Автор: Хофрихтер Р.
Теги: биология грибы семейство грибов
Текст
Ликбез
ЛЮБОПЫТНЫЕ ФАКТЫ О ГРИБАХ
Роберт Хофрихтер
Едва ли можно представить себе револю-
цию, которая разражается в стране, когда
туда внезапно приходят грибы: новость об
их появлении распространяется как пожар
- от хижины к хижине.
Пьеро Каламандреи
НЕ ПРОПУСТИТЕ
ШЕПОТ ГРИБОВ
Все на свете становится все громче, все
ярче, все быстрее. Но это непривычно для
нашего мозга, он родился в те времена,
когда в стойбищах горели костры, над го-
ловой простиралось ясное звездное небо,
а в лесах и душах царил покой.
Тим Шленциг
Вероятно, и вы до сих пор искренне считали, что формы жизни природы, разли-
чимые без микроскопа, можно разделить на две группы - растения и животные. Но
это неверное представление: на самом деле их три - три великих царства высшей
жизни. Третьим царством этого союза являются грибы, и они, по меньшей мере,
так же распространены, как животные и растения. Значение же грибов намного
больше, чем мы, как правило, себе представляем. Существуют не только те гри-
бы, что знакомы нам по лесу, но и многочисленные микроскопические грибы, и
они присутствуют действительно везде. Известно ли вам, что с каждым вдохом в
ваши легкие попадает не меньше десяти спор грибов? Не спешите ужасаться: ско-
ро мы с вами немного займемся медицинской микологией. Могу вас уверить, в хо-
де нашего путешествия, вы будете очень многим безгранично удивлены.
Начнем мы с самого элементарного: растения улавливают своими содержащими
хлорофилл листьями энергию солнечного света и углекислый газ воздуха, а из
земли с помощью корней высасывают питательные вещества, затем из всего этого
синтезируют сахара, которыми и питаются. Между тем мы знаем, что это извест-
ное из школьного курса биологии положение далеко не полностью описывает био-
логические особенности растительного мира. Грибы связаны с почвой отнюдь не
только своими корнями. Под землей корни грибов и растений тесно связаны друг
с другом. Почти 90 % грибов вступают в симбиоз с растениями в форме, извест-
ной под названием «микориза». Слово «микориза» составлено из двух греческих
корней: |1икг15 (гриб) и pi£oc (корень). Это партнерство, природу которого еще
предстоит изучить в деталях, может оказаться не поверхностным, а очень глубо-
ким и значимым. Поверхностный симбиоз именуют термином «зктомикориза» (экто -
наружный), а внутренний симбиоз называют эндомикоризой (эндо - внутренний).
Обе формы отличаются друг от друга структурной близостью партнеров и физиоло-
гическими особенностями протекания обмена веществами между грибами и расте-
ниями. В Центральной Европе чаще встречаются эктомикоризы: тонкие нити грибов
сплошным покровом окутывают молодые побеги растительных корней. Точнее ска-
зать , нити грибов врастают в кору корней, но не в их клетки. В эндомикоризах
все происходит по-другому. Нити грибов прорастают в клетки коры корня расте-
ния-партнера, чтобы получать от растения максимальное количество питательных
веществ. В этой ситуации растение должно в высшей степени «доверять» своему
партнеру-грибу. Такое попустительство - позволение чужому организму проникать
в клетки - может очень плачевно закончиться, даже гибелью. Действительно, су-
ществует немало грибов-паразитов, способных убивать растения и животных (а
также и людей!). Однако во многих случаях растение «знает», кто из грибов его
друг, а кто - враг.
Вы только подумайте, насколько необозримы разнообразие и численность видов
грибов - во всяком случае, с нашей, человеческой, точки зрения. Так, мухомор
- это всего лишь один из более чем 10 000 видов крупных грибов (макромице-
тов), встречающихся в наших широтах, то есть из грибов, которые образуют хо-
рошо видимые глазом плодовые тела. К роду Amanita, представителем которого
является мухомор, относятся и такие опасные его собратья, как бледная поган-
ка, а кроме того, и еще почти 500 видов грибов. Некоторые специалисты счита-
ют , что на самом деле их может быть в два раза больше.
Грибы - это
не овощи
На карте планеты грибов великое множество белых пятен и плохо исследованных
территорий, и поэтому нет ничего удивительного в том, что всего несколько де-
сятилетий назад мы не считали грибы отдельным царством живых существ, не при-
знавали их самостоятельной жизненной формой. Наши предки были не в состоянии
понять, что в действительности представляли собой грибы. В течение многих ве-
ков в нашей картине мира присутствовали три категории божьих тварей - расте-
ния, животные и люди. После Дарвина люди тоже были причислены к царству жи-
вотных , и категорий осталось всего две.
Вопрос о том, чем в действительности были грибы, оставался открытым - здесь
царила полная неясность и велись ожесточенные споры. Даже в авторитетных со-
временных интернет-словарях можно и сегодня найти такие определения: «Талло-
фиты (слоевищные растения) являются многоклеточными организмами, у которых
отсутствует типичное для сосудистых растений членение на корень, побеги и ли-
стья. К таллофитам относят многочисленные водоросли, лишайники и мхи, а также
грибы». Нет! Грибы не имеют никакого отношения к таллофитам, они не принадле-
жат к «фитам», то есть к растениям. Дело в том, что у грибов отсутствует фо-
тосинтез , способность к которому выражают окончанием «фит». Грибы должны пи-
таться, им надо есть, и в этом отношении они гораздо ближе к животным, нежели
к растениям. Поэтому грибы - это не «овощи, которые растут в сырых местах и
потому похожи на зонтики». Такое определение я однажды услышал из уст ребен-
ка . Это очаровательное, но в корне неверное определение. Грибы - не растения,
а следовательно, не могут быть овощами.
К какому виду живых
существ относятся
грибы?
Книга Роберта Уайтекера «О пяти царствах живого» (Ftinf-Reiche-Vorstellung),
где грибам было отведено заслуженное ими отдельное место в классификации жи-
вых организмов, была опубликована только в 1969 году. Однако потребовалось
еще два десятилетия для того, чтобы общество, включая даже биологов, усвоило
истину о самостоятельном статусе грибов и о том, что они - не растения. Прав-
да, и сегодня многим людям неясно, что наш мир населен более чем двумя основ-
ными типами живых существ. Многие полагают, что грибы являются древними пред-
ками растений. Собственно, в течение многих лет об этом так и писали в учеб-
никах ботаники. Надо сказать, что в биологической науке в течение десятилетий
шла настоящая война по вопросу о том, к какому царству следует отнести грибы
- растений или животных.
Осознание того, что грибы - это особая форма жизни, привело к слому старой
парадигмы, и было подобно революции Коперника во взглядах на Вселенную. Дело
в том, что с осознанием того факта, что грибы представляют собой самостоя-
тельную форму жизни, пришло и понимание того, что грибы существовали на Земле
до появления первых растений. Грибы сделали возможным развитие растений, их
выход на сушу. И сегодня они позволяют сохранять жизнь 90 % всего, что зеле-
неет и цветет.
Сверхъестественные
нитчатые существа
почвы
Наверное, читатель уже понял, что, говоря о грибах, я имею в виду не только
те грибы, плодовые тела которых разводят или собирают, а потом с удовольстви-
ем едят, как, например, шампиньоны или белые грибы. Я имею в виду также гри-
бы, которые в виде невидимых снаружи нитей живут в земле или древесных струк-
турах. Эти «истинные грибы» иногда кажутся странными, зловещими, чуждыми, ед-
ва ли не инопланетными созданиями без глаз и шкуры. Людям тяжело проникнуться
эмпатией к этим неведомым созданиям, особенно если учесть, что часто они по-
крыты противной слизью и могут содержать смертельные яды. Мало того, грибы
способны наводить на людей суеверный ужас: многие скопления мелких беловатых
грибков ночью светятся призрачным светом.
Так можем ли мы вообще всем сердцем принять грибы как таковые? Если мы уз-
наем о них намного больше, то, несомненно, сможем это сделать - тем более,
если подумаем о том, что природа, а в особенности лес с его покоем и цели-
тельными свойствами, просто немыслим без грибов. Растения поглощают углекис-
лый газ. Грибы, животные, люди - все мы выделяем этот газ в воздух. На зави-
симом от света этапе фотосинтеза растения выделяют кислород, в котором грибы
нуждаются точно так же, как и мы. Грибы и деревья - или вообще растения, -
следовательно, тесно связаны и зависят друг от друга.
Продолжим нашу познавательную экскурсию в таинственный мир грибов. Пусть
грибы станут для нас источником радости и удовольствия. Кстати, об удовольст-
вии: в нашем познавательном путешествии, о котором пойдет речь в следующей
главе, появится и нечто личное. Вам придется согласиться с тем, что фундамен-
тальные познания в микологии иногда могут иметь и сугубо практическое значе-
ние.
КАК Я НАШЕЛ
ГРИБЫ
Все вещи становятся источниками
удовольствия, если их любят.
Приписывается Фоме Аквинскому
Грибной
шницель
Увлечение грибами появилось у меня очень рано: уже в нежном возрасте четы-
рех лет я ходил с родителями «по грибы». Надо сказать, что очень быстро я
подпал и под чисто кулинарное обаяние грибов. При виде запеченных грибов-
зонтиков или королевских шампиньонов я испытывал и испытываю до сих пор самые
приятные чувства. Эти грибы в панировке выглядели как венский шницель и были,
на мой взгляд, сущим объедением. Помню, в детстве я не мог насытиться этим
поджаристым снаружи и сочным внутри деликатесом. Правда, мама остужала мой
пыл: дети с трудом переваривают грибы. Сегодня я знаю, что в этом есть зерно
истины, потому что клеточные стенки грибов состоят из хитина, а этот полиса-
харид не переваривается в кишечнике человека, но является ценным балластом.
Лично мне всегда везло, я никогда не испытывал тяжести в желудке после гриб-
ной трапезы.
Очень скоро я начал узнавать научные названия моих любимцев, чтобы произво-
дить впечатление на членов семьи и друзей. Здесь коренится причина того, что
я с самого детства хотел стать только биологом.
Зонтичные грибы
бывают разными
Вскоре я узнал, что научное название королевского шампиньона -
Macrolepiota, а также что к этому роду принадлежат живущие в почве грибы-
сапробионты, или плесневые грибы, которые предпочитают богатые питательными
веществами леса и луга, а кроме того, я выяснил, что помимо гигантских зон-
тичных грибов существуют и их мелкие разновидности, в научных названиях кото-
рых отсутствует корень «макро», и они называются поэтому просто Lepiota. Сре-
ди этих более мелких грибов большинство ядовиты, так как содержат токсин ама-
нитин, что ставит под вопрос кулинарную ценность всего этого рода. Выбирать
зонтичные грибы на обед должен только специалист.
С тех пор я начал придирчиво проверять свои микологические находки: дейст-
вительно ли они настолько велики, чтобы называться макролепиотами? Рыхло ли
прикреплено к ножке кольцо, легко ли оно отделяется? Если все признаки сходи-
лись , то ничто уже не мешало отправить гриб на сковородку и насладиться чу-
десным шницелем. Позже я узнал, что кольцо тоже съедобного сосцевидного гри-
ба-зонтика отдирается от ножки с превеликим трудом. Все меньше деликатесов
могло избегать моего внимания, и мне все яснее становилось, что существует
нечто, называемое наивной микологической картиной мира. Можно узнавать какие-
то разрозненные факты о грибах, хватая эти знания то тут, то там, и внушать
себе, что знаешь о грибах все. Нет ничего более далекого от истины, чем такое
представление! Познать грибы до конца невозможно, и поэтому надо постоянно
следить за достижениями науки о грибах - микологии. Возьмем для примера все
те же грибы-зонтики: с моими критериями проверки - величиной и легкостью от-
деления кольца - я без всяких оснований считал себя в безопасности. Между тем
микологи выделили среди грибов-зонтиков ядовитые шафрановые и зеленоспоровые
грибы, мякоть которых на воздухе окрашивается в оранжево-красный цвет. Этот
новый род называется Chlorophyllum. Шафрановые грибы-зонтики отличаются от
королевских шампиньонов не только гладкой ножкой: в 1979 году был описан осо-
бый вид шафранового гриба-зонтика. До настоящего времени идут споры о том,
является ли он на самом деле самостоятельным видом. Этот гриб встречается в
климатически подходящих регионах Южной Европы, но его плодовые тела чаще об-
наруживаются на хорошо унавоженной почве и на компостных кучах. Сегодня я из
предосторожности не стал бы есть гриб-зонтик, найденный на компостной куче
или в саду, тем более, если бы у него была краснеющая на воздухе мякоть;
к тому же шафрановые грибы-зонтики обладают неприятным запахом и вкусом.
Гриб-зонтик или королевский шампиньон (Macrolepiota procera).
Наивное представление о мире грибов становилось все более дифференцирован-
ным и сложным с каждым днем. С грибами вообще все не так просто. Это очень
важное правило для тех, кто только начинает собирать грибы, а также для тех,
кто черпает свои знания о грибах из мудрости времен наших бабушек.
Грибы как
источник
страсти
Интересы детства стали моей профессией.
Чудесные, странные и таинственные грибы с течением времени все больше и
больше становились предметами моей охотничьей страсти. Я искал их, для того
чтобы в покое наслаждаться их видом, думать о том, какие невидимые процессы
протекают всего в нескольких сантиметрах под поверхностью земли, о том, как
интересно открывать новые виды грибов, фотографировать их, а отборные экземп-
ляры отправлять на сковородку. Грибы излучают нечто, что очень трудно объяс-
нить человеку, который никогда не испытывал к ним страсти. У некоторых грибов
жуткая аура: рядом с ними притаилась смерть. У других грибов весьма своеоб-
разный характер. Они ведут себя абсолютно непредсказуемо: иногда они годами
прячутся в земле, чтобы после этого стремительно выбросить на поверхность
множество своих плодовых тел - иногда там, где этого ждут, но часто в совер-
шенно неожиданном месте.
Грибы как
подземные
сети
В 1998 году в авторитетном журнале Nature была опубликована любопытная ста-
тья. В ней речь шла об огромной экологической роли грибов-микориз, которые
оплетают сетями корни деревьев. Растения и грибы сообщаются друг с другом.
Для коммуникации они используют химические сигнальные вещества, например тер-
пены лесного воздуха или даже микологический интернет, или лесную паутину
(Wood-Wide-Web), как иногда называют «интернет», связывающий деревья.
Какая польза деревьям и грибам от этой сети и как эта сеть работает? Так
как деревья укоренены в земле и не могут свободно менять свое местоположение,
даже если оно неблагоприятно, они используют нити грибов как провода связи,
по которым в обе стороны передаются полезные питательные вещества. Конечно, в
данном случае речь не идет о Всемирной сети, так как это было бы недопустимым
преувеличением, но, тем не менее, мы должны представлять себе микоризы не как
ограниченные сети, связывающие два индивидуальных существа, а скорее как ог-
ромную сеть, объединяющую бесчисленные грибы с бесчисленными индивидуальными
растениями. Эти связи сохраняются в течение многих поколений и при этом по-
стоянно совершенствуются и перестраиваются.
В темноте
легко
шептаться
Как можно наглядно представить себе работу этой лесной биржи? Для того что-
бы привлечь гриб к корням, растения используют стриголактон - растительный
гормон. Среди миллиардов почвенных организмов «возлюбленный гриб» в полной
тьме и плотной среде находит верную дорогу к «своему корню». Гриб отвечает на
вызов другим веществом, так называемым туе-фактором (в химическом отношении
это олигомер хитина) . С помощью этого фактора гриб словно говорит: я уже
близко, сейчас будет контакт; можешь не отключать защитные механизмы, просто
отдай новые тонкие побеги от корня, чтобы я спокойно их оплел. Эту пресимбио-
тическую фазу, с точки зрения человека, можно назвать периодом нежного ухажи-
вания. На этой стадии речь идет об установлении доверительных отношений. Ос-
торожность не повредит, потому что повсюду прячутся потенциальные паразиты и
«брачные аферисты» - они только и ждут своего шанса. Во время этого предвари-
тельного знакомства в клетках будущих партнеров происходят драматические из-
менения: в то время, когда гриб образует гифоподиум, с помощью которого он
прикрепляется к корню растения, клеточная перестройка происходит также и в
клетках коры корня в участке, расположенном под гифоподиумом. В клетках рас-
тения цитоскелет и эндоплазматический ретикулум формируют так называемый пре-
пенетрационный аппарат, который прокладывает грибной гифе (то есть грибной
клеточной нити) путь через эпидермальные клетки корня. Гриб проникает в ко-
рень без насилия, хозяин сам освобождает ему путь. Между клеточными слоями
коры (кортекса) грибные нити тоже могут распространяться по своей длине, от-
куда в виде древовидных разрастаний проникают в клетки внутренней коры. Эти
разрастания представляют собой разветвленные грибные гифы.
О пользе
сетей
Упомянутые выше стриголактоны в качестве первичных пусковых факторов позво-
ляют растениям достичь многого: они поддерживают корни в здоровом состоянии и
стимулируют образование микориз, что в свою очередь способствует увеличению
всасывания фосфатов, других питательных веществ и воды из почвы. От этого
партнерства выигрывает и гриб: он получает свою долю сахара, который растения
образуют в ходе фотосинтеза.
Таким образом, гормональный шепот в лесной почве рассказывает об общении и
сотрудничестве, что на более высоком уровне приводит к обоюдной пользе. Лес -
это единое целое, спаянный коллектив, состоящий из бесчисленных индивидов,
они сосуществовали в течение сотен миллионов лет и научились к всеобщей выго-
де обмениваться информацией. Они общаются и с нами, людьми, которые приходят
в лес в гости.
В лесу мы находим источник духовности, и он может менять нашу жизнь к луч-
шему. Когда мы открываемся, то начинаем расти вместе с лесом, с деревьями, со
всеми невидимыми грибами, и превращаемся в один огромный мицелий жизни. Имен-
но эта глубокая эмпатия ко всему живому делает нас настоящими людьми. «У нас
есть корни, и эти корни растут не из бетона, - утверждает Андреас Данцер, сын
покойного австрийского музыканта Георга Данцера. - В сокровенной глубине сво-
ей души каждый человек ощущает стремление сблизиться с природой». Если же
воспользоваться словами Пьеро Каламандреи, то можно сказать, что «все текут в
лес: в те немногие дни эти люди снова обретают радость жизни, счастье, свобо-
ду трудиться в согласии с миром».
Синдром
дефицита
природы
Сегодня истинную близость к природе отнюдь нельзя считать само собой разу-
меющейся. Растут поколения, которые скорее (или пока) пребывают в цифровом
мире, а не в универсальной сети великой природы. В этой связи психологи и
психиатры уже говорят о синдроме дефицита природы. Нарастающее отчуждение от
природы дает весьма странные всходы. Проведенный в середине 1990-х годов в
Баварии знаменитый эксперимент показал, что 30 % из 40 000 участвовавших в
нем детей, помня о расцветке рекламного ролика производящей шоколад фирмы,
выкрасили корову в лиловый цвет. В 1997 году 7 % опрошенных детей были увере-
ны, что утки желтые. В 2003 году таких детей было уже 11 %.
Это всего лишь легкие и вызывающие усмешку симптомы галопирующего, нешуточ-
ного отчуждения от природы. Незнание форм, процессов и явлений окружающей
среды, отсутствие живой связи с ритмами, циклами и проявлениями мира природы
- все это имеет тяжкие последствия для отдельных людей и общества в целом.
Дело не только в том, что природа становится чуждой и незнакомой, а в том,
что ее перестают воспринимать как ценность, а значит, ее можно без сожаления
разрушать. Отчуждение от природы отчуждает нас от человечности. Ведь, будучи
людьми, мы и сами являемся природой! Мы выросли не из бетона и асфальта.
В этой сложной ситуации грибы могут стать чудесными, укорененными в почву
педагогами, которые укажут нам путь возвращения к восприятию бытия природы. И
это отнюдь не преувеличение, это реальность.
Известен феномен почти религиозного преклонения перед природой - так назы-
ваемый бемби-синдром. Вместо того чтобы показывать природу жестокой и бру-
тальной, каковой она на самом деле и является, люди рисуют фантастическое
изображение природы в виде, в каком она предстает в комиксах, диснеевских
фильмах и детских книжках: в виде гармоничной идеализированной картинки с ро-
зовыми счастливыми животными и с милыми мухоморами. Для того чтобы примирить-
ся с реальностями природы и найти уравновешенный подход к ней, едва ли подхо-
дят следующие правила: «Сажать деревья - хорошо, рубить деревья - плохо, а
все охотники по своей сути убийцы». Здесь нет и следа истинной связи с приро-
дой и истинной любви к жизни как таковой. Природа многолика. Принять ее та-
кой, какая она есть, - необходимая составляющая любви к жизни. Планету насе-
ляют и такие существа, как хищные звери и паразиты. Нам, конечно, трудно за-
ставить себя любить их, но нам не остается ничего другого, как принять их как
часть реальности и в который раз удивиться безграничной изобретательности
жизни.
Если вы хотите познать хотя бы долю всех чудес, происходящих в почве, то
последуйте примеру американского профессора-эколога Дэвида Хаскелла, который,
вооружившись лупой, в течение целого года изучал квадратный метр лесной поч-
вы , наблюдая взаимоотношения населяющих ее крошечных существ. На вопрос о
том, не было ли ему безмерно скучно, Хаскелл ответил: «Никоим образом. Каждый
день существа ошеломляли меня какой-нибудь новостью на этом единственном
квадратном метре, каждый день они рассказывали мне множество интереснейших
историй. Чем дольше я смотрел, слушал и принюхивался, тем интереснее станови-
лись наблюдения».
Подъельник
обыкновенный
Изобретательность природы удивляет, но давайте попробуем направить свое
внимание на то, что согласно человеческим нравственным категориям считается
«аморальным». Поговорим о широко распространенном в Северном полушарии расте-
нии - подъельнике обыкновенном (Monotropa hypopitys). О чуде микоризы мы уже
расказывали. Если принять во внимание творческий потенциал эволюции, то было
странно, если бы ни одно другое живое существо не пришло бы к идее злоупотре-
бить этой чудесной системой. И вот пожалуйста, есть подъельник, растение, ли-
шенное хлорофилла и напоминающее своей беловато-желтоватой окраской спаржу,
паразитическое растение, утратившее способность к фотосинтезу. Вместо этого
оно вцепляется в подходящие участки грибных нитей микоризы в месте соединения
древесного корня и гриба. Тем, что подъельник внедряется в канал связи между
деревом и грибом, он очень напоминает интернет-хакера.
Ученые, исследовавшие микоризы, давно обратили внимание на это своеобразное
растение, но его долгое время считали сапрофитом, питающимся отмершей органи-
ческой биомассой, как это делают многие грибы. Подобные представления измени-
лись, после того как микоризу рядовки (род Tricholoma) рассмотрели под лупой.
Подъельник паразитирует на симбиотических мостиках, связывающих эти грибы с
деревьями. Как только это выяснилось, пришлось придумать специальный термин
для обозначения этих особенных живых существ: микогетеротрофы. Уже в 1960 го-
ду Эрик Бьёркман исследовал данный феномен с помощью радиоактивной метки, и
он же ввел в науку термин «эпипаразитизм», которым обозначил эту форму воров-
ства питательных веществ.
Monotropa hypopitys.
Без грибов не
будет и орхидей
В этой связи мы не можем обойти вниманием и орхидеи (Orchidaceae) . Эта ши-
роко распространенная группа, включающая в себя до 30 000 видов и представ-
ляющая собой второе по численности видов семейство цветковых растений, или
покрытосеменных (Magnoliophyta) , есть не что иное, как облигатный микотроф.
Ни одна орхидея не может увидеть свет без содействия гриба. Так как семена
орхидеи очень малы, они неспособны самостоятельно поддерживать стадию прорас-
тания, для этого им нужна помощь гриба, который поставляет семенам необходи-
мые питательные вещества. Гриб-микориза проникает в зародыш, а оттуда прорас-
тает в формирующийся корень, в то время как побеги и корневые клубни остаются
свободными от гриба. Таким образом орхидеи на первых стадиях своего жизненно-
го цикла полностью зависят от грибов. Некоторые грибы остаются в растениях
дольше. Многие виды орхидей приобретают зеленые листья и переходят к авто-
трофному питанию, и тогда грибные гифы становятся лишними.
Мы не можем позволить себе задержаться в чудесном царстве орхидей. На сле-
дующем этапе нашего путешествия мы вступим в волшебный лес грибов. Здесь нам
откроются их невероятные таланты, ошеломляющие способности и безграничные
возможности. Мы узнаем, что таинственные нитчатые создания могут почти все.
ВОЛШЕБНАЯ
ПОДЗЕМНАЯ
ЖИЗНЬ
Радиоактивный углерод, введенный учеными в бе-
резу, опустился по ее сосудам в землю, проник в
грибы, а через них в растущую рядом пихту.
Петер Вольлебен
Большинство людей очень мало знает о грибах. Между тем многие, не имеющие
отношения к биологии, интересуются грибами больше, чем растениями. Может
быть, так происходит, потому что плодовые тела грибов не просто съедобные, а
еще и очень вкусные, конкурируют с самыми изысканными деликатесами? Но воз-
можно, очарование грибов связано с чем-то более глубоким и разнообразным. В
этой главе мы погрузимся в чудесный мир грибов и познакомимся с ними как с
непревзойденными мастерами выживания, коварными хищниками, гениальными плани-
ровщиками и умелыми специалистами по реутилизации отходов.
Дерево и гриб:
неразлучная
парочка
Совместная жизнь деревьев и грибов считается одним из величайших чудес на-
шего мира. Самые известные из съедобных грибов - часть этого чуда. Большинст-
во из них - облигатные симбионты - свои вкусные плодовые тела могут образовы-
вать только совместно с корнями деревьев. Если бы не было этой тесной связи,
то нам пришлось бы вычеркнуть из меню такие деликатесы, как белые грибы и ли-
сички .
Одно-единственное дерево способно вступать в ассоциацию с сотней различных
видов грибов, причем индивидуальных представителей каждого вида может быть
тоже великое множество. Один кубический сантиметр почвы может содержать до
двадцати километров (!) тончайших грибных нитей. Подобно нейронам человече-
ского мозга гриб прорастает везде и всюду, образуя невероятно сложное пере-
плетение. Таким образом грибы образуют, по определению, данному этноботаником
Вольфом-Дитером Шторлем, растительный мозг. Грибы направляют информационные
потоки, связывающие их с окружающей экосистемой, но и корни являются воплоще-
нием растительного интеллекта. Посредством тончайших корневых побегов расте-
ния на ощупь, «тестируя» почву, пронизывают ее во всех направлениях. В про-
цессе роста эти побеги выискивают молекулы воды и следовые элементы.
Товарообмен в
подземном мире
Нитчатые обитатели подземного мира, которые плотно пронизывают почву, охот-
но делятся с деревьями своей добычей: почти все минеральные вещества, добытые
в почве, они отдают растениям, ведь те, будучи фотосинтезирующими организма-
ми, нуждаются в дополнительных питательных веществах. Растения с удовольстви-
ем принимают эти дары. Их корни просто не в состоянии извлечь из почвы все
необходимые минеральные вещества так же эффективно, как это делают тонкие
грибные нити, снабженные почти всемогущими ферментами. Однако симбиоз предпо-
лагает не только получение, но и отдачу. Растения одаряют грибы сахаром (пре-
имущественно глюкозой), который они обильно производят в процессе фотосинте-
за. Растение отдает грибам до 20 % произведенного сахара. Помимо углеводов
помощники получают от растений также и другие полезные вещества: это, напри-
мер, витамины или их предшественники. Дело в том, что грибы, так же, как и
мы, люди, неспособны самостоятельно синтезировать витамины. В настоящее время
считается, что заселение суши растениями стало возможным лишь благодаря сим-
биозу грибов и растений, и сомнительно, что такой неспецифический симбиоз мох1
возникнуть позднее. Представители обоих царств получают взаимную выгоду от
этого симбиоза уже в течение сотен миллионов лет, а вместе с ними выгоду по-
лучают и другие живые существа. Таким образом, можно сказать, что движущей
силой эволюции является не конкуренция, а сотрудничество, что подтверждает
мудрый афоризм: сила в единстве. Это сотрудничество может дать удивительные
плоды!
Грибы-
рекордсмены
Вопрос о том, какие живые существа самые большие, имеет множество разнооб-
разных ответов. Тяжелейшее из известных животных - это синий кит
(Balaenoptera musculus), относящийся к усатым китам (подотряд Mysticeti), a
следовательно, млекопитающее. Самые крупные особи достигают в длину 33 метров
(такая длина могла быть лишь у немногих ископаемых ящеров) , а масса их тела
достигает 200 тонн. Такое тяжелое животное может обитать только в воде.
Если мы распространим наш поиск на растения, то самым большим растением
окажется гигантская секвойя, одна из секвой Калифорнийского национального
парка, и она еще больше, чем кит, особенно если мы вспомним ее «длину»
и объем: высота этого дерева 83,8 метра, объем - около 1487 кубических мет-
ров, а масса больше 2100 тонн. Этой секвойе больше 3000 лет, то есть и по
возрасту она старше любого животного.
Если же мы включим в этот конкурс еще и грибы, то сюжет станет поистине за-
хватывающим: найденная в 2000 году в американском штате Орегон грибница опят
весит столько же, сколько четыре взрослые самки синего кита. По весу гигант-
ская секвойя больше этой грибницы всего в два раза. Но линейные размеры гриб-
ницы далеко превосходят размеры всех существующих на земле живых организмов.
Опята занимают площадь около 889 гектаров, что соответствует площади 1200
футбольных полей.
Предположительно самая большая грибница Европы, обнаруженная в Швейцарском
национальном парке вблизи перевала, занимает площадь 500 х 800 метров. Этот
осенний опенок, имеющий почтенный возраст в 1000 лет, относится к тому же ви-
ду, что и американский рекордсмен.
Так что если говорить о величине, то грибы, таким образом, занимают в этом
конкурсе первое место. Но только на пнях или ослабленных стволах деревьев эти
самые крупные организмы мира являют свету свои желтоватые шляпки - плодовые
тела, которые в самом лучшем случае достигают высоты 12 сантиметров. Однако
для лесничих и владельцев лесных угодий опята суть подлинное бедствие - это
катастрофа для национальных парков. Опята, которых ученые относят к роду
Armillaria, паразитируют на деревьях и могут привести к их вымиранию. После
гибели дерева гриб может существовать на нем еще несколько лет, как это дела-
ет, например, плесневик, сапрофитный гриб, который может питаться омертвевши-
ми органическими тканями древесины. Этот гриб - враг лесников, и с ним трудно
смириться и справиться: мощный грибной организм распространяется в толщу поч-
вы на глубину до одного метра. Грибница медленно, но неуклонно пожирает дере-
во за деревом, распространяясь под землей, пробуравливая ее своими непрерывно
образующимися новыми черно-коричневыми нитями толщиной около одного миллимет-
ра, общая длина которых просто не поддается точному измерению. Считается, что
возраст орегонского гиганта составляет около 2400 лет.
В наших широтах больше всего распространен опенок обыкновенный, мы можем
видеть его в лесах осенью. В славяноязычных странах опята называют «вацлавка-
ми», и это слово проникло в немецкий язык, на котором эти грибы часто называ-
ют «венцельпильц». Это название возникло из-за того, что появляются эти гри-
бы, как правило, около 28 сентября, дня покровителя Чехии святого Вацлава.
Доисторические подвиги
«лесных человечков»
В наидревнейшие времена, на заре зарождения жизни, грибы уже играли решаю-
щую роль. Многие ученые полагают даже, что существовали времена, когда грибы
господствовали на нашей планете - после той достопамятной катастрофы в конце
мелового периода, то есть около 65 миллионов лет назад, когда удар огромного
метеорита на много месяцев погрузил Землю во тьму, что погубило большую часть
растений и животных. Между прочим, считается, что именно тогда вымерли и ди-
нозавры. Для грибов же после этого наступило райское время, как бы кощунст-
венно ни звучало это для нашего уха. Вокруг громоздились груды «трупов», на
которых пировали грибы, выступавшие в роли «редуцентов». Редуценты - это су-
щества, разлагающие остатки погибших растений и животных. Именно такие остат-
ки и составляли основное меню тогдашних грибов. Волна вымирания на рубеже ме-
лового и третичного периодов для грибов стала, возможно, самым благодатным
временем. По составу отложений в Новой Зеландии можно судить о том, что тогда
происходило: из соответствующих слоев исчезла обычно обильно присутствующая в
отложениях пыльца растений, и слой толщиной в четыре миллиметра состоял прак-
тически только из грибных спор и нитей. Очень медленно и постепенно возвра-
щался на Землю солнечный свет, а с ним флора и фауна.
Гигант
допотопной
эпохи
В течение длительного времени до этой катастрофы на Земле обитали существа,
которые до сих пор являются головоломкой для палеонтологов. Если бы нам уда-
лось переместиться во времени на 350-420 миллионов лет назад, то мы едва ли
узнали бы наш мир девонского периода. Первыми сухопутными животными были со-
роконожки, бескрылые насекомые и черви, а в подводном царстве расцвет пережи-
вали позвоночные, готовясь выйти на сушу и попытаться ее освоить. В девонском
периоде начали заселять сушу первые высшие растения. В этом им помогали более
ранние поселенцы - грибы, которые уже освоили сушу и имели тогда удивительно
большие размеры.
К небу устремлялись громадные грибные монстры, прототакситы (род Proto-
taxites) , высотой от двух до девяти метров и толщиной ножки до одного метра,
возвышавшиеся над низкой растительностью. Насколько мы знаем, это были самые
высокие и крупные наземные живые организмы того времени.
Наши знания об ископаемых остатках пока весьма фрагментарны и отрывочны, и
это сильно затрудняет работу ученых. Сам этот ископаемый гриб похож на дре-
весный обрубок, а научное название Prototaxites дано из-за сходства с тисом
(род Taxus). Исследователи до сих пор гадают, кто был ближайшим родичем этого
гиганта. Перебрали всех возможных кандидатов - бурые водоросли, лишайники и
растения. Однако только в 2007 году было окончательно решено отнести прото-
такситы к грибам.
Появление грибов-великанов в ту эпоху, вероятно, стало возможным по причине
отсутствия существ, способных их съесть; одинокий гриб мог беспрепятственно
расти в течение длительного времени.
Прототаксит (ископаемый и реконструкция).
Победитель
радиации
Однако и те грибы, которые не смогли так хорошо устроиться, часто тоже не-
плохо себя чувствуют. Удивительную форму выживания развили у себя грибы, от-
носящиеся к видам Cryptococcus neoformans и Wangle11a dermatitidis: они при-
надлежат к так называемым радиотрофным грибам. То, что убивает другие живые
существа, способствует процветанию этих грибов. Профессор Артуро Касадевалль
из Нью-Йоркского медицинского колледжа им. Альберта Эйнштейна имел возмож-
ность проанализировать пробы грунта из района аварии чернобыльского атомного
реактора. Оказалось, что там погибло не все. Один черный гриб прекрасно себя
чувствовал при дозе облучения, абсолютно смертельной для любого другого живо-
го существа. Мало того, радиация стимулировала у этого гриба обмен веществ.
Очевидно, грибы, содержащие пигмент меланин, способны использовать радиацию
как источник энергии. Меланин - это красный, коричневый или черный пигмент,
отвечающий за окраску кожи, волос, перьев и глаз у животных и человека. Грибы
используют меланин для адаптации к экстремальным условиям внешней среды - он
поглощает энергию радиоактивного излучения.
Присутствие таких пигментированных грибов типично для почвенных слоев с по-
вышенной радиоактивностью, а также для холодных арктических и антарктических
регионов. Энергия излучения загадочным образом превращается в химическую
энергию и позволяет грибу синтезировать высокоэнергетические соединения. Ека-
терина Дадахова, сотрудница того же колледжа, сравнивает действие меланина с
действием хлорофилла растений. Меланин использует другой отрезок электромаг-
нитного спектра, ионизирующее излучение, для роста гриба. Правда, исследова-
ния в этой области только начинаются. Грибы и их пигмент меланин до сих пор
остаются одной из бесчисленных микологических загадок. Загадок этих действи-
тельно хватает.
Грибы
пустыни
Мы по привычке ассоциируем рост грибов с достаточной влажностью окружающей
среды и поэтому не ожидаем найти грибы в пустыне, но именно в столь экстре-
мальных условиях они показывают, какой потенциал выживания в них таится. В
жарких сухих областях, а также в ледяных пустынях Арктики и Антарктики грибы
успешно противостоят самым неблагоприятным условиям среды. Грибы живут в со-
леных, кислых, метаносодержащих, ядовитых и прочих средах, считающихся непри-
родными для жизни: практически во всех этих условиях находят экстремофилы
(Extremophile), живые существа, которые прекрасно чувствуют себя именно в та-
ких условиях обитания.
Это приводит к возникновению весьма интересных феноменов. В Каракумах, од-
ной из пустынь Центральной Азии, покрывающих почти всю территорию Туркмени-
стана, где за год выпадает меньше 150 миллиметров осадков на один квадратный
километр, в мае 1976 года за короткий период времени выпала годовая норма
осадков. Вскоре после этого многие туркмены начали проводить свободное время
в пустыне, собирая грибы. Типичный гриб для этой местности - Подаксис пестич-
ный, родственник шампиньона, напоминающий белый навозник. Впрочем, в больших
количествах тогда повылезали и обычные шампиньоны огромных размеров - до по-
лукилограмма весом.
Подаксис пестичный.
Исключительно термофильные, то есть теплолюбивые грибы, которые хорошо себя
чувствуют при температурах от 20 до 50 С, среди грибов немногочисленны, но
все же такие грибы существуют, и часто названия видов выдают эту их особен-
ность : Talaromyces thermophilus, Thermoascus auranticus или Chaetomium
thermophile. Лавры рекордсмена принадлежат грибу Thermomyces lanuginosus, ко-
торый великолепно растет при температурах до 62 С. Совместно с такими грибами
растут и экстремофильные растения. С партнерами-грибами эти растения перено-
сят самые засушливые и жаркие периоды лучше, чем без них. В геотермальных
почвах, как, например, в Йеллоустонском национальном парке, обитают грибы,
благодаря которым появляется возможность выживания там и растений. В 1999 го-
ду ученые выделили из почвы с температурой в 70 С 16 видов грибов, которые
начали активно расти, когда их перенесли в среду с температурой 55 С. В этой
среде при постоянной температуре почвы 55 С и выше процветает трава
Dicanthelium lanuginosum. В этом растении обитает гриб-симбионт, который
обеспечивает возможность ее существования. В таких экстремальных ситуациях
тем более справедлив лозунг: «Вместе мы сильнее!»
Каждый из
нас - биотоп
Грибы вездесущи, и не только в окружающей нас среде, но и в нас самих. Нам
едва ли удастся избавиться от них, потому что мы вдыхаем их с воздухом и по-
глощаем с пищей. В известной степени грибы - это часть нас самих, но самое
главное, чтобы они не заняли главенствующее положение. Согласно данным совре-
менной науки, на одну из 30 миллиардов клеток нашего тела приходится, по
крайней мере, один «чужеродный» организм. Таким образом, мы, как и всякое
высшее живое существо, представляем собой своего рода зоологический, ботани-
ческий и микологический сад. «В полости рта плавает миролюбивая ротовая амеба
Entamoeba gingivalis, - было написано в одной, опубликованной в Spiegel, ста-
тье, - в порах кожи лица благополучно обитает мелкий клещ, угревая железница,
Demodex folliculorum. Вши и комары, грибы, простейшие, вирусы, клопы, черви,
клещи заполняют до краев этот биотоп на двух ногах».
Но мало и этого: «Почти на двух квадратных метрах нашей кожи живет столько
же микробов, сколько людей на Земле. С 1 000 000 000 000 (одним триллионом)
живых существ в одном грамме кишечного содержимого человеческий толстый ки-
шечник должен считаться местом с самой высокой плотностью населения на нашей
планете».
Каждый из нас является биотопом для триллионов живых организмов, которые в
лучшем случае живут между собой в гармонии. Мы сами - суперорганизм, который
может жить только потому, что бесчисленные мелкие элементы помогают большой
совокупности; и во всех важных событиях решающую роль играют грибы - без них
их место заняли бы другие микроорганизмы и, вероятно, вызвали бы у нас какие-
то болезни. Отдельные области нашего тела напоминают жизненные пространства,
обладающие биологическим разнообразием и микоценозами (сообществами грибов).
Самое большое количество грибов на нашем теле - и это вряд ли кого-то уди-
вит ! - находится на ступнях ног.
Естественно, грибы - кстати, и на ступнях тоже - не всегда выступают нашими
милыми помощниками. Иногда ситуация в биотопе организма выходит из равнове-
сия, а мы, как правило, не желаем ничего знать обо всех кишечных, вагиналь-
ных, системных микозах, о микотоксикозах. В мире до полутора миллионов чело-
век в год умирают от грибковых инфекций. В настоящее время известно около 200
различных микозов, то есть болезней, вызванных грибами, и лишь немногие врачи
обладают обширными знаниями об этих заболеваниях, что едва ли может успокоить
пациентов. Однако «заболевания, обусловленные грибами, продуктами их обмена
или содержащимися в них ядовитыми веществами, могут возникать только при на-
рушении естественного равновесия. Это касается не только людей, но и самой
природы», как утверждается в бюллетене группы самопомощи для пациентов, стра-
дающих грибковыми заболеваниями и синдромом хронической усталости.
Когда продукты
обмена веществ
- благо
Грибы вездесущи, и, если использовать их правильно, они могут помочь нам в
совершенно неожиданных областях. Так, например, грибные ферменты сегодня на-
ходят самое разнообразное применение в промышленности. Коктейли из грибных
ферментов применяют в производстве солнцезащитных очков, текстиля, косметики
и моющих средств. Такое применение, например, позволяет улучшить свойства
моющих средств - получать лучшие результаты при более низких температурах
стирки. Для того чтобы этого добиться, используют грибы и их ферменты, кото-
рые действуют как превосходные растворители грязи.
Вас раздражают жирные пятна? Значит, вам нужен гриб из рода фузариум
(Fusarium), относящийся к аскомицетам (Ascornyсоta). Представители этого отде-
ла в царстве грибов растут преимущественно в тканях растений, например зерно-
вых или иных продовольственных растений, причем аскомицеты могут убить своего
хозяина. В реакторах химических заводов производителей моющих средств эти
грибы используются для производства липазы - фермента, растворяющего жиры.
Есть у аскомицетов и подкрепление в виде аспергилл (Aspergillus) - рода гри-
бов, включающего более 350 видов плесневых грибов, которые, как правило, оби-
тают на разлагающихся органических остатках и играют поэтому выдающуюся роль
в круговороте веществ в экосистемах Земли.
Виды грибов рода Trichoderma - это грибы, которые широко распространены в
почве, растениях, разлагающихся растительных остатках или древесине. В почве,
в области распространения корней, они выполняют важнейшую задачу, связывая
между собой растения, другие микроорганизмы и почву. Из этих грибов произво-
дители моющих средств извлекают целлюлазу - фермент, обладающий способностью
расщеплять целлюлозу на ее элементарные строительные блоки. Этот список можно
продолжить. Для каждого вида пятен существует свой фермент. Без грибов чистая
стирка была бы невозможна.
Плесневые грибы как
спасители жизни
Грибы годятся не только для получения идеального результата стирки. В меди-
цине они служат одним из средств, спасающих жизнь. 28 сентября 1928 года шот-
ландский бактериолог Александр Флеминг установил, что гриб рода пеницилл
(Penicillium), который случайно попал в культуру стафилококка, обладает свой-
ством убивать бактерии. Это открытие ознаменовало революцию в медицине. Про-
шло очень немного времени, и был получен первый антибиотик - пенициллин. Этот
антибиотик, как и многие другие, полученные позднее, позволил сохранить жизнь
сотням миллионов людей.
Однако теперь нам грозит другая напасть. Избыточное, регулярное и слишком
распространенное применение антибиотиков, прежде всего в кормах для скота,
привело к попаданию их большого количества в сточные воды, так как биологиче-
ски активные медикаменты не до конца распадаются в организмах людей и живот-
ных. Оттуда антибиотики попадают в Мировой океан, где мы обнаруживаем их в
организмах рыб и других живых существ. Бактерии приняли этот вызов и начали
вырабатывать у себя устойчивость к антибиотикам. Это врожденная способность
бактерий, которую они развили у себя для защиты и адаптации к экстремальным
условиям внешней среды.
Так, например, стрептомицеты (род Streptomycetes), обитающие в почве бакте-
рии, резистентны не только в отношении многих токсинов окружающей среды, но и
практически ко всем, применяемым в настоящее время антибиотикам. Как правило,
они устойчивы и в отношении веществ, которые вырабатывают сами. Но что это
означает для нас с вами? В настоящее время исходят из того, что из-за неэф-
фективности примененных антибиотиков каждый год в Европе умирают 25 000 чело-
век. Другие источники указывают, что уже в 2005 году три миллиона европейцев
были инфицированы бактериями, резистентными ко всем известным антибиотикам.
Открытое нобелевским лауреатом Флемингом чудо-лекарство обратилось против
тех, кому должно было помочь. Бактерии защищаются, уже 90 лет ведя с нами
биологическую войну. Банальные заболевания, побежденные, как нам казалось,
антибиотиками, теперь снова могут заканчиваться фатально. Нам может грозить
отступление медицины на сто лет назад.
Не придут ли нам снова на помощь грибы? Такое вполне может случиться, ибо
число активных веществ, содержащихся в грибах, поистине не поддается подсче-
ту. Один вид гриба может содержать более 1000 веществ, а мы уже знаем, что на
Земле существуют около 1,5 миллиона видов грибов.
Смогут ли грибы стать воплощением «медицинского чуда» и почему в Европей-
ском союзе они больше не считаются лекарствами, мы рассмотрим в отдельной
главе.
Грибы
Франкенштейны
Здесь я расскажу еще одну страшную сказку из сырого леса, которая покажет,
что гриб не всегда бывает нашим другом. Муравей-древоточец из рода Camponotus
бродит по джунглям в поисках пропитания. Под одним листком он застывает как
вкопанный. Если бы это был фильм ужасов, то объектив камеры поднялся бы под
углом кверху. На нижней поверхности листа висит высосанный остов сестры наше-
го муравья, которая проходила здесь пару дней назад - тоже в поисках пропита-
ния.
Несчастная была коварно и незаметно инфицирована микроскопически малыми
спорами грибов из рода Ophiocordyceps, а два дня спустя покинула свою колонию
в кроне леса. Мышцы жертвы уже ослабли, у нее начались судороги, и поэтому
она смогла лишь спуститься вниз, но взобраться назад, в крону, под защиту се-
мьи, была уже не в состоянии. Гриб завладел мозгом муравья и вынудил его
взбираться только на низкие растения, чтобы вгрызться в лист на высоте около
25 сантиметров. Из этого места муравей уйти уже не сможет, потому что оно оп-
тимально для обитания и размножения «зомбирующих грибов». Гриб вводит в тело
муравья ядовитый коктейль, от которого насекомое погибает спустя шесть часов.
При температуре от 20 до 30 С и при влажности 95 % нити гриба начинают про-
растать в ножки муравьиного трупика, чтобы он не упал с нижней поверхности
листа. В ходе этого процесса из головы мертвого муравья прорастает длинная
ножка с плодовым телом на конце. Целую неделю гриб питается внутренними орга-
нами животного, а панцирь использует для своей защиты. Вновь образованное
плодовое тело рассыпает споры на ищущих пищу муравьев, которых отныне тоже
ожидает судьба зомби.
Ophiocordyceps unilateralis
Коварные грибы
встречаются и
в наших широтах
Чтобы наблюдать за работой таких грибов-разбойников, нам не обязательно
ехать в джунгли. Даже в наших родных лесах грибы-убийцы применяют разнообраз-
ные охотничьи приемы и механизмы ловли, достойные запечатления в фильме ужа-
сов . Гриб Polyphagias euglenae «нападает» на эвглену и высасывает ее. Грибы
плавают по поверхности воды и длинными тонкими гифами захватывают другие од-
ноклеточные организмы. В воде ли, в почве ли, процесс выглядит, в принципе,
одинаково: такие мелкие организмы, как филярии (нематоды) и амебы, повисают,
захваченные клейким веществом, выделяемым мицелием. Особенно причудливо вы-
глядит применение лассо: гриб Zoophagus tentaculum образует из гифы маленькие
петли, которыми ловит нематод. От прикосновения происходит раздражение рецеп-
торов гифы, и петля затягивается, прочно захватывая добычу. После этого гриб
медленно врастает в жертву и переваривает ее с помощью специальных ферментов.
Необычный способ питания этих грибов - старое изобретение эволюции, что до-
казывают находки, зафиксированные в янтаре, где запечатлелись этапы доистори-
ческой драмы: в янтаре застыл живший 100 миллионов лет назад гриб - пожира-
тель нематод - нематофаг.
Между прочим, и наш хороший знакомый - белый навозник, который осенью мас-
сово появляется практически везде, являясь самым распространенным городским
грибом, тоже не лишен коварства (если даже отвлечься от того, что в сочетании
с алкоголем он становится просто ядовитым). Собственно, этот гриб - сапрофит,
то есть он питается мертвыми органическими остатками, но при этом не брезгует
и нематодами. Под землей навозник образует мелкие шаровидные структуры с ко-
лючими выростами, ядовитый секрет которых обездвиживает червяков, а затем на-
возник в течение нескольких дней их переваривает.
В этом грибы мало отличаются от растений, плотоядные виды которых часто по-
являются на бедных азотом почвах. Потребляя мертвую и живую плоть, они возме-
щают недостаток азота в своем меню. Науке уже известно более 160 видов плото-
ядных, так называемых хищных грибов, и наверняка это далеко не полный список
- есть еще и не открытые виды такого рода. Но грибы способны не только по-
ставлять сюжеты для фильмов ужасов.
Гениальные
градостроители
Когда смотришь на карту с нанесенными на нее шоссейными, железными дорогами
и трубопроводами, на первый взгляд картина представляется весьма хаотичной,
но затем начинаешь находить в ней определенную логику. Как правило, она за-
ключается в том, чтобы проложить магистраль между двумя населенными пунктами
по кратчайшему пути. При этом следует учитывать условия местности и другие
факторы, включая исторические, влияющие на конфигурацию прокладываемых дорож-
ных сетей. Результат поиска решения не всегда бывает оптимальным. Грибы сли-
зевики (которые, правда, в настоящее время уже не относят к грибам) могут в
данной ситуации выступить планировщиками инфраструктуры.
В поисках оптимального планирования дорожного строительства специалисты ис-
пользуют ландшафтные модели, изготовленные из плодородной почвы, расставляют
в нужных местах кусочки древесины, «зараженные» грибами, и создают условия
для их роста. Теперь можно спокойно откинуться на спинку стула, скрестить ру-
ки на груди и ждать. Таинственные микроорганизмы выбрасывают во всех направ-
лениях нити, прощупывают почву, и, если результат оказывается неудовлетвори-
тельным, нить втягивается назад и поиск пути начинается сначала. У этих мик-
роорганизмов давний опыт - он насчитывает сотни миллионов лет, - а это боль-
шое преимущество перед инженерным искусством, у которого за плечами в лучшем
случае 100-150 лет. Слизевики решают поставленную перед ними задачу в течение
сорока восьми часов.
Особенно прилежным помощником выступает физарум многоголовый (Physarum
polycephalum). Этот легко культивируемый модельный организм с крупными клет-
ками, который используется для исследований подвижности, роста и дифференци-
ровки клеток. Самый крупный экземпляр этого вида является одновременно самым
крупным одноклеточным существом в мире: в 1987 году боннские ученые вырастили
физарум размером 5,54 квадратного метра. Уже на рубеже нового тысячелетия
ученые доказали, что этот гриб умеет находить кратчайший путь между двумя
точками садового лабиринта, выказывая способность уравновешивать избыточность
и эффективность. Ученые одного японского и одного английского университета
даже ухитрились создать шестиногого робота, которым управлял этот гриб слизе-
вик!
Physarum polycephalum на чашке Петри (желтые пятна - освяные хлопья).
Британские ученые построили британскую дорожную сеть с помощью слизевых
грибов и одновременно сделали поразительное открытие: очень часто это таинст-
венное, не поддающееся классификации существо, образно говоря, принимает та-
кие же решения, как и его коллеги-инженеры, принадлежащие к роду человеческо-
му. Часто гриб находит логически обоснованный кратчайший путь между двумя
точками, при этом весьма разумно соединяя перемычками главные магистрали. Ес-
ли главная магистраль разрушается, то движение расстраивается лишь частично.
Биологические системы, таким образом, учат нас, какая избыточность необходи-
ма, например, в строительстве дорожных сетей для того, чтобы в критической
ситуации не наступил транспортный коллапс.
Биомелиорация
Грибы не только способны планировать строительство дорог, но могут высту-
пать и в роли специалистов по повторной утилизации. На территории заброшенных
промышленных предприятий и автозаправочных станций никогда не будут благо-
ухать цветы, если не предпринять нужных мер. В почве таких территорий накап-
ливается больше ядов, чем на местах разлития нефти, и среди этих веществ -
чрезвычайно ядовитые продукты переработки нефти, полициклические ароматиче-
ские углеводороды (ПАУ).
Однако здесь на передний план выступают наши друзья: древесные опилки сме-
шивают со специально отобранными грибами и в большом количестве распыляют на
пораженные участки почвы. Грибы невозбранно вытягивают во всех направлениях
свои нити, распространяются глубоко в почву. Помимо опилок, грибы начинают
пожирать и сложные углеводороды. Год спустя в этом месте обнаруживаются дож-
девые черви и начинает расти трава. Очень скоро возвращаются и цветы. Волшеб-
ными словами здесь выступают биологическая санация или биологическая мелиора-
ция. Слово «мелиорация» происходит от латинского слова melior, означающего
«лучше». Живые организмы вступают в игру, для того чтобы биологически очи-
стить от яда загрязненные и содержащие вредные вещества экосистемы. Таким
способом были очищены почвы в Юго-Восточной Польше, промышленном сердце стра-
ны. Благодаря парам цинка, свинца, кадмия и ртути над страной витало дыхание
смерти. В этих местах не растет даже трава - до тех пор, пока в действие не
вступают грибы. Трава образует с грибами арбускулярную микоризу, которая ос-
вобождает почву от тяжелых металлов. Подземные гифы буквально высасывают ме-
таллы из почвы, и они откладываются в ткани корня, туда, где обитает грибная
часть эндомикоризы. Яд хранится там и не может теперь проникнуть в надземную
часть растения.
Грибы - мастера утилизации отходов, и едва ли существует что-нибудь, спо-
собное избежать их аппетита. Среди грибов встречаются даже такие узкие спе-
циалисты, которые способны лакомиться керосином и забивать фильтры горючего в
самолетах. В США, в военных самолетах было обнаружено 23 вида грибов, полу-
чивших наименование «керосинщиков». Эти грибы очень вольготно чувствуют себя
в системе подачи керосина и в фильтрах.
Вывод ясен: мы ни в коем случае не должны недооценивать грибы. Они причиня-
ют миллиардные убытки, так как уничтожают древесину, кожу, текстиль, бумагу,
продовольствие и все возможные и невозможные материалы; они угрожают растени-
ям, животным и людям (а также другим грибам), вызывая различные заболевания и
аллергические состояния; они продуцируют ядовитые вещества, предположительно
являются причиной некоторых форм рака, они убили миллионы людей, они стано-
вятся главной причиной болезней растений, иногда уничтожая урожаи на корню.
Но, тем не менее, наш прекрасный мир и его чудесная природа таковы только
благодаря грибам, без которых немыслима ни одна экосистема. И именно грибы
являются тем средством, с помощью которого можно исправлять вред, причиненный
экосистемам нами, людьми. В этом деле грибы и люди выступают как партнеры.
Теперь мы постараемся ответить на вопрос о том, как и когда состоялось зна-
комство людей с этими загадочными созданиями.
ПИВО, ХЛЕБ И
ГЛУБОКАЯ ДРЕВНОСТЬ
...любовь превращает человеческое сердце в
грибницу, в пышный и бесстыдный сад, где
вырастают загадочные и дерзкие грибы.
Кнут Гамсун
Все отношения имеют свою историю, ибо они когда-то и каким-то образом начи-
наются. Если это начало отстоит от нас очень и очень далеко, наши представле-
ния о нем размываются. То же самое можно сказать и об отношениях грибов и лю-
дей.
Отношения с грибами начались сотни тысяч лет назад или даже больше - уже во
времена первых хюминид. На всех этапах долгого развития от первых человекопо-
добных существ до конечного результата, который мы гордо именуем человеком
разумным (Homo sapiens), наши предки не только видели грибы, они использовали
их, так же как использовали растения и животных, и судили о них в соответст-
вии с их полезностью. Еще и сегодня мы можем наблюдать, что предположительно
стояло у истоков нашего отношения к грибам.
Почему обезьяны
едят грибы
В различных частях мира биологи открывают все больше и больше видов наших
волосатых сородичей, которые выписывают себе собственные лекарства, пользуясь
природной аптекой. Наши ближайшие родственники из числа приматов, шимпанзе,
от которых мы «просто» отделились в ходе эволюции шесть миллионов лет назад,
делают это наиболее охотно. В качестве лекарств эти высшие обезьяны использу-
ют травы и грибы. При этом они учатся друг у друга и перенимают опыт сороди-
чей. Дело заходит так далеко, что в разных стадах шимпанзе используют в каче-
стве лекарств различные растения и грибы.
Известно, что более двадцати видов приматов время от времени охотно едят
грибы. Такое «грибоедение», как и у людей, часто бывает оппортунистическим,
то есть грибами питаются, когда выдается урожайный год. Исключительное пита-
ние грибами среди приматов встречается чрезвычайно редко, но все же встреча-
ется: обитающий в Китае черный ринопитек 95 % времени, отведенного на пита-
ние, употребляет в пищу грибы. Этот вид обезьян обитает на высоте от 3000 до
4500 метров. Так высоко растут лишь экстремофильные лишайники, в значительной
части состоящие из грибов. Кроме этих лишайников, на такой высоте нет никакой
другой съедобной растительности.
Трутовик как
пластырь и
зажигалка
В древнейшие времена грибы сопровождали становление человека. При этом на-
капливались знания о грибах, о том, что они могут убить, но могут и вылечить.
Вполне возможно, что в каком-нибудь клане гоминид жил Парацельс каменного ве-
ка, и он из опыта понял, что результат может зависеть от количества съеденно-
го гриба: доза превращает лекарство в яд. Достаточно часто такие знания утра-
чивались только для того, чтобы их потом открыли в другом месте. Мы никогда
не узнаем, когда людям удалось выяснить, что трутовиком можно остановить кро-
вотечение, а информацию о том, что этот гриб на 87 % состоит из соединения
бета-1,3/1,бБ-глюкан-меланин-хитинового комплекса, мы получили лишь 10 000
лет спустя. Возможно, прошло еще больше времени до того, как люди научились
добывать огонь с помощью трута.
Первооткрыватели волшебного
гриба жили в глубокой древности
Употребление грибов на каком-то этапе развития человечества совпало с по-
требностью людей, которая отсутствует у животных. Это та потребность, которая
заставляет искать ответы на экзистенциальные вопросы: «Откуда мы пришли?»,
«Куда мы идем?» и «Что мы можем сделать, чтобы справиться со страхом смер-
ти?». И поскольку человек был способен размышлять о себе и смысле своего су-
ществования, он создал религию и обратился к духовности.
Сопутствующим продуктом этого развития стало образование среди людей группы
специалистов по духовной жизни - шаманов. Они научились с помощью грибов при-
водить себя в отрешенное духовное состояние.
И сегодня нам доступны наскальные и пещерные рисунки, на которых художест-
венными средствами изображены религиозные представления людей каменного века.
К самым древним культурным свидетельствам такого рода относят наскальную жи-
вопись Чукотки, полуострова, расположенного на крайнем северо-востоке России.
В этом суровом, покрытом тундрой крае, где во все времена года бури могут
достигать силы урагана, были обнаружены пещерные рисунки с изображениями лю-
дей, над головами которых парят в воздухе схематично нарисованные грибы. Эти
изображения с трудом поддаются датировке и толкованию. Некоторые этнологи
считают, что подобные рисунки - свидетельства культа мухоморов, который имеет
в этих местах древние корни.
Возможно, еще более древними являются похожие наскальные рисунки, обнару-
женные в Центральной Сахаре на юге Алжира. Горный район Тассили хорошо извес-
тен археологическими находками, возраст которых оценивают в 6000 лет, то есть
относятся они ко времени, когда климат в Сахаре был более прохладным и влаж-
ным. Помимо слонов, жирафов и крокодилов здесь часто встречаются грибные мо-
тивы, которые тесно переплетены с образом человека. Изображения выглядят так,
будто части человеческих тел имеют форму грибов или грибы растут из человече-
ских голов. Можно предположить, что эти рисунки свидетельствуют о том, что
людям было хорошо известно опьяняющее действие грибов.
В тумане
одурманивающего
мухомора
В мухоморах содержатся такие галлюциногены (являющиеся ядами), как иботено-
вая кислота, мусцимол и мусказон. Слухи о смертельном воздействии мухоморов
на людей несколько преувеличены, но употребление их в пищу может вызвать тош-
ноту , рвоту и учащенное сердцебиение. В опытах на животных было показано, что
иботеновая кислота является сильным нервным ядом, но при высушивании грибов
на воздухе она превращается в менее ядовитые производные. Однако подражать
древним шаманам - занятие не слишком разумное. Риск заключается в непредска-
зуемости концентрации действующих веществ в каждом грибе и зависит также от
места, где был срезан гриб. Различные источники дают разброс значений токсич-
ности от 100 до 500, которые определяются содержанием токсинов и галлюциноге-
нов . Должно быть, древние жители Сибири употребляли грибы с другой концентра-
цией этих трех действующих компонентов, отличающейся от той, что содержится в
грибах Центральной Европы. На счастье сибирских шаманов, в местных грибах
галлюциногенных компонентов было, видимо, относительно больше, чем токсичных.
Малоаппетитная история о культуре употребления мухоморов пришла к нам тоже
из Сибири. Так как мусцимол выделяется из организма почти полностью в неизме-
ненном виде, можно было использовать мочу людей, употреблявших мухоморы, или
мочу животных, которых кормили этими грибами. Поскольку такие ядовитые веще-
ства, как иботеновая кислота, мусказон и мускарин, расщепляются, моча оказы-
вала преимущественно психотропное действие, но все же оставалась ядовитой,
так как содержала в некоторых количествах мусцимол. Тем не менее, питье мочи
опьяненного шамана было более безопасным способом отправиться в страну галлю-
цинаций. Возможно, что сами шаманы пили мочу оленей, поедавших мухоморы.
Напиток из
мухоморов
Широкой европейской публике этот необычный способ употребления мухоморов из
практики сибирских шаманов стал известен только в XVIII веке. Самое раннее
сообщение об этом мы находим у шведского полковника Филиппа Юхана фон Штра-
ленберга, который в 1730 году опубликовал книгу, где описал свое пребывание в
плену на Камчатке, а также нравы и обычаи туземных народов:
«Русские, кои торгуют и сообщаются с ними, привозят им, среди прочих това-
ров, грибы особого рода, которые называют мухоморами, и эти мухоморы обмени-
вают на белок, лис, горностаев, соболей и прочих, с тем чтобы самые богатые
из них могли сделать на зиму большой запас этих грибов. Когда же они желают
устроить празднество или собрание, то заливают водой те грибы, варят их и
пьют вдосталь, в то время как вокруг богатых хижин располагаются бедняки, ко-
торые не в состоянии сами купить себе мухоморы и ждут, когда один из гостей
выйдет из хижины, чтобы освободиться от лишней воды; такому подставляют дере-
вянное блюдо и пьют потом его мочу, в которой еще прячется немного исходной
силы гриба, и, таким образом, ни одна капля драгоценной мочи не пропадает да-
ром .»
Вот так наши предки открыли расширяющее сознание действие грибов. Волшебные
грибы - это отнюдь не изобретение поколения хиппи. С помощью грибов шаманы
имели возможность изменять состояние своего сознания на духовных бдениях, при
вопрошании духов и мертвых, при предсказании судьбы больного и при исполнении
роли оракулов. Возможно, сила ясновидения шамана возрастала настолько, что он
мог давать точные указания насчет места нахождения украденного домашнего жи-
вотного и супружеской неверности.
Психоактивные
грибы
Одним из тех, кто интенсивно занимался вопросами шаманизма и грибов, был
умерший в 2000 году американский энциклопедист Теренс Маккенна. Языковед, фи-
лософ, писатель, математик и историк, он занимался также биологией, психоло-
гией и проблемами сознания. Помимо этого, он интересовался вопросами этнофар-
макологии, которая изучает то, как различные культуры обходятся с разными ле-
карственными веществами. В особенности Маккенну занимали психоактивные грибы
и их роль в шаманизме. Прежде всего его интересовали мухоморы и различные
представители рода Psilocybe, такие как кубинский псилоцибе.
Теории Маккенны были довольно рискованными: он видел эволюцию человека в
Африке как результат употребления магического гриба из рода псилоцибе. Нет
ничего удивительного, что другие ученые рассматривали многие его представле-
ния как спекулятивные и не принимали их всерьез. Но, тем не менее, никто не
может исключить того, что многие гипотезы Маккенны относительно «пьяных
обезьян» соответствуют действительности. Элементы его рассуждений не новы и
часто совпадают с общепризнанными положениями: джунгли Северной и Восточной
Африки отступили к югу, освободив место степям и саваннам. На гигантских про-
сторах паслись теперь гигантские стада травоядных животных. Можно с полным
основанием предположить, что наши предки охотились на этих животных, а зна-
чит, следовали за стадами. Однако тот, кто преследует стадо, непременно выну-
жден передвигаться по оставленному им навозу. В кучах навоза часто обнаружи-
ваются определенные магические грибы - «пища богов», как, между прочим, оза-
главил Маккенна одну из своих книг. Доказательства употребления человеком
грибов указывают на то, что мы едим их уже 20 000 лет. В защиту Маккенны мож-
но спросить: почему отношение человека к грибам с тех пор должно измениться?
В том, что касается отношения человека к грибам, мы должны придерживаться
принципа единообразия. Согласно этому принципу, геологические процессы, кото-
рые мы наблюдаем сегодня, в прошлом протекали точно так же.
Что говорит нам
мать сыра земля
Исходя из этого, мы можем с полным правом допустить, что люди в той или
иной форме употребляли грибы во всем мире и с незапамятных времен. В опреде-
ленные времена года при благоприятных условиях плодовые тела грибов вырастают
из-под земли в таких количествах, что ни одно разумное живое существо просто
не в состоянии этого не заметить, а наши предки уже давно обладали разумом:
в 2015 году было сделано открытие, согласно которому предшественники людей -
существа, жившие до возникновения рода Homo, - обитавшие в Африке 3,3 миллио-
на лет назад, уже умели обрабатывать камни, то есть этот навык был приобретен
на 700 000 лет раньше, чем ученые думали прежде. Весьма маловероятно, чтобы
эти гоминиды, которые были теснейшим образом связаны с природой и очень хоро-
шо замечали все, что она могла предложить, не проверили пищевую ценность гри-
бов, попадавшихся им буквально на каждом шагу.
Отношение к этим необычным существам с течением времени было поистине амби-
валентным. Грибы считались носителями тайной силы, их ассоциировали с вечным
обновлением и непрерывным ростом. Какое-то время их было не видно, но в дру-
гое время они вдруг массово появлялись, словно существа тьмы, буквально за
одну ночь. Нет ничего удивительного в том, что людям эти дети ночи казались
весьма зловещими существами. Было легко поддаться убеждению, что грибы - это
производные какого-то воздействия нечистой силы на мать-землю.
Люди каменного века
относились к грибам
хорошо
Приблизительно 20 000 лет назад произошло нечто поистине чудесное для нас,
искателей.
Люди каменного века уютно устроились вокруг костра в пещере Эль-Мирон в
Кантабрии. В пещере слышались умиротворяющие чмокающие звуки. На стенах пля-
сали отсветы пламени.
«Как восхитительны эти поджаренные на горячих камнях белые грибы с салом
дикого кабана, - удовлетворенно прорычал вождь клана. - Дожди шли только по-
следнюю неделю. Да и вообще для конца сентября стоит очень теплая погода... Ни-
чего удивительного, что они скопом полезли из земли...»
Тщедушный старичок, прозванный за плохо зажившую рану Кривоногим, не мог
больше охотиться, но зато знал все лесные грибы и растения.
Некоторое время слышалось только чавканье и стук зубов. Даже грудные мла-
денцы отрывались от материнских сосков и тянули ручки к корзине, где лежали
восхитительно пахнувшие жареные белые грибы.
«Не забудьте, еще до захода солнца мы встречаемся перед кострищем у входа в
пещеру. С нами будет говорить Великий Дух... Его посланцы в красных шляпках уже
здесь, - пробурчал Кривоногий с набитым ртом, но клан едва ли услышал его.
Прошло много времени с тех пор, как грибы радовали их в последний раз. Лето
выдалось жарким, земля высохла, и ее существа долго прятались в ней. Теперь,
однако, весь лес был полон этих существ. Достаточно было сделать несколько
шагов от пещеры...»
На этом месте мы прервем сказку каменного века, которая, вероятно, и не яв-
ляется сказкой, потому что именно так могли вести себя люди, сидевшие в пеще-
ре Эль-Мирон в Кантабрии. Ученые обнаружили в их черепах с сохранившимися зу-
бами следы употребления в пищу грибов. Эти черепа датированы магдаленским пе-
риодом, эпохой, продолжавшейся от 18 000 до 12 000 лет до н. э. Роберт Пауэр
из Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка в Лейпциге ис-
следовал их. Отложения на зубах этих черепов многое поведали ученым о пищевых
привычках людей того времени.
Люди каменного века, жившие за 18 000 лет до н. э., питались весьма разно-
образно, не пренебрегая ни грибами, ни растительной пищей. Очевидно, что уже
тогда люди были осведомлены о том, какая еда полезна: под микроскопом с высо-
ким разрешением были обнаружены следы - и споры - боровика из рода Boletus,
того самого рода, к которому принадлежат до пятидесяти европейских видов гри-
бов , включая белый гриб. Этот гриб и сегодня считается деликатесом.
Было известно людям каменного века и опьяняющее действие мухомора. В зубном
налете тех же самых черепов были обнаружены следы мухомора красного (Amanita
muscaria). Многие ученые по этой причине считают мухомор самым древним сред-
ством расширения сознания в нашей истории, то есть древнейшим наркотиком.
Почему человек
стал оседлым
Однако очень скоро ассортимент опьяняющих средств пополнился новым напит-
ком, который до сих пор пользуется всеобщей любовью. Здесь решающую роль тоже
сыграл один гриб. Правда, его открыли люди уже не каменного века. Кланы ко-
чевников бродили по необъятным пространствам с одного места на другое в поис-
ках лучших охотничьих угодий и самых ароматных и вкусных растений, семечек,
орехов и грибов. Приблизительно 12 000 лет назад бродячие группы начали время
от времени употреблять в пищу зерна дикорастущих злаков. Чтобы облегчить ус-
воение зерен, их размалывали на плоских камнях твердыми предметами. Некоторые
остатки этих злаков по невнимательности оставляли на земле, и дожди размачи-
вали зерна.
Вероятно, люди каменного века обращали мало внимания на эту неприятность,
но однажды заметили, что по прошествии нескольких дней зерна и жидкость, в
которой они лежали, изменили свой вид. Какой-то человек сунул в жижу палец,
облизал его и удивился. Так родилось пиво!
Вероятно, вскоре зерна стали специально насыпать в плоские блюда и заливать
водой. Шаманы и знахари клана обнаружили, что новая жидкость проста в приго-
товлении и, мало того, очень позитивно влияет на их работу. Опьяненные, ска-
чущие, вопящие и впавшие в безумие шаманы наверняка производили более сильное
впечатление, чем шаманы трезвые. Новое средство действовало чрезвычайно бла-
гоприятно на самочувствие шаманов... и их клиентуры.
Октоберфест
каменного
века
Очевидно, люди не могли нарадоваться вновь открытому желтоватому напитку и
насытиться им вдосталь. Пива всегда хотелось еще и еще. Очень скоро обозначи-
лась проблема: не важно, как надолго выгоняли мужчины женщин и детей на сбор
зерен, и даже в тех случаях, когда мужчины скрепя сердце присоединялись к по-
искам, урожай был скуден, а пива получалось мало. Необходимо было придумать
что-то экстраординарное.
Здесь на помощь пришло то, что впоследствии легло в основу теории баварско-
го - а вы как думали! - профессора биологии Йозефа Райххольфа. Он предполо-
жил, что переход к оседлому образу жизни стал следствием изобретения пива.
Для того чтобы собирать больше зерна, племена кочевников начали выкорчевывать
деревья с лесных участков и разводить там злаки.
Людям приходилось все время оставаться поблизости, чтобы дикие животные или
враждебные племена не повредили посев. Лишь позднее, в виде побочного продук-
та этого развития, появился хлеб. Таким образом, согласно этой теории, осед-
лость не была следствием оскудения природных ресурсов, как думали долгое вре-
мя. В начале этого процесса был - если выразиться по-баварски! - палеолитиче-
ский октоберфест. Конечно, люди того времени еще не понимали, что пьяными и
счастливыми их делали дрожжевые грибы, но, определенно, в долгой истории от-
ношений людей с грибами была открыта новая глава, и в нее до сих пор вписыва-
ют все новые и новые абзацы.
Впервые культивирование злаков началось около 11 500 лет назад в Юго-
Восточной Турции и Северной Сирии. Вскоре после этого их примеру последовал
восточно-средиземноморский регион. Первые храмы, такие как Джерф-эль-Ахмар и
Гёбекли-Тепе, возникли возле крупных и несельскохозяйственных поселений.
Позднее появились крупные города и города-государства, и везде во всех из них
варили и пили пиво.
Старейшее в мире
алкогольное
законодательство
То, что требуется многим людям, должно подчиняться упорядочивающим законо-
дательным установлениям. Бавария может по праву похвастаться тем, что именно
там был принят первый в мире закон о продовольствии: 30 ноября 1487 года этот
закон увидел свет. Герцог Альбрехт IV издал обязательный к исполнению указ, в
котором регламентировалось, что можно добавлять в чан с пивом во время его
приготовления - ячмень, хмель и воду. К сожалению, баварские патриоты забыли,
что уже 3600 лет назад была предпринята попытка ввести почти единую систему
оценки качества пива. В своде законов вавилонского царя Хаммурапи, составлен-
ном в XVIII веке до н. э., мы находим древнейшие законодательные акты, касаю-
щиеся пива. Закон был весьма суровым, из него мы узнаем, что тему эту воспри-
нимали в те времена достаточно серьезно: «Трактирщица, коя оценивает свое пи-
во не в ячмене, а серебром, или варит низкокачественное пиво, подлежит утоп-
лению» . Да, оказывается, уже в те времена варение и продажу пива считали
очень серьезным делом!
Пиво
пиву
рознь
Шумеры, а вслед за ними вавилоняне, знали уже, по меньшей мере, 20 сортов
пива. При этом основную роль в пивоварении играла полба, или пшеница-
двузернянка (Triticum dicoccum). Это растение представляет собой особый род
пшеницы, который вместе с обычной пшеницей-однозернянкой является древнейшим
культивируемым злаком. Также и ячмень (Hordeum vulgare), еще одно злаковое
растение, относят к важнейшим культурам и главному сырью для производства пи-
ва. В Междуречье готовили пиво из полбы и ячменя: слабоалкогольное пиво, чер-
ное пиво, тонкое черное пиво, тонкое светлое пиво, красное пиво, темное креп-
кое пиво, пиво низового брожения для экспорта в Египет и некоторые другие
сорта.
Вот так ячменное сусло начало свое победное шествие по миру на рубеже не-
олитической революции, потому что в жизнь человека вошли грибы. Подобно почти
всем другим полезным изобретениям человечества, это тоже повернулось к нам
своей оборотной стороной: продукт жизнедеятельности дрожжевого гриба убивает
больше людей, чем все другие грибные яды вместе взятые. Каждые десять секунд
от избыточного потребления алкоголя в мире умирает один человек; в Европе и
Германии потребление алкоголя является одним из самых значимых факторов риска
для здоровья, а по данным Всемирной организации здравоохранения, алкоголь -
один из самых опасных веществ. С потреблением алкоголя связаны 5,1 % всей за-
болеваемости и инвалидности в мире, а 5,9 % смертей становятся результатом
либо непосредственного употребления спиртного, либо его косвенного влияния
(акты насилия и дорожно-транспортные происшествия). Шаманы палеолитической
эпохи едва ли догадывались, что они навлекли на человечество своим открытием,
сделанным 15 000 лет назад.
Пекари, пивовары,
дрожжевые грибы
Хлеб имеет самое непосредственное отношение к грибам и пиву. Вот как реали-
зуется это отношение: с исторической точки зрения профессия пекаря тесно свя-
зана с профессией пивовара. В Средние века пекарей считали гениальными, хотя
и благословенными дьяволом, специалистами по пиву. Их способность к искусству
пивоварения была тем более удивительной, потому что никто не понимал причины
их успеха. В то время как большинству средневековых пивоваров из десяти попы-
ток сварить пиво удавались всего две, многие пекари просто его варили - даже
без таких добавок, как бычья желчь, шафран или олений рог, - и их пиво удава-
лось !
Благодарить за это якобы чудесное везение надо было скромный организм -
дрожжевой гриб. В каждой пекарне носится в воздухе огромное количество микро-
скопических дрожжевых клеток, которые и производят чудесное пиво верхнего
брожения.
За событиями, ответственными за изготовление любимого многими напитка, пря-
чется организм Saccharomyces cerevisiae, иначе называемый пекарскими дрожжа-
ми. Название это образовано из греческого и латинского корней и переводится
как «сахарный гриб». Cerevisiae означает «пивной», тем самым подразумевается,
что этот уникальный гриб обеспечивает успех, который всегда сопутствовал пе-
карям на ниве пивоварения.
Невидимые невооруженным глазом круглые или овальные клетки Saccharomyces
cerevisiae имеют размер в поперечнике от пяти до десяти тысячных миллиметра.
По многим причинам эти одноклеточные существа стали важнейшими модельными ор-
ганизмами в молекулярно-биологических и клеточно-биологических исследованиях,
ибо их очень просто выращивать в культуре, а их внутренняя клеточная структу-
ра в высшей степени напоминает структуру других эукариотических клеток расте-
ний и животных. Эукариоты - это собирательное наименование живых существ,
клетки которых имеют истинное ядро; в эту группу не входят бактерии и археи -
у организмов двух последних доменов истинное ядро в клетке отсутствует.
Так и получилось, что Saccharomyces cerevisiae стал первым из эукариотиче-
ских организмов, чей геном был полностью расшифрован. Он состоит из 13 мил-
лионов пар оснований и 6276 генов в 16 хромосомах. Для сравнения:
в человеческом геноме 3 270 000 000 пар оснований и около 23 000 генов. Прав-
да, величина генома и число генов при сравнении не всегда служат показателями
сложности и уровня организации биологических видов. В клетках белокочанной
капусты 100 000 генов, что в четыре раза больше, чем у человека.
Однако есть нечто, поражающее больше, чем эти числа: мы, люди, - в значи-
тельной мере родственники того дрожжевого гриба, который порождает пиво, вино
и хлеб! 23 % генов дрожжевого гриба содержатся и в нашем геноме.
Добыть огонь с
помощью грибов...
Про человека, находящегося в состоянии пивного опьянения, часто в обиходе
говорят, что он «зажигает». Фактически наши предки знали не только эту форму
вызываемого грибами зажигания. С помощью гриба-трутовика они на самом деле
зажигали костры в своих стойбищах. Трутовик, наряду с галлюциногенными («сво-
дящими с ума») и съедобными грибами, относится к числу грибов, которыми чело-
век пользовался с незапамятных времен. Трутовик - это древнейшая в мире зажи-
галка. Forties fomentarius, таково научное название этого гриба, был обнаружен
при раскопках культуры Маглемозе (9000-6500 лет до н. э.) на западной оконеч-
ности острова Зеландия в Дании, а также в предметах из дерева и костей, най-
денных в богатейшей мезолитической стоянке Стар-Карр близ Скарборо в Англии,
в Северном Йоркшире. Носители этой культуры были охотниками и собирателями,
без трутовика они не могли бы добывать огонь в течение тысячелетий. Более
поздние находки происходят из известного свайного поселения Альвастры в Эсте-
рётланде, в Швеции, и из поселения на болоте близ Эренштеина возле города
Ульм (Германия), где была раскопана шуссенридерская культура. Когда и как на-
ши предки нашли подходящий для этой цели гриб, пока, однако, неизвестно.
Гриб-трутовик селится на больных лиственных деревьях, прежде всего на буках
и березах. Не заметить его многолетнее серого цвета плодовое тело, представ-
ляющее собой образование длиной до 30 сантиметров, похожее на рукав, невоз-
можно. Многие люди бродят по лесам, проходя мимо этих грибов, не подозревая,
что они могут рассказать один из самых захватывающих сюжетов в культурной ис-
тории человечества. Из этого губчатого гриба с незапамятных времен изготовля-
ли труты - это искусство теперь находится на грани вымирания. Гриб нарезают
ломтями и варят, для того чтобы выделить рыхлую волокнистую сердцевину, так
называемую траму. После этого сваренный гриб деревянным молотком вбивают в
лепешку навоза, чтобы размягчить трут. Затем его высушивают и пропитывают
раствором селитры. В стародавние времена с той же целью трут в течение не-
скольких дней выдерживали в моче.
Трутовик настоящий (Forties fomentarius) на стволе живой берёзы.
После высушивания самую древнюю в мире зажигалку можно было считать гото-
вой; ее укладывали в мешочек или в специально изготовленный ящичек вместе с
кремнем и кусочком пирита или металла - кремень и металл использовали для вы-
секания искр. При необходимости трут укладывали на кремень, по которому били
металлом или пиритом для получения искр. Искры падали на сухой, как пыль,
трут, который начинал тлеть, а для того чтобы получить огонь, искру надо было
раздуть.
Трутовик использовали так же, как кровоостанавливающее средство, приклады-
вая его к ране. Такой способ остановки кровотечения применяли вплоть до XIX
века. Вероятно, мы никогда не узнаем, как людям удалось открыть это свойство
трутовика. Подобной цели позже служили также дождевики, чернеющие дождевики и
заячьи дождевики. Во многих местностях Англии были обнаружены следы употреб-
ления дождевиков в качестве кровоостанавливающих средств. В этом качестве их
применяли приблизительно 2000 лет.
Я с удовольствием продолжал бы освещать роль грибов в нашей культурной ис-
тории, но такой рассказ не имел бы конца. Однако и того, что я уже изложил,
вполне достаточно, чтобы уяснить следующее: ароматно благоухающая, бугристая
«пицца фунги» с настоящей моцареллой - лишь пренебрежимо малое, относительно
современное частное проявление древних, длительных, интенсивных, двусторонних
и многообразных культурных отношений между грибами и человечеством.
ЭВОЛЮЦИЯ ГРИБОВ
И ЕЕ ИЗУЧЕНИЕ
В мрачном лесу полчища грибов подобны силуэтам цар-
ства теней, безрадостный народец, в котором плод пе-
ресиливает ствол, листья раздавлены, цветы до време-
ни увяли; в текучем хрустальном шаре шелковистые,
скользкие нити, в хаосе их нитей множество микроско-
пических вещиц скрывается от глаз...
Иоганнес Франц Ксавьер Гистель. Жизненный портрет
Карла Линнея
В публикации о грибах, задуманной для развлечения читателя, предпочтительно
использовать простой разговорный язык - это прекрасная идея, но в изложении
следующей главы воплотить ее будет весьма и весьма непросто. Мы сейчас поста-
раемся понять, как, согласно современным научным представлениям, вообще поя-
вились грибы.
Этот материал настолько сложен, что даже те, кто в течение десятков лет
изучал биологию, едва ли знакомы с кратко изложенной здесь историей эволюции
грибов. Дело в том, что взгляды на то, как связаны друг с другом ветви древа
жизни, за последние годы радикально изменились. Часть названий, всплывающих в
современных научных публикациях, появилась всего несколько лет назад:
Amorphea, Diaphoretickes, Archaeplastida (к ним относятся растения),
Excavata, ну и, естественно, в высшей степени важная Opisthokonta. Вы никогда
не слышали этого названия? Не тревожьтесь: заслуженные ученые, которые при-
выкли к прежней систематике, тоже ни о чем таком не слыхивали.
Зарождающаяся биология
и многообразие жизни
До того как Карл Линней приблизительно 250 лет назад приступил к системати-
ческому упорядочению живых существ, в молодом тогда естествознании царил не-
вообразимый хаос, хаос в буквальном смысле слова. Что видели люди под микро-
скопом: спонтанно возникших из слизи червячков, животных, растения? Можете ли
вы представить, насколько все тогда казалось волнующим, таинственным и новым?
Ежедневно приходили известия об открытиях мирового уровня. Мир был распахнут
перед естествоиспытателями. Биология - она еще не была самостоятельным полем
исследования - зародилась именно в то время, когда ученые стали догадываться
о разнообразии биологической жизни.
Тогда о грибах люди не знали практически ничего. Никто даже не догадывался
о том, что настоящим грибом является мицелий, невидимое, скрытое под землей в
древесине и других субстанциях сплетение гиф. Люди не знали о наличии у гри-
бов двух полов или о том, для чего гриб распыляет под шляпками порошок из
спор. Скрытым оставалось и огромное экологическое значение этих существ для
лесов и всего нашего мира.
Категории, на которые ученые прошлого пытались классифицировать растущий
объем знаний, были с точки зрения современной науки в большинстве своем лож-
ными, однако этот объем был обозримым, в отличие от сегодняшней науки в эру
молекулярной биологии. Сегодня эти прежние воззрения полностью отброшены и
оставлены. На смену устаревшим спекулятивным подходам пришла современная био-
логическая систематика, вооруженная молекулярно-генетическими методами иссле-
дования. Очень многие люди, даже биологи, утратили ориентиры, однако ведущие
специалисты по систематике и таксономии полагают, что через несколько лет по-
ложение улучшится.
Упорядочить
многообразие
Вернемся в XVIII век: ученые описывают все больше и больше новых видов, но
при этом не вполне понимают, что такое вообще биологический вид. В определе-
ниях исходили из их неизменности. Виды рассматривали, опираясь на библейское
свидетельство о сотворении мира, и считали их созданными Богом сущностями.
Прилежные естествоиспытатели скорее фиксировали, нежели описывали эти сущно-
сти. В научных книгах того времени, написанных, как правило, на латинском
языке, в качестве названий приводились совокупности важных признаков: «с
красными цветками и длинным стеблем», «растущие в тени и цветущие два раза в
год». Этот пример отчетливо показывает, что номенклатура растений была размы-
той , и точно так же обстояли дела в отношении животных и грибов.
Отсутствовали шаблоны для научного описания видов, единый словарь терминов,
метод, система и направление исследований. Каждый естествоиспытатель действо-
вал по собственному разумению, и таким образом в научном сообществе, если
можно так выразиться, того времени левая рука не ведала, что творит правая.
Попытки упорядочить это многообразие предпринимались бесконечное число раз, а
концепцию упорядочения биологических существ по родам и видам обсуждали и до
Линнея, но идеи авторов тех первых гипотез распространения не получили. Дело
в том, что для построения классификации необходимо наличие высших системати-
зирующих категорий.
То же касалось и грибов, несмотря на то, что люди знали и использовали их с
доисторических времен: никто не мог по-научному четко определить место грибов
в царстве живых организмов. В те времена не знали даже, как грибы размножают-
ся. Вера в самозарождение, generatio spontanea, питалась также результатами
наблюдений. Иногда в какой-то местности в течение месяцев не было видно ни
одного гриба, а потом они вдруг появлялись из земли в огромном количестве.
Должно быть, они возникали «просто так», из грязи и влажной почвы.
Карл Линней
упорядочивает
мир
Теперь поговорим о Карле Линнее, талантливом, но тщеславном человеке. На
склоне лет он не только охотно позировал многочисленным портретистам, но и
оставил потомкам изречение, в котором охарактеризовал свой труд: Deus
creavit, Linnaeus disposuit - Бог создал мир, но Линней его упорядочил.
Скромным такое заявление, конечно, не назовешь. Но фактически Линней создал
революционную для своего времени систему классификации, которая, по крайней
мере, частично, работает до сих пор. Благодаря трудам Линнея описание видов,
несомненно, намного упростилось. Часто его попытки упорядочивания отражали
более позднюю эволюционную историю таких низших таксонов, как вид и род. Но и
сам Линней уже догадывался, что его система была несколько искусственной для
высших таксонов, и всех, описанных им семейств, отрядов и классов, недоста-
точно для того, чтобы осмысленно распределить по категориям все многообразие
жизни. Со временем это стало еще яснее. Поначалу же естествознание пережило
гигантский бум, и Линнея можно считать провозвестником дальнейших революций в
биологии, прежде всего той, которая связана с именем Чарльза Дарвина.
Латинское название для
обыкновенной веселки
Но как в точности выглядела линнеевская система присвоения названий? Метод
до сих пор носит наименование бинарной номенклатуры. Название каждого вида
содержит однозначное (чаще всего латинизированное) обозначение, состоящие из
родового имени и уточняющего наименования вида. Ученый, описывая какой-то
вид, давал ему однозначное и понятное для всех название. Возьмем для примера
странной формы гриб: обыкновенную веселку.
Линней часто руководствовался внешним видом биологических объектов и в 1753
году назвал веселку Phallus impudicus - «бесстыдным фаллосом». Научное назва-
ние вида записывают курсивом1, родовое имя пишут с заглавной буквы (как в
данном случае Phallus), а прилагательное или эпитет, обозначающий конкретный
вид данного рода (impudicus) , со строчной. В сочетании с прилагательным (ви-
довым эпитетом) родовое имя составляет наименование вида. Бесчисленное множе-
ство видов Линнея ученые со временем переименовали - этот процесс в науке но-
сит название ревизии, или пересмотра, но многие исходные наименования часто
встречающихся и необычных видов были сохранены. И как бы часто ни пересматри-
вались родовые имена, видовые эпитеты остаются неизменными, а заглавная ла-
тинская L., поставленная после видового названия, возвещает всему миру и на
все времена, что данный вид был впервые описан и классифицирован отцом биоло-
гической систематики - Линнеем.
Так в каком же ящичке
располагаются грибы?
Пользуясь своей систематикой, Линней смог давать грибам однозначные наиме-
нования. Поскольку в восприятии природы в то время господствовал дуализм -
живое существо могло быть либо растением, либо животным, - в его системе гри-
бы не составляли отдельную категорию.
Животных Линней определял следующим образом: «Животные: тела организованы,
1 Таксоны выше уровня рода пишут прямым шрифтом (но в этом журнале род и вид тоже
пишутся прямым шрифтом, просто курсив редакция не любит) - прим. ред.
живые и чувствительные, передвигаются спонтанно» (Animalia: corpora
organisata, viva et sentientia, sponteque se moventia; Systema Naturae.
1758). Растения в той же работе описываются так: «Растения: тела организованы
и живые, но не чувствительные» (Vegetabilia: corpora organisata & viva, non
sentientia). С точки зрения современной биологической науки эти определения
абсолютно недостаточны, потому что, например, не учитывают способности расте-
ний к фотосинтезу. По логике Линнея, грибы следует признать растениями, пото-
му что они не движутся и, по всей видимости, ничего не чувствуют, хотя и яв-
ляются живыми. Но как же быть с тем, что растения обладают способностью к фо-
тосинтезу, а грибы - нет?
Гриб или
губка?
Уже во времена Линнея его утверждения подвергались критике. Первая неяс-
ность обозначилась вследствие употребления различных научных наименований для
предположительно одинаковых объектов. Научное наименование Fungi - по-латыни
гриб называют fungus - восходит к греческому слову арбууос;. Под этим наимено-
ванием были известны также морские губки. Поскольку грибы подобно губкам мо-
гут впитывать воду, тождество их было вполне вероятным. Однако губки
(Porifera) - чисто водные морские животные, обитающие на дне моря. С грибами
у них едва ли есть что-то общее. Таким образом, присутствие слова «губка»
в систематическом названии грибов в течение веков было основанием путаницы.
Имелось в виду, что в царстве грибов следовало строго различать собственно
грибы и губки среди грибов.
В оживленную дискуссию об истинной природе грибов внес свою лепту немецкий
ботаник Отто фон Мюнхгаузен, брат известного барона Мюнхгаузена, сочинителя
невероятных историй. В то время ученые пытались доказать наличие у грибов
двух полов. Мюнхгаузен собирал грибные споры, поливал их водой и наблюдал
удивительный феномен, так описанный Готлибом Вильгельмом Бишофом в учебнике
ботаники, опубликованном в 1839 году:
«Наблюдая в настое, приготовленном из тепловатой воды и спор головни и дру-
гих грибов, возникновение множества живых зверьков, он пришел к выводу, что
шарики головни, да и вообще споры грибов являются яйцами, из которых возника-
ют червячки. Линней придавал большое значение этим наблюдениям и соглашался
со взглядами Мюнхгаузена, ибо тоже считал, что грибы одарены живым семенем
(семенными червячками) и указывал на перерождение животных в растения.»
Грибы -
смешанные
существа?
Мюнхгаузен, таким образом, принимал, что грибы представляют собой своего
рода смешанные существа, которые в одной фазе своего развития являются расте-
ниями, а в другой - животными. Он заставил и Линнея поверить в семенных чер-
вячков . Эти семенные червячки, однако, не что иное, как зародышевые трубки
прорастающих грибных спор, которые - и за это следует благодарить плохие мик-
роскопы того времени - отдаленно напоминали изогнутые свиные хвостики.
Не все, однако, согласились с умозаключениями Мюнхгаузена. Его современник
Фридрих Вильгельм Вайс хотел вообще исключить грибы из числа живых существ и
объявить их «искусственным местообитанием насекомых». К такому выводу Вайса
подтолкнул профессор Бюттнер из Гёттингена, который утверждал, что наблюдал
«под микроскопом, как из грибных спор выползали личинки мух». Другие ученые
придерживались современного взгляда и не желали считать грибы растениями, пы-
таясь вывести «животную природу из их химического состава и из того факта,
что после гибели грибы быстро начинают гнить».
Аптекарь Георг Фридрих Мерклин соглашался с мнением древних авторов о том,
что «грибы суть продукты разрушенных или перебродивших частей растений или
являются всего лишь шуткой природы». Попытки разделить грибы на роды и виды с
этой точки зрения - всего лишь пустая трата времени и сил.
Ученые удивлялись тому, что величина семенных червячков (спермиев) «не на-
ходится в зависимости от величины различных видов животных», которые из них
возникают, а Линней, хотя и дал наименование нескольким грибам, не нашел сис-
темы, в которую их можно было бы включить. Вот так и пришлось грибам в тече-
ние ста с лишним лет оставаться незваными гостями при царстве растений.
Элиас Магнус Фриз
и систематика грибов
Однако знания о грибах неуклонно разрастались. Вклад в этот процесс внес,
прежде всего, шведский ботаник Элиас Магнус Фриз (1794-1878) , который первым
разработал систему классификации грибов и, таким образом, значительно обога-
тил труд Линнея. Вместе со своим современником Кристианом Хендриком Персоном
(1761-1836) Фриз заложил основы современной микологии.
Уже в возрасте двенадцати лет Фриз был микологическим вундеркиндом. Всего
через несколько лет он уже умел различать 300 видов грибов, что и в наши дни
удается лишь избранным специалистам по микологии. Грибник обычно надежно зна-
ет от трех до максимум десяти видов съедобных грибов - только для того, чтобы
быть уверенным в том, что он ест. Собственно, эта надежность часто обманчива:
среди белых грибов и других трубчатых грибов, лисичек и грибов-зонтиков суще-
ствует множество видов, которые любитель едва ли сможет распознать, - и ведь
не все из них хорошо усваиваются.
К крупным научным достижениям Фриза относится использование микроскопа для
исследования строения спор и гимения (спорообразующего слоя плодового тела
гриба). Многие описания родов и видов грибов, сделанные Фризом, до сих пор
сохраняют научное значение. Своим трехтомным трудом «Микологическая система»
(Systema mycologicum), написанным в 1821-1832 годах, Фриз окончательно рас-
пространил введенную Линнеем бинарную номенклатуру на грибы.
Об истинной
природе грибов
Несмотря на все свои достижения, Фриз тоже не смог понять истинной природы
грибов. Для этого сначала должна была появиться и укрепиться экология как от-
дельная научная дисциплина, помимо строго разделенных между собой академиче-
ских дисциплин - зоологии и ботаники. Эту новую дисциплину ввел в науку Эрнст
Геккель, давший следующее определение: «Под экологией мы понимаем обобщающую
науку об отношении организма к окружающему миру, куда мы можем, в широком
смысле, включить все условия существования. Эти условия охватывают отчасти
как органическую, так и неорганическую природу».
Самое элементарное понимание основ экологии и одновременно биологии в це-
лом, а именно знание о взаимоотношениях организма с окружающим внешним миром,
не было в те времена наиболее распространенным среди биологов знанием. В ка-
честве основания для понимания реальных отношений в природе можно взять раз-
личие, что делает проще упорядочение и систематизацию грибов - различие между
автотрофными и гетеротрофными организмами.
Под автотрофностью понимают способность живых существ создавать материал
своих структур и органические резервы из неорганических веществ. Слово «авто-
троф» заимствовано из греческого языка и буквально означает: «питающий себя
сам». В первую очередь автотрофами являются фотосинтезирующие растения - в
экологии они считаются главными первичными продуцентами нашего мира.
Противоположностью автотрофным выступают организмы гетеротрофные. В этих
организмах нет такого пигмента, как хлорофилл, поэтому они не способны полу-
чать энергию за счет фотосинтеза и, следовательно, нацелены на поглощение го-
товых богатых энергией соединений. Коротко говоря, гетеротрофы должны потреб-
лять пищу! В животном царстве это свойство очевидно. Животные бывают травояд-
ными, плотоядными (хищными) и всеядными. Как все живые существа, неспособные
синтезировать себе пищу из света или других источников энергии, животные с
экологической точки зрения являются консументами (потребителями). Это потреб-
ление может осуществляться различными способами. Грибы, будучи гетеротрофами,
являются редуцентами. Без этих «разлагателей» мир был бы на метр покрыт отло-
жениями фекалий.
Грибы должны
потреблять пищу
Если объединить оба аспекта, то получится однозначный вывод:
в экологическом отношении грибы похожи на животных больше, чем на растения!
Для биологов сегодня это очевидно. Подавляющее большинство людей, однако,
сильно этому удивляется и едва может в это поверить. Но грибы едят, как жи-
вотные. Они питаются уже отмершим органическим материалом (такие грибы назы-
вают сапрофитами) или даже живыми организмами (тогда их именуют паразитирую-
щими грибами). Другие грибы, как мы уже знаем, связываются, к обоюдной поль-
зе, с растениями и обмениваются с ними разными веществами, образуя симбиоти-
ческое единство.
Спасибо
Уайтекеру
Итак, уже давно ясно, что грибы - не растения и поэтому не служат предметом
изучения ботаники. Тем не менее, по историческим и практическим причинам в
толстых учебниках ботаники до последнего времени были разделы, посвященные
грибам. Только уже упоминавшийся Роберт Хардинг Уайтекер в 1969 году совершил
прорыв, предложив систему классификации живых организмов на пять царств. Уай-
текер различает животных (Animalia), растения (Plantae), грибы (Fungi), одно-
клеточных (Protista) и микроорганизмы (Мопега) , такие как бактерии и археи.
Томас Кавалье-Смит позже развил это направление. Он различает два домена:
прокариоты (Prokaryota) и эукариоты (Eukaryota), то есть организмы с истинным
ядром и без такового, а также от шести до восьми царств. В 2015 году число
царств было определено в семь единиц: Archaea и Bacteria (оба царства отно-
сятся к прокариотам), а также пять эукариотических царств: Chromista,
Protista, Fungi, Plantae и Animalia. Как видим, взгляды ученых не стояли на
месте: грибы получили свое неоспоримое и неотчуждаемое место в качестве осо-
бого царства в мире организмов.
Предмет с
хвостиком
То, что у них и вправду есть хвостики, вносит ясность в понимание еще одной
истории. В процессе осмысления происхождения грибов в последние десятилетия
речь пошла о хвостике, точнее даже о длинной ресничке. Это касается описто-
конт (Opisthokonta), или заднежгутиковых, то есть живых существ, у которых по
меньшей мере на одной из стадий развития есть или был в их эволюционном про-
шлом жгутик сзади. При этом такой жгутик не должен существовать длительное
время. Достаточно того, чтобы он был на определенном отрезке жизни существа,
например, на сперматозоиде до того, как он сливается с яйцеклеткой, после че-
го начинает новую жизнь уже без жгутика. Эволюционные исследования показыва-
ют, что у грибов и животных были, весьма вероятно, общие предки.
Последние из этих древних родственников жили приблизительно миллиард лет
назад. Хотя мы и не знаем, как они выглядели на самом деле, представления о
них биологов, предполагающих, что это было одноклеточное существо, что обита-
ло в воде и, вероятно, обладало одним или двумя жгутиками, с помощью которых
могло передвигаться, все же имеют под собой основания. Подобные существа жи-
вут в природе и сегодня, как, например, хоанофлагелляты (воротничковые жгути-
коносцы) : одноклеточные организмы, обитающие в морях и пресноводных водоемах.
С точки зрения эволюции речь в данном случае идет о родственной многоклеточ-
ным животным таксономической группе. С ними имеют сходство и хитридиомицеты
(Chytridiomycota) - это распространенные по всему миру в почвах и пресных во-
доемах организмы, многие виды которых определяются как паразитирующие. Долгое
время биологи сомневались, можно ли относить их к грибам, так как в их разви-
тии есть жгутиковая стадия. Сегодня, принимая во внимание такую стадию, уче-
ные как раз и считают их грибами и поэтому родственниками животных. Эти орга-
низмы рано отделились от других линий грибов и сохранили такие примитивные
черты, как наличие жгутиковых спор.
Слизевики или миксомицеты (Mycetozoa или Eumycetozoa), с которыми мы позна-
комились как с фантастическими планировщиками дорог, напротив, грибами, соб-
ственно, и не являются. Эти одноклеточные организмы в своих жизненных формах
соединяют свойства животных и грибов, не относясь ни к одной из этих таксоно-
мических групп. Вместе с некоторыми видами амеб их причисляют теперь к типу
Amoebozoa.
Понятие о простом различии растений и грибов в том виде, в каком представ-
лял его Линней, в свете современных, молекулярно-биологических моделей систе-
матизации, оказалось некорректным. Все намного более увлекательно и почти не-
обозримо , если мы просто попытаемся перечислить, что было открыто до сих пор
в этой области: эволюция посредством грибов создала эукариотические, удиви-
тельно разнообразные по строению и способам развития живые существа с истин-
ным клеточным ядром и митохондриями. Грибы - это организмы, которые, в отли-
чие от животных, но подобно растениям, имеют клеточные стенки. Однако эти
стенки у грибов состоят из хитина, а не целлюлозы. Грибы - это существа, ко-
торые, в отличие от растений, но подобно животным, должны есть, стало быть,
они - лишенные хлорофилла гетеротрофы. Это существа, которые запасают углево-
ды в виде полисахарида гликогена подобно животным, а не как растения - в виде
крахмала. Грибы могут быть жизненно важными партнерами, но достаточно часто и
смертельными врагами всех других живых созданий. Это самостоятельная таксоно-
мическая группа. Но и это еще не все!
Tortotubus
protuberans
Уже в 1980-е годы в Швеции и Шотландии были обнаружены крошечные ископаемые
организмы, размером тоньше человеческого волоса. Мартин Смит, ученый из Де-
ремского университета, определил, что они первыми покинули морские воды, и
перешли к жизни на суше. Ископаемые остатки содержали мицелии гриба
Tortotubus protuberans, жившего 440 миллионов лет назад. «Эта находка ликви-
дирует значительный пробел в эволюции грибов, а также в эволюции жизни на су-
ше», - восторженно сообщил ученый журналистам, говоря об открытии первых су-
хопутных живых существ в мире. «Несмотря на то, что пока нет доказательств
существования шляпочных грибов в палеозойскую эру, все же возможно, что шля-
почные грибы колонизировали сушу до того, как первые животные покинули оке-
ан» , - рассуждал Смит.
Разумеется, исследование столь древних событий - задача не из простых, и
результаты редко бывают однозначными. Дело в том, что грибы - пожиратели ор-
ганической материи, редуценты. Но чем питались грибы, если они высадились на
сушу первыми? Об этом можно только гадать, однако возможно, пищей грибам слу-
жили прокариотические бактерии или простейшие водоросли, которые можно было
обнаружить в мелких водоемах, лужах и сырой почве. Так что очень нелегко от-
ветить на вопрос о том, кто на самом деле был первым.
Совершенно достоверно одно: до того как на суше смогли появиться первые
сложные растения и животные, должны были сформироваться подходящие условия.
Эту задачу выполнили грибы. Именно они смогли запустить те процессы гниения,
которые в буквальном смысле слова создали почву для следующих живых существ,
продуцируя важные питательные вещества. Эти первопроходцы армии жизни подго-
товили плодородную почву, в которой позднее смогли расти и развиваться расте-
ния . Там же, где есть растительная жизнь, очень скоро появляются и животные.
Теперь, после краткого экскурса в древнейшую историю Земли, мы вернемся в
современность и бросим взгляд на две из трех существующих формы грибов: на
плодовые тела, которые, естественно, интересуют нас в первую очередь, и на
продуцируемые плодовыми телами миллиарды спор, которые играют в нашей жизни
куда более важную роль, чем мы могли раньше себе представить.
ОТЧАЯННО ЖЕЛАННЫЕ
И ОПАСНО БЛИЗКИЕ
Все грибы не суть ни травы, ни корни, ни цве-
ты, ни семена, но всего лишь ничтожная избы-
точность земной влаги, пропитывающая деревья,
гнилую древесину и другие гниющие вещи.
Древнее учение о грибах
Они уже среди нас! Более того, они и внутри нас...
Мы говорим не о злобных инопланетянах, внеземных существах, мы сообщаем
важную микологическую информацию о существах подземных. Точнее, о грибных
спорах, представляющих собой крошечные частицы, являющиеся длительной стадией
развития гриба, в течение которой происходит его распространение. Размеры
спор составляют от 2 до 200 микрометров, они продуцируются плодовым телом в
так называемых гимениях в невообразимо огромных количествах. Этот плодоносный
слой мы чаще всего наблюдаем в виде пластинок или трубок.
Тройственная
сущность гриба
Но давайте ненадолго остановимся и для лучшего понимания содержания этой
главы познакомимся с термином «микологическая триада». Грибы - это сущности,
представленные тремя образами. Грибные нити (гифы), которые в некоем подходя-
щем субстрате формируют из грибного сплетения (мицелия) собственно гриб. Из
этого сплетения время от времени возникает плодовое тело, которое мы в обыч-
ной жизни, собственно, и считаем грибом. В свою очередь, плодовые тела обра-
зуют споры, являющиеся третьим элементом микологической триады. Все три ипо-
стаси суть жизненные проявления единственного вида или единственного индиви-
да.
Ошеломляет время, которое понадобилось людям для того, чтобы начать хоть в
общих чертах понимать связь между элементами триады. Только после того, как
стало ясно, что гриб - это организм, существующий в трех формах, стало воз-
можным понимание существующей между ними взаимосвязи.
О размножении
грибов
Итальянский естествоиспытатель Пьер Антонио Микели (1679-1737) был первым,
кто не только открыл грибные споры, но и понял, что грибы размножаются с их
помощью. Микели считается одним из отцов-основателей микологии, науки о гри-
бах. Разумеется, Микели, как он сам написал во вводной главе своего труда, не
мог понять разницу между грибами и растениями. В 1729 году он опубликовал
свою самую значительную работу «Новые роды растений» (Nova plantarum genera),
в которой впервые было хорошо представлено сравнительно большое число грибов.
Книга принесла Микели почет и гарантировала членство в многочисленных научных
обществах. В этой микологической библии, открывшей новую эпоху науки, были
представлены рисунки вороночника, веселки, съедобного сморчка, ложнодождеви-
ка, трюфеля, курчавого лопастника, ложного трутовика, пестикового рогатика,
дождевика шиповатого и многих других грибов. Ниже я привожу цитату из работы
Микели, показывающую, как выглядела микология того времени. Родовое название
Lycoperdon приведено как наименование дождевика шиповатого (Lycoperdon
perlatum), который теперь относят к семейству шампиньоновых:
«Дождевик (Lycoperdon) есть род растения круглой или овальной формы, обычно
он одет в три оболочки, из которых внешняя отчетливо отделена от второй. Тре-
тью оболочку невозможно отделить от мякоти без разрыва. Эта мякоть, однако,
представляется в той или иной мере губчатой (спонгиозной) и делится на две
отчетливо различающиеся субстанции. Та, которая занимает самое нижнее положе-
ние, сохраняется долго и не претерпевает каких-либо изменений. Вторая, запол-
няющая верхнюю часть, при созревании превращается в нити, а отчасти в невиди-
мые семенные зернышки.»
Несмотря на то, что Микели видел «семена» грибов, то есть их споры, и в те-
чение многих лет пытался с их помощью искусственно размножать грибы, после
публикации своего сочинения он столкнулся с возражениями других естествоиспы-
тателей, которые считали размножение грибов с помощью спор невозможным. Толь-
ко спустя сто лет большинству ученых стало ясно, что грибные споры, несомнен-
но, связаны с размножением. Берлинскому профессору Христиану Готфриду Эрен-
бергу принадлежит заслуга рассеяния последних сомнений на этот счет, что было
сделано в вышедшей в 1820 году книге «О зарождении грибов» (De Mycetogenesi).
Но каким образом создается связь между плодовыми телами и спорами?
Плодовые
тела
Плодовые тела с незапамятных времен были объектом интереса людей. Называе-
мые по-научному спорокарпами, плодовые тела - чудеснейшие произведения приро-
ды, которым мы даем причудливые, порожденные самой буйной фантазией названия.
Плодовые тела могут выглядеть как пестрые шляпки, корки и губки, булавы и
пальцы, пораженные гангреной. Ежовики, кровавые или чертовы зубы, или Гиднел-
лум Пека (Hydnellum peckii), светятся в темноте, а Кордицепс военный
(Cordyceps militaris) растет на куколках бабочек. Существуют грибы, похожие
на анемоны, как, например, Aseroe rubra, и такие, которые напоминают сущест-
ва, прибывшие с другой планеты, и даже такие, которые похожи на красную кара-
катицу .
Все эти различные формы объединены одной миссией: они должны отправить в
путешествие крошечные споры, тельца воспроизведения, которые распространяются
с помощью ветра (чаще всего), воды или живых существ. Способы, применяемые
для этого грибами, по своему разнообразию далеко превосходят возможности на-
шего воображения. Именно поэтому люди долгое время не испытывали страха перед
грибными спорами просто потому, что не имели ни малейшего представления о
том, что, во-первых, они существуют, а во-вторых, на что они способны, вклю-
чая и причиняемый ими вред. Однако чем больше люди узнавали о спорах, тем
больше росло их уважение к грибам.
О проклятии
фараонов
Первая, пожалуй, истерическая кульминация этой истории пришлась на 1920-е
годы. Ученые, которые обнаружили неизвестные гробницы египетских фараонов и
побывали там, вскоре после этого умерли по неизвестным причинам.
Быстро распространились слухи о проклятии фараонов. «Смерть да поразит
своими крылами того, кто нарушит покой фараона», - гласила надпись на глиня-
ной плите, установленной в одной из гробниц. Сама плита и доказательства ее
существования исчезли, но жуткое объяснение смерти ученых все же нашлось.
Грибные споры могут длительное время выживать в состоянии спячки, напоминаю-
щем смерть. Если их вдохнуть, они могут быстро пробудиться к жизни в легких.
Печально известны в этом отношении плесневые грибы рода аспергилл
(Aspergillus), и, прежде всего, вид Aspergillus flavus. В 1980-е годы слухи о
проклятии фараонов получили подкрепление в серии документальных фильмов «Тер-
ра-Икс»: плесневый гриб древние египтяне преднамеренно помещали в гробницы,
чтобы защитить их, и все случаи тяжелых заболеваний и смертей, произошедшие
после вскрытия гробниц, авторы фильма связали с этим действом. Микологи,
правда, до сих пор не знают, каков максимальный срок выживания спор. Утвер-
ждение одного ученого о том, что он смог пробудить к жизни грибные споры,
возраст которых насчитывал 2500 лет, не было подтверждено. Известные исследо-
ватели гриба, вызывающего черную плесень, пришли к выводу, что споры не могли
просуществовать так долго в сухих помещениях. Кроме того, представляется со-
мнительным, что покойные археологи и их помощники, а их было более двадцати,
были инфицированы в гробницах, ведь сотни видов аспергилл можно найти в мире
буквально повсеместно, и они практически безопасны для здоровых людей. Тогда
началось обсуждение других возможных причин загадочных смертей археологов.
Возможно, в неблагоприятных климатических условиях пустыни обострились пред-
шествующие заболевания или свою роль сыграл пожилой возраст ученых.
Или - почему нет? - причиной смерти действительно стал какой-то гриб.
Наш ежедневный
«грибной рацион»
Правда во всех этих историях заключается в том, что мы - где бы ни находи-
лись - ежесекундно вдыхаем насыщенный грибными спорами воздух. Сравнительно
недавно стало известно, что количество и видовое разнообразие грибных спор,
содержащихся в воздухе, значительно выше, чем предполагали прежде. В каждом
кубическом метре воздуха взвешено от 1000 до 10 000 спор. Так как в течение
суток мы вдыхаем от 10 000 до 20 000 литров воздуха, в наши легкие, не дос-
тавляя нам никаких вкусовых ощущений, попадает изрядная толика грибной суб-
станции самых разных видов. Ученые подсчитали, что с мелкой биологической пы-
лью в наш организм ежедневно попадает семь нанограмм чужеродной грибной ДНК.
Зрелое плодовое тело белого гриба, например, может выделить 30 000 крошеч-
ных спор в одну секунду! В день это составит много миллиардов спор. Теперь
представим себе, что творится в лесах и лугах в разгар грибного сезона, когда
там полно грибов. По оценкам специалистов, грибы высвобождают в течение года
во всем мире около 50 миллионов тонн спор! Это огромное количество, и выброс
спор не остается без последствий: споры грибов выступают в роли зародышей
конденсации и кристаллизации, заботясь о том, чтобы в воздухе образовывались
дождевые капли и кристаллики льда. Без грибов в мире было бы гораздо меньше
облаков и дождей. Споры грибов приносят болезни и смерть людям, животным и
растениям. Те, кто страдает аллергией на споры плесневых грибов, могут сла-
гать на эту тему эпические песни: им нельзя работать в осеннем саду, ибо осе-
нью, во время листопада, из-за множества опавших листьев количество грибных
спор в потоках воздуха значительно увеличивается. Однако грибы родов альтер-
нария (Alternaria) , кладоспорий (Cladosporium) и аспергилл (Aspergillus) жи-
вут не только на листьях и в воздухе, но и в почве, и в гниющей древесине. В
жилищах ситуация ничуть не лучше. В ванных комнатах, холодильниках, коврах,
подушках и мусорных ведрах, между потолочными перекрытиями и в погребах -
везде скрываются грибы. Выстиранную одежду аллергиков нельзя сушить на улице,
чтобы в ней не собирались споры; компостные кучи должны располагаться далеко
от дома, а аллергикам нельзя ими заниматься, как и работать с газонокосилка-
ми. Если же аллергики любят комнатные растения, требующие обильного полива,
то им стоит помнить, что земля в горшках - идеальная питательная среда для
грибов.
Споры грибов поистине вездесущи, и уничтожить их почти невозможно. Они соз-
дают у нас пугающее представление о том, что можно обозначить как долговеч-
ность . Если в сухом воздухе древнеегипетских гробниц споры могли погибнуть
относительно быстро, то не изменяется ли срок их выживания в иных условиях?
Группе ученых под руководством биолога Чандралаты Рагхукумар из Национального
института океанографии в Дона-Паула незадолго до конкурса «Самое удивительное
за десятилетие» удалось совершить открытие: на глубине почти шесть километров
они обнаружили жизнеспособные споры гриба Aspergillus sydowii в отложениях,
возраст которых оценивают в 180 000 - 430 000 лет. Так как этот плесневый
гриб обитает на суше, его споры были ветром занесены в море, а затем опусти-
лись на морское дно. Ученые извлекли эти споры, вынесли их на свет и помести-
ли в питательную среду, содержащую мальтозу и полимер галактозы - агар. После
этого споры пробудились к жизни.
Грибы угрожают
нашему хлебу
насущному
Итак, мы поняли, что споры грибов - мастера выживания и любители дальних
путешествий. Для многих спор даже великие океаны не служат непреодолимыми
преградами. Это ставит человечеству все новые и новые задачи. Около десяти
лет назад ржавчинные грибы (пукциниевые; Pucciniales) угрожали уничтожить
урожай пшеницы в Пакистане и Индии. Злаковая черная ржавчина, вызываемая гри-
бами Puccinia graminis, может создать глобальную угрозу для человечества, и
так же, как грибы, возбудители септориоза пшеницы - Septoria tritici или
Drechslera tritici-repentis, вполне способны лишить нас хлеба насущного. Аме-
риканец Норман Борлоуг не случайно получил в 1970 году Нобелевскую премию ми-
ра. Под его руководством в конце 1950-х годов были выведены сорта пшеницы,
устойчивые к поражению грибами. Результатом стала многообещающая зеленая ре-
волюция. Считалось, что тем самым была решена проблема черной ржавчины пшени-
цы , но биологические виды не пожелали исчезать, и принялись искать способы
выживания. Ответный удар грибов последовал в 1999 году. Ug99, один из опас-
нейших видов черной ржавчины злаков, сумел пересечь Красное море и был найден
в Йемене. Опасность обнаружил все тот же Норман Борлоуг и забил тревогу.
Страшно себе представить, что произошло бы, если бы гриб с ветром смог по-
пасть , например, в густонаселенную Индию.
Распространители
спор
Задержимся немного, чтобы присмотреться к умным стратегиям, к которым при-
бегают изобретательные грибы для успешного распространения своих спор. Среди
грибов есть виртуозные специалисты, разработавшие весьма эффективные методы.
Например, Сфероболюс звездчатый (Sphaerobolus stellatus; в переводе с грече-
ского родовое название означает «метатель ядер»), несмотря на свои малые раз-
меры (плодовое тело имеет величину несколько миллиметров) умеет разбрасывать
пакеты со спорами на расстояние около шести метров. Шаровидное плодовое тело
после образования выворачивается наизнанку, образуя купол, и выстреливает в
воздух пакет спор. Нет ничего удивительного, что англичане называют этот гриб
Cannonball-Fungus, то есть гриб - пушечное ядро! Дождевикам (род Lycoperdon),
для того чтобы выстрелить споры в воздух, нужно внешнее стимулирующее прикос-
новение - это может быть удар дождевой капли или шаг животного. После этого в
воздухе распыляется коричневатое облако спор. В народе эти грибы называют мо-
нашкиными какашками. Вообще, даже научное наименование дождевиков ассоцииру-
ется с физиологией пищеварения - родовое название в переводе с древнегрече-
ского означает тоже экскременты, правда волчьи.
Совершенно иную стратегию распространения спор выработали веселки порядка
фаллюсовых и родственные им виды. Они не рассчитывали на помощь ветра, а на-
шли посредников в лице насекомых. В этом их отличие от всех прочих грибов.
Плодовые тела веселок покрыты слизью с гнилостным запахом, привлекающим по-
тенциальных опылителей.
Также и весьма популярные трюфели, самые дорогие в мире грибы, пользуются
для размножения услугами животных. Их подземные плодовые тела вырабатывают
такие пахучие и привлекательные половые феромоны, что кабаны и другие живот-
ные раскапывают землю и поедают грибы. Однако споры трюфелей не переваривают-
ся и не усваиваются. Они выделяются в окружающую среду с фекалиями животных.
Таким образом кучки дурно пахнущего кала приводят к появлению источников
утонченного вкуса и аромата, который очень нравится нам, людям.
От мельчайших спор
до спор-рекордсменов
Людей издавна завораживала способность грибов до поры прятаться в неведомых
укрытиях, а потом неожиданно появляться оттуда. Нечто маленькое и скрытое от
глаз может в мире грибов достичь невероятно больших размеров. О том, что са-
мое крупное живое существо на планете - это грибница осенних опят из Орегона,
мы уже слышали. Но не только невидимые сплетения грибных нитей могут дости-
гать гигантских размеров; встречаются гиганты и среди плодовых тел, выносящих
субстрат гриба на поверхность. У масленка это почти полусферическая, позже
становящаяся уплощенной и расширенной, шляпка. В большинстве книг о грибах
есть сведения, что диаметр шляпки может достигать 15 сантиметров. Как пред-
ставитель рода маслят (Suillus), этот гриб образует микоризу с двухигольчаты-
ми соснами, широко распространен в Европе и хорошо известен грибникам. Кри-
стофер Финдлей нашел в Австралии экземпляр гриба этого вида весом около 20
килограммов. В своей книге, вышедшей в 1982 году, он поместил фотографию, на
которой десятилетняя девочка обнимает ножку гигантского масленка, которая ши-
ре ее плеч. Мы едва бы поверили в существование такого масленка, если бы не
фотография. Но нет, масленок тоже может быть гигантом! Правда, мы не знаем,
когда и почему он вырастает до таких размеров. Утверждение, что «сложились
идеальные условия», конечно, верно, но ничего не объясняет. Условия складыва-
ются часто, но вот огромные грибы появляются очень редко, и такой большой
масленок едва ли снова встретится нам в обозримом будущем.
Термитомицеты и
другие великаны
Другой гигант встречается в природе несколько чаще. В африканских саваннах
растет вкусный съедобный термитный гриб Termitomyces titanicus. Он относится
к самым крупным шляпочным пластинчатым грибам: шляпка достигает в диаметре до
одного метра, высота ножки - около 50 сантиметров. Phlebopus marginatus, при-
надлежащий к трубчатым грибам, растет в некоторых регионах Азии, а также в
Австралии и Новой Зеландии. Диаметр его шляпки достигает 100 сантиметров, а
вес - 29 килограммов. Его охотно собирают и едят в некоторых районах Китая, и
известны попытки разводить его искусственно. Однако до сих пор грибы с самыми
крупными плодовыми телами находили в лесах Южного Китая. Гриб вида Phellinus
ellipsoideus, выросший на нижней поверхности поваленного дерева, был в длину
почти 11 метров, в ширину 90 сантиметров, а весом - 500 килограммов. В 2011
году возраст этого гриба оценили приблизительно в 20 лет. Ученые, описавшие
этот экземпляр в 2008 году, Бао Кай Куй и Ю Чэн Дай, отнесли его к роду
Fomitiporia, но затем переместили в род Phellinus. Предполагают, что, подобно
многим другим древесным грибам, он может обладать полезными фармакологически-
ми свойствами. Этот экземпляр вытеснил с первого места обнаруженный в Велико-
британии Ригидопорус ильмовый (Rigidoporus ulmarius). Этот гигант высотой 150
сантиметров, имевший в обхвате 425 сантиметров, появился на свет в 2003 году
в Королевском ботаническом саду Лондона. Массу этого гриба определяли в 284
килограмма.
Termitomyces titanicus.
Североамериканский древесный гриб Bridgeoporus nobilissimus, который растет
на елях и поражает их болезнью, тоже не назовешь крошечным. Диаметр его шляп-
ки достигает двух метров, а масса - 160 килограммов. Это один из рекордсменов
микологического царства.
Не надо, однако, всякий раз отправляться в дальние края, для того чтобы
найти очень большие плодовые тела. Например, многие грибники очень ценят не-
редко встречающийся Спарассис курчавый (или Спарассис кудрявый; Sparassis
crispa), который иногда весит до четырех-пяти килограммов. Этот гриб парази-
тирует на хвойных деревьях.
Упоминания о гигантских грибных плодовых телах есть во многих исторических
хрониках. В 1711 году судебный староста и лесничий из Турошува, что в Нижней
Силезии (Юго-Западная Польша), нашел два экземпляра желтого рогатика, из ко-
торых больший весил почти 20 килограммов и имел в обхвате 2,55 метра. Добычу
привезли в деревню на тачке и поделили между жителями. Собирательным наимено-
ванием «рогатик» обозначают различные виды коралловидных грибов. Некоторые
виды, в частности рамария золотистая (Ramaria aurea), съедобны, пока молоды,
но их легко перепутать с другими грибами других видов того же семейства. На-
пример, светлая рамария (Ramaria pallida) вызывает боли в животе. Она столь
же ядовита, сколь и рамария прекрасная (Ramaria formosa), хотя смертельных
отравлений, к счастью, практически не вызывает. Как чувствовали себя жители
деревни после употребления в пищу рогатика, история умалчивает.
Шницель-
аристократ
Великаны, встречающиеся в наших пенатах, тоже имеют некоторое отношение к
кулинарии. Речь идет о гигантском дождевике. Жители кайзеровской Германии на-
зывали этот гриб «королевским шницелем», так как одним экземпляром могло на-
сытиться многочисленное семейство - а иногда кое-что доставалось и соседям.
На богатых азотом почвах вырастают экземпляры размером с баскетбольный мяч,
причем часто, из года в год, на одном и том же месте.
Особенно трепетно относятся к грибам чехи и словаки - они, как и все славя-
не, очень любят грибы. Поэтому нет ничего удивительного, что самые крупные
экземпляры дождевиков неизменно обнаруживали в Северной Чехии: согласно сооб-
щениям, в 1955 году там был найден дождевик обхватом 212 сантиметров, который
весил 20,8 килограмма и имел возраст 15 дней. Эти сведения достоверны, потому
что за ним следили, чтобы он преждевременно не попал в руки грибников. Только
благодаря такой охране ему удалось вырасти полностью, пока жители двух дере-
вень не срезали и не зажарили его, для того чтобы весело съесть во время
сельского праздника. Подобные гиганты описывают и многие другие авторы из Че-
хии и Словакии. О другом случае, происшедшем в Испании, где якобы был обнару-
жен огромный дождевик весом 50 килограммов, доставленный в деревню на повоз-
ке, запряженной ослом, и тоже съеденный, таких же достоверных сведений нет.
Во многих европейских регионах то и дело мелькают сообщения об экземплярах
весом больше 20 килограммов и обхватом 2,5 метра.
Гигантские дождевики, если они растут одиночно, представляют собой впечат-
ляющее зрелище, но еще большее впечатление они производят, когда растут в по-
лях и лугах группами, что иногда случается. Поначалу эти грибы окрашены в бе-
лый цвет и очень приятно пахнут, при этом их плодовые тела очень питательны,
потому что содержание белка в них достигает 50 %, однако очень скоро они со-
зревают и превращаются в гигантские споровые губки: эти грибы - рекордсмены в
производстве спор, они продуцируют до триллиона спор каждый. К счастью, про-
растает не каждая спора. Если бы это было так, то земной шар давно бы задох-
нулся под тяжестью этих грибов.
Тем не менее, плодовые тела интересуют нас, как правило, больше, чем споры
«Ионики напоминают яйца, "свиные ушки" - поросят, ищущих желуди. Сосцевид-
ный гриб-зонтик выглядит как грудь матери, кормящей младенца, клушкина оборка
(Спарассис курчавый) действительно похожа на нахохлившуюся курицу, желтые ро-
гатики, именуемые золотистыми кораллами, буквально имитируют своих двойников
на морском дне. Встречаются нам медвежьи лапы (аканты), коровкины губы (мок-
руха еловая), воловик лекарственный и та надменная дама с губной помадой, на-
зывающая себя кроваво-красной сыроежкой». Этой одой итальянский политик и по
совместительству любитель грибов Пьеро Каламандреи в весьма поэтической форме
выразил чувства, каковые разделяют с ним очень многие: кулинарную и эстетиче-
скую страсть к грибным плодовым телам. При этом речь идет не о гигантах, а об
обычных грибах, которые мы обнаруживаем во время поисков чего-то необыкновен-
ного .
В зависимости от температуры, количества осадков и ряда других таинственных
факторов, о которых мы, к сожалению, а может быть, к счастью, не знаем, в
Центральной Европе в середине июня из-под земли прорезывается первая волна
грибов. Но это лишь провозвестники будущего великолепия. Вожделенные объекты
нашей грибной страсти приспособились к тому, что в привычных нам широтах ле-
то, как правило, бывает сухим и жарким, и стараются особенно не расти, а в
некоторые засушливые годы грибов вообще может не быть. А вот в неустойчивое
дождливое лето земля буквально выстреливает из себя грибы во многих местно-
стях, но не везде и не всегда. Если бы грибы могли рассказать нам, какие фак-
торы, помимо дождя, могут спровоцировать их рост! Но все же погода, несомнен-
но, важна, потому что в дождливое лето любители могут собирать грибы двадца-
ти, сорока, а иногда и больше сортов. Сбор зависит от умения распознать и оп-
ределить видовую принадлежность гриба до того, как его срезать. Определение
грибов - это высокое искусство, в котором используют четыре из пяти органов
чувств, описанных еще Аристотелем в трактате «О душе». Для того чтобы верно
определить видовую принадлежность гриба, мы должны его осмотреть, понюхать,
попробовать и пощупать.
Определение
вкуса
Определять грибы на вкус стоит только опытным грибникам, поскольку многие
сырые грибы очень ядовиты. Поэтому знаток определяет вкус плодового тела гри-
ба только кончиком языка или разжевывает ничтожное его количество, а затем
непременно выплевывает. Таким способом отличают очень горький желчный гриб от
белого гриба. Опытные грибники определяют на вкус грибы рода сыроежек
(Russula) - к нему относят около 750 видов, из которых в Центральной Европе
встречаются 160 (это самый богатый видами род грибов), - и рода млечников
(Lactarius), который включает 200 видов, из которых в Центральной Европе рас-
тут 130. Оба они родственны между собой и происходят из одного семейства, но
у сыроежек отсутствует млечный сок, благодаря которому млечники получили свое
название. Так как число похожих грибов обоих родов очень велико, грибники ру-
ководствуются правилом: приятные на вкус сыроежки считают съедобными, а рез-
кие на вкус - нет. То же самое касается рыжиков, из которых те, что обладают
резким вкусом млечного сока, могут вызывать тяжелые желудочно-кишечные рас-
стройства. Однако и млечники с приятным вкусом могут быть несъедобными. На-
стоятельный совет всем неопытным любителям: не пробуйте сырые грибы на вкус.
Праздник
обоняния
Безопасным и весьма надежным способом является определение запаха грибов,
для чего достаточно просто понюхать плодовое тело. Это позволяет избежать пу-
таницы и вовремя выбросить срезанный опасный ядовитый гриб. Полевой шампиньон
(Agaricus arvensis), например, приятно пахнет анисом, а его ядовитый, но
очень похожий родственник, темночешуйчатый шампиньон (Agaricus phaeolepido-
tus), неприятно пахнет фенолом. Мухомор поганковидный имеет затхлый запах ле-
жалого картофеля, а подвишенник пахнет либо мукой, либо свежими огурцами и
имеет соответствующий вкус. Тот, кто хоть однажды понюхал луговой опенок
(гвоздичный гриб), определит его после этого с закрытыми глазами по запаху
гвоздики или горького миндаля. Этот гриб, который используют как приправу, а
также варят в супе, встречается как сапрофитный гриб на лугах, пастбищах, в
покосах, в садах, парках и в светлых, поросших травой лесах.
Но между тем наше обоняние может иногда и подвести. По сравнению со многими
другими животными мы обладаем не самым лучшим обонянием, поэтому оно может
нас и обмануть, тем более что мы отличаемся друг от друга по тому, насколько
выражена у нас способность различать запахи, а кроме того, грибы, растущие на
разных почвах, могут пахнуть по-разному.
Любимая многими майская рядовка появляется уже в апреле и дает возможность
приготовить первое в сезоне грибное блюдо. Почти навязчивый мучной запах яв-
ляется характерным признаком этого гриба, но есть и его двойники, например
ядовитый розовопластинник, который тоже пахнет мукой и имеет ее вкус. Правда,
опытный грибник улавливает в этом аромате примесь кисловатого запаха редьки
или сладковатый оттенок. Еще один возможный двойник майской рядовки - Воло-
конница Патуйяра, которая источает свежий фруктовый аромат, который со време-
нем становится удушливо-сладким и напоминает спермацет. Что все это значит?
Это значит, что определять грибы по запаху могут только очень и очень опытные
знатоки, потому что человек, спутавший майскую рядовку с волоконницей, риску-
ет смертельно опасным отравлением.
Грибы
любят
пестрое
Помогает ли чем-нибудь в деле различения съедобных и несъедобных грибов их
окраска? Она у грибов может быть на удивление разнообразной и непостоянной.
Место произрастания, сопутствующие растения, обилие или недостаток воды, ре-
гиональные особенности, экспозиция к свету, возраст и, определенно, многие
другие факторы приводят к богатому разнообразию в окраске шляпок грибов даже
одного и того же вида - не говоря уже о том, что у многих грибов шляпки раз-
ноцветные . Но лишь очень немногие виды грибов могут так сильно варьировать
свою окраску, как любимые многими сине-желтые сыроежки, одни из самых вкусных
сыроежек, которые встречаются с июня по ноябрь по всей Европе, как в листвен-
ных , так и в хвойных лесах. Цвет этого гриба вообще трудно описать, потому
что он сильно меняется в течение короткой жизни плодового тела. Он может быть
любым - от серо-шиферного и фиолетового до различных оттенков зеленого и фио-
летово-пурпурного или бледно-бесцветного. Не менее пестрой может быть попу-
лярная красно-коричневая сыроежка, которая бывает красной, розовато-коричне-
вой, оливково-коричневой, лиловой, красно-коричневой или зеленоватой.
Но, несмотря на всю пестроту, грибы в значительной части (до 35 %) окрашены
в коричневый цвет различных оттенков или в желтый (29 %) цвет различных от-
тенков . Ничего удивительного в этом нет. Коричневый и желтый - цвета осени, а
осень - это в наших широтах время грибов. Помимо того мы находим белые виды
(9 %) с девятью, серые (11 %) с четырнадцатью, красные грибы (почти 8 %) с
шестнадцатью, а также черные (2,6 %) с шестью различными оттенками. Далее в
убывающей последовательности располагаются меньшие группы фиолетовых, зеле-
ных , оранжевых, розовых и синих грибов. Какое решающее значение могут иметь
цвета грибов, видно по шампиньонам и бледным поганкам. Здесь речь поистине
идет о грани между жизнью и смертью. Если у молодых, еще закрытых шампиньонов
(род Agaricus) пластинки имеют розоватый или коричневатый оттенок, то снежно-
белые пластинки - вернейший признак того, что мы имеем дело со смертельно
ядовитой бледной поганкой (Amanita phalloides).
Agaricus campestris (слева) и Amanita phalloides.
Страстные поклонники грибов хотят по возможности собирать как можно больше
плодовых тел вкусных короткоживущих сортов. Если бы только знать, где и когда
они вынырнут!
ГРИБНЫЕ СПОРЫ
ПУТЕШЕСТВУЮТ
ПО МИРУ
В Швейцарии поселились более 300 видов чу-
ждых для нашего региона грибов. Наибольшую
тревогу вызывают паразитирующие виды, они
инфицируют автохтонные растения и наносят
полезным растениям большой вред.
Беатрис Зенн, Федеральный научно-исследо-
вательский институт леса, снега и ландшаф-
та , Швейцария
Грибы живут преимущественно на суше, но их можно найти в гидросфере, в мо-
рях и пресноводных водоемах, где они распространены весьма широко. Живут они
и в воздухе, как нам уже известно. Мы находим их повсюду - от Арктики до Ан-
тарктики, от тундры до тропических джунглей. Немало грибов вездесущи, другие
крепко привязаны к определенным климатическим зонам и ареалам обитания. Споры
грибов могут распространяться через океаны, но было бы неверно полагать, что
многие грибы должны встречаться практически повсеместно. С биогеографией гри-
бов все обстоит не так просто.
Как на самом деле выглядит их распространение? За последние два десятилетия
современные молекулярно-генетические методы исследования позволили точнее
оценить способы распространения грибов. Поскольку распространение тесно свя-
зано с изменением климата, микогеография, наука о географическом распределе-
нии грибов, находится в центре всех исследований на эту тему. Изменение кли-
мата возымело для распространения грибов два главных следствия. Во-первых,
новые виды грибов попали в области, остававшиеся для них до сих пор чуждыми.
Во-вторых, изменились сроки оплодотворения и образования плодовых тел. С од-
ной стороны, это означает следующее: к радости грибников, сезон сбора грибов
в ближайшем будущем, возможно, будет начинаться раньше и длиться дольше,
правда, при этом повысится опасность появления пришлых ядовитых видов, пока
нам неизвестных. А с другой стороны, к ужасу лесничих, грибы, паразитирующие
на древесине, станут активными в теплые зимы, а в дополнение к этим паразитам
могут добавиться новые паразитирующие виды, пока неизвестные нам в Централь-
ной Европе. Это еще одна причина уделить особое внимание данной теме.
Картина
распространения
грибов
В то время как границы распространения растений и животных были известны
начиная с XVIII века, знания о биогеографии грибов долгое время оставались
неполными, а зачастую и просто неверными. Сначала ученые придерживались пред-
ставления о самозарождении грибов, которое затем сменилось простым соображе-
нием о том, что грибы росли везде, где находили для этого благоприятные усло-
вия. Затем возобладало мнение, согласно которому грибы появляются там, где
находятся подходящие партнеры (при образовании микоризы), хозяева (для пара-
зитов) или субстрат (для сапрофитов). Согласно таким представлениям, грибы
распространялись в тех местах, где были их партнеры. Кроме того, вплоть до XX
века ученые считали, что в сравнении с расселением животных и растений океаны
и высокие горы не были существенными препятствиями для распространения гри-
бов. Триллионы спор могли, по представлениям ученых, беспрепятственно преодо-
левать любые подобные барьеры.
Однако наука, в конце концов, удивила нас своими открытиями. Не всякий гриб
встречается на Земле повсеместно! Действительно, мы наблюдаем распространение
грибных спор с потоками воздуха на очень большие расстояния, но это характер-
но отнюдь не для всех грибов. В большинстве случаев океаны и высокие горные
хребты ограничивают распространение грибов. Маленькие споры способны преодо-
левать поистине невероятные расстояния, но делать это могут далеко не все.
Исследования показали, что 95 % спор могут преодолевать лишь весьма скромные
расстояния и, отлетев от плодового тела гриба, падают на почву в отдалении не
больше чем на 50 сантиметров. Эти удивительные факты помогли объяснить пора-
зительно узкие области распространения отдельных «грибных индивидов», клонов
или видов. Так какие факторы определяют состав и распределение целых грибных
сообществ?
Мозаика
различных
факторов
Услышав этот вопрос, ученые вздыхают и подчеркивают, что ответ на него под-
разумевает воздействие необозримой мозаики разнообразнейших факторов, каковые
мы только-только начинаем понимать. При этом определенную роль играют факторы
формирования почвы и ее состава, а кроме того, химия почвы, кругооборот угле-
рода, азота и других веществ. Помимо этого, важны факторы, обусловленные гео-
логической историей, экологией и палеоклиматическим развитием, а также влия-
нием человека на экосистемы. Это влияние оказалось намного более древним и
мощным, чем мы думали прежде. Люди принесли бесчисленное множество растений и
животных в самые отдаленные уголки планеты и тем самым способствовали распро-
странению и грибов.
