Автор: Пожарицкая С.К.
Теги: общие вопросы лингвистики, литературы и филологии языкознание русский язык
ISBN: 5-8291-0613-2
Год: 2005
Текст
Московский
государственный университет
им. М.В. Ломоносова
учебник С.К. Пожарицкая
для высшей
школы
РУССКАЯ
ДИАЛЕКТОЛОГИЯ
Рекомендовано Советом по филологии
Учебно-методического объединения
по классическому университетскому образованию
в качествепучебника для студентов
высших учебных заведений,
обучающихся по направлению 520300
и специальности 021700 — «Филология»
Москва Москва
¦арадигма Дкадемненм! IpieiT
2005 2005
УДК 80/81
ББК 81
П46
К 250-летию Московского Университета
Рецензенты:
кафедра русского языка и методики его
преподавания МПГУ
(зав. кафедрой доктор филологических наук,
профессор МЛ. Каленчук),
доктор филологических наук Т.В. Попова
Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
филологического факультета
МГУ им. Ломоносова
Пожарицкая С. К.
П46 Русская диалектология: Учебник. М.: Академический
Проект: Парадигма 2005. 256 с. («Gaudeamus»).
ISBN 5-8291-0613-2 (Академический Проект)
ISBN 5-902833-09-4 (Парадигма)
В учебнике содержатся сведения о фонетике и
грамматике говоров и о диалектном членении русского
языка, которые иллюстрируются картами, рисунками
и значительным количеством диалектных текстов.
Даются методические указания по анализу диалектных
текстов и образцы такого анализа.
Для студентов филологических факультетов.
УДК 80/81
ББК 81
© Пожарицкая С.К. 2004
ISBN 5-8291-0613-2 ® Академический Проект, оригинал-
макет, оформление, 2005
ISBN 5-902833-09-4 - © Парадигма, 2005
ПРЕДМЕТ И МЕТОДЫ ДИАЛЕКТОЛОГИИ.
ОСНОВЫ ТЕОРИИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ
ГЕОГРАФИИ
Предметом диалектологии являются
территориальные разновидности языка, называемые диалектами, или
говорами.
Территориальные диалекты служат средством
устного общения людей, объединенных экономическими
и родственными связями в пределах ограниченного
географического региона. Внутри такого региона речь
людей характеризуется значительным единообразием
и стихийно сложившимися представлениями о норме
(«так у нас скажут, а так — нет»; «так будет по-нашему,
а так — не по-нашему»). Однако специфика русского
диалектного ландшафта состоит в том, что границы
таких регионов не могут быть определены точно;
языковые различия нарастают и накапливаются
постепенно, но и в любой удаленности друг от друга русские
диалекты сохраняют значительное единство тех
фундаментальных особенностей, которые делают их
диалектами одного языка.
В то же время и внутри того диалекта, который
обслуживает один определенный социум, нет такого
единообразия, которое присуще речи городского на-
ПРЕДМЕТ И МЕТОДЫ ДИАЛЕКТОЛОГИИ. ОСНОВЫ TEIHIЛИИШИЧЕШ! ГЕОГРАФИИ
селения, владеющего нормами литературного языка.
Причина состоит в том, что диалектная речь не
кодифицирована, не закреплена правилами и словарями, а
- облигаторность ее собственной, стихийно
сложившейся нормы все более подрывается влиянием
литературного языка, который обладает большим социальным
престижем, чем традиционная «речь предков».
Поэтому диалектная речь отличается большой
вариативностью произносительных норм и лексических единиц,
среди которых обязательно присутствуют те, которые
соответствуют литературной норме.
Любой диалект может быть изучен и описан
имманентно, как язык определенного социума, теми
способами, которые выработала современная лингвистика.
Но специфика диалектологии как особой научной
дисциплины состоит в том, что речевой факт
рассматривается как факт территориальной дифференциации
общенационального языка в перспективе сопоставления
с другими территориальными разновидностями языка,
и в выявлении различий на фоне того общего, что
объединяет диалекты в один национальный язык.
Диалектологическое изучение требует системного
подхода, при котором каждый факт языка анализируется в
координатах частной диалектной системы с
взаимосвязанными компонентами, и предполагает
территориально-сопоставительный аспект, когда этот факт получает
интерпретацию уже в масштабе территориальной
дифференциации национального языка.
На «скрещении» этих двух подходов возникла
специфическая для диалектологии методика исследования,
называемая лингвистической географией.
Теория лингвистической географии
применительно к русскому языку сложилась на базе практического
опыта по составлению лингвистических карт для
Диалектологического атласа русского языка (далее ДАРЯ).
В основе теории лингвистической географии лежит
понятие соответственного явления.
Соответственными явлениями
называются такие диалектные различия, которые
занимают одно и то же место в системе разных
диалектов; их называют также междиалектными
соответствиями. Иначе говоря, это разные
4 способы обозначения одного и того же означаемого.
ПРЕДМЕТ I МЕТОДЫ ДШЕКТОМИК. ОСНОВЫ ТЕОРИИ ШПИИЖСКИ! ГЕОГРДШНН |
Соответственные явления существуют на всех
ярусах языковой структуры. Членами соответственного
явления могут быть разные звуковые реализации фонемы
(например, звонкой заднеязычной: смычно-взрывное [г]
или фрикативное [у] во всех словах, содержащих эту
фонему), разные флексии одного и того же падежа
(например, тв. мн. — коров-ами, или коров-ам, или коров-ыма),
разные названия одного и того же предмета. При этом
междиалектное соответствие в области лексики
предполагает обязательное не только функциональное, но и
материальное тождество обозначаемого предмета —
только в этом случае разные слова могут быть членами одного
соответственного явления. Если, например,
сформулировать вопрос таким образом: «как называлось у вас
орудие молотьбы? » (функциональное тождество), то можно
получить в разных местах ответы: цел, молотило, приуз,
кичига. Однако три первых слова будут называть
одинаково устроенный предмет (две палки, соединенные
ремешком) , а кичигой называли употребляемую для той же
цели большую изогнутую палку с уплощенным концом.
Эти четыре названия не могут быть предметом одной
карты: соответственными (соотносительными) явлениями
будут названия цел, молотило, приуз, и возможна
лингвистическая карта, показывающая их распространение,
а также этнографическая карта, цель которой —
продемонстрировать территориальные различия в устройстве
инструмента, выполняющего определенную функцию (на
такой карте названия цел, молотило, приуз могут
получить одно обозначение, противопоставленное
обозначению для кичиги).
Соответственные явления могут быть простыми и
сложными. Простые — те, которые могут быть
представлены как один изолированный факт (таковы,
например, приведенные выше примеры), сложные — те,
которые не могут быть представлены иначе как
микросистема с взаимосвязанными элементами.
Например, казалось бы, можно сопоставить как простые
фонетические факты произношение [гл'ид'йт] в одних
говорах и [гл'ад'йт] в других; но такое сопоставление
лингвистически бессодержательно, а подлинный смысл
этих фактов раскрывается только в том случае, если
мы сопоставим целиком микросистемы, частью
которых являются эти факты:
ПРЕДМЕТ II МЕТОДЫ ДШЕКШПН. ОСИНЫ TEIHI ИШТНЕСЧИ ГЕОГРАФИИ
1.
3.
н'исл& —
p'mcd —
гл'ижу —
н'осла—
р'ека —
гл'ажу —
н'ис'и
р'ик'й
гл'ид'йт
н'ес'й
р'ек'й
гл'ад'йт
2.
4.
н'аслй —
р'акб —
гл'аж?—
н'аслй —
р'ака —
гл'ажу —
н'ис'и
р'ик'й
гл'ид'йт
н'ас'й
р'ак'и
гл'ад'йт
5. н'исла— н'ас'й
р'ика — р'ак'й
гл'ажу — гл'ад'йт
Как видим, произношение [гл'ид'йт] включено в две
разные системы произношения безударных гласных, а
произношение [гл'ад'йт] — в три системы,
свойственные говорам совсем разных территорий. Поэтому
соответственное явление в данном случае следует
формулировать не как «произношение слова глядит», а как
«произношение гласных фонем неверхнего подъема в
1-м предударном слоге после мягких согласных», т. е.
не как простое, а как сложное соответственное
явление, состоящее из ряда взаимосвязанных фактов,
которые могут сопоставляться с фактами другой
диалектной системы только в их совокупности.
Наличие простых и преобладание сложных
соответственных явлений характерно также и для
грамматической системы диалектов.
Простые соответственные явления встречаются
среди изолированных грамматических форм, таких,
например, как формы инфинитива (нести — несть) или
деепричастия (вставши — встамши), сложные — в
парадигмах склонения и спряжения, когда должны
сопоставляться не отдельные формы, а система форм.
Так, например, форма дат. п. ед. ч. к сестре в одних
диалектах соответствует форме к сестры в других
диалектах, но внутри этих систем она по-разному
соотносится с другими падежными формами:
1. от сестры 2. от сестры 3. от сестре
к сестры к сестре к сестре
о сестры о сестре о сестре
ПРЕДМЕТ Л МЕТОДЫ ЩШМШИ. ОСИПЫ ТЕОРИИ ДШГВ1СГОШ ГЕОГРДШИМ |
Простые соответственные явления могут быть
названы также однопланными, поскольку
сопоставляемые объекты различаются одним признаком;
сложные соответственные явления обычно бывают
многопланными, потому что явления
противопоставляются не по одному признаку, а по нескольким.
Иногда одно и то же явление может быть рассмотрено
как однопланное, но может быть «развито» и в много-
планное. Например, можно сформулировать как
простое однопланное соответственное явление различение
аффрикат в одних говорах и неразличение — в других,
и все говоры могут быть описаны либо как
различающие аффрикаты (т. е. имеющие две аффрикаты), либо
как не различающие (т. е. имеющие одну аффрикату).
При этом мы игнорируем сведения о том, по каким
признакам различаются аффрикаты, если их две, и
какими признаками обладает аффриката, если она одна.
Такая постановка вопроса вполне возможна. Но
данное явление может быть представлено и в более
полном и содержательном виде. В говорах с
неразличением аффрикат могут быть следующие разновидности
реализации аффрикаты:
1) твердая дентальная аффриката <ц> — [цысто,
цыган];
2) мягкая дентальная аффриката <ц'> — [ц'йсто,
ц'иган];
3) твердая альвеолярная аффриката <ч> — [чыс-
то, чыган].
В говорах с различением аффрикаты могут
отличаться:
1) двумя признаками: местом образования и
твердостью-мягкостью — [ч'йсто, цыган};
2) одним признаком: твердостью-мягкостью [ц'йсто,
цыган], либо местом образования — [чысто, цыган].
Из этого следует, что простое сопоставление
качества согласного в одном слове, например, в слове
чисто в разных говорах: [ч'йсто, чысто, цысто, ц'йсто] —
это сопоставление фактов, характеризующих
произношение одного слова; для описания же явления в целом,
которое характеризует систему, эти факты следует
сопоставлять непременно в связи с произношением другой
возможной аффрикаты (например, в слове цыган),
построив схему многопланного соответственного явления с
I ПРЕДМЕТ И МЕТОДЫ ДШЕГОИГИИ, ICHIM TEIHIИИГИСШтИ ГЕОГРАФИИ
учетом противопоставления аффрикат по признакам
места образования и твердости-мягкости:
аффрикаты <ц>, <ч'>
различение неразличение
детальная- твердая-мягкая
альвеолярная
1. [ц]-[ч] 2. [ц]-[ч'] 3. [ц]-[ц'] 4. [ч] 5. [ц] 6. [ц1]
Соответственное явление, которое всегда
формулируется как некая лингвистическая альтернатива, в
диалектах представлено своими конкретными
проявлениями, которые носят название противопоставленных
явлений. Противопоставленными могут быть только явления,
принадлежащие одному уровню сопоставления. Так,
например, в схеме соответственного явления
«различение или неразличение аффрикат» могут
противопоставляться друг другу либо явления
различения-неразличения в целом, либо, на другом уровне, конкретные
типы различения и конкретные типы реализации
аффрикат в говорах с неразличением. Произношение
[ц'ай] в говорах 3-го типа противопоставлено
произношению [чай] в говорах 1-го типа и [ч'ай] в говорах 2-го
типа при «заданном» втором члене соответственного
явления [ц] в слове цепь, но неправильно было бы
считать противопоставленными явлениями произношение
[ц'ай] в 3-м типе говоров с различением аффрикат и [цай]
в 5-м типе с неразличением их.
Кроме противопоставленных диалектных различий,
являющихся членами междиалектных соответствий или
соответственных явлений, существуют такие
особенности, которые не являются членами каких бы то ни было
соответственных явлений и не имеют
противопоставленных им диалектных особенностей — непротивопостав-
ленные диалектные различия. Это такие элементы
частной диалектной системы, которым не найдено точного
эквивалента (т. е. элемента, занимающего то же место в
системе) в другом диалекте.
ПРЕДМЕТ I МЕТ8ДЫ ДЯАШШШ*. РЕШУ ТЕОРИИ ВШИЙИТОР! ГЕОГРАФИИ |
Отсутствие такого эквивалента в лексике чаще
всего объясняется причинами внелингвистическими
(в частности, этнографическими), поскольку на
разных территориях распространения русского языка
имеются различия и в материальной культуре. Так,
например, в ответ на вопрос «в чем укачивают младенца?»
можно получить слова люлька, зыбка, колыска. Однако
предметы, называемые этими разными словами, могут
иметь существенные конструктивные различия,
обладающие своими ареальными характеристиками: в одних
областях этот предмет в виде качающейся кроватки
ставился на пол, в других — в виде желоба или
корзинки подвешивался к потолку. Таким образом, своим
вопросом мы задали только функциональное, но не
материальное тождество* и разница названий, не относящаяся
целиком к сфере лингвистики, не составляет
противопоставленных членов одного соответственного явления.
Такая ситуация характерна для диалектной лексики,
связанной с материальной культурой: с названиями
построек и посуды, ремесленной терминологией и т. п.
Непросто устанавливаются межсистемные
отношения также и в круге абстрактной лексики и глаголов.
Так, например, в северных говорах употребляется
глагол поманить, имеющий иное значение, чем в
литературном языке и многих других говорах; во многих
контекстах он может быть заменен глаголом подождать: я
поманю до хорошей погоды, тогда и поеду. Но нельзя
сказать я поманю тебя, вместе поедем. У этого глагола
отсутствует также бесприставочная пара
несовершенного вида. Следовательно, между глаголами поманить и
подождать нет отношений противопоставленности и они
не являются членами одного соответственного явления.
«Обозначаемое», т. е. тот смысл, который нужно
выразить, бесспорно существует в обеих диалектных
системах, но между способами его выражения нет точного
соответствия, поскольку значение глагола поманить
только частично соответствует значению глагола
подождать.
Бывает, что и «обозначаемое», и «обозначающее»
существуют только в одной диалектной системе, в
другой же системе отсутствует само значение, не известна
реалия. В этом случае мы также имеем дело с непроти-
вопоставленным диалектным различием.
НИ ПРЕДМЕТ I МЕТОДЫ ДИШТ11Я8П111. ОСНОВЫ ТЕОРИИ ЯИМСШМ ГЕОГРАФИЯ
Существуют некоторые грамматические значения,
имеющие специальные средства выражения в одних
говорах и не имеющие таковых в других. Например,
значение перфекта и плюсквамперфекта имеет
специальные формы выражения только в части русских
говоров (конструкции типа он уехавши, деревня была
сгорела). Эти различия также следует считать непроти-
вопоставленными.
Противопоставленные диалектные различия в
принципе не должны существовать в одной системе. Однако
практически дело обстоит иначе. В современном говоре
в речи даже одного и того же лица можно услышать
[н'осу] и [н'есу], [након'й] и [након'ё] и т. п. Это может
объясняться динамикой развития говоров, диалектным
смешением, влиянием на говор литературного языка.
В таких случаях принято говорить, что имеет место
сосуществование элементов разных систем в пределах
одного говора, и необходимо определить, какое явление
свойственно исконной системе диалекта и какими
путями проникает в говор противоположный член
соответственного явления.
Любые факты диалектной речи, независимо от того,
будут ли они членами соответственного явления или нет,
противопоставлены они или нет, можно назвать
различительными диалектными явлениями, если они имеют более
или менее определенную ареальную характеристику и их
можно использовать для описания диалектных
особенностей одной территории в противоположность другой, где эти
явления не встречаются.
Неразличительными и не подлежащими «ведению»
диалектологии будут те элементы диалектного языка,
которые составляют как бы общий фонд всех диалектов,
объединяющий их в один язык, либо такие, которые, не
принадлежа литературной норме, не имеют тем не менее
сколько-нибудь определенной ареальной характеристики
и составляют только альтернативу «норма/не норма»,
являясь скорее просторечными.
Такие явления наблюдаются главным образом в
сфере лексики (например, кажный, далече, пожалиться,
накласть, ложить).
Практика лингвистической географии состоит в
1П составлении карт. В русской традиции, сложившей-
III ся в процессе работы над Диалектологическим атла-
ПРЕДМЕТ I МЕТОДЫ ЩАДЕШИПИ. ВСНОВЫ ТЕОРИИ ЛТОИСМСМ ГЕРГРДШИ1 Ш
сом русского языка, предметом картографирования
служат соответственные явления; при этом в одних
случаях картографируются разные реализации
одного и того же элемента системы на всей территории,
в других — наличие какого-либо явления на одной
территории противопоставляется его отсутствию на
другой территории. Для картографируемого явления
устанавливается система условных обозначений
(называемая легендой карты), каждое из которых
соответствует одному из членов соответственного
явления — так, на карте, сюжетом которой является
реализация фонемы <о> в первом предударном слоге
после твердых согласных, произношение [о] либо [а]
может быть обозначено цветом (контурная или
заполненная геометрическая фигура) либо формой знака
(например, кружок или квадрат). Эти знаки
наносятся на географическую карту контурного типа, на
которой обозначены только те населенные пункты,
которые были обследованы диалектологами по
специальной программе (для ДАРЯ была определена
сетка обследования населенных пунктов с
приблизительным расстоянием 15 км между ними). Линия,
ограничивающая территорию распространения
одного из членов соответственного явления (либо не-
противопоставленного диалектного различия),
называется изоглоссой. Сопоставление разных карт
может выявить сходство некоторых из них: так,
например, граница (изоглосса) произношения [у] в
противоположность [г] проходит очень близко от
границы произношения [т'] в противоположность [т] в
окончании 3-го лица глагола (а местами и точно
совпадает с ней). В таких случаях говорят о наличии
пучка изоглосс, который может послужить
основанием для выделения определенной территориальной
единицы — наречия или группы говоров.
Щ ПРИНЦИПЫ ДИАЛЕКТНОГО ЧЛЕНЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА
Диалектный ландшафт русского языка
представляет собой континуум, в котором отсутствуют четкие
лингвистические показатели отдельных
территориальных объединений. Поэтому в русской лингвогеографи- 11
Hi ПРЕДМЕТ i МЕТОДЫ flHAMTOMKH. ОСНОВЫ TEOPil ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ГЕОГРШИ
ческой традиции почти нет терминов, которые имели бы
точно определенный и устоявшийся смысл.
Едва ли не единственным термином, который
употребляется (или, по крайней мере, должен употребляться)
в одном и том же значении, является термин «наречие».
Так называют два самых больших противопоставленных
друг другу диалектных объединения: севернорусское
наречие и южнорусское наречие. Промежуточная
между ними полоса называется «среднерусскими говорами»,
а не наречием, ввиду несходства и разнородности
говоров на разных частях этой территории. Более мелкие
объединения в составе севернорусского и
южнорусского наречий и среднерусских говоров называют иногда
«группой», а иногда — просто «говорами» (например,
Псковская группа и новгородские говоры).
Предполагается, что группа говоров обладает большим единством
признаков и противопоставленностью говорам
окружающей диалектной территории.
Слова «говор» и «диалект» не имеют точного
терминологического значения и могут употребляться как
синонимы. Однако на практике «говором» обычно
называют речь определенного языкового коллектива
(например, говор деревни Веркола и говоры Верхней Пи-
неги; заонежские говоры и т. п.). Слово «диалект» чаще
употребляется как альтернатива термину
«литературная речь». Говорят: «диалектное произношение»,
«диалектное слово», «диалектная форма», «говорить на
диалекте», «сохранять в речи диалектные особенности».
Слово «ареал» употребляется в том же значении,
что и «территория» или «территория
распространения» (определенного явления).
В лингвистической географии существует еще
понятие «зоны»; зона может объединять весьма
разнородные говоры, иногда даже относящиеся к разным
наречиям, на основе общности нескольких
существенных признаков, выраженных в виде пучков изоголосс.
Первая карта диалектного членения русского
языка, созданная на серьезной научной основе, появилась
в 1915 г. Ее авторы — Н.Н. Дурново, Н.Н. Соколов и
Д.Н. Ушаков — основывались на материалах,
собранных по «Программе собирания сведений, необходимых
.„ для составления диалектологической карты русского
IL языка», которая быЛа подготовлена членами созданной
ПРЕДМЕТ И МЕТОДЫ ЯШЕШЮПЮ. ОСНОВЫ ТЕОРИИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ГЕРГРАШНН |
в 1903 г. Московской диалектологической комиссии
(МДК; в ее состав входили Н.Н. Дурново, Д.Н. Ушаков,
Е.Ф. Корш, впоследствии И.Г. Голанов и Р.И. Аванесов).
Это была первая карта диалектного членения не
только русского, но также и украинского и белорусского
языков. Авторы ее не составляли предварительных
карт, отражающих отдельные явления, и потому не
могли руководствоваться конфигурациями изоглосс
при проведении границ между предполагаемыми
единицами диалектного членения. Территория говоров,
названная авторами великорусской (в
противоположность малорусской и белорусской), была поделена на
северновеликорусское и южновеликорусское
наречия и переходные или средневеликорусские говоры.
К северновеликорусскому наречию были отнесены все
окающие говоры — оканье тем самым было признано
важнейшей различительной особенностью севернове-
ликорусского наречия; акающие говоры поделились
между южновеликорусским наречием и средневелико-
русскими говорами. За основу деления северновелико-
русского наречия на отдельные группы говоров были
приняты различия в судьбе древнерусского *Ж,
рефлексы которого послужили основанием для выделения
Поморской, Олонецкой, Западной (Новгородской),
Восточной (Вологодско-Вятской) и Владимирско-Поволжской
групп говоров. Южновелокорусское наречие было
разделено на группы в зависимости от особенностей
безударного вокализма после мягких согласных (типов
яканья): Южную (Орловскую), Тульскую (Северозападную)
и Восточную (Рязанскую). Средневеликорусские
говоры, совмещали особенности того и другого наречия, а
также соседнего белорусского языка.
Новый этап лингвогеографической работы был
связан с идеей создания Диалектологического атласа
русского языка, работа над которым широко
развернулась в послевоенные 40-е гг. Ее возглавил Р.И.
Аванесов, под руководством которого была составлена новая
программа1 и начат сбор сведений по намеченной
сетке обследования населенных пунктов.
1 Программа собирания сведений для составления диалекто-
логического атласа русского языка. М.-Л.( 1945.
I ПРЕДМЕТ И МЕТОДЫ ЩИШТИ. ОСНОВЫ ТЕОРИИ ШГОПЧЕШ1ГЕОГРДСНН
Публикация итоговых работ по этой теме началась
в 1957 г. выходом в свет одного из томов атласа2; за
этим последовали основополагающие теоретические
работы и монографии3; публикация очередных томов
атласа, каждый из которых охватывал всю территорию,
но был посвящен определенным разделам Программы,
возобновилась в 1986 г.4.
Карта диалектного членения, основанная на
материале ДАРЯ, была опубликована в книге «Русская
диалектология» в 1964 г. Она подтвердила основные
территориальные группы говоров, намеченные картой
1915 г., и основные признаки этих групп, но,
естественно, внесла много дополнений и коррективов,
поскольку основывалась на несопоставимо большем объеме
материала и других методах работы с ним; по сути дела,
это была новая карта.
Авторы этой карты выделяют в пределах
русского языка на территории европейской части России
27 единиц диалектного членения (групп и подгрупп),
основываясь часто на таких языковых явлениях,
которые редко встречаются в речи и могут быть
обнаружены только при длительном наблюдении над
диалектом или изучении большого количества текстов,
притом с опорой на архаический слой говора.
Имея дело с короткими текстами, публикуемыми
обычно в хрестоматиях и сборниках упражнений,
можно ограничиться распознаванием значительно
меньшего количества диалектных групп, минуя
«промежуточные» межзональные группировки, совмещающие в себе
признаки соседних групп говоров.
14
2 Атлас русских народных говоров центральных областей к
востоку от Москвы. Вступительные статьи и комментарии. М., 1957.
3 Вопросы теории лингвистической географии / Под ред.
Р.И. Аванесова. М„ 1962; Русская диалектология / Под ред. Р.И. Ава-
несова и ВТ. Орловой. М., 1964; Захарова К.Ф., Орлова ВТ.
Диалектное членение русского языка. М., 1970; Образование
севернорусского наречия и среднерусских говоров. По материалам
лингвистической географии. М.г 1970.
4 Диалектологический атлас русского языка. Центр
Европейской части СССР. В 3-х вып. / Под ред. Р.И. Аванесова, СВ. Бром-
лей. Вып. 1. Фонетика., М, 1986. Вып. 2. Морфология. Вып. 3.
Синтаксис. Лексика. М., 1996; Карты. М., 1998. Вып. 3, (ч. 2).
Синтаксис. Лексика. МГ, 2004.
ПРЕДМЕТ И МЕТОДУ ДИШТОШИН. ОСНОВЫ ТЕОРИИ ЛМНГВИСТНЧЕСЮЙ ГЕВГРАФЙ1
Севернорусское
наречие
Среднерусские
говоры
Южнорусское
наречие
Западная зона
Восточная зона
Архангельские говоры
Ладого-
Тихвинская
группа
Новгородские
говоры
Псковская
группа
Западная
Смоленская
группа
Вологодская группа
Костромская группа
Владимирско-
Поволжская группа
Восточные
среднерусские
акаюшие говоры
Тульская
группа
Курско -
Орловская
группа
Восточная
Рязанская
группа
Схема, которая предлагается, включает 12 групп.
Однако говоры Костромской группы являются как
бы промежуточными между говорами Вологодской
и Владимирско-Поволжской групп; Новгородские
говоры мало отличаются от Ладого-Тихвинских, а
признаки Восточных среднерусских акающих говоров
в основном повторяют список признаков говоров
Центра, куда кроме них входят еще говоры
Тульской и Владимирско-Поволжской групп. Поэтому в
дальнейшем мы ограничимся характеристикой только
девяти групп говоров: Ладого-Тихвинской,
Архангельской, Вологодской, Псковской,
Владимирско-Поволжской, Смоленской, Тульской, Курско-Орловс-
кой и Рязанской.
ПРЕДМЕТ I МЕТОДЫ ЦШЕШИПИ. ПИШИ ТЕОРИИ ШГЩТИЧЕИН ГЕОГРШ!
ДШШТЕЛЬШ ЛИТЕРАТУРА
Вопросы теории лингвистической географии / Под ред.
Р.И. Аванесова. М.г 1962. (Глава 4. Вопросы интерпретации
данных лингвистической географии.)
Захарова К.Ф., Орлова ВТ. Диалектное членение русского
языка. М, 2004
ШОНЕТИКА
СУПЕРСЕГМЕНТНЫЕ ЕДИНИЦЫ И ПРИЗНАКИ
ДИАЛЕКТНОЙ РЕЧИ
Фонетика занимается изучением и описанием двух
разных объектов, традиционно называемых
сегментными и суперсегментными единицами (и соответственно —
признаками) речи.
Под сегментными единицами понимают звуки,
которые обладают свойством отдельной и целостной
воспринимаемости и воспроизводимости в разных речевых
контекстах. Сегментные признаки или признаки
сегментов — это тембральная окраска гласных, которая
определяется такими их артикуляторными параметрами, как
положение языка и конфигурация губ; способ и место
артикуляции согласных, степень их палатализованное™
и участие голоса. Звуки — как гласные, так и
согласные — обладают еще характеристиками интенсивности
и длительности, однако эти их качества важны не столько
сами по себе, сколько в сопоставлении с теми же
качествами других звуков в речевой цепочке, и потому
обычно рассматриваются в связи с изучением более крупных
единиц членения речевого потока — суперсегментных.
Под суперсегментными единицами понимают
отрезки речи, в которых ряд сегментов объединяется с 10
I «ИЕТШ
помощью признаков, называемых суперсегментными
признаками речи. Суперсегментными единицами
речи считают слог, фонетическое слово, понимаемое
как акцентно-ритмическая структура, объединенная
одним словесным ударением, и синтагму как ряд
слогов (или слов), объединенных одним интонационным
контуром.
Суперсегментными (или просодическими)
признаками этих единиц являются ударение и интонация.
Сегментные и суперсегментные единицы речи
изучают в принципе одними и теми же методами, но
эти единицы обладают разной степенью сложности, и
поэтому если основные признаки сегментов могут
быть достаточно объективно изучены путем
непосредственного наблюдения (хотя применение
технических средств и здесь открывает большие
возможности), то суперсегментные признаки, такие, как
строение слога, распределение длительностей
гласных в структуре слова, движение мелодического
контура синтагмы и динамика интенсивности,
представляют собой объект настолько сложный, что описание
его немыслимо без применения современной
электронной техники, включая компьютерный анализ
изображений звуков, которые дают осциллограф и
спектрограф. Тем не менее и в «доинструментальный»
период истории диалектологии (и фонетики вообще)
суперсегментные характеристики речи привлекали
внимание ученых, давших науке целый ряд весьма
ценных наблюдений. Так, еще в 1865 г. А.А. Потебня,
основываясь на чисто эмпирических наблюдениях,
высказал свои соображения относительно ступеней
силы ударных и безударных гласных и изменений
их тембра в зависимости от положения в слове,
которые впоследствии были откорректированы с помощью
применения точных методов исследования. В 1949 г.
Р.И. Аванесов дал характеристику разных типов
говоров (севернорусских, среднерусских и южнорусских)
с точки зрения «распределения экспираторной силы
между разными слогами и сравнительной
полновесности разных безударных слогов по отношению к
ударенному»5.
20
5 Аванесов Р.К Очерки русской диалектологии. М., 1949. С. 58 — 61.
СУ1ЕРИГМЕНТВЫЕ ЕДИНИЦЫ I ЯРШШ ДШЕ1Ш1 РЕЧИ
Но эти наблюдения касались только структуры
слова в целом. К тому же под «полновесностью»
понималась недифференцированная совокупность таких
параметров звука, как длительность (в первую очередь),
а также, вероятно, и интенсивность, и уровень тона.
Фундаментальное исследование суперсегментных
характеристик диалектной речи, включая структуру
слога, темп и интонацию, показало, что эти параметры
не обязательно действуют совместно и потому должны
быть исследованы и описаны раздельно.
Такое исследование было предпринято С.С. Высот-
ским6 и его учениками — в первую очередь, Р.Ф. Па-
уфошимой (КасаткинойO и другими. Результаты этой
работы начали публиковаться в 60-е гг. и отражены в
«Русской диалектологии» под ред. Л.Л. Касаткина и в
целом ряде статей и диссертационных исследований.
Экспериментальное исследование
суперсегментных признаков диалектной речи — это не только
разработка новой темы, но и открытие новых горизонтов
в изучении диалектной фонетики вообще: это
открытие новых возможностей объяснения тех явлений,
которые ранее были описаны на основе
непосредственного наблюдения. Оказалось, что суперсегментные
характеристики речи являются базисными для многих
звуковых, сегментных особенностей диалектов,
которые ранее не имели удовлетворительного объяснения.
Открывшиеся в связи с применением технических
средств возможности изучения структуры слога и
связанного с ней темпа речи, а также объективное,
базирующееся на измерениях интенсивности,
длительности и тоновых характеристик гласных, исследование
ритмической структуры слова и интонационного
контура синтагмы позволили понять специфику так
называемых «остаточных диалектных явлений», т. е. того
состояния речи, которое возникает в связи с
освоением говорящими литературной орфоэпической нормы.
На определенном этапе перехода к литературной
орфоэпии фонемный состав диалектного слова становит-
6 Высотский С.С. О звуковой структуре слова в русских
говорах. Исследования по русской диалектологии. М., 1973.
7Пауфошима Р.Ф. Фонетика слова и фразы в севернорусских n-i
говорах. М.г 1983. ?1
22
| ИВЕТШ
ся полностью адекватным литературному, однако
сохраняется нелитературный «рисунок» речи, некий
акцент, по которому легко отличить выходца из
диалектной среды от прирожденного носителя литературной
орфоэпии, поскольку сохраняются почти не
поддающиеся сознательному контролю говорящего
суперсегментные особенности речи. Это состояние языка
невозможно описать сколько-нибудь точно, не изучив
речь методами инструментальной фонетики.
Для интерпретации как сегментных, так и
суперсегментных особенностей диалектной речи огромное
значение имеет изучение особенностей
артикуляционной базы диалектов.
1 АРТИКУЛЯЦИОННАЯ ИЗЙ
Под этим понимается совокупность привычных для
данного языка или диалекта движений и положений
артикулирующих органов.
Применительно к русским диалектам особенности
артикуляционной базы могут состоять в следующем.
1. Преобладание в разных говорах различных
способов язычной артикуляции согласных: дорсальной либо
апикальной. Дорсальная артикуляция характеризуется,
как известно, опущенным кончиком языка и вследствие
этого значительной площадью соприкосновения
передней части языка с зубами (дентальная артикуляция).
Апикальная артикуляция осуществляется приподнятым
напряженным кончиком языка, имеет вследствие этого
значительно меньший по площади соприкосновения
фокус артикуляции и бывает обычно альвеолярной.
Эти различия в конфигурации языка определяют
не только разницу в звучании твердых согласных, но
и такие фундаментальные особенности
консонантизма, как степень веляризации и палатализации
согласных.
2. При апикальном способе артикуляции
фонологически мягким членам корреляции по твердости-мягкости
свойствен палатальный характер. В говорах с
дорсальной артикуляцией контраст между твердыми и мягкими
членами корреляции выражен иначе: твердые члены
корреляции веляризованы, мягкие — палатализованы.
СУ1ЕРККШЕ EJWIMnU IНР13Ш1 flIMElTill PHI
3. Предполагается, что способ язычной
артикуляции, влияющий на резонансные свойства ротовой
полости, в значительной мере определяет и физические
свойства гласных: апикальная артикуляция
провоцирует более заднюю и более высокую (суженную)
артикуляцию гласных звуков, которая является к тому же и
более напряженной. Таким образом, например, звуко-
тип [ы] в говорах с апикальной артикуляцией
согласных — более заднего образования по сравнению с [ы]
при дорсальной артикуляции (в частности, в
литературном языке), а звукотип [а] — более высокий, на слух
сближающийся с [е].
Щ СЛОГ
Слог представляет собой такое единство слогового
и неслогового (или неслоговых) звуков, в котором
свойства тех и других до известной степени взаимно
обусловлены. При этом мера и характер их
взаимообусловленности зависят от характера примыкания вокального
и консонантного элементов в звуковой цепочке.
Известно, что для русского литературного языка
характерно сильное примыкание звуков в структуре типа СГ
(согласный-гласный) и слабое — в структуре типа ГС,
и это существенно для определения места слоговой
границы в интервокальном стечении согласных типа
ГССГ. Общепризнано, что в литературном языке в этом
случае преобладают внутрисловные открытые слоги
(Г-ССГ). Однако такое слогоделение не является
универсальным, и в языках (диалектах) с сильным
примыканием звуков в структуре ГС повышается вероятность
слогоделения типа ГС-СГ, т. е. закрытые слоги.
Исследование структуры слога в русских
диалектах показало их неоднородность в этом отношении: есть
основания считать, что северным говорам
(вологодским и архангельским) свойственно сильное
примыкание в структуре ГС в отличие от южных и
среднерусских, где примыкание будет слабым, и структура слога
вследствие этого будет разной: в северных говорах:
бабуш-ка, ут-ка, ос-па, капус-та, вес-ло, лап-ша, ов-цы;
в южных: бабу-шка, у-тка, о-спа, капу-ста, ве-сло, ла- „„
пша, о-вцы. Си
I Н1ЕТШ
С этим связаны (и на это указывают) следующие
сегментные особенности тех и других говоров.
1. В большинстве северных говоров наблюдается
зависимость качества гласного от твердости или мягкости
последующего согласного, выражающаяся в
чередованиях [а] / [е], [е] / [и], [ё] / [и]: [м'ал — м'ёл'й, гул'ал —
гул'ёл'и, м'ёсто — вм'йс'т'е, п'ёл — п'йс'н'и] и т. п.
Южным говорам такие чередования не
свойственны, тем самым, зависимость качества гласного от
твердости/мягкости последующего согласного выражена в
них в меньшей степени.
2. В северных говорах смягчение первого
согласного в интервокальной группе зубных со вторым мягким
согласным обнаруживает зависимость от качества
предшествующего гласного: [кост'и], но [к'йс'т'и]; в южных и
среднерусских говорах первый согласный
ассимилируется второму независимо от предшествующего гласного:
[кос'т'и] и [к'йс'т'и].
3. В северных говорах согласные в конце слова часто
имеют имплозивный характер. Это ведет к утрате
последнего согласного в конечной консонантной группе:
[мост — мое], [хвост — хвое]. В южных говорах
конечный согласный имеет взрывную фазу, образующую
нечто вроде открытого конечного слога: [мость] г [хвоегь].
4. Северным говорам не свойственны вставные
гласные во внутрисловных консонантных группах, которые
характерны для многих южных говоров и усиливают в
них эффект распадения речевой цепочки на открытые
слоги, как, например, в рязанских говорах: [в'ьлас'т', дъва,
зъват', пълах6й, тирана, дъно, пр'исълал] и т. п.
Как в южных, так и в северных говорах
наблюдается трансформация слоговой структуры слова
вследствие развития гласных пазвуков в конце: Ряз. [пашл'й
с H'eja; св'ёр'ху сым'ьма; ул'ажу уш фстала (медведь);
он нас затопч'ьт1 с Ta66ja; д'е н'ибут' ход'ьма; и он с'и-
д'йт' и мы стайма; пашол ровным хбдамъ]; Арх. [а ката-
н'ец'ь вот какой н'йской; вот тут за руц'рм праз'н'ико
был; бапк'и-то мы фс'о ишо ход'имо; Ф'ёд'а вот браты
Вас'ил'йсы-то з'ат'-от].
Примеры из южного говора показывают, что
гласные пазвуки появляются регулярно в конце синтагмы
и, следовательно, могут быть отнесены к средствам
просодического оформления конца синтагмы; в северном
СУ1ЕРСЕГМЕНТЙЫЕ ЕДИНИЦ! IЛРНЭНАК1 Д1ШШ1 РЕЧИ
же говоре они встречаются также и внутри синтагмы,
что свидетельствует об иной (пока еще не вполне
ясной) функции их в речевом тексте.
Преимущественно южным говорам свойственно
развитие протетического гласного [и] либо [а] в начале
слова перед некоторыми сочетаниями согласных: [аржы,
иржат1, ил'дом, аржанбй, ал'н'аной, ил'н'аной] (список
слов можно считать открытым); в северных: [аржы,
аржанбй, оржаной, уржаной, из'д'ёшна, изгд'ёлат\ ишла]
(список слов ограничен).
1 УДАРЕНИЕ
Русскому языку в целом свойственно
количественное ударение, суть которого заключается в том, что
контраст по ударности-безударности, или выделенность
ударного слога в составе слова, осуществляется
посредством увеличенной длительности того гласного, который
воспринимается как ударный. Диалектные различия в
области ударения состоят в степени выраженности
динамических контрастов и в различиях по градации силы
и длительности безударных гласных в зависимости от
их места по отношению к ударному слогу. Это означает,
что, например, гласный 1-го предударного слога в
одних говорах может почти не отличаться от гласного под
ударением, в других же — быть существенно слабее его;
гласный 2-го предударного слога может быть почти
таким же, как гласный 1-го предударного, а может быть
значительно слабее его; слово в целом может состоять
из почти «равновесных» слогов, а может — из разных.
Наиболее контрастны по этому признаку говоры
северовосточные (вологодские и архангельские) и
восточные среднерусские (владимирско-поволжские) с
примыкающими к ним территориально
южнорусскими рязанскими и тамбовскими говорами.
Севернорусские говоры характеризуются слабо
выраженной двухступенчатостью редукции, которая
состоит в том, что гласные 1-го и 2-го предударного
слогов, почти не отличаясь друг от друга, существенно
отличаются от гласного ударного слога. По данным
С.С. Высотского, процентное соотношение длительно-
сти гласных 2-го, 1-го предударных и ударного слога
I Ш]Щ
равно приблизительно 45:55:100. Эти говоры
характеризуются также быстрым темпом произнесения (что,
как уже говорилось, связано со структурой слога): в
среднем 17 звуков в секунду, или со средней
длительностью звука 60 м/с.
Среднерусские говоры центра и южнорусские
западные и Курско-Орловские говоры характеризуются
относительно равномерным распределением редукции
среди гласных в составе слова D0:80:100) и средним
темпом произнесения.
Восточные среднерусские (владимирско-поволж-
ские) и южнорусские рязанские и тамбовские говоры
образуют ареал с очень сильной, часто до нуля,
редукцией гласного 2-го предударного слога (Ряз. [пста]ал,
увар'у, прасг6нак, ч'ьлав'ёк]) и гласным 1-го
предударного, который почти равен ударному, а иногда даже
превосходит его по силе и длительности A3:90:100).
Темп речи — обычно медленный; 12 звуков в секунду,
или 83 м/с в среднем для одного звука.
Сочетание ударного слога и близкого ему по
длительности 1-го предударного в говорах с ярко выраженной
двухступенчатой редукцией гласных (т. е. с контрастом
этих двух слогов другим безударным) называется
просодическим ядром слова. Особенности ритмической
структуры слова — одноступенчатый или двухступенчатый
характер редукции гласных — играют решающую роль
в системе вокализма говоров, определяя в значительной
мере сегментные характеристики гласных.
1 мнтондцмя
Структура более крупных единиц членения
речевого текста — синтагмы и фразы — и их просодическое
оформление (интонация) являются наименее изученным
разделом суперсегментной фонетики диалектной речи.
Известны некоторые особенности интонационного офорт-
мления текста в разных говорах, но пока нет достаточно
полных сведений о диалектной интонации, которые
позволили бы включить ее особенности в характеристику
всех единиц диалектного членения русского языка.
по Интонация — понятие сложное, включающее в себя
Си несколько компонентов, из которых важнейшим явля-
СУНЕКЕГМЕШЫЕ ЕДЩЫ I1РШ1И ДИШШ! РЕЧ1
ется мелодика или движение (динамика) тона на
протяжении речевого отрезка. Функция мелодики состоит
прежде всего в оформлении различных
коммуникативных типов высказывания: его завершенности или
незавершенности, типов вопроса.
Во всех говорах русского языка интонация
завершенности характеризуется нисходящим движением
тона. Такое мелодическое оформление называют
общерусской интонацией завершенности. Наряду с этим
имеются следующие диалектные различия.
1. В южных говорах, как и в литературном языке,
нисходящее движение тона является единственным
способом оформления завершенности высказывания.
В северных же говорах наряду с этим и в той же
функции используются два других способа интонирования:
а) подъем тона в завершении — на ударном и
первом заударном слоге последнего слова;
б) ровный мелодический контур, реализующийся в
верхнем регистре.
2. В южных говорах имеется ярко выраженный
центр интонационной конструкции,
характеризующийся движением тона и увеличенной интенсивностью и
длительностью ударного гласного одного из слов. Этот
центр подчиняет себе как просодические, так и
сегментные свойства звуков, составляющих периферию
данной интонационной конструкции. В северных же
говорах такой центр выражен крайне слабо либо не
выражен вообще, а высказывание имеет «пословное»
оформление, означающее, что каждое слово в речи
как бы автономно; оно имеет свое
восходяще-нисходящее движение мелодики с подъемом тона на ударном
гласном. Таким образом, каждое слово оформлено как
отдельная синтагма, а мелодическая кривая
высказывания оказывается расчлененной, разорванной, а не
слитной, как в других говорах и в литературном языке. В
результате мелодика севернорусской фразы приобретает
волнообразный характер и речь имеет равномерный
ритмический рисунок, в реализации которого существенную
роль играет слабо выраженная редукция безударных
гласных. Тенденция к ритмизации речи приводит к тому,
что некоторые свойства ударности, по крайней мере,
в восприятии, могут приобретать «безударные» глас- „-
ные и создается эффект побочного, вторичного уда- II
I штш
рения в слове: обожду, позовут, со ржанйной,
неспроста. Тенденция к ритмизации речи в северных говорах
настолько сильна, что, возможно, именно она
обусловливает в ряде случаев присутствие в тексте «семантически
пустых» частиц, которыми насыщена севернорусская
речь (от-, -то, -та, ^ту, -те, вот, да, дак и др.): вот и
поем это в кругу-тутут на игрище-то, всяки поем тоже
вот; пели вот тут за ручьем вот; единолично тоже жили
тоже; гармонь играт да поют да пляшут да.
Рассмотрим образцы интонационного оформления
высказывания, характерные для северных и южных
говоров: на рис. 1 (а, б, в); 2 (а, б, в); 3 (а, б, в) представлен
материал северно-русского говора Верхнетоемского
р-на Архангельской обл.; на рис. 4 (а, б, в) —
южнорусского говора Жердевского р-на Тамбовской обл. Рис.
1а, 2а, За и 4а представляют осциллограмму
высказывания; 16, 26, 36 и 46 — интонограмму или кривую
движения основного тона голоса; 1в, 2в, Зв и 4в
—огибающую интенсивности.
Рис. 16 демонстрирует повышение тона на
ударном слоге слов старуху, задавили, носила, уровень тона
на ударных гласных слов в начале высказывания и
завершающего слова носила примерно одинаков.
Интонационный центр не выражен; в слове носила
наблюдается повышение интенсивности на ударном и
заударном гласном по сравнению с предшествующими
словами до уровня первых двух слов старуху-то и
задавили, на конечном безударном гласном слова носила
тон падает до уровня предшествующих слов дак на ко-
соплетке-т она.
Начало и конец высказывания маркируются
повышением тона. Уровень основного тона голоса
примерно 300 гц.
Рис. 1в также демонстрирует отсутствие
выраженного центра интонационной конструкции,
интегрирующего слова в синтагму. Наблюдается некоторое
усиление на отрезке [-ил'-] слова задавили, которое имеет
акцентное выделение, поскольку является
семантическим центром высказывания. Конец высказывания
характеризуется примерно теми же динамическими
параметрами, что и начало.
На рис. 26 заметно небольшое понижение тона на
протяжении высказывания, которое лингвистически
СУ1ЕКЕШШ ЕДШЦЫ И ПРИЗНАКИ ДШЕ1Ш1
незначимо; интонационный центр не выражен
тонально. Уровень основного тона голоса около 250 гц.
На рис. 2в наблюдается небольшое увеличение
интенсишюсти в середине высказывания на отрезке
[-фс'е мо-] и резкий спад в конце на отрезке [-фс'а
мокра]. Таким образом, огибающая интенсивности, в
отличие от мелодической кривой, демонстрирует
некоторые признаки интегрированности слов в
синтагму: выделение (хотя и слабое) интонационного центра
и нисходящую динамику интенсивности в конце
высказывания.
Такое раздельное действие параметров тона и
интенсивности вообще характерно для северных говоров
в отличие от южных, где они «склеены».
На рис. Ъб интонограмма показывает восходяще-
нисходящее движение тона на каждом ударном
гласном; интонационный центр не выражен; ровный
мелодический контур реализуется в высоком регистре
(в диапазоне 300 — 400 гц) с подъемом тона на
конечном гласном [ы] (до 450 гц) и резким падением его на
интервале того же гласного.
На рис. Зв огибающая интенсивности
демонстрирует пословное оформление высказывания с
некоторым уменьшением интенсивности в середине на
отрезке [-т'е м'ес'т'е да]уд~дак оп'ет'-]; на интервале
конечного гласного [ы] интенсивность даже выше, чем
в начале высказывания, и затем резко падает.
На рис. 46 интонограмма демонстрирует
относительно ровный тон с повышением на слоге [-wo] без
последующего падения; уровень основного тона
голоса около 200 гц.
На рис. 4в огибающая интенсивности показывает
относительно высокий уровень начала высказывания,
значительное акцентное выделение семантического
центра на отрезке [-awo-] (предударный и ударный
гласные слова счетоводом) и резкий спад на
последующих слогах — в полном соответствии с динамикой
интенсивности, характерной для литературного языка.
Таким образом, высказывание организовано как
синтагма, где центр интонационной конструкции
(приходящийся на [-wo-]) выражен совместным действием
тональных и динамических средств, а конец оформлен
падением интенсивности. си
МЕТШ
сторухцт уЦ- 3agauAin4iQg к н акозопл'отк'етсщ&н о с" и. 6
Verl/Pata
[1/iOsecs]
Hz
зоо
200
1ОО
стару хит ц ц з a g аш'цл'цд q к н окоз on/i'6 т к' е тан а н о с " ц •
•• * * i • ¦ • • « * • • • i ¦ ¦ • • 1 ?~~' • ¦ i r
, ¦ б.
Verl/Fannooth
[i/iosecs]
стеру хут у изаадц/'ц-л^да к н йкозопя^отк'е теж акос^й 1а
i 1 Г. j •>..,. i .. I i ... I .... I .,
veri/Loudness
[i/iosecs]
Рис. 1(а, б, в)
[старуху-ту и задашил'и дак на козопл'отк'е-т ана
нос'й1а] — «старуху-то и задавили на косоплетке, (ко-
30 торую) она носила»
СУ1ЕРСЕГМЕНТНЫЕ ЕДНИЦЫ IПР13ШИ ДШЕ1Ш11 РЕЧИ
то. к м н'оо б о л о с ыфс'е мо крыры fa хафс'амокро!
1 J ' ' I ' ' ' J ! ' ' • ' I ' l ¦ * 1 " ¦ J '
[1/iosecs]
Hz
4OO
3OO
200
1O0
та к
лр p ыфс'е mo крыры Jd хафс* амбкра
,6, ,
Sr/F smooth
та к и н'оо 66 ло сыфс'е мо крыр » 6"d xamc'амбкра
(V
Sr/Lou.dness
[1/ю sees]
Puc. 2fa, б, в)
[так у н'оо в61осы фс'е мокры рубаха фс'а
мокра] — «так у него волосы все мокрые, рубаха вся
мокрая»
•ВКЕ1М
дак т ог д*ецгдругомтЬ Mfeс'т'сдщ'уjgaron" с т *цр*паастож э р ыы
Vaot/Data
[1/ю sees]
HZ
500
400
зоо
200
дакт org'ewgpuroMTferMfec
Kon'e т* цд'нйасгожзр ы
\
Vad/Fsmooth
[i/iosecs]
Рис. 3(а, б, в).
[да кто гд'е wApyroM-т'е м'ес'т'е да]уд~дак оп'ет'
ид1 наа стожэрыы] — «(если)кто(-нибудь)
где-нибудь) в другом-то месте дадут, так опять ведь надо
32 стожары»
СУ1ЕРСЕГМЕ1Т1ЫЕ ЕДИНИЦЫ I ПРИЗНШ ДШЕ1ТШИ PE1I
u бы л ид' ь т а иг о: дам ра 5 6 г ьл
12 3/DQ.taL
[1/ю sees]
Н2
зоо
2ОО
iOO
ц б"ы /i ш.'-, ь ташо; да мра 6 6 т
.. .6. .......
и fbi л щ: ь т 1 ш о: да мра 5 о т ъл
12 3/ Lo\jLdLn ess
Рис. 4 (а, б", в;
[и был шг:ьта™х5дам работъл] — «и был счетоводом
работал»
33
ВОКАЛИЗМ
1. УДАРНЫЙ ВОКАЛИЗМ
1.1. Состав гласным фонем. Сильна! позиция
Состав фонем и количество их в языковой
системе определяются применительно к той позиции в
слове, в которой противопоставлено максимальное
количество звуковых единиц, способных играть смыс-
лоразличительную роль. Такая позиция называется
сильной.
Обобщенно, имея в виду любой диалект, а также и
литературный русский язык, Р.И. Аванесов определил
сильную позицию для гласных фонем как позицию под
ударением не между мягкими согласными;
следовательно, это может быть положение после твердых
согласных перед твердыми, после твердых перед мягкими,
после мягких перед твердыми, в начале слова и на
конце слова.
Однако наряду с этим в разных диалектных
системах свойства сильной позиции могут иметь и
некоторые другие положения: так, для южных говоров, как и
для литературного языка, может быть снято
ограничение, касающееся консонантного окружения, и условия
сильной позиции могут быть сформулированы проще —
это позиция под ударением.
Для северных же говоров характерно различение
в безударном положении того же количества гласных
звукотипов, что и под ударением: [дом — дома, дал —
34 дала, сухо — сухой, л'ес — в л'есу, п'ил — п'ила], и,
В0Ш13М ^_
следовательно, возникает вопрос о правомерности
ограничения условий сильной позиции положением под
ударением. Но квалифицировать эту позицию как
сильную мешает то обстоятельство, что различение в
безударном положении тех же звукотипов, что и под
ударением, не обладает смыслоразличительной функцией,
которая является необходимым условием
фонологической противопоставленности. Так, если [дом] и [дам],
[пгок] и [п'ик] — разные слова, то [дома] и [дама]; а
также [п'оку], [п'еку], [п'ику] и [п'аку] всеми
носителями русского языка отождествляются как разные
варианты произношения одних и тех же слов,
отражающие только географическое или хронологическое их
варьирование. Они могут варьироваться даже в одном
идиолекте — например, в речи «окальщика»,
усваивающего аканье, — не создавая серьезных проблем в
коммуникации.
В то же время в некоторых говорах между
мягкими согласными, даже в ударном слоге, может
различаться меньшее количество гласных, чем перед
твердыми согласными, поскольку там может отсутствовать,
например, фонема <а> в результате чередования t'at/
t'et': [пр'ала]/[пр'ёл'и], [гул'ал]/[гул'ел'и], [кон'ам]/
кон'ём'и] и т. д.
Таким образом, условия сильной
смыслоразличительной позиции не одинаковы для всех русских
говоров: в некоторых из них позиция под ударением между
мягкими согласными может быть слабой; в других —
безударная позиция может обладать некоторыми (но не
всеми!) свойствами сильной позиции.
Все русские говоры, как и литературный язык,
имеют 5 гласных фонем <и>, <е>, <а>, <о>, <у>,
образующих треугольник, в котором гласные
распределяются по трем ступеням подъема — нижней <а>,
средней <е>, <о> и верхней <и>, <у> — и по
признаку лабиализации, сопряженному с рядом: гласные
заднего ряда лабиализованы, переднего и среднего — не
лабиализованы.
Архаические говоры разных территорий, как
северные, так и южные, сохраняют следы
существования еще двух фонем: переднерядного
нелабиализованного гласного, который может произноситься либо как „
монофтонг, средний по звучанию между [и] и [е] (его 3d
I ПШШк
обычно называют «е закрытое» и обозначают как [ё])(
либо как дифтонг типа [ие]г а также заднерядного
лабиализованного гласного, который тоже может
произноситься либо как монофтонг, средний по звучанию
между [о] и [у] (его обычно называют «о закрытое» и
обозначают как [б], [©]), либо как дифтонг типа [уо].
В говоре может присутствовать либо только одна
из этих фонем (обычно <ё>) — и тогда это будет говор
с шестью гласными фонемами; либо обе — в этом
случае будет говор с семью гласными фонемами. Наличие
этих фонем означает противопоставление четырех
ступеней подъема в системе вокализма, поскольку <ё> и
<6>образуют средне-верхнюю ступень подъема.
Однако строгая противопоставленность фонем
среднего и средне-верхнего подъема — это скорее факт
прошлого, а не настоящего современных говоров.
Гласные [е] и [ё], [о] и [6] фонетически (т. е. артикуляцион-
но и перцептивно) различаются слабо, а их
функциональная или смыслоразличительная нагрузка
ничтожно мала: для <е> и <ё> она вовсе отсутствует, так как
нет минимальных пар слов или морфем, для
различения которых существенно противопоставление <е> —
* <ё>, а противопоставление <о> — <б> релевантно для
различения только некоторых грамматических форм:
например, им. п. ед. ч. м. р. и косвенных падежей ж. р.
