Автор: Щипанова И.Я.   Штрайха С.Я.  

Теги: философия   декабристы   политическая литература  

Год: 1951

Похожие

100-летие восстания декабристов. Сборник статей и документов журнала "Каторга и ссылка"

Движение Декабристов Т.2

Воспоминания Бестужевых (Литературные памятники)

Воспоминания Бестужевых

Текст
                    ИЗБРАННЫЕ!
СОЦИАЛЬНО-
ПОЛИТИЧЕСКИЕ
к
ФИЛОСОФСКИЕ!
ПРОИЗВЕДШИЙ
ДЕКАБРИСТОВ


ЗМ1осковский
ОРДЕНА ЛЕНИНА
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМЕНИ М.В .ЛОМОНОСОВА
КАфЕДРА ИСТОРИИ
русской философии


ИЗБРАННЫЕ
соцмАЛЬНО-
ПОЛИТИЧЕСКИЕ
И
ФИЛОСОФСКИЕ
ПРОИЗВЕДЕНИ Я
ДЕКАБРИСТОВ
том
ш
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
i
Q
5
i


ИЗДАНИЕ В ТРЕХ ТОМАХ
ОБЩАЯ РЕДАКЦИЯ
И. Л. ЩИПАНОВА
ПОДГОТОВКА ТЕКСТА К ПЕЧАТИ
И ПРИМЕЧАНИЯ
С. Л . ШТРАЙХА


том.
Ш
©БЩЕСТВО
СОЕДИНЕННЫХ
СЛАВЯН
ДЕКАБРИСТЫ
В СИБИРИ
® ВЛИЯНИИ
ДЕКАБРИСТОВ
НА РАЗВИТИЕ
РУССКОЙ
ОБЩЕСТВЕННОЙ
МЫСЛИ


ОБЩЕСТВО
СОЕДИНЕННЫХ
СЛАВЯН


ЖВАН
МВАНОВИЧ
ГОРБАЧЕ ВСКИЙ


1
b
w^^w^w*
'-
ИЗ «ЗАПИСОК»
1
ПРОИСШЕСТВИЯ ЛЕЩИНСКОГО ЛАГЕРЯ»
1
Общество Соединенных Славян перед Лещинским лагерем.
—
Планы
его реорганизации.
—
Славяне открывают Южное Общество. —
Свидание Борисова 2-го и Горбачевского с С. Муравьевым и Бесту­
жевым 30 августа 1825 г.
—
Муравьев предлагает соединение
обществ.
—
Мнения славян об этом предлсжении.
конце 1824 года Тайное общество под назва­
нием Славянского Союза или Соединенных
Славян состояло из малого числа членов, рас­
сеянных по разным местам южной России.
Усилия Славян укоренить свои мнения и рас­
пространить общество оставались без желае­
мого успеха. Многие из них убеждались даже, что время
нимало не сближает их с целью; но сие убеждение, не
ослабляя желаний, еще более других воспламеняло
3
.
6 декабря 1824 года Борисов 2-й
4
и Горбачевский после
долгого совещания признали, что для единства в дей­
ствиях к скорейшему достижению предназначенной цели
необходимо ускорить ход общества, дать новое образо­
вание оному, учредить порядок в делах и подвергнуть
членов ответственности за их действия. В исполнение сей
мысли первый из них написал проект окончательного
образования общества.
Мы упомянем здесь вкратце о сем уставе, чтобы тем
хоть несколько пояснить дела общества и показать, в


12
И.
И.
ГОРБАЧЕВСКИЙ
каком положении оно находилось до маневров под Лещи-
ным. Сим проектом управление общества поручалось
президенту и секретарю, выбранным на один год и подле­
жащим ответственности перед обществом; первый назначал
время и место обыкновенных и чрезвычайных собраний,
давал направление действиям общества и старался при­
вести в исполнение все намерения и планы, служащие к
распространению оного. Последний способствовал взаим­
ным сношениям между членами, равно сношениям их
с президентом; кроме того, ему вверялась общественная
сумма, из коей по согласию президента выдавались
деньги, назначаемые для всякого предприятия, признан­
ного полезным обществу.
В марте месяце 1825 года многие из Славян собрались
в местечке Черникове (в 25 верстах от Житомира) и, рас­
смотрев помянутое предложение, приняли его едино­
гласно: каждый чувствовал необходимость лучшего и
правильнейшего устройства. По общему желанию Борисов
принял должность президента на время с тем, чтобы, сде­
лав полное собрание членов в лагере под Лещиным и
приняв еще некоторые улучшения в предположенном
образовании общества, избрать там нового президента.
Иванов
1
, находившийся по должности в корпусной квар­
тире и имевший средства вступить в постоянные сноше­
ния со всеми членами, был назначен временным секрета­
рем.
Составление общественной суммы должно было на­
чаться с 1-го сентября; сумма сия должна была беспре­
рывно увеличиваться взносами членов; кроме сего, сек­
ретарю дозволялось употреблять наличный капитал в
торговых оборотах для приращения оного. Но непред­
виденный случай разрушил все сии планы, прежде нежели
они были приведены в исполнение.
С давнего времени члены Славянского Союза замечали,
что офицеры бывшего Семеновского полка имеют какие-то
тайные предприятия против правительства, и думали, что
они состоят в каком-либо тайном обществе. Борисов 2-й,
узнав от Пестова и Высочина
2
о близком знакомстве
Сергея Муравьева с офицерами конных артиллерийских
рот, препоручил Громшщкому
3
принять в общество капп-


ИЗ «ЗАПИСОК»
13
тана Тютчева
1
, служившего прежде в упомянутом гвар­
дейском полку, и поручить ему возобновить прежнее
знакомство с Сергеем Муравьевым, стараясь узнать его
мысли и намерения с тем, что ежели он заметит в нем что-
либо клонящееся к цели Славянского Общества, то немед­
ленно уведомит о сем Борисова или которого-нибудь из
членов. Не нужно говорить, что от Тютчева требовали
скромности и осторожности; ему никто не препоручал
принимать в члены С. Муравьева; просили только с
ним сблизиться и узнать все, что можно, о Тайном
обществе.
В 1825 году 3-й пехотный корпус (кроме 7-й дивизии)
для смотра, назначенного покойным государем, был собран
под местечком Лещииым, находящимся от Житомира в
15 верстах, влево от дороги из Житомира в Бердичев.
Полки 8-й и 9-й пехотных дивизий ушли на сборное место
еще в начале августа месяца; артиллерия же сих диви­
зий и 3-я гусарская дивизия с принадлежащею к ней
конною артиллериею прибыли в лагерь к 1-му сен­
тября.
При проходе 8-й артиллерийской бригады чрез Жито­
мир Иванов уведомил Горбачевского, что Пензенского
пехотного полка капитан Тютчев открыл какое-то Тайное
общество, к которому принадлежит Черниговского полка
подполковник Сергей Муравьев-Апостол. На другой день
Борисов 2-й увиделся с Тютчевым, который подтвердил
сказанное Ивановым, присовокупляя, что сие Тайное
общество чрезвычайно сильно и что в скором времени оно
начнет переворот в России; из слов его видно было, что
члены сего общества составили уже для России конститу­
цию и в следующем году намеревались приступить к реши­
тельным мерам.
Сие известие поразило всех Славян. Борисов 2-й и Ива­
нов хотели уведомить о сем отсутствующих членов и назна­
чить время для предположенного в марте месяце сове­
щания. Другие члены, соглашаясь на сию меру, вместе
с тем требовали, чтобы немедленно были открыты сноше­
ния с Муравьевым, который, по словам Тютчева и Гром-
ницкого, ищет знакомства Славян. И в самом деле, С. Му­
равьев и Бестужев-Рюхмин 29 августа приезжали в деревню


Vi
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
Млинищи
1
с намерением познакомиться с Горбачевским
и Борисовым 2-м и, не застав их дома, запискою просили
их к себе. Опасаясь потерять случай, благоприятный их
желаниям, Славяне положили, не дожидая общего собра­
ния всех членов, препоручить Борисову 2-му и Горба­
чевскому открыть сношения с Сергеем Муравьевым и
Бестужевым, но отнюдь не приступать к решительным
мерам, не объявлять им ничего и ни на что не согла­
шаться без общего согласия всех членов Славянского
Общества.
30 августа Громницкий и Тютчев приехали к Борисову
и Горбачевскому с предложением ехать в лагерь к Му­
равьеву; в этом случае они были некоторым образом по­
средниками между двумя обществами. Свидание сие с по­
мянутыми членами Южного Общества было роковым уда­
ром для Славянского Союза. Муравьев принял Борисова
и Горбачевского с особенным радушием, осыпал их ласками
и лестными отзывами, которым едва могла противостоять
врожденная недоверчивость Борисова. Бестужев-Рюмин,
бывший при сем свидании, говорил много и в пылу раз­
говора излил всю свою душу. Нельзя довольно изобразить
удивления Славян, когда члены Южного Общества начали
говорить об их цели, намерениях и даже об именах всех
их сочленов. Муравьеву и Бестужеву все было уже из­
вестно: самое образование Славянского Общества и пред­
положенное совещание для отклонения затруднений сно­
шениям и действиям по обществу. Славяне догадались,
что Тютчев, не будучи уполномочен, открыл Муравьеву
все тайны их общества по личной к нему доверенности,
а может быть, даже и неосторожности.
Муравьев, говоря о силе своего общества и невозмож­
ности, в которой находятся Славяне, осуществить свои
желания без содействия русского и известного ему поль­
ского тайного общества, предложил Славянам немедленно
соединиться с Южным Обществом. Борисов 2-й, желая
отклонить подробные объяснения, отвечал на все поверх­
ностно и неудовлетворительно; между прочим, говорил,
что правила Славянского Общества запрещают ему вхо­
дить в положительные сношения с кем бы то ни было без
особенного на то согласия других членов, что без согласия


И8 «8АПИС0К»
15
своих товарищей он не может ни принять, ни отвергнуть
лестных предложений Муравьева; что сие требует времени
и размышления. Наконец, после долгих рассуждений,
которые имели целью, с одной стороны, получить реши­
тельный ответ на предложение, а с другой — избежать
оного и оставить сие дело неоконченным, условились
назначить общее собрание членов Славянского Общества,
на котором Муравьев и Бестужев обещали лично возобно­
вить свои предложения.
Славяне, узнав от своих доверенных о предложении
Муравьева, разделились в мнениях: некоторые из них
чрезвычайно радовались сему случаю и предлагали, не
медля нимало, соединиться с Южным Обществом; другие,
напротив того, вознегодовали на Тютчева и, желая, чтобы
Славянский Союз удержал свои формы, требовали его
смерти как примерного наказания за нескромность и на­
рушение правил Славянского Общества, и тем пресечь
все дальнейшие сношения с Муравьевым. Мнение Бори­
сова 2-го было совершенно иное: он предлагал продол­
жить переговоры, не соглашаясь на предложения С. Му­
равьева, и стараться склонить его к цели Славянского
Общества. В случае же его отказа взять с него честное
слово, что существование Славянского Общества оста­
нется тайною для других членов Южного Общества, и уве­
рить его, что все Славяне готовы принять участие в пере­
вороте, когда он начнется, и будут споспешествовать оному
всеми своими силами. Хотя многие разделяли последнее
сие мнение, но никто, кроме Иванова, не поддерживал
оного. Умы всех были обворожены близким и как бы несо­
мненным преобразованием России, и, повидимому, каж­
дый предоставлял обстоятельствам решить вопрос соеди­
нения. Однакож после многих сообщений, рассуждений
и даже сильных споров, положили собраться на квартире
подпоручика Пестова и Борисова 2-го всем членам, нахо­
дящимся в лагере, пригласить туда Муравьева и Бесту­
жева, вступить с ними в переговоры и потом положить,
должно ли Славянское Общество оставаться на прежнем
основании или, соединяясь с Южным, принять иной вид
и характер.


И6
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
2
Собрание Славян 3-го или 4-го сентября у Пестова и Борисова.
—
Речь Бестужева о Южном Обгцестве. — Славяне знакомятся с из­
влечением из «Русской Правды».
—
Встреча Горбачевского и Борисова
2-^го с Муравьевым.
—
Второе собрание Славян у Андреевича.
—
Речь
Бестужева об устройстве и связях Южного Общества.
—Возраже- .
ния Борисова 2-го против полного слияния обществ. — Согласие
Славян на соединение.
—
Заявление Becmyotceea об избрании посред­
ника, о приеме членов, об отношении к чиновникам и полякам.
3-го или 4-го сентября большая часть членов Славян­
ского Общества собралась в назначенном месте и в ожи­
дании приезда членов Южного Общества рассуждала
снова о предложении соединить два общества; но мысль
безусловного соединения уже начинала преобладать над
умами Славян, которых желание действовать обращалось
в непреодолимую страсть. Появление Бестужева прекра­
тило сии прения.
—
Важные дела, — сказал он после обыкновенных
приветствий, — помешали Муравьеву сдержать данное им
обещание, но он поручил мне кончить наши общие дела.
Я должен объявить вам о намерениях и цели Южного
Общества и предложить присоединение к оному Славян­
ского.
Потом начал говорить он о силе своего общества, об
управлении оного Верховною Думою, о готовности Москвы
и Петербурга начать переворот, об участии в сих намере­
ниях 2-й армии, гвардейского корпуса и многих полков
3-го и 4-го корпусов. Из его слов видно было, что консти­
туция, заключающая в себе формы республиканского
правления для России и получившая одобрение многих
знаменитых публицистов английских, французских и
германских, принята была единодушно и членами Южного
Общества.
Большая часть Славян соглашалась на соединение,
но прежде хотела видеть составленную конституцию,
узнать меры к введению оной и имена главных членов
Южного Общества.
Бестужев обещал немедленно доставить им копию с
конституции, объяснить цель, меры и управление оного
общества и при окончательном соединении дать наимено-


ИЗ «ЗАПИСОК»
117
вание главных членов; но объявил, что правила общества
запрещают ему открыть местопребывание Верховной Думы
и членов, составляющих оную.
Сии неудовлетворительные ответы поколебали боль­
шую часть Славян; сомнение вкралось в сердца многих;
требовали доказательств, делали возражения, — одним
словом, с обеих сторон ожидали взаимной доверенности,
но никто первый не хотел быть откровенным. Бестужев
отложил дальнейшие объяснения до другого времени, на­
деясь, что время не охладит порыва, но еще более усилит-
его, и в этом он не ошибся *. На другой день, поутру, он
дал Пестову извлечение из «Русской Правды» и просил
его сообщить оное всем Славянам**. В тот же день было
сделано несколько списков с помянутого извлечения и
ввечеру уже всем Славянам была известна будущая форма
русского правления. Ввечеру того же дня Горбачевский
и Борисов 2-й виделись с Муравьевым, который, под­
тверждая все сказанное Бестужевым, просил их снова
собраться и кончить скорее дело соединения двух об­
ществ.
По прошествии двух или трех дней после первого
совещания все Славяне, исключая офицеров Чернигов­
ского полка***, собрались на квартире подпоручика
Андреевича, в деревне Млинищах. Сие собрание было
многочисленное. Бестужев приехал вместе с Тютчевым и
н^ачал разговор требованием неограниченной доверенности
к Верховной Думе; во имя любви к отечеству просил Сла­
вян соединиться с Южным Обществом без дальнейших
* Бестужев, увидя на сем совещании Полтавского полка по­
ручика Усовского
х
, удивился, что в 9-й дивизии есть члены Тайного
общества; он обрадовался сему, но его радость, по замечанию дру­
гих, была притворная. Причину увидим после. — Прим. Горба­
чевского.
** Некоторые славяне спрашивали у С. Муравьева, неужели
Верховная Дума хочет принудить Россию взять для себя ту кон­
ституцию, которую она написала и извлечения из коей находятся
у них в руках. Муравьев отвечал, что Верховная Дума только пред­
ложит, но что народ может ее принять или отвергнуть. — Прим.
Горбачевского.
*** Черниговского полка офицеры не могли быть на сем со­
вещании по делам службы. -* Прим. Горбачевского.


(18
И. И . ГОРБАЧЕВСКИЙ
с его стороны объяснений. Громкий ропот и изъявления
негодования служили ему ответом.
—
Нам нужны доказательства, мы требуем полного
объяснения! — выкрикнуло несколько членов.
Бестужев начал объяснять чертежом управление Юж­
ного Общества, говорил о различных управах (Ventes),
существующих в разных местах России *, об образе их
сношения с Верховною Думою, о силе своего общества,
наименовал членов оного: князя Волконского, князя
Трубецкого, генерала Раевского, генерала Орлова, гене­
рала Киселева, Юшневского, Пестеля, Давыдова, Тизен-
гаузена, Повало-Швейковского, Александра и Артамона
Муравьевых, Фролова, Пыхачева, Враницкого, Габбе,
Набокова
1
и многих других штаб- и обер-офицеров раз­
ных корпусов, дивизий и полков.
—
Все сии благородные люди, — сказал он в заключе­
ние, — забывая почести и богатство, поклялись освободить
Россию от постыдного рабства и готовы умереть за благо
своего отечества **.
Видя, что его слова произвели сильное действие на
умы Славян, он присовокупил, что многочисленное Поль­
ское Общество, коего члены рассеяны не только в Царстве
Польском и присоединенных к России губерниях, но и в
Галиции и воеводстве Познанском, готовы разделить с рус­
скими опасность переворота и содействовать оному всеми
своими силами и способами; что оно уже соединилось
с Южным Обществом и что для сношения сих двух об­
ществ назначены с польской стороны князь Яблоновский,
граф Мошинский и полковник Крыжановский, а с рус­
ской — Сергей Муравьев и он, Бестужев-Рюмин. Тут же
он объявил,что открыты следы существования тайного
общества между офицерами Литовского корпуса и что
* Как то: в Каменке, в Василькове, в Тульчине, в Москве,
в Петербурге, в Киеве, в Вильие, в Варшаве и пр.
—
Прим. Гор­
бачевского.
** Чтобы более убедить в силе своего общества, Бестужев
присовокупил, что полки 3-й гусарской дивизии, конные роты 5-й и
6-й, многие командиры пехотных полков 3 и 4 корпусов разделяют
образ мыслей и совершенно уже готовы принять участие в замышляе­
мом перевороте. — Прим, Горбачевского.


ИЗ «ЗАПИСОК»
19
Повало-Швейковскому поручено войти в сношения с чле­
нами оного и в особенности действовать на сей корпус.
Откровенность Бестужева обворожила Славян; немно­
гие могли противиться всеобщему влечению; согласие со­
единиться с обществом благонамеренных людей, покляв­
шихся умереть за благо своего отечества, выражалось в их
взорах, в их телодвижениях; каждый требовал скорейшего
окончания дела. Только Борисов 2-й и некоторые из при­
сутствующих на сем совещании Славян почитали невоз­
можным безусловное соединение двух обществ. По мнению
Борисова 2-го, Славяне, обязавшиеся клятвою посвятить
всю свою жизнь освобождению славянских племен, иско­
ренению существующей между некоторыми из них вражды
и водворению свободы, равенства и братской любви,
не вправе нарушить сих обязательств. Нарушение этого
влечет за собою всеобщее порицание и упреки совести.
—
Тем более, подчинив себя безусловно Верховной
Думе Южного Общества, — продолжал он, — будем ли
мы в состоянии исполнить в точности принятые нами обя­
занности? Наша подчиненность не подвергнет ли нас
произволу сей таинственной думы, которая, может быть,
высокую цель Славянского Союза найдет маловажною
и, для настоящих выгод жертвуя будущими, запретит
нам иметь сношения с другими иноплеменными наро­
дами *.
Бестужев-Рюмин всеми силами старался опровергнуть
сие возражение; он доказывал, что преобразование Рос­
сии необходимо откроет всем славянским племенам путь
к свободе и благоденствию; что соединенные общества
удобнее могут произвести сие преобразование; что Рос­
сия, освобожденная от тиранства, будет открыто споспе­
шествовать цели Славянского Союза — освободить Поль­
шу, Богемию, Моравию и другие славянские земли, учре­
дить в них свободные правления и соединить всех феде­
ративным союзом.
* При первом свидании с Борисовым и Горбачевским Бестужев
обнаружил свои мысли относительно цели Славян и сношений рус­
ских с поляками; Борисов не мог забыть сего. — Прим. Горба-
невского»
*


20
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
—
Таким образом, — сказал он, — наше соединение
не только не удалит вас от цели, но, напротив того, прибли­
зит к оной.
Энтузиазм Бестужева-Рюмина походил на вдохновение;
уверенность в успехе предприятия вдыхала в сердце каж­
дого несомненную надежду счастливой будущности. Он
восторжествовал над холодным скептицизмом Борисова
2-го, ожидавшего успеха от одних усилий ума и припи­
сывающего все постоянной воле людей. Мысль о силе
Южного Общества, надежда видеть при своей жизни осво­
бождение отечества и других славянских народов увлекла
совершенно Славян; в общем пылу благородных страстей
своих они согласились немедленно соединиться с Южным
Обществом, разделять с ним труды и опасности для блага
своей родины и от сей минуты цель, правила и меры,
принятые сим обществом, почитать своими собственными.
Таким образом, окончательно соединились два общества.
Судьба Славян была решена. С сего времени Славянский
Союз существовал в мыслях и сердцах немногих, которые
не могли забыть возвышенной и великой, хотя, может быть,
по мнению некоторых, мечтательной идеи федеративного
союза славянских народов*.
Получив от Славян согласие на соединение с Южным
Обществом, Бестужев-Рюмин предложил им избрать из
среды своей посредника и составить особенную управу**.
* Все сказанное Бестужевым о силе Южного Общества и со­
действии сего общества к освобождению других народов, о сило
оного и пр. после сего сообщения было подтверждено многими чле­
нами Южного Общества, а особливо с ужасным хладнокровием, от­
личным красноречием и умом — Сергеем Муравьевым, который не
только подтвердил, но еще более объяснил все, сказанное Бестуже­
вым на совещании. Некоторых из Славян это не утешило; они скор­
бели об участи Славянского Союза, и даже двое из них после сего
соединения не хотели больше быть на совещаниях; другие с сожале­
нием согласились с большинством. Достойно замечания, что соеди­
нение двух обществ воспоследовало в том самом месяце (сентябре),
когда Майборода донес правительству о существовании Южного. —
Прим. Горбачевского.
** Члены Славянского Общества на случай соединения двух
обществ положили следующие условия: они имеют право выбрать
посредника из среды своей для сношения с Верховною Думою, со­
стоять в отдельной управе и принимать членов по своим правилам.


И8 «ЗАПИСОК»
21
—
Избранный посредник, — сказал он, — должен за-
ведывать делами управы и относиться во всем ко мне или
к С. Муравьеву; мы обязываемся с своей стороны доста­
влять ему предписания от Верховной Думы и уведомлять
его о всех делах общества; Славяне могут принимать новых
членов не иначе, как с дозволения посредника, который
должен будет, хотя один раз в год, отдавать отчет Верхов­
ной Думе о распространении и делах Славянской управы.
Бестужев-Рюмин продолжал:
—
Южное Общество уже так сильно, что не нуждается
даже в приобретении новых членов. Посему гораздо лучше
Славянам заняться постепенным, осторожным и медлен­
ным приготовлением солдат. Они могут принимать также
в общество офицеров, если найдут таких, которые заслу­
живают сию честь.
Относительно, гражданских чиновников он был вовсе
противного мнения: в его глазах эти люди были не только
бесполезны, но даже вредны; преобразование России
должно было быть следствием чисто военной революции.
Поляки подверглись сему исключению. Бестужев-Рюмин
требовал от Славян, чтобы они умалчивали о существо­
вании Южного Общества даже перед теми, которые ужо
несколько лет были членами Славянского Общества. Сие
исключение Бестужев основывал на том, что в Польше
существует особенное общество и что каждый из поляков
должен думать прежде о своем отечестве, а потом уже о
России.
Изложив помянутые условия и не дожидая принятия
оных, Бестужев требовал, чтобы все бумаги, касающиеся
Славянского Союза, и списки членов оного были предста­
влены ему как лицу, уполномоченному Верховною Думою.
Против сего не было сделано никакого возражения; но зато
члены Славянского Общества, не почитая себя обязанными
следовать первому условию, на которое Бестужев не требо­
вал изъявления их согласия, действовали по своим пра­
вилам, т. е. объявили всем гражданским чиновникам и
Муравьев согласился на сии условия; но впоследствии Славяне,
соединившись с Южным Обществом, в принятии новых членов не
следовали уже формам Славянского Общества.
—
Прим. Горба­
чевского.


22
ГГ.
И.
ГОРБАЧЕВСКИЙ
полякам о соединении двух обществ и принимали новых
членов на прежнем основании.
Совещание кончилось предложением съехаться на
другой день для избрания посредника и приготовления
требуемых Бестужевым бумаг.
з
Третье собрание Славян у Андреевича для избрания посредника.
—
Доклад Борисова 2-го о Славянском Обществе. — Цель, правила
и дух Славянского Обгцества.
На другой день, в 5 или 6 часу вечера, все Славяне
собрались снова на квартире (в Млинищах) подпоручика
Андреевича; число их было значительно и увеличено вновь
принятыми членами. Борисов 2-й представил собранию
отчет, содержащий в себе цель и правила Славянского
Общества, проект нового образования Славянского Союза,
мнения и действия членов и присовокупил к сему общий
список всех Славян с означением настоящего их место­
пребывания и рода службы.
Желая познакомить читателей с духом Общества
Соединенных Славян, мы прервем на некоторое время
нить нашего рассказа и изложим в нескольких словах
цель и правила оного
г
.
Общество имело главною целью освобождение всех
славянских племен от самовластия; уничтожение суще­
ствующей между некоторыми из них национальной нена­
висти и соединение всех обитаемых ими земель федератив­
ным союзом. Предполагалось с точностью определить
границы каждого государства, ввести у всех народов
форму демократического представительного правления,
составить конгресс для управления делами Союза и для
изменения в случае надобности общих коренных законов,
предоставляя каждому государству заняться внутренним
устройством и быть независимым в составлении частных
своих узаконений.
Вникая в основания благоденствия частного человека,
мы убеждаемся, что они бывают физические, нравственные
и умственные; посему гражданское общество как. целое,


И8 «ЗАПИСОК»
23
составленное из единиц, необходимо зиждется на тех же
началах и для достижения возможного благосостояния
требует промышленности, отвращающей бедность и ни­
щету, нравственности, исправляющей дурные наклон­
ности, смягчающей страсти и внушающей человеколюбие,
и, наконец, просвещения, вернейшего сподвижника в
борьбе против зол, неразлучных с существованием, кото­
рое делает умнее и искуснее во всех предприятиях. Раз­
вертывать, распространять сии три основные начала
общественного блага поставлялось в первую и неизменную
обязанность славянина. Он должен был по возможности
истреблять предрассудки и порочные наклонности и сгла­
живать различие сословий и искоренять нетерпимость
верований, собственным примером побуждать к воздер­
жанию и трудолюбию, стремиться к умственному и нрав­
ственному усовершенствованию и поощрять к сему делу
других, всеми способами помогать бедным, но не быть
расточительным: не делать людей богатыми, но научать
их, каким образом посредством труда и бережливости
можно приобретать богатства и каким образом без вреда
для себя и других должно пользоваться оными.
Убеждение в сих правилах заставляло Славян выводить
следующие заключения:
1) Никакой переворот не может быть успешен без
согласия и содействия целой нации; посему прежде всего
должно приготовить народ к новому образу гражданского
существования и потом уже дать ему оный.
2) Народ не иначе может быть свободным, как сделав­
шись нравственным, просвещенным и промышленным.
Хотя военные революции быстрее достигают цели, но
следствия оных опасны: они бывают не колыбелью, а гро­
бом свободы, именем которой совершаются.
Славяне, убежденные в том, что надежды их не могут
так скоро исполниться, как они того желали, не хотели
терять времени в пустых и невозможных усилиях, но воз-
намерили сделать все, что зависит от них и ведет, хотя
медленно, к предпринятой цели. В исполнение сего наме­
рения они положили определить некоторую часть обще­
ственной суммы на выкуп крепостных людей, стараться
заводить или споспзшествовать заведению небольших


24
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
сельских и деревенских училищ; внушать крестьянам и
солдатам необходимость познания правды и любовь к
исполнению обязанностей гражданина и таким образом
возбудить в них желание изменить унизительное состояние
рабства и проч.
Невзирая однакож на сии постепенные и кроткие меры,
Славянский Союз носил на себе отпечаток какой-то воин ­
ственности. Страшная клятва, обязывающая членов оного
посвящать все мысли, все действия благу и свободе своих
единоплеменников и жертвовать всей жизнью для дости­
жения сей цели, произносилась на оружии; от одних своих
друзей, от одного оружия Славяне ожидали исполнения
своих желаний; мысль, что свобода покупается не слезами,
не золотом, но кровью, была вкоренена в их сердцах,
и слова знаменитого республиканца, сказавшего: «обна­
живши меч против своего государя, должно отбросить
ножны как можно далее», долженствовали служить руко­
водством их будущего поведения*.
Сей слабый очерк достаточно показывает, что дух
Славянского Общества во многом отличался от духа
Южного Общества и что даже в некоторых отношениях
они были друг другу совершенно противоположны. Но
к соединению двух обществ не столько содействовало
сходство их характеров, сколько нетерпение и желание
скорейшего достижения цели. Мы обязаны сказать, не
упрекая никого, что большинство Славян еще худо пони­
мало правила и средства своего союза и порывом своим
увлекло тех немногих, которые были вполне проникнуты
оными. Сии последние видели невозможность бороться
с представителями сильного русского общества, обещав­
шего немедленно освобождение России, и с прискорбием
приняли на себя труд оного. Боязнь повредить благу
отечества, показать себя малодушными или себялюбивыми
заставила их утешаться надеждами, что после переворота
* Сии постановления и правила Славянского Союза были рас­
сматриваемы единственно для того, чтобы их передать Южному
Обществу безошибочно, чтобы оно могло в них найти правила,
получившие одобрение всех славянских членов, залог будущего
их поведения и основные мысли сего общества. — Прим. Горба­
чевского*


И8 «ЗАПИСОК»
25
мысль Славянского Союза воспрянет и с новою силою
заставит трудиться для освобождения всех славянских
народов.
Но время нам возвратиться к Славянам, собравшимся
для избрания посредника.
4
Избрание Спиридова в посредники.
—
Изменение духа Славянского
Союза после соединения его с Южным Обществом. —
Примеры:
бунт 1-й гренадерской роты, поднятый юнкером Шеколою; поручик
Кузьмин объявляет солдатам о замышляемом перевороте.
Рассмотрев бумаги и проверив списки*, представлен­
ные Борисовым 2-м, члены Славянского Союза поручили
ему же доставить оные Бестужеву и приступили к пред­
положенному избранию посредника. Пензенского пехот­
ного полка майор Спиридов получил большинство голосов.
Тотчас после избрания он предложил и взялся сам соста­
вить правила, которые могли бы служить руководством
членам Тайного общества в их будущих действиях. Пред­
ложение Спиридова было принято без малейшего возра­
жения; после непродолжительных прений Славяне предо­
ставили право другим изложить мысли о сем предмете и
предложить их к следующему собранию на общее утвер­
ждение.
С сего уже времени характер Славянского Союза начи­
нал приметно изменяться, действия и намерения членов
принимали вид решительных и даже слишком смелых мер.
Нельзя не заметить, что дух Васильковской Управы на­
ходил отголоски в пылких страстях Славян и увлекал их
за пределы благоразумия. Одна искра могла произвести
пожар. Приведем примеры.
Пред закрытием описываемого собрания один из членов
объявил, что командир 1-й гренадерской роты Саратовского
полка притесняет своих подчиненных, что несправед­
ливости и жестокости его превышают всякую меру и что
* В списках находились и гражданские чиновники и не служа-
1
щие нигде дворяне, — Прим. Горбачевского,


26
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
[он] даже запрещает своим солдатам иметь сношение с сол­
датами бывшего Семеновского полка, которые по своему
положению были ревностными агентами Тайного общества,
возбуждая в своих товарищах ненависть и презрение к
правительству.
—
Он должен быть наказан за свою жестокость! —
закричали немедленно многие.
Борисов 2-й и еще некоторые из Славян хотели оста­
новить сей порыв негодования; их усилия остались тщет­
ными.
—
Взбунтовать роту! — вскрикнул в исступлении пору­
чик Кузьмин.
Многие его поддержали. Собрание поручило тотчас
члену общества Саратовского же полка юнкеру Ше-
коле
г
привести предложение Кузьмина в исполнение.
Отчаянный Шекола с радостью принял сие поручение и на
другой же день осуществил желание своих сочленов *.
Сие дело кончилось, однакож, без дурных последствий,
которых опасались некоторые из членов Союза. Коман­
дир 1-й гренадерской роты, узнав, что его подчиненные
не хотят более ему повиноваться, и страшась подверг­
нуть жизнь свою опасности, спрятался в балаган полко­
вого командира, который побежал к восставшей роте, ста­
раясь как можно скорее ее усмирить. Дерзость недоволь­
ных солдат час от часу увеличивалась; полковник, боясь,
чтобы сие происшествие не навлекло ему неприятности от
высшего начальства и не лишило его полка, вступил с ними
в переговоры, обещая забыть нарушение военной дисцип­
лины, простить их всех и сменить немедленно ротного
командира. Зная трусливый характер полковника, Ше­
кола искусно шепнул солдатам, чтобы они изъявили согла­
сие на сие предложение и просили бы нового ротного ко­
мандира. Их требование в тот же день было исполнено;
полковой командир сдержал вполне свое слово.
* Саратовского полка юнкер Шекола имел от роду 20 лет,
росту высокого, лицо страшное, обросшее волосами; глаза большие,
черные; физиономия изображала всю пылкость его души. Был
испытанной храбрости и решительности; родом серб, уважаемый
сочленами и любимый солдатами.
—
Прим. Горбачевского.


И8 «ЗАПИСОК»
27
Вот другой пример. Васильковская управа, ослепляясь
мнимою силою Южного Общества и надеждою счастливого
успеха своих предприятий, полагала, что в народе и в ар­
мии общество не только не встретит сопротивления ко
введению конституции, но найдет даже помощь, и потому
намеревалось воспользоваться сбором 3-го корпуса и
начать действия тотчас по приезде государя в лагерь.
Обстоятельство сие было поводом ко многим разговорам и
различным предположениям. Многие члены Южного Об­
щества хотели даже, чтобы корпус поднял знамя бунта,
не дожидая приезда государя, полагая, что усердие чле­
нов, ропот и негодование войск достаточны для счастли­
вого начала и окончания переворота. Славяне знали все
эти предположения и хотя были убеждены в силе Южного
Общества и в скором преобразовании России, однакож
большая часть из них, сколько известно, не думала, чтобы
во время лагеря можно было начать восстание; никто
из них не сообщил еще о своих намерениях подчиненным,
не зная их образа мыслей (впрочем, негодование и озлоб­
ление было общим), и потому не слишком надеялся на их
пособие, которое, по мнению Славян, было необходимым
условием успешного переворота.
Несмотря на все сии обстоятельства, Кузьмин по пыл­
кости и решительности своего характера был готов на все,
даже — и на невозможное . Преобладаемый, так сказать,
единственною мыслию о восстании, о котором только и
говорил, он вообразил, что существование самовластия
в России приходит уже к концу. Не посоветовавшись
ни с кем из своих сочленов, этот пылкий человек собрал
роту и объявил преданным своим солдатам о замышляемом
перевороте; в коротких словах изъяснил им причину,
цель и средства достигнуть оного. Получив от подчинен­
ных согласие и клятву умереть с ним для блага отечества,
он с радостным лицом явился в собрание и торжественно
объявил, что его рота готова и ожидает только приказания
итти.
—
Когда назначено восстание? — спросил он при всех
у Горбачевского.
—
Этого никто не знает, — ответил последний, — на ­
чало его зависит не от нас, но от обстоятельств; ты


28
И. И . ГОРБАЧЕВСКИЙ
напрасно спешишь, мы должны приготовлять медленно
нижних чинов; может быть, только в будущем году нам
представится случай осуществить наши намерения и,
вероятно, не ранее.
—
Жаль, — возразил Кузьмин, — я думаю лучше ско­
рее начать; пустые толки ни к чему не ведут. Впрочем, —
прибавил он, — мои солдаты умеют молчать; я сожалею
только, что объявил о сем юнкеру Полтавского полка
Богуславскому и послал его в Житомир с поручением
уведомить наших друзей о близком восстании.
Сии слова были громовым ударом для многих; все
знали, что помянутый юнкер был глуп, болтлив и
развратен и что он без разбору все пересказывает
своему дяде, начальнику артиллерии 3-го корпуса
1
.
Никто не мог удержать справедливого своего негодо­
вания.
Кузьмин, заметя сие, сказал хладнокровно:
—
Разве сего поправить нельзя? — взял шляпу и,
выходя из комнаты, прибавил:
—
Завтра вы найдете его мертвым в постели.
Горбачевский и Громницкий, зная решительность и
твердость Кузьмина, зная, что он ничего напрасно не го­
ворит, схватили его и начали отклонять от сего опасного
предприятия.
—
Завтра он будет мертвым, повторяю вам! — закри­
чал в бешенстве Кузьмин.
Многие из Славян окружили его и после долгих пре­
ний склонили, наконец, Кузьмина отказаться от безрас­
судного и даже преступного намерения лишить жизни
глупца, которого легко можно было уверить, что Кузьмин,
говоря ему о восстании, хотел пошутить над его легко­
верием и простотой.
Славяне, однако, не совсем верили Кузьмину и, желая
уничтожить в нем мысль о степени неосторожности его
поступка, старались дать этому обстоятельству вид мало­
важности и даже обратили это в шутку; ибо, если бы Кузь­
мин заметил противоположное, несчастный юнкер в тот
же вечер не существовал бы.
На другой день некоторые из Славян объявили Богу­
славскому, что Кузьмин над ним шутил, смеялся над его


ИЗ «ЗАПИСОК»
29
легковерием, и этот бедный простак совершенно поверил
всему и молчал *.
Сии два случая, кажется, достаточно подтверждают
сказанное выше об изменении духа Славянского Союза
при соединении оного с Южным Обществом. Влияние
Васильковской Управы возбудило бурные страсти, до
того времени дремавшие в сердцах Славян. Люди, до
того времени почитавшие себя не вправе делать благо­
деяния другим без их ведома и согласия, вдруг приняли
на себя обязанности покровительствовать притесняемым и
карать притеснителей. Мнимая сила Южного Общества
и убеждение в его силе породили в Славянах сию гордость
и самонадеянность.
5
Спиридов у Муравьева; их спор о приеме в Общество офицеров Черни­
говского полка и о подготовке солдат и офицеров. — Встреча Славян
с членами Южного Общества у Муравьева.
По окончании вышеописанного совещания Спиридов
возвратился в лагерь, посетил Муравьева и между про­
чими разговорами сказал ему, что успехи Славянского
Общества невероятны.
—
Каждый день, — говорил он, — общество усили­
вается новыми членами; кроме прежних офицеров Чер­
ниговского полка приобретено еще несколько новых в том
же полку, в других полках обеих дивизий и артилле­
рии.
К удивлению Спиридова Муравьев начал осуждать
сию деятельность, находил ее неуместною и сказал, что он
вовсе не желает, чтобы принимали в общество его полка
офицеров, которых он лично знает и коих, по его мнению,
можно возбудить к восстанию, объявив им об этом нака­
нуне дела. В ответ на сие Спиридов сказал ему, что Кузь­
мин и Соловьев состоят в Обществе Соединенных Сла­
вян уже два года и что им невозможно воспрепятствовать
* Соловьев и Щепила, следуя примеру Кузьмина, тоже начали
приготовлять солдат, бывших еще в лагере.
— « - Прцм\ Горбачев­
ского,


30
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
прямо действовать; ибо прежние правила не только дают
им на сие право, но даже обязывают умножать общество
новыми приобретениями, налагая на них ответственность
за принимаемых членов.
—
Эти правила, — сказал Муравьев, — уничтожены
соединением обществ; они могут быть пагубны нашему
делу. План наших действий совсем иной: солдаты и офи­
церы должны быть приготовляемы, но не должны знать
ничего; они будут орудиями и произведут переворот. Вы
знаете, что за люди русские солдаты и офицеры?..
Заметя такое ложное понятие о русских солдатах и
офицерах и видя, каким образом С. Муравьев, а следова­
тельно, и другие главные члены Южного Общества пола­
гают делать переворот, Спиридов не хотел входить в даль­
нейшие споры и с прискорбным молчанием удалился.
На другой день после репетиции смотра С. Муравьев
пригласил к себе некоторых Славян. Мы не знаем, с ка­
кими именно намерениями сие было сделано, но, кажется,
что он хотел показать Славянам на самом деле силу Юж­
ного Общества и совершенно разрушить сомнение, кото­
рое обозначалось в словах многих относительно сего пред­
мета. Догадка сия подтверждается тем, что даже большая
часть членов Южного Общества не знала причины собра­
ния*.
Киреев, Горбачевский, Андреевич, Веденяпин 1-й,
Борисов 2-й, Громницкий и прочие тотчас по окончании
репетиции пришли к Муравьеву и застали там Артамона
Муравьева, Тизенгаузена, Швейковского, Враницкого,
Фролова, Пыхачева, Врангеля, Нащокина
1
, Бестужева-
Рюмина и проч. С . Муравьев ознакомил своих сочленов
с Славянами и старался дружескими разговорами сгла­
дить разницу в летах и чинах и внушить им взаимную
доверенность. Как С. Муравьев, так и прочие члены
Южного Общества говорили только о злоупотреблениях
правительства. Каждый из них уверял в готовности иско­
ренить зло, доказывал необходимость переворота и убе-
* Почти все офицеры конной артиллерии спрашивали у Славян,
зачем звал их к себе Муравьев, Они отвечали, что ничего не знают.—
Прим. Горбачевского,


И8 «ЗАПИСОК»
31
ждал в силе общества, составляемого из благонамеренных
людей, поклявшихся улучшить жребий своего отечества.
Артамон Муравьев произносил беспрестанно страшные
клятвы купить свободу своей кровью. Славяне видели
в нем не только решительного республиканца, но и ужас­
ного террориста.
Аполлон Веденяпин 1-й, одаренный проницательным
умом и никогда не доверявший словам, особенно в столь
важных случаях, заметил некоторым из своих товарищей,
что не должно полагаться на слова сих господ; что их
поведение совершенно несогласно с тем, что они говорят;
что, по его мнению, каждый член, какого бы он звания
ни был, необходимо должен представить доказательства
преданности к священному делу не на словах, но на самых
действиях; что, сколько ему известно, полковые коман­
диры, состоящие в Обществе, не только не действуют на
солдат, но даже не стараются принимать в общество до­
стойных офицеров своих полков, и что без сего никогда
нельзя ожидать успеха.
Аполлон Веденяпин сии самые слова повторил С. Му­
равьеву и Бестужеву, прибавляя, что для успеха в пред­
принимаемом перевороте необходимо, чтобы все члены,
без изъятия отдавали отчеты в своих действиях. С. Му­
равьев отвечал ему, что, вероятно, Верховная Дума,
управляющая Южным Обществом, приняла меры и что
не должно сомневаться в чувствах тех, которые уже своими
делами доказали возвышенность и благородство своей
души.
Веденяпин возразил, что он не знает никаких дел и
потому судить о них не может, но для побуждения к дей­
ствию недостаточно одних чувств, к сему необходима
обдуманная и твердая решительность; что в борьбе против
гигантской власти мало одной военной храбрости, потребно
еще гражданское мужество; что надо заранее приучить
себя к сей мысли: «я погибну, если начну действовать;
пусть другие доканчивают».
—
Для достижения цели, — сказал он, наконец, —
нужна сила; без единства же, совокупности и подчинен­
ности нет силы, которая сверх того тогда только может
быть известна, когда есть отчетность.


32
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
Никто не поддержал Веденяпина, и разговор снова
обратился на предметы общие, и снова начались воскли­
цания. Горбачевский спросил Муравьева, по какой при­
чине Южное Общество не воспользуется настоящим сбо­
ром корпуса и не начнет действовать.
—
Я и мои товарищи, — продолжал он, — могут ру­
чаться за себя и за своих подчиненных; вы сами сему
свидетели. По вашим словам, большая часть полковых
командиров разделяет наши мысли и готова на все; все
остальные более или менее склонны последовать их при­
меру. 1 -я батарейная и 2-я легкая роты 8-й бригады начнут
первые, если...
В это время командир 5-й конной роты Пыхачев схва­
тил Горбачевского за руку и сказал с жаром:
—
Нет, милостивые государи, я никому не позволю
первому выстрелить за свободу моего отечества! Эта честь
должна принадлежать 5-й конной роте! Я начну! Да, я!
С. Муравьев бросился Пыхачеву на шею и оставил
Горбачевского без ответа. Разговор снова переменился.
Последствия покажут, до какой степени можно было
считать на сии мгновенные порывы и взаимные уверения
некоторых лиц, имевших случай делом доказать прочность
своих мнений и оправдать надежды общества.
6
План разделения Славянского Общества на две управы.
—
Четвертое
собрание у Андреевича.
—
Строгие правила, предложенные Спири-
довым, отклоняются.
—
Разделение на две управы и избрание по­
средниками Спиридова и Горбачевского.
—
Права и обязанности
посредников.
—
С пор Бестужева и Борисова о роли в перевороте
войска и народа.
Выходя от Муравьева, Бестужев-Рюмин, остановив
Борисова 2-го и Бечаснова, спросил их, выбрали ли они
посредников, и, не дождавшись ответа, прибавил в рассеян­
ности:
—
Сделайте милость, не выбирайте Борисова 2-го .
—
Мы выбрали Спиридова, — сказал хладнокровно
сей последний, — вы, вероятно, уже об этом знаете.


И8 «ЗАПИСОК»
33
—
А я именно хотел сказать, чтоб его не выбирали, —
подхватил Бестужев-Рюмин с замешательством и начал
извиняться в своей ошибке.
Борисов 2-й улыбнулся вместо ответа.
—
Нельзя ли как-нибудь переменить избрания? —
продолжал Бестужев-Рюмин *.
—
Я убежден в невозможности, — отвечал Борисов
2-й, — избрание происходило в присутствии избранного;
почти все голоса были в его пользу. Устранить его значит
нанести оскорбление ие только ему, но всем избирателям:
впрочем, если вы имеете на сие достаточную причину,
объясните ее и при будущем совещании предложите новые
выборы.
—
Я не имею никакой причины, — прервал Бестужев
с досадою, — но мне бы хотелось...
Бечаснов вывел его из сего затруднительного положе­
ния, предложив разделить Славянское Общество на два
округа таким образом, что артиллерия будет составлять
одну управу, а пехота — другую, из коих каждая будет
иметь своего посредника.
Эта мысль чрезвычайно понравилась Бестужев у; он и
Муравьев просили Славян собраться на другой же день
и осуществить оную. Аполлон Веденяшш предложил
съехаться на его квартиру, которая находилась в уеди­
ненном месте, на берегу реки, на что и согласились.
На другой день, за несколько часов до назначенного
времени, Бестужев просил Славян переменить избранное
ими место для совещаний и собраться опять у Андреевича.
Сию перемену он основывал на каком-то особенном затруд­
нении; после некоторых возражений он получил, наконец,
согласие и взялся уведомить о последовавшей перемене
офицеров Черниговского полка.
Славяне собрались у Андреевича гораздо позже назна­
ченного времени. Принятые в общество члены поручик
Шультен, Тихонов (9-й артиллерийской бригады) и стар­
ший адъютант 9-й дивизии Шахирев
г
приехали с Песто-
вым. Вслед за ними явился Бестужев-Рюмин и пригласил
* Причина сей недоверчивости к Спиридову Бестужева никому
не известна.
— Прим. Горбачевского.
3 Произведения декабристов, т. III


34
П. И. ГОРБЛЧЕВСКИЙ
собрание, не дожидаясь отсутствующих членов, заняться
немедленно делами *.
Свиридов тотчас представил составленные им правила.
Они заключались в том, что каждый член подвергался
ответственности за свое бездействие и должен был отдавать
отчет в своих поступках кому следует, подвергаясь за
нескромность, неосторожность и упущения по делам обще­
ства удалепию от совещаний и проч. За значительную же
вину наказывался немедленно смертью.
Во время чтения сего проекта сильное большинство
оказалось против сих правил, во главе коего был Бестужев-
Рюмин. Но Борисов 2-й, Горбачевский, Аполлон Веденя-
лин и Драгоманов
г
думали, что сии правила необходимы,
и поддерживали Спиридова. Они доказывали, что заговор­
щики не могут быть свободны в своих действиях; что, при­
нимая па себя священные, необходимые, вместе с тем и
ужасные обязанности, они более, нежели кто-либо, долж­
ны сами подчинять обществу личную свою свободу и
соблюдать с точностью правила и постановления, служа­
щие к достижению цели, к сохранению союза и к безопас­
ности членов оного; безнаказанное нарушение каких бы то
пи было обязательств неминуемо разрушает всякое сооб­
щество, и совесть каждого не всегда может быть верным
и надежным блюстителем принятых обязательств.
Бестужев-Рюмин с жаром отвергал сии доводы, гово­
рил о неограниченной свободе, о благородстве цели, о вы­
сокости намерений.
—
Для приобретения свободы, — вскричал он, — не
нужно никаких сект, никаких правил, никакого принужде­
ния: нужен один энтузиазм. Энтузиазм, — продолжал он
в исступлении, — пигмея делает гигантом! он разрушает
псе, и ои создает новое!
Ему делали возражения; он опять отвечал; наконец,
стали собирать голоса, и предложение Спиридова было
отвергнуто сильным большинством. Большинство сие
вполне разделяло мнение Бестужева и не хотело слышать
ни о каких правилах.
* Отсутствующие члены были офицеры Черниговского полка
и Черноглазой
2
. — Прим. Горбачевского-


И8 «ЗАПИСОК»
35
Тотчас же после сего Бестужев предложил новое раз­
деление Славянского Общества на две управы; опять сде­
ланы были возражения, но большинство снова взяло верх,
причем он прибавил, что члены 9-й артиллерийской
бригады будут относиться к Пестову, который, находясь при
корпусной квартире, имеет возможность вести с Южным
Обществом постоянные сношения, а члены 9-й дивизии
непосредственно поступят в ведение Муравьева. Это пред­
ложение было одобрено, противники оного не могли даже
замедлить его принятия. Тотчас приступили к новому
избранию. Спиридов был снова избран (хотя Бестужев
тайно противился сему) 8-ю пехотною дивизиего; мнения
артиллеристов пали на двух кандидатов — Борисова 2-го
п Горбачевского. Первый уклонился сам, а последний был
выбран посредником.
Посредники сии обязаны были сохранять порядок,
последовательность и единство в действиях управы, наблю­
дать за поведением и поступками членов. Они одни имели
право сноситься с Верховного Думою, через С. Муравьева
или Бестужева-Рюмина и представлять Думе разные
проекты и мнения членов, которые через них получали
предписания Думы относительно действий восстания и
проч. Равным образом для принятия кого-либо в члены
общества необходимо было согласие посредника, который,
впрочем, сам имел право принять не только в чле­
ны общества, но даже из них назначать в заговор­
щики *.
Объяснив права и обязанности посредников, безуслов­
ное и слепое повиновение членов предписаниям Верховной
Думы, Бестужев-Рюмин читал речь. В сей речи он дока­
зывал пользу соединения двух обществ, сильно говорил
о необходимости переворота в России и красноречиво
убеждал в несомненном успехе оного. По окончании чте­
ния он объявил собранию о полученных им от Борисова
2-го бумагах, которые он взялся доставить Верховной
Думе, восхищался намерением и целью Славянского
Общества, но постепенное стремление и отдаленность цели
* Это различие объяснится впоследствии.
—
Прим. Горба­
чевского.
*


36
И. И . ГОРБАЧЕВСКИЙ
ему не нравились. Сделать народ участником переворота
казалось ему весьма опасным.
—
Наша революция, — сказал он, — будет подобна
революции испанской (1820 г.): она не будет стоить ни
одной капли крови, ибо произведется одною армиею, без
участия народа; Москва и Петербург с нетерпением ожи­
дают восстания войск. Наша конституция утвердит на­
всегда свободу и благоденствие народа. Будущего
1826 года в августе месяце император будет смотреть
3-й корпус, и в это время решится судьба деспотизма;
тогда ненавистный тиран падет под нашими ударами; мы
поднимем знамя свободы и пойдем в Москву, провозгла­
шая конституцию.
—
Но какие меры приняты Верховною Думою для
введения предположенной конституции? — спросил его
Борисов 2-й . — Кто и каким образом будет управлять
Россией до совершенного образования нового конститу­
ционного правления? Вы еще ничего не сказали об этом.
—
До тех пор, пока конституция не примет надле­
жащей силы, — отвечал Бестужев, — Временное правле­
ние будет заниматься внешними и внутренними делами
государства, а это может продолжаться десять лет.
—
По вашим словам, — возразил Борисов 2-й, — для
избежания кровопролития и удержания порядка, народ
будет вовсе устранен от участия в перевороте; революция
будет совершенно военная, одни военные люди произведут
и утвердят ее. Кто же назначит членов Временного пра­
вления? Ужели одни военные люди примут в этом участие?
По какому праву, с чьего согласия и одобрения будет оно
управлять 10 лет целою Россиею? Что составит его силу,
и какие ограждения представите в том, что один из членов
вашего правления, избранный воинством и поддерживае­
мый штыками, не похитит самовластия?
Вопросы Борисова 2-го произвели страшное действие
на Бестужева-Рюмина; негодование изобразилось во всех
чертах его лица.
—
Как можете вы меня об этом спрашивать! — вскри­
чал он с сверкающими глазами. — Мы, которые убьем
некоторым образом законного государя, потерпим ли
власть похитителей! Никогда! Никогда!


ИВ «ЗАПИСОК»
37
—
Это правда, — сказал Борисов 2-й с притворным
хладнокровием и с улыбкой сомнения; но Юлий Цезарь
был убит среди Рима, пораженного его величием и сла­
вою, а над убийцами, над пламенными патриотами востор­
жествовал малодушный Октавий, юноша 18 лет.
Борисов хотел продолжать, но был прерван другими
вопросами, сделанными Бестужеву, о предметах вовсе
незначительных. Бестужев-Рюмин сим воспользовался
и не отвечал ничего Борисову 2-му; потом, поспешая
домой, просил избранных посредников назначить день
последнего собрания для утверждения клятвою соедине­
ния двух обществ и готовности умереть за Россию.
7
Намеренное устранение Бестуэюевым офицеровЧерниговского полка. —
Объяснение с Муравьевым по этому поводу.
—
Различие взглядов
Славян и Южного Общества по вопросу о цареубийстве.
Собрание было закрыто. Все обратили внимание на
поспешный отъезд Бестужева; вслед за ним уехали неко­
торые из членов Славянского Общества, как вдруг вошел
Черниговского полка поручик Щепила
1
и, видя, что со­
брание уже кончилось, с гневом сказал:
—
Я и мои товарищи, по сделанному прежде условию,
приехали к Веде нянину; не застав его дома и не зная
ничего о перемене места, мы долго дожидали приезда
других членов; наконец, решились ехать назад с намере­
нием найти кого-нибудь из сочленов и узнать, где происхо­
дит совещание. Недалеко от лагеря мы встретили Моз-
гана
2
, который сказал нам, что место собрания переме­
нено, по какой причине — сего никто не знает, и что оно
уже кончилось. Сия новость весьма огорчила моих това­
рищей; они подозревают, что Бестужев-Рюмин и даже
некоторые Славяне хотят удалить нас от общества, как
будто опасных или беспокойных людей. Напрасно я ста­
рался уговорить их ехать сюда для объяснений; они меня
не послушали и говорили только о нанесенном им оскорбле­
нии и.о своих подозрениях насчет Муравьева и Бестужева-
Рюмина.


38
И.
И.
ГОРБАЧЕВСКИЙ
Слова Щепилы произвели сильное впечатление на при­
сутствующих; они видели обман со стороны Бестужева,
и многие приняли сторону черниговских офицеров. Бори­
сов 2-й просил Щепилу употребить все силы для прекра­
щения возбужденного негодования и предупреждения
ссоры, которая в самом начале может разрушить все пред­
приятия. Для лучшего успеха он с ним поехал к Соловьеву,
но, не застав его дома, он должен был отложить сии пере­
говоры до другого дня.
К сожалению, мы должны сознаться, что во многих
случаях не можем одобрить поведения Бестужева и Му­
равьева. Желание удалить от совещания черниговских
офицеров и гражданских чиновников (причину сего мы
увидим после) разрушило прежнюю связь и доверенность,
которыми всегда хвалилось Славянское Общество.
Речь Бестужева, его пустые и ничего незначащие от­
веты на вопросы Борисова 2-го, его замешательство, непри­
бытие черниговских офицеров на совещание и его скорый
выезд из собрания многим весьма не понравились и навели
на него подозрения. Шультен, Тихонов и Черноглазов
после сего отказались присутствовать на совещаниях и не
хотели принимать участия в делах Общества.
На другой день Горбачевский поехал к Кузьмину и
Сухинову, объяснил, почему он не уведомил о перемене
места, назначенного для собрания, и убедил их вместе с
ним итти к Бестужеву и Муравьеву, желая объяснить все
недоразумение, породившее столь неприятные чувства.
Придя к Муравьеву, Горбачевский спросил его, почему
он удаляет от совещаний черниговских офицеров и по
какому праву он это делает?
Муравьев ответил хладнокровно, что все касающееся
до Черниговского полка, принадлежит ему исключи­
тельно, и он не позволит никому другому вмешиваться в его
распоряжения.
—
Но каким образом, — возразил Горбачевский, —
мы можем прекратить сношения с теми, которые уже
около двух лет считаются нашими сочленами? мне ка­
жется, для сего нужно наше и их согласие.
Ответ Муравьева был точно такой же, как и первый;
казалось, он не хотел дать никаких объяснений и надеялся,


ИЗ «ЗАПИСОК»
39
что его хладнокровие и настойчивость заставят их из
уважения к нему забыть оскорбление и кончить ссору.
Но он обманулся; его настойчивость и хладнокровие при­
вели Кузьмина в бешенство.
—
Черниговский полк, — вскричал он вне себя от
ярости, — не ваш и не вам принадлежит! Я завтра взбун­
тую не только полк, но и целую дивизию; не думайте же,
господин подполковник, что я и мои товарищи пришли
просить у вас позволения быть патриотами! — Повер­
нулся и вышел вон.
Бестужев-Рюмин подошел к Сухинову и старался
оправдать себя и Муравьева, одиакож его оправдания
не произвели никакого действия. Сухинов, не слушая их,
сказал ему в сильном гневе:
—
Если он когда-нибудь вздумает располагать мною
и моими товарищами, удалять нас от тех, с которыми мы
быть хотим в связи, и сближать с теми, которых мы не
хотим знать, то клянусь всем для меня священным, что
я тебя изрублю в мелкие куски; знай навсегда, что мы
найдем дорогу в Москву и Петербург; нам не нужны такие
путеводители, как ты и...
—
тут он взглянул на С. Му­
равьева.
Муравьев, видя, что сии объяснения могут иметь весьма
вредные следствия, переменил тон и начал хвалить чув­
ствования Кузьмина и Сухинова, превозносил их любовь
к отечеству и сказал, наконец:
—
Я не имел никогда намерения что-либо скрывать от
таких достойных людей; но хотел только иметь честь сно­
ситься с вами прямо, как с товарищами одного полка, —
и тому подобное.
. За сим последовало примирение. Разговоры Щепилы
и Борисова успокоили совершенно черниговских офицеров
и других членов, и все пришло в прежний порядок.
Здесь должно заметить, что до 4-го совещания ни Бесту­
жев-Рюмин, ни С. Муравьев ничего не говорили о покуше­
нии на жизнь императора Александра, хотя при первом
свидании с Борисовым и Горбачевским С. Муравьев ста­
рался проникнуть [в] мысли Славян на сей счет и узнать,
думают ли они, что государь согласится дать конституцию
и что, давши оную, соблюдет ее с точностью. Борисов 2-й,


40
И.
И.
ГОРБАЧЕВСКИЙ
при всей своей осторожности и недоверчивости своего
характера, говорил всегда о перевороте чистосердечно и
свободно; но как цель Славянского Союза была чрезвы­
чайно отдалена, то никто из членов сего общества не делал
себе вопроса, что будет с царствующим императором и его
домом. Каждый считал бесполезным заниматься решением
оного
1
.
Славянское Общество желало радикальной пере­
мены, намеревалось уничтожить политические и нрав­
ственные предрассудки; однакож всем своим действиям
хотело дать вид естественной справедливости и потому,
гнушаясь насильственных мер, какого бы рода они ни
были, почитало всегда самым лучшим средством закон­
ность. Посему Борисов 2-й и некоторые из его товарищей
осуждали убийство Павла 1-го
2
, Людовика XVI, изгнание
Иакова II и заточение Фердинанда VII3
.
С. Муравьев, желая, вероятно, приготовить Славян
к мысли Южного Общества, т. е . к истреблению всей цар­
ской фамилии, сказал однажды Борисову 2-му и Горбачев­
скому, что невозможно полагатьоя на слова государя,
и в доказательство привел поступок испанского короля
с конституционистами. Борисов 2-й, не зная помянутой
меры Южного Общества, выразил откровенно мысли своего
общества следующими словами:
—
Народ должен делать условия с похитителями вла­
сти не иначе, как с оружием в руках, купить свободу
кровию и кровию утвердить ее; безрассудно требовать,
чтобы человек, родившийся на престоле и вкусивший сла­
дость властолюбия с самой колыбели, добровольно отка­
зался от того, что он привык почитать своим правом; хотя
некоторые и приводят в пример Траяна
4
, который хотел
в римской империи ввести демократическое правление,
но Траян может быть исключением, очень редким как
в физической, так ив нравственной природе человека и не
может служить правилом и руководством.
Вероятно, Муравьев и Бестужев слова Борисова при­
няли в пользу мер Южного Общества и думали,что истреб­
ление царствующего дома не будет новостью для Славян;
однакож во всех своих разговорах они никогда не упоми­
нали о сей мере, и на четвертом только совещании, как мы
видели, Бестужев, увлеченный энтузиазмом, в первый раз


И8 «ЗАПИСОК»
41
в присутствии Славян воскликнул: «Тогда тиран падет под
нашими ударами». Впрочем, и сие восклицание можно было
принять в переносном смысле, если бы на том же сове­
щании он не сказал Борисову 2-му: «Мы, которые убьем
законного государя...» Это одно объясняет, почему многие
из Славян показывали в Следственной комиссии, что зло­
умышление на царствующий дом было известно всем
Славянам и что об этом было говорено неоднократно;
между тем Борисов 2-й, Горбачевский и еще некоторые
всеми силами отрицали сии показания, и на их стороне
была справедливость.
Без сомнения, те даже, которые говорили утверди­
тельно о истреблении, никогда не думали о сем; рассуждая
о близком перевороте, зная, что форма правления должна
быть республиканская, они полагали, что император и его
дом не могут остаться в России, и, может быть, после
слов Бестужева-Рюмина: «Убьем законного государя»,
истребление всей царской фамилии показалось им са­
мым надежным и скорым решением сего трудного во­
проса.
Если бы план сего сочинения не заставлял нас за­
няться главнейшими происшествиями и избегать рассу­
ждений, то мы могли бы подтвердить нашу мысль многими
другими разговорами Славян и тем доказать, что помя­
нутое истребление никогда не было предметом общих рас­
суждений на совещаниях.
8
Пятое собрание Славян 13 сентября у Андреевича 2-го. — Клятва.
—
Горбачевский, Спиридов, Пестов 15 сентября у С. Муравьева и Бе­
стужева.
—
Разговор Горбачевского и Муравьева о приготовлении
солдат.
—
Спор о действии на солдат посредством религии.
—
Назначение заговорщиков.
—
Борисов 2-й 16-го сентября у Мура­
вьева. — Выступление из лагеря.
13 сентября, в день, назначенный для последнего сове­
щания, все члены Славянского Общества поспешили со­
браться на квартиру Андреевича 2-го . Это собрание было
многочисленное и представляло любопытное зрелище для


42
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
наблюдателя. Люди различных характеров, волнуемые
различными страстями, кажется, помышляли только о том,
как бы слиться в одно желание и составить одно целое;
все их мысли были заняты предприятием освобождения
отечества; все их надежды затмевались надеждою бли­
стательных и несомненных успехов. Радость, самоотвер­
жение блистали на их лицах. Посреди всеобщего упоения
проницательный взор наблюдателя мог бы заметить, что
не все Славяне чистосердечно радовались соединению их
общества с Южным, подобно как просвещенный путе­
шественник, присутствующий при шумном и радостном
торжестве диких, погребающих одного из своих собратий,
читает в глазах отца и супруги скорбное чувство разлуки
и видит незамечаемую никем слезу, посвященную, памяти
умершего.
Приезд Бестужева-Рюмина довершил упоение. Он го­
ворил снова об успехах, о счастии пожертвовать собою
для блага своих сограждан, и после сего каждый хотел
произнести немедленно требуемую клятву; все с жаром
клялись при первом знаке явиться в назначенное место
с оружием в руках, употребить все способы для увлечения
своих подчиненных, действовать с преданностью и с само­
забвением. Бестужев-Рюмин, сняв образ, висевший на его
груди, поцеловал оный пламенно, призывая на помощь
провидение; с величайшим чувством произнес клятву
умереть за свободу и передал оный Славянам, близ него
стоявшим. Невозможно изобразить сей торжественной,
трогательной PI вместе странной сцены. Воспламененное
воображение, поток бурных и неукротимых страстей про­
изводили беспрестанные восклицания. • Чистосердечные,
торжественные страшные клятвы смешивались с кри­
ками:
—
Да здравствует конституция! Да здравствует рес­
публика! Да здравствует народ! Да гибнет различие
сословий! Да гибнет дворянство вместе с царским
саном!..
Образ переходил из рук в руки. Славяне с жаром цело­
вали его, обнимали друг друга с горящими на глазах сле­
зами, радовались, как дети, одним словом, это собрание
походило на сборище людей исступленных, которые почи-


ИЗ «ЗАПИСОК»
43
тали смерть верховным благом, искали и требовали оной *.
Бестужев-Рюмин, пораженный и тронутый сими чувствами,
сим бурным порывом энтузиазма, или желая, может быть,
надеждою лучшей будущности еще более воспламенить
страсти Славян, сказал со слезами на глазах:
—
Вы напрасно думаете, что славная смерть есть един­
ственная цель вашей жизни; отечество всегда призна­
тельно: оно щедро награждает верных своих сынов. На­
градою вашего самоотвержения будет не смерть, а почести
и достоинства; вы еще молоды, и вас ожидает не мучени­
ческий венец, но венец славы и счастья.
Сии слова, подобно магическому жезлу Эндоры, в одно
мгновенье переменили сцену: шумные восклицания умолк­
ли, негодование заступило место упоения.
—
Говоря о наградах, — воскликнули многие, — вы
обижаете нас!
—
Не для наград, не для приобретения почестей хотим
освободить Россию, — говорили другие.
—
Сражаться до последней капли крови: вот наша
награда! — закричали с неистовством некоторые.
Бестужев-Рюмин смешался, видя, что неуместно вы­
разился насчет наград; но сие справедливое негодование
прошло после нескольких слов, сказанных Бестужевым.
Они успокоили Славян, которые снова предались излия­
нию своих чувств.
15 сентября С. Муравьев попросил к себе Спиридова,
Горбачевского и Псстова, которые приехали к нему в на­
значенный час. Бестужев-Рюмин начал разговор похвалами
Славянскому Обществу, рассказывал и повторял не­
сколько раз С. Муравьеву, с каким восторгом они произ­
носили клятву соединения двух обществ, превозносил их
преданность к общему делу и тому подобное. Но Спири-
дов, Горбачевский и Пестов все еще не знали, зачем их
к себе звал С. Муравьев. Сначала они полагали, что
их он приглашает к себе по каким-нибудь маловажным
* Когда Бестужева вели на казнь, он сей самый образ, над ко­
торым клялись Славяне, подарил своему сторожу, который был при
нем в каземате. Сторож продал оный образ Лунину, у которого оный
и теперь хранится.
—
Прим. Горбачевского.


44
И. И . ГОРБАЧЕВСКИЙ
обстоятельствам или для того, чтобы кончить какие-нибудь
переговоры; но вышло противное. Мы увидим в скорости,
чего хотели С. Муравьев и Бестужев-Рюмин от Славян,
на что они согласились и в чем отказали С. Муравьеву.
Разговор сделался общим; рассуждали о сношениях
с Верховною Думою, о действии на нижних чинов и пр.
Спиридов, Пестов и Бестужев-Рюмин перешли к рассу­
ждениям о принятии членов, и по несогласию мнений
относительно сего предмета между ними произошел до­
вольно жаркий спор. Сергей Муравьев с Горбачевским,
удалившись в другой конец комнаты, разговаривали о вос­
стании, в особенности о приготовлении солдат. Горбачев­
ский утверждал, что от солдат ничего не надобно скрывать,
но стараться с надлежащей осторожностью объяснить им
все выгоды переворота и ввести их постепенно, так ска­
зать, во все тайны общества, разумеется не открывая им
сего, заставить их о сем думать и дойти до того, чтобы они
сражались не в минуту энтузиазма, но постоянно, за свои
мысли и за отыскиваемые ими права. Здесь Горбачевский
рассказал С. Муравьеву предполагаемый Славянами план
действия на нижних чинов и говорил, что должно принять
всем членам одинаковый способ действия. Он был убежден,
что откровенность и чистосердечие подействуют на рус­
ского солдата более, нежели все хитрости махиавелизма Ч
Муравьев думал иначе: ему казалось не только бесполез­
ным, ео даже опасным открывать солдатам что-либо,
клонящееся к цели общества; что они отнюдь не в состоя­
нии понять выгод переворота; что республиканское пра­
вление, равенство сословий и избрание чиновников будут
для них загадкою сфинкса. Горбачевский возражал, что
сих политических тонкостей не нужно им толковать и
рассказывать, но что на это есть другой язык, который
они поймут, лишь бы только соображались с их понятиями.
•£г Кроме того, — прибавил он, — у всякого коман­
дира есть столько способов, что если солдаты во время
восстания за ним не пойдут, то, конечно, командир сам
виноват, и сие должно приписать ничему другому, как его
нехотению, или просто нерадению.
С. Муравьев отвечал, что, по его мнению, лучший
способ — действовать на русских солдат религиею; что


ИЗ «ЗАПИСОК»
45
в них должно возбудить фанатизм и что чтение библии
может внушить им ненависть к правительству.
—
Некоторые главы, — продолжал он, — содержат пря­
мые запрещения от бога избирать царей и повиноваться
им. Если русский солдат узнает сие повеление божие,
то, не колеблясь нимало, согласится поднять оружие
против своего государя.
—
Я с вами не согласен, — отвечал Горбачевский, —
вы знаете, что терпимость составляет отличительную черту
русского народа; вам не нужно говорить, что ни священ­
ники, ни монахи не могут иметь влияния на русских и что
они пользуются весьма невыгодным для них мнением
между нашими соотечественниками. Скажите? можно ли
с русским говорить языком духовных особ, на которых
он смотрит с весьма худой стороны? Я думаю, что между
нашими солдатами можно более найти вольнодумцев,
нежели фанатиков, и легко может случиться, что здравый
смысл заставит некоторых из них сказать, что запрещение
израильтянам избирать царя было не божие повеление,
а обман и козни священников левитов, желавших поддер­
жать теократию.
—
Вы делаете много чести нашим солдатам, — возразил
Муравьев, —простой народ добр, он никогда не рассужда­
ет, и потому он должен быть орудием для достижения цели.
Говоря сие, он вынул из ящика исписанный лист бу­
маги и, подавая его Горбачевскому, сказал:
—
Поверьте мне, что религия всегда будет сильным
двигателем человеческого сердца; она укажет путь к добро­
детели, поведет к великим подвигам русского, по вашим
словам, равнодушного к религии, и доставит ему муче­
нический венец.
Горбачевский молча взял бумагу из рук Муравьева,
пробежал ее глазами и увидел, что это перевод той главы
из Ветхого Завета, где описывается избрание израильтя­
нами царя Саула.
—
Это все очень хорошо, — сказал он, отдавая назад
Муравьеву помянутый лист; — но я уверен, что никто
из Славян не согласится таким образом действовать; что
же касается до меня, то я первый отвергаю сей способ
и не прикоснусь до сего листа.


4G
И. И. ГОРБАЧЕВСКIIЙ
В это время подошел к ним Спиридов. С . Муравьев,
отдавая ему сей лист, повторил сие мнение. Услышав
оное, Спиридов начал поддерживать мнение Горбачев­
ского, говоря, что сей способ совершенно не сообразен
с духом русского народа, что он не принесет никакой
пользы, что, кто проникнут чувством религии, тот не станет
употреблять столь священный предмет орудием для дости­
жения какой-либо посторонней цели. Муравьев силился
доказать Горбачевскому, что сие средство действовать
на солдат есть самое надежное; Горбачевский же, напро­
тив, утверждал, что оно относительно русского солдата
есть совершенно бесполезное и что ежели ему начнут дока­
зывать Ветхим Заветом, что не надобно царя, то, с другой
стороны, ему с малолетства твердят и будут доказывать
Новым Заветом, что итти против царя значит итти против
бога и религии; наконец, что никто не захочет входить
в теологические споры с солдатами, которые совсем не
в том положении, чтобы их понимать, и не те отношения
между ними и офицерами. Муравьев замолчал, поло­
жил бумагу в ящик и обратил разговор на другой
предмет.
Мы не будем здесь рассуждать, почему Муравьев пола­
гал, что священным писанием можно привлечь к делу
солдат и показать им, каким образом должны управляться
народы; не будем также доказывать, ложно или справед­
ливо было сие его мнение; но только скажем, что ни Гор­
бачевский, пи Спиридов не только не приняли предложе­
ния С. Муравьева, но даже впоследствии оставили его без
всякого внимания и не сообщали его своим товари­
щам, ибо наперед знали, что они будут противного
мнения.
Во время разговора Горбачевского с Муравьевым Спи­
ридов, Пестов и Бестужев-Рюмин спорили между' собою.
Бестужев вскричал:
—
Членов много, но скажите, возьмется ли кто-нибудь
из них нанести удар императору?
Пестов отвечал с удивлением:
—
Я не понимаю вашего вопроса: мне кажется, что
каждый, поклявшийся умереть за отечество, должен быть
на все готов; он должен исполнить все, служащее ко благу


ИЗ «8АТТИС0К»
47
отечества, лишь только оно будет признано необхо­
димым.
При сих словах на лице Бестужева изобразилась ра­
дость; он вместо всякого ответа вынул из кармана список
членов Славянского Общества, подбежал к столу и,
обращаясь к Пестову, Спиридову и Горбачевскому, ска­
зал:
—
Коль скоро так, то прошу на сем списке отме­
тить имена Славян, которые, по вашему мнению, готовы
пожертвовать всем и одним ударом освободить Россию от
тирана.
Очень хладнокровно и нимало но противореча, все три
подошли к столу. Пестов назначил самого себя; Спиридов
кроме себя — еще Тютчева, Громницкого и Лисовского
1
;
Горбачевский — себя и двух братьев Борисовых; Бесту­
жев-Рюмин сам назначил Бечаснова
2
и потом самого
себя, Кузьмина, Соловьева и Сухииова. Когда Горбачев­
ский отметил Борисова 2-го, Бестужев-Рюмин объявил
неудовольствие и не хотел, чтобы он был назначен. Пестов
и Горбачевский почли сие устранение оскорбительным и
спросили причину оного.
—
Он слишком холоден и неспособен к энтузиазму, —
отвечал Бестужев, — и потому я почитаю его неспособным
к этому решительному предприятию.
—
Вы его не знаете, — отвечали они с негодованием,
стараясь разрушить предубеждение Бестужева, который
должен был, наконец, согласиться поместить Борисова
2-го в число заговорщиков — так он называл людей, кото­
рые назначались к отважному предприятию покуситься
на жизнь государя.
Кончив сии назначения и не входя ни в какие предва­
рительные рассуждения, Бестужев сказал:
—
Заговорщики должны дать клятвенное обещание в
неизменном исполнении возложенного на них поручения
и до исполнения оного никому из членов общества не от­
крывать своего назначения и даже никому не говорить
о сей мере Южного Общества.
Он первый поклялся исполнить сей обет и — как ока ­
залось после — первый его нарушил, написавши к Пе­
стелю и- сказавши другим, что у пего есть 15 человек,


48
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
готовых убить государя. Славяне поклялись, и не только
никто из их сочленов не знал о сей мере Южного Общества,
не только никто не знал о существовании заговорщиков,
но даже никто из них не слыхал, что 15-го сентября, вече­
ром, у Муравьева и Бестужева были Пестов, Спиридов и
Горбачевский.
Таким образом кончилось замечательное и странное
совещание. Описывая его подробно, со всею справедли­
востью и истиною, мы хотим показать, каким образом
действовали С. Муравьев и Бестужев, чего они хотели,
и должно ли было им так поступать с людьми, которые
не скрывали от них ничего, и которые, один раз решившись
на все, не подвергая обсуждению предложение Бестужева,
хладнокровно и без всякого противоречия, назначали себя
в убийцы из одного убеждения, что сего требует цель об­
щества и успех предприятия. Но, между тем, Бестужев и
Муравьев не заметили самого важного: от их внимания
ускользнуло, что, действуя таким образом, они теряют
доверенность, необходимую в столь важных случаях,
и наводят па себя подозрения. Славяне ясно видели, что
с ними обходятся неоткровенно и употребляют извороты,
вовсе ненужные, чтобы получить от них согласие. Однако,
несмотря на сие, имея всегда в виду только достижение
цели, они согласились и молчали обо всем, единственно
для того еще, чтобы не повредить успеху дела. Не менее
того заговорщики с сей минуты еще более убедились в невы­
годных мнениях насчет откровенности Муравьева и Бе­
стужева и вообще насчет дел их общества.
Муравьев и Бестужев, прощаясь с Пестовым и Горба­
чевским, просили их сообщить о всем происшедшем на сем
совещании Борисову 2-му и желали, чтоб он непременно
до выхода из лагеря с ними повидался. Борисов 2-й на
другой день, рано утром, был у Муравьева и Бестужева
(они вместе жили), которые, сообщив ему помянутую
меру Южного Общества, объявили ему, что он посту­
пил в заговорщики, и взяли с него клятвенное обе­
щание.
В тот же день, т. е . 16 сентября, все полки и артилле­
рийские роты, бывшие в лагере, выступили на канто-
нир — квартиры
г
.