Сложные обменные
процессы
в динамических
системах
Несмотря на множество открытых вопросов, некоторые тайны распространения
грибов и динамических трендов его изменения были все же открыты и поняты:
с 1980-х годов начали появляться свидетельства возвращения оплодотворения и
образования плодовых тел в лесах Центральной и Северной Европы. Изменяются
также и свойства, и состав сплетений грибных нитей: некоторые виды исчезают,
что наблюдали, например, на Британских островах; свои прежние границы распро-
странения преодолели некоторые патогенные и симбиотические грибы. Кроме того,
меняется временное течение образования плодовых тел и других циклических про-
явлений жизнедеятельности каждого данного вида. В некоторых регионах грибы
сегодня переживают не один сезон оплодотворения, а два.
Эти изменения порождаются глобальными переменами в нашем мире, имеющими
универсальные последствия для всех нас. Теперь мы меньше, чем прежде, можем
говорить о «стабильных экосистемах» с определенным, устоявшимся видовым со-
ставом. В новых сообществах возникают и устанавливаются новые условия равно-
весия и сложных видов обмена - и в динамических системах этот процесс может
продолжаться достаточно долго. Надо настраиваться на то, что неравновесность
систем будет зависеть от региона, а местами отношения между видами могут из-
мениться весьма радикально. Некоторые исходные, автохтонные виды будут вынуж-
дены уступить место пришельцам. Но при этом не надо думать, что наступает ко-
нец света. Наши знания о функциях экосистем нельзя назвать полными. Есть не-
многочисленные виды грибов, известные нам лучше других, и мы не должны пере-
носить знания о них на другие, менее известные виды. Тем не менее, имеет, ко-
нечно, смысл внимательно изучать виды, формы и пути распространения которых
нам в известной мере знакомы.
Генетические
исследования
Конкретный пример дает нам одно актуальное исследование, выполненное в 2009
году. Ученые исследовали род мухоморов (Amanita), один из самых известных,
богатых видами родов грибов. Мухомор красный тоже относится к этому роду -
это самый ядовитый крупный гриб, как и бледная поганка и, между прочим, как
такой вкусный гриб, как цезарский гриб, или мухомор Цезаря. К настоящему вре-
мени учеными описаны свыше 500 видов этого рода, но специалисты считают, что
неописанными остались еще столько же. 100 видов рода Amanita являются ядови-
тыми и лишь 50 видов - безусловно съедобные. Все прочие виды - а их около 850
- находятся под большим вопросом! Только за последние 20 лет во всем мире бы-
ло описано 220 новых видов или подвидов, которые обозначают как «криптофор-
мы». Эти грибы определяют по генетическим особенностям, так как морфологиче-
ски отличить их друг от друга едва ли возможно.
Генетические исследования позволяют выявлять поистине поразительные факты.
Например, бледная поганка была описана в Европе Фризом в 1821 году. Начиная с
XIX века она регулярно обнаруживается в Северной Америке. Генетические иссле-
дования показывают, что туда гриб распространился благодаря человеку. Этот же
ядовитый гриб непреднамеренно занесли в Австралию, Новую Зеландию и Южную Аф-
рику. Как это объяснить?
До сих пор известные представители этого рода образуют эктомикоризы (ЭМ) с
растениями и таким образом играют выдающуюся роль в формировании и поддержа-
нии экосистем. В центральноевропейских лесах это самый частый корневой симби-
оз, который уже был описан выше: грибные гифы, в отличие от эндомикоризы, не
проникают в клетки растения-партнера; гифы оплетают молодые корневые побеги,
образуя оболочку. Между партнерами происходит активное взаимодействие; на
кончиках корней в месте контакта образуются булавовидные утолщения, и корень
перестает ветвиться. Функцию корня берет на себя сплетение гиф, которые густо
прорастают в горизонт почвы, откуда высасывают питательные вещества и воду
для гриба и растения. Обмен питательными веществами стимулируется тем, что
гифы не только остаются в пределах оболочки, но и прорастают во внеклеточное
пространство коры корня, где образуют сеть Хартига, облегчающую интенсивный
обмен веществ между грибом и растением. Густое сплетение гиф защищает кончики
тончайших побегов корня от вторжения других живых существ, включая грибы и
бактерии.
Такая форма микоризы характерна для деревьев семейств березовых, буковых,
сосновых, а также для луговых и розовых кустов. Грибные партнеры по большей
части относятся к болетовым и агариковым, а в редких случаях к таким трубча-
тым грибам, как трюфели, и к пецицевым, как, например, геопора Самнера.
Человек и
распространение
грибов
В то время как большая часть растений в подходящих условиях может вполне
обходиться и без грибов, есть и некоторые виды растений, которые являются об-
лигатными партнерами грибов, то есть не могут обходиться без их помощи. Вот
здесь-то и появляется человек, принося с собой глобальную мобильность: грибы-
микоризы переносятся с континента на континент с перевозимыми сельскохозяйст-
венными растениями. Несомненно, грибы рода Amanita часто доставлялись в дру-
гие регионы мира вместе с важными для людей растениями, причем мы не всегда
можем в деталях проследить все подробности таких перевозок. Таким же способом
и бледные поганки распространились по всему миру, и мы теперь не можем досто-
верно ответить на вопрос о том, где родина этих грибов. Представляется, одна-
ко, вполне вероятным, что грибы этого вида существовали в мезозое, до отделе-
ния южного суперконтинента Гондваны.
Мухомор высокий (Amanita excelsa) - отнюдь не единственный пример такого
рода, не только мухоморы и поганки совершали дальние путешествия по нашей
планете. Когда рядом обнаруживается нечто экзотическое, совершенно нам неиз-
вестное, средства массовой информации охотно хватаются за эту тему. «Измене-
ния климата позволяют расти чуждым грибам - решеточникам», - гласил один из
недавних заголовков в Die Welt. Но сообщения в СМИ часто грешат недопустимыми
обобщениями и не всегда отличаются научной точностью. Отнюдь не изменения
климата и не его потепление позволили появиться у нас пришельцам из Австралии
и Новой Зеландии - Антурусам Арчера, как биологи называют решеточники. Эти
грибы доставили в Европу люди. Грибы продуцируют невообразимо огромное коли-
чество спор, и не всегда можно точно проследить пути их проникновения в ту
или иную местность, в тот или иной регион. В случае решеточников исходят из
того, что они, скорее всего, проникли в Европу с шерстью австралийских овец.
Затем грибы стали распространяться по нашему континенту все дальше и дальше.
Так как Антурус Арчера - близкий родственник хорошо известной обыкновенной
веселки, то нет ничего удивительного в том, что и у него из белого стебелька
растет красноватое щупальце. Когда это происходит, он и приобретает запах па-
дали.
Для человека этот гриб не ядовит, но некоторые владельцы собак сообщают об
отравлениях своих любимцев. Вероятно, четвероногим этот красноватый, пахнущий
гриб кажется мясом, которое просто долго пролежало на солнце.
Изменения климата и
путешествия грибов
Группа веселок получает подкрепление со стороны красного решеточника, кото-
рый из средиземноморского региона все дальше и дальше распространяется на се-
вер, и в данном случае это распространение действительно является следствием
потепления климата. Поскольку грибы отличаются высокой морозостойкостью, для
пришельцев больше важны среднегодовые температуры. Как только средняя темпе-
ратура в Центральной Европе повысилась, а это действительно произошло после
отступления ледника, к северу сдвинулась и граница произрастания многих рас-
тений и грибов. Теперь мы находим их все дальше к северу, в достаточно высо-
ких и холодных местах. Если грибы попадают в регионы, где их до тех пор не
было, это может привести к серьезным последствиям для человека. Так, напри-
мер, содержащий большое количество акромеловой кислоты гриб Paralepistopsis
amoenolens, родина которого на северном побережье Африки, распространился к
северу и достиг Европы. В Италии и Франции он начиная с 1979 года вызвал мно-
жество отравлений, так как очень похож на рядовку, типичный осенний гриб. Од-
нако только в 1996 году после многих случаев отравления в Италии стало ясно,
что причина их - высокое содержание в грибе акромеловой кислоты. После упот-
ребления в пищу лепистопсиса по прошествии длительного инкубационного периода
- от суток до одной недели - на фоне покраснения и отека кожи появляются
сильные боли, не утихающие несколько недель. Употребление большого количества
этих грибов может угрожать жизни.
Теплолюбивый гриб омфалот маслиновый, растущий исключительно на древесине,
появился, прежде всего, в Средиземноморском бассейне. Но и это положение в
последние годы постепенно меняется. Все чаще желтые или оранжевые плодовые
тела этих грибов, которые можно спутать с лисичками и которые светятся в тем-
ноте, появляются к северу от Альп, хотя их любимое растение-партнер, маслина,
в тех местах не встречается. Паразитирующий или сапрофитный гриб прекрасно
приспособился к таким лиственным растениям, как благородный каштан или дуб.
Это гриб не смертельно ядовитый, но он вовсе не безвреден. Токсикологи пред-
полагают, что употребление его в пищу может привести к легким, но хроническим
расстройствам печени. Грибники, любители лисичек, должны соблюдать повышенную
осторожность.
Грибы как угроза
виноградным лозам
Следствием таких перемещений неизвестных грибов могут стать не только пище-
вые отравления. Эти незваные пришельцы могут вызвать совершенно неожиданные и
непредсказуемые проблемы. Так, например, Fomitiporia mediterranea, средизем-
номорский трутовик, с 2002 года планомерно уничтожает мозельские виноградни-
ки. Как следует из названия, этот гриб - вероятно, вследствие потепления кли-
мата - явился из южных краев. Уже античные авторы сообщали, что он вызывает у
деревьев заболевание эска, описание которого уже можно обнаружить среди доку-
ментов Федерального биологического научно-исследовательского центра сельского
и лесного хозяйства (ВВА). Эска по-латыни означает «трут», потому что древе-
сина, пораженная этим грибом, на поздней стадии болезни напоминает рыхлый
трут. Согласно данным упомянутого ведомства, болезнь вызывают два вида грибов
этого рода - второй вид называется Fomitiporia punctata. Оба вида ответствен-
ны за болезнь растений, называемую белой гнилью. Заболевают молодые побеги,
причем в рамках смешанной инфекции в дальнейшем за разрушительную работу при-
нимаются и грибы других видов и родов. Однако уже сравнительно давно извест-
но, что виды рода Fomitiporia всего лишь присоединяются к поражению, вызывае-
мому изначально грибом Phaeomoniella chlamydospora. Для того чтобы оконча-
тельно запутать это дело, на пораженных белой гнилью виноградных лозах появ-
ляется еще и третий гриб - Botryosphaeria obtusa.
Правда, отнюдь не все пришельцы становятся возбудителями заболеваний расте-
ний и не все они ядовиты. Происходящий из средиземноморских лиственных (реже
хвойных) лесов шишковидный мухомор считается, например, хорошим, обладающим
приятным ореховым ароматом съедобным грибом. Его трудно перепутать с другими
грибами, и, мало того, создается такое впечатление, что он следует по пятам
человека: он завоевывает свое жизненное пространство вблизи человеческого жи-
лья - в парках, на обочинах дорог, в лугах и садах - и может расти в центре
города. Нельзя сказать, что этот гриб опасен для нас - совсем наоборот:
в Германии шишковидный мухомор входит в список биологических видов, находя-
щихся под угрозой исчезновения и нуждающихся в охране.
Грибы
стремятся
и ввысь
Обсуждая «страсть» грибов к путешествиям, мы не должны забывать о том, что
грибы с самого начала приняли участие в покорении космоса. Да, грибы устрем-
лены и ввысь, и как грибы-космонавты они всегда сопровождали космонавтов вида
Homo sapiens. Дело в том, что грибы достаточно просто устроены и благодаря
этому являются подходящими модельными организмами для изучения основополагаю-
щих вопросов биологии. Кроме того, это идеальные объекты, на которых можно
исследовать эффекты космического излучения и невесомости.
Правда, если бы их даже и не хотели брать в космос, они все равно нашли бы
способ пробраться на космические корабли. Собственно, сами астронавты, точ-
нее, их организмы представляют собой ферму, на которой произрастает множество
грибов, поэтому нет ничего удивительного в том, что приходится снова и снова
бороться с присутствием на орбите нежелательных грибов. Российскую космиче-
скую станцию «Мир» не так-то легко было вычистить до последнего уголка, и
очень скоро бактерии и грибы покрыли тонкой пленкой самые разнообразные по-
верхности: кабели, приборы, стены и чувствительные материалы. Это нашествие
биологических организмов зачастую приводило к выходу оборудования из строя,
потому что грибы, будучи редуцентами, находили на космическом корабле биоло-
гический субстрат, который можно было использовать как источник питания. Кро-
ме того, в процессе жизнедеятельности грибов образуются кислоты, вызывающие
коррозию металла и порчу техники.
Инженерам пришлось разработать стратегию обуздания грибов. Для этого обору-
дование смазывали фунгицидами (веществами, убивающими грибы), совершенствова-
ли системы вентиляции и стремились уменьшить влажность воздуха. Грибы любят
высокую влажность, и, когда она снижается до 70 %, скорость их разрастания
замедляется.
То, что люди пытались усмирить населяющие космические корабли грибы, оказа-
лось полезным не только для технических средств и приборов. Плесневые грибы,
устойчивые к противогрибковым средствам, представляют серьезную угрозу здоро-
вью членов экипажа.
Один из таких кандидатов - это гриб Aspergillus f umigatus, образующий на
пищевых продуктах хорошо знакомую всем нам пушистую плесень. Аспергиллы - это
широко распространенный по всему миру род плесневых грибов, включающий более
350 видов, имеющих огромное экологическое и медицинское значение. Отдельные
виды являются возбудителями болезней, способных поражать животных и растения.
Могут аспергиллы распространяться и на космических станциях. Группа ученых
под руководством Бенджамина Нокса исследовала фильтры и поверхности Междуна-
родной космической станции и обнаружила колонии более 200 видов бактерий и
грибов. Результаты исследования показали, что пребывание на МКС не оказало на
грибы никакого вредного воздействия; их жизнеспособность была не ниже, чем у
представителей таких же видов на Земле, и некоторые грибы оказались даже бо-
лее вирулентными в космосе в сравнении с другими штаммами.
Вернемся из космоса на Землю. Некоторые из грибов-пришельцев ядовиты - мы
теперь хорошо это усвоили. Перейдем к наводящей ужас теме - к опасности, ко-
торую представляют для нас ядовитые грибы. Насколько действительно велика эта
опасность, мы разберемся в следующей главе.
ЯДОВИТЫЕ
ГРИБЫ
Последние слова всезнайки:
«Эти грибы не ядовиты!»
Немецкая туристка, отдыхавшая на одном из южных островов, прошлась по полю
мимоз и получила аллергическую реакцию. Во время полета домой она потеряла
сознание, и пилотам пришлось посадить самолет на острове Ньюфаундленд. Тури-
стку лечили в госпитале в течение шестнадцати дней. И тем не менее осмелюсь
спросить: кто из вас испытывает панический страх перед мимозами? Несмотря на
то что бесчисленные растения и животные могут быть чрезвычайно ядовитыми, лю-
ди в большинстве своем мало их боятся, но зато испытывают какой-то иррацио-
нальный страх перед грибами.
Уже прославленный греческий врач Педаниос Диоскурид, живший в I веке н. э.,
рисовал черно-белые изображения грибов, которые, по его мнению, делились все-
го только на две категории: «одни грибы пригодны в пищу, а другие являются
смертельными ядами». Диоскурид полагал, что ядовитость гриба определяется ус-
ловиями места его произрастания. Так, ядовиты все грибы, которые растут вбли-
зи ржавеющего железа, гниющей ткани, змеиных гнезд или деревьев с ядовитыми
плодами. Это, конечно, совершеннейший вздор, но врачи уже тогда знали, что
чрезмерное употребление в пищу съедобных грибов может вызвать ощущение тяже-
сти в желудке.
Вопрос о том, какие грибы ядовиты, а какие - нет, долго оставался спорным и
неясным. У вас, случайно, нет в книжном шкафу пыльных книг о грибах времен
ваших бабушек и дедушек? У меня их много, и я очень люблю их превосходные,
чудесно выполненные цветные иллюстрации. Эти антикварные издания являют собой
истинные сокровища, но было бы очень неразумно опираться на приведенные в них
суждения. Чем более ранний у книги год издания, тем менее корректными стано-
вятся советы, которым якобы нужно следовать для различения съедобных и ядови-
тых грибов. И в наши дни бытует ошибочное мнение о том, что грибы, плодовые
тела которых служат пищей диких животных, не ядовиты. Следование этому прави-
лу может стоить жизни! Также не следует верить в то, что оловянная или сереб-
ряная ложка при соприкосновении с грибным ядом приобретает коричневый цвет,
луковица окрашивается в черный цвет, яичный белок становится свинцово-серым,
а поваренная соль желтеет.
За последние 70 лет микотоксикология, наука, изучающая яды грибов, а также
медицинская микология добились большого прогресса в этой области. Подкреплен-
ные компьютерными моделями молекулярно-биологические и биохимические методы
исследования позволяют сегодня получить такие знания, о которых раньше не
приходилось и мечтать. Снова и снова в считавшихся ранее безвредными грибах
открывают опасные вещества, обладающие совершенно иными механизмами действия,
нежели давно известные грибные яды. Становится все яснее, что грибы могут
быть причиной аллергических реакций. Но какие только пищевые продукты в наше
время не вызывают аллергии?
Дело в том, что грибные яды не всегда бывают простыми веществами. Они могут
состоять из смеси бесчисленных летучих веществ или из веществ, меняющих свой-
ства в ходе химических реакций и вообще ведущих себя весьма загадочно. Феде-
ральный институт оценки рисков (Германия) распределил все известные до сих
пор случаи отравления по определенным категориям. Тем самым нам был дан мико-
токсикологический обзор известных к настоящему времени категорий отравления
ядами вообще и грибными ядами в частности. Помимо этого существуют неядовитые
грибы, которые также называют пищевыми. Наблюдают, кроме того, ложные отрав-
ления грибами, а также непереносимость грибов в виде, например, синдрома не-
сварения, дерматита Шиитаке или синдрома зеленушки (Tricholoma equestre). Су-
ществуют также отравления, проявляющиеся в виде желудочно-кишечного пораже-
ния , которое может быть вызвано множеством видов грибов. Проявляется оно, как
правило, рвотой, поносом и тошнотой, которые могут продолжаться в течение не-
скольких дней. Такие поражения встречаются в 40 % случаев всех отравлений
грибами. Кроме того, были описаны расстройства, вызываемые отравлениями сви-
нушкой тонкой (Paxillus involutus), бледной поганкой (фаллоидный синдром),
строчком обыкновенным (гиромитриновый синдром), волоконницей (мускариновый
синдром), мухомором пантерным (пантеринный синдром), мухомором обыкновенным
(синдром отравления мухомором) или также белым навозником (Coprinus-синдром)
и паутинником фиолетовым (синдром Ореллануса). Есть в этом списке и псилоци-
биновый синдром, вызываемый употреблением «магических» грибов, о котором слы-
шали - в той или иной мере - многие люди.
Отравители
грибными
ядами
Используя грибы, можно многое натворить, и Агата Кристи заметила по этому
поводу: «Если где-то тушат грибы, то криминалист-детектив настораживается».
На самом деле, известно довольно мало случаев убийств с помощью отравления
грибами. Печально известный Жирар, подвизавшийся во Франции в начале XX века
в качестве брачного и страхового афериста, последовательно травил женщин гри-
бами или, по крайней мере, изо всех сил старался это делать. В то время по-
ганковидный мухомор считался таким же смертельно ядовитым грибом, как и его
родственница - бледная поганка. Тем не менее, это не так. Действующим вещест-
вом яда поганковидного мухомора является буфотенин, психоделический алкалоид.
Как правило, отравление этим грибом не смертельно и к тому же при нагревании
алкалоид частично инактивируется. Жирар «работал» и с этим грибом, так как
его недостаточные микологические познания мешали ему различать грибы, что
спасло жизнь некоторым женщинам, но не стало смягчающим обстоятельством в су-
де - и убийца был отправлен на эшафот.
Криминальная статистика Великобритании за 1837-1838 годы отметила 538 слу-
чаев смертельных отравлений. Однако только в четырех случаях речь шла об от-
равлении грибами. Во Франции за период с 1851 по 1872 год отмечен единствен-
ный случай такого рода. Когда же американский ученый-самоучка и миколог Ро-
берт Гордон Уоссон (1898-1986) попытался доказать, что такие известные исто-
рические личности, как римский император Клавдий, папа Климент VII и импера-
тор Карл VI, возможно, пали жертвами яда бледной поганки, что подтверждалось
судебными процессами, на которых упоминалось умышленное отравление грибами,
оказалось, что доказать это по прошествии нескольких столетий весьма затруд-
нительно. Использование грибных ядов в качестве смертоносного оружия, конеч-
но, распаляет фантазию, но не находит надежного подтверждения.
Яд - это всегда
вопрос дозы
Что такое вообще яд? И корда некое вещество им является? Слово Gift в не-
мецком языке означает «яд», в английском языке gift - «даяние» или «дар». В
древневерхненемецком языке слово Gift тоже означает «даяние», «дар» или «да-
рение» . В таком смысле употреблял его еще Гёте. Это значение слова давно ис-
чезло из немецкого языка, но оно до сих пор используется, когда говорят о
собственности невесты, которая сохраняет за собой приданое, хотя и употребля-
ется в данном контексте с приставкой: die Mitgift.
В медицине с понятием даяния связано и латинское слово dosis. Это слово
обозначает количество даяния. Именно от количества зависит, окажется ли дан-
ное даяние фактически ядом. Прославленный врач, алхимик и реформатор медицины
Парацельс (1493-1541), похороненный в моем родном городе Зальцбурге, произ-
нес, как считается, самую знаменитую фразу в истории фармакологии, и в этой
фразе выражена именно такая зависимость: «Все вещества суть яды, ничто не ли-
шено яда; и только маленькая доза делает вещество неядовитым».
Парацельс, таким образом, попал в яблочко, если говорить о ядовитости гри-
бов . Дело в том, что грибы не бывают ядовитыми или неядовитыми. Они ядовиты
просто все, но в разной степени, в зависимости от количества ядовитых суб-
станций, в них содержащихся, то есть от того, сколько вредной субстанции мы
поглощаем при употреблении внутрь того или иного гриба. Съедобные грибы - это
наименее ядовитые грибы. Фактически все существа царства Fungi могут отравить
нас, например, если они несвежие, если их неправильно хранили или подвергли
недостаточной термической обработке при приготовлении.
Окончательный вывод звучит, правда, несколько точнее: съедобные грибы - это
те из них, которые после достаточно длительного времени приготовления и в до-
пустимом количестве не вызывают неприятных ощущений и тем более симптомов от-
равления. Многие съедобные грибы в сыром виде являются ядовитыми даже в ни-
чтожных количествах, как, например, жутковатый сатанинский гриб (Rubroboletus
satanas). В сыром виде он вызывает тяжелое отравление, которое проявляется
очень скоро после употребления внутрь даже очень небольшого количества мякоти
его плодового тела.
Rubroboletus satanas.
Не надо
ставить
опыты
на себе
Некоторые любительские микологические сайты пропагандируют идею о том, что
в настоящее время оспаривается сама ядовитость сатанинского гриба, и что этот
чудесный трубчатый гриб является истинным деликатесом. Тем не менее, не стоит
полагаться на эти спекуляции. Лучше читать научные публикации или искать на
интернет-сайтах серьезные исследования профессиональных микологов, касающиеся
токсина сатанинского гриба. Очень скоро вы познакомитесь со словом «болеса-
тин» - так называется токсичный гликопротеин, который был еще не известен
науке всего несколько десятилетий назад. Весьма вероятно, что этот токсин са-
танинского гриба является термолабильным соединением. Если гриб нагревать в
течение двадцати минут, содержащиеся в нем ядовитые вещества разложатся и ис-
чезнут . Это выяснили самоотверженные европейские микологи, которые в XX веке
производили ужасные эксперименты на самих себе, что ни в коем случае не долж-
но служить примером для подражания, не стоит - почти буквально - бросать вы-
зов сатане.
Теперь подытожим размышления о толковании ядовитого вещества: яды - это
встречающиеся в природе или созданные искусственно вещества, которые, после
поступления в организм живого существа, оказывают повреждающее, разрушитель-
ное или смертельное воздействие при определенных условиях и в определенных
количествах. Несомненно, с этим согласился бы и сам Парацельс!
Берегитесь
модных
«экспертов»
Словацкий миколог Ладислав Хагара, автор самого полного в мире определителя
грибов, однажды посетовал, что «отважным невеждам вполне по силам перепутать
любой гриб с другим, наугад выбранным грибом». Современная техника и интернет
позволяют при отсутствии каких бы то ни было знаний, вооружившись одним
смартфоном, приняться за поиски грибов в лесу. Оказавшись там, такие собира-
тели берут все грибы, какие только попадаются им под руку. Потом неопознанные
грибные объекты фотографируют и выкладывают снимки в Facebook, на суд знато-
ков, сопровождая приблизительно таким обращением: «Привет! Друзья, кто-нибудь
знает, что это за гриб?» Этим игривым вопросом будущий эксперт навлекает на
себя шквал насмешек со стороны более опытных членов группы, так как достаточ-
но часто на форумах выкладывают фотографии грибов, которые проще всего найти,
поскольку они большие и легко определяются, как, например, гриб-зонтик пест-
рый (Macrolepiota procera).
Мне претит этот грубый способ знакомства с грибами. Действительно ли стоит
срезать множество грибов и, если они окажутся несъедобными, просто их выбра-
сывать? Разве нет семинаров, и не проводятся познавательные грибные экскур-
сии, в ходе которых людей водят по грибным местам квалифицированные специали-
сты, одновременно приучая их бережно относиться к природе? Хвастовство по по-
воду количества собранных грибов (иногда можно услышать о битком набитых ба-
гажниках) кажется мне отталкивающим, не говоря уже о том, что такой сбор гри-
бов во многих местах считается незаконным, потому что давно существуют регио-
ны, где власти были вынуждены взять их под защиту.
Повторю еще раз: тому, кто не имеет опыта распознавания и сбора грибов, ни
в коем случае нельзя полагаться на «экспертизу» советчиков из интернета, ко-
торые сами иногда знают ненамного больше новичка.
Запутанная статистика
отравления грибами
Опасность отравления грибами совершенно реальна, хотя она и не настолько
грозна, как об этом нередко говорят. Правда, однако, и то, что одно грибное
тело или пара плодовых тел некоторых грибов могут вызвать смертельное отрав-
ление . Тем не менее, испытывать перед грибами панический страх нет никаких
оснований: согласно данным статистики, гораздо больше людей погибает от уку-
сов ядовитых змей, от заражения яйцами ленточных червей или от падений с ло-
шади во время верховой езды. Каждый год во всем мире жертвами собак становят-
ся 25 000 человек, а почти миллион человек умирает от комариных укусов. Со-
гласно данным Федерального института оценки рисков, ежегодно в Германии от
отравления грибами умирают «всего» от двух до четырех человек, хотя, возмож-
но , в действительности это число больше в пять или в десять раз.
Почему трудно выявить действительный уровень смертности от грибных отравле-
ний? В большинстве стран отсутствует надежная историческая статистика. В луч-
шем случае статистический учет осуществляют в те или иные периоды в опреде-
ленных районах в связи с нерегулярно проводимыми научными исследованиями - да
и в этих случаях статистика оказывается далеко не полной. Кроме того, авторы
приводят разные данные, которые могут существенно отличаться друг от друга.
Так, в одном исследовании содержатся сведения, что смертность от употребления
в пищу поганок составляет от 10 до 15 %, в другом - 32 %, а в третьем - от 63
до 100 %.
В бывшей Чехословакии, где я родился, существовала богатая микологическая
традиция. Немало чешских, а в последнее время и словацких специалистов входят
в элиту мировой микологии. Нет поэтому ничего удивительного в том, что именно
в этих странах существует интересная статистика, хотя и она не может дать
полной картины. Каждый год в среднем от отравления грибами страдают около 300
человек, из которых от этого умирают 20. Некоторые источники приводят данные
о том, что в год регистрируют до 1850 отравлений грибами.
Чаще всего причиной отравления служит пантерный мухомор, а причиной смер-
тельных отравлений - бледная поганка. Только в 1975 году от употребления в
пищу этого гриба в Словакии умерли 25 человек. Уточненная оценка происшест-
вий, имевших место с 1974 по 1979 год, показала, что из 182 случаев вызванных
грибами отравлений только в 66 оно было обусловлено ядом гриба. В остальных
случаях причиной отравления становилась недостаточная термическая обработка
при приготовлении грибов, являющихся ядовитыми в сыром виде, или же речь шла
о ложных отравлениях, когда интоксикация вызывалась порчей плодового тела.
С 1919 года Швейцарское микологическое объединение собирает данные обо всех
известных случаях отравления грибами. В 1960 году миколог Альдер из Санкт-
Галлена опубликовал книгу под названием «Отравления грибами в Швейцарии за
сорок лет (1919-1960)» (Die Pilzvergiftungen in der Schweiz wahrend 40 Jahren
(1919-1960)), в которой произвел оценку имеющихся данных, причем в рассмотре-
ние были также включены статистические данные по Франции и Германии. Согласно
этим сведениям, с 1919 по 1960 год в Швейцарии грибами отравились 1980 чело-
век, из которых умерли 96. Больше всего отравлений (14,5 %) и наибольшее чис-
ло смертельных исходов (до 30 %) связаны с употреблением в пищу бледной по-
ганки, которую неопытные грибники могут в некоторых случаях перепутать с лу-
говым шампиньоном.
Мне удалось также найти надежную статистику по бывшей ГДР за 1962 год (153
отравления со смертностью 4 %) и за 1977 год (166 отравлений со смертностью
4,8 %) . И здесь самой частой причиной отравления служил пантерный мухомор, а
самой частой причиной смертельных отравлений была бледная поганка. Опасность
пантерного мухомора заключается в том, что его легко спутать со съедобным и
приятно пахнущим серо-розовым мухомором. Недаром в латинском названии послед-
него присутствует слово rubescens (краснеющий), ибо на срезе мякоть этого
гриба краснеет, а мякоть пантерного мухомора - нет. Кроме того, для этого
гриба характерен запах редьки. С пантерным мухомором можно, кроме того, легко
спутать высокий мухомор, который пахнет редькой, но не краснеет на срезе. Для
ряда видов мухоморов токсичность достоверно не определена, и поэтому мой со-
вет неопытным грибникам - держаться от мухоморов подальше, тем более что сре-
ди них есть такой ядовитый гриб, как Amarita franchetti.
Съедобен ли
обыкновенный
строчок?
Надежная региональная статистика отравлений грибами существует и в Польше,
где собирание грибов очень популярно и широко распространено. В Познанском
воеводстве, где в 1950-е годы проживало 2,2 миллиона человек, отравления гри-
бами были диагностированы в период с 1953 по 1957 год у 319 человек со смерт-
ностью около 10 %. Главный виновник и здесь был тот же, хотя на второе место
совершенно неожиданно вышел широко распространенный в Европе и Северной Аме-
рике обыкновенный строчок. Долгое время этот гриб считали съедобным, хотя
употребление его в пищу может закончиться смертью, причем симптомы отравления
схожи с теми, что бывают при отравлении гигантскими строчками и поганками.
Особенно коварен длительный инкубационный период, который проходит между
употреблением гриба в пищу и наступлением первых симптомов - от шести до две-
надцати часов. К первым симптомам относят тошноту, схваткообразные боли в жи-
воте и понос. Потом возможно наступление кратковременного улучшения, за кото-
рым следует новое ухудшение. Теперь поражение прогрессирует, в особенности
если причина - употребление в пищу поганки, и затрагивает печень, что может
послужить причиной смерти.
Научное название строчка требует краткого пояснения: в биологической таксо-
номии, принципах наименования видов и в их классификации мы обнаруживаем одно
основное правило, которое в случае строчка создает определенные проблемы. Со-
гласно этому правилу, сохраняется определяющее название, обозначающее видовую
принадлежность и данное лицом, первым описавшим конкретный вид. Это название
сохраняется, невзирая на все последующие ревизии номенклатуры и классифика-
ции. Видовое определение было присвоено строчку в те времена, когда его ядо-
витость еще не установили, и в названии сохранилось слово esculentus, что оз-
начает «съедобный». Согласитесь, что это не самое подходящее название для
смертельно ядовитого гриба, пусть даже подавляющее большинство грибников не
слишком сильны в латыни! В английском языке строчки из рода Gyromitra называ-
ют false morel, ложными сморчками. Действительно, строчки очень похожи на
сморчки из рода Morchella, которые издавна пользуются славой очень вкусных
грибов. Но к строчкам надо просто внимательно приглядеться: поверхность их
шляпок напоминает по форме головной мозг, а у сморчков поверхность шляпки по-
ристая. Плодовые тела строчков появляются в марте, то есть на несколько не-
дель раньше, чем сморчки. Чтобы лучше ориентироваться в грибах, надо прояв-
лять любознательность. Микологам вообще подобает смирение, так как помимо
этих грибов существует еще и сморчковая шапочка (Verpa bohemica), одновремен-
но напоминающая как строчок, так и сморчок.
Русская
рулетка...
Обыкновенные строчки были ответственны за великое множество отравлений и в
бывшем СССР. По данным за 1953 год, именно строчки вызвали до 45 % всех от-
равлений грибами! Так как ядовитое вещество, гиромитрин, является термола-
бильным и летучим, оно исчезает из грибов при кипячении и высушивании. В Вос-
точной Европе это обстоятельство всегда учитывалось - и при кулинарной обра-
ботке, и при варке строчков, обычно их кипятят дважды, причем после первой
варки воду сливают. Но даже самый осторожный повар может отравиться парами,
содержащими гиромитрин, в то время как остальные члены семьи, съев готовые
грибы, нисколько не пострадают. Даже высушивание этих грибов можно уподобить
игре в русскую рулетку. В одной и той же семье после употребления в пищу су-
шеных грибов большинство членов семьи не пострадает, а некоторые могут полу-
чить тяжелое или даже смертельное отравление. Разница между смертельной и не-
смертельной дозой яда очень мала и, кроме того, возможно, зависит от консти-
туции жертвы. Нельзя также исключить канцерогенное действие этого гриба, а
также он часто является причиной сложных аллергических реакций. По причине
всего вышесказанного во многих странах строчки обыкновенные - и не без осно-
вания - считаются смертельно ядовитыми грибами.
...и финская
стратегия
выживания
Невероятно глупо искать рецепты грибных блюд в поваренной книге, переводчик
которой ровным счетом ничего не понимает в грибах. В австрийской газете Die
Presse я в 2010 году наткнулся на следующую историю: «Несмотря на опасные для
жизни ошибки в переводе, эта поваренная книга продавалась в Финляндии целый
год. В книге Родерика Диксона "Тысяча лучших салатов" (1000 parasta
salaattia) приводится рецепт салата из строчков и картофеля. Строчок - без
предварительной обработки - весьма и весьма ядовитый гриб. В книге нет указа-
ний на то, что для безопасного употребления строчки надо дважды прокипятить,
сменив воду, а затем хорошенько промыть. Эти указания отсутствуют по той про-
стой причине, что в английском оригинале речь идет о салате из сморчков и
картофеля. Только третье издание книги было изъято из продажи, а в интернете
появилось соответствующее предостережение».
Еще более странным, однако, представляется тот факт, что нам ничего не из-
вестно об отравлении такими салатами. Возможно, все дело в том, что в Финлян-
дии строчки, несмотря на свою ядовитость, являются любимыми пищевыми грибами,
которые свободно продаются на рынках и в продовольственных магазинах, притом
что покупателей всегда информируют о необходимых способах приготовления
строчков. Пробел в знаниях переводчика был с лихвой компенсирован компетент-
ностью финских потребителей.
Удивительные статистические данные по отравлениям грибами можно найти и в
венгерских источниках до 1945 года. Тогда речь шла о 500-600 случаях отравле-
ний ежегодно, из которых от 30 до 80 % заканчивались смертью, а это очень вы-
сокий показатель. После окончания войны количество отравлений сократилось до
обычных 100-200 случаев в год, да и смертность упала приблизительно до 10 %,
что соответствует показателям большинства стран. Большое количество отравле-
ний объяснялось сочетанием условий военного времени и особенностей вполне оп-
ределенного гриба. В Восточной и Юго-Восточной Европе большой популярностью
пользуется обыкновенный, или осенний, опенок. Фактически, однако, речь идет о
целой группе опенковых, различные виды которой очень похожи друг на друга. Во
всем мире известны почти 30 видов грибов этого рода, из которых в Европе
встречаются семь или немного больше видов. Впрочем, таксономия опят не вполне
ясна и сегодня. Если этот гриб начинает где-то расти, то растет он просто
массово и в огромных количествах. В сыром виде опята ядовиты. Даже если эти
грибы тщательно отварить, некоторые люди все равно реагируют на их употребле-
ние тяжелым желудочно-кишечным расстройством. Возможно, в Венгрии до 1945 го-
да сошлось действие нескольких неблагоприятных факторов, в результате чего
число отравлений и смертельных исходов катастрофически возросло. Не исключе-
но, что все дело в том, что этот повсеместно растущий, но небезопасный гриб -
в связи с ухудшением снабжения населения продовольствием - начали массово со-
бирать люди, плохо знающие грибы. Результатом стали массовые отравления, ко-
торые не смогли пережить люди, ослабленные тяготами войны.
Поганковидные мухоморы,
сатанинские грибы и
другие злодеи
В Германии, согласно данным Федерального института оценки рисков за 2010
год, имели место 12 тяжелых отравлений поганковидными мухоморами. По уточнен-
ным данным, за 2006 год в Майнце, Бонне, Гёттингене, Эрфурте и Мюнхене было
зарегистрировано 1704 случая отравлений. Десятью самыми частыми причинами
стали поганковидные мухоморы (Amanita citrina, три смертельных исхода); грибы
рода псилоцибе (Psilocybe); желтокожие шампиньоны (Agaricus xanthodermus,
считаются наиболее часто употребляемыми в пищу слабоядовитыми грибами); опята
(род Armillaria) ; пантерные мухоморы (Amanita pantherina, которые тоже могут
вызывать смертельные отравления); красные мухоморы (Amanita muscaria); тило-
пилы, или горчаки (род Tylopilus, эти грибы такие горькие на вкус, что их
просто невозможно есть); навозники (род Panaeolus); тонкие свинушки (Paxillus
involutus, которые тоже могут быть смертельно ядовитыми) и, наконец, сатанин-
ские грибы (Boletus satanas).
Правда, поганковидные мухоморы ни в коем случае не являются самыми ядовиты-
ми на свете грибами, что бы ни говорили о них профаны, но отравления они в
наших широтах вызывают чаще, чем другие грибы.
Безумные
эксперименты
на себе
В течение долгого времени естествоиспытатели и врачи пытались найти средст-
во от отравлений ядами мухомора. К ним, прежде всего, относят фаллоидин как
главный представитель фаллотоксинов. В мякоти гриба содержится от 20 до 60
милиграммов этого яда на 100 граммов мякоти свежего гриба, а также гепатоток-
сический аманитин (аматоксин). Прием внутрь аманитина в дозе 0,1 миллиграмма
на 1 килограмм веса тела может привести к смертельному исходу. Такое количе-
ство токсина содержится в 10-50 граммах свежего гриба. Швейцарский ботаник и
университетский профессор Каспар Баугин (1560-1624) первым дал научное описа-
ние отравления поганковидными мухоморами. Попытки выделить яд в чистом виде
относятся уже к концу XVIII века, но только в XX веке удалось выделить амани-
тин в кристаллической форме.
Страсть к познанию у некоторых ученых заходила, пожалуй, слишком далеко. Во
Франции некий Жерар в 1851 году в присутствии членов микологического общества
произвел эксперимент над собой и членами своей семьи, по ходу которого они
съели блюдо, приготовленное из бледных поганок. До этого экспериментатор на
два часа поместил грибы в уксусную кислоту, промыл водой, а затем варил в те-
чение получаса. Доктор Каде, один из членов микологического общества, удосто-
верил, что отравления не произошло, но настоял на том, что этот результат
следует сохранить в тайне от широкой публики. Ученые опасались, что после об-
народования результатов публика бросится есть ядовитые грибы.
Французский врач Пьер Адриен Бастьен (1924-2006) превзошел смелостью Жерара
- в 1974 году он в присутствии нотариуса съел больше 50 граммов бледных пога-
нок, то есть употребил внутрь смертельную дозу яда. Бастьена спасли в больни-
це города Нанси, причем с помощью предложенного самим Бастьеном рецепта. Ре-
акция коллег и средств массовой информации на этот самоубийственный экспери-
мент была неоднозначной. Это заставило Бастьена повторить опыт в 1976 году и
опубликовать свои рекомендации по лечению отравления поганками. Среди прочего
он настаивал на введении отравленным больших доз витамина С. Но Бастьен, по-
мимо научного мужества, обладал и незаурядным тщеславием. На этот раз он тоже
не получил того признания специалистов и восторга публики, на какой рассчиты-
вал, поэтому в 1981 году он пригласил корреспондентов телевидения и газетных
репортеров в Женеву, где перед камерами съел 70 граммов тушенных в масле в
течение 15 минут бледных поганок. Через восемь часов появились первые симпто-
мы отравления. Упрямый врач пережил и этот эксперимент, поставив уникальный в
своем роде мировой рекорд, став единственным на свете человеком, трижды пере-
жившим отравление поганками. На этот раз его вполне устроил медийный резонанс
- все узнали о его подвиге, который не следует повторять.
Лечение
поганками
Но как получается, что некоторые люди выживают после отравления поганками,
а некоторые животные без проблем ими питаются? Способность переваривать яды
поганок зависит от присутствия определенных ферментов, которые могут расщеп-
лять яды. Люди, человекообразные обезьяны и морские свинки не обладают доста-
точным количеством таких ферментов, и поэтому прием поганок в пищу для них
чрезвычайно опасен. Переносимость этих ядов у мышей и крыс в десять раз боль-
ше . Кролики могут поедать сравнительно много поганок без видимых признаков
отравления. Начиная с 1950-х годов это знание стали применять в лечении от-
равленных пациентов. Им вливали внутрь такие количества экстрактов кроличьих
мозгов и желудков, что вызывает удивление, как кишки ослабленных больных вы-
держивали такую нагрузку. Сегодня, правда, лечение, по счастью, выглядит не-
сколько иначе: отравление поганками является неотложным состоянием, требующим
экстренного медицинского вмешательства. При этом врачи рекомендуют следующие
меры: удаление яда из пищеварительного тракта промыванием желудка и эвакуаци-
ей его содержимого. Больной получает активированный уголь, слабительные и си-
либинин - вещество, которое тормозит поступление аманитина в клетки печени.
Помимо этого проводят заместительную терапию антитромбином III, переливают
свежезамороженную плазму, а также проводят гемодиализ и гемосорбцию для
уменьшения риска развития почечной недостаточности. Если же развивается то-
тальная печеночная недостаточность, то единственным выходом становится пере-
садка печени.
Коварные «маленькие
коричневые грибы»
Узкому кругу просвещенных любителей грибов опасность поганок хорошо извест-
на. По-иному обстоит дело с такими малозаметными и скромными грибами, как,
например, волоконница. Опытные грибники, правда, знают, что волоконницы рода
Inocybe, образующие эктомикоризы с некоторыми деревьями и другими растениями,
особенно Волоконница Патуйяра, или майская волоконница, являются опаснейшими
ядовитыми грибами благодаря высокому содержанию в них мускарина. В мякоти
свежего гриба содержится свыше 0,037 % мускарина, что делает волоконницу в
200 раз более ядовитой, чем легендарный мухомор. 50 граммов волоконницы так
же смертельны при употреблении внутрь, как и 50 граммов бледной поганки. Од-
нако симптомы отравления мускарином начинают проявляться быстрее, чем при от-
равлении аманитином - уже через два часа после употребления в пищу. Правда,
волоконницу, о которой на курсах грибников рассказывают в первую очередь,
очень легко спутать со вкусным и абсолютно безвредным майским грибом. Оба
гриба появляются в лесу очень рано, в середине мая. Самый надежный признак,
по которому можно отличить эти грибы друг от друга, - это мучной запах, исто-
чаемый съедобным майским грибом, но для того, чтобы его учуять, надо, во-
первых, о нем знать, а во-вторых, иметь чувствительное обоняние. В 1963 году
в бывшей ГДР один восьмидесятилетний садовник набрал несколько килограммов
волоконниц, которые он по ошибке принял за майские грибы, и продал их в мест-
ную гостиницу. После двухдневного хранения грибы были проданы тридцати трем
покупателям. Все остались живы, хотя и достаточно пострадали. Последствия для
садовника оказались легкими - его оправдали, приняв во внимание почтенный
возраст, но хозяйка гостиницы все же предстала перед судом.
Вообще с волоконницами шутки плохи. Этот род насчитывает более сотни видов,
имеющих в высшей степени разнообразную окраску. По большей части представите-
ли этого рода отличаются высоким содержанием мускарина и поэтому ядовиты. Не
стоит пытаться определять, собирать и есть эти внешне неброские «маленькие
коричневые грибы» (little brown mushrooms), как их иногда называют в шутку
из-за трудностей с определением их видовой принадлежности, если, конечно, вы
не вооружены микроскопом, позволяющим различать мельчайшие грибные споры.
Хуже
бледной
поганки
Я уже много раз упоминал о том, что бледная поганка - это не самый ядовитый
и опасный гриб на белом свете, если мы примем в расчет грибы во всех формах
их существования. Так, некоторые грибы рода галерина (Galerina), насчитываю-
щего более трехсот видов, распространены во всем мире и, по меньшей мере, не
уступают поганкам в ядовитости. Galerina sulciceps из Индонезии считается бо-
лее ядовитой, чем бледная поганка, а самым ядовитым грибом Северной Америки
считают Amanita bisporigera. Но сейчас мы поговорим не об этих и других опас-
ных грибах, мы обратим наше внимание на афлатоксин. Афлатоксины - это группа,
состоящая из приблизительно 25 известных веществ, ответственных за гибель ты-
сяч людей и животных. Афлатоксин В1 считается очень опасным ядом, а кроме то-
го, является сильнейшим канцерогеном. Эти вещества-убийцы образуются в широко
распространенных плесневых грибах Aspergillus flavus и Aspergillus parasit-
icus , хотя и не во всех их штаммах. Особенно интенсивно образование токсина
происходит при повышенных температурах от 25 до 40 С. Поэтому наиболее высока
вероятность поражения афлатоксинами в субтропических и тропических областях,
когда плесень попадает в сельскохозяйственные продукты.
Афлатоксины по своей природе - вторичные метаболиты. Подобные вторичные
продукты обмена веществ, образуемые растениями, бактериями и грибами, в прин-
ципе довольно загадочны, ибо они, как представляется, не нужны для роста и
выживания их продуцентов. Какая польза от них растениям, остается во многих
случаях неизвестным. Можно лишь предположить, что они служат защитой от кон-
курирующих организмов, как, например, продуцируемые грибами антибиотики, а
также выполняют регуляторные функции и служат сигнальными веществами.
Особенно охотно афлатоксин поражает комбикорма для длительного хранения,
содержащие арахисовую муку. В 2013 году разразился кормовой скандал, причиной
которого стало обнаружение в выставленных на продажу кормах больших количеств
афлатоксина. Однако и другие растения, такие как кукуруза, рис, дробленый
миндаль, фисташки и злаки могут при неблагоприятных условиях хранения при вы-
соких температурах оказаться зараженными смертельно опасными плесневыми гри-
бами. Смертельная доза для взрослого человека составляет от 1 до 10 милли-
граммов на килограмм веса тела.
Почти так же коварны, как афлатоксины, алкалоиды гриба, называемого спо-
рыньей пурпурной (Claviceps purpurea), которая поражает рожь и другие куль-
турные злаки. Собственно, в 1985 году в Германии произошло отравление людей
алкалоидами спорыньи, обнаруженной в мюсли, да и после этого время от времени
в отдельных пробах, взятых санитарными земельными службами, в продуктах пище-
вых злаков обнаруживались повышенные концентрации алкалоидов.
Спорынья и
антонов огонь
Пурпурная спорынья относится к аскомицетам. Поражение растений становится
видимым благодаря появлению пурпурно-черного налета на тканях растения. В
данном случае речь идет о твердых формах гриба. Масса состоит из переплетен-
ных в мицелии гиф, которые способны стойко переносить холод и сухость. В та-
ком виде гриб может выживать очень долго, но при благоприятных условиях он
немедленно пробуждается от спячки. Повитухи первыми заметили, что алкалоиды
спорыньи стимулируют родовые схватки.
Никто не знает и никогда не узнает, сколько человек в мире за всю историю
погибло от алкалоидов спорыньи, но, вероятно, число жертв в десятки тысяч раз
превосходит число жертв отравления бледной поганкой. Там, где вместо пшеницы
начинали возделывать рожь, всегда складывалась катастрофическая ситуация.
Различные источники сообщают, что в 943 году по всей Европе, но, прежде все-
го, во Франции и Испании, от отравления спорыньей погибли до 40 000 человек.
Это случилось после подобной эпидемии, которая разразилась в германских зем-
лях в 857 году. Эта хворь получила название ignis sacer, священный огонь,
огонь святого Антония или просто антонов огонь. В Средние века эту болезнь
считали заразной, ибо опасность подстерегала всюду. В Европе XV века было уч-
реждено 370 госпиталей, где пытались оказывать помощь заболевшим, разумеется
не имея для этого никаких действенных средств. Для помощи больным был учреж-
ден особый орден - Орден антонитов, - члены которого ухаживали за обреченными
на мучительную смерть людьми. В некоторых областях Средиземноморского бассей-
на в народных обычаях можно и сегодня увидеть отголоски ужаса перед тогдашни-
ми эпидемиями антонова огня. Каждый год на Сардинии отмечают праздник
Focolare di Sant' Antonio, в ходе которого люди с помощью религиозных обрядов
стараются отогнать болезни и другие бедствия.
Сегодня мы едва ли можем представить себе всю меру тех мучений, что испыты-
вали люди, отравившиеся спорыньей. Ядовитый алкалоид этого гриба, эрготамин,
приводит к драматичному сужению кровеносных сосудов. Это отражается не только
на кровоснабжении внутренних органов. Ухудшение мозгового кровообращения при-
водит к бредовым расстройствам. Конечности холодеют, отмирают и сгнивают пря-
мо на теле. Беат Рюттиман пишет: «Ступни или кисти поражает страшная жгучая
боль, словно вызванная огнем или адским пламенем; начинается гангрена, и
мертвые конечности либо сами отпадают от тела, либо их отсекает хирург. В го-
рячей фазе невообразимое страдание сгрызает и пожирает плоть; в холодной фазе
погибают и кости».
Смерть
в хлебе
Несмотря на то, что уже античные ученые предполагали, что существует связь
между плесенью, поражающей злаки, и страшными эпидемиями, люди сразу забывали
об этих предположениях, когда эпидемия прекращалась. Так продолжалось вплоть
до XVIII века, когда государства, после опустошительных эпидемий, гулявших по
Европе, с помощью законов о надлежащем хранении зерна положили конец этим
эпидемиям. Около 1850 года были проведены первые научные исследования, внес-
шие вклад в понимание цикла развития спорыньи. Катастрофы случались, однако,
и в XX веке, например в 1926 и 1927 годах, когда в СССР, согласно официальным
данным, от отравления зараженным спорыньей хлебом погибли 11 000 человек.
На этом отрезке нашего путешествия мы многое узнали об опасных грибах и по-
следствиях отравления их ядами. В следующей главе я обращусь к старым знако-
мым, известным нам из микологической традиции, которые долгое время считались
добрыми друзьями грибников. Время показало, что отнюдь не всем друзьям можно
доверять.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
УСТАНОВКА ТВЧ
Некрупная низковольтная транзисторная установка нагрева металлов токами вы-
сокой частоты (ТВЧ) собрана на основе недорогого доработанного китайского мо-
дуля ZVS 1000W и пары модернизированных блоков питания (БП) от старой компью-
терной техники. Прибор предназначен для лабораторного ВЧ нагрева мелочей в
домашней мастерской, в том числе и при изготовлении самодельных электроваку-
умных приборов (ЭВП) - обезгаживание электродов при откачке, нагрев геттера,
отжиг мелочей в импровизированных вакуумных или водородных микропечах.
Установка собрана из весьма недорогих и доступных компонентов и материалов,
обеспечивает быстрый нагрев, удобна, вполне надежна и не перегревается при
длительной работе. Охлаждение комбинированное - воздушное электронных компо-
нентов, водяное индуктора. Внутренний полезный диаметр несъемного индуктора -
40 мм. Установка потребляет от сети около 400 Вт, имеет комплекс штатных за-
щит в БП и его плавный пуск.
Фото 1. Исходный модуль ZVS 1000W. Вид со стороны деталей.
0-
щ »
4.7Ko»wn RS [J
12-48VDC
no ^-<n
о
'■~\ /~~N. /~"\ /~\
/ V V V \
'17 - 200 )iH 1 On
/ V V V \
4R7n„h«5« 'RFM^f/ 01 "
^^-T ;
10k
10k
к 7 J ohr:i 5 w
D3
12v
At least 1W ?eners
12v
02 ,
<i 4 1—
\
J
I
тюш^
\D,
04
-и-
Parallel cap
bank,
- prefferabfy
forced-air
cooled
«XJSuf
^r
Work coll.6 turns
01. D2:1N4742.12 v 1 WtttZtiw 4*4*
OS. 04: ГЮ07 SA1O00 VWt fail 0I#4+
01. 02: WP260N Mctfet Rds = 044Otimt
Фото 2. Примерная схема ZVS 1000W.
Фото З. Исходный модуль ZVS 1000W. Вид со стороны пе-
чатных проводников.
Фото 4. Фабричный модуль на полевых транзисторах снабдил самодельным
лаконичным индуктором из медной трубки, убрал штатные винтовые клем-
мы для подключения индуктора и БП, наплавил на широкие дорожки вали-
ки припоя. Питание 12 В. Ток потребления 2...3.5 (?) А. Табельные ра-
диаторы транзисторов справляются играючи, индуктор холодный. Разо-
грев стальных железок до ^300 С (синий цвет побежалости).
Эксперименты с платой ТВЧ (Фото 4) питаемой от стандартного компьютерного
БП (- 12 В) показали недостаточный нагрев деталей, неудобное расположение ин-
дуктора. Индуктор доработал - выпаял, сформовал выводы для прямого положения
(добавился еще один виток) относительно платы, удлинил их для возможности во-
дяного охлаждения. Впаял модернизированный индуктор в плату, восстановил пе-
чатные дорожки и их усиление.
Фото 5. Плата ТВЧ нагрева с доработанным индуктором. Он длиннее, те-
перь его можно охлаждать водой, лучше работает (на виток больше),
удобнее расположен.
Фото 6. Применение для питания модуля - 24 В от двух последовательно
включенных компьютерных БП (изолировать корпуса и заземление вилок,
либо доработать). Нагрев небольшой стальной заготовки уже до красно-
го каления за 8...10 сек. Ток потребления 2...5 (?) А, индуктор теплый,
обдуваемые радиаторы нагреваются все еще терпимо.
Фото 7. Проверка работоспособности водяного охлаждения индуктора,
его герметичности. Циркуляционный микронасос - 12 В.
Настольно-макетные эксперименты показали пригодность модуля для задач прак-
тических, имелись в наличии и все компоненты прибора. Требуется изобрести не-
кий более-менее компактный корпус-шасси для удобного и безопасного использо-
вания прибора. Также, стандартные компьютерные БП нехлопотно электрически до-
работаны - в каждом несколько увеличено напряжение канала +12 В, гальваниче-
ски отвязано от корпуса заземление низковольтной части.
* + 12 В !"
I \ \ i
1
L
г
•
г 5h
А
ж
! / Ч Ч Ч
Рис. 8 Увеличение напряжения канала 12 В в БП ПК на основе TL 494.
Исходная схема делителей, отключение защиты (выв. 4).
1 ^
1 ^
^
■■<
^ 1* &
X
W
Рис. 9 Увеличение напряжения канала 12 В в БП ПК на основе TL 494.
Доработка. Дополнительный стабилитрон позволяет подбирать увеличив-
шееся напряжение, например, в одном из своих экземпляров БП получал
такие выходные напряжения - 13 В со стабилитроном на 6,8 В, 15 В -
со стабилитроном на 8,9 В, 16,2 В - со стабилитроном на 12 В и 17 В
со стабилитроном 13 В.
Фото 10. Питание модуля от получившегося БП - 29 В (из 30 возможных,
ограниченных ВЧ модулем) , дало ток потребления max ^9 А и горячий
индуктор. Штатные радиаторы транзисторов раскалялись мгновенно, не-
смотря на интенсивный обдув. Нагрев нетолстой стальной заготовки до
красного каления за несколько секунд.
Фото 11. Замена штатных зародышей радиаторов на взрослую особь. Од-
ну, но крупную и с обдувом. От охлаждения процессора в старом тро-
фейном системном блоке ПК. Стрелочками указаны полевые транзисторы.
Фото 12. Транзисторы выпаяны, проверены и изолированно установлены
на новый радиатор сообразно местам на плате. Через слюдяные проклад-
ки с применением теплопроводной КТП-8. Для крепежа просверлены от-
верстия, нарезана резьба МЗ. Припаяны длинные выводы-стойки из не-
тонкой медной луженой проволоки сложенной вдвое.
Фото 13. Собранный модуль с усиленным охлаждением, доработанные БП.
Окончательная проверка макета. Транзисторы нагреваются умерено, ин-
дуктор и вовсе прохладен как июньский вечер в пермском крае - водя-
ное охлаждение, великое дело!
Коробка прибора состыкована из трех частей - пары стандартных БП и само-
дельного кожуха для ТВЧ модуля. Компоновка получилась не самая рациональная
«с переменной плотностью» - там пусто, тут густо, зато простая и с максималь-
ным использованием уже имеющегося.
Фото 14. Развертку кожуха для ТВЧ платы разметил и вырезал ножницами
по металлу из куска листа кровельной оцинкованной стали 0,45 мм. Не
забыл и о лепестках-отгибах для удобного крепления к соседним пане-
лям и модулям. Массивы отверстий разметил, накернил, просверлил не-
толстым, рассверлил сверлом покрупнее. В углах просверлил по отвер-
стию, чтобы при сгибании не было складок.
Фото 15. Гнутьё делал на краю рабочего стола, зажав линию сгиба меж-
ду двух твердых деревяшек с ровным краем. Гнул руками, также через
недлинный брусок.
Фото 16. Окончательная формовка кожуха.
Фото 17. Сборка шасси установки ТВЧ. Обе половинки корпусов БП при-
клёпаны и спаяны днищами, так, чтобы вытяжные заклепки не попадали
под плату. Небольшой УШМ прорезал несколько окон для сообщения моду-
лей между собой. Кожух ТВЧ модуля также приклепан. Верхняя стенка у
него будет съемная, а передняя деревянная (изолятор).
Фото 18. Модуль ТВЧ снабдил двумя парами алюминиевых лепестков при-
клепанных к тяжелому радиатору. Повозившись, сформовал и подогнал их
к кожуху, приклепал. Обезжирил, закутал газетой индуктор и по воз-
можности плату ТВЧ. В несколько слоев с промежуточной сушкой покрыл
аэрозольной эмалью в баллончике.
Фото 19. Силиконовые шланги водяного охлаждения индуктора пропущены
через БП, в одном из них размещен и циркуляционный насосик. Выходные
шланги следовало механически закрепить на задней стенке прибора.
Сделал для этого пару промежуточных патрубков на небольших панель-
ках. Они установлены в штатных окошках компьютерных БП вместо вклю-
чателей или дополнительных розеток для включения монитора. Панельки
из оцинкованной стали, вырезал ножницами по металлу. Отверстия для
патрубка выпилил ювелирным лобзиком, впаял горелкой со специальной,
для монтажа медных водопроводов, пастой-флюсом. Промыл теплой водой
со старой зубной щеткой от остатков флюса.
Фото 20. Установил доработанные платы БП, тщательно изолируя двумя
слоями термотрубки проложил провода и жгуты, формовал их по месту,
подогревая изоляцию строительным феном. На фото - монтаж внутри од-
ного из БП. Прямой вывод шланга от индуктора, жгут «-» к ТВЧ, сило-
вое низковольтное соединение со вторым БП. На задней стенке патрубок
и сетевая розетка, на низковольтном радиаторе - 7812 питает вентиля-
торы БП и транзисторов ТВЧ.
Фото 21. Вид на монтаж во втором БП. Силовой жгут к «+» ТВЧ, цирку-
ляционный насос на шланге охлаждения, сетевой выключатель-клавиша на
задней стенке. Сетевые провода сообщаются между половинами БП через
проём под вентиляторами. На низковольтном радиаторе - 7812 питает
вентилятор БП и циркуляционный насос.
Фото 22. Вид на заднюю стенку открытого прибора. Подключены внешние
шланги к емкости с водой. Достаточно стеклянной банки 1...3 л.
Фото 23. Вид спереди на открытый прибор. Рабочее положение на любом
боку, но нужны ножки или подкладывание брусочков, чтобы не закрывать
вентиляционные решетки.
Фото 24. Индукционный нагреватель в сборе, без сетевого шнура и
внешней части водяного охлаждения.
Фото 25. Разогрев анода старой изношенной 6Э5П.
Техника
КОНТАКТНАЯ СВАРКА
Основное назначение прибора (рис. 1) - простое и быстрое жаростойкое соеди-
нение «насквозь» нетолстых листов и проволок из разных металлов для внутрен-
ней арматуры самодельных электровакуумных приборов (ЭВП). Кроме того, аппарат
может пригодиться в ювелирном деле, при альтернативном электрорадиомонтаже
или изготовлении некрупных корпусов, кожухов, экранов и т. п. К винтовым
клеммам прибора может быть подключен выносной инструмент. Сварочный аппарат
использует плоские легкосъёмные электроды - гнутые проволочные для мелочей,
массивные для деталей крупнее - выпиленные и сформованные из нетонкого листа
меди или её сплавов. Аппарат опробован максимум - на листах оцинкованной кро-
вельной стали 0,45 и 0,5 мм. Точная настройка режима позволяет работать с
тонкими деликатными материалами и с высокой повторяемостью.
Фото 1. Внешний вид прибора.
Итак. Размеры свариваемых деталей невелики и при проектировании применен
ряд решений для популярной и где-то близкой (тонкая никелевая лента), в по-
следнее время, забавы - соединения элементов-аккумуляторов пальчикового типа
в батареи. Такие приборы обычно собирают на базе удобного для перемотки высо-
ковольтного трансформатора от микроволновой печи. Больше того, существует ряд
недорогих и доступных встраиваемых модулей для управления такой сваркой (Фото
2) .
Самый толстый предполагаемый материал для сварки - сталь 0,5 мм толщиной,
самый тонкий - на порядок меньше, т. е. требуется значительный диапазон регу-
лировки и точная выдержка. Здесь, применил готовый фабричный контроллер NY-
DO 4 220V 100A китайского производства (Фото 2).
Фото 2. Контроллер точечной сварки и его подключение. Умеет регули-
ровать и отображать сразу два параметра - время сварки (миллисекун-
ды? 1...99) и сварочный ток (в процентах от основного - 30...99 %) . Ре-
гулирование кнопочное, индикаторы светодиодные семисегментные. Пита-
ние модуля переменным током 9...12 В от небольшого вспомогательного
трансформатора. Запуск при замыкании контактов на колодке (кнопка,
педаль). Отключаемая звуковая сигнализация.
Сварочный трансформатор - сердце прибора и его возможности. К счастью, в
связи с распространением аккумуляторной электротяги в разного рода подвижных
механизмах, накоплен большой опыт использования перемотанного высоковольтного
трансформатора от микроволновой печи. Кажется, это его лучшее применение, да-
же по сравнению с исходным - завышенный ток покоя и весьма скромные для заяв-
ленной мощности габариты делают его длительное включение расточительным и
опасным. Другое дело точечная сварка - относительно дешевый, а иногда и бес-
платный , трансформатор. Мощный, компактный, легко переделываемый. А что до
перегрева и перерасхода, так здесь он будет работать секунды.
У трансформатора от микроволновой печи поаккуратней спилил высоковольтную
обмотку и выбил пару магнитных шунтов. Со второго раза выполнил обмотку само-
дельной плоской шиной набранной из полос медной отожженной фольги.
Фото 4. Заготовка сильноточной обмотки.
Фото 5. Размеченные и нарезанные полоски медной фоль-
ги - заготовки шины.
Фото 6. Собранная из полос шина. Изоляция термотрубкой.
«tvt
Фото 7. Силовой трансформатор аппарата с перемотанной вторичной об-
моткой. 3 витка сечением 48 мм2. При сетевом напряжении ^220В они да-
ют чуть больше ^2,5 В. На такую обмотку с выводами около 20 см, ушло
1.2 метра самодельной шины.
Выводы силового трансформатора обрезал по месту, зачистил и облудил каждый
лепесток, спаял каждый вывод в единую плоскую клемму.
Фото 8. Законцовки выводов сильноточной обмотки.
Фото 9. Сварочный клюв выполнил из пары гибких стальных пластин на
деревянном слоистом основании. Поле отверстий на пластинах позволило
плавно подобрать потребную их гибкость.
Дополнительные панели для установочных элементов сделал из нетолстого лис-
тового текстолита. Такой прием позволяет с удобством использовать для стенок
корпуса материал значительной толщины (дерево, фанера).
Фото 10. Заготовка панели запуска - кнопка, гнездо для педали.
Фото 11. Самая сложная панель, для модуля управления. Под прозрачной
будет декоративный бумажный слой с пояснительными надписями.
Фото 12. Панель управления в сборе. Вид сзади. Сам модуль установлен
на живую нитку - не хватает шайб и стопоров.
Фото 13. Панель управления на передней стенке корпу-
са. Вид сзади. Примерка.
Фото 14. Симистор модуля управления снабдил небольшим игольчатым ра-
диатором. Просверлил радиатор, нарезал резьбу. Прикрутил прибор за
фланец, корпус дополнительно прижал парой нашедшихся кронштейнов.
Под металлическую спинку симистора плюхнул немного КТП-8.
Фото 15. Вентиляционные сетки на боковых сторонах коробки и решетки-
панели для установки вентиляторов сделал из нетолстого листового
алюминия - остатков старой кровли. Лист отрихтовал, разметил, выре-
зал заготовки ножницами по металлу. Жесткой щеткой с мылом и водой
отмыл и высушил заготовки. Разметил, накернил центры отверстий на
стальной плите, просверлил нетолстым сверлом на станке.
Фото 16. Заготовка сетки-панели для установки вентилятора.
Скомпоновал элементы аппарата и вычертил в КАДе. Из 10 мм фанеры нарезал
заготовки стенок. Дно сделал из двух склеенных слоев такой фанеры. Собирал на
столярный ПВА и некрупные гвоздики.
Фото 18. Несколько искривленные заготовки вынудили повозиться при
сборке. Сначала скрепил боковые стенки, после высыхания клея разме-
тил, выпилил из заготовки и установил дно из двух склеенных слоев
такой же фанеры.
Фото 19. Вместе с вырезанной из ДВП крышкой корпус погрунтовал чуть
сильнее разбавленной ПФ-115, а после высыхания покрасил в два слоя.
После грунтовки некрупной затертой наждачкой пригладил встопорщив-
шиеся волокна.
Фото 20. Декоративные панели-накладки в несколько приближений вычер-
тил в КАДе и распечатал на бумаге. Окончательный вариант распечатал
на плотной фотобумаге. Вырезал скальпелем. Для маскировки неработаю-
щих сегментов индикатора, прямо на него наклеил слой бумажного ма-
лярного скотча.
Фото 21. Вид на заднюю панель с установленными вентиляторами и сете-
вым проводом.
Автоматический выключатель установил на обрезке стандартной DIN-рейки при-
винченной парой саморезов к нарочитому брусочку. Два вентилятора обдувают
сварочный трансформатор и радиатор силового ключа-симистора. Каждый свое.
Вентиляторы запитаны постоянным напряжением 9 В через диодный мост от мало-
мощного вспомогательного трансформатора. Контроллер имеет свой собственный
бортовой выпрямитель-стабилизатор и питается переменными 9 В. Остальное оче-
видно .
Фото 22. Стойку-крепление плоских пружин - держателей электродов
пришлось разобрать до атомов. Перед сборкой несколько раз покрыл де-
ревяшки акриловым лаком. Польстился на быструю сушку. Баловство ко-
нечно . Для надежной консервации дерева стоит применять масляный лак
или краску.
Модуль с трансформатором и электродами (Фото 9) весьма массивен. К счастью,
с надежным креплением к корпусу затруднений не возникло - естественным обра-
зом детали модуля - сборная стойка-изолятор и трансформатор закреплены длин-
ными сквозными винтами. Аж восемью штуками. Длина их несколько избыточна и
стоит только собрать этот модуль сразу внутри корпуса с креплением насквозь,
в том числе и через мощное дно, и задача решена. Сверлил отверстия в дне ящи-
ка используя платформу-основание модуля как кондуктор.
Фото 23. Собранная в ящике электродная система. Послойно, с крепле-
нием общими болтиками Мб ко дну.
Фото 24. Вид на переднюю стенку аппарата в сборе с электродным моду-
лем. Установил самодельные винтовые клеммы, зажал электроды, закон-
чил внутрикоробочный электромонтаж, проверил работоспособность. Ком-
пактно , мощно, замечательно работает.
Фото 25. Вид на монтаж прибора. 1 - сварочный трансформатор; 2 - мо-
дуль управления; 3 - субмодуль управления с индикацией, кнопками и
зуммером; 4 - сервисный маломощный трансформатор для питания модуля
управления и вентиляторов охлаждения; 5 - вентиляторы охлаждения,
работают на половину мощности; 6 - выпрямитель для питания вентиля-
торов - диодный мост, при необходимости усилить обдув, к нему добав-
ляется оксидный конденсатор; 7 - автоматический выключатель; 8 -
кнопка пуска и гнездо для подключения педали.
Фото 2 6. Вид на лицевую сторону готового аппарата. Некрасивые проёмы
вокруг держателей электродов закрыл декоративной панелью - выпилил
из кусочка плотного ДВП, щели сделал лобзиком по дереву, пару раз
покрыл лаком, прикрутил мелкими саморезами.
Мышление
Я - СУПЕРОРГАНИЗМ
Джон Тёрни
Когда узнаёшь больше, отвращение
иногда сменяется восхищением.
Теодор Розбери. Жизнь на человеке
ВВЕДЕНИЕ
Познакомься с
суперорганизмом
Кто я? Зеркало всегда готово напомнить. Вот он я без всякой одежды (не бес-
покойтесь , я буду смотреть на это сомнительное зрелище один, чтобы вам этого
делать не пришлось). Я вижу перед собой бледное прямоходящее двуногое. Сред-
них лет, мужского пола, со светлой кожей. Сравнительно высокое по человече-
ским меркам. С небольшой склонностью к сутулости. Мою жизнь (по крайней мере,
до сих пор) вполне можно назвать благословенной с медицинской точки зрения,
что вообще свойственно поколению бэби-бумеров Запада. Пока еще не видно осо-
бых признаков износа. Если вспомнить, каким я видел свое отражение 30 лет на-
зад , можно заключить, что нынешняя моя версия делается всё упитаннее в поясе
(и ногти на ногах тоже, как я замечаю, становятся толще), а вот волосы реде-
ют . В остальном же я, пожалуй, выгляжу почти как прежде.
Такая преемственность тела, такая его неизменность - одна из составляющих
моего ощущения собственного Я. Человеческое тело, довольно крупное по масшта-
бам земных существ, служит единицей индивидуальности. Нет-нет, я не имею в
виду какие-то философские смыслы. Я - автономный субъект-человек, и это мое
тело. Или тут уже начинается философия? Во всяком случае, я не рассматриваю
сейчас мое индивидуальное Я как нечто уникальное.
Однако я чувствую (уж не знаю, насколько это важно) , что мельчайшую, ни-
чтожнейшую, исчезающе малую долю вещества и энергии Вселенной, ту долю, кото-
рая и является мною, можно отделить от всего прочего. У той порции биомассы,
которую я таскаю на себе (или которая таскает меня на себе), имеются вполне
обыкновенные отверстия, куда поступают вещества, а также отверстия, откуда
вещества выходят. Если я хочу и дальше оставаться живым, это должно происхо-
дить с известной регулярностью. Но мне представляется, что у данного тела
есть довольно отчетливые границы. Похоже, оно довольно резко отличается от
остального мира. Да, я поддерживаю сознательную связь с другими людьми глав-
ным образом благодаря языку. Более того, современные технологии позволяют мне
связываться с тысячами людей, иной раз находящихся от меня очень далеко; воз-
можности моих предков были в этом смысле куда скромнее. Однако Я, связанное с
другими, имеет и телесное воплощение. Я - биологическая сущность, человече-
ский организм.
Признаться, я всегда ощущал это организменное Я (сейчас нас таких около 7
миллиардов) как корабль, выстроенный для одиночного плавания. Такое же интуи-
тивное представление разделяют со мной художники и поэты. Как выражался Орсон
Уэллс, мы рождаемся в одиночку, живем в одиночку, умираем в одиночку. Далее
он замечает, что любовь и дружба все-таки иногда делают жизнь сносной. Что ж,
это верно. Однако, как выясняется, сама его предпосылка совершенно неверна.
Наука вначале потихоньку, исподволь, а в последние десятилетия всё более на-
стойчиво возражает этому мнению. Вы, как и я, являетесь отдельным, индивиду-
альным человеком. Но мы не одни. У каждого из нас всегда есть спутники. И
весьма многочисленные.
Взгляните
еще раз
Вы когда-нибудь заглядывали себе в рот? Нет, не с помощью зеркальца - с по-
мощью микроскопа? Возможно, вы проделывали это в школе. Если забыли, то вот
как это делается. Осторожно поскребите внутреннюю поверхность щеки чистой
ватной палочкой, плоским концом зубочистки или просто ногтем, если у вас нет
под рукой никаких других инструментов. Перенесите этот комочек слизи на пред-
метное стекло микроскопа, добавьте каплю красителя «метиленовый синий», на-
кройте покровным стеклом, поместите под линзы микроскопа и наведите прибор на
резкость.
Даже при небольшом (скажем, десятикратном) увеличении вы увидите некоторые
клетки. Они плоские - и не только из-за того, что расплющены между стеклами.
Плоское состояние вообще свойственно клеткам такого типа, принадлежащим тка-
ни, которая называется чешуйчатым эпителием. Можно увидеть ядро, отвечающее
за передачу наследственных инструкций (краситель помечает, в частности, ДНК)
и отделенное от всего остального, то есть от цитоплазмы. Отдельная клетка при
таком увеличении выглядит не очень-то впечатляюще. Тем не менее, всякая клет-
ка напоминает нам о потрясающем факте: каждый из нас - громадная высокоорга-
низованная коалиция множества таких клеток, крошечных частичек куда более
крупного организма, которые, как правило, способны самостоятельно расти и де-
литься. Таким образом, каждое прямоходящее млекопитающее состоит из своего
рода элементарных частиц жизни, нужно лишь отойти от привычных нам повседнев-
ных масштабов. Начало этим частицам кладет одна-единственная - оплодотворен-
ная яйцеклетка. Она растет и делится, в итоге порождая триллионы клеток и
играя роль в поддержании существования высокоорганизованного ансамбля, то
есть вас или меня.
Мало того. Прибавьте увеличение, и вы обнаружите под комьями эпителиальных
клеток и вокруг них мелкие точки, окрашенные синим (мы ведь добавили краси-
тель) . Это бактерии. Они окажутся в этой пробе, даже если вы используете не
палец, а чистый ватный тампон. У вас во рту (на внутренней поверхности щек,
на языке, на зубах, деснах и т. п.) их полным-полно. Там тепло и влажно, к
тому же вы постоянно добавляете туда питательные вещества. Да, полость рта -
всего лишь промежуточная станция на пути в желудок. Но все равно это отличное
местечко для жизни, правда? Бактерии можно найти на любых других поверхностях
вашего тела, в том числе на внутренних (скажем, в кишечнике).
До самого недавнего времени мало кто особенно задумывался о бактериях и
других микробах, которым мы даем пристанище. Однако они сопровождают нас в
течение всей нашей эволюции. Собственно бактерии вообще появились первыми.
Они вплетены в нашу жизнь гораздо теснее, чем нам казалось до недавних пор.
Они образуют сложные, меняющиеся сообщества, формируемые под влиянием жизни
других наших клеток и сами влияющие на их жизнь. Они играют неожиданно значи-
1 Человек мягок, податлив и довольно изменчив. Клетки - тоже. Поэтому не так-то про-
сто подсчитать, сколько клеток у среднего взрослого. Часто приводят грубую оценку -
от 10 до 100 триллионов. Согласно одной из недавних более осторожных оценок, учиты-
вающей объемы и основные типы клеток различных органов, это количество составляет
чуть больше 37 триллионов. Короче говоря, их триллионы и триллионы. Сойдемся на
этом.
тельную роль в нашем пищеварении. Они вырабатывают необходимейшие витамины и
другие ценные молекулы. Они расщепляют токсины и метаболизируют лекарства.
Они оказывают невидимое воздействие на наши гормоны, на нашу иммунную систе-
му, а может быть, и на наш мозг1. Кроме того, они совместными усилиями вытес-
няют другие, потенциально опасные микроорганизмы, заполняя собой экологиче-
ские ниши, которые эти наши враги охотно заняли бы сами. Не будь у нас этих
многочисленных защитников, мы остро ощущали бы их отсутствие.
Ученые называют весь этот ансамбль микробов, существующих как постоянные
попутчики более крупного организма, микробиотой. В наши дни всё чаще употреб-
ляется термин «микробном»2. Мой микробном в такой же степени живой, как и я
сам. Он развивается, реагирует на изменения, приспосабливается к окружающим
условиям по мере того, как жизнь идет вперед; точно так же ведут себя собст-
венные клетки моего организма. И у вас происходит то же самое. Мы только-
только начинаем разбираться в том, как это влияет на нашу жизнь и как вообще
следует относиться к расширенному сообществу клеток, из которых мы состоим (к
сообществу, которое и является нами). И тут нам помогают современные техноло-
гии, которые, прямо скажем, мощнее любого микроскопа.
Покажи-ка нам
свою ДНК
Мы рассматриваем микроскопические организмы уже лет триста, но лишь совсем
недавно взглянули на них по-новому. Впервые геном человека (полный набор ге-
нов, имеющийся в каждой нашей клетке) был полностью прочитан, то есть секве-
нирован, лишь чуть больше десяти лет назад. Это достижение позволило специа-
листам начать заниматься полномасштабным секвенированием в рутинном порядке.
Конечно, нам предстоит еще многое узнать о наших генах и о том, как они функ-
ционируют . Но уже сейчас мы точно знаем, как секвенировать большие количества
ДНК. А это в свою очередь открывает нам удивительные возможности исследования
мира микробов.
Раньше биологи изучали микробы (главным образом бактерии и вирусы) по от-
дельности, одного за другим. В основе наших знаний о ДНК и о функционировании
генов лежат исследования, предметом которых вначале служили бактерии, особен-
но одна лабораторная «рабочая лошадка» - Escherichia coli (кишечная палочка).
«Что верно для Е. coli, то верно и для слона», - гласил веселый девиз пионе-
ров молекулярной генетики 1960-х. Сей девиз показывает, сколько усилий они
вложили в изучение одного крошечного организма.
Эти исследования базировались на солидной микробиологической практике, бе-
рущей начало еще в XIX столетии. Поколения молекулярных генетиков XX века ра-
ботали с колониями бактерий, выращенных из одной-единственной клетки в пло-
2 Некоторые подразумевают под микробиотой совокупность всех микроорганизмов, обитаю-
щих в каком-то ограниченном пространстве, а под микробиомом - общий массив генетиче-
ского материала, который эти микроорганизмы в себе несут. Второй термин, придуманный
генетиком Джошуа Ледербергом, несколько двусмысленен, что (на мой взгляд) даже по-
лезно. Термин этот можно воспринимать как результат слияния слов микроб и биом, при-
чем биом здесь воспринимается в экологическом значении - как набор различных взаимо-
действующих видов. Более свежая версия: термин возник благодаря соединению слова
микроб и суффикса - ом, имеющегося в таких терминах, как «геном», «протеом» и другие
«-омы», столь любимые нынешними биологами. В этом как бы проявляется напряжение (и
сотрудничество), существующее между различными ветвями биологии, изучающими проблемы
микробиома. Похоже, на практике термины «микробиота» и «микробном» взаимозаменяемы,
и второй в наши дни часто вытесняет первый. Здесь я буду использовать термин «микро-
бном» в смысле «все организмы», если только из контекста не явствует, что речь идет
лишь о ДНК.
ской чашке с питательным желе. В нелабораторных условиях микробы, разумеется,
живут иначе. Поэтому такой исследовательский подход пригоден лишь для неболь-
шой доли разновидностей микробов. Обычно бактерии, как и мы, обитают в мире,
кишащем другими формами жизни. На теоретическом уровне мы давно это знали.
ДНК-анализ принес нам множество новых открытий. Особенно это касается разно-
образия и сложности микробной жизни.
В наши дни уже неважно, есть ли у вас чистый образец одной культуры. Доста-
точно взять любую доступную вам биологическую смесь, извлечь из нее генетиче-
ский материал - и его можно исследовать. Этим занимается новая наука метare-
номика. Всё начинается с отбора пробы, в которой могут присутствовать живые
клетки (или, возможно, вирусы). Затем все содержащиеся в ней ДНК нарезаются
на фрагменты и секвенируются. Весьма годятся в этом смысле морская вода, поч-
ва, экскременты. Результат анализа обычно дает громадный неупорядоченный спи-
сок всевозможных генов. А уж потом ученые пытаются выяснить, что это за гены
и кому они принадлежат.
Такое «генетическое окно» позволяет совершенно по-новому взглянуть на сово-
купность клеток, человеческих и микробных, из которых состоит существо, на-
блюдаемое мною в зеркале. И это весьма современный подход. В моей толстой
кишке, к примеру, содержится около килограмма бактерий. И это значительная
клеточная масса. В ней очень много информации.
Насколько много? Ответ может вас шокировать, если вы думаете, что Я, изу-
чаемое вами в зеркале, и есть вы. Видите ли, ваши гены по большей части вам
не очень-то и принадлежат.
Проект «Геном человека» обращал главное внимание на наши собственные хромо-
сомы - аккуратно упакованные цепочки двойной спирали ДНК, располагающиеся в
ядре каждой человеческой клетки и помогающие формированию нашей индивидуаль-
ности. Как выяснилось, всего в них 24 тысячи генов. Это намного меньше, чем
«около ста тысяч» - величины, которую регулярно приводили в научной литерату-
ре совсем недавно. Но и такое количество, оказывается, вполне достаточно, да-
бы поддерживать существование сложного организма, состоящего из триллионов
клеток примерно двухсот различных типов.
Наши микробы организуют свои гены совсем не так, как это приучились делать
клетки крупного многоклеточного организма, использующие подход, который можно
свести к коммерческой формуле «Одна модель подходит всем». Начнем с того, что
микробных клеток попросту больше. Подсчитать их нелегко. Следует учитывать
микробное население кишечника, рта, носа, половых органов, кожи. В литературе
встречаются разные оценки количества наших бактериальных клеток - от 30 до
400 триллионов3. Если бы имеющиеся у нас клетки принимали решения касательно
нашей жизни большинством голосов, бактерии наверняка бы побеждали.
Но это лишь половина дела. Сколько у нас микробных генов? Опять-таки здесь
трудно дать точную цифру. ДНК-анализ показывает, что общее количество генов в
типичном микробиоме человека составляет около 2 миллионов - в 100 раз больше,
чем в наших собственных клетках. Более того, у всех людей на Земле одно и то
же количество генов, но микробиомы у всех разные. Количество известных нам
микробных видов и микробных генов, сопутствующих человеку, растет по мере то-
го, как исследуются новые образцы. Общее число всех генов, когда-либо обнару-
женных в человеческих микробиомах, впятеро превышает число генов в микробиоме
любого отдельного человека. Напомним: в человеческих клетках 24 тысячи генов.
А все микробы, живущие на человеческих существах и внутри них, имеют около 10
3 Многие приводят цифру «100 триллионов» (по сравнению с 10 триллионами клеток те-
ла) , однако эта оценка нашего бактериального населения проведена давно и основана на
анализе одного грамма кала. Впрочем, точное количество не играет роли в наших даль-
нейших рассуждениях.
миллионов генов .
Гены позволяют организмам делать самые разные вещи, и эти 10 миллионов -
невероятно богатый генетический ресурс. Мы лишь сейчас начинаем понемногу по-
нимать, что он способен нам дать. Мы уже знаем, что наш персональный набор
бактерий помогает нам переваривать пищу, усваивать лекарства, активировать
иммунную систему. Эти бактерии играют роль в развитии целого ряда заболева-
ний, особенно затрагивающих кишечник. Косвенно они могут влиять на то, разо-
вьется у вас ожирение или онкологическое заболевание, даже на то, будете ли
вы страдать от повышенного кровяного давления, грозит вам инфаркт или ин-
сульт . Похоже, астма тоже возникает не без их участия. Есть указания на то,
что состав бактериального населения нашего кишечника может влиять даже на
развитие мозга и наше поведение.
Но это лишь начало. Мы пока не знаем функций многих микробных генов, уже
обнаруженных нами, но при этом продолжаем находить новые виды, новые гены,
новые взаимодействия. В микробиоме содержатся не только бактерии, но и другие
одноклеточные организмы. Так, многочисленные грибки считают человека очень
удобным хозяином. Кроме того, с нами сосуществуют самые разные вирусы (по
большей части еще не классифицированные), что лишь добавляет богатства нашему
совокупному генофонду. Мы покрыты живыми существами, завалены ими, пропитаны
ими. И их колоссальное разнообразие трудно себе представить.
Как выясняется, наш микробном - это не только впечатляющий генетический ре-
сурс, но и неисчерпаемый (и по большей части не исследованный) источник чело-
веческого многообразия. У разных людей набор видов и штаммов бактерий может
очень сильно отличаться. Даже близкие родственники или просто совместно про-
живающие люди обладают микробными различиями. Кроме того, в разных частях на-
шего тела - от подмышек до анального отверстия - имеются разные популяции
микробов. Они меняются с течением времени: мы едим различную пищу, стареем,
перемещаемся, моемся, дезинфицируемся, глотаем антибиотики. Наука в кои-то
веки показала нам поистине новый мир. Этот мир - наше внутреннее пространст-
во . Этот мир - часть нас самих.
Как
насчет
меня?
Иногда наука развивается благодаря какому-то революционному открытию, тео-
ретическому прорыву (вспомните Ньютона или Эйнштейна). Но чаще она движется
вперед куда медленнее: мелкие наблюдения постепенно, шаг за шагом меняют кар-
тину реальности, которую мы выстраиваем в своем сознании. В наши же дни мы
наблюдаем совсем другое: прогресс в микробиологии служит одним из примеров
того, как внезапное, резкое усовершенствование методов наблюдения преображает
научный подход и приводит к своего рода научной революции.
Это восхищает и воодушевляет, но и немного озадачивает - по мере того как
новости с переднего края науки доходят до нас, простых смертных. Перед нами
понемногу вырисовывается картина микробиома, и мне хочется понять, что она
означает лично для меня. Наука получает сигналы, позволяющие узнать о проис-
хождении Вселенной. Наука открывает мельчайшие частицы вещества. Но удиви-
тельно то, что невероятное многообразие жизни, которое мы несем (и всегда не-
сли) на себе и в себе, так долго ускользало от внимания исследователей. А
ведь оно всё время находилось, можно сказать, на самом виду. Если наука -
4 Когда я писал черновик этого раздела, в самом обширном каталоге числилось 987 9896
генов. К тому времени, как текст отправился в типографию, это количество перевалило
за 10 миллионов.
один из путей самопознания, то эту часть себя мы начали познавать далеко не
сразу.
Обычно я с большой осторожностью отношусь к историям о том, что принесла
нам та или иная научная революция. Что означают для человечества новейшие от-
крытия в области космологии, физики частиц или наук о Земле? Однако революция
в области понимания человеческого микробиома действительно имеет ко всем лю-
дям и лично ко мне самое непосредственное отношение. В данном случае вполне
резонно задаться вопросом: каково это - быть живым в нашем мире и вообще -
быть человеком?
Тут нет и не может быть одного универсального ответа. Поток новых научных
публикаций о наших бесчисленных микроскопических компаньонах грозит перерасти
в настоящее наводнение. Всё больше лабораторий подключается к выяснению того,
какие микроорганизмы с нами сосуществуют и каковы их намерения. Можно прики-
нуть масштаб таких исследований. Поисковая машина Google Scholar, индексирую-
щая статьи в научных журналах, выдает лишь 15 результатов на слово микробном
для 1995 года и 30 - по прошествии 5 лет. К 2005 году наблюдается небольшое
увеличение (до 76), а затем мы видим поистине фантастический рост: 2190 работ
в 2010 году, 9300 - к 2013 году. В наши дни за микробиомными исследованиями
просто невозможно уследить: тут вы уже не наблюдаете неспешную перестановку
вех, а пытаетесь поймать взглядом стартовавшую ракету, которая неуклонно на-
бирает скорость.
Изучение микробиома наверняка изменит наш подход ко многим проблемам, осо-
бенно медицинским. А еще изменит наше восприятие себя. Да, мы по-прежнему ос-
таемся прямоходящими приматами, имеющими общего предка с шимпанзе и при помо-
щи языка проложившими путь к тому новому типу культуры, цивилизации и техно-
логии, который мы гордо именуем человеческим. Но теперь мы сами себе кажемся
несколько другими. Как полагают некоторые специалисты, теперь нам следует за-
ботиться о нашем неведомом прежде «органе» - микробиоме. Теперь мы можем вос-
принимать себя как ходячие говорящие биореакторы, несущие на себе и в себе
тысячи других видов и выращивающие тысячи видов у себя в кишечнике. Весь этот
ансамбль легко описать как экосистему или скорее как набор экосистем, активно
действующих на клеточном уровне. Однако есть и другое описание: не исключено,
что оно лучше всего показывает, каково это - иметь столь гигантское количест-
во микроспутников. Такое описание подразумевает, что многие из них полезны, а
то и жизненно нам необходимы. Это не комменсалы (так биологи называют сосуще-
ствующие организмы, которые просто не причиняют друг другу вреда; сам термин
происходит от латинского слова, означающего «сотрапезники»), это полноправные
наши партнеры, и мы постоянно поддерживаем друг друга. У такой взаимной под-
держки есть другое название - симбиоз. Как показывают микробиомные исследова-
ния , у нас куда больше симбионтов, чем мы могли бы себе представить. Вместе
со мной (или с вами) они составляют единый ансамбль - суперорганизм5.
Всматриваясь
внимательнее
В своей публикации я пытаюсь разобраться, что же это такое - мое новое Я -
суперорганизм. К проблеме можно подойти с разных сторон. «Суперорганизмеиное
Я» - понятие не совсем новое, так что вас ждет небольшой исторический экс-
курс . Ученые еще не до конца поняли, как исследовать суперорганизмы; чтобы
получше узнать свой суперорганизм, следует взглянуть на то, каким образом они
раскрывают загадки его функционирования. Кроме того, сама постановка суперор-
5 Применительно к данному контексту термин предложен опять же Джошуа Ледербергом.
Этот парень вообще повлиял на многое в науке.
ганизма во главу угла меняет научный метод. Для изучения микробиома требуется
множество дисциплин. Молекулярные генетики, экологи-микробиологи, инфекциони-
сты, иммунологи учатся по-новому общаться друг с другом, порой не без труда.
И всем им приходится налаживать общение с представителями новейшей отрасли -
биоинформатики, которые занимаются базами данных и программами, помогающими
осмысливать микробном с информационной точки зрения. Междисциплинарное взаи-
модействие становится всё интенсивнее, и сами дисциплины в ходе такого обще-
ния меняются. В частности, иммунология переживает собственную научную револю-
цию. Как выясняется, наша иммунная система сформировалась главным образом для
того, чтобы управлять этим новым, осторожно поддерживаемым в равновесии ком-
плексом, который и составляет суперорганизм.
Как бы то ни было, наша телесная жизнь теснейшим образом сплетена с бесчис-
ленным множеством маленьких жизней. Мы уже знаем, что у нас с прочими формами
жизни есть общие гены. А познакомившись с нашими собственными микробами, мы,
очень может быть, начнем больше ценить их или даже восхищаться ими. И более
того, живя в мире антибиотиков, антисептиков, дезинфекции и пастеризации, мы
попытаемся больше о них заботиться? А может быть, суперорганизм способен за-
ботиться о себе сам?
Но прежде чем я попытаюсь дать обзор нынешнего состояния науки о микробио-
ме, давайте вернемся к самой первой встрече человека с микробами - событию
столь недавнему по историческим меркам, что мы можем датировать его довольно
точно.
ГЛАВА 1
Странный
новый мир
1676 год. Антони ван Левенгук, преуспевающий голландский торговец мануфак-
турой, вот уже 10 лет предается одному из самых захватывающих «запойных на-
блюдений» в истории науки. До того он с увлечением рассматривал иллюстрации
из знаменитой «Микрографии» Роберта Гука (1665), дивясь невиданным изображе-
ниям вещей, которые никто раньше не видел в таких подробностях: вот фасеточ-
ный глаз мухи, а вот - волоски на пчелином жале, вошь, вцепившаяся в челове-
ческий волос.
Вдохновленный этими работами, Левенгук усовершенствовал способ изготовления
простых переносных микроскопов с небольшими сферическими линзами. Вскоре он
сам увидел то же, что видел Гук, но его более совершенные инструменты позво-
лили ему пойти дальше. Да, он убедился, что у крупных организмов есть чрезвы-
чайно сложно устроенные мелкие части. Но, как выяснилось, за гранью обычного
человеческого зрения происходит куда больше, чем казалось. Так, в капле воды
из пруда Левенгук разглядел крошечных одноклеточных существ. Он назвал их
анималькулами. Увидел он и еще более мелких существ, вначале - в воде, где
размалывал перец в попытке выяснить, откуда берется его жгучий вкус. Выводы,
изложенные в письме, которое Левенгук в 1676 году направил в лондонское Коро-
левское научное общество, казались странными, но сам Гук вернулся к своим
микроскопам и подтвердил: так оно и есть. Когда открытия голландца опублико-
вали в Proceedings [«Трудах»] Общества, анималькулы Левенгука произвели на-
стоящую сенсацию, позволив зачарованному человечеству впервые заглянуть в
микромир. Так были заложены основы микробиологии6.
6 Строго говоря, честь описания первого микроба принадлежит Гуку: он наблюдал гри-
бок, о котором написал как о «маленьких грибах многообразных форм». Зато Левенгук
стал первым, кто описал бактерии.
Семь лет спустя в одном из своих писем в Королевское научное общество
(ставших регулярными) Левенгук описывал, что он увидел, когда, соскоблив не-
много белого вещества, скопившегося у него между зубами и «густого, словно
подмокшая мука», смешивал его с дождевой водой или слюной и затем рассматри-
вал под микроскопом при большом увеличении. «К моему великому изумлению... ука-
занная субстанция содержала чрезвычайно много мелких живых существ, которые
передвигались самым необычайным образом».
Движение служило для Левенгука признаком жизни. Он предположил, что многие
небольшие объекты, которых он наблюдал, и которые казались ему неподвижны-
ми, - неживая материя. Теперь-то мы знаем, что это просто менее подвижные
микробы. Но левенгуковское описание этого миниатюрного зоопарка все-таки мож-
но считать настоящим открытием. Так обнаружились новые формы жизни, которые
оставались невидимыми и невообразимыми на протяжении всей предыдущей истории
человечества. Как выяснилось, они не просто пребывают «где-то там, в неиз-
вестности» ; они в буквальном смысле живут на нас.
Любознательный голландец без устали разглядывал живность, которую извлекал
из собственного рта. Он восторженно описывал «прелестнейшие движения» ани-
малькул, способы, какими они перемещаются, разнообразие их форм, само их не-
вероятное изобилие. Мельчайшие существа были «подобны стайке мух или комаров,
летящих и обращающихся друг вокруг друга на весьма небольшом пространстве».
Их количество оказалось таким большим, что Левенгук решил: «Многие тысячи их
могут содержаться в капле воды объемом не более песчинки».
Таких же обитателей он нашел во рту у двух дам (вероятно, его жены и доче-
ри) , которые, как и Левенгук, регулярно чистили зубы. В другом месте он сооб-
щает, что, поскребя зубы «престарелого джентльмена, весьма небрежно относяще-
гося к чистоте своих зубов», он обнаружил «невероятное число живых анималь-
кул, плавающих куда быстрее, чем я когда-либо наблюдал прежде, и в таких ко-
личествах, что вода, их содержащая (хотя с нею смешана была лишь небольшая
доля субстанции, взятой с зубов), сама казалась живой». Извещая о своем умо-
заключении Королевское научное общество, он снова ищет подходящее сравнение:
«Количество животных, обитающих в зубном налете человека, столь велико, что
превышает даже, по моему мнению, число людей, живущих в каком-нибудь королев-
стве» .
Открытие того факта, что мы буквально кишим какой-то «другой» жизнью, стало
сенсацией в целой череде других чудес, которые позволил увидеть микроскоп.
Наряду с открытиями Галилея, сделанными при помощи телескопа, эти изыскания,
позволившие натурфилософам заглянуть уже не только в макро-, но и в микромир,
со всей очевидностью показали: наука лишь выиграет, применяя новые инструмен-
ты для того, чтобы выйти за пределы, которые кладут нашему восприятию невоо-
руженные органы чувств. Поначалу не все признавали, что явления, скрытые от
человеческого глаза, реальны в той же степени, что и те, которые спокойно
проходят испытания нашим зрением, идущие под девизом «Видеть - значит ве-
рить». Однако большинство полагало, что благодаря таким методам наука дейст-
вительно обретает немыслимый прежде доступ к ценнейшим знаниям о мире и о
том, что в нем находится. Можно сказать, что наши собственные микробы сыграли
ключевую роль в зарождении современного научного метода. Даже удивительно,
что до самых недавних пор столь многое о них оставалось неизвестным.
Молекулярный
зверинец
Через три с небольшим века после Левенгука еще один любознательный человек
скреб собственные зубы в поисках жизни. Впрочем, он привлек к сему почтенному
занятию своего дантиста. А звали этого естествоиспытателя Дэвид Релман, и ра-
ботал он в Стэнфордском университете. Итак, вместо того чтобы выкинуть дрянь,
извлеченную из трещин в деснах Релмана, доктор поместил ее в стерильные про-
бирки, которые Релман, истинный ученый, предусмотрительно захватил с собой.
В то время он осваивал новые генные методики обнаружения патогенных бакте-
рий , которые сопротивлялись традиционным способам идентификации, поскольку
отказывались расти в виде лабораторной культуры. Ученый задался вопросом: мо-
жет быть, по той же причине многие виды остаются незамеченными и в нашей
обычной микробиоте, которая представляет собой сложную смесь разных популяций
микроорганизмов? Вернувшись к себе в лабораторию, он, следуя привычным микро-
биологическим методам, которые вскоре усовершенствовал, стал выращивать куль-
туры из принесенной от дантиста пробы. Часть образцов он подверг новейшим на
тот момент процедурам ДНК-анализа, ища небольшие фрагменты генетической по-
следовательности, характерные для бактерий, и сравнивая найденные фрагменты с
известными последовательностями из существующих баз данных.
Казалось бы, что нового можно было обнаружить в пространстве между зубами и
деснами (в поддесневых карманах)? За много лет ученые, методично культивирую-
щие микроорганизмы, уже описали почти 500 видов бактерий, извлеченных из это-
го густонаселенного региона ротовой полости.
Однако, изучая образец, взятый с двух зубов из одного рта, группа Релмана
выявила 31 новый штамм бактерий. Еще 6 штаммов обнаружилось на пластинках с
выращиваемой культурой, а значит, удалось найти 37 новых разновидностей бак-
терий (в общей же сложности после анализа всех образцов выявили аж 77).
В 1999 году Релман с коллегами опубликовали статью в журнале Proceedings of
the National Academy of Sciences, где приличествующим этому изданию сухим на-
учным языком сообщали: «Наши данные заставляют предположить, что значительная
часть нормальной бактериальной флоры человека остается плохо охарактеризован-
ной даже в этой хорошо изученной и хорошо знакомой специалисту микробной сре-
де». Позже Релман заявил в интервью San Francisco Chronicle: «При помощи мо-
лекулярных методов мы нашли куда больше, чем посредством культивации. А зна-
чит, ученые в течение века с лишним невольно игнорировали огромную долю мик-
робного мира. Недавние открытия учат нас смирению. До сих пор мы, так ска-
зать , играли всего лишь половиной колоды».
Осознание этого факта побудило многочисленных ученых обратиться к примене-
нию новых технологий секвенирования ДНК для анализа микробных образцов, взя-
тых из всевозможных мест человеческого тела, куда только можно забраться,
чтобы наскрести, наскоблить, намести или намыть пробу. Результаты этих усилий
перевернули наши представления о человеческом микробиоме, и о том, как чело-
век сосуществует с мириадами других видов.
Но прежде чем пристальнее взглянуть на результаты этих более глубоких, чем
прежде, исследований незримого мира и рассмотреть терзающий сегодняшних уче-
ных вопрос о том, что всё это означает, давайте сделаем шаг назад. Ибо за 3
века, разделяющих Левенгука и Релмана, этих двух отважных исследователей зу-
бов, человечество еще кое-что узнало о микробах.
Хорошие парни
и плохие парни
В эпоху Просвещения анималькулы Левенгука поразили общество, но казались по
сути лишь безвредной новинкой. Тогда же несложные эксперименты с блеском про-
демонстрировали, что новомодный (для XVII века) напиток кофе или небольшое
количество уксуса уничтожают живых существ в поле зрения микроскопа. Кроме
того, современникам представлялась фантастической сама идея о том, что столь
ничтожные существа могут оказывать сколько-нибудь существенное влияние на
большой организм, служащий для них пристанищем.
Теперь-то мы знаем, что дело обстоит иначе. Самые значительные перемены в
наших познаниях о микромире произошли в XIX веке. Микробная теория заболева-
ний возникла, когда на помощь исследователям инфекций пришла новая наука мик-
робиология . Долгое время считалось, что заражение, возникающие при тесном
контакте с больным, и обуславливает распространение некоторых болезней. Но
заражение чем? Становилось всё очевиднее, что главный контакт здесь происхо-
дит с микробами, а значит, можно с уверенностью предполагать, что микроскопи-
ческая жизнь оказывает громадное влияние на куда более крупные организмы и
что именно микробы - главная причина некоторых смертельных недугов. Благодаря
этому стало возможным принципиально новое объяснение того, как эти недуги
возникают и развиваются.
Кроме того, эти открытия оказали большое влияние на отношение людей к мик-
роорганизмам. Здесь можно выделить два эффекта - научный и культурный. Оба в
значительной мере проявляются и поныне.
С научной точки зрения микробная теория заложила основу для размышлений о
причинно-следственных связях в этой важной, запутанной области биологии - ос-
нову «микробной» логики. Она до сих пор во многом определяет наше понимание
причин болезней, хотя, как показывают недавние исследования, применима не
всегда.
Тогда, в XIX столетии, загадочные организмы, обнаруживаемые под микроско-
пом, извлекались главным образом из среды вне человека. Внутри же они обнару-
живались учеными в основном при изучении заболеваний. Но вызывались ли сим-
птомы недуга этими крошечными созданиями, извлекаемыми из пациентов или боль-
ных животных (а иногда, возможно, сохраняемыми в виде лабораторных культур)?
Многие имели основания усомниться в новой теории. Ее критиковали немало скеп-
тиков. Чтобы убедить их в справедливости теории, требовалось множество экспе-
риментальных подтверждений, а кроме того, четкие правила построения умозаклю-
чений. Только так можно построить доказательную теорию.
Микробная теория сформулировала эти правила. Упрощая картину, можно ска-
зать, что теория приняла форму принципа «Один микроб - одна болезнь»7 (ОМОБ)
(позже из этого выросло правило «Один ген - одна болезнь», но это уже другая
история).
Если гипотеза ОМОБ верна, то как доказать, что выявлен действительно орга-
низм-виновник? Ведь вокруг столько микробов... В основе соответствующих правил
лежит общий подход к научным экспериментам, который мы сейчас принимаем как
нечто само собой разумеющееся. Впервые его формально описал в XIX веке фило-
соф Джон Стюарт Милль, назвавший его методом сходства и различия. Этот рецепт
идеального эксперимента мы проходим в школе. Определите все условия в контро-
лируемой среде. Варьируйте их по одному и посмотрите, что будет происходить.
Если переменная X вызывает изменение результата Y, значит, X и Y как-то свя-
заны друг с другом. Простой пример - выяснение того, почему на вечеринке не-
которые отравились: следует установить, кто ел и кто не ел какие-то блюда.
Многое поведал о микробах жаждущему человечеству выдающийся немецкий бакте-
риолог Роберт Кох. В начале 1880-х годов он и его великий соперник француз
Луи Пастер установили связь некоторых заболеваний (главным образом, у живот-
ных) и определенных инфекционных агентов. Коху хотелось сделать обобщающие
выводы и посрамить сомневающихся. Наряду с невероятно энергичной работой в
лаборатории и методическими усовершенствованиями (так, он стал первым, кто
использовал для выращивания колоний микробиологические пластинки, а не сосуды
с субстратом) он прославился тем, что сформулировал так называемые «постулаты
Коха». Их всего 4. По сути это своеобразные инструкции, помогающие доказать,
7 ОМОБ - термин, взятый мною у Питера Конрада, специалиста по медицинской социоло-
гии, предположившего, что микробная и генетическая теории следуют одному образцу.
что данный микроб действительно вызывает определенное заболевание. Следуйте
им и можете быть уверены, что вы получите ответ и убедите всех остальных.
Итак:
1. Найдите данный микроорганизм у всех (животных и/или людей), кто страдает
соответствующим заболеванием. Убедитесь, что его не удается обнаружить у
здоровых существ.
2. Выделите микроорганизм из зараженного организма и затем вырастите этот
возбудитель заболевания в лаборатории.
3. Заразите этим выращенным микробом здоровое существо.
4. Снова выделите микроб уже из этого зараженного существа и покажите, что
он такой же, с какого вы начинали.
Никакая из этих процедур в те времена не была простой даже в опытах с под-
опытными животными, не говоря уж о пациентах-людях (особенно большие затруд-
нения вызывала стадия 2). Однако по мере усовершенствования методов эти 4 по-
стулата доказали свою полезность, поспособствовав прогрессу науки и заслужив
благодарность миллионов. Испытательным полигоном для постулатов Коха стал
страшный бич человечества - туберкулез. В последующий десяток лет их провери-
ли на примере холеры, тифа, столбняка и чумы.
Эта логика остается незыблемой, если в заболевание вовлечен микроб, и лишь
микроб. Многие более поздние случаи (и целый ряд классических, вроде того же
туберкулеза) оказываются куда более сложными. Однако правила Коха часто при-
водятся как своего рода золотой стандарт для выяснения звеньев причинно-
следственных цепочек, описывающих воздействие различных микроорганизмов на
человека.
Мощь коховской логики усилила культурное воздействие микробной теории. Но-
вое поколение микробиологов XIX века, облаченных в белые халаты, добилось
впечатляющих успехов на медицинском поприще, а также показало благотворную
роль микробов. Так, Пастер интересовался не только инфекциями, но и процесса-
ми ферментации. Однако гром фанфар, сопровождавший демонстрацию того, что
микробы могут вызывать болезни, как-то заглушал новости о микроскопических
«хороших парнях», делающих сыр или вино. В общественном сознании укоренилось
представление о том, что микробы - зло (ну не считая немногочисленные почет-
ные исключения).
Не трогать
- грязно!
Банка персикового компота открывается так. Удалите бумажную этикетку, затем
тщательно поскребите банку, чтобы устранить все следы бумаги и грязи. Открыв
крышку, перелейте компот в чашку. Банка не должна касаться чашки.
Так инструктировали персонал кухни Говарда Хьюза, пионера авиации 1920-х,
кинопродюсера, миллиардера-отшельника, долгое время страдавшего обсессивно-
компульсивным расстройством. Кроме того, персоналу предписывалось мыть руки,
пока те не начнут зудеть, и обертывать их бумажными полотенцами при подавании
блюд Хьюзу. Существовали подробные инструкции на предмет того, как открывать
упаковку бумажных полотенец.
Губительный психический недуг Хьюза - крайний случай вполне распространен-
ной боязни. Этот баснословный богач перенес ряд черепно-мозговых травм в ходе
нескольких авиакатастроф, а в юности заразился сифилисом. Но еще до всех этих
приключений в нем укоренился постоянный страх перед микробами. Позже у него
развилась настоящая болезненная фиксация на опасностях, которые бактерии мо-
гут в себе заключать. И он был такой не один.
Причины этого понятны. Микробная теория заболеваний появилась как раз в ту
эпоху, когда жители больших городов очень страдали от инфекций, распростра-
нявшихся из-за скученности населения и общей антисанитарии мест человеческого
обитания. Теория имела колоссальный успех. Когда Кох, Пастер и другие показа-
ли, что причиной самых страшных болезней являются крошечные организмы, мик-
робную теорию приняли множество ученых. Ее приняли и люди, далекие от науки,
поскольку теория эта оказалась легкой для понимания и поскольку (благодаря
вакцинации и постройке нормальной канализационной системы) она проложила путь
к предотвращению и лечению самых разных недугов. Некоторые опаснейшие болезни
даже удалось победить, полностью подавив их распространение. Микробная теория
остается краеугольным камнем здравоохранения - отрасли, которая тогда же и
возникла.
Короче говоря, появление этой теории ознаменовалось научным и медицинским
триумфом, и ученые, которые ввели ее в оборот, почитались, как герои. Класси-
ческая научно-популярная книга Поля де Крюи «Охотники за микробами»8, вышед-
шая в 1920-х годах, принадлежит перу автора, который провел некоторое время в
нью-йоркском Рокфеллеровском институте медицинских исследований. Пионеры бак-
териологии изображены здесь как раз в таком свете. В подобном же тоне расска-
зывалось о бактериологах в бесчисленных газетных статьях того времени и в
беллетризованных биографиях, выходивших позже.
Они стали героями, поскольку вели войну против болезней, то есть против
микробов, и победили. Торжество науки закрепило в общественном сознании проч-
ную ассоциативную связь между микробами, грязью и болезнями. К тому же прак-
тическое применение антисептиков, дезинфектантов и антибактериальных средств
весьма впечатляло.
Избегать микробов - значит не только сторониться очевидных источников «не-
приятного» (понятно, что не следует размазывать экскременты по стенам туалета
или есть тухлое мясо). Нужно уметь справляться и с невидимыми опасностями.
Этот набор взаимосвязанных идей оказался чрезвычайно перспективным и влия-
тельным. Итак, микробы вызывают болезни, берутся из грязи и могут распростра-
няться путем загрязнения (заражения), которое вы даже не замечаете. Что ж, в
общем-то это правда. Некоторые микробы действительно служат причиной недугов.
Микробы нельзя увидеть невооруженным глазом. Строгие меры профилактики помо-
гают избежать беды. И при посещении больницы нужно использовать дезинфектор
для рук.
Кроме того, эту теорию очень широко пропагандируют и службы здравоохране-
ния , и производители антимикробных товаров. И те и другие постоянно выискива-
ют всё новые объекты для дезинфекции: туалеты, ванные комнаты, кухни, буты-
лочки с детским питанием, продуктовые упаковки, телефоны, компьютерные кла-
виатуры. К числу таких объектов, конечно, принадлежат и сами люди.
Ход этой непрекращающейся кампании изложен в книге историка Нэнси Томе
«Микробное евангелие» (Nancy Tomes, The Gospel of Germs, 1998). В США первыми
встрепенулись защитники общественного здоровья, - они кинулись требовать,
чтобы все (особенно домохозяйки и матери) соблюдали новые стандарты чистоты и
гигиены. Позже медицинские эксперты уже меньше подчеркивали значимость чисто-
ты как таковой: главным считалось избегать контакта с инфекцией и препятство-
вать тому, чтобы инфицированные передавали возбудитель заболевания другим. А
там уж за дело взялась промышленность.
Война с микробами считалась всеобщей обязанностью, однако, на передовой по-
прежнему сражались женщины. Американская реклама лизола, выпущенная в 1941
году, показывает это со всей очевидностью. Изящно соединяя домашние и патрио-
тические обязанности, она изображает улыбающуюся домохозяйку, вскинувшую руку
в воинском салюте. «Вы тоже служите в армии, - гласит надпись. - Записывай-
тесь в ряды бойцов с микробами... Женщина со шваброй, ведром воды и бутылкой
Домашняя лаборатория 2007-07
лизола может разгромить целую армию бактерий, которые вызывают инфекцию... Ли-
зол - оружие хозяйки, защита вашего дома»9.
Дезинфицирующие жидкости, аэрозоли и мази по-прежнему производятся в огром-
ных количествах, достаточно заглянуть в соответствующий отдел супермаркета.
Дезинфицирующий аэрозоль «Лизол» выпускается ныне с десятью разными аромата-
ми, но его реклама по-прежнему упирает на то, что это средство позволит «за-
щитить семью от микробов, которые каждый день контактируют с вами». Защитить,
убивая их.
Пожалуй, многие из нас, жителей западных стран, в последнее время стали ку-
да небрежнее относиться к применению таких средств у себя дома (за исключени-
ем разве что туалета). Во всяком случае, со мной произошло именно так. Однако
мы по-прежнему воротим нос от публичных мест, которые кажутся нам явно неги-
гиеничными. А чуть только начинаем опасаться нового (или снова вспыхнувшего)
заболевания, как к нам возвращаются подзабытые идеи насчет заражения и за-
грязнения .
Томе заканчивает экскурс в историю, вспоминая о реакции на одно из первых
проявлений эпидемии СПИДа еще в 1984 году. Тринадцатилетний мальчик, страдав-
ший гемофилией, заразился ВИЧ после регулярных переливаний крови. Когда но-
вость о диагнозе распространилась в городке Кокомо (штат Индиана), где он
жил, с ним перестали здороваться за руку; более того, жители города предпочи-
тали не посещать туалет, которым он пользовался, и даже распространяли слухи,
будто он нарочно плюет на овощи в лавках. Мальчика и его семью заставляли си-
деть в церкви на дальней скамье, «вне досягаемости кашля». После того как
мальчик решил вернуться в школу, кто-то выстрелил в окно их гостиной, и тогда
семье пришлось уехать из города. Даже в наше время страх заразиться может
превратить законопослушных граждан в сущих линчевателей.
Микробы в
лаборатории
Общество стремилось держаться от микробов подальше, однако в то же самое
время ученые все пристальнее исследовали микробную жизнь. На протяжении по-
следующего столетия исследователи, охотно знакомящиеся с микробами вблизи,
узнали огромное количество сведений о разновидностях микроскопических существ
и отыскали новые способы их изучения.
Здесь уже оказалось недостаточно микроскопа, этого простейшего инструмента
для наблюдений. Понадобилось разработать новые методы препарирования и окра-
шивания клеток (чтобы подчеркнуть их детали), научиться выращивать культуры
микробов для долговременных исследований, проникнуть в их химию и, в конце
концов, - в их гены.
После Левенгука микробиология сначала развивалась неспешно, а с середины
XIX века - все интенсивнее и плодотворнее. Появлялись новые методики и техно-
логии , значительно более тонкие и изощренные, чем прежде. Каталог микробов
невероятно разросся. Все больше их видов обнаруживается в новых местах - от
горячих источников до холодных океанских глубин.
9 Не всякую рекламу лизола приятно читать. В одном довоенном журнале предпринята, по
сути, серьезная атака на микробном: в рекламном объявлении утверждалось, будто лизол
«по-настоящему очищает вагинальный канал даже в присутствии слизистого вещества. А
значит, лизол куда действеннее полумер вроде мыла, соли или соды. Гарантирована
безупречная изысканность: устраняется сам источник предосудительного запаха». Женщи-
ны, вам следует делать это, чтобы «оставаться желанными». Впрочем, нелишне отметить,
что это объявление представляет собой не столько текст о борьбе с нежелательным за-
пахом, сколько не очень-то замаскированную рекламу лизола как спермицида.
Эти неутомимые исследования касаются и микробов, которые живут вместе с на-
ми . Не раз предполагалось: поскольку это наши постоянные компаньоны, и они
так многочисленны, подавляющее их большинство не причиняет нам вреда, а может
быть, даже приносит пользу. (Собственно, Пастер предположил это еще в 1885
году, но современники его не услышали.)
Такая точка зрения снова появилась много лет спустя, еще до наступления эры
ДНК-анализа. В 1960-е годы ее высказал в провидческой книге Теодор Розбери,
признанный авторитет в области исследований микроорганизмов человека. Написав
по данному вопросу учебник, он в 1969 году выпустил наделавшую много шума на-
учно -популярную книгу «Жизнь на человеке» (Theodor Rosebury, Life on Man,
1969). Сейчас ее тоже очень интересно читать - отчасти благодаря тем знаниям,
которые мы успели приобрести за прошедшие десятилетия. Книга дает сжатое опи-
сание состояния области науки, которую Розбери знал как никто другой. Он опи-
сывает некоторые виды микробов и их распространение, однако почти не погружа-
ется в детали микробиома (особенно кишечного). Он рассматривает основную мас-
су бактерий просто как безвредных пассажиров, учитывая кое-какие побочные вы-
годы, которые они нам приносят (например, затрудняют проникновение в наше те-
ло организмов-колонизаторов, способных вызывать заболевания). Автор приводит
и другие гипотезы (например, о возможном влиянии микробов на развитие кишеч-
ника) , но лишь как вопросы, заслуживающие дальнейшего рассмотрения. Его крат-
кое изложение важнейших фактов, которые следует знать о реальной «жизни на
человеке», занимает всего-навсего 24 страницы, а остальные страницы посвящены
увлекательному обсуждению антропологии отвращения (автор явно подходит к про-
блеме со знанием дела) . С тех пор прошло не так уж много времени, но микро-
биология успела многое узнать о бесчисленных видах мелких существ, кишащих в
нашем мире.
Так каково это - разделять жизнь с целой армией микроорганизмов? Для начала
давайте посмотрим, как они живут. И пока основное внимание уделим бактериям.
ГЛАВА 2
Микробы - не мы...
или все-таки мы?
Рассмотрим единичную бактерию. Пусть это будет все та же Escherichia coli.
На краткий миг она оказывается в воздухе и затем падает на поверхность тепло-
го, желеобразного, свежеприготовленного субстрата, богатого питательными ве-
ществами и находящегося в специальной лабораторной чашке для выращивания бак-
териальных культур. Бактерия может делать самые разные вещи, но главнейший
приоритет для нее - при первой же возможности превратиться в две бактерии. В
этих идеальных условиях, когда есть куда распространяться и нет конкуренции,
такой процесс занимает всего 20 минут.
За это время бактерия полностью копирует ДНК своей единственной хромосомы и
вырабатывает достаточно белков, каркасов клеточных стенок и других компонен-
тов клетки, чтобы создать двойной запас всего необходимого. Затем она делится
на две клетки, причем обе идентичны исходной. Спустя еще 20 минут каждая из
новых клеток делится опять.
Этот процесс будет повторяться снова и снова. Микроб так стремится воспро-
изводить себя, что новая хромосома, полученная в результате удвоения, начина-
ет очередной этап репликации еще до того, как происходит деление клетки, ина-
че ферменты, копирующие ДНК, не смогли бы делать свою работу с нужной быстро-
той.
Такой бешеный рост (в данном случае он называется экспоненциальным) приво-
дит к весьма впечатляющим результатам - во всяком случае, с математической
точки зрения. Через 7 часов у нас будет уже миллион Е. coli, и они будут про-
должать делиться. Один из персонажей «Штамма „Андромеда"» Майкла Крайтона го-
ворит : «Можно показать, что всего за сутки одна клетка Е. coli способна дать
суперколонию, равную Земле по размерам и весу». Неверно: потребуется примерно
два дня.
Впрочем, такого никогда не происходит, поскольку Е. coli довольно скоро ис-
тощит запасы пищи и начнет задыхаться в собственных выделениях. Она среагиру-
ет на изменившуюся ситуацию, прекратив деление и перейдя в стационарную фазу,
когда многие жизненные системы останавливают свою работу (или просто работают
вхолостую), ожидая, пока представится новая возможность начать триумфальный
рост.
Высочайшая скорость воспроизводства - одна из особенностей микробов, при-
дающая им такую высокую приспособляемость. Существуют многие тысячи разновид-
ностей бактерий. И любое конкретное место, будь то глубины океанских гидро-
термальных источников или глубины нашего кишечника, по существующим в нем ус-
ловиям подходит для тех или иных бактерий. Другие бактерии тоже будут здесь
присутствовать, но в значительно меньших количествах. Их обойдут конкуренты,
лучше приспособленные к данной среде обитания. Но если условия изменятся, то
эти неудачники, быть может, сами получат шанс совершить свой экспоненциальный
рывок.
Эти две крайности - быстрое размножение и «сон» с почти полной остановкой
жизненных процессов - помогают бактериям приспосабливаться к самым разным ус-
ловиям и быть практически вездесущими. Они могут обитать едва ли не повсюду,
питаясь едва ли не чем угодно. Они живут на Земле почти с самого начала и ус-
пели за это время перепробовать всевозможные метаболические фокусы. Даже если
никто из них не интересовался бы жизнью на нас, о них стоило бы узнать по-
больше - хотя бы для того, чтобы понять основную часть истории жизни на Зем-
ле . Но их история не отделима от нашей. Есть большое искушение считать, что
они очень отличаются от нас. Однако, как выясняется, у нас гораздо больше об-
щего с нашими спутниками-микробами, чем мы думали.
Доминирующие
виды
Крупное животное вроде Homo sapiens способно предоставлять убежище множест-
ву других существ - желанных и нежеланных. Наше отношение к ним сложилось под
влиянием ряда паразитов и червеобразных «пассажиров», которые слишком велики,
чтобы стать частью микробиома, - от вшей до ленточных червей. На микроуровне,
где численность населения гораздо больше, обнаруживается множество самых про-
стых форм жизни - вирусов (о них позже). Попадаются и представители сравни-
тельно сложной жизни - одноклеточные эукариоты (простейшие, протисты), клетки
которых, судя по всему, являются более «организованными»: они снабжены ядром
и другими субклеточными структурами, видимыми под микроскопом. Однако самый
большой вклад в микробном (как по совокупной массе, так и по количеству ге-
нов) вносят бактерии и в чем-то сходные с ними археи.
Мы склонны воспринимать их как что-то довольно простое, нечто среднее между
забавной диковинкой и досадной помехой. Ну да, это прокариоты10. Их ДНК не
упакована в клеточное ядро, они обладают единственной круговой хромосомой и
обычно некоторыми другими разрозненными кусочками ДНК, и все это худо-бедно
размещается в теле клетки. Кроме тела клетки у прокариот больше ничего и нет.
«Прокариоты» и «эукариоты» - вероятно, два самых раздражающих термина в науках и
живом. Два слова очень похожи друг на друга. Чертовски трудно запомнить, что есть
что. Однако различие между ними - самое важное в классификации живых организмов.
Под микроскопом (при небольшом увеличении) прокариоты выглядят значительно
менее сложными, чем одноклеточные эукариоты, внутренности которых устроены
более изощренно. К появлению высокоразвитых многоклеточных организмов вроде
нас с вами привели именно зукариоты.
Мнимая простота бактерий вроде бы отвечает их малым размерам. Бактерии -
своего рода микромикроорганизмы. Объем типичной прокариоты в тысячи раз мень-
ше, чем средней эукариотическои клетки. У нее имеется геном, но он примерно в
10 тысяч раз меньше, чем у зукариоты. При беглом взгляде она вообще кажется
менее организованной по внутренней структуре. Но дело в том, что эта структу-
ра оставалась по большей части невидимой вплоть до появления мощных электрон-
ных микроскопов. Долгое время внутренняя часть этих крошечных одноклеточных
считалась по сути просто сосудом, где протекают реакции. Бактерию рассматри-
вали как мешочек с биологически активными веществами; не более того.
В исторической перспективе бактерии тоже кажутся не такими уж интересными
объектами. Эволюцию часто представляют в виде непрерывного и неуклонного про-
грессивного развития, начавшегося с примитивных микробов и достигшего кульми-
нации с появлением разумных приматов. Бактерии выполнили кое-какую тяжелую
работу на заре жизни, но их подлинная судьба определилась, лишь когда они ка-
ким-то непонятным скачком превратились в клетки с ядрами, затем - в многокле-
точные организмы, потом - в действительно интересные формы жизни, наделенные
мозгом. Но как бы ни зародилась жизнь, на протяжении двух миллиардов лет бак-
терии наряду с другой разновидностью одноклеточной жизни, археями, оставались
единственными игроками на поле. На смену поколений таким существам требуются
лишь минуты, так что у них нашлось время для того, чтобы перепробовать нево-
образимое количество эволюционных стратегий.
Еще важнее то, что более сложная жизнь их не вытеснила. Они продолжали жить
и развиваться в собственных экологических нишах, где, в конце концов, оказа-
лись и другие, более крупные организмы. Во многих отношениях они остались до-
минирующими формами жизни. Их совокупная биомасса сравнима с общей биомассой
всех растений и животных на Земле. До тех пор пока некий высокоразвитый при-
мат не начал извлекать из земли полезные ископаемые, получать из них топливо
и сжигать его, обеспечивая энергией свою цивилизацию, жизнь влияла на окру-
жающую среду в планетарном масштабе именно посредством деятельности этих ви-
дов11.
Такой взгляд на значимость бактерий для биосферы в целом сложился лишь в
последние десятилетия. Особенно этому способствовало то, что бактерии стали
обнаруживать во все более экстремальных средах. В расширении наших знаний о
бактериях есть два ключевых аспекта, важных для восприятия этих организмов
как части нашего широкого клеточного сообщества. Во-первых, теперь мы лучшие
понимаем, как они живут и на что способны. А во-вторых, мы стали лучше разби-
раться в том, что общего между нами и этими мельчайшими существами. Как под-
метил биолог и эссеист Льюис Томас, слова humus (гумус, изготовляемый трил-
лионами бактерий почвы) и human (человек) не зря имеют один корень.
Маленький -
не значит
простой
Чем так уж важны бактерии? Начнем с того, что это микробы, то есть существа
очень-очень маленькие. Длина типичной бактерии по самой длинной оси - от од-
ной до нескольких тысячных миллиметра. А значит, их легко не заметить. Почти
все время нашего собственного (сравнительно краткого) пребывания на планете
мы понятия не имели, что они вообще существуют. Судя по вполне достоверным
оценкам, на Земле сейчас обитает около 1030 (миллиона триллионов триллионов)
бактерий. Однако среди них есть крупные группы, о которых мы почти ничего не
знаем. Возможно, мы никогда не установим не только общее количество микроор-
ганизмов на Земле, но даже общее количество их видов.
С другой стороны, раз уж нам известно об их существовании, небольшие разме-
ры и быстрый рост этих существ делают некоторых из них подходящими объектами
для исследования - по одному виду в один прием. Поэтому при сравнительно
скудных сведениях о глобальной бактериосфере ученые успели в невероятных под-
робностях изучить некоторые микроорганизмы, особенно всеобщую лабораторную
любимицу - Е. coli.
Достаточно хотя бы немного познакомиться с ней, и вы, пусть и не узнав всех
бактерий на свете, проникнетесь немалым уважением к тому, на что бактерии
Покойная Линн Маргулис являлась одной из самых убежденных проповедников этого
сбалансированного взгляда на эволюцию жизни. Среди ее нескольких превосходных книг
следует выделить «Микрокосмос», написанный совместно с ее сыном Дорионом Саганом
[Lynn Margulis, Dorion Sagan, Microcosmos, 1992] и дающий, быть может, лучшее описа-
ние жизни с этой точки зрения, хотя некоторые детали устарели с момента выхода кни-
ги.
способны Ну да, они могут расти и размножаться, это и делает их живыми. У
них имеется полный набор крошечных наноустройств для создания копий собствен-
ной ДНК, считывания информации, которую та в себе хранит, и для передачи ее
белковым молекулам. Они умеют переваривать молекулы пищи, извлекать энергию
при их расщеплении и использовать полученные фрагменты молекул для создания
новых.
Основную часть того, что нам известно об этих процессах - от подробностей
генетического кода (одного и того же у всех организмов на Земле) до сети хи-
мических трансформаций, служащих основой метаболизма, - мы узнали из экспери-
ментов над бесчисленными колониями Е. coli в лабораторных чашках. Но вклад
данного микроорганизма в науку этим далеко не ограничивается. Дальнейшие опы-
ты, зачастую проводимые в условиях, более приближенных к жизни в природе, не-
жели к существованию в лабораторной чашке, и не имеющих в этой чашке конку-
рентов , показали, что бактерии способны на еще очень многое.
На молекулярном уровне у них имеются своего рода органы чувств. Нет, они не
умеют видеть или слышать, однако Е. coli и другие микробы умеют обнаруживать
изменение концентрации значимых молекул вокруг себя. Они могут самостоятельно
перемещаться, используя активно вращающийся миниатюрный жгутик, как своего
рода сверхподвижный хвост. Они меняют курс, чтобы приблизиться к молекулам,
которые им нравятся (то есть к пище), или чтобы отдалиться от молекул, кото-
рые им не нравятся. Они адаптируются к среде, замечая ее изменения (скажем,
температурные перепады или уровень доступности определенных питательных ве-
ществ) . Реакция на меняющиеся условия приводит к включению (или выключению)
определенных генов, причем такое включение (выключение) организовано при по-
мощи сложных биохимических цепочек, где связываются друг с другом молекулы,
выстроенные особым образом. Одноклеточные реагируют на присутствие других
клеток благодаря так называемому «чувству кворума», которое проявляется в
том, что определенные функции активируются, лишь когда плотность клеточного
населения достигает заданного порогового значения. Одни бактерии ведут хими-
ческие войны с другими или же налаживают с ними тесные метаболические отноше-
ния, при которых один вид пожирает молекулярную пищу, уже частично обработан-
ную другим в процессе потребления. Зачастую они объединяются в огромные кле-
точные ансамбли. Это еще не многоклеточная жизнь, но что-то очень похожее на
нее по функциям. Бактерии вырабатывают клейкие молекулы, создающие единую
слизистую «биопленку», которая удерживает ансамбль вместе. Подобные пленки
часто покрывают поверхности, представляющие собой пригодную для обитания эко-
логическую нишу (скажем, ваши зубы), и поддерживают существование долговечной
бактериальной системы с изощренным механизмом разделения биохимического тру-
да.
Более того; как показал Джошуа Ледерберг в работах 1940-х годов, принесших
ему Нобелевскую премию, они занимаются сексом. Вообще-то, честно говоря, Е.
coli и другие бактерии преотлично умеют размножаться без помощи чего-либо,
даже отдаленно напоминающего секс: они могут создавать клоны генетически
идентичных клеток (правда, изредка при этом случаются мутации). Но бактерии
не отметают и другие варианты. Время от времени две бактериальные клетки со-
единяются, и ДНК передается от одной к другой. Благодаря такому обмену генами
микробный мир выглядит совершенно иным по сравнению с миром многоклеточных
эукариотических организмов с их четким разграничением на виды. В мире микро-
Для этого лучше всего прочесть замечательную книгу популяризатора Карла Циммера
«Микрокосм» [Carl Zimmer, Microcosm], где работа жизни рассматривается через призму
Е. coli. Полезным дополнением к ней может служить недавно вышедшая «Философия микро-
биологии» Морин О'Малли [Maureen O'Malley, Philosophy of Microbiology], приправлен-
ная биологией и историей.
бов постоянно происходит обмен генетическими фрагментами посредством переноса
кусков бактериальной хромосомы или движения небольших колец ДНК (плазмид),
имеющихся у большинства бактерий, либо при помощи бактериальных вирусов. Если
ничего такого не происходит, бактерия может даже захватить свободную ДНК из
окружающего пространства и включить какую-то ее часть в состав своей хромосо-
мы (этот процесс именуется трансформацией). Кроме того, при мутации бактери-
альная ДНК обычно меняется быстрее, чем ДНК в хромосомах других организмов, и
не только из-за высокой скорости размножения. Микробы в стрессовых ситуациях
(например, когда мало пищи) копируют ДНК менее точно и чинят ее хуже. Что это
- просто побочное следствие стресса или же хитроумный эволюционный трюк, по-
зволяющий быстро дать множество всевозможных ответов на возникшую проблему?
Биологи продолжают об этом спорить, но в любом случае такая гипермутация по-
зволяет осуществлять стремительные изменения.
Конъюгация Е. Coli (перенос генетического материала через половые пили).
С течением времени все эти обмены генами и перемены в ДНК приводят к появ-
лению самых разнообразных штаммов бактерий, хотя эти новые штаммы похожи друг
на друга и описываются как один и тот же вид. Однако пристальное изучение
бактерий, с которыми мы успели хорошо познакомиться, заставляет сделать вы-
вод , что «вид» для микробов - понятие расплывчатое и во многом загадочное.
Одна и та же разновидность бактерий может пользоваться обширным генетическим
ресурсом, основная часть которого обычно находится в резерве. Конечно же,
наиболее изученной бактерией здесь опять-таки является звезда микробиологии -
Е. coli. У различных ее штаммов имеется общий набор генов. Однако по мере де-
тального изучения все большего числа штаммов выясняется, что существует куда
больше таких генов, которые имеются лишь у некоторых штаммов Е. coli. По сло-
вам Карла Циммера, «список генов, общих для всех Е. coli, все укорачивается,
тогда как совокупный список генов, имеющихся, по меньшей мере, у одного штам-
ма, удлиняется». В типичном штамме Е. coli (если таковой вообще существует)
содержится 4-5 тысяч генов. Но общее число всех генов, которые когда-либо об-
наруживали у Е. coli (так называемый пангеном, хотя можно называть его просто
генофондом), составляет в настоящее время 16 тысяч. Это чуть меньше количест-
ва генов в человеческом геноме. Впечатляющее число для столь «простого» орга-
низма !
Человекоподобные
бактерии,
бактериеподобные
люди
Итак, бактерии сложнее, чем кажутся на первый взгляд. Они обладают приспо-
собляемостью и изобретательностью, как и подобает форме жизни, которой как-то
удается уцелеть на протяжении трех-четырех миллиардов лет. Жизнь и эволюцион-
ная история этих наших предков (а ныне - и современников) переплетены с нашей
собственной жизнью и эволюционной историей, соединены с ними бесчисленными
связями, разбираться в которых мы начали только недавно.
Взять хотя бы неудобный для кого-то факт, побудивший меня написать эту пуб-
ликацию: они живут внутри нас. И тут Escherichia coli не исключение. Первые
образцы данной бактерии выделены еще в 1885 году Теодором Эшерихом - из пер-
вых испражнений новорожденных младенцев. Эти бактерии оказалось легче изоли-
ровать, чем большинство других кишечных бактерий, поскольку они живут как в
присутствии, так и в отсутствие кислорода. Целый ряд невиннейших штаммов Е.
coli обитает в нашей толстой кишке. Они прекрасно приспособились к жизни в
кишечнике теплокровных существ. С другой стороны, существует такой же разно-
образный набор штаммов Е. coli, вызывающих неприятные симптомы - пищевого от-
равления или чего-нибудь похуже.
Есть и куда более странная форма совместного проживания, в которую ученые
много лет отказывались верить. Мы знаем, что основа всей биосферы - однокле-
точные прокариоты. И более сложные формы жизни вроде нас с вами, со всеми
«добавлениями», пришедшими с появлением эукариотической клетки, наделенной
ядром, несут в себе потомков древних бактерий.
Наши высокоорганизованные, крупные по объему эукариотические клетки облада-
ют значительно большей энергетической подпиткой по сравнению с прокариотами,
даже если пересчитать энергию на их размеры. Кардинально новый взгляд на эво-
люцию клеток помогает понять, как такое могло получиться13. Эукариоты получа-
ют энергию от внутриклеточных «электростанций» - митохондрий. Митохондрии
чем-то похожи на бактерии. Почему? Потому что это и есть бактерии. Точнее,
когда-то они были бактериями. Они давно утратили способность к независимому
существованию, но по-прежнему обладают небольшим собственным геномом, коди-
рующим (помимо всего прочего) копирование ДНК и аппарат чтения информации;
это больше напоминает бактериальные механизмы, а не те сильно отличающиеся от
них макромолекулярные чудеса, которые выполняют ту же работу в клеточном яд-
ре.
Объяснение предложила выдающийся американский биолог Линн Маргулис (1938-
2011) еще в 1960-е годы. По ее мнению, некий бактериальный флирт миллиарды
лет назад привел к симбиозу, при котором одна бактерия стала жить внутри
другой. Внутренний колонист затем адаптировался к новым условиям: получает
все необходимое для жизни из окружающей его клетки в обмен на ту энергию,
которую он высвобождал, химически расщепляя сахара с помощью кислорода.
13 Видимо, само появление сложных клеток - событие в высшей степени маловероятное,
раз уж в течение двух миллиардов лет единственными живыми организмами на Земле оста-
вались бактерии. Почему химические и физические процессы, сформировавшие энергетику
клеточной эволюции, сделали столь маловероятным возникновение эукариотической слож-
ности? Этот вопрос объясняется в замечательно аргументированной книге Ника Лейна
«Жизненно важный вопрос» (Nick Lane, The Vital Question), которая должна уже выйти к
тому моменту, когда вы будете это читать.
высвобождал, химически расщепляя сахара с помощью кислорода. Результатом ста-
ло появление специализированной органеллы («очень маленького органа») в самой
настоящей, вполне полноценной эукариотической клетке. Эта органелла - мито-
хондрия - действовала как своего рода миниатюрная электростанция. То, что ко-
гда-то было бактерией, сперва стало внутриклеточным паразитом, а затем - бо-
лее простым по структуре мешочком складчатых мембран, предназначенным для вы-
работки энергии.
Маргулис рассматривала эту необратимую кооперацию (эндосимбиоз) как один из
ключевых эволюционных механизмов и полагала, что некоторые другие части эука-
риотических клеток имеют такое же происхождение. Гипотеза по-прежнему счита-
ется противоречивой, но сейчас уже мало кто спорит с тем, что и митохондрии,
и хлоропласты (выполняющие сходные задачи у растений) возникли именно так.
Странно думать, что все наши клетки содержат эти древние останки. Иной раз
число таких реликтов доходит до тысяч. Они до сих пор делятся и размножаются
независимо. Все мы до сих пор живы благодаря этой колоссальной коллекции де-
градировавших бактерий.
Наконец, есть бактериальные останки, выполняющие другую важную работу во
всех прочих разновидностях клеток. В сущности, это просто следствие хода ис-
тории жизни и эволюции по нисходящей. Все дарвиновские «бесконечные прекрас-
нейшие формы жизни» имеют общего предка; он, вероятно, весьма походил на не-
которые бактерии, существующие и поныне. Этот наш древний прародитель уже ус-
пел приобрести многие необходимые гены и многие важные функции, которые белки
выполняют в клетках; это говорит, что белки, а значит, и гены, где хранится
информация для их синтеза, очень мало меняются в ходе эволюции. Когда белки
уже действуют, любые изменения, происходящие посредством мутаций ДНК, имеют
тенденцию ухудшать их работу, так что это изменение исчезает в ходе естест-
венного отбора, неустанно отсеивающего неподходящие новые идеи.
В принципе-то мы все это знали, но недавние подвиги генных расшифровщиков,
давшие нам возможность исследовать целые геномы крупных и малых организмов,
показали, сколь важны эти факторы и как тесно взаимосвязаны все обитатели на-
шей планеты. Сравните генетические цепочки и вы обнаружите, что 37 % генов
человека очень похожи на гены бактерий. А значит, эти гены уже появились у
нашего общего предка больше двух миллиардов лет назад. Между тем мы делим с
другими эукариотами 28 % генов, с другими животными - 16 % генов, а с другими
приматами (у нас тоже есть соответствующий общий предок) - всего 6 %. Так что
какой бы вклад сожительствующие с нами бактерии ни вносили в нашу жизнь сего-
дня, в эволюционном смысле более трети наших генов (в числе прочих даров)
предоставлены нам бактериями.
Как
давать
имена
Человек узнал о бактериях достаточно много, чтобы с легкостью скроить пест-
рую систему впечатляющих обобщений. Мы уже познакомились с некоторыми из та-
ких систем. Впрочем, более подробное их описание может оказаться куда труднее
не только из-за присущей им сложности, не только из-за того, что многие виды
бактерий часто путают друг с другом. Нет, дело тут главным образом в названи-
ях. Вот где настоящая путаница. Мне, как вы понимаете, в дальнейшем неизбежно
придется использовать и другие названия, кроме Е. coll. Так что позвольте
вкратце объяснить, почему такая номенклатура - дурная реклама для науки.
Сегодня нам известно, что вид для бактерий - несколько иная номенклатурная
единица по сравнению с другими организмами, у которых термин «вид» означает
некую отдельную совокупность похожих существ. (Честно говоря, определение ви-
да для других организмов тоже не очень-то прямолинейно, но сейчас не об этом
речь.) Тем не менее, система номенклатуры бактерий следует общепринятым в
биологии правилам. Иными словами, каждый вид получает название из двух слов,
как и предложил Линней еще в XVIII столетии. Первое слово пишется с большой
буквы и обозначает род (набор родственных видов) . Второе слово более... э-э...
специфично.
Линнеева система классификации создавалась для растений. Многие из них то-
гда уже обладали общепринятыми названиями, которые в той или иной форме пере-
кочевали в новую систему. Микроорганизмы тоже постепенно получали имена, по
мере того как все новые обитатели микромира идентифицировались в течение сто-
летия, прошедшего после самого первого включения микробов в Линнееву систему
(«инфузории», 1758 год) . Бактерии, существа, которых явно никто не наблюдал
прежде, именовались довольно-таки произвольно, как кому взбредет в голову:
латинским словом, описывающим их форму, видимую под микроскопом, или ссылкой
на то, где их впервые обнаружили, или именем их первооткрывателя, или чем-
нибудь более причудливым.
В некоторых таких названиях все-таки содержатся крупицы полезной информа-
ции. Скажем, bacillus - палочкообразное существо, coccus - сферическое,
vibrio - напоминающее запятую. Так что холерный вибрион Vibrio cholerae - это
организм, имеющий форму запятой и как-то связанный с холерой. Большое спасибо
за такие невероятно подробные сведения.
Лишь немногие описательные названия приносят еще кое-какие данные. Виды,
образующие цепочку сфер наподобие ожерелья, именуются Streptococci, но если
они соединяются в своего рода виноградную гроздь, это уже Staphylococci; обе
разновидности широко распространены, большинство из вас наверняка о них слы-
шали.
Но это лишь начало. Названий видов, конечно, неизмеримо больше. Есть и на-
звания для более высоких классификационных уровней. Например, филум - набор
родов. К примеру, филум Firmicutes (имеющих относительно твердую (firm) кути-
кулу14 или клеточную стенку) включает такие роды, как Lactobacillus,
Clostridium, Eubacterium и Ruminococcus, в каждом из которых имеется свой на-
бор видов. При этом у каждого вида может иметься множество подвидов, или
штаммов. На этом этапе наступает своего рода таксономическая усталость, и но-
воописанной разновидности обычно просто присваивают порядковый номер.
Разнообразие известных нам бактерий неуклонно растет. А значит, соответст-
вующих названий требуется много. И я намерен использовать их здесь, чтобы ин-
тересующиеся могли потом почитать о них подробнее. Впрочем, обычно вполне
достаточно представлять себе этих существ как бактерии X, Y или Z. Их назва-
ния зачастую почти ничего вам не скажут. Важно то, что делают эти бактерии и
какие у них гены. К тому же, откровенно говоря, иногда микроорганизмы носят
совершенно идиотские названия. Вряд ли мы наградим похвальными баллами того,
кто решил дать одному из родов филума Bacterioidetes название Bacterioid.es
(за этим наверняка стоит какая-то своя история, но мне на нее, признаться,
наплевать). Стоило бы снять баллы с того, кто назвал род, чьей метаболической
виртуозности нам еще предстоит подивиться в главе 5. Род этот именуется так:
Bacteroides thetaiotaomicron. Звучит красиво, если вы не знаете, что Тета-
Йота-Омикрон - название одного из студенческих братств американского Виргин-
ского политехнического института.
Специалистов учат ориентироваться в этой трясине исторических палимпсестов
и мелких тщеславий. Всем остальным приходится справляться с таксономической
неразберихой по мере своих скромных сил. Но в наши дни, как правило, незачем
сопоставлять названия: у нас имеются куда более точные методы выяснения того,
Кутикула - пленка, покрывающая клеточную стенку. (Прим. перев.)
насколько тесны родственные связи между теми или иными бактериями, где они
обитают и за счет чего живут. Быстрое появление целого ряда новых методов по-
зволило нам в полной мере оценить богатство собственного микробного груза.
Давайте же обратимся к имеющимся в нашем распоряжении инструментам, которые
позволяют ученым исследовать микробном, а потом уж подробнее поговорим о том,
какие открытия сделаны с их помощью.
Кокк
диплококк
диплококк Стафилококк
в капсуле
П мсвмококк
Укрупнённая палочка
Веретенообразные
стрептококк
сарцина
тетрада
Вибрион ф
орма запятой
В de Но vibrio
к ок к о бацилла 6аи,\ллла
Булавообразная Спиральная
палочка форма
Коринебактерии Helicobacter pylon
диплобацилла
палисады
Стрептобациллы
Форма штопора
Borrelia burgdorferi
гифа
У
стебелёк
Нитчатая
спирохета
Различные морфотипы бактерий.
ГЛАВА 3
Невидимые
жизни
Микроскопы показали, что бактерии существуют. Но простое разглядывание этих
существ дает лишь ограниченную информацию. Совершенно различные бактерии за-
частую кажутся с виду очень похожими. Чтобы понять, с какими разновидностями
бактерий мы имеем дело, как они живут и что способны делать, требуются новые
способы разглядывания. Нужно заглянуть внутрь клеток или, по крайней мере,
изучить материал, извлеченный из них. Наука, развиваясь бок о бок с техноло-
гией, учится по-новому видеть изучаемые объекты15. За последние два десятка
лет ученые многое узнали о нашем микробиоме.
До этого в микробиологии человека существовала одна досадная проблема. Уче-
ные знали, что в нас обитает множество микробов, особенно в кишечнике. Однако
большинство из них сопротивлялось попыткам перенести их в лабораторию. Их
убивало присутствие кислорода, либо им требовалось для выживания какое-то та-
инственное вещество, которое никак не удавалось выявить.
Проблему, можно сказать, обнаружили и проигнорировали - как в науках о че-
ловеке, так и в микробиологии как таковой. В середине 1980-х на нее вновь об-
ратили внимание. Джеймс Стейли из Вашингтонского университета назвал ее «ве-
ликой аномалией подсчета микробов в чашке Петри». Вместе с коллегой он напом-
нил научной общественности, что количество бактерий, видимое под микроскопом,
к примеру, в свежеотобранном образце почвы, тысячекратно превышает количество
бактерий из того же образца, которое удается заставить расти на чашке Петри.
Дав обзор других методов оценки микробного разнообразия, появившихся в начале
1930-х годов, Стейли и его соавтор призвали специалистов как можно вниматель-
нее относиться к описанию всего набора изучаемых разновидностей микробов. Од-
нако их обзор, ориентированный на микробиологов, касался в основном лишь вод-
ных и почвенных экосистем. Специалистам же по медицинской микробиологии при-
ходилось иметь дело с другими (весьма многочисленными) научными работами, ка-
сающимися относительно небольшого набора патогенов. При таком различии в под-
ходах науке удивительно ловко удавалось проявлять избирательное отношение к
предметам исследования, при котором известные расхождения или аномалии оста-
ются неизученными.
Теперь дело обстоит иначе. В наши дни все сходятся во мнении, что человече-
ский микробном - штука сложная и важная. И нам уже мало изучения лишь тех ви-
дов , которые легко вырастить в культуре. Придумываются все новые способы изу-
чения более капризных микробов. Такие методы как раз и позволили Дэвиду Рел-
ману добавить множество новых видов в каталог бактерий, найденных во рту при
первом, сравнительно простом, анализе.
Видеть
невидимое
Исследователи микробиома имеют дело не с самыми мелкими объектами. Это пре-
рогатива физиков - изучение частиц и взаимодействий, совершенно недоступных
нашим органам чувств и потому вызывающих понятную озадаченность. Но и микро-
биомная наука по сути делает видимыми те вещи, о которых мы никогда бы иначе
не узнали. И каждый раз, когда ученые видят нечто новое, рождается целый ряд
гипотез насчет того, что же найдено и что оно делает. Эти гипотезы в свою
очередь требуют новых видов экспериментов. Начиная с рубежа веков, над этим
успели потрудиться многие изобретательные умы. Вот вам краткий рассказ об ин-
струментарии исследователей микробиома и о том, чего удалось достичь при по-
мощи этих инструментов.
Новый мир первым делом следует нанести на карту. Эти работы активно ведут-
Отступление для философов. Появление новых методов наблюдения означает, что те-
перь мы видим что-то по-иному - или что мы видим что-то иное? Дастон предлагает в
этой связи еще больше пищи для размышлений. Мне нравятся такие философские дискус-
сии, поскольку они затрагивают то, чем ученые действительно занимаются. Мой собст-
венный нефилософский ответ: «Вероятно, здесь и то и другое».
ся. Микробиология сейчас переживает ту же стадию, что и науки о живом в пери-
од, когда писком моды считалась естественная история (естествознание). В те-
чение нескольких веков биология сводилась к присваиванию организмам названий,
классификации животных, записыванию их повадок и особенностей поведения.
На этом уровне биологи добыли массу данных. Современные технологии отлично
умеют хранить и обрабатывать информацию. Ключевая технология здесь - ДНК-
секвенирование, позволяющее узнать порядок следования нуклеотидных оснований
(«химических букв») в каждой нити ДНК; они-то и кодируют хранящуюся в ней ге-
нетическую информацию. Скорость развития этого метода превосходит скорость
развития любых других технологий в истории. Часто отмечают, что рост произво-
дительности компьютеров за последние полвека (обычно выражаемое как количест-
во процессоров в одной микросхеме) следует так называемому закону Мура. Гор-
дон Мур, один из основателей компании Intel, в 1965 году предположил, что
число транзисторов в интегральной микросхеме удваивается каждые 2 года и в
дальнейшем растет теми же темпами. Пока его «закон» соблюдается. Результат -
резкое увеличение вычислительной мощи компьютеров и резкое падение их стоимо-
сти.
Но секвенсоры ДНК развиваются куда стремительнее компьютерных чипов. Разра-
ботчики проекта «Геном человека» рассчитывали, что процесс секвенирования ДНК
будет непрерывно ускорятся, однако действительность превзошла самые смелые
ожидания.
На то, чтобы полностью (более или менее точно) расшифровать человеческий
геном с его 3 миллиардами пар нуклеотидных оснований ушло 13 лет, и на всю
эту гигантскую работу затратили почти 4 миллиарда долларов. Сегодня произво-
дители обычных ДНК-секвенсоров предлагают устройства, проделывающие ту же ра-
боту за один день и всего за тысячу долларов.
Основное продвижение на этом пути приходится на сравнительно недавнее вре-
мя. В американском Национальном институте исследований человеческого генома
построили логарифмический график, отражающий зависимость стоимости ДНК-
секвенирования от времени, и сравнили его с аналогичным графиком для закона
Мура. Уменьшающаяся стоимость процессора отражается на таком графике прямой
линией с небольшим отклонением от горизонтали. Стоимость же ДНК-анализа начи-
нает падать быстрее, чем муровская стоимость, уже в 2007 году, а затем ее
скорость падения все больше растет (это продолжается до сих пор) . Исходная
расшифровка мегабазы (1 миллиона оснований) ДНК-последовательности стоила
чуть меньше 10 тысяч долларов в 2001 году, нырнула под тысячедолларовую план-
ку в 2004 году, а в 2014 году обходится... всего в полцента.
Быстрое, дешевое, надежное секвенирование - технология, коренным образом
меняющая положение в науке. Количество архивируемой информации, которую полу-
чают из цепочек ДНК, растет с невообразимой скоростью. Хороший современный
секвенсор, продающийся уже полностью подготовленным для работы в лаборатории,
при идеальных условиях способен выявлять до 100 миллиардов пар нуклеотидных
оснований в сутки. По оценкам специалистов, за 2013 год лабораториям всего
мира удалось расшифровать 15 петабаз, то есть тысячу миллионов миллионов букв
ДНК.
Что ж, ДНК-секвенирование стало весьма доступным методом. И все равно в ка-
ждом конкретном исследовании встречаются трудности, вынуждающие ученых идти
на те или иные компромиссы.
Секвенирование отдельного генома в наши дни - рутинная работа, успех кото-
рой зависит главным образом от тщательности подготовки образцов, которые за-
кладываются в секвенсор. ДНК должна быть чистой, то есть происходить от одно-
го организма.
Если речь идет о ваших собственных клетках, особых проблем не возникает,
достаточно поскрести пальцем внутри щеки. В проекте «Геном человека»
у добровольцев брали пробы крови. Человеческая ДНК обладает сравнительно
крупными размерами, поэтому ее после извлечения расщепляли с помощью фермен-
тов на более «удобоваримые» куски (примерно по сотне тысяч нуклеотидных пар в
каждом), а затем их «клонировали» - воспроизводили при помощи послушных лабо-
раторных бактерий, которые, благодаря своему быстрому росту, давали большое
количество искусственной бактериальной хромосомы (ИБХ) ДНК. Затем эти ИБХ из-
влекались из бактерий для секвенирования.
Геномы бактерий меньше, но их труднее получить в чистом виде. С теми бакте-
риями, которые удается выращивать в виде культуры, можно разобраться доста-
точно легко. Прочие же так и остаются в виде непонятной смеси, содержащей не-
известно сколько различных организмов, каждый из которых добавляет в общую
сумму очень небольшое количество ДНК.
Эту трудность можно обойти, прибегнув к так называемому внекультурному ана-
лизу. Он объединяет в себе растущие возможности ДНК-секвенирования с ширящим-
ся знанием биологии бактериальной жизни. Возьмите пробу микрожизни откуда
угодно: это может быть ведро морской воды, пригоршня почвы или (как раз для
наших целей) кучка человеческих экскрементов. Там вы, помимо всего прочего,
обнаружите массу бактерий, вирусов и (возможно) других, более крупных орга-
низмов. Не трудитесь отделять их друг от друга. Просто извлеките все ДНК,
расщепите их на удобные для анализа куски и затем проведите общее секвениро-
вание.
Появление геномики, действующей в промышленных масштабах, предоставляет
ученым доступ к постоянно расширяющейся базе данных ДНК-последовательностей.
А поскольку вся эта информация хранится в электронной форме (а не только в
самой ДНК), компьютеры могут легко анализировать ее, сравнивая новые образцы
ДНК с теми, что уже имеются в хранилище данных. Порой они находят ряд тех же
букв, следующих в том же порядке; иными словами, выявляется полное совпадение
данных. Иногда это часть гена, чья функция нам уже известна (зачастую она со-
стоит в том, чтобы руководить синтезом определенного белка). Иногда этот
фрагмент чуть отличается от какого-то существующего гена. Иногда он похож на
ген, но содержит неизвестный компонент. Так, фрагменты ДНК, отвечающие за ко-
дирование белков, заключают в себе особые сигналы, показывающие, где клеточ-
ная аппаратура для чтения ДНК должна прекращать работу, а где должна снова ее
начинать. При тщательно продуманной интерпретации такое секвенирование «все-
го, что попало в ведро» способно многое поведать о населении ведра.
Впрочем, пока все равно не так-то просто осмыслить, что же присутствует в
ключевых областях человеческого микробиома. Толстая кишка человека - вероят-
но , самая богатая и разнообразная экосистема на планете. Выделите из нее все
гены, и вы обнаружите множество таких, которых никто никогда раньше не видел.
Однако подобное массовое секвенирование отделяет ген от организма, которому
он принадлежит; поэтому нельзя сказать, какие разновидности бактерий (или
других существ) присутствуют в данном месте.
Биологи подчас пренебрегают этими подробностями, чтобы хотя бы понять,
сколько различных видов имеется в образце. Для этого они сосредотачивают вни-
мание лишь на одном определенном гене каждой бактерии. Подход действенный:
у разных бактерий этот ген почти один и тот же, если не считать небольших его
участков, где наблюдаются существенные отличия. Этот ген отвечает за формиро-
вание участка РНК, молекулярной кузины ДНК, а РНК входит в состав незаменимой
наномашины - рибосомы, получающей генетическое послание от участка ДНК и на
основе этой инструкции собирающей аминокислоты в белковую молекулу.
Один из таких генов отвечает за 16S рРНК (Рибосомную РНК, названную так по
скорости седиментации - скорости, с которой она движется, если поместить сус-
пензию с ней в центрифугу. Стандартная лабораторная методика разделения круп-
ных фрагментов клеток).
16S рРНК приносит исследователям неоценимую пользу. Она имеется лишь у бак-
терий , поскольку эукариотические рибосомы устроены иначе. В клетке она при-
сутствует в больших количествах, а значит, ее можно сравнительно легко оттуда
извлекать. А 1500 нуклеотидных оснований16, из которых она состоит, можно бы-
ло секвенировать уже несколько лет назад.
Как анализировать гены - по одному, все одновременно или же вид за видом?
Последовательность 16S рРНК занимает важное место в новейшей истории биоло-
гии: этот фрагмент стал стандартным инструментом первой стадии анализа микро-
биома. Собственно, первые работы с 16S рРНК начались еще до того, как можно
было секвенировать всю последовательность. Карл Вёзе, умерший в 2012 году,
давно использовал ее для того, чтобы заново нарисовать всю карту жизни. Еще в
1970-е годы он начал сравнивать последовательности коротких фрагментов РНК -
олигонуклеотидов - у различных бактерий. Выстраивая взаимосвязи между микро-
организмами и «генеалогическими деревьями» этих последовательностей, в конеч-
ном счете удалось кардинальным образом пересмотреть всю структуру жизни на
Земле. Вёзе обнаружил существование третьего домена (надцарства) живых орга-
низмов (входящие в него существа теперь именуются археями), довольно сильно
отличающегося от двух доменов, которые уже были известны, - бактерий и эука-
риот (существ более крупных, имеющих клеточное ядро). Археи, как и бактерии,
являются прокариотами. Раньше ученые полагали, что все прокариоты - сравни-
тельно близкие родственники. Но археи заметно отличаются от бактерий. Понача-
лу их считали существами экзотическими, обитающими лишь в самых необычных
местах, но теперь-то нам известно, что археи есть повсюду, в том числе в на-
шем микробиоме.
Добавление нового подразделения в совокупность всех живых организмов заста-
вило переписать учебники и утвердило секвенирование 16S рРНК в качестве одно-
го из ключевых методов микробиологического анализа. Однако первые работы Вёзе
основывались на секвенировании фрагментов РНК, полученных из чистых культур.
Более современный 16S-анализ идет еще дальше, позволяя исследователям отби-
рать ДНК-последовательности, создающие 16S рРНК, из невероятной мешанины жи-
вых организмов.
Основная идея остается той же, однако, на практике осуществить ее непросто.
Работа состоит из нескольких стадий: клетки образца «вскрывают», из них из-
влекают ДНК, затем обнаруживают все 16S-reHbi при помощи ДНК-праймеров, распо-
знающих участки в начале или в конце гена, совершенно одинаковые для всех ви-
дов. Затем ДНК-фрагменты, помеченные этими праймерами, проходят циклическую
обработку. Метод, изобретенный в 1980-х и названный полимеразной цепной реак-
цией (ПЦР) , позволяет быстро и многократно копировать небольшие количества
ДНК. И наконец - собственно секвенирование.
Финальная стадия - сравнение изменчивых участков генетических последова-
тельностей 16S с уже известными нам участками (можно сравнивать как один уча-
сток, так и несколько) - сегодня отдана компьютерным программам, имеющим базы
данных ДНК, где содержатся десятки тысяч таких последовательностей. То, над
чем некогда мучились бесчисленные аспиранты, теперь автоматизировано (как и
большинство рутинных процедур современной молекулярной генетики). Можно при-
крепить небольшие отрезки многих таких последовательностей к «биочипу» - ДНК-
аналогу микросхемы - и проводить сравнение непосредственно в образце. То, что
некогда требовало отдельной лаборатории и усилий высококвалифицированных спе-
циалистов, теперь проделывает машина, хотя исследователям все равно требуется
знать конкретные детали тех стадий, что приводят к получению результатов.
Кроме того, следует знать много тонкостей: как обрабатывать пробу, как извле-
16 Здесь уже не идет речь о парах нуклеотидных оснований: РНК - молекула однонитевая
(в отличие от ДНК, которая состоит из двух нитей). (Прим. перев.)
кать ДНК, какие именно участки последовательностей сравнивать. Ген 16S содер-
жит в себе 9 из важнейших гипервариабельных участков ДНК; их многочисленные
различия неоднородно распределены среди бактериальных видов. Поэтому от того,
какие участки вы изучаете, многое зависит. Современные методы ДНК-анализа,
особенно способность «размножать» сверхмалые количества ДНК, снова и снова
копируя эту молекулу, имеют оборотную сторону. Эти методы чувствительны к за-
грязняющим компонентам, заносимым в ходе анализа, не меньше, чем к компонен-
там пробы, присутствовавшим в ней изначально. Это большая помеха на пути раз-
вития микробиомных исследований. Так, тщательная проверка, выполненная в 2014
году, показала, что стандартные наборы для выделения ДНК, которыми пользуются
сегодня многие специалисты, зачастую не являются стерильными (вопреки рекла-
ме) . Если исходный образец взят из области с низкой плотностью микробного на-
селения, результаты могут легко искажаться из-за микробов, невольно вносимых
исследователями в процессе работы.
Как пишет в связи с этим журнал Nature, такая подверженность риску загряз-
нения «лишь усиливает озабоченность научного сообщества тем, что технология
секвенирования развивается столь быстро, что в некоторых случаях она даже об-
гоняет возможности ученых пользоваться ею». Однако хотя получаемые данные
всегда несколько расплывчаты и неопределенны, 168-анализ всё же сообщает нам
об образце «диких» (не выращенных в культуре) бактерий то, что прежде не уда-
валось узнать из исследования мешанины всевозможных ДНК. И хотя этот метод
используется сейчас весьма широко, он - лишь первый уровень анализа. Чтобы
получить более ясную картину того, что содержится в образце, не ограничиваясь
грубой оценкой структуры микробной популяции, следует глубже проникнуть в
ДНК.
Теперь возможно и это. В таких случаях опять же исследуются фрагменты ДНК,
выделенные из «цельного» (неразделенного) образца. При таком подходе систему
настраивают на секвенирование всех кусочков ДНК, какие только удастся найти.
Изначально это секвенирование (так называемый «метод дробовика») применялось
к отдельному виду: ученые пытались собрать воедино геномную последователь-
ность из всех попадающихся фрагментов (какие-то повторялись, какие-то встре-
чались лишь один раз).
Теперь же технологии настолько развиты, что мы можем позволить себе грубый
силовой подход. Неважно, сколько видов в нашем образце. Просто расщепите ДНК,
секвенируйте все фрагменты и посмотрите, какой смысл можно выявить в получив-
шейся гигантской библиотеке всевозможных перепутанных последовательностей.
Всем этим как раз и занимается метагеномика. Она дает информацию обо всем
генетическом составе сообщества организмов, даже если вы не знаете, какие ор-
ганизмы в него входят. Опять-таки пределы точности такого анализа часто опре-
деляются тем, насколько биологи, химики и компьютерщики, работая вместе, спо-
собны отделить сигнал от шума. По сути, они разбираются с тысячами пазлов,
которые сваливают в одну коробку и затем хорошенько встряхивают, причем никто
толком не знает, на что похожи исходные картинки.
Впрочем, метагеномика предоставляет весьма перспективный метод работы с об-
разцами, которые раньше считались бесполезными для анализа. Чем больше полных
геномных последовательностей будет расшифровано и внесено в непрерывно расту-
щие базы данных, тем эффективнее будет этот метод. Если тот или иной микро-
бном кажется нам заслуживающим внимания, теперь мы можем узнать, что в нем
содержится, во всех подробностях. Хватило бы бюджета!
От наблюдений
к экспериментам
Далее наступает этап, который технология облегчает мало. Нам предстоит вы-
яснить, что все это значит. Вероятно, тут уместна аналогия с переходом от ес-
тественной истории к более глубокому научному пониманию того, что же мы так
долго описывали и классифицировали. Здесь требуется объединить теорию с новы-
ми экспериментами, иначе метагеномика рискует подпасть под шуточное определе-
ние Сиднея Бреннера, одного из отцов-основателей современной молекулярной ге-
нетики, и стать «биологией с непонятными данными на входе, высокими расходами
и нулевым выходом».
Как же избежать столь безрадостного итога? Биологией можно заниматься самы-
ми разными способами, но в данном случае разумно выделить три главных подхо-
да . Один из них сводится к тому, чтобы выяснить, как проводить контролируемые
эксперименты над микробиомом. Понятно, что опыты на людях ставить непросто,
даже если эти опыты вполне отвечают этическим требованиям17. Значит, следует
обратиться к микробиомам других видов. Микробиомы есть у всех, так что для
сравнения можно использовать самые разные существа. Список соответствующих
микробиомов, которые уже проанализированы, неуклонно растет.
Более четкое сравнение можно провести, используя подопытных животных, кото-
рые начинают свою жизнь без всякого микробиома, - снабдить их микробиомом,
специально сконструированным для того, чтобы получить ответ на конкретный во-
прос, интересующий экспериментатора. Основная модельная система здесь - без-
микробные мыши. Впервые их вырастили в лаборатории еще полвека назад18. С по-
мощью кесарева сечения им помогают появиться на свет, а затем растят в сте-
рильных условиях. Всю работу исследователи должны выполнять при помощи герме-
тических рукавов с перчатками на концах. Это занятие, дорогостоящее и трудо-
емкое, почти вышло из употребления с зарождением новой волны микробиомных ис-
следований . Саркис Мазманян из Калифорнийского технологического института,
лауреат премии «Гений» фонда Мак-Артура (с этим гением мы еще встретимся в
главе 7) , рассказывает, что в 2002 году, начав исследовать влияние микробов
на кишечник, он обнаружил, что в пределах досягаемости нет никого, кто знал
бы, как выращивать безмикробных мышей. «Мне пришлось убедить одного лаборан-
та, ушедшего на пенсию, помочь мне устроить стерильные боксы и научить меня
«санитарной инженерии». Вместо устройств из стали и стекла, которые он ис-
пользовал в свое время (50 лет назад), мы сумели раздобыть чудесные модерни-
зированные боксы с пластиковыми пузырями, содержащими по 4 клетки с мышами.
После того как я несколько раз случайно занес в эти боксы грязь, я понял, по-
чему исследователи так редко обращаются к безмикробным подопытным животным».
Спустя десяток лет удалось наладить поточное выращивание безмикробных мышей
во многих лабораториях. Мыши с давних пор служат моделями для генетических и
биохимических исследований; есть фирмы, поставляющие для лабораторных иссле-
дований стандартизированные их породы («линии»). Теперь для лабораторных нужд
привлекаются и другие безмикробные существа, в том числе крысы и (последнее
приобретение науки) рыба данио-рерио. Эти рыбки замечательны тем, что эмбрио-
ны у них прозрачные, поэтому за их развитием наблюдать гораздо легче.
Впрочем, все эти модели - своего рода компромиссы. В чем-то люди походят на
мышей и даже на рыб, но в чем-то, как нетрудно заметить, от них отличаются.
Любые результаты, полученные при изучении этих существ, в лучшем случае лишь
указывают на то, что может происходить у людей. Возможна ли какая-то более
Еще сравнительно недавно, в 1970-х, в США проводили на заключенных-добровольцах
опыты по изучению бактериального токсина, ответственного за некоторые симптомы брюш-
ного тифа. Но времена меняются.
18 По мнению биолога Роба Данна, сообщения прессы о первых безмикробных животных вы-
звали в обществе энтузиазм: теперь-то, считали многие, удастся полностью уничтожить
микробов и в среде обитания человека. Мне кажется, это превратное толкование исто-
рии , но рассказывает он, что ни говори, убедительно.
удачная модель, отражающая наши, человечьи, особенности? Во многих отношениях
подходит свинья. Она ближе к человеку, чем мышь, по размерам, по характери-
стикам пищеварительной системы, по общему метаболизму и даже по микробному.
Но давайте признаемся себе: свинья никогда не будет подопытным животным в
большом количестве лабораторий. Колин Хилл из университетского колледжа Корка
- один из исследователей, предпринимавших попытки задействовать свинью в ка-
честве экспериментального объекта. На конференции 2014 года он предупредил:
«Взрослая свинья с диареей - весьма неприятный объект для всех участников
эксперимента».
Живые животные, как и их микробиомы, - сложные объекты. Нелегко увидеть,
что происходит внутри этих существ. Вот почему был разработан целый ряд спо-
собов экспериментально воспроизвести какое-то подобие части животного или же
подобие микробиома. Например, клетки кишечника можно выращивать в культуре,
побуждая их образовывать нечто напоминающее внутреннюю оболочку кишечника.
Можно попытаться воссоздать микробную экосистему в лабораторном сосуде (или в
серии сосудов). Затем можно брать пробы меняющегося населения таких биореак-
торов, измерять его характеристики, анализировать состав питательной жидкости
и выделяемой бактериями смеси. И все это для того, чтобы получить хоть какое-
то представление о функционировании системы.
Такой подход годится, если ваша цель - подобрать оптимальную смесь микро-
бов, которая может заново заселить кишечник пациента, чей микробном резко пе-
решел в нежелательное состояние из-за какого-то неприятного расстройства вро-
де болезни Крона. Однако такой метод не удовлетворит тех, кто хочет спустить-
ся на молекулярный уровень. Биологические процессы идут в клетках, но управ-
ляют этими процессами молекулы, большие и маленькие.
Насколько глубоко вы хотите проникнуть в эти молекулярные детали, зависит
от того, какого рода объяснение вы ищете. Эксперименты разрабатывают для про-
верки гипотез, а те в свою очередь возникают на основе идей - важнейшего ком-
понента всех наших хитроумных микробиомных исследований. Изучение суперорга-
низма вбирает идеи из всех областей биологии.
Некоторые идеи пришли из теорий о развитии жизни. По выражению великого
теоретика Феодосия Добжанского, «биология приобретает смысл только в свете
эволюции». Дарвиновский естественный отбор в его современном виде остается
биологической «теорией всего». Но он годится скорее для объяснения того, по-
чему биологические объекты так себя ведут, чем для объяснения того, как они
действуют.
Ответ на последний вопрос зависит от того, что вы хотите понять и на каком
уровне. Многое в биологических системах - человеческих и микробных - зависит
от структуры молекул. Но тут же возникает проблема: молекул-то очень много. В
принципе я согласен с одним ученым, который на обеде в перерыве конференции,
посвященной микробиомам, заметил: «Конечно, мы толком не поймем, что творится
хоть с какими-то из этих штук, пока не найдем этому молекулярное объяснение».
Впрочем, на практике такой подход не всегда кажется полезным и плодотворным.
Зачастую он сводится к бесконечным утверждениям по схеме «А взаимодействует с
В, тем самым влияя на С, что провоцирует отклик со стороны D... и в итоге полу-
чается X». Впечатляет, когда вы можете распутать всю цепочку, но такой ре-
зультат всё же представляет собой не столько объяснение, сколько описание.
Однако если такое умозаключение показывает, что мы могли бы избежать вредного
результата X путем воздействия на А, В, С или D, оно может послужить отправ-
ной точкой для дальнейших изысканий.
Мне совершенно не хочется вспоминать тысячи подобных формулировок; к тому
же во многих действительно интересных случаях уйдет масса времени на то, что-
бы составить такую цепочку. А значит, нам понадобятся идеи более высокого
уровня, чтобы осмыслить причинно-следственные связи, возникающие при нашем
взаимодействии с собственными микробиомами. Поэтому давайте обратимся хотя бы
к некоторым результатам из мощного потока данных, получаемых с помощью новых
методик.
ГЛАВА 4
Повсюду
микробы
Общая площадь кожи среднего человека - около 2 квадратных метров. Размести-
те там типичную бактерию, и у нее будет столько же пространства, сколько у
одного-единственного человека, живущего на участке, сравнимом по размеру с
суммарной территорией всех пятидесяти штатов США19. Если применить более при-
вычную нам шкалу, то можно дать такую оценку: потребуется миллион бактерий,
чтобы полностью покрыть булавочную головку.
Такая разница в масштабах делает многие исследования нашей микробиоты весь-
ма приблизительными. Если представить себе, что наша кожа действительно ка-
жется бактериям чем-то вроде континента, то можно, развивая этот образ, ска-
зать , что мы хотим узнать не только общую численность микробного населения,
но и его географическое распределение. Как мы увидим, площадь внутренних по-
верхностей тела гораздо больше площади кожи, так что проблема изучения этих
областей еще сложнее.
Нынешние ученые могут отбирать пробы отовсюду, куда их допускают испытуе-
мые. Рекордным, вероятно, является одно исследование, в ходе которого удалось
проанализировать 400 различных участков кожи одной героически терпеливой четы
и сделать довольно представительную перепись микробного населения. Новые на-
учные результаты влекут за собой новые вопросы, так что за каждым очередным
изысканием следует новый отбор проб, новый анализ, новые выясненные подробно-
сти. Но для того чтобы оценить масштаб суперорганизма, следует первым делом
поискать ответ на основополагающий вопрос: «Кто здесь?»
Основополагающий ответ: «Здесь не все». Простое, но важное открытие. Да,
ученые недавно узнали об ошеломляющем количестве и разнообразии микробных ви-
дов, обитающих в теле и на его поверхности. Однако это разнообразие ограниче-
но . Уместно вспомнить знаменитую микробиологическую максиму, сформулированную
голландцем Баасом Бекингом: «Бсё есть повсюду, но среда производит свой от-
бор» . Б каждую бактерию заложен потенциал вездесущести, однако, места, где
эти микроорганизмы реально обитают, зависят от конкретных условий среды оби-
тания, в том числе и от присутствия других бактерий.
Допустим, мы объединим данные всех исследований человеческого микробиома,
какие когда-либо проводились, и составим общий список обнаруженных в нем бак-
терий. По оценкам специалистов, на Земле насчитывается от 50 до 100 филумов
бактерий (напомним: филум - одна из самых крупных таксономических категорий,
она содержит большое количество видов). Иными словами, мы даже толком не зна-
ем, сколько бактериальных филумов существует на свете. Однако нам точно из-
вестно, что лишь представители небольшого их числа входят в человеческий мик-
робном. Б нем могут иногда встречаться очень маленькие колонии представителей
других филумов, но в целом, похоже, человек сосуществует не более чем с дюжи-
ной бактериальных филумов. И лишь полдюжины из них - доминирующие: их пред-
ставители составляют 99,9 % общего числа наших бактерий-компаньонов.
19 Это очень грубая оценка, но, как мне представляется, верная хотя бы по порядку
величины. Человек в положении лежа занимает 3 квадратных метра, а бактерия микронной
длины - одну миллионную одной миллионной квадратного метра. Площадь же континенталь-
ной части США - около 9 миллионов квадратных километров.
Мы знаем, что бактерии стремительно размножаются и потому способны быстро
заполнить любую экологическую нишу, какая только им позволит в ней расти. Так
что отсутствие у нас представителей большинства филумов показывает, что бак-
терии грузятся на славный корабль «Homo sapiens» отнюдь не посредством каких-
то случайных процессов. Они проходят отбор и контроль. Что ж, этого следовало
ожидать от системы, где миллионы лет идет совместная эволюция.
Еще одна находка общего порядка укрепляет нас в этой мысли. Дело в том, что
не все микробы обнаруживаются на каждом участке тела. Мы предоставляем бакте-
риям весьма различные среды обитания, и поэтому бактериальное население в них
тоже весьма различно. Чтобы получить всестороннее представление о суперорга-
низме, нужно более пристально вглядеться в эти участки. Но прежде не помешает
обратиться к карте человеческого микробиома и к одному международному проек-
ту г организованному в США. и как раз направленному на ее создание.
Широкий
взгляд
Проект получил название «Микробном человека», явно намекающее ученым (и
спонсорам), что это естественный наследник проекта «Геном человека», ознаме-
новавшегося громким успехом. Новый проект запустила сеть американских Нацио-
нальных институтов здравоохранения в конце 2007 года. Предполагалось провести
обследование биоматериала, взятого у выборки здоровых добровольцев. Содруже-
ство лабораторий изучало биологические пробы, взятые у 242 взрослых, с 15
различных участков тела у мужчин и 18 - у женщин. (Большинство этих мужчин и
женщин жили в двух американских городах - Хьюстоне и Сент-Луисе.) Общее коли-
чество процедур анализа превысило 11 тысяч, поскольку каждого донора просили
в течение 2 лет дважды предоставить соответствующий биоматериал. Примерно из
половины образцов выделили базовые последовательности 16S рРНК, которые по-
зволяют идентифицировать типы микробов, но не определяют, какие именно штаммы
присутствуют в пробе или каков их конкретный генетический состав. Сравнитель-
но небольшой набор из 681 пробы секвенировали после фрагментирования ДНК на
небольшие кусочки; так удалось получить общее представление о том, какие бел-
ки способны производить эти микробы. Наконец, для 800 бактериальных штаммов,
выделенных из проб этих 242 участников эксперимента, провели полное секвени-
рование геномов. Всё это обошлось куда дешевле проекта «Геном человека», од-
нако общие затраты составили немалую сумму - 170 миллионов долларов.
Благодаря новейшим технологическим достижениям эта сумма позволила получить
больше данных, чем когда-либо получали биологи. Сообщество лабораторий, уча-
ствовавших в проекте, собрало в общей сложности 18 терабайт информации - при-
мерно в 5000 раз больше, чем проект «Геном человека». В середине 2012 года
первый масштабный анализ этих данных с подобающим триумфальным шумом появился
в самых читаемых научных журналах - Nature и Science.
Эти данные позволили подтвердить еще одно важнейшее открытие относительно
человеческого микробиома - его необычайную сложность и изменчивость. Картина
микробиома здорового американца, нарисованная проектом «Микробном человека»,
оказалась широкой во всех смыслах. В общей сложности участники эксперимента
несли в себе и на себе более 10 тысяч видов микробов, то есть в соответствую-
щих «человеческих экосистемах» имелось примерно 8 миллионов дополнительных
генов - в 360 раз больше, чем собственных генов организма-хозяина. Само ог-
ромное количество различных микробов, бьющихся за жизненное пространство в
каждом из нас, означает, что результаты вашего микробиологического обследова-
ния наверняка будут отличаться от результатов такого же обследования вашего
соседа. «Все здоровые люди существенно отличаются друг от друга» - такой вы-
вод сделало сообщество ученых, работавших в рамках проекта «Микробном челове-
ка». Это заключение прозвучало в самом начале их программной статьи-отчета.
Как объяснял Роб Найт из Колорадского университета, это означает, что если у
какого-то человека есть среди других микробов один в большом количестве, все-
гда найдется другой человек, у которого этого микроба практически нет.
Следующее важнейшее открытие показало еще одну сторону этого разнообразия.
Различные участки тела сильно отличаются друг от друга, в этом нет ничего
удивительного. Однако большой неожиданностью стал тот факт, что микробиомные
образцы, взятые с одного и того же участка тела разных людей, тоже очень от-
личаются. Сие открытие не очень-то порадовало организаторов проекта. Проект
«Микробном человека» продвигали среди спонсоров как подобие проекта «Геном
человека». Стратеги от науки искренне надеялись, что он даст возможность вы-
явить своего рода универсальный микробном, точно так же как предыдущий проект
выявил универсальную геномную последовательность человека. Такой микробном
стал бы стартовой площадкой для дальнейшей работы по изучению мелких различий
между конкретными людьми. Но теперь мы видим, что никакого универсального
микробиома нет, а есть лишь огромное множество микробиомов, весьма отличаю-
щихся друг от друга. Авторы одной статьи даже временно отказались от строгого
языка науки, чтобы объявить: открытие того, что «нет филума, который присут-
ствовал бы на определенном участке организма у всех людей», попросту «сбило
их с ног».
Разумеется, можно сгрести все эти данные вместе и вывести коллективный мик-
робном всех участников того или иного исследования - или всего набора иссле-
дований. Так и поступили.
Эти 20 дюжин здоровых взрослых американцев с их 10 тысячами видов микро-
бов20 на всех стали донорами микробов из ряда мест организма, выбранных от-
части из соображений научного интереса, отчасти же просто из соображений
удобства. Девять из этих участков находились во рту или возле него: отбира-
лись пробы слюны, двух видов зубного камня, пробы с поверхности языка, нёба,
внутренней части щеки, с десен, миндалин и горла. Четыре участка находились
на коже: левый и правый локтевой сгиб, а также заушные складки. При этом
сравнительно недоступная нижняя часть пищеварительного тракта с ее куда более
значительной микробной нагрузкой была представлена лишь своими выделениями -
фекалиями. Микробы из перечисленных мест отбирали у всех участников проекта.
Женщины давали еще три вида образцов - из наружного отверстия, из срединной и
задней области влагалища.
Полученные результаты подтвердили, что основную часть бактериального насе-
ления наших микробиомов составляют представители всего четырех филумов:
Bacteroidetes, Firmicutes, Actinobacteria и Proteobacteria. Первые два преоб-
ладают в кишечнике среднего здорового человека, особенно в толстой кишке, хо-
тя Firmicutes можно обнаружить практически во всех остальных местах.
Actinobacteria и Proteobacteria в изобилии встречаются во рту; имеются они и
на коже.
Пока не очень-то информативно. Каждый из этих филумов содержит в себе боль-
шой набор видов. К примеру, Firmicutes (по-английски название звучит трога-
тельно: firm and cute - «очаровательно твердые») - это просто бактерии с от-
носительно твердой внешней оболочкой. Эту черту использовали, чтобы отличить
их от хлюпиков Mollicutes (molli в переводе с латыни означает «мягкий»), к
которым у меня личный интерес (об этом в главе 5) и у которых практически нет
клеточной стенки.
Определение вида здесь чисто техническое. Оно связано с последовательностями 16S
рРНК. Собственно, речь идет о так называемых «операционных таксономических единицах»
(ОТЕ). Вполне допустимо рассматривать их как виды, пытаясь оценить степень микробио-
логического разнообразия.
Поэтому не так-то легко оценить значимость результатов, получаемых на пер-
вой стадии микробиомных исследований. Гарвардский эпидемиолог Уильям Хейнидж
говорит: попробуйте-ка интерпретировать изменение в микробиоме кишечника, ко-
рда вам известно лишь, как изменилось соотношение содержания двух бактериаль-
ных филумов; по степени информированности вы окажетесь в положении человека,
уверенного, что вольер, где живут 100 птиц и 25 улиток, идентичен аквариуму,
где обитают 8 рыб и 2 кальмара, ведь оба вместилища содержат вчетверо больше
позвоночных, чем моллюсков.
Но как только вы спуститесь от уровня филумов пониже, микробное разнообра-
зие может показаться несколько озадачивающим. В рамках проекта «Микробном че-
ловека» удалось обнаружить 1000 видов микробов лишь во рту, 440 - на локтевых
сгибах, 1250 - за ушами. Влагалище, как выяснилось, обладает наименее много-
образным микробным населением из всех обследованных зон тела: зачастую в нем
обитает лишь несколько видов из рода Lactobacillus.
Во всех же прочих местах мы неизменно сталкиваемся с длинным (часто весьма
длинным) списком видов, различным даже для довольно небольших участков орга-
низма. Так, в каждой из обследованных зон рта имеется микробное население
особого состава. На сухих, влажных и маслянистых участках кожи (вы сами знае-
те, где они у вас располагаются) живет различная микробная флора. Особое мик-
робное население у таких маленьких образований, как волосяные фолликулы или
потовые железы. В кишечнике - самом крупном вместилище микробов - имеется
множество различных экологических ниш для микробов, но в рамках проекта не
планировалось подробно исследовать еще и эту область. Как предостерегал один
ученый, полагаться лишь на образцы фекалий для того, чтобы разобраться в ки-
шечной микробиоте, - все равно, что пытаться представить себе окраску «ферра-
ри», нюхая выхлопные газы.
Столько видов! Их можно перечислить все, но это было бы бессмысленно. Ско-
рее всего, в списке нам окажутся хорошо знакомыми лишь немногие названия. На
самом-то деле мы больше всего хотим узнать, что все эти микробы делают и ка-
ковы особенности их деятельности в разных местах организма, у разных людей,
при заболеваниях и в здоровом состоянии. Для этого следует внимательнее вгля-
деться в наши многообразные микробные ниши, а затем - на перекрывающиеся друг
с другом карты, отражающие результаты другого рода исследований. Давайте рас-
смотрим все наши основные экосистемы по очереди, кратко перечисляя главные их
свойства. Самая сложная из них, кишечник, заслуживает отдельной главы (ее но-
мер - 5) . Здесь же я обращусь к целому ряду других мест, которые не столь
сложны с точки зрения микробной жизни, однако и не обязательно просты. Начнем
с той части нашего организма, которую микробы (как и все прочие, кто с нами
знакомится) встречают первой, - с кожи.
Чувствовать
кожей
Кожа постоянно находится в контакте с бактериями. Кроме того, легко видеть,
что на микроуровне она представляет собой весьма разнообразный ландшафт. Веч-
но влажная среда между пальцами ног, благоприятная для роста грибков, заметно
отличается от участков на кончиках пальцев рук, под мышками, в паху или от
обширных областей спины.
Некоторые микробы, пасущиеся у нас на коже (отмершие клетки постоянно отше-
лушиваются от ее внешнего слоя, снабжая микроорганизмы пищей), привлекают к
себе внимание из-за того, что делают жизнь человека некомфортной или просто
слегка вонючей. К тому же брать пробы с кожи легко. Поэтому кожную микробиоту
изучают уже много лет. Как отмечает Джессика Снайдер Сакс в книге 2007 года
«Микробы хорошие и плохие» (Jessica Snyder Sachs, Good Germs, Bad Germs),
толстый том с вполне современным заглавием «Экология человеческой кожи» вышел
еще в 1965 году.
Как и в случае с другими областями тела, это не означает, что мы всё о ней
знаем. Например, Staphylococcus epidermis, бактерия, названная по ее излюб-
ленной среде обитания (эпидермису), почти неизменно является колонизатором
кожи. Она принадлежит к числу нескольких видов, которые, как долго считалось,
вытесняют своих менее невинных конкурентов, в особенности бактерию Staphylo-
coccus aureus, которая часто служит причиной кожных инфекций и еще более не-
приятных вещей. При этом она может преспокойно жить в носу, не причиняя его
владельцу никакого вреда.
Однако эксперименты, с большой тщательностью выполненные в 2012 году на
безмикробных мышах, показали, что S. epidermis еще и способствует активации
иммунных реакций кожи, необходимых для защиты от патогенов. У мышей присутст-
вие этой бактерии позволяет избежать воздействия Leishmania major, совершенно
неродственной ей эукариоты, которая у людей вызывает тропическую лихорадку
(лейшманиоз).
Многообразие микробного населения кожи показывает, что бактерий мы избежать
не можем. Мы лишь невольно влияем на то, какие микроорганизмы поселяются на
нас и в нас. Работа кожи, в отличие от работы кишечника, относительно проста:
не пускать внешних микробов внутрь, а внутренних - наружу. Она держит бакте-
рии в узде при помощи двух типов потовых желез. Пот такой соленый не для то-
го, чтобы помогать вам охлаждаться; высокое содержание соли подавляет рост
бактерий. Еще один противомикробный щит создают выделения сальных желез.
Впрочем, в областях, где эти железы наиболее активны, тоже имеются микробы.
Они способны переносить соленую и кислотную среду или же поедать сальные вы-
деления. Печально известная Propionibacterium acnes считает очень благоприят-
ным для себя низкий уровень кислорода во впадинах сальных желез и обладает
целым арсеналом ферментов, позволяющих ей поедать липиды, которые она там об-
наруживает . В период полового созревания гормоны заставляют эти железы усили-
вать секрецию и представители рода Propionibacterium, в том числе P. acnes,
начинают усиленно размножаться. Частым следствием этого является acne - угре-
вая сыпь. Впрочем, здесь есть своя компенсация: данная бактерия создает из
липидов жирные кислоты, обладающие антибактериальным действием. К несчастью
для прыщавых подростков, эти кислоты действуют лишь на другие виды бактерий.
Наряду с этими основными игроками кожа поддерживает существование целого
ряда других микробов, а также грибков и клещей (последние - недостаточно мик-
роскопические существа, чтобы описывать их). Они различны у разных людей и в
разное время. Возможно, кожная микробиота - самая разнообразная и изменчивая
в человеческом организме. Наша интуиция готова с этим согласиться, ведь мы
контактируем с окружающим миром главным образом через кожу. Каждый из нас об-
ладает своего рода эпидермисовым зверинцем. Это подтверждают многочисленные
исследования: так, специалисты показали, что можно идентифицировать человека
по составу микробных популяций, которые он невольно переносит с пальцев на
компьютерную клавиатуру.
Всеобъемлющий обзор исследований кожи, сделанный в 2013 году, описывает
разнообразие кожной микробиоты у здоровых взрослых как «фантастическое». Как
показано в одной работе, пробы, взятые с предплечий 6 разных людей, имели
меньше 10 % общих родов бактерий. Кисти одного человека обладают разным со-
ставом микробного населения, перекрывание здесь, по данным анализа, достигает
лишь 17 %. Однако мы обычно имеем больше общих кожных бактерий с нашими парт-
нерами и домашними животными, чем с незнакомцами. Авторы упомянутого обзора
полагают, что все эти результаты «бросают вызов устоявшейся идее человеческо-
го микробиома». Возможно, добавляют они, следует рассматривать совокупный
микробном «всех обитателей нашего жилища и нашего места работы».
Как подчеркивается в другом исследовании, кожа не только поддерживает суще-
ствование микробов, но и постоянно сбрасывает их с себя, притом с такой ско-
ростью, что любая комната, где мы оказываемся, быстро получает наш «микробный
автограф». Мы движемся в облаке своих микробов. В рамках проекта «Домашний
микробном», организованного в США, в 2014 году опубликованы первые результаты
долговременного обследования 7 семей и их жилищ. Пробы отбирались из различ-
ных мест по всему жилищу, а также у каждого члена семьи. Удалось выявить чет-
кую связь между человеком и его окружением. Так, в микробном отношении пол
больше похож на ступни ног1, чем на стены, а выключатели заимствуют микробов у
наших рук. Люди - более богатый источник микробов, чем комнаты, где они жи-
вут , так что движение здесь по большей части одностороннее. Одна супружеская
пара, участвовавшая в исследовании, переехала из гостиничного номера в от-
дельный дом. Их новое окружение вскоре стало напоминать по микробному составу
номер, который они недавно покинули.
Еще одна яркая демонстрация микробного разнообразия выходит за пределы, ко-
торыми ограничивали себя первые исследователи микробиома, бравшие образцы
лишь у обитателей процветающих стран Северного полушария. Сравнение биомате-
риалов у жительниц Танзании и американок, проведенное под руководством группы
йельских ученых, показало существенные различия в составе микробов на кистях
рук. Исследовались небольшие группы: 29 танзанийских женщин, воспитывавших
детей, и 15 жительниц США, на чьем попечении не находились дети (для удобства
исследователи брали пробы лишь у старшекурсниц). Различия бросались в глаза.
Все распространенные бактерии присутствовали у обеих групп, однако, на руках
американок обнаружилось гораздо больше Propionibacteria и Staphylococci, то-
гда как у танзаниек имелось больше бактерий, обычно присутствующих в почве.
Кроме того, у обследованных жительниц Танзании оказалось вдесятеро больше
особей бактерий на квадратный сантиметр, зато количество видов бактерий у них
- лишь две трети от американского. Не удивительно: обследованные американки
проводили почти все время в помещении традиционного западного типа, тогда как
сама конструкция танзанийских жилищ позволяла африканкам постоянно непосред-
ственно контактировать с окружающим воздухом. Полученные результаты лишний
раз подтверждают идею, что на кожный микробном оказывает сильное воздействие
ежедневный контакт со средой. Кроме того, они опровергают предположения, что
пребывание на открытом воздухе непременно увеличивает наше микробное разнооб-
разие .
Хотя кожа встречается с множеством микробов самым случайным образом, она,
подобно другим частям нашего тела, в ходе эволюции научилась привечать неко-
торые виды в качестве долговременных жильцов. Мы склонны считать, что кожу
легко очищать: в конце концов, мы регулярно моем руки, нас этому научили в
детстве. Что ж, это полезное занятие, но оно должно приводить к избавлению
лишь от бактерий, недавно оказавшихся на коже, а не от всех бактерий вообще.
Последнее (если такое возможно) сделало бы нашу кожу весьма уязвимой для ко-
лонизации менее желательными видами.
Более того, недавние интригующие исследования показывают, что некоторые
бактерии проникают под эпидермис, в более глубинные слои кожи. Группа Ричарда
Галло, работающая в Калифорнийском университете, искала бактерии как раз в
глубоком слое кожи - дермисе - и в жировой прослойке под ним. И там, и там
ученые обнаружили свои бактериальные сообщества. Эта находка, способная не-
сколько встревожить, важна в двух отношениях. Получается, что бактерии, су-
мевшие пробраться в глубинные слои кожи, имеют более прямой контакт с нашей
иммунной системой, которая вообще поддерживает сложные взаимодействия с мик-
робиомом (об этом мы поговорим в главе 7). Кроме того, мы видим, как увеличи-
вается перечень участков тела, которые раньше считались стерильными и кото-
рые, как выясняется ныне, служат приютом, по крайней мере, для некоторых ор-
ганизмов, пришедших откуда-то извне. Мы заселены куда плотнее, чем считалось
раньше.
Рот: множество
микробиомов
в одном
Полость рта, где много лет назад началось исследование микробиома человека,
до сих пор служит зоной и самых простых, и самых сложных исследований. Итак,
рот продолжает всех удивлять, что блестяще продемонстрировал с помощью ДНК-
анализа первопроходец микробиологии Дэвид Релман.
Начнем с простого. Что может быть проще поцелуя? Однако в микроскопическом
масштабе лобзание - штука довольно сложная. Исследование 2014 года, в шутку
названное «Микробном влюбленных», показывает интенсивность микробного перено-
са при самых разных чмоканьях - от ритуального клевка в щечку до более интим-
ных шалостей. Группа голландца Ремко Корта опросила 21 парочку, интересуясь
тем, как и насколько часто те целуются, и вовлекла целующихся в эксперимент,
при котором один из партнеров пил между поцелуями пробиотический йогурт. Под-
твердилось то, что вы наверняка и так предполагали: поцелуй - отличный способ
передать бактерии, живущие на языке любителя йогурта, партнерше. Как сообщают
ученые, при десятисекундном поцелуе передается около 10 миллионов бактерий.
Однако результаты поцелуев в долгосрочной перспективе куда сложнее - как в
человеческих отношениях, так и в микробиологическом смысле. Состав микробов
на поверхности языка действительно более схож у партнеров, чем просто у слу-
чайно выбранной пары людей, однако сходство это не так уж сильно зависит от
того, насколько часто парочка целуется. Прямой перенос ведет к возникновению
устойчивых популяций одних бактерий, но не других. Видимо, на процесс отбора
здесь влияет целый ряд иных факторов. Поцелуи оказывают свое воздействие, но
последнее слово все равно остается за экосистемой.
Ведутся и более трудоемкие исследования орального микробиома. Уместно
вспомнить одну программную статью, где этому микробному уделяется особое вни-
мание. Она вышла в середине 2014 года, и в ней по-новому использованы резуль-
таты старых изысканий. (Открытия в биологии всё чаще совершаются именно так.)
Уже изученные ДНК-последовательности хранятся в базах данных, к которым могут
обратиться все желающие. Компьютерные кудесники порой ставят новые вопросы,
ответы на которые можно получить из уже имеющегося массива информации.
Мурат Эрен из Лаборатории морской биологии, располагающейся в массачусет-
ском городке Вудсхол (сегодня эта оснащенная по последнему слову техники ла-
боратория занимается далеко не только биологией моря), задался вопросом: мо-
жет быть, повторный анализ данных, полученных в рамках проекта «Микробном че-
ловека», только выиграет, если учесть информацию о типах бактерий, выясненную
при анализе собранных образцов? Для примера взяли фрагмент базы данных ДНК-
последовательностей и информацию, касающуюся микробов из американских ртов. И
в самом деле, работа принесла результат.
В этих ртах таится много неведомых бактерий, поскольку базовый 16S рРНК-
анализ при всей невероятной полезности имеет свои ограничения. В частности,
отыскивая ярко выраженные бактериальные типы путем сравнения некоторых гипер-
вариабельных участков генов, этот метод отбирает лишь немногие участки, уста-
навливая своего рода порог для определения того, что следует считать отдель-
ным видом (или операционной таксономической единицей). Последовательности,
отличающиеся в этом отношении меньше чем на 3 %, считаются одинаковыми.
Такая процедура помогает избегать завышенной оценки уровня разнообразия,
поскольку при секвенировании постоянно происходят небольшие ошибки. Однако в
результате мы сваливаем в одну кучу некоторые микроорганизмы, различающиеся
по немаловажным параметрам. Эрен заново рассмотрел старые данные, используя
более действенный подход, направленный на поиск «наиболее информационно насы-
щенных нуклеотидных позиций» в наборе 16S рРНК. Его метод рассуждения базиру-
ется на теории информации и энтропии, созданной в 1948 году Клодом Шенноном.
Мы можем рассматривать этот метод просто как применение сети с более мелкими
ячейками при рыбалке в пруду, где плавают всевозможные генетические последо-
вательности .
Ячейки оказались столь мелкими, что выделенные благодаря им новые бактери-
альные разновидности (теперь они именуются олиготипами, а не операционными
таксономическими единицами) могут различаться в одном определенном гене всего
лишь на одну пару нуклеотидных оснований ДНК из 1500.
Команда Эрена выбрала для обкатки своего метода именно оральный микробном,
поскольку интенсивное изучение микрофлоры рта уже дало обширный массив систе-
матически организованной информации. Это одна из наиболее тщательно изученных
групп нашего микробного населения. Многообразие жизни у нас во рту можно в
полной мере оценить, обратившись к базе данных «Оральный микробном человека»,
где, по состоянию на 2014 год, насчитывалось 688 видов (определение виду да-
валось через последовательности 16S рРНК). Целых 440 из них удалось вырастить
в культуре - самая высокая доля среди всех участков тела, поскольку во рту
меньше анаэробных бактерий (не выносящих присутствия кислорода), чем, к при-
меру, в кишечнике. У нас даже есть полные геномные последовательности для 347
из них. Самое давнее место исследования наших микробов ученые успели довольно
подробно изучить. Однако новые, более изобретательные способы отсеивания дан-
ных показывают, что микрофлора рта еще многое способна поведать.
Эта новая процедура анализа состояла из двух основных стадий. Данные проек-
та «Микробном человека», набор из 10 миллионов «показаний» для двух отдельных
коротких участков гена 16S, классифицировали по олихютипам (490 на одном уча-
стке и 360 - на другом). Затем эти олиготипы сопоставили с полными последова-
тельностями из более богатой базы данных «Оральный микробном человека».
Оказалось, что олиготипы - то же, что и виды. Так ли это? На этот вопрос
нет простого ответа, точно так же, как и на вопрос: что такое вообще «вид»
у микробов? Какой же тогда смысл можно извлечь из всех этих данных? Видите ли
(вздохнем поглубже), некоторые олиготипы (около 15 % общего числа) оказались
не отличимыми от некоторых видов, описанных в каталоге. Некоторые группы из
двух и более видов оказались не отличимыми по олиготипу. И (главный вывод,
ради которого стоило затевать исследование) более 150 видов из базы данных
принадлежали к множественным олиготипам, тем самым - по меньшей мере - повы-
шая вероятность того, что исходная классификация видов пренебрегает сущест-
венными различиями. Еще 86 олиготипов, похоже, не описывали ни одно из су-
ществ , данные о которых содержались в базе «Оральный микробном».
В этом немаловажный урок для всех, кто берется оценивать микробиомные ис-
следования . То, что вы находите, зависит от того, где вы ищете. Возможно,
скрытые от нас уровни разнообразия еще ждут своего обнаружения. Изучение мик-
робиома при помощи алгоритмов, позволяющих обрабатывать гигантские массивы
данных о генетических последовательностях, чем-то напоминает выслеживание жи-
вотных в джунглях при помощи бинокля с линзами, пропускающими лишь лучи с уз-
ким диапазоном длин волн - только одного цвета из всего спектра. Поставив
линзы, настроенные на другой цвет, вы увидите другой набор обитателей леса,
хотя он и будет в чем-то перекрываться с тем, который вы уже видели через
первую пару линз.
Из такого анализа можно сделать и другие выводы. Разнообразие, открываемое
путем классификации на олиготипы, действительно играет важную роль; в этом
нас больше всего убеждает то, что различные олиготипы микробов, кажущихся
весьма похожими, обитают в разных местах. Отсюда наверняка можно узнать что-
то новое об экосистеме, хотя пока и не очень понятно, что именно. Проверьте
биоматериал более двух сотен человек, представленный в проекте «Микробном че-
ловека», и может оказаться, что во всех пробах, взятых с языка, присутствует
один олиготип, а в пробах, взятых с зубов, неизменно присутствует другой.
Иногда бактерии, живущие, как правило, в разных местах, отличаются лишь на
пару нуклеотидов в гене 16S.
Эрен проявляет очаровательную искренность, совершенно не скрывая того фак-
та , что биологическую значимость таких данных нам еще предстоит выяснить. Он
обращает особое внимание на два организма, различающихся по распределению.
Один - уже идентифицированный вид F. periodonticum, важный для науки, по-
скольку связан с воспалительным заболеванием десен. Другой достаточно сходен
с ним, чтобы носить такое же название, однако, с кое-каким довеском: «F.
periodonticum 98,8 %». Как объясняет Эрен, это временное наименование как бы
говорит: «F. periodonticum - самое близкое к этой штуке существо в базе дан-
ных, но все-таки перед нами явно два разных существа».
Как предполагают ученые, такие малые различия в 16S рРНК сопровождаются
большими отличиями в других генах, а значит, и в том, как и где способны жить
эти бактерии. Для подтверждения этой гипотезы следует внимательнее исследо-
вать индивидуальных микробов. А поскольку микробов для исследования теперь
больше, само расширение массива соответствующей информации заставляет ораль-
ный микробном выглядеть еще более сложной системой.
По части разнообразия этот микробном уже сейчас получает высокие баллы. Все
12 микробных филумов (11 филумов бактерий и 1 филум архей), обнаруженных у
человека, найдены и во рту, где насчитываются сотни, а то и тысячи видов. Са-
мое большое количество различных видов обнаружено в области зубов и поддесне-
вых карманов, однако, свои сообщества имеются и в других областях рта (или
близких ко рту) - в горле, на миндалинах и языке.
Более подробные исследования выявили ключевые аспекты нашего взаимодействия
с некоторыми из весьма значимых видов микробов, особенно обитающим на зубах.
Некоторые из них, особенно представители рода Streptococcus, специфично свя-
зываются с белками или углеводами, находящимися в покрывающем зубы тонком
слое смеси, которая состоит из слюны и жидкости, выделяющейся из поддесневых
карманов. Едва захватив новую территорию, эти микробы уже сами предоставляют
участки для связывания колонистам второй и третьей волны. В итоге поверхность
зуба покрывает комплексная биопленка взаимодействующих бактерий. Целая от-
расль медицинской и бытовой промышленности занимается удалением этой пленки и
даже полным устранением оральных бактерий (в качестве меры профилактики ка-
риеса) . Специалисты строят всевозможные гипотезы насчет связей между той или
иной частью человеческого микробиома и возникновением заболеваний. Такие свя-
зи порой кажутся весьма зыбкими. Однако в данном случае связь выстраивается
самая ясная: нам известно, что бактерии биопленки действительно разрушают
зубную эмаль, производя кислоту из сахара. Однако преимущества микробиомной
науки станут очевиднее, если благодаря ей мы научимся лучше понимать экологию
таких сообществ и сумеем разработать более тонкие методы сохранения зубов,
чем полоскание или чистка антибактериальной пастой. Я попробую умозрительно
описать некоторые будущие методы в главе 11.
Вагинальный микробном -
экосистема для защиты
Похоже, у каждого микробиома собственная история. Вагинальный микробном, по
понятным причинам имеющийся лишь у половины населения, является одним из са-
мых простых по микробному составу, однако может служить отличным примером то-
го, как новые инструменты для наблюдения за микробами позволяют пересматри-
вать идеи о системах, которые кажутся нам хорошо изученными. Давно укоренив-
шаяся в науке и довольно несложная история об одном типе бактерий, поддержи-
вающем одно полезное свойство (уровень кислотности), теперь уступила место
одному из множества неоконченных рассказов о смещении равновесия в экосисте-
ме.
Влагалище давно вызывает интерес микробиологов - отчасти из-за тех интен-
сивных исследований, которыми сопровождались в XIX веке жаркие споры о причи-
нах родильной горячки. Полезное дополнение к этим работам появилось в 1891
году, когда один немецкий гинеколог сообщил на медицинском конгрессе, что ему
удалось вырастить в культуре новый палочкообразный организм, полученный из
вагинальных мазков.
В конце 1920-х годов организм, который он обнаружил, классифицировали как
Lactobacillus acidophilus. Как и в случае со многими другими видами микробов,
теперь известно, что это целый набор тесно связанных между собой организмов.
У них есть общая особенность: все они вырабатывают молочную кислоту путем
ферментации углеводов, в том числе и тех, что находятся в слизистой оболочке.
В последующие десятилетия широко распространилось мнение, что высокий уровень
содержания Lactobacillus свидетельствует о здоровом влагалище, поскольку оно
поддерживает нужную кислотность (низкое значение рН). А кислая среда, в свою
очередь, препятствует росту других бактерий - болезнетворных.
Что ж, такое бактериальное дополнение к вагинальной химии казалось логич-
ным. Клетки внутреннего слоя эпидермиса влагалища (в среднем 20 см2 ткани),
также получают энергию, превращая глюкозу в лактат, который затем просачива-
ется через эпителий в слизистую оболочку. Лактобактерии затем снижают рН
дальше. Вагинальные клетки и их бактериальные гости совместно трудятся над
тем, чтобы предотвращать колонизацию влагалища другими видами.
Однако недавние микробиомные исследования показали, что картина не столь
проста. Представители рода Lactobacillus по-прежнему являются наиболее рас-
пространенными бактериями в вагинальных пробах; так, они присутствуют пример-
но у 320 из 400 жительниц Северной Америки, обследованных в 2010 году группой
Ларри Форни из Университета штата Айдахо. Но данная работа выявила также не-
мало совершенно здоровых женщин, поддерживающих нужный вагинальный рН без
всякой помощи бактерий Lactobacillus. Сходные результаты получены в ходе ис-
следования, проводившегося в Японии. По следам этих работ в США были предпри-
няты изыскания, показавшие, что у четверти обследованных взрослых женщин
сравнительно мало Lactobacilli или же их нет совсем. Похоже, что для работы
по поддержанию кислотности привлекались другие виды из примерно 280 обнару-
женных. Однако недавние микробиомные исследования заставили кардинально пере-
смотреть ряд научных идей в этой области.
Бактериальный вагиноз - распространенное заболевание из числа тех, чье на-
звание легко расшифровать: речь идет о бактериальном заражении влагалища. Ка-
залось бы, такой диагноз предполагает традиционное понимание инфекционных бо-
лезней как результат вторжения нежелательных патогенных организмов. Это не-
приятное заболевание часто связано с целым рядом серьезных проблем при бере-
менности, в том числе с преждевременными родами и выкидышами. Весьма полезно
было бы иметь соответствующий индикатор риска для беременных, а еще лучше -
метод профилактики вагиноза.
Вариации, которые мы наблюдаем сегодня в микробиомах женщин, не демонстри-
рующих симптомов вагиноза и кажущихся совершенно здоровыми, показывают, что
это не так-то просто осуществить. Да и сами эти вариации неоднородны. К при-
меру, в Северной Америке они различны у представительниц разных этнических
групп. Картина складывается весьма мозаичная. Исследования показывают 5 широ-
ких типов вагинальных микробных сообществ. Четыре из них имеют значительную
долю определенных Lactobacilli. При этом все 5 типов встречаются в разных
пропорциях у 4 этнических групп. Эти работы показывают, что наше знание мик-
роорганизмов остается фрагментарным. Самую распространенную из лактобактерий,
L. iners, удалось обнаружить (пусть даже иногда в сравнительно небольших ко-
личествах) у 66 % обследованных женщин. Ее идентифицировали только в 1999 го-
ду, когда прошло больше века после появления самых первых сообщений о «нор-
мальных» вагинальных микробах, поскольку эта бактерия критичнее других отно-
сится к лабораторной среде, в которой ее пытаются вырастить.
Общий подсчет по-прежнему демонстрирует, что штаммы Lactobacillus доминиру-
ют в микробном населении вагины. У обследованных белых женщин их вклад со-
ставляет 90 %, у женщин азиатского происхождения - 80 %, но у темнокожих жен-
щин и латиноамериканок - лишь 60 %. Возможно, именно из-за этого у них чуть
выше средний вагинальный рН (то есть среда менее кислая).
Однако есть данные о том, что здесь играет роль конкретный штамм лактобак-
терий - и не из-за его влияния на кислотность. Некоторые Lactobacilli выраба-
тывают заметные количества перекиси водорода, что препятствует развитию дру-
гих бактерий; оказывается, такой вариант защиты эффективнее предотвращает ва-
гиноз. Странная находка: уровень содержания кислорода в вагине сравнительно
низок, а значит, вероятность производства пероксида водорода, казалось бы, не
очень велика. Возможно, эти бактерии занимаются еще чем-то? Да, некоторые их
штаммы вырабатывают и другие вещества-антибиотики. Выявление генов человече-
ского микробиома, отвечающих за синтез групп ферментов, которые в свою оче-
редь помогают синтезировать малые молекулы, и анализ соответствующих продук-
тов позволили обнаружить неведомый науке антибиотик лактоциллин. Его выраба-
тывают обычные вагинальные бактерии. Вероятно, это неединичный случай.
Как показало еще одно исследование, состав вагинального микробного населе-
ния может довольно быстро меняться. Вероятно, такие изменения связаны с тем,
занимались ли сексом исследованные женщины (отметим: все участницы экспери-
мента продолжали оставаться здоровыми), а также с исходным составом их микро-
биома. А значит, простые методы диагностики в таких случаях не очень-то при-
менимы .
Выявление признаков физиологических неполадок путем исследования вагиналь-
ных микробов затрудняется из-за менструального цикла. Работы, где состав ва-
гинальной микробиоты отслеживался на фоне менструального цикла, показывают,
что состав бактериальных популяций влагалища довольно сильно меняется в зави-
симости от фазы цикла. Но конкретные изменения, по-видимому, носят индивиду-
альный характер и происходят у разных женщин в разное время.
Среди всей этой сложности можно выделить один довольно ясный факт: видимо,
все-таки существует связь между лактобактериями и успешно протекающей бере-
менностью. И человек, возможно, приспособился к тому, чтобы этой особенностью
пользоваться. У женщин в период до полового созревания и после менопаузы
обычно меньше вагинальных лактобактерий (или же их нет совсем), а изменения
содержания эстрогена в репродуктивные годы делает соответствующую экологиче-
скую нишу более привлекательной для этой разновидности бактерий. Современные
исследования служат подтверждением давних наблюдений: в США. доля преждевре-
менных родов у темнокожих женщин и латиноамериканок действительно выше.
Казалось бы, все это подтверждает гипотезу, согласно которой низкое содер-
жание лактобактерий означает высокий уровень риска. Однако, к разочарованию
врачей, ищущих четкие диагностические признаки, это, скорее всего, лишь по-
лезный индикатор. Интенсивный анализ множества микробиомных образцов, взятых
с данного участка женского организма, показывает, что простые определения
«отклонений от нормального состава микробной смеси» здесь не очень-то пригод-
ны. Не существует четкой границы нормы. Один из стандартных тестов на вагиноз
использует в качестве критерия отсутствие лактобактерий. Это совершенно не-
правильно, подчеркивает Роксана Хики, коллега Форни. Здесь используется по-
рочная логика, ведь присутствие Lactobacilli может свидетельствовать о здоро-
вье , но их отсутствие еще не означает болезнь. Возможно, работу лактобактерии
взяли на себя какие-то другие виды. Присутствие лактобактерии в таком микро-
биоме, быть может, и является достаточным условием здоровья, но не является
необходимым его условием.
Оптимальный вывод на сегодня: лучше всего рассматривать вагинальную микро-
бному как экосистему и при изучении ее поведения опираться на то, как экоси-
стемы вообще поддерживают стабильность или же как в них могут вноситься воз-
мущения. Ученые, занимающиеся другими микробиомами нашего организма, по боль-
шей части пришли к такому же выводу.
Специализированная
кожа - пенис
С микробиологической точки зрения пенис не так интересен, как вагина. Если
рассматривать его как среду обитания микробов, то это просто кожа. Организа-
торы проекта «Микробном человека» наверняка так и считали. Они решили, что
вагина достойна разделения на три зоны, а вот на пенис вообще не обратили
внимания.
Впрочем, специалисты все-таки провели несколько исследований, ориентирован-
ных именно на этот орган. Они обнаружили своеобразные микробные сообщества на
поверхности пениса, взяв пробы биоматериала под крайней плотью (если таковая
имелась) и пробы мочи. Первые оказались сходными по составу с пробами других
участков кожи, но в них обнаружились бактерии, которые часто находят в ваги-
не, в том числе и представители рода Lactobacillus.
Небольшое обследование подростков призвано было выявить, вносит ли здесь
какие-то изменения половая жизнь. Ответ: особых изменений она не вносит.
Впрочем, тут явно открывается перспектива для более масштабных исследований -
скажем, для изучения интимных микробных обменов, которые должны происходить
при вагинальном, анальном или оральном сексе; можно сравнить образцы, взятые
у дюжины подростков 14-17 лет, которые занимались сексом, и у полудюжины их
сверстников, которые ничего такого не делали.
Впрочем, проведенное исследование лишь усложняет картину.
Специалисты и раньше знали, что бактерии, считавшиеся характерными для ва-
гины, иногда обнаруживаются в мужском мочеиспускательном канале. Напрашивает-
ся вывод: они, не принося никакого вреда, просто перешли от женщины к ее сек-
суальному партнеру. Однако данное исследование заставляет предположить, что
некоторые из них поселились в организме мужчин еще до первого сексуального
контакта. Авторы работы предупреждают, что они выполняли только секвенирова-
ние 16S рРНК, поэтому не могут поручиться за точность идентификации микробных
видов, но полагают, что лактобактерии могут выполнять какую-то экологическую
функцию не только у женщин, но и у мужчин.
Этот проект служит также хорошим пособием по искусству убеждать. В описании
его методики читаем: «Первую порцию выделяемой мочи собирали в стерильную
чашку для сбора проб. Образцы из ВБ (венечной борозды полового члена - сверх-
чувствительной области под головкой) получали после тренировки на модели рас-
слабленного члена. Участников инструктировали оттянуть крайнюю плоть (если
таковая имеется) и затем обвести венечную борозду по окружности (с использо-
ванием гибкого ручного 4-миллиметрового элюирующего пробоотборника, плотно
прижимая последний). Образцы сразу же помещали в охладитель и в течение не
более 4 часов доставляли в лабораторию, где хранили при 280 С до выделения
ДНК». Каждый участник проделал означенную процедуру не один раз, а четырежды.
Тинейджеры в этом исследовании оказались весьма покладистыми.
Другие исследования пролили свет на еще одно очевидное различие - между об-
резанными и необрезанными мужчинами. Это различие успели хорошо изучить из-за
давно известной связи между обрезанием и пониженным риском заражения ВИЧ.
Самое масштабное исследование микробиома пениса на данный момент - сбор об-
разцов «до и после» у 79 угандийцев, согласившихся подвергнуться обрезанию, и
сравнение результатов с данными о том же количестве их соотечественников, ос-
тававшихся не обрезанными до завершения эксперимента. Пробы собирались в рам-
ках большого исследования, ориентированного главным образом на профилактику
СПИДа: микробиомный анализ стал здесь лишь дополнением. Как выяснилось, после
обрезания заметно уменьшается количество анаэробных бактерий (то есть способ-
ных жить без кислорода) в пользу аэробных штаммов, процветающих на воздухе,
окружающем области пениса, прежде закрытые крайней плотью. Один из авторов
работы заметил: «Это как откатить камень и наблюдать, как будет меняться эко-
система под ним».
Впрочем, в этом эксперименте есть нечто странное. Через год после начала
обследования у обрезанной и у контрольной групп оказалось значительно меньше
бактерий. Вы скажете, что участие в эксперименте, где ученые исследуют ваш
родной пенис при помощи тампонов и пробирок, вообще может изменить ваше отно-
шение к генитальной гигиене. Авторы не комментируют свое наблюдение, так что
догадки остаются догадками. Однако возникает неизбежный вопрос: насколько
достоверными, надежными и воспроизводимыми могут быть такие микробные откры-
тия?
Кроме того, не столь уж ясно, как обрезание связано со снижением риска за-
ражения ВИЧ, хотя уменьшение общего бактериального разнообразия при этом дей-
ствительно происходит. По мнению некоторых исследователей, бактерии, обитаю-
щие под крайней плотью, могут вызывать слабую воспалительную реакцию, которая
облегчает вирусу иммунодефицита доступ к поражаемому им классу клеток иммун-
ной системы.
Все работы подтверждают также, что на поверхности пениса имеется куда мень-
ше бактерий, чем в других, более населенных местах организма. Однако среди
этих бактерий иногда встречаются такие, которые вызывают вагинальные инфек-
ции. Поэтому взаимная передача генитальных микробов, происходящая при сексе
без презерватива, в будущем должна подвергнуться тщательному исследованию
(если удастся набрать достаточное количество добровольцев). Пока же наши зна-
ния по данному вопросу с замечательной лаконичностью описывает один сайт, где
рассказывается об упомянутом угандийском исследовании: «После обрезания у вас
совсем другая живность».
Микробы в самых
неожиданных местах
Мы перечислили малые микробиомы, которые удалось распознать еще до наступ-
ления эпохи ДНК-анализа. Скудная и туманная картина известного нам микробного
населения человека в свете новых технологий прояснилась. Однако эти техноло-
гии дали нам и многое другое: позволили обнаруживать следовые количества мик-
робов для популяций с низкой «плотностью населения» или же для тех видов, ко-
торые трудно вырастить в культуре. В результате ученым удалось выявить жизнь
в таких уголках нашего тела, которые раньше считались стерильными (например,
в области женской груди или плаценты; подробнее об этом - в главе 6) . А те-
перь , дабы закончить наш первый беглый обзор, остановимся на недавних откры-
тиях, касающихся двух видов органов с собственными микробиомами - легких и
глаз.
Вполне очевидно, что наши легкие открыты для воздействия окружающего мира.
Можно почувствовать, как воздух проходит через ноздри при вдохе и выходит из
них при выдохе. Однако в медицинских учебниках до сих пор утверждается, что
здоровые легкие стерильны.
Микроанатомия и биохимия дыхательных путей и легких действительно, казалось
бы, хорошо приспособлены для того, чтобы удерживать микробиоту в верхней час-
ти респираторного тракта (выше гортани), которая неизбежно подвергается воз-
действию постоянного потока микроскопических пришельцев. Воздух, которым мы
дышим, обычно содержит от 100 тысяч до миллиона бактерий на кубический метр.
Глотка рефлекторно сжимается, когда ощущает попадание чужеродного материа-
ла, тем самым помогая нам не задохнуться. В дыхательной системе существуют и
более хитроумные барьеры, препятствующие проникновению микроорганизмов, и ме-
ханизмы избавления от них. Похоже, в отличие от кишечника, легким вообще не
нужны бактерии, так что они предпринимают всевозможные усилия, чтобы не пус-
кать их к себе. Особая слизь, становясь флегмой (мокротой), захватывает все,
что в нее попадает, - будь то бактерии, пыль или пыльца растений; ритмично
движущиеся реснички дыхательной системы выметают флегму из легких в горло, а
затем она сплевывается либо проглатывается.
Такому механическому выметанию сопутствует действие целого ряда антибакте-
риальных агентов - скажем, фермента лизоцима, в больших количествах присутст-
вующего в слизи и слюне, в иммунных клетках, которые стараются не допустить в
бесконечно ветвящийся лабиринт внутренней части наших легких микроорганизмы,
находящиеся в воздухе, и те, что обитают во рту и в носу. Поэтому, решили
врачи, такие системы защиты обычно обеспечивают не осложненный никаким мик-
робным влиянием обмен кислородом и углекислым газом в капиллярах, снабжающих
кровью самые тонкие дыхательные пути в глубине легких.
Считалось, что если микробам все-таки удалось колонизировать легкие, это
неизбежно сигнализирует о какой-то болезни - бронхите (вирусном или бактери-
альном заражении бронхов - крупных ветвей «системы газоснабжения» легких) или
пневмонии. (Диагноз «пневмония» стоит на многих свидетельствах о смерти, вы-
писываемых в домах престарелых. Она напоминает бронхит, но часто оказывается
более серьезной: бактериальная или вирусная инфекция вызывает воспалительную
реакцию. Если эта реакция не помогает избавиться от инфекции, альвеолы на
концах последних, самых крошечных веточках легких забиваются отмершими клет-
ками и жидкостью, что мешает кислородному обмену.)
Однако современные микробиомные исследования разрушили и этот миф. В респи-
раторном тракте имеется микробное население, характерное только для него (во
всяком случае, нам сейчас так кажется) . Эту зону изучать не так легко, как
другие. Верхняя часть респираторного тракта (рот, нос, горло) обладает собст-
венной микрофлорой, образцы которой проще отбирать, чем пробы из нижней части
тракта (из легких как таковых). Идея о том, что в легких бактерий нет, укоре-
нилась в сознании ученых столь прочно, что при первом картировании микробного
населения человека в рамках проекта «Микробном человека» (под эгидой амери-
канских Национальных институтов здравоохранения) легкие вообще не учитыва-
лись .
Тем, кто пытался восполнить этот пробел, пришлось нелегко. Отбор проб здесь
требует бронхоскопии: специальная трубка пропускается в нос или в горло.
Обычно добровольцы не соглашаются на повторную процедуру. Большинство иссле-
дований опирается на данные, полученные от немногочисленных участников, у ка-
ждого из которых пробу отбирали всего один раз. В образцах, которые все-таки
удается получить, могут содержаться примеси микробных видов, обитающих в носу
и во рту, в пищеварительных соках, даже в биопленках, покрывающих внутреннюю
поверхность гибких пластиковых эндотрахеальных трубок, которые применяют,
чтобы добраться до легких. Самый надежный способ избежать всего этого - брать
пробы непосредственно из легких в процессе трансплантации, но тогда придется
довольствоваться лишь больными легкими, поскольку материал от здорового доно-
ра нужно срочно использовать по прямому назначению; тут уж не до анализа. Та-
кого рода исследования невозможно повторять регулярно. Однако в ходе одной
такой работы все-таки удалось выяснить, что бактериальные популяции различны
в разных областях легкого. Можно применять и менее громоздкие методики, одна-
ко они достаточно трудоемки, поскольку требуют, например, вымывания образцов
из легких или вставки крошечных щеточек в дыхательные пути. Поэтому большин-
ство исследований пока опирается на образцы, полученные у больных. Диапазон
заболеваний тут весьма широк: от муковисцидоза, при котором легочная инфекция
является постоянной угрозой, до СПИДа и хронической обструктивной болезни
легких, которой страдают многие курильщики.
На данный момент, впрочем, можно считать почти доказанным, что здоровые
легкие и в самом деле обычно населены определенными видами бактерий, которые
непросто вырастить в культуре, но которые можно идентифицировать при помощи
секвенирования 16S рРНК или других современных методик. Однако не так-то лег-
ко переубедить людей в том, что все микробы - злокозненные захватчики, несу-
щие болезнь. Когда выяснилось, что в здоровых легких постоянно живут свои
бактерии, сразу же посыпались предположения: мол, такие результаты получены
из-за попадания в пробу бактерий изо рта и из носа, где их наверняка полным-
полно . Но исследования, проводимые при самом тщательном контроле, дали надеж-
ные и воспроизводимые результаты, уже не позволяющие усомниться в реальности
получаемой картины. Да, микробиота нормальных легких относительно скудна и
проста, но здоровые легкие несвободны от бактерий.
Относительная простота микробиоты легких побудила некоторых исследователей
задуматься о возможных преимуществах подхода, при котором микробном каждого
участка тела рассматривается как отдельная экосистема. Этот подход часто
предлагают применять для изучения микробиомов, хоть и не всегда понятно, как
же его использовать21. Легко заявить, что все триллионы микробов толстой киш-
ки - одна экосистема, но ее сложность вряд ли поможет нам выяснить, что же
происходит в этой микрофлоре.
Роберт Диксон, работающий на медицинском факультете Мичиганского универси-
тета, предлагает три «экологических» пути исследований легочного микробиома.
Можно представить себе легкие как место колонизации бродячими микробами. Луч-
шая модель здесь - теория островной биогеографии, разработанная в 1960-х го-
дах для анализа популяций, живущих на клочках суши посреди океана, в отдале-
нии от материков. Самый простой случай - новый остров, возникший после извер-
жения вулкана. Вначале жизни на нем нет, но постепенно он заселяется животны-
ми-колонистами, которые к нему плывут, прилетают или даже приносятся на пло-
тах или бревнах. Количество видов, попадающих на остров, зависит от его раз-
меров и от того, какое расстояние отделяет его от ближайшей области суши со
стабильной экосистемой. Количество выживших видов также зависит от размера
острова, но здесь играют роль и другие локальные факторы. Модели, разработан-
ные для учета всех таких факторов, можно применить и к легким. Эту мысль вы-
сказали Диксон и соавторы в статье 2014 года.
«Расстояние» здесь - то, насколько глубоко в легкие вы проникаете, то есть
насколько далеко вы оказываетесь от источника микробов. В числе других факто-
ров - размеры бактериальной популяции рта и носа, а также эффективность рабо-
ты ресничек и иммунных клеток. По мнению Диксона и его коллег, такая модель
поможет оценивать степень видового разнообразия микробов, присутствующих в
легких, но не общую численность микробного населения. Эта численность зависит
от скорости воспроизводства бактерии, нашедшей место для колонизации.
Кроме того, модель помогает отказаться от идеи о разделении респираторного
тракта на верхнюю и нижнюю части (верхние и нижние дыхательные пути). На са-
Идея не нова. Томас Лаки из Миссурийского университета с 1970-го каждые два года
проводит симпозиумы по микроэкологии кишечника.
мом деле в нем можно выделить множество субрегионов со своими локальными ус-
ловиями , способными влиять на то, кто может там обитать. Внутренняя поверх-
ность легких (ее общая площадь примерно в 30 раз больше суммарной площади на-
шей кожи) - область, участки которой отличаются по целому ряду параметров, в
том числе по температуре, содержанию кислорода, кислотности, структуре клеток
легочного эпителия. Если вы бродячая бактерия, все это для вас имеет значе-
ние . Конкретные эффекты еще предстоит исследовать, однако, по словам Диксона,
«постоянная взаимосвязь между параметрами среды и типами микробов может стать
убедительным доводом в пользу того, что бактерии не просто присутствуют в
нижних дыхательных путях, но и активно размножаются там, а, кроме того, под-
вергаются действию факторов отбора».
Экологический подход меняет наши представления о том, что считать болезнью,
а что - нормой. Если в здоровых легких имеются заметные популяции микробов,
следует отказаться от упрощенческого взгляда на легочные болезни (особенно на
пневмонию - убийцу миллионов) как на результат негативного воздействия микро-
скопических захватчиков.
Диксон отмечает: пневмония - результат разрушения комплексной экосистемы,
которая зачастую может адаптироваться к потенциально инфекционному виду мик-
робов . Микробиомные исследования все чаще показывают, что вид, казавшийся
причиной того или иного конкретного случая пневмонии, - лишь один из многих
присутствующих видов, причем каждый из них постоянно сталкивается с совмест-
ным действием катализаторов и ингибиторов роста. Виды, которые для некоторых
людей оказываются патогенными и вызывают острые инфекционные заболевания, у
других, как выясняется, тихо обитают в легочной микробиоте, не давая никаких
симптомов инфекции.
Как заключает ученый, «микробная экосистема легких - комплексная адаптивная
система, где пневмония может возникать как некое разрушительное явление».
Звучит впечатляюще, но есть ли тут связь с главным - с тем, как нужно диагно-
стировать , лечить или даже предотвращать эту болезнь, распространенную по
всему миру? Диксон полагает, что связь есть. Его гипотеза призывает сосредо-
точить внимание на особенностях различных этапов пневмонии.
Раньше считалось, что пневмония поражает человека, когда большое количество
инфекционных бактерий попадает в стерильную ткань легких и нарушает нормаль-
ную работу ее систем защиты. Но если в легких уже имеется набор бактериальных
видов, которые взаимодействуют с клетками организма-хозяина и друг с другом,
то такая комплексная система может подвергаться существенным изменениям, ска-
жем, из-за внезапного всплеска инфекции, вызванного относительно малым сдви-
гом равновесий, поддерживающих нужный состав бактериальной популяции.
Возможно, этим и объясняется одна из самых неприятных особенностей бактери-
альной пневмонии - то, что она развивается скоротечно, за несколько дней или
даже часов. Как такое может происходить? Диксон предполагает наличие множест-
ва «циклов обратной связи», способных давать резкий популяционный сдвиг у
очень большого количества представителей одного вида. Допустим, избыточное
размножение вредоносного вида сдерживают ограниченное количество питательных
веществ и воспалительная реакция невысокой интенсивности. Если интенсивность
воспаления возрастет, результатом может стать повреждение клеток, и из тка-
ней, где они находятся, начнет вытекать жидкость, насыщенная питательными ве-
ществами, тем самым, способствуя развитию бактерий и дальнейшему воспалению,
еще больше увеличивающему поступление питательных веществ. Происходит взрыв-
ной рост популяции патогена (что-то подобное бывает с океанскими водоросля-
ми) . С этим механизмом мы еще встретимся в других частях тела.
Это лишь одна идея, но она показывает, как меняются представления о заболе-
вании, когда мы уже знаем о существовании микробиома здоровых легких. Есть и
другие варианты. Так, при заражении резко усиливается выработка слизи, но эта
слизь не только действует как очиститель, но и может служить пищей опасным
бактериям.
Осознание новой легочной экологии позволяет осмыслить некоторые давно из-
вестные клинические наблюдения. Пациенты, подключенные к системе искусствен-
ной вентиляции легких (лишь благодаря этому они продолжают жить), рискуют за-
работать пневмонию, и риск выше, если им вводили антибиотики. Этот факт труд-
но объяснить, если считать, что в нормальном состоянии легкие стерильны.
Похоже, важную роль нормальной легочной микробиоты подтверждают первые ис-
следования влияния пробиотиков (бактерий, считавшихся здоровыми) на больных,
подключенных к системе искусственной вентиляции. Проведенное методом случай-
ной выборки обследование 146 пациентов показало, что у группы, получавшей
пробиотики, пневмония возникала вдвое реже. В данном случае пациенты просто
глотали эти пробиотики (введение их непосредственно в легкие до сих пор счи-
тается чересчур смелым методом), но некоторые пробиотические микробы, очевид-
но, все-таки пробирались в респираторную систему по той же причине, по кото-
рой возник и сам легочный микробном, - все, что вы глотаете, может попасть и
в легкие.
Даже глаза...
Наши глаза снабжены встроенной системой очистки от бактерий, сочетающей в
себе омывание и выметание. Долгое время полагали, что бактериальная нагрузка
в этой области невелика, если только в ней не начнет размножаться какой-
нибудь патоген, которому там не место.
Детальный ДНК-анализ опроверг и эту гипотезу. Валерий Шестопалов, офтальмо-
лог, работающий в Университете Майами, обнаружил, что слизистые оболочки гла-
за (роговица и внутренняя поверхность век) отнюдь не исключение из общего
правила: бактерии любят теплые и влажные поверхности тела - внутренние или
внешние. По его беглым подсчетам, на конъюнктиве (внутренней поверхности век)
имеется целых 300 видов бактерий - вчетверо больше, чем когда-либо удавалось
вырастить в культуре применительно к данной области. Некоторые из них оказа-
лись совершенно неизвестны науке.
Итак, встречайте: проект «Микробном глаза», руководителем которого как раз
и стал Шестопалов. Первые результаты проекта опубликованы в начале 2014 года.
Его целью стало подробное изучение нормальной микробной популяции здоровой
роговицы и век, а также того, как на эту популяцию влияет беспрецедентный со-
временный инструмент для улучшения зрения - контактные линзы, как бы плаваю-
щие на поверхности слезной жидкости. Группа ученых, занимающаяся глазным мик-
робиомом, стремится выяснить, поддерживает ли нормальная роговичная микрофло-
ра равновесие, которое препятствует заражению этой зоны менее желательными
колонистами, и нарушают ли контактные линзы состав этой популяции.
Подробности еще не опубликованы, но уже сейчас ясно, что в нормальной конъ-
юнктиве живет примерно дюжина родов бактерий. Приблизительно таков и уровень
микробного разнообразия на самой роговице, хотя тамошние организмы не совсем
те же. Нормальная, здоровая роговица, как и другие участки организма, может
иметь весьма различные бактериальные популяции, что лишь затрудняет разграни-
чение здоровья и болезни.
Впрочем, роговичные инфекции сопровождаются снижением бактериального разно-
образия; это снижение можно отследить еще до того, как в полной мере проявит-
ся сама инфекция. Кроме того, участники проекта составляют каталог бактерий,
обнаруживаемых на контактных линзах. Линзы со временем покрываются биоплен-
кой, поддерживающей существование сообщества микробов, отчасти сходного с
тем, которое имеется на здоровой роговице.
Мы уже знаем, что использование контактных линз порой вызывает у некоторых
людей появление инфекций, которые влекут за собой раздражение или более не-
приятные симптомы. Пока неизвестно, связано ли это с их воздействием на обыч-
ные бактериальные колонии, и если связано, то как. Во всяком случае, я даже
рад, что инстинктивное нежелание вставлять в глаза кусочки стекла или пласти-
ка всегда мешало мне заменить контактными линзами очки, которые я обычно но-
шу . Рискну заметить, что мои очки тоже кишат бактериями, но эти бактерии, на-
сколько я знаю, все-таки не сражаются за жизненное пространство с микроскопи-
ческими обитателями моих глаз.
Большое
и малое
Ни одну из перечисленных экосистем нашего тела нельзя назвать незначитель-
ной . Изучению каждой из них можно посвятить всю жизнь. И о каждой из них мож-
но сказать еще больше, если углубиться в исследование того, что же такое бо-
лезнь и здоровье. Список действующих лиц в нашем совокупном микробиоме очень
велик, однако даже третьестепенный актер порой произносит реплику, влияющую
на понимание всей пьесы в целом.
Но в этом спектакле есть одна несомненная звезда - вместилище бесчисленных
микробов, которое мы пока обходили вниманием. Кишечник больше полагается на
работу микроорганизмов, чем любой другой орган или ткань. Именно здесь бакте-
рии находятся ближе всего к главным процессам нашей физиологии - и вызывают
больше всего проблем, если что-то идет не так. Отчасти это происходит потому,
что здесь их гораздо больше, чем где-либо еще. Если другие наши собрания мик-
робов (пускай и крупные) насыщены взаимодействиями, которые можно медленно и
аккуратно распутывать, микробном кишечника - ошеломляюще сложная система. Так
или иначе, после краткого обзора малых микробиомных сообществ нашего организ-
ма пришло время обратиться к сообществу по-настоящему большому. И задача эта
весьма нелегка.
ГЛАВА 5
Нечто
по-настоящему
большое
Откройте банку консервированного супа обычных размеров и опорожните ее в
глубокую чашу. Повторите процедуру один-два раза. Порция органической похлеб-
ки, которая окажется перед вами, будет примерно равна по объему всем бактери-
ям, обитающим в вашей толстой кишке.
Факт не новый, но он постоянно всплывает у меня в сознании, когда я пытаюсь
как-то осмыслить микробном. Микробы - существа маленькие и незаметные. Они
только рады вести незаметное существование. Приличных размером колония бакте-
рий может жить на пятнышке, точечке, завитке, тонкой пленке жизни. Легко за-
быть о том, что при своем стремительном размножении бактерии способны быстро
набрать значительную общую массу, едва им представится такая возможность. Се-
годня существуют промышленные ферментационные установки, производящие микро-
организмы миллионами литров.
Современные микробиомные исследования позволяют яснее осознать, что у чело-
веческого тела имеется множество экологических ниш для других организмов. Од-
нако в основном они так и остаются утешительно-миниатюрными как по размерам,
так и по общему объему. С кишечником дело обстоит иначе. Если собрать все
микробы из других участков тела в одну пробу, она займет меньше чайной ложки.
А вот для микробов из моего пищеварительного тракта понадобится большой чер-
пак.
Уже сама их совокупная масса подразумевает, что кишечный микробном вполне
можно представить себе как отдельный орган, причем весьма важный: по метабо-
лической активности он не уступает печени. Но орган это необычный. Он состоит
из клеток, предки которых обитали в самых разных местах. От значительной час-
ти этих клеток организм ежедневно избавляется. Могу ли я предположить, что
данный орган, подобно другим, блюдет мои интересы? (Во всяком случае, каса-
тельно других органов вполне естественно сделать такое предположение.) И чем
он, собственно, вообще занимается?
В совокупный микробном человека входят и другие участки тела, где живут
свои виды микробов, играющие свою роль. Но, судя по всему, важнее всего разо-
браться именно в микробиоме кишечника, особенно в микробиоме толстой кишки.
Процессы, которые там происходят, влекут за собой далеко идущие последствия.
В ближайших трех главках - о том, что ученым удалось выяснить.
Спускаясь
в люк
Очевидный способ попасть в кишечник - через рот. Но бактерия, которая хочет
присоединиться к кишечному микробному, должна проделать долгий путь. И она
может очутиться в самых разных местах.
Желудочно-кишечный тракт человека - единая система, но в ней можно выделить
несколько областей, существенно отличающихся друг от друга. Три основные -
желудок, тонкий кишечник (уложенный в брюшной полости) и толстый кишечник,
или толстая кишка. Если представить все это как одну прямую трубку, ее общая
длина (для взрослого) составит целых 7 м.
Проследим за маршрутом потребляемой еды. Рот богат микробами, однако содер-
жимое желудка (смесь измельченной пищи, слюны и высококислотных выделений,
помогающих расщеплять поступающие с пищей белки) поддерживает существование
лишь десяти микробных клеток на грамм. Далее количество бактерий стремительно
возрастает. К тому времени как мы достигнем двенадцатиперстной кишки, первой
части тонкого кишечника (как мы знаем, он довольно длинный), плотность мик-
робного населения составит уже 1000 организмов на грамм; при движении по тон-
кому кишечнику нас ждет рост этой величины еще в 10 тысяч раз: последний уча-
сток тонкого кишечника содержит 10 миллионов микробных клеток на грамм. Одна-
ко самый большой количественный скачок происходит между тонким и толстым ки-
шечником. Толстую кишку, последнюю из основных частей нашего кишечника, ко-
гда-то считали довольно примитивной трубкой, где реабсорбируется жидкость из
материала, который вот-вот превратится в фекалии. Однако именно здесь кормит-
ся несусветное количество микробов - миллион миллионов (1012) на грамм.
Вся эта живность обитает в зоне, чье сложное устройство, сформировавшееся в
ходе эволюции, само являет собой микроскопическое чудо. Как толстый, так и
тонкий кишечник выполняет две работы, требования к которым противоречивы. В
отличие от кожи, на которой спокойно резвятся микробы, поверхность кишечника
не может действовать просто как барьер. Все малые молекулы, производимые при
переваривании пищи (главное занятие этого органа), должны абсорбироваться в
кровь, чтобы их можно было использовать там, где они требуются. А значит, ки-
шечник должен обладать не слишком толстой оболочкой и как можно большей по-
верхностью . Толщину оболочки легко оценить: для эпителия, внутреннего поверх-
ностного слоя кишечника, она составляет около 10 микрон - примерно вдесятеро
больше размера типичной бактерии. Площадь оценить труднее, поскольку кишечник
имеет весьма извилистую форму. Если бы стенка кишечника (упомянутый нами тон-
кий слой) была плоской, она заняла бы меньше квадратного метра. Но она не
плоская. Бесчисленные мелкие отростки (ворсинки) высовываются во внутреннее
пространство кишечника - его полость. Каждая из этих ворсинок питает однокле-
точной толщины слой эпителия. Но у клеток тоже есть внешний слой, едва разли-
чимый при помощи оптического микроскопа и кажущийся чуть щетинистым. Называ-
ется он щеточной каймой. Электронный микроскоп покажет вам, что она в свою
очередь состоит из микроворсинок, усеивающих ту сторону клеточной мембраны,
что обращена в сторону полости.
ворсинки
капилляры
артериолы
лимфатический
капилляр
крипты
Строение стенки тонкой кишки.
Подсчитать общую площадь всего этого - то же самое, что попытаться оценить
общую поверхность самого пушистого из ваших банных полотенец. Анатомы сходят-
ся во мнении, что этот показатель составляет от 200 до 250 м2 (что сравнимо с
размером теннисного корта). Возможно, это и не очень точная оценка, однако
все равно понятно, так сказать, на какой площадке идет игра. Ясно одно: мы
имеем дело с большой цифрой.
И это хорошо. Кишечнику (как и легким с их мелко разветвленными альвеолами,
предназначенными для газообмена) для проведения эффективного молекулярного
переноса необходима большая территория. Но здесь мы сталкиваемся с другим
требованием. Кишечник полон не только пищи, но и бактерий, а нам не хочется,
чтобы бактерии попадали в кровь. Мы привыкли считать кожу главным препятстви-
ем на пути бактерий, которые пытаются глубже проникнуть в наши ткани, и она
действительно выполняет немаловажную барьерную роль. Но кишечник куда больше
по общей площади, и ему приходится иметь дело с куда более значительным коли-
чеством бактерий в течение куда более значительного времени. Как он с этим
справляется?
Свой барьер тут тоже, конечно, имеется. Эпителий, как и все биологически
активные пограничные слои, осуществляет молекулярный перенос, при этом пре-
граждая путь более крупным объектам, вроде микробных клеток. Соседствующие
эпителиальные клетки объединены белковой сетью в тесную структуру наподобие
той, что используют многоклеточные (так называемое «плотное соединение»). Она
также помогает задерживать нежелательных гостей.
Однако для полного ответа на вопрос следует вспомнить об иммунной системе.
Поскольку кишечник - центр метаболизма и основная часть нашего микробиома, он
является к тому же самым крупным участком действия всех молекулярных и кле-
точных объектов, обеспечивающих иммунитет. Присутствие в кишечнике триллионов
бактерий, вероятно, является главной движущей силой развития иммунитета, как
в эволюционном масштабе, так и у каждого конкретного человека. Это влияние мы
лишь сейчас начинаем осознавать. Подробнее о том, как оно меняет наши пред-
ставления о живом, читайте в главе 7.
А пока давайте рассмотрим микробное содержимое самого плотно заселенного
региона - толстой кишки. Здесь находится наиболее сложная микробная экосисте-
ма нашего тела, а по клеточному разнообразию и по количеству клеток на едини-
цу объема - возможно, и вообще самая сложная экосистема в мире. Ей посвящена
основная часть обзоров, где дается количественная оценка наших микробов и их
генов. И чем больше людей обследуют ученые, тем большее разнообразие выявля-
ется. Первый опубликованный каталог микробных генов, составленный на основе
данных по 124 добровольцам, содержит 3,3 миллиона генов кишечника. Самый же
новый, объединяющий результаты обследования примерно 1300 жителей Америки,
Европы и Азии, доводит это количество до десятка миллионов.
Так что эта единая система/культура, в которую постоянно поступают пита-
тельные вещества и из которой с более или менее постоянной скоростью выводят-
ся микробы (при каждом опорожнении кишечника из нее вымывается несколько
триллионов живых и мертвых бактерий), и в самом деле устрашающе сложна. Впро-
чем, можно придумать кое-какие полезные упрощения, помогающие нам понять, что
важнее в толстой кишке. Приведу два таких упрощения. Первое более противоре-
чиво , чем второе.
Сейчас вовсю обсуждается идея, что кишечные микробиомы могут принадлежать к
небольшому числу довольно широких типов. Она появилась при первом анализе
данных проекта «Метагеномика желудочно-кишечного тракта человека» («Metage-
nomics of the Human Intestinal Tract», «metaHIT»), осуществлявшегося (главным
образом европейскими специалистами) примерно в то же время, что и американ-
ский проект «Микробном человека». В 2011 году участники проекта сообщили, что
выявили три группы людей, которые можно разделить по особенностям кишечной
микрофлоры. В каждой группе доминировала своя разновидность микробов -
Bacteroides, Prevotella или Ruminococcus.
Последовали бурные споры. Можно ли разработать на основе этого открытия ди-
агностические тесты, в которых давно назрела необходимость? Способно ли это
открытие помочь при идентификации людей (как при опознании по группам крови)?
Однако эти результаты получены на основе обследования всего 39 человек; чем
больше образцов анализировали, тем туманнее становилась картина: обычная ис-
тория. У группы из 35 шимпанзе, живущих в кенийском национальном парке Гомбе,
выявили энтеротипы, в некоторых отношениях сходные с нашими. Однако при по-
вторном отборе пробы год спустя у одной и той же обезьяны иногда обнаружива-
ется другой энтеротип, так что долговременная стабильность данных остается
под вопросом. Изменения не следуют какой-то явной закономерности. У одного
семейства из трех особей (самец, самка и их мать) при первом отборе пробы об-
наружили три разных энтеротипа (у каждого свой). Дальнейшие проверки показа-
ли, что эти энтеротипы со временем изменились, однако по-прежнему отличались
друг от друга.
Я подробнее поговорю об эволюции микробиома в главе 6, пока же замечу, что
в самом деле наблюдается тенденция к поддержанию соотношения энтеротипов (или
хотя бы видовых кластеров) , уходящая корнями в прошлое - к общему предку лю-
дей и шимпанзе. Домовые мыши, судя по работе 2014 года, также обладают такой
особенностью, хотя пока удалось выявить лишь два их энтеротипа. Возможно, это
лишь кластеры, выстраиваемые в соответствии с определенными параметрами. Воз-
можно, это вообще лучший на данный момент способ описания того, что происхо-
дит с нашей микрофлорой: бактериальные кластеры в человеческих кишках отлича-
ются от тех, которые мы находили у других животных. Ни у мышей, ни у шимпанзе
пока не обнаружен энтеротип, где доминировали бы Prevotella.
Основная работа по изучению состава микробных популяций кишечника в зависи-
мости от того, что человек (или мышь) ест, заключалась в выяснении того, как
микробы влияют на ожирение (я коснусь этой проблемы в главе 8) . Однако про-
должается и более глубокий анализ данных проекта «Микробном человека», пре-
доставляющий новые подтверждения того, что микробиомы всех участков нашего
тела, вероятно, существуют лишь в немногих широко распространенных состояни-
ях, а все типичные кластеры микробных типов (свойственные кишечнику, рту, ва-
гине и т. п.) можно обнаружить у здорового человека, имеющего эти органы. В
интригующей статье, опубликованной группой ученых Мичиганского университета,
перечислены все эти микробные типы, выявленные на основе анализа проб в рам-
ках проекта «Микробном человека». Как заявляет один из соавторов, Патрик
Шлосс, удалось лишний раз подтвердить, что «не существует какого-то одного
здорового человеческого микробиома». Обнаружены довольно таинственные корре-
ляции, например, между составом микрофлоры рта, вагины, локтевых сгибов, за-
ушных складок. Однако ярче всего прослеживаются корреляции между микрофлорой
кишечника (или образцов кала) и микробными сообществами во рту. Как отмечает
Шлосс, «по типу бактерий у вас во рту можно предсказать тип бактерий у вас в
кишках». Возможно, это хорошая новость для тех, кто верит, будто можно стать
здоровее, сознательно поедая «хорошие» бактерии.
Еще одно, менее противоречивое упрощение предполагает непосредственное изу-
чение ошеломляющего разнообразия обитателей кишечного микробиома. Тут есть
два аспекта: можно заниматься количеством видов, которые человек несет в себе
и на себе, а можно обратиться к микробным различиям между людьми.
Микробное разнообразие в каждой толстой кишке громадно и обычно измеряется
сотнями видов. Однако зачастую лишь несколько видов (может быть, с полдюжины)
присутствуют в значительных количествах, а численность всех остальных посто-
янно остается на гораздо более низком уровне. Неизвестно, можно игнорировать
эти длинные хвосты графика распределения или хотя бы какую-то их часть. Веро-
ятно, эти малочисленные виды представляют некий ресурс, генофонд, из которого
при необходимости можно черпать материал. При благоприятных условиях бактерии
размножаются быстро, а значит, любое меньшинство может вмиг стать большинст-
вом. Однако такое положение вещей всё же заставляет обращать главное внимание
на самые распространенные и массовые виды, тем самым помогая формировать при-
оритеты для дальнейших исследований.
Из первого обзора данных проекта «Микробном человека» ученые вывели еще од-
но упрощение. Этот подход остается действенным и сегодня. Дело в том, что при
выявлении видов, обнаруживаемых в кале, соответствующие микробиомы разных лю-
дей оказываются весьма различными. Но если не только применять разбиение на
типы при помощи 16S рРНК, но и проанализировать весь массив ДНК иным спосо-
бом, не обращая внимания на конкретные виды, картина становится более четкой.
Чтобы ее увидеть, нужно вычленить все фрагменты ДНК, похожие на функциони-
рующие гены; такие фрагменты идентифицируют по характерным контрольным после-
довательностям. Будем игнорировать те, у которых нет явного аналога в базах
данных. Выяснением того, что они делают, займемся позже. Но значительное чис-
ло фрагментов, имеющих уже известные функции (или создающих такое впечатле-
ние) , можно объединить в функциональные группы. Большинство генов кодируют
ферменты. Метаболическая обработка часто представляет собой цепочку химиче-
ских реакций, каждую из которых катализирует определенный фермент. Эти фер-
менты-заговорщики обычно кодируются наборами генов - так называемыми «метабо-
лическими модулями».
Постройте карту распространенности таких модулей, и окажется, что вариации
в функциях микробных генов между образцами гораздо меньше, чем можно было бы
предположить, исходя из различий между представленными в этих образцах вида-
ми. Похоже, даже если у всех кишечных микробиомов неодинаковые бактерии (и
бактериальные гены) , их гены делают примерно одно и то же. Это верно и для
других участков тела, откуда брались пробы для «Микробиома человека», но дан-
ные по кишечнику позволяют построить наиболее стабильную генетическую карту.
Можно прийти к выводу, что пищеварительные функции кишечных бактерий, по-
видимому, подвергаются тщательному внутреннему контролю.
Данные продолжают накапливаться, и их анализ не прекращается. Новые сведе-
ния заполняют пробелы в этой картине, однако, не вносят в нее радикальных из-
менений. Расширенный каталог из 10 миллионов бактериальных генов, обнаружен-
ных в кишечных образцах, предоставляет отличный материал для дальнейшей рабо-
ты в этом направлении. Вот хитроумный вариант: когда удастся собрать всю нуж-
ную информацию, можно будет (несмотря на то, что в базе данных значатся лишь
индивидуальные гены) использовать ее для того, чтобы снова погрузиться в об-
щую базу образцов и идентифицировать те микроорганизмы, которых мы не знали
раньше. В природе гены никогда не встречаются как отдельные, изолированные
куски ДНК: они собираются в хромосомы. У бактерий по одной хромосоме. Если
компьютерное сопоставление покажет, что какая-то комбинация генов всегда
встречается совместно, это означает, что они объединены в том или ином виде
бактерий. Такой подход (идея соприсутствия) действительно позволяет состав-
лять списки генов, соответствующих тем геномам видов, которые уже имеются в
отдельных базах данных по бактериям с полностью секвенированным геномом. А
значит, разработанный алгоритм действительно можно применять. Он позволит вы-
явить не замечавшиеся прежде комбинации генов, представляющие совершенно но-
вые виды, чью роль в микробном сообществе затем можно будет исследовать. Вот
еще один метод просеивания информации с целью разглядеть невидимое.
Этот всеобъемлющий каталог позволил провести более детальный анализ индиви-
дуального микробного разнообразия, который отчасти реабилитировал идею о
«главном» кишечном микробиоме человека - в функциональном, а не в видовом от-
ношении. Широкомасштабный анализ полного набора всех генов, какие когда-либо
удавалось обнаружить в человеческом кишечнике (мы уже знаем, что их более 10
миллионов), также позволил ученым показать, что примерно 300 тысяч из них
присутствуют почти у всех, кто сдал образцы. Каждый из нас в тот или иной мо-
мент времени несет в себе лишь около 600 тысяч бактериальных генов из этого
набора. Так что, возможно, половина метагенома здорового кишечника у всех
одинаковая.
Все это вполне понятно на интуитивном уровне. Даже если бактерии образуют
экосистему путем случайной колонизации и в ходе последующей борьбы за сущест-
вование, потенциальные питательные вещества в одной и той же (к примеру) тол-
стой кишке должны оказаться у них в значительной мере сходными. А если какой-
то вид не сможет использовать какие-то из присутствующих в системе неперева-
ренных кормов, то ими воспользуется другой вид, задействуя такие же или сход-
ные ферменты. Когда тот или иной вид приживется в системе, другому виду труд-
нее поселиться в ней таким же манером. Результат - различные экосистемы со
сходным коллективным метаболизмом. Это подводит нас к попытке получить общий
ответ на вопрос, который немедленно возникает при мысли обо всех этих трил-
лионах бактерий, населяющих кишечник. Вопрос такой: чем они там все занимают-
ся?
Предоставляемые
услуги
Если вы руководите организацией, вам приходится принимать серьезные решения
насчет того, какие работы следует поручить собственным сотрудникам, а какие
выгоднее отдать сторонним компаниям22. С организмами точно так же, как с ор-
ганизациями. Как выясняется, большой организм отдает множество работ на аут-
Во всяком случае, так я слышал. Я писатель и в менеджменте не очень-то разбира-
юсь.
сорсинг более мелким существам.
Кишечные бактерии часто рассматриваются как организмы-комменсалы. В преди-
словии я уже упоминал, что этот экологический термин (означающий «сотрапезни-
ки») применяется к организмам, которые живут на каких-то других существах, не
причиняя им вреда.
В микробиоме вполне могут иметься микробы-комменсалы, но кишечные бактерии
- явно не просто комменсалы. В основе всей этой системы лежит взаимовыгодное
сотрудничество, то есть такая деятельность, от которой выигрывают обе сторо-
ны. Мы обеспечиваем своих микробов пищей, уютным местом для жизни, где под-
держивается комфортная температура, а посредством выведения части этих су-
ществ с фекалиями - возможностью распространения, которая необходима всем ор-
ганизмам для осуществления их долгосрочных планов. Бактерии в свою очередь
выполняют для нас целый ряд немаловажных задач, о которых именно по этой при-
чине совершенно незачем заботиться нашему собственному геному.
В числе этих задач помощь при пищеварении: переработка неиспользованных
компонентов пищи с целью высвобождения энергии частично для самих бактерий,
частично же - для нас. Кроме того, они производят для нас целый ряд малых мо-
лекул (в том числе витамины), а еще помогают избавляться от самых разных ток-
синов и метаболизировать многие лекарства.
Самая же заметная их роль (благодаря ей толстую кишку называют вторым же-
лудком) состоит в переваривании сложных углеводов. Растения, трудно поддаю-
щиеся разжевыванию, выстраивают свои клетки, используя множество крупных мо-
лекул , которые без изменения проходят через желудок и тонкий кишечник. Часть
потребляемого нами крахмала, уклончиво именуемая резистентным крахмалом, так-
же избегает расщепления в желудке или тонком кишечнике. Когда этот частично
переваренный или непереваренный материал попадает в толстую кишку, за него
берутся тамошние бактерии, которые доделывают работу. Их ферменты помогают
расщепить растительный материал на малые молекулы, которые затем можно ис-
пользовать в наших собственных клетках для выработки энергии. Средний взрос-
лый приобретает таким путем от 10 до 15 % энергии, получаемой с пищей.
Эту бактериальную помощь обеспечивает целый арсенал ферментов, которые уме-
ют справляться с самой разной пищей. Взять хотя бы все известные нам типы пи-
щевых волокон - от овсяных и пшеничных отрубей до сложного углевода инулина,
входящего в состав лука, чеснока и спаржи. Растения строят свои клеточные
стенки из молекул, от которых требуется долговечность. Эти молекулы создаются
путем связывания растворимых Сахаров в сложные разветвленные цепочки, которые
уже отнюдь не являются растворимыми в воде. Почти все фрукты, овощи и зерно-
вые поставляют в наш рацион вещества, которые достигают толстой кишки без
особых изменений.
Над многими из сложных крахмалов и других углеводов, попадающих в нашу пи-
щеварительную систему, совместно трудятся различные виды бактерий. Некоторые
микробы, в ходе эволюции приспособившиеся к работе с нами, чрезвычайно хорошо
экипированы для того, чтобы справляться с самым неподатливым материалом.
Чемпион в этом смысле (по крайней мере, среди микроорганизмов, которые уче-
ные успели изучить подробно) - Bacteroides thetaiotaomicron, вид, обнаружи-
ваемый лишь в кишечнике. Эта бактерия обладает генами для синтеза 260 различ-
ных ферментов, помогающих разлагать углеводы. В нашем собственном геноме все-
го 95 генов, ориентированных на синтез ферментов, хотя ДНК в нем в тысячу раз
больше. Оказывается, нам удобнее позволить сверхмногофункциональному микробу
проделывать за нас всю остальную работу. Бактерия умеет ловко переключаться
между разными комбинациями ферментов в зависимости от того, какая пища в дан-
ный момент доступна, реагируя на сочетание питательных веществ, которые по-
требляет организм-хозяин, на то, какие ферменты вырабатываются клетками хо-
зяина и какие продукты метаболизма могут использовать окрестные бактерии. На-
бор разнообразных генов, нацеленных на синтез ферментов, дополняется двумя
сотнями бактериальных генов, которые, как предполагается, кодируют белки,
участвующие в связывании или транспортировке крахмала. Вот вам бактерия, все-
рьез посвятившая себя перевариванию неперевариваемого. Это своего рода столп
микробного сообщества кишечника. Благодаря ей мы извлекаем из пищи больше
пользы; кроме того, она помогает другим бактериям, которые используют некото-
рые из продуктов ее ферментативных процессов для поддержания собственной жиз-
ни.
Bacteroides thetaiotaomicron эволюционировала вместе с нами (и другими мле-
копитающими) в сторону взаимовыгодного сосуществования. Опыты на безмикробных
мышах, подвергнутых воздействию В. thetaiotaomicron, показали, что в ее при-
сутствии эпителиальные клетки мышиного кишечника усиливают выработку одного
сложного углевода с определенным сахаридным фрагментом на конце цепочки; этот
фрагмент бактерия может отсекать и использовать в пищу. То, что эпителиальные
клетки вырабатывают молекулы, столь хорошо приспособленные к предпочтениям
бактерии, как бы поощряет ее к колонизации кишечника.
На самом деле эти взаимоотношения еще теснее. У взрослой безмикробной мыши
меньше (по сравнению с обычной мышью) капилляров в ткани, залегающей под по-
верхностным слоем кишечника. Введение этого микроорганизма заставляет крове-
носные сосуды расти снова, тем самым помогая новому хозяину бактерии абсорби-
ровать питательные вещества, которыми она будет его снабжать, расщепляя при
помощи своего арсенала ферментов те углеводы, с которыми иначе не смогла бы
справиться пищеварительная система мыши.
Вспомним, что бактерии отлично умеют обмениваться генами. Это один из спо-
собов, при помощи которых один вид может приобрести такое огромное количество
ферментов, направленных на работу с определенным рационом. Представление о
том, как В. thetaiotaomicron получила в распоряжение некоторые из этих фер-
ментов, дает нашумевшая статья 2010 года. Показано, как родственный вид ки-
шечных микробов (представитель рода Bacteroides) некогда заполучил фермент
порфориназу от морской бактерии, принадлежащей к тому же роду. Этот фермент
часто встречается в кишечном микробиоме жителей Японии, многие из которых ре-
гулярно потребляют сложный полисахарид порфиран, входящий в состав водорос-
лей, использующихся для приготовления суши, известного японского блюда. Воз-
можно, рассуждение носит косвенный характер и движется несколько кружным пу-
тем, однако вывод очевиден: в Японии (но не в Северной Америке) ген, отвечаю-
щий за синтез порфориназы, перенимается микроорганизмами кишечника у морской
бактерии, которую человек может потреблять вместе с водорослями.
Легко представить себе аналогичный сценарий и для других растений. Всякая
пища, нуждающаяся в ферментативной обработке, наверняка будет поступать в ор-
ганизм (по крайней мере, иногда) вместе с некоторым количеством бактерий, ко-
торые берутся расщеплять сложные молекулы, с таким трудом синтезируемые рас-
тением. Остальное - дело бактериальной генетики. Существуют убедительные до-
казательства, что в человеческом кишечнике процессы генетического обмена у
бактерий происходят гораздо чаще (порой в 25 раз) , чем у похожих микробов,
живущих где-то еще.
Метаболическая виртуозность кишечных микробов простирается и в другие сто-
роны. Они расщепляют полифенолы, содержащиеся в порошке какао, производя ма-
лые молекулы, которые могут оказывать противовоспалительное действие на кро-
веносные сосуды; поэтому, возможно, темный шоколад весьма полезен (очень при-
ятное предположение). Вообще-то они не только расщепляют. Ферменты микробов
помогают вырабатывать многообразные малые молекулы, в том числе витамины В и
К, некоторые нейротрансмиттеры, а также основные питательные вещества для
клеточной деятельности - скажем, аминокислоты. Некоторые из этих веществ син-
тезируются нашими собственными клетками, но многие - нет. Согласно приблизи-
тельной оценке, часто цитируемой в литературе, целая треть малых молекул,
разносимых кровеносной системой по нашему организму, создается в кишечных
бактериях.
Как и для многих разновидностей бактерий, мы мало что выясним, если просто
попытаемся перечислить все молекулы, которые они помогают нам производить.
Давайте попробуем хотя бы понять, на что способен лишь один тип молекул. Ока-
зывается , на большее, чем вы могли бы себе представить.
Молекулярный
промискуитет23
«Маленькая молекула с впечатляющей эволюционной историей и хорошим ч/ю ищет
партнера. При необходимости может служить источником энергии.»
Нет, молекулы не помещают объявления в газетных разделах знакомств, но не-
которые из них все-таки заводят интрижки, устраивая краткие спаривания с це-
лым рядом других. Эти альянсы имеют далеко идущие последствия. Эволюция все-
гда рада воспользоваться всем, что подвернется под руку; если какая-то не-
большая и довольно стабильная молекула долго крутится в системе, эволюция
обязательно находит ей новые области применения.
Частично поэтому роль кишечных бактерий далеко не исчерпывается помощью при
пищеварении. Они вырабатывают множество малых молекул, которые воспринимаются
как сигналы многими нашими клетками, тканями и органами. В результате созда-
ются сети почти неисчерпаемой сложности. Полная карта, отражающая все взаимо-
действия, походила бы на схему Интернета. Заполучив такую карту, ученые на-
верняка открыли бы какие-нибудь общие принципы и свойства.
Во всяком случае, ясно, что один из ключевых уровней взаимодействия здесь -
молекулярный. А теперь я попробую дать вам, читатель, хоть какое-то представ-
ление о том, как набор крошечных организмов, обитающих у нас в кишечнике, мо-
жет влиять на гораздо более крупную систему - наш организм. Для этого мы рас-
смотрим поведение всего одной молекулы.
Знакомьтесь: масляная кислота. Вот ее структурная формула (как нетрудно до-
гадаться, буквы обозначают элементы, в данном случае углерод, водород, кисло-
род, а линии - их связи).
Н Н Н о
I I I //
н-с-с-с-с
н н н 0_н
Вещество относится к классу соединений, именуемых короткоцепочечными насы-
щенными жирными кислотами. Кислотная часть - карбоксильная группа - СООН на
конце - неизменно присутствует у всех представителей этого класса. Атом угле-
рода склонен образовывать 4 связи, что является ключевой особенностью, позво-
ляющей таким атомам соединяться в цепочки, создавая множество веществ, что
делает углерод одним из главнейших элементов живого. Используя четвертую
связь группы - СООН для соединения с атомом водорода, вы получите НСООН, му-
равьиную кислоту, раздражающее вещество, которое имеется в жалах насекомых.
Цепочка из двух углеродов даст вам более благодушную уксусную кислоту, буты-
лочка которой наверняка есть у вас на кухне. Легко видеть, что в масляной ки-
слоте имеется цепочка из 4 углеродных атомов. Такие цепочки могут быть до-
вольно длинными (скажем, в молекуле церотиновои кислоты содержится цепь из 26
23 Промискуите т (от лат. promiscuus «без разбора», «общий») — беспорядочная, ничем
и никем не ограниченная половая связь со многими партнёрами. - прим. ред.
атомов углерода); они могут обладать множеством свойств, на которых здесь не-
зачем останавливаться. Вещества с короткими цепочками - не очень «жирные»;
масляная кислота, как и ее родичи с небольшим количеством атомов углерода в
молекуле, растворима в воде. Она является кислотой, поскольку водород в ее
ОН-группе может отщепляться в виде самой простого химического объекта - поло-
жительно заряженного иона водорода (иными словами, в виде протона). Атом ки-
слорода, от которого он отщепился, в результате приобретает отрицательный за-
ряд. Получается бутират-ион, дающий всевозможные бутираты.
Бутираты выделяют многие кишечные бактерии. На первый взгляд может пока-
заться, что причина здесь та же, которую мы уже излагали выше. Выработка ко-
роткоцепочечных жирных кислот позволяет нам гораздо эффективнее использовать
то, что мы едим. Данные, полученные при изучении безмикробных мышей, как буд-
то подтверждают: бактерии делают именно это. Грызуны, лишенные естественных
бактерий, обычно вынуждены есть на 10 % больше, чем мыши с нормальным микро-
биомом, чтобы поддерживать такую же массу тела. Это наблюдение позволяет по-
новому взглянуть на пищевые волокна, к потреблению которых нас вечно призыва-
ют . Сложные углеводы, главный компонент клетчатки, обычно попадают в толстую
кишку непереваренными. Мы привыкли думать, что они полезны, ибо каким-то об-
разом помогают толстой кишке работать более гладко, увеличивая объем ее со-
держимого . Питаясь лишь такой едой, где нет клетчатки, вы рискуете заработать
запор, а в конечном счете - рак толстой кишки.
Выяснятся, однако, что судьба клетчатки куда интереснее: это далеко не
только добавка к фекалиям, доводящая их до необходимого объема24. Если в тол-
стой кишке присутствуют нужные бактерии, крупные молекулы расщепляются при
помощи бактериальных ферментов, давая короткоцепочечные насыщенные жирные ки-
слоты. А те в свою очередь могут использоваться нашими собственными клетками
для выработки энергии. Ацетат (обычно его производится втрое больше, чем бу-
тирата) попадает в кровь, а потом используется мышцами и печенью, подобно
глюкозе. Часть бутирата также абсорбируется из толстой кишки и применяется в
печени. Однако свою важную метаболическую роль он начинает играть уже в тол-
стой кишке, где быстро делятся эпителиальные клетки, жадные до бутирата. Не
получая достаточного его количества, они переваривают собственное содержимое.
Прелестная, изящная схема: бактерии представляют собой удобный источник
энергии для близлежащих человеческих клеток, которым эта энергия так нужна.
Однако молекула бутирата, избежавшая съедения клетками человеческого тела,
может проделывать множество других вещей. Похоже, существуют рецепторы, спо-
собные повсюду распознавать ее - по форме и по распределению электрического
заряда между ее атомами. Сколько таких рецепторов? Вероятно, пока мы знаем не
все, но давайте остановимся хотя бы на некоторых. Молекулярные взаимодействия
в живых системах зачастую мимолетны. Представьте себе молекулу в жидкой сре-
де, окруженную другими, постоянно толкаемую, да при этом еще и ее собственные
атомы «вибрируют» или даже вращаются вокруг межатомных связей25. Она может
совершить краткое «рукопожатие» с каким-то рецептором или участком идентифи-
кации, но затем ее выталкивают обратно в поток. Если бы оказавшемуся в тол-
стой кишке бутират-иону вручали список «двадцати действий, которые необходимо
Хотя она выполняет и эту функцию. Здесь уместно вспомнить о Бристольской таблице
кала, где дается классификация структуры человеческих фекалий по семи параметрам.
Будучи жителем славного города Бристоля, я убежден, что этот вклад бристольцев в со-
кровищницу мировой науки заслуживает более широкого признания. Собственно, по осо-
бенностям этой структуры оценивают время прохождения еды через пищеварительный
тракт.
25 Излишне напоминать, что в целях популяризации предмета автор рисует здесь весьма
упрощенную картину поведения атомов и молекул. (Прим. перев.)
совершить, прежде чем вас метаболизируют», этот список мох1 бы начинаться сле-
дующим образом.
Найдите рецептор, сопряженный с G-белком, и соединитесь с этим рецептором.
Речь идет об обширном семействе рецепторов, расположенных на поверхности кле-
ток и проделывающих то, на что указывает их название; находясь на клеточной
мембране, они связывают малые молекулы, имеющиеся во внеклеточном пространст-
ве . Это небольшое изменение заставляет рецептор изменить форму. Затем он ак-
тивирует какой-то G-белок (G-белки - один из классов белковых молекул), кото-
рый после этого передает сигнал внутрь клетки, тем самым вызывая целый ряд
эффектов.
Многие сигнальные системы клеток работают таким образом. В наших тканях су-
ществуют тысячи различных рецепторов, сопряженных с G-белком, как и других
рецепторов из того же семейства, действующих посредством разных агентов пере-
дачи сигнала. Поэтому не удивительно, что некоторые из них связывают бутират
(и ацетат) . Их так много, что им присваивают названия с номерами. В данном
случае первый рецептор, который встречает наша молекула, именуется Gpr43. Его
форма предназначена для связывания трех наиболее распространенных короткоце-
почечных насыщенных жирных кислот. Он помогает приглушать воспалительные ре-
акции.
Затем наша молекула бутирата слезает с этого рецептора и попадает на другой
- Gprl09a. Он игнорирует иные короткоцепочечные насыщенные жирные кислоты и
захватывает лишь бутират (хотя, поскольку клеточная биология вообще полна
скрещивающихся путей, он способен также откликаться на присутствие витамина
В3 - ниацина, еще одного продукта жизнедеятельности кишечных бактерий). Этот
рецептор после активации выполняет в кишечнике сходную противовоспалительную
роль. Похоже, он также снижает вероятность развития рака толстой кишки. И вот
пример типичной сложной взаимосвязи, помогающей клеточным сообществам самоор-
ганизовываться: выработка этого рецептора в толстой кишке резко усиливается в
присутствии кишечных бактерий. Что это - еще один эффект бутирата? Мы пока не
знаем.
Но и это лишь краткая встреча. Наша универсальная молекула бутирата плывет
дальше, чтобы соединиться с рецептором Gpr41, который подает клеткам сигнал
усилить выработку лептина - гормона, играющего весьма важную роль в контроле
аппетита, метаболизма жиров и их накопления. И, наконец, бутират прочно свя-
зывается с рецептором еще одного типа - транспортным белком, который перено-
сит бутират внутрь клетки нашего тела (в данном случае - клетки эпителия тол-
стой кишки). Оказавшись там, молекула высвобождается и может взаимодейство-
вать с новыми партнерами. Так, одна из хорошо изученных функций внутриклеточ-
ного бутирата - ингибирование фермента, который ускоряет отщепление ацетиль-
ных групп от гистонов - белков, участвующих в упаковке нитей ДНК. Здесь сле-
дует отметить, что повышенная активность данного фермента - одна из характер-
ных особенностей клеток злокачественной опухоли толстой кишки.
Таков лишь один из множества возможных конечных пунктов этого молекулярного
путешествия. Если клетка, переносящая в себе бутират, окажется Т-лимфоцитом,
присутствие бутирата может побудить ее стать более специализированной иммун-
ной клеткой. Существуют транспортные агенты, переправляющие бутират через
эпителий кишечника, чтобы это вещество попало в кровь. А уж вместе с кровью
бутират может направиться практически куда угодно. По мнению некоторых спе-
циалистов, похожие транспортные агенты могут нести короткоцепочечные насыщен-
ные жирные кислоты в мозг и нервные клетки. Возможно, существует даже некая
связь между такой доставкой и тем фактом, что опыты на мышах как будто пока-
зывают - введение значительных доз бутирата может оказывать антидепрессивное
действие. (К этой находке мы еще вернемся в главе 9.)
Но давайте закончим наше воображаемое путешествие именно здесь. Оно позво-
ляет представить себе лишь некоторые детали, известные нам о бутирате и о
том, что он способен делать. Конечно, пока мы знаем далеко не все. Однако
этот беглый рассказ позволяет представить себе и другие похожие истории о мо-
лекулах, каждая разновидность которых успела сыграть множество ролей с тех
самых пор, как в ходе эволюции начали складываться пути координации различных
систем нашего организма (и организма наших эволюционных предшественников).
Ученые пытаются столь же детально изучить другие подобные истории, каждая
из которых напоминает о тонко настроенном взаимодействии и тщательной коорди-
нации, необходимых, когда речь идет об управлении организмом, состоящим из
триллиона клеток. Переход же на уровень суперорганизма подразумевает, что
система в целом включает триллионы других клеток, которые действуют в какой-
то степени независимо, и интересы которых не всегда полностью совпадают с ин-
тересами «родных» клеток нашего тела.
Из истории о бутирате можно сделать еще два вывода. Обычно ни одна малая
молекула не ограничивается выполнением лишь одной функции. Чаще всего молеку-
ла вовлечена в деятельность разных систем, причем ее функции подчас кажутся в
чем-то противоречивыми. Одна молекула может участвовать в тонкой настройке
многих систем организма. Более того, сети передачи сигнала, чью деятельность
она модулирует, переплетаются со многими другими; ко всем этим взаимодействи-
ям следует подходить весьма тщательно, если мы хотим получить сколько-нибудь
ясное представление об их возможных конечных результатах. Все эффекты, кото-
рые оказывает моя гипотетическая гиперактивная молекула бутирата, зависят от
конкретных клеточных обстоятельств. Нужно иметь все это в виду, пытаясь разо-
браться, означают ли новые открытия касательно микробиома именно то, о чем
заявляют их авторы и пропагандисты.
А теперь следует вернуться на более высокие уровни микробиома - к экосисте-
мам и комплексным взаимодействиям. Но пока мы еще здесь, внизу, играем в рья-
ных редукционистов и пытаемся изучать объекты по одному, давайте обратимся к
очередной истории с единственным главным героем. Речь у нас пойдет не о моле-
куле, а о некоей бактерии.
«Хорошая» бактерия,
«плохая» бактерия
Мешанина из бесчисленных результатов ДНК-анализа, получаемых современными
специалистами, определенно говорит лишь одно: существует несметное множество
разновидностей бактерий, которые могут оказаться среди микробного населения
человеческого организма. Это разнообразие наряду с еще более огромным разно-
образием генов, которые все эти микробы имеют в своем коллективном распоряже-
нии (как мы уже знаем, таких генов больше 10 миллионов), представляет собой
во всех смыслах гигантскую проблему, в которой еще только предстоит разо-
браться .
Впрочем, если сосредоточиться всего на одной бактерии, тоже можно немало
узнать. Как и в случае с Е. coli, лабораторное исследование которой плодо-
творно уже много лет, выяснение как можно большего количества информации об
одной-единственной бактерии способно показать, как бактерии взаимодействуют с
нашим организмом.
Возьмем, к примеру, интригующую историю Helicobacter pylori. Это существо
особенно удобно для одновидовых штудий, поскольку устойчиво к воздействию ки-
слой среды и поэтому может жить в желудке (где численность бактериального на-
селения значительно ниже, чем в кишечнике). Возможно, по этой причине данная
бактерия - не лучшая иллюстрация того, как мы взаимодействуем с прочими ком-
понентами нашего микробиома, однако она позволяет демонстрировать немаловаж-
ные особенности наших связей с бактериальными видами.
История эта может похвастаться удивительными поворотами: в частности, за 30
лет она дважды коренным образом переменила господствующее в научных и меди-
цинских кругах мнение, причем во второй раз потребовалось выкорчевать воззре-
ния , прочно укоренившиеся на предыдущем этапе.
Пожалуй, Н. pylori известнее всего благодаря исследованиям, в ходе которых
утверждалось: она вызывает язву. До 1970-х годов ученые полагали, что язва -
эта болезненная и иногда опасная эрозия стенки желудка - возникает из-за
чрезмерного количества кислоты; эффект, к которому может приводить стресс.
Затем австралийский патолог Робин Уоррен подметил, что в желудке имеются бак-
терии, активно заселяющие слизистую оболочку его стенок при воспалении. Эти
бактерии наблюдали еще в XIX веке, но с тех пор столь основательно забыли,
что преподаватели внушали будущим врачам: желудок стерилен. Как выяснилось,
присутствие этих бактерий в организме человека напрямую связано с развитием
язвы.
. >
*
ф
V
1 >• * *%\
w *
;
%
Иммуногистохимическое окрашивание Н. pylori (коричне-
вое) в биопсии желудка.
Эта ассоциация оказалась достаточно четкой, чтобы предположить: данный мик-
роб - патоген, подчиняющийся правилам Коха. В 1982 году его удалось вырастить
в лабораторной культуре. Раньше у микробиологов это не получалось. Затем даже
удалось показать, что Н. pylori можно выделить у пациентов, страдающих язвой,
и у большего количества людей, страдающих гастритом (желудочным воспалением).
Кроме того, Барри Маршалл, работавший вместе с Уорреном, выяснил, что прогла-
тывание этих бактерий вызывает приступ гастрита. Еще более впечатляющее от-
крытие : медикаментозное лечение заражения Н. pylori помогает избавляться от
язвы. Результат - Нобелевская премия по физиологии и медицине, присужденная
Уоррену и Маршаллу в 2005 году, и мгновенно возникшая у множества врачей убе-
жденность, что эта новая (для них) бактерия - опаснейший патоген. Итак, если
желудок почему-либо оказался нестерильным, нужно срочно сделать его таковым.