прилагательных типа [такой] человек — в [такси]
шапке. Это способствовало стиранию различия между
фонемами среднего и средне-верхнего подъема и
преобразованию четырех ступеней в противопоставление
трех ступеней подъема. При этом фонетическая
реализация гласных средней ступени подъема может быть
разной по высоте, но с фонологической точки зрения
это несущественно. ^ ^
Фактически звуки [ё, ие] и [6, уо] встречаются
сейчас только в роли факультативных вариантов
фонем <е> и <о>, т. е. в одних и_тех же словах
произношение может колебаться: [б'иелый] и [б'ёлый], [куот]
и [кот]; притом «закрытое» или дифтонгическое
произношение гласных обычно удерживается лишь в сильной
фразовой позиции—под фразовым акцентом при достаточно
отчетливом и не быстром произнесении.
Фонема <ё> является рефлексом древнерусской
фонемы, называемой «ять». В старой орфографии ей
вишзм ^щ
соответствовала буква Ъ, а в транскрипции
древнерусских текстов — знак ё. В современном литературном
произношении рефлексом этой фонемы под
ударением перед твердыми согласными и на конце слова
обычно бывает [е]: мера, пел, хлеб, белый, болел, на столе,
те и т. п.
Применительно к таким системам принято
говорить о совпадении древнерусских фонем *е и *ё.
Однако такое совпадение реализуется на ограниченном
лексическом материале заимствованных слов (котлета,
тарелка, ферма, крест, перс, небо) и таких, в которых за
*е следует поздно отвердевший согласный (отец, конец,
серп, верх, держит, полотенце). Особо следует отметить
позицию перед твердым согласным, за которым
следует мягкий: такое сочетание действовало как мягкий
согласный, и перед ним *е не переходило в [о]г
например: деревня, сестрин, земли, легче, петли, гребля,
дремлет, пестрядь, бедренный, треплет, разведрилось,
серебряный и т. п. (весьма многочисленные случаи [о]
в этой позиции — например, тёпленький, тёлки,
дёрнет и т. п. обязаны своим появлением
морфологической аналогии).
Регулярно же *е, в том числе и то, которое
произошло из *ь, под ударением перед твердыми
согласными изменилось в [о] — [н'ос, ид'от, л1 он] и т. п., и
противопоставление по подъему [м'ел — м'ёл]
трансформировалось в противопоставление по лабиализации
[м'ол — м'ел].
Но «устранение» средне-верхнего подъема могло
происходить не только путем понижения ступени
подъема этих гласных, но и путем повышения ее и в
результате — совпадения рефлекса *ё с <и>: [с'йно,
д'йлат'] и т. п. Это прослеживается в говорах
северозападной территории (Ладого-Тихвинской группы), где
сохранились результаты изменения *е в [и] во всех
позициях, в том числе под ударением перед твердыми
согласными, имевшего место в истории диалекта
древнего Новгорода.
Фонема <б> является рефлексом древнерусской
фонемы, называемой «о под восходящим ударением»;
в транскрипции древнерусских текстов ее обозначают 37
ИН шонетикд
как со или б. В части говоров после утраты тоновых
различий этот гласный совпал в произношении с тем
<о>, которое имело нисходящее ударение, в других же
тоновое различие трансформировалось в различие
ступеней подъема или закрытости и образовались две
лабиализованные фонемы заднего ряда: средне-верхнее
<б> и среднее <о>. Закрытость, в свою очередь, могла
измениться в дифтонгоидность нисходящего типа <уо>.
При анализе транскрибированных диалектных
текстов следует иметь^в виду, что наличие в них знаков [е],
[ие]г [ие] или [б], [уо], [Уо] не обязательно служит
прямым указанием на шести- или семифонемный состав
вокализма говора, а отсутствие — на пятифонемный
состав. Текст — это еще не говор, он нуждается в
интерпретации, Так^например, написания [гл'ажу —
вуолк!] или [да н'иет!] не свидетельствуют о наличии
фонем средне-верхнего подъема, потому что некоторым
русским гласным вообще свойственна дифтонгоидность,
а при эмфатическом усилении и растягивании ударного
слога она может усиливаться и получить именно такое
отражение в транскрипции. Отсутствие же особых
знаков может быть связано с тем, что в тексте, особенно
если он невелик по объему, не встретилось слов, в
которых были когда-то фонемы *ё и *б.
Следовательно, в любом случае для правильного
заключения о фонемном составе вокализма нужно
знать, в каких корневых и аффиксальных морфемах
были эти древнерусские фонемы и, следовательно,
правомерно ожидать наличия фонем средне-верхнего
подъема в современном говоре.
Признаком корневых морфем, содержавших
фонему *ё, является, как уже говорилось,
произношение в современном литературном языке [е] под
ударением перед твердыми согласными в
противоположность произношению в этой же позиции [о],
которое произошло из *е или *ъ. В безударном же
положении или под ударением между мягкими
согласными в литературном языке *ё, *е, и *ь
действительно совпали в общем варианте: [с'6л]а, [д'ёл]о, но
[сгёл']ский, [д'ёл']яьш, [д'ён'] и [с'ило], [д'ила], [д'и-
00 н'бк]. Поэтому если мы хотим выяснить, какого про-
вешизм |
исхождения гласный, например, в словах река, несу,
веселье, то следует взять те словоформы, в которых
может проявиться это различие, т. е. где «искомый»
гласный находится под ударением перед твердым
согласным. Для слова река это будет форма [р'ек]
(произносится [е] — следовательно, гласный из *ё); для
слова несу — форма [н'ос] (произносится [о] —
значит, гласный из *е); в слове веселье можно
«проверить» только второй гласный, использовав слово
в'е[с'6л]ьш; для выяснения происхождения первого
гласного можно только воспользоваться
историческим словарем.
В русских словах с «полногласными сочетаниями»
(типа берег, береза, беремя, вередить, середина)
гласные представляют исконное *е, в отличие от
старославянских брег, бремя, вред, средний, где было «ять».
Следует иметь в виду также, что *ё не могло быть
после шипящих согласных.
Фонема *ё была также в некоторых
аффиксальных морфемах, которые следует запомнить,
поскольку к ним не всегда применимо указанное выше
правило:
1) окончание дат. и предл. п. ед. ч.
существительных ж. р. на -а и личных местоимений (к жене, о жене,
ко мне, о тебе) и предл. п. ед. ч. существительных м.
и ср. р. (на коне, в селе);
2) первый гласный двусложного суффикса
сравнительной степени прилагательных и наречий на -ее
(бел-ее, скор-ее);
3} суффикс основы неопределенной формы и
прошедшего времени глаголов (гляд-е-ть, гляд-е-л);
4) гласный в падежных формах местоимений тот,
весь (те, все, тех, всех, тем, всем, теми, всеми).
Таким образом, если в тексте, записанном
фонетической транскрипцией, встретились знаки [ё], [ие], то
прежде, чем делать вывод о наличии здесь фонемы
средне-верхнего подъема, следует убедиться в том, что,
во-первых, этот знак соответствует звуку, который
замещает древнерусскую фонему «ять» (для этого
следует применить приведенное выше правило или список
аффиксальных морфем, в которых было *ё); во-вторых,
этот знак должен соответствовать звуку в сильной фо-
неморазличительной позиции (т. е. находиться под
ударением перед твердым согласным). Следовательно,
такие записи, как [р'еика, б'иел'ен'кий, с'ём'а], не
должны приниматься во внимание.
Генезис гласного <б> связан с акцентной
парадигмой слова, и по ее особенностям мы можем сейчас
определить круг словт в которых было *6 и где
поэтому в современных говорах можно встретить фонему
<6>, <уо>. _
Но прежде следует иметь в виду, что <б> или <уо>
не может быть рефлексом *б в тех словах, где [о] —
«беглое» (как мох — мха, сон -^сна), поскольку там оно
происходит из *ъ; <6> или <уо> не может быть
рефлексом *б также после мягких согласных, потому что
там оно происходит из *е или *ь (нес, лед, белье),
наконец, оно не может быть безударным, и в этом отличие
фонемы *б от фонемы *ё: если *ё всегда входило в
состав той или иной морфемы, какое бы положение в
слове она ни занимала, то *6 могло появиться только в
той словоформе, где данный слог был ударным (так,
например, из словоформ голова, голову, на голову, голов
*б было только в последней).
Итак, <6> или <уо> может быть рефлексом *б
только после твердых согласных под ударением в
словах, в которых оно не чередуется с «нулем» и которые
обладают следующими признаками:
1) существительные ж. р. на -а с неподвижным
ударением на гласном корня типа воля, кожа, роща;
2) существительные м. р. с подвижным ударением в
падежных формах ед. ч. типа конь, плод, кот;
3) слова с сочетаниями оло, оро в корневой
морфеме при условии ударности второго гласного типа
мороз, болото;
4) конечный открытый слог существительных,
прилагательных, местоимений, наречий и глаголов
типа число, красно, моего, давно, вело;
5) аффиксальное морфемы -ов или -ов-
существительных, прилагательных и местоимений типа домов,
столовый, таков;
40 6) притяжательные местоимения мой, твой, свой;
В0Ш13М I
7) флексия тв. п. ед. ч. существительных ж, р. на -а
(женой) и местоимений (мной, тобой, собой);
8) флексия им. п. ед. ч. ср. р. прилагательных
(дорогое, такое);
9) флексии косвенных падежей прилагательных и
местоимений (дорогой, дорогого, дорогому, о дорогом, с
такой, такого и т. п.). ^
Итак, если в тексте встретились знаки 6, ю, уо, Уо
или другое сочетание букв о и у, обозначающее один
гласный звук, то прежде, чем делать вывод о наличии
в говоре особых гласных фонем средне-верхнего
подъема, необходимо убедиться, что этот звук
произносится именно в той морфеме, которая в древнерусском
языке содержала фонему *б. Если же в тексте не
встретилось знаков, которые могли бы указывать на фонему
<б>, то прежде, чем признать ее отсутствие в говоре,
следует проверить, есть ли в данном тексте слова или
грамматические формы, которые в древнерусском
имели *б.
Приведенные сведения о генезисе гласных [е] и
[о], [ё] и [6] важны не только для правильного
определения фонемного состава говора, но и для
понимания структуры некоторых других звеньев системы
языка, в особенности — безударного вокализма,
поскольку исчезнувшие фонемы, утраченная со
временем противопоставленность среднего и
средне-верхнего подъема в свое время обусловили структуру типа
безударного вокализма, сохранившуюся и поныне.
Тип предударного вокализма как северного, так и
южного говора нельзя понять сейчас, если не
реконструировать фонемный состав диалекта той эпохи, когда
этот тип формировался.
1.2. Особенности дистрибуции гдасвых фонем
Под дистрибуцией гласных фонем понимают
распределение их в существующем наборе морфем.
С этим связано и понятие функциональной нагрузки
фонемы: чем больше в языке значимых единиц,
различаемых посредством той или иной оппозиции фо- 41
^Н шонетккд
нем, тем больше их функциональная нагрузка.
Естественно, что наличие <ё> и <б> в семифонемной
системе вокализма отражается на дистрибуции фонем
<е> и<о> по сравнению с пятифонемной системой,
а именно: если в пятифонемной системе <е>
существует в тех морфемах, где оно происходит из *ё
[м'ёра], а также перед поздно отвердевшими
согласными [от'ёц] и в заимствованной лексике [кр'ест], то
в шести- и семифонемных системах на ее долю
приходятся только две последние категории морфем:
[м'ёра], но [от'ец], [кр'ест]. Следовательно,
дистрибуция фонемы <е> в этих говорах сужена за счет
<ё>, а ее функциональная нагрузка соответственно
уменьшена.
Точно так же и дистрибуция фонемы <о> в
семифонемных говорах сужена по сравнению с
говорами шести- и пятифонемными за счет тех слов, в
которых выступает <б>: в пяти- и шестифонемных
говорах будет [кот], [дом], в семифонемных — [кот],
[дом].
Но различия в дистрибуции касаются не только тех
систем, которые отличаются друг от друга количеством
и составом фонем; пятифонемные говоры с
идентичным составом фонем могут отличаться друг от друга
дистрибуцией <е> и <и>: в говорах северо-запада, как
уже говорилось, дистрибуция <и> расширена за счет
тех морфем, где было *ё и где в других говорах это *е
дало [е]:
1. [с'йла], [с'йно] —[кр'ест];
2. [с'йла] —[с'ёно], [кр'ест].
1.3. Гласные между мягкими согласными
В большинстве пятифонемных вокалических
систем и севера, и юга в этой позиции различаются пять
гласных [п'ит', п'ет', п'ат', т'от'а, л'уд'и], и,
следовательно, данное положение также можно считать сильной
позицией для гласных.
Но существуют говоры (северо-восточные:
вологодские и архангельские), в которых между мягкими со-
42 гласными отсутствует [а], поскольку исторически *а
80ШИЗМ ц_
между мягкими изменялось в [е] и возникало
чередование [а] перед твердыми / [е] перед мягкими
согласными и нейтрализация <а>,<е>,<о>:[п' атый — п' ет',
п'ел — п'ет'г п'ок — п'еч'].
В современных говорах такое чередование обычно
не бывает регулярным: в результате выравнивания
фонемного состава морфем (в первую очередь,
аффиксальных) [а] становится возможным и в позиции
между мягкими согласными, например: [кон'ам'и] как [дома-
м'и], [гул'ал'и] как [гадал'и], а также [гул'ал], [гул'ала].
Но в реконструируемой системе, сложившейся на
базе строго действовавших фонетических
закономерностей, в этой позиции существует не более четырех
единиц ([и], [е], [о], [у])г противопоставленных по двум
ступеням подъема, которые можно, следуя
терминологии Р.И. Аванесова, назвать слабыми фонемами.
Количество слабых фонем в данной позиции
могло быть еще меньшим, если учесть, что [о] после
мягких согласных фонетически закономерно только в
позиции перед твердым; перед мягким же оно могло
появиться лишь нефонетическим путем, в результате
выравнивания основы по твердому варианту, либо под
влиянием флексии с твердым согласным (например,
и[д'от']е как и[д'от], ы[д'ом]). Фонетически же
«нормально» чередование [о] перед твердым / [е] перед
мягким согласным: [з'ел'оный — з'ел'ён'ен'к'ий,
горшок — горшёчгек], как [с'ола — с'ёл'ск'ий].
Следовательно, в реконструируемой системе Вологодско-Ар-
хангельского типа в этой позиции могли различаться
только три слабые фонемы: /и/, /е/, /у/, а в тех
говорах, где сохранялось [а] перед мягкими — четыре: /и/,
/е/, /а/, /у/.
В говорах Вологодской и северной части
Костромской обл. под ударением между мягкими согласными
[и] существует как реализация не только <и> [п'ил —
п'йл'и], но и <е> или <ё>, восходящего к *ё [с'ёно]
или [с'ёно] — [на с'йн'е]; [п'ел] или [п'ёл] — [п'йл'и].
Это не устраняет фонемы <е> из позиции между
мягкими согласными, поскольку она сохраняется в
чередованиях с <о>, а в ряде говоров и <а> перед
твердыми: [с'ола — с'ёл'ск'ий, пр'ала — пр'ёл'и], и, еле- 43
I шиш
довательно, влияет только на дистрибуцию <и> и <е>
в позиции между мягкими согласными.
Щ 2. БЕЗУДАРНЫЙ ВОКАЛИЗМ
Изучение безударного вокализма — в особенности,
вокализма 1-го предударного слога — это важнейшая
ступень анализа диалектного текста, поскольку
правильное представление об особенностях функционирования
гласных фонем в этой позиции является одним из
основных условий правильной локализации говора,
определения его места в диалектном членении русского языка.
Построение модели предударного вокализма
представляет собой непростую задачу, поскольку тип
предударного вокализма — микросистема, состоящая из
ряда взаимосвязанных звеньев, которая должна
интерпретироваться целиком, с учетом всех фактов,
относящихся к этой системе, и прежде всего, с учетом
фонемного состава говора.
Как уже говорилось, в 1-м предударном слоге
может различаться не более пяти гласных звукотипов —
[а], [е]г [о], [у], [и] (или [ы] после твердых)г поскольку
в шести- и семифонемных говорах фонемы <ё> и <б>
в безударных слогах нейтрализуются с фонемами
среднего подъема: [кот], [дом] — [кота], [дома]; [л'ёс],
[кр'ест] — [л'еса], [кр'еста]. Однако и в пятифонем-
ных говорах 1-й предударный слог не может
считаться сильной позицией, поскольку даже при различении
в нем пяти гласных звукотипов функционально
противопоставлено не более трех: [а]г [ы]г [у] после твердых
согласных и [и], [у] после мягких.
2.1. Гласные 1-го предударного слога после твердь»
согласным
Основное различие между говорами русского
языка состоит в различении или неразличении (совпаде-
. _ нии) в этой позиции гласных неверхнего подъема <о>
44 и<а>.
Различение их, реализующееся в произношении
[дома] — [дала], [столы] — [сады], называется
оканьем; неразличение, реализующееся в произношении
[сталы] и [сады], [дама] и [дала], называется аканьем.
Следует обратить внимание на то, что сама по себе
фонема <а> играет в этом противопоставлении
«пассивную» роль: произношение [трава], [сады]
одинаково свойственно и окающим, и акающим говорам, а
произношение [о] в этих словах не служит признаком
оканья и встречается иногда как
неквалифицированная имитация окающего произношения в сценической
речи. Поэтому, задаваясь целью определить, является
ли говор окающим или акающим, необходимо найти в
тексте слова, в которых предударный гласный
представляет фонему <о>, и по ним определять, окающий
говор или акающий: [столы, дома, хожу] — оканье;
[сталы, дама, хажу] — аканье.
Гиперфонемной ситуации, свойственной акающей
системе вокализма в окающей системе обычно
соответствует различение этимологических *о и *а:
[собака, корова] и [сарай, паук], в том числе и тогда, когда
акающее произношение повлияло на орфографию,
например, [стокан, робота, рост'от, розбой]. В словах,
заимствованных из литературного языка, гиперфонема
может реализоваться и как [о]: [пол'то, тор'ёлка], и как
[а]: [бакал, канф'ёта] вопреки орфографии.
Граница между окающими и акающими говорами,
называемая изоглоссой различения/неразличения
гласных фонем неверхнего подъема в 1-м
предударном слоге после твердых согласных, проходит в
европейской части территории распространения русского
языка с северо-запада на юго-восток. Она начинается
у Ладожского озера и идет по территории
Ленинградской обл., затем проходит приблизительно между
Новгородской (окающей) и Псковской (акающей)
областями и далее пересекает Тверскую и Московскую обл.
нег^ного севернее Москвы; далее она идет
приблизительно между Владимирской (окающей) и Рязанской
(акающей) областями и между Нижегородской
окающей областью и акающей республикой Марий-Эл, где
достаточно много русского населения. 45
46
Таким образом, оканье свойственно говорам
севернорусского наречия и некоторым среднерусским
(новгородским и владимирско-поволжским; заметим, что
Н.Н. Дурново, Н.Н. Соколов и Д.Н. Ушаков все
окающие говоры относили к севернорусскому наречию —
в этом одно из отличий карты 1915 г. от карты 1964 г.),
аканье — говорам южнорусского наречия и части
среднерусских (псковским и центральным).
2.1.1. Оканье
Окающие говоры на обширной территории
своего распространения имеют некоторые различия в
фонетической реализации оканья, легко
воспринимаемые на слух и подтвержденные
экспериментальными исследованиями: в южной части этой
территории, во владимирско-поволжских говорах, где
предударный гласный почти не отличается по длительности
и интенсивности от ударного, [о] звучит на большем
интервале времени и имеет более выраженную
лабиальную артикуляцию, чем в северных вологодских
и архангельских говорах, где темп речи убыстрен и
лабиализация ослаблена. Воспринимаемая на слух
разница звучания [о] и [а] в вологодских и
архангельских говорах значительно меньше. Однако в
структурном плане окающие говоры (за
исключением тех, которые обнаруживают тенденцию перехода
к аканью) единообразны.
Различение [о] и [а] после твердых согласных
называют оканьем в узком смысле слова;
различение гласных неверхнего подъема как после твердых,
так и после мягких согласных, называется оканьем в
широком смысле слова. Оканье в узком смысле
слова иногда сочетается с неразличением гласных
после мягких согласных, называемым еканием:
[столы, сады], но [р'еву, р'ека, р'еды]. Для оканья
характерно наличие безударных гласных средней ступени
подъема [о] и [е]; в акающей системе вокализма
средняя ступень подъема обычно устраняется в пользу
нижней или верхней: [дама]; [с'ало] или [с'ило]; [р'а-
ка] или [р'ика]; [т'ану] или [т'ину].
ШШЗМ |
Оканье бывает также неполное и полное.
Неполным оканьем называется различение гласных
неверхнего подъема только в 1-м предударном слоге,
полным — различение их также и в других безударных
слогах (подробнее об этом см. ниже).
2.1.2. Дшье
Аканьем называется неразличение в безударных
слогах гласных фонем неверхнего подъема.
Совпадение <о> и <а> после твердых согласных, которое
обычно реализуется в нелабиализованном гласном
нижней ступени подъема [а], называется аканьем в
узком смысле слова.
Существуют два типа аканья: не
диссимилятивное (или сильное) и диссимилятивное.
Недиссимилятивное аканье имеет простую
структуру: предударный гласный, соответствующий фонемам
<а> и <о>, произносится как нелабиализованный
гласный нижней ступени подъема [а] независимо от
качества гласного под ударением:
<о> [стол] — [стала, сталы, сталу, сталом, нъ стал'ё];
<а> [травы] — [трава, травы, траву, травой, нъ
трав'ё].
Такая система свойственна литературной
орфоэпии, большинству говоров южнорусского наречия и
акающим среднерусским говорам.
Наряду с этим существует система
диссимилятивного аканья, в которой предударный гласный
обнаруживает позиционную зависимость от качества
гласного ударного слога, а именно, он расподобляется (дис-
симилируется) гласному ударного слога по подъему.
Это происходит в тех словоформах, где под ударением
находится гласный нижнего подъема [а]: в этом
случае предударный гласный как бы «поднимается» на
среднюю или даже верхнюю ступень подъема,
обозначаемую в транскрипции как [ъ] (средний подъем) или
как [ы] (верхний подъем).
В результате словоформы слов стол и трава в
диссимилятивно акающем говоре звучат так: 4/
[стол] — [стъла] или [стыла], [сталы, сталу, сталом,
нъ стал'ё];
[травы] — [тръва] или [трыва], [травы, траву,
травой» нътрав'ё].
Как видим, система диссимилятивного аканья
отличается от системы недиссимилятивного аканья
только в одном звене — в качестве гласного перед [а]:
[стала] или [стъла], [трава] или [тръва]; во всем
остальном они совпадают. Поэтому для определения типа
аканья как диссимилятивного или
недиссимилятивного следует брать не любые словоформы, а только с
ударным [а], типа вода, голова, сказал; слова же с
ударными [и], [ы], [у] типа ходить, воды, зовут
нейтральны в отношении типа аканья (диссимилятивного или
недиссимилятивного).
Диссимилятивное аканье, в свою очередь, имеет
разновидности, различающиеся реакцией
предударного гласного на ударные гласные среднего и средне-
верхнего подъема, если говор сохраняет фонемы <ё> и
<6>, либо на рефлексы *ё и *б, если в современном
состоянии говора этих фонем уже не существует:
1) жиздринский тип: [ъ] или [ы] произносится
только перед [а], перед всеми же остальными гласными —
[a]: [rbKaja, он такой, с такой, такгйх, таку^у; кън'а,
кан'ёй, нъ кан'ё; пъпа, с папом, а пап'ё, папы, к папу];
2) архаический тип: [ъ] или [ы] произносятся не
только перед [а], но и перед [ё], которое происходит из
*е или *ь, а также перед [6], которое происходит из *о
или *ъ; перед [ё] или таким [е], которое произошло из
*ё, а также перед [б] или таким [6], которое произошло
из *6, произносится [а]: [анатъкгуа, онтъкбй] — [с такой]
(или [с такой]), [так'йх, TaKyjy]; [кън'а, кън'ёй, кън'бм,
нъ кан'ё] (или [нъ кан'ё]); [пъпа, спъпом, а пап'ё] (или
[а пап'ё]), [папбф] (или [папбф]), [папы, к папу].
Из этого следует, что в эпоху формирования
диссимилятивного аканья в этих говорах средняя ступень
подъема ударного гласного функционально
приравнивалась к нижней, а средне-верхняя — к верхней.
Диссимилятивный принцип устройства вокализма
можно интерпретировать как количественную
диссимиляцию гласныхч известно, что собственная длитель-
векшзм
f
so
Карта-схема 1. Различение или совпадение <о> и <а> в
предударных слогах после твердых согласных (оканье или
аканье)
1 — изоглосса оканья-аканья, 2 — изоглосса,
очерчивающая территорию неполного оканья, 3 — сильное аканье, 4 —
диссимилятивное аканье.
ность гласных связана с их тембральной
характеристикой, а именно, со ступенью подъема. При прочих
равных условиях широкий гласный нижнего подъема
[а] имеет максимальную длительность, узкие гласные
верхнего подъема [и], [ы], [у] — минимальную.
Сочетание в пределах просодического ядра слова узкого
(краткого) и широкого (долгого) гласного создает
количественную стабильность просодического ядра,
поэтому перед долгим [а] предударный гласный сокра-
48
lilETHA
щается, поднимаясь на ступень [ъ], [ы] или [и] после
мягкого.
Говоры с диссимилятивным аканьем занимают
юго-западную часть территории акающих говоров:
Смоленскую, Брянскую, Калужскую, Курскую и
Воронежскую обл. Однако по фонетическому характеру
реализации этого явления говоры не единообразны: в
более западных (например, смоленских) говорах
диссимиляция предударного гласного ударному [а] лучше
воспринимается на слух, чем в более восточных
регионах Курской или Воронежской обл.; в позиции перед
[а] может происходить даже нейтрализация фонем <а>
и <и>, и в результате [быка] может быть формой от
бык и бок, a [cbipaja] может быть понято как сырая и
сарая. В направлении на восток разница в качестве
гласных, которые произносятся перед [а] и перед [й],
[у]' [ё]г [о], как бы постепенно стирается и становится
трудноуловимой на слух.
2.2. Гласные 1-го предударного слога после мягких
согласных
Вокализм 1-го предударного слога после мягких
согласных представляет собой систему, в которой
действуют те же закономерности, те же принципы
различения или неразличения гласных фонем неверхнего
подъема, что и после твердых согласных.
В разных говорах в этой позиции может
существовать разное количество гласных звукотипов: пять [и],
[е], [а], [о], [у], четыре [и], [е], [а], [у], три [е], [и], [у]
либо [а], [и], [у] или два [и], [у].
Фонема <у>, как правило, сохраняет свою
противопоставленность другим фонемам, находясь с ними в
отношении постоянной ненейтрализуемой оппозиции;
<и> может быть «пассивным» членом нейтрализуемой
оппозиции, как в икающей норме литературного
произношения, где фонетическое развитие общего
варианта фонем <о>, <а>, <е> привело к нейтрализации
их с <и>: [с'ило, р'ика, т'ину, п'ила].
Типы предударного вокализма после мягких соглас-
ных принципиально различны в окающих и акающих
говорах.
2.2.1. Типы предударного оохшзма после мягких
согласных охающих геоороо
Для окающих говоров характерно полное либо
частичное различение в 1-м предударном слоге гласных
неверхнего подъема и наличие гласных средней
ступени подъема [е] и [о].
Во всех окающих говорах, при любом типе
вокализма, встречается произношение [о] после мягких
согласных как в предударном, так и в заударном
положении, называемое ёканьем. Предударное ёканье
бывает почти исключительно перед твердыми
согласными, заударное — также и перед мягкими и на конце
слова: [н'осу, торгурт, бан'ой, abojo]. Ёканье в одних
говорах (например, владимирско-поволжских)
реализуется регулярно в соответствии с этимологическим *е,
менее регулярно — в соответствии с *ё [р'ока] и
никогда не бывает на месте <а>; в других говорах
(например, вологодских и архангельских) ёканье менее
регулярно, и [о] варьируется с [е], которое иногда
преобладает. В говорах, где варьируются [о] и [е],
произношение [о] (ёканье) чаще проявляется в соседстве с
шипящими согласными: [жона, л'ожу], [ч'ово] или [ц'овб]
и после Ц]: Цово, ]ому, CBOjoMy].
Для окающих говоров, как уже было сказано, в
связи с особенностями строения слога и
ритмической структуры слова характерна незначительная
качественная редукция безударных гласных или,
иначе говоря, слабая зависимость качества гласных от
ударения, но при этом наблюдается ярко выраженная
зависимость от мягкости последующего согласного.
Поэтому структура типов предударного вокализма
после мягких согласных окающих говоров тесно
связана с такими особенностями их вокализма, как
качество рефлексов *ё перед твердыми и перед
мягкими согласными и реализация *а между мягкими
согласными под ударением.
Тип предударного вокализма окающего грвора
можно представить двумя разными способами: во-
первых, диахронически — как схему, отражающую
реализацию древнерусских гласных фонем неверх- |j|
I ШЕША
него подъема *е, *ё, *а перед твердыми и перед
мягкими согласными в 1-м предударном слоге, и
во-вторых, синхронически — как схему чередований гласных
в современной диалектной системе в разных
позиционных условиях: под ударением и в 1-м предударном
слоге, перед твердыми и перед мягкими согласными. Но
поскольку, как уже говорилось, фонетические
различия гласных в безударных слогах не имеют смысло-
различительной силы, то эти отношения не
выдерживаются строго и в речи наблюдается
вариативность произношения [о] и [е], [а] и [e]f [e] и [и] в
одних и тех же позиционных условиях: [н'осу] и
[н'есу], [т'ану] и [т'ену], [н'ес'й] и [н'ис'й]. На
основании преобладающего варианта произношения
можно выделить следующие типы предударного
вокализма окающих говоров:
1) перед твердым перед мягким
*е - [о]
*ё-[е].
*а— [а] [а]
или:
под ударением в предударном слоге под ударением
передтвердым передтвердолм передмягким передмягким
[6] - [о]-
в с'ел'ё
р'екй
т'анй
с'ёл'ск'ий
р'ёки
т'анет
[ё] - [е]
[а] - [а]
с'ол с'оло
р'ек р'ека
т'анут т'ану
В этой схеме часто встречается одно нарушение:
под ударением между мягкими согласными в
некоторых словах в результате аналогического
выравнивания появилось [о] [з?ел'6ный — з'ел'он'ен'к'ий],
которое чередуется с [е] в предударном слоге [з'е-
л'ен'ёй].
Как показывает схема, этот тип характеризуется,
52 во-первых, различением максимального количества
гласных перед твердыми согласными и частичным
различением перед мягкими согласными; во-вторых,
ёканьем, которое в этих говорах весьма последовательно;
в-третьих, чередованием [о] / [е] в зависимости от
твердости или мягкости последующего согласного. Тип
1 широко распространен в говорах Владимирско-По-
волжской группы.
2) перед твердым
•а- [а]-
перед мягким
или:
под ударением
перед твердым
в предударном слоге
передтвердолм передмягким
подударением
перед мягким
[о]-
[el-
la]-
И-
-И-
[ё]
-[а]
с'ол с'оло в с'ел'ё с'ёл'ск'ий
р'ек р'ока р'екй р'ёки
т'анут т'ану т'анй т'анет
Следует заметить, что в этом типе вокализма ёканье,
вполне последовательное на месте *е, менее регулярно
на месте *ё; вероятно, потому, что это нарушает
соответствие между гласными ударного и предударного слога —
[р'ек], но [р'ока], — а это противоречит принципам
организации вокализма окающих говоров.
Этот тип вокализма распространен в южной части
территории владимирско-поволжских говоров, близко
к границе с акающими говорами.
Эволюция этих типов вокализму происходит по
линии утраты ёканья; предударное [а] при этом
сохраняется значительно дольше, и образуется
«промежуточный» тип вокализма, в котором совпадают *е и *ё
(или <о> и <е>) и различается *а (<а>): [н'есу —
р'ека — т'ану, н'ес'й — р'ек'й — т'ан'й].
Щ| 11ЮЮ
3) перед твердым перед мягким
*е [о] [е]
*ё [и] [и]
*а [а] [а]
В современной системе вокализма говоров этого
типа [е] представлено как перед твердыми, так и
перед мягкими согласными в ограниченном круге
лексики: в заимствованных словах типа крест —
кресты — крестик — крестить и в позиции перед
поздно отвердевшими согласными в словах типа серп —
серпы. Таким образом, получается, что
типологически, т. е. в синхронном плане, этот тип вокализма
совпадает с типом 1; разница между ними состоит в
дистрибуции фонем <е> и <и>: в типе 3
дистрибуция фонемы <и> расширена за счет <е>, а
функциональная нагрузка <и> соответственно
увеличена. А именно:
тип 1
с'ерпг м'ёсто с'ерпы, м'еста, д'ен'ок, м'ес'т'ёч'ко д'ен\ вм'ёс'т'е,
п'ил п'ила п'ил'й п'йл'им
тип 3
с'ерп, с'ерпы, д'ен'ок, д'ен\
м'йсто, п'ил м'иста, п'ила м'ис'т'ёч'ко, п'ил'й в м'йс'т'е, п'йл'им
Этот тип вокализма характерен для говоров
северо-запада —ладого-тихвинских и новгородских. Как
видим, несмотря на типологическое сходство, говоры
1-го и 3-го типов по-разному локализованы и
генетически различны.
4) перед твердым перед мягким
*е [о],[е] [е]
*ё [е] [и]
*а [а] [е]
Для этого типа вокализма особенно характерна
вариативность реализации гласных фонем в преду-
54 дарном слоге: предударное [о] слабо лабиализовано
1ВШИЗМ I
и часто варьируется с [е]; фонема <а> перед
твердыми представлена более узким звуком и [а] может
варьироваться с [е]; [е] и [и] перед мягким
согласным противопоставлены слабо и тоже часто
варьируются. Однако в «идеальном» виде эта система
характеризуется ярко выраженной зависимостью
качества гласного от твердости или мягкости
последующего согласного, которая проявляется и в ударном,
и в предударном слоге (чередования [о] / [е], [е] /
[и], [а] / [е]). Генетически этот тип связан с шести-
фонемным составом вокализма ударного слога, хотя
в современном говоре это может уже и не
прослеживаться:
под ударением в предударном слоге под ударением
перед твердым перед твердым перед мягким перед мягким
т'анут т'ану т'ен'й т'ён'ем
с'ол с'оло, с'ело в с'ел'ё с'ёл'ской
р'ек (р'ек) р'ека р'ик'й р'йч'ка
п'ил п'ила п'ил'й п'йл'им
Распространен в говорах Вологодской группы.
5) перед твердым перед мягким
*ё-
][
[е]
Этот тип вокализма характерен для пятифонемных
говоров со слабой позицией между мягкими
согласными, как и в предыдущем типе вокализма, в связи с
отсутствием там [a]:
I ИВЕТШ
под ударением в предударном слоге под ударением
перед твердым перед твердым перед мягким перед мягким
с'ол с'оло, с'ело в с'ел'ё с'ёл'ской
р'ек р'ека р'ек'йг р'ёч'ка
т'?нут т'ану, т'ену т'ен'й т'ён'ем
Для говоров этого типа, так же как и для типа 4,
характерна слабая фонетическая противопоставленность
безударных гласных, соответствующих разным
фонемам, и вариативность произношения [о] и [е] на месте
<о>, [а] и [е] на месте <а>, [е] и [и] на месте любой
фонемы перед мягкими согласными в одних и тех же
словах.
Этот тип весьма близок к еканью, но его отличает
то, что в окающих говорах всегда в большей или
меньшей степени «просматривается» тенденция
сохранения единообразного звукового состава морфемы,
вероятно, объясняющая отдельные проявления как ёканья
([с'оло], [н'осу]), так и произношения [р'ады], [т'ану] в
системе, близкой к нейтрализации предударных
гласных в варианте среднего подъема.
Этот тип вокализма распространен в говорах
территории Архангельской обл., кроме южных ее районов, где
говоры сохраняют «вологодскую» особенность —
чередование: [е] перед твердыми / [и] перед мягкими
согласными в соответствии этимологическому *ё.
Трудность установления типа предударного
вокализма окающего говора в синхронном плане состоит в
том, что не всегда имеется возможность нахождения
фонемного эквивалента для безударного гласного;
отношения, выстроенные в диахроническом плане,
представляются значительно более определенными, если
мы имеем дело с ограниченным по размеру текстом.
Поэтому для операции установления типа
предударного вокализма окающего говора можно рекомендовать
RC использовать схему, построенную на диахронических
вещизм |
соответствиях гласных современного говора
древнерусским фонемам *е, *ё, *аг заполнив пустые клетки в
таблице примерами из диалектного текста:
Этимологический
гласный
*е
*ё
*а
Гласный 1-го предударного слога
в говоре
перед твердым
перед мягким
Заполняя эту таблицу, очень важно выбрать из
текста не отдельные примеры, иллюстрирующие ту или
иную позицию, а все без исключения слова с
фонемами *е, *ё, *а в нужных позициях. Примеры с <и>
специально подбирать не следует, поскольку эта фонема
всегда реализуется в [и]: [пр'ишол — пр'йбыл, л'ила —
л'ил] и т. п.
В случае, если какие-либо позиции оказались
совсем не представлены примерами, их можно иногда
достаточно надежно реконструировать, исходя из
следующих соображений, основанных на учете общих
фонетических закономерностей:
1. Предударное [а] в северном говоре может
соответствовать только фонеме <а>; [о], как правило,
фонеме <о> и лишь изредка <е>; [о] регулярно бывает
только перед твердыми согласными; [и] может
соответствовать фонемам <е> и <ё> и перед твердыми, и перед
мягкими согласными; [е] возможно на месте любой
гласной фонемы неверхнего подъема в любом положении.
2. В истории русского диалектного языка
этимологический «ять» изменялся в [и] преимущественно
перед мягкими согласными; следовательно, если
встретилось [и] перед твердыми, то это непременно
означает, что [и] будет и перед мягкими, но не наоборот; т. е.
если [р'ика], то обязательно [р'ик'й], но если
встретилось [р'ик'й], то может быть либо [р'ика], либо [р'ека].
Произношению [е] перед мягкими [н'ес'й, р'ек'й]
может соответствовать как [е], так и [о] перед твердыми
[н'осу], реже [н'есу]; [р'ека], реже [р'ока].
57
I «км
3. Изменению [а] в [е] в истории русских
диалектов также способствовало положение перед мягким
согласным; следовательно, если имеется пример с [е]
перед твердым, то тем более вероятно произношение
[е] перед мягким согласным; если же имеется
пример с [а] перед мягким, то перед твердым
закономерно только [а], т. е. либо [пр'аду, пр'ад'й], либо [пр'еду,
пр'ед'й], либо [пр'аду, пр'ед'й].
2.2.2 Типы предударного вокализма после мягких
согласных акающих говоров
В акающих говорах, вокализм которых построен
по принципу диссимилятивности, этот принцип
большей частью распространяется на обе позиции: и
после твердых, и после мягких согласных; но
разнообразие моделей, или типов, предударного вокализма
после мягких согласных больше, чем после твердых. При
этом сложные модели яканья, сохраняющие следы
зависимости от семифонемного состава вокализма,
часто бывают в пятифонемных говорах и
совмещаются с простой (жиздринской) системой
диссимилятивного аканья. Архаический тип аканья в общем
сохранился значительно хуже, чем соответствующий тип
яканья.
Простейшими из недиссимилятивных моделей
являются два типа, в которых гласные совпадают в
одном варианте независимо от каких бы то ни было
дополнительных позиционных условий.
¦Иканье
н'ису н'ис'й
р'ика р'ик'ё
пр'ила пр'ид'бт
В этом типе вокализма предударные гласные
утратили противопоставленность по ступеням подъема и
сохранили противопоставление только по наличию или
отсутствию лабиализации ([и] — [у]). Это соответствует
орфоэпической норме современного литературного про-
УО изношения, котороё*сформировалось на основе говоров
центра. Встречается в говорах с сильным аканьем после
твердых согласных, главным образом на территории
среднерусских говоров, а также среди южнорусских
говоров вблизи больших городов, таких, как Брянск, Курск,
Орел, Белгород, Калуга, где особенно сильно
проявляется влияние литературного языка.
¦Сильное яканье
н'асу н'ас'й
р'ака р'ак'ё
пр'ала пр'ад'от
В этом типе предударного вокализма, как и во всех
последующих, сохраняется противопоставленность
гласных по двум ступеням подъема и по наличию или
отсутствию лабиализации на верхней ступени подъема
([и] — [у] — [а]). Характерен главным образом для
западных среднерусских говоров с сильным аканьем
после твердых согласных — говоров Псковской группы
и примыкающих к ней территорий.
¦Умеренное яканье
перед перед
твердым мягким
н'ос н'ису н'ис'й
[и] р'ек р'ика р'ик'ё
\&Y п'рал пр'ила пр'ид'от
Эта модель вокализма обнаруживает зависимость
качества предударного гласного от твердости или
мягкости последующего согласного, что, как уже
говорилось, более характерно для окающих говоров
севернорусского наречия.
Умеренное яканье распространено в говорах
Тульской группы южнорусского наречия и в восточных
среднерусских акающих говорах (Пензенской,
Тамбовской обл. и республики Марий-Эл).
Структурное своеобразие этих говоров, а также
частичная локализация их на северной периферии
южнорусского наречия позволили В.Н. Сидорову выска- _-
зать гипотезу о северной, окающей основе этих гово- ии
ров, на которую «наслоилось» аканье1. Однако едва ли
такое оъяснение может быть принято ^а^ говоров всей
обширной территории, где распространено умеренное
яканье. Вполне вероятно, что существовал и другой путь
образования этого типа — на почве аканья,
основанный на общерусских, а не только севернорусских
принципах устройства вокализма.
¦Диссимилятивное яканье
Жиздринского типа
Это самая простая из диссимилятивных моделей
вокализма, устроенная так же, как и диссимилятивное
аканье одноименного типа: [а] произносится перед
всеми гласными ненижнего подъема, [и] — только
перед гласным нижнего подъема [а].
Перед:
[й ([ы]) [а] с'астры, с'адые, р'ады н'ас'й, р'ак'й,
п'ат'й
[у] [а] с'астру, с'адузу, в р'аду в'ал'у, б'ал^у,
n'aT'jy
[6] [а] с'астрой, с'адой, р'адок н'ас'от, р'ач'ной,
п'ат'брка
[ё] [а] в с'ал'ё, р'ак'ё,
гл'ад'ёт'
[а] [и] с'истра, с'ида)а, п'итак в'ил'ат, бл'ис'т'ат,
гл'ид'ат
Характерно для западной части территории
акающих южнорусских говоров — Смоленской и
Брянской обл.; называется еще белорусским типом,
поскольку распространен также и в говорах
белорусского языка.
¦Диссимилятивное яканье
Донского типа
В этом типе яканья в роли гласных «нижней»
ступени подъема функционирует не только [а]г но и [ё],
[6], а в роли «ненижней» ступени — только гласные
верхней ступени подъема [и], [ы], [у].
1 Сидоров В.Н. Из русской исторической фонетики. М., 1969.
Перед:
[й([ы])[а] с'астры, с'адые, р'ады н'ас'й, р'ак'й,
п'ат'й
[у] [а] с'астру, с'аду)у, в р'аду в'ал'у, б'ал(уг
n'aT'jy
[6] [и] с'истрбй, с'идбй, р'идбк н'ис'ог,
р'ич'ной,
пгитг6рка
[ё] [и] в с'ил'ё,
р'ик'ё,
гл'ид'ёт'
[а] [и] с'истра, с'идеуа, п'итак в'ил'ат,
бл'ис'т'ат,
гл'ид'ат
Встречается в южнорусских говорах по течению
Дона, но на территории, охваченной ДАРЯ,
компактного ареала не образует.
Следующие три модели диссимилятивного
яканья могут интерпретироваться по-разному в
зависимости от подхода — диахронического или
синхронического.
При диахроническом подходе моделируется
система ударного вокализма говоров той эпохи, когда
происходило формирование типов яканья; в этом
случае легко прослеживается диссимилятивная,
фонетическая по своей природе, зависимость
произношения [а] или [и] в предударном слоге от ступени
подъема гласного ударного слога. Такой подход
принят в книге Р.И. Аванесова «Очерки русской
диалектологии».
При синхронном описании системы четкой
фонетической обусловленности — позиционной
зависимости качества предударного гласного —
установить не удается, если некоторые фонетические
различия (в первую очередь, противопоставленность
гласных фонем среднего и средневерхнего подъема)
утратились и трансформировались в различия
лексем, словообразовательных и грамматических
аффиксов. 01
I ИИЕ1Ш
«Диссимилятивное яканье
архаического, или
Обоянского типа
Данный тип отражает семифонемный состав
вокализма говоров той эпохи, когда он формировался. Это
выражается в том, что реакция предударного гласного
на фонемы среднего и средне-верхнего подъема,
находящиеся под ударением, была разной; иначе говоря,
граница между нижним и ненижним (или неверхним
и верхним) подъемами проходила между <е> и <ё>,
<о> и <6>; <е> и <о> функционально
отождествлялись с фонемой нижнего подъема <а>, и перед ними
произносилось [и], а <ё> и <б> функционально
отождествлялись с фонемами верхнего подъема <й> и <у>,
и перед ними было [а]: [гл'ид'ат, л'исок, д'ит'ёй], но
[гл'ажу, гл'ад'й, п'атно, в р'ак'ё].
Перед:
и
[у]
[в]
[о]
[е]
[6]
[а]
(И)
(['о])
la]
[а]
la]
la]
[и]
[и]
М
с астры, р ады валит, гл ад ит
с'астру, p'a6yjy в'ал'у, n'aT'jy
с'астр'ё в р'ак'ё, гл'ад'ёл
с'астрой, п'атно
т'ип'ёр,дгит'ёй,
н'ис'от
л'исок, п'итном
с'истра, р'ибеуа в'ил'ат, гл'ид'ат
В современных говорах, утративших
противопоставление фонем <е> и <ё>, <о> и <б> и обладающих уже
пятифонемным составом вокализма, невозможно найти
фонетическое, основанное на позиционных факторах,
объяснение для различий предударных гласных в таких
случаях, как [в р'ак'ё] и [т'ип'ёр'], [гл'ад'ёл] и [д'ит'ёй],
[п'атно] и [п'итном], [с'адой старухъй] и [с'идой стар'-
йк]. Изначально фонетическая зависимость
предударного гласного от качества гласного под ударением
сменилась отношениями совсем другого рода, и для того,
чтобы установить обоянский тип яканья в современном
пятифонемном говоре, следует понять, в каких именно
грамматических формах произносится предударное [а],
Ос а в каких [и], и вспомнить этимологию того гласного,
МШИМ Щ|
который произносится под ударением в этих
словоформах. Таким образом, качество предударного гласного
стало как бы дополнительным средством выражения
грамматической формы слова; в говорах обоянского типа в
предударных слогах, предшествующих морфемам с [ё]
и [6], которые являются рефлексами древнерусских
фонем *ё и *6 произносится [а], а в тех слогах, которые
предшествуют морфемам с <е> и <о> исконными (а
также из *ь и *ъ), произносится [и].
Обоянский тип диссимилятивного яканья или его
следы встречаются в говорах Курской, Белгородской
и Воронежской областей с диссимилятивным
аканьем, в том числе и архаического типа.
¦ Диссимилятивное яканье
Щигровского типа
Этот тип предударного вокализма тоже можно
причислить к архаическим моделям (хотя обычно его так не
называют), поскольку его система отражает шестифо-
немный состав вокализма с фонемой <ё>. Это
проявляется в том, что перед ударным слогом с гласным, восхо-
дящимк *ё,произносится [а], какиперед [й]г [у]; аперед
слогом с [ё], восходящим к *е или *ь, произносится [и],
как и перед [а]. Гласный же [6] любого происхождения
после твердых согласных играл роль фонемы верхней
ступени подъема, и перед ним произносится [а]. Таким
образом, в этом типе вокализма противопоставление
фонем <о> и <б> не прослеживается.
Перед:
[й] ([ы]) [а] с'астры, р'адьт р'ак'й,
гл'ад'йт
[у] [а] с'астру, пр'аду в'ал'у, n'aT'jy
[ё] [а] с'астр'ё в р'ак'ё,
гл'ад'ёл
[6] [а] с'астрой, п'атно л'асок, п'атном
[ё ('6)] [и] т'ип'ер', д'ит'ёй, н'ис'от
[а] [и] с'истра, prn6aja р'иб'ата,
гл'ид'ат
Необходимо заметить, что [о] после мягких
согласных происходит из *е или *ь и поэтому перед ним про- Си
I 1ИЕТШ
износится [и] независимо от того, была ли в ударном
слоге замена [е] на [о] или нет: [н'ис'от, д'ин'бк,
п'ит'брка, з'ил'оный], как [т'ип'ёр, д'ит'ёй]. С точки
же зрения современной системы эта модель
вокализма может интерпретироваться как тип вокализма, в
котором проявляется зависимость предударного
гласного от твердости-мягкости последующего
согласного (но только в позиции перед ударным [6]: [л'асбк —
н'ис'бт]). Считается, однако, что такие отношения
сложились в результате трансформации других
отношений — различий в ступенях подъема гласных — и не
являются первичными, как в говорах с умеренным
яканьем.
Щигровский тип распространен там же, где и обо-
янский, и разграничить их территориально
практически невозможно. Это позволяет предположить
единство происхождения того и другого типа; при этом
считается, что изначальным мог быть обоянский тип,
а щигровский образовался путем его трансформации.
¦Диссимилятивное яканье
Суджанского типа
В этой модели вокализма наблюдается синхронная
обусловленность качества предударного гласного
твердостью или мягкостью согласного в ударном слоге с
гласными средней ступени подъема; наличие фонем средне-
верхней ступени подъема здесь не прослеживается.
Перед:
ГО UblJ)
[у]
[6]
[e] (I'o])
Dil W
G4
laJ
[a]
[a]
[и]
[и]
с астры,
с'астру,
с'астрой
л'асок
с'истра,
рады
р'абузу
, п'атнб,
p'n6aja
раки,
гл'ад'йт
в'ал'у, n'aT'jy
д'ин'бк,
п'ит'брка
в р'ик'ё,
гл'ид'ёл,
т'ип'ёр'
в'ил'ат,
c'HM'ja
вншзм
Относительно происхождения суджанского (а
также и других типов яканья) есть две гипотезы. Одна из
них основывается на предположении, что все типы
яканья произошли из архаического путем разного рода
трансформаций этого типа после утраты *ё и *б
соответствующими говорами; согласно другой точке
зрения, разные типы яканья могли возникнуть разными
путями, в числе которых могло быть и диссимилирую-
щее воздействие твердости/мягкости согласного
следующего ударного слога.
Суджанский тип яканья распространен на
значительной территории южнорусских говоров с
диссимилятивным аканьем восточнее Брянска и
севернее Белгорода, в южной части Орловской обл. и
почти во всей Курской. Массив суджанского
яканья расположен между массивами жиздринского
типа на западе и обоянского и щигровского типов
на востоке.
¦Ассимилятивные модели яканья
Изучение их представляет некоторую сложность
ввиду их многообразия, но сам принцип устройства этих
моделей прост. Они могут рассматриваться как
вторичные, сложившиеся на базе первичных основных
моделей — иканья, умеренного и диссимилятивного яканья, —
в которых развилось произношение [а] перед [а] как
результат ассимиляции. Поэтому определить модель
ассимилятивного яканья нетрудно на основе знания тех
основных, первичных, моделей вокализма, о которых
шла речь выше. Наиболее распространенные типы
яканья с ассимилятивностью — ассимилятивно-диссими-
лятавные:
1) новоселковский — на основе щигровского типа
диссимилятивного яканья, отличающийся от него
произношением [а] перед [а] ([н'асла, гл'ад'ат], остальное —
как в щигровском типе);
2) кидусовский — на основе суджанского типа
диссимилятивного яканья, отличающийся от него
также произношением [а] перед [а] ([н'асла, гл'ад'ат],
остальное — как в суджанском типе).
5 Русская диалектология
Щ^ ШРНЕТИКД
Ассимилятивные модели яканья распространены
главным образом в южнорусских говорах восточной
(рязанской) группы (Рязанская, Липецкая, Воронежская
обл.), а также в среднерусских говорах юго-западных
районов Тверской обл.
Для установления типа предударного вокализма
после мягких согласных в акающих говорах, так же, как
и в окающих, требуется значительный лексический
материал. Однако слова, содержащиеся в диалектных
текстах, имеют разную информативную ценность в этом
плане. Например, произношение [т'ану] свойственно не
только акающим, но и многим окающим говорам; оно не
может встретиться только в икающих и екающих
говорах, которых сравнительно немного. Таким образом, по
отдельно взятому примеру не всегда можно даже
отличить окающий говор от акающего. Напротив, пример типа
[в'ал'ат] ограничивает возможность выбора модели
вокализма только сильным или ассимилятивным яканьем.
Такой пример содержит максимум полезной
информации о типе предударного вокализма. Но не существует
ни одного примера, по которому можно было бы
однозначно определить тип в целом. Это следует учитывать,
чтобы избежать ошибки, пытаясь основывать свои
выводы на отдельном примере.
Для того, чтобы как можно более точно определить
тип предударного вокализма говора, очень важно выбрать
из текста абсолютно все примеры, которые могут
послужить материалом для этого (т. е. слова с
предударными гласными, соответствующими фонеме
неверхнего подъема, после мягких согласных); не менее
важно, однако, взять только те примеры, которые
нужны, и не привлекать тех, которые на самом деле не
содержат в предударном слоге гласной фонемы
неверхнего подъема. Так, например, слово [пр'иду]
можно использовать для определения типа предударного
вокализма только в том случае, если это форма
глагола прясть, и нельзя использовать, если это форма
глагола прийти. В первом случае мы имеем дело с
произношением гласной фонемы неверхнего
подъема <а>, которое представляет собой различительное
В Б для диалектов явление, поскольку возможно произно-
вошш I
шение этого слова как [пр'иду, пр'еду] и [пр'аду] в
разных говорах; во втором же случае мы имели бы
дело с произношением гласной фонемы верхнего
подъема <и>, которое не представляет собой
различительного явления, поскольку во всех говорах
русского языка будет [пр'иду]. Использование этого
примера для установления типа предударного вокализма
повлекло бы за собой вывод о наличии в говоре
элементов иканья, что в большинстве случаев было бы
неправильно.
Заключение относительно типа предударного
вокализма на ограниченном текстовом материале не всегда
может быть определенным; иногда допустимы две или
более возможности.