ИЗ «ЗАПИСОК»
49
9
Отличительные черты Южного Общества и Союза Соединенных
Славян.
Краткое описание сих происшествий Лещинского ла­
геря доказывает, сколь сильное влияние имело соединение
двух обществ на направление действий и будущую судьбу
оных. Постараемся теперь означить, сколько возможно,
отличительные черты каждого из этих обществ: сие сбли­
жение яснее покажет составные части и характер оных.
Члены Южного Общества действовали большею частью
в кругу высшего сословия людей; богатство, связи, чины
и значительные должности считались как бы необходимым
условием вступления в общество; они думали произвести
переворот одною военного силою, без участия народа,
не открывая даже предварительно тайны своих намерений
ни офицерам, ни нижним чинам, из коих первых надея­
лись увлечь энтузиазмом и обещаниями, а последних —
или теми же средствами, или деньгами и угрозами*.
* В справедливости сего мы могли бы привести множество
примеров, но скажем главные, которые служат доказательством
нашего мнения.
Из происшествий Лещинского лагеря легко можно видеть, что
Муравьев и Бестужев с трудом согласились, чтобы Славяне дей­
ствовали на солдат, и когда дали оное согласие, то не иначе как
с ограничением, как то: действовать медленно, косвенно. Мы смело
утверждаем, чему свидетели все бывшие в Лещине, что полковые
командиры всегда говорили, в том числе и С. Муравьев, что они
без всякого предварительного приготовления увлекут за собою сол­
дат и офицеров. Сему служат (доказательством) самые резкие при­
меры.
Ни один полковой командир 9-й дивизии, 8-й гусарской и ко­
мандир артиллерийской роты, никто из них никогда из своего полка
не принял ни одного офицера в общество (хотя в полках сих дивизий
находилось много членов общества из субалтерн-офицеров, но все
они были приняты или Славянами или Бестужевым-Рюминым).
Муравьев не только не принимал в члены офицеров Черниговского
полка, но даже не знал, что с ним служат офицеры, которые уже два
года принадлежат к другому тайному обществу. Мнение, что можно
увлечь с собою офицеров и солдат, было единственною причиною,
которая заставляла С. Муравьева противиться
1
, чтобы Чернигов­
ского полка офицеры не принимали никакого участия в совещаниях,
бывших в Лещине, и сия же самая причина была к удивлению Бе­
стужева при первом совещании, когда он увидел там 9-й дивизии
4 Произведения декабристов, г. III


50
И.
И.
ГОРБАЧЕВСКИЙ
Сверх того, так как члены Южного Общества были боль­
шею частью люди зрелого возраста, занимавшие довольно
значащие места, имевшие некоторый вес по гражданским
отношениям, то для них было тягостно самое, равенство
их свободного соединения; привычка повелевать невольно
брала верх и мешала повиноваться равному себе и тем
более препятствовала иметь доверенность в сношениях
по обществу с лицами, стоящими ниже их в гражданской
иерархии.
Славяне в действиях своих руководствовались совер­
шенно противоположными началами: они требовали от
поручика Усовского. Черниговского полка офицеры прямо действо­
вали на солдат, но о сем никогда не знал С. Муравьев; никогда сии
офицеры не говорили ему о сем, ибо знали наперед, что он будет сему
противиться.
Вятского полка командир Пестель никогда не заботился об офи­
церах и угнетал самыми ужасными способами солдат, думая сим
возбудить в них ненависть к правительству. Вышло совершенно
противное. Солдаты были очень рады, когда от него избавились, и
после его ареста они показали на него жалобы. Непонятно, как он
не мог себе вообразить, что солдаты сие угнетение вовсе не отнесут
к правительству, но к нему самому: они видели, что в других пол­
ках солдатам лучше, нежели им; следовательно, понимали и даже
говорили, что сие угнетение не от правительства, а от полкового
командира.
Полковник Тизенгаузен всегда говорил, что для него довольно
будет, если он, выстроивши полк, выкативши несколько бочек вина,
выдавши несколько денег, вызвавши песенников вперед, крикнет:
«Ребята за мной!», чтобы полк двинулся и действовал в смысле его.
Бригадный командир 3-й бригады подполковник Фролов и
ротный командир 5-й конной роты капитан Пыхачев говорили то же
самое, что и полковник Тизенгаузен, прибавляя еще к их словам,
что он прикажет дать несколько кусков сала в кашицу, и солдаты
пойдут за ним.
Бывший командир 27-й конно-артиллерийской роты подполков­
ник Ентальцев однажды спросил у Горбачевского:
—
Зачем в 8. - й артиллерийской бригаде объявили солдатам
и фейерверкерам о замышляемом перевороте?
—
Затем, — отвечал
ему Горбачевский, — чтобы им знать,
за что они будут сражаться, и поэтому быть совершенно убежден­
ным в их содействии и усердии и быть уверенным всякую минуту
в готовности их к восстанию.
—
Этого никогда не должно делать; я бы свою роту, если бы она
эа мной не пошла, погнал бы палкою, — возразил Ентальцев.
—
Прим. Горбачевского.


ИВ «ВАПИСОК»
51
своего сочлена, ни мало не взирая па светские его отно­
шения, старания стремиться к собственному усовершен­
ствованию, презрения к предрассудкам и твердого, обду­
манного желания полного во всем преобразования. Они
были проникнуты обширностью своего плана и для при­
ведения его в исполнение считали необходимым содей­
ствие всех сословий; в народе искали они помощи, без
которой всякое изменение непрочно; собственным же своим
положением убеждались, что частная воля, частное жела­
ние ничтожны без сего всемощного двигателя в политиче­
ском мире. Славяне, все без исключения люди молодые,
пылкие, доверчивые и решительные, не могли ограни­
чиваться одними желаниями: деятельность сделалась по­
требностью их души, жаждущей овладеть желаемым. Ра­
венство и даже подчиненность в стремлении к общему делу
не могли устрашить тех, которые не вкусили еще яда власти.
Однако, несмотря на разномыслие в средствах и образе
действий, сии люди соединились и поклялись, жертвуя
всем, достигнуть цели. Сближение сие, конечно, изменило
несколько характер Васильковской управы, но не могло
вполне пробудить ее от бездействия. Славяне же, укре­
пленные новыми силами, начали еще с большим рвением
действовать на свЪих подчиненных. Плодом их действия
было восстание Черниговского полка, которое составляет
главный предмет нашего рассказа. Сила обстоятельств
'заставила, может быть, начать его ранее, нежели следо­
вало, и надолго удалила Россию от того благоденствия,
которое ей обещало сие благородное усилие людей истинно
благомыслящих. Приступим к описанию сего незабвенного
происшествия и вместе с тем изложим предварительно все
содействовавшие оному обстоятельства.
iNaessHi
*


-«^•^
^^
^? =^=
ф*-
ВОССТАНИЕ ЧЕРНИГОВСКОГО ПОЛКА *
полдень Муравьев вышел из Ковалевки к Три-
лесам. Прежде нежели расскажем встречу
D
-w |. его с отрядами Гейсмара, необходимо пока-
j | зать, сколько нам известно, в каких силах
он сошелся с неприятелем. Полагая круглым
счетом в роте по 140 человек с унтер-офице­
рами, в 6 ротах было 840 человек. К сему должно приба­
вить взвод мушкатеров 1-й роты, которые в числе 70 чело­
век соединились в Мотовиловке с полком, и 60 музыкантов,
ставших в ряды своих товарищей по собственному жела­
нию; следовательно вся сила С. Муравьева состояла из 970
человек нижних чинов и пяти офицеров, а именно: барона
Соловьева, Щепилы, Кузьмина, Сухинова и Быстрицкого.
Кроме сих офицеров находились при нем Бестужев-Рюмин,
Матвей и Ипполит Муравьевы-Апостолы. С. Муравьев
с своим отрядом, оставив вправо и влево дороги, идущие
из Ковалевки в Трилесы через деревни, для сокращения
пути избрал дорогу, проложенную прямо через степь *.
Полк, сомкнутый в полувзводную колонну, медленно дви-
* Дорога, лежавшая вправо из Ковалевки в Трилесы, идет через
деревни Пилиповку, Фамеповку (?) и Королевку; они соединяются
между собою и составляют как бы одно селение до самых Трилес;
влево дорога лежит через деревню Установку.
—
Прим. Горба­
чевского,


ВОССТАНИЕ ЧЕРНИГОВСКОГО ПОЛКА
53
гался вперед, не выходя из околицы*, и прошедши от
Ковалевки не более 6 верст, между солдатами распростра^
нился слух, будто бы пушечное ядро убило в обозе крестья­
нина с лошадью. Никто не слышал выстрела; нигде не было
видно не только орудий, но даже пи одного неприятель­
ского солдата; между тем в колонне произошло волнение,
и солдаты начали толковать, спорить, теряясь в догадках.
Офицеры старались их успокоить, уверяя, что сия новость
не что иное, как выдумка какого-нибудь труса или лгуна.
Однакож С. Муравьев построил взводы, сомкнув полк
в густую колонну справа, вызвал стрелков по местам
взводов и продолжал итти.
Едва колонна вышла из околицы и сделала не более
*/4 версты, как пушечный выстрел поразил слух изумлен­
ных солдат, которые увидели в довольно значительном
расстоянии орудия, прикрытые гусарами. За сим выстре­
лом последовало несколько других, но ни один из
оных не причинил ни малейшего вреда колонне:
может быть, стреляли холостыми зарядами. Полк шел
вперед.
Муравьев приказал осмотреть ружья и приготовиться
к бою. Приказание сие ободрило солдат, но сей порыв
оживленного мужества был остановлен действительными
пушечными выстрелами. Первый картечный выстрел ранил
и убил несколько человек.С .Муравьев хотел вызватьстрел-
ков: новый выстрел ранил его в голову; поручик Щепила
и несколько рядовых пали на землю мертвыми. С . Му­
равьев стоял как бы оглушенный. Кровь текла по его
лицу. Он собрал все свои силы и хотел сделать нужные
распоряжения, но солдаты, видя его окровавленным,
поколебались: первый взвод бросил ружья и рассыпался
по полю; второй последовал его примеру; прочие, остано-
вясь, сами собой, кажется, готовились дорого продать
свою жизнь.
Несколько метких картечных выстрелов переменили
сие намерение. Действие их было убийственно. Множество
* В Киевской губернии загороженные около деревни на боль­
шое пространство пастбищные места называются околицами.
—
Прим. Горбачевского.


54
И. И . ГОРБАЧЕВСКИЙ
солдат умерло в рядах своих товарищей. Кузьмин, Ипполит
Муравьев были ранены. Быстрицкий получил сильную
контузию, от которой едва мог держаться на ногах. Му­
жество солдат колебалось; Сухинов, Кузьмин и Соловьев
употребили все усилия к возбуждению в них прежних
надежд и бодрости. Последний, желая подать собою при­
мер и одушевить их своею храбростью, показывал явное
презрение к жизни, становился под самые картечные вы­
стрелы и звал их вперед; но все было тщетно.
Вид убитых и раненых, отсутствие С. Муравьева на­
несли решительный удар мужеству восставших чернигов-
цев: они, бросив ружья, побежали в разные стороны.
Один эскадрон гусар преследовал рассыпавшихся по полю
беглецов: другой окружил офицеров, оставшихся на месте,
занимаемом прежде колонною, между ранеными и убитыми.
В это самое время Соловьев, увидя недалеко от себя С. Му­
равьева, идущего тихими шагами к обозу, подбежал к
нему, чтобы подать ему помощь. С . Муравьев был в неко­
тором роде помешательства; он не узнал Соловьева и на
все вопросы отвечал:
—
Где мой брат, где мой брат?
Взяв его за руку, Соловьев хотел его вести к офицерам,
оставшимся на прежнем месте. Но едва он сделал это дви­
жение, как Бестужев-Рюмин подошел к ним и, бросаясь
на шею к С. Муравьеву, начал осыпать его поцелуями и
утешениями. Вместе с Бестужевым приблизился к ним
один рядовой 1-й мушкатерской роты. Отчаяние изобра­
жалось на его лице; вид Муравьева привел его в иссту­
пление; ругательные слова полились из дрожащих от
ярости уст его.
—
Обманщик! — вскричал он, наконец, и с этим
словом хотел заколоть С. Муравьева штыком.
Изумленный таковым покушением Соловьев закрыл
собою Муравьева.
—
Оставь нас, спасайся, — закричал он мушкатору, —
или ты дорого заплатишь за свою дерзость.
Сделав несколько шагов назад, солдат прицелился
в Соловьева, грозя застрелить его, если он не откроет
С. Муравьева. Соловьев схватил на земле лежащее ружье
и сделал наступательное движение, которое заставило опом-


ВОССТАНИЕ ЧЕРНИГОВСКОГО ПОЛКА
55
ниться бешеного солдата; он удалился, не сказав ни
слова*.
Когда надежды успеха исчезли, Ипполит Муравьев,
раненный, истекая кровью, отошел несколько шагов от
рокового места, и почти в то же самое время, когда гусар
наскочил на него, он прострелил себе череп и упал мерт­
вый к ногам лошади гусара. По приказанию генерала
Гейсмара гусары окружили офицеров и раненых солдат и
отобрали от них оружие.
Таким образом кончилось пагубное для многих вос­
стание Черниговского полка. Около 60 человек и 12 кре­
стьян, находившихся в обозе, были убиты или тяжело
ранены. Поручик Щепила умер в рядах; С. Муравьев был
ранен в голову; Ипполит Муравьев в левую руку; Кузьмин
в плечо навылет; все трое — картечами. Быстрицкий
получил сильную контузию в правую ногу; шинель Бесту­
жева была прострелена в нескольких местах. Это служит
доказательством, под каким убийственным огнем стоял
Черниговский полк и сколь мало думали офицеры о своей
жизни. Носились слухи, будто бы гусары сделали атаку на
безоружных черниговцев и рубили их без пощады. Долг
истины заставляет сказать, что сие вовсе несправедливо...
В 5 часов вечера 3 января пленные офицеры и солдаты
были привезены под сильным конвоем в деревню Трилесы.
С. Муравьев, брат его Матвей, Соловьев, Кузьмин, Быст­
рицкий, Бестужев-Рюмин и солдаты, разжалованные из
офицеров, —Грохольский и Ракуза — были все вместе
помещены в корчме в одной большой комнате, а за перего­
родкою находилась караульная. Внутри и около корчмы
были расставлены часовые. Нижние чины были размещены
по разным крестьянским избам под строгим караулом.
Вскоре после приезда в Трилесы умер Кузьмин истинно-
геройской смертию... Он, получивши рану во время сра­
жения, несмотря на жестокую боль, скрывал ее с наме­
рением лишить себя жизни пистолетом, спрятанным
* При допросе сей солдат показал, будто бы С. Муравьев бе­
жал, будто он его удержал, грозя ему за сие смертью. Эта презри­
тельная ложь недостойна никакого опровержения. Состояние Му­
равьева само за себя говорит. Говорили, что сего солдата произвели
в унтер-офицеры в Полтавский полк, —Прим, Горбачевского.


56
IT. И . ГОРБАЧЕВСКИЙ
в рукаве его шинели, и выжидал удобную минуту прибег­
нуть к роковой его помощи. Таким образом кончил жизнь
один из злополучных и отважнейших сподвижников
С. Муравьева. Сила воли, твердость души были отличи­
тельными чертами его характера...
В 4 часа пополудни пленные пришли в Белую Церковь
и были сданы 18 егерскому полку, который к тому времени
пришел в сие местечко из города Богуславля. С. Муравьев
и Бестужев-Рюмин были арестованы порознь, а Матвей
Муравьев и другие офицеры остались вместе. Нижние
чины содержались в крестьянских избах и были тут зако­
ваны в кандалы, сделанные из 100 пуд. железа, пожертво­
ванного графинею Браницкою, которая на сей раз забыла
свою скупость.
5 января началось следствие...
1^вв*И1


ИЗ ПОКАЗАНИЙ1
сегда находился я
2
до семнадцати лет при ро­
дителях, с самого моего малолетства до три­
надцати лет обучался в витебском народном
училище, из сего училища поступил я в губерн­
скую гимназию, где до семнадцатого года
обучался, ибо в сем году кончил курс гимна­
зического учения... 1817 года кончил курс учения; я был
взят в С.- Петербург, где определился в военную службу
в том же году.
С самого моего малолетства я всегда имел охоту к ма­
тематике и к истории;. вышедши из гимназии, будучи
в корпусе, я ею всегда занимался; будучи выпущен,
никогда от нее не отставал, ибо будучи в роте до того
времени, пока меня не потребовали в С. - Петербург в Дво­
рянский полк
3
, я повторял в свободное время все то, что
учился, и сверх того прошел сам еще курс господина
Безу
4
.
— После, будучи в Петербурге, в Дворянском
полку прикомандированным, я брал из библиотеки сего
полка книги и в свободное время занимался чтением раз­
ных историй. Потом, когда приехал опять в роту, я зани­
мался артиллерией, иногда чертил и всегда занимался
алгеброй; также мое любимейшее занятие было читать
Плутарха о жизни великих мужей, прославивших себя
подвигами военными. К словесности я никогда не имел
охоты и ею не занимался.


58
И. И. ГОРБАЧЕВСКИЙ
Ни в каких предметах наук особенных лекций я ни­
когда не имел и не слушал, и никто мне не преподавал,
ибо по бедности моих родителей я не мог иметь когда-либо
особенных учителей и наставников...
Я никогда никаких книг не читал, чтобы могли так
человека довести, даже не знал сочинителей сих и не знал,
об чем они писали. Сначала Борисов сам сочинял стихи
и прозу и давал читать свои листочки о разных материях,
но которые всегда были вольнодумческие; потом, выучив­
шись в один год французскому языку так, что мог всякую
книгу легко переводить, он давал нам читать свои пере­
воды из Вольтера и Гельвеция некоторые статьи; больше
я никаких книг и ничего не читал...
ЗАПИСКА В АРТИЛЛЕРИЮ1
Почтеннейший Горбачевский. Все бумаги наши схва­
чены; все мы и вы известны. Пора начинать движение:
чрез 4 дня мы будем в Старом Константинове. Дай знать
о сем Спиридову и Тютчеву. Бестужев-Р .
IhwHt


ШГЕТР МВАЫОВИЧ
©ОРИСОВ
"Р
^=
=*»


ИЗ ПОКАЗАНИЙ1
мя мое Петр, отечество — Иванов, от роду
имею 25 лет
2
.
Воспитывался в доме моего родителя, он же
был мсТим учителем и наставником, но кроме
российского языка, географии, истории, ма­
тематики и первых начал астрономии ника­
ких других наук не преподавал, и мнений относительно
правительства я от него никаких не заимствовал.
Я старался до производства в офицеры усовершенство­
вать себя в математике и артиллерии, но имел более склон­
ности к натуральной истории, философии и морали и после
моего производства совершенно предался сим последним.
Будучи юнкером, слушал курс чистой математики,
артиллерию и фортификацию полевую и долговременную
у штабс-капитана Берстеля, что ныне подполковник и
командир 2-й легкой роты 9-й артиллерийской бригады.
Особенных лекций кроме вышеупомянутых ни в каких
предметах наук никогда ни у кого и нигде не брал. Соб­
ственному моему старанию и прилежанию обязан я позна­
нием французского языка и польского, также и других
наук, кроме вышеупомянутых; в них я не имел другого
наставника кроме терпения и желания образовать себя.
Никто не внушал мне вольнодумства и либеральных
мыслей. Чтение греческой и римской истории и жизнеопи­
сания великих мужей Плутарха и Корнелия Непода
и


62
П. И . БОРИСОВ
поселили во мне с детства любовь к вольности и народоДер­
жавин); впоследствии жестокости командиров к их под­
чиненным питали оную и раздували час от часу более.
В 1819 году, незадолго до похода в Грузию той роты, в коей
я тогда находился, командир оной наказывал палками
за пьянство и растрату денег бывшего фельдфебеля, фейер-
веркера и рядового при сборе всей роты без рубашек, по
приказу начальника артиллерии в корпусе. Я был до того
тронут, что вышел из фронта и давал самому себе клятвы
уничтожить наказание такового рода, хотя бы сие стоило
мне жизни. Несправедливости, насилие и угнетения поме­
щиков, их крестьянам причиняемые, рождали во мне
всегда подобное чувствование и укрепляли в моем уме
либеральные мысли. К сему способствовали также неудо­
вольствия и огорчения, собственно мною получаемые. Я
любил читать и размышлять, всякую новую мысль хотел,
прежде нежели сделать ее своею, разобрать и доказать
самому себе истину оной, но, будучи ослеплен любовию
к демократии и свободе, каждую вольную мысль находил
справедливою и не мог ничем опровергнуть оной. Для
чтения избирал сочинения только тех писателей, коих
мысли и дух были сходны с моими; таким образом я нечув­
ствительно сделался либералом.
Желание быть полезным "человечеству занимало меня
всегда: я положил себе за правило искать истину и думал,
что, образовываясь в мнениях, меня погубивших, я ищу
ее и найду. Общее благо есть верховный закон, вот ма­
ксима, которая была основанием и моей религии и моей
нравственности. Мой родитель не старался влить в меня
чрезмерной набожности; он часто говорил мне, что богу
приятнее всех жертвоприношений видеть человека честным
и делающим добро, что бог смотрит не на полные, но на
чистые руки, а еще более на чистое сердце; однако не посе­
лял в душе моей вольнодумства. Сомнениями же моими
относительно некоторых мест Старого завета и некоторых
обрядов, установленных церковью, о коих не говорит
Иисус Христос, я одолжен некоторым французским авто­
рам и собственному своему рассудку, который во всем
заблуждался. В моем вольнодумстве укрепляли меня при­
теснения многими священниками как нашей, так и като-


ИЗ ПОКАЗАНИЙ
68
лической церкви, их прихожанам оказываемые, также
как и худая мораль некоторых из них. Однако я не без
веры...
Разгоряченный мечтами
1
, в 1823 году, познакомив­
шись с поляком Люблинским, который показался мне сна­
чала человеком опытным, предложил я моему брату соста­
вить тайное общество, целию коего был бы отдаленный и
сделанный без больших потрясений государственный пере­
ворот, и пригласить к сему помянутого поляка как чело­
века с хорошими сведениями. После некоторых размыш­
лений мы открылись в сем Люблинскому, который, уступя
моим просьбам, дал мне слово помогать в учреждении об­
щества такового рода. Соединить вместе все славянские
поколения и сделать оные свободными показалось мне
предприятием блистательным, ибо я думал чрез то доста­
вить счастие не только моим соотечественникам, но даже
другим народам. Написанные мною правила и клятвенное
обещание были переведены на польский язык Люблин­
ским; сим только одним он способствовал к учреждению
Славянского Союза...
Цель Соединенных Славян состояла в том, дабы со­
единить славянские поколения федеративным союзом;
в центре союза построить город, в который бы посылались
депутаты от славянских народов и находилось главное
управление федеративного союза. На берегах же морей,
близ славянских земель лежащих, основать торговые
порты. Верных средств к достижению сей цели мы не имели.
Умножение членов и образование себя в науках и худо­
жествах были одними нашими занятиями. Я не мог ничего
сделать более, как только начертать план цели сего об­
щества; времени и гению предоставлено было произвести
оный в действие...
В 1825 году, не упомню какого именно числа августа,
когда наша бригада пришла на маневры под местечко
Лещин, я увиделся с Тютчевым и был им уведомлен о су­
ществовании Южного Общества, коего членами были
подполковник Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин, с ко­
торыми он взялся меня познакомить. Сначала, не зная,
что сие общество было очень многочисленно и какая цель
оного, я думал присоединить оное к Славянскому Союзу,


64
П. И. БОРИСОВ
о чем говорил Иванову и Горбачевскому, но после, осве­
домись о всем подробно и чувствуя малочисленность и
слабость своего общества, я не мог ничего говорить против
предложения, которое делал мне и Горбачевскому Бесту­
жев-Рюмин дабы соединиться с ними, хотя некоторые
члены и не совсем были на сие согласны. Наша цель,
говорил он нам, очень многосложна, а потому едва ли
можно достигнуть ее когда-нибудь; к тому же надобно более
думать о своих соотечественниках, нежели о иноземцах.
Я и мои товарищи сим убедились...
Государственный Завет, данный Бестужевым Свири­
дову, был следующего содержания: выгода России и под­
властных ей народов, могущих пользоваться самобыт-
ностию и независимостию, определяют границы оной.
Польша признается независимою и самостоятельною.
Все племена, населяющие Российское государство, при­
нимают наименование русских. Все сословия уничто­
жаются и сливаются в одно гражданское. Государство
разделяется на 3 округа: столичный, Донской и Киргиз­
ский и 5 губерний. Губернии разделяются на уезды,
уезды — на волости; волость состоит из 1000 душ. Земля
в волостях делится на участки, и каждому гражданину
дается участок. Оставшиеся участки от раздела принадле­
жат всей волости и отдаются в" наем, но не более как на
один год. Государство состоит из народа и правления.
Власть народа сосредоточивается в столице. Столица —
Москва или Нижний-Новгород. Каждая волость имеет
два списка: волостной и скарбовый
1
, подать платится с
земли. Каждый гражданин вносится в волостной список
в одной только волости, ибо сие означает его политическое
состояние, но он может быть записанным в скарбовых
списках многих волостей, кои показывали его имущество.
Законодательная власть поручается Народному вечу, со­
стоящему из 5 народных депутатов, выбранных на один
год; исполнительная же власть отдается в руки Державной
думе, состоящей тоже РГЗ ПЯТИ депутатов, выбранных из
среды народа на один год. Первым поручается объявлять
войну и заключать мир, вторым — вести войну и тракто­
вать о мире. Кроме сих двух властей находится блюсти-
тельное сословие, именующееся Верховным собором и


ИЗ ПОКАЗАНИЙ
65
состоящее из пятидесяти членов, избранных народом и
остающихся в сем соборе до своей смерти. Они называются
боярами. Сим боярам предоставляется власть блюститель-
ная; они должны удерживать законодательную и испол­
нительную власть в пределах законности. Никакой закон,
изданный Народным вечем, без утверждения Верховного
собора не мог быть приведен в исполнение Державною
думой. Каждый гражданин был бы уведомляем о предла­
гаемом для утверждения законе и мог делать на оный свои
замечания. Губернии находятся на военном положении.
Войско повинуется Державной думе и по выступлении
только за пределы отечества главнокомандующий прини­
мает над оным начальство. Губернии управляются воево­
дами и посадскими: прежде заводится все это в казенных
селениях. Господские крестьяне окупают их вольность
деньгами или летнею работою и, сделавшись свободными,
поступают в волости, получают там участки и записываются
в волостном и скарбовом списках. Также должны посту­
пать и дворовые люди. Подробности о влиянии Народного
веча на Верховный собор воевод и посадских я не упомню;
также забыл, кем были назначаемы в губернии воеводы и
посадские: Народным вечем или Верховным собором. Я
читал сей Государственный Завет только однажды, когда
переписывал его по просьбе Пестова...
После соединения Славянского Союза с Южным Об­
ществом сей союз совершенно уничтожился
1
.
Мы оста­
вили цель и правила, коим следовали прежде, PI из всех
членов у меня только осталось Клятвенное обещание и
Катехизис. Прежние Славяне думали только о введении
конституции в свое отечество; из числа их Выгодовский
не был принят в Южное Общество по причине подозрения,
которое на него имел Бестужев-Рюмин; Жебровский —
потому, что прервал со мною все сношения при самом
своем вступлении; Высочин отказался еще прежде, когда
было предложено сделать собрания, быть славянином
и не входить после с нами ни в какие связи; граф Макгав-
лий
2
, также как и мой брат Андрей, по причине их отда­
ленности — их принятие оставлено было до случая; нако­
нец, Люблинский подобно Высочину не хотел иметь
никаких тайных сношений с нами, и я его подозревал с
5 Произведения декабристов, т. III


G6
II.И. БОРIIСОП
некоторого времени и начал опасаться, о чем говорил
Горбачевскому и предостерегал Бечасного и Андреевича
2-го, дабы они не были с ним слишком откровенны...
Не бывши еще членом Южного Общества и не имея
в виду никакой цели, обходился я всегда с моими подчи­
ненными ласково
1
, был снисходителен к их ошибкам, а
иногда в годовые праздники и торжественные дни, ежели
у меня случались деньги, давал им на водку, чем и внушил
в них к себе некоторую привязанность. Фейерверкера же
Зенина расположил к себе тем, что в свободное время пока­
зывал ему по его просьбе арифметику и геометрию. После
сентября месяца 1825 года, когда сообразно наставлениям,
полученным от Бестужева, должен был я действовать на
солдат, то сделал некоторые наблюдения над духом оных,
решился употребить к сему фейерверкеров лучшего пове­
дения. Зенин был первый, на которого я обратил внимание,
и старался от него узнать довольны ли солдаты их нынеш­
нею участию (хотя уже заметил их неудовольствие) и,
вошедши с ним в подробности, говорил ему, что о них,
также как и вообще о низшем сословии людей, заботятся
многие значительные особы и стараются о том, дабы облег­
чить их жребий; что им не должно только унывать, быть
твердыми и в случае нужды решиться умереть за свои права;
что ежели они исполнят все это; то лета их службы умень­
шатся. Командиры и частные офицеры не будут их обижать
более по своим капризам; ошибки во фронте не навлекут
палочных ударов и проч. Однако, между прочим, приба­
вил, что сие хотят сделать таким образом, чтобы не нужно
было никому умирать.
Точно так же поступал я, разговаривая с другими.
Сначала они колебались, но, обольщенные представляемою
им золотою будущностию, говорили мне неоднократно,
что рады со мною умереть; однако на солдат действовать
опасались, хотя я о перевороте говорил слегка и требовал
только, дабы они старались извлечь солдат из уныния,
в коем они погруженными находятся, удалить от них без­
надежность, что жребий их никогда перемениться не мо­
жет, заставить жить в согласии друг с другом, повиноваться
фейерверкерам, удаляться пьянства, быть твердыми и
готовыми на все. В конце минувшего года мои поверенные


ИЗ ПОКАЗАНИЙ
67
доносили мне, будто бы они говорили солдатам, хорошее
поведение и твердость характера коих они знали, о всем
том, что я от них требовал, но что немногие сему верят и
расположены следовать моим советам и что один бомбар­
дир, после того как фейерверкер упрекал его за дурные
поступки и прибавил, что ежели бы он не предавался
пьянству и поступал так, как должно хорошему солдату,
то его бы участь облегчилась и его никогда не наказывали
бы палками, сказал своим товарищам на другой день:
«наш фейерверкер хочет итти против закона». Сей случай
и подобные привели в робость моих поверенных и ослабили
их усердие. Однажды фейерверкер Кузнецов на мой вопрос,
что нового, отвечал мне: «вчера мы говорили между собою
о всем том, что от вас слышали, и готовы следовать за вами
всюду, ежели только увидим, что здесь нет ничего худого;
в противном случае мы ни за что не беремся и не делаем
одного шагу с места». Все же вообще твердили беспре­
станно, а особенно в начале сего года: «мы опасаемся, чтобы
это не был бунт и чтобы с нами не случилось того же,
что случилось с* лейб-гвардии Семеновским полком».
И я заметил, что мои уверения были тщетные. Родичев
и Крайнйков были более склонны следовать моим внуше­
ниям, также как и их сослуживцы; к сему их располагали
более всего притеснения, ими получаемые; мои обещания
имели над ними более власти; многие солдаты 2-й легкой
роты, по их словам, были готовы итти за нами туда, куда
мы их поведем (Крайнйков думал прежде, что я и мои
друзья хотим бежать за границу). «Для нас лучше уме­
реть, — говорили они, как доносили это поверенные, —
нежели вести таковую жизнь»...
1-й батарейной роты фейерверкеры Гончаров, Васильев,
Кузнецов и Фадеев были приготовлены мною так, как и
Зенин, но действия их ограничивались, как мною уже ска­
зано, тем, чтобы, расположивши к себе солдат, подать им
надежду лучшей будущности, внушить дружество, согла­
сие, бодрость и твердость, отвлечь от пьянства, усыпляю­
щего в них все чувствования, и тем приготовить к реши­
мости следовать дальнейшим моим внушениям. 2-й роты
фейерверкер Родичев, Зенин, Евдокимов и канонир Край­
нйков поступали точно так же; я никогда не говорил им


6S
П. И . БОРИСОВ
о возмущении открыто, заметив их сомнения, и не откры­
вал никаких решительных действий, до преобразования
относящихся...
Целию сего общества
1
сначала были одни правила
Питагоровой секты: усовершенствование себя в науках,
художествах и добродетели, любовь и дружба. Еще теперь
можно найти в моих бумагах девиз, сделанный мною для
сего общества: две руки, соединенные вместе над жерт­
венником, с надписью: «La gloir, l'amour et Tamitie»
2
.
Оно было названо общество Первого согласия. Потом мы
присоединили к прежней цели усовершенствование нрав­
ственности и очищение религии от предрассудков. Нако­
нец, я убедил Волкова
3
и моего брата, которые мне в этом
противились, присоединить к первой цели основание из­
вестной республики философа Плотина и согласил их при­
нять имя Друзей Природы, написал большую часть правил,
клятвенное обещание и устав сего общества, а девизом
оного сделал солнце, выходящее из-за горного хребта и
рассеивающее своими лучами собравшиеся над ним тучи,
с надписью «взойду и рассею мрак». Но вскоре после нашего
производства все это было оставлено; тетрадка, содер­
жащая в себе все вышеупомянутое, писанная моею
рукою, предана огню моим братом, а рисунки моей же
работы, не помню каким образом, уцелели в его бума­
гах...
После того как общество Друзей Природы уничтожи­
лось, я часто говорил брату, каким бы образом снова вос­
кресить оное. Различные огорчения сделали моего брата
недовольным правительством; я с младенчества был влю­
блен в демократию; очень часто, еще будучи дома, мой брат
ссорился со мною за моих греков и римлян; ему не нра­
вились мои политические мнения; он был врагом народо-
державия; но в 1823 году наши мнения сделались почти
сходными между собою, и мы предполагали установить
общество, целию которого бы было, в то время когда члены
оного значительно умножатся, требовать от государя поло­
жительных законов, коим бы он сам был подчинен. Уме­
ренная монархия занимала мысли брата, а я для избежа­
ния ссор, как и прежде, соглашался с ним часто против
своего сердца.


И8 ПОКАЗАНИЙ
69
Познакомившись с поляком Люблинским, я предложил
брату открыть ему, Люблинскому, наши намерения и про-
сить его совета; он на сие согласился, общество устано­
влено; цель его — соединение славянских племен. Ни мой
брат, ни Люблинский не участвовали в составлении Клят­
венного обещания и Катехизиса Соединенных Славян;
это — мое произведение; я бы легко мог сие доказать
ответом моего брата на мое письмо, писанное мною к нему
в то время, когда я узнал о смерти моей бабушки и болезни
моего отца, ежели бы оный был цел. В сем ответе мой брат,
стараясь меня утешить, между прочим, писал: «я не мог
верить, чтобы сии строки начертала та рука, коею были
написаны P. S: S и Р», также одною записочкою Люблин­
ского, в коей он, препровождая ко мне следующую Апо-
тегму* на французском языке, говорит: поместите это
там, где вы найдете приличным. Люблинский по моей
просьбе перевел только Катехизис и Присягу на польский
язык. — Федеративный союз славянских поколений, по­
добный греческому, но гораздо его совершеннее, был моим
прожектом. Я же в 1825 году согласил Славян учредить
собрания и в первом из таковых намерен был предложить,
дабы те из членов, кои имеют крестьян, позволили им
окупить свою вольность, а не имеющие крестьян обязались
бы вносить некоторую сумму денег и на оную покупать
крепостных людей у господ, худо с ними обращающихся,
а впоследствии отпускать их на волю. О сем намерении
я говорил Кирееву и Красницкому
1
и убедил их со мною
согласиться. Но Тютчев своим открытием Южного Об­
щества воспрепятствовал мне привести мой план в
исполнение...
Вооружив вверенные нам части войск, я и другие
члены думали исполнить клятву, данную Бестужеву
в собрании, бывшем у Андреевича. Я предполагал соеди­
ниться с Муравьевым-Апостолом и подкрепить его, ибо
хотя еще не слыхал о возмущении Черниговского полка,
но полагал, что Муравьев не оставит им предпринятого,
зная решимость и твердость его характера.
* Дух рабства обыкновенно показывается напыщенным, тогда
как дух вольности — бодрым, а дух истинной великости — про­
стым. —
Прим. П, Борисова,


70
П. И. БОРИСОВ
Брат привез ко мне письма от Киреева и Иванова;
первый, уведомляя об опасности, нам угрожающей, и
о том, что они видят беспрестанно провозимых чрез кор­
пусную квартиру жандармами арестованных заговорщи­
ков, писал, что они решаются по примеру Муравьева для
избежания наказания умереть; второй советовал уведо­
мить о сем всех наших друзей, как то Громницкого,
Тютчева, Лисовского, Бечаснова и Горбачевского, но его
записку и я не мог прочесть всю, потому что худо была
написана.
Я не знаю, что писал Горбачевский к Спиридову, ибо
не читал его записки; я же уведомлял в своем письме
Тютчева, Громницкого и Лисовского об опасности, вися­
щей над главами преобразователей, о приказе арестовать
Бестужева и Муравьева, напоминал им данную ими клятву
и честное слово и приглашал, возбудивши в солдатах
революционный дух, итти в Новоград-Волынск, а оттуда,
взявши артиллерию, — в Житомир, где будем думать
о дальнейших предприятиях; к сему прибавил, дабы они
удерживали солдат от убийств, насилий и грабежа.
Горбачевский после свидания с моим братом говорил
мне, что сначала офицеры Пензенского полка не верили
словам моего брата и что он едва мог убедить их в истине
своего известия, показал письма Киреева и Иванова,
которые они писали ко мне, также и мои к Тютчеву и дру­
гим писанными, что они соглашались последовать совету
Муравьева и моему приглашению и намерены были тотчас
послать в деревни за патронами и потом, вооружив свои
роты, итти в Новоград-Волынск, и что Лисовский не на­
деялся на свою роту; при отъезде же брата они поехали
советоваться с Спиридовым; что было после, я не знаю...
|ч©^4


^-
^4^H?^w'^
!
^
ПРАВИЛА СОЕДИНЕННЫХ СЛАВЯН1
I,.
I. Не надейся ни на кого, кроме твоих друзей
^7\ и своего [оружия]
2
.
Друзья тебе помогут,
II 1 [°РУ
жие
]те
^
я
защитит.
КJI/ )
желай иметь раба, когда сам рабом
I T7L И быть не хочешь.
3)" Каждый почтет тебя великим, когда гор­
дости и избытку ты искать не будешь.
4) Простота, трезвость и скромность, сии блюститель­
ницы, сохранят твое спокойствие.
5) Не желай более того, что имеешь, и будешь незави­
симым.
6) Богиня просвещения пусть будет пенатом
3
твоим и
удовольствия с любовию водворятся в доме твоем.
7) Почитай науки, художества и ремесла. Возвысь
даже к ним любовь до энтузиазма, и будешь иметь истин­
ное уважение от друзей твоих.
8) Невежество с детьми своими — гордостию, сует-
ностию и фанатизмом — да будет твоим злым духом Вел-
зевулом.
9) Будешь терпеть все вероисповедания и обычаи дру­
гих народов, пользоваться же только истинно хорошими
обязан.
10) Будешь стараться разрушать все предрассудки,
а наиболее до разности состояний касающиеся, и в то время
станешь человеком, когда станешь узнавать в другом чело­
века.


72
П. И. БОРИСОВ
И) Будешь добродетельным, и добродетель целой жизни
соплетет венец спокойствия для твоей совести.
12) Употребить даже свое [оружие], если того нужда
будет требовать на защиту невинности, и от несправедли­
вости и мщения не погибнешь, ибо друзья твои защищать
тебя будут.
13) Будешь помогать своим рассудком и своим [ору­
жием] друзьям твоим, ибо и они также помогать тебе будут.
14) Будешь таким, и гордость тирании своею сует-
ностиго падет пред тобою на колена.
15) Ты еси славянин и на земле твоей при берегах
морей, ее окружающих, построишь четыре флота — Чер­
ный, Белый, Далмацкий и Ледовитый, а в средине оных
воздвигнешь [город]1
и в нем богиню просвещения и
своим могуществом на троне посадишь. Оттуда будешь
получать для себя правосудие и ему повиноваться обязан,
ибо оное с дороги, тобою начертанной, совращаться не
будет.
16) В [портах]
2
твоих, славянин, будут цвести торговля
и морская сила, а в [городе] посреди земли твоей справед­
ливость для тебя обитать станет.
17) Желаешь иметь сие! —соединись с твоими братьями,
от которых невежество твоих предков отдалило тебя.
Желаешь,все то иметь! —будешь жертвовать 10-ою ча -
стию твоих доходов годовых и будешь обитать в сердцах
друзей твоих.
L'esprit de servitude par ait naturellement ampoule,
comme celui de la liberte est nerveux et celui de la vraie
grandeur est simple, voila que vous devez observer, т. е . —
дух рабства показывается обыкновенно надменным, по­
добно как дух вольности — бодрым, а дух истинной вели­
кости — простым. Вот что вы должны наблюдать
3
.
|Кав#И1


^ф
чэ^
"^
ЙЯTM
^§е>~ -
ПРИСЯГА СОЕДИНЕННЫХ СЛАВЯН
ступая в число Соединенных Славян для изба­
вления себя от тиранства и для возвращения
свободы, столь драгоценной роду человече­
скому, я торжественно присягаю на сем ору­
жии на взаимную любовь, что для меня есть
божеством и от чего я ожидаю исполнения всех
моих желаний. Клянусь быть всегда добродетельным,
вечно быть верным нашей цели и соблюдать глубочайшее
молчание. Самый ад со всеми своими ужасами не вынудит
меня указать тиранам моих друзей и их намерения. Кля­
нусь, что уста мои тогда только откроют название сего
союза пред человеком, когда он докажет песомненное
желание быть участником оного; клянусь до последней
капли крови, до последнего вздоха вспомоществовать вам,
друзья мои, от этой святой для меня минуты. Особенная
деятельность будет первою моею добродетелью, а взаим­
ная любовь и пособие — святым моим долгом. Клянусь,
что ничто в мире тронуть меня не будет в состоянии. С ме­
чом в руках достигну цели, нами назначенной. Пройду
тысячи смертей, тысячи препятствий, пройду и посвящу
последний вздох свободе и братскому союзу благородных
славян. Если же нарушу сию клятву, то пусть угрызение
совести будет первою местью гнусного клятвопреступле­
ния, пусть сие оружие обратится острием в сердце мое и
наполнит оное адскими мучениями; пусть минута жизни


74
П. И. БОРИСОВ
моей, вредная для моих друзей, будет последнею, пусть
от сей гибельной минуты, когда я забуду свои обещания,
существование мое превратится в цепь неслыханных бед
х
,
пусть увижу все, любезное моему сердцу, издыхающим
от сего оружия в ужасных мучениях, и оружие сие, дости­
гая меня преступного, пусть покроет меня ранами и
бесславием, собрав на главу мою целое бремя физического
и морального зла, выдавит на челе печать юродливого
сына всей природы.


--s -3*fc
ча
^S^
^^
^^
ф^
ИЗ ПЕРЕПИСКИ1
ПИСЬМО П. Ф. ВЫГОДОВСКОМУ3
Новоград-Волынск. 12 июня 1825 г.
'— -'г---•-, юбезный друг Павел Фомич!
^ГП f | Чтение вашего письма наполнило
мое
II 111 сеРДЦе
живейшею радостью и заставило за-
fj] I I быть все мои огорчения. Я думаю, что вас
^^ ^~j не нужно уверять в справедливости моих слов,
~"
ssa2
^
ss=
^ ибо вы знаете, как приятно сблизиться с че­
ловеком, умеющим ценить добродетель и чувствующим
пользу, проистекающую от света истины. Такому чело­
веку, как вы, слова друга не покажутся пустыми компли­
ментами, следовательно, с вами я могу говорить всегда
откровенно. Не делаю на словах ненужных доказательств
на справедливость моих чувствований.
Наш Катон
3
жалуется на суетность мира, но что же
делать? Должно себя ограничить малым числом друзей,
коих расположение и участие стоят гораздо более, нежели
все почести, оказываемые светскими невеждами таким
людям, коих они не понимают. Оставим свет таким, как
он есть. Мы будем усовершенствовать себя в священных
правилах морали, морали не ложного, но истинного,
которая считает первою обязанностью человека предпочи­
тать всему в мире общественную пользу. Будем в тишине
уединения искать святых истин. Просвещение есть надеж­
нейшее лекарство против всех моральных зол. Невежество
никогда никого не делало счастливым, а было всегда источ­
ником лютейших бедствий человеческого рода. Итак,


76
П. И. БОРИСОВ
любить добродетель и истину — вот наша обязанность,
иметь друзей и стараться заслужить их расположение —
вот желание вашего до гроба Протагора
х
.
1825 года. Прериаля
2
24 дня. Новоград-Волынск.
Потрудитесь приложенное письмо отдать Катону.
ОТВЕТ П. Ф . ВЫГОДОВСКОГОа
Я, будучи частью озабочен должностью, а частью
через ожидание писать к вам вместе с любе[зным] Катоном,
не отвечал вам тотчас по получении письма вашего...
4
участия моего сердца в том доверии и расположенности,
каковыми без заслуг моих на то вы удостоили меня. Но
ныне приступаю к исполнению долга моего. В письме
вашем, даже и в первых строках, нашел я начертание
ваших огорчений и не понял, как может укрепитель духа
других быть окружен в существенных обстоятельствах
горестями. Истинно соболезную и неужели льстить себе
могу, что чтение моего письма или самое сближение наше
могло укротить оные. Ежели вы, будучи окружены лично
выбором друзей, согласных сердцу, не получали облег­
чения, то как я мог бы статься сему виновником? Нет,
я не могу присваивать себе, то есть, есть в том другая
причина, хотя она из одного источника происходит...
6
Когда нечаянно подвиги человека получают желаемое
внутреннее движение, это вдруг дает ему чувствовать
некоторый род утешения... В чьем сердце помещается
храм добродетели
в
, тот верно будет в нем находить подоб­
ную радость. Сего-то счастия, сей дружественной любви,
восхищающей в благородные и возвышенные чувства, я бы
не согласился променять ни на мнимое горнее царство,
ни на самый прелестями наполненный рай Магомета. Нам
приятнее, ежели кто разделяет с нами наше удовольствие,
либо когда удовлетворим чьей пользе, нежели когда мы
сами только благополучием пользуемся. И это — не сует­
ная мечта: кто мыслит истинно благородно, чье сердце
безинтересно, кто не живет добродетельно для боязни
Тартара, либо для получения неописанного счастия


ИЗ ПЕРЕПИСКИ
77
Элисейского края
1
, а только совершает доброе единственно
оттого, что оно само по себе лучше зла, тот может уве­
риться, что это не есть одна мечтательность.
Недосуг не дозволяет мне дать и моих мнений насчет
замечания К.
2
о суетности мира, а более что к чему это
отнесено, ибо ежели иногда говорим вообще о мире, в то
время и себя не выключаешь.
КН.О.
3
я пишу особо, он от меня того требовал, а
прочим, в числе коих знакомее мне г. Бечасный, присо­
вокупляю здесь мои почтение и преданность.
Мессидор — термидор
4
Здесь.
Алексею Ивановичу Тютчеву в Пензенский пехотный
полк в Старо-Константинов. Петру Ивановичу Борисову
в 8-ю Артиллерийскую бригаду.
ПИСЬМО П. Ф. ВЫГОДОВСКОМУ
[Новоград-Волынск. 11 июля 1825 г.]
Любезный друг Павел Фомич!
Приношу чувствительную мою благодарность за благо­
родное ваше рвение помочь бедному страдальцу Л.
5
Поверьте, что он умеет ценить участие, принимаемое в нем,
за расположение, кое ему показывают. Но так, как ка­
ждый несчастный, он желает узнать, давно ли пошло о нем
представление и какую можно надеяться резолюцию,
почему и просит вас через меня, дабы вы потрудились
о сем нас уведомить. Я же прошу вас приложить свои
старания в его пользу. Ваша защита ему нужна, ибо здеш­
ние католические священники ужасно противу его воору­
жаются и хотят сделать представление. Вы, конечно,
спросите, за что? Смейтесь: он здесь три года и не был на
исповеди, говорят они, и вот его вина. Я и вы согласны,
что это нехорошо, но надобно вникнуть хорошо в сущность
поступков обвиняемого человека. Я же и мои приятели
ручаются всеми земными благами, что сей гонимый всеми
Л. — человек набожный, обожающий бога всем сердцем,


78
П. И . БОРИСОВ
всем духом и всем разумом
1
.
Прощайте. Ваш до гроба
Борисов-2.
1825-го года. Мессидор 23 дня. Лагерь близ Новоград-
Волынска.
P. S. И я свидетельствую мое почтение. Просим о хо­
датайстве от суеверов за нашего Юлияна. Ваш по гроб
Сципион
2
,
ПИСЬМО П. К. ГОЛОВИНСКОМУ
8
[Новоград-Волынск. 21 сентября 1825 г.]
...
На маневрах случился с нами большой переворот,
однако не подумайте, что он произошел в мыслях — нет!
Сего никогда не случится. Наши дела пришли в другой
вид, который не может вас опечалить. Ежели вы прини­
маете в них участие, то приезжайте в Житомир, адресуй­
тесь к Кирееву или к Пестову, они объявят вам о наших
делах, кои идут как нельзя лучше. Я думаю, сего буд^т
довольно?.. Кланяйтесь вашим офицерам, именно капитану ч
и Павлу Алексеевичу
4
, постарайтесь приехать сюда или
в Житомир, куда ближе и способнее; это все равно. Потру­
дитесь взять у Полисанова «Систему натуры» и переслать
к Кирееву или ко мне...
6
fjhtsassHf


О ВОЗНИКНОВЕНИИ ПЛАНЕТ1
очинение — Мысли об основании землеиспы-
тательной науки, напечатанное иждивением
императорского Минералогического общества;
но к удивлению нашему при нем не приложено
никакого суждения этого общества касательно
весьма замечательной теории г-на Д. Мы не
осмеливаемся входить в подробное исследование, но не оби­
нуясь излагаем размышления, которые возбудило в нас
чтение этой книжки, и в сем случае готовы отдаться на суд
европейских ученых.
Из всех предположений о происхождении земного шара
и других подобных тел самое вероятнейшее есть предпо­
ложение, что вначале первоначальные атомы, составля­
ющие нашу планету, были рассеяны в неизмеримых про­
странствах, что вследствие непреложного закона природы
они совершали поступательные и вращательные движения,
что приблизясь один к другому на такое расстояние,
на котором обнаруживается влияние притягательной силы,
они слеплялись вместе и составляли известные сочетания;
это продолжалось до тех пор, пока однородные и разно­
родные атомы, имеющие между собою сродство, вошли
в новые сочетания и образовали различные тела, которые
также двигались и обращались вокруг самих себя и, нако­
нец, встретившись вместе, по силе притяжения составили
какую-нибудь планету. Должно думать, что эти тела
с


fiO
П. И. БОРИСОВ
имели фигуру сфероидов, ибо, не принимая даже, что во
время своего образования все тела были в жидком состо­
янии, мы необходимо должны принять, что сфероидная
форма есть форма первоначальная; мы встречаем ее в перво­
начальных атомах, составляющих кристаллы и все тела,
доселе разложенные химиею; они же поражают наши взоры
и в беспредельном пространстве эфира, где около огромного
огненного шара кружатся с быстротою бурного ветра
планеты-сфероиды, более или менее сжатые. Таким обра­
зом, система г-на Д. кажется нам весьма удовлетворитель­
ной, она соглашает науки математические с естествен­
ными.
Некоторые ученые не без основания полагают, что
комета Энке
1
,
которой орбита видимо уменьшается, со
временем упадет к солнцу и составит с ним одно тело.
Правда, некоторые наблюдения дают право думать, что
почти все вообще кометы не имеют плотности, потому что
при прохождении своем в весьма близком расстоянии от
планет и спутников их они не производят ощутительных
возмущений в орбитах этих небесных тел; однакоже
нельзя отрицать, что и кометы состоят из частей матерьяль-
ных и движение их претерпевает значительные возмущения
от тяготения планет, подле которых они проходят; точно
так же мнение о мировом происхождении аэролитов,
принятое многими учеными мужами нашего века, мне­
ние, которое каждый день становится вероятнейшим, под­
тверждает некоторым образом вышеизложенную гипо­
тезу.
Кажется, что Палласово железо
2
свидетельствует нам,
что образование новых тел из рассеянных в пространстве
эфира первоначальных частиц еще продолжается и, ве­
роятно, будет продолжаться вечно, даже, может быть,
наше солнце с окружающими его планетами со временем
соединится с какою-нибудь звездою Геркулесова созвез­
дия, к которому оно несется, составит новый мир и даст
бытие новым существам. Сомнительно, но не невероятно,
что наша земля и другие планеты произошли от соеди­
нения небесных тел уже населенных разного рода живот­
ными и растениями, которые ногибли при сем соедине­
нии.


О В08НИКН0ВЕЯИИ ПЛАНЕТ
81
Принимая в соображение прогрессивное увеличивание
планетных орбит по мере удаления их от солнца, остроум­
ный Галилей предсказал: что между Марсом и Юпитером
должна непременно находиться еще планета. По проше­
ствии почти двух веков Ольберс, Пиадуи (?) и Гардинг (?)
открыли четыре телескопические планеты, которые многие
астрономы почитают обломками некогда существовавшей
в сем месте большой планеты
1
.
Известно, что это мнение
основывается на угловатой фигуре планет, на слишком
большом угле наклонения их орбит к эклиптике и на разно-
центрости и перепутанности их
2
путей; но нельзя ли с та­
ковой же вероятностью предположить, что эти четыре
планеты суть приготовительные части новой будущей,
которая должна занять место Весты и таким образом по­
полнить промежуток правильной прогрессии в расстоя­
нии планет от солнца. Надобно знать, что предположе­
ние угловатой фигуры телескопических планет основано
на быстром изменении их света, но такие изменения,
может быть, происходят от не известных еще нам при­
чин.
Во всех отраслях наших знаний мы находим первона­
чальные частицы шарообразными; возьмем химию: новей­
шие опыты и наблюдения заставляют предполагать перво­
начальные атомы шаровидными. Микроскопические наблю­
дения показывают нам в физиологии и анатомии, что части
крови и других влаг шарообразны, а физика парообразные
и текучие жидкости принимает за тела, состоящие из ма­
леньких шариков; в ботанике атомы плодотворной пыли
и сперулы имеют сферическую фигуру; в геологии был прог
бел, который пополняет теория г-на Д.; теперь и череп
земли состоит из сфероидов
3
.
Если бы тщательные наблю­
дения над понижением пластов и не доказывали с матема­
тической точностью такового состава земного черепа, то
и тогда должно бы было принять это предположение,
следуя одним только умственным выводам, потому что все
тела от малейшего атома до солнца и до величайшей из
неподвижных звезд представляют нам шарообразную фи­
гуру, которой величина может возрастать в правильной,
но бесконечной для нас прогрессии в беспредельдом про­
странстве вселенной.
6 Произведения декабристов, т. III


82
П. И . БОРИСОВ
Впрочем, на каждую гипотезу можно иметь два воззре­
ния. Можно говорить против нее, можно говорить и в ее
пользу, но вообще все софисты *, если они добросовестны,
то, наверное, знания их поверхностны, ибо нельзя защи­
щать гипотезу, когда мы знаем, что есть другие, вероят-
нейшие. Еще более нельзя отвергать ее, видя превосходство
ее над другими
а
.
Р***4


АНДРЕЙ МВАНОВИЧ
ВОРИСОВ
Ф


ИЗ ПОКАЗАНИЙ1
ir~
~н| не нахожу в себе ни вольнодумства, ни либе-
М ральных мыслей
2
, но все то, что здравый разум
может внушить при беспристрастном и при­
лежном рассматривании вещей: всеобщий го-
IL^gag-ssJ лос неудовольствия в народе дал мне идею
к размышлению, и я заметил, что это проис­
ходит от несправедливых требований правительства. С ка­
ким вы прилежанием стараетесь изыскать историю преж­
них моих поступков, не с тем намерением, чтобы умень­
шить оные, но дабы не упустить ни малейшего случая
наказать достойной. Я откровенно объявил, что сам себя
считаю виновным против самовластного правления; но
по своему рассудку не признаю ни себя, ни кого-либо из
моих товарищей. Может быть, я в заблужденья, но твердо
уверен, что законы ваши неправые; твердость их находится
в силе и предрассудках. Знаю, по законам должен быть
как заговорщик расстрелян, а как цареубийца четверто­
ван; по смягчении приговоров в России буду пригово­
рен, конечно, за первое: сослан на поселение, а за второе
в каторжную работу, а государь, верно, из сострадания
переменит на вечное тюремное заточение. Следовательно,
к чему еще ненужное пояснение прежних моих поступков?
Ежелрг и за них наказывать, то есть закон (довольно их
у нас): без суда да никто не накажется; я же был сутки
арестован в Киеве, четверо суток находился в курской
полиции и третью неделю нахожусь в крепости; прошу,
не можно ли зачесть хотя сие за первые мои проступки?
Я бы и в них так же чистосердечно признался; знаю, что
они, кроме любви к отечеству и энтузиазму, ничего не могут
объявить, но не у помню'...
3


86
Л. И . БОРИСОВ
Я обще с братом моим Петром и поляком Люблинским
составили Общество Соединенных Славян
1
, а с юнкером
Волковым — Друзей Природы; о сем непринужденно при­
знался в присутствии всего Комитета.
Причина, побудившая нас к сему, была: угнетение
народа. К облегчению его участи я решился из патриотизма
жертвовать собою, о чем сообщил Люблинскому, а потом
брату. Правила же и клятвенное обещание писали с бра­
том, а Люблинский переводил на французский и польский
языки...
Я все то объявил в оба допроса и более ничего не могу
присовокупить, как то же, что хотел пользоваться слу­
чаем, но отнюдь не вооруженною силою, ибо истинно любя
мое Отечество, не хотел нанести ему вреда распрей поддан­
ных с государем. Желание мое имело человеколюбие госу­
дарей своим основанием: государь, любя своих подданных
и увидя, что настоящие законы для них отяготительны,
добровольно согласится на наше желание; ибо для его
сердца должно быть все то приятно, что может сделать
нас счастливее. Я предполагал: ежели монарх истинно
почитает нас своими детьми, как то каждый из его мани­
фестов объявляет народу, то должен безусловно согласиться ^
на все то, что принесет ему пользу, уничтожа вредное. Я
не предполагал, чтобы государь подвержен был слабости
самолюбия, пожалел утратить часть своей власти; он ни­
когда не утратил бы чрез сие своего достоинства, отказы­
ваясь от власти, ему совершенно неприличной: наказывать
виновных. Холодность правосудия удаляет сердца с тре­
петом, ибо все чувствуют за собой несовершенства природы
человеческой. А оставив при себе право неограниченного
милосердия и наград достойным, он увеличил бы себе
любовь подданных как к источнику нашего благополучия.
Просить перемены уголовного права, более основан­
ного на человеколюбии и сходного с страстями нашими, чем
жесточе наказание, чем они чаще, тем менее они достигают
своей цели — они теряют свою цену.
Дабы Россия имела весь вид внутри республики, на­
ружно сохраняла форму монархии; разделяясь на области,
была соединена Союзом общественной безопасности под
особой умеренного монарха...
2


ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ
ВЕЧАСНОВ


ИЗ ПОКАЗАНИЙ1
мя мое Владимир Александров сын Бечаснов,
от роду имею 24 года
2
.
Сначала воспитывался я в Рязанском уезд­
ном училище и потом в губернской гимназии,
из коей, не окончив курса, в конце 1813-го или
начале 1814 года... — вы ш ел с аттестатом и
в 1814-м году в сентябре месяце... определен во 2-й кадет­
ский корпус — и из оного был выпущен и всемилости-
вейше пожалован прапорщиком в 8-ю артиллерийскую
бригаду, во 2-ю легкую роту 1821 года января 30 дня.
Приуготовляя себя к военному званию, более старался
усовершенствовать себя в математических науках, а в осо­
бенности по артиллерийской и инженерной части.
Особенных лекций ни у кого не слушал.
Первые волыюдумчсские и либеральные мысли, о коих
прежде не имел и воображения, заимствовал я от Бори­
совых, а в особенности от отставного
3
, критиковавшего
прежде мои суждения в 1823-м году, и от чтения некоторых
вольных стихов и книг, но таковых в роде либеральном
весьма мало читал, ибо не находил пищи для своего вообра­
жения, которое более было склонно принимать Петрарка и
подобных и тихую, безвредную поэзию отечественных ав­
торов, нежели мнения сухих и бурных философов...
4
Зная, что я охотно занимаюсь книгами и поэзией, сове­
товали мне бросить романы, как пезаслуживающнс потери
и


90
R.Л.БЕЧЛСИОП
времени, предлагая читать хороших писателей — траге­
дии, стихи, сочинения Пушкина и других, — постепенно
разгорячавших пылкое воображение, потом глубокомыс­
ленные рассуждения, как то Экстргаузена, переводы не­
которые из Вольтера, максимы
1
Сегюра и другие подоб­
ные отрывки; — осуждали охоту к волокитству и вообще
страсть к забавам и удовольствиям...
2
Сначала я опасался начать действовать на солдат, но
недели чрез две или более по прибытии с маневров — едучи
со мною в город, канонир Крайников объявил дорогой, что
слышал от Якова Андреевича, что — «все русские офицеры,
собираясь на маневрах, согласились освободить и себя и
нижних чинов от мучения начальников, кои по большей
части все немцы и презирают русских, что вперед началь­
ники будут из российских помещиков, что служба сол­
датам уменьшится, что переменяемые беспрестанно при­
гонки амуниции и учебные шаги и приемы уничтожатся,
что всем прибавят жалованья и не будут наказывать пал­
ками» — (все сие по наставлениям Бестужева). Услыша
сие от солдата, я сначала удивился смелости Андреевича
и даже внутренно испугался, приписывая его легкомыслию,
но принужден был подтвердить Крайникову, что все сие„
справедлива и что скоро исполнится, а он продолжал, что
по внушению Андреевича же он уже старался узнавать, как
думают о сем другие солдаты, и возбуждать в них возму­
тительные мысли.
Я его одобрил и сказал, чтобы он продолжал сие, спра­
шивая: Кто бы именно из фейерверкеров будет согласен?—
и он поименовал первого — Родичева/ — ирибавя, между
прочим, что, кроме малого числа, ни один не откажется
следовать за своими офицерами. После вскоре услышал я от
Борисова 2-го, что он приуготовил фейерверкеров взвод­
ных: Зенина и Гончарова (с коими однакоже сам я никогда
не говорил) и многих других солдат, коих не поименовал
и кои мне не известны. Горбачевский также говорил мне,
что Борисов отменно хорошо действует, а я ничего не на­
чинаю и чрез сие наша рота может отстать от батарейной,
и приуготовил сам он фейерверкера Евдокимова — 2 -й же
роты, который вскоре после сего был у меня и говорил, что
нее почти будут готовы, но что слышанное им от Горбачев-


ИЯ ПОКАЗ АТТИЙ
91
ского ясно и прямо никому еще не открывал, кроме как
стараясь слегка внушить мысли о перемене положения на
лучгиее. Я, видя уже, что прежде меня начали действовать
на некоторых солдат, решился, дабы не подвергнуться
упрекам членов за недействие — призвать фейерверкера
вверенного мне взвода Родичева и после гандлангера Буха­
рина и объявить им все, что выше сего много писано о вну­
шении Андреевича Крайникову, — почти в тех же самых
выражениях,— и что надобно только дабы все нижние чины
были готовы последовать за своими офицерами по первому
их приказу, что все войско уже согласно к перемене худого
на лучшее.
Выставляя, как Андреевич и Борисов, высших началь­
ников тиранами для подтверждения своей власти, и сим
единственно средством получил их согласие последовать за
своими офицерами и стараться внушить подобные мысли
в других — предостерегая их, однакоже, чтобы как можно
были осторожнее, в особенности от фельдфебеля, капте­
нармуса и вообще приближенных к командиру, который,
узнавши, тотчас бы представил...
1К**И1


Мков МАКСИМОВИЧ
АНДРЕЕВИЧ


ИЗ ПОКАЗАНИЙ!
-й артиллерийской бригады подпоручик Ан­
дреевич, воспитывался во 2-м кадетском кор­
пусе, выпущен в 1819 году2
.
В 1825 году при собрании корпуса под
Лещиным я был принят в Тайное общество
Соединенных Славян подпоручиком Бечасным.
Общество сие не имело других намерений кроме соедине­
ния под одно начальство всех славянских племен и откры­
тия истины законов. Вскоре после узнали мы и присоеди­
нились к другому сильному обществу под названием поли­
тическое. Намерение оного было низвержение настоя­
щего порядка вещей и введение конституции. Первое со­
вещание многих членов общества было у меня на квартире.
Присутствовали Громницкий, Горбачевский, Борисов, Бе-
часнов, Пестову Спиридов, Лхсовский, Тютчев, Бестужев
и многие другие, коих теперь не упомню. Положено было
начать действие будущею весною истреблением царству­
ющего лица, всей царствующей фамилии и потом воору­
женной рукой двинуться к Москве, где и объявить народу
конституцию.
На втором совещании, также у меня на квартире, при
собрании тех же лиц, было то же суждение, в заключение
коего дано было всеми клятвенное обещание, причем цело­
вали все образ. Назначение лиц к нанесению удара на
царствующее лицо мне не известно, но я объявил готов­
ность во всем жертвовать собою и все исполнить, буде
благо отечества сего потребует. «


96
Я. М . АНДРЕЕВИЧ
Когда войска разошлись, я с ротою пошел на квартиры
в местечко Бараиовку и в Новоград-Волынск, где во все
время старался солдат склонять к действию, в чем, думаю,
много успел. Для сего расспрашивал о их положении;
уверял, что должны еще несколько потерпеть и, буде
увеличится угнетение, то действовать лично, дабы полу­
чить облегчение.
В октябре был я послан в Киев в арсенал для узнания
искусственной части по работам. Здесь я также время не
терял и деятельно действовал в пользу общества на людей
всякого состояния. По открытии общества приезжал
в Киев отставной Борисов, который о сем мне объявил и
говорил, чтоб быть спокойну и переносить все с терпением.
Я до минуты моего ареста не переставал действовать в
пользу общества, надеясь сим оставить впечатление чувств
истинных
х
.
Из всех наук, преподаваемых в бытность мою в оном
корпусе, преимущественно любил заниматься: артилле-
риею, гражданской архитектурой, риторикою, рисованием
и механикою, полагая оные более необходимыми в моей
жизни; почему, бывши уже офицером, я всячески старался
оными заниматься во всякое свободное время от службы. Но
не могу сказать, чтобы в оных успел совершенно. В роте по
части артиллерийской поручались лабораторные занятия...
Читая книги и разные стихи, в коих все преимущество
относительно жизни человека отдается одной свободе;
виды разных наказаний; горестные положения несчастных
заключенных в темницах и другие тому подобные страда­
ния людей — все мне говорило, сколь драгоценна должна
быть для человека свобода.
Находясь всегда под кровом угрюмого рока, редко
наслаждаясь веселостями, в мрачные часы жизни своей
посещая уединенные места, где, предаваясь совершенно
одним только размышлениям о жизни человека, предста­
вляя своему воображению все бедствия оного, напрягая
рассудок к исследованию причин, гнетущих его, не раз
я восклицал к небу, что вольность, сей священный дар
неба, одно благо на земле для человека. К чему не обращал
печальный взор свой в природе, все, повинуясь богу все­
могущему, его закону, волею его священною зыблется и


И8 П0КА8АПИЙ
97
существует. Бывая не раз в таковых размышлениях, меч­
тая наедине о вольности и раздражив чувства свои, я из­
бирал разные роды для себя, коими бы мог сделаться по­
лезным своему отечеству. Я начинал изыскивать средства
выйти из бедного и незначущего своего положения и, на­
конец, по примеру римлян и афинян древних, кои любо-
вию к своему отечеству возлагали на себя венцы славы,
принеся отечеству своему пользу, имя свое сделать незаб­
венным, но имея очень малые понятия к таковым пред­
приятиям, я всегда терялся в размышлениях.
Переводы из одной роты в другую, разные команди­
ровки и вообще всякая значительная перемена места да­
вали мне случай знакомиться и разговаривать с людьми
разных чувств и мыслей, из коих я составлял себе понятия
о преимуществах свободы и, как могу припомнить, то со
времени квартирования на Волыни я более п более воспла­
менял чувства свои вольностью; но все оную одною меч­
тою только лишь славил.
Когда же корпус наш собирался под местечком Лещи-
ным, то товарищи мои, вероятно, видя мои чувства, приго­
товив меня не только к размышлениям о вольности, мало-
помалу открыли Славянское общество и приносимую оным
отечеству пользу. И с сего времени те чувства, кои я питал
в душе своей невинно, с большей во мне горячностью воз­
растали. Наконец, знакомство с Бестужевым, потом с Му­
равьевым и другими, кои все дышали свободой; их раз­
говоры о разных разительных примерах тех людей, кои
себя отличили таковыми мыслями и делами; равно рассказы
разных примеров несчастных, кои приписывали нонешнему
роду правления, и их обещания воспламенили во мне чув­
ства о свободе до того, что я решился действовать между
моими подчиненными в пользу общества Южного...
1
Любовь к отечеству и свободе так, как к состоянию, при­
личному для человека; сострадание к сочеловекам, нахо­
дящимся в столь бедственном злополучии ни от чего друго­
го, как от небдительности правительства, коему народ себя
поверил, — наконец, расположенность моих товарищей,
коею я дорожил, меня принудили вступить в сие общество...
Средства к возбуждению духа в солдатах были самые
те примеры несправедливостей -командиров, коим они сами
7 Произыедеиия декабристов, т. III


98
П. М. АНДРЕЕВИЧ
свидетели, и доброе с ними обхождение со стороны членов.
Принимая участие в их несносном положении; объявляя,
что, переменя правительство, убавят им лота их службы,
прибавится жалованье, уменьшится строгость, чрез кото­
рую теперь они так мучимы бывают; говоря им даже то,
что они есть основание всему, что на них держится вся
слава государства и крепость сего рода правительства,
которое к ним столь несострадательно, и что стоит только
им пожелать перемены законов, и тотчас все сделают, и
многими другими средствами, от коих они беспрестанно
делались решительнее...
Я вспомнил римлян, которые из любви к своему отече­
ству решились на все, вспомня их благородную решимость,
вообразил Муравьева таковым и написал оные стихи
1
.
Что же касается до писания прозою, то это, вероятно,
были мои занятия, переводы с французского языка, кото­
рому хотел я изучиться...
2
Следуя правилам человеколюбия и добродетели, ста­
рался и оных [солдат] приобресть себе любовь и доверен­
ность, и в скором времени целая рота узнала меня изо
того, что солдаты без робости приходили ко мне жаловаться
на несправедливо нанесенную им обиду и просили совета,
как им поступить надобно.
Я, сострадая к их справедливым жалобам, но не имея
права совершенно удовлетворять оным, говаривал им:
скромность и терпение все превозмогают, -—
и сими сло­
вами удерживал их навсегда в надежде, и огщ сносили все
спокойно.
Потом переведен был в 3-го легкую роту, где находился
около двух лет, и в непродолжительное время[ солдаты меня
превозносили перед прочими товарищам^ и приметно
стали мне оказывать свои услуги во всяком случае.
Я обучал их всегда без палок; ибо с Детства не мог
смотреть на варварство. Тем же, кои был^ ленивы или
упрямы, — показывал как били других, чрез что любовь
и доверенность всех рот нижних чинов ко мио увеличились
и стали быть ко мне откровенны...
В сих мыслях пребывал я до сбору войск на маневры.
Перед самыми маневрами я был переведен опять в 2-ю лег­
кую роту, а по прибытии бригады на сбориое место под


IIВ ПОКАЗЛПИЙ
99
местечком Лещиным, расположась квартирами в с. Мли-
нищах, очень часто имел свидание со своими однобригад-
цами; будучи неоднократно свидетелями неистовых и бес­
человечных поступков наших командиров над бедными
солдатами, имели разговор о военном ведомстве и о прави­
тельстве нашем, которое мы полагали причиною, допу­
стившею солдат до такого ничтожества, тогда когда на них
держится целая опора государства. Таковые разговоры при
свидании почти всякий день были обновляемы новыми ви­
дами грабительства тех граждан, кои кормят целое го­
сударство своими трудами. Сии-то виды, ежедневно кажу­
щиеся моим глазам, мало-помалу приводили в ненависть
к тем, кои были причиною таковых несправедливостей;
а наконец — ив самое ожесточение против правительства.
Я роптал и на бога и на царя; и в сем ожесточении ста­
рался исследовать источник всего неистовства, коим тер­
зают моих соотечественников, еще в то время, когда не
знал ни о каких обществах. А потому и можно верно поло­
жить, что много есть таких людей, кои, чувствуя неспра­
ведливости, очень негодуют. Итак, вот причина весьма
очевидная, которая побудила искать людей, кои бы могли
внимать рыданию бедных жителей и стону несчастных
солдат, которые так храбро и отлично дрались в кампанию
1812-го года, когда отечество было почти порабощено не­
приятелем. Скажите, чего достойны сии воины, спасшие
столицу и отечество от врага-грабителя, который попирал
святыню, так они, никто другой, спас Россию. И это был
долг их. Они клялись престолу и отечеству и твердо выпол­
нили оную; а такое ли возмездие получили за свою храб­
рость! Нет — увеличилось после того еще более угнетение.
Я не говорил бы сего, если бы не был сын отечества верный;
я считаю долгом говорить оное.
Стоны жен, вопли детей, плач вдов мужей военных, за­
бытые сироты, беспрестанно попадающиеся нищие, слепые
и изувечные, разорение в деревнях крестьян не есть ли
доказательство, что отечество забыто и что скрывается
какой-то тайный отечественный враг, который все упомя­
нутые несчастий насылает для пагубы соотечественников.
Против такового роду неприятелей устраиваются и
тайные мстители; не будь врага сего — л - все спокойно.


лоо
П. М. АПДРЕЕВИТ
Вера моя открывает врага мне в том, кто мне делает зло
всякого роду — и оного велит любить, как самого себя;
но сие касается меня самого; а если же сей враг делает
вред другому, не повелевает ли она же защищать сего не­
счастного! Итак, спрашиваю, что более предпочитать я дол­
жен? — И виноват ли я, если отечество, воспитывая меня,
дало на сей предмет таковые понятия.
Последовав чувствам, кои вселены мне в душу из мла­
денчества, — я не считал себе преступлением жертвовать
собою для того, чтобы жизнью своею и кровью освобождать
своих соотечественников от угнетений, которыми они му-
чатся. Это одно. Другое — я при вступлении на службу
дал клятву не щадить врага, притесняющего моих сооте^
чествешшков. Руководствуясь сими двумя причинами,
я побужден был на все решиться...
Сей дух мщения распространен, как я слышал от Бесту­
жева, с большим успехом, почти во всем российском войске
и, кроме того, известен большей части граждан...
В том народе, где добродетельный человек считается
простым и недостойным никаких наград, или хотя и награ­
ждается, но редко, между тем изверг человеков скорее име­
ет для себя открытую дорогу к наградам, — тот народ, я го­
ворю, несчастный, между им раздается ропот, от коего пере­
ходит до отчаяния; наконец, и до решимости, и в то время
много невинных жертв бывает принесено строгости закона.
Я не знаю, для чего Россию называют благоденствую­
щею, когда народ и войско обливаются слезами и чрез свое
невежество ропщут на бога и до того заблуждены, что все
их злоключения приписывают творцу, их создавшему; по
кто сему причиной? Я говорю сие потому, что, обращаясь
с ними и пользуясь их доверенностию, исповедывал их
тайные чувства.
Теперь скажите, видевши ежедневно негодование и ро­
пот сих несчастных столбов отечества, можно ли было не
чувствовать их положения человеку тому, который испол­
нен чувств человеколюбия и который добровольно прино­
сил жизнь свою в жертву для искупления сего несчастного
народа. И как не решиться на сие, когда по невежеству
своему народ все несчастия, их постигающие, приписывает
существу, столь высочайшему...
1


МИХАИЛ МАТВЕЕВИЧ
ПИРИДОВ


'w^^U^^^y»
ИЗ ПОКАЗАНИЙ1
оспитан в доме родителей
2
; главное воспита­
ние получил от француза Ле-Грана и поляка
Фенитина; кроме сих имел учителями Григо-
риюса — математики, Добровольского, Голте-
кова — русской словесности; некоторое вре­
мя— истории, жившего у сенатора Нелидин-
ского в Москве француза, коего фамилию не припомню,
и того же предмета — немца Шрека. Еще имел для при­
смотра в разные времена — из немцев и одного англича­
нина, по по давности также фамилий не помню, исключая
Гомана немца.
По окончании войны с французами и возвращении
войск в отечественные пределы с 1814 года занимался
всегда и более всего военным искусством и вообще нуж­
нейшими науками к сему искусству; впоследствии при-
сообщил к сим занятиям чтение политических и новейших
философических книг, — но, усовершенствовать всегда
хотел себя в военных познаниях и приуготовить себя
к военной службе, горя непомерным желанием быть полез­
ным во время войны.
Ни о каких предметах наук ни у кого никогда и нигде
не слушал лекций...
Никто их не внушал [вольнодумческие и либеральные
мысли]; беспрестанное чтение различных книг дало семя
сему порочному корню. Далее должен по всей истине


104
М. М. СПИРИДОП
сказать: наблюдение в нижних частях правительства, то
есть в первых судах судопроизводства, состояние крестьян
в принадлежности крепостном и обращение, осмелюсь до­
ложить, некоторых с солдатами дало повод превратному
уму, какой только имею чрез семя книг судить о вещах в
ошибочном виде; — вот что вгнездило непозволительные
мнения; наступил ужасный час судеб божиих; час, ниспо­
сланный благостию его для погибели моей за многие и
разные пороки и грехи и соделал меня преступным зло­
деем. Служа большею частию в армии, квартируя в домах
у самих крестьян, признаюся: входя в подробный разбор
их положения, видя обращение с ними их господ, часто
я ужасался и, виноват, причину сему находил в принад­
лежности их. В Малороссии видел в одной и той же деревне
казенного жителя, изобилующего во всем, а господского —
томящегося в бедности; потом, сделав переход в Житомир­
скую губернию, более был приведен в скорбь общею бед-
ностию поселян; видел там, что плодородная сия губерния
отдает дань одним владельцам; видел неусыпную деятель­
ность хлебопашца, плоды которой служили обогащению
их панов, видел неисчислимые богатства хлеба на токах их,
а у поселян к окончанию года недоставало ни зерном, ни
печеным, не токмо для продажи, но даже и для пропитания;
повсеместная дешевизность далеко чтоб служила им
в пользу, ибо непременное принуждение покупать всего
необходимого в домоводстве, в корчмах у евреев ввергала
их в бедную нищету.
Сознаюсь, мое сердце содрогалось, жалея их. Различ­
ные проволочки по судам, продолжительные затяжные
тяжбы, многоразличные и разнообразные формы ведения
дел, казалось мне, служат к ненасытному, алчному коры­
столюбию, и, наконец, некоторых начальствующих частями
солдат строгие непомерные взыскания, осмелюсь сказать,
происходящие от собственного произвола, как бы ни были
малы чином, казалось мне, что быт солдата требует неко­
торого улучшения и телесное наказание — ограничения;
все сие укореняло во мне мысли, по самой справедливости
непозволительные, но не производили никаких республи­
канских идей, ибо, смею без укоризны совести сказать, что
я никогда не желал, никогда не имел даже в помышлении


ИВ ПОКАВЛТТИЙ
105
какого злодейства или сильного переворота в отечестве и
не токмо не распространял и не поселял чего-либо ужас­
ного, но даже в суждениях своих никогда не произносил
о какой-либо перемене; признаюся, что во время чтения
делывал выписки, переводы и излагал иногда собственные
замечания на бумагу; но не только чтобы давать читать
другим, но еще всячески сохранял в сокровенности; дол­
жен сознаться со всем простосердечием, я желал улучше­
ния, исправления некоторых частей правительства; таким
образом укоренялись мысли вольные, непозволительные...
1


ЕКАБРИСТЫ
в
СИБИРИ


ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ
ВАДКОВСКИЙ
**=


=
*
=
^
dtN.
Ъ^^
*S=
*^
ЖЕЛАНИЯ1
омнишь ли ты нас, Русь святая, наша мать,
Иль тебе, родимая, не велят и вспоминать?
Русский бог тебе добрых деток было дал,
А твой бестия царь их в Сибирь всех разослал!
[Вот за что хотели мы нашу кровь пролить:]
Чтобы кровию той волюшку тебе купить,
Чтобы на Руси цепь народа разорвать,
Чтоб солдатушкам в службе век не вековать;
Чтоб везде и всем одинаковый был суд
И чтобы никто больше не слыхал про кнут,
Чтоб судили вслух, а не тайно, не тишком,
И чтоб каждому воздавалось поделом;
Чтобы всякий мог смело мыслить и писать,
Правду-матушку на весь мир провозглашать;
Чтобы твой народ сам собою управлял,
Чтобы чрез избранных он законы поставлял,
Чтобы всяк берег те законы пуще глаз,
Помня про себя: глас народа — божий глас!
Чтобы на Руси всюду школы основать,
С тем, чтобы мужичков не могли бы надувать;
Чтобы не было ни вельможей, ни дворян,
Дармоедов тех, что живут на счет крестьян.
Вот чего тебе мы хотели добывать;
Вот за что твой царь нас велел заковать!
Вспомни же ты пас: деток ты не забывай...
Хоть за их любовь иногда их вспоминай!