Хорошая Н. pylori - мертвая Н. pylori. А потому - принимайте антибиотики!
Однако дело с язвой оказалось не столь простым. Мартин Блейзер из Нью-
Йоркского университета давно подметил, что не все носители Н. pylori зараба-
тывают язвенную болезнь. В конце 1980-х он приступил к более тщательному ис-
следованию этого микроорганизма. Вскоре его научная группа выяснила, что су-
ществует несколько вариантов данной бактерии и в крови зараженных ею людей
содержатся антитела к ней.
Далее Блейзер принялся разделять Н. pylori на разновидности, отличающиеся
друг от друга по способам взаимодействия с эпителиальными клетками желудка, и
показал, почему какие-то из этих разновидностей вызывают язву с большей веро-
ятностью, чем другие. Вместе с коллегами он продемонстрировал также, что при-
сутствие этих бактерий увеличивает риск развития рака желудка - одной из
главных причин смерти современного человека. Что ж, тем больше оснований про-
писывать антибиотики: мы должны при первой же возможности избавляться от это-
го смертоносного микроба!
Однако на этом дело не закончилось. Связь с болезнью была обнаружена только
потому, что не все люди оказались носителями Н. pylori. Эта особенность воз-
никла у человечества сравнительно недавно. Работы XIX века и современные об-
следования жителей Африки и Азии показали, что почти у всех испытуемых эти
бактерии обитают в стенках желудка либо в их крови имеются антитела, свиде-
тельствующие о наличии этих бактерий. Более тщательные изыскания, проведенные
совсем недавно, позволяют заключить, что эта бактерия - наш весьма древний
спутник. Похоже, в желудке у каждого млекопитающего имеется какой-то родич
этой бактерии, эволюционировавший вместе со своим хозяином. Можно показать,
что человек является ее носителем, по меньшей мере, на протяжении последних
100 тысяч лет, а скорее всего даже дольше. Н. pylori живет лишь на человеке,
а значит, после рождения ребенок должен как-то приобретать ее от себе подоб-
ных. В менее гигиеничные времена большинство детей подхватывали ее в течение
первых десяти лет жизни.
Потом пришла современная санитария, а позже - практика частого введения ан-
тибиотиков для борьбы с детскими инфекциями. Заражаемость бактериями Н.
pylori стала неуклонно снижаться. Между взрослыми людьми они не так-то легко
передаются, а дети могут приобрести их, лишь если матери или братья-сестры
являются их носителями. Поэтому доля людей, зараженных этим микробом, умень-
шалась с каждым новым поколением. По оценкам Блейзера, у подавляющего боль-
шинства рожденных в США в начале прошлого века имелись в животе Н. pylori,
однако этой бактерией заражены лишь менее 6 % появившихся на свет после 1995
года.
Ну и отлично. У новых поколений будет куда меньший риск получить болезнен-
ную язву или рак желудка (зачастую летальный).
Однако не всё так безоблачно. Язвенная болезнь бывает и у взрослых, а рак
желудка обычно возникает в среднем возрасте или позже. Если до недавнего вре-
мени все дети в истории человечества несли в себе бактерию, адаптировавшуюся
к жизни в желудке человека, то, может быть, она оказывает и какое-то другое
воздействие, в том числе и благотворное? Первое указание на это содержится в
еще одной работе Блейзера. Ему хотелось выяснить, превышает ли норму содержа-
ние Н. pylori у страдающих острым кислотным рефлюксом (попросту говоря, изжо-
гой) .
Вопреки всем ожиданиям ученых выяснилось: для тех, у кого нет Н. pylori,
вдвое больше вероятность развития тяжелой формы изжоги - гастроэзофагального
рефлюкса. При такой болезни часть содержимого желудка время от времени подни-
мается к глотке. Это может происходить несколько раз в день, приводя к обра-
зованию рубцов и к еще более неприятным последствиям. Конечным результатом
может стать аденокарцинома - заболевание, которое в последнее время становит-
ся все более распространенным (как и кислотный рефлюкс).
Группа Блейзера и другие команды ученых, продолжавшие ее работу, обнаружи-
ли, что избавление от Н. pylori при помощи антибиотиков часто вызывает ки-
слотный рефлюкс. Дальнейшие результаты выявили факт, который может показаться
каким-то биологическим извращением. Оказывается, штаммы Н. pylori, вырабаты-
вающие белок под названием садА, который способен повреждать эпителиальные
клетки, с большей вероятностью вызывают язвенную болезнь и рак желудка, но
при этом более сильно (по сравнению с другими Н. pylori) снижают риск возник-
новения рефлюкса и аденокарциномы. Возможно, столь запутанная картина объяс-
няется особенностями регуляции процессов выработки кислоты в желудке, хотя мы
пока не до конца разобрались в соответствующих механизмах.
Но и этого мало. Как выясняется, дети, которые все-таки заражаются Н.
pylori (особенно штаммами, ассоциируемыми с язвенной болезнью), меньше риску-
ют заработать астму - еще один недуг, который врачи наблюдают все чаще и ча-
ще . То же самое верно для сенной лихорадки и целого ряда других аллергических
заболеваний.
Чтобы понять, как такое может быть, следует рассмотреть причины и преимуще-
ства воспалительных процессов, а также то, как наши спутники-бактерии взаимо-
действуют с нашей же иммунной системой. (Об этом мы поговорим в главе 7.)
Многообразные эффекты Н. pylori побудили ученых заняться активным выявлени-
ем связей этой бактерии (как негативных, так и позитивных) с другими заболе-
ваниями. Обзор положения дел в этой сфере, сделанный в 2014 году, включает
ссылки на примерно 140 работ, авторы которых занимались такими различными не-
дугами, как рак поджелудочной железы, анемия (малокровие), болезни печени и
артериальный тромбоз.
Связи здесь по большей части слабые или противоречивые, но исследования
продолжаются. Так или иначе, пример Н. pylori показывает: по меньшей мере,
для некоторых видов бактерий не существует четкого разделения между безвред-
ным (или даже полезным) микроорганизмом и патогеном. Иногда микроб делает од-
но , иногда - другое. Возможно, все зависит от мелких различий между штаммами,
от генетических особенностей организма-хозяина, от других индивидуальных фак-
торов и факторов среды. Возникает в лучшем случае весьма расплывчатая картина
причинно-следственных связей, если хоть какая-то картина возникает вообще.
Чтобы прояснить ее, придется собрать поистине гигантскую группу испытуемых,
наблюдать их в течение долгого времени и затем анализировать чертову кучу по-
лученных данных. И это лишь для одной бактерии, пускай нам и кажется, что она
играет в нашем организме весьма важную роль.
Мое
собственное
Есть ли Н. pylori у меня в желудке? Не знаю. Зато я знаю, что когда-то у
меня была легкая форма астмы, и никогда не было язвы. Так что есть искушение
дать отрицательный ответ на этот вопрос. Однако в моей пищеварительной систе-
ме все-таки имеется несметное количество микробов. Чтобы попытаться выяснить
какие-то полезные вещи о микробиоме, можно перейти от мелких подробностей
действия одной молекулы или единичной бактерии к широкомасштабному взгляду,
охватывающему всё наше микробное сообщество. Так что для финала этой главы я
приберег краткий отчет о конгломерате микроорганизмов, обитающих в моей соб-
ственной толстой кишке.
При желании вы легко сумеете заказать обследование своего микробиома. Оно
даже может стать вкладом в науку, заполнить пробелы в наших знаниях о том,
насколько сильно отличается микробиота у разных людей и что влияет на ее из-
менения .
Существует несколько учреждений, предлагающих услуги по отбору биологиче-
ских проб и выяснению их состава. «Американский кишечник» - краудфандинговый
проект, цель которого - выстроить максимально полную картину кишечной микро-
биоты американцев, индивидуально обследуя всех, кто захочет пройти такое об-
следование . Я обратился в «uBiome» - проект, также ставший одним из первых в
этой сфере (и также американский). По словам организаторов, задача проекта -
«снабдить всех желающих необходимыми средствами для изучения уникального бак-
териального баланса в организме».
Поначалу проект тоже финансировался путем сбора частных пожертвований, на-
брали таким образом 350 тысяч долларов. На сайте написано, что это вклад в
«гражданскую науку». Идея создателей проекта состоит в том, чтобы предоста-
вить всем возможность пользоваться данными, полученными при помощи секвенсо-
ров «uBiome», и информацией, извлекаемой из сравнения этих данных с появляю-
щимися сейчас другими результатами анализа, дабы планировать собственные ис-
следования .
Пока проект действует довольно прямолинейно. За 89 долларов вы заказываете
в «uBiome» специальный набор для анализа, и по почте вам присылают коробку с
тампонами и пробирками. Я предпочел пойти по самому простому пути: соскоблил
образец кала с туалетной бумаги, поместил его в пробирку со стабилизирующим
раствором, встряхнул и запечатал. За дополнительную плату я мог бы приложить
пробы, взятые из носа, рта, с половых органов и кожи, но мне показалось ра-
зумным начать с кишечника (по крайней мере, с конечного продукта его деятель-
ности) . Остальное подождет.
Количество использованного материала выглядело смехотворным, и я сомневал-
ся, хватит ли его для анализа, когда готовил посылочку для отправки в Сан-
Франциско, где располагается штаб-квартира «uBiome». Всё ли я сделал правиль-
но? (Кроме того, как-то странно отправлять образец фекалий по почте. Но, судя
по всему, это никого не беспокоит.) Остальной мой вклад был онлайновым:
я зарегистрировал свой набор и заполнил довольно простую анкету, тем самым
заведя личный профиль в системе.
Проект пока находится в процессе развития, но после нескольких месяцев ожи-
дания, как раз когда я писал эту публикацию, мне представили доступ к бета-
версии сайта, и я увидел данные о своем микробиоме.
Перед тем как углубиться в детали, отмечу, что сайт заранее предупреждает:
эти данные предназначены исключительно для того, чтобы помочь мне больше уз-
нать о моем микробиоме, их не следует использовать в медицинских целях. Кроме
того, «названия некоторых бактерий могут походить на термины, которыми имену-
ются инфекционные и другие болезни». Это не значит, что у меня есть соответ-
ствующая инфекция (или что у меня ее нет) . Я и так это знал, поскольку
«uBiome» использует секвенирование 16S рРНК, дающее весьма общую классифика-
цию бактерий. Но я порадовался, увидев столь откровенное предостережение.
Из информации, предоставленной таким путем, всё же можно узнать массу дета-
лей. Первым делом вам показывают красивенькую цветную диаграмму, отражающую
распределение бактериальных филумов в вашем кишечнике (или, по крайней мере,
в крошечной пробе вашего кала).
Основную часть бактерий в моем образце составляли Firmicutes - 74,5 %, что
заметно выше среднего показателя для базы данных «uBiome», где представлены,
по-видимому, в основном североамериканцы, а у них в среднем по 61,6 % микро-
организмов из этого филума. Это среднее значение основано на анализе образцов
из всевозможных участков тела, но в данном случае оно почти полностью совпа-
дает с результатом для кишечных проб здоровых всеядных существ (именно к ним
я отнес бы себя), составляющим 61,67 %.
Ближе к среднему показателю я оказался по менее распространенным
Proteobacteria (3,83 % при среднем в 3,46 %) и Actinobacteria (3,01 % при
среднем в 2,72 %) , почти вдвое ниже среднего - по Bacteroidetes (11,8 % при
среднем в 20,4 %). Эта разница показалась несущественной, когда я углубился в
детали и посмотрел на разброс значений для проб из кишечника здоровых всеяд-
ных людей: практически от нуля до примерно 50 %. Лишь чуть больше 1 % найден-
ных разновидностей бактерий не удалось классифицировать.
Дальше меня ждал сюрприз. Оказывается, существует целый филум, о котором я
никогда раньше не слышал, - Tenericutes. Судя по данным анализа, к нему при-
надлежат целых 5,4 % моих кишечных бактерий. А среднее по всей базе
«uBiome» - 0,183 %.
Вот это да! Интересное открытие. Значит, мой кишечный микробном - необыч-
ный. По крайней мере, хоть в каком-то отношении. В образцах из кишечного мик-
робиома других людей эта величина обычно ниже 0,5 % (у веганов - в среднем
0,65 %, но я не веган). Диапазон значений довольно узок, статистические вы-
бросы очень редки. А я оказался далеко за пределами нормального диапазона.
Почему?
Пока мне придется умерить интерес. Я понятия не имею, что означает эта вы-
сокая величина. И, насколько мне известно, никто ее сейчас объяснить не мо-
жет.
Все мои Tenericutes, сообщил мне «uBiome», принадлежат к классу Mollicutes
- сравнительно простым бактериям, не имеющим клеточной стенки и являющимся
паразитами с весьма примитивным геномом, вероятнее всего возникшим путем из-
бавления от как можно большего числа маловажных генов.
Такие бактерии часто обнаруживают прикрепившимися к клеткам легких или ге-
ниталий. Одна из них хорошо известна, поскольку имеет, вероятно, самый скуд-
ный геном среди всех клеток: в нем меньше 600 тысяч нуклеотидных пар. Речь
идет о Mycoplasma genitalium - чрезвычайно простой прокариоте, которая, по-
видимому, обладает почти минимальным геномом, необходимым для независимого
существования. Именно поэтому она очень популярна среди генетиков-
экспериментаторов . Но, как подсказывает ее название, живет она не в кишечни-
ке .
Может быть, дело в какой-то нехарактерной пробе? Ведь она представляла со-
бой очень маленькую часть результата одного акта опорожнения кишечника. И во-
обще все эти тесты проводятся пока не так уж долго, чтобы мы могли удостове-
риться в воспроизводимости результатов анализа; научный журналист Тина Сэй
сообщает, что она получила весьма различные результаты, отправив порции одно-
го и того же своего образца в «uBiome» и «Американский кишечник». По ее сло-
вам, соотношение Firmicutes и Bacterioidetes в двух образцах фекалий с одной
той же части одного и того же куска туалетной бумаги оказалось «более или ме-
нее противоположным». Когда она обратилась с вопросом к сотрудникам компаний,
ей ответили, что на такое расхождение результатов могли повлиять самые разные
факторы - от методики выделения ДНК до алгоритмов обработки данных. Еще одно
напоминание, что микробиомные штудии пока еще очень далеки от стандартизации.
Я пока не знаю, подтвердятся ли мои собственные результаты, если я снова
раскошелюсь и повторю отбор пробы. Если они подтвердятся, мне наверняка захо-
чется узнать, почему этот конкретный класс бактерий прижился у меня в кишеч-
нике. Впрочем, возможно и такое объяснение: моя микрофлора кажется необычной
лишь из-за того, что база данных «uBiome» пока сравнительно невелика. Обра-
тившись к научной литературе, я выяснил, что неведомые мне прежде Tenericutes
уже удавалось найти в кишечном микробиоме. Одно сравнительное исследование,
выполненное в 2013 году, показало, что Tenericutes составляют 12 % кишечных
бактерий у бангладешских детей, предоставивших образцы для анализа, и 4 % у
обследованных американских детей. Мой результат сразу перестал выглядеть не-
обычным: возможно, он лишь чуть выше, чем у среднего жителя Запада.
Так или иначе, мне забавно было посмотреть на мои результаты. Сравнение с
базой данных «uBiome» служит полезным напоминанием о том, как сильно отлича-
ются друг от друга микробиомы разных людей. Больше мне эти данные почти ниче-
го не говорят. Подобного рода персональный анализ следует существенно детали-
зировать, прежде чем он станет по-настоящему полезным для владельца микробио-
ма (если здесь уместно использовать слово владелец). Уже сейчас доступны и
другие подробности: скажем, что мои Firmicutes разделяются на Clostridia
(69 % в пробе), Negativicutes, Lactobacilli и какие-то Erysipelotrichia (по
1-2 %) . Но все эти классы в свою очередь делятся на множество видов. Так что
пока мы находимся на том уровне исследования, когда еще не чувствуем, будто
вот-вот по-настоящему познакомимся с разновидностями бактерий, которые дейст-
вительно населяют наш кишечник. С другой стороны, информация, полученная в
ходе исследований на этом уровне, позволяет предположить, что индивидуальные
отличия еще больше, возможно, отчасти из-за того, что речь идет об огромном
количестве видов бактерий. А значит, далек тот день, когда вы сможете, полу-
чив в руки личный микробный профиль, получить и четкие указания на то, что
означают все эти данные.
По сути, это моментальный снимок кишечного микробиома взрослого человека,
сделанный в какой-то день. Население этого микробиома явно велико и впечатля-
ет разнообразием, даже если принимать в расчет лишь бактерии и игнорировать
другие типы микробов. Более того, я уверен, что начинал свою жизнь без всяких
микроорганизмов внутри меня. Как же все они туда попали?
ГЛАВА 6
Мы с вами - взрослые люди XXI века, обладающие зрелыми микробиомами. Мы по-
лучаем возможность изучать все более подробные «моментальные снимки» каждой
из экосистем, составляющих это собрание микробов. Но откуда эти микроорганиз-
мы взялись? На этот вопрос можно попытаться ответить, применяя два подхода.
Один связан с личными особенностями и с развитием индивида, другой - с эволю-
цией. Оба позволяют выстроить линии рассуждений, в конечном счете, приводящие
к тому, что сегодня причинами изменений в нашем микробиоме служат, по сути,
технология и культура. Подобно Земле в целом, наша личная микробиомная плане-
та подвергается трансформациям, которые мы вызываем сами. В этой главе кратко
излагаются современные версии обоих сюжетов и задается вопрос: что же мы на-
творили с современным микробиомом?
Как
делаются
дети
Новорожденные - такая прелесть, правда? Эти крошечные пальчики. Этот милый
ротик. Эти робкие жесты. А запах!
Микробы тоже так думают. Перед ними открывается целый набор новых «квар-
тир» , ожидающих вселения жильцов. Бескрайние просторы совершенно свободной
кожи. Новенький кишечник, занятый пищеварением и отлично обустроенный для то-
го, чтобы в нем обосноваться. Для родителей всё это - любимое создание, чудо
из чудес. Для микробов - заманчивейшее предложение на рынке недвижимости.
Но, как всегда с такими предложениями, на самом деле тут не всё так просто.
Нет, речь не идет о совершенно свободном жилье. Некоторые микробы уже вос-
пользовались инсайдерскими хитростями. Благодаря матери младенца.
Раньше мы полагали, что на протяжении почти всей истории человечества дело
происходит так. Эмбрион нового человека вырастает в большеголового ребенка. В
конце концов, голова его достигает размера, не позволяющего протиснуться че-
рез материнский тазовый пояс, чьи связки по такому случаю расслабляются. Ин-
тенсивные сокращения мышц толкают его вниз... и выталкивают наружу. По пути
младенец вовсю контактирует с вагинальными микробами - еще до того как выби-
рается в окружающий мир. Поскольку родовые схватки нередко длятся часами, у
быстро делящихся бактерий есть масса времени, чтобы начать размножаться на
коже ребенка еще до его появления на свет. В последний же момент череп ребен-
ка, еще довольно мягкий, давит на задний проход матери и зачастую выдавливает
часть его содержимого; происходит своего рода помазание головы младенца мате-
ринскими экскрементами. Еще до того как рискнуть впервые вдохнуть, новорож-
денный получает щедрую прививку дозой здоровых, вскормленных человеком микро-
бов . А до этого он микробов совершенно лишен.
Впрочем, можем ли мы с уверенностью это утверждать? Ведь многие участки
взрослого тела, прежде считавшиеся стерильными, позже продемонстрировали при-
знаки наличия микробной жизни. Так или иначе, эта уверенность держалась дол-
го . Первое испражнение новорожденного (меконий) объявил стерильным сам Эше-
рих, прославленный открыватель Escherichia coli; он озаботился вопросом о
стерильности первого стула в 1895 году. А совсем недавно, в 2012-м, один об-
зор в авторитетном научном журнале Nature начинался с утверждения: «Каждый из
нас появляется на свет без всяких микробов-колонистов благодаря стерильной
среде материнской утробы». Это заявление приводилось без всяких ссылок. В на-
учных работах так обычно подаются факты, которые авторы считают общеприняты-
ми.
Однако эту гипотезу опровергли еще 5 годами раньше, в 2007 году. Обнаружи-
лось, что меконий мышей уже колонизирован бактериями (год спустя то же самое
выяснилось касательно людей). Среди этих микроорганизмов - Lactobacilli и
старые добрые Е. coli. Первые распространены в вагине, причем во время бере-
менности их количество лишь возрастает. Вторые - бактерии кишечные. Как же
они попадают в меконий, который накапливается в кишечнике еще до первого пи-
тания и представляет собой остатки того, что младенец еще до родов заглатывал
из матки - смесь околоплодных вод, отмерших эпителиальных клеток и прочей
дряни? Мыши в первом (испанском) исследовании, оспаривавшем идею о стерильно-
сти, явно каким-то образом передавали кишечные бактерии своим отпрыскам. Мыши
- будущие матери - пили молоко, содержащее бактерии с определенным генетиче-
ским маркером, а затем ученые помогали мышатам появиться на свет посредством
кесарева сечения в условиях хирургической чистоты. И что же? При первом же
испражнении мышата выводили из своего организма эти же бактерии. Пока не яс-
но , как бактерии там очутились.
Возможно, некоторые бактерии мышата попросту проглатывали вместе с около-
плодными водами. Однако, согласно данным еще одного недавнего исследования,
нормальная плацента тоже несет в себе бактериальную нагрузку. Кьерсти Аагаард
из техасского Медицинского колледжа Бейлора проанализировала плацентарную
ткань, взятую у 320 рожениц после родов, и бодро отрапортовала о небольшом,
но разнообразном бактериальном населении в этих образцах.
В ее статье сообщается также (и здесь мы должны проявить особую бдитель-
ность) , что по своему составу эта популяция больше всего напоминала микробном
рта. В прессе запестрели указания на приоритетную роль оральной и зубной ги-
гиены для беременных или тех, кто пытается забеременеть. Впрочем, факты ука-
зывают на то, что это слишком поспешный вывод. Простое выявление ДНК-
«автографов» определенных бактерий в живой ткани еще ничего не говорит нам о
том, как они туда попали. Да, болезни десен и преждевременные роды иногда со-
путствуют друг другу, однако... Так что преимущества и невыгоды наличия или от-
сутствия бактерий в плаценте пока неясны; требуются дальнейшие исследования,
весьма тщательные и детальные. (Хотя это по-прежнему хорошая идея - чистить
зубы с регулярностью, необходимой для профилактики болезней десен.)
Кроме того, это исследование не смогло выявить и какой-либо связи между
плацентарными бактериями и собственными микробиомами новорожденных, так что,
по-видимому, оно не помогает разобраться в загадке микробов, содержащихся в
меконий. Вероятно, самое убедительное предположение на данный момент - гипо-
теза о том, что иммунные клетки эпителия материнского кишечника, способные
захватывать кишечные бактерии, приносят некоторых из них в кровь, и вместе с
кровью они затем попадают в самые разные места, в том числе в плаценту, матку
-ив сам плод. Полагаю: сейчас, когда я пишу эти строки, кто-нибудь наверня-
ка ломает голову над тем, как бы спланировать эксперимент для проверки данной
идеи. Пока это не сделано, еще одна гипотеза - о том, что эмбриональный мик-
робном можно «настраивать», давая будущей матери определенную пробиотическую
смесь - остается, по-видимому, лишь умозрением. Такие процедуры, мягко гово-
ря, рискованны, пока мы точно не знаем, каким именно путем передаются бакте-
рии от матери к ребенку.
После рождения младенец попадает в мир, кишащий микробами, и, конечно же,
начинает обзаводиться собственными благодаря контакту с окружающими людьми,
лишь немногие из которых способны удержаться от поглаживанья, тисканья и те-
тёшканья новорожденного (возможно, эволюция помогла нам полюбить запах мла-
денцев, чтобы поспособствовать именно такой передаче микробов). Столь же оче-
видно то, что маленький человечек, начиная совать палец в рот, а потом и пол-
зать, собирает образчики микробов почти отовсюду, куда сумеет дотянуться, в
том числе с собственного тела, с других людей, с домашних животных и со всех
прочих вещей, которые мы обычно запрещаем ребенку трогать, отлично зная, что
наше указание, скорее всего, будет проигнорировано.
Состав популяции вагинальных микробов матери меняется непосредственно перед
родами - так младенец получает прививку полезной смеси видов. Однако роженица
готовится повлиять на микробном своего отпрыска и иным путем - вырабатывая
молоко. Эту жидкость тоже долгое время считали стерильной (если только мать
не больна). Оправданием такой убежденности может служить тот факт, что соот-
ветствующие бактерии трудно выращивать в культуре, однако закрадывается по-
дозрение: возможно, сама идея о том, что при грудном вскармливании младенец
всасывает бактерии, просто не укладывалась в представления о том, что естест-
венное грудное питание для новорожденного - штука по определению здоровая.
Теперь-то нам известно, что даже у здоровых кормящих матерей в молоке со-
держатся сотни видов бактерий. Более того, состав этой популяции материнский
организм способен менять, чтобы лучше удовлетворять потребностям ребенка.
Сразу же после рождения грудная диета включает значительную дозу молочнокис-
лых бактерий, а также Staphylococcus и Streptococcus. Шесть месяцев спустя
смесь бактерий больше походит на обычно присутствующую во рту - возможно, по-
тому что к этому времени ребенок, как правило, уже начинает иметь дело с ка-
кой-то твердой (ну, кашеобразной) пищей.
А вот еще одно недавнее открытие, ставящее перед нами еще одну загадку пе-
реноса микробов. Когда материнское молоко только начинает выделяться, в нем
уже есть бактерии; собственно, они есть уже в молозиве - первой пище новорож-
денного (в идеальном случае). Как же они туда попадают? Мы пока точно не зна-
ем. Материнская грудь обладает собственным микробиомом, и некие его виды на-
верняка оказываются в молоке. Разумеется, какие-то бактерии находятся на коже
вокруг соска. Однако некоторые бактерии, обнаруженные в материнском молоке,
обычно присутствуют в кишечнике, а не на коже, так что сейчас ученые ищут
внутренний микробный путь.
Самый интригующий вариант предполагает участие специальных клеток, называе-
мых дендритными26: они как бы берут пробу кишечных бактерий и затем предос-
26 Подробнее о них см. в главе 7. Они называются дендритными (древовидными) благода-
ря длинным разветвленным отросткам, способным проникать между другими клетками (ска-
жем, между эпителиальными клетками кишечника). Не следует путать их с дендритами
нервных клеток - мельчайшими компонентами нервных волокон, похожими на дендритные
клетки лишь на первый взгляд.
тавляют характерные для этих бактерий антигены на рассмотрение иммунной сис-
теме. Кроме того, они способны мигрировать, внося сами бактерии в ткани (по
крайней мере, в ближайший лимфатический узел, а возможно, и в селезенку). Не
исключено, что эти клетки занимаются целенаправленной транспортировкой микро-
бов в разные участки нашего тела. Как показали эксперименты на мышах, бакте-
рии, находящиеся в лимфоузлах, к поздним стадиям беременности добираются до
молочных желез. Другие подробности неизвестны. Однако пока действительно ка-
жется, что при помощи каких-то хитроумных приемов организм матери способен
отбирать нужные бактерии, защищать их от системы врожденного иммунитета и пе-
реправлять к груди.
Мы больше знаем о двух других компонентах, поставляемых младенцу матерью
при грудном вскармливании. Ее молоко содержит много иммуноглобулинов, которые
временно заменяют собственную иммунную систему кишечника младенца (пока та не
начнет развиваться). Кроме того, молоко матери, по-видимому, снабжает ребенка
микробным питанием.
Это еще одно открытие, которое на первый взгляд кажется довольно неожидан-
ным. Тут как раз тот случай, когда индивидуальное и эволюционное развитие
нельзя разделить. Лишний раз подтверждается, как тесно наша жизнь сплетена с
жизнью наших микробов. Материнское молоко представительниц нашего вида содер-
жит массу легко усваиваемой пищи, которая должна удовлетворять растущие по-
требности растущего младенца. Однако содержатся в ней и вещества, которые его
организм переварить не в состоянии. Во всяком случае, без помощи микробов.
Набор сложных углеводов, именуемых олигосахаридами грудного молока (иногда
их называют гликанами), - третий по общему содержанию компонент этой жидко-
сти. Попав в кишечник, они служат идеальным кормом для Bifidobacterium
infantis - бактерии, которая не присутствует в организме младенца при рожде-
нии, но вскоре, как правило, становится одной из самых многочисленных обита-
тельниц его микробиома (при грудном вскармливании). Построение молекул олиго-
сахаридов - занятие трудоемкое с метаболической точки зрения, а ведь они про-
изводятся в большом количестве, когда биохимия женщины работает на пределе
мощи, стремясь как следует накормить ребенка. В сущности, младенец ест не «за
двоих», а за миллиарды (бактерий). Брюс Герман из Калифорнийского университе-
та в Дэвисе сформулировал это так: «По сути матери заставляют другую форму
жизни нянчить своих детей, используя олигосахариды для того, чтобы управлять
деятельностью микробиома».
Все это означает, что внутренности младенца недолго остаются незаселенными.
Таким образом, процесс созревания микробиома - это замещение одной микробной
популяции другой, а не вторжение микробов на невостребованное и незанятое ме-
сто . Мы уже неплохо понимаем, что происходит с микробиотой после того, как в
ней поселится первая партия колонистов. Подробнее всего удалось исследовать
популяции кишечника, поскольку эта наиболее сложная экосистема подвергается в
процессе нашей жизни едва ли не самым масштабным изменениям.
Похоже, вначале кишечник новорожденного содержит бактерии, способные жить в
бескислородной среде, и бактерии, которым необходим кислород. По мере расхо-
дования имеющегося в кишечнике небольшого объема кислорода условия меняются в
пользу тех, кто может существовать без этого газа. В дальнейшем кишечник на-
селяют лишь анаэробные бактерии.
Итак, недели через две обычно создается первый более или менее долговечный
популяционный баланс. В нем обильно представлены Bifidobacteria, Bacteroides
и Clostridia. Хотя до недавних пор мы не осознавали, насколько тесными явля-
ются отношения некоторых Bifidobacteria с материнским молоком; их общую роль
в нем открыли, по микробиологическим меркам, в глубокой древности. Их обнару-
жили в образцах, полученных у младенцев, которые питались материнским моло-
ком, еще в конце XIX века.
Когда ребенок начинает есть другую пищу (обычно в возрасте нескольких меся-
цев) , его кишечная микрофлора постепенно становится более разнообразной. У
искусственно вскармливаемых младенцев на первом этапе более разнообразный ви-
довой состав микрофлоры; это различие (между детьми с двумя типами питания)
сохраняется долго: обычно они раньше, чем ровесники, вскармливаемые грудью,
приобретают микробный баланс, типичный для взрослых.
А вот при кесаревом сечении заселение бактериями происходит иначе. Первыми
колонистами обычно оказываются микробы кожи, передаваемые от матери и от всех
остальных, кто занимается ребенком. Вскоре за этими бактериями последуют дру-
гие. Однако стерильные роды, перед которыми роженице почти всегда вводят ан-
тибиотики, дают меньшее разнообразие кишечного микробиома (как и преждевре-
менные роды).
Начиная исследовать окружающий мир, младенцы заодно исследуют и местную
микрофлору. Случайные встречи начинают играть все более существенную роль в
том, какие виды решатся попытать счастья, попробовав поселиться в этой много-
обещающей среде - новом человеческом существе. Образцы кишечного микробиома
младенца (большое удобство для анализа: они поставляются даже чаще, чем вам
хотелось бы) различаются сильнее, чем у взрослых, как по составу, так и по
функциональным генетическим модулям, благодаря которым взрослые больше похо-
дят друг на друга, чем результаты анализа их микробиома. По-видимому, сущест-
вует целый ряд факторов, влияющих на то, как это происходит в отдельных семь-
ях. Один из ключевых факторов - то, что человек может оказаться здесь не
единственным суперорганизмом. Роб Найт, специалист по ДНК, руководит одной из
лабораторий Колорадского университета. Заголовок статьи 2013 года, написанной
сотрудниками лаборатории, сообщает почти всё, что вам нужно знать о соответ-
ствующих находках: «Совместно проживающие члены семьи делят микробиоту друг с
другом и со своими собаками». Вероятно, сильнее всего перемешиваются при этом
кожные микробы. Так или иначе, исследование, охватившее 60 семейств, 36 из
которых держали собак, показало четкие различия между микробиомами любителей
собак и микрофлорой всех остальных. Выяснилось, что кошки, при всей своей
«ласкабельности», вносят меньший вклад в создание коммунального микробиома
(по сравнению с микробиомом индивидуальным).
Среда и обстоятельства наверняка играют роль при формировании младенческого
микробиома. Однако активный отбор может оказаться еще более значимым факто-
ром. По данным ученых медицинского факультета Вашингтонского университета,
опубликованным в 2014 году, есть основания предполагать, что все микробиомы
младенцев, появившихся на свет преждевременно, развиваются во многом похоже.
Ученые проследили за развитием 58 таких детей, начавших жизнь в палате интен-
сивной терапии, где незапланированные встречи с микробами крайне редки. То,
как эти младенцы появлялись на свет, и то, как они питались, оказало лишь не-
значительное влияние на развитие их кишечного микробиома (а то и вовсе никак
на него не повлияло) , где «с хореографической четкостью сменяли друг друга
бактериальные классы». Отмечались различия в скорости изменений, но не в са-
мой их последовательности. К тридцать третьей - тридцать шестой неделе после
зачатия все эти младенцы обладали весьма схожим составом микробного населения
кишечника.
В любом случае, по мере того как ребенок ест больше твердой пищи и ее раз-
нообразие увеличивается, и после того как младенца отнимают от груди (или
прекращают искусственное вскармливание), все отличия, ставшие наследием родов
или раннего периода кормления, постепенно сглаживаются. Микробном трехлетних
очень похож на микробном взрослых с таким же рационом, живущих в такой же
среде. К трем годам ребенок приобретает большое пестрое микробное население,
состоящее преимущественно из Bacteroid.es и Firmicutes, хотя сохраняются в нем
и некоторые Bifidobacteria. Чаще всего экосистема остается такой и в дальней-
шем, если только ее не дестабилизирует какое-то из ряда вон выходящее собы-
тие.
По мере того как всё новые и новые исследования предоставляют нам «момен-
тальные снимки» микробиома людей, наблюдаемых (поодиночке или коллективно) в
течение долгого времени, мы всё лучше понимаем, какими могут быть эти собы-
тия. Человеческий микробном дает все возможности для самонаблюдения, требует-
ся лишь упорство и самоотверженность. Особенно детальное исследование провели
в лаборатории Эрика Алма (Массачусетский технологический институт). В экспе-
рименте участвовали два человека, ежедневно отбиравших пробы своего стула и
слюны. Кроме того, с помощью одного полезного приложения для айфона они при-
лежно фиксировали все, что в этот день съели и выпили, наряду с массой других
значимых сведений - о работе, сне, физической активности, настроении, весе.
Идея исследования состояла в том, чтобы, воспользовавшись доступностью проце-
дуры ДНК-секвенирования, в ежедневном режиме отслеживать изменения микробной
популяции.
В статье, вышедшей в середине 2014 года, имена этих людей не разглашаются:
их называют просто субъектом А и субъектом В (эта сдержанная научная манера
здесь очень уместна). «Изучение выборки добровольцев позволило нам остано-
виться на двух здоровых мужчинах, не связанных между собой родством», -
скромно поясняют авторы. На самом деле этими субъектами стали сам Алм и Ло-
уренс Дэвид (в момент начала исследования он выполнял в лаборатории дипломную
работу). Так что эксперимент осуществлялся методом самонаблюдения. Могло по-
лучиться иначе, но когда впервые составили план, подразумевавший отбор пробы
при каждом посещении туалета в течение года, «как ни странно, никто не вы-
звался стать участником такого эксперимента», признался Алм.
Результат - потрясающее (с экологической точки зрения) сочетание изменчиво-
сти и постоянства. Изучая образцы, вы всегда можете определить, где чей, хотя
состав проб день ото дня варьируется. Общая картина - это картина стабильно-
сти.
Варьирование по дням связано, в частности, с питанием. Потребление необычно
большого количества клетчатки приводило к быстрому увеличению содержания трех
бактериальных видов (его можно зафиксировать примерно на следующий день), хо-
тя в общей микробной популяции эти виды составляли сравнительно небольшую до-
лю - приблизительно одну пятую. Потребление цитрусовых приводило к резкому
росту содержания иной группы видов.
Благодаря счастливому стечению обстоятельств удалось выявить интересный
факт. В середине года Дэвид провел два месяца в Бангкоке. Данные о содержании
бактериальных видов четко показывают, что в его кишечнике, едва он прибыл в
город, сразу же поселились некоторые бактерии, которых раньше не было. Они
исчезли из кишечника ученого, только когда он вернулся в США.
Более драматическое событие отражено в микробной летописи никуда не выез-
жавшего коллеги Дэвида. Острое пищевое отравление при посещении ресторана
стало не очень-то приятной демонстрацией скорости, с которой могут размно-
жаться бактерии. Среднегодовое содержание Enterobacteriacaea (к которым отно-
сятся и «микробы пищевого отравления» Salmonella) в кишечнике у Алма равня-
лось 0,0004 %. Когда он отравился и стал страдать от диареи, эта величина
возросла до 10 %, а затем достигла впечатляющего максимума 29 %. В то же вре-
мя содержание Firmicutes у него резко сократилось. Когда Алм выздоровел, оно
снова вернулось к его обычным 40 %, однако популяционная смесь штаммов, оби-
тавших у него в толстой кишке, в этом новом стабильном состоянии отличалась
от прежней. Большинство из видов, теперь изобиловавших в ней, в небольших ко-
личествах имелось у него до болезни, так что в основе нового состава популя-
ции все-таки не было новоприбывших организмов. Это еще одно указание на то,
что индивидуальный микробном человека предпочитает поддерживать один и тот же
состав микробов (хотя их количественное соотношение может меняться). Микро-
бном способен отлично справляться с видовыми заменами, если эти заменители
делают примерно то же самое, что и бактерии, которых они вытеснили, и если
под рукой имеются бактериальные ресурсы, способные быстро заполнить истощив-
шуюся нишу в экосистеме.
Таким образом, это небольшое исследование демонстрирует нам картину своего
рода эластичности (термин, который все чаще применяют при описании микробио-
мов здоровых людей). Два изученных индивидуальных микробиома отличались друг
от друга, но проявляли стабильность. Удалось получить свидетельства микробной
конкуренции в случае обоих наборов видов, причем численность близкородствен-
ных штаммов иногда резко и взаимозависимо менялась (у одного возрастала, у
другого падала), а значит, есть основания предполагать, что соответствующий
штамм получал какие-то конкурентные преимущества. Впрочем, такие незначитель-
ные ежедневные подвижки в экологии микробиома не очень влияли на общую карти-
ну.
Другие исследования (например, проводившееся лабораторией Джеффри Гордона в
2013 году) подтверждают, что состав кишечного микробиома стремится к относи-
тельной стабильности. Гордон и его коллеги изучали пробы, которые отбирались
у троих взрослых на протяжении 5 лет. Судя по всему, у многих людей дело об-
стоит так: сложившись, взрослый кишечный микробном не меняется (если его но-
ситель здоров). Вероятность нарушения стабильности повышается не только при
болезни, но и при старении. Как показывают исследования, пожилые люди, по-
видимому, сильнее отличаются друг от друга по кишечному микробному, чем моло-
дые. У каждого отдельного пожилого человека, возможно, имеется менее разнооб-
разное микробное население, чем то, которое обычно встречается в образцах,
взятых у молодых или у людей среднего возраста. Подробности таких изменений
ученые продолжают выяснять, пытаясь разобраться во всевозможных особенностях,
которые могут влиять на микробную биографию каждого отдельного человека. Так,
пожилые люди в развитых странах нередко проживают в домах престарелых, где их
диета отличается от той, что была у них прежде, и где они ежедневно принимают
смесь различных лекарств. В ответ микробном меняется вплоть до самой смерти
своего носителя. А затем микробы изо всех сил стараются попасть куда-нибудь
еще.
Впрочем, сначала они пожирают питательные вещества, которые вытекают из на-
ших умирающих клеток. Это, между прочим, тоже можно изучать. Микробный ан-
самбль, обитающий на трупе, даже носит подобающее научное название: танато-
микробиом. Как полагает Питер Нобл из Алабамского университета, изучение это-
го микробиома может пригодиться криминалистам - например, для оценки времени
смерти. Впрочем, к этому печальному моменту никакого суперорганизма уже не
существует, так что самое время перейти к широкомасштабной истории микробио-
мов.
Эволюционируя
вместе
За индивидуальной историей о том, что формирует кишечный микробном каждого
из нас, стоит куда более долгая эволюционная история, способная поведать, ка-
ким образом человек (как биологический вид) вообще стал уживаться со всеми
этими микроскопическими видами. Новые технологии помогают собрать воедино
разрозненные части этой головоломки, в частности, путем расщепления микробио-
мов многих других существ. Назовите человека суперорганизмом, и это звучное
имя наполнит человека гордостью. Однако если оглянуться вокруг, тут же выяс-
нится, что почти все прочие создания - тоже суперорганизмы. Всегда ли они яв-
лялись такими «суперами»? Может быть, они приобретали это качество постепен-
но?
Мы Знаем, что бактерии появились на Земле примерно за 2 миллиарда лет до
всех прочих организмов. Никто не оспаривает этого их эволюционного преимуще-
ства. Главный вопрос: как они участвовали в эволюции более сложных существ?
Известно, что бактерии сыграли важнейшую роль при возникновении эукариот; не
забудем, что бактерии - предки митохондрий. Но что произошло после того, как
недавно появившиеся эукариоты стали всё шире распространяться в бактериальном
мире?
Вероятно, поначалу эти отношения были просты и незамысловаты. Возьмем для
примера часто встречающееся одноклеточное. У его клетки имеется ядро, а зна-
чит, это эукариота, как и мы с вами. Она имеет более или менее яйцевидную
форму, а на одном конце у нее хвостик, точнее - одиночный подвижный кнутооб-
разный жгутик. Вглядитесь, и вы увидите, что основание жгутика окружено во-
ротничком из нескольких десятков микроворсинок.
С помощью жгутика эта тварь движется в воде, а воротничок жгутиковых захва-
тывает всякие штуки, несомые течением, в том числе и бактерии. Затем клетка
их поедает. Это воротничковый жгутиконосец (хоанофлагеллата) - одна из самых
простых эукариот. Соответствующих окаменелостей, конечно, не сохранилось, но
архив, содержащийся в его геноме, заставляет предположить, что это существо
приобрело более или менее современную форму уже 800-900 миллионов лет назад.
Данные ДНК указывают: создание, жившее тогда, могло стать общим предком для
представителей двух эволюционных ветвей - современных хоанофлагеллат и первых
животных.
Хоанофлагеллаты под микроскопом.
Теперь ученые полагают, что эти существа уже тогда взаимодействовали с бак-
териями более тонким образом: относились к бактериям не только как к добыче.
Один из видов нынешних хоанофлагеллат отвечает на определенный бактериальный
сигнал образованием колоний. Значит ли это, что бактерии участвовали в воз-
никновении первых многоклеточных? Одно можно утверждать с немалой долей уве-
ренности: наши самые первые предки-животные уже умели регистрировать химиче-
ские послания, посылаемые бактериями.
Впрочем, в этом вынуждает усомниться другое наблюдение. Колония хоанофла-
геллат с виду очень похожа на губку. А морские губки - самые простые из сего-
дняшних многоклеточных - зачастую полны микробов-симбионтов, составляющих до
трети их общей клеточной массы. Поскольку губки, как и хоанофлагеллаты, пита-
ются бактериями, должна существовать некая система взаимного распознавания,
которая позволяет некоторым бактериям спокойно жить вместе с клетками губки,
не опасаясь за свою жизнь.
В этом может заключаться убедительное (хотя и косвенное) доказательство то-
го, что бактерии теснейшим образом сосуществовали с многоклеточными уже с
первого их появления. Биологи о таком почти не думали вплоть до 1980-х годов,
когда эволюционные взаимоотношения начали проясняться благодаря работам Карла
Вёзе по классификации бактерий. Разнообразие бактерий повсюду, выявляемое
массовым ДНК-секвенированием, побудило исследователей обратить больше внима-
ния на то, как микробы взаимодействуют со всеми прочими существами.
Важное значение исследования совместной эволюции бактерий и всех позже воз-
никших видов следует просто из огромного диапазона изучаемых сегодня микро-
биомов. Тли, муравьи, бабочки, вши, дрозофилы - все они часто несут на себе
бактерий-симбионтов, и мы уже понимаем некоторые из важнейших вещей, которые
они проделывают для своих хозяев.
Вот один пример. Едва ли не самые необыкновенные межвидовые взаимосвязи де-
монстрируют муравьи-листорезы, собирающие зеленую массу в тропических лесах и
использующие частично пережеванные листья для выращивания грибов, которые они
затем употребляют в пищу, - достижение само по себе удивительное. Колония из
миллионов муравьев способна ежегодно перерабатывать сотни килограммов расти-
тельной массы на своей подземной грибной ферме. В 2010 году исследователи по-
казали, что расщеплять молекулы листьев муравьям помогает сообщество микро-
бов, напоминающих тех, что обитают в коровьем рубце - «дополнительном желуд-
ке», где коровы - эти куда более крупные травоядные - переваривают зеленую
массу. Таким образом, в ходе эволюции появилось два решения проблемы - извле-
чения питательных веществ из растительного материала. Коровы поддерживают су-
ществование микробиома, проделывающего эту работу внутри, муравьи же - суще-
ствование микробиома, проделывающего ее снаружи27.
В той же статье имеется ссылка на исследование бактерий, производящих анти-
биотики, у других видов, в том числе у насекомых, растений, кораллов, губок,
улиток и птиц (у удода, если вам так уж хочется знать) . Короче говоря, куда
ни глянь, везде обнаружишь микробиомы, специально подогнанные так, чтобы мел-
кие организмы делали какую-то работу для более крупного. Аспект эволюции,
именуемый «съешь - или тебя съедят», может приводить к разного рода странно-
стям в отношениях между ними. У термитов существует в задней кишке необычно
сложный для насекомых микробном, где имеется смесь одноклеточных эукариот и
бактерий. Микробы помогают термитам переваривать пищу, позволяя им питаться
лишь древесиной. Такие внушительные существа, как броненосцы и трубкозубы
(африканские муравьеды), обладают кишечными микробиомами, которые позволяют
Чудо коэволюции в данном случае этим не ограничивается. У муравьев есть свой мик-
робном на поверхности их жесткого экзоскелета. Бактериальные виды этого микробиома
играют еще одну ключевую роль в описанной нами системе: они вырабатывают антибиоти-
ки , сдерживающие развитие патогенов, которые иначе атаковали бы выращиваемые грибы.
Муравьи представляют богатый источник питания для этих бактерий, тем самым поощряя
размножение микроорганизмов, конкурирующих друг с другом посредством прямого воздей-
ствия (выделяя антибиотики), а не по скорости роста популяции. Система устроена
очень изящно, ведь муравей понятия не имеет, что он занимается отбором бактериальных
видов, обладающих определенным свойством. При этом не подаются какие-то специальные
сигналы и не задействована какая-то особая система распознавания. Система, сложив-
шаяся в процессе эволюции, просто создает условия, в которых «автоматический» отбор
происходит благодаря тому, что различные бактерии занимаются вполне обычными для се-
бя делами.
им есть покрытых хитином муравьев и термитов. В сущности, здесь идет битва
микробиомов.
Расширившиеся представления о важной роли бактерий нашли отражение в про-
граммной статье, которую в 2013 году явила миру Маргарет Макфол-Нгаи из Вис-
консинского университета. Ее идеи об иммунной системе будут руководить нами
на протяжении следующей главы. Макфол-Нгаи объединила две дюжины других влия-
тельных биологов для создания наброска своего рода боевого призыва к исследо-
вателям. Текст опубликован в Proceedings of the National Academy of Sciences
под заголовком «Животные в мире бактерий».
В нем собраны результаты изысканий, посвященных главным образом животным,
которые населяют Землю сегодня. Макфол-Нгаи и ее коллеги провели не один де-
сяток лет, исследуя симбиоз между крошечным кальмаром и вибрионами, обитающи-
ми в люминесцентном органе, который расположен у него в полости тела. Такие
взаимодействия, наблюдаемые в наши дни, способны дать много намеков касатель-
но того, как дело обстояло в прошлом.
Неожиданное открытие, сделанное при изучении ее излюбленной модельной сис-
темы , может служить в этом смысле одним из самых показательных примеров. Речь
идет о двух молекулах - липополисахариде (ЛПС), который сидит на внешней сто-
роне вибриона, и пептидогликане, используемом этой бактерией для укрепления
своих клеточных стенок. Мы знаем, что у крупных многоклеточных эти вещества
способны активировать иммунную систему. Но Макфол-Нгаи обнаружила, что данный
вибрион также применяет их, однако, по совсем иному назначению. Их присутст-
вие вызывает особого рода развитие тканей кальмара, которым предстоит при-
ютить эти бактерии.
Далее выяснилось, что эти же разновидности молекул (не забудьте, они нахо-
дятся на поверхности бактерий!) нужны для нормального развития пищеваритель-
ной системы у мышей. А значит, сигнальный путь, впервые возникший именно у
бактерий, сохранился на протяжении большого отрезка эволюционного времени и в
дальнейшем (как часто бывает) стал применяться для выполнения новых задач.
Макфол-Нгаи любит объединять чрезвычайно детальные исследования тонкостей
устройства и функционирования одного организма с широкомасштабными рассужде-
ниями об эволюции. В частности, она утверждает, что мы можем объединить клю-
чевые стадии эволюции бактериально-эукариотических взаимоотношений, получив
правдоподобный непрерывный сюжет этого важнейшего процесса.
Сюжет этот можно изложить так. Родословная всех сложных организмов начина-
ется в океанах, где их предков окружали растворенные в воде органические ве-
щества и постоянно присутствующая популяция бактерий - от сотни тысяч до мил-
лиона бактерий на каждый миллилитр морской воды. Губка показывает, каким бу-
дет наиболее вероятный результат подобного сосуществования многоклеточного
организма без тканей. Оно просто превратится в нечто кишащее бактериями.
Но как только многоклеточные превзошли по уровню организации губку, они об-
завелись оболочкой. Если они живут в океане, для них вполне естественно стре-
миться к тому, чтобы втягивать в себя питательные вещества через своего рода
живую стенку (прообраз нашей кожи), которая постепенно начинает всё больше
походить на абсорбирующий клеточный слой, имеющийся у нас в кишечном эпите-
лии, а также в других таких же местах. Другая функция оболочки - барьерная:
такая преграда мешает бактериям пользоваться питательными веществами, которые
наше новое многоклеточное старательно извлекает из морской воды и концентри-
рует для собственных нужд. Как заметила Макфол-Нгаи в одной беседе, «у них
один и тот же фонд питательных веществ, но при этом они пытаются помешать
этим мелким организмам распространяться по всему своему телу».
Несколько более высокоразвитое (по сравнению с губкой) существо - пресно-
водный полип Hydra, родич коралла, медузы и актинии. По своему устройству
гидра довольно проста: это трубка с ртом на одном конце и «ногой»-якорем на
другом. Трубка окружена двумя клеточными слоями. Внешний слой эпидермальный,
а внутренний - своего рода кишечный эпителий. В нескольких миллиметрах тела
гидры размещается желудок, а важное дело по абсорбированию питательных ве-
ществ теперь (по меньшей мере, 500 миллионов лет назад) перенесено внутрь.
Это создание представляет собой одну из первых моделей кишечника. У гидры уже
имеется простенький микробном. Более того, Томас Бош из Кильского университе-
та и его коллеги показали, что различные виды современных гидр имеют сущест-
венно отличающиеся микробные популяции. Иными словами, полип сам выбирает, с
каким бактериями ему жить. В ходе эволюции у него возникли мощные системы за-
щиты против бактерий, которые ему не нравятся. Так, гидра способна вырабаты-
вать антимикробные пептиды и ингибиторы ферментов. А микробы, к которым она
относится терпимо (или даже поощряет их появление), оказываются с давних пор
глубоко вплетены в жизнь этого миниатюрного создания. Гидры знамениты своей
способностью к бесполому размножению - почкованию. Но если они не содержат
обычную для себя микробиоту, эта способность пропадает. Введите в безмикроб-
ную гидру культуру из пищеварительной системы нормального экземпляра, и поч-
кование снова станет возможным.
Гидра обыкновенная.
Выйдя на сушу, животные не имели другого выбора, кроме как перенять это
устройство, сделанное по схеме «снаружи внутрь», когда ткани, поглощающие пи-
тательные вещества, располагаются внутри тела. Далее появилось множество ва-
риантов пищеварительной системы, а у позвоночных - более сложный микробном
кишечника. Бросается в глаза разница между многоклеточными с относительно
простыми личными микробиомами (взять хотя бы насекомых) и многоклеточными,
которые обычно, подобно нам с вами, обладают гораздо более сложными микробны-
ми сообществами. Все позвоночные второй группы, начиная с рыб, обладают адап-
тивной иммунной системой в придачу к системе врожденного иммунитета, более
простой и возникшей раньше. Как предполагает Макфол-Нгаи, адаптивная система
с ее комплексом антител и многообразных лимфоцитов могла появиться для того,
чтобы помогать организму нормально существовать со сложным микробиомом.
Опять-таки здесь содержится указание на то, что иммунная система может стать
ключом к пониманию того, как работает наш суперорганизм.
Между тем в ходе эволюции происходили и другие, менее сложные изменения,
которые тоже могут являться частью коэволюции хозяина и его микробов. Стенка
кишечника отделилась от тела. Это позволило кишкам свернуться внутри полости
тела и стать длиннее. Травоядные благодаря этому получили возможность загла-
тывать больше пищи: на ее обработку уходит больше времени, но процесс удалось
разбить на стадии, каждая из которых протекает в своем участке пищеваритель-
ной системы, где происходят свои химические процессы. Может быть, бактерии
способствовали формированию такого пищеварения, воздействуя на трудно усвояе-
мые молекулы пищи при их медленном прохождении от рта к анальному отверстию?
28
Не исключено
Еще один любопытный факт из этого манифеста: большинство бактерий, которые
населяют кишечник птиц и млекопитающих, лучше развиваются при температуре
примерно 40 С. Возможно, так происходит потому, что эти теплокровные (так уж
сложилось) живут и действуют при такой температуре и оказались гостеприимными
хозяевами для бактерий, которым нравится жить при такой же. Впрочем, может
статься, что все обстоит наоборот. Приспосабливая бактерий для того, чтобы
помогать усваивать сложные углеводы, организм получал энергетические преиму-
щества, а бактерии лучше выполняют такую работу, если их держать в тепле. Мо-
жет быть, нам следует поблагодарить наши кишечные бактерии за то, что мы теп-
локровные !
Пока же давайте перескочим на несколько сотен миллионов лет вперед, к по-
добным нам существам, уже имеющим сложные кишечные микробиомы. Что бы там ни
случилось на заре эволюции, мы видим: сложный микробном кишечника роднит нас
с другими приматами.
Ученые уже давно исследуют бактерии из образцов кала некоторых приматов -
шимпанзе и горилл, бабуинов, колобусов (толстотелов, гверец), ревунов и дру-
гих , содержащихся в неволе и живущих в дикой природе. Полученные результаты
указывают на то, что они, подобно нам, во взрослом состоянии имеют видоспеци-
фичные стабильные микробиомы. Возможно, это связано с их рационом (большинст-
во из них потребляет много листьев, но преобладающие в рационе растения за-
частую различны для разных обезьян) и с внешними факторами. Однако микробный
отбор остается довольно специфичным для каждого вида: по составу микрофлоры
можно идентифицировать, с каким видом приматов мы имеем дело. Так, у черных
ревунов более разнообразная кишечная микрофлора, если они живут в тропическом
влажном лесу, а не в менее богатом растительностью лиственном лесу умеренного
пояса.
Человек произошел от той же эволюционной ветви, что и предки нынешних
обезьян (человекообразных и других), но мы могли бы ожидать, что их кишечные
микробиомы будут заметно отличаться от наших. Мы всеядны, мы уже примерно
миллион лет используем огонь. Приготовление пиши с помощью высокой температу-
ры позволяет начать обработку еды еще до того, как она попала вам в рот. Раз-
работаны целые теории эволюции человека, в основе которых лежит представление
о том, что приготовление пищи способствовало развитию у человека более круп-
ного мозга, эффективно обеспечивая его высокоэнергетическим белком, а кроме
Размер - штука относительная. Скажем, кишечник дрозофил не впечатляет по сравне-
нию с кишечником любого млекопитающего. Но он все равно крупнее, чем совокупный раз-
мер всех представителей примерно 20 видов бактерий, обитающих в нем. В любом случае
мне очень нравится это утверждение, и я с нетерпением жду, сумеет ли кто-нибудь про-
верить это.
того, сокращая время, которое требовалось представителям цивилизации охотни-
ков и собирателей для пережевывания своего обеда. Оставим эту интригующую ги-
потезу в сторонке: так или иначе, уже само по себе приготовление пищи с помо-
щью огня могло привести к тому, что у Homo erectus и всех его эволюционных
последователей сложился иной микробном кишечника.
Насколько иной? Мы не можем дотянуться до Homo erectus - нашего прямоходя-
щего предка-проточеловека, жившего 800 тысяч лет назад, но одно уникальное
ДНК-исследование позволило изучить микробный состав сохранившихся до наших
дней копролитов - окаменелых остатков кала древнего человека.
Об анализе этих материалов сообщает в своей статье 2012 года Сесил Льюис из
Оклахомского университета. Образцы получены с трех различных участков. Ста-
рейший образец взят из пещеры на юге США, где человек жил 8 тысяч лет назад.
Другие имеют возраст от одной до двух тысяч лет. Откровенно говоря, двум из
них оказалось трудно дать интерпретацию (не удивительно для столь старого ма-
териала) . Но один из более молодых образцов, полученный с участка на севере
Мексики, оказался по своему составу ближе к пробам кишечного биоматериала,
взятым у деревенских детей современной Африки, чем к пробам американских го-
рожан , предоставившим образцы для проекта «Микробном человека».
Такого рода сведения указывают на то, что микробном человеческого кишечника
менялся после появления Homo sapiens. Исследования развиваются по нескольким
направлениям. Существует множество гипотез о том, как эти отступления от мик-
робиома наших предков (первых людей) могли бы на нас влиять. Один из примеров
- уже рассказанная мною история о том, как из большинства младенческих желуд-
ков исчезла С. difficile (впрочем, тогда я не назвал эту бактерию по имени).
Высказывается и масса других, зачастую более спекулятивных идей о связях меж-
ду измененными человеческими микробиомами и здоровьем. Но о какого рода изме-
нениях идет речь?
Совершенно
современный
микробном
Человеческий микробном, предстающий сегодня просвещенному взгляду ученых,
сложился не только под воздействием эволюционных нагрузок. Мы изобретательные
создания и умеем модифицировать окружающую среду под собственные нужды. Это
оказало влияние и на микробную часть суперорганизма (которую мы здесь и рас-
сматриваем) . Начнем хотя бы с наших пищевых пристрастий.
Известно, что баланс микробных популяций реагирует на ежедневное изменение
рациона. Существуют убедительные свидетельства того, что аналогичное влияние
оказывали и пищевые предпочтения человека, проявлявшиеся на протяжении куда
более длительных периодов времени. В этом смысле дальше всего удается с уве-
ренностью заглянуть в прошлое, изучая не окаменевшие фекалии, а останки зу-
бов.
На теоретическом уровне мы знаем, что люди всегда сосуществовали с бакте-
риями, но отыскать следы бактерий, живших на нас в прошлом, очень нелегко.
После смерти своего носителя они обычно исчезают, ведь его мягкие ткани не-
долговечны .
Есть два исключения: окаменевшие фекалии и (вот была бы отрада для левенгу-
ковского сердца!) сохранившийся до наших дней зубной налет.
На зубах легко образуются биопленки - сложные сообщества бактерий, в ходе
совместных действий покрывающих поверхности, которые дают им удобный доступ к
питательным веществам. Пленка, нарастающая на поверхности зуба, поначалу мяг-
кая, но постепенно превращается в зубной камень. (Тут как с затвердевающим
бетоном.) Оказывается, она может сохранять в себе не только частицы пищи, но
и мертвые микроорганизмы или, по крайней мере, некоторые их молекулы, в том
числе и ДНК.
Извлечь оттуда информацию не так-то просто. Анализ микробиомов живого - за-
дача хитрая. Что же тогда говорить о работе с зубами покойников? Многие ар-
хеологические образцы наверняка еще десятилетия назад прошли через руки ис-
следователей, слыхом не слыхивавших о микробиоме, так что в них весьма веро-
ятны загрязнения и примеси. К тому же количества извлекаемого из них зубного
налета очень невелики. Но если вы проявите колоссальную тщательность, то все-
таки сможете добыть достаточное количество бактериальной ДНК, чтобы провести
анализ 16S рРНК.
Проделайте это с подходящим образцом, взятым у скелета древнего человека, и
вы откроете окно в мир коэволюции людей и нашей микробиоты (в данном случае
речь идет об оральных, а не о кишечных микробах). Подобный анализ позволяет
выявить два крупных изменения. Первое (произошедшее, возможно, около десяти
тысяч лет назад) совпадает по времени с зарождением сельского хозяйства. Вто-
рое (случившееся гораздо позже) знаменует собой приход эпохи кулинарной обра-
ботки пищи - обработки, которая закладывает основу рациона столь многих наших
современников.
Международный коллектив ученых под руководством Кристины Адлер из Австра-
лийского центра исследования древней ДНК сообщил в 2012 году, что удалось
проанализировать образцы из 34 скелетов доисторического человека. Одиннадцать
скелетов принадлежали мужчинам, одиннадцать - женщинам, половую принадлеж-
ность остальных исследователи не сумели выяснить. («Скелет» в данном случае
может означать и небольшие фрагменты, выкопанные после тысяч лет пребывания в
земле.) В целом эти останки относятся к значительной части истории человече-
ства - начиная от эпохи накануне аграрной революции (кости некоторых из по-
следних представителей цивилизации охотников и собирателей на территории со-
временной Польши; носители этих костей обитали здесь чуть меньше восьми тысяч
лет назад) до Позднего Средневековья (периода, завершившегося за несколько
столетий до нас) .
Полученная картина в целом не очень-то отличается от картины бактериального
населения наших сегодняшних оральных отверстий. Все пятнадцать основных групп
видов, обнаруживаемые на зубах и деснах жителей XXI века, отлично устроились
в человеческих ртах уже тысячи лет назад.
Однако детальная инвентаризация показывает два немаловажных различия по
сравнению с эпохой наших предков. Изучение останков уже довольно давно проде-
монстрировало , что группы первых охотников и собирателей меньше страдали от
зубных неурядиц (кариеса и пародонтита), чем их современники, занимавшиеся
сельским хозяйством. Характер соответствующих микробиомов, выявляемый по био-
логическим «автографам», позволяет понять причину. В более поздних образцах
появляются бактерии, наличие которых связывают с развитием кариеса
(Veillonelaceae) и пародонтита (Porphyromonas gingivalis). Причиной их появ-
ления могло стать повышение доли углеводов в рационе, последовавшее в резуль-
тате аграрной революции. Собственно разрушение зубов, скорее всего, происхо-
дило в сравнительно позднем возрасте, но эти неприятные бактерии обнаружились
даже в образцах зубного налета самого юного ископаемого ребенка из исследо-
ванных: его возраст оценивается всего в три-четыре года.
Второй сдвиг случился на пути к современному оральному микробному, где
обычно содержится больше видов, вызывающих разрушение зубов, в особенности
один, тесно связанный с возникновением кариеса - Streptococcus mutans. Это
вполне согласуется с тем, что нам уже известно о человеческом рационе прошло-
го . Пищевые пристрастия в аграрных обществах оставались во многом неизменными
вплоть до промышленной революции, когда в развитых странах начали потреблять
более очищенное зерно и открыли для себя новый мир сладости благодаря «кон-
центрированному» сахару, извлекаемому из сахарной свеклы и сахарного тростни-
ка. Очень вкусно, однако во рту остаются сахара, и бактерии могут при помощи
ферментов превращать их в кислоты. Эти кислоты вырабатываются непосредственно
в зубном налете, а значит, им легко проникнуть в находящийся под ним зуб,
разъедая его, растворяя его минеральную матрицу и создавая дупло. Добро пожа-
ловать в современный мир!
Этот сдвиг в сторону патологии совпадает по времени с уменьшением общего
разнообразия микробной популяции рта. Пытаясь применить аналогию с уже из-
вестными фактами о более крупных экосистемах, ученые высказывают предположе-
ние, что такой сдвиг может делать микробном сегодняшних сладкоежек менее «уп-
ругим» и более склонным к нарушениям, возникающим из-за несбалансированной
диеты (специалисты не уточняют это понятие) или из-за вторжения более непри-
ятных видов микроорганизмов.
Вот вам очередное описание великого грехопадения. Когда-то мы, счастливые и
беспечные охотники и собиратели, обладали разнообразной по микробному соста-
ву, экологически надежной биопленкой, укрывавшей наши чудесные здоровые зубы.
Теперь же мы познали грех (ну, или, по крайней мере, сахарную сладость) и на-
ши рты несут печать зла.
Похожую историю можно поведать о кишечном микробиоме - отчасти благодаря
довольно скудным уликам, добываемым из копролитов, отчасти же по отличиям в
результатах обследования жителей разных регионов. Мы не можем в точности уз-
нать, из чего состоял кишечный микробном первого человека, но можем исследо-
вать корреляцию различий в образе жизни наших современников.
По мере того как классификация ДНК микробных популяций применяется ко всё
большему числу крупных групп людей, живущих в самых разных регионах, стано-
вятся очевидными значительные отличия между, скажем, американскими горожанами
(обследованными в рамках проекта «Микробном человека») и некоторыми другими
группами.
Среди первых указаний на это - исследование 2010 года, сравнивавшее дере-
венских детей из Буркина-Фасо и их европейских сверстников. Африканцы принад-
лежали к сообществу аграрного типа, в их рационе оказалось больше раститель-
ных белков, углеводов и клетчатки, чем у обследованных европейцев. Этому со-
путствовало большее микробное разнообразие при (в целом) более низком содер-
жании Bacteroid.es в кишечнике и более высоком количестве вырабатываемых ко-
роткоцепочечных насыщенных жирных кислот, дающих много энергии. Дальнейшее
сравнение кишечных микробиомов детей и взрослых, живущих в США, Малави и
сельской части Венесуэлы, дало довольно сходные результаты. Состав кишечной
популяции американцев опять-таки выделялся на фоне микрофлоры прочих обследо-
ванных .
Продолжают публиковаться результаты более детализированных сравнительных
исследований. Самое новое (на тот момент, когда я пишу это) - анализ микро-
биома народности хадза, живущей в Танзании. Это одна из последних в мире
групп традиционных охотников и собирателей. Она состоит из 200-300 человек,
живущих почти так же, как (по нашим представлениям) жили все люди до появле-
ния оседлых аграрных обществ. У хадза около 90 % рациона по-прежнему состав-
ляет пища, добытая охотой или собирательством. Логично предположить, что их
микробном близок к «изначальному человеческому микробному», если таковой во-
обще когда-либо существовал. Обнаружились вполне ожидаемые (с учетом недавних
исследований) отличия между этой группой и контрольной группой (состоящей из
итальянских горожан), участники которой придерживались рациона, считающегося
по нынешним стандартам вполне здоровым - с большим количеством фруктов, ово-
щей, оливкового масла и макарон, - однако при этом потребляли много сахара и
легкоусвояемого крахмала. Помимо всего прочего, удалось выявить отличия мик-
робиома хадза от уже изученных микробиомов жителей Буркина-Фасо и Малави, за-
нимающихся сельским хозяйством. Как выяснилось, у охотников и собирателей на-
родности хадза в кишечнике обильнее представлены бактерии, которые, по мнению
ученых, способствуют усвоению значительных количеств волокнистых растений.
Сейчас под руководством Марии Домингес-Белло из Нью-Йоркского университета
осуществляется исследование изолированно живущей группы амазонских охотников
и собирателей. Возможно, результаты опубликуют к тому моменту, когда вы буде-
те читать эти строки. По первым намекам ученых, им удалось выявить у амазон-
цев большее разнообразие кишечного микробиома по сравнению, скажем, с микро-
биомом типичного жителя техасского Хьюстона.
А значит, вполне вероятно, что мы одновременно сделали два крупных откры-
тия. Первое: кишечный микробном представляет собой особенно сложную, разнооб-
разную по составу систему, играющую весьма важную роль в организме человека.
Второе: под влиянием факторов современной жизни он менялся. Более широкие ис-
следования человекообразных обезьян и других обезьяньих видов позволяют пред-
положить, что у всех людей, вне зависимости от того, как и где они живут, ме-
нее разнообразный кишечный микробном по сравнению со всеми нашими эволюцион-
ными родичами-приматами. Что-то (увеличение доли мяса в рационе по мере того,
как человек становился более искусным охотником? использование огня для при-
готовления этого мяса?) начало менять человеческий микробном задолго до того,
как современная цивилизация стала влиять на бактериальную жизнь в нашем ки-
шечнике . Нам следует лучше разобраться в этом сдвиге, прежде чем вынести вер-
дикт о недавних изменениях.
Впрочем, эти изменения тоже кажутся весьма значительными. Они совсем не
сводятся к распространению кулинарной обработки пищи и нехватке клетчатки.
Антибиотики спасают множество жизней, но резко сокращают население микробио-
ма. Обычно микробном затем восстанавливается, но повторное или регулярное
применение таких препаратов, особенно для детей, имеет более долгосрочные по-
следствия. Прибавьте к этому растущую во многих странах долю родов при помощи
кесарева сечения (в современных США эта доля составляет треть), наше пристра-
стие к всевозможным дезинфектантам и чистящим средствам, да и вообще то, что
многие люди в наши дни явно живут в микробной среде, очень отличающейся от
той, в которой обитал человек на протяжении почти всей своей истории.
Всё это должно влиять на нашу микробиоту. В частности, наш кишечный микро-
бном, согласно общепринятому взгляду, в нынешнее время является, как правило,
менее разнообразным и стабильным, чем прежде. Многие связывают с этим распро-
странение широкого круга болезней и недугов. Мартин Блейзер предостерегает,
что, в конечном счете, нас может ожидать «исчезновение микробиоты», что по-
влечет за собой «ужасающие последствия».
Возможно, это преувеличение, если говорить о микробиоте в целом. Она не мо-
жет исчезнуть как таковая. Однако некоторые менее заметные достижения совре-
менной цивилизации явно привели к исчезновению некоторых обитателей нашего
внутреннего зверинца. Так, по оценкам специалистов, еще сравнительно недавно,
в 1940 году, 70 % детей, живущих в сельских районах США, были заражены кро-
шечными червями-паразитами - гельминтами. Эти круглые черви по-прежнему весь-
ма распространены во многих регионах мира, но на Западе они ныне редки.
Однако ясно, что микробиота всё же меняется. Нам необходимо понять, имеет
ли это какое-то значение для нас. Есть искушение связать с этими изменениями
заболевания и расстройства, которые, судя по всему, распространяются среди
людей всё шире (скажем, с аллергиями или аутизмом) . Впрочем, здесь нужно всё
тщательно продумывать и не рассуждать на основе примитивного предположения,
согласно которому «природное», «естественное» и «натуральное» всегда означает
«хорошее». Нет оснований считать, будто измененный микробном как таковой -
обязательно такая уж плохая вещь. Если эволюцией нашего кишечного микробиома
движет сила конкурентных преимуществ, которые наш организм получает, усваивая
более обильную и разнообразную пищу, то возникает и дополнительное преимуще-
ство; невероятное разнообразие микробных генов делает наш микробном чрезвы-
чайно гибким, а высокая скорость размножения микробов позволяет им быстро
адаптироваться к изменениям в нашем рационе. Легкость. с которой меняется со-
став микробной популяции, - одна из причин, по которым микробы вообще оказа-
лись у нас внутри.
Однако список проблем, связанных с изменениями микробиома (с причинами этих
изменений и с их последствиями) , все равно велик. (Я дам обзор некоторых из
этих вопросов в главе 8.) Впрочем, осмысливать эти связи будет легче, если мы
сначала рассмотрим их аспект, который я намеренно выпустил из нашего рассказа
об индивидуальном и эволюционном развитии. Если вы читаете работы, посвящен-
ные исследованию наших личных микробов и практически всех человеческих забо-
леваний - от аллергии и депрессии до сердечно-сосудистых неполадок, - рано
или поздно дискуссия выруливает на еще одну жизненно важную составляющую су-
перорганизма - иммунную систему. Если и существует ключ к пониманию того, что
наш микробном для нас делает (и чего ему сделать не удается) , то он таится
именно здесь. Но можем ли мы отыскать этот ключ?
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Литпортал
ПОБОЧНЫЙ ЭФФЕКТ
Реймонд Хоуки
ЧАСТЬ
ПЕРВАЯ
Нельзя сделать яичницу, не разбив яиц
Словарь крылатых слов и выражений
Клэр Теннант сидела перед зеркалом за туалетным столиком и, подобрав длин-
ные, до плеч, волосы, пыталась представить себе, хорошо ли ей с короткой
стрижкой. Пожалуй, неплохо, решила она, поворачивая голову то в одну, то в
другую сторону. Ей к лицу короткая стрижка; к тому же будет видно, что шея у
нее длинная и стройная, а главное - станет прохладнее, гораздо прохладнее.
Теплая погода, вдруг пришедшая на смену изнурительно суровой зиме и дождли-
во-ветреной весне, вначале была встречена с восторгом. В Лондоне воцарилась
чуть ли не праздничная атмосфера, и Клэр, ставшая от загара цвета жженого са-
хара, заново открыла для себя удовольствие сидеть босой за рулем спортивной
машины, ужинать при свечах на террасах с видом на реку и спать под простыня-
ми, а не под одеялом.
Но по мере того, как один безоблачный, безветренный день сменялся другим,
жара в городе, где кондиционер в квартире - все еще большая редкость, сдела-
лась невыносимой. Вскоре Клэр заметила, что днем ее тянет в постель, а ночью
она не может уснуть. Работалось с трудом - Клэр была внештатным художником-
оформителем, - и в надежде хоть немного расслабиться она снова начала курить,
что отбивало аппетит, без того нарушенный жарой. Она всегда весила немного, а
тут стала худеть, и ее постоянно мучили головные боли.
Клэр сделалась раздражительной, что было вовсе не в ее характере, такой
раздражительной, что Майкл Фицпатрик, журналист, работающий в научно-
популярном жанре, - они жили вместе - заметил как-то: уж не объясняется ли ее
состояние тем, что она стала острее обычного чувствовать наступление женского
недомогания. "Такая мысль могла прийти только ярому женоненавистнику", - ог-
рызнулась она.
Майкл напомнил ей, что в течение последних недель в основном не она, а он
занимался покупками, готовил и убирал. В ответ она обвинила его в том, что
делал он это с единственной целью - заставить ее почувствовать себя винова-
той. Глупости, сказал он, и хотя она знала, что он прав, тем не менее, окон-
чательно разозлилась.
"Значит, я еще и дура? - крикнула она. - В таком случае, чем скорее я убе-
русь отсюда, тем будет лучше".
Она решительно отрицала, что ее несдержанность вызвана не просто переутом-
лением, но с Майклом помирилась. Однако случай этот заставил ее задуматься.
Да, такая раздражительность наверняка объясняется обычным женским недомогани-
ем, но она не сомневалась, что причина не только в этом. Никогда прежде она
не чувствовала себя так отвратительно, да к тому же задолго до положенного
срока. Не верила она и тому, что ее самочувствие связано каким-то образом с
жарой. Раньше с приходом тепла она расцветала. Нет, решила она, с ней что-то
неладно, и, когда ее постоянный врач не сумел поставить диагноз, обратилась в
Институт профилактической медицины, где проводили диспансерное обследование
пациентов. Заведение это находилось в северной части Лондона.
Однако, договорившись о приеме, она начала спрашивать себя, зачем ей все
это. Не стала ли она после смерти матери, которая умерла от рака полтора года
назад, чересчур мнительной? И не потому ли решила потратить столько денег на
обследование, в котором на самом деле нет нужды? Чем больше она размышляла,
тем больше убеждалась, что причина именно в этом. Потому-то она и обратилась
в институт, а не в более доступный медицинский центр Объединенной ассоциации
английских врачей (институт, где-то вычитала она, проводит более тщательное
обследование, нежели центр) и потому ни словом не обмолвилась Майклу.
Недовольная собой, она посмотрела на часы: а не позвонить ли сейчас в ин-
ститут и не отказаться ли от визита? Нет, слишком поздно, решила она.
В конце концов, каждый имеет право на диспансеризацию раз в год. И, подоб-
рав волосы за уши, она принялась массировать лицо увлажняющим кремом. Кроме
того, раз она сейчас чувствует себя гораздо лучше, ей не составит труда вы-
полнить в будущем месяце дополнительный заказ и расплатиться за обследование.
Из стоявшего рядом транзистора донесся сигнал времени: восемь часов утра.
- Майк, новости передают! - крикнула она.
Дверь из примыкавшей к спальне ванной комнаты распахнулась, и на пороге
появился еще мокрый после душа, с полотенцем вокруг бедер Майкл. У него был
поджарый мускулистый торс человека, который, хотя и не стремится к физическо-
му совершенству, однако тщательно следит за тем, чтобы держать себя в форме.
Мужественные черты его лица под шапкой темных волос, которые он энергично вы-
тирал вторым полотенцем, и веселые добродушные умные серые глаза не оставляли
сомнений в том, что он - ирландец, хотя черты лица его были скорее испански-
ми, что, впрочем, довольно часто встречается среди ирландцев.
"Итак, поговорим о выдвинутом президентом законопроекте по контролю за про-
дажей огнестрельного оружия, - объявил радиокомментатор, перечислив темы по-
следних известий. Майкл перестал вытирать голову и, прислонившись к дверной
притолоке, с любопытством, как и положено журналисту, вслушался. Вот с каким
историческим заявлением выступил вчера вечером по телевидению перед миллиона-
ми американцев президент страны:
"Добрый вечер! - чуть пришепетывая, заговорил президент с характерным для
него южным акцентом. Из всех президентов со времен Дж.Ф. Кеннеди он был самым
любимым персонажем пародистов. - Многие из вас уже знакомы с представленным
ФБР ежегодным докладом о состоянии преступности в нашей стране и обеспокоены
тем, что за прошлый год количество серьезных преступлений выросло на двадцать
процентов.
Но куда более тревожным является другое: как стало известно, значительно
возросло по сравнению с прошлым годом использование огнестрельного оружия при
совершении преступлений - ни много, ни мало на сто сорок процентов.
Уже многие годы опросы общественного мнения показывают, что абсолютное
большинство наших граждан высказалось в пользу введения более строгих законов
по контролю за продажей оружия. Однако всякий раз против этого выступало не-
большое, но крепко организованное меньшинство, готовое любой ценой увекове-
чить существующее положение дел, несмотря на то, что при этом страдают люди.
Такова, друзья мои, ситуация, с которой мы не можем и не должны мириться.
Именно по этой причине я, как только конгресс после летнего перерыва возоб-
новит свою работу, намерен внести на обсуждение законопроект об обязательной
регистрации огнестрельного оружия и специальном разрешении на владение им"".
Майкл и Клэр обменялись разочарованным взглядом. Уже давно у Майкла не было
мало-мальски интересного задания, и хотя оба знали, что завтрашние газеты бу-
дут целиком посвящены обсуждению законопроекта, тем не менее, были уверены,
что ни одна редакция не обратится к нему с просьбой рассмотреть эту проблему
с научной точки зрения.
Уныло пожав плечами, Майкл направился обратно в ванную - делать нечего,
придется убить еще один день на поиски информации о последствиях обрушившейся
на город жары.
Клэр выключила радио и подошла к шкафу. Платье ей надевать не хотелось, а в
джинсах будет слишком жарко. В конце концов она остановила свой выбор на пе-
сочного цвета коротких брюках с жакетом и коричневой трикотажной кофточке.
Она оделась, сунула ноги в босоножки и, стуча каблуками, спустилась по чугун-
ной винтовой лестнице в гостиную. В залитой солнцем комнате с выкрашенными
белой краской стенами, где было рабочее место Клэр, стояли кульман, планшет и
бледно-зеленые шкафчики, какими пользуются в канцеляриях, а также две обитые
вельветом кушетки и обеденный стол со стульями. Одну стену занимали три ог-
ромных окна, а противоположную украшали полки с книгами и научные приборы
прошлых веков в футлярах из красного дерева с медью. Майкл начал собирать их
еще студентом. Над полками Клэр развесила всякую всячину, которая в разное
время и по разным причинам привлекла ее внимание: засохшие цветы, куски плав-
ника, образцы труда викторианских печатников, афиши мюзик-холла, чучело щуки
в стеклянном ящике и большие школьные часы, починить которые стоило дороже,
чем купить.
Подняв лежавшие возле двери газеты и письма, она пошла на кухню готовить
завтрак.
Начал закипать кофе, и тут она услышала, как по лестнице спускается Майкл.
Она отложила письмо, которое читала, собираясь сказать ему, куда и зачем
идет, но, прежде чем открыла рот, зазвонил телефон. Звонил редактор отдела
новостей в газете, где работал Майкл.
- Тед, - передавая Майклу трубку, сказала она.
Она выключила кофейник и принялась разливать кофе. По-видимому, что-то слу-
чилось и Майклу предстоит куда-то ехать, но ничего толком она понять не мог-
ла. Положив в кофе сахар, она налила сливок и протянула чашку Майклу.
Майкл улыбнулся - спасибо! - и сделал глоток.
- Значит, билет на одиннадцатичасовой рейс мне обеспечен? - спросил он. Го-
ворил Майкл негромко, дублинский акцент его был едва заметен. - Ладно, как
прилечу, сейчас же тебе позвоню.
Он бросил трубку на рычаг и встал.
- Проклятье! Знаешь, что им нужно от меня? Всего-навсего, чтобы я летел в
Белфаст!
- В Белфаст? - Открыв холодильник, Клэр достала яйца и молоко. - Зачем?
- Наш корреспондент там сегодня на рассвете попал в аварию. Они хотят, что-
бы я поработал, пока он не выйдет из больницы.
- Пока не выйдет из больницы? А он серьезно пострадал?
Майкл засучил рукава рубашки.
- Довольно серьезно. Говорят, пролежит самое меньшее десять дней.
- Ой! - Клэр явно расстроилась. - Значит, придется снова отложить ужин с
Джуди и Джином!
- Можешь поужинать с ними и без меня!
- Ну, это совсем не то. - Клэр разбила яйца и вылила их в миску. - И потом,
почему ехать должен именно ты?
- Потому что большинство сотрудников в отпуске, и, кроме того, известно,
что в Дублине я - свой человек. Да и, по правде говоря, здесь я сейчас даже
на жизнь не зарабатываю. - Майкл взглянул на часы. - О господи! - воскликнул
он, хватая пиджак. - Мне ведь еще надо уложить вещи!
- Помочь тебе? - спросила она, вытирая руки бумажным полотенцем.
Майкл проглотил остатки кофе и отрицательно покачал головой.
- Нет, спасибо. Лучше попробуй поймать мне такси, - сказал он, ставя чашку
в мойку.
Когда через пятнадцать минут Майкл спустился вниз, чтобы ехать в аэропорт,
у дверей уже стояло такси. Он поцеловал Клэр на прощанье, и она, вдруг почув-
ствовав себя ужасно одинокой, вернулась домой ждать, когда придет время идти
в институт.
Клэр закончила обследование в Институте профилактической медицины в полови-
не второго дня. В Нью-Йорке в это время часы показывали половину девятого ут-
ра, и лимузин, на котором Фрэнк Манчини выехал из своего особняка на Саттон-
плейс, только что остановился у входа в "Эльдорадо-Тауэр".
В сопровождении двух телохранителей, у которых на манер агентов секретной
службы были крошечные слуховые аппараты в ушах и микрофоны в рукаве пиджака,
Манчини вошел в заполненный людьми вестибюль и направился к служебному лифту,
которым пользовалась только администрация. Это был рослый, могучего телосло-
жения человек, со стриженными ежиком седеющими волосами, упрямым, прорезанным
глубокими морщинами лицом и глазами, прикрытыми тяжелыми веками. От него, ка-
залось , исходили флюиды недоброжелательности.
- С возвращением вас, мистер Манчини! - вскинул руку к козырьку, почтитель-
но приветствуя его, лифтер. - Как себя чувствуете?
- Прекрасно. - Манчини вошел в кабину и тотчас повернулся к лифтеру. Долго
я буду ждать? - зарычал он. - Поехали!
- Есть, сэр!
Лифтер нажал кнопку, и дверцы сомкнулись. Люди в лифте стояли и молча смот-
рели, как на табло вспыхивают и гаснут номера этажей. На шестидесятом этаже
зажужжал зуммер, и дверцы раздвинулись, выпуская ехавших в устланный толстым
ковром вестибюль административного этажа.
Их встретила секретарша, предупрежденная охранником из нижнего вестибюля.
- Где они? - буркнул Манчини, лишив ее возможности произнести тщательно от-
репетированную приветственную речь.
- Заканчивают завтрак в нашем кафетерии, - ответила она, еле поспевая за
ним.
- Передайте, чтобы сейчас же явились! - Манчини прошел мимо постамента, на
котором высился бронзовый бюст Эрнеста Хемингуэя, и распахнул двойные двери в
свой кабинет. - А затем позвоните доктору Зимински и попросите его заехать
вечером ко мне.
Комната, куда он вошел, была невероятных размеров и обставлена в стиле, ко-
торый, как и выцветшие джинсы и расстегнутая рубашка, словно сшитая из лос-
кутков , должен был подчеркивать, что перед вами настоящий мужчина, крутой и
неуступчивый. Стены были отделаны панелями из тика, перед гигантского размера
камином лежал ковер из буйволовой шкуры, а по обе стороны от него стояли два
черных кожаных дивана. Над камином, рядом с экспонатами из не имевшей цены
коллекции старинного огнестрельного оружия, висела голова льва, которого Ман-
чини убил на охоте в Восточной Африке, - стеклянные глаза хищника угрожающе
щурились, пасть разверзлась в безмолвном рыке. Орехового дерева стол для за-
седаний был такой длины, что на нем вполне мог бы сесть небольшой самолет, а
на противоположной стене красовались трофеи иного рода - фотографии, на кото-
рых Манчини был запечатлен со всеми знаменитостями восьмидесятых годов два-
дцатого столетия.
Сын печатника-эмигранта из Милана, Манчини после окончания школы изучал хи-
мическую технологию в Политехническом институте в Бруклине, а получив диплом,
поступил на работу в отдел исследований и перспективного развития крупной по-
лиграфической фирмы в Филадельфии, где изобрел новый способ печатания цветных
снимков, так что они казались объемными. Он оставил службу, запатентовал свое
изобретение и вернулся в Нью-Йорк, а там на деньги, полученные от знакомых
членов мафии, быстро смекнувших, какую прибыль может дать порнографический
журнал с объемными фотографиями, сделал макет первого номера журнала под на-
званием "Эльдорадо". Название это оказалось пророческим, ибо желания читате-
лей разжигали не только объемные фотографии обнаженных девиц, но и объемная
реклама дорогостоящих товаров. Мебель, стереофоника, спортивное снаряжение,
машины, одежда, напитки - все это выглядело весьма заманчиво на объемных
снимках в "Эльдорадо", что очень быстро раскусили рекламные агентства с Мэди-
сон-авеню.
Первый выпуск журнала тиражом в пятьсот тысяч экземпляров был распродан
почти немедленно, однако помещенные в нем объемные фотографии обнаженного те-
ла произвели такое впечатление, что в течение недели против Манчини было воз-
буждено более ста судебных исков.
С характерной для него наглостью он опубликовал в газетах обещание возмес-
тить ущерб, причиненный любому владельцу газетного киоска за торговлю "Эльдо-
радо", и одновременно отдал распоряжение допечатать журнал, увеличив его ти-
раж в три раза.
И этот тираж разошелся тут же, а затем в течение года "Эльдорадо" полностью
овладел читательским рынком, состоявшим в основном из молодых людей при день-
гах. В одних лишь Соединенных Штатах расходилось ежемесячно в среднем около
восьми миллионов экземпляров.
Остановить Манчини было невозможно, и за несколько лет он стал владельцем
не только журналов, но и газет, теле- и радиостанций, а также киностудии и
компании по прокату фильмов.
Манчини принадлежал к правому крылу республиканской партии и, не теряя вре-
мени даром, использовал свою империю в качестве палки, которой нещадно лупце-
вал администрацию демократов. Сначала это их только раздражало, но по мере
того, как Манчини нагнетал напряжение, раздражение сменилось злостью, а
злость - гневом. Вскоре он почувствовал, что и администрация давит на него. В
Федеральную комиссию по связи были поданы требования о лишении его права вла-
дения телевизионными станциями в трех штатах; на него напустили ревизоров из
налоговой службы, предъявивших ему обвинение в нарушении закона о продаже
ценных бумах1 и биржевых акций, а также в злоупотреблениях при рассылке почто-
вых отправлений.
А затем, как раз тогда, когда он наслаждался в Мексике медовым месяцем со
своей третьей женой, ему вручили вызов в сенатскую подкомиссию по расследова-
нию организованной преступности.
Хотя Манчини постоянно хвастался тем, что в жизни своей ни одного дня не
болел, холестерин понемногу начал скапливаться на стенках двух разветвленных
пучков сосудов, питающих его перегруженное работой сердце. Как только само-
лет, на котором он летел в Вашингтон, поднялся в воздух, тромб (образовавший-
ся вследствие сложного биохимического взаимодействия между тромбоцитами и от-
ложениями холестерина) заблокировал верхнюю правую сердечную артерию, лишая
сердце кислорода и необходимых питательных веществ.
Сначала Манчини решил, что боль под ложечкой - это не что иное, как несва-
рение желудка, вызванное наспех съеденным ужином, где было немало chile verde
и frijoles1, но, поскольку боль захватила левое плечо и опустилась вниз по
руке, его осенила страшная догадка: инфаркт миокарда.
Пилот, изменив курс, сел в Хьюстоне, и Манчини срочно доставили в Техасский
медицинский центр.
Он долго пролежал в реанимации, затем его подвергли тщательному обследова-
нию, которое выявило, что инфаркт нарушил работу сердца. Более того, наруше-
ние оказалось такого рода, что оно исключало операцию. Медики спасли ему
жизнь, но больше они практически ничем ему помочь не могли. Отныне его судьба
была в основном в его собственных руках.
По-видимому, примирившись с мыслью о том, что теперь ему суждено вести
жизнь человека неполноценного, он возвратился в Нью-Йорк, заменил своего по-
вара-француза специалистом по диете, перестроил у себя в особняке зал для иг-
ры в сквош, превратив его в хорошо оборудованную клинику для лечения сердеч-
но-сосудистой системы, и объявил, что уходит от дел. Отныне, говорилось в за-
явлении, он намерен посвятить себя только политике дальнего прицела.
И все так и шло до вчерашнего вечера, когда обращение президента к народу
привело его в такую ярость, что его чуть не хватил второй инфаркт.
- Джентльмены, я собрал вас сегодня, чтобы обсудить, какую позицию мы, как
корпорация, займем по отношению к законопроекту о контроле над оружием, - на-
чал Манчини, как только все руководящие сотрудники уселись за столом. - Итак,
какие будут предложения? Лучше нам будет или хуже, если установят более стро-
гий контроль над продажей оружия? - Он оглядел присутствующих. - Билл, твое
мнение?
Билл Брэкмен, редактор одной из газет Манчини на Западном побережье, по-
следнее время был в немилости у нью-йоркского начальства. Всего неделю назад
Манчини передал ему по телетайпу послание, где в таких выражениях отзывался о
его редакторских способностях, что на письменном столе Брэкмена потускнела
полировка. Сейчас представлялся случай реабилитировать себя в глазах босса.
- Хуже! - высказался он, уверенный, что именно такого ответа от него ждут.
- Помимо всего прочего, это явное нарушение второй поправки.
- Вторая поправка только гарантирует право штата на вооруженное ополчение,
- отпарировал Манчини. - В ней нет ни слова о том, что частные лица имеют
право приобретать оружие.
Брэкмен с шумом выдохнул воздух, как бы показывая, что это одно и то же.
- Я знаю, такой аргумент всегда приводят сторонники более строгого контроля
над оружием, - принялся оправдываться он, решив, что Манчини ищет повода как-
1 Зеленого перца и фасоли (исп.).
то его уязвить. - Тем не менее, я убежден, мы можем доказать, что подобный
закон идет вразрез с конституцией.
- Разумеется, можем, но есть ли в этом необходимость?
Брэкмен бросил взгляд на развешанное над камином оружие.
- Да, я считаю, что есть, - теперь уже не колеблясь, заявил он.
- Почему?
- Почему? - Брэкмен обеспокоено заерзал в своем кресле. - Ну, во-первых,
таким манером мы наверняка утрем нос президенту!
Манчини забарабанил пальцами по столу.
- Ты думаешь?
- Да, мистер Манчини, - ответил Брэкмен, радуясь, что никто не в состоянии
заметить, что во рту у него пересохло, как в пустыне Мохейв2. - А вы - нет?
- Я - нет, - ровным тоном отозвался Манчини. - Я считаю, что этот мерзавец
именно того и добивается, чтобы мы выступили против усиления контроля над
оружием... А теперь позволь задать тебе еще один вопрос: зачем, по-твоему, он
сидел и ждал последнего года своего второго срока, чтобы выпустить на свет
божий такого гада, как этот идиотский законопроект?
- Я... - Брэкмен в отчаянии оглядел сидевших за столом, но они изо всех сил
старались не встречаться глазами ни с ним, ни с Манчини. - По-моему, он рас-
считал, что реальная возможность вписать этот проект в свод законов появится
у него только тогда, когда на улицах станет по-настоящему опасно...
Пальцы Манчини, все громче и громче отбивавшие барабанную дробь на столе,
вдруг замерли.
- Чепуха! - резко бросил он. - Президент отлично знает, что у него нет ни
единого шанса вписать свой проект в свод законов! И могу добавить кое-что
еще: этот сукин сын и не хочет его вписывать. И ничего общего вся эта шумиха
с реальным контролем над оружием не имеет. Она поднята лишь затем, чтобы, ко-
гда президенту придет пора уходить, посадить в Белый дом Форрестола.
- Генерального прокурора? - недоуменно вытаращил глаза Брэкмен. - В Белый
дом?
- А кого еще? Форрестол ближе всех к президенту. Он молод, честолюбив, бо-
гат и не лишен способностей: если захочет, одним своим обаянием может заста-
вить человека раздеться догола. А больше кандидату в президенты ничего и не
требуется, - заключил Манчини.
- Предположим. Но что это нам даст, если мы не станем поддерживать законо-
проект?
Манчини принялся играть акульим зубом, висевшим у него на цепочке.
- Последние пятьдесят лет результаты опросов общественного мнения свиде-
тельствуют о том, что население активно поддерживает идею усиления контроля
над оружием. Верно? И что же происходит? Ничего. А почему? Да потому, что
противники этой идеи, те, кого он назвал "крепко организованным меньшинст-
вом", стараются сделать так, чтобы этого не случилось... Вчера вечером я по-
беседовал кое с кем из Национальной ассоциации стрелков и Союза стрелкового
спорта. Они готовятся дать Капитолию такой бой, какого не бывало со времен
введения сухого закона... Так что, похоже, законопроект, за который ратуют
семьдесят пять, а то и все восемьдесят процентов американцев, снова будет за-
блокирован. Только на сей раз люди не ограничатся тем, что, пожав плечами,
забудут об этом. На сей раз, поскольку речь идет о том, что мишени расставле-
ны прямо на наших улицах, они себя покажут вовсю. И вот тут-то у Форрестола и
появится превосходный лозунг для предвыборной борьбы. Ни с того ни с сего он
превратится в святого Георгия, избиратели - в преследуемую девицу, а против-
ники нового закона - в дракона!.. Вот почему, джентльмены, мы должны всеми
2 Пустыня в штате Аризона.
правдами и неправдами способствовать тому, чтобы этот законопроект был при-
нят, и принят целиком и полностью. Если это произойдет, Форрестол очутится в
таком дерьме, в каком очутился в шестьдесят восьмом году Бобби Кеннеди, когда
Джонсон отказался баллотироваться, то есть он окажется кандидатом, которому
не за что бороться.
Помощник вице-президента корпорации "Эльдорадо" озабоченно покачал головой.
- Смущает меня все это, Фрэнк. Очень смущает. Не твой анализ политики тут,
разумеется, все правильно. И не Восточные штаты меня смущают. На Востоке кон-
троль над продажей оружия проглотят с такой же легкостью, с какой глотают
устриц. Но на Юге и Юго-Западе, а также на Среднем Западе, - он с силой втя-
нул в себя воздух, - игра будет иной. Малейший крен не в ту сторону, и мы
начнем терять читателей и доход от рекламы с такой скоростью, что только дер-
жись !
Манчини кивнул в знак согласия.
- Именно поэтому я и намерен координировать эту кампанию лично.
- Лично? - Помощник вице-президента был как громом поражен. - Но, Фрэнк,
дорогой, нас ждет схватка не на жизнь, а на смерть...
- И ты считаешь, что с моим сердцем мне не по зубам ею руководить? Манчини
почесал покрытую коричневыми пятнами руку. - А вторая новость, которую я при-
готовил для вас, вот какая: к осени я намерен полностью приступить к своим
прежним обязанностям - в лучшей форме, чем когда-либо прежде!
ЕЗ
- Эйб, - сказал Манчини, откладывая в сторону гранки, которые он захватил
домой, - устрой, чтобы мне сделали пересадку сердца.
Абрахам Зимински вздохнул. Маленький подвижный человечек со скорбным лицом
и похожей на ржавую проволоку шевелюрой, он уже давно был личным врачом Ман-
чини. Чересчур давно. По правде говоря, перед тем, как у Манчини случился ин-
фаркт, Зимински так остро ощутил себя в положении мыши в советниках у кошки,
что всерьез решил послать своего подопечного ко всем чертям, посоветовав ему
подыскать себе нового врача.
- Понятно, - отозвался он, собирая карты: он раскладывал пасьянс. Пересадка
мозга - это еще куда ни шло, - продолжал он, обращаясь к воображаемой аудито-
рии. - Но пересадка сердца?
Цокая языком, он вынул из черного докторского саквояжа стетоскоп и, заста-
вив Манчини снять рубашку, с минуту слушал его сердце.
- А теперь, - усевшись на место, сказал он, - что это за глупые разговоры о
пересадке?
Целых пять минут Манчини втолковывал ему, что, по его мнению, кроется за
предложением президента об усилении контроля над продажей оружия и что лично
он, Манчини, намерен делать по этому поводу.
- Фрэнк, - сказал Зимински, грустно качая головой, - я вижу тебя насквозь.
Ты мечтал, чтобы произошло нечто подобное, молил бога послать предлог, кото-
рый позволил бы тебе вернуться к делам.
Манчини подошел к бару и откупорил бутылку виски "Джек Дэниеле".
- Я тебе вот что скажу: доведись мне и дальше сидеть здесь без дела, я бы
спятил.
Ничего удивительного, подумал Зимински, не без раздражения окинув взглядом
огромную, на двух уровнях комнату. Года два назад кто-то подсказал Манчини,
что в моде вещи сороковых годов, и он набил комнату невзрачной, фанерованной
мебелью, игральными и музыкальными автоматами, патефонами, афишами старых ки-
нофильмов и вывесками из жести, какие, бывало, висели над входом в лавки.
- Что ж, жизнь твоя, ты ею и распоряжаешься, - сказал Зимински, беря ста-
кан, протянутый ему Манчини. - Могу только предупредить, что если ты будешь
вести себя так, как вел сегодня, то рождество, по всей вероятности, тебе при-
дется праздновать уже на том свете.
Манчини бросил жетон в стоящий рядом музыкальный автомат. Первая пластинка,
опустившаяся на диск ярко освещенного проигрывателя, оказалась песней, кото-
рую исполнял вокальный квартет. "Мое сердце вздыхает по тебе, пели голоса, -
тоскует по тебе, истекает кровью по тебе". Он поморщился: до болезни он и
внимания не обращал, как часто в популярных песнях говорится о вздыхающих,
тоскующих, истекающих кровью сердцах.
- Именно для того, чтобы вести себя так, как сегодня, мне и нужна пересад-
ка , - отозвался он и сел.
- Сколько можно повторять одно и то же! Пойми, у тебя неважное сердце, но,
слава богу, не настолько уж оно и плохое. Если ты будешь смотреть на жизнь
легко, избегать волнений и стрессов, жить по календарю, а не по секундоме-
ру. . .
- Об этом забудь, - перебил его Манчини. - Если жить так, как советуешь ты,
по-моему, лучше вообще не жить. Господи, Эйб, пора бы уж тебе понять, что я
умею черпать только полной мерой. Мне нужно новое сердце, да поскорее.
- И где же ты предполагаешь достать это новое сердце? - вдруг вышел из себя
Зимински, с силой ударив стаканом о стол. - В подвальном этаже "Мэйси"? - Но-
совым платком он вытер пролитое на стол виски. - Или ты хочешь, чтобы я дал
тебе свое?
- Кончай, Эйб, я говорю серьезно.
- И я тоже. Ты, наверное, совсем спятил, Фрэнк. Пойми, пересадка сердца -
дело куда более сложное, чем, например, пересадка почки. Если происходит от-
торжение почки, удовольствие, конечно, небольшое, но это еще не конец света.
Ты снова садишься на диализ и ждешь очередного донора. Но если отторгается
сердце - это все. Занавес.
Манчини тряхнул кубиком льда в стакане.
- А почему ты решил, что меня ждет отторжение?
- Потому что, во-первых, - ответил Зимински, - если почку можно хранить вне
человеческого тела, то сердце нельзя. Его приходится пересаживать непосредст-
венно от донора реципиенту. Во-вторых, подготовка реципиента к трансплантации
включает обработку организма иммунодепрессантами до и после пересадки, а цель
этой обработки - сделать иммуноотвечающую систему реципиента максимально то-
лерантной к антигенам донора, так как полная тканевая совместимость возможна
только у однояйцевых близнецов. Но вот тогда-то и приходит настоящая беда,
ибо, если иммунный ответ подавлен, человек подвержен любой инфекции. Черт по-
дери, я видел сидящих на иммунодепрессантах людей, у которых все лицо было
изъедено язвами, как при герпесе.
- Тот, к кому я собираюсь обратиться, не применяет иммунодепрессантов, -
объявил Манчини. - Ему они не нужны. Он пересаживает абсолютно совместимое
сердце или какой-нибудь другой орган.
- Понятно, - мягко отозвался Зимински, с трудом удерживаясь от улыбки. - А
позволь узнать, как зовут этого волшебника?
- Его фамилия Снэйт.
- Уолтер Снэйт? - Зимински едва удержал крик. - О котором было столько раз-
говоров несколько лет назад?
Манчини кивнул.
- И ты хочешь, чтобы я поговорил о тебе с Уолтером Снэйтом? Попросил сде-
лать пересадку сердца? Правильно я тебя понимаю?
- А что тут такого? - Манчини угрюмо посмотрел на него. - Макс Спигел полу-
чил у Снэйта новое сердце и отлично себя чувствует. Похоже, что его последняя
картина принесет невиданный доход, - добавил он, словно это обстоятельство
тоже было заслугой Снэйта как хирурга. - И завершил он ее досрочно, и из бюд-
жета не вышел!
Зимински стукнул себя по голове, как делают, когда хотят пустить вдруг ос-
тановившиеся часы.
- Но, Фрэнк, - не веря услышанному, заметил он, - ведь это из-за твоих лю-
дей Снэйт лишился средств для исследований!
- Первой о нем заговорила "Вашингтон пост", - возразил Манчини, - а это не
моя газета. По крайней мере пока...
- Статья в "Вашингтон пост" была разумной и объективной, а твои люди пере-
иначили ее так, что получился скандал. Господи, Фрэнк, некоторые из твоих га-
зет даже поместили карикатуру, где Снэйт был изображен Франкенштейном!
Но Манчини лишь отмахнулся.
- Зато сейчас Снэйт в полном порядке, - сказал он, вынимая сигару из сереб-
ряного портсигара, на котором были изображены летящие гуси. - У него две ши-
карные клиники: одна в Майами, а другая на Багамских островах. И деньги есть:
он вложил их в недвижимость, в микропроцессоры - всего не перечислишь. - Ман-
чини сорвал с сигары обертку, скомкал ее и щелчком отправил в камин. - Госпо-
ди, да мы этому сукину сыну, если на то пошло, одолжение сделали!
- Одолжение? - возмутился Зимински. - Сделай ты подобное одолжение Дженне-
ру, Пастору или Листеру, в медицине по-прежнему царило бы средневековье!
Манчини чиркнул спичкой и принялся раскуривать сигару.
- Мы только сообщили, что большинству не по душе то, чем Снэйт занимался.
Разве не долг прессы быть объективной?
- А чем он занимался?
- Чем-то, имеющим отношение... - Манчини как-то неопределенно взмахнул ру-
кой, - . . .не помню точно, но чем-то, имеющим отношение к "пробирочным" де-
тям. . . - Он помолчал, затянувшись сигарой, первой, которую позволил себе по-
сле инфаркта. - Да какое это имеет значение? - добавил он, гася спичку. Мы,
по-моему, обсуждаем, как договориться об операции, а не играем в вопросы и
ответы.
- Значит, ты не знаешь?
- Предположим, не знаю, - рассердился Манчини. - Откуда мне знать, черт по-
бери? Я издатель, а не врач.
- Тогда я объясню тебе, - твердо сказал Зимински, стремясь использовать
представившуюся возможность, о которой он и мечтать не смел: ткнуть Манчини
мордой в то, что принадлежавшие ему газеты, теле- и радиостанции натворили со
Снэйтом. - Когда Снэйт был еще просто хирургом в больнице имени Дентона Кули,
у него возникла одна идея, и, как все великие идеи, она была, в сущности,
удивительно проста. Зная, что абсолютная тканевая совместимость возможна
только когда делают пересадку однояйцевым близнецам, Снэйт сообразил, что,
если вынуть ядро из человеческого яйца и заменить его клеточным ядром из ор-
ганизма, допустим, человека с больным сердцем, в конечном итоге появится ге-
нетическая модель, чье сердце можно пересадить тому человеку, который его,
так сказать, сам себе взрастил.
- Под генетической моделью, насколько я уразумел, ты понимаешь "пробирочно-
го" ребенка?
- Да, - настороженно ответил Зимински. - Но этот ребенок зачат из находя-
щейся вне человеческого тела яйцеклетки, которая может расти лишь в искусст-
венной матке.
Манчини кивнул.
- А затем?
- Не успел бы зародыш обрести способность ощущать боль, как Снэйт вынул бы
у него сердце, перфузировал бы его, с помощью гормонов ускорил бы его рост и
пересадил пациенту, из клетки которого оно было создано.
- А что сталось бы потом с ребенком?
- Что значит "потом"?
- По-моему, я задал тебе довольно простой вопрос, черт побери! вспылил
вдруг Манчини. - Что сталось бы с ребенком после того, как у него вынули
сердце?
- Ребенок... - Зимински пожал плечами. - Насколько мне известно, он подле-
жал бы уничтожению.
- То есть его убили бы, так?
- Это не разговор! - возмутился Зимински. - Мы же не называем убийством,
когда прерывают беременность, а в год делают десятки тысяч абортов и столько
же происходит выкидышей.
- Есть люди, которые именно так это и называют.
- Есть люди, которые считают, что земля плоская!
- Ну ладно. Но зачем заниматься таким сомнительным делом, когда есть воз-
можность создать механическое сердце?
- Зачем чесать ухо ногой, когда у тебя есть рука? Видишь ли, сердце это об-
разец эффективности. В год оно делает где-то от сорока пяти до пятидесяти
миллионов сокращений. Самая лучшая резина рвется после шести миллионов сокра-
щений. Кроме того, мы не знаем, чем питать механическое сердце, как варьиро-
вать его пропускную способность, как поддерживать при этом нормальный состав
крови... - Зимински презрительно махнул рукой. - Но вернемся к тому, о чем мы
говорили, а именно: если бы Снэйту дали спокойно работать, трансплантация
шагнула бы далеко вперед. Мы, наверное, уже перестали бы пользоваться иммуно-
депрессивными средствами и не воровали бы органы у мертвецов. Забыли бы про
отторжение, и любой, кто нуждается в пересадке, мог бы тотчас лечь на опера-
ционный стол. - Зимински, высказав, наконец, все, что давно копилось у него в
душе, с облегчением прикончил содержимое своего стакана. - Даже ты! - с на-
смешкой добавил он.
- В чем ты пытаешься меня убедить? - спросил Манчини. - Что Снэйт откажет
мне в операции? Об этом идет речь?
- Не знаю, откажет или нет, - пожал плечами Зимински. - Меня лично интере-
сует, почему ты стремишься в пациенты к человеку, которого сам же обмазал
дерьмом и, по сути дела, выдворил из Нью-Йорка?
- Потому что, как я тебе уже сказал, Снэйт, пересаживая сердце, дает сто-
процентную гарантию, что отторжения не произойдет.
- И ты в это веришь? - возмутился Зимински. - Фрэнк, бога ради, послушай
меня: такой гарантии дать нельзя. - Тон его стал более мягким. - Я согласен,
у Снэйта меньше случаев отторжения, чем у любого другого хирурга. Но все рав-
но они есть. И твое сердце может оказаться в их числе.
Расстегнув нагрудный карман рубашки, Манчини вынул из него листок бумаги.
- Ну-ка взгляни на этот список, - сказал он, разворачивая листок и подавая
его Зимински. - Это имена кое-кого из тех, кому Снэйт сделал пересадку. И,
как и Спигел, все они в отличной форме.
Зимински нацепил на нос старомодные очки в металлической оправе и принялся
просматривать список.
- Это та самая? - спросил он, указывая на фамилию известной на весь мир ки-
ноактрисы .
- Да.
- И ей пересадили сердце!
- Фаллопиевы трубы, - ответил Манчини. - Она всю жизнь мечтала иметь детей,
но зачатых в пробирке не хотела. А в апреле наконец родила девочку.
Зимински стал читать дальше.
- И тебе ничего не кажется странным в этом списке? - закончив, спросил он.
- Странным? - нахмурился Манчини. - Что значит "странным"?
- Во-первых, все это люди богатые. Я знаю, что среди пациентов Снэйта не
бывает бедняков, но и богатых он берет не всех подряд. - Зимински шлепнул по
списку тыльной стороной ладони. - Те же, кто числится в этом списке, не про-
сто богаты, они очень богаты, таким он, по-видимому, не отказывает. И подоб-
ное обстоятельство не представляется тебе странным?
- А что тут странного? Как говорится, за что платишь, то и получаешь...
Зимински вернул ему листок.
- Именно этот вопрос я и хотел задать тебе, - сказал он, снимая очки.
Сколько, по-твоему, стоит пересадка у Снэйта? Например, пересадка сердца?
- Точно не знаю. Знаю только, что Спигелу пришлось раскошелиться.
- Пятьдесят тысяч долларов? - настаивал Зимински.
- Ты шутишь! - расхохотался Манчини.
- Сто тысяч?
- Скорей, миллион.
- Миллион? - Зимински недоверчиво уставился на него. - Миллион долларов за
пересадку сердца?
Почему-то вдруг разволновавшись, Зимински вскочил и забегал по комнате,
бренча мелочью в кармане.
- Не понимаю, - наконец признался он. - Просто не понимаю, что надеялся
Спигел приобрести за свой миллион? Снэйт получает органы там же, где и любой
другой хирург, - в Службе трансплантации.
Манчини хотел что-то сказать, но Зимински не позволил.
- Послушай, давай-ка разберемся в этом деле по порядку, - предложил он, бе-
ря в руки шар с крытого синим сукном бильярдного стола. - Значит, как все
происходит? К врачу привозят человека с непоправимой травмой мозга. Так?
Сердце у него еще бьется, но, если исходить из общепринятых нынче понятий,
под коими разумеется летальный исход, его можно считать мертвым. Поэтому врач
звонит в Службу трансплантации и говорит, что может предложить им труп, у ко-
торого сердце еще бьется. Служба трансплантации сравнивает группу крови и
данные тканевого типирования пострадавшего с данными состоящих у них на учете
реципиентов, и наиболее совместимый реципиент, который к тому же больше дру-
гих нуждается в пересадке, получает новое сердце... Предположим, Снэйт поста-
вит тебя на учет. Тебе сорок восемь лет, а это, будем смотреть правде в гла-
за, никак не назовешь первой молодостью, да и сердце у тебя не слишком пло-
хое . Поэтому, если не подвернется донор, у которого группа крови и данные
тканевого типирования совпадут полностью с твоими - а одному богу известно,
может ли это когда-нибудь случиться, - пересадку предпочтут сделать не тебе,
а человеку более молодому, с более слабым, чем у тебя, сердцем... По крайней
мере, так должно быть, - добавил он, вдруг метнув шар через весь стол. - Если
только те, кто заправляет Службой трансплантации, не берут у Снэйта взяток.
- Сначала ты делал из него Иисуса Христа, - проворчал Манчини, - а теперь
называешь жуликом.
- Ладно, ладно! - сказал Зимински. Его вдруг осенила другая мысль. Подожди-
ка минуту... - Он почесал щеку. - А может, он покупает органы...
- Покупает органы? - забеспокоился Манчини. - Ты хочешь сказать, покупает
их в морге?
- Не в морге, а у людей. У живых людей. Такое уже случалось. Еще в тридца-
тых годах какой-то итальянец продал для пересадки одно из своих яичек, и я
сам, по крайней мере, слышал об одном шейхе из Саудовской Аравии, который у
своего же пастуха купил себе почку... Наверное, если долго и упорно искать,
то можно найти человека с нужной группой крови и соответствующими данными
тканевого типирования, который согласится продать за большие деньги почку или
фаллопиевы трубы. Потому что можно жить и с одной почкой, а если не хочешь
детей, то и без фаллопиевых труб...
- Я согласен с твоими рассуждениями, - кивнул Манчини, взглянув на наручные
часы. - Эйб , уже поздно, а мне. . .
- Но эти рассуждения ни к чему, когда дело касается пересадки сердца, не-
возмутимо продолжал Зимински. - Ибо какой идиот продаст тебе сердце?
- Пусть ни к чему! - Манчини швырнул сигару в камин, поднялся и пошел к
двери. - По правде говоря, меня это мало волнует. Откуда Снэйт возьмет мне
сердце - его забота. Моя забота - заполучить себе новое сердце, а твоя... Он
остановился и ткнул пальцем в Зимински. - Твоя забота - договориться, чтобы я
его получил!
□
Прорвавшись сквозь гряду темных кучевых облаков, скопившихся над междуна-
родным аэропортом города Майами, принадлежащий Манчини золотистый "ДС-7" че-
рез десять минут замер в неподвижности на стоянке. Чтобы обеспечить Манчини
максимальный комфорт в полете, только на внутреннее убранство самолета было
затрачено два миллиона долларов. В самолете были оборудованы салон, стены ко-
торого украшали работы ранних американских примитивистов, кухня, две спальни
с прилегающими к ним ванными комнатами и - недавнее нововведение - больничная
палата, оснащенная самой современной телеметрической аппаратурой для того,
чтобы в случае необходимости личный кардиолог Манчини мог наблюдать с помощью
спутника за работой его сердца.
Пока аэродромная команда, бросившись под брюхо самолета, подключала к нему
наземную энергетическую установку, к передней пассажирской двери подъехал
пневмотрап. Стюард открыл дверь, и, после того как два телохранителя удосто-
верились, что безопасность обеспечена, в дверях появились Манчини и его осле-
пительно красивая молодая жена.
Как только они появились, сквозь оцепление мрачных с виду полицейских про-
рвалась толпа телеоператоров, фотографов и репортеров; обгоняя идущего к са-
молету Зимински, они помчались на стоянку, где, расталкивая друг друга локтя-
ми, постарались расположиться у подножия трапа.
Вспыхнули блицы, и миссис Манчини - сработал павловский условный рефлекс, -
откинув назад свои длинные, по-модному растрепанные пепельные волосы, тотчас
принялась играть роль прибывшей на премьеру кинозвезды.
Манчини в сопровождении телохранителей спустился по пневмотрапу к застывше-
му в ожидании лесу микрофонов. Зачем он приехал в Майами? Где остановится?
Почему выступил в поддержку законопроекта о контроле над продажей огнестрель-
ного оружия?
Манчини вскинул над головой руки, призывая к тишине.
- Зачем приехал в Майами? Провести пару дней в мире и покое. Репортеры на-
чали яростно строчить. - И поэтому, - добавил он, - предпочитаю не отвечать
на ваш второй вопрос. - Прокатилась волна смеха, свидетельствующая о том, что
шутку оценили. - Почему выступаю в поддержку законопроекта о контроле над
продажей огнестрельного оружия? - Тон его стал более серьезным. - Как вам из-
вестно, ребята, я вовсе не против оружия как такового. Однако давно пора по-
заботиться, чтобы оно не попадало в руки психопатов и преступников, и, может,
этот закон окажется...
- Но вы всегда утверждали, что помочь этому способна только система более
суровых наказаний, а не запрет на продажу оружия, - заметил один из телере-
портеров и сунул для ответа свой микрофон под нос Манчини.
- А разве в новом законопроекте говорится о запрещении иметь оружие? Охот-
никам и членам добропорядочных спортивных клубов, да и вообще любому человеку
с честной репутацией, имеющему уважительную причину на владение оружием, бу-
дет разрешено его иметь... И не будем путать слова "запрет" и "контроль", -
добавил он, оглядываясь в поисках Зимински. - Новый закон позволит усилить
контроль за тем, в чьих руках находится оружие, при условии, если мы введем
систему более суровых наказаний для преступников.
- Представитель Национальной ассоциации стрелков, - заговорил другой репор-
тер, - назвал перемену в ваших взглядах...
- Никакой перемены не произошло! - огрызнулся Манчини.
- Это его выражение, а не мое. По его словам, вы совершили - цитирую:
"... величайшее предательство со времен Иуды Искариота". Что вы на это скаже-
те?
- Скажу только, что если против кого и замышляется предательство, так это
против американского народа. Народ давно требует установить контроль над ору-
жием, и, если новый закон не будет принят, от этого больше всего пострадают
простые американцы. . . Не будем забывать, что в нынешнем столетии смерть от
огнестрельных ран среди гражданских лиц превышает количество убитых на войне,
начиная со сражений времен американской революции и кончая Вьетнамом.
Заметив наконец Зимински, Манчини стал пробираться к нему сквозь толпу ре-
портеров .
- Вы никогда не скрывали своего крайне критического отношения к президенту,
- сказал репортер со значком "Сторонники разоружения Америки" в петлице. -
Означает ли ваша поддержка нового законопроекта, что вы изменили свое мнение
о нем?
Манчини, который, таща за собой жену, уже выбрался на бетонированную пло-
щадку, круто обернулся.
- Давайте договоримся раз и навсегда, - сказал он, с усилием сдерживая на-
тиск репортеров. - Я считаю его администрацию самой неспособной после админи-
страции Эйзенхауэра. Настоящий законопроект - первое разумное предложение за
все семь лет правления. За семь лет!
Загремел гром, и с потемневшего неба упали первые тяжелые, как шмели, капли
дождя.
- Но, мистер Манчини...
- Извините, ребята, все! - сказал он, заталкивая сначала жену, а потом Зи-
мински в первый из застывших в ожидании лимузинов.
Шофер захлопнул за Манчини дверцу и, втянув голову в плечи, так как начался
ливень, обежал машину и забрался в нее.
- Тронулись! - зычно крикнул полицейский офицер, хлопнув рукой по крыше ли-
музина . - Пошел!
В последнюю минуту в машину вскочил и уселся рядом с миссис Манчини глава
службы безопасности в корпорации "Эльдорадо" Тони Джордано, и лимузин стал
набирать скорость.
- На тот случай, если кто-нибудь из этих кретинов попытается нас преследо-
вать, - сказал Джордано, глядя в заднее стекло, - я договорился, что в Мур-
Парке мы пересядем в другую машину. И поедем не по Джулия Таттл, а прямо на
север, где переправимся в Майами-Бич через туннель на Семьдесят девятой ули-
це. - Посмотрев на часы, он добавил: - Если не будет пробок на дорогах из-за
дождя, мы успеем, прежде чем отправиться в клинику Снэйта, завезти миссис
Манчини в "Фонтенбло".
- Хорошо. - Манчини вынул из кармана флакончик с таблетками нитроглицерина
и сунул одну себе в рот. - А как в клинике у Снэйта с охраной? - После того
как два года назад его попытались похитить, он стал очень заботиться о своей
безопасности.
- Полный порядок, - ответил Джордано. - Система, которой пользуются на Ба-
гамах, была специально разработана для таких пациентов, как вы. То есть для
пациентов, которым угрожают похитители, террористы, наемные убийцы... Как раз
сейчас у него там лежат два шейха, западногерманский промышленник и свиде-
тель, вызванный Большим жюри, - у него оказалось прободение язвы, - в нем
очень заинтересовано министерство юстиции.
- А как мы попадем на остров? На чем меня туда доставят?
- Проблемы нет. У Снэйта регулярно летают туда из Уотсон-Парка вертолеты...
И еще одно, - добавил Джордано. - Я договорился подключить к вашему телефону
скрэмблер и установить в палате телетайп и телекс для биржевых новостей, что-
бы вы, если и надумаете делать операцию, чувствовали себя как дома.
- Что значит "если надумаю делать операцию"? - нахмурился Манчини. Он по-
вернулся к Зимински, который, устроившись на одном из боковых сидений, выти-
рал носовым платком намокшую под дождем голову. - Разве не все решено?
- Решено? - Зимински одинаково ненавидел боковые сиденья, толпу и дождь. -
Пока нам удалось только вырвать у Снэйта обещание принять тебя, раздраженно
ответил он.
Манчини в изумлении уставился на сидевших в машине.
- Ты шутишь! - сказал он Зимински. - Неужели за те двое суток, что ты здесь
околачивался, тебе удалось договориться лишь о встрече?
- И это было не так-то просто...
- Пусть не просто. - Манчини решил не терять хладнокровия. - Но ты хоть уз-
нал, каким образом он гарантирует, что не будет отторжения?
- Никто и словом не помянул про такую гарантию, - покачал головой Зимински,
- и уж тем более никто ее не давал. Фрэнк, - более твердым тоном продолжал
он, - я знаю, ты решил обратиться к Снэйту только потому, что, по-твоему, он
способен в той или иной степени преступить закон, но должен тебя предупре-
дить, что подобные слухи ничем не подтверждаются. Ничем. Насколько мне из-
вестно, он действует строго в рамках закона.
- А про деньги ты забыл? - спросил Манчини. - Если он действует в рамках
закона, за что он берет такие деньги? Или про это ты с ним тоже не беседовал?
- Я не говорил про деньги со Снэйтом...
- А с кем же ты говорил?
- С неким Квинтреллом, его административным помощником...
- Квинтрелл? - Манчини повернулся к Джордано. - Что нам про него известно?
Джордано вынул записную книжку.
- Квинтрелл. . . Ага, вот он. Был администратором в больнице Дентона Кули,
когда там работал Снэйт, и ушел оттуда вместе с ним, взяв на себя организаци-
онную сторону его научно-исследовательской работы. Когда разразился скандал,
Квинтрелл помог Снэйту обосноваться здесь. Короче, он у Снэйта в главных ад-
министраторах .
- Пусть в главных, - вздохнул Зимински. - Во всяком случае, этот Квинтрелл
сказал, что тебе предъявят счет в сто пятьдесят тысяч долларов плюс-минус две
тысячи.
Манчини обменялся тревожным взглядом с женой, которая занималась восстанов-
лением урона, нанесенного дождем ее косметике.
- Сколько? - переспросил он.
- Сто пятьдесят тысяч долларов. Подожди, это еще не все. Затем Квинтрелл
принялся рассказывать мне про Фонд Абако, который Снэйт задумал создать для
изучения новейших методов пересадки органов...
- Господи, Эйб, - перебил его Манчини, с шумом выдыхая воздух, - а я уж на-
чал было беспокоиться. Значит, я должен сделать пожертвование в пользу этой
организации? Сколько и когда?
- Позволь уточнить: тебя не просили об этом. Никто не просил у тебя ни цен-
та . Он просто дал понять, как бы это сказать - упомянул об этом между про-
чим. . .
- Ладно, ладно. Но когда ты предложил, он не стал отказываться, а?
- Нет, не стал...
- Так в чем же дело? - Нетерпение Манчини росло. - Из тебя вытянуть ответ
не легче, чем вырвать зуб!
- Я сказал, что ты очень интересуешься новейшими методами трансплантации...
- Забавно, - заметил Манчини, оставаясь серьезным.
- . . .и что, по-моему, ты с радостью пожертвуешь в этот фонд двести пятьде-
сят тысяч долларов. "Семьсот пятьдесят тысяч... - сказал Квинтрелл, словно не
расслышав. - Весьма великодушно с его стороны".
- Вот видишь! - обрадовался Манчини. - Значит, наши предположения были пра-
вильны .
Зимински повернулся и посмотрел в окно. Сквозь тучи проглянуло солнце, и
над Майами-Спрингс заиграла радуга.
- Не могу понять, за что они берут эти дополнительные семьсот пятьдесят ты-
сяч , - сказал он, больше обращаясь к самому себе. - Может, их берут просто
за... Может, то обстоятельство, что ни у одного из его очень богатых пациен-
тов не случилось отторжения... Возможно, это просто случайность...
- Да чего об этом рассуждать? - перебил его Манчини. - Лучше расскажи, что
представляет собой этот Снэйт.
- Родился в Лондоне, - начал Зимински, - учился в Хэрроу и...
- Все это мне известно. Я спрашиваю, что он представляет собой как человек?
- Он... - Зимински пожал плечами. - Он истинный англичанин.
- Истинный англичанин? - усмехнулся Джордано.
- Уж очень он холодный, - словно оправдываясь, поспешил объяснить Зимински.
- Вежливый, но холодный...
- Этот сукин сын не просто холодный, он ледяной, я чуть не замерз рядом с
ним, говорю я вам! - подхватил Джордано.
Манчини метнул взгляд с одного на другого.
- Он что, затаил на меня обиду, а? - спросил он. - Не на это ли вы намекае-
те?
- Такой, как Снэйт, если и затаит обиду, виду не подаст, - ответил Зимин-
ски.
- Ты что, и этого не выяснил? - возмутился Манчини. - Господи, Эйб, а вдруг
этот сукин сын оставит у меня внутри пару артериальных зажимов?
- Чтобы ты подал на него в суд за недобросовестность? - отмахнулся с пре-
зрением Зимински.
Манчини со вздохом откинулся на спинку сиденья.
- Эйб, признайся, что у тебя ничего не вышло, а? - спросил он устало и рас-
строенно . - Этот малый обвел тебя вокруг пальца, а ты и глазом не моргнул.
Ладно, тебя он, может, и обвел, но со мной этот номер не пройдет! Ни в коем
случае! За миллион долларов эта курица снесет мне яйцо, и лучше пусть поста-
рается снести как положено!
- Доктор Снэйт, к вам мистер Манчини, - сказала сестра, вводя Манчини в
комнату, похожую на библиотеку привилегированного лондонского клуба.
Снэйт, который что-то писал, сидя за столом в центре комнаты, бросил на не-
го взгляд поверх очков в золотой полуоправе.
- А, да, конечно, - отозвался он звучным, хорошо поставленным голосом с
английским акцентом. - Прошу вас.
Сестра вышла, бесшумно притворив за собой дверь, а Снэйт еще с минуту про-
должал писать. Затем, когда напольные часы пробили час, он встал, вышел из-за
стола и, растянув в улыбке тонкие губы, протянул Манчини руку.
Хотя ему было где-то около шестидесяти пяти, выглядел он гораздо моложе.
Высокий, с прямой спиной, он двигался быстро и решительно. У него была ари-
стократически удлиненная физиономия с глубоко посаженными глазами и черными
кустистыми бровями, которые составляли странный контраст с тщательно пригла-
женной сединой. В петлице его серого костюма виднелся крошечный розовый бутон
того же оттенка, что и рубашка, а на галстуке - такие носили в Хэрроу - по-
блескивала жемчужная булавка. Держался он любезно, но холодно, почти отчуж-
денно .
- Прошу, - повторил он, указывая Манчини на одно из стоявших по обе стороны
стола кожаных кресел, а сам опустился в другое. - Так в чем же дело?
- В чем дело? - прорычал Манчини, раздраженный тем, что его заставили
ждать. - По-моему, Зимински уже говорил с вами обо мне!
- Говорил. И довольно подробно, разрешите заметить. Тем не менее, я хотел
бы, если вы не возражаете, услышать изложение вашей просьбы непосредственно
от вас. Видите ли, важно знать не только, чем человек страдает, но и что он
собой представляет.
- Что тут рассказывать? - пожал плечами Манчини. - Мое сердце, как показы-
вает счетчик, пробежало слишком много миль, и я хотел бы сменить его на но-
вое.
- Ясно, - неопределенно отозвался Снэйт. Он снял очки и принялся протирать
стекла белоснежным носовым платком, который торчал у него из рукава пиджака.
На мгновенье воцарилась тишина, слышно было лишь тиканье часов в углу комна-
ты. - Насколько я понимаю, вам известно, - заговорил Снэйт, - что доктор Зи-
мински не одобряет вашего намерения сделать пересадку сердца. По его мнению,
сердце у вас не в таком уж плохом состоянии, чтобы идти на риск, связанный с
подобной операцией.
- Зимински - трусливая баба, и ничего больше.
- Полноте! - с легкой укоризной сказал Снэйт. - Кстати, позвольте полюбо-
пытствовать, почему вы обратились именно ко мне?
- Потому что, как мне сказали, за большие деньги у вас можно получить такое
сердце, которое не отторгается, - ответил Манчини, решив, во что бы то ни
стало добиться того, на что оказался не способен Зимински: договориться, при-
чем быстро.
- Вот как? - удивился Снэйт, вопросительно подняв брови. Он не говорил, а
цедил слова. - Очень интересно.
- А разве не так?
- Только в одном мы можем быть уверены: что мы ни в чем не уверены, сказал
Снэйт. - А отсюда следует, что нет и уверенности в том, что мы ни в чем не
уверены. - Он загадочно улыбнулся. - Сэмюел Батлер.
- Как понять ваш ответ?
- Боюсь, это наиболее исчерпывающий ответ из всех, на какие вы можете рас-
считывать .
- Ладно, воля ваша, пусть будет так, - кивнул Манчини, вынимая из кармана
черной кожаной пилотской куртки записную книжку. - Итак, о цене мы уже дого-
ворились. Может, договоримся и о дате?
Снэйт откашлялся.
- Боюсь, все не так просто, - сухо заметил он. - Сначала мы должны провести
всестороннее обследование, чтобы установить...
- Обследование? - Манчини почувствовал, что начинает злиться. - Какое об-
следование? Господи, да я в Хьюстоне чуть не отправился на тот свет от всех
этих обследований!
- Тем не менее, обследование необходимо. Пересадить новое сердце в тело,
которое, возможно, уже начало адаптироваться к поврежденному, все равно, что
вставить мотор от "роллс-ройса" в "фольксваген", если позволите воспользо-
ваться вашей автомобильной терминологией. Помимо физиологических исследова-
ний, вас ждут и психологические тесты.
- Психологические тесты? - Гнев Манчини рос. - Нет, вы меня не заставите
подвергнуться психологическим тестам! Ни за что!
Не обращая внимания на вспышку Манчини, Снэйт сказал:
- Ни один уважающий себя хирург не решится на пересадку сердца, не удосто-
верившись предварительно, что его пациент способен выдержать как физиологиче-
скую, так и психологическую травмы, наносимые этой операцией. Он закинул ногу
на ногу. - Следует помнить, - добавил он, снимая с брюк какую-то ниточку, -
что сердце, пожалуй, больше, чем любой другой орган человеческого организма,
таит в себе целый спектр психологических ассоциаций.
- У меня сердце - это лишь насос, перекачивающий кровь.
- Вот и прекрасно! - Снэйт позволил себе мимолетную улыбку. - В таком слу-
чае у вас не будет никаких осложнений с психологическими тестами!
Манчини поднял руки.
- Ваша взяла, - сказал он таким тоном, словно это Снэйта надо было успокаи-
вать . - Если вам для видимости обязательно нужно все это проделать, я согла-
сен. Только договоримся сразу: я не хочу, чтобы об этом стало известно. Идет?
- Если когда-то мы и придем к решению, что пересадка вам показана...
- Если... когда! - взорвался, наконец, Манчини. - Миллион долларов за ка-
кую-то дурацкую пересадку сердца, и вы еще ставите условия!
- Два миллиона, мистер Манчини, - ледяным тоном поправил его Снэйт. Вам
операция будет стоить два миллиона долларов.
Снэйт отложил в сторону медицинский журнал и стал смотреть вниз сквозь
плексиглас кабины вертолета "Белл-47-Дж.", который за полчаса доставлял его
из Майами в клинику.
С тех пор как он мальчишкой впервые прочел "Остров сокровищ", острова маг-
нитом тянули его к себе, и, прежде всего, вершины ушедшей когда-то под воду
горной гряды, что лежали сейчас внизу и назывались Багамскими островами.
Простираясь на добрые семьсот пятьдесят миль к юго-востоку от своей оконеч-
ности, находящейся в пятидесяти милях от побережья Флориды, Багамские остро-
ва, открытые Колумбом 12 октября 1492 года, разделенные надвое тропиком Рака,
издавна ассоциировались с деятельностью пиратов, служа им надежным убежищем.
Во время войны Севера с Югом эти острова были складом оружия и боеприпасов,
которые грузили на суда, прорывавшиеся сквозь блокаду, созданную вокруг Южных
штатов правительством Севера, а позже пакгаузом для бутлегеров и штаб-
квартирой находящейся под контролем мафии империи игорных домов.
Остров, которым владел Снэйт, лежал к северу от Абако. Окруженный кристаль-
но чистой водой цвета бирюзы, он начинался пляжем из розового кораллового
песка и поднимался вверх к невысокому горному кряжу. На этом кряже и распола-
гались основные здания острова: сама клиника - ослепительно белый трехэтажный
дом в неоколониальном стиле с украшенным колоннами портиком, окнами, забран-
ными жалюзи, и балконами; лаборатория из бетона и стекла с плоской крышей и
несколько окрашенных в яркие цвета коттеджей, где жили сотрудники.
С помощью работающей на солнечной энергии установки опреснения морской воды
и десяти тысяч тонн перегноя, доставленного на остров для обогащения верхнего
слоя почвы, дизайнеры по ландшафту и целая армия садовников превратили приле-
гающую к строениям землю в оазис, где росли величественные кедры, красное де-
рево и казуарина, где сады пылали цветами самой невиданной раскраски, где ис-
крились на солнце пруды, фонтаны и небольшие водопады и где были гроты и уви-
тые виноградом беседки. Вдоль фронтона клиники шел огромный, безупречно ука-
танный и подстриженный газон, по которому разгуливали павлины.
У выхода в пролив, который отделял остров от материка, был оборудован при-
чал со стоянкой для двадцати судов.
На высоте тысячи двухсот футов пилот, назвав себя и получив разрешение на
посадку, начал снижение. Как только вертолет коснулся сверкающей в лучах
солнца бетонированной площадки, электромобиль с вооруженным охранником за ру-
лем тотчас сорвался с места, где он стоял рядом с пожарной машиной, и подъе-
хал чуть ли не под вращающиеся лопасти вертолета. Снэйт вышел на девяносто-
градусную жару3. Без десяти двенадцать - еще есть время, сняв летный костюм
из невоспламеняющейся ткани, переодеться в черный пиджак и полосатые брюки, в
которых он будет ходить до своего возвращения в Майами в конце дня.
Снэйт не был слишком обескуражен, когда пять лет назад ему вдруг предъявили
обвинение в недозволенном вмешательстве в процесс зарождения жизни. В истории
науки, и медицины в особенности, было немало случаев, когда людей, которые,
подобно ему, осмеливались действовать наперекор общественному мнению, мешали
с грязью. И ни на секунду не возникло у него мысли бросить свои исследования.
Слишком много они для него значили. Тем не менее, существовала одна серьезная
проблема: чтобы продолжать работу, ему нужны были помещение, оборудование и
сотрудники. А для этого требовались деньги, причем такая сумма, которую нель-
зя было заработать законным путем.
И тут он вспомнил, как был поражен, когда, впервые приехав в Соединенные
Штаты, узнал, что там количество операций, приходящихся на одного человека, в
два раза больше, чем в Англии. Но, услышав от американского коллеги термин
"выгодатомия", он все понял: лишенные совести хирурги взяли за практику уда-
лять у пациентов совершенно здоровые органы. Это подтвердил и один из специа-
листов по общественному здравоохранению. "У нас происходит то, - сказал он
Снэйту, - что можно назвать медицинской версией закона Паркинсона: количество
пациентов, поступающих на операцию, возрастает пропорционально количеству
имеющихся коек, операционных палат и времени, каким располагает хирург".
Тогда Снэйт был глубоко этим потрясен, однако спустя пять лет сам пришел к
выводу, что в силу сложившихся обстоятельств имеет полное право применять в
своей практике поистине пиратские методы.
Он быстро уловил рациональное зерно этой идеи. Среди разбросанных по всему
свету десятков тысяч больных, которые нуждаются в трансплантации, всегда най-
дутся такие, кто может и готов заплатить любую сумму за возможность оказаться
первыми в списке ожидающих пересадки. Отыскать таких пациентов не составляло
труда - Снэйт уже был известен как хирург, занимающийся пересадками. Фокус
состоял в том, чтобы разыскать доноров, группа крови и данные тканевого типи-
рования которых настолько совпадали бы с показателями реципиентов, чтобы у
тех, кто заправлял Службой трансплантации, не было оснований ему отказать.
То, что ему для осуществления подобного плана придется стать соучастником
убийств, мало его волновало. Как большинство врачей, он был если и не совсем
равнодушен к смерти, то, по меньшей мере, привык к ней. Кроме того, он нико-
гда не причислял себя к сторонникам практики сохранения жизни любой ценой; он
считал, что важно не просто жить, а как жить. Все мы рано или поздно умрем.
Поэтому что случится, если некоторые - согласно предначертанию судьбы - поки-
нут этот мир не позже, а раньше? Чего стоит их жизнь по сравнению с жизнью
сотен тысяч людей, которые будут возвращены к активной деятельности в резуль-
тате его труда, - это же лишь ничтожная доля того, чем общество готово рас-
плачиваться ежегодно за сомнительное удовольствие пользоваться автомашиной
или за обязательную вакцинацию.
Еще меньше терзали его угрызения совести по поводу того, что он отказывает
обществу в праве принимать или не принимать его услуги. Разве оно не демонст-
рировало неоднократно свою неспособность объективно оценивать факты? И разве
3 +90° по Фаренгейту соответствует +32° по Цельсию.
правительство не взяло себе за правило принимать жизненно важные решения от
лица общества? Кто, к примеру, когда-либо слышал о правительстве, проводящем
референдум на тему: объявить или не объявить войну?
Именно в ту пору бывший его пациент (торговец оружием, который оказал фи-
нансовую и организационную помощь, чтобы население острова Абако, насчитываю-
щее семь тысяч человек, обрело независимость) сообщил ему, что продается один
из островков к северу от Марш-Харбор.
*> Острова Абако
Основные острова: Большой Абако и Малый Абако. Плюс 12 мелких.
Внизу карты Куба.
Такой остров как нельзя лучше отвечал намерениям Снэйта (несколько амери-
канских врачей уже обосновались на Багамах с целью применять и разрабатывать
методы лечения, запрещенные в Соединенных Штатах), поэтому он немедленно
вступил в переговоры с владельцами острова и приобрел опцион на его покупку.
Однако подобрать ключ к решению основной проблемы не удавалось еще несколь-
ко недель. О похищении случайных людей, обреченных стать донорами, не могло
быть и речи, - слишком ничтожна была надежда на то, что у них окажутся нужные
группа крови и данные тканевого типирования.
Ответ был найден во время визита в Англию, где он участвовал в международ-
ном симпозиуме по гистосовместимости. Снэйт встретил там Гая Уорд-Роупера, с
которым учился в Кембридже и который оказался директором информационной служ-
бы Института профилактической медицины. В тот же вечер за ужином они затеяли
спор о значении мультидисциплинарного обследования, причем Снэйт утверждал,
что подобное обследование мало что дает - только превращает здоровых людей в
ипохондриков и тем самым осложняет их жизнь.
- Глупости! - возмутился Уорд-Роупер. - Когда-то, может, так оно и было, но
за последнее время произошло немало перемен. После того как мы стали опреде-
лять методом тканевого типирования антигены гистосовместимости...
- Тканевого типирования? - Снэйт почувствовал, что у него кольнуло в затыл-
ке . - Боже милостивый!
- А чему ты так удивился? Тебе не хуже меня известно, что злокачественная
анемия, например, ассоциируется с HLA В8 и В12 антигенами, тогда как анкило-
зирующий спондилит - с...
- Совершенно верно, - поспешил согласиться Снэйт, которого уже больше не
занимал этот спор. - Ты хочешь сказать, что вы типируете всех пациентов без
исключения?
Уорд-Роупер кивнул.
- Мы первые в мире, кто это делает, - с гордостью заявил он. - В очередном
номере "Британского медицинского вестника" готовится большая статья об этом.
Мы, разумеется, понимаем, что еще слишком рано утверждать взаимозависимость
между...
- И сколько же людей в год вы подвергаете обследованию? - нетерпеливо пере-
бил его Снэйт.
- В Лондоне около двадцати тысяч. Кроме того, у нас есть филиалы в Западной
Германии, Франции, Италии, Швеции и Голландии, поэтому можно, видимо, гово-
рить , что мы обследуем около миллиона человек в год. И это только начало. В
самое ближайшее время мы намерены открыть филиалы в Соединенных Штатах, Кана-
де и Австралии.
Сообразив, что он наткнулся на нечто такое, что может оказаться ключом к
решению основной проблемы, Снэйт изо всех сил старался скрыть охватившее его
волнение.
- Ну и ну! Потрясающе, да и только! А скажи мне, долго ли у вас хранятся
полученные данные ?
- Вечно.
- Неужели?
- Да. И это самое главное в нашей практике, - объяснил Уорд-Роупер. Первич-
ные показатели значительно облегчают понимание последующей информации...
- Все данные, насколько я уловил, закладываются в компьютер?
- Именно, - ответил Уорд-Роупер, поглощенный выбором сигары. - Если пропус-
кать миллион пациентов в год, то хранить данные можно только в компьютере.
Наконец-то Снэйт нашел то, что искал: огромное, постоянно пополняющееся
хранилище информации о потенциальных донорах.
Теперь нужно найти возможность убедить Уорд-Роупера помочь ему в осуществ-
лении его затеи. Деньгами вряд ли его соблазнишь, решил Снэйт. В качестве ди-
ректора информационной службы он получает от пятнадцати до двадцати тысяч
фунтов стерлингов в год. Кроме того, немалый собственный капитал есть и у же-
ны Уорд-Роупера, которая была из очень богатой семьи.
Однако ему было известно, что Уорд-Роупер мечтал заняться политикой. Помнил
он также, что, когда Уорд-Роупер был на последнем курсе университета, про не-
го говорили, будто он гомосексуалист, а в Англии гомосексуализм и политика
несовместимы (несколько лет назад некий адвокат, занимающийся частной практи-
кой, был вынужден покинуть пост лидера своей партии, когда прошел слух, будто
он уличен в подозрительной связи).
А в таком случае не пойдет ли Уорд-Роупер на все, лишь бы сохранить в тайне
свои сексуальные склонности, особенно если он и по сей день дает им волю?
На следующий день Снэйт поручил частному детективному агентству установить
связи и окружение Уорд-Роупера, а также изучить его образ жизни (чтобы подоб-
ное расследование выглядело более убедительно, он попросил подвергнуть про-
верке в качестве кандидатов на должность еще двух специалистов по вычисли-
тельной технике).
Результаты деятельности агентства превзошли самые смелые ожидания: Уорд-
Роупер не только оказался извращенцем, но был связан с вышедшими из тюрьмы
преступниками.
На очередной встрече с Уорд-Роупером Снэйт счел возможным, как и подобает
истинному джентльмену, не скрывать своих намерений. Ему нужен доступ, объяс-
нил он, к анамнезам пациентов Института профилактической медицины.
- Вот и все, что ты должен мне предоставить и что тебе положено знать, -
сказал он. - За это ты будешь получать ежегодно сумму в десять тысяч фунтов
стерлингов в любой указанной тобою валюте, которая будет переводиться на за-
шифрованный счет в один из банков Цюриха.
Уорд-Роупер категорически отказался от этого предложения, вынудив Снэйта
пойти с козырного туза.
Сначала казалось, что Уорд-Роупер не сдастся даже под угрозой шантажа, ибо
он выбежал из гостиничного номера Снэйта, пообещав вызвать полицию.
Но на следующий день он вернулся.
- Если ты дашь мне слово, что сведения эти, хотя и добытые нечестным путем,
будут использованы только на благо, я сделаю то, о чем ты просишь, сказал он.
- Но гнить мне в аду заживо, если я возьму за это хоть пенни.
На следующее утро Снэйт вернулся в Майами, подписал документы на покупку
острова, назвав его не без иронии островом Гиппократа, и приступил к подбору
сотрудников.
Закончив обход и разрешив ряд лечебных и административных проблем, возник-
ших после его предыдущего визита на остров, Снэйт вышел из здания, где разме-
щалась клиника, и направился в лабораторию.
Лаборатория - прямоугольное каркасное строение из неоштукатуренного бетона
с кирпичными вкраплениями, приподнятое над землей двойным рядом колонн, - вы-
глядела не более устрашающе, чем любая другая постройка, задуманная в стиле,
известном под названием пнеобрутализмп. Хотя здание состояло из трех этажей,
только первый был с окнами, да и то в них были вставлены зеркальные стекла,
сквозь которые можно было смотреть наружу, но ничего нельзя рассмотреть внут-
ри. Несколько ступеней вели вверх к стальной двери, по обе стороны которой
были установлены телевизионные камеры. Дверь украшал девиз Исследовательского
центра: "Ne cede mails sed contra audentlor into" ("He отступай перед бедой,
а смело иди ей навстречу").
Снэйт поднялся по ступеням и назвал свое имя в микрофон. С минуту камеры
изучали его с головы до ног, потом дверь бесшумно поползла в сторону, и он
очутился в просторном, похожем на учрежденческий вестибюле. Коротко кивнув
двум вооруженным охранникам, которые несли вахту у телевизионных мониторов,
он преодолел пролет лестницы, прошел под бдительным оком очередной телекамеры
по коридору и очутился в своем кабинете.
В отличие от его приемной в Майами-Бич эта небольшая комната, выкрашенная
целиком в белый цвет, была обставлена весьма скромно: письменный стол, два
стула, кушетка, шкафы, в каких хранятся картотеки, и мини-компьютер - на ма-
нер тех, что установлены в кассах аэропортов. К нему были подключены телефон
и электронный интерпретатор, известный также как автоответчик.
Снэйт подошел к компьютеру, снял телефонную трубку, набрал номер, соединяю-
щий его напрямую с компьютером в Институте профилактической медицины, и вклю-
чил интерпретатор.
На прошлой неделе он дал отсюда указание институтскому компьютеру присту-
пить к поиску пациентов с группой крови и данными тканевого типирования Ман-
чини. Ежедневно в течение суток в банк компьютера многократно обращались те,
кому это было положено по службе, а Уорд-Роупер с помощью хитроумной схемы
заложил в компьютер приказ по команде Снэйта: всякий раз, когда банком поль-
зуются сотрудники института, просматривать и соседние истории болезни. Если с
помощью таких взглядов "искоса" обнаруживался пациент, чьи данные совпадали с
данными пациента Снэйта, компьютер выбирал всю информацию о больном, направ-
лял ее названному Уорд-Роупером частному лицу и опечатывал с помощью шифра.
Дальнейшее пользование компьютером уничтожало всякие следы незаконных поис-
ков . Словно с железной дороги угнали в тупик вагон, а потом перевели стрелки.
Главной же достопримечательностью этой системы было то, что дополнительная
нагрузка на компьютер оказывалась настолько незаметной, что в течение недели
удавалось просмотреть порой до восьмидесяти процентов историй болезни, не ос-
тавив при этом и следа. Не придумай Уорд-Роупер такого нерегулярного поиска
информации, в регистрационных ведомостях был бы отмечен подозрительно высокий
процент выбора данных по одной и той же программе, что не укрылось бы от глаз
сотрудников отдела информации и тех специалистов, которых то и дело приглаша-
ли налаживать счетно-вычислительное устройство.
Снэйт уселся и начал набирать код из двенадцати цифр на клавиатуре своего
мини-компьютера. Этим кодом - таким же, как для секретных замков сейфов, и
известным только ему и Уорд-Роуперу - Снэйт сообщал институтскому компьютеру,
что ему разрешено пользоваться его памятью, и одновременно исключал возмож-
ность попадания интересующей его информации в чужие руки, если кому-либо из
сотрудников в Лондоне вдруг понадобятся те же данные. В качестве защиты от
перехвата информации в электронный интерпретатор был встроен прибор, который
тотчас же зашифровывал передаваемые сведения.
Набрав код, Снэйт нажал кнопку, возвращающую на место каретку, и тем самым
ввел его в компьютер. И сейчас же на экране дисплея запрыгала зеленая светя-
щаяся точка, оставляя за собой слова:
КРАТКАЯ КАРТА СОВМЕСТИМОСТИ
ДОНОРА - РЕЦИПИЕНТА
ОТВЕЧАЙТЕ НА ВОПРОСЫ - "Д" ДЛЯ "ДА" И "Н" ДЛЯ "НЕТ".
АВО?
ПРАВИЛЬНО?
Компьютер подождал, пока Снэйт не напечатал букву "д", то есть "да".
ВАС ИНТЕРЕСУЮТ СЛЕДУЮЩИЕ АНТИГЕНЫ?
HLA-A: A1A2,
HLA-B: B8B12,
HLA-C: C4CX,
HLA-D: D3D7.
ПРАВИЛЬНО?
Снова Снэйт нажал букву "д".
СОВМЕСТИМОСТЬ ПО 8 АНТИГЕНАМ=001.
СКОЛЬКО НУЖНО НАПЕЧАТАТЬ? СООБЩИТЕ КОЛИЧЕСТВО, ИЛИ "ВСЕ", ИЛИ "НИЧЕГО".
Снэйт напечатал "все", и компьютер ответил:
СЛЕДУЮЩИЙ ДОНОР СОВМЕСТИМ С РЕЦИПИЕНТОМ ПО 8 АНТИГЕНАМ:
Per. № в п р
о о a ABO HLA-A HLA-B HLA-C HLA-D
зле
Р а
а
с
т
00201279 51 М КАВК. АВ А1А2 В8В12 С4СХ D3D7
НУЖЕН ПОЛНЫЙ АНАМНЕЗ? НАПЕЧАТАЙТЕ РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР, ЗАТЕМ "ПОЛНЫЙ" ИЛИ
"НЕТ".
С многострадальным вздохом Снэйт напечатал "полный". Хотя он понимал, что
компьютер запрограммирован на повторение данных, введенных в него с других
вычислительных устройств, чтобы исключить ошибки, которые могли возникнуть
из-за помех на каналах связи, требование давать ответы на явно лишние, по его
мнению, вопросы вызывало у него раздражение.
Снэйт пробежал взглядом изложенную на экране историю болезни. Пациенту №
00201279 шел пятьдесят первый год - многовато, да к тому же у него явные при-
знаки порока сердца.
Что ж, придется запросить список пациентов, совместимых по семи антигенам.
Естественно, он предпочел бы донора с полной совместимостью. Но может ведь не
найтись подходящего донора и с семью антигенами, так что надо поискать, а
вдруг попадется кто-нибудь, у кого несовместимость окажется по антигенам сла-
бых локусов А и С. Тогда проблемы нет. Больше всего он боялся несовместимости
по локусу D. При пересадке это может вызвать катастрофические последствия.
На экране снова появились данные:
СЛЕДУЮЩИЕ ДОНОРЫ СОВМЕСТИМЫ С РЕЦИПИЕНТОМ ПО 7 АНТИГЕНАМ:
Per. № в п р
о о a ABO HLA-A HLA-B HLA-C HLA-D
Зле
Р а
а
с
т
01010239 31 М КАВК. АВ А1А2 В8В12 С4СХ D4D7
02261493 32 М КАВК. АВ А1А2 В8В12 СЗСХ D3D7
03114572 22 Ж КАВК. АВ А1А2 В8В12 С4С5 D3D7
НУЖЕН ПОЛНЫЙ АНАМНЕЗ? НАПЕЧАТАЙТЕ РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР, ЗАТЕМ "ПОЛНЫЙ" ИЛИ
"НЕТ".
Снэйт задумался. У него появилась мысль: а что, если пересадить Манчини,
этому олицетворению всего, что Снэйт презирал, сердце человека с признаками
порока сердечных клапанов? При том образе жизни, который ведет Манчини, ему
почти наверняка года через два придется снова лечь на операционный стол. А
если повезет, то он умрет в одночасье. Более того, поскольку ответственность
за донора несет лечащий врач Манчини и Служба трансплантации, то риск привле-
чения к ответственности его, Снэйта, исключается.
Интересная мысль! Не имеющая отношения к науке, но интересная. Очень инте-
ресная !
Но тут Снэйт почувствовал, что охватившее было его волнение исчезает. Жажда
мести, решил он, - чувство безрассудное, а он всегда гордился своей рациона-
листичностью. Если бы таким актом мести он мог искоренить зло, причиненное
ему Манчини, он не колебался бы ни минуты. Но сделанного не воротишь. Напро-
тив, как сказал когда-то Фрэнсис Бэкон: "Человек, жаждущий мести, только рас-
травляет свои раны".
С чувством сожаления Снэйт опять обратился к экрану дисплея. Ему задавали
вопрос:
НУЖДАЕТЕСЬ В ПОМОЩИ?
НЕТ, НЕ НУЖДАЮСЬ, - яростно выстукал он.
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ПРИНЯТЫЕ НАМИ СТАНДАРТЫ,
- получил он в ответ.
ОТВЕЧАЙТЕ "Д" ДЛЯ "ДА" И "Н" ДЛЯ "НЕТ". НУЖДАЕТЕСЬ В ПОМОЩИ?
Снэйт ударил букву "н" и начал печатать регистрационные номера двух послед-
них пациентов (первый мужчина его не интересовал: он был несовместим по локу-
су D) .
Снова по экрану запрыгала светящаяся точка, излагая запрошенные им анамне-
зы . Пациентов отличал друг1 от друга только пол. Правда, женщина была немного
анемична, но во всем остальном оба отличались завидным здоровьем.
Обычно Снэйт предпочитал донора того же пола, что и реципиент. Однако в
глубине его души все еще таилась жажда мести.
Проведенные над Манчини психологические тесты выявили, что его агрессив-
ность и властность являются средством защиты от тяжких сомнений в сексуальной
полноценности. А что, если пересадить ему сердце женщины? Хотя функционально
оно будет служить не хуже мужского, возможно, даже лучше, поскольку женщина
на десять лет моложе мужчины, не вызовет ли оно у Манчини полного полового
бессилия? В одном Снэйт был уверен: Манчини ни в коем случае не захочет, что-
бы стало известно, что в его мускулистой волосатой груди бьется сердце пред-
ставительницы слабого пола. А это значит, что у Снэйта будет возможность
обуздать Манчини, если в том возникнет необходимость.
Довольный, что нашел повод удовлетворить свое желание отомстить Манчини,
Снэйт напечатал пароль, который давал ему доступ к именам и адресам пациен-
тов, а затем регистрационный номер молодой женщины. И компьютер тотчас отве-
тил:
ПАЦИЕНТ № 03114572
ФАМИЛИЯ: ТЕННАНТ
ИМЯ: КЛЭР-ЭНН
АДРЕС: АНГЛИЯ, ЛОНДОН, С.-З. 3, ТАЙТ-СТРИТ, 62.
В
Сначала идея арендовать малолитражку казалась отличной: машина эта малопри-
метна и ее легко парковать. Однако после почти четырехчасового пребывания в
тесной, душной клетке Пола Гинзела стали одолевать сомнения не только в том,
разумно ли поступил рослый, солидного сложения мужчина, выбрав малолитражку,
но и вернется ли Клэр Теннант в этот вечер домой.
Однако как раз в ту минуту, когда он собирался вылезти из машины, чтобы
размять сведенные судорогой ноги, она вдруг появилась в зеркале заднего обзо-
ра.
- Вот мы и при деле, - провозгласил он, гася сигарету.
Сидевшая рядом средних лет женщина, чем-то напоминавшая лошадь, открыла
глаза, поморгала и, бросив взгляд на свои наручные золотые часы от "Картье"4,
посмотрела в заднее стекло. Последние полчаса она сидела, сложив на коленях
руки, и дремала. И теперь чувствовала себя отдохнувшей, спокойной и вполне
способной выполнить стоящую перед ними задачу.
Хотя Марта Пирс вместе с Гинзелом занималась похищением доноров, она в сво-
ей косынке от "Гермеса"5, синем жакете с металлическими пуговицами и серой
плиссированной юбке ничем не отличалась от тех женщин, которых ежедневно мож-
но встретить в "Хэрродсе"6. Она работала операционной сестрой у Снэйта в
больнице имени Дентона Кули, затем вернулась в свой родной Бостон, где на
деньги, завещанные мужем, бывшим ее пациентом (разница между ними была в три-
дцать лет) , открыла гериатрическую клинику. Операционной сестрой она была
превосходной, но в коммерческих делах разбиралась слабо и вскоре столкнулась
с финансовыми затруднениями. А затем, в самый разгар переговоров по поводу
получения денег под третью закладную, ее клиника сгорела дотла. И когда ей
предъявили обвинение в непредумышленном убийстве, поджоге и намерении ввести
в заблуждение страховую компанию, она обратилась к Снэйту и попросила его вы-
ступить в качестве поручителя. Снэйт не только согласился внести за нее за-
лог, но на свои деньги нанял ей лучших в штате Массачусетс адвокатов, а также
целую группу ученых-социологов, знатоков конъюнктуры на бирже и специалистов,
умеющих по телодвижениям определять характер человека, чтобы помочь ей вы-
брать присяжных, благорасположенных к защите.
Неудивительно, что Пирс оправдали по всем трем пунктам обвинения. Вот то-
гда-то Снэйт и предложил ей нынешнюю работу, от которой она, чувствуя себя
перед ним в неоплатном долгу, естественно, не могла отказаться.
- Ну, и что ты думаешь? - спросила она у Гинзела, когда Клэр, подойдя к па-
радной двери, начала искать ключ в большой парусиновой сумке. Пирс говорила
негромко, с еле слышным бостонским акцентом.
- О чем? - удивился он.
- Идти ли мне... Тебе не кажется, что уже поздно?
Гинзел посмотрел на часы.
- Девять часов - это вовсе не поздно. И откуда нам знать, не придет ли она
завтра еще позже, и к тому же не одна? - Он пожал плечами. - Пока кота нет,
мыши...
- Пожалуй. - Пирс вытащила из-за спины сумку крокодиловой кожи и достала
пудреницу и губную помаду. - Ладно, давай покончим с этим сегодня.
Она принялась пудриться и красить губы, а Гинзел тем временем вылез из ма-
шины и, подойдя к расположенному неподалеку телефону-автомату, набрал номер
телефона Клэр.
Как только она ответила, Гинзел, опустив в щель монету, сказал:
- Можно мистера Вернона?
- Мистера Вернона? Вы, должно быть, ошиблись. Это три-два-пять-четыре-
пять. . .
- Извините, мне нужно четыре-два-пять...
Гинзел дождался, чтобы она повесила трубку, затем достал из кармана кусочек
пластилина и прежде, чем положить трубку, сунул его под рычаг. Теперь, пока
он не уберет пластилин, телефон Клэр будет занят. Таким способом просто, но
4 Известная ювелирная фирма.
5 Торговая фирма, продающая дорогие предметы дамского туалета.
6 Крупный универсальный магазин в Лондоне.
надежно обеспечивалось спокойствие во время пребывания Пирс в квартире.
Повесив над телефоном табличку "не работает", он сел в машину.
- Все при тебе? - спросил он, кивнув на сумку Пирс.
- Все, но не думаю, что понадобится, - ответила она, рассматривая в зеркале
заднего обзора, не запачканы ли помадой ее крупные, чуть торчащие передние
зубы. Она открыла дверцу и вылезла из машины. - Если на нее не действует гип-
ноз, то зачем она ходит к зубному врачу, который состоит членом общества вра-
чей-гипнотизеров?
- Подожди минуту. . . - Несмотря на сгущающиеся сумерки, Гинзел заметил, что
из соседнего с Клэр подъезда вышел мужчина с пуделем. - На случай, если у те-
бя не будет получаться, я знаю, где что находится, - продолжал он, пока они
смотрели вслед шагавшему к набережной мужчине.
Как только тот скрылся за углом, Пирс решительно перешла улицу и позвонила
в дверь Клэр.
Никакого отклика. Пирс подождала минуту и позвонила снова. На этот раз ей
повезло: послышались шаги. Дверь отворилась на ширину накинутой цепочки, и в
щели появилось лицо Клэр.
- Мисс Теннант? - улыбнулась Пирс.
Клэр кивнула.
- Я Джоанна Росситер. Надеюсь, вы извините меня за столь поздний визит. Я
приятельница миссис Ибботсон, матери Эстер...
Лицо Клэр просияло. Эстер Ибботсон была одной из ее подружек в художествен-
ной школе.
- Правда? Я не видела Эстер... господи, даже подумать страшно, как давно...
Не меньше года, наверное. Как она?
- Неплохо. Вы, должно быть, слышали, что у нее родилась дочь?
- Да, слышала. Я была ужасно расстроена, что не сумела побывать на свадьбе,
но в ту пору... - Клэр вдруг замолчала. - Ой, простите, ради бога, - сказала
она, снимая цепочку и распахивая дверь. - Прошу вас, миссис Росситер, входи-
те .
Клэр сварила кофе, они минут десять посплетничали про общих знакомых и
вспомнили места, где обе бывали, и, наконец, Пирс сказала:
- Извините, дорогая, мне так пришлась по душе наша беседа, что я чуть не
забыла, зачем явилась к вам. Могу я задержать вас еще на несколько минут?
- Разумеется. - Клэр снова наполнила чашки. Когда Майкл уезжал, квартира
сразу становилась чересчур большой и пустой, и потому она была рада приходу
этой женщины.
- Я работаю при Совете по медицинским исследованиям, - объяснила Пирс. -
Веду, так сказать, научные изыскания. - Она рассмеялась. - Звучит громко,
правда? В действительности же все очень просто. В настоящее время, например,
с помощью отделения психологии в университете Ридинга мы занимаемся изучением
восприятия... Миссис Ибботсон помнит, что эта тема вас интересовала, поэтому
она посоветовала мне встретиться с вами. Насколько я поняла, нечто подобное
было темой вашей работы, когда вы занимались в Королевском колледже...
- Совершенно верно. - Сбросив босоножки, Клэр подобрала под себя ноги и
уселась поудобнее. - Пожалуйста, продолжайте...
Минут пятнадцать они с энтузиазмом обсуждали эту тему.
- Хорошо бы провести с вами тахистоскопический тест. Интересно посмотреть,
что получается, когда имеешь дело с творческой личностью.
- Пожалуйста, - согласилась Клэр. - А что от меня требуется?
- Всего лишь просмотреть серию картинок, которые мы вложим в тахистоскоп -
он похож на проектор для слайдов, но изображения на экране сменяются очень
быстро. Затем мы попросим вас описать, что вы видели или считаете, что виде-
ли. - Пирс замолчала, словно ее вдруг осенило. - Между прочим, у меня в маши-
не есть тахистоскоп...
- В таком случае почему бы вам не провести это исследование сейчас?
Пирс, повернувшись, взглянула на часы.
- А ничего, что так поздно?
- Для меня не поздно, - ответила Клэр. - Сделаем вот что: пока вы готови-
тесь , я сварю еще кофе.
Через несколько минут Пирс вернулась, неся папку и тахистоскоп, который она
поставила на столике перед кушеткой. Провод не доставал до ближайшей электри-
ческой розетки, но эту проблему они решили, пододвинув кушетку и столик. Пирс
включила тахистоскоп и велела Клэр сесть перед ним. В центре экрана вспыхнула
светящаяся точка.
- Вам будет легче смотреть, если я выключу одну-две лампы, - предложила
Пирс, зайдя за кушетку, чтобы посмотреть на экран со стороны Клэр. - Не воз-
ражаете?
Клэр кивнула, и Пирс, выйдя из-за кушетки, уселась с ней рядом, положив на
колени папку и опустив свою сумку на пол.
- Отлично! Итак, прежде всего мне хотелось бы, - продолжала Пирс, чтобы вы
как можно больше расслабились. Ложитесь, да, да, ложитесь и забудьте обо
всем. Смотрите на экран и ни о чем не думайте - это главное! Нельзя ничего
делать, нельзя говорить, пока смотрите на экран. Ни о чем не думайте и смот-
рите на экран. Вы почувствуете, что вас клонит ко сну, но это совершенно не
имеет значения. По правде говоря, было бы даже лучше, если бы вы заснули. . .
Поэтому ни о чем не думайте и смотрите на экран. Ни о чем не думайте и смот-
рите на экран. Вот и все. Ни о чем не думайте и смотрите на экран.
Клэр, не сводя глаз с замершей на экране светящейся точки, ощутила, как по
ее телу разливается тепло, ей захотелось спать. Так захотелось, что глаза у
нее сами закрылись. Хотя где-то в глубине сознания она понимала, что пятнышко
света на экране не изменилось, оно, казалось, росло. И по мере того, как оно
росло, голос женщины становился все тише и тише. Вот и вся комната потонула в
свете. Вскоре Клэр уже окончательно была не в силах держать глаза открытыми,
а когда закрыла их, то почувствовала, что какая-то жизненно важная часть ее
уплывает в бесконечное пространство.
Еще несколько минут Пирс повторяла:
- Ни о чем не думайте и смотрите на экран. - А затем голосом, который ста-
новился все глуше и монотоннее, продолжала: - Я хочу, чтобы вы внимательно
выслушали все, что я сейчас скажу: глаза у вас закрыты... вам хорошо и прият-
но . . . вы вникаете лишь в смысл моих слов... у вас отяжелели руки и ноги, но
вам хорошо и приятно. . . вы погружаетесь во тьму и, чем глубже погружаетесь,
тем лучше себя чувствуете... вы дышите размеренно и глубоко, размеренно и
глубоко... и вы глубоко и крепко засыпаете... засыпаете глубоким, крепким
сном. Я буду считать до десяти, а вы заснете крепким-крепким сном.
Медленно Пирс принялась считать, а когда кончила, тихонько взяла Клэр за
руку, подняла на уровень ее лица и отпустила. Рука упала, как у тряпичной
куклы. Клэр была в состоянии глубокого гипноза.
В
Хотя Клэр была не в силах открыть глаза, сладковато-тошнотворный запах
хлорки подсказал ей, что она в больнице. А это могло означать только одно:
она пришла проведать маму. Тогда почему же она считала, что мама умерла?
Должно быть, ей это приснилось, решила она. И сразу испытала облегчение. Те-
перь нужно только открыть глаза, и все будет в порядке.
"Тебе пора, родная, - сказала мама. - Здесь оставаться небезопасно..."
Клэр улыбнулась. Сколько ей помнилось, в их семье всегда подшучивали над
мамиными страхами перед микробами. Поэтому неудивительно, что начиненная мик-
робами атмосфера больницы казалась ей крайне опасной.
Клэр наклонилась поцеловать мать на прощанье и почувствовала под руками же-
лезное изголовье кровати и накрахмаленные простыни.
"Хорошо, мамочка. Но завтра я опять приду в это же время".
Она попыталась встать и обнаружила, что не только не может открыть глаз, но
и не в состоянии двигать ногами. Она помедлила секунду, снова попробовала
подняться, но ничего не получилось.
И вдруг она поняла: это она лежит в постели у себя дома.
Надо встать, решила она. Хуже нет, чем лежать, когда тебя терзают такие
странные, тревожные сны. И пить хочется, ужасно хочется пить.
Убедив себя, что окончательно проснулась, Клэр попыталась встать с постели.
И не смогла пошевелиться.
Кляня все на свете, она предприняла более решительную попытку. Но едва при-
поднялась на локте, как почувствовала, что кто-то решительно толкнул ее об-
ратно .
- Лежите спокойно, - словно из глубокой пещеры эхом донесся до нее женский
голос. - Лежите спокойно, и все будет в порядке.
Страх заставил Клэр открыть глаза. Перед ней, набегая друг на друга, плыло
несколько темнокожих лиц. Губы двигались одновременно.
- Вы в больнице, - прогудело над ухом. - С вами произошел несчастный слу-
чай.
Клэр провела языком по пересохшим губам.
- Несчастный случай?
Лица начали медленно сливаться в одно.
- Боюсь, что да, милочка. Вы упали с лестницы у себя в квартире. У вас пе-
релом ноги и тяжелое сотрясение мозга.
Клэр подняла голову. Хотя все вокруг по-прежнему было не в фокусе, она раз-
личила, что левая нога у нее покоится в какой-то люльке, которая с помощью
сложной системы из проволоки и блоков прикреплена к перекладине над кроватью.
Она уронила голову на подушку и закрыла глаза, стараясь сообразить, что
произошло. Она помнила, как вернулась домой, как позвонили в дверь. Тогда,
что ли, она упала? Не может быть. Когда раздался звонок, она была не наверху,
а внизу и собиралась варить кофе. Но вот после этого звонка она, сколько ни
старалась, ничего не могла вспомнить. Звонок - и все, пустота. Так ли? Хотя
это представлялось ей абсурдом, тем не менее, она почему-то видела, как скла-
дывает вещи, как ее везут в аэропорт и сажают в самолет. Летели они вроде
долго, а потом еще куда-то плыли, и играл оркестр...
Наверное, вспомнился сон, решила она. Ее везли в карете "скорой помощи" -
возможно, потому и приснилось путешествие.
С большим трудом ей удалось спросить у сиделки, в какой она больнице.
- В больнице святого Стефана, - ответила та. - На Фулэм-роуд.
Узнав, что она рядом с домом, Клэр с облегчением закрыла глаза и снова за-
былась сном, полным видений, более реальных, чем сама реальность.
Клэр утратила всякое чувство времени, и все последующие дни, недели, а мо-
жет, и месяцы пребывала словно в тумане - она лишь смутно сознавала, что ее
моют, кормят и дают глотать несметное множество таблеток. Иногда над ней
склонялись какие-то люди, разглядывали ее, говорили, что она поправляется,
обещали, что очень скоро ей разрешат принимать посетителей, смотреть телеви-
зор и читать газеты.
Несколько раз ей удавалось собраться с мыслями и пожаловаться на отсутствие
памяти и утрату ориентации, на что ей возразили, что это как раз и есть сим-
птомы сотрясения мозга. Старайтесь как можно больше спать, принимайте лекар-
ство , и все будет в порядке, уверяли ее.
Подозрение, что утрата ориентации вызывается таблетками, возникло не сразу.
Хотя, казалось, прошли недели, прежде чем она собралась с силами, тем не ме-
нее, она все-таки решила подвергнуть себя проверке. Вместо того чтобы покорно
проглотить очередную порцию таблеток, она запихала их под язык, а затем, при-
творившись, будто захлебнулась водой, которой запивала таблетки, выплюнула их
в бумажную салфетку и спрятала под подушку.
Она легла и, прикрыв глаза, стала ждать, что будет дальше.
Сначала все было по-прежнему. Тела своего она не чувствовала и плавала где-
то во вселенной - в той вселенной, где время шло иначе, чем в остальном мире,
и где дважды два не равнялось четырем.
Но вдруг она заметила, что у нее снова появилось тело.
В голове прояснилось, она впервые как следует разглядела свою палату не-
большую, белую, освещенную лампами дневного света. Помимо кровати, в комнате
был шкафчик, штатив с капельницей и два складных стула. На противоположной
стене висела старинная на вид литография с изображением здания парламента, а
окна были зашторены темно-синей тканью. Хотя, как ей сказали, она лежит в ча-
стной лечебнице при больнице св. Стефана, в палате почему-то не было ни теле-
визора , ни радио, ни телефона, ни зеркала, ни часов. Не было и лампы возле
кровати. И что самое удивительное - не было цветов. Даже если Майклу не раз-
решалось ее навещать, цветы он бы прислал - в этом она не сомневалась.
И вдруг ее осенила страшная мысль: она не упала с лестницы, а попала в ав-
томобильную аварию, в которой погиб Майкл. Вот почему он не приходит и не
присылает цветов. Он умер, а ей решили не говорить об этом, пока она не по-
правится .
Нет, все это чушь. Ведь если не Майкл поместил ее в эту частную лечебницу,
тогда кто? И если они попали в аварию, то почему же она почти не пострадала?
Ничего не понимая, Клэр сбросила с себя простыню и приподняла подол белой со-
рочки . Нигде ни синяка, ни царапины. Она изогнулась, стараясь увидеть себя со
спины. Тоже ничего.
А если сломана нога, вдруг подумалось ей, то где же гипс?
Она осторожно вытащила ногу из люльки и принялась ее ощупывать. Никакого
перелома.
Может, она так долго пролежала в больнице, что кость уже срослась? Но в та-
ком случае почему нога до сих пор на подвеске?
И тут она заметила, что на ногах у нее нет ни единого волоска. Ей сделали
эпиляцию? В больнице? Весьма сомнительно. Значит, она пробыла здесь самое
большее несколько дней.
Нет, что-то тут не так, явно не так. Если она провела в больнице всего не-
сколько дней, значит, нога у нее не была сломана.
Может, ее с кем-нибудь спутали? С женщиной, которую зовут так же, и которая
на самом деле сломала ногу? Такое случается, поскольку общественное здраво-
охранение пребывает в весьма плачевном состоянии.
Клэр встала с постели и принялась искать звонок, чтобы вызвать сестру, но
ничего не нашла. Шлепая босыми ногами по крытому линолеумом полу, она подошла
к двери и подергала за ручку. Дверь была заперта. Она начала стучать, но сте-
ганая обивка двери заглушала все звуки.
Клэр огляделась в отчаянии, не зная, что предпринять. Окно! Может, рядом с
окном есть пожарная лестница? Она подбежала к окну и подняла штору.
Она думала, что увидит хаос закопченных домишек и лавчонок, что толпились
по обе стороны Фулэм-роуд, зажженные уличные фонари, легковые машины и такси,
а то и автобусы, если еще не очень поздно.
А вместо этого увидела пальмы и цветы, розовый песок и искрящееся на солнце
ярко-синее море.
Клэр вскрикнула, и туча птиц ослепительной окраски сорвалась с верхушек
пальм и устремилась в безоблачное небо.
Е
Девятнадцатого августа в половине седьмого вечера Майкл Фицпатрик вернулся
домой. Когда он восемь дней назад говорил с Клэр по телефону, она сказала
ему, что вот-вот начнет работать с фотографами - предстоит сделать снимки для
рождественского каталога, макет которого она подготовила. С тех пор он звонил
еще несколько раз, но к телефону никто не подходил. Его это не очень удивило,
как не удивился он и тому, что она не встретила его в аэропорту. В посланной
им телеграмме было сказано, что он лишь надеется прибыть рейсом, вылетающим
из Белфаста в 4.30.
Он вытащил ключи и начал отпирать входную дверь. Как хорошо вернуться до-
мой! В редакции его ждут только в понедельник, а Клэр обещала, что к его воз-
вращению она закончит свою работу. Они выпьют по стаканчику, обсудят события,
происшедшие в его отсутствие, а потом поедут ужинать в ее любимый ресторан.
На обратном пути они заглянут в один из кабачков на реке возле Бэттерси-бридж
и большую часть ночи будут наслаждаться любовью.
- Клэр! - позвал он, толкнув дверь плечом. - Клэр, родная, это я. . . Он
умолк. Прихожая была завалена газетами и письмами.
Им овладело недоброе предчувствие. Поставив чемодан, он вошел в гостиную.
- Клэр?
Тоненькой струйкой лилась вода на кухне - и всё; кругом царила тишина, даже
воздух в комнате был неподвижен и безжизнен, точно в склепе. Часы стояли,
цветы в горшках уже начали увядать.
И тут на столе он увидел конверт, прислоненный к вазе с подгнившими фрукта-
ми.
Что-то случилось. Он взял конверт, поднял к свету, секунду смотрел на него,
потом надорвал и развернул лежавший в нем листок бумаги.
Что-то случилось действительно нехорошее, очень нехорошее. Письма к нему
Клэр обычно писала от руки, да еще сопровождала забавными рисунками. А это
напечатано на машинке, и рисунков никаких нет. Больше всего его испугало то,
что письмо начиналось одним словом: "Майк!"
Он принялся читать.
"Прости меня, что я так поступаю, но я решила уехать, побыть некоторое вре-
мя одна и обо всем как следует подумать.
Последние полтора года были лучшими в моей жизни, и, хотя ты мне наверняка
не поверишь, я по-прежнему тебя люблю. Но наши отношения стали почему-то че-
ресчур спокойными, чересчур предсказуемыми. Мне кажется, я знаю, как пройдут
ближайшие тридцать лет, и это меня страшит.
Тебе будет нелегко, я понимаю. И мне, поверь, тоже нелегко. Вот почему я не
посмела дождаться тебя и сказать тебе все сама - ты сумел бы отговорить меня,
и я бы осталась. А в конечном итоге это обернулось бы только бедой для нас
обоих. Умоляю тебя, не испытывай ко мне ненависти".
Огорошенный, он огляделся. Нет, она не могла уехать, убеждал он себя. При-
надлежащие ей вещи: кульман, планшет, картотека, картины и книги - все на
своих местах.
Письмо это - шутка. Ужасно глупая, но, тем не менее, шутка.
В отчаянии он кинулся к подножию лестницы, выкрикивая ее имя, а когда никто
не отозвался, взбежал наверх и распахнул дверь в спальню.
В комнате стояла несусветная жара, но в остальном все было так, как и до
его отъезда. И в ванной тоже. На стене висел белый махровый халат Клэр и ее
купальная шапочка. А где другие ее вещи?
Он вернулся в спальню и раздвинул дверцы шкафа. Внизу стояли ее сапоги и
несколько пар туфель, но большинство вешалок пустовало.
Чуть не плача, он отступил, наткнулся на кровать, сел и достал сигарету. Не
может быть, она не могла уйти - во всяком случае, не так, тайком. А может,
могла? По правде говоря, перед его отъездом Клэр вела себя довольно странно.
Заметив, что зажег сигарету с фильтра, он потушил ее и принялся снова чи-
тать письмо. "Прости меня, что я так поступаю, но я решила уехать, побыть не-
которое время одна и обо всем как следует подумать".
Он почувствовал, что начинает злиться. Дураком она его считает, что ли? Це-
лые две недели она была одна, могла за это время думать сколько душе угодно.
А может, существует другой мужчина? Правильно. Вот чем все объясняется.
Смахнув со щек слезы, Майкл повернулся и начал тупо разглядывать кровать. Не-
ужто они спали здесь? Он со злобой сдернул покрывало, но простыни оказались
безукоризненно белыми, как только что выпавший снег.
Ничего это не доказывает, решил он. Может, она его сюда и не приводила. Что
она, проститутка, что ли?
С лицом, окаменевшим от еле сдерживаемого гнева, Майкл опять подошел к шка-
фу и начал шарить в карманах оставшейся одежды. Должно же быть хоть что-то,
что даст ключ к разгадке случившегося: написанный на клочке бумаги номер те-
лефона, какая-нибудь записка. Но кроме двух мелких монет и автобусного биле-
та , он ничего не нашел.
Он спустился вниз и там продолжал свои лихорадочные поиски. Хотя чековая и
сберегательная книжки и паспорт Клэр отсутствовали, все остальное вроде было
на месте. Она оставила свою записную книжку и, что еще удивительнее, альбом,
в котором хранила образцы своих работ.
Трясущимися руками он налил себе коньяку и выпил. Нужно собраться с мыслями
и все как следует обдумать. Если она уехала из Лондона, то, чтобы получить
работу, ей обязательно понадобится альбом с образцами. Почему же она не взяла
его с собой?
Означает ли это, что она уехала на время или просто позабыла альбом в спеш-
ке? Скорее, позабыла, решил он. В таком случае завтра он прежде всего сменит
замки. Тогда, если ей что-нибудь понадобится, она вынуждена будет, черт побе-
ри, сначала обратиться к нему.
И тут он вдруг осознал полную невероятность случившегося. Если бы пятна-
дцать минут назад кто-нибудь сказал ему, что он задумает сменить замки, он
рассмеялся бы ему в лицо. Не может быть, заявил бы он. Они слишком уважают
друг друга. Разумеется, теоретически не исключено, что любой из них может
встретить человека, который больше понравится, но, если такое произойдет, они
поведут себя как люди цивилизованные. Они ведь не просто влюблены, они любят.
А это большая разница, считал Майкл. Любовь - это полное физическое и духов-
ное слияние, а быть влюбленным - это чуть больше, чем мимолетное увлечение,
folie a deux7, когда двое удовлетворяют мечты и фантазии друг друга.
Что ж, с горечью подумал он, все происшедшее лишь показывает, насколько че-
ловек может заблуждаться.
Он встал, завернул кран, из которого капала вода, и принялся открывать ок-
на . С улицы доносились голоса, отчего он еще больше ощущал свое одиночество.
К тому времени, когда все окна были открыты, он уже отказался от мысли сме-
нить замки. Если она ведет себя как последняя идиотка, то это еще не значит,
что и ему следует поступать так же.
Но что же дальше? "Позвоню ее приятельницам", - решил он. Хоть одна из них
должна же знать, что произошло.
Он налил себе еще коньяку и почти час обзванивал ее подруг. Никто из них
ничего не знал.
Сгустились сумерки. Голода он не ощущал, но решил, что пора поесть. Он про-
шел в кухню, зажег свет. В холодильнике лежал сыр, а также ветчина в запеча-
танном пакете, но хлеб заплесневел. Он хотел было бросить его в мусорный ба-
чок , как вдруг вспомнил: мусорщики бастуют. Он прочел об этом в газете дня
два назад. Если бы Клэр не хотела, чтобы что-то компрометирующее ее попалось
ему на глаза, она выбросила бы это в мусорный контейнер, надеясь, что к его
возвращению контейнер опорожнят.
Он вышел во двор и снял крышку с мусорного контейнера. Как и следовало ожи-
дать , контейнер был полон. Однако уже почти стемнело, ничего не разглядеть.
Он приволок со двора контейнер и, разложив на полу кухни газеты, перевернул
его. А потом, стараясь не дышать глубоко, начал копаться в мусоре.
Он уже почти решил, что даром теряет время, как вдруг среди яичной скорлу-
пы, пакетиков из-под чая и рваных колготок наткнулся на конверт из Института
профилактической медицины.
О чем, черт побери, сообщал ей Институт профилактической медицины? Он лихо-
радочно занялся поисками письма. Нашел один клочок, потом другой. Вскоре та-
ких клочков набралось достаточно, чтобы Майкл мог получить ответ на свой во-
прос: в письме подтверждалось, что прием, на который записалась Клэр, состо-
ится ... а дальше был указан день, когда он улетал в Ирландию.
Наконец-то все разъяснилось. Обследование показало, что она больна, может
даже смертельно. (Первое, что пришло ему в голову, была почему-то болезнь
Ходжкина.) Значит, она уехала, чтобы не быть ему в тягость.
Чувствуя себя виноватым за свои предположения, Майкл сгреб мусор обратно в
контейнер и вымыл руки.
Разумеется, узнать, что выяснилось в институте, будет нелегко: с ним не за-
хотят разговаривать, даже ее личный врач и тот, наверное, ничего не скажет.
Попробовать стоит, если, конечно, он вспомнит фамилию ее врача.
Швырнув полотенце, он побежал в гостиную и стал быстро просматривать запис-
ную книжку Клэр.
Доктор Рейшауер? Нет, адрес не тот. У ее терапевта приемная где-то в районе
7 Безумие вдвоем (франц.).
Саут-Кенсингтона. Майкл продолжал листать странички, пока не наткнулся на то,
что искал.
Он снял трубку и набрал номер. Частые гудки. Барабаня от нетерпения пальца-
ми, он с минуту подождал, потом набрал номер снова. На этот раз ответил авто-
матический "секретарь". Вот и все. До завтрашнего утра, пожалуй, больше де-
лать нечего.
Он полил цветы, отнес наверх чемоданы, разложил по местам вещи, опустил в
ящик ее туалетного столика флакон духов Ива Сен-Лорана, которые купил ей в
подарок, поставил будильник на 7.30 и, проглотив капсулу нембутала, лег
спать.
Когда на следующее утро Фицпатрик после визита к врачу Клэр вернулся домой,
квартира показалась ему еще более пустой, чем накануне. По дороге он заехал в
один из супермаркетов на Кингс-роуд, накупил себе еды для долгого, ничем не
занятого уик-энда, маячившего впереди, и, свалив всю провизию на кухонный
стол, поставил на огонь чайник. В ожидании, пока чайник закипит, Майкл снова
задумался над происшедшим - в свете того немногого, что ему удалось узнать.
Доктор - он был одним из группы врачей, которые совместно практиковали,
сняв помещение возле станции метро на Саут-Кенсингтоне, - отнесся к нему с
сочувствием.
"Думаю, что мисс Теннант не станет сердиться, если я открою вам, что по
всем основным данным обследование подтвердило, как я и полагал, что она со-
вершенно здорова".
Когда Фицпатрик спросил его, зачем ей понадобилось это обследование, док-
тор , пожав плечами, ответил:
"Может, она собиралась куда-нибудь уехать. Знаете, пациенты, решаясь на ка-
кую-то перемену в образе жизни, порой начинают беспокоиться о своем здоро-
вье" .
Засвистел чайник. Фицпатрик машинально выключил его, положил в чашку рас-
творимый кофе и сахар, залил их кипятком.
В письме из института было сказано, что Клэр записалась на прием в конце
июля. Поэтому, если доктор правильно угадал, она начала думать об отъезде, по
меньшей мере, за две недели до этого. Если не раньше. Однако любопытно вот
что: именно в первой половине июля между ними царили мир и согласие. Они хо-
дили в театры и кино, побывали на нескольких выставках, а один из уик-эндов
провели в полной идиллии в коттедже на побережье Норфолка. И даже оставили
двум агентам по продаже недвижимости свой адрес в надежде, что подвернется
коттедж, который будет им по карману.
А не вызвано ли ее решение уехать тем, что они до сих пор не состоят в бра-
ке? Возможно, но едва ли. Они оба придерживались того мнения, что нет причин
оформлять отношения до тех пор, пока не захочется иметь детей, а с этим она
решила не торопиться, по крайней мере, еще года два.
Фицпатрик допил кофе, сполоснул чашку, прошел в гостиную и начал заводить
часы.
Единственное, ему помнилось, на что она жаловалась - да и то в шутку, был
его цинизм. Подобно большинству журналистов, особой застенчивостью он не от-
личался. Деликатным в журналистике нет места, соперников приходится расталки-
вать локтями. (Николас Томэйлин, один из легендарных героев Флит-стрит, ска-
зал как-то, что для настоящего успеха журналисту нужно быть хитрым, словно
крыса, внушать к себе доверие и уметь немного писать.) Фицпатрик, соглашаясь
с этим определением, к вышеупомянутым качествам добавил бы еще ненасытное лю-
бопытство и умение не принимать все за чистую монету. Может, ее и вправду
стала раздражать эта черта его характера? Возможно, но опять же едва ли. Ведь
он никогда не позволял себе быть циничным по отношению к ней. И, кроме того,
хотя по натуре она была мягкой и кроткой, стоило вывести ее из себя, как она
превращалась в настоящую Лиззи Борден .
Поставив стрелки часов на четверть двенадцатого, он качнул маятник и снова
принялся изучать ее письмо.
Подпись, несомненно, принадлежала Клэр, но мысли выражены как-то непривыч-
но . И еще одно смущало его: обычно свои записки она печатала на машинке,
только когда спешила, при этом она часто использовала те принятые у репорте-
ров сокращения, к которым прибегал он в своей практике. А в этом письме все
слова были написаны полностью.
Небольшой дефект в букве "е" нижнего регистра свидетельствовал о том, что
письмо напечатано на ее собственной машинке. Но сама ли она печатала его?
Он вспомнил, что в начале года она оформляла настольное пособие для любите-
лей гадать и на суперобложке воспроизвела отпечатки своих рук. Интересно, был
ли уже пробный оттиск? Он принялся листать альбом с образцами. Да, был. Он
вынул его и начал изучать. Хотя на рисунке руки были несколько меньше по раз-
меру, чем ее руки в действительности, все кожные узоры были воспроизведены
превосходно. Отлично. Теперь можно сравнить отпечатки пальцев на клавишах ма-
шинки с отпечатками на суперобложке.
Разыскав в ванной баночку с тальком, он собрал все, что могло ему понадо-
биться: клейкую ленту, увеличительное стекло и кисточку из собольего волоса.
Высыпав немного талька на листок бумаги, он окунул в него кисточку и осторож-
но припудрил первую из клавиш на машинке. В лупу было видно, как тальк лег на
следы, оставленные пальцем. Теперь следовало снять отпечаток и сравнить его с
тем, что был на суперобложке. Майкл оторвал от клейкой ленты полоску в два
дюйма, прижал ее клейкой стороной к той же клавише, а потом отнял. На свет
было видно, что отпечаток получился почти идеальный. Зная, что Клэр работает
на машинке только двумя пальцами, он сравнил отпечаток с оттиском ее указа-
тельного пальца левой руки на суперобложке. Они полностью совпали: на том и
на другом отчетливо видна была сравнительно редко встречающаяся усеченная ду-
га.
Майкл понимал, что нет смысла повторять операцию на всех клавишах: даже при
таком коротком письме многие клавиши приходится ударять снова и снова, и от-
печатки безнадежно размазываются. И тогда он опять пробежал письмо глазами в
поисках букв, которые были использованы только один раз. Таких оказалось три:
х, ц, э. Теоретически на каждой из соответствующих этим буквам клавиш должен
быть такой же отпечаток, какой ему уже удалось снять. Только сейчас он заме-
тил , что буква, соответствующая первой клавише, отсутствует в письме.
Одну за другой он посыпал клавиши тальком, и, прижав к ним полоску клейкой
ленты, снимал ее. Отпечатков не было.
Что это доказывает? Что Клэр, когда печатала, надела перчатки. В такую жа-
ру?
Он постучал кисточкой по зубам. А что, если на машинке печатал кто-то дру-
гой, пожелавший остаться неизвестным? И именно поэтому он надел перчатки...
Хотя мысль эта казалась нелепой и мелодраматичной, она не выходила у него
из головы. Если кто-то, а не Клэр напечатал это письмо, значит, они ушли вме-
сте. В таком случае, может, их видел кто-нибудь из соседей?
Он встал и принялся завязывать галстук. Если и из этого ничего не получит-
ся, он прекратит поиски.
Но на сей раз ему повезло: один из соседей видел, с кем выходила Клэр, и
история, которую он поведал, убедила Фицпатрика, что ему следует как можно
скорее встретиться с инспектором сыскной полиции Реджинальдом Этуеллом.
Американка, обвиненная в 1892 г. в убийстве своего отца и мачехи, была оправдана,
однако преступление так и осталось нераскрытым. Поскольку в народе продолжали счи-
тать ее виновной, по этому поводу возникло много легенд.
к
На следующий день ровно в половине третьего Фицпатрик был у Дворцовых ворот
Кенсингтон-гарденс и, стараясь по возможности держаться в тени пожухлых из-за
жары деревьев, направился по бурой от пыли траве прямо к Круглому пруду.
Фицпатрик познакомился с Реджинальдом Этуеллом пять лет назад, когда еще
только начинал как репортер вест-лондонского еженедельника, а Этуелл был сер-
жантом в сыскной полиции. Поначалу они симпатизировали друг другу, и только.
А затем жену Этуелла поймали на краже в магазине. И, как порой бывает, в то
утро в суде Аксбриджского участка, где слушалось ее дело, кроме Фицпатрика,
никого из репортеров не было. Хорошо понимая, что подобная история не только
получит огласку с помощью его собственного еженедельника, но и будет подхва-
чена другими газетами, Фицпатрик, в качестве одолжения Этуеллу, решил не по-
казывать этот материал в редакции. Этуелл был глубоко тронут, и, хотя браку
его было суждено просуществовать лишь год, они стали близкими друзьями.
Выйдя из-под деревьев, Фицпатрик прошел мимо загорающих и выбрался на ал-
лею, по которой гуляли вокруг пруда целые полчища людей. Огромное зеркало во-
ды отливало тусклым металлом, рядом с моделями судов, паруса которых из-за
полного штиля совсем поникли, плавали утки, а высоко в небе застыли в непод-
вижности воздушные змеи.
На северном берегу пруда он отыскал Этуелла, который в одних плавках, как и
большинство мужчин здесь в этот нестерпимо знойный день, присев на корточки,
рассматривал игрушечную яхту своего сына.
- Прошу разрешения подняться на борт, сэр!
- Майк! - Этуелл с трудом встал, растирая сведенные судорогой ноги, и пожал
ему руку. - До чего же я рад тебя видеть! - сказал он. - Ты вроде разбираешь-
ся в судах, а? - Он протянул ему яхту.
- Немного разбираюсь. А в чем дело?
Пока Этуелл пытался объяснить, его младший сын заливался слезами.
- Билли ее сломал!
- Ничего я не ломал! - огрызался старший. Как и их отец, оба брата отлича-
лись простонародным выговором.
- Тихо! - прикрикнул на них Этуелл. - Для начала хватит. - Голос его смяг-
чился. - А теперь поздоровайтесь с дядей Майклом.
Оба мальчика с явной неохотой выполнили просьбу отца.
Этуелл снова повернулся к Фицпатрику.
- Извини, что пришлось встретиться здесь, - негромко сказал он. - Но нынче
моя очередь воспитывать этих скандалистов.
С помощью пилки для ногтей Фицпатрик высвободил зацепившуюся за что-то ось
румпеля, и яхта была отдана в распоряжение мальчишек. Затем, пообещав им мо-
роженого в обмен на десять минут тишины и покоя, Этуелл повел Фицпатрика к
шезлонгам, подобрал положенные в них рубашки и сандалии - в знак того, что
шезлонги заняты, - и они сели.
- Хочешь намазаться? - спросил Этуелл, протягивая флакон с лосьоном для за-
гара.
- Сейчас нет.
Этуелл налил на ладонь лосьона и принялся втирать его в свою волосатую
грудь.
- Здесь, конечно, не Мальорка, - весело заметил он, - но куда лучше, чем на
дежурстве. - Закинув руки за лысую голову, он с удовольствием потянулся. -
Итак, мой старший сын, что же у тебя случилось?
- Речь пойдет о Клэр...
Внезапный порыв ветра, поднявший рябь на воде, принес откуда-то издалека
звуки духового оркестра, исполнявшего мелодию "Когда окончен балп.
- О твоей девице?
- Бывшей...
- Вот как? - ничуть не удивился Этуелл. - И что же с ней случилось?
- Она исчезла.
- Исчезла? - В голосе Этуелла прозвучало недоверие. - Как исчезла?
Фицпатрик полез в задний карман брюк.
- Когда я в пятницу вечером вернулся из Белфаста, меня ждало вот это, ска-
зал он, подавая письмо Этуеллу.
Этуелл выпрямился и начал читать.
- О господи! - вздохнул он, возвращая письмо Фицпатрику. - А тебе не прихо-
дило в голову, что готовится нечто подобное?
- Всерьез - нет...
- Что значит "всерьез"?
Фицпатрик пожал плечами.
- Недели две назад между нами были кое-какие шероховатости, но потом все
наладилось. Нет, все было в полном порядке.
- Тогда почему она сбежала? Как по-твоему, тут не замешан другой мужчина? -
Этуелл не умел ходить вокруг да около. - Пока тебя не было, у нее ведь было
сколько хочешь возможностей...
- Это очень бы меня удивило... Очень.
И Фицпатрик рассказал ему о том, что обзвонил всех ее приятельниц, нашел в
мусоре письмо из Института профилактической медицины, обращался к врачу Клэр.
- А вчера днем я решил обойти соседей: вдруг кто-нибудь видел, как она уе-
хала . И оказалось, что один из них, некто ди Суза - он живет в соседнем подъ-
езде , - действительно видел... В позапрошлую пятницу он заметил, что напротив
дома, на другой стороне улицы, стоит машина, а в ней - средних лет мужчина и
женщина. Было около семи вечера. Они продолжали сидеть там и в девять, когда
он вывел на прогулку свою собаку. Тогда он решил, что это грабители и что они
следят за их домом...
- И позвонил в полицию?
- Нет. Этот дурак, видите ли "не любит такого". Тем не менее, когда он уже
собрался лечь спать, где-то около половины одиннадцатого, он увидел, что тот
самый мужчина вышел из нашего подъезда с двумя чемоданами в руках. Минуты че-
рез две появилась Клэр в сопровождении женщины, все трое сели в машину и уе-
хали.
- А он запомнил номер?
- Ты шутишь? Он даже понятия не имеет, какой марки была машина. Он сказал
дословно вот что: "маленькая, зеленая, с окошком в крыше".
Этуелл согнал усевшуюся ему на живот муху.
- Похоже на "форд-фиесту"...
- Я тоже так подумал.
- У кого-нибудь из ваших знакомых есть "фиеста"?
Фицпатрик помотал головой.
- А эта пара? Они тебе кого-нибудь напоминают?
- Нет, - опять помотал головой Фицпатрик.
- Что еще?
- Вот, пожалуй, и все...
- Немного, а? - мрачно подытожил Этуелл. - Заявлять в полицию, разумеется,
нет смысла. Эти идиоты и слышать ни о чем не захотят - ведь у нас ежегодно
исчезает около двадцати тысяч человек. . . Конечно, - добавил он, - есть еще
Армия спасения...
- Нет, это не для Клэр, - покачал головой Фицпатрик. - Реджи, а не мог бы
ты навести справки в социальном страховании или в ее банке?
- Могу попытаться, - не сразу и без энтузиазма откликнулся Этуелл. - Но не
думаю, что от этого будет толк. В социальном страховании вообще не спешат, а
банк вряд ли уже получил от нее просьбу о переводе счета по новому адресу. К
чему торопиться, если у нее есть кредитные карточки? Ведь есть?
- Да, ее банка и "Америкен экспресс".
- Вот видишь, - уныло отозвался Этуелл.
- И проверять списки пассажиров тоже не имеет смысла?
Этуелл с шумом втянул в себя воздух, словно обжегся.
- Знаешь ли ты, сколько самолетов, судов и вертолетов ежедневно покидают
Англию? - с пафосом воскликнул он. - И потом, почему ты решил, что она уехала
за границу? По-моему, лучше уж попросить в вашем почтовом отделении перечень
разговоров, которые велись по твоему телефону, - подумав, предложил он.
Скажи, что тебе кажется, будто прислали чересчур большой счет... Если ты уви-
дишь , что один и тот же номер повторяется много раз и ты этот номер не зна-
ешь.. . - И, внезапно прервав самого себя, Этуелл рявкнул на мальчишек, кото-
рые пытались столкнуть друг друга в воду. - Вот сорванцы! пожаловался он Фиц-
патрику. - О чем мы говорили? - И вдруг его глаза расширились. - Послушай,
мне пришла в голову отличная мысль! Помнишь, в прошлом году я летал в Штаты?
Так вот, когда я был в Лос-Анджелесе, я видел, как работает в полиции отдел
Свенгали9. . .
- Какой отдел? - не понял Фицпатрик.
Этуелл чуть смутился.
- Отдел, который пользуется в своей практике гипнозом. - Он помахал рукой.
- Я знаю, это звучит несерьезно, но обожди. Они обнаружили, например, что фо-
тороботы, созданные по описанию свидетелей, которые были предварительно за-
гипнотизированы, гораздо больше соответствуют реальности, чем можно было ожи-
дать . Кроме того, и это главное, свидетели, которые сначала утверждали, что
ничего не помнят, под гипнозом вспоминали номера машин преступников и бог
знает что еще!
Фицпатрик одобрительно поднял брови.
- И ты считаешь...
- Именно! - воскликнул Этуелл. - Мы загипнотизируем твоего приятеля... - Он
нетерпеливо защелкал пальцами, стараясь припомнить фамилию соседа Майкла.
- Ди Сузу, - подсказал Фицпатрик. - Уилфреда ди Сузу. Однако своим прияте-
лем я бы его не назвал...
- Ну, пускай свидетеля. Мы загипнотизируем твоего свидетеля и посмотрим, не
сумеет ли он вспомнить номер машины, в которой уехала Клэр. Как ты думаешь,
пойдет он нам навстречу?
- А почему бы и нет? - ответил Фицпатрик, хотя и не был в этом так уж уве-
рен. - Но кто его загипнотизирует?
- Да, это проблема... - Этуелл помрачнел.
- У вас в Скотланд-Ярде нет специалистов?
- Нет. По крайней мере, пока. Заместитель главного прокурора боится, что
если мы начнем применять гипноз, нас обвинят в том, что мы внушаем свидетелям
информацию, а не получаем ее от них...
Из-за шезлонгов вдруг выскочил, распугав голубей, которые, самодовольно
воркуя, разгуливали по высохшей траве, большой ирландский сеттер.
- А ну, пошел отсюда! - рассердился Этуелл. - Чертовы собаки! Поубивал бы
их всех! Знаешь, сколько дерьма они оставляют на лондонских улицах ежедневно?
- И громогласно возвестил: - Шестьдесят шесть тонн! Ежедневно!
- Да ну? - Фицпатрик сделал вид, будто его потрясло это сообщение. - А зна-
ешь , зубной врач, к которому ходила Клэр, - гипнотизер. Я его, правда, ни ра-
9 Персонаж романа Джоржа Дюморье "Трильби", человек, обладавший сверхъестественной
силой воздействия на окружающих.
зу не видел, но... - Он помолчал. - Минуту! Я придумал кое-что получше. Я
знаю одного психиатра, его зовут Джерард Пол, он лечит и гипнозом. Я несколь-
ко раз обращался к нему за советом, когда в своей работе сталкивался с про-
блемами психиатрии, и он всегда мне помогал. . . Если я уговорю его и ди Сузу
встретиться, ты готов присутствовать на сеансе?
- Конечно! - не задумываясь, ответил Этуелл. - Кстати, - добавил он, видимо
что-то припомнив, - а что представляет собой этот ди Суза?
Фицпатрик пожал плечами.
- Вполне приличный человек...
- Приличный? - Этуелл искоса посмотрел на него. - Ты что-то недоговарива-
ешь , а?
- С чего ты взял?
- У меня есть нюх на эти дела. Давай выкладывай.
- Видишь ли, ди Суза немного...
- Немного не того, да? Только этого нам не хватало! - простонал Этуелл.
- Он еще и владелец салона красоты для собак в Найтсбридже.
- Да? - спросил голос из динамика.
- Мистер ди Суза? - едва не касаясь губами микрофона, спросил Фицпатрик.
- Да... - осторожно подтвердил голос.
- Мистер ди Суза, это я, Майкл Фицпатрик. Майкл Фицпатрик из соседнего
подъезда...
- А, да! - обрадовался голос. - Входите, пожалуйста.
Когда Фицпатрик на третьем этаже вышел из лифта, ди Суза ждал его у дверей
своей квартиры. Он был высокий, с отличной фигурой, седыми, с голубоватым от-
ливом, волнистыми волосами и лицом стареющего героя-любовника. На нем был по-
лосатый передник, а в руках он держал крохотного белого пуделя в сверкающем
камнями ошейнике.
- Варю джем. Персики с миндалем. Уже кипит. - Он говорил короткими, рубле-
ными фразами. - Пробовали такой?
Фицпатрик признался, что не пробовал.
- Тогда позвольте презентовать вам баночку, - сказал ди Суза и, отодвинув в
сторону занавес из бус, впустил Фицпатрика в комнату, обставленную мебелью
начала века. - Хотя я вроде сам себя хвалю, но джем и вправду очень вкусный.
На тахте, обтянутой шелком абрикосового цвета, лежал гораздо более молодой
мужчина, кудрявый блондин с телосложением культуриста.
- Чарлз, это мистер Фицпатрик, о котором я тебе рассказывал.
Чарлз оторвался от журнального приложения к "Санди тайме" и оглядел Фицпат-
рика с головы до ног.
- Привет! - протянул он и снова принялся за чтение.
Фицпатрик сел.
- Не знаю, сумел ли я помочь вам чем-нибудь вчера, - сказал ди Суза, пред-
лагая гостю сигарету из большой зеркальной коробки, выложенной внутри атлас-
ным деревом.
Заверив ди Сузу, что его помощь была неоценимой, Фицпатрик объяснил, что
требуется от него теперь.
- Меня загипнотизировать? - Ди Суза поднес огонек к сигарете и принялся ку-
рить короткими нервными затяжками, как курила в своих первых фильмах Бетт
Дейвис10. - По-моему, из этого ничего не получится! Меня нельзя загипнотизи-
Бетт Дейвис (1908—1989) — американская актриса. В 1999 году Американский институт
кино поставил Бетт Дейвис на второе место в списке величайших актрис в истории Гол-
ливуда. Первый человек в истории мирового кинематографа, номинированный на 10 «Оска-
ров» .
ровать. - Он повернулся к молодому человеку на кушетке. - А ты как думаешь,
Чарлз? - спросил он. - Меня хотят загипнотизировать. Как по-твоему, мне со-
гласиться? - Он произнес это так, будто его ждала, по крайней мере, хирурги-
ческая операция.
- Дело твое, - ответил Чарлз, не поднимая глаз.
- Но я не знаю, получится ли из этого что-нибудь, - снова обратился ди Суза
к Фицпатрику, еще не потеряв надежды сорваться с крючка.
- Уверен, что получится. Творческие личности с высокой степенью эрудиции
обычно легко поддаются гипнозу.
Чарлз хмыкнул, но ди Суза сделал вид, будто этого не слышал.
- Вот как? - обрадовался он. - Правда? В таком случае я готов попробо-
вать . . .
- Отлично! - Фицпатрик достал записную книжку и начал писать адрес.
- Меня беспокоит только одно. - Ди Суза нагнулся и потрепал Фицпатрика по
колену. - Что, если я, когда меня загипнотизируют, начну выдавать все свои
тайны? Только представьте себе!
- Тогда все присутствующие на сеансе заснут крепким сном, - тут же вставил
Чарлз.
Фицпатрик вырвал из записной книжки страничку и вручил ее ди Сузе.
- Какой вечер вас больше устраивает?
Ди Суза подошел к письменному столу и включил лампу с абажуром в виде ли-
лии.
- Эта неделя вся занята, - вздохнул он, с нарочито озабоченным видом листая
переплетенный в кожу календарь. - А следующая и того хуже... - Он повернулся
к Чарлзу. - Ты идешь в среду к Родди?
- Возможно. А что?
- Как ты думаешь, он не очень расстроится, если я не приду?
- Он и не заметит, - пожал плечами Чарлз.
Ди Суза кинул на него обиженный взгляд.
- Очень тебе благодарен! - Он повернулся к Фицпатрику. - Тогда, значит, ве-
чером в среду.
EES
- Снэйт идет сюда! - излишне громко спросил Клод Дюкасс. А потом, испуганно
оглядев сидящих за столом, закончил чуть ли не шепотом: - Сейчас? Сегодня?
Ли Квинтрелл мрачно кивнул.
- Теннант пыталась бежать...
Квинтрелл, серьезный молодой человек в очках с роговой оправой, в темно-
синем костюме строгого покроя, возглавлял так называемую Комиссию по добыче
материала при Фонде Абако, которая несла ответственность за похищение, дос-
тавку и содержание доноров.
- О, проклятье! - вздохнул Дюкасс, доставая из чемоданчика шесть катушек с
пленкой и вручая их стоявшему в ожидании технику. Потом он сунул чемоданчик
под стол и сел. - Так что же случилось? - Одна сторона его худого, с ястреби-
ным профилем лица дергалась от нервного тика.
Пожилая женщина в накрахмаленном белом халате и со слуховым аппаратом в ухе
рассказала ему, что произошло.
- Но каким образом она осталась одна? - недоумевал Дюкасс. Тик усилился. -
Более идиотскую историю трудно придумать!
- У сиделки, по ее словам, заболела голова, и она пошла в аптеку за лекар-
ством. Когда же ее обследовали, оказалось, что она накачалась амфетамином.
Дюкасс застонал.
- Ему уже досталось как следует, - кивнув на Квинтрелла, продолжала жеищи-
на, - да и мне тоже. Но операцию Манчини придется отложить, пока у нее не
пройдут ушибы.
- У кого? - не понял Дюкасс. - У сиделки?
- Не у сиделки, а у Теннант, - прошипела женщина. - Пришлось применить си-
лу , чтобы ее утихомирить.
- А сиделка? Что с сиделкой?
Женщина провела пальцем по горлу: с сиделкой покончено.
- Ого! - Лицо у Дюкасса вытянулось. - Не слишком ли сурово, а?
- Раз она принимает наркотики, ее услугами мы пользоваться не можем. Старик
решил, что отпускать ее опасно. - Женщина пожала плечами. - Вот и пришлось...
Квинтрелл положил локти на стол и пригнулся.
- По-моему, это было сделано скорее "pour encourager les autres"11, объяс-
нил он Дюкассу. - После случая с Теннант он никому не верит. К нему теперь и
на кривой козе не подъедешь...
- Да уж, - подтвердила Пирс.
Квинтрелл пальцем прижал очки к переносице.
- Слыхали про докторшу, которая принимала участие в церебральных трансплан-
тациях? - спросил он у присутствующих. Кивнула только женщина со слуховым ап-
паратом. - Так вот... - Квинтрелл оглянулся на дверь. - У одного из ее подо-
печных появился отек мозга...
- Бывает, - спокойно заметил Дюкасс.
- Конечно, бывает. Очень даже часто. Она и пыталась втолковать это Старику.
А он. . . Если бы вы только слышали! - Квинтрелл на секунду даже зажмурился,
словно пытался отогнать от себя неприятную картину. - Когда он кончил ее рас-
пекать, бедняжка была в таком состоянии, что ей пришлось вводить валиум внут-
ривенно . И знаете...
- Минутку! - остановила его Пирс, вставая, чтобы снять трубку зазвонившего
телефона. - Алло! - В комнате воцарилась тишина. - Хорошо, я ему передам. -
Она положила трубку и вернулась на место. - Старик застрял в патологии, -
объявила она. - Велел начинать без него.
Сидевшие за столом облегченно вздохнули.
- Отлично! - оживился Квинтрелл. - Тогда начнем, благословясь. - Он положил
перед собой листок с повесткой дня, откашлялся и прочел: "Первый вопрос: пе-
ресадка сердца Манчини". С Теннант теперь все в порядке? обратился он к Пирс.
- По-моему, да...
- А где ее держат? В коттедже на Малом Гиппократе?
Пирс кивнула.
- Я внушила ей, что она в отпуске и ждет приезда своего приятеля.
- И она успокоилась?
- По-моему, да.
- Жаль, что мы сразу этого не сделали, - посетовал Квинтрелл.
- Если бы я знала, что она представляет собой такую ценность, мы бы обяза-
тельно это сделали, - пробурчала женщина со слуховым аппаратом.
- Разумеется, - поспешил согласиться Квинтрелл, не дав Пирс, метнувшей на
женщину злобный взгляд, и рта открыть. - А теперь как у нас с планом реализа-
ции. .. - и тотчас поправился: - ...подготовки обоснований?
Медицинские и правовые нормы, предъявляемые Службой трансплантации, требо-
вали, чтобы в качестве доноров использовали лиц, являющихся жертвами подлин-
ных несчастных случаев. Поэтому каждый несчастный случай следовало организо-
вать таким образом, чтобы все внутренние органы человека оставались неповреж-
денными, в то время как мозг получил травму, несовместимую с жизнью. Такая
крайне изощренная форма убийства, которую по настоянию Снэйта упорно называли
Чтобы другим было неповадно (франц.).
"обоснованием", в прошлом осуществлялась различными методами, в том числе с
помощью симуляции самоубийства, принятия слишком большой дозы наркотиков,
случалось, жертву топили или сбрасывали с высоты.
За "обоснование" отвечали Дюкасс и Гинзел, и на предыдущем заседании Комис-
сии по добыче материала они представили на обсуждение инсценировку предпола-
гаемой гибели Клэр во время полета на дельтаплане.
Этот план, однако, не вызвал восторга у Квинтрелла. Пора, заявил он, расши-
рить репертуар и включить в него автомобильные аварии.
- Не можем же мы, черт побери, делать одно и то же до бесконечности!
Гинзел не согласился с ним, утверждая, что, во-первых, автомобильную аварию
нелегко инсценировать, а во-вторых, поскольку в Лондоне Клэр Теннант редко
садилась за руль, то ее смерть в автокатастрофе будет выглядеть весьма неубе-
дительно .
- Предположим, - не стал возражать Квинтрелл. - Тогда сделайте ее жертвой
наезда.
Но тут вмешался адвокат Фонда, который привел свои доводы против такого ро-
да "обоснования".
- Я должен напомнить членам группы, что суд, рассматривая уголовное престу-
пление, еще ни разу не обращался к закону, согласно которому пациента следует
считать мертвым, как только установлено, что произошли необратимые изменения
в мозгу, - заявил он. - Поэтому вполне возможно, что прокуратура не позволит
нам использовать Теннант в качестве донора, аргументируя это тем, что если
совершивший наезд шофер будет привлечен к ответственности, он может заявить,
что не он убил Теннант, а хирурги, удалившие у нее сердце.
Квинтрелл согласился с доводами адвоката, но, несмотря на протесты Гинзела,
настоял на том, чтобы они с Дюкассом подготовили "обоснование", исходя из
версии автомобильной катастрофы.
Первым заговорил Гинзел.
- План мы разработали, - начал он без особого энтузиазма. - Но реализовать
его нелегко, и стоить это будет дорого.
Квинтрелл вопросительно взглянул на Дюкасса.
- Процесс нанесения травмы будет более сложным, чем обычно, - объяснил Дю-
касс . - Но, тем не менее, меня это не слишком волнует.
Гинзел начал раздавать отпечатанные на мимеографе странички.
- Что это такое? - рассердился Квинтрелл, перебирая листки, которые ему
вручили.
Гинзел объяснил, что это перечень расходов для "обоснования".
- Тогда, может, лучше сначала послушать, за что нам придется платить день-
ги? - Повестка дня была длинной, а Квинтрелл, выпускник колледжа при Гарвард-
ском университете, поставляющего кадры для деловых кругов, был сегодня осо-
бенно заинтересован в том, чтобы совещание шло быстро и результативно. - Пе-
рестаньте валять дурака и приступайте к сути, - сказал он, отодвигая перечень
расходов в сторону.
Гинзел взял в руки выключатель дистанционного управления, который лежал пе-
ред ним на столе, и нажал кнопку. Жалюзи на окнах автоматически закрылись, и
через секунду на экране в дальнем конце затемненной комнаты появилась карта
местности под названием Корал-Гейблз.
- Операция "Обоснование" будет произведена через семнадцать дней. Сценарий
таков: в ночь на девятое сентября, сразу после полуночи, Теннант возвращается
в свой мотель в западной части Майами. Она едет на запад по Севилья-авеню.
Когда она объезжает фонтан Ди Сото... - он нажал вторую кнопку, и на экране
появилось изображение местности на шоссе Саут-Дикси, ...лопается шина перед-
него колеса. Теннант теряет управление и врезается в один из столбов возле
фонтана.
Карту сменила цветная фотография фонтана. На заднем плане, возвышаясь над
окружающими просторную площадь пальмами, виднелась башня, оставшаяся от зда-
ния, где когда-то находился отель "Майами-Бил тмор".
- Помимо того что фонтан Ди Сото находится всего в двух минутах езды от
больницы в Корал-Гейблз, - продолжал Гинзел, - в ночное время возле него
обычно никого не бывает.
- Кто же тогда вызовет "скорую помощь"? - спросил Квинтрелл.
- Супружеская пара, которую завербовал Кэйхилл, - ответил Гинзел, кивнув на
человека, сидевшего справа от Дюкасса. - Вышедший на пенсию банковский кассир
и его жена. Они не подведут. Года два назад переехали в Майами из Питтсбурга.
Солидные, уважаемые граждане.
- Где ты их разыскал? - спросил Квинтрелл у Кэйхилла. - А главное, во имя
чего солидные, уважаемые граждане согласились пойти на такое?
- Мне их порекомендовал приятель по клубу собаководов в Вест-Флеглер, отве-
тил Кэйхилл. - Весь сезон им не везло, поэтому они сразу ухватились за воз-
можность заработать тысячу долларов.
- А что ты им сказал?
- Только то, что по дороге домой после ужина и кино им придется вызвать
"скорую помощь" для женщины, пострадавшей в автокатастрофе...
- Хм-м, - неопределенно протянул Квинтрелл и снова повернулся к Гинзелу. -
А как вы думаете разбить машину?
- Мы ее уже разбили, - ответил Гинзел, к удивлению всех, кроме Дюкасса и
Кэйхилла. - Только таким путем мы могли узнать, какие травмы следует нанести
Теннант. Мы отлили точную копию одного из столбов, что красуются возле фонта-
на, и наехали на него... - Гинзел передал выключатель дистанционного управле-
ния Дюкассу. - Пожалуй, теперь лучше тебе продолжать рассказ...
- Минутку! - вмешался Квинтрелл. - Если машина уже разбита, то на чем же вы
предполагаете добраться до фонтана?
- На грузовике. В пути мы доведем Теннант до кондиции и посадим ее в разби-
тую машину. Но лучше Клод расскажет вам все по порядку.
- Пусть рассказывает, но к тебе я еще вернусь, - предупредил Квинтрелл.
Когда-то Дюкасс делал пластические операции и славился умением восстанавли-
вать обезображенные болезнью лица пациентов. Он принимал участие в сепарати-
стском движении в Канаде и, опасаясь преследований, в 1977 году эмигрировал в
Соединенные Штаты, где во время работы в Хьюстоне познакомился со Снэйтом.
Сначала все у него шло превосходно, но внезапно он очутился на скамье под-
судимых по обвинению в халатном отношении к своим обязанностям и профессио-
нальной некомпетентности, в результате чего жизнь больного оказалась под уг-
розой .
В тот памятный день воинственно настроенный адвокат истца получил подлинное
наслаждение, обвиняя Дюкасса в расточительности, безответственности и при-
страстии к спиртному - до такой степени, что у него трясутся руки, когда он
держит скальпель. Суд заставил его выплатить пострадавшему штраф, а поскольку
оказалось, что сумма страховки на случай подобного обвинения никак не покры-
вает этих расходов, он очутился кругом в долгах. Более того, Совет по медици-
не штата лишил его права заниматься медицинской практикой. Считая, что суд
был к нему несправедлив, он обиделся и уехал за Западное побережье, где стал
зарабатывать на жизнь лечением огнестрельных ранений, скрываемых от глаз по-
лиции.
Снэйт потратил немало времени, чтобы разыскать его, но усилия того стоили:
Дюкасс был не только талантливым хирургом - у него появились знакомства в
преступном мире, чего не имели ни Снэйт, ни Квинтрелл: именно Дюкасс привлек
к работе Гинзела и Кэйхилла.
Дюкасс полез в карман своей егерской куртки, достал трубку и начал набивать
ее табаком из кисета свиной кожи.
- Пол был лишь отчасти прав, когда сказал, что нам пришлось разбить машину,
дабы выяснить, какие травмы следует нанести Теннант, - начал он. На самом же
деле я уже получил компьютерную модель Теннант на основе фотограмметрического
сканирования ее тела, притом с учетом вероятного уменьшения скорости машины в
момент аварии. Это необходимо для определения минимальной скорости, с какою
Теннант должна была бы ехать, чтобы получить повреждения мозга, которые нам
необходимы. А затем надо было выяснить, что произойдет с антропоморфической
моделью, когда машина будет действительно разбита.
Дюкасс помолчал, раскуривая трубку.
- Если кого-нибудь интересует... - начал он, и над столом поплыл ароматный
запах табака, - ...я привез с собой пленку, на которой запечатлена авария.
- Сколько потребуется времени на ее просмотр? - спросил Квинтрелл, озабо-
ченно поглядывая на часы. - До обеда успеем?
- Авария заняла всего три десятых секунды, но была снята в замедленном тем-
пе , поэтому просмотр займет, пожалуй, чуть больше трех минут.
- Да, полнометражным фильмом это не назовешь, - успокоился Квинтрелл. Лад-
но , показывай.
Дюкасс нажал кнопку дистанционного управления, и на экране появилось изо-
бражение голубого "фольксвагена". На сиденье водителя, пристегнутый ремнями,
сидел манекен в женской одежде - иначе говоря, Клэр.
- Если это та машина, которая будет использована во время аварии, то почему
с нее сняли вторую переднюю дверцу? - спросил Квинтрелл.
Дюкасс выпустил к потолку колечко дыма.
- Чтобы лучше было видно, что произойдет при столкновении. Сейчас дверцу,
соответственно деформированную, уже поставили на место. "Фольксваген", между
прочим, движется со скоростью сорока двух миль в час. Незачем напоминать вам,
что смерть Теннант по дороге в больницу крайне нежелательна. Поэтому, как я
уже объяснил, за минуту до аварии "фольксваген" должен идти на предельно ма-
лой скорости, чтобы авария привела только к повреждению мозга.
- А как насчет ограды, что окружает фонтан? - вдруг вспомнил Квинтрелл. -
Как машина, движущаяся со скоростью сорок миль в час, сможет ее проломить?
- Наши испытания показали, что поврежденной в основном оказывается машина.
А на то, чтобы сломать ограду, уйдет еще несколько минут, - ответил Дюкасс. -
Между прочим, - добавил он, прежде чем вновь повернуться к экрану, - "фолькс-
ваген " мы выбрали из-за того, что у него мотор сзади. Когда явится полиция,
мотор должен быть, естественно, еще теплым, а если мотор расположен впереди,
то при лобовом ударе он может оказаться поврежденным настолько, что его не
удастся потом запустить.
"Фольксваген" на экране начал медленно наседать на бетонную ограду. Словно
призрак из ночного кошмара, манекен, взмахнув руками, приподнялся с сиденья,
и на его голову обрушился каскад осколков разлетевшегося вдребезги лобового
стекла. Пока кузов машины превращался в гармошку, колени манекена исчезли под
приборной доской, а голова ударилась о стойку.
- Обратите внимание, что ремень не позволяет ей вылететь в переднее окно,
но из-за этого она получает удар рулевым колесом в грудь и живот, объяснял
Дюкасс, не отрывая глаз от экрана, - поэтому нам следует помнить, что, даже
нанося серьезные повреждения, необходимо сохранить в целости кости, а особен-
но грудную клетку.
Движение на экране стало замирать, изрядно потрепанный манекен опустился на
сиденье, в кадровом окне возник конечный ракорд.
- Отлично, - сказал Квинтрелл. - А теперь, может, ты расскажешь нам, какие
ей будут нанесены травмы?
На экране появилось воспроизведенное с помощью компьютера схематическое
изображение фигуры женщины. Дюкасс поднялся и встал рядом с экраном.
- Начнем просмотр сверху вниз, - сказал он, пользуясь черенком трубки как
указкой. - От удара о стойку возникла рваная рана на лбу. Верхний край раны
будет завернут внутрь, нижний - вывернут, неизбежен перелом костей черепа.
При ударе повреждение лобной доли мозга приведет к образованию острой субду-
ральной гематомы, что в свою очередь вызовет смещение мозга, его отек, и оп-
ределенные участки мозга с жизненно важными центрами, переместившись в об-
ласть большого затылочного отверстия, будут сдавлены.
- Понятно, понятно, - раздраженно перебил его Квинтрелл. - Но что все это
означает?
- Это означает, что если все пойдет по плану, то к тому времени, когда она
окажется на операционном столе и ей удалят внутримозговую гематому и уменьшат
мозжечковое выпячивание, мозгу будет нанесено уже столько ишемических повреж-
дений, что днем раньше или днем позже изменения будут признаны необратимыми,
а пациентка - умершей.
- Ты в этом уверен? - спросил Квинтрелл.
- В таких делах никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, - пожал
плечами Дюкасс. - Но если наш план полностью не сработает, мы всегда успеем
сделать то, что сделали в случае со Свенссоном: одна из моих сотрудниц, пере-
одевшись медицинской сестрой, проникнет в палату и прекратит подачу внутри-
венного вливания или сделает еще что-нибудь в этом роде. Дежурные сестры там
настолько часто меняются, что войти в больницу и выйти оттуда не составляет
труда... Однако продолжим... - Дюкасс снова повернулся к экрану. - Удар о
руль вызовет обширную контузию грудной клетки и брюшной полости, хотя, как я
уже сказал, нужно постараться избежать перелома ребер... Удар о приборную
доску нанесет рваные раны и ссадины на колени, раздробит правую коленную ча-
шечку и сломает правое бедро... И, наконец, поскольку ноги могут зацепиться
за педали, на тыльной стороне правой стопы и пальцах появятся продольные по-
резы и царапины.
- Да, картина весьма убедительная, - согласился Квинтрелл. - Только уж, по-
жалуйста, будьте поаккуратнее с повреждениями брюшной полости. Старик счита-
ет, что у него найдется покупательница на фаллопиевы трубы... А теперь объяс-
ни, каким образом вы собираетесь нанести все эти травмы.
Дюкасс кивнул Гинзелу, и на экране возникла изометрическая проекция десяти-
колесного грузовика. Снаружи он ничем не отличался от обычного рефрижератора
для перевозки мяса, но внутри был оборудован как нечто среднее между мастер-
ской для ремонта автомобилей и операционной в отделении челюстно-лицевой хи-
рургии. В одном конце фургона на пандусе стоял "фольксваген", в другом - за-
мысловатое кресло в окружении многочисленных медицинских приборов.
- Теперь вы своими глазами увидите, на что идут деньги, - улыбнулся Дюкасс.
- Однако следует помнить, что, если "обоснования" с помощью автомобильных
аварий станут обычным явлением, мы сможем перебросить основные средства...
- Понятно, - перебил его Квинтрелл. - Ближе к делу.
- Извините, - сказал Дюкасс. - Покажи травматический агрегат, обратился он
к Гинзелу. - Только один этот агрегат...
Мелькнули какие-то кадры, и на экране возник чертеж кресла. Теперь было
видно, что оно стоит на рельсах и обращено к панели, на которой смонтированы
стойка, приборная доска, рулевая колонка с колесом и ножные педали.
- Теннант будет привязана к креслу, которое с помощью сжатого воздуха уст-
ремится по рельсам на панель, - начал объяснять Дюкасс. - Все эти предметы, о
которые обычно ударяется водитель машины, то есть приборная доска, рулевое
колесо и так далее, сняты с такого же "фольксвагена", как тот, в котором, так
сказать, поедет она, и установлены отдельно друг от друга. Таким образом, мы
в состоянии точно определить, какую травму следует нанести на ту или другую
часть тела.
Квинтрелл потянулся к стоявшему на столе термосу и налил себе в стакан не-
много воды со льдом.
- Извини, я не совсем понимаю...
- Разреши привести пример: нам известно, что, если у Теннант произойдет пе-
релом ребер, может начаться легочное кровотечение или - еще хуже того может
быть задето сердце. Чтобы этого не случилось, рулевая колонка монтируется на
гидравлике. - Дюкасс помолчал, снова раскуривая свою трубку. - Единственное,
в чем мы пока не уверены, - это как быть с кровотечением. В идеале нам хоте-
лось бы, чтобы кровь у Теннант пошла только тогда, когда она уже окажется на
месте происшествия. Для остановки кровотечения при удалении зуба, если чело-
век страдает гемофилией, как известно, применяют гипноз, но мы не знаем, бу-
дет ли действовать внушение после травматического шока. Если обнаружится, что
нет, как вы смотрите на то, чтобы для ускорения свертывания крови ввести ей
тромбопластин?
- Кто хочет высказаться? - спросил Квинтрелл, обводя взглядом присутствую-
щих.
- Вряд ли кому-нибудь придет в голову проверять у нее наличие тромбопласти-
на в крови, - сказала женщина со слуховым аппаратом. - По-моему, самое глав-
ное - это уничтожить всякие следы укола.
- Мы пользуемся безыгольным вакуумным шприцем.
- Прекрасно! - обрадовалась женщина. - Клод, у меня есть небольшое предло-
жение : неплохо было бы еще удалить ей ноготь с большого пальца правой ноги -
это подтвердит гиперфлексию во время удара.
- Да, об этом стоит подумать, - кивнул Дюкасс. - Я только не совсем уверен,
насколько подобная травма соответствует нашей относительно малой скорости. Но
я проверю...
Пока Дюкасс заканчивал свое объяснение, Пирс все больше и больше бледнела.
А когда речь зашла об удалении ногтя с ноги Клэр, она вскочила и, зажав рукой
рот, опрометью бросилась вон из комнаты.
- О господи! - вздохнула женщина со слуховым аппаратом. - С чего это миссис
Пирс вдруг сделалась такой чувствительной?
- Стоит ей увидеть ту сумму, что выплатит Манчини, - заметил Квинтрелл, -
как от ее чувствительности не останется и следа! - И он принялся изучать пе-
речень расходов.
ЕВ
Фицпатрик взбежал по ступеням, ведущим ко входу в большой, но элегантной
архитектуры дом с балконами на Харли-стрит, оглядел боевой строй начищенных
до блеска медных дощечек с именами владельцев квартир и нажал кнопку рядом с
той, где было выгравировано: "Доктор Джерард X. Пол".
Спустя две минуты ему открыл дверь седовласый мужчина преклонных лет с ак-
куратно подстриженной бородой. Несмотря на жару, на нем был костюм из плотно-
го твида, шерстяная рубашка с галстуком и шерстяной джемпер.
- А, мистер Фицпатрик! - обрадовался Пол. Он говорил с немецким акцентом. -
Пожалуйста, входите.
Фицпатрик начал было извиняться за опоздание, но Пол замахал руками.
- Мистер ди Суза звонил и сказал, что придет только в восемь, объяснил он,
ведя Фицпатрика к лифту. - Что-то задержало его на работе, как я понял.
Пол втиснулся вместе с ним в кабину лифта и с грохотом захлопнул железную
дверь. И пока грохот эхом ходил по дому, он нажал кнопку, и лифт медленно по-
полз вверх.
- А теперь скажите мне, есть что-нибудь новое с тех пор, как мы последний
раз разговаривали?
Фицпатрик отрицательно покачал головой.
- Проверка номеров, по которым звонили от нас, ничего не дала, а на те объ-
явления, которые я поместил в пТайме", никто не откликнулся... По правде го-
воря, у меня появилось отвратительное чувство, будто я попал в одну из таких
ситуаций, откуда, что ни делай, выхода нет. Если сегодня нам не удастся что-
либо выяснить - конец. А если удастся и я отыщу ее, она будет считать меня
негодяем за то, что я пользовался такими недозволенными методами.
- Вы полагаете, они будут представляться ей не вполне, как это говорится...
не вполне тип-топ?
- Но должна же она...
- Посмотрим, - сказал Пол, когда лифт, содрогнувшись, остановился. Мои сло-
ва, я знаю, могут показаться вам несколько романтичными, но, видите ли, впол-
не возможно, что к исчезновению ее побудило подсознательное желание проверить
глубину вашего чувства к ней... В таком случае, - добавил он, отворяя желез-
ную дверь лифта, - имеет значение не метод, с помощью которого вы ее отыщете,
а сам факт, что вы ее нашли.
Поднявшись еще на один небольшой пролет, Фицпатрик очутился в комнате, об-
ставленной эдвардианской мебелью12 - тяжелой, с витиеватой резьбой. Были в
комнате и полные фарфора стеклянные горки, и столики в виде слоновьей ноги, и
пианино, заставленное выцветшими фотографиями в серебряных рамках. А на по-
желтевших стенах висело несколько работ художников-примитивистов, выглядевших
удивительно неуместными в этой сугубо мещанской обстановке.
- Всё мои бывшие пациенты, - объяснил Пол. - Вон та, - показал он на висев-
шую над камином картину, где были изображены пылающие в огне тела, написана
молодой шизофреничкой, которая подожгла кровать своих родителей. Весьма при-
скорбный случай. Они в это время были в постели...
Глухо донесся шум спускаемой в туалете воды, и в комнату вошел Этуелл.
- А теперь, мистер Фицпатрик, чем прикажете вас угостить? - спросил Пол. -
Джин с тоником вас устроит?
- Вполне.
- Мы с мистером Этуеллом очень интересно побеседовали о деятельности группы
гипноза в полиции Лос-Анджелеса, - сказал Пол, вручая Фицпатрику его стакан.
- Очень интересно. - Он снова наполнил стакан Этуелла, и они втроем сели.
- Знаете что? - сказал Этуелл, обмахиваясь, как веером, журналом "Психопа-
тология и социальная психология". - Я ведь только сейчас сообразил, что целых
десять минут лопотал что-то про гипноз, не имея ни малейшего представления,
что это такое! Что такое гипноз, черт побери?
- Я тоже хотел бы это знать! - усмехнулся Пол, вынимая из кармана своего
джемпера серебряную табакерку. - Я могу только объяснить, что, по-моему, яв-
ляет собой гипноз, и как он, мне кажется, действует, вот, пожалуй, и все. -
Постучав по крышке табакерки, он открыл ее и вложил щепотку ароматного желто-
го порошка сначала в одну ноздрю, потом в другую. "Золотой кардинал", - объ-
яснил он, вытирая нос красным носовым платком. Любимый табак мистера Черчил-
ля. Хотите попробовать?
Желания никто не выразил.
- Прежде всего, следует заметить, что хотя слово "гипноз" заимствовано из
греческого "hypnos", то есть "сон", почти никакого отношения ко сну явление
это не имеет... Гипнотизируя пациента, я стараюсь сфокусировать или, если хо-
Художественный стиль, который был популярен в Британской империи в здвардианскую
эпоху, период правления короля Эдуарда VII с 1901 по 1910 год, в который также ино-
гда включают и несколько лет после его смерти, предшествовавших началу Первой миро-
вой войны.
тите, отвлечь его внимание, как поступает... - Он помолчал, стараясь припом-
нить нужное ему английское слово. - Taschendieb? - спросил он, глядя поверх
очков на Фицпатрика. - Человек, который ворует из карманов?
- Карманник.
- Ах да! - улыбнулся Пол. - Карманник! - И повторил: - Я стараюсь отвлечь
внимание моего пациента, как отвлекает внимание своей жертвы карманник, ко-
гда, как бы неожиданно столкнувшись с человеком, вытаскивает у него бумаж-
ник. . . Прежде всего, я прошу его выкинуть из головы все посторонние мысли.
Затем говорю ему, что он устал, что веки у него тяжелые, ужасно тяжелые, и он
больше не может держать их открытыми и так далее. . . Как только мой пациент
соглашается с тем, что он устал - а вы не забывайте, что он лежит на удобной
кушетке в полутемной комнате, - он готов согласиться и с тем, что веки у него
отяжелели. А раз он с этим согласится, еще легче согласиться ему с тем, что
он не в силах держать их открытыми, а под конец он уже согласен сделать все,
о чем бы я его ни попросил. Потому-то, добавил он, сделав очередной глоток из
своего стакана, - с пятьдесят второго года в Англии запрещены публичные сеан-
сы гипноза.
- Значит, пациент может согласиться на любое предложение, которое ему сде-
лает гипнотизер? - озабоченно спросил Этуелл. - Извините меня, сэр, но по-
звольте не поверить вам. Что, если вы захотите попросить объект сделать нечто
такое, что категорически противоречит его моральным и этическим принципам?
- Он это сделает! - не задумываясь, ответил Пол. - Речь идет, вы, конечно,
понимаете, лишь о людях, поддающихся гипнозу... А теперь разрешите задать во-
прос вам, - продолжал он, глядя поверх очков на Этуелла. - Как можно легко и
безболезненно усыпить кошку?
- Ну-ну! Интересно послушать...
- Убедите ее, что от хлороформа дохнут блохи! Улыбаетесь, мой друг, однако
позвольте привести вам пример, объясняющий, что я имею в виду. Предположим, я
загипнотизировал монахиню - упаси бог, конечно, - и хочу, чтобы она разделась
донага перед молодыми людьми. Что я должен сделать? Я скажу ей, что день уди-
вительно теплый, что она одна на пустынном пляже и что если она разденется,
то ничем не нарушит приличий, но зато ей сразу станет прохладнее... - Пол по-
ложил ногу на ногу. - Знаете, во время войны некоторым агентам, заброшенным в
страны оккупированной Европы, излагали их легенду, когда они находились под
гипнозом. И хотя гестапо сумело с помощью пыток вытянуть из двух-трех кое-
какие сведения - заставить их признаться, кто они такие, так и не удалось.
Почему? Да потому, что агенты не знали, что лгут. Они искренне считали, что
внушенная им легенда - чистая правда.
- Предположим, - согласился Этуелл. - Но, как вы изволили заметить, речь
идет лишь о людях, поддающихся гипнозу. А поддаются наверняка далеко не все.
Никто не заставит меня поверить, что я, например...
У Пола был такой вид, будто он готов поспорить с Этуеллом, но он лишь ска-
зал:
- В определении числа поддающихся гипнозу оценки расходятся, но в принципе
считается, что загипнотизировать можно семьдесят-восемьдесят процентов взрос-
лого населения. И среди них есть много таких, которых можно ввести в состоя-
ние глубокого гипноза, и при этом возникнут симптомы паралича, позитивные и
негативные галлюцинации, регрессии, амнезия, отсутствие чувствительности, мо-
гут быть проделаны сложные постгипнотические внушения.
Пол понимал, что убедил их.
- Позвольте удивить вас еще кое-чем, - добавил он. - Хотя в процессе лече-
ния гипноз применяется действительно только с согласия больного, фактически
человека, легко поддающегося гипнозу, можно ввести в транс за секунду с помо-
щью ряда замаскированных приемов.
Пол начал было описывать один из таких приемов - постепенное расслабление,
- но тут раздался звонок.
- А вот и мистер ди Суза, - объявил он, поднимаясь.
Познакомив ди Сузу с Этуеллом, Пол усадил его и предложил выпить.
- Немного нервничаем, а? - бойко произнес он.
- Вы, доктор, может, и нет, но я в шоковом состоянии.
- Ни за что не поверю, - улыбнулся Пол. Он наклонился и взял ди Сузу за ру-
ку. - Хм... Пульс и вправду частит. Вы не пешком ли шли сюда?
Ди Суза ответил, что приехал на такси.
- Вот как? - чуть озабоченно спросил Пол. - Тогда посидите, отдохните, вот
так, очень хорошо... А когда вы отдохнете, спешить совершенно незачем, мы с
вами пройдем ко мне в кабинет, там вы приляжете на кушетку, а я сяду на стул
у вашего изголовья, и, когда вы окончательно успокоитесь, я посвечу вот этим,
- он вынул из кармана фонарик в виде карандаша и показал его ди Сузе, - в ва-
ши глаза...
- О боже! - воскликнул ди Суза. - Что это?
- Фонарик, - ответил Пол. Он включил его и еще раз показал ди Сузе. Видите?
Но ди Суза не успокаивался.
- А что потом?
- Когда вы почувствуете себя хорошо и расслабитесь, я задам вам несколько
вопросов о том, что вы видели в тот вечер, когда исчезла мисс Теннант. Вот и
все. Ничего страшного, не правда ли?
- Так-то оно так, только я не уверен, получится ли у меня, - жалобно отве-
тил ди Суза. - Право же, я не...
- Посмотрим, посмотрим, - сказал, поднимаясь, Пол. - Будьте добры на минут-
ку встать.
Он отобрал у ди Сузы из рук стакан и вывел его на середину комнаты.
- Будьте добры, - сказал он, - сдвиньте пятки вместе и закройте глаза...
Вот так! Очень хорошо! А теперь попрошу вас представить себе, что вы падае-
те . . .
Неслышными шагами он подошел к ди Сузе и встал рядом, чтобы подхватить его,
если тот и в самом деле упадет.
- Вперед или назад?
- Вперед, пожалуйста. Глаза не открывайте и представьте себе, что вы падае-
те . . .
Прошла почти минута, все оставалось по-прежнему. Тихо и размеренно Пол по-
вторил :
- Закройте глаза и представьте, что вы падаете... Закройте глаза и пред-
ставьте, что вы падаете... Тихо падаете, медленно падаете, падаете, падае-
те . . .
Внезапно у камина раздался грохот. Ди Суза в ужасе вскрикнул.
Пол и Фицпатрик повернулись. Возле камина на полу, растянувшись во весь
рост, лежал Этуелл и непонимающе смотрел на них.
Ди Суза отпер дверь в свою квартиру и, вбежав в гостиную, бросился на тах-
ту.
- О боже! - вскрикнул он. - Прости меня, грешного! Чарлз, налей, пожалуй-
ста, мне большой стакан розового джина, а мистеру Фицпатрику еще чего-нибудь.
Сделав над собой усилие, Чарлз поднялся с кресла перед телевизором и подо-
шел к бару.
- Чего вам? - спросил он у Фицпатрика.
- Спасибо, ничего.
Чарлз пожал плечами, словно говоря "как угодно", бросил в стакан несколько
кубиков льда, плеснул тоника и до половины наполнил джином.
- Значит, он не оправдал ваших надежд, а? - протянув стакан ди Сузе, спро-
сил Чарлз и не спеша уселся в свое кресло перед телевизором.
- Мистер ди Суза в этом не виноват.
- Нет, виноват! - принялся настаивать ди Суза. - Чего только ни делал док-
тор Пол - бедняга, мне было очень жаль его! - но так и не сумел меня загипно-
тизировать. "Невосприимчив", - сказал он про меня. Невосприимчив! Подумать
только! - Он немного оживился. - Должен сказать, что и вправду получилось
смешно, когда мистер Этуелл растянулся на полу...
На экране пошли титры, и Чарлз выключил телевизор.
- Что же все-таки произошло? - спросил он, теперь уже склонный проявить
больше интереса к приключениям ди Сузы.
- Ты бы умер от смеха, милый! С нами был один полицейский, и, когда доктор
пытался меня загипнотизировать, этот детина, - не поверишь! - впал в транс.
Вот ужас-то!
- А почему доктор не сделал тебе какого-нибудь укола?
- Перестань! Он-то хотел, но ты же знаешь, как я боюсь уколов!
- По правде говоря, - вздохнул Чарлз, - я так и не понял, что, собственно,
хотели у тебя узнать.
- Номер машины, - ответил Фицпатрик, поглядывая на часы. - Господи, неужто
так поздно? - Он встал. - Огромное вам спасибо, мистер ди Суза, не смею боль-
ше утруждать вас своим присутствием.
- Номер какой машины?
- Я же тебе рассказывал! - рассердился ди Суза. - Той машины, на которой
увезли приятельницу мистера Фицпатрика...
- Зеленой "фиесты", что ли? Той, в которой, по-твоему, сидели грабители?
- Вы видели эту машину? - Фицпатрик снова сел.
- Видел, - ответил Чарлз. - В тот вечер мой приятель чуть не довел себя до
истерики: кричал, что они украдут его норковую шубу. Жаль, между прочим, что
не украли, - фыркнул он.
- Ты первый обратил внимание на эту машину! - возмутился ди Суза. - Ты по-
казал ее мне, как только я переступил порог...
- Только для того, чтобы доказать, что ты не прав: штрафуют и после шести.
- А при чем тут штраф? - не понял Фицпатрик.
- В седьмом часу я вышел в магазин и увидел, как на лобовое стекло этой ма-
шины наклеивают штрафной талон за стоянку в неположенном месте. - Чарлз по-
вернулся к ди Сузе. - Между прочим, талон наклеила та старуха, с которой ты
скандалил на прошлой неделе.
- А, та!
- Подождите, - сказал Фицпатрик. - А где был водитель машины, когда все это
происходило ?
- Откуда мне знать? - пожал плечами Чарлз. - Пошел облегчиться или еще что-
нибудь в этом роде...
- Понятно. Подождите, я повторю снова. Вы видели, как на лобовое стекло той
самой машины, в которой позже уехала Клэр, наклеивали штрафной талон. Так?
Чарлз и ди Суза озадаченно переглянулись.
- Пожалуй, да... - нехотя протянул Чарлз.
- Можно от вас позвонить? - Фицпатрик вскочил со стула.
ЕЕ
Когда он на следующий день явился к себе в редакцию, в просторном зале, где
размещался отдел новостей, было почти пусто. Большинство репортеров еще мета-
лось по городу в поисках материала, а корректорам и редакторам, которые вме-
сте с многочисленными заграничными и местными корреспондентами, репортерами и
фотографами объединенными усилиями создадут завтрашнюю газету, предстояло
приступить к работе лишь после обеда.
Смазливая секретарша, опекавшая его и еще двух специальных корреспондентов,
стоя возле телетайпов, пила кока-колу и болтала с секретаршей главного редак-
тора отдела новостей. Увидев Фицпатрика, она стала пробираться к нему сквозь
шеренгу письменных столов, стоявших в боевом порядке под плакатом: "Добывать
информацию поточней и побыстрей!"
- Привет! - отсалютовала она на манер индейцев из американских вестернов.
Фицпатрик усмехнулся. Утром он получил задание написать статью о том, как в
разных странах борются с засухой, и только что вернулся после встречи с чело-
веком, уговаривавшим "Би-би-си" проиграть сделанную им запись барабанного
боя, с помощью которого племя могавков вызывает дождь.
- Что нового в нашей конюшне? - спросил он, ослабляя узел галстука.
Секретарша взяла со стола свой блокнот.
- Какие новости сначала: плохие или не очень плохие?
- Опять "удачный" день, а?
Он достал из кармана сигареты и зажигалку и повесил пиджак на спинку стула.
Хотя от станции метро Фицпатрик шел медленно и держался теневой стороны Флит-
стрит, тем не менее, его голубая рубашка на спине была мокрой от пота.
Секретарша кивнула.
- Звонили из гаража, сказали, что вам надо менять коробку скоростей...
- О господи! Я проехал всего двадцать пять тысяч миль!
- Ничего не поделаешь, - рассудила она, передернув плечами. - Велели позво-
нить и сказать, ставить новую коробку или нет... - Она перевернула страницу.
- Посмотрим, что еще хорошего есть для вас... Звонил главный гидрогеолог Ин-
ститута геологии и сказал, что вы неверно процитировали его в своей статье.
Просил, чтобы вы позвонили ему, как только...
Фицпатрик тяжело опустился на стул и на секунду закрыл лицо руками.
- Был звонок от Джо по поводу того, пойдете вы сегодня вечером на прием или
нет...
- В такую жару? Будь умницей, придумай, как бы отвертеться, и позвони ему.
- Не ему, а ей. И голос у нее очень приятный.
- Тогда скажи: сегодня нет.
Он подтащил к себе пишущую машинку и начал вставлять в нее бумагу. К машин-
ке была прикреплена записка: "Каждая выкуренная сигарета укорачивает твою
жизнь на пять минут".
- Между прочим, принес этот малый из Управления водными ресурсами цифры по
обессоливанию? - спросил он, закуривая.
- Принес. Я как раз собиралась их перепечатать.
- Что еще?
- Звонил инспектор Этуелл. Спрашивал, не сможете ли вы пообедать с ним се-
годня? По-моему, он хочет поговорить о чем-то важном.
- Отлично, - сказал Фицпатрик, печатая на верху страницы свою фамилию и на-
звание статьи. - Где и когда?
Секретарша перевернула листок настольного календаря.
- Я обещала ему позвонить. В два часа у вас встреча в "Эль вино" с вашим
приятелем из "Санди тайме"...
- Черт побери! Послушай, позвони, извинись за меня, скажи, что возникло не-
предвиденное обстоятельство, и мы сможем повидаться на следующей неделе. По-
том выясни у Этуелла, где он хочет встретиться. Если он скажет, в "Чеширском
сыре", объясни ему, что в это время там полно американских туристов, и пред-
ложи встретиться в "Трэте" на Чэнсери-лейн в любое удобное для него время.
Ясно?
- А вы не забыли про конференцию в час дня? Я же вам говорила...
- Бог с ним...
Фицпатрик раскрыл блокнот со стенограммой и принялся печатать.
- Вот так всегда: на международную солидарность времени не хватает! Секре-
тарша отвернулась, чтобы ответить по телефону, замигавшему сигнальной лампоч-
кой на соседнем столе.
- Думаете, все? - спросила она, закончив разговор.
- Извини, лапочка, но мне некогда, - не отрываясь от машинки, сказал Фиц-
патрик. Потом, словно что-то припомнив, спросил: - А мой финансовый отчет уже
подписан?
- После конференции вас желает видеть ответственный секретарь, пропела она.
Он поднял глаза.
- Значит, на обед у меня не будет денег?
Секретарша со страдальческим выражением открыла ящик и вытащила оттуда су-
мочку .
- Сколько вам нужно на этот раз? - спросила она.
Когда Фицпатрик вошел в ресторан, Этуелл уже сидел за столиком на перепол-
ненном посетителями втором этаже и, смакуя виски, внимательно изучал меню.
- Реджи, извини, что опоздал, - сказал Фицпатрик, потрепав Этуелла по пле-
чу . - Меня вызвал ответственный секретарь, и я просидел у него дольше, чем
можно было ожидать.
- Я знал, что рано или поздно они поймут, какое сокровище имеют в твоем ли-
це. . .
Фицпатрик засмеялся и сел, а официант, который подвел его к столику,
встряхнув, положил ему на колени розовую салфетку.
Заказав пкампарип с сельтерской, Фицпатрик надорвал пакет с хлебными палоч-
ками и вытянул одну из них.
- Итак, что нового?
- Говорит ли тебе что-нибудь имя: Марта Пирс? Марта Пирс из Майами-Бич?
- Марта Пирс? - нахмурился Фицпатрик. Отломив кусочек палочки, он бросил
его в рот. - Нет, ничего...
- Клэр никогда не упоминала о ней? - удивился Этуелл.
- Нет, ни разу. А кто это такая?
Жестом фокусника, вытаскивающего из шляпы кролика, Этуелл вручил ему листок
бумаги, на котором был написан адрес Пирс и номер ее телефона.
- Эта женщина взяла в аренду ту самую машину, в которой уехала Клэр!
- И ты так быстро ее нашел?
Этуелл пожал плечами, словно говоря: быстро, когда знаешь, как это делает-
ся.
- Сегодня утром я первым делом отправился в Центральное бюро по взысканию
штрафов за нарушение движения и заставил их найти все талоны, выписанные две-
надцатого августа между шестью и половиной седьмого вечера. Потом сел на те-
лефон и начал обзванивать все агентства по прокату машин, сверяя регистраци-
онные номера. И только одна машина - слава богу! оказалась "фиестой". Она
принадлежит агентству "Херц". У них я и выяснил все остальное.
Фицпатрику принесли "кампари", затем появился официант, чтобы принять за-
каз .
- Я бы взял, если есть в меню, дыню, сырокопченую ветчину и холодную лосо-
сину, - сказал Этуелл, выбирая два самых дорогих блюда.
- Есть. Мне то же самое, - попросил официанта Фицпатрик. - И бутылку "вер-
диччо". - Он снова повернулся к Этуеллу. - Что еще ты узнал?
- Эта Пирс взяла машину в агентстве "Херц" в Мзйфейре рано утром десятого
августа, а вернула ее утром тринадцатого.
- То есть на следующий день после исчезновения Клэр...
- Именно. Послушай, ты случайно не знаешь, есть у нее американская виза?
- Есть, - кивнул Фицпатрик. - Туристская виза. Она получила ее, когда лета-
ла в прошлом году в Нью-Йорк.
- Значит, при желании ничто не могло помешать ей отправиться в Майами?
- Ничто. - Фицпатрик попробовал "вердиччо", которое откупорил официант. -
Но что ей делать в Майами? Она там никогда не была, никого не знает...
- Эту Пирс она как будто знает...
- Понятно... - Фицпатрик снова посмотрел на листок, который дал ему Этуелл.
- Так как, по-твоему, мне быть? Позвонить ей и спросить, в чем дело, что ли?
- Не знаю. Понятия не имею. На первый взгляд вроде самое разумное позво-
нить . Но шестое чувство подсказывает мне, что делать этого нельзя. У твоей
газеты случайно нет отделения в Майами?
- Только в Нью-Йорке. А что? Почему ты спросил?
- Было бы неплохо попросить кого-нибудь сначала походить вокруг этой Пирс и
принюхаться. Посмотреть, что да как, понятно?
Фицпатрик кивнул.
- Из нашего нью-йоркского отделения время от времени в Майами ездят сотруд-
ники за материалом о запуске в космос или очередном съезде, но, насколько мне
известно, ничего интересного в ближайшие дни там не предвидится...
- Да-а, - задумался на секунду Этуелл. - Знаешь, то, что я тебе сейчас
предложу, несколько смахивает на детективную ситуацию, но дело в том, что я
знаком в Майами с неким Эдуардом Липпенкоттом, отличным частным сыщиком. Что,
если позвонить ему и попросить присмотреться к Пирс? Он мне кое-чем обязан, а
ты таким образом хоть узнаешь, с кем тебе придется иметь дело...
- Какого черта ты приперлась сюда? - рассердился Квинтрелл, входя в библио-
теку своего особняка, стоящего на берегу Стар-Айленд. - Сюда тебе приходить
запрещается, ты что, не знаешь?
- Извини меня, Ли, - вскричала, бросаясь ему навстречу, Марта Пирс. Но слу-
чилась беда! Жуткая! Я пыталась поймать тебя в театре, но мне сказали, что ты
- Ближе к делу!
- Ли. . . - У Пирс задрожала нижняя губа. - Ли, ко мне только что приходил
частный сыщик. Он... - Она принялась рыться в сумке в поисках носового плат-
ка . - Ли... он ищет Клэр Теннант! - выкрикнула она и залилась слезами.
Квинтрелл побледнел.
- Господи! - вырвалось у него, и взгляд его метнулся к окну. На лужайке,
залитой светом ярко раскрашенных китайских фонариков, с десяток поваров и об-
лаченных в ливреи слуг завершали сервировку изысканно убранного стола. - Ко
мне вот-вот должны прибыть губернатор с женой и вся труппа лондонского бале-
та!
- Ради бога, Ли! - рыдала в носовой платок Пирс.
Квинтрелл метнулся к бару и налил добрую порцию коньяку.
- Ну-ка, выпей! - сунул он ей в руку рюмку. - И расскажи подробно, что про-
изошло .
Высморкавшись, Пирс глотнула коньяку. А потом отрывистыми фразами, всхлипы-
вая и задыхаясь, поведала ему о визите Эдуарда Липпенкотта и снова зарыдала.
- О боже! - Квинтрелл прижал кончики пальцев к вискам, словно его вдруг по-
разила страшная головная боль. - Я и понятия не имел, что вы путешествовали
под своими именами! Старик разнесет нас в пух и прах!
Пирс оторвалась от носового платка.
- Но мы всегда путешествуем под своими именами, - запротестовала она. Ты же
это знаешь. Господи, Ли... - Она громко чихнула. - Если бы в тот раз в Пари-
же, когда нас задержала полиция, мы предъявили фальшивые паспорта...
- Знаю, знаю! Все понял. - Головная боль, по-видимому, совсем доконала
Квинтрелла. - Но что я скажу Старику? Он ведь с ума спятит, когда услышит про
это!
- Неужели здесь только и думают, что о всемогущем Снэйте и о том, как он
будет реагировать? - вскричала Пирс, и ее красные от слез глаза засверкали
гневом. - Умоляю тебя, Ли, придумай, как отменить сегодняшнее "обоснование"!
У Квинтрелла отвисла челюсть.
- Ты хочешь сказать... ты хочешь сказать, что до сих пор не отменила?
- Конечно, не отменила! - возмутилась Пирс. - Ты отлично знаешь, что у меня
нет права его отменять!
Квинтрелл уперся тупым взглядом в стоявшие на каминной доске часы.
- Уже почти половина двенадцатого! - словно не веря собственным глазам,
сказал он. - Гинзел давно в пути.
- Свяжись с Кэйхиллом. Он сейчас у фонтана.
Снаружи донесся шум подъезжающих машин, шуршание шин на покрытой гравием
аллее. Часы на камине пробили полчаса, и струнный оркестр заиграл "Лунный
свет и розы".
- О боже, они уже приехали!
- Ли, ты должен позвонить Кэйхиллу!
- Что толку? Дюкасс покончит с Теннант до того, как они подъедут к фонтану.
- Пусть Кэйхилл свяжется с Гинзелом по радио и скажет ему, что "обоснова-
ние " отменяется.
Квинтрелл вынул из внутреннего кармана белого смокинга записную книжку и
подошел к телефону.
- Это провал! - сказал он, набирая номер станции связи с телефонами, уста-
новленными в автомобилях. - Полный провал! Теперь не меньше месяца уйдет на
то, чтобы сделать Теннант фальшивые документы. Не так-то просто отыскать сре-
ди недавно погибших женщину ее возраста и сложения... - Он остановился, чтобы
назвать телефонистке номер телефона в машине Кэйхилла. - Найти ей место рабо-
ты, сделать карту социального страхования... - Он опять остановился, на этот
раз закрыв ухо рукой. - Алло? Кэйхилл? Это Квинтрелл. Слушай, у нас беда: ма-
ма заболела! Понял? Передай остальным. Да, жду.
Закрыв рукой микрофон, он повернулся к Пирс.
- Теперь надо подумать, как поумнее доложить Старику. Мне ему позвонить
или. . . - Он снял руку с микрофона. - Что-о? - заорал он в телефон, и стекла
его очков сразу запотели. - Но там все будет кончено, пока ты до них добе-
решься. Ладно, действуй! Действуй, черт побери!
И с силой швырнул трубку на рычаг.
- Когда не везет, так не везет во всем, - сказал он Пирс. - У Гинзела вышло
из строя радио.
ЕЕ
Фицпатрик проснулся внезапно: ему почудилось, что его зовет Клэр.
Несколько секунд он сидел неподвижно, ждал, когда она окликнет его еще раз.
Но хотя в темной, удушливо жаркой спальне еще, казалось, эхом отзывался ее
крик, единственным звуком, который он слышал, было тиканье будильника.
Весь мокрый от пота, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди, он
снова упал на подушки.
До сих пор ему не приходило в голову, что ей может угрожать реальная опас-
ность . Правда, после того как он нашел письмо из Института профилактической
медицины, его встревожила мысль, что она может быть больна, но страх, который
сейчас возник в нем, был гораздо сильнее.
Хотя они с Клэр никогда не относились всерьез к такому явлению, как телепа-
тия, в их жизни бывали случаи, когда им казалось, будто они могут обменивать-
ся мыслями на расстоянии. Фицпатрик вспомнил, как в начале года, например,
Клэр вдруг охватило предчувствие чего-то дурного, и она поздно вечером позво-
нила ему в Амстердам. Он и вправду заболел, но полагал, что у него всего лишь
простуда, ничего серьезного. По ее настоянию на следующее утро он пошел к
врачу, тот определил, что у него вирусная пневмония, и тут же отправил его в
больницу.
Фицпатрик не был суеверным, но никак не мог избавиться от леденящего душу
чувства, что крик, который он слышал или который ему почудился, был тоже сво-
его рода предвестием.
Но что он мог сделать? Звонить, как это сделала тогда Клэр, было некому.
Он взглянул на часы. 4.30. Девятое сентября, 4.30 утра. А может, все-таки
позвонить кому-нибудь? В Майами сейчас половина двенадцатого поздно, но пожа-
луй, можно все-таки позвонить Липпенкотту.
Именно так он и поступит, решил Фицпатрик. Он выслал авиапочтой фотографию
Клэр, и сейчас, вполне вероятно, у Липпенкотта есть какие-нибудь новости. А
если нет, то пора напомнить ему о его обязанностях...
Фицпатрик включил лампу рядом с кроватью и открыл записную книжку на букве
"л". Затем, закурив сигарету, набрал номер домашнего телефона Липпенкотта.
Через несколько секунд ему ответила женщина, судя по голосу молодая, его
имя было ей знакомо.
- Нет, совсем не поздно, - уверила его она. - По правде говоря, Эд только
что явился домой. Вот он...
Последовало короткое молчание, затем раздался голос Липпенкотта:
- Мистер Фицпатрик? Рад вас слышать! - Голос был приветливый и дружелюбный,
с американским акцентом. - Чересчур поздно? Нет, конечно. Мы обслуживаем кли-
ентов двадцать четыре часа в сутки и второй чашкой кофе угощаем бесплатно.
Как Реджи?
- Ничего. Передает вам привет.
- Давно я его не видел. Последний раз мы встретились год назад, когда я
приезжал в Брайтон на съезд Всемирной ассоциации детективов. Отличный он ма-
лый. .. А знаете, просто удивительно, что вы позвонили мне именно сейчас, про-
должал Липпенкотт. - Сказать вам, у кого я только что был? У Марты Пирс! Ну,
как?
- В самом деле?
- Не очень-то радуйтесь, - предупредил Липпенкотт. - Я не слишком уверен,
что мой визит к ней нам очень поможет, как бы не было наоборот. Скажите, вы
хорошо знаете Майами?
- Я ни разу там не был.
- Так вот, эта дамочка, Марта Пирс, живет в роскошной квартире, в фешене-
бельном районе, таком, как ваш Мэйфейр... Ей далеко за сорок, и выглядит она
соответственно возрасту. Работает в приемной у одного здешнего врача, доволь-
но известного и, между прочим, англичанина... Должен сказать, что, прежде чем
явиться к ней с визитом, я послал одного из своих людей узнать, не видал ли
кто-нибудь, чтобы женщина, похожая по описанию на мисс Теннант, входила или
выходила из дома, где живет эта Пирс. Нет, никто не видел. Я также проверил,
не числится ли за Пирс каких-либо грехов. Тоже нет. . . Поэтому я решил, что
ничего не потеряю, если пойду и выложу ей все напрямую... Я думал, она на ме-
ня накинется, оказалось - ничего подобного. Она не отрицает, что в августе
была в Лондоне и что арендовала там "фиесту" в агентстве "Херц". Но упорно
отказывается от того, что знает мисс Теннант, не говоря уже о том, что была у
нее.
- Но это же чепуха! - отозвался Фицпатрик. - Если она не приходила к Клэр,
то каким же образом нам удалось ее вычислить?
- Она утверждает, что ездила в Челси за покупками, а потом ужинала с друзь-
ями в ресторане на Кинге-роуд.
- Тогда почему ее машина очутилась на Тайт-стрит? Не знаю, помните ли вы
Лондон, но от Тайт-стрит до Кингс-роуд добрых десять минут ходьбы.
- Верно. Перед тем как пойти к Пирс, я посмотрел карту Лондона. И когда вы-
сказал ей это соображение, она ответила, что плохо знает тот район и что бли-
же, чем на Тайт-стрит, не нашлось места припарковать машину. Резонно?
- Пожалуй, - согласился Фицпатрик. - Но чем она объясняет то, что видели,
как она уезжала вместе с Клэр, а какой-то мужчина выносил чемоданы Клэр?
- Опять же она излагает довольно правдоподобную историю. Говорит, что отво-
зила домой супружескую пару, с которой была в ресторане, и что ваш свидетель
видел именно их, когда они садились в машину...
- А что же по поводу мужчины с чемоданами? Интересно, кто это едет на ужин
с чемоданами?
- Пирс утверждает, что это были не чемоданы, а картонные коробки с ручками.
- Что?
- Картонные коробки с ручками. Может, вы сами сумеете проверить ее объясне-
ние? По ее словам, она купила кое-какие вещи в магазине фирмы "Ягер" на
Кингс-роуд. "Ягер" - так вроде это произносится?
- Да...
- Так вот, в "Ягере" покупки, судя по всему, положили в две серые картонные
коробки с пластиковыми ручками. И хотя коробки были не особенно тяжелыми,
мужчина, который с ней был, настоял, по словам Пирс, на том, чтобы донести их
от ресторана до машины.
- Эти коробки все еще у нее?
- Нет. Но она показала мне пальто и брючный костюм с этикетками от "Ягера".
- Насколько мне помнится, - неуверенно сказал Фицпатрик, - "Ягер" действи-
тельно пользуется такими коробками. Месяц назад я купил у них костюм, и его
упаковали в серую коробку с пластиковой ручкой...
- Итак, я понял, ваш свидетель находился в квартире на третьем этаже и в
соседнем подъезде, верно?
- Да.
- И все события, очевидцем которых он был, происходили после наступления
темноты?
- К тому времени, когда они уехали, наверняка было совсем темно.
- Скажите, мистер Фицпатрик, насколько надежен этот ваш свидетель? Мне на-
чинает казаться, что он не очень-то разобрался в том, что видел, и сделал не-
верные выводы. Это возможно?
- Боюсь, что очень даже возможно!
На самом же деле радио у Гинзела было в полном порядке. Минут за десять до
того, как его начал вызывать Кэйхилл, напарник Гинзела, рослый негр с сонными
глазами, по имени Энджело, обменялся приветствием с водителем встречного гру-
зовика, который предупредил, что на развилке возле Брикелл-авеню стоят поли-
цейские и штрафуют всех подряд.
Тогда-то Гинзел впервые заметил, что мотор их машины как-то странно стучит.
- Как ты думаешь, что это такое? - спросил он у Энджело.
Энджело выключил радио, чтобы получше прислушаться.
- Может, трансмиссия полетела?
Опасаясь серьезной поломки, Гинзел остановился и вместе с Энджело несколько
минут безуспешно пытался отыскать причину странного стука.
Так ничего и не добившись, оба залезли в кабину и снова тронулись в путь,
начисто позабыв о том, что выключили радио.
Дюкасс раскладывал хирургические инструменты на подносе со специальной про-
кладкой, которая держала их как магнит, когда из динамика, висевшего на пе-
редней стенке прицепа, раздался голос Энджело:
- У нас забарахлил мотор, ребята. Какая-то неполадка. Хорошо бы на всякий
случай проверить, как действуют ваши электроаппараты. Ясно?
Дюкасс взглянул на часы и громко выругался. До назначенного часа осталось
всего пятнадцать минут - некогда разбираться с неполадками.
Осторожно, чтобы не потерять равновесия - прицеп мотало из стороны в сторо-
ну, - он протиснулся мимо подстилки, на которой лежала Клэр, и подошел к
пульту управления.
- Придется проверить все сверху донизу и по порядку, - сказал он двум своим
помощникам в резиновых фартуках.
Дюкасс щелкнул выключателями в первом ряду, и фальшивая перегородка в зад-
ней части прицепа разошлась на две половины, которые начали поворачиваться
вокруг своей оси, обнаруживая ряды завернутых в холст туш. Как только две
секции фальшивой перегородки стали параллельно друг1 другу, они поехали в раз-
ные стороны, пока не замерли в пазах вдоль стенок прицепа.
Дюкасс щелкнул очередным выключателем, и пандус, на котором стоял разбитый
"фольксваген", мягко поплыл между рядов туш и замер у самых дверей.
- С этим как будто все в порядке, - сказал Дюкасс. - Теперь проверим трав-
матическое оборудование.
Он повернулся к пульту и дернул на себя какой-то рычаг. На этот раз по
рельсам, проложенным от передней перегородки прицепа к задней, двинулось спе-
циально оборудованное зубоврачебное кресло. Оно остановилось в шести дюймах
от "фольксвагена". На противоположном конце рельсовой дорожки, на уровне
кресла, была смонтирована секция "фольксвагена", состоящая из верхней стойки,
к которой крепится лобовое стекло, части приборной доски, рулевой колонки с
рулевым колесом и ножных педалей. Из стойки и приборной доски угрожающе тор-
чали осколки стекла.
Как только кресло очутилось возле "фольксвагена", по обе стороны прицепа
замигали красные огни.
- Всем ясно? - спросил Дюкасс, поднимая руку к очередному выключателю. - А
теперь...
Ударила струя сжатого воздуха, и кресло, точно ракета, устремилось вперед
по рельсам, пока не остановилось, задрожав, в семи с четвертью дюймах от ру-
левого колеса.
- Прекрасно. - Дюкасс снова посмотрел на часы. - Мы уже, наверное, почти
доехали, поэтому, пока давление воздуха поднимается, давайте-ка посадим Тен-
нант в кресло и пристегнем ремни.
В черно-желтой патрульной машине, что шла на восток по шоссе Саут-Дикси,
полицейский, сидевший рядом с водителем, вдруг повернулся к своему напарнику.
- Послушай, сержант, - оглядываясь назад, сказал он, - не этот ли фургон с
мясом кто-то пытался вызвать по радио несколько минут назад?
Сержант посмотрел в боковое зеркало.
- Если это он, то что-то уж очень быстро гонит.
- Давай остановим, а?
Сержант ответил не сразу. Пока дежурство шло без происшествий, но они подъ-
езжали как раз к тому месту, где разрешен поворот патрульным машинам и каре-
там "скорой помощи".
- Давай.
Включив "мигалку", сержант перебрался в левый ряд, тормознул, завизжав ши-
нами по асфальту, развернулся и помчался в обратном направлении.
Обогнав несколько машин, он пристроился позади огромного десятиколесного
рефрижератора и начал определять его скорость.
- Так я и думал, - проворчал он. - Вот сукин сын, прет как одержимый! Ну-
ка , давай выясним, в чем дело...
Второй полицейский, взяв мегафон, поднес его ко рту.
- Полиция! - размеренно и четко произнес он. - Посмотрите в зеркало, умень-
шите скорость, подайте в сторону и остановитесь!
Тотчас загорелись красные тормозные огни рефрижератора. Замигал сигнал по-
ворота, фургон стал прижиматься к обочине, быстро гася скорость.
Обе машины остановились. Полицейские, отстегнув привязные ремни, надели
свои соломенные шляпы и вылезли на испещренное пятнами нефти шоссе.
Гинзел уже опустил стекло в окне, когда сержант не спеша подошел к кабине.
- Что случилось, сержант? - спросил он.
- Заглуши мотор и предъяви права.
Гинзел вытер вспотевшие ладони о белый комбинезон, вынул из кармана доку-
мент и вручил его сержанту.
- Все в порядке, - сказал сержант, проверив права. - А теперь, может, объ-
яснишь мне, почему ты превысил скорость на целых десять миль, а?
Гинзел ткнул кулаком в рулевое колесо.
- Так я и знал! - повернулся он к Энджело. - Показатель скорости снова
врет!
Сержант покачал головой, словно досадуя на то, что Гинзел не сумел приду-
мать отговорки поумнее.
- А что с вашим радио? Тоже в неисправности, а?
Гинзел бросил на него озадаченный взгляд, нагнулся и покрутил ручку прием-
ника. Внезапно в кабину ворвался шум голосов. "У тебя что, зуб на меня?м -
мучительно громко допытывался кто-то. "Еще какой!" - послышался ответ. "Что
представляет собой ваш десять-двадцать тире один-восемь?"
Гинзел выключил звук и, бросив недобрый взгляд на Энджело, снова повернулся
к сержанту. Рядом уже стоял патрульный, он с фонариком в руках обошел фургон,
осмотрев кузов и шины.
- Все в порядке? - спросил его сержант.
Патрульный кивнул.
- Проверить сцепление?
Сержант начал что-то говорить, но слова его утонули в грохоте проходившей
мимо бензиновой цистерны. Он повернулся к Гинзелу и, как только шум стих,
сказал.
- На этот раз я не стану тебя штрафовать. Но только потому, что мы слышали,
как ваш диспетчер велел вам вернуться на склад.
- На склад? Почему? Что случилось?
- Твоя мать заболела.
На лице Гинзела - весьма кстати - появилось испуганное выражение.
- О господи! - взъерошив рукой волосы, простонал он.
- Где ваш склад?
- Возле Ориндж-Боул...
- Ладно, разрешаю тебе развернуться там, где разворачивается "скорая по-
мощь". - Сержант показал на разрыв в осевой линии в четверти мили от них. -
Понятно? Поезжай туда и жди меня. Не очень-то расстраивайся, приятель, - до-
бавил он, в то время как его напарник уже зашагал к патрульной машине. - И
помни, заботясь о безопасности на шоссе, ты заботишься о собственной жизни.
Сержант отошел от кабины и, как только на шоссе появился просвет, дал фур-
гону знак трогаться.
Когда фургон двинулся с места, трое сидевших в прицепе спрятали свои кольты
сорок пятого калибра в кобуру.
Мигали красные предупредительные огни, и кресло, действие которого они про-
верили минут десять назад, снова стояло наготове. Только теперь в нем сидела
Клэр Теннант.
- Отстегните ремни, - приказал своим помощникам Дюкасс. - На сегодня бал
отменяется.
ЕЕ
Фицпатрик пообещал ди Сузе, что позвонит, как только узнает что-нибудь но-
вое . Поэтому, приняв душ и приготовив себе чашку кофе, он позвонил и переска-
зал все, что сообщил ему Липпенкотт четыре часа назад.
Ди Суза обиделся.
- Но я уверен, что это была мисс Теннант! - настаивал он. - На ней был
брючный костюм, какие сейчас в моде, а на голове - завязанная сзади пестрая
косынка... Что же касается утверждения этой Пирс, будто они несли картонные
коробки - придумает же! - то это полная чепуха. Это были чемоданы. И не се-
рые , а коричневые. Одинаковые коричневые чемоданы с ремнями... Может, что
другое у меня и начинает сдавать, - добавил он, - но на зрение я пока не жа-
луюсь !
Фицпатрик пришел в редакцию как раз перед совещанием по тематике, которое
начиналось в 10.30. Поскольку до разгара осенней рекламной шумихи еще остава-
лось несколько недель, завтрашняя газета не должна быть толстой, страницы ее
в основном займут статьи, посвященные проблемам садоводства, темам, интере-
сующим женщин, и телевизионным программам на уик-энд.
Как часто бывало по пятницам, Фицпатрик и на этот раз ушел с совещания, ни-
чего не предложив и не получив никакого задания. У его секретарши был выход-
ной, утренние газеты он успел просмотреть еще дома, поэтому, захватив из сто-
ловой стаканчик кофе, который почти невозможно было пить, он принялся отыски-
вать , что бы почитать.
На соседних столах он нашел "Спорте иллюстрейтед", "Ньюсуик" и "Тайм".
Усевшись на свое место, он положил ноги на металлическую, всю в царапинах,
крышку стола и начал листать "Тайм".
Но мысли его были далеко. Уверенность ди Сузы, утверждавшего, будто он ви-
дел, как уезжала именно Клэр, а не кто-нибудь другой, и еще более обезоружи-
вающее обстоятельство - то, что он совершенно точно описал ее чемоданы, - ра-
зожгли в Фицпатрике прежние страхи.
А не взять ли неиспользованную часть отпуска и не махнуть ли в Майами, что-
бы самому все разнюхать?
Отложив в сторону "Тайм", он принялся подсчитывать, во что примерно ему
обойдется такая поездка, и довольно быстро пришел к выводу, что о 8800-
мильном путешествии туда и обратно за собственный счет - при том, что фунт
стерлингов по отношению к доллару по-прежнему очень обесценен, - не может
быть и речи.
Он скомкал листок бумаги, на котором производил подсчеты, кинул его в кор-
зинку и снова взялся за "Тайм".
Журнал раскрылся на странице, где на снимке из самолета выходит Фрэнк Ман-
чини, воздев над головой руки, словно боксер, приветствующий своих болельщи-
ков . Рядом была помещена фотография брата президента: он был в клетчатой ру-
башке, в одной руке банка с пивом, в другой - плакат с надписью: "Защищайте
свое право носить оружие". Ниже шел заголовок: "Борьба за контроль над оружи-
ем", а под ним: "С такими друзьями и враги не нужны".
Фицпатрик начал читать статью: "В разгар полемики по поводу законопроекта о
контроле над продажей огнестрельного оружия (см. "Тайм" от 11 авг.) у прези-
дента вдруг появились неожиданный противник и еще более неожиданный союзник.
Против принятия законопроекта выступает родной брат президента, а за - чело-
век, способный играть по крупному, издатель порнографических журналов Фрэнк
Манчини ("Настоящий законопроект - первое разумное предложение за все семь
лет правления")".
Фицпатрик потерял интерес к статье. Но только он собрался было перевернуть
страницу, как его взгляд упал на абзац в конце первой колонки: "Находясь в
фешенебельной клинике в Майами-Бич, где ему предстоит операция по пересадке
сердца, Манчини объясняет свое в корне изменившееся отношение к проблеме кон-
троля над оружием тем, что..."
"Минутку! - подумал Фицпатрик, закрывая журнал, чтобы взглянуть на обложку
и убедиться, не попался ли ему старый номер. - Если Манчини в Майами, может,
я сумею уговорить начальство послать меня туда?"
Как корреспондент, специализирующийся на научно-популярных статьях, Фицпат-
рик любил считать, что он сам себе хозяин. В действительности же у него было
два босса: редактор отдела новостей и редактор отдела статей и очерков. От
мысли попытаться уговорить редактора отдела новостей командировать его в Май-
ами он отказался сразу, поскольку сообщение о предполагающейся пересадке
сердца Манчини могло занять не более одного абзаца, да и то в колонке, где
публиковались сообщения из Америки. По той же причине это событие не пред-
ставляло интереса и для отдела статей и очерков: в Англии Манчини мало кому
был известен. Однако на этом материале можно сочинить историю о страданиях,
выпадающих и на долю людей богатых, излюбленная тема (по крайней мере, этого
убеждения твердо держались на Флит-стрит) газет с массовым тиражом. А заце-
пившись за нее, попробовать нанизать еще сотни две слов о том, как делают пе-
ресадки в Англии.
Отчетливо сознавая, что стоящая перед ним задача не из легких, Фицпатрик
тем не менее решил попытать счастья и направил свои стопы в кабинет редактора
отдела статей и очерков.
- Ты слышал, что Фрэнку Манчини собираются сделать пересадку сердца? спро-
сил Фицпатрик, стараясь говорить так, будто это было величайшее после распя-
тия Христа событие.
Но редактора отдела статей и очерков, худого, бледного молодого человека с
манчестерским выговором, было не так-то легко провести.
- Впервые слышу, что у него вообще есть сердце, - отозвался он, поднимая
глаза от гранок, правкой которых был занят. - Ну и что в связи с этим?
Фицпатрик положил перед ним журнал.
- Вот, - указал он на сообщение про Манчини. - Из этого можно выжать инте-
ресное интервью по поводу трансплантации.
Редактор прочитал несколько строк.
- Но тут говорится, что он в клинике в Майами! - воскликнул он. - Если ты
думаешь, что я пошлю тебя в Майами, то очень ошибаешься!
Повернувшись вместе с креслом, он снял со стоявшей на столе наколки вырезку
из газеты и сунул ее Фицпатрику.
- Если тебе нечего делать, посмотри-ка...
- Я занимался этим еще месяц назад. Напечатали всего раз. - Фицпатрик вер-
нул ему вырезку. - Послушай, - не отставал он, - а вдруг мне удастся разуз-
нать, кто донор? Поговорить с его женой, детьми, родителями... А еще лучше,
если донором окажется женщина. Что скажешь? Король женоненавистников с жен-
ским сердцем!
Редактор столкнул очки на лоб и потер покрасневшие глаза.
- Идея неплохая, - согласился он, - но все равно - нет. Помимо того что
вряд ли донор - женщина, нам предстоит сокращение расходов на пятнадцать про-
центов . И донора тебе ни за что не назовут. Это не положено.
- Знаем же мы ту, что отдала свое сердце Луи Вашкански. Ее звали Дениз Дар-
валь...
- Только потому, что это была первая пересадка сердца, - возразил редактор.
- С тех пор многое изменилось.
Фицпатрик решил, что надо попробовать другой подход.
- Знаешь, можно сделать неплохую статью о контроле над оружием.
Редактор сделал такое движение, будто спускает воду в туалете.
- Эту тему заездили окончательно.
- Минутку! Никто не писал о различных марках оружия, которые...
- Тоже не для нас! Во всяком случае, пока законопроект не выкинут на помой-
ку.
Фицпатрик пошел ва-банк.
- Ладно, скажу тебе правду. Мне нужно слетать в Майами дня на два по личным
делам.
- Я бы тоже не прочь! Знаешь, приятель, моя жена говорит, что, если я осме-
люсь только намекнуть, что на будущий год повезу ее и детей опять в Богнор,
она меня бросит.
- Я еду в Майами не отдыхать...
- Ты вообще туда не едешь, и точка. По крайней мере, не за счет моего отде-
ла.
Фицпатрик повернулся и пошел к двери. Но редактор уже начал оттаивать.
- Тебе очень нужно в Майами? - крикнул он вдогонку.
- Очень. Вопрос жизни и смерти.
- Чего же ты сразу не сказал, глупый ты человек? А потом, почему ты уверен,
что сумеешь пробраться к Манчини? Он сам публикует интервью, а не дает их.
- Я уже звонил в его контору в Нью-Йорке, - солгал Фицпатрик. - Можно счи-
тать , что договорился.
Редактор на секунду задумался.
- А ты согласен, пока будешь там, сочинить статью про Майами-Бич для нашего
рождественского приложения? Мы готовим путеводитель для туристов.
- За поездку в Майами я готов сочинить тебе статью хоть про тамошние клозе-
ты!
ЕЕ
- Через десять минут наш самолет совершит посадку в международном аэропорту
города Майами, - возвестила стюардесса. - Прошу не курить и пристегнуть при-
вязные ремни.
Фицпатрик собрал книжки и брошюры, купленные перед отлетом из Лондона, и
стал запихивать их в портфель. Потом сложил откидной столик, на котором рабо-
тал, перевел часы на пять часов назад - по местному времени было без двух ми-
нут девять вечера, - пристегнул ремни и принялся просматривать свои записи.
Стремясь выиграть побольше времени для поисков Клэр, он заранее набросал
статью для рождественского приложения. Статья, решил он, будет написана в
чуть циничном тоне - не настолько, правда, чтобы руководитель отдела рекламы
помчался сломя голову к редактору отдела статей и очерков и начал кричать,
что, если оскорбительные выпады не будут изъяты, им не миновать убытков, но
так, чтобы читатель понял: автор статьи - журналист, а не сочинитель рекламы.
Он начал с объяснения, что Майами и Майами-Бич - это два разных города: Майа-
ми - промышленный и торговый центр Флориды, а Майами-Бич - центр отдыха и
развлечений, и расположен он на длинном, узком острове, соединенном с матери-
ком несколькими перемычками с дорогами, идущими по гребню.
Дальше шли два абзаца, посвященных истории. Когда-то сонная рыбацкая дере-
вушка с населением менее трехсот человек, Майами с появлением в 1896 году же-
лезной дороги "Флорида Исткоуст рейлуэй" превратился в город. Горстка кишащих
крокодилами и москитами островов в заливе Бискейн сначала вообще никого не
интересовала, и только в 1910 году миллионер из Индианы Карл Фишер привез ту-
да рабочих, механизмы и слонов и начал долгую, трудную борьбу за превращение
песчаных дюн, мангровых топей и пальмовых зарослей в пляжи и сады с тропиче-
ской растительностью.
Потом Фицпатрик перешел к описанию теперешнего Майами-Бич, города-курорта,
где нет ни промышленных предприятий, ни аэродрома, ни железной дороги, ни ав-
тобусных линий, ни даже кладбища и где даже в зимний сезон на каждого местно-
го жителя приходится тридцать туристов. На этом острове нет почти ничего,
кроме магазинов, жилых домов и отелей. Отели эти стоят так близко друг к дру-
гу, что с главной проезжей улицы острова, Коллинз-авеню, почти не видно океа-
на. Он назвал отели, обставленные с невероятной роскошью, "ледяными дворца-
ми ", ибо благодаря кондиционерам температура воздуха в них никогда не подни-
мается выше шестидесяти восьми градусов13, чтобы дамы, помимо брильянтов,
могли носить еще и норку.
Если останется время, решил Фицпатрик, он сходит в океанариум, а обо всем
прочем: о музеях, зоологических садах, парках, полях для игры в гольф и иппо-
дромах - напишет, пользуясь сведениями из рекламных проспектов, которые, ко-
нечно же, можно найти в Бюро по туризму и в Торговой палате.
Обрадованный тем, что ему удалось одолеть половину этого нудного задания,
он отложил черновик в сторону и стал смотреть в иллюминатор. Из-под плоскости
правого крыла показалось нечто похожее на колье из драгоценных камней, не-
брежно брошенное на черный бархат - острова Ки-Бискейн, Вирджиния-Ки, Фишер-
Айленд и Майами-Бич.
А соединяли эти острова с плоским материком, усыпанным еще более ослепи-
тельными драгоценными камнями, несколько длинных узких лент из медленно дви-
жущихся красных и белых огней - это непрерывным потоком по дорогам имени Рик-
кенбеккера, Макартура и Джулии Таттл шли машины, понял он.
Острова скрылись под крылом самолета, и вскоре перед взглядом Фицпатрика
появилось переплетение ярко освещенных улиц и проспектов столицы штата Флори-
да - Майами.
+68° по Фаренгейту соответствует примерно +18° по Цельсию.
Его вдруг охватило уныние. Даже если Клэр где-то внизу - а из того, что он
прочел, он не понял, чем мог привлечь ее Майами, - как разыскать ее? По срав-
нению с той задачей, которую он поставил перед собой, найти иголку в стоге
сена - детская забава.
Он принялся заполнять таможенную декларацию, а когда закончил и надел туф-
ли, самолет уже зашел на последний круг и замигал огнями, предупреждая о под-
ходе к посадочной полосе.
Они быстро снижались, и, как только колеса коснулись земли, Фицпатрик снова
прильнул к иллюминатору в надежде разглядеть знаменитых норных сов, которые
живут в заповеднике между взлетно-посадочными полосами. В своей статье он уже
упомянул, что во Флориде их полным-полно, однако ни одной совы он не увидел.
Пройдя пограничный и таможенный контроль, Фицпатрик взял чемодан и пишущую
машинку и направился к выходу.
Он вовсе не считал, что Липпенкотт обязательно должен быть похож на Хамфри
Богарта в фильме "Мальтийский сокол", но человек с книгой Гиббона14 "История
упадка и гибели Римской империи" (по которой, предупредил Липпенкотт, Фицпат-
рик сможет его узнать) никак не соответствовал тому, каким он его себе пред-
ставлял. Липпенкотт оказался мужчиной больше шести футов ростом, с широким
открытым лицом, густыми каштановыми волосами и аккуратно подстриженной бород-
кой. На нем были затемненные авиаторские очки, джинсы и куртка нараспашку -
черная, кожаная, с косыми карманами. На груди поверх футболки висел огромный
серебряный медальон.
Фицпатрик вначале решил, что кто-то другой с той же целью использовал Гиб-
бона, но тем не менее рискнул подойти.
- Эд? Эд Липпенкотт?
- Майк? Привет! Добро пожаловать в Майами!
Покончив со знакомством, Липпенкотт поднял чемодан Фицпатрика, и они стали
пробираться к выходу.
- Сколько времени вы предполагаете пробыть в Майами?
- Самое большее неделю. Уговорил редактора поручить мне статью про Фрэнка
Манчини.
- Да, я слышал, что он здесь. А о чем конкретно?
- Ему будут делать пересадку сердца, - ответил Фицпатрик, и как раз в это
время усиленный динамиками голос объявил о прибытии очередного рейса.
- Пересадку чего? - не расслышал Липпенкотт.
- Пересадку сердца. Надеюсь, что сердца, а не то меня ждут крупные неприят-
ности. Хотя в его конторе официально не подтвердили, что ему предстоит пере-
садка сердца, отрицать тоже не стали, а это уже кое-что значит.
Автоматические двери раздвинулись, и они очутились на улице. На западе еще
пылало алое пламя субтропического заката, и воздух был теплый и густой, как
кровь.
- Меня самого чуть инфаркт не хватил, когда я услышал, что он выступает за
закон о контроле над оружием, - сказал Липпенкотт, пока они пробирались
сквозь медленно движущийся поток машин, такси и аэропортовских автобусов. Я
не шучу, он, в самом деле, призывает голосовать за проект. Этому посвящены
целые страницы во всех его газетах, теле- и радиопередачи. Он даже советует
пикетировать сенаторов и конгрессменов! - Он помолчал, гася сигарету. - Все
это весьма похвально, только хорошо бы спросить его: коли он стал так беспо-
коиться о росте преступности в стране, почему он не принимает никаких мер,
чтобы уменьшить количество насилий, которые показывают нам его телевизионные
станции каждый вечер? Известно ли вам, что большинство детей в нашей стране,
прежде чем стать взрослыми, успевают увидеть по телевизору что-то около три-
Гиббон, Эдуард (1737 - 1794) - английский историк.
дцати пяти тысяч убийств? Тридцать пять тысяч! А мы еще удивляемся, когда
слышим, что число зверских преступлений растет не по дням, а по часам!
- Он, наверное, скажет, что его стараниями их стало меньше, - ответил Фиц-
патрик . - Но это хороший вопрос, я внесу его в свой список.
Липпенкотт привел его на просторную, залитую ярким светом стоянку для ма-
шин.
- Между прочим, в какой он больнице?
- В какой-то клинике Снэйта.
- Черт побери! Да ведь как раз там работает Марта Пирс! Разве я вам не го-
ворил?
- Вроде нет... Скажите, Эд, вы случайно не знаете, тот ли это Снэйт, в свя-
зи с которым было столько шума года два назад? Он предлагал заранее готовить
органы для трансплантации.
- Он самый.
Фицпатрика это сообщение взволновало.
- А что? Вы его знаете?
- Я знаю о нем. Он считался превосходным хирургом. Работать с ним было
трудно, но впечатление он производил. По правде говоря, как раз накануне
скандала ходили слухи, что его выдвинут на Нобелевскую премию.
- Так почему же он кончил тем, что руководит клиникой для стариков здесь, в
Майами?
Фицпатрик пожал плечами.
- Наверное, скрывается...
- Скрывается и заколачивает деньгу!
Липпенкотт подошел к многоцветному фургону-"крайслеру" с хромированными
дисками на колесах, отпер заднюю дверь и поставил на пол чемодан и машинку.
Внутри, заметил Фицпатрик, была черная стеганая обивка, посреди салона стоял
столик красного дерева с двумя скамейками, покрытыми искусственным мехом, а
рядом с полным бутылок баром находилось что-то похожее на электродуховку.
И уж никак с этой обстановкой не вязались наклейки и надписи, которыми был
облеплен задний бампер машины. Одна из наклеек гласила: "Если тебе не по душе
полиция, в следующий раз, когда будешь в беде, сразу зови священника".
- Итак, когда же вы намерены повидаться с Пирс? - спросил Липпенкотт, запи-
рая заднюю дверь.
- Еще не знаю. Я пытался звонить ей из Лондона, но ее никогда не бывает до-
ма. Может, завтра утром.
- Если ди Суза говорит правду и действительно видел, как Клэр села в машину
Пирс, тогда, должен признаться, я ничего не понимаю. Зачем доказывать свое
алиби, словно ей предъявляют обвинение в убийстве, когда куда проще сказать:
"Да, я ее знаю, она здесь, все в порядке, я передам ей, что вы звонили, до
свидания!"
Липпенкотт обошел машину и открыл переднюю дверцу Фицпатрику.
- Во всяком случае, спешить не следует, - продолжал он, убирая с сиденья
журнал "Рэмпартс". - Может, с первого взгляда это незаметно, но Майами - го-
род, где довольно много преступного элемента.
- В Майами? - Фицпатрик сел в машину.
- Представьте себе! - Липпенкотт уселся рядом, включил фары и зажигание и
нажал клавишу стереомагнитофона. Фицпатрик собрался с духом, ожидая, что на
него сейчас обрушится лавина рок-музыки. Но вместо этого в машине зазвучал
серебристый каскад струнных инструментов из первой части Хаффнеровской симфо-
нии Моцарта. - В Майами на зиму раньше съезжалась вся мафия, - продолжал Лип-
пенкотт . - Один раз они тут все собрались: Джейк и Мейр Лански, Джо Адонис,
Винсент Эло, Фил Тросточка, Ковалик... Даже Аль Капоне отдал богу душу на од-
ном из островов в заливе Бискейн... Кифтаувер многое сделал, чтобы очистить
город от преступного элемента, но, когда в конце пятидесятых годов Кастро вы-
гнал с Кубы Батисту, тамошние гангстеры, прикрыв свои заведения, перебрались
сюда... Сегодня Майами можно назвать кокаиновой столицей мира. В нашем городе
торговля наркотиками приносит ежегодно доход в восемь миллиардов долларов...
Липпенкотт включил скорость и начал выезжать со стоянки.
- Поэтому, друг мой, действуйте осторожно, - посоветовал он. - И если за-
вязнете в ситуации, которая вам будет не по зубам, звоните мне. Может она и
мне окажется не по зубам, но, по крайней мере, нас будет двое.
На следующее утро из-за разницы во времени Фицпатрик проснулся на рассвете.
Он остановился в одном из недорогих отелей на южной оконечности Майами-Бич,
поэтому, выпив кофе из автомата, он отправился прогуляться по парку вдоль
океана, совсем пустому, если не считать какой-то пары, бежавшей трусцой вдоль
кромки прибоя.
Когда он вернулся в отель, было уже без четверти восемь. В Лондоне без чет-
верти час. Настроившись преодолеть нежелание духа и тела подчиняться разнице
во времени, Фицпатрик позвонил и попросил принести ему завтрак: апельсиновый
сок, яичницу с беконом и кофе.
Покончив с завтраком, он выставил в коридор столик, на котором привезли
еду, и повесил на дверную ручку картонку с надписью: "Просьба не беспокоить".
Потом достал из чемодана портативный магнитофон и поставил его рядом с теле-
фоном. Набрав номер автомата, который постоянно читает молитвы, он проверил,
идет ли запись, а затем попросил телефонистку соединить его с номером Марты
Пирс.
Ответила ему, судя по голосу и акценту, пожилая негритянка.
- Будьте добры позвать миссис Пирс.
- Не знаю, дома ли она, - буркнула женщина. - А кто ее спрашивает?
- Майкл Фицпатрик.
На другом конце трубку не положили, а скорее бросили, и он слышал, как жен-
щина удалялась, громко топая и что-то бурча себе под нос.
Прошло, показалось ему, несколько минут, прежде чем она вернулась.
- Миссис Пирс нет дома.
- Может, вы скажете мне номер телефона, где я мог бы ее найти?
- Извините, мистер, я прихожу сюда только убирать.
Фицпатрик сказал намеренно оживленным тоном:
- Нет так нет. А можно в таком случае поговорить с мисс Теннант?
- С кем?
- С Клэр Теннант. Насколько мне известно, она гостит у миссис Пирс.
- Здесь никакой Теннант нет.
- Вы не ошибаетесь? Мисс Теннант, англичанка, высокая и...
- Не ошибаюсь. Послушайте, откуда вы звоните-то?
Фицпатрик назвал свой отель и дал номер телефона.
- Пожалуйста, попросите миссис Пирс, когда она вернется, позвонить мне.
Женщина пробормотала что-то в ответ, но он ничего не понял, а когда начал
благодарить ее, она, не дослушав, повесила трубку.
- Вот чертовка! - громко выругался он. Потом попросил телефонистку соеди-
нить его с клиникой Снэйта. Но и там Пирс не было, и она не должна была поя-
виться .
Он закурил и стал думать, что делать дальше. Смысла караулить ее возле дома
вроде нет: он понятия ведь не имеет, как она выглядит, да и Клэр - он теперь
не сомневался - у нее не живет. Он посмотрел на часы: без четверти девять. В
девять ровно, решил Фицпатрик, он позвонит в контору Манчини, уточнит, когда
и где состоится интервью, а затем проведет часа два в океанариуме. Пирс вряд
ли позвонит в первой половине дня, а если он через полчаса тронется в путь,
то к полудню вернется обратно.
Но уйти ему удалось только в половине одиннадцатого.
Когда Манчини сообщил по телексу в Лондон о своем согласии на интервью, ни
о каких условиях речи не было. Однако, позвонив к нему в контору, Фицпатрик
узнал, что не только должен представить заранее список вопросов, но и полу-
чить от Манчини пдобро" на свою статью до ее публикации.
После долгих споров пришли к компромиссу: контора не будет настаивать на
представлении заранее списка вопросов при условии, что Фицпатрик обещает не
интересоваться предыдущими браками Манчини. Если же он позволит им просмот-
реть окончательный вариант статьи, чтобы, как они выразились, "выправить фак-
тические ошибки, а не точку зрения автора", они не будут настаивать на согла-
совании текста с Манчини.
Но затем, когда торг был завершен, ему преподнесли новый сюрприз: Манчини
не в Майами, а в клинике на Багамских островах. Однако не успел Фицпатрик
возмутиться, как было сказано, что для него заказан вертолет, который через
четыре дня доставит его на остров и обратно.
Фицпатрик собрал свои бумаги, завязал галстук, надел пиджак и в лифте спус-
тился в вестибюль.
Дожидаясь, пока портье возьмет у него ключ от номера, Фицпатрик достал кар-
ту города и начал ее изучать. Он убедился, что вороне, если ей захочется по-
бывать в океанариуме, лететь всего пять миль, а вот ему придется, сделав раз-
ворот в северной части Майами, проехать целых пятнадцать миль.
Когда портье освободился, Фицпатрик спросил у него, правильны ли его расче-
ты.
- Боюсь, что да, мистер Фицпатрик, - ответил портье. - Между нами и Вирджи-
ния-Ки нет мостов. Вам вот что придется сделать...
В океанариуме Фицпатрик очутился только в четверть двенадцатого. На поездку
ушло тридцать пять минут. Сначала по дороге Макартура он перебрался на мате-
рик, потом машина пошла на юг по Бискейн-бульвару, мимо тропического парка
вдоль залива, затем по Брикелл-авеню (где ее задержали на десять минут демон-
странты, требующие более строгого соблюдения законов), а оттуда - опять через
залив, только на этот раз по дороге Риккенбеккера.
Купив входной билет и путеводитель, Фицпатрик по длинной, обсаженной де-
ревьями аллее с цветочной полосой посередине спустился к зданию океанариума.
Над входом чуть шевелились от легкого ветерка флаги, но в парке было удушливо
жарко и влажно.
Ускорив шаг, он прошел мимо двух каменных дельфинов и очутился в сумрачном,
охлаждаемом кондиционерами вестибюле.
Поостыв возле просмотровых окон помещения, которое в путеводителе именова-
лось "главным океанариумом" и представляло собой наполненный водою бассейн
шириной в восемьдесят футов и глубиной в шестнадцать футов, где жили бутылко-
носые дельфины, морские черепахи, мурены и гигантский морской окунь, он пере-
шел к меньшему по размерам бассейну, в котором обитали сверкающие яркой чешу-
ей рифовые рыбы.
Выбравшись вновь на улицу, он прошагал под монорельсовой дорогой, минут де-
сять наблюдал за игрой двух огромных черно-белых дельфинов-касаток, а потом
направился на другую сторону парка, где среди деревьев проглядывал золотой
геодезический купол.
По дороге он заглянул в кафетерий, выпил виски и снова тронулся в путь, но
не успел уйти далеко, как услышал, что его зовут. Он обернулся и увидел, что
к нему бегут два рослых человека.
Тот, что был повыше и постарше, улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.
- Мистер Фицпатрик! - обрадовался он. - Наконец-то мы вас нашли. - И, сняв
серую соломенную шляпу, тыльной стороной огромной ручищи вытер со лба пот. -
Ну и жара! - Он обмахивался шляпой. - Меня зовут Моралес, а этот джентльмен,
- он кивнул в сторону своего лысеющего спутника, с пухлой, как у младенца,
физиономией, украшенной бакенбардами и тонкой полоской черных усиков, - мис-
тер Санчес. - Моралес помолчал, чтобы смахнуть каплю пота с кончика похожего
на луковицу, чуть тронутого рябинками носа. - Мы из иммиграционной службы. -
У него был акцент уроженца Кубы.
- Мистер Фицпатрик, у вас случайно нет при себе паспорта? - спросил Санчес.
Голос у него был более низкий, чем у Моралеса, и говорил он с менее заметным
акцентом.
- Паспорта? - Фицпатрик снял темные очки и поочередно оглядел обоих мужчин.
- Нет, я оставил его у себя в номере. А в чем дело?
- Не хотелось бы огорчать вас, - печально покачал головой Моралес, - но к
вам в номер забрались грабители.
- Не может быть! - удивился Фицпатрик. - Не прошло и часа, как я уехал... А
кроме того, - добавил он с вдруг вспыхнувшим подозрением, откуда вы узнали,
где меня искать?
- Нам сказал портье, - объяснил Санчес. - Грабители, кажется, почти ничего
не взяли, поэтому мы и решили, что их, по-видимому, интересовал ваш паспорт.
В Майами за паспорт платят большие деньги.
- О господи! - вздохнул Фицпатрик. - Только этого мне не хватало...
Моралес пожал плечами, словно говоря: "И такое случается".
- В следующий раз лучше храните свой паспорт в сейфе отеля, понятно?
Фицпатрик кивнул.
- Машинку мою украли? - спросил он. - И магнитофон, наверное, тоже?
- Магнитофон? - В небольших, близко посаженных глазках Моралеса вспыхнула
тревога. - Никакого магнитофона я не видел. - Он повернулся к Санчесу. - Ты
видел магнитофон?
Санчес решительно замотал головой.
- Нет, магнитофона там не было. - Он посмотрел на часы. - По правде говоря,
нам хотелось бы, чтобы вы поехали с нами в отель составить список пропавших
вещей. Не возражаете?
Моралес надел шляпу, готовясь тронуться в путь.
- Мы вас долго не задержим, - объяснил он. - И потом доставим обратно в
океанариум.
- Хорошо, - согласился Фицпатрик. Но, когда они втроем пошли к выходу, он
вдруг остановился. - Я хотел бы взглянуть на ваши карточки.
Кубинцы обменялись недоуменным взглядом.
- Ваши удостоверения личности...
- А-а! - Моралес улыбнулся, снова блеснув золотыми зубами. - Конечно, ко-
нечно ! - заспешил он. - Мы покажем их вам в машине.
Фицпатрику вдруг припомнились разговоры о невиданном росте преступности в
Америке.
- Если не возражаете, я хотел бы посмотреть их сейчас.
Моралес стер с лица улыбку.
- Когда сядем в машину, - повторил он, беря Фицпатрика под руку. Пошли...
- Прошу извинить меня, но, пока я не увижу ваших удостоверений, я никуда не
пойду.
Санчес пробормотал что-то по-испански, и Моралес, нырнув в карман, вынул
черный, крокодиловой кожи бумажник. Фицпатрик успел заметить, что под пиджа-
ком через плечо у него висит кобура с автоматическим револьвером.
- Удовлетворены? - Он взмахнул перед носом Фицпатрика какой-то карточкой,
которая, как тот догадался, была всего лишь водительскими правами.
Фицпатрик уже сообразил, что, даже если в его номер действительно залезли
воры, вряд ли его будут разыскивать, и уж никак не чиновники иммиграционной
службы. Кто же тогда эти люди и зачем он им понадобился? Если бы подобная си-
туация возникла на экране кинотеатра, он бы четко знал, как следует посту-
пить. Надо поехать с ними, выяснить, в чем дело, и затем наброситься на них с
кулаками. А может, прямо сейчас наброситься на них? Если бы они не были вдво-
ем, он непременно пустил бы в ход кулаки. Но вступать в драку с двумя дюжими
молодчиками, которые к тому же при оружии, чистое безумие.
Он оглянулся в надежде, что поблизости окажется один из охранников океана-
риума . Их можно отличить по тропическому шлему на голове. Раньше они попада-
лись на каждом шагу, теперь же кругом были только посетители. Оставалось од-
но : бежать, и бежать быстро.
Пока Моралес засовывал свой бумажник обратно в карман, Фицпатрик круто раз-
вернулся и изо всех сил помчался вниз по аллее.
- Tu madre!15 - раздалось у него за спиной .
Впереди был мост, по которому шли люди. Вероятно, там запасной выход из
океанариума, решил он. Но, подбежав, понял, что это всего лишь один из пере-
ходов на небольшой, заросший деревьями островок, окруженный рвом с водой. Су-
дя по раздававшимся за спиной звукам, кубинцы приближались, а потому ему ни-
чего не оставалось, как перебежать через мост.
Очутившись на острове, он повернул налево. И увидел, что кубинцы раздели-
лись . Пока Моралес расталкивал локтями образовавшуюся на мосту толпу, Санчес
кинулся к следующему, параллельному первому, мосту.
Задыхаясь от быстрого бега, Фицпатрик круто остановился, не зная, что де-
лать дальше.
И вдруг он заметил, что в нескольких шагах от него на двух оранжевого цвета
фермах через ров перекинута широкая доска с поручнями, на которых висели два
спасательных пояса, - по-видимому, платформа, откуда служители кидают в ров
корм.
Пробравшись сквозь толпу, стоявшую у поручней, он пригляделся повниматель-
ней. Если сделать попытку перебраться через ров по платформе, то первые де-
сять шагов придется пройти по узкой-преузкой ферме. Удовольствие сомнитель-
ное, и, тем не менее, поскольку кубинцы приближаются с двух сторон, другого
выбора нет, решил он.
Смахнув со лба пот, он перелез через поручни и ступил на ближайшую ферму.
Раскинув руки, как это делают канатоходцы, медленно и осторожно переставляя
ноги, он двинулся к платформе.
Ему начали аплодировать, решив, что это входит в программу развлечений в
океанариуме.
Аплодисменты стали громче, когда на соседнюю ферму ступил Моралес и пошел
вслед за Фицпатриком.
Фицпатрик догадался, что происходит, но не позволил себе обернуться. Он
продолжал двигаться вперед по узкой перекладине.
Оставалось еще четыре медленных, осторожных шага, и он у цели. Схватившись
за поручни, он подтянулся и влез на платформу.
Моралес повернул голову и крикнул что-то Санчесу. Движение это было совсем
незначительным, но из-за него он потерял равновесие. Он падал медленно, сде-
лал сальто и ударился о воду животом, окатив зрителей фонтанчиком брызг.
Поскольку Моралес очутился в воде, Фицпатрик теперь не боялся встретиться с
Санчесом лицом к лицу. Но где он? Последний раз Фицпатрик видел Санчеса, ко-
гда тот устремился назад, туда, где он должен сойти на берег, спустившись с
Вашу мать (исп.)
платформы.
Зажав в кулаке на манер кастета свою данхилловскую зажигалку и три монеты,
Фицпатрик пустился его разыскивать.
Тем временем Моралес вынырнул из воды. Смахнув с лица длинные черные воло-
сы, он попытался скрыть свое замешательство и весело помахал зрителям.
Хотя они знали то, чего не знал он: во рву обитали акулы-людоеды, никто не
проявил беспокойства. Если бы он закричал, позвал на помощь или проявил хотя
бы малейшие признаки испуга, реакция зрителей была бы иной. Но Моралес улы-
бался, и они бездействовали, ибо не раз видели, как ныряльщики кормят из рук
мантовых скатов, мурен и гигантского морского окуня с головой бульдога, а
дрессировщики гарцуют верхом на дельфине-касатке.
Шагая по колени в воде, Моралес поднял голову и огляделся. Вылезти из рва
шириной в двадцать пять футов не очень-то просто, сообразил он. Ступенек ни-
где не видно, а над водой высотой, по меньшей мере, фута в четыре сплошь идет
стена из бетона.
И тут он заметил, что под мостом, по которому он шел раньше, проходит тру-
ба, соединяющая остров с парком. К ней, решил он, ему и следует добраться. Он
взберется на трубу, а с нее - на мост.
Когда Моралес двинулся к трубе, маленький мальчик в толпе зрителей дернул
отца за куртку.
- Папа, а почему этот дядя в воде?
Зная, что покоя не будет, пока он не даст ответа на вопрос, отец сказал
первое, что пришло в голову:
- Наверное, рекламирует какое-то средство, отгоняющее акул...
Догадку его быстро подхватили. Матери стали поднимать детей, чтобы им было
лучше видно, а все, кто захватил с собой фотоаппараты и кинокамеры, пригото-
вились запечатлеть то, что обещало быть кульминацией их посещения океанариу-
ма.
Первой присутствие Моралеса учуяла тигровая акула четырнадцати футов дли-
ной, что резвилась на противоположной стороне рва. Она не спеша повернулась,
и по ее широкой темной спине забегали блики от солнечных лучей. Еле приметно
шевеля серпообразным хвостом, она устремилась туда, откуда исходили сигналы,
которые она ощущала сенсорными клетками, пучками расположенными вдоль ее тела
с обоих боков.
Заметив появление акулы, чей темный спинной плавник разрезал воду без еди-
ного всплеска, толпа зашевелилась и взволнованно зашепталась.
Моралес обернулся, чтобы посмотреть, что так привлекло внимание зрителей, и
чуть не потерял сознание от страха.
Шагая по воде, он с ужасом увидел менее чем в трех футах справа огромную
черную тень - она скользнула и, круто развернувшись, прошла рядом с другой
стороны.
Во время падения Моралес поцарапал щиколотку о стальную ферму. Царапина бы-
ла крохотной, и вытекшая из нее капля крови тотчас растворилась в воде.
Моралес даже не подозревал, что оцарапал нору, но тигровая акула уже давно
об этом знала. Как и все ее собратья, она безошибочно чуяла мельчайшую долю
крови в воде.
Акула снова развернулась и на этот раз прошла так близко, что Моралес еле
удержался на ногах. Восхищенная толпа разразилась громким: "01е!"16
Пожилая дама в белых шортах до колен повернулась к стоявшему рядом с ней и
перегнувшемуся через поручни мужчине.
- Как вы думаете, с ним ничего не случится? - спросила она. - Может, по-
звать служителя?
Мужчина лизнул мороженое.
- Успокойтесь, мэм, - ответил он, по-техасски растягивая слова. - Если бы
что было не так, служителя давно бы уже вызвали.
Жена техасца, повиснув на поручнях, из-за его спины успокаивающе улыбнулась
пожилой даме.
- Вчера в "Тропическом раю" нам показали схватку человека с крокодилом, -
сказала она. - Раз там ничего не случилось, значит, и здесь не случится.
Тигровая акула снова скользнула мимо Моралеса и, чуть коснувшись его шерша-
вым, точно наждак, плавником, разрезала ему ладонь правой руки. А затем, по-
грузив спинной плавник под воду и оставляя за собой шлейф бурлящей пены, она
устремилась прямо к его ногам. Потом вдруг перевернулась и, расправив грудные
плавники, замерла. На глаза у нее наползла защитная перепонка, огромные челю-
сти раскрылись и, лязгнув, схватили левое бедро Моралеса стальным капканом.
Пока тигровая акула тащила истошно вопившего человека на середину рва, с
обеих сторон появились другие акулы.
Онемевшие от ужаса зрители только сейчас начали приходить в себя. Одни пы-
тались прикрыть рукой глаза детям, другие начали швырять в акул чем попало: в
воду полетели спасательные пояса, банки из-под кока-колы, даже фотоаппараты и
туфли.
Все было без толку. Через несколько секунд вода превратилась в кровавую пе-
ну, а обезумевшие акулы дрались за то, что осталось от Моралеса.
- Сегодня в океанариуме города Майами, штат Флорида, произошел случай, ко-
торый будет занесен в красную папку: нападение акул на человека с летальным
исходом, - объявил телеобозреватель, покончив с сообщением о вспыхнувшей в
Чикаго войне между гангстерами. - Жертвой оказался Анхел Моралес, который
упал в ров, где живут акулы-людоеды.
Липпенкотт подождал секунду и, убедившись, что следующее сообщение он уже
слышал в шестичасовой передаче новостей, выключил телевизор.
- Так, - повернулся он к Фицпатрику. - И что же произошло после того, как
исчез Санчес?
- Ничего особенного. Я решил вернуться и сцапать Моралеса, когда он вылезет
16 Традиционный возглас, которым зрители подбадривают тореадора во время корриды.
из воды, и тут узнал, что случилось. - Он пожал плечами. - Наверное, нужно
было тут же заявить в полицию, но я подумал, что лучше, пожалуй, провести
расследование собственными силами, чем просидеть полночи в полицейском участ-
ке , где мне будут задавать вопросы, на которые я не смогу ответить...
Приятельница Липпенкотта Линда Хьюит, потушив в пепельнице сигарету, подня-
лась с места. Стройная, узкокостная, с привлекательным мальчишеским лицом в
веснушках и коротко остриженными рыжими волосами, она была медсестрой в пси-
хиатрическом отделении больницы имени Джексона.
- Пойду переоденусь и придумаю, где лучше постелить Майку, - сказала она,
разглаживая полы своего белого больничного халатика. - А потом приготовлю
ужин. Нет возражений?
Фицпатрик принялся было извиняться за то, что причинил им беспокойство, но
они и слышать ничего не хотели.
- Пока Санчес на свободе, - заметил Липпенкотт, - вам безопасней оставаться
здесь, чем в отеле.
Линда была с ним полностью согласна.
- Только извините, что у нас такой беспорядок, - сказала она, оглядывая
комнату так, будто видела ее впервые. Кроме телевизора, кушетки и двух кача-
лок, в комнате были два стеклянных ящика с моделями судов, стилизованный под
старину телефонный аппарат из меди и множество разбросанных где попало гравюр
с изображением яхт. - Эд, наверное, говорил вам, что мы лишь недавно сюда пе-
ребрались , а так как оба работаем с утра до ночи, все не удается навести в
доме порядок.
В дверь позвонили.
- Наверное, Дик Бьюкэнен, - заметил Липпенкотт.
Линда направилась было к двери, но он остановил ее.
- Лучше я, - сказал он, вставая и вынимая из висящей на спинке стула кобуры
"смит-вессон". - На всякий случай, - пояснил он.
Через минуту Липпенкотт вернулся в сопровождении своего толстого, добродуш-
ного помощника, который, хотя они всего час назад виделись, снова с жаром по-
тряс Фицпатрику руку.
- Вещи ваши я принес, - сказал он. - Звонили из вашей газеты, просили им
позвонить. А в половине третьего звонила Пирс... И еще одно, - добавил он,
вынимая из нагрудного кармана клетчатого пиджака бланк телеграммы. - Ее при-
несли , как раз когда я там был...
Липпенкотт протянул Бьюкэнену банку пива.
- Майк, а вы?
Фицпатрик поднял глаза.
- Что?
- Еще пива?
- Нет, спасибо. - Он перечитал телеграмму. - С ума сойти!
- В чем дело? - спросил Бьюкэнен.
- Это из редакции. Послушайте: "Требуется текст нападения акулы океанариуме
для утреннего выпуска тчк фото есть тчк".
- И что же вы будете делать? - засмеялся Липпенкотт.
Фицпатрик скомкал телеграмму и бросил ее в корзинку.
- Меня ведь не было, когда ее принесли. И кроме того, если они уже получили
фотографии, значит, получат и текст...
- Тогда зачем же они обращаются к вам?
- Наверное, надеются, что их собственный корреспондент отыщет такие подроб-
ности, каких не будет в других газетах... Господи, если бы они только знали!
- Вы и вправду не хотите им звонить? А то - пожалуйста. - Липпенкотт кивнул
на аппарат, стоящий на штабеле из телефонных справочников в углу комнаты.
Фицпатрик покачал головой.
- Пока я не решу, как себя вести, не будем ничего усложнять.
- Ладно, - согласился Липпенкотт. - В таком случае почему бы нам не поси-
деть на воздухе и не обсудить, как действовать?
Он раздвинул стеклянную дверь и вывел их на настил из красного дерева. Во-
круг кумкаута, который пророс прямо в пробитое в полу отверстие, стояла еще
упакованная в пластик садовая мебель. Отсюда был виден залив, и за широкой
полосой свежего дерна, окаймленного можжевельником, - деревянный причал. У
причала стояла на якоре быстроходная прогулочная яхта, которую Липпенкотт,
как сказала Линда не без некоторой обиды, бережет "как зеницу окап. Яхта, на-
званная по имени героя детективов Реймонда Чэндлера "Марлоу", была длинной,
белоснежной, с чисто прибранным баком, окруженным высокими поручнями, с пока-
той рулевой рубкой с панорамным обзором и солярием на корме.
Бьюкэнен открыл банку с пивом и сделал большой глоток.
- Нашли Санчеса? - как только уселись, спросил он.
- Нет еще, - ответил Липпенкотт, охотясь на комара, который начал жужжать
возле него.
Бьюкэнен ослабил узел галстука.
- А как насчет Майка? Его тоже ищут?
- Ищут. Но под описание Майка, какое им удалось собрать, подходят еще де-
сять тысяч человек.
- Я разговаривал с портье. Правда, толку от этого было мало, но он вспом-
нил, что утром кто-то интересовался Майком. Клянется, что не сказал, куда
Майк пошел.
- Врет, - заметил Липпенкотт. - Если не он, так кто же им сказал?
- Может, они были в вестибюле, когда я расспрашивал, как добраться до океа-
нариума? - предположил Фицпатрик.
Но Липпенкотт с ним не согласился.
- Если бы они там были, им не пришлось бы вас так долго разыскивать.
- Допустим. Но если их не было в вестибюле, каким образом они меня узнали?
- Да-а... - Липпенкотт в раздумье поглаживал бородку. - Майк, кто, кроме
нас, знает о вашем пребывании в Майами?
- Человек шесть у нас в редакции, мои родители, Реджи Этуелл - вот, пожа-
луй , и все...
- И вероятно, у вас нет оснований считать, что кто-либо из них способен на-
нять двух кубинцев, чтобы отыскать вас?
- Вряд ли... - заставил себя улыбнуться Фицпатрик.
Липпенкотт вынул сигару и принялся снимать с нее целлофановую обертку.
- По-моему, произошло вот что, - начал он. - Пирс, узнав, что вы звонили,
послала к вам в отель Моралеса и Санчеса. Они пришли вскоре после вашего ухо-
да и сказали портье, что хотят вас видеть. Портье ответил, что вас нет, и
объяснил, куда вы поехали. Может, ему сунули несколько долларов, а может, и
нет. Это не имеет значения... Зато имеет значение... - он бросил целлофановую
обертку в пустой цветочный горшок и потянулся за зажигалкой, тот факт, что им
не пришлось искать вас в океанариуме с помощью объявления по радио. Они подо-
шли прямо к вам. . . Следовательно, у них была ваша фотография. Кто мог ее им
дать? Только Пирс. - Он помолчал, раскуривая сигару. - Тогда возникает дейст-
вительно интересный вопрос: откуда у Пирс ваша фотография?
- Взяла у Клэр? - сразу сообразил Фицпатрик.
- Именно! - кивнул Липпенкотт. - Дик! - Обратился он к Бьюкэнену. - У тебя,
по-моему, есть приятель в отделе медицинской экспертизы?
- Да. Джесси Заккермен.
- Как ты думаешь, можно узнать у этого Заккермена, нет ли среди вещей Мора-
леса фотографий?
- Среди вещей Моралеса? - недоуменно переспросил Бьюкэнен. - Каких вещей?
Его же, черт побери, сожрали акулы!
- Я не забыл, - с ноткой раздражения в голосе отозвался Липпенкотт. Но ты
же понимаешь, что им вряд ли предоставили возможность спокойно переварить
беднягу, а?
- Пожалуй. - Бьюкэнен встал. - Позвонить ему?
- Подожди. Если фотография существует и она была у Моралеса, а не у Санче-
са, спроси, можно ли взглянуть на нее?
- Почему нет? - пожал плечами Бьюкэнен.
- А они не станут тебя расспрашивать?
- С этим я как-нибудь справлюсь.
- Если у вас нет возражений, - повернулся к Фицпатрику Липпенкотт, - я
предлагаю сделать следующее: если ваша фотография у Моралеса, мы идем в поли-
цию, если же нет... тогда я не знаю, как поступить. Попробуем завтра пови-
даться с Пирс...
Минут через пять Бьюкэнен вернулся на террасу, весело потирая руки.
- Повезло! У Моралеса были с собой две фотографии, и, по словам Джесси, по-
хоже , что на них - Майк. На одной - он с девушкой, а на другой - держит соба-
ку .
- У вас есть собака? - спросил Липпенкотт.
- Была, - кивнул Фицпатрик. - Немецкая овчарка?
- Он просто сказал: "Держит собаку". Нет... "Большую собаку", - уточнил
Бьюкэнен.
- Чего же ты ждешь? - воскликнул Липпенкотт. - Поднимайся и поезжай в экс-
пертизу .
Клятвенно заверив друг друга, что на днях они непременно вместе пообедают,
Заккермен с Бьюкэненом миновали лабиринт коридоров и подошли к лаборатории в
дальнем углу здания, где располагалась медицинская экспертиза округа Дэйд.
- Патологоанатома, - сказал Заккермен перед тем, как отворить дверь, зовут
Росс Митчелл. - Он одобрительно кивнул. - Неплохой малый...
В ярко освещенной комнате стоял рентгеновский аппарат, несколько стеклянных
шкафчиков с инструментами, раковины и три огромных, с эмалированными крышками
стола, над каждым из которых висели автоматические весы, микрофон, ручной душ
и прибор для отсасывания. Ближайший к двери стол окружало человек шесть муж-
чин в зеленых операционных костюмах, резиновых фартуках и резиновых сапогах.
Старший из них взглянул поверх очков, приклеенных к переносице лейкопласты-
рем.
- Привет, ребята! - крикнул он. - Заходите.
Заккермен представил Бьюкэнена присутствующим и, пожелав ему весело провес-
ти время, отправился домой.
Стараясь не дышать глубоко, Бьюкэнен осторожно подошел к столу.
- Разделали его под орех! - заметил Митчелл и, сморщив нос, кивнул на то,
что лежало на столе. - Джесси сказал, что вы интересуетесь этим малым...
Только Бьюкэнен открыл рот, чтобы ответить, как один из мужчин повернулся и
положил что-то на весы, предоставив ему возможность увидеть погибшего кубинца
во всей красе.
- О господи! - не удержался Бьюкэнен.
- Фунтов тридцать общего веса нашего приятеля, пожалуй, так и пропало без
вести, - заметил помощник Митчелла, сняв с весов мешок с останками и шлепнув
его на стол.
Митчелл пожал плечами.
- Доложим судебному медику, что он был на диете, - подмигнул он Бьюкэнену.
- Джесси сказал, что вы хотите посмотреть вещи покойного?
- Если вы не возражаете...
- Пожалуйста!
Бьюкзнена подвели к покрытому нержавеющей сталью столу для инструментов, на
котором лежали автоматический браунинг, излохмаченные остатки кобуры, тяжелый
золотой портсигар, согнутый чуть ли не пополам, связка ключей, часы фирмы
"Ролекс" - как ни странно, они до сих пор шли - и черный, крокодиловой кожи
бумажник, в котором было несколько кредитных карточек, водительские права,
около двухсот долларов разными купюрами и два скрученных от пребывания в воде
моментальных снимка.
Бьюкэнен расправил первую фотографию. На ней был изображен Моралес и высо-
кий темноволосый молодой человек в цветастой рубахе и темных очках. Его можно
было принять за Фицпатрика, но Бьюкэнен весьма в этом сомневался.
На второй фотографии тот же молодой человек стоял рядом с девицей, которая
держала спаниеля. На этот раз очков на нем не было, а близко поставленными
глазками он очень напоминал Моралеса.
Бьюкэнен больше не сомневался: человек на фотографии был явно не Майкл Фиц-
патрик.
Ш
Марта Пирс жила в одном из старых многоэтажных домов на западной стороне
Коллинз-авеню. Вооруженный привратник по внутреннему телефону известил ее о
прибытии Липпенкотта и Фицпатрика, и они поднялись в лифте на самый верхний
этаж.
Когда они подошли к ее квартире, Марта Пирс в брючном костюме из белого
шелка и солнечных очках в роговой оправе - воплощение хладнокровия и самооб-
ладания - ожидала их у дверей.
- С мистером Липпенкоттом я уже знакома, - сказала она, протягивая ему хо-
леную руку. - А вы, значит, мистер Фицпатрик?
Распространяя вокруг аромат дорогих французских духов "Chant dfAromesff, она
провела их в огромную гостиную, обставленную с помпезностью, граничащей с
эксцентричностью: диваны и стулья в стиле Людовика XV, рояль с золоченой ин-
крустацией, в центре комнаты - стол, крышка которого покоилась на трех пере-
плетенных золотых драконах. Стены были увешаны картинами в пышных золоченых
рамах - цветы работы художников XVIII века, а с высоченного потолка свисали
две огромные хрустальные люстры.
Только теперь Фицпатрик понял, почему Липпенкотт надел костюм и галстук.
Из гостиной их провели на вымощенную керамической плиткой террасу, где
стояли кадки с цветущим кустарником и апельсиновыми деревьями, согнувшимися
под тяжестью золотых плодов. В дальнем углу на жердочке белый попугай стара-
тельно чистил перышки.
- Прошу, - сказала Пирс, подводя их к плетеному столу, накрытому к чаю.
И в ту же секунду, словно по мановению волшебной палочки, появилась темно-
кожая горничная в наколке и фартучке с тяжело нагруженным серебряным подно-
сом.
- Скажите, мистер Фицпатрик, - обратилась к нему Пирс, расставляя на столе
чайную посуду тонкого фарфора, - вам удалось что-нибудь узнать о вашей при-
ятельнице?
- Пока нет, - ответил Фицпатрик, явно смущенный всей этой обстановкой. Хотя
Липпенкотт достаточно подробно описал ему и саму Пирс, и ее квартиру, тем не
менее, он никак не ожидал встретить столь изысканный прием. Внезапно мысль о
том, что эта женщина может быть каким-то образом связана с исчезновением
Клэр, не говоря уже о событиях в океанариуме, показалась ему нелепой.
Сокрушенно покачав головой, Пирс налила в чашки китайского чая с жасмином и
принялась пересказывать Фицпатрику историю, которую в прошлую среду поведала
Липпенкотту.
- После того как мистер Липпенкотт побывал у вас, я еще раз встретился с
тем джентльменом, который навел нас на ваш след. Прошу извинить меня за на-
стойчивость, но этот господин по-прежнему утверждает, что Клэр, то есть мисс
Теннант, села в вашу машину... - сказал Фицпатрик, как только она закончила
свое повествование.
Пирс схватилась за горло.
- Боже мой! - в растерянности воскликнула она. - Какой ужас!
- Позвольте сказать вам, - продолжал Фицпатрик, тщательно подбирая слова, -
что я не прошу вас нарушать обещание, которое вы, возможно, дали мисс Тен-
нант. Если она просила вас никому не говорить, где она, то вы, конечно...
словом, вы в трудном положении...
- Простите, мистер Фицпатрик, - перебила Пирс, прикоснувшись к его руке, -
но я, кажется, понимаю, что вы хотите сказать... Поверьте, если бы я действи-
тельно знала, где находится мисс Теннант, я бы сочла своим долгом успокоить
вас. Но, как вам, по-видимому, уже сообщил мистер Липпенкотт, я никогда не
видела этой молодой дамы... Могу только искренне сожалеть об этом, - задумчи-
во добавила она, - поскольку она представляется мне очаровательным созданием.
Липпенкотт откашлялся.
- А с человеком по имени Анхел Моралес вы не знакомы, мэм?
- Анхел Моралес? - Пирс на мгновение задумалась. - Нет. Уверена, что нет,
хотя где-то я слышала это имя... - Она сделала глоток. - Впрочем, подождите!
- Казалось, она вспомнила что-то неприятное. - Кажется, фамилия того челове-
ка, что погиб несколько дней назад в океанариуме, Моралес?
Липпенкотт кивнул.
- Но я прочла в газетах, что это был отъявленный бандит! - воскликнула
Пирс. Казалось, ее возмутило одно только предположение, что она могла знать
такого человека, как Моралес, и она начала нервно теребить одну из золотых
сережек. - Боже мой, какая нелепость. . . Вы что же, считаете, что он тоже за-
мешан в исчезновении мисс Теннант?
- Вполне возможно, мэм, - мрачно отозвался Липпенкотт. - Очень даже возмож-
но .
- Понятно... - Некоторое время Пирс молча созерцала свою чашку и вдруг под-
нялась из-за стола. - Надеюсь, джентльмены извинят меня - я сию минуту вер-
нусь .
Весь ее облик и манера держаться производили такое впечатление, что даже
Липпенкотт, которого трудно было заподозрить в избытке старомодной учтивости,
привстал со стула.
Пирс вернулась, неся в руках номер газеты "Вашингтон пост".
- Пожалуйста, не вставайте, - сказала она, протянув газету Липпенкотту. Она
указала на статью, отмеченную малиновым крестом. - Прошу вас прочесть вот
это...
В статье говорилось, что все большее число фирм во избежание злоупотребле-
ний при подборе кадров проверяют кандидатов на должность с помощью детекторов
лжи.
- Ну что вы, мэм! - Липпенкотт передал газету Фицпатрику. - У нас и в мыс-
лях нет подвергать вас испытанию на детекторе лжи!
- А как же иначе вы уверитесь в том, что я сказала правду?
- Попросим ваших друзей в Лондоне, с которыми вы ужинали в день исчезнове-
ния мисс Теннант, подтвердить ваши слова...
Пирс снова потеребила серьгу.
- Вот как раз этого мне очень не хотелось бы, - мягко сказала она. - Я не
сомневаюсь, что вы сумеете побеседовать с ними вполне тактично, и, тем не ме-
нее, мне не хотелось бы, чтобы мои друзья знали, что мною интересуется част-
ный детектив.
Липпенкотт понимающе кивнул.
- Совсем не обязательно мне самому расспрашивать ваших друзей, заметил он.
- Это может сделать и мистер Фицпатрик, когда вернется в Лондон на будущей
неделе.
- Не обижайтесь на меня, - Пирс обезоруживающе улыбнулась Фицпатрику, но
если их начнет расспрашивать представитель прессы, это вряд ли что-нибудь из-
менит... Нет, нет, что ни говорите, но наилучший способ, мне кажется, под-
вергнуть меня испытанию на поли. . . - И она запнулась, сделав вид, что с тру-
дом припоминает нужное слово.
- На полиграфе, - подсказал Липпенкотт.
- Да, да, именно на полиграфе! - Она одарила Липпенкотта и Фицпатрика бла-
годарной улыбкой; оба озадаченно переглянулись, а Пирс с воодушевлением про-
должала: - Давайте я повторю свой рассказ перед полиграфом, тогда сразу же
все разъяснится и никого больше не нужно будет беспокоить!.. А пока, добавила
она, словно не сознавая того впечатления, которое произвели ее слова, - не
угодно ли еще чаю?
- Привет, дружище, - протянув руку и радостно улыбаясь, Рассел Юнкер устре-
мился навстречу Липпенкотту через всю приемную, устланную толстым ковром. -
Сто лет мы с тобой не виделись!
Юнкер был вице-президентом агентства по подбору руководящих кадров, и имен-
но в его конторе через четверть часа Марта Пирс должна была подвергнуться
проверке на детекторе лжи. Высокий, худощавый, бледнокожий, с хитрым лицом и
рыжими, уже начинающими редеть на макушке волосами, Юнкер был в элегантном,
сером в елочку костюме. Из кармана жилета свисала золотая цепочка с эмблемой
товарищества студенческих лет, на ногах - начищенные до блеска коричневые мо-
касины .
Липпенкотт познакомил его с Фицпатриком, и они прошли в комнату, которая
после оживленной атмосферы приемной напоминала барокамеру. Стены этой глухой,
без единого окна комнаты были обшиты звукопоглощающей плиткой, а меблировку
составляли лишь несколько стульев, зеркало и стол, на котором стоял полиграф
- большой ящик из матового металла с множеством индикаторов, роликом милли-
метровки и тремя самописцами.
Они сели. После того как Юнкер с Липпенкоттом обменялись новостями, расска-
зав, чем каждый занимался со времени их последней встречи, Липпенкотт спро-
сил:
- А по этому делу тебе нужны еще какие-то сведения?
Закинув большие костлявые руки за голову, Юнкер задумался.
- Пожалуй, все ясно. Пирс либо врет, либо говорит правду. Если врет, то
врет нахально, и тогда эта штука, - он кивнул на стоявший перед ним аппарат,
- быстро выведет ее на чистую воду. Вот и все.
- А я вовсе не уверен, что она лжет, - с тоской в голосе отозвался Липпен-
котт. - Мне все время кажется, что мы зря теряем время и деньги. Слышал ли ты
когда-нибудь, чтобы человек, прекрасно понимающий, что ему придется врать,
сам напрашивался на такую проверку?
Юнкер отрицательно покачал головой.
- Если на то пошло, я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь напрашивался на
испытание детектором лжи, доказывая, что не имел никакого отношения к девице,
бросившей своего дружка. Государственным преступлением это уж никак не назо-
вешь . . .
На пульте селектора замигала сигнальная лампочка. Юнкер нажал кнопку.
- Да?
- Пришла миссис Марта Пирс, ей было назначено на два тридцать.
- Скажите, что я сейчас выйду, - ответил Юнкер. - И, пожалуйста, милочка,
не беспокойте меня в течение часа, хорошо?
Юнкер отпустил кнопку и быстро поднялся.
- Нам, наверное, следует перейти в соседнюю комнату? - спросил Липпенкотт.
- Да, если не возражаете, - сказал Юнкер, снимая висевший за дверью белый
халат. - Не беспокойтесь, - обратился он к Фицпатрику, - здесь установлены
скрытые микрофоны, а увидеть все вы сможете через зеркало: с той стороны это
прозрачное стекло.
Не успели Липпенкотт с Фицпатриком выйти, как в комнате появилась Марта
Пирс, одетая так, будто она собралась в Париж на бега. Наблюдавшие за ней
сквозь зеркало Липпенкотт и Фицпатрик увидели, как она сняла шляпу с цветами,
затем длинные перчатки и уселась на стул перед полиграфом. Юнкер объяснил ей
процедуру испытания и дал подписать документ, удостоверяющий, что по оконча-
нии испытания она не будет иметь никаких претензий ни к Юнкеру лично, ни к
его компании. Затем он открыл блокнот и попросил ее рассказать как можно под-
робнее , где она была и что делала в тот вечер, когда исчезла Клэр.
Пирс снова повторила все, что уже рассказывала раньше.
- Прекрасно, - заметил Юнкер, встав из-за стола и подойдя к Пирс. - А те-
перь попробуем подсоединить вас к аппаратуре.
- А это для чего? - спросила Пирс, когда Юнкер протянул поперек ее груди
две черные резиновые гофрированные трубки.
- Для регистрации изменений в ритме дыхания, - ответил Юнкер, закрепив
трубки в зажимах по бокам кресла. - А вот это, - продолжал он, прикрепляя
датчик к ее правой ладони, - для измерения потоотделения... Ну, а с этим уст-
ройством вы наверняка знакомы, - добавил Юнкер, накладывая на левую руку Пирс
манжету тонометра. - Этот прибор будет фиксировать изменения в частоте пульса
и кровяного давления. - И, накачивая манжету воздухом, спросил: - Вам удобно?
- Все в порядке.
- Ну и прекрасно. А теперь постарайтесь расслабиться, смотрите на стену
прямо перед собой, и на все мои вопросы отвечайте только "да" или "нет". По-
нятно? Только "да" или "нет".
Он включил детектор. Ролик миллиметровки начал медленно вращаться.
Задав несколько пробных вопросов, Юнкер подкрутил какое-то устройство и,
взяв авторучку, сказал:
- Ну что ж, миссис Пирс, я думаю, мы можем начать...
Монотонным, бесстрастным голосом Юнкер не спеша задавал вопрос за вопросом,
на которые Пирс отвечала "да" и "нет" . В течение всей процедуры Юнкер не
спускал глаз с паутины красных линий, выводимых тремя самописцами на ролике
медленно ползущей миллиметровки, и, задавая очередной вопрос, делал отметку.
- Вы честно отвечали на все мои вопросы? - спросил он наконец.
- Да , - не задумываясь, ответила Пирс.
Юнкер выключил детектор. Несколько минут он внимательно просматривал кольца
бумажной ленты, затем сказал:
- Если вы не возражаете, я хотел бы еще раз повторить несколько вопросов. И
на этом закончим. Вас по-прежнему ничто не беспокоит?
Пирс уверила его, что чувствует себя прекрасно.
- Отлично. - Он снова включил детектор и откашлялся. - Прибегали ли вы ко-
гда-нибудь к услугам Анхела Моралеса?
- Нет, - твердо ответила Пирс.
Юнкер сделал отметку на бумажной ленте.
- Пользовались ли вы услугами Педро Санчеса?
- Нет.
- Не давали ли вы кому-нибудь задания использовать этих людей?
- Нет.
- Вы лично были знакомы с Моралесом или Санчесом?
- Нет.
- Спасибо, - ровным голосом поблагодарил ее Юнкер. - А теперь еще два-три
вопроса о вечере двенадцатого августа... Была ли Клэр Теннант среди тех, с
кем вы вместе ужинали двенадцатого августа?
- Да с какой стати! - возмутилась Пирс. - Я же вам сказала, что никогда...
- Отвечайте "да" или "нет", - не повышая голоса, остановил ее Юнкер. Я по-
вторяю вопрос: была ли Клэр Теннант в числе тех, с кем вы ужинали вечером
двенадцатого августа?
- Нет!
- Подавали ли вам на ужин тетерева?
- Да.
- За ужин расплачивались вы лично?
- Да.
- Заезжали ли вы с друзьями после ужина к Клэр Теннант?
- Нет.
- Встречались ли вы с Клэр Теннант наедине?
- Нет.
- Вы правдиво отвечали на все мои вопросы?
- Да.
Юнкер выключил детектор и встал.
- Благодарю вас, миссис Пирс, за то, что вы терпеливо выдержали всю эту
процедуру.
Пирс словно не слышала его.
- Миссис Пирс! Мы закончили...
- Как? Уже все? - Пирс казалась удивленной.
- Все, - подтвердил Юнкер и нагнулся к ней, чтобы ослабить манжету тономет-
ра. - Еще раз благодарю вас за то, что вы уделили нам столько времени.
- Ну и как я отвечала?
- Мне потребуется время, чтобы еще раз внимательно просмотреть записи, -
объяснил ей Юнкер, снимая манжету с ее руки. - Завтра или послезавтра мистер
Липпенкотт известит вас о результатах.
Юнкер снял с Пирс черные трубки, она поднялась с кресла и, подойдя к зерка-
лу, сквозь которое Фицпатрик и Липпенкотт наблюдали за ходом испытания, при-
нялась надевать шляпу.
- Могу ли я предложить вам чего-нибудь выпить?
- Большое спасибо, но, если вы не возражаете, я, пожалуй, пойду. - Пирс
сладко улыбнулась и взяла со стола сумочку и перчатки.
Проводив Пирс до лифта, Юнкер вернулся к своим гостям - в руках у него были
три бумажных стаканчика с кофе. Вручив по стаканчику Липпенкотту и Фицпатри-
ку, Юнкер тяжело опустился в кресло и начал расстегивать жилет.
- Ну что? - спросил Липпенкотт.
Юнкер хрустнул пальцами.
- Прежде чем прийти к окончательному выводу, нужно еще раз просмотреть все
это. - И он кивком указал на ворох бумажной ленты, который они могли видеть
сквозь прозрачное зеркало. - Не очень-то похоже, что она говорила правду,
только правду, и ничего, кроме правды, - с самого начала и до самого конца!
Вернувшись с острова Гиппократа, где он брал интервью у Манчини, Фицпатрик
застал Липпенкотта на борту яхты "Марлоу" - тот как раз заправлял новый ролик
бумажной ленты в эхолот.
- Раз послезавтра вы уезжаете, - с улыбкой обратился к нему Липпенкотт, - я
предлагаю завтра прокатиться до пролива. Как вам мое предложение?
- Отличная идея. - Сняв куртку, Фицпатрик бросил ее на скамью в рулевой
рубке.
- Ну, как прошло интервью?
- Неплохо...
- Что-то в вашем ответе я не слышу твердости.
- Да нет, - заверил его Фицпатрик, - все в порядке.
Липпенкотт подошел к столу, на котором были сложены морские карты, и открыл
ящик.
- Как, вы говорите, называется этот остров? - спросил он, перебирая карты.
- Остров Гиппократа.
- Ага, так я и думал. Это недалеко от восточного побережья Абако?
- Да. Рядом с Трежер-Кей.
Липпенкотт задвинул ящик движением бедра.
- Черт побери, даже ничего похожего не нахожу, - пробурчал он, раскладывая
карту.
Фицпатрик подошел ближе и тоже взглянул на карту.
- Вот он, - сказал Фицпатрик, указывая на один из группы крошечных остров-
ков, обведенных лиловой линией. - Снэйт, по-видимому, переименовал его, а тут
осталось старое название.
- А как вы туда добирались? На гидроплане?
- Нет. Вертолетом из Уотсон-Парка.
Липпенкотт отодвинул карту в сторону и присел на краешек стола.
- А с Манчини вы поладили?
- Знаете, он интересный собеседник. Просто кладезь информации. Я, пожалуй,
снова слетаю к нему в Нью-Йорк после того, как ему сделают пересадку, и возь-
му еще одно интервью.
- А Снэйт? Вам удалось с ним встретиться?
- Мимоходом. Он зашел выпить с нами рюмку перед ленчем.
Липпенкотт вопросительно поднял брови.
- И что же?
- Не знаю... - растерянно ответил Фицпатрик. Дотянувшись до своей куртки,
он вытащил из кармана пачку пКзмелп и зажигалку. - Понимаете, Снэйт - один из
тех субъектов, которые избегают смотреть людям в глаза. Более того, есть в
нем, по-моему, что-то страшноватое... - Он помолчал, закуривая. - По правде
говоря, и остров этот произвел на меня жутковатое впечатление. Глупости, ко-
нечно , но, знаете, меня там не покидало ощущение, будто за мной следят...
- Ничего удивительного, - пожал плечами Липпенкотт. - Вероятно, за вами и в
самом деле следили. Не забывайте, что главное достоинство этой клиники ее
уникальность, как выражаются специалисты по рекламе с Мэдисон-авеню, ее уда-
ленность от чужих глаз.
- Возможно... Кстати, я заметил, что к листьям некоторых растений, растущих
вдоль берега, прикреплены электроды. Мне показалось, и вы, пожалуйста, не
смейтесь, что эти растения используются в качестве индикаторов стрессовых со-
стояний .
- Что еще за индикаторы? - Липпенкотт рассмеялся.
- Видите ли. . . - начал Фицпатрик, как бы собираясь с мыслями. - Фамилия
Бэкстер вам ничего не говорит? Клив Бэкстер?
- Впервые слышу.
- Так вот, этот Бэкстер перед тем, как открыть школу для обучения офицеров
полиции работе с детекторами лжи, был сотрудником ЦРУ, и однажды ему пришла в
голову мысль подключить полиграф к стоявшему в кабинете фикусу. Он решил оп-
ределить, сколько потребуется времени, чтобы вода из корневой системы достиг-
ла листьев.
- Мне тоже иной раз приходят в голову дурацкие идеи, - отозвался Липпен-
котт , нагнувшись, чтобы завязать шнурок на кроссовке.
- Со всеми, видимо, это случается. А потом, - продолжал свой рассказ Фиц-
патрик, - после нескольких неудачных попыток Бэкстеру захотелось узнать, как
прореагирует фикус, если он возьмет да и подожжет один из листьев. И тут все
датчики детектора лжи словно с ума посходили. Как будто растение догадалось,
что у Бэкстера было на уме...
- Ага! - кивнул Липпенкотт. - Я, кажется, знаю, о ком вы говорите. Это про-
исходило в конце шестидесятых, верно?
- Правильно. Первая работа Бэкстера называлась, по-моему, "Первичная реак-
ция растений" и была опубликована в шестьдесят восьмом году. С тех пор напи-
сано уже немало исследований о взаимодействии между человеком и растением.
Например, ученые из московского института психологии заявили, будто они полу-
чили научно подтвержденные доказательства того, что растения реагируют на ши-
рокий спектр человеческих чувств. Ходят слухи и о том, будто в американской
армии ведутся опыты по использованию растений в качестве индикаторов стрессо-
вых состояний человека.
- И вы думаете, что на своем острове Снэйт подсоединил растения к полигра-
фам? - заинтересовался Липпенкотт.
- А зачем же тогда было присоединять к листьям электроды? По-моему, только
с этой целью.
- А сами вы его об этом не спросили?
- В том-то вся и штука, что я это заметил уже на обратном пути к вертолету.
Яхта, пришвартованная у пирса, плавно закачалась на волнах, поднятых прохо-
дившим мимо рыболовным судном, и Фицпатрик, подойдя к двери рубки, выбросил
окурок в воду.
- Есть еще одна деталь, подтверждающая мое предположение, - продолжал он,
возвращаясь на место. - Вдоль всей береговой линии, с интервалом в пятьдесят
ярдов, установлены столбы с телевизионными камерами и, я не сомневаюсь, ин-
фракрасными прожекторами.
- И снова ничего удивительного, - отозвался Липпенкотт. - Если кому-то за-
хочется сунуть нос на этот остров, добираться ему придется, безусловно, по
морю.
- Подождите, но столбов-то этих установлено на побережье не меньше сотни. А
это значит, что нужна сотня мониторов, и на каждые четыре - хотя бы один опе-
ратор. Иначе говоря, не менее двадцати пяти человек должны круглосуточно не-
сти вахту. А если предположить, что рабочая смена продолжается восемь часов,
значит, на одно обслуживание мониторов нужно семьдесят пять человек! - Фиц-
патрик покрутил головой. - Чепуха какая-то!.. Однако, - продолжал он, - есть
способ обнаружить каждого злоумышленника, пытающегося проникнуть на остров, с
помощью, скажем, всего восьми мониторов и шести операторов...
- Понимаю, - перебил его Липпенкотт. - Растения в месте высадки отреагируют
на появление чужаков, и реакция эта будет немедленно зафиксирована полигра-
фом.
Фицпатрик кивнул.
- И полиграф автоматически включит в нужном секторе телевизионные камеры и
инфракрасные прожекторы. А поскольку человеческий глаз не способен улавливать
инфракрасное излучение, пришельцы даже не заподозрят, что они обнаружены, до
тех пор, пока их не окружит вооруженная охрана...
- Знаете, что я по этому поводу думаю? - отозвался Липпенкотт. - Я думаю,
что все это ерунда! Едва ли Снэйт станет держать у себя семьдесят пять чело-
век, чтобы они просиживали штаны возле телевизионных мониторов. Я думаю, что
все эти телевизионные камеры, прожекторы и электроды - не что иное, как фаль-
шивая система сигнализации наподобие тех, что устанавливают, желая отпугнуть
грабителей.
- Может, и так. Но если я прав - а Снэйт ничуть не похож на человека, иг-
рающего в бирюльки, - то он чертовски здорово разбирается в этих полиграфах.
- А Пирс работает у Снэйта, и она, помните, сама попросила, чтобы ее испы-
тали на детекторе лжи, желая "доказать", что никоим образом не замешана в ис-
чезновении Клэр. Только в глубине души никто из нас ей не поверил.
Липпенкотт с силой втянул в себя воздух.
- Я не уверен, что...
- Минуту, Эд! - перебил его Фицпатрик, вдруг схватив свою куртку. Знаете,
мне вдруг пришла в голову еще одна мысль! - Он вынул записную книжку-
календарь и принялся лихорадочно листать ее. - Когда я пытался придумать, о
чем бы еще спросить Снэйта - а говорить с ним все равно, что разговаривать с
роботом, - я спросил его, по чему, уехав из Англии, он больше всего скучает.
И он понес какую-то чушь о стилтонском сыре с портвейном и о выдержанном те-
теревином мясе. Да-да, он определенно упомянул о тетереве...
- А какая связь между тетеревом, растениями-телепатами и полиграфами?
- Помните, Пирс сказала, что в тот вечер, двенадцатого августа, когда ис-
чезла Клэр, сама она ужинала с друзьями? Она вспомнила про этот вечер все до
мельчайших деталей, даже то, что на ужин им подали тетерева. - Он протянул
Липпенкотту свою записную книжку-календарь. - Посмотрите, что написано на
странице, помеченной двенадцатым августа.
- "Обед в час тридцать"... - прочел вслух Липпенкотт.
- Нет, нет, прочтите то, что напечатано типографским шрифтом в календаре
рядом с датой.
- "Начало охоты на тетеревов..." - Он прочел эту фразу еще раз, изменив
смысловое ударение, словно это должно было помочь в разрешении загадки. - Я
что-то ничего не понимаю.
- Не понимаете? - удивился Фицпатрик, как будто эта фраза в календаре разом
все разъясняла. - Пирс сказала, что двенадцатого на ужин им подали тетерева,
так? Но если сезон охоты на тетеревов начался лишь в тот самый день, значит,
этого быть не могло!
- А вдруг этого тетерева подстрелили на рассвете двенадцатого августа? -
протянул Липпенкотт, подавляя зевоту.
- В том-то все и дело! В Англии тетерева принято подавать к столу только
после того, как тушка повисит, по меньшей мере, неделю! Именно это имел в ви-
ду Снэйт, когда говорил о "выдержанном тетереве"!
- Ну и дела! - Липпенкотт оживился. - Но ведь Юнкер как раз и спрашивал
Пирс об этом, когда проверял ее на детекторе.
- Вы это точно помните?
- Абсолютно. А насчет выдержки вы ничего не путаете?
- Уверен на все сто процентов...
Липпенкотт на секунду задумался.
- Знаете, Юнкер считает себя гурманом. . . Почему бы нам не позвонить ему? -
сказал он и, спрыгнув со стола, вышел из рулевой рубки.
Фицпатрик принялся ходить взад и вперед. Если Пирс во время испытания сов-
рала про тетерева, то почему детектор не отреагировал на ее ложь? И почему в
душе его каждый раз поднимается тревога при мысли о том, что Снэйт, по всей
вероятности, превосходно разбирается в детекторах лжи? Какое-то внутреннее
чувство подсказывало Фицпатрику, что это связано с сообщением о том, что в
Институте психологии пользовались детекторами лжи при исследовании контактов
между людьми и растениями. Но каким образом?
И вдруг он вспомнил: русские ученые, чтобы вызвать нужную реакцию, гипноти-
зировали своих подопытных.
И сразу же за этой мыслью мелькнула другая: секретные агенты и гипноз... Об
этом, кажется, говорил доктор Пол в тот вечер, когда попытался загипнотизиро-
вать ди Сузу.
Да, да, Пол сказал тогда, что, если легенду выучить под гипнозом, она будет
казаться самому агенту истинной и единственно верной.
Наконец-то сложная мозаика событий начала приобретать логические очертания.
Значит, Пирс сама напросилась на испытание детектором лжи, потому что была
уверена, что сможет обмануть детектор, и, следовательно, она сыграла опреде-
ленную роль в принятом Клэр решении. Но если можно было загипнотизировать
Пирс так, что она сумела перехитрить детектор лжи, то почему нельзя было про-
вести сеанс гипноза и с Клэр, чтобы заставить ее уехать?
Липпенкотт, появившийся в дверях рубки, не успел и рта открыть, как Фицпат-
рик выложил ему только что родившуюся гипотезу.
Тот слушал, не перебивая, и все больше мрачнел.
- Да, все это очень интересно, если бы не один маленький, но очень сущест-
венный нюанс: дело в том, что тетерева едят либо на седьмой день после от-
стрела , либо в тот же день!
Итак, Пирс вполне могла в тот вечер насладиться за ужином тетеревиным мя-
сом. По словам Юнкера, несколько лондонских ресторанов славятся именно тем,
что двенадцатого августа подают на ужин тетеревов, доставленных самолетом из
Шотландии.
т
В гостиной у Липпенкотта Юнкер снял пиджак и, повесив его на спинку кресла,
сел.
- Ну, рассказывайте, - сказал он, сосредоточенно протирая солнечные очки, -
что тут у вас стряслось?
- После того как Эд позвонил вам, - начал Фицпатрик, - я все никак не мог
успокоиться. И решил сделать то, что следовало бы сделать с самого начала:
позвонил в Лондон, и поговорил с управляющим ресторана, в котором ужинала
Пирс.
- Молодец, соображаете, - одобрительно кивнул Юнкер, проверяя стекла очков
на свет. - И он сказал, что у них в меню нет тетерева?
- Нет, есть. Кстати, они сегодня подают его. Но вот вечером двенадцатого
августа в меню этого блюда не было! В этом он абсолютно уверен. Дело в том,
что сейчас практически ни в одном из лондонских ресторанов двенадцатого авгу-
ста не подают тетеревов - слишком дорого стало доставлять их из Шотландии са-
молетом .
Юнкер открыл портфель и вынул ролик миллиметровки - результат испытания
Пирс на детекторе.
- Ничего не понимаю, - сказал он, расстилая бумажную ленту на полу. Ровным
счетом ничего. Обычно испытуемые попадаются на каких-то мелочах, на несущест-
венных деталях. Я дважды спрашивал Пирс, что они ели на ужин. И вот, взгляни-
те сами... - Присев на корточки, он указал на следы самописцев в середине и в
конце ленты. - Ни единого зубца, ни там, ни здесь. А теперь сравните это с
показаниями приборов, когда Пирс совершенно определенно говорила неправду, -
продолжал Юнкер, указывая на линии в самом начале ролика. Тогда, чтобы уста-
новить параметры теста, он намеренно задавал Пирс вопросы, в ответ на которые
она могла сказать лишь заведомую ложь. - Видите, тут самописцы заметались!
Линда, которая вслед за Фицпатриком и Липпенкоттом тоже опустилась на пол,
чтобы посмотреть, уселась поудобнее, поджав под себя ноги, и заметила:
- Может, она вовсе не врет, просто не помнит того, о чем ее спрашивали. Вот
я, например, хоть убей, ни за что не вспомню, что ела на ужин две недели на-
зад . . .
Юнкер выпрямился, перешагнув через бумажную ленту и снова сел в кресло.
- Это потому, что ничего необычного с вами две недели назад не произошло?
- Да откуда вы это знаете? - обиделась Линда.
- А разве что-то случилось?
- Нет, ничего, - вздохнула Линда.
- Скажите, а чем вас угощал Эд, когда впервые пригласил в ресторан? спросил
Юнкер.
- Шницелем, - ответила Линда с деланным негодованием. - И это после того,
как мы два часа смотрели фильм в открытом кинотеатре! Я поклялась в тот день
никогда с ним больше не встречаться!
- Что и требовалось доказать! - сказал Юнкер, удовлетворенный тем, что его
фокус удался.
Липпенкотт, обернувшись к Фицпатрику, подмигнул.
- Я всегда считал, что хорошее начало - половина дела, - сказал он доста-
точно громко, чтобы Линда могла его услышать.
Линда, улыбаясь, потянулась к нему и шутливо дернула за бороду.
Липпенкотт с трудом поднялся и пересел на диван.
- Предположим, Майк прав, и Пирс под гипнозом заучила свою версию, сказал
он Юнкеру. - В таком случае ей удалось бы перехитрить детектор?
Юнкер хрустнул пальцами.
- Думаю, что да. Все возможно. Но мы возвращаемся к тому, с чего начали: а
зачем ей все это?
Юнкер снова хрустнул пальцами, и на этот раз так громко, что Линда поморщи-
лась .
- Можно мне задать вам несколько нескромных вопросов? - спросил он Фицпат-
рика.
- Пожалуйста.
- На некоторые из них ответить будет нелегко.
- Спрашивайте, - сказал Фицпатрик, усаживаясь в кресло.
- Не приходилось ли Клэр работать в государственных учреждениях типа мини-
стерства обороны?
Фицпатрик отрицательно покачал головой.
- Не бывала ли она в России или других странах Восточной Европы?
- Нет, никогда.
- Не увлекалась ли она наркотиками? Например, не курила ли марихуану, не
нюхала ли кокаин или что-нибудь в этом роде?
- За то время, что я с ней знаком, ничего подобного не замечал.
- А за мужчинами она не охотилась?
- Охотилась за мужчинами?! - Фицпатрик нахмурился. - Да вы что! . . начал он
с негодованием, но Липпенкотт перебил его.
- Не кипятитесь, Майк. Вас спрашивают об этом не из пустого любопытства,
должен признаться, именно эти вопросы я задал и Реджи Этуеллу, корда он впер-
вые позвонил мне.
Успокоив Фицпатрика, Липпенкотт обратился к Юнкеру:
- По-видимому, Рассел, эта девица чиста, как капля утренней росы.
Но Юнкер не мог успокоиться. Ему не верилось, что человек мог быть безупре-
чен.
- Этуелл проверил ее по картотеке Скотланд-Ярда?
- Проверил, - отозвался Липпенкотт, бросив на Фицпатрика виноватый взгляд.
- Так, ясно... - Юнкер обдумывал следующий вопрос. - Может, обстоятельства
заставили ее заняться проституцией? - предположил он.
Липпенкотт покачал головой.
- Не та натура, не то воспитание и не та национальность.
Несколько минут они сидели молча.
Внезапно Юнкер вскочил со своего кресла.
- Можно от вас позвонить?
Липпенкотт, обернувшись, указал на телефон, стоящий на столике, который он
купил накануне. Однако, уловив его нерешительность, добавил:
- Но если тебе неудобно звонить отсюда, есть еще один аппарат - в спаль-
не. . .
- Подождите минуточку! - воскликнула Линда, вскакивая с места. - Там не
прибрано.
Она выбежала из комнаты и вернулась через несколько минут.
- Как подниметесь наверх, поверните направо, а там вторая дверь налево, -
сказала она Юнкеру. И, закрыв за ним дверь, она повернулась к Липпенкотту. -
Что все это означает?
- То, что он пошел звонить из спальни? - усмехнулся тот в ответ. Вероятно,
хочет переговорить со своими приятелями из ЦРУ...
- Из ЦРУ? - нахмурилась Линда. - Зачем ему понадобилось говорить с ЦРУ?
- Да ведь он раньше сотрудничал с ЦРУ, дорогая. Возможно, и сейчас продол-
жает работать на них.
- Ты же говорил мне, что он работает в агентстве по подбору руководящих
кадров...
- Он действительно работает в этом агентстве, - ответил Липпенкотт, не
скрывая раздражения. - Но это не мешает ему одновременно работать и на ЦРУ, а
ЦРУ, как никакое другое правительственное учреждение, вложило уйму средств в
разработку методики допросов. Уж если они не знают, как поступить в подобной
ситуации, тогда никто нам не поможет...
Недоуменно пожав плечами, Линда вышла из комнаты, на сей раз она отправи-
лась варить кофе.
Когда минут через пять она появилась снова, Юнкера все еще не было. Поста-
вив поднос на столик и разлив кофе по кружкам, она сказала:
- Знаешь, Эд, мне, конечно, неприятно так отзываться о твоем приятеле, но
этот Юнкер не вызывает у меня симпатии. Право же, от него у меня просто дрожь
по коже.
- Вероятно, после того, как ты узнала, что он сотрудничает с ЦРУ?
- Нет, это было всегда.
- Всегда? - Липпенкотт начал было ее переубеждать, но Линда прервала его
тираду, кивнув на дверь, где появился Юнкер. Лицо у него было хмурое и блед-
нее обычного.
- Все в порядке? - спросил Липпенкотт.
- Вроде да, - отозвался Юнкер и, взяв свою кружку, сел в кресло. Похоже,
что Пирс либо загипнотизировали, либо она сама привела себя в состояние гип-
ноза. . .
- Привела сама себя в состояние гипноза? - Липпенкотт обвел всех удивленным
взглядом. - Разве можно самого себя загипнотизировать?
Линда пододвинула ему кружку.
- Не так уж это трудно, - сказала она. - У нас пациентов, проходящих курс
психотерапии, обучают методам самовнушения, чтобы снять те или иные симптомы.
На секунду она умолкла, закурила самодельную сигарету из листьев марихуаны
и, глубоко затянувшись, передала ее Липпенкотту.
- Самовнушение также широко применяется в акушерстве, чтобы сократить про-
должительность схваток и снять болевые ощущения.
Юнкер кивнул.
- А кроме этого, - добавил он, - аутогипноз входит в программу подготовки
американских военных летчиков. Так что не учитывать такую возможность нель-
зя. . .
- Но если Пирс удалось таким способом перехитрить полиграф, - сказал Фиц-
патрик, - как же нам заставить ее сказать правду?
- Действительно, как? - спросил Юнкера Липпенкотт.
- Вообще-то говоря... - почесав в задумчивости щеку, нерешительно произнес
Юнкер.
- Ввести пентотал натрия? - подсказал ему Липпенкотт.
Юнкер покачал головой.
- Можно попробовать, но сам по себе этот препарат малоэффективен.
- Что же тогда?
- ЭСТ.
- ЭСТ?! - Глаза Линды расширились от ужаса. - Электросудорожная терапия? Да
ваша Пирс никогда на это не пойдет!
Юнкер сухо улыбнулся.
- Безусловно, милочка, ее согласия нам получить не удастся.
- Хватит тянуть волынку, Рассел, - рассердился Липпенкотт. - Что ты наду-
мал?
Юнкер поднялся и, сунув руки в карманы, подошел к окну.
- Я просто размышляю вслух, не более, - не оборачиваясь сказал он. Предпо-
ложим, мне удастся достать аппарат для ЭСТ. Только предположим...
Во взгляде Линды, устремленном на Липпенкотта, явно читалось: этому челове-
ку не место в нашем доме. Но, убедившись, что Липпенкотт ничего подобного го-
ворить Юнкеру не собирается, она сама с вызовом спросила его:
- И что потом? - На ее тонком лице появилось угрожающее выражение.
- А потом, - бесстрастно продолжал Юнкер, - мы пропустим сотню вольт через
лобные доли ее головного мозга и еще раз проверим ее на детекторе.
- Сукин сын! - взорвалась Линда. - Как вам могла прийти в голову такая ди-
кая мысль!
Выхватив сигарету у Липпенкотта, она вскочила и, пробежав прямо по рассте-
ленной на полу бумажной ленте, пулей вылетела из комнаты, громко хлопнув две-
рью.
Раскрыв от изумления рот, Юнкер повернулся к Фицпатрику и Липпенкотту.
- Что я такого сказал? - спросил он, переводя взгляд с одного на другого.
Наверху хлопнула дверь.
Липпенкотт устало поднялся с дивана и направился к двери.
- Пойду поговорю с ней, - сказал он. - И знаешь, Рассел, когда мы вернемся,
сделай одолжение, не упоминай при ней больше об ЭСТ, ладно? В конце концов,
ты ведь предложил это чисто теоретически.
- Чисто теоретически? - Юнкер даже обиделся. - А что тут нереального. Я мо-
гу достать и медикаменты, и нужную аппаратуру, а у Линды как раз есть психи-
атрическая практика.
- Минуту! - перебил их Фицпатрик, встревоженный тем оборотом, какой начала
приобретать их беседа. - Лучше скажите, каким образом, помимо всего прочего,
вы собираетесь пронести эту аппаратуру в квартиру Пирс?
- Все, что требуется, можно уложить в два небольших чемодана.
- Предположим, - не унимался Фицпатрик, - но ведь не станет же Пирс лежать
и вспоминать старую добрую Англию, пока вы будете прилаживать к ее голове
электроды!
- Именно поэтому вначале ей надо будет ввести пентотал натрия...
Фицпатрик перевел непонимающий взгляд на Липпенкотта.
- Сделать укол несложно, - согласился Липпенкотт. - Когда мы установили за
ней слежку, я первым делом обнаружил, что по утрам к ней приходит медсестра.
По словам привратника - а ему об этом рассказала горничная, Пирс проходит
сейчас курс каких-то инъекций. Что-то там ей колют: не то гормоны, не то ви-
тамины. .. Кстати, - продолжал Липпенкотт, обходя комнату и зажигая лампы, -
медсестра приходит в половине восьмого - за час до появления горничной или
уборщицы.
В водянистых глазах Юнкера внезапно вспыхнули искорки заинтересованности.
- Я тебя понял, приятель. Мы должны задержать настоящую сестру и вместо нее
направить к Пирс нашего человека. Пирс скажут, что ее медсестра заболела, и
вместо обычного лекарства ей сделают нужную нам инъекцию...
- Подожди, Рассел! - решительно перебил его Липпенкотт, снова опускаясь на
диван. - Я не хочу, чтобы ты счел меня бестактным или неблагодарным, но по-
зволь задать тебе один вопрос: ты соображаешь, о чем говоришь? Это не прово-
кационный вопрос, мне просто неясно, понимаешь ты или нет.
- Да, я не специалист в таких делах, если ты это имеешь в виду...
- А тот, с кем ты только что разговаривал?
Юнкер кивнул.
- Нас консультирует самый авторитетный специалист...
- Я заметил, ты упорно повторяешь слово "нас", - сказал Липпенкотт. Это оз-
начает, что ты тоже будешь принимать в этом участие?
- Видишь ли, - заерзал Юнкер, - все не так-то просто...
- Ладно, ладно, - перебил его Липпенкотт, явно не желая выслушивать много-
словное объяснение. - Скажи, какова степень риска?
- Для нее или для вас?
- Господи, конечно, для нее! Чем мы рискуем, я и сам прекрасно знаю. Ты хо-
чешь , чтобы я тебе все подробно обрисовал?
- Не стоит! - Юнкер протестующе поднял руку. - При условии, что укол этот
сделает вполне квалифицированный человек - а для этого вам как раз и нужна
Линда, - Пирс подвергается риску не больше, чем когда она едет в машине по
шоссе. Кстати, сколько ей лет?
- Около пятидесяти.
- Понятно, - задумался Юнкер. - Если Пирс под пятьдесят и ей колют гормоны,
значит, у нее тяжелый климакс и, вполне возможно, началась депрессия. - Он
пожал плечами. - В таком случае электрошок может даже принести ей определен-
ную пользу, - с улыбкой добавил он.
Липпенкотт откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
- Это безумие, Рассел. Ты ведь и сам это сознаешь, верно? Чистое безумие!
Юнкер взял у Липпенкотта одну из его длинных тонких сигар, прикурил от за-
жигалки Фицпатрика и стал разглаживать смятую бумажную ленту от детектора, по
которой прошагала Линда.
- Решайте сами. Что касается меня, то я могу обеспечить вас всем необходи-
мым, за исключением исполнителей. - Он начал сворачивать миллиметровку в ру-
лон.
В комнате повисла напряженная тишина. Фицпатрик, который все никак не мох1
успокоиться после расспросов по поводу Клэр, спросил:
- Мистер Юнкер, позвольте мне задать вам один непростой вопрос: почему вы
так горячо взялись помочь нам?
Юнкер не успел и рта раскрыть, как за него ответил Липпенкотт:
- Он считает, что Пирс имеет отношение к делу, которое может интересовать
ЦРУ. Его старая любовь к этой конторе не ржавеет. - Он пристально посмотрел
на Юнкера. - Верно, Рассел?
Юнкер, наконец, скрутил бумажную ленту в ролик и сунул его в портфель.
- Скажем так, я не люблю неразгаданных тайн, - ответил он, ничуть не оби-
девшись на язвительное замечание Липпенкотта. - Ну, так что вы решили? спро-
сил он, надевая пиджак.
- Когда ты сумеешь достать все необходимое? - спросил его Липпенкотт.
Юнкер налил себе из кофейника остывшего кофе.
- К утру в понедельник. Самое позднее - во вторник.
- Как у вас с командировкой? Сможете задержаться еще на пару дней? спросил
Липпенкотт у Фицпатрика.
- О господи! - вздохнул Фицпатрик. - Меня и так уже ждут неприятности: ведь
я не послал репортажа о происшествии в океанариуме. И тем не менее...
- Договорились, - сказал Липпенкотт, направляясь к двери. - Пойду поговорю
с Линдой. Если через десять минут я не вернусь, вызывайте полицию.
т
В следующий вторник, ровно без двадцати восемь, Липпенкотт и Фицпатрик поя-
вились возле дома Пирс. В руках у Фицпатрика был букет цветов и фирменная
сумка авиакомпании ТВА, а Липпенкотт нес чемодан.
- Доброе утро, господа! - весело приветствовал их привратник. - Вы к миссис
Пирс?
- Память у вас отменная, - усмехнулся Липпенкотт.
- Без хорошей памяти мне здесь делать нечего, - ответил привратник, поль-
щенный комплиментом. Он подошел к столу и поднял трубку телефона внутренней
связи. - Она вас ожидает, не так ли?
- Да, конечно, - ответил Фицпатрик, указав глазами на букет, - я обещал за-
глянуть к ней по пути в аэропорт, попрощаться.
Привратник понимающе кивнул.
- Я вас спрашиваю только потому, - сказал он, набирая номер квартиры Пирс,
- что буквально две минуты назад к ней кто-то поднялся.
Он приложил трубку к уху.
- Здесь внизу два джентльмена, они пришли к миссис Пирс. Мистер Липпенкотт
и мистер... - Он запнулся, забыв вторую фамилию.
- Фицпатрик.
- Мистер Фицпатрик. Хорошо, я их пропускаю.
Дверь квартиры Пирс открыла суровая Линда в белом медицинском халате.
- Все в порядке, дорогая? - спросил Липпенкотт.
Линда молча повернулась и повела их через холл и коридор в спальню.
Спальня Пирс, так же как и гостиная, была обставлена изысканно. На широкой
кровати с балдахином в отороченном норкой черном пеньюаре и черных пушистых
комнатных туфлях лежала Пирс. Она была без сознания.
Липпенкотт опустил чемодан на пол и, быстро оглядевшись, убрал со столика
вазу с цветами и журналы мод, а столик поставил возле кровати. Пока Фицпат-
рик, расстегнув молнию, рылся в сумке, он поставил на журнальный столик чемо-
дан и открыл его. Аккуратно переложенные бумажными салфетками, там лежали ки-
слородный прибор с маской, резиновый роторасширитель, несколько электродов и
аппарат ЭСТ, состоящий из компактного трансформатора в футляре тикового дере-
ва и таймера-регулятора. Липпенкотт вытащил сначала все мелкие вещи, а затем
осторожно извлек аппарат ЭСТ, который он установил на журнальном столике, ря-
дом с двумя портативными магнитофонами - один из них принес Юнкер, второй
принадлежал Фицпатрику. Липпенкотт включил аппарат ЭСТ в ближайшую розетку и
начал разматывать шнур электродов.
- Ты точно знаешь, что она еще не завтракала? - спросил он Линду, вставив-
шую иглы в пластмассовые шприцы одноразового пользования.
- Она сама мне сказала.
- А на кухне ты проверила? - снова спросил он ее, подсоединяя электроды к
трансформатору.
Линда набрала в шприц атрофии, который тормозит слюноотделение, и сейчас
рассматривала шприц на свет, желая убедиться, что там нет пузырька воздуха.
- Разумеется, я сходила на кухню и все проверила. - Она отложила шприц и
набрала во второй суцинилхолин, расслабляюще действующий на мышечную ткань.
Убедившись, что у Пирс нет зубных протезов, Линда установила роторасшири-
тель . Затем, протерев спиртом ее левое запястье, осторожно ввела в мягкую
бледную кожу сначала содержимое одного шприца, затем другого, после чего при-
ложила контакты электродов к вискам Пирс и, крепко зажав рукой челюсть, по-
вернулась к Липпенкотту.
- Давай!
Липпенкотт нажал кнопку на верхней панели ЭСТ и послал заряд в 120 вольт в
мозг лежащей без сознания Пирс.
Когда впервые начали применять электроконвульсивную терапию, мускулы паци-
ента реагировали на разряд иной раз настолько сильно, что сеанс электрошока
кончался вывихами конечностей или даже переломами. Однако теперь благодаря
инъекции суцинилхолина вызванная таким образом эпилепсия проявилась у Пирс
только в легком подергивании шейных и лицевых мускулов.
Линда быстро сняла электроды, вынула роторасширитель, надела на свою подо-
печную кислородную маску и энергично заработала резиновой грушей кислородного
прибора.
Как только кислородный прибор стал не нужен, Липпенкотт быстро убрал его в
чемодан, куда он уже сложил все остальное, и вынес чемодан в холл.
Вернувшись в спальню, он увидел, что Линда сидит возле Пирс и растирает ей
руки, чтобы привести в чувство.
- Миссис Пирс, миссис Пирс, вы меня слышите? - громко повторяла она.
Щеки Пирс порозовели, и, наконец, она с трудом открыла глаза.
- Что со мной? - спросила она тонким, надтреснутым голосом.
Линда поднесла чашку с водой к ее губам.
- Вы потеряли сознание, как только я сделала вам укол.
Пирс повернула голову на подушке и непонимающе уставилась на мужчин.
- А этим господам что здесь надо?
- Вы же сами попросили их зайти, - объяснила Линда. - Неужели не помните?
Вы хотели им что-то рассказать.
Пирс снова растерянно уставилась на Линду.
- Хотела им что-то рассказать?..
Линда утвердительно кивнула.
- Вы собирались им рассказать про Клэр... Клэр Теннант.
Линда незаметно подала знак Фицпатрику, чтобы он включил магнитофон.
- Клэр Теннант?..
Линда не отрываясь смотрела на Пирс.
- Да-да, именно, про Клэр Теннант. Вы ведь знаете Клэр Теннант?
Пирс закрыла глаза и утвердительно кивнула.
- Что вы хотите знать про нее?
Пока Липпенкотт передавал в дверях квартиры магнитофон и чемодан с аппара-
том ЭСТ одному из сотрудников Юнкера, Фицпатрик подошел к окну спальни.
В течение двадцати пяти минут Пирс рассказала им все, что они хотели знать:
где сейчас находится Клэр, как ее похитили, кто и зачем.
В первое мгновение Фицпатрика охватила непреодолимая ненависть к Пирс,
Снэйту и Манчини, но затем он понял главное - Клэр жива - и тут только, нако-
нец , осознал, что в руках у него сенсационный материал. Сенсация столетия!
Теперь он четко знал, что ему делать: как только он даст показания полиции,
нужно сразу же передать по телефону информацию в свою газету.
Но ведь это значит - отказаться от своего счастья! Фицпатрик подумал о том,
какие деньги он мог бы получить за этот материал, если бы не работал на газе-
ту. Можно было бы предложить репортаж тому, кто больше заплатит, а потом на-
писать книгу, которая, без сомнения, будет иметь шумный успех - почище других
бестселлеров. А дальше больше: продать права журналам, иностранным издатель-
ствам, затем при содействии различных книжных клубов выпустить книгу в твер-
дом переплете, повторно издать в мягкой обложке и, наконец, продать права на
съемку кинофильма.
Конечно, после такого золотого дождя пришлось бы переселиться туда, где на-
логи поменьше, но это не самое страшное. Они с Клэр могли бы купить домик,
скажем, где-нибудь в Ирландии... Кстати, мысль об Ирландии очень недурна со
всех точек зрения. Когда они на рождественские каникулы ездили с Клэр к его
родителям в Ирландию, ей там очень понравилось. И к тому же Клэр сможет про-
должать работать, если захочет... Ведь от Дублина до Лондона около часа лету
и, если Клэр оставит британское подданство, она сможет летать туда сколько
угодно.
Итак, сейчас важно выиграть время, хоть несколько часов, - надо уволиться с
работы и подыскать себе литературного агента.
Фицпатрик обернулся, услышав голос вошедшего в комнату Липпенкотта, тот на-
помнил Линде, что пора уходить.
- Как вы себя сейчас чувствуете? Все в порядке? - спросила Линда у Пирс,
поспешно укладывая инструменты в медицинскую сумку. - Могу я вам еще чем-
нибудь помочь?
Та слабо улыбнулась.
- Нет, спасибо, вы так добры...
Проводив Линду до двери, Липпенкотт вернулся в спальню, лицо у него было
озадаченное.
- Ох, уж эти женщины. . . - вздохнул он, направляясь к стилизованному под
старину телефону, стоявшему на одной из тумбочек возле кровати. Сняв трубку,
очень вычурную, отделанную слоновой костью с позолотой, он набрал номер. Не-
смотря на все, что нам удалось узнать, Линда продолжает считать, что цель от-
нюдь не оправдывает средства!
- Куда вы собираетесь звонить?
- Как куда, разумеется, в полицию...
Фицпатрик бросился к телефону и быстро нажал на рычаг.
- Послушайте, Эд, так ли уж необходимо прямо сейчас обо всем сообщать в по-
лицию?
- То есть как это? Конечно, необходимо! Нужно немедленно вызвать полицию!
- А разве нельзя сообщить в полицию сегодня вечером или завтра утром? Ведь
нам теперь известно, что Клэр цела и невредима... - Фицпатрик взъерошил воло-
сы. - Понимаете, Эд, я не знаю, как бы вам лучше объяснить, но мне нужно вре-
мя , чтобы утрясти свои дела. Всего несколько часов. Ведь после всех наших мы-
тарств несколько часов ничего не решают, правда? И поверьте мне - это очень
важно не только для меня, но и для Клэр...
- Майк, - мягко сказал Липпенкотт, - я понимаю ваши чувства и представляю
себе, что вы сейчас переживаете. Но вся эта история - не ковбойский фильм. Вы
и так сделали больше, чем можно было ожидать, так что пускай теперь этим де-
лом занимается полиция. Верно?
Внезапно Фицпатрику стало ясно: Липпенкотт решил, будто он хочет выиграть
время, чтобы спасти Клэр и отомстить за нее Снэйту и Манчини.
Чувство стыда охватило Фицпатрика.
- Вы правы, - сказал он, отвернувшись, - нужно позвонить в полицию.
т
У входа в гостиницу, расположенную как раз напротив дома Пирс, остановилось
такси, и из него вышли двое модно одетых мужчин: Пол Гинзел и Педро Санчес. В
руках у Гинзела была газета "Уолл-стрит джорнэл", Санчес нес чемоданчик-
дипломат из дорогой натуральной кожи.
Пока Санчес расплачивался с водителем, Гинзел обернулся, разглядывая поли-
цейские машины, стоящие возле дома Пирс.
- В этом году полиция что-то рано начала собирать добровольные пожертвова-
ния, - сказал он, сунув доллар швейцару.
Приподняв форменную фуражку, тот подхватил шутку:
- Более того, они и слушать не хотят, если кто-то отказывается выложить де-
нежки . - И толкнул перед ними вращающуюся дверь. - Полиция находится в этом
доме уже полчаса.
Войдя в гостиницу, мужчины сняли шляпы и, пройдя через шумный, многолюдный
холл к лифтам, поднялись на пятый этаж. Там они вышли на площадку, быстро
прошли по коридору, где комнаты выходили окнами на Коллинз-авеню, затем вер-
нулись и уже другим лифтом поднялись на шестой этаж. Снова быстро пройдя по
коридору, они, наконец, нашли то, что искали, - дверь, на ручке которой висе-
ла табличка "Просьба не беспокоить".
Убедившись, что за ними никто не следит, оба быстро надели хирургические
перчатки и натянули резиновые маски. Санчес вставил в щель под дверью номера
острый деревянный клин, а Гинзел тихонько постучался.
- К вам посыльный, - сказал он.
Мужской голос раздраженно спросил:
- В чем дело?
- Вам срочный пакет.
- Оставьте у двери.
Гинзел объяснил, что оставлять пакеты под дверью запрещено, и снова настой-
чиво постучал.
- Ну, хорошо, иду, - отозвался человек, - черт бы вас побрал...
Раздался звук отодвигаемых задвижек. Как только дверь приоткрылась, Гинзел
тут же ногою вбил под нее клин.
Мужчина попытался захлопнуть дверь, однако это ему не удалось.
В мгновение ока Гинзел выхватил из свернутой в трубку газеты ножницы для
резки металла и без труда перекусил дверную цепочку. Санчес с разбегу нава-
лился на дверь, и находившийся в номере мужчина отлетел к кровати, на которой
лежала рыжеволосая девица.
Проникнув в номер, Гинзел быстро запер дверь изнутри, а Санчес выхватил из
внутреннего кармана автоматический револьвер.
- Ну-ка, вы оба - быстро в ванную! - скомандовал он.
Мужчина поплотнее запахнул халат и бочком стал пробираться к стулу, на ко-
тором висела одежда. Его лысина покрылась капельками пота.
- Ну, чего вы, ребята, - миролюбиво проговорил он, стараясь, чтобы голос
его не выдал волнения, - если вам нужны деньги...
Санчес взвел курок пистолета.
- Даю тебе, жирный боров, ровно десять секунд, чтобы ты убрался в ванную.
Иначе пришью на месте. А ну, пошел!
Угроза, подкрепленная щелчком курка, оказала на обоих обитателей номера
мгновенное действие. Прикрываясь простыней, девица соскользнула с кровати и
бросилась в ванную.
Когда она пробегала мимо Санчеса, тот сорвал с нее простыню - девица оказа-
лась в чем мать родила, если не считать пояса и черных чулок.
- А ну-ка, приятель, - Санчес кинул простыню мужчине, - рви ее на полосы.
Пока Санчес связывал обитателей номера, Гинзел, стянув маску, подошел к ок-
ну и приподнял пластинку жалюзи.
Убедившись, что на противоположной стороне улицы пока все спокойно, Гинзел
открыл чемоданчик и вынул стеклорез, резиновую присоску, несколько обойм па-
тронов сорок пятого калибра со срезанной головкой, тридцатисантиметровый глу-
шитель и так называемый карманный вариант автомата Томпсона - компактный ав-
томат МАК-10 из анодированной стали.
Автомат длиной менее тридцати сантиметров и весом всего два с половиной ки-
лограмма имел радиус стрельбы в сто восемь ярдов и скорострельность 1445 вы-
стрелов в минуту. А если навернуть глушитель, стрельба из него становится
почти бесшумной.
Гинзел навернул глушитель на ствол автомата, закрепил пустотелый приклад,
снова подошел к окну и, наведя автомат на подъезд, где жила Пирс, прицелился.
Затем, отложив автомат, раздвинул створки жалюзи сантиметров на десять, по-
плевал на присоску и придавил ее к стеклу, после чего начал вырезать кружок
стекла вокруг присоски.
- Ну, как, все в порядке? - спросил Гинзел, уступая Санчесу место у окна,
чтобы тот тоже подготовился к стрельбе.
- Да. Вроде бы.
Гинзел снова запустил руку в чемоданчик и извлек оттуда бинокль и транзи-
сторный приемник. Вытянув телескопическую антенну, он включил транзистор и
припал к нему ухом.
- Ну что ты там возишься? - бросил ему Санчес через плечо.
- В последнее время нас стала беспокоить Пирс, - пояснил Гинзел, подсоеди-
няя наушник к транзистору. - Поэтому, как только этот Фицпатрик объявился
здесь, мы решили установить микрофон-передатчик в ее телефоне.
- Микрофон-передатчик?
- Да, он улавливает каждое сказанное в комнате слово, даже тогда, когда
трубка лежит на рычаге. - Гинзел поправил антенну и поплотнее вставил в ухо
наушник. - Ну вот, я их слышу, - с довольным видом объявил он. - Слышу громко
и отчетливо.
- Если вы могли их подслушивать, то какого черта вы тянули столько времени
и позвали меня только теперь?
- Да из-за Старика. Пришлось долго убеждать его, что это не просто обыкно-
венное мокрое дело, а единственный выход в данных обстоятельствах...
Санчес сокрушенно покачал головой.
- Ему чертовски повезло, кажется, пришли вовремя, - сказал он. Кстати, куда
он сам подался?
- Старик-то? - Гинзел, держа в руках транзистор, отошел от окна и прилег на
кровать. - На остров, куда же еще.
- Знаешь, - задумчиво продолжал Санчес, - мне его даже немного жаль. Всю
жизнь вкалывал как идиот, и вот надо же, в такую передрягу влип.
- Что ты мелешь? "Влип в передрягу"!
- Как что? Кранты ему! Крышка. Завтра он будет считать себя счастливчиком,
если ему удастся устроиться куда-нибудь санитаром, чтобы брить пациентов пе-
ред операцией.
Гинзел тихонько рассмеялся.
- Ты что, спятил? Он только-только начал разворачиваться. Квинтрелл гово-
рит, что через год он сможет пригласить на свой остров специалистов-медиков и
продемонстрировать свои операции на настоящих пациентах. А дальше, как утвер-
ждает Квинтрелл, перед ним прямая дорога в Нобелевские лауреаты!
- Вот выдадут ордер на его арест, и даже дорога назад в Штаты будет для не-
го навсегда закрыта!
- Как только разберутся, чем он там занимается на своем острове, ему все
простят. Так уже было с Вернером фон Брауном. Ведь до работы в НАСА этот су-
кин сын делал ракеты, которые в годы войны отправили на тот свет не одну ты-
сячу англичашек!
- Все так, но...
- Тише! - Гинзел поплотнее прижал наушник и с минуту напряженно прислуши-
вался . - Вроде пора. - Он кивнул. - Да, точно, они сейчас выйдут!
Лейтенант полиции Бернард Доэрти, плотный мужчина с синеватыми щеками и же-
стким ежиком волос, вытащил из заднего кармана темно-бордовых брюк потертую
карточку и начал перечислять Пирс все права, которыми она может воспользо-
ваться. Читал он монотонным скрипучим голосом, медленно и громко, словно имел
дело с тугой на ухо особой.
- Вам все ясно? - спросил он.
Пирс все в том же пеньюаре сидела на одном из маленьких золоченых стульчи-
ков в гостиной. Она вяло кивнула лейтенанту и снова принялась теребить кру-
жевной платочек.
- Сейчас мы поедем в Главное полицейское управление, где вас попросят сде-
лать еще одно заявление, - объявил Доэрти. - Только на этот раз в письменном
виде. Хотите позвонить своему адвокату?
- Моему адвокату?
- Ну конечно, мэм, вашему адвокату. Ведь у вас, я надеюсь, есть адвокат?
- Наверное, да...
- То есть как это - "наверное"?
Обменявшись недоуменным взглядом с другими полицейскими, Доэрти предпринял
новую попытку:
- Миссис Пирс , пожалуйста, постарайтесь понять, - терпеливо начал втолковы-
вать он. - Вы имеете право вызвать адвоката. Хотите воспользоваться этим пра-
вом?
Пирс пожала плечами и, не отвечая, тихонько замурлыкала какую-то мелодию.
- Интересно, что вы такое проделали с этой дамочкой? - спросил он Липпен-
котта . - Ведь она двух слов связать не может...
- Ну со мной-то она говорила! - возразил тот, показывая кассету, на которую
были записаны показания Пирс. - Видите ли, Берни, если уж говорить начистоту,
допрос никогда не был вашим коронным номером!
Доэрти выхватил у него из рук кассету и, держа ее прямо перед глазами Пирс,
спросил:
- Мэм, вы не хотите рассказать мне, как эти люди заставили вас расколоться?
- Мне задавали вопросы, - ответила она безразличным тоном и снова начала
напевать себе под нос.
- Они, видите ли, задавали ей вопросы, - признал свое поражение Доэрти. -
Передай вниз нашим, что мы выезжаем через десять минут! - крикнул он полицей-
скому, стоявшему у входной двери. - Да, и вот еще что, - добавил он, пытаясь
застегнуть верхнюю пуговицу своей белой рубашки с короткими рукавами. - Про-
следи, чтобы никаких посторонних не было ни в подъезде, ни поблизости от не-
го.
Полицейский вышел, и, пока Доэрти снова задавал вопросы Липпенкотту и Фиц-
патрику, женщина в полицейской форме отвела Пирс в спальню, где горничная по-
могла ей одеться и собрала в сумку самое необходимое.
Когда они вернулись в гостиную, Доэрти поднялся и, отстегнув кобуру, натя-
нул пиджак в яркую, ядовитого цвета полоску.
- Наручники нужны? - спросил один из полицейских в штатском, кивком указав
на Пирс.
Доэрти покачал головой.
Выпроводив всех на лестничную площадку, Доэрти подождал, пока один из поли-
цейских опечатал дверь квартиры Пирс. Пропустив вперед уборщицу и горничную,
которая несла клетку с попугаем хозяйки, а вслед за ними полицейского, опеча-
тавшего дверь, он жестом пригласил Пирс, женщину из полиции, Липпенкотта и
Фицпатрика войти вместе с ним в лифт.
Пока кабина лифта спускалась на первый этаж, никто не проронил ни слова.
В вестибюле их ждала группа полицейских в форме.
Доэрти попросил своих спутников собраться в середине вестибюля, затем он
надел солнцезащитные очки и вышел на крыльцо. Убедившись, что на улице спо-
койно, он обернулся и жестом пригласил остальных следовать за ним.
Когда до тротуара оставалось несколько ступенек, шедший перед Пирс Фицпат-
рик вдруг почувствовал, как что-то пролетело мимо его головы. Затем раздался
звук, напоминающий удар теннисной ракетки по мячу.
Фицпатрик обернулся и с изумлением увидел, как Пирс словно отпрянула назад
к дверям подъезда. В ту же секунду в воздухе возникло красноватое облачко и
он ощутил на лице прикосновение чего-то липкого и теплого.
Облачко рассеялось, и перед глазами Фицпатрика, как в замедленной съемке,
проплыли руки Марты Пирс, безжизненно откинувшаяся голова...
Все это промелькнуло перед ним мгновенно, словно в ночном кошмаре, но ему
показалось, что этому кошмару не будет конца.
Краем глаза он увидел, как, мягко осев, рухнули на ступеньки женщина в фор-
ме и один из полицейских в штатском, но в ту же секунду внимание его отвлек
пронзительный вой сигнала, который донесся от автомобиля, стоявшего на проти-
воположной стороне улицы.
Он обернулся и лишь успел заметить, как с визгом рванулся с места открытый
белый "шевроле".
Водитель двухцветного "крайслера", мчавшегося по улице, вынужден был резко
затормозить, чтобы не столкнуться с "шевроле", и "крайслер" пошел юзом.
Раздался визг шин по асфальту, тупой удар и звон стекла: шедший сзади авто-
мобиль- "универсал" врезался в "крайслер". А в следующее мгновение в образо-
вавшуюся пробку воткнулся маленький голубой пикап.
Тем временем внезапно стартовавший от обочины "шевроле" уже вырулил на про-
езжую часть и мчался по улице на полном газу. Вслед за ним катился по асфаль-
ту хромированный колпак с колеса "крайслера".
- "Шевроле"! - крикнул кто-то, перекрывая непрекращающийся вой машин. Стре-
ляли из "шевроле"!
Резкий запах пороха заполнил комнату. Санчес отвел ствол автомата от амбра-
зуры в оконном стекле и спокойно, как в тире, ждал, что скажет Гинзел о ре-
зультатах его стрельбы.
Разрывные пули автоматной очереди отбросили тело Пирс немного дальше, чем
рассчитал Гинзел, и он даже не сразу увидел ее.
Марта Пирс лежала на спине, повернув голову набок, широко раскинув руки и
ноги. В затылке зияла огромная дыра, Гинзел отчетливо увидел это в бинокль.
- В яблочко, - прокомментировал он.
В то же мгновение одна из полицейских машин, включив сирену и красную ми-
галку на крыше, рванулась вслед за белым "шевроле".
- Будь моя воля, я бы заодно пришил и Фицпатрика...
- А раньше ты не мог об этом сказать?! - Санчес с раздражением загнал новую
обойму в автомат и поднял приклад к плечу.
- Спокойно! - Гинзел опустил бинокль и строго взглянул на Санчеса. Старик
строго-настрого приказал провести всю операцию как снайперскую стрельбу по
одной цели. Он и так придет в ярость, когда узнает, что ты уложил еще не-
скольких легавых...
Оба сняли перчатки и вытерли потные руки о покрывало с кровати. Затем по-
добрали свои шляпы, пустой чемоданчик-дипломат, газету "Уолл-стрит джорнэл" и
в последний раз глянули в окно.
По обеим сторонам улицы начала собираться толпа, машины застопорили движе-
ние, некоторые водители даже взобрались на бамперы машин, чтобы лучше все ви-
деть .
Рукой, обернутой платком, который он вытащил из нагрудного кармана пиджака,
Гинзел осторожно отодвинул задвижку, и, тихо притворив за собой дверь, двое
мужчин вышли в пустынный коридор. Выбравшись из гостиницы через черный ход,
они пять минут спустя уже сидели в такси и мчались в международный аэропорт
Майами, только теперь каждый из них стал богаче на двадцать тысяч долларов по
сравнению с той минутой, когда они переступили порог гостиницы.
- Так или иначе, но у нас, по крайней мере, есть теперь ордер на арест,
объявил Доэрти, входя в следственное помещение Главного управления полиции,
занимавшее современное здание из кирпича и бетона в центре Майами. - Мы аре-
стуем его за отказ предстать перед правосудием.
- За отказ предстать перед правосудием?! - Фицпатрик с нескрываемым изумле-
нием обвел глазами прокуренную комнату в надежде, что кто-то подтвердит, что
он ослышался. Однако опровержения не последовало.
Доэрти придвинул к себе кресло и плюхнулся в него.
- Этого вполне достаточно, чтобы начать переговоры о выдаче преступника
американским властям...
- А поскольку врачи Снэйта утверждают, что состояние здоровья не позволяет
ему прибыть для дачи показаний, процедура выдачи может затянуться на долгие
годы, - заметил Липпенкотт. - Он же тем временем уничтожит все улики, на ос-
новании которых мы могли бы упрятать его за решетку. Более важно сейчас дру-
гое : что он сделает с молодой женщиной?
Доэрти пожал плечами.
- Об этом надо было думать раньше, прежде чем начинать свои дурацкие фоку-
сы, которые заставили Пирс расколоться.
Липпенкотт вынул длинную тонкую сигару и потянулся за коробкой спичек, ле-
жавшей перед Доэрти.
- Надо же быть таким ослом, чтобы лишиться главного свидетеля! Ну да ладно.
А что с водителем белого "шевроле"? Ведь этот тип, черт побери, наверняка из
одной шайки с теми, кто стрелял в Пирс!
- Угу. - Доэрти прикурил новую сигарету от только что выкуренной, которую
он бросил на пол и притушил каблуком. - И ты и я отлично знаем это. Однако
водитель - его фамилия Кэйхилл - упорно твердит, что остановился у гостиницы
просто купить коробку сигар, а когда увидел жуткую сцену на противоположной
стороне улицы, со страху поспешил смыться. Нам крупно повезет, - добавил он
угрюмо, - если мы сумеем привлечь его хотя бы за создание аварийной ситуации
и превышение скорости...
- Но ведь Пирс призналась, что вместе со Снэйтом виновна в похищении и
убийстве людей! - взорвался Фицпатрик. - Она же подробно рассказала, как они
обделывали свои делишки. Назвала фамилии, даты, указала место действия. И по-
сле всего этого вы не находите ничего лучшего, как обвинить Снэйта в том, что
он не явился для допроса в полицейский участок или как это у вас там называ-
ется? .. Бог ты мой, ну и дела!
Доэрти кивнул.
- Все правильно, - сказал он мрачно. - Кстати, сынок, тебе полезно кое-что
знать: если бы даже Пирс перед тем, как давать показания, знала о своих пра-
вах - а эти показания, имейте в виду, были получены вами в нарушение четвер-
той поправки к конституции, - все равно без доказательств того, что преступ-
ления, в которых она обвиняется, действительно имели место, мы не сможем вы-
нудить Снэйта предстать перед судом и уж тем более - не можем засадить его за
решетку.
Вскочив с места, Фицпатрик начал натягивать пиджак.
- Куда это вы собрались? - осведомился Доэрти.
- Сегодня я вам больше не нужен?
- Уж не надумали ли вы позвонить в свою газету, чтобы передать материал об
этой истории?
- А что, нельзя?
- Боюсь, что нет. Мы еще не решили, что делать дальше, и пока все это не
подлежит огласке.
Фицпатрик с сомнением покачал головой.
- Вряд ли это удастся, - сказал он, направляясь к выходу. - В вашей стране
такие новости не утаишь...
- Кстати, Берни, - сказал один из находящихся в комнате агентов ФБР, по-
скольку эти господа проходят по делу свидетелями, может, учитывая обстоятель-
ства , их следует поместить под круглосуточную защиту полиции? - Он подмигнул.
- Надеюсь, ты меня понимаешь?
Фицпатрик попытался было протестовать, но тут раздался телефонный звонок, и
дежурный полицейский попросил Доэрти к телефону.
- Вам звонят от прокурора судебного округа.
Доэрти тихо выругался.
- Узнай, что им от меня надо.
Полицейский некоторое время слушал своего собеседника, а затем, прикрыв
трубку рукой, сказал:
- Вы, может, лучше сами поговорите. Оказывается, у нас есть соглашение о
взаимной выдаче преступников с Багамскими островами, а вот с островами Абако
- нет.
Доэрти нахмурился и повернулся в своем крутящемся кресле.
- Абако? Какого черта дались им эти острова Абако?
Полицейский протянул ему трубку.
- Остров Гиппократа, где окопался Снэйт, является частью группы островов
Абако. И вот окружной прокурор говорит, что вряд ли нам удастся добиться вы-
дачи этого негодяя!
Вместе с Липпенкоттом и охранником из ФБР Фицпатрик сидел перед телевизо-
ром, делая вид, будто с интересом смотрит старый вестерн.
На самом же деле он ломал голову над тем, как спасти Клэр. Эта мысль пришла
к нему сразу, как только он узнал, что ни США, ни Англия не имеют с Абако со-
глашений о взаимной выдаче преступников. И если поначалу такой шаг казался
ему героическим, но нереальным, то теперь с каждым днем он утверждался во
мнении, что никто другой не способен вызволить Клэр с острова Гиппократа.
Правда, ФБР считало, что в данный момент Клэр находится в большей безопас-
ности, чем когда-либо с момента ее похищения ("Снэйт не посмеет и пальцем ее
тронуть, - сказал представитель ФБР Фицпатрику, - ведь теперь она для него
незаменима как заложница"), тем не менее, его это не убедило. Если никаких
попыток арестовать Снэйта не будет предпринято до тех пор, пока он не совер-
шит ошибки (что, в общем-то, весьма маловероятно) и не окажется в стране, с
которой США имеют соглашение о выдаче преступников, - для чего ему вообще то-
гда заложница?
Яхта "Марлоу" стояла на якоре у причала в конце сада. Топлива в баках было
вполне достаточно, чтобы добраться до острова, и к тому же Фицпатрик был
опытным моряком - о чем ФБР даже не подозревало. Если бы ему удалось ускольз-
нуть незаметно из дому ближе к полуночи, то в момент, когда обнаружат его ис-
чезновение, Фицпатрик уже будет находиться в территориальных водах Абако, а
там американские пограничники ему не страшны. Вооруженный револьвером Липпен-
котта, он захватит в плен Снэйта, потребует освободить Клэр и вместе с ней
вернется в Майами на вертолете Снэйта.
Теоретически все было просто, но Фицпатрик знал, что на самом деле это да-
леко не так. Район моря, который ему предстояло пересечь, известен во всем
мире как один из самых сложных для мореплавания: тут и отмели, и песчаные
банки, и подводные скалы, и приливные волны. А кроме того, даже если ему уда-
стся благополучно добраться до острова, трудно будет незаметно проскочить ми-
мо этих проклятых растений.
Интересно, действительно ли растения реагируют на человека в стрессовом со-
стоянии, или же, как считает Липпенкотт, они просто выполняют функцию какой-
то ультрасовременной, дурацкой системы оповещения? Фицпатрик старался убедить
себя, что растения - это всего лишь часть неодушевленной природы, но то, что
многие ученые придерживаются иного мнения, не давало ему покоя. Ведь уже не-
сколько ученых в мире: Элдон Бирд из лаборатории ВМС в Мэриленде, Иван Гунар,
заведующий кафедрой физиологии растений Тимирязевской сельскохозяйственной
академии в Москве, и Марсель Фогель, химик-аналитик из концерна ИБМ, успешно
повторили большинство опытов, поставленных Кливом Бэкстером.
И если растения действительно реагируют на стресс, то это означает, что ему
не удастся проскользнуть мимо них незамеченным. От одной этой мысли Фицпатри-
ка бросало в жар.
Правда, люди научились справляться со стрессом, и доказательство тому широ-
ко распространившееся увлечение всевозможными курсами по обучению методам ме-
дитации и бум в продаже домашних установок для биообратной связи. Однако, как
считал Фицпатрик, у него уже нет времени осваивать методы медитации, и, даже
если удастся добыть биоустановку, не вызвав подозрений ФБР, пройдет немало
времени, прежде чем он научится пользоваться ею и сможет применить установку
в экстремальных условиях, с которыми неизбежно столкнется на острове Гиппо-
крата .
Итак, остается один путь: если, несмотря на все препятствия, ему удастся
достичь острова, бороться со стрессом придется при помощи медикаментов. Одним
из средств, угнетающе действующих на центральную нервную систему, является
нембутал. Если минут за пятнадцать до того, как сойти на берег, принять две
стомиллиграммовые капсулы нембутала, он предотвратит стресс и избавится от
ощущения тревоги. Правда, в течение двух часов после этого он будет не в со-
стоянии что-либо делать. Но тут он вспомнил, что амфетамин часто используется
врачами как противоядие при отравлении снотворным. Как и некоторые его колле-
ги журналисты, Фицпатрик всегда имел при себе метадрин на случай, если попа-
дется какой-либо сенсационный материал и понадобится работать без сна и отды-
ха несколько суток. Может быть, как только он минует эти растения, ему следу-
ет принять пару таблеток метадрина? По идее эти медикаменты должны оказать
взаимокомпенсирующее действие: он избежит и чрезмерного возбуждения, и сонли-
вости .
И все же безумие - вообразить, будто он сможет справиться со Снэйтом в оди-
ночку ! Однако Фицпатрик убедил себя, что это возможно. Если подобная операция
вообще реальна, то ее может осуществить только один человек. Чем больше людей
будут в нее вовлечены, тем больше шансов, что их обнаружат и поднимется тре-
вога.
Итак, что же делать: пойти на заведомый риск и сложить голову на чужбине
или же сидеть и ждать?
И Фицпатрик решил рискнуть. Или, по крайней мере, начать готовиться к путе-
шествию . В конце концов, не исключена возможность, что власти сами найдут
способ спасти Клэр до того, как он пустится в плавание.
Фицпатрик громко объявил: что фильм ему наскучил и он отправляется спать.
Однако, поднявшись в свою комнату, он принял таблетку метадрина и начал раз-
рабатывать подробный план операции. Наутро у него уже готова была схема дей-
ствий, где каждому его шагу соответствовал определенный квадратик "за" и
"против", и все квадратики были соединены между собой стрелками.
Ему еще предстояло проработать некоторые детали: придумать, как пересечь
полосу песка, не оставив следов; узнать, где Липпенкотт хранит ночью свой ре-
вольвер и патроны, и, чтобы удалиться с чистой совестью, выяснить, застрахо-
вана ли яхта. Он оставит одно письмо для Липпенкотта и второе с пометкой:
"Отправить в случае моей смерти" - для родителей. Надо бы оставить новое за-
вещание (то, что хранится у его душеприказчиков в Лондоне, составлено до то-
го, как он познакомился с Клэр, и, согласно этому завещанию, все его имущест-
во должно перейти к родителям). Однако, чтобы составить новое завещание, по-
надобятся свидетели, а это непременно вызовет подозрения. Поэтому сейчас ни-
чего иного не остается, как просить родителей рассчитаться с Липпенкоттом за
яхту из денег, вырученных от продажи его имущества, а остаток отдать Клэр,
если она будет к тому времени жива.
Фицпатрик когда-то был верующим католиком. Теперь же он с удивлением заме-
тил , что мысли о возможной смерти как бы вновь раздули веру в его душе. Он
даже всерьез задумался: не вернуться ли в лоно церкви, но тут же выкинул эту
идею из головы. Успех операции целиком зависит от удачи, да еще от его умения
сохранять хладнокровие.
28 сентября незадолго до полуночи Фицпатрик тихо вышел из дома. В карманах
наброшенной на плечи штормовки лежал револьвер Липпенкотта и коробка патронов
тридцать восьмого калибра. Он нес фирменную авиационную сумку, в которой были
продукты, нож и карманный фонарик.
Пока все шло точно по плану. Этот вечер Фицпатрик провел как и два предыду-
щих : вместе с Липпенкоттом и охранником из ФБР играли в покер. Без четверти
одиннадцать он вышел в кухню и вернулся с тремя кружками кофе. Поскольку на-
кануне вечером игра затянулась допоздна - они закончили где-то около трех, -
никого не удивило, что охранник вдруг начал отчаянно зевать. Немного погодя и
Липпенкотт, потянувшись, заявил, что устал и хотел бы лечь пораньше.
Никто из них, конечно, не подозревал, что в кофе, который они только что
выпили, Фицпатрик высыпал восемь стомиллиграммовых капсул нембутала.
К моменту, когда он переоделся и готов был выйти из дому, оба уже крепко
спали - Липпенкотт в своей кровати, а бдительный страж - растянувшись в крес-
ле перед телевизором.
Пройдя по саду под громкий аккомпанемент цикад, Фицпатрик вышел к пирсу.
Вопреки прогнозу погоды, обещавшему грозовые дожди, небо было ясное и ярко
сияли звезды. Поднявшись на борт яхты, Фицпатрик отпер дверь рубки и включил
освещение. Он хорошо запомнил, где что находится: за рулевым колесом - при-
борная доска, на которой расположены масляный манометр, термометр, указатель
уровня топлива, вольтметр, тахометр и амперметр. Помимо обычного компаса в
рубке был еще и радиокомпас, а также эхолот и электромагнитный лаг. Слева от
рулевого колеса стоял стол с картами для прокладки курса, справа - судовой
приемник-передатчик, работающий на двенадцати частотах, и шкафчик, в котором,
помимо всего прочего, был набор сигнальных флагов, сигнальная лампа и коробка
ракет на случай аварийной ситуации. Над скамьей висело несколько самонадуваю-
щихся спасательных жилетов с надписью: "В случае потери сознания переворачи-
вает в воде лицом вверх".
Разложив свои вещи в рубке, Фицпатрик открыл ящик стола, вытащил параллель-
ную линейку, циркуль, карандаш, резинку, таблицы приливов, четыре навигацион-
ные карты и принялся прокладывать курс.
Если не превышать установленную скорость и пройти по фарватеру, отмеченному
буями, то выйти из порта будет несложно. Большую часть времени яхта должна
идти по курсу параллельно дамбе Макартура, а выйдя из гавани, пройти между
двумя буями, внутренним и внешним, после чего взять курс на следующий ориен-
тир - маяк на острове Большой Исаак, самом северном из входящих в группу ост-
ровов Большой Багамы. Однако осуществить все это будет не так просто: морская
карта "Мыс Канаверал - Ки-Уэст" предупреждала о возможном магнитном склонении
от трех до шести градусов в районе между заливом Юпитера и рифом Молассес.
При этом надо учесть, что с севера проходит Гольфстрим, несущий свои воды со
скоростью от двух до трех с половиной узлов. Проделав все необходимые расче-
ты, Фицпатрик обратился к другой карте - "Багамские острова и острова Абако".
Когда остров Большой Исаак останется за кормой, он изменит курс и, пройдя по
фарватеру северо-западного пролива Провиденс, обогнет южную оконечность ост-
рова Большой Абако. Согласно расчетам, он должен прийти на якорную стоянку
Хоул завтра в половине третьего. Там он поест, пристреляет револьвер Липпен-
котта и поспит до захода солнца. А затем ему предстоит преодолеть заключи-
тельный отрезок пути и подойти к острову Гиппократа вскоре после полуночи.
Прокладывание курса заняло больше времени, чем предполагал Фицпатрик, по-
этому он решил пренебречь инструкцией, которая требовала опробовать все обо-
рудование , пока судно еще стоит на якоре, и немедленно двинулся в путь. Выйдя
на палубу, Фицпатрик отдал носовые и кормовые швартовы. Поскольку ему прихо-
дилось одновременно выполнять обязанности и рулевого, и палубного матроса, он
решил не сматывать пока швартовы и наружные кранцы, а сделать это потом.
Быстро вернувшись в рулевую рубку, Фицпатрик включил навигационные огни и
нажал на кнопку стартера. Радуясь, что не разбудил спящих в доме, он подал
яхту сначала немного назад, затем включил переднюю скорость и тихо отвалил от
пирса.
ЧАСТЬ
ВТОРАЯ
В конце концов правопорядок подменяется
волюнтаристским администрированием.
Вольфганг Фридман.
«Закон в изменяющемся обществе»
Ш
Мадж Форрестол уже слышала о том, что случилось. Поэтому, когда ее муж на-
чал снова пересказывать всю историю президенту и его супруге, она позволила
себе погрузиться в собственные мысли.
Президент принимал гостей в небольшой бело-голубой столовой, расположенной
в восточном крыле Белого дома. Эта комната с роскошной хрустальной люстрой
XVIII века, обклеенная обоями с изображением событий Американской революции,
всегда нравилась Мадж Форрестол, и если все планы сбудутся, она почти ничего
менять в ней не станет. Что же касается комнаты, где перед обедом им подавали
аперитивы, тут еще надо подумать. Пожалуй, туда стоит перевесить картину Се-
занна, которая висит сейчас в желтой овальной комнате, а также заменить ко-
ричневые портьеры зелеными - в соответствии с оттенком зелени на картине.
- Боже мой! - воскликнул президент, откинув упавшую на лоб прядь седых во-
лос. - Вам доподлинно известно, что этот Снэйт умерщвлял людей, чтобы полу-
чать органы для трансплантации? И это происходило в Майами?
Форрестол кивнул.
- Тут замешан не только Снэйт, но и некоторые ведущие хирурги страны, четко
произнес он с акцентом, выдававшим выходца из Новой Англии.
В одном из последних фильмов роль Форрестола исполнял Роберт Редфорд. Все
сошлись во мнении, что сыграл он эту роль отлично, выглядел на экране таким
же моложавым, как и министр юстиции, держался с такой же непринужденностью и
в общем был весьма привлекателен.
- Быть не может! Вы шутите? - воскликнул президент.
- Нет, не шучу. Снэйт по основной своей специальности хирург-кардиолог, по-
этому, когда нужно было пересадить, скажем, почку, он приглашал одного из ве-
дущих хирургов-урологов. Аналогичная картина и с печенью или с...
- Минуточку! - перебил Форрестола президент, и на лице его внезапно появи-
лось выражение озабоченности. - Вы что же, утверждаете, будто эти хирурги
действовали заодно со Снэйтом и связаны с ним одной веревочкой?
- Вовсе нет. Он все так хитроумно разработал, что остальные хирурги ничего
не должны были знать. От них требовалось лишь сделать операцию, ничем не от-
личающуюся от тех, какие они делают едва ли не каждый день: пересадку опреде-
ленного органа из организма донора с уже омертвевшим головным мозгом в полном
соответствии с правилами, существующими в медицинской практике.
- Ну, пожалуйста, дорогой, - сморщив носик, взмолилась супруга президента,
- может быть, не стоит говорить о таких вещах за ужином?
Мадж Форрестол вышла из своего мечтательного забытья.
- Это все Хэнк, это он во всем виноват, - сказала она, взглянув на мужа с
лукавой укоризной. - Ему не следовало рассказывать сейчас эту историю.
Президент сочувственно улыбнулся, но переменить тему разговора не захотел.
- Ну и что же с Манчини? Ему сделали пересадку?
Форрестол отрицательно покачал головой.
- После того, что произошло, сделать ему пересадку было бы для Снэйта рав-
носильно самоубийству.
Улыбка президента погасла.
- Жаль. Ведь тогда мы могли бы обвинить его в соучастии в заговоре с целью
убийства.
- Обвинить его можно хоть сейчас, - отозвался Форрестол, поднося ко рту
вилку с куском ярко-красного ростбифа. - Трудность заключается только в одном
- доказать, что Манчини знал, откуда Снэйт берет органы для пересадки.
- Ну а что стало с дружком Клэр Теннант? - спросил президент.
- С Фицпатриком? - Лицо у Форрестола вытянулось. - Точно не известно. Вчера
утром яхта "Марлоу" была обнаружена в шестидесяти милях к северо-западу от
Большой Багамы. На борту - никого...
- Что вы говорите! - воскликнула супруга президента, прижимая к губам сал-
фетку . - Бедняга!
Президент, крякнув, спросил у Форрестола:
- А он опытный моряк?
- Похоже, что да. И весьма!
- Ну, даже если и так, - сказал президент, вспомнив времена когда он сам
служил в военном флоте, - то мне лично не хотелось бы в одиночку идти на яхте
в этом районе...
- А как вы думаете, что с ним случилось? - обратилась к Форрестолу супруга
президента.
- Неизвестно. Яхта была в целости и сохранности, и все вещи, включая ре-
вольвер Липпенкотта и спасательную шлюпку, оказались на месте. Ни следов
борьбы, ни пятен крови. Ничего подозрительного.
- Наверняка все газеты Майами называют это происшествие "новой загадкой
Бермудского треугольника"...
Президент улыбнулся.
- Очевидно, - сказал он, подливая всем вина. - Уверен, что один из заголов-
ков выглядит так: "Исчезновение журналиста, напоминающее загадку корабля "Ма-
рия Селеста"17" .
- Кстати, если не ошибаюсь, один из репортажей именно так и был назван, -
сказал Форрестол, поднося бокал к носу, чтобы оценить букет вина. Он считал
себя знатоком коллекционных вин, и "бордо", которым угощал их президент, по-
казалось ему, позволяющему себе пить в очень редких случаях, необыкновенно
вкусным.
- А мне очень жаль этого молодого человека, - сказала супруга президента. -
Он поступил как настоящий романтик...
- Романтик, но дурак, - отозвался президент. - Глупость, да и только...
- Все равно... - Супруга президента была растрогана. - Как, по-вашему, что
с ним могло случиться? - спросила она Форрестола.
- Вероятно, он вышел на палубу без страховочного конца, поскользнулся и
упал за борт, - поспешил опередить министра юстиции президент. - А если яхта
к тому же шла полным ходом... - Он выразительно пожал плечами.
- Возможно, вполне возможно, - сказал Форрестол. Взяв в руки вилку и нож,
он снова принялся за еду. - Правда, я в этом абсолютно не уверен...
Президента явно заинтриговала эта история.
- Уж не считаете ли вы, Хэнк, что его утащил гигантский осьминог?
- В гигантских осьминогов сейчас никто уже не верит - мода на них прошла.
«Мария Целеста» — парусный корабль (бригантина), покинутый экипажем по невыяснен-
ной причине и найденный 4 декабря 1872 года в 400 милях от Гибралтара кораблём «Деи
Грация». Классический пример корабля-призрака.
Сейчас все говорят о летающих тарелках!
Присутствующие нервно рассмеялись.
- Существует предположение, что Фицпатрик все же достиг острова и сошел на
берег1, - продолжал Форрестол уже вполне серьезно. - Мы расспросили одного
больного, который только что вернулся с острова, и тот рассказал, что дейст-
вительно в ночь на воскресенье была предпринята попытка прикончить Снэйта.
Все слышали какую-то возню, а на следующий день на вертолетной площадке были
обнаружены следы, похожие на пятна крови. Вот и все, что нам пока известно.
Если, правда, не считать того, что в течение двух дней после этого инцидента
Снэйт не появлялся на людях, - добавил министр юстиции. Когда же он, наконец,
появился, на лице его красовался здоровенный синяк, и он слегка прихрамывал.
Он сказал, будто упал в лаборатории с лестницы...
- Ну что ж, - философски заметил президент, отхлебнув из своего бокала. -
Когда вы собираетесь потребовать выдачи этого Снэйта?
- Потребовать его выдачи? - нахмурился Форрестол. - Нам не удастся его за-
получить . Я полагал, вы знаете об этом.
Президент был явно ошарашен.
- Я ничего об этом не знаю! А почему мы не сможем добиться его выдачи?
- Вы, наверное, забыли, господин президент, я вам уже докладывал, что года
два назад острова Абако объявили о своей автономии. Факт сам по себе незначи-
тельный, но по сей день ни одна из крупных держав, включая США, не признала
Абако в качестве независимого государства. Мы направили правительству Багам-
ских островов все необходимые документы, а также просьбу о выдаче Снэйта, но,
вынужден признаться, оно и знать ничего не желает.
- Черт побери! - Президент пощипал отвисшую складку под подбородком. А кто-
нибудь подумал о том, чтобы переговорить об этом с английским министром по
делам содружества наций? Ведь и Фицпатрик, и Теннант британские подданные.
Может быть, этот министр сумеет оказать давление на правительство Багамских
островов?
- Мы использовали все каналы, - ответил Форрестол, - но ничего не добились.
Что касается правительства Багамских островов, то нажимать на него и требо-
вать выдачи Снэйта после того, как острова Абако объявили о своей автономии,
- дело политически щекотливое...
Президент в раздражении бросил салфетку на стол.
- Какого черта, Хэнк, почему вы раньше меня об этом не проинформировали?
Как только эта история станет достоянием общественности, популярность закона
о контроле над оружием резко пойдет на убыль.
- События в Майами никоим образом не связаны с принятием закона, улыбнулся
Форрестол.
- Что значит "не связаны"! - взорвался президент. - Связаны, да еще как!
Ведь мы уверяем общественность, что при наличии централизованной и достаточно
профессиональной полиции населению нет нужды держать у себя оружие. Сдайте
свое оружие, призываем мы всех, и Америка станет гораздо более спокойной и
цивилизованной страной. И вот в тот самый момент, когда все больше людей на-
чинают принимать нашу точку зрения, становится известно, что одно из самых
злодейских преступлений совершалось у нас под носом и власти бессильны пред-
принять что-либо против преступников!
- Но позвольте! - Глаза Форрестола под голубыми контактными линзами блесну-
ли. - Даже если бы каждый гражданин Соединенных Штатов, включая малых детей,
был вооружен до зубов, все равно это не помешало бы Снэйту обделывать свои
грязные делишки и оставаться безнаказанным.
Президент помрачнел.
- Все так. Но попробуйте втолковать это обывателю после того, как торговцы
оружием преподнесут ему эту историю в выгодном для себя свете. Да, Хэнк, дело
дрянь. Имейте это в виду!
Чувствуя, что атмосфера в комнате накалилась, как перед грозой, супруга
президента решила разрядить обстановку.
- А скажите, Хэнк, если этот Снэйт живет на Абако, почему мы не направим
требование о его выдаче абаканцам? - спросила она, мило улыбаясь.
Президент кивнул. Дельный вопрос, жаль только, что он сам до этого не доду-
мался .
- Действительно, - сказал он, - наверняка международное право не запрещает
одному государству требовать выдачи преступника у другого государства даже в
случае отсутствия специального на то соглашения.