Анализ типа предударного вокализма должен быть
последовательной логической операцией перехода от
простых гипотез к более сложным, и предположение
относительно конкретной модели, например
диссимилятивного яканья, должно быть последним в этой
цепочке. Проделаем такую операцию: выпишем из текста
все слова, отвечающие поставленным условиям
(напомним, что среди них не должно быть слов типа сюда, сидят
и с приставкой при-). Предположим, что есть такой набор
примеров: [в'аду, с с'астрой, л'асбк, п'аском, п'итак, б'а-
р'й, с'им']6й, гл'ид'ат, т'иб'а, в'асло]. Рассуждение следует
строить таким образом:
1) перед нами — яканье, так как только при яканье
фонемы <е> и <о> могут реализоваться в [а]: [в'аду,
л'асбк] и т. п.;
2) это яканье не сильное, поскольку встречается
[и] — [гл'ид'ат, т'иб'а, с'им']6й];
3) это не умеренное яканье — ему противоречат
примеры [б'ар'й, п'итак];
4) это может быть яканье диссимилятивного типа:
об этом свидетельствуют слова [гл'ид'ат, т'иб'а, п'итак]
и нет противоречащих примеров;
5) чтобы определить модель диссимилятивного
яканья, следует просмотреть все примеры с гласными [е] и
[о] под ударением и определить этимологию ударного
гласного: в словах [с с'астрой, в'асло] ударный гласный
восходит к *о; в словах [л'асбк, п'аском] — к *ъ. Вспом-
101ЕШ
JO J6
l Типы с пмнш или частичным различением
Карта-схема 2. Типы различения или совпадения гласных
неверхнего подъема в 1-м предударном слоге после мягких согласных:
1 — типы вокализма с произношением [и] на месте *ё перед
мягкими согласными, 2 — типы вокализма с произношением [и]
на месте Н перед твердыми согласными; 3 — типы вокализма
с произношением [е] на месте *а перед мягкими согласными;
НШ13М
52
Д. Типы с неразличением
10 \
4 — территория регулярного различения [о] — [е] — [а] перед
твердыми, [е] — [а] перед мягкими согласными; 5 — иканье, б —
сильное яканье; 7 — умеренное яканье; 8 — диссимилятивное
яканье жиздринского типа, 9 — диссимилятивное яканье суд-
жанского типа; 10 — диссимилятивное якание обоянского и
щигровского типов; И — типы яканья с ассимилятивностью
^ «ЛЕТНИ
ним, что предударное [а] перед [6] любого
происхождения свойственно Жиздринскому, Суджанскому и
Щигровскому типам яканья. Перед [6], восходящим к
*е, произносится [и] ([c'hm'joh]); следовательно, Жиз-
дринский тип отпадает, а выбрать между Суджанским
и Щигровским типами мы не можем, поскольку в
нашем наборе примеров нет слов с ударным гласным,
восходящим к *е;
6) следует еще проверить, нет ли здесь ассимиля-
тивности: примеры [гл'ид'ат, т'иб'а] свидетельствуют
о ее отсутствии.
Следовательно, это либо Щигровский, либо Суд-
жанский тип яканья; более определенного вывода
сделать нельзя ввиду недостаточности материала.
2.3 Гласные 2-го предударного и заударным слогов после
твердых и после мягких согласных
С особенностями ритмической структуры слова,
которые состоят в различиях по градации силы и
длительности гласных разных безударных слогов,
связаны различия в звуковой реализации гласных других
безударных слогов в говорах разных территорий.
В севернорусских окающих говорах, где
безударные гласные по своим динамическим характеристикам
почти не отличаются друг от друга, принцип оканья как
различения гласных фонем неверхнего подъема
распространяется на все безударные слоги: [потому] и
[натаскал], [выпал] и [на пол], [скоро] и (кошка]. Такое
различение <о> и <а> во всех безударных слогах
называется полным оканьем.
Однако различение безударных <о> и <а> может
ограничиваться только первым предударным слогом; в
остальных же безударных слогах они могут
нейтрализоваться: [пътому] и [нътаскал], но [выпъл] {выпал) и [на
пъл] (напол), [скоръ] и [кошкъ]. Такое «частичное»,
ограниченное 1-м предударным слогом оканье называется
неполным оканьем и характеризует вокалическую
систему среднерусских говоров владимирско-поволжско-
го типа. Следует заметить, что в заударных слогах, в
/О особенности, в конечном открытом слоге, различение
вошнзм
<о> и <а> часто сохраняется и в этих говорах: [пътому,
нътаскал], но [выпал] и [на пол], [скоро] и [кошка].
В говорах с неполным оканьем во 2-м
предударном слоге слов, начинающихся с гласного, часто
произносится [у] параллельно гласному [ъ] после
согласного. Это встречается и в говорах с полным оканьем,
особенно часто в словах огороди огурцы: [угорот, угур-
цы, указалс'а, усужд'онный, укурат].
Произношение [у] вместо [о] встречается не
только в начальном неприкрытом слоге, но и после
согласных, иногда даже в 1-м предударном слоге. Этому
способствуют фонетические условия синтагматического
характера, а именно, соседство согласных с низкими
тембральными характеристиками (губных и
заднеязычных), а также [у] в последующих слогах: [пунукеуут,
пукупал'и, пуйд'ом, куго, бул'шой, суус'ём, курова, хур-
шо (хорошо), гувр'йла (говорила), к вуротам, мурошка,
куст'ум].
В акающих говорах во 2-м предударном слоге <о>
и <а> обычно совпадают в [ъ]: [пътаму, нътаскал], но
в говорах Восточной (Рязанской) группы, где
двухступенчатая редукция гласных выражена предельно ярко,
этот гласный часто редуцируется до «нуля»: [птаму,
ncrajaft, увар'у]. Наличие или полное отсутствие
гласного в данном случае факультативно и обусловлено
особенностями фразовой фонетики: темпом произнесения
и расстановкой фразовых акцентов. Утрата гласного
происходит в слабой фразовой позиции: при слабоудар-
ности слова и убыстренном темпе произнесения
малозначительного ^частка фразы, а также в часто
повторяющихся в тексте словах (как например, говорю,
говорит при передаче прямой речи). В акающих
говорах качество заударного «эквивалента» <о>и<а>
колеблется от [а] до [ъ] и тоже в значительной мере
зависит от ритмики слова и фразы: [а] чаще звучит в
конечном открытом слоге, в особенности, если он является
к тому же концом синтагмы; [ъ] преобладает в
неконечном слоге слова: [гбръда], [д'ёлъла].
Гласные после мягких согласных, кроме тех,
которые находятся в конечном открытом слоге, хуже
сохраняют свою противопоставленность, чем гласные /1
I ииегш
после твердых согласных: они легче утрачивают
лабиализацию, а подъем гласного [а] повышается, что
приводит к совпадению всех гласных в [е] или [ь]: [з'орно —
з'ерновой] (оченьредко [з'орновой]); [п'атак— п'ета-
ч'ок] или [п'ьтач'ок] (редко [п'атач'ок]). Но при этом
обычно [пол'о, в пол'е, вол'а, на вол'е].
Возможно, что противопоставленность гласных
неверхнего подъема в заударных слогах при
нейтрализации их во 2-м предударном связана с тем, что
многие заударные аффиксы имеют ударные варианты
с гласным в сильной позиции, «поддерживающим»
единообразие звукового состава морфемы; например,
ло[л'о] как се[ло], бе[лой] как дру[г6й], знаЦош] как
и[д'6ш] и т. п.
В акающих говорах гласный 2-го предударного
слога и заударного неконечного, как правило, сильно
редуцируется: [с'ало — с'ьл'сав'ёт, выс'ьлк'и], а в
заударном конечном и в особенности в открытом слоге
звучит [а] либо [и], распределение которых связано с
некоторыми морфологическими категориями: [а]
преобладает в окончаниях существительных — [камн'ам,
д'ир'ёвн'ай] (тв. п. ед. ч.), [пр*и сын'а, на б'ир'оз'а]
(предл. п. ед. ч.); глаголов — [стан'а, буд'а] C-е л. ед. ч.
I спр.)г [н'ис'бт'а, ход/ит'а] B-е л. мн. ч.); [а]
произносится иногда и на месте <и>, <у>: в глагольном
окончании II спр. — [он л'уб'а, ход/а] и тв. п. ед. ч.
прилагательных ж. р. — [таку]а, бал'иэда].
КОНСОНАНТИЗМ
Диалектные различия в области консонантизма
могут быть трех видов:
1) различия в количестве и составе фонем;
2) различия в системных связях фонем, которые
следует понимать как разную способность их к
нейтрализации, а значит, и разный состав их дифференциальных
признаков, т. е. разное фонологическое содержание
фонемы;
3) различия в фонетической реализации фонем, не
затрагивающие их системных отношений,
фонологически не значимые.
Количество согласных фонем в говорах колеблется
от 29 до 37. Это зависит от следующих причин:
1) наличия в говоре одной аффрикаты или двух,
либо их отсутствия;
2) наличия или отсутствия глухих губно-зубных
фонем <ф> и <фг>;
3) наличия или отсутствия долгих мягких шипящих
4) фонологической самостоятельности мягких
заднеязычных <к'>,<гг>, <х'>.
Различия в количестве и составе фонем, как
правило, связаны и с различиями в их системных связях, с
отличиями в наборе дифференциальных признаков. Так,
например, при отсутствии в говоре фонем <ф>, <фг>
губно-зубные <в>, <в'> теряют дифференциальный
признак глухости-звонкости, т. е. перестают быть
фонологически звонкими, сохраняя это качество на уровне
физических признаков звука.
Различия в системных связях фонем могут быть _„
обусловлены и различиями в их звуковой реализации в /и
ИИ tOHETMft
сильной позиции. Так, например, в говорах, где звонкая
заднеязычная имеет фрикативное образование [у], она
составляет пару по глухости-звонкости (нейтрализуемую
оппозицию) с <х>г а <к> оказывается непарной по
глухости-звонкости; в говорах же, где звонкая фонема
имеет смычно-взрывное образование [г], парной ей будет
смычная глухая <к>.
При одинаковом количестве и составе фонем
различия в их системных связях могут проявляться через
различия позиционных модификаций: так, например,
оппозиция фонем <в> — <л> может быть в одних
говорах постоянной, ненейтрализуемой [шва, шла —
шоф, шол], а в других — нейтрализуемой [шва, шла —
шоу].
Для некоторых согласных фонем в говорах
выявляются особые позиционные условия — слабые
позиции, которые не являются таковыми в других говорах
и в литературном языке. В ряде северных говоров
слабой позицией для <т> будет положение в конце слова
после <с>, где <т> «исчезает», чередуется с «нулем»:
[носа, моста — нос, мое]. В северных и среднерусских
псковских говорах слабой позицией для <б> будет
положение перед <м>, а для <д> — перед <н>,
поскольку здесь происходит полная ассимиляция их
последующему носовому: [обм'ат' подн'ат'], но [ом'ат'
пон'ат'] (обмять, поднять).
Примером различия в звуковом качестве фонемы,
нерелевантного в фонологической системе, может
служить боковая твердая фонема, которая в одних
говорах произносится с дополнительной артикуляцией
веляризации [лук], а в других — без нее [1ук]. В обоих
случаях эта фонема имеет мягкую пару <л'> и не имеет
глухой пары.
Все эти типы диалектных различий должны быть
выявлены и охарактеризованы при анализе текста.
Следует иметь в виду, что диалектные различия
касаются не всех членов консонантной системы; Р.И. Ава-
несов говорит об «устойчивых» элементах консонантной
системы (<б>, <б'>, <м>, <мг>, <п>, <п'>, <д>, <н>,
<н'>, <т>, <р>, <р'>, <j>, <л'>, <к>) и «подвижных»
74 (<в>, <в'>, <ф>, <фг>, <д>, <т», <л>, <з>, <зг>,
консандятнзм
<с>г <с'>, <ц>, <ж>, <жг>,
<х>). С течением времени представления
диалектологов о различиях в системе консонантизма расширялись*
и список «подвижных» элементов увеличивался за счет
списка «устойчивых». Однако применяемая на
практике фонетическая транскрипция не фиксирует
тонких звуковых различий, устанавливаемых с помощью
инструментов, поэтому, имея дело с текстами,
записанными стандартной транскрипцией, можно исходить из
приведенного перечня «подвижных» элементов
консонантной системы.
Согласные фонемы из списка «устойчивых»
элементов могут не обсуждаться при анализе диалектных
текстов, поскольку их характеристика полностью
совпадает с описанием их в системе как литературного
языка, так и любого русского диалекта; и это уже не
предмет диалектологии.
Различительные элементы в системе
консонантизма описываются как соответственные явления, а они,
как известно, представлены в языке не менее чем двумя
противопоставленными членами. При этом один из
членов противопоставления по своей характеристике
будет совпадать с явлением, свойственным литературному
языку; и это не потому, что литературный язык
непременно используется для сопоставления, а потому, что
в фонетике литературного языка нет ничего
специфического, такого, что не было бы представлено в каких-
либо диалектах.
Необходимо помнить, что оба
противопоставленных члена соответственного явления для диалектолога
равноправны и оба должны быть отмечены и
охарактеризованы — как тот, который имеет специфически
диалектную форму проявления, так и тот, который не
отличает данный диалект от литературного языка и от
других говоров. Поэтому общая сумма явлений, о
которых должна идти речь при характеристике
консонантной системы диалекта, всегда одинакова, будь то
говор центра, максимально похожий на литературный
язык, или говор с большим количеством «экзотических»
особенностей. Следовательно, при описании системы
консонантизма следует иметь в виду перечень «под- /у
вижных» элементов системы в целом и определить
способ реализации всех этих фонем в данной
конкретной системе консонантизма.
1. ЗАДНЕЯЗЫЧНЫЕ СОГЛАСНЫЕ
Во всех говорах существуют три твердые
заднеязычные фонемы; в фонологическом же статусе мягких
заднеязычных согласных имеются диалектные различия.
Глухие <к> и <х> сами по себе не образуют каких
бы то ни было различительных явлений; звонкая же
заднеязычная может быть различной по способу
образования, и это является одним из важнейших
признаков, отличающих южнорусские говоры от
севернорусских и среднерусских: северные и среднерусские говоры
характеризуются смычно-взрывным ее образованием [г],
а южнорусские — фрикативным [у].
Фрикативный звук [у] встречается иногда и в
северных говорах, но только как факультативный вариант
смычно-взрывной фонемы: он может произноситься в
церковнославянских заимствованиях [блауодат1, боуа] и
в результате ослабления смычки в интервокальном
положении согласного, особенно часто в окончаниях
род. п, ед. ч. адъективного склонения [тоуб, бёлоуо], при
этом [у] неустойчиво и варьируется с [г] или с «нулем»:
[того, б'ёлого] или [too, б'ёлоо]. Самостоятельная смыс-
лоразличительная функция ему не свойственна.
Граница смычной на севере и фрикативной на юге
реализации этой фонемы проходит с северо-запада на
юго-восток — южнее Великих Лук, Ржева, Москвы,
Пензы.
В зависимости от способа образования звонкой
заднеязычной фонемы различны и ее системные связи
с другими заднеязычными: как уже говорилось, в
говорах, где она имеет фрикативное образование [у], она
составляет пару по глухости-звонкости
(нейтрализуемую оппозицию) с <х>, а <к> оказывается по этому
признаку непарной; в говорах же, где звонкая фонема
имеет смычно-взрывное образование [г], парной ей
/В будет смычная фонема <к>, а <х> оказывается изоли-
шившим щ^
рованной, как и в литературном языке. Эти
противопоставления нейтрализуются в слабой позиции конца
слова и перед шумными согласными:
в северных говорах в южных говорах
[мокла] —-^-^ jmokj [мокла] [мок]
[могла] --^*^^ [маула] —^^^
[моха] [мох] [моха] -—
Из этого следует, что если в тексте не встретилось
прямых указаний на качество звонкой заднеязычной
фонемы — примеров с [г] или [у] в сильной позиции
перед гласными, — то заключение о нем может быть
сделано на основании косвенных данных о качестве
звука в позиции нейтрализации: если произносится
[нок] — значит, будет [нога], если [нох] — значит, [науа].
Иногда бывает, что [х] в слабой позиции
совмещается с [г] в сильной; это происходит потому, что в
южнорусских по происхождению говорах или в речи
выходцев из южнорусских областей при переходе к
литературному (северному) произношению звонкой
заднеязычной фонемы новые особенности скорее
проникают в сильные позиции, а в слабых
задерживаются исконно диалектные черты. Таким образом, при
переходе от системы [науа — нох] к системе [нага —
нок] возможно промежуточное [нага — нох].
Заднеязычные согласные имеют различительные
диалектные особенности и в тех позициях, где они
подвергаются палатализации.
В ряде говоров, главным образом среднерусских, а
также в севернорусских архангельских, влияние
последующего гласного переднего ряда [е] и [и] может
привести к более сильному, чем в литературном языке,
сдвигу основного фокуса артикуляции этих согласных
вперед; при этом возникает группа согласных особого
артикуляционного образования — смычные палатальные
среднеязычные согласные, которые в транскрипции
принято обозначать разными способами: [к"йслый, г'иб'ел']
или [кт'йслый, гД'йб'ел']. Возникает даже возможность
нейтрализации переднеязычных и заднеязычных
согласных перед гласными переднего ряда, когда [лап'к"и] //
может обозначать и лапки, и лапти, а в заимствованных
словах возможна мена фонем <т'> и <к'>: [к'етрат']
{тетрадь). Иногда в транскрипции отмечается даже
нейтрализация в <т*>, <д'>: [т'йслый], [д'йб'ел], как [т'йхо,
д'йко].
Особой позицией смягчения заднеязычных
согласных во многих русских говорах, как северных, так и
южных, является положение после мягких согласных:
[бан'к'а, д'ен'г'ам, ол'х'а]. Это явление называется
прогрессивным ассимилятивным смягчением;
ассимилятивным оно называется потому, что согласный уподобляется
по мягкости соседнему с ним согласному;
прогрессивным — потому, что палатализующее влияние
согласного направлено вперед, на следующий согласный
(тогда как для русского языка в целом характерно
регрессивное направление ассимилятивного взаимодействия
согласных). В результате прогрессивного смягчения в
говорах появляются сочетания мягких заднеязычных
согласных с гласными непереднего ряда ([скол'к'а,
угол'к'ом, ч'айк'у, (Зл'г'а, в'ер'х'бм, вв'ер'х'у] и т. п,),
которые в литературном языке встречаются в
немногочисленной заимствованной лексике и в формах одного
русского глагола ткать: [тк'ош, тк'от, тк'ом, тк'бт'е].
Однако это не означает, что мягкие заднеязычные
согласные приобретают тем самым статус особых
фонем: просто один тип позиционной зависимости
(обусловленность последующим гласным) сменяется
другим типом (обусловленностью предшествующим
согласным).
Как уже говорилось, это весьма широко
распространенное явление нельзя считать специфически
северным или специфически южным, однако некоторые
особенности его реализации характерны либо для
северных, либо для южных говоров.
Так, на южнорусской территории (в Курской,
Орловской, Тульской, Воронежской, Липецкой и Рязанской
обл.) это явление касается только <к> и не затрагивает
<г> и <х>, т. е. будет [л'ул'к'а], но [д'ен'га, ал'ха], в
севернорусских же говорах Ярославской, Костромской и
центральной части Вологодской обл. смягчаются все три
/о согласных: [л'ул'к'а*, д'ен'г'а, ол'х'а].
КВНСОШЙШМ |
Имеются территориальные различия также и в том,
какая именно группа согласных способна вызвать
смягчение последующего заднеязычного: и в северном,
и в южном ареалах заднеязычные смягчаются после
парных мягких согласных, но в ряде говоров
северного ареала смягчение ограничивается либо только этой
позицией (будет [бан'к'а], но [доч'ка, ч'айку]), либо
происходит в двух позициях из трех (будет [бан'к'а, доч'-
к'а], но [ч'айку], либо — совсем редко — [бан'к'а, ч'ай-
к'у],но [доч'ка]).
Смягчение заднеязычных в результате
прогрессивной ассимиляции, так же как и в результате их
смягчения перед [и], [е], может давать палатальный
согласный или даже переходить в переднеязычную зону —
вспомним пародирующие это имена-«дразнилки» Вань-
тя, Маныпя.
Некоторые фонетические (и нефонетические)
явления в говорах влияют на фонологический статус
мягких заднеязычных согласных, усиливая их
противопоставленность твердым: этому способствует
выравнивание основ путем устранения чередования в
глаголах на заднеязычный типа [п'ек'ом, б'ер'ег'ом] и т. п.,
широко распространенное и в равной мере
характерное и для южных, и для северных говоров. В говорах
Архангельской обл. есть к тому же
словообразовательная модель для прилагательных с семантикой
сильной степени качества — образования с
суффиксом -ащ- и мягким согласным в конце основы:
[бойк'аш'ей, дорог'аш'ей, плох'аш'ей]. Изредка
отмечается даже появление мягкого заднеязычного
на конце слова — в позиции, «решающей» для
противопоставления согласных по твердости-мягкости:
в повелительной форме глагола лечь [л'екг] по
модели [стану — стан'].
Щ 2. ГУБНО-ЗУБНЫЕ СОГЛАСНЫЕ
В сильной позиции перед гласными может быть
либо четыре — <в>, <в'>, <ф>, <ф'>, —либо только
две — <в>, <в'> — фонемы этой группы.
I 1ИЕМ
В тех говорах, где их четыре, они имеют
дифференциальные признаки твердости-мягкости и
глухости-звонкости и образуют нейтрализуемые
коррелятивные пары [сова, софа — соф, кров'и, в'ёрф'и —
кроф1, в'ерф']. Там, где их только две, они не
обладают дифференциальным признаком
глухости-звонкости, поскольку не противопоставлены глухим.
Установить наличие или отсутствие фонем <ф> и
<ф'> в диалектном тексте не всегда удается на основе
прямых данных: эта фонема обладает низкой
частотностью в русском языке вообще, а в диалектах в
особенности, поскольку она изначально входила в состав
только заимствованных слов, которых в диалектной лексике
заведомо меньше, чем в литературной.
Непосредственными свидетельствами существования фонем <ф>,
<ф'> являются слова, в которых они находятся в
сильной позиции: факт, фартук, ферма, фильм и т. п. Если
эти фонемы говору несвойственны, то они заменяются
обычно сочетанием [хв] или звуком [х]: [хвартук, кбхта,
хронт, хвгил'м, хв'ёрма]. В таких говорах звонкие
фонемы <в>, <в'> в «позиции оглушения», т. е. на конце
слова и перед глухими согласными, а также и перед
звонкими, напротив, «вокализуются» и дают губно-губные
сонанты, обозначаемые в транскрипции знаками w, у;
[трава — трау, траука; Пав1 ел — Паул1 ик]. В начале слова
перед согласным здесь обычно звучит гласный [у],
дающий дополнительный слог: [унук, ур'ём'а, уз'&т'].
Поскольку в русском языке слова, начинающиеся с
согласного, значительно более частотны, чем слова,
начинающиеся с гласного, то произошло как бы
совмещение предлогов в и у: [у д'ер'ёун'и] и [у д'ер'еун'у];
[у дома] и [удом]. Если же слово начинается с гласного,
то во избежание зияния (стечения двух гласных)
возникает протетический согласный [в], который
закрепляется в лексеме предлога ув: [ув адной, ув акошка].
В некоторых говорах с двумя губно-зубными
фонемами <в> в позиции оглушения реализуется звуком [х]:
[трава — трах, трахка].
Особенности позиционного поведения фонем <в>
и <в'> в тех говорах, где они не имеют глухих пар,
свидетельствуют о том, что и в сильной позиции они имеют
квнсшнтш
свои особенности: по-видимому, им свойственна менее
энергичная консонантная артикуляция, и тем самым они
сближаются с категорией сонорных согласных и <j>.
На это указывает их неустойчивость в интервокальном
положении, в особенности это касается <вг>: [наёрно,
постаил'и, пр'иезут, поез'от, роёс'н'ик, ноины], атакже
<в> перед лабиализованными гласными: [howoc't'h,
mvowy4rHU, скоород'н'ик, короушка, д'ёушка, гоор'у,
жыут] и т. п.
Таким образом, если в анализируемом
диалектном тексте не встретилось слов, явно
свидетельствующих о наличии или отсутствии в говоре фонем <ф>
и <ф'>, то можно воспользоваться косвенными
данными — примерами на позиционное поведение
фонем <в> и <в'>, хотя выводы в этом случае будут
иметь только предположительный характер,
поскольку в северных говорах встречается чередование [в /у]
([трава — траука]) и при наличии <ф> и <ф'> в
сильной позиции. В таких говорах, по-видимому, <в>
и <ф>, <в'> и <фг> образуют постоянную ненейт-
рализуемую оппозицию, в которой <в> и <в'>
выступают как сонорные фонемы, не имеющие глухих
пар, а <ф> и <ф?> — как шумные, непарные по
глухости-звонкости.
Отсутствие фонем <ф>, <ф'> характерно
преимущественно для южных говоров. Граница между
говорами, в которых есть эти фонемы, и теми, где их нет
(или, точнее, есть явные признаки того, что их не
было в прошлом), проходит следующим образом:
начинаясь южнее Пскова, она идет на юго-восток и
проходит севернее Великих Лук, далее южнее Ржева и
севернее Калуги, Тулы и Рязани, Тамбова и
Балашова. Таким образом, кроме южнорусских говоров в
зоне отсутствия <ф>, <ф'> оказываются и некоторые
среднерусские акающие говоры на западе (Псков и
Великие Луки). Отдельные островки таких говоров
встречаются севернее Вологды в районе Кириллова
и Коноши.
Косвенным признаком отсутствия этих фонем в
прошлом могут служить факты «гиперкорректного»
появления [ф] на месте сочетания [хв], например
[фост, фатат', фастат'], атакже [фат'ёра], свидетель- Щ
б Русская диалектология
I mmn
ствующие о неполной освоенности этих фонем
фонетической системой говора.
1 3- ПЕРЕДНЕЯЗЫЧНЫЕ СОГЛАСНЫЕ
Эта многочисленная группа согласных состоит из
звуков, различных по целому ряду артикуляционных
признаков: 1) месту образования (дентальные или
зубные и альвеолярные или передненебные); 2) способу
образования (смычно-взрывные, щелевые и
аффрикаты), 3) твердости-мягкости.
3.1. Сонорные <л>, <У>
Различительные явления, связанные с фонемой <л>,
касаются, во-первых, ее артикуляционно-акустических
особенностей, проявляющихся в сильной позиции перед
гласными (в сочетаниях ла, ло, лу, лы), а во-вторых,
особенностей ее реализации в позициях конца и середины
слова перед согласными (сравним позиционные
чередования фонем <в> и <вг>, связанные с теми же
контекстными условиями).
Говорам свойственны две фонетические
разновидности твердой сонорной боковой фонемы: 1) [л]
веляризованное, артикулируемое как
переднеязычный зубной согласный с дополнительным
заднеязычным фокусом — артикуляцией веляризации, 2) [1] не-
веляризованное, артикулируемое без дополнительного
фокуса, которое на слух производит впечатление
смягченного, более мягкого по сравнению с [л]
веляризованным. Этот звук называют «средним» или
«европейским» [1].
Названные различия не затрагивают мягкой
фонемы <л'>, которая одинаково артикулируется и в тех,
и в других говорах.
Невеляризованное [1] встречается на всей
территории русских говоров, но чаще, в качестве
преобладающей разновидности произношения, на северо-востоке,
в костромских, вологодских и архангельских говорах.
В некоторых говорах фонема <л> реализуется губ-
но-губным согласным [w] или неслоговым гласным [у]
КОНСОНАНТИЗМ
Карта-схема 3. Диалектные замены <ф>, <в>, <л>:
1 — граница произношения [хв] в соответствии с <ф>
перед гласными [хвартук], 2 — граница произношения [ф] в
соответствии с <хв> перед гласными [фост], 3 — граница
произношения [1] «среднего» на месте <л> перед гласными [1апа],
[1ук], 4 — произношение [y(w)] перед согласными и на конце
слова в соответствии с <в> [дауно], [дроу], 5 — произношение
[y(w)] перед согласными и на конце слова в соответствии с
<л> ([л] или [I]) [паука], [упау].
в позиции конца слова или середины слова перед
согласным. Это явление имеет два ареала: один, северный,
приблизительно совпадает с границами невеляризованного
произношения этой фонемы; таким образом, для
соответствующей территории оказывается характерным
чередование вида [бы1а — быу, ма1о — мау, па1ок — паука].
Причем мягкая фонема <л'> в этой же позиции иногда
83
^Н М1ЕТШ
в результате отвердения реализуется звуком [1]: [col]r
[па!то]. Другой, юго-западный, ареал тянется широкой
полосой вдоль русско-белорусской языковой границы,
захватывая южную часть Псковской обл. и западные
районы Смоленской и Брянской. Здесь встречается
преимущественно веляризованное произношение этой фонемы
перед гласными непереднего ряда и чередование вида
[была — быу, мала — мау, палък — паука].
Северо-восточная территория с чередованием
[1 / w(y)] приблизительно совпадает с территорией
распространения чередования [в / w(y)] в тех же
позиционных условиях, и тем самым в фонетической
системе диалекта возникает возможность нейтрализации
противопоставления фонем <в> и <л> и слабая
позиция для них в конце слова и в середине слова перед
согласными: [паука] соответствует имени Павка и
существительному палка; [стау] — может означать став
и стал.
На юго-западной территории ареал чередования
[л / w(y)] включен в значительно более обширный
ареал говоров с чередованием [в / w(y)]f и там, где эти
ареалы совмещены, также имеет место нейтрализация
<в> и <л>; в тех же говорах, где есть только
чередование [в / w(y)], оно не затрагивает внутрисистемных
фонологических отношений: [правъ — прауда], но
[палък — палка].
3.2. Снычно взрывные <т>, <д>, <т'>, <д'>
Своеобразие звучания твердых согласных по
говорам определяется конфигурацией спинки языка
при их артикуляции (дорсальной либо апикально-ка-
куминальной); в транскрипции диалектных текстов
это трудноуловимое различие обычно не отмечается.
Однако с этим их качеством связаны существенные
артикуляционные (и перцептивные) особенности их
палатализованных пар, которые передаются в
транскрипции текстов.
Палатализованные переднеязычные согласные
смычно-взрывного образования могут быть: 1) полнос-
{4 тью палатализованными или мягкими [т1], [д1]; 2) не-
ШС0ШТ1ЭМ
полностью палатализованными или полумягкими [т],
[д-]; 3) аффрицированными [тс' дз1]; 4) палатальными,
т. е. артикулируемыми в области среднего неба и не
имеющими или почти не имеющими фрикативной
рекурсии [т"г д"]. Как уже говорилось, и по
артикуляции, и по звучанию палатальные приближаются к
мягким модификациям заднеязычных фонем.
Первый и третий тип палатализованных согласных
связаны со значительным подъемом средней части
спинки языка к твердому небу и — в особенности для афф-
рицированных согласных — со значительной площадью
соприкосновения спинки языка с задней поверхностью
зубов, что соответствует дорсальному укладу спинки
языка при артикуляции их твердых пар. Полумягкие
согласные, т. е. слабая степень палатализованное™
звука, малая фонетическая противопоставленность
твердого и мягкого членов коррелятивной пары,
соответствуют апикально-какуминальному положению языка
при артикуляции твердых согласных. Палатальные
согласные возникают при определенных позиционных
условиях в этих же диалектных системах.
Степень аффрицированности палатализованного
смычного согласного определяется процентным
соотношением длительности фаз смычки и рекурсии. Чем
меньше эта величина, т. е. чем продолжительнее фаза
щелевой рекурсии согласного по сравнению с его
выдержкой, тем более палатализованный согласный
по типу артикуляции приближается к аффрикате.
Аффрикатизация переднеязычных
палатализованных согласных получила название «цеканья» (для
глухого) и «дзеканья» (для звонкого). В текстах это
отражается в транскрипциях типа [тс'6тка, тс'отка, тч'от-
ка( ц'отка] и [дз'адз'а, дЗгад3'а]. Это явление в
наиболее ярком виде присуще западным говорам,
пограничным с белорусским языком, где такое произношение
является орфоэпической нормой и закреплено в
орфографии. В говорах русского языка наблюдается
определенная динамика аффрикатизации мягких
переднеязычных согласных — постепенное продвижение ее на
восток и активизация в литературном языке. Объективное
описание этого явления требует сегментации звука, 8!)
I МШИ*
измерения длительности отдельных его фаз и описания
тембральной окраски его рекурсии, которая может быть
не только свистящей, но и шипящей.
3.3. Щелевые
Во всех говорах имеется два ряда щелевых
переднеязычных согласных: дентальный и альвеолярный.
Дентальный ряд представлен свистящими согласными
звукотипами [сг с\ з, з']г а альвеолярный —
шипящими, которых может быть либо четыре [ш, ш', ж, ж'], либо
два [ш, ж]. Наблюдаются также согласные
промежуточного ряда — свистяще-шипящие, которые в
диалектологической литературе называют «шепелявыми» и
обозначают диакритическим знаком «двойной
апостроф» либо дополнительным буквенным знаком справа
вверху от основного.
3,3.1. <с>, <с'>, <з>, <з'>
«Шепелявое» произношение иногда бывает
свойственно твердым согласным [сшама, зжа]ац], но это
встречается редко. Значительно чаще такое
произношение сопутствует палатализации и
характеризует согласные наивысшей в фонетическом смысле
степени мягкости — так называемые
среднеязычные (или средненебные) польского типа, которые в
русской транскрипции передаются по-разному: [с",
з", сш\ зж\ ш", ж"] и т. п. ([с"йла, з"има, сш'аду,
озжГабла]).
Это явление представляет собой яркую и хорошо
воспринимаемую на слух звуковую особенность
говоров, весьма широко распространенную. Однако оно
остается чисто фонетической особенностью мягких
переднеязычных щелевых согласных и не затрагивает
фонологические отношения в корреляции твердых и
мягких согласных. Мягкие фонемы, несмотря на их
шипящий оттенок, остаются парными твердым
свистящим фонемам, хотя и реализуются звуками другого
места образования,ччем твердые, а именно палаталь-
шсошшзм . _
ными среднеязычными согласными шипящей темб-
ральной окраски.
Территориально это явление связано
преимущественно с говорами северо-западного ареала вокруг
Пскова и Великих Лук, но встречается также и
восточнее, в вологодских и архангельских говорах и
изредка на юге. Важно то, что эта особенность
характеризует речь не только старшего, но и молодого
поколения носителей диалекта.
3,3-2. <ш> и <ж>
В диалектах, как и в литературном языке, эти
фонемы непарны по твердости-мягкости. На
фонетическом уровне они могут иметь различия,
состоящие, во-первых, в наличии у них свистящего призвука,
зависящего от формы щели (шипящие звуки
являются плоскощелевыми, а свистящие — круглощелевы-
ми); во-вторых, в большей или меньшей их твердости,
связанной с дополнительной артикулицией
веляризации, которая усиливает эффект «твердости» (ср. зву-
котипы фонемы <л>). Эти разновидности
произношения твердых шипящих не дают, однако, сколько-нибудь
значительных и четко очерченных ареалов на
территории русских говоров.
3.3.3. <ШЧ <Г >
Различия в фонетической реализации этой пары
фонем обусловливают разную их фонологическую
интерпретацию. В тех говорах, где они произносятся как
мягкие, однородные по способу образования фрикативные
звуки ([ш'ука, ;|ёж'у])г они, по мнению Р.И. Аванесова,
могут считаться отдельными самостоятельными фонемами,
парными друг другу по глухости-звонкости, но
непарными по твердости-мягкости, некоррелятивными твердым
<ш> и <ж>, поскольку отличаются от них более чем
одним признаком (мягкостью и долготой) и не вступают
в отношения нейтрализации. В говорах, где эти
согласные, сохранив долготу, утратили мягкость Цашшык, шшу-
ка, дожжык, ]ёжжу], они тем самым потеряли свою фо- 87
нологическую самостоятельность и превратились в би-
фонемные сочетания однородных согласных <шш>,
<жж>, уже существующих в фонологической системе
говора. Вследствие этого фонемный состав говора
изменяется, уменьшаясь на две консонантные единицы.
Третья разновидность реализации этих фонем в
говорах — произношение сложных звуков со
смычным элементом между двумя фрикациями: [ш'ч\
ж'д'ж'] или [шч, ждж]. Мягкие варианты такого
произношения, подобно мягким разновидностям
фрикативных звуков, расцениваются как отдельные
фонемы, твердые — как сочетания фонем.
Имеется и четвертая возможность звуковой
реализации этих фонем, превращающая их также в бифо-
немные сочетания [шт, жд], которые образуются
путем утраты конечного фрикативного элемента при
твердом произношении: [об'ештала, смуштгцут, уц'йл'ишта,
штука (щука), убеждала, дожда].
В произношение сложных звуков из трех
элементов вовлекаются и исконные сочетания [шт], [жд]: [шчо,
шчаны, нужджа, подожджу, рожджён']е].
Территориально говоры с разными типами
реализации фонем <ш'>, <ж'> противопоставлены
главным образом по признаку твердого или мягкого
произношения замещающих их звуков; «внутри» же
этого сосуществуют в системе одного говора и
однородные, и сложные по способу артикуляции звуки:
[шчука, в'ёшчы, робот'ашшой, ишшо]. На конце
слова и после согласных обычно произносится
однородный звук, утративший долготу: [жёншына, вопшё,
дош, помош].
Можно говорить, однако, о преобладании мягкого
произношения в говорах центра и преобладании
твердого — в периферийных говорах и севера, и юга, и
запада, и востока.
3.4. Аффрикаты <ц>, <ч>
Эти фонемы представляют собой очень важное
звено системы диалектного консонантизма, существен-
00 ное и с фонологической (типологической), и с фонети-
ШШАНТИЗМ |
ческой (артикуляционно-акустической) точки зрения, и
в плане диалектного членения и территориальной
группировки говоров.
Все русские говоры могут быть разделены на три
типологически разные группы:
1) говоры, в которых имеются две аффрикаты;
2) говоры с одной аффрикатой;
3) говоры без аффрикат.
Типологическое сходство может быть присуще
говорам с разной фонетической реализацией этих
фонем и не обязательно связано с территориальной
общностью, т. е. типологически тождественными могут быть
говоры совсем разных, удаленных друг от друга
ареалов. Ареальная характеристика, как показывает
лингвистическое картографирование, в большей мере
связана с фонетическим, а не с типологическим
сходством говоров.
¦Говоры с двумя аффрикатами
(с различением двух аффрикат)
Аффрикаты в русском языке могут различаться
двумя признаками: местом образования (дентальная
или альвеолярная) и твердостью-мягкостью.
Свистящий или шипящий тембр этих звуков связан с
формой щели, которая образуется между
артикулирующими органами, причем «наиболее свистящая»
аффриката — твердая <ц>, по мере же усиления
палатализации фокус артикуляции отодвигается
назад, форма щели трансформируется и усиливаются
«шипящие» оттенки звучания. Аффрикаты могут
различаться двумя признаками одновременно, как в
литературном языке, где дентальная аффриката <ц>
является твердой, а альвеолярная <ч'> — мягкой, а
могут различаться только одним из этих признаков:
либо только местом образования, либо только
твердостью-мягкостью.
Говоры, в которых различаются <ц> и <ч'>,
группируются в центре, вокруг Москвы, и к
северо-востоку от нее в районе Ярославля, Костромы, Иванова и
Нижнего Новгорода, а также на юго-востоке в райо-
ВН «НЕШД
не Рязани, Тамбова, Пензы и Воронежа. Различение
аффрикат по типу литературного наблюдается также
и на всей остальной территории русских говоров в
качестве второй, дополнительно существующей
возможности их реализации.
Говоры с различением двух твердых аффрикат
<ц> и <ч>: [цыган, чысто], т. е. такие, в которых
аффрикаты различаются только признаком места
образования, группируются в западной зоне, включая и
окающие северные, и акающие среднерусские и
южнорусские говоры Ленинградской, Псковской,
Новгородской и Смоленской обл.
Различение двух мягких аффрикат, гипотетически
возможное, на самом деле не отмечено в
сколько-нибудь устойчивом виде.
Различение по твердости-мягкости двух
дентальных аффрикат <ц> и <ц'>, соответствующих <ц> и
<ч'> литературного языка, — [цыган, отца] и [ц'йсто,
ц'ай] — иногда встречается на территории северных
говоров, но не дает сколько-нибудь значительного и
четко очерченного ареала и, возможно, представляет
собой переходный, неустойчивый тип различения
аффрикат, характеризующийся большой вариативностью
в речи.
¦Говоры с одной аффрикатой
(неразличением аффрикат)
Совпадение двух этимологически разных
аффрикат в одной независимо от ее фонетической
реализации называется цоканьем.
Для большинства говоров данный термин
соответствует и фонетической характеристике этой
единственной аффрикаты, поскольку обычно она бывает
свистящей (твердой или мягкой) — [ц] или [ц1]. Изредка
встречается шипящая ее реализация в виде [ч] или [ч1]; такие
говоры по типологическим соображениям тоже
называют цокающими, хотя иногда, исходя из тембральной
окраски звука, это явление называют чоканьем,
рассматривая чоканье как частный вид цоканья (напомним, что
У Q оканьем по аналогичным соображениям называют и во-
К0НСРШ1НЗМ I
кализм с различением [е] и [а] после мягких согласных,
а аканьем — совпадение гласных фонем неверхнего
подъема в [и] при иканье).
Говоры с одной мягкой свистящей аффрикатой
<ц'>г где произносят [ц'ай, ц'йсто, ц'иган, ц'еп'] (это
называется мягким цоканьем), широко
распространены на северо-востоке и представляют большой и четко
очерченный ареал восточнее линии, соединяющей
на карте Онежское озеро с Рыбинским
водохранилищем, и севернее Вологды. В основном это
территория Вологодской, Архангельской и частично
Кировской обл.
Мягкое цоканье может также реализоваться в
аффрикате неопределенной свистяще-шипящей тембраль-
ной окраски, связанной со средненебной, палатальной
артикуляцией, которая обозначается в транскрипции
разными комбинациями букв цич [цч'ай, чч'ай] либо ц",
ч". Обычно это бывает в тех же говорах, которым
свойственно «шепелявое» произношение и других мягких
переднеязычных согласных <тг>, <д'>, <сг>, <з'>, и
несомненно связано со своеобразием артикуляционной
базы говоров северо-востока — апикальным
характером язычной артикуляции.
Говоры с одной твердой свистящей аффрикатой
<ц> и произношением [цай, цысто, цыган, цеп']
(твердое цоканье) не дают столь определенного и
значительного ареала, как говоры с мягким цоканьем; они
отмечаются на северо-западе в Псковской обл. и на юго-
востоке в Рязанской.
¦Говоры без аффрикат
Причиной отсутствия аффрикат является
ослабление и утрата затвора (смычки), характеризующего
начальную фазу протекания этих сложных по
артикуляции звуков. А поскольку конечная их фаза
представляет собой фрикацию, то заменами аффрикат выступают
фрикативные звуки.
Свистящая аффриката [ц] по месту образования
весьма точно совпадает с простыми дентальными
звуками — смычным [т] и щелевым [с], поэтому при утрате
Bill шин
затворной [т]-образной фазы остается звук, не
отличающийся от [с]: [кур'иса, л'исо, cap'].
Шипящая аффриката <ч>, будучи альвеолярной, не
имеет аналога среди существующих в русских говорах
смычных согласных; фрикативная же ее часть
соответствует артикуляции мягкого шипящего звука,
который является как бы частью долгого звука, фонемы
<ш'>. В результате утраты затвора аффрикатой
остается фрикативный мягкий шипящий не долгий звук, не
имеющий эквивалента среди согласных фонем
русского языка, тем более что в этих говорах
этимологические долгие мягкие шипящие превратились, как
правило, в твердые бифонемные сочетания: Цашшык] или
Цашчык], но [ш'айн'ик, ш'йстый, ш'итыр'и]. Поэтому
можно считать, что в тех говорах, где аффрикаты
утратили затвор, количество согласных фонем уменьшилось
только на одну единицу <ц>, вторая же аффриката
трансформировалась в особый член фонологической
системы — фонему <ш'>. Этим не исчерпывается,
однако, фонологическая интерпретация данного
явления. Звук [с] в слове, например, Цайсо], фонетически
идентичный тому звуку, который представляет фонему
<с> в слове [сок], обнаруживает несвойственную
фонеме <с> особенность позиционного поведения: [афса]
в таких говорах будет означать и овса, и овца, но в
предложном падеже в первом случае будет [в афс'ё], а во
втором — [в афсэ]; [л'иса] означает и лиса, и лица, но
в предложном падеже будет [а л'ис'ё] и [а л'исэ].
Таким образом, то [с], которое произошло из <ц>,
сохраняет его неспособность чередоваться с парным
мягким согласным.
Говоры без аффрикат образуют весьма компактный
ареал на территории Курско-Орловской группы говоров,
спорадически встречаясь и в других местах. При этом
утрата затвора [ч'] распространена шире, чем утрата
затвора [ц], что объясняется относительной слабостью и
малой длительностью затворной части у этой
аффрикаты по сравнению с <ц>.
В говорах встречаются явления, которые могут быть
интерпретированы как реликты или как косвенные
02 проявления цоканья.
шсошшм _¦
Реликтом цоканья в говорах с различением
аффрикат считается произношение таких деепричастных
форм, как [ушоццы], и других с тем же корнем.
Присоединение суффикса -чи к глагольной основе,
оканчивающейся на [-д-] (ушед-чи), давало аффрикату с
продленным затвором (в смоленских и южных псковских
говорах [ушоч'и] или [ушочы]), которая в условиях цоканья,
присущего в прошлом, как показывают письменные
памятники, новгородским (и нынешним ладого-тихвинс-
ким) говорам, превращалась в [ц].
Косвенным проявлением цоканья является также
произношение типа [пшен'йсный, молосный, jacHbm]
(из ячный, ячневый, ячменный) во владимирско-повол-
жских, костромских и вологодских говорах — ср.
утрату затвора аффрикатой в сочетании [чн]
(литературное [кан'ёшнъ]).
Итак, разнообразные способы реализации
этимологических аффрикат в говорах дают следующие
наиболее значительные ареалы:
1) северо-восточный с мягким цоканьем;
2) западный с различением двух твердых аффрикат;
3) центральный с различением твердой <ц> и
мягкой <ч'>;
4) юго-восточный, где наряду с другими типами
употребления аффрикат отмечается твердое цоканье;
5) южный (Курско-Орловский) без аффрикат;
пределы этого ареала расширяются говорами, где будет
только одна аффриката <ц>, а другая представлена
своей заменой <ш'>.
Таким образом, характеризуя употребление
аффрикат в говоре, следует найти в тексте все слова с
этимологическими фонемами <ц> и <ч'> и ответить на
следующие вопросы:
1. Есть ли в говоре аффрикаты или они (возможно,
одна из них) заменены фрикативными [с] и [ш1]?
2. Сколько аффрикат в говоре, одна или две? Для
ответа на этот вопрос нужны слова с обеими
этимологическими аффрикатами, но в первую очередь с
этимологическим <ч>, поскольку оно менее устойчиво.
3. Дать фонетическую характеристику
встретившимся аффрикатам по двум признакам, которые обыч- 9и
ШЕТШ
JO
Карта-схема 4. Основные типы диалектной реализации
аффрикат. ! — совпадение в [ц1] : [ц'ай], [ул'иц'а); 2 —
совпадение в [ц] : [цай], [ул'ица]; 3 — различение [ч] и [ц]:
[чай], [ул'ица]; 4 — граница утраты затвора: [ш'ай], [ул'иса].
но отражаются в транскрипции: свистящая или
шипящая? Твердая или мягкая?
4. Обратить внимание на некоторые сочетания
согласных, в которых могут проявиться признаки или
реликты цоканья.
4. ФОНЕМА <i>
4.1. Реализация <|> в интервокальном положении
Установить разницу в звуковой реализации этой
фонемы по говорамЪесьма сложно, однако, судя по осо-
КОНСОНАНТИЗМ Ш
бенностям ее позиционного поведения в разных говорах,
есть основания считать, что такие различия существуют
и состоят они главным образом в томг что консонантные
свойства <j> (напряженность артикуляции и шумовые
составляющие в акустической картине звука) в южных
говорах выражены более ярко, чем в северных.
Ослабленность консонантной артикуляции <j> в
северных говорах приводит к его вокализации
(звучанию [и]) и даже выпадению. Этому благоприятствует
принадлежность его прежде всего заударному слогу
слова: нова-Ц а], дгела-Цет].
Вследствие возможного выпадения <j> два
гласных звука, оказавшихся в непосредственном соседстве
друг с другом, могут подвергнуться прогрессивной
ассимиляции и стяжению, в результате чего
двухсложная структура окончания превращается в
односложную: M<Mog-[aja] > молод-[&], молод-[ы]е] > молод-[ы],
бег-[ajeT] > бёг-[а.т] и т. п.
Позиционные условия, необходимые для этого,
регулярно возникают только в некоторых
морфологических структурах: во флексиях прилагательных,
суффиксе сравнительной степени, а также на стыке основы и
личного окончания глагола, поэтому данное явление
принято считать морфологизованным. В других
морфологических позициях интервокальная фонема <j> в
заударном слоге может реализоваться «нулем» перед
гласными переднего ряда, но это никогда не приводит
к ассимиляции и стяжению гласных (как и в
литературном языке); например, на стыке приставки и корня (по-
<je>3gr — [поест] или [поист]) или основы и окончания
существительных (станци<)>-и — [станцъи]; iue<j>-u
- [шеи]) и т. п. При одинаковых позиционных условиях
выпадение интервокального <j> и стяжение гласных
по-разному реализуется в глаголе и прилагательном.
1. В окончаниях прилагательных <j> может
ослабляться и выпадать в окружении любых гласных,
которые в результате этого подвергаются ассимиляции и
стяжению: [-aja] (дорог-[к]а] > дорог-[а.а] > дорог-[к\\
бёл'{щь\ > бел-[аа] > бёл-[а]); [-oje] ([-ojo]) {gopor-[6]o] >
дорог-[6о] > дорог-[6]ш, бёл-[о]е] > бёл-[оо] > бёл-[о]);
дорог-[уу] > дорог-[у\; бёл-[у]у] > 05
|В| «НЕМ
бёл-[уу] > б>ёл-[у]); [-nje (-ьце)] [дорог-[ще] > дорог-[йи] >
дорог-[й]; бел-fbije] > бел-[ыи] > бёл~[ы]).
2. В.формах сравнительной степени стяжению
подлежит суффикс [-eje] (cxop-[eje] > скор[ёе] > скор-[ё]) и
встречающийся в говорах Вологодской и Архангельской
обл. суффикс [-aje] (aco[p'-aje] > ско[р'-аа] > ско[р'-а]).
3. В глагольных формах <j> выпадает только в том
случае, если первый из окружающих его гласных либо
[а], либо [e]F а второй — [е]; т. е. гласные не
контрастные, а максимально близкие по своим
фонетическим характеристикам. Тем самым стяжение
происходит только в формах 2-го и 3-го л. ед. ч. и 1-го л.
мн. ч.: [п'ехаш, думаш, роботат, позвол'ат, накопам,
з'д'ёлам, бол'ёш, жолт'ёт, им'ём, вызр'ет].
При этом в соседстве с лабиализованными
гласными, даже если они полностью однородны, в
глагольных формах, в отличие от форм прилагательных, <j>
не выпадает: [Topryjy], но [дорогу]; [наморт], но [дорого].
Не выпадает <j> также в сочетаниях [-oje~], [-yje-j,
[-ajy-], [-ojy-], [-ejy-J.
Особенностями реализации стяжения в речи
являются его нерегулярность, совмещение не только в речи
одного и того же диктора, но и в пределах одного
высказывания и стяженных, и нестяженных форм. Эта
нерегулярность — факультативный характер
употребления тех и других форм — не связана непременно с
влиянием литературного языка, а может зависеть от
просодических факторов, от положения слова во фразе.
В разных фразовых позициях в одном и том же речевом
тексте могут быть представлены как бы разные стадии
этого явления: формы с [j] (либо [и]) и без него, стяжен-
ные и нестяженные.
Кроме севернорусского наречия это явление
свойственно и среднерусским говорам, преимущественно
окающим.
Заметим, что ослабляться и выпадать в
интервокальном положении могут и некоторые другие
согласные: чаще мягкие (вероятно, через промежуточную
стадию []]), реже твердые: <д'> — [хбит, буйот]; <в'>: [по-
праил, постаит', спраедл'йвос', картоинк'и, наивгцут];
Об <в>: [погоор'йм, голоу, д'ёушка, д'ер'еушка, короушка,
ШЕВШТНМ ^_
с'одн'а]; <ж>: [moot] . Иногда это приводит к
закреплению в лексикализованной форме образовавшегося
таким путем фонемного состава слова: например, термин
родства [д'ёина] (жена дяди, дядина), обычно не
имеющий других произносительных вариантов в говоре,
возник в результате перехода [а] в [е] между мягкими
согласными и выпадения интервокального [д] (в
говорах без перехода [а] в [е] ему соответствует [д'аина]).
Высокочастотное слово надо в диалектах закрепилось либо
в виде [нат'] (из надоть), либо в виде [нао, наа] (из надо).
4.2. Сочетай» зубным согласным с <|>
Сочетания зубных согласных с <j> могут
заменяться сочетаниями однородных зубных согласных:
Hj > ]н']( Tj >[ т1], aj >_[Д], cj > (с'], 3j > fi1], Aj > (a'J:
[св'ин'а, плат'а, в'ес'ёл'а] и т. п.
Это своеобразная прогрессивная ассимиляция <j>
предшествующему согласному, результат которой
бывает разным: заместителем <j>, его представителем в
фонемном составе слова оказывается зубной
согласный, тот, который предшествовал фонеме <j> в
звуковой цепочке слова.
Данное явление характерно для западных говоров
русского языка, пограничных с белорусскими
говорами, но спорадически встречается также и на севере.
| 5. НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЗИЦИОННОГО
" ПОВЕДЕНИЯ СОГЛАСНЫХ
Кроме тех особенностей позиционного поведения,
которые уже упоминались, когда речь шла о качестве
отдельных согласных фонем, имеется еще ряд
диалектных различий в этой области, играющих
существенную роль в диалектном членении, противопоставляя
достаточно обширные ареалы говоров,
1. Позиция конца слова, сильная для всех парных
по твердости-мягкости согласных фонем русского
литературного языка, в говорах может быть слабой для
губных согласных, которые в этом случае будут произ- В/
7 Русская диалектология
I ЖША
носиться только твердо: [голуп, кроф, вос'ем]. Это
широко распространенное явление, свойственное
северным говорам и говорам западной зоны, как окающим,
так и акающим.
2. В сочетаниях согласных, различающихся по
признаку «носовой-неносовой» [бм, дн], может
происходить регрессивно направленная ассимиляция, в
результате которой образуются однородные группы [мм,
нн]: [оман, ом'ёр'ит, она, с'евон'а].
Ареал ассимиляции в группе губных согласных
шире, чем в группе зубных: он включает как
северные говоры, так и говоры западной зоны, окающие и
акающие; ареал же ассимиляции в группе зубных
согласных охватывает только говоры западной зоны.
Таким образом, оба вида ассимиляции согласных по
признаку «носовой-неносовой» совмещаются в
говорах северо-западной территории и в среднерусских
западных говорах, где произносится [оман] и [она];
в говорах же севернорусского наречия будет [оман],
но [одна].
3. Конец слова оказывается также слабой
позицией для<т> и <т'> в группах [ст], [cV]: [хвоста — хвое,
кос'т'и — кос1]. При этом «упрощение» мягкого
конечного сочетания повсеместно (ср. даже бытующее в
литературном произношении [jec1] наряду с Цес'т']);
«упрощение» же твердого конечного сочетания характерно
для северных говоров, хотя и выходит за их пределы.
Фонетической системе русского литературного
языка свойственно, как известно, регрессивное
направление ассимилятивного воздействия различающихся по
какому-либо признаку согласных (смягчение,
оглушение или озвончение, сдвиг по месту образования).
В диалектах же, в особенности северных, нередко
наблюдается иное — прогрессивное — направление
ассимилятивных явлений. О некоторых из них уже
говорилось: например, прогрессивное ассимилятивное
смягчение заднеязычных согласных, ассимиляция в
сочетаниях зубных согласных с <j>.
Прогрессивное направление ассимиляции по
участию голоса проявляется в северных говорах в
оглушении сонорных согласных, <в> и <j> после глухих:
ШС8ШШМ |
[тфорок, Tpoje, njy], которое произносится почти как
[пх'у].
Прогрессивно направленное смягчение
согласного <н> (также в северных говорах) происходит после
<л'> и <ц'>, которое в этом сочетании утрачивает
смычку: [бол'н'ой, молос'н'ой].
ДШШТЕАЫАЯ ЛИТЕРАТУРА
Аванесов Р.И. Русская литературная и диалектная фонетика.
М., 1974.
Высотский С.С. О звуковой структуре слова в русских
говорах // Исследования по русской диалектологии. М., 1973.
Диалектологический атлас русского языка. Центр Европейс-
койчасти СССР. Вып. 1. Фонетика. M.f 1973.
Захарова К.Ф. Архаические типы диссимилятивного яканья в
говорах Белгородской и Воронежской областей //
Материалы и исследования по русской диалектологии. Новая
серия. М., 1959. Т. 1.
Касаткин АЛ. Прогрессивное ассимилятивное смягчение
задненебных согласных в русских говорах. М.г 1968.
Князев СВ. О связи особенностей артикуляционной базы
говора с характером противопоставления глухих и звонких,
твердых и мягких согласных // Современные русские
говоры. М, 1991.
Кузнецова AM. Типология палатального ряда в русских
говорах // Диалектологические исследования по русскому
языку. М„ 1977.
Орлова ВТ История аффрикат в русском языке в связи с
образованием русских народных говоров. М., 1959.
Пауфошима Р.Ф. Фонетика слова и фразы в севернорусских
говорах. М., 1983.
Русские народные говоры. Звучащая хрестоматия. Ч. 1.
Севернорусские говоры. М; Бохум, 1991.
Русские народные говоры. Звучащая хрестоматия.
Южнорусское наречие. М., 1999.
Сидоров В.Н. Из истории звуков русского языка. М., 1966.
Экспериментально-фонетические исследования в области
русской диалектологии М., 1977 (статьи: Высотский С.С
Фонемный состав слова как основа для изучения звукового
строя говора; его же. К вопросу о диссимилятивном
принципе вокализма; Кузнецова A.M. Разновидности способа
образования согласных в русских говорах; Пауфошима Р.Ф.
О структуре слога в некоторых русских говорах).
1ИЕТШ
Экспериментально-фонетическое изучение русских
говоров. М, 1969 (статьи: Высотский С.С. Экспериментально-
фонетические исследования в области русской
диалектологии; Кузнецова AM. Некоторые вопросы фонетической
характеристики явления твердости-мягкости согласных в
русских говорах; Пауфошима Р.Ф. Некоторые вопросы,
связанные с категорией глухости-звонкости согласных в
говорах русского языка).
МОРФОЛОГИЯ
ХАРАКТЕР ДИАЛЕКТНЫХ РАЗЛИЧИЙ
В МОРФОЛОГИИ
Морфологическая система говора, так же как и его
фонетическая система, содержит элементы
различительные и устойчивые, общие для всех территориальных
разновидностей русского языка. В морфологии, подобно
фонетике, существуют две возможности описания
говора: полное системное описание и дифференцированное
с точки зрения различительных элементов. В этом случае
необходимо знать список диалектных различительных
явлений. Так, например, окончание вин. п. ед. ч.
существительных ж. р. на -а (жену) не представляет интереса для
диалектологии, поскольку никакого другого окончания
этой падежной формы в русских диалектах не
засвидетельствовано; окончание же формы 3-го л. ед. ч. глагола
[ид'от], совпадающее с литературным, существенно для
диалектологии, так как в этой форме возможны и другие
окончания: [ид'6т\ид'ёт\ ид'6]. Также, как и в фонетике,
для описания диалектной морфологии важны все члены
соответственного явления — и специфически диалектные,
и тот, который совпадает с литературным. 1D3
^ МОРИЛОШЯ
Важнейшей предпосылкой адекватного описания
морфологических особенностей говора является
понимание того, что для морфологии важен фонемный состав
аффикса, а не его конкретная фонетическая реализация,
обусловленная особенностями фонетической системы
данного говора. Для того, чтобы судить о
морфологических различиях, необходимо уяснить себе фонемный
состав аффиксальных морфем, который не всегда
очевиден. Если аффиксальная морфема находится в
слабой, безударной позиции, то морфологическому
анализу должна предшествовать процедура
установления фонемного состава аффикса. Так, например, если
мы имеем три разновидности окончания предл. п. ед. ч.
существительного [на кон'ё, на кон'й] и [на кон'у], то
очевидно, что перед нами — алломорфы одного
падежного аффикса: <-е>, <-и> и <-у>, потому что этот од-
нофонемный аффикс находится под ударением;
следовательно, мы можем говорить о трех вариантах
флексии как определенной морфологической
единицы, или о трех алломорфах данной флексии. Но
относительно словоформы тв. п. ед. ч. [бан'ий] нельзя
утверждать, что она имеет окончание <-nj>, потому
что звук [и] в заударном слоге может представлять
любую гласную фонему, кроме <у>, а это значит, что
фонемный состав заударной флексии [-ий] может
быть <-hj>, <-aj>, <-ej> и <-oj>. Надо иметь
бесспорные доказательства в пользу одного из этих
вариантов, чтобы говорить о флексии с позиций
морфологии. Такими аргументами могут быть, во-первых,
нахождение в тексте аналогичной формы с ударным
окончанием (например, землёй), а во-вторых, общие
сведения относительно различительных диалектных
явлений: применительно к данному случаю
известно, что в говорах существуют две разновидности
флексии тв. п. ед. ч.: <-oj> и <-yj>, но фонемный
состав последней всегда очевиден ([берёзуй, палкуй,
дорбгуй]). Следовательно, в нашем случае это может
быть только флексия <-oj>, которая в заударном
положении имеет четыре фонетические
разновидности: [бан'ой] и [бан'ей] в окающих говорах, [бан'ай] и
104 [бан'ий] — в акающих.
ХАРАКТЕР 1ШЕШЫХ РАЗЛИЧИ! 8 МРРШГИИ
Естественно, что фонетических разновидностей
аффиксальных морфем намного больше, чем их
морфологических вариантов, но иногда бывает и наоборот: так,
в форме предл. п. [в бан'и] возможна флексия <-и>, но
возможна также и <-е>, и установить это можно,
только если в том же тексте имеется аналогичная форма с
ударной флексией [в з'емл'ё] либо [в з'емл'й]. Если же
таковой не окажется, то фонемный состав заударной
флексии останется невыясненным. Таким образом, в
словоформах [ф трав'ё] и [в бан'и], встретившихся в
одной диалектной системе, по всей вероятности, будет
одна и та же флексия <-е>, а в словоформах [ф травы]
и [в бан'и] в другой системе тоже будет одна и та же
флексия, но уже <-и>.
Тексты из окающих говоров, как правило,
интерпретируются проще, поскольку им значительно
менее свойственна редукция безударных гласных,
осложняющая фонемный анализ.
Таким образом, приступая к анализу
морфологических особенностей говора, следует, во-первых,
вспомнить инвентарь различительных явлений в
области морфологии и выбрать в тексте те формы,
которые представляют один (любой) из членов
соответственного явления, а во-вторых, необходимо по
возможности уяснить фонемный состав тех
аффиксальных морфем, о которых должна идти речь, «сняв»
разные фонетические наслоения.
Итак, изобилие и многообразие звуковых
разновидностей аффиксальных морфем в диалектах
оказывается обманчивым, если рассматривать их с точки зрения
морфологии, т. е. фонемного состава аффиксов.
На самом же деле морфологическая система
диалектной речи характеризуется значительным
единством как в плане существующих в ней
грамматических категорий, так и в наборе аффиксальных морфем.
ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
1. РОД
В склонении имен существительных имеется
важное диалектное различие, касающееся грамматической
категории рода. Средний род обнаруживает тенденцию
к утрате, и это было бы существенным и
принципиальным диалектным различием, если бы были
говоры, в которых данная тенденция доведена до полного
исчезновения категории среднего рода. Однако дело
обстоит иначе, и правильнее говорить о большем или
меньшем ограничении класса существительных,
относящихся к среднему роду, а не о полном переходе их
в другой родовой класс.
Значение категории среднего рода выражается в
русском языке, во-первых, синтаксически —
формами согласования в им. и вин. п. ед. ч. (шло большое
стадо), а во-вторых, морфологически — окончаниями
форм им. и вин. п. ед. ч. существительных, отличными
от окончаний мужского и женского склонений.
Утрата среднего рода существительными в
говорах может проявляться в изменении форм их
согласования либо по женскому роду (шла большая стадо), либо
по мужскому роду (шел большой стадо).
В тех говорах, где происходит согласование по
мужскому роду, эти существительные не меняют своих
падежных флексий и сохраняют принадлежность к 2-му
типу склонения как его разновидность с окончанием
<-о> в им. и вин. п. Можно было бы говорить об утрате
1ЛС срсдн^0 рода в таких говорах, если бы изменение форм
IllO согласования в низгосуществлялось достаточно после-
ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
довательно и регулярно. Но практически так не бывает,
и формы согласования по мужскому роду (парной
молоко) всегда сосуществуют с формами согласования по
среднему роду (парное молоко) в тех же самых говорах.
Кроме того, такие говоры встречаются весьма редко на
среднерусской территории к западу от Москвы.
Тамг где имеет место согласование по женскому
роду, оно обычно сопровождается заменой некоторых
окончаний 2-го типа склонения окончаниями 1-го типа
склонения: из стады, в стаду.
Тенденция к утрате среднего рода с изменением
форм согласования и падежных флексий по типу
женского рода связана с особенностями акающей
системы вокализма, при которой фонемы <о> и <а> в
безударной позиции совпадают в общем варианте, в
результате чего нивелируется или нейтрализуется в им. п.
ед. ч. противопоставление форм среднего и женского
рода: [б'ёлъ]ъ кбфть упалъ] и [б'ёл^ъ плат']ь упалъ]
или, при усилении заударного аканья, [б'ёла]а кофта
упала] и [6'eAaja iL\aTJa упала]. Фонемный состав этих
безударных аффиксов может быть как тождественным
FeA<-aja> ллапу<-а> упал<-а> и бел<-а]а> кофт<-а>
упал<-а>), так и разным (бел<-о]о> плшп<-р> упад<-о>
и бел<-а]а> кофт<-а> упал<-а>).
Нейтрализация в безударных окончаниях служит
поводом к переосмыслению форм среднего рода как
форм женского рода, т. е. к вытеснению (или «потесне-
нию») среднего рода женским родом, поскольку класс
существительных женского рода значительно более
многочисленный и «сильный». Это приводит к изменению
форм согласования и для слов с ударными окончаниями,
которые уже не нейтральны по отношению к роду: [такеда
платка была, такузу платку, нет такой платки].
В окающих говорах нет фонетических
предпосылок для перехода среднего рода в женский род,
поскольку в безударном положении сохраняется
противопоставленность фонем <о> и <а>, а следовательно,
и окончаний женского и среднего рода как
существительных, так и прилагательных, и глагольных форм,
выражающих родовые различия: [м'ёсто — н'ев'ёста,
д'ёло — школа, 6'eAaja — б'ёлор (б'ёло]е), с'ёла — с'ёло, 107
1И1 итмп
сшита — сшито] и т. д. Следовательно, сохраняется и
противопоставленность форм в выражениях [б'ёла]а]
кофта упала] и [б'ёлор платно упало] или [б'ёло]"е
плат'je упало].
В акающих говорах переход среднего рода в
женский род происходит не всегда, несмотря на наличие
предпосылок к этому в виде нейтрализации
безударных флексий среднего и женского рода.
Анализируя диалектный текст, следует отличать
формы нейтральные от таких, в которых есть
бесспорные признаки родовой принадлежности слова. О
переходе в женский род можно говорить только тогда,
когда либо в согласуемых формах, либо в падежных
формах существительных появляются флексии
бесспорно женского склонения, контрастирующие с
флексиями склонения существительных среднего
рода. Так, например, в выражениях [xapoinaja бл'уда
разб'йта] и [xapomaja чашка разб'йта]
противопоставление форм среднего и женского рода всего лишь
нейтрализовано, при этом в одном говоре могут сказать
[разб'йл xapomaja бл'уда, разб'йлхарошу]уч'ашку]; а
в другом — [разб'йлхарбшузубл'уду, разб'йлхарбшузу
ч'ашку]; в первом говоре скажут [Aaparoja была бл'уда,
дарапца была ч'ашка], а во втором — [дарапца была
бл'уда, Aaparaja была ч'ашка]. Таким образом, в
первом говоре имеется только нереализованная
предпосылка замены среднего рода женским родом (на
почве фонетической нейтрализации), а во втором —
реальные симптомы такой замены.
Итак, анализируя акающий говор, очень важно
отличать нейтральные формы, нерелевантные для
выражения родовых значений, от форм
противопоставленных, релевантных, которые свидетельствуют
либо о переходе среднего рода в женский род, либо об
отсутствии такого перехода. Если в диалектном
тексте встретились только нейтральные формы с
безударными окончаниями в акающей огласовке, то
никаких выводов сделать нельзя.
Существительные с ударением на окончании типа
село, окно могут менять только некоторые формы согла-
108 сования: в им. и винт, встречается [Maja акнб, Majy окно],
Ml СУЦЕСТПШШ
в остальных падежах они сохраняют согласование,
общее для мужского и среднего рода, и флексии 2-го
склонения. Таким образом, в их парадигме сосуществуют
формы с согласованием частично по женскому,
частично по среднему роду Это показывает, что средний род
в говорах никогда не исчезает окончательно.
Тенденция перехода среднего рода в женский род,
как уже говорилось, характеризует только часть
южнорусского наречия — юго-восточную (рязанскую) его
территорию.
1 2. СКЛОНЕНИЕ
Между русскими диалектами нет полного
совпадения в способах выражения падежных значений. При
этом диалектные различия могут состоять в следующем:
1) одно и то же значение падежа может быть
выражено разными флексиями (например, на печ-и и на пен-
е, за дом-ами и за дом-ам); 2) для определенной суммы
значений в одном диалекте может существовать
только один способ выражения (одна падежная флексия),
а в другом — два (две падежные флексии,
находящиеся в отношениях дополнительного распределения).
Например, в большинстве говоров, как и в
литературном языке, одна и та же форма род. п.
употребляется и в беспредложных конструкциях (нет жены,
две сестры, конец войны), и в конструкциях с
предлогами (без жены, у сестры, с войны). Но в ряде говоров
за этими конструкциями закрепились разные формы:
нет жены, но без жене, две сестры, но у сестре, конец
войны, но с войне. Такая дифференциация форм, если
она осуществляется с достаточной регулярностью, дает
основание говорить о существовании в этих говорах
двух падежей вместо одного.
Другой тип диалектных различий состоит в том,
что, имея в сумме одни и те же флексии для какого-
нибудь падежа (например, им. или род. мн. ч.), говоры
отличаются друг от друга распределением этих
флексий по классам основ или по родовым классам. Так,
флексия род. п. мн. ч. -ов в одних системах свойствен- | Д{|
I MOPCOMifl
на только существительным мужского рода, в других
же может быть у существительных и женского, и
среднего рода (женщинов, болотов).
Некоторые классы слов в разных говорах могут
принадлежать к разным типам склонения: так,
существительные на -ушк-, -ишк-, -к-, -л- могут (как в
литературном) склоняться и по типу слов женского рода,
и по типу слов среднего рода: дедушко, мальчишко, дед-
ко, запевало, род. п. дедушка, мальчишка, дедка, запе-
вала; дат. п. дедушку, мальчишку, дедку, запевалу, тв. п.
дедушком, мальчишком, дедком, запевалом. Слова мать
и дочь, «выровняв» основу по косвенным падежам,
полностью переходят в 3-е склонение: матерь, матери,
матерью; дочерь, дочери, дочерью.
2.1.1-е сшнвш
Диалектные различия в парадигме форм 1-го
склонения (существительных с окончанием им. п. ед. ч. -а)
касаются главным образом трех падежных форм: род.,
дат. и предл. п. Различия в форме тв. п. встречаются
гораздо реже и не играют такой существенной роли в
диалектном членении.
В говорах могут быть четыре падежа в
соответствии этим трем: род. 1 (беспредложный), род. 2 или
отделительный (с предлогами), дат. и предл.
(местный). Эти падежи могут иметь одно из двух
окончаний: <-и> (после твердых [-ы]) либо <-е>, которое
в акающих говорах в заударной позиции может
звучать как [-и] либо [-а] в зависимости от
особенностей безударного вокализма говора.
Диалектные различия состоят в том, как
распределяются эти флексии в соответствии с падежными
значениями.
Выделяются следующие типы распределения
флексий, противопоставляющие друг другу значительные
территориальные массивы говоров,
¦ Севернорусские вологодско-костромские и
среднерусские центральные и владимирско-поволжс-
кие говоры.
ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
Род. 1 -и нет жены нет земли нет мамы нет бани нет улицы
Род. 2 -и у жены у земли у мамы у бани с улицы
Дат. -е к жене к земле к маме к бане к улице
Предл. -е о жене о земле о маме о бане на улице
Как видим, в этих говорах не противопоставлены
род. 1 и род. 2.
В акающих говорах центра безударная флексия <-е>
звучит иначе, чем в окающих говорах, а именно: [к мам'и,
а мам'и, к бан'и, а бан'и, к ул'ицы, на ул'ицы].
¦ Севернорусские говоры ладого-тихвинской
группы и территории Архангельской обл., кроме
южных ее районов, где распространены говоры
вологодского типа.
Род. 1
Род. 2
Дат.
Предл.
-и
-и
-ц
-и
нет жены
у жены
к жены
о жены
нет земли
у земли
к земли
о земли
нет мамы
у мамы
к мамы
о мамы
нет бани
у бани
к бани
о бани
В этих говорах все интересующие нас падежи
имеют, как видим, одну и ту же флексию -и.
Широкая дистрибуция флексии <-и> характерна
вообще для говоров западной зоны, однако южнее, в
среднерусских и южнорусских западных акающих говорах,
она не вытесняет полностью флексию <-е>, но
ограничивает сферу ее употребления, оставляя ей только
значение род. 2 (у жене), либо значение местн. п. в отличие от
предл, (в стране, в земле, но о жены, о земли).
Таким образом, в этих говорах имеются признаки
существования особого местного падежа,
отделяющегося от предложного.
Род. 1, дат. и предл. п. в говорах западной зоны, как
окающих, так и акающих, а также северных районов
Архангельской обл., всегда имеют окончание <-и> (без
жены, к жены, о жены и т. п.).
¦ Южнорусские говоры.
Род. 1
Род, 2
Дат.
Предл.
-и
-е
-е
-е
нет жены
у жене
к жене
о жене
нет земли
у земле
к земле
о земле
нет мамы
у мами
к мами
о мами
нет бани
у бани
к бани
о бани
111
I моршвгн
Как видим, у существительных с безударным
окончанием и основой на мягкий или шипящий согласный
типа баня, сажа в акающих говорах флексии <-и> и
<-е> фонетически нейтрализуются [ис сажы] и [ф
сажы], [н'ет бан'и] и [к бан'и], у существительных с
основой на парный твердый согласный типа мама
признаком того, что в флексии представлена фонема <е>,
является смягчение конечного согласного основы,
которое может происходить только перед <е>, но не
перед <и>: [нет мамы], но [у мам'и].
Таким образом, фонемный состав флексий (а
именно это и является предметом морфологии) в акающих
говорах очевиден только в том случае, если ударение
падает на флексию. Если же флексия безударна,
требуется «снять» ее фонетическую «оболочку»,
определив фонемный состав: для существительных с основой
на парный твердый согласный признаком того, что
форма имеет флексию <-е>, является смягчение
конечного согласного основы [к мам'и]; для
существительных с основой на мягкий согласный фонемный
состав флексии остается невыясненным. Невозможно
установить его также и для существительных с основой
на непарный твердый согласный типа кожа, каша,
улица. В формах [ф кбжы, ф кашы, наул'ицы] гласный
флексии может представлять как фонему <и>, так и
фонему <е>.
Итак, в южнорусских говорах расширена
дистрибуция флексии <-е>; флексия <-и> остается обычно только
в род. 1, который, как можно увидеть, сравнив все
приведенные схемы, всегда имеет окончание <-и>.
Встречаются, однако, и такие говоры, в которых
<-е> полностью вытеснило <-и> и является
единственным окончанием всех четырех (а точнее — для
этих говоров — трех) падежей.
В тв. п. некоторые акающие говоры имеют разные
окончания для слов с ударной флексией 6j, -ojy
(рукой, рукою) и с безударной yj, -у]у(берёзуй, бе-
рёзую).
112
ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
52
Карта-схема 5. Окончания форм род., дат. и предл. п.
существительных 1-го склонения.
1 — окончание <-и> в формах род., дат. и предд.п. без жены, к жены,
о жены, 2 — окончание <-е> в формах род., дат и преддп. без жене,
к жене, о жене, 3 — окончание <-е> в форме род. п., <-и> в дат.
и предд п. без жене, к жены, о жены, 4 — окончание <-е> в форме
род. и предл- п., <-и> в форме дат. п. без жене, к жены, о жене,
5 — изоглосса окончании <-и> в форме род. п., <-е> в форме дат.
и предл- п. без жены, к жене, о жене.
113
8 Русская диалектология
ВЦ штат
2.2.2-е сшневие
Диалектные различия в парадигме форм 2-го
склонения (существительные мужского рода не на -а и
среднего рода) касаются только двух форм: род. и предл. п.
Формы род. п. имеют две флексии: <-а> и <-у>,
которые, как и в литературном языке, сосуществуют в
каждом говоре. Диалектные различия заключаются в
дистрибуции их относительно различных классов
существительных.
Употребление флексии <-у> в русском языке
регулируется определенными правилами преимущественно
лексико-семантического характера. Флексия <-у> в род.
п. ограничивается следующими классами слов:
1) нарицательные существительные, которые
обозначают предметы, не поддающиеся счету (типа сахар,
ситец, холод и т. п.);
2) существительные неодушевленные;
3) существительные только мужского рода.
На это накладываются еще некоторые
ограничения морфонологического характера: <-у>
свойственно главным образом существительным с безударными
окончаниями, а также существительным с основой на
задненебный согласный (табак, песок) и с беглым
гласным в основе (лед).
В говорах некоторые из этих ограничений могут не
действовать. Так, в юго-западных говорах известны
формы с окончанием <-у> для существительных среднего
рода (без сену, без мясу); в северных же говорах широко
употребляются формы на <-у> от существительных,
подлежащих счету: около дому, из городу, мосту нет.
Характерной особенностью дистрибуции флексий
<-а>и <-у> является их слабая противопоставленность
друг другу, которая не дает возможности говорить о
наличии двух разных падежных форм, хотя у форм на
<-у> есть некоторое преимущество в выражении
значения партитивности. Поэтому когда говорится о
классах слов, которым в род. п. свойственно окончание
<-у>, то имеется в виду скорее наличие этого окончания
наряду с <-а> в некоторых классах слов в противовес
114 тем словам, которым <-у> вообще не свойственно.
Ml ЕЛРПНТШНЕ
В лингвогеографическом плане также нет четкой
противопоставленности ареалов с разными
правилами дистрибуции флексий <-а> и <-у>.
Предл. и местн. п. в определенном классе слов
обнаруживают свою противопоставленность
(например, в лесу, но о лесе). При этом местн. п. свойственно
окончание <-у>, а предл. п. — <-е> либо <-и>.
Следовательно, в этой группе падежей существуют три
окончания: <-у>, <-е> и <-и>. Диалектные различия
здесь состоят, во-первых, в наличии одного либо двух
падежей (противопоставленности или
непротивопоставленности предл. и местн. п.), а во-вторых, в характере
окончания предл. п.: <-е> либо <-и> (наряду с <-у>) —
на коне или на кони, при отце или при отцы. Флексия
<-и> сопровождается чередованием по
твердости-мягкости парных согласных в конце основы: ср. [на сто-
л'й] в отличие от формы им. п. мн. ч. с тем же
окончанием, но без чередования согласных — [столы].
Практически флексии <-е> и <-и> четко
различаются только под ударением, в безударном
положении в акающих говорах они не
противопоставлены: [ф пол'и] — может соответствовать в одних
говорах [на стол'ё], в других — [на стол'й).
Окончание <-и> в предл- п. свойственно говорам
западной зоны. При этом на севере и на юге этой зоны оно
имеет разное происхождение: в северных говорах оно
образовалось в результате фонетического позиционного
изменения *ё > [и], в южных же, где не было такого
фонетического явления, флексия <-и> в твердом
варианте склонения появилась в результате влияния форм
мягкого варианта склонения, где изначально было <-и> (на
столе — на кони).
2.3. 3-е склонение
Диалектные различия в парадигме форм 3-го
склонения (существительные женского рода с нулевым
окончанием в им. п. ед. ч.) состоят в том, что в ряде
говоров эти существительные в косвенных падежах
(кроме род. п., где окончание <-и> свойственно и 1-му,
и 3-му склонению — воли, соли) имеют окончания 1 -го Ц jj
8*
I мвршгия
склонения. В результате образуется единая
парадигма форм всех существительных женского рода,
отличающихся только окончанием им. п.
Это явление свойственно говорам восточных
территорий: Вологодской и южной части Архангельской
обл. (говорам вологодского типа) и говорам рязанской
группы.
В говорах западных территорий также
наблюдается сближение 1-го и 3-го типов склонения
существительных, но на иной основе: формы род.г дат. и предл. п.
1-го склонения имеют единое окончание <-и>
вследствие происшедшего в историческом прошлом этих
говоров обобщения флексий мягкого варианта склонения
существительных на -а. В итоге помимо той системы
форм, которая свойственна литературному языку и
значительной части говоров, в диалектах имеются еще два
типа отношений между флексиями 1-го и 3-го типов
склонения.
восточные говоры западные говоры
грязь
грязи
грязи
грязь
грязью
в грязи
Как видим, формы тв. п., кроме окончания <-jy>,
искони свойственного парадигме 3-го склонения, и
окончания <-oj> ([-ej]), «заимствованного» из парадигмы 1-го
склонения, могут иметь еще окончания <-joj>, <-jyj>,
которые считаются инновацией, появившейся в
результате влияния форм 1-го склонения, но как бы контамини-
ровавшей элемент флексии 3-го склонения <j> с
флексией 1-го склонения <-oj> или <-yj> (гряз-j-oj, гряз-j-yj).
Следует заметить, что флексии 1-го склонения у
существительных типа грязь, лошадь в вин. и тв. п.
появляются значительно реже, чем в дат. и предл., и
11Ь обычно в южных, а не в северных говорах.
Им.
Род.
Дат.
Вин.
Тв.
Предл.
земля
земли
земле
землю
землей
в земле
грязь
грязи
грязе
грязю
грязей
грязьей,
в грязе
земля
земли
земли
землю
землей
грязьюй
в земли
1МЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
Таким образом, в значительной части говоров
проявляется тенденция к объединению всех
существительных женского рода в один словоизменительный класс.
Однако и в данном случае, подобно тому, как это уже
отмечалось в связи с тенденцией перехода среднего
рода в женский, полного совпадения парадигм в
говорах никогда не наблюдается, потому что,
во-первых, всегда сохраняется различие форм им. п., а во-
вторых, окончания форм косвенных падежей обычно
сохраняют вариативность, поддерживаемую
влиянием литературного языка.
2.4. Вервгудярныв типы сшнеш
Помимо существительных, относящихся к одному
из трех типов склонения, которые принято называть
регулярными, а также продуктивными типами
склонения, имеются еще имена, склоняющиеся «нерегулярно».
Некоторые из этих слов, впрочем, очень
употребительны в речи и часто встречаются в текстах, поэтому
особенности их склонения также необходимо иметь в виду.
Сюда относятся 11 существительных среднего рода
на -мя и два существительных женского рода мать и
дочь.
В литературном языке представлен самый древний
из встречающихся сейчас вариант склонения этих
существительных: они имеют разные основы в им. и
косвенных падежах (врем- и времен-, мат'- и матер'-) и
окончания, совпадающие с флексиями 3-го склонения
существительных (кроме формы тв. п. временем).
В говорах проявляется тенденция к включению
этих существительных в продуктивные, регулярные
типы склонения путем выравнивания основ либо по
основе им. п. (это свойственно преимущественно
существительным среднего рода), либо по основе
косвенных падежей (для мать, дочь). Кроме того, окончания
3-го типа склонения полностью или частично
заменяются окончаниями 2-го склонения для
существительных среднего рода, а существительные мать, дочь,
разделяя судьбу существительных 3-го склонения, могут
приобретать окончания 1-го склонения. \\]
Что касается существительных среднего рода, то
есть основания считать, что конечный гласный в форме
им. п. в диалектах не является фонемой <а> (рефлексом
древнерусского \). Исконное окончание нерегулярного
типа склонения было в свое время заменено окончанием
<-о> — флексией среднего рода (как окно, дело), и, как
бы оно ни звучало в современных говорах — [вр'ём'а,
вр'ём'е] или [вр'ём'о], — оно представляет фонему <о>.
Поэтому типичная парадигма склонения этих
существительных в большинстве говоров полностью идентична
парадигме 2-го склонения.
Им.
Род.
Дат.
Вин.
Тв.
Предл.
време [-o],[-ajr
время
времю
време [-ojf[-a]
време [-ом],[-ем]
о време [-и]
как поле [-о],[-а]
поля
полю
поле [-о]г[-а]
полем [-ом],[-ем]
о поле [-и]
Формы им. п. с основой, равной основе косвенных
падежей (семено, стремено), встречаются крайне
редко и не у всех существительных этого типа.
Существительные мать, дочь могут иметь в им. п.
форму матерь, дочерь, а в косвенных падежах
окончания 3-го склонения, присоединяемые к основе матер'-,
дочер'-.
В Вологодских говорах, где существительные
женского рода с нулевым окончанием C-е склонение) в
косвенных падежах имеют окончания 1-го склонения,
регулярно представлены в дат. и предл. п.г формы матер-
е, дочер-е. В юго-восточной диалектной зоне, где также
обнаруживается воздействие 1-го склонения на 3-е,
встречаются также и формы вин. п. матерю, дбчерю и
тв. п. матерей, дочерей или матерюй, дочерюй. Таким
образом, преобразование нерегулярного (называемого
иногда архаическим) склонения существительных
мать, дочь в разных говорах проявляется по-разному, но
подчиняется общей тенденции унификации типов
склонения на основе принадлежности к родовому классу.
Во многих говорах, преимущественно западных,
118 старые формы мать, дочь вытеснены новыми форма-
IMIСУЦШНТШВЕ
ми матка, дочка, утратившими всякую связь с
нерегулярным типом склонения и полностью
относящимися к 1-му типу склонения.
2.5. Множественное число
Диалектные различия в формах мн. ч. имен
существительных касаются всех падежных форм. В
большинстве случаев они состоят в том, что разные
алломорфы одной морфемы (окончания одного и того же
падежа) по-разному распределяются между классами
имен существительных. Порой это совмещается с тем,
что формы мн. ч. образуются от видоизмененной
основы ед. ч. Случаи нерегулярного соотношения основ
иногда бывают индивидуальными, либо они
охватывают очень немногочисленные группы слов. Иногда они
характеризуют значительные классы слов, которые
бывают «закрытыми» или «открытыми».
Закрытый класс слов представляют собой
названия детенышей животных, которые в ед. ч. имеют в
составе основы суффикс -онок. Падежные формы мн. ч.
для них в одних говорах образуются от основ с
суффиксом -ят- (котенок — котята), в других могут
сохранять основу ед. ч. (котенок— котенки), а иногда
основа мн. ч. таких существительных оканчивается
суффиксом -енят-, как бы контаминирующим суффиксы
ед. ч. и мн. ч. (котенок— котенята).
Открытым классом являются существительные,
основа которых во мн. ч. осложнена элементом <j> или
<obj>, т. е. возможно не только брат-j-a, но и ста-
кан-j-a, не только сынов-j-a, но и брат-ов]-а. В других
говорах, напротив, элементы <j> или <obj> не
употребительны: там будет брат-ы и сын-ы.
Именительный падеж. Во всех говорах имеются
два окончания формы им. п. мн. ч.: <-а> и <-и> ([-ы]),
но распределение их по классам слов в разных
говорах бывает различным.
Ударная флексия <-а> в говорах проявляет
активность, вытесняя флексию <-и> в некоторых классах
слов мужского (например, вызова, клуба, ручья, двора)
и женского рода (матеря, лошадя) (ср. «экспансию»
МОРШПИ
этой флексии в литературном языке в словах типа
профессора, учителя, трактора и еще более широкое
употребление ее в профессиональных жаргонах и
просторечии — штурмана, торта).
В то же время флексия <-а> вытесняется
флексией <-и> у существительных среднего рода в акающих
говорах (бкны, пятны, болдты).
В немногочисленной группе слов, обозначающих
людей по социальному или географическому признаку
(типа крестьянин, горожанин), существует также
флексия <-е> (как в литературном языке), которая в
говорах, преимущественно северных, заменяется
безударной флексией <-а> при твердом конечном согласном
основы (крестьяне, горожана).
Родительный падеж. Имеются три варианта
окончания или три алломорфа морфемы род. п. мн. ч.:
<-ов>([-ев]), <-ej> и -0 (столов, коней, коров). При
этом окончание <-ов> является наиболее активным: во
многих говорах оно используется и для
существительных мужского рода с мягкой основой, вытесняя
окончание <-ej> (кирпичёв, учителев), и для существительных
женского рода (свадьбов, невестов), и для
существительных среднего рода (правов, чудесов, местов).
Флексия <-ej> имеет тенденцию к расширенному
употреблению за счет весьма немногочисленных
существительных мужского рода с основой на <ц> (в
северных говорах) — огурцей, месяцей.
Дательный и творительный падежи. Важнейшее
диалектное различие, касающееся форм дат. и тв. п.,
состоит в возможности их различения в одних
говорах и совпадения в других. Наиболее
распространенный вариант общей морфемы дат. и тв. п. — окончание
<-ам> (по рукам, с рукам).
Совпадение форм дат. и тв. п. является одной из
характерных особенностей говоров, относящихся к
севернорусскому наречию, и окающих
среднерусских говоров в отличие от говоров южнорусского
наречия, где эти формы всегда противопоставлены (по
рукам, с руками).
Однако единое окончание для этих двух падежей
свойственно не всем севернорусским говорам: на тер-
ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
ритории Архангельской обл. флексии дат. и тв. п. не
совпадают, при этом в некоторых (главным образом,
юго-восточных) районах различны ударная и
безударная флексии тв. п.: ударная <-ам'и> (домами,
тракторами), безударная <-има> ([-ыма]) (палкима, ко-
рбвыма) или <-ама> (сёлама).
Таким образом, ареал распространения единой
флексии <-ам> для форм дат. и тв. п. мн. ч. составляют
говоры Вологодской, Костромской и Ладого-Тихвинс-
кой групп севернорусского наречия, а также
среднерусские говоры — окающие Новгородские и частично
Владимирско-Поволжские и акающие Псковские.
В тв. п.г если он противопоставлен дат. п.,
встречается еще флексия <-м'и>, исконно присущая 3-му
склонению существительных, но вытесняемая, и
иногда полностью вытесненная, флексией 1-го склонения
<-ами>. В южных говорах она сохраняется у
существительных лошадь, люди, дети, реже — у других
существительных 3-го склонения, и изредка распространяется на
существительные 1-го и 2-to склонения (например,
слезьми, плечьми).
В южных же говорах распространено безударное
окончание <-им'и> у существительных с основой на
заднеязычный (палкими, иголкими).
Для форм дат. п. окончание <-ам> является почти
единственным; наряду с ним в юго-западных говорах
изредка встречается <-ом> (лоша[д'6м]).
Предложный падеж. Существуют два варианта
окончания предл. п.: широко распространенное <-ах>
и сравнительно редко встречающееся в северных и
среднерусских говорах <-аф> (нало-шадяф). В тех же
говорах, где в дат. п. возможна флексия <-ом>, в
предл. п. может быть <-ох> (на лошадёх).
Итак, для локализации говора важны в первую
очередь две падежные формы мн. ч.:
1) форма им, п. существительных среднего рода с
ударением на основе (пятна или пятны);
2) соотношение форм дат. и тв. п., для
установления которого практически требуется только форма тв. п.,
поскольку форма дат. п., за редкими исключениями,
стабильна. 121
Другие падежные формы могут дать материал для
суждения о дистрибуции падежных окончаний
относительно различных классов слов, но этого материала
обычно бывает недостаточно для сколько-нибудь
определенных выводов лингвогеографического характера.
122
Карта-схема 6. Окончания 1-го склонения у
существительных 3-го склонения и среднего рода.
1. <-е> в дат. и предл. падежах: к пече, на пече. 2.
Окончания 1-го склонения у существительных среднего рода с
ударением на основе и формы женского рода прилагательных при
существительных исконно среднего рода: из сырой мясы,
сырую мясу и т.п. 3. <-H>J[-bi]) в форме им.п. мн.ч.
существительных среднего рода: дкны, болдты.
МЕСТОИМЕНИЕ
1. ЛИЧНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ 1-ГО И 2-ГО ЛИЦА И
003ВРАТН0Е
Диалектные различия в формах личных местоимений
касаются местоимений 1-го и 2-го л. ед. ч. и возвратного.
Эти различия чрезвычайно важны для территориальной
характеристики говоров. К тому же местоимения очень
часто употребляются в речи и, как правило, присутствуют
в текстах даже минимального размера.
Местоимения 1-го и 2-го л. и возвратное всегда
имеют одинаковые окончания, но не всегда совпадают
по характеру основы.
Местоимение 1-го л. может иметь основу мен-
(в род. и вин. п.) либо мн- (в дат. и предл. п.).
Местоимение 2-го л. и возвратное могут иметь основы теб-, себ-
в род. и вин. п. и тоб-, соб- в дат. и предл. п. (в
акающих говорах безударные [таб'-]? [саб1-]).
Во всех говорах имеет место попарное
совпадение падежей род. с вин. и дат. с предл., причем в
севернорусском наречии и среднерусских говорах
(кроме псковских) эти группы падежей
различаются: в род. и вин. будет окончание <-а>, а в дат. и
предл. — <-е> либо <-и> (последнее — в
северозападных говорах, где окончание <-и> будет также
и в предл. п. существительных). В южнорусском
наречии и псковских говорах окончания всех четырех
падежей совпадают в <-е>, если фонемная система
говора утратила противопоставление <е> и <ё>;
если же оно сохранилось, то окончания этих пар па- "|23
I М0РШГ18
дежей различны: [е] будет в род. и вин., [ё] — в дат.
и предл.
Что касается характера основы, то в северных
говорах только местоимению 1-го л. свойственно
чередование мен-/мн-; в южных же говорах оно
наблюдается у всех трех местоимений: мен-/ мн-, теб-/тоб~ и
себ~/соб~.
В итоге основные разновидности парадигмы
склонения личных местоимений и возвратного, наиболее
важные в лингвогеографическом плане, т. е.
выделяющие и противопоставляющие значительные
диалектные ареалы, можно изобразить так:
Падеж
Род.,
вин.
Дат.,
предл.
Севернорусское наречие и
среднерусские говоры
основная
территория
меня
тебя
себя
мне
тебе
себе
западный
ареал
меня
тебя
себя
мни
теби
себи
Южнорусское наречие '
и псковские говоры
мене [м'ин'е]
тебе [т'иб'е]
себе [с'иб'е]
мне [м'н'ё]
тобе [таб'е] или [таб'ё]
собе [саб'е] или [саб'ё]
2. МЕСТОИМЕНИЯ 3-ГО ЛИЦА N УКАЗАТЕЛЬНЫЕ
124
Категория неличных местоимений
характеризуется большим разнообразием входящих в нее
разрядов слов. Сюда могут быть включены и местоимения
3-го л., которые по своим формальным,
грамматическим особенностям совпадают с прилагательными,
поскольку они имеют формы рода и падежные
окончания адъективного типа склонения. Однако формы
3-го л. имеют и некоторые самостоятельные
признаки, не совпадающие с признаками прилагательных и
существенные в лингвогеографическом плане.
Таковыми являются 1) фонемный состав основы форм им. п.,
МЕСТВИМЕШ |
2) окончания форм мн. ч., 3) форма вин. п. ед. ч.
местоимения женского рода.
Формы им. п. ед. ч. в западных говорах содержат
начальный <j> -Цон, ]она, joho] в окающи^говорах или
Цон, jaHa, jaHo] в акающих и не содержат его во всех
остальных (он, она, оно). Начальный <j> является
результатом частичного обобщения основы по косвенным
падежам.
В форме им. п. мн. ч. характер основы сохраняется:
Jon в западных говорах и он во всех остальных.
При этом местоимение с основой joh- имеет
окончание <-и> без чередования твердого согласного с
мягким в конце основы Цоны], или Цаны], что также
характерно для говоров западной зоны.
В говорах, где это местоимение имеет основу
он-, окончание им. п. мн. ч. может быть <-и> без
чередования согласных [оны] или [аны] в западных
говорах, либо <-и> с чередованием согласных они ([ан'й])
в южных говорах, за исключением западной зоны,
либо <-е>, смягчающее основу [он'ё] в восточной зоне
северных говоров и окающих среднерусских Влади-
мирско-Поволжской группы.
Местоимение женского рода в западных говорах
в форме вин. п. имеет окончание <-у>,
присоединяемое к основе либо им. п. (ону,]ону), либо косвенных
Для северных (в частности, архангельских)
говоров характерна также единая форма косвенных
падежей местоимения ж. p. jeu (без jeu, Kjeu, cjeu, на jeu
в вин. и предл. п.), употребляемая как в
беспредложных конструкциях, так и с предлогами.
Весьма существенны для территориальной
характеристики говора также и диалектные различия в
формах указательного местоимения тот. В большинстве
говоров, как и в литературном языке, оно имеет формы
тот, та, то, те. Но говоры западной зоны
характеризуются специфическими формами этого местоимения,
содержащими в основе <j>: той, тая, тбе, тыи, а
также с другим гласным (ты]-, msj-).
Итак, особенности форм местоимении дают
комплекс признаков, выделяющих западную зону: ]2у
МВРШГМ
им. п. мн.ч.
основа: начальный <j>
конечный согласный
окончание »
окончание вин. п. ед. ч.
ж. р.
основа указательного
местоимения
западные говоры
есть
твердый
<-и>
jOHbl
-y(joHy,oHy,jejy)
с <j> (toj-, Taj-,
Tblj-, T3J-)
все остальные
нет
мягкий
<-и>, <е>
они, онё
<-о> (jej6), <e>
(jeje), 0 Сей)
без <j>
(<т->, <т'->)
Указательные местоимения представляют большой
интерес с точки зрения лексики и словообразования:
для их структуры характерно присоединение к основе
т- некоторых звуковых комплексов разного
происхождения, осложняющих эту основу и как бы
усиливающих ее семантический вес. Образовавшиеся таким
способом местоимения иногда дают весьма обширные
и четко определенные ареалы. Например, для
юго-восточных говоров характерно местоимение энтот
(энта, энто, энти); в говорах по течению р. Пинеги
(Архангельская обл.) существует указательное
местоимение нутый (нутая, нутое, нутые или пути), и по
всей Архангельской обл. распространено местоимение,
к которому присоединено там и которое поэтому
имеет как бы внутреннюю флексию: тдттам, татам,
тдтам, тётам и формы косвенных падежей тогдтам,
тдйтам, тутам и т. п.
ИМЯ ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ
1. СКЛОНЕНИЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ
Диалектные различия в парадигмах имени
прилагательного весьма разнообразны, и прежде всего потому,
что они непосредственно связаны с фонетикой, с
ритмической структурой слова. Можно выделить, однако,
некоторые группы взаимосвязанных явлений,
относящихся к фонемному составу флексий, которые
характеризуют и противопоставляют друг другу отдельные группы
говоров и более значительные диалектные объединения,
1. Сравнительно узкая полоса говоров на западе
южнорусского наречия имеет окончания <-ej>, <-и]>
в им. п. ед. ч. мужского рода и в косвенных падежах
женского рода прилагательных, которым на всей
остальной территории соответствует <-oj>; молодой муж
с молодой женой — молодэй (или молодый) муж с
молодой (или молодый) женой.
2. В род. п. ед. ч. прилагательных мужского и
среднего рода имеются две разновидности окончания: <-ово>
и <-ого> ([-оуо]). Окончание <-ово> распространено
повсеместно; в одних говорах — как исконная и
единственная форма, в других — наряду с <-ого> ([-оуо]) как
форма, поддерживаемая влиянием литературного языка.
Окончание [-оуо] свойственно юго-западным (акающим)
говорам, но достаточно часто встречается и на севере,
например, в Архангельской обл., где звонкий
заднеязычный согласный имеет в принципе смычное образование.
Фрикативный способ артикуляции в этих говорах
возникает, вероятно, в результате ослабления смычки в ин- 12/
Ш морщин
тервокальном положении. В обоих вариантах флексии
интервокальный согласный в северных говорах может
выпадать, образуя сосуществующие в речи модификации:
[бёлово — бёлолто — бёлоо]; [белого — бёлоуо — бёлоо].
3. Тв. и предл. п. прилагательных мужского и
среднего рода противопоставлены на территории северных
и основной части южных говоров окончаниями <-им>
([-ым]) и <-ом> (с молодым — о молодом) и совпадают
в окончании <-им> ([-ым]) в среднерусских и юго-
восточных говорах (с молодым, о молодым).
4. В окающих среднерусских говорах
встречается двухсложное окончание форм косвенных падежей
мн. ч.: худыих, худьшм.
5. В акающих говорах конечный гласный
двухсложного окончания вин. п. ед. ч. ж. р. и им. п. мн. ч. звучит
как [a]: xygyja. худы]а.
6. Севернорусским и окающим среднерусским
говорам свойственны односложные окончания им. и вин.
п. женского рода (худа, худу, стара, стару), им. и вин.
п. среднего рода (худо, старо) и им. п. мн. ч. (худы,
стары), образовавшиеся путем стяжения гласных в
результате утраты интервокального <j>. Как уже
говорилось, эти окончания варьируются в речи с нестяжен-
ными двухсложными окончаниями: -aja, -yjy, -ojo ([-oe])r
-bije (или [-ыи]).
7. Тв. п. мн. ч. прилагательных в говорах
Архангельской обл. имеет окончание <-има> и не
согласуется с окончанием той же падежной формы
существительных: новыма домами, с такима ребятами (кроме
южных районов, где существительные с безударными
окончаниями имеют такую же форму: тонкима игол-
кима).
Окончание <-има> свойственно и числительным
(пятыма, двадцатыма) и входит в состав основы
наречий, образованных от формы тв. п. (двоыма, се-
мерыма). Местоимения с односложной основой
имеют ударное окончание <-ма>; с ими или с ними, с
тема, со веема.
В итоге наиболее типичные для определенных
диалектных ареалов парадигмы словоизменения прила-
12В гательных можно представить следующим образом (не
ИМЯ ЯРШШШбЕ
приводятся парадигмы, которые не содержат
специфически диалектных форм):
западные говоры
Им.
Род.
Дат.
Вин.
Тв.
Предл
Им.
Род.
Дат.
Вин.
Тв.
Предл
м. р.
худэй {худый)
худого [худ[оуа])
худому
как им. или род.
худым
.о худом
ж. р.
худая
худэй {худый)
худэй [худый)
худую
худэй {худый)
о худэй {худый)
среднерусские окающие гс
м. р.
худой
худого [худово)
худому
как им. или род.
худым
.о худым
мн. ч.
худые
худыих
худый
как им. или род
худыим
о худыих
южнорусские говоры
Им.
Род.
Дат.
Вин.
Тв.
Предл.
м. р.
худой
худово [худ[оуа])
худому
как им. или род.
худым
о худом
ж. р.
худая
худой
худой
худуя
худой
о худой
мн. ч.
худые (худ[ы]а]
худых
худым
как им. или род.
худыми
о худых
севернорусские говоры
Им.
Род.
Дат.
Вин.
Тв.
Предл
м. р.
худой
худово (худ(ого))
худому
как им. или род.
худым
. о худом
ж. р.
худая (худа)
худой
худой
худую (худу)
худой
о худой
мн. ч.
худые {худы)
худых
худым
как им. или род.
худыми (худым,
худыма)
о худых
128
9 Русская диалектология
МОРФОЛОГИЯ
| 2. СРАВНИТЕЛЬНАЯ СТЕПЕНЬ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ
" И НАРЕЧИЙ
Основной массив слов, способных иметь
сравнительную форму, образует ее с помощью двух суффик-
совг имеющих сокращенные варианты: <-eje>, <-ej>
(крупнее, крупней) и <-aje>, <-aj> с чередованием по
твердости-мягкости конечного согласного основы
(крупняе, крупняй). Суффикс <-aje> широко
распространен в говорах Вологодской группы и в
Архангельских (т. е. там, где <а> между мягкими согласными
регулярно дает [е] — звуковая реализация данной
формы представляет собой исключение). Редко и в
ограниченном круге слов встречаются другие
суффиксы сравнительной формы (-ше — тяжелыие и т. п.).
ГЛАГОЛ
1. ОСНОВЫ ГЛАГОЛОВ
Глагольные формы образуются от двух обычно
отличающихся друг от друга основ: основы прошедшего
времени, от которой образуется форма инфинитива, и
основы настоящего времени, от которой образуются личные
формы глагола и повелительное наклонение.
Соотношение этих основ может быть представлено в виде
соотношения конечных элементов основы, предшествующих
формообразующему суффиксу прошедшего времени -л
и окончанию 3-го л. мн. ч. Выражение этого соотношения
называется показателем формообразовательного
разряда глагола. Так, например, у глагола ходи-л/ход'-am
общая часть двух основ — ход'-, а следовательно,
показатель его разряда — и/о, у глагола целова-л/целу]-ут
общая часть основ — цел-, показатель разряда — ова/yj.
Разрядная принадлежность глагола может
представлять собой противопоставленное диалектное различие.
Различия в характере глагольных основ могут касаться,
во-первых, соотношения основ прошедшего и настоящего
времени, а во-вторых, особенностей чередования
согласных, предшествующих суффиксу глагольной основы.
1. Часть глагольных разрядов, куда входит
подавляющее большинство глагольных лексем, присутствует во
всех территориальных разновидностях русского языка.
Это следующие разряды:
0/j — игра-л/urpaj-ym, гре-л/rpej-ym, ду-л/gyj-ym;
ова/yj — торгова-л/mopryj-ym, боропова-л/борону]-ут; .„.
0//0 — нес/нес-ут, пек/пек-ут; 1и1
9*
Г//0Г где Сможет представлять разные гласные: <е>
гляде-л/гляд'-ат; <и> пили-л/пил'-ат, <а> стона-л/
стон-ут, <у> яюлкну-л/толкн-ут и с чередованием
согласных в конце основ настоящего и прошедшего
времени: кап-а-л/капл' -ут, мах-а-л/маш-ут.
Наиболее продуктивны из них первые два — ср.
распространение в литературном языке форм типа
капает взамен каплет (переход из разряда Г/о в разряд 0/j)
и расширение разряда ова/yj за счет заимствуемых
глагольных лексем типа приватизировал/ приватизиру]-ут.
Чаще всего встречаются следующие диалектные
различия в разрядной принадлежности глаголов:
1) глаголы разряда а/о активно переходят в разряд
0ljпаха-л/naxaj-ym (а также брехать, дремать, махать,
полоскать, стонать, прятать и др.);
2) глаголы разряда и/о также переходят в
разряд 0/j езди-л/ ездщ-ут, лази-л/лазщ-ут, мери-л/
мерщ-ут и др.;
3) глаголы разряда ова/yj могут принадлежать к
разряду 0/j: требова-л/требова]-ут, пробова-л/пробова}-
ут. В одном случае имеется как бы обратный переход у
часто употребляемого глагола голода -л/голода]'-ут в
голодова-л/голоду/'ут;
4) глаголы разряда ва/j переходят в разряд 0/j:
дава-л/gaBaj-ym, остава-л(ся)/остава]-ут(ся).
Иногда различие существует внутри одного
разряда с заменой только гласного — суффикса глагольной
основы: реве-л/рев-ут — реви-л/рев'-ат (глагол
принадлежит к другому типу спряжения), гна-л/гон'-ат —
гони-л/гон'-ат (разрядГ/о).
2. Диалектные различия в чередовании конечных
согласных основы настоящего времени обусловлены
тем, что в говорах имеется тенденция к «выравниванию»
основы, т. е. к устранению чередования согласных,
предшествующих основообразующему суффиксу, и
тенденция эта в различных говорах проявляется по-разному.
В говорах, где эти чередования представлены
наиболее полно (как и в системе литературного языка), они
образуют следующие типы:
1) в глаголах Ьго спряжения с основой на парный
Ш твердый согласный этот согласный чередуется с
мягким: .не[с-у]/не[с'-оЪ1];
ГЛАГДД |
2) в глаголах 1-го спряжения с основой на
непарный заднеязычный согласный заднеязычный
чередуется с шипящим: ле[к-у]/ле[ч'-ош], бере[т-у]/бере[ж-ош];
3) в глаголах с основой на мягкий зубной
согласный 2-го спряжения этот согласный чередуется с
шипящим: си [д'-ат] — си [ж-у];
4) в глаголах 2-го спряжения с основой на мягкий
губной согласный губной чередуется с комплексом
«губной4- [л']»:лю[б'-ат]/лю[бл'-у],ло[м'-ат]/ло[мл'-у],
ле[п'-ат]/ле[пл'-у],ло[в'-ат]/ло[вл'-у].
Чередование твердого согласного с мягким в
глаголах с основой на парный твердый само по себе не
подвергается никаким преобразованиям, но оно может по-
разному интерпретироваться в говорах с различным
фонемным составом окончаний: если в составе флексии
фонема <о> (не[с'-ош], не[с'-от], не[с'-ом], не[с'-от'е]),
то чередование С/С (твердый согласный с мягким)
имеет нефонетический характер, поскольку твердый и
мягкий согласный представлены в одинаковых
позиционных условиях перед гласными непереднего ряда,
которые не смягчают предшествующего согласного; если же
в составе флексии фонема <е> (не[с'-еш], не[с'~ет],
не[с'-ем], не[с'-ете]), то чередование С/С может
интерпретироваться как фонетическое, поскольку твердый
согласный смягчается перед гласной переднего ряда <е>.
Однако такая интерпретация не бесспорна, поскольку,
как известно, в современном русском языке фонема <е>
утрачивает свою способность смягчать предшествующий
парный согласный.
Чередование в глаголах с основой на заднеязычный
может устраняться (и активно устраняется) двумя
путями: во-первых, оно может заменяться чередованием
твердого заднеязычного с мягким, объединяясь с
предыдущим типом чередования: ле[ку]/пе[к'-ош], бере[гу]/
бере[г'ош] (как не[су]/яе[с'ош]), а во-вторых, оно
может устраняться вообще: ле[ку], ле[кош], бере[гу], бе-
ре[гош]. В первом случае задненебные согласные
«усиливают» свою способность иметь мягкую
фонологическую пару (в литературном языке это имеет место в
парадигме только одного глагола: [тку/тк'ош, тк'от, тк'ом,
тк'от'ь]), во втором случае их статус как фонем
непарных по твердости-мягкости остается неизменным.
133
I моредшя
Наличие чередования задненебного с шипящим
отмечается на обширной территории на северо-запад
от Москвы, в западной части вологодских и владимир-
ско-поволжских говоров и на восток от Москвы.
Чередование твердого согласного с мягким по типу ле[ку]/
ле[к'ош] свойственно всем южнорусским говорам,
среднерусским псковским, северной части
вологодских говоров и архангельским. Отсутствие чередования
/ле[ку], ле[кош]) встречается реже, но имеет четкий
ареал распространения в восточной части Вологодской
группы и северо-восточной Владимирско-Поволжской.
Чередования мягкого зубного с шипящим и
мягкого губного с сочетанием «губной + [л']» устраняются
путем изменения основы в форме 1-го л. ед. ч. лро[с'-у],
си[д'-у], хра[п'-у], лю[б'-у] в небольшом ареале
говоров западной части южнорусского наречия и совсем
маленьком — в Рязанской обл.
Имеются сведения о том, что такая парадигма —
без чередований — была свойственна говорам
северной части Архангельской обл. и считалась одним из
признаков выделенной Н.Н. Дурново, Н.Н. Соколовым
и Д.Н. Ушаковым Поморской группы говоров.
Однако эта диалектная особенность обнаружила
большую неустойчивость, и в современных говорах
встречается крайне редко.
Анализ глагольных форм в диалектном тексте
должен начинаться с выяснения особенностей глагольной
основы в встретившихся словоформах (определения
формообразовательного разряда глагола) и специфики
чередований в основе форм настоящего времени,
И 2. ТИПЫ СПРЯЖЕНИЙ
Всем без исключения говорам русского языка
свойственно распределение глаголов по двум
словоизменительным классам — 1-му и 2-му спряжению,
противопоставленным друг другу гласным в окончании всех
личных форм, кроме формы 1-го л. ед. ч.:
134
1-е
2-е
спряжение
спряжение
"У
-ошь
-ишь
ют
-ит
-ом
-им
-оте
-ите
-ут
-am
ГЛАГОЛ |
Как в северных, так и в южных говорах все
глаголы с ударными окончаниями принадлежат к одному из
этих двух типов спряжения. Однако имеется большое
количество глаголов с безударными окончаниями, тип
спряжения которых связан с особенностями
безударного вокализма говора и поэтому не всегда одинаково
определяется в окающих и акающих говорах.