-^ф
=£
^г
г^Ьш
-^г ^г
Ф^
ТРЕБОВАНИЯ ОБЩЕСТВА
Уничтожение самовластия.
/1 II 2. Освобождение крестьян.
|| 13. Преобразования в войске.
I I 11 4. Равенство перед законом.
^^
т
II 5. Уничтожение телесных наказаний,
i. Гласность судопроизводства.
7. Свобода книгопечатания.
8. Признание народной власти.
9. Палата представителей.
10. Общественная рать или стража.
11. Первоначальное обучение.
12. Уничтожение сословий.


*s*^
^S?-
«Д£>
^s*
~^r
Ф^
НАШ СЛЕДСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ В 1825 г.
1
Песня на мотив: «Стой/ За это — под замок!*
ак ответить им достойно,
Чтоб себя не унижать?
Мне весьма благопристойно
Стали проповедь читать.
Говорить им об Отчизне? —
Что в ней смыслит Левашов!
О России, светлой жизни?
Дибич хуже пруссаков!
Стой, 'за это под замок!
Все же речь я начинаю:
«Я Отчизны верный сын».
—
Но я Вас не понимаю,
Я — курляндский дворянин,
—
Ну, а вы, князья Синода?
Ведь прощенье — ваш закон.
—
На закон тот вышла мода,
В громе пушек тонет он.
Стой, за это под замок!
Тут к правителю столицы — -
(Он украшен сединой)
Я решился обратиться:
«Вы честны, прямы душой...»
—
Честь? — он мне ответил гордо,
8 Произведения декабристов, т. III


ш
Ф.
Ф.
БАДКОВСКИЙ
Да, я честью дорожу,
За нее стою я твердо,
Больше слова не скажу.
Стой, за это под замок!..
Вы, из Вестфалии когда-то
Изгонявший короля,
Задержалась Ваша плата,
Благодарней был бы я.
Пусть весь мир в ожесточеньй —
Верьте слову моему:
Только зритель я в сраженьи,
В нем участья не приму.
Стой, за это под замок!
Мне не так уж плохо было.
Плотью слаб ваш трибунал,
Одолеть он сна не в силах —
Председатель задремал.
Сон сморил беднягу быстро —
He-военный человек!
А военному министру
Я сказал бы: «спи хоть век!»
Стой, за это под замок!..
INfeg*4


МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ:
ВЕСТУЖЕВ
1.£
.
1
*


-<^^5"
чэ^г
^
^^
"\^ *^=
фе*-
ПЕСНЯ
то ни ветр шумит во сыром бору,
Муравьев идет на кровавый пир...
С ним черниговцы идут грудью стать»
Сложить голову за Россию-мать.
И не бурей пал долу крепкий дуб,
А изменник-червь подточил его.
Закатилася воля-солнышко,
Смертна ночь легла в поле бранное.
Как на поле том бранный конь стоит;
На земле пред ним витязь млад лежит.
Конь! мой конь! скачи в святой Киев-град;
Там товарищи — там мой милый брат...
Отнеси ты к ним мой последний вздох,
И скажи: «цепей я нести не мог,
Пережить нельзя мысли горестной,
Что не мог купить кровью вольности!..*


АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ
НЕЛЯЕЗВ
1
^
'


ФИЛОСОФСКИЕ СПОРЫ1
л онятно, что в обществе, состоявшем с лишком
Ю~7 | из ста человек, в огромном большинстве из
I j людей с высоким образованием, в ходу были
I j самые разнообразные, самые занимательные и
-М самые глубокомысленные идеи. Без сомнения,
=
^
&
£^—
J
ПрИ умственных столкновениях серьезных лю­
дей первое место всегда почти занимали идеи религиозные
и философические, так как тут много было неверующих,
отвергавших всякую религию; были и скромные скептики
и систематически ярые материалисты, изучившие этот
предмет по всем известным тогда и сильно распространен­
ным уже философским сочинениям.
С другой стороны стояли люди с чистыми христиан­
скими убеждениями, также хорошо знакомые со всеми
источниками материалистического характера, обладавшие
и философским знанием, и знанием истории как церков­
ной, так и светской. Конечно, начало этих прений имело
доводом насмешечки над верою, над соблюдением празд­
ников, таинств, постов, над церковного обрядностью и т. д .
Когда же противники, ознакомившись с силами один дру­
гого, увидели, что не легко поколебать силу христианских
доказательств, увидели, что религия Христа имеет на
своей стороне не только историю, но и здравую философию,
то прения оживились до того, что во всех уголках наших
уже слышались разговоры религиозно-философического


Л22
А. П . БЕЛЯЕВ
содержания, как, пишет Гибон, было в Константинополе
при появлении Ария
х
.
В этой борьбе представители христианства были
Пав. Серг. Пушкин, Н. Крюкову Нарышкин, Оболенский,
Завалишин; много было и других верующих, но более всех
выдавался Пушкин, истинный и достойный поборник хри­
стианства, как по своей прекрасной жизни, по силе своей
веры, так и по силе своей логики. Главная борьба сосре­
доточивалась на происхождении человеческого слова.
Материалисты проводили ту идею, что ското-человек,
происшедший тогда еще из глины, а теперь от обезьяны
2
,
силами материи, как и все другие животные, сам изобрел
язык, начав со звуков междометия, составляя его из
звуков односложных, двухсложных и т. д . Пушкин под­
держивал, без сомнения, сотворение человека непосред­
ственно божественным действием, необходимым след­
ствием чего было то, что человек получил дар слова вместе
с разумною душою в тот момент, когда была она вдохнута
в него божественным духом. Много доводов приводилось
за и против этого сотворения по откровению, и споры дли­
лись бесконечно. При этом общем настроении Пушкин на­
писал обширную статью о происхождении человеческого
слова, которая была прочитана всеми и признана всеми,
даже индиферентными, победоносною, по силе логических
доводов и верности исторических данных.
Но, конечно, она не могла еще убедить людей, при­
выкших следовать противоположным идеям, и вот Баря­
тинский написал статью в опровержение статьи Пушкина-
Бобрищева на французском языке, вероятно потому, что
он знал лучше французский язык, нежели свой природ­
ный
3
.
Хотя и Барятинский был очень умный и ученый
человек, но опровержение его вышло слабое, что подтвер­
дили даже те, которые разделяли его мнение. Эти прения
на нас с братом, еще очень молодых людей, имели сильное
влияние. Вера наша возросла вместе с разумными ее
исследованиями, а перевод философической истории паде­
ния Римской империи Гибона окончательно утвердил нас
в ней, несмотря на то, что Гибон был деист и смотрел кри­
тически на христианскую религию. Факты, им излагае­
мые, с добросовестным указанием источников и приведе-


ФИЛОСОФСКИЕ СПОРЫ
123
нием многих из них в выписках, доказывали нам неопро­
вержимость этих фактов, потому что они свидетельствова­
лись людьми в высшей степени чистыми и добродетельными,
которые согласились бы скорее претерпеть всевозможные
мучения, нежели осквернить уста свои ложью.
Другие же, прочитавшие Гибоиа и ставившие его скеп­
тические мнения выше несомненных фактов, утвердились
в неверии и стали в нем фанатиками. Доказательством
этому может служить то, что некоторые фанатические про­
тивники христианства, узнав, что мы опасались когда-либо
издать этот полный перевод, не желая послужить заблу­
ждению многих, готовых более верить иа-слово прослав­
ленным писателям, нежели откровенному слову и чистому
разуму, решились похитить у нас этот перевод, чтобы сбе­
речь его до того времени, когда бы представилась возмож­
ность издать его. В этом нам сознался один из них, когда
он уже обратился к вере, доведенный почти до отчаяния
страшными душевными страданиями и омрачением. По
обращении его, он сделался истинным христианином как
по вере, так и добродетели.
Это был Ив. Вас. Киреев,гимевший намерение похитить
перевод Гибона с Борисовым, Петр. Ив. Они оба были
артиллеристы и славные кроткие люди, готовые на всякое
добро, но в Борисове господствующею мыслью была та,
что можно быть добродетельным, отвергая бога. Хри­
стианство они считали робкою религией, не зная, вероятно,
и никогда не размышляя о словах Спасителя, что «всякий
творящий грех есть раб греха и что истинная свобода есть
возрождение человека в христианстве и только истинный
христианин истинно свободен, если б и был даже в рабстве
наружном».
Киреев возвратился и умер в Туле христианскою кон­
чиною, семьянином, а Борисовы, оба брата, к несчастию,
сгорели в Сибири на поселении; кажется, старший сума­
сшедший брат зажег их дом.
Так в трудах физических и умственных, в приятных
живых беседах, в пении, музыке протекала наша затвор­
ническая жизнь. Шахматная игра также играла важную
роль. Несмотря на заключение, эта жизнь имела такие
сладостные минуты, что и теперь при одном воспоминапии


124
А. П . БЕЛЯЕВ
сердце наполняется приятными ощущениями. В большом
каземате тоже был устроен нами садик, т. е . посажены были
деревья, сделаны дорожки, где мы прогуливались, вспо­
миная о минувшем или мечтая о будущем. У многих из нас
положено было непременно делать движения, т. е. ходить
по нескольку часов — это для сбережения здоровья. Всех
аккуратнее в этом был Евгений Андр. Розен, которого мы
прозвали Кинофон-Кибург. Это был человек рыцарского
характера, прямой, правдивый, всегда важный, серьезный
и неуклонно точный в исполнении всего, что у него поло­
жено было для каждого часа. Он подвержен был глазным
воспалениям и в это время начинал нюхать французский
табак, который, оттягивая от глаз приливы, вскоре уни­
чтожал болезнь, но далее он уже не позволял себе нюхать,
считая прихотью эту привычку. По вечерам он обыкно­
венно играл на чекане с Фаленбергом и тоже только из­
вестное время, оканчивая музыку тоже в известный час,
положенный для этого развлечения. Шутники даже го­
ворили, что у него положено было правило, какою рукою
какую часть тела мыть в бане.
К частоколу в разных местах виднелись дорожки, про­
топтанные стопами наших незабвенных добрых дам. Ка­
ждый день по нескольку раз подходили они к скважинам,
образуемым кривизнами частокола, чтобы поговорить с
мужьями, пожать им руки, может быть погрустить вместе,
а может быть и ободрить друг друга в перенесении нало­
женного тяжелого креста. Сколько горячих поцелуев
любви, преданности, благодарности безграничной уносили
эти ручки, протянутые сквозь частокол! Сколько, может
быть, слез упало из прекрасных глаз этих юных страдалиц
на протоптанную тропинку. Всю прелесть, всю поэзию
этих посещений мы все чувствовали сердцем; а наш милый
поэт Ал. Ив. Одоевский воспел их чуднозвучными и пол­
ными чувства стихами!
Для овощей нам отведено было место под огород;
огородником был выбран П. С. Бобрищев-Пушкин.
Работали, т. е. копали, делали гряды, сами ходя на
работу по очереди, а некоторые из ретивых работников,
как Кюхельбекер и Загорецкий, работали постоянно и
дошли до того, что могли работать целый день, наравне


ФИЛОСОФСКИЕ СПОРЫ
125
с нанятыми поденщиками. Конечно, для этого требовалось
постепенно втянуться в работу и приучить свои мускулы
к труду, а потом это вошло к,привычку. Овощи были пре­
восходные, так что некоторые из них, как то: морковь,
свекла, картофель и другие доходили до огромных разме­
ров.
Многие занимались изучением агрономии по Тееру и
другим писателям, а наши огородники приложили теорию
к практике...


[ИЛЬГЕЛЬМ ЖАРЛОВЙЧ*
ЮХЕЛЬБЕКЕР
=^=


ИЗ «ДНЕВНИКА»
1
декабря [1831 г.] . Давно у меня в голове бродит
вопрос: «возможна ли поэма эпическая, кото­
рая бы наши нравы, наши обычаи, наш образ
жизни так передала потомству, как передал
нам Гомер нравы, обычаи, образ жизни троян
и греков?» «Беппо» и «Дон-Жуан» Байрона и
«Онегин» Пушкина — попытки в этом роде, но (надеюсь,
всякий согласится) попытки очень и очень слабые, особенно
если сравнить их с «Илиадою» и «Одиссеею»; и не потому,
что самые предметы Байрона и Пушкина малы и скудны
(хотя и это дело не последнее), а главное, что они смотрят
на европейский мир, как судьи, как сатирики, как поэты-
описатели : личность их нас беспрестанно разочаровывает, —
мы не можем обжиться с их героями, не можем забыться.
Тысячелетия разделяют меня с Гомером, а не могу не
любить его, хотя он и всегда за сценою; не могу не вос­
хищаться свежестью его картин, истиною и верностью ма­
лейшей даже черты в его рисовке быта древних героев:
каждая вызывает их из гроба и ставит живых перед гла­
зами. Ювеналовские
2
выходки Байрона и Пушкина, на­
против, заставляют меня презирать и ненавидеть мир,
ими изображенный, и удивляться только тому, как они
решались воспевать то, что им казалось столь низким,
столь ничтожным и грязным.
Гомер нашего времени, — если он только возможен, —
должен итти иною дорогого.
9 Произведения декабристов, т. III
И


120
В. К . КЮХЕЛЬБЕКЕР
3 января [1832 г.]. Прочел 30 первых глав пророка
Исайи. Нет сомнения, что ни один из пророков не может
с ним сравниться силою, выспренностию и пламенем; на­
чальные пять глав книги его вдохновений составляют та­
кую оду, какой подобной нет ни на одном языке, ни у одного
народа. Они были любимыми моего покойного друга Гри­
боедова, и в первый раз я познакомился с ними, когда он
мне их прочел в 1821 году, в Тифлисе. Удивительно начало
пятой: «Воспою ныне возлюбленному песнь» и проч. Ше­
стая по таинственности, восторгу и чудесному, которое
в ней господствует, почти еще выше.
7 января [1832 г.]. Перелистывал я малороссийские
песни, изданные Максимовичем, и нашел некоторые уди­
вительные; между прочим, две того же содержания, какого
великорусская известная «Уж как пал туман» и пр. Мало­
российские, по простоте своей, почти еще лучше нравятся.
Еще превосходнее их песня: «У поле крыныченька». Но
знаю ни на каком языке ничего, что бы могло сравниться
с окончанием этой песни: она хватает прямо за сердце.
28 января [1832 г.] . Хотелось бы чем-нибудь просвежить
душу какою-нибудь литературного новинкою: это масло,
которое необходимо время от времени подливать в лампаду
поэзии.
3 февраля. Старик Гомер со мною часика два разгова­
ривал после обеда; хочу пользоваться его беседою каждый
день...
4 февраля. Прочел три сказки Кирши Данилова; одну
из них: «Сорок калик со каликою» в 1815 году я перевел
на немецкий язык...
8 февраля. Что такое юмор? Понятия, несовершенно
ясные, всего лучше определяются отрицаниями... Итак,
юмор не просто насмешливость, не одно остроумие, не
vis comica
х
без всякой примеси; юмор не выражается
исключительно ни прямою сатирою, ни ирониею; насмеш­
ник, остряк, комик — холодны; их обязанность, ремесло
их — устраняться, избегать чувства. Сатирик — сарка-
стик; Ювенал, Персии ограничиваются одним чувством —
негодованием, гневом. Юморист, напротив, доступен всем
возможным чувствам; но он не раб их, — не они им, он
ими властвует, он играет ими, вот чем, с другой стороны,


ИЗ «ДНЕВНИКА»
131
отличается он от элегика и лирика, совершенно увлекае­
мых, порабощаемых чувствами. Юморист забавляется ими
и даже над ними; но не так, как чернь забавляется над
теми, над кем с грубой надменностью воображает свое пре­
восходство, а как добрый старик забавляется детьми, или,
как иногда, в дружеском кругу, трунишь над небольшою
слабостью приятеля, которого любишь и уважаешь. Ко­
мик, насмешник, светский легкий сатирик — старики по
рождению, хотя бы им было и двадцать лет; лирик — до
глубокой старости все тот же юноша, каким он был в на­
чале жизни; сатирик-саркастик — сердитый ребенок, ко­
торый бросается на пол и бьет по йем ногами и руками,
потому что не все так идет в мире, как бы ему хотелось;
один юморист — муж зрелый, зоркий, мощный, еще сохра­
нивший жар, хотя и не весь пыл молодости, но умевший
приобрести опытность, которая другим дается уже вместе
с дряхлостью. Юморист вовсе не пугается мгновенного
порыва; напротив, охотно за ним следует, только не теряет
из глаз своей над ним власти, своей самобытности, своей
личной свободы. Юмор может входить во все роды поэзии,—
самая трагедия не исключает его; он даже может служить
началом, стихиею трагической басни, тому доказательство
Гете в «Фауст».
17 февраля. Нынешний день оаза в моей пустыне:
я получил письмо и книги от моей доброй Улиньки
1
;
книги: немецко-английский словарь, 2-й том Робертсона,
повести
2
и последняя глава «Онегина»—Пушкина.
Поэт в своей 8-й главе похож сам па Татьяну. Для
лицейского его товарища, для человека, который с ним
вырос и его знает наизусть, как я, везде заметно чувство,
коим Пушкин преисполнен, хотя он, подобно своей
Татьяне, и не хочет, чтоб об этом чувстве знал свет.
21 февраля. Перечел 8-ю главу «Онегина». Напрасно
сестра говорит, что она слабее прочих, — напротив, она
мне кажется, если не лучшею, то, по крайней мере, из
лучших. История знакомства поэта с музой прелестна,
особенно 4-я строфа; но лжет Пушкин, чтобы музе нра­
вился:
^
Порядок стройный
Олигархических бесед
И холод гордости спокойной.


132
В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕР
9-я строфа прекрасна; варьяции на нее 10, И и 12-я
слабее, но в них много хорошего, хотя 11-я несколько сби­
вается на наши модные элегии, а в 12-й стих
Иль даже демоном моим —
такой, без которого очень можно было бы обойтись. По­
явление Тани живо, да нападки на *** не слишком кстати.
Мне бы этого и не следовало, быть может, говорить, потому
что очень хорошо узнаю самого себя под гиероглифом
трех звездочек, но скажу стихом Пушкина же:
Мне истина всего дороже.
1
Кроме этой небольшой полемической выходки, все пре­
красно от 14-й до 20-й строфы, а слова «И — и не мог!»
в своем роде совершенство. В 22-й не очень понимаю «упря­
мой думы»; зато: «упрямо смотрит он» прямо почерпнуто
из сердца человеческого. Вечер у Тани хорош, но слабее
раута. Конец 26-й строфы:
И молча обмененный взор
Ему был общий приговор —
заключает в себе черту, схваченную с того, что иногда слу­
чается видеть в свете. В письме Онегина к Тане есть место,
напоминающее самые страстные письма St. Preux
2
,
от
слов:
Боже мой!
Как я ошибся, как наказан!
до стиха:
И я лишен того...
Из худших строф 35-я, свидетельствующая, что Але­
ксандр Сергеевич родной племянник Василия Львовича
Пушкина, великого любителя имен собственных
3
; осо­
бенно мил Фонтенель с своими творениями в этой шутов­
ской шутке. Но следуют стихи, где, наконец, истинная
поэзия — поэзия воображения, вдохновения души; все
же хорошее, что предшествовало, кроме, разумеется,


И8 «ДП ЕВ ПИКА»
Л33
4-й строфы и письма, было и умно, и остро, а иногда и глу­
боко, но ... проза! 37-я строфа чудесна, особенно стихи:
А перед ним воображенье
Свой пестрый мечет фараон
г
—
и:
Иуокна
Сидит она п все она.
Объяснение с Татьяной также выше многого того, что
из прочих глав наша молодежь затвердила наизусть.
Эпилог — лучший из всех эпилогов Пушкина...
18 марта. Прочел я разбор Полевого книги Галича:
«Опыт науки изящного»
2
.
Разбор вообще хорош и книга
должна быть прекрасна. И критик, и автор основываются
на Шеллинговом учении. В одном случае я не согласен
с Полевым, порицающим Галича за то, что он назвал вкус
умом (разумеется, относительно к искусствам), а не волею.
Конечно, вкус не соответствует полной рщее, которую наши
мыслители означают словом ум, но еще менее воле. Воля
творит, производит, есть причина действий мыслящего
существа; вкус же не деятелен, отрицателен. Он, подобно
совести, есть соединение воли и разума и такое именно со­
единение, в котором осуживающий разум заставляет волю
отрицаться от деятельности, — и посему, кажется, вкус
может назваться эстетическою совестью — совестью изящ­
ного. Это название вместе послужит к обозначению общего
вкуса (вкуса в идее) и частного (в явлении); общий везде
одинаков, как везде одинакова общая (в идее) совесть.
Непременный, всеобщий закон совести есть отрицание: «не
делай ничего такого, что признаешь противным благу».
Непременный, всеобщий закон вкуса, подобным образом,
есть отрицание: «не твори ничего такого, что признаешь
противным лепоте»
3
.
Слово же: «признаешь» будет фак­
тором (производителем) всех различий и оттенков, частных
совестей и вкусов (в явлениях): эти различия зависят от
степени способности частных лиц постигать идею блага
или лепоты в большем или меньшем совершенстве.
20марта... В сумерки размышлял я о третьягоднешней
своей отметке и еще более уверился в сходстве вкуса
с совестью...


ш
В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕР
23 апреля. Перечел я повести Пушкина: две лучшие
из них — «Гробовщик» и «Станционный смотритель». На
последнюю я слишком мало обратил внимания при первом
чтении, — она в своем роде не уступит «Гробовщику».
1 мая. Читал я после обеда последнюю главу «Онегина»:
в ней много чувства; несколько раз слезы навертывались
у меня на глазах, — нет, тут не одно искусство, тут сердце,
тут душа!
9 мая. Читал «Еруслаиа Лазаревича». Простодушие
наших сказочников иногда истинно гомеровское.
21 мая. Господствующий дух русских пословиц ирония.
Очень мало таких, которые то, что хотят сказать, говорят
прямо, — большая часть выражается обиняками. Неко­
торые — истинные апологи в двух-трех словах. Не знаю
пословиц остроумнее русских; старинные французские
очень хороши, а все не забавнее наших. Удивительно, что
при таком богатстве народного остроумия у нас так мало
веселых, смешных песен, а более все заунывные.
10 сентября. Слог — только часть исполнения. Ко­
нечно, не принимая слова слог в таком тесном значении,
в каком у нас многие его принимают; так например: иные
называют хорошим слогом тот, который грамматически
правилен, свободен от слов обветшалых и не шероховат;
но забывают, что этот хороший слог может быть водяи,
сух, вял, запутан, беден, —словом, несносно дурен. Итак,
хороший слог состоит не в одной правильности, а хо­
рошее исполнение имеет еще обширнейшее значение.
25 ноября. Есть писатели такие, которые темпы от
богатства и глубины мыслей; есть другие, которые также
темны от совершенного отсутствия мыслей. Первый чело­
век не глупый, наконец, поймет, поломавши несколько над
ними голову; но вторых не поняли бы ни Гомер, ни Ньютон,
ни Шеллинг, если бы и вместе стали их читать и сообщать
друг другу свои догадки. Возможно ли, например, до­
браться до смысла некоторых фраз Шаликова? Невоз­
можно, ибо в них ровно никакого смысла нет и не было
1
.
6 января 1833 г. В книжках «Вестник Европы» на 1822 год
несколько статей о немецкой философии в духе совершенно
противном тому, в каком были прежние Каченовского
2
и его сотрудников; но, признаюсь, и ими я не совсем дово-


И8 «ДНЕВНИКА»
135
лен. В них все слишком молодо, незрело. Конечно, 17-лет­
нему Одоевскому
1
они приносят величайшую честь: мало
юношей и постарее его, которые бы так писали и так успешно
занимались предметами самыми отвлеченными; однако
же ученичество все-таки кое -где проглядывает, например,
в страсти сражаться с ветряными мельницами... Та же мо­
лодость видна и в пристрастии к мистическим формам,
затмевающим только дело.
11 января. В статьях Одоевского я везде узнаю своего
любезного сотрудника: как все у него зелено! Но из него
мог бы выйти человек. Хотелось бы мне знать, что он
теперь творит? Неужто женитьба его совсем переродила и
он уж совершенно стал похож на тех, над которыми,
бывало, так едко и неосторожно смеялся?
17 января. Перечитывая сегодня поутру начало третьей
песни своей поэмы, — я заметил в механизме стихов и
в слоге что-то пушкинское. Люблю и уважаю прекрасный
талант Пушкина, но, признаться, мне бы не хотелось быть
в числе его подражателей. Впрочем, никак не могу понять,
от чего это сходство могло произойти: мы, кажется, шли
с 1820 года совершенно различными дорогами; он всегда
выдавал себя (искренно ли или нет — это иное дело!) за
приверженца школы так называемых очистителей языка,—
а я вот уж 12 лет служу в дружине славян под знаменем
Шишкова, Катенина, Грибоедова, Шихматова
2
.
Чуть ли
не стихи четырехстопные сбили меня: их столько на пуш­
кинскую стать, что невольно заговоришь языком, кото­
рый он и легион его последователей присвоили этому раз­
меру.
7 февраля. Нападки М. Дмитриева
3
и его клевретов на
«Горе от ума» совершенно показывают степень их просве­
щения, познаний и понятий. Степень эта истинно неза­
видная. Но пусть, они в этом не виноваты: есть, однако-
же, в их статьях такие вещи, за которые их можно бы
обвинить перед таким судом, которого никакой писатель,
с талантом ли или без таланта, с обширными сведениями
или нет, не должен терять из виду, — говорю о суде чести.
Предательские похвалы удачным портретам в комедии
Грибоедова — грех гораздо тягчайший, чем их придирки
и умничание. Очень понимаю, что они хотели сказать, но


(136
П.ГС.КЮXЕЛI,БЕКЕР
знаю (и знать это я очень могу, потому что Грибоедов писал
«Горе от ума» почти при мне, по крайней мере, мне первому
читал каждое отдельное явление непосредственно после
того, как оно было написано), знаю, что поэт никогда не
был намерен писать подобные портреты: его прекрасная
душа была выше таких мелочей. Впрочем, qui se sent
galeux qu'il se gratte
1
! Завтра напишу несколько замеча­
ний об этой комедии: она, конечно, имеет недостатки (все
человеческое подвержено этому жребию), однакоже вовсе
не те, какие г. Дмитриев изволит в ней видеть, и вопреки
своим недостаткам, она чуть ли не останется лучшим цвет­
ком нашей поэзии от Ломоносова до известного мне вре­
мени.
8 февраля. «Нет действия в «Горе от ума»!» говорят
гг. Дмитриев, Белугии
2
и братия. Не стану утверждать,
что это несправедливо, хотя и нетрудно было бы доказать,
что в этой комедии гораздо более действия или движения,
чем в большей части тех комедий, которых вся заниматель­
ность основана на завязке. В «Горе от ума», точно, вся
завязка состоит в противоположности Чацкого прочим
лицам; тут, точно, нет никаких намерений, которых одни
желают достигнуть, которым другие противятся, нет
борьбы выгод, нет того, что в драматургии называется
интригою. Дан Чацкий, даны прочие характеры, они све­
дены вместе, и показано, какова непременно должна быть
встреча этих антиподов, — и только. Это очень просто,
но в сей-то именно простоте — новость, смелость, величие
того поэтического соображения, которого не поняли ни
противники Грибоедова, ни его неловкие защитники. Дру­
гой упрек касается неправильностей, небрежностей слога
Грибоедова, и он столь же мало основателен. Ни слова уж
о том, что не гг. Писаревым, Дмитриевым и подобным
молодцам было говорить о неправильностях, потому что
у них едва ли где найдется и 20 стихов сряду без самых
грубых ошибок грамматических, логических, рифмиче-
ских, словом, каких угодно. Но что такое неправильности
слога Грибоедова? (кроме некоторых и то очень редких
исключений). С одной стороны опущения союзов, сокраще­
ния, подразумевания, с другой плеоназмы, — словом,
именно то, чем разговорный язык отличается от книжного.


ИЗ «ДНЕВНИКА»
137
Ни Дмитриеву, ни Писареву, ни Шаховскому и Хмель­
ницкому
1
(за их хорошо написанные сцены), но автору
1-ой главы Онегина *, Грибоедов мог бы сказать то же, что
какому-то философу, давнему переселенцу, но все же не
афинянину, — сказала афинская торговка: «вы иностран­
цы». — «А почему?» — «Вы говорите слишком правильно;
у вас нет тех мнимых неправильностей, тех оборотов и
выражений, без которых живой разговорный язык не мо­
жет обойтись, но о которых молчат ваши грамматики и
риторики».
15 сентября 1834. Прочел я... первую главу «Онегина»;
кроме того несколько мелких стихотворений Пушкина и
Катенина. А что ни говори, любезный братец Павел Але­
ксандрович, ты, конечно, человек с большим дарованием,
но все не Пушкин; ты поэт-художник, он поэт-человек;
твое искусство холодно, — у него душа поэтическая. Да
и несносно твое самолюбие
2
.
6 января [1835 г.] . Спасибо старику Державину! Он
подействовал на меня вдохновительно; тремя лирическими
стихотворениями я ему обязан: переписанным в самом
начале нынешнего дневника
3
, конченным вчера и начатым
и конченным сегодня. У Державина инде встречаются
мысли столь глубокие, что приходишь в искушение спро­
сить: понял ли сам он вполне то, что сказал. Таков, напр.,
стих в оде «Бог»:
Я есмь, — конечно, есть и ты!
В этом одном стихе опровержение и догматизма, и кри­
тицизма (или реализма и идеализма). Обе системы в том
согласны, что крайний итог их... О
4
. — Но пусть собе­
рутся все мудрецы мира и доказывают мне, что я не суще­
ствую, не есмь, — я, быть может, стану в тупик от их диа­
лектики, да все же им не поверю. То же самое скажу им,
когда они, обескачествуя высочайшее существо, приведут
и его к нулю. Вера в премудрую, преблагую, в всемогущую,
самобытную причину вселенной столь же необходима мне,
сколь необходима мне вера в собственное существование.
* Впоследствии Пушкин очень хорошо понял тайну языка
Грибоедова и ею воспользовался.
—
Прим. В . Кюхельбекера.


138
В. К . КЮХЕЛЬБЕКЕР
Без той и другой я совершенно теряюсь в хаосе; без них
моим единственным спасением из бездны отчаяния может
быть только смерть или безумие.
Простился я сегодня с Державиным: отдал его. Но
непременно через полгода или год (разумеется, если буду
жив и еще здесь) опять его выпрошу. Третья часть, т. е.
Оды, названные стариком анакреонтическими, венец его
славы. Они истинно бессмертны; тут почти нет ни одной,
в которой не было бы хоть чего-нибудь прекрасного, даже
в самых слабых найдешь или удачную черту, или счастли­
вый оборот, или хотя живописное слово. Лучшие же такие
перлы русской поэзии, которые мы смело можем противо­
поставить самым лучшим созданиям в сем роде иностран­
цев и даже древних.
16 апреля. «Торквато Тассо» Кукольника лучшая тра­
гедия на русском языке, не исключая и «Годунова» Пуш­
кина
г
, который, нет сомнения — гораздо умнее и зрелее,
гораздо более обдуман, мужественнее и сильнее в создании
и в подробностях, но зато холоден, слишком отзывается
подражанием Шекспиру и слишком чужд того самозабве­
ния, без которого нет истинной поэзии.
19 мая. Сказать ли? — Право, боюсь даже в Дневнике
высказать на этот счет свое мнение. Но быть так! — Читаю
по вечерам мелкие стихотворения Пушкина: большая
часть (и замечу: все почти хваленые, напр. «Демон»,
«Подражание корану», «Вакхическая песнь», «Андрей
Шенье» etc.) слишком остроумны, слишком обдуманы,
обделаны и рассчитаны для эффекту, а потому (по моему
мнению) в них нет... вдохновения. Зато есть другие менее
блестящие, но мне особенно любезные. Вот некоторые:
«Гроб юноши», «Коварность», «Воспоминание», «Ангел»,
«Ответ Анониму», «Зимний вечер», «19 октября». —•
«Чернь» всячески перл лирических стихотворений Пуш­
кина...


К ПУШКИНУ1
частлив, о Пушкин, кому высокую душу
природа,
Щедрая матерь, дала, верного друга — мечту,
Пламенный ум и не сердце холодной толпы!
Он всесилен
В мире своем; он творец! что ему низких
рабов,
Мелких, ничтожных судей, один на другого похожих, —
Что ему их приговор? Счастлив, о милый певец.
Даже бессильною Завистью Злобы — высокий любимец,
Избранник мощных судеб! огненной мыслию он
В светлое небо летит, всевидящим взором читает
И на челе и в очах тихую тайну души.
Сам Кронид для него разгадал загадку созданья, —
Жизнь вселенной ему Феб-Аполлон рассказал.
Пушкин! питомцу богов Хариты
2
рекли: «наслаждайся!»—
Светлою, чистой струей дни его в мире текут.
Так, — от дыханья толпы все небесное вянет, но Гений
Девствен могущей душой, в чистом мечтаньи дитя!
Сердцем выше земли, быть в радостях ей непричастным,
Он себе самому клятву священную дал!
<о


*^
К АХАТЕСУ1
хатес, Ахатес! ты слышишь ли глас,
Зовущий на битву, на подвиги нас? —
Мой пламенный юноша, вспрянь!
О друг, — полетим на священную брань!
Кипит в наших жилах веселая кровь,
К бессмертью, к свободе пылает любовь,
Мы смелы, мы молоды: нам
Лететь к Марафонским
2
, святым знаменам!
Нет! нет! — не останусь в убийственном сне,
В бесчестной, глухой, гробовой тишине;
Так! ждет меня сладостный бой —
И если паду я, паду, как герой.
И в вольность и в славу, как я, ты влюблен,
Навеки со мною душой сопряжен!
Мы вместе помчимся туда,
Туда, где восходит свободы звезда!
Огонь запылал в возвышенных сердцах;
Эллада бросает оковы во прах!
Ах&тес! нас предки зовут —
О, скоро ль начнем мы божественный труд!
£SN
^
^
s?m
Ф^
М


К АХЛТГСУ
(141
Мы.презрим и негу и роскошь и лень.
Настанет для нас тот торжественный день,
Когда за отчизну наш меч
Впервые возблещет средь радостных сеч!
Тогда как раздастся громов перекат,
Свинец зашипит, загорится булат,
В тот сумрачный, пламенный пир:
«Что любим свободу», поверит нам мир!
fs*HI


К ПУШКИНУ1
ой образ, друг минувших лет,
Да оживет перед тобою!
Тебя приветствую, поэт!
Одной постигнуты судьбою,
Мы оба бросили тот свет,
Где мы равно терзались оба,
Где клевета, любовь и злоба
Разлучили обоих нас!
И недалек, быть может, час,
Когда при черном входе гроба
Иссякнет нашей жизни ключ;
Когда погаснет свет денницы,
Крылатый, бледный блеск зарницы,
В осеннем небе хладный луч!
Но се — в душе моей унылой
Твой чудный пленник
2
повторил
Всю жизнь мою волшебной силой
И скорбь немую пробудил!
Увы! как он, я был изгнанник,
Изринут из страны родной,
И рано, безотрадный странник,
Вкушать был должен хлеб чужой!
Куда, преследован врагами,
Куда, обманут от друзей,
Я не носил главы своей


К ПУШКИНУ
143
И где веселыми очами
Я зрел светило ясных дней?
Вотще в пучинах тихоструйных
Я в ночь, безмолвен и уныл,
С убийцей-гондольером плыл;
Вотще на поединках бурных
Я вызывал слепой свинец:
Он мимо горестных сердец
Разит слова одних счастливых!
Кавказский конь топтал меня,
И, жив в скалах тех молчаливых,
Я встал из-под копыт коня!
Воскрес на новые страданья,
Стал снова верить в упованье,
И снова дикая любовь
Огнем свирепым сладострастья
Зажгла в увядших жилах кровь
И чашу мне дала несчастья!
На Рейнских пышных берегах,
В Лютеции, в столице мира,
В Гесперских радостных садах
1
,
На смежных небесам горах,
О коих сладостная лира
Поет в златых твоих стихах,
Близ древних рубежей Персиды,
Средь томных северных степей —
Я был добычей Немезиды
2
,
Я был игралищем страстей!
Но не ропщу на провиденье:
Пусть кроюсь ранней сединой,
Я молод пламенной душой;
Во мне не гаснет вдохновенье,
И по нему, товарищ мой,
Когда средь бурь мятежной жизни
В святой мы встретимся отчизне,
Пусть буду узнан я тобой.


УЧАСТЬ ПОЭТОВ1
^т$
сонм глупцов бездушных и счастливых!
Вам нестерпим кровавый блеск венца,
Который на чело певца
Кладет рука Камен
2
, столь поздно
справедливых
Так радуйся ж, презренная толпа,
Читай былых и наших дней скрргжали:
Пророков гонит черная Судьба;
Их стерегут свирепые печали;
Они влачат по мукам дни свои,
И в их сердца впиваются змии:
Ах, сколько вижу я неконченных созданий,
Манивших душу прелестью надежд,
Залогов горестных за пламень дарований,
Миров, разрушенных злодействами невежд!
Того
3
в пути безумие схватило;
(Счастливец! от тебя оно сокрыло
Картину их постыдных дел;
Так! я готов сказать: завиден твой удел!)
Томит другого дикое изгнанье;
Мрут с голоду Камоенс и Костров;
Шахматова]
4
бесчестит осмеянье,
Клеймит безумный лепет остряков:
Но будет жить в веках певец Петров!
Потомство вспомнит их бессмертную обиду
И призовет на прах их Немезиду!


ТЕНЬ РЫЛЕЕВА i
ужасных тех стенах, где Иоанн,
В младенчестве лишенный багряницы
2
,
Во мраке заточенья был заклан
Булатом ослепленного убийцы,
3
—
Во тьме, на узничном одре, лежал
Певец, поклонник пламенный свободы.
Отторжен, отлучен от всей природы,
Он в вольных думах счастия искал,
Но не придут обратно дни былые:
Прошла пора надежд и снов,
И вы, мечты, вы, призраки златые —
Не позлатить железных вам оков!
Тогда (то не был сон) во мрак темницы
Небесное видение сошло —
Раздался звук торжественной цевницы —
Испуганный певец подъял чело:
На облаках несомый,
Явился образ узнику знакомый.
«Несу товарищу привет
Из той страны, где нет тиранов,
Где вечен мир, где вечный свет,
Где нет ни бури, ни туманов.
Блажен и славен мой удел:
Свободу русскому народу
Могучим гласом я воспел,
Ю Произведении декабристов, т. III


л'.б
В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕР
Воспел и умер за свободу!
Счастливец, я запечатлел
Любовь к земле родимой кровью —
И ты, я знаю, пламенел
К отчизне чистою любовью.
Грядущее твоим очам
Разоблачу я в утешенье —
Поверь, не жертвовал ты снам:
Надеждам будет исполненье!»
Он рек — и бестелесною рукой
Раздвинул стены, растворил затворы —
Воздвиг певец восторженные взоры —
И видит: на Руси святой
Свобода, счастье и покой.


ПАМЯТИ ГРИБОЕДОВА1
огда еще ты на земле
Дышал, о друг мой незабвенный!
А я, с тобою разлученный,
Уже страдал в тюремной мгле,
Зачем, виденьем принесенный,
В отрадном, благодатном сне
Тогда ты не явился мне?
Ужеди мало, брат мой милый,
Я, взятый заживо могилой,
Тоскуя, думал о тебе?
Когда в боязненной мольбе
Слова в устах моих коснели,
Любезный брат твой неужели
Без слез, без скорби звал к себе?
Вотще я простирал объятья,
Я звал тебя, но звал вотще:
Бессильны были все заклятья —
Ты был незрим моей мечте.
Увы! всего лишь раз единый
Передо мной в полночный мрак
Восстал возлюбленный призрак —•
Не злой ли час твоей кончины.
Но не было глубоких ран,
Свидетелей борьбы кровавой,
На теле избранного славой
Певца, воспевшего Иран
2
—
И — ах! — сраженного Ираном.
к


«48
В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕР
Одеян не был ты туманом,
Не искажен и не уныл,
Но бледен... нет, ты ясен был;
Ты был в кругу моих родимых,
Тобой незнанных, но любимых,
Тебя любивших, не видав.
В виденьи оной вещей ночи
Твои светлее были очи,
Чем среди смеха и забав
В чертогах суеты и шума,
Где свой покров нередко дума
Бросала на чело твое,
Где ты прикрыть желал ее
Улыбкой, шуткой, разговором...
Но дружбе взор орлиный дан:
Великодушный твой обман
Орлиным открывался взором...
Так, мне однажды только сон
Тебя представил благотворный.
С тех пор, суровый и упорный,
Отказывал мне долго он
Привлечь в обитель испытанья
Твой дух из области сиянья.
А между тем мои страданья
Копились и росли... но вдруг,
Ты что-то часто, брат и друг,
Златую предваря денницу,
Спускаться стал в мою темницу.
Или зовешь меня туда,
Где ты, паря под небесами,
Ликуешь с чистыми духами,
Где вечны свет и красота,
В страну покоя над звездами.
Или же (много я любил!)
Те, коих взор и в самом мраке,
Как луч живительных светил,
Как дар былого, я хранил.
Все, все в твоем слиялись зраке.
К«*И1


*^
ТЕНИ ПУШКИНА1
так, товарищ вдохновенный,
И ты! — а я на прах священный
Слезы не пролил ни одной:
С привычки к горю и страданьям
Все высохли в груди больной,
Но образ твой моим мечтаньям
В ночах бессонных предстоит,
Но я тяжелой скорбью сыт,
Но, мрачный, близ жены мне милой
И думать о любви забыл...
Там мысли, над твоей могилой!
Смолк шорох благозвучных крыл
Твоих волшебных песнопений,
На небо отлетел твой гений;
А визги желтой клеветы
Глупцов, которые марали,
Как был ты жив, твои черты,
И ныне, в час святой печали,
Бездушные, не замолчали!
Гордись! Ей-богу, стыд и срам
Их подлая любовь! — Пусть жалят!
Тот пуст и гнил, кого все хвалят;
За зависть дорого я дам,
Гордись! Никто тебе не равен,
Никто из сверстников-певцов:
Не смеркнешь ты во мгле веков;
В веках тебе клеврет
2
Державин.
^>
•^^
*г
Ф»-
Ш


МИХАИЛ ©ЕРГЕЕВИЧ
ЛУНИН


ВЗГЛЯД НА РУССКОЕ ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО
С 1816 ДО 1826 ГОДАг
айное общество принадлежит истории. Прави­
тельство сказало правду, «что дело его было
делом всей России, что оно располагало судь­
бою народов и правительств»
2
.
Общество
озаряет наши летописи, как союз Рюнимед-
ский бытописания Великобритании
3
.
Тайное 10-летнее существование
4
доказывает, что
Т[айное] о[бщество] руководилось мудростию и было по
сердцу народу. В этот период, среди опасностей и пре­
пятствий, совершилась главная часть его работ. Действуя
умственною силою на совокупность народную, оно успело
направить мысли, чувства и даже страсти
5
к цели корен­
ного преобразования правительства. Существенные во­
просы конституционного порядка были установлены и
так объяснены, что решение их в будущности более или
менее отдаленной стало неизбежно. Т[айное] о[бщество]
было глашатаем выгод народных, требуя, чтобы суще­
ствующие законы, неизвестные даже в судилищах, где
вершились по оным приговоры, были собраны, возобно­
влены на основаниях здравого рассудка и обнародованы
6
;
чтобы гласность заменяла обычную тайну в делах государ­
ственных, которая затрудняет движение их и укрывает от
правительства и общественников злоупотребление властей;
чтобы суд и расправа производились без проволочки,
изустно, всенародно и без издержки; управление подчиня-
т


154
М. С. ЛУНИН
лось бы не своенравию лиц, а правилам неизменным; чтобы
дарования без различия сословий призывались содей­
ствовать общему благу, а назначение чиновников утвер­
ждалось бы по указанию общественному для отдаления
лихоимцев и невежд; чтобы назначение поборов и употре­
бление сумм общественных были всем известны; доходы
с винных откупов, основанные на развращении и разоре­
нии низших сословий, были заменены другим налогом;
участь защитников отечества была обеспечена, число войск
уменьшено, срок службы военной сокращен и плата сол­
дату соразмерно нуждам его умножена; чтобы военные по­
селения, коих цель несбыточна, учреждение беззаконно,
были уничтожены к предотвращению ужасов, там совер­
шенных, и пролитой крови; чтобы торговля и промыш­
ленность были избавлены от учреждений самопроизволь­
ных и обветшалых подразделений, затрудняющих их дей­
ствия; чтобы духовенство, обеспеченное в содержании, не
зависело от прихожан и соответствовало своему служе­
нию.
Зрелость гражданственности ускорила новые стихии,
которые Т[айное] о[бщество] излило в область мысли. Оно
рассеяло едва ли не общий предрассудок о невозможности
другого, кроме существующего, порядка и убедило народ,
что раболепство пред лицами должно замениться повино­
вением закону. Т[айное] о[бщество] постоянно доказывало
выгоды взаимного поручительства, по которому дело одного
лица становится делом всех; важность суда присяжных
в делах гражданских и уголовных и тесную связь такого
учреждения с свободою края; крайнюю потребность глас­
ности установить как право и требовать от каждого как
обязанность; вред от различия сословий, порождающих
зависть и вражду и дробящих людей, вместо того, чтобы
совокупить их.
Существующему порядку противопоставлен был за­
конный, обеспечены пределы, положенные провидением
всякой человеческой власти: нравственность, разум и
справедливость, общая польза — различные отблески
одной и той же истины. Т[айное] о[бщество] ожидало, что
образование совокупности народной доставит внутри по­
рядок и правосудие, силу и уважение извне. Для достиже-


ВЗГЛЯД ИА РУССКОЕ ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО
155
ния этой цели Т[айное] о[бщество] обращалось ко всем
сословиям и говорило языком для всех понятным. Времен­
ные и разнобытные порывы правительства на поприще
народного просвещения заменились действием простым,
безмездным, основанным на немногих началах, которые
должны были — по неточности или по истине, в них за­
ключенной, — остаться без последствий или овладеть
будущностью
1
.
Т[айное] о[бщество] ходатайствовало за греков, оста­
вленных почти всеми европейскими державами; оно дока­
зало, что восстановление Польши в виде королевства,
примкнутого к России, противно выгодам обеих земель;
оно протестовало противу рабства и торга русскими, про­
тивных законам божиим и человеческим. Наконец, своим
учреждением и совокупностью видов оно доказало, что
система самодержавия уже не соответствовала настоя­
щему состоянию России, что основанное на законах разума
и справедливости правительство одно может доставить
ей права на знаменитость среди народов просвещен­
ных.
Эпохи переходные, неизвестные, в таинственном ше­
ствии народов к цели общественного устройства, являют
случаи, в которых действия лиц политических, какого бы
сословия они ни были, должны необходимо выходить из
ряда обыкновенного, пробуждать правительства и народы,
усыпленные постоянным влиянием ложного устройства и
предрассудков, наложенных веками. Когда эти люди при­
надлежат высшим сословиям состава общественного, тогда
действия их есть обязанность и средство употреблением
умственных способностей платить за выгоды, которые до­
ставляют им совокупные усилия низших сословий
2
.
Они
пробивают новые пути к совершенствованию настоящих
поколений; направляют усилия народа к предметам обще­
ственным; совокупляют действия умов второстепенных,
лишенных возможности плодотворить взаимно; восста-
новляют борение частей, необходимое для стройности
целого, и сами облекаются властию по праву и делу, по
духу возрождения, который животворит их, и по нрав­
ственному влиянию, которое имеют они на своих согра­
ждан. Их мысли оплодотворяют страны, на которые


156
М. С. ЛУНИН
изливаются, с такою же силою, как набеги завоевателей
опустошают их: ибо зло и добро причиняются обществу от
нескольких лиц. Они отрекаются от жизни и тем свиде­
тельствуют правдивость своего послания, истину своих
начал и законность своей власти. Все эти условия соеди­
нялись в составных стихиях Т[айного] о[бщества], в свой­
стве видов его и в образе действий.
Нравственное влияние, произведенное разлитием этих
идей, было так сильно, что император Александр обязался
даровать конституцию русским, когда они в состоянии
будут оценить пользу оной
1
. Т[айное] о[бщество] с призна­
тельностью и доверием к верховной власти приняло это
обещание, как политическое данное, которое освещало
намерение Т[айного] о[бщества], внушало ему новую рев­
ность. Оно соединило и употребило все свои средства,
чтобы исполнение этой мысли не зависело от пожизненного
расположения
2
и приготовляло Россию: познавать, чув­
ствовать и быть достойною блага свободы. Эти работы были
так важны, что Т[айное] о[бщество] даже после своего раз­
рушения проявляется в сущности каждого правитель­
ственного постановления и в каждом замечательном собы­
тии последнего десятилетия
3
.
В исполинском предприятии, которое, по сознанию са­
мого правительства, должно было изумить даже тех, ко­
торые его постигли, — ошибки были неизбежны. Их было
много. В недрах общества вскоре ощутился недостаток
понудительной силы, которая соразмеряла бы общее дви­
жение. Слабое вначале небольшим числом своих основа­
телей, оно впоследствии подвергалось важнейшему неудоб­
ству по множеству своих голосов. Взращенные в дремот­
ной гражданственности, основанной на бездействии ума,
им трудно было удерживаться на высоте своего призвания.
Прибегли к разным вымыслам, чтоб обуздывать неосмо­
трительную ревность одних, подстрекать медлительность
других, успокаивать опасение остальных, сохранять со­
гласие между всеми. Единство действий рушилось.
Т[айное] о[бщество] разрушилось на Северное и Южное,
по обширности края, понудившего учредить два средоточия
действий. Первому повредило влияние новых членов, ко­
торым поручено было временное управление дел. Послед-


ВЗГЛЯД НА РУССКОЕ ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО
157
нее с распространением деятельности увеличило затрудни­
тельность своего положения, присоединив Т[айное] об­
щество] Славян и вступив в сношения с Польским обще­
ством, которого виды отчасти различествовали и требовали
противудействия. Между тем измена втайне подрывала
основные здания. Тогда же смерть императора Александра,
два отречения, две присяги, последовательные и противо­
речащие, тайное завещание, отысканное в архивах, взвол­
новали, расстроили умы и породили происшествие 14 де­
кабря в Петербурге и отважное движение одного полка
на юге.
Враждебная партия искусно воспользовалась ошиб­
ками. Она состояла из дворян, которые боялись лишиться
своих прав и рабов, и из чиновников-иностранцев, которые
боялись лишиться своего жалованья. Водители партии
поняли, что конституционный порядок есть новое вино,
которое не держится в старых мехах; что с падением само­
державия они принуждены будут оставить места, сложить
чины и ордена, как актеры после неудачной драмы. Ничего
не упустили к отклонению удара. Правительство уверили,
что целью Т[айного] о[бщества] было цареубийство и без­
началие. Эту мысль распространили в сословии мало­
образованных, которые верят всему, что напечатано, и
между духовенством, которое верит всему, что прика­
зано.
Но торжествующая партия, в свою очередь, увлеклась
ошибкою, свойственною всем партиям: неумеренностью при
успехе. Более 600 человек были схвачены и брошены в ка­
зематы. Во время следствия, производимого Тайною ко-
миссиею по правилам, составленным наобум, некоторых из
заключенных содержали в цепях, в темноте, томили голо­
дом; других смущали священники, имевшие поручение
выведать тайны на исповеди и обнаружить; иных рас­
строили слезами обманутых семейств; почти всех обо­
льстили коварным обещанием всепрощения. Составили
Верховный уголовный суд из военных, сенаторов, моряков
и попов.
Это судилище основалось на донесении Тайной комис­
сии и, рассматривая не личные дела обвиняемых, но дела,
совокупленные в разряды, приговорило: пятерых к


158
М. С. ЛУНИН
четвертованию, 31 к отсечению голов, 112 к работе в руд­
никах и ссылке и 9-х в солдаты, не допросив и даже не
видав заключенных. Спешили кончить данное поручение,
потому что приближались праздники коронации. Прави­
тельство заменило смертную казнь 31, назначив им веч­
ную работу в сибирских рудниках с заключением в ка­
зематы (на HPIX были надеты оковы; они были лишены
воздуха и света, предоставлены произволу низших слу­
жащих, подчинены управлению грубых людей, сограждан
которых они хотели освободить, как первые христиане,
которых подвергали оскорблениям перед тем, как пре­
дать диким зверям)
1
; а Верх[овный] уголовный] суд,
которому предоставлена была участь 5-х, нашел мило­
сердие в том, что заменил колесо виселицею.
Приговор выполнили украдкою, на гласисе крепости,
где был призрак суда, и под прикрытием внезапно собран­
ных войск. Неумение или смятение палачей продлршо му­
чение осужденных: трое выпали из слабо затянутой петли,
были разбиты, окровавлены, вновь повешены. Они умерли
спокойно в твердой уверенности, что смерть их была необ­
ходима, как свидетельство истины их слов. Родным запре­
тили взять тела повешенных: ночью кинули их в яму, за­
сыпали негашеной известью и на другой день всенародно
благодарили бога за то, что пролили кровь. Водители пар­
тии, достигнув соучастия правительства в таком деле, за­
няли частные места в управлении
2
.
Но деятельность господствующей партии поглощается,
повидимому, частными мерами и изменениями. Она ста­
рается сделать правительство самодержавнее, чем оно
есть; а народ — народнее, чем он есть. Власть, на все дер­
завшая, всего страшится. Общее движение ее — не что
иное, как постепенное отступление, под прикрытием кор­
пуса жандармов пред духомТ[айного] о[бщества], который
охватывает ее со всех сторон. Отделилась от людей, но не
отделяется от их идей
3
.
Желания нового поколения стремятся к сибирским
пустыням, где славные изгнанники светят во мраке, кото­
рым стараются их затмить. Их жизнь в заточении по­
стоянно свидетельствует об истине их начал. Их слово так
сильно, что запрещают выражать его даже в простых пись-


ВЗГЛЯД НА РУССКОЕ ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО
159
мах к родным
1
.
У них отняли все: звание, имущество,
здоровье, отечество, свободу, но не могли отнять у них
любовь народную. Она обнаруживается благоговением,
которым окружают их огорченные семейства; религиозным
чувством, которое питают к женам, разделяющим заточе­
ние мужей своих; ревностью, с которой собирают пись­
мена, где обнаруживается животворящий дух изгнанников.
На время могут затмить ум русских, но никогда их народ­
ное чувство.


«РАЗБОР ДОНЕСЕНИЯ
ТАЙНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ
ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ В 1826 ГОДУ»1
айный союз обвиняют в том, что в Продол­
жение десяти лет он постоянно стремился
к изменению отечественных постановлений и
к водворению нового устройства, оснопанного
на системе представительной. В самом деле
таково было его назначение. Союз постиг
необходимость коренного преобразования, ибо Народы,
подчиненные самодержавию, должны или исчезнуть или
обновиться
2
. Он положил начало преобразованию, открыв
новые источники просвещения и вруча народу новые сред­
ства к могуществу. Право союза основывалось на самом
свойстве живительных начал, им провозглашенных на
потребностях народа, которые надлежало удовлетворить,
на данных, установленных народами, находящимися во
главе общественной иерархии
3
.
Право союза опиралось также на обетах власти, кото­
рой гласное изъявление имеет силу закона в самодержав­
ном правлении. «Я намерен даровать благотворпое кон­
ституционное правление всем народам, провидепи0м мне
вверенным» (речь императора Александра на Варщавском
сейме). Это изречение вождя народного, провозглашенное
во всеуслышание Европы, придает законность трудам
тайного союза и утверждает его право па незыблемом
основании. Он предупредил только государя в его вели­
кодушном подвиге возбуждением умов; впоследствии он
т


РАЗБОР ДОПГСЕТТИЯ ТАЙНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ
161
содействовал его видам, вызывая полезные применения
в законах, понятиях, обычаях и нравах...
Тайный союз никогда не имел странной мысли водво­
рить образ правления по своему произволу. Союз обсуждал
и раскрывал все политические соображения, дабы уве­
личить массу специальных
г
познаний и облегчить рассу­
дительный выбор во время свое; но он не думал право,
неотъемлемое у народа, присвоить себе, ни даже иметь
влияния на его выбор, ибо, означая республиканское пра­
вление как наименее сложное, он не скрывал его невыгод
и недостатков...
2
Члены тайного союза не имели, без сомнения, ни жела­
ния, ни средств покорить своих соотечественников, а зда­
ние, которое они воздвигали, долженствовало простоять
не один день, ибо его обломки противятся еще бурям,
высятся над уровнем отечественных постановлений, напо­
добие пирамид, для указания будущим поколениям стези
на политическом поприще.
В числе важных соображений, обративших на себя
внимание тайного союза, находились и будущие отноше­
ния народа к государю. Союз обязан был предвидеть изме­
нения, которые переворот существующего порядка или
даже обыкновенный ход происшествий рано или поздно
долженствовали произвести в сих отношениях. Ему сле­
довало придумать способы укрощать порывы, обычные
в те дни брожения и смут, когда парод требует отчета за
прошедшее и возобновляет свой договор на будущее.
Тайный союз имел особенно в виду охранять Россию от
междоусобных браней и от судебных убийств, ознамено­
вавших летописи двух великих народов...
3
Тайный союз не мог ни одобрять, ни желать дворцо­
вых революций
4
,
ибо таковые предприятия даже под
руководством преемников престола
5
не приносят у нас
никакой пользы и несовместны с началами, которые союз
огласил и в которых заключалось все его могущество.
Союз стремился водворить в отечестве владычество за­
конов, дабы навсегда отстранить необходимость прибе­
гать к средству, противному и справедливости и разуму...
Славянское общество имело первоначально в виду
соединять общим союзом с лани некие племена, рассеянные
11 Произведения декабристов, т. III


162
М. С. ЛУИИII
по Европе. Оно присоединилось к Южному обществу, ибо
нашло, что сие последнее благоприятствовало соединению
образованием могущественного средоточия. Оно бы не
слилось с Южным обществом, если бы не увидело в оном
начала разделения и раздробления, противоположные
своей цели. Наконец, тайный союз, повсюду исполненный
одинаковым духом, в час решительный помыслил созвать
представителей царства Польского для принятия мер к
сохранению единства державы...
х
Неусыпный надзор правительства над их сподвижни­
ками в пустынях Сибири свидетельствует о их политиче­
ской важности, о симпатиях народа, которыми они посто­
янно пользуются, и о том, что конституционные понятия,
оглашенные ими под угрозою смертною, усиливаются и
распространяются в недрах нашей обширной державы.
ShwHf


-^ф
-^^-
^5^
<зь.
~^r
*4р&>-
ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ В РОССИИ '
лет нынешнего царствования составляют
период, достаточно долгий и достаточно бо­
гатый событиями, чтобы определить влияние,
которое он должен иметь на судьбы народа.
Россия принесла большие жертвы за это вре­
мя и перенесла бедствия, напоминающие тем­
ные эпохи ее истории. Эти факты, важные сами по себе, за­
служивают нашего особенного внимания ввиду их суще­
ствования одновременно с выявлением новых принципов
среди старого порядка вещей. Почти все вступления на рос­
сийский престол, начиная с Петра I, отмечены дворцовыми
революциями, совершенными в тени в частных интересах.
А восшествие на престол императора Николая, наоборот,
ознаменовалось событием, носящим характер публичного
протеста против произвола, с каким распоряжаются судь­
бой государства посредством секретных завещаний и отре­
чений втихомолку; против непристойного навязывания
народу двух клятв — последовательных и противоречи­
вых
2
; против обращения с народом, как с семейной соб­
ственностью
3
.
Восстание 26/14 декабря как факт имеет
мало последствий, но как принцип имеет огромное зна­
чение. Это первое официальное выражение народной воли
в пользу представительной системы и конституцион­
ных идей, распространенных русским Тайным обще­
ством...
*


164
М. С. ЛУНИН
Общественное благополучие не могло развиться под
тяжестью столь бедственных условий
1
; оно неизбежно
должно было падать в течение этого периода, несмотря на
новые ресурсы, которые представляет Сибирь, широким
потоком вливающая в оборот свое золото; и Россия, осла­
бленная болезнями и голодом, измученная бунтами и
восстаниями, изнуренная бесплодными войнами, обни­
щавшая вследствие новых налогов и придавленная дол­
гами, все время возрастающими, в смысле материального
благополучия находится в худшем состоянии, чем в про­
шлое царствование. Кинем взгляд на ее состояние поли­
тическое и моральное, чтобы установить, в какой степени
усердными заботами правительству удалось вылечить ее
раны, восстановить ее потери и утешить ее горести.
В начале нынешнего царствования дело Тайного обще­
ства бросило яркий луч на истинные нужды страны и на
прогрессивное развитие культуры. Общественное мнение
и народное сочувствие были на стороне власти, освобо­
жденной на миг от условий, изолирующих ее от народа
при самодержавном режиме. Она могла убедиться, что
конституционные идеи глубоко проникли в умы, что ум­
ственная и моральная деятельность уже стеснены в рам­
ках нынешнего режима и что общим желанием русских
является введение представительной системы, торжест­
венно возвещенной и обещанной в предыдущее царство­
вание...
2
Состояние финансов ускользает от нашего расследова­
ния под густым туманом, окутывающим их при самодержав­
ном режиме. Мы платим, но не знаем, куда деваются наши
деньги. Мы даже точно не знаем, сколько мы платим, так
как продажность судей и взяточничество администраторов
отнимают у нас столько же, если не больше, чем само
правительство. Тем более, что сегодня мы платим столько-
то, а завтра нас могут заставить платить вдвое. Эти есте­
ственные размышления все более и более распространяются
в массе и влияют на ее нравственность, отрывая ее от ре­
жима, который не имеет возможности или желания обеспе­
чить собственность...
Другой вопрос, столь же важный, — о рабстве кре­
стьян — остается открытым. Несколько миллионов наших


ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ В РОССИИ
165
братьев, лишенных гражданских прав, продаваемых оптом
и в розницу наравне с вещами, не нашли до сего дня сочув­
ствия нигде, кроме Тайного общества.
Оно одно поняло их бедственное положение и учло
последствия этого, оно одно протянуло им руку помощи
среди всеобщего невнимания и угнетения. Ни помещики,
ни правительство, — хотя Тайное общество и обратило
их внимание на вопиющую несправедливость рабства и
на неминуемую опасность, проистекающую из всякой
несправедливости, — ничего не сделали для облегчения
судьбы крестьян и предотвращения грозы, собирающейся
над их головами. Когда разразится беда, у них не ока­
жется никаких других средств, кроме военной силы, как
и во время польского восстания. Но эта сила, действитель­
ная иногда против чужеземцев, может оказаться тщетной
и ничтожной против русских. Кроме того, еще вопрос,
согласятся ли наши солдаты, хоть и приученные к повино­
вению, обратить штыки против своих братьев. Луч созна­
ния, который подтолкнет крестьян отстаивать свои закон­
ные права, сможет равно проникнуть и в солдатскую массу
и из слепого орудия власти превратить их в благородного
союзника угнетенных...
Рабство, утвержденное законами, является обильным
источником безнравственности для всех классов населе­
ния; отсутствие гласности поощряет и развивает вытекаю­
щие отсюда под разными видами беспорядки, обеспечивая
им безнаказанность; наконец, смешение властей неверно
направляет умы, нарушая законы морали, которые должны
регулировать семейные и общественные отношения. Все
лекарства, примененные к общественному организму,
которые не. в состоянии будут непосредственно удалить
эти главные причины болезни, будут лишь напрасным
шарлатанством, более способным ухудшить болезнь, скры­
вая ее, чем радикально излечить ее.
Воспитанием нового поколения обычно пренебрегали;
молодежь следует своим личным склонностям за неиме­
нием достаточно важной целя, чтобы стоило посвятить ей
жизнь. За этот период не появилось ни одного сколько-
нибудь значительного литературного или научного про­
изведения. Поэзия повесила свою лиру на вавилонские


166
М. С. ЛУНИН
ивы; периодические издания выражают лишь ложь или
лесть, столь же вредную для власти, терпящей ее. Мини­
стерство народного просвещения, теряя из виду свою
настоящую цель, заключающуюся в распространении
положительных знаний, стремится национализировать
страну, поддержать учение, не заслуживающее человече­
ской поддержки, и превратить даже науки в столпы само­
державия. Отсюда — невежество, составляющее отличи­
тельную черту настоящей эпохи.
В сущности ничего не изменилось. То же молчание
в Государственном совете, то же взяточничество в прави­
тельствующем сенате, то же идолопоклонство в синоде.
Народ и правительство одинаково страдают, потому что
устранили моральную власть, единственно могущую слу­
жить посредником, чтобы сговориться и посоветоваться
о взаимных интересах.
Если бы из глубин сибирских пустынь паши ссыльные
могли возвысить свой голос, они были бы вправе сказать
руководителям правящей партии: «Что сделали вы для
блага народа в течение этих пятнадцати лет? Вы взялись
продолжать предыдущее царствование, при котором нача­
лось освобождение крестьян, была дарована конституция
полякам и торжественно дано обещание представительной
системы для русских: крестьяне не освобождены, поляки
лишены их конституции, и русские обмануты в их самых
дорогих надеждах. Вы обязались выслушать и развивать
все мысли об улучшениях, изложенные законно, но вы
сделали их выявление невозможным, окружив свободу
печати новыми ограничениями, препятствуя сношениям
с Европой и парализуя воздействие цивилизующих эле­
ментов влиянием ретроградных систем. Мы исповедывали
культ закона, вы исповедуете культ личности, сохраняя
в церквах одежды государей, как реликвии нового рода.
Вы взялись очистить Россию от заразы либеральных идей
и окунули ее в бездну невоздержанности, в пороки шпион­
ства и мрак невежества. Вы погасили рукой палача умы,
которые освещали и руководили развитием общественного
движения, и что вы поставили на их место? Мы в свою оче­
редь вызываем вас на суд современников и потомства:
отвечайте!»


ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ В РОССИИ
167
Общественные бедствия являются предупреждениями,
которые провидение дает царям и народам, чтобы просве­
тить их относительно их взаимных обязательств. Те, что
Россия испытала и от которых до сих пор страдает, не
пройдут бесследно и бесполезно. Надо надеяться, что
последние годы этого царствования, которое согласно
естественному ходу вещей уже завершило большую часть
своего течения, будут отмечены откровенным и искренним
возвращением к основным принципам, которых прогрес­
сивное движение нации властно требует и которых нельзя
заменить словами и формулами...
х


да^^
r ^^*
->^-
^^ ^=
***
ВЗГЛЯД ИА ДЕЛА ПОЛЬШИ 1840 г.
1
олнеыия царства Польского подняли политиче­
ский вопрос, который возбуждает сочувствие
D-i . i| народов и вызывает заботы правительств.
J II Он рассматривался народными представи­
телями в палате общин и палате депутатов,
дипломатическими агентами при дворах госу­
дарей, польскими эмигрантами в местах их убежища. Но
умственная борьба, которая следовала за вооруженным
столкновением, привела к столь же печальным результа­
там. Далеко не успокоив умы путем уяснения им их дей­
ствительных интересов, не приведя к сближению вражду­
ющих братских народов, она послужила только к возбу­
ждению новых страстей, к умножению общественных и
частных бедствий и вызвала законные, но несправедливые
притеснения. Это обусловлено главным образом тем, что
усилия умов были направлены скорее на то, чтобы оправ­
дать одну из враждующих сторон, чем на то, чтобы обна­
ружить истину. Дело поляков, как и дело русского пра­
вительства, находило до сих пор лишь правозаступников.
И той я другой стороне недостает искреннего друга, спо­
собного рассеять общие их заблуждения и указать на
источник их пагубного раздора
2
.
При внимательном изучении событий, которые нару­
шили общественный порядок, мы находим их источник
в похвальных побуждениях и добрых чувствах, вооду-


Р8ГЛЯД ГГА ДЕЛА ПОЛЬШИ 1840 Г.
169
шевлявших ту и другую сторону. Это редкий случай
в политике, которому примеры редко можно встретить
в истории. Среди важных вопросов, рассматривавшихся
на Венском конгрессе, потеряли из виду и памяти участь
Польши. Один только император Александр вспомнил
о ней! Желая загладить минувшие бедствия, проявить
свое великодушие по отношению к побежденному врагу и
послужить делу свободы народов, идея которой оказала
ему такую помощь (в его борьбе с Наполеоном), он возна­
мерился возродить польское имя и предложил воссоздать
государство на обломке трех последовательных разделов.
Эта великодушная мысль
г
встретила только слабый отклик
со стороны нескольких дипломатов и сильный отпор со
стороны властителей [монархов]. Дело грозило дойти до
разрыва, невыгодного для всех, и лишь новые волнения,
при которых ясно обнаружилось все значение России,
послужили к укреплению готового распасться союза,
к склонению несогласных и дали возможность осуществить,
хотя и в меньших размерах, проект императора Алексан­
дра. Изувеченное Пруссией Варшавское государство [гер­
цогство] с общего согласия получило наименование цар­
ства Польского, и рухнули препоны, которые противопо­
ставлялись тому, чтобы император Александр даровал
ему конституционную хартию. Польша получила благо­
деяние государственного устройства, о котором она даже
и не мечтала в 1813 г., когда депутация от воеводств яви­
лась на Рейн умолять императора Александра управлять
поляками так, как он того пожелает, только бы они но
подпали под иго немцев, так как польский народ имеет
происхождение, общее с русским.
Но из чего состояло это конституционное царство?
В своих границах оно заключало лишь седьмую часть
польской территории и шестую часть народонаселения.
Оно было расположено по обоим берегам реки, истоки и
устье которой ему не принадлежали и которая, поэтому,
могла служить лишь украшением сельского пейзажа.
Доступное со всех сторон, обладая только двумя крепо­
стями, из которых одна не отвечала и не могла служить
никакому военному плану, новое царство было настолько
мало и лишено естественной защиты, что враждебные


170
М. С. ЛУНИН
действия неприятеля [в случае войны] должны бы были
по необходимости начинаться в предместьях столицы.
Его торговля поддерживалась только при посредстве тран­
зита, дарованного в ущерб торговле России; его промыш­
ленность развивалась только при помощи иностранных
спекулянтов, привлеченных премиями и преимуще­
ствами данного момента. Его армия была только подобием
вооруженной силы, лишенная всех элементов, суще­
ственно необходимых для ведения войны, и образованная
с единственной целью удовлетворения мании парадов
полувоенного государя. Его дороги, каналы, мосты, го­
рода, церкви, укрепленные места были исправлены или
построены за счет России.
До 1821 года доходов королевства нехватало на по­
крытие расходов бюджета, и опять-таки России приходи­
лось постоянно пополнять дефицит. Его школы и универ­
ситет вместо того, чтобы распространять свет современ­
ной цивилизации, занимались только отражением обман­
чивого и тусклого блеска короны Пястов и Ягеллонов
1
.
Наконец, его государственному устройству, хотя и разум­
ному, в основе недоставало прочного основания, которое
обеспечивало бы его развитие, устойчивость и действен­
ность. Земские депутаты Варшавского сейма имели осно­
вание сказать в своем манифесте, что «это царство лишь
пустая химера»
2
.
В основе варшавского восстания мы видим также само­
отверженность и патриотический порыв, который увлекает
сердца. «Ночь 29 ноября была освещена огнями свободы.
В один день столица была освобождена, в несколько дней
все части армии объединены общей мыслью, крепости
заняты, народ вооружен, брат императора
3
с русскими
войсками, всецело предоставленный великодушию поля­
ков и только этому обязанный своим спасением, вот дей­
ствия этого восстания, благородного и чистого, как герои­
ческое вдохновение молодости, которое его породило»
4
.
Между тем этому событию недоставало поддержки палат
и содействия высших должностных лиц или людей, поль­
зующихся уважением народа. Порожденное возбужде­
нием молодости, как об этом провозглашает манифест,
должно ли оно было быть одобрено и признано предста-


В8ГЛЯД FA ДЕЛА ПОЛЬШИ 1840 Г.
171
вителями народа, как их деяние? Не погубили [скомпро­
метировали] ли они будущее своей страны необдуманным
состраданием к молодым людям, в пользу которых палаты
могли бы представительствовать и которых само прави­
тельство, может быть, согласилось бы поставить под защи­
ту законного судебного производства? Несмотря на сла­
бость правительства, которое должно было предотвратить
восстание, и баснословную неспособность военачальника \
которому впоследствии была вверена забота о его подавле­
нии, никогда она не могла бы перейти тесные границы
королевства.
Галиция не приняла никакого участия в совершав­
шихся волнениях. Познанское герцогство равнодушно
смотрело на происходившее в нескольких шагах от его
границы. Литва, Волынь и Подолия не пошевелились
даже в то время, когда отряды варшавской армии, прони­
кая в эти провинции, приглашали и заставляли местное
население вооружаться для защиты царства. Отдельные
банды, организованные несколькими разоренными или
готовыми разориться землевладельцами, не принесли
никакой пользы повстанцам; их деятельность едва заслу­
живает упоминания. Положительным доказательством
этому служит то, что все эти отряды, чересчур слабые сами
по себе и рассчитывавшие на помощь общего восстания,
были вынуждены во время своих набегов более скрываться
от неприятельских войск, чем сражаться, и что почти все
они кончили тем, что укрылись в сопредельных странах
для того, чтобы сложить оружие, не попытав даже счастья
в бою.
Материальные силы восстания сводились к 35 тысячам
линейного войска, почти к такому же числу ратников,
150 пушкам, двум полуразрушенным крепостям, 20 тыся­
чам ружей, захваченных чернаю в арсенале и перекуплен­
ных у евреев, и к маленькому капиталу, похищенному из
варшавского банка. И такие силы хотели противопоставить
одной из первых военных держав Европы.
Бывают времена, когда благоприятное стечение обстоя­
тельств предоставляет надежду на успех самым рискован­
ным предприятиям. Но восстание вспыхнуло тогда, когда
славный мир
2
дал возможность русскому правительству


172
М.С. ЛУИИТТ
вернуть свои войска на родину, пополнить их новобран­
цами, возобновить их материальную часть и расположить
их вдоль западной границы таким образом, чтобы сосре­
доточение их могло быть выполнено скорым и легким
способом на любом угрожаемом пункте, когда средства
империи пополнялись данью побежденных и золотом зай­
мов; когда нравственный подъем [национальное самосо­
знание] в России достиг высокой степени, благодаря поко*
рению народов, падению крепостей, приобретению обла­
стей и полету российского орла около Византии, постоян­
ного предмета ее вожделений [народных мечтаний].
Манифест польского народа указывает па ряд некон­
ституционных актов, которые послужили побудительной
и решающей причиной восстания. Но конституция пред­
ставляла закономерные способы протестовать против
незаконности этих актов, одновременно покоряясь им.
Такого поведения, пассивного, но обещающего успех,
было бы достаточно для того, чтобы засвидетельствовать
существование прав, заставить их уважать впоследствии,
оказав им двойную поддержку принципа и прецедента.
Великая хартия была последовательно утверждаема при­
сягой и ратификована 35 раз и несмотря на это попрана
Тюдорами
1
. Между тем англичане не прибегали к оружию
в это время политической [незрелой] юности, чтобы обес­
печить ее неприкосновенность. Они понимали значение
хотя бы голой формы свободного государства, даже лишен­
ной духа, который должен им придавать жизнь, и они
готовы были переносить притеснения, несправедливости,
обиды со стороны власти, лишь бы сохранить эти учре­
ждения и дать им время укрепиться.
Манифест также выдвигает братскую исключительную
любовь к жителям присоединенных к России областей и
желание освободить их от «га петербургского правитель­
ства. Манифест требует для них осуществления необяза­
тельной [факультативной] статьи Венского трактата, вы­
полнение которой стояло всецело в зависимости от доб­
рой воли императора Александра: он [манифест] ссылается
и на речь его на сейме 1818 г., содержание которой обра­
щено одинаково ко всем жителям империи и налагает
только условное обязательство на монарха. А выше мы


ВЗГЛЯД ПА ДЕЛА ПОЛЬШИ 18^0 Г.
173
уже видели, что жители этих областей почти не разделяли
исключительного чувства, которого они являлись пред­
метом, и, далекие от того, чтобы способствовать усилиям
своих мнимых освободителей, они смотрели на их непро­
шенное заступничество с безразличием и удивлением.
И действительно, по географическому положению, по
своему численному превосходству, материальным сред­
ствам, а в особенности по более тесной связи с русским,
являющимся средоточием и источником могущества и
силы в этой части Европы, обитатели этих областей скорее
сами могли восстановить порядок и согласие в Польше
не беспорядочными путями насилия, но разумным сово­
купным [коллективным] действием воли отдельных лично­
стей.
Если после всего сказанного было бы нужно еще обсу­
ждать в подробностях это предприятие, то мы нашли бы,
что приходили к соглашению по всем пунктам, когда
разумная оппозиция могла бы послужить к прояснению
мысли и к торжеству наиболее здравых взглядов, и что
напротив, именно в тот момент, когда успех зависел от
согласованности воли и умов, все разошлись решительно
во всем, что, теряя драгоценное время, прибегли к пере­
говорам тогда, когда переговоры эти не представляли
никакой вероятности успеха, и что пренебрегли этим пу­
тем, когда он мог предотвратить напрасное пролитие
крови; наконец, что сосредоточили вооруженную силу в то
время, когда отдельные отряды могли бы быть до некото­
рой степени пригодны в революционной войне, и что ее
рассеяли в то время, когда соединение всех частей было
необходимо. Среди всех этих ошибок и промахов был толь­
ко один светлый луч: это храбрость, проявленная солда­
тами на поЛе сражения, доставившая им уважение их
противников.
Манифест польского народа, повидимому, был соста­
влен под влиянием той же молодежи, которая произвела
восстание. Он начинается с выражения законного желания
добиться удовлетворения за понесенные обиды, а кончается
проектами расширения границ и завоеваний. У его соста­
вителей глаза обращены к Франции, которая ради удо­
влетворения своих интересов, действительных или вообра-


174
М. С. ЛУНИН
жаомых, послала их соотечественников на гибель в Еги­
пет, на С. - Доминго и в Испанию; они хвалятся своей
верностью деспоту, которого они называют героем века,
и утверждают, что кровь поляков — его собственность
х
.
В варшавском восстании нельзя найти ни признаков,
ни свидетельств народного движения. Оно не породило
ни одного замечательного характера, ни одного выдаю­
щегося законодателя, администратора или военного. Оно
не выдвинуло вперед ни одной органической идеи, ника­
кого общественного интереса и в общем представляет лишь
бледное подражание прошлому рольской истории и
смутное отражение основанной на преданиях цивили­
зации.
Как конституционное государство, построенное на
песке, должно было окончиться восстанием, так точно и
частичное несвоевременное восстание, зиждущееся на
спорных основаниях, лишенных существенных средств
для своего развития и имевшее своим предметом беспоч­
венные мечты, должно было окончиться порабощением
страны. Оно имело непосредственным последствием: утрату
прав, разорение городов, опустошение селений, смерть
многих ты'о.ч людей, слезы вдов и сирот... Оно причинило
еще более тяжелое зло, компрометируя принцип спра­
ведливого и законного сопротивления произвольным дей­
ствиям власти. Именно в этом последнем отношении оно
должно быть указано будущим поколениям, как подвод­
ный камень, [как соблазн], которого надо избегать, и как
печальное свидетельство духа нашего времени.
Конечно, нельзя не согласиться, что русское прави­
тельство, хотя виновное в происхождении беспорядков,
не могло поступить иначе, как строго наказать виновников
мятежа и восстановить свою попранную власть. Оно долж­
но было распустить войско, которое сражалось против
него, уничтожить сейм, который голосовал за его низвер­
жение, и преобразовать учреждения, которые дали воз­
можность совершить то и другое. Вооруженное восстание
дало ему право на насилие. Но затем оно уже вступило на
ложный путь легального преследования [гонений, обле­
ченных в форму законности]. Вместо того, чтобы освятить
свою власть, [укрепить свой авторитет], расточая благо-


ВЗГЛЯД НА ДЕЛА ПОЛЬШИ 1840 Г.
175
деяние, оно ее скомпрометировало, окружив ее [себя]
жандармами, шпионами и палачами.
Между тем репрессивные меры никогда не находят
поддержки и сочувствия в русском народе. В общем
он относится отрицательно к амнистиям, усеянным огра­
ничениями, как признаку бессилия, амнистиям, которые
не могли вернуть в лоно Польши ее рассеянных сынов,
к применению дорогостоящей и безнравственной системы
шпионажа, которая должна была открывать то, что печать
выражала ясно и без расходов: к постройке Варшавской
цитадели, которая должна была заменить распущенное
войско; к уничтожению двух университетов, чтобы осно­
вать третий, который пришлось впоследствии закрыть
1
.
Военные суды, которые судили политические про­
ступки, пытки, которые они налагали, чтобы вырвать
признания, и казни, к которым они присуждают, возму­
щали чувство справедливости русских. Закрытие церквей
и монастырей и вынужденное к вероотступничеству греко-
униатское духовенство, — все это противоречило их убе­
ждениям и чувству веротерпимости. Конфискации, одно­
временно и несправедливые и бесплодные, оскорбляли их
чувство великодушия и национальной гордости. Перед
ними возникает вопрос, так ли велика нужда государства,
чтобы прибегать к мелкому грабежу для пополнения своих
финансов. Зачем не обратится оно в этом случае скорее
к тем, сокровища которых всегда открыты для надобностей
государства, подобно тому, как сами они готовы проли­
вать свою кровь для его защиты. Не имея законных орга­
нов для выражения своих чувств, они клеймят своим пре­
зрением как покупателей конфискованных имений, так
и чиновников, получающих их, как награду; они окру­
жают своим сочувствием невинные жертвы конфискации
и спешат смягчить их страдания такими актами мило­
сердия, которые ускользают от глаз света и даже от соб­
ственного сознания.
Однако чтобы быть беспристрастным, не надо упу­
скать из виду, что русское правительство не имеет тех
способов, какими обладает правительство в странах с на­
родным представительством, чтобы знать истину и сооб­
разовать с этим свои действия. Печать нема, как оно и


176
М. С. ЛУНИН
должно быть в самодержавной стране. Заграничная пе­
чать, побуждаемая слепой ненавистью против русских,
в то же время не внушает доверия, потому что она выра­
жает мысль народов или правительств, которые покинули
поляков. Власть в России имеет руководителями только
людей, или обуреваемых бесцельной жаждой деятельно­
сти, или пораженных старческим бессилием, из которых
состоит государственный совет.
Впрочем, не следует преувеличивать значение репрес­
сивных мер. Когда правительство действует без участия
народа, круг его нравственного воздействия по необходи­
мости ограничен, чтобы не сказать ничтожен. Странное
заблуждение предполагать, что оно может уничтожить
национализм поляков, тогда как у него самого его недо­
стает; что оно может воздействовать на их цивилизацию,
тогда как ему самому недостает просвещения; что оно
может поколебать их вероучение, тогда как оно обнару­
живает, что его собственные верования не тверды, напа­
дая на начало, которое вне достижения человеческой
власти, и следуя гибельному примеру религиозных гоне­
ний, данному польскими королями.
Варшавское восстание, покровительствовавшее демо­
кратии, миновало, как гроза, следы его будут стерты
созревшим разумом будущих поколений: реакционные
действия законной власти, которые, в свою очередь, явля­
ются революцией в пользу самодержавия, рассеются сами
собой, как туман, который не оставляет следа после себя.
Среди причин, препятствующих восстановлению спо­
койствия и господства разумных идей, есть одна, которая
заслуживает быть отмеченной потому, что ее влияние
переходит границы Польши. Когда русская армия гото­
вилась к осаде Варшавы, несколько лиц, которые благо­
даря мятежу оказались во главе палат, предвидя близкую
развязку драмы, отвели далеко один корпус и направили
его в сторону от центра, чтобы обеспечить себе отступле­
ние за границу 1
.
Это действие, легко объясняемое чело­
веческой слабостью, могло бы только их лично скомпро­
метировать и заставило бы об них забыть. Но русское
правительство, полагая исполнить акт правосудия, сде­
лало ошибку, отдав их под суд заочно, присудив их к смерт-


ВЗГЛЯД ПА ДЕЛЛ ПОЛЬШИ ШО Г.
•1 77
ной казни, конфисковав их имущество и придав их акту
малодушия политический характер тем, что признало их
противниками даже после бегства.
Наши беглецы одумались и, ловко пользуясь страстями
правительства, стали вновь эксплоатировать страсти народа >
Их первой заботой было окружить себя несколькими неза­
пятнанными жертвами политических потрясений [волне­
ний], солдатами, проливавшими кровь на полях сраже­
ний, гражданами, вынужденными покинуть отечество
вследствие репрессивных мер русского правительства.
Сильные этой опорой, они учредили в месте своего убе­
жища род судилища, известного под именем националь­
ного польского комитета. Этот комитет приписывает [при­
сваивает] себе права и принимает на себя власть послед­
него сейма, имеет притязание продолжать его дело, издает
манифест от имени польского народа, составляет агита­
ционные брошюры и пускает их в обращение в Польше,
посылает эмиссаров в царство и в прежние провинции,
чтобы разжечь и распространить в них мятежный дух.
Несмотря на странную аномалию народной власти вые
народа, польский комитет успевает в своих начинаниях:
в русском правительстве он опять-таки находит опору и
часто бессознательного агента, слепое орудие своей воли.
Правительство запрещает обращение печатных листов,
которые не были бы прочитаны без этой меры, оно предает
эмиссаров военному суду, который их вешает и расстре­
ливает, что их превращает в мучеников свободы в глазах
простонародья; оно преследует, грабит и ссылает в Си­
бирь мирных горожан и сельчан, которые дают приют
эмиссарам или слушают их басни. Это именно то, чего
политические деятели польского комитета желают. Они
хорошо знают, что царство Польское ничего не может,
а прежние провинции ничего не желают. Их единственная
цель, это озлоблять умы, вызывая суровые со стороны
правительства действия, и возбуждать семейную вражду
в угоду западным державам, которые относятся скорее
неприязненно, чем безразлично, к славянским народно­
стям и объединения которых они опасаются.
В этих видах они выдвигают вперед [усиленно подчер­
кивают] раздел Польши, отделяя его от причин, которые
12 Произведения декабристоп, т. III


178
М. С. ЛУНИН
сделали его таким легким, и приписывая его исключитель­
ному влиянию России. Между тем Австрия и Пруссия
приняли в нем такое же, если не большее, участие. Проект
первого раздела был задуман венским кабинетом, чем
объясняется то, что доля Австрии оказалась почти вдвое
большей остальных
г
.
Россия согласилась с этим проектом
только из опасения, чтобы он не осуществился без нее,
во вред одновременно и полякам и русским. Второй раздел
был вызван правительством Пруссии в видах приобрете­
ния Данцига и Торна. В то время как Россия была занята
войною с Турциею, оно нашло способы породить новые
раздоры в Польше и поставить республику в двусмыслен­
ное положение относительно своих соседей, обязывая
ее условиями союзного договора к увеличению численно­
сти ее войска и видоизменению ее политического устрой­
ства в нарушение договора 1775 г.
2
Едва конституция
1791 г. была обнародована, как Пруссия поспешила ее
отвергнуть, нарушить свой союзный договор с республи­
кой, овладеть Торном и Данцигом и заключить новый союз
с русским правительством, чтобы прикрыть грабитель­
ское действие императорской порфирой
3
.
Наконец, третий
и последний раздел был следствием мятежа, который, нару­
шая общественный договор, узаконяет все по праву войны.
Впрочем, эти печальные события скорее определяют
успехи самодержавия в его эволюции, чем взаимные
отношения обоих народов. Никогда русские не думали
о покорении своих братьев; никогда они не предпо­
лагали предписывать им законы и не претендовали на
какое-либо социальное или политическое превосходство
над ними. Они предлагают им не благодетельную опеку,
а согласованность воли и соединение усилий к одной цели,
которую они провозглашают. Это мнение было выражено
естественными представителями русских, которых власть,
под влиянием партийного духа, погубила рукой палача
или рассеяла в ссылке...
4
Верные полномочиям своего
высокого призвания, они предсказали полякам, что их
обособленные усилия будут всегда бесплодны; что их на­
дежды на помощь западных держав будут всегда несбы­
точны; что их единственный шанс на успех заключается
в тесном союзе с русскими
5
.


ВЗГЛЯД НА ДЕЛА ПОЛЬШИ 1840 Г.
179
Нет ни гор, ни рек или каких-либо географических
преград, которые могли бы образовать естественные гра­
ницы между этими двумя странами.
Притязания, предъявляемые с той и другой стороны на
обладание одними и теми же местностями, теряются в глу­
бине веков. Климат, произведения почвы, характер про­
мышленности и основные начала торговли почти тожде­
ственны. Нравы, обычаи, привычки и склонности сходст­
вуют. Оба наречия, происходящие от одного корня, пони­
маются с одинаковой легкостью в каждой из этих стран.
Религиозные верования обоих народов из всего разнооб­
разия верований, распространенных в мире, наиболее
близки. Все, кажется, должно бы склонять оба народа
к братскому союзу. Не будучи связаны своим прошлым,
как другие европейские народы, они ничего не должны
ломать и убирать прежде, чем начинать создавать. Здание
их свобод воздвигнется без потрясений и шума, как дом,
в котором не слышно было бы стука молотка или топора,
ни шума какого-либо орудия во время его постройки. Они
кажутся предназначенными начать новую социальную
эру, очищая принципы от тех чужеродных элементов,
которые их заслоняют повсюду, и одухотворить полити­
ческий мир, возводя свободы, права и гарантии к их настоя­
щему источнику.
Приступим к основному вопросу, который агитаторы
представляют то в окружении софизмом рассудка, то
в обаятельной ризе фантазии. Может ли Польша поль­
зоваться политическим существованием, соответственным
ее потребностям, независимо от России? Не более, чем
Шотландия и Ирландия, независимо от Англии. Слияние
в этих странах произошло после страшных потрясений и
бесконечных страданий, следы которых не совсем еще
сгладились. Но без этого слияния вместо трех соединен­
ных королевств, которые образуют теперь первое государ­
ство мира, были бы только три слабые провинции,
вечно враждующие, без торговли, без промышленно­
сти, без влияния на другие народы и открытые для
первого встречного завоевателя, как мы то видим
из их истории в то время, когда они были разъеди­
нены.
•


180
М. С. ЛУНИН
Для возникновения великих наций существуют поло­
жительные и непременные условия, которые ничто не
может заменить. Прежде всего им необходимо простран­
ство, реки и море. Без этого самые замысловатые полити­
ческие комбинации — только бесполезная теория. При­
мените устройство Американских Соединенных Штатов
к княжествам Германии и государствам Италии. Что из
этого произойдет? Заниматься политическим устройством
государства, прежде чем обеспечить социальное могуще­
ство, это — венчать здание, у которого нет фундамента.
Если бы несбыточная мечта присоединения русских про­
винций к царству Польскому сбылась, дела Полыни от
этого не выиграли бы. Ее мнимые друзья как бы не пони­
мают истинных начал ее возможного могущества и дей­
ствуют, стараясь все свести к вопросу о территории. Дей­
ствительное падение Польши началось с того времени,
когда она утратила устье своей реки и побережье своего
моря. Эта великая нация нуждается в туманах Балтий­
ского моря, как ее старшая сестра — в благоуханных вет­
рах моря Средиземного. И только сердечно протянув друг
другу руку, смогут они достигнуть этих рычагов взаим­
ного воздействия, при посредстве которых народы влияют
друг на друга к всеобщему прогрессу человечества.
Поляки должны бы были всегда иметь перед глазами
тот государственный строй, который так долго угнетал
их под обманчивой личиной республики. Никакой обще­
ственный прогресс не был возможен при политическом
строе, останавливаемом на каждом шагу liberum veto
1
и подвигавшемся только при помощи конфедераций; при
гражданском порядке, который соединял в себе все зло­
употребления феодализма, не представлял ни одного из
его относительных преимуществ. Административный бес­
порядок и нравственный хаос, истощая все жизненные
силы Польши, во все времена предвещали ее распад.
Один из ее королей предсказал на сейме 1661 г. распаде­
ние ее провинций, которое и произошло сто десять лет
спустя
2
.
Эта отправная точка существенна для правиль­
ного понимания современного положения страны и для
оценки преимуществ, которые она может извлечь из своей
политической связи с Россией. Поляки обладают в настоя-


ВЗГЛЯД ИЛ ДЕЛА ПОЛЬШИ 18Ъ0 Г.
181
щее время гражданскими законами, которые, несмотря
на их частичные недостатки, заключают в себе основные
демократические начала, которые Франция приобрела
ценою кровавой революции и которые свободны от пут и
традиционных предрассудков, затмевающих законода­
тельство Англии. Они имеют положительную гарантию
неприкосновенности своей территории и уверенность в
своем прогрессивном развитии в коренном принципе рус­
ского народа, который неизменно стремится сохранять
и соединять, и в огромных возможностях к осуществле­
нию этого принципа. Они участвуют в преимуществах,
которые устья Днепра, Буга и Днестра, выходы Балтики
и Черного моря так же, как материк Азии, предоставляют
развитию торговли и промышленности. Они — в безопас­
ности от иностранного вмешательства в домашние дела,
которое, им во все времена было столь гибельно, но кото­
рое отныне сведется к бесплодным сетованиям по поводу
возрастающего преобладания двух соединенных народов.
Наконец, они в состоянии взять на себя почин в обще­
ственном движении, которое должно соединить в одно
славянские племена, рассеянные в Европе, и содействовать
духовному возрождению, которое должно предшествовать
всякому изменению в политическом порядке, чтобы сделать
последний устойчивым и полезным.
Народы и правительства не так легко покидают лож­
ные пути, на которые их увлекли интересы партий или
их собственные страсти. Еще предстоит неравная борьба,
гибельные реакции и напрасные жертвы. Еще меч насилия
и меч правосудия будет снова обнажен во имя заблужде­
ния и предрассудков. Но эти страдания, неизбежные,
как искупление, и спасительные, как наставление обеим
сторонам, будут только временным препятствием торже­
ству принципов, которые вытекают из существа вещей,
и господству истины, которая заключается в единении.
Мы думаем, что выполняем долг признательности по
отношению к народу, который оказал нам гостеприимство
в бурное время нашей политической карьеры, высказав
ему истину без притворства и пощады. Мы держали ту же
речь при дворе его короля и в гостиных его знати, но с нами
не соглашались. Мы надеемся, что нас лучше поймут в


182
М. С. ЛУНИН
более скромных жилищах, в которых мы часто находим
пристанище после трудов и опасностей охоты, где картина
домашнего счастья и семейных добродетелей раскрыла
перед нами истинный источник гражданских доблестей,
служащих украшением польского национального харак­
тера, и тайну прекрасного будущего, предназначенного
этому народу, когда он будет действовать в согласии со
своим естественным союзником.
IKa^gHI


^ф
^^
^
-^г
5^*-
ИЗ «ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ»
1
любил справедливость и ненавидел несправед­
ливость, и потому нахожусь в изгнании(
В России два проводника: язык до Киева,
а перо до Шлиссельбурга
2
.
Рыцарство имело меньшее влияние на про­
свещение человечества, чем то, которое
ему часто приписывали. Правда, оно придало храбрости
некоторые внешние украшения; установило правила веж­
ливости; запечатлело в сердцах начала чести, часто оши­
бочные; но бурные мстительные страсти были в действи­
тельности свободны от его надзора, и даже самые совер­
шенные рыцари часто выказывали такую склонность к же­
стокости, что ни в чем не уступали СВОРШ предкам шестого
века.
После разрушения Западной Римской империи все
христианские государства в Европе, за исключением
одного, принадлежали вплоть до XVI века к латинской
церкви. В Российской империи, как издревле в Визан­
тии, религия, отвлекаясь от ее божественного происхо­
ждения, есть одно из тех установлений, посредством
которых управляют народом; изменения, которым подверг­
лась Восточная церковь, исходили от светской власти
или получали ее одобрение; служители церкви — в то
же время прислужники государя.
NB. Понять условия нашего времени. Надо выйти из
круга старых представлений, стряхнуть старые привычки,


184
М.С.ЛУНИД
приспособить к новому политическому строю новые основы
военной организации.
NB. Политическое состояние мира — это распределе­
ние, сделанное умом человеческим, чтобы установить
права и определить поведение себе подобных.
Философия всех времен и всех школ служит единствен­
но к обозначению пределов, от которых и до которых чело­
веческий ум может сам собою итти. Прозорливый вскоре
усматривает эти пределы и обращается к изучению беспре­
дельного Писания. Но она опасна для обыкновенных умов
своим пустословием...
Политические идеи в постепенном развитии своем имеют
три вида. Сперва являются как отвлечение и гнездятся
в некоторых головах и в книгах; потом становятся народ­
ною мыслью и переливаются в разговорах; наконец,
делаются народным чувством, требуют непременного удо­
влетворения и, встречая сопротивление, разрешаются
революциями. В России идея гражданской свободы —
отвлечение: идеи национальной независимости, нераздель­
ности, распространения чувства.
Через несколько лет те мысли, за которые приговорили
меня к политической смерти, будут необходимым усло­
вием гражданской жизни. Одни сочинения сообщают
мысли, другие заставляют мыслить. Мысли проявляются
мне на французском и русском языках, религиозные —
иногда на латинском
1
.
1 сентября [1837 г.] . Утверждают, что протестантство
благоприятно политической свободе. Исторические факты
доказывают противное:
Оно проникает через вершины политического устрой­
ства: князья, дворяне, чиновничество и т.д.
Оно не имело успеха в странах республиканских:
Польша, Генуя, Венеция, Феррара. В Швейцарии оно
преуспевает только в аристократических кантонах; кан­
тоны демократические — Швиц, Ури и Унтервальден —
его отвергают.
Пруссия, Саксония, Дания — колыбель протестан­
тизма — самодержавные монархии...
Из заблуждения не может произойти ничего доброго —
даже косвенно.


ИЗ «ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ»
185
В эпоху растущего духа свободы и всеобщего изучения
паук люди менее снисходительны к притязаниям высших
классов и более склонны отмечать их недостатки.
Плоды просвещения: [стремление] изучить основы упра­
вления и противопоставлять права подданных притяза­
ниям государя.
Топор палача превращает осужденного в свидетели
за или против его судей перед судом потомства
г
.
Как человек я только бедный ссыльный; как личность
политическая — представитель известного строя, которого
легче изгнать, чем опровергнуть.
Бич сарказма так же сечет, как и топор палача.
Выдающиеся люди эпохи находятся в глубокой ссылке,
в Сибири; посредственности — во главе управления
2
.
Ослаблять действие просветительных элементов дей­
ствием ретроградных порядков — их единственная забота.
Люди погрешают против правительства, потому что
само оно погрешает против принципов...
Вообще права бывают трех родов: политические, гра­
жданские и естественные. Первые не существуют в Рос­
сии, вторые уничтожены произволом, третьи — нарушены
рабством.


ПИСЬМА ИЗ СИБИРИ1
1839. Августа 17. Иркутск
2
.
1 исьма из Сибири по своему политическому
Ю~1 содержанию обратили на себя внимание пра-
I вительства. Генерал-губернатор передал мне
I повеление не писать в течение года. Запреще-
•^Ц ние излагать свои мнения свидетельствует о
==S
^^
S=J
важности их и о той робости, которую вообще
люди ощущают при первом взгляде на истину, пока но
узнают и не полюбят ее. Такое запрещение в политике
обыкновенно невыгодно действует для власти, от которой
происходит, рождая мысль о недостатке доказательств,
могущих оправдать [опровергнуть?] излагаемые идеи.
Цель писем моих состояла в том, чтобы обозначить орга­
нические вопросы быта общественного, которые разре­
шать необходимо, но которые держат под спудом и устра­
няют, занимая умы делами второстепенными и мелочными
подробностями.
Предприятие мое не бесполезно в эпоху прехождения,
когда стихии рациональной оппозиции не существуют,
когда печатание, немое для истины, служит только выра­
жением механической лести. Облако фимиама, которым
окружают правительство, имеет обманчивое действие
призраков фантастических. Заключенный в казематах,
десять лет не переставал я размышлять о выгодах родины.
Думы мои всегда клонились к пользам тех, которые не
познали моих намерений. В ссылке, как скоро перемени-


ПИСЬМА ИЗ СИБИРИ
187
лись обстоятельства, я опять начал действия наступатель­
ные. Многие из писем моих, переданных через император­
скую канцелярию, уже читаются.
Последним желанием Фемистокла
г
в изгнании было,
чтобы перенесли смертные останки его в отечество и пре­
дали родной земле; последнее желание мое в пустынях
Сибирских, чтоб мысли мои, по мере истины, в них заклю­
чающейся, распространялись и развивались в умах сооте­
чественников.
II2
Любезная сестра! Вещи и книги, полученные мною,
пришли перепорченными по небрежности или тупоумию
Почтового департамента, которому вы их вверили. Такое
нарушение общественного доверия происходит оттого,
что эта важная отрасль управления превращена в сине­
куру и отдана на кормление царедворцу старой школы,
который при нескольких государях занимал с большим
или меньшим успехом должность шута
3
.
Старая школа
вообще ни к чему не годна. Вверьте ей армию, она ее загряз­
нит; поручите дворец, она его сожжет; предоставьте поезд,
она его изгадит.
Слышу, что некоторые из наших политических ссыль­
ных изъявили желание служить рядовыми в Кавказской
армии в надежде помириться с правительством. По-моему,
неблагоразумно итти на это, не подвергнув себя наперед
легкому испытанию. Следовало бы велеть дать себе в пер­
вый день пятьдесят палок, во второй сто, а в третий двести,
чтобы в сложности составило триста пятьдесят ударов.
После такового испытания уже можно провозгласить:
dignus, dignus est intrare in isto docto corpore
4
.
Ill
Сибирь. 30 июля [1838].
Любезная сестра. Тебе известно мое домашнее устрой­
ство, познакомься теперь с моими домочадцами; их немного:
Василич, его жена и четверо детей. Бедному Василичу
70 лет, но он силен, весел, исполнен рвения и деятельности.
Судьба его так же бурна, как и моя, только другим


188
М.С .ЛУНИЛ
образом. Началось тем, что его отдали в приданое, потом
заложили в ломбард и в банк
г
.
После выкупа из этих
заведений он был проигран в бильбокет
2
, променен на
борзую и, наконец, продан с молотка со скотом и раз­
ной утварью на ярмарке в Нижнем. Последний барин в
минуту худого расположения без суда и справок сослал
его в Сибирь. Проделки Василича во время этих много­
численных изменений задернуты покровом, который под­
нимать было бы нескромно. Прочитав где-то, что причи­
ной моего заточения было предположение преступлений,
которые могли бы соверпшться, и намерение публиковать
сочинения, которые могли быть написаны, Василич раз­
деляет скромность моих судей и с таким же старанием,
как они, избегает важных допросов. Между собою мы
совершенно ладим, несмотря на некоторое различие в на­
ших привычках и наклонностях. В два года, как судьба
соединила нас в Сибирских пустынях, ничто не нарушало
еще взаимного согласия. Жена его — существо безвредное,
ограниченное стряпней, присмотром за детьми и укроще­
нием их крика. Оканчивая картину, надо сказать и о ста­
рой белой лошади, которая своей мастью напоминает
статного коня, убитого подо мною в Можайской битве
3
,
и о шести собаках с дышащими мордами, заменяющих мою
варшавскую псарню. Теперешнее положение мое с таким
слабым ограждением в краю, наводненном разбойниками,
выражает положение Алкивиада в Битинии
4
.
Предчув­
ствую, что такой же род смерти прибавит еще одно сход­
ство с этим необыкновенным человеком. Прощай. Тебя
любящий.
IV
Сибирь. 1838
Любезная сестра. Министерство народного просвеще­
ния обращает на себя внимание ревностью, которую обна­
руживает в разных отраслях своего управления, и бли­
стательными результатами, какие себе приписывает в своих
изданиях. Так как единственным подтверждением его
слов служит число вновь устроенных школ и учащихся
в них, то необходимо обратиться к органическим началам
для уразумения хода настоящей образованности. Мини-


ПИСЬМА ИЗ СИБИРИ
189
стерство объявляет, что его основной мыслью есть одно­
временное развитие православия, самодержавия и народ­
ности Ч Но оно не сочло нужным упомянуть, что эта мысль
не нова. Лет пятьдесят тому назад один профессор Москов­
ского университета поместил ее в учебной книжке для
своих учеников. Ученый муж сделал это спроста. Он фило­
софствовал, как мещанин во дворянстве говорил прозой,
сам того не подозревая
2
.
Но вот его мысль, потонувшая
в забвении, вдруг всплывает и обращается в критериум
для министерства народного просвещения. Постараемся
разобрать три заключающиеся в ней начала и определить
их взаимные отношения.
Вера
3
(православие) не дает предпочтения ни самодер­
жавию, ни иному образу правления. Она одинаково допу­
скает все формы -и очищает их, проникая своим духом.
Она стирает народности, как и всякое различие между
людьми, ибо объемлет весь род человеческий, не отличая
рабов от свободных, иудея от язычников. К тому же у ре­
лигии свои служители, которым исключительно вверено
ее распространение; и светская.власть, присваивающая их
обязанность, навлекает на себя наказание [нарекания?].
Перейдем к самодержавию. Эта политическая форма
имеет и свои выгоды, и неудобства. Не доказано еще,
почему она свойственнее русским, чем другое политиче­
ское устройство, и всегда ли они одинаково будут ее пред­
почитать. Народы, которые нам предшествовали на по­
прище гражданственности, начали также с самодержавия
и кончили тем, что заменили его конституционным пра­
влением, более свойственным развитию их сил и успехам
просвещения. Так как усилия министерства стремятся
к тому, чтоб сравнять нас с этими народами и даже пре­
взойти их, то весьма может статься, что те же преобразова­
ния по тем же причинам сделаются необходимостию для
русских. В таком случае следовало бы отложить в сторону
одно из основных начал образованности.
Принцип народности требует пояснения. Если под нею
разумеют общность обычаев, нравов, законов, всего обще­
ственного устройства, то она изменялась сообразно раз­
личным эпохам нашей истории. Баснословные времена,
монгольское иго, период царей, эпоха императоров


190
М. С. ЛУНИН
образуют столько же различных народностей. Которой же
из них дадут ход? Если последней, то она скорей чужая,
чем наша.
Вывод из этих общих размышлений тот, что три начала,
составляющие теперешнюю систему образованности, раз­
нородны, бессвязны и противоречивы по своим результа­
там. Их бы можно заменить одним началом: меньше слов,
больше дела. Это было бы религиозней, потому что скром­
нее; самодержавней, потому что болтливость противна
духу самодержавия; наконец, народней, потому что выра­
жено народной поговоркой. Прощай.
V
Сибирь. Сентябрь 1838
Любезная сестра. Министерство народного просвеще­
ния верует в самодержавие как догмат и, располагая мощ­
ными средствами, двигает ими для его укрепления. Оно
не перестает проповедывать, что этот образ правления
был во все времена господствующею мыслью народа и
что он единственный путь к спасению в настоящем и един­
ственное ручательство для будущего. Наемные писатели
сочиняют книги в пользу этого предположения, а полиция
подкрепляет их своими рукоплесканиями. Но нужен
иной язык, иные доказательства, а пуще всего иное упра­
вление, чтобы заставить 50 миллионов людей принять
начала, которые нам выгодны. Ибо народ мыслит, несмотря
на свое глубокое молчание. Доказательством, что он мыс­
лит, служат миллионы, тратимые с целью подслушивать
мнения, которые мешают ему выразить.
То, что прежде всего представляется уму, есть необ­
ходимость поверить, точно ли провозглашения министер­
ства согласны с прошедшим. Император Александр,
даруя полякам конституцию, обещал пред лицом Европы
распространить благодеяния представительного образа
правления на все народы, вверенные провидением его
заботам. Эта драгоценная надежда русских получила
значение нравственной достоверности после манифеста
12 декабря 1826х
.
Проникнутые чувством благодарности


ПИСЬМА И8 СИБИРИ
191
к щедротам своих монархов, русские ожидали с полным
доверием исполнения этого двукратного обещания.
Но вот министерство просвещения объявляет им, что
более уже нечего ждать, что теперешнее устройство доста­
точно и что желать иного есть преступление; причем оно
даже не намекает, каким актом воля двух государей была
отменена. Когда события говорят так громко, бесполезно
пояснять их. По какому праву министерство, присваивая
себе законодательную власть, похищает у народа самые
дорогие его надежды? Если поляки и злоупотребили бла­
годеяниями своих царей, то следует ли из этого подвергать
русских одному с ними наказанию? Наконец, внушая им
недоверие к царскому слову, думает ли оно тем склонить
их к самодержавию? Впрочем, министерство право, отвер­
гая представительный образ правления, ибо голос ссыль­
ного, затерянный теперь в Сибирских пустынях, раздался
бы тогда на трибуне, чтоб уличить его в нарушении пре­
делов власти — когда оно вмешивается в дела религии;
в уничтожении плода собственных усилий — когда делает
неспособными возникающие поколения пользоваться бла­
гами, которые правительство им готовит; в проповеды-
вании русской народности на языке вовсе не русском.
Прощай.
VI
Ссылка. 15—27 сентября 1839
Сестрица! Прекращение моей переписки, вредное по
своим последствиям для домашних дел твоих, обязывает
меня объяснить причины моего поведения, которые рас­
торгли последнюю видимую связь между нами. Я при­
нужден был касаться важных предметов, говоря о твоих
наследственных тяжбах и об освобождении твоих крестьян.
В первом случае я исполнял обязанность к тебе; во вто­
ром — к человечеству. Не взирая на откровенность моей
речи, я всегда старался соблюдать законы строгого при­
личия и ревностно пользовался случаем, когда по внутрен­
нему убеждению мог принести дань уважения действиям
власти. Моя похвала, в себе самой незначительная, имеет,


192
М. С. ЛУНИН
однако, некоторую цену, если вспомнить, что она одна,
может быть, совершенно бескорыстна.
Пусть укажут мне закон, запрещающий излагать
политические идеи в родственном письме. Его нет в нашем
Своде. Да он и не найдется ни в каком законодательстве,
ибо политика заключается в глубине всех вопросов нрав­
ственных, ученых и литературных, и такой закон рав­
нялся бы запрещению мыслить.
Заблуждения свойственны всем. Можно ошибаться без
своекорыстия как в заточении, так и на высоких местах
звания общественного. Сошлемся на события. Я указал,
что медленность успехов на Кавказе проистекает от людей
старого толка; как скоро новые люди показались в рядах
армии, мы тотчас подвинулись вперед. Я разобрал рас­
поряжения министерства народного просвещения в конце
прошлого года; в начале настоящего закрыт университет
Владимирский, и спустя несколько месяцев Дерптский
навлек на себя меры запретительные
х
. Я сказал несколько
слов о министерстве государственных имуществ, которое
уже... и проч. и проч. Предусмотрение таких событий не
могло произойти от случайности; кажется, вероятнее, что
в мыслях, изложенных мною в письмах, было нечто истин­
ное. Но я не ищу оправдания. Напротив, я желал бы выра­
зить глубокое сокрушение о том, что откровенность, имев­
шая в виду твою пользу, подвергла меня неодобрению вла­
стей, к которым питаю глубокое уважение. Твой любящий
брат Михаил.
VII.
РАБЫ
Ссылка. 3 ноября (22 октября) 1839 г.
Любезная сестра. Рабство пришло к нам не прямым
путем, но случайно, во времена недавние, когда уже все
просвещенные народы признавали оное несообразным
с законами божественными и человеческими. Около поло­
вины 17-го века правительство, желая исцелить язвы,
причиненные смутами, почти десять лет волновавшими
Россию, вздумало произвести всеобщую перепись жите­
лям и поземельным владениям (писцовые книги). К облег­
чению этого двоякого действия возобновили указ, забытый


ПИСЬМА И8 СИБИРИ
193
во время народных смятений, препятствовавший свобод­
ному переходу крепостных из одного места в другое. Этот
указ впоследствии способствовал действиям местной поли­
ции, легчайшему сбору налогов, пополнению войска рек­
рутами и учреждению периодической переписи народа
(ревизия).
Вероятно, увлекаясь временными выгодами, не пред­
усмотрели окончательных последствий возобновленного
указа. Приводимый в различные времена и царствования
в постепенно большую силу и объятность, он по существу
дела лишил многочисленную часть народа покровитель­
ства законов, предав оную произволу частных лиц (Петр I,
Екатерина II). Однакож в Своде законов нет начала, уза-
коняющего рабство. Если б крепостные наши судебным
порядком стали отыскивать свою свободу, мы не могли
бы ничего противопоставить им, кроме косвенного дей­
ствия узаконений, клонившихся к общему благу народа.
Другое обстоятельство, исключительно принадлежа­
щее России, упрочило этот порядок вещей. Почти везде
денежный недостаток вынуждал правительство обращаться
к народу, который взамен денежных пособий получал
уступки, права и преимущества. У нас вышло противпое:
истощение государственной казны заставило прибегнуть
к винному откупу и в разврате народном искать поруки
за его ничтожество.
Многие, извлекая корысть из заблуждеьшй, не убе­
ждаются никакими рассуждениями и не преклоняются
никакими просьбами. Жертвуя всем для личной выгоды,
ложно понимаемой, они продают своих братьев, как живот­
ных, или истребляют их, как вещь. Владельцы более
человеколюбивые, составляющие большинство, безотчетно
и по другим побуждениям следуют путем не менее ложным.
Они воображают, что вещественное благосостояние, доста­
вляемое крепостным, достаточно уже вознаграждает их
за потерю гражданских прав и за усыпление умственных
способностей. Присваивая право располагать судьбою
крепостных и устраивать их счастье, они не понимают,
что это присваивание нарушает начала в законах нрав­
ственного порядка, по коим настоящее и будущее благо
каждого зависит от собственного произвола. Однакож
13 Произведения декабристов, т. III


194
М. С. ЛУПИП
не одно неведение причиною таковых поступков: они бы
первые, может быть, вопияли противу рабства, если б
голос совести не заглушался звуком металла, рабством
доставляемого.
Ошибки не проходят даром в политике. От поврежде­
ния одного корня в общественном дереве увядает вся ра­
стительность, как от одной неверной ноты разрушается
стройность аккорда. Рабство выражается в наших нра­
вах, обычаях и учреждениях. Впечатленные примером
безмолвного повиновения, мы утратили нравственную
силу, отличающую человека и составляющую гражданина.
Мы не страшимся смерти на поле битвы, но не смеем ска­
зать слова в Государственном совете за справедливость и
человечество. Оттого мы лишены светильника рассудитель­
ной оппозиции, которая, освещая стези правительства,
способствовала бы исполнению его благотворных намере­
ний. Бесплодность нашей словесности происходит от тех"
же причин. Наши книги, наполняемые бессмыслицей или
нелепыми баснями, не производят никаких последствий.
Напечатанное поутру забыто вечером. Свод законов заклю­
чает в себе таблицу, где обозначена цена людей по возрасту
и полу; где однолетнее дитя оценено дешевле теленка
(Свод законов о правах состояний, т. IX, ст. 707 —11 р.).
Наши судилища, в которых совершают купчие и заклад­
ные, подобны базарам, где торгуют человеческим мясом.
С тех пор как введен этот порядок, никто не восстал,
чтоб остановить его успехи или указать на его неизбеж­
ные последствия. Тайный союз первый прервал молчание.
Он отстаивал порабощенных соотечественников всеми
средствами, которыми мог располагать. Проекты освобо­
ждения крестьян были предложены некоторыми из его
членов. Он доказывал владельцам, что истинные выгоды
их требуют освобождения крестьян и что это действие,
справедливое и великодушное, послужит не к уменьшению,
но к приращению их доходов. Он представлял облеченным
властию, что все подданные, одушевленные одинаковою
ревностью к исполнению своих обязанностей, имеют право
на одинаковое покровительство и равенство перед зако­
нами. Нравственное влияние Тайного союза на умы про­
извело местное уничтожение барщины, частное освобожде-


ПИСЬМА ИВ СИБИРИ
195
иие, совершенное многими владельцами, и общее улучшен
иие в состоянии рабов. Заметим, что эта важная отрасль
трудов Тайного союза заслужила, повидимому, одобрение
правительства, ибо ни Следственная комиссия, ни Верхов­
ный уголовный суд не рассудили за благо упомянуть об
оной ни в донесении, ни в приговоре.
Рабство, не совместное с духом времени, поддерживает­
ся только невежеством и составляет источник явных про­
тиворечий по мере того, как народы успевают на поприще
гражданственности. Прискорбный, но полезный пример
этой истины представляют Американские Штаты, где раб­
ство утверждено законом. Признав торжественно равен­
ство людей перед законом как основное начало их Консти­
туции, они виселицею доказывают противное и приводят
оттенки цвета в оправдание злодейств, оскорбляющих
человечество. Отличая даже могилу негра, эти поборники
равенства уничижают ближнего и за пределами земной
жизни. Познание настоящего полезнее в некотором смысле
опытов прошедшего. Когда великодушные усилия прави­
тельства успеют разлить благодетельный свет познаний
на массу народа, тогда иго неволи, сносное теперь от
невежества, может навлечь неправильные и насильствен­
ные меры для обеспечения владельцев или для укроще­
ния справедливых, но незаконных требований крепост­
ных.
Освобождение крепостных не представляет затрудне­
ний и опасностей, которые робкие или корыстолюбивые
умы усиливаются выставлять. Оно совершилось в царстве
Польском и в областях Балтийских без малейшего потря­
сения. Разве мы хуже поляков, лифляндцев и курляндцев?
Одиакож ничего не сделано в пользу крепостного состоя­
ния в течение 13 лет с тех пор, как лишили его кровных
защитников. Мы не усматриваем даже никаких предвари­
тельных мер, необходимых для сего действия.
Нарушая права человечества допущением рабства, пра­
вительство благоприятствует развитию чуждых ему сил,
которые могут найти опору в общем мнении и желаниях
народа, когда справедливость и рассудок находятся на их
стороне. Много было толков о причинах, по коим возник
Тайный союз. Его основание приписывали; «чтению


ш
to.с. луний
зловредных книг, путешествиям за границу, роскоши
полупознаний и даже моде» (Донесение Следственной
комиссии. Манифест 13 июля 1826 года). Может быть,
это заблуждение продолжалось бы и теперь, если б госу­
дарственный сановник
1
в обнародованном под его руко­
водством сочинении не указал главнейшей причины: «что
наше законоположение в 1826 году находилось в таком же
беспорядке и смешении, как в 1700, и что все усилия пра­
вительства в продолжение более века не могли исправить
этого зла, ниже удовлетворить первой потребности народ-
ной» (Историческое обозрение Свода законов).
При вторжении неприятеля рабство служит ему пред­
логом оправдывать свои поступки, орудием волновать
умы и средством привлекать на помощь своему делу все
просвещенные народы. Французы в последнее нашествие
2
не воспользовались этими преимуществами потому, что
система императорства, основанного на злоупотреблении,
не дозволяла обратиться к коренным началам и находить
в них опору. Но ход событий может вооружить противу
нас народы и правительства более опасные совокушюстию
сил вещественных и нравственных, проистекающих из
учреждений конституционных. Уничтожение рабства, вос-
становляя порядок и стройность в учреждениях, послужит
к уравнению борьбы и к сокрушению врагов действитель­
нее, чем сожжение городов, опустошение областей и суро­
вость климата.
Эти мысли, созревшие в тишине темниц, не отвергнутся
теми, которые в простоте сердца ищут истины и которые
понимают, что обязанность говорить и для общего блага
независима ни от каких обстоятельств нашей скоротечной
жизни
3
,


^МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Фонвизин
Й=


р
' w^WW^w-
*••"
ИЗ ПИСЕМ Е. П . ОБОЛЕНСКОМУ1
[О социализме и коммунизме]
I
Тобольск, мая 15-го 1851 г.
авно сбирался писать к вам, добрый друг
наш Евгений Петрович, и от сердца поблаго­
дарить вас за ваше любезное письмо от 2-го
мая и за сообщение переведенной статьи о со­
циализме и коммунизме
2
, но все это время
было у меня много письма и по разным делам,
которые нельзя было отложить; да притом переписываю
для себя вашу статью и перешел за половину. Нахожу,
что перевод ваш верен, кроме немногих пропусков, кото­
рые восстановил, и позволил себе переменить несколько
выражений и оборотов, которые показались мне не совсем
точными. Статья эта весьма любопытна и отличается бес­
пристрастием, которого нет во всем прочитанном мною
о новых политико-экономических учениях, противниками
социализма и коммунизма. Защитников этих систем сочи­
нения запрещены и до нас не доходят. Но, рассматривая
без предубеждения новые эти учения, даже по отчетам их
злейших критиков, основная мысль социализма и комму­
низма тождественна с предписываемыми Евангелием обя­
занностями любви к ближнему и братолюбием. Если в числе
последователей новых политических учений есть и неве­
рующие, пантеисты и скептики, то не должно ли дивиться
и благоговеть перед могущественною силою благодатного
слова, увлекающего даже самых противников его говорить
и действовать в его духе и несознательно распространять


200
М. А. ФОНВИЗИН
евангельские истины. Средства, которые предлагают эти
системы, могут быть ошибочны и вредны, но главная мысль
их: улучшение бедственного положения низших классов,
так называемых пролетариев, совершенно основательна
и согласна с христианским учением. Разве не святейший
коммунизм был в первенствующей Иерусалимской церк­
ви
1
?
Но дело в том, что члены этой церкви были глубоко
проникнуты духом Христовым, а без этого никакая чело­
веческая институция, как бы она умозрительно ни была
совершенна, не доставит благоденствия живущим под ней:
если бы государства и народы были проникнуты духом
Христовым, то форма правления была бы вещью равнодуш­
ной — ив монархиях и в республиках одинаково бы пови­
новались Христову закону; хотя, однако, форма республи­
канская и наиболее соответствует христианскому обще­
ству.
Вы справедливо заметили, любезнейший Евгений Пет­
рович, что роскошь и даже так называемый комфорт не
делают людей счастливыми и что физическая жизнь чем
проще и безыскусственнее, тем более располагает сердце
к принятию благодати: применяя это к русским крепост­
ным, вы не обратили, однако, внимания на то, что, сохра­
няя эту благодетельную] простоту, они еще более бы по­
лучили восприимчивости к действиям благодати, перестав
быть вегцами. Кант сказал: «Ein Mensch soil sich nie zur
Sache machen»
2
.
Этому не противоречит и учение Христово, ибо во
всей Европе что другое, как не это благодатное учение,
уничтожило крепостное состояние, только в одной нашей
России оно не произвело этих вожделенных последствий —
да, кажется, в Византии до ее падения оставались рабы...
II
Тобольск, июня б-го 1851 г.
Добрый и любезный друг, Евгений Петрович. С благо-
дарностию возвращаю вам вашу рукопись, которую я для
себя списал, и при этом, сличая ее с подлинником, позво-


ИЗ ПИСЕМ Е. П. ОБОЛЕНСКОМУ
201
лил себе по крайнему разумению сделать некоторые изме­
нения, пополнить небольшие пропуски и перевести два
примечания, которых нет в вашем переводе. Вы можете
судить об этом по приложенному списку нашего неуто­
мимого каллиграфа — рад, что он поспел к отъезду Але­
ксандры Львовны и что могу исполнить ваше желание,
которое мне сообщил Павел Сергеевич [Бобрищев-Пуш-
кин]. Я все ждал от вас письма в ответ на мое первое —
думал, что получу его с Чигиринцовым, но он мне ничего
не доставил. Ваш труд взманил и меня перевести статью
из «Gegenwart»: Социальные движения настоящего вре­
мени, которая может служить вступлением к той, которую
вы перевели. Работу скоро окончу и список ваш постараюсь
в непродолжительном времени вам доставить в знак бла­
годарности за то, что и вы поделились со мною вашим
трудом.
В последнее время меня очень занимали социалистские
и коммунистские вопросы — многое я прочитал об этом
предмете за и против — последнего больше, — но все-
таки остался уверен, что в основании новых учений без
ведома даже самих изобретателей скрывается христиан­
ская истина: любовь к ближним — братолюбие... Допу­
скаю, что многие толкуют об этом и не с чистыми намере­
ниями — может быть и с корыстною целию, что бывало
и с христианскою проповедию в устах, например, римско-
католицкого духовенства — иезуитов — да и многих дру­
гих...
Я, однако, уверен все, что социалистские и коммунист­
ские учения не останутся без последствий, а принесут
вожделенный плод, а это будет тогда, когда эти учения
проникнутся духом христианства, единственным водите­
лем ко всякому добру, совершенствованию и блаженству
и в здешнем и будущем мире. Если человечество еще не
достигло этого, так оттого, что оно не проникнуто духом
Христовым: он действует в отдельных лицах, а не в целом
обществе, которое все остается языческим в понятиях,
обычаях, нравах, образе жизни — даже в самых законах.
Царствие божие настало в некоторых душах, а не
в мире — а оно должно настать по обетованию, — и мы
до завету самого спасителя должны молиться: «да приидет


202
М. А . ФОНВИЗИН
оно как на небеси, так и на земли». Стало быть оно не­
пременно настанет, и тогда исчезнут все различия обра­
зов правления...
Я высказал вам свои убеждения на этот счет, подумав,
что вы соблазнитесь одною моею фразою в последнем моем
письме: что республика-демократия есть форма, наиболее
соответствующая христианскому обществу...
III
Тобольск, июля 22-го 1851 г.
.. . Я еще не успел поблагодарить вас за дружеское длин­
ное письмо, которое не раз прочитал с большим удоволь­
ствием. Много бы имел сказать об нем, и хотел это сделать,
но для этого надобно бы было написать огромную диссер­
тацию. Вы же взманили меня вашим переводом статьи
о французском социализме и коммунизме, и я занялся
переводом из «Gegenwart» нескольких статей, из которых
посылаю в подарок Ивану Ивановичу [Пущину] о пансла­
визме, а вам обещанную: Социальные движения настоя­
щего времени. Кроме этих двух статей, у меня готовы
еще две: об историческом развитии труда и об английском,
или Роберта Овена, социализме. Времени у меня много,
и к тому имею то удобство, что у меня всегда готов копиист
самый усердный. Если вам могут быть интересны эти две
статьи, то я могу доставить вам впоследствии списки,
которые, может быть, захотят прочитать те из наших, кото­
рые не свободно читают по-немецки.
Вы в письме вашем говорили между прочим, что в древ­
нем Израиле освящено было право личной собственности:
я, однако, нахожу совсем противное — именно в учре­
ждении лета покоя Господня, впоследствии времени пяти­
десятый год — ив некотором отношении седьмой. Про­
читайте в книге Левит главу XXV х
.
Из всех законодате­
лей Моисей был самый радикальный в смысле коммунист-
ском и за многие тысячелетия до нас понимал, что земля
так же, как воздух, вода, не может быть безусловною,
неотчуждаемою собственностию лица, но что все земнород­
ные имеют естественное неотъемлемое право, живя на ней,


ИЗ ПИСЕМ Е. П . ОБОЛЕНСКОМУ
203
трудом своим снискивать от нее пропитание. Рабство было
основной институцией древнего мира. Если израильский
пророк и не отменил его вовсе, то во многом смягчил; и
в этом одном он нравственнее всех Миносов, Солонов,
Ликургов, Нум
1
и пр....
Что первая христианская церковь в Иерусалиме была
святейшим коммунизмом, об этом никто и не спорит.
Можно находить разные социальные теории утопиче­
скими, несбыточными, но основная идея социализма есть
истина и грядущее этой идее принадлежит. Когда-нибудь
поговорим об этом подробнее...
IV
Тобольск, ноября 13-го 1851 г.
. . . Вполне разделяю скорбь вашу о растленном состоя­
нии нашей церкви православной, или лучше сказать боль­
шинства ее членов и правителей. Сама церковь свята;
святы и таинства, которые она преподает для нашего спа­
сения, несмотря на то, что эти таинства совершаются часто
ничтожными орудиями, — они от этого не теряют силы
своей над верующими, хотя желательно бы было, чтобы
и орудия были почище. Ведь до пришествия спасителя и
ветхозаветная церковь была свята, в средние века святы
были и римская и византийская, — а каковы были многие
из их верховных пастырей? Как их описывает добросо­
вестный Флери
2
? А разве наши православные пастыри
лучше? У нас перед глазами не пастырь, а волк в пастыр­
ской одежде
3
.
Он привел в систему грабительство: бед­
ных священников приучил он к доносам и ябедам, и вслед­
ствие всякого доноса, справедлив он или нет, он запре­
щает священника и требует его к себе для ответа. Здесь
отплачивается он деньгами и отпускается как оправдан­
ный. Самая ревность к церковному пению архиерея есть
только предлог брать взятки с священно- и церковнослужи­
телей; и не умеющие петь, заплатив деньги, получают места.
Разъезды по епархии архиерея доставляют ему только
случай обирать священников. В прошедшем году мы с же­
ною благословляли иа брак одного молодого священника,


204,
М. А . ФОНВИЗИН
доброго и нравственного человека; он был поставлен в
Устькаменогорск и умер от тифуса. Вдова его пишет, что
пред его болезнию он должен был угощать архиерея,
что на это истратил 175 руб. сер., взятых из церкви, и
что для возвращения их она должна была продать все,
что имела. Вот каков наш владыко, да и сосед его Перм­
ский такой же взяточник, как и предместник его Арка­
дий
1
.
Какое же заключение можно сделать о церкви, в кото­
рой большинство архиереев — так называемых ангелов
ее — или взяточники, или человекоугодники. А на челове-
коугодничество уже взять их: ни в одной еще христиан­
ской церкви не было из архиереев таких поклонников и
льстецов власти, как наши. Все это очень грустно для
человека верующего...
Ibw4


ДМИТРИЙ ЩРИНАРХОВИЧ
SAB АЛишин
=^=


ИЗ «ЗАПИСОК»
1
ародные вопросы будут всегда
предста­
вляться неразрешимыми на основании нацио­
нальной исключительности.
Единственное правильное понятие о народе
состоит в том, чтобы смотреть на народ, как
на произведение всей совокупности истори­
чески вошедших в него элементов, а не одного какого-
либо из них. При этом не надо забывать, что по каждому
из этих элементов люди разной национальности считают
иногда себя ближе связанными, нежели с людьми своей
национальности. Конечно, ничто не может освободить
от обязанности к отечеству, но люди одной веры считают
себя более братьями, люди, участвующие в общем пред­
приятии, более солидарными друг с другом.и пр. нежели
с людьми своего народа, различествующими с ними по
вере или не имеющими с ними ближайших общих инте­
ресов.
Равно неправильными считал я и те понятия, которые
хотели сделать какую-либо религию исключительным до­
стоянием какой-либо национальности. Тут впадали опять
в безысходные и неразрешимые споры и посягали на
самое достоинство религии, стараясь втиснуть элемент
по преимуществу общий в исключительность и односто­
ронность национальности и, связав с нею неразрывно,
тем самым произвести безусловное и вечное на степень
н


208
Д. И. 3АВАЛИШИTt
несовершенного и преходящего, с опасностью оттолкнуть
от вечной истины необходимостью подчинения тому, что
по временным условиям может быть чуждо и даже вра­
ждебно; или оттолкнуть от своего парода требованием
пожертвовать убеждениям совести...
Но отвергая исключительность в национальности,
не надо одиакоже впадать в противоположную крайность,
в равнодушие космополитизма, как то делают нередко те,
которые не могут себе разъяснить истинных оснований,
на которых одних национальность может совместиться
с общими требованиями человечества. Мы говорим, ко­
нечно, о тех только, которые искренни в противопоста­
влении космополитизма вопросу о национальностях,
неразрешимому для них по узкости и исключительности
воззрений, а не о тех, для которых космополитизм желан­
ный и удобный только предлог, чтобы избавиться от обя­
занности к отечеству.
Мы поневоле должны входить в рассмотрение всех
этих вопросов, потому что это необходимо для разъясне­
ния всех причин неуспеха политических и общественных
преобразований, неуспеха, зависящего не от одной какой-
либо причины, как обыкновенно определяют по большей
части, а от неправильного и неясного постановления и раз­
решения вопросов во всех сферах. Мы желаем поэтому
окончательно разъяснить здесь причины неудач не только
прошедших, в тогдашнее время, но и всех последующих
до настоящего времени. Мы сказали уже выше, что мы
никогда не считали дозволенным ставить какие-нибудь
узкие интересы личности, семьи, партии, сословные выше
блага отечества, но в то же время мы считали недозволен­
ным нарушать справедливость даже и для отечества, и
всегда восставали против того лжепатриотизма, который,
прикрывая свои личные виды мнимыми выгодами, отече­
ства, действует так, что делает имя своего отечества сино­
нимом насилия и обмана. Как благо частного человека но
дозволяется созидать на гибели другого, так и народное
благо, которое будет основано на несправедливости и
на разорении другого народа, будет всегда только обман­
чивое и потребует, рано или поздно, расплаты ценою не­
сравненно большею, чем полученная мнимая Быгода.


ИЗ «ЗАПИСОК»
209
Но если мы должны соблюдать справедливость относи­
тельно всех народов и по возможности содействовать благу
и всего человечества, то все-таки обязанности наши прежде
всего относятся к нашему отечеству, и настоящий смысл
им и силу может дать опять-таки одно христианство, а
не какое-либо другое начало, напр. утилитарное и пр.
Если дела идут худо в отечестве, то это не дает еще мне
право уходить из него и тем допускать его приходить еще
в худшее положение, отнимая у него с удалением моим
силу, сознающую дурное положение и уже чрез это самое
сознание, способную стало быть противодействовать злу
по самой меньшей мере обличением его.
Только оставаясь в отечестве, действуя в нем, страдая
с ним, жертвуя собою для него, давая делом авторитет
своему слову, можно действительно принести ему пользу
и добиться улучшения его быта. Что таковы были всегда
мои убеждения, я доказал это на деле, оставшись в Рос­
сии, когда имел средство к побегу. А что не недостаток
решимости на побег удержал меня, я доказал тем, что,
будучи уже арестован, ушел из заключения, прошелся
по Петербургу... и, имея все средства укрыться, возвра­
тился, никем незамеченный, снова в заключение, на этот
раз вполне уже добровольно, повидавшись с теми, которые
сочли бы себе за счастье спасти меня и предлагали
это Ч
Известно, что обязанности не всегда согласуются
с выгодами и даже часто требуют пожертвования ими,
а космополитизм всегда имеет в основе личную выгоду,
хотя и прикрывается иногда лицемерно возможностью
будто бы принести большую пользу в другом месте или
желанием иметь более обширный круг действия. При этом
доходят иногда в самообольщении до того, что, сами того
не замечая, отрекаясь от отечества, ищут в то же время
сохранить все полученные от него выгоды. Приведу в обра­
зец нередкий пример разговора моего с людьми, которые
ставят себе в похвалу, что они космополиты. Допустив
человека доболтаться до того, что он называл себя все­
светным гражданином, не признавая обязанности к оте­
честву и необходимости жить в нем, когда ему лучше в дру­
гом месте, я, переменяя разговор, спрашивал его, чем оп
14 Произведения декабристов, т. III


210
Д. И. 8АВАЛИШИН
занимается, чем живет и пр. Один отвечает напр., что у него
именрге, которое думает только продать и «удрать» за гра­
ницу, другой, что у него дом и пр.
—
Все это вы сами приобрели? — спрашивал я.
—
Нет, досталось по наследству.
—
А где получили воспитание?
—
Там-то и там -то .
—
Так как же, — спрашивал я, — ведь, стало быть,
и правами и образованием и средствами вы обязаны оте­
честву. Но если не существует обязанностей относительно
его, то зачем же вы пользовались и пользуетесь от него?
Без него не сохранилось бы для вас наследство, не поза­
ботились бы о вашем образовании и не было бы средства
к тому, не сохранялось бы ваше преимущество над дру­
гими в правах. А ведь единственное средство вам запла­
тить долг — это стараться об улучшении всего в нем и
для этого действовать в нем и для него.
Разумеется, возражать на это никто не мог, но многие
питали злобу, что с них снимали маску. Естественно,
что при таких понятиях моих, я всеми силами восставал
против тех членов тайных обществ, которые под предло­
гом, что для России не стоит трудиться, что тут «ничего
не поделаешь», что лучше быть полезным в другом месте,
искали «улизнуть» за границу, боясь оставаться в России,
хотя бы и в бездействии, потому что уже компрометиро­
вали себя. Восставал я также и против тех, которые,
хоть и не были членами Тайного общества, но изъявляли
либеральный образ мыслей, сознавали существующее зло,
но, не желая действовать против зла, из боязни компроме­
тировать себя, хотели также бежать или удалиться за гра­
ницу и тем уменьшали силу, противодействующую злу,
а усиливали то, что осуждали.
Одно только может заставить покинуть отечество —
это высшее служение богу, побуждавшее верховных апо­
столов и первобытных христиан на проповедь Евангелия
в чужих странах, но тут требуется уже полное отречение
от всего личного, и всякий знает, что такое служение
всегда будет исключением для избранных, и что так назы­
ваемый космополитизм и лжегуманность, ведущие только
к распущенности, непохожи на веру и любовь, которые


ИЗ «ЗАПИСОК»
211
только одни могут быть действительным основанием истин­
ных свободы и равенства.
Опасность от космополитизма, делающего людей равно­
душными к улучшению внутреннего быта своего государ­
ства, тем более велика нынче и требует тем сильнейшего
противодействия, что почва для развития его делается
все более и более благоприятною, как вследствие удобства
перемещения даже в отдаленные страны, так и вследствие
не только допущения, но и поощрения многими правитель­
ствами эмиграции. При такой легкости и удобстве сделаться
даже законно гражданином другой страны, представля­
ющей больше выгод человеку, чувство патриотизма есте­
ственно подвергается сильнейшему искушению. Оттого-то
оно и не может быть прочно, если не основано на нрав­
ственном чувстве долга и сознания обязанностей к отече­
ству, от которых ничто не может избавить человека, ни
даже самая вопиющая несправедливость к нему отече­
ства.
*


-*4
^
^
фе*-
****
в первый раз взял в руки лиру.
Славянско племя, пробудись,
Воспрянь от сна и ободрись,
Яви себя великим миру!
Теки, как бурны текут реки,
Когда вон выдут из брегов,
Освободясь само навеки,
Освобождай и всех рабов.
Свободны предки наши были,
Свободными во гроб сошли,
Но вольности не устуштли,
Рабы лишь к нам царей в волн.
Ах, скоро ль кончится терпенье
И долго ль будем в рабстве жить,
Свободы нашей похищенье
Ах, долго ль будем мы сносить.


••А.
^
^
***-
песни страшные слагаю,
Моих песней не петь рабам,
Дворяне, — вас так называю
И гибель возвещаю вам.
Как смеете вы тем гордиться,
Рабов имеете что вы,
Тем боле должно вам стыдиться:
Рабов имея — в рабстве вы.
И вам ли думать о свободе!
Коль угнетаете других.
Коль ненавидят вас в народе
Рабы ж — от рук падете их.
Итак, старайтеся желанье
Свободы буйной укротить,
Старайтесь Грозное восстанье
Дотоль народа отвратить,
Доколе участь улучшенну
Доставите своим рабам,
Дабы в сию борьбу свящепну
Быть можно безопасным вам.


ПАВЕЛ ФОМИЧ
Еыгодовский
I
$
1*


ВЫПИСКИ ИЗ БУМАГ
П. Ф. ВЫГОДОВСКОГО1
ыне век железа, огня, меча и политической
смертоносной лжи, лести и злобы; мужи госу­
дарственные основывают все на мнении, и чем
оно лживее и обманчивее, тем для мира лест­
нее и обольстительнее. Среди такого неистов­
ства миру нравится один обман. Что выигры­
вают политики и мнимые мудрецы от своей тонкой лжи
и козней? То, что падая с той высоты, на которой стоят,
вечно, как псы смердящие, пропадают.
Ирод отсек главу св. Иоанна предтече за то, что он и
любовница его Иродиада не могли терпеть истин сего свя­
того мужа. Нынешний мир, с своей блудной политикой,
упивается кровью святых на пиршествах своих зверских и
делает ежечасно то же самое, что и Ирод с Иродиадой,
обезглавливает истину и отдает ее на поругание за то, что
истина говорит ему: «недостоит ти блудодействовати с про­
клятой политикой — женой брата твоего духовного —
антихриста разгрома князя тьмы».
Затем, рассуждая об отыскании свободы свободными
тьмы сынами, он пишет: «Власти мира, в конце XVIII ве­
ка, вольнодумцами потревоженные, чтобы избегнуть этого
зла в будущем, заставили всех заниматься чтением св.
писания, полагая чрез то подавить в них вольнодумство,
но чтение вольнодумцами библии и духовных книг, испо­
ведь и приобщение дали совсем не те результаты, какие
н


218
П. Ф. ВЫГОДОВСКИЙ
себе обещали власти, вольнодумцы еще более убедились,
что власти, в свою безбожную и зверскую политику, как
во тьму смертную, погруженные, должны непременно от
дел своих погибнуть, ибо и самые вольнодумческие против
них заговоры есть произведение властей, а не вольнодум­
цев, которые от них же исходят. Скиптры и престолы
земных властей не в боге и слове его премудрости, а в диа-
воле и в слове его земно-политической тьмы безумья цар­
ствующих; это есть злоупотребление креста или власти,
премудрости и истины божией, сыну человеческому даро­
ванных. Отец не судит мирови, а даде всю власть сынови
своему земнородному, да той судит в силе отца небесного
и его истины.
Но этот земнородный Каин, употребляя во зло власть
божию, засудил в силе отца, лжи и убийства, почему и
явился на земле сын бога единородный, чтобы его победить
как врага божия и сокрушить его мудрости, истины и
навеки умертвить, а власть божию отдать святым царствия
своего».
Находя, что люди слишком отклонились от своего на­
значения и впали в самые грубые пороки и что добродетель
и правда почти не существуют, Выгодовский говорит:
«черти в мире и придворные при дворах царских, власти,
сильные и богачи не терпят истины и тех — в них же лести
не обретается, как и в боге-слове, то-есть в крестьянах,
составляющих церковь христову страдальную; они ее
презирают и попирают наравне с верой и истиной».
Обращаясь к истинам, изложенным в ветхом завете,
Выгодовский полагает, что истины сии или библия для
просвещенных людей нынешнего времени вовсе не нужны,
а пригодны разве только для нищих и черни. Но как про­
свещенные власти и правительство всемерно стараются
изгнать из среды людей нищету преследованием нищих-
бездельников, чтобы не шатались по миру и не жили бы
подаянием, а трудились согласно законам, или бы вовсе
пропадали бы с голоду, и как к тому же чернь и крестьян
взялись, по закону и добровольно, кормить помещики,
фабриканты, да спекуляторы, то тем более библия делается
вовсе излишней. И действительно, по закону, помещики —
кормители своих крестьян, как волки также, по своему


ВЫПИСКИ ИЗ БУМАГ
219
закону,—кормители овец, с той разницей, что волки тем
только честнее и умнее бар, что, пожирая овец, не кричат
во весь рот, что они их кормители и благодетели. Впрочем,
библия разве для того годится, чтобы иногда, в случае на­
добности, морочить ею глупую чернь, ей верующую, и тем
пользоваться властям земным в политическом отношении,
но это всяк Еремей про себя разумей.
Так описывая отступление людей от истины, Выгодов-
ский выставляет при этом в пример императорские скачки,
говоря, что, по его мнению, ничего нет в мире смешнее
безумия, как давать награды за скаканье жеребцам, кобы­
лам и меринам, присуждаемые в разных дорогих призах,
медалях и титулах, с запиской в генеалогические книги
для славы в потомстве; но поди-ка потолкуй по-лошади­
ному с этими конскими мудрецами, у которыми столько нет
рассудка, сколько у их скакунов. Лошади глупы, но их
мудрые владельцы совершают то, что и скоты и звери бес­
смысленно постыдятся, да и все их занятия, упражнения и
умствования похожи на их конские императорские скачки.
Так-то нынешнее просвещение озарило все власти и довело
до того, что они нашли тайну благоустройства и благо­
денствия народного в самых своих униформах, модах,
лошадиных скачках и пр. Хотят, например, пособить бед­
ным промотавшимся плутам или мотам, то и заводят бал,
музыку, пение и пляску, едят, пьют и веселятся и тем
благотворят своих нищих из суммы, за билеты собранной,
а главное попечение о том, чтобы все одето было по форме
и моде и имело бы шпагу — разбойничье украшение благород­
ных воров и живодеров, которые были бы только одеты в мун­
диры и носили шпагу, то и дело свято, каких бы пакостей
эти шпажники, мошенники и разбойники ни творили; все
делается ими по форме и по закону потому, что и они все
одеты по законной форме.
После сего идут обширные рассуждения о мифологи­
ческих богах. Здесь Выгодовский делает сравнения некото­
рых событий ветхого и нового заветов с мифологическими
преданиями, и если, — говорит он, — древние не пости­
гали всех тайн оных, то это потому, что Аполлон их был
одно знаменование в их чувствованиях, в идеях или пред­
начертание бога-слова, а не сам бог, так же как в скинии


220
П. Ф. ВЫГОДОВСКИЙ
моисеевой, в ее святая святых, в двух скрижалях закона,
перстом самого бога начертанного, было только предна­
чертание бога-слова, в двух естествах — божеском и чело­
веческом — явиться миру имевшего.
В веке истинной патриархальности Аполлон властво­
вал на небеси (одесную бога отца), а Церера — на земле.
Аполлон истреблял среди мира (церкви своей) хищных вол­
ков и зверей нравственных, т. е. пороки и алчных губи­
тельных чудовищ, т. е . страсти, а Церера, как мать мира
и хозяйка бога на земле, кормила мир и благотворила не
только хлебом, вином и елеем чувственным, но и самым
нравственным; но когда мир преисполнился гордости и
согнал с неба самого Аполлона, то он пришел на землю
к своим земнородным, ведшим жизнь пастушескую, уни­
женную, бедственную, и они его с умилением, радостью и
песнопением приняли (смотри поклонение пастырей род-
шемуся в яслях вифлеемских богу-слову), которым он и
дал власть сынами божими быти, даровав им прозрение
и прогнав тьму бесовскую, которая вся и обрушилась
на главы изгнавших его с неба и уничтоживших.
Тут же, говоря о Сатурне, Юпитере и Юноне, Выгодов-
ский сравнивает их с отцом, сыном и духом или с троицей
единосущной и нераздельной, а, рассуждая о кресте, выра­
жается так: «раздавать в знаки отличий крестное изобра­
жение ворам, служащим антихристу подлым орудием в по­
рабощение и терзание бедного народа, под крестом христо­
вым стенящего, есть то owe, что и крест спасительной
власти господней превращать в каинову убийственную
дубину».
Говоря о трудах императорского Вольного экономиче­
ского общества и о бесполезности их, Выгодовский спраши­
вает: «Почему оно вольное? Потому, видно, что своеволь­
ное трудится без всяких правил, узды и кормила, какие
грезы и бред ни навернутся, все хватает, усваивает и пе­
чатает. Почему (не оно императорское? Как же иначе?
Нельзя же прямо сказать: антихристовское, — политика
запрещает, а она повелевает все глупости (все глупости),
пакости и беззакония титуловать императорскими и все
блудни совершать именем и властию императорского ве­
личества, В мире на это свой устав, — и каких мерзостей,


ВЫПИСКИ ИВ БУМАГ
221
сумасбродств и беззаконий не делается в России всеми
штатами, чинами и прохвостами, и все по указу его импе­
раторского величества, а без того нет форсу, и ни плутни,
ни воровство, ни грабежи, ни самопросвещение экономии
недействительны.
Эта одна необходимость в его имени и держит госуда­
рей в России. Церковь и религия на откупу у самых злей­
ших синодальных Иуд-христопродавцев, всем священным
в церквах промышляющих и во взяточничестве и хищни­
честве наравне с мирскими властями упражняющихся,
не говоря уже о их мошеннических чудотворных иконах,
древах, мощах, потому что здесь чистое безбожнейшее
шарлатанство и злоупотребление истины: это — истин­
ная мерзость запустения, стоящая на месте святе.
В статье под заглавием «О свободе свободных, свободы
ищущих, и о рабстве работных, свободой пользующихся»,
Выгодовский, приводя тексты св. писания, входит в рас­
смотрение настоящего положения рода человеческого,
которое, по его мнению, совершенно несогласно с духом
веры, и в доказательство сего говорит:
«Возьмем в пример из самых разительнейших примеров
Русское царство и его благородное дворянство, которое
пользуется не только неограниченной свободой, но и таким
своевольством, которому нет ни меры, ни предела, ни
примера. Все хищные звери перед ним ничто, и если ты
дворянин, то всегда будешь во всем прав.
И так дворянин... отняв разбойнически чужую собствен­
ность и передав оную своим царственным братцам, почти
будет как внутри, так и вне своего отечества, хотя бы от
этого подверглись страданиям миллионы людей. Тем-то
мы и живем и красуемся, — говорят царственные братцы, —
заодно с ворами и разбойниками, помышляющими и про­
мышляющими о выгодах, удобствах жизни и пр. и деля­
щимися с сими царственными братцами, которые за то и
даруют им полную свободу и ненаказанность, с коими они
могут без всякой помехи мошенничать, лгать, воровать,
грабить бедных и драть, а если хочешь, то, пожалуй, и
лежать на боку, занимаясь мечтами завоеваний и преоб­
разований на свой лежачий лад. Словом, такой дворянин
делается никому и ничем необязанным, — напротив, ему


222
П.
Ф.
ВЫГ ОДО ВСК ИЙ
же все обязаны раболепством и повиновением, какой бы
он ни был бездельник; законы составлены в защиту его
такими же, как и он, ворами, и сверх того он же еще за­
щищен и чинами и орденами, этой антихристовой блестя­
щей заманкой и ловушкой, на дурней расставленною. От
богачей кроме вреда, бед и порабощений не жди себе ни­
чего лучшего, рабочий народ. Богачи — эта антихристова
челядь — поклоняются только одному мамону. Они при
своих богатствах дышат одними пакостями и злодеяниями.
Тагры
1
гораздо обходительнее их. Церковь христова в бо­
гатых бездельниках, ворах и живодерах не нуждается;
Христос и апостолы предали их анафеме».
Вот какою свободою, по мнению Выгодовского, поль­
зуются русские дворяне, и вот в каком унижении низший
класс!
Касаясь после сего в рассуждениях своих земных вла­
стей, Выгодовский выражается так:
«...Дворяне, проклятый хамов род, вообще состоящий
под монархией), для того только держит себе царей, чтобы
было кому служить, иметь честь и счастье рабом их быть,
да их именем воровать. Республика обыкновенно суще­
ствует до тех пор, пока в ней наплодится вдоволь богачей,
которые, вместо того, чтобы дорожить своим достоинством
свободного человека, требуют себе, как на пакость, царя,
чтоб было кому собакой служить и придворным подлецом
быть. Пророк Самуил недаром укорял израильтян за то,
что они захотели себе царя подобно язычникам. Царь
в мире один бог, цари оке земные всегда почти есть сила
и орудие одного дьявола. Древние греки и римляне, пока
сохраняли простоту ума и строгую нравственность, царей
у себя терпеть не могли, как червей-поработителей души,
и это имеет свою таинственную инстинктивную причину,
которая зависит от бога и его истины».
Засим Выгодовский описывает положение трудящегося
народа, говорит, что он вместо должного, следующего ему
возмездия угнетается богачами и знатными, от него же
приобретающими изобилие, что тот, кто поклоняется бога­
чу, поклоняется самому дьяволу, в нем царствующему, и
что власти не знают, над кем шутят и издеваются, забывая,
что они, будучи сами хамы, зависят от мужиков.


ВЫПИСКИ И8 БУМАГ
223
К сему Выгодовский присовокупляет, что крестьяне,
как страждущий сын человеческий, говорят миру: ядите
плоть нашу, вами для вас ломимую во оставление грехов
наших, а в вашу пагубу; пиите кровь нашу, вами для нас
изливаемую во оставление грехов наших, а в умножение
ваших.
В статье под заглавием письма к брату от 7-го июня
1851 г. Выгодовский после выражения искренней любви
к матери своей и благодарности за память к ному, пере­
ходя к суждениям о необходимости любви детей к родите­
лям и родителей к детям, погружается в самое пространное
толкование об Иисусе Христе. Тут, описывая жизнь его,
несправедливый суд над ним и крестную смерть, он между
прочим говорит, «что люди-крестоносцы суть друзья и
братья спасителя потому, что сподвижники его, что земле­
дельцы не напрасно носят на себе звание крестьян, они
страдательные оруженосцы царя своего и владыки и его
единственные легионы, посему и избавляются от присяги
на верноподданство всякому царю иному».
Засим, обращаясь к гербу Российской империи, Вы­
годовский объясняет, что оный заимствован у греческой
империи; известна, как и Россия, своими пакостными
делами; а Георгия-победоносца, изображенного в щите
сего герба, называет... наездником, удалым детиной, пере­
именованным в святого и победоносца.., занятых одними
войнами, разбоями и победами. Двуглавый черный орел
с тремя коронами и царскими регалиями на золотом поле
означает власть царственного черного диавола среди своей
просвещенной огненной политики и мирскую и духовную
власть; три же короны означают триипостасность диавола и
мира, т. е. змия -отца, зверя из вод — сына и зверя из земли.
В статье под названием «Очки» Выгодовский рассуждает
о разных предметах, касающихся древнего Египта, обра­
зованности европейских народов и, наконец, между про­
чим, об увеселениях и в том числе о плясках. Останавли­
ваясь на этом последнем предмете, он говорит, что ряд пля­
сок зависит от различных причин. «Кто пляшет по воле,
а кто поневоле. Насилие и палка составляют собой такую
музыку и гармонию, которая добывает из человека одни
слезы и страдательные стенания...»


224
П. Ф . ВЫГОДОВСКИЙ
В дальнейших сочинениях своих о происхождении
вселенной, о Вавилоне и антихристе Выгодовский входит
в чрезвычайно пространные рассуждения о могуществе
бога, падения и греховном состоянии человека и в особен­
ности об антихристе. Здесь, говоря о имеющем быть в мире
явлении его, он между прочим порицает тут как власти
вообще, так преимущественно власть царскую, которая
«не щадит для богатых, честных и мудрых мерзавцев ни
золота, ни чинов, ни ошейников, чтобы только привлечь
их к себе, расположить и выдрессировать в своих лягавых
и борзых собак или смирных ослов и скакунов, сделать на­
ездниками, гайдамаками, алчными ворами и пр. Как
не рассудить нам умно, если лукавый дал нам столько же
ума, сколько и двуглавому орлу нашему всепресветлейшему
(а между тем орел как тьма черный), державнейшему
великому самодержавнейшему всея Северные страны по-
велителю и всея великие, малые, белые России и всех вокруг
побежденных и впредь покориться имеющих стран обла­
дателю и хищнейшему всего заедателю и обдирателю и
проч. и проч. (Смотри собрание всех царских титулов
царя православного, вместо символа веры в русскую
православную казенную, кацапскую веру и в церковь
введенное и в храмах их непрерывно провозглашаемое)»...
В числе множества замечаний Выгодовского на разные
предметы заслуживает внимания следующее в высшей сте­
пени дерзкое и преступное рассуждение его:
«Николай сперва удавил пять человек на виселице, а по-
том уже отправился в Москву под венец короноваться.
И так московские архиереи должны были короновать на
царство душителя, фарисея, и он похож на палача и за­
плечного мастера; что за рост, что за осанка, а ума у него
столько же, сколько и в его короне. Вместо скипетра дай
ему только в руки кнут — и заплечный мастер готов.
Московские архиереи никак в заплечные мастера и короно­
вали его потому, что он весь свой век одним кнутом и за­
нимается, да формами, пуговичками, петличками и ошей­
никами, да еще кобылами, т. е . усовершенствованием
в России рысистой породы придворных буцефалов, лямоч­
ных кавалеров, везущих на своих орденских лямках
великолепную антихристову колесницу, на козлах которой


ВЫПИСКИ ИЗ БУМАГ
225
сидит Николай торжественно вместо кучера, с своим 15-фун­
товым кнутом в руках и хлещет не по коням, а по оглоб­
лям. Эка мастер! Ай да наездник! А под Казанью
1
чуть-
чуть не сломил себе шею, после сего и ездить закаялся.
Садись на козлы в свою тарелку, так этой беды не после­
дует. Нет — на верховой отличился, и то дело — лихая
фигура, настоящий кавалергардский фланговой, драгун,
кирасир, как дуб солдат, но все не царь, хоть не про­
хвост, а на вождя столько же похож, сколько прохвост на
царя».
После этого, переходя к тому, до какой степени преоб­
ладает в людях самолюбие и честолюбие, Выгодовский
выставляет в пример особ императорского дома.
«Это еще ничего, — говорит он, — что принцы, едва
родясь, а уж приветствуются из пушек громкими титулами,
орденами и облакаются первыми в государстве должно­
стями, как то: шефами, генерал-инспекторами, начальни­
ками ученых заведений, атаманами и самыми адмиралами
и главнокомандующими как флотами, так и армиями.
Здесь, очевидно, страшное помешательство рассудка ела-
ствующих для одного тщеславия, забав и удовольствия, —
ребячество, ребячество! Здесь хотя взрослые ребятишки,
сравниваясь с своими новорожденными ребятками, делятся
с ними своею властью, силой, славой и честью ребячьею,
и хотя по крайней мере тем кстати, что к лицу, т. е . свой­
ственно полу. Маленький ребенок мужского пола может
возрасти в большого ребенка и тогда, хотя видом, если не
внутренними достоинствами, может смело пользоваться
дарованными высокими степенями, и если не по достоин­
ству, как чучело наряженное, то хоть по титулу, полу и
возрасту соответственному. Но женскому полу уже вовсе
не к лицу быть полковым: например, чучелом-шефом, хотя
и им поручают в команду полки, палки и пр. Дело всякой
женщины, какая бы она мудрая и гениальная ни родилась,
должно ограничиться сферой домашней жизни. Представьте
же себе шефа в юбке, фризуре и прочих женских принад­
лежностях, командующего усатыми гренадерами в обтя­
нутых панталонах...
2
Иное дело, если бы у нас были, как
у африканцев, женские полки амазонок, то еще туда-сюда,
и т. д.».
15 Произведения декабри сто в, г. III


226
П. Ф. ВЫГОДОВСКИЙ
Обращаясь к портрету ныне царствующего государя
императора
1
,
Выгодовский выражает мысль свою так:
«Вышел в свет портрет наследника, черкасского наездника,
в шапке не то черкасской, не то дурацкой, с ярлыком на
лбу «за отличие». Да, кто терпит головокружение, тому,
говорят, хорошо носить подобные шапки; человеку же
с полным рассудком, да еще на портрете она не к лицу.
До какого, подумаешь, мелочного и презренного тщесла­
вия человек в чести своей не унизится. Видно, за всем
величеством душа пуста, как и голова. Многого ей недо­
стает: она мучится, как гладом и жаждою. Не будь на этой
шапке хоть ярлыка с надписью «за отличие», — еще пол­
горя: можно бы принять за порыв юноши показаться в но­
вом виде из новых вояжей, а то, а то...
2
Но пороки у мел­
ких дурней мелки, а у крупных выходят из границ».
Далее, рассуждая о благости божией, коему принадле­
жит вся честь, слава и благословение, Выгодовский го­
ворит:
«Будь ты по боге первое существо во вселенной и со­
вершай в мире благо самое божественнейшее, но если ты
будешь делать его вне бога и его имени, а для одной своей
чести и славы, но не в прославление имени бога, то ты уже
враг божий, и потому своими божественными добродете­
лями совершишь одну свою вечную погибель. Это и видно
и на практике, например: Паскевич-Эриванский и князь
Варшавский столб, подпора отечества и яростный бич
и гроза врагов его, совершает все мнимое благо (а в сущей
истине зло) для России именем царя, и поэтому только все
его пакости прикрываются царским божественным вели­
чеством, и как они ни гнусны, принимаются однакоже за
честь, славу и украшение России, от царского престола
истекающими. Паскевич потому только и слывет героем
и доблестным государственным мужем, фельдмаршалом
и разных всемирных орденов кавалером и царским дядей,
что он производит все свои пакости именем своего царствен­
ного племянничка; но начни Паскевич все это делать от
своего имени, для своей чести и славы, и тогда ясно для
всех окажется, что нет подлее, гнуснее и омерзительнее
в мире мерзавца, канальи и людоеда, как Паскевич-урод и
чудовигце; сам диавол красавцем покажется против него».


ВЫПИСКИ ИЗ БУМАГ
227
«Турки или турецкие бакалавры приняли за правило
надевать в наказание своим школьным ослам европейскую
шляпу, и эта выдумка недурна, — говорит Выгодовский,—
по непросвещенным азиатцам не досталось дойти до
выдумки просвещенных европейских бакалавров надевать
на своих школьных ослов княжеские и царские короны.
Выдумка очень статная и обстоятельствам приличная —
не думаючи очень умно выдумана. Куда вам дрянным тур­
кам! Спрячьтесь вы в угол с своей европейской шляпой!
Правда, что и под всякой европейской шляпой ходит на­
битый дурак, но все же не такой, как под короной. Нет
глупее в мире твари, как человек, достигнувший до того
пункта безумия, что берет и надевает на себя корону.
После этого так и знай, что он уже не человек, а осел и
пропадет, как скотина)).
Далее . Выгодовский продолжает, чтб на земле суще­
ствует и красуется политическим бытием и жизнью, то
заживо умерло вечной смертью, и, наоборот, что только
здесь лишено политического бытия и живота, а существует
в уничтожении, отражении от мира политического, в пре­
следовании и страдании от него, то образуется здесь в
живот, славу и блаженство вечного живота.
Упоминая о содержащихся в тюрьмах арестантах, Вы­
годовский говорит, что там большая половина находится
таких, которые искали себе только защиты и правосудия
у правительства за обиды, им причиненные. Нет тяг­
чайшего, уголовного в России преступления, как жалоба па
своего начальника, никогда, как водится, просителем не до­
казанная и потому за клевету и ябеду всегда признаваемая.
Правительство просителей учит уму, а выучить не может.
Не верь ты, говорят, ни нашим законам, ни правосудию,
ни нам самим. Это так только для плезира заведено: чтобы
нас не считали явными, отъявленными ворами, мошенни­
ками и разбойниками, мы прикрываем свою шельмовскую,
дворянскую, благородную породу видом законов, присут­
ственных судебных мест, правосудия и правительства, в
самой же вещи эти законы есть то же, что у вора дубина,
а присутственные места — что воровские притоны; отцы же
начальники — что разбойничьи атаманы; не веришь, так
сунься с жалобой к тому отцу-командиру на любого вора и
*


228
П. Ф. ВЫГОДОВСКIIЙ
увидишь, какой тебе будут суд и правосудие. Но народ
так глуп и легковерен, что ничем его не урезонишь: видя —
не видит и знать ничего не хочет, а слепо верует, что в мире
непременно должно быть правосудие, но где оно и у кого,
глупый народ, не понимая, лезет с своими жалобами
к ворам и грабителям. Тфу вы, глупцы, провалитесь, не­
ужто можно быть так глупым, чтоб воображать найти
у гайдамак и живодеров правду и суд и пр.
г


АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ
©дсжвский
г^=


^-^•Е"
•^
g^>
^37^
ф^
СЕТОВАНИЕ]
. хо мы, о боже? — В дом небесной,
ТТ Т7 ^де сын ТВ01
*
ж
Дет земн
ь1х гостей,
Lv-J I Ты нас ведешь дорогой тесной,
I I Путем томительных скорбсй,
*-^ Сквозь огнь несбыточных желаний!
^sgg&ss^ д/[ы все приемлем час страданий,
Как испытание твое;
Но для чего, о бесконечной!
Вложил ты мысль разлуки вечной
В одноиочнос бытие?


М.
Н.
ВОЛКОНСКОЙ
1
ыл край, слезам и скорби посвященный,
Восточный край, где розовых зарей
Луч радостный, на небе том рожденный,
Не услаждал страдальческих очей;
Где душен был и воздух вечно ясный,
И узникам кров светлый докучал,
И весь обзор, обширный и прекрасный,
Мучительно на волю вызывал.
Вдруг ангелы с лазури низлетели
С отрадою к страдальцам той страны
2
,
Но прежде свой небесный дух одели
В прозрачпые земные пелены.
И вестники благие провиденья
Явилися, как дочери земли,
И узникам, с улыбкой утешенья,
Любовь и мир душевный принесли,
И каждый день садились у ограды,
И сквозь нее небесные уста
По капле им точили мед отрады...
С тех пор лились в темнице дни, лета;
В затворниках печали все уснули,
И лишь они страшились одного,
Чтоб ангелы на небо не вспорхнули,
Не сбросили покрова своего.


СТИХИ НА ПЕРЕХОД НАШ
ИЗ ЧИТЫ В ПЕТРОВСКИЙ ЗАВОД1
1 то за кочевья чернеются
ТТ ТТ Средь пылающих огней, —
l^-J I Идут под затворы молодцы
J I I За святую Русь.
^•^j За святую Русь неволя и казни
-
!&
®SESS
^ Радость и слава.
Весело ляжем живые
За святую Русь.
Дикие кони стреножены,
Дремлет дикий их пастух;
В юртах засыпая, узники
Видят во сие Русь.
За святую Русь неволя и казни —
Радость и слава.
Весело ляжем живые
За святую Русь.
Шепчут деревья над юртами,
Стража окликает страж, —
Вещий голос сонным слышится
С родины святой.
За святую Русь неволя и казни —
Радость и слава.
Весело ляжем живые
За святую Русь.


23>i
Л. И . ОДОЕВСКИЙ
Зыблется светом объятая
Сосен цепь над рядом юрт.
Звезды светлы, как видения,
Под навесом юрт.
За святую Русь неволя и казни —•
Радость и слава.
Весело ляжем живые
За святую Русь.
Спите, рабыни угрюмые.
Вы забыли, как поют.
Пробудитесь! Песни вольные
Оглашают вас.
Славим пашу Русь, в неволе поем
Вольность святую.
Весело ляжем живые
В могилу за святую Русь.


СЛАВЯНСКИЕ ДЕВЫ1
ежиы и быстры ваши напевы.
Что ж не поете, ляшские
2
девы,
В лад ударяя легкой стопой?
Сербские девы! песий простые
Любите петь, но чувства живые
В диком напеве блещут красой.
Кто же напевы чехинь услышит?
Звучные песни сладостных дев
Дышат любовью, славою дышат...
Помня всю жизнь и пссиь и иапев,
Девы! согласно что не поете
Песни святой минувших времен?
В голос единый что не сольете
Всех голосов славянских племен?
Боже, когда же сольются потоки
В реку одну? Как источник один,
Да потечет сей поток-исполин
Ясный, как небо, как море широкий,
И, увлажая полмира собой,
Землю украсит могучей красой!
Старшая дочь в семействе славяна
Всех превзошла величием стана, —
Славой гремит, но грустно живет:
и


236
А. И. ОДОЕПСКИЙ
В тереме дни проводит, как ночи,
Бледно чело, заплаканы очи,
И заунывно песни поет.
Что же не выйдешь в чистое поле,
Не разгуляешь грусти своей?
Светло душе на солнышке-воле,
Сердцу тепло от ясных лучей...
В поле спеши, с меньшими сестрами,
И хоровод весь веди за собой;
Дружно сплетая руки с руками,
Радостно песнь свободы запой...
Боже, когда же сольются потоки
В року одну? Как источник один,
Да потечет сей поток-исполин
Ясный, как небо, как море широкий,
И, увлажая полмира собой,
Землю украсит могучей красой.
t****^%


"'
^
r
\\A//^w-
|L
ПРИ ИЗВЕСТИИ
О ПОЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ1
едвйжимы, как мертвые в гробах,
Невольно мы в болезненных сердцах
Хороним чувств привычные порывы;
Но их объял еще не вечный сон,
Еще струна издаст бывалый звон,
Она дрожит... еще мы живы!
Едва дошел с далеких берегов
Небесный звук спадающих оков,
И вздрогнули в сердцах живые струны, —
Все чувства вдруг в созвучие слились...
Нет, струны в них еще не порвались!
Еще, друзья, мы сердцем юны!
И в ком оно от чувств не задрожргг?
Вы слышите: на Висле брань кипит! —
Там с Русью лях воюет за свободу
И в шуме битв поет за упокой
Несчастных жертв, проливших луч святой
В спасенье русскому народу.
Мы братья их... Святые имена
Еще горят в душе: она полна
Их образов, и мыслей, и страданий.
В их имени таится чудный звук:
В нас будит он всю грусть минувших мук,
Всю цепь возвышенных мечтаний.
HI


238
А. И . ОДОЕВСКИЙ
Нет! В нас еще не гаснут их мечты.
У нас в сердца их врезаны черты,
Как имена- в надгробный камень.
Лишь вспыхнет огнь во глубине сердец,
Пять жертв встают пред нами; как венец,
Вкруг выи вьется синий пламень
1
.
Сей огнь пожжет чело их палачей,
Когда пред суд властителя царей
И палачи и жертвы станут рядом...
Да судит бог... А нас, мои друзья,
Пускай утешит мирная кутья
Своим таинственным обрядом,


-^ф
"^r
<^ь-
^^~
**-
МОЛИТВА РУССКОГО КРЕСТЬЯНИНА1
I or людей свободных, боже сильный!
Я долго в своих молитвах взывал к царю,
D
^ ..твоему представителю на земле...
J Царь не услышал моей мольбы... ведь так
шумно вокруг его престола!
Если правду Говорят священники, что и
раб — творение твое, то не осуждай, его не выслушав,
как то делают бояре и прислужники боярские.
Я орошал землю потом своим, но ничто, производимое
землей, не принадлежит рабу. А между тем наши господа
считают нас по душам; они должны были бы считать
только наши руки.
Моя суженая была красива, — они отправили ее
в Москву к нашему молодому барину.
Тогда я сказал себе: есть бог для птицы, есть бог для
растений, но нет бога для раба!
Прости меня, о боже, в милосердии твоем! Я хотел
молиться тебе, и вот — я возроптал на тебя!


г
ЭЛЕГИЯ *
На смерть А. С. Грибоедова
де он? Где друг? Кого спросить?
Где дух?.. Где прах?.. В краю далеком!
О, дайте горьких слез потоком
Его могилу оросить,
Согреть ее моим дыханьем!
Я с иепасытимым страданьем
Вопьюсь очами в прах его;
Исполнюсь весь моей утратой
И горсть земли, с могилы взятой,
Прижму, как друга моего!
Как друга... Он смешался с нею,
И вся она родная мне.
Я там один с тоской моею,
В ненарушимой тишине,
Предамся всей порывной силе
Моей любви, — любви святой,
И прирасту к его могиле,
Могилы памятник живой.
Но под иными небесами
Он и погиб, и погребен;
А я — в темнице! Из-за стен
Напрасно рвуся я мечтами:
Они меня не унесут,
И капли слез с горячей вежды
К нему на дерн не упадут
2
.


ЭЛЕГИЯ
241
Я в узах был; но тень надежды
Взглянуть на взор его очей,
Взглянуть, сжать руку, звук речей
Услышать на одно мгновенье —
Живила грудь, как вдохновенье,
Восторгом полнила меня!
Не изменилось заточенье;
Но от надежд, как от огня,
Остались только дым и тленье;
Они — мне огнь: уже давно
Всё жгут, к чему ни прикоснутся.
Что год, что день, то связи рвутся,
И мне, мне даже не дано
В темнице призраки лелеять,
Забыться миг веселым сном,
И грусть сердечную развеять
Мечтанья радужным крылом.
fVett^HI
10 Произведения декабристов, т. III


-^=—* w^
,,,
^^,
i,t .
УЗИИЦА ВОСТОКА1
П. А, Муханову
!,| ак много сильных впечатлении
Т2? ^ще д
Уше не
достает!
\/\ В тюрьме минула жизнь мгиовеинй,
(**\ И медлен и тяжел полет
1 <-М Души моей, не обновленной
3fessa
'
Явлений новых красотой
И дней темничных чередой
Без снов любимых усыпленной.
Прошли мгновенья бытия,
И на земле настала вечность.
Однообразна жизнь моя,
Как океана бесконечность.
Но он кипит: — свои главы
Подъемлет он на вызов бури,
То отражает свод лазури
Бездонным сводом синевы;
Пылает в заревах, кровавый
Он брани пожирает след,
Шумя в ответ на громы славы
И клики радостных побед.
Но мысль моя едва живая
Течет, в себе не отражая
Великих мира перемен: —
Все прежний мир она объем лет,
И за оградой душных стен
Востока узница не внемлет
Восторгам западных племен.


БРАК ГРУЗИИ С РУССКИМ ЦАРСТВОМ *
ева черноглазая! Дева чернобровая 1
Груз.ия — дочь и зари и огня!
Страсть и нега томная, прелесть вечно
новая
Дышит в тебе, сожигая меня!
Не томит тебя кручина
Прежних пасмурных годов!
Много было женихов —
Ты избрала исполина
2
.
Вот он идет... По могучим плечам
Пышно бегут светлорусые волны;
Взор подобен небесным звездам —
Весь он и жизни и крепости полный!
Гордо идет, без щита и меча...
Только с левого плеча,
Зыблясь, падает порфира;
Светл он, как снег, грудь, что степь, широка,
А железная рука
Твердо правит осью мира!
Вышла невеста навстречу; любовь
Зноем полудня зажгла его кровь,
И, откинув покрывало
От стыдливого чела,
д


w*
А. И. ОДОЕВСКИЙ
Вдаль все глядела, всем звукам внимала,
Там под Казбеком, в ущелье Дарьяла,
Жениха она ждала!
В сладостном Босфоре с пим повстречалась
И перстнями поменялась;
В пене Терека к нему
Бросилась бурно в объятья, припала
Нежно на грудь жениху своему,
Приняла душу, и вся просияла,
Прошлых веков не тревожась печалью,
Вечно к России любовью горя,
Слитая с нею, как с бранною сталью,
Пурпур-заря!
IKegsHt


@ ВЛИЯНИИ
ДЕКАБРИСТОВ
НА РАЗВИТИЕ
РУССКОЙ
ОБЩЕСТВЕННОЙ
МЫСЛИ
•'
if
'*


А. С. Пушкин
В СИБИРЬ^
о глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
2
Доходит мой свободный глас
3
.
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.


А. И . Одоевский
ОТВЕТ НА ПОСЛАНИЕ А, С. ПУШКИНА х
труп вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли.
К мечам рванулись паши руки,
Но лишь оковы обрели.
Но будь покоен, бард: цепями,
Своей судьбой гордимся мы
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.
Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя, —
И православный наш народ
Сберется под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И вновь зажжем огонь свободы,
И с нею грянем на царей, —
II радостно вздохнут народы.


А. И. Герцен
О РАЗВИТИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ИДЕЙ
В РОССИИ1
ои друзья из Польской Демократической
Централизации очень хотят выпустить второе
издание моей работы «О развитии револю­
ционных идей в России».
Я придаю этому факту большое значение:
издание это будет новым открытым свидетель­
ством братского союза между революционной Польшей
и русскими революционерами...
2
Поговорите, однако, с ним [русским крестьянином]...
по только говорите с ним его языком, успокойте его, по­
кажите ему, что вы не враг его. Я далек от того, чтобы по­
рицать русского крестьянина за боязнь, которую ои про­
являет к культурному человеку. Культурный человек,
которого ои видит, — или его помещик, или чиновник.
И крестьянин остерегается его, смотрит на него мрачным
взглядом,отвешивает ему глубокие поклоны и удаляется,—
он его не уважает. Он боится в нем не высшей натуры, а
непреодолимой силы. Он побежден, но он вовсе не лакей.
Его жесткий язык, демократический и патриархальный,
не получил образования передних. Его черты мужествен­
ной красоты устояли перед двойным закрепощением —
царя и помещика. У крестьянина Великой и Малой Рос­
сии очень проницательный ум и такая, почти южная,
живость, что удивляешься, находя ее на севере..,
3


250
А. И. ГЕРЦ ЕЙ
Мы далеки от мысли, что будущее принадлежит всем
расам, которые ничего не сделали и лишь много страдали.
Но оно может принадлежать тем из них, которые не
по титулу и без приглашения смело заняли свое место на
великом соборе действующих наций, которые форсируют
вход истории, которые вмешиваются во все дела, подтал­
киваемые пожирающей жаждой деятельности, которые
занимают собою ум и воображение всех и бросаются, очертя
голову, в поток исторической аорты.
Есть в появлении известных народов нечто, что остана­
вливает мыслителя, заставляет его размышлять, вселяет
в него беспокойство, точно он предчувствует под землей
новую руду, новую силу, глухое брожение, стремящееся
приподнять кору, вылиться, — точно он слышит в неведо­
мой дали шаги гигантов, все более и более приближающиеся.
Такова роль России со времени Петра I...
Император Николай... не может помешать .. . союзу,
который образуется у него за спиною; чего он не может,
это — помешать, чтобы русское вмешательство не нанесло
последнего удара всем монархам материка, всей реакции,—
помешать началу вооруженной социальной борьбы, ужас­
ной, решительной.
Императорская власть не переживет этой борьбы. По­
бедительница или побежденная, она принадлежит про­
шедшему, она не русская, она в глубокой степени немец­
кая: обвизантившаяся немецкая. Она, следовательно,
имеет два права на смерть. А мы — два права на жизнь:
социалистический элемент и молодость.
—
Молодые люди тоже умирают иногда, — сказал мне
в Лондоне один очень почтенный человек, с которым мы
говорили о славянском вопросе.
—
Верно, — ответил я ему, — но что еще вернее, это
то, что старики умирают всегда...
1


1812—1R25
951
1812—1825
ойной 1812 года закончилась первая часть
петербургского периода. До этой поры пра-
D
^ I вительство'стояло во главе движения; с тех пор
j ! дворянство пошло рядом с ним. До 1812 года
сомневались в силах народа и имели непоко­
лебимую веру во всемогущество правитель­
ства
1
: Аустерлиц был уже давно, Эйлау принимали за
победу, а Тильзит — за славное событие. В 1812 году
неприятель прошел Мемель, перешел через Литву и
очутился под Смоленском, этим «ключем» России. Пора­
женный ужасом, Александр примчался в Москву про­
сить помощи у дворянства и купечества. Он их пригласил
в оставленный Кремлевский дворец, чтобы обсудить, как
помочь отечеству. Со времени Петра I русские государи
не говорили народу: должно быть, велика была опасность,
если император Александр во дворце, а митрополит Пла­
тон в соборе заговорили об угрожавшей России опасности.
Дворянство и купцы протянули руку помощи прави­
тельству и выручили его из затруднения. Народ, забытый
даже в это^время всеобщего несчастия или же слишком
презираемый, чтобы просили у него крови, которую считали
вправе проливать без его согласия, — народ поднялся
массами, не дожидаясь призыва в своем деле.
В первый раз со времени восшествия Петра I произо­
шло это безмолвное единение всех классов. Крестьяне


252
А.И. ГЕРЦЕГТ
безропотно вступали в ряды ополчения; дворяне давали
одного из десяти крепостных и сами брались за оружие;
купцы жертвовали десятой частью своих доходов. Народ­
ное волнение разлилось по всей империи; шесть месяцев
после очищения Москвы появились на азиатской границе
шайки вооруженных людей, прибывавших из глубины
Сибири на защиту столицы. Известие о занятии Москвы
и о пожаре ее потрясли всю Россию, ибо для народа Мо­
сква все время оставалась истинной столицей. Москва
только что искупила своей жертвой усыплявший строй
царей; она поднималась, окруженная лучами славы, —
сила неприятеля сломилась в ее стенах; победитель с Кре­
мля начал свое отступление, которое должно было остано­
виться только на св. Елене. При первом пробуждении на­
рода Петербург затмился, а Москва, столица без импера­
тора, пожертвовавшая собою для общего отечества, при­
обрела новое влияние.
Впрочем, после этого кровавого крещения вся Россия
вошла в новую фазу.
Невозможно было непосредственно перейти от волне­
ний национальной войны, от славной прогулки через всю
Европу, от взятия Парижа к плоскому штилю петербург­
ского деспотизма. Само правительство не могло сразу
вернуться к своим былым приемам. Александр выставлял
себя либералом, втихомолку от князя Меттерниха осмеи­
вал ультра-монархические проекты Бурбонов и играл роль
конституционного короля Польши.
Что же касается до бедного мужика, он вернулся в свою
общину, к своей сохе и к своему закрепощению. Для него
ничто не изменилось, ему не дали никакой вольности в на­
граду за победу, купленную его кровью. Чтобы вознагра­
дить мужика, Александр подготовлял чудовищный проект
военных поселений.
Вскоре после войны в общественном мнении соверши­
лась большая перемена. Офицеры гвардии и армейских
полков стали менее покорны, менее сговорчивы, чем прежде,
после того как храбро подставляли грудь неприятельским
пулям. В обществе распространились рыцарские чувства
чести и личного достоинства, дотоле неизвестные русской
аристократии, — происхождения простонародного, вы-


1812-1825
253
шедшей из народа милостью государей. В то же время дур­
ная администрация, продажность чиновников, полицей­
ские прижимки стали возбуждать всеобщее неудовольствие.
Видно было, что правительство — так, как оно было
организовано, — не могло, при всем желании, оградить
от этих злоупотреблений, что нельзя ждать никакой спра­
ведливости от богадельни для стариков, которую называли
пышным именем правительствующего сената, состоявшего
из смиренных невежд и служившего правительству кладо-
вою, куда убирали старых, подержанных чиновников, не­
достойных ни оставаться в администрации, ни быть из нее
выгнанными. Государственные люди с большим автори­
тетом, как, например, старый адмирал Мордвинов, громко
говорили о неотложности многих реформ. Сам Александр
желал улучшений, но не знал, как приняться за дело. По
его приказу, Карамзин, историк русского абсолютизма,
и Сперанский, составитель Свода законов (Николая I),
работали над проектом конституции.
Энергичные и серьезные люди не стали дожидаться
окончания этих мнимых проектов, они не удовлетворились
смутным недовольством, а постарались воспользоваться
им иным способом. Они задумали тайное общество, кото­
рое должно было заняться политическим воспитанием
молодого поколения, распространять идеи свободы и раз­
работать сложный вопрос радикальной и полной реформы
русского правительства. Далеко не ограничиваясь одной
только теорией, они в то же время сорганизовались так,
чтобы воспользоваться первым удобным случаем для по­
трясения царской власти. Все, что было отличного в рус­
ской молодежи, — молодые военные, как Пестель, Фон­
визин, Нарышкин, Юшневский, Муравьев, Орлов; самые
любимые литераторы, как Рылеев и Бестужев; потомки
самых знаменитых фамилий, как князья Оболенский, Тру­
бецкой, Одоевский, Волконский, граф Чернышев, — по­
спешили войти в ряды этой первой фаланги русского осво­
бождения. Это общество приняло сначала название Союза
благоденствия
1
.
Странная вещь: в то же время как эти горячие молодые
люди, полные веры и энергии, клялись ниспровергнуть
петербургский абсолютизм, император Александр клялся


254
А. И. ГЕРЦЕП
скрепить Россию с неограниченными монархиями Европы.
Он только что образовал знаменитый Священный Союз, —
союз мистический, бесполезный, невозможный, нечто вроде
абсолютистского Грютли
х
,
Тугенбунда, составленного
из трех коронованных студентов, между которыми Але­
ксандр играл роль горячей головы.
Те и другие сдержали свои клятвы: одни — идя уми­
рать на виселицу или в каторжные работы за свои идеи,
а Александр — оставив корону своему брату Николаю.
Десять лет, протекшие со времени возвращения войск
и до 1825 года, составляют апогей петербургского периода.
Россия Петра I чувствовала себя сильною, юною, полною
надежды. Она думала, что свобода способна привиться
с такой же легкостью, как и цивилизация, и забывала, что
цивилизация не проникла еще дальше поверхности и при­
надлежала только очень незначительному меньшинству.
Это меньшинство, действительно, было настолько развито,
что не могло оставаться при временных условиях импера­
торского строя.
Это была первая оппозиция, поистине революционная,
которая образовалась в России. Оппозиция, которую встре­
тила цивилизация в начале XVIII века, была консерва­
тивна. Даже та, которую проявляли некоторые большие
сановники, например, граф Панин в царствование Екате­
рины II, не выходила из круга идей строго монархических;
она отличалась иногда энергиею, но всегда оставалась по­
корною и почтительною. Настроение, охватившее умы
после 1812 года, было уже совершенно иное.
Столкновение между покровительствующим деспотиз­
мом и покровительствуемой цивилизацией стало неминуе­
мым. Первый бой между ними произошел 14 декабря. По­
бедителем вышел абсолютизм; он показал тогда, какою
силою зла он обладал.
Слово временный, примененное нами к условиям им­
ператорского строя, могло показаться странным, и, однако,
оно всего характернее выражает сущность дела, если
ближе всмотреться в деяния русского правительства.
Учреждения, законы, проекты — все в нем несомненно
временное, преходящее, лишено определенности и окон­
чательной формы. Это не консервативное правитель-


1812—1825
255
ство, например, в смысле правительства австрийского,
потому что ему нечего сохранять, кроме материальной
силы и целости территории. Оно дебютировало тира­
ническим разгромом учреждений, преданий, нравов,
законов, обычаев и продолжает действовать рядом пере­
воротов, не приобретая ни устойчивости, ни правиль­
ности. Каждое царствование ставит на очередь большую
часть прав и учреждений; сегодня воспрещают то, что по­
велевалось вчера; смягчают, изменяют, отменяют законы.
Свод законов, изданный Николаем, — лучшее доказатель­
ство отсутствия принципов и единства в имперском зако­
нодательстве. Этот свод представляет собою совокупность
всех существующих законов; это — нагромождение по­
велений, приказов и указов, более или менее противоре­
чивых, которые гораздо лучше выражают характер госу­
даря или интерес минуты, чем дух законодательства.
Основанием ему служит уложение царя Алексея Михайло­
вича, а продолжением — повеления Петра I, составленные
в совершенно ином направлении; рядом с законами Ека­
терины, в духе Беккариа и Монтескье, встречаются днев­
ные приказы Павла I, превосходящие все то, что можно
найти самого нелепого и самого произвольного в указах
римских императоров. Как все, что не имеет исторических
корней, русское правительство не только не консервативно,
но, совершенно напротив, оно до безумия любит нововве­
дения. Оно ничего не оставляет в покое, и если редко что-
либо улучшает, зато непрерывно изменяет. Такова история
форменных одежд, которые беспрестанно и без причины
изменяются как для чинов гражданских, так и для воен­
ных, — времяпрепровождение, которое стоило, конечно,
громадных сумм. Такова история перестроек старых зда­
ний, доказательство хорошего вкуса и степени цивилиза­
ции русского правительства. Иногда в России совершаются
целые революции, и это остается вовсе неизвестным за
границею благодаря недостатку публичности и вследствие
всеобщей безгласности. Так, например, в 1838 году была
радикально изменена администрация всех сельских общин
империи. Правительство вмешалось в дела общин; оно
поставило каждую деревню под двойной надзор полиции,
начало принудительную организацию сельских работ,


256
А. И. ГЕР ЦЕН
обездолило одни общшты и обогатило другие; наконец, оно
создало для 17 000 000 человек совершенно новую админи­
страцию, — и это событие, имевшее почти размеры ре­
волюции, осталось даже незамеченным в Европе.»
Крестьяне, опасаясь кадастра и вмешательства в их
дела чиновников, которых они знали за привилегирован­
ных грабителей в мундирах, во многих местах взбунто­
вались. В некоторых уездах Казанской, Вятской и Тамбов­
ской губерний дело дошло до расстреливания их, и но­
вый порядок был сохранен.
Такое положение долго не могло просуществовать, и
это впервые почувствовалось после 1812 года.
Время для тайного политического сообщества было вы­
брано во всех отношениях прекрасно. Литературная про­
паганда шла очень деятельно; душою ее был знаменитый
Рылеев; он и его друзья придали ей энергию и увлекатель­
ность, которой она никогда не имела ни раньше, ни позже.
То были не только слова, но и действия. Чувствовалось
определенное принятое решение, сознательная цель; не
обманывались насчет опасности, шли твердым шагом, с вы­
соко поднятой головой к бесповоротно установленному
исходу.
Литература у народа, не имеющего политической сво­
боды, — единственная трибуна, с высоты которой он может
заставить услышать крик своего негодования и своей со­
вести.
Влияние литературы на общество, сложившееся таким
образом, разрастается до размеров, которые литература
других стран Европы давно утеряла. Революционные сти­
хотворения Рылеева и Пушкина можно было найти в ру­
ках молодых людей в самых отдаленных областях империи.
Не было ни одной благовоспитанной барышни, которая не
знала бы их наизусть, ни одного офицера, который не но­
сил бы их в своей сумке, ни одного поповского сына, ко­
торый не снял бы с них дюжину копий, В последние годы
пыл этот очень остыл, потому что стихи эти уже произвели
свое впечатление: целое поколение пережило влияние
горячей юношеской пропаганды.
Заговор быстро распространялся в Петербурге, Москве,
в Малороссии между офицерами гвардии и 2-й армии.


1812-1825
257
Русские ленивы, пока не наталкиваются на импульс, легко
поддаются увлечению. Раз увлеченные, они идут до край­
них выводов, не ища сделок.
Со времени Петра I много говорили о способности к по­
дражанию, которую русские доводили до смешного. Неко­
торые немецкие ученые утверждали, что славяне лишены
всякой самобытности, свойственной только немцам, что их
отличительное свойство ограничивается переимчивостью.
На самом деле славянская национальность обладает боль­
шою упругостью: раз она вышла из патриотической исклю­
чительности, она больше не находит непреодолимых пре­
пятствий для понимания других национальностей. Не­
мецкая наука, которая не переходит за Рейн, и английская
.по эз и я, которая искажается при переправе через Па-де-
Кале, уже давно приобрели право гражданства у славян.
К этому надо прибавить, что в основе такой славянской
переимчивости есть нечто оригинальное, нечто такое,
что хотя и поддается внешним влияниям, но сохраняет и
свой собственный, самобытный характер.
Мы встречаем эту черту русской души и в ходе занимаю­
щего нас заговора. Вначале он имел направление конститу­
ционное и либеральное — в английском смысле. Но едва
такое мнение было принято, как союз преобразился; он
стал более радикальным, вследствие чего многие члены его
покинули. Основное ядро заговорщиков сделалось респу­
бликанскими не захотело более довольствоваться предста­
вительной монархией. Они справедливо думали, что если
у них будет достаточно силы, чтобы ограничить самодер­
жавие, то ее хватит и на то, чтобы вовсе его уничтожить.
Главари Южного общества имели в виду республиканскую
федерацию славян; они вырабатывали революционную
диктатуру, которая должна была организовать республи­
канские формы.
Более того, когда полковник Пестель посетил Северное
общество, он поставил вопрос на другую почву. Он пола­
гал, что провозглашение республики ни к чему не поведет,
если не вовлечь в революцию и земельную собственность.
Не забудем, что дело идет о событиях между 1817 и 1825 го­
дами. Социальные вопросы никого еще не занимали в Ев­
ропе. ГракхБабеф, «сумасшедший, дикий», был уже забыт.
17 Произведения декабристов, т. III


258
А.И. ГЕРЦЕП
Сен-Симон писал свои трактаты, но их никто не читал;
с Фурье было то же самое; опыты Оуэна интересовали не
более. Самые большие либералы того времени, вроде Бен-
жамена Константа и Поля-Луи Курье, испустили бы крики
негодования, если бы услышали предложения Пестеля, —
предложения, которые провозглашались не в каком-ни­
будь клубе, состоявшем из пролетариев, но перед большим
союзом, в который входили исключительно лица из самого
богатого дворянства. Пестель предлагал им добиться,
хоть ценою своей жизни, экспроприации их же имений.
С ним не соглашались, — его убеждения слишком коле­
бали те принципы политической экономии, которые тогда
только что были усвоены. Но Пестеля не обвиняли в том,
что он хотел грабежа и резни; он, тем не менее, оставался
истинным вождем Южного общества и более чем веро­
ятно, что, в случае успеха, он стал бы диктатором, —
он, который был социалистом раньше, чем появился
социализм.
Пестель не был ни мечтателем, ни утопистом; совсем
напротив; он ни на шаг не отходил от действительности, он
знал дух своей нации. Если оставить землю дворянству,
то получилась бы олигархия, народ даже не понял бы сво­
его освобождения, так как русский крестьянин хочет быть
свободным только с землей.
Тогда же Пестель первый подумал, каким образом при­
влечь народ к участию в революции. Он соглашался с дру­
зьями, что восстание не могло удаться без поддержки
армии, но он хотел еще увлечь, во что бы то ни стало, и сек­
тантов, — глубокомысленный проект, основательность и
важность которого докажет время.
Теперь, после совершившихся событий, мы можем ска­
зать, что Пестель заблуждался: друзья его не могли под­
готовить социальную революцию, народ не мог иметь об­
щего дела с дворянством, — но только великим людям
дано ошибаться таким образом, упреждая развитие народ­
ных масс.
Практически, моментом он ошибался, но теоретически
его мысль явилась откровением. Он был пророком, и все
тайное общество того времени — громадной школой для
настоящего поколения.


1812—1825
259
14 декабря, действительно, открыло новую фазу наше­
му политическому воспитанию и, — что может показаться
странным, — громадное влияние, которое имело это дело
и которое сильнее действовало, чем пропаганда и теории,
оказало само восстание, геройское поведение заговорщиков
на площади, во время суда, в кандалах, в присутствии им­
ператора Николая, в рудниках, в Сибири. Не либеральных
стремлений или сознания злоупотреблений недоставало
русским, а прецедента, который дал бы им смелость ини­
циативы. Убеждения внушаются теориею, поведепие же
образуется примером.
Нигде подобный пример до такой степени необходим,
чем там, где человек не привык осуществлять свою волю,
выставлять себя на вид, рассчитывать на самого себя и
оценивать свои силы, где, напротив, он всегда оставался
несовершеннолетним, без голоса и мнения, укрытый за
общиною, как за непроходимой оградой, поглощенный го­
сударством, в котором он являлся как бы затерявшимся.
Вместе с цивилизацией неизбежно развились идеи свободы,
но бездеятельное недовольство слишком вошло в привыч­
ки: все желали избавиться от деспотизма, но никто не хо­
тел приступить к этому первым.
И вот первые нашлись, и с таким величием души, с та­
кой силой характера, что правительство в своем официаль­
ном донесении не посмело ни унизить, ни бесчестить их;
Николай ограничился тем, что жестоко наказал их. Без­
молвие, немая пассивность были нарушены; с высоты своих
виселиц эти люди разбудили душу у нового поколения —
повязка спала с его глаз.
Не менее решительно было действие 14-го декабря на
само правительство; от Петра до Николая правительство
высоко держало знамя прогресса и цивилизации, а с
1825 года — ничего подобного: власть только и думает, что
о замедлении умственного движения; уже не слово «про­
гресс» пишут на императорском штандарте, а слова:
«самодержавие, православие и народность», это «mane
fares takel»
г
деспотизма и, кроме того, последние два слова
явились там только для формы. Религия, патриотизм были
только средствами для укрепления самодержавия, и на­
род никогда не был проведен национализмом Николая;
*


260
А. И. ГЕРЦЕ Я
пароль, выражающий его царствование, это — деспотизм,
гласящий: «пусть погибнет Россия, лишь бы власть оста­
лась неограниченною и в целости». С таким диким девизом
нет более недоразумений, и то же 14 декабря заставило пра­
вительство бросить лицемерие и поднять знамя деспотизма.
Немного ранее того темного царства, которое началось
в русской крови и продолжалось в польской, появился
великий русский поэт Пушкин, и как только появился,
он стал необходим, как будто русская литература не могла
без него обойтись. Читали других поэтов, восторгались
ими, но Пушкин — в руках каждого цивилизованного
русского, и он перечитывал его всю жизнь. Поэзия Пуш­
кина уже не опыт, не этюд, не упражнение, это было его
призванием и стало зрелым искусством; цивилизованная
часть русской нации нашла в нем в первый раз дар поэти­
ческого слова.
Пушкин, как нельзя более, национален и в то же время
понятен для иностранцев. Он редко подделывается под
народный язык русских песен, он выражает свою мысль
так, как она появляется у него в уме. Как все великие по­
эты, он всегда на уровне своего читателя: он растет, ста­
новится мрачен, грозен, трагичен; его стих шумит, как
море, как лес, волнуемый бурею, но в то же время он ясен,
светел, сверкающ, жаждет наслаждений, душевных вол­
нений. Везде русский поэт реален, — в нем нет ничего
болезненного, ничего из той преувеличенной психологи­
ческой патологии, из того абстрактного христианского
спиритуализма, которые так часто встречаются у немецких
поэтов. Его муза — не бледное существо, с расстроенными
нервами, закутанное в саван, это — женщина горячая,
окруженная ореолом здоровья, слишком богатая истин­
ными чувствами, чтобы искать искусственных, достаточно
несчастная, чтобы выдумывать несчастья искусственные.
У Пушкина натура была пантеистическая, эпикурейская
греческих поэтов, но в его душе явился еще элемент со­
вершенно новый. Углубляясь в себя, он находил в недрах
души горькую думу Байрона, разъедающую иронию нашего
века.
Некоторые видели в Пушкине подражателя Байрону.
Английский поэт, действительно, имел сильное влияние на


1812-1825
261
русского. Из общения с сильным и симпатичным челове­
ком никогда не выйдешь без того, чтобы не подвергнуться
его влиянию, без того, чтобы не стать под его лучами более
зрелым. Подтверждение того, что таилось в нашей душе,
сочувствие дорогого для нас ума придает нам вдохновение
и новое значение нашим мыслям. Но от этого естествен­
ного воздействия далеко до подражания. После первых
поэм Пушкина, в которых влияние Байрона сильно чув­
ствовалось, он с каждым новым произведением становится
все более и более оригинальным. Постоянно полный удивле­
ния перед великим английским поэтом, он не был ни его
клиентом, ни его паразитом, ни «переводчиком», ни «преда­
телем»
1
его.
В конце своей карьеры Пушкин и Байрон совершенно
отдаляются друг от друга, и это но очень простой причине:
Байрон был англичанин до глубины души, а Пушкин —
до глубины души русский, и русский петербургского пе­
риода. Пушкин знал все страдания цивилизованного че­
ловека, но у него была вера в будущее, которой человек
Запада уже лишился. Байрон, великая свободная личность,
человек, уединяющийся в своей независимости и все более
и более закутывающийся в свое высокомерие, в свою гор­
дую скептическую философию, становрггся все более и
более мрачным и непримиримым. Он не видел никакого
близкого будущего; удрученный горькими думами, когда
мир ему опротивел, он предал свою судьбу народу сла­
вяно-эллинских морских разбойников, которых он прини­
мал за греков древнего мира. Пушкин, напротив, все более
и более успокаивается, погружается в изучение русской
истории, собирает материалы для монографии о Пугачеве,
создает историческую драму «Борис Годунов» и проникается
инстинктивною верою в будущность России; в его душе
отдавались торжествующие и победные крики, поразив­
шие его еще в детстве, в 1813 и 1814 годах; одно время он
был даже увлечен тем петербургским патриотизмом, кото­
рый хвалится количеством штыков и опирается на пушки
2
.
Эта спесь, конечно, столь же непростительна, как и дове­
денный до крайности аристократизм Байрона, но причина
ее очевидна. Грустно сознаться, но у Пушкина был исклю­
чительный патриотизм; великие поэты были царедворцами,


262
А. И. ГЕРЦ ЕЯ
например, Гете, Расин и др.; Пушкин не был ни царедвор­
цем, ни сторонником правительства, но грубая сила госу­
дарства ему нравилась по патриотическому инстинкту,
вследствие чего он разделял варварское пожелание от­
вечать на доводы ядрами. Россия — частью раба, потому
что находит поэзию в материальной силе и видит славу
в том, чтобы быть пугалом народов.
Те, которые говорят, что поэма Пушкина «Онегин» есть
«Дон-Жуан» русских нравов, не понимают ни Байрона,
ни Пушкина, ни Англии, ни России: они судят по внеш­
ности. «Онегин», это — самое значительное произведение
Пушкина, поглотившее половину его жизни. Эта поэма
исходит именно из того периода, который нас занимает;
она созрела в те грустные годы, которые следовали за
14-м декабря, и можно ли поверить, что подобное произ­
ведение, поэтическая автобиография — лишь простое
подражание!
Онегин, это — ни Гамлет, ни Фауст, ни Манфред, ни
Оберман, ни Тренмор, ни Карл Моор; Онегин, это — рус­
ский; он возможен только в России; в ней он нужен, и его
встречают на каждом шагу. Онегин, это — бездельник,
потому что он никогда ничем не занимался, человек лиш­
ний в той сфере, в которой находится, и не имеющий доста­
точно характера, чтобы из нее выйти. Это — человек, испы­
тывающий жизнь до самой смерти и который желал бы
попробовать смерть, чтобы посмотреть, не лучше ли она
жизни. Он все начинал и ничего не доводил до конца, он
думал тем больше, чем меньше делал; он в двадцать лет
уже стар, а начиная стареть, молодеет через любовь. Он
всегда чего-то ожидал, как мы все, потому что у человека
нет достаточно безумия, чтобы верить в продолжительность
теперешнего положения в России... Ничто не пришло,
а жизнь уходила. Тип Онегина до такой степени национа­
лен, что встречается во всех романах и во всех поэмах,
которые имели хоть некоторую популярность в Рос­
сии, и не потому, что этот тип хотели списывать, а
оттого, что его постоянно видишь около себя или в себе
самом.
Чацкий, герой знаменитой комедии Грибоедова,* это — -
Онегин-резонер, его старший брат.


1812—1825
263
«Герой нашего времени» Лермонтова — его младший
брат. Даже во второстепенных произведениях Онегин по­
является, хотя и утрированным или неполным, но узнавае-
'мым. Если это не он, то, по крайней мере, это его копия.
Молодой путешественник в «Тарантасе» графа Соллогуба —
ограниченный и дурно воспитанный Онегин. Факт тот, что
все мы — более или менее Онегины, раз только мы не пред­
почитаем быть чиновниками или помещиками.
Цивилизация нас губит, сбивает с привычного пути;
она то нас ставит в тягость другим и самим себе, делает
праздными, бесполезными, капризными, переходящими от
эксцентричности к кутежу, без сожаления растрачиваю­
щими наше состояние, наше сердце, нашу юность и алчу­
щими -занятий, ощущений, развлечений, как те ахенские
собаки у Гейне, которые, от скуки, просят у прохожих, как
милости, пинка для развлечения. Мы всем занимаемся:
музыкой, философией, любовью, военным искусством,
мистицизмом, чтобы только рассеяться, чтобы забыться
от гнетущей нас громадной пустоты.
Цивилизация и рабство, даже без всякого «лоскутка»
между ними, который помешал бы, чтобы нас размололо
изнутри или внешним образом между этими двумя крайно­
стями, насильно сближенными!
Нам дают обширное образование, нам прививают жела­
ния, стремления, страдания современного мира и нам кри­
чат: «Оставайтесь рабами, немыми, бездеятельными —
или вы погибли». В награду нам оставляют право сдирать
шкуру с крестьян и спускать на зеленом сукне или в ка­
баке собираемые нами с них подати кровью и слезами.
Юноша не встречает никакого живого интереса в этом
мире раболепия и мелочного честолюбия. И, однако, в
этом-то обществе он осужден жить, так как народ еще более
от него отдален. «Этот мир», по крайней мере, состоит из
падших существ той же породы, тогда как нет ничего об­
щего между ним и народом. Предания так хорошо были
разрушены Петром I, что нет человеческой силы, способ­
ной их восстановить, — по крайней мере, в настоящее
время. Остается уединение или борьба, но мы не имеем
достаточно нравственной силы ни для того, ни для дру­
гого. Таким-то образом становятся Онегиными, если не


26\
А. И . ГЕРЦЕЙ
погибают в публичных домах или в казематах какой-
нибудь крепости.
Мы украли цивилизацию, и Юпитер хочет наказать нас
с тем же ожесточением, с каким он мучил Прометея.
Рядом с Онегиным Пушкин поставил Владимира Лен­
ского, — другую жертву русской жизни, — Онегин на­
оборот. Это — острое страдание рядом со страданием хро­
ническим. Это — одна из тех девственных, чистых натур,
которые не могут акклиматизироваться в развращенной
и безумной среде, которые приняли жизнь, но не могут
ничего более принять от нечистой почвы, кроме смерти.
Являясь искупительными жертвами, эти юноши прохо­
дят молодыми, бледными, отмеченными роком на челе,
как упрек, как раскаяние, и после них ночь, в которой
«мы движемся и существуем», остается еще более мрачною.
Пушкин изобразил характер Ленского с нежностью,
какую человек питает к мечтам своей юности, к воспомина­
ниям о том времени, когда человек полон надежды, чистоты
и неведения. Ленский — последний крик совести Онегина,
потому что это он сам, это — идеал его юности. Поэт ви­
дел, что такому человеку нечего делать в России, и он убил
его рукою Онегина, который его любил и, целясь в него,
не хотел даже ранить. Пушкин сам испугался этого траги­
ческого конца: он спешит утешить читателя, изображая
ту пошлую жизнь, которая ожидала бы молодого поэта.
Рядом с Пушкиным также стоит другой Ленский: то
был Веневитинов, чистая поэтическая душа, задушенная
в двадцать два года грубыми тисками русской жизни.
Между этими двумя типами, — между преданным энту­
зиастом и поэтом и, с другой стороны, человеком усталым,
ожесточенным, бесполезным, — между могилой Ленского
и скукой Онегина, — тянется глубокая, тинистая река
цивилизованной России с ее аристократами, бюрократами,
офицерами, жандармами, великими князьями и императо­
ром, — масса бесформенная и немая от низости, раболе­
пия, зверства и зависти, которая увлекает и поглощает все,
«эта пучина, — как говорит Пушкин, — где, дорогой чи­
татель, мы с вами купаемся».
Пушкин дебютировал революционными стихами боль­
шой красоты
1
, Александр сослал его из Петербурга в ющ-


1812-1825
265
ные окраины империи; новый Овидий провел время с 1819
по 1825 год в Херсонесе Таврическом. Разлученный со
своими друзьями, далекий от политического движения,
среди великолепной, но дикой природы, Пушкин, поэт
прежде всего, сосредоточился в своем лиризме; его лири­
ческие вещи представляют фазы его жизни, биографию его
души; в них находишь следы всего того, что волновало эту
пламенную душу, — истину и заблуждение, мимолетное,
преходящее увлечение и глубокие, неизменные симпатии.
Николай вернул Пушкина из ссылки через несколько
дней после того, как были повешены герои 14-го декабря.
Он хотел погубить его в общественном мнении своею ми­
лостью, покорить его своим благорасположением.
Пушкин возвратился и не узнал ни московского, ни
петербургского общества. Он не нашел больше своих дру­
зей, — не смели даже произносить их имена; только и го­
ворили, что об арестах, обысках и ссылке; все были мрачны
и устрашены. Он встретил на минуту Мицкевича, этого
другого славянского поэта; они протянули друг другу
руки, как на кладбище. Над их головами бушевала гроза:
Пушкин возвращался из ссылки, Мицкевич отправлялся
в нее. Их свидание было печально, но они не поняли друг
друга. Курс Мицкевича, читанный им в College de France \
показал существовавшее между ними разномыслие: время
взаимного понимания между поляками и русскими еще
не настало
2
.
Продолжая комедию, Николай произвел Пушкина в
камер-юнкеры. Тот понял стрелу и не пошел ко двору
3
.
Тогда ему предложили: или ехать на Кавказ, или надеть
придворный мундир. Он уже был женат на женщине, ко­
торая потом была причиною его гибели; вторая ссылка ему
показалась более тяжкою, чем первая, — и он избрал двор.
В этом отсутствии гордости, сопротивления, в этой сомни­
тельной гибкости узнаешь дурную сторону русского ха­
рактера.
Когда наследник поздравил его как-то по поводу этого
назначения, Пушкин ответил: «Ваше высочество, вы пер­
вый поздравляете меня по этому случаю».
В 1837 году Пушкин был убит на дуэли одним из тех
иностранных драчунов-забияк, которые, как средневековые


266
А. И. ГЕРЦЕЯ
наемники или швейцарцы наших дней, отдают свою
шпагу за деньги к услугам всякого деспотизма. Он пал
в полном расцвете сил, не окончив своих песен, не досказав
того, что имел сказать.
За исключением двора и его приближенных, весь Пе­
тербург плакал; только тогда стало видно, какую популяр­
ность приобрел Пушкин. Во время его агонии, к его дому
теснилась плотная толпа, чтобы справляться о здоровье.
Так как это происходило в двух шагах от Зимнего дворца,
то император мог из своих окон видеть толпу; он приревно­
вал ее и конфисковал у публики похороны поэта: в мо­
розную ночь тело Пушкина, окруженное жандармами и
полицейскими, тайком перевезли не в его приходскую,
а в совершенно другую церковь; там священник поспешно
отслужил заупокойную обедню, и сани увезли тело поэта
в монастырь Псковской губернии, где находилось его
именье. Когда обманутая таким образом толпа направи­
лась к церкви, куда был отвезен покойник, снег уже замел
все следы погребального вывоза
1
.
Ужасная, черная судьба выпадает у нас на долю вся­
кого, кто осмелится поднять голову выше уровня, начертан­
ного императорским скипетром; поэта, гражданина, мысли­
теля неумолимый рок толкает в могилу. История нашей
литературы — или мартиролог, или регистр каторги.
Даже те, которых правительство пощадило, погибают,
едва распустившись, спеша оставить жизнь.
«Там, в дни короткие и туманные, рождается народ,
которому умирать — не горе».
Рылеев повешен Николаем.
Пушкин убит на дуэли тридцати восьми лет.
Грибоедов зарезан в Тегеране.
Лермонтов убит на дуэли тридцати лет, на Кавказе.
Веневитинов убит обществом двадцати двух лет.
Кольцов убит своей семьей тридцати трех лет.
Белинский убит тридцати пяти лет, голодом и нищетой.
Полежаев умер в военном госпитале, после службы
солдатом на Кавказе в течение восьми лет.
Баратынский умер после двенадцатилетней ссылки.
Бестужев умер на Кавказе совсем еще молодым, цосле
каторжных работ в Сибири
2
,


«812-1825
267
«Горе, — говорит писание, — народам, которые поби­
вают камнями своих пророков!» — но русскому народу
нечего бояться, так как ему нечего прибавлять к своей
несчастной судьбе
х
.
Победу Николая над пятью торжествовали в Москве
молебствием
2
.
Середь Кремля митрополит Филарет благо­
дарил бога за убийства. Вся царская фамилия молилась;
около нее — сенат, министры, а кругом, на огромном про­
странстве, стояли густые массы гвардии, коленопрекло­
ненные, без кивера, и тоже молились; пушки гремели
с высот Кремля.
Никогда виселицы не имели такого торжества: Николай
понял важность победы!
Мальчиком четырнадцати лет, потерянным в толпе, я
был на этом молебствии, и тут перед алтарем, осквернен­
ным кровавой молитвой, я клялся отмстить за казненных
и обрекал себя на борьбу с этим троном, с этим алтарем,
с этими пушками. Я не отмстил: гвардия и трон, алтарь и
пушки — все осталось, но через тридцать лет я стою под
тем же знаменем, которого не покидал ни разу...
Воробьевы горы...
3
скоро сделались нашими [Герцена
и Огарева] «святыми холмами»... Мы ушли... вперед и...
взбежали на место закладки... храма на Воробьевых го­
рах. Запыхавшись и раскрасневшись, стояли мы там,
обтирая пот. Садилось солнце, купола блестели, город
стлался на необозримое пространство под горой, свежий
ветерок подувал на нас; постояли мы, постояли, оперлись
друг па друга и, вдруг обнявшись, присягнули, в виду
всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную
нами борьбу... Через двадцать шесть лет я тронут до слез,
вспоминая ее [эту сцену]: она была свято искренна, это
доказала вся жизнь наша...
С этого дня Воробьевы горы сделались для нас местом
богомолья, и мы в год раз или два ходили туда, и всегда
одни...


//. П. Огарев
1
В ПАМЯТЬ ЛЮДЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 г.
f
(Посвящено русскому войску)а
... Не станет брат противу
брата.
И не удастся палачом
Вам сделать русского солдата.
ы хотим говорить совершенно прямодушно.
Давно никто не обращал речи к русскому Ьой-
ску, а между тем в его устройстве свершилось
много перемен. Военное министерство Д. Милю­
тина употребило много стараний, чтобы вы­
вести войско из того жалкого, гадкого, угнетен­
ного положения, в котором оно находилось в прошлом,
в солдатики игравшем царствовании. А вывело ли оно
войско из этого положения в самом деле— дело сомнитель­
ное. Забота о солдатской пище увеличилась, сроки службы
уменьшились, но рекрутство для народа осталось точно
так же тяжело; это доказывается тем же, если не усилен­
ным, старанием народа избегнуть от рекрутчины. Есте­
ственно рождается вопрос: можно ли на самом деле резко
отделить потребности народа и потребности солдат? По­
требности мужика-пахаря и потребности того же мужика-
пахаря, насильственно отданного в солдаты? Или, напро­
тив того, это насилие — для того и для другого, для оста­
ющихся в деревне и для поступивших в войско, — соста ­
вляют кровную обиду? Говорят, что солдаты нужны для
войны с иностранцами, которой ни одному русскому не
нужно и не хочется? А между тем, какое пресловутое
министерство ни будь, оно все же станет набирать огром­
ное число солдат и усовершенствовать разного рода ружья
и пушки — совсем не для того, чтобы итти на иностранцев,
С которыми начать войну, в сущности, правительство


В ПАМЯТЬ ЛЮДЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 Г.
269
боится, а для того, чтобы иметь под рукой, с усовершен­
ствованным оружием, солдат, которых можно бы заста­
вить стрелять в мужиков, потому что мужики в таком
положении, что спокойно остаться не могут, и встанут на
всех своих притеснителей.
Неужели же правительство думает, что солдаты пойдут
стрелять в мужиков? Неужели офицеры станут заставлять
солдат стрелять в мужиков?
Мы хотим им напомнить дело других годов, дело начала
русской свободы, сказавшейся в русском войске, дело офи­
церов, их предшественников, — дело людей 14 декабря
1825 года.
Мы тем больше хотим напомнить его современным моло­
дым русским офицерам, чтоб показать им, что уже в то
время их предшественники, хотя и из дворянства, стреми­
лись не к поддержанию, а к уничтожению правительства,
от которого действительной свободы для народа ждать
нечего, и стремились к уничтожение всякой сословности,
при существовании которой уничтожение народного раб­
ства невозможно.
На основании этих двух мыслей, т. е. уничтожения
монархического правительства и заменении его прави­
тельством, выборным от всего народа, и на уничтожении
всяких сословий и заменении их единым народом, на осно­
вании этих двух мыслей была писана «Русская Правда»
Пестеля, проект русской республики, к сожалению, или
совсем пропавший, зарытый в землю, или уничтоженный
правительством.
Пестель был один из самых великих деятелей того
времени. Это был человек огромного ума и железного
нрава. Павел Пестель, полковник вятского пехотного
полка, был одним из основателей тайного общества «Союза
спасения или истинных и верных сынов отечества», кото­
рое составилось с целью ниспровергнуть настоящий поря­
док вещей в 1817 году. Для основания этого общества он
соединился в этом году с полковником генерального штаба
А. Н. Муравьевым, капитаном Н. М. Муравьевым, полков­
ником князем Трубецким, Матвеем и Сергеем Муравье­
выми-Апостолами и капитаном Семеновского полка Якуш-
киным. Эти люди уже прежде начали составление тайного


270
П. П . ОГАРЕВ
общества; но Пестель внес в это общество решительную
цель ниспровержения правительства (хотя бы это ниспро­
вержение требовало кинжала иль яда), внес ясную поло­
жительность устройства и свое огромное влияние на офи­
церов и на солдат.
Хотя в то время существовали и многие тайные об­
щества, по им стало ясно, что только соединение в одно
даст им силу. Поэтому они и соединились. Под влиянием
Новикова и Пестеля взошел в общество первый проект
Республики. Иные после от него отстали, не веря в формы,
кроме монархических, конституционных, но многие не
отстали и до конца жизни продолжали республиканское
движение. Вскоре после 1817 года общество переименова­
лось в «Общество народного благоденствия»*, которое
разделилось на несколько отделов; каждый имел своего
председателя и управление; в Петербурге два: одно под
председательством Семенова и Бурцова, другое под пред­
седательством Оболенского, Толстого и Токарева. В Москве
под председательством Александра Муравьева и князя
Шаховского. Пестель оставался в Тульчине, проповедуя
республиканские убеждения в Южном обществе, которого
председателями были сам Пестель, генерал Юшневский и
еще человек с ними совершенно согласный, — Сергей
Муравьев-Апостол; впоследствии, т. е . после 14 декабря,
Муравьев-Апостол еще поднял знамя бунта и вывел южные
полки на схватку с правительственными полками. Это был
один из самых преданных людей делу и самых сильных
людей общества. Но всех ближе к Пестелю стоял в Южном
обществе Юшневский, с которым Пестель советовался
о всех своих намерениях и мнениях. Юшневский умер на
каторге в Сибири, внезапно упавши мертвым перед гро­
бом своего друга князя Вадковского.
Мы не раз могли заметить в приговорах Следственной
комиссии по делу 14 декабря, что она распоряжалась
совершенно произвольно, и, например, почему Пестеля
повесили, а Юшневского только сослали на каторгу —
для этого объяснительной причины не найдется. Хотела
ли комиссия казнить кого-нибудь во что б ни стало или
хотела умалить личность генерал-интенданта Юшнев­
ского — императорским снисхождением ссылки на каторгу


В ПАМЯТЬ ЛЮДЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 Г.
271
вместо виселицы — это уже лежит просто на совести всех
этих Чернышевых, Левашевых, Бенкендорфов и разных
других жандармов следственной комиссии и самого высо­
чайшего жандарма — Николая Павловича.
Но мы здесь не станем заниматься следственной комис­
сией и ее клеветами. Мы лучше займемся самыми убежде­
ниями общества. Поэтому мы обратим еще раз внимание
читателей на действия Пестеля и Южного общества.
В 1825 году Пестель открыл два новых общества: одно
общество «Соединенных славян», другое — в Варшаве —
«Польское патриотическое общество». Первое ему удалось
открыть через посредство подпоручика Бестужева-Рю­
мина, сблизившегося с двумя артиллерийскими офице­
рами, братьями Борисовыми, которые основали общество
«Соединенных славян» в 1823 году. В их обществе было
36 человек, которых цель была создать из славянских
племен федеративную республику. Бестужев-Рюмин сооб­
щил им уставы тайного общества Пестеля, и «Общество
славян» немедленно присягнуло на присоединение по этим
уставам.
С Польским обществом Пестель не так скоро сблизился,
потому что не дошел до определенного означения его цели.
Крыжановский говорил, что никогда у поляка не подни­
малась рука на своего государя. Яблоновский пришел
однако к тому заключению, что никакие обещания со
стороны великого князя не помешают произвести револю­
цию в Варшаве. Пестель остался недовольным. «Мы можем
достичь своей свободы без вашего пособия, — говорил он
Яблоновскому, — вам не следует упускать такого случая
к восстановлению вашей народной самостоятельности. Но
прежде всего нам надо знать, какое правительство вы хо­
тите учредить в своем отечестве после революции?» На это
Яблоновский отвечал, что их главная цель — восстано­
вление границ Польши, бывших прежде второго деления.
Пестель не видел затруднения в решении этого вопроса,
потому что «оно должно быть совершенно предоставлено
самому литовскому народу, имеющему право присоеди­
ниться или не присоединиться по усмотрению». Сверх
того, Яблоновский защищал необходимость конституци­
онного монархического правительства, между тем как


272
П. П. ОГАРЕВ
Пестель имел в виду правительство республиканское,
которого образцом ставил Северо-американские союзные
области.
Мы здесь нарочно распространились об убеждениях
Пестеля, чтобы показать читателям, что уже в то время,
т. е. в 1820-х годах, когда сила барства и чиновничества
преобладала в большинстве так называемого образован­
ного общества и в правительстве, — уже в то время
в войске образовалось меньшинство, отрицавшее барство
и чиновничество, проповедывавшее раскрепощение и сво­
боду народа, разрушение правительства и образование
союза самостоятельных русских областей (конфедерацию).
Этот взгляд на вещи для меньшинства того времени, в сущ­
ности, не был только подражанием Северной Америке;
это был естественный умственный вывод из общего наблю­
дения поземельного положения и народных отношений
в России. Все люди, уважавшие народ, хотя бы сами проис­
ходили из барства и чиновничества, должны были начать
с отречения от этого барства и чиновничества и с принятия
за основание нового устройства — бессословности. Все
люди, понимавшие поземельное положение России, должны
были видеть необходимость свободного народного деления
на области и их свободного образования в союзы. Все
люди, знавшие барство и правительство, должны были
понимать, что барство и правительство никогда не допустят
ни до какого свободного устройства, и потому эти люди
должны были, для достижения своей цели, ставить сред­
ством уничтожение барства и правительства. Эти основные
мысли господствовали в меньшинстве 1820-х годов. Эти
основные мысли не только для народа, но и для людей
сколько-нибудь себя уважающих, попавших в войско
неволею или случаем, остаются завещанием Пестеля и его
сообщников.
Может быть, в те времена действительное понимание
народа, безвозворотное сближение с народом были менее
ясны и более трудны. Поэтому, люди 14 декабря, — и это
мы видим равно изо всех им враждебных и не враждебных
документов — знали, что успех их предприятия сомни­
телен, и ставили одною из главных своих целей: заявить
свою мысль всенародно^ заявить пример, одним словом —


в ПАМЯТЬ людям 14 ДЕКАБРЯ 1825 г.
273
начать с тем, что они погибнут, но дело уже никогда не по­
гибнет. И оно действительно не погибло. В наше время
действительное понимание народа яснее, безвозворотпое
сближение с народом легче и неизбежнее. Мы убеждены,
что молодые офицеры примут наши слова к сердцу и сумеют
объяснить их солдатам.
Кроме самого донесения следственной комиссии, в до­
казательство, что общество ставило одною из главных
своих целей «заявить свою мысль всенародно, заявить
пример», — мы приведем слова одного из декабристов*:
«Пестель, Рылеев, Муравьев-Апостол, Юшневский, Бе­
стужев и другие употребили деланные им последние до­
просы для того, чтобы высказать совершенно откровенно
свои убеждения и указать как можно жестче на все пра­
вительственные злоупотребления и на всю несправедли­
вость господствующего устройства».
ЭТР1 слова могут напомнить читателям самую сущность
движения людей 14 декабря и то, что всякое начало требует
действительно одного средства: ничего не бояться и пи
перед чем не останавливаться.
2
Рылеев (несмотря па все клеветы, распространенные
в последнее время каким-то штукарем в «Русском вестнике»
катково-леонтьевском)
г
Рылеев был один из тех людей,
которые ничего не боялись и ни перед чем не останавли­
вались. Это видно из всех писаний и всех его действий.
Известно мне — погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей парода;
Судьба меня уж обрекла.
Но где ж, скажи, и как была
Без жертв искуплена свобода?
Погибну я за край родной, —
Я это чувствую, я знаю,
И радостно, отец святой,
Свой жребий я благословляю!
* «Aus den Memoiren eines russischen Dekabristen». Leipzig,
Verlag von S. Hirzel, 18G9. [«Из мемуаров русского декабриста».
Лейпциг, 1869.]
2
18 Произведения декабристов, г. III


274
Н. П. ОГАР.Е В
«Знаешь ли ты, — говорит ему Михаил Бестужев, —
которому Рылеев в первый раз читал эти стихи, — какое
предсказание написал ты самому себе и нам с тобою?...» —
«Верь мне, — отвечает ему Рылеев, — что каждый день
убеждает меня в необходимости моих действий, в будущей
погибели, которою мы должны купить нашу первую по­
пытку для свободы России, и вместе с тем в необходимости
примера для пробуждения спящих россиян».
Этот отрывок из воспоминаний Н. Бестужева
1
нам еще
раз доказывает, что одною из главных целей людей 14 де­
кабря было: заявить свою мысль всенародно, заявить при­
мер, одним словом — начать. Они погибли, но дело не
погибло. Может быть и продолжение его со всеми новыми
общественными, народными требованиями еще раз вызовет
благородные жертвы. Все, что мы можем сказать: будьте
готовы, друзья!
Рылеев воспитывался в кадетском корпусе и потом слу­
жил в артиллерии; но вышел в отставку для того, чтобы
поступить на юридическое поприще, где имя его вскоре
сделалось известно, как имя защитника народа. Его пер­
вое свидание с Пестелем окончательно привело его к точке
зрения необходимости совершенного переворота суще­
ствующего порядка вещей в России. С тех пор он сделался
самым деятельным членом Северного общества и был глав­
ным учредителем восстания 14 декабря.
Мы не станем говорить о его семейных отношениях, где
он является совершенно человечным, но все же человеком,
который ни за что на свете не уступит личным отношениям
своих убеждений и обречения самого себя на гибель за
свободу народа.
Если мы что одно имеем сказать против личности Ры­
леева, — это то, что он увлекся общим тому времени мисти­
цизмом, особенно во время тюремного заключения и под
влиянием замечательно благородной личности протоиерея
Казанского собора Мысловского, о котором нам еще при­
дется говорить. Надо здесь заметить, что тогда почти все
увлеклись мистицизмом. Перед казнью все причащались
кроме Пестеля, который остался верен своему здравому
уму. Официальные донесения и даже неофициальные воспо­
минания стараются уверить, что это потому, что Пестель


В ПАМЯТЬ ЛЮДЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 Г.
275
был лютеранин; мы убеждены, что это потому, что Пестель
был сильный человек.
Северное общество решилось, после смерти императора
Александра, воспользоваться так называемым междуцар­
ствием, где Константин и Николай играли в великодушие:
Константин отказывался от престола, и Николай отказы­
вался от престола. На собрании у кн. Евгения Оболенского
положено было членам общества соединить возмущенное
войско на Сенатской площади; поручить начальство
кн. Трубецкому, если не подъедет во-время из Москвы
более опытный военачальник, настроить войско на поддер­
жание прав Константина; и окончательно, в случае успеха,
объявить престол упраздненным и водворить временное
правительство из пяти членов, в число которых пригласить
Мордвинова и Сперанского. Это правительство, с помощью
государственного совета и сената, должно было продол­
жаться до съезда выборных людей от всей земли, которые
положили бы основание новому управлению. Заключение
собрания у кн. Оболенского определило, что, каков бы ни
был исход восстания, ни в каком случае нельзя не восполь­
зоваться смущением, которое произведет в народе день
двойной присяги. При достаточности войска, в тот день
следовало занять Зимний дворец, главные присутственные
места, Опекунский совет, Приказ, Казенную палату —
вообще все банки и почтамт. Если же возмущенных войск
оказалось бы недостаточно для успеха предприятия, то
отступить с ними к Новгородским военным поселениям,
на которые можно опереться. Иные возражали на собра­
нии у Ев. Оболенского, говоря, что неудача предприятия
заранее предвидима и несомненна. Но большинство членов
осталось того мнения, что «положим, что неудача пред­
приятия предвидима, но чтобы начать — надо действовать;
начало и пример принесут свои плоды». Это опять были
слова Рылеева.
Два дня до восстания, от рассвета до поздней ночи,
Рылеев и Николай и Александр Бестужевы ходили по
городу, останавливали встречавшихся солдат, останавли­
вались перед каждым часовым и объясняли им, что они об­
мануты, что от них скрыт манифест покойного царя, в ко­
тором дана свобода крестьянам и убавлен срок солдатской


276
Н. П . ОГАРЕВ
службы. «Нельзя представить жадности, с какою слу­
шали нас солдаты, — пишет Н. Бестужев, — нельзя изъяс­
нить быстроты, с какою разнеслись наши слова по вой­
скам». Все были уверены, что можно опереться на вер­
ности войска первой присяге, т. е . Константину.
Смотря на дело по прошествии 43 лет, мы не можем
не думать, что если бы эти сильные люди знали короче
русский народ, то простое объяснение, помимо всякой
присяги, что дана свобода народу и уничтожено рекрутство,
подействовало бы на войско сильнее чем все присяги на
свете. Нам кажется, что введение присяг в восстание было
ложным элементом, было ошибкою, вследствие которой
проданным людям ловко было оторвать большую часть
войска от восстания призраком ненужной в то время закон­
ности престол онаследствия.
Накануне 14 декабря Рылеев и Пущин объявили заго­
ворщикам на совещании, что завтрашний день при приня­
тии присяги должно поднимать войска, на которые есть
надежда, и, как бы ни были малы силы, с которыми выйдут
на площадь, итти с ними немедленно во дворец. — «На­
добно нанесть первый удар, — говорил Николаю Бесту­
жеву Рылеев, — -
а там замешательство даст новый случай
к действию. Итак, брат ли твой Михаил, или Арбузов,
или Сутгоф — первый, кто придет на площадь, отправится
тотчас во дворец». — «Мы не думаем, — продолжал он, —
чтобы успели кончить все действия занятием дворца, да
довольно того, ежели Николай и царская фамилия уедет
оттуда и замешательство оставит его партию без головы.
Тогда вся гвардия пристанет к нам и самые нерешительные
должны будут склониться на нашу сторону. Повторяю,
что успех революции заключается в одном слове: дер­
зайте».
Много было надежд на подполковника Моллера...
14 декабря, день провозглашения отречения Констан­
тина и присяги Николаю, дело началось не так успешно,
как желалось, хотя и были обстоятельства благоприят­
ные... Например, показалось благоприятным, что в этот
день в Зимнем дворце на карауле стоит 2-ой батальон
финляндского Егерского полка под командой подполков­
ника Моллера, считавшегося членом общества; считалось


В ПАМЯТЬ ЛЮДЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 Г.
277
благоприятным, что умы солдат действительно взволно­
вались, что умы в народе действительно взволнованы...
А тут оказались неблагоприятные обстоятельства... На­
пример:
1) В этот день в Южном обществе был арестован (по
доносам Шервуда и Майбороды) Пестель; следственно,
единство действий Южного и Северного общества было
потрясено до корня.
2) В Петербурге Трубецкой не явился для распоряже­
ния возмущенными войсками; следственно, единство дей­
ствий Северного общества во время самого бунта 14 де­
кабря было разрушено.
3) Сам Моллер отклонился от участия в деле. Тем не
менее уже медлить было некогда, и — по приведенным
словам Рылеева — надо было начать во что бы то ни стало,
примера ради. Объясним прямее — ради примера, который
показал бы, что и. в русском дворянстве найдутся люди
с силой самоотрицания, что и в русском войске найдутся
люди с силой цареизгнания, что и русский народ имеет
силу восстания и переворота, в чем, впрочем, никто не
сомневался, кроме людей, которым было выгодно сомне­
ваться в этой силе народа русского.
Утром 14 декабря, в 7-м часу утра, были собраны к ко­
мандирам полков офицеры и было им объявлено завещание
Александра, отречение Константина и новый манифест
Николая. Офицеры, принадлежавшие к обществу, отка­
зались от присяги; солдаты, состоявшие под их началь­
ством, пошли за ними.
14 декабря утром также собирались у Рылеева; Кахов­
ский (отставной поручик гвардии) и Александр Бестужев
(штабс-ротмистр гвардейского драгунского полка, адъю­
тант герцога Александра Виртемберского) поехали к своим
полкам. Сам Рылеев (который тогда был секретарем
Северо-американской компании) решился ехать в финлянд­
ский и лейб-гренадерский полки. — «Я стану в ряды солдат
с сумою через плечо и с ружьем в руках», — говорил он
Николаю Бестужеву. — «Как — во фраке?» — спросил его
Бестужев. — «Да! А может быть, надену и русский каф­
тан, чтобы сроднить солдата с поселянином в первом дей­
ствии их взаимной свободы»,—отвечал Рылеев. Николай


278
П. П. ОГАРЕВ
Бестужев (капитан 8-го флотского экипажа) поехал
в гвардейский экипаж.
Около 10 часов утра, у монумента Петра I, стояла
в каре часть Московского полка под командою кн. Щопина-
Ростовского. Щепин стоял усталый, опершись на саблю;
он целое утро перед этим в казармах боролся против при­
несения присяги, тяжело ранил своего бригадного и своего
батальонного командиров и, наконец, со знаменем в руках
вывел свой отряд на площадь; за ним последовал отряд
Михаила Бестужева и некоторые другие. Оба капитана
стояли друг возле друга и ожидали помощи. Пущин,
который был уже два года в отставке, распоряжался
солдатами, хотя был в штатском платье, и солдаты пови­
новались ему дружно. Трубецкого нигде не нашли. Розен
занял с батальоном финляндского полка середину Исакиев-
ского моста, чтобы помешать враждебным полкам итти
на площадь; три других отряда стали за ним, перестали
слушаться своих офицеров и кричали, что офицер, который
впереди, уже знает что делать. Часов около двух подо­
спевал к площади гвардейский экипаж под командою М. А.
Бестужева. Это было в то самое время, когда каре Мо­
сковского полка дал залп по приближавшейся конно-
гвардии, которая тотчас и рассыпалась. «Наших бьют», —
закричал Бестужев, и гвардейский экипаж ринулся за
ним и тотчас присоединился к каре Московского полка.
К сожалению, впопыхах Бестужев забыл взять несколько
пушек, но тогда еще поджидали на помощь конно-гвар-
дейскую артиллерию.
Через некоторое время подоспели на помощь три роты
лейб-гренадеров под командою поручика Сутгофа, полко­
вого адъютанта Панова и подпоручика Кожевникова,
которые вывели их из казарм, и скорым маршем через
Неву отправились в Зимний дворец. Но там даже не было
уже и 2-го батальона финляндского Егерского полка,
а стоял гвардейский саперный батальон под командою
полковника Геруна. Лейб-гренадеры были принуждены
воротиться на площадь. Дорогою они встретили Николая
Павловича, который закричал: «Куда? Если вы за меня —
так направо; если нет — так ступайте налево». «Налево!»—
закричал один голос в отряде, и все ринулись на Исакиев-


В ПАМЯТЬ ЛЮДЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 Г.
279
скую площадь, где присоединились к каре Московского
полка.
Вообще преданность новому государю была не велика.
Лейб-егерский батальон, под командою наипреданнейшего
полковника Бусе шел через Синий мост. «Налево!» закри­
чал капитан Якубович, один из ревностнейших декабри­
стов, и весь батальон поворотил за ним, чтобы присоеди­
ниться к возмущенным, оставив своего царепреданного
полковника.
Вообще возмущенного войска было больше 2 000 чел.
и было бы достаточно для присоединения к себе наиболь­
шего количества войска и огромного количества народа,
который все время не отставал от возмущенного войска,
если бы действительно был на месте распорядитель. Но,
как мы сказали, Трубецкой не явился, единства в распо­
ряжениях не было, и все действовали наобум. Около
четырех часов, т. е. в сумерки, Николай Павлович, по
совету генерала Толля, выставил со всех сторон артилле­
рию и стал палить картечью. Восставшее войско должно
было уступить — и тут уже все как-то не удавалось.
Кюхельбекер стрелял по Михаилу Павловичу — пистолет
осекся. Мороз прохватывал с утра стоявших солдат,
картечь била и по ним и по народу, кровь текла по снегу...
Что же прибавить к этому? — Да только то, друзья,
что в другой раз надо распоряжаться определеннее. Сами
народные требования стали определеннее. Солдаты, оче­
видно, не откажутся от народного восстания, но взять осно­
вательно в руки распоряжение — необходимо. Неужели
же между офицерами нет людей более способных, чем все
эти казенные генералы? Этого нельзя себе представить.
«Налево!» — закричал капитан Якубович, и весь отряд
повернул за ним. Для войска надо только дерзать и уметь
устроить общее распоряжение.
3
Мы не станем рассказывать подробности об арестах
людей 14 декабря, о казенном следствии над ними, об
уголовном суде и пр. Все эти нравы до такой степени сохра­
нились до нашего времени, несмотря ни на какие снаружи


280
Н. П. ОГАРЕВ
лакированные судебные реформы, что мы тут не найдем
ничего удивительного. Все это известно, как будто наи­
зусть; все это, при всяких реформах сверху, неискоренимо,
потому что все тот же помещичий характер императорства
и все тот же холопский характер генеральства, чиновни­
чества и барства, — все тот же общий характер государства
исчезнуть не может при оных реформах. Переменять поло­
жение обстоятельств могут только реформы, равно адми­
нистративные и судебные, основанные на свободном народ­
ном выборе, без всякого вмешательства помещичьей власти
императорства и холопствующей власти всякого рода
управлений. Из времепи же 14 декабря, мы только выпи­
шем отдельный случай, ярко изобличающий людей и
отношения.
Помянем хотя бы допрос, лично сделанный императо­
ром Николаем Ивану Якушкину (отставному капитану
гвардейского Семеновского полка) в самой следственной
комиссии. Допрос действительно замечательный.
—
Вы нарушили вашу присягу?
—
Виноват, государь.
—
Что вас ожидает на том свете? — проклятие. Мне­
ние людей вы можете презирать, но что вас ожидает на
том свете, должно вас ужаснуть. Впрочем, я не хочу вас
окончательно губить: я пришлю к вам священника. Что ж
вы мне ничего не отвечаете?
—
Что вам угодно, государь, от меня?
—
Я, кажется, говорю вам довольно ясно: если вы
не хотите губить ваше семейство и чтобы с вами обращались
не как с свиньей, то вы должны во всем признаться.
—
Я дал слово не называть никого, все же, что знал
про себя, я уже сказал его превосходительству, — отвечал
Якушкин, указывая на генерала Левашева (члена след­
ственной комиссии), стоявшего поодаль в почтительном
расстоянии.
—
Что вы мне с его превосходительством и с вашим мерз­
ким честным словом? — закричал Николай.
—
Назвать, государь, никого не могу.
Император отскочил шага три назад и, указывая рукой
на Якушкина, сказал: «Заковать его так, чтобы он поше­
велиться не мог».


В ПАМЯТЬ ЛЮДЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 Г.
281
Этот маленький разговор может служить программою
всего, что у нас обычно делали и делают следственные
комиссии: тюрьма служит пыткою, религия служит пыт­
кою, все служит пыткою, даже тюремные булки*, а затем
следует наказание, которое есть просто мщение
1
.
Общественность имеет и свои, не правительственные
убеждения. Являются отдельные личности, которые, не­
смотря на опасность, стараются сохранить их. Таким об­
разом, протоиерей Казанского собора Мысловский, назна­
ченный правительством пытать религией — пытаемых тюрь­
мою, Мысловский сделался корреспондентом между заклю­
ченными и их семействами, и впоследствии (25 июля 1826
года), когда уже была совершена казнь над Пестелем,
Рылеевым, Сергеем Муравьевым-Апостолом, Бестужевым-
Рюминым и Каховским, Мысловский отпустил на парад,
где служил митрополит, икону казанской божьей матери
с другим священником, а сам остался в соборе и, в черном
облачении, служил панихиду по пяти усопшим: Павле,
Кондратии, Сергее, Михаиле, Михаиле...
2
Кстати, мы не можем не выписать несколько строк
о казни. «Прощаясь в последний раз, они все пожали друг
другу руки. На них надели белые рубашки, колпаки на
лица и завязали им руки. С. Муравьев и Пестель нашли
и после этого возможность еще раз пожать друг другу
руку. Наконец, их поставили на помост и каждому наки­
нули петлю. В это время священник, сошедши с помоста,
обернулся и с ужасом увидел висевших Бестужева и
Пестеля и троих, которые оборвались и упали на помост.
С. Муравьев жестоко разбился; он переломил себе ногу и
мог только выговорить: — Бедная Россия! и повесить-то
у нас не умеют! — Каховский выругался по-русски, Ры­
леев не сказал ни слова. Неудача казни произошла оттого,
что за полчаса перед тем шел небольшой дождь; веревки
намокли, палач не притянул довольно петли, они, когда
он опустил доску, на которой стояли осужденные, соскольз-
* В Алексеевском равелине Якушкина накормили отравлен­
ной булкой, чтобы лучше выведать признание. —Прим. Н .Ога­
рева.


282
Н. П . ОГАРКП
нули с их шеи. Генерал Чернышев, бывший распоряди­
телем казни, не потерял голову: он велел тотчас же под­
нять упавших и вновь их повесить. Казненные недолго
оставались на виселице. Их сняли и отнесли в какой-то
погреб, куда едва пропустили Мысловского» (из «Записок»
Якушкина).
Эта картина ярко изображает личности и вешаемых
и вешателей.
Мы также выпишем из записок Якушкина приговор,
совершенный над ним самим: «Шпага, которую должно
было переломить надо мной, — пишет он, — была плохо
подпилена, фурлейт ударил меня ею со всего размаха по
голов1е, но она не переломилась. Я упал. — Если ты по­
вторишь еще раз такой удар, — сказал я фурлейту, — так
ты убьешь меня до смерти. — В эту минуту я взглянул
на Кутузова, который был на лошади в нескольких шагах
от меня, и видел, что он смеялся»
1
.
Недаром декабрист Лунин (полковник Гродненского
гусарского полка), когда у него на каторге вывалились
все зубы, кроме одного, говорил, что у него «остался
только один зуб против правительства».
Эта благородная ненависть, сохранившаяся у людей
на каторге и до могилы, родилась, конечно, под влиянием
западного мира, что уже доказывает нам деятельность
Радищева в прошлом столетии; но она родилась не только
под влиянием западного мира, она родилась под влиянием
собственных необходимостей. Народ был взволнован и
пугачевщиной прошлого столетия, указавшей ему в туман­
ной дали свободу, войной 12-го года, стоившей ему столь­
ких жертв и обещавшей ему в не менее туманной дали
свободу. Эта свобода не приходила; надо же было, чтобы
лучшие люди того времени приняли ее дело к сердцу, чтоб
они заявили ее дело примером, чтобы они вывели его на
площадь во всеоружии, чтобы они погибли, но дело уже
никогда бы не погибло.
И оно не погибло, оно развилось. Народные вопросы
уяснились и уяснились самостоятельно, под влиянием
самой обыденной жизни. Общинный склад стал на твер­
дую почву; ему, чтобы самому себе вполне уяснить свои
требования, нужна свобода.


В ПАМЯТЬ ЛЮДЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 Г.
283
Большинство дворянства и чиновничества боится на­
рода и боится своего правительства.
Правительство боится народа и надувает реформами,
не приводящими к свободе.
Кто же вступится за дело свободы, как не молодое
поколение?
Куда поведут молодые офицеры своих молодых рекру­
тов — по приказам ли правительства или по пути народ­
ных требований?
По пути народных требований, отвечаем мы — и верим.


284
Н. ТТ . ОГАРЕВ
К ДЕКАБРИСТАМ *
видел вас, пришельцы дальних стран,
Где жили вы под ношею страданья,
Где севера свирепый ураган
На вас кидал холодное дыханье,
Где сердце знало много тяжких ран,
А слух внимал печальному рыданью.
Скажите мне: как прожили вы там,
Что грустного в душе вы сохранили
И как тепло взывали к небесам?
Скажите: сколько горьких слез пролили,
Как прах жены вы предали снегам,
А ангела на небо возвратили?
2
Скажите мне: среди печальных дней,
Не правда ль, были светлые мгновенья?
И, вспоминая, как среди людей
Страдал Христос за подвиг искупленья,
Вы забывали ль гнет своих скорбей,
Вы плакали ль тогда от умиленья?
Я видел вас! Тогда клонился день,
Седая туча по горе ходила,
Бросая вниз причудливую тень,
И сквозь нее с улыбкою светила
Заря, сходя на крайнюю ступень,
Как ясный луч надежды за могилой.


К
ДЕКАБРИСТАМ
285
А между тем кипели суетой
Беспечно жители земного мира,
Поклонники с заглохшею душой
Тщеславия бездушного кумира;
И только музыка звучала той порой,
Как бы с небес заброшенная лира.
Я видел вас! Прекрасная семья
Страдальцев, полных чудного смиренья,
Вы собрались смотреть на запад дня,
Природы тихое успокоенье,
Во взоре ясном радостно храня
Всепреданность святому провиденью.
Я видел вас в беседе ваших жен.
Я видел их! Страдалицы святые
Перенесли тяжелый жизни сон!..
Но им чужды проклятия земные,
Любовь, смиренье, веру только он
Им нашептал в минуты роковые.
Я видел вас и думал: проблеск дня,
Исполненный святого упованья,
Поля в лучах вечернего огня
И музыки и гром, и замиранье —
Не для детей земного бытия,
Для вас одних, очищенных в страданьи.
И ты, поэт с прекрасною душой
х
,
С душою светлою, как луч денницы,
Был тут, — и я на ваш союз святой,
Далеко от людей докучливой станицы,
Смотрел, не знал, что делалось со мной —
И вот слеза пробилась на ресницы.


286
Н. П . ОГАРЕВ
ПАМЯТИ РЫЛЕЕВА
святой тиши воспоминании
Храню я бережно года
Горячих первых упований,
Начальной жажды дел и знаний,
Попыток первого труда.
Мы были отроки. В то время
Шло стройной поступью бойцов
Могучих деятелей племя
И сеяло благое семя
На почву юную умов.
Везде шепталися; тетради
Ходили в списках по рукам;
Мы, дети, с робостью во взгляде,
Звучащий стих, свободы ради,
Таясь, твердили по ночам.
Бунт, вспыхнув, замер. Казнь проснулась...
Вот пять повешенных людей...
В нас молча сердце содрогнулось,
Но мысль живая встрепенулась,
И путь означен жизни всей.
Рылеев был мне первым светом...
Отец, по духу мне родной!
Твое названье в мире этом


ПАМЯТИ РЫЛЕЕВА
287
Мне стало доблестным заветом
И путеводною звездой.
Мы стих твой вырвем из забвенья,
И в первый русский вольный день,
В виду младого поколенья,
Восстановим для поклоненья
Твою страдальческую тень.
Взойдет гроза на небосклоне,
И волны на брега с утра
Нахлынут с бешенством погони,
И слягут бронзовые кони
И Николая и Петра.
Но образ смерти благородной
Не смоет грозная вода,
И будет подвиг твой свободный
Святыней в памяти народной
На все грядущие года.


288
Н. ГГ. ОГАРЕВ
ГЕРОИЧЕСКАЯ СИМФОНИЯ БЕТХОВЕНА *•
(Памяти А. Одоевского)
вспомнил вас, торжественные звуки,
Но применил не к витязю войны,
А к людям доблестным, погибшим среди муки
За дело вольное народа и страны;
Я вспомнил петлей пять голов казненных
И их спокойное умершее чело,
И их друзей, на каторге сраженных,
Умерших твердо и светло
2
.
Мне слышатся торжественные звуки
Конца, который грозно трепетал,
И жалко мне, что я умру без муки
За дело вольное, которое искал.


МАТВЕЙ РЛДЛЕВ
289
МАТВЕЙ РАДАЕВ1
оска! тоска! Невольно тут
Радаев стал искать приют
Среди иных воспоминаний,
Среди своих родных преданий,
И образы тут вспомнил оп
Иных людей, иных сторон.
Он вспомнил, как во дни забавы,
К'огда он мальчик был кудрявый,
Чтоб слабый возраст охранять,
Ему сопутствовала мать,
Высокая, со станом стройным,
С лицом задумчиво-спокойным
И лаской в голосе самом.
Он вспомнил, как она сидела,
Оп, на коленях перед ней,
Не отводил с нее очей,
Часы глядел бы, день бы целый;
Пускай не мог он понимать,
Но взоры детские искали
На кротком лике разгадать
Значенье думы и печали.
Раз он застал ее в слезах;
Отец его. веселый малый,
На этот раз как полинялый
Стоял с газетою в руках.
19 Произведения декаПристов ,
т. III
...Т


И. П. ОГЛРЕ D
Они тревожно разговоры
Вели все шопотом, как воры.
Речь шла, как месяц уж тому
Горячкой умер царь в Крыму
1
,
А в Петербурге в день присяги
Был бунт, исполненный отваги.
Полк вышел чуть не на заре
И стал на площади в каре —
Готов на смерть и жаждет воли.
Не надо больше рабской доли!
Ребята! Стойте в добрый час,
Святая Русь помянет вас!
Царь пушки выдвинул. Солдату
Казалось грех стрелять по брату.
Но дан приказ, свистит картечь,
Телам на снег пришлося лечь.
Сомкнись! Каре, привычный к строю,
Сомкнулся суженной стеною.
Ребята! Стойте в добрый час,
Святая Русь помянет вас!
Залп, залп — и сила одолела,
Шатнулися, погибло дело.
Мать плакала, отец умолк,
Ребенок, сам не понимая,
Шептал: помянет Русь святая!..
Потом что день, то больше толк
Ходил в народе боязливо;
Жандармов шлют без перерыва:
Тот в крепости, тот ночью взят;
Вот матери любимый брат
Захвачен был в Украине дальней
2
,
И дома день от дня печальней.
Ребенок ужасом объят,
С ума нейдет все этот дядя,
Он к ним недавно приезжал
В мундире, с саблей: тихо гладя
По голове, его ласкал:
«Будь, милый мальчик, друг народа,
А та*м уж что ни сз'ждено —


МАТВЕЙ РАДАЕВ
291
Погибнешь, нет ли — все равно;
Благослови тебя свобода!»
А при гостях — он так кричал,
Так как-то резко выражался,
Старик с звездой его боялся
И, втайне злясь, при нем молчал.
Потом прошло еще с полгода.
Цвела зеленая природа,
И было лето, и дитя
В саду резвилося шутя.
Вдруг весть достигла дальним слухом:
Окончен суд — и пятерых
Повесили, всех сильных духом.
Повесили тихонько их,
Так, знаете, чуть рассветало,
Чтоб говора не возбуждало.
Других в. цепях в Сибирь везут,
И дядя с ними тоже тут.
Ребенка обдал тайный трепет,
Кругом он слышит робкий лепет:
Повесили... Сибирь... в цепях...
Везут... и дядя в рудниках.
И сердце женское изныло,
И мать не вынесла беду,
Она слегла; звала в бреду
Свое дитя и говорила:
«Мой сын, мой сын, храпи, храни,
Храни завет страдальцев сильных,
Людей повешенных и ссыльных —
Сыны отечества они...
Дитя мое, храни, храни!..»
Смолк голос, сила упадала,
В девятый день ее не стало...
Лицо как мрамор, бледный лоб,
Попы и пенье, свечи, гроб....
1
Радаев вскрикнул. Все, что было,
Так ярко память воскресила,
Душа его потрясена,


202
Н. П. ОГАРЕВ
Живая дрогнула струна:
Так вот оно, — его преданье!
Вот праотцы! Вот завещанье!
О! тут с былым святая связь
Внутри его не порвалась.
Пусть все вокруг пока чужое,
Внутри преданье есть живое,
Ему в дни скорби и труда
Не изменял он никогда.
Пусть тьма ночная глухо бродит,
Метель тоскливо песнь заводит, —
Он чувствует, что сохранил
Упорство воли, бодрость сил;
А много в жизни шумнокрылой
Прошло и мыслей, и страстей,
Ошибок, слабостей, скорбей,
Падений горьких взмахов силы,
И все ж еще, назло судьбе,
Не утомился он в борьбе...


И ЕСЛИ В МНЕ ПРИШЛОСЬ ПРОЖИТЬ ЕЩЕ ГОДА
293
***1
если б мне пришлось прожить еще года,
До сгорблой старости, венчанной сединою,
С восторгом юноши я вспомню и тогда
Те дни, где разом все явилось предо мною,
О чем мне грезилось в безмолвии труда,
В бесцветной тишине унылого изгнанья,
К чему душа рвалась в годину испытанья:
И степь широкая, и горные хребты —
Величья вольного громадные размеры,
И дружбы молодой надежды и мечты,
Союз незыблемый во имя тайной веры;
И лица тихие, спокойные черты
Изгнанников иных, тех первенцев свободы,
Создавших нашу мысль в младенческие годы
2
.
С благоговением взирали мы на них,
Пришельцев с каторги, несокрушимых духом,
Их серую шинель — одежду рядовых...
3
С благоговением внимали жадным слухом
Рассказам про Сибирь, про узников святых
И преданность их жен, про светлые мгновенья
Под скорбный звук цепей, под гнетом заточенья.
И тот из них, кого я глубоко любил
4
,
Тот — муж по твердости и нежный, как ребенок,
Чей взор был милосерд и полон кротких сил,
и


294
П. П . ОГАРЕВ
Чей стих мне был, как песнь серебряная, звонок, —
В свои объятия меня он заключил,
И память мне хранит сердечное лобзанье,.
Как брата старшего святое завещанье.


КАВКАЗСКИЕ ВОДЫ
295
КАВКАЗСКИЕ ВОДЫ1
(Отрывок из моей исповеди)
И свет не пощадил, и рок по спас.
Лермонтов (Памяти А. И . О —го).
аконец, губернатор, заняв у меня пять тысяч
рублей ассигн. (без отдачи — разумеется) вы­
хлопотал мне разрешение ехать на Кавказ...
лечиться. Я сам хорошенько не знаю, был ли
я действительно болен или нет. Мне кажется,
болезнь моя была только смутная тоска —
конечно, не оттого, что я был сослан — ссылка для меня
была сносна, по положению, и равнодушна, по решимости
терпеть. Я даже не думаю, чтоб у меня тогда была настоя­
щая тоска по деятельности; это скорее была тоска темного
сознания, что я свою жизнь пускаю по ошибочной колее;
а между тем женат я был недавно и упорно думал, что я
счастлив. Болезнь моего отца, постепенный упадок его
мозга, его любовь ко мне, добросердечие и вместе — боль­
ные фантазии и странный деспотизм, от которого станови­
лось душно и против которого самое его положение мешало
спорить, моя любовь к нему и совершенное разномыслие
с ним, — все это меня давило, и мне хотелось вздохнуть
свободно; мне хотелось уехать куда-нибудь, хоть не на­
долго — лишь бы уехать. К тоске обыденной жизни при­
мешивалась тоска стремления к друзьям. Поездка на Кав­
каз представляла мне свидание с одним из них мимоездом,
и потом возможность провести целое лето с другим, из
самых мне близких; мне так хотелось обнять его со всей
горячностью юношеской дружбы, и почувствовать на
И


296
П. П. ОГАРЕВ
деле то, в чем я и не сомневался — что ссылка нас ни на
волос не измепила, и что мы встречаемся с прежней неиз­
менной готовностью жертвовать собою на общее дело.
В то время и мои теоретические занятия не вели меня
к деятельному спокойствию ясного сознания, сильно
пахли метафизическим мистицизмом — без религии, оты­
скиванием таинственных сил и таинственной связи вещей,
и чем-то почти пророчествующим, но отнюдь не христиан­
ским. За натурфилософией Шеллинга и Окена следовала
теория животного магнитизма Кизера (Kieser, Theorie des
Magnetismus und Tellurismus) и вера в гомеопатию; все
это объяснял я себе теми метафизическими приемами,
которыми так легко объяснять все на свете, раз попавши
на канитель; так легко, что даже можно построить совер­
шенно новую математику, раз принявши, что дважды
два — пять; стоит только отнюдь не сообразоваться с дей­
ствительностью, не допрашивать фактов, а вести логичную
нить, которой формализм всегда построится в систему,
откуда бы она ни начиналась — от истины или от мечты,
от действительности или от ошибки. Сверх того, наклон­
ность к таинственностям у меня еще оставалась и после
недавней тюрьмы, после того, что мне казалось мучени­
чеством, хотя, правду сказать, все вынесенное нами было
так мало, что, конечно, не стоило такого высокомерного
названия. Десять месяцев ареста и пять лет жизни в гу­
бернии, где скорее было весело, чем скучно, — да если б,
из общественного дела, приходилось рисковать только
такими пустяками, на это не нужно бы особенной храб­
рости. Но как бы то ни было я считал себя взошедшим
на поприще мученичества и ждал выхода, но выхода в но­
вую деятельность и новое мученичество.
Сен-симонизм, помогая мне в стремлении к мученичеству
за новые верования, помогал мне и в метафизическом
мистицизме, не меньше чем натурфилософия. Сен-симо­
низм, несмотря на rehabilitation de la chair
x
и отрицание
христианства, никогда не мог освободиться от дуализма;
равные права тайной души и явного тела — все же дуа­
лизм, и рёге Enfantin, побеждавший своих судей силою
взгляда — все же библейски-христианский образ, све­
денный на французское красноречие. В мрей голове сен-


КАВКАЗСКИЕ ВОДЬТ
207
симонизму легче чем чему другому было ужиться с натур­
философией; но остановиться на этом было нельзя; надо
было или выйти из дуализма, или придти к настоящему
христианскому, лучше сказать, к метафизически-христи­
анскому мистицизму; к последнему я был как раз готов.
Все вместе вызывало настроение смутной тоски, которую
я принимал за болезнь грусти мечтательной, мечтательных
ожиданий, мечтательных раскаяний, что может быть не
лишено своего поэтического оттенка, но слишком расслаб­
ленно и неспособно надолго владеть человеком, по­
тому что несостоятельно ни перед мыслью, ни перед
жизнию.
Как бы то пи было в этом настроении я пустился в путь.
Мы поехали на Саратов, хотя это было и не по дороге,
М. Л.
1
для свидания с родственниками, а я на свидание
с товарищем. Лахтин был сослан на житье в Саратов по
одному делу, потому что дела не было никакого вообще,
а с его стороны в особенности. Ссылка Лахтина относится
к одной из тех несказанных уродливостей, наполняющих
николаевское царствование. У меня нашли его письмо,
писанное ко мне в деревню. В этом письме было говорено
что-то о русской истории; смутно помню, что поднят был
вопрос о происхождении дворянства в России; Лахтин
производил его, кажется, от удельных князей или в этом
роде, что-то такое, вероятно теперь не выдерживающее
ни малейшей критики. Больше ничего не было. Лахтин
не был арестован; только раз был призван к допросу для
объяснения этого письма, которое следственной комиссии
показалось загадочным, вероятно потому что презус —
покойный князь Сергей Михайлович Голицын, по вро­
жденному слабоумию, ничего в нем не понимал; а главный
член, поныне благоденствующий князь Александр Федо-
рыч Голицын, по честолюбию лакея и шпиона, понимал
не то, что было в письме, а то, чего ему хотелось, чтоб
получить высочайшее потрепание по плечу. Словом, в одно
прекрасное утро, Лахтина позвали вместе с нами к выслу­
шиванию резолюции, объявили ему ссылку в Саратов.
Лахтин был женат, жена его была беременна; он просил
отсрочки; добрейший князь Сергей Михайлович с улыбкой
отвечал ему: «я не цинорат, что ваша жена беременна!»...


298
П. ГТ. ОГАРЕВ
И Лахтина немедленно отправили в Саратов. Прошло три
года, вот и я приехал в Саратов. Из-за разных ненужных
предосторожностей, я не тотчас пошел к Лахтину, а послал
М. Л . и остался в нумере гостиницы ждать его. Сильно
сердце билось. Наконец идут. Это он. Но он похудел.
В лице странное беспокойство. Как мы обрадовались
друг другу — об этом и говорить нечего; но отчего же
в нем что-то такое странно надломленное? Он не измелился
в направлении, в этом я и наперед был уверен; но неужели
ссылка заставила его упасть духом? Он был не богат, но
для скромного житья в Саратове имел достаточно. Стало
не бедность, а только ссылка пригнула его. Или другое
горе пронеслось по его унылой жизни? Или болезнь сло­
мила? Я ничего не мог узнать. И, пожалуй, во всем этом
виноват я! Зачем я не сжег этого несчастного письма? Но
надо признаться, что не только двадцатилетнему юноше,
а и самому опытному жандармскому полковнику, не могло
придти в голову, чтоб за это письмо можно было кого-
нибудь сослать!
Я встретил в Лахтине такое уныние, что даже и его уче­
ное трудолюбие исчезло, и любовь к науке была скорее
похожа на хорошее воспоминание, чем на что-нибудь
живое. Могло ли мое присутствие поднять его силы?...
Не знаю; но я сократил мое пребывание в Саратове также
из ненужных предосторожностей, ненужных потому, что,
даже и при Николае, тайная полиция в сущности была
вовсе не страшна; она подчас била с плеча кого попало,
человека совершенно политически невинного, и от этого
нельзя было уберечься, как от бревна, падающего на го­
лову; но систематически она никого не умела преследо­
вать; ее агенты брали жалованье и любили попользоваться,
при случае пугнуть какую-нибудь невинную, но богатую
жертву, а к надзору за кем и чем бы то ни было были со­
вершенно равнодушны и неспособны. Из всех политиче­
ских знаменитостей — до систематического шпионства
впоследствии выполз разве один из членов тайного об­
щества 1825 года — Липранди
1
; ну! да для этого надо
быть изменником честных убеждений, а наши жандармы
не имели и не имеют никаких. Но во время оно, мы еще
верили в опасность, и боялись навлечь друг на друга


КАВКАЗСКИЕ ВОДЫ
299
новые гонения без всякой цели. И я пробыл с Лахтиным,
помнится, только один день! я уехал с тяжелым чувством...
Через год я стоял на его могиле.
Дорога развеяла скорбное впечатление. Что это была
за чудесная дорога! Май в полном блеске. Мы ехали почти
проселками, иначе нельзя назвать уездных больших дорог.
Почтовых лошадей нигде не было, и мы тащились до Пяти­
горска 18 дней, точно на своих. Но я не жалел о беспре­
станных остановках. Мне было слишком хорошо. Чем
дальше мы подвигались к югу, все зеленее становилась
степь; наконец мы добрались до Дона и ехали целую
неделю берегом. Дон был еще в полном разливе; с одной
стороны зеленая, пахучая степь, с травой выше роста,
с другой вода, идущая как море в бесконечность; все кру­
гом уходит в синюю даль. Да! хорошо было на привольи.
Я даже забыл тайное, самому себе не высказанное сомнение
в собственном счастьи, — и весь был погружен в пантеи­
стическое наслаждение широкой природой.
Самое казацкое племя произвело на меня благотворное
впечатление. В нем было что-то более свободное, — не
было тех запуганных лиц, которые я привык встречать
под разбойнически-отеческим управлением Пандчулидзева
и пензенских чиновников и помещиков. Тут чувствовался
кряж народа посамостоятельнее. Да не только Дон, а и
все Заволжье такое. За год перед этим (т. е. перед 1838)
за Волгой мужики убили моего двоюродного брата Але­
ксандра Колокольцева за жестокое обращение, воткнув
ему ногу в стремя и пустив лошадь скакать по степи; кто
убил его — и след простыл, никогда не нашли. Степной
человек любит волю, ему границы чужды и противны.
В степи человек неуловим; его нельзя придушить как
человека прижатого к забору. Он отхлынет в пространство,
а если уж когда сам да нахлынет, то вся степь дрогнет от
Астрахани до верховья, и по северным лесам гул пойдет,
качнется и Московский колокол.
В Дубовке я распрощался с русской татаро-немецкой ци­
вилизацией забавным образом. Мы приехали рано. Я спро­
сил чаю и ждал на крыльце станционного дома. Вдруг,
в часу седьмом утра, является какой-то квартальный,
в мундире с иголочки новом, очевидно принарядившийся


300
П. П. ОГАРЕВ
ради высоко-торжественного случая. У меня мгновенно
мысль о преследовании за свидание с Лахтиным... ну!
и его преследуют и как это на нем отзовется... чорт
знает... — «Здесь остановился сенатор Огарев?» — спросил
меня квартальный голосом мягким от подобострастия.
Я тотчас успокоился- «Сенатора здесь нет, — отвечал я
ему^ __ а только я — его родственник; но я не только
не сенатор, а даже еще не коллежский регистратор».
Конфуз легкой судорогой пробежал по лицу блюстителя
порядка: как же было дать такого маху и явиться в шесть
часов утра, во ожидании особы, а очутиться перед чело­
веком, который даже не коллежский регистратор! а между
тем перед не коллежским регистратором, пожалуй, и еще
совестнее выказаться подлецом. Я расхохотался и предло­
жил блюстителю порядка — чаю. Но моя беседа удвоила
его конфуз. С одной стороны сенатор был мне дядя, реви­
зовал незадолго Саратовскую губернию и отдал под суд
Пандчулидзева-отда, лет тридцать душившего Саратовскую
губернию, в качестве губернатора; с другой стороны —
я был женат на племяннице пензенского Пандчулидзева...
кого тут хвалить? кого бранить?.. Блюститель порядка
поспешно выпил и опрокинул чашку и, раскланявшись,
ушел, подмахивая рукой в знак удовольствия, что отде­
лался. Я проводил его глазами; мне было гадко, хотя и
вовсе не ново; кажется, можно было привыкнуть к мысли,
что в русском управительстве, за исключением изредка
безумца, мечтающего иметь благодетельное влияние по
службе, — служит только подлец; а все не привыкается...
Может, от этой встречи на меня так отрадно подействовал
переход от немецкого управительства к казачеству, где,
сколько правительство ни старалось исказить отношение,
а все же настоящее чиновничество не привилось, и селянин
перейдет к коренному народному началу выборной админи­
страции без враждебного истребления чужеядного чинов­
ничества. А может и самое степное приволье расположило
меня на дружелюбье к его племени. Что за ночи и что за
утро в степи! что за песню пела казачка, переплывая через
реку одна в маленьком челноке на закате солнца! Мне до
сих пор эта поездка кажется каким-то сном, блаженным
до грусти.


КАВКА8СКИЕ ВОДЫ
301
Но вот мы переехали и через Дон, разлившийся в Оксае
верст на пятнадцать. Мы переехали его в грозу и бурю;
мы плыли слишком сутки; говорили даже, что опасно,
а кончилось благополучно. И опять пошла степь зеленая,
и все роскошней и роскошней. Вот и татарские арбы за­
скрипели, вот и верблюды показались. Наконец светлым
днем засинели вдали мои старые знакомцы
...
«Бсшту остроконечный,
И зеленеющий Машу к».
В ясное утро был виден и двуглавый Эльбрус с далекой
цепью гор, подобных белым облакам, а к полдню белые
облака толпились вдали точно снеговые горы. Вот уже я
еду нагорным берегом Подкумка, серебрящегося и шумя­
щего глубоко, там — внизу, а за ним опять степь зеленая.
Вот на повороте у подошвы Машука забелелись домики
Пятигорска. Еще немного — и я увижу друга!
1
Я застал моего друга серьезно больным, нисколько
не ослабевшим духом. Он остался таким же, каким я знал
его в раннюю пору перехода из отрочества в юность.
Та же чистота сердца, та же трогательная дружба, та же
неизменность, как и тогда... как и всегда, все тот же,
каким он не может не быть, как бы судьба ни разбросала
нас по земному шару; и где бы он ни был, он нашу тогдаш­
нюю встречу вспомнит с тем же живым, теплым чувством,
с каким я вспоминаю ее — через двадцать три года.
Мы наняли квартиру на бульваре. Н . привел нам док­
тора. Мейер был медиком при штабе. Необходимость жить
трудом заставила его служить, а склад ума заставил слу­
жить на Кавказе, где среди величавой природы со времени
Ермолова не исчезал приют русского свободномыслия,
где, по воле правительства, собирались изгнанники, а
генералы, по преданию, оставались их друзьями. Жизнь
Мейера естественно примкнулась к кружку декабристов,
сосланных из Сибири на Кавказ в солдаты — кто без вы­
слуги, кто с повышением. Он сделался необходимым чле­
ном этого кружка, где все его любили как брата. Его
некрасивое лицо было невыразимо привлекательно. Во­
лосы, остриженные под гребенку, голова широкая так, что


302
ТТ. П . ОГАРЕВ
лоб составлял тупой угол, небольшие глубокие глаза,
бледный цвет лица, толстые губы, мундирный сюртук на
дурно сложенном теле, одна нога короче другой, что заста­
вляло его носить один сапог на толстой пробке и хромать...
кажется, все это очень некрасиво, а между тем нельзя
было не любить этого лица. Толстые губы дышали добро­
той , глубокие карие глаза смотрели живо и умно; но в них
скоро можно было отыскать след той внутренней челове­
ческой печали, которая не отталкивает, а привязывает
к человеку; широкий лоб склонялся задумчиво, хромая
походка придавала всему человеку особенность, с которой
глаз не только свыкался, но дружился. Вскоре Мейер свел
нас к декабристам; он и Одоевский бывали у нас почти
ежедневно. Они были глубоко привязаны друг к другу.
Их все соединяло — от живой шутки до глубокого
религиозного убеждения, или лучше религиозного раз­
думья.
Большая часть декабристов воротилась с убеждениями
христианскими до набожности. Шли ли они с теми же
убеждениями во Сибирские рудокопни, или ссылка заста­
вила их искать религиозного утешения? Это разве позже
объяснится теми из них, после которых найдутся записки.
Да надо вспомнить и то, что общество 14 декабря строи­
лось под двойным влиянием революции и XVII 1-го сто ­
летия с одной стороны, и с другой стороны — револю­
ционно-мистического романтизма, который не у одного
Чаадаева дошел до искания убежища в католическом
единстве и вовлек немало людей в какое-то преображенное
православие. Дело в том, что для политической борьбы,
для гражданского переворота, не только тогда, но и те­
перь, но еще надолго — теоретический вопрос религиоз­
ных или философских убеждений останется вне вопроса,
и мирдо допустить сойтись вместе в деле гражданского
преобразования ультрамонтана и атеиста, и стать заодно
в движении, с которым оба согласны; да и смешно было бы
в основание гражданского союза не поставить свободы
совести.
Я не думаю, чтобы те из декабристов, которые пошли
в Сибирь не мистиками, — там сделались мистиками ради
религиозного утешения; слишком твердо вынесли они


КАВКАЗСКИЕ ВОДЫ
303
немецкую кару за любовь к России, чтобы нужно было
заподозреть их в слабости духа. Я думаю, что мистиками
воротились из Сибири те, которые пошли туда мистиками,
или которые, не устоявшись в теоретических убеждениях,
были готовы сердечно, поэтически отдаться религиозному
чувству. Не могу также не заметить мимоходом, что об­
щество 14 декабря еще не имеет истории, но чем больше
вдумываешься в него, тем больше провидится, насколько
оно представляло коренное зерно всего русского движе­
ния; сложившись из всех элементов русской жизни, оно
вместило в себе и выразило in spe
г
все идеи, которые
развивались впоследствии, от панславизма юного общества
Соединенных славян и родственного ему православия, до
юридически рационального протеста Лунина и других,
да католического протеста отчаяния в русской будущности,
а 1а Чаадаев, и до социального взгляда, областного деле­
ния и конфедеративных стремлений Пестеля. Придет
время, история ска^кет, насколько эти люди составляли
родоначальный исток широкого разлития нашей будущ­
ности.
Но возвращаюсь к Одоевскому. Это был тот самый
князь Александр Иванович Одоевский, корнет конно­
гвардейского полка, которому было 19 лет, когда он пошел
на площадь 14 декабря, и которого Блудов в донесении
следственной комиссии попытался осмеять так же удачно,
как Воронцов излагал свое мнение о Пушкине. Блудов
не догадался, что Одоевский мог говорить: «Мы умрем!
Ах, как мы славно умрем!» (если это только было так, го-
ворено), потому что, несмотря на ранний возраст, он при­
надлежал к числу тех из членов общества, которые шли
на гибель сознательно, видя в этом первый вслух заявлен­
ный протест России против чуждого ей правительства и
управительства, первое вслух сказанное сознание, первое
слово гражданской свободы; они шли на гибель, зная, что
это слово именно потому и не умрет, что они вслух погиб­
нут. Все, что могу заметить, они были глубоко правы,
и с каждым годом русского развития эта правота ста­
нет выставляться яснее, и тем смешнее и ничтожнее
будут казаться всякие наемные писаря следственной
комиссии.


804
П. П . ОГАРЕВ
Одоевский был, без сомнения, самый замечательный
из декабристов, бывших в то время на Кавказе. Лермонтов
списал его с натуры. Да! этот
«блеск лазурных глаз,
И детский звонкий смех и речь живую» —
не забудет никто из знавших его. В этих глазах выража­
лось спокойствие духа, скорбь не о своих страданиях,
а о страданиях человека, в них выражалось милосердие.
Может быть, эта сторона, самая поэтическая сторона хри­
стианства, всего более увлекла Одоевского. Он весь при­
надлежал к числу личностей христоподобных. Он носил
свою солдатскую шинель с тем же спокойствием, с каким
выносил каторгу и Сибирь, с той же любовью к товарищам,
с той же преданностью своей истине, с тем же равнодушием
к своему страданию. Может быть, он даже любил свое
страдание; это совершенно в христианском духе... да
не только в христианском духе, это в духе всякой предан­
ности общему делу, делу убеждения, в духе всякого стра­
дания, которое не вертится около своей личности, около
неудач какого-нибудь мелкого самолюбия.
Отрицание самолюбия Одоевский развил в себе до
крайности. Он никогда не только не печатал, но и не запи­
сывал своих многочисленных стихотворений, не полагая
в них никакого общего значения. Он сочинял их наизусть
и читал наизусть людям близким. В голосе его была такая
искренность и звучность, что его можно было заслушаться.
Из немногих, в недавнее время напечатанных его стихов,
в стихотворении к отцу, например — я узнаю эту теплую
искренность, но эта не та удивительная отделка и гармо­
ния стиха, которая осталась у меня в памяти. Принадле­
жит ли это стихотворение к очень юным, или оно неточно
записано?.. Он обычно отклонял всякое записывание
своих стихов; я не знаю, насколько списки могут быть
верны. Хотел ли он пройти в свете «без шума, но с твер­
достью», пренебрегая всякой славой?.. Что бы ни было, но
«Дела его и мненья
И думы, — все исчезло без следов,
Как легкий пар вечерних облаков»...
И у меня в памяти осталась музыка его голоса — и
только. Мне кажется, я сделал преступление, ничего


КАВКАЗСКИЕ ВОДЫ
305
не записывая, хотя бы тайком. В недогадливой беспеч­
ности, я даже не записал ни его, ни других рассказов про
Сибирь. И еще сделал преступление: в моих беспутных
странствиях, я где-то оставил его портрет, сделанный
карандашом еще в Сибири и литографированный; он пред­
ставлен в какой-то чуйке с меховым воротником и очень
похож Ч Если он у кого-нибудь есть — умоляю прислать,
потому что другой портрет, который у нас, так дурен, что
мы не решились приложить его к «Полярной Звезде».
Встреча с Одоевским и декабристами возбудила все
мои симпатии до состояния какой-то восторженности.
Я стоял лицом к лицу с нашими мучениками, я — идущий
по их дороге, я — обрекающий себя на ту же участь...
это чувство меня не покидало. Я написал в этом смысле
стихи, которые, вероятно, были плохи по форме, потому
что я тогда писал много и чересчур плохо, но которые по
содержанию, наверно, были искренни до святости, потому
что иначе не могло быть. Эти стихи я послал Одоевскому
после долгих колебаний истинного чувства любви к ним
и самолюбивой застенчивости. Часа через два я сам пошел
к нему. Он стоял середь комнаты; мои стихи лежали перед
ним на стуле. Он посмотрел на меня с глубоким добрым
участием и раскрыл объятия; я бросился к нему на шею
и заплакал, как ребенок. Нет! и теперь не стыжусь я этих
слез; в самом деле это не были слезы пустого самолюбия.
В эту минуту я слишком любил его и их всех, слишком
чисто был предан общему делу, чтобы какое-нибудь малень­
кое чувство могло иметь доступ до сердца. Они были
чисты, эти минуты, как редко бывает в жизни. Дело было
не в моих стихах, а в отношении к начавшему, к распятому
поколению — поколения, принявшего завет и продолжаю­
щего задачу.
С этой минуты мы стали близко друг к другу. Он —
как учитель, я — как ученик. Между нами было слишком
десять лет разницы; моя мысль была еще не устоявшаяся;
он выработал себе целость убеждений, с которыми я могу
теперь быть не согласен, но в которых все было искренно
и величаво. Я смотрел на него с религиозитетом. Он был
мой критик. Из всех тогдашних моих писаний, давно за­
брошенных, я всегда помнил исключительно два стиха,
20 Произведения декабрисгов, т. III


306
Н. ТТ. ОГАРЕВ
потому что они ему понравились, и украл их сам у себя
впоследствии. Но гораздо большее влияние он имел на
меня в теоретическом направлении и на моей хорошо под­
готовленной романтической почве быстро вырастил хри­
стианский цветок — бледный, унылый, с наклоненной
головкой, у которого самая чистая роса похожа на слезы.
Вскоре я мог с умилением читать Фому Кемпийского,
стоять часы на коленах перед распятием и молиться
о ниспослании страдальческого венца... за русскую сво­
боду. От этого первоначального стремления, основного
помысла ни он никогда не мог оторваться, ни я, и к нему,
как к единой окончательной цели, примыкало наше рели­
гиозное настроение, с той разницей, что он уже носил
страдальческий венец, а я его жаждал.
Был ли Одоевский католик, или православный... не
знаю. Припоминая время, в два десятка лет уже так много
побледневшее в памяти, мне кажется, я должен придти
к отрицанию того и другого. Он был просто христианин,
философ или скорее поэт христианской мысли, вне всякой
церкви. Он в христианстве искал не церковного единства,
как Чаадаев, а исключительно самоотречения, чувства
преданности и забвения своей личности; к этому вели и
обстоятельства жизни, с самой первой юности, и самый
склад мозга; это настроение было для него естественно.
Но от этого самого он не мог быть и православным, цер­
ковный формализм был ему чуждым. Вообще церковь
была ему не нужна, ему только было нужно подчинить
себя идеалу человеческой чистоты, которая для него осу­
ществилась в Христе.
... Мечты, которой никогда
Он не вверял заботам дружбы нежной...,
т. е . мечты какого-нибудь личного счастья, он не вверял,
потому что ее у него не было. Его мечта была только
самоотвержение. Ссылка, невольное удаление от граждан­
ской деятельности, привязала его к религиозному само­
отвержению, потому что иначе ему своей преданности
некуда было девать.
Но, может быть, и при других обстоятельствах он был
бы только поэтом гражданской деятельности; чисто к прак-


КЛвКАВСКИЕ ВОДЫ
307
тическому поприщу едва ли была способна его музыкаль­
ная мысль. Что в нем отразилось направление славянства,
свидетельствует песнь славянских дев, набросанная им
в Сибири, случайно, вследствие разговоров и для му­
зыки *, и, конечно, принадлежащая к числу его неудачных,
а не его настоящих, с ним похороненных, стихотворений.
Она важна для нас, как памятник, как свидетельство
того, как в этих людях глубоко лежали все зародыши
народных стремлений; но и в этой песне выразились
только заунывный напев русского сердца и тайная вера
в общую племенную будущность, а о православии нет и
помину.
Мне кажется, что впоследствии у славянофилов разви­
лось каждение православию только в антитезическом
смысле. Если с одной стороны западно-католический про­
тест против печальной русской действительности двигал
нас, отрицая, с этим отрицанием росла и потребность
положительного выхода из унылой действительности;
а этот положительный выход мог быть основан только
на действительно существующих данных, т. е. на народ­
ных началах. Обе стороны, отрицание русской действи­
тельности и положительное ее развитие выросли из об­
щества 14 декабря. Одна доросла до католицизма, другая —
до православия, не замечая, что наша народность, полная
раскола, может развиваться только на основании совер­
шенной свободы совести. Умер и патриарх католического
протеста, умерли и самые усердные деятели из славяно­
филов. Воздадим каждому свое: остановимся с уважением
перед людьми, у которых от русского страдания сердце
наболело до отрицания, и взглянем с уважением на людей,
которые были пророками русского развития.
Я знаю, что доктринаризм возопиет против этого откро­
венного признания; но я знаю и то, что доктринаризм —
* Музыку писал Вадковский, один из самых ревностных деяте­
лей 14 декабре и товарищ Одоевского по ссылке. Она носит харак­
тер романса того времени, с тех пор хотя и осмеянного с ученой точки
знатока, но которого задумчивая прелесть, вышедшая из слияния
русской песни с европейской музыкой, для непредубежденного
останется изящной. В мотиве Вадковского есть талант, но в целом
выработка ученическая и в нашем списке столько ошибок, что мы не
решились напечатать музыку..—
Прим. Н . Огарева. '"
*


308
Н. ТТ. ОГАРЕВ
коренной враг России, который еще долго будет стараться
вогнать государственное развитие и юношеские умы в свои
узенькие рамки, но едва ли удастся. Впрочем, враг силен,
и борьба должна быть не малая. Доктринаризм, выставляя
западную науку как догмат, не заметил, что наука суще­
ствует только одна — и совершенно не догматическая,
т. е . история, история природы и отдел ее — история
человечества. Спор, довольно скудный смыслом, о всеобщ­
ности и о народности в науке, находит свое разрешение
в истории. Без сомнения, математические законы всякого
движения в мире — всеобщи; но это не мешает, а напротив
того доказывает, что каждое явление слагается из своих
данных: ток реки по направлению ската, рождение уст­
рицы и кита, английская конституция и европейская ци­
вилизация — явления, сложившиеся из известных дан­
ных и равно не представляющие никакой нравственной
абсолютной истины или абсолютного догмата. Иные эле­
менты обусловливают иные формы гражданственности,
и помимо их эта гражданственность не может развиться.
В России уже один факт народного землевладения про­
тиворечит западной цивилизации и требует своего разви­
тия; логика и действительность равно указывают, что из­
вестную цивилизацию и ее понятия, т. е. известную исто­
рическую эпоху — можно принять за факт, а не за догмат,
за явление общественной жизни, а не за науку. Существо­
вание иных новых оснований, новых форм собственности
в России и у большей части славянского племени, а след­
ственно и нового понятия о собственности, а следственно
и потребность нового понимания всей гражданственности—
лежало в мысли декабристов и высказано всенародно
славянофилами. Совершенно не согласный ни с какой ре­
лигией, а следственно и с их преображенным правосла­
вием, я — или лучше — мы тем не менее искренно, откро­
венно оставляем за ними название пророков русского
гражданского развития.
Опить я увлекся современностью; возвращаюсь к вос­
поминаниям.
Христианское направление Мейера было гораздо слож­
нее, я хотел сказать гораздо личнее христианского само­
отвержения Одоевского. Мейер был уныл; ему нужно


КАВКАЗСКИЕ ВОДЫ
Я00
было утешение. Его сердечное благородство и его потреб­
ность любви — не уживались с действительностью. Чтоб
выносить хаос — ему нужно единство божественного ра­
зума и божественной воли; чтоб не умереть с отчаяния, ему
нужно было бессмертие души.
Постоянная Grubelei, раскапывание собственного
сердца — без сомнения совершенно чистого — влекли его
к христианскому покаянию, а потребность систематиче­
ской истины, от которой он, как человек науки, не мог
отклониться, заставляла рыться в Де-Местре, Сен-Мартене
и пр. Под его влиянием я читал Сен-Мартена: Des erreurs
et de la verite ou les hommes rappelles au principe univer-
sel de la science, par un philosophe inconnu (Edinbourgh,
1872) Ч Каким образом я мог увлекаться этой книгой —
теперь это мне едва понятно. Каким образом Мейер мог
мирить с ней взгляд Распаля, которого органическая хи­
мия тогда только что вышла в свет, и взгляд Мажанди
(Lemons sur les phenomenes physiques de la vie)
2
—
это
для меня еще непонятнее.
Любя воспоминать, я недавно отыскал книгу St. Mar­
tin. Раскрываю наудачу, стр. 35 — Etat primitif de
I'homme: «II n'y a point d'origine qui sur passe la sienne;
car il est plus ancien qu'aucun etre de la nature; il existoit
avant la naissance du moindre des germes et cependant il
n'est venu au monde qu'apres eux. Mais ce qui l'elevoit
bien au*dessus de tous ces etres, c'est qu'ils etoient soumis
a naitre d'un pere et d'une mere, au lieu que I'homme
n'avoit point de mere»...
3
и т. д. А между тем мы увлека­
лись этой книгой; но я также не очень давно пробовал
заглянуть в Шеллингову Weltseele
4
; это уже принадлежит
не к религии, а к науке. Ну! признаюсь — религиозный
St. Martin все же еще более имеет следов здравого смысла,
чем немецкий философ.
А в то время!.. В то время я помню, раз в жаркий пол­
день я взял St. Martin и ушел на гору в грот, через дорогу
от Михайловского источника, сел и читал, и эта чепуха
мне казалась ясной, как дважды два; вдруг что-то легко
прошумело в кустах, я взглянул: длинная, красивая
змея вползла в грот и, остановясь передо мною, подняла
голову и проворно шевелила своим тоненьким трехзуб-


310
Н. II. ОГАРЕВ
чатым язычком. Можно было и испугаться; но я глядел
с умилением на изящество создания божия, — и когда
змея опять быстро прошипела и ушла, — я только верил
в провидение, которое предназначало мне иные страдания
и лучшую гибель.
Неуловима иллогичность человеческого мозга! Слиш­
ком много впечатлений, разнородных влияний, слишком
много неровных сотрясений, чтобы правильное развитие
мысли могло быть постоянно. И тут, как и во всем органи­
ческом мире, филиология и патология совпадают, и патоло­
гические явления развиваются по физиологическим зако­
нам; природа не знает наших ученых подразделений,
изобретенных с нашей точки' зрения собственно для на­
шего удобства, чтоб не слишком запутаться, и мозговая
жизнь, смотря по силе толчка, называемого впечатлением,
стремится в разные уклонения, называемые безумием,
с простотою воды, текущей по наклонной поверхности.
Мейер еще не довольно устал для отречения от личного
счастья; мученичество не сделало из него того ровно
самоотверженного человека, равнодушного к благам мира
сего, как Одоевский. Мейер любил женщину и страдал
бесконечно. Эта женщина была мне сродни. Молодая,
стройная, с пылкими черными глазами и черной косой до
пяток она, по какому-то капризу набросила свою любовь
на Мейера, на Мейера, который считал себя уродом и
несоздакным для женской любви. Все перевернулось
в жизни этого человека. Но счастье было минутно. Ее
татарская натура не могла любить ни долго, ни серьезно.
Она только искала наслаждения, и, сперва обманываемый,
потом пренебреженный Мейер страдал неимоверно. Его
мягкое и чистое сердце могло только сломаться в руках
этой женщины, и оно сломалось. Может быть, его живой
и сильный ум со временем еще выпутался бы из напряжен­
ного мистицизма и заявил бы свою силу, но тут ему оста­
валось крепко схватиться за него, чтоб удержаться в жиз­
ни... ненадолго. Он потух быстро, в самой цветущей поре...
Я с своей стороны лично переживал трудные минуты.
Как ни дружна, казалось, М. Л. с людьми, которых я любил,
т. е . с Одоевским, Мейером и моим неизменным Н., сколько
ни принимала она участия в моих либеральных стремле-


КАВКАЗСКИЕ ВОДЫ
311
ниях, но ее влекло в другую сторону. Ее влекло к пустой
светскости и к пустым удовольствиям; я сам ни прежде,
ни после не был врагом их и мог предаваться месяцы не
только пустым, но диким удовольствиям; но они не соста­
вляли для меня серьезной стороны жизни, для нее, ка­
залось, они были предназначены разыгрывать серьезную
сторону, а все действительно серьезное — только поверх­
ностную сторону жизни. Моё углубление в христианское
покаяние ей не нравилось не из убеждения, а потому что
это скучно; сосредоточенность, которую это направление
на меня навеяло, она принимала за апатию и скучала; и
естественно, чем больше скучала, тем больше искала раз­
влечений. Я смутно чувствовал, что между нами ложится
черта, которая раздвоится в бездну; но в этом я сам себе
боялся признаться. Я тогда слишком любил ее. Мне было
больно, и я старался скрывать от себя, что мне больно.
К ревности я не имел повода; да если б и имел, я не стал
бы ревновать; я всегда ненавидел ревность, она слишком
похожа на зависть.
Черта между нами двоилась из более человеческих
причин, чем из-за того, что «вот ты не смей никого любить
и тебя не смей никто любить; как со мной ни скучно, а
будь моею — не то зарежу»... черта между нами двоилась
из-за взгляда на жизнь, из-за того, куда каждый из нас
направит свою внутреннюю силу, что для кого будет до­
рого и свято. Раз вечером мы сидели втроем у окна нашей
квартиры, Н.,
она и я. Мы молчали, может быть, Н. и
знал, что мне тяжело, но никогда не намекал мне об
4
этом;
его любящая рука не хотела меня царапать по больному
месту. Мы молчали. Как-то было душно. В это время един­
ственная шарманка в Пятигорске играла где-то малорос­
сийскую мелодию, до бесконечности грустную. Я и теперь
ее помню. Сколько смутной скорби вызывали эти звуки —
этого не передашь. Долго играла шарманка, сердце
надрывалось, а жаль стало, когда она перестала играть.
Печально мы расстались с Н. в этот вечер, пожав друг
друга руку и молча понимая, что между нами нет тайны.
В августе мы поехали в Железноводск. Н. и Одоевский
переселились туда же. Мейер приезжал как только мог
часто. Железноводск — мой любимый угол на Кавказских


312
Н. П . ОГАРЕВ
водах. Он лежит в лесной долине между Бештовой, Желез­
ной и Змеиной горой. Дикая прелесть и свежесть этого
места, с его зеленой тенью, дают отдых после Пятигорска,
палимого солнцем. Жизнь шла мирно в кругу так для
меня близком. Я помню в особенности одну ночь. Н .,
Одоевский и я, мы пошли в лес, по дорожке к источнику.
Деревья по всей дорожке дико сплетаются в крытую аллею.
Месяц просвечивал сквозь темную зелень. Ночь была
чудесна. Мы сели на скамью и Одоевский говорил свои
стихи. Я слушал, склоня голову. Это был рассказ о виде­
нии какого-то светлого женского образа, который перед
ним явился в прозрачной мгле и медленно скрылся.
«Долго следил я эфирную поступь»...
Он кончил, а этот стих и его голос все звучали у меня
в ушах. Стих остался в памяти; самый образ Одоевского,
с его звучным голосом, в поздней тишине леса, мне теперь
кажется тоже каким-то видением, возникшим и исчезнув­
шим в лунном сиянии кавказской ночи.
В одно утро я получил эстафету, что мой отец при
смерти болен. Я тотчас собрался в дорогу; М. Л. осталась
на Кавказе. Грустно простился я с моим Н. и навек про­
стился с Мейером и Одоевским...
Я сменил лошадей в Пятигорске. Шарманка играла
малороссийскую мелодию. Тройка мчалась изо всех сил.
Подкумок шумел у стремнины. Дальше, дальше! Вот и
горы стали исчезать за мною — степь становилась пустын­
ней и пустынней...
И все это исчезло.Умерли и эти женщины, так же легко­
мысленно вмешавшиеся в нашу судьбу, как и мы легкомыс­
ленно приняли их в свою жизнь. Мейер умер где-то там
же на юге, среди дружного с ним семейства генерала
Раевского; он недолго пережил утрату Одоевского, не
устоял перед скорбью своего сердца. Исчез и он — тихий
мученик за русскую свободу, поэт миру неведомый,
бесследно замер его голос, и только — «море Черное
шумит, не умолкая»...
г


ПРЕДИСЛОВИЕ К «ДУМАМ» К. РЫЛЕЕВА
313
ПРЕДИСЛОВИЕ К «ДУМАМ» К. РЫЛЕЕВА
ИздлЦскандера,
Лондон, I8601
V
ы печатаем «Думы» Рылеева как историче­
ский памятник, которому не должно исчез­
нуть, памятник геройского времени русской
жизни.
С 1812 года по 1825-й Россия сознала себя
огромной силой в мире человеческом, и вместе
с тем, внутри себя, пришла к чувству гражданской сво­
боды. Оба направления не могли не итти рука об руку.
Петербургская централизация вызвала на борьбу молчав­
шие силы народа, и они окончательно сплотились в мощь
государства. Но раз вызванные — они не могли снова
умолкнуть беспечно и равнодушно; им надо было заявить
себя не только противу внешнего врага, но заявить свою
жизнь и самостоятельность в общественном устройстве.
Между тем петербургская централизация была наследие
немецкое; вызвав русские силы на свет, она осталась
немецкою. Борьба была неизбежна. Немецко-мистиче ­
ский либерализм Александра I перешел в казарменно-
бюрократическую форму аракчеевского управлениям юные
русские силы, требовавшие простора, с пылким сочув­
ствием обратились к идеям первой французской револю­
ции. Борьба романского и германского мира, встретясь
на русской почве, переиначилась под влиянием русской
жизни, их усвоившей. Немецкая централизация в Петер­
бурге проникнулась духом татарщины и была уродливым
м


344
Я. П. ОГАРЕВ
соединением кнута с шпицрутенами, грабежа с канцеля­
рией. Противодействующие ей силы выразились в том
блестящем меньшинстве, из которого возникло 14 декабря;
юно соединяло в себе чутье русского народного социализма
с французско-либеральным понятием гражданского права,
требовало освобождения крестьян и колебалось между
республикой и конституционной монархией, только что
пересаженной во Францию с английской почвы.
Россия пережила все эпохи европейской жизни вкратце,
добиваясь до решения собственной задачи. Россия пере­
жила военные монархизмы, которых знамя было: l'etat —
c'est moi
1
, начиная с Петра I. Россия изучила философию
XVIII столетия при Екатерине. 14 декабря она заявила
общечеловеческие требования революции и наконец до
безумия выразила в Николае всю реакцию Священного
союза.
Во время реакции Европа додумалась до социализма и
до замены Священного союза — племенными союзами. Но
на решение первого вопроса у нее — как показал 1848
год — нехватает сил; история слишком истощила ее почву,
зерно нейдет в рост, и все живое каменеет в известной
форме собственности. Во втором вопросе Европа ничего
не может сделать без РОССРХИ, потому что славянское племя
занимает полмира.
Во время тридцатилетнего гнета Николая — Россия,
впуганная в раздумье, додумалась до освобождения кре­
стьян с землею, до узаконения общинной формы земельной
собственности и самоуправления общин. Вместе с тем она
ясно увидела, что с Священным союзом у ней нет ничего
общего.
14 декабря завершило характер революционной Ев­
ропы в России и в то же время посеяло в русском сознании
семена тех вопросов, которые Россия поставила с царство­
ванием Александра II. Уже около двадцатых годов тайное
общество подняло мысль об освобождении крестьян и даже
с землею. К сожалению, мы не имеем главнейшего доку­
мента: Пестелевой «Русской Правды». Около того же вре­
мени составилось «Общество соединенных славян». Оче­
видно, что зачатки всех социальных и политических
вопросов России нашего времени лежали в обществе 14 де-


ПРЕДИСЛОВИЕ К «ДУМАМ» К. РЫЛЕЕВА
315
кабря. И вот в чем для нас его великое значение. Мы не
знаем — что сталось бы, если бы намерения общества уда­
лись; но не имеем права не предполагать, что Россия при­
шла бы к постановке своих коренных вопросов гораздо
быстрее, чем при тяжелом развитии татарско-немецкого
бюрократизма и реакции Священного союза в николаевское
царствование. Во всяком случае — относительно людей
14 декабря — нам, потомкам, остается только с благого­
вением
Хранить завет страдальцев сильных,
Людей повешенных и ссыльных...
Рылеев был поэтом общественной жизни своего вре­
мени. Хотя он и сказал о себе: «Я не поэт, а гражданин», —
ыо нельзя не признать в нем столько же поэта, как и гра­
жданина. Страстно бросившись на политическое поприще,
с незапятнанной чистотой сердца, мысли и деятельности,
он стремился высказать в своих поэтических произведе­
ниях чувства правды, права, чести, свободы, любви к ро­
дине и народу, святой ненависти ко всякому насилию.
В этом отличительная черта его направления, и те, кото­
рые помнят то время, конечно, скажут вместе с нами, что
его влияние на тогдашнюю литературу было огромно.
Юношество читало его нарасхват. Его стихи оно знало
наизусть. Сам Пушкин говорил о нем с любовью и уваже­
нием, и несмотря на очень верную, но неблагосклонную
оценку «Дум», — он видел в Рылееве залог огромного
дарования, которое росло с каждым днем. Петля задушила
это дарование. Но и теперь, перечитывая Рылеева, сравни­
вая его первые произведения с последующими, мы видим
его сильное развитие. В «Думах» он поставил себе невоз­
можную задачу сочетания исторического патриотизма
с гражданскими понятиями своего времени; отсюда вышло
ложное изображение исторических лиц ради постановки
на первый план глубоко сжившейся с поэтом гражданской
идеи. В «Думах» видна благородная личность автора, но
не видно художника. Одно заметно — как стих постепенно
совершенствуется. В «Олеге вещем» чувствуется неуклю­
жий стих державинской эпохи; в «Волынском» он уже
звучен и силен. Влияние «Дум» на современников было


316
II. П . ОГАРЕВ
именно то, какого Рылеев хотел, — чисто гражданское.
Но в «Войнаровском» Рылеев становится действительным
поэтом, несмотря на тот же субъективно-гражданский
колорит целого. Стих, картинность, сила чувства и всюду
проникающее благородство поэта — увлекательны. В «На-
ливайке» Рылеев становится мастером. Напомним для
примера «Смерть Чигиринского старосты»:
С пищалью меткой и копьем,
С булатом острым и с нагайкой,
На аргамаке вороном
По степи мчится Наливайко.
Как вихорь бурный конь летит,
По ветру хвост и грива вьется,
Густая пыль из-под копыт
Как облако вослед несется.
Летит, привстал на стременах,
В туман далекий взоры топит,
Узрел — и с яростью в очах
Коня и нудит и торопит.
Как точка перед ним вдали
Чернеет что-то в дымном поле;
(Вот отделилась от земли).
Вот с каждым мигом боле, боле,
И, наконец, на вышине,
Средь мглы седой, в степи пустынной,
Вдруг показался на коне
Красивый всадник с пикой длинной...
Казак коня быстрей погнал;
В его очах веселье злое...
И вот — почти уж доскакал...
Копье направил роковое,
Настиг, ударил — всадник пал,
За стремя зацепясь ногою,
И конь испуганный помчал
Младого ляха под собою...
Из «Наливайки» сохранились только два-три отрывка.
Неужели ни у кого нет остального? Неужели ни у кого
нет материалов для биографии Рылеева? Неужели наши
библиофилы, выкапывая все на свете, не захотят заняться
этой изящной личностью? Когда же кто-нибудь доставит
нам сведения о Рылееве?..


ПРЕДИСЛОВИЕ К «ДУМАМ» К. РЫЛЕЕВА
317
Впрочем — к нам должно присылать их только в край­
нем случае. Пора правительству, после тридцатилетнего
намордника, отдать истории ее достояние и позволить
безусловно печатать все о Рылееве и его сподвижниках.
Это был бы поступок широко благородный, который вну­
шил бы в России искреннее доверие к правительству.
Мы сочли не лишним поместить в этом издании стихо­
творение Мицкевича «К русским друзьям», относящееся
к Рылееву и людям 14 декабря. Мы помещаем польский
подлинник с русским переводом в прозе. Стихотворный
перевод, который у нас есть, слишком неудовлетворителен.
Я тоже пробовал перевести, но не сладил. Лучше верный
перевод в прозе, чем вялый в стихах.
Повторяем: «Думы» Рылеева мы считаем историческим
памятником того времени и юным выражением благород­
ной личности поэта.
Да примут их читатели с тем же глубоким благогове­
нием, с каким мы возобновляем их в печати.


Н. М. Сатин
1
ВСТРЕЧА С ДЕКАБРИСТАМИ НА КАВКАЗЕ
сенью этого щца (1837) в Ставрополе ожидали
государя Николая Павловича. Под самым
гороДом расположился лагерем генерал Засс,
известный тогда на Кавказе под именем «храб­
рого генерала». Он командовал летучим отря­
дом, который употреблялся для быстрых, не­
ожиданных
ч
нападений на разные провинившиеся аулы.
Под Ставрополем, кроме его отряда, палатку Засса окру­
жала лестрая толпа депутатов от разных племен мирных
горцев, которых он должен был представить государю.
Их скачки, стрельба и другие военные игры представляли
живую и оригинальную картину, которою мы часто ездили
любоваться; к тому же и Засс был веселый, честный немец,
и мы часто пользовались его гостеприимством.
Однажды мы у него завтракали. Завтрак уже кончился,
и мы сидели за стаканами кахетинского в веселой друже­
ской болтовне.
Взошел адъютант и, подавши Зассу пакет, объявил,
что привезли из Сибири шестерых разжалованных в сол­
даты.
«Это декабристы! — сказал Засс, — просите их сюда».
Через несколько минут в палатку вошли шесть чело­
век средних лет в полудорожных костюмах и несколько
сконфуженные. Но Засс тотчас ободрил их; он принял их
не как подчиненных, а как товарищей. Подали еще вина,
и скоро разговор сделался общий и оживленный.
о


ВСТРЕЧА С ДЕКАБРИСТАМИ НА КАВКАЗЕ
819
«*'
I
I•
•
•..>.
...
•
...
щ. ..
.
Эти декабристы были: Нарышкин, Лорер, барон Ро­
зен, Лихарев и поэт, князь Александр Одоевский. Фами­
лию шестого теперь не могу припомнить
1
.
Наследник Александр Николаевич в бытность свою
в Сибири исходатайствовал им у государя, как милость,
быть переведенными на Кавказ солдатами. Впрочем, они
впоследствии не раскаялись в этом, потому что не несли
никакой службы, а жили очень спокойно, а иногда даже
и весело. Один только несчастный Лихарев попал к какому-
то греку, полковнику Пулло, который заставлял его
нести солдатскую лямку.
Несмотря на 12 лет Сибири, все они сохранили много
жизни, много либерализма и мистически религиозное
направление, свойственное царствованию Александра I.
Но изо всех веселостью, открытой физиономией и игривым
умом отличался Александр Одоевский. Это был действи­
тельно «мой милый Саша», как его прозвал Лермонтов
в своем известном стихотворении на смерть Одоевского.
Ему было тогда лет под 40; но он казался гораздо моложе,,
несмотря на то, что был лысый. Улыбка, не сходившая
почти с его губ, придавала лицу его этот вид юности. Жальу
что его стихотворения до сих пор не изданы, — они раз­
бросаны в старых альманахах и журналах, а многие и вовсе
не были напечатаны. В них нет могучего таланта Пушкина
или Лермонтова, но много задушевного и теплого.
Попировав у Засса, я и Майер отправились провожать
наших новых знакомых до гостиницы, в которой они оста­
новились. Между тем пошел сильный дождь, и они не хо­
тели отпустить нас. Велели подать шампанского, и пошли
разные либеральные тосты и разные рассказы о 14-м де­
кабря и обстоятельствах, сопровождавших его. Можете
представить, как это волновало тогда наши еще юные
сердца, и какими глазами смотрели мы на этих людей, из
которых каждый казался нам или героем, или жертвой
грубого деспотизма!
Как нарочно, в эту самую ночь в Ставрополь должен
был приехать государь. Наступила темная осенняя ночь,,
дождь лил ливмя, хотя на улице были зажжены плошкиг
но, заливаемые дождем, они трещали и гасли, и доставляли:
более вони, чем света.


320
П. М. САТИН
Наконец около полуночи прискакал фельдъегерь, и
послышалось отдаленное «ура». Мы вышли на балкон;
вдали, окруженная горящими (смоляными) факелами,
двигалась темная масса.
Действительно в этой картине было что-то мрачное.
—
«Господа! — закричал Одоевский. —Смотрите, ведь,
это похоже на похороны! Ах, если бы мы подоспели...I»
И, выпивая залпом бокал, прокричал по латыни: Р...
1
—
Сумасшедший! — сказали мы все, увлекая его
в кохмнату, — что вы делаете?! Ведь вас могут услыхать,
и тогда беда!
«У нас в России полиция еще не училась по-латыни>>, —
отвечал он, добродушно смеясь.
Лишь к утру расстались мы уже не простыми знако­
мыми, а почти друзьями и расстались с иными навсегда.
Лишь Нарышкина и Одоевского привелось мне снова
встретить на следующее лето в Пятигорске, на водах.
Прочих же я потерял из виду...
Постоянно посещали нас еще два солдата, два дека­
бриста: Сергей Кривцов и Валериан Голицын. Первый
добрый, хороший человек, далеко ниже по уму и выше по
сердцу своего брата Николая, бывшего воронежским губер­
натором. Второй — замечательно умный человек, воспи­
танник иезуитов; он усвоил себе их сосредоточенность и
изворотливость ума. Споры с ним были самые интересные:
мы горячились, а он, хладнокровно улыбаясь, смело и
умно защищал свои софизмы, и большею частию, не убе­
ждая других, оставался победителем.
Несмотря на свой ум, он, видимо, тяготился своею
солдатскою шинелью, и ему приятно было, когда называли
его князем. В этот же год произвели его в офицеры, и он
не мог скрыть своего удовольствия — надеть с;
тг
»ва тонкий
сюртук, вместо толстой шинели.
Позднее, зимой, к нашему обществу прис динился
Лермонтов...


М. Ю. Лермонтов
ПАМЯТИ А. И. ОДОЕВСКОГО1
1
знал его — мы странствовали с ним
В горах Востока... и тоску изгнанья
а
Делили дружно; но к полям родным
Вернулся я, и время испытанья
Промчалося законной чередой;
А он не дождался минуты сладкой:
Под бедною походною палаткой
Болезнь его сразила, и с собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд и горьких сожалений..,
2
Он был рожден для них, для тех надежд
Поэзии и счастья... но, безумный —
Из детских рано вырвался одежд
И сердце бросил в море жизни шумной,
И г^'•'"''Vie пощадил — и бог не спас
3
!
Но щ4конца среди волнений трудных,
В TOUiie людской и средь пустынь безлюдиых
Р .1 тихий пламень чувства не угас:
Он сохранил и блеск лазурных глаз,
А звонкий детский смех, и речь живую
4
,
И веру гордую в людей и жизнь иную.
21 Произведения декабристов, т. III


322
М. ГО. ЛЕРМОНТОВ
3
Но он погиб далеко от друзей...
Мир сердцу твоему, мой милый Саша!
Покрытое землей чужих полей,
Пусть тихо спит оно, как дружба наша
В немом кладбище памяти моей.
Ты умер, как и многие — без шума,
Но с твердостью. Таинственная дума
Еще блуждала на челе твоем,
Когда глаза закрылись вечным сном;
И то, что ты сказал перед кончиной,
Из слушавших тебя не понял ни единый...
4
И было ль то привет стране родной,
Названье ли оставленного друга,
Или тоска по жизни молодой,
Иль просто крик последнего недуга,
Кто скажет нам! твоих последних слов
Глубокое и горькое значенье
Потеряно... Дела твои, и мнения,
И думы — все исчезло без следов,.
Как легкий пар вечерних облаков:
Едва блеснут, их ветер вновь уносит...
Куда они, зачем? — откуда? — кто их спросит...
5
И после их на небе нет следа,
Как от любви ребенка безнадежной,
Как от мечты, которой никогда
Он не вверял заботам дружбы нежной!..
Что за нужда!., пускай забудет свет
Столь чуждое ему существованье:
Зачем тебе венцы его вниманья
И терния пустых его клевет?
Ты не служил ему, ты с юных лет
Коварные его отвергнул цепи:
Любил ты моря шум, молчанье синей степи


.
ПАМЯТИ А. И . ОДОЕВСКОГО
323
6
И мрачных гор зубчатые хребты...
И вкруг твоей могилы неизвестной
Все, чем при жизни радовался ты,
Судьба соединила так чудесно.
Немая степь синеет, и венцом
Серебряным Кавказ ее объемлет;
Над морем он, нахмурясь, тихо дремлет,
Как великан склонившись над щитом,
Рассказам волн кочующих внимая,
А море Черное шумит, не умолкая
1
.
SNfegsHi


-
i
^w^^W^
1
^*
(
/?. П. Ростопчина*
ПОСЛАНИЕ К СТРАДАЛЬЦАМ 2
оотчичи мои, заступники свободы, —
О вы, изгнанники за правду и закон, —
Нет, вас пе оскорбят проклятием народы,
Вы не услышите укор земных племен!
Удел ваш — не позор, но — слава, уваженье,
Благословения правдивых сограждан,
Спокойной совести, Европы одобренье,
И благодарный храм от будущих Славян!
Хоть вам не удалось исполнить подвиг мести
И рабства иго снять с России молодой,
Но вы страдаете для родины и чести,
И мы признания вам платим долг святой.
Ах! может быть меж вас, в степях Сибири диких,
Увяли многие безвременно, в цепях...
3
И воздух ссылочный, сей яд для душ великих,
Убил цвет бытия в стесненных их сердцах...
Ни эпитафии, ни пышность мавзолеев
Их прах страдальческий, их память не почтут,
Загробная вражда могучих их злодеев
Украсить нам не даст последний их приют.
Но да утешатся священные их тениН
Их памятник — в сердцах отечества сынов,
В неподкупных хвалах высоких песнопений,
В молитве праведных, в почтеньи всех веков!
Мир гробу их!!. А вы, сподвижники несчастных,
Несите с мужеством ярмо судеб крутых;


ПОСЛАНИЕ К СТРАДАЛЬЦАМ
325
Быть может, вам не век в плену, в горах ужасных
Терпеть ругательства гонителей своих...
Быть может... вам и нам ударит час блаженный
Паденья варварства, деспотства и царей,
И нам торжествовать придется мир священный
Спасенья Россиян и мщенья за друзей!
Тогда дойдут до вас восторженные клики
России, вспрянувшей от рабственного сна,
Тогда вам явится, окончив бой великий,
Младых сообщников венчанная толпа;
Тогда в честь падших жертв, жертв чистых, благородных,
Мы тризну братскую достойно совершим,
И слезы сограждан ликующих, свободных
Наградой славною да будут вечно им!..
f4s**HI


*&*
Неизвестный
автор
ДЕКАБРИСТАМ *
ад вашей памятью кровавой
Теперь лежит молвы позор;
На ней поэт, венчанный славой
2
,
Остановить не смеет взор.
Но вы погибли не напрасно:
Все, что посеяли, взойдет,
Чего желали вы так страстно,
Все, все исполнится, придет.
Ваш враг могучий торжествует,
Щадит его судьбы закон,
Лишь власти страсть его волнует,
И кажется незыблем трон.
Иной восстанет грозный мститель,
Иной восстанет мощный род,
Страны своей освободитель,
Проснется дремлющий народ.
В победный день, в день славной тризны
Свершится роковая месть, —
И снова пред лицом отчизны
Заблещет ярко ваша честь.
1К^И|
-=*•£
ча^г
И


М. И. Михайлов
г
ПЯТЕРО2
| ад вашими телами надругавшись,
ТТТТ В безвестную могилу их зарыли,
О И над могилой выравняли землю,
Чтоб не было ни знака, ни отметы,
II Где тлеют ваши кости без гробов,
Чтоб самый след прекрасной жизни вашей
Изгладился, — чтоб ваши имена
На смену вам идущим поколеньям
С могильного креста не говорили,
Как вы любили правду и свободу,
Как из-за них боролись и страдали,
Как шли на смерть с лицом спокойно-яспым
И с упованьем, что пора придет —
И вами смело начатое дело
Великою победой завершится.
Пора та близко. Пусть могила ваша
Незнаема, пусть царственная зависть
Старается стереть повсюду память
О вашем деле, ваших именах, —
В глуби живых сердец она живет!
И с каждым днем таких сердец все больше,
Самоотверженных, могучих, смелых
И любящих.


328
М. И . МИХАЙЛОВ
Близ места вашей казни
Есть пышный храм. Там гордыми рядами
1
гробницы,
Блестя резьбой и золотом. Над ними
Курится ладан, теплятся лампады,
И каждый день священство в черных ризах
Поет заупокойные обедни.
Гробницы эти прочны; имена
Их мертвецов угодливой рукою
Глубоко в камень врезаны. Напрасно
2
!
От одного дыхания свободы
Потухнет ладан и елей в лампадах,
Наемный клир навеки онемеет,
И прахом распадется твердый мрамор,
Последняя их память на земле.
Пора близка. Уже на головах,
Обремененных ложью и коварством
И преступленьем, шевелится волос
Под первым дуновеньем близкой бури, —
И слышатся, как дальний рокот грома,
Брагам народа ваши имена,
Рылеев, Пестель, Муравьев-Апостол,
Бестужев и Каховский! Буря грянет.
Под этой бурей дело ваших внуков
Вам памятник создаст несокрушимый.
Не золото стирающихся букв
Предаст святые ваши имена
Далекому потомству, — песнь народа
Свободного; а песнь не умирает!
Не хрупкие гробницы сохранят
Святую вашу память, а сердца
Грядущих просветленных поколений, —
И в тех сердцах народная любовь
Из рода в род вам будет неизменно
Гореть неугасимою лампадой.
14^*4


В. С. Курочкип
1
***
олго нас помещики душили,
Становые били,
И привыкли всякому злодею
Подставлять мы шею.
В страхе нас квартальные держали,
Немцы муштровали.
Что тут делать, долго ль до напасти —
Покоримся власти.
Мироеды тем и пробавлялись,
Над нами ломались,
Мы-де глупы, как овечье стадо, —
Стричь и брить нас надо.
Про царей паны твердили миру, —
Спьяна или с жиру —
Сам-де бог помазал их елеем,
Как же пикнуть смеем!
Суд Шемякин, до бога высоко,
До царя далеко:
Царь сидит там, в Питере, не слышит,
Знай, указы пишет.
А указ, как бисером нанизан,
Не про нас лишь писан;
Так и этак ты его читаешь —
Все не понимаешь.
Каждый бутарь
2
звал себя
с нахальством
Малыим начальством.
и


330
в.с. курочкитт
Знать, и этих, господи ты боже,
Мазал маслом тоже
х
.
Кто слыхал о 25 годе
В крещеном народе?
Когда б мы тогда не глупы были,
Давно б не тужили.
Поднялись в то время на злодеев:
Кондратий Рылеев,
Да полковник Пестель, да иные
Бояре честные.
Не сумели в те поры мы смело
Отстоять их дело.
И сложили головы за братии
Пестель да Кондратий.
Не найдется, что ль, у нас иного
Друга Пугачева,
Чтобы крепкой грудью встал он смело
За святое дело!
!чв*И1


Н. А. Некрасов^
ДЕДУШКАа
(Посвящается 3-11 -Ч -Е)г
I
р
аз у отца, в кабинете,
Саша портрет увидал,
Изображен на портрете
Был молодой генерал
4
.
«Кто это? — спрашивал Саша,
Кто?..»
—
Это дедушка твой. -
И отвернулся папаша,
Низко поник головой.
«Что же не вижу его я?»
Папа ни-слова в ответ.
Внук, перед дедушкой стоя,
Зорко глядит на портрет:
«Папа, чего ты вздыхаешь?
Умер он... жив? говори!»
—
Вырастешь, Саша, узнаешь. —
«То-то ... ты скажешь, смотри!..»
II
«Дедушку знаешь, мамаша?»
Матери сын говорит.
—
Знаю, — и за руку Саша
Маму к портрету тащит,
Мама идет против воли.
«Ты мне скажи про него,


332
Н. А . НЕКРАСОВ
Мама! не добрый он, что ли,
Что я не вижу его?
Ну, дорогая! ну, сделай
Милость, скажи что-нибудь!»
—
Нет, он и добрый и смелый,
Только несчастный. — На грудь
Голову скрыла мамаша,
Только вздыхает, дрожит —
И зарыдала... А Саша
Зорко на деда глядит:
«Что же ты, мама, рыдаешь,
Слова не хочешь сказать!»
—
Вырастешь, Саша, узнаешь.
Лучше пойдем-ка гулять...
Ill
В доме тревога большая.
Счастливы, светлы лицом,
Заново дом убирая,
Шепчутся мама с отцом.
Как весела их беседа!
Сын подмечает,, молчит.
—
Скоро увидишь ты деда! —
Саше отец говорит...
Дедушкой только и бредит
Саша, — не может уснуть:
«Что же он долго не едет?..»
—
Друг мой! Далек ему путь!
Саша тоскливо вздыхает,
Думает: «Что за ответ!»
Вот, наконец, приезжает
Этот таинственный дед.
IV
Все, уж давно поджидая,
Встретили старого вдруг...
Благословил он, рыдая,
Дом, и семейство, и слуг,


ДЕДУШКА
333
Пыль отряхнул у порога,
С шеи торжественно снял
Образ распятого бога
И, перекрестившись, сказал:
—
Днесь я со всем примирился,
Что потерпел на веку!.. —
Сын пред отцом преклонился,
Ноги омыл старику;
Белые кудри чесала
Дедушке Сашина мать,
Гладила их, целовала,
Сашу звала целовать.
Правой рукою мамашу
Дед обхватил, а другой
Гладил румяного Сашу:
—
Экой красавчик какой! —
Дедушку пристальным взглядом
Саша рассматривал, — вдруг
Слезы у мальчика градом
Хлынули, к дедушке внук
Кинулся: «Дедушка! где ты
Жил-пропадал столько лет?
Где же твои эполеты,
Что не в мундир ты одет?
Что на ноге ты скрываешь?
Ранена, что ли, рука?..»
—
Вырастешь, Саша, узнаешь.
Ну, поцелуй старика!..
V
Повеселел, оживился,
Радостью дышит весь дом.
С дедушкой Саша сдружился,
Вечно гуляют вдвоем.
Ходят лугами, лесами,
Рвут васильки среди нив;
Дедушка древен годами,
Но еще бодр и красив,
Зубы у дедушки целы,
Поступь, осанка тверда,


334
Н. А . НЕКРАСОВ
Кудри пушисты и белы,
Как серебро борода;
Строен, высокого роста,
Но как младенец глядит;
Как-то апостольски-просто,
Ровно всегда говорит...
VI
Выйдут на берег покатый
К русской великой реке —
Свищет кулик вороватый,
Тысячи лап на песке;
Барку ведут бечевою,
Чу, бурлаков голоса!
Ровная гладь за рекою —
Нивы, покосы, леса.
Легкой прохладою дует
С медленных, дремлющих вод...
Дедушка землю целует,
Плачет — и тихо поет. . .
«Дедушка! что ты роняешь
Крупные слезы, как град?»
—
Вырастешь, Саша, узнаешь!
Ты не печалься — я рад...
VII
Рад я, что вижу картину,
Милую с детства глазам.
Глянь-ка на эту равнину —
И полюби ее сам!
Две-три усадьбы дворянских,
Двадцать господних церквей,
Сто деревенек крестьянских
Как на ладони на ней!
У лесу стадо пасется —
Жаль, что скотинка мелка;
Песенка где-то поется
—
Жаль — неисходно горька!


ДЕДУШКА
335
Ропот: «Подайте же руку
Бедным крестьянам скорей!»
Тысячелетнюю муку,
Саша, ты слышишь ли в ней?..
Надо, чтоб были здоровы
Овцы и лошади их,
Надо, чтоб были коровы
Толще московских купчих, —
Будет и в песне отрада,
Вместо уныпья и мук.
Надо ли? — «Дедушка, надо!»
—
То-то! попомни же, внук!..
VIII
Озими пышному всходу,
Каждому цветику рад,
Дедушка хвалит природу,
Гладит крестьянских ребят.
Первое дело у деда
Потолковать с мужиком,
Тянется долго беседа,
Дедушка скажет потом:
«Скоро вам будет нетрудно,
Будете вольный народ!»
И улыбнется так чудно,
Радостью весь расцветет.
Радость его разделяя,
Прыгало сердце у всех.
То-то улыбка святая!
То-то пленительный смех!
IX
—
Скоро дадут им свободу, —
Внуку старик замечал: —
Только и нужно народу.
Чудо я, Саша, видал:


336
Я. А. НЕКРАСОВ
Горсточку русских сослали
В страшную глушь за раскол,
Волю и землю им дали;
Год незаметно прошел —
Едут туда комиосары,
Глянь — уж деревня стоит,
Риги, сараи, амбары!
В кузнице молот стучит,
Мельницу выстроят скоро.
"Уж запаслись мужики
Зверем из темного бора,
Рыбой из вольной реки.
Вновь через год побывали,
Новое чудо нашли:
Жители хлеб собирали
С прежде бесплодной земли.
Дома одни лишь ребята
Да здоровенные псы;
Гуси кричат, поросята
Тычут в корыто носы...
X
Так постепенно в полвека
Вырос огромный посад —
Воля и труд человека
Дивные дивы творят!
Все принялось, раздобрело!
Сколько там, Саша, свиней.
Перед селением бело
На полверсты от гусей;
Как там возделаны нивы,
Как там обильны стада!
Высокорослы, красивы
Жители, бодры всегда,
Видно — ведется копейка!
Бабу там холит мужик:
В праздник на ней душегрейка —
Из соболей воротник!


ДЕДУШКА
337
XI
Дети до возраста в неге,
Конь — хоть сейчас на завод,
В кованой, прочной телеге
Сотню пудов увезет...
Сыты там кони-то, сыты,
Каждый там сыто живет,
Тесом там избы-то крыты,
Ну, уж зато и народ!
Взросшие в нравах суровых,
Сами творят они суд,
Рекрутов ставят здоровых,
Трезво и честно живут,
Подати платят до срока,
Только ты им не мешай.
«Где ж та деревня?» — Далеко,
Имя ей: Тарбагатай,
Страшная глушь, за Байкалом...
Так-то, голубчик ты мой,
Ты еще в возрасте малом,
Вспомнишь, как будешь большой...
XII
Ну... а покуда подумай,
То ли ты видишь кругом:
Вот он, наш пахарь угрюмый,
С темпым, убитым лицом:
Лапти, лохмотья, шапчонка,
Рваная сбруя; едва
Тянет косулю клячонка,
С голоду еле жива!
Голоден труженик вечный,
Голоден тоже, божусь!
—
Эй! отдохни-ко, сердечный!
Я за тебя потружусь! —
Глянул крестьянин с испугом,
Барину плуг уступил,
22 Произведения декабристов, т. III


338
Н. А. НЕКРАСОВ
Дедушка долго за плугом,
Пот отирая, ходил;
Саша за ним торопился,
Не успевал догонять:
«Дедушка! где научился
Ты так отлично пахать?
Точно мужик, управляешь
Плугом, а был генерал!»
—
Вырастешь, Саша, узнаешь,
Как я работником стал!
XIII
Зрелище бедствий народных
Невыносимо, мой друг;
Счастье умов благородных
Видеть довольство вокруг.
Нынче полегче народу:
Стих, притаился в тени
Барин, прослышав свободу...
Ну, а как в наши-то дни!
Словно как омут, усадьбу
Каждый мужик обт>езжал.
Помню ужасную свадьбу, —
Поп уже кольца менял,
Да на беду помолиться
В церковь помещик зашел:
«Кто им позволил жениться?
Стой!» и к попу подошел...
Остановилось венчанье!
С барином шутка плоха —
Отдал наглец приказанье
В рекруты сдать жениха,
В девичью — бедную Грушу!
И не перечил никто!*.
Кто же, имеющий душу,
Мог это вынести?., кто?..


ДЕДУШКА
339
XIV
Впрочем, не то еще было!
И не одни господа —
Сок из народа давила
Подлых подьячих орда.
Что ни чиновник — стяжатель,
С целью добычи в поход
Вышел... а кто неприятель?
Войско, казна и народ!
Всем доставалось исправно.
Стачка, порука кругом:
Смелые грабили явно,
Трусы тащили тайком.
Непроницаемой ночи
Мрак над страною висел...
Видел — имеющий очи
И. за отчизну болел.
Стоны рабов заглушая
Лестью да свистом бичей,
Хищников алчная стая
Гибель готовила ей...
XV
Солнце не вечно сияет,
Счастье не вечно везет:
Каждой стране наступает
Рано иль поздно черед,
Где не покорность тупая —
Дружная сила нужна;
Грянет беда роковая —
Скажется мигом страна.
Единодушье и разум
Всюду дадут торжества,
Да не придут они разом,
Вдруг не создашь ничего, —
Красноречивым воззваньем
Не разогреешь рабов,
Не озаришь пониманьем
Темных и грубых умов.


340
П. А. НЕКРАСОВ
Поздно! Народ угнетенный
Глух перед общей бедой.
Горе стране разоренной!
Горе стране отсталой!
Войско одно — не защита.
Да ведь и войско, дитя,
Было в то время забито,
Лямку тянуло кряхтя...
XVI
Дедушка кстати солдата
Встретил, вином угостил,
Поцеловавши как брата,
Ласково с ним говорил:
—
Нынче вам служба не бремя —
Кротко начальство теперь...
Ну, а как в наше-то время!
Что ни начальник, то зверь!
Душу вколачивать в пятки
Правилом было тогда.
Как ни трудись, недостатки
Сыщет начальник всегда:
«Есть в маршировке старанье,
Стойка исправна совсем,
Только заметно дыханье...»
Слышишь ли?., дышат зачем!
XVII
А недоволен парадом —
Ругань польется рекой,
Зубы посыплются градом,
Порет, гоняет сквозь строй!
С пеною у рта обрыщет
Весь перепуганный полк,
Жертв покрупнее приищет
Остервенившийся волк:
«франтики! подлые души!
Под караулом сгною h


ДЕДУШКА
Я41
Слушал — имеющий уши,
Думушку думал свою.
Брань пострашней караула,
Пуль и картечи страшней...
Кто же, в ком честь не уснула,
Кто примирился бы с ней?..
«Дедушка! ты вспоминаешь
Страшное что-то?., скажи!»
—
Вырастешь, Саша, узнаешь,
Честью всегда дорожи.
XVIII
Дед замолчал и уныло
Голову свесил на грудь.
—
Мало ли, друг мой, что было!..
Лучше пойдем отдохнуть, т-
Отдых недолог у деда —
Жить он не мог без труда:
Гряды копал до обеда,
Переплетал иногда,
Вечером шилом, иголкой
Что-нибудь бойко тачал,
Песней печальной и долгой
Дедушка труд сокращал.
Внук не проронит ни звука,
Не отойдет от стола:
Новой загадкой для внука
Дедова песня была...
XIX
Пел он о славном походе
И о великой борьбе *;
Пел о свободном народе
И о народе-рабе;
Пел о пустынях безлюдных
И о железных цепях;
Пел о красавицах чудных
С ангельской лаской в очах;


ЗА2
Н. А . НЕКРАСОВ
Пел он об их увяданьи
В дикой, далекой глуши
И о чудесном влияньи
Любящей женской души...
О Трубецкой и Волконской *
Дедушка пел — и вздыхал,
Пел — и тоской вавилонской
2
Келью свою оглашал...
«Дедушка, дальше!.. А где ты
Песенку вызнал свою?
Ты повтори мне куплеты —
Я их мамаше спою.
Те имепа поминаешь
Ты иногда по ночам...»
—
Вырастешь, Саша, узнаешь —
Все расскажу тебе сам:
Где научился я пенью,
С кем и когда я певал...
«Ну, приучусь я к терпенью!» —
Саша уныло сказал...
XX
Часто каталися летом
Наши друзья в челноке,
С громким, веселым приветом
Дед приближался к реке:
—
Здравствуй, красавица Волга!
С детства тебя я любил. —
«Где ж пропадал ты так долго?» —
Саша несмело спросил.
—
Был я далеко, далеко..,
«Где же?..» Задумался дед.
Мальчик вздыхает глубоко,
Вечный предвидя ответ.
«Что ж, хорошо ли там было?»
Дед на ребенка глядит:
—
Лучше не спрашивай, милый!
(Голос у деда дрожит). —


ДЕДУШКА
343
Глухо, пустынно, безлюдно,
Степь полумертвая сплошь.
Трудно, голубчик мой, трудно!
По году весточки ждешь,
Видишь, как тратятся силы —
Лучшие божьи дары,
Близким копаешь могилы,
Ждешь и своей до поры...
Медленно-медленно таешь...
«Что ж ты там, дедушка, жил?..»
—
Вырастешь, Саша, узнаешь! —
Саша слезу уронил...
XXI
«Господи! слушать наскучит.
Вырастешь! — мать говорит,
Папочка любит, а мучит:
Вырастешь — тоже твердит!
То же и дедушка... Полно!
Я уже вырос — смотри!..
(Стал на скамеечку челна)
Лучше теперь говори!..»
Деда целует и гладит:
«Или вы все заодно?..»
Дедушка с сердцем не сладит,
Бьется, как голубь, оно.
«Дедушка, слышишь? хочу я
Все непременно узнать!»
Дедушка, внука целуя,
Шепчет: —Тебе не понять.
Надо учиться, мой милый!
Все расскажу, погоди!
Пособерись-ка ты с силой,
Зорче кругом погляди.
Умник ты, Саша, а все же
Надо историю знать
И географию тоже. —
«Долго ли, дедушка, ждать?»


344
Н. А. ПЕКРАСОВ
—
Годик, другой, как случится. —
Саша к мамаше бежит:
«Мама! хочу я учиться!» —
Издали громко кричит.
XXII
Время проходит. Исправно
Учится мальчик всему —
Знает историю славно
(Лет уже десять ему),
Бойко на карте покажет
И Петербург, и Читу,
Лучше большого расскажет
Многое в русском быту.
Глупых и злых ненавидит,
Бедным желает добра,
Помнит, что слышит и видит...
Дед примечает: пора!
Сам же он часто хворает,
Стал ему нужен костыль...
Скоро уж, скоро узнает
Саша печальную быль...
1


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
345
РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ1
КНЯГИНЯ ТРУБЕЦКАЯ 2
ПОЭМА (1826 год)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
окоен, прочен и легок
На диво слаженный возок:
Сам граф-отец не раз, не два
Его попробовал сперва.
Шесть лошадей в него впрягли,
Фонарь внутри его зажгли.
Сам граф подушки поправлял,
Медвежью полость в ноги стлал,
Творя молитву, образок .
Повесил в правый уголок
И — зарыдал... Княгиня-дочь...
Куда-то едет в эту ночь...
«Да, рвем мы сердце пополам
ДРУГ ДРУГУ>
но
> родной,
Скажи, что ж больше делать нам?
Поможешь ли тоской!
Один, кто мог бы нам помочь
Теперь... Прости, прости!
Благослови родную дочь
И с миром отпусти!
Ш


3'i6
П. А . НЕКРАСОВ
Бог весть, увидимся ли вновь,
Увы! надежды нет.
Прости и знай: твою любовь,
Последний твой завет
Я буду помнить глубоко
В далекой стороне...
Не плачу я, но нелегко
С тобой расстаться мне!
О, видит бог!.. Но долг другой,
И выше и трудней,
Меня зовет... Прости, родной!
Напрасных слез не лей!
Далек мой путь, тяжел мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь...
Гордись — я дочь твоя!
Прости и ты, мой край родной,
Прости, несчастный край!
И ты... о город роковой,
Гнездо царей... прощай!..
Мне не забыть... Потом, потом
Расскажут нашу быль...
А ты будь проклят, мратаый дом,
Где первую кадриль
Я танцовала... Та рука
Досель мне руку жжет...
г
Была суровая зима...
На каждой станции сама
Выходит путница: «Скорей
Перепрягайте лошадей!»...
2
Исчезли радужные сны,
Пред нею ряд картин
Забытой богом стороны:
Суровый господин


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
347
И жалкий труженик-мужик
С понурой головой...
Как первый властвовать привык,
Как рабствует второй!
Ей снятся группы бедняков
На нивах, на лугах,
Ей снятся стоны бурлаков
На волжских берегах...
Наивным ужасом полна,
Она не ест, не спит,
Засыпать спутника она
Вопросами спешит:
«Скажи, ужель весь край таков?
Довольства тени нет?..»
—
Ты в царстве нищих и рабов! —
Короткий был ответ...
Она проснулась — в руку сон!
Чу, слышен впереди
Печальный звон — кандальный звон!
—
Эй, кучер, погоди! —
То ссыльных партия идет,
Больней заныла грудь,
Княгиня деньги им дает, —
«Спасибо, добрый путь!»
Ей долго, долго лица их
Мерещатся потом,
И не прогнать ей дум своих,
Не позабыться сном!
«И та здесь партия была... *
Да... нет других путей...
Но след их вьюга замела.
Скорей, ямщик, скорей!..»
Мороз сильней, пустынней путь,
Чем дале на восток;
На триста верст какой-нибудь
Убогий городок,
Зато как радостно глядишь
На темный ряд домов,


348
П. А. НЕКРАСОВ
Но где же люди? Всюду тишь,
Не слышно даже псов.
Под кровлю всех загнал мороз.
Чаёк от скуки пьют,
Прошел солдат, проехал воз,
Куранты где-то бьют.
Замерзли окна... огонек
В одном чуть-чуть мелькнул...
Собор... на выезде острог...
Ямщик кнутом махнул:
«Эй вы!» — и нет уж городка,
Последний дом исчез...
Направо — горы и река,
Налево — темный лес...
Кипит больной, усталый ум,
Бессонный до утра,
Тоскует сердце. Смена дум
Мучительно быстра;
Княгиня видит то друзей,
То мрачную тюрьму,
И тут же думается ей —
Бог знает почему,
Что небо звездное — песком
Посыпанный листок.
А месяц — красным сургучом
Оттиснутый кружок...'
Пропали горы; началась
Равнина без конца.
Еще мертвей! Не встретит глаз
Живого деревца.
—
«А вот и тундра!» — говорит
Ямщик, бурят степной.
Княгиня пристально глядит
И думает с тоской:
Сюда-то жадный человек
За золотом идет!
Оно лежит по руслам рек,
Оно на дне болот.


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
349
Трудна добыча на реке,
Болота страшны в зной,
Но хуже, хуже в руднике,
Глубоко под землей!..
Там гробовая тишина,
Там безрассветный мрак...
Зачем, проклятая страна,
Нашел тебя Ермак?..
Чредой спустилась ночи мгла,
Опять взошла луна.
Княгиня долго не спала,
Тяжелых дум полна...
Уснула... Башня снится ей...
Она вверху стоит;
Знакомый город перед ней
Волнуется, шумит;
К Сенатской площади бегут
Несметные толпы:
Чиновный люд, торговый люд,
Разносчики, попы;
Пестреют шляпки, бархат, шелк,
Тулупы, армяки...
Стоял уж там Московский полк,
Пришли еще полки,
Побольше тысячи солдат
Сошлось. Они «ура!» кричат,
Они чего-то ждут...
Народ галдел, народ, зевал,
Едва ли сотый понимал,
Что делается тут...
Зато посмеивался в ус,
Лукаво щуря взор,
Знакомый с бурями француз,
Столичный куафер...
Приспели новые полки:
«Сдавайтесь!» — тем кричат.
Ответ им — пули и чнтыки,
Сдаваться не хотят.


зГ>0
Н. А . НЕКРАСОВ
Какой-то бравый генерал,
Влетев в каре, грозиться стал —
С коня снесли его.
Другой приблизился к рядам:
«Прощенье царь дарует вам!»
Убили и того.
Явился сам митрополит
С хоругвями, крестом:
«Покайтесь, братия! — гласит, —
Падите пред царем!»
Солдаты слушали, крестясь,
Но дружен был ответ:
—
«Уйди, старик! молись за нас!
Тебе здесь дела нет...»
Тогда-то пушки навели,
Сам царь скомандовал: «па-ли!.
. ..О милый! Жив ли ты?
Княгиня, память потеряв,
Упала с высоты!
Вперед рванулась и стремглав,
Пред нею длинный и сырой
Подземный коридор,
У каждой двери часовой,
Все двери на запор.
Прибою волн подобный плеск
Снаружи слышен ей;
Внутри — бряцанье, ружей блеск
При свете фонарей;
Да отдаленный шум шагов
И долгий гул от них,
Да перекрестный бой часов,
Да крики часовых...
С ключами старый и седой,
Усатый инвалид —
«Иди, печальница, за мной! —
Ей тихо говорит. —


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
351
Я ироведу тебя к нему,
Он жив и невредим...»
Она доверилась ему,
Она пошла за ним...
Шли долго, долго... Наконец
Дверь визгнула, — и вдруг
Пред нею он... живой мертвец...
Пред нею — бедный друг!
Упав на грудь ему, она
Торопится спросить:
«Скажи, что делать? Я сильна,
Могу я страшно мстить!
Достанет мужества в груди,
Готовность горяча,
Просить ли надо?..» — Не ходи,
Не тронешь палача! —
«О милый! что сказал ты? Слов
Не слышу я твоих.
То этот страшный бой часов,
То крики часовых!
Зачем тут третий между нас?..»
—
Наивен твой вопрос. —
«Пора! пробил урочный час!» —
Тот, «третий», произнес...
х
Княгиня вздрогнула, — глядит
Испуганно кругом,
Ей ужас сердце леденит:
Не все тут было сном!..
Луна плыла среди небес
Без блеска, без лучей,
Налево был угрюмый лес,
Направо — Енисей.
Темно! Навстречу ни души,
Ямщик на козлах спал,
Голодный волк в лесной глуши
Пронзительно стонал.
Да ветер бился и ревел,
Играя на реке,


352
Н. А. НЕКРАСОВ
Да инородец где-то пел
На странном языке.
Суровым пафосом звучал
Неведомый язык,
И пуще сердце надрывал,
Как в бурю чайки крик..,
Княгине холодно; в ту ночь
Мороз был нестерпим,
Упали силы; ей невмочь
Бороться больше с ним.
Рассудком ужас овладел,
Что не доехать ей.
Ямщик давно уже не пел,
Не понукал коней,
Передней тройки не слыхать.
«Эй! жив ли ты, ямщик?
Что ты замолк? не вздумай спать!»
—
Не бойтесь, я привык...
Летят... Из мерзлого окна
Не видно ничего,
Опасный гонит сон она,
Но не прогнать его!..
1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Уже два месяца почти
Бессменно день и ночь в пути.
На диво слаженный возок,
А все конец пути далек!
Княгинин спутник так устал,
Что под Иркутском захворал,
Два дня прождав его, она
Помчалась далее одна...


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
35Я
Ее в Иркутске встретил сам
Начальник городской;
Как мощи сух, как палка прям,
Высокий и седой.
Сползла с плеча его доха,
Под ней — кресты, мундир,
На шляпе — перья петуха.
Почтенный бригадир,
Ругнув за что-то ямщика,
Поспешно подскочил
И дверцы прочного возка
Княгине отворил...
Княгиня
(входит в станционный дом)
В Нерчинск! Закладывать скорей!
Губернатор
Пришел я — встретить вас.
Княгиня
Велите ж дать мне лошадей!
Губерна тор
Прошу помедлить час.
Дорога наша так дурна,
Вам нужно отдохнуть...
Княгиня
Благодарю вас! Я сильна...
Уж недалек мой путь...
Губе рнато р
Все ж будет верст до восьмисот,
А главная беда:
Дорога хуже тут пойдет,
Опасная езда!..
23 Произведения декабри тов, т. III


П. А . НЕКРАСОВ
Два слова нужно вам сказать
По службе, — и притом
Имел я счастье графа знать,
Семь лет служил при нем.
Отец ваш редкий человек
По сердцу, по уму,
Запечатлев в душе навек
Признательность к нему,
К услугам дочери его
Готов я... весь я ваш . ..
Княгиня
Но мне не нужно ничего!
(отворяя дверь в сени)
Готов ли экипаж?
Губ ерн ато р
Покуда я не прикажу,
Его не подадут...
Кн.ягиня
Так прикажите ж! Я прошу...
Губернатор
Но есть зацепка тут:
С последней почтой прислана
Бумага...
Княгиня
Что же в ней:
Уж не вернуться ль я должна?
Губернатор
Да-с, было бы- верней.
Княгиня
Дактожприслалвамиочем
Бумагу? что же — там
Шутили, что ли, над отцом?
Он все устроил сам!


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
355
Губернатор
Нет... не решусь я утверждать...
Но путь еще далек...
Княгиня
Так что же даром и болтать!
Готов ли мой возок?
Губернатор
Нет! Я еще не приказал...
Княгиня! здесь я — царь!
Садитесь! Я уже сказал,
Что знал я графа встарь,
А граф... хоть он вас отпустил,
По доброте своей,
Но ваш отъезд его убил...
Вернитесь поскорей!
Княгиня
Нет! что однажды решено —
Исполню до конца!
Мне вам рассказывать смешно,
Как я люблю отца,
Как любит он. Но долг другой,
И выше и святей,
Меня зовет. Мучитель мой!
Давайте лошадей!
Губ ернато р
Позвольте-с. Я согласен сам,
Что дорог каждый час,
Но хорошо ль известно вам,
Что ожидает вас?
Бесплодна наша сторона,
А та — еще бедней,
Короче нашей там весна,
Зима — еще длинней.
Да-с, восемь месяцев зима
Там — знаете ли вы?


35fi
Н. А . НЕКРАСОВ
Там люди редки без клейма
И те душой черствы;
На воле рыскают кругом
Там только варнаки;
Ужасен там тюремный дом,
Глубоки рудники.
Вам не придется с мужем быть
Минуты глаз на глаз:
В казарме общей надо жить,
А пища: хлеб да квас.
Пять тысяч каторжников там,
Озлоблены судьбой,
Заводят драки по ночам,
Убийства и разбой;
Короток им и страшен суд,
Грознее нет суда!
И вы, княгиня, вечно тут
Свидетельницей... Да!
Поверьте, вас не пощадят,
Не сжалится никто!
Пускай ваш муж — он виноват ...
А вам терпеть... за что?
Княгиня
Ужасна будет, знаю я,
Жизнь мужа моего.
Пускай же будет и моя
Не радостней его!
Губернатор
Но вы не будете там жить:
Там климат вас убьет!
Я вас обязан убедить,
Не ездите вперед!
Ах! вам ли жить в стране такой,
Где воздух у людей
Не паром — пылью ледяной
Выходит из ноздрей?
Где мрак и холод круглый год,
А в краткие жары —


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
357
Непросыхающих болот
Зловредные пары?
Да... страшный край! Откуда прочь
Бежит и зверь лесной,
Когда стосуточная ночь
Повиснет над страной...
Княгиня
Живут же люди в том краю,
Привыкну я шутя...
Губернатор
Живут? Но молодость свою
Припомните... дитя!
Здесь мать — водицей снеговой,
Родив, омоет дочь,
Малютку грозной бури вой
Баюкает всю ночь,
А будит дикий зверь, рыча
Близ хижины лесной,
Да пурга, бешено стуча
В окно, как домовой.
С глухих лесов, с пустынных рек
Сбирая дань свою,
Окреп туземный человек
С природою в бою,
А вы?..
Княгиня
Пусть смерть мне суждена —
Мне нечего жалеть!..
Я еду! еду! я должна
Близ мужа умереть.
Губе рнатор
Да, вы умрете, но сперва
Измучите того,
Чья безвозвратно голова
Погибла. Для него


358
Н. А . НЕКРАСОВ
Прошу: не ездите туда!
Сноснее одному,
Устав от тяжкого труда,
Притти в свою тюрьму,
Притти — и лечь на голый пол
И с черствым сухарем
Заснуть... а добрый сон пришел —
И узник стал царем!
Летя мечтой к родным, к друзьям,
Увидя вас самих,
Проснется он к дневным трудам
И бодр, и сердцем тих,
А с вами?., с вами не знавать
Ему счастливых грез,
В себе он будет сознавать
Причину ваших слез.
Княгиня
Ах!.. Эти речи поберечь
Вам лучше для других.
Всем вашим пыткам не извлечь
Слезы из глаз моих!
Покинув родину, друзей,
Любимого отца,
Приняв обет в душе моей
Исполнить до конца
Мой долг, — я слез не принесу
В проклятую тюрьму —
Я гордость, гордость в нем спасу,
И силы дам ему!
Презренье к нашим палачам,
Сознанье правоты
Опорой верной будет нам.
Губернатор
Прекрасные мечты!
Но их достанет на пять дней.
Не век же вам грустить?
Поверьте совести моей,


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
359
Захочется вам жить.
Здесь черствый хлеб, тюрьма, позор,
Нужда и вечный гнет,
А там балы, блестящий двор,
Свобода и почет.
Как знать? Быть может, бог судил...
Понравится другой,
Закон вас права не лишил.
Киягиия
Молчите!.. Боже мой!..
Губернатор
Да, откровенно говорю,
Вернитесь лучше в свет.
К ня г.иня
Благодарю, благодарю
За добрый ваш совет!
И прежде был там рай земной,
А нынче этот рай
Своей заботливой рукой
Расчистил Николай.
Там люди заживо гниют —
Ходячие гробы,
Мужчины — сборище Иуд,
А женщины — рабы.
Что там найду я? Ханжество,
Поруганную честь,
Нахальной дряни торжество
И подленькую месть.
Нет, в этот вырубленный лес
Меня не заманят,
Где были дубы до небес,
А нынче пни торчат!
Вернуться? жить среди клевет,
Пустых и темных дел?..
Там места нет, там друга нет
Тому, кто раз прозрел!


3G0
Н. А . НЕКРАСОВ
Нет, нет, я видеть не хочу
Продажных и тупых,
Не покажусь я палачу
Свободных и святых.
Забыть того, кто нас любил,
Вернуться — все простя?
Губе рнато р
Но он же вас не пощадил?
Подумайте, дитя:
О ком тоска? к кому любовь?
Княгиня
Молчите, генерал!
Губернатор
Когда б не доблестная кровь
Текла в вас — я б молчал.
Но если рветесь вы вперед,
Не веря ничему,
Быть может, гордость вас спасет...
Достались вы ему
С богатством, с именем, с умом,
С доверчивой душой,
А он, не думая о том,
Что станется с женой,
Увлекся призраком пустым
И — вот его судьба!..
•И что ж?., бежите вы за ним,
Как жалкая раба!
Княгиня
Нет! я не жалкая раба,
Я женщина, жена!
Пускай горька моя судьба —
Я буду ей верна!
О если б он меня забыл
Для женщины другой,
В моей душе достало б сил
Не быть его рабой!


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
361
Но знаю: к родине любовь
Соперница моя,
И если б нужно было, вновь
Ему простила б я!..
Княгиня кончила... Молчал
Упрямый старичок.
—
Ну, что ж? Велите, генерал,
Готовить мой возок? —
Не отвечая на вопрос,
Смотрел он долго в пол,
Потом в раздумьи произнес:
«До завтра» — и ушел...
Назавтра тот же разговор.
Просил и убеждал,
Но получил опять отпор
Почтенный генерал.
Все убежденья истощив
И выбившись из сил,
Он долго, важен, молчалив,
По комнате ходил
И, наконец, сказал: «Быть так!
Вас не спасешь, увы!..
Но знайте: сделав этот шаг,
Всего лишитесь вы!..»
—
Да что же мне еще терять?
«За мужем поскакав,
Вы отреченье подписать
Должны от ваших прав!»
Старик эффектно замолчал,
От этих страшных слов
Он, очевидно, пользы ждал.
Но был ответ таков:
«У вас седая голова,
А вы еще дитя!


362
ТТ. А . НЕКРАСОВ
Вам наши кажутся права
Правами — не шутя.
Нет! ими я не дорожу,
Возьмите их скорей!
Где отреченье? Подпишу!
И живо — лошадей!..»
Губернатор
Бумагу эту подписать!
Да что вы?.. Боже мой!
Ведь это значит нищей стать
И женщиной простой!
Всему вы скажете прости,
Что вам дано отцом,
Что по наследству перейти
Должно бы к вам потом!
Права имущества, права
Дворянства потерять!
Нет, вы подумайте сперва —
Зайду я к вам опять!..
Ушел и не был целый день...
Когда спустилась тьма,
Княгиня, слабая как тень,
Пошла к нему сама.
Ее не принял генерал:
Хворает тяжело...
Пять дней, покуда он хворал,
Мучительных прошло.
А на шестой пришел он сам
И круто молвил ей:
«Я отпустить не вправе вам,
Княгиня, лошадей!
Вас по этапу поведут
С конвоем...»
Княгиня
Боже мой!
Но так ведь месяцы пройдут
В дороге?..


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
363
Губернатор
Да, весной
В Нерчинск придете, если вас
Дорога не убьет.
Навряд версты четыре в час
Закованный идет;
Посередине дня — привал,
С закатом дня — ночлег,
А ураган в степи застал —
Закапывайся в снег!
Да-с, промедлепьям нет числа,
Иной упал, ослаб...
Княгиня
Не хорошо я поняла —
Что значит ваш этап?
Губернатор
Под караулом казаков
С оружием в руках,
Этапом водим мы воров
И каторжных в цепях,
Они дорогою шалят,
Того гляди сбегут,
Так их канатом прикрутят
Друг к другу — и ведут.
Трудненек путь! Да вот-с каков:
Отправится пятьсот,
А до нерчинских рудников
И трети не дойдет!
Они, как мухи, мрут в пути,
Особенно зимой...
И вам, княгиня, так итти?..
Вернитесь-ка домой!
Княгиня
О нет! я этого ждала...
Но вы, но вы... злодей!..
Неделя целая прошла...
Нет сердца у людей!


Н. А . НЕКРАСОВ
Зачем бы разом не сказать?..
Уж шла бы я давно...
Велите ж партию сбирать —
Иду! мне все равно!..
«Нет! вы поедете!.. — в скричал
Нежданно старый генерал,
Закрыв рукой глаза: —
Как я вас мучил... Боже мой!..
(Из-под руки на ус седой
Скатилася слеза.)
Простите! да, я мучил вас,
Но мучился и сам,
Но строгий я имел приказ
Преграды ставить вам!
И разве их не ставил я?
Я делал все, что мог,
Перед царем душа моя
Чиста, свидетель бог!
Острожным жестким сухарем
И жизнью взаперти,
Позором, ужасом, трудом
Этапного пути
Я вас старался напугать.
Не испугались вы!
И хоть бы мне не удержать
На плечах головы,
Янемогу,янехочу
Тиранить больше вас...
Я вас в три дня туда домчу...
(отворяя дверь, кричит)
Эй! запрягать, сейчас!»


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
365
КНЯГИНЯ М. Н. ВОЛКОНСКАЯ1
(Бабушкины записки)
(1826—27 г.)
ГЛАВА I
Проказники внуки! Сегодня они
С прогулки опять воротились:
«Нам, бабушка, скучно! В ненастные дни,
Когда мы в портретной садились
И ты начинала рассказывать нам,
Так весело было!.. Родная,
Еще что-нибудь расскажи!..» По углам
Уселись. Но их прогнала я:
«Успеете слушать; рассказов моих
Достанет на целые томы,
Но вы еще глупы: узнаете их,
Как будете с жизнью знакомы!
Я все рассказала доступное вам
По вашим ребяческим летам:
Идите гулять по полям, по лугам!
Идите же... пользуйтесь летом!»
И вот, не желая остаться в долгу
У внуков, пишу я записки;
Для них я портреты людей берегу,
Которые были мне близки,
Я им завещаю альбом — и цветы
С могилы сестры Муравьевой,
Коллекцию бабочек, флору Читы
И виды страны той суровой
2
;
Я им завещаю железный браслет...
Пускай берегут его свято:
В подарок жене его выковал дед
Из собственной цепи когда-то ...


366
IT.A.HEКРАСОВ
Родилась я, милые внуки мои,
Под Киевом, в тихой деревне;
Любимая дочь я была у семьи.
Наш род был богатый и древний,
Но пуще отец мой возвысил его
Заманчивей славы героя,
Дороже отчизны — не знал ничего
Боец, не любивший покоя.
Творя чудеса, девятнадцати лет
Он был полковым командиром,
Он мужеством добыл и лавры побед
И почести, чтимые миром.
Воинская слава его началась
Персидским и шведским походом,
Но память о нем нераздельно слилась
С великим 12-м годом:
Тут жизнь его долгим сраженьем была.
Походы мы с ним разделяли,
И в месяц иной не запомним числа,
Когда б за него не дрожали.
«Защитник Смоленска» всегда впереди
Опасного дела являлся...
Под Лейпцигом раненный, с пулей в груди,
Он вновь через сутки сражался,
Так летопись жизни его говорит:
В ряду полководцев России,
Покуда отечество наше стоит,
Он памятен будет! Витии
Отца моего осыпали хвалой,
Бессмертным его называя;
Жуковский почтил его громкой строфой,
Российских вождей прославляя:
Под Дашковой личного мужества жар
И жертву отца-патриота
Поэт воспевает. Воинственный дар
Являя в сраженьях без счета,
Не силой одною врагов побеждал
Ваш прадед в борьбе исполинской:
О нем говорили, что он сочетал
С отвагою гений воинский *.


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
367
Войной озабочен, в семействе своем
Отец ни во что не мешался,
Но крут был порою; почти божеством
Он матери нашей казался,
И сам он глубоко привязан был к ней.
Отца мы любили — в герое.
Окончив походы, в усадьбе своей
Он медленно гас на покое.
Мы жили в большом подгородном дому.
Детей поручив англичанке,
Старик отдыхал. Я училась всему,
Что нужно богатой дворянке.
А после уроков бежала я в сад
И пела весь день беззаботно,
Мой голос был очень хорош, говорят,
Отец его слушал охотно;
Записки свои приводил он к концу,
Читал он газеты, журналы,
Пиры задавал: наезжали к отцу
Седые, как он, генералы,
И шли бесконечные споры тогда;
Меж тем молодежь танцовала.
Сказать ли вам правду? Была я всегда
В то время царицею бала:
Очей моих томных огонь голубой,
И черная, с синим отливом
Большая коса, и румянец густой
На личике смуглом, красивом,
И рост мой высокий, и гибкий мой стан,
И гордая поступь — пленяли
Тогдашних красавцев: гусаров, улан,
Что близко с полками стояли.
Но слушала я неохотно их лесть...
Отец за меня постарался:
«Не время ли замуж? Жених уже есть,
Он славно под Лейпцигом дрался,
Его полюбил государь, наш отец,
И дал ему чин генерала.
Постарше тебя... а собой молодец,
Волконский! Его ты видала


368
П. А . НЕКРАСОВ
На царском смотру... и у нас он бывал,
По парку с тобой все шатался!»
—
Да, помню! Высокий такой генерал... —
«Он самый!» Старик засмеялся...
—
Отец! он так мало со мной говорил! —
Заметила я, покраснела...
«Ты будешь с ним счастлива!» — круто решил
Старик, — возражать я не смела...
Прошло две недели, — и я под венцом
С Сергеем Волконским стояла,
Не много я знала его женихом,
Не много и мужем узнала, —
Так мало мы жили под кровлей одной,
Так редко друг друга видали!
По дальним селеньям, на зимний постой,
Бригаду его разбросали,
Ее объезжал непрестанно Сергей.
А я между тем расхворалась;
В Одессе потом, по совету врачей,
Я целое лето купалась;
Зимой он приехал за мною туда,
С неделю я с ним отдохнула
При главной квартире... и снова беда!
Однажды я крепко уснула,
Вдруг слышу я голос Сергея (в ночи,
Почти на рассвете то было):
«Вставай! поскорее найди мне ключи!
Камин затопи!» Я вскочила...
Взглянула: встревожен и бледен он был.
Камин затопила я живо.
Из ящиков муж мой бумаги сносил
К камину — и жег торопливо.
Иные прочитывал бегло, спеша,
Иные бросал, не читая.
И я помогала Сергею, дрожа
И глубже в огонь их толкая..,
Потом он сказал: «Мы поедем сейчас»,
Волос моих нежно касаясь.


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
369
Все скоро уложено было у нас,
И утром, ни с кем не прощаясь,
Мы тронулись в путь. Мы скакали три дня,
Сергей был угрюм, торопился,
Довез до отцовской усадьбы меня
И тотчас со мною простился.
ГЛАВА II
«Уехал!.. Что значила бледность его —
И все, что в ту ночь совершилось?
Зачем не сказал он жене ничего?
Недоброе что-то случилось!»
Я долго не знала покоя и сна,
Сомнения душу терзали:
«Уехал, уехал! опять я одна!..»
Родные меня утешали,
Отец торопливость его объяснял
Каким-нибудь делом случайным:
«Куда-нибудь сам император послал
Его с поручением тайным,
Не плачь! Ты походы делила со мной,
Превратности жизни военной
Ты знаешь; он скоро вернется домой!
Под сердцем залог драгоценный
Ты носишь: теперь ты беречься должна!
Все кончится ладно, родная;
Жена муженька проводила одна,
А встретит, ребенка качая!..»
Увы! предсказанье его не сбылось!
Увидеться с бедной женою
И с первенцем-сыном отцу довелось
Не здесь — не под кровлей родною!
Как дорого стоил мне первенец мой!
Два месяца я прохворала.
Измучена телом, убита душой,
Я первую .няню узнала.
Спросила о муже. Еще не бывал!
—
«Писал ли?» — И писем нет даже.
24 Произведения декабристов, т. III


370
II. А . НЕКРАСОВ
—
«А где мой отец?» — В Петербург ускакал,
—-
«А брат мой?» — Уехал туда же.
—
«Мой муж не приехал, нет даже письма,
И брат и отец ускакали, —
Сказала я матушке. — Еду сама!
Довольно, довольно мы ждали!»
И как ни старалась упрашивать дочь
Старушка, я твердо решилась;
Припомнила я ту последнюю ночь
И все, что тогда совершилось,
И ясно сознала, что с мужем моим
Недоброе что-то творится...
Стояла весна, по разливам речным
Пришлось черепахой тащиться.
Доехала я чуть живая опять.
—
«Где муж мой?» — отца я спросила.
—
В Молдавию муж твой ушел воевать.
«Не пишет он?..» Глянул уныло
И вышел отец... Недоволен был брат,
Прислуга молчала, вздыхая.
Заметила я, что со мною хитрят,
Заботливо что-то скрывая;
Ссылаясь на то, что мне нужен покой,
Ко мне никого не пускали,
Меня окружили какой-то стеной,
Мне даже газет не давали!
Я вспомнила: много у мужа родных,
Пишу — отвечать умоляю.
Проходят недели, — ни слова от них!
Я плачу, я силы теряю...
х
Нет чувства мучительней тайной грозы.
Я клятвой отца уверяла,
Что я не пролью ни единой слезы, —
И он, и кругом всё молчало!
Любя, меня мучил мой бедный отец;
Жалея, удвоивал горе...
Узнала, узнала я все наконец!..
Прочла я в самом приговоре,


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
371
Что был заговорщиком бедный Сергей:
Стояли они настороже,
Готовя войска к низверженью властей.
В вину ему ставилось тоже,
Что он... Закружилась моя голова...
Я верить глазам не хотела...
«Ужели?..» В уме не вязались слова:
Сергей — и бесчестное дело!
г
Я помню, сто раз я прочла приговор,
Вникая в слова роковые;
К отцу побежала, — с отцом разговор
Меня успокоил, родные!
С души словно камень тяжелый упал.
В одном я Сергея винила:
Зачем он жене ничего не сказал?
Подумав, и то я простила:
«Как мог он болтать? Я была молода,
Когда ж он со мной расставался,
Я сына под сердцем носила тогда:
За мать и дитя он боялся! —
Так думала я. — Пусть беда велика.
Не все потеряла я в мире.
Сибирь так ужасна, Сибирь далека,
Но люди живут и в Сибири!..»
Всю ночь я горела, мечтая о том,
Как буду лелеять Сергея.
Под утро глубоким, крепительным сном
Уснула — и встала бодрее.
Поправилось скоро здоровье мое,
Приятельниц я повидала,
Нашла я сестру, расспросила ее —
И горького много узнала!
Несчастные люди!.. «Все время Сергей
(Сказала сестра) содержался
В тюрьме; не видал ни родных, ни друзей...
Вчера только с ним повидался
Отец. Повидаться с ним можешь и ты:
Когда приговор прочитали,


1Г. Л. НЕКРАСОВ
Одели их в рубище, сняли кресты \
Но право свиданья им дали!..»
Подробностей ряд пропустила я тут...
Оставив следы роковые,
Доныне о мщеньи они вопиют...
Не знайте их лучше, родные.
Я в крепость поехала к мужу с сестрой.
Пришли мы сперва к «генералу»,
Потом нас привел генерал пожилой
В обширную мрачную залу.
«Дождитесь, княгиня! мы будем сейчас!» —
Раскланявшись вежливо с нами,
Он вышел. С дверей не спускала я глаз,
Минуты казались часами.
Шаги постепенно смолкали вдали,
За ними я мыслью летела.
Мне чудилось: связку ключей принесли,
И ржавая дверь заскрипела,
В угрюмой каморке с железным окном
Измученный узник томился.
«Жена к вам приехала!..» Бледный лицом,
Он весь задрожал, оживился:
—
Жена!.. — Коридором он быстро бежал,
Довериться слуху не смея...
«Вот он!» — громогласно сказал генерал.
И я увидала Сергея...
Недаром над ним пронеслася гроза:
Морщины на лбу появились,
Лицо было мертвенно бледно, глаза
Не так уже ярко светились,
Но больше в них было, чем в прежние дни,
Той тихой, знакомой печали;
С минуту пытливо смотрели они,
И радостью вдруг заблистали,
Казалось, он в душу мою заглянул...
Я горько, припав к его груди,


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
Я73
Рыдала., . Он обнял меня и шепнул:
«Здесь есть посторонние люди».
Потом он сказал, что полезно ему
Узнать добродетель смиренья,
Что, впрочем, легко переносит тюрьму,
И несколько слов ободренья
Прибавил... По комнате важно шагал
Свидетель: нам было неловко...
Сергей на одежду свою показал:
«Поздравь меня, Маша, с обновкой» —
И тихо прибавил: «пойми и прости» —
Глаза засверкали слезою,
Но тут соглядатай успел подойти,
Он низко поник головою.
Я громко сказала: «Да, я не ждала
Найти тебя в этой одежде, —
И тихо шепнула: — я все поняла.
Люблю тебя больше, чем прежде...»
«Что делать? И в каторге буду я жить.
(Покуда мне жизнь не наскучит)».
—• Ты жив, ты здоров, так о чем же тужить?
(Ведь каторга нас не разлучит?)
«Так вот ты какая!» — Сергей говорил,
Лицо его весело было...
Он вынул платок, на окно положил,
И рядом я свой положила,
Потом, расставаясь, Сергеев платок
Взяла я — мой мужу остался...
г
Нам после годичной разлуки часок
Свиданья короток казался,
Но что ж было делать! Наш срок миновал —
Пришлось бы другим дожидаться...
В карету меня подсадил генерал,
Счастливо желал оставаться...
Великую радость нашла я в платке:
Целуя его, увидала


Я7'#
Н. А.ПЕКРАСОВ
Я несколько слов на одном уголке;
Вот что я, дрожа, прочитала:
«Мой друг, ты свободна. Пойми — не пеняй!
Душевно я бодр — и желаю
Жену мою видеть такой же. Прощай!
Малютке поклон посылаю...»
Была в Петербурге большая родня
У мужа; все знать — да какая!
х
Я ездила к ним, волновалась три дня,
Сергея спасти умоляя.
Отец говорил: «Что ты мучишься, дочь?
Я все испытал — бесполезно!»
И правда: они уж пытались помочь,
Моля императора слезно,
Но просьбы до сердца его не дошли...
Я с мужем еще повидалась,
И время приспело: его увезли!..
Как только одна я осталась,
Я тотчас послышала в сердце моем,
Что надо и мне торопиться,
Мне душен казался родительский дом,
И стала я к мужу проситься.
Теперь расскажу вам подробно, друзья,
Мою роковую победу.
Вся дружно и грозно восстала семья,
Когда я сказала: «Я еду!»
Не знаю, как мне удалось устоять,
Чего натерпелась я... Боже!..
Была из-под Киева вызвана мать,
И братья приехали тоже:
Отец «образумить» меня приказал.
Они убеждали, просили,
Но волю мою сам господь подкреплял,
Их речи ее не сломили!
А много и горько поплакать пришлось...
Когда собрались мы к обеду,
Отец мимоходом мне бросил вопрос:
«На что ты решилась?» — Я еду! —
Отец промолчал... промолчала семья...
Я вечером горько всплакнула;


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
375
Качая ребенка, задумалась я...
Вдруг входит отец, — я вздрогнула...
Ждала я грозы, но, печален и тих,
Сказал он сердечно и кротко:
«За что обижаешь ты кровных родных?
Что будет с несчастным сироткой?
Что будет с тобою, голубка моя?
Там нужно не женскую силу!
Напрасна великая жертва твоя,
Найдешь ты там только могилу!»
И ждал он ответа, и взгляд мой ловил,
Лаская меня и целуя...
«Я сам виноват! Я тебя погубил! —
Воскликнул он вдруг негодуя. —
Где был мой рассудок? Где были глаза!
Уж знала вся армия наша...»
И рвал он седые свои волоса:
«Прости! не казни меня, Маша!
Останься!..» И снова молил горячо...
Бог знает, как я устояла!
Припав головою к нему на плечо,
«Поеду!» я тихо сказала...
«Посмотрим!..» И вдруг распрямился старик,
Глаза его гневом сверкали:
«Одно повторяет твой глупый язык:
Поеду! Сказать не пора ли,
Куда и зачем! Ты подумай сперва!
Не знаешь сама, что болтаешь!
Умеет ли думать твоя голова?
Врагами ты, что ли, считаешь
И мать и отца? Или глупы они...
Что споришь ты с ними, как с ровней?
Поглубже ты в сердце свое загляни,
Вперед посмотри хладнокровней,
Подумай!.. Я завтра увижусь с тобой...»
Ушел он.грозящий и гневный,
А я, чуть жива, пред иконой святой
Упала — в истоме душевной...


376
ГГ. А . НЕКРАСОВ
ГЛАВА III
«Подумай!..» Я целую ночь не спала,
Молилась и плакала много.
Я божию матерь на помощь звала,
Совета просила у бога,
Я думать училась: отец приказал
Подумать... нелегкое дело!
Давно ли он думал за нас — и решал,
И жизнь наша мирно летела?
Училась я много; на трех языках
Читала. Заметна была я
В парадных гостиных, на светских балах,
Искусно танцуя, играя;
Могла говорить я почти обо всем,
Я музыку знала, я пела,
Я даже отлично скакала верхом;
Но думать совсем не умела.
Я только в последний, двадцатый мой год
Узнала, что жизнь не игрушка.
Да в детстве, бывало, сердечко вздрогнет,
Как грянет нечаянно пушка.
Жилось хорошо и привольно; отец
Со мной не говаривал строго;
Осьмнадцати лет я пошла под венец
И тоже не думала много...
В последнее время моя голова
Работала сильно, пылала;
Меня неизвестность томила сперва,
Когда же беду я узнала,
Бессменно стоял предо мною Сергей
Тюрьмою измученный, бледный,
И много неведомых прежде страстей
Посеял в душе моей бедной.
Я все испытала, а больше всего
Жестокое чувство бессилья.


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
377
Я небо и сильных людей за него
Молила — напрасны усилья!
И гнев мою душу больную палил,
И я волновалась нестройно,
Рвалась, проклинала... но не было сил,
Ни времени думать спокойно.
Теперь непременно я думать должна —
Отцу моему так угодно.
Пусть воля моя неизменно одна,
Пусть всякая дума бесплодна,
Я честно исполнить отцовский приказ
Решилась, мои дорогие.
Старик говорил: «Ты подумай о нас,
Мы люди тебе не чужие:
И мать, и отца, и дитя, наконец, —
Ты всех безрассудно бросаешь,
За что же?» — Я долг исполняю, отец! —
«За что ты себя обрекаешь
На муку?» — Не буду я мучиться там!
Здесь ждет меня страшная мука.
Да, если останусь, послушная вам,
Меня истерзает разлука.
Не зная покоя ни ночью, ни днем,
Рыдая над бедным сироткой,
Все буду я думать о муже моем
Да слышать упрек его кроткий.
Куда ни пойду я — на лицах людей
Я свой приговор прочитаю:
В их шопоте — повесть измены моей,
В улыбке укор угадаю:
Что место мое не на пышном балу,
А в дальней пустыне угрюмой,
Где узник усталый в тюремном углу
Терзается лютою думой,
Один... без опоры... Скорее к нему!
Там только вздохну я свободно.
Делила с ним радость, делить и тюрьму
Должна я... Так небу угодно!*.


378
Н. А . НЕКРАСОВ
Простите, родные! Мне сердце давно
Мое подсказало решенье,
И верю я твердо: от бога оно!
А в вас говорит — сожаленье.
Да, ежели выбор решить я должна
Меж мужем и сыном — не боле,
Иду я туда, где я больше нужна,
Иду я к тому, кто в неволе!
Я сына оставлю в семействе родном,
Он скоро меня позабудет.
Пусть дедушка будет малютке отцом,
Сестра ему матерью будет.
Он так еще мал! А когда подрастет
И страшную тайну узнаёт,
Я верю: он матери чувство поймет
И в сердце ее оправдает!
Но если останусь я с ним... и потом
Он тайну узнает и спросит:
«Зачем не пошла ты за бедным отцом?..»
И слово укора мне бросит?
О, лучше в могилу мне заживо лечь,
Чем мужа лишить утешенья
И в будущем сына презренье навлечь...
Нет, нет! не хочу я презренья!..
А может случиться — подумать боюсь! —
Я первого мужа забуду,
Условиям новой семьи подчинюсь
И сыну не матерью буду,
А мачехой лютой?.. Горю со стыда...
Прости меня, бедный изгнанник!
Тебя позабыть! Никогда! никогда!
Ты сердца единый избранник...
Отец! ты не знаешь, как дорог он мне!
Его ты не знаешь! Сначала,
В блестящем наряде, на гордом коне,
Его пред полком я видала;
О подвигах жизни его боевой


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
379
Рассказы товарищей боя
Я слушала жадно — и всею душой
Я в нем полюбила героя...
Позднее я в нем полюбила отца
Малютки, рожденного мною.
Разлука тянулась меж тем без конца.
Он твердо стоял под грозою...
Вы знаете, где мы увиделись вновь —
Судьба свою волю творила! —
Последнюю, лучшую сердца любовь
В тюрьме я ему подарила!
Напрасно чернила его клевета,
Он был безупречней, чем прежде,
И я полюбила его, как Христа...
В своей арестантской одежде
Теперь он бессменно стоит предо мной,
Величием кротким сияя.
Терновый венец над его головой,
Во взоре — любовь неземная...
Отец мой! должна я увидеть его...
Умру я, тоскуя по муже...
Ты, долгу служа, не щадил ничего,
И нас научил ты тому же...
Герой, выводивший своих сыновей
Туда, где смертельней сраженье
х
,—
Не верю, что дочери бедной своей
Ты сам не одобрил решенье!
Вот что я продумала в долгую ночь,
И так я с отцом говорила...
Он тихо сказал: «Сумасшедшая дочь!»
И вышел; молчали уныло
И братья и мать... Я ушла наконец...
Тяжелые дни потянулись:


380
Н. А . НЕКРАСОВ
Как туча ходил недовольный отец,
Другие домашние дулись.
Никто не хотел ни советом помочь,
Ни делом; но я не дремала,
Опять провела я бессонную ночь,
Письмо к государю писала
(В то время молва начала разглашать,
Что будто вернуть Трубецкую
С дороги велел государь. Испытать
Боялась я участь такую,
Но слух был неверен). Письмо отвезла
Сестра моя, Катя Орлова.
Сам царь отвечал мне... Спасибо, нашла
В ответе я доброе слово!
Он был элегантен и мил (Николай
Писал по-французски). Сначала
Сказал государь, как ужасен тот край,
Куда я поехать желала,
Как грубы там люди, как жизнь тял<ела,
Как возраст мой хрупок и нежен;
Потом намекнул (я не вдруг поняла)
На то, что возврат безнадежен;
А дальше — изволил хвалою почтить
Решимость мою, сожалея,
Что, долгу покорный, не мог пощадить
Преступного мужа... Не смея
Противиться чувствам высоким таким,
Давал он свое позволенье;
Но лучше желал бы, чтоб с сыном моим
Осталась я дома...
Волненье
Меня охватило. «Я еду!» Давно
Так радостно сердце не билось...
«Я еду! я еду! Теперь решено!..»
Я плакала, жарко молилась...
В три дня я в далекий мой путь собралась,
Все ценное я заложила.
Надежною шубой, бельем запаслась,


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
381
Простую кибитку купила.
Родные смотрели на сборы мои,
Загадочно как-то вздыхая;
Отъезду не верил никто из семьи...
Последнюю ночь провела я
С ребенком. Нагнувшись над сыном моим,
Улыбку малютки родного
Запомнить старалась; играла я с ним
Печатью письма рокового.
Играла и думала: «Бедный мой сын!
Не знаешь ты, чем ты играешь!
Здесь участь твоя: ты проснешься один,
Несчастный! Ты мать потеряешь!»
И в горе упав на ручонки его
Лицом, я шептала, рыдая:
«Прости, что тебя, для отца твоего,
Мой бедный, покинуть должна я...»
А он улыбался; не думал он спать,
Любуясь красивым пакетом;
Большая и красная эта печать
г
Его забавляла...
С рассветом
Спокойно и крепко заснуло дитя,
И щечки его заалели.
С любимого личика глаз не сводя,
Молясь у его колыбели,
Я встретила утро...
Я вмиг собралась.
Сестру заклинала я снова
Быть матерью сыну... Сестра поклялась...
Кибитка была уж готова.
Сурово молчали родные мои,
Прощание было немое.
Я думала: «Я умерла для семьи,
Все милое, все дорогое
Теряю... нет счета печальных потерь!..»
Мать как-то спокойно сидела,
Казалось, не веря еще и теперь,


382
Н. А . НЕКРАСОВ
Чтоб дочка уехать посмела,
И каждый с вопросом смотрел на отца.
Сидел он поодаль понуро,
Не молвил словечка, не поднял лица, —
Оно было бледно и хмуро.
Последние вещи в кибитку снесли,
Я плакала, бодрость теряя,
Минуты мучительно медленно шли...
Сестру наконец обняла я
И мать обняла. «Ну, господь вас храни!» —
Сказала я, братьев целуя.
Отцу подражая, молчали они...
Старик поднялся, негодуя,
По сжатым губам, по морщинам чела
Ходили зловещие тени...
Я молча ему образок подала
И стала пред ним на колени:
«Я еду! хоть слово, хоть слово, отец!
Прости свою дочь, ради бога!..»
Старик на меня поглядел наконец
Задумчиво, пристально, строго
И, руки с угрозой подняв надо мной,
Чуть слышно сказал (я дрожала):
«Смотри! через год возвращайся домой,
Не то — прокляну!..»
Я упала...
ГЛАВА IV
«Довольно, довольно объятий и слез!»
Я села — и тройка помчалась.
«Прощайте, родные!» В декабрьский мороз
Я с домом отцовским рассталась,
И мчалась без отдыха слишком три дня;
Меня быстрота увлекала,
Она была лучшим врачом для меня...
Я скоро в Москву прискакала,
К сестре Зинаиде
г
.
Мила и умна
Была молодая княгиня,
Как музыку знала! Как пела она!


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
383
Искусство ей было святыня.
Она нам оставила книгу новелл,
Исполненных грации нежной.
Поэт Веневитинов стансы ей нел,
Влюбленный в нее безнадежно;
В Италии год Зинаида жила
И к нам — по сказанью поэта
—
«Цвет южного неба в очах принесла»...
1
Царица московского света,
Она не чуждалась артистов, — житье
Им было у Зины в гостиной;
Они уважали, любили ее
И Северной звали Коринной...
2
Поплакали мы. По душе ей была
Решимость моя роковая:
«Крепись, моя бедная! будь весела!
Ты мрачная стала такая.
Чем мне эти темные тучи прогнать?
Как мы распростимся с тобою?
А вот что! ложись ты до вечера спать,
А вечером пир я устрою.
Не бойся! все будет во вкусе твоем,
Друзья у меня не повесы,
Любимые песни твои мы споем,
Сыграем любимые пьесы...»
И вечером весть, что приехала я,
В Москве уже многие знали.
В то время несчастные наши мужья
Вниманье Москвы занимали:
Едва огласилось решенье суда,
Всем было неловко и жутко,
В салонах Москвы повторялась тогда
Одна ростопчииская шутка:
«В Европе — -
сапожник, чтоб барином стать,
Бунтует, — понятное дело!
У нас революцию сделала знать:
В сапожники, что ль, захотела?..»
3


?<*'»
17. Л. НЕКРАСОВ
И сделалась я «героинею дня».
Не только артисты, поэты —
Вся двинулась знатная наша родня;
Парадные, цугом кареты
Гремели; напудрив свои парики,
Потемкину ровня по летам,
Явились былые тузы-старики,
С отменно-учтивым приветом;
Старушки статс-дамы былого двора
В объятья меня заключали:
«Какое геройство!.. Какая пора!..»
И в такт головами качали.
Ну словом, что было в Москве повидней,
Что в ней мимоездом гостило,
Все вечером съехалось к Зине моей:
Артистов тут множество было,
Певцов-итальянцев тут слышала я,
Что были тогда знамениты,
Отца моего сослуживцы, друзья
Тут были, печалью убиты.
Тут были родные ушедших туда,
Куда я сама торопилась,
Писателей группа, любимых тогда,
Со мной дружелюбно простилась:
Тут были Одоевский, Вяземский; был
Поэт вдохновенный и милый,
Поклонник кузины, что рано почил,
Безвременно взятый могилой
1
.
И Пушкин тут был... Я узнала его...
Он другом был нашего детства,
В Юрзуфе он жил у отца моего.
В ту пору проказ и кокетства
Смеялись, болтали мы, бегали с ним,
Бросали друг в друга цветами.
В(е наше семейство поехало в Крым,
И Пушкин отправился с нами.
Мы ехали весело. Вот наконец
И горы и Черное море!


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
385
Велел постоять экипажам отец,
Гулялп мы тут на просторе.
Тогда уже был мне шестнадцатый год.
Гибка, высока не по летам,
Покинув семью, я стрелою вперед
Умчалась с курчавым поэтом;
Без шляпки, с распущенной длинной косой,
Полуденным солнцем палима,
Я к морю летела, — и был предо мной
Вид южного берега Крыма!
Я радостным взором глядела кругом,
Я прыгала, с морем играла;
Когда удалялся прилив, я бегом
До самой воды добегала,
Когда же прилив возвращался опять
И волны грядой подступали,
От них я спешила назад убежать,
А волны меня настигали!..
И Пушкин смотрел..: и смеялся, что я
Ботинки мои промочила:
«Молчите! идет гувернантка моя!» —
Сказала я строго... (Я скрыла,
Что ноги промокли)... Потом я прочла
В «Онегине» чудные строки.
Я вспыхнула вся — я довольна была...
Теперь я стара, так далеки
Те красные дни! Я не буду скрывать,
Что Пушкин в то время казался
Влюбленным в меня... но, по правде сказать,
В кого он тогда не влюблялся!
Но, думаю, он не любил никого
Тогда, кроме Музы: едва ли
Не больше любви занимали его
Волненья ее и печали...
1
Юрзуф живописен: в роскошных садах
Долины его потонули,
25 Произведения декабристов, х. III


386
Н. А. НЕКРАСОВ
У ног его море, вдали Аюдаг...
Татарские хижины льнули
К подножию скал; виноград выбегал
На кручу лозой отягченной,
И тополь местами недвижно стоял
Зеленой и стройной колонной.
Мы заняли дом под нависшей скалой,
Поэт наверху приютился,
Он нам говорил, что доволен судьбой,
Что в море и горы влюбился.
Прогулки его продолжались по дням
И были всегда одиноки,
Он у моря часто бродил по ночам.
По-английски брал он уроки
У Лены, сестры моей: Байрон тогда
Его занимал чрезвычайно.
Случалось сестре перевесть иногда
Из Байрона что-нибудь — тайно;
Она мне читала попытки свои,
А после рвала и бросала,
Но Пушкину кто-то сказал из семьи,
Что Лена стихи сочиняла:
Поэт подобрал лоскутки под окном
И вывел все дело на сцену.
Хваля переводы, он долго потом
Конфузил несчастную Лену...
Окончив занятья, спускался он вниз
И с нами делился досугом;
У самой террасы стоял кипарис,
Поэт называл его другом,
Под ним заставал его часто рассвет,
Он с ним, уезжая, прощался,
И мне говорили, что Пушкина след
В туземной легенде остался:
«К поэту летал соловей по ночам,
Как в небо луна выплывала,
И вместе с поэтом он пел — и, певцам
Внимая, природа смолкала!
Потом соловей — повествует народ —
Летал сюда каждое лето:


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
387
И свищет, и плачет, и словно зовет
К забытому другу поэта!
Но умер поэт — прилетать перестал
Пернатый певец... Полный горя,
С тех пор кипарис сиротою стоял,
Внимая лишь ропоту моря...»
Но Пушкин надолго прославил его:
Туристы его навещают,
Садятся под ним и на память с него
Душистые ветки срывают...
1
Печальна была наша встреча. Поэт
Подавлен был истинным горем.
Припомнил он игры ребяческих лет
В дawIeкoм Юрзуфе, над морем.
Покинув привычный насмешливый топ,
С любовью, с тоской бесконечной,
С участием брата напутствовал он
Подругу той жизни беспечной!
Со мной он по комнате долго ходил,
Судьбой озабочен моею,
Я помню, родные, что он говорил,
Да так передать не сумею:
«Идите, идите! Вы сильны душой,
Вы смелым терпеньем богаты,
Пусть мирно свершится ваш путь роковой.
Пусть вас не смущают утраты!
Поверьте, душевной такой чистоты
Не стоит сей свет ненавистный!
Блажен, кто меняет его суеты
На подвиг любви бескорыстной!
Что свет? опостылевший всем маскарад!
В нем сердце черствеет и дремлет,
В нем царствует вечный, рассчитанный хлад
И пылкую правду объемлет...
Вражда умирится влияньем годов,
Пред временем рухнет преграда,
И вам возвратятся пенаты отцов
И сени домашнего сада!
Целебно вольется в усталую грудь
Долины наследственной сладость,


388
IT. А. НЕКРАСОВ
Вы гордо оглянете пройденный путь
И снова узнаете радость.
Да, верю! не долго вам горе терпеть,
Гнев царский не будет же вечным...
Но если придется в степи умереть,
Помянут вас словом сердечным:
Пленителен образ отважной жены,
Явившей душевную силу
И в снеяшых пустынях суровой страны
Сокрывшейся рано в могилу!
Умрете, но ваших страданий рассказ
Поймется живыми сердцами,
И заполночь правнуки ваши о вас
Беседы не кончат с друзьями.
Они им покажут, вздохнув от души,
Черты незабвенные ваши,
И в память прабабки, погибшей в глуши,
Осушатся полные чаши!..
Пускай долговечнее мрамор могил,
Чем крест деревянный в пустыне,
Но свет Долгорукой еще не забыл,
А Бирона нет и в помине
г
.
Но что я?.. Дай бог вам здоровья и сил!
А там и увидеться можно:
Мне царь «Пугачева» писать поручил,
Пугач меня мучит безбожно,
Расправиться с ним я на славу хочу,
Мне быть на Урале придется.
Поеду весной, поскорей захвачу
Что путного там соберется,
Да к вам и махну, переехав Урал...»
Поэт написал «Пугачева»,
Но в дальние наши снега не попал.
Как мог он сдержать это слово?..
Я слушала музыку, грусти полна,
Я пению жадно внимала;
Сама я не пела, — была я больна,
Я только других умоляла:


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
389
«Подумайте: я уезжаю с зарей...
О, пойте же, пойте! играйте!..
Ни музыки я не услышу такой,
Ни песни... Наслушаться дайте!»
И чудные звуки лились без конца!
Торжественной песней прощальной
Окончился вечер, — не помню лица
Без грусти, без думы печальной!
Черты неподвижных, суровых старух
Утратили холод надменный,
И взор, что, казалось, навеки потух,
Светился слезой умиленной...
Артисты старались себя превзойти,
Не знаю я песни прелестней
Той песни-молитвы о добром пути,
Той благословляющей песни...
О, как вдохновенно играли они!
Как пели!., и плакали сами...
И каждый сказал мне: «Господь вас храни!»?
Прощаясь со мной со слезами...
1
ГЛАВА V
Морозно. Дорога бела и гладка,
Ни тучи на всем небосклоне...
Обмерзли усы, борода ямщика,
Дрожит он в своем балахоне.
Спина его, плечи и шапка в снегу,
Хрипит он, коней понукая,
И кашляют кони его на бегу,
Глубоко и трудно вздыхая...
Обычные виды: былая краса
Пустынного русского края,
Угрюмо шумят строевые леса,
Гигантские тени бросая;
Равнины покрыты алмазным ковром,
Деревни в снегу потонули,


390
П. А. НЕКРАСОВ
Мелькнул на пригорке помещичий дом,
Церковные главы блеснули...
Обычные встречи: обоз без конца,
Толпа богомолок-старушек,
Почтовая тройка, фигура купца
На груде перин и подушек;
Казенная фура! с десяток подвод:
Навалены ружья и ранцы.
Солдатики! Жидкий, безусый народ,
Должно быть, еще новобранцы;
Сынков провожают отцы-мужики,
Да матери, сестры и жены:
«Уводят, уводят сердечных в полки!» —
Доносятся горькие стоны...
Подняв кулаки над спиной ямщика,
Неистово мчится фельдъегерь.
На самой дороге догнав русака,
Усатый помещичий егерь
Махнул через ров на проворном коне,
Добычу у псов отбивает.
Со всей своей свитой стоит в стороне
Помещик — борзых подзывает...'
Обычные сцены: на станциях ад —
Ругаются, спорят, толкутся.
«Ну, трогай!» Из окон ребята глядят,
Попы у харчевни дерутся;
У кузницы бьется лошадка в станке,
Выходит весь сажей покрытый
Кузнец с раскаленной подковой в руке:
«Эй, парень, держи ей копыты!»
В Казани я сделала первый привал,
На жестком диване уснула;
Из окон гостиницы видела бал
И, каюсь, глубоко вздохнула!
Я вспомнила: час или два с небольшим
Осталось до нового года.


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
391
«Счастливые люди! как весело им!
У них и покой и свобода,
Танцуют, смеются!., а мне не знавать
Веселья... я еду на муки!..»
Не надо бы мыслей таких допускать,
Да молодость, молодость, внуки!
Здесь снова пугали меня Трубецкой,
Что будто ее воротили:
«Но я не боюсь — позволенье со мной!»
Часы уже десять пробили,
Пора! я оделась. «Готов ли ямщик?»
—
Княгиня, вам лучше дождаться
Рассвета, — заметил смотритель старик: —
Метель начала подыматься!
«Ах! то ли придется еще испытать!
Поеду. Скорей, ради бога!..»
Звенит колокольчик^ ни зги не видать,
Что дальше, то хуже дорога,
Поталкивать начало сильно в бока,
Какими-то едем грядами,
Не вижу я даже снины ямщика:
Бугор намело между нами.
Чуть-чуть не упала кибитка хмоя,
Шарахнулась тройка и стала.
Ямщик мой заохал: «Докладывал я:
Пождать бы! дорога пропала!..»
Послала дорогу искать ямщика,
Кибитку рогожей закрыла,
Подумала: верно, уж полночь близка,
Пружинку часов подавила:
Двенадцать ударило! Кончился год,
И новый успел народиться!
Откинув цыновку, гляжу я вперед —
Попрежнему вьюга крутится.
Какое ей дело до наших скорбей,
До нашего нового года?


392
Н. А . НЕКРАСОВ
И я равнодушна к тревоге твоей
И к стонам твоим, непогода!
Своя у меня роковая тоска,
И с ней я борюсь одиноко...
Поздравила я моего ямщика.
«Зимовка тут есть недалеко, —
Сказал он, — рассвета дождемся мы в ней!»
Подъехали мы, разбудили
Каких-то убогих лесных сторожей,
Их дымную печь затопили.
Рассказывал ужасы житель лесной
Да я его сказки забыла...
Согрелись мы чаем. Пора на покой!
Метель все ужаснее выла.
Лесник покрестился, ночник погасил
И с помощью пасынка Феди
Огромных два камня к дверям привалил.
«Зачем?» — Одолели медведи!
Потом он улегся на голом полу,
Все скоро уснуло в сторожке.
Я думала, думала... лежа в углу
На мерзлой и жесткой рогожке...
Сначала веселые были мечты:
Я вспомнила праздники наши,
Огнями горящую залу, цветы,
Подарки, заздравные чаши,
И шумные речи, и ласки... кругом
Все милое, все дорогое —
Но где же Сергей?.. И подумав о нем,
Забыла я все остальное!
Я живо вскочила, как только ямщик
Продрогший в окно постучался.
Чуть свет на дорогу нас вывел лесник,
Но деньги принять отказался.
«Не надо, родная! Бог вас защити,
Дороги-то дальше опасны!»


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
393
Крепчали морозы, по мере пути,
И сделались скоро ужасны.
Совсем я закрыла кибитку мою —
И темно, и страшная скука,
Что делать? Стихи вспоминаю, пою,
Когда-нибудь кончится мука!
Пусть сердце рыдает, пусть ветер ревет
И путь мой заносят метели,
А все-таки я подвигаюсь вперед!
Так ехала я три недели...
Однажды, заслышав какой-то содом,
Цыновку мою я открыла,
Взглянула: мы едем обширным селом,
Мне сразу глаза ослепило:
Пылали костры по дороге моей...
Тут были крестьяне, крестьянки,
Солдаты — и целый табун лошадей...
«Здесь станция: ждут серебрянки
1
,—
Сказал мой ямщик. — Мы увидим ее7
Она, чай, идет недалече...»
Сибирь высылала богатство свое,
Я рада была этой встрече:
«Дождусь серебрянки! Авось что-нибудь
О муже, о наших узнаю.
При ней офицер, из Нерчинска их путь...»
В харчевне сижу, поджидаю...
Вошел молодой офицер; он курил,
Он мне не кивнул головою,
Он как-то надменно глядел и ходил,
И вот я сказала с тоскою:
«Вы видели, верно... известны ли вам
Те... жертвы декабрьского дела...
Здоровы они? Каково-то им там?
О муже я знащ> бы хотела...»
Нахально ко мне повернул он лицо, —
Черты были злы и суровы, —
И, выпустив изо рту дыму кольцо,
Сказал: «Несомненно здоровы,


394
Н. А. НЕКРАСОВ
Нояихнезнаю—и знать не хочу,
Я мало ли каторжных видел!..»
Как больно мне было, родные! Молчу...
Несчастный! меня же обидел!..
Я бросила только презрительный взгляд,
С достоинством юноша вышел...
У печки тут грелся какой-то солдат,
Проклятье мое он услышал,
И доброе слово — не варварский смех —
Нашел в своем сердце солдатском:
«Здоровы! — сказал он. — Я видел их всех,
Живут в руднике Благодатском!..»
Но тут возвратился надменный герой,
Поспешно ушла я в кибитку.
Спасибо, солдатик! спасибо, родной!
Недаром я вынесла пытку!
Поутру на белые степи гляжу,
Послышался звон колокольный,
Тихонько в убогую церковь вхожу,
Смешалась с толпой богомольной.
Отслушав обедню, к попу подошла,
Молебен служить попросила...
Всё было спокойно — толпа не ушла...
Совсем меня горе сломило!
За что мы обижены столько, Христос?
За что поруганьем покрыты?
И реки давно накопившихся слез
Упали на жесткие плиты!
Казалось, народ мою грусть разделял,
Молясь молчаливо и строго,
И голос священника скорбью звучал,
Прося об изгнанниках бога...
Убогий, в пустыне затерянный храм!
В нем плакать мне было не стыдно,
Участье страдальцев, молящихся там,
Убитой душе не обидно...
(Отец Иоанн, что молебен служил
И так непритворно молился,
Потом в каземате священником был
И с нами душой породнился).


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
395
А ночью ямщик не сдержал лошадей,
Гора была страшно крутая,
И я полетела с кибиткой моей
С высокой вершины Алтая!
В Иркутске проделали то же со мной,
Чем там Трубецкую терзали...
Байкал. Переправа — и холод такой,
Что слезы в глазах замерзали.
Потом я рассталась с кибиткой моей
(Пропала санная дорога).
Мне жаль ее было: я плакала в ней
И думала, думала много!
Дорога без снегу — в телеге! Сперва
Телега меня занимала,
Но вскоре потом, ни жива ни мертва,
Я прелесть телеги узнала.
Узнала и голод на этом пути;
К несчастию, мне не сказали,
Что тут ничего невозможно найти,
Тут почту бурята держали.
Говядину вялят на солнце они
Да греются чаем кирпичным,
И тот еще с салом! Господь сохрани
Попробовать вам, непривычным!
Зато под Нерчинском мне задали бал:
Какой-то купец тароватый
В Иркутске заметил меня, обогнал
И в честь мою праздник богатый
Устроил... Спасибо! я рада была
И вкусным пельменям, и бане...
А праздник как мертвая весь проспала
В гостиной его на диване...
Не знала я, что впереди меня ждет!
Я утром в Нерчинск прискакала,
Не верю глазам — Трубецкая идет!
«Догнала тебя я, догнала!»
—
Они в Благодатске! — Я бросилась к ней,
Счастливые слезы роняя...


396
IT. А . НЕКРАСОВ
В двенадцати только верстах мой Сергей,
И Катя со мной Трубецкая!
ГЛАВА VI
Кто знал одиночество в дальнем пути,
Чьи спутники — горе да вьюга,
Кому провиденьем дано обрести
В пустыне негаданно друга,
Тот нашу взаимную радость поймет...
—
Устала, устала я, Маша!
«Не плачь, моя бедная Катя! Спасет
Нас дружба и молодость наша!
Нас жребий один неразрывно связал,
Судьба нас равно обманула,
И тот же поток твое счастье умчал,
В котором мое потонуло.
Пойдем же мы об руку трудным путем,
Как шли зеленеющим лугом,
И обе достойно свой крест понесем,
И будем мы сильны друг другом.
Что мы потеряли? подумай, сестра!
Игрушки тщеславья... Немного!
Теперь перед нами дорога добра, .
Дорога избранников бога!
Найдем мы униженных, скорбных мужей,
Но будем мы им утешеньем,
Мы кротостью нашей смягчим палачей,
Страданье осилим терпеньем.
Опорою гибнущим, слабым, больным
Мы будем в тюрьме ненавистной,
И рук не положим, пока не свершим
Обета любви бескорыстной!..
Чиста наша жертва, — мы всё отдаем
Избранникам нашим и богу.
И верю я: мы невредимо пройдем
Всю трудную нашу дорогу...»
Природа устала с собой воевать —
День ясный, морозный и тихий.


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
397
Снега под Нерчинском явились опять.
В санях покатили мы лихо...
О ссыльных рассказывал русский ямщик
(Он знал их фамилии даже):
«На этих конях я возил их в рудник,
Да только в другом экипаже.
Должно быть, дорога легка им была:
Шутили, смешили друг дружку;
На завтрак ватрушку мне мать испекла,
Так я подарил им ватрушку.
Двугривенный дали — я брать не хотел:
—
Возьми, паренек, пригодится...»
Болтая, он живо в село прилетел,
«Ну, барыни! где становиться»?
—
Вези нас к начальнику прямо в острог.
«Эй, други, не дайте в обиду!»
Начальник был тучен и, кажется, строг,
Спросил, по какому мы виду? —
«В Иркутске читали инструкцию нам
И выслать в Нерчинск обещали...»
—
Застряла, застряла, голубушка, там! —
«Вот копия, нам ее дали...»
—
Что копия? с ней попадешься впросак! —
«Вот царское вам позволенье!»
Не знал по-французски упрямый чудак,
Не верил нам, — смех и мученье!
«Вы видите подпись царя: Николай?»
До подписи нет ему дела,
Ему из Нерчинска бумагу подай!
Поехать за ней я хотела,
Но он объявил, что отправится сам
И к утру бумагу добудет.
«Да точно ли?..» — Честное слово! А вам
Полезнее выспаться будет!..
И мы добрались до какой-то избы,
О завтрашнем утре мечтая;
С оконцем из слюды, низка, без трубы,
Была наша хата такая,
Что я головою касалась стены,
А в дверь упиралась ногами;


398
Н. А . НЕКРАСОВ
Но мелочи эти нам были смешны,
Не то уж случалося с нами.
Мы вместе! теперь бы легко я снесла
И самые трудные муки...
Проснулась я рано, а Катя спала;
Пошла по деревне от скуки:
Избушки, такие ж, как наша, числом
До сотни в овраге торчали,
А вот и кирпичный с решетками дом!
При нем часовые стояли.
—
Не здесь ли преступники? «Здесь, да ушли».
—
Куда? «На работу, вестимо!»
Какие-то дети меня повели...
Бежали мы все — нестерпимо
Хотелось мне мужа увидеть скорей;
Он близко! Он шел тут недавно!
—
Вы видите их! — я спросила детей,
«Да, видим! Поют они славно!
Вон дверца... гляди же! Пойдем мы теперь.
Прощай!..» Убежали ребята...
И словно под землю ведущую дверь
Увидела я — и солдата.
Сурово смотрел часовой, на голд
В руке его сабля сверкала.
Не золото, внуки, и здесь помогло,
Хоть золото я предлагала!
Быть может, вам хочется дальше читать,
Да просится слово из груди!
Помедлим немного. Хочу я сказать
Спасибо вам, русские люди!
В дороге, в изгнаньи, где я ни была
Все трудное каторги время,
Народ! я бодрее с тобою несла
Мое непосильное бремя.
Пусть много скорбей тебе пало на часть,
Ты делишь чужие печали,
И где мои слезы готовы упасть,
Твои уж давно там упали!..


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
399
Ты любишь несчастного, русский народ!
Страдания нас породнили...
«Вас в каторге самый закон не спасет!» —
На родине мне говорили;
Но добрых людей я встречала и там,
На крайней ступени паденья,
Умели по-своему выразить нам
Преступники дань уваженья;
Меня с неразлучною Катей моей
Довольной улыбкой встречали.
«Вы — ангелы наши!» За наших мужей
Уроки они исполняли.
Не раз мне украдкой давал из полы
Картофель колодник клейменый:
«Покушай, горячий, сейчас из золы!»
Хорош был картофель печеный,
Но грудь и теперь занывает с тоски,
Когда я о нем вспоминаю...
Примите мой низкий поклон, бедняки!
Спасибо вам всем посылаю!
Спасибо!.. Считали свой труд ни во что
Для нас эти люди простые,
Но горечи в чашу не подлил никто,
Никто — из народа, родные!..
Рыданьям моим часовой уступил,
Как бога его я просила! —
ветильник (род факела) он засветил,
какой-то подвал я вступила
И долго спускалась все ниже; потом
Пошла я глухим коридором,
Уступами шел он, темно было в нем
И душно; где плесень узором
Лежала; где тихо струилась вода
И лужами книзу стекала.
Я слышала шорох; земля иногда
Комками со стен упадала;
Я видела страшные ямы в стенах;
Казалось, такие ж дороги


400
Н. Л. НЕКРАСОВ
От них начинались. Забыла я страх,
Проворно несли меня ноги!
И вдруг я услышала крики: «Куда,
Куда вы? Убиться хотгхте?
Ходить не позволено дамам туда!
Вернитесь скорей! Погодите!»
Беда моя! видно, дежурный пришел
(Его часовой так боялся),
Кричал он так грозно, так голос был зол,
Шум скорых шагов приближался...
Что делать? Я факел задула. Вперед
Впотьмах наугад побежала...
Господь, коли хочет, везде проведет!
Не знаю, как я не упала,
Как голову я не оставила там!
Судьба берегла меня. Мимо
Ужасных расселин, провалов и ям
Бог вывел меня невредимо:
Я скоро увидела свет впереди,
Там звездочка словно светилась...
И вылетел радостный крик из груди:
«Огонь!» Я крестом осенилась...
Я сбросила шубу... Бегу на огонь,
Как бог уберег во мне душу!
Попавший в трясину испуганный конь
Так рвется, завидевши сушу...
И стало, родные, светлей и светлей!
Увидела я возвышенье:
%
Какая-то площадь... и тени на ней...
Чу... молот! работа, движенье...
Там люди! Увидят ли только они?
Фигуры отчетливей стали...
Вот ближе, сильней замелькали огни.
Должно быть, меня увидали...
И кто-то, стоявший на самом краю,
Воскликнул: «Не ангел ли божий?
Смотрите, смотрите!» — Ведь мы не в раю:
Проклятая шахта похожей


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
401
На ад! — говорили другие смеясь
И быстро на край выбегали,
И я приближалась поспешно. Дивясь,
Недвижно они ожидали.
«Волконская!» — вдруг закричал Трубецкой
(Узнала я голос). Спустили
Мне лестницу, я поднялася стрелой!
Все люди знакомые были:
Сергей Трубецкой, Артамон Муравьев,
Борисовы, князь Оболенский...
Потоком сердечных, восторженных слов,
Похвал моей дерзости женской
Была я осыпана: слезы текли
По лицам их, полным участья...
Но где же Сергей мой? «За ним уж пошли,
Не умер бы только от счастья!
Кончает урок: по три пуда руды
Мы в день достаем для России,
Как видите, нас не убили труды!»
Веселые были такие,
Шутили, но я под веселостью их
Печальную повесть читала.
(Мне новостью были оковы на них,
Что их закуют — я не знала)...
Йзвестьем о Кате, о милой жене,
Утешила я Трубецкого;
Все письма, по счастию, были при мне,
С приветом из края родного
Спешила я их передать. Между тем,
Внизу офицер горячился:
«Кто лестницу принял? Куда и зачем
Смотритель работ отлучился?
Сударыня! Вспомните слово мое,
Убьетесь!.. Эй, лестницу, черти!
Живей!» (Но никто не подставил ее...)
«Убьетесь, убьетесь до смерти!
Извольте спуститься! Да что ж вы...» Но мы
Все вглубь уходили... Отвсюду
26 Произведения декабристов, т, Ш


402
П. А . ПЕКРАСОП
Бежали к нам мрачные дети тюрьмы.
Дивясь небывалому чуду.
Они пролагали мне путь впереди,
Носилки свои предлагали...
Орудья подземных работ на пути,
Провалы, бугры мы встречали.
Работа кипела под звуки оков,
Под песни — работа над бездной!
Стучались в упругую грудь рудников
И заступ и молот железный.
Там с ношею узник шагал по бревну,
Невольно кричала я: «тише!»
Там новую мину вели в глубину,
Там люди карабкались выше
По шатким подпоркам... Какие труды!
Какая отвага!.. Сверкали
Местами добытые глыбы руды
И щедрую дань обещали...
Вдруг кто-то воскликнул: «Идет он! Идет!»
Окинув пространство глазами,
Я чуть не упала, рванувшись вперед, —
Канава была перед нами.
«Потише, потише! Ужели затем
Вы тысячи верст пролетели, —
Сказал Трубецкой, — чтоб на горе нам всем
В канаве погибнуть — у цели?»
И за руку крепко меня он держал:
«Что б было, когда б вы упали?»
Сергей торопился, но тихо шагал.
Оковы уныло звучали.
Да, цепи! Палач не забыл ничего
(О мстительный трус и мучитель!), —
Но кроток он был, как избравший его
Орудьем своим искупитель.
Пред ним расступались, молчанье храня,
Рабочие люди и стража...
И вот он увидел, увидел меня!
И руки простер ко мне: «Маша!»


РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
403
И стал, обессиленный словно, вдали...
Два ссыльных его поддержали.
По бледным щекам его слезы текли,
Простертые руки дрожали...
Душе моей милого голоса звук
Мгновенно послал обновленье,
Отраду, надежду, забвение мук,
Отцовской угрозы забвенье!
И с криком: «Иду!» я бежала бегом,
Рванув неожиданно руку,
По узкой доске над зияющим рвом
Навстречу призывному звуку...
«Иду!..» Посылало мне ласку свою
Улыбкой лицо испитое...
И я подбежала... И душу мою
Наполнило чувство святое.
Я только теперь, в руднике роковом,
Услышав ужасные звуки,
Увидев оковы на муже моем,
Вполне поняла его муки,
Он много страдал, и умел он схрадать!..
Невольно пред ним я склонила
Колени — и, прежде чем мужа обнять,
Оковы к губам приложила!..
И тихого ангела бог ниспослал
В подземные копи, — в мгновенье
И говор и грохот работ замолчал,
И замерло словно движенье,
Чужие, свои — со слезами в глазах,
Взволнованы, бледны, суровы,
Стояли кругом. На недвижных ногах
Не издали звука оковы,
И в воздухе поднятый молот застыл...
Все тихо — ни песни, ни речи...
Казалось, что каждый здесь с нами делил
И горечь и счастие встречи!
г
Святая, святая была тишина!
Какой-то высокой печали,
Какой-то торжественной думы полна.


404
И. А . НЕКРАСОВ
«Да где же вы все запропали?»
Вдруг снизу донесся неистовый крик.
Смотритель работ появился.
«Уйдите! — сказал со слезами старик: —
Нарочно я, барыня, скрылся,
Теперь уходите. Пора! Забранят!
Начальники люди крутые...»
И словно из рая спустилась я в ад...
И только... и только, родные!
По-русски меня офицер обругал,
Внизу ожидавший в тревоге,
А сверху мне муж по-французски сказал:
«Увидимся, Маша, — в остроге!..»


ПРИМЕЧАНИЯ
I
0
i.


''
ь
w^^'W^w*•
*' '"
ОБЩЕСТВО СОЕДИНЕННЫХ СЛАВЯН
И. И . ГОРБАЧЕВСКИЙ
Кстр.9
Общество соединенных славян было основано на юге в 1823 г.
независимо от Южного общества. Учредители его — братья П. и
А. Борисовы и Ю. К . Люблинский; это общество было самым де­
мократическим по своему составу: мелкопоместные и безземельные
дворяне, офицеры в чине прапорщика и подпоручика, мелкие воен­
ные чиновники. В Обществе было около 50 человек.
Иван Иванович Горбачевский (1800—1869) — автор «Записок» —
одного из ценных первоисточников по истории Общества соединен­
ных славян; сын военного чиновника; учился в витебской гимназии,
затем — в Военной школе; в 1820 г.
—
офицер артиллерии (в Ново-
град-Волынске). В Тайное общество вступил в 1823 г.; об этом —
в его «Записках» и показаниях. По данным Следственной комиссии,
был начальником артиллерийского округа Общества соединенных
славян. «Говорил в разное время с нижними чинами в возмутитель­
ном духе... угрожал смертью тому из членов, кто подаст малейшее
подозрение в отречении от Общества ...говорил, что для установле­
ния конституции необходимо истребление всей августейшей фами­
лии» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 70). Присужден
к отсечению головы, «помилован» Николаем, сослан в вечную катор­
гу. В 1839 г. вышел на поселение. После амнистии 1856 г. остался
в Петровском Заводе, в Сибири, главным образом за недостатком
средств на переезд в Россию. «Что я туда поеду? — говорил он, —
там прогресс, все идет вперед, а я... отстал». Умер в Петровском
Заводе".
К стр. 11
1
«Записки» Горбачевского опубликованы без его фамилии
в 1882 г. («Русский Архив» No 2). По напечатают книжки журнала
цензура потребовала сделать из «Записок» выкидки. В Государствен­
ной исторической библиотеке (в Москве) и в Библиотеке Московского
университета сохранились экземпляры журнала No 2 «Русского


408
ПРИМ ЕЧАНИЯ
Архива» без вырезок. По этому тексту «Записки» были изданы
Б. Е . Сыроечковским в 1916 и 1925 гг. В последнее издание вне­
сены поправки из других источников.
0 значении «Записок» Горбачевского как исторического доку­
мента Б. Е . Сыроечковский заявляет: ««Записки» эти представляют
не личные мемуары Горбачевского, а повествование, основанное
на рассказах многочисленных участников описываемых событий и
только отчасти на собственных воспоминаниях автора. Составителем
их проделана большая предварительная работа сопоставления и кри­
тической оценки различных вариантов изустной традиции, — неко ­
торые замечания и ссылки в тексте вскрывают эту работу. Прошед­
ший через эту проверку материал связан затем в искусно построен­
ный рассказ с продуманным до деталей планом и с определенным,
проводимым чрез все изложение истолкованием излагаемых собы­
тий. Мемуары у Горбачевского вырастают, таким образом, в научное
исследование, в историческую монографию» (см. «Записки и письма
декабриста И. И. Горбачевского», М. 1925, стр. 31).
2
В настоящем сборнике печатается 1-я часть «Записок» Гор­
бачевского (но тексту названного издания, стр. 43 и ел.) — о присо­
единении Общества соединенных славян к Южному обществу.
8
В одном из списков здесь разночтение: «не ослабляя желаний
всех, некоторых еще более воспламеняло». В дальнейшем тексте
имеются такого же рода разночтения.
4
Борисов 2-й
—
П. И. Борисов; его старший брат, Андрей, —
Борисов 1-й .
К стр. 12
1
И. И . Иванов (1800—1838) — военный чиновник, сын поч­
тальона, член Общества соединенных славян, осужден в каторгу на
12 лет; с 1832 г. жил на поселении .
2
А. С. Пестов (1802—1833) — сын помещика, член Общества
соединенных славян; подпоручик артиллерии. «Дал клятву не ща­
дить жизни для восстановления свободы... был включен в число царе­
убийц» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 148). Приговорен
к казни; сослан в каторгу навечно; умер в Петровском Заводе.
А. Д. Высочин (? — 1830) — прапорщик артиллерии; член
Общества соединенных славян с 1824 г., особой активности не про­
являл; просидел в крепости около 5 месяцев и возвращен на службу
под надзор.
8
П. Ф . Громиицкий (1798—1851) — поручик пехоты, член
Общества соединенных славян. «Клялся на образе» содействовать
походу в 1826 г. в Москву для учреждения временного правления
(см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 74 и ел.). Осужден в ка­
торгу на 20 лет; с 1835 г. жил на поселении. За переписку и распро­
странение «возмутительных» сочинений М. С . Лунина отдан в Си­
бири под особый надзор полиции.
К стр. 13
1
А. И . Тютчев (1800—1856) — сын помещика; учился в Мор­
ском корпусе, курса не кончил. Был офицером гвардейского Се-


ПРИМЕЧАНИЯ
409
меновского полка; после событий 1820 г. переведен в армию. Член
Общества соединенных славян. Осужден в каторгу на 20 лет; умер
на поселении за полгода до амнистии.
К стр. 14
1
Здесь сноска автора о том, что артиллерийские части «стояли
на тесных квартирах».
К стр. 17
1
А. В. Усовский — поручик пехоты. Сам в общество «никого
не ввел, ничем в пользу его не действовал и солдатам никогда ни­
чего предосудительного не говорил... после лагерей... заболел...
и выздоровел за неделю до ареста, 18 марта». «Пред судом перво­
начально не изъявил он чистосердечного раскаяния». Осужден в ка­
торгу на 20 лет (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 192, 260,
409).
К стр. 18
1
А. Ф. Фролов (1804—1885) — подпоручик Пензенского пе­
хотного полка, член Общества соединенных славян, осужден в ка­
торгу на 20 лет; по амнистии вернулся в Россию.
В. И . Враницкий — по национальности чех; полковник, член
Южного общества с 1824 г. «Узнав о непозволительной цели Обще­
ства, раскаялся» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 59);
осужден к ссылке в Сибирь на поселение бессрочно; умер в 1832 г.
в Ялуторовске.
М. А. Габбе (1794—?) полковник. Ввиду показания нескольких
членов Тайного общества, что Габбе к Обществу не принадлежал,
Следственная комиссия «оставила сие без внимания».
П. А. Набоков (? —1847) — с 1808 г. офицер Семеновского
полка; с 1819 г.
—
командир Кременчугского пехотного полка.
В Тайном обществе не состоял. Был близок с М. и С. Муравьевыми-
Апостолами по службе в Семеновском полку. С. И. Муравьев-Апо­
стол, по словам Ф. Ф. Вадковского и М. И. Муравьева-Апостола,
перед восстанием рассчитывал на содействие Набокова, который
«знал о существовании и цели этого Общества» (см. «Воспомина­
ния и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов», т. I,
М. 1931, стр. 193 и 200; см. также сборник «Декабристы. Неиздан­
ные материалы и статьи», М. 1925, стр. 6—20).
К стр. 22
1
Из дальнейшего текста впредь до новой пометки (прим. пер­
вое к стр. 40) приведены небольшие отрывки в «Хрестоматии по
истории СССР», т. II, М. 1949, стр. 570 и ел.
1С стр. 26
1
В. И . Шекола «между нижними чинами не посевал ничего
вредного и в действиях Общества не брал никакого участия» (см.


410
ПРИМЕЧАНИЯ
«Восстание декабристов», т. VIII, стр. 206). Николай I велел опре­
делить его на службу рядовым.
К стр. 28
1
Юнкер Богуславский действительно оказался легкомыслен­
ным и ненадежным человеком. Царский суд постановил «освободить
его от ареста, строго внушить, чтобы впредь не лгал» (см. «Восста­
ние декабристов», т. VIII, стр. 39).
.
К стр. 30
1
И. В. Киреев (1803?—1866) — сын помещика; прапорщик
артиллерии, член Общества соединенных славян. «В показаниях был
весьма чистосердечен» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 93);
осужден в каторгу на 20 лет; с 1835 г. жил на поселении. После амни­
стии 1856 г. оставался в Сибири до 1861 г.; умер в Туле.
А. В. Веденяпин 1-й
—
подпоручик артиллерии; член Общества
соединенных славян; приговорен к лишению прав и бессрочному
поселению. После амнистии вернулся в Россию.
Ф. Е. Врангель — поручик артиллерии; отвечал на следствии,
что от Бестужева-Рюмина, «при первом разе сделавшего на него не­
приятное впечатление, всегда убегал»; выяснив, что Врангель не
был членом Тайного общества, его освободили.
П. Нащокин — поручик артиллерии. Слышал разговоры Бе­
стужева-Рюмина, «исполненные вольнодумства и ропота против на­
чальства»; «считался полупринятым». Просидел 3 месяца в кре­
пости, возвращен на службу под надзор. Умер в 1832 г.
К стр. 33
1
Шультен — подпоручик артиллерии; на следствии о нем по­
казали, что он уклонялся от собраний; повелеио оставить под над­
зором; службу продолжал; умер в 1832 г.
Н. И. Тихонов — подпоручик артиллерии; был на одном собра­
нии; решил не входить в Общество; просидел в крепости несколько
месяцев и возвращен на службу под надзор; умер в 1831 г.
А. И. Шахирев (1799—1828) — поручик Черниговского полка.
Знал цель общества — «ввести представительное правление... Ниж­
них чинов к возмущению не приготовлял... свиданий с членами Об­
щества не имел»; осужден к бессрочной ссылке; умер в Сибири.
К стр. 34
1
Я. А . Драгоманов — прапорщик пехоты. Знал только, что
цель Общества — улучшение правительства; переведен на службу
в другую часть под строгий надзор.
2
И. М. Черноглазов — к Обществу не принадлежал, но слы­
хал о нем; после вынесения приговора повелено выдержать в кре­
пости еще 2 года и перевести на службу в другую часть.
К стр. 37
1
М. А . Щепила — поручик Черниговского полка, член Об­
щества соединенных славян; ротный командир; убит в сражении во


ПРИМЕЧАНИЯ
411
время восстания Черниговского полка. Царь велел прибить его имя
к виселице.
2
П. Д. Мозган (1801—1843) — подпоручик пехоты; член Об­
щества соединенных славян. «Слышал о намерении... уничтожить
самовластие... После возмущения Черниговского полка уговаривал
рядового Бородина, чтоб он склонял своих товарищей не действо­
вать против возмутителей» (см. «Восстание декабристов», т. VIII,
стр. 127). Осужден в каторгу на 12 лет. В 1838 г. отправлен рядовым
на Кавказ; в 1843 г. убит в бою.
К стр. 40
1
Следующим отрывком, до конца абзаца, кончаются извлече­
ния из «Записок», включенные в «Хрестоматию».
2
В одном из списков здесь еще: «и все вообще дворцовые пере­
вороты».
8
Людовик XVI (1754—1793) — французский король, казнен­
ный во время революции.
Иаков II (1633—1701) — король Великобритании и Ирландии;
стремился уничтожить конституцию и восстановить абсолютную
монархию. Еще до вступления на престол (1685 г.) изгонялся не­
сколько раз из Англии; в 1688 г. снова свергнут с трона и изгнан.
Через год высадился в Ирландии и руководил восстанием, но был
разбит и бежал из страны.
Фердинанд VII (1784—1833) — испанский король; был аресто­
ван в 1808 г. Наполеоном I, к которому явился с просьбой защитить
его от противников в родной стране.
4
Траян — римский император в 98—117 гг. н . э .
К стр. 44
1
Махиавелизм, макиавелизм — символ хитрости, лицемерия,
обмана — по имени итальянского политического деятеля Н. Ма­
киавелли (1469—1527).
Е стр. 47
1
Н. Ф . Лисовский (1799—1844) — поручик пехоты; член Об­
щества соединенных славян. Знал о цели Общества, был на совеща­
ниях, раскаялся, удалился от Общества. Осужден в каторгу на
2 года; с 1828 г.
—
на поселении, умер в Сибири.
2
В. А. Бечаспов, прапорщик артиллерии; член Общества со­
единенных славян.
К стр. 48
1
Постоянные квартиры.
К стр. 49
1
Повидимому, описка, по смыслу должно быть «настаивать».
К стр. 52
1
Печатается по тексту «Записки и письма декабриста И. И . Гор-
бачевского», М. 1925, стр. 173 и ел.


412
ПРИМЕЧАНИЯ
К стр. 57
1
Показания Горбачевского опубликованы в его деле (см. «Вос­
стание декабристов», т. V, М. — Л. 1926, стр. 186 и ел.) .
2
Из собственноручного показания (см. там же, стр. 190 и ел.).
8
Военная школа.
4
Везу (1730—1783) — автор французского «Курса математики»
для артиллеристов (1770—1772).
К стр. 58
1
Эта записка помещена в деле Горбачевского вслед за первым
показанием (см. «Восстание декабристов», т. V, стр. 188),
П. И . БОРИСОВ
К стр. 59
Петр Иванович Борисов (1800—1854) — сын отставного штаб-
офицера Черноморского флота; воспитывался дома. Основатель и
главный деятель Общества соединенных славян; составил «Правила»
и «Клятву» этого общества. Осужден по первому разряду, пригово­
рен к отсечению головы за то, что «умышлял на цареубийство,
вызывался сам, дал клятву на совершение оного... учредил и
управлял тайным обществом, имевшим целью бунт; приуготовлял
способы к оному; составил катехизис и клятвенное обещание;
действовал возбуждением нижних чинов к мятежу» (см. «Государ­
ственные преступления в России в XIX веке», т. I, Спб. 1906,
стр. 56). «Милосердный» Николай «даровал» П. И. Борисову жизнь,
послав его в вечную каторгу. Тому же наказанию был подвергнут
старший брат Борисова, Андрей, В каторжной тюрьме Борисовы,
по отзывам начальства, были «всегда печальны, тихи, молчаливы
и с большим терпением» переносили «свое состояние» (см. «Записки
Марии Николаевны Волконской», Спб. 1904, стр. 146). В 1839 г.
Борисовы вышли на поселение.
К стр. 61
1
Показания П. И . Борисова опубликованы в его деле (см. «Вос­
стание декабристов», т. V, стр. 7 и ел.) .
2
Из собственноручно написанного показания (см. там же,
стр. 21 и ел.).
К стр. 63
1
Из собственноручного показания (см. «Восстание декабри­
стов», т. V, стр. 28 и ел.).
В первых показаниях, при аресте на юге и по доставлении в
Петербург, П. И . Борисов сообщал неверные сведения, ссылался
на умерших, других имен не хотел называть. «Решиться назвать их
я не могу, ибо сам вовлек в сие несчастное положение и внушил им
сии мысли» (см. там же, стр. 19). За «чрезвычайнейшео упорство
и закоснелость» царь велел 14 февраля заковать Борисова в цепи;
расковали его только 30 апреля (см. там же, стр. 467).


ПРИ МЕЧАН ИЯ
413
К стр. 64
1
Скарб (польское) — казна (государственная).
К стр. 65
1
Настоящий отрывок интересен как свидетельство старания
Борисова выгородить возможно больше товарищей по Тайному
обществу.
2
Ф. А. Жебровский — частный служащий; освобожден под
надзор после 2-месячиого ареста.
Макгавлий упоминается в деле Борисова несколько раз; в «Ал­
фавите» не значится.
К стр. 66
1
Настоящее показание — собственноручное, дано в ответ на
соответствующие вопросы Следственной комиссии. Характеризует
способы пропаганды Общества соединенных славян среди солдат
(см. «Восстание декабристов», т. V, стр. 42 и ел.) .
К стр. 68
1
Из собственноручного показания (см. «Восстание декабри­
стов», т. V, стр. 52 и ел.).
2
«Слава, любовь и дружба».
8
Волков — юнкер артиллерии. Следственная комиссия оста­
вила «без внимания».
К стр. 69
1
Николай Красницкий — отставной подпоручик пехоты; жил
в Новоград-Волынске, член Общества соединенных славян. При
аресте Красницкого в его бумагах «ничего предосудительного не
найдено». Повелено освободить, но под надзор. Через несколько лет
он был снова арестован и отдан в солдаты (см. «Восстание декабри­
стов», т. VIII, стр. 101, 332).
Е стр. 71
1
«Правила Соединенных Славян» («Катехизис») составлены
П. И. Борисовым. Здесь печатаются по тексту его дела (см. «Вос­
стание декабристов», т. V, стр. 12 и ел.) . Другой экземпляр «Пра­
вил» сохранился в деле П. Ф. Выгодовского. Напечатаны также
у М. В . Нечкииой («Общество соединенных славян», М. — Л. 1927,
стр. 96 и ел.; здесь указаны все мелкие разночтения обоих текстов),
в сборнике «Декабристы. Отрывки из источников», М. — Л . 1926,
стр. 207 и ел., в «Хрестоматии по истории СССР», т. II, стр. 573 и
ел., и др. Правописание текста, данного в сборнике «Восстание
декабристов», т. V, здесь не сохраняется.
2
Слова в прямых скобках здесь и дальше вставлены в тексте,
опубликованном в сборнике «Восстание декабристов», т. V, вместо
изображенных в «Правилах» предметов; в данном случае в ори­
гинале изображен штык. В подлинном виде все энаки воспроиз­
ведены у М. В . Нечкииой (см. «Общество соединенных славян»,


414
ПРИМЕЧАНИЯ
приложение); ср. у М. В. Довнар-Занольского (см. «Тайное
общество декабристов», М. 1906, стр. 144 и ел.).
8
Пенаты — боги домашнего очага у древних римлян (родной
дом).
Е стр. 72
1
В оригинале начерчен параллелограмм без верхней стороны;
внутри его черта; выше черты — две точки, ниже — три, под тре­
мя — одна; над чертежом — волнистая линия; весь чертеж — сим ­
волическое изображение города.
2
Нарисованы три якоря — символ порта.
8
«Правила Соединенных Славян» переведены на польский язык
Ю. К . Люблинским.
К стр. 73
1
«Присяга Соединенных Славян» («Клятва»)
составлена
П. И. -Борисовым. Здесь печатается по тексту его дела (см. «Вос­
стание декабристов», т. V, стр. 17 и ел.); впервые опубликована
в 1906 г. М . В . Довиар-Запольским (см. «Тайное общество дека­
бристов», стр. 145 и ел.) .
К стр. 74
1
Отсюда до конца «Клятвы» в списке при деле П. Ф . Выгодов-
ского — другой текст: «Пусть увижу все близкое к моему сердцу
от сего оружия посреди страшных мучений издыхающим, а сей меч,
достигая виновного, пускай покроет его ранами и бесславием и,
собравши па голову того все тягости физических и нравственных зол,
напечатлеет на сем челе печать отвержения от целой природы»
(см. В . И . Семевский, Политические и общественные идеи декабри­
стов, стр. 311).
К стр. 75
1
Здесь приводятся четыре письма: три — П. И . Борисова и
одно — П. Ф. Выгодовского. Переписка Борисова с Выгодовским
печатается по тексту публикации М. В . Нечкипой (см. «Каторга
и ссылка», 1926, No 6 (27), стр. 57 и ел.) .
2
П. Ф. Выгодовский — член Общества соединенных славян,
о нем см. дальше.
8
Участники Общества соединенных славян называли друг
друга именами деятелей древнего мира из «сравнительных жизне­
описаний» знаменитых людей Плутарха (46—120 гг. п. э.). Катон
Марк Порций Старший (234—149 гг. до н. э.), выдающийся римский
государственный деятель, блестящий оратор, демократ и республи­
канец. Именем Катона называли И. И. Иванова.
К стр. 76
1
Протагор (480—411 гг. до н. э.)
—
древнегреческий фи­
лософ-материалист. Протагором называл себя П. Борисов.
2
Дата здесь и в следующем письме — по календарю француз-;
ской революции конца XVIII ст.


ПРИМЕЧАНИЯ
415
3
Печатается по тексту публикации М. В . Нечкиной (см. «Ка­
торга и ссылка», 1926, No 6 (27), стр. 60 и ел.). Настоящее письмо —
ответ на письмо П. И, Борисова; напечатано с черновика, имеющего
много помарок и зачеркиваний.
4
Далее зачеркнуто несколько слов, не поддающихся про­
чтению.
6
Далее вычеркнута одна строка и часть следующей за ней.
6
Это слово надписано над зачеркнутыми словами: «святыня
человечества».
К стр. 77
1
Элисейские края — Елисейские поля — загробный мир
(греч. миф.).
2
К.
—
Катон — И. И. Иванов.
3
Лицо неустановленное.
4
Название месяцев по календарю французской революции
конца XVIII ст.
—
июль — август.
6
Л.
—
Ю. К. Люблинский.
К стр. 78
1
Вся фраза носит условный, иронический характер.
2
Сципион Африканский Старший (около' 235—около 183 до
н. э.)
—
замечательный римский полководец, выдающийся госу­
дарственный деятель. Сципион — прозвище Горбачевского.
8
Павел Казимирович Головинский — юнкер артиллерии;
член Общества соединенных славян (принят летом 1825 г.). «Унал
только то, что целью Общества было намерение искоренить злоупот­
ребление и восстановить республику... Борисов три раза писал к
нему... Увидев ошибку свою, он не отвечал ни на одно из сих
писем и не позволял себе ни делом, ни словом ни одного дей­
ствия» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 68, 306). Повелено
после месячного ареста отправить на службу рядовым. В 1830 г.
служил юнкером в 5-м Егерском полку.
4
Капитан — командир 4-й батарейной роты Васильевский;
Павел Алексеевич — подпоручик Полисанов.
6
Письмо дошло до нас в копии. В двух других не сохранив­
шихся письмах Борисов просил Головинского «стараться заслужить
любовь солдат», «приглашал его возмутить и бунтовать в роте сол­
дат» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 68). .
К стр. 79
1
Настоящий очерк публикуется впервые по рукописи П. И. Бо­
рисова" в переплетенном томе его писем и заметок (ГЦИА, ф. Якуш-
киных, No 279, опись 1, ед. хранения 207, л. 35, об.- 3 8). Находится
в тетради среди писем начала 1840 г. Написан в виде отзыва на кни­
гу, заглавие которой выписано (неточно) в начале рукописи: «Мысли
об основании землеиспытательной науки. Сочинение г. Дейхмана.
Санкт-Петербург. 1827 года». Заглавие «О возникновении планет»
дано статье редакцией сборника. Может быть, отзыв и послан был
в какоетнибудь издание; о напечатают его нет сведений, Не


416
ПРИМЕЧАПИЯ
упоминаются и другие отзывы на эту книгу в соответствующих
справочниках.
Поиски рецензируемой П. И . Борисовым книги дали некото­
рые результаты. В «Списке имен русских деятелей для Русского
биографического словаря» упоминаются Дейхманы: 1. Генрих
Андрей Иванович, в русской службе с 1768 г.; 1798 г.
—
обер-
бергмейстер (старший горный мастер) на Колывано-Воскресенских
заводах (в Сибири). 2. Александр Андреевич — повидимому, сын
первого, в 1821 г.
—
медальер, в 1840 г.
—
обер-бергмейстер там же
(«Сборник Русского исторического общества», т. 60, 1887, стр. 192).
В другом справочнике значится: А. Дейхмаи, сотрудник «Горного
журнала» (1826—1830) (С. А. Венгеров — «Источники словаря рус­
ских писателей», т. II, 1910, стр. 214). Несомненно, этот А. А. Дейх-
ман и является автором книги «Мысли об основании землеисиыта-
телыюй науки. Спб. 1829. Сочинение действительного члена Санкт-
Петербургского Минералогического общества. Издано иждивением
оного общества». На обороте титульного листа — цензурное разре­
шение от 4 июня 1829 г. В книжке 39 страниц.
В. Ф. Раевский сообщает в «Записках», что в 1858 г. он виделся
в Петербурге со своим старым знакомым, горным офицером Дейхма-
иом (см. П . Е . Щеголев, Декабристы, М. —
Л. 1926, стр. 78). Это,
конечно, сын автора книги, рецензированной П. И. Борисовым.
Вероятно, от него и получил Борисов в начале 40-х годов малорас­
пространенную книжку А. Дейхмана.
Книжка Дейхмана дала П. И . Борисову повод изложить свои
мысли о мироздании, выявляющие его материалистические взгляды
и глубокий интерес к вопросам естествознания. Очерк показывает,
что П. И . Борисов стоял на уровне современной ему науки.
К стр. 80
1
Комета Энке открыта в 1818 г.
2
Палласово железо — метеорит, привезенный в Петербург
из деревни Медведевой, близ Красноярска, знаменитым русским
естествоиспытателем П. С. Палласом (1741—1811), одним из вы­
дающихся эволюционистов додарвиновского периода. Палласово
железо послужило материалом для научного доказательства кос­
мического происхождения метеоритов. Палласов метеорит хранится
в АН СССР. Сведения о нем доказывают серьезность научных позна­
ний П. И. Борисова.
К стр. 81
1
Г. -В . Ольберс (1758—1840) — астроном; он первый высказал
мысль, что Паллада и Веста — части одной большой планеты, разо­
рвавшейся от какой-либо катастрофы. Другие два имени написаны
неразборчиво. После фамилий и слова «открыли» было еще: «в этих
местах», и зачеркнуто.
2
После этого было: «орбит», зачеркнуто.
8
У Дейхмана читаем: «Спластованным называю череп (Земли),
сложенный во всех частях на одном общем законе, по которому тела


ПРИМЕЧАНИЯ
417
жидкие, обращающиеся около осей своих, принимают форму сфе­
роидальную».
К стр. 82
1
Софисты — представители философской школы в древней
Греции в V в. до н. э. Профессиональные учителя «мудрости» и
красноречия; наиболее видными материалистами этой школы были
Протагор, Горгий и др.
8
На поселении П. И. Борисов усердно занимался наукой.
Сохранилось много его записей и выписок по истории, археологии,
конституционному праву, уголовному праву и т. п. Одна^ перепле­
тенная тетрадь имеет такой титульный лист, составленный Борисо­
вым: «Переводы из разных иностранных писателей. Часть первая.
1840. С. Подлопатки». Другие тетради имеют названия: «Истори­
ческие занятия П. И. Борисова», «О преступлениях и наказаниях»,
«О муравьях» и т. п.
Л. И . БОРИСОВ
Е стр. 83
Андрей Иванович Борисов (1798—-1854) — старший брат Петра
Ивановича Борисова. В военной службе с 1816 г. юнкером в артил­
лерии. 24 декабря 1823 г. уволен со службы подпоручиком. Один
из основателей Общества соединенных славян. По приговору вер­
ховного уголовного суда осужден в каторжную работу вечно, затем
срок каторги сокращен до 20 лет.
К стр. 85
1
В настоящем издании приводятся показания А. И. Бори­
сова, данные им в ответ на вопросные пункты Следственной комиссии.
2
Из первого собственноручного показания (см. «Восстание
декабристов», т. V, М. —Л . 1926, стр. 85). Оно характерно рез­
ким обвинительным тоном, с которым А. И . Борисов обращается
к своим судьям.
8
Это ответ на п. 7 вопросов: «С которого времени и откуда за­
имствовали первые вольнодумческие и либеральные мысли, т. е .:
от внушений ли других или от чтения книг, и каким образом мнения
сего рода в уме вашем укоренялись?» (см. там же, стр. 84).
К стр. 86
1
Из записанных собственноручно ответов па вопросы от 22 аире-
ля (см. -та м
же, стр. 88 и ел.).
2
Вина А. И. Борисова сформулирована приблизительно так же,
как вина его брата; приговорен к тому же наказанию. На поселение
вышел одновременно с братом. Жили вместе.
В упомянутой выше тетради писем Борисовых (ГЦИА, ф.
Якушкиных, No 279) имеется несколько писем Андрея Ивановича
к сестрам. «Сердце мое раздирается от горести, — пишет
он, —
общие и частные наши песчастия беспрестанно гнетут нас. Как зло­
получны мы. Но неужели тому виною наше желание быть добрыми
27 Произведения декабристов, т. III


418
ПРИМЕЧАНИЯ
и честными. Ужели для добрых и честных не цветут на земле розы
счастья... Вспомни жизнь нашего родителя, сколько страдал он,
сколько перенес всевозможных огорчений за его трудолюбие, за
желание быть честным и добрым, что было наградою?.. Может быть
голодная смерть... Неужели пчелы, наполнив улей медом, должны
быть жертвой тунеядных трутней потому только, что они не матки.
Ужели участь добродетели быть забвению подавленною... Без со­
мнения, наши правила делали нас недальновидными, мы пе сумели
приобрести богатств благоприобретенных, а с ними и уважения,
неразлучного спутника туго набитого кошелька... Кто утешит не­
счастного — его добродетель» (см. «Труды государственного исто­
рического музея», выи. XV, М. 1941, стр. 10). «Всю жизнь провели
в надежде. Она мастерица убаюкивать, но ее обманы очень тяжелы»
(см. там же, стр. 26).
Вскоре после выхода на поселение П. И. Борисов заболел психи­
чески. С годами болезнь усилилась. Он стал чуждаться посторонних
и остался всецело на попечении брата. После его смерти А. И . Бо­
рисов покончил самоубийством. Сначала он поджег свой дом, затем
повесился. Пожар потушили соседи, Андрея Ивановича не спасли.
В письме из Иркутска к И. И. Пущину от 1 октября 1854 г. С . Г. Вол­
конский сообщил о трагическом конце жизни братьев Борисовых:
«Вчерась прискакал ко мне нарочный... с известием, что Петр [Бо­
рисов] пайден мертвым в постели, а Андрей повешенным в сенях на
лестнице на вышку, и что оказался пожар в доме. Горестная эта
весть мне сообщена, уже когда смеркалось, — я поскакал в Развод­
ную и нашел обоих братьев в описанном положении. У бедясь в этом —
мне нельзя было без местного начальства приступить к какому-либо
исследованию происшествия... побыв коротенько у встревоженной
соседки их, воротился в дом свой, чтоб известить положительно встре­
воженных моих домашних. Что окажется по следствию, сообщу —
до этого теряешься в предположениях, а кажется, мне определено
хоронить да хоронить товарищей моих. Просил позволения присут­
ствовать при следовании, желаю убедиться и следить о причинах
сей неожиданной смерти, да также желаю сохранить труды, отно­
сящиеся единственно к науке... Вчерась еще поутру получил от
живых Борисовых послание, радушное, как всегда, — с поручением,
которое поспешил исполнить, — а вечером видел их бездыханных.
Сестра моя и весь мой дом очень огорчены происшедшим. Сестра тому
дней восемь была у них — Андр[ей] ее принял и очень ей понравился
оригинальностью своей, а про Петра уже и нечего говорить — он ее
очаровал, как и нас всех, а теперь непонятная кончина. Жду дозво­
ления ехать и не могу дождаться» (см. «Декабристы» кн. 3, изд.
Государственного литературного музея, М. 1938, стр. 101).
Сестра Волконского, Софья Григорьевна (?—1868), вдова мини­
стра двора, фельдмаршала П. М. Волконского, приехала к нему
в 1854г.погостить . 14 ноября С. Г . Волконский снова писал Пущину:
«Понимаю, какое грустное впечатление произвела над всеми вами
смерть Борисовых, и поймете мои впечатления, прибыв на сцену
этого происшествия, может быть, часа два до плачевного события.
Сколько мне было и потом хлопот: спасти от описи все то, что должно


ПРИМЕЧАНИЯ
419
бы спасти, возиться с следственной комиссией — присутствовать при
открытии тел (в первый раз в моей жизни), бороться с консисторией
для получения позволения преданию их земле в кладбище — кое -
как все устроил, и два брата опущены в одну могилу — и прах их
будет пе разделен, как вся жизнь их с детства, в гражданском быту
и в тюрьме и в ссылке» (см. там же, стр. 105).
Б. А. БЕЧАСНОВ
К стр. 87
Владимир Александрович Бечаснов (1802—1859), сын чиновника
8-го класса, воспитывался сперва в Рязанской гимназии, затем в Ка­
детском корпусе, откуда выпущен в 1821 г. прапорщиком в полевую
артиллерию. Член Общества соединенных славян. Осужден по I раз­
ряду, приговорен к каторжной работе вечно. Срок сокращен до 20,
а затем до 13 лет. В 1839 г. вышел на поселение. Умер в Сибири.
К стр. 89
1
Показания прапорщика артиллерии В. А. Бечаснова опубли-
кованы в его деле (см. «Восстание декабристов», т. V, стр. 261 и ел.).
2
Из собственноручно написанного показания на вопросы
о воспитании и т. п . (см. там же, стр. 270 и ел.).
8
Андрей Иванович Борисов — отставной подпоручик.
4
Дальше — из собственноручно написанного показания 12 фев­
раля — о влиянии братьев Борисовых.
К стр. 90
1
Мысли.
2
Дальше — из собственноручно написанного показания от
20 февраля.
Я. М. АНДРЕЕВИЧ
К стр. 93
Яков Максимович Андреевич (Андреевич 2-й) (1800—1840),
подпоручик артиллерии; воспитывался в Кадетском корпусе. Ху­
дожник-любитель. Член Общества соединенных славян. Кроме
согласия на конституцию, на уничтожение царской семьи и т. п.,
он убеждал «чернь в пользе, которая последует для них, когда они
не будут подвластны императору»; «еще до бунта Черниговского
полка, узнав об открытии общества, приезжал он к Артамону Му­
равьеву и приглашал его начинать возмутительные действия».
Осужден-по I разряду, приговорен к каторжной работе навеки. Срок
сокращен до 20, а затем до 15 и до 13 лет. В 1839 г. вышел на посе­
ление. Умер в Сибири.
К стр. 95
1
Показания Андреевича опубликованы в его деле (см. «Восста­
ние декабристов», т. V, стр. 345 и ел.) . Открывается дело донесением
командира Киевского арсенала высшему начальству артиллерии»
«Из числа прикомандированных к Киевскому арсеналу для позпа-
•


420
ПРИМЕЧАНИЯ
пия искусственной части по арсенальным работам офицеров 8-й ар­
тиллерийской бригады подпоручик Андреевич без ведома моего
отлучался из Киева в Васильков» 26 декабря и останавливался
у С. И . Муравьева-Апостола. «В сей отлучке находился три дни
и по подозрению... взят под арест» 14 января. При этом Андреевич
«делал начальнику штаба 4-го пехотного корпуса дерзкие ответы,
обнаруживающие буйственный его характер» (см. «Восстапие дека­
бристов», т. V, стр. 352).
На первых допросах, в Могилеве, Андреевич «упрямо» не созна­
вался в принадлежности кТайному обществу, говорил, что «был в сие
время в Киеве у какого-то отставного майора, коего ни имени, ни
фамилии ниже места жительства не знает и даже его самого узнать
не может, если б оного ему и показали» (см. «Восстание декабристов»,
т. V, стр. 353).
11 февраля Андреевича доставили в Петербург. Вся обстановка
допроса в Петербурге подействовала на него, и в первый же день он
сделал требуемые признания. Нои теперь проявлял «дерзость» —
резко обличал непорядки государственного аракчеевского строя.
2
Первое показание — генералу Левашову — И февраля (см.
«Восстание декабристов», т. V, стр". 369 и ел.).
К стр. 96
1
Дальше — из собственноручно написанного показания 13 фев­
раля (см. «Восстание декабристов», т. V, стр. 371 и ел., стр. 476)..
К стр. 97
1
Приведенные здесь ответы Андреевича не удовлетворили След­
ственную комиссию. Ему предложили еще 26 обширных вопросов.
Из ответов Андреевича (см. «Восстание декабристов», т. V, стр. 378
и ел.) приводятся дальше наиболее существенные.
К стр. 98
1
Стихи, посвященные С. И . Муравьеву-Апостолу.
2
Дальнейшее — из обширного собственноручно написанного
«Дополнения к учиненному мною признаванию» (см. «Восстание
декабристов», т. V, стр. 383 и ел.) .
К стр. 100
1
Это высказывание вызвало возмущение Следственной комис­
сии, передавшей судьбу Андреевича в руки Николая. Царь велел
заковать «упрямого вольнодумца» в кандалы. Содержание Андре­
евича в крепости значительно ухудшилось.
Его не выпускали на «открытый воздух»,* с пего не снимали
оков, много раз допрашивали. Андреевича приговорили к смертной
казни. «Милосердный» царь «даровал» ему жизнь и сослал на вечную
каторгу.
В 1839 г. Андреевича выпустили на поселение в Верхнеудинск.
Здоровье его было сильно подорвано всем предшествовавшим.
Спустя несколько месяцев, в апреле 1840 г., он умер в больнице.


ПРИМЕЧАНИЯ
421
М. М. СПИРИДОВ
К стр. 101
Михаил Матвеевич Спиридов (1796—1854) — майор пехоты;
член Общества соединенных славян. Сын сенатора М. Г. Спири-
дова. В военной службе — с 1812 г. Участвовал в ряде сражений,
получал паграды за храбрость.
К стр. 103
1
Показания Спиридова — в его деле, опубликованном в 1926 г.
(см. «Восстание декабристов», т. V, стр. 101 и ел.) .
2
Из собственноручно написанных ответов на обычный допрос
о воспитании и т. п .
К стр. 105
1
20 февраля член Общества соединенных славян Н. Ф. Ли­
совский сообщил Следственной комиссии: «За несколько дней
пред арестом майора Спиридова он мне сказывал, что у него есть
бумаги, а именно: Государственный Завет (или, как он называл,
конституция), переписка с Бестужевым, переводы его из непозволи­
тельных французских книг и собственные вольнодумческие сочине­
ния, которые он сложил в ящик и закопал в землю в местечке Кра-
силове, на той самой квартире, откуда он был взят. Люди его, остав­
шиеся там, должны знать, где бумаги сии зарыты» (см. «Восстание
декабристов», т. V, стр. 133).
Через день Спиридову даны были по этому поводу вопросы без
указания имени Лисовского. Пришлось дать подробный ответ (см.
там же, стр. 135 и ел.), который сжато изложен в «Реестре бумагам
Пензенского пехотного полка майора Спиридова, которые по пока­
занию его отданы им собственному его человеку Григорью Макси­
мову», а именно: «Переводы из сочинений Г. Вейса под названием
Правила Философии, Политики и Нравственности: 1. Владелец.
2. Сравнение разных правительств. 3. Предварительный взгляд
на Общества. 4 . Происхождение обществ. 5 . Природная религия.
6. Распространение правительств. Из Стерна его самобеседование.—
Саллюстия — речи Мария при отправлении его на войну против
Жугурты и Цезаря по открытии заговора Катилины. Один листок
Государственного Завета с неполными замечаниями и собственной
руки перепись различных статей из сочинения Вейса. Собственные
сочинения: 1. О воле и вольности человека. 2 . О власти отцовской.
3. О незаконнорожденных. 4 . Правила жизни собственно для себя.
5. Разные замечания. 6 . Голос патриота. 7 . О действиях всегда ме­
рами добра, честности и правоты» (см. там же, стр. 147 и ел.).
Был арестован Максимов, который показал: «Недели за три
перед тем, когда был взят майор Спиридов, то он с ним вместе зарыл
бумаги в конюшне, где стояли его лошади, под яслями, и что Спи­
ридов всегда ему приказывал, буде бы его взяли, чего ожидал еже­
часно, то чтобы сии бумаги непременно сжег... По взятии Спиридова,
на пятый или шестой день вечером, бумаги те вынуты им из земли,
принесены в комнату, где квартировал Спиридов, и брошены в


422
ПРИМЕЧАНИЯ
топившуюся в то время печь. — Оные бумаги были завернуты в бу­
маге же, завязаны ниткою и обвернуты соломою... Бумаги действи­
тельно были в ящике и... после того времени, как были зарыты, были
один раз вынимаемы Спиридовым, пересмотрены и опять зарыты по-
прежнему... сие происходило недели за две до его арестования;
сожжены же оные им в субботу (то есть 30-го числа генваря, а Спи-
ридов был взят в понедельник — 25-го генваря)» (см. там же, стр. 149
и ел.).
Хотя Спиридов старался уверить Следственную комиссию,
что своими «вольными мыслями» он ни с кем не делился, не вел аги­
тации среди солдат и вообще был против революции, но показания
других участников Тайного общества изобличали его. В справке
Следственной комиссии, составленной для царя, говорилось, что Спи­
ридов «был начальником пехотного корпуса Славян. На одном из
совещаний изъявил он готовность нанести удар покойному импера­
тору, повторил оную и в балагане у Сергея Муравьева и прило­
жился вместе с прочими заговорщиками к образу; приглашал членов
быть твердыми в намерении своем и приготовлять солдат к возму­
щению и сам возбуждал в нижних чинах негодование против на­
чальства, употребляя излишнюю строгость и уверяя, что делает сие
по воле государя» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 179).
Включенный в первый разряд и присужденный к отсечению го­
ловы, Спиридов был «помилован» Николаем — сослан в каторжную
работу вечно. В 1839 г. отправлен на поселение в Красноярск. В де­
ревне Дрокиной (в 12 верстах от Красноярска) завел крестьянское
хозяйство. Здесь он умер в 1854 г.
ДЕКАБРИСТЫ В СИБИРИ
Ф. Ф. ВАДКОВСКИЙ
К стр. 109
Федор Федорович Вадковский (1800—1844) — воспитывался в
Московском университетском пансионе; в 1822 г.
—
корнет Кавалер­
гардского полка. В июне 1824 г. переведен оттуда «за неприличное
поведение» в Нежинский конно-егерский полк. Член Северного и
Южного обществ. Его излишняя доверчивость привела к тому, что
унтер-офицер в корпусе военных поселений И. В . Шервуд (из
англичан) получил возможность начать свою провокационную дея­
тельность среди членов Южного общества. Вадковский ему не назвал
имен, но проходимец сумел добыть их самостоятельно. В июле
1825 г. Шервуд был принят Александром I, который приказал ему
представить записку о своем открытии. При этом он получил на рас­
ходы 1000 руб.
В декабре 1825 г. Вадковский направил Шервуда к П. И. Пе­
стелю с письмом, в котором сообщал: «Я встретился с человеком,
которого я вам посылаю... Я принял его и, хотя это принятие не­
много поспешно, но оно самое лучшее и удачное из всех, когда-либо
мною сделанных.,. Непоколебимой воли, олицетворенная честь, он


ПРИМЕЧАНИЯ
423
тверд в своих словах и в своих намерениях.., Я знаю его уже целый
год, и это дает мне право сказать вам, что вы можете быть с ним так
же откровенны, как были бы со мной» (см. «Каторга и ссылка» No 2
(51), 1929, стр. 84 и ел.). Вадковский посылал Шервуда для сообще­
ния Пестелю об успехе пропаганды среди военных поселян.
Во время следствия по делу декабристов от доноса Шервуда
главным образом и пострадал Вадковский. Согласно сводке След­
ственной комиссии, он «считал возможным совершить злодеяние на
придворном бале и там же провозгласить установление республики...
Он принял в общество 9 человек... хотел принять Шервуда».
Вадковский был присужден к вечной каторге. В 1839 г. назна ­
чен на поселение.
К стр. 111
1
Стихотворение опубликовано в 1925 г. Е . Е. Якушкиным
(см. «Красный архив» эа 1925 г., No 3 (10), стр. 318 и ел.) по
списку, находившемуся в бумагах И. И. Пущина. Стихотворение
написано в Сибири.
К стр. 112
1
Опубликовано в журнале «Красный архив» за 1925 г.,
No 3 (10), стр. 319. Написано рукой Ф. Ф. Вадковского.
К стр. US
1
Стихотворение написано по-французски. Впервые опубли­
ковано в 1907 г. в сборнике «Декабристы. Материалы для характери­
стики», ред. П . М. Головачева, стр. 4 и ел., там же прозаический
перевод (стр. 6 и ел.).
. В настоящем издании печатается по тексту книги «Поэзия де­
кабристов», 1950, стр. 696 и ел. Перевод Вс. Рождественского.
М. А . БЕСТУЖЕВ
К стр. 115
Автор «Песни», М. А . Бестужев рассказывает в воспоминаниях,
что он написал ее «в торжественный, святой день 14 декабря, 1829-го
или 30-го года... в каземате Петровского острога». Песню Бестужева
спел после обеда А. И. Тютчев, обладавший «мягким... сладостным
тембром голоса... Восторг был необычайный» (см. «Воспоминания
Бестужевых», изд. Всесоюзного общества политкаторжан, М. 1931,
стр. 233 и ел.) .
В настоящем издании печатается по тексту указанной книги,
стр. 234.
А. П . БЕЛЯЕВ
К стр. 119
Александр Петрович Беляев (1803—1885) — сын чиновника .
Учился в Морском корпусе, откуда выпущен в 1818 г. с первым
офицерским чином — мичмана. . Служил в Морском гвардейском


424
ПРИ МЕЧАН ИЯ
экипаже, совершил несколько дальних плаваний. По данным След­
ственной комиссии, не был членом Тайного общества, но знал о его
существовании и цели, разделял мнение о необходимости истребить
царскую фамилию и ввести республику. Был на Сенатской площади
в рядах восставших войск. Осужден к ссылке в каторжную работу
на 12 лет. Поступил в Нерчинские рудники в марте 1827 г., в 1832 г.
выпущен на поселение. В 1839 г. разрешено зачислить рядовым в
Кавказскую действующую армию. За отличие произведен в 1843 г.
в первый офицерский чин (прапорщик) и в 1846 г. уволен от службы
за болезнью. Вернувшись в Центральную Россию, состоял на част­
ной службе. Его младший брат, Петр Петрович, получил звание мич­
мана в 1822 г. В остальном биография П. П . Беляева сходна с биогра­
фией старшего брата.
К стр. 121
1
Печатается по тексту книги А. П . Беляев, Воспоминания декаб­
риста о пережитом и перечувствованном (гл. XII «В Сибири: в Чите
и вПетровске»), Спб. 1882, стр. 227 и ел. Заглавие «Философские
споры» дано редакцией настоящего сборника.
К стр. 122
1
Э. Гиббон (1737—1794) — английский историк. Его многотом­
ную «Историю упадка и разрушения Римской империи» частично
перевели братья А. П . и П. П . Беляевы, но сожгли свой труд,
решив, что он может внушить читателям антирелигиозные мысли.
Арий — священник в Александрии (в IV в.), проповедь которого
была признана господствующей церковью еретической.
2
А. П . Беляев имеет в виду теорию Дарвина, доказавшую,
что человек произошел от обезьяны.
8
Статья Барятинского не сохранилась.
В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕР
К стр. 127
Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797—1846) — поэт, автор
нескольких драматических произведений в стихах, многих статей
о литературе; товарищ Пушкина по Лицею, один из самых близких
друзей великого поэта. В стихотворении «19 октября» (1825 г.)
Пушкин посвятил ему две строфы:
«Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво...
Скажи, Вильгельм...
Мой брат родной по музе, по судьбам...
Я жду тебя, мой запоздалый друг —
Приди; огнём волшебного рассказа
Сердечные преданья ождви,.,»


ПРИМЕЧАНИЯ
425
Кюхельбекер начал печатать свои стихи с 1815 г. По окончании
курса Лицея (1817) преподавал в Педагогическом институте. Был
деятельным участником Вольного общества любителей российской
словесности.
В 1820—1821 гг. Кюхельбекер путешествовал по Западной
Европе. В течение этого года написал серию очерков: «Европейские
письма», «Путешествия» (1820—1824), часть которых напечатал
в петербургских журналах. Они проникнуты горячей любовью
к родине. В отрывке от 22 октября 1820 г. Кюхельбекер излагает
свою беседу с одним петербургским знакомым: «...мы разговари­
ваем только и единственно о России и не можем наговориться
о ней: теперешнее состояние нашего отечества, ...сердечное убежде­
ние, что святая Русь достигнет высочайшей степени благоденствия,
что русский бог не вотще даровал своему избранному народу его
чудные способности, его язык богатейший и сладостнейший между
всеми европейскими, что небо предопределило россиянам быть вели­
ким, благодатным явлением в нравственном мире: вот что придает
жизнь и теплоту нашим беседам, заставляющим меня иногда совер­
шенно забывать, что я не в отечестве». Тогда же он писал сестрам:
«Вы не можете себе представить, с каким наслаждением я здесь,
в немецкой стороне, пишу эти русские строки. Каждая буква напо­
минает мне мое отечество — напоминает мне вас, говорит мне: они
ответили бы тебе на твои ласки твоим родным, твоим любимым
языком» (В. К . Кюхельбекер, Лирика и поэмы, т. I, изд. Советский
писатель, Л. 1939, стр. XX). В путевых очерках он резко отзы­
вался о преклонении перед западной культурой. В беседах с выдаю-
щимися людьми Запада (Гете, Б. Констан) говорил о высоком зна­
чении русской литературы и народной словесности, о величии рус­
ского языка, распространял сведения о достижениях русской
культуры.
В Париже Кюхельбекер читал лекции в Академическом обще­
стве наук и искусств о русской культуре, литературе и словесности.
Говорил в связи с этим о новгородской вольности. Это вызвало не­
довольство представителей официальной России. Царский посол во
Франции потребовал прекращения лекций и заставил Кюхельбе­
кера выехать в Россию. Затем Кюхельбекер прослужил некоторое
время при А. П. Ермолове в Грузии.
Голодный 1822 год он провел у сестры, в деревне Смоленской
губернии. Здесь близко узнал жизнь трудового народа и вознена­
видел крепостной строй.
Литературная деятельность Кюхельбекера приняла обширные
размеры. Он печатал стихотворения, драмы, критические статьи,
редактировал альманахи. В эти годы он написал драматическую
поэму «Ижорский», действие которой происходит на фоне греческого
освободительного движения. Он и сам собирался поехать в Грецию.
Следя за борьбой греков с их поработителями-турками, Кюхель­
бекер, вскрывал в своих произведениях истинные мотивы «культур­
ной» деятельности официальных представителей западноевропей­
ских держав. Так, в сказочной драме «Иван, Купецкий сын» рас­
сказывается о «подвигах» английского посла в Турции, графа


426
ПРИМЕЧАНИЯ
Т. Б. Эльджина-Кинкардина (1766—1842). Этот аристократ и
дипломат путем подкупа турецких чиновников грабил художествен­
ные ценности древней Греции, оправдывая это тем, что все якобы
делается «для наук, для расширенья границ ума и просвещения»
(там же, стр. LXIII и ел.). Варварский способ «обогащения куль­
туры» вызвал по адресу Эльджина возмущение даже в Англии. Поэт
Д . - Г . Байрон заклеймил его в «Чайльд-Гарольде». Это, однако, не по­
мешало «благородному» графу продать, а его правительству купить
для Британского музея наворованные художественные ценности.
Борясь против раболепного преклонения перед зарубежными
авторитетами, Кюхельбекер писал в 1824 г. в статье «О направлении
нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие»:
«Поэзия романтическая... воспитала Данте, который дал ей жизнь,
силу и смелость, отважно свергнуть с себя иго рабского подра­
жания... Народностию своих творений великие поэты... неизгла­
димо врезали имена свои на скрижалях бессмертия... Подражатель
не знает вдохновения... Всего лучше иметь поэзию народную...
Да создается для славы России поэзия истинно русская; да будет
святая Русь не только в гражданском, но и в нравственном мире
первою державою во вселенной!» («Мнемозина», 1824, ч. II, стр. 29
и ел.).
Политические воззрения Кюхельбекера до 14 декабря 1825 г.
определяются его работой в Вольном обществе любителей россий­
ской словесности — побочной организации Союза благоденствия
и личными отношениями с деятелями Тайного общества. Формально
он примкнул к Северному обществу перед самым восстанием. Но
еще в Лицее он вместе с И. И. Пущиным посещал собрания у Бур-
цова — один из кружков, из которых развилось движение декаб­
ристов (см. «Литературное наследство», вып. 16—18, 1934, стр. 329
и ел.) . «14 декабря, узнав о замышляемом возмущении, принял в
оном живейшее участие... был в числе мятежников с пистолетом,
целился в великого князя Михаила Павловича и генерала Воинова...
хотел построить Гвардейский экипаж и пойти на штыки... После
сего он скрывался... Пойман в Варшаве... Осужден в каторжную
работу на 20 лет» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 107
и ел.). Каторгой царь по «милосердию» заменил отсечение головы,
но вместо посылки на каторгу держал его 10 лет в крепостях. Дело
Кюхельбекера опубликовано в 1926 г. Центрархивом (см. «Восста­
ние декабристов», т. II, стр. 133 и ел.).
К стр. 129
1
В 1835 г. Кюхельбекер был отправлен в Сибирь на поселе­
ние. Здесь он продолжал начатый еще в 1831 г. «Дневник», печатав­
шийся в журнале «Русская старина» (1875—1891). Отдельным изда­
нием «Дневник» был выпущен в 1929 г.
2
Ювенал (около 60—140 гг. н. э .)
—
знаменитый римский
поэт-сатирик.
1С стр. 130
1
Комическая жилка.


ПРИМЕЧАНИЯ
427
К стр. 131
1
Сестра Кюхельбекера.
2
Повести Белкина (Пушкина).
К стр. 132
1
Кюхельбекер полагал, что под тремя звездочками в строфе
14-й главы 8-й «Онегина» Пушкин имел в виду именно его.
2
Ссн-Пре — герой романа Руссо «Новая Элоиза».
8
Василий Львович Пушкин"(1767—1830) — поэт; был членом
«Арзамаса».
К стр. 133
1
Название игры в карты.
2
Александр Иванович Галич (1783—1848) — профессор рос­
сийской и латинской словесности в Лицее при Пушкине и Кюхель­
бекере, а также в университете, откуда был удален в 1821 г. за
атеизм и нападки па власть. Пушкин упоминает его в стихотворениях
«Пирующие студенты» и «Послание к цензору».
8
Лепота -^- красота.
К стр. 134
1
П. И . Шаликов (1768—1852) — бездарный поэт, журналист,
издатель журналов.
2
Михаил Трофимович Каченовский (1775—1842) — профессор
истории в Московском университете, журналист. В «Вестнике
Европы» печатал статьи против Пушкина, Карамзина, против всего
нового в литературе и науке. Пушкин написал на него несколько
эпиграмм.
К стр. 135
1
Владимир Федорович Одоевский (1803—1869) — писатель,
философ-шеллингианец. Вместе с Кюхельбекером издавал альманах
«Мнемозина». Пушкин ценил его бытовые повести, имевшие боль­
шой успех у читателей. Их переиздали в советскую эпоху. В 1835 г.
Пушкин разрабатывал с ним план журнала, который частично
осуществил потом в своем «Современнике».
2
Александр Семенович Шишков (1754—1841) — адмирал, госу­
дарственный деятель реакционного направления, президент Рос­
сийской академии. Был поэтом и литературным критиком. В этой
области известен своим реакционным «Рассуждением о старом и
новом слоге российского языка» (1803). Основал общество «Беседа
любителей российского слова»; участники «Беседы» боролись
против Карамзина как реформатора русского литературного языка
и против его последователей — членов литературного общества
«Арзамас». Пушкин резко высмеивал Шишкова в эпиграммах.
Павел Александрович Катенин (1792—1853) — поэт и перевод­
чик; несмотря на принадлежность к литераторам-староверам пар­
тии Шишкова, он в области театра был новатором. В письме к


428
ПРИМЕЧАНИЯ
П. А. Вяземскому (апрель 1820 г.) Пушкин отмечал, что Катенин
«своим характером и образом мыслей весь принадлежит 18 столе­
тию». Катенин — автор перевода очень популярной в кругах Тай­
ного общества песни:
«Отечество наше страдает
Под игом твоим, о влодей!
Коль нас деспотизм угнетает,
То свергнем мы трон и царей,..»
Ее распевали декабристы также в Сибири. Катенин был чле­
ном Союза спасения, но в Союз благоденствия не перешел. «Пово­
лено оставить без внимания» (см. «Восстание декабристов», т. VIII,
стр. 91 и ел.) . После Октябрьской революции переизданы его стихо­
творения (1937) и опубликованы «Воспоминания о Пушкине» (см.
«Литературное наследство», вып. 16—18, 1934, стр. 619 и ел.).
Сергей Александрович Ширинский-Шихматов (1783—1837) —
поэт церковно-религиозного паправления; под конец жизни ушел
в монахи. Пушкин резко высмеивал в эпиграммах его творчество.
3
Михаил Александрович Дмитриев (1796—1866) — посред­
ственный писатель, выступавший против всего нового и свежего
в литературе.
К стр. 136
1
Если у кого зудит, пусть почешется.
2
«Пиллад Белугин» — так подписывал свои статьи против
комедии «Горе от ума» водевилист А. И . Писарев (1803—1828). Он
избрал этот псевдоним как пародию на имя и фамилию сторонника
Грибоедова, прогрессивного писателя Ореста Сомова (1793—1833),
близкого к декабристским кругам.
К стр. 137
1
Н. И . Хмельницкий (1791—1845) — драматург.
2
Пушкин в письме П. А. Вяземскому "писал про Катенина:
«В нем та же авторская спесь, те же литературные сплетни и
интриги, как и в прославленном веке философии».
3
1 января 1835 г. Кюхельбекер записал в «Дневнике» стихо­
творение «Мое предназначение» (В. К . Кюхельбекер, Лирика и
поэмы, т. I, Л. 1939, стр. 157 и ел.).
* Нуль.
К стр. 138
1
Нестор Васильевич Кукольник (1809—1868) — реакционный
писатель, автор исторических романов и драм ложно-патриоти­
ческого, ходульно-приподнятого направления; был врагом реали­
стического направления в литературе. Сторонники Кукольника
всячески восхваляли его. Кюхельбекер, также в свое время
восторгавшийся «великим талантом» Кукольника, постепенно разо­
чаровался в нем.


ПРИМЕЧАНИЯ
429
Прочитав статью В. Г . Белинского «Менцель — критик Гете»,
Кюхельбекер записал в своем Дневнике 21 июля 1843 г., что автор
«приторен, как Кукольник, с своими патриотическими сентимен­
тальными глупостями» («Дневник В. К. Кюхельбекера», изд.
Прибой 1923, стр. 290).
К стр. 139
1
Стихотворение «К Пушкину» написано в 1818 г.,
напеча­
тано тогда же. (В настоящем издании приводится по тексту книги
В.К .Кюхельбекер,
Лирика и поэмы, т. I, Л. 1939, изд. Советский
писатель, стр. 12 и 452).
2
Кронид — Кроп — Сатурп — отец Зевса-Юпитера, который
свергнул его с неба.
Феб-Аполлон — сын Зевса, бог искусств.
Хариты — грации — богини, принадлежавшие к свите Афро­
диты. Имя грации сделалось нарицательным для обозначения жен­
ской красоты, выражающейся в прелести движений (греч. миф.).
К стр. 140
1
Стихотворение паписано в 1821 г. в связи с греческим вос­
станием против турецкого ига. В настоящем издании печатается
по тексту книги В. К. Кюхельбекер, Лирика и поэмы, т. I, стр.
57 и 456. Ахатес — один из героев «Энеиды» Виргилия; имя его —
символ верности в дружбе.
2
При Марафоне афиняне одержали в 490 г. до и. э. победу
над персами.
К стр. 142
1
Второе стихотворение «К Пушкину» написано в 1822 г. по
поводу гонений, которым подвергались оба поэта со стороны прави­
тельства Александра I, Напечатано лишь в 1871 г. В настоящем
издании печатается по тексту книги В. К. Кюхельбекер, Лирика и
поэмы, т. I, стр. 63 и ел., стр. 457.
2
«Кавказский пленник» Пушкина напечатан в 1822 г.
К стр. 143
1
Лютеция — старинное название Парижа.
Гесиерские — Гесперидские сады с золотыми яблоками (миф.) .
2
Персида — Персия; близ ее рубежей жил Кюхельбекер в Гру­
зии.
Немезида — богиня возмездия, мщения (миф.) .
К стр. 144
1
Стихотворение «Участь поэтов» написано в 1823 г. В настоя­
щем издании печатается по тексту книги В. К . Кюхельбекер, Ли­
рика и поэмы, т. I, стр. 73 и 458.
2
Камены — древнегреческие богини, покровительницы иаук
и искусств.


430
ПРИМЕЧАНИЯ
8
Имеется в виду Торквато Тассо (1544—1595), итальянский
поэт, гонимый католической реакцией.
4
Камоенс(1525—1580) — португальский поэт, живший в страш­
ной нужде.
Е. И . Костров (1752—1796) — русский поэт, крестьянин, добив­
шийся высшего образования, но не имевший возможности в усло­
виях крепостнического строя вырваться из нищеты.
С. А. Ширинский-Шихматов (см. прим. 2 к стр. 135) — сто ­
ронник Шишкова; Кюхельбекер ценил его произведения; в числе
последних была поэма «Петр Великий», воспевавшая Петра I.
К стр. 145
1
Стихотворение «Тень Рылеева» написано в 1827 т, в Шлис-
сельбургской крепости; напечатано впервые в 1862 г. В настоящем
издании печатается по тексту книги В. К . Кюхельбекер, Лирика и
поэмы, т. I, стр. 101 и ел., стр. 460.
2
Багряница — одежда царей, яркокрасного цвета.
8
Иоанн VI (1740—1764), двух месяцев от роду был провозгла­
шен императором, а через два месяца свергнут с престола; содер­
жался в Шлиссельбургской крепости; убит, по приказу Екате­
рины II, стражей при попытке офицера В. Я . Мировича освободить
его и провозгласить императором.
Рылеев после 14 декабря 1825 г. сидел в Петропавловской
крепости, а не в Шлиссельбурге.
К стр. 147
1
Стихотворение «Памяти Грибоедова» написано в 1829 г.
после гибели автора комедии «Горе от ума» (от рук убийц персид­
ской реакции). Печатается по тексту книги В. К . Кюхельбекер,
Лирика и поэмы, т. I, стр. 119 и ел.
2
А. С. Грибоедов написал поэму о Персии (Иране).
К стр. 149
1
Стихотворение написано 24 мая 1837 г. Напечатано в 1902 г.
В настоящем издании печатается по тексту книги В. К . Кюхель­
бекер, Лирика и поэмы, т. I, стр. 176 и ел., стр. 466.
2
Сторонник, здесь — в смысле заступник.
М. С. ЛУНИН
К стр. 151
Михаил Сергеевич Лунин (1787—1845) — один из основателей
Союза спасения и Союза благоденствия, человек большого ума и
сильной воли, беззаветной храбрости и отчаянной решимости,
«обладатель тончайшего ума и деликатнейшего» (А. И . Герцен).
Лунин начал службу в Кавалергардском полку в 1805 г. и
участвовал во всех наполеоновских войнах. В 1815 г. вышел в от­
ставку из-за дуэли, на которой был ранен; вследствие размолвки
с отцом выехал в Париж, где зарабатывал на жизнь собственным


ПРИМЕЧАНИЯ
431
трудом. По смерти отца вернулся в Россию (в 1817 г.). В 1822 г.
снова вступил в службу — в Литве, затем в Варшаве при Констан­
тине Павловиче, который после декабрьских событий 1825 г. настой­
чиво, в течение 4 месяцев, доказывал Николаю I невиновность Лу­
нина и ненужность его ареста. После ареста Лунина Константин
писал Николаю о «недюжинном уме» Лунина, «обладающего всем,
чтобы сделаться выдающимся человеком» (см. сборник «Между­
царствие 1825 года и восстание декабристов», ред. Б. Е. Сыроеч-
ковского, Гиз, М.
—
Л. 1926, стр. 194; см. там же но указателю).
На процессе декабристов Лунин, так же как И. Д . Якушкин и
И. И. Пущин, выделялся осторожностью в ответах, отказывался
выдать членов Тайного общества («называя их поименно, я изменил
бы родству и дружбе»). В автобиографическом показании от 2 июня
он заявил, что «воспитывался у родителей»; учителями его были
англичанин, три француза, швед и швейцарец; особенно старался
усовершенствоваться «в политических предметах»; «особых лек­
ций не слушал»; «свободный образ мыслей образовался во мне
с тех пор, как я начал мыслить; к укоренению же оного способ­
ствовал естественный рассудок» (см. «Восстание декабристов»,
т. III, стр. 128). По сведениям Следственной комиссии 1826 г.,
Лунин в продолжение последних пяти лет прекратил все сношения
с членами Тайного общества, однако «чистосердечно сознается, что
при других обстоятельствах, вероятно, действовал бы в духе
обществ» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 118). За это
«чистосердечие» Лунин был приговорен к 20-летней каторге. В 1836 г.
вышел на поселение. Здесь Лунин, по собственному его выражению,
стал «дразнить медведя» — царя и его правительство — «в берлоге
его», стал через главное жандармское управление посылать сестре
своей, Е. С. Уваровой, письма, в которых смело и резко обличал
самовластье и защищал дело декабристов. Письма эти Лунин рас­
пространял в копиях, которые заказывал за плату нуждающимся
декабристам. Вместе с письмами распространялись в русских пере­
водах составлявшиеся им на английском и французском языках
исторические очерки — яркие политические памфлеты. Все это
забрано при вторичном аресте Лунина (в 1841 г.) и потому не вклю­
чено в его дело, изданное Центрархивом.
К стр. 153
1
Настоящий очерк сохранился в собственноручном француз­
ском подлиннике Лунина в архивном деле бывшего III отделения
(главное жандармское управление). Начато дело в 1832 г. по поводу
просьбы сестры Лунина, Е. С. Уваровой, разрешить ей обеспечить
материальные нужды брата. После этого в деле имеется переписка
1836 г. о выборе места поселения Лунина ввиду предстоящего выхода
его из каторжной тюрьмы. Вскоре после этого жандармское ведом­
ство открыло поход против Лунина за его письма из Сибири к сестре.
Первым из публицистических очерков Лунина, написанным до
1838 г., является «Взгляд на русское тайное общество», который
печатается в настоящем издании по тексту книги М. С . Лунин,
Сочинения и письма, ред, С. Я. Штрайха, «Труды Пушкинского


432
UPIIМЕЧАПИЯ
Дома при Российской Академии наук», П. 1923, стр. 61 и ел.
Русский перевод выполнен под руководством самого Лунина и
сохранился в том же деле, где французский подлинник (названное
издание, стр. 137).
2
Следуют ссылки па манифест Николая I от 13 июля 1826 г.
и на Донесение Следственной комиссии.
3
Во французской рукописи и в другом русском переводе
(в «Полярной звезде» Герцена) здесь иначе: «подобно уложению
великой Хартии и летописях Британского королевства».
Рюиимедский союз — договор, заключенный в июне 1215 г.
английским королем Иоанном Безземельным с восставшими против
него баронами. Составленная между 15 и 19 июня 1215 г. в Рюни-
меде, близ Виндзора, «Великая хартия вольностей» легла в основу
английской конституции.
4
Во французском подлиннике и в «Полярной звезде» еще: «при
подозрительном и враждебном правительстве». Дальше отмечают­
ся в примечаниях только наиболее существенные разночтения.
Б
В тех же двух текстах еще: «различных сословий».
6
Во французском подлиннике — ссылка, которой нет и в сбор­
нике Герцена: «Обозрение исторических сведений об образовании
Свода русских законов, извлеченных из подлинных документов,
хранящихся в архиве 2-го отделения собственной его величества
канцелярии, 1833, стр. 135—140».
К стр. 155
1
Во французском тексте последняя фраза звучит несколько
иначе; приводим ее в точном переводе «Полярной звезды»: «Часто,
но без последовательности повторявшиеся усилия правительства в
деле просвещения были заменены упрощенной методой, не требую­
щей издержек и основанной на -небольшом числе правил, которые,
смотря по тому, были ли они ошибочны или верны, — не имели бы
вредных последствий или господствовали бы в будущем». Здесь
имеется в виду Ланкастерская система взаимного обучения, кото­
рую члены Тайного общества ввели во многих войсковых частях.
2
Последняя фраза звучит в переводе «Полярной звезды» иначе:
«Если такие люди вышли из верных слоев, то гражданская деятель­
ность становится для них долгом, который они платят употребле­
нием умственных сил — низшим сословиям за свое превосходство
над ними, купленное их трудом и усилиями».
К стр. 156
1
Здесь ссылка на речь Александра I 15 марта 1818 г. в заседа­
нии Польского сейма.
2
В подлинной рукописи и в «Полярной звезде»: «От временной
воли лица».
8
Имеются в виду те незначительные по существу реформы,
которые проводились Николаем I в соответствии с предложениями
декабристов в их показаниях и записках.


ПРИМЕЧАНИЯ
433
К стр. 158
1
Фраза, приведенная здесь в скобках, взята из французского
подлинника; отсутствует в других источниках.
2
В «Полярной звезде» — ближе к подлинной рукописи: «После
этого государственного подвига его главные деятели успели стать
во главе правления».
8
В «Полярной звезде» — ближе к духу французского подлