Русский вопрос в национальной политике: XX век - Вдовин А.И., Барсенков А.С, Корецкий В.А.

Автор: Вдовин А.И. Барсенков А.С Корецкий В.А.

Теги: маркетинг и менеджмент в политике национальная история национальная политика

ISBN: 5—239—01726—3

Год: 1993

Похожие

Русская нация в ХХ веке: русское, советское, российское в этнополитической истории России

Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX - начало XX вв.)

Национальная идентичность в русской культуре

Национальная политика советского государства на северокавказской периферии

Текст

в национальной
политике
XX ВЕК

АС. БАРСЕНКОВ,
А.И. ВДОВИН, В. А. КОРЕЦКИИ
4сСЧ
в национальной
политике
а
МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ
1993

ББК 66.017.83
Б26
Работа печатается в авторской редакции.
Барсенков А. С, Вдовин А. И., Корецкий В. А.
Б26 Русский вопрос в национальной политике. XX
век.— М.: Моск. рабочий, 1993.— 160 с.
На основе анализа обширного исторического материала и
современных исследований предпринята попытка переосмысления
истории межнациональных отношений в России и СССР. Авторская
концепция истории и практики национального вопроса позволяет по-
новому объяснить и отразить особенности развития русской нации
и межнациональных отношений в стране. Предлагаются новые
подходы к разработке современной национальной политики.
Представляет интерес для широкого круга читателей.
Б 03мп^зЬ^93° Без <*ъшл- ББК 66017.83
© А. С. Барсеяков, А. И. Вдовин,
18ВИ 5—239—01726—3 В. А. Конецкий, 1993

Реалии дня (распад СССР, угроза распада
России) говорят о необходимости
существенного переосмысления совместной истории
советских народов в XX в., выявления
противоречий, определяющих основу и особенности
межнациональных отношений, истоки кризиса
и причины нынешних потрясений и
конфликтов. В своем анализе мы исходим из того, что
Союз ССР распался не только из-за
политических ошибок, но и в результате объективных
причин и вовремя не разрешенных
противоречий развития. Последнее, собственно, и
составляет предмет нашего первоочередного
внимания. Мы полагаем, что необходима выработка,
в сущности, новой концепции истории
национального вопроса, позволяющей объяснить
и отразить особенности развития
национальных отношений в стране, способствовать
формированию современной национальной
политики, ведущей к выходу из кризиса и
становлению новой российской государственности.

Глава первая
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА БОЛЬШЕВИКОВ
И ЕЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ
ПОЛЮСА МНЕНИЙ
ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ К 1917 г.
Спектр мнений по национальному вопросу
предреволюционной России располагался между двумя
полюсами, определившимися еще во второй половине
XIX в. Всякого рода благонамеренные и лояльные
к властям подданные чаще всего стояли в этом вопросе
на точке зрения национальной и националистической,
не делая особых различий между ними, как этого не
делают порой и в наши дни [1]. Другой полюс питался
идеями космополитическими и
интернационалистскими, поначалу также слабо отличаемыми друг от друга.
Эти идеи в значительной степени определяли менталь-
ность российских интеллигентов, в основной своей
массе оппозиционных по отношению к властям
предержащим и жаждавших перемен прежде всего в
политической и социальной сферах общества.
Среди первых приверженцев таких идей были
представители российской социалистической
интеллигенции, которая, как известно, ведет свою родословную
примерно от кружка петрашевцев (184Ф—1849) [2].
Ф. М. Достоевский, петрашевец в молодые годы,
уверен, что «социалисты происходили от петрашевцев»
[3]. Вслед за М. В. Буташевичем-Петрашевским
многие социалисты считали, что «социализм есть доктрина
космополитическая, стоящая выше национальностей:
для социалиста различие народностей исчезает, есть
только люди» [4]. В издании произведений
петрашевцев, выпущенном в 1953 г. (на исходе скандально
знаменитой кампании по борьбе с «космополитами»
в нашей стране), имеется пояснение, что-де термин
«космополитизм» употребляется в смысле
«интернационализма и гуманизма» [5]. Однако это не совсем
4

так. М. В. Буташевич-Петрашевский искренне
полагал, что в исторической перспективе в мире исчезнут
не только вражда, но и различия между народами,
что нации по мере своего развития утрачивают свои
признаки и что, только утрачивая эти свои
отличительные, прирожденные свойства, они могут стать
«на высоту человеческого, космополитического
развития» [6].
Подобные представления о национализме и
космополитизме развивали и ближайшие предшественники
российских социал-демократов и большевиков — например,
теоретик революционного народничества П. Л. Лавров
и теоретик революции П. Н. Ткачев. Последний, по
определению Н. А. Бердяева, «более чем кто-либо
должен быть признан предшественником Ленина» [7].
Согласно П. Л. Лаврову, в 40-х гг. XIX в.
интернационалисты в лице К. Маркса и его последователей
возродили космополитическую традицию
энциклопедистов XVIII в., придав ей иной характер и найдя себе
совершенно новую социальную базу. Как и
космополиты, новые интернационалисты не видели в нациях
какой-либо самостоятельной исторической ценности.
Напротив, они полагали, что национальности есть
лишь «остатки доисторического периода человечества
или бессознательные продукты его истории». Сама по
себе национальность, писал П. Л. Лавров, «не враг
социализма, как современное государство; это не
более, как случайное пособие или случайная помеха
деятельности социализма». Вместе с тем, поскольку
национальности представляют совершенно реальную
и неизбежную почву для каждого общественного
процесса, сторонникам социализма поневоле приходилось
действовать в национальной среде, для успеха этой
деятельности социалист, по П. Л. Лаврову, в
сущности, был обязан выступать как «самый ревностный
националист». Однако деятельность такого
националиста весьма своеобразна. Она заключается в том,
чтобы «ввести людей своей нации как можно лучше
В работу социалистических идей» с тем, чтобы в конце
концов национальные различия между людьми были
преодолены и позабылись «вместе со всеми прочими»
[8]. Такая вот диалектика.
«Социальный вопрос есть для нас вопрос
первостепенный»,— писал П. Л. Лавров в 1873 г. Националь-
5

ный же вопрос, по его мнению, «должен совершенно
исчезнуть перед важными задачами социальной
борьбы», для которой «границ, языков, преданий не
существует. Есть только люди и общие им всем
цели. Эти принципы неизбежно требуют-самой
решительной борьбы противу.,. национальной
раздельности». «Каждая нация,— утверждается далее,—
должна делать свое дело, сходясь в общем стремлении
к общечеловеческим" целям». По достижении этих
целей национальности, как полагал П. Л. Лавров,
«вступят равноправными членами в будущий строй
федерационной Европы», внутренние границы в которой
с самого начала «будут иметь крайне мало значения»,
а по мере дальнейшего развития и само различие
национальностей станет лишь «бледным преданием
истории, без практического смысла» [9].
Еще определеннее и резче по национальному вопросу
высказывался П. Н. Ткачев, выступая против тех, кто
пытался сочетать приверженность к социализму с
приверженностью к национальности. Если собрать в одно место
наиболее «сильные» выражения, сказанные им в этой
связи в обширной статье-рецензии «Революция и принцип
национальности» (1878), то получится следующее.
Между образованными людьми, между людьми
психически развитыми нет и не может быть «ни
эллинов, ни иудеев», есть только люди.
Интеллектуальный прогресс стремится уничтожить национальные
особенности, которые именно и слагаются из
бессознательных чувств, привычек, традиционных идей
и унаследованных предрасположений. Все главнейшие
факторы буржуазного прогресса — государство,
наука, торговля, промышленность — имеют одну и ту же
общую тенденцию: все они в большей или меньшей
степени стремятся сгладить национальные
особенности, когда-то резко разделявшие между собой людей,
стремятся смешать последних в одну общую
однородную и одноформенную массу и вылить их в один
общенациональный, общечеловеческий тип.
Восставать против этого нивелирующего и космополитизиру-
ющего влияния прогресса могут лишь «социалисты по
недоразумению». Принцип национальности
несовместим с принципом социальной революции, и он должен
быть принесен в жертву последнему— это одно из
элементарных требований настоящего социалиста. За-
6

ключая рассуждение, П. Н. Ткачев вновь подчеркивал:
невозможно в одно и то же время быть социалистом
и оставаться националистом; между принципом
социализма и принципом национальности существует
непримиримый антагонизм [10].
Носители подобных взглядов искренне не замечали,
что их космополитизм может быть истолкован в
националистическом духе и восприниматься со стороны как
великодержавный шовинизм численно и культурно
доминирующего народа. Напротив, они всячески
пропагандировали необходимость уважения каждой
народности. Социалист, как подчеркивал П. Н. Ткачев,
обязан был действовать, «не оскорбляя ничьего
национального чувства, напротив, пользуясь им во
всех тех случаях, где это может быть полезно для дела
революции, он не должен, однако же, раздувать его
какими бы то ни было искусственными мерами; с
одной стороны, он должен содействовать всему, что
благоприятствует устранению перегородок, разделяющих
народы, всему, что сглаживает и ослабляет
национальные особенности; с другой — он должен самым
энергическим образом противодействовать всему, что
усиливает и развивает эти особенности. И он не может
поступать иначе» [11]. На наш взгляд, лекция
П, Л. Лаврова и урок, преподанный П. Н. Ткачевым
автору «Записок южнорусского социалиста», были
особенно хорошо усвоены и блестяще применены
позже на практике В. И. Лениным и И. В. Сталиным.
В. И. Ленин и большевики тоже считали себя не
космополитами, а интернационалистами. Последние,
как известно, национальности уже не отрицали. Даже
за малейшей национальностью они признавали право
на якобы свободное и самостоятельное
существование. Но тем не менее и в интернационалистском
учении утверждалось, что «пролетарская партия...
стремится к сближению и дальнейшему слиянию наций»,
Отличаясь в этом отношении от космополитов и
великодержавных шовинистов тем, что «этой цели она
Хочет достигнуть не насилием, а исключительно
свободным, братским союзом рабочих и трудящихся масс
всех наций» [12]. Социализм виделся В. И. Ленину
обществом, которое «гигантски ускоряет» это сближение
И слияние [13]. В. И. Ленин доказывал маловерам, что
никакого противоречия между пропагандой свободы
7

отделения наций и пропагандой их слияния «нет
и быть не может» [14]. В марте 1919 г. он
солидаризировался с Г. Л. Пятаковым и подтвердил, что мир без
наций — «это великолепная вещь, и это будет», и
сожалел лишь о том, что это будет не скоро [15].
Однако при жизни В. И. Ленину удалось повлиять
на определение лишь первых шагов в этом
направлений (решения X съезда партии, образование СССР).
Последующие от имени В. И. Ленина пришлось
планировать И. В. Сталину, который уже через несколько
лет пришел к выводу, о том, что, прежде чем нации
сольются в мировом масштабе, их надо слить в СССР
[16]. По-видимому, И. В. Сталин был не очень уверен
в том, что такое открытие будет должным образом
оценено в условиях, когда партия «искореняла»
великодержавный шовинизм как главную опасность в
национальном вопросе, поэтому опубликовал
подготовленную в 1929 г. статью «Национальный вопрос и
ленинизм» через 20 * лет, когда опасности быть
неправильно понятым не было уже никакой. Прав
оказался П. Н. Милюков, заметивший в свое время,
что в отличие от космополитизма интернационализм
разрешал национальный вопрос «в гегелианском
духе — в духе чередования (или сосуществования)
национальностей, вносящих каждая свою
«общекультурную» идею в общую сокровищницу человечества» [17].
Что касается русской национальной идеи и
здорового русского национализма, то им в России начала
XX в. явно не повезло. Образованная часть
российского общества, его интеллигенция, не сознавала
опасности углублявшегося на протяжении целого
предшествовавшего столетия отрыва русской идейной жизни
от ее религиозных и национальных корней [18] и начала
понимать это слишком поздно — когда вслед за
самодержавием с исторической арены было сметено и
взращенное в антинациональном духе Временное правительство,
не способное предложить российским народам
приемлемые условия их дальнейшего совместного развития.
Для многих русских интеллигентов прозрение начало
наступать в эмиграции [19] и в лагерях ГУЛАГа.
В. Н. Муравьев, русский мыслитель, один из
авторов нашумевшего сборника «веховского» направления
«Из глубины» (1918), в котором события октября
1917 г. изображались как историческая катастрофа,
8

главную ее причину правильно, на наш взгляд,
усматривал в отречении русской интеллигенции от
национализма. «К сожалению,— писал он,— условия
русской истории, разъединявшие в прошлом народ
и власть и толкнувшие интеллигенцию в сторону
антинационализма и отвлеченных утопий, придали при
старом режиме русской национальной идее почти
исключительно правительственный характер. Не будучи
поддерживаема ни бессознательными массами, ни
увлеченными революционным интернационализмом
образованными кругами, национальная идея сделалась
монополией казенных идеологов. В связи с этим она
приобрела ряд отрицательных черт, слилась в миросо-.
зерцании своих защитников со всем тем, что
составляло признаки старой власти. Родился так называемый
«зоологический национализм», который
поддерживался искусственно правительством» [20].
Понятие «национализм» в сознании интеллигенции
прочно ассоциировалось с понятием «шовинист»
и употреблялось в этом смысле в течение многих
предшествовавших революции десятилетий. Именно
поэтому П. Н. Милюков и в 1925 г. продолжал считать, что
попытка придать понятию «национализм» более
общий и нейтральный смысл «национального» вообще
едва ли удастся [21]. Была, на наш взгляд, еще одна
немаловажная причина, позволявшая интеллигенции
держаться подальше от национализма. Она
заключалась в той стороне ее космополитического
мировоззрения, которая была сродни великодержавному
шовинизму и которая в 30-х гг. позволяла И. В. Сталину
записывать в великодержавные шовинисты былых
космополитов и интернационалистов — от А. Ф. Керенского
Я П. Н. Милюкова до К. Каутского, Л. Д. Троцкого
Я Н. И. Бухарина включительно [22]. «Интеллигенция
возмущалась насильственной русификацией или
крещением инородцев,— писал об этом позднее Г. П.
Федотов,— но это возмущение относилось к методам, а не
I целям. Ассимиляция принималась как неизбежное
следствие цивилизации. Еще полвека или век, и вся Россия
будет читать Пушкина по-русски (так понимался
«Памятник»), и все этнографические пережитки сделаются
достоянием музеев и специальных журналов» [23].
Ослепленная ненавистью к самодержавию русская
интеллигенция не сумела до октября 1917 г. разобраться
9

в подмене национализма шовинизмом и «вместо того,
чтобы очистить национальную идею, как вечное начало,
от временных и привходящих признаков, интеллигенция
отвергла самую идею. И целые поколения русских людей
воспитаны в отрицании наций и отрицании родины» [24].
Действительно, надо было пережить великое потрясение,
чтобы осознать, что «можно быть социалистом,
радикалом, либералом, монархистом, но раньше надо быть
националистом в том высоком и чистом значении этого
слова, которое означает человека, ищущего прежде всего
блага своей стране и своему народу» [25].
П. Б. Струве, оценивая ситуацию,
складывающуюся в послеоктябрьской России, уже в августе 1918 г.
пришел к выводу: «Русская революция оказалась
национальным банкротством и мировым позором» [26].
Это был «первый в мировой истории случай торжества
интернационализма и классовой идеи над
национализмом и национальной идеей» [27]. Однако это была
победа интернационализма не пацифистского,
проповедующего дух любви и братства людей. Напротив,
это был воинствующий или классовый
интернационализм, кровно связанный с идеей классовой борьбы
и с настроениями гражданской войны. И уже первые
месяцы торжества такого интернационализма в России
убеждали, что «жизненное дело нашего времени и
грядущих поколений должно быть творимо под знаменем
и во имя нации» [28], поскольку место всякого класса
в народной жизни определяется его участием в
национальной культуре. П. Б. Струве полагал, что долг
русской интеллигенции отныне должен состоять в
одном— «со страстью и упорством нести в широкие
народные массы национальную идею как
оздоровляющую и организующую силу, без которой
невозможно ни возрождение народа, ни воссоздание
государства» [29].
Призывая к реализации целой программы
духовного, культурного и политического возрождения России,
П. Б. Струве обращался к каждому русскому: «России
безразлично, веришь ли ты в социализм, в республику
или в общину, но ей важно, чтобы ты чтил величие ее
прошлого и чаял и требовал величия для ее будущего,
чтобы благочестие Сергия Радонежского, дерзновение
митрополита Филиппа, патриотизм Петра Великого,
геройство Суворова, поэзия Пушкина, Гоголя и Тол-
10

стого, самоотвержение Нахимова, Корнилова и всех
миллионов русских людей... умиравших за Россию,
были для тебя святынею. Ибо ими, этими святынями,
творилась и поддерживалась Россия, как живая
соборная личность и как духовная сила. Ими, их духом и их
мощью мы только и можем возродить Россию» [30].
Новая российская власть сделала все, чтобы эти
проникновенные слова не дошли до сознания народа.
Понадобились великая война 1941—1945 гг.,
показавшая, что на одних ценностях пролетарского
интернационализма страну не сохранить, и развал Союза ССР
в 1991 г., чтобы до конца осознать справедливость
пророческих слов патриота. Ныне уже и Б. Н. Ельцин,
кажется, начинает признавать спасительность
национальной идеи. «Я националист»,— заявил Президент
на встрече с творческой интеллигенцией накануне
референдума, пояснив, что имеет в виду гордость за
великую державу, ее мощь и вес в мировом сообществе [31].
Справедливости ради следует отметить, что далеко
не все даже оказавшиеся не по своей воле в эмиграции
русские и российские интеллигенты и далеко не сразу
после 1917 г. изменили взгляд на национализм и
патриотизм. Многие из них еще более утверждались в
правоте космополитизма и по-прежнему связывали свои
Представления о мировом прогрессе с дальнейшим
преодолением национальных и государственных
различий. К 20-м гг. XX в., полагали они, в мире
окончательно победила историческая тенденция движения
«к эпохе одной универсальной культуры», народы,
империи и расы всех частей света перемешались между
Собой и выступали «членами одной человеческой
семьи», а замкнутая национальная жизнь повсюду
обнаружила «мучительное несоответствие с
требованиями современности».
Именно с таких позиций государствовед А. С. Ящен-
ХО призывал в 1923 г. без колебаний и сомнений
вделать выбор в пользу «универсализма и
космополитизма», «отказаться от отечества во имя ин-
Юрссов человечества». Автору представлялось, что
ДЛЯ преодоления пагубного
«эгоистически-национального начала» недоставало совсем немногого. Нужно
ЛИШЬ, чтобы каждое отдельное лицо почувствовало,
ЧТО наша планета давно уже живет общей жизнью,
II югда выработается «общечеловеческий планетарный
и

патриотизм», откроются «неслыханно-радостные
перспективы». *(
Что это могло дать конкретно России? А. С. Ящен-
ко отвечал на подобный вопрос: «Тогда Россия
сделается новой Америкой и, подобно последней, привлечет
к себе миллионы эмигрантов, которые принесут с
собой новую энергию, колонизуют пустые пространства,
построят дороги и заводы, выроют руду, используют
колеса, выкачают нефть и сделают, наконец,
достоянием человечества все то, что мертво и втуне лежит перед
ней». Сказано все это так, будто автор ни секунду не
сомневался: выкачаем, и станет Россия вечным раем.
Но в данном случае это лишь наше предположение.
Если в чем еще и был уверен А. С. Ященко, так это
в безнадежности попыток России «своими силами
найти собственные пути социально-политического
строительства и экономического восстановления» [32].
ВЫБОР БОЛЬШЕВИКОВ:
ПОЭТАПНОЕ СБЛИЖЕНИЕ И СЛИЯНИЕ НАЦИЙ
Вплоть до Октябрьской революции национальные
движения в России особым радикализмом не
отличались. Политические партии, появившиеся в
результате революции 1905 г., национальному вопросу
уделяли довольно скромное место [33]. Наиболее
радикальные требования их программ не шли далее
требований культурной и территориальной автономии
отдельных российских народов. Радикализация
национальных движений во многом вызывалась попытками
царизма и шовинистически настроенной III Думы
(1907—1912) покончить со всеми послаблениями
и уступками, вырванными у царя в начале первой
русской революции и создававшими более
благоприятные условия для национального развития нерусских
народов. Российское правительство, по сути дела,
вновь предлагало единственный способ решения
национального вопроса в стране — русификацию всего
населения империи. Как и следовало ожидать, такая
политика имела обратный результат, способствуя
росту сепаратистских настроений.
Кристаллизацию последних ускоряла начавшаяся
в 1914 г. война. Противоборствующие группировки
12

стран в борьбе за передел мира в этой войне делали
ставку на «самоопределение» малых народов.
Освобождение малых национальностей было основой
идеологии войны как со стороны России (защита «братьев-
славян», помощь в образовании «Великой Сербии»),
так и ее противников. Австрия и Германия активно
использовали недовольство ряда российских народов
с целью ослабления и развала России. Иначе говоря,
«каждый охотно признает освобождение инородцев
у своего врага, но не своих собственных и не у своих
союзников» [34].
Провозглашенное большевиками, пришедшими
X власти во время мировой войны, «право народов
России на свободное самоопределение вплоть до
отделения и образования самостоятельного
государства» [35] не только ставило их в выигрышное положение
по сравнению с их предшественниками — «великодер-
жавниками и шовинистам», но и в немалой степени
облегчало задачи внешних противников России.
Германия, в частности, немедленно воспользовалась
случаем и во многом «способствовала самоопределению»
народов Польши, Прибалтики, Финляндии, Украины
И Закавказья. В дальнейшем в роли заинтересованных
помощников в борьбе за самоопределение российских
народов активно выступали также бывшие союзники
России по первой мировой войне [36].
Результатом противоборства различных интересов
I ходе установления и укрепления Советской власти
стало образование на территории бывшей царской
России разных форм национальной государственности.
Через четыре года после прихода большевиков к
власти на политической карте мира появились шесть
новых независимых буржуазных и
народно-демократических государств (Финляндия, Тува, Польша,
Эстония, Латвия, Литва), ряд независимых советских
национальных республик (Украина, Белоруссия,
Азербайджан, Армения, Грузия), независимые
народно-демократические советские республики (Хорезмская,
Бухарская), а также независимая «буферная», буржуазно-
демократическая по форме Дальневосточная
республика. На остальной территории бывшей империи
утвердились Российская Федерация, составными частями
которой были автономные республики, области и
трудовые коммуны.
13

/
С приходом к власти большевиков и первыми
результатами их властвования все прежние подходы
к решению национального вопроса в России стали
недостаточными. Радикализация национальных
движений и национальной политики определялась отныне
уже идеологией «единой и неделимой России» и
конкурирующей с нею идеологией «расчлененной
России» [37]. В рамках такой дихотомии чаще всего
рассматривались национальные проблемы СССР в
литературе русского зарубежья и зарубежные
историографии в целом [38].
Располагаясь на крайне левом фланге политической
борьбы, большевики считали себя
интернационалистами, а смыслом своей жизни — мировую революцию
и построение общества, не знающего классовых и
национальных различий. Вслед за К. Марксом и Ф.
Энгельсом они проповедовали, что «общество,
организованное на коммунистических началах, несовместимо
с дальнейшим существованием классов» [39].
Национальные процессы в постбуржуазном обществе тоже
изображались ими совершенно однозначно.
«Национальные черты народов,-^- утверждали они,—
объединяющихся на основе принципа общности, именно
в результате этого объединения неизбежно будут
смешиваться и таким образом исчезнут точно так же,
как отпадут всевозможные сословные и классовые
различия вследствие уничтожения их основы —
частной собственности» [40]. Более того, классики
марксизма были убеждены, что «даже естественно
возникшие родовые различия, как, например, расовые...
могут и должны быть устранены историческим
развитием» [41].
Г, В. Плеханов — первый русский теоретик и
пропагандист марксизма — под влиянием этого учения
довольно быстро изжил свои федералистские
«заблуждения», уверовав в недолговечность национальных
делений в мире. «Повторяю,— писал он в 1905 г.,—
отечество есть категория историческая, т. е.
переходящая по своему существу. Как идея племени сменилась
идеей отечества, сначала ограниченного пределами
городской общины, а потом расширившегося до
нынешних национальных пределов, так и идея отечества
должна отступить перед несравненно более широкой
идеей человечества. За это ручается та самая сила,
14

ч.
благодаря которой образовалась патриотическая идея:
сила экономического развития» [42].
Российские марксисты, а позже и последователи
В. И. Ленина отрицательно относились к расчленению
существующих многонациональных государств, и,
главным образом по двум следующим соображениям.
Во-первых, «идиотская система мелких государств»
[43] сводила на нет все усилия по революционизации
общества. Обращаясь к примеру родной Германии,
Ф. Энгельс взывал: «Необходимо покончить с
делением на мелкие государства, попробуйте-ка
революционизировать общество, пока еще существуют резерват-
ные права Баварии и Вюртемберга, а карта нынепюеи
Тюрингии, например, представляет жалкое зрелище!»
[44]. Расчленение крупных государств
приветствовалось лишь в одном случае: если они выступали
помехой революции, выступали в качестве
контрреволюционных наций и государств.
Пролетарское государство, приходящее на смену
буржуазному и добуржуазному, марксисты-ленинцы
Видели прежде всего «единой и неделимой
республикой» [45]. Такое видение определяло их отрицательное
отношение к расчленению России и какому-либо
ослаблению централизма путем рассредоточения власти
по федеративным и автономным частям
государства! а если и допускало его, то опять-таки в
определенных случаях — если нельзя обойтись без
федерации как формы перехода «к вполне единому
государству» [46].
Необходимость подобного рода переходной меры
В России В. И. Ленин впервые осознал в июне 1917 г.
Делая уступку национализму, он заявил на I
Всероссийском съезде Советов: «Мы хотим единой и
нераздельной республики российской с твердой властью»,
оговорив все это, однако, многозначительным «но»,
смысл которого сводился к тому, что в
складывающихся условиях не стоит-де бояться и «отдельных
республик». С точки зрения рабочих и крестьян, от
Имени которых В. И. Ленин хотел быть услышанным
на съезде, он заверил: «Это не страшно» и далее
произнес свое знаменитое: «Пусть Россия будет союзом
свободных республик» [47]. Необходимость такого
•(отступления от принципов» и в 1917 г., и позже
принималась далеко не всеми большевиками даже из
15

ближайшего ленинского окружения. Однако оно
сыграло, пожалуй, решающую роль в победе красных над
белыми и в последовавшей гражданской войне. Белые,
как известно, выступали в этой войне под
старомодным и в некотором роде вполне марксистским
лозунгом единой и неделимой России.
Утвердившись у власти, большевики
провозгласили в декабре 1922 г. образование СССР, рассматривая
его, опять-таки в полном соответствии с марксизмом,
не только как форму объединения равноправных
народов бывшей России, но и как начало, согласно
Конституции СССР, «объединения трудящихся всех стран
в мировую социалистическую советскую республику»
[48]. При этом не скрывалось, что федеративное
объединение государств, организованных по советскому
типу, является лишь временной, переходной формой
к полному государственному единству наций и нужно
лишь для того, чтобы упорядочить и облегчить
поэтапный процесс сближения и слияния наций. С этой
точки зрения становились довольно очевидным и
завлекающий характер раздачи республиканских
статусов, и произвольно-великодушное проведение многих
границ: все равно нациям скоро предстояло
«отмереть», а границы должна была поглотит мировая
революция [49].
Подлинная сущность СССР не могла укрыться от
объективных взглядов правоведов. «Особенности»
нового государственного образования, возникшего на
месте бывшей царской России, были подмечены
быстро и довольно точно. По мнению профессора
П. П. Тройского, СССР нельзя было признавать
подлинной федерацией. Хотя бы уже потому, что
центральным властям по Конституции представлялись
«совершенно исключительные, всепоглощающие права по
отношению к членам федерации», благодаря чему
Москва в любой момент могла совершенно парализовать
всякую деятельность любого из субъектов СССР.
В действительности, под внешним обличьем
федеративного строя скрывалась «политическая
действительность всевластной диктатуры Союзного ЦИКа,
находящаяся в полном распоряжении Коммунистической
партии» [50].
Тем не менее уступки национализму, на которые
было вынуждено пойти большевистское правительство
16

V
в ходе революции, были налицо. Результатом этих
уступок явилось, собственно, само образование Союза
ССР, включавшего республики, созданные по
национальному признаку. Однако главное значение этих
уступок национализму можно понять, принимая во
внимание не столько внутригосударственный, сколько
международный аспект проблемы. Смысл «полного
переворота», осуществленного, по мнению Н. И.
Бухарина, ленинским учением в национальном и
колониальном вопросе и поначалу «не всегда и не всеми»
осознанного, позднее стал выступать «совершенно
отчетливо». Он был усмотрен в разрушительной силе
национализма и сепаратизма, которая должна быть
сознательно использована во имя торжества мировой
революции. «Перед нами,— говорил Н. И. Бухарин
1 феврале 1924 г.,— эпоха мировых войн и
государства, находящиеся в периоде распада, которые нужно, по
Ницшеанскому правилу, «подтолкнуть». Для того,
чтобы их подтолкнуть, нужно поддержать все элементы
распада этих тел, сепаратизм колониального,
национального движения, т. е. все те разрушительные силы,
Которые объективно ослабляют мощь того железного
Государственного обруча, того государства, которое
Представляет из себя наиболее могущественную и
рациональную организацию буржуазии» [51].
Что же касается самого СССР, то здесь всякий
Национализм, патриотизм, сепаратизм расценивались
Как явления нетерпимые. Разъясняя политику
Советской власти по национальному вопросу в России,
И. В. Сталин еще в октябре 1920 г. без обиняков
определил: «Требование отделения окраин на данной
стадии революции глубоко контрреволюционно» [52].
А» В| Луначарский, говоря о задачах просвещения
МИОСя утверждал: «Конечно, идея патриотизма— идея
ННСКйозь лживая» [53].
Нация изображалась А. В. Луначарским не иначе,
Как силой по своей природе разбойничьей. Однажды
Мэникнув на историческом поприще, нация способна
выла действовать лишь в одном направлении: «...на-
ШОЛЬКО только может, она простирает свои границы
■ Влияние своего штыка до тех пор, пока встречается
Юнротивление другой силы такого же типа, силы
1ИКОЙ же разбойнической, которая строит себе
ТККОв же округление... отечества». Изображая нацию
17

г
и патриотизм в таком неприглядном свете, А. В.
Луначарский не оставлял им места в коммунистическом
будущем и призывал противопоставлять им
«растущую силу классового развития» [54].
.„Летом 1833 г. выпускник Петербургского
университета В. С. Печерин был отправлен в Берлин для
завершения образования и подготовки к
профессорской деятельности в области древней филологии.
Возвращаться оттуда в Россию, чтобы «навсегда
прозябать в царстве рабства и тирании», ему никак не
захотелось. Вернувшись тем не менее и пробыв в
должности и. о. профессора Московского университета
один семестр, В. С. Печерин в 1836 г. навсегда покинул
родину. Память в нем сохранилась во многом
благодаря мемуарам, написанным в 60-70-х гг. Мы
вспоминаем здесь о нем ради весьма примечательных если не
по форме, то по содержанию и чувству нескольких
строк:
Как сладостно отчизну ненавидеть
И жадно ждать ее уничтоженья,
И в разрушении отчизны видеть
• Всемирного денницу возрожденья!
Нет, он не гордился сим откровением, называл его
безумным, просил россиян понять и простить его.
В припадке-де байронизма написал, • да и за что-де
Россию любить-то [55].
Духовные последователи В. С. Печерина,
пришедшие к власти в 1917 г., не только ненавидели и
жаждали разрушения старой России ■— они развили
бешеную деятельность по ее уничтожению. Ради грядущего
всемирного братства, конечно. В 1919 г. В. И. Ленин,
тоже, видимо, в каком-то припадке, изрек: «Пусть 90%
русского народа погибнет, лишь бы 10% дожили до
мировой революции» [56]. Потомки-де большое
спасибо скажут, Последователи вождя мирового
пролетариата не очень-то гордятся решимостью такого сорта, но
в осуществление завета сделали немало.
Денница всемирного возрождения в конце 1910-х —
начале 1920-х гт. ослепляла многих из них настолько,
что они уже тогда готовы были говорить о нациях как
о безвозвратном историческом прошлом. Г. Л.
Пятаков предлагал попросту их отменить [57]. В таких
предложениях, с определенной точки зрения, не было
18

\
ничего предосудительного. Г. Л. Пятаков,-как и
многие большевики, относился к разряду людей, для кото-
ых будущность наций была совершенно ясна в своей
есперспективности, и они, естественно, ставили себя
выше того, что считали национальными
предрассудками. «Мы не национальные люди, а члены социал-
демократической партии», «для интернационалиста не
может быть национальностей», «национальное
государство в настоящее время относится к прошлому, а не
X будущему» — такие заявления звучали, например,
1 апреле 1917 г. на конференциях РСДРП(б) [58].
Позднее, в 1923 г., Г. Е. Зиновьев напоминал делегатам
партийного съезда: «Для нас с вами в известном
смысле нет национального вопроса. Мы с вами
интернационалисты» [59]. Национальное для большевиков
существовало лишь постольку, поскольку существовали во
Много раз превосходившие «сознательных»
большевиков массы «отсталого» населения, приверженного
национальным чувствам, традициям, ценностям и дру-
ГНМ «национальным пережиткам».
Л. Д* Троцкий утверждал: «Голая национальная
ЙДея.!. реакционна, она тащит человеческое хозяйство
Назад, в пеленки национальной ограниченности» [60].
Однако от самой идеи Троцкий отрешаться не совето-
ВйЛ. Он предлагал покончить с ней весьма оригиналь-
ИММ способом, обрядив ее в экстравагантное платье.
•(Жизнь и движение нации,— рассуждал он в 1923 г.,—
свершается через противоречия, воплощенные в клас-
МХ, партиях, группах. В динамике своей национальное
§МШ1Дает с классовым. Во все критические, то есть
Наиболее ответственные эпохи своего развития нация
вламывается на две половины — и национально то, что
Поднимает народ на более высокую хозяйственную
И культурную ступень» [61]. Согласно такой точке
ЦМННЯ, только прогрессивное национально. А это от-
РРМЯЛО блестящие возможности для дальнейших умо-
ЗДМ&чений. По Л. Д. Троцкому, выходило, что Петр I
§МЛ «шациональнее всего бородатого и разузоренного
ПРОШЛОГО», декабристы —«национальнее официальной
ИшуДарственное™ Николая I с ее крепостным мужиком,
ПИНКОЙ иконой и штатным тараканом. Большевизм
ШИШНальнее Врангеля». Октябрьская революция ока-
1ММ1УШ€Ь тоже «глубоко национальна» [62], В. И. Ле-
НИН ■*■ сугубо русский «национальный тип» [63].
19

Утверждать противоположное, по Л. Д. Троцкому,
значило неверно понимать под национальным «только
то, что представляет мертвый груз развития, от чего
дух движения отлетел, что проработано и пропущено
через себя национальным организмом в прошлые века.
Выходит, что национальны только экскременты
истории».* Дойдя до такого «изящного» вывода,
Л. Д. Троцкий уже с полным основанием мог
поместить Б. Пильняка, С. Есенина среди прочих
«идеологов, мистиков и поэтов национальных экскрементов»
[64]. Но Л. Д. Троцкий этим не ограничился. Он и само
безнациональное будущее сумел представить своего
рода венцом эволюции наций, высшей точкой
национального прогресса, развертывающегося под
воздействием «глубоко национального» рабочего класса.
«Русский пролетариат,— писал Л. Д. Троцкий,— класс
глубоко национальный, ибо в нем резюмируется все
предшествующее развитие России, в нем все ее
будущее, с ним живет и падет русская нация» (выделено
нами.— Авт.) [65].
Последователь Л. Д. Троцкого В. А. Ваганян
категорически возражал против теоретических новшеств
И. В. Сталина, который неожиданно, но явно из
тактических соображений «реабилитировал» в мае 1925 г.
лозунг национальной культуры, допуская саму
возможность развития и расцвета национальных культур
в переходный период к социализму [66]. В 1927 г. были
изданы две книги В. А. Ваганяна, в которых
отстаивалась «чистота ленинских принципов».
Национальная культура оставалась для В. А. Ваганяна
синонимом культуры буржуазной и в переходный период
к социализму должна была разделить судьбу того
класса, интересы которого она выражала и отражала:
«Куда буржуазию, туда и национальную культуру»
[67]. В книгах утверждалось, что «на путях развития
национальных культур никакой прогресс теперь уже не
мыслим». Подлинная культура и культурное развитие
были возможны, по В. А. Ваганяну, только через
преодоление национального, превращение «элементов
культуры демократизма» в систему, через победу
лозунга В. И. Ленина [68].
В. И. Ленин же, как известно, на этот счет
выражался весьма однозначно. «С тонки зрения социал-
демократии,— писал он,— недопустимо ни прямо ни
20

косвенно бросать лозунг национальной культуры» [69];
«Кто защищает лозунг национальной культуры,—
тому место среди националистических мещан, а не среди
марксистов» [70]; «Не «национальная культура»
написана на нашем знамени, а интернациональная
(международная), сливающая все нации в высшем
социалистическом единстве и подготовляемая уже теперь
интернациональным объединением капитала» [71].
В соответствии с этим В. А. Ваганян предостерегал,
ЧТО «нельзя безнаказанно жить в атмосфере
интернациональной культуры и ориентироваться на
национальную культуру» [72]. Он запугивал: «Я считаю
самой опасной формой проявления национализма
возрождение его под видом создания национальной
Культуры» [73].
Аналогичным образом решал В. А. Ваганян и
вопросы языкового развития. Он утверждал, что «при
социализме совершится процесс, который
диалектически противоречивым путем приведет — ине может не
Привести — к постепенному уничтожению
национальных Языков, слиянию их в один или несколько могучих
интернациональных языков» [74]. Именно так, по его
Мнению, обстояло дело на практике в СССР, «где
Национальный вопрос разрешен всего последователь-
Иов» И где национальные языки развивались всего
ЛИШЬ как средство и «кратчайший путь внедрения
интернациональной культуры пролетариата в народные
ТОЛЩИ»; одновременно все больше и больше преодоле-
МЛНСЬ национальные культуры [75].
Не чужд был такого понимания диалектики раз-
&НТИЯ национальной и интернациональной культур
I Т§ ГОДЫ и М. Горький. В 1926 г. он был весьма -
Мдосадован в своем далеком Сорренто, получив
Украины письмо с предложением перевести его по-
(МвГЬ «Мать» на украинский язык и издать для
молодежи 1 сокращенном виде. Протестуя против такой за-
?#й| он отвечал:
«Меня очень удивляет тот факт, что люди, ставя
ЯвреД собой одну и ту же цель, не только утверждают
Р&1ЛИЧИС наречий — стремятся сделать наречия «язы-
1§М,»|«*» но еще и угнетают тех великороссов, которые
ЙЧУ1ИЛИСЬ меньшинством в области данного наречия.
При старом режиме — посильно — протестовал
ПЛОТИН таких явлений. Мне кажется, при новом режи-
21

ме следовало бы стремиться к устранению того, что
мешает людям помогать друг другу.
А то выходит курьезно: одни стремятся создать
«всемирный язык», другие же действуют как раз
наоборот» [76].
О простом способе решения такой задачи можно
было прочитать в выпущенной в 1924 г. книге
А. А. Богданова «О пролетарской культуре». Еще
в 1919 г. этот знаменитый автор выступил за
преобразование в интересах мировой революции
«варварской орфографии английского языка в
рациональную,— быть может, и с некоторыми грамматически-
упрощающими реформами», после чего объявить
этот язык «международно-пролетарским» со всеми
практическими мерами, из этого вытекающими [77].
Для начала, правда, в СССР удалось провозгласить
не язык, а лишь латинский алфавит «алфавитом
всемирного коммунистического общества».
Вынашивались планы перевода на латинскую графику
русского языка и клеймились как русификаторские всякие
попытки рассматривать кириллицу в качестве основы
письменности нерусских народов СССР. И это
продолжалось довольно долго. В августе 1936 г. первое
Всероссийское совещание Наркомпросов автономных
республик упрекало свой центральный наркомат,
продолжавший поддерживать тех, кто считал, что
«русский алфавит несет в себе
феодально-патриархальные пережитки» [78].
Постепенный отход от концепции мировой
революции, утверждение курса на построение и возможно
длительное существование социализма в одной стране
привели в середине 30-х гг. к существенным
изменениям в национальной и, в частности, языковой политике.
Русский язык стал рассматриваться в качестве
единственного универсального средства общения. Для
облегчения его распространения в конце 30-х гг.
письменность всех языков, переведенных до того на латинскую
основу, была вновь переиначена на кириллицу.
Языковая интеграция в такой форме в целом поддерживалась
в то время общественным мнением. Русский язык
в условиях быстро растущей урбанизации и высокой
социальной мобильности рассматривался как
объективная необходимость и был наиболее престижным
среди нерусского населения. Что касается пресловутой