- Конечно, запрета такого нет, - ответил Форре стол. - Но дипломаты очень
щепетильно относятся к факту косвенного признания формально непризнанных го-
сударств, и в связи с этим государственный департамент опасается, что мы мо-
жем скомпрометировать себя, обратившись непосредственно к правительству Аба-
ко .
- Каким же образом вы себя скомпрометируете? - спросила супруга президента.
Форрестол на секунду задумался.
- Лучше всего я смогу вам это объяснить, если расскажу одну историю, слу-
чившуюся во время второй мировой войны, - начал он. - Генерал де Голль решил
послать гориллу, пойманную во Французской Экваториальной Африке, в подарок
президенту Рузвельту. Как только дипломаты в госдепе узнали об этом, они
очень забеспокоились: дело в том, что мы еще не признали тогда правительство
де Голля в изгнании. Госдеп считал, что принять подарок означает косвенно
признать его. С другой стороны, они отдавали себе отчет в том, что отказ глу-
боко обидит де Голля. К счастью, сама горилла помогла решить эту проблему -
она подохла по дороге в Штаты...
- Как жаль! - воскликнула Мадж Форрестол, абсолютно не понимая, к чему ее
муж рассказал эту историю.
- Так уж повелось, - продолжал Форрестол, - государства обычно не признают
территорию, объявившую о своей независимости - и примером тому случай с ост-
ровами Абако - до тех пор, пока режим не утвердит себя. Например, ни одно го-
сударство мира не признавало наши южные штаты во время Гражданской войны...
Он умолк, поскольку появились официанты, начавшие менять сервировку перед
следующим блюдом.
- А вот и десерт, - сказала супруга президента. - Надеюсь, все любят орехо-
вый торт?
Дворецкий, наклонившись, что-то прошептал ей на ухо.
- Ой, простите, - воскликнула первая леди, - кажется, орехового торта не
будет, будет апельсиновый.
- Хэнк, я несколько погорячился, - неожиданно сказал президент, смягчив-
шись. - Но мы должны найти какое-то решение, чтобы этот сукин сын Снэйт пред-
стал перед Большим жюри, и как можно скорее.
Форрестол вздохнул.
- Конечно, вы правы, и я прекрасно это понимаю. Но, - он пожал плечами, -
мы ничего не сумеем предпринять до тех пор, пока Снэйт не окажется в какой-
нибудь стране, с которой у нас есть соглашение о выдаче преступников. Без
этого я и представить себе не могу, что мы сможем сделать...
Президент задумчиво жевал.
- Хэнк, напомните-ка мне, - проговорил он, нарушив тяжкую тишину, воцарив-
шуюся за столом, - каким образом израильтянам удалось вывезти Адольфа Эйхма-
на18 из Аргентины?
Форрестол и супруга президента обменялись недоуменными взглядами.
Отто Адольф Эйхман — оберштурмбаннфюрер СС, известный как «архитектор Холокоста».
- Они. . . они похитили его, - ответил Форрестол осторожно. - Но, господин
президент...
- Минуточку, Хэнк, - перебил его президент, все еще не отрывая глаз от та-
релки. - А что было потом? - Он помахал в воздухе ложечкой. - То есть после
того, как они его похитили?
- Дело это давнее, - начал Форрестол, тщательно подбирая слова, - но, на-
сколько я помню, Аргентина потребовала его возвращения, а Израиль ответил от-
казом. Потом вопрос этот обсуждался в Совете Безопасности ООН, который потре-
бовал от Израиля, если я не ошибаюсь, "возмещения ущерба в соответствии с Ус-
тавом ООН и международным правом".
- Но этого не сделали? - спросил президент.
Форрестол покачал головой.
- Израильтяне утверждали, будто Эйхман покинул Аргентину по собственной во-
ле . Помимо всего прочего, было неясно, кто были его похитители - являлись ли
они частными лицами, действовавшими по собственной инициативе, или совершили
эту акцию с молчаливого согласия правительства Израиля. На самом деле это бы-
ли, безусловно, агенты израильской службы безопасности...
- Безусловно! - с улыбкой заметил президент.
- В общем, все кончилось тем, что оба правительства опубликовали совместное
заявление, из которого следовало, что они считают инцидент исчерпанным. Как
вам хорошо известно, Эйхмана никто и не думал возвращать и никакого "возмеще-
ния ущерба" произведено не было.
Президент отодвинул тарелку и закинул руку за спинку стула.
- Следовательно, можно похитить человека в нарушение всех законов и выйти
сухим из воды! - объявил он, очень довольный собой.
- Господин президент, - начал Форрестол, укоризненно покачав головой, если
вы задумали то, что я предполагаю, лучше забудьте об этом. Арест скрывающего-
ся от правосудия преступника официальными представителями одного государства
на территории другого является prima facie19 нарушением международного права.
- Пусть так. А скажите, американские судебные органы смогут вершить право-
судие над лицом, доставленным в суд в нарушение международного права? - спро-
сил президент.
- Мне кажется, что подобные прецеденты уже были, но я должен это уточнить,
- отозвался Форрестол без особого энтузиазма. - Я также должен уточнить, об-
ладает ли лицо, арестованное в обход закона, правом возбудить судебное дело
против лиц, виновных в его незаконном аресте и задержании... Извините, я не
могу сию минуту удовлетворить ваше любопытство, поскольку вопросами междуна-
родного права занимается мой заместитель.
- Прекрасно! - воскликнул президент, внезапно обрывая разговор. Он отодви-
нул стул и встал. - Не хотите ли пройти в соседнюю комнату, где нас ждет ко-
фе?
- Черт побери, кажется, удалось! - воскликнул Форрестол, в волнении шлепнув
руками по рулевому колесу своего "роллс-ройса" кофейного цвета. И протянув
руку, сжал пальцы жены. - Ты знаешь, я уверен, что удалось!
- Ух, ты, - выдохнула Мадж с таким облегчением, словно она никак не могла
перевести дух с того момента, как они вышли из Белого дома. Она медленно по-
вернула голову и посмотрела на мужа. - Знаешь, дорогой, мне иной раз кажется,
что тебе нравится плести интриги ради самих интриг. Почему ты сразу не мог
ему сказать, что, если ты не арестуешь Снэйта, тебе нечем будет похвалиться
перед выборами?
- По трем причинам. Во-первых, он искренне верит во всю эту чушь, будто он
19 Прежде всего (лат.) .
и в самом деле президент с незапятнанной репутацией. И хотя мы оба прекрасно
себе представляем, чем в действительности является закон о контроле над ору-
жием - а ведь мне придется продолжать эту кампанию, - тем не менее, об этом
нельзя говорить вслух и даже вполголоса - как я это и делаю сейчас. Во-
вторых, заручиться его поддержкой в таком щекотливом деле, как незаконный
арест, далеко не просто - его к этому надо было подтолкнуть. Ты понимаешь,
что я имею в виду?
Мадж Форрестол закурила одну за другой две сигареты - одну для мужа, вторую
для себя.
- И сказал Господь Моисею: "Враждуйте с мадианитянами и поражайте их..." -
произнесла она.
- Именно так!
- Ну а в-третьих? - спросила Мадж, набрасывая на плечи белую норковую шуб-
ку.
- А в-третьих, если все это обернется против нас, я хочу, чтобы все узнали,
что я не был ни горячим сторонником, ни противником этой идеи. Однако, - до-
бавил он, - я не вижу причины, почему бы не попробовать. Во всяком случае, я
получу прекрасную тему для предвыборных выступлений, а поскольку популярность
президента к концу его пребывания на посту достигнет небывалого уровня, его
поддержка моей кандидатуры будет дорого стоить. Совсем неплохо, а?
Машина остановилась перед красным светофором на углу Девятнадцатой улицы и
Пенсильвания-авеню, и Форрестол, повернувшись, отбросил крышку плоского чемо-
данчика , лежавшего на заднем сиденье.
- Вот, посмотри, - сказал он, подавая жене папку с грифом "Секретно. Только
для министра юстиции".
Мадж включила верхнюю лампочку и открыла папку.
- Это то самое дело?
Форрестол кивнул.
- Остров Гиппократа. Вчера я поручил отделению ФБР в Майами послать разве-
дывательный самолет для облета и фотографирования острова.
Мадж поднесла фотографию поближе к свету.
- А что означают эти желтые точки?
- Это, дорогая, - сказал Форрестол, нажимая на педаль газа, - места возмож-
ного приземления группы специального назначения.
События разворачивались быстрее, чем предполагал министр юстиции. Уже на
следующее утро, едва он вышел из-под душа, в ванной зазвонил телефон. Звонил
президент.
- Послушайте, Хэнк, - начал он, - я не спал почти всю ночь и все думал о
нашем вчерашнем разговоре. Вы знаете, что я решил?
- Что? - Форрестол постарался, чтобы в голосе его звучало искреннее удивле-
ние . - Вы о чем?
- Да все об этом Снэйте, черт побери. Я считаю, этого подлеца надо брать
прямо на месте.
Вначале большинство советников президента выступило против идеи незаконного
ареста Снэйта, причем Форрестол настаивал, чтобы арест рассматривался послед-
ним, а не первым из всех возможных вариантов.
Однако после того, как были одна за другой рассмотрены и отвергнуты все
альтернативы, возражения против ареста ослабли. В тот вечер, заручившись на-
конец единогласной поддержкой советников, президент заметил:
- Какого черта, почему только израильтянам все сходит с рук, а нам нельзя?
После того как приняли решение об аресте, началась продолжительная дискус-
сия о практических путях его осуществления. Некоторые считали, что на остров
следует направить специальную группу по борьбе с террористами. Другие, и в
первую очередь директор ЦРУ, считали, что лучше осуществить операцию силами
гражданских лиц, предпочтительно рекрутированных на Абако.
Наконец президент утвердил план операции, который он счел наиболее подходя-
щим.
На рассвете 31 октября (с присущим ему нюхом на то, что может послужить
сенсацией, президент настоял, чтобы начало операции перенесли на 48 часов на-
зад, и назначил ее на канун дня Всех Святых) с эсминца "Холт" на берег должна
сойти штурмовая группа, состоящая из солдат первого десантного батальона.
Операция получила кодовое название "Охота на ведьму". Провести ее следовало
без излишнего шума и минимально используя военную силу. Президент дал следую-
щие инструкции командующему штурмовой группы генерал-майору Марку Экланду,
ветерану войны во Вьетнаме:
- Помните, вас посылают туда не за тем, чтобы убивать косоглазых. Вам пору-
чена полицейская операция - и пусть она такой и остается. Поэтому проследите,
чтобы солдаты не раскрашивали свою форму под тигров и ничего не писали на
касках.
Перед штурмовой группой ставилась задача захватить остров, освободить Клэр
Теннант и, как гласило заранее заготовленное официальное коммюнике, "убедить
д-ра Снэйта и некоторых из его помощников вернуться в США, чтобы помочь феде-
ральным властям и властям штата в соответствии с законом провести расследова-
ние" .
На основании данных аэрофотосъемки и другой разведывательной информации в
форте Стюарт, штат Джорджия, был спешно построен очень точный макет острова
Гиппократа. И там, в присутствии офицеров флота, десантники начали отрабаты-
вать операцию по захвату острова.
А в Вашингтоне тем временем велась тщательная подготовка к возможным юриди-
ческим и дипломатическим последствиям этой акции. Все американские послы за
рубежом были соответствующим образом проинструктированы, и в Вашингтоне спе-
циальная редакционная группа отрабатывала окончательный текст заявления, с
которым президент обратится к согражданам вечером в канун дня Всех Святых.
И вот, когда до намеченной даты высадки оставалось всего пять дней, судьба
решила нанести планам президента абсолютно непредвиденный удар.
Ураган "Хильда" начал свое существование вполне невинно - к западу от ост-
ровов Зеленого Мыса образовалась зона пониженного давления.
Постепенно эта зона стала заполняться теплым влажным воздухом, и в атмосфе-
ре образовался гигантский пузырь, который начал подниматься вверх. А на осво-
бодившееся место устремился холодный воздух, который также стал нагреваться и
насыщаться водяными парами.
В силу вращения Земли вокруг своей оси этот вертикальный столб воздуха стал
медленно двигаться против часовой стрелки. Чем выше поднимался воздух, тем
больше он охлаждался, пока не достиг точки росы. И тогда образовались грозо-
вые тучи, хлынул тропический ливень. Скрытая энергия, значительно превышающая
энергию термоядерного взрыва, все выше взметала столб воздуха, заставляя его
вращаться быстрее и быстрее. Облачность предельно понизилась, а ветер все на-
гнетал тучи, которые, словно огромные черные покрывала, спиралью закручива-
лись к эпицентру урагана.
Ветер быстро менял направление, и очень скоро он погнал тучи, словно в ги-
гантской центрифуге, по замкнутому кругу. В огромной воронке, простиравшейся
на триста миль, образовался "глаз" урагана - коридор шириной в пятнадцать
миль и высотой в десять. Его "стенки" составляли бешено несущиеся облака, а
внутри был неестественный штиль и ясная, солнечная погода. Атмосферное давле-
ние в эпицентре урагана было настолько низким, что волны океана "втягивались"
в него, поднимаясь на несколько футов выше обычного.
Ураган "Хильда", набрав силу, двинулся со скоростью двенадцать миль в час в
сторону американского континента.
Впервые он был замечен метеорологическим спутником 12 октября, и Националь-
ный центр по наблюдению за ураганами сообщил о нем по телетайпу всем метеоро-
логическим станциям от Майами до Сан-Хуана. К 14 октября ураган "Хильда" на-
столько продвинулся на запад, что на разведку был выслан специально оборудо-
ванный самолет С-130. На основании полученных данных метеорологическая стан-
ция в Сан-Хуане объявила, что начинает следить за продвижением урагана, и уже
через сутки предупредила о его приближении. Срочно началась эвакуация с ост-
ровов, которые могли оказаться в опасной зоне, и общество Красного Креста от-
крыло специальные убежища для переселенцев.
Впервые "Хильда" проявила себя в полную силу на вторые сутки над островом
Барбадос. Внезапно резко упало давление, и тропический ливень обрушился на
остров. Ветер дул с устрашающей силой, кругом стоял непрерывный рев, и волны,
на восемнадцать футов выше обычного, затопили остров. Анемометры, пока их не
снесло ураганом, зафиксировали скорость ветра до 190 миль в час. Ураган выры-
вал с корнем деревья, опрокидывал автомобили, крушил дома. К тому моменту,
когда, промчавшись над Барбадосом и окружающими островками, ураган двинулся в
сторону Карибского моря, на каждый квадратный километр суши выпало 600 мил-
лионов галлонов осадков.
Предполагалось, что ураган пройдет южнее Ямайки, через пролив Юкатан и Мек-
сиканский залив и достигнет континента в районе Галвестона, штат Техас. Одна-
ко, достигнув 15° северной широты и 70° западной долготы, ураган вдруг повер-
нул на север и двинулся в сторону Гаити и Багамских островов.
Форрестолу сообщил об урагане "Хильда" дежурный госдепартамента, как раз
когда министр садился ужинать в своем особняке в Джорджтауне. Через пять ми-
нут он уже был за рулем и направлялся в госдепартамент.
Поначалу разразились споры по поводу того, где должен расположиться центр
по руководству операцией. Поскольку каждый понимал, что эта затея могла под-
мочить его репутацию, никто из руководителей правительственных учреждений не
хотел быть слишком тесно с ней связанным. Например, государственный секретарь
настаивал, чтобы командный пункт разместился в Пентагоне или на противополож-
ном берегу Потомака - в Национальном центре управления военными операциями.
Однако министр обороны заявил: поскольку операция "Охота на ведьму" является
не военной, а скорее полицейской акцией, то пусть ею и руководят люди из ми-
нистерства юстиции. Форрестол стал возражать, что его министерство не распо-
лагает ни достаточным помещением, ни другими условиями для ее руководства.
В конце концов вмешался сам президент и принял решение, чтобы руководство
операцией осуществлялось из государственного департамента, поскольку именно
ему придется отвечать за все ее последствия. А кроме того, государственный
департамент располагает одним из лучших оперативных центров в Вашингтоне.
Созданный в 1961 году, оперативный центр представлял собой мощный банк дан-
ных, куда стекалась вся информация. Центр работал круглосуточно, без выходных
дней и праздников. Сюда поступали как разведывательные донесения, так и теле-
граммы с грифом "срочная" или "молния" из американских посольств, миссий и
консульств со всех концов мира; в периоды международных кризисов здесь прово-
дили свои заседания командование вооруженными силами и дипломаты.
Улицы были запружены машинами, и, чтобы доехать до государственного депар-
тамента, Форрестолу потребовалось больше времени, чем он предполагал. Не же-
лая попадаться на глаза репортерам, он вошел через дверь черного хода и в
грузовом лифте поднялся на седьмой этаж.
Выйдя из лифта, он быстро зашагал по хорошо знакомому коридору, ведущему в
оперативный центр. Возле дверей охранник, дежуривший в пуленепробиваемой буд-
ке, вручил ему розовый одноразовый пропуск и сообщил по телефону внутренней
связи о его прибытии.
Дверь открыл человек, в котором Форрестол сразу узнал помощника старшего
дежурного, он проводил министра в главный зал заседаний.
Зал был уже полон народу. Во главе длинного стола из красного дерева, на
котором был установлен макет острова Гиппократа, стоял сам президент. Рядом
находились министр обороны, председатель объединенного комитета начальников
штабов и молодой морской офицер с большим черным портфелем в руке.
Форрестол только начал пробираться к старшему дежурному, чтобы переговорить
с ним, как президент попросил тишины.
- Итак, - сказал он, когда шум в зале утих, - прежде всего я хотел бы изви-
ниться перед вами за то, что мне пришлось созвать вас после весьма трудного
рабочего дня. Однако, как многим из вас уже стало известно, мы столкнулись с
непредвиденной проблемой. Капризный, как женщина, ураган "Хильда" начал пере-
мещаться в совершенно неожиданном направлении. Согласно последним прогнозам,
менее чем через двое суток ураган обрушится на острова Абако! - Президент
поднял руку, прося тишины. - В этой связи я бы попросил лейтенанта Келлермэ-
на, находящегося здесь, - с этими словами президент повернулся в сторону мор-
ского офицера, - проинформировать вас о деталях. Как известно, лейтенант Кел-
лермэн входит в качестве метеоролога в состав специальной группы, которой по-
ручена разработка операции "Охота на ведьму". Прошу выслушать его, а затем
обменяемся мнениями по поводу дальнейших действий. Если возникнут вопросы,
лейтенант и его коллега из Национальной лаборатории по изучению ураганов по-
стараются на них ответить.
Лейтенант Келлермэн, высокий, болезненно худой молодой человек с рыжими,
стриженными бобриком волосами и гладким мальчишеским лицом, сплошь усыпанным
веснушками, то и дело поправлял на носу очки без оправы и смущался оттого,
что его ботинки при каждом шаге издавали скрип.
Розовый от смущения, Келлермэн шагнул к столу и, положив на него портфель,
начал говорить. Почти сразу же из противоположного конца зала кто-то крикнул:
- Ничего не слышно!
Келлермэн откашлялся.
- А так лучше? - спросил он, а затем стал объяснять, почему он и другие ме-
теорологи дали, как он выразился, "такого маху" с определением курса движения
"Хильды".
Закончив десятиминутное вступление, он открыл портфель и, достав карту Ка-
рибского моря, повернул ее так, чтобы было видно всем присутствующим.
- В настоящий момент "Хильда" находится вот здесь. - Он указал на плотную
сетку изобар южнее острова Гаити. - Ураган смещается к северу, северо-западу
со скоростью приблизительно тринадцати узлов, так что завтра к восемнадцати
ноль-ноль... - он неловко сложил первую карту и взял другую, на которой было
отмечено перемещение "Хильды" к восточной оконечности Кубы, циклон придет вот
сюда. Проблема сейчас заключается в следующем: как только ураган начнет вхо-
дить в зону Старого Багамского канала, штормовой фронт, очевидно, передвинет-
ся к северу и достигнет островов Абако. По нашим расчетам, после восемнадцати
часов высадка на острове Гиппократа с судов типа "амфибия" станет чрезвычайно
опасной, если не невозможной.
- А нельзя ли попытаться опередить ураган? - спросил президент.
Вместо Келлермана президенту ответил адмирал со шрамом на лице:
- Даже если мы закончим всю подготовку завтра к рассвету, потребуется не
менее восьми часов, чтобы дойти морем от Чарлстона до отмели Малой Багамы. А
к этому времени как прилив, так и остальные метеоусловия будут работать про-
тив нас.
- В таком случае, может, лучше отложить операцию и подождать, пока ураган
не пройдет? - спросил государственный секретарь.
Президент вопросительно взглянул на Келлермэна.
- Если отложить операцию, - ответил тот, - придется выждать дней шесть-
десять. Дело в том, что...
- Это слишком долго, - сказал президент. - Десять дней - это слишком долго.
При том, что столько людей было вовлечено в операцию, президента больше
всего беспокоил вопрос секретности: помимо прямого предательства, любое неос-
торожно брошенное слово могло все раскрыть.
- Доктор Донэхью, - обратился президент к представителю Национальной лабо-
ратории по изучению ураганов, - нет никакой возможности отвести ураган в сто-
рону? Чтобы он обошел Багамские острова стороной?
- Вы имеете в виду - обработать облака йодистым серебром? - спросил седой
импозантный мужчина с тростью.
- Минуточку! - вмешался возмущенный государственный секретарь. - Прошу про-
щения, господин президент, но мы до сих пор не можем развязаться с "Фиджи"...
- Развязаться? Я вас не понимаю.
Заместитель директора ЦРУ нервно откашлялся.
- Мне кажется, что, гм. . . сейчас не совсем подходящий момент и не то ме-
сто. . .
- Прошу прощения! - сказал президент. И повернулся к государственному сек-
ретарю. - Вы, кажется, хотели что-то сказать? Мы слушаем вас!
- Не знаю, помните ли вы, как в семьдесят четвертом году ураган "Фиджи"
надвигался на Майами... а потом внезапно изменил курс и направился к Гондура-
су. В результате разрушений, причиненных ураганом, в Гондурасе погибло десять
тысяч человек. Так вот, один геофизик из университета в Мехико утверждает,
что он располагает доказательствами, будто наши люди из метеорологического
центра "Штормфьюри" несут прямую ответственность за то, что ураган изменил
направление. Он говорит, что таким образом мы отвели беду от Майами!
- Да это же просто смешно! - взорвался Донэхью. - В последний раз сотрудни-
ки этого центра рассеяли ураган "Джинжер" в семьдесят первом году!
Государственный секретарь только пожал плечами.
- Возможно, и так, я только хочу сказать, что, если нас заподозрят в каких-
то фокусах с "Хильдой", нам несдобровать. Разразится грандиозный скандал!
Пресса, черт бы ее побрал, и без того поносит нас за операции "Попай" и "Рол-
линг сандер".
- Ну, хорошо! Все ясно! - сказал президент, жалея, что затронул эту тему.
Он прошелся вдоль стола, присматриваясь к макету острова Гиппократа. А что,
если доставить туда наше подразделение под командованием генерала Экланда
воздушным путем? Высадить их завтра на рассвете вот на эту вертолетную пло-
щадку. . . - Он постучал пальцами по белому пластмассовому кружочку в южной
оконечности острова. - Завтра к восходу солнца вы будете готовы, генерал?
Генерал-майор Экланд, высокий широкоплечий мужчина с худым волевым лицом и
коротко стриженными волосами, начинающими седеть на висках, на секунду заду-
мался. На его мундире под эмблемой воздушно-десантных войск виднелась орден-
ская планка с набором наград за воинскую доблесть.
- Я думаю, да, - ответил генерал, по южному растягивая слова. - Но это оз-
начает, что мое подразделение должно быть переброшено самолетом из Саванны, и
к шести ноль-ноль мы должны быть готовы. Каков прогноз погоды на завтра? -
обратился он к Келлермэну.
- Прогноз неважный, по крайней мере, для посадки вертолета. На рассвете в
этом районе ожидается штормовой ветер.
У Экланда вытянулось лицо.
- Понятно...
Однако президент даже не думал отступать.
- А что, разве обязательно лететь вертолетом? Разве нельзя посадить обычный
самолет на эту лужайку? - спросил он, указывая на зеленый квадратик перед
зданием больницы.
Все молчали.
- Кто-нибудь может мне ответить?
Генерал ВВС пробрался сквозь окружение президента к столу и, надев очки в
роговой оправе, стал внимательно изучать макет.
- В каком масштабе сделан этот макет? - спросил он.
Вопрос повис в воздухе.
- Рехнуться можно! Кто-то должен же это знать! Кто делал макет?
Старший дежурный поспешил к одному из телефонов, стоявших в глубине зала, и
стал набирать номер.
- Четверть дюйма к футу, - сказал он через секунду.
Генерал ВВС безнадежно покачал головой.
- Сесть на такую площадку едва ли возможно, господин президент, особенно
если учесть, что с севера к лужайке подступают деревья, а с юга здание лабо-
ратории .
Старший дежурный приблизился к столу и протянул генералу линейку.
- Здесь всего двести шестьдесят на сто двадцать метров, и ни вершка больше,
- сказал генерал, измерив макет. - Я абсолютно уверен, что это невозможно! Ни
при каких вариантах!
- А если использовать транспортный самолет короткого взлета и посадки? -
спросил президент.
- Тоже не пойдет. Даже если ему удастся с грехом пополам сесть, минуя дере-
вья, то он неизбежно врежется в здание лаборатории. А если подлетать со сто-
роны здания, это ничего не изменит, хотя дом и ниже деревьев. Правда, добавил
генерал, - мы можем заранее ликвидировать деревья. Пошлем вначале истребитель
"Фантом", он расстреляет деревья ракетами, а потом еще сбросит напалм, так
что к подлету транспортного самолета...
- Нет, - твердо сказал президент, - я с самого начала предупреждал, что эта
операция должна быть проведена с минимальным применением силы и минимальными
разрушениями.
Генерал посмотрел на президента поверх очков.
- Но я же ничего такого и не имел в виду, я говорил только о деревьях, -
сказал генерал обиженным тоном.
- А представляете, что будет, если пилот промахнется и вместо деревьев по-
падет в больницу?
Председатель Объединенного комитета начальников штабов вынул трубку изо рта
и оглядел собравшихся.
- Минуточку, господа, не будем торопиться. Если нам стало известно, что
ураган надвигается на остров, то, видимо, об этом знает и Снэйт. Почему мы
так уверены, что он останется на острове? На его месте я бы уже давно бежал
оттуда, да так, что только пятки сверкали бы!
- Ну, ему не так-то просто убежать с острова, - сказал Форрестол. Улететь
на самолете коммерческой авиакомпании он не может, потому что на Абако нет
международного аэропорта. Если же он попытается улизнуть через Фрипорт или
Нассау, там его возьмут в ту же секунду! - И он прищелкнул пальцами.
- Он может удрать морем!
- И это исключено, - парировал Форрестол. - В данном районе у нас нет вза-
имных соглашений о выдаче преступников только с Кубой и Гаити. Но надо быть
круглым идиотом, чтобы рискнуть плыть туда на яхте, когда ураган приближается
к Багамским островам!
- Кстати, а что с его пациентами? - спросил кто-то. - Ведь наверняка он по-
старается эвакуировать их куда-нибудь?
- Мы только что получили сообщение, что они уже начали прибывать в Майами,
- сказал помощник директора ФБР, которого незадолго до этого подзывали к те-
лефону. - Кстати, - добавил он, - наши люди арестовали Манчини для дачи пока-
заний , хотя я не уверен, что нам удастся задержать его надолго. Этот сукин
сын нанял целую свору адвокатов, и все они в один голос вопят, что его арест
- нарушение неприкосновенности личности.
- А скажите, пожалуйста, доктор Донэхью, - обратился к нему генерал Экланд,
указывая на макет, - как будет выглядеть этот остров после того, как по нему
пройдет ураган?
- Согласно теоретической модели ураганных разрушений Елиснянского, на ост-
рове все должно быть сметено.
- Вы говорите "сметено". Это что же, в буквальном смысле?
- Здание лаборатории, возможно, устоит, поскольку оно, скорее всего, из же-
лезобетона .
- Совершенно верно, - сказал Экланд. - А что будет с ними? - Он указал на
деревья вдоль северного края лужайки.
Донэхью снисходительно улыбнулся.
- К тому моменту, когда эпицентр урагана подойдет к острову, ветер сломает
их, как спички.
- Кстати, расскажите нам о нем.
- А что, собственно, вас интересует? - переспросил Донэхью.
Генерал Экланд взглянул на Келлермэна.
- Здесь лейтенант докладывал, что эпицентр урагана, по предположениям ме-
теорологов, будет шириной в пятнадцать миль и, по всей вероятности, пройдет
прямо над островом. Вы согласны с таким прогнозом?
Донэхью осторожно кивнул, словно опасаясь какого-то подвоха.
- И погода в эпицентре урагана будет абсолютно ясной? Ни ветра, ни дождя?
- Ток воздуха пойдет к земле, но ощущаться это будет незначительно.
- Как долго остров будет находиться в эпицентре урагана?
- Наверное, около часа...
- Значит, около часа... - задумчиво произнес Экланд. - Ну, хорошо, мы зна-
ем, что разведывательный самолет может проникнуть в зону тропического урага-
на, лейтенант нам уже рассказал о таких полетах в зону урагана "Хильда". А
что мешает нам послать транспортный самолет с группой в эту мертвую зону, ко-
гда она будет находиться над островом? Сесть в безветренную погоду, когда де-
ревья будут уже сломаны, проблемы не представляет. Да и сопротивление, кото-
рое может встретить наша группа, после нашествия урагана будет значительно
слабее.
Президент улыбнулся генералу благодарной белозубой улыбкой.
- Интересная мысль, генерал. Но, наверное, доктор Донэхью сейчас скажет,
что самолет все равно не сможет приземлиться, поскольку лужайка будет покрыта
обломками...
Донэхью кивнул.
- И к тому же залита водой после ливня, - добавил он.
- Мне, господин президент, все это понятно, - сказал Экланд. - Но я-то пла-
нирую воздушный десант. Он осуществит операцию, а потом расчистит дорожку,
чтобы самолет мог сесть и забрать десантников.
Президент многозначительно поднял бровь.
- А ведь неплохая мысль! Чертовски неплохая! - Он окинул зал взглядом нет
ли возражений. Возражений не было. - Ну что же, генерал. Считайте, мы догово-
рились . . .
Донэхью, казалось, был потрясен.
- Но, господин президент, провести самолет в эпицентр тропического урагана
- дело совсем не простое, для этого нужен летчик-ас!
Экланд вытащил из-под мышки пилотку, готовясь выйти.
- Ну, так мы его добудем!
Роберт Кэнтрел нырнул под фюзеляж залитого светом прожекторов самолета
"Буффало", который только что выкатили из ангара на территории военно-
воздушной базы в Хоумстэде, и с грохотом открыл входной люк в кабину экипажа.
Кэнтрел, плотно сбитый мужчина средних лет с копной черных как смоль волос
и висячими усами, был полковником ВВС и в условиях урагана налетал больше,
чем кто-либо другой; тем не менее, вначале он не был включен в группу, ото-
бранную для проведения операции "Охота на ведьму", из-за возраста. Однако все
его более молодые коллеги отказались добровольно взяться за это задание. Одно
дело, говорили они, пролететь через ураган, и совсем другое - приземлиться в
эпицентре, а потом взлететь с неподготовленной и залитой водой площадки, да
еще когда кругом стреляют.
А вот у Кэнтрела отговорок не нашлось.
- Я готов лететь, - заявил он, - при условии, если мне хорошо заплатят и
разрешат самому выбрать и тип самолета, и экипаж.
Глубоко вздохнув, Кэнтрел не без усилия влез в кабину, сбросил прорезинен-
ный плащ и уселся слева, в кресло первого пилота. Сложив аккуратно все, что
он принес с собой, - карты, фотографии, навигационные приборы, - он отрегули-
ровал сиденье по отношению к педалям и надел наушники.
Согласно разработанному им плану полета, самолет должен был вначале достичь
мыса Кеннеди, а там развернуться и направиться в сторону моря по магнитному
азимуту 137. Таким образом, он не только войдет в зону урагана с попутным
ветром, но и сумеет избежать встречи с самым опасным, правым, флангом "Хиль-
ды" . Оказавшись в зоне урагана, Кэнтрел, целиком и полностью полагаясь на
свой метеорологический радар, постарается отыскать эпицентр урагана. Согласно
прогнозу, выданному компьютером, это произойдет как раз над островом Гиппо-
крата . Если же эта информация ошибочна, ему самому придется определять, дви-
жется ли ураган по предполагаемому курсу с опозданием, или же курс его изме-
нился. В первом случае он будет вынужден сделать несколько кругов в эпицентре
урагана, пока внизу не появится остров, во втором - придется прекратить вы-
полнение задания и вернуться на базу.
При выборе типа самолета следовало учесть три главных момента: конструкция
должна быть достаточно прочной для полета в зону урагана; технические харак-
теристики самолета должны позволить приземлиться, а затем взлететь с поросшей
травою лужайки длиной менее тысячи футов; должна быть предусмотрена и возмож-
ность прыжков с парашютом.
И Кэнтрел не раздумывая остановился на "Буффало". Подобно животному, чьим
именем этот самолет был назван20, он славился тем, что мог выдерживать самые
сложные условия.
Как только выбор был сделан, сразу возникла новая проблема: первоначально
самолет этот разрабатывался по заказу американской армии, однако межведомст-
венная борьба привела к тому, что уже к шестьдесят седьмому году ни американ-
ские сухопутные войска, ни ВВС не имели в своем распоряжении ни одного само-
лета этого типа.
Штабисты, разрабатывавшие операцию "Охота на ведьму", хотели позаимствовать
самолет у ВВС Бразилии или Канады, но затем отказались от этого, боясь раз-
глашения тайны.
На счастье, кто-то вспомнил, что один "Буффало" в свое время передали
Buffalo - бизон (англ.).
Управлению научных служб охраны окружающей среды, где его модифицировали и
переоборудовали для высотной аэрофотосъемки.
И вот по личной просьбе президента "Буффало" был на время предоставлен аме-
риканским ВВС. После героических усилий военных авиамехаников и гражданских
инженеров из наземной службы аэропорта, которые работали без сна и отдыха,
"Буффало" была возвращена прежняя оснастка, и каркас самолета был дополни-
тельно укреплен, чтобы он мох1 выдержать повышенные нагрузки, которые неизбеж-
но возникнут при полете в зону урагана.
Однако укрепление каркаса и, следовательно, увеличение веса самолета имело
и свою оборотную сторону - пришлось уменьшить запас топлива и до минимума со-
кратить количество участников операции. Учитывая то, что на обратном пути они
должны будут взять на борт захваченных преступников, освобожденную заложницу
и уйму вещественных доказательств, Кэнтрел согласился лететь только со вторым
пилотом, а Экланд сократил состав своей группы до двадцати человек, включая и
двух медиков.
Пока Кэнтрел пристегивался к креслу, в кабину влез второй пилот молодой
темнокожий лейтенант из штата Теннесси по фамилии Новак. Как и Кэнтрел, он
был в костюме защитного цвета и высоких ботинках. В кобуре кольт сорок пятого
калибра.
- Все на борту?
Новак надел наушники поверх бейсбольной кепки цвета хаки и начал пристеги-
вать ремни:
- Все уже давно сидят по коням, а кони в нетерпении бьют копытами!
Пилоты без промедления приступили к предполетной проверке - проверили при-
боры в кабине, вспомогательную энергосистему и исправность двигателя. Наконец
все было завершено, и группа высокопоставленных лиц, пришедших их проводить,
отошла подальше от самолета.
Колодки убрали из-под колес, и, как только была дана команда запускать дви-
гатели, Кэнтрел протянул руку к приборной доске в верхней части кабины и
щелкнул тумблерами "пуск" и "зажигание". Сначала левый, а затем и правый дви-
гатель фыркнули, и летное поле огласилось ревом турбин, превративших трехло-
пастные пропеллеры в почти прозрачные диски с красноватой каемкой по краям.
Новак нажал кнопку переговорного устройства на штурвале и сказал в микро-
фон:
- КДП аэродрома Хоумстэд, говорит "Буффало" СЭМ-ноль-один, как слышите нас
- частота восемь и три десятых?
Как только Кэнтрел закончил проверку оборудования перед буксировкой и вклю-
чил рулевое управление носового колеса, Новак произнес в микрофон:
- КДП аэродрома Хоумстэд, говорит СЭМ-ноль-один, прошу разрешения на букси-
ровку .
- СЭМ-ноль-один, разрешаю буксировку на линию взлета, - ответил дежурный
контрольно-диспетчерского пункта.
Кэнтрел отпустил стояночный тормоз.
- Ну, в путь! - крикнул он, давая газ.
Самолет медленно двинулся по бетонной дорожке. Прежде чем начать проверку
тормозов и приборов, Кэнтрел повернулся к окну и махнул на прощанье рукой ми-
нистру юстиции, который позировал фоторепортерам.
- А катись ты к чертовой матери, - одними губами безмолвно проговорил он и
широко улыбнулся.
Родившийся и выросший в заброшенном шахтерском поселке в Аппалачах, Кэнтрел
с малых лет недолюбливал полицейских, юристов и политиканов, а Форрестол, по
его мнению, олицетворял самые худшие черты этих людей. Кэнтрел был абсолютно
уверен, что операция "Охота на ведьму" вызвана лишь откровенным стремлением
министра юстиции нажить политический капитал, и чувствовал себя оскорбленным,
видя, что он пытается представить операцию как некий поход современных кре-
стоносцев .
Во всяком случае, сам он вовсе не собирался наводить тень на плетень и не
скрывал, что согласился участвовать в "Охоте на ведьму" исключительно из-за
денег, поскольку в дополнение к обычному жалованью должен был получить возна-
граждение за особо трудные условия полета плюс дополнительную плату за оказа-
ние специальных услуг и к тому же еще - за участие в боевой операции. Деньги
ему были нужны как воздух: он задержал выплату алиментов, а кроме того, на
него давил контролируемый мафией игральный синдикат, державший в руках его
векселя на общую сумму в пять тысяч долларов.
Когда они коротали время за игрой в покер, дожидаясь, пока ураган достигнет
расчетной точки, Кэнтрел рассказал Новаку, почему он согласился лететь, и Но-
вак не поверил своим ушам.
- Ты, верно, спятил, старина, - сказал он. - Это что же получается? Лезешь
в ураган только из-за того, что какая-то дамочка и парочка мафиози давят на
тебя и надоели хуже горькой редьки? По-моему, это не выход. Честное слово,
овчинка выделки не стоит!
И тогда Кэнтрел рассказал второму пилоту, что начиная с 27 июля 1943 года,
когда инструктор из летной школы в Брайане, штат Техас, поднялся в воздух на
одномоторном самолете и впервые в истории авиации пролетел через зону урага-
на, такие полеты стали обычным делом.
Однако Новак остался при своем мнении.
- Чушь все это! - только и сказал он. - Разве может полет в зону урагана
стать обычным делом? Может быть, для тебя все это просто азартная игра? Твоя
жизнь поставлена на карту, а ты сдаешь туза сопернику?.. - Новак вдруг завол-
новался и бросил карты на стол. - Послушай, старина, а может, ты хочешь по-
кончить счеты с жизнью? Ничего себе, в хорошенькую историю я вляпался. Коман-
дир корабля - подпольный камикадзе!
- Единственное, чего мне сейчас хочется, - это чтобы ты продолжал играть в
покер, - мрачно ответил Кэнтрел. - Ну а ты-то, умник, почему вызвался?
Темнокожая физиономия Новака расплылась в белозубой улыбке.
- Я? Я, старина, хочу доказать самому себе и другим, что я действительно
мужик, а не тряпка. Ну, чем я хуже остальных олухов?
Самолет приближался к взлетной полосе, пилоты закончили опробование обору-
дования.
В наушниках раздался голос диспетчера аэропорта:
- СЭМ-ноль-один, разрешаю проследовать к месту старта.
Кэнтрел вырулил на взлетную полосу, нажал на тормоза и включил двигатель на
полную мощность. Дождь почти прекратился, и небо на горизонте начало свет-
леть .
Новак откашлялся.
- СЭМ-ноль-один к взлету готов.
- СЭМ-ноль-один, взлет разрешаю. Ну, ребята, ни пуха ни пера!
Кэнтрел рассмеялся.
- Вас понял, - сказал он многозначительно. Он отпустил тормоза, и огни на
взлетной дорожке понеслись им навстречу, словно трассирующие пули.
Полет вдоль восточного побережья Флориды проходил спокойно, и через полчаса
Кэнтрел, взяв в руки микрофон связи с пассажирским салоном, обратился к груп-
пе десанта.
- Через несколько минут мы ляжем на курс, ведущий в зону урагана, объявил
он. - Если кто-то из вас еще не пристегнул ремни, самое время этим заняться.
Минут через пятнадцать мы войдем в зону урагана, начнется такая болтанка,
точно самолет скачет по ухабам.
Теперь самолет вел Новак, а Кэнтрел занимался прокладкой курса и держал
связь с аэропортом. Получив от диспетчера данные о местонахождении самолета,
Кэнтрел включил противообледенительную систему и сам сел за штурвал.
На карте, которую передал ему Кэнтрел, Новак очертил кружок и проставил
около него время. Самолет начал левый разворот на 70°, набирая высоту. Новак
бросил последний взгляд на береговую линию Флориды, пока она не исчезла под
облаками.
Несколько минут самолет пробивался сквозь белую мглу, а затем ярко засияло
солнце. На горизонте, словно огромный базальтовый утес, маячил ураган "Хиль-
да".
Глаза у Новака вылезли из орбит.
- Вот так чудище! - воскликнул он. - Прямо из книжки "Бермудский треуголь-
ник" !
Пока они летели вдоль побережья, оба были заняты, сейчас же в их распоряже-
нии было минут десять, когда они могли немного отдохнуть и перекинуться сло-
вом.
- Что ты об этом думаешь? - спросил Кэнтрел, выравнивая самолет.
- О Бермудском треугольнике? - Новак открыл новую пачку пузырящейся жева-
тельной резинки. - Не знаю, вроде смешно верить в весь этот бред, Атлантида и
всякое такое, но ведь в здешних местах действительно происходят чудеса...
Кэнтрел включил автопилот, вытащил сигару и откусил кончик.
- Что ты имеешь в виду? - спросил он, прикуривая от большой бензиновой за-
жигалки "Зиппо" в серебряном корпусе, черной эмалью на ней были изображены
игральные кости.
- Ну, возьмем для начала Фицпатрика. Что с ним произошло?
Кэнтрел пожал плечами.
- Ты же слышал, что об этом говорили на инструктаже.
- Болтали, что он вроде бы выбрался на берег? - Новак надул из жевательной
резинки большущий пузырь, и он лопнул. - А я тебе говорю: этот бедолага и в
глаза не видел острова. Ведь шлюпка-то его осталась на борту, кумекаешь? А
пушка? Даже если он отправился вплавь, все равно нужно быть круглым идиотом,
чтобы не захватить с собой пистоль!
- Надо быть круглым идиотом, чтобы пытаться справиться со Снэйтом в одиноч-
ку . А раз у него в голове не мозги, а опилки, то он и про пушку мог забыть.
- Ну ладно, а что ты скажешь про те пять военных самолетов, которые в сорок
пятом году бесследно пропали где-то между Флоридой и Багамскими островами?
- Это ты про девятнадцатое звено? - Кэнтрел выпустил струйку дыма в пото-
лок . - Да просто их командир потерял ориентировку, и у них кончилось топливо.
- Говоришь, потерял ориентировку?. . - спросил Новак с сомнением. Брось ты!
Этот парень был летным инструктором, и они совершали учебный полет!
- Знаешь, чем вы, романтики, отличаетесь от нормальных людей? Если факты не
вписываются в вашу схему, вы на них просто плюете.
- Видишь ли, стоит только запаниковать, как острова Флорида-Киз можно за-
просто спутать с Багамскими. А то, что тот парень впал в панику, всем хорошо
известно. Ведь он даже забыл включить аварийный канал связи.
Раннее солнце начало нагревать кабину. Новак потянулся и приоткрыл вентиля-
ционное сопло.
- А ты помнишь, что произошло с самолетом "Мартин Маринер", который исчез
во время поисков девятнадцатого звена?
Кэнтрел пожал плечами.
- Самолеты этого типа отличала одна особенность - при переходе на турбу-
лентный режим у них иногда отказывала регулировка подачи топлива, а в тот
день еще и скорость ветра была тридцать узлов. Самое разумное объяснение: са-
молет взорвался в воздухе.
- Ну, хорошо, а как ты считаешь, что случилось с самолетом ДС-3, командир
которого уже сообщил, что видит огни Майами? Или вспомни-ка судьбу самолетов
"Стар Тайгер", "Стар Эриэл" и "Суперфорт", которые тоже исчезли в районе Бер-
мудов?
- Скорее всего, попали в грозу и потерпели аварию...
- Ну и дела! - сказал Новак, озабоченно взглянув на маячившую впереди чер-
ную громаду. - Если ты считаешь, что они развалились во время грозы, то что
же будет с нами, когда мы влетим в этот ад?
Кэнтрел усмехнулся.
- Весь фокус в том, чтобы не дать урагану запугать тебя и не пытаться бо-
роться с ним один на один. Только попробуй тронуть его - и тебе крышка. По-
этому единственный путь - подходя к нему, как можно дольше лететь на попутном
ветре и все время помнить инструкцию о полетах через грозовой фронт.
- Слишком много захотел!
Кэнтрел включил метеорологический радиолокатор на дальний диапазон, и на
экране появилась огромная фосфоресцирующая спираль.
- Взгляни-ка, - сказал он. - Ты видишь, что она как бы вращается против ча-
совой стрелки? А нам известно, что ураган движется почти под прямым углом к
нашему курсу. Поэтому, если мы влетим в зону вот так... - и Кэнтрел концом
сигары провел на экране линию, которая шла от нижнего края экрана, затем по-
ворачивала налево и сбоку входила в центр урагана, - ...мы будем двигаться с
попутным ветром, который станет дуть чуть слева, но главным образом в хвост.
Тогда нам удастся избежать завихрений, которые идут к востоку от "глаза" ура-
гана.
- Хорошо, а как мы будем выбираться оттуда? - спросил Новак. - При условии,
конечно, что выбираться будем на самолете, а не ногами вперед...
- Как я уже сказал на инструктаже, выходить из зоны урагана, конечно, слож-
нее , чем входить в него, особенно на самом первом этапе. Мы полетим вот
так... - На этот раз кончик сигары прочертил линию, идущую из центра урагана,
затем она отклонялась вправо, а под конец уходила к верхней кромке экрана. -
Вначале ветер будет с силой бить в правый борт, но, как только мы пойдем на
разворот, он снова станет попутным.
Пока они разговаривали, "Хильда" приблизилась и уже закрывала почти весь
горизонт.
Еще до того, как мимо стали проплывать первые облака, которые медленно дви-
гались по внешней окружности циклона, Кэнтрел выключил автопилот и перешел на
ручное управление. Желая уменьшить нагрузки, вызванные завихрением, до мини-
мума, он предельно убрал газ и изменил балансировку. Наконец, в качестве меры
предосторожности против мгновенного ослепления от вспышки молнии, он включил
на полную мощность освещение кабины и оба пилота надели солнцезащитные очки.
Клочья облаков проносились мимо лобового стекла. Как только самолет вошел в
первый слой облаков, его стало бросать из стороны в сторону.
- Эй, слушай! - воскликнул Новак, когда они вдруг выскочили в пространство,
просвечиваемое слабым светом солнца. - А все не так уж и плохо...
Однако очень скоро они снова оказались в зоне сплошной облачности. На этот
раз воздушная круговерть была посильнее. С каждой минутой становилось все
темнее и, наконец, стемнело настолько, что они увидели в лобовом стекле соб-
ственное отражение.
Несмотря на то, что самолет был оборудован стекателями статического разряд-
ника, статическое электричество вызывало такие сильные помехи, что продолжать
прием по радио на высоких и средних частотах стало невозможно и не оставалось
ничего другого, как выключить все радиоприборы.
К моменту, когда оба сняли шлемофоны, кистевые разряды - призрачное голубо-
ватое свечение, которое иногда называют "огнями святого Эльма", начали вспы-
хивать на приборных досках.
Самолет угрожающе раскачивался.
- Видно, я сглазил, - сказал Новак, изо всех сил упираясь рукой в мягкую
обивку кабины.
Начался дождь. Пожалуй, это был даже не дождь, а потоп - водяные струи с
такой силой били по дюралевой обшивке, что пилоты почти не слышали друг друга
и им приходилось громко кричать.
Как только метеорологический радар показал, что они находятся в тридцати
пяти морских милях от эпицентра урагана, Кэнтрел начал левый разворот на 12°.
Почти в ту же секунду раздался оглушительный треск, и им показалось, что весь
воздух вокруг них превратился в огненный смерч.
В самолет попала молния.
Запахло озоном и жженой резиной. Несколько секунд оба они ничего не видели
- перед глазами стояла белая черта вспышки, словно огненный шрам прошил не-
ровную поверхность облака, а затем по диагонали - правое крыло самолета.
И вдруг, все еще продолжая выполнять разворот, они почувствовали, что пада-
ют . Причем не по дуге, как падает в пропасть машина, а отвесно вниз. Им пока-
залось, что вперед их самолет больше не движется. Шум двигателей перешел в
пронзительный вой, стрелки приборов точно с ума посходили. Вероятно, они про-
летели вниз футов двести-триста, а когда падение прекратилось, почувствовали
такой толчок, что каркас самолета задребезжал, точно камертон. Лампочки миг-
нули, потухли и снова зажглись. Из всех щелей кабины взметнулась пыль, и Кэн-
трел захлебнулся от кашля.
Краем глаза Новак увидел, как что-то вылетело из кармана Кэнтрела и удари-
лось о потолок кабины.
Инстинктивно он отпрянул в сторону, ожидая, что на голову ему сейчас что-то
свалится. Но ничего не свалилось. Он поднял глаза и увидел, что одна из сигар
Кэнтрела словно прилипла к потолку.
Взглянув на авиагоризонт, Новак с ужасом увидел, что голубая половинка дис-
ка, изображающая небо, вместо того чтобы быть над коричневой, оказалась вни-
зу.
Самолет летел вверх брюхом.
Молясь в душе всем святым, чтобы ему удалось перевернуть машину до следую-
щей вспышки, Новак схватился за штурвал и положил самолет на правое крыло.
Сигара медленно соскользнула по стенке кабины и, наконец, замерла у ног
Кэнтрела.
Самолет снова летел в нормальном положении. Кэнтрел, все еще не в силах из-
за кашля произнести ни слова, поднял сигару и подал ее Новаку красноречивый
жест, говоривший больше, чем любые слова.
В течение последующих двадцати ужасных минут "Буффало" кидало из стороны в
сторону, бросало вверх и вниз ветром силой двести миль в час: корневые части
его крыльев стонали от немыслимых нагрузок.
Но вот, наконец, метеорологический радар показал, что они находятся в не-
скольких минутах пути от эпицентра урагана. И Кэнтрел воскликнул:
- Уф, по крайней мере, мы нашли этот "глаз"! Будем молить бога, чтобы он
был как раз над островом Гиппократа!
И хотя магнитный компас показывал, что как сам ураган, так и самолет сильно
уклонились от курса и находятся посреди Атлантического океана, с того момента
как молния попала в самолет, ни один из пилотов приборам больше не верил.
Новак переключил радар на режим "карта", и вскоре на экране появилась мо-
заика белых пятнышек.
- Пожалуй, нам повезло, - сказал он, сравнивая изображение на экране с кар-
той, которую держал в руках. - Сейчас мы пролетаем над цепочкой островов меж-
ду Малым Абако и Большой Багамой.
- Похоже, что да, - отозвался Кэнтрел, переводя взгляд с экрана на карту и
обратно. - Давай-ка попробуем еще разок включить радиокомпас. Может, поймаем
сигналы радиомаяка из Фрипорта...
Однако ничего, кроме разрядов статического электричества, Новак не услышал,
только стрелка прибора закачалась влево и вправо, точно пьяная.
- Черт побери! - выругался Кэнтрел, беря микрофон. Он поднес его ко рту и
нажал на кнопку. - Генерал Экланд, примерно через пять минут мы сделаем пер-
вый заход над зоной высадки десанта. Так что приготовьтесь. Но будьте осто-
рожны, - предупредил он, - мы еще не вышли из зоны болтанки.
Горизонт начал постепенно светлеть, затем вокруг снова потемнело, а потом
опять начало светлеть. Самолет, то ныряя вниз, то подпрыгивая вверх, летел
над горизонтальными клочьями облаков, сквозь которые пробивались бледные сол-
нечные лучи. Внезапно все облака куда-то исчезли и болтанка прекратилась.
Словно кончилась выматывающая душу езда по "американским горам".
Ш
Новак думал: ничто не способно затмить зрелище, которое предстало перед
ним, когда самолет впервые приблизился к "Хильде". Но то, что он увидел сей-
час , внушало поистине благоговейный ужас.
Самолет находился как бы в гигантском колодце - причем таком глубоком, что
Новак, даже задрав голову и вплотную прижавшись лицом к лобовому стеклу, с
трудом мог увидеть кусочек синего неба вверху.
А Кэнтрел был поглощен тем, что происходило под ними. Остров, появившийся
на границе эпицентра урагана, даже отдаленно не напоминал тот макет, который
им показывали на инструктаже, и поэтому Кэнтрел вначале даже не понял, что
это такое. На острове не осталось ни единого дерева или кустика, никаких сле-
дов морского причала. Исчезли и домики обслуживающего персонала, и панели
солнечных батарей, и столбы вдоль береговой линии. От больницы, если только
это действительно была она, осталась лишь пустая коробка. Казалось, под напо-
ром воды и ветра изменилась даже сама форма острова: верхний слой почвы был
смыт, и обнажился залегавший в глубине известняк, а низина в северной оконеч-
ности острова, которую летчики, делавшие аэрофотосъемку, прозвали "Собачьей
головой", полностью исчезла. Неподалеку от берега, почти не видная из-за
стволов поваленных деревьев, лежала на боку затонувшая грузовая шхуна.
Кэнтрел потянулся, чтобы достать одну из фотографий острова, сделанных с
самолета, и тут дверь в кабину распахнулась, вошел Экланд. Он был в парашют-
ном комбинезоне защитного цвета, на голове - шлем. На груди и на спине висели
парашютные ранцы.
- Что вы на это скажете? - спросил Кэнтрел, наклоняя самолет влево, чтобы
Экланд мог лучше рассмотреть то, что находилось внизу. - Это остров Гиппокра-
та или нет? Мне бы чертовски не хотелось высадить вас не в том месте!
- Я думаю, что это он, - ответил Экланд, наклоняясь через плечо Кэнтрела,
чтобы сравнить вид, открывшийся внизу, с фотографией. Посмотрите, вон там на-
право, это не здание лаборатории?
Новак выключил освещение в кабине и тоже нагнулся к окну.
- По-моему, это тот самый остров. Да, точно, остров Гиппократа. Вон там под
всем этим мусором виднеется вертолетная площадка.
- Я думаю, ты прав. - Кэнтрел снова выровнял самолет и обернулся к Экланду.
- Кстати, прошу прощения за тряску, - сказал он. - Как там десантники, в по-
рядке?
- Хотя все приняли перед полетом таблетки, многих тошнило. Но прыгать будут
все, за исключением, может быть, двух человек. Ими сейчас занимаются медики.
Еще в процессе подготовки к полету в деталях была обсуждена высадка. Экланд
сам должен был решить, будут они прыгать с бреющего полета или с большой вы-
соты затяжным прыжком.
Очень скоро он убедился, что, если прыгать с бреющего полета, формулу ско-
рости рассчитать несложно: если половину скорости самолета умножить на время,
которое требуется для того, чтобы десантники покинули самолет, это даст пред-
ставление об их рассеивании при посадке. Даже если десантники будут прыгать
не мешкая ни секунды, один за другим, их разбросает по всему острову и они не
смогут составить эффективную боевую единицу, причем не исключено, что первый
и последний вообще опустятся над морем.
Существовала и еще одна, более сложная проблема, которую необходимо было
учесть. В оперативном уставе войск специального назначения говорится, что
"при прыжках с парашютом в горной местности (1840 м и выше) необходимо, по
возможности, выбирать места, покрытые мягким снегом или травянистой расти-
тельностью. В связи с тем, что парашютный спуск в таких районах совершается с
большей скоростью, желательно совершать прыжки на поверхность, находящуюся на
уровне моря или около этого уровня".
И хотя самая высокая точка острова Гиппократа находилась над уровнем моря
не более чем на сорок футов, эксперты из Национальной лаборатории по изучению
ураганов предсказали, что в эпицентре урагана "Хильда" барометрическое давле-
ние будет приблизительно в половину ниже нормального.
Это означало, что десантники будут приземляться на парашютах с такой же
скоростью, как если бы они опускались на гору высотой в девять тысяч футов.
Каждый парашютист, приземляющийся на твердую поверхность, окажется просто
счастливчиком, если не сломает себе ногу, а то и обе.
Поэтому, чтобы дать десантникам возможность приземлиться компактной группой
и маневрировать при приземлении, выбирая более мягкую почву, остановились на
затяжных прыжках. Снабженные хорошо управляемыми высотными парашютами, а так-
же специальными высотомерами, учитывающими возможные перепады давления при
спуске, обутые в специальные башмаки, гасящие силу удара о землю, десантники
совершат прыжок на высоте десять тысяч футов и, достигнув в свободном падении
высоты в две тысячи футов, раскроют парашюты.
Такая тактика имела определенные преимущества: с того момента, когда де-
сантники покинут самолет, и до того, как они раскроют парашюты, их не увидят
с земли. Когда же раскроются парашюты, им потребуется менее двух минут, чтобы
опуститься на землю, и тут уж они сумеют постоять за себя.
После того как Новак подтвердил, что и высота и скорость самолета соответ-
ствуют запланированным, Экланд вернулся в салон.
В салоне ощущался резкий запах рвоты и пота. Большинство десантников уже
поднялись со своих мест и проверяли крепление всех застежек и крючков.
Экланд направился к медикам, занимавшимся двумя десантниками, которых ука-
чало сильнее остальных. Один из них лежал на полу с кислородной маской на ли-
це . Другой - майор с гладко выбритой головой, напоминающей бильярдный шар, -
сидел рядом.
- Как вы себя чувствуете? - спросил Экланд.
- Мне кажется, все в порядке, - ответил майор, стараясь говорить как можно
бодрее.
- Будете прыгать?
Майор кивнул.
Люк для прыжков приоткрылся, и в самолет ворвался холодный воздух.
- Вы уверены? - громко спросил Экланд, стараясь перекричать шум моторов.
Ослепленный внезапным светом, майор отвернулся.
- Уверен, уверен! - крикнул он в ответ.
Экланд вопросительно взглянул на медиков, но те только пожали плечами.
Рев моторов немного стих, и в динамиках раздался голос Новака, сообщавшего,
что они будут над заданной точкой через три минуты.
Люк открылся полностью, и Экланд вместе с майором и десантником, к шлему
которого была прикреплена кинокамера, подошли поближе и заняли свои места ря-
дом с сержантом - старшим в команде.
- Две минуты до расчетной точки, - прозвучал голос из динамика.
Экланд чуть-чуть ослабил ремни парашютных ранцев и спустил на глаза защит-
ные очки.
- Минута до расчетной точки!
Через открытый люк Экланду была хорошо видна лежащая на боку грузовая шху-
на.
Голос в динамике начал отсчет секунд:
- Девять, восемь, семь...
Сигнальные огни из красных стали зелеными.
- Шесть, пять, четыре...
Экланд сделал глубокий вдох и весь напрягся.
- Три, два... один!
- Пошел! - закричал старший.
Экланд нырнул в люк, и его подхватил свистящий поток воздуха. Комбинезон
трепетал на ветру. Экланд развел в стороны руки и ноги, придав телу форму
креста, и прогнул спину, чтобы стабилизировать центр тяжести. Он падал вниз,
словно огромная хищная птица, внимательно глядя сквозь очки вниз, пытаясь об-
наружить какие-либо признаки жизни.
Майор прыгнул далеко не так безукоризненно. Как только он встал со своего
места, ноги у него начали дрожать, и кожа покрылась холодным липким потом.
Подойдя к люку и встав в затылок Экланду, он вдруг почувствовал, что почти
теряет сознание, и, когда Новак отсчитывал последние секунды, майор решил не
прыгать, несмотря на то, что после Экланда он старший по званию в этом под-
разделении .
Если с ним что-то случится при приземлении, он не только не окажет помощи в
бою, но и будет в тягость всей группе. Так что лучше остаться в самолете, ре-
шил он про себя: у него хватит дел и когда "Буффало" приземлится на острове.
Майор хотел было сказать об этом Экланду, но тут прозвучал приказ прыгать.
Как только Экланд исчез в люке, сержант повернулся к майору.
- Пошел!
Майор медлил.
- Пошел! - закричал старший по команде и, решив, что майор в последний мо-
мент испугался, с силой толкнул его в спину.
В ту же секунду майор почувствовал, что валится вниз. Он увидел удаляющуюся
нижнюю часть фюзеляжа, а еще через секунду - море.
Майор забарахтался, тщетно пытаясь стабилизировать тело в свободном паде-
нии . Но чем больше он предпринимал усилий, тем быстрее вращалось его тело.
Продолжая свободное падение футах в тридцати левее майора, Экланд вдруг за-
метил какой-то темный предмет, стремительно пронесшийся мимо. Экланд принял
его за контейнер с оборудованием, который сбросили почему-то слишком рано.
Потом все понял.
- Дергай за кольцо! - крикнул он. - Дергай кольцо!
Но все было уже бесполезно. Если майор и слышал Экланда, к этому времени он
уже настолько потерял ориентировку, что не знал, где искать спасительное
кольцо.
И тогда Экланд решил, что в данной ситуации единственно возможное догнать
падающего майора и открыть его парашют.
Наклонив корпус вправо, Экланд свел вместе пятки и чуть отставил назад ру-
ки, придав телу форму ласточки. Скорость падения стала расти. Чем ближе под-
водил он руки к телу, тем больше становилась скорость падения.
Он поравнялся с майором и попытался обхватить его руками, но, несмотря на
все старания, ему это не удалось - тело майора, продолжая вращаться, вырыва-
лось из рук.
Земля приближалась с угрожающей быстротой, и Экланд понял, что еще несколь-
ко секунд, и ему самому уже будет поздно открывать парашют, даже если удастся
открыть парашют майора.
Он сделал последнюю попытку, но все было тщетно. Поймать тело майора было
все равно, что поймать лопасть ветряной мельницы на сильном ветру.
Экланд снова выровнял положение своего тела и в последний раз с отчаянием
взглянул на обреченного человека, летящего навстречу земле.
По иронии судьбы майор упал на землю, пролетев через то, что когда-то было
крышей больницы. Поскольку он летел со скоростью экспресса, то пробил остатки
перекрытия второго этажа и свалился прямо на стол в операционной. Огромная
стая птиц, спрятавшихся здесь от урагана, с криками поднялась в воздух.
Обнаружив, что стрелка высотомера уже давно перешла в красную зону опасно-
сти , Экланд рванул кольцо. Предохранительная чека вылетела, парашютный ранец
с шумом раскрылся, и над ним вырос купол парашюта.
Экланд взглянул вниз и тут только понял, что, пытаясь спасти майора, он
очень далеко отклонился от курса. Он должен был опуститься в центре острова,
а его отнесло в сторону моря, и сейчас он находился как раз над грузовой шху-
ной.
Крепко ухватившись за стропы, он развернул купол парашюта и начал планиро-
вать в сторону суши. Теперь он двигался в нужном направлении, однако, ско-
рость падения была слишком велика. Прямо перед собой он видел внизу зияющие
пустоты здания больницы.
И тут он заметил взлетевших птиц. Их было очень много: цапли, чайки, аль-
батросы, вороны и еще какие-то, которых он издали не мог разобрать, казалось,
они заполнили все воздушное пространство.
Еще через секунду он очутился в самой их гуще. Птицы пролетали мимо, сшиба-
лись с парашютом, пытались сесть на него. Десятки перепуганных пернатых тщет-
но пытались выбраться из-под купола парашюта.
Где-то глухо раздавались хлопки капсюлей-детонаторов приземляющихся на па-
рашютах контейнеров с оборудованием; Экланд снова переключился на мысли о
приземлении.
Ему бы хотелось миновать руины больницы и опуститься на площадке, где через
несколько минут будут приземляться другие десантники. Но тут он заметил двух
охранников, бежавших к нему, в руках одного из них сверкнул топор.
Чтобы не разбиться, упав в развалины больницы, и не быть зарубленным на
площадке, он решил как можно быстрее направить парашют к земле, а не планиро-
вать .
Он ухватился за передние стропы и резко рванул их вниз, сократив объем ку-
пола . Теперь парашют уже не влекло вперед, и он сразу же пошел вниз. Земля
стремительно неслась навстречу. Экланд едва успел упереться подбородком в
грудь и расслабить колени, как рухнул на залитую дождем землю.
Упав на бок, он быстро нажал на курок отстегивающего устройства и, прежде
чем купол парашюта опал, вскочил на ноги.
Еще мгновение, и было бы поздно. Первый из подбежавших охранников темноко-
жий верзила, чьи пальцы были унизаны кольцами, - ринулся на него. Экланд бы-
стро отступил в сторону и в тот момент, когда негр оказался совсем рядом, с
силой ударил его ребром ладони по шее.
Негр растянулся в грязи, но в ту же секунду второй охранник - гигант с гус-
той рыжей бородой - замахнулся на него топором. Экланд рухнул на колени, а
когда топор со свистом пронесся над его головой, снова вскочил на ноги и изо
всей силы ударил охранника головой в живот. Застонав от боли, охранник со-
гнулся пополам и навалился всем телом на Экланда, но тот, схватив его за щи-
колотки, стремительно выпрямился и бросил через себя на землю. Охранник упал
на спину. Экланд быстро повернулся и кованым носком ботинка нанес своему про-
тивнику сокрушительный удар в переносицу.
Экланд сдвинул очки вверх и вытер пот, заливавший глаза. После ожесточенной
схватки в горячем разреженном воздухе он почувствовал, что сердце у него ко-
лотится , как рычажный молот. Он с трудом перевел дыхание и оглянулся, оцени-
вая ситуацию.
Он попал в самую середину разоренной цветочной клумбы на краю лужайки, где
скоро приземлится самолет. Сквозь горячую мглу, застилавшую глаза, он разгля-
дел, что вся лужайка покрыта водой. Из воды торчали всевозможные обломки -
кирпичи, доски, сучья, вырванные с корнем кусты, остатки разбитой мебели и
какого-то медицинского оборудования. Здесь была даже перевернутая кверху дни-
щем моторная лодка, выброшенная волной на берег, словно пучок водорослей.
Птицы, которых спугнул майор, упав в разрушенную больницу, постепенно успо-
коились : некоторые стояли, приглаживая свои взъерошенные перья, другие сидели
поникшие, устало глядя на него.
К тому времени большинство десантников уже приземлились, и Экланд, схватив
свой дробовик "ремингтон" 12-го калибра, поспешил к ним навстречу.
Птицы, оказавшиеся на его пути, лениво расправляли крылья и нехотя поднима-
лись в воздух. Вспомнив свою первую встречу с ними, Экланд похолодел и оста-
новился как вкопанный - самолету, помимо того, что он должен будет призем-
литься и взлететь на лужайке, напоминающей скорее мокрую губку, чем взлетно-
посадочную полосу, придется дважды пересечь воздушное пространство, заполнен-
ное бесчисленным множеством птиц!
Никто, разумеется, не предполагал такой ситуации, тем не менее, десантники
получили указание: если по каким-либо причинам самолет не сможет приземлить-
ся, десантная группа, пока над островом будет проходить хвост урагана, должна
укрыться в здании лаборатории.
Экланд вытащил бинокль. Издали казалось, что лаборатория хорошо сохрани-
лась , но сейчас, глядя в бинокль, Экланд увидел, что несколько тонких несущих
опор разрушено и по всей наружной стене молнией пробежала трещина.
В молодые годы, когда он был артиллеристом, Экланд изучал сопротивление ма-
териалов - ему было ясно, что, как только над островом снова пронесется ветер
со скоростью двести миль в час, здание лаборатории неминуемо рухнет и обломки
его унесет штормовая волна.
- Брунелли, ко мне! - крикнул он радисту. Укрывшись за перевернутой мотор-
кой, Экланд взял в руки микрофон и нажал кнопку передатчика. - Земля вызывает
воздух.
Приемник ответил треском разрядов, затем послышался громкий голос Новака:
- Говорит воздух, слышу вас хорошо.
- Слышу вас очень хорошо, - отозвался Экланд. Мимо него с бензиновыми пила-
ми пробежали два десантника, они начали расчищать лужайку. - Мы столкнулись с
непредвиденной проблемой. Здесь полным-полно птиц.
- Повторите, что вы сказали!
- Повторяю: на острове множество птиц. Говорю по буквам: Пол, Тед...
- А, птиц! Вас понял. Как много?
- Тысячи! Не представляю, как вы сумеете приземлиться, здесь полным-полно
этих тварей...
- Черт побери! - пробормотал Новак. - Земля, вы можете оказать нам помощь?
- Нет.
- У вас что, патронов мало? Перехожу на прием.
- Патронов хватает, да только птиц слишком много - мы тут проторчим до рож-
дества .
- А слезоточивый газ не поможет?
- Под открытым небом? Без ветра? Практически безнадежно.
- Сумеете без нас продержаться? - спросил Новак.
- Не хотелось бы.
- У вас еще какие-то сложности?
Экланд не торопился отвечать, понимая, что, если он скажет летчикам, в ка-
ком состоянии находится здание лаборатории, они, рискуя жизнью, попытаются
приземлиться, чтобы забрать группу.
- Ну, не темните! Расскажите все честно своей мамочке! - настаивал Новак.
- Мне кажется, что здание лаборатории вот-вот рухнет...
- Погодите минутку...
Экланд понимал, что Новак совещается с Кэнтрелом. Взмахнув рукой, он ото-
гнал птиц, усевшихся на киле перевернутой лодки, и выглянул.
Десантники цепью продвигались вперед, перебегая от укрытия к укрытию, а тем
временем капитан, который теперь был вторым по званию после Экланда, взяв ме-
гафон, обратился к тем, кто засел в лаборатории: он призывал их выходить по
одному, подняв руки над головой.
- Земля, я воздух! - внезапно заговорило радио. - Как только подадите сиг-
нал, мы будем садиться. Будем снижаться на самой малой скорости, чтобы избе-
жать серьезных повреждений. Как меня поняли?
Экланд вздохнул с облегчением.
- Вас понял.
- Эй, в каком состоянии посадочная площадка?
- Она под слоем воды толщиной с полдюйма...
- Прекрасно! - ответил Новак. - Как раз то, что нам нужно: птицы и покрытая
водой площадка!
Экланд положил микрофон на аппарат, висевший на спине у радиста.
- Все, - сказал он. - Пошли.
Пригибаясь, они выскочили из укрытия и направились к десантникам. Когда они
уже одолели половину открытого пространства, Экланд вдруг увидел вспышку в
одной из амбразур рядом с дверью лаборатории.
Крикнув радисту, Экланд с разбегу упал на землю. Что-то с шумом шлепнулось
в воду в нескольких ярдах перед ним, и в ту же секунду остальные десантники
открыли огонь. Вспыхнуло оранжевое облако, и раздался оглушительный взрыв,
взметнувший фонтан земли.
Комья еще падали на спину Экланда, когда он обернулся, чтобы взглянуть на
радиста. Тот стоял на четвереньках и смотрел перед собой невидящим взглядом.
- Ты как, в порядке? - крикнул ему Экланд. Но едва он произнес эти слова,
как из дырки в комбинезоне радиста хлынула кровь.
Выхватив индивидуальный пакет, Экланд пополз к раненому. Однако не успел до
него добраться - пулеметная очередь пронеслась у него над головой и сразила
радиста. Когда Экланд наконец подполз к нему, радист был мертв.
Стрельба из лаборатории почти прекратилась. Экланд, прижимая к себе гро-
моздкий радиопередатчик, пробежал оставшуюся часть открытого пространства и
упал рядом с капитаном Менински.
Кроме радиста, никто из десантников в перестрелке не пострадал, однако было
неясно, какие потери понесли те, кто скрывался в здании лаборатории.
Менински снова поднял свой мегафон и обратился к невидимому противнику,
предлагая сдаться. Ответа не последовало.
- Похоже, надо брать штурмом, - сказал капитан Экланду.
Офицеры армейской разведки, готовившие операцию "Охота на ведьму", послали
запрос в фирму, которая устанавливала стальные скользящие двери с электронным
управлением в здании лаборатории.
"Не тратьте времени понапрасну и не пытайтесь взорвать двери, ответили им
представители фирмы. - Взрывайте бетон вокруг дверей".
После испытаний, подтвердивших, что представители компании сказали правду,
эксперты-взрывники снабдили штурмовую группу портативными магнитными минами,
управляемыми по радио, - достаточно мощными, чтобы взорвать бетонированные
дверные амбразуры.
Однако сейчас, находясь на расстоянии менее тридцати футов от здания, Эк-
ланд увидел, что фундамент осел и трещина, спускавшаяся от самой крыши с ле-
вой стороны, намного шире, чем показалось ему, когда он разглядывал здание в
бинокль. В некоторых местах она была шириной с ладонь. Если подложить мины,
есть опасность, что вместе с дверью рухнет и весь дом.
Но ведь Снэйт не собирался сдаваться, проникнуть же в здание через окна,
плотно закрытые стальными жалюзи, нечего было и думать. Единственное, что ос-
тавалось , - это взорвать дверь. Здание, конечно, может рухнуть, но будь что
будет...
- О!кей, капитан, - сказал Экланд, заряжая свой дробовик. - Вперед!
Менински поднес ко рту мегафон и повторил приказ. Двое десантников, которые
уже заняли позицию у ступенек лестницы, начали надевать противогазы.
Как только они дали понять, что готовы, Менински скомандовал:
- Приготовиться к дымовой завесе! Три, два, один... Огонь!
Полдюжины гранат упали перед зданием и взорвались одновременно, окутав ла-
бораторию густыми клубами зеленого дыма.
Под прикрытием дымовой завесы десантники в противогазах бросились к двери и
на ощупь начали устанавливать мины.
Экланд слышал щелчки магнитных присосок мин, а затем топот башмаков десант-
ников , сбегающих по лестнице. Как только они вынырнули из дымовой завесы и
добежали до укрытия, Экланд отдал приказ взорвать мины.
Менински повернул ключ радиодетонатора - раздался мощный взрыв, на мгнове-
ние осветивший дымовую завесу, а затем разогнавший ее над головами десантни-
ков .
Экланд посмотрел на здание - половина стены отошла от другой, но не упала.
Дверь тоже была на месте.
И вдруг он увидел, как дверь начала падать - сначала медленно, затем все
быстрее. Она с грохотом рухнула на бетонную площадку, подмяв часть перил и
взметнув столб пыли.
ЕЕ
- Вперед! - крикнул капитан Менински. - Вперед, на штурм!
Экланд вскочил и, взбежав по ступенькам, скрылся в дверном проеме. Следом
за ним ринулись остальные.
Прямо перед собой Экланд увидел каких-то людей, торопливо взбиравшихся по
лестнице, ведущей на второй этаж.
- Стой! - закричал он, поднимая дробовик к плечу. - Стой, стрелять буду!
Выждав секунду, Экланд нажал спусковой крючок. На спине последнего из бегу-
щих появилась цепочка рваных отверстий, эхо выстрелов раскатилось под сводами
- человек, словно споткнувшись, упал. В то же мгновение капитан Менински еще
раз выстрелил в упавшего: он увидел, как тот вытащил предохранительную чеку
из ручной гранаты.
- Ложись! - крикнул капитан.
Десантники бросились на пол, граната взорвалась, от человека ничего не ос-
талось .
Лампы замигали, потухли и снова зажглись. Несколько керамических плиток
упало с потолка.
И тут словно что-то надломилось в остове здания. Картина внезапно сорвалась
с гвоздя, все вокруг заполнил нарастающий грохот, здание задрожало.
Внезапно на пригнувшихся десантников рухнул потолок, обнажив переплетение
водопроводных и вентиляционных труб. Громадный столб пыли взвился в воздух, и
в это самое мгновение Экланд, ожидавший, что их вот-вот засыплет обломками,
почувствовал, что пол оседает под ним.
Впечатление было такое, будто началось землетрясение. Сквозь низкий моно-
тонный гул Экланд услышал звон бьющегося стекла и треск дерева.
Наконец гул затих, и на смену ему пришла жуткая тишина, нарушаемая лишь по-
кашливанием людей и доносившимся откуда-то издалека шумом воды, бьющей из ра-
зорванных труб.
Экланд поднял голову и сквозь медленно оседавшую пыль увидел, что пол трес-
нул по всей длине здания, одна его половина вздыбилась почти на целый фут над
другой.
Оглушенный, покрытый пылью с головы до ног, Экланд с трудом встал и, про-
бравшись среди обломков к лестнице, стал осторожно подниматься по ступеням,
залитым кровью. Следом за ним двинулся капитан с шестью десантниками.
Поднявшись на этаж выше, Экланд и его подразделение повернули направо, а
капитан со своей группой - налево.
Экланд почти сразу наткнулся на огнеупорную дверь. Держа палец на спусковом
крючке, он осторожно, боком приблизился к двери и с опаской заглянул в смот-
ровое окошечко. Его взору открылся длинный мрачный коридор с множеством две-
рей , некоторые из них слетели с петель. Весь пол был засыпан обломками, а на
перевернутой тележке сидела маленькая дрожащая обезьянка, которой каким-то
образом удалось выбраться из вивария.
Экланд отнюдь не был человеком с больным воображением, но коридор этот, по-
казалось ему, таил в себе такое безысходное уныние, что ему вдруг не захоте-
лось идти туда.
- Опасность? - спросил кто-то за его спиной хриплым шепотом.
Экланд мотнул головой.
- Пошли!
Он толкнул плечом двустворчатую качающуюся дверь. Перепрыгнув на глазную
ванночку, обезьянка обернулась и принялась наблюдать, как десантники молча
встали по обе стороны от первой по коридору двери: Экланд и капрал с кувалдой
в руках - слева, сержант по фамилии Флинн - справа.
Экланд осторожно нажал на ручку, но дверь не поддавалась. Упершись спиной в
стену, Экланд поднял дробовик и кивнул.
Капрал поплевал на руки, размахнулся и со всего маху ударил кувалдой по
замку. Дверь с грохотом распахнулась, обезьянка в испуге бросилась наутек.
Экланд и Флинн ворвались в комнату и замерли по обе стороны от входа.
В большой, ярко освещенной лаборатории пахло формальдегидом и эфиром.
Они были здесь не одни. В центре комнаты позади деревянного лабораторного
стола, широко раскрыв от ужаса глаза, стояла очень хорошенькая белокурая де-
вушка в голубом домашнем халате - Клэр Теннант. Позади нее был Ли Квинтрелл,
который одной рукой зажимал ей рот, другой держал у ее виска автоматический
револьвер. Слева и справа, пригнувшись, стояли Гинзел и Санчес. У каждого бы-
ло по кольту. Один держал на прицеле Экланда, второй Флинна.
- Еще одно движение, и я пристрелю ее! - крикнул Квинтрелл. Он был бледен,
и вообще вид у него был какой-то встрепанный. В очках недоставало одного
стекла. - Бросайте оружие! Руки вверх!
Экланд рассмеялся.
- Послушай, ты! Знаешь, что будет, если ты сейчас выстрелишь? От твоих при-
ятелей мокрое место останется. А тебе придется решать, кто тебя пришьет: я
или он, - сказал Экланд, кивком показав на Флинна. - Ведь кто из нас уцелеет,
тот тебя и пришьет. Поэтому я тебе советую: побереги-ка лучше свою шкуру и
выходи из игры.
Квинтрелл начал тихонько пятиться к двери, ведущей в соседнюю комнату, таща
за собой Клэр.
До момента вылета оставалось не более сорока пяти минут, и Экланд понимал,
что у него уже нет времени, чтобы увещевать Квинтрелла. Нужно что-то предпри-
нимать , и немедленно. Что, если они с Флинном попытаются убрать Гинзела и
Санчеса? Сумеют они выстрелить первыми? Решится ли Квинтрелл убить девушку,
при том, что она ему нужна живая?
Пока он раздумывал, трое мужчин отступили к двери и сошлись вместе. Экланд
понял: сделай он или Флинн хоть один выстрел, они неизбежно ранят Клэр.
Все еще держа Экланда под прицелом пистолета, Гинзел другой рукой повернул
ручку двери, и Квинтрелл начал осторожно пятиться в полутемную комнату.
Но далеко ему уйти не удалось - сзади кто-то нанес ему сильный удар по но-
гам . Продолжая прижимать к себе Клэр, Квинтрелл рухнул навзничь. И в ту же
секунду, прежде чем один из головорезов, прикрывавших отход Квинтрелла, успел
выстрелить, Экланд разрядил свой дробовик. Заряд, круша частокол пробирок,
стоявших на переднем столе, поразил Гинзела в грудь. Тот рухнул на полку с
лабораторной посудой.
Санчес быстро повернулся и, выстрелив в Экланда, кинулся в укрытие. Его пу-
ля еще не успела достичь цели, как Флинн сделал ответный выстрел. Стеклянный
аквариум, полный белых мышей, разлетелся вдребезги. Санчес вскрикнул, красное
пятно расплылось позади него на стене, но он продолжал бежать.
Флинн перезарядил дробовик и снова выстрелил. На сей раз заряд попал в
цель. Руки Санчеса взметнулись к лицу; он свалился, угодив головой прямо в
шкаф, где хранились ярко раскрашенные модели молекул, и затих.
Экланд и Флинн бросились в соседнюю комнату.
Квинтрелл лежал на полу. Вокруг его головы растекалась кровь, ноги конвуль-
сивно подергивались. Над распростертым телом Квинтрелла стоял Майкл Фицпат-
рик. Одной ногой он наступил на автоматический револьвер, очевидно выпавший
из рук Квинтрелла. Майкл был в пижамных брюках и больничных тапочках, его
правое плечо было забинтовано. Рядом с ним, прижавшись лицом к его ноге,
всхлипывая, сидела на полу Клэр. Фицпатрик, отшвырнув штатив капельницы, ко-
торый он держал в руках, помог Клэр подняться.
- Бог мой! - сказал Фицпатрик, обнимая Клэр. - Я так рад вас видеть, ребя-
та!
Десантники не могли прийти в себя от изумления.
- Постой, постой, - сказал Флинн, - мы же думали, что тебя убили!
Фицпатрик начал рассказывать свою историю, но Экланд перебил его:
- Извините, вы потом расскажете. Здание с минуты на минуту рухнет, как кар-
точный домик. Надо спешить, - сказал он, заглядывая в полутемную соседнюю
комнату. - А что там такое?
- Понятия не имею, - ответил Фицпатрик, взглянув через плечо. - Нас держали
запертыми в конце коридора.
- А как же вы здесь оказались? - спросил Экланд, отступая, чтобы пропустить
Флинна, который за ноги потащил Квинтрелла из комнаты.
- Когда после взрыва здание осело, дверь в мою комнату открылась сама по
себе. Я вышел и стал разыскивать Клэр, увидел, что происходит, и... Фицпатрик
кивком указал на большую расщелину в стене коридора, - и вот проник сюда...
Включив портативную рацию, Экланд выслушал донесения командиров остальных
подразделений. Те по очереди докладывали, какие части здания захвачены.
- Снэйта не обнаружили? - спросил Экланд, делая знак Флинну, чтобы тот от-
вел Фицпатрика и Клэр вниз.
- Мы арестовали его. Он здесь, в холле, у главного входа, - ответили ему по
радио.
Приказав командирам групп выделить людей для расчистки лужайки, Экланд
спрятал в карман портативную рацию и вошел в соседнюю комнату. Ветер заунывно
выл, задувая в щель, через которую пролез Фицпатрик, и снова Экланд ощутил то
безнадежное уныние, которое охватило его, когда он впервые заглянул в коридор
через смотровое окошечко.
Как только глаза его освоились с полумраком, Экланд увидел, что вся комната
заставлена большими цилиндрическими контейнерами, напоминавшими лежащие на
боку бочки. Возле каждого стояли капельницы и еще какие-то приборы. Там что-
то щелкало и жужжало, раздавались странные попискивающие сигналы.
Экланд включил фонарь. Пол был устлан осыпавшейся с потолка плиткой, бума-
гами, рентгеновскими снимками. И среди всего этого мусора рыскали десятки бе-
лых лабораторных мышей, - глаза их светились, попав в луч фонарика, будто
светлячки.
Экланд осветил ближайший контейнер и почувствовал, что у него волосы заше-
велились на голове. Внутри, как бы плавая на воздушной подушке, находилась
молодая смуглая женщина. К ее телу были прикреплены электроды и какие-то
трубки - очевидно, для подачи физиологических растворов и дренажа.
Вызвав к себе медика и фотографа, Экланд пошел дальше. В следующем контей-
нере находился еще один пациент, на этот раз - мужчина. Грудная полость его
была вскрыта.
Экланд услышал приближающиеся шаги и оглянулся - это был Фицпатрик.
- Вот взгляните-ка сюда.
Фицпатрик подошел и заглянул в контейнер.
- Боже милостивый! - Лицо его исказилось гримасой отвращения.
- Что же они тут творили?
- Снэйт мне об этом ничего не говорил.
- Ничего?!
Фицпатрик отрицательно покачал головой.
- Наверно, только в фильмах ужасов злодеи совершают такое... Фицпатрик на-
гнулся, чтобы получше рассмотреть при свете фонарика лежавшего в резервуаре
человека. - Мне кажется, что ему сделали пересадку и сердца, и легких. Да, я
почти уверен в этом. Вон, видите швы на трахее и аорте... Сунув руку в рези-
новую перчатку, прикрепленную к стенке контейнера, Фицпатрик осторожно при-
поднял веко мужчины. Зрачок был расширен.
Луч фонарика обежал заставленную контейнерами комнату.
- Ну и что же прикажете со всем этим делать? - спросил Экланд с возмущени-
ем. - Мы ведь не можем увезти всех этих бедняг с собой...
Фицпатрик, нагнувшись, взглянул на осциллограф, стоявший рядом с контейне-
ром, где находился мужчина.
- В этом нет необходимости, - ответил он, с минуту последив за световым им-
пульсом на экране. - Судя по электроэнцефалограмме, он уже мертв.
- Мертв? - Экланд поймал лучом бьющееся сердце. - Но как же мертв, если...
Он не закончил, потому что увидел появившегося в дверях Флинна.
- Генерал, необходимо, чтобы вы сами взглянули... - произнес Флинн преры-
вающимся голосом.
Экланд и Фицпатрик вышли следом за ним. Пройдя лабораторию, они миновали
длинный коридор, где гулял сквозняк, и под ногами чавкала голубоватая пеня-
щаяся жидкость - судя по запаху, дезинфицирующий раствор. Затем повернули за
угол и увидели двух десантников, ожидавших их у дверей комнаты, над которой
громко звенел сигнальный звонок.
Фицпатрик подошел к двери и заглянул в комнату. Сквозь пелену пыли он уви-
дел множество стоявших рядами аппаратов, напоминающих комбинированные уста-
новки "искусственное сердце", "искусственное легкое" и "искусственная почка".
Все это было засыпано сверху кусками бетона и штукатурки, искореженными дета-
лями приборов для инфракрасного излучения. Фицпатрик отказывался верить соб-
ственным глазам: над каждой из установок находился сосуд, похожий на круглый
аквариум, и в этом аквариуме плавало существо, похожее на худенькую обезьян-
ку. Птицы, залетевшие в комнату через огромную пробоину в стене, клевали ос-
танки одной такой обезьянки, очевидно выпавшей из разбитого аквариума. Фиц-
патрик подошел поближе к одному из аквариумов и белым халатом, висевшим на
стене, вытер пыль с его стеклянной поверхности.
Существо, которое он издали принял за обезьянку, на самом деле оказалось
живым человеческим зародышем. Это был мальчик. Глаза его были закрыты, он
плавал, словно в невесомости, в желтоватой жидкости, с дном сосуда его связы-
вала длинная извивающаяся пуповина. Через тонкую кожицу просвечивали крове-
носные сосуды, и весь он был покрыт пушком.
Отбросив в сторону халат, Фицпатрик начал внимательно рассматривать уста-
новку. Ворвавшийся в пробоину ветер захлопал дверьми во всем здании.
- Я думаю, - сказал Фицпатрик стоявшим у дверей десантникам, - это не что
иное, как искусственная матка. - Он стал водить пальцем по стеклу. Взгляните:
вот кислородный прибор, вот экстрактор, автоанализатор, теплообменник, фильтр
крови и колпачковая колонна. - Сняв с крючка на передней стенке установки ка-
кую-то книжечку, похожую на историю болезни, он начал листать ее. - Я, види-
мо, прав - здесь записи относительно питательных веществ, уровней рН и много
еще всякого...
- Мне кажется, я где-то читал про итальянца, который якобы выращивал заро-
дыши в пробирках, словно в искусственной матке, - сказал Флинн.
Фицпатрик кивнул.
- Петруччи. Его звали Даниеле Петруччи. Но он был эмбриолог. Я понимаю, что
эмбриолога может заинтересовать выращивание зародыша в искусственных услови-
ях, но ведь Снэйт - кардиохирург. Я не вижу никакой связи... Хотя, минуточ-
ку!.. Постойте, я, по-моему, догадался. Ну конечно, теперь мне все ясно!
Экланд прервал его и, указав Флинну на дверь, похожую на дверь банковского
сейфа, сказал:
- Постарайтесь открыть ее. - Затем снова повернулся к Фицпатрику. Так, я
слушаю вас...
- Лет пять назад Снэйт попал в неприятную историю, связанную с идеей клони-
рования генетических двойников. Смысл ее заключался в том, чтобы использовать
двойников как источник органов, которые не будут отторгаться организмом. Я
думаю, в соседней комнате мы найдем людей, у которых все основные органы за-
менены чужими, взятыми из зародышей, выращенных из их же клеток.
- Все органы? - Экланд нахмурился. - Неужели кому-то нужно пересаживать все
органы? И потом, зачем понадобилось вырезать у них половину ребер и потрошить
живот?
- Очевидно, Снэйт использовал этих людей как подопытных кроликов. Другого
объяснения я не нахожу. Ему это было нужно, чтобы наблюдать за работой орга-
нов после трансплантации.
- По-видимому, он хотел получить быстрые и точные результаты, - добавил
Фицпатрик. - Это и был один из таких путей.
- Но ведь Снэйт не мясник, а медик! - возразил Экланд. - Как же может
врач...
- Сделать то, что делал Снэйт? - Фицпатрик пожал плечами. - А разве не вра-
чи проводили эксперименты на заключенных в концентрационных лагерях во время
последней войны?..
- Согласен, но откуда Снэйт получает людей для своих опытов? - спросил Эк-
ланд, краешком глаза наблюдая за Флинном, который, ухватившись за ручку две-
ри , открыл ее. - Ведь сейчас иные времена, и здесь не нацистская Германия.
- Возможно, в Индии, - предположил Фицпатрик, двинувшийся вместе с Экландом
за Флинном. - Едва ли кто в Бомбее станет упорно разыскивать пропавшего без
вести человека.
Они нагнали Флинна, когда тот светил карманным фонариком в глубину темной,
очень холодной камеры. Прямо перед собой они увидели ряд стульев и панель
управления, а позади нее - лабораторный стол из нержавеющей стали.
Флинн провел лучом фонарика вдоль стола, и они заметили над ним какой-то
куб, напоминающий строительные леса. Что-то висело внутри этой конструкции,
но луч фонарика, падая на сверкающие металлические детали, отсвечивал так,
что ничего разобрать было нельзя.
И вдруг что-то совсем рядом пришло в движение, послышался звук, напоминаю-
щий царапанье когтей по твердой поверхности.
Флинн быстро перевел луч на пульт управления, и они увидели набор самопис-
цев, которые вычерчивали неровные линии на ролике миллиметровки.
- Черт побери, кто их включил? - спросил Фицпатрик.
В ту же секунду задвигалось и несколько соседних самописцев.
- Чепуха какая-то, - сказал Фицпатрик. - Но как бы то ни было, они, очевид-
но, реагируют на свет и на звук человеческого голоса!
Флинн еще раз поднял вверх фонарик и осветил непонятный куб, но на этот раз
под таким углом, чтобы металл не отсвечивал. Теперь они могли увидеть, что
было внутри.
А внутри куба находилась человеческая голова, ее рот был закрыт пращевидной
повязкой, обычно применяемой при травмах подбородка. Голова была отделена от
шеи, все швы аккуратно заделаны, и из нее выходило множество разноцветных
проводков и трубочек.
Один из наборов самописцев заработал энергичнее других, и вошедшие в комна-
ту люди увидели, что глазные яблоки головы быстро задвигались из стороны в
сторону под зашитыми веками.
Звук внезапно ожившего радиопередатчика заставил их вздрогнуть от неожидан-
ности .
- Генерал, говорит Менински. Не могли бы вы подойти к западному крылу зда-
ния. Здесь какая-то чертовщина...
- У вас там чертовщина? - спросил Экланд, стараясь говорить спокойно. Вы бы
лучше посмотрели, что тут у нас творится!
- Что вы сказали? - переспросил капитан.
- Да ничего! Мы сейчас придем.
- Пересадка мозга? - сказал Экланд, торопливо шагая к западному крылу. -
Мне казалось, что пересадка мозга - это пока лишь область научной фантасти-
ки. . .
- Возможно, пересадка мозга - это фантастика, - ответил Фицпатрик, - но не
пересадка целой головы. Начиная с начала семидесятых годов нейрохирурги в
Кливленде делали попытки пересаживать головы обезьянам. Конечно, они не при-
живались , но до момента отторжения функционировали абсолютно нормально. И,
тем не менее, проблему отторжения можно разрешить, если пересадить голову на
тело клона. В этом случае остается одна-единственная проблема - срастить
спинной мозг. Вроде бы каким-то ученым это уже удалось.
- Не хотите ли вы сказать, что головы, находящиеся в той комнате, живые?
Разве такое возможно? Ведь обезглавливание - испокон веков один из самых вер-
ных и молниеносных способов убийства.
- При обезглавливании умирает организм, потому что мозг лишается притока
крови, - объяснил Фицпатрик. - Если же к голове продолжает поступать насыщен-
ная кислородом кровь и питательные вещества, она может функционировать до-
вольно долго. - И добавил: - У той головы, что мы видели, электроэнцефало-
грамма показывала наличие бета-волн - а мозг лишь тогда производит бета-
волны, когда находится в рабочем состоянии, когда он "думает"...
Десантник из группы капитана Менински провел их по затопленному водой кори-
дору к аквариуму, который был освещен солнцем, проникавшим сквозь трещину в
потолке. Они увидели капитана, остановившегося на полпути между аквариумом и
дверью.
- Ну и ну! - сказал он, когда Экланд со своими спутниками, шлепая по воде,
подошли к нему. - Вы глазам своим не поверите, когда увидите, что здесь тво-
рится !
Прикрываясь от света руками, Экланд и Фицпатрик прильнули к холодному стек-
лу. Вначале они ничего не могли рассмотреть, кроме какого-то плавающего в во-
де мусора. Затем из репродукторов, находящихся над аквариумом, послышалось
странное чириканье, и из темной толщи воды появилось невиданное существо.
Тело, напоминающее дельфина, только размером больше - с крупного моржа, -
было покрыто гладкой, полупрозрачной кожей. С обеих сторон крупной головы
виднелись по четыре жаберные щели. Большие, глубоко сидящие, точно у гориллы,
глаза были на удивление осмысленными. Слегка вытянутая вперед морда поросла
длинным жестким волосом и заканчивалась подвижными губами. Плечи и шея были
покрыты густой черной растительностью - до трех дюймов длиной. Передние ко-
нечности были очень похожи на человеческие руки и оканчивались кистью с пере-
пончатыми пальцами и отстоящим от них большим пальцем.
Оглядев собравшихся людей, существо исчезло в темноте аквариума, работая
задними конечностями, как плавниками.
- Ну что скажете? - спросил Менински.
- А черт его знает! - Экланд взглянул на часы. - Еще минутки две, и нам по-
ра уходить. Может, привести сюда Снэйта и допросить его?
Менински включил свою портативную рацию, и, пока он отдавал распоряжение,
Экланд спросил Фицпатрика, что он думает по поводу их последнего открытия.
- Это создание похоже на химеру...
- На что?
- На гибрид человека и животного. По всей видимости, Снэйт или кто-то из
его коллег разработал новейшие методы клеточной хирургии, которые позволяют
клонировать генетических двойников. Сам по себе гибрид человека и животного -
это не такой уж большой фокус, немало лет генетики успешно скрещивают клетки
человека и животных... Весь вопрос заключается в том, не как это сделать, а
для чего. Мне кажется, он старался вывести какое-то новое животное, которое
обладало бы интеллектом человека, имело возможность общаться с человеком и
производить, подобно человеку, различные манипуляции. Другими словами, некое-
го супердельфина. И если хорошенько подумать, то это не такая уж безумная
идея. Две трети нашей планеты покрыты водой, и мы знаем, что мировой океан
таит в себе неизведанные еще ресурсы полезных ископаемых, продуктов питания и
энергии. Так что подобное существо может быть использовано как в экономике,
так и в военном деле.
Менински, который вышел в коридор, чтобы встретить Снэйта, внезапно закри-
чал:
- Сюда! Мы здесь!
Через минуту двое десантников втащили в комнату человека в разодранной дож-
девой накидке.
- Вот он, - сказал один из них, схватив человека за волосы и поворачивая
лицом к свету. - Только едва ли вам удастся вытянуть из него хоть одно вразу-
мительное слово. Похоже, что он вообще не понимает английского языка.
Как и у Снэйта, у человека было длинное костлявое лицо, орлиный нос и уши,
лишенные мочек. И так же, как у Снэйта, широкие брови срослись на переносице.
Однако волосы у него были темные, и на бледной коже - ни морщинки.
- Но это же не он! - воскликнул Фицпатрик.
Экланд бросил недоумевающий взгляд на охранников.
- Как не он? - Экланд боялся, как бы голос не выдал его растущего смятения.
Расстегнув карман на одной из штанин своего комбинезона, он достал пластико-
вый пакет с фотографиями и, быстро перебрав их трясущимися пальцами, отыскал
нужную и передал ее Фицпатрику. - Взгляните, вот же он! Это он - вне всякого
сомнения!
- Но это старая фотография. Ей, по меньшей мере, лет пятнадцать.
- Единственная фотография Снэйта, которую нам удалось отыскать.
- Да, но Снэйт сейчас выглядит гораздо старше, он поседел...
- Так, может, он покрасил волосы...
Фицпатрик энергично покачал головой.
- Я же видел Снэйта, и я вам точно говорю, что этот человек не он! Снэйт по
крайней мере лет на тридцать старше!
- Ну и не его сын, - буркнул Экланд. - У Снэйта нет детей. И, предвосхищая
ваш вопрос, могу сказать, что у него нет и младшего брата.
- И все же это, скорее всего, его младший брат, - настаивал Фицпатрик. Он
шагнул к незнакомцу и пальцем приподнял его верхнюю губу. - Видите, у него
точно такая же щербинка между зубами. - И вдруг он замер, уставившись на Эк-
ланда. - Знаете, я все понял! Этот человек не сын и не брат Снэйта, это его
клон! Бог мой, Снэйт произвел своего клонированного двойника! Вы знаете, по-
чему он молчит? Просто никто не удосужился научить его говорить! Ведь это
создание - не что иное, как набор запасных частей для Снэйта!.. Я вот что ду-
маю: когда тело Снэйта стало бы совсем старым и немощным, он рассчитывал пе-
ресадить свою голову на тело этого несчастного!
ЕЕ
- Земля, понял вас, - отозвался Кэнтрел, получив вызов на посадку. - Мы уж
думали, вы о нас забыли!
Несмотря на то, что десантники и их пленники расчищали залитую водой лужай-
ку с помощью бензопил и взрывчатки, им потребовалось для этого намного больше
времени, чем они ожидали.
Новак сделал последний круг и выровнял самолет для посадки. Прямо по курсу
лежала затонувшая шхуна, за ней скалы, а дальше - расчищенная лужайка длиной
950 и шириной 40 футов. На дальнем ее конце, словно буфера вагона, поставлен-
ного в конце железнодорожного пути, возвышалось бетонное здание лаборатории.
Новак, безусловно, помнил о птицах, которые, заслышав шум самолета, начали
взлетать, но это была не главная его забота. Если какая-нибудь из птиц не
пробьет лобовое стекло или ее не засосет в воздухозаборник двигателя, он су-
меет посадить самолет целым и невредимым. Но при мысли о том, что может слу-
читься после приземления, его бросало в пот. Если скорость при посадке ока-
жется чуть-чуть выше, чем требуется, или колеса коснутся лужайки на мгновение
позже расчетного времени, или самолет начнет глиссировать, он неминуемо вре-
жется в здание лаборатории. Максимум того, что в их силах (хотя это могло
стоить жизни ему или Кэнтрелу) , - это в последнюю секунду заглушить левый
двигатель и сделать крутой левый поворот, чтобы осталась цела хоть часть зда-
ния, где могли бы укрыться десантники.
Новак опустил закрылки и шасси, убрал газ и потянул ручку управления на се-
бя, так что самолет, задрав нос, едва не опрокидывался.
Как только они пролетели над шхуной, раздался сильный удар, и на лобовом
стекле появилось пятно крови - о самолет разбилась первая птица. Еще через
секунду другая птица стукнулась в лобовое стекло, за ней еще одна... По плек-
сигласу поползли белые трещины.
Кэнтрел включил дворники, но от этого не стало легче - они только размазали
кровь по стеклу.
Скоро самолет задрожал под градом ударявшихся в него птиц, и Новаку стоило
немалого труда удерживать его в горизонтальном полете.
Посадку делать пришлось почти вслепую: Новак следовал указаниям Кэнтрела,
который смотрел на землю в боковое стекло кабины. Как только Кэнтрел крикнул
"давай!", Новак убрал газ и стал ждать касания. Правые колеса завибрировали в
траве, подпрыгнули и снова опустились на землю, гоня перед собой волну, будто
моторная лодка.
Новак взглянул на правое крыло и увидел, что конец его чиркает по поверхно-
сти воды, - так прыгает по волнам брошенный горизонтально гладкий камешек.
Оба пилота напряглись, ожидая, что сейчас крыло обломится.
Однако ничего подобного не произошло. Вместо этого самолет качнуло назад, и
его левые колеса опустились на землю.
Здание лаборатории стремительно надвигалось, и Кэнтрел включил реверс тяги,
а Новак пытался всеми способами затормозить самолет.
Но тут же ему пришлось отпустить тормоза, поскольку самолет начал скользить
по мокрой траве.
Здание приближалось с каждой секундой, Новаку не оставалось ничего иного,
как ждать: вдруг повезет и впереди окажется полоса сухого грунта.
Краешком глаза он увидел, что Кэнтрел протянул руку: если столкновение ока-
жется неизбежным, он выключит левый двигатель.
Но вот прошли две самые томительные секунды в их жизни, они, наконец, ока-
зались на сухом участке, и Новак снова что есть силы нажал на тормоза. Ско-
рость стала быстро падать, и хотя птицы по-прежнему ударялись о самолет, они
уже не разбивались насмерть.
Залитый кровью "Буффало" остановился перед самым зданием - места было ровно
столько, чтобы развернуться на правом колесе на 180 градусов для взлета.
Экланд вбежал в здание, которое от вибрации двигателей скрипело, точно ко-
рабль в штормовую погоду. Фицпатрик и двое десантников тащили канистры с бен-
зином, обнаруженные в помещении, где находился аварийный генератор.
В холле их ожидала странная картина - десять охранников, привязанные к
стульям, сидели в ряд, на расстоянии шести футов друг от друга, лицом к от-
крытой двери.
- Итак, - сказал Экланд, растирая натертые ремнями плечи, - кто из вас на-
думал рассказать мне все, о чем я попрошу?
Один из охранников начал было вопить о нарушении гражданских прав, осталь-
ные сидели молча.
- Пожалуйтесь своему конгрессмену, - посоветовал Экланд и, обернувшись, по-
дал знак десантникам. Схватив канистры, те начали по очереди поливать бензи-
ном пол вокруг1 сидящих. Опорожнив одну канистру, они отбросили ее в сторону и
принялись за вторую.
Как только с этим было покончено, Экланд скрутил жгут из бумаги и поджег
его.
- Итак, даю вам ровно десять секунд, чтобы вы сказали, где находится Снэйт,
- произнес он, возвращая зажигалку одному из десантников, - после этого я
вас, сукины дети, поджарю.
Экланд сосчитал до десяти и, печально покачав головой, подошел к рыжеборо-
дому великану, который пытался зарубить его топором.
Бородач, окутанный парами бензина, отвернул от огня покрытое запекшейся
кровью лицо.
- Ты что, сволочь, рехнулся? - выкрикнул он. - Где же он еще может прятать-
ся? Только здесь, в здании...
- Я и сам знаю, что в здании, - ответил Экланд, поворачивая бумажный жгут
так, чтобы он побыстрее разгорался. - Мне надо знать, где именно.
- Не знаю! Клянусь господом богом, не знаю!
Экланд отступил на шаг.
- Ну что ж, не хочешь по-моему, пусть будет по-твоему, - сказал он и в тот
момент, когда в дверях появился Кэнтрел, кинул горящую бумагу под ноги плен-
нику.
Привязанный к стулу бородач рванулся и упал вместе со стулом в сторону от
пламени. Тут остальные пленники хором стали кричать и громко ругаться.
Фицпатрик бросился вперед и затоптал горящую бумагу. Несмотря на общий
гвалт, он что-то понял.
- Скорей, за мной! - крикнул он Экланду, взглянув на часы. - Мы еще успеем!
Не обращая внимания на увещевания Кэнтрела, требующего лететь немедленно,
они, перепрыгивая через три ступеньки, взбежали по лестнице, промчались по
коридору направо и снова очутились в комнате, где впервые встретились с Фиц-
патриком.
Взяв у Экланда фонарик, Фицпатрик быстро пошел вдоль круглых контейнеров,
пока в предпоследнем не нашел того, кого искал, - голого мужчину с грудью,
поросшей седыми волосами и забинтованной головой.
- Я уверен - это он!
Экланд пожал плечами.
- Ну что ж, коли так - будем действовать. - Схватив дробовик за ствол, он с
размаху опустил приклад на верхнюю крышку контейнера.
По пластмассе поползли белые трещины, и мужчина в контейнере зашевелился.
Следующим ударом Экланд пробил брешь в крышке контейнера, и человек быстро
свернулся калачиком. Экланд обрушивал на крышку удар за ударом, пока она не
разлетелась на куски. Мужчина в контейнере все это время извивался, тщетно
пытаясь прикрыть свою наготу.
Отбросив дробовик в сторону, Экланд вытащил мужчину из контейнера и сорвал
бинты. Показавшееся из-под повязки лицо было бы точной копией физиономии того
человека, которого они видели возле аквариума, если бы не морщины, делавшие
его похожим на печеное яблоко, и пожелтевшие старческие зубы.
Тяжело дыша, Экланд взглянул на Фицпатрика.
- Это точно он?
- Он!
Вздохнув с облегчением, Экланд рывком поставил Снэйта на ноги и стал шарить
по карманам в поисках наручников.
- Кстати, который сейчас час? - спросил он.
Фицпатрик осветил циферблат часов фонариком и поднес их к уху.
- Странно, - сказал он, не отрывая глаз от Снэйта. - У меня часы останови-
лись . . .
Форрестол отогнул манжету шелковой рубашки и нажал на кнопку электронных
часов.
- Черт побери, почему они так опаздывают? - сказал он с раздражением.
Было уже двадцать пять минут одиннадцатого, а предполагалось, что "Буффало"
приземлится на военно-воздушной базе Хоумстэд около десяти. Однако не сам
факт опоздания волновал министра юстиции и всех, кто находился вместе с ним
на контрольно-диспетчерском пункте.
Форрестол вовсе и не рассчитывал, что "Буффало" прибудет точно по расписа-
нию, словно пассажирский самолет: слишком много непредвиденных обстоятельств
могло возникнуть. Эпицентр урагана мог оказаться над островом Гиппократа с
опозданием, и фронт урагана мог быть шире, чем предполагали, и скорость мень-
ше, поэтому у группы специального назначения могло оказаться больше времени в
запасе...
И, однако, все с нетерпением ждали радиосигналов с "Буффало". Несмотря на
многочисленные попытки, установить контакт с самолетом пока не удавалось. Не
появлялся он и на экранах радиолокаторов.
Форрестол опустил руку в карман модного черного парижского пальто и снова
взглянул на перечень дел, намеченных на сегодняшний день. Когда он успеет все
провернуть, если уже сейчас ясно, что самолет безнадежно опаздывает?
Предполагалось, как только "Буффало" приземлится, Форрестол с группой опыт-
ных разведчиков побеседует с каждым из летчиков и со всеми участниками штур-
мовой группы. После того как станут известны все детали операции, они проин-
формируют президента, и с этой минуты начнется работа над окончательным тек-
стом речи, с которой президент собирается выступить вечером по телевидению.
Было подготовлено несколько вариантов президентской речи - в зависимости от
того, насколько удачной окажется операция.
Если все пройдет хорошо, состоится краткая церемония, в ходе которой прези-
дент по телефону лично поздравит летчиков и командира штурмовой группы.
Наряду со всем этим необходимо было провести еще ряд мероприятий: карета
"скорой помощи" отвезет Клэр Теннант в специально приготовленную для нее па-
лату-люкс в госпитале на территории военной базы (куда к тому времени должны
привезти и всех раненых), а Снэйта и других пленников без лишнего шума доста-
вят в Главное управление полиции Майами, где им будет предъявлено официальное
обвинение. После чего Форрестол вернется в Вашингтон на самолете со специаль-
но оборудованной фотолабораторией и комнатой для представителей прессы. За
четыре полетных часа специалисты-фотографы из ФБР проявят и отпечатают сним-
ки, сделанные в ходе операции и после нее, затем Форрестол и директор Между-
народного агентства по связям отберут нужные снимки и вместе с детальным опи-
санием хода операции передадут их представителям телеграфных агентств ровно в
четверть восьмого по восточному времени, когда президент закончит свое высту-
пление .
Форрестол жестом отказался от кофе и снова взглянул на часы. Тридцать пять
минут одиннадцатого, а никаких вестей от "Буффало" по-прежнему нет.
И вдруг его перестало волновать, разбился самолет или нет; главное, где он
мог упасть. И чем больше вариантов мысленно перебирал Форрестол, тем больше
ему хотелось, чтобы самолет потерпел аварию на подлете к острову или на об-
ратном пути.
Вскочив с места, Форрестол нетерпеливо заходил взад-вперед. Если бы точно
знать, что самолет действительно разбился, - это была бы половина дела. Тогда
он посоветовал бы президенту выступить с заранее подготовленной речью об
энергетическом кризисе, сам же тем временем принял бы меры, чтобы вся эта ис-
тория с операцией была забыта и похоронена.
- Боже мой! - завопил он. - Может кто-нибудь наконец сказать мне, что с ни-
ми случилось?
- Мы делаем все, что в наших силах, - отозвался командир базы полковник Ге-
стлер.
- Делаете все, но вы же их не ищете!
- Ищем! - запротестовал Гестлер, показав рукой на экраны радаров. Как и
все, кому приходилось иметь дело с Форрестолом, он с первого момента вознена-
видел его.
- Вы здесь сидите, а их надо искать там!
- Если вы хотите, чтобы мы начали поиски, то сейчас еще не время, сказал
Гестлер, отходя подальше от министра юстиции, чтобы заняться чем-то более по-
лезным . - Пока ураган не ушел из этого района, начинать поиски бессмысленно.
Зазвонил один из телефонов в диспетчерской, и дежурный офицер снял трубку.
- Вас к телефону, господин генерал, - сказал он Форрестолу. - Господин пре-
зидент вас просит.
Форрестол с недовольной миной выхватил трубку у офицера.
- Дела неважные, господин президент, я предпринимаю все возможное, но, к
сожалению, не получаю здесь должной поддержки.
Пока Форрестол объяснялся с президентом, Гестлер подошел к другому телефону
и набрал номер.
- Послушай, - начал он, стараясь говорить как можно тише и повернувшись
спиной к министру юстиции. - Меня тут обвиняют во всех смертных грехах - ты
знаешь, кто... Похоже, мы потеряли СЭМ-ноль-один. Боюсь, что это так. Хоте-
лось бы, чтоб вы еще раз оповестили станции береговой охраны между Саванной и
Сан-Хуаном, ладно? Да, я знаю, что Нью-Йорк уже просил их усилить наблюдение,
но ты еще раз напомни: пусть держат ухо востро и не спят у локаторов. Хорошо?
Гестлер не успел еще повесить трубку, как услышал слова Форрестола:
- Вы не должны, господин президент, ни в чем винить себя. Нет, я не хочу
сказать, что предупреждал вас. Хотя я, как вы знаете, не был сторонником этой
операции. И, тем не менее, я не ожидал, что все так кончится. - Форрестол пе-
редал трубку дежурному офицеру и повернулся к Гестлеру. - Мне кажется, надо
проинформировать Липпенкотта, - сказал он. Казалось, он уже забыл о своем
предложении начать поиски самолета. - Кстати, где он сейчас?
Гестлер сказал, что Липпенкотт ждет в его кабинете. Форрестол кивнул.
- Я пойду к нему, минут на десять, не больше.
Когда Форрестол вошел в кабинет Гестлера, Липпенкотт стоял у окна и с от-
сутствующим видом глядел на исхлестанные дождем стояночные площадки и ангары.
В прошлую ночь он плохо спал, лицо у него было бледное и осунувшееся.
Форрестол объяснил ему ситуацию теми же словами, что и президенту.
- Конечно, это вовсе не означает, - сказал он, - что мисс Теннант и мистер
Фицпатрик - если предположить, что он добрался до острова, непременно погибли
вместе с остальными. Возможно, штурмовая группа так и не долетела до острова.
- А сколько людей было в этой группе?
- Двадцать два человека, включая экипаж.
- М-да! - Лицо Липпенкотта вытянулось.
- Эд. . . простите, могу я называть вас Эдом? Как бы там ни было, мне хоте-
лось бы поблагодарить вас за все ваши усилия.
Липпенкотт начал смущенно отнекиваться, уверяя, что он ничего особенного не
сделал, но Форрестол не дал ему договорить.
- Нет, нет, вы сделали очень много, и позвольте мне сообщить вам, что пре-
зидент вас также благодарит. Это вашими стараниями дело было сохранено в тай-
не, иначе президент никогда не смог бы начать операцию "Охота на ведьму".
- Если учесть результат, я уже начинаю жалеть, что так долго хранил все в
тайне...
Форрестол кивнул с серьезным видом.
- Мне кажется, мы все сейчас немножко в этом раскаиваемся. Мне нужно было
проявить большую настойчивость и отговорить президента от этого шага. И все
же мы не должны винить ни себя, ни его. Принять подобное решение было совсем
нелегко... - Внезапно лицо его просветлело, одной рукой он взял Липпенкотта
за локоть, а другой торжественно и церемонно пожал ему руку. Эд, я очень рад,
что познакомился с вами, и, если я когда-нибудь смогу вам быть полезным, не
стесняйтесь, звоните мне прямо в министерство.
Ну, как дела? - строго спросил Форрестол, вернувшись на командно-
диспетчерский пункт.
- Боюсь, ничего хорошего, - сумрачно ответил Гестлер. - Только что получено
сообщение со станции береговой охраны в Майами. Капитан танкера, находящегося
во Флоридском заливе, сообщил, что заметил на востоке вспышку, похожую на
взрыв самолета в воздухе. Конечно, это могла быть и молния словом, пока мы не
найдем обломков, подтверждающих эту версию, абсолютной уверенности у нас не
будет... - Гестлер оборвал фразу на полуслове, его внимание привлекла суета,
вдруг возникшая у одного из экранов. - Что там у вас? - крикнул он через всю
комнату старшему по смене.
- Мы видим точку, это, скорее всего, СЭМ-ноль-один, - ответил тот. Никого
другого тут сейчас быть не может, ведь "Хильда" только что ушла из этих мест.
Форрестол быстро подошел к радару и, растолкав всех, встал рядом с операто-
ром и старшим по смене.
- Ничего не вижу, - сказал он капризным тоном.
Старший дежурный офицер пояснил, что ураган создал сильные помехи и поэтому
рассмотреть сигнал на экране нелегко.
- Точка была, - подтвердил он, - я сам видел...
- Но если это они, то почему они не отвечают на наши позывные?
- Возможно, передатчик вышел из строя, - ответил старший офицер. - Это
вполне вероятно, особенно если в самолет попала молния. И компас тоже может
быть поврежден. Вот почему они могли сбиться с курса...
Зазвонил телефон. Дежурный поднял трубку, некоторое время слушал молча, по-
том, прикрыв трубку рукой, сказал очень громко, чтобы слышали все находящиеся
в комнате:
- Господа, это снова говорят со станции береговой охраны в Майами. Они
только что обнаружили СЭМ-ноль-один! Самолет летит на высоте пять тысяч фу-
тов . Похоже, один из двигателей у них заглох... но в остальном...
Слова дежурного потонули в хоре радостных возгласов.
ЕЕ
Президент рассматривал фотографии, которые директор Международного агентст-
ва по связям доставил с военно-воздушной базы Эндрюс.
- Так вот каков этот доктор Снэйт, - сказал президент, глядя на фотографию
угрюмого босого человека, накрытого одеялом. - А что, он и в самом деле похож
на вампира!
На следующей фотографии был изображен молодой человек, стоявший в обнимку с
красивой девушкой в домашнем халате. Глаза девушки были полны слез, и, тем не
менее, вся она светилась счастьем.
- А это, видимо, Клэр Теннант, - сказал президент. - Что за парень рядом с
ней?
- Это ее дружок, Майкл Фицпатрик.
- Я, кстати, все собирался спросить: что случилось с этим отчаянным малым?
- Да уж чего только ему не пришлось пережить! - не скрывая восхищения, про-
изнес директор. - Вы знаете, господин президент, этому Фицпатрику почти уда-
лась его сумасшедшая затея. Он высадился на берег1, вытащил Снэйта и его тем-
нокожую любовницу из постели и под дулом пистолета повел их на вертолетную
площадку...
- Но мне сказали, что его пистолет нашли на яхте?
- Все правильно. После того как охранники схватили Фицпатрика, они вернули
все его вещи на яхту, чтобы создать впечатление, будто он не высаживался на
остров. Когда они еще были на вилле, - продолжал директор, Снэйт приказал ос-
вободить Клэр и подготовить к полету вертолет. Но когда понял, что Фицпатрик
намеревается и его увезти с собой в Майами, он заявил, что вертолет будет не-
медленно сбит... Иначе говоря, Снэйт предпочел мгновенную смерть мучительному
ожиданию в камере смертников.
- И это серьезно? - спросил президент.
- Фицпатрик решил, что вполне серьезно, особенно после того, как он заметил
в руках у охранников установки для запуска зенитных ракет "земля-воздух".
- И что же Фицпатрик?
- Он, конечно, понимал, что, если он отпустит Снэйта, присутствие темноко-
жей девицы на борту не остановит охранников и вертолет будет сбит. Поэтому он
предложил следующий план: вертолет со Снэйтом, его любовницей и Клэр, у кото-
рой будет в руках пистолет, полетит в Абако, там они высадят Снэйта, и верто-
лет направится дальше, в Майами. А когда Снэйт живой и невредимый доберется
до острова Гиппократа, Фицпатрика обменяют на темнокожую красавицу. Такова в
общих чертах была идея.
- Ну что ж, идея неплохая, - сказал президент. - Что же помешало ее выпол-
нить?
- Когда Клэр привели на вертолетную площадку и она увидела Фицпатрика, она
вырвалась из рук стражников и бросилась к нему.
- Ну и ну! - воскликнул президент.
Директор пожал плечами.
- Конечно, это была глупость с ее стороны. Однако я не могу винить бедную
девочку: она, вероятно, не поняла, что происходит, да и потом, с того места,
где находилась Клэр, она не могла видеть, что Фицпатрик держит пистолет у
виска Снэйта. Он кричал ей, чтобы она не приближалась, но Клэр не слышала его
из-за шума винта... А стражники только и ждали этого момента. Один из них по-
валил Снэйта подножкой по известному приему из американского футбола, а дру-
гой влепил Фицпатрику заряд из карабина в плечо.
- М-да, история... - сказал президент, рассматривая фотографию Фицпатрика и
Клэр на расстоянии вытянутой руки. - А знаете что... Пока вы мне все это рас-
сказывали, я подумал... эта фотография... - Он повернул снимок так, чтобы ос-
тальные могли его видеть. - Для среднего американца одна эта фотография по-
служит достаточно серьезным оправданием операции "Охота на ведьму". В конце
концов... ведь вся операция и проводилась ради них, верно?
Директор Международного агентства по связям не мог не согласиться.
- С определенной точки зрения нам даже повезло, - сказал он. - Девушка про-
сто красотка. И вместе с этим молодым человеком они выглядят прелестной па-
рой. Да и ваш командир штурмовой группы словно сошел с рекламы сигарет "Маль-
боро" . . .
- Я смотрю, у вас второй пилот - негр? - заметил пресс-секретарь президен-
та. - Жалко, конечно, что не негритянка, но, я понимаю, нельзя, чтобы все бы-
ло как по заказу.
Президент протянул фотографию пресс-секретарю.
- А ведь было бы очень неплохо, если б эта фотография стояла на столике ря-
дом, когда я буду выступать по телевизору. Ее даже можно использовать как те-
левизионную заставку. Вам идея понятна?
Президент взглянул на себя в маленькое зеркальце гримерши. Очень удачная
идея - надеть белую рубашку с расстегнутым воротничком и белую кофту толстой
вязки, подумал он. Такой костюм создает неофициальную атмосферу, а белый
цвет, помимо того, что хорошо оттеняет загар, - символ добра и справедливо-
сти.
- Где ее лучше поместить, сэр? - спросил главный распорядитель, держа в ру-
ках фотографию Фицпатрика и Клэр, вставленную в рамку.
- Поставьте вот здесь, - ответил президент, указав на столик возле кресла,
в котором он будет сидеть во время выступления. - Надеюсь, она не заслонит
книги? - Президент очень гордился своей репутацией страстного книголюба.
Один из операторов заверил, что книжные полки будут хорошо видны телезрите-
лям.
- Только, пожалуйста, не трогайте фотографию во время передачи, предупредил
он. - Иначе блик пойдет в камеру.
Дверь библиотеки открылась, и личная секретарша президента стала пробирать-
ся к нему через нагромождение софитов и телекамер.
- Только что прибыл министр юстиции, - объявила она.
Президент расплылся в ослепительной улыбке.
- Прекрасно! - За последние сутки он несколько раз разговаривал с Форресто-
лом по телефону и рассчитывал, что тот появится намного позже. Зовите его сю-
да.
- Он сказал, что хотел бы поговорить с вами наедине, господин президент.
- Что-нибудь случилось?
Секретарша оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
- Мне кажется, да.
Министр юстиции ждал президента в Овальном кабинете. Глубоко засунув руки в
карманы своего длинного черного пальто, он стоял у балконной двери, выходящей
в розарий.
- Хэнк! - радушно приветствовал его президент. - Хэнк, я очень рад вас ви-
деть . Снимайте пальто. Сейчас вам принесут кофе.
Форрестол покачал головой.
- Сейчас не время, господин президент. Я только что разговаривал со Шнайде-
ром, который находится в Майами...
- Со Шнайдером? Кто такой Шнайдер?
- Президент Академии наук! - объяснил Форрестол, раздраженный тем, что гла-
ва государства не помнит этой фамилии. - Если вы припоминаете, он был одним
из экспертов, занимавшихся изучением вещественных доказательств на месте...
Перейдем прямо к делу: Шнайдера очень беспокоит реакция общественности, когда
она узнает о деятельности Снэйта. Он считает, что в связи с растущей в стране
тягой к иррациональному обнародование всех фактов может вызвать такую мощную
волну выступлений, что нам придется свернуть программу научных исследований.
Президент был явно озадачен.
- Простите, Хэнк, но я что-то не понимаю...
- Ну, хорошо, только у нас, к сожалению, мало времени, - сказал Форрестол.
- Так вот, за последние годы все больше людей - я имею в виду обыкновенных
средних американцев, а не каких-нибудь там хиппи и прочих ненормальных - ста-
ло с каким-то параноическим предубеждением относиться к научным исследовани-
ям. Например, они считают, что ядерные реакторы - это какие-то монстры в духе
Франкенштейна, а вовсе не источники дешевой энергии в эпоху, когда иссякают
ресурсы природного топлива. Генная инженерия, по их мнению, представляет со-
бой опасность для здоровья человека, а совсем не важный инструмент в поисках
средств для борьбы с раком; автоматизация им видится как угроза их благосос-
тоянию; инсектициды...
Президент поднял руки, сдаваясь.
- Все понял, но при чем здесь Снэйт?
- Я как раз подхожу к этому моменту. Снэйт - ученый. И ему почти удалось
осуществить то, чего всегда страшился обыватель, считая, что рано или поздно
ученые до этого дойдут: начнут пересаживать мозг, выращивать в пробирке заро-
дышей , выводить клоны, гибриды человека и животного... - Он сделал паузу. -
Есть и еще одно обстоятельство: Шнайдер опасается, что, когда здание лабора-
тории рухнуло, некоторые из мутантов могли попасть в море. А если это про-
изошло и если эти существа обладают способностью размножаться, мы можем
столкнуться с проблемой, аналогичной проблеме пчел-убийц, только в десять ты-
сяч раз более сложной.
Президент пожал плечами.
- Пускай этим займется флот и начнет операцию по розыску и уничтожению этих
существ.
- Флот этим уже занимается. Но не в том дело, - продолжал Форрестол. Поду-
майте, если Снэйту удалось провести все эти опыты на одном из Багамских ост-
ровов, то чего могут достичь ученые в Массачусетском, Стэнфордском, Калифор-
нийском и Корнеллском университетах...
- Хэнк! - захихикал президент. - Хэнк, а может, Снэйту удались его экспери-
менты именно потому, что он не работал в Калифорнийском технологическом ин-
ституте или в Корнелле!
- Это все прекрасно, но попробуйте-ка объяснить это людям, которые начнут
пикетировать университеты и научные учреждения, работающие на оборону. Но это
еще не самое страшное. Советники Шнайдера полагают, что, как только уляжется
шум, связанный с этой историей, мы столкнемся с доселе неведомыми нам на-
строениями , которые охватят страну и перевернут вверх дном всю нашу жизнь.
- Не понимаю вас, - отрезал президент.
Форрестол на секунду умолк, обдумывая, с чего начать.
- Мы проводим определенную программу здравоохранения, не так ли? Тогда за-
дадим себе вопрос: что произойдет со всей этой программой, если люди узнают о
существовании технологии, с помощью которой можно выращивать человеческие ор-
ганы, не отторгающиеся организмом? Представляю, что тогда начнется! Каждый
бездельник, который вздумает заменить какой-либо орган, будет требовать опе-
рации и вопить, что он имеет на это право! Господин президент, если мы начнем
выращивать новое сердце для каждого, кто в нем нуждается - я говорю пока
только о сердце, - придется делать сто тысяч трансплантаций в год! А помимо
этого, еще пересадки почек - ведь сейчас в Соединенных Штатах заболеваниями
почек страдают не менее девяти миллионов человек. А кроме того, еще печень,
поджелудочная железа...
- Ну и что? Если все это необходимо людям, и мы можем себе это позволить,
почему бы этого не делать?
- А вы представляете себе, в какую сумму нам это влетит? - спросил Форре-
стол . - Господин президент, мы ведь говорим о беспрецедентном уровне медицин-
ской техники. Предположим, что в рамках нашей программы здравоохранения мы
сумеем обеспечить пересадку органов, но ведь это будет стоить государству
сотни миллиардов долларов в год. И еще одно: если даже мы сумеем выделить та-
кие суммы, то простой экономический анализ показывает что подобная затея ли-
шена здравого смысла. В условиях усиленной автоматизации производства у нас и
так уже множество людей оказались лишними.
- Итак, вы хотите, - сказал президент, - чтобы я тормозил прогресс медицин-
ской науки? Позвольте мне в свою очередь задать вам вопрос: а вы представляе-
те себе, что было бы, если б кто-нибудь решил, что не следует делать людям
прививки или давать антибиотики?
- Мы бы не столкнулись с проблемой перенаселения: ведь к концу следующего
столетия мы будем жить как сельди в бочке! - Форрестол взял со стола плакет-
ку, на которой был начертан лозунг Гарри Трумэна: "Здесь кончается волокита",
и стал рассеянно похлопывать ею по ноге. - Не поймите меня превратно. Я вовсе
не хочу сказать, что мы вообще не будем заниматься пересадкой органов по же-
ланию больных, - продолжал он примирительным тоном. - Я лишь хочу сказать,
что до поры до времени не следует об этом широко распространяться, пока у нас
нет твердой уверенности, что мы сможем обеспечить такие операции всем желаю-
щим. Бог1 мой, нам и так хватает хлопот со всей этой программой здравоохране-
ния!
- Так что же вы предлагаете?
- Попытаться договориться с адвокатом Снэйта. Скажем, мы снимаем обвинение
в убийстве и вместо этого он признает себя виновным в совершении ряда мелких
правонарушений, например таких, как нелегальная медицинская практика и укло-
нение от уплаты налогов.
Президент посмотрел на него как на сумасшедшего.
- Хэнк, с вами можно рехнуться! Мы посылаем наших людей на самолете в зону
урагана, нарушаем суверенитет другой страны - и все лишь для того, чтобы кто-
то предстал перед судом за уклонение от уплаты налогов?!
- Ну, хорошо! - Форрестол пожал плечами. - Для полноты картины можно будет
добавить, скажем, еще отказ от дачи показаний и насильственное похищение лю-
дей. Все равно для Снэйта это будет подарок по сравнению с обвинением в убий-
стве . А мы тогда можем не затрагивать тех аспектов дела, в которых мы не за-
интересованы .
Президент покачал головой.
- Нет, так не пойдет! - мрачно произнес он. - С самого начала моя админист-
рация действовала в открытую, и мы будем верны себе до конца.
- Господин президент, - нетерпеливо перебил его Форрестол. - Сейчас нам не
до высокопарных фраз. Ситуация экстремальная, времени терять нельзя.
- Все равно вам не удастся подбить меня на манипуляции с правосудием. Черт
побери, Хэнк, после того, что произошло с Никсоном, меня удивляет ваша пози-
ция . Вы меня огорчаете. Крайне огорчаете.
- Это ваше последнее слово?
- Да, последнее!
С таким видом, будто он делает это с явной неохотой, Форрестол вытащил из
кармана несколько листков бумаги и подал президенту.
- Тогда взгляните на это...
- Что это? - спросил президент, шагнув к письменному столу за очками.
- Список бывших пациентов Снэйта. Его только что передали по фототелеграфу
из Майами.
Президент начал просматривать список.
- Черт побери! - захихикал он. - Интересно, что скажет председатель Нацио-
нального комитета республиканской партии, когда узнает об этом.
- Читайте, читайте...
Президент с неподдельным интересом стал просматривать вторую страничку.
Дойдя до половины, он поднял глаза.
- А кто этот человек, однофамилец моего брата?
- Господин президент, это и есть ваш брат. - Форрестол извлек из кармана
свернутый в рулон фотоснимок и передал президенту. - Нам в руки попали видео-
пленки операций, проведенных Снэйтом. Он утверждает, будто снимал их на ви-
деопленку для разработки методики трансплантаций, на самом же деле он просто
хотел обезопасить себя. Я попросил наших людей в Майами прокрутить видеоплен-
ку, где снята операция, сделанная вашему брату, затем переснять и увеличить
некоторые кадры и переслать их мне по фототелеграфу. Боюсь, что никаких со-
мнений в отношении того, кто был этот пациент, ни у кого не возникнет...
Несмотря на грим, нанесенный на лицо президента для выступления по телеви-
зору i видно было, как он побелел.
- Но как же так? Когда он успел сделать эту операцию?
- Года два назад. Мы проверили по газетным сообщениям - газеты писали то-
гда, что ваш брат лег в больницу для "незначительной" хирургической операции.
- Правильно. Ему вырезали грыжу...
Форрестол покачал головой.
- Ему пересадили почку. Хотя вполне возможно, он и не знал, что донор был
умерщвлен Снэйтом. Возможно, ваш брат просто считал, что покупает себе место
под солнцем. Но если сейчас этот факт станет достоянием гласности, это погу-
бит и его, и вас.
Президент обогнул письменный стол и подошел к окну. С минуту он стоял мол-
ча, уставившись на памятник Вашингтону сквозь зеленоватое пуленепроницаемое
стекло. На улице быстро темнело, шел дождь. Не оборачиваясь, президент спро-
сил:
- Если мы даже договоримся со Снэйтом, то как избежать гласности? Ведь уже
слишком много людей знают о его операциях, верно?
- Не так уж много, если посчитать. Те, кто знакомился с вещественными дока-
зательствами его дела, сами захотят, чтобы все было шито-крыто. Так что это
не проблема. А если Снэйт будет осужден - неважно за что, - то и ФБР успоко-
ится.
- Но ведь есть еще десантники! Как быть с ними?
- Только Экланд да еще три-четыре человека своими глазами видели все его
художества, - ответил Форрестол. - Заставить их замолчать ничего не стоит.
Президент обернулся и посмотрел на него долгим взглядом.
- Я правильно понял, что вы имеете в виду?
- Очень жаль, господин президент, но мы не можем заниматься сантиментами в
такой момент. Слишком многое поставлено на карту.
- Ну а как быть с Фицпатриком и Теннант? Ведь они, Хэнк, даже не американ-
ские граждане! Уж не думаете ли вы, что и их тоже надо заставить замолчать?
- С Фицпатриком все просто. Он уже мертв.
У президента отвисла челюсть.
- Не может быть!
- Формально мертв. Его объявили погибшим после того, как была обнаружена
яхта. В память о нем даже отслужили молебен в какой-то церкви на Флит-стрит.
- Хэнк, но он наверняка уже куда-нибудь позвонил - каким-нибудь родственни-
кам или в свою газету и сообщил, что жив и здоров.
Форрестол покачал головой.
- Всем лицам, связанным с этой операцией, запрещены какие-либо контакты с
внешним миром до тех пор, пока в семь пятнадцать не закончится ваше выступле-
ние по телевидению. Мы решили предупредить таким образом утечку информации.
- Ну, хорошо. Но ведь остается девушка. А как быть с ней?
- Мы можем попросить Тедди Кеннеди отвезти ее домой, - ответил Форрестол с
легкой ухмылкой.
В глазах президента сверкнули огоньки гнева.
- Хэнк, подумайте, что вы говорите!
- Извините... - Форрестол продолжил свою мысль. - Может, вы сочтете, что я
захожу слишком далеко, но что, если отдать ее Манчини?
- Отдать Манчини? Что за чушь вы несете?
- Понимаете, мы должны найти какой-то способ заставить этого сукина сына
держать язык за зубами. Из-за этой истории со Снэйтом Манчини лишился двух
миллионов, а пересадку ему так и не сделали. Если он узнает, что Снэйт отде-
лался легким испугом, он подпрыгнет до потолка и тогда нам несдобровать!
- А почему бы и его не заставить замолчать?
Форрестол не уловил иронии в словах президента.
- Здесь все не так-то просто. Посудите сами: мы знаем, что сердце Клэр Тен-
нант было специально подобрано для Манчини. Поэтому в обмен на обещание мол-
чать мы отдадим ему сердце девушки - на блюдечке с голубой каемочкой и с по-
желанием быстрейшего выздоровления. Мы даже, черт побери, можем все упро-
стить, если дадим сообщение в печати, что на обратном пути с острова она раз-
била голову.
- Но, может быть, Снэйт вырастит ему новое сердце? Почему обязательно нужно
сердце этой девушки?
- Ну, во-первых, Снэйт будет за решеткой. А во-вторых, если мы решили за-
крыть все щели, чтобы ничего не просочилось наружу насчет пересадок по жела-
нию пациентов, то исключений не должно быть ни для кого.
- Минуточку... - сказал президент, приложив кончики пальцев к седеющим вис-
кам. - Нет, я далек, бесконечно далек от мысли, что мы должны поступить так,
как вы советуете, но если обстоятельства вынуждают нас прибегнуть к таким ме-
рам, то почему бы не убрать Снэйта? Ведь если, черт побери, не будет Снэйта,
то некого будет судить и все наши неприятности кончатся.
Форрестол покачал головой.
- Этот номер не пройдет. Разделаться со Снэйтом таким способом нам не уда-
стся.
- Почему?
- По той же причине, по которой мы в середине семидесятых годов не смогли
избавиться от Филипа Эйджи21 и Виктора Марчетти22, когда они начали поливать
грязью ЦРУ. Убери мы их тогда, мы бы слишком наследили. Вы представляете се-
бе, какой поднимется шум, если Снэйт погибнет в то время, как он находится в
руках полиции?
- А что начнется, если станет известно, что около дюжины наших главных сви-
детелей погибли?
- После убийства президента Кеннеди погибло в три раза больше свидетелей,
но я что-то не припомню, чтобы это заставило правительство уйти в отставку!
Президент опустился в кресло перед письменным столом и закрыл лицо руками.
- Конечно, если сделать то, что я предлагаю, текст вашего выступления нужно
еще раз тщательно отредактировать, - продолжал Форрестол, листая странички. -
Но я думаю, что это нетрудно сделать, если вычеркнуть абзац, начинающийся
словами "Выдающийся государственный деятель Бенджамин Дизраэли однажды ска-
зал, что справедливость - это правда в действии" и так далее... до слов "вот
почему министр юстиции Форрестол, действуя по согласованию со мной, сделал
все необходимое, чтобы эти преступления не остались безнаказанными..." Смысл
остается, но мы не расшифровываем, что это за преступления. - Форрестол бро-
сил листки на письменный стол.
- Правда, теперь вам придется читать текст с листа, а не с телеподсказчика.
И пожалуйста, не спешите, иначе вы закончите выступление раньше запланирован-
ного времени. В остальном проблем никаких не будет.
Филип Барнетт Франклин Эйджи (1935—2008) — американский разведчик, сотрудник ЦРУ
с 1957 по 1968 год в Эквадоре, Уругвае и Мексике, уволившийся из управления по идео-
логическим причинам и начавший разоблачать практику ЦРУ в странах Латинской Америки.
22 Виктор Лео Маркетти-младший (1929-2018) был специальным помощником заместителя
директора Центрального разведывательного управления, который впоследствии стал из-
вестным критиком разведывательного сообщества США и Израильское лобби в Соединенных
Штатах.
- Хорошо. Правда, прежний текст моей речи уже направлен в наши посольства,
но, наверное, еще не поздно его отозвать. Мы сообщим, что после ознакомления
с вещественными доказательствами мы были вынуждены сократить список обвине-
ний, предъявленных Снэйту, чтобы сохранить ему жизнь. Президент поднял голо-
ву . Казалось, за несколько минут он постарел на десять лет. - А сообщение для
прессы? Как быть с ним?
- Я дал команду приостановить его, прежде чем отправиться сюда. Форрестол
взглянул на часы. - Ваше выступление начнется через шесть минут. Итак, что вы
решили?
Президент с неохотой протянул руку к тексту выступления.
- Отметьте сокращения.
Форрестол облегченно вздохнул.
- Я знаю, господин президент, вам нелегко было принять такое решение. Но,
поверьте мне, мы тщательно проанализировали ситуацию и пришли к единодушному
мнению, что ее следует изменить и это единственный для нас путь.
- Погодите! - с возмущением остановил его президент. - Хорошенько зарубите
себе на носу: я это делаю лишь для того, чтобы выиграть время, которое необ-
ходимо нам, дабы выйти из создавшейся ситуации и предупредить смерть невинных
людей.
На пульте селектора замигал огонек, и президент схватил трубку.
- Я слушаю.
Некоторое время он слушал молча, уставившись ничего не видящими, воспален-
ными глазами на министра юстиции, затем сказал:
- Скажите, что я сейчас приду. Да, и передайте, чтобы они убрали фотографию
этой парочки, - добавил он. - Мне она не понадобится!
Разное
ГЕННАЯ ИНЖЕНЕРИЯ
Волкова О. и др.
МУТАГЕНЕЗ
Это слово внушает сакральный страх. Да, с помощью мутагенеза можно калечить
гены, но (!) чтобы понять, зачем они были нужны, а можно творить самое что ни
на есть богоугодное:
■ улучшать свойства ценных белков,
■ исправлять патологические гены.
Вначале он был случайным и in vivo. Настолько случайным, что доставалось и
самим биологам. С помощью химических и ионизирующих мутагенов были получены,
например, многие сорта растений, которые с аппетитом потребляют до сих пор.
Однако отбор нужных мутаций длился вечность. Чуть позже на службу науке при-
звали биологических агентов — мобильные генетические элементы: научились на-
рушать работу случайных генов инсерциеи (внедрением) фага Ми у Е. coli и
транспозона Ту у дрожжей. Развитие методов работы с ДНК in vitro ограничило
случайность размером фрагмента, с которым манипулируют в этой самой пробирке.
Например, гидроксиламин может устроить в нём транзицию пары С—G в Т—А, а бе-
залаберная обратная транскриптаза AMV — построить цепь ДНК с ошибками. Более-
менее случайные делеции (выпадения) можно получать разными комбинациями нук-
леаз: например, вскрывать одну или обе нити ДНК ДНКазой I или рестриктазой, а
расширять разрыв S1 или BAL-31. Небольшую инсерцию можно устроить, введя ка-
кой-нибудь тупоконечный линкер в двухцепочечный разрез.
Но ничто не сравнится с мутагенезом целенаправленным. Сейчас возможны его
варианты in vitro и in vivo.
Сайт-специфический
мутагенез in vitro
Техники сайт-специфического мутагенеза произвели революцию не только в фун-
даментальной науке, но и в белковой инженерии: они позволили быстро и сравни-
тельно просто изменять специфичность или повышать активность ферментов путем
точечных замен аминокислот. Ну а чтобы поменять аминокислоту, нужно работать
с кодирующими ее нуклеотидами. Для этого отлично подошел уже упоминавшийся
мутагенез, направляемый олигонуклеотидами. Один из самых удобных классических
вариантов метода основан на использовании М13-векторов. Для него нужны: одно-
цепочечный фаговый вектор с клонированной последовательностью, в которой надо
заменить 1-2 нуклеотида, и химически синтезированный олигонуклеотид (в сред-
нем 20 дезоксирибонуклеотидов). Последний должен быть комплементарным участку
клонированного гена в районе планируемой мутации, но в нужном месте содержать
уже измененный нуклеотид. После смешивания в пробирке с вектором и необходи-
мыми реактивами такой олигонуклеотид гибридизуется (слипается) с соответст-
вующим участком вектора и служит затравкой для синтеза новой цепи ДНК по век-
торной матрице. Если запустить эту уже двухцепочечную ДНК в бактерии, то
часть образованных там фагов захватит нить вектора с исходным геном, а часть
— с мутантным (рис. 23).
а
Фекомбинантный
! М13-вектор
С=>
Исходная Немутантный
ДНК г—:>
гомодуплекс
Трансформация
Е. coli
Двухцепочечный
гетеродуплекс
Фекомбинан
! М13-вектор
Ал
Двухцепочечный
гетеродуплекс
+ Nci*> [=>
экзонуклеаза III
1 r.'C.'l
Синтез второй
цепи ДНК
о
^'.
У-
Н
•-•Ч-,
■j*
р
6«ал ..-'-
\_
•\
1
_?
^
чаи
Праймеры с мутацией
ДНК-матрица
Исходная последовательность
ю:
Две ПЦР, в каждой - нормальный внешний
мутагенный внутренний праймеры
I Две
1 и
!
Мутантный
фрагмент 1
"*~п Отжиг перекрывающихся С
фрагментов 1 и2 —-- с
Э
Мутантный
фрагмент 2
1
ПЦР с внешними праймерами
Мутантная ДНК
Комплементарные "хзостики"
для формирования инсерции
3ZX
т—г
Рис. 23. Мутагенез, направляемый олигонуклеотидами. а — Внесение
точечной мутации с помощью одноцепочечного вектора. Объяснение
приведено в тексте, б — Точечная замена (вверху) или инсерция
(внизу) посредством ПЦР с перекрывающимися праймерами. Исходная
последовательность слева и справа одна и та же, то есть внутрен-
ние праймеры комплементарны друг1 другу, а потому в ходе двух от-
дельных ПЦР образуются перекрывающиеся фрагменты. В случае ин-
серции у праймеров нет измененных нуклеотидов, зато есть мута-
генные «хвосты», различий в процессе мутагенеза нет. При ином
дизайне праймеров можно устраивать и небольшие делеции.
Биоинженеры отлавливают и проверяют мутантные ДНК и поступают с ними в за-
висимости от задачи. Отлавливать их можно гибридизацией с тем же исходным му-
тагенным олигонуклеотидом (если он меченый), но обязательно в строгих услови-
ях, не прощающих даже точечного неспаривания зонда и мишени. Такой подход ле-
нивые биоинженеры невзлюбили и придумали вариант попроще. При синтезе цепи
ДНК по Ml3-матрице в пробирку добавляют смесь нуклеотидов, в которой обычный
dCTP заменен на модифицированный серой — dCTPocS. Затем получившуюся двухцепо-
чечную молекулу обрабатывают рестриктазой, которая не умеет раскусывать нити
ДНК с тионуклеотидом. Она честно распознает свой сайт, но щепит в нём только
одну цепь, в нашем случае исходную, немутантную. Этот разрез радостно находит
добавленная в пробирку экзонуклеаза и сгрызает всю исходную нить ДНК. По мат-
рице оставшейся мутантной цепи тут же синтезируют комплементарную, то есть
тоже мутантную цепь (рис. 23). Немного серы — и никакого отбора!
Обойтись обычными плазмидами позволяет ПЦР-вариант олигонуклеотид-
направляемого мутагенеза, где мутация вносится праймерами (рис. 23).
Сайт-специфический
мутагенез in vivo
Он особенно удается у организмов типа дрожжей, активно практикующих гомоло-
гичную рекомбинацию. В простейшем случае, если в дрожжевой клетке нужно вы-
ключить какой-то ген, его можно просто заместить маркерным. Образцово-
показательный ген neoR для этого амплифицируют с праймерами, на 5f-концах ко-
торых навешены участки, гомологичные «окрестностям» удаляемого из хромосомы
гена. Тогда neoR заменит его путем двойного кроссинговера (рис. 7). Если же
концы праймеров сделать комплементарными «внутренностям» выключаемого гена,
то получится внушительная инсерция. В любом случае мутантов можно будет иден-
тифицировать по устойчивости к неомицину. Однако маркер не всегда можно оста-
вить в хромосоме, и в таких случаях в праймерах предусматривают дополнитель-
ные, идентичные друг другу участки, при спонтанной рекомбинации которых мар-
кер сможет вырезаться из хромосомы, оставив целогенную делецию.
Для внесения точечных изменений используют интегративный вектор с мутантным
фрагментом, гомологичным гену-мишени. В этом же векторе располагают маркерный
ген (например, URA3), компенсирующий соответствующий дефект клетки-хозяина.
Одиночный кроссинговер затянет целую плазмиду в хромосому, удвоив ген-мишень.
Одна из копий мишени будет содержать мутацию. Интегрантов отбирают на среде
без урацила, поскольку благодаря попавшему в них URA3 они сами могут произво-
дить это азотистое основание. Ну а дальше селективное давление в виде безура-
цильной среды убирают и ждут гомологичной рекомбинации между копиями мишени,
при которой из хромосомы удалится вектор и в каких-то клонах из двух вариан-
тов гена останется именно мутантный. Таких обратных рекомбинантов отбирают по
утрате URA3. Для этого дрожжей заставляют расти на среде с 5-фтороротовой ки-
слотой (5F0A) , а поскольку продукт гена URA3 превращает 5F0A в токсичный 5-
фторурацил, на такой среде выживают только клетки без URA3. А вот мутанты ли
они, нужно проверять молекулярными методами — гибридизацией или ПЦР с секве-
нированием.
Появившиеся не так давно техники геномного редактирования — это частный
случай направленного мутагенеза, который можно осуществлять как in vitro, так
и in vivo. У этих «бесовских изобретений» почти божественные возможности, и
потому за ними пристально следит глаз народа, а мы посвящаем им отдельную
главу.
РЕДАКТИРОВАНИЕ
ГЕНОМОВ
Перечисленные в этой главе системы относятся к инструментам целенаправлен-
ной модификации, или таргетинга, генов — подхода, дополнившего метод «генных
ловушек», или трэппинга генов, при котором отслеживают повреждение генов слу-
чайными вставками беспромоторных репортеров.
Революционные
рекомбиназы
Когда-то Роберт Берне сильно сокрушался по поводу человеческих невзгод, и
из-под его пера вышло стихотворение «К мыши, гнездо которой разорил мой
плуг». По поводу человеческих болезней не менее сильно сокрушались ученые, и
в их лабораториях завелись модельные мыши, геномы которых разорили разными
ферментами. Настоящую революцию в мышиной генетике, а значит, и в изуче-
нии/моделировании человеческих процессов, произвели сайт-специфические реком-
биназные системы (SSR). Позаимствовав три самых интересных у дрожжей и виру-
сов, человек приступил к их настройке и, в конце концов, научился с их помо-
щью целенаправленно вносить мутации, быстро составлять огромные генетические
конструкции и своевременно включать-выключать гены. Принципы работы этих сис-
тем схожи: белок-рекомбиназа узнает и рекомбинирует две «своих» последова-
тельности ДНК. Последовательности в этой паре могут быть идентичными (у Сге-
1охР и Flp-FRT) , а могут и различаться (у <£C31-att) .
Д Сге-1охР — изобретение фага Р1, ставшее самой популярной SSR-системой.
Рекомбиназа Сге распознает два сайта loxP (locus of crossing-over of PI) дли-
ной no 34 п.н. Рекомбинация между ними может закончиться по-разному в зависи-
мости от того, на одной или разных молекулах ДНК они находятся, и от их вза-
имной ориентации1 (рис. 24). В генной инженерии пользуются как природными
lox-последовательностями (с буквой «Р»), так и измененными.
lox'P FR'T
Механизм Сге- и Ftp- рекомбинации
&е-/Нр • х т # '-=-
САЙТ!
Исходы рекомбинации
11 If
11 И
1 https : //www. you tube. com/watch?v=zOStRhccn6M
Рис. 24. Системы сайт-специфической рекомбинации Сге-loxP и Flp-FRT.
Сайты ДНК, узнаваемые рекомбиназами, состоят из концевых инвертиро-
ванных палиндромов (по 13 п.н.) и центральной уникальной части (8
п.н.), задающей направление реакции. Расстояние между 1ох- и FRT-
сайтами в паре должно быть не менее 82 и 74 п.н. соответственно.
Фрагмент ДНК, находящийся между прямыми lox/FRT («hoc к хвосту»),
вырезается, а между инвертированными — переворачивается. Если сайты
находятся на двух разных молекулах ДНК, возможна интеррация одной в
другую (инсерция) или обмен участками.
Чтобы «включить» экспрессию гена (допустим, трансгена) только в нужной тка-
ни, обычно готовят две линии мышей, манипулируя с их эмбриональными стволовы-
ми клетками. Одна должна содержать стоп-последовательность, разобщающую ген
со своим промотором и потому блокирующую транскрипцию (рис. 25). Но главное,
чтобы эта стоп-последовательность была «флоксированной», то есть окруженной
парой прямых lox-сайтов. Другая линия мышей должна содержать ген Сге под кон-
тролем тканеспецифического промотора. Межлинейное скрещивание мышей (неодно-
кратное, если нужно получить мутантную гомозиготу) должно привести к появле-
нию потомков, у которых обе конструкции встретятся. Тогда рекомбиназа в нуж-
ной ткани вырежет флоксированную стоп-последовательность, разрешив тем самым
экспрессию гена.
-►
промотор 1охР
Рис. 25. Регуляция экспрессии гена с помощью Сге-рекомбиназы.
Ген gfp приведен в качестве репортерного.
А чтобы делать это еще и в нужные моменты времени, необходимо ген самой Сге
подставить под индуцируемый промотор. Например, активируемый введением тетра-
циклина. Еще интереснее использовать не простую Сге, а генетически сшитую с
мутантным эстрогеновым рецептором (точнее — его лиганд-связывающим доменом).
Такая химера спокойно плавает в цитоплазме в комплексе с белком теплового шо-
ка (БТШ) . Если же ввести синтетический аналог эстрогена, тамоксифен, он свя-
жется с химерной рекомбиназой и обнажит на ней ядерный адрес, вытеснив БТШ.
Тогда-то рекомбиназа спохватится и проследует в ядро, чтобы начать «опериро-
вать»2 . Однако длительная остаточная стимуляция рекомбинации тамоксифеном мо-
жет мешать некоторым экспериментам.
Подобным образом можно инвертировать и вырезать фрагменты генома, но о но-
каутировании — чуть позже. Схемы скрещивания Cre-lox-мышей для разных задач
наглядно представлены в заметке их заводчиков: Cre/lox breeding for dummies3.
Д Flp-FRT — аналог предыдущей системы, но только его «родиной» была 2-
микронная плазмида дрожжей. Рекомбиназу Flp еще называют флиппазой, а аббре-
виатура FRT расшифровывается как flippase recognition target (рис. 24).
Обе эти SSR не мучают биологов низкой специфичностью, потому что сайты,
распознаваемые Сге и Flp достаточно протяженные, чтобы многократно не повто-
ряться в хромосоме. И при этом не настолько велики, чтобы препятствовать экс-
прессии гена. Есть только две неприятности: риск обратной реакции, если во-
время не «отключить» рекомбиназы или заранее не модифицировать узнаваемые ими
2 https://www.youtube.com/watch?v=oLPjiwM0G7A
3 https://www.jax.org/news-and-insights/jax-blog/2011/september/cre-lox-breeding-
for-dummies
сайты, и то, что эти сайты нужно как-то «предустанавливать» в геном. Но уж
если они внесены в какое-нибудь безопасное место, то станут прекрасной плат-
формой для быстрого и строго специфичного внедрения ДНК.
Д Система рекомбинации <£>C31-att заимствована у фага ФС31, паразита с треп-
томицетов, и очень похожа на лямбда-фаговую (схема работы приведена на рис.
7) . Интеграза ФС31 катализирует рекомбинацию между сайтами attB (минимум 34
п.н.) и attP (минимум 39 п.н.), в результате которой образуются уже другие
сайты — attL и attR. ФС31 к ним теряет всяческий интерес, и потому можно не
опасаться обратной реакции. В реноме млекопитающих есть несколько псевдо-attP
— сайтов, похожих на природный attP и расположенных относительно безопасно.
Если запустить в клетки вектор с трансгеном и сайтом attB, то интеграза ФС31
может встроить вектор в один из псевдо-attP, а не в специально подготовленный
attP. Но для генной терапии это тоже может быть неплохим вариантом.
SRR-системы по отдельности и в разных комбинациях оказались рабочими не
только в мышиных тельцах, но и в других про- и эукариотических организ-
мах/клетках. Единственное, что в некоторых из них белок Сге может быть ток-
сичным и чуть менее эффективным, чем Flp.
SRR сейчас сильно облегчают жизнь генным инженерам. Они могут делать бук-
вально всё: делеции, инверсии, инсерции, транслокации, быстро менять маркер-
ные и другие гены, регулировать экспрессию. С их помощью можно создавать ре-
комбинантные ДНК очень изощренно и точно. Например, лямбда-фаговая модель ин-
теграции легла в основу знаменитого Gateway-клонирования, заменяющего обыч-
ное, когда надо, например, одну и ту же вставку быстро переместить в разные
векторы с сохранением рамки считывания.
Дизайнерские
нуклеазы
Когда-то ученые сильно сокрушались: «Отчего люди не рекомбинируют гомоло-
гично так, как дрожжи?» Но вдруг они заметили, что двухцепочечные разрезы
(DSB) ДНК повышают ничтожную частоту этой самой рекомбинации на несколько по-
рядков . Но не только это. Они и сами по себе могут приносить пользу. Так за-
родилась новая прецизионно-хирургическая индустрия, подарившая миру умопомра-
чительные научные и терапевтические перспективы. Главными инструментами в ней
стали высокоточные «программируемые» инженерные нуклеазы, детали которых че-
ловек, как обычно, заимствовал у природы.
Все они делают двухцепочечный разрез в специфических хромосомных сайтах-
мишенях. Репарационные системы клеток замечают такой разрез и пытаются его
отремонтировать (рис. 26). Обычно активируется система негомологичного соеди-
нения концов (NHEJ), которая после своей работы может оставлять «рубцы» — не-
большие делеции или инсерции. Несмотря на варварское исполнение, такая репа-
рация может быть полезна, если нужно сместить рамку считывания или вырезать
кусок ДНК (так происходит, когда два и более DSB случились по соседству). То
есть NHEJ — отличный способ навсегда «выключить» ген.
Если же нужно в место разреза ввести фрагмент ДНК, то активируют репарацию,
направляемую гомологией (HDR). А для нее необходима какая-нибудь матрица (до-
нор) с участками, гомологичными «торчащим» концам разрезанной хромосомы. В
естественных условиях это может быть сестринская хроматида или гомологичная
хромосома, а в экспериментальных — одноцепочечный дезоксирибоолигонуклеотид
или вектор, в котором основное содержимое (например терапевтический ген)
фланкировано подходящими участками гомологии. Ферменты HDR синтезируются на
S/G2-стадиях клеточного цикла, то есть только при подготовке к делению, по-
этому иногда прибегают к химической стимуляции гомологичной рекомбинации. Но
даже в присутствии донора NHEJ так и норовит вмешаться, и если ей удастся ос-
тавить рубец, то та же самая нуклеаза не сможет второй раз «вскрыть» хромосо-
му в той же точке. Приходится нуклеазу перепрограммировать. А это бывает ой
как нелегко.
Один двухцепочечный разрез
негомологичное соединение концов (NHEJ)
и н серци и :~~~
делеции
репарация, направляемая гомологией (HDR)
замена одного
нуклеотида
><Г
X
направленная
инсерция
генетической
кассеты
Два двухцепочечных разреза
на одной хромосоме
делеция
инверсия
на двух хромосомах
транслокация
Рис. 26. Исходы репарации двухцепочечных разрезов ДНК, или Что
мы можем получить от инженерных нуклеаз и от их сочетания с мо-
лекулой-донором .
Посмотрим, какие же системы геномного редактирования точнее и пластичнее в
дизайне.
Щ Мегануклеазы — это хоуминг-эндонуклеазы, удивительные ферменты, обеспе-
чивающие распространение собственных генов горизонтально, а именно — оккупа-
цией еще свободных от них аллелей. Это пионеры эры геномного редактирования.
Они встречаются у про- и эукариот, могут быть гомодимерами (I-Crel) или сим-
метричными мономерами (I-Scel) и напоминают обычные рестриктазы, которые рас-
познают необычно длинные последовательности (рис. 27, табл. 2). Поскольку та-
кие сайты больше одного раза на человеческий геном (а то и на несколько) об-
чно не встречаются, мегануклеазы уверенно обходят по специфичности все эндо-
нуклеазы. Порезать ими гигантские растительные геномы вероятнее, чем челове-
ческий , но природного разнообразия в любом случае не хватает. Поэтому биологи
в муках создают инженерные ферменты с гибридной или измененной специфично-
стью . Преимуществом мегануклеаз, помимо высокой точности, считают образование
при разрезе высокорекомбиногенных 3'-ОН-выступающих концов. Однако при всей
уникальности узнаваемых сайтов мегануклеазы могут стерпеть парочку «не своих»
нуклеотидов, поэтому точно предсказать специфичность конкретного фермента
сложно.
ГШИДШ МЕГАНШ1ЕАЗА
МОНОМЕР 1 М0Н0МЕР2
ZFN
111
ш
TALEN
Ai
Ci
Г i
G'
121}
зЧ
« A/inilHIIIIIIIIIHIIIIC
CRISPHqs9
РАМ
РНК
гид
(ASS MH
Рис. 27. Анатомия систем геномного редактирования. Эти молекулярные хи-
рурги могут работать in vitro и in vivo, распознавая и разрезая нуклео-
тидные последовательности (мишени), на которые их нацелил человек. Ме-
гануклеаза узнает участок ДНК длиной 14-40 п.н. и режет, оставляя вы-
ступающие Зг-концы. Изображен гибрид, мономеры которого распознают раз-
ные половинки мишени. ДНК-связывающий макродомен ZFN — череда «цинковых
пальцев», распознающая 9-18 п.н. (по 3-4 на каждый «палец»). ДНК-
связывающий макродомен TALEN — тандемные повторы аминокислотных модулей
(микродоменов), суммарно распознающие 18-20 п.н. (по одной на модуль).
Модуль состоит из 33-35 аминокислот, но только две из них — 12-я и 13-я
— обеспечивают специфичность связывания с мишенью. Нуклеазный компонент
ZFN и TALEN требует димеризации. Ко второму его мономеру пришивают вто-
рой ДНК-связывающий домен, для противоположной цепи, что удваивает об-
щее количество узнаваемых нуклеотидов (до 18-36 у ZFN и 30-40 у TALEN).
Нуклеаза режет между сайтами узнавания — в спейсере (5-7 п.н. у ZFN,
12-21 п.н. у TALEN), обычно оставляя 5f-выступающие концы. Белок Cas9
из S. pyogenes — ДНК-связывающий мономер с двумя собственными нуклеаз-
ными доменами, HNH и RuvC, каждый из которых режет одну цепь. Сам белок
распознает в мишени три нуклеотида, РАМ (чаще — 5f-NGG), прилегающие с
3f-«стороны» к другим 20, узнаваемым РНК-гидом. Разрез «натупо» проис-
ходит за 3 п.н. до РАМ.
Табл. 2. Сравнение программируемых нуклеазных платформ
для редактирования генома
Перв ое приме-
нение в клет-
ках человека,
год
Компоненты
Специфическое
связывание с
ДНК
Разрезание
ДНК
Механизм уз-
навания
Количество
компонентов
на одну ми-
шень
Мегануклеазы
1994
Мономер-
ный /димерный
белок
Симметричное
относительно
разреза (2 по-
лу сайта)
Нуклеазный и
«узнающий» до-
мены не разде-
лены
Белок—ДНК
Один белок
ZFN
2003
Химерный белок
из двух доме-
нов - ДНК-
связывающего и
нуклеазного
ZF-домен: 3-6
тандемных
«цинковых
пальцев», каж-
дый узнает 3-4
п.н.
Неспецифиче-
ский нуклеаз-
ный домен ре-
стриктазы Fokl
Белок—ДНК
Два белка (ге-
теродимер)
TALEN
2011
Химерный белок
из двух доме-
нов - ДНК-
связывающего и
нуклеазного
TALE-домен:
14-20 сходных
тандемных мо-
дулей , каждый
узнает 1 п.н.
Неспецифиче-
ский нуклеаз-
ный домен ре-
стриктазы Fokl
Белок—ДНК
Два белка (ге-
теродимер)
CRISPR-Cas9
из S.руogenes
2013
Мономерный
белок Cas9 и
РНК-гид
РНК-гид (20
н.), Cas9
(дополнитель-
но)
Два нуклеаз-
ных домена:
HNH и RuvC
РНК-ДНК, Cas9
— РАМ-мотив
ДНК
Один белок,
один РНК-гид
Размер сайта-
мишени
Ограничения
выбора мишени
Тип разреза
Частота оп-
target-
событий (ус-
пешность )
Частота off-
target-
событий
Размер коди-
рующих после-
довательно-
стей
Ограничения
по доставке
Цитотоксич-
ность
Дизайн
Возможность
мультиплекси-
рования
14-40 п.н.
Низкая встре-
чаемость (уни-
кальность)
3 f -выступающие
концы
Низкая
Сложно пред-
сказать
-0,6-1
т.п.н.
Нет
Нет
Очень сложный
Нет
18-36 (9-18x2)
G-богатые сай-
ты
5 f-выступающие
концы
Низкая
Высокая
-1,2 т.п.н.
/ мономер
Нет
Бывает
Сложный
Нет
28-40 (14-20x2)
Т на 5 f-конце
5 f-выступающие
концы
Высокая
Низкая
2,5-3 т.п.н.
/ мономер
Размер (димер
не войдет в
rAAV), ДНК-
повторы (ре-
комбинация в
лентивирусах)
Нет
Умеренно слож-
ный
Нет
22 п.н. (20
п.н. - РНК-
гид ; 2 п.н. —
Cas9)
РАМ-мотив:
NGG (хуже —
NAG) на 3'-
конце
Тупые концы
Высокая
Разная, ино-
гда высокая
^4,2 т.п.н.
/ Cas9 (-3,3
т.п.н. у S.
aureus), -0,1
т.п.н. / РНК-
гид
Размер (в
rAAV войдет
только систе-
ма из S.
aureus)
Нет
Простой
Есть (один
Cas9 — не-
сколько РНК-
гидов)
Литературные данные нередко разнятся, поэтому приведены чаще встречающие-
ся «мнения».
Д ZFN (нуклеазы на основе белков с доменом «цинковые пальцы») получают
сшиванием двух разнородных доменов — ДНК-связывающего и нуклеазного. Первый
состоит из тандемных микродоменов — «цинковых пальцев» (zinc fingers Cys2-
His2, около 30 аминокислот), структуру которых стабилизируют ионы цинка, от-
сюда и название. Эти «пальцы» широко распространены у эукариот и обеспечивают
специфическое взаимодействие несущих их белков с ДНК и другими молекулами.
Чаще всего такие белки регулируют транскрипцию. ZF-белок для геномного редак-
тирования собирают, как конструктор, из 3-6 микродоменов с известной специ-
фичностью, распознающих по 3-4 п.н. Для приемлемой специфичности разреза та-
ких микродоменных комплексов нужно два (для двух цепей ДНК) . Каждый из них
сшит с неспецифически режущим нуклеазным доменом рестриктазы Fokl, то есть
специфичность разреза определяют две последовательности «цинковых пальцев»
(рис. 27). Такие белки конструировать легче, чем мегануклеазы, но сложно по-
добрать «пальцы» для всех нужных комбинаций нуклеотидов и обеспечить правиль-
ное взаимное расположение двух ZFN.
Д TALEN (нуклеазы на основе эффекторов, подобных активаторам транскрипции)
— тоже химеры, работающие в паре и состоящие из нуклеазного домена Fokl и
ДНК-связывающего домена, но только не ZF, a TALE. Природные TALE тоже участ-
вуют в регуляции экспрессии генов, но только относятся к факторам вирулентно-
сти фитопатогенов из рода Xanthomonas. Секретируемые ксантомонадами TALE свя-
зываются с промоторами в растительных клетках и меняют работу генов так, что-
бы подавить сопротивляемость инфекции. TALE состоят из тандемных повторов
аминокислотных модулей, каждый из которых распознает 1 п. н. За специфичность
узнавания в каждом модуле отвечают лишь две аминокислоты, поэтому было не-
сложно расшифровать «TALE-код» и составить табличку, по которой можно комби-
нировать модули для нацеливания нуклеазы на любую мишень (рис. 27) . TALEN
легко собирать, а в экспериментах они реже «мажут мимо цели» и менее цитоток-
сичны, чем ZFN. Но множество ДНК-повторов в кодирующих TALEN векторах может
создавать проблемы при вирусной доставке системы в клетки.
Д CRISPR-Cas9 — редактирующая система из одного единственного мономерного
белка, Cas9. Это нуклеаза, ведомая к цели молекулой РНК (нечто подобное мы
уже видели у программируемой рестриктазы PfAgo). Природные Cas-белки работают
киллерами в CRISPR-системах адаптивного иммунитета прокариот. Как эти системы
функционируют.
Первой инженерной системой стала CRISPR-Cas9 из Streptococcus pyogenes. Она
более громоздкая, чем ZFN и TALEN, в виде кодирующих ее элементов: ДНК-
последовательности белка Cas и РНК-гида. Это затрудняет ее доставку в клетки
млекопитающих с помощью безопасных и удобных, но слишком малоёмких rAAV. Зато
всё, что нужно для разрезания нового участка ДНК, — это быстренько синтезиро-
вать новую 20-нуклеотидную РНК. Никакой белковой инженерии! Фантазию здесь
ограничивает лишь необходимость 2-6-нуклеотидной последовательности РАМ по
соседству с мишенью. Именно ее ищет в геноме Cas9, чтобы расплести ДНК и
«примерить» к ее цепям своего РНК-гида. Если уровень комплементарности нук-
леазу устроит, то она поймет, что таки нашла мишень и ее нужно резать. В
сложных случаях, конечно, можно сконструировать белок, распознающий нужный
РАМ, но природная частотность РАМ-ов обычно позволяет обойтись без этого.
Проблему доставки системы можно решать применением Cas-белков меньшего раз-
мера, из других прокарит, или введением в клетку уже готового рибонуклеопро-
теина (Cas + РНК-гид).
Более важная проблема CRISPR-Cas9 — ощутимый процент off-target-событий
(промазываний), так как Cas9 может терпеть малые несоответствия РНК-гида и
мишени. Вычислить многие из ложных мишеней помогают специальные сервисы. По-
мимо этого предлагают укорачивать гид до 17-18 нуклеотидов, сокращать время
работы нуклеазы и использовать ее никазный вариант (nCas9) — тот, что будет
резать только одну цепь мишени, потому что у него отключат один из нуклеазных
доменов. Тогда обеспечивать специфичность разреза будут сразу два белка со
своими гидами — ну прямо РНК-аналог PfAgo! Альтернативный вариант — сшивание
«мертвого», то есть безнуклеазного, Cas9 (dCas9) с нуклеазным доменом Fokl —
dCas9-FokI.
В 2015 году возможности генной инженерии расширились за счет «кузины»
CRISPR-Cas9, CRISPR-Cpfl из Francisella novicida. Она распознает другой, рас-
положенный с противоположной стороны мишени, РАМ, и режет с образованием
«липких» концов, более располагающих к инсерциям.
Области применения CRISPR-Cas-системы в целом совпадают с точками приложе-
ния других дизайнерских нуклеаз. Помимо научных изысканий, эти системы обеща-
ют сильно продвинуть вперед биотехнологию и терапию инфекционных и неинфекци-
онных заболеваний с хоть каким-то генетическим компонентом.
Итак, каждая инженерная нуклеазная система имеет свои недостатки и достоин-
ства. CRISPR-Cas9 выделяется пластичностью и простотой дизайна, возможностью
мультиплексирования реакции (один белок — несколько РНК-гидов — несколько ми-
шеней) и, что очень важно, невысокой стоимостью. Не удивительно, что именно
эта система вызвала взрыв интереса к редактированию геномов: потрясающих ре-
зультатов стали добиваться чуть ли не на коленке. Однако и другие системы на-
ходят достойное применение в умелых руках. Компания Sangamo довела до клини-
ческих исследований даже такой сложный инструмент, как ZFN.
Было бы удивительно, если бы биологи в борьбе с индивидуальными недостатка-
ми систем не додумались их комбинировать. Так появилась, например, мегаТАЬ —
химера мегануклеазы и TAL-эффектора, объединившая нуклеазные достоинства пер-
вой с высокой эффективностью специфического связывания и легкостью дизайна
второго. MeraTAL работает как мономер и кодируется более компактной конструк-
цией, чем TALEN.
Но и этим разум человеческий не удовлетворился. На основе высокоспецифичных
ДНК-связывающих компонентов инженерных нуклеаз он придумал конструировать
системы с совершенно разными ненуклеазными функциями:
■ Сшитые с доменами — активаторами/репрессорами транскрипции и ядерным «ад-
ресом», они превращаются в искусственные транскрипционные факторы (ATF),
регулирующие экспрессию избранных генов. Такие химеры отлично показали се-
бя в подавлении вирусных генов и активации генов с ленивыми собственными
промоторами. Вероятно, и в сшивке с доменами — модификаторами хроматина
они тоже не подведут.
■ Плодотворен их союз и с транспозазами транспозонов, используемых для инте-
грации трансгенов в хромосомы: транспозоны Спящая красавица и PiggyBac,
ведомые к цели таким гибридом, внедряются в ДНК куда менее случайно.
■ Из них получаются отличные рекомбиназы с заданной специфичностью и — в
случае соединения с модифицированной аденозиндезаминазой — редакторы азо-
тистых оснований ДНК/РНК.
■ Благодаря суммарному положительному заряду «цинковых пальцев», ZF-домены
способны эффективно протаскивать в клетки млекопитающих белки, генетически
сшитые с «пальцами».
Рассмотренные в начале этой главы рекомбиназные системы формально не отно-
сят к инструментам геномного редактирования: механизм их работы радикально
отличается от «истинных» редакторов — нуклеаз. Но по сути обе системы целена-
правленно модифицируют (то есть редактируют) геном. Они могут решать как раз-
ные, так и идентичные задачи — например, вносить одинаковые мутации. Но самое
главное, что они прекрасно дополняют друг друга. Например, с помощью CRISPR-
Cas9 удобно вводить lox-сайты в хромосому, а с помощью Сге включать синтез
Cas9.
ВАЖНЕЙШИЕ ЗАДАЧИ
ГЕННОЙ ИНЖЕНЕРИИ
Здесь нужно заметить, что задач этих множество, но часть из них решается
для удовлетворения потребностей и развития самой генной инженерии: «Освобож-
дение рабочих должно быть делом рук самих рабочих» (принцип Интернационала,
К. Маркс) .
Создание синтетических
генов и геномов
По мере совершенствования методик химического синтеза нуклеиновых кислот
длинные полинуклеотиды с заданной последовательностью дешевеют. Из них уже
научились составлять целые хромосомы с подкорректированными по желанию ученых
участками. Например, у всех на слуху «киборг» по имени Синтия: синтетический
геном Mycoplasma mycoides в натуральном теле Mycoplasma capricolum. А недавно
и вовсе удалось создать бактерию с расширенным генетическим кодом — с непри-
родной парой нуклеотидов. Собирать и перекраивать синтетические геномы помо-
гают упомянутые выше сайт-специфические рекомбиназные системы. При создании
хромосом «флоксирование» может достигать совершенно невообразимых масштабов
(техника SCRaMbLE), позволяя оценивать связь «генотип—фенотип» чуть не для
каждого гена.
Всем этим занимается целая отрасль под названием синтетическая биология. На
одном ее полюсе находятся эпические геномные упражнения из разряда «проба пе-
ра» , а на другом — рутинный коммерческий синтез. Уже появились весьма гибкие
сервисы, предлагающие синтетические продукты разной степени готовности к ис-
пользованию — всё упирается только в положение коллектива относительно черты
бедности. Можно, например, разжиться набором «сделай сам» и собрать самостоя-
тельно фрагмент ДНК размером с небольшой ген. А можно просто предоставить
фирме желаемый сиквенс (в виде букв) и за 1-3 недели получить готовый ген в
стандартном или эксклюзивном векторе, собранный в векторе метаболический путь
с оптимизированными кодонами, а то и готовый очищенный продукт синтетического
гена, наработанный в клетках млекопитающих. В принципе, уже любой обеспечен-
ный желающий, не будучи сотрудником Института Крейга Вентера, может материа-
лизовать придуманный сиквенс из нескольких миллионов пар оснований.
Более того, синтезированные de novo полинуклеотиды можно на заказ калечить
и составлять целые библиотеки генов с разными мутациями или вырожденными уча-
стками. Это существенно облегчает адский труд по направленной эволюции бел-
ков, творимой белковыми инженерами.
Анализ структуры генома,
экспрессии генов,
взаимодействия регуляторных
белков с ДНК и белков
друг с другом
Щ Методы изучения структуры ДНК нам уже знакомы:
■ Рестрикционный анализ. Оценка полиморфизма длин рестрикционных фрагментов
(RFLP) позволяет обнаружить мутации и различить аллельные варианты. В та-
ких исследованиях рестрикционное картирование часто сочетают с гибридиза-
цией. Метод старый и трудозатратный. Без гибридизации он хорош для сравне-
ния целых плазмид или других ДНК относительно небольшого размера, а также
ампликонов 16S рДНК при оценке родства бактерий (ARDRA).
■ ПЦР и ПЦР в реальном времени (qPCR). Методы имеют бессчетное число научных
приложений и активно применяются для выявления патогенов, биологических
загрязнений и генетического разнообразия, в том числе «болезнетворных» му-
таций , ГМО и объектов интереса криминалистов.
■ Гибридизация: по Саузерну (рис. 21) игенотипирование с помощью аллель-
специфичных олигонуклеотидных зондов (ASO) — на микрочипах и мембранах
(дот-блоттинг). В последнем случае геномную ДНК индивида (индивидов) нано-
сят на мембрану в виде пятна (пятен), без предварительного разделения
электрофорезом, денатурируют и фиксируют. На эту ДНК капают раствор с ме-
ченым ASO, и гибридизация в строжайших условиях позволяет различить аллели
с однонуклеотидным разрешением, гомо- и гетерозигот (рис. 28). «Обратный»
дот-блоттинг предполагает фиксацию на мембране разных немеченых ASO, а на
них капают меченую геномную ДНК индивида — так оценивают сразу несколько
биомаркеров.
Секвенирование. Метод — точнее не придумаешь, но до сих пор не у всех есть
возможность секвенировать много и быстро, то есть не по Сенгеру. Однако
секвенирование нового поколения постепенно дешевеет и распространяется,
включая его «одноклеточные» варианты.
н
GACAGTTCCCGTATTCTTG
Н
GACAGTTCCTGTATTCTTG
м
НОРМАЛЬНАЯ
ГОМОЗИГОТА
ГОМОЗИГОТА ГЕТЕР03ИГ0ТА
МУТАНТ
О
о
о
о
о
о
Рис. 28. Дискриминация аллелей с помощью дот-блоттинга. ASO — ал-
лель-специфичные олигонуклеотиды, зонды длиной примерно 20 н. Гибри-
дизацию проводили сразу с двумя мечеными зондами: Н - комплементар-
ным нормальной последовательности, М— мутантной.
Иногда бывает так, что в клонированную конструкцию или какой-то клон геном-
ной библиотеки не попал ген целиком, или его промотор, или соседний ген, а их
край как нужно изучить. Или же мы получили трансгенную кукурузу и хотим по-
смотреть , куда именно наша конструкция встроилась. Все эти частные случаи
объединяются в одну ситуацию «у нас есть известный фрагмент генома, но нам
нужно выделить и изучить соседние с ним области, о которых мы не знаем ниче-
го» . Выходы из этой ситуации есть, но не все они элегантны и универсальны
(рис. 29) .
рестрикционныи сайт
i
растительная хромосома
Т-Днл
on
Е cole
рестрикционныи сайт
I
рестрикция
известный фрагмент искомый фрагмент
фрагмент с известной
последовательностью
самолигирование
I зонд
II зонд
перекрывающиеся
фрагменты
приготовление зонда по
нужному концевому
сегменту
1
гибридизация с клонами из
геномной библиотеки
^
J трансформация
E.coli
1 выделение
плазмидной ДНК
идентификация
перекрывающихся
фрагментов
1
приготовление нового зонда
по дальнему концу
отобранного фрагмента
секвенирование
Рис. 29. Способы извлечения соседних последовательностей из хромосо-
мы. Слева — Метод «спасения», или восстановления, плазмиды (plasmid-
rescue). В случае использования Т-ДНК, то есть у растений и некото-
рых грибов, в ее состав входят трансген с промотором, селективный
маркер и ori репликации в Е. coli. Т-ДНК встраивается в хромосому
случайным образом. Чтобы узнать, куда именно попал трансген, выделя-
ют хромосомную ДНК, режут ее крупнощепящими рестриктазами, лигируют
(закольцовывают) фрагменты, трансформируют их смесью клетки бакте-
рий, изучают плазмидную ДНК из отобранных по маркерным признакам
клонов. Если же нужно изучить какой-то локус хромосомы другого орга-
низма, в плазмиду внедряют участок, гомологичный известной части
этого локуса. Чтобы встроиться в хромосому путем гомологичной реком-
бинации, такой вектор не должен реплицироваться в этом организме.
Интегрантов отбирают по маркерным признакам, а далее поступают, как
описано выше. Метод несколько напоминает инвертированную ПЦР, кото-
рую тоже часто используют для локализации трансгенов. Справа — Про-
гулка по хромосоме (chromosome walking). Метод часто комбинирует
гибридизацию с колониями (чтобы отобрать клоны с перекрывающимися
фрагментами) и Саузерн-блоттинг (чтобы выбрать на основе рестрикци-
онной карты нужные сегменты для нового зонда). Сейчас появились и
менее трудоемкие варианты, основанные на ПЦР и секвенировании нового
поколения.
И наконец, каждый молекулярщик сейчас должен быть немножко биоинформатиком:
иметь перед глазами заветную картинку сиквенса мало — без специальных про-
грамм вообще нельзя понять, на каком ты свете. Простейший способ узнать, что
таки получилось — «пробластить» свой сиквенс (рис. 30), то есть сравнить со
всеми известными последовательностями ДНК из GenBank (и потом не забыть пред-
ставить туда свою — на пользу науке).
>gb|АЕ016853.1| Pseudomonas syringae pv. tomato str. DC3000, complete genome
Length=6357126 Query coverage - 35%
Features in this part of subject sequence:
site-specific recombinase, phage integrase family
Score = 86.0 bits (54), Expect = 3e-13
Identities = 184/272 (67%), Gaps = 6/272 (2%)
Strand^Plus/Plus
Query 2 TGCAGTGGGACTTCGTGATCGAGACCGCGGAGCTCATGGCTAACGAAGCACCGGAATCTC 61
I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I
Sbjct 3213951 TGCAGTGGGACTACGTGCTTGAGACTGCGGAGCGAATGGCGCTTGAGGAACCCGAACGGC 3214050
Query 62 ATGAGCGCACGTTGTTCATTGTCTCTTCTCTGTTCTCTATGTACCTACX5AGTCTCGGACC 121
I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I II II II III
Sbjct 3214051 ATGAGCGCACCCTTTTCATTGTGGCGACCCTGTTCGCGATGTACCTGCGGGTATCTGACA 3214110
Query 122 TGGTAGGTAATCAGCTCTGGACTCCAACGAT-GGGTTCGTTCGTCAAG—GAGGATGAAA 178
I I I I I I II III III I I I I I I I I I I I I I I I I I I I
Sbj ct 3214111 TCGTCGGCAGGCCGAATTGGCGCCCAGTGATGGGGAACTTCCGGCTAGATCCGGATGGCA 321417 0
Query 175 CTTGGTGGTACGAGGTGGTTGGTAAAGGGAACGTAGAAGCGCGTATTGCAGTGAAGCCTG 238
I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I II II I I I I I I I I I
Sbjct 3214171 ACTGGTGGTACCACGTGGTCGGCAAAGGCAACAAAGCCGGGAAGGTTGCGGTCAGGGACG 3214230
Query 235 ACTACCT CAAGTACCTGAAGCGGTACCGT 267
I III I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I
Sbjct 3214231 AGTACATTTCTAAGTACCTGACGAGGTACCGT 3214262
Рис. 30. Один из результатов сравнения полученной нуклеотидной по-
следовательности (query) с известными в онлайн-сервисе BLAST. Так
можно получить представление, что за фрагмент вы прочитали и на-
сколько он идентичен (identities, %) другим похожим. Иногда полезнее
сравнивать транслированные (переведенные программой в аминокислот-
ные ) последовательности.
Д Представление об экспрессии генов, как уже говорилось, можно получить
изучением отдельных транскриптов/белков и целых транскриптомов/протеомов.
Транскрипцию генов оценивают, чтобы понять, в какие периоды развития и под
действием каких факторов активируются или «замолкают» гены, как меняется их
работа при изменениях в регуляторных элементах и любых патологических состоя-
ниях. Способов изучения транскриптов очень много, поэтому пробежимся только
по основным и в иллюстративном режиме.
■ Нозерн-блоттинг (рис. 21). Когда-то этим методом продемонстрировали экс-
прессию онкогенов в раковых клетках. Его пионерские подвиги успели присы-
паться прахом десятилетий, но молодые и высокотехнологичные методы оконча-
тельно вытеснить его не смогли. «Нозерн» уступает RT-qPCR по чувствитель-
ности, зато может выигрывать по специфичности. А главное, есть разовые за-
дачи, которые удобно решать именно «нозерном». Например, если нужно уз-
нать, сколько бактериальных генов регулируется одним промотором, то есть
какие из генов транскрибируются единой цепочкой мРНК и где примерно искать
промоторы. Для этого нужно знать сиквенс изучаемого кластера генов и син-
тезировать зонды к каждому из них (рис. 21). По гибридизационной картине
можно установить размеры искомых транскриптов и сравнить их с последова-
тельностью ДНК. При определенных условиях можно оценить и примерное коли-
чество РНК-мишени. Но если представить возню с блоттингом в научной лабо-
ратории еще как-то можно, то в медицинских центрах — точно нет. Самый хо-
довой инструмент там — циклер для qPCR.
■ РНК-гибридизация in situ (RNA ISH)4 служит для локализации и измерения ко-
личества различных РНК прямо в биологических образцах — срезах тканей,
клетках, опухолях и мелких организмах. В зависимости от типа детекции гиб-
ридов различают хромогенный (CISH) и флуоресцентный (FISH) варианты мето-
да.
■ Тест защиты от нуклеазы S1 или РНКаз (Sl-nuclease/RNase protection assay)
основан на способности некоторых нуклеаз расщеплять исключительно одноце-
почечные НК, в том числе несовершенства гибридов (рис. 31). Тип зонда (РНК
или ДНК) зависит от выбранной нуклеазы, а его размер должен быть точно из-
вестен . По размерам зонда, защищенного от нуклеаз гибридизацией с РНК-
мишенью, можно судить и о количестве мишени в образце, и о структуре этой
мишени — точном положении концов транскрипта и стыков экзон/интрон, а так-
же о мутациях. Можно анализировать сразу несколько транскриптов, причем
даже генов-близнецов с точечными различиями. Но условия реакции должны
быть самыми суровыми. Гибридизация проводится не на подложке, а в раство-
ре, что здорово повышает чувствительность метода. Он еще более специфичен,
чем «нозерн», при меньшей чувствительности к частичной деградации РНК. А
электрофорез в густом полиакриламидном геле позволяет добиться разрешения
в один нуклеотид. Именно этим методом обнаружили точечные мутации гена
опухолевого супрессора р53 в образце карциномы легкого.
Картировать транскрипты можно и другими способами:продлением прайме-
pa(primer extension, рис. 31) и ПЦР-техникой RACE с ее новейшими модификация-
ми типа RACE-Seq.
4 https://www.youtube.com/watch?v=CPgZEf6EyJQ
ТБ(Т ЗАЩИТИ ОТ НУК/1ЕАЗ
установление 5' конца транскрипта
детекция мутации
. рнмднкыонд
Sl-нуклеаза или
рибонуклеазы
Sl-нуклеаза или
рибонуклеазы
МЕТОД ПРОДЛЕНИЯ ПР/1ЙМЕРА
3'
i 2-Г
5'
5'
{. ДНК
jOi-i >1
"мРНК
♦"dNTP,обратная транскриптаза
*мРНК
денатурирующий
электрофорез
Рис. 31. Методы картирования РНК. а — Тест защиты от нуклеаз. Зонды
метят на конце или на всём протяжении (несколько сотен нуклеотидов).
Слева — Установление 5f-конца транскрипта. Зонд подбирают по геном-
ной ДНК так, чтобы охватить 5'-нетранскрибируемую область и первый
экзон. Если метка концевая, то должна быть на 5f-конце зонда. Если
картируют 3f-конец транскрипта, то метка должна быть на 3f-конце
зонда. После гибридизации зонда с РНК добавляют нуклеазы, которые
съедают все одноцепочечные (выступающие) части гибрида. РНКазы едят
только РНК, Sl-нуклеаза — всё. После денатурирующего электрофореза и
детекции метки вычитают размер защищенного от нуклеаз («выжившего»)
зонда из его изначального размера. Результат — точное расстояние в
нуклеотидах от 3f-конца зонда до точки старта транскрипции (TSP).
Справа — Детекция мутаций. В местах неспаривания зонда и мишени нук-
леаза расщепляет одноцепочечные выпетливания. Здесь уместнее РНК-
зонд и РНКазы, потому что Sl-нуклеаза не распознает точечные неспа-
ривания. Протяженное мечение «проявляет» защищенные фрагменты зонда.
Сравнивая размеры фрагментов с сиквенсом генома картируют мутации.
По сходному принципу картируют стыки экзонов с интронами. б — Метод
продления праймера (ДНК-зонда), комплементарного внутренней части
картируемого транскрипта. При установлении 5f-конца ревертаза дост-
раивает зонд прямо до него. После электрофореза и детекции вычисляют
разницу в длинах исходного и достроенного зондов. TSP картируют, от-
считав полученное число нуклеотидов от исходного 3'-конца зонда в
сторону промотора. Похожим способом (RACE) картируют концы транс-
криптов с помощью ПЦР, только там нужно позаботиться о встречном
праймере.
■ Количественная ПЦР с обратной транскрипцией (RT-qPCR) эксплуатирует флуо-
ресцентные репортеры для отслеживания кинетики амплификации кДНК на протя-
жении всей ПЦР. Это нужно для расчета исходного количества конкретной мРНК
в образце, а значит, и для оценки силы экспрессии гена. Основные преимуще-
ства этого подхода — высочайшие чувствительность и «количественность», бы-
строта, наработка большого количества продукта при одновременной его де-
текции : никакого электрофореза — только монитор. Помимо чисто научных и
биотехнологических приложений, метод хорош для детекции биомаркеров, гово-
рящих о развитии какого-то состояния/заболевания или активности патогена.
■ Секвенирование РНК (RNA-seq) в настоящее время чаще представляет собой се-
квенирование кДНК. Оно удовлетворяет любопытство ученых по полной програм-
ме: дает информацию не только о представленности в образце разных мРНК, но
и о всевозможных малых РНК, альтернативных сплайс-вариантах, границах эк-
зонов , концах транскриптов, посттранскрипционном редактировании, мутациях
типа сшивания генов (характерных для рака). Сиквенсы транскриптомов, полу-
ченных в разных условиях или из разных тканей, дают сравнительную информа-
цию. Это качественный и количественный стандарт, с помощью которого можно
контролировать результаты других подходов. Ничего другого и желать бы не
надо, если бы не ограниченная доступность метода и не необходимость пере-
вода мРНК в кДНК, которая без ошибок не обходится. Техники прямого секве-
нирования мРНК пока не могут предоставить сравнимый пул информации, хотя и
стремятся к этому. Относительно недавно появились тончайшие разновидности
RNA-seq: секвенирование транскриптома отдельной клетки и флуоресцентное
секвенирование in situ (FISSEQ). Последний метод позволяет оценивать экс-
прессию генов одной клетки, ткани, эмбриона и т.п. в фиксированном биооб-
разце, сочетая возможности RNA ISH и RNA-seq. По мРНК с помощью случайных
гексамерных праймеров строят кДНК, размножают ее репликацией по типу катя-
щегося кольца с помощью замечательной во всех отношениях РЫ29-ДНК-
полимеразы и химически сшивают получившийся «рулон» с белковым матриксом.
«Рулоны» затем секвенируют с помощью флуоресцентных меток четырех цветов
(каждому типу нуклеотида — своя метка), считывая результат конфокальным
микроскопом5. На FISSEQ возлагают особенно большие надежды в плане изуче-
ния дифференцировки клеток и работы мозга.
Очень часто приходится сравнивать экспрессию если не всех, то очень многих
генов в разных образцах. Например, в нормальных и патологически измененных
тканях. Постоянно секвенировать целые транскриптомы как-то ни с руки, и чаще
прибегают к альтернативным подходам — например, SAGE и гибридизации на чипах.
Представление о чипах мы уже получили (рис. 21). В случае оценки дифферен-
циальной экспрессии генов чиповые олихюнуклеотиды гибридизуют с кДНК сразу из
двух сравниваемых образцов. Например, нормальных и опухолевых клеток, эмбрио-
на и взрослого, образцов до и после лечения. Каждый из пулов молекул предва-
рительно метится своей флуоресцентной молекулой (рис. 32). По интенсивности
свечения гибридов с разными метками судят о различиях в экспрессии, однако,
возможны артефакты, да и «количественность» метода не идеальна. Тем не менее,
чипы помогли преодолеть зацикленность исследований на единичных генах, позво-
лив оценивать изменения целых генетических сетей. А это открыло новые гори-
зонты для изучения клеточных цикла и дифференцировки, классификации новообра-
зований , ответа на терапию и т.п.
■ Серийный анализ экспрессии генов (SAGE). Это то же секвенирование, но
только фрагментарное: каждый зкспрессирующийся ген в матрицах для «чтения»
представлен короткими метками (рис. 32) . Каждая кДНК-матрица, клонирован-
ная в обычный вектор, представляет собой серию из нескольких десятков та-
ких меток — чтобы их можно было прочитать в один заход. Полученные сиквен-
сы сравнивают с известными последовательностями в базах данных, чтобы по-
нять, какой ген они представляют, и подсчитывают количество одинаковых ме-
ток , чтобы оценить уровень экспрессии соответствующих генов. У метода SAGE
есть модификации, позволяющие увеличить размер секвенируемых меток. По по-
хожему принципу секвенируют и регуляторные молекулы — микроРНК.
Один из родственных методов, массовый анализ концов кДНК (МАСЕ), предпола-
гает секвенирование 50-100 нуклеотидов, расположенных вблизи З'-поли(А)-
хвостов кДНК. Эти участки особенно полиморфны и предоставляют прекрасные воз-
можности для генотипирования: у изменений, «переписанных» из ДНК в РНК, боль-
ше шансов проявиться в фенотипе. С диагностикой 3'-концевых однонуклеотидных
полиморфизмов (SNP, снипов) МАСЕ справляется даже лучше, чем более дорогое
RNA-seq, которое для достижения той же глубины секвенирования требует
большего числа прочтений. То есть МАСЕ как бы концентрируется на важном, не
растекаясь по всему транскрипту. Более того, в этой методике специальный софт
позволяет отличать реальные снипы от технических ошибок полимераз. За способ-
ность одновременно анализировать экспрессию и снипы МАСЕ окрестили методом
трансСНИПтомики. Сейчас с помощью этого метода собирают базы генетических
маркеров всевозможных организмов и состояний — от гороха [91] до сердечно-
сосудистых болезней человека.
Чем выигрышнее любое SAGE-подобное профилирование транскриптомов по сравне-
нию с чиповым, так это чувствительностью и максимальным охватом молекул мРНК
без какого-либо знания о них. Для гибридизации на микрочипах нужно заранее
знать хотя бы частичные последовательности мишеней, то есть искать что-то
конкретное, сужая тем самым охват транскриптов.
5 https://www.youtube.com/watch?v=-BC6r3lZlAY
мРНК из образца
. ААААА
ААААА
■ ААААА
■ ААААА
синтез кДНК,
иммобилизация
— ААААА ,
— ТТТТТ
ААААА .
ТТТТТ
-- ААААА .
~ * ТТТТТ
• ААААА ,
— ТТТТТ
I разрезание заякоривающим ферментом (ЗЯФ) Nla\\\
контрольный образец
:«:
АЛЛ
выделение РНК
обратная транскрипция
флуоресцентное мечение
смешивание двух наборов
кДНК в равных
концентрациях.
гибридизация
экспериментальный образец
I
АЛЛ
.ААААА
■ТТТТТ
GTAC
3
GTAC
GTAC22
ААААА
ТТТТТ
.ААААА
■ ТТТТТ
:]
сайт щепле ния f0*1
•Tl GGATCATG
ViU CCTA GTAC
I сшивание половины кДНК с линкерами А. половины с линкерами В
(в линкерах - сайт узнавания рестриктазы Fok\)
1 ААААА J
1 ТТТТТ "1
Ш GGATCATG ■
CCTA GTAC *
АЛЛ
1
отщепление кДНК от носителя метящим ферментом (МФ) Fok\ и затупление
концов
МФ ЗЯФ метка
/TI GGATCATG ■
VjSJ CCTA GTAC"
ST\ GGATCATG
\SU CCTA GTAC
(в) ^gatcatg •
CD
I CCTA GTAC
GGATCATG ,
CCTAGTAC '
МФ ЗЯФ
l" in—ir
GGATCATG.
CCTAGTAC"
(3
(T\ GGATCATG
V*J CCTAGTAC
I лигирование двух меток с разными линкерами (образование биметок)
биметка ЗЯФ МФ
ю
- CATGGGAT i
GTACССТА
■ CATGGGAT
■GTAC CCTA
ID
ПЦР-амплификация биметок с праймерами, комплементарными линкерам
А и В. новая обработка ЗЯФ (отщепление линкеров)
лазерная эмиссия
флуоресценции/
сканирование чипа
GTAC
-GTAC
ЗЯФ
биметка
сшивание разных биметок в единый конкатемер
ЗЯФ биметка ЗЯФ
CATG
GTAC
клонирование в бактериальный вектор для секвенирования
анализ сиквенсов для индентификации и подсчета количества
каждой метки
Q
Рис. 32. Методы анализа транскриптомов: гибридизация на экспресси-
онном микрочипе (слева) и серийный анализ экспрессии генов, SAGE
(справа) . В методе SAGE по мРНК образца синтезируют массив к ДНК,
закрепляя молекулы Зг-концами на магнитных шариках (обычно с помо-
щью пары биотин—стрептавидин). Главные инструменты SAGE — рестрик-
тазы . Заякорив ающая — мелкощепящая, узнающая 4 п. н. Обычно это
Nlalll. При анализе сиквенса всей серии меток (каждая по 10-11
п.н.) сайты ее связывания служат «знаками препинания» между бимет-
ками. Метящая — щепящая на определенном расстоянии от узнаваемого
ею сайта (например, через 9-10 н. по одной цепи и 13-14 — по дру-
гой) и не интересующаяся тем, какие нуклеотиды в этом промежутке.
Чаще всего используют Fokl и BsmFI
Д Работу регуляторных элементов исследуют по-разному. Например, промоторы
— с помощью упомянутых ранее promoter-probe-векторов. В них тестируемый или
еще потенциальный промотор подставляют к гену репортерного белка (например,
CAT или GFP) , по легко читаемой активности которого судят о силе промотора.
Много информации можно получить с помощью активаторов/репрессоров транскрип-
ции, пришитых к безнуклеазным Cas9, ZF и TALE. И, конечно, никуда без мутаге-
неза и оценки статуса метилирования.
Для изучения микроРНК подходят некоторые из методов транскриптомики и эпи-
геномики (например, «гашение» активности хроматина в местах синтеза мик-
роРНК) . Для анализа других регуляторных элементов и факторов — техники, наце-
ленные на фиксацию взаимодействий «ДНК—белок». Классические подходы сравнива-
ли, например, подвижность в электрофоретическом геле одних и тех же фрагмен-
тов ДНК, но только связанных/свободных или защищенных/не защищенных от нукле-
аз белками. Сейчас в рутинную практику вошли куда более совершенные методы. А
вот типичная технология рекомбинантных ДНК пригодилась для «разногибридных»
анализов: одногибридного — для изучения контактов «ДНК—белок», дву- и трех-
гибридного — для оценки межбелковых и более сложных взаимодействий.
Единственное, что хотелось бы выделить особо, так это фаговый дисплей. В
его основе часто лежит конструирование зкспрессионных фагмид, а белки, соот-
ветственно, выставляются на нитчатых фагах. Однако фаги — не единственная
пригодная для дисплея система. Есть еще и дрожжи, а недавно предложили созда-
вать высококлассные «иммунные библиотеки» в кишечной палочке. Иммунобиотехно-
логия — одно из важнейших применений дисплея. Но это универсальная и давно
любимая биоинженерами платформа для изучения разных белок-белковых и ДНК-
белковых взаимодействий: она решает задачи детекции веществ в среде, скринин-
га лигандов, дизайна и доставки лекарств.
Итак, методология, применяемая сейчас генными инженерами и молекулярными
биологами, в тех или иных вариациях проникает в кабинеты диагностов, а глав-
ное — снабжает медиков небывалым массивом информации. Очевидно, что без зна-
ний о генетических полиморфизмах и экспрессии генов в тех или иных условиях
медицина не сможет стать действительно персонализированной. Например, эти
знания должны лежать в основе подбора индивидуальной терапии злокачественных
опухолей, а изменения экспрессии маркерных генов могли бы вовремя сообщать о
малигнизации, степени эффективности лечения и развитии рецидивов. И так —
почти с каждой болезнью.
Анализ функций генов
в развитии организмов
и заболеваний
Прочитав человеческий геном, биологи столкнулись с проблемой его аннотиро-
вания : да, мы видим много букв, но только начинаем понимать, что означает ка-
ждое слово, особенно в патофизиологическом контексте. Как мы знаем, на помощь
в установлении функций генов и их роли в развитии патологий призвали и микро-
организмов, и беспозвоночных, и особенно генетически на нас очень похожих мы-
шей. Похожих, но не во всём. Например, некоторые вопросы, связанные со старе-
нием и онкогенезом было бы куда правильнее решать с помощью других моделей.
Но пока есть мыши. Много мутантных мышей.
Существует два основных способа установить функцию гена: посмотреть, что
будет, если отключить его совсем или просто изменить его активность — напри-
мер, заставить бешено трудиться, «переэкспрессироваться». Для этого гены от-
правляют в нокаут (knock out) и нокдаун (knock down) или устраивают им нокин
(knock in).
Щ Нокаут и нокин. Нокаут — отключение гена. Этого добиваются, нарушая его
целостность удалением экзонов, смещением рамки считывания, разобщением с про-
мотором. Для решения ряда задач планируют условные нокауты — срабатывающие
только в определенных клетках и в определенный момент времени. Нокин — изме-
нение функции гена путем замещения или инсерции каких-то фрагментов либо це-
лого гена. Нокин иногда становится «антиподом» нокаута — ведет к повышению
экспрессии гена. Так бывает, например, когда к нему подставляют более актив-
ный промотор. В других случаях нормальный аллель заменяют мутантным, сшивают
ген с репортером или даже вставляют в геном целую кассету. К нокину относят и
гуманизацию — замену мышиного гена человеческим вариантом. По технике осуще-
ствления нокаут и нокин не различаются.
В конце 1980-х научились худо-бедно вносить целенаправленные мутации в мы-
шиные эмбриональные стволовые клетки, а те — в бластоцисты, то есть модифици-
ровать мышей со всем их потомством в нужном локусе. Для этого применяли век-
торы, уже неоднократно упомянутые, — с селективными маркерами и участками го-
мологии для интеграции в нужный сайт. Но часто преследуемой цели — моделиро-
вания заболевания или отслеживания роли гена в развитии организма — так и не
добивались: либо эмбрионы дохли, либо вся мышь (а не избранная ткань) вырас-
тала уродливой, либо экспрессия маркерного гена мешала работе соседних. Дело
в том, что нокаут сразу двух аллелей гена в таких юных эмбрионах может ока-
заться летальным, и тогда узнать его функции на последующих стадиях онтогене-
за не получится. Отключение гена во всём организме тоже не всегда желательно,
но бластоциста большого выбора не дает. Вырезания селективного маркера, ко-
нечно, можно добиться вторичной рекомбинацией, но хоть мыши и умеют это де-
лать в своих стволовых клетках лучше людей, они всё же не дрожжи.
Спасти положение смогли только SSR. Именно они позволили отключать/включать
гены на любых этапах онтогенеза и только в нужных тканях, отслеживать «родо-
словную» разных клеточных линий, изучать болезни с хромосомными транслокация-
ми в патогенезе и легко вырезать всё лишнее между 1ox/FRT-фланками. Эту тех-
нологию сразу же облюбовали иммунологи и особенно нейробиологи: она позволяет
наблюдать за взаимоотношениями клеток в сложных сетях. Например, видеть, куда
тянется аксон конкретного нейрона. Национальный институт здоровья (США.) даже
собрал специально для нейробиологов внушительную коллекцию мышей (NIH
Blueprint Cre Driver mice) с условным включением синтеза рекомбиназы Сге. По-
хожих мышей использовали для уточнения механизма развития синдрома Ретта и в
эпопее по вычислению источника возобновления пула р-клеток поджелудочной же-
лезы — выбирали между стволовыми и уже зрелыми клетками.
Еще больше возможностей дало сочетание этих рекомбиназ с инженерными нук-
леазами. Сейчас есть мыши, которые под контролем Cre-lox-включателя экспрес-
сируют ген Cas9. Введи только вектор, кодирующий Cre-рекомбиназу и нужный
РНК-гид, — и получи отредактированного зверька. А еще есть те, что Cas9 (но
не РНК-гид) синтезируют постоянно. Подобные «полуфабрикаты» позволяют редак-
тировать гены быстро и мультилокусно. Более того, сейчас с помощью мышей не
сложно получать модели конкретных пациентских мутаций. Крупнейшую базу нока-
утных мышей и линий эмбриональных стволовых клеток создал Международный кон-
сорциум нокаутных мышей (IKMC). Ученые теперь могут воспользоваться коллекци-
ей из более чем 20 000 нокаутированных генов. А если захотят постараться сами
— вооружиться инженерными нуклеазами и поколдовать над стволовыми клетками и
бластоцистами, — то смогут утереть нос создателям мышиных эмбрионов с крыси-
ными глазами, сердцами и т.п. Но не повинуясь извращенному чувству юмора, а
исключительно ради светлого будущего трансплантологии...
Благодаря развитию технологий таргетинга генов стало массовым создание не
только мышиных моделей, но и изогенных моделей человеческих болезней (ИМЧБ).
Такие системы представляют собой линии нормальных клеток, геном которых нуж-
ным образом модифицируют. В результате можно легко сравнить мутантный и ис-
ходный фенотипы. Эти модели называют «пациент в пробирке», потому что они
воспроизводят in vitro конкретные мутации конкретных генов при конкретном за-
болевании у конкретного пациента (группы пациентов). ИМЧБ позволят отчетливее
связать генотип с фенотипом, а затем перейти к индивидуальному подбору тера-
пии и, возможно, преодолеть стагнацию в разработке новых лекарств против тя-
желых хронических заболеваний типа рака. Фармкомпании несколько охладели к
этому занятию: они осознали тщетность собственных усилий в рамках традицион-
ных технологий, потеряв огромные деньги на разработке и испытаниях провальных
продуктов. Однако новый, дискретный подход обещает оптимизировать затраты,
потому что каждый препарат можно ориентировать только на группу пациентов с
определенным генотипом и, соответственно, ожидаемой реакцией на лечение. Ком-
пания Horizon Discovery, например, построила редактирующие платформы на осно-
ве rAAV, CRISPR-Cas9 и ZFN и с их помощью создает изогенные нокаут/нокин-
линии. Они уже не раз помогали разобраться, пациенты с какими мутациями отве-
тят на противоопухолевые препараты, а какие — нет.
Д Нокдаун (сайленсинг) гена — подавление его экспрессии на уровне транс-
крипции или трансляции. В первом случае чаще используют «мертвый» Cas9 или
другие сиквенс-специфические безнуклеазные белки: они могут и сами мешать со-
бираться транскрипционному аппарату, а могут работать в сшивке с репрессора-
ми. Во втором случае обычно полагаются на блокирование связывания трансляци-
онного аппарата с мРНК или на разрушение этой мРНК (либо микроРНК). То есть,
в отличие от нокаута, нокдаун не предполагает внесения изменений в ДНК. А по-
тому экспрессия гена практически никогда не подавляется на 100%. Эта особен-
ность даже породила одно из основных правил генотерапии: если с болезнью по-
могает справляться нокдаун какого-то гена, нужно обязательно искать пути его
нокаута. С другой стороны, с помощью нокдауна можно изучать функции генов,
нокаут которых был бы летальным. Вторая проблема посттранскрипционного нок-
дауна — высокий процент off-target-событий.
Для подавления функции гена на посттранскрипцонном уровне чаще всего ис-
пользуют два механизма:
■ антисмысловой (antisens) — комплементарное связывание РНК-мишени синтети-
ческим антисмысловым олигонуклеотидом. Исходы такого контакта зависят от
типа антисенс-молекулы (рис. 33) . Последняя представляет собой не обычную
последовательность нуклеотидов, а полностью или частично модифицированную
химически — для защиты от нуклеаз и повышения сродства к мишени. Один из
представителей таких олигонуклеотидов — морфолино. Морфолиновые олигонук-
леотиды широко используют, например, для изучения эмбриогенеза животных;
■ РНК-интерференцию (РНКи) — подавление функции гена с помощью нуклеазы
Argonaut и ее РНК-гида, который комплементарно взаимодействует с участком
мишени (рис. 34). Обычно речь идет о блокировании трансляции с РНК-мишени
либо ее разрушении аргонавтом6. В этом случае нуклеаза и РНК-гид работают
в составе комплекса RISC. Однако сайленсинг возможен и за счет локальной
компактизации хроматина в области гена-мишени. Для этого аргонавт с РНК-
гидом внедряются в другой молекулярный комплекс, RITS, и направляют к ДНК-
мишени ферменты модификации хроматина. РНК-гидом служит микроРНК, если
речь идет о естественной РНКи у животных, или короткая интерферирующая РНК
(киРНК, siRNA) , если гид синтезировали и ввели извне. (Вообще, микроРНК-
аналоги растений тоже называют киРНК, а отличаются они исключительно био-
генезом .) С помощью РНКи изучают функции генов многих организмов, включая
растительные.
Эти механизмы различаются тем, что киРНК изначально двухцепочечные и рабо-
тают в в комплексе с белками, а антисенс-олигонуклеотиды одноцепочечные и
действуют единолично. РНКи — естественный способ регуляции экспрессии генов и
защиты эукариот от патогенов, и его считают более эффективным инструментом
нокдауна. Помимо исследований, РНКи используют для создания интересных расти-
тельных форм: например, картофеля, убивающего колорадского жука или гипоал-
6 https://www.youtube.com/watch?v=cK-OGBl_ELE
лергенных помидоров.
МОРФОЛИНО
МММ
трансляция
ХГ
°=p-N;
o=p-n'
блокирование зоны
старт-кодона
блокирование
сплайс-сайта
-• ним
Г^ПМРР/ S'-XXXXnnnnnnXXXXX
РНКаза Н
-К*
Рис. 33. Нокдаун гена с помощью антисмысловых олигонуклеотидов. Син-
тетические антисенс-олигонуклеотиды состоят из 15-25 звеньев. «Гэп-
меры» и «миксмеры» — химерные ДНК-цепочки из обычных (n) dNTP и хи-
мически модифицированных (X) нуклеотидов. Благодаря ДНК-природе оли-
хюнуклеотида активируется деградация РНК-мишени РНКазой Н. В случае
морфолино и прочих «запредельно синтетических» молекул этот путь не
работает.
Введение в клетку
временный
сайленсинг генов
ШКА
стабильный
сайленсинг генов
мшРНК
плазм ида, кодирующая мшРНК
Внутри клетки
нфекция ^*"—*^ л
интеграция и стабильная
экспрессия
(Ш
t
%
включение киРНК в
RISC
нарезание РНК на более
короткие фрагменты (20-25 н)
АЛЛА.
взаимодействие с |
комплементарной мРНК \
A^V)00C?0CX)aAA/V
деградация
"пассажирской"
цепи киРНК
ААЛлЛЛЛ^
АЛЛА
I
деградация мРНК
блокирование
трансляции
I
метилирование
промоторной ДНК или
некоторых гистонов
y\/w yvw
компактизация
хроматина,
блокирование
транскрипции
Рис. 34. Нокдаун гена с помощью РНК-интерференции. В клетку РНК-гид
(короткую интерферирующую РНК, киРНК) можно вводить как в готовом
виде, так и в виде предшественника, мшРНК (малой шпилечной РНК) , или
же кодирующих их генов. Экспрессия их может быть постоянной, а может
включаться, например, рекомбиназой Сге и навечно выключаться ее кол-
легой, Flp. Именно так построена GRIM, экспрессионная платформа «для
чайников». Чтобы уж не обижать третью SSR, для вставки генов разных
киРНК в GRIM предусмотрели лямбда-фаговые att-сайты. В общем случае
киРНК может образовываться разрезанием рибоэндонуклеазой Dicer как
одноцепочечной шпилечной РНК (синтезируемой с вектора, содержащего
нужные инвертированные повторы), так и простой двухцепочечной РНК.
Далее киРНК может включиться в два разных молекулярных комплекса,
RISC или RITS, и направлять их к подавляемой цели. Каталитической
единицей в двух комплексах служит эндонуклеаза Argonaut. Левый путь,
блокирующий трансляцию РНК-мишени, изучен гораздо лучше правого, по-
давляющего транскрипцию с помощью рекрутирования модификаторов хро-
матина .
Существуют и более экзотические (пока) способы сайленсинга генов:
■ расщепление специфических РНК их же «сородичами» — знаменитыми каталитиче-
ски активными РНК, природными или инженерными рибозимами, которые при со-
ответствующей структуре могут прибегать и к саморазрезанию;
■ воздействие на рибопереключатели (riboswitch) — 5f-некодирующие концевые
фрагменты мРНК, которые реагируют на взаимодействие со своими лигандами
(разными малыми молекулами) резким изменением конформации, чем препятству-
ют либо трансляции, либо сплайсингу, либо даже продолжению транскрипции
собственного гена;
■ контроль экспрессии с помощью аптазимов — синтетических гибридов рибозимов
с рибопереключателями, которые саморазрезаются при связывании с лигандом.
Если кодирующую их ДНК (всего около 100 п.н.) встроить в интересующий ген
(например, вирусный), то транскрипт образовавшейся химеры «по команде»
должен будет самоуничтожиться.
Все эти РНК очень интересны фундаментальной науке и потенциально пригодны
для конструирования биосенсоров и терапевтических манипуляций. Судя по всему,
РНК-убийцы способны работать точнее РНК-наводчиков.
Коррекция работы генов
в терапевтических целях
Разумеется, исправлять работу генов можно у любых организмов, но, руково-
дствуясь эгоистическими побуждениями, затронем здесь только человека и только
общие принципы, проиллюстрировав их несколькими примерами: как-никак более
2000 раз, начиная с 1989 года, генно-терапевтические препараты добирались до
клинических испытаний, а уж сколько их еще лечит культуры клеток и грызунов,
никто не считал.
На первый взгляд кажется странным, что из тысяч разработок на рынок вышли
единицы. Но генная терапия до сих пор рассматривается как технология экспери-
ментальная и потому требующая особого контроля и бдительности. Первые неуда-
чи, связанные с развитием серьезных, иногда смертельных, иммунных реакций и
новообразований, многому научили и разработчиков, и регуляторов. Сейчас го-
раздо тщательнее подходят к вопросу безопасности, и самые сомнительные препа-
раты редко доходят до тестов на человеке. Кроме того, изменились векторы и
способы их конструирования, появилась возможность редактировать геном прямо в
клетках. В общем, у новых препаратов при правильном дизайне терапии гораздо
больше шансов добраться до потребителя.
Итак, как же можно исправлять структуру и/или экспрессию генов в клетках
человека?
Д Делать это можно как в самом человеке (in vivo), так и вне его тела (ех
vivo) , с последующим введением модифицированных клеток в организм (рис. 35) .
В первом случае эффективность всей затеи сильно зависит от успешности достав-
ки терапевтической конструкции (ТК) в нужные клетки. Несложно доставлять ТК с
током крови в печень и инъекциями — в стекловидное тело глаза, клетки кожи,
мышц и опухолей.
Редактирование
in vivo
Редактирование exvivo
редактирование генома
клональная экспансия
1
I реинфузия
упаковка редактирующих
реагентов в вектор
^СД^ТИЦИРОВ.АНМЫГ
L
*
Г(К
т
K./lCTK'/i ♦
редактирование
гл - - — - - —
генома
редактирование генома
дифференцировка
-+^ш<
перепрограммирование ^^В ^^р
ИП(К
Рис. 35. Альтернативные подходы к редактированию человеческого гено-
ма и генетической терапии в целом. ГСК — гемопоэтические стволовые
клетки; ИПСК — индуцированные плюрипотентные стволовые клетки.
Во втором случае ограничен выбор подходящих клеток, и есть определенные
сложности/риски манипуляций с ними, потому что большая их часть принадлежит к
стволовой братии. Т-клетки больше подходят для иммунотерапии: борьбы с инфек-
циями, аутоиммунными реакциями, злокачественными заболеваниями крови. Модифи-
цируют ex vivo как «свои», так и «чужие» клетки. «Свои» не провоцируют иммун-
ный конфликт, но трудно реализовать полный терапевтический цикл, особенно ес-
ли у пациента нужные клетки убиты химиотерапией или живет он на Камчатке, а
клетки редактируют в Британии. Поэтому удобнее было бы использовать «обезли-
ченные» генно-инженерным путем донорские клетки. Так случилось, что оба одоб-
ренных FDA генно-терапевтических подхода предполагают именно ex vivo модифи-
кацию. Они предназначены для лечения В-клеточных лейкозов/лимфом натравлива-
нием измененных Т-лимфоцитов пациента на его же вышедшие из-под контроля В-
клетки (CAR-технология). Этот подход уже успел спасти человеческие жизни.
Д Вносить изменения в структуру генома сейчас можно классическим способом
и геномным редактированием.
■ «Классика» — это когда вектор с ТК какое-то время поддерживается в клетке,
экпрессируя эту ТК, или обеспечивает ее встраивание в геном по механизму,
характерному для векторного вируса/транспозона, или же гомологичной реком-
бинацией7 . Такой подход при правильном выборе болезни и вектора может да-
вать обнадеживающие результаты. Например, компания uniQure довела до за-
вершения II фазы клинических испытаний г AAV-конструкцию, экспрессирующую
ген фактора IX свертывания крови, то есть предназначенную для лечения ге-
мофилии В. Но всегда есть риск «провалиться» уже на финише или даже в кон-
кретной стране. Таких примеров масса, а один из самых нашумевших — проти-
вораковый Advexin, аденовирусный вектор со «здоровым» геном опухолевого
супрессора р53. Одобрения выведения на рынок он не получил ни в США, ни в
Европе, зато в Китае его аналог Gendicine еще в 2003 году разрешили приме-
нять в дополнение к стандартной терапии плоскоклеточных карцином.
■ Геномное редактирование — это когда роль ТК выполняют программируемые нук-
леазы или нуклеазы вкупе с донорной ДНК, предназначенной для встраивания в
геном в точке разреза. Нуклеазы вносят в клетки в виде встроенного в век-
тор гена, мРНК или готового белка. Два последних способа сами по себе ог-
раничивают время работы фермента, а значит, и нецелевое кромсание ДНК. Ес-
ли говорить об интеграции ТК в геном, то редактирование — более прецизион-
ный подход, чем «классика». О процентах непопаданий, омрачающих применение
нуклеаз, при классическом подходе можно было только мечтать. С помощью
ZFN, TALEN и CRISPR-Cas9 уже пробовали редактировать геном человека и ех
vivo, и in vivo. Однако активность гомологичной рекомбинации остается «на
совести» клетки, и влиять на нее можно в очень ограниченных пределах.
Д Для доставки ТК к месту работы нужно выбрать одну из множества векторных
систем (табл. 3). Для терапии in vivo больше подходят вирусные векторы, для
ex vivo — разные, потому что можно использовать электропорацию. Особенности
векторов для млекопитающих и требования к ним мы приводили вначале. Добавим
только, что несколько лет назад для этих же целей начали тестировать бакуло-
вирусы. В отличие от клеток своих природных хозяев, насекомых, они не повреж-
дают клетки человеческие. Правда, в последних не работает главный бакулови-
русный промотор polh, и вообще не всё пока ясно в общении этих разнородных
биосистем. Зато показано, что инъекции бакуловирусных векторов в неделящиеся
клетки (например, мозга или мышц) — вполне эффективный способ доставки транс-
генов в организм позвоночных.
Табл. 3. Векторы для генетической терапии,
участвовавшие в клинических исследованиях.
Векторная система
Аденовирусы
AAV
Ретровирусы
«Голая»/плазмидная ДНК
Лентивирусы
Вирус осповакцины
Вирус простого герпеса
Поксвирусы
другие
Всего (к марту 2017)
Число испытаний
505
173
449
414
144
125
89
70
440
2409
%
21
7,2
18,6
17,2
6
5,2
3,7
2,9
18
7 https://www.youtube.com/watch?v=CMFUbSfUEYk
Если же говорить об укрощении неконтролируемо делящихся клеток, то есть о
борьбе с опухолями, то сам вектор может быть эффективной ТК (рис. 36). К та-
кому векторному спецназу, избирательно уничтожающему изнутри только раковые
клетки, относятся онколитические рекомбинантные адено- и герпесвирусы. Первым
одобренным FDA вирусным онколитическим препаратом стал Imlygic, созданный на
основе рекомбинантнохю герпесвируса и предназначенный для введения в клетки
меланомы.
нормальная
клетка
Л
вирусная инфекция
репликации вируса нет
-< L
онколитическим
аденовирус
(CRAdV)
раковая
клетка
специфичные для рака репликация вируса
генетические изменения лизис клетки
инфицирование соседних
Рис. 36. Принцип избирательного уничтожения раковых клеток рекомби-
нантным онколитическим вирусом.
Еще одно завоевание последних лет — терапевтические транспозонные системы
типа Спящей красавицы (Sleeping Beauty, SB), обеспечивающие высокую эффектив-
ность интеграции и стабильную экспрессию ТК. Пока они лучше проявили себя в
модификации изолированных стволовых клеток и в CAR-инженерии Т-клеток. К этой
системе еще много вопросов, но она постоянно совершенствуется и в отношении
некоторых патологий уже добралась до клинических исследований. В частности,
европейский консорциум TargetAMD в 2017 году объявил о старте 1а/11б фаз ис-
пытаний SB-конструкции, экспрессирующей ген фактора пигментного эпителия
(PEDF), для лечения неоваскулярной макулярной дегенерации (влажной макулоди-
строфии). Это часто встречающееся после 50 лет заболевание связано с наруше-
нием баланса про- и антиангиогенных стимулов. Гиперпродукция VEGF вызывает
рост неполноценных сосудов под сетчаткой, которые нарушают ее нормальную ар-
хитектуру и вызывают дегенерацию клеток пигментного эпителия (КПЭ), а это ве-
дет к необратимой потере центрального зрения. PEDF, секретируемый КПЭ, проти-
водействует ангиогенезу, но после инъекции долго в глазу не живет. Простое
замещение нерабочих КПЭ здоровыми эффекта не дает: видимо, они не обеспечива-
ют нужный для компенсации развитой патологии уровень PEDF. Поэтому TargetAMD
решил попробовать отобрать у пациента живые КПЭ, трансфицировать их SB-
вектором, который организует гиперэкспрессию фактора, и вернуть в сетчатку.
Д Интегрировать ТК можно непосредственно в поврежденный (мутантный) сайт
или в неспецифическую безопасную платформу (genomic safe harbor) — удаленное
от онкогенов и генов опухолевых супрессоров место, где трансген точно ничего
не нарушит, а возможно, и попадет под контроль сильного промотора.
Д Изменять экспрессию генов без вмешательства в структуру ДНК можно с по-
мощью транскрипционных и хроматиновых регуляторов и малых РНК (антисмысло-
вых/интерферирующий). Компания Sangamo Terapeutics, например, пытается кон-
тролировать синтез человеческих белков, участвующих в развитии нейродегенера-
тивных заболеваний, с помощью химерных ZF-транскрипционных факторов (ZFP-TF).
Дальше всего, на доклинический этап, продвинулись пока только в отношении бо-
лезни Хантингтона.
ТК на основе малых РНК уже многократно тестировали на животных и человеке.
Сотни молекул — в основном одноцепочечные антисенсы — потерпели фиаско из-за
проблем с эффективностью или безопасностью, две из трех вышедших на рынок ба-
лансируют на грани, и только нусинерсен, первый препарат для лечения спиналь-
ных мышечных атрофии, пока благосклонно принимается регуляторами разных
стран. Правда, широту его применения ограничивает совершенно неадекватная це-
на. Неплохие перпективы прорисовываются и для некоторых киРНК от амилоидоза.
Интересные платформы для терапевтической РНК-интерференции разрабатывает
компания RXi Pharmaceuticals. Один из ее основателей, Крейг Мелло, пополнил
ряды нобелиатов как раз за открытие этого процесса. В декабре 2017 г. компа-
ния аннонсировала успешное завершение 11 фазы клинических исследований эффек-
тивности молекулы RXI-109 в подавлении кожного рубцевания. RXI-109 — антифиб-
ротическая молекула из класса «самодоставляемых интерферирующих РНК» (sd-
rxRNA), гибрид антисенс-олигонуклеотида и киРНК с разными химическими «при-
садками» в структуре. Идея совместить два типа малых РНК в одной структуре
возникла не случайно: одноцепочечные антисенсы легче проникают в клетку, а
вот киРНК эффективнее подавляют мишень. RXI-109 должна интерферировать с мРНК
CTGF — фактора роста соединительной ткани, участвующего в заживлении ран. Ги-
перэкспрессия его гена отмечена при фиброзах разных тканей, включая кожу и
сетчатку, поэтому его сайленсинг может снизить интенсивность рубцевания после
хирургических вмешательств и при неоваскулярной макулярной дегенерации. В от-
ношении последней тестируют инъекции RXI-109 в стекловидное тело.
Другие коллективы направляют усилия на борьбу с неугодными микроРНК, участ-
вующими в патогенезе сердечно-сосудистых, онкологических и даже инфекционных
заболеваний. Но здесь всё еще сложнее. Вроде бы синтезировать подходящий «ан-
тимир» (anti-miR) несложно, но даже точное попадание в цель может повлечь
плохо предсказуемые последствия, потому что одна микроРНК может регулировать
сразу несколько сигнальных каскадов. И без достаточного багажа знаний о сетях
человеческой РНКи новая технология непременно даст старый результат — «одно
лечим, другое калечим». Более того, организм — настолько тонкая система, что
на эффективность сайленсинга может влиять множество факторов. Пример «кардио-
логического» anti-miR-208a, испиваемого на животных моделях, показал, что те-
рапевтический исход заметно зависит, например, от силы и вида испытываемого
организмом стресса (заболевания).
Интересными мишенями терапии считают рибопереключатели, а инструментами —
рибозимы. Идеальными мишенями рибозимов могли бы стать, например, транкрипты
онкогенов в раковых клетках и РНК-вирусы. Конечно, чтобы продлить жизнь рибо-
зимов в организме, их, как и прочие РНК, химически модифицируют.
Д Контролировать трансмиссивные болезни можно генотерапией... членистоно-
гих. С помощью генной инженерии можно запретить им передавать инфекционных
агентов людям. Один из потенциально пригодных для этого подходов — gene drive
(«продвижение гена»), основанный на грубом нарушении законов наследования му-
тагенной цепной реакцией (МЦР). Ее принцип таков: в эмбрион животного вводят
вектор с кассетой, кодирующей CRISPR-Cas9 и РНК-гид, и «плечами гомологии» —
чтобы заставить саму кассету встроиться в нужное место хромосомы. То есть, в
отличие от обычного редактирования, при МЦР в геноме остается не терапевтиче-
ский ген, а сам хирургический инструмент. Он продолжает оперировать и оккупи-
рует в том же месте гомологичную хромосому (второй аллель), а передаваясь по-
следующим поколениям, продолжает экспансию. Простое отключение гена можно за-
менять инсерцией трансгена. Так самораспространяться могут, например, детер-
минанты устойчивости к возбудителю болезни или гены популяционного контроля.
МЦР теоретически пригодна для борьбы с массовыми «комариными» инфекциями типа
малярии, лихорадки Денге и лихорадки Зика. Другой, менее радикальный подход,
основан на РНК-интерференции. Эффекторные РНК против возбудителя лихорадки
Рифтовой долины, закодированные в бакуловирусных векторах, успешно опробовали
в клетках насекомых кенийские биологи.
Q Предупреждать развитие тяжелых генетических и мультифакторных болезней и
их распространение в популяциях можно исправлением ошибок в ДНК клеток заро-
дышевой линии. Вернее, пока почти везде нельзя. А где можно, то ненадолго —
модифицированному эмбриону больше 1-2 недель развиваться не дадут. Как утвер-
ждают авторы одной из первых работ, проведенных с человеческими эмбрионами,
такой инструмент, как CRISPR-Cas9, при своевременной доставке может вполне
сносно ликвидировать гетерозиготные мутации, потому что в клетках зародышевой
линии HDR-путь залечивания разреза преобладает над NHEJ.
Щ Производить генно-терапевтические средства можно только в специально
сертифицированных заведениях, где исключено поедание бутербродов над эппен-
дорфами8.
Получение промышленно
важных организмов
Это уже чистейшей воды биотехнология. Конечной целью здесь могут быть сами
организмы с заданными свойствами или же биопрепараты, полученные с их помо-
щью. Модифицировать можно привнесением чужеродных генов, коррекцией собствен-
ных либо сочетанием этих подходов. Практически все организмы или их изолиро-
ванные клетки могут служить экспрессионными системами для наработки рекомби-
нантных белков и других ценных веществ, и такое производство обычно выгоднее
химического синтеза. Фармацевтические биопрепараты чаще получают в клетках
млекопитающих (рис. 37) . В этом списке преобладают моноклональные антитела,
за ними следуют гормоны и факторы роста.
• Е. coli
Ф Дрожжи
Линии клеток
насекомых
Линии клеток
млекопитающих
# Трансгенные
растения и
животные
Рис. 37. Процент фармпрепаратов, производимых в разных биосистемах.
https://www.youtube.com/watch?v=QJlhi9pfmwE
Особенности биосистем, с которыми работают биотехнологи, мы уже рассмотре-
ли. Поэтому просто приведем примеры их использования.
■ Е. coli открыла эру генно-инженерной промышленности, но поскольку возмож-
ности бактерий ограничены, в ней производят не особо сложные белки и низ-
комолекулярные вещества: ферменты, гормоны, интерфероны, аминокислоты,
терпеноиды, неприродные спирты, препараты «Луцентис», «Кинерет» и некото-
рые другие. Отлично подходит она для наработки эндонуклеаз рестрикции и
полимераз: чем создавать условия для выращивания разнообразных «-филов»,
гораздо легче клонировать и экспрессировать ген их уникального фермента в
понятной и неприхотливой Е. coli. Но среди бактерий есть продуценты и по-
лучше, правда, их специализация обычно уже. Например, эффективным произво-
дителем аминокислот считают Corynebacterium glutamicum, а антибиотиков —
Streptomyces spp. Грамположительные организмы перспективны для синтеза и
других фармбелков, поскольку умеют выводить их в среду. Зато грамотрица-
тельные Pseudomonas spp. с модифицированными метаболическими путями могут
деградировать нефтепродукты и другие загрязнители. Е. coli тоже еще может
удивить: метаболические инженеры сумели биоинформатически просчитать ее
синтетический потенциал и уже строят планы, как его реализовывать. А неко-
торые проблемы с синтезом чужеродных белков уже научились решать оптимиза-
цией кодонов или вообще «в индивидуальном порядке» — подстраивать штамм
под конкретный белок.
■ Дрожжи в производстве некоторых веществ конкурируют с кишечной палочкой.
Но инсулина, например, мало не бывает, и потребность в нём, к сожалению,
постоянно растет. Инсулин и аналоги составляют основную нагрузку на дрож-
жевую биофабрику. Также на ней синтезируют человеческий сывороточный аль-
бумин, гирудин, трансферрин и некоторые вакцины.
■ В клетках насекомых чаще всего производят компоненты диагностических реак-
тивов, человеческих и ветеринарных вакцин. В системе «клетки насекомых —
бакуловирусы», в частности, получают вакцину «Церварикс» против высокоон-
когенных папилломавирусов человека. Возможно, система сможет вплотную при-
близиться к стандартам формирования белков, заданным млекопитающими, если
удастся подавить в ней всего одну биохимическую реакцию. Тщательно прора-
ботаны и давно выведены на рынок бакуловирусные «зеленые инсектициды» —
вирусные биопрепараты для борьбы с садово-огородными вредителями. Вирусы в
них могут быть природными или инженерными. Первые более устойчивы к факто-
рам среды, потому что не лишены гена полиэдрина, но крайне избирательны и
работают медленнее, чем их рекомбинантные собратья, снабженные генами бо-
лее смертоносных биотоксинов. По сравнению с химическими пестицидами баку-
ловирусные более чувствительны к природным влияниям, но более селективны и
безопасны для человека и среды.
■ Генная инженерия растений преследует цели повышения их устойчивости к вре-
дителям, болезням и неблагоприятным факторам среды, а также улучшения их
потребительских свойств — пищевой ценности, вкуса, сохранности плодов. Мо-
дифицированных растений и продуктов из них полным полно на мировом рынке,
их выращивают в десятках стран мира. Больше всего культур с приобретенной
устойчивостью к гербицидам, болезням и вредителям: картофель, соя, кукуру-
за , томаты, канола, тыква, папайя, табак... Растения можно использовать и
как фабрики по производству антител, вакцин и лекарств. Пионером отрасли
стала морковь, вернее, культура ее клеток. Вырабатываемую в ней рекомби-
нантную глюкоцереброзидазу израильская компания Protalix превратила в пре-
парат Elelyso для компенсации наследственного дефицита этого фермента при
болезни Гоше. С 2012 года препарат начали допускать к применению в разных
странах. Несколько похожих молекул Protalix проходят II или III фазу кли-
нических исследований. Среди их целей — болезнь Фабри, муковисцидоз и ау-
тоиммунные патологии, в том числе кишечные.
■ Генная инженерия животных решает задачи совершенствования биолого-
медицинских исследований, повышения устойчивости сельскохозяйственных жи-
вотных к болезням (например, прионным инфекциям и маститам), улучшения их
продуктивных и репродуктивных качеств, синтеза биопрепаратов и даже защиты
окружающей среды. С крупными животными так вольно, как с растениями или
микробами, не обращаются. Сюда вмешивается множество административных,
технических и этических факторов, особенно если животное готовят к донор-
ству. Этические препятствия могут быть разными: одни волнуются, что свиней
и других интеллектуальных животных придется выращивать на убой, другие
брезгуют, третьи боятся стать немножко свиньей.
В научных лабораториях за человека отдуваются в основном мелкие животные,
обезличенные названием «модель». Червей, дрозофил, грызунов модифицируют, как
угодно, но они не покидают лабораторию. Если говорить о сельскохозяйственных
животных, то пока самый безопасный и принимаемый регуляторами генно-
инженерный подход — использование трансгенных молочных желез в качестве био-
фабрик по производству лекарств. АТгуп — первый препарат, полученный с помо-
щью генетически-модифицированного животного и доступный в Европе с 2006 года,
а в США. — с 2009. Производят его rEVO Biologies и коза. Без видимого ущерба
для здоровья в ней экспрессируется человеческий ген антитромбина, потому в ее
молоке появляется антикоагулянт, необходимый для предупреждения тромбоэмболии
у людей с наследственным дефицитом антитромбина. Из молока кроликов сейчас
выделяют рекомбинантный С1-ингибитор протеаз (Ruconest, Pharming) для борьбы
с приступами наследственного ангионевротического отека — состояния, обуслов-
ленного дефицитом этого белка и грозящего смертью от удушья.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Полвека назад появились первые рекомбинантные ДНК, разделившие биологиче-
скую методологию на «до» и «после», а общественное мнение на «за» и «против».
Без генной инженерии, сформировавшейся вокруг технологий рекомбинантных ДНК,
не было бы ни современной биологии, ни современной медицины. Ее появление бы-
ло абсолютно закономерным, потому что человек хотел и хочет познавать мир,
делать его лучше и жить здоровым, пока не надоест. Просто в тот момент объем
знаний и технологий достиг критического значения. С тех пор в отрасли случа-
лись большие и маленькие революции, и чем эффективнее становились технологии,
тем активнее заметная часть общества им сопротивлялась. Но это не удивитель-
но: ученые сами решили обсуждать их с населением, в большинстве своем одно-
временно узнавшим о рождении генной инженерии и существовании генов — всё со
слов СМИ разного уровня компетентности.
До этого вряд ли кто-то страдал от первобытного страха перед изменением
ДНК, хотя мутагенез давно был в ходу: модифицированная еда в горле не застре-
вала, сеансы рентгенотерапии, косметика с радием и солнечные ванны настроения
не портили. Случайный мутагенез — случайные последствия. Парадоксально, но
испуг вызвало как раз изобретение инструментов, способных свести случайность
к минимуму. Истерия по поводу самых избирательных и эффективных из них — ин-
женерных нуклеаз — особенно показательна. И здесь, наверное, во многом вино-
ваты СМИ и система образования, не способная дать представление о принципах,
на которых основана жизнь. Знать формулы цветков — это прекрасно, но если че-
ловек понятия не имеет, как работает его организм и что гены он глотает с пи-
щей постоянно, он беззащитен перед манипуляторами. Давно известно, что разные
типы клеток живых организмов, несмотря на одинаковые ДНК-инструкции, работают
по-разному, и виной тому разные эпигенетические настройки. Но оказалось, что
и сами инструкции в процессе жизни меняются, причем как в стволовых, так и в
зрелых, постмитотических клетках, благодаря чему наши геномы мозаичны. Это
происходит даже без участия внешних или внутренних мутагенов. Мутации возни-
кают постоянно в ходе репликации и транскрипции, то есть при делении клетки и
активном «считывании инструкций». Например, подсчитано, что при каждом деле-
нии клетка, помимо прочих поломок, должна ремонтировать 20-40 двухцепочечных
разрывов, а индивидуальные нейроны коры человеческого мозга могут различаться
примерно 1 500 нуклеотидами.
Везде обсуждается неидеальная специфичность инженерных нуклеаз, но далеко
не все в курсе, что бывает сложно установить, а нуклеаза ли это напортачила,
секвенирование или сама жизнь? Однако кто бы это ни сделал, вероятность не-
благоприятных последствий всё-таки мала. Это очевидно, потому что при такой-
то мутационной нагрузке мы иногда умудряемся справлять вековой юбилей. Конеч-
но, если говорить о генотерапии, любой дополнительный риск не нужен, поэтому
сейчас главное — продолжать настраивать инструменты, совершенствовать кон-
троль их работы и разбираться в сложных схемах молекулярных взаимодействий.
Но даже благодаря не самым новым техникам геномной модификации мы имеем мно-
жество модельных систем, продуцентов биопрепаратов, устойчивых растений и не-
сколько генно-терапевтических средств. Иными словами, мы сильно продвинулись
в фундаментальных исследованиях, уже едим ГМ-продукты, лечимся рекомбинантны-
ми белками и потихоньку вползаем в эпоху медицины, способной сражаться не с
симптомами, а причинами болезней.
Разное
ЦВЕТНАЯ НЕОРГАНИКА
Морозова И.М.
Чёрный
Есть на свете и такие цвета, которым не нашлось места в радуге. Это, напри-
мер, белый и чёрный. Вещество выглядит белым, если отражает весь спектр види-
мого света (при этом, заметьте, оно может поглощать в других диапазонах:
ультрафиолетовом, инфракрасном. . .) . А если вещество поглощает весь видимый
спектр, то оно - чёрное.
Чёрные вещества черны в разной степени. Наиболее чёрной является сажа -
признанный эталон «черноты», она способна поглощать до 99 % падающего на нее
света. Распространённая чёрная краска «сажа газовая» делается как раз на ос-
нове сажи.
Часто говорят «чёрный, как уголь». Но уголь бывает разный. Самый древний
уголь, содержащий наибольшее количество углерода - около 95 % - антрацит. Это
вещество, вроде бы чёрное, имеет стальной блеск (рис. 8.1).
Гагат - разновидность каменного угля - выглядит более чёрным, хотя содержит
меньше углерода (для каменных углей доля углерода составляет 75 - 95 %) . Га-
гат легко обрабатывается, хорошо полируется, благодаря чему широко применяет-
ся для мелких ювелирных поделок.
А название «бурый уголь» говорит само за себя. Это наиболее молодой из уг-
лей, содержание углерода в нем 65 - 75 %. Он уже не чёрный, а бурый!
Рис. 8.1. Антрацит (слева) и гагат.
Какое же вещество самое чёрное? В 2004 г. таковым считался фосфид никеля
Ni3P, он был даже занесен в Книгу рекордов Гиннесса. Однако в 2008 г. был ус-
тановлен новый рекорд. Американские учёные вырастили тонкую плёнку из верти-
кальных углеродных трубочек, которая практически полностью поглощает свет -
на 99,955 % (рис. 8.2)! Диаметр таких трубочек - от долей нанометра, поэтому
их и называют «нанотрубки». А длина нанотрубки составляет от десяти до не-
скольких сотен микрометров.
Чёрное вещество, менее близкое к идеалу - графит (рис. 8.3). Графит погло-
щает около 95 % падающего света. Из графита делают не только грифели простых
карандашей, но и применяют для изготовления электродов (благодаря хорошей
электропроводности), смазочных материалов (благодаря легкому скольжению слоев
друг относительно друга), термостойких изделий (понятно благодаря чему) и
т.д.
Рис. 8.2. Самое чёрное вещество Рис. 8.3. Образец графита
Природный аморфный углерод - шунгит - иногда считают разновидностью графита
(рис. 8.4). Однако на самом деле он представляет собой смесь разных аллотроп-
ных модификаций углерода, небольшие участки структур которых соединены аморф-
ным углеродом. Шунгит используется, например, в фильтрах для воды и в качест-
ве отделочного материала. На слуху также целебные свойства шунгита.
Рис. 8.4. Шунгит
Что ещё чёрного есть на белом свете, кроме углеродных материалов? Во-
первых, оксиды. Со школьной скамьи всем известен чёрный оксид меди (II) СиО
(рис. 8.5).
Рис. 8.5. Слева - образование СиО при нагревании осадка гидро-
ксида меди Си(ОН)2 справа - СиО, сформованный для удобства ис-
пользования в маленькие палочки.
Другой оксид из школьной программы - конечно же, пиролюзит Мп02, набивший
ученикам оскомину как катализатор разложения пероксида водорода (катализато-
рами того же самого являются чуть ли не все соединения переходных металлов;
чем авторам учебников так нравится диоксид марганца?) Пиролюзитом называется
соответствующий минерал (рис. 8.6). Видно, что не вся порода однородна. Там,
где цвет чернее, находится Ып02. В лаборатории, как правило, используют поро-
шок диоксида марганца.
Рис. 8.6. Минерал пиролюзит и порошок диоксида марганца.
Не только ферромагнитными свойствами, но и чёрным цветом известен смешанный
оксид железа Fe304 - феррит железа (II) Fe11 (FeIi:n02) 2, называющийся также маг-
нетит. На фото (рис. 8.7) можно наблюдать и то, и другое свойство - нитевид-
ные кристаллики выросли, повторяя форму магнитных силовых линий.
Гематит Fe203 - одна из главнейших железных руд. Он бывает разных цветов -
от красного (как и надлежит соединениям железа (III)) до чёрно-стального. Из
него не только добывают железо, но и делают украшения (см. рис. 8.7).
Рис. 8.7. Магнетит (слева) и гематит.
А вот один из чёрных оксидов, про который вы наверняка не знали - оксид ва-
надия V203 (рис. 8.8). Это вещество применяется, например, в терморезисторах
(полупроводниковых изделиях, сопротивление которых сильно зависит от темпера-
туры) .
Рис. 8.8. V203
На очереди - сульфиды. Чёрным цветом обладают сульфиды многих металлов. И,
хотя для химического анализа веселее использовать жёлтый сульфид кадмия, на
практике чаще всего доказывают наличие сероводорода с помощью потемнения бу-
мажки, пропитанной раствором соли свинца (II) или меди (II).
Интересно, что эта бумажка скорее буреет, чем чернеет, да и в пробирке со
свежеосажденным сульфидом свинца виден коричневый оттенок (рис. 8.9). Дело в
том, что кристаллики, составляющие такой осадок, очень мелкие. А крупнокри-
сталлический PbS совершенно чёрен. При аккуратном получении он осаждается на
поверхности стакана ровным зеркалом, в которое можно при желании посмотреться
и найти свои родные черты (рис. 8.10).
Рис. 8.9. Мелкодисперсный осадок PbS. Рис. 8.10. «Зеркало» PbS.
В природе PbS встречается в виде минерала галенит, или свинцовый блеск
(рис. 8.11).
Рис. 8.11. Галенит (справа
ческой формы).
- крупные кристаллы характерной куби-
Чёрный цвет имеет и сульфид серебра Ag2S, медленно образующийся при нахож-
дении серебряных изделий на воздухе, содержащем примесь сероводорода. Именно
поэтому серебряные изделия со временем темнеют (рис. 8.12).
Рис. 8.12. Потемневшая по краям серебряная чашечка.
Кристаллический сульфид сурьмы Sb2S3 встречается в виде черного блестящего
минерала с названиями стибнит, антимонит, сурьмяный блеск (рис. 8.13). Это
основной источник сурьмы. Интересно, что аморфный сульфид сурьмы ярко-
оранжевый (вспомните!).
У меди два сульфида - CuS и Cu2S, оба встречаются в природе, и оба чёрные
(рис. 8.14).
Рис. 8.13. Антимонит. Рис. 8.14. Сульфид меди (I).
Как вы уже неоднократно убедились, окраска вещества во многом зависит от
его дисперсности (т. е. степени измельчения) и состояния его поверхности.
Так, аморфный бор может казаться коричневым или почти чёрным (рис. 8.15).
Рис. 8.15. Аморфный бор.
Большинство металлов кажутся нам тёмно-серыми, или светло-серыми, или даже
почти белыми (так мы трактуем в терминах цвета металлический блеск) . Чем
больше отполирована поверхность поликристаллического образца металла или чем
крупнее его кристалл, тем больше он блестит. Но мелкодисперсные порошки ме-
таллов, как правило, чёрные. Сравните блестящую стальную турку и тонкий же-
лезный порошок (рис. 8.16). Обратите внимание, что частички железа в стакане
«встали дыбом». Разгадка проста: стакан стоит на сильном магните, и порошок
выстраивается в его поле по силовым линиям.
В заключение, как всегда, немного неведомого. Чёрные кристаллы комплексного
гексахлорманганата (VI) калия К2[МпС1б] запечатлены на рис. 8.17. Очень похо-
жее и по составу, и по природе, и по виду соединение К[МпС15] видели все, кто
когда-либо получал хлор с помощью перманганата калия и соляной кислоты.
v;
Рис. 8.16. Стальная турка и железный порошок.
Рис. 8.17. К2[МпС1б]
Согласно традиционному уравнению реакции, содержимое колбы для получения
хлора должно обесцветиться:
2КМп04 + 16НС1 = 5С12 + 2МпС12 + 2КС1 + 8Н20,
однако в жизни мы получаем чёрную кашу, консистенцией похожую на грязь,
одним из компонентов1 которой является К[МпС15] :
2КМп04 + 16НС1 = 2К[МпС15] + + ЗС12 + 8Н20
Кроме того, в этой адской смеси содержится, например, Мп02
В реальной системе большинство хлорид-ионов из соляной кислоты идет не на
восстановление перманганата до Мп2+, а на комплексообразование с промежуточ-
ным продуктом реакции - марганцем (IV). Такие комплексы достаточно устойчивы,
и выход хлора получается меньше ожидаемого (сравните уравнения реакций).
Отношение к чёрному цвету в нашей культуре не слишком положительное. Во
многих случаях «чёрный» является синонимом «плохого»: чёрный день, чёрные
мысли, чёрные траурные одежды... Но не всё так грустно! Для японцев, напри-
мер, чёрный цвет - символ благородства, возраста и опыта. И, надеюсь, мы убе-
дили вас, что чёрный цвет бывает очень красивым.
Белый
Если смешать вместе все цвета радуги, то получится не серо-буро-малиновое
разноцветье, а... полное отсутствие окраски! Если вещество отражает или излу-
чает весь спектр видимого света, то оно выглядит неокрашенным. Прозрачные не-
окрашенные растворы или кристаллы мы называем бесцветными, а непрозрачные те-
ла - белыми.
Белых и бесцветных веществ очень много, и нет смысла все их перечислять. Но
стоит заметить, что все они поглощают определенные части солнечного излуче-
ния, причем различные. Если бы мы были какими-нибудь инопланетянами, видящими
в ультрафиолетовом или инфракрасном диапазоне, то белые вещества обрели бы
для нас причудливую окраску. Наша беда в том, что переходы электронов с одно-
го подуровня на другой в этих веществах лежат в областях энергий, которые на-
ходятся за пределами видимого света.
Несмотря на то, что белизна, строго говоря - это синтез всех цветов, в лю-
бом языке существует отдельное понятие «белый цвет». Однако относятся к бело-
му везде по-разному. В европейской традиции белизна ассоциируется с чистотой
и невинностью, белый - цвет свадебного платья. Но в культуре некоторых стран
Азии и Африки белый - цвет траура. А когда-то давно белый и у нас считался
цветом смерти.
Что же бывает идеально белым? Говорят: «белый, как снег». Действительно,
снег и иней, особенно только что выпавшие, создают ни с чем не сравнимое ощу-
щение белизны и свежести (рис. 9.1).
Рис. 9.1. Иней на стекле
Однако, когда великого художника И.Е. Репина спросили: «Какого цвета
снег?», - он убежденно ответил: «Только не белый». И правда, на картинах снег
часто вовсе не белый, взять хотя бы известный «Мартовский снег» Н.Э. Грабаря
(рис. 9.2).
Л
ч '■-.'Vv-.4
'■ *'
; -.г
• '""' ' *»'■
t
'
Ч
4 '
• V
. <
■ \
4 4.
•\ '
\\>
\^r
•-'
V
* i .1
■ ' '' 1
Рис. 9.2. «Мартовский снег».
Восприятие цвета снега зависит слишком от многих факторов: формы и размеров
кристаллов, угла освещения и т. д. Поэтому снег не может являться эталоном
белизны.
Говорят еще: «белый, как мел». Что такое мел? Это карбонат кальция СаСОз в
модификации кальцит. Посмотрим на кальцит разной кристалличности (рис. 9.3) и
при разном освещении (рис. 9.4).
Рис. 9.4. Кальцит при разном освещении.
Рис. 9.3. Образцы кальцита.
И снова нельзя сказать, что это - совершенно белое вещество. Другая поли-
морфная модификация карбоната кальция - арагонит (рис. 9.5) - входит в состав
перламутрового слоя раковин моллюсков, из арагонита сложен жемчуг.
Рис. 9.5. Разные образцы арагонита.
Не будем долго томить читателя: наилучшими эталонами белого являются пиг-
менты, которые так и называются - белила. Свинцовые белила представляют собой
основный карбонат свинца (РЬОН)2С03 (рис. 9.6).
Рис. 9.6. Свинцовые белила.
К сожалению, свинцовые белила (и другие свинцовые краски) постепенно темне-
ют на воздухе, который содержит следы сероводорода, образующегося при разло-
жении органических остатков. Виновник потемнения - чёрный сульфид свинца:
(РЬОН)2С03 + 2H2S = 2PbS + 3H20 + С02
Но реставраторы умеют с этим бороться - они обрабатывают потемневшие места
пероксидом водорода, и сульфид окисляется в белый сульфат свинца:
PbS + 4Н202 = PbS04 + 4Н20
При нагревании свинцовые белила тоже теряют свою белизну. Однажды на грече-
ском судне, которое в I веке н.э. везло груз свинцовых белил в Александрию,
случился сильный пожар. Пожар потушили, но купец, которому предназначался
ГРУЗ, остался недоволен: вместо белил он получил нечто ярко-оранжевое! На са-
мом деле никто не был виноват. При высокой температуре свинцовые белила выде-
ляют воду и углекислый газ и превращаются сначала в жёлтый глёт РЬО (рис.
9.7) :
(РЬОН)2С03 -> 2РЬ0 + Н20 + С02,
а выше 500 С, реагируя с кислородом воздуха - в оранжевый сурик РЬз04:
ЗРЬО + 1/202 -> РЬ304
J
Рис. 9.7. Глёт (слева) и сурик.
Свинцовые белила - не единственная белая краска (и, кстати, из-за содержа-
ния свинца - не самая безвредная). Цинковые белила - оксид цинка ZnO - нахо-
дятся в природе в виде минерала цинкита, а также могут быть получены термиче-
ским разложением соединений цинка (рис. 9.8). Баритовые белила - это всем из-
вестный сульфат бария BaS04, который легко получить сливанием растворов соли
бария и сульфата.
Рис. 9.8. ZnO (слева) и BaS04
К очень белым веществам также можно отнести оксид магния, или жженую магне-
зию МдО (рис. 9.9).
Какие еще достойные упоминания минералы мы считаем белыми? Оксид алюминия -
корунд А120з (рис. 9.10).
К вопросу о белом цвете - на рис. 9.11 тоже корунд! Мельчайшие примеси ио-
нов Сг3+ придают бесцветному корунду красную окраску, и он становится руби-
ном, а присутствие малых количеств ионов титана делает его синим сапфиром.
Рис. 9.9. MgO на кончиках пинцета.
Рис. 9.10. Слева - корунд в породе и тигель из оксида алюминия,
справа - порошок А120з
Рис. 9.11. Рубин и сапфир.
Главный компонент глины - каолин Al203'2Si02'2H20 (рис. 9.12). Это вещество
является основным сырьем для производства разнообразной керамики: фарфора,
фаянса, а также наполнителем для бумаги, белой резины и пластмасс.
Рис. 9.12. Каолин.
Кто не видел гипс? Разве что тот, кому повезло избежать посещения трав-
мпункта. Но природные кристаллы гипса вы наверняка не видели (рис. 9.13).
Гипс - это дигидрат сульфата кальция CaS04'2H20.
Рис. 9.13. Гипс.
Однако гипсовую повязку не сделать из кристаллов гипса. Пострадавшую конеч-
ность оборачивают тканью с нанесенным на нее другим гидратом сульфата каль-
ция, алебастром CaSO4'0,5H2O (рис. 9.14). Конечно, для медицинских целей его
тонко размалывают, а потом смачивают. В процессе «схватывания гипса» алебастр
присоединяет дополнительную воду и превращается в собственно гипс. При этом
выделяется тепло. На том же процессе основано применение алебастра в строи-
тельных смесях.
Рис. 9.14. Алебастр.
Природная волокнистая разновидность CaS04'2H20 называется селенит (рис.
9.15). Шелковистый блеск и красивый переливчатый оптический эффект на полиро-
ванной поверхности, возникающий благодаря параллельно расположенным и плотно
сросшимся между собой тонким волокнам, обуславливает применение селенита как
поделочного камня.
Рис. 9.15. Селенит.
Белые волокнистые гидроксосиликаты магния - тальк Mg3Si4Oio (ОН)2 и асбест
Mg5[Si205] (ОН) 4 (рис. 9.16) . Тальк известен как самый мягкий минерал по шкале
Мооса. Он жирный на ощупь и рассыпчатый, является основным компонентом дет-
ских присыпок, используют его и спортсмены. Асбест обладает высокой огнестой-
костью, из него изготовляют несгораемые ткани, фильтры, строительные материа-
лы.
Рис. 9.16. Тальк (слева) и асбест.
А это что такое обычная соль, которую мы используем на кухне - NaCl, мине-
рал галит (рис. 9.17). Однако галит порой выглядит совсем непривычно - не бе-
лым, а синим! Удивительную синюю окраску нельзя объяснить ни основным соста-
вом, ни примесями: она вызывается радиацией.
Рис. 9.17. Образцы галита.
Нельзя не упомянуть про кварц, образцы которого могут быть и прозрачными, и
непрозрачными (из-за внутренних трещин и других дефектов структуры) (рис.
9.18) . Это одно из самых распространенных на Земле веществ (12 % по массе в
чистом виде, 60 % - общее содержание, в том числе в составе других минера-
лов) .
Прочие минералы на основе кварца часто окрашены (рис. 9.19), например, аме-
тист , упомянутый в разделе о фиолетовом цвете.
Из неокрашенных драгоценных камней самое важное место занимает, разумеется,
алмаз (рис. 9.20) - простое вещество углерода (хотя примеси, как это обычно
для минералов, то и дело окрашивают алмаз в разнообразные цвета). Алмаз - са-
мый твердый минерал по шкале Мооса и благодаря этому широко применяется не
только для украшения, но и в технике для изготовления ножей, свёрл, резцов.
Рис. 9.18. Образцы кварца.
Рис. 9.19. Розовый кварц, оникс, огненный опал, агат - все это
Si02 с разными примесями и особенностями структуры.
Рис. 9.20. Алмаз.
Алмаз есть алмаз, но и не драгоценные бесцветные кристаллы бывают очень
красивыми. Довольно легко вырастить крупные кристаллы алюмокалиевых квасцов
КА1 (S04) 2'12Н20 (они применяются при крашении тканей и в медицине) (рис.
9.21) , пирофосфата натрия Na4P207 (пищевой стабилизатор Е450) (рис. 9.22) ,
бромида свинца РЬВг2 (рис. 9.23) и других (рис. 9.24, 9.25).
Рис. 9.21. Алюмокалиевые квасцы
•Г~
\
Рис. 9.22. Пирофосфат натрия на дне стакана и отдельный кристалл.
Рис. 9.23. Кристаллы бромида свинца в пробирке и под микроскопом.
\
&*~—
Рис. 9.24. Гидросульфат калия
KHS04, выросший на стенках колбы
для получения хлороводорода
Рис. 9.25. Дигидрофосфат калия
КН2Р04 (ценный сегнето- и пьезоэлек-
трический материал)
Теперь немного о мифах. Миф №1 - о триоксиде серы S03. Из школьного курса у
многих создается впечатление, что это - газ (иногда его так и называют: сер-
ный газ) . Однако вот его белые игольчатые кристаллы при обычных условиях в
колбе (рис. 9.26).
На самом деле S03 существует в виде нескольких модификаций, различающихся
по форме и составу кристаллов - и, конечно же, по температурам плавления и
кипения. Газообразный S03 представляет собой изолированные молекулы. Жидкая
выше 16,8 С а-форма - тример. Другие кристаллические формы - f( у и 6 - при
комнатной температуре твёрдые.
Миф №2 - о белом творожистом осадке. . . Любой школьник по описанию узнает
хлорид серебра AgCl (рис. 9.27). Увы, миф разбивается о реальность: творожи-
стые осадки дают и многие другие вещества при определенных концентрациях сли-
ваемых растворов - сульфид и гидроксид цинка, например (рис. 9.28). А хлорид
серебра, если взять разбавленные растворы соли серебра и хлорида, выпадает
кристаллическим. Если же кристаллы AgCl некоторое время постоят, особенно на
свету, они перестают быть белыми из-за выделения металлического серебра (рис.
Рис. 9.26. Y~s°3 Ь>ис. 9.27. Осадок AgCl
ш
Рис. 9.28. Творожистые осадки ZnS и Zn(OH)2
Рис. 9.29. Кристаллический AgCl
Миф №3 - о том, что РС15 белый. Это вещество в банке никогда не бывает бе-
лым, оно всегда с желтизной или зеленцой из-за присутствия комплексного анио-
на [С1з]~, аналогичного [1з]~ (рис. 9.30). Того же плана миф о белом фосфоре
(мы обсуждали эту ситуацию в разделе о жёлтом цвете).
Существует подобный миф о белом гидроксиде железа Fe(OH)2. Спору нет, гид-
роксид железа (II) в вакууме был бы белым, но в реальности из растворов солей
железа (II) выпадает зелёная смесь Fe(OH)2 и FeOOH, в которой железо уже час-
тично окислено, или даже чёрный Fe304. Чтобы получить как можно более чистый
Fe(OH)2, нужно твёрдую соль Мора ополоснуть разбавленной серной кислотой,
приготовить свежий раствор на прокипячённой (для удаления кислорода) и охлаж-
дённой в закрытом сосуде воде, а затем добавить очень концентрированный рас-
твор щёлочи. Тогда небольшое количество примеси Fe(III) практически полностью
перейдёт в раствор в виде [Fe(OH)6]3~, и осадок почти не будет содержать
Fe(III) (рис. 9.31).
Рис. 9.30. РС15 с примесью РС17 Рис. 9.31. Почти белый Fe (ОН) 2
(РС14+С1з~) . (приготовленный описанным выше
образом)
И в заключение - как обычно, чуть-чуть экзотики, на сей раз неокрашенной.
Оксид осмия Os04 (рис. 9.32) используется в электронной микроскопии как кон-
трастное вещество. Он знаменит своим ужасным запахом, который настолько впе-
чатлил исследователей, что элемент осмий так и назвали - «пахучий» по-
древнегречески .
Прозрачные кристаллы теллуровой кислоты НбТеОб, любопытной тем, что пред-
ставляет собой полный гидроксид теллура Те(ОН)б (рис. 9.33).
И так называемый «белый графит», одна из модификаций нитрида бора BN (рис.
9.34). Состав B-N изоэлектронен составу С-С (т. е. содержит то же самое коли-
чество электронов при одинаковом количестве атомов). Поэтому нитрид бора об-
разует вещества, похожие на аллотропные модификации углерода. Боразон имеет
структуру алмаза, а «белый графит»... вы уже поняли. И свойства у них соот-
ветствующие : если боразон - твёрдые кристаллы, применяющиеся как абразив, то
«белый графит» - жирный на ощупь, легко отслаивается чешуйками, полупровод-
ник.
I
л
Рис. 9.33. НбТе06
Рис. 9.34. «Белый графит»
Рис. 9.32. Os04
За пределами
радуги
Человеку, в отличие от большинства животных, дана способность различать не
только интенсивность, но и длину волны излучения: цветное зрение.
Сколько цветов мы можем видеть? Семь цветов радуги известны даже ребёнку,
средний взрослый различает несколько десятков оттенков, хотя и не всегда в
состоянии их назвать. Способность различать цвета можно тренировать - люди,
имеющие дело, например, с красителями, видят три-пять разных оттенков там,
где другой человек скажет: цвет одинаков. Глазу художника подвластно до тыся-
чи оттенков. Много это или мало?
С одной стороны, много. Но, с другой - сколько бы оттенков мы ни различали
в видимом свете (рис. 10.1), всё это - лишь узкий диапазон электромагнитного
излучения (рис. 10.2). То, что мы называем ультрафиолетом, занимает на шкале
длин волн столько же, сколько весь видимый свет. А мы не только не различаем
его оттенки, но и вообще не видим! Что уж тут говорить, к примеру, об инфра-
красных лучах, занимающих в 500 раз больший интервал длин волн электромагнит-
ного излучения...
J80nm
49"0лт
S60nm S9fltim
I I
780лт
Рис. 10.2. Электромагнитный спектр.
Радуга продолжается и за своим красным краем, и за фиолетовым, а мы этого
не видим. Но как обычно поступает человек, когда осознает, что чего-то не мо-
жет? Правильно: он создаёт прибор, который делает это за него.
V
Радиозолны
On т ическое рен ггеяовсксе
..излучение излучение I
Инфракрасное Ультрафиолетовое
излучение излучение
Гамма излучение
Рис. 10.2. Электромагнитный спектр
Луч электромагнитного излучения, попадая в приёмное устройство прибора,
преобразуется в электрический сигнал. Для любого диапазона можно подобрать
подходящее приёмное устройство, фиксирующее излучение. Это и позволяет нам
«увидеть» невидимое.
Но прибор не только раздвигает для учёных границы радуги. Он даёт возмож-
ность от расплывчатой характеристики «цвет» перейти к количественно измеряе-
мому параметру «длина волны» (или «частота»). Поэтому приборы широко исполь-
зуют и для исследований в видимом свете. Кроме того, электрические сигналы
можно усиливать и накапливать, а значит, появляется возможность «разглядеть»
очень слабое излучение.
Измеряя с помощью прибора интенсивность (яркость) излучения при разных дли-
нах волн, получают спектр - зависимость интенсивности (или связанной с ней
величины) от длины волны в определённом диапазоне. Разнообразные методы, ис-
пользующие эту схему, объединяют под общим названием спектроскопия. Спектр
удобно представлять в графическом виде (рис. 10.3), современные приборы сами
строят эти графики.
Рис. 10.3. Спектр испускания (а) и поглощения (б) для одного и
того же вещества.
Если мы измеряем интенсивность излучения, прошедшего, скажем, через рас-
твор, то получаем спектр поглощения. Так как вещества поглощают не всё излу-
чение без разбору, а выборочно, при определённых длинах волн будут наблюдать-
ся «провалы» - снижение интенсивности. Если же измеряется излучение, испущен-
ное, например, нагретым газом, то получается спектр испускания. Вместо «про-
валов» на нем будут «горки», «пики» - их так и называют пиками. Для одного и
того же вещества спектр поглощения будет зеркальной копией спектра испуска-
ния.
То, что мы имеем возможность «усовершенствовать» наше зрение, замечательно.
Но какая польза в этом для химика?
Для многих веществ характерна определённая окраска. Почему растворы хрома-
тов жёлтые? Потому что они поглощают свет в фиолетовой области видимого излу-
чения, окрашиваясь при этом в дополнительный к фиолетовому цвет. Спектр по-
глощения раствора хромата содержит «провал» в фиолетовой области (на рис.
10.4 мы видим пик, а не провал, потому что по оси ординат отложена не сама
интенсивность, а другая, связанная с ней величина).
0,6
0.5
*0.1
0.2 \
°'\
[—
—
—
1
350
1 1
380 4Ю
Я, им
НО
Рис. 10.4. Спектр раствора хромата калия.
Вещества, которые мы считаем белыми или бесцветными, тоже поглощают излуче-
ние, только в невидимой области. Сняв на приборе их спектр, мы получаем сово-
купность пиков, характерных именно для этого вещества. Зная положения пиков в
спектре и их относительные интенсивности, можно сказать, каким веществам они
соответствуют, подобно тому как по отпечаткам пальцев можно определить, кому
они принадлежат. Иначе говоря, спектр даёт возможность провести качественный
анализ без химических реактивов!
Разбавленный раствор перманганата калия розовый, более концентрированный
имеет густую темно-малиновую окраску. А если раствор очень сильно разбавить,
он будет почти бесцветным. Интенсивность окраски меняется с изменением кон-
центрации. Имея спектр, мы можем измерить интенсивность пиков интересующего
нас вещества и на основании этого определить его содержание в образце. Вот и
пример количественного анализа.
Однако этим возможности спектроскопии не ограничиваются. Из спектров можно
извлечь информацию о строении молекул, о скоростях и механизмах различных
процессов. Для этого надо знать, откуда берутся спектры.
Почему атомы и молекулы так «привередливы» в отношении излучения: поглощают
не все подряд, а только определённые длины волн? Дело в законе сохранения
энергии. Фотон с длиной волны X (или частотой v) несёт энергию
Е = hc/X, = hv,
где h - постоянная Планка. Когда он поглощается, энергия не может исчез-
нуть , она передается атому или молекуле, которые при этом увеличивают свою
энергию.
Но атомы и молекулы могут иметь лишь определенные значения энергии, завися-
щие от их состава и строения. Иначе говоря, у атомов и молекул существует на-
бор энергетических уровней, между которыми могут совершаться переходы. Если
молекула переходит с более высокого уровня на нижний, она излучает квант с
энергией, равной разнице энергий этих уровней. И поглотить она может лишь та-
кие кванты, энергия которых соответствует разнице между её энергетическими
уровнями. Поэтому положения пиков в спектрах могут поведать о многом.
Видимое и ультрафиолетовое излучение имеет энергию, достаточную для возбуж-
дения электронов в атомах и молекулах. Все многообразие красок, которые мы
видим, существует благодаря электронным переходам. Что может дать нам такой
«электронный» спектр? Конечно, информацию о состоянии электронов.
Рассмотрим органические вещества. Если в молекуле нет ни кратных связей, ни
неподелённых электронных пар, наблюдается лишь один тип поглощения в области
дальнего ультрафиолета (УФ) . Например, УФ-спектр метана представляет собой
пик с максимумом (т. е. длиной волны, при которой поглощение максимально)
около 125 нм, этан имеет максимум поглощения при 135 нм. Этот тип поглощения
соответствует перескоку электронов а-связей на более высокий энергетический
уровень (разрыхляющую орбиталь).
Электроны неподелённых пар возбуждаются меньшей порцией энергии, значит,
спектры молекул, содержащих неподелённые электронные пары, будут иметь еще
один пик в более длинноволновой области. Он соответствует переходу электрона
с несвязывающей орбитали, занятой неподелённой парой, на я-разрыхляющую орби-
таль. Так, триэтиламин Ы(СНзСН2)з поглощает ультрафиолет при 199 нм (связываю-
щие электроны) и 227 нм (неподеленная пара на атоме азота).
В более длинноволновой области лежат и пики, соответствующие кратным связям
(точнее, я-связям). Если кратные связи чередуются с одинарными, возникает со-
пряжённая система, для возбуждения которой требуется ещё меньшая энергия. Чем
сопряжённая система длиннее, тем больше длина волны поглощаемого излучения,
она может «забраться» и в область видимого света, и тогда вещество будет ок-
рашенным. Так, бутен-1 поглощает около 130 нм, в то время как бутадиен-1,3
при 217 нм, а р-каротин (жёлто-оранжевое вещество с 11 сопряжёнными двойными
связями, рис. 10.5) - в районе 430 нм.
Сн3
Рис. 10.5. р-каротин и его строение.
Атомы и группы - «соседи» кратной связи или атома с неподелённой парой -
могут влиять на положение пиков и относительную интенсивность поглощения. На-
пример, у этилена СН2=СН2 максимум поглощения находится при 165 нм, а у хло-
рэтена СН2=СНС1 при 185 нм. Влияет на спектры и растворитель, ведь его моле-
кулы взаимодействуют с растворенным веществом. Влияние полярных растворителей
проявляется сильнее - как вы думаете, почему?
Известно, что многие соединения переходных металлов окрашены. Чаще всего их
окраска обусловлена тем, что d-орбитали атома или иона взаимодействуют с ок-
ружающими атомами или ионами по-разному. В результате этого взаимодействия
подуровень расщепляется по энергии, и если он частично заполнен электронами,
то возможны электронные переходы между новыми подуровнями. Из спектров можно
найти величину расщепления (рис. 10.6), на основании которой делаются выводы
о степени окисления атома, его окружении, нюансах его взаимодействия с рас-
творителем и др.
Рис. 10.7. [Со (NH3) б] С1з (слева) и расщепление d-подуровня в ком-
плексном ионе [Со (NH3) б] 3+ •
Длина волны, соответствующая d-d переходам, обычно попадает в видимую об-
ласть спектра, и такие вещества радуют наш глаз. Но, по сути, это такие же
переходы между электронными состояниями, как и те, что проявляются в УФ-
спектрах. Если бы мы могли видеть в ультрафиолетовой области, то мир вокруг
нас обрел бы непривычные краски, а скучные бесцветные вещества заиграли бы
неведомыми оттенками.
С помощью УФ- и оптических (видимых) спектров изучают химический состав и
состояние вещества звёзд, состав горных пород и минералов, промышленных про-
дуктов .
Если снимать УФ-спектры с высоким разрешением, то широкие пики в определен-
ных случаях превращаются в «гребёнку» более узких линий, каждая из которых, в
свою очередь, может состоять из совсем тонюсеньких. Эти «гребёнки» называются
тонкой структурой спектра. Отчего они появляются? Дело в том, что каждому
электронному энергетическому уровню могут соответствовать состояния молекулы
с разной энергией колебаний и вращения. Поэтому электронный уровень при более
пристальном рассмотрении состоит из нескольких колебательных «подуровней», а
те, в свою очередь - из вращательных (рис. 10.8) .
Колебательные спектры, не наложенные на электронные, получают, используя
излучение с энергией, соответствующей переходам между колебательными уровнями
- инфракрасное (ИК) излучение. «Чистые» вращательные переходы получают в мик-
роволновом и радиодиапазоне.
Колебательные и вращательные спектры имеют не все молекулы. Для того, чтобы
колебание или вращение проявлялось в ИК-спектре, при поглощении излучения
должен меняться дипольный момент молекулы (его величина или направление). По-
этому неполярные молекулы отпадают.
Рис. 10.8. Схема уровней энергии двухатомной молекулы: а и б -
электронные уровни; vf и v" - номера колебательных уровней для
каждого электронного уровня; Jf и J" - номера вращательных уров-
ней для каждого колебательного уровня.
Разница по энергии между колебательными уровнями (а следовательно, частота
поглощаемого излучения) тем больше, чем прочнее связь, которая выступает в
роли «пружинки». Так, тройной связи в органических соединениях соответствует
частота примерно в 1,4 раза выше (а длина волны в 1,4 раза ниже), чем одинар-
ной.
Колебания по двойной связи попадают в интервал длин волн 5000-6500 нм, а по
тройной - 4000-5000 нм. Частота зависит и от массы атомов, составляющих моле-
кулу - точнее, от ее приведённой массы, которая для двухатомной молекулы АВ
равна mAmB/ (mA+mB) . Если, например, в молекуле НС1 водород заменить на дейте-
рий , то приведённая масса возрастет вдвое, и частота уменьшится в 1,4 раза.
Почти все органические соединения имеют полосы поглощения в ИК-спектрах
около 3300 нм, обусловленные валентными колебаниями связи С-Н. (Кстати, поду-
майте: какие органические соединения не имеют этих полос?) Валентные колеба-
ния происходят вдоль связи, без изменения валентного угла (рис. 10.9).
На рис. 10.11 левая группа пиков соответствует валентным колебаниям связи
С-Н в н-гексане C6Hi4. Пики справа отвечают разным деформационным колебаниям,
происходящим с изменением валентного угла.
Обратите внимание на величину, отложенную на спектре по оси х. Волновое
число довольно часто используется в спектроскопии, оно представляет собой ве-
личину, обратную длине волны: 1/Х.
На рис. 10.10 изображены примеры деформационных колебаний (есть и другие их
типы).
Рис. 10.9. Валентные колебания
молекул: симметричное (слева),
асимметричное (справа)
Рис. 10.10. Деформационные колебания
молекул: ножничное (слева), маятниковое
(справа)
Рч I
g sol
|4qL
Oi
G 40 k
20 L
~V~
4000 3600 3200 2Ш 2400 2000 1300 IfiOO 1400 1200 L0CU Ш 70С
Болвовэе число, см-1
Рис. 10.11. ИК-спектр н-гексана.
Если колебательные спектры измеряются для веществ в любом агрегатном со-
стоянии, то вращательные спектры можно снять только у газов при низких давле-
ниях , так как в жидкостях и твердых телах с вращением у молекул «туго». На
рис. 10.12 видно, что колебательная полоса метана состоит из множества враща-
тельных. С увеличением давления вращательные полосы уширяются и сливаются.
12 Х.мкм
Рис. 10.12. Фрагмент ИК-спектра поглощения газообразного метана
Из вращательных и колебательных спектров можно определить геометрию молеку-
лы (длины связей, валентные углы), в определённых случаях - дипольный момент.
Сравнивая ИК-спектры растворов с разными концентрациями, изучают межмолеку-
лярное взаимодействие.
Но главное применение ИК-спектроскопии - идентификация веществ. Если УФ-
спектры многих молекул похожи, и на их основании можно говорить лишь о нали-
чии в молекуле тех или иных групп атомов, то ИК-спектры индивидуальны, как
отпечатки пальцев, и по ним можно точно «опознать» вещество. Область «отпе-
чатков пальцев» находится в интервале 7700-16000 нм (в волновых числах 1300-
625 см-1) . В эту область попадают полосы поглощения, отвечающие, например,
валентным колебаниям групп С-С, С-О, C-N, различным деформационным колебани-
ям. В результате сильного взаимодействия этих колебаний отнесение полос по-
глощения к отдельным связям невозможно. Однако весь набор полос поглощения в
этой области индивидуален для каждого вещества. Еще в 1905 г. американский
физик Кобленц опубликовал обширный обзор ИК-спектров многих органических и
неорганических соединений, и с тех пор «галерея портретов» веществ, написан-
ных в ИК-диапазоне, неуклонно пополняется.
Инфракрасная и ультрафиолетовая область - вовсе не края спектра электромаг-
нитного излучения. С увеличением длины волны ИК-излучение переходит в микро-
волновое, а далее в радиоизлучение. Если уменьшать длину волны, из ультрафио-
лета мы перейдем в рентген, а потом в гамма-область. Что интересного там
скрывается?
Мы уже упоминали, что переходы между вращательными состояниями молекул со-
ответствуют микроволновому и радиодиапазону. Значит, с помощью таких спектров
можно изучать эти состояния. Также говорилось, что вращательные линии четко
проявляются лишь в спектрах разреженных газов. Отсюда и поле применения спек-
троскопии радиоизлучения - это исследование космических объектов, например,
межзвёздного газа. Но это не единственная причина активного использования ра-
диоспектроскопии для изучения космоса. Так, удалённые объекты мы можем видеть
практически только в радиодиапазоне: ведь пока их излучение шло к нам милли-
арды лет, за счет расширения Вселенной оно потеряло в частоте. А в микровол-
новом диапазоне регистрируется реликтовое излучение - след Большого взрыва.
По его неоднородностям пытаются проверять правильность космологических тео-
рий.
Рентгеновские лучи возникают, когда разогнанные электроны сталкиваются с
мишенью - обычно твёрдым телом. Энергия снарядов-электронов так велика, что
при столкновении выбиваются не внешние электроны атомов мишени, а электроны
внутренних, ближних к ядру оболочек. На их место «падают» электроны следующих
оболочек, испуская рентгеновский квант, длина волны которого определяется
энергетической разницей между электронными оболочками. А она, в свою очередь,
зависит от природы самого химического элемента. В рентгеновском спектре появ-
ляются пики, соответствующие переходам с разных оболочек на самую нижнюю,
первую (так называемые К-линии), в более длинноволновой области - на вторую
(L-линии) , на третью (М-линии) . . . Эти пики называются характеристическими,
потому что они однозначно характеризуют элемент. Таким образом исследуют, на-
пример, состав сплавов, используя сплав в качестве мишени. Метод особенно
чувствителен к тяжёлым элементам - так, интенсивность пиков свинца в 200 раз
выше, чем такого же количества углерода. С помощью спектров рентгеновского
излучения определяют количественное содержание примесей тяжёлых элементов, в
том числе свинца и брома, в авиационном бензине.
Энергия гамма-квантов слишком велика для переходов между электронными обо-
лочками, но она в самый раз для переходов между состояниями ядра. С помощью
гамма-спектроскопии изучают структуру и свойства атомных ядер. По положению
линий в спектрах можно установить схемы энергетических уровней ядер, а по ши-
ринам этих линий - времена жизни состояний ядра и вероятности их распада. По
характеристикам гамма-переходов возможно определение и других параметров, на-
пример, электрических квадрупольных и магнитных дипольных моментов ядер, т.
е. распределений зарядов и токов в ядрах в различных состояниях. Как ни
странно, гамма-спектроскопия может многое сказать и о химическом состоянии
атома: например, о степени окисления атома и его окружении. Ведь эти факторы
коррелируют с электронной плотностью на ядре и симметрией её распределения,
что проявляется в ядерных спектрах, чрезвычайно чувствительных к изменению
энергии переходов благодаря очень малой ширине линии излучения.