В окающих говорах, где гласные заударных
слогов, как правило, сохраняют свою
противопоставленность, не подвергаясь значительной качественной
редукции, глаголы с безударными окончаниями
распределяются по тем же типам спряжения:
1-е спряжение
ид[-у]
ид'[-от]
ид' [-от]
ид' [-ом]
ид' [-оте]
ид[-ут]
лыш[-у]
лиш[-ош][-еш]
лиш[-от][-ет]
лиш[-ом][-ем]
лиш[-оте][-ете]
лиш[-ут]
2-е спряжение
гляж[-у]
гляд' [-иш]
гляд' [-ит]
гляд' [-им]
гляд' [-ите]
гляд'[-ат]
дыш [-у]
дьш [-иш]
дыш [-ит]
дыш[-им]
дыш[-ите]
дыш [-ат]
В тех говорах, где редукция заударных гласных
выражается в нейтрализации гласных фонем
неверхнего подъема, единственным устойчивым
противопоставлением гласных в заударных слогах оказывается
противопоставление нелабиализованного гласного
неопределенного тембра [ъ] лабиализованному гласному
[у]. В этом случае безударные окончания тех глаголов,
которые в северных говорах распределяются между 1-
м и 2-м спряжением, совпадают, образуя парадигму так
называемого «общего» спряжения. В форме же 3-го л.
мн. ч. обобщается окончание 1-го спряжения -ут:
1-е спряжение общее спряжение 2-е спряжение
ug'[-y] лиш[-у] дыш[-у] гляж[-у]
ид' [-6ш] лиш[-ъш] дыш[-ъш] гляд' [-йш]
ид [-от] лиш[-ът] дыш[-ът] гляд'[-йт]
ид'[-6м] лиш[-ъм] дыш[-ъм] гляд'[-йм]
ид'[-6т'е] лиш[-ът'е] дыш[-ъте] гляд'[-йте]
ид[-у?] лиш[-ут] дыш [-ут] гляд [-ат]
Отсутствие общего спряжения является важной
отличительной чертой севернорусского наречия,
противопоставляющей его южному наречию; однако ив 135
I MOPIflflflflfl
северных говорах встречается иногда одна из форм,
характерных для общего спряжения, — 3-е л. мн. ч. с
окончанием -ут (слышут).
В среднерусских говорах общее спряжение
встречается, хотя и не вполне регулярно, не только в акающих
говорах, но и в окающих, поскольку оканье в
среднерусских говорах обычно офаничивается 1-м предударным
слогом; в остальных же безударных слогах возможна
система вокализма, типологически сходная с аканьем.
Таким образом, о существовании в говоре общего
спряжения могут свидетельствовать формы 3-го л. мн. ч.
с безударным окончанием -ут от глаголов, которые в
литературном языке относятся ко 2-му спряжению: ку-
пют, просют, видют и т. п. Но поскольку, как уже
говорилось, они встречаются иногда и в северных говорах,
то достаточно надежным свидетельством общего
спряжения являются все-таки нейтральные формы средних
членов парадигмы, такие, как [пйшът, дышът] и т. п.
В результате выпадения интервокального <j> и
стяжения гласных основы и окончания сформировались
особые глагольные флексии средних членов парадигмы,
не совпадающие с флексиями 1-го и 2-го спряжения:
игра] [-у] игра[-ш] игра[-т] игра[-м] игра[-т'е] играЦ-ут]
умёД-у] умё[-ш] умё[-т] умё[-м] умё[-т'е] умёД-ут]
Однако в северных говорах, которым свойственно
фонетическое явление, послужившее причиной
образования таких флексий, эта парадигма неустойчива и
варьируется со стандартными окончаниями 1-го спряжения.
Но в части восточных среднерусских говоров (на
юг и восток от Нижнего Новгорода) такая парадигма
закрепилась в виде особого типа спряжения,
называемого 3-м спряжением, поскольку там эти формы лишены
фонетической вариативности в речи.
¦ 3. ЛИЧНЫЕ ФОРМЫ НАСТОЯЩЕГО И ПРОСТОГО
" БУДУЩЕГВ ВРЕМЕНИ
Фонемный состав личных окончаний глагола
содержит важные диалектные различия, некоторые из ко-
\ш
торых дают весьма четкие критерии для определения
территориальной принадлежности говора. Благодаря
высокой частотности этих форм в речи они легко
доступны для наблюдения и анализа.
1. Важнейшим дифференцирующим признаком
говоров северного и южного наречий является твердый
или мягкий согласный в окончаниях форм 3-го л. ед. и
мн. ч. — [т] или [т1]. Севернорусскому наречию
свойственно [-т] (идё[т), гядй[т], иду[т], глядя[т]),
южнорусскому — [-т1].
В среднерусских говорах встречается и то, и
другое: окающим говорам (и западным новгородским, и
восточным владимирско-поволжским) свойственно
только твердое [т]; в акающих говорах возможно как [тг]
(в западных Псковских), так и [т] (в восточных).
Таким образом, совмещение в одном говоре
аканья и твердого [т] в окончаниях 3-го л. глагола
встречается только в среднерусских говорах и является
характерной особенностью той их части, которая
именуется «говорами центра». >
2. Формы 3-го л. ед. и мн. ч. могут быть и без
конечной согласной фонемы: он идё, они глядя. Это
наблюдается как в северных, так и в южных говорах, но в
разных группах говоров имеет свои специфические
структурные особенности.
В отличие от признака твердости или мягкости
конечного согласного, который нейтрален по отношению
и к типу спряжения глагола, и к формам числа, и к месту
ударения в словоформе, отсутствие конечного
согласного чаще встречается в определенных глагольных
формах, а именно, в формах ед. ч. глаголов 1-го
спряжения и мн. ч. 2-го спряжения; безударные окончания
чаще, чем ударные, бывают без конечного согласного.
По соотношению форм с конечным согласным
или без него можно выделить три основных типа
говоров.
2.1. В южных [тг] обычно отсутствует в формах с
ударным окончанием 1-го спряжения ед. ч. [он ид'6] и
2-го спряжения мн. ч. [ан'и сид'а], а также в формах
ед. ч. общего спряжения [он стан'а и ход'а].
Согласный [т'] обычно присутствует в формах на
ударное -шпъ (ед. ч., 2-е спряжение) — он глядг'[-йт'] и на
I мвриявпю
-уть, -уть (мн. ч.г 1-е и общее спряжение) — нес[-утг],
стан [-ут'], х6д'[-ут'].
2.2. В северо-западных [т] может отсутствовать во
всех формах: оннес'[-6], стан'[-е], гляд'[-я], хбд'[-и]; они
сид'[-а], х6д'[-а]\ редко — они бер[-у], стан[-у].
2.3. В северных (Архангельских) говорах
встречается отсутствие [т] в формах ед. ч. 1-го спряжения,
ударных и безударных: он нес'[-6], стан'[-е] и в формах мн.
ч. 2-го спряжения, ударных и безударных: они сид'[-&],
xog'[-d].
Согласный [т] присутствует в формах на -йт, -ит,
~ут, -ут: он сид'[-йт], ход'[-ит], они н'ес[-ут], слкш[-ут].
Этот тип встречается также и на северо-западе, в
ладого-тихвинских говорах.
Итак, представим вышесказанное в виде
следующей схемы:
говоры
спряж.
число
ударн.
безударные
северные
1
ед.
_
-
мн.
т
т
2
ед.
т
т
мн.
-
-
северозападные
1
ед.
-
мн.
т(-)
т(-)
2
ед.
-
-
мн.
-
южные
1
ед.
-
мн.
т1
2
ед.
т'
мн.
-
общее
ед.
-
мн.
т,
т'
138
Отсутствие конечного согласного [т] или [т'] в тех
или иных формах глагола в говорах обычно не так
регулярно, как твердость или мягкость конечного
согласного. Часто наблюдаются колебания в произношении
форм с конечным согласным или без него в абсолютно
идентичных формах, тогда как произношению
твердого или мягкого конечного согласного вариативность
несвойственна.
3. Окончания форм 2-го и 3-го л. ед. ч. и 1-го и 2-го л.
мн. ч. (средние члены парадигмы) могут иметь в своем
составе либо фонему <о>, как в литературном языке,
либо <е> во всех этих формах или только в некоторых
из них. Эта особенность личных форм глагола
наблюдается в основном в южных говорах и лишь
изредка — на северо-западе в районе Ладожского и
Онежского озера. При этом в говорах Курско-Орловской
ГЛАГВЛ |
группы фонема <е> представлена во всех четырех
формах /нес[ёш], нес'[-ёт], нес'[-ём], нес'[-ёте]), а в
западных смоленских и далее на север — только в двух:
яес'[-ёш], нес'[-6т], нес'[-6м], нес'[-ёте].
В вологодских и архангельских говорах [о]
флексии 2-го и 3-го л. ед. ч. регулярно чередуется с [е] во
флексии возвратных глаголов собер'[-6ш], собер'[-6т] —
собер'[-ес 'е], собер'[~ёц'е], поскольку в результате
ассимиляции конечного согласного флексии мягкому
согласному постфикса там образовалась позиция
между мягкими согласными, где фонетически
закономерно [е], чередующееся с [о] перед твердым.
Аналогичные условия для чередования [о]/[е]
имеются и в форме 2-го л. мн. ч. при условии, что
ударение падает на первый слог окончания: [н'ес'от] —
[н'ес'ёт'е]; однако в большинстве северо-восточных
говоров у глаголов с ударением на флексии ударным
является последний гласный: [н'ес'ет'ё] или [н'есг-
ит'ё], [н'ес'ет'6] или [н'ес'ит'6].
Таким образом, если в литературном языке и
большинстве говоров формы изъявительного
наклонения отличаются от форм повелительного
наклонения (для 2-го л. мн. ч. ) первым гласным
окончания [вы б'ер'-от'е — б'ер'-йт'е!], то в
северо-восточных говорах они будут различаться только ударением:
[вы б'ер'ит'ё], но [б'ер'йт'е!]. Употребление этих
глагольных форм иллюстрирует такая частушка:
По д'ер'ёвн'е ид'ит'6,
Играит'о и поит'6,
Mojo с'ерд'ёч'ко надрываит'о
И спатг н'е даит'6.
1 4. ПОВЕЛИТЕЛЬНОЕ НДКДОНЕНИЕ
Формы повелительного наклонения имеют одни и те
же формообразующие аффиксы во всех диалектах: <-и>
и -0 с чередованием твердого конечного согласного
основы в форме 2-го л. ед. ч., к которой присоединяется
окончание -яге формы мн. ч.: нес-ym — нес-и, нес-ите,
встан-у — встань, встань-те. Традиционное распре-
139
140
| МОИЮТЯ
деление этих двух окончаний по классам глаголов
связано с особенностями их акцентной парадигмы.
Диалектные различия в образовании форм
повелительного наклонения состоят в том, что в некоторых говорах
южнорусского наречия проявляется тенденция к
установлению единой формы повелительного наклонения
с нулевым окончанием: посоль, отгонь, положъ,
которая, впрочем, никогда не распространяется на все
глаголы. Противоположная тенденция расширенного
употребления форм с безударным окончанием -и типа бр61
си, сяди, постави также имеет место, но проявляется
значительно реже и только в севернорусских говорах
района Белого озера.
¦ 5. НЕОПРЕДЕЛЕННЙЯ ФОРМА
Неопределенная форма в диалектах образуется в
основном с помощью тех же морфем, что и в
литературном языке: неслогообразующих суффиксов -ть, -чь
(ходитьг упасть, беречь) и слогообразующего -ти
(нести, везти), а также отсутствующего в литературном
языке -чи (печи или пекчй).
Однако не во всех говорах имеются все эти
суффиксы, и диалектные различия в образовании форм
инфинитива касаются, во-первых, набора
суффиксальных морфем, а во-вторых, особенностей их
дистрибуции или распределения по типам основ.
При максимальном наборе суффиксов
закономерность их распределения состоит в том, что
неслогообразующие суффиксы сочетаются с ударными
глагольными основами (делать, стричь), а
слогообразующие — с безударными, и в этом случае ударение падает
на суффикс инфинитива (нести, печи — с усеченной
основой, или пекчй). Такая система характерна в
основном для северо-восточных говоров вологодских,
архангельских и владимирско-поволжских. Но здесь же
наблюдается и расширенное употребление
слогообразующего суффикса -лш у глаголов типа класти, сести,
прясти, т. е. неполный набор аффиксов с
безразличным употреблением слогообразующих суффиксов с
ударными и безударными основами.
rum ИВ
В западной и южной части территории русских
говоров, напротив, распространено употребление
неслогообразующего суффикса -тъ за счет
слогообразующего (несть, плесть, греешь, а также лечь, стричь), т. е.
имеется типологически сходная картина
безразличного употребления аффикса независимо от
ударности-безударности основы.
Своеобразие формы инфинитива глаголов с
основой на заднеязычный согласный состоит в том, что в
большей части говоров она образуется от усеченной
основы, к которой в южных и западных говорах
присоединяется неслогообразующий суффикс -чь (пе-чь,
бере-чь), а во владимирско-поволжских —
слогообразующий -чи (пе-чй, бере-чй). Таким образом, основа
инфинитива у них не совпадает с основой прошедшего
времени, а основа прошедшего оказывается равной
основе настоящего. В северовосточных говорах эти
глаголы имеют единую основу, к которой
присоединяется слогообразующий суффикс -чи (пек-чй, берег-чи)
либо -яш, как и у других глаголов (пек-тй, берег-ти).
Глагол идти имеет своеобразную форму в
говорах западной зоны и южнорусского наречия:
единственный для этих говоров суффикс -ть
присоединяется не к основе глагола, а к «предыдущей» форме
инфинитива, как бы удваивая его показатель: идти-ть
или ([ит'йт']).
¦ В. ВОЗВРАТНЫЕ ГЛАГОЛЫ
Основные диалектные различия в образовании форм
возвратных глаголов касаются фонемного состава
постфикса, выражающего возвратность (непереходность)
глагола. Эти различия состоят в следующем:
1) твердость или мягкость согласного [с] или [с'] в
составе постфикса;
2) наличие или отсутствие гласного в тех формах
глагола, где возвратный постфикс следует за гласным:
[-с'] или [-с'а], [-с] или [-са];
3) качество гласного в составе постфикса: [а], [е],
[о] или [и]. 141
^В ЮНЯОТД
На стыке конечного согласного основы в формах
2-го л. ед. ч. и 3-го л., а также инфинитива, с согласным
постфикса имеют место следующие ассимилятивные
явления: регрессивная, как правило, ассимиляция [ш]
последующему [с] или [с'] — бсш[-с]а или 6ou[-c']a,
изредка, наоборот, прогрессивная: бой[-ш]а; результат
взаимодействия [-т] или [-т'] с согласным постфикса
зависит не от твердости-мягкости стыкующихся
согласных, а от твердости или мягкости аффрикаты <ц> в
данных говорах: не-с'[6ца], яес[уца], кул[аца] на
большей части территории русских говоров и нес'[ёцге],
яес[уц'е], куп[ац'е] в северо-восточных.
По твердости-мягкости согласного в составе
постфикса противопоставляются три диалектные
группировки: северо-восточные говоры и говоры юго-западной
зоны, где согласный всегда мягок; среднерусские
восточные окающие говоры, где он всегда твердый, и
северо-западные говоры, в которых согласный бывает
твердым в одних формах (прошедшего времени после -л) и
мягким в других (всех остальных).
По наличию или отсутствию гласного в составе
возвратного постфикса восточные говоры (вологодские
и владимирско-поволжские) противопоставляются
западным: в восточной части территории он существует
преимущественно в полной форме как после
согласного, так и после гласного (боюся, боимся, боятся,
боялся), а в западной усеченная форма выступает после
гласного, а полная — после согласного (как и в
литературном языке — боюсь, боится).
По качеству гласного в составе полной формы
возвратного постфикса выделяются три основных типа:
-ся (-са), -си (-сы) и -се (-сё) или (-со).
В сочетании с предыдущим признаком — твердостью
или мягкостью согласного в составе постфикса —
противопоставляются следующие диалектные территории:
северо-восточная, для которой характерен мягкий
постфикс в слоговой форме с гласным [е]: бою[с'е],
бои[шсге], бойм[с'е], бойт[с'е], боял[с'е]\
северо-западная, для которой типичен твердый
постфикс после -л с гласным [и] ([ы]) в некоторых
Ш формах: бою[с'], бойш[с'а.] ([с'и]), бойт[с'а], боим[с'а],
боял[сы] ([са]);
глдгрл
владимирско-поволжская, для которой характерен
твердый согласный и гласный [а] в постфиксе: бою[с],
бойш[са.], бойт[са], бойм[са], болл[са];
южная, для которой характерен мягкий согласный
постфикса в слоговой форме с гласными [а] или [и]:
бою[с'а], бойш[с'и], бойт[с'а], бойм[с'а], боял[с'и].
В северо-восточных (вологодских и архангельских)
говорах возвратные глаголы, как и другие
непереходные глаголы, способны образовывать форму
страдательного причастия прошедшего времени,
невозможную в литературном языке: у них не спетось; роздёле-
нось было; с утра записанось.
Щ 7. ПРОШЕДШЕЕ ВРЕМЯ
В выражении значений прошедшего времени
говоры, преимущественно северные, сохраняют
некоторые архаические особенности, утраченные
литературным языком и многими другими говорами. Такие
различия можно считать существенными,
принципиальными, поскольку они затрагивают категориальную
структуру языка.
7.1. Простые формы прошедшего времени
Во всех говорах имеются простые формы
прошедшего времени с формообразующим суффиксом <л>,
которые содержат диалектные различия только в
акцентной парадигме некоторых глаголов. Глаголы типа
брать, врать, гнать, драть и типа быть, жить, пить,
класть в одних говорах, как и в литературном языке,
имеют подвижное ударение в формах прошедшего
времени (брал — брала, был — была), в других же — говорах
западной зоны — ударение, стабилизировавшееся на
основе: брала, врала, гнала, драла, была, жила, клала.
7.2. Сложные формы прошедшего еремени с глаголом fun
(плюсквамперфект)
Наряду с простыми формами прошедшего време-
ни в говорах (в особенности северо-восточных, воло-
мютмепи
годских и архангельских) активно употребляются
сложные глагольные конструкции, состоящие из простой
формы прошедшего времени полнозначного глагола и
формы прошедшего времени глагола быть. Последняя
может при этом быть согласованной
(координированной) с формой основного глагола по признакам рода и
числа (был приехал, была сгорела, были остались), а
может быть несогласованной (некоординированной);
глагол быть в этом случае имеет форму среднего рода
(было задохнулась, было построил, было переехали).
Координированные конструкции, как правило,
имеют значение плюсквамперфекта —
давнопрошедшего времени, которое предполагает отражение в речи
трех временных планов: настоящего, или плана
повествования; плана того прошедшего, о котором ведется
рассказ (употребляются простые формы прошедшего
времени); и плана действий, предшествовавших тому
времени, о котором ведется повествование, и
вызвавших то состояние, ту ситуацию, о которой
рассказывают (употребляется сложная форма прошедшего
времени с глаголом быть).
Плюсквамперфектное значение координированной
конструкции с глаголом быть называется
относительным, если в высказывании имеется второе сказуемое,
выраженное простой формой прошедшего времени,
которая связана со сложной формой темпоральной
зависимостью последовательности действий (тут
весной-то она привозила — меня еще дома не было, не
приехала еще была; за морошкой была пошла, да
воротилась; его парализовало было, да отошло). Но в
диалектной речи второй временной план может и не иметь
эксплицитного выражения, и высказывание может
содержать только одну сложную форму: у нас была
избушка не сгорела (рассказ о жизни после пожара); у меня-
то сын был остался двухгодовой (рассказ о жизни после
смерти мужа); отец был потонул (рассказ о жизни без
отца). Эти формы тоже могут считаться
плюсквамперфектом, поскольку их значение относится к третьему
временному плану (а второй подразумевается).
Значение такой формы определяется как абсолютный плюс-
квамперфект, или давнопрошедшее, хотя реальная «дав-
ность» этого прошедшего не имеет значения: важно
mm
только то, что результат действия в этом случае имеет
отношение к прошлому, а для настоящего он не
актуален и может смениться совсем другим состоянием.
Конструкции с некоординированными формами
часто не отличаются по значению от координированных,
например: выткала один половик было — Володя увез;
я сама было по три шкуры выделывала. Однако утрата
(а возможно, и изначальное отсутствие) координации по
формам рода и числа ведет к разрушению временной
формы глагола и превращению было в частицу, которая
уже не является составной частью глагольной формы,
а относится к высказыванию в целом, как бы вводя
ситуацию прошедшего времени (а было так:). Особенно
ясно это видно в тех контекстах, где основной глагол
употреблен в форме настоящего, будущего времени или
повелительного наклонения: из жита крупы намелют
было; было дают пять килограмм на отел; я сама
лопату делала, нету было; а хлеба-то где было возьмешь?
Поскольку было в этом случае уже не образует
единой формы с полнозначным глаголом, а является
составной частью высказывания, то оно должно
рассматриваться в аспекте синтаксического устройства
высказывания.
1 8. ПРИЧАСТИЕ
Система причастных форм в говорах существенно
отличается от системы причастных форм
литературного языка; прежде всего — своим составом: по сути
дела, в говорах нет причастий настоящего времени, как
действительных (типа говорящий, приезжающий), так
и страдательных (типа покупаемый, назначаемый).
Действительные причастия прошедшего времений, как
правило, утратили формы словоизменения (как
падежные, так и формы рода и числа) и тем самым
превратились в неизменяемые деепричастные формы с
суффиксом -вши типа приехавши, помывши. При этом
возвратные глаголы утрачивают постфикс, и в
результате будет и я помывши пол, и я помывши в бане.
Но набор страдательных причастий прошедшего
времени (по крайней мере, в северных говорах) боль-
10 Русская диалектология
146
| МВР8РЛ0Г1Я
ше по сравнению с литературным языком за счет
широко используемой возможности образования
причастных форм от непереходных, в том числе и
возвратных, глаголов (о чем уже упоминалось выше) и
глагольных основ несовершенного вида. При этом причастия,
образованные от переходных глаголов, могут быть
полными и сохранять все формы словоизменения
{вычищенный колодец, выкопанная картошка, напиленные
дрова), а могут быть краткими; краткие причастные
формы могут сохранять формы согласования по роду
и числу (колодец вычищен, картошка выкопана, дрова
напилены), а могут утратить их, закрепившись в форме
среднего либо, реже, мужского рода: колодец
вычищено, картошка выкопан либо выкопано, дрова напилен
либо напилено. Причастные формы от непереходных
глаголов бывают только краткими неизменяемыми,
например: раньше не в чём было хожено, дак и болят
ноги-те; порато худо жито было; у меня по деревне не
бегано; это душнш, иш, давно не открывано дак; у нас
еще дети в яслях, со скотом не обряженось дома.
Нельзя не отметить, что такие формы имеют
весьма мало общего с причастием.
Причастные формы обычно образуются от
глагольных основ прошедшего времени при помощи
суффиксов -н-, -т-, а если основа оканчивается на согласный,
то суффикс выступает в виде -он-; взя-т-о, собра-н-о,
принес-ёН'О.
Эти суффиксы могут перераспределяться по
разным классам глагольных основ: собра-т-о, наколо-н-о,
порва-т-о, распоре-н-о. Причем в южных говорах
наблюдается тенденция к расширенному употреблению
суффикса -ш- (вскопато, поломато, убрато и т. п.), а в
северных — напротив, -н- (провернено, сунено, пере-
гнёно, закинено).
Страдательные причастия употребляются
преимущественно в краткой форме и имеют тенденцию к
утрате форм согласования по роду и числу и
превращению в неизменяемую форму, закрепляясь чаще в
форме среднего рода (пенсия не получено — в
северных говорах Архангельской обл.), реже — мужского
рода (охапка дров принесен — в северо-западных
говорах Новгородский и Псковской групп).
глдгрл g^i
Эти причастные формы утратили атрибутивную
функцию и употребляются предикативно в составе
сказуемого (о чем ниже).
¦ 9. ДЕЕПРИЧАСТИЕ
Диалектные формы, называемые деепричастными,
только формально похожи на деепричастие
литературного языка: они неизменяемы и образуются с помощью
суффикса, идентичного суффиксу большинства
деепричастных форм литературного языка, который
присоединяется к основе прошедшего времени.
Функционально же они весьма далеки от деепричастий,
поскольку в диалектной речи выполняют предикативную (как
и страдательные причастия), а не обстоятельственную
функцию.
Исконные суффиксы деепричастий (а в еще более
далеком прошлом — причастий действительного залога,
утративших формы словоизменения) -ши, -вши в
диалектах осложнены результатами взаимодействия с
некоторыми консонантными глагольными основами и потому
более разнообразны. Кроме повсеместно
распространенных -ши, -вши имеются еще локально ограниченные
варианты суффикса -мши, -лши, -тши, а в образованиях
с корнем ид еще и -дни, -дши, -дци, -д: устамши,
усталши, устатши, ушодчи, ушодши, ушодци, ушод.
Суффикс -мши характерен для южнорусского
наречия и части среднерусских говоров (владимирско-
поволжских); все остальные разновидности суффикса
локализуются в западной зоне.
Различия в фонемном составе суффиксов,
образующих деепричастия от многочисленных приставочных
образований с корнем ид-, зависят от фонетических
особенностей говоров, которые могли быть
впоследствии утрачены: так, в северной части этой
территории, в Ладого-Тихвинской группе говоров,
распространен преимущественно суффикс -дци (из [-д-чи]),
отражающий некогда присущее этим говорам цоканье
(ушб[цы], пришб[цы]}; южнее, в Смоленской группе
говоров, употребляется суффикс -дни с мягким или -«-,
твердым <ч>: ушб[ч'и] или ушо[чы]. ™
ю*
Ш ИИ—
Деепричастные формы, образованные от
возвратных глаголов, не сохраняют возвратного постфикса:
проснувши, умывши, оставшы.
Щ 10. ПЕРФЕКТ
Одним из наиболее существенных различий, каса-
ющихсяграмматической структуры глагола, является
наличие в говорах особой категории перфективности,
или перфекта, отсутствующей в литературном языке.
Перфект как форма, выражающая состояние
субъекта, которое возникло в результате совершенного им
действия, и неперфект как форма, означающая
непосредственное протекание действия или называющая
действие, образуют особую грамматическую
категорию, отличную и от вида, и от времени, — категорию
временной отнесенности. По этому признаку
глагольные формы, выражающие перфектное значение,
противопоставляются всем остальным глагольным формам
как неперфектным.
Наличие или отсутствие в говоре категории
перфекта — это проблема, с одной стороны,
морфологической структуры глагола, а с другой, — поскольку для
выражения перфектного значения используются
особым образом причастно-деепричастные формы, — это
синтаксическая проблема, которая касается не только
способа выражения предиката в предложении, но и
специфики разновидностей структурных схем
простого предложения в диалектах.
Для выражения перфектного значения в говорах
используются причастные формы, обладающие
суффиксами страдательных причастий прошедшего
времени -н-, -Л1-, и деепричастные с суффиксами -ши (-вша,
-мши), -чи, не обладающие, как уже говорилось,
некоторыми существенными формальными и
функциональными признаками причастий и деепричастий:
«причастные» формы в этом случае не склоняются и не
имеют атрибутивной функции, а «деепричастные» не
имеют обстоятельственной функции, присущей дееп-
1/ID Ричастиям- В предложении те и другие обычно высту-
™ пают в роли именнЪй части составного сказуемого с
нулевой связкой в настоящем времени и с формами
глагола быть в прошедшем и будущем. Перфектная
форма настоящего времени выражает состояние,
имеющееся в момент речи, в результате действия,
называемого глагольной формой и имевшего место в прошлом.
Соответственно перфектная форма прошедшего
времени выражает состояние, наступившее в прошлом в
результате действия, которое предшествовало этому
моменту прошлого. Такое значение соответствует плюс-
квамперфектному. Например, она поевши — это
равнозначно тому, что она в данный момент сыта (потому
что прежде поела); она была поевши — такая форма
должна быть употреблена в контексте рассказа о прошлом,
когда существуют три временных плана: момент речи,
момент прошлого, когда фиксировано определенное
состояние человека, и момент более отдаленного прошлого,
когда совершилось то действие (по глаголу поесть),
которое привело к этому состоянию (сытости); наконец, она
будет поевши — значит, что она будет сыта в результате
того, что предварительно (но тоже в будущем) поест. Это
значение было хорошо выражено во фразе очень старой
женщины из Новгородской области: «Пока вы до
Москвы доедете, я уж буду померши».
Деепричастные формы на -ши (-вши, -мши, -лши,
-тши), -ни обычно функционируют как формы
действительного залога в двусоставных предложениях. Как
правило, они образуются от глаголов совершенного вида
непереходных, в том числе возвратных, утрачивающих
при этом постфикс -ся (он умывши, женивши, родивши
и т. п.), реже — несовершенного вида переходных
(ушла не пивши не евши).
Но для того, чтобы установить в говоре наличие
категории перфекта, недостаточно обнаружить в нем
деепричастную форму в функции предиката; следует
установить соотношение этих форм с глагольными формами на
-лг поскольку те и другие функционируют в речи в очень
близких значениях и часто употребляются в аналогичных
контекстах. В говорах с развитым и еще не
разрушившимся перфектом те и другие формы не должны
обладать свойством взаимозаменяемости. Они должны быть
семантически разграничены и находиться в отношениях
дополнительного распределения. Неперфектное значе-
160
I мрршрлргня
ние, передаваемое формами глагола на -л, реализуется в
таких, например, контекстах: она хорошо поела, она
поела супа, она поела недавно, она поела в столовой, т. е.
тогда, когда внимание обращено на само действие, на
характер его протекания, конкретизирующийся
обстоятельственными словами, а не на результат действия. В связи
с этим в говорах выделяется особый лексический круг
глаголов, для которых характерно образование перфектных
форм: это глаголы, семантика которых связана с
изменением состояния самого субъекта: помереть, вырасти,
сгореть, одеть, обуть, жениться, прийти, уйти и т. п.
Разрушение перфекта проявляется в нарушении
очень тонкой семантической противопоставленности
форм он уехал и он уехавши и постепенном
исчезновении второй, вытеснении ее формой на -л. В
качестве промежуточного состояния — переходного
этапа — может наблюдаться расширенное,
нерегулярное употребление перфектных форм вместо форм
прошедшего времени на -л, когда семантическая
противопоставленность этих форм забывается и они
оказываются взаимозаменимыми, отношения
дополнительного распределения сменяются состоянием
свободного варьирования. В этом случае расширяется
круг глаголов, деепричастные формы которых могут
быть употреблены в функции предиката: он
расширяется и лексически, и грамматически, включая
глаголы несовершенного вида. Например, в выражении она
хорошо рисовавши деепричастная форма
употреблена предикативно, но она не выражает значения
перфекта; она может встретиться в говорах, которым был
свойствен перфект, но налицо его разрушение.
Основная территория распространения данного
явления — северо-запад и узкая полоса говоров вдоль
западной границы русского языка, тянущаяся на юг
вплоть до Белгорода. Однако характер проявления
данной диалектной особенности на этой территории
меняется: отмечается угасание его в направлении с
севера на юг, которое выражается в том, что формы
эти реже и менее регулярно встречаются в говорах
южной части территории, южнее Смоленска и Калуги.
Перфектное значение свойственно и «отпричастным»
формам на <-н->, <-т->, <-носг>, <-тос'> с эксплицит-
ГЛАГОЛ |
но не выраженным, но подразумеваемым субъектом
либо с субъектным распространителем у+род. п. типа
в том дому жили, дак охг было полировано; похожено
да пороблено в войну дак; с работы прийдено; я
молода уходила, с йим в брак не вступлёно было; сейчас-
то уж не мрут ребятишки, не баливано (т. е.
здоровы); я ко Клашке пришла, а у йей уехано в Койду; у
меня выспанось.
Такие формы называют субъектным результативом
или посессивным перфектом, поскольку деятель
обладает состоянием, которое является результатом
совершенного им самим действия.
Конструкции она уехавши и у неё уехано
полностью синонимичны и поэтому не должны существовать
в одной и той же системе. Территорией
преимущественного распространения активной деепричастной
конструкций типа она уехавши является северо-запад,
ладого-тихвинские и новгородские говоры; пассивная
причастная конструкция типа у нее уехано, у меня
отстряпанось распространена восточнее, в
севернорусских вологодских и архангельских говорах, хотя
встречается и на северо-западе.
Таким образом, территория западных
среднерусских говоров выделяется тем, что на ней
сосредоточено все разнообразие конструкций с причастными
формами, выражающими перфектное значение, —
конструкции с причастными формами на -но, -то, -я, -т,
-ши. Южнее этой территории сохраняются только
формы на -ши, восточнее, напротив, только формы
на -но, -то. Формы на -н, -т характерны лишь для
«ядра» этой территории — псковских и новгородских
говоров.
¦ 11. ГДЙГОДЫ НД НВЙ-( ЫВД)/ ВД / й
В выражении значений прошедшего времени в
северо-восточных говорах (вологодских и
архангельских) широко употребляются глагольные формы
несовершенного вида, образованное от
бесприставочных основ несовершенного вида с помощью
суффиксов -ива- (~ыва-)/-ва-/-а- и обычно, хотя и не всегда,
151
^В иттт
чередований в глагольной основе: едать, бирать,
хаживать, важивать, кармливатъ, плюивать и т. п.
В литературном языке ограниченное число таких
глаголов употребляется только в специальных
стилистических целях; живой разговорной речи они не
свойственны.
Значение их принято определять как многократный
способ действия, однако нет оснований считать эти
формы специализированными для выражения
значения многократности, поскольку и «простая», не
осложненная вторым имперфективным суффиксом форма
глагола несовершенного вида обладает значением
кратности действия (например, я ходила в школу; обедала в
ресторане, шила одежду и т.п., и диалектное я колько
раз лётывала на самолете, хоть куды летала). А с
другой стороны, «многократная» форма может быть
употреблена для обозначения действия с
невыраженной многократностью и даже заведомо единичного,
например: я в Шардомни живала у попа; читывала я
книгу эту; ну а кто тебя на печь заганивал? Никто не
заганивал, сама залезла; кушивала ты лисички у них?
У меня падывало же одно когда-то (речь шла о
случившемся однажды падении ребенка); он, правда,
холостой-то здесь рабливал. (Один раз?) Один, один\
В диалектной речи статус этих глаголов совсем иной:
это живая, часто употребляемая в речи форма,
образующаяся от почти неограниченного круга основ и
насчитывающая сотни глагольных лексем. В говорах они могут
иметь и полную парадигму форм, включающую формы
настоящего времени и повелительного наклонения (я все
с внуками важиваюсь; скотина тут браживает; не
бирай денег у меня!). Однако можно думать, что такие
формы являются результатом обобщения
соответствующих основ в значении несовершенного вида, потому
что в подавляющем большинстве случаев эти глаголы
употребляются в форме прошедшего времени (меня в
войну ганивали на лесозаготовки), либо страдательного
причастия прошедшего времени (у меня по деревне не
бёгивано), либо инфинитива (мне уж матушки своей не
хоранивать).
Ш Характерной особенностью употребления таких
форм является преимущественное использование их в
ГЛАНД |
контекстах с отрицанием, притом значение отрицания
обычно усиливается либо присутствием в тексте каких-
то специальных слов (никогда, на веку и т. п. —
никогда в больнице не ляживала; на веку не баливала), либо
особенностями структуры текста: сопоставлением
утверждающего и отрицающего высказываний (в
деревне пиво варили, а я не варивала). В контекстах без
отрицания сказуемое, выраженное таким глаголом, также
часто имеет эмфатическую усиленность, выраженную
акцентным выделением и инверсированным порядком
слов: бёривала я от нее шерсть.
Временное значение этих форм близко к
абсолютному плюсквамперфекту, давнопрошедшему,
отделенному от настоящего.
Таким образом, по своей грамматической
семантике эти формы очень близки формам абсолютного
плюсквамперфекта с глаголом быть, а поскольку они
сосуществуют в одной системе (в одних и тех же
говорах), то возникает вопрос об их функциональном
размежевании. Вероятно, оно проходит по линии
выражения значений совершенного и несовершенного вида,
но возможно, что и по некоторым другим оттенкам
семантики, для которых литературный язык и те
говоры, где отсутствуют эти формы, не имеют
специальных средств выражения.
Суффикс -ива (-ыва) в этих говорах имеет
тенденцию к расширенному употреблению при образовании
форм несовершенного вида, в том числе и от
приставочных глаголов совершенного вида: формы типа на-
кланиваться, переваживать, содярживать, отделывать,
разрезывать, отпускивать, оборанивать и т. п.
вытесняют более простые формы типа наклонять, перевозить,
содержать, отделять, разрезать, отпускать,
оборонять. Любопытно, что по этой модели
переоформляются и такие новые для диалектной речи глагольные пары,
как оформить — офармливать, организовать — орга-
низавывать. Активность этого суффикса проявляется и
в том, что он присоединяется иногда к основе с уже
имеющимся показателем несовершенного вида, как бы
удваивая этот аффикс: брать — бирать — бйрывать;
спросить — спрашивать — спрашйвливать; рассказать —
рассказывать — рассказывливать и т. п.
153
МОРФОЛОГИЯ
ДВШНИТЕШАЯ ЛМТЕРАТУРА
Бромлей СВ. Противопоставленность I и II спряжений в
русских говорах и литературном языке // Исследования по
русской диалектологии. М.г 1973.
Бромлей СВ., Булатова Л.Н. Очерки морфологии русских
говоров. M.f 1972.
Булатова Л.Н. О системе падежей в русских говорах //
Исследования по русской диалектологии. М., 1973.
Диалектологический атлас русского языка: Центр
европейской части СССР. Вып. 2: Морфология. М., 1989.
Немченко Е.В. Образование причастных форм в русских
говорах // Исследования по русской диалектологии. М,
1973.
Пожарицкая С.К. К истории фонемного состава флексий
творительного падежа множественного числа в русском
языке // Диалектная фонетика русского языка в диахронном
и синхронном аспектах. М., 2001.
Пожарицкая СК. О семантике итеративных глаголов в
севернорусских говорах // Современные русские говоры. М, 1991.
Пожарицкая С.К. Отражение эволюции древнерусского
плюсквамперфекта в говорах севернорусского наречия
Архангельской области // Общеславянский
лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1991 -1993. М., 1996.
Сологуб А.И. О диалектных формах некоторых
существительных женского рода, имевших нулевую флексию в
русском литературном языке // Диалектологические
исследования по русскому языку. М., 1977.
Сологуб А.И. Склонение существительных мать, дочь в
русских говорах // Русские говоры. М., 1975.
СИНТАКСИС
ХАРАКТЕР ДИАЛЕКТНЫХ РАЗЛИЧИЙ В
СИНТАКСИСЕ
Диалектная речь существует только в устной
форме, поэтому, описывая организацию диалектного текста,
членение его и средства связи между его
компонентами и стремясь выяснить территориальное своеобразие
синтаксиса диалектного текста, следует сопоставлять его
с синтаксическим устройством текста устной
спонтанной литературной речи, но ни в коем случае не
письменной.
Самая существенная и определяющая особенность
спонтанного устного текста, как диалектного, так и
литературного, состоит в том, что в нем преобладает
линейная организация в отличие от иерархической
организации текста письменного.
Иерархическая организация текста состоит в
преобладании сложно организованных структур
закрытого типа с подчинительными связями частей
(предложений).
При линейной организации текста простые
короткие синтагмы, состоящие часто из одного слова,
последовательно подключаются одна к другой, создавая
структуры открытого типа (т. е. такие, которые могут 15/
СИНТАКСИС
быть продолжены путем последовательного
подключения еще некоторого — в принципе, любого —
количества синтагм). Единицами членения, составными
частями такого текста являются, как правило, не
предложения, а синтагмы, ряд которых образует
полипредикативное целое. Нельзя сказать, что в
диалектном тексте вообще отсутствует предложение в
том понимании, какое принято в синтаксисе
русского литературного языка. Но диалектный текст в
отличие от письменного литературного не членится на
предложения «без остатка»; а остаток этот слишком
велик для того, чтобы можно было говорить о
предложении как основной структурной единице
диалектного текста.
Ослабленность синтаксических связей между
частями этого полипредикативного целого
компенсируется обилием коннекторов, т. е. связующих элементов,
в роли которых выступают частицы и союзы; а также
повтором некоторых фрагментов текста, связывающих
отдельные его части в единое смысловое целое и
акцентирующих главную тему повествования.
Коннекторы, используемые в литературной речи,
располагаются обычно в начале высказывания; в диалектном же
тексте (в особенности северном) для них характерно
расположение в конце высказывания. Тем самым они
выполняют еще и функцию показателя границы
синтагмы, а также и просодическую функцию ритмизации
речи.
Таким образом, можно сказать, что построение
диалектного монологического текста характеризуется
следующими особенностями:
1) преобладание линейного принципа построения
над иерархическим;
2) открытость линейного ряда единиц текста;
3) повторы значимых и служебных слов.
В качестве примера приведем фонетическую
запись северного и южного диалектных текстов с
«подстрочным переводом» и комментариями:
1
... згор'ёла была Ол 'ома-ma/ там уш пос"л'епожару
... сгорела Олема-то, там уж после пожара
шшер якштных шши* е штаксксе
постаил'и/ цисто новы п'ер'еткй-т'и1 yjux были/
поставили, все новые передки-то у них были,
там згор'ела Ол'ома была тол'ко н'е помнуja ф каком году
там сгорела Олема была, только не помню я, в каком году,
/ там с'а была Ол'ома згор'ела/ да/фс'а была згор'ела/
там вся была Олема сгорела, да, вся была сгорела,
там уш новы да иш там фс'о двух/етажны настроены//
там уж новые, да видишь, все двухэтажные настроены.
фс'й была згор'ела/ не знщу уш осталсе нет какой дом
Вся была сгорела, не знаю уж, остался ли какой-нибудь дом/
/было в овинахжили/ а не знщувот ф каком rogy/ja
было в овинах жили, а не знаю вот, в каком году, я
нав'ёрно былале н'е была ис'цо Олемъ-то згор'ела/
наверно, была или не была еще (когда) Олема-то сгорела,
да давно, давно/ там уш пос"л'е пожару фс"е эт'и
да давно, давно, там уж после пожара все эти
дбмы настроены//а у нас тожо згор'ёло по нашому дому
дома настроены. А у нас тоже сгорело, до нашего дома
осталос'/вот по нашому дому осталосг//а н'е згор'ёл//
осталось, до нашего дома осталось, а (он) не сгорел;
вот np'juexcui'u с Ол'омы дв'е машины пожарны эти
вот приехали из Олемы две машины пожарные эти
зал'иват'/ да у нас было дв'е машыны/ aja ф тот гот
заливать, да у нас было две машины, а я в тот год
была/ на капусту мена постаил'и/ старшой/ тр'и
была, на капусту мена постаили, старшей, три
старушки ja ц'етв'орта// дък на поскбт'ины у нас
старушки, я четвертая, на поскотине у нас
была капуста росла/ на бугру от там за р'ёц'кой
была капуста росла, на бугре вот там за речкой
за К'ёбой/ капуста росла/ и м'ен'а постаил'и за старту
за Кебой, капуста росла, и меня поставили старшей,
дък]а ф тот год-от была дома в этот год-от на
поэтому я в тот год-то была дома, в этот год-то на
пбжну-ту н'е ]ёз'д'ила/ дён'-от был шыпко жаркой/
пожню-тоз не ездила, день-то был очень жаркий,
ф тот д'ён'-от гор'ёл/ а в'ёт'ор-от был вот эдак/
1 Передок — жилая часть крестьянского дома.
2 Поскотина — место выпаса скота. лгп
3 Пожня — луг, место сенокоса. 109
I сиашсис
в тот день-то горел, а ветер-то был вот такг
вот эк наискоски вот эк был в'ёт'ор-от/ а шьтко жарко
вот так наискосок вот так был ветер, а очень жарко,
дък две машыны толко дък там как кам'ениц'и был'и
да две машины только, так там как печки были
домы-т'и ък не мог'ли оцто]ёт'-то// а нашы-т'и
дома-то, так не могли отстоять-то, а наши-то
проулки был'и пошыр'е/пошыр'е/ дък вот по нашым-то
переулки были пошире, пошире, так вот по нашим-то
проулкам/ было цотыр'е р'аду/ так на кажной р'ат
переулкам, было четыре ряда, так на каждый ряд
по машыны стали/ да нарбд-от на]ёхал'и с пожни-то
по машине встали, да народ-то наехал с пожни-то,
воду-ту стали пр'ибавл'ат'-то много/так вот и оцто]ал!и/
воду-то стали прибавлять-то много, так вот и отстояли,
[но у нас правда/ это ран'ше с"о гоугор'йл'и што нат'
[но у нас правда это раньше все говорили, что надо
стр'етнбй огон' зажгат'//а с нам'и р'адом старой
встречный огонь зажечь, а с нами рядом старый
дбмик-от был/ старой / ujemom дбм'ик бол'е зажгьл'и//
домик-то был, старый, и этот домик уж зажгли,
од зажгьл'и это стр'етнбй огон' называиц'е/ да /
вот зажгли — это встречный огонь называется, да
этот дбм'ик-от зажгьл'и и он скоро ос" ел/ жару-ту
этот домик-то зажгли, и он скоро осел, жара-то
стало мало/ дак наш-от дом стал'и зал'иват'/ дак
стало мало, так наш-то дом стали заливать, так
наш-от дом осталсе// тот дом уж ббл'е уш не заливали/
наш-то дом остался. Тот дом уж и не заливали,
которой зажгьл'и/бол'е гьор'ат нат' стр'етнбй
который зажгли, уж, говорят, надо встречный
огон зажгат'/стр'етнбй огбн'/тък вот этот домбк-от
огонь зажечь, встречный огонь, так вот этот домок-то
зажгьл'и/ дак он скоро ос"ёл/ жару-ту м'ён'с"е стало/
зажгли, он скоро осел, жара-то меньше стало,
бол'е наш-от дом стал'и л'йт'-то/ шчобы наш-от
уж наш дом стали лить-то, чтобы наш-то
незагор'ёл//стр'етнбй стр'етнбй бывалос"огоор'ил'и
не загорелся. Встречный, встречный, бывало, все говорили,
што стр'етнбй огон' надо зажгат']// шчобы пожар
что встречный оронь надо зажечь.] Чтобы пожар
ХАРАКТЕР ДИАЛЕКТНЫХ РАЗЛИЧИЙ В СИНТАКСИСЕ
боле уж ф'п'ер'от н'е шбл// Да/ шчобы ф'п'ер'от
дальше не шел. Да, чтобы дальше
пожар н'е шбл...
пожар не шел...
(д. Кеба Лешуконского р-на Архангельской обл.)
Рассмотрим фрагмент текста в квадратных
скобках. Как видим, внутри этого текста почти невозможно
где-либо поставить точку. Текст как бы заключен в
рамку «все говорили, что надо встречный огонь
зажечь»; это же высказывание—лейтмотив сюжета — еще
несколько раз повторяется внутри текста. Можно
выделить высказывания с подчинительной связью:
изъяснительной «... говорили, что...», причинно-следственной
«... наш-то дом стали заливать, так наш-то дом остался...»
и определительной «... тот дом уж и не заливали, который
зажгли...» Все остальные высказывания — короткие
синтагмы — последовательно «нанизываются» в порядке
повествования, т. е. присоединяются линейно.
2
Блйз'н'илъс' мн'е/ токъ за рыбъй ja хад'ила и так
Блазнилось1 мне. Только за рыбой я ходила, и так
хад'ила блажн'илъс'/зъ урыбам'и хад'ила/ за рыбъй-т
ходила блазнилось. За грибами ходила. За рыбой-то
мыхад'ил'и з'д'ёв'ир-'амъ/ з'д'ёв'ир'ам/ авот аш'ш'бвот
мы ходили с деверем, с деверем. А вот еще вот
з ур'ишъй вот он жыв'ёт'/нбвъ]ъ изб&та вотан на уул'ё/
с Гришей, вот он живет новая изба-то вот она на углу,
сн'йма/ эт'им мы шл'й дамой уша/ вот тут был'и
с ним. С этим мы шли домой уж, вот тут были
сас'ёд'и вот/ он и увар'йт': пайд'ом/Мата/
соседи вот. Он и говорит: пойдем, Матренка,
п'асбк тут иш'ш' аблав'има/'ja уру кака]а
песок тут еще обловим. Я говорю: какая,
ja ур'у ур'иша зар'а халбдньца! пад'бм дамой! дъ фс'о
я говорю, Гриша, заря холодная! пойдем домой! да все
равно дамой ид'йт'/а р'акбй прайд'ома/ ид'бм/
равно домой идти, а рекой пройдем. Идем,
п'ьр'ахбд'им суды к этъму х п'аску-та/ и у дуба/ стайт'
1 Блазниться — чудиться, мерещиться, казаться; блаз —
привидение.
11 Русская диалектология
ИВ сишсис
переходим сюда к этому к песку-то, и у дуба стоит
/ ч'ълав'ёк/бал'шбй бал'шой/ и am н'авб с'т'ён'и/ ндч]у-та
человек, большой, большой, и от него тень, ночью-то
с'т'ен' am н'авб am ч'ьлав'ёкъ-та/ и он фстйлъ/
тень от него, от человека-то. И он встал,
и ja фстала/ а ьт' ул'ид'ёт '-тъ нъ н'авб страшна/
и я встала. А ведь глядеть-то на него страшно.
ja и убспъд'и исус хр'ис'т'ё ja увар 'у/ пад'бм ур'иша!
Я и Господи, Исусе Христе, я говорю, пойдем, Гриша!
што буд'ит'! бох на трбнит а врах ни пъб'ад'йт' ja
Будь что будет! Бог не тронет, а враг не победит, я
увар'у/ и этъ с'т'ён'-тъ jobo/ и он cmaiimVy дуба
говорю. И эта тень-то его, и он стоит. У дуба.
/ и этъ с'т'ён'-тъ мы jobo п'ьр'ьс'акл'й jao и пашл'й/
И эта тень-то мы его пересекли его и прошли.
ja увар'у давай ур'иш на буд'им п'асбк
Я говорю: давай, Гриша, не будем песок
ловит/ и вот в'йд'ил'и... а этъ jo ш'шо блас вид ила рыбу
ловить, и вот видели... а это я еще блаз видела — рыбу
лав'ила/рыбу лав'йла рыбу/ с ceajejy gon'up'jy с маскбу-
ловила, рыбу ловила, рыбу, со своей дочерью с
московской з Дус'ий/ да/ эт дн'ом/ эт дн'ома/ вот лав'йл'и
ковской, с Дусей, да, это днем, это днем. Вот ловили
мы с н'ей рыбу в бз'ир'и/ в'арсты тах-тъ тр'й бз'ира/
мы с ней рыбу в озере, версты примерно три озеро,
да/ карас'й и карас'й/ карас'й и карас'й/ налав'ил'и
да, караси и караси, караси и караси. Наловили
мы с' н'ёй мнбуа/ ja увар'у давай мы Дус'а закус'им
мы с ней много, я говорю: давай мы, Дуся, закусим
сma6ojo/зъкус'йл'и с'neja/с 'ели/патом уваит'т'п'ер'
с тобой. Закусили с ней, сели, потом говорит: теперь,
мам пъв'ид'бм уваит' вот суды вот в ууал св'ид'бм и
мама, поведем, говорит, вот сюда вот, в угол сведем и
буд'а/ пад'бм дамой уваит1/ буд'т'/ нълав'йли и
рыбу домой, говорит, хватит, наловили и
буд'ит'/ н'а фс'о увайт ни палйв'иш в бз'ир'и уъвъит'
хватит, не все, говорит, рыбу не половишь, в озере,
мнбуа рыбы/ улид'йм/ карас'! карас' ли лин ли ja
говорит, много рыбы. Глядим — карась! карась ли, линь лиря
и н'и пайму/ такб-тъ вот/ толстой! крыл^'и
1BZ и не пойму, такой-то вот, толстый! плавники
ХАРАКТЕР ДИАЛЕКТНЫХ РАЗЛИЧИ! В СИНТАКСИСЕ
ун'сшбет'ип'ф^и-таэтун'ауб/ нъвЪр'ху/ кбл!исш^/кбл.'исам!
у него, эти перья-то это у него наверху, колесом, колесом!
в']бцца/ ox jet увар'у/ давай ш'ш'ас зайд'ём с таббй
Вьется. Ох, я говорю, давай сейчас зайдем с тобой,
паймаим ]авб/ т'йхъ т'йхъ ja забрбд'у эт в вбду-т
поймаем его. Тихо-тихо я заброжу это в воду-то,
штъб ни балкат вбду-т пат'йшай/ и забр'ала ja/ ну
чтобы не мутить воду-то, потише. И забрела я. Ну,
пъв'ид'ом/ ток? этъ с креуу/ g'apjKbija увар'у/ зъв'ал'й
поведем, только это с краю. Держи, я говорю. Завели.
уът' мам/ талкаит1! пъдв'ал'й к крщу — jclbo нету!
Говорит: мама, толкает! Подвели к краю — его нет!
ой-ой-ой/дъ д'еж он прашбл? бр'ёд'ьн' кр'ёпкай, д'еж
ой-ой-ой, где же он прошел? Бредень крепкий, где ж
он прашбл? улад'йм ембтр'им — он ап'ёт! фс'окблисам/
он прошел? Глядим, смотрим — он опять! все колесом.
(д. Деулино Рязанского р-на Рязанской обл.)
Этот текст из южнорусского говора по своей
организации стоит ближе к литературному языку в
его устной форме, в жанре спонтанного монолога.
Однако и здесь проявляются те же особенности
структуры диалектного текста: отсутствие средств связи
между синтагмами, «нанизывание» их в составе
полипредикативного целого (За рыбой-то мы ходили с
деверем, с деверем, а вот еще вот с Гришей, вот он
живет новая изба-то, вот она, на углу, с ним. А это
еще я блаз видела рыбу ловила, рыбу ловила с своею
с дочерью с московской с Дусей, да, это днем, это
днем); повтор фрагментов текста (о том, что это не
индивидуальная манера речи, свидетельствует
предыдущий текст из северного региона): с деверем, с
деверем; рыбу ловила, рыбу ловила; это днем, это
днем; частиц (четыре раза вот в начале текста),
повтор одного и того же предлога (четыре раза с во
второй части текста).
В целом же следует отметить, что синтаксис
диалектной речи изучен значительно меньше, чем
фонетика, морфология и лексика. Внимание диалектологов
привлекали в первую очередь некоторые
«экзотические» явления, преимущественно в области словосоче-
и*
163
I сншие
таний, которыми особенно богата севернорусская
диалектная речь, и в результате имеющиеся в настоящее
время общие представления об этом предмете и о
характере различительных явлений в области
диалектного синтаксиса неполны и фрагментарны.
Изложение синтаксической проблематики
применительно как к литературному языку, так и к
диалектной речи, обычно делится на две части: синтаксис
словосочетания и синтаксис предложения.
СЛОВОСОЧЕТАНИЕ
1. КОНСТРУКЦИИ С ПРЕДЛОГАМИ
Корпус предлогов, бытующих в диалектной речи, в
целом содержит меньше лексических единиц, чем в
литературном языке. Однако среди них имеются такие,
которые в литературном языке отсутствуют.
Основное диалектное различие состоит в том, что
некоторые предлоги управляют другими падежными
формами, чем в литературном языке.
Предлоги возле, подле, мимо, перед, кругом, над
могут управлять вин. падежом существительного: возле
мою картошку дорога шла; подле реку травой заросло;
Пинегу-ту мимо шли; кругом сосну бегал; повешают
перед ворота; повесить над кровать надо.
Предлог о управляет вин. падежом в обозначении
места и предложным — в значении времени: о залив
железна-то дорога идет; молодка тоже брана о Двину,
здешна; о прошлом годе в Архангельск ездила; о
праздниках гуляли.
Среди отсутствующих в литературном языке — так
называемые двойные предлоги («сделанные», впрочем,
из того же «материала», что и имеющиеся в
литературном языке): понад, попод, поза, вза и другие; список
их принципиально открыт.
Эти предлоги распространены как в северных
(вологодских и архангельских), так и в южных
(юго-западных) говорах и, как правило, выражают
пространственные отношения.
«Управляющей» обычно бывает вторая часть
предлога, семантически значимая, тогда как первая часть
ЩЩ СИНТАКСИС
только усиливает ее. Это хорошо видно на примере
предлога вза, который, в точности, как за, управляет
тв.падежом в значении места (они ночевали вза рекой)
и вин.падежом в значении направления (перееду вза
реку жить). Но иногда создается и другая модель
управления, не свойственная ни первой, ни второй части
сложного предлога: например, дат. п. при предлоге
поза: идет поза магазину (это, впрочем, можно понять
и как род. п.); поза гнезду все глину молотками били; и
предл. падежом при нем же: поза том доме-то сколько
домов было.
Некоторые предлоги в диалектах имеют также
различия в лексической сочетаемости, которые
выходят за рамки синтаксиса в собственном смысле слова:
так, например, предлог с употребляется шире за счет
предлога из в значении географических показателей
(пришел слесаг приехал с Архангельска, невеста стой
деревни брана) и в значении исходного материала
(вязали с шерсти, плели с вичек). Предлог по
употребляется в конструкциях с целевым значением: не только
пойти по грибы, по ягоды (возможное и в
литературном языке — вероятно, под влиянием диалектов), но и
пойти в магазин по хлеб, поехать в город по внучку.
¦ 2. СЛОВОСОЧЕТАНИЯ С ПЕРЕХОДНЫМИ ГЛАГОЛАМИ
ИЛИ ПРЕДИКАТИВНЫМИ НАРЕЧИЯМИ
И ПРЯМЫМ ОБЪЕКТОМ В ФОРМЕ ИМЕНИТЕЛЬНОГО
ПАДЕЖА
Такие конструкции широко употребительны в
севернорусской диалектной речи. Естественно, что о
наличии такой конструкции можно судить только в том
случае, если имя относится к группе
существительных или местоимений, различающих им. и вин. п.: это
могут быть существительные женского рода на -а,
существительные 3-го склонения с согласованным
определением, существительные мужского рода в ед. ч.
одушевленные и одушевленные существительные
мужского и женского рода во мн. ч. Глагол при этом
1(j[j может иметь форму зависимого или независимого ин-
СЛОВРСРЧЕТДННЕ |
финитива, причастия или деепричастия, либо
спрягаемую (личную) форму: надо погода хорошая; надо
лошадь другая; тебе помощник надо; мне бы надо
поросенок подложить; корова придется отдать; у
ребенка грыжа заговорить не умеют; у ей муж нету; надо
получить премия; пошто ты, Катька, кормишь овцы?
Гости-то приедут, так машина дайте; где бы нам
девушка найти?
Наиболее употребительными из этих конструкций
являются те, которые включают предикативное
наречие надо с инфинитивом (коса надо наточить) либо
без него (им старина надо). Эти последние выходят
за пределы севернорусского наречия и встречаются
в западных среднерусских и южнорусских говорах.
Синтаксическая сущность таких конструкций
спорна: их можно рассматривать и как личные с им.
падежом, и как безличные с им. падежом прямого объекта,
и как такие, где роль имени неопределенна. Не
представляется возможным решить, является ли имя в таких
конструкциях субъектом (а конструкция — личной) или
объектом в безличной конструкции, если допустить, что
объект может иметь форму им. падежа.
Проблема интерпретации этих конструкций как
личных или безличных выходит за рамки синтаксиса
словосочетаний и относится к синтаксису предложения.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Наблюдения над синтаксисом севернорусских
говоров показывают, что в них отдается явное
предпочтение пассивным и безличным способам выражения,
которое следует понимать как проявление тенденции
к снижению коммуникативной роли действующего
лица (актанта) в семантике высказывания.
1 1. СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ СУБЪЕКТА ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Яркой диалектной особенностью является способ
выражения субъекта действия в пассивной конструкции
родительным падежом с предлогом у: все ноги у комаров
обкусаны; она у бабушки удочерена, мать спилась; у него
семьдесят раз жоненось; ох, у медведя хожено, рябчики
поедено; у меня привыкнуто не спать по ночам; ой, было
у меня всё и наваливало, и отваливало, и рублено, и всё
делано, и на сплаве хожено, и всё на свете делано.
Такая конструкция используется тогда, когда
актантом бывает одушевленное существительное;
неодушевленные, имеющие значение инструмента, выступают в
форме творительного падежа: крыша ветром сорвана;
лодка водой унесена. Любопытный пример
«переосмысления» субъекта и инструмента действия и
использования разных падежных форм в связи с этим — в таком,
например, тексте: не егова это мельница, у колхоза
сделала людями. Колхоз в данном случае
персонифицируется в качестве активного субъекта действия, а люди
интерпретируется как инструмент, орудие.
Такие формы выражения субъекта действия
называют субъектным дополнением, поскольку, обозначая
логический субъект действия в коммуникативной
схеме предложения, они имеют форму косвенного
падежа и синтаксически являются дополнением.
¦ 2. СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ ПРЕДИКАТА И ТИПЫ
" ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Способы выражения предиката в значительной
мере определяют структурную схему предложения.
Особенностью диалектного (в первую очередь,
севернорусского) синтаксиса является широкое
использование в составе предиката конструкций с
деепричастными формами на -ши и причастными на -н-, -т-.
Синтаксическая интерпретация предложений с
пассивными конструкциями на -н-, -т- зависит, во-
первых, от некоторых свойств причастных форм
(сохранения или утраты ими способности изменяться по
родам и числам), а во-вторых, от формы членов
предложения, связанных со сказуемым — способов
выражения субъекта и объекта действия.
Причастная форма и имя в пассивной конструкции
могут координировать между собой по признакам рода
и числа, а могут не координировать.
Координированные формы являются
общерусскими и употребляются как в говорах, так и в
литературном языке: корова напоена, сено скошено, дом
построен, чашки вымыты; диал. ему операция делана; из этого
дому она брана; там у нас у деда вычищены чищенки.
Такие конструкции являются двусоставными
(личными). Они могут распространяться сочетанием у-Ьрод.
п. (у меня картошка посажена), которое обозначает не
столько реальный субъект действия, сколько субъект
состояния, явившегося результатом произведенного
действия: «некто» является обладателем напоенной
коровы, скошенного сена, посаженной картошки,
построенного дома, вымытых чашек. Субъект действия
при этом может быть иным, чем обладатель его
результата. Значения 'кем' и 'у кого1 тем самым совмещены.
Как уже говорилось, особенностью севернорусской
диалектной речи является значительно большая упот- 169
HI слнтдкснс
ребительность таких конструкций по сравнению с
литературным языком.
(Эбщерусской является также структура
односоставного безличного предложения с причастной формой
на -но, -то типа в комнате накурено, судьбой
предназначено.
Специфически диалектными являются конструкции
с некоординированными ошричастными формами либо
на -но, -то, -нось, -тось, соответствующие среднему
роду, либо на -н, -т, соответствующие мужскому роду.
1. Субъект действия может быть не назван (два
класса выученось было; не записанось было, так жили
дак; ой мученось было, девять годов в пастухах
ходила), либо обозначен сочетанием у+род. п.г
соответствующим реальному субъекту действия, который может
не быть обладателем результата совершенного им
действия; глагол при этом часто бывает непереходным,
например: у него семьдесят раз жоненось; у дочери в
город уехано, у меня привыкнуто по ночам не спать;
у медведя тут хожено, всю избушку розрыто.
Поскольку субъект действия в этих конструкциях не имеет и
не может иметь формы подлежащего (т. е. им. падежа),
то предложение безлично.
2. Объект действия может иметь форму
именительного, родительного партитивного или винительного
падежа (вода поставлено, воды поставлено, воду
поставлено или вода поставлен, воды поставлен).
2.1. Пассивные конструкции с невыраженным
субъектом являются безличными, синонимичными
неопределенноличному предложению литературного
языка: изба была новая, в ней и не жито; что искано
у старушки? хоть изба-то не запалено; разве
помощника-то не послано было? поваженось скотину
хлебом кормить; раз жененось да сойденось — надо как-
то жить; как помытось, так и оставлено.
2.2. Предложения, центром которых являются
конструкции с причастными формами на -но, -то, -н, -т,
могут быть интерпретированы как двусоставные либо
как односоставные безличные в зависимости от
падежной формы имени, связанного с глагольной (отприча-
1/0 стной) формой.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ НН
Двусоставными личными должны считаться
предложения, в которых имя имеет форму именительного
падежа. Однако если вспомнить, что тем же говорам
свойственна конструкция с именительным падежом
прямого дополнения (типа тебе машина надо; возьми
эта пряжа; век-от жить — не река брести), то
субъектное значение именительного падежа, а
следовательно, и личный характер конструкиции типа пен-
сия не получено; мазь куплено; вода поставлено; нала-
живан тряпка, чтобы не текло, окажется сомнительным,
а интерпретация такого предложения как безличного
вполне допустимой. Однозначная интерпретация таких
предложений невозможна.
2.3. Бесспорно безличными следует считать
предложения, в которых субъект действия выражен
косвенными падежами, в частности, сочетанием у 4-род. п.,
или не выражен вообще, а объект имеет форму
винительного падежа, отличающуюся от именительного.
Так, конструкция сын ранено может
интерпретироваться и как личная пассивная несогласованная
(литературный «перевод» — сын ранен), и как безличная (сына
ранило). Конструкция с винительным падежом типа
сына ранено, воду принесено — однозначно безличные.
Эти разные типы конструкций локализуются
следующим образом:
1. согласованные пассивные конструкции типа
картошка выкопана, пол выметен, сено убрано, дрова
привезены являются общерусскими и
встречаются во всех говорах;
2. несогласованные пассивные конструкции с
объектом в форме именительного, родительного
партитивного или винительного падежа и причастием в
форме среднего рода типа вода (воды, воду)
поставлено распространены главным образом в
севернорусских (вологодских и архангельский) говорах, но
встречаются и на северо-западе;
3. несогласованные пассивные конструкции с
объектом в форме именительного или родительного
партитивного падежа и причастием в форме
мужского рода типа вода (воды) поставлен типичны для
западных среднерусских говоров. 171
^ ошшс
Приведем типичный северо-западный текст с
употреблением пассивных конструкций:
Был отгёц од'йн. Дбц'ка у jnx была. Ну вот от'ёц jy
хот'ел замуш оддат'. A jeft н'е ндрав'илса кавал'ёр. А ]ей
другой там ндрав'илса. Ну и зговор'йлас' с этым жен'и-
хбм л'убым. Тот и пр'щёхал з д'ад'ей двоима. Оны jy и
ув'езл'й. Тут от'ёц' догадауса, што ]уув'езл'й. Ан'ев'ёс'т'е
пр'ихбд'иц'ц'а фстр'ёту брату попадет'. От'ёц' и жд'бт
штоб узнат', у какого жен'иха она ув'ез'бна. А она
брата фстр'ёт'ила и открылас' jeMy, што выхожу за!
муш за Ов'ёр'ина. Брат жен'иху наказывает: «Вы
по]ежжайт'е Kpyn'eje, азат'ихбн'ко по]ёду». А от'ёц1
дома рв'бцца, што Ван'к'и дбуго н'ёту с с'ёном, а того
н'е 3HajeTf што Ван'ка у жен'иха угошчоный. Ну а
потом брат по]ёхал домой. Вот пр'и]ежжат домой, от-
'ец' говор'йт: «Сад'йс' скор'ёй]удогон'ат»'. Этот брат
по]ёхал jejo догон'ат'. К т'бтк'е к мац'ех'иной с'естр'ё
за]ёхали спрашываетбытто н'е знат. Т'бтка говор'йт:
«Ойг да она у Ов'ёр'ина ув'ез'бна. У н'их в'ет'
зговор'бнос' было. Поп их пов'ен'ц'ал. Брат
пojeжжaт домой. Пр'^ёхал, говор'йт оц'ц'у: «Ja
пр'^ёхал ф Тайг'йнцы, а у н'их уш пов'ён'ч'анос'».
Пр'щежжат т'ем вр'ём'ен'ем н'ел'уббй жен'йх с
noje3AOM, а от'ёц' говор'йт: «Удрала, удрала, б'ер'йт'е
фс'о jejo пр'идано, пус'т' она гола и боса жыв'бт».
Он и шу(ёхал с пр'иданым: корова, бфц'и, спал'но м'ё!
сто. Нарбт см'е]бц'ц'а: «Ой, на коровы жен'йуса, на
офц'й жен'йуса».
(д. Янчозеро, Карелия)
В тексте имеются пассивные обороты с
субъектным дополнением: у какого жениха она увезена,
Ванька у жениха угощенный, она у Оверина увезена,
в том числе безличные: у них сговоренось было, у них
повенчанось.
Проанализируем другие особенности говора.
1. Говор дятифонемный: на месте *ё
произносится [е]: [пр'щёхал, фстр'ёту, победу, с с'ёном, к
с'естр'ё], на месте б — [о]: [того, потом, гола, боса, корова,
172 бфц'и].
ПРЕДШЕШ ^_
2. Под ударением между мягкими согласными *ё
дало [е]. [н'ев'ёс'т'е, пов'ён'ч'анос'], *а — [а]: [з д'ад'ей,
догон'ат']; таким образом, в говоре отсутствуют
чередования [е]/[и] и [а]/[е] перед твердыми-мягкими
согласными.
3. Говор окающий, оканье полное: [говор'ит,
по]ежжат, м'ёсто].
4. В предударном вокализме после мягких
согласных отсутствуют примеры на реализацию
фонемы <а>, поэтому тип предударного вокализма в
целом установить невозможно. Для <о> перед
твердым есть только один пример с [е] — Цему], для <е> —
тоже только один пример с [е] — [по]ежжай].
Перед мягкими согласными произносится [е] как на
месте <о>, так и на месте <е>: [н'ев'ёс'т'е, ув'ез'она,
jejo, б'ер'йт'е, жен'йх, жен'йуса, см'е^оц'ц'а, пов'ен'-
ц'ал].
5. Звонкий заднеязычный согласный имеет смыч-
но-взрывное образование: [другой, зговор'йлас', того]
и т. п.; прогрессивное ассимилятивное смягчение
отсутствует: [дрц'ка, т'ихон'ко, Ван'ка]; смягчение перед
гласными переднего ряда — в пределах задненебного
образования: [Ван'к'и, Тайг'йнцы].
6. Звонкая губно-зубная фонема <в> перед
глухим чередуется с [ф]: [фстр'ёту, фс'о, ф Тайг'йнцы,
офц'и].
7. Фонема <л> имеет веляризованное
образование: [была, зговор'йлас'] и т. п., перед согласными
нерегулярно дает [у]: [догадауса, жен'йуса], но [ндрав'ил-
са, долго], на конце слова сохраняется: [был, хот'ёл,
по]ёхал] и т. п.
8. Зубные переднеязычные согласные <т>, <д>,
<с>, <з> имеют мягкие пары в той же зоне
образования: [т'бтка, од'йн, с с'ёном, ув'ез'она].
9. Мягкое цоканье, не вполне последовательное:
[дрц'ка, мац'ех'иной, пов'ен'ц'ал, офц'и, от'ец', пр'и-
ход'иц'ц'а, см'е]6ц'ц'а]г но [круч'ё]е, пов'ён'ч'анос', рв'оц-
ца, ф Тайг'йнцы].
10. Долгие мягкие шипящие как самостоятельные
фонемы отсутствуют; их заменяют бифонемные
сочетания [шч] ([угошчоный]) и [жж] ([пр'щежжат]). 173
синтаксис
11. Наблюдается весьма последовательное
выпадение интервокального <j> и стяжение гласных как в
глаголе ([наказыват, пр'и]ежжат, спрашыват, знат,
по]ежжат], но [знает]), так и в прилагательном ([пр'идано,
боса, гола]).
12. Наблюдается вставка шумного смычного
согласного между сонорными в слове [ндрав'илса].
13. В склонении существительных представлены
формы женского рода на -а с окончанием <-е> в дат.
падеже ([н'ев'ёс'т'е, кт'отк'е, кс'естр'ё]), <-и> впредл.
падеже ([на коровы, на офц'й]) и род, падеже ([Ван'-
к'и])г <-ej> в тв. падеже ([з д'ад'ей]).
14. Окончания мужского склонения совпадают с
литературными; существительных 3-го склонения в
тексте не встретилось.
15. Местоимений 1-го и 2-го л. и возвратного не
встретилось; местоимения 3-го л. он, она и мн. ч. оны не
имеют начального <j>; местоимение женского рода
имеет характерную для западных говоров форму вин. п. <jy>
и <jejo>r а местоимение мн. ч. — окончание <-и> с
твердым согласным в основе ([оны]). Твердый согласный
сохраняется также и в указательном местоимении [с этым].
16. Прилагательное мужского рода в им. п. имеет
окончание <-oj>: [другой, н'ел'убой], ав род. п. — <-ого>:
[того, у какого]; других форм не встретилось.
17. В окончании 3-го л. глагола твердое [т], которое
сохраняется, по крайней мере, в формах ед. ч. ([жд'6тг
наказыват, спрашыват, знат, по]ежжат, говор'йт]), и
гласный [о], в том числе и в возвратной форме ([жд'от,
рв'оцца, см'е]6ц'ц'а]).
18. В возвратных глаголах неслоговой постфикс
употребляется после гласных: [зговор'йлас', откры-
лас\ сад'йс'], слоговой с твердым согласным и
гласным [а] — после согласного [л]: [ндрав'илса, догадау-
са, жен'йуса], в 3-м л. непоследовательно
проявляется мягкое цоканье: [пр'иход'иц'ц'а, см'е]6ц'ц'а], но
[рв'оцца].
19. Сравнительная степень наречия образуется с
помощью суффиксов <-eje> ([круч'ё]е] — без
стяжения) и <-ej> ([скорей]).
20. В тексте проявляются некоторые лексические
особенности говора: любый — «тот который нравится»,
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
«любится»; двоима — «вдвоем» — рефлекс старой
формы тв. п. дв. ч.; встрёту — «навстречу»; кручёе —
наречие от прилагательного крутой, означающего в
данном случае «быстрый»; быдто — «будто»; поезд —
слово, имеющееся в литературном языке, в говоре обладает
другим значением — «люди, сопровождающие приезд
жениха на свадьбу».
О синтаксических особенностях говора было
сказано выше.
1 3. СЛУЖЕБНЫЕ СЛОИ И ЧАСТИЦЫ
Диалектная речь в значительно большей мере, чем
литературная, насыщена «мелкими словами»,
грамматическая характеристика и семантика которых часто с
трудом поддаются определению, например:
Моя сестра, да Пантелевяа бы ешчо, да Петровна
бы, вот мы бы все Каскоменьски-ти, да вот Овдотья
бы Кузьмовна, вот с одной-то бы деревни, дакхорошо
бы спевались.
(д. Лавела Пинежского р-на Архангельской обл.)
В этом тексте 16 слов из 30 составляют союзы и
частицы; 6 раз повторяется частица бы, 3 раза — союз
да, 3 раза — частица вот, 2 раза — частица от (ти,
то), 1 раз — частица еще и 1 раз — союз дак,
В грамматическом смысле границы, отделяющие
частицы от союзов, наречий и местоимений, не всегда
четко устанавливаемые и в литературном языке, в
диалектах еще менее определенны; значения этих слов
отличаются диффуз^остью; они полисемантичны и
полифункциональны. Не только союзы, но и частицы
осуществляют коннексию, связь отдельных фрагментов
текста в полипредикативном единстве, связанном
единством темы.
Лексический состав служебных слов диалектной
речи частью совпадает с литературным, частью же
отличается от него, В целом он значительно меньше,
несмотря на повышенную частоту встречаемости таких
слов в речи. Некоторые тождественные по звуковому
I СИИШСЯС
составу слова (вот, также, тоже, опять, как, да, бы и
др.) имеют, по крайней мере частично, другую
семантику и другую функцию, чем в литературном языке.
Существуют и такие лексемы, которым нет эквивалентов
в литературном языке (ак, дак, от, ино и др.).
3.1. Союзные средства диалектно! речи
Уже говорилось, что в синтаксических
построениях диалектной речи сочинение и бессоюзие в качестве
отношения структур открытого типа преобладают над
подчинением как структурой закрытого типа.
В сложносочиненных открытых построениях
выражаются обычно отношения перечисления и
противопоставления, в сложноподчиненных закрытых
структурах — значения следствия (вывода) и условия,
передаваемые одними и теми же союзными средствами и
потому строго не дифференцируемые.
3.1.1. Конструкции с сочмаитедш! свиьн
В конструкциях с сочинительной связью
используются союзы и, да, да и, а. При перечислении
союзы употребляются обычно энклитически, т. е.
интонационно (ритмически) они присоединяются к
предшествующему слову: вот тут за ручьем вот праздник
был/ гармонь играт да/ поют да/ пляшут да/
раньше-то лучше вот было пошто-то/ и сейчас бы сыты
и/ вино есть и/ все есть; пела да и/ плясала да и/ и
все было.
Союз а служит основным показателем
противительной связи. Часто употребляется в начале
высказывания, присоединяя его к предыдущему тексту: а ка-
танец вот такой низкой / а нонь все высоки таки
держим / куплены / а ране не было купленых.
3.1.2. Конструкции с подчинительно! связью
В структурах с подчинительной связью едва ли не
универсальным союзным средством является дак, а
I/O также близкое ему по значению ак.
¦ЛЮДЕ НВ
Для предложений с обоснованием причины
характерно положение дак в конце, в терминальной
позиции синтагмы:^а это мне бывало старик сплел / я
заказывала дак; я-то не бывала в церкви-то /мала еще
была дак; ак в этой позиции не встречается: у его
операция была на желудке ак нельзя волочить-то.
В условных и других конструкциях дак обычно
открывает главное предложение и может
соотноситься с любым союзом придаточного: хозяина-то не
будет / поправлять никто не будет дак быстро все
рухнется; раньше ведь все робили дак и хорошо и
жили / а вообще бы не давали денег дак и стали бы
робить; ты уж как деньгами худо ак на; раз вы не
берете дак отдаю дом Елене; как мы приехали в Но-
водвинск дак там ничего не делали было; когда дедка
поминать дакДуська созовет.
Частота встречаемости дак в диалектной речи
обусловлена еще и тем, что этот союз употребляется в
конце синтагмы как показатель ее границы, выполняя
одновременно и ритмизующую роль, и функцию
коннектора с неопределенной семантикой: кабы видела дак
дородно / дак не вижу-ту дак; мать умерла дак / семь
штучек ребятишек осталось дак / отец старой был
дак / сторожил все / на дворах / а заболел дак / умер
уж / годов тридцать есть уж.
3.1.!. 1онрк1тедыые шстрдщм Иастицы-соизы лг, п\
В западных говорах русского языка, пограничных
с говорами белорусского и украинского языков,
наблюдается своеобразный способ оформления семантики
общего вопроса — употребление частиц ти, чи, как
правило, в инициальной позиции: ти хуже я живу? чи
не приедете больше к нам?
Употребление ти, чи в этих конструкциях либо
восполняет недостаточную выразительность интонации
вопроса, либо дополняет ее экспрессивно-модальным
оттенком значения, который мог бы быть выражен
другими частицами — разве, неужели.
Семантически близкими являются и другие кон- * **
струкции с ти, чи, в которых более явной представ- 1/'
12 Русская диалектология
I ситшк
ляется их роль в качестве союзного средства. В
качестве такового они употребляются в структуре
сложного предложения, присоединяя придаточное с
изъяснительной связью: поглядеть корову, чи не отелилась
(эквивалентно союзу ли). Ти и чи употребляются
также в качестве разделительного союза при
однородных членах предложения, повторяющегося либо
неповторяющегося: дают лошадь чи быка? покупать чи
смотреть? чи научит, чи замучит; ти пять, ти
шесть. Следует заметить, что эти конструкции в
большинстве случаев также имеют вопросительное
значение, следовательно, можно говорить о том, что
союзная функция этих частиц осложнена функцией их
как вопросительной частицы.
3.2. Модальные слова и частицы
Большинство модальных слов, часто
встречающихся в диалектной речи, происходит от разных форм
глагола быть, бывать.
1. Бы происходит из формы аориста и служит не
только формообразующим аффиксом
сослагательного наклонения, как и в литературном языке, но и
выступает в роли союзного средства, оформляя
конструкции с противительной связью, где бы в первой
части сопряжено с да, но, а, дак, только во второй
части. Сказуемое при этом может быть выражено
глаголом в любой форме времени: она зовет бы, да
я не хочу; мама бы хорошо работала, а отец деньги
пропьет; она на все бы болезни, но ней трудно
искать.
При отсутствии второй части высказывания бы
играет роль частицы, которая придает сказуемому
смягчительный оттенок значения: килограмм бы
шестнадцать есть черемухи сухой; осенью бы отпуск,
осенью и приедет; она бы женщина хорошая,
работящая.
2. От формы 3-го л. ед. ч. образованы модальные
слова и частицы, представленные в диалектной речи
своими фонетическими разновидностями: бывае, бывай,
быва, бай, ба, быват, бат, вай.
ВКИНЕМ ВЦ
В каждом говоре наблюдается по нескольку
вариантов этой лексемы без каких бы то ни было различий
в семантике. Поскольку трех- и двусложные варианты
слова имеют самостоятельный акцент, а односложные
не акцентированы, то первые можно считать
модальными (вводными) словами, а вторые — частицами.
Значение этих модальных показателей — предположение,
субъективная оценка возможности того или иного
события: наше-то пиво бывае вам и не поглянется; с
песком хорошо, а так-то бывай и кисловато; думаю,
что запьё быва опять; репа-то насеяна, она бай не
вырастет; у ней ба восьмой он; наболтаю бат чего
негоже; я худо говорю, вай не чуете ничего? Я вай
ночевать приду.
3. От формы 3-го л. ед. ч. глагола быть
образовано модальное слово буде, имеющее то же значение,
что и производные от глагола бывать, но
свойственное другим говорам: одна тут есть дак пять буде
было / буде всех уж сдала в детдом / ну что толку
/ нарожала да сдала /лучше бы уж не рожала; я буде
утром позвоню.
Постпозитивные частицы. В большинстве русских
говоров употребляются частицы, связанные своим
происхождением с древнерусским указательным
местоимением тътъ.
В литературном языке и значительной части
среднерусских и южнорусских говоров рефлексом этого
местоимения является усилительно-выделительная
частица то, энклитически присоединяемая к любому
слову (я-то знал.., ходил-то он регулярно.., красный-то
лучше и т. п.).
В говорах севернорусского наречия, окающих
среднерусских и некоторых восточных южнорусских
говорах существует несколько разновидностей
частицы, имеющей то же происхождение и функцию,
которая не может быть однозначно определена как
усилительно-выделительная хотя бы потому, что в речи она
встречается значительно чаще, чем это требовалось
бы для усиления и выделения слов; в некоторых
говорах она может сопровождать несколько слов в пределах
одного высказывания; например: [роботу-ту т'ежолу- I/O
12*
ВН ИПМС
ту н'е мбжот роб'ит'-та, а с'ид'ёт'-та можот, гл'ед'ёт'-
то, хойт'-то кругбм-ту] (Кеба, Лешуконский р-н.г
Архангельская обл.). Это позволяет предположить, что ей
свойственна определенная роль в просодической
структуре диалектной речи, в ее ритмическом
оформлении.
Территория наиболее упорядоченного
употребления разновидностей постпозитивной частицы от, та,
то, ту, те, ти, ты — восточные севернорусские и
среднерусские окающие говоры.
Частица в виде от «сопровождает» форму им. п.
м. р. существительных и прилагательных (старик-от,
дорогой-от); та — форму им. п. ж. р. (жена-та,
мати-та, жизнь-ma); то — форму им. п. ср. р. (окно-
то); ту — форму вин. п. ж. р. (жену-ту); те и яш
представляют собой, по-видимому, фонетические
варианты одной и той же частицы, сопровождающей
обычно формы им. и вин. п. мн. ч. Вариант те
характерен главным образом для северно-восточных
вологодских и архангельских говоров в соответствии с
особенностями их безударного вокализма, вариант
ти распространен южнее, в том числе в акающих
говорах, где употребляется также и с другими
падежными формами (к сестре-ти, на дворе-ти и т. п.).
Частица ты встречается сравнительно редко и
может иметь разное объяснение применительно к
разным территориям своего бытования. Так, на северо-
западе она находится в полном соответствии с
характерными для говоров этой территории формами
местоимений с твердым согласным в основе (оны,
тыи, одны); в юго-восточных акающих говорах она
может быть результатом уподобления частицы то
([та]} конечному гласному слова (девки-ты).
Принцип распределения постпозитивных частиц,
существующий в северо-восточных говорах,
называют грамматическим, однако следует заметить, что в
основном он не противоречит и принципу созвучия с
концом предшествующего слова — ср. обычное на-
верху-ту, в кругу-ту, корму-ту. Но с остальными
словоформами употребляется преимущественно то: зи-
1оО мой-то, глядеть-то, картошки-то, на игрище-то,
ВРЕД1ШЙИЕ |
коров-то, за домом-то, ране-то, сейчас-то и т. п.;
южнее, как уже говорилось, в этих случаях часто
используется ти.
Употребление союзных средств и постпозитивных
частиц демонстрирует типичный севернорусский
текст:
... с'ец'ас у нас кот'бл пов'ёшон / а ран'ше н'е был'и
котлы // наброса]ут кам'ён]а в ету ф кам'енку / был'и
так'й]е д'ер'ев'анные шайк'и называл'ис'е / шайка
д'ер'ев'анна]а там с уточ'кой / ну вот воды налгут
холодной / н'ёгд'е гр'ёт-то дак / кам'ён'р ето ф шайку
наспускгуут / и вода rop'au;'aja буд'от / вот тут и
мб]уц'ц'е // а то дак inajoK мало дак ушат постав'ат с
водой / c'eM'ja бол'ша)а дак и в ушат кам'ёща наспускацут
и в ушат'е нагр^ец'ц'е // а потом уж додумал'и стал'и
покупат' котлы // ф кам'енк'е-то ога'а-то дак / кам'ен'-
от он красной зд'ёла]ец'ц'е / как бгн'енной / гор'ач'ой /
а когда и лопн'от в ушат'е-то дак и розл'ет'йц'ц'е в'ес'
ушат / так дак как ис пушк'и выпал'ит и обруц'и сл'е-
т'ат фс'е // он росхал'йц'ц'е надвое зд'ёла]ец'цге / в
ушат'е-то он лопн'от гор'ац'ой бол'но / дак ф холодну-
ту воду опус'т'иш / он розорв'ёц'ц'е на д'в'е полов'йны
/ он со шшыл']у дак / а которой кр'ёпкой-от кам'ен'
дак тот н'иц'оо / тол'ко нац'н'бт урч'ёт' тамотк'и / как
спус'т'иш кам'ен-от дак / забурл'йт вода-та // ф шай-
к'е тут др'есва да кам'ён'р да тут и п'ёп'ол да фс'ово
да волосы выморш да тут зас'ёд'от голова дак / и гр'е-
б'олка нейд'от / т'еп'ёр'-то штб уш / а ран'ше-то как
жыл'и муч'ил'ис' тбл'ко // д'ив']а нбн'е жыт'-то.
(д. Нагорье Верхнетоемского р-на Архангельской обл.)
В данном тексте союз дак употребляется 12 раз в
различных функциях:
1) союз причинно-следственной связи в
сложноподчиненных конструкциях: воды нальют холодной, негде
нагреть-то дак (потому что негде нагреть); в каменке-
то огня-то дак, камень-от он красный сделается
(много огня, поэтому... или: так много огня, что... —
сравнительное значение); он разорвется на две половины, он
со щелью дак (разорвется, потому что...); тут засядет
голова дак и гребенка не входит (волосы слипнутся, по-
^| ЕМНТАХСИС
этому... или: волосы слипнутся так, что... — отношения
причины либо меры и степени);
2) двойной союз в условном предложении: а то
дак мало шаек дак ушат поставят с водой (если мало
шаек, то...); семья большая дак и в ушат каменья на-
спускают (если семья большая, то...); а когда и лопнет
в ушате, то дак и разлетится весь ушат (если лоп-
нетвушате, то...); дак в холодну-ту воду опустишь, он
разорвется на две половины (если опустишь в
холодную воду, то...); а который крепкий камень, дак тот
ничего (если камень крепкий, то...); как спустишь ка-
мень-от дак, забурлит вода-ma (если спустишь
камень, то... или: когда спустишь камень — отношения
условия либо времени);
3) частица в составе сравнительного оборота: так
дак как из пушки выпалит;
да — повторяющийся союз в открытой
полипредикативной конструкции с перечислением: в шайке
тут дресва да каменье да тут и пепел да всего да
волосы вымоешь да тут засядет голова дак и гребелка
не идет.
Постпозитивная частица распределена
грамматически, иногда сопровождает почти каждое слово: в
каменке-то огня-то дак, камень-от он красный
сделается; а также: в ушати-то, в холодну-ту, крепкой-от,
вода-ma. Явная усилительно-выделительная функция
частицы наблюдается в конце, когда
противопоставляется прошлая и современная жизнь: теперь-то что
уж, а раньше-то какжили мучились только. Дивья
(легко, хорошо) ноне жить-то.
¦ 4. УПОТРЕБЛЕНИЕ ЕСТЬ В СОСТАВЕ
" ПРЕДЛОЖЕНИЯ
В западных среднерусских и севернорусских ла-
дого-тихвинских и архангельских говорах в составе
высказывания встречается форма настоящего
времени глагола быть — есть; либо как «дополнительная» к
основному глаголу, который может иметь различные
182 формы времени, либо выступающая в роли связки в
IPEIHIEHE : |
составном именном сказуемом: праздник есть был; есть
ведь были отказывались; там вот за этим домом
бабушка есть живет; котятся оне, маленьких попустишь,
а старых-те режешь, свое мясо у нас есть будет; у
меня сетка есть связана, да есть ботанок связан да;
там много людей нету е.
Причем, невозможно указать, с какими именно
формами предпочтительно употребление есть в
высказывании. Это говорит о том, что он не образует
какой-либо особой видовременной формы, а
принадлежит высказыванию в целом, его синтаксической
организации и его семантике.
Этот остаток древнерусского перфекта
эволюционировал в диалектной речи в такой элемент
высказывания, который как бы усиливает сказуемое и
подтверждает его (т. е. лексически «пустой»). Иногда
есть может быть интерпретировано как второе,
чисто бытийное сказуемое (у меня сетка есть,
связана), иногда оно эквивалентно выражению есть
такой, который... (есть ведь такие, которые
отказывались). Дальнейшая эволюция есть может свести его
к роли ритмизующего просодического элемента или
завершителя синтагмы (там много людей нету е).
ДШШТЕЛЬШ ЛИТЕРАТУРА
Георгиева В.Л. Синтаксические конструкции, образованные
сочетанием именительного падежа с инфинитивом или
наречием надо в современных русских говорах //
Материалы и исследования по русской диалектологии. М; Л., 1949.
Т.З.
Кузнецов П.С. К вопросу о сказуемостном употреблении
причастий и деепричастий в русских говорах //
Материалы и исследования по русской диалектологии. М.; Л., 1949.
Т.З.
Кузьмина КБ. Синтаксис русских говоров в лингвогеографи-
ческом аспекте. М.г 1993.
Кузьмина КБ., Немченко Е.В. Синтаксис причастных форм в
русских говорах. М., 1971.
Матвеенко В А. Некоторые особенности структуры
страдательно-безличного оборота в русских говорах // Матери- inn
. сшши
алы и исследования по русской диалектологии. Новая
серия. М, 1961. Т. 2.
Преображенская М.Н. Служебное слово дак в
севернорусских говорах // Восточные славяне. Языки, история,
культура. К 85-летию академика В. И. Борковского. М., 1985.
Трубинский В.И. Очерки русского диалектного синтаксиса.
Л, 1984.
ЛЕКСИКА
Скан
Ewgeni23
Диалектная лексика является очень сложным
объектом для изучения, в первую очередь, потому, что она
представляет собой открытую систему с
принципиально неограниченным-количеством единиц, подлежащих
анализу и описанию, и весьма неопределенной
границей между единицами узуальными и
окказиональными. Слова, во-первых, утрачиваются в связи с
изменением реалий деревенского быта, притом — поскольку
диалектная речь бесписьменна, — они утрачиваются
безвозвратно; во-вторых, диалектная речь (так же, как
и быт носителей диалекта) открыта для заимствований,
в первую очередь, конечно, из литературного языка;
в-третьих, устность и некодифицированность
диалектной речи способствует «речетворчеству» ее
носителей, созданию окказионализмов по существующим в
говоре моделям, в особенности, в сфере слов и
выражений, отражающих повышенно эмоциональное
отношение говорящего к содержанию высказывания и
поиски новых средств выразительности.
Окказиональные слова иногда бывают «одноразовыми» и остаются
в сфере речи, а иногда закрепляются употреблением и
становятся фактом языка, единицами словарного
состава — отличить одно от другого можно только при
весьма длительном наблюдении говора.
187
МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДИАЛЕКТНОЙ ЛЕКСИКИ
Можно говорить о двух основных способах
изучения лексики: лексикографическом и лингвогеографи-
ческом. Лексикографический — это составление
разного рода диалектных словарей, на основании которых
изучается и описывается лексическая система говоров;
лингвогеографический — это составление карт,
демонстрирующих распространение диалектного слова или
способы лексического выражения того или иного
понятия; это по сути дела метод сопоставительного
изучения диалектной лексики.
¦ СОСТАВ ЛЕКСИКИ ЧАСТНОЙ ДИАЛЕКТНОЙ СИСТЕМЫ
* И ТИПЫ ДИАЛЕКТНЫХ РАЗЛИЧИИ В ЛЕКСИКЕ
Словарь «носителя диалекта» состоит из двух
компонентов: общерусских слов, лишенных каких-либо
региональных особенностей, и слов диалектных,
имеющих либо семантические, либо формальные (включая
и акцентные) региональные особенности.
1. Часть общерусских слов, полностью
идентичных как по своему значению, так и по фонемному
составу, составляют слова, связанные с новыми
реалиями быта и социальных отношений (типа
автобус, телевизор, трактор, учитель, директор, врач,
медпункт и т. п.).
Общерусскими можно считать также слова,
принадлежащие к межрегиональному, в том числе,
городскому, просторечию, такие, как кажный, давеча,
задаром, почто, пущай, вылазить, накласть, ложить,
серчать и т. п.
МЕТВДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДИШТШ ЯЕ1ИШ
Другой пласт общерусской лексики, не имеющей
каких-либо региональных особенностей, — это,
напротив, слова древнего (иногда праславянского, а иногда
даже индоевропейского) происхождения. Бесспорно
общерусскими словами древнейшего происхождения
можно считать личные местоимения, числительные,
некоторые основные термины родства (отец, мать,
семья), слова солнце, луна, ветер, некоторые глаголы,
означающие основные понятия жизнедеятельности
человека (спать, есть, умереть и т. п.).
Однако судить о том, действительно ли такие слова
семантически тождественны в разных лексических
системах, очень трудно, поскольку именно они на
протяжении длительной истории своего существования
развивали вторичные, локально маркированные
значения. Так, например, большая крестьянская семья,
объединявшая в одном доме 3 — 4 поколения, требовала
точного наименования отдельных своих членов, и помимо
общерусских слов отец, мать, дед, бабка, тетка, дядя,
сестра, брат, сын, дочь, тесть и теща, свекор и
свекровь, существовали и четко разграничивались названия
шурин «брат жены» и деверь «брат мужа»; женские
наименования золовка, сноха и невестка достаточно
давно утратили точный терминологический смысл, и
теперь золовка, как и сноха, может быть и «жена сына»,
и «жена брата», невестка вытесняет оба других
наименования, становясь универсальным названием члена
семьи — женшины, не состоящей в кровном родстве с
другими ее членами. На севере имеется специальное
наименование жены брата отца или брата матери —
дядина (дедина, дёина).
Существуют специальные названия для
двоюродных братьев и сестер: братан, брательник, сестренка,
сестреница и др.
Муж дочери, принятый в дом ее родителей, также
получал специальные наименования ввиду его особого
статуса: например, дворник, приёмыш, приймак или
приёмок. В некоторых говорах для таких ситуаций
используются словосочетания, имеющие специальный
смысл: взять (или выйти) в зятья, бить в зятьях (к
н'ей з'ат' пр'ишол, в зит'йа ана вз'ала). 189
I ЙЕКШ
Встречаются специальные названия и для
«неполностью родных» детей: ребенка, оставшегося в семье
от предыдущего брака, называют осталёц и осталйца,
а также пасынок и падчерица или падчерок, падчерка;
сироту, принятого в дом — взятыш; внебрачного
ребенка — сколотыш или жирок. Разумеется, это далеко
не все лексемы, функционирующие в данной сфере,
где возможна широкая вариативность всякого рода
окказиональных образований в связи с
эмоциональными ассоциациями.
1. Диалектная лексика представлена следующими
своими вариантами:
2.1. Существует значительное количество слов,
имеющих исключительно региональный характер, с
корневыми морфемами, не представленными в
литературном языке; генезис таких корневых морфем
часто неясен; некоторые из них могут быть
заимствованиями из давно исчезнувших языков тех народов,
которые предшествовали славянскому населению
данной территории, другие — возникнуть спонтанно
в самом диалекте; например, лонй (лонйсь) «в
прошлом году», баса, баской, басйться «красота,
красивый, украшаться», вардовать «понимать», глыза «ком,
кусок чего-либо»; голбец «кладовая под полом,
помещенье за печкой», лопотъ «одежда», порато «очень»,
шаньга «выпечное изделие, лепешка». Некоторые из
этих слов входят в словарь всех говоров целого
наречия (например, лопоть, лони(сь), баской), но
немало и таких, которые являются
«микрорегиональными» — например, талала (д. Деулино Рязанского р-на
Рязанской обл.) «навязчивые мысли, образы,
видения»: спакойу н'ет, сну н'ету, в глаза талала л'ёз'-
ит'.
2.2. Диалектизмами являются лексемы,
сохраняющие в свободном виде некоторые древнейшие
корневые морфемы, которые в литературном языке
представлены только как связанные, например:
блаз~/блазн- (лит. соблазн-) в значении «казаться,
чудиться, мерещиться»: н'ец'йста с'йла блаз'н'ит (арх.);
блас п'йаных увод'ит'; ана б'иг'6т',лошат'г игл'am' —
прапала, и н'ет н'йч'ао — блаз'н'ицца (ряз.);
МЕТ1ДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДШЕГОИЙ ДЕКИ»
зля с метатезой согласных в корне (лит. нельзя): пр'и-
н'ис'дт' — узнаим, как'йи ан'й, картЬшк'и~тъ..згл'а —
тък свар'йм, а н'аз'л'а — тады с'в'ин'йё (ряз.).
2.3. Рефлексы некоторых праславянских корней,
которые в истории русского литературного языка были
заменены церковнославянизмами, в говорах
сохранились в своем исконном общерусском виде, например:
берёмя — «охапка, вязанка, ноша»: охапка дроф, а
то б'ерём'о,]ес'л'и трава ил'и солома на сп'ин'ё (арх.);
мат' пашла, тр'и б'ир'ём'а дроф атн'асла (ряз.);
веред — «физическая травма, заболевание кожи»:
в'ёр'ет скоц'йу; бабушка ум'ен'а эк вот фс'о прав'ила
в'ёр'ед-от;этотбокв'ер'ед'йлакоторойран'ев'ер'ёжон
был (арх.);
волога — в архангельских говорах 1) «любая еда»
[уха, суп мясной, гороховый, грибов наварить, каши
пшенной наварить, картовной каши наварить — это
называется волога); 2) «молочные продукты, которые
кладут в тесто, сдоба» (жёншыны пекут што-пибуть
такое здобное, так на вологе; вологи накладёш —
масло, сметану, песку — тёсто бует фкусное, а это
связно тёсто-то, в нём ни вологи ничего); в рязанском
говоре имеется только значение: «продукты из
молока» (мълако ет мълако, валбгъ — ётъ с'м'атанъ, тъва-
рох, квашёнкъ);
Заметим, что диалектные слова имеют абсолютно
конкретное значение в отличие от литературных
«эквивалентов» вред, влага, бремя.
2Л. Часть диалектной лексики составляют
региональные новообразования, в число которых могут
входить как спонтанно возникшие и закрепившиеся в
диалекте дериваты общерусских корневых морфем, так
и слова, заимствованные из литературного языка, но
получившие в диалекте своеобразное переосмысление
и переоформление в плане их фонемного и
морфемного состава и (в особенности) деривационных
возможностей. Характерной особенностью таких слов
является формирование омонимических отношений между
исходным словом и новообразованиемгГнапример:
голодный в рязанском говоре имеетомонимичное
значение «трезвый» (п'йанамусудан'ёту, агалоднаму 1S1
йес'т'; Жён'к'ъ — он вып'имшы фс'овр'ём'ъ, он р'ёткъ
бываит' галдднай);
дом в некоторых архангельских говорах помимо
своего основного значения синонимично словам гроб
или могила (ран'ше з'д'елайут дом — без гроба н'е
ложут; жива не л'агу в дом);
лоб, сохранив общерусское значение «верхняя
лицевая часть черепа», в рязанском говоре приобрело
два новых значения: 1) «некто крупный, большого
размера» с дериватами лобан, лобач, лобанка, лобанина
(а другой здравай, гл'ан', какой лоп, а н'а служит'; ты
в'ит' н'и махан'к'ай, вон какой лъбан'йна), лобастый,
лобащий, лобаснищий (это может быть человек, кот,
палка, чугун, дом, окно, сапог, гармонь, семья, парень и
т. п.; ун'авокам'инныйдом, лабастай, бал'шой); 2)
«фронтон деревенского дома, обшитый тесом» с дериватом
лобовйна (хош лоп зав'й, хош лъбав'йна);
место в северных говорах помимо основного
общерусского значения имеет второе конкретное значение
«постель» (он м'ёстом-то н'е л'ежал, он скоро пом'ер),
а кроме того оно употребляется еще в столь многих
разнообразных контекстах, что можно говорить о
формировании у него абстрактного значения местоименного
типа, например: рыбы хоч'от, она дала от с'ер'отк'и
бол'шо м'ёсто; како п'остро м'ёсто, на юпку можно бы;
к'ип'атку нал'йт' из этого м'ёста; я вам роскажу одно
м'ёсто; я уж бол'е н'е буду ис' фс'ако-то м'ёсто; ёт'и-
то фс'6 знают, фс'ако м'ёсто; у жонк'и в д'ер'ёвн'е
фс'акого м'ёста насажоно, дък ит' как остав'иш? д'йко
ты м'ёсто тожо! Эко место в значении «много».
Интересно, что в рязанском говоре такое значение
сохранилось в устойчивом выражении старое место,
означающее «старик»: старъйъ м'ёстъ, моч'и н'ёту;
простой как в северных, так и в южных говорах в
некоторых контекстах может означать «пустой»: сам
жыв'от в дому, да кром'е того ешо два дома, дак он'и
оба стоят просты (арх.); т'откъ Ан'утъ, на йётъм
д'иван'ь с'п'и, он прастой, а на йётъм д'иван'ь р'аб'-
атъс'п'ат* (ряз.).
Отличия в синтагматике этого слова не позволяют
182 считать его синонимом общерусского пустой: если в
методы теш щуегов! яеиш НИ
литературной речи можно сказать пустой дом и
пустое ведро, то в диалектной дом будет простым, а
ведро — порожним;
уходить в том же рязанском говоре получило второе
значение «утопить, дать утонуть»: я яво ухад'йл в р'аку
(мотоцикл, щенка, гребенку) с дериватами ухажн'ик —
«самоубийца» (утопл'ин'икъв дъ ухажн'икъв н'и кладут'
в маг'йлу), ухажный — «требующий большого труда,
усилий для своего преодоления»: дарбга пр'ам ухажнайа.
Ввиду неполного совпадения семантики и
деривационных возможностей такие слова не могут быть
включены в число общерусских.
2.5. В составе диалектной лексики в целом есть
некоторое количество лексем семантически тождественных,
но существенно различающихся своим фонемным
составом и явно не имеющих общих генетических корней,
которые принадлежат разным региональным системам,
например: северное векша — южное белка; сев. божат-
ка — южн. хрёсна «крестная мать»; сев.-зап. петун
(певун, пеун], — сев.-вост. петух — южн. кочет; сев.-зап.
прйуз/прйвуз — сев.-вост. молотило — южн. цеп; сев.
квашня — юж. дежа «посуда для приготовления теста»;
сев. ковш — южн. корец; сев, ухват — южн. рогач —
юго-зап. вилы (вилки) — курск.-орл. емок/емки, сев.
озимь — южн. зеленя (с разными
словообразовательными вариантами — «названия всходов зерновых культур»).
Такие слова называют междиалектными синонимами.
Они являются членами одного соответственного явления,
замещающими друг друга в разных частных диалектных
системах, т. е. — простыми противопоставленными
явлениями.
2.6. Существуют слова, тождественные по своему
фонемному составу в разных говорах, но не имеющие
общих элементов значения. Например, слово бурак в
южных говорах означает «свёкла», а в разных
регионах севера так может называться «сильный порыв
ветра, возможно со снегом» (вероятно, искаженное
буран), либо «заплечный короб из бересты или дранки»,
либо «берестяной сосуд для жидкости цилиндрической
формы с деревянным дном и крышкой» (последние два
значения, впрочем, близки). Пахать в северных гово- ЮЗ
13 Русская диалектология
ВН ЯЕ1ЕИИ
pax означает «подметать» [еще сени-те не паханы), в
южных — «взрыхлять землю для посева». Такие слова
называют междиалектными омонимами.
2.7. Имеются акцентные варианты слов, среди
которых есть такие пары, которые не различаются ничем,
кроме места ударения (например, спина — спина,
ручей — ручей, сосна — сосна, твёрдый — твердой,
толстый — толстой, курить —курить), а есть такие, в
которых один их членов пары сформировал другое
значение; например, наряду с простой «пустой» (см. выше)
в том же говоре существует прдстыи «бесхитростный,
простодушный, добрый» (тада прдстыи бйл'ил'уд'и, а
ш'ш'ас-та йах'йдныи). Глагол нарушить в словаре
литературного языка означает «помешать нормальному
состоянию, развитию чего-н., прервать» и употребляется
преимущественно с абстрактными существительными
(покой, соглашение и т. п.). Диалектное нарушить имеет
конкретное значение «разрушить, сломать, испортить
что-н.» (часовню, трактор, часы, сына). Наряду с
общерусским прилагательным новый в диалектах
встречается неопределенное местоимение новой, означающее
«некоторый, другой» (новы д'ёфк'и ход'йл'и гл'ад'ёт', а я
н'ехажывала). Вероятно, это не «расщепление»
прилагательного новый, а случайное схождение в результате
трансформации местоимения иной.
2.8. Фонематическими принято называть такие
диалектизмы, фонемный состав которых, при тождестве
значения, содержит минимальное отличие от
соответствующего слова другой лексической системы. Это может
быть либо одна фонема (комар-комарь, сосед-сусед, виш-
ня-вышня, гриб-грыб, душить-тушить, дятел-дятель,
тётя-тёта, град-гряд, груша-круша, хоронить-коронить,
слых-слух, слина-слюна), либо последовательность фонем
(глина-гнила, зля-льзя, клубок-колбук, жребий-жербий).
Такие пары считают вариантами одного слова.
2.9. Особый случай варьирования фонемного
состава слова при тождестве его значения — это
закрепившиеся в словаре говора эллиптированные слова,
обычно безударные и высокочастотные в разговорной речи.
Такие слова есть и в литературном языке — например,
194 ишь из видишь, кой из какой и т. п., — но в говорах их
МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДШЕШОЙ ЛЕКСИКИ
значительно больше, например: гли из гляди (у м'ин'ё
нъ двар'ё гл'й-ка какайа вада-та); бознатъ из бог знает
{на с'вёт'и бознът' ч'аво йес'); бывай, быва, бы, бай, вай,
бат, ба из бывает в значении «возможно, пожалуй»
(она глупа ал'и бат мудра шыпко; д'ёт'и-то с'еч'ас бы
р'ётко ум'ирайут). Это несомненно другое слово,
утратившее связь с глаголом бывать: другая часть речи,
другая семантика. Своеобразие его состоит в
вариативности не только его звукового, но, по-видимому, и
фонемного состава в зависимости от речевых условий.
Обычно такие слова входят в корпус частиц, но
встречаются среди них и знаменательные слова; например,
наречие нать из надоть (сев.), существительное про-
сук из поросенок (ряз.), глагол чемнать «не знать, не
иметь сведений» (я ведь чемнаю, кто был).
Среди таких слов многие — неясного
происхождения; например, ряз. блак: йа блък пашла в мъгаз'йн —
върат'йлъс'; возможно, что это тоже «обломок» какой-
то формы глагола бывать; минт (один минт) «тотчас,
очень быстро»: в ад'йн м'йнт и пом'ар — исходным
словом могло бы быть и минута, и момент, а
возможно — их контаминация.
2.10. Грамматические диалектизмы связаны с
вариативностью слов относительно каких-либо
грамматических категорий, обычно — типа склонения и иногда
рода. Это может выражаться в изменении финальной
части слова и мене флексий в исходной форме
(свекровь-свекрова, церковь-церква, морковь-морква. литр-
литра, метр-метра, крыльцо-крылец, яблоня-яблонь,
мышь-мыша и т. п.), либо в переосмыслении родовой
принадлежности слова и переходе в другой тип
склонения в связи с этим, например: кака-то ч'ерф'
зав'азалас', мал'ен'ка, б'ела.
2.11. Морфемная структура слов, тождественных по
своему значению, имеет огромное, поистине
неисчислимое количество вариантов в диалектах. Кроме тех
словообразовательных моделей, которые можно считать
регулярными для говоров определенных регионов (см.
раздел «Словообразование»), разные
словообразовательные структуры возникают окказионально, в
значительной мере, для усиления выразительности речи, и часто 105
13*
I шсш
создают длинные ряды синонимических вариантов. Так,
например, значение наречия «пешком» в пределах
одной частной диалектной системы выражено десятью
однокоренными словами разной словообразовательной
структуры: пёшью, пешей, пешем, пешома, пешкома,
пешками, пешакдм, пешкурдй, пешкурдм, пешеходом.
Определить количественное соотношение лексики
общерусской и диалектной в широком смысле слова (т. е.
имеющей какие бы то ни было региональные
особенности) можно только на базе речевого узуса одного
социума, т. е. на материале полного словаря монодиалектного
типа. Притом эти соотношения могут быть разными для
разных говоров — центральных и периферийных,
расположенных более или менее близко к транспортным
магистралям и промышленным центрам. Такая работа
пока еще не сделана, но считается, что приблизительно
две трети слов в составе словаря одного говора имеют
региональные особенности, т. е. являются диалектными.
1 ЛЕКСИКОГРАФИЯ
Диалектные словари весьма разнообразны, но при
этом можно выделить два основных параметра,
которыми они отличаются: словари бывают, во-первых,
монодиалектными либо полидиалектными, во-вторых —
полными либо дифференциальными.
Монодиалектными называются словари,
отражающие речь одного социума, в качестве которого обычно
бывает представлен говор одного населенного пункта;
такие словари созданы для одного рязанского1 и
некоторых сибирских говоров2. «Крайнее» воплощение идеи
монодиалектности — идиолектный словарь, основанный
на материале речи только одного диалектоносителя;
1 Словарь современного русского народного говора, {д. Деу-
лино Рязанского района Рязанской области) / Под ред. И.А.Ос-
совецкого. М.( 1969.
2 Полный словарь сибирского говора. Томск, 1992 — 1995,
вып. 1—4; Словарь говора деревни Акчим Красновишерского
района Пермской области / Под ред. О.И.Блиновой. Вып. 1—3,
Пермь, 1984—1995 (изд. продолж.).
МЕТОПЫ КЗУЧЕУМЯ ДШЕШ01ШСШ
например — отражающий лексику неграмотной
крестьянки из окрестностей г. Шадринска в ЗауральеЗ.
Полидиалектный словарь содержит лексику,
зафиксированную в более чем одном населенном пункте, т. е.
речь разных социумов. Словари такого типа могут
охватывать как лексику, принадлежащую говорам одного
более или менее однородного региона, так и лексику
всего национального языка в его территориальной
специфике. Примером первого может служить
Архангельский областной словарь (АОСLГ объект которого
определен административными границами обширной и
далеко не однородной лингвистически Архангельской
области. Ценность такого словаря, помимо самого
материала, значение которого трудно переоценить, состоит
в демонстрации потенциальных деривационных
возможности корневых морфем; однако из него едва ли
можно извлечь достаточно точные сведения о
функционировании лексики в частной диалектной системе. Так,
например, глагольная корневая морфема жи-
(варианты жив-/жил-/жир-/жит-) представлена в АОС
шестьюдесятью девятью словоформами C8 существительных,
17 прилагательных, 7 глаголов, 7 наречийM; в словаре
литературного языка дериватов этого корня, не считая
сложных слов специфически книжного жанра,
насчитывается 33; в словаре говора д. Деулино — 14, из них
7 таких, которые не отмечены ни в АОС, ни в словаре
литературного языка (следовательно, они могли бы
пополнить корпус диалектизмов). Моносистемный словарь
дает возможность представить как слово в целом, во всех
его словоформах, так и словообразовательное гнездо
данного корня в системе одного говора.
Полидиалектные словари создаются сейчас для
очень многих регионов как европейской, так и
азиатской части территории распространения русского язы-
3 Тимофеев В.П. Диалектный словарь личности. Шадринск,
1971.
4 Архангельский областной словарь /Под ред. О, Г. Гецовой.
Вып. 1-12. М.г 1980-2004 (изд. продолж.).
5 Нефедова ЕЛ. Житьё, жисть, жира в архангельских говорах //
Архангельские говоры: словообразование, лексика, семантика.
М., 2003.
187
I НЕКИЙ
каг при этом АОС намного превосходит все прочие как
объемом своего материала, так и способами его
подачи: в словарные статьи включается большое количество
цитат с точными географическими пометами.
Примером второго является многотомный, сводный
по своему типу, «Словарь русских народных говоров»6,
который просто фиксирует и объединяет в одном
издании диалектную лексику, содержащуюся в различных
ранее изданных, часто малоизвестных и
труднодоступных, лексикографических трудах, с теми
толкованиями значений, пометами и цитатами, с которыми они
даны в этих трудах.
Полисистемным является и «Словарь живого
великорусского языка» В. Даля.
Полный диалектный словарь должен содержать
всю лексику говора, в том числе и лишенную
территориальных особенностей, включая как древнейшие
слова древнерусского фонда, так и самые поздние
заимствования из литературного языка, которые не приобрели
никаких семантических или конструктивных
региональных особенностей. Естественно, что таковым может
быть только монодиалектный словарь. Такими должны
быть упомянутые выше словари говоров д. Вершинино
и д. Акчим; словарь говора д. Деулино таковым не
является; это словарь дифференциального типа.
Таким же, и даже более того, — с историческими
комментариями и цитатами из памятников — задуман
не завершенный пока Псковский областной словарь7,
который не является монодиалектным в строгом
смысле слова.
Дифференциальный словарь должен содержать
только такую лексику, которая имеет какие бы то ни было
(кроме фонетических) особенности территориального
характера. Таковыми могут быть как монодиалектные,
так и полидиалектные словари; такой тип словарей
преобладает в современной диалектной лексикографии. Но
6 Словарь русских народных говоров. Вып.1—38. Л.-СПб.,
1965 — 2004 (изд. продолж.).
7 Псковский обласхной словарь с историческими данными /
Ред. Б.И. Ларин и др. Вып. 1-12. Л., 1967-1996 (изд. продолж.).
МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДИАЛЕКТНОЙ ЛЕКСИКИ
следует заметить, что по мере углубления в семантику
и исследование девивационных и сочетаемостных
(синтагматических) свойств диалектного слова
дифференциальный словарь все более приближается к полному.
Помимо словарей полного типа и
дифференциальных имеются еще словари тематические,
ориентированные на определенную сферу человеческой
жизни и деятельности (например,
метеорологическую лексику, лексику свадебного обряда), либо
отражающие профессиональную лексику ремесленных
занятий, характерных для той или иной местности в
прошлом (например, словари рыболовецкой лексики,
лексики льноводства, прядения и ткачества, лексики
пимокатов).
На базе диалектной лексики создаются также
неспецифические словари «общего» типа, такие же, как
для литературного языка: словари синонимов,
словообразовательные, фразеологические, обратные.
1 ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ГЕРГРЙШНЯ
Особым методом изучения лексики и
словообразования, цель которого — установление ареальных
характеристик лексем, является картографирование.
Лексические карты создаются на основе тех же
принципов картографирования лингвистических
фактов, что и карты фонетические, морфологические и
синтаксические. Напомним, что центральным
понятием теории лингвистической географии является
понятие соответственного явления, члены которого
называются противопоставленными явлениями. Сюжетом
лингвистической (в том числе и лексической) карты
могут быть либо противопоставленные члены одного
соответственного явления, либо различительное
явление, противопоставленное «нулю», т. е. отсутствию
противопоставленного ему члена на остальной
территории.
Картографирование лексики осуществляется на
базе разных территориальных объединений: есть
лексические атласы отдельных регионов национального 139
I шсш
языка (например, Архангельской области^), лексические
карты составляют часть Диалектологического атласа
русского языка (ДАРЯ) и начато создание специального
Лексического атласа русского языка; лексика
составляет существенную часть Общеславянского
лингвистического атласа (ОЛА) и, наконец, Лингвистического атласа
Европы (ЛАЕ), поскольку и между языками,
принадлежащими к разным группам, возможно типологическое
сходство в способах обозначения одних и тех же
реалий. Так, например, карты «радуга» в разных
европейских языках обнаруживают разные мотивации
наименования этого явления: самой древней из них считается
зооморфная; более поздней — языческая
антропоморфная и самой поздней — антропоморфная, связанная с
христианской и мусульманской религиями9.
Существует два типа лексических карт: «от слова к
значению» («задается» слово — картографируются его
значения) — такие карты называют лексическими в
собственном смысле слова; и «от значения к слову»
(«задается» понятие — картографируются слова,
соответствующие данному понятию) — такие карты
называют семантическими.
Пример карты первого типа — значения слова
жито, которое имеется во всех славянских языках.
Исконное его значение, сохранившееся в некоторых
южнославянских языках — «общее родЪвое
наименование всех зерновых культур»; но в большинстве
славянских языков, как и в русском, жито означает
конкретную зерновую культуру, обычно ту, которая
преобладает в данной местности: в северо-западных
и северных (архангельских) говорах — «ячмень», в
юго-западных и южных русских, а также в
украинских, белорусских и в большей части говоров других
славянских языков — «рожь», а в самых южных регионах
славянского языкового мира — «пшеница»10.
200
8 Комягина Л.П. Лексический атлас Архангельской области.
Архангельск, 1994.
9 Alinei М Arc-en-ciel. — Atlas Unguarum Europae. Fasc 1. Assen,
Van Gorcum, 1983.
10 Общеславянский лингвистический атлас. Вып. 3. Серия лекси-
ко-словообразовательнйй. Растительный мир. Мшск, 2000, карта 37.
МЕТОДЫ ШЧЕШ ЦШТШ ЛЕШИ
Пример карты второго типа — наречия со
значением «очень», которые представлены следующими
лексемами: горазд (горазно) на северо-западе в
псковских и ладого-тихвинских говорах, порато в
архангельских, больно в вологодских и владимирско-поволжских,
шибко на востоке севернорусского наречия и
спорадически почти на всей русской территории, дуже
(дюже) в курско-орловских и тульских говорах, добре
в рязанских, а также некоторыми другими, менее
распространенными лексемами11. Не исключена
возможность сосуществования в одном говоре нескольких
лексем из этого набора (например, в одном
архангельском говоре: над'ёнут ч'ун'й и б'еда хорошо; там
дымно порато дав'е было; етот с'в'ет-от (цветок) шыпко
бц'ен' крас'йф), и прииины этого могут быть разными:
иногда две лексемы «усиливают» одно и то же
значение (шибко очень красив); если это говор
периферийный по отношению к данному региону, то
сосуществование синонимичных лексем может быть результатом
интерференции соседних ареалов; но возможно также,
что в пределах одной системы имеются давно
установившиеся, но не учтенные авторами карты различия в
сочетаемости разных слов, имеющих общее значение.
Картографирование лексических фактов,
основанное на понятиях соотносительности и
противопоставленности лексических фактов, осложняется
следующими обстоятельствами:
1. Различия в материальной культуре населения
огромной территории, которая до недавнего времени
была весьма разобщенной, осложняет определение
полного как функционального, так и материального
тождества реалий, необходимого для создания карты:
так, среди наименований жилого строения есть четкое
территориальное противопоставление слов хата (юго-
запад) и изба (всё остальное). Но кроме того
встречаются еще слова дом, курень, передок, которые соотносятся
с существенно различными и по своей архитектуре, и
11 Диалектологический атлас русского языка. Центр
европейской части России. Карты. Вып. III, (часть 2). Синтаксис. Лекси- пщ
ка. М,, 2004. Карта 99. Lu\
по строительному материалу, а частично и по
функциям, сооружениями, и в большей части говоров
сосуществуют два слова — например, дом и изба, дом и
передок, изба и хата, — которые употребляются для
наименования жилых строений разного типа,
имеющих некоторые частные функциональные отличия.
Существенно различны многие предметы
домашнего обихода и одежда, поэтому не могут быть
сюжетом одной карты такие, например, названия женской
одежды, как сарафан (северное) и понёва (южное) —
они различны и по материалу, и по покрою. Столь же
различны и другие предметы и одежды, и обуви.
Номенклатура названий вечерних собраний
молодежи (венерины, игрища, улица, гулянье, беседа,
супрядки, ймушки) определяется тем, как именно происходят
эти собрания: летом или зимой, на улице или в
помещении, по праздникам или в будни, с работой (обычно —
прядением) или без работы. В каждом отдельном говоре
может присутствовать только часть этого набора
названий, связанная с местными обычаями.
2. Различия в природных условиях и
преобладающих в данной местности занятиях населения
обусловливают разницу в принципах номинации и в более или
менее подробной сегментации соответствующего
фрагмента лексической системы. Например, в лексике
говора, где занимаются санно-тележным промыслом,
отмечены слова дровни, розвальни, кошёвка, роспуски,
тарадайка, сеновозка — в другом говоре из этого
набора лексем может оказаться не более двух-трех;
курица может называться по-разному в зависимости от ее
функции в данный момент — высиживает ли она яйца
или водит цыплят: детинуха, квоктунья, кладуха,
несушка, парунья, седунья, цыплятуха. В районах с
большим количеством болот могут быть разные
названия для разных их видов (тундра, согра, павна/павун
и др., в районах с лесным промыслом имеет место
большая дифференциация названий не только орудий
труда, но и разных пород и частей дерева; в районах, где
основным промыслом служит рыболовство, помимо
непосредственно относящейся к этому труду лексики,
202 имеется обширная номенклатура названий ветров.
МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДИШШ)! ШСШ
СЛОВООБРАЗОВАНИЕ
Диалектное словообразование — это область
огромного количества диалектных различий. Некоторые из
них могут быть особенностями частной диалектной
системы или очень малого диалектного региона;
другие противопоставляют значительные
территориальные массивы в пределах национального языка — они
фиксируются атласами национальных языков; и,
наконец, существуют такие различия, которые выходят за
рамки национального языка и являются объектом
сопоставительного изучения диалектов в рамках группы
близкородственных языков — например, славянских.
1. Способы словообразования в основном едины для
всего русского языка — это:
1.1. префиксация и суффиксация в разных их
комбинациях;
1.2. субстантивация прилагательных — например,
в архангельских говорах отмечены слова севнде, всхЫ
жее, детское «ребенок», скотское «скотина», хлебное
и др.;
1.3. образование слов с более, чем одной
мотивирующей основой: пустограйка «болтунья», вздыморьглка
«зазнайка», междустражъе «время между периодами
интенсивных сельскохозяйственных работ — страдали»,
слаборукий «драчливый», самохрапом «самовольно»
крутоберег, сенокбсить и др.
Отсутствует аббревиация: аббревиатуры приходят
в диалектную речь только в готовых словах,
заимствованных из литературного языка.
2. Если представить все известные
словообразовательные морфемы русских диалектов в виде сводного
словаря морфем и сравнить с подобным словарем
литературного языка, то окажется, что они совпадают
только частично: в диалектах отсутствуют многие
заимствованные морфемы, оформляющие
специфически литературную (научную и публицистическую)
лексику, а в составе морфем литературного языка не
окажется некоторого количества таких, которые
разными путями образовались в диалектах. Таких аффик- „„
сов почти нет среди приставок, но их немало среди fcllu
суффиксов. Так, в перечне словообразовательных
морфем литературного языка нет суффиксов:
-отёнь, -овёнь — отглагольные существительные,
означающие интенсивное действие типа стукотенъ,
криковенъ, громовепь, гудовень, висковень (визг), лом-
вень, хоховень, писковень, плесковенъ, хрястовенъ
(южн.) и трескотень, свискотень (свист), брякотенъ,
хрупотенъ, чикотень (тиканье), ширкотенъ, хряаотенъ,
стукотенъ (сев.);
-ащ-, -йщ-г -уня- — прилагательные, означающие
высокую степень признака, выраженного основой
мотивирующего прилагательного типа дорогящии, крепкящий,
хорошащий, здоровящий, злящий, добрящий, худящий,
твердящий, боевящий (сев.) и жаднищий, мокрищий,
роднищий, здоровищий, скупищий, хватищий, страши-
щий, завистнищий, краснищий, чернищий, бедищий,
благищий, пьянищий, проливищий, злищий (южн.), боль-
шунный, толстунный, хорошунный (сев.-зап., псков.). Как
видим, суффиксы -ащ~, -ищ-, ~унн-, синонимичные
суффиксу -ущ- (который имеется в литературном языке),
распределены территориально;
-а — существительные с значением
собирательности, «усиливающие» значение мн. ч., с негативным
оттенком: гнида, грыба, дождя, клопа, комаря, муха,
мыша, птица, пыля, таракана и т. п. (южн., ряз.).
Обычно сочетается с прилагательным
соответствующей семантики: ньш'и вон какайа грыба-та аброднъйя;
даж'ж'а была пръл'ивнайа; клапа ъгр'абнайа. Таким
образом, в говоре образовалась «триада» типа клоп —
клопы — клопа;
-ачк- (обычно ударный) — отглагольные
прилагательные: бодачкий, драчкой, жгачкий, забывачкий, за-
икачкий, кусачкий, неслухачкий, рассыпачкий, ругачкий
и т. п. (сев. арх.).
3. Основная масса диалектных различий в
области словообразования состоит в разной сочетаемости
корневых и аффиксальных морфем в пределах одной
словообразовательной модели. Синонимичные или
семантически близкие морфемы образуют соединения,
неизвестные литературному языку, например: хорош-
204 ство, правость, ловость (отловкий), привыка, скучить-
МЕТОДУ 13УЧЕШ ЛШЕКШ! ЛЕКСИКИ
ся, срадоваться, зауснуть, узбристый, обйдливый,
вдвадорого и т. п.
4. Диалекты отличаются разной продуктивностью
некоторых словообразовательных моделей;
повышенная продуктивность отмечается, в частности, у
следующих аффиксов:
приставка за- в начинательном значении в
северных (архангельских) говорах присоединяется едва ли
не к любому глагольному корню: заумирать {заумирали
старикй-ти), залюбйть (не зал&бит каку невестку
свекровка — ту делить), закутать (не пенсия бы —
чего закушал?), залежать (сын один залежал да умер),
замочь (если они замогут запевать, дак спою), запой-
тй (а может, сегодня дождь запойдёт), запонадобить-
ся (а запонадобится, я и дрова буду носить).
Отглагольные суффиксы -ен/-, -он/-, -umj~, -omj-r
которые участвуют в образовании существительных со
значением процесса или резульата действия,
обладают повышенной продуктивностью как в южных, так и
в северных говорах: кошёнье, стучёнье, владанье,
гляденье, гоноблёнье, корёнье (корить), сиденье, пособ-
лёнье, можёнье, поноханье (понохаться —
«издеваться»), нареканье (нарекать — «называть»), мстёнье,
полотье (южн.), жаренье, жатье, кошёнье, поливанье,
руганье, пуганье писанье, прятанье, карзанье, пёсто-
ванье (сев.).
Образования с суффиксом собирательности <-j->,
мотивированные существительными, при безударном
обычно окончании <-о> ([-е]), в архангельских
говорах стилистически нейтральны и в значительной мере
«вытесняют» формы им. п. мн. ч. существительных:
блюдье, бревёнье, камёнье, кирпйчье, колосье, корьё,
кбстье, кочёнье, крылье, кустьег мотовье, одеялье, пёрье,
полёнье, ремёнье, стулье, медвёдье и т. п. В
южнорусских говорах, как и в литературном языке,
существительные с этим суффиксом могут быть мотивированы
разными частями речи, имеют ударение на окончании
и негативный оттенок значения: старьё, тряпьё, рваньё,
бабьё, хулиганьё, враньё и т. п.
Продуктивной моделью образования новых
лексических единиц является широко используемое как в 205
ЩИ ДЕ1ЕНД
северных, так и в южных говорах удвоение корневой
морфемы (тавтология). Чаще всего в таких
конструкциях используется основа существительного,
оформленная как тв. п. и сочетающаяся с спрягаемой
глагольной формой, либо с существительным, либо с
наречием: бегом бегу, блестдм блестит, бродкдм
перебредешь, видом ненавидит, водить водком, гоном го~
нили; йгрыма играли, лезом лезет, морозом вымерзнешь,
находом находил, носком принесли, пёхом запехался,
житом жить, слитом слилась, вилом виться, пихком
пихаются, рёвушком ревит, кйпнем кипит, поздым по-
здо, далеким далёко, нечйм ничего, радым радешенька,
темным темно, тьма тьмой, дождь дождём («дружно,
все сразу» при глаголах движения: цыпл'аты б'агут' —
дош'ш' даж'ж'ом). Встречается и более редкое
оформление первой части — таскма тащить, съедма съесть
(ср. просторечное задарма), проклинать в проклйн.
Значение первого компонента таких конструкций —
усиление смысла основного слова; они широко
используются в речи и представляют собой открытое поле для
окказиональных образований.
5. Специфически диалектными можно считать
такие, например, типы словообразования:
5.1. Образование глаголов от формы
сравнительной степени прилагательных типа блйжеть, далеть,
болеть, мёнеть, лучшеть, хужеть, помоложеть, по-
шйреть и т. п., свойственное как северным, так и
южным говорам.
5.2. Образование неизменяемых форм
прилагательных соединением приставки с- с кратким
прилагательным в форме род. п., означающих неполноту проявления
признака: сжелта, срыжа, счерна и т. п., свойственное
северным говорам.
6. Особая сфера диалектной лексики в аспекте
словообразования — это способы выражения
повышенно эмоционального отношения говорящего к
содержанию речи. Помимо большого разнообразия
суффиксальных структур (см. выше слова, означающие
«пешком»), для диалектов характерно образование
групп слов, объединяемых не семантикой корня, а
2DB экспрессией, выражаемой аффиксальными морфема-
МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДИАЛЕКТНО! ЛЕКСИКИ
ми. Таким путем образуются ряды экспрессивных
синонимов, например:
невыносимый — пузыри (на воде от дождя), роса,
холод; несказанный — gypaf колчи («кочки»), мухи,
темень, тоска; ненаказанный — ветер, волхва, вор
(воря), дождь(дождя), дурак, жара, лодырь, мох, мышь
(мыта), пьянь, тоска, холод; нерассказанный — драка;
ненамёрный — красавица; непривйдный — тоска, сор
{сора «сорняки»), жара; несосвётный — вор (воря),
глубина, клоп (клопа), кровь (кровя), ливець^ мука, пыль
(пыля), пьянь, сучок (сучки), шум (шума); несудймый —
крик; неугасимый — деньги, дела, дождь (дождя), драка,
жара, картошка, кашель, тоска, трава;
обломный/обломящий — сено, трава, рябина,
урожай, яблоки, ягода; обродный — грибы, картошка;
огребной/огребущий — вода (после дождя), грибы, дети,
змеи, клюква, лебеда, лягушки, мухи, мыши, овод,
ненастье, повитель (сорняк), помидоры, рыба, тучи,
черника; осыплённый/осыпной/осыпущий — брусника,
грибы, клюква, комары (комаря), лягушки, помидоры, рыба,
яблоки.
Таким образом, сильный дождь может быть
ненаказанный, несосвётный, неугасимый; жара —
ненаказанная, непривйдная, неугасимая; тоска — несказанная,
ненаказанная, неугасимая, непривйдная; картошка —
обродная, неугасимая; грибы — огребные, обродные,
осыпленные; мыши — огребные, ненаказанные; мухи —
огребущие, несказанные, клопы — огребные, несосвет-
ные; трава — обломная, неугасимая; яблоки — обломя-
щие, осыпные; пьянь — несосветная, ненаказанная.
Словообразование может изучаться лингвогеогра-
фическими методами, и лексические карты как
правило дают материал и для словообразования. Так,
лексическая карта «общее название сжатого поля» (корневые
морфемы жн- и стерн-) на материале ОЛА дает 46
словообразовательных вариантов существительного с
корнем жн-; на карте ДАРЯ их 32: варианты корневой
морфемы жнив- и жнит- , сочетающиеся с разными
суффиксами: 0 (жниво, западная диалектная зона), -ень
(жнивень, южная часть западной зоны), -j- (жнивье,
южная зона), -вин- (жнитвина, северная зона), а так- 20/
I шсш
же -в- (жнитво), -ник (жнивник), -ищ- (жнивище) и
некоторые другие с разными акцентными
вариантами^.
Карта, специально посвященная словообразованию,
должна учитывать не фонемный состав корневой
морфемы, а только ее семантику; так, например, карта
«Словообразовательные модели названий ягод»13
показывает территориальное противопоставление
суффиксальных морфем -ик-(а), -иг-(а), -иц-(а) и
некоторых других, более редких: ареал суффикса -иц-(а) —
говоры западной зоны (смоленские, псковские, ладо-
го-тихвинские) и севера (архангельские и
вологодские); -иг-(а) — владимирско-поволжские; -ик-(а) —
южные и центральные среднерусские (-ик-(а)
является еще и общерусской морфемой, дублирующей ~иц-
(а) и -иг-(а) на их территории).
12 Диалектологический атлас русского языка. Центр
европейской части России. Карты. Вып. III. Лексика. М., 1997. Карта 48.
13 Диалектологический атлас русского языка. Центр
европейской части России. Карты. Вып. III, (часть 2). Синтаксис. Лексика.
М., 2004. Карта 86. **
ХАРАКТЕРИСТИКА ОСНОВНЫХ ЕДИНИЦ
ДИАЛЕКТНОГО ЧЛЕНЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА
Как уже говорилось, «диалектный ландшафт»
русского языка устроен таким образом, что почти
невозможно назвать языковые признаки, которые могли бы
быть приписаны отдельным группам говоров в
рамках принятого диалектного членения. Иначе говоря, не
каждая группа говоров имеет хотя бы один признак,
играющий роль дифференциального, т. е. такого,
который однозначно противопоставлял бы данную
группу всем остальным. Почти все признаки
распространяются на смежные группы говоров, а иногда даже
повторяются в весьма удаленных друг от друга
группах, и только определенный набор или «пучок»
признаков служит дифференциальным для каждой
отдельной группы.
Существует комплекс признаков, называемых
двучленными диалектными противопоставлениями,
которые присущи всем говорам северного наречия и не
встречаются ни в одном говоре южного наречия.
Среднерусские говоры по признакам, входящим в этот
комплекс, иногда объединяются с говорами северного
наречия, а иногда — с говорами южного, иногда часть
среднерусских говоров обладает «северным»
признаком, а часть — «южным». В предлагаемой таблице (см.
с. 209) знак + соответствует положительному
значению названного признака, знак — соответствует
отрицательному, т. е. он означает либо отсутствие
названного в таблице явления (например, выпадения
интервокального <j> и стяжения гласных), либо наличие
противоположного члена соответственного явления,
формулировка которого дана в скобках (например,
«плюс» означает оканье, «минус» — аканье). Ряд при-
14 Русская диалектология
I ШСШ
знаков, приписываемых среднерусским говорам,
характеризуется нерегулярностью: т. е. либо признак
присущ не всем говорам данного подразделения, либо
он фиксируется в индивидуальном употреблении
носителей диалекта. В этом случае в таблице ему
соответствуют два знака: + и —.
Под окающими западными среднерусскими
говорами следует понимать говоры Новгородской группы,
под акающими — говоры Псковской группы, под
окающими восточными среднерусскими говорами — говоры
Владимирско-Поволжской группы; акающие восточные
среднерусские говоры имеют то же наименование в ди:
алектном членении русского языка.
Имеется также комплекс признаков (в основном
морфологических и синтаксических), присущих всем
западным говорам (к которым можно отнести Ладого-
Тихвинскую, Новгородскую, Псковскую и Смоленскую
группы) независимо от их принадлежности к северному
или южному наречию. Это объединение называется
западной зоной говоров.
Сколько-нибудь значительного комплекса
признаков, которые в равной мере были бы
свойственны всем говорам восточной части территории,
выявить не удается. Диалектные особенности,
изоглоссы которых локализуются в восточной части (куда
можно отнести говоры Вологодской, Костромской,
Владимирско-Поволжской, Тульской, Рязанской,
частично Курско-Орловской групп и Восточные
среднерусские акающие говоры), обычно замыкаются
либо в северной, либо в южной ее части,
противопоставляя дополнительно север югу. Поэтому
выделяются северо-восточная и юго-восточная диалектные
зоны, между которыми располагаются говоры
Центра, не обладающие признаками этих зон.
Кроме горизонтального (если смотреть на каргу)
противопоставления «север — юг» и вертикального
«запад — восток» можно говорить еще о
противопоставлении центральных говоров периферийным. Центр
образуют восточные среднерусские говоры (акающие
и владимирско-поволжские) и Тульская группа
южнорусского наречий.
ШШЕШТШ ОСНШЫХ ЕД1ВЦ ДШЕШОП «Ш РУССКОГО ЯЗЫКА
Признаки
(двучленные
диалектные
противопоставления)
1. Оканье (аканье)
2. <г> взрывное (<у>
фрикативное)
3. Выпадение
интервокального <j>
и стяжение гласных
4. [мм] на месте [бм]
5, Конечное [с] из
[ст]
6. Окончание -и (-ы)
в род. п. ед. ч.
существительных
1 -го склоне-ния(-е)
7. Безударное
окончание -а в им. п.
мн. ч.
существительных
ср. р. (-ы)
8. Склонение
существительных на
-ушк-,-ишк- по типу
м. -ср. р.
9. Окончание -е
личного и возвратного
местоимений в род,,
вин. п.(-а)
10. Окончание -т в
3-м л. глаголов
(-т-)
11. Различение
безударных
окончаний 3-го л. мн.
ч. глаголов -am и -ут
(совпадение в -ут)
Северное
наречие
+
+
+
+
-
+
+
Южное
наречие
-
-
_
-
-
-
-
+
-
-
Среднерусские говоры
западные восточные
оканье
+
+
+
±
±
+
-
+
+
аканье
-
+
±
±
+
-
-
-
±
-
оканье
+
+
+
+
±
+
+
+
аканье
-
\ +
±
-
-
-
-
-
+
-
211
14*
шшд
12. Им. п.
существительного при
инфинитиве и
предикативном
наречии
13.
Несогласованные причастные
формы на -но, -то в
предикативной
функции
14. Согласуемые
пост-позитивные
частицы -от, -то,
-та, -те (-ти, -ты)
+
+
+
-
-
-
+
+
+
+
-
-
-
+
-
-
-
212
ЗАНАД1АЯ 3IIA
1. Твердое произношение аффрикаты <ч>.
2. Местоимения 3-го л. с начальным <j>: jon, jond,
joho, jOHbi.
3. Форма местоимения 3-го л. мн. ч. с окончанием
<-и> и твердым предшествующим согласным основы:
[jOHbi].
4. Наличие [j] в основе местоимений: тая, тую,
одная, одную.
5. Употребление деепричастных форм в роли
сказуемого: я и родивши тут, и живу тут.
ИСШ1ЫЕ 311Ы
Как уже говорилось, восточная территория не
обладает набором признаков, достаточным для объединения
ее в зону. Можно назвать только два признака,
свойственных как северной, так и южной части этой территории
(северо-восточной зоне, куда входят говоры Вологодской
и Костромской групп, и юго-восточной, куда входят
говоры Рязанской и Курско-Орловской групп):
1. Прогрессивное ассимилятивное смягчение
заднеязычных согласных: [бан'к'а, бан'к'у].
2. Формы дат. и тв. п. с окончанием <-е> у
существительных 3-го склонения: х ноче, в пене.
ЩШЕНСТШ iSMIIKI ЕДИЦ ЩШГОГС SJiEIEIM РУСС1ВГВ 83Ы1А |
Таким образом, характеристика западной и
восточной зон складывается как бы по принципу
маркированности-немаркированности: западной зоне
приписывается определенный комплекс признаков, а восточной
зоне — его отсутствие.
ГВНРЫ ЩЕ1ТРА
1. Последовательное различение аффрикат <ц> и
2. Наличие долгих мягких шипящих <жг>, <ш'>.
3. Произношение <ф> в словах иноязычного
происхождения и чередование [в] / [ф] в конце слова и
перед глухим согласным.
4. Веляризованное произношение <л> во всех
позициях.
5. Различение твердых и мягких губных согласных
на конце слова.
6. Наличие согласного [т] или [т'] в окончаниях
глагольных форм 3-го лица.
7. Гласный [о] под ударением в окончаниях
глагольных форм 2-го и 3-го лица ед. ч. и 1-го и 2-го мн. ч.
(не[с'от]).
8. Чередование задненебного согласного с
шипящим в спрягаемых формах глаголов с основой на
заднеязычный согласный (пеку —печёт).
9. Твердый согласный в постфиксе возвратных
глаголов -с, -са.
¦ ДАДОГО-ТИШИСКАЯ ГРУППА. ЗАПАДНАЯ ЗОНА
СЕВЕРНОРУССКОГО НАРЕЧИЯ
Вокадизм
1. Говоры преимущественно пятифонемные, со
следами расширенного употребления фонемы <и> за счет
тех морфем, в которых было *ё (соответственно
уменьшенная функциональная нагрузка фонемы [е]): [с'йно, д'йлат'].
2. Под ударением между мягкими согласными
также представлены результаты изменения *ё в [и]: 213
[в с'йн'е, д'йл'ит]; фонема <а> без чередования: [пр'ал,
пр'ал'и].
3. Оканье полное: [города, городом, надо].
4. В предударном слоге после мягких согласных
перед твердыми — ёканье в соответствии с *е: [н'о-
су], [и] на месте *ё — [д'ила], [а] на месте *а — [п'а-
ток]; перед мягкими [е] — [и] — [а]: [н'ес'й, р'ик'й,
п'ат'й].
Консонантизм
1. Прогрессивного ассимилятивного смягчения
заднеязычных согласных нет: [н'ан'ка, доч'ка,
стайка] .у
2. Четыре губно-зубные фонемы, чередование
[в]/[ф]г [в']/ [фг]: [корова — короф, готов'ит' — го-
тоф'].,
3. Фонема <л> веляризованная во всех положениях:
[лук, полка, пол].
4. Различаются две твердые аффрикаты <ц> и <ч>:
[целой, чысто].
5. На месте долгих мягких шипящих фонем
произносятся твердые бифонемные сочетания,
однородные или сложные: [шшука] или [шчука], []ёжжу] или
Цёжджу].
6. Интервокальный <j> в глагольных формах и
прилагательных выпадает и происходит стяжение
гласных: [роббтат, дорога, дорого, дорог'й].
7. Губные согласные на конце слова твердые: [с'ем,
голуп, кроф].
8. Конечные сочетания [ст], [cV] упрощаются:
[хвое, гос1].
9. Имеет место ассимиляция по признаку носового
образования в сочетаниях [бм], [дн]: [омман, онна].
МорфОЛОГИ!
1. Существительные 1-го склонения имеют
окончание <-и> ([-ы]) в род., дат. и предл. п.: ужены, кжены,
о жены.
Существительные 2-го склонения имеют оконча-
ние <-и> в предл. ц.: на кони, на дворй, на концы.
ШМТШСТШ ЁЕИВ81ЫХ ЕД1ИЩ ДИАЛЕКТНОГО ЧДЕНЕННЯ РУССКОГО ЯЗЫКИ |
Тв. п. мн. ч. существительных, прилагательных и
местоимений имеет общее с дат. п. окончание <-ам>; с моим
худым сапогам.
2. Местоимение 3-го л. имеет начальный <j>: [joh],
Цона]; в вин. п. ж. р. — окончание <-у>; [jejy, joHyj;
форма им. п. мн. ч. имеет окончание <-и>,
присоединяемое к твердой основе: [оны, рны].
Указательное местоимение женского и среднего
рода имеет в основе <j>: [та)а, Tyjy, Toje]; а также [однеуа,
3. Согласный в окончаниях 3-го л. глагола может
отсутствовать в любой форме, кроме мн. ч. 1-го
спряжения: он игрйе, несё, ходи, сиди; они ходя, сидя, но они
несут.
Распространены инфинитивные формы с
неслогообразующими суффиксами -ть, -чь (плесть, печь,
беречь), в возвратных глаголах — неслогообразующий
постфикс -сь после гласного (садись) и -си (-сы) после
согласных: боялсы, бойшси, боятсы.
Деепричастная форма образуется с помощью
суффикса -вши (умывши), формы, производные от
идти — с суффиксом -дци (пришбдци).
Синтаксис
1. Широко употребляется форма им. п. при
переходных глаголах и предикативных наречиях: косить
трава, уронишь чашка, надо машина.
2. Распространены конструкции с
предикативными (деепричастными) формами на -вши, -дци в
значении перфекта (дочка уехавши, жена ушодци).
3. Регулярно употребляются конструкции с
несогласованными отпричастными формами на -но, -то
и -н, -т с объектом в форме им., род. или вин. п. и
факультативно выраженным субъектом в форме род.
п. с предлогом у: часовенки были все в реку сброшено
у комсомольцев; дровишки распилен.
1. HBOHHOje бар'ина д'йло нарот нар'ежат' J
н'и шаху н'екуды/ кол'ко годоф jeTOMy вр'ём'у/ захоче nic
1EISIIA
SO
SI
42
Карта-схема 7. Основные изоглоссы, разделяющие говоры
севернорусского и южнорусского типа:
1 — способ образования звонкой заднеязычной фонемы [г] или
[т1;
2 — твердый или мягкий согласный в окончании форм 3-го л.
глагола; 3 — аканье-оканье.
216
ШИГОР1С1Ш 1СШНШ ЕДМЦ WMEffltfl ЦНЕИ1 ИКИГ1HUM
SO
12 bid/ \±±±}t
Карта-схема 8, Основные изоглоссы, выделяющие
западную диалектную зону: 1 — наличие <j> в основе в формах
указательного местоимения то, та (maja, moje, ты]е); 2 —
употребление деепричастной формы в роли сказуемого: поезд
ушовши. 3 — начальный [j] в форме местоимения 3-го л. ед. ч.
м. p.: joh; 4 — окончание -и с твердым согласным в конце
основы им. п. мн. ч. местоимения 3-го л. оны (]оны, ]аны)
217
I ЛЕКШ
пар'ен' жен'йцца как/ бар'ина спрос'й/ зато и
трудно было пр'и кр'епосном жыт7 сво]6й вол'ушк'и н'и-
какбй не было/ вот в'ёл'ено т'еб'е и ид'й/ ч'им и
грр'овал'и тогда нарот-то/ у м'ен'а доч'ка ф К'ис'ёл'ну
оддана/]ейна св'екрбф' была с Трусова/ к'ис'ёл'ин-
скому парн'у была понрав'ифше/ д'ёвушок пройгры-
вал'и тройкам/ выиграит с'еб'й ф CBOJy вотч'ину/ н'е
хот'йлос' ]ей ит'т'й/ ой што хот'йл'и то и дгйлал'и/
jOHbi драз'н'йл'и господа Kp'ec'jaH/ муч'ил'и п'ер'ед
волей//
2. На охоту ход'йл'и уп'ат'/ он таку рыб'ину
поймал шшуку на дваццат' фунтоф/ н'еводам лбв'ат/ тут
и на огород'и дан joMy з'ем'ёл'к'и/ картошка посажбн/
тут им'ён'р на горы было поставл'он//
¦ ВОЛОГОДСКАЯ ГРУППА. ВОСТОЧНАЯ ЗОНА
СЕВЕРНОРУССКОГО НАРЕЧИЯ
Вокализм
1. В этой группе чаще, чем в других, встречаются
говоры с шести- и семифонемным составом вокализма
ударного слога: <ё> на месте *ё в шестифонемных
говорах, <ё> и <6> на месте *ё, *6 в семифонемных:
[с'ёно, кот].
2. Под ударением между мягкими согласными
регулярно [и] на месте *ё (чередование [е] перед
твердыми / [и] перед мягкими согласными) и [е] на
месте *а (чередование [а] перед твердыми / [е]
перед мягкими согласными) [с'ёно / в с'йн'е, пр'ал /
пр'ёл'и].
3. Оканье полное: [потому, розорвал, надо, боло!
том, б'ёлой].
4. В предударном слоге после мягких согласных
перед твердыми — нелабиализованный или слабо
лабиализованный звук на месте *е [н'есу, н'осу], [е] на
месте *ё [р'ека], [а] на месте *а [пр'ала]; перед
мягкими [е] на месте *е [н'ес'й], [и] на месте *ё [р'ик'й], [е]
21В н^ месте *а [пр'ед'й].
шишстш еишых един дяаштот здеяеш птт шм |
Консонантизм
1. В южной части территории — прогрессивное
ассимилятивное смягчение [к]: [дбц'к'а].
2. Губно-зубной [в] чередуется с [w] или [у] в
конце слова и в середине перед согласными: [голова —
голбука, корова — корбу]. Глухие <ф>, <ф'> обычно
имеются в сильной позиции: [фото, ф'ёрма].
3. Чаще, чем в других группах говоров,
встречается невеляризованное («среднее» или «европейское»)
[1] перед гласными непереднего ряда, чередующееся
с [w] или [у] перед согласными и на конце слова
[1ампа; бы1а — быу; па1ок — паука].
4. Регулярно мягкое цоканье: [ц'ай, от'ёц'], часто с
шипящим («шепелявым») оттенком: [ц"ай, от'ёц"].
5. Мягкие пары фрикативных зубных согласных
также часто имеют шипящий оттенок звучания:
[с"йла, з"има].
6. На месте долгих мягких шипящих
произносятся бифонемные сочетания твердых, однородные
или сложные: [шшука] или [шчука], []ёжжу] или
Цёжджу].
7. Интервокальный <j> в глагольных формах и
прилагательных выпадает и происходит стяжение
гласных: [роббтат, болёт, дорога, дорогу, дорого,
дороги].
8. Конечные сочетания [ст], [с'т'] упростились:
[хвое, гос1].
9. Ассимиляция по признаку носового образования
происходит только в группе губных согласных: [омман],
но [одна].
МорфОЛОГИ!
1. В 1-м склонении существительных окончание
<-и> в род. п., <-е> в дат. и предл.: у жены, к жене, о
жене.
В 3-м склонении в большинстве говоров
обнаруживается влияние форм 1-го склонения: окончание
<-е> в дат. и предл. п., <-oj> ([-ей]) в тв. п. (к пене,
на пене, с печей).
I шсш
Распространены архаические формы
существительных мати, дбчи.
По окончаниям тв. п. мн. ч. группа делится на
южную половину, где будет общее с дат. п. окончание <-ам>
у существительных, прилагательных и местоимений
(с моим худым сапогам), и северную, где тв. п. имеет
отличное от дат. п. окончание <-ам'и> (с моими
худыми сапогами).
2. В форме сравнительной степени — суффикс
<-aje>, <-aj>; скоряе, скоряй.
3. Местоимение 3-го л. в им. п. мн. ч. имеет
окончание <-е> (онё).
4. Глаголы со стабильным наконечным
ударением образуют форму 2-го л. мн. ч. с ударением на
втором (конечном) гласном окончания (несете или
несете).
Глаголы с основой на заднеязычный согласный
образуют личные формы с чередованием твердого
согласного с мягким (пеку— пекём), либо — в
восточной части территории — без чередования
(пеку'— пеком). Инфинитив этих глаголов
образуется с суффиксом -чи или -яш, присоединяемым к
единой основе: секчи или секти. Возвратные
глаголы имеют мягкий постфикс с гласным [е]: боишсе,
пролъётсе.
Синтаксис
1. Употребляется форма им. п. при переходных
глаголах и предикативных наречиях: косить трава,
уронишь чашка, надо машина.
2. Распространены конструкции с
несогласованными отпричастными формами на -но, -то и объектом в
форме им., род. или вин. п.: корова подоено, сена
привезено, чашку помыто.
Опсво]6йжыз'н'еэтохоц'упогувур'йт'/жыс' Moja
прош1ан'е бц'ен' важно/жы1аф-так'й]О годыт'ежо1ьцо/
д'ит'ёй у м'ен'а бы1о п'ёт'еро/ подн'а1а ja д'ит'ёй до
220 войны/ фторбй сын пог'йп на войн'ё/ муш пог'йп на
ШШЕПСТШ 1С1ШМ ЕДИНИЦ ДШЕШ8Г1 ЧЛЕНЕВИ РУСС1ЯГР ЯЗЫКА
войн'ё и н'е nolyu/ajy ja н'иц'ево/ и ocralac' ja з-двум
р'еб'онкам с мал'ен'к'им с ма1ол'ёткам//
Вот у нас как в'ед'бтц'а жыс'/ забол'^от ц'о1ов'ёк/
помр'от/ BbiMOjOM jobo/ снар'ёд'им/ хорон'ёт' пов'ез'ом/
с'^едутц'а сроц'в'ен'н'ик'и фс'е/ над гробом поп1ац'ут/
пр'ив'озут ф-c'olo ф-ц'ёр'кву/ OTnojyT пон'осут на
к1адб'ишшо/ мог'й1у BbiKonajyr/ спус'т'ат в моггй1у/
пр'щёдут домой бан'к'у истоп'ат/ в бан'у сход'ат//
1 ДРХДНГЕДЬСКМЕ ГОВОРЫ
На этой обширной и некомпактной территории, где
населенные пункты группируются исключительно по
течению больших рек, говоры не однородны; однако
можно перечислить ряд важных черт, характерных
если не для всех, то по крайней мере для значительной
части говоров.
Еошизм
1. Пятифонемный состав вокализма (хотя
встречаются единичные примеры произношения [ё] и [и] на
месте *ё перед твердыми согласными).
2. Под ударением между мягкими согласными *е,
как правило, дало [е], хотя во всех говорах
встречаются примеры произношения [и], возможно, лексика-
лизованные: [jnc', пойд'еш, пов'йт']; *а достаточно
регулярно дает [е], т. е. чередуется [а] перед
твердыми / [е] перед мягкими согласными: [пр'ал — пр'ёл'и,
гул'ал — гул'ёл'и, домам'и — кон'ём'и].
3. Оканье полное: [города, городом, надо].
4. В предударном слоге после мягких согласных
перед твердыми нерегулярно [о] в соответствии с *е
(ёканье), [е] на месте *ё, [а] на месте *а ([н'осу — р'ека —
т'ану]); перед мягкими все три фонемы совпадают в
[е]: [н'ес'й — р'ек'й — т'ен'й]. Следует заметить, что
[о] в этих говорах слабо лабиализовано и часто
варьируется с [е]; [а] также часто варьируется с [е]г а перед
мягкими наряду с [е] произносится [и], в особенности
перед [и] ударным: [н'ис'й, р'ик'й, т'ин'й].
^В ДЕ1СШ
Консонантизм
1. Заднеязычная звонкая фонема смычно-взрывно-
го образования, но в интервокальном положении, в
особенности в форме род. п. ед. ч. прилагательных и
местоимений, возможен фрикативный звук: [тоуо, б'ёлоуо].
2. Губно-зубных фонем четыре: <в>, <вг>, <ф>,
<фг>; в некоторых говорах встречается чередование
[в / у]: [корова — короу].
3. Имеет место протеза [в] или [w] перед [о], [у]:
[вострый, вутка].
4. Встречается невеляризованное произношение
<1>, в части говоров чередующееся с [у]: [1ампа, бы1о,
поука, поу].
5. Регулярно мягкое цоканье [ц'ай, от'ец'],
часто с шипящим (шепелявым) оттенком: [ц"ай, отец"].
6. В некоторых говорах встречаются
палатальные согласные, парные по мягкости
переднеязычным <т>, <д> (очевидно, имеющим апикальное
образование): [лапк"и, к"ёсто] (лапта, тесто).
7. Мягкие пары фрикативных зубных согласных
часто имеют шипящий («шепелявый») оттенок
звучания: [с"йла, з"има].
8. На месте долгих мягких шипящих фонем
произносятся твердые бифонемные сочетания,
однородные или сложные: [шшука] или [шчука], []ёжжу] или
[]ёжджу]. Так же произносятся и сочетания
согласных <шт>, <жд>: [шчо, шчаны, нужджа, жджат'].
9. Интервокальный <j> в формах глаголов и
прилагательных выпадает и происходит стяжение
гласных: [роботат, бол'ёт, дорога, дорогу, дорого, до-
рог'и].
10. Глухие смычные согласные произносятся с
придыханием: [крошка, ть6л'ко, п^блка].
11. Наблюдается прогрессивное оглушение
сонантов, <j> и <в>: [просто, плохо, пх|Гу, тфорок].
12. В части говоров наблюдается долгий мягкий
согласный на месте сочетания зубного с <j>: [св'ин'-
н'а, плат'т'е].
13. Конечные сочетания [ст]г [cV] упрощаются:
222 [хвое, гос'].
ШМШСШ ОСНОВЕЫХ ЕД1ВЦ ИШЕНШ ЧШЕШ РУССКОГО ЯЗЫКА ^Н
14. Губные на конце слова обычно тверды: [с'ем,
голуп,кроф].
Морфология
1. В 1-м склонении существительных в
большинстве говоров род., дат. и предл. п. имеют одно
окончание <-и> ([-ы]) ужены, к жены, о жены. Во 2-м
склонении в части говоров окончание <-и> в предл- п.: на кони,
об отцы. В 3-м склонении в части говоров (в том числе
и таких, где 1-е склонение имеет окончание <-и> в род.,
дат. и предл. п.) наблюдается окончание <-е> в дат. и
предл. п., <-oj> в тв. п.: к пене, на пене, печей.
Окончания тв. п. мн. ч. существительных и
прилагательных (а также местоимений и числительных) не
совпадают: для существительных характерно окончание
<-ам'и> (для некоторых говоров — ударное <-ами> и
безударное <-има> (домами, но коровыма)}, а для
прилагательных, местоимений и числительных <-има> или
<-ма>: такйма дблгима ночами.
Повсеместно распространены формы маши, дбчи; в
вин. п. — матерь, дбчерь.
2. Прилагательные мужского и среднего рода в род.
п. ед. ч. имеют окончание <-ого> ([-оуо], [-оо]).
3. Местоимение 3-го л. женского рода имеет одну
форму для всех косвенных падежей — ней или;ей (без
ней, к ней, с ней, о ней).
Местоимение 3-го л. в им. п. мн. ч., как правило,
имеет окончание <-е> (онё).
4. В 3-м л. глагола конечное [т] в части говоров
представлено во всех формах, иногда оно может
отсутствовать в формах 3-го л. ед. ч. 1-го спряжения и
3-го л. мн. ч. 2-го спряжения: он несёг они несут, он
сидит, они сидя. Глаголы со стабильным наконечным
ударением образуют форму 2-го л. мн. ч. с ударением
на втором (конечном) гласном окончания (несете или
несете).
В спрягаемых формах глаголов с основой на
заднеязычный согласный твердый чередуется с мягким
(пеку — пекёшь), а инфинитивный суффикс <-чи>
присоединяется к единой основе: пекчй, берегчи. 223
Ш6Ш
Постфикс возвратных глаголов — обычно <-се>:
умылсе, ведётсе.
Широко употребляются сложные формы
прошедшего времени, состоящие из форм прошедшего
времени глагола быть и формы на -л полнозначного
глагола, которые имеют значение плюсквамперфекта.
Глагольные формы несовершенного вида с
суффиксами -ива-(-ыва-), -ва-г -а- образуются от почти
неограниченного круга бесприставочных основ
несовершенного вида: сиживал, давывал, пивал, лекал.
Симтакис
1. Широко употребительны конструкции с им. п.
имени при предикативном наречии (надо кружка),
инфинитиве (кормить корова) и спрягаемых формах
(возьму ложка).
2. Употребляются повсеместно несогласованные
причастные формы на -но, -то и -нось, -тось: дачу
срублено (страдательно-безличный оборот), помбленось,
помытось, реже на -н, -т: что-то посажен, налит
полсамовара. Субъект может быть выражен род. п. с
предлогом у: билеты у них куплено.
3. Предлог с употребляется в пространственном
значении: приехал с Архангельска. Предлог по в целевом
значении имеет расширенное употребление, в том
числе и с одушевленными существительными: пойти по
Федю. Предлоги возде, подле, мимо, о употребляются с
вин. п.
4. В качестве многозначного средства связи в
подчинительных конструкциях широко
используется дак.
¦ ¦ ¦
Старой давнбшной дом/ вот мн'е с'ём'д'ис'ат л'ёт
а он до того jeni4O crpojoH/ да с' ем л'ет он cTOja\
закрыт был а был н'е обд'ё1ан/]а ишче шыф'ером с'ейгот
закры1а/ надо бы1о ран'ше закрыт'-то/ а ja-то дума1а
шчо у м'ен'а старо дак н'е сн'ес'от/ а спгёрва-то ja
np'mula тожо мужык-от фс'о в л'ёс'и роб'ил н'екак
н'иц'6 н'е могл'й он'и т'ос п'ер'екрыт1/ дак у их на т'о-
су-то был мох уш"нарос/ старой худой был т'ос-от/ дак
ШШЕРК1Ш ИНИЫХ ЕРИ ДШЕГООГ! ШЕШ РУСШГ113Ы1А |
мы с мужыком-то п'ил'йл'и рукам'и/ а она запрос'й1а
дв'е тыс'ец'и и дв'ёс'т'и старыма д'ен'гам'и// у joro
род'йт'ел'и ф П'ец'оры ак ja ф П'ец'ору-ту п'иса1а//
¦ ВЛАДИМИРСКО ПОВОЛЖСКАЯ ГРУППА. ВОСТОЧНЫЕ
" СРЕДНЕРУССКИЕ ОКАЮЩИЕ ГОВОРЫ
IIIMM1M
1. Пятифонемный состав вокализма.
2. Чередования гласных в зависимости от
твердости-мягкости последующего согласного отсутствуют:
[м'есто — вм'ёс'т'е, пр'ал — пр'ал'и].
3. Оканье неполное: [гьрода, гбръдъм].
В начальном неприкрытом слоге, 2-м предударном,
произносится [у]: [удново, угурцы].
4. В предударном слоге после мягких согласных
перед твердыми регулярно различаются три гласных:
[о], [е], [а] — [н'осу, р'ека, т'ану]; перед мягкими —
два: [е], [а] — [н'ес'й, р'ек'й, т'ан'й].
Консонантизм
1. Встречается ассимилятивное прогрессивное
смягчение <к>, <г>, <х> после парных мягких, <j>,
<ч>: [бан'к'а, ч'айк'у, доч'к'а, 6л'гта, св'ёр'х'у].
2. Губно-зубных фонем четыре: <в>, <в'>, <ф>,
3. Веляризованное произношение <л> во всех
позициях — [лак, полка, пол].
4. Две аффрикаты: твердая дентальная <ц> и
мягкая альвеолярная <ч'>.
5. Имеются долгие мягкие шипящие фонемы <ш'>,
<ж'> — [ш'ука, }ёж'у].
6. Интервокальный <j> в формах глаголов и
прилагательных выпадает и происходит стяжение
гласных: [роботат, дорога, дорогу, дорого, дорог'й].
7. Твердая конечная группа зубных согласных
сохраняется — [хвост], а мягкая упрощается — [roc']. ZZS
15 Русская диалектология
шяш тш
8. Ассимиляция по признаку носового образования
происходит только в группе губных согласных: [омман],
но [одна].
Морфология
1. В 1-м склонении существительных окончание
<-и> ([-ы]) в род. п., <-е> в дат. и предл- у жены, к
жене, о жене.
Существительные среднего рода в им. п. имеют
безударное окончание <-и> ([-ы]): бкны, пятны в южной
части территории, <-а> — в северной. Окончание
формы тв. п. мн. ч. существительных, прилагательных и
местоимений совпадает с окончанием дат. п. (с моим худым
сапогам) в северной части группы и отлично от
окончания дат. п. в южной части (с моими худыми сапогами).
2. Местоимение 3-го л. в им. п. мн. ч. имеет
окончание <-е>: оке.
3. Глаголы со стабильным наконечным ударением
образуют форму 2-го л. мн. ч. с ударением на 2-м
(конечном) гласном окончания: несете, несете.
Глаголы с основой на заднеязычный согласный
образуют личные формы с чередованием
заднеязычного с шипящим (пеку—печет), либо без чередования:
пеку, пекбш.
Форма инфинитива имеет слогообразующие
суффиксы -ти или -чи: плести, секчй, берегчй или сечи, беречй.
Возвратные глаголы имеют твердый постфикс с
гласным [а]: садйса или садйс, боялса, бойшса, бояца.
* * ¦
Как нъч'аласа война/ у м'ен'а вот jerau д'ёвушк'ь-та
)ей было ч'отыр'и года п'атой/ у фс'ёх было по п'ат'еро/
шыс'т'еро// роботал'и д'ен' и ноч'/ одн'й жён'ш'ины фс'о
кос'йл'и/ котбры кон'ёшно ум'ёл'и/ и ja кос'йла/ а со-
с'ётка Moja во jeTa/ она пъм'орла/ она со мной съб'ира!
ла/ ja снопы н'ей в'ажу и CTacKbroajy/ она съб'ирецот/
как тол'ко уммолот'им CKop'eje на постафку нъ лъшад'-
ах/ фс'и сам'и и кос'йл'и и гр'ебл'й и ск'ирдовал'и и
м'отал'и и на сток пъдавал'и/ ф тр'и ч'аса утра уйд'бш а
пр'йд'еш в од'йнацат'/ сын старшой пр'ишол ран'еной/
220 ^ фторово уб'йл'и/ от'ёц-от пр'ишол бол'нбй/ а потом он
ШИПЕНИИ* ОСНОВНЫХ ЕДИНИЦ ДЦЕПИГВ ЧЛЕНЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА |
ф сорок с'омом ум'ор// вот так жыс' сложылас у фс'ех/
/ вот ]ёта сос'ётка Moja осталаса с п'ат'орым ды з-бауш-
кой// так]ей было трудно// вот она опхват'йла фс'ех п'а-
т'орых и с'ид'ёла плакала до утра со св'окр6в']у//
ПСКОВСКАЯ ГРУППА. ЗАПАДНЫЕ АКАЮЩИЕ
СРЕДНЕРУССКИЕ ГОВОРЫ
Вокализм
1. Пятифонемный состав вокализма.
2. Чередования гласных в зависимости от
твердости-мягкости последующего согласного отсутствуют:
[д'ёл — д'ёл'и, пр'ал— пр'ал'и].
3. Аканье недиссимилятивное.
4. В предударном слоге после мягких согласных
сильное яканье.
Консонантизм
1. Заднеязычный звонкий согласный смычно-взрыв-
ного образования: [кн'йга — кн'йк]; прогрессивного
ассимилятивного смягчения нет.
2. Губно-зубных фонем в северной части группы
четыре; в южной части прослеживается отсутствие
глухих фонем с заменой их на [хв], [хв']: [хвбрма,
хв'ёрма] и чередование [в]/ [у]: [трава — траука —
трау].
3. Веляризованное произношение <л> во всех
позициях: [лампа, полка, пол].
4. Существуют два типа реализации аффрикат: а)
различение двух твердых <ц> и <ч> — [цыган, чыХ
стый]; б) совпадение в одной твердой зубной —
«твердое цоканье»: [цыган, цыстый].
5. Мягкие пары смычно-взрывных дентальных
согласных имеют свистящий призвук: [тс'6тс'аг д3'ад3'а].
6. Мягкие пары фрикативных зубных согласных
произносятся с шипящим («шепелявым») призвуком: „„-
[с"йлаг з"има]. Ill
15*
ВЦ : шсш
7. На месте долгих мягких шипящих фонем
произносятся твердые бифонемные сочетания,
однородные или сложные: [шшука] или [шчука], []ёжжу] или
Цёжджу].
8. Интервокальный <j> в формах глаголов и
прилагательных выпадает, и происходит стяжение гласных:
[д'ёлат, б'ёла, б'ёлу, б'ёлы].
9. На месте сочетаний зубных согласных с <j>
произносится долгий мягкий зубной: [св'ин'н'а, плат Ye].
10. Губные согласные на конце слова твердые:
[с'ем, дроп, кроф].
11. Конечные сочетания [ст], [cV] упрощаются,
[хвое, гос'].
12. Ассимиляция по признаку носового
образования происходит в группах губных и зубных согласных:
[амман, анна].
Морфология
1. Существительные 1-го склонения имеют
окончание <-и> ([-ы]) в род., дат. и предл. п. (ужены, к жены,
о жены).
Существительные среднего рода в им. п. мн. ч.
имеют безударное окончание <-и> ([-ы]): бкны, пятны.
Тв. п. мн. ч. имеет общее с дат. п. окончание <-ам>
у существительных, прилагательных и местоимений: с
моим худым сапогам,
2. Местоимение 3-го л. имеет начальный <j>: [joh,
jaHa]; в вин. п. женского рода окончание <-у>: Цану,
jajy); форма им. п. мн. ч. имеет окончание <-и>г
присоединяемое к твердой основе — Цаны].
Указательное местоимение женского и среднего
рода имеет в основе <j>: тая, тую, тбе, а также од-
нйя, одную.
3. В окончании 3-го л. глагола согласный может
быть как твердым, так и мягким и может отсутствовать
в любой форме: он стане, несё, ходи, сиди (редко); они
ходя, сидя, стану (редко), беру (редко).
Глаголы с безударными окончаниями в 3-м л. мн. ч.
имеют окончание <-ут> (общее спряжение): спорют,
22В абеют, дышут.
ШПЕИСШИ ОСНОВНЫХ ЕДИН ДШЕШВП ЧЛЕНЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА |
В глаголах с основой на заднеязычный твердый
согласный чередуется с мягким: пеку — пекёшь, пекём.
Постфикс возвратных глаголов — <-с'> и <-с'а>:
садись и садйся.
Деепричастные формы имеют суффикс -вши (не
спавши, одевши), -дци в образованиях от глагола идти
(пришодци).
Дъ вайны в нас c'aMja бал'шеуа была/ дружна] а/
жыл'и гарас хърашб// мы с мужуком многа зърабаты-
вал'и/ д'в'ё каровы была/ ф калхоз'и фс'о усп'авала и
дома пар'адък// нъчалас' вайна// мы сп'ёрва н'ичова
и н'и пън'имал'и/ в'ьт' ф таку глуш тада в'ёс'т'и худа
шл'и// рас пр'иб'агаит' ка мн'е сус'ётка и гъвар'йт'/
jeAyr' мол jeAyr'// ja здъгадалъс'// мужык-та мой в
л'асу// пр'щёхал'и// как'й]а jaHbi страшный// хад'й!
л'и фс'о лъпатал'и па ]йхныму/ молча жрал1 и што
нъхад'йл'и в дамах// мой мал'чышка м'аншой см'ёлый
был/ гл'ад'ёл/ гл'ад'ёл на ]йх/ как jaHii чафка]ут'/ дъ
как скажыт': «мой бат'ка красный/ он пр'ид'от' ужо и
пакажыт' вам фс'ем»// н'ём'иц и вдар'ил jaeo роннъ-
ва в жывот. // апасл'а]ётьва мал'чбнка был зъбал'ёф-
шы и пам'ор патом// мы з д'ар'ёвн'и был'и выс'ал'ин
за Д'ёдав'ичы/ как cf aM'ja пърт'изана// патом скора ja
узнала што мужык мой паг'ипшы/ да в ]ета вр'ём'а ат
голъда в м'ан'а пам'оршы ]ашшо двои// так и паг'йбла
фс'а Maja c'aM'ja/ а была нас кагда-та вос'им ч'илав'-
ёк// т'ап'ёр'а астал'ис' мы тока з дачкой// ja фс'а
с'адеуа стала/ да што д'ёлат'/ н'и в анной в м'ан'а
гор'ушка jecV//
СМОЛЕНСКАЯ ГРУППА. ЗАПАДНАЯ ЗОНА
ЮЖНОРУССКОГО НАРЕЧИЯ
В11ШЗУ
1. Пятифонемный состав гласных.
2. Диссимилятивное аканье: [тръва, дъла). 990
ЦВ ЛЕКСИКА
3. В предударном слоге после мягких согласных —
диссимилятивное яканье Жиздринского типа.
Консонантизм
1. Заднеязычная звонкая фонема фрикативного
образования <у>: [парбуа— парох]. Ассимилятивного
прогрессивного смягчения нет.
2. Губно-зубное [в] чередуется с [w(y)]: [карова —
кароука, кароу]. Имеются следы отсутствия глухих
фонем и замены их на [хв, хв']: [хворма, хв'ёрма].
Протеза [в] перед начальными [о] и [у]: [вос'ин',
вул'ица].
3. Веляризованное произношение <л>,
чередующегося с [у]: [лампа, поука, поу].
4. Различаются две твердые аффрикаты: [цыган,
чыста].
5. Мягкие пары смычно-взрывных дентальных
согласньк произносятся со свистящим призвуком:
[тс'6тс'а, дз'адз'а].
6. Сочетание зубного согласного с <j> дает долгий
мягкий согласный: [св'ин'н'а, плат'т'а].
7. Губные согласные на конце слова произносятся
твердо: [голуп, с'ем, кроф].
8. Мягкая конечная группа согласных упрощается:
[гос1], но [хвост].
9. Ассимиляция по признаку носового образования
происходит в группах и губных, и зубных согласных:
[амман, анна].
Морфологи
1. У существительных 1-го склонения единое
окончание <-е> для форм род., дат. и предл. п.: без жене, к
жене, о жене; без нами, к нами, о мани.
Им. п. мн. ч. существительных среднего рода
имеет безударное окончание <-и> ([-ы]): окны, пятпы.
2. Прилагательные в формах косвенных падежей
женского рода имеют окончание <-ej> (молодэй), в фор-
п ме им. п. мужского рода <-nj> (молодьш) и <-ej> (моло-
Ни дэй). Окончание род: п. ед. ч. м. р. -оуо ([-буа] или [-ауа]).
ШШЕРИСТШ ОСНШЫХ ЕДИНИЦ ДШЕШВГО ЧЛЕНЕНИЯ РУСИОГО ЯЗЫКА |
3. Местоимение 1-го л. имеет единую основу мен-
в род., дат., вин. и предл. п.; местоимения 2-го л. и
возвратное в дат. и предл. п. имеют основу тоб-,
соб-. Окончание <-е> во всех четырех падежах: мине,
тибё или табё, сибё или сабе.
Местоимение 3-го л. женского рода в им. п. мн. ч.
имеет начальный <j>; местоимение мн. ч. —
окончание <-и>, присоединяемое к твердой основе: Цана,
(JHHa)rjaHbi].
Указательное местоимение тот (а также один)
содержит <j> в некоторых падежных формах
женского и среднего рода (тая, одная, тую, одную).
4. Глагольные формы имеют [т'] в окончаниях
3-го л. и [е] в ударных окончаниях форм средних
членов парадигмы: идёт, идёть, идём, идёте; безударное
окончание формы 3-го л. мн. ч. <-утг>: ходютъ, спбрють,
пашуть (общее спряжение).
У глаголов с основой на заднеязычный согласный
твердый чередуется с мягким: пеку— пекёш, пекём.
Инфинитив имеет неслогообразующий суффикс:
плесть, сечь, печь.
Постфикс возвратных глаголов, как правило, <-с'а>:
садися.
Деепричастные формы образуются с помощью
суффиксов -мши, -вши: неспамши, пришовши.
В синтаксисе отмечается употребление им. п.
существительных при предикативном наречии: надо
корова.
В ма]ёй с'астр'ё д'ёт тожа так'ёй н'иурамътный//
мы]а сват'т'а учора пр'ихад'йла и уъвар'йла што у
Д'ам'йдъв'и нъбъзар'и ус'ауо мноуа було и ус'о дужа
д'ошъва// .
ja куп'йла саб'ё пан'оуку к праз'н'ику/ къда хоч1-
иш при'хад'й пъкажу//
Хадорк'и н'и нърав'ицца што ja дома с'ижу дык
с'аводн'и са мной и н'и здаровъицца//
— А т'и чула ты што Иван'их'ин сын жан'йус'а?
— Т'и прауда? А божа-ш мой joh жа дужа мъла-
дэй// . 231
I IE1HH
— А Кат'ка наша с'бл'ита {этим летом) на вбс'ин'
работу пълучыла/ нав'ёрна н'и п'ьр'айд'ёт'у с'ад'мэй
клас//
КУРСКО ОРЛОВСКАЯ ГРУППА
Ншнзм
1. В большинстве современных говоров состав
вокализма пятифонемный, хотя в устройстве характерных
для этой группы типов предударного вокализма
прослеживается шести- и семифонемный состав фонем.
2. Диссимилятивное аканье: [вады, вадой, въда].
3. После мягких согласных — диссимилятивные
модели вокализма; чаще всего суджанская, изредка
обоянская и щигровскаяг где предударный гласный
дифференцируется в зависимости от этимологических
свойств ударного гласного: [т'ип'ёр'], но [ул'ад'ёт']; [с'и-
лбм], но [сгал6] (в обоянском типе).
Консонантизм
1. Звонкая заднеязычная фонема фрикативного
образования: [ауон']; прогрессивному
ассимилятивному смягчению подвергается только [к] после
парных по твердости-мягкости согласных и [j]: [бан'к'а,
craJK'a].
2. Прослеживается отсутствие глухих губно-зубных
фонем и замена их сочетаниями [хв], [хв1]: [хвбрма,
хв'ёрма]. Звонкая фонема на конце слова и перед
согласным чередуется с [у]: [карбва — карбу, карбука].
Имеется протеза [в] перед ударными [о], [у):
[вбс'ьн', вутка].
3. Веляризованное произношение фонемы <л>.
4. Аффрикаты утрачивают затвор: [куриса, ш'ай-
н'ик].
5. Долгие мягкие шипящие фонемы заменились
„.„ твердыми бифонемными сочетаниями: [шшука,
lit ]ёжжу].
цншктш киныж mm дшеиш ттп тат языка щ^
6. Губные согласные на конце слова произносятся
только твердо: [с'ем, голуп, кроф].
7. Конечное сочетание зубных согласных
упрощается, только если оно мягкое: [хвост], но [гос'].
МорфОАОГМ
1. У существительных 1-го склонения в род., дат. и
предл. п. преобладает окончание <-е>: без жене, кженё,
о жене, без мами, к нами, о мами. В части говоров
возможно <-и> в дат. п.: к жены.
В восточной части говоров данной группы
проявляется тенденция сближения склонения
существительных среднего рода с женским и в формах
согласования (моя кольцо, большая стадо прошла), и в
формах словоизменения (осталась без платьи,
пришей пуговицу к платье, надень эту платью). В им. п.
мн. ч. безударное окончание <-и> ([-ы]): окны.
2. Окончание прилагательных мужского рода в род.
п. <-ого> ([-6уа]г [-ауа]).
3. Местоимение 1-го л. имеет основу мек- в род.,
дат., вин. и предл- п.; местоимения 2-го л. и возвратное —
основу теб-, себ- в род. и вин. п., тоб-, соб- в дат. и
предл. Окончание <-е> во всех четырех падежных
формах: у тибё, к табё, тибё, о табё.
Местоимение 3-го л. мн. ч. в им. п. они.
4. В 3-м л. глагола согласный окончания, как
правило, отсутствует в окончаниях форм ед. ч. 1-го и
общего спряжения: идё, ходи (ходя).
В ударных окончаниях форм средних членов
парадигмы обычно [е]: несёшь, несёть, несём, несёте;
безударное окончание форм 3-го л. мн. ч. <-ут'> (общее
спряжение): ходють, слышуть.
У глагола с основой на заднеязычный твердый
согласный чередуется с мягким: пеку — пекёшь,
пеке м.
Суффикс инфинитива обычно имеет неслоговую
форму: плесть, сечь.
Возвратный постфикс может быть -сь, -ей или -ся:
садись или садйся, садйлси и т. п.
В деепричастных формах суффикс -мши: одёмши. 233
шсш
Пъхал'и съхам'и д'ир'ив'анным'и/ жыл'ёзным'и
плушкам'и// за мастом кънапл'у с'ёил'и/ маслъ из h'hjo
б'йл'и// в'ир'оук'и ис п'ан'к'й// п'ин'к'а — тькеуа вы-
лакнб// кас'йл'и хлеп Kacojy с пал'съм'и// такой пал'-
ис// с'ёнъ кос'ут' б'ис пал'съу/ хл'еп с пал'съм'и//
в'изал'и у снапы// он ат кас'ё лажыццъ// жён'шына
в'ажыт'/ кладут' у копны/ хр'асцы// м'ёс'иц ил1 скол'-
к'а л'ажыт'// мълат'йл'и съпам'и// ан'й у м'ин'ё/ja у
н'их б'исплатнъ// у сёпа руш'ка/ д'иржал'ин'/ сап'йн-
ка/ ]ей малбт'ут'//
¦ РЯЗАНСКАЯ ГРУППА. ВОСТОЧНАЯ ЗОНА ЮЖНОРУССКОГО
НАРЕЧИЯ
Вокализм
1. Состав вокализма пятифонемный, хотя
встречаются рефлексы гласных фонем средне-верхнего
подъема в некоторых архаических говорах.
2. Аканье недиссимилятивное: вада, дала.
3. Для предударного вокализма после мягких
согласных характерны ассимилятивные модели,
основанные на первичных диссимилятивных моделях
вокализма (ассимилятивно-диссимилятивные типы).
4. Характерная особенность вокализма 2-го
предударного слога — сильная (часто до «нуля») редукция
гласного: [срафан, увар'у, пшла].
Консонантизм
1. Звонкая заднеязычная фонема фрикативного
образования: [науа — нох]; прогрессивное
ассимилятивное смягчение [к] после парных мягких согласных,
Ш и [ч'1: [бан'к'а, стайк'а, доч'к'а].
3. В западной части группы имеются свидетельства
отсутствия глухих губно-зубных фонем и замены их
сочетаниями [хв]г [хвг]: [хворма, хв'ёрма]. Тем не ме-
нее <в> в позиция оглушения обычно дает [ф].
ХАРАКТЕРИСТИКА ОСНОВНЫХ ЕДИНИЦ ДНДЛЕКТНРГО ЧЛЕНЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА |^|
4. Веляризованная фонема <л>: [лампа, полка, пол].
5. Аффрикаты в большей части говоров
различаются (<ц> и <ч'>), но в северной части группы
отмечаются говоры с твердым цоканьем: [цай, от'ёц].
6. Долгие мягкие шипящие фонемы заменились
твердыми бифонемными сочетаниями: [шшука, ]ёжжу].
7. Губные согласные на конце слова
противопоставлены по твердости-мягкости: [фс'ем — с'ем\ топ —
топ', кроф — кроф1].
8. Конечное сочетание зубных согласных
упрощается, если оно мягкое: [хвост], но [гос'].
МорфОАОГШ
1. Существительные 1-го склонения в род. п.
имеют окончание <-е> в конструкции с предлогом у
(у жене, у нами), с предлогами без, от и при
отрицании — <-и> ([-ы]): без жены, от жены, нет жены.
В дат. и предл. п. окончание <-е>: к жене, о жене, к
мами, о нами.
Существительные 3-го склонения имеют окончание
<-е> (как в 1-м склонении) в формах дат. и предл. п.:
к лече, по грязе, о ноче.
Существительные среднего рода обнаруживают
тенденцию сближения с женским родом и в формах
согласования (моя кольцо, большая стадо прошла), и в формах
словоизменения (осталась безплатьи, пришей пуговицу
к платье, надень эту платью). В им. п. мн. ч. безударное
окончание <-и> ([-ы]): окны, пятны.
2. Местоимения 1-го и 2-го лица и возвратное
имеют основу мен-, mo6-f соб- в род. и вин. п. и мен-,
теб-, себ- в дат. и предл. п. и одно окончание <-е>.
3. В 3-м л. глагола [т'] может отсутствовать в
окончаниях форм 1-го и общего спряжения: он идё, станя,
ходи (или ходя).
Безударное окончание форм 3-го л. мн. ч. <-ут'>
(общее спряжение): они хбдють, вйдють, стйнуть.
В глаголах с основой на заднеязычный согласный
твердый чередуется с мягким: пеку— пекём; суффикс
инфинитива имеет, как правило, неслоговую форму:
яд есть, печь, беречь. Сии
I . шсш
Постфикс возвратных глаголов преимущественно
-си, бывает -ся: садйся, садись, садйшси, садйлси.
4. Встречаются деепричастные формы на -мши;
неспамши, одемши.
Ч'ижалб нам жылбс' ф-старайа вр'ём'ач'к'а/ бывал-
ч'а с ас'м'й уаткбф раббтъл'и// тады н'а то што нын'а/
/ адну картбф' ]ёл'и/ дъ квас хл'абал'и// хад'йл'и в лап-
т'ах и ануч'ах// маман'аткала станы/ фс'у ад'бфку саб'ё
сам'и мъс'т'ар'йл'и// н'ич'авб из лахмоткъф в лафках н'а
брал'и/ нын'а жывут' лутшай// фс'е уч'оным'и стал'и/
в ад'офках харбшых ход'утУ/
У м'ин'ё фс'аво д'ёткаф-та д'ёв'ит была/ дъ два
пом'арл'и// л'ётас' фтару]а доч'к'у аддала замуш/
мужык дабр'ё харош jeii папалс'и// лад'ат' м'еш-са-
бой// старшьца-та доч'к'а в jac^'ax н'ан'к'ай работъ-
ла/ а пас'л'а jnjo из'-]ас'л'6ф~та паслал'и нъ завот/ в
апч'ижыт']и Ш'ас жыв'бт'// ад'йн пар'ин' ф'ёршалам
работаит'// а пас'л'ёд'н'ава-та самава уч'им ф школ'и/
мужык мой ф-калхбз'и работаит'/ вошыкам нахв'ёр-
м'и// бл'ьуад'йр хвал'ит' jaBo// ш'ас н'амноуа зъхва-
рал/ кар'авай стал// ну н'ич'авб/ прайд'бт'// надыс'
пр'ихбд'ит' ка мн'е пр'итс'адат'ьл' с'ел'исав'ёта и
уъвар'йт'// ч'авб заивл'ён^а н'и пъда]бш// пъмауу//
ТУЛЬСКАЯ ГРУППА. ЮЖНОРУССКОЕ НАРЕЧИЕ
Вокализм
1. Пятифонемный состав вокализма.
2. Аканье недиссимилятивное: [вада, дала].
3. В предударном слоге после мягких согласных
умеренное яканье.
Консонантизм
1. Заднеязычный согласный фрикативного образо-
23G вания: [науа— hoxJ; имеет место ассимилятивное про-
ШШЕРИСТШ ОСНОВНЫХ ЕДЛЙЩ ДИАЛЕКТНОГО ЧЛЕНЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА Щ
грессивное смягчение заднеязычного <к> после
парных мягких, <j> и <ч>: [бан'к'а, ч'айк'у, дбч'к'а].
2. Губно-зубных фонем четыре; в западной части
возможно чередование [в]/[у]: [карова — кароука,
кароу].
Встречается протеза [в] перед начальными [о] и
[у]: [вос'ьн', вутка].
3. Различаются твердая дентальная и мягкая
альвеолярная аффрикаты: [цыган, ч'истый].
4. Веляризованное произношение <л> во всех
позициях: [лук, полка, пол].
5. Долгие мягкие шипящие фонемы сохраняются:
[ш'укаг]ёж'у]-
6. Губные согласные на конце слова
противопоставлены по твердости-мягкости: [дом — с'ем', поп —
голуп', гатоф — гатоф'].
7. Упрощаются только мягкие сочетания зубных
согласных на конце слова: [хвост] — [гос'].
Морфология
1. Существительные 1-го склонения в род. п.
обычно имеют два окончания (или два род. п.): <-е>
в сочетании с предлогом у (у жене, у мани.) и <-и>
в сочетании с другими предлогами или отрицанием
(без жены, без мамы, нет жены, нет мамы). В дат. и
предл. <-е> (к жене, о жене, к мами, о мами).
Существительные среднего рода обнаруживают
тенденцию сближения с женским родом и в формах
согласования (моя кольцо, большая стадо прошла), и в
формах словоизменения (осталась без платьи, пришей
пуговицу к платье, надень эту платью). В им. п. мн. ч.
имеют безударное окончание <-и> ([-ы]): бкны, пятны.
2. Местоимения 1-го и 2-го л. и возвратное имеют
единую основу в род., дат., вин. и предл. п. (мен-, теб-,
себ-) и единое окончание <-е>: мине, тибё, сибё.
3. В 2-м л. глагола [тг] может отсутствовать в
окончании форм ед. ч. 1-го и общего спряжения: он идё,
ходи (или ходя), станя.
Безударное окончание форм 3-го л. мн. ч. <-ут'>
(общее спряжение): они хбдють, вйдють, стануть. ей!
I ШСШ
В глаголах с основой на заднеязычный твердый
согласный чередуется с мягким (пеку— пекёт).
Суффикс инфинитива имеет, как правило, неслоговую
форму: плесть, сечь, беречь.
Постфикс возвратных глаголов преимущественно
-си: бояла-си, бойшси, боялси.
4. Встречаются деепричастные формы с
суффиксом -мши: неспамши.
1. Мы жыл'и н'ич'авб харбшыва н'и в'идал'и акра-
м'а плахбва// кас'йл'и кр'укам'и// на р'ёч'к'и вал'к'аХ
м'и б'йл'и// д'ир'ушкъм'и ад'авал'ис'а// съръхваны
нас'йл'и па праз'н'икам// т'ип'ёр б'ёл'ин'к'ай нбс'ат
платок/ а тады красный бол'шъ нас'йл'и// жыс'т' из-
м'ин'йлъс'// т'ип'ёр' п'ёнз'и]упълуч'ецут' с ётъвахваб-
р'ика//
2. На в'ич'брк'и хад'йл'и/ пл'асал'и/ иурал'и/
уадал'и// ф-св'ату]у воду уадал'и/ ф-стьканы уадал'и/
кол'цы клал'и в'ин'ч'ал'ны/ ну вот и ул'ид'йш туды/
хто выйд'а// Ой! Вышъл! Афон'к'а! т'ип'ёр' пайд'ом
лапт'и швыр'ат' ч'ир'ис крышу/ куды лапьт' л'ажъ
носъм/ а р'иб'аты ув'йд'ут' за нам'и и фс'е лапт'и нашы
зъб'арут'// Норму брал'и/ да/ у каво KaKaja нахал'ства
хватка хто скбкъ спрос'а//
ЗАДАНИЯ К АНАЛИЗУ ДИАЛЕКТНОГО ТЕКСТА
ФОНЕТИКА
Вокализм
1. Выписать из текста все слова с *ё и *6 в ударном
слоге перед твердыми согласными. Сделать вывод о
количестве гласных фонем в сильной позиции.
2. Выписать из текста все слова с *ё и *а в ударном
слоге между мягкими согласными. Сделать вывод о
наличии-отсутствии чередований гласных в этой
позиции.
3. Определить тип предударного вокализма после
твердых согласных:
а) оканье-аканье;
б) полное-неполное оканье;
в) диссимилятивное-недиссимилятивное аканье;
г) определить тип аканья, если оно
диссимилятивное.
4. Выписать из текста все слова с гласными
фонемами неверхнего подъема после мягких согласных в 1-м
предударном слоге. Сделать вывод о типе безударного
вокализма после мягких согласных.
5. Отметить особенности произношения гласных в
других безударных позициях.
Консонантизм
1. Заднеязычные согласные:
а) фонетическая реализация звонкой фонемы: [г]
или [у] перед гласным; [к] или [х] в конце слова; 238
I mm i шизу диштнегв теша
б) наличие-отсутствие прогрессивного
ассимилятивного смягчения; какие заднеязычные согласные и в
каких позициях подвергаются смягчению.
2. Губные согласные:
а) губно-зубная или губно-губная артикуляция
щелевых в положении перед гласным;
б) наличие-отсутствие фонем <ф>, <ф'>;
в) характер их реализации перед согласными и в
конце слова;
г) твердость-мягкость перед гласными переднего
ряда и на конце слова.
3. Сонорный <л>:
а) [л] или [1] в сильной позиции;
б) [л] или [w] ([у]); [1] перед согласными и на конце
слова;
в) наличие-отсутствие нейтрализации <в> и <л> ([1]).
4. Аффрикаты:
различение-неразличение аффрикат; при
неразличении — качество звука, замещающего их; при
различении — качество их реализации; по какому признаку
они противопоставлены (твердость-мягкость или
место артикуляции); наличие-отсутствие утраты затвора.
5. Долгие шипящие согласные: их фонологический
статус в связи с фонетической реализацией (твердость-
мягкость, однородное или неоднородное образование).
6. Переднеязычные фрикативные согласные:
а) твердость-мягкость фонем <ш>, <ж>;
б) палатализованность или палатальность фонем
<с'>, <з'> ([с1], [з'] или [с"], [з"]).
7. Переднеязычные смычные согласные: аффрици-
рованное произношение мягких [тс'], [д3'].
8. Особенности позиционных чередованийсогласных:
а) утрата интервокального <j> и стяжение
гласных;
б) ассимиляция в группах [бм] и [дн];
в) упрощение сочетаний [с'т']г [ст] в конце слова;
г) прогрессивная ассимиляция <j>
предшествующему зубному согласному;
д) мягкие губные согласные на конце слова.
9. Наличие-отсутствие признаков корреляции по
напряженности.
ЗЩШ1ШШДШШ11Г1ША
моршолегия
Сдщестшельное
1. Есть ли факты, свидетельствующие о тенденции
к утрате среднего рода: формы согласования, мена
окончаний.
2. Род., дат., предл. п. 1-го склонения;
распределение окончаний <-и> и <-е>; окончание тв. п.
3. 2-е склонение; дистрибуция флексий род. п. <-а>
и <-у> относительно классов существительных,
наличие-отсутствие признаков формального
противопоставления предложного и местного падежей.
4. 3-е склонение: наличие-отсутствие сближения
парадигм 1-го и 3-го склонения существительных.
5. Нерегулярное склонение: основы, особенности
флексий.
6. Мн. ч.: особенности соотношения основ ед. и
мн. ч.; флексия им. п. мн. ч. существительных ср. р.;
род. п. — распределение окончаний по классам слов;
различение-совпадение флексий дат. и тв. п.;
фонемный состав флексии тв. п.; окончание предл. п.
Местоимение
1. Основы и окончания местоимений 1-го и 2-го л.
ед. ч. и возвратного.
2. Фонемный состав основы местоимения 3-го л.
в форме им. п. ед. ч. и им. п. мн. ч.; окончания им. п.
мн. ч.; форма местоимения ж. р. в вин. п. ед. ч.
3. Характер основы указательного местоимения
тот и один в формах ж. и ср. р.
Прилагательное
1. Мужской род: окончания им., род., предл.
падежей.
2. Женский род: окончания им. и косвенных
падежей. 241
16 Русская диалектология
ЗАДАМ IАШШ ЮШШГВ ТЕКСТА
3. Мн. ч.: окончания им. и тв.падежей.
4. Стяженные формы.
5. Суффикс сравнительной степени.
Гдагед
1. Основы: а) соотношение основ настоящего и
прошедшего времени; б) чередования конечных согласных
основы.
2. Типы спряжения: наличие-отсутствие общего и
3-го спряжения.
3. Личные формы: а) [т] или [т1] в окончании 3-го л.
ед. и мн. ч.; отсутствие согласного в каких-либо из этих
форм глаголов 1-го, 2-го и общего спряжения; б) {о]
или [е] в окончаниях форм 2-го и 3-го л. ед. ч., 1-го и
2-го л. мн. ч.; в) ударение в форме 2-го л. мн. ч.
4. Суффиксы императива.
5. Суффиксы инфинитива; их набор и
дистрибуция по типам основ.
6. Возвратные глаголы: а) твердость-мягкость
согласного в составе возвратного постфикса; б)
наличие-отсутствие гласного в его составе у глаголов с основой
на гласный; в) качество гласного в составе
возвратного постфикса; 2) результат ассимилятивных явлений в
форме 2-го л. ед. ч.
7. Наличие-отсутствие категории перфектности и
способы ее выражения.
8. Причастные и деепричастные формы; их
функции и особенности структуры.
9. Глагольные формы с суффиксами -ива-(-ыва)-/
~ва-/-а-, образованные от основ бесприставочных
глаголов несовершенного вида; особенности их
структуры и контекстного употребления.
10. Простые и сложные (плюсквамперфектные)
формы прошедшего времени.
Щ СИНТАКСИС
1. Предлоги. Особенности управления. Двойные
предлоги. Особенности значения и употребления не-
которых предлогов (с, из, по и других).
ЗАДАНИЯ I АНАШУ ДНАШТШО ТЕША |
2. Сочетание переходного глагола и/или
предикативного наречия с объектом в форме им. падежа.
3. Способы выражения субъекта и предиката
предложения. Пассивные конструкции и
страдательно-безличный оборот.
4. Средства связи и оформления текста —
служебные слова и частицы.
1 ЛЕКСИКИ И СЛОВООБРАЗОВАНИЕ
Наличие в тексте специфически диалектных слов
(слова с корневыми морфемами, отсутствующими в
литературном языке; особенности
словообразовательной структуры слов). Особенности значения слов,
формально совпадающих с имеющимися в литературном
языке.
Разумеется, дать аргументированные ответы на все
предложенные вопросы — задача нереальная при
работе с короткими транскрибированными текстами,
какие обычно приводятся в хрестоматиях по русской
диалектологии; однако в любом тексте может
содержаться материал для ответа на любой из
предлагаемых вопросов.
16*
ОБРАЗЦЫ АНАЛИЗА ДИАЛЕКТНЫХ ТЕКСТОВ
I
П'ёрва напр'ад'ом да намотам / нагл'ад'ёлас' на
сына-то / р'ад'йт' надэ / как жо з д'ес'ат'й нац'инаам
роботат'-то / ja п'ер'ев'ажу в'йн'ик'и-т'е / л'ётос' т'ажоХ
лой год-от был / поскор'ййа б'ег'й / шестуйу копну
пон'есл'й / вон жел'ёзной дом-от / пшен'йцу тол'т'о
йарову с'щуг в нас / на ч'етыр'е м'йс'аца посад'йл'и
как говор'йт / мнуц'ок п'йше н'е полуц'йл'и / у м'ен'а
тол'к'о рубашка / с молоц'к'ом-то полутше / ц'айк'у
раз'е вып'ит' / огурц'икоф посад'йл / ман'ён'т'о св'ок-
лы / вот гул'айут ноц']у-ту да и заб'еруц'ц'а в угорот-
ц'ик-от / ну как'й огурц'й пус' Влас смотр'ит / в'ес1
цв'ет пропал / a jaroT н'ет / у снох'й-то парн'йшко да
д'ёфка / посл'е роботы бан'у топ'йт1 им'бм / л'еп'ошок
из одновб с'йм'а нам'йс'ит / д'ёдушко вз'ал сгйт' н6ц']у
рыбу пойд'от лов?йт' / б'ег'й скор'ййа уш фс'е ушл'й /
топ'ёр' нге бо^атс'а род'йтгел'еф-то /
ФОНЕТИКА
1. В говоре пять гласных фонем: <и>, <е>, <а>г
<о>, <у>. На месте *6 произносится [о]: [роботат,
угорбтц'ик], на месте *ё — [е]: [нагл'ад'ёлас'а, л'ётос',
фс'е, жел'ёзной, д'ёфка, цв'ет].
2. Под ударением между мягкими согласными
произносится [и] на месте *ё: [в'йн'ик'и, поскор'ййа, с'щут,
м'йс'ац'а, с'йм'а, нам'йс'ит, с'ит']. Следовательно, будет
чередование [е]/ [и] под ударением в зависимости от
твердости или мягкости последующего согласного.
Чередования [а] перед твердыми / [е] перед мягкими
согласными не наблюдается, хотя об этом может свиде-
Z44 тельствовать только один пример [гул'айут].
образцы mm дшектшх текстов
3. Говор окающий, оканье полное. Во 2-м
предударном слоге различаются [о] и [а]: [с молоц'к'ом,
посад'йл'и, поскор'ййа, говор'йт, напр'ад'ом, намотам,
заб'ерутс'а]; [е] и [а]: [з д'ес'ат'й, п'ер'ев'ажу, japoey];
в заударных слогах различаются [о] и [а]: [л'ётос1,
т'ажолой, ]агот, парн'йшкадад'ёфка, рубашка], после
мягких — [о], [а] и [е]: [тол'к'о, с'им'а, ч'етыр'е].
В начальном неприкрытом слоге отмечен один
пример с [у]: [угоротц'ик] наряду с [о]: [огурц'й, одново].
4. Для характеристики 1-го предударного слога
после мягких согласных в тексте имеется 16
примеров, которые представляют произношение следующих
этимологических гласных в позициях перед твердыми
и перед мягкими согласными:
*е перед твердым: [inecryjy, ч'етыр'е, заб'ерутс'а];
перед мягким: [жел'ёзный, пшен'йцу, м'ен'а, л'е-
п'ошок];
*ё перед твердым: примеров нет;
перед мягким: [б'ег'й];
*а перед твердым: примеров нет;
перед мягким: [напр'ад'бм, з д'ес'ат'й, нагл'ад'ёла-
с'а, р'адгйт', ц'айк'у].
Следовательно, можно построить такую схему:
Этимо логичес кие
гласные
*е
¦ё
*а
Перед
твердым
[е]
([е])
([а])
Перед мягким
[е]
И
[а]
Буквы в скобках означают произношение, не
засвидетельствованное в тексте, но достаточно надежно
реконструируемое. К сожалению, *ё перед мягким
представлен только одним примером, но судя по вокализму
ударного слога, здесь следовало бы ожидать [и].
Ёканье не засвидетельствовано.
5. Заднеязычные согласные.
Заднеязычная звонкая фонема представлена
звуком смычно-взрывного образования [г]: [нагл'ад'ёла-
с'а, год-от, б'ег'й] и т. п.
245
ОБРАЗЦЫ МШП ДШЕШЫХ ТЕКСТОВ
Смягчение заднеязычных происходит не только
перед гласными переднего ряда, но и после мягких
согласных, в том числе после <j>. Результатом
смягчения может быть не только мягкий заднеязычный
[тол'к'о, молоц'к'6, ц'айк'у], но и переднеязычный [тг]:
[тол'т'о, ман'ён'т'о].
6. Губно-зубные согласные.
Глухая губно-зубная фонема в сильной позиции
не встретилась. Звонкая <в> оглушается в [ф]: [д'ёф-
ка, фс'е]; в начале слова перед звонким согласным
сохраняется [в]: [вз'ал].
7. Сонорный <л>.
Твердая фонема отмечена только в
веляризованном произношении [л]: [нагл'ад'ёлас'а, т'ажолой, с мо-
лоц'к'ом]; в конце слова сохраняется переднеязычная
артикуляция [л]: [был, вз'ал] и т. п. Таким образом,
нейтрализации <в> и <л> не наблюдается.
8. Переднеязычные согласные.
[тг], [д'] произносятся без свистящего призвука:
[т'ажолой, д'ёфка]; [с'], [з'] произносятся без
шипящего призвука: [c'njyr, вз'ал].
Примеров на произношение долгих мягких
шипящих <ш'>, <ж'> в тексте не оказалось.
Аффрикаты представлены довольно большим
количеством примеров, которые дают не вполне
однозначную картину: [ч'етыр'е, нац'инаам, мнуц'ок, поуц'йХ
л'и, с молоц'к'ом, ц'айк'у, огурц'икоф, нбц']у, угорот-
ц'ик, огурц'й, пшен'йц'у, м'йс'аца, цв'ет].
Эти примеры могут интерпретироваться как
различение по твердости-мягкости двух свистящих
аффрикат <ц> и <ц'> параллельно <ц> и <ч>, либо с
некоторыми отклонениями как мягкое цоканье.
9. Фонема <j> в интервокальном положении
способна исчезать с последующим стяжением
гласных: [нац'инаам, намотам, japoey, как'й], но
[mecTyjy].
10. Особенности позиционных чередований.
В сочетании <дн> ассимиляции не происходит [из
одново]; сочетание <бм> не представлено.
Сочетание <вн> в начале слова дает [мн]: [мнуц'ок]
24В (ассимиляция по назальности).
ОБРАЗЦЫ МШЗА ИМЕННЫХ ТЕЖСТОВ
Утрата конечного согласного в сочетании зубных
представлена только для [cVJ в слове [пус'].
1-е склонение существительных представлено
только формами род. п. с окончанием.<-и>: [св'оклы,
у снох'й, посл'е роботы]; дат. и предл. п. в тексте нет.
2-е склонение представлено только одним
примером в форме род. п. [м'йс'аца]. Слово семя относится
к нерегулярным типам склонения; в род. п. имеет ту
же основу, что и в им. п.
3-е склонение в тексте не представлено, если не
считать наречия [ноц']у], соответствующего форме тв.
п. существительного ночь.
Мн. ч. представлено формами им. п. с окончанием
<-и>: [в'йн'ик'и, огурц'й] и род. п. без окончания: Цагот,
л'еп'ошок] и с окончанием <-ов>: [огурц'икоф, ро-
д'йт'ел'еф]. Как показывает форма [род'йт'ел'еф],
имеет место расширенное употребление окончания <-ов>.
Имеются слова [парн'йшко] и [д'ёдушко] с
окончанием им. п. ед. ч.г соответствующим форме среднего рода.
Личное местоимение представлено формой род. п.
ед. ч. [у м'ен'а].
Прилагательное представлено как стяженными,
так и нестяженной формой женского рода; в род. п.
мужского рода имеется окончание <-ово> [из одново].
Встретились две формы сравнительной степени:
[полутше] и [скор'ййа], [поскор'ййа] (суффикс <-eje>
с фонетически изменившимся *ё в [и]).
В окончаниях форм 3-го л. глагола — твердое [т]:
[пойд'от, говор'йт, смотр'ит, нам'йс'ит, гул'айут, с'ййут].
Встретилась одна форма без конечного [т] в 3-м лице ед.
ч. глагола 1-го спряжения — [п'йше]. В окончаниях форм
средних членов парадигмы — [о]: [напр'ад'бм, пойд'от].
В формах возвратных глаголов имеется только
один суффикс <-с'а>, присоединяемый к основам не
только на согласный [6ojaTc'a, заб'ерутс'а], но и на
гласный [нагл'ад'ёлас'а].
В форме инфинитива — только суффикс <-т'>
[р'ад'йт1, роботат', выпгит\ лов'йт']. 247
ОБРАЗЦЫ ШЛШ АШШМ ТЕКСТОВ
Повелительное наклонение представлено только
одной формой [б'ег'и] от глагола с основой на
заднеязычный согласный.
Особый интерес представляет форма сложного
будущего времени [топ'йт' им'бм], образованная с
вспомогательным глаголом имать.
Причастных форм не встретилось.
Постпозитивная частица представлена формами,
свидетельствующими о грамматическом принципе ее
употребления: [год-от, дом-от, угоротц'ик-от, на сына-то,
с молоц'к'6м-то, у снох'й-тог род'йт'ел'еф-то, н6ц'}у-ту,
в'йн'ик'и-т'е].
В тексте можно отметить следующие
особенности, относящиеся к лексике: [ман'ён'т'о] (фонемный
состав — <ман'ён'ко>) имеет отличие в фонемном
составе по сравнению с просторечным словом маленько;
то же самое [топ'ёр'] по сравнению с литературным
теперь; слово [угорбтц'ик] (фонемный состав —
<огородчик>) имеет своеобразную
словообразовательную структуру: уменьшительный суффикс -чик.
Выявленные в данном тексте особенности говора
позволяют отнести его к северо-восточной
(Вологодской) группе северно-русского наречия, хотя
некоторые типичные особенности этой группы в данном
тексте либо не представлены, либо не выявлены
ввиду недостатка примеров.
II
Брад жыв'ёт' сам у-хат'а | c'aM'jy брбс'ил [ ман'-
K'axapourbja |ув'излад'ит'ёй ат-с'ам^й | онвуш'ицца
| бъл'шайа ауръмаднъйа сабран'ийа у бр'иуад'а | с в'ас-
ны пъд'ал'йл'и а д'аруцца т'ип'ёр' | б'ида з з'имл'ой |
хл'абоу мноуа | к вгасны съб'аруццъ в'арсты дв'ё ад-
д'ар'ёвн'и д'ал'йт' | д'ит'ёй б'ир'от' и н'ис'ет'| на jom
з'ил'он'ин'к'ай | бол'шы нъ лъшыд'ах ст'ир'иу'бт'а |
плотн'иш'ийут' | ]ашшыкд'ёлайут' | д'алоу нан'ид'ёл'у
| иржы н'и было | ш'ирватош'ина дамношн'ийа | ул'ан'
з'арно насьшъна | ш'артоускайа жыра | у калфоз'а пъ
сърайамл'ажыт' | изур'аз'и | ул'ёсар'ёш'ка | р'ашнбй
ид'й н'и этай дарбуай | из-за м'астбу с вбс'ин'и спор |
Z4B Кбл'к'а брат у м'ин'ё пбсл'и вайн'ё с'ем л'ет жыв'ёт' а
ОБРАЗ(Ы ШИЗА ДКШШЫХ ТЕКСТОВ
н'ет н'и хат'и н'и каров'и | за ус'у л'ёта рас был нъ
пакое'а | у-пол'у пайд'от' к см'ёрт'и | ox jeTy жыз'н'у
плоха жыла | дл'и с'иб'ё тахта | л'уд'и в'йд'ут' | з-д'ат'м'й
дробным'и спакойн'ий | воттаб'ё и фс'61 ja купл'у саб'ё
cyxyja | ox ja н'и выспамшы |
•IIETIU
1. В говоре пять фонем: <и>, <е>, <а>, <о>, <у>.
На месте *б — [о]: [харошъйа, хл'абоу, мноуа, д'алоу],
на месте *ё — [е]: [две, д'ёлайут, л'ёта, л'еса].
2. Под ударением между мягкими согласными
произносится [е] в соответствии с *ё [н'ид'ёл'у* р'еш'ка] и
сохраняется [а]: [ул'ан', из ур'аз'и].
3. Говор акающий, аканье диссимилятивное:
[къуда, бъл'шайа, ауръмаднъйа, пъ сърайам].
4. В 1-м предударном слоге после мягких
согласных представлено яканье не сильное, поскольку
встречается [и]; не умеренное, поскольку [и] произносится
не только перед мягкими, но и перед твердыми
согласными: [ув?изла, б'ида], а [а] не только перед твердыми,
но и перед мягкими: [с'ам']у, ат с'ам'^й, з'амл'й].
Проследим зависимость от качества гласного под
ударением: перед [й], [ы], [у]: [ат с'ам^й, пъд'ал'йл'и,
з'амл'й, з-д'ат'м'й, с в'асны, в'арсты, л'ажыт', с'ам']у'г
д'аруцца, съб'аруцца];
перед [а]: [ув'изла, б'йда, нълъшыд'ах, жыра];
перед [е], [о] из *е: [д'ит'ёй, т'ип'ёр, з-з'имл'6й, д'и-
р'ёвн'и, б'ир'от', н'ис'ёт', з'ил'он'ин'к'ай, ст'ир'иуот'а];
перед [е] из *ё: [н'ид'ёл'у];
перед [о] из *б [хл'абоу, д'алоу, р'аш'ной] (тв. п.
ед. ч. ж. р. ), [з'арно, ш'артоускайа, м'астбу];
перед [о] из *о; примеров нет.
Очевидна диссимилятивная зависимость качества
предударного гласного от гласного под ударением: [а]
перед [й], [ы], [у]; [и] перед [а]; [и] перед [ё] любого
происхождения; [а] перед [6] из *6. Отсутствие
примеров с ударным гласным [6] другого происхождения не
позволяет принять окончательное решение, будет ли
это Суджанский или Дмитриевский тип
диссимилятивного яканья. 248
НН ЗЦДН1П ИШ13У ДШЕ1ШГВ ТЕКСТА
5. В конечном заударном слоге гласные фонемы
неверхнего подъема обычно совпадают в [а]: [плоха,
дарбуай, у-хат'а, у-бр'иуад'а, у калфоз'а, на пакос'а,
з'ил'он'ин'к'ай, ст'ир'иу'от'а].
6. Заднеязычные согласные.
Заднеязычная звонкая представлена звуком
фрикативного образования [у]: [убр'иуад'а, мноуа, ст'ир'иу'от'а,
дарбуай]. Для позиции оглушения примеров нет.
Смягчение заднеязычных происходит в позиции только после
парных мягких согласных: [Ман'к'а, Кол'к'а, з'ил'он'ин-
гк'ай]; после мягкого шипящего твердое [к]: [р'ёш'ка].
7. Губно-зубные согласные.
Глухая <ф> встретилась в слове [у-калфоз'а} в
качестве замены <х>. Это свидетельствует о
неполной освоенности и, следовательно, об отсутствии в
прошлом <ф>. Звонкой <в> перед согласными и на
конце слова обычно соответствует [у]: [хл'абоу, д'алоу,
м'астоу, ш'артоускайа], а в начале слова, в том числе
в предлоге, [у]: [ус'у, у-хат'а, у-бр'иуад'а, у-пбл'у].
Отмечено протетическое [в] перед [о] и [у]:
[с вос'йн'и, вуш'йцца].
8. Сонорная <л>.
Твердая фонема имеет веляризованное
образование: [н'и было, плоха жыла] и т. п.; в конце слова
и в середине перед согласным сохраняется то же
произношение: [брос'ил, жалкъ].
Таким образом, нейтрализации фонем <в> и <л>
в данном говоре не происходит.
9. Переднеязычные согласные.
Согласные <т'>г <д'> произносятся без
свистящего призвука: [т'ип'ёр1, д'ит'ёй]; <с'>, <з'> — без
шипящего: [с'иб'ё, з'арно].
Долгие мягкие шипящие, насколько можно судить
по одному примеру, реализуются твердым бифонемным
сочетанием: Цашшык].
Аффрикаты представлены не полностью:
свистящая встретилась только как результат ассимиляции
на стыке морфем в возвратных глаголах, что не
показательно. Шипящая аффриката утратила затвор: [плот-
н'иш'ийут', ш'ирватош'ина, ш'артоускайа, р'ёш'ка,
250 р'аш'ной].
ЗАДАНИЯ IАШИЗУ ДШЕШОГО ТЕША _|
10. Особенности позиционных чередований.
В сочетании <дн> ассимиляция не происходит
(ауръмаднъйа); сочетание <бм> в тексте не представлено.
Сочетание <вн> иногда дает [мн]: [дамношн'ийа],
но [д'ир'ёвн'и].
Мягкий губной согласный в конце слова замещен
твердым: [с'ем].
В слове, начинающемся с сочетания <рж>,
развивается начальный [и]: [иржы].
Отмечается диссимиляция по способу образования
в группе смычных согласных: [тах-та].
МОРФОЛОГИ!
В тексте имеются примеры согласования по
женскому роду существительных исконно среднего рода
с прилагательными и местоимениями: [бъл'шайа
събран'ийа, за ус'у л'ёта] и окончание 1-го
склонения в форме вин. п.: [у пол'у пайд'бт'].
1-е склонение существительных представлено
следующими формами: род. п.: [ат с'ам']й, с в'асн'ы, в'ар-
сты дв'ё, ад-д'ир'ёвн'и, посл'и вайн'ё, н'и хат'и, н'и
каров'и]; дат. п. [кв'асны]; предл- п. [ухат'а, убр'иуад'а].
Таким образом, в род. п. имеются два окончания: <-и>:
[ат с'ам']й, в'арсты, с в'асны] и <-е> [посл'и вайн'ё, н'и
хат'и, н'и каров'и]. В форме [ад-д'ир'ёвн'и] фонемный
состав окончания неясен. Зависимость распределения
этих окончаний от конструкции неясна. Дат. п. имеет
окончание <-и> и противопоставляется предложному
(точнее, местному) падежу с окончанием <-е>.
2-е склонение представлено формами род. п. с
окончанием <-а>: [у л'ёса] и предл. п. с окончанием <-е>
[у калфоз'а, нъ пакос'а].
3-е склонение помимо не представляющих
интереса форм род. п. представлено формами дат. [к см'ёрт'и],
где [и] может представлять как <-и>, так и <-е>, и вин.
п. Цёту жыз'н'у] (возможно, при им. п. жизня.
Мн. ч. представлено следующими формами: род.
п.: [д'ит'ёй, м'астоу, хл'аббу, д'албу]. Таким образом,
окончание <-ов> имеет расширенное употребление за
счет существительных среднего рода, для которых 251
mm i шиш дшешвго mm
обычно нулевое окончание. Формы дат. и тв. п.
противопоставлены: [пъ сърайам, з-д'ат'м'й], предл. п.:
[нъ лъшыд'ах].
Личное и возвратное местоимения имеют единое
окончание <-е> и разные основы в род. и дат. п.:
[у м'ин'ё, дл'и т'иб'ё и таб'ё, саб'ё].
Прилагательные имеют нестяженные формы и
характерную форму вин. п. женского рода [сухуйа], а
также форму тв. п. ед. ч. женского рода [р'аш'ной].
Сравнительная форма имеет односложный
суффикс <-ej>: [спакойн'ей].
В окончаниях форм 3-го лица глагола
представлено мягкое [т1]: [б'ир'от', д'ёлайут'] и т. п. Форм без
конечного согласного не отмечено. В окончаниях форм
3-го л. ед. ч. глаголов 1-го спряжения бывает как [е],
так и [о]: [жыв'ёт'г н'ис'ёт', б'ир'от', пайд'бт']; в
форме 2-го л. мн. ч. [о]: [ст'ир'иу'от'а].
Возвратные глаголы имеют суффикс с гласным [а]
(встретились только формы с основой,
оканчивающейся на согласный [д'аруца]).
Форма инфинитива образована с суффиксом -ты
[д'ал'йт1].
Повелительное наклонение представлено формами
[ул'ан1] от глагола глянуть и [ид'й] от глагола идти.
О наличии общего спряжения свидетельствует
форма 3-го л. мн. ч. [в'йд'ут'].
В спрягаемых формах глагола с основой на
заднеязычный согласный твердый чередуется с мягким:
[ст'ир'иу'от'а].
Встретилась деепричастная форма в составе
сказуемого с перфектным значением (ох, я не выспам-
ши), образованная с суффиксом -мши и без
возвратного постфикса.
В тексте имеется одна лексическая особенность:
прилагательное дробный, в литературном языке
означающее «разделенный на мелкие части», в говоре
означает «маленький» (по размеру, возрасту).
Выявленные в тексте особенности говора
позволяют отнести его к Курско-Орловской группе
южнорусского наречия.
1 СОДЕРЖАНИЕ
Предмет и методы диалектологии. Основы теории
лингвистической географии 3
Принципы диалектного членения русского языка 11
ФОНЕМА 17
Суперсегментные единицы и признаки диалектной речи 19
Артикуляционная база 22
Слог 23
Ударение 25
Интонация 26
Вокализм 34
1. Ударный вокализм 34
2. Безударный вокализм 44
Консонантизм 73
1. Заднеязычные согласные 76
2. Губно-зубные согласные 79
3. Переднеязычные согласные 82
4. Фонема <j> 94
5. Некоторые особенности позиционного
поведения согласных 97
морфология iot
Характер диалектных различий в морфологии 103
Имя существительное 106
1.Род 106
2. Склонение 109
Местоимение 123
1. Личные местоимения 1-го и 2-го лица
и возвратное 123
2. Местоимения 3-го лица и указательные 124
Имя прилагательное 127
1. Склонение прилагательных 127
2. Сравнительная степень прилагательных
и наречий 130
Глагол : 131
1. Основы глаголов 131
2. Типы спряжений 134
3. Личные формы настоящего и простого будущего
времени 136
4. Повелительное наклонение 139
5. Неопределенная форма 140
6. Возвратные глаголы 141
7. Прошедшее время 143
8. Причастие 145
9. Деепричастие 147
10. Перфект 148 253
11. Глаголы на -ива-(-ыва)/-ва-/-а- 151
СОДЕРЖАНИЕ
СИНТАКСИС 1S5
Характер диалектных различий в синтаксисе 157
Словосочетание 165
1. Конструкции с предлогами 165
2. Словосочетания с переходными глаголами или
предикативными наречиями и прямым объектом
в форме именительного падежа 166
Предложение 168
1. Способы выражения субъекта предложения 168
2. Способы выражения предиката
итипы предложения 169
3. Служебные слова и частицы 175
4. Употребление есть в составе предложения 182
ЛЕКСИКА IBS
Методы изучения диалектной лексики 188
Состав лексики частной диалектной системы
и типы диалектных различий в лексике 188
Лексикография 196
Лингвистическая география 199
Словообразование 203
Характеристика основных единиц
диалектного членения русского языка 209
Ладого-тихвинская группа.
Западная зона севернорусского наречия 213
Вологодская группа.
Восточная зона севернорусского наречия 218
Архангельские говоры 221
Владимирско-поволжская группа.
Восточные среднерусские окающие говоры 225
Псковская группа.
Западные акающие среднерусские говоры 227
Смоленская группа.
Западная зона южнорусского наречия 229
Курско-орловская группа 232
Рязанская группа.
Восточная зона южнорусского наречия 234
Тульская группа.
Южнорусское наречие 236
Задания к анализу диалектного текста 239
Фонетика 239
Морфология 241
Синтаксис 242
Лексика и словообразование 243
Образцы анализа диалектных текстов 244
Учебное издание
Пожарицкая Софья Константиновна
РУССКАЯ ДИАЛЕКТОЛОГИЯ
Компьютерная верстка О. Максимова
Корректор Ю. Иванова
ООО «Академический Проект»
Изд. лиц. № 04050 от 20.02.01.
111399, Москва, ул. Мартеновская, 3
ООО «Парадигма»
141070, Московская обл., г. Королев,
ул. Мичурина, д. 21
Санитарно-эпидемиологическое заключение
Департамента государственного
эпидемиологического надзора
№ 77.99.02.953.Д.007176.12.04 от 24.12.2004 г.
По вопросам приобретения книги просим обращаться
в ООО «Трикста»:
111399, Москва, ул. Мартеновская, 3
Тел.: @95) 305 3702; 305 6092; факс: 305 6088
E-mail: aproject@ropnet.ru
www.aprogect.ru
Подписано в печать 02.09.2005. Формат 84 х 108/32.
Гарнитура Балтика. Печать офсетная. Бумага офсетная.
Усл.-печ. л. 13,44. Тираж 3000 экз. Заказ № 6253.
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленных диапозитивов в ОАО «Дом печати — ВЯТКА»
610033, г. Киров, ул. Московская, 122