языковой русификации, то в какой-то мере (как
потребность в языке межнационального общения и
использование его наряду с родным) она была неизбежна. (О
языковой ситуации в России наших дней известное
представление можно составить по данным табл. 5,
Помещенной в приложении к тексту настоящей
работы.) Однако, как отмечают исследователи уже в
«постсоветскую» эпоху, наиболее жесткая политика в
отношении языков малых народов велась не в РСФСР,
I в других союзных республиках. Так, в Грузии
никогда не допускалась письменность на мегрельском
II сванском языках, а в Таджикистане •— на ягнобском
И большинстве памирских [79]. В Азербайджане в наши
ДНИ из 670 тыс. лезгин около полумиллиона имеют
1 соответствующей графе паспорта запись —
«азербайджанец». В этой республике никогда не было ни .
Одной лезгинской школы,, лезгины не упоминались
I учебниках по истории Азербайджана [80].
Итак, первоначальная установка большевиков,
0 которой они приступили к реализации своей
национальной политики, заключалась в том, чтобы
поддерживать все, помогающее стиранию национальных
различий н ведущее к слиянию наций [81]. Цель
социализма Ш этом отношении виделась в том, что нации надо
М только сблизить, но и слить [82]. Однако эти задачи
ОШались далеко не такими простыми и быстрораз-
Ежмыми, как попервоначалу представлялось. Жизнь
дила в этом большевиков уже в 20-е гг. В последу-
10М сроки достижения конечной цели также прихо
ДИЛОСЪ откладывать. Провозглашение победы сопиа-
ИНЧМа И выдвижение на XVIII съезде партии в 1939 г.
МЛачи «завершения строительства бесклассового об-
Ш©01 аа И постепенного перехода от социализма к
коммунизму» [83] воодушевило было обществоведов на-
МТЬ разработку таких проблем, как «создание пред-
ПОСЫЛок к слиянию наций», «пути к слиянию наций
1 СССР» [84], однако Отечественная война надолго
ЙТОДйИиула эти замыслы.
Очередной возврат к ним произошел на рубеже
§§^(Ю-Х гг., когда вынашивался план за какие-нибудь
ДНИ Л НИТЬ лет построить в СССР давно обещанный
|ИММупи:ш. О серьезности намерений говорила
(Юяаийишяся тогда в авторитетных теоретических
И Политических журналах серия статей, в которых
2^

утверждалось, что в СССР уже «происходит все
большее сближение национальных культур, выковывается
единая социалистическая нация» [85], что в будущем
«все население Советского Союза будет представлять
собой единую коммунистическую нацию» [86], что
«стратегическая линия рабочего класса и его партии,
строго учитывающая реальные процессы и тенденции
развития человеческого общества, направлена на
слияние всех наций, на преодоление национальных
перегородок и различий» [87].
Как и следовало ожидать, слияние наций
фигурировало среди задач, выдвигаемых подготовлявшейся
тогда третьей программой КПСС. И видимо, немалого
труда стоило О. В. Куусинену убедить Н. С. Хрущева
не выдвигать невыполнимых задач. Доводы
авторитетного соратника В. И. Ленина были приняты во
внимание. Из проекта исчезли формулы «отмирание
государства», «слияние наций» [88]. Вместо этого
Н. С. Хрущев утверждал на XXII съезде партии:
в стране-де «идет процесс сближения наций,
усиливается их социальная однородность. В ходе развернутого
строительства коммунизма будет достигнуто полное
единство наций [89]. Однако результаты предыдущих
интеграционных процессов в национальной сфере
общества, по выводу Н. С. Хрущева, уже привели к тому,
что «в СССР сложилась новая историческая общность
людей различных национальностей, имеющих общие
черты,— советский народ» [90]. Хотя все эти
констатации и очередные задачи вроде бы и не предполагали
слияния наций в ближайшем историческом будущем,
они тем не менее во многом способствовали попыткам
в очередной раз форсировать этот процесс. К
сожалению, и на этот раз последствия усилий партии и ее
очередного вождя не были только положительными.
По-видимому, следует признать правоту историков,
полагающих, что наивная вера Н. С. Хрущева в
близость коммунизма и навязываемая им идея
ускоренного слияния наций не могли не вызвать ответную
реакцию со стороны всех народов СССР, в том числе
и русского [91].
. 24

НЕОЦЕНЕННЫЕ ИДЕИ,
НЕОСУЩЕСТВЛЕННЫЕ ПРОЕКТЫ
К настоящему времени история выявила полную
несостоятельность надежд большевиков на победу
мировой революции и на сравнительно быстрое по
историческим меркам преодоление национального
деления в стране и мире. Распад СССР по границам
созданных на скорую руку и для временного бытия союзных
республик заставляет обратить самое пристальное
внимание на альтернативные подходы к решению
национального вопроса, вырабатывавшиеся другими
политическими партиями, течениями общественной
мысли, на критическое осмысление опыта большевиков
в послереволюционное время.
Анализ этого опыта приводит к выводу, что
большевики не придали должного значения идеям, которые
Занимали срединное положение между крайним
национализмом и космополитизмом и ориентировались на
Создание общественного устройства, рассчитанного на
длительное мирное, равноправное и взаимообогаща-
ющее сотрудничество народов в едином
многонациональном государстве.
В этой связи следует отметить сомнительную
ценность сталинского определения нации, которое, с одной
Стороны, жестко связывало нацию с наличием
известных признаков (общность экономики, территории,
языка, культуры), а с другой стороны, оставалось слишком
неопределенным для того, чтобы служить действенным
инструментом науки и политики. В частности, оно
никак не помогало решить вопрос, сколько наций в
России существовало и соответственно сколько республик
Надо было создавать. Советская обществоведческая
литература последних тридцати лет (когда стало
возможным само различие в мнениях по сему предмету)
демонстрирует поразительный разнобой в
представлениях о народах нашей страны, которые могут быть
отнесены к категории наций. Назывались самые
различные цифры в интервале от 18 до 74. При этом на одном
полюсе мнений нация определялась по наличию у
народа своей государственности в форме союзной
республики, Тна другом абсолютизировался язык как признак
нации, и наций получалось столько же, сколько
литературных языков функционировало в стране [92].
25

В сталинском определении нация выступала как
нечто законченное и всегда себе равное. Между тем
еще дореволюционная историческая наука утверждала,
что национальность — явление изменчивое,
подчиняющееся, как все живое, закону совершенствования
и эволюции. Известный русский ученый А. Д. Градов-
ский в результате своих исследований истории и
историографии национального вопроса пришел к выводу
о том, что народы перерождаются под влиянием
собственных творческих сил и воздействия других культур
[93]. Другой русский исследователь, И. А. Курганов,
подчеркнув обоснованность такого вывода, писал
в 1961 г.: «Это тем более верно относительно народов
современной России или СССР» [94].
Изучение национальных процессов в
многонациональной России приводило не менее известных ученых
и политиков к выводу о том, что длительное
взаимодействие народов в пределах единого государства
интегрирует национальные общности в новых
образованиях национального и постнационального характера.
Так, П. Н. Милюков подметил начавшийся задолго до
1917 г. процесс формирования «общей российской
государственной «нации» [95]. М. А. Славинский оставил
яркое описание процесса образования в условиях
царской России новой «имперской нации», которая, однако,
еще не стала нацией в известном смысле слова.
Отличительной особенностью формирующейся новой
общности, как отмечает автор, являлось то, что ее члены
чувствовали себя и работали сразу в двух
национальных секторах —■ в российском имперском и в своем
национальном, в котором они родились. «С одной
стороны, они были творимые россияне, с другой —
оставались великороссами, украинцами, евреями,
грузинами, армянами, туркменами и т. п.» [96].
Большевики такие идеи по достоинству не оценили и были
вынуждены впоследствии как бы вновь открывать их
в «новой исторической общности людей — советском
народе».
В представлениях о внутренней структуре нации
большевики не придавали должного значения
интеллигенции и национальной элите как определяющим
силам национального развития. Выдвигаемый на это
место рабочий класс, особыми достоинствами
которого считались интернационализм, антинационализм
26

И антипатриотизм, как показала история, не сыграл
какой-либо самостоятельной роли в национальных
И межнациональных процессах. В этой связи следует
отметить работы А. Н. Анисимова, делающего
попытку объяснить политические «секреты» постперестройки
И всей предшествующей истории национальных
отношений в СССР через борьбу элит, в том числе
этнических и маргинальных — промежуточных в
национальном или культурном отношении общественных групп
Определенной ориентации, вместе образующих так
называемое российское маргинальное сообщество [97].
Автор полагает, что в октябре 1917 г. власть в
нашей стране захватила элита
маргиналов-интернационалистов. В постсталинское время в составе
российского маргинального сообщества начала
восстанавливаться либерально ориентированная компонента,
Которая в конце концов пришла на смену
«интернационалистам». В национальных районах у власти
оказались местные национальные элиты, сумевшие
восстановиться за последние 30—40 лет. Русская
национальная элита, по мнению А. Н. Анисимова, в событиях
последних лет никак себя не проявила, поскольку была
Крайне ослаблена: на 9/10 была либо изгнана, либо
уничтожена в гражданскую войну и в результате
последующих репрессий, а в оставшейся части подвергалась
энергичнейшему «перевоспитанию» в угодном для
правящей элиты духе [98].
В наши дни внимание к роли элит в истории страны
И в современных общественных процессах существенно
возросло. Считается, например, что в настоящее время
на пространстве бывшего СССР «самоопределяются»
И «взаимоопределяются» прежде всего элиты новых
политических образований [99]. Главной движущей
силой перестройки и антикоммунистической революции
1991 г. в центре названа советская интеллигенция,
основным слоям которой присущи «национальный
нигилизм», «марксистский космополитизм», «марксистский
интернационализм» [100]. Текущие события на местах
развивались целиком под влиянием местных
интеллектуальных элит, взявших на вооружение национальную
идею и отрекшихся от коммунистической идеологии.
Сменив оружие, местные элиты в условиях
ослабевшего контроля центра довольно легко взяли верх и над
местными правящими элитами, и над центром [101].
27

Признавая определяющее значение элит,
А. Н. Анисимов видит спасение страны только в
национализме и отпоре нынешним российским
демократам. Они, по его определению, являются типичными
маргиналами, вдохновляемыми идеей создания
единого мирового государства с кастой маргиналов во главе
и кастой «простых людей», которая будет со временем
сокращена до минимума, диктуемого потребностями
обслуживания производственного аппарата общества
[102]. На наш взгляд, автор ошибается, усматривая
спасение от нависающей угрозы всемирной
денационализации исключительно в национализме. Это
противоречит опыту истории, знающему самые различные
процессы этноэволюционного и этнотрансформацион-
ного характера. Всемирная история неотделима от
образований и развития метаэтнических общностей
[103]. Все эти процессы с необходимостью
предполагают и немыслимы без постоянного наличия и
трансформации маргинальных общественных слоев различного
рода, которые сами по себе отнюдь не представляют
какой-либо угрозы человечеству.
Один из возможных путей к разрешению
национального вопроса в России большевики закрыли, на
наш взгляд, не оценив должным образом позитивного
содержания идеи культурно-национальной автономии,
предложенной австрийскими социал-демократами
К. Реннером и О. Бауэром [104]. Идея
предусматривала конституирование двух видов образований в
едином многонациональном государстве. Одни
основывались на национальном признаке и состояли из
национальных союзов, принадлежность к которым
фиксировалась в порядке личного волеизъявления
(самоопределения), и предназначались для ведения
национальных дел. Другие создавались по
территориальному принципу для ведения всех общегражданских дел.
Идея культурно-национальной автономии, без
сомнения, была рождена благими намерениями — найти
способ соединения интересов личности, нации и
многонационального сообщества, не нарушая при этом
территориальной целостности многонационального
государства и не препятствуя интеграционным процессам.
По этой причине она пользовалась большой
популярностью и в дореволюционной России, была включена
в программы многих национальных и общероссийских
28

Партий, в том числе кадетов, меньшевиков. С
приходом к власти Временного правительства делались
попытки воплощения в жизнь различных проектов
культурно-национальной автономии.
Так, в мае 1917 г. в Казани была провозглашена
Культурно-национальная автономия мусульман
внутренней России и Сибири. Создавались местные
национальные советы (милли-шуро) как низшие органы
этой автономии, а законодательным, высшим органом
был объявлен национальный совет — милли-меджлис.
В сентябре 1917 г. в Киеве состоялся конгресс народов
России, на котором было провозглашено право всех
народов, ее населяющих, как на территориальную, так
И на национально-персональную автономию. После
образования в ноябре 1917 г. Украинской народной
республики ее Рада объявила
национально-персональную автономию для русского, еврейского и польского
Национальных меньшинств. Попытки претворения
в жизнь национально-персональной автономии
предпринимались также в Сибири и на Дальнем Востоке
[105].
Все эти опыты не могли, конечно, сразу же дать
решение всех национальных проблем, поскольку
культурно-национальная автономия
предусматривалась для национальных меньшинств, в то время когда
основная нация становилась государственной. Однако
они во многом способствовали смягчению имевшейся
Напряженности в межнациональных отношениях.
В теоретических работах тех лет экстерриториальная
национально-персональная автономия нередко
рассматривалась как единственно возможный способ
обеспечения равноправия национальностей в
многонациональном государстве. Правовед М. Я. Лазерсон пришел
К такому, на наш взгляд, хорошо обоснованному
выводу после того, как в результате теоретического и
исторического анализа стали ясны во всех своих практических
последствиях «три исторические стадии, являющиеся
одновременно тремя юридическими формами
положения национальности в государстве: 1) государственный
централизм — в качестве подавления всех инородцев
державною нациею; 2) областной федерализм — как
господство «коренной» национальности исторически
унаследованной области над национальными
меньшинствами (местный централизм) и 3) национальный федера-
29

лизм — как полное равенство национальностей, не
знающее принципиально национальных «меньшинств»
в качестве коллективов, неравноправных с численно или
социально-исторически господствующей
национальностью» [106]. Однако в условиях революции
персональный принцип только-только начинал проявлять себя
в отдельных областях государственного управления,
полное его воплощение оставалось, по мнению
исследователя, «предметом будущего» [107].
К сожалению, с утверждением у власти
большевиков идея культурно-национальной автономии была
надолго похоронена, хотя у В. И. Ленина, если судить по
его заметкам на совещании делегатов II
Всероссийского съезда коммунистических организаций народов
Востока (ноябрь 1919 г.), было, по-видимому,
намерение «соединить территориальный принцип и
экстерриториальный» [108] при решении административно-
территориальных вопросов и проблем каждой нации.
Потребность в детальной проработке идеи К. Реннера
и О. Бауэра начинает осознаваться в России лишь
в наши дни.
НАЦИОНАЛЬНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ
ПРИНЦИП РЕШЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО
ВОПРОСА И ЕГО ВОЗМОЖНОСТИ
Торжественная декларация большевиков о том, что
их государство «учреждается на основе свободного
союза свободных наций как федерация Советских
национальных республик» [109], оказалась
невыполнимой. Из нее следовало, что республик в стране будет
создано столько же, сколько в ней было народов.
Этого, однако, не произошло. Уже в 1921 г.
В. И. Ленин заявил: «Мы дали всем нерусским
национальностям их собственные республики или
автономные области» [ПО], пытаясь таким образом
представить процесс «раздачи» республик (к чему, собственно,
и было сведено все так называемое самоопределение
наций) законченным, в то время когда многие народы,
в том числе и великороссы, собственных республик еще
не имели.
В последующем число национальных республик
и областей пришлось существенно увеличить. Боль-
30

Шинство их них появилось в первой половине и
середине 30-х гг., и не в последнюю очередь с целью
произнести благоприятное впечатление на мировое
общественное мнение, отвлечь внимание от насилий,
чинившихся над собственным народом в ходе
Коллективизации, заглушить тревогу, вызываемую
судами над «врагами народа» и «буржуазными
националистами». Наряду с республиками и областями
В начале 30-х гг. резко выросло число национальных
Округов, районов и сельсоветов. Последние, однако,
были ликвидированы вскоре после принятия
Конституции 1936 г. [Ш], что означало не только
невозможность обойтись в национальном строительстве одними
республиками, но и, по существу, принципиальную
нореализуемость национально-территориального
принципа в устройстве государства, народы которого
расселены вперемешку.
Нереализуемость принципа становилась очевидной
прежде всего как раз в районном звене. По данным на
Июль 1934 г., например, из 2443 районов, имевшихся
В СССР, 240 (т. е. каждый десятый) считался
национальным. В Российской Федерации треть из них была
сскими (в автономиях), 20% — украинскими,
% — татарскими, а в Дагестане все районы были
национальными. Из 62 824 сельсоветов в СССР 5300
(примерно каждый двенадцатый) также были
национальными [112]. Получалось, что в случае с наиболее
массовой формой самоопределения народов
национальный принцип не срабатывал. Подавляющая часть
районов оказывалась как бы вне национальности или
ИМ не полагалось быть национальными. Не абсурд ли?
К началу 1939 г., в условиях уже начавшегося
свертывания национальных образований низового звена,
1 РСФСР еще оставалось, по данным,
опубликованным в первом издании БСЭ, около 100 национальных
районов, а в СССР — «несколько тысяч национальных
сельских советов» [113].
С конца 30-х гг. дальнейшие попытки
усовершенствовать национально-государственное устройство
были, по существу, оставлены; противоречия,
порожденные закреплением за разными нациями неодинакового
государственного статуса, не могли получить своего
разрешения. Более того, они были усугублены
незаконной ликвидацией ряда ранее созданных национальных
и
31

республик и областей и практикой депортаций целых
народов [114].
Все это, на наш взгляд, свидетельствует о том, что
в 1917 г. и позже в национальной политике
большевиков были упущены возможности, открываемые
предложениями использовать вместо
национально-территориального национально-культурный принцип
федерации. Неприятие этой идеи, по мнению большевиков,
диктовалось тем, что она, во-первых, может ослабить
партию, лишив ее преимуществ централизма,
во-вторых, якобы не согласуется с направленностью
исторического процесса в сторону сближения наций и, самое
главное, исключает их слияние в будущем. Все эти
возражения оказались несостоятельными, ибо, в конце
концов, не спасли от краха ни партию, ни Союз ССР.
Между тем принцип культурно-национальной
автономии имеет преимущество перед
национально-территориальным уже потому, что последний создает больше
предпосылок для роста национализма и сепаратизма,
чем первый.
В то же время можно утверждать, что и
национально-территориальный принцип организации
государства в СССР, по существу, не был реализован, поскольку
не распространялся на значительную часть населения,
не получившего своих национальных образований
и соответственно — своего национального
руководства, обязанности которого заключались бы в том,
чтобы представлять интересы своей нации в центральном
наднациональном федеральном или союзном
руководстве страны. Особую опасность при этом представляло
лишение национальной государственности русских
наряду с «расцветом» государственных образований
других народов. Пророческое предостережение Г. П.
Федотова, прозвучавшее в статье «Будет ли существовать
Россия?» (1929 г.), о том, что «под покровом
интернационального коммунизма в рядах самой
коммунистической партии складываются кадры националистов,
стремящихся разнести в куски историческое тело
России», к сожалению, было не лишено оснований.
Одной из главных особенностей
национально-государственной системы, сложившейся в
послеоктябрьской России, была ее нацеленность на уничтожение
фактического неравенства народов.,Советский
федерализм в свете такой задачи имел, как говорили в 20—
32

30-е гг., «чисто инструментальное значение» и
выступал как «средство для изжития национального
вопроса» [115]. Само создание
национально-государственных единиц не являлось самоцелью. Осуществленное
Таким образом самоопределение наций, как писал,
например, Н. Нурмаков в 1933 г., рассматривалось
партией как «средство объединений наций в целях
будущего полного их слияния, то есть установления такого
Строя» при котором не будет места ни классовым, ни
Национальным делениям» [116].
Экономическую сторону этой задачи обеспечивали
решения X и XII съездов партии, исходящие из
своеобразной презумпции виновности русских в
национальном неравенстве народов, которое «покоилось на
исторически сложившемся экономическом неравенстве»
[117] и явилось следствием национальной политики
царизма. Посему и уничтожений фактического
неравенства по партийному вердикту было возможно лишь
В результате длительной борьбы со всеми
пережитками национального гнета и колониального рабства.
Свою задачу партия видела в том, чтобы «помочь
Трудовым массам невеликорусских народов догнать
ушедшую вперед Центральную Россию» [118]. Говоря
Иначе, русский народ, оставшийся после расправы над
Царизмом единственным ответчиком за неравноправие
Наций, был призван в добровольно-принудительном
Порядке устранить несправедливость. Что это было
Именно так, можно прочитать в одном из последних
Писем В. И. Ленина. 31 декабря 1922 г. он
рекомендовал своим соратникам поставить в советском
государстве русских в такое неравенство по отношению к
якобы угнетавшимся ими в прошлом другим народам,
ЮТОрое возмещало бы сложившееся фактическое
неравенство. И русский народ должен был оставаться в
таком положении до тех пор, пока фактическое
равенство между всеми народами не было бы восстановлено
1119].
Этот беспрецедентный приговор был через три ме-
ваца узаконен в резолюции XII съезда партии по
национальному вопросу. В ней говорилось: преодолеть
фактическое неравенство «нужно обязательно. И
преодолеть его можно лишь путем действительной и
длительной помощи русского пролетариата отсталым
народам Союза в деле их хозяйственного и культурного
% )ми 3914
33

преуспеяния» [120]. Не согласиться с этим было,
конечно, невозможно. Всякий, кто попытался бы усомниться
в какой-либо части трактовки этого вопроса,
немедленно попал бы в разряд неисправимых великорусских
шовинистов.
Это, в частности, можно почувствовать по тону
комментариев, с которыми выступила «Правда» по
окончании XII съезда партии. Редакционная статья
газеты разъясняла: основу школы Ленина в
национальном вопросе составляет «бешеная борьба против
шовинизма» и беспощадное бичевание всякого «русопят-
ства». Великороссы призывались к жертвам, уступкам
и — как это ни покажется неожиданным и неуместным
в таком деле — к банальнейшей покупке доверия
и братских чувств со стороны других народов. Черным
по белому в «Правде» написано: «Полное право на
государственное отделение до революции и после
революции, величайшие уступки, самопожертвование со
стороны пролетариата великодержавной нации —
даже этой ценой необходимо покупать полнейшее
доверие, поддержку, братскую солидарность со стороны
прежде угнетенных наций». Иную национальную
политику статья квалифицировала как «черносотенную
подлость и подлое черносотенство» [121].
Установки X и XII съездов партии, последний
«завет» В. И. Ленина неукоснительно проводились в жизнь
на протяжении всей истории советского общества. В
20-е гг. в числе особых достоинств режима неизменно
отмечалось «драгоценнейшее право» исторически
отставших народов на активную помощь, которая
поначалу представлялась не чем иным, кроме как
«возвращением долга» со стороны бывшей угнетающей нации
[122]. Отличие автономной области от автономной
республики виделось при этом лишь в одном:
«автономная республика менее нуждается в поддержке и
руководстве центра, чем автономная область»; «область
предъявляет к центру большие, чем республика, запросы на
помощь и поддержку и больше относительно получает»
[123]. В конце 30-х гг. и в послевоенные годы о долге, как
правило, уже не говорилось.
Национально-территориальная автономия изображалась в качестве
благородного средства оказания помощи малым и отсталым
нациям со стороны более развитой с тем, чтобы они
достигли уровня развитости передовых народов *[ 124].
34

К сожалению, такие установки приводили не
только С позитивным следствиям. Бесконтрольное
перераспределение материальных и финансовых средств
между различными регионами страны, за счет чего,
собственно, и обеспечивалось «выравнивание», само
собой уже предполагало всесилие центра и командно-
административных методов, игнорирующих глас
народов» особенно тех, кто выступал донором в этом
процессе якобы во имя общих и высших целей.
«Выравнивание» не обходилось и без ущерба для «младших
брвтьев» в этом «семейном деле», поскольку не могло
Не порождать иждивенческих настроений у последних.
Ведь перераспределение ресурсов и средств могло
обеспечить общий подъем народов лишь в случае, если
отстававшие предпринимали усилия сравнительно
большие, чем идущие впереди. Без такого стремления
Постоянная перекачка средств объективно играла роль
Негативную и даже реакционную, поскольку рано или
Поздно должна была привести к потере интереса к
сотрудничеству со стороны «идущих впереди», снижению
общих темпов развития, стагнации общества и
ослаблению государства [125]. Верным оказалось
пророчество Л. А. Тихомирова, писавшего в начале века:
«Никогда, никакими благодеяниями подчиненным
народностям, никакими средствами культурного единения,
КПК бы они ни были искусно развиваемы,— нельзя
обеспечить единства государства, если ослабевает сила
Основного племени». Политика, продиктованная
намерениями «купить благосклонность» народов за счет
ТОГО, которым создавалось и держалось
государство,—- «это — политика саморазрушения» [126].
Несколько неожиданным в этой связи оказывается,
Пожалуй, то, что и поныне Россия и русские, многажды
цклейменные как самозваный «старший брат» (хотя
«титулом» этим русских наградил И. В. Сталин,
разумеется, не спрашивая на то согласия народа), от
обязанностей своих «старшебратских» не освобождены.
Бесстрастная статистика свидетельствует: несмотря на
ТО, что Союза ССР нет, в экономических
взаимоотношениях России и бывших союзных республик
многое осталось без изменений. Общий объем
межреспубликанского обмена в связи с разрывающимися
экономическими связями сокращается,' однако в
относительном выражении превышение вывоза из России
35

над ввозом остается на уровне 1990 г. Более 35%
вывоза, как и прежде, передается Россией бывшим
союзным республикам безвозмездно [127].
. Установки 20—30-х гг. действуют и в отношениях
«русских областей» России и национальных республик,
областей и округов в ее составе. По данным 1992 г.,
четыре республики — Чечня, Татарстан,
Башкортостан и Якутия — фактически не платили налогов в
федеральный бюджет (или платили непропорционально
мало). Например, Татарстан, собрав на своей
территории около 100 млрд руб, налогов, оставил себе 90%. За
счет этих средств финансируются дополнительные
«местные» социальные программы, дотируется
широкий круг потребительских товаров. Таким образом
происходит «самодеятельное» перераспределение
созданного общероссийскими усилиями национального
дохода в пользу населения этой республики.
Крупнейшими получателями субвенций в России
в 1992 г. были Республика Дагестан (объем дотаций
ему превышает годовые бюджетные расходы таких
областей, как Белгородская, Курская или
Волгоградская), Кемеровская область, Чеченская республика (она
вообще игнорирует российское налоговое
законодательство), республика Бурятия, Алтайский край,
Мордовская ССР. Эти шесть регионов получили около
трети всех дотаций из республиканского бюджета.
В бюджетном послании на 1993 г, общий объем
субвенций резко увеличивается, но критерии их
распределения и предоставления по-прежнему никак не
регулируются [128]. Все это говорит о том, что
недальновидная и дискриминационная национальная политика
в России продолжается.
Иерархическое национально-государственное
устройство и определенный приоритет «титульных
наций» в национальных образованиях, сыграв
позитивную роль на первых этапах выравнивания и сближения
социально-экономического и культурного уровней
развития народов, впоследствии стали оборачиваться
своей негативной стороной, начав формировать
национальное неравенство на новой, уже советской основе.
Диспропорции такого рода отмечаются
исследователями начиная с конца 20-х гг. Значительные размеры
они приобрели в послевоенный период [129]. В 2(Ц-30-е
гг. сравнительно низкие показатели развития отдель-
36

Ных национальных групп в республиках, их
недостаточная представленность среди интеллигенции,
передовых групп рабочего класса, управленческих кадров
Чаще всего расценивались как результат былого
угнетения или современных проявлений шовинизма,
Главным образом великорусского национализма.
Правомерность подобных диспропорций нередко
объяснялась особыми достоинствами тех или иных
национальных групп и народов, скажем, склонностью к занятиям
Наукой, искусствами, к руководящей работе и другим
Престижным занятиям. Характерно, что такого рода
«объяснения» определенных диспропорций в составе
Студентов вузов, в представленности коренных и
некоренных национальностей в различных престижных
сферах занятости населения республик фигурировали
Н в первые годы перестройки в связи с известными
Событиями в Якутске и Алма-Ате в 1986 г. Звучат они
Я поныне, подчеркивая всякий раз невысокую
эффективность средств, избранных на заре Советской власти
для «изжития» национального вопроса в стране.
НЫНЕШНЯЯ РОССИЯ
ПЕРЕД ТЕМИ ЖЕ АЛЬТЕРНАТИВАМИ,
ЧТО И В 1917^—1922 гг.
Пожалуй, самое поразительное «открытие»,
которое может сделать для себя анализирующий
результаты последней Всесоюзной переписи населения
1989 г., заключается в следующем (см. табл. 1—4
В приложении). В стране, где в основу национально-
Государственного устройства положен национальный
принцип, предполагающий, что каждый более или
менее крупный народ был вправе рассчитывать на свое —
представляющее прежде всего интересы коренной
национальности — государственное или
территориальное национальное образование, в действительности
таковые можно обнаружить лишь у 10,3 млн человек,
или у 7% населения Российской Федерации. На
подавляющую часть жителей России (93%) этот принцип как
бы не распространяется. Не имеет своей национальной
государственности население русских областей
Российской Федерации (82,4% всего населения
республики), не могло также с полным основанием считать, что
37

живет в своем (в национальном отношении)
образовании и некоренное население бывших автономий
России (10,6% всего населения РФ), в 1,5 раза
превосходящее по численности коренных жителей этих
образований. В наиболее крупных из них (Татарстан
с 1,8 млн татар при 1,9 млн нетатарского населения
и Чечня с 0,7 млн чеченцев при 0,5 млн нечеченского
населения) весьма сильны настроения за образование
независимых национальных государств.
Подавляющая часть населения России — 119,9 млн
русских и 16,8 млн представителей других
национальностей (4,4 млн украинцев, 3,8 млн татар,
проживающих вне Татарстана, 1,2 млн белорусов, 0,8 млн
немцев и т. д.) — своего национального руководства
ни в национально-территориальном, ли в
национально-культурном плане не имеют и живут йод
началом государственных органов, выступающих по
отношению к этим гражданам силой наднациональной
(центральные власти РФ) или инонациональной
(власти национальных республик, областей, округов,
районов). В результате, применительно к Российской
Федерации, можно утверждать, что здесь регулирование
национальных отношений, по существу, не имеет
принципиальных основ, не будучи в должной мере ни
национально-территориальным, ни национально-
культурным. В этом «беспринципном» регулировании
(вполне объяснимом с исторической точки зрения,
как призванном обеспечивать денационализацию
населения), на наш взгляд, кроется основная причина
нынешнего кризиса.
В последнее время это обстоятельство начинает
наконец-то в должной мере осознаваться. В частности,
отмечается, что «парад суверенитетов», повышение
статуса бывших автономных республик России,
Федеративный договор — все это делалось во имя только
10 млн нерусского коренного населения автономных
образований. Это привело к существенному
изменению всей ситуации, а в итоге национальный вопрос
стал одной из главных осей политической жизни
России [130]. Особую значимость этот вопрос приобрел
в связи с выработкой новой Конституции. С одной
стороны, согласно уже подписанному Федеративному
договору и конституционному проекту [131],
республики, области, края, города федерального значения, авто-
38

иомные области и округа выступают вроде бы в
качестве полноправных субъектов федерации. С другой —
В одной из палат высшего законодательного органа
Российской Федерации депутаты от республик,
автономных областей и округов составляют не менее 50%
1ССЙ ее численности. «Но это уже не федерация,—
замечает один из авторитетных политологов.—
Нарушается главное — равенство прав субъектов
федерации. Во имя 10 млн нерусского коренного населения
ЭТИХ субъектов федерации (что составляет 7% всего
Населения России) нарушаются права остальных 93%
российских граждан» [132].
В целом современные национальные движения и
Юнцепции государственного устройства [133] во
многом напоминают исторические реалии 1917 г. Распад
СССР полностью соответствует националистическим
устремлениям национальных элит коренных народов
бывших союзных республик. В ряде новых государств
у власти утверждаются откровенно
националистические режимы, стремящиеся поскорее ликвидировать ре-
1ультаты былого интернационализма и
ультраинтернационализма. Они стремятся законодательно
закрепить приоритет коренных наций, вынуждают
«инородцев» занять подчиненное, неравноправное
положение в государстве, чем конечно же закладывается
Новая основа межнациональных и
межгосударственных противоречий и что, очевидно, не имеет никакого
Отношения к торжественно декларируемой
«демократизации».
Казалось бы, отмечает в связи с этим советник
Президента РФ по политическим вопросам С. Б.
Станкевич, в многонациональных по своему составу
постсоветских республиках следует сделать упор на
равноправное содружество и сотворчество этносов, но
На деле все обстоит наоборот: «На уровне закона
•водятся правовые привилегии коренного населения
И дискриминационные ограничения для «пришлого».
Фактически речь идет о закреплении господствующей,
Властвующей этнической группы, которая постепенно
приватизирует государство. Складывается этнократи-
ческий режим, делающий ставку на ассимиляцию
Или вытеснение некоренного населения. Причем эт-
Нократический тупик возникает не только в сочетании
6 южным темпераментом. «В Латвии и Эстонии
39

при прямом поощрении неизвестно чем ослепленных
западных лидеров вводятся законы апартеида» [134].
Подход С. Б. Станкевича представляется
совершенно справедливым. Его разделяют многие другие
ученые и политические деятели. Р. Г. Абдулатипов,
например, констатирует: «Российский парламент,
Б. Н. Ельцин поддерживали Прибалтийские
республики, надеясь на то, что они будут влиять на
демократизацию процессов внутри России. А вместо этого... мы
получили этнократические государства, которые
проводят государственную политику преследования
людей по национальному признаку» [135]. В данном
случае, считают лидеры «Гражданского союза», нот
и протестов российского МИДа против ущемления
гражданских прав и прав человека в новых
государствах Прибалтики явно недостаточно. Они предлагают
поступать иначе. Нужно наладить нормальную
таможню на границе с этими странами. И следовать методу
США в отношениях с СССР, когда торговля и режим
наибольшего благоприятствования были поставлены
в зависимость от ситуации с правами евреев в СССР
[136]. С. Б. Станкевич, возвращаясь в очередной раз
к больной теме, отмечает: «Предполагалось, что
республики, так стремившиеся к независимости, в
частности, прибалтийские, более достойно, цивилизованно
решат судьбу этнических россиян». Теперь он ощущает
себя обманутым, чувствует «личную вину перед
миллионами наших соотечественников в ближнем
зарубежье». По сути дела, полагает он, продолжение
практики апартеида в этих республиках означает
«одностороннее объявление «холодной войны» России» [137].
В республиках, учитывающих многонациональ-
ность своего населения и стремящихся к действительно
демократическому решению национальных проблем,
желаемые интеграционные процессы представляются
иным образом. Здесь мы встречаемся с попытками
утвердить представления о якобы начавшихся
процессах образования «новых наций». В. А. Тишков,
возглавлявший в марте — ноябре 1992 г.
Государственный комитет РФ по национальной политике, считает,
что население нынешней России следует рассматривать
единой российской нацией — «нацией-государством»,
а национальность в паспортах фиксировать записью
«гражданин России» [138]. Л. М. Кравчук утверждает,
40

ЧТО «украинская нация формируется сейчас» с
обретением государственной независимости Украины. В эту
Нацию, полагает украинский президент, помимо
украинцев войдут живущие в республике русские, евреи,
Поляки и представители других национальностей. «И
Главным понятием будет — гражданин Украины»
[139]. По сути дела, такие представления являются не
Чем иным, как модернизацией и приспособлением
известной идеи о советском народе как новой
исторической общности к масштабам вновь образованных
государств.
Не перевелись у нас и сторонники концепции
советского народа как новой общности в ее изначальном
Варианте. В Институте общей генетики РАН создан
Электронный атлас генофонда бывшего СССР —
уникальная работа, впервые осуществленная в мире.
Учение опровергают поспешные выводы о
несостоятельности тезиса о якобы искусственности такого понятия,
Как «советский народ». Наоборот, подтверждены
Именно генетическая общность населявших СССР
народов, их единый «код». Это позволяет надеяться
А. И. Вольскому, например, что наблюдаемая ныне
Тенденция к замыканию народов в своих национально-
Государственных образованиях может быть лишь
временной историко-географической флуктуацией,
случайным отклонением скорости консолидационного
Процесса от ее среднего значения [140].
Тезис о едином советском народе вдохновляет
общественно-политические движения, выступающие за
Восстановление государственного единства советского
Народа. Где вы видите нерусских в Крыму, вопрошает
Председатель Русского общества Крыма А. Лось,
утверждая вслед за Этим: «Все мы русские, россияне.
Существуем вместе столетия, и 70 лет — в СССР. Все
владеют русским языком, на всей территории бывшего
СССР создан новый этнос «российский народ». Других
народов на этом пространстве нет и не может быть.
Придет время, и мы восстановим Великую Россию»
. Лимонов интеграционные процессы в истории
России относит только за счет имперского инстинкта
русского народа. Национализмом, по его мнению,
могут страдать лишь «мелкие народцы», идеологией
великого народа всегда является империализм. 70 лет
41 .

Советской власти, по Эд. Лимонову,— «это тоже
империя», в которой местные этнические феодальные
проявления энергии подавлялись во имя высшей
цели — безопасности и равномерного благосостояния
всех. Национальные культуры малых народов в этой
империи в известных отношениях были защищены
лучше, чем русская. Хоть о возрождении и всестороннем
расцвете национальных культур при этом не могло
быть и речи [142]. Ослабление имперского инстинкта
явилось причиной «убийства СССР». Спасение
народов бывшего Союза от грядущих братоубийственных
войн писатель видит только в воссоздании Российской
империи. При этом он полагает: «Границы России
должны соответствовать этническим границам
расселения русских. Нам нужна политика русификации:
политика «плавильного котла», подобная американской.
Мы никого не оттолкнем. Мы упраздним
национальность в паспорте. Империя — это безопасная крепость
для всех...» Не случайно, сегодня в Россию бегут
армяне, грузины, азербайджанцы, среднеазиатские
народы спасаться «от феодальных крысиных страстей»
[143].
М. Н. Полторанин Великую Россию или
Российскую империю в рамках бывшего СССР
восстанавливать, кажется, не собирается и понятием «россияне —
единый этнос» не пользуется, однако и в его
выступлениях знакомый мотив звучит весьма и весьма
выразительно. «Ничего никогда Россия не захватывала,—
уверяет он, обращаясь к отечественной истории.— Мы
издали сборник архивных документов, когда в Россию
просились все. Шли междоусобные войны. Везде, как
и сейчас. Сплошь и рядом слова: «Возьмите нас под
свое крыло, иначе мы истребим друг друга». И Россия
брала. Брала для того, чтобы спасти эту нацию. Уже
многих — грузин, осетин и других могло и не быть.
И сейчас, когда часть из них разбегается, снова та же
история: междоусобные войны друг с другом,
стрельба. Они настреляются, напугают друг друга,
набалуются, как говорится, а потом опять начнется процесс
интеграции» [144]. В переводе на язык М. Гефтера это
же самое звучит следующим образом: «Без нового
врозь не прийти к новому вместе» [145].
Перспектива невеселая. Особенно если принять во
внимание, что с конца 1991 г. в войнах на территории
42

бывшего СССР погибло примерно 150 тыс, человек,
§ ныне» по данным Генерального штаба Российских
Вооруженных Сил, около 30 вооруженных конфликтов
Готовы разразиться на территории Российской
Федерации [146]. Не всякого националиста это вдохновит. Не
всякого гражданина утешит. А космополитическую
Прослойку в нынешнем нашем обществе она повергает
I глубокое уныние и многих заставляет
просто-напросто поспешить с отъездом из страны. В 1989—1992 гг.
Только Израиль приобрел 409 тыс. новых граждан из
бывшего СССР [147]. Один из них, А. Якобсон,
откровенно признает, что никогда не хотел туда ехать:
«Это для меня тоже чужая страна, как Россия и
Украина. Но там, по крайней мере, сытнее». А, Якобсон мог
бы и дальше жить в СССР, где, как он полагает,
«русский язык общий для всех потому» что так
удобнее* где это, собственно, уже не русский язык, а общий
(«советский»)». Но это становится невозможным по
Причине, что «большинство уезжающих евреев —
антикоммунисты, к Советскому Союзу относящиеся
плохо. Но к России или Украине они относятся еще хуже.
И российской идеей их остаться не уговоришь. Только
общей». Такой может стать идея воскрешения Союза.
«Возможно, способна сработать и какая-то другая
Идея (например, Евразия), но только не возрождение
России» [148]. Иначе говоря, согласен жить в стране
без наций, без национально-государственных образо-
Ввний, без национальных языков, и сожалеет, что не
Получается.
Академик А. Д. Сахаров считал в свое время
возможным приблизиться к космополитическому
идеалу путем «сближения (конвергенции)
социалистической и капиталистической систем» и расширения ре-
Зтшрующей роли международных организаций —
ОН, ЮНЕСКО, в которых «хотел бы видеть зачаток
Мирового правительства, чуждого каких-либо целей,
Хроме общечеловеческих» [149]. Такое решение
устраивало бы многих и за пределами России. В мире
уже существует целый ряд мондиалистских структур,
которые в совокупности принято называть «мировым
правительством». Среди них известный с 1954 г.
«Бильдербергский клуб», созданная в 1973 г. «Трех-
Оторонняя комиссия» и др. [150]. Один из столпов
«мирового правительства» крупнейший американский
43

банкир Дэвид Рокфеллер утверждал в июне 1991 г., что
«мир сегодня более совершенен и более
предрасположен к созданию единого мирового правительства...
Сверхнациональная власть интеллектуальной элиты
и мировых банкиров более предпочтительна, нежели
право народов на самоопределение, которому мы
следовали в течение веков» [151].
Некоторые противники такого способа решения
российских и мировых национальных проблем (А. Г.
Дугин, А. А. Проханов и др.) считают, что напору
мондиализма можно противостоять, лишь взяв на
вооружение идеи неоевразийцев, ратующих за
объединение в «евразийской империи» — едином государстве
народов, живущих на пространстве от Дублина до
Владивостока и призывающих противопоставить
«европейский национализм» этой новой государственной
нации имперскому национализму США [152].
Пропагандируемый газетой «День» поборник евразийской идеи
Жан Тириар уверяет всех в том, что «раскол СССР
необратим. У великой России не осталось ни единого
шанса стать великой державой». Именно поэтому, по-
видимому, нам, как и всем прочим европейцам, не
предлагается ничего иного, как «согласиться стать
одной великой нацией, имперской республикой,
объединенной политической необходимостью. Мы должны
согласиться говорить на одном языке —
по-английски» [153]. По сути, это мало чем отличается от
призывов Д. Рокфеллера, как, впрочем, и от убеждений Г. В.
Старовойтовой, заявляющей, что после того как все
народы бывшего СССР переживут неизбежный этап
полных суверенитетов, все они станут «новой формой
конфедерации, какая создается в Европе» [154].
ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ
К РЕШЕНИЮ РУССКОГО ВОПРОСА
Итак, история повторяется. Во многих отношениях
мы стоим перед тем же выбором альтернативных
решений, которые существовали в октябре 1917 г. и в
канун образования СССР. Хорошо бы не повторить
сделанных тогда ошибок. Представляется, что с
учетом исторического опыта можно в первую очередь
44

рассмотреть следующие возможные варианты реше-
ИМЯ русского вопроса.
Первый — по образцу решения национального
вопроса коренной нации в государствах, возникших на
МОСТе бывшего СССР. Большинство из них, несмотря
На меньшую, чем в РФ, национальную однородность
Населения, открыто стремятся к созданию государства
Национального типа, предполагающего центральную
власть как власть доминирующей нации и
организацию жизни национальных меньшинств на правах
Нультурно-национальной, в исключительных случа-
IX — национально-территориальной автономии. Та-
Хая точка зрения в последнее время получает все боль-
Шее распространение, приобретая новых сторонников
Я I лице видных церковных деятелей. «Надо открыто
Признать,— пишет митрополит Санкт-Петербургский
Я Ладожский Иоанн,— что Россия есть государство
русского народа. В этой простой констатации
очевидного исторического факта ни для кого ничего обидного
быть не может». Именно русские, по мнению владыки,
«являются тем цементом, который стягивает
государственное строение России: общность якута и лезгина,
Татарина и вепса поддерживается лишь тем, что они на
равных включены в державное тело Руси». В
соответствии с этим для урегулирования межнациональных
Отношений на современном этапе предлагается
«вернуться к здоровой имперской практике,
предполагающей полную (действительную, а не показную!)
свободу местного национального самоуправления в
сочетания С решительным изъятием в пользу Москвы всех
Вопросов <тбщегосударственного значения» [155].
Сходные положения можно найти и в изданной на
Последнем году существования СССР работе
известного автора русского зарубежья И. Л. Солоневича
«Народная монархия», в которой отстаивается идея
русского империализма, понимаемого как идея
построения великого и многонационального содружества
Наций, свойственная, по мнению автора, всякому
народу [156]. Единственное разумное решение
национального вопроса в России, по И. Л. Солоневичу,
заключается в следующем: 1) необходимо категорически
отбросить политику насильственной русификации; 2)
Каждый гражданин и каждая этническая группа имеет
Право говорить, печатать, учиться на любом языке,
45

который эта группа пожелает; 3) национальное
самоуправление реализуется в рамках областного
самоуправления и ведет свою работу на своем языке; 4)
русский язык как общегосударственный язык остается
обязательным для внешней политики, армии,
транспорта, почты и прочее. Все местные дела ведутся на
любом местном языке. Попытки «раздела России»
предлагается считать преступлением не только против
России, но и против тех народов, которым удалось бы
навязать отделение от их общей родины [157].
(Любопытно, что сторонником конституционной монархии
как формы государственной власти, наиболее
подходящей для русского народа, является Г. В. Старовойтова,
исполнявшая с лета 1991 г. по ноябрь 1992 г.
обязанности советника Президента по вопросам
межнациональных отношений и предлагавшая решать русский
вопрос в несколько ином ключе [158].)
Следует ожидать, что решение русского
национального вопроса через признание России государством
русского народа может, в традиционном для
большевистского прошлого духе, поначалу расценено
другими народами, населяющими Россию, как великодер-
жавие, хотя история других государств (в том числе
и образованных на месте бывшего СССР) вовсе не
предполагает такой оценки.
Второй возможный вариант намечен обсуждениями
русского вопроса в начале 20-х гг. в руководящих
кругах СССР и предполагает создание наряду с
республиками других народов русской национальной
республики (союзной или автономной). Создание такой
республики было торпедировано в то время
ультраинтернационалистами из Политбюро, поскольку шло
вразрез с намерениями использовать русский народ
как основной фактор всеобщей денационализации
посредством осуществления за его счет выравнивания,
сближения и слияния наций.
Ультраинтернационалисты хорошо понимали, что
наличие русской республики с русской национальной
властью могло сразу же поставить под вопрос и курс
на мировую революцию, и программу
денационализации, растворения всех национальностей в
безнациональном человечестве. И. В. Сталин в 1922 г, запугивал
сторонников создания русской .республики тем, что
тогда якобы «наряду с процессом, ведущим к объеди-
46

Пению республик, мы имели бы процесс
разъединения,., процесс, опрокидывающий вверх дном
начавшийся процесс объединения» [159]. В 1923 г., усиливая
аргументы против, он указал на более серьезную
причину, делающую невозможным самоопределение
руоского народа. Появление такой республики,
говорил он, «вынуждает нас (характерно: нас, т. е. власти,
1 не народ.— Авт.) выделить русское население из
Состава автономных республик... причем... Башкирия,
Киргизия, Татарская республика, Крым рискуют
лишиться своих столиц (русские города) и во всяком
Случае вынуждены будут серьезно перекроить свою
Территорию» [160]. Казалось бы, а как же иначе, на то
ОКО и самоопределение, но самоопределение в данном
Случае напрочь исключалось,
В 1925 г. в связи с переименованием РКП(б)
• ВКП(б) было отвергнуто предложение об
образовании русской или российской парторганизации по
образцу аналогичных организаций в других
национальных республиках. Если И. В; Сталин уходил от
положительного решения этого вопроса на том основании,
ЧТО это-де будет «политическим минусом», то Л. Д.
Троцкий без обиняков заявил, что создание русской ли,
российской ли парторганизации осложнило бы борьбу
О «национальными предрассудками» у рабочих и
крестьян и могло стать «величайшей опасностью» для
Всего большевистского эксперимента [161]. В
послевоенные годы одного намека на «русский национализм»
В известном «ленинградском деле» (1949—1950) стало
достаточно для того, чтобы приговорить его
«участников» к расстрелу [162].
Все эти непреложные факты истории
свидетельствуют помимо всего прочего о том, что уж если Й. В.
Сталин и олицетворяемый им властный режим и
страдали какой-то «фобией» в этнонациональном смысле
Этого слова, то с наибольшим основанием можно ут-
, всрждать: это была прежде всего и именно государст-
шейная русофобия». Другие «фобии» (скажем, страх
И гипотетическая угроза со стороны депортированных
народов; юдофобия, якобы лежащая в основе так
называемого «государственного антисемитизма», и пр.)
по глубине и продолжительности не идут ни в какое
Сравнение с русофобией.
На наш взгляд, результатом именно этого1 порока
47

было и то, что И. В. Сталин своей целенаправленной
политикой превратил РСФСР «в самую фикцию из
фикций». И, несмотря на все показные жесты и тосты
И. В. Сталина в честь русского народа, «все русские
для него начинались и кончались на «Москва,
Кремль», поэтому вряд ли стоит «сталинскую
геополитику брать за эталон, выдавать за наследие предков»
[163].
- Полностью соглашаясь с этими словами видного
историка и члена Президентского совета М. Я. Геф-
тера, заметим: И. В. Сталин и другие
ультраинтернационалисты давно канули в вечность. Что же сейчас,
кроме исторической инерции и предрассудка, мешает
признать законность постановки русского вопроса
и решить его на тех же основаниях, на которых
национальные вопросы решались и решаются другими
народами? Казалось бы, ничего. Однако необходимо
иметь в виду существование целого направления в
подходах к решению этого вопроса, в основе которого
лежит убеждение прямо противоположного характера.
Пожалуй, наиболее яркий образец такого подхода
демонстрирует как раз М. Я. Гефтер.
Согласно развиваемой им концепции, русские как
единый народ не существуют. «Существуют люди,
именующие себя русскими. На самом деле они русские
разного происхождения, смешанного — то ли в
результате этнического смешения типов, то ли —
«русские татары», «русские эстонцы», «русские евреи»
[164]. Россию в целом М. Я. Гефтер видит атомизиро-
ванной и разделенной на свои «протоцивилизации,
больше увязанные со своими межнациональными
средами, чем с такими же русскими в других местах страны:
где — вологодско-архангельско-мурманский Север,
где — казачий Юг России» [165].
Русской культуры как таковой, по М. Я. Гефтеру,
тоже не существует. В действительности имеется
русскоязычная культура, «которая хотя и говорит по-
русски... но в общем-то является космополитической
культурой внутри России» [166]. «Культура, говорящая
по-русски, сформировалась... не как выразитель
отдельного этноса!». Л. Н. Толстого и И. С. Тургенева,
в соответствии с таким взглядом, нельзя в полной мере
считать русскими писателями, А. В. Кольцову же в
роли русского поэта далеко до таких «космополитичес-
48

КИХ метисов, как Пушкин и Лермонтов» [167]. Росси-
ЙИе« по М. Я. Гефтеру, «всегда были гаммой, а не
Монолитом: гаммой прото- и предцивилизаций. Всегда
Сибиряки были сибиряками, казаки — донскими либо
ютраханскими, а архангельский или вологодский север
был Севером — все эти различия цивилизационные,
I общим для всех был русский писатель украинец
Гоголь и русский поэт еврей Пастернак» [168]. Русская
Культура приобретает особое место в стране и в мире
«благодаря своему космополитизму, любви к
различиям» [169].
Итак, на поверку выходит, что ни русских как этно-
СА, ни русской культуры как культуры этого этноса
Якобы не существует. «Доказав» это, М. Я. Гефтер,
естественно, выводит русских за пределы общих
исторических закономерностей. Скажем, он утверждает:
«„.необходим один уровень автономии: суверенитет
Любого народа СССР» [170]. Но не русского. «Для
Гранта Матевосяна естественно говорить об
армянских вещах, для русской культуры так же естественно
Говорить обо всем на свете», говорить же только
6 русских русского якобы даже и не заставишь [171].
И все это оттого, что русские — это «суперэтнос,
Который, сжимаемый со всех сторон, уже не может
Превратиться в этнос, в нацию в обычном смысле
•того слова» [172].
Если это так, то каково тогда решение русской
Проблемы? Оказывается, она решаема и по отношению
X русским за пределами Российской Федерации, и в
самой России. Исходя из общей посылки, что русского
этноса нет и быть не должно, что русская культура
Может развиваться только как явление
космополитическое, М. Я. Гефтер решение видит «в том, чтобы
у русских не было бы проблем, которые не были бы
Проблемами других. У них не должно быть проблем
1 узком, национальном, смысле «своих». Они не могут
уйти в себя в качестве национальной общины.
Следовательно, они должны сделать проблемы союзных
народов своими национальными проблемами» [173].
Итак, для русских нынешнего ближнего зарубежья
И бывших автономий самой России удел найден. Они,
Как видим, должны либо помогать «цветению» других
этносов и культур, либо войти в них без остатка.
Что же касается русских областей Российской
49

Федерации, то и здесь, оказывается, «русская культура
не может быть загнана в нацию, заколочена в некую
«свою» этническую государственность» [174]. Почему?
Во-первых, как предлагал М. Я. Гефтер еще в 1977 г.,
более целесообразно членение Российской Федерации
на ряд республик. Кроме уже существовавших
предлагалось учреждение Центральнороссийской,
Северороссийской, Южнороссийской, Уральской, Сибирской,
Дальневосточной республик. Это отвечало бы
потребностям интенсивного экономического развития,
демократизации власти и переориентации ее местных
структур на реальные нужды населения [175]. Во-
вторых, единой Россия не должна быть из-за ее
«многопивилизациошюсти», разделенности на свои
«протоцивилизации» [176]. Что из того, скажете вы.
Почему бы им, коли так, и не консолидироваться
в будущем? Оказывается, нельзя. Общерурская
централизованная власть опасна. Русским
рекомендуется, создавая государство, брать курс на «демонтаж
социума власти», а эту проблему можно решить
только при условии, «если русские, внутри себя
русских» станут республиками [177]. По М. Я. Гефтеру,
«следует воспитывать сознание: я русский, потому
что я сибиряк. Я русский кубанец. Русский еврей.
Русский северянин» [178]. Автор словно бы боится,
что в противном случае русскоязычная культура
станет, как в XVIII и в XIX вв., великорусской
и будет вновь притязать «на душу в пространстве
и во времени» [179]. Автор заранее ставит пределы
русскому народу. По его словам, «дать русскому
стать русским — значит сделать его человеком
региональной цивилизации» [180].
Что и говорить, при ближайшем рассмотрении мы
имеем дело с весьма оригинальным предложением
решения русского вопроса. Однако бросается в глаза, что
в своей основе оно мало чем отличается как от
известного варианта «русской идеи», утверждающей
избранность русского народа, всегда якобы действующего
«не против других наций, но с ними и для них» [181],
так и от ленинско-сталинского подхода к решению
национальных проблем в СССР. Те же призывы к
интернационализму большой нации и извинительность
национализма малых наций, та же боязнь, что русские,
как и другие народы, могут потребовать образования
50

г
Своего государства и своей власти, дабы обрести
необходимые условия для воспроизводства и развития
Своей национальной культуры.
Рискнем предположить, что в рассматриваемом
Подходе к вопросу абсолютизируется взгляд на
русскую культуру как на культуру, маргинальную по
Своей сущности, абсолютизируется маргинальность
этнического и субэтнического характера русских (я —
русский татарин, русский эстонец, русский еврей,
русский сибиряк, русский кубанец, русский северянин
И т. Д.). Недаром же полагается, что высшие
достижения культуры возможны лишь у «космополитических
Метисов», что Валентин Распутин лишь благодаря
своей маргинальное™ создал свои лучшие вещи [182].
Но почему в маргиналы так настойчиво зазываются
Прежде всего русские, в то время как другим народам
Не возбраняется оставаться самим собой? Может быть,
объяснение надо искать в маргинальное™ автора,
который говорит о себе, что он не русский, не еврей,
1 «русский еврейского происхождения»? [183]. Если это
Т1Х, то почему автор полагает, что и всем остальным
русским (и обязательно русским) надо быть
маргиналами? На наш взгляд, вовсе не обязательно.
ПРИОРИТЕТ КОРЕННОЙ НАЦИИ —
ВОЗВРАТ НА ТУПИКОВЫЙ ПУТЬ РЕШЕНИЯ
НАЦИОНАЛЬНОГО ВОПРОСА
Очевидно, что если самоопределение русского
народа будет осуществляться на основе национально-
территориального принципа, то многие
преимущественно русские районы нерусских национальных
республик и областей захотели бы объединиться с основной
Частью русского народа в единой республике. Ведь
Митрополит Иоанн явно не одинок, когда требует:
«Надо немедленно заявить, что ситуация, когда
миллионы русских людей в одночасье оказались «за
границей» России в результате безответственных
политических игрищ, порочна, неестественна и долго терпима
быть не может. В состав России должны
безоговорочно входить все земли, на которых русское население
составляет большинство» [184]. И в таких требованиях
51

вряд ли стоит видеть нечто необычное, особенно если
самоопределение принимать всерьез как неотъемлемое
право каждого народа. Надо прямо признать, что это
право у русского народа было отнято. Но, на наш
взгляд, нынче выступать русским за
самоопределение — в значении «территориальное отделение от
других наций» — не стоит, поскольку ничего хорошего,
кроме раздоров и войн из-за грайиц, это не сулит.
В этой связи вряд ли можно признать удачным
предложение решить национальную проблему России
и русских путем возврата наций на свои этнические
территории. Советник Верховного Совета РФ Л. М.
Дробижева на съезде русских беженцев в Москве в
ноябре 1992 г. рекомендовала парламенту и
правительству России «сделать сейчас очень простой шаг:
объявить 25 миллионам русских, оставшихся вне России,
что Родина ждет их и всегда готова принять» [185].
Опрометчивый, на наш взгляд, совет, способный
быстро и многократно увеличить число беженцев и
вынужденных переселенцев, которых и без этого в России
насчитывается соответственно 460 и 700 тыс. [186], а по
некоторым оценкам — 1,5 млн.. человек [187]. Ведь
«одним шагом» проблема не решается. Логика
подхода потребует в качестве второго шага предложить всем
русским выехать и из бывших автономных республик
самой Российской Федерации, а закончиться все это
может вполне логичной рекомендацией всем
нерусским также отправиться на поиски своей этнической
родины.
Анализ исторического опыта и современной
ситуации в межнациональных отношениях показывает, что
попытки строить государство с опорой на приоритет
коренной нации к действительному решению
национального вопроса привести не может. Этот путь
бесперспективен прежде всего потому, что он игнорирует
саму идею равноправия народов, поскольку право
нации на создание «своего» национального государства
на территории с многонациональным населением
означает лишение такого.же права всего некоренного
населения. Решение возможно лишь при опоре на идею
равноправного союза всех народов и
последовательный демократизм в отношениях между ними. А это, на
наш взгляд, требует ликвидации нынешней системы
национально-государственных образований Российс-
52

КОЙ Федерации в том ее виде, в каком она подчинена
Обеспечению приоритетного развития коренной
национальности и игнорирует потребности в таком же
развитии некоренных народов и национальных групп.
САМООПРЕДЕЛЕНИЕ НАРОДА:
ИСТОРИЧЕСКИЙ АКТ
И ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
Довольно часто высказываются предложения,
почему бы в условиях нынешних завоеваний демократии,
НС отказываясь от права наций на самоопределение
Вплоть до отделения, не провести это самоопределение
ВНОВЬ [188]. До недавнего времени такие предложения
Представляли интерес чисто теоретический. Сейчас они
Становятся насущным политическим вопросом и в
качестве такового ставятся уже представителями высшей
Ввконодательной власти страны. Выступая 2 февраля
1993 г, на встрече с работниками российских средств
Массовой информации и касаясь судьбы 18-миллион-
НОГО русскоязычного населения бывших и нынешних
автономий РФ, Р. Г. Абдулатипов заявил, что речь, по
Сути дела, идет о самоопределении народов,
составляющих это так называемое национальное меньшинство.
В частности, было отмечено, что «сегодня актуальной
Становится проблема самоопределения русских,
проживающих в многонациональных образованиях
Федерации» [189]. В этой связи совершенно закономерным
Представляется вопрос, как могло бы выглядеть это
Самоопределение практически, к чему оно могло бы
Привести? Однако первые же попытки ответа на него
вталкивают нас с массой проблем, требующих
предварительного решения. Обращение к истории вопроса
Показывает, что самоопределение у нас всегда
понимали И понимают различно, как то и предполагает
знаменитая формула, включающая слова «вплоть до».
По сути дела, отделение при самоопределении
Народа является лишь одной из форм реализации
Национального суверенитета, сводящей «принцип
самоопределения» к исторически предшествовавшему
ему «праву нации» («принципу национальности»),
который однозначно трактовался как право каждого
Народа на создание своего собственного независимого
53

государства. Между тем принцип самоопределения
в отличие от принципа национальности начал
завоевывать себе сторонников в конце XIX в., когда
однонациональные государства все больше
превращались в многонациональные, а наряду с ними
возникали новые многонациональные государства.
Отвечая интересам населения таких государств, принцип
самоопределения означал не только право нации на
отделение, но и возможность добровольного
объединения народов в едином крупном государстве,
способном создавать более эффективные условия для
наращивания общественного производства и
удовлетворения жизненных потребностей своих граждан.
В рамках же многонациональных государств каждый
народ самоопределялся таким образом, чтобы иметь
максимально благоприятные условия для своего
развития не в ущерб другим народам и государству
в целом [190].
Но все это довольно общие положения. Их конк-,
ретизация и на случай отделения и на случай организа-1
ции совместной жизни народов в едином государстве
весьма непроста. Известный правовед Г. Б. Старушен-
ко, семь лет представлявший СССР в Комитете ООН
по ликвидации расовой дискриминации, отмечал в
своих работах, что органам ООН так и не удалось
выработать единого определения понятия «народ».
Абсолютное большинство членов пришло тем не менее
к общему мнению по вопросу о субъекте права на
самоопределение. В изложении Г. Б. Старушенко, под
ним понимаются «нации и народности, а также
народы, состоящие из нескольких наций, народностей или
национальных групп, имеющих общую территорию,
одну или несколько других общностей (историческую,
культурную, языковую, религиозную и т. п.) и
объединенные общностью цели, которой они хотят достичь
посредством самоопределения» [191]. Большинство
членов ООН согласилось также, что, во-первых, право
на самоопределение является всеобщим, во-вторых,
слово «народы» означает население во всех странах
и территориях вне зависимости от того, являются ли
они независимыми, подопечными или
несамоуправляющимися, и, в-третьих, это слово следует понимать
в самом общем смысле и ни в каком точном
определении нет необходимости, так как вопросы, связанные
54

в самоопределением, решаются конкретно в каждом
©гдельном случае [192].
Международный пакт о гражданских и
политических правах, принятый на XXI сессии Генеральной
Ассамблеи ООН 16 декабря 1966 г., гласит: «Все народы
Имеют право на самоопределение. В силу этого права
ОНИ свободно устанавливают свой политический
статус и свободно обеспечивают свое экономическое,
социальное и культурное развитие» (ст. 1). Вместе с тем
Составители пакта отдают себе отчет в том, что
народ — понятие неоднозначное, во многих случаях
I нем без труда обнаруживаются «большинство»
Я «меньшинство», выделяемые по самым разным
основаниям. Учитывая реалии жизни, пакт
предусматривает: «В тех странах, где существуют этнические,
религиозные и языковые меньшинства, лицам,
принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано
• праве с другими членами той же группы пользовать-
€1 своей культурой, исповедовать свою религию и
исполнять ее обряды, а также пользоваться родным
языком» (ст. 27) [193].
Таковы самые общие установки, известные с
60-х гг. Хотя они и создают .общую основу для
разрешения национальных проблем, возникающих в
разных странах и регионах мира, применять их в частных
Случаях не так просто. К сожалению, и последующие
ГОДЫ мало что изменили в этом отношении. Принятая
• 1970 г. «Декларация о принципах международного
Права, касающихся дружественных отношений и
сотрудничества в соответствии с Уставом ООН» говорит
О недопустимости нарушения территориальной
целостности и политического единства государств. Однако
Не всех и не всяких, а лишь «соблюдающих в своих
действиях принцип .равноправия и самоопределения
* Народов». Этот4 же документ утверждает, что «каждое
Государство обязано воздерживаться от каких-либо
насильственных действий, лишающих народы... их
Права на самоопределение, свободу и независимость»
Я что «в своих мерах против таких насильственных
действий... эти народы в порядке осуществления своего
Права на самоопределение вправе добиваться
поддержки и получать ее» [194].
Разъясняя положения этой декларации ООН,
известный специалист по вопросам национально-госу-
55

дарственного устройства Л. М. Карапетян заключает:
«Если в той или иной стране принцип равноправия
народов не соблюдается, то стремление компактно
проживающего там народа к самоопределению в
соответствии с одним из основных
международно-правовых способов вполне закономерно. И это нельзя
истолковывать как нарушение принципа территориальной
целостности государства». Он напоминает также, что
демократическая политико-правовая концепция,
зафиксированная в Уставе ООН, ряде международных
пактов, гласит: каждый народ сам вправе решать вопросы
своего политического строя, социально-экономической
жизни и духовного развития. В бывшем СССР эти
принципы, так же как и принцип равноправия, часто
игнорировались, В процессе распада Союза
конституционным положением о праве наций на
самоопределение сполна воспользовались, причем
неконституционными путями, многие бывшие союзные республики.
Однако некоторые из них, провозгласив свою
самостоятельность, тут же предали забвению права
национальных меньшинств, в них так же, как и в бывшем
СССР, не соблюдается принцип равноправия народов.
Поскольку дело оборачивается таким образом, то
устремления народов Нагорного Карабаха, Южной
Осетии, Приднестровья, по мнению Л. М. Карапетяна,
законны, эти народы «должны иметь возможность
самоопределиться».
Здесь позиция специалиста вроде бы ясна. Однако
она сразу же утрачивает, на наш взгляд, логику и
определенность, когда принципы международного права
примериваются к ситуации в Российской Федерации.
Считаете ли вы возможным выход республик из
состава России, спрашивает доктора философских наук
Л. М. Карапетяна корреспондент еженедельника
«Федерация» и встречается со следующим убеждением:
«Эта идея глубоко утопическая и на деле нереализу-
ема, ибо в течение столетий во всех регионах России
произошло практически неделимое смешанное
расселение многих народов. Такова объективная социально-
экономическая реальность, которую никакие силы не
могут игнорировать». Ну а как же все-таки быть с
принципом самоопределения? Следует ответ: «Компактно
проживающие этнические общности, в том числе и
малочисленные народы, вне всякого сомнения, имеют
56

*
Право на самоопределение в границах Российской
Федерации. Его осуществление может предполагать и
образование национальных районов, округов в составе
республик, краев, областей» [195]. То есть в данном
влучае предлагается просто-напросто возвратиться на
ТОТ путь решения национального вопроса, по которому
СССР шел в 20—30-е гг. И все. Что же тогда отвечать
N1 вопрос, постоянно задаваемый татарами и
представителями других народов Поволжья: «Чем же мы хуже
русских, украинцев, белорусов, прибалтов, молдаван,
Народов Закавказья и Средней Азии, имеющих сегодня
Собственные государства?» [196]. Остается, видимо, по-
Прожнему делать вид, что такой вопрос неправомерен,
ИЛИ утверждать, что единственно правильный ответ на
Него уже был дан И. В. Сталиным в 1936 г. [197]. Надо
ЛИ говорить, что на такой позиции международный
ЮИСенсус недостижим? Ведь здесь молчаливо предпо-
Явгается, что равноправие народов нарушалось и
нарушается за пределами России, а в ней этот вопрос решен
Окончательно и ко всеобщему удовольствию.
Представляется, что все-таки не на пустом месте
Возникли массовые национальные движения и в
Российской Федерации, а советник Президента России по
Межнациональным отношениям Г. В. Старовойтова
Недаром сетовала на неразработанность принципа
самоопределения. В частности, она говорила, что надо
Наконец определить, кто является субъектом права на
*!МООпределение, зафиксированного в документах
ООН. Сама она предложила руководствоваться в этом
Вопросе тремя критериями: 1) историческая
принадлежность данной территории; 2) сегодняшнее
этническое большинство на данной территории; 3)
волеизъявление населения данной территории (этническое
большинство и этнические меньшинства, вместе взятые)
(198]. Очевидно, что и такого рода конкретизация при-
НЦИпа вряд ли упрощает дело: вместе эти критерии
Ютречаются очень редко.
Дело осложняется еще и тем, что
самоопределение —- это не одномоментный акт. В известном смысле
Самоопределяться человеку и общности приходится
Постоянно, определяя и корректируя свое отношение
I меняющимся условия своего развития. Помимо того
Необходимо принимать во внимание разные уровни
©щмоопределения. В. А. Тишков выделяет таковых три.
57

Первый — право личности на индивидуальное
самоопределение. (В этом плане этничность представляется
как своего рода «постоянный внутренний плебисцит,
индивидуальный выбор на лояльность или принадлеж-
. ность к той или иной культуре или к нескольким сразу»
[199]. Второй — самоопределение
национально-культурное. Третий — самоопределение территориальное
[200].
Естественно, что для решения всех этих задач
выверенных юридических норм ни в международном, ни
в государственном праве нет; Ньше, как и прежде,
право на самоопределение признается за всеми без
исключения народами, нациями и национальными
группами. Но все, что касается формы, в которой
должно реализоваться это право в каждом конкретном
случае (вхождение в другое государство в качестве его
составной части на началах автономии или федерации,
образование конфедерации, независимого государства
и др.), требует учета интересов всех заинтересованных
народов «и уже поэтому может решаться только
политическими методами» [201].
Такой процесс наблюдается ныне в Российской
Федерации. Однако его развитие и первые результаты,
связанные с подписанием Федеративного договора
[202], обнаруживают множество нерешенных проблем.
Наиболее существенные из них — определение самого
характера федерации (конституционная или
договорная), право республик на выход, равенство субъектов
федерации. «Политика двойного стандарта» в
отношении разных народов, характерная для национальной
политики прошлых лет, дает о себе знать и ньше
в законодательстве и в структурах исполнительной
власти [203]. И это, к несчастью, не только болезнь
центра. И она, к сожалению, также не нова для
межнациональных отношений в России. Например, еще в 1910 г.
в Санкт-Петербурге был издан сборник «Формы
национального движения в современных государствах»,
авторы которого, как отмечал их современник Н. И.
Высоцкий, «старались разбить вдребезги теорию
преимущественных прав народа — хозяина в России» — теорию
приоритета коренной нации, как сказали бы сегодня.
В этой же книге «мы встречаемся с оправданием всяких
сепаратных национализмов вообще, но зато
национализм общерусский и особенно великорусский жестоко
58

■ совершенно несправедливо осуждается» [204]. Нечто
Подобное характерно и для нашего времени.
Некоторые публицисты идеальными в нашей
истории считают времена, когда вся официальная
идеология строилась на том, что советский человек в сво-
ЦХ Эмоциях и поступках руководствовался любовью
I революции и коммунизму, чувством братства и
солидарности с трудящимися всех стран, а не любовью
Щ своему отечеству и к своему национальному корню.
Отступление от этой установки было пагубным и
ознаменовалось расцветом великодержавного
национализма и шовинизма, пик которого пришелся на конец
40-Х — начало 50-х гг. Они в принципе не допускают
Возможности существования русского национального
Государства, поскольку никаким иным, кроме как
фашистским, оно якобы быть не может. Считается, что
Имеются две разновидности русского фашизма. Пер-
III — это национал-большевизм, который составлял
|дро советской государственности. Вторая —
откровенный фашизм, отбросивший все марксистские
ОЛОвечки и взывающий непосредственно к русскому
Проду как к единственной основе. Итак, позади
русский фашизм и впереди он же. Спасение — жить
ПО ультраинтернационалистским установкам 20-х гг.
Правда, существование других национальных госу-
Ягв в пределах СССР авторов нисколько не пугает
ругой образчик нетерпимости к русскому
национализму демонстрирует наш соотечественник,
президент московского общества татарской культуры «Ту-
ГВН тел». «Русский национализм,— пишет он,— почти
Полтысячелетия, начиная с варварского истребления
Народа и ликвидации государственности татар на Вол-
N с целью захвата чужих территорий для грабежа,
Юнчая захватом территорий уже в XX столетии, после
•торой мировой войны» не может «смириться с
мыслью о возможности территориальных потерь...
Территориальные потери — это потеря возможности
эксплуатировать чужие народы, населяющие эти
территории, их природные ресурсы, талант народов, подвергая
ИХ насильственной русификации и христианизации...
Российская империя создавалась полтысячелетия шты-
КОМ, лестью, обманом. Превратившись в СССР,
распалась только часть этой империи. Часть завоеванных
59

народов, не удостоившись в свое время сталинских
союзных степеней, осталась в составе усеченной
империи, названной Российской Федерацией. И эти
народы должны получить свободу». На русский
национализм списываются все неурядицы, межнациональные
конфликты и войны в бывшем СССР и нынешней
России. «И «национальную рознь»,— пишет он,— в
первую очередь раздувает именно русский национализм,
что видно ярчайшим образом на примере Чечни и
Татарстана, на примере отношений к республикам
Прибалтики, видно по фактам Алма-Аты, Тбилиси, Баку,
Вильнюса периода СССР, где были убийства, но не
было виновных, а русское насквозь правительство, как
СССР, так и Российской Федерации, так и «не смогло»
дойти до сути этих событий» [206]. Видите, как все
просто разъясняется, и рецепт спасения народов у
Р. Галимова столь же незамысловат, как и у его
предшественников начала XX в.
К счастью, далеко не все бывшие граждане СССР
думают так же, как упомянутый автор. Хочется
надеяться, что большинство здравомыслящих людей
скорее согласятся с Президентом Н. А. Назарбаевым,
который и в нынешних условиях постоянно выдвигает
дружбу, согласие, уважительное совместное
проживание народов в качестве единственной основы
политической стабильности и благополучия и своей
республики, и России, и СНГ. «Иные...— говорит он,— во всех
бедах, которые большие и малые народы переживают
на земле, обвиняют царскую империю, потом —
советскую империю, а на уме кое у кого: русские
виноваты. Я такие настроения знаю... Но я всегда говорю:
если мы не откажемся от такого кощунства в
отношении великого народа, с которым в согласии жили наши
предки, отцы, жили мы сами, наши дети и внуки, мы
станем манкуртами. Русский народ пострадал больше
всех. Во время Великой Отечественной войны кто
понес самые большие жертвы? Русские. И от голода
и репрессий в тридцатые годы больше всех погибло
русских. Поэтому, говорю я своим оппонентам,
давайте не отождествлять русский народ с империей» [207].
Позднее Н. А. Назарбаев высказался еще
определеннее: «Я категорически отвергаю ярлыки «империя»,
«центр». Тем самым стремятся ущемить Россию
и русских, пострадавших больше всего и в войне и от
60

г
Сталинщины» [208]. Побольше бы нам таких
президентов. Тогда и разрешение национальных проблем
оказалось бы не сложнее многих других.
Ставшее на определенном этапе перестройки
весьма расхожим клише об СССР как империи, на наш
13ГЛЯД, совершенно не выражает специфики
государства! В котором советские народы жили с 1917 по 1991 г.
В последнее время здравые суждения на этот счет
Стали чаще раздаваться и из уст представителей испол-
| йительных структур власти. Так, заведующий отделом
1 народов Европейского центра Госкомнаца профессор
I Сг В. Кулешов, обсуждая итоги первого года сущест-
{ Вования СНГ, посчитал нужным отметить: «Вероятно,
| МЫ не осмыслили своей истории, своей государствен-
I Ности, а тезис Г. Старовойтовой о России как империи
I нуждается в серьезной корректировке» [209]. На пока-
| миное замечание интервьюера «Литературной газеты»
[насчет того, что «русификация бывших республик и
■ огромность России сделали русских «имперской» на-
|цией в глазах всего мира», С. Б. Станкевич
справедливо отреагировал: «Это поверхностное
суждение» [210].
шы Желание жить в едином государстве, жить под его
|Ващитой, пользоваться равными гражданскими
правами часть граждан и руководителей регионов Россий-
]СКОЙ Федерации до сих пор понимают весьма своеоб-
| разно, полагая, что вправе получать от государства (а
|Вначит, от других граждан этого государства) больше,
"Чем давать ему в виде налогов, отчислений от доходов
И Т. п. Особенно заметно это проявляется при форми-
К)вании общегосударственного и местного бюджетов,
апример, нынешний российский центр, как и
прежний, устанавливает весьма различные суммы
отчислений в местный бюджет. Обращая внимание на это
Обстоятельство, председатель парламентской фракции
*Смена» («Новая политика») отмечает: с одной
стороны, области берут 1%, а с другой— 100%. Фракция
Предлагает: давайте сделаем всем по 35%, эта цифра
оптимальна. Предложение не принимается. Много
желающих еще распределять по старым правилам, когда
руководители областей уезжают домой с «процентом»
В зависимости от того, как «хорошо» они приезжают
X руководителям в центре [211]. Однако новые
подходы и в центре начинают пробивать себе дорогу, о чем
г

свидетельствует, например, интервью заместителя
председателя правительства России В. Ф. Шумейко.
«Если отдавать власть регионам,— говорит он,— надо
начать с денег, а деньги — это бюджет». До сих пор
70% бюджета поступало в федеральные власти,
30% — в региональные; в 1992 г. уже 40% —♦ в
федеральные и 60% —- в региональные. Цель -—
перевернуть пирамиду, чтобы 60—70% бюджета
составляли поступления в регионы, а остальное —
в центр [212].
Между тем старые представления об условиях
сосуществования различных народов в едином государстве
оказываются весьма живучими. Об этом говорит,
например, стремление Татарстана закрепить за собой
особое положение в России, быть ассоциированным
членом федерации. Украина по такому же правилу
желает быть не членом СНГ, но лишь
ассоциированной в СНГ. Председатель Конституционного суда
В. Д. Зорькин именно в таком подходе видит
«явочный развал России». Ведь если одна из республик,
говорит он, настаивает на своих особых правах в
союзе, то «почему тогда не Якутия, не Чувашия, не
Карелия, не Красноярск, не Сахалин? Почему одни должны
быть равнее других?» На местах пока еще чаще
демонстрируют желание отвоевать себе как можно больше
льгот и привилегий, а требуется совсем другое. «Если
здравый разум не погиб», то сейчас республики, края,
области должны были бы сконцентрироваться на
проблемах равноправия народов и «подтолкнуть снизу
решение о федеративном устройстве» [213].
Вместе с тем можно заметить и обнадеживающие
тенденции в обсуждении проблем самоопределения
народов России. На наш взгляд, общественное сознание
постепенно поворачивается к признанию того, что
отделиться, обособиться в условиях российской
действительности народы могут лишь в общности
культурно-национальной, а отнюдь не в экономической, не
в территориальной и даже не в языковой, как
мыслилось раньше и предполагалось по сталинской теории
нации. Показательна в этом отношении эволюция
взглядов Г. X. Попова. В апреле 1990 г. он призывал
создать в стране столько республик с глубокой и
развернутой самостоятельностью, «сколько в ней есть
народов, желающих такие республики создать» [214].
62

Ныне он — сторонник России как федерации земель,
Имеющих свои собственные конституции. «Их,— по
МНОНИЮ Попова,— должно быть 15—20. Если их будет
ф&ТНЯ, то... неизбежно возрастание роли центра»,
которого он по-прежнему страшится. Национальные
проблемы в такой России Г. X. Попов предлагает решать
М& новой основе: «Надо дать культурно-национальную
автономию всем нациям — и на уровне России, и на
уровне земель. Народ образует общество,
представители всех обществ образуют в каждой земле при
парламенте или Президенте Совет Национальностей с
совещательными функциями или с правами министерст-
II по делам национальностей. Никаких национально-
Территориальных структур не создается» [215].
А. И. Вольский, в отличие от Г. X. Попова, не де-
Нлизирует своего видения будущего устройства Рос-
ОИИ» но и он полагает, что федерация на национально-
территориальной основе была исторической ошибкой.
^Отцы-основатели СССР,— говорит А. И.
Вольский,— были, очевидно, романтиками, когда разделили
Территорию России не по штатам и губерниям, а по
Национальным квартирам» [216]. В январе 1993 г. «Со-
МТСкая Россия» поместила на своих страницах статью,
•Втор которой считает одним из условий успеха
восстанавливаемой российской компартии отказ от
поверхностного и формального в прошлом подхода к
решению национальных проблем. «Необходимо,—
утверждается в газете,— предоставить всем советским
народам максимум • культурной, религиозной,
хозяйственной, промышленной, торговой и языковой
Ввтономии, ограничив лишь автономию военную, по-
Гическую и геополитическую» [217].
Деятели парламентской оппозиции, народные
депутаты также высказываются за культурную автономию
Наций в России, которая, однако, «не означает права
Нации на раскол государства» [218]. Они ратуют за
ВДИную, неделимую Россию, имея в виду сохранение
ТОГО государства, которое столетиями создавалось
Нашими предками. Они считают, что право наций
На самоопределение вплоть до отделения, о котором
Твердили 70 - лет, было абстракцией, несбыточной
фикцией, не обеспечивало реальных национальных
прав. Выступая за укрепление самостоятельности, за
расширение нрав бывших автономий, но до той
63

черты, за которой начинается распад России, они
полагают, что единое и неделимое Российское
государство не может быть только русским, внутри него
каждый народ может иметь свою культурную
автономию [219].
В. А. Тишков, испытавший в качестве
руководителя Госкомнаца реальные трудности, стоящие перед
государственными органами по регулированию
национальных отношений в стране, приходит к
убеждению, что «экстерриториальная
национально-культурная автономия есть наиболее глубокая и действенная
форма реализации прав и интересов национальностей,
как на коллективном, так и на индивидуальном
уровнях, проживающих в одном государстве или
в его отдельных внутригосударственных
образованиях» [220]. В современном мире этот институт
используется фактически всеми многонациональными
государствами или как основной (в случае отсутствия
территориальных автономий), или как дополняющий
систему федеративного устройства и механизмы
распределения власти. Учитывая также и этот опыт,
В. А. Тишков считает, что «по всей территории
Российской Федерации на федеральном, республиканско-
региональном уровнях должны поддерживаться
инициативные программы по развитию культурных
центров и образовательных институтов, организации
средств информации на родных языках» [221]. При
этом предполагается, что национально-культурная
автономия как одна из важнейших форм
национального самоопределения российских народов должна
выступать «не вместо, а вместе с
национально-государственными образованиями» [222].
Аналогичный вывод сделан в ИСПИ РАН на
основании результатов крупномасштабного
социологического исследования, проведенного в 1992 г., о
состоянии межнациональных отношений в России. В
соответствии с этим выводом предлагается, отвергая идею
создания Русской республики, поддержать мысль об
укрупнении областей с преимущественно русским
населением, образовать губернии и уравнять их в правах
с национальными республиками. Одновременно
утверждается следующее: «Решение проблем национального
суверенитета должно быть связано с идеей
национально-культурной автономии. Именно эта форма может
64

быть наиболее эффективной для решения задач раз-
1ИТИЯ культуры, языка, обычаев и традиций этничес-
КИК общностей, повышения их социального статуса
I многонациональном сообществе. Акцент именно на
Дшшом варианте решения вопросов национального
самоопределения позволит сохранить нерушимость госу-
Дйрственных границ». Как видим, и в данном случае
Национально-культурную автономию предлагается ис-
Лользовать не вместо, а вместе с национальной
государственностью.
Прямо противоположную позицию относительно
1Т0Г0 «вместе» занимает А. Кибрик, усматривающий
«Корень зла», причину нынешних и грядущих межэт-
Внческих конфликтов в России именно в национально-
территориальном делении страны по этническому
признаку. На повестке дня, по мнению этого автора,
«отмена национально-территориального деления»,
поскольку оно стало стеной, в которую уперлись и
политические реформы, и экономическое обновление
российского общества. Если мы и дальше будем идти
ПО пути «усовершенствования» этого «средневекового»
Деления, то окончательно погрязнем в пучине этничес-
|НХ войн. «Вместо фиктивной и бесполезной
национальной государственности» автор считает нужным
«предложить народам культурную автономию»,
I управление территориальными общностями
осуществлять по губерниям и провинциям. Для замены
существующего национально-территориального деления
Потребуется не менее 10—15 лет «пропаганды с
позиции здравого смысла» в пользу новой системы с тем,
Чтобы господствующая ныне в сознании «даже самых
Прогрессивных и свободомыслящих» граждан России
ЮТнократическая идеология» уступила место новой
вистеме ценностных ориентации [223].
За перевод вопроса о национально-культурной
автономии из области идей и теоретических принципов
1 практическую плоскость выступает Совет по
внешней и оборонной политике, заявивший о
необходимости «немедленной разработки концепции
экстерриториального национально-культурного самоуправления
I ее законодательного оформления» [224].
Показательно, что в данном вопросе
обнаруживают довольно большую близость точек зрения авторы
И издания весьма различных политических ориентации.
| Заказ 3914
65

Это обнадеживает. На наш взгляд, следует всячески
приветствовать движение в интеллектуальной сфере
общества, подводящее к необходимости отказа от
прославляемого прежде (правда, только в СССР)
национально-территориального принципа
государственного устройства и принятию принципа
культурно-национальной автономии для всех национальностей
России, а не только для так называемых национальных
меньшинств.
Изменения в оценках роли
национально-культурной автономии, на наш взгляд, свидетельствуют
в пользу смены парадигм: национальная парадигма
постепенно сдает свои позиции и уступает место новой,
которую мы обозначаем как постнациональную [225],
Причину этой смены мы усматриваем в особенностях
этнонационального развития народов России в совре-1
менную эпоху. * |
Известно, что исторически народы складываются,
в нации в эпоху поднимающегося капитализма в
результате утверждения буржуазных производственных
отношений, развития товарного обращения,
замыкавшегося в пределах определенной территории.
Постоянное общение людей, населяющих эти территории,
вырабатывает со временем единый литературный язык'
и другие общие черты культуры: религию, традиции,;
обычаи, особенности психологии. Основной
тенденцией национального развития до тех пор, пока
экономические связи не выходят за пределы известной
территории, являются формирование и консолидация
нации и как следствие — обособление ее от других наций,
развивающихся сходным образом на других
территориях. Однако на определенном этапе исторического
развития набирает силу другая тенденция. На стадии
развитого капитализма товарное обращение не
ограничивается пределами национальных территорий. Оно
начинает формировать новую мировую
экономическую общность. Интенсивность экономических связей,
их длительность ведут к взаимопроникновению
культур взаимодействующих народов. Естественный
результат расширения производственных и культурных
связей (интернационализации) — разрушение
национальных перегородок, преодоление национальной
ограниченности людей и снижение привлекательности
национальной парадигмы.
66

Сущность национальной парадигмы проявляется
И взглядах, согласно которым нация представляется
Высшей формой исторической общности людей.
Соответственно как не отвечающие образцу оцениваются
Другие общности: племена, народности, национальные
Меньшинства и пр. Разделяющие такую точку зрения
1М0ДИ связывают свои жизненно важные устремления
| Принадлежностью именно к нации, готовы
обеспечивать национальную специфику разными средствами,
Лучшими из которых считается наличие собственного
Цщионального государства [226]. •
§р» Парадигма эта порождается действием первой
исторической тенденции в национальном вопросе [227].
С началом преобладания второй тенденции народы
Вступают, по существу, в постнациональную стадию
ВИвития.
§<ц Постнациональность предполагает признание
продуктивности интернационалистских процессов и
адекватных им форм национально-государственного
; устройства» Утверждаются представления, согласно
Которым ценностью более высокого порядка (по край-
: Май мере, не меньшего, чем нация) является
интернациональная общность. Именно она способна обеспечить
Интересы свободного развития народов. Постнацио-
1 Шальное развитие не предполагает обязательного про-
г Вождения народами всех стадий национального раз-
! ВИТИЯ вплоть до образования своего собственного го-
1 вударства. Оно с необходимостью требует
Кодификации принципа национальности с целью до-
ВТИжения равноправного развития народов и нацио-
Вальных групп в постнациональной фазе развития.
По целому ряду причин, о чем говорилось выше,
Национальная политика Советского государства
представлялась прежде всего как политика, базирующаяся
МВ национальной парадигме. Отсюда ориентация на
Вациональную государственность внутри единого го-
Вударства, пропаганда так называемого «расцвета»
наций и пр. Однако по целям и практическим делам
Политика ориентировалась скорее на иные идеалы
(интернационализм, сближение и слияние наций), в чем
было заключено известное противоречие, во многом
Объясняющее и нынешний кризис национальных
отношений в стране.
(Временная ограниченность национальной парадигмы,
I, 67

I
ее неадекватность историческим тенденциям, а также
политическим, экономическим, социально-культурным
и этнодемографическим реалиям, которые
сформировались в нашей стране, делают не только
бесперспективным, но и политически ошибочным и опасным
использование этой парадигмы в государственной практике [228],
По сути дела, смена парадигм в национальной политике
требует ликвидации нынешней системы национально*
государственных образований в России в том ее качестве,
в котором она (система) подчинена национальной пара*
дигме или идеям приоритетного развития в этих образов
ваниях одних только коренных народов. Дальнейший
прогресс существующих национально-государственных
образований и народов, в них проживающих, возможен,
на наш взгляд, лишь с утверждением парадигмы постна-)
ционального развития, которой соответствует иной тип
национально-государственного устройства. Это — союз!
народов или федерация на основе культурно-националь-1
ной автономии. I
- Основные идеи культурно-национальной автоно-1
мии широко известны — это официальная регистрация'
индивида в своей национальной общине
(самоопределение на личностном уровне), содержание на свой
кошт органов управления общиной, организация школ
и других национально ориентированных учреждений
по решению и за счет общины. Далее — это
образование наднациональных общегосударственных
и территориальных органов власти и управления
общинами на паритетных началах, равная материальная
ответственность граждан за их содержание, одина-|
ковые выплаты государству налогов. Затем — это
выделение из общих доходов определенной части на
удовлетворение культурно-просветительных нужд
национальностей, пропорционально количеству
населения и передача этого фонда в распоряжение
национальностей [229]. Бесконтрольное распределение и
перераспределение средств при такой организации
власти и утверждение рыночных отношений стало
бы совершенно невозможным.
Основная трудность, которая тормозит
утверждение постнациональной парадигмы, заключается в том,
что культурно-национальная автономия, как идея
полностью реабилитированная к нашим дням,
рассматривается чаще всего в качестве возможного дополне-
68

Ни* в существующую систему национальной
государственности. Как пишет В. А. Тишков, она должна
практиковаться «не вместо, а вместе с
национально-государственными образованиями» [230]. Однако такое
дополнение мало что меняет в сложившемся положении.
Если ныне роли народов в
национально-государственных образованиях распределены по схеме:
«титульной» нации — государственность, а некоренным
народам — удел национальных меньшинств, «мигрантов»,
«оккупантов», «колонистов» и т. п., то в предложении
В. А. Тишкова это выглядело бы иначе: коренному
Народу — государственность, национальным
меньшинствам '— национально-культурную автономию.
В итоге существующее неравноправие народов в
отношении государственного строительства сохраняется
(хотя и в несколько смягченной форме).
|№ Не достигает цели и проект, выдвигаемый
Татарским общественным центром. В нем наряду с основной
(государственной) формой самоопределения татар
Предлагается создание татарских национальных
районов и сельских советов в местах компактного
проживания татар за пределами Татарии.
Культурно-национальная автономия предусмотрена лишь там, где
отсутствует возможность территориальных форм
Объединения и организации татарского населения [231].
Не представляет особого труда представить,
насколько запутанным станет национально-государственное
устройство, если по предлагаемому образцу
вознамерится действовать все без исключения народы России.
& Приведенные соображения вовсе не означают, что
Строительство межнационального согласия на основе
Культурно-национальной автономии, используемой не
имеете, а вместо национальной государственности,
можно осуществить легко и быстро. Отнюдь нет. Эта
Задача потребует немалого труда и времени. Однако
Сегодня представляется не менее важным побудить
Исследователей и политических деятелей к разработке
Проблемы во всем ее объеме.
\> При этом следует принять во внимание, что
переход от одного принципа федеративного устройства
Страны (национального) к другому (на культурно-на-
Циональной и территориальной основе) в процессе
формирования новой российской государственности
не требует «отмены», как это полагают некоторые

авторы, существующего
национально-государственного деления страны. Ведь там, где национальные
районы, округа, области и республики заселены
сплошь представителями одной национальности,
культурно-национальная автономия фактически
превращалась бы и в территориальную. Действительной
перестройке подлежит организация существующей
в них системы власти и управления. Из национальной
(т. е. опирающейся и служащей интересам коренной
нации) она превращалась бы в наднациональную, т. е.
в одинаковой мере выражающую, согласовывающую
и обеспечивающую реализацию интересов всех
национальных групп, проживающих на данной
территории. Подобная трансформация нынешних
национально-государственных и
административно-территориальных образований в последующем облегчала бы
возможную оптимизацию границ между ними в
соответствии с принципами региональной политики,
нацеленной на достижение наивысшей эффективности
общественного производства за счет его
пространственных составляющих (рациональное размещение
производства, комплексное развитие регионов и т. п.)
[232].
Практическое движение от нынешней системы
национального неравноправия к сообществу
равноправных народов можно начать уже сегодня. В первую
очередь это потребует особого государственного
акта — декларации о равноправии национальных групп
во всех областях общественной жизни и
повсеместно — в каждой из ныне существующих республик,
краев, областей, городов и районов России. Иного
пути к тому, чтобы обеспечить равноправие
национальностей в масштабах всей Федерации, на наш взгляд,
не существует. Отношение к равноправию
национальных групп может быть выражено народным
голосованием и получит, таким образом, наиболее
авторитетную правовую защиту. Такой референдум помог бы
существенно ускорить решение национального вопроса
в России.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. В качестве примера можно привести мнения двух известных
и весьма далеких друг от друга по многим позициям писателей.
«В своих трудах,— говорит Лев Копелев,— я четко различаю
три понятия: патриотизм, национализм, шовинизм.
70

Патриотизм — естественное состояние души: любовь к родному
|паю и родному языку, любовь к родной культуре и народу.
Любовь, порой мучительная, критическая. Патриотами были
Достоевский, Салтыков-Щедрин, Герцен, Леонтьев... Национализм
представляется мне как развитие патриотических чувств в условиях
Шртисов, когда угрожают национальной культуре, состоянию
НАЦИИ, <...)
А вот шовинизм — я определяю его как вырождение наци-
Мйлиэма. Шовинисты оказываются в результате вредны,
враждебны тому народу, от имени которого они провозглашают шовинисти-
*1#ские лозунги, тем самым позоря свой народ» (Копелев Л.
Страна чудес и парадоксов // Голос Родины. 1991. № 36. С. 4).
Валентин Распутин также использует термин «национализм» не
I одиозном его значении, а в непривычном пока смысле,
означающем объективный процесс, характер и направленность которого
Могут быть различными, в том числе и сугубо позитивными. «От
окрика «националист»,— пишет он,.— я не побегу испуганно в кусты
И не стану оттуда оправдываться: нет, нет, я ваш, я голъный
интернационалист. Гольным быть не хочу. Я за тот интернациона-
ЛИ*1М, в котором, не мешая друга другу, а только дополняя, будет
существовать расцветка всех наций. Понятие «национализм»
сознательно оболгано. Судить о нем следует не по крайностям и дури,
Которых не миновать во всякой здоровой идее, а по сердцевине
II Нравственно-духовным началам. Сознательный, культурный
национализм есть работа по качественному преобразованию своего
народа, высвобождению нравственных сил, указанию на все, что
достойно его имени. Кому от этого может быть хуже?» (Распутин В.
После событий, накануне событий // Советская Россия. 1992. 23
января. С. 4).
Употребление термина «национализм» в нейтральном значении,
Принятом в мировой науке см.: Геллнер Э. Нации и
национализм. М., 1991; и др.), в последнее время завоевывает позиции
И в отечественном обществоведении. См., например: Соловей В.
Современный русский национализм: идейно-политическая
классификация // Общественные науки и современность. 1992. № 2;
Проблемы современной концепции национальной политики Российской
Федерации («круглый стол») // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История.
1992. № 5. С. 27; и др.
2. См.: Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 7. С. 438.
3. Цит. по: МалининВ. А. История русского утопического
доциализма. М., 1977. С. 127.
4. Философские и общественно-политические произведения
петрашевцев. М., 1953. С. 432.
5. Там же. С, 755.
6. Там же. С. 192.
7. Б е р д я е в Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.,
1990. С. 58. Репринтное воспроизведение издания 1955 г.
8. ЛавровП.Л. Национальность и социализм: (Лекция,
читанная в русском рабочем обществе в Париже 16 октября 1886 г.).
Женева, 1887. С. 9, 10, 16; Он же. Вперед!— Наша программа
(март 1872 — март 1873) // Избранные сочинения на социально-
политические темы: В 8 т. М., 1934. Т. 2. С. 30.
9. Лавров П. Л. Вперед! — Наша программа. С. 26, 30,
40,41.
10. См.: Т к а ч е в П. Н. Революция и принцип национальности:
71

По поводу «Записок южнорусского социалиста» // Соч.: В 2 т. М,
1976. Т. 2. С. 302—323.
11. Там же. С. 320.
12. Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 167.
13. Там же. Т. 30. С. 21.
14. Там же. С. 121.
15. Там же. Т. 38. С. 181.
16. См.: Сталин И. В. Соч. Т. 11. С. 349.
17. М и л ю к о в П. Н. Национальный вопрос: (Происхождение
национальности и национальные вопросы в России). Прага,
1925. С. 20.
18. См.: Муравьев В. Н. Рев племени // Из глубины:
Сборник статей о русской революции. М., 1990. С. 194.
19. Российская эмиграция пореволюционной волны в
значительной степени состояла из интеллигенции. Так, из массы белых,
прошедших через болгарский порт Варна, русских было 95,5%. При
этом 54,2% русских мужчин были лицами интеллигентных
профессий, а среди эмигранток-женщин этот показатель был еще выше —■
88,4% (см.: Баранов Ю. Хлеб на чужбине и дома // Голос
Родины. 1991. № 40. С. 6).
20. М у р а в ь е в В. Н. Национальная идея (1918 г.) //
Независимая газета. 1993. 13 января. С. 8.
21. См.: Милюков П. Н. Национальный вопрос. С. 13—14.
22. См.: С т а л и н И. В. Соч. Т. 13. С. 4; Р а в и н С. М. Дружба
народов СССР. Л., 1937. С. 19; Ч е к а л и н М. Сталин о
национальной по форме, социалистической по содержанию культуре // Под
знаменем марксизма. 1939. № 12. С. 121—123.
23. Федотов Г. П. Судьба империй // Новый журнал. 1947.
№ XVI. Цит. по: Свободная мысль. 1992. № 5. С. 114.
24. М у р а в ь е в В. Н. Национальная идея. С. 8.
25. Там же.
26. Струве П. Б. Исторический смысл русской революции
и национальные задачи // Из глубины. С. 235.
27. Там же. С. 247.
28. Там же. С. 248.
29. Там же. С. 250.
30. Там же. С. 249—250.
31. См.: Независимая газета. 1993. 16 апреля. С. 2.
32. ЯщенкоА. С. «Сумерки Европы» // Новая русская книга:
Ежемесячный критико-библиографический журнал. Берлин, 1923.
№ 2. С. 2—5.
33. См.: Программные документы политических партий России
дооктябрьского периода. М., 1991; Программы политических партий
и организаций России конца XIX—XX века. Ростов н/Д, 1992;
Несостоявшийся юбилей: Почему СССР не отпраздновал своего
70-летия? М., 1992.
34. История первой мировой войны. 1914—1918: В 2 т. М., 1971.
Т. 1. С. 75—76; Булдаков В. П. Национально-освободительное
движение народов России в 1917 г. и крах российской буржуазной
государственности // Исторические записки. М., 1989. Т. 117. С. 158;
Троцкий Л. Вокруг национального принципа // Соч. М.; Л., 1927.
Т. IX. С. 228.
35. Несостоявшийся юбилей. С. 72.
36. Недостатка в добровольных помощниках
«самоопределения» народов в нашей стране не было и в более поздние времена.
72

Та*, в США начиная с 1959 г. ежегодно в июле месяце отмечается так
Называемая неделя порабощенных наций, во время которой
проводится целый ряд церемоний и действий, направленных на поддержку
р»;щ народов, «порабощенных советской империей». В принятой по
«пму же поводу специальной резолюции конгресса США в числе
НициЙ, якобы исключительно только силой удерживаемых в составе
СССР, значились народы Литвы, Украины, Латвии, Эстонии, Белой
Рутении (Белоруссии), Армении, Азербайджана, Грузии, Идель-Ура-
Лй, Козакии, Туркестана (см.: Курганов И. А. Нации СССР
И русский вопрос. Франкфурт н/М, 1961. С. 188; Емельянов Ю.
большая игра: ставки сепаратистов и судьбы народов. М., 1990. С.
ИМ). В последние годы горбачевской «перестройки» Саудовская
Аравия финансировала конференцию в Лондоне, на которой обсуж-
дился как практический вопрос о возвращении России к границам
ИЗО г., т. е. до присоединения Казани и Астрахани (см.: Пиме-
И о в Р. И. Как мы обустраиваем Россию // Конституционный вест-
йик. 1990. № 2. С. 119). Подобное отношение Запада к проблемам
©имоопределения народов СССР не является особым секретом для
910 бывших граждан. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что
Имне в нашей стране найдется немало людей, подозревающих,
подобно Т. И. Корягиной, Запад в намерениях «окончательно разрушить
Россию, поделить ее на множество воюющих между собой
маленьких, слабых государств» (Гласность. 1993. № 24. С. 1).
37. Станкевич В. Судьбы народов России. Берлин, 1921.
С. 342.
38. См., например: Алексеев Н. Н. На путях к будущей
России: (Советский строй и его политические возможности). Париж,
1М27; Он же. Советский федерализм // Общественные науки и со-
Цременность. 1992. № 1; 1931 год: Что такое Россия? К чему
рна пришла? Белград, 1931; Славинский М. А. Национально-
Государственная проблема в СССР. Париж, 1938; И л ь и н И. Наши
ад дачи: Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948—1954
♦ядов: В 2 т. М., 1992; Мельгунов С. Единая или расчлененная
Россия? // Возрождение. Париж, 1951. № 15. С. 130—144;
Курганов Й. А. Нации в СССР и русский вопрос. Франкфурт
Н/М, 1961; Петров-Скиталец Е. Национальная проблема
СССР: (Взаимосвязи и освобождение). Оттава, 1965; Авторха-
N 0 Я А. Империя Кремля: Советский тип колониализма. Вильнюс,
1^0; Назаров М. В. Миссия русской эмиграции. Ставрополь,
|УМ2. Т. 1; Критика фальсификаций национальных отношений
1 СССР. М., 1984.
39. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 336.
40. Там же. Т. 42. С. 360.
41. Там же. Т. 3. С. 426.
42. П л е х а н о в Г. В. Патриотизм и социализм // Избранные
философские произведения: В 5 т. М., 1957. Т. 3. С. 93.
43. Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 27. С. 457.
44. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 238.
45. Там же, а также: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32.
С, 269. .
46. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 238; Ленин
1. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 72.
47. Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 269, 286.
48. Цит. по: Кукушкин Ю. С, Чистяков О. И. Очерк
«тории Советской Конституции. М., 1987. С. 265.

49. См.: Назаров М. Историософия смутного времени. Мм
1993. С. 45.
50. Тройский П. Юридическая природа С. С. С. Р. //
Сборник статей, посвященных П. Б. Струве ко дню 35-летия его научно-
публицистической деятельности. Прага, 1925. С. 138.
51. Б у х а р и н Н. И. Избранные произведения. М., 1988. С. 70.
52. С т а л и н И. В. Соч. Т. 4. С. 354.
53. Луначарский А. В. Задачи просвещения в системе
советского строительства: Доклад на I Всесоюзном учительском
съезде. М., 1925. С. 6.
54. Там же. С. 7, 10.
55. Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи: (Мемуары
современников). М., 1989. С. 161, 381.
56. Цит. по: Т е р н е А. М. В царстве Ленина (Очерки
современной жизни Р.С.Ф.С.Р.). Берлин, 1922. С. 5 (см. также московское
издание 1991 г., с. 3); Сироткин В. Освобождение от химеры:
Красное знамя в кривом зеркале мировой революции // Независимая
газета. 1992. 23 октября. С. 5.
57. См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 181.
58. См.: VII (Апрельская) Всероссийская конференция
РСДРП(б). Петроградская общегородская конференция РСДРП(б).
Апрель 1917 г.: Протоколы. М,, 1958. С. 32, 226.
59. XII съезд РКП(б): Стенографический отчет. М., 1968. С. 602.
60. Т р о ц к и й Л. Империализм и национальная идея // Соч.
М.; Л., 1927. Т. 9. С. 209.
61. Т р о ц к и й Л. Д. Литература и революция. М., 1991. С. 83.
Печатается по изданию 1923 года.
62. Там же. С. 82, 87.
63. Т р о ц к и й Л. Ленин как национальный тип. Л., 1924.
64. Т р о ц к и й Л. Д. Литература и революция. С. 82.
65. Т р о ц к и й Л. Ленин как национальный тип. С. 43.
66. См.: С т а л и н И. Соч. Т. 7. С. 138.
67. В а г а н я н В. А. Не согласен ни с одним из моих
оппонентов: (Ответ моим критикам). М., 1927. С. 31.
68. Там же. С. 35.
6.9. Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 23. С. 318.
70. Там же. Т. 24. С. 122.
71. Там же. С. 237.
72. В а г а н я н В. А. О национальной культуре. М., 1927. С. 121.
73. Там же. С. 185.
74. Там же. С. 24.
75. Там же. С. 24—25.
76. Цит. по: Дружба народов. 1990. № 7. С. 197.
77. См.: Богданов А. О пролетарской культуре. 1904—1924.
М, 1924. С 332.
78. ХансуваровИ. Латинизация — орудие ленинской
национальной политики. М., 1932. С. 21; И с а е в М. И. Языковое
строительство в СССР. М., 1979. С. 254—255.
79. См.: Алпатов В. Русский язык на Советском Востоке:
Противоречия языковой политики // Независимая газета. 1993. 20
апреля. С. 5.
80. См.: Володин М. Лезгины по обе стороны границы //
Ме§аро118-Ех8рге88.'М., 1993. № 17—18. С, 25.
81. См.: Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 24. С. 133.
82. Там же. Т. 27. С. 256.
74

83. XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 10—
31 марта 1939 г.: Стеногр. отчет. М., 1939. С. 650.
84. Советское государство и право. 1941. № 3. С. 102.
85. Андреев А. Торжество ленинских идей дружбы народов
// Коммунист. 1960. № 6. С. 39.
86. Потапов Л. П. Задачи этнографического исследования
виродов Сибири в счете учения В. И. Ленина по национальному
Вопросу // Советская этнография. 1960, № 2. С. 30.
87. А в р о р и н В. А. Ленинская национальная политика и
развитие литературных языков народов СССР // Вопросы языкознания.
|%0. № 4. С. 4.
88. См.: Барсуков Н. Как создавалась Третья программа
Партии // Диалог. 1991. № 5. С. 80.
89. Материалы XXII съезда КПСС. М., 1961. С. 191.
90. Там же. С. 126.
91. См.: Соловей В. Д. Русское национальное движение 60—
110-х годов XX века в освещении зарубежной историографии //
Отечественная история. 1993. № 2. С. 107.
92. См.: Вдовий А. И. Проекты преобразования советской
федерации // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1991. № 1. С.
43-44.
93. См.: Градовский А. Д. Национальный вопрос в
истории и в литературе. СПб., 1873.
94. Курганов И. А. Нации СССР и русский вопрос. С .111.
95. М и л ю к о в П. Н. Национальный вопрос. С. 174.
96. С л а в и н с к и й М. А. Национально-государственная
проблема в СССР. Париж, 1938. С. 33.
97. Понятие «маргинальность» чаще всего используется для
обозначения промежуточности, пограничности человека между
какими-либо социальными группами, что формирует у «маргинальной
Личности» характерные черты, по большей части негативного
свойства: беспокойство, агрессивность, честолюбие, чувствительность,
Стесненность, эгоцентричность и т. п. (См.: Философский
энциклопедический словарь. М., 1989. С. 338). В отечественной литературе
«маргинальность» связывается порой и с пограничностью человека
И социальной группы, которые благодаря этому приобретают
свойства сугубо положительные (см.: Политология: Энциклопедический
словарь. М., 1993; работы М. Я. Гефтера).
98. См.: Анисимов А. Борьба элит // Домострой. 1992.
N1 22. С. 11; № 23. С. 12.
99. См.: Филиппов А. Ф. Наблюдатель империи: (Империя
Как понятие социологии и политическая проблема) // Вопросы
социологии. Т. 1. М., 1992. № 1. С. 112.
100. См.: Ципко А. «Демократическая Россия» как
большевистская и одновременно почвенническая партия // Независимая
Гй1ета. 1993. 13 апреля. С. 5.
101. См.: Тишков В. О природе этнического конфликта //
Свободная мысль. 1993. № 4. С. 11, 12.
102. См.: Анисимов А. Националы и маргиналы: последний
Шине // Домострой. 1991. № 17. С. 12.
103.. См.: Этнические процессы в современном мире. М., 1987.
104. См.: Шпрингер Р. Национальная проблема: (Борьба
Национальностей в Австрии). Спб., 1909; Б а у э р О. Национальный
Вопрос и социал-демократия. Спб., 1909.
75

105. См.: Львова Э., Нам И., Наумова Н.
Национальные ценности и территориальные границы // Сибирская газета. 1992.
№ 31. С. 11—12.
106. Лазерсон М. Я. Национальность и государственный
строй: (Юридико-политические очерки), Пг., 1918. С. 65.
107. Там же. С. 66.
108. Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 462.
109. Несостоявшийся юбилей. С. 72.
110. Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 146.
111. См.: В д о в и н А. И. Национальная политика 30-х годов //
Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1992. № 4.
112. См.: Административно-территориальное деление Союза
ССР на 15 июля 1934 года. М., 1934. С. X—XI; Национально-
территориальное размежевание Союза ССР: (Обзор важнейших
актов о национальных образованиях Союза ССР и союзных республик
на 1 января 1935 г.) // Революция и национальности. 1935. № 1. С.
89—97; ПетровН. В., Г л е з е р О. Б.
Территориально-государственное строительство в России в прошлом, настоящем и будущем:
(Информация к размышлению) // Конституционный вестник. 1991.
№ 7. С. 12.
113. БСЭ. М., 1939. Т. 41. Стб. 380, 381.
114. Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо
депортировать...»: Документы, факты, комментарии. М., 1992; Депортации
народов СССР (1930-е — 1950-е годы): Документальные источники
ЦГАОР СССР. М., 1992. Часть I; Белая книга: О депортации
корейского населения России в 20—40-х годах. М.; 1992. Книга 1; и др.
115. Гурвич Г. С. О Советском Союзе. М., 1931. С. 34.
116. Нурмаков Н. К социализму, минуя капитализм //
Национальное строительство в РСФСР к XV годовщине Октября. М.,
1933. С. 10.
117. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций
и пленумов ЦК. 1917—1922. М., 1983. Т. 2. С. 367.
118. Там же. С. 366.
119. См.: Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 359, 357.
120. КПСС в резолюциях... 1922—1925. М., 1984. Т. 3. С. 84.
121. Национальный вопрос и РКП(б) // Правда. 1923. 24 апреля.
122. См.: Гурвич Г. С. Основы Советской Конституции. М.;
Л„ 1929. С. 189.
123. БСЭ. М., 1929. Т. 1. Стб. 380, 382.
124. См., например: Семенов П. Г. Автономия в советском
государственном строительстве // Советское государство и право.
1959. № 3. С. 34.
125. См.: Региональный хозрасчет: концепции и формы
реализации. М., 1990; Дмитриева О. Г. Средняя Азия: провал политики
патернализма. Л., 1990; и др.
126. Тихомиров Л. А. Монархическая государственность.
М, 1905. Ч. IV. С. 292.
127. См.: КлоцвогФ., Манцев Д., СафроновВ.
Россия в системе межрегиональных отношений // Российский
экономический журнал. 1993. № 3. С. 5—6.
128. См.: Лексин В., Ситников А., Швецов А. Как
децентрализовать бюджетно-налоговую систему в интересах
Федерации и ее субъектов // Российский экономический журнал. 1993.
№ 3. С. 31—32.
129. См.: Мишин В. Общественный прогресс. Горький, 1970;
76

итвинова Г. И. Свет и тени прогресса. М., 1989; Козлов
И, Национальный вопрос: парадигмы, теория и политика // Ис-
Гнрия СССР. 1990. № 1; и др.
130. См.: Празаускас А. Развал России— это
политический блеф // Независимая газета. 1993. 28 мая. С. 3.
131. См.: Федеративный договор // Этнополис. 1992. № 1. С. 21;
Конституция Российской Федерации: Проект // Известия. 1993. 30
Киреля.
132. Пугачев Б. Концепция «хозяина» — режим личной вла-
91И // Российская газета. 1993. 3 июня. С. 2.
133. См.: Новые общественно-политические движения и органи-
Ыщии в СССР: (Документы и материалы). М., 1990. Ч. 1,2; К союзу
суверенных народов: Сборник документов КПСС, законодательных
мгов, деклараций, обращений и президентских указов, посвященных
Проблеме национально-государственного суверенитета; Россия
сегодня: Политический портрет в документах. 1985—1991 гг. Новые
Партии. Новое рабочее движение. Новые лидеры. М., 1991; Алек-
9 в е в а Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период.
Вильнюс — Москва, 1992; и др.
134. Голос Родины. 1992. № 27. С. 4.
135. АбдулатиповР. Остановим волну унитаризма и
сепаратизма // Федерация. 1992. № 39. С.З.
136. См.: БахмановА. Коней на переправе не меняют, а
приоритеты? // Федерация. 1992. № 24. С. 5.
137. Станкевич С. Хорошего выбора у нас просто нет //
Литературная газета. 1993. 10 февраля. С. 13.
138. Т и ш к о в В. Дилеммы развития России // Этнополитичес-
«ИЙ вестник России. 1992. № 1. С. 77, 84.
139. К р а в ч у к Л. Я не хочу строить Украину за чужой счет //
Российская газета. 1992. 3 октября.
140. См.: Вольский А. Россию спасут люди без ненависти
I глазах // Правда. 1992. 9 сентября. С. 2. В феномене «новой
общности» нет ничего удивительного и мифического, как это порой
у1всрждается в наше «постсоветское» время. Процессы
консолидации населения в устойчиво развивающихся государствах с
многонациональным и даже многорасовым составом жителей естественны
К закономерны. Так, американские ученые, наблюдавшие развитие
•етественноисторических процессов в своей стране, еще в 60-е гг.
установили, что при сохранении удельного веса смешанных в
расовом отношении семей в США через 75 поколений (т. е. две тысячи
пет) произойдет полное генетическое равновесие, объединение
населения в единую популяцию, а с преодолением известных
предрассудков против смешанных браков этот процесс может резко ускориться
(СМ.: Дубинин Н. П. Проблемы генетики и
марксистско-ленинский философия // Философские проблемы биологии. М., 1973. С. 73).
141. П и л а т А. Новый этнос — «российский народ» //
Независимая газета. 1933. 12 января. С. 3.
142. В этом с Эд. Лимоновым трудно не согласиться.
Национальная политика, осуществлявшаяся в СССР, выражалась в
формуле «расцвет и сближение наций», совмещавшей в себе
взаимоисключающие установки. Действительно, «о расцвете наций можно
Говорить лишь в том случае, если развиваются все формы
национальной жизни, в особенности профессиональная национальная
культура, стимулируется рост национального самосознания,
патриотизма (а в сущности — национализма, поскольку последние два
77

!
понятия ни по каким критериям невозможно разграничить).
Сближение наций означает нечто прямо противоположное: стирание
национальных различий, вытеснение национального самосознания
гражданской — политической, в нашем случае — советской,
идентичностью, а в перспективе — слияние наций и образование единого
народа» (ПразаускасА. Развал России — это политический
блеф // Независимая газета. 1993. 28 мая. С. 3).
143. ЛимоновЭ. Имперский инстинкт // Советская Россия.
1993. 3 июня. С. 7.
144. Полторанин М. Мы вытянем Россию из «канавы» //
Аргументы и факты. 1992. № 40. С. 2. Очевидно, речь идет о кн.: Под
стягом России: Сб. арх. документов. М., 1992. В ней представлены
документы, отражающие процессы формирования территории
Русского централизованного государства с XVI в. до третьей
четверти XIX в.: «письма», «прошения», «листы» представителей
различных народов к русскому правительству с просьбами о
покровительстве, помощи или принятии в подданство. По мнению одного из
рецензентов, сборник — «подлинная, неподкупная, грозная отповедь
ненавистникам исторической России, тем, кто пытается искажать ее
историческое прошлое, называя ее тюрьмой народов» (Шипу-
н о в Ф. Отечество великой идеи // Литературная Россия. 1993. № 1.
С. 11).
145. ГефтерМ. В поисках нового «куда» // Московские
новости. 1992. № 32. С. 15.
146. См.: КрючковВ. История все рассудит // Правда. 1993.
22 апреля. С. 6.
147. См.: Известия. 1992. 30 декабря. С. 4.
148. Якобсон А. Родина— СССР // Век XX и мир. 1992.
№ 6. С. 54—55.
149. Сахаров А. Мир, прогресс, права человека: Статьи и
выступления. Л., 1990, С. 39, 40.
150. См.: Дипломатический словарь. Т. 1. М., 1985. С. 134; Т. 3.
М„ 1986. С. 478; Советская Россия. 1992. 5 сентября. С. 4.
151. Цит. по: Элементы: Евразийское обозрение. 1992. № 1.
С. 13.
152. Там же, а также: Павлова Е. Крайности // Литературная
Россия. 1992. № 36. С. 3.
153. Т и р и а р Ж. Европа до Владивостока // День. 1992.
№ 34. С. 3.
154. Зиновьева А. Наша «железная леди» любит сладкое:
Г. Старовойтова: анфас и в профиль // ЛГ-Досье. 1992. № 8. С. 18.
155. Митрополит Иоанн. Чтущий да разумеет //
Советская Россия. 1993. 30 апреля. С, 4.
156. СолоневичИ. Л. Народная монархия. М., 1991. С. 225.
(Репринтное воспроизведение издания 1973 г.)
157. Там же. С. 58.
158. См.: Старовойтова Г. В. В политику должна быть
возвращена мораль //Агафонов В., РокитянскийВ. Россия
в поисках будущего. М., 1993. С. 225.
159. С т а л и н И. В. Соч. Т. 5. С. 152.
160. Цит. по: Наше Отечество. М., 1991. Т. 2. С. 155.
161. Там же. С. 156—158.
162. См.: Реабилитация: Политические процессы 30—50-х годов.
М., 1991. С. 311—321; Несостоявшийся юбилей. С. 299—304;
Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. М., 1992. С. 275.
78

163. ГефтерМ. В поисках нового «куда». С. 15.
164. Русские дома: Беседа Михаила Гефтера и Глеба
Павловского // Ожог родного очага. М., 1990. С. 269.
165. Там же. С. 270.
166. Там же.
167. Там же. С. 274.
168. Там же. С. 273.
169. Там же. С. 272.
170. Там же. С. 278.
171. Там же. С. 275.
172. Там же. С. 277.
173. Там же. В. А. Тишков полагает в этой связи, что
российское правительство должно просто-напросто объявить
русским в республиках бывшего СССР: «Ваша задача —
интегрироваться в ту среду, в которой вы живете» (Мяло К.,
ТишковВ. Русский вопрос в России // Ме§ароИ8-Ехрге88. М., 1993.
№ 17—18. С. 29).
174. Русские дома. С. 275.
175. См.: Гефтер М. Я. Из тех и этих лет. М., 1991. С. 79.
176. См.: Русские дома. С. 270.
177. Там же. С. 272.
178. Там же.
179. Там же. С. 275.
180. Там же.
181. СоловьевВ. С. Русская идея. Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 2.
С. 246. См. также: ЙосифоваП., ЦимбаевН. «Русская идея»
Кйк элемент национального сознания // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8.
История. 1993. № 2.
182. См.: Г е ф т е р М. Я. Из тех и этих лет. С. 389.
183. Русские дома. С. 273.
184. Митрополит Иоанн. Указ. статья.
185. Съезд русских беженцев // Федерация. 1992. № 48, С. 6.
186. Там же.
187. См.: Литературная газета. 1993. 10 февраля. С. 13.
188. См.: Данилова Е. Н. Выступление за «круглым столом»
// О концепции национальной политики в Российской Федерации. М.,
1992. С. 26.
189. Независимая газета. 1993. 4 февраля. С. 4.
190. См.: СтарушенкоГ. Б. Принцип самоопределения
народов и наций во внешней политике Советского государства: (Ис-
торико-правовой очерк). М., 1960; Он же. Суверенитет: как его
Шщищают // Народный депутат. 1990. №8; Старушен-
Ю Г. Б. и Беляев И. Перестройка не перекройка: О
межнациональных отношениях в современном мире // Литературная газета.
1988. 24 августа. С. 10; Ш е в ц о в В. С. Национальный суверенитет:
Проблемы теории и методологии. М., 1978.
191. СтарушенкоГ. Б. Против извращения принципа
самоопределения народов и наций // Советское государство и право.
1М58.№ 1.С. 67.
192. Там же.
193. Права человека: Сборник универсальных и региональных
международных документов. М., 1990. С. 46, 56.
194. Цит. по: Карапетян Л. М. Все ли сказано о
самоопределении? // Федерация. 1992. № 35. С. 6.
195. Там же.
79

196. С и г б а т у л л и н И. Не хотим судьбы хеттов... //
Федерация. 1993. № 8. С. 4.
197. См.: Сталин И. Вопросы ленинизма. 11-е изд. М., 1952,
С. 566.
198. См.: Декларация прав человека должна получить гарантии
от всех стран: Диалог Г. Старовойтовой и К. Кедрова // Известия.
1992. 10 августа. С. 7.
199. Т и ш к о в В. А. Дилеммы развития России // Этнополити-
ческий вестник России. 1992. № 1. С. 78.
200. См.: Т и ш к о в В. Нация — это то же племя, только с
армией // Московские новости. 1992. № 39. С. 7.
201. СтарушенкоГ. Суверенитет: как его защищают.
С. 102.
202. См.: Федеративный договор // Этнополитический вестник
России. 1991. № 1. С. 7—33.
203. См.: О р л о в В. «Кнут и пряник» нового федерализма //
Московские новости. 1993. № 2. С. 9.
204. Высоцкий Н. И. Сущность и значение русского
национализма (1910) // Этнопсихологические сюжеты: (Из
отечественного наследия). М., 1992. С. 128. См. также: Никольский В. И.
0 русском национальном сознании (1907) // Там же. С. 99.
205. См.: Синявский А. Русский национализм// Синтаксис:
публицистика, критика, полемика. Париж, 1989. № 26. С. 94, 95, 104.
206. ГалимовР. Большие ожидания // Федерация. 1992.
№ 23. С. 8.
207. Назарбаев Н. Стратегия здравого смысла // Советская
Россия. 1993. 13 февраля. С. 6.
208. Правда. 1993. 20 апреля. С. 2. Заявления такого рода
представляются весьма своевременными, поскольку в Казахстане, как
и в других бывших союзных республиках, заметны негативные
тенденции в межнациональных отношениях. В 1992 г. из Алма-Аты
и столичной области за пределы республики выехали 17 тыс.
человек. В 1993 г. эта цифра будет в несколько раз большей. Главная
причина — «превращение Казахстана в моноэтническое
государство, насаждение русофобии». Историческая наука, по мнению
доктора исторических наук В. Моисеева, здесь «уже совершила переход
от идеологических мифов марксизма-ленинизма к мифам
националистическим». Учебник для вузов и средних учебных заведений
«История дореволюционного Казахстана» (Алма-Ата, 1992. Ав:
тор — А. К. Абилев увенчан за него званием доктора наук)
«буквально нафарширован «доказательствами» негативной и даже
губительной роли России в исторических судьбах казахской нации».
В учебнике утверждается, например, что правители Золотой Орды
проявляли заботу о сохранении русской культуры и даже построили
на Руси города Тулу, Елец, Калугу. Но русские оказались
неблагодарными и после распада Орды развернули перманентную агрессию
против кочевников Евразии, шедших «во главе
всемирно-исторического процесса». Автор учебника солидаризируется с известным
русофобским постулатом, что стремление к захвату чужих земель есть
«национальный признак русских» (М о и с е е в В. Злые семена, или
Чему учит новый казахский учебник // Российская газета. 1993.
1 июня. С. 7).
209. Шаг к цивилизации или... на развалинах освобождения?
К годовщине образования СНГ // Народный депутат. 1992.
№ 18. С. 68.
80

210. Станкевич С. Хорошего выбора у нас просто нет... //
Литературная газета. 1993. 10 февраля. С. 13.
211. См.: ГоловинА. Выступление на «круглом столе» по
Име «Идеология становления русской государственности» // Феде-
ряция. 1992. № 24. С. 6.
212. См.: Шумейко В. Интервью в номер // Федерация. 1992.
* 52. С. 1.
213. 3 о р ь к и н В. Россия на распутье // Комсомольская
правда, 1993. 3 февраля. С. 3.
214. П оп о в Г. Центр должен быть центром, а не
компромиссом между крайностями // Московские новости. 1990. № 16. С. 9.
215. Попов Г. Проблемы нашего конституционного процес-
•й; Почему Конституцию России должно принимать Учредительное
фибрание // Независимая газета. 1993. 26 января. С. 5.
216. Вольский А. Россию спасут люди без ненависти в гла-
1М // Правда. 1992. 9 сентября. С. 2.
217. ОхотинЛ. Катастрофа и возрождение // Советская Рос-
•М. 1993. 28 января. С. 4.
218. О с т а п ч у к А. Представили цивилизованной образ
оппозиции // Независимая газета. 1993. 30 января. С. 2.
219. Р у ц к о й А. Я за расширение прав бывших автономий, но
ДО той черты, за которой начинается распад России... //
Конституционный вестник. 1992. № 10. С. 14, 15.
220. Т и ш к о в А. В. Межнациональные отношения в Российс-
|ой Федерации: Доклад на заседании президиума РАН 23 февраля
|М93 года. М., 1993. С. 54.
221. Там же. С. 65.
222. Там же. С. 58.
223. См.: И в а н о в В. Н. Межнациональные отношения в Рос-
!Ни: состояние и перспективы // Социально-политический журнал.
*)3. № 4. С. 10; К и б р и к А. Против эллинов и иудеев в России //
Московские новости. 1993. № 19.
224. С а л м и н А. Дезинтеграция России? Тезисы доклада Сове-
т! по внешней и оборонной политике // Независимая газета. 1992. 10
диабря. С. 5.
225. Концепция постнационального развития была предложена
I докладе, представленном на обсуждении за «круглым столом» на
ШПфаке МГУ в марте 1992 г. См.: БарсенковА. С, Вдо-
IИ Н А. И., КорецкийВ. А., Кукушкин Ю. С, Остапен-
10 А. И. О концепции национальной политики в Российской
Федерации // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1992. № 5.
226. См.: К о з л о в В. И. Национальный вопрос: парадигмы,
!«ория, политика. С. 6.
227. См.: Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 24. С. 124.
228. См.: К а р л о в В. В. Выступление за «круглым столом» //
П концепции национальной политики в Российской Федерации. М.,
НИ2,С. 18—19.
229. См., например: Несостоявшийся юбилей. С. 61.
230. Т и ш к о в В. А. Межнациональные отношения в
Российски Федерации. С. 58.
231. См.: Из платформы Татарского общественного центра
(ТОЦ) // Конституционный вестник. 1992. № 10. С. 69—74.
232. См.: X о р е в Б. С. Региональная политика в СССР: (Эко-
йимико-географический подход). М., 1989.

I
Глава вторая
МЕНЯЮЩАЯСЯ РОЛЬ РУССКОГО НАРОДА
В НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ
СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
РЕЗЕРВ МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Попытка воплощения социалистической идеи в
России в XX в. была теснейшим образом связана с
предшествовавшей ей марксистской традицией. Следование
этой традиции, ее развитие и обогащение долгие годы
считалось залогом успеха в деле построения
справедливого мироустройства. Взгляды К. Маркса и Ф.
Энгельса оказали заметное влияние на мировоззрение
российских революционеров, в том числе и в
национальном вопросе.
При анализе проблемы классики марксизма
исходили из ряда общих положений. Осуществить полное
социальное освобождение трудящихся они считали
возможным только в международном масштабе. По
их мнению, с исчезновением эксплуатации одного
индивида другим исчезнет и эксплуатация одной нации
другой. Маркс и Энгельс считали естественным и
возможным использовать национальный вопрос как один
из факторов осуществления мировой революции. Это,
в свою очередь, диктовало весьма существенные
различия при подходах и оценке различных наций и
национальных движений. Опираясь на идею
прогрессивности крупных, экономически развитых
государственных образований, классики приветствовали
национальные требования «больших и четко
определенных исторических наций Европы» (Германии,
Италии, Польши, Венгрии). И наоборот — требования
«многочисленных мелких остатков народов» (сербов,
хорватов, русинов, словаков, чехов и некоторых
других) объявлялись выдумкой или орудием российских
панславистов. Отсюда все нации делились на
«революционно-демократические» (прогрессивные) и реакциоп-
82

Мые, связанные с небольшими, экономически
неразвитыми территориями. К числу последних классики
относили славян Европы (за исключением поляков) [1].
Россия рассматривалась Марксом и Энгельсом как
оплот деспотии и реакции в Европе, поэтому они
«Питали оправданным любое социальное и
национальное движение, ведущее к ослаблению этого
деспотизма. Негативное отношение к царизму
распространялось и на русский народ, проявляясь порой в
неожиданном контексте. «Россия действительно играет
Прогрессивную роль по отношению к Востоку.
Несмотря на всю свою подлость и славянскую грязь, господ-
1П во России играет цивилизаторскую роль для
Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для
башкир и татар» [2].
В. И. Ленин, рано восприняв идеи Маркса о
социальной революции, разработке национальной
проблематике стал уделять значительное внимание с 1912—
1913 гг., когда национальный вопрос выдвинулся «на
Иидное место среди вопросов общественной жизни
России». Его трактовка у Ленина определялась также
революционным прагматизмом: стремлением исполь-
ювать национальные движения в борьбе против
существующего режима. Привлечь нерусских граждан
империи на сторону своей партии Ленин стремился
двояко. С одной стороны, он безоговорочно признавал
Крайне угнетенное положение всего нерусского
населения России, невозможность нормального
национального развития в тех условиях. С другой стороны,
согласно провозглашенному партией праву на
самоопределение, нерусским национальностям предлагалась
Неограниченная свобода вплоть до создания
собственного государства. Правда, ни одна из этих позиций
большевиками не абсолютизировалась. Русские
рабочие и крестьяне также признавались угнетенными, но
для них мобилизующую роль играли лозунги
социального освобождения (от ига капиталистов и помещи-
|ов). Право же наций на самоопределение всегда трак-
Юаалось предельно гибко, использовалось для
достижения главной цели: сохранения интернационального
единства трудящихся в борьбе против
интернационально организованной буржуазии. Форму же единства
еамоопределяющихся или самоопределившихся наций
определяла наднациональная партия [3]. .
83

Ленин неоднократно обращался к формуле
«Россия — тюрьма народов», подчеркивал крайнюю
степень угнетения нерусских великороссами («Никто так
не угнетал поляков, как русский народ», «царизм
превратил великороссов в палачей украинского народа»,
«великороссы, угнетающие большее число наций, чем
какой-либо другой народ» и т. п.) [4]. Наиболее резкие
высказывания Ленина этого плана относятся к периоду
первой мировой войны. Известно, что война расколола
европейских социалистов. Большая их часть считала,
что каждая страна, каждая нация должна защищаться
как сможет. Этому «оппортунистическому»
большинству противостояли «революционные марксисты».
Ленин и его сторонники полагали, что для победы
мировой революции социалисты должны стимулировать
острые политические кризисы в своих государствах.
Этой цели, по мнению Ленина, лучше всего служило
бы поражение воюющих правительств и «превращение
империалистической войны в гражданскую». «С точки
зрения рабочего класса и трудящихся масс всех
народов России наименьшим злом было бы поражение
царской монархии и ее войск, угнетающих Польшу,
Украину и целый ряд народов России и разжигающих
национальную вражду для усиления гнета великорусов
над другими национальностями и для укрепления
реакционного и варварского правительства царской
монархии» [5]. В ходе полемики с «оппортунистами»
Ленин сформулировал идею, оказавшую огромное
влияние на политическую линию будущей правящей
партии. По его мнению, интернациональные интересы
мирового пролетариата выше национальных
интересов пролетариата отдельной страны. Поэтому задача
истинных революционных пролетариев— борьба за
торжество прежде всего общего дела. Защита же
современных несоциалистических отечеств только
укрепляет в них власть капиталистов и помещиков,
разобщает трудящихся воюющих стран. И поскольку
нынешние отечества — «буржуазные», то слово «родина»
Ленин ставит в кавычки, понятия «патриотизм» и
«национализм» употребляет как синонимы, с негативным
оттенком. Патриотическую кампанию в России в
начальный период войны он называет «великорусским
и царско-монархическим шовинизмом» [6]. В то же
время в статье «О национальной гордости великорос-
84

вив» он излагает свое понимание патриотизма и
национальной гордости. Воспроизведя слова Н.
Чернышевского «жалкая нация, нация рабов, сверху дони-
|у — все рабы», Ленин утверждает, что это слова
«настоящей любви к родине, любви, тоскующей вслед-
§Т1ие отсутствия революционности в массах
великорусского населения». Ненавидя рабское терпение масс,
§*М Ленин замечает: «Никто не повинен, если он
родился рабом; но раб, который не только чуждается
ВТрсмлений к своей свободе, но оправдывает и
прикрашивает свое рабство (например, называет удушение
Польши и Украины и т. д. «защитой отечества»
великороссов), такой раб есть вызывающий законное чув-
ц во негодования, презрения и омерзения, холуй
И хам». Проявления же истинно национальной
гордости Ленин связывает только с началом борьбы
против самодержавия. «Мы полны чувства национальной
(Чфдости, ибо великорусская нация тоже создала
революционный класс, тоже доказала, что она способна
дать человечеству великие образцы борьбы за свободу
Щ 5а социализм, а не только великие погромы, ряды
Виселиц, застенки, великие голодовки и великое рабо-
лоиство перед попами, царями, помещиками и
капиталистами» [7]. Такая постановка вопроса вызывает ряд
Вопросов. Были ли русские рабами до появления
революционеров? Как относиться к национально-освободи-
Шьным войнам, которые вел русский народ? Можно
ДИ национальную гордость связывать только с
революционной борьбой против собственного
правительства? Являлись ли рабскими до появления
революционеров другие народы или только русский? Можно ли
ВСЮ выходящую за рамки освободительного движения
Национальную жизнь сводить к «великим погромам»,
«рядам виселиц», «застенкам», «великим голодовкам»
I «великому раболепству перед попами, царями,
помещиками и капиталистами»?
С позиций сегодняшнего дня представляются не
|©сспорными и мысли Ленина о национальной, в том
Числе великорусской, культуре. По его мнению, «лозунг
Национальной культуры есть буржуазный (а часто
И черносотенно-клерикальный) обман. Наш лозунг
т\ь интернациональная культура демократизма и
всемирного рабочего движения» [8]. По утверждению
Ленина, великорусский марксист не может принять
85

лозунг национальной великорусской культуры.
«Такого человека надо поместить среди националистов,
а не марксистов» [9]. Ленин указывал, что в каждой
нации есть трудящиеся и эксплуатирующие, которые
являются носителями разной идеологии. На этой
основе он делал вывод, что в каждой национальной
культуре есть элементы демократической и
социалистической культуры. Господствующую же национальную
культуру он называет культурой помещиков, попов,
буржуазии. «Наше дело — бороться с господствующей,
черносотенной и буржуазной национальной культурой
великороссов, развивая исключительно в
интернациональном духе и в теснейшем союзе с рабочими иных
стран те зачатки, которые имеются и в нашей истории
демократического и рабочего движения» [10].
Приведенные идеи получили развитие и
воплощение в послеоктябрьский период истории России. Свер-
жение буржуазного правительства, установление
политической власти рабочего класса, радикальное решение
аграрного вопроса, призыв осуществить революцион-,
ный выход из империалистической войны оказывали
притягательное воздействие на пролетариат многих
стран. Центральная Европа переживала
революционный подъем, и многим казалось, что открылась реаль-)
ная возможность для избавления от господства капи*
тала не только в России, но и в других государствах.
Ленин считал непростительным упустить
предоставленный историей шанс. По его признанию, он и его
сторонники действовали тогда «в расчете на мировую
революцию» [11].
Убежденность в том, что победа социализма
возможна не в одной, а только в группе развитых стран,
нашла отражение во многих материалах того времени,
но наиболее яркое — в документах Коминтерна:
«Пролетарский интернационализм требует, во-первых,
подчинения интересов пролетарской борьбы в одной
стране интересам этой борьбы во всемирном масштабе; во-
вторых, требует способности и готовности со стороны
нации, осуществляющей победу над буржуазией, идти
на величайшие национальные жертвы ради свержений
международного капитала» [12]. В подобном духе
неоднократно высказывался и Ленин.
Эта убежденность находила воплощение в практи*
ческой деятельности большевистского правительства
86
I

Формы и масштабы поддержки «братьев по классу»
Определялись внутренним положением (ресурсами
И возможностями), а также международной
обстановкой. Не исключалась и вооруженная помощь со
стороны русских рабочих. После победы во внутренней
гражданской войне Н. И. Бухарин обосновывал
правомерность «красной интервенции» как ответа на
Интервенцию «белую». Показательны и слова приказа
М. Н. Тухачевского в разгар польской кампании 1920 г.:
«Через труп белой Польши лежит путь к мировому
Пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящему-
С1 человечеству. На Запад! К решительным битвам,
Громозвучным победам!» [13].
Идея жертвенности со стороны русских рабочих
I крестьян нашла отражение и во внутренней, в том
Числе национальной, политике Советской власти. Изве-
еию, что уже в первых своих актах она осуществила
решительный разрыв с национальной политикой цари-
1ма» а в качестве своих принципов провозгласила
равенство и суверенитет народов России, их право на
Самоопределение вплоть до отделения и образования
самостоятельного государства, отмену всех и всяких
Национальных и национально-религиозных
привилегий и ограничений, свободное развитие национальных
Меньшинств и этнографических групп. Однако эти идеи
(»лялись достижением не социалистической, а буржу-
ЦНой демократической мысли. Социалистическая же
Чисть решения национального вопроса виделась в
ликвидации фактического неравенства между нациями,
410 и было поставлено в качестве основной задачи
Ийртии в этой сфере на переходный от капитализма
К социализму период. На X съезде партии говорилось,
110 для ликвидации фактического неравенства ранее
Отсталым народам необходимо: развить и укрепить
у себя советскую государственность в формах, соответ-
внующих национально-бытовым условиям; развить
II укрепить действующие на родном языке суд, админи-
У1 рацию, органы хозяйства, органы власти; развить
йрессу, школу, театр, клубное дело и вообще
культурно-просветительные учреждения на родном языке; по-
VI а вить и развить широкую сеть курсов и школ как
общеобразовательного, так и
профессионально-технического характера на родном языке. Предполагалась
Шже планомерное насаждение промышленности пу-
«1

тем переноса фабрик к источникам сырья [14]. В
резолюции X съезда специально подчеркивалось, что
фактическое неравенство может быть уничтожено лишь
путем действенной и длительной помощи русского
пролетариата отсталым народам. По существу, в этом,
а также других документах речь шла об ускорении
естественноисторического развития национальностей
России при опоре на экономический и духовный
потенциал русского народа.
Двумя годами ранее на VIII съезде РКП(б) в новую
программу партии вошло понятие «бывшая
угнетающая нация». В данном случае нация рассматривалась
как нечто единое, не делилась на эксплуататоров и
эксплуатируемых. Тем самым ответственность царизма
за преступления в сфере межнациональных отношений
перекладывалась на всех русских. Фактически
сформулированная в документе идея коллективной
ответственности нации впоследствии идеологически облегчала
проведение репрессий и в отношении других народов
страны.
НАРОД, I
ВОЗВРАЩАЮЩИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ДОЛГ [
Победа над классовыми врагами в гражданской I
войне в России, но неудача при штурме мирового I
капитализма выдвинули на первый план задачу созда-1
ния нового общества в одной стране. В этой связи 1
предстояло решить ряд сложных вопросов, в том числе |
найти обоснованную форму внутригосударственного I
устройства, поскольку в 1918—1921 гг. создание наци-1
онально-государственных образований преследовало I
единственную цель — сбить накал национально-сепа-1
ратистских настроений. Сталин характеризовал сложи- ]
вшуюся ситуацию как «отсутствие всякого порядка
и полный хаос» [15]. Эта система не могла удов лет- ]
ворить проживающие в стране национальности вслед- |
ствие отсутствия логики с точки зрения национального I
состава населения страны: разные народы получили '
разные формы государственности, а некоторым такая
возможность не была предоставлена. Все эти
проблемы являлись предметом активного обсуждения
партийным и государственным руководством в 1922 г.
88

1 ходе подготовки образования СССР и в первые годы
После его создания. В дискуссии не раз поднимался
Юпрос о государственности русских.
Известно, что Ленин выступил против сталинского
Плана «автономизации», настаивал на создании вместо
Исторического Российского государства федерации
формально независимых республик: Украины,
Белоруссии, ЗСФСР и РСФСР. Из названия государства
Исчезало слово «Россия» с тем, чтобы подчеркнуть
Независимость входящих в него субъектов, а также
Продемонстрировать его открытый характер и пока-
|ать возможность присоединения к социалистическому
Отечеству новых советских государств, которые будут
Постепенно отпадать от мировой капиталистической
вмстемы. Возражая Ленину, Сталин писал, что
принятие его предложений должно привести к
обязательному созданию русского ЦИКа, к исключению из
состава РСФСР автономных республик и объявлению
ИХ независимыми. А это, по утверждению Сталина,
Нецелесообразно или, во всяком случае,
преждевременно [16].
К этой же теме он обращался в феврале 1923 г. (в
Минске в Политбюро). В связи с проблемами, не
решенными в результате образования СССР, Сталин
ра1мышляет о том, «входят ли наши республики в со-
•ТйВ Союза через существующие федеративные
образования (РСФСР, Закфедерация) или самостоятельно,
|ЛВ отдельные государства (Украина, Грузия, Турке-
?Ш1, Башкирия)». По его мнению, «вхождение
отдельными республиками (а не через федеральные
образовании) имеет несомненно некоторые плюсы: а) оно от-
Ичиет национальным стремлениям наших
Шйвисимых республик; б) оно уничтожает среднюю
Папеньку в строении союзного государства
(федеральные образования). Но оно имеет и существенные
Минусы: а) разрушив, например, РСФСР, оно обязыва-
§Т нас создать новую, русскую республику, что со-
I Нрнжено с большой организационной перестройкой; б)
ЦНдавая русскую республику, оно вынуждает нас
выбить русское население из состава автономных рес-
1 Нуйлик в состав русской республики, причем такие
К публики, как Башкирия, Киргизия, Татарская рес-
Ыика, Крым, рискуют лишиться своих столиц
(русских городов), во всяком случае, вынуждены будут
I
89

серьезно перекроить свои территории. Я думаю, что
тут плюсы явно превышаются минусами...». Чувствуя
ущербность обеих проанализированных конструкций
и отказываясь от идеи русской республики, Сталин вес
же считает важным при создании органа
представительства национальностей обеспечить там и
представительство от «русских губерний» [17].
Последний раз проблемы представительства
русских в политических структурах в 20-е гг.
рассматривались 15 декабря 1925 г. на Пленуме ЦК РКП(б).
В связи с переименованием партии во всесоюзную
встал вопрос, не потребует ли это создания российской
компартии. Мнения выступавших разделились. С.
Орджоникидзе полагал, что «если мы оставим
Грузинскую, Украинскую (партии.— Авт.), это приведет к
тому, что мы должны создать Русскую
Коммунистическую партию. И как мы ни доказываем, что это не
годится, мы все-таки не сумеем предотвратить этого».
Его поддержал М. И. Калинин, а также К. Е.
Ворошилов, который утверждал, что «логически необходимо
организовать Русскую Коммунистическую партию
потому, что в составе СССР имеется РСФСР». И. Сталин
отверг эту идею, говоря, что не может быть
соответствия между формой государства и названием партии,
Предложение же реорганизовать национальные
компартии в областные организации (по образцу
российских) он также отверг, так как «это вызовет
отрицательный эффект у «националов». Со Сталиным полностью
солидаризировался Троцкий, заявивший, что создание
особой российской партии было бы величайшей
опасностью, ибо могло привести к возрождению
национальных предрассудков у рабочих и крестьян
преобладающей нации [18].
Несмотря на все дискуссии, вопрос о конституиро-
вании русской национальной государственности и
российской компартии, как известно, положительно решен
не был. Тем самым русские в рамках созданной тогда
политической структуры были лишены возможности
представлять свои интересы как единая общность.
При трактовке русского вопроса как исследователи
так и политические деятели длительное время
ориентировались на работу Ленина «К вопросу о национала
ностях или об автономизации». Эт# работа была напи
сана под сильным воздействием так называемого «гру
90

»Инекого инцидента» и оказала огромное влияние на
вовремешшков.
Известно, что во второй половине 1922 г. возникли
острые противоречия между ЦК РКП(б) и ЦК КП
Грузии. В основе конфликта лежали две линии в наци-
рнально-государственном строительстве. Сторонники
Первой — среди них Сталин, Орджоникидзе,
Дзержинский — стремились к созданию жестко централи-
Юванного государства. Сторонники второй — в
данном случае члены ЦК КП Грузии — настаивали на
Предоставлении большей самостоятельности
национальным регионам и построении единого государства
Кмк реальной, а не формальной федерации республик.
Исходя из этого, «грузинские товарищи» просили ЦК
разрешить Грузии войти в будущий СССР
непосредственно, а не через ЗСФСР. Полемика с обеих сторон
Носила грубую форму, сопровождалась навешиванием
|рлыков и оскорблениями. Пиком скандала стало ру-
Юприкладство Орджоникидзе в отношении А. Кабахи-
Д1С, который назвал Серго «сталинским ишаком» [19].
Ленин был глубоко возмущен «русским рукопри-
|Ладством» Орджоникидзе и снисходительностью к
нему Дзержинского, расследовавшего этот факт. Ленин
Истребовал «защитить российских инородцев от
нашествия того истинно русского человека, великоросса-
Шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким
Шляется типичный русский бюрократ». Вождь не
сомневался, что «ничтожный процент советских и
советизированных рабочих будет тонуть в этом море
Шовинистической великорусской швали, как муха в мо-
#оке». И далее Ленин сформулировал свое понимание
Интернационализма применительно к русской нации:
I. „Интернационализм со стороны угнетающей или так
Называемой «великой» нации (хотя великой только
Цюими насилиями, великой только так, как велик дер-
ШИМорда) должен состоять не только в соблюдении
формального равенства наций, но и в таком нера-
Мнстве, которое возмещало бы со стороны нации
угнетающей, нации большой, то неравенство, которое
Иладывается в жизни фактически». Для этого,
продолжает Ленин, нужно «возместить так или иначе
своим обращением или своими уступками по отношению
1 инородцу то недоверие, ту подозрительность, те
§биды, которые в историческом прошлом нанесены
01

ему правительством «великодержавной» нации».
Поэтому «лучше пересолить в сторону уступчивости и
мягкости к национальным меньшинствам, чем
недосолить» [20].
Состоявшийся в апреле 1923 г. XII съезд РКП(б)
был последним, на котором проблемы национальных
отношений в СССР были предметом специального
и достаточно длительного обсуждения. Много
внимания на нем уделялось и русскому вопросу. «Основная
сила, тормозящая дело объединения республик в
единый союз,— говорилось в докладе Сталина,— это та
сила, которая нарастает у нас, в условиях нэпа: это
великорусский шовинизм, самый заскорузлый
национализм, старающийся стереть все нерусское, собрать
все нити управления вокруг русского начала и прида«|
вить нерусское... Можно сказать смело, что взаимоот«|
ношения между пролетариатом бывшей державной
России и между трудящимися всех остальных наци«1
ональностей представляют три четверти всего наци-!
онального вопроса... Я останавливаюсь специально нн
великорусском шовинизме как силе укрепляющейся!
Эта сила есть основная опасность, могущая подорван!
доверие ранее угнетенных народов к русскому пролета*!
риату. Это — наш опаснейший враг, которого мц|
должны свалить, ибо если мы его свалим, то на 9/1(1
свалим и тот национализм, который сохранился и ко4
торый развивается в отдельных республиках» [21ц
Проявление великодержавности Сталин связывал и*
с пережитками старого, а с реалиями советской дейс1<|
вительности, называя его новым великодержавным?
шовинизмом [22]. И хотя на съезде говорилось о реци]
дивах шовинизма со стороны представителей и других
наций (грузинской, азербайджанской, узбекской) [23],
тем не менее понятие «шовинизм» стало сопровож
даться преимущественно определением «русский». «Не
ликодержавный русский шовинизм» был объявлен
главной опасностью в национальном вопросе.
Документы XII съезда позволяют четко опреде»
лить, что тогда вкладывалось в это понятие. X. 1
Раковский, касаясь этой темы, говорил: «...наши пар
тийные товарищи, и в частности в национальном вон
росе, поддаются не партийной, не классовой проле
тарской идеологии, а тому, что мы можем назван
мягко ведомственной, аппаратной, бюрократически!
92

Психологией, влиянию наших государственных
органов... Дело в том, что наши центральные органы
начинают смотреть на управление всей страной с точки
1рения их канцелярских удобств...». Н. А. Скрыпник
указывал на «едино-неделимое» устремление советских
аппаратов, которое «теперь устанавливает т. Сталин».
В. И. Махарадзе, говоря о великодержавничестве,
выступал против игнорирования местных условий, при
Котором «разрешение национального вопроса
становится именно в плоскость отвлеченных решений».
Против чрезвычайной централизации хозяйственной жизни
Страны выступил Б. Г. Мдивани. Г. Ф. Гринько как об
одной из главных преград на пути проведения
национальной политики говорил о глубочайшей централи-
авторской тенденции как в советском аппарате, так
И в самой партии [24]. Приведенные высказывания
свидетельствуют, что под «великодержавным русским
Шовинизмом» подразумевались те ошибки и просчеты,
Которые допускались по отношению к республикам
Представителями центрального партийного и
государственного аппарата. В словосочетании
«великодержавный русский шовинизм» были искусственно соединены
Два различных понятия: великодержавие и русский
шовинизм. Великодержавие как линия центрального
руководства на вмешательство в дела всех без
исключения республик действительно имело место. Однако для
утверждений о том, что это осуществлялось во имя
прусских интересов», нет оснований. Нарождавшейся
Наднациональной бюрократии вольно или невольно
Придавали национальную окраску. По этой причине
Критика в адрес бюрократии впоследствии неизбежно
распространялась на русский народ.
На съезде получила полную поддержку ленинская
Трактовка интернационализма со стороны «бывшей
угнетающей нации». «Нельзя даже подходить здесь
точки зрения равенства наций...— утверждал Н. И.
ухарин.— Наоборот... мы в качестве бывшей
великодержавной нации должны идти наперерез
национальным стремлениям и поставить себя в неравное
положение в смысле еще больших уступок национальным
Цчениям... Только идя наперерез, только при такой
Политике, когда мы себя искусственно поставим в
положение более низкое по сравнению с другими, только
1той ценой мы сможем купить себе настоящее доверие
I

прежде угнетенных наций». Бухарин считал
необходимым поступиться хозяйственной целесообразностью,
чтобы, объединив национальности в союз, подвести
прочный фундамент под Советскую власть [25]. Эту
идею поддержал и развил Зиновьев, полагая, что
материальные жертвы российского пролетариата вполне
могут быть компенсированы преимуществами
морально-политического плана — сохранением «первенства
борцов». Пока, по Зиновьеву, гегемония русского
пролетариата должна ограничиваться рамками СССР, где
будет показан образец решения национального
вопроса народам Востока и всему миру. А в 1930 г.
гегемония русского пролетариата может выразиться
в том, что «мы, русские коммунары, бок о бок с
иностранными рабочими будет драться на улицах
европейских столиц» [26].
Контекст ожидаемой мировой революции
присутствует и в последней работе по национальному
вопросу Ленина, и в докладе на XII съезде Сталина,
и в выступлениях многих ораторов. Все они
подчеркивали необходимость такого решения национального
вопроса, которое было бы притягательным прежде
всего для народов зарубежного Востока,
революционное пробуждение которых будет «началом краха
мирового империализма».
Таким образом, перспективы развертывания
мировой революции, а также представление об
обязанности «бывшей угнетающей нации» «возмещать»
нанесенный ранее ущерб как средстве установления
межнационального мира в стране,— таковы основные
мотивы, которыми руководствовались определявшие
политику люди.
В середине 20-х гг. существовал огромный разрыв
в уровне экономического развития между различными
районами страны. Для его ликвидации был создан
достаточно стройный механизм осуществления
политики выравнивания, который включал: 1)
использование государственного бюджета СССР и союзных
республик; 2) формирование планов
социально-экономического и культурного развития (пятилетних
и долгосрочных); 3) организацию практического
осуществления планов и мероприятий по выравниванию
уровня развития. Современные исследователи
показывают, что основным средством выравнивания уровней
94

азвития народов, входящих в состав СССР, была
юджетная политика [27]. На первых порах
общесоюзный бюджет составлялся исключительно из финансо-
|ых поступлений РСФСР. Получаемые из него средст-
III составляли значительную часть республиканских
бюджетов. Например, в 1925 г. в Дагестанской АССР
Централизованные вложения составили 75%
бюджетных трат; в Киргизии за годы второй пятилетки 77%
Капиталовложений в промышленность также
приходилось на долю союзного и российского бюджетов.
Республики имели значительные налоговые льготы [28].
В решении задач индустриализации принимали
участие все народы нашей страны. Однако в создании
Кадров квалифицированных рабочих, техников,
инженеров исходные возможности у разных
национальностей были разные. Это было связано со значительной
Живучестью патриархально-родовых, феодальных
пережитков в некоторых регионах СССР; серьезную
трудность представлял крайне низкий образовательный
уровень населения. Все это обусловило значительную
роль русского рабочего класса в индустриальном
Подъеме бывших национальных окраин России. В
середине 20-х гг. доля русских рабочих в республиканских
Отрядах рабочего класса была намного выше доли
русских в составе населения всех (кроме Армении)
Национально-государственных образований в СССР.
Практически повсеместно русские составляли костяк,
I порой и большую часть фабрично-заводского
рабочего класса и транспортников в национальных
регионах [29]. Позже промышленное строительство здесь
Сопровождалось не только постепенным ростом
национальных отрядов рабочего класса, но и новым
притоком большого числа рабочих из Центральной России.
Во многом на их плечи легла реализация программы
Преобразований в национальных республиках в годы
Первых пятилеток.
Трудно переоценить вклад русского народа в
преодоление фактического неравенства в области куль-
Туры. В 1920—1930-х гг. много внимания уделялось
Созданию научных и культурных центров в
республиках. Для будущего духовного прогресса народов
наибольшее значение имела подготовка национальных
кадров (в школах, средних специальных и высших
учебных заведениях). В 1935 г. в РСФСР существовало
95

22 145 нерусских школ, в которых обучалось 2340 тыс.
детей на 80 языках. В 1936/37 учебном году в РСФСР
насчитывалось свыше 160 нерусских техникумов, 20
педвузов и 22 учительских института. Большой вклад
в решение национальных кадровых проблем внесли
вузы Москвы, Ленинграда, ряда других центров.
Только в 1936 г. в РСФСР обучалось 329 170 нерусских
студентов в вузах и 430 429 в техникумах [30].
Следует специально отметить, что после
революции менялась не только социальная, но и
национальная база формирования интеллигенции.
Последовательно проводившийся курс на «коренизацию»
государственного аппарата * в союзных и автономных
республиках повлек за собой расширение подготовки
специалистов из числа лиц, принадлежащих к
«титульным» народам. Притом все национальности, кроме
русских, были объявлены культурно отсталыми и
получили льготы при поступлении в вузы. Для них в 20—
30-е гг. сохранялась система бронирования мест
в учебных заведениях общесоюзного значения [31].
Все это позволило в сжатые сроки ликвидировать
разрыв в уровне социально-экономического и
культурного развития наций страны. Однако в последующие
годы однобокая пропаганда «расцвета народов»
способствовала не только росту их национального
самосознания, но и формированию таких отрицательных
черт, как самовосхваление при игнорировании помощи
и поддержки других народов, прежде всего русского.
Более того, освоение представителями русского
народа природных богатств республик, создание
предприятий, городов, культурных центров
(сопровождавшееся сложными миграционными, демографическими
процессами) порой трактуется как «захват территорий»
или проявление «русского колониализма» [32].
Подразумевается, что преобразования в стране в те годы
осуществлялись прежде всего в интересах русской
нации. Подобные суждения являются результатом
незнания или игнорирования тех сложных процессов,
которые происходили в жизни страны в
послереволюционный период.
Несмотря на то, что ускоренными темпами
развивались ранее отсталые районы, экономика СССР
складывалась не как совокупность обособленных
национальных экономик, а как централизованная система
96

единого государства. И общее расширение
хозяйственной деятельности на Востоке определялось не
национальными, а сугубо экономическими и социальными
Мотивами. Предприятия строили ближе к руде,
химическому сырью, топливу, строительным материалам,
Гидроресурсам, учитывая при этом и военно-стратеги-
Чсские соображения.
Государство пролетарской диктатуры стремилось
укрепить свою социальную основу в ранее отсталых
регионах. Индустриализация, создание тяжелой,
прежде всего оборонной, промышленности
сопровождались невиданным ранее организованным переселением
Народов на территории страны. С середины 20-х гг. до
Юнца 50-х гг. удельный вес коренных национальностей
снизился в населении всех (кроме РСФСР) республик.
Практически все регионы стали более
многонациональными, чем они были до Октября 1917 г. Особенно
высокими темпами шла миграция из Центральной
России. Это привело к тому, что во всех союзных
спубликах вырос удельный вес русского населения.
1959 г. он колебался от 3,2% в Армении до 43%
I Казахстане.
Проведенные в стране преобразования повлекли
Глубокие перемены в жизни всех без исключения
национальностей, в том числе и русских. Русские
заплатили особенно высокую цену за форсированное
строительство социализма. Свертывание нэпа привело
I выдавливанию из социальной структуры
предпринимательских элементов города. Но особенно
жестокий урон был нанесен русской деревне в ходе
«социалистического преобразования сельского хозяй-
01 на». Жители зерновых районов России и Украины
были первыми, кто в полной мере испытал все
«перегибы» начального периода коллективизации.
Политика раскулачивания явилась формой репрессий про-
1ИВ наиболее дееспособной, экономически крепкой
И активной части русского крестьянства. Фактически
уе раскулачиванию подвергались все несогласные
§ авантюристическим втаскиванием деревни в
социализм. И хотя до сих пор среди специалистов нет един-
Ц на относительно количества раскулаченных,
вышитых и погибших в результате преобразований
конца 20—30-х гг., некоторые не без оснований полагают,
•110 русские были первым репрессированным народом,
р
4 Эйкп 3914
97

который принял на себя главный удар сталинской
политики «большого скачка». Сплошная
коллективизация привела не только к уменьшению абсолютной
численности жителей деревни, но и надолго подорвала
сельское хозяйство России.
Значительное влияние на состояние русской нации
оказали и другие обстоятельства. Во-первых,
ускоренный подъем ранее отсталых регионов сопровождался
снижением темпов развития старинных областей
России, чему способствовало перераспределение
материальных и финансовых средств, отток из РСФСР
значительного числа специалистов и квалифицированной
рабочей силы. Это, однако, был естественный процесс,
поскольку тогда государство рассматривалось как
единое, и русские — как граждане единой страны —
СССР — были заинтересованы в гармоничном
развитии всех ее частей. Во-вторых, значительные массы
русского населения отрывались от мест своего
постоянного обитания, попадали в непривычную
национальную среду, где оказывались в положении национальных
меньшинств. Выходцы из России часто селились в
городах (старых и новых), которые были
многонациональными. Это вело, с одной стороны, к усилению
интернациональных черт в жизни общества в целом, а с
другой,— к известной денационализации русских, к утрате
ими многих национальных традиций, культуры.
В-третьих, в результате осуществленных в 1920-
1950-х гг. преобразований русский народ по степени
урбанизации заметно опередил многие другие народы
[34]. Русская нация стала не только одной из самых
«городских», «промышленных», но и испытала на себе
все негативные последствия этого события. Жилищная
обеспеченность населения новостроек, как и старых
городов, оставляла желать много лучшего.
Длительное время здесь сохранялась неустроенность и других
сторон быта. В промышленное производство —
притом порой на тяжелые участки — были активно
вовлечены и русские женщины. Все это, вместе взятое,
привело к заметному сокращению темпов
рождаемости русского народа в сравнении со многими другими.
К числу главным образом городских проблем можно
отнести и распространение пьянства, резкое ухудшение
экологической среды и некоторые другие.
Эти факторы и в настоящее время оказывают нега-
98

Тивное воздействие на состояние русской нации. Во
Имя будущей Всемирной Федерации Советских
Социалистических Республик в СССР форсировалось
создание новой социалистической культуры пролетариата,
Носящей сугубо интернациональный характер.
Обратной стороной этого устремления явилось широкое
распространение нигилизма в отношении прошлой
национальной культуры, поскольку она создавалась при
Господстве буржуазии и помещиков и в своей основе
была чужда трудящимся. Это относилось и к идтории
«национальных» отечеств. Являлось широко
распространенным отождествление национализма и
патриотизма и негативное отношение к последнему. В результате
I 20-х — начале 30-х гг. был нанесен мощный удар по
русскому национальному самосознанию. Это
включало: нигилистическое отношение к громадным пластам
Истории и культуры дореволюционной России,
преследование сформировавшейся до 1917 г. российской
интеллигенции, гонения против Русской православной
церкви.
В 1924 г. А. В. Луначарский, называя имена
Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, утверждал:
«Если... все же они остались великими, то вопреки этой
Проклятой старой России, и все, что в них есть
пошлого, ложного, недоделанного, слабого, все это дала им
она» [35]. Годом позже он писал: «Конечно, идея
патриотизма— насквозь лживая... Задача патриотизма
заключается в том, чтобы внушить крестьянскому
парнишке или молодому крестьянскому парню любовь
К «родине», заставляя его любить своих хищников».
Детей, по его мнению, необходимо «воспитывать в
революционном духе, вместо квасного патриотизма
прививать интернационализм» [36].
В 1919 г. вместо истории в средней школе
вводилось преподавание обществоведения, и таким образом
уже со школьной скамьи молодое поколение
отлучалось от отечественной истории. Тогда же вместо
историко-философских и юридических факультетов в
университетах были организованы факультеты
общественных наук с историческими, экономическими и
политико-юридическими отделениями. В тех случаях, где
Сохранялось преподавание истории России, оно велось на
базе подготовленной М. Н. Покровским «Русской
истории в самом сжатом очерке», остававшейся главным
I
99

пособием по истории до серединь; 30-х гг. Этот труд
и другие произведения «вождя исторического фронта»
[37] были насквозь пронизаны национальным
нигилизмом и оказали огромное воздействие на советскую
историографическую традицию.
Стержнем исторической концепции М. Н.
Покровского становится борьба торгового капитала за
утверждение своего политического господства. Отражением
этой борьбы является и «несимпатичный
национализм» и «симпатичный патриотизм», между
которыми, по Покровскому, нет разницы, так как «они растут
на одном корню» [38].
Покровский уклоняется от критики норманнской
теории только потому, что расско летописца о
призвании варягов «новейшие исторши часто оспаривают
из соображений патриотических, т.е.
националистических: им казалось обидно для народного самолюбия
русских славян, что первыми государями их были
иноземцы» [39].
У Покровского отсутствует ошсание героической
борьбы русских против татаро-монгольского
нашествия, литовской агрессии, не упоминаются ни А.
Невский, ни Д. Донской. Объединение русских земель
вокруг Москвы, по Покровскому, произошло не в
целях защиты от внешних врагов, не во имя «мифической
национальной обороны», а также во имя интересов
торгового капитализма. Возвышение именно
Московского княжества произошло благодаря тому, что
московские князья были серые и незаметные: «Но именно
поэтому им везло больше, нежели другим» [40].
Покровский много внимания уделял критике историков,
посвятивших свои труды истории складывания
Российского государства. «Великодержавничество» было
объявлено одним из главных пороков
дореволюционной историографии.
Описывая события «смуты» начала XVIII в.,
польско-шведской интервенции, Гокровский резко
нападает на историков, которые считали «Лжедмитрия
орудием польских интервентов». Этим, по
Покровскому, они хотели унизить и очершть Лжедмитрия как
предводителя восставшей народюй массы. Весьма
иронично описывается деятельность Минина и
Пожарского: «Защита родины и мопны у этих людей, как
у буржуазии всех времен, сливались, таким образом,
100

В одно». «В лице Минина и Пожарского одержали
победу помещики-землевладельцы и торговый
капитал» [41].
Под этим углом зрения историк рассматривает
И Северную войну. По его мнению, торговый капитал
«заставил Петра биться 20 лет за Балтийское море»
[42]. Отечественную войну 1812 г. русское дворянство,
по Покровскому, вело за свободную торговлю. Оно
охотно жертвовало своими крепостными ради такой
«национальной войны, какой была борьба с
Наполеоном». При этом слова «освобождение из-под ига»,
«угнетатель» неизменно сопровождаются кавычками.
Покровский фактически отрицает народный характер
войны, обходит вниманием патриотический подъем,
которым были охвачены все слои русского общества
В 1812 г. Упоминая «великих» и «малых» маршалов
Наполеона, он умалчивает о русских, занявших место
В истории благодаря подвигам в этой войне (Раевский,
Ермолов, Платов, Милорадович и др.) [43].
Отталкиваясь от положения о том, что внешняя
политика прямо и непосредственно обслуживает
господствующую систему экономических отношений,
Покровский, по существу, отказывал России в праве
иметь свои общенациональные интересы, ее внешнюю
Политику расценивал как реакционную, а войны — как
захватнические [44].
Само понятие «русская история» Покровский
сопровождал словами «так называемая». Он утверждал,
Что термин «русская история» есть
контрреволюционный термин, одного издания с трехцветным флагом
И «единой, неделимой» [45]. Понятие «великорусская
народность» он также приводил в кавычках,
подчеркивая, что никакой русской истории и великорусской
Народности не было. Касаясь взаимоотношений
великороссов с другими народами, он писал: «Российскую
империю называют «тюрьмой народов». Мы теперь
знаем, что это название заслуживает не только
государство Романовых... Уже Московское великое
княжество, не только Московское царство, было «тюрьмой
Народов». Великороссия построена на костях
«инородцев», и едва ли последние утешены тем, что в жилах
великороссов течет 80% их крови. Только
окончательное свержение великорусского гнета той силой,
которая борется со всем и всяческим угнетением, могло
101

служить некоторой расплатой за все те страдания,
которые причинил им этот гнет» [46].
Работы Покровского почитались современниками
за то, что их автор «правильно раскрыл ленинскую
характеристику царской России как тюрьмы народов»
(С. М. Дубровский) [47], а также за то, что давали
«прекрасное ленински отточенное оружие в борьбе
с великорусским шовинизмом» [48].
В обстановке тех лет упоминания о войне 1812 г.
сопровождались ироническим эпитетом «так
называемая отечественная». В 1932 г. были взорваны 12 из 14
памятников, установленных на местах боев с
Наполеоном. В их числе — на Бородинском поле памятник
всем русским воинам и гробница Багратиона [49].
Раздавались и призывы «расплавить» памятник Минину
и Пожарскому: «Случайно им мы не свернули шею...
Подумаешь — они спасли Расею! А может, лучше
было б не спасать?» [50] Художник П. Корин
вспоминал кампанию по разрушению ценных с исторической
и архитектурной точек зрения церквей в Москве начала
30-х гг. Их взрывами руководила «строительная»
бригада НКВД. РСФСР была последней из союзных
республик, где был утвержден список памятников,
подлежащих государственной охране [51].
Негативное отношение на историческую память
оказало массовое переименование в 20—30-х гг.
старых российских городов и улиц. Как отрицательный
факт следует расценить и прекращение с конца 20-х гг.
преподавания краеведения [52]. Отношения Советской
власти с российской интеллигенцией изначально
складывались нецросто. Революция вызвала не только
стремление «отрешиться от старого мира», но
пробудила и низменные человеческие инстинкты,
сопровождалась грабежами, насилием, погромами. Многие
представители интеллигенции обвиняли большевиков
в попытках использовать эти негативные стороны
революции в своих политических интересах. Даже
М, Горький в марте 1918 г. написал:
«...Большевизм — национальное несчастье, ибо он грозит
уничтожить слабые зародыши русской культуры в хаосе
возбужденных им грубых инстинктов» [53]. Не мог
привлечь интеллигенцию на сторону пролетарской
революции и «красный террор», жертвами которого
становились не столько представители свергнутой буржу-
102

азии, сколько многочисленные группы буржуазной
интеллигенции, лица свободных профессий, не
принимавшие безоговорочно то, что предлагалось Советской
властью [54]. «Мы не ведем войны против отдельных
лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите
на следствии материала и доказательств того, чтобы
обвиняемый действовал словом или делом против
Советской власти. Первый вопрос, который мы должны
ему предложить, какого он происхождения,
воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и
должны решить судьбу обвиняемого. В этом смысл и
«сущность красного террора» [55],— разъяснял известный
чекист М. И. Лацис. Представители семей
интеллигенции чаще становились заложниками чрезвычайных
органов. И хотя жертвами «красного террора» были
также рабочие и крестьяне, удар, нанесенный
относительно тонкому слою российской интеллигенции, был
особенно ощутим.
Недовольство интеллигенции вызывала и
экономическая политика новой власти. Лояльный к
большевикам В. Г. Короленко, в июне 1920 г. обращаясь к
Луначарскому, писал: «Вы убили буржуазную
промышленность, ничего не создали взамен, и ваша коммуна
является огромным паразитом, питающимся от этого
трупа. Все разрушается... мы только еще у порога
Таких бедствий, перед которым померкнет все то, что
мы испытываем теперь» [56].
К концу гражданской войны численность
интеллигенции сократилась не только вследствие
физического истребления, голода, но из-за массового
Оттока за рубеж. В эмиграции оказалось много
офицеров, инженеров, врачей, учителей [57].
Завершение вооруженной борьбы смягчило, но не
ликвидировало взаимной подозрительности русской
Интеллигенции и Советской власти. Введение в
1921 г. нэпа вызвало к жизни
сменовеховскую идеологию, в основе которой лежало
стремление помочь своей стране и народу, а также надежда
на трансформацию сложившейся в годы войны
системы в сторону здравого смысла, признания
приоритета национальных интересов над
интернациональными устремлениями к мировой революции.
Советская же власть, с одной стороны, понимала
Необходимость и неизбежность использования опыта
103

буржуазных специалистов, а с другой — не могла
мириться с культурным превосходством
идеологически чуждой социальной группы. Отсюда
проистекало стремление ограничить влияние тех ученых
и литераторов, идеи которых представлялись
вредными. Ознакомившись со списком сотрудников
журнала «Экономист», Ленин писал Дзержинскому:
«Это, я думаю, почти все — законнейшие кандидаты
на высылку за границу. Все это явные
контрреволюционеры, пособники Антанты* организация ее
слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи.
Надо поставить дела так, чтобы этих «военных
шпионов» изловить и излавливать и систематически
высылать за границу» [58]. В августе 1922 г. состоялась
первая такая высылка в северные губернии и за
границу ряда профессоров, врачей, агрономов,
литераторов. В предшествующем ей приговоре
отмечалось, что «высылка активных контрреволюционных
элементов из буржуазной интеллигенции является
первым предостережением Советской власти и этим
слоям» [59].
Опасения официальных властей не были
безосновательными. В 1925 г. в ЧК было организовано
так называемое «Дело Центра». По нему проходили
12 группировавшихся вокруг поэта А. Ганина лиц,
заявивших о желании бороться против
«интернационально-коммунистического режима во имя
спасения национальной России». Разделявшиеся ими
идеи были выражены в написанных Ганиным тезисах
«Мир и свободный труд — народам», которые
и послужили основанием для ареста. В тезисах
говорилось об огромном уроне, нанесенном России
гражданской войной. А. Ганин резко осуждал
разжигание классовой нетерпимости, ведущее к расколу
внутри народов, к разрыву между поколениями.
Поэт выступал против разжигания братоубийственных
войн в других странах. Анализируя опыт русской
революции и «повседневные факты всей русской
общественной и современной хозяйственной жизни»,
Ганин обосновывал не только «ложность», но и
«крайнюю зловредность марксистского учения для
западноевропейской культуры и человеческого
прогресса». В «противовес марксистским теориям» он
призывает «рассматривать государство не как «ор-
104

ганизованную эксплуатацию» одного класса другим,
а как «широкую организацию для совместной,
более успешной борьбы с естественными
препятствиями за общее благо и независимость». Для
этого он призывает лучшие силы России объединиться
для пропаганды государственно-национальных идей,
а также выдвинуть «идею Лиги Наций» взамен
III Интернационала. Добиться этого, по Ганину,
возможно через объединение русских людей, «нежно
любящих свою родину».
Изложенные в «тезисах идеи были названы в ЧК
«фашистскими», а сама группа Ганина получила
название «орден русских фашистов». Ганин как «глава
ордена» и шесть его товарищей были расстреляны,
семь человек были сосланы на Соловки [60]. События
Гражданской войны, первых лет нэпа привели к
значительному снижению влияния на общественную и
духовную жизнь общества русской российской
интеллигенции. Это, разъяснял Бухарин, произошло потому,
что она «одно время» «фордыбачила» и
«саботажничала», была более «консервативной» и
«черносотенной», что и послужило причиной утраты ею своих
позиций [61]. После вступления страны в 1928 г. в
полосу «чрезвычайных мер» в ее жизни стало многое
меняться. Формы и методы начавшихся
преобразований требовали безоговорочной преданности и веры
В их правильность или, по крайней мере, в
социалистическую идею. Эти меры требовали также и
жесткой дисциплины при реализации решений,
принимаемых высшим руководством страны. Радикализация
Политики повлекла за собой вымывание «серединных
Элементов», «пассивной лояльности», наступление на
Которые началось осенью 1929 г. Были раскрыты
«мощные вредительские организации»:
«Промышленная партия», «Союзное бюро ЦК меньшевиков»,
«Трудовая крестьянская партия». Годом раньше было
сфабриковано «шахтинское дело». В 1930—1931 гг. были
Проведены показательные судебные процессы, в ходе
Которых «руководители» этих «организаций»
публично признались в своей подрывной
антигосударственной деятельности. Кампания по «выкорчевыванию
буржуазного вредительства» прокатилась и в армии
[о2]. Были найдены классовые враги и на
«историческом» и философском фронте.
105

В числе целей проводимых судебных процессов
было и намерение «элементарно запугивать
«инакомыслящих» из спецовских кругов массовыми
репрессиями». После того как это, по мнению Сталина, было
сделано, он предложил от «политики разгрома»
интеллигенции перейти к «политике привлечения и заботы
о ней», призвав при этом не терять бдительности [63].
Значительный урон был нанесен и православной
религии. Период с 1917 г. до начала 1940-х гг. был
временем резкого противостояния Советской власти
и Русской православной церкви. Это было вызвано
тем, что объективно необходимое отделение церкви от
государства сопровождалось форсированным
наступлением на религию, которое усиливалось в
переломные моменты послеоктябрьской истории.
Православные священники часто попадали в число
заложников «чрезвычаек» в период гражданской
войны. «Реакционное черносотенное духовенство»
подвергалось репрессиям за сопротивление изъятию всех
церковных ценностей и продаже их за границей в начале
1920-х гг. Курс на сплошную коллективизацию
сопровождался усилением «темпов атеизации масс»:
радикальная ломка традиционного жизненного уклада
влекла и слом соответствовавших ему
духовно-нравственных основ, которые были во многом связаны
с религией. Осуществление коллективизации
сопровождалось массовым закрытием церквей и репрессиями
против священнослужителей, в отношении которых не
соблюдалось «никаких признаков элементарной
революционной законности» [64]. Борьба против религии
не утихала все 1930-е гг. В 1937 г. Е. М. Ярославский
заявлял, что «религиозные организации —
единственно легальные реакционные вражеские организации»
[65]. И если священнослужителям других конфессий
чаще предъявлялись обвинения в
«националистической», «контрреволюционной» деятельности, то к
характеристике позиции православных священников
добавляли еще слово «фашистская». «Церковно-фашистские,
диверсионно-террористические и шпионские
организации» Русской православной церкви в 1937—1938 гг.
были «разоблачены» в целом ряде городов Российской
Федерации, что сопровождалось новым витком
репрессий против духовенства [66].
Сейчас можно часто услышать и прочитать, что
106

В СССР проводилась политика русификации
национальных окраин. При этом указывают на сужение
сферы действия национальной культуры, гонения на
национальную интеллигенцию, наступление на религию,
игнорирование местных обычаев при проведении
преобразований, на преимущественно русский состав
работников, посылаемых из центра, на ускоренное
распространение русского языка. Однако факты не
свидетельствуют о проявлении русификации. Напротив, они
дали А. И. Солженицыну основание для утверждения,
Что русские «приняли на себя еще от Ленина самый
Первый сокрушительный удар, положили еще тогда
Миллионы мертвых (да убитых по выбору, всех
отменных), еще прежде геноцидной коллективизации.
Тогда же вся русская история была облита помоями,
церковь и культура раздавлены, уничтожены
духовенство, дворянство, купечество, за ними и
крестьянство... Русские— главная масса рабов этого
государства» [67].
Что касается усиленного распространения русского
языка, то объективной предпосылкой для расширения
сферы его бытования было создание единого
народнохозяйственного комплекса СССР. Мощные
миграционные потоки между регионами неизбежно вели
1С повышению роли русского языка как языка
межнационального общения. Овладение им становилось
важным условием приобщения к новой производственной
И духовной культуре. И поскольку элементы нового
Входили в жизнь с русским языком, то у многих
представителей нерусских народов создавалась иллюзия
целенаправленной русификации. Эти настроения
усиливались ошибками в проведении языковой политики,
1С числу которых можно отнести введение в 1938 г.
обязательного изучения русского языка в республиках.
В целом же приведенные факты говорят не о процессе
русификации, а о процессе денационализации, который
коснулся всех без исключения народов страны. Не
случайно многие современные исследователи сходятся
1 том, что проводившаяся партийно-государственным
руководством политика не имела национальной
окрашенности, называют ее «ультраинтернационализмом»,
«механическим интернационализмом»,
«великодержавным космополитизмом», «тоталитаристским»,
«коммунистическим великодержавием» [68].
107

«СТАРШИЙ БРАТ»
В первой половине 1930-х гг. наметились
существенные перемены взглядов на роль национального
фактора, проблемы патриотизма. Они были связаны с
началом освобождения советского руководства от
ультрареволюционной эйфории первых послеоктябрьских
лет, с провалом расчетов на революционный выход из
мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. и
победу социализма в новой группе стран. Вопреки
надеждам в ряде государств наметился сдвиг не влево,
а вправо, возникла угроза новой войны против
Советского Союза, в которой он неизбежно оказался бы
один против своих противников. В этой борьбе
руководство страны неизбежно должно было бы опираться
на самый многочисленный в стране народ — русский.
Поэтому с середины 1930-х гг. начинается
трансплантация русского патриотизма в социалистическую
идеологию.
Несомненно, на внутреннюю жизнь СССР, всего
мирового коммунистического движения огромное
влияние оказал факт победы фашизма в Германии. То, что
эта идеология победила в стране с наиболее развитым
рабочим и социалистическим движением и победила
именно под национальными лозунгами, требовало
серьезного осмысления. На VII конгрессе Коминтерна
(1935 г.) подчеркивалась необходимость сочетания
национального и интернационального в борьбе рабочего
класса. «Мы, коммунисты,— говорил в докладе
Г. Димитров,— непримиримые принципиальные
противники буржуазного национализма... но мы не
сторонники национального нигилизма». Он обращал
внимание на то, что фашисты «перетряхивают историю
каждого народа» для того, чтобы представить себя
продолжателями и наследниками всего возвышенного
и героического в его прошлом. «Крупнейшие деятели
германской истории изображаюся в качестве
фашистов, а великие крестьянские движения в прошлом —
как прямые предтечи фашистского движения».
Димитров осудил тех коммунистов, которые полагают, что
все это не касается дела рабочего класса, которые
ничего не делают, чтобы исторически правильно,
в подлинно марксистско-ленинском духе осветить
перед трудящимися массами прошлое их собственного
108

народа, чтобы увязать теперешнюю борьбу с его
революционными традициями в прошлом. «Нас касается
Всякий важный вопрос не только настоящего
будущего, но и прошлого нашего собственного народа» [69],—
заключил Димитров. При этом в середине 30-х гг.
В официальных публикациях по-прежнему отмечалось,
что наша страна есть родина всех трудящихся и
угнетенных, рычаг мировой революции и что
национальные и интернациональные задачи пролетариата СССР
сливаются в одну общую задачу [70].
С середины 1930-х гг. началось постепенное
возвращение людям отечественной истории. В 1934 г.
возобновилось ее преподавание в школах и университетах.
Развернулась большая работа по подготовке вузовских
И школьных учебников, значение которой выходило
далеко за рамки учебных задач. За ее ходом следило
И высшее руководство страны, участвуя в
формировании узловых звеньев новой концепции [71]. Изживался
Вульгарный социологизм историографического
наследия Покровского [72]. Это коснулось в первую очередь
вопросов образования Российского централизованного
Государства, освободительной борьбы русского народа
и его отношений с жителями присоединяемых
территорий. В публикациях и изданиях тех лет уже говорилось
О «прогрессивности собирания земли русской»,
создания «ядра русского централизованного государства»,
«великой державы», положительно оценивалась роль
московских князей-собирателей (начиная с Ивана
Калиты). Особенно много внимания в исторической
науке, а также в художественном творчестве уделялось
воссозданию Петровской эпохи. «Вихляющийся,
истеричный Петр, которого нам навязывали, никак не
совпадал с нашими замыслами. От нас требовали, чтобы
мы показали конечную неудачу, провал всей
преобразовательной деятельности Петра. Эти требования
сводили, по существу, на нет стремление показать
прогрессивное значение Петровской эпохи...» Однако сейчас
«мы не хотим умалчивать значения личности человека,
возвысившегося над своей эпохой» [73],— писал
А. Н. Толстой. Образ сильной личности,
преобразователя, решительно борющегося за изменение отсталой
России, несомненно, импонировал Сталину,
использовался при формировании его собственного культа [74].
Важными общественно-политическими кампания-
109

ми стали празднования исторических юбилеев. В
1938 г. отмечалось 125-летие Бородинского сражения
и Отечественной войны 1812 г. Началась реставрация
посвященных ей памятников, в частности, была
восстановлена закрытая в 1928 г. «Кутузовская изба».
Широко отмечалось 750-летие «Слова о полку Игоре-
ве», 230-летие Полтавской битвы [75].
Все больше появлялось сочинений по военной
истории. В 1938 г. вышли работы А. И. Козаченко
«Ледовое побоище», Е. В. Тарле «Нашествие Наполеона
на Россию». В 1939 г. публиковалось много статей
и брошюр о Полтавской битве, Северной войне,
появляется ряд сборников, посвященных Бородинскому
сражению и Отечественной войне 1812 г. В 1939 г.
вышла книга А. И. Козаченко «Разгром польской
интервенции в начале XVII века», а в 1940 г.
Н. М. Коробков опубликовал работу «Семилетняя
война». Во всех этих работах прославлялись боевые
победы русской армии, высоко оценивалось ее
воинское искусство, говорилось о прогрессивном значении
национально-освободительной борьбы русского
народа, подчеркивались выдающиеся достоинства русских
полководцев [76].
Наметилось изменение отношения к русской
культуре, в особенности к русской классической
литературе. В 1933 г. объем изданий классиков по названиям
и тиражам вырос вдвое [77]. В 1934 г. на I Всесоюзном
съезде советских писателей говорилось об огромном
влиянии русской классической литературы XIX в. на
страны Европы. Отмечалось, что созданные тогда
поистине великие произведения переживают своих
творцов, для них не существует национальных границ, они
составляют сокровищницу мировых ценностей
человечества [78]. С 1935 г. широко отмечались юбилеи
Чехова, Толстого, Лермонтова, Добролюбова, Белинского.
Особенно много было сделано для популяризации
творчества Пушкина как великого русского
национального поэта [79].
Изменились акценты в оценке фактора
присоединения нерусских народов к России. В официальном
правительственном документе указывалось, что переход
Украины, Грузии под протекторат России был для их
народов все же «наименьшим злом» [80]. А в 1941 г.
Сталин на страницах журнала «Большевик» впервые
по

Предал гласности свои критические замечания в
отношении Ф. Энгельса, сделанные еще в 1934 г. Он
писал, что Энгельс односторонне объяснял содержание
внешней политики России и по этой причине не учел,
что «завоевательная политика со всеми ее мерзостями
И грязью вовсе не составляла монополию русских
царей», будучи присущей «не в меньшей, если не в
большей степени королям и дипломатам всех стран
Европы» [81].
Радикальные корректировки в оценках роли
русских в межнациональных отношениях в СССР
произошли в 1935—1936 гг. В декабре 1935 г. Сталин
заявил, что «былому недоверию между народами
СССР давно уже положен конец, что недоверие
сменилось полным взаимным доверием, что дружба между
народами СССР растет и крепнет» [82]. Весьма
симптоматичной была реакция на опубликованную
Бухариным в начале 1936 г. статью, где он в традициях 1920-х
Гг. изобразил дореволюционную Россию как страну,
«где обломовщина была самой универсальной чертой
характера, где господствовала нация Обломовых»,
а русский народ был «аморфной, малосознательной
Массой». В ответ на это «Правда» поместила
передовую статью под названием «Единая семья народов»,
В которой писалось, что «говорить о нации
Обломовых» могут «только любители словесных выкрутасов,
мало смыслящие в ленинизме» [83]. Через два дня
в той же «Правде» была опубликована новая
передовица, где утверждалось, что «ненависть к русском народу
включает в себя, конечно, и ненависть ко всему
советскому, к СССР в целом» [84].
В основе новых подходов лежали попытки
осмыслить итоги строительства социализма в нашей стране,
в том числе и в сфере международных отношений. Уже
В середине 1935 г. на высоком уровне делались
заявления о том, что «национальный вопрос в нашей
Советской стране может считаться окончательно решенным.
Мы его решили не только для себя, но дали образцы
решения... в грядущей мировой пролетарской
революции» [85]. Сталин в докладе, посвященном проекту
Конституции СССР 1936 г., в качестве наиболее
важных достижений советского общества указывал на
ликвидацию фактического неравенства народов, отмечал
при этом, что пережитки былого недоверия к велико-
111

россам исчезли [86]. Объективно эти выводы требовали
пересмотра многих теоретических и практических
аспектов проводимого в национальной политике курса.
Прежде всего, должна была претерпеть серьезные
изменения национально-государственная система СССР
как выполнившая возлагавшиеся на нее задачи.
Русские же как народ, «компенсировавший»
нанесенные в прошлом «ущерб и обиды», должны были занять
равное с другими место в национальной структуре
страны. Однако этого не произошло.
Уже на XIII съезде ВКП(б) отмечалась
определенная переоценка успехов строительства нового общества
в СССР, говорилось, что социализм в нашей стране
построен, но «построен только в основном» [87]. Такого
рода выводы сопровождались и уточнением перспектив
развития межнациональных отношений. В журнале
«Советское право» разъяснялось, что, «несмотря на
колоссальные успехи национальных республик в деле
изживания былой отсталости, все же нельзя говорить
о полной ликвидации всяких элементов фактического
экономического и культурного неравенства. Вследствие
этого остаются и особые задачи (выделено нами.—
Авт.) ленинско-сталинской национальной политики,
связанные с ликвидацией этого неравенства» [88]. Это
означало пролонгирование русским той донорской
роли, которую они играли с X съезда партии. Но
поскольку по многим соображениям называть русских
«бывшей угнетающей нацией» в конце 30-х гг. было не
вполне удобно, то русский народ помимо новых
титулов «великого» и «первого среди равных» был наречен
также «старшим братом» [89], который, как известно,
обычно заботится о «младших». В международном
плане русским по-прежнему отводилась роль авангарда
в борьбе за коммунистическое будущее.
Определенные итоги перемен в трактовке русского
вопроса были подведены в 1938 г. Б. М. Волиным
в брошюре «Великий русский народ». Здесь
всесторонне характеризовалось место русских как в
межнациональных, так и в международных отношениях.
Партийный публицист писал, что «народы СССР гордятся
своим старшим братом», что «граждане СССР,
русский народ во главе всех других народов советской
земли готовы отдать свою жизнь до последней капли
крови за торжество коммунизма во всем мире» [90].
112

РУКОВОДЯЩАЯ СИЛА СОЮЗА
В годы Великой Отечественной войны русский
патриотизм стал одним из важнейших духовных
источников победы над врагом. К русской теме Сталин
Обращался особенно часто в первый, наиболее
сложный период Великой Отечественной войны. Уже в
первой его речи военного времени (3 июля 1941 г.)
указание на вероломный характер нападения, объявление
Юйны Отечественной, семикратное обращение к слову
«Родина» без определений «советская»,
«социалистическая» были призваны воздействовать на
национальное самосознание прежде всего русского народа. К
чувству национальной гордости он апеллировал и 6
ноября, говоря о невозможности победить «великую
русскую нацию, нацию Плеханова и Ленина,
Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки
И Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и
Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова». На
Следующий день он призывал бойцов вдохновляться
«мужественными образами наших великих предков»,
Перечислив имена—Александра Невского, Дмитрия
Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского,
Александра Суворова, Михаила Кутузова [91]. В
1943 г. учреждаются ордена А. Невского, Суворова,
Кутузова, Нахимова, Ушакова, вновь появляется
Георгиевская лента, возвращается предреволюционная
военная форма [92]. Обстоятельства вынудили партийно-
Государственное руководство пересмотреть свое
отношение к Русской православной церкви. В 1943 г. по
Приказу Сталина были срочно собраны на совещание
I Кремле высшие иерархи церкви, и Сталин
потребовал от них «большевистскими темпами» восстановить
Нормальное отправление религиозных обрядов. На
уровне партийного руководства были быстро решены
Вопросы возобновления подготовки священников,
расширения выпуска церковной литературы, открытия
бездействовавших храмов [93].
В идеологической жизни к широкому освещению
юенно-исторических сюжетов прибавляется изучение
I пропаганда вклада России в мировую цивилизацию,
братства славянских народов. В трактовке истории
Межнациональных отношений все больше внимания
уделяется позитивным последствиям объединения
113

народов в Российском государстве. По сути, именно
в годы войны завершился отход от многих одиозных
оценок русской истории и культуры 1920-х гг. Однако
после окончания войны идеологический маятник вновь
пошел намного дальше здравого смысла.
Общий тон трактовки «русского вопроса» в первом
послевоенном десятилетии был задан Сталиным 24
мая 1945 г. в его известном тосте на приеме в Кремле
в честь командующих войсками Красной Армии.
Сталин предложил поднять бокал «за великий русский
народ» как «наиболее выдающуюся нацию из всех
наций, входящих в состав Советского Союза». И если
в 1923 г. «разговоры о преимуществе русской
культуры» квалифицировались как попытка «закрепить
господство великороссов» [94], то теперь Сталин называет
русских «руководящей силой в великом Советском
Союзе», самым передовым по уровню своего
социально-экономического развития народом. Однако
откровенная лесть, противопоставление русских другим
народам страны преследовали определенную
политическую цель. Высказывания вроде «Русский народ
испытывал и испытывает величайшее доверие к своему
правительству», «Доверие русского народа к
советскому правительству оказалось той решающей силой,
которая обеспечила историческую победу над врагом»,
свидетельствуют, что Сталин, руководство страны
пытались опереться на авторитет русского народа,
выступать от его имени, сделав его как бы посредником
в своих взаимоотношениях с другими
национальностями.
На освещение многих вопросов общественной
жизни послевоенных лет громадное влияние оказали
и пропагандистские кампании, начавшиеся в 1946 г.
Противостояние между странами «социалистического
лагеря» и бывшими союзниками СССР по
антигитлеровской коалиции в ходе «холодной войны» вызвало
к жизни борьбу «против низкопоклонства перед
Западом». Стремление опереться на глубокую
историческую культурную традицию — независимую от
Запада — привело к формулировке принципа «русского
первенства» [95]. Его раскрытие требовало от
исследователей и пропагандистов доказательств приоритета
российских ученых и самородков над западными
учеными во всех областях.
114

Здоровая идея воспитания патриотизма на основе
Исторических достижений своего народа часто
приобретала крайне извращенные формы, что приводило
I противоположному результату. Однако эта
кампания, внешне носившая архирусскую форму, имела
достаточно опосредованное отношение к настоящей
русской истории и культуре. Романы и повести
О русской истории постоянно подвергались критике за
«поэтизацию и идеализацию прошлого». Осуждалась
славянизация и архаизация языка. Определенная
стилизация допускалась лишь в речи персонажей. Сам же
ивтор произведения должен был писать современным
«языком, обогащенным эпохой революции, эпохой
Строительства коммунизма» [96]. Крайне резко
критиковались Достоевский, Есенин, Тютчев, другие русские
Писатели и поэты. В качестве современных образцов
русской народной культуры преподносились былины
К частушки о Сталине, Калинине, Кирове, Берии, об
утверждении «новой жизни».
Величие русского народа связывалось прежде всего
С революционной национальной гордостью: «Он
сыграл решающую роль в Октябрьской социалистической
революции, в установлении власти Советов, в
создании и укреплении Советского Союза, в построении
Социализма в нашей стране» [97],— писала А. М. Пан-
Кратова в широко известной в свое время книге
«Великий русский народ». Русский народ отличают более
Высокая, чем у других, «советскость» и «социалистич-
Ность». Вся его история — история борьбы за свою
Независимость, против внутренних угнетателей, поиск
Социального идеала и его воплощение в ходе
строительства социалистического общества, его обороны
ОТ захватчиков, решимость «построить у себя новое
Коммунистическое общество и обеспечить всем
народам мирную и счастливую жизнь» [98]. Русский же
Язык является привлекательным потому, что это —
«язык новой культуры, язык социализма. В этом —
Источник любви к нему всех народов Советского
Союза и всех борцов за прогресс и за социализм во всем
Мире» [99].
Поэтому слово «русский» в
общественно-политическом контексте выступает синонимом слов «со-
1етский», «социалистический», «глубоко
интернациональный». Сами же русские как общность были
115

по-прежнему лишены возможности выражения своих
интересов даже в той усеченной системе
национального представительства, которая существовала тогда
в стране. Наднациональное партийно-государственное
руководство СССР, реально осуществлявшее
управление страной, опиралось на человеческий потенциал,
сырьевые и экономические ресурсы прежде всего
России. Поэтому даже «намек на русский национализм»
в так называемом «ленинградском деле» (его
участники обсуждали проблему создания Российской
компартии, переноса столицы республики из Москвы в
Ленинград и переезда туда ее правительства) [100] был
расценен как преступление, а главные виновники
«заговора» расстреляны.
Признание русских как самой передовой
революционной нации побудило пересмотреть взгляды на
присоединение народов к Российской империи в
дооктябрьский период. Поскольку перед порабощенными
народами вырастала «великая историческая
перспектива», то при оценке результатов их включения в
состав царской России историки должны были особое
внимание обращать на то новое и положительное, что
вопреки царизму вносил в хозяйственную и
культурную жизнь народов великий русский народ [101].
Поэтому, писала М. В. Нечкина, «задача историков —
обрисовать историческую перспективу единения и
борьбы трудовых людей разных народов под
руководством старшего брата — русского народа, в
дальнейшем под гегемонией его пролетариата, под
руководством партии Ленина — Сталина во имя победы
над всеми и всяческими эксплуататорами». При этом
историк отмечала, что введенная в оборот
правительственным постановлением 1937 г. формула
«наименьшее зло» для характеристики вхождения народов
«понималась историками неправильно», поскольку она
изначально несет в себе «положительное» содержание.
В трактовке взаимной восприимчивости культур часто
встречались и курьезы. В упомянутой статье Нечкиной,
например, можно было прочитать: «Казахский народ
узнал письмо Татьяны к Онегину и запел его, как свою
народную песню».
С начала 1950-х гг. стали критиковаться труды, где
давалась негативная оценка вхождения народов в
состав России. На смену им пришли многочисленные
116

В работы «о прогрессивном значении присоединения»
I Той или иной территории к Российскому государству,
I а сами годовщины присоединения стали отмечаться
I как важные общественно-политические события.
I После войны наращивание экономического потен-
Г циала СССР шло, как и ранее, за счет высоких изъятий
| ИЗ российских областей. Особенно тяжелым остава-
!Л0сь положение русской деревни. Известно, что
закупочные цены на сельхозпродукцию носили символичес-
. кий характер, в десятки, а порой и в сотни раз отлича-
[ ясь от розничных [102]. Русскую деревню во многом
| «обходила» и новая сельхозтехника, которая в первую
| очередь направлялась в западные области Украины,
II Прибалтику, где «социалистическое преобразование»
■ деревни развернулось после войны. Затем основные
К Потоки новой техники пошли на освоение целинных
| земель в Казахстане [103]. В 50-е гг. среднемесячные
I доходы колхозников в РСФСР были в 9 раз ниже, чем
5 доходы колхозников Узбекской и Таджикской ССР,
1 стоимость валового сбора продуктов
растениеводства на один трудодень (по закупочным ценам) в
Центральной России была в 15 раз ниже, чем в Грузии [104].
ЯДРО НОВОЙ ОБЩНОСТИ
Национальная политика при Н. С. Хрущеве
по-прежнему сохраняла «распределительный» характер.
После смерти Сталина была признана необходимость
расширения прав союзных республик. Однако в
отношении России эта политика проводилась в
усеченном виде. Вместо республиканской компартии было
Создано просуществовавшее 10 лет Бюро ЦК по
РСФСР. Республика по-прежнему не имела своих
профсоюзов, комсомола, Академии наук, радио и
телевидения. Партийно-государственное руководство
Ограничилось организацией республиканских
творческих союзов (в их числе Союза писателей), и именно
творческая интеллигенция в 60—80-е гг. поднимала
Наиболее важные вопросы прошлого, настоящего и
будущего России и русской нации.
Н. С. Хрущев отмечал, что с России берут больше,
I дают ей меньше. И тем не менее было бы
ошибочным видеть в этом неравенстве результат целенаправ-
117

ленной политики. «Иногда можно слышать
нарекания,— говорил Н. С. Хрущев на XX съезде КПСС,-
что в такой-то республике доходы колхозов и
колхозников неизмеримо выше, чем в соседних республиках.
Конечно, мы не можем обойтись без поощрения
производства тех сельскохозяйственных культур, развитие
которых нужно двигать вперед» [105]. Однако сугубо
экономические мотивы поощрения тех или иных
регионов оборачивались значительным социальным
неравенством населявших их народов. Исторически
сложилось так, что по структуре республиканского
производства РСФСР оказалась в невыгодных по сравнению
с другими республиками условиях, и это негативно
отразилось на уровне социального и культурного
развития ее жителей. Это впоследствии дало основание
сказать, что «Россия долгое время была карманом,
в который запускали руку и осчастливливали других»
[106].
В 1954 г. «росчерком пера» от РСФСР Украине был
передан Крым.
В 1960—1980-е гг. развитие русской нации
определялось действием тех тенденций, которые уже
обозначались ранее. Под влиянием ускорения
научно-технического прогресса, усиления уровня обобществления
производства — медленно и не без противоречий —
происходило нарастание интеграционных черт в
политическом, экономическом, социальном и духовном
облике национальностей СССР. Русские шли в авангарде
этого процесса, поскольку, с одной стороны, большая
их часть была связана с городским, промышленным
производством — наиболее
интернационализированной сферой общественной жизни. С другой стороны,
десятки миллионов русских проживали в
«национальных» образованиях (союзных и автономных), были
оторваны от своих этнических территорий, что
усиливало процесс их денационализации. Поэтому далеко не
случайно русских считали ядром того нового
социального образования, которое называли «советский
народ — новая историческая общность людей».
Несмотря на рост интеграционных тенденций, в
социальном развитии национальностей СССР
сохранялись и существенные особенности. Уже в 1950-е гг., но
особенно в 60—70-е, сказались результаты политики
ускоренной подготовки высококвалифицированных
118

Кадров из числа лиц «титульных» народов. Наиболее
Высокими темпами росло число
специалистов-управленцев, сферы науки, культуры, образования.
«Советские», «коммунистические» элиты этих регионов
становились все более «национальными», а к середине
1980-х гг.— и этнически однородными. Некоторые
западные исследователи справедливо подчеркивают, что
Проводимая после 1917 г. политика привела к
оформлению в нации те народы, которые до революции едва
ли имели такой шанс и скорее всего были бы
ассимилированы и интегрированы в иные, более крупные и раз-
Витые этнокультурные общности [107]. Так или иначе,
именно в 70-е гг. национальная интеллигенция как
Основная выражающая и формирующая самосознание
своего народа сила стала играть заметную роль в жизни
республик. Это влияние увеличивалось по мере того,
как центральные структуры становились все менее
эффективны. И когда политический кризис в центре достиг
своего апогея в конце 80-х гг., местные элиты открыто
Заявили о стремлении к полному контролю над
«своими» территориями. При неясности социальных
ориентиров в рамках СССР, неудачах реформаторских
начинаний реализовать это стремление оказалось возможным
под флагом борьбы «титульной» нации за свое
«освобождение от империи», подавлявшей ее национальную
Жизнь. Сформулированная таким образом
национальная идея сыграла определенную роль в распаде СССР.
Что касается русского национального
самосознания, то в 60—70-е гг. идея сохранения и возрождения
российских традиций и ценностей получила
воплощение в развертывании трех движений: в защиту
неперспективных деревень, экологического и культурозащит-
ного [108] движений. И хотя эти движения стали
массовыми, масштабы деятельности их сторонников были
Все же ограниченными вследствие позиции высшего
Партийного и государственного руководства,
опасавшегося их возможной политизации. Данное
обстоятельство отмечалось в 70-е гг. и некоторыми
представителями диссидентского движения. «До сих пор русское
Национальное сознание живет под неусыпным
враждебным присмотром, как преступник, сосланный под
надзор полиции» [109],— писал в 1973 г. И. Р. Шафа-
ревич. Это во многом было связано с тем, что
правившая из Москвы «союзная» партийно-политическая
119

элита оставалась больше «советской», хотя в
этническом отношении была по преимуществу русской.
Стремление держать под контролем ситуацию в масштабах
СССР диктовало необходимость ориентировки на
общегосударственные, а не общероссийские или тем
более русские приоритеты. И несмотря на то, что на
торжественных заседаниях произносились ритуальные
здравицы в честь русского народа, реальных
институтов, представлявших его интересы даже на уровне
РСФСР, так и не сложилось. «Вопросы, связанные
с расширением суверенных прав нашей республики
и созданием целого ряда структур, которых у нас нет,
вопрос давний,— вспоминал в сентябре 1989 г.
тогдашний председатель Президиума Верховного Совета
РСФСР В. И. Воротников.— Во всяком случае,
помню, что с 1975 года мы неоднократно поднимали эти
вопросы. Но всегда нам говорили: да не надо вам
торопиться, зачем это нужно России? Обычно Россия
отождествлялась с Советским Союзом и считалась
каким-то амортизатором всех процессов, которые
происходят в стране» [ПО].
«ИМПЕРСКАЯ НАЦИЯ»
За годы перестройки положение русских в СССР
ухудшилось. Первоначально курс на обновление
общества породил надежду на возможность ухода от за-
идеологизированности, заорганизованности и
возвращение к современным нормам национального бытия.
Это нашло отражение в создании большого числа
относительно небольших российских и русских
историко-культурных объединений преимущественно
неполитического характера [111].
Однако постепенно «русский вопрос» стал
занимать все больше места в общественной жизни. Уже
в 1987—1988 гг. неудачи политики перестройки
способствовали мощному подъему республиканского
национализма, получившего ярко выраженную
антирусскую направленность. Как констатировал писатель
И. Рогов, «русских, Россию обвиняют во всех
исторических бедах и грехах, начиная с первородного греха
Октябрьской революции и дальше в глубь веков...
Завоеватели, колонизаторы, оккупанты... Такой образ
120

русских усиленно внедряется в сознание местного
населения и отзывается целым набором стереотипных
Выражений от обывательски-примитивного: «Русские,
убирайтесь домой!» до
интеллигентски-рассудительного: «Вы, русские, выполнили свою историческую
миссию, и теперь вам пора возвращаться на родину»
[112]. Общее негативное отношение к русским
приобретало и политико-правовые очертания в виде
программ и деклараций народных фронтов, в проектах
Законов о языке и гражданстве. Фактически «русский
Юпрос» был поставлен нерусскими и возник как
реакция на антирусское давление в «национальных»
республиках СССР.
Что касается партийно-государственного центра,
ТО его позиция оставалась двойственной. Включение
В. Белова в число 100 народных депутатов СССР от
КПСС, а затем В. Распутина — в состав
Президентского совета было призвано продемонстрировать
русским понимание их проблем. Ведь эти писатели не
Имели очевидных заслуг перед КПСС, зато
пользовались известностью как сторонники русского
возрождения, что позволило их оппонентам сделать вывод об
уступках «русскому национализму». В то же время
I течение длительного периода руководство открыто
Не выражало своего отношения к ставшим уже
многочисленным фактам антирусских проявлений в
Прибалтике, Молдавии, Грузии, Средней Азии и Казахстане.
Скорее исключением выглядело выступление
Председателя Верховного Совета СССР М. Горбачева на
II съезде народных депутатов СССР, где он вынужден
был одернуть группу депутатов из нескольких
республик, с трибуны съезда обвинявших русских во всех
своих бедах [113]. Все это усиливало чувство
национального дискомфорта русских, не видевших
реального механизма защиты в меняющихся условиях. Это,
I свою очередь, определялось общей неустойчивостью
Властных структур.
В рамках сложившейся к 1985 г. коммунистической
Легитимности надежды на решение проблем у многих
русских связывались с конституированием в рамках
КПСС республиканской компартии, что с учетом
особого места партии в жизни общества могло открыть
определенные возможности для России.
Переплетенность партийных, производственных, административ-
121

ных структур давала для этого основания. Однако
в силу ряда причин этот путь не мог быть полностью
принят центральными властными структурами КПСС1.
Во-первых, принятый курс на обновление общества
предполагал изменение роли партии в политической
системе, ее отход от детальной регламентации всех
социальных процессов. Создание же новой партийной
организации по старой схеме могло помешать этим
планам. Во-вторых, появление партийной организации
в самой крупной республике объективно сужало
властные возможности руководства КПСС, по-прежнему
опиравшегося на ресурсы и авторитет России.
Поэтому в результате недостаточной определенности
позиций самой КП РСФСР, а также ее фактической
подчиненности центральным структурам русский вопрос
в рамках коммунистической системы управления
должного звучания не получил.
Постепенный перенос центра тяжести в управление
с партийных на государственные структуры обозначил
другую возможную альтернативу решения «русского [
вопроса». Она предполагала постепенную
трансформацию советской системы государственности в
реальную федерацию через отказ от ленинской идеи
союзных независимых государств в структуре единого
государства, через перенос центра тяжести па
территориальное и муниципальное управление и права
личности. Однако перевод государственного
устройства на принцип «союз народов, федерация
территорий» [114] произведен не был. Более того,
выдвижением идеи «Союза Суверенных Республик» прежние
подходы были усугублены. Представляется, что связывать ,
это лишь с личностью руководителя страны было бы
упрощением. Следует помнить, что движение за
обновление в республиках, их стремление освободиться о!
опеки утративших эффективность центральных
структур проходило под национальными лозунгами, в то
время как в борьбе за демократию и рынок в России
национальные мотивы практически не звучали. Такая
ситуация является во многом следствием предшесч-
вующей национальной политики. Отмечаемые
исследователями ослабление, размытость национального
самосознания русских [115] во многом связаны с
длительным отсутствием национально ориентированных
учреждений и институтов и — как следствие этого
122

'зостью слоя национально мыслящей интеллигенции,
юязнь обвинений в «великодержавном русском
шовинизме», ориентированность на решение хозяйственных,
Культурных задач в масштабах СССР привели к
крайнему ослаблению «русского вектора» в центральной
Политической элите. На трудность консолидации
русских в новых исторических условиях повлияли их
Географическая разобщенность, различия в локальных
Экономических интересах [116]. Все это привело к тому,
Что при отказе от коммунистического тоталитаризма
центральная партийно-политическая наднациональная
Элита и связанная с ней интеллигенция с большей
Легкостью восприняли блок идей под названием
«общечеловеческие ценности», чем российские или тем более
русские традиции. Весьма характерно, что в ходе
дискуссий о путях преобразования Советской федерации
I большинстве наиболее обсуждаемых проектов
откровенно игнорировались интересы русских [117].
Основная масса предложений была связана с идеей «суверени-
*ации» созданных в разные годы
национально-государственных образований и предполагала укрепление
Национальной государственности всех народов, кроме
русского. Саму территорию Российской Федерации
Предлагалось поделить на шесть или семь русских
республик. Такие подходы явились одной из причин
распада исторического Российского государства,
длительное время существовавшего в форме СССР. Это
Явилось трагедией для русских, многие из которых
своей исторической Родиной считали не Российскую
Федерацию, а СССР в целом [118]. Научная и
политическая мысль оказалась неподготовленной к
серьезному открытому разговору по «русскому вопросу».
И хотя внимание к сюжету стремительно нарастало,
основные суждения по нему звучали главным образом
I газетной и журнальной публицистике, что обусловило
довольно острый характер развернувшейся полемики.
В обсуждении «русского вопроса» отчетливо
обозначились два течения, которые давно подспудно
существовали в среде партийной, научной и творческой
Интеллигенции. Основное расхождение между ними
связано с оценкой роли русского народа в
исторических судьбах народов России и бывшего СССР.
Отношение к этому вопросу во многом определяло
видение будущего общества и государства.
123

Представители первого направления полагают, чао
дореволюционная Россия была «тюрьмой народов»,
что ее история заключалась в стремлении к
завоеванию, подавлению, порабощению окружавших ее
народов и территорий. Поэтому «великодержавный
русский шовинизм» — имманентно присущее русским
качество, воспитанное их многовековой историей.
Этот шовинизм якобы был и остается основным
тормозом на путях свободного развития других
народов.
Представители другой стороны обосновывают
тезис о том, что Россия была империей, но особого рода.
Само слово «империя» не предполагает
«империализма» в ленинском смысле слова. Расширение
территории государства диктовалось его стремлением к
упрочению безопасности и геополитического веса.
Положение не входивших в его состав территорий существенно
отличалось от ситуации в английских, французских,
испанских колониях. Русский народ не был «народом-
господином», включавшиеся в Российское государство
национальности получали его военную защиту, а их
господствующие классы вливались в высшие слои
российского общества. И хотя отношения в
межнациональной сфере нельзя назвать идиллическими, они
вполне соответствовали своему времени и оставляли
большой простор для национального развития.
Представители первого направления полагают, что
история СССР — это продолжение российской
политики ущемления прав «бывших инородцев», что
преобразования в национальных районах — проявление
«русского колониализма». Утверждают, что «ни один
из русских вождей не был таким яростным русским
шовинистом, как Сталин», что КПСС проводила
и проводит политику русификации [119]. Это
произошло потому, что на определенном этапе «большевизм»
соединился с «русским национализмом»,
превратившись в «национал-большевизм» или в
«национал-коммунизм». Проводится мысль о том, что русский народ
должен разделить ответственность партии за
произошедшее после 1917 г.
Их оппоненты утверждают, что стратегия
большевиков была связана не с русификацией, а с
проводившейся под флагом интернационализма
денационализацией, что объектом этой политики были не только
124

1
I малочисленные народы, но и самый многочисленный
I народ — русский, который понес наибольшие жертвы.
I Антирусский характер проводившейся политики обо-
I сновывается указанием на колоссальное перераспреде-
I ление людских, финансовых, материальных и прочих
I ресурсов из России на ее бывшие окраины, что приве-
I ло, с одной стороны, к запустению ее исторического
1 ядра, а с другой — к быстрому подъему ранее отста-
I лых регионов. Указывают на отсутствие специальных
I органов представительства русских в партийных и го-
1 сударственных структурах. Отмечают, что главное,
1 что примирило русскую идею с коммунистической,
| было сохранение исторической территории России,
I единой мощной державы.
I Представители первого направления современные
1 национальные движения в бывших союзных и авто-
I номных республиках трактуют как «национально-
I освободительные», как движения за «национальное
| возрождение», не замечая многочисленных нарушений
I прав некоренных национальностей в этих регионах.
1 В то же время русское национальное движение рисует-
У Ся как наиболее опасное, зараженное ядом «великодер-
I лсавного шовинизма». Считается, даже, что «призы-
[ вы к защите интересов великого русского народа —
I показатель консервативности политического деяте-
I ля» [120].
| Представители второго направления считают, что
| русское национальное движение носит защитный хара-
1 ктер. Его появление обусловлено тем, что высшее ру-
I Ководство не отстаивало или отстаивало не в должной
I степени интересы русских и русскоязычного населения
| В СССР. Указывают на провокационный характер ши-
| рокой рекламы в прессе некоторых экстремистских
I организаций. Обвинения в «великодержавном русском
[шовинизме» отклоняются ссылками на то, что
Г В русских областях за период перестройки практически
Не было межнациональных конфликтов, напротив —
жертвы столкновений на этнической почве в других
регионах страны находили спасение и защиту именно
В России.
Следует отметить, что более «тиражно» было пред-
Ставлено первое течение. Новым понятием в
идеологической жизни стала «русофобия». Ее проявлениями
Считают: 1) очернение исторического прошлого,
125

отрицание позитивного вклада России в мировую
историю и культуру; 2) отрицание нравственных
ценностей русского народа, прежде всего патриотизма
и подвижничества; 3) отнесение русских к главным
виновникам создания и поддержания
административно-командной системы и сталинизма; 4) трактовка
современного кризиса межнациональных отношений
как результата политики великодержавного русского
шовинизма; 5) двойной стандарт при подходе к
национальным интересам русских, с одной стороны, и
остальных народов — с другой [121].
К явлениям такого рода, вызвавшим широкий
общественный резонанс в последние годы, относят:
публикацию спорных повестей А. Синявского «Прогулки
с Пушкиным» и В. Гроссмана «Все течет». Серьезным
фактором ухудшения межнациональных отношений
явилось раздувание роли «русского фашизма». Термин
«фашизм» все чаще использовался не для осуждения
гитлеризма, а как противопоставление сталинизму
[122]. Тема «русского фашизма» получила особенно
мощное звучание в средствах массовой информации
после распада СССР [123].
Распад СССР и создание СНГ сделало неизбежным
обострение «русского вопроса» на территории бывшей
Российской империи, в нынешних национальных
государствах, поскольку русские на сегодняшний день
«предстают как народ безгосударственный и
вступающий в острую фазу кризиса своей
национально-этнической идентичности» [124].
РАСЧЛЕНЕННЫЙ НАРОД
Превращение союзных республик в независимые
страны не привело к межнациональному миру на
пространстве бывшего СССР. «Моментальный» характер
его распада, исключивший переходный период для
решения спорных вопросов, отсутствие
удовлетворительной правовой основы для регулирования отношений
между этносами внутри молодых государств — все это
стало причинами острых кризисов. Одним из наиболее
значительных последствий распада Союза явилось
геополитическое расчленение русской нации. Ныне в окру-
126

жающих Российскую Федерацию молодых государствах
проживает 25 млн русских, что составляет 17% от
общего их числа в бывшем СССР. Из представителей
доминирующей нации Союза ССР русские в новых
Государствах превратились в национальное
меньшинство, удельный вес которого значительно колеблется
В различных регионах. Согласно переписи 1989 г. русские
составляли 37,8% жителей в Казахстане, 34% — в
Латвии, 30,3% — в Эстонии, 22,1% —на Украине, 21,5% —
В Киргизии, 13,2% — в Белоруссии, 13% — в
Молдавии, 9,5% — в Туркмении, 9,4% — в Литве, 8,3% —
В Узбекистане, 7,6% — в Таджикистане, 6,3% —
В Грузии, 5,6% — в Азербайджане, 1,6% — в
Армении [125].
Русские оказались единственной крупной нацией, не
имеющей ни своей национальной государственности,
Ни специальных институтов, ориентированных на
выявление и защиту их интересов как этнической
общности. Этим обстоятельством во многом
объясняется сложность положения русских во всех республиках
бывшего СССР в 1992 г. [126].
Зоной напряженности стали в 1992 г. государства
Балтии. В основе межнационального противостояния
были законы о гражданстве. Сравнительно
демократичным он оказался в Литве. Право на национальные
Паспорта получили все, кто жил на ее территории до
3 ноября 1991 г. Острота противоречий в республике
была несколько слабее вследствие того, что лиц
некоренной национальности там проживало лишь около
18%, а среди живущих в Литве русских более трети
Владели литовским языком. Одновременно многие
политики Литвы стремились отмежеваться от крайнего
национализма.
Вместе с тем обязательное знание государственного
языка, которым является только литовский, привело
К замене русских, занимавших руководящие
должности, представителями коренной национальности.
Ограниченными оказались возможности получения
образования и у русской молодежи. Переход всех вузов
республики, начиная с 3-го курса, на обучение
| исключительно на литовском языке позволяет
отсеивать студентов других национальностей.
Такой подход к решению национальных проблем
127

в Литве активизировал деятельность ряда
русскоязычных неполитических объединений республики. Среди
них «Русский культурный центр», «Славянское
общество», «Общество граждан России в Литве» и др. Эти
организации стремились привлечь внимание мировой
общественности, и прежде всего соотечественников
в России, к явному нарушению прав человека в Литве
[127].
В худшем положении оказалось русскоязычное
население Латвии. Согласно постановлению «О
восстановлении прав граждан Латвийской республики и
основных условиях натурализации» от 15 октября 1991 г.
основная часть русскоязычного населения была
отстранена от выборов в парламент. Это стало
результатом того, что гражданство Латвии могли получить
лишь те, кто жил на ее территории до 1940 г. и их
потомки. Все остальные должны были пройти
процедуру натурализации, куда включалась сдача экзамена
по латышскому языку, а также подписание присяги на
верность Латвии. Однако и для желающих пройти эту
процедуру была установлена ежегодная квота в 5 тыс.
человек. При такой постановке процесс должен
растянуться более чем на 100 лет.
Вопрос о гражданстве имеет не только
политическую, но и экономическую сторону, так как лица, не
являющиеся полноправными гражданами Латвии, не
могут иметь в частной собственности землю, в том
числе и под производственные нужды. Так же, как
и в Литве, экзамен на знание национального языка
стал в Латвии одним из способов вытеснения русских
с наиболее значимых должностей. Система обучения
взрослого населения латышскому языку в республике
находится лишь в стадии становления, что уже само по
себе таит в будущем неизбежные конфликты. Согласно
прогнозам, 79% русскоязычного населения республики
не смогут преодолеть эту преграду. В силу этих причин
почти бесперспективным для русских становится
получение высшего образования, поскольку обучение в
вузах, начиная с 3-го курса, также ведется исключительно
на государственном языке.
Русский язык и русская культура в Латвии являются
основой для сближения представителей некоренной
национальности в республике. На этой базе действус!
самостоятельная неполитическая общественно-куль-
128

I турная организация Русская община Латвии (РОЛ)
I [128].
■ В самом тяжелом положении из трех Прибалтий-
I ских республик оказалось русскоязычное население
I Эстонии. Особенно остро противостояние русского
I и эстонского населения обозначилось весной 1992 г.
I в ходе обсуждения проекта Конституции и постановле-
I ния Верховного Совета республики по вопросам, каса-
1 ющимся предоставления гражданства некоренным жи-
I телям. Взрыв негодования был вызван тем, что негра-
| ждане Эстонии (а ими должны были оказаться около
1 40% ее жителей) согласно этим документам были
I ограничены в правах создавать общественные органи-
№ зации, избирать профессию и сферу деятельности, за-
I ниматься коммерцией и предпринимательством, полу-
| чать помощь от государства. Преимущественно
I русские были отстранены от выборов нового законода-
| тельного органа Эстонии — Государственного собра-
I ния. В итоге парламент республики получился прак-
[тически мононациональным.
Особо острая ситуация возникла на северо-востоке
Эстонии в районе Нарвы, где 95% населения
составляют русские. Радикализм позиции эстонцев вызывает
опасения превращения этой территории России в новое
Приднестровье. Отношения между Российской
Федерацией и Эстонией осложнялись и претензиями послед-
■ ней на Печорский район Псковской области, входящей
I в Россию.
I Среди организаций, ставящих целью защищать ин-
■ тересы русскоязычного населения парламентским пу-
I тем, были «Русское демократическое движение Эсто-
| нии» и «Ассамблея неграждан Эстонии». Вместе с
I тем сфера их деятельности не была обширной и реаль-
I ный протест шел главным образом стихийным пу-
1 тем (129].
ж На Украине формально не принимались законода-
[ тельные акты, дискриминирующие неукраинское насе-
I ление республики. Вместе с тем некоторое давление на
[русское население осуществлялось через сокращение
сферы распространения русского языка и
возможностей получения на нем образования. В итоге на
Украине резко сократилось число русских школ, практичес-
I ки были лишены государственной поддержки русский
I театр, культурные программы. В условиях перехода
р
1 5 Заказ 3914 129

к рынку такой подход ведет к их постепенному
угасанию. В сознание населения внедряется мысль об
историческом противостоянии Украины и России.
Недовольство политикой украинизации особенно сильно
в Крыму, а также в северо-восточных областях
Украины, где население традиционно тяготеет к русской
культуре.
Более драматичной ситуация продолжает
оставаться в Молдове. В республике происходит ускоренное
внедрение молдавского языка как государственного.
Полная культурная переориентация Молдовы на
Румынию явилась одной из основных причин конфликта
в Приднестровье. В Кишиневе большинство русских
школ в 1992 г. было закрыто, реорганизовано,
перенесено на окраины города. Существенному сокращению
подверглись фонды книг на русском языке в
библиотеках. Численность русских студентов в вузах
сократилась с 18% в 1991 г. до 3,9% в 1992 г, (т. е. в 5 раз).
Такая политика молдавского руководства ведет на
практике к целенаправленному вытеснению
немолдаван из республики [130].
Отличительной чертой Закавказского региона
является сравнительная национальная однородность его
населения. Значительная группа русских проживает
лишь в Азербайджане. Большая их часть живет в
республике давно и хорошо адаптировалась к местным
условиям. Руководство Азербайджана в целом
лояльно относится к русскоязычным, учитывая традиции
и важную роль, которые русские играют в
экономической и культурной жизни. Всплеск антирусских
настроений наблюдался короткое время после января 1990 г.,
когда в Баку были введены войска, а затем
последовали жертвы среди мирного населения. На положение
русских в Азербайджане влияет ситуация вокруг
Нагорного Карабаха, поскольку, по мнению
азербайджанской стороны, российское руководство занимает
проармянскую позицию.
Процесс сокращения числа русских школ, теле-
и радиовещания на русском языке также является
характерной чертой сегодняшней политики в республике.
Это, в свою очередь, стимулирует отток русских из
Азербайджана [131]. В то же время только в Баку
находятся более 10 тыс. русских, вынужденно
покинувших Армению в 1989 г. [132].
130

Среди организаций, отстаивающих интересы
русскоязычного населения, наиболее значительной
является объединение «Содружество». По своему характеру
«Содружество» является интернациональным фронтом
русскоязычного населения, который выступает, в
частности, за постепенность перехода на государственный
азербайджанский язык.
Сложным является также положение русских в
государствах Средней Азии. Их руководители, как
правило, заявляют о лояльности в отношении
русскоязычного населения. Такая позиция во многом объясняется
тем, что живущие в Средней Азии русские являются
высококвалифицированными специалистами и их
отъезд неизбежно усугубит и без того тяжелое положение
национальных экономик. В то же время фактически
идет «выдавливание» русских с руководящих
должностей, так как обязательным условием их занятия
повсеместно становится знание государственного языка.
Значительно сокращаются возможности
функционирования русских культурно-национальных обществ. Так,
в Узбекистане запрещена организация русских, а также
украинских и белорусских культурных обществ, хотя
разрешены казахское, таджикское, азербайджанское,
татарское общества. В руководящих звеньях не
встречают должного отпора проявления бытового
национализма в отношении русскоязычного населения [133].
Дискомфорт в положении русских в Таджикистане
помимо указанных причин связан с
продолжающимися здесь вооруженными столкновениями между
таджикскими группировками, в ходе которых к концу
1992 г. погибло около 100 тыс. человек. Из республики
уехали почти все немцы и евреи, а начиная с весны
1992 г. ее покинули десятки тысяч русских. Оставшиеся
в Таджикистане объединились в организацию под
названием «Русская община».
Неуверенно чувствуют себя русские и в Киргизии.
Парламент республики принял решение о
принадлежности земли только киргизскому населению.
Президент А. Акаев был вынужден вмешаться, чтобы
остановить антирусский психоз, культивируемый
некоторыми газетами Киргизии. Все это вызывает отток
русскоязычных специалистов из республики.
Республику покинули 77 тыс. русских [134].
Определенные антирусские тенденции просматри-
131

ваются в Казахстане. В Декларацию о государственной
независимости республики был включен пункт о
приоритете коренной нации. В опубликованном в июне
1992 г. проекте Конституции указывалось, что основа
конституционного строя Казахстана — унитарная
национальная государственность. В документе
государственный статус придавался только казахскому языку,
хотя казахи составляют менее половины населения
республики. Установлен жесткий срок для освоения
государственного языка: все работники сферы
управления, руководители материального производства, связи,
жилищного и коммунального хозяйства, торговли,
народного образования должны с 1995 г. вести разговор
на свободную тему, а также на темы, связанные с
профессиональной спецификой, на казахском языке.
Однако уже сейчас многие русские вынуждены оставить
государственную службу. Одновременно власти
республики препятствуют объединению лиц славянских
национальностей в национально-культурные общества.
При этом Казахстан проводит активную
иммиграционную политику, поощряя и организуя въезд казахов
в республику из России, Китая, Монголии.
Противодействие курсу на ускоренное внедрение
казахских начал особенно сильно в северо-восточных
областях Казахстана, населенных преимущественно
русскими. Наиболее явно этот процесс выражен в
казачьем движении [135]. Таким образом, русское
население испытывало чувство неуверенности за свое
будущее во всех республиках бывшего Союза ССР. В
1992 г. не были отрегулированы ни теоретические, ни
практические подходы, позволяющие отстаивать
интересы этнических россиян вне России. Не удалось
добиться принятия решения о двойном гражданстве на
территории государств СНГ. Сказывается
неопределенная позиция российских властей в отношении
репатриации русских. С одной стороны, признается
неизбежность возвращения русских в «метрополию» [136],
а с другой — раздаются предупреждения о
неготовности современной России принять русских
репатриантов [137]. По оценкам различных экспертов, до 20%
этнических россиян (5 млн человек) хотели бы
вернуться в Россию [138]. Существует опасение, что появление
такого числа фактических беженцев при обострении
социальных проблем в самой Российской Федерации
132

! приведет к непредсказуемым последствиям. Как
неоднократно отмечал руководитель одной из палат
российского парламента Р. Абдулатипов, «от того, как
; будет себя чувствовать русская нация, во многом будет
зависеть состояние других народов России и бывшего
Союза... превращение русских в национальное
меньшинство и бесконечное доказательство их ущербности
могут обернуться не только против народов бывшего
Союза, но и против Европы, Америки» [139].
Эксперты отмечают, что существование русского
национального меньшинства в странах «ближнего
зарубежья» способно превратиться либо в источник по-
' стоянной напряженности в их отношениях с Россией,
либо стать фактором стабилизации внутри новой
формирующейся системы — Содружества Независимых
, Государств [140].
1992 г. показал неэффективность работы властных
структур Российской Федерации по защите прав
русских, русскоязычных. Принятые на сей счет поста-
; новления, решения, меморандумы в подавляющем
большинстве оставались благими пожеланиями. Более
того, позиция российского руководства в этом вопросе
выглядела двусмысленной. Обозреватели отмечают,
что репрессии против народов Южной Осетии,
Приднестровья, Абхазии усилились после передачи
правительствам Грузии и Молдовы боевой техники бывшей
Советской Армии [141]. Последовавшее же затем
участие российских частей в «гашении» конфликтов было
совершенно оправданным с исторической и моральной
точек зрения, но лишено четких политико-правовых
оснований в современном законодательстве.
Очевидно игнорирование русской темы
официальными властными структурами по причине его неудобства
для правящих политических элит. Постановка вопроса
о русских интересах, с одной стороны, чревата
территориальными потерями для новых государств, а с
другой — утратой позиций выросших на национальной
идее лидеров и поддерживавших их политиков. Разру-
I шение «империи Кремля» произошло в форме попытки
I соединить несоединимое: «достижения социализма»
■ в виде национальной государственности для избранных
наций и отказ от «тоталитаризма», под которым
понимается та же существовавшая в стране политическая
система. В этой связи кажется странной позиция некото-
133
1 -

рых радикальных демократов, солидарных с ленинским
пониманием «интернационализма большой нации»,
составлявшего основу коммунистической национальной
политики [142]. Но национальная государственность
в форме приоритета коренной нации на своей
территории несовместима с принципами демократии. Уход
от прежних принципов регулирования
межнациональных отношений требует отказа от приоритета коренных
наций и одновременно от коммунистического взгляда
на'русских как на должников или рьяных
интернационалистов, которые свои интересы должны приносить в
жертву во имя «возрождения» и «расцвета» других
национальностей. Отсутствие механизма выявления
и отстаивания русских интересов неизбежно делает
неустойчивыми как связи между государствами —
наследниками СССР, так и межнациональные отношения
внутри них. Можно с уверенностью предположить, что
существование положения, при котором одним
национальностям «можно», а русским «нельзя» отстаивать
свои интересы на государственном уровне, привело
к тому, что русский вопрос стал занимать больше места
в программах оппозиционных движений и партий.
Накануне окончательного распада СССР в октябре
1991 г. в Москве состоялась встреча представителей
русских общин из некоторых республик. На встрече
был принят документ «О национальном
самоопределении», в котором уже тогда прозвучала тревога за
судьбу русских в связи с распадом единого
государства, и были названы проблемы, с которыми предстоит
столкнуться русским. Участники встречи высказались
за: 1) недопустимость национальной дискриминации;
2) право на получение российского гражданства
независимо от места проживания в СССР; 3)
необходимость национально-государственного и национально-
территориального самоопределения посредством
местных референдумов; 4) сохранение русскими
избирательного права; 5) право на образование на родном
языке; 6) право доступа к средствам массовой
информации; 7) право объединения в ассоциации; 9) право
самостоятельно распоряжаться определенной законом
долей средств, поступающих в местный бюджет в
качестве налоговых отчислений от членов общины; 10)
ответственность государств и правительств за
нарушение прав человека [143].
134

На состоявшемся в середине декабря 1991 г. съезде
Российской коммунистической рабочей партии
отмечалось, что суть русского вопроса сегодня — сохранение
сильного государства, уже не один век выступающего
гарантом устойчивости миропорядка. Чтобы добиться
этого, по мнению делегатов, необходимо соединить
«демократию, русскую идею и социализм», что
возможно через союз государственников-демократов, го^
сударственников-патриотов и
государственников-коммунистов. Это был один из первых призывов к
внутринациональному единству во имя спасения народа [144].
В декабре 1991 г. прошел I съезд Российского
общенародного союза (РОС). РОС высказался за
безоговорочную защиту прав русскоязычного населения,
осуществление принципа демократического
самоопределения в отношении территорий компактного
проживания русскоязычных, оказавшихся вне пределов
РСФСР [145].
Тогда же, в декабре 1991 г., состоялся
учредительный съезд Русской партии национального возрождения
(РПНВ). Партия выдвинула в качестве главной цели
«возродить русскую нацию и Россию, всемерно
защитить честь, национальное достоинство и права
состояния русских людей повсюду» [146]. В декабре 1992 г.
III Всероссийский съезд
Национально-республиканской партии России принял декларацию «О праве
русского народа на воссоединение» [147].
Вопросы, связанные с положением русской нации
и путями выхода из кризиса, поднимались и другими
организациями. Последние годы дали жизнь во
многом новым для нашей страны формам выражения
национальной воли и выявления интересов живущих на
территории бывшего СССР народов. Проходили
национальные съезды, конгрессы, ассамблеи, соборы, на
которых избирались их исполнительные органы:
президиумы, исполкомы, думы и т. п. В 1992 г. в Российской
Федерации проходили: Всемирный конгресс татар,
съезды хакасского, карачаевского народов, съезд
народов Дагестана, национальный конгресс чувашей, съезд
немцев СНГ, другие национальные форумы. Такая
ситуация наблюдалась и в других частях бывшего
СССР. В Киеве проходил Всемирный съезд украинцев,
а в Алма-Ате —■ казахов. В их работе принимали
участие высшие руководители молодых государств.
135

В 1992 г. наметились и перемены в русском
национальном движении. Была предпринята попытка
создания широкого национального фронта, опирающегося
на различные социальные силы, стремящегося
выступать от имени русского народа и заявившего о
готовности отстаивать его интересы. Это связано с
учреждением в феврале 1992 г. в Нижнем Новгороде Русского
Национального Собора (РНС). 12—13 июня в
Колонном зале Доме союзов в Москве прошел первый съезд
Русского Национального Собора. В принятом уставе
отмечено, что РНС — общественно-патриотическое
объединение, имеющее своей целью
духовно-культурное возрождение русского народа, сохранение и
укрепление его национально-государственного, духовного
и экономического единства. В работе участвовало
около 1,5 тыс. делегатов из 117 городов. На съезде и в
документах Собора была дана резко негативная оценка
деятельности официальных властных структур
Российской Федерации в сфере внутренней и внешней
политики, межнациональных отношений. Была избрана
Дума Русского Национального Собора, в декабре
начато издание еженедельника «Русский Собор» [148].
Приведенные факты дают основание согласиться
с мнением Р. Г. Абдулатипова о том, что «сегодня
актуальной становится проблема самоопределения
русских» [149].
В апреле 1993 г. была создана новая общественная
организация — Конгресс русских общин. Она
объединила организации русского и русскоязычного
населения государств ближнего зарубежья. Своей главной
целью конгресс поставил политическую, юридическую,
культурную и экономическую помощь
соотечественникам, оказавшимся после распада СССР «за
границей». По мнению председателя исполкома конгресса
Д. Рогозина, такая помощь будет действенной, если
включить в межгосударственные соглашения России
с бывшими союзными республиками и пункт о правах
проживающих там членов русских общин. Были
приведены правовые аргументы этой позиции. Конгресс
поставил вопрос о придании русским статуса
расчлененной нации. Конгресс выразил убежденность в том, что
без реального вмешательства на уровне Российского
государства положение русских за рубежом серьезно
не улучшится.
136

26—28 мая 1993 г. в Москве в Свято-Даниловом
монастыре под покровительством церкви проходила
работа первого Всемирного русского собора, в задачу
которого входило осмысление важнейших проблем
русской общественной жизни. Работа проходила в
секциях: возрождение и развитие русской культуры,
воспитание и образование; русское хозяйствование:
традиции и перспективы; Россия в международном
аспекте; государственное развитие России; улучшение
среды обитания; судьба русских в условиях
расчленения страны. На открытии собора выступили
патриарх всея Руси Алексий II, представители Верховного
Совета. Впервые государственные и общественные
деятели столь высокого ранга присутствовали при
открытом обсуждении русских национальных проблем.
В то же время в средствах массовой информации это
событие прошло почти незамеченным. Наиболее
важные идеи собора нашли отражение в его
заключительном документе. Во имя исключения раскола,
политического противостояния участники собора не
представляли партии и движения, но выступали от
собственного имени. Была поставлена цель:
обменяться мнениями и заявить о понимании русскими своей
роли в истории, наметить пути укрепления единства
русского народа. Одним из важнейших стало решение
> собора объявить русских расчлененной нацией и про-
: возгласить их право на объединение. При этом под-
[ черкивалось, что эта акция не только не противоречит
Хельсинкским соглашениям о неизменности границ
в Европе, но, напротив, была бы направлена на
восстановление нарушенных в 1991 г. границ в связи
с развалом СССР.
[ На соборе поднимался и вопрос о русской наци-
[ ональной идентификации, или, иными словами, о том,
1 кто может считать себя русским или считаться та-
I ковым. В соответствии с дореволюционными тради-
[ циями были обозначены два критерия. .Первый:
| русские представляют собой собирательное родовое
I понятие, в которое включаются великороссы, мало-
[ россы и белорусы. Второй: русским считался каждый
I инородец, принявший православную веру. Эти два
I критерия, а также признание того, что в основе русской
I государственной идеи должна лежать идея соборности,
Е стали отправными при оценке национального бытия.
1 137
1

А положение России в современном мире необходимо
рассматривать в связи с происходящими на
территории нашего Отечества процессами, ибо они следствие
геополитической катастрофы, к которой привело
разрушение исторического Государства-Российского.
На соборе отмечалось, что основой действенной
внешней политики может быть только опора на
национальные интересы. Разрушение же исторического
Государства Российского нарушило динамическое
равновесие в мире; окончательная потеря Россией ее
стратегических позиций и рубежей, выходов к морю, отказ от
традиционного понимания основ национальной
безопасности, одностороннее разоружение приведут не
только Россию, но и весь мир к катастрофе. Последствия
распада СССР выходят далеко за рамки системы
международных отношений. Они должны учитываться на
уровне всеобъемлющего взгляда на историю как на
взаимодействие крупных цивилизационных
комплексов. Россия, объединившая Европу и Азию,
примирившая религиозно-этические системы, на протяжении
длительного времени являлась держателем
необходимого равновесия на планете.
Появившиеся в последнее время споры о том, кого
считать русским, приобрели остро политическое
значение. Одни утверждают, что русских следует выделять
по крови, другие — по вере, третьи — по языку.
Четвертые повторяют слова классика о том, что русским
является тот, кто любит Россию. Однако история, уже
в который раз повторяясь, дает свой ответ на этот
вопрос. Известно, что консолидация русских в единую
общность исторически была ускорена и проходила во
многом под влияпием борьбы за независимость, а то
и просто за выживание. Политическое, экономическое,
культурное давление на Россию и русских таково, что
вновь требует от них осознания себя единой
общностью. При этом возрождение русского национального
самосознания является не только и не столько
фактором социокультурного значения. В настоящее время
оно становится условием личной (гражданской) и
национальной (государственной) безопасности людей,
живущих в России и за ее пределами.
138

ПРИМЕЧАНИЯ
1. См.: Марк с К., Энгельс Ф. Соч. Т. 16. С. 159—162; Т. 5.
С. 422; Т. 4. С. 531; Т. 6. С. 289—306; Т. 5. С. 85. См. об этом: К а р р
Э. История Советской России. Кн. 1. М., 1990. С. 325—331.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 27. С. 241.
3. См. подробнее: ШаститкоП. М. Ленинская теория
национально-колониального вопроса. М., 1988.
4. См.: Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 432—437; Т. 32.
С. 341—342.
5. Там же. Т. 26. С. 6.
6. Там же.
7. Там же. Т. 26. С. 107—109.
8. Там же. Т. 24. С. 120.
9. Там же. С. 122.
10. Там же.
11. Там же. Т. 42. С. 1. См. также: ШитовН. Ш. В.И. Ленин
и пролетарский интернационализм. М., 1974; Ленин и
Коминтерн // Страницы истории КПСС. М., 1989.
12. Коммунистический Интернационал в документах: 1919—
1932. М., 1933. С. 128.
13. Военно-исторический журнал. 1990. № 5. С. 28.
14. См.: КПСС в резолюциях... Т, 2. Изд. 8. М., 1970. С. 250—
252.
15. Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 198.
16. Там же. С. 208.
17. Наше Отечество. М., 1991. Т. 2. С. 154—155.
18. Там же.
19. Правда. 1988. 12 августа.
20. Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 359.
21. Двенадцатый съезд РКП(б): Стенографический отчет. М.,
1968. С. 481,484, 494-495.
22. Там же. С. 485.
23. Там же. С. 496—Ф97.
24. Там же. С 579—580, 570—573, 518, 501, 503.
25. Там же. С. 613.
26. Там же. С. 28, 605, 607.
27. См.: ОжукееваТ. О. Роль РСФСР в выравнивании
уровня развития советских республик. Фрунзе, 1989. Депонировано
в ИНИОН РАН, № 39266.
28. См.: Исрафилов А. М. Русский народ и
преобразования в ДАССР. Ростов н/Д, 1991. С. 15; О жуке ев а Т.О.
Указ. соч.; Русская нация в составе народов СССР. Куйбышев,
1991. С. 64.
29. См.: Национальная политика ВКП(б) в цифрах. М., 1930. С.
126—127.
30. См.: Советская культура в реконструктивный период. М.,
1988. Гл. XII.
31. См.: О национальных кадрах специалистов//Революция и
национальности. 1935. № 10; Козлов В. И. Национальности СССР.
М., 1982. С. 592.
32. Русская нация в союзе народов СССР. С. 29.
33. Курганов И. А. Нации СССР и русский вопрос.
Франкфурт н/М, 1961.
139

34. См.: Краснов Ю. К. Русские. Владивосток. 1989.
35. Цит. по: К о ж и н о в В. Судьба России. М., 1990. С. |02.
36. Луначарский А.В. Задачи просвещения в системе
советского строительства. М., 1925; его же: О преподавании истории
в коммунистической школе. Пг., 1918. С. 6.
37. См.: Историк-марксист. 1928. № 9.
38. Покровский М. Н. Избранные произведения: В 4 кн.
Кн. 3. М, 1967. С. 229.
39. Там же.
40. Там же. С. 41.
41. Покровский М. Н. Избранные произведения: В 4 кн.
Кн. 1. М., 1966. С. 545—546.
42. Покровский М. Н. Избранные произведения: В 4 кн.
Кн. 3. С. 62—63, 73, 74.
43. Там же. Кн. 2. М., 1965. С. 545—546.
44. См. об этом подробнее: П и ч е т а В. Покровский о войне
1812 г. // Против исторической концепции М. Н. Покровского. М.,
1939. С. 288, 289.
45. П о к р о в с к и й М. Н. Дипломатия и войны царской
России в девятнадцатом столетии. М., 1923.
46. П о к р о в с к и й М. Н. Возникновение Московского
государства и «великорусская народность» // Историк-марксист. 1930.
№ 18—19. С. 28.
47. Дубровский СМ. Академик М. Н. Покровский и его
роль в развиии советской исторической науки // Вопросы истории.
1962. № з. С. 27.
48. Покровский и национальный вопрос // Революционный
Восток. 1932. № 4. С. 123.
49. См.: Алтаузен Джек. Вступление к поэме // 30 дней.
1930. № 8.
50. Москва. 1989. № 6.
51. См. Об этом в кн.: Историки спорят. М., 1987.
52. См.: История и сталинизм. М., 1991. С. 446.
53. Г о р ь к и й М. Несвоевременные мысли. М., 1990. С. 127.
54. См.: МельгуновС. П. Красный террор. М., 1990.
55. Правда. 1918. 25 декабря.
56. См. подробнее: Дмитриев С. Письма совести и веры.
М., 1991.
57. См.: КостиковВ. Не будем проклинать изгнанье... М., 1990.
58. Ленин и ВЧК. 2-е изд. М., 1987. С. 540.
59. Правда. 1922, 31 августа.
60. Наш современник. 1992. № 1. С. 166—171.
61. См.: Бухарин Н. И. Путь к социализму. Новосибирск.
1990. С. 191.
62. См.: Щ е т и н о в Ю. А. Режим личной власти Сталина:
К истории формирования // Режим личной власти Сталина. М.,
1989. С. 60—62, 72.
63. См.: Зайдель Г. и Цвибак В. Классовый враг на
историческом фронте. М.; Л., 1931.
64. ЩетиновТО. А. Указ. соч. С. 71.
65. См. об этом: На пути к свободе совести. М., 1989. С. 49.
66. См.: Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С. 323,
325—327.
67. Солженицын А. Коммунизм у всех на виду — и не
понят // Публицистика. Вермонт, Париж. 1989. С. 302—303.
140

68. См.: Социализм: между прошлым и будущим. М.,
1989. С. 361—363; Ланщиков А. Еще раз о национальном
вопросе в России // Москва. 1989. № 11; Наше Отечество.
М., 1991. Т. 2. С. 161; Иванов В. Национальное
возрождение // Межнациональные отношения в Российской Федерации.
М., 1991.
69. VII Конгресс Коминтерна: Сб. док. М., 1975. С.
178—179; Лейбзон Б. В ногу со временем // Коммунист.
1985. № 11. С. 94.
70. Быстрянский В. О Родине // Пропаганда и агитация.
1936. Т. 2. С. 8—10; БанткеС. О пролетарском
интернационализме//Там же. С. 15.
71. См.: К изучению истории. М., 1937.
72. См.: Против исторической концепции М. Н. Покровского.
М., 1939; Против антимарксистской концепции М. Н. Покровского,
М., 1939.
73. Толстой А. Н. Поли. собр. соч.: В 15 т. М., 1949.
Т. 13. С. 523.
74. См.: Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 5. М.,
1985; История и сталинизм.
75. См.: Правда. 1937. 8 сентября; 1938. 23 мая; 24 мая; 5
октября; 1939. 13 июля.
76. См. подробнее: Развитие исторического образования
в СССР. Воронеж, 1986. С. 12.
77. См.: Драудин Г. Очерки издательского дела в СССР. М.,
1934. С. 96.
78. См.: Горький М. Собр. соч.: В 30 т, М., 1953. Т.
27. С. 303.
79. См.: Культурная жизнь в СССР. 1928—1941: Хроника.
М., 1976.
80. К изучению истории. С. 38.
81. Большевик. 1941. № 9. С. 3.
82. Правда. 1935. 6 декабря.
83. Известия. 1936. 21 января; Правда. 1936. 30 января.
84. Правда. 1936. 1 февраля.
85. Андреев А. Победа национальной ленинско-сталинской
политики // Известия. 1935. 6 июля.
86. См.: Сталин И. В. Доклад о проекте Конституции. М.,
1951. С. 15.
87. XVIII съезд ВКП(б): Стенографич. отчет. М., 1939. С. 228.
88. Левин И. Верховный Совет СССР и ленинско-сталинская
национальная политика // Советское государство. 1938. № 2.
С. 109.
89. См. об этом: В д о в и н А. И. Национальная политика 30-х
годов // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1992. № 4.
90. Волин Б. Великий русский народ. М., 1938. С. 3, 18, 48.
91. См.: Сталин И. В. О Великой Отечественной войне. М.,
1950.
92. См. об этом: Попович Н. Возрождение самосознания
русской нации // Наш современник. 1990. № 5.
93. См.: На пути к свободе совести. С. 60.
94. Двенадцатый съезд РКП(б). С. 644.
95. См.: Боден А., Геллер Л. Великорусский шовинизм
и ждановская литература // Национализм в странах Восточной
и Юго-Восточной Европы. Лодзь, 1992.
141

96. Тарасенков А. О советской литературе. М, 1952.
С. 208.
97. Панкратова А. М. Великий русский народ. М., 1952.
С. 3.
98. Там же. С. 258.
99. Там же. С. 244.
100. См.: Авторханов А. Загадка смерти Сталина.
Мюнхен. 1976; Ч у е в Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991. С. 434.
101. См.: Н е ч к и н а М. В. К вопросу о формуле «наименьшее
зло» // Вопросы истории. 1951. № 4.
102. См.: Волков И. М. Трудовой подвиг колхозного
крестьянства. М., 1970.
103. См.: История СССР с древнейших времен до наших дней.
М., 1980. Т. XI.
104. См.: Наш современник. 1989. № 6. С. 11—20.
105. Хрущев Н. С. Доклад на XX съезде КПСС. М., 1956.
С. 103.
106. Россия сегодня. М., 1991. С. 66.
107. См.: ТаболинаТ. В. Зарубежная этнополитология о
современных межнациональных отношениях в СССР // Национальные
процессы в СССР. М., 1991.
108. См.: Шевье Ж.-М. Национальное возрождение русского
народа // Москва. 1989. № 11.
109. Шафаревич И. Р. Обособление или
сближение // Дон. 1989. № 12. С. 165.
ПО. Советская Россия. 1989. 3 сентября.
111. См.: Неформальная Россия. М., 1990.
112. Литературная газета. 1990. 3 октября.
113. См.: Известия. 1989. 24 декабря.
114. М я л о К. Распад СССР и русский вопрос // Литературная
Россия. 1992. 14 февраля; Ее же: Кто мы, народ или данники
режима? // Литературная Россия. 1993. 22 января.
115. См.: Савоскул С. Социально-этнические проблемы
русского народа//Этнополис. 1992. № 1; Козлов В. Главный
национальный вопрос в России вчера и сегодня // Этнополис.
1992. № 2.
116. Там же.
117. См.: Вдовин А. И. Проекты преобразования Советской
федерации // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1991. № 1.
118. См.: Савоскул С . Указ. соч.
119. См.: А/В торхановА. Империя Кремля. Вильнюс. 1990;
С о ло в ь ев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле. М., 1991.
120. Шушарин Д. Заметки русского националиста//Ожог
родного очага. М., 1990. С. 74, 78.
121. См. об этом: Шафаревич И. Р. Русофобия//Наш
современник. 1990. № 11; Его же: Остаюсь диссидентом // Вестник
АН СССР. 1990. № 11.
122. См.: Наш современник. 1990. № 4.
123. См.: Дж. С т е ф а н. Русские фашисты. М., 1992; Саб о в А.
Выстрел в Россию: Портреты русских фашистов в интерьерах
эпохи // Литературная газета. 1992. № 3; Московский комсомолец.
1992. 14 октября.
124. Мяло К. Распад СССР и русский вопрос.
125. См.: Этнополис. 1992. № 1. Приложения.
126. Бесправны и унижены // Федерация. 1992. № 51.
142

127. См.: Российская газета. 1992, 16 апреля; Литературная
Россия. 1992. № 44.
128. См.: Российская газета. 1992. 14 мая, 18 мая, 22 мая, 23
июля, 25 августа; Русский вестник. 1992. № 18, 33.
129. См.: Российская газета. 1992. 25 апреля, 4 июня, 25 июня,
1 июля, 29 июля; Федерация. 1992. № 24.
130. См.: Российская газета. 1992. 26 августа; Советская Россия.
1992. 29 сентября.
131. См.: Российская газета. 1992. 22 мая; Советская Россия.
1992. 29 сентября.
132. См.: Крик души // Федерация. 1993. № 5.
133. См.: Федерация. 1992. № 51.
134. См.: Российская газета. 1992. 8 июня, 30 июня, 5 сентября.
135. Российская газета. 1992. 2 июня, 1, 2, 10 июля, 11 августа, 20
сентября, 17 октября.
136. См.: Старовойтова Г. Сколько их, куда их
гонит? // Литературная газета. 1991. 9 октября.
137. См.: Российская газета. 1992. 22 мая.
138. См.: Российская газета. 1992. 7 августа, 12 сентября, 10, 13
октября.
139. Российская газета. 1992. 9 октября.
140. См.: Печенев В. Русский вопрос в бывшем Союзе, или
Люди без Родины // Российская газета. 1992. 21 октября.
141. См. «Русский вестник» и «Литературную Россию» за
февраль — июнь 1992 г.
142. См.: Старовойтова Г. Е рпшЪш штшп // В
человеческом измерении. М., 1989. С. 103.
143. См.: Русский вестник. 1991. № 24. С. 3.
144. См.: Советская Россия. 1991. 19 декабря.
145. См.: Россия: партии, ассоциации, союзы, клубы. Кн. 7. М.,
1992. С. 151.
146. Советская Россия. 1992. 10 января.
147. См.: Литературная Россия. 1993. 22 января.
148. См.: Русский вестник. 1992. № 25; Русский Собор.
1992. № 0.
149. Независимая газета. 1993. 4 января.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Действенная национальная политика Российской
Федерации возможна только при условии четкого
определения ее целей и верной оценки ситуации,
сложившейся в национальных отношениях к настоящему времени.
В этой связи необходимо учитывать, что национальная
политика, осуществлявшаяся в СССР, определялась
целями не только сближения, но и слияния наций.
Первоначальный этап в этом процессе мыслился как
выравнивание уровней социально-экономического
и культурного развития народов. Препятствия
скорейшего достижения этой промежуточной цели
усматривались в великорусском и местном национализме.
Радикальнейшим средством нейтрализации
великорусского национализма явилось лишение
великорусской нации права создания своей собственной
русской республики или иной формы русской
национальной организации (национально-территориальной
или культурно-национальной автономии), имеющей
национальные органы власти.
ЦК РСДРП еще в 1913 г. пришел к заключению,
что великорусское население неспособно создать
демократическое государство, если не будет вытравлен
черносотенный великорусский национализм. Такая оценка
«способности» нации предопределяла отрицательное
отношение большевистского руководства страны к
необходимости образования самостоятельной русской
союзной республики в составе СССР или автономной
русской республики в составе РСФСР и даже к
образованию партийной организации в рамках РСФСР.
Подобные предложения выдвигались в 1922— 1925
и 1949 гг. и неизменно отклонялись как таящие
опасность усиления великорусского национализма..
144

Местный национализм в сталинский период
истории также подавлялся открытым террором.
Впоследствии политика в его отношении стала либеральнее.
В национальных республиках сформировалась и
окрепла национальная элита, ставшая во главе процессов
национального возрождения и способствовавшая
распаду СССР в условиях кризиса второй половины
80-х — начала 90-х гг.
Выравнивание уровней развития наций (прежде
всего в социально-экономическом плане) достигалось за
счет своеобразной трактовки интернационализма
большой нации, обязанной возмещать отсталым нациям
исторически складывающееся неравенство.
Продвижение к намеченным КПСС целям в сфере
национальных отношений было возможным только
в условиях жесткого административного
регулирования общественных отношений, центром которого
являлась КПСС, построенная как наднациональная
организация. Уход Коммунистической партии с
исторической арены с неизбежностью обнажил накопившиеся
в этой сфере противоречия, приведя в ряде случаев
к острым межнациональным столкновениям.
В результате национальной политики КПСС в
настоящее время в РФ налицо ситуация, при которой
русский народ, насчитывающий 81,5% всех жителей
республики, по-прежнему не имеет национальных
форм организации общественной и государственной
жизни, возглавляется только наднациональными
федеральными властями.
Значительная часть русских в последнее время
приобретает все признаки национального меньшинства
в государственных образованиях других российских
народов. Из 153 национальностей, официально
фиксируемых ныне в РФ, лишь 42 имеют свои
национально-государственные и
национально-территориальные образования. Но и эти образования действительно
«своими» может считать лишь часть нерусского
населения из числа наций-эпонимов, проживающего
в пределах одноименных национальных образований.
Это население составляет, по данным переписи 1989 г.,
всего 7% жителей РФ. Большая часть нерусского
населения РФ, составляющая 11,5% всего населения
республики, так же как и русские, либо не имеют,
либо живут на территориях не своих национальных
145

республик, областей и округов на положении так
называемого некоренного населения. Эти цифры, помимо
всего прочего, означают, что подавляющее
большинство нынешних граждан России не могут питать
особой привязанности к сложившимся условиям своего
национально-государственного существования и могут
стать сторонниками радикальных реформ ее
государственного устройства.
Главные противоречия современных
межнациональных отношений формируют два фактора: 1)
неравноправие народов РФ в отношении государственного
строительства (народы имеют разную форму
национальной государственности и соответственно разный
объем прав) и 2) деление граждан национальных
образований на коренное и некоренное, имеющие
несопоставимые условия для сохранения и развития своей
национальной культуры. Действенная национальная
политика Российского государства должна также
базироваться на адекватных представлениях об изменениях
в природе наций и исторических тенденциях их
развития. Мы полагаем, что в Российской Федерации нет
наций в их классическом понимании, как не могут
быть долговременными тенденции к обретению
народами всех признаков нации — ее отграниченности от
других наций территориально, заселенности ее
территории представителями только одной своей
национальности, возможности удовлетворять все потребности
развития только одним своим национальным языком.
Ныне народы РФ представляют собой нации с
разрушенными национальными перегородками, население
всех национальных образований многонационально.
Учитывая все это, национальная политика должна
снять напряженность в обществе, являющуюся
следствием денационализаторской политики
предшествующего режима, и обеспечить наиболее благоприятные
условия для утверждения здорового национального
достоинства, преодоления отчуждения человека от
национальной культуры, языка, истории, традиций
своего народа и одновременно создать все необходимые
условия для свободного взаимообогащающего
сотрудничества народов и своевременного разрешения
проблем, неизбежно возникающих во взаимоотношениях
наций в ходе их совместного исторического развития.
Главное направление национальной политики ле-
146

жит на путях поиска и утверждения принципов нового
государственного устройства, отвечающего интересам
равноправного и взаимовыгодного сотрудничества
между народами РФ. Условием этого поиска должен
явиться отказ от ранее декларировавшихся «сближения
и слияния» наций как главной (или конечной) цели
национальной политики, а также отказ от былой
трактовки интернационализма большой нации,
предполагающей в лучшем случае старшего брата среди
братских народов, а в худшем — нацию, наказываемую
и принуждаемую к уплате исторических долгов по
принципу коллективной ответственности всех ее
членов. Отказ от химерических целей требует
формирования новой национальной политики, носящей
прагматический характер. Ближайшей целью такой политики
является достижение межнационального мира и
предотвращение межнациональных конфликтов,
пресечение нарушений прав человека по национальным
признакам.
Непременным условием действенности такой
политики является ее опора в согласовании национальных
интересов всего сообщества народов прежде всего на
их полномочные органы. Национальная политика
должна быть направлена на создание
саморегулирующейся системы национальных отношений,
означающей, что государство отказывается от тотального
вмешательства во внутренние дела национальностей за
исключением случаев, касающихся вопросов
государственной безопасности и прав человека. Проблемы
межнациональных отношений должны также решаться
не столько государственными органами, сколько
самими национальностями, их полномочными властными
органами. Государство должно снять с себя
обязанности по распределению и перераспределению
финансовых и материальных ресурсов в пользу тех или иных
национальностей. Необходимо преодолеть
иждивенческие настроения, при которых государство «должно»
обеспечивать «расцвет» наций. Бюджет, расходуемый
на нужды национальной культуры, должен
формироваться прежде всего налогоплательщиками данной
национальности.
Необходимо признать, что принцип
национальности, фактически декларируемый в качестве
основы нынешнего национально-государственного
147

и национально-территориального устройства России, не
реализован и не может быть полностью реализован,
поскольку предполагает создание бесконечно большого
числа национально-территориальных образований,
очищение этих образований от «инородцев» или отведение
им участи второсортных граждан на этих территориях.
Фактически подавляющая часть населения (82,4% —
население русских областей РФ) не имеет своей
национальной власти, управляясь наднациональными
федеральными властными органами. Меньшая часть
(17,6%) проживает в образованиях, объединяющих
коренную «державную» нацию (общим числом 7%
населения РФ) и некоренные национальные меньшинства
(общим числом 10,6% населения РФ), имеющие в лучшем
случае элементы и зачатки организации культурно-
национального порядка (национальные театры, школы,
прессу, радио- и телепередачи на своем языке и т. п.).
Радикальной мерой национальной политики явится
декретирование действительного (подлинного, в
отличие от имевших место ранее суррогатов) равноправия
народов РФ в отношении государственного
строительства. Подобная мера предполагает коренное
реформирование сложившегося государственного
устройства страны, отказ от национально-территориального
и принятие национально-культурного принципа
жизнеустройства в многонациональном государстве, что
потребует коренной ломки традиций и стереотипов
массового сознания.
Менее радикальной, но идущей в том же
направлении реформой может стать декретирование
равноправия национальных групп коренного и некоренного
населения в нынешних национально-государственных
и административно-территориальных образованиях,
наделение этих групп населения равными правами на
участие в формировании органов власти и управления
на местах и соответствующее представительство в
центральных органах власти и управления. В конце
концов без равноправия национальных групп на местах (в
нынешних республиках в составе РФ, краях, областях,
округах, районах, городах и селах) не может быть
равноправия народов в масштабе страны. Не
провозглашая равноправия национальных групп на местах,
нельзя рассчитывать на справедливость в разрешении
национальных проблем в государстве.
148

События первого после распада СССР года в сфере
национальных отношений можно охарактеризовать
как начало самоопределения народов, которое
фактически не было осуществлено ни до, ни после 1917 г.
При этом наблюдалось стремление соединить
«достижения» социализма (укрепить национальную
государственность там, где она существовала) с
преимуществами демократии (консолидировать национальности
как таковые). При наложении этих двух тенденций
складывалась особенно опасная ситуация, когда
органы национального самоуправления (всевозможные
национальные съезды, конгрессы, парламенты, их
исполкомы) провозглашали свой суверенитет над
определенными территориями, игнорируя
многонациональный характер состава их населения, что
приводило и неминуемо будет приводить к межнациональным
конфликтам.
Усилия местных элит в 1992 г. в основном
направлялись на: 1) максимальное упрочение
имеющейся национальной государственности и национального
суверенитета; 2) создание своей национальной
государственности там, где ее не было и где она была
ликвидирована и 3) консолидирование наций не
только в рамках этнических территорий, но и в
масштабах РФ, СНГ, всего мира, посредством созыва
национальных дредставительных органов и
формирования соответствующих национальных общин. При
отсутствии каких-либо общероссийских регулирующих
механизмов эти усилия приходили в противоречия
друг с другом, порождая острые межнациональные
столкновения.
Поскольку тенденции, аналогичные отмеченным
выше, действуют и в странах ближнего зарубежья (в
результате которых усиливается давление на
русскоязычных, на исторически связанные с Россией
национальные меньшинства, вызывающее
соответствующую ответную реакцию), то в сферу национальной
политики РФ неминуемо включается вся территория
бывшего СССР.
Анализ национальных отношений в России говорит
в пользу распространенной точки зрения о том, что
решение проблемы межнациональных конфликтов
связано с «разведением» этничности и государственности.
Важный шаг в этом направлении предусматривает
149

парламентский проект новой Конституции РФ.
Разделяя в целом основную идею проекта, полагаем, что
в нынешних условиях его принятие привело бы к
резкому противостоянию национальностей. Проект не
учитывает всей глубины традиций и стереотипов,
господствующих в сфере национальных отношений.
Существовавшая более 70 лет национальная
государственность воспринимается в массах порой как
единственно возможная форма организации национальной
жизни. Резкое снижение ее значимости может быть
использовано националистически настроенными
слоями общества и спровоцировать обострение
напряженности.
На наш взгляд, следовало бы, не отказываясь от
основной идеи проекта, предусмотреть переходные
меры и поэтапно создавать новую систему
регулирования межнациональных отношений. Для этого в первую
очередь необходимо развернуть работу по созданию
экстерриториальных органов представительства всех
национальностей РФ. В противном случае
национальное самоутверждение пойдет по пути укрепления
национальной государственности и закрепления
приоритета коренных наций.
Наиболее перспективным представляется
сохранение нынешней формы национальной
государственности и утверждение реального равноправия
национальных групп. Таким образом, старую форму —
национальную государственность, созданную
исключительно в целях ускоренного развития «отсталых»
национальностей, можно наполнить новым
содержанием. Принцип равноправия национальных групп
предполагает равное представительство проживающих
в регионе национальностей в органах власти и
управления, в учреждениях культуры, на производстве и
отход от обязательного перераспределения средств
в пользу «отсталых» наций, существующего с 20-х гг.
Отношение к идее равноправия национальных
групп может быть выражено в ходе референдума по
основным положениям новой Конституции РФ.
Можно быть уверенным, что идея равноправия
национальных групп при соответствующей разъяснительной
работе могла бы получить поддержку подавляющего
большинства населения России, так как ее поддержат
основные массы русских, многие представители не-
150

русских народов, не имеющих своей государственности
в составе РФ, часть представителей «титульных» наций
Федерации, живущих за пределами территории своего
национального образования, и часть представителей
коренных наций, живущих в своих национальных
образованиях. Таким образом, важнейший принцип
межнациональных отношений — равноправие
национальных групп — получил бы авторитетную правовую
защиту. На этой основе можно узаконить равноправие
национальных групп на всех уровнях национально-
государственного и
административно-территориального деления страны, что позволило бы перенести
центр тяжести национальной политики с национально-
территориального на национально-культурное
обустройство жизни народов.
Узаконенное равноправие национальных групп
позволило бы существенно облегчить переход на новую
систему регулирования национальных отношений.
В первую очередь для этого потребовалось бы
повсеместное конституирование национальных общин.
Общины и их представительные органы могут сыграть
важнейшую роль в разрешении всех спорных
межнациональных проблем. При властных структурах всех
уровней могут быть созданы Советы
национальностей — экспертно-консультационные органы с правом
законодательной инициативы и вето в пределах
оговоренной компетенции. Необходима разработка
положений о национальном движении, национальном съезде,
ассамблее. Детальной проработке подлежит также
вопрос о всей системе культурно-национальной
автономии. Все эти вопросы требуют перевода их из разряда
академических в плоскость практической политики.
В условиях образовавшегося идеологического
вакуума роль национальной идеологии существенно
возрастает. Ее крайние формы можно будет снимать
только через сопоставление национальных идей
различных народов и поиск компромиссов. В Российской
Федерации успех в решении национального вопроса
в значительной степени определяется установлением
оптимальных отношений между численно
преобладающим русским народом и другими народами
государства. Нормализация положения в
национальных регионах во многом зависит от соорганизо-
ванности русских национальных общин и оказания
151

им определенной государственной поддержки. Это
касается и государств ближнего зарубежья, где
русскоязычные общины уже во многом оформились.
Новая ситуация, сложившаяся в межнациональных
отношениях, объективно выдвигает на одно из первых
мест по своей значимости «русский вопрос». Без учета
русского фактора в национальной политике
Российского государства едва ли возможен какой-либо успех.
Опыт последних лет показал, что опасения
относительно русского великодержавного шовинизма
значительно преувеличивались. В то же время выработанные
веками и исторически укорененные в сознании русских
традиции по укреплению государственности
практически не использовались.
Итак, утверждение межнационального согласия
в Российской Федерации возможно через обеспечение
равноправия национальных групп на местах.
Утверждение такого равноправия могло бы стать ключом
к разрешению одной из сложнейших проблем истории
России XX в.

ПРИЛОЖЕНИЕ
Таблица 1 *
Численность народов,
имеющих свои национально-государственные образования
на территории РСФСР (по данным переписи 1989 г.)
Национальности
Все население РСФСР
1. Русские
в областях РСФСР вне
автономий
в автономных
образованиях других народов
РСФСР
2. Татары
3. Чуваши
4. Башкиры
5. Мордва
6. Чеченцы
7. Удмурты
8. Марийцы
9. Аварцы
10. Евреи
11. Буряты
12. Осетины
13. Кабардинцы
14. Якуты
15. Даргинцы
16. Коми
17. Кумыки
18. Лезгины
19. Ингуши
20. Тувинцы
21. Калмыки
22. Карачаевцы
23. Коми-пермяки
24. Карелы
25. Адыгейцы
26. Лакцы
27. Табасараны
Лиц данной национальности
! в РСФСР
всего
147 021 869
119 865 946
108 063 409
11 802 537
5 522 096
1 773 645
1 345 273
1 072 939
898 999
714 833
643 698
544 016
536 848
417 425
402 275
386 055
380 242
353 348
336 309
277 163
257 270
215 068
206 160
165 «21
150 332
147 269
124 921
122 908
106 245
93 587
%
100
81,53
73,50
8,03
3,76
1,21
0,92
0,73
0,61
0,49
0,44
0,37
0,37
0,28
0,27
0,26
0,26
0,24
0,23
0,19
0,17
0Д5
0,14
0,11
0,10
0,10
0,085
0,084
0,072
0,064 '
Из них проживают
на территории
своих автономных
образований
1 765 404
906 922
863 808
313 420
734 501
496 522
324 349
496 077
8 887
341 185
334 876
363 492
365 236
280 431
291 542
231 805
204 370
163 762
198 448
146 316
, 129 449
95 215
78 928
1 95 439
91 682
| 78 196
* Источники: табл. 1,2 — Национальный состав населения
СССР: По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1991.
С. 2*5—33; Расселение народов СССР по союзным республикам по
переписи 1989 г. // Союз. 1990. № 23. С. 12—13; табл. 3—5 —
Национальный состав населения СССР: По данным Всесоюзной
переписи населения 1989 г. С. 5—155.
153

Продолжение таблицы 1
Национальности
28. Балкарцы
29. Хакасы
30. Ногайцы
31. Алтайцы
32. Черкесы
33. Ненцы
34. Эвенки
35. Ханты
36. Рутульцы
37. Агулы
38. Чукчи
39. Коряки
40. Манси
41. Долганы
42. Цахуры
Население, имеющее свои
автономные образования
Лиц данной национальности
в РСФСР
всего
78 341
78 500
73 703
69 409
50 764
34 190
29 901
22 283
19 503
17 728
15 107
8 942
8 279
6 584
6 492
17 714 471
%
0,053
0,053
0,050
0,047
0,035
0,023
0,020
0,015
0,013
0,012
0,010
0,0061
0,0056
0,0045
0,0044
12,05
Из них проживают
на территории
своих автономных
образований
70 793
62 859
28 294
59 130
40 241
29 786
3 480
11 892
14 955
13 791
11914
6 572
6 562
4 939
5 194
10 318 511
(7,02%)
Таблица 2
Численность населения РСФСР,
не имеющего своих национально-государственных образований
на территории республики (по данным переписи 1989 г.)
Категории населения,
национальности
Всего лиц
данной национальности
Национальные группы народов, имеющих свои
национально-государственные образования в СССР за пределами РСФСР
1. Украинцы 4 362 872
2. Белорусы 1 206 222
3. Казахи 635 865
4. Армяне 532 390
5. Азербайджанцы 335 889
6. Молдаване 172 671
7. Грузины 130 688
8. Узбеки 126 899
9. Литовцы . 70 427
10. Латыши 46 829
11. Эстонцы 46 390
12. Киргизы 41 734
13. Туркмены 39 739
14. Таджики 38 208
15. Абхазы 7 239
16. Каракалпаки 6 155
Всего 7 800 217
В % от общей численности населения РСФСР 5,31
154

Продолжение таблицы 2
Категории населения,
национальности
Всего лиц
данной национальности
Национальные группы народов, имеющих свою государственность за
пределами СССР
1. Немцы
2. Корейцы
3. Поляки
4. Греки
5. Финны
6. Болгары
7. Турки
8. Румыны
9. Венгры
10. Китайцы
11. Чехи
12. Арабы
13. Персы
14. Вьетнамцы
15. Халха-монголы
16. Испанцы
17. Сербы
18. Кубинцы
19. Афганцы
20. Словаки
21. Итальянцы
22. Японцы
23. Народы Индии и Пакистана
24. Хорваты
25. Голландцы
26. Французы
27. Албанцы
28. Австрийцы
29. Англичане
30. Американцы
Всего
В % от общей численности населения РСФСР
842 295
107 051
94 594
91 69$>
47 102
32 785
9 890
5 996
5 742
5 197
4 375
2 704
2 572
2 142
2 117
2 054
1 580
1 566
858
711
627
591
535
479
451
352
298
295
223
185
1267 066
0,86
Коренные народы РСФСР, не имеющие своих
национально-государственных образований на территории республики
1. Абазины
2. Эвены
3. Шорцы
4. Вепсы
5. Нанайцы
6. Нивхи
7. Селькупы
8. Ульчи
9. Ительмены
10. Удэгейцы
11. Эскимосы
12. Чуванцы
13. Нганасаны
32 983
17 055
15 745
' 12 142
11 883
4 631
3 564
3 173
2 429
1 902
1 704
1 384
1 262
155

Продолжение таблицы 2
Категории населения,
национальности
14. Юкагиры
15. Кеты
16. Орочи
17. Тофалары
18. Алеуты
19. Негидальцы
20. Ижорцы
21. Энцы
22. Ороки
Всего
В % от общей численности населения РСФСР
Всего лиц
данной национальности
1 112
1 084
883
722
644
587
449
198
179
115 715
0,079
Национальные группы народов, в основной своей части проживающие
за пределами СССР и не имеющие своей государственности
1. Цыгане 152 939
2. Ассирийцы 9 622
3. Курды 4 724
4. Уйгуры 2 577
5. Саами 1 835
6. Дунгане 635
7. Белуджи 297
8. Талыши 202
Всего 172 831
В % от общей численности населения РСФСР 0,12
Национальные группы народов, в основной своей части проживающие
за пределами РСФСР в других республиках СССР и не имеющие своей
государственности
1. Татары крымские 21 275
2. Таты 19 420
3. Евреи горские 11 282
4. Гагаузы 10 051
5. Евреи среднеазиатские 1 407
6. Евреи грузинские 1 172
7. Удины 1 102
8. Караимы 680
9. Крымчаки 338
10. Ливы^ 64
Всего 66 791
В % от общей численности населения РСФСР 0,045
Другие национальности 3 319
В % от общей численности населения РСФСР 0,002
Национальность не указана 15 513
В % от общей численности населения РСФСР 0,011
156

Таблица 3
Численность и национальный состав населения
31 автономного образования РСФСР
(по данным переписи 1989 г.)
Национально-государственные
образования, национальности
РСФСР .
Области РСФСР вне
автономных образований
Все автономные образования
РСФСР
Башкирская АССР
Бурятская АССР
Дагестанская АССР
аварцы
даргинцы
кумыки
лезгины
лакцы
табасараны
ногайцы
рутульцы
агулы
цахуры
Кабардино-Балкарская АССР
кабардинцы
балкарцы
Калмыцкая АССР
Карельская АССР
Коми АССР
Марийская АССР
Мордовская АССР
Северо-Осетинская АССР
Татарская АССР
Тувинскя АССР
Удмуртская АССР
Чечено-Ингушская АССР
чеченцы
ингуши
Чувашская АССР
Якутская АССР
Все автономные республики
Адыгейская АО
Горно-Алтайская АО
Общая численность
населения
всего
тыс.
147022
121211
25 810
3 943
1038
1802
496
280
232
204
92
78
28
15
14
5
754
363
71
323
790
. 1251
749
964
632
3 642
309
1606
1270
735
164
1 1338
1094
1 21504
, 432
191
%
к итогу
100
82,4
17,6
2,7
0,7
1,2
0,3
0,2
0,2
0,1
0,06
0,05
0,02
0,01
0,009
0,003
0,5
0,2
0,05
0,2
. 0,5
0,8
0,5
0,7
0,4
2,5
0,2
1,1
0,9
0,5
0,1
0,9
0,7
14,6
0,3
0,1
В % к общей численности
коренная

национальность
88,2*
89,2
37,8
21,9
24,0
80,2
27,5
15,6
12,9
11,3
5Д
4,3
1,6
0,8
0,8
0,3
57,6
48,2
9,4
45,4
10,0
233
42,3
32,5
53,0
48,5
64,3
30,9
!70,7
.57,8
12,9
67,8
;зз,4
42,4
| 22,1
31,0
русские
81,5
89,2
45,7
39,3
70,0
9,2
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
32,0
—
—
37,7
73,6
57,7
47,5
60,8
29,9
. 43,3
32,0
58,9
23,1
—
—
26,7
50,3
42,1
68,0
60,4
Другие

национальности
11,8
10,8
16,4
38,8
6,0
10,6
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
10,4
—
—,
17,0
16,4
19,0
9,2
6,6
17,1
8,3
3,7
10,2
6,2
—
—
5,5
16,3
15,5
9,9
8,6
* Учтены русские по всей территории РСФСР и другие
коренные народы России в пределах своих автономных образований.
157

Продолжение таблицы 3
Национально-государственные
образования, национальности
Еврейская АО
Карачаево-Черкесская АО
карачаевцы
черкесы
Хакасская АО
Все автономные области
Агинский Бурятский АО
Коми-Пермяцкий АО
Корякский АО
Ненецкий АО
Таймырский (Долгано-Ненецкий)
АО
долганы
ненцы
Усть-Ордынский Бурятский АО
Ханты-Мансийский АО
ханты
манси
Чукотский АО
Эвенкийский АО
Ямало-Ненецкий АО
Все автономные округа
Общая численность
населения
всего,
тыс.
214
415
129
40
567
1819
77
159
40
54
56
4,9
2,4
136
1283
П,9
6,7
164
25
495
2487
%
к итогу
0,1
0,3
0,09
0,03
0,4
1,2
0,05
0,1
0,03
0,04
0,04
0,003
0,002
0,09
0,09
0,008
0,004
0,1
0,02
0,3
1,7
В % к общей численности
коренная
нацио-
аальность
4,1
40,9
31,2
9,7
11,1
21,8
54,9
60,2
16,5
11,9
13,2
8,8
4,4
36,3
1,4
0,9
0,5
7,3
14,1
4,2
10,5
русские
83,2
42,4
—
—
79,5
66,7
40,8
36,1
62,0
65,8
67,1
—
■—
56,5
66,3
—
—
66,0
67,5
59,2
61,6
другие

национальности
12,7
16,7
—
—
9,4
11,5
4,3
3,7
21,5
22,3
19,7
—
—
7,2
32,3
—
—
26,7
18,4
36,6
27,9
Таблица 4
Численность населения коренных национальностей РСФСР
на территории проживания
(по данным переписи 1989 г.)
Народы, их автономные образования
Аварцы ДАССР
Агулы ДАССР
Даргинцы ДАССР
Кумыки ДАССР
Лакцы ДАССР
Лезгины ДАССР
Ногайцы ДАССР
Рутульцы ДАССР
Табасараны ДАССР
Численность
лиц данной

национальности
в СССР,
тыс.
601
19
365
282
118
466
75
20
98
Из них проживают, %
на
территории своего
образования
82,5
73,6
76,8
82,2
77,6
43,9
37,6
73,4
80,2
за пределами своего
автономного образования
в РСФСР
8,0
21,0
20,0
6,1
12,4
11,3
60,4
12,3
17,8
вне РСФСР
9,5
5,4
3,2
1,7
10,0
44,8
2,0
4,3
4,0
158

Пр
одолже
ние таблицы 4
Народы, их автономные образования
Цахуры ДАССР
Все народности ДАССР
Балкарцы КБАССР ,
Башкиры БАССР
Буряты БАССР, УОБНО, АБНО
буряты БАССР
буряты УОБНО
буряты АБНО
Ингуши ЧИАССР
Кабардинцы КБАССР
Калмыки КАССР
Карелы КАССР
Коми КАССР
Марийцы МАССР
Мордва МАССР
Осетины СОАССР
Татары ТАСС
Тувинцы ТАССР
Удмурты УАССР
Чеченцы ЧИАССР
Чуваши ЧАССР
Якуты ЯАССР
Всего по автономным
республикам
Адыгейцы ААО
Алтайцы^ ААО
Евреи ЕАО
Карачаевцы КЧАО
Хакасы ЧАО
Черкесы КЧАО
Всего по автономным областям
Долганы ТДНАО
Коми-пермяки КПАО
Коряки КАО
Манси ХМАО
Ненцы ЯНАО, НАО, ТДНАО
ненцы ЯНАО
ненцы НАО
ненцы ТДНАО
Ханты ХМАО
Чукчи ЧАО
Эвенки ЭАО
Всего по автономным округам
(без бурят)
Всего по автомным
образованиям РСФСР
Численность
лиц данной

национальности
в СССР,
тыс.
20
2 064
85
1 449
421
250
49
42
237
391
174
131
345
671
1 154
598
6 649
207
747
957
1 842
382
18 503
125
71
1 378
156
80
52
1863
6,9
152
9,2
8,5
35
21
6,4
1 2,4
23
1 ' 15
30
279
17 759
Из них проживают, %
на
территории своего
1ВТ о н о мног о
образования
26,0
70,0
83,2
59,6
81,0
59,2
11,7
10,1
69,0
93,0
84,2
60,3
84,6
48,3
27,2
56,0
26,6
96,0
66,5
• 76,8
49,2
95,6
49,2
76,5
83,5
0,6
83,0
78,3
76,9
21,3
71,2
62,7
71,1
77,6
85,9
60,3
18,5
7,1
52,8
78,5
! 11,5
61,1
47,3
за пределами своего
автономного образования
в РСФСР
6,5
14,7
8,8
33,2
18,1
—
—
—
21,6
5,8
11,2
35,1
13,0
47,7
65,8
11,3
56,5
3,8
29,2
17,2
47,1
4,0
39,9
12,0
14,6
38,3
13,4
19,4
20,0
32,9
23,6
34,1
25,7
20,1
12,7
—
—
—
46,1
, 21,0
87,6
36,5
38,7
вне РСФСР
67,5
15,3
8,0
7,2
0,9
—
—
—
9,4
1,2
4,6
4,6
2,4
4,0
7,0
32,7
16,9
- 0,2
4,3
6,0
3,3
0,4
10,9
1,5
1,9
61,1
3,6
2,3
3,1
45,8
5,2
3,2
3,2
2,3
1,4
—
—
—
1,1
0,5
0,9
2,4
14,0
159

Таблица 5
Языковая ситуация в России
(по данным переписи 1989 г.)
Все население
Из них считают родным
язык своей национальности
Русские, всего
Из них:
считают русский язык родным
считают родным язык
другой нацинальности
свободно владеют русским
языком
не владеют русским языком
Нерусские, всего
Из них:
считают родным язык
своей национальности
не считают родным язык
своей национальности^
считают родным не язык
своей национальности,
не русский
свободно владеют языком
своей национальности
считают родным язык своей
национальности и свободно
им владеют
считают русский язык родным
свободно владеют русским
языком
считают русский язык
родным и свободно им владеют
не владеют русским языком
не владеют языком своей
национальности
Численность лиц
данной
национальности
147 021 869
139 094 945 ,
119 865 946
119 811 123
54 823
20 170
34 653
27 155 923
19 283 823
7 872 101
376 647
1 532 064
20 815 887
7 495 454
16 405 826
' 23 901 280
3 254 643
6 340 037
В%к
100
94,61
81,53
81,49
0,04
0,01
0,02
18,47
13,12
5,35
0,26
1,04
14,16
5,10
11,16
16,26
2,21
4,31
итогу
100
99,95
0,05
0,02
0,03
100
71,01
28,99
1,39
5,64
76,65
27,60
60,41
88,01
11,99
23,35

ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава первая
Национальная политика большевиков и ее альтернативы
Полюса мнений по национальному вопросу к 1917 г. . . . 4
Выбор большевиков: поэтапное сближение и слияние наций 12
Неоцененные идеи, неосуществленные проекты 25
Национально-территориальный принцип решения
национального вопроса и его возможности 30
Нынешняя Россия перед теми же альтернативами, что
и в 1917—1922 гг 37
Основные подходы к решению русского вопроса 44
Приоритет коренной нации — возврат на тупиковый путь
решения национального вопроса 51
Самоопределение народа: исторический акт и исторический
процесс 53
Примечания 70
Глава вторая
Меняющаяся роль русского народа
в национальной политике Советской власти
Резерв мировой революции 82
Народ, возвращающий исторический долг 88
«Старший брат» 108
Руководящая сила Союза 113
Ядро новой общности 117
«Имперская нация» 120
Расчлененный народ 126
Примечания • , , 139
Вместо заключения , 144
Приложение (таблицы) 153

Александр Сергеевич Барсенков
Александр Иванович Вдовин
Валерий Александрович Корецкий
РУССКИЙ ВОПРОС В НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ. XX ВЕК
Заведующая редакцией В. Акопян
Художник А. Данилин
Художественный редактор М. Кудрявцева
Технический редактор С. Сизова
Корректоры Г. Нарва, Е. Коротаева
Сдано в набор 15.07.93. Подписано к печати 06.08.93.
Формат 84 х 1081/32. Бумага офсетная № 2. Гарнитура «Тайме».
Печать офсетная. Усл. печ. л. 8,4. Усл. кр.-отт. 9,03.
Уч.-изд. л. 8,82.
Тираж 10000 экз. Заказ 3914. С 90.
Ордена Трудового Красного Знамени
% издательство «Московский рабочий».
101854, ГСП, Москва, Центр, Чистопрудный бульвар, 8
Российский государственный
информационно-издательский центр «Республика».
Полиграфическая фирма «Красный пролетарий»,
103473, Москва, Краснопролетарская, 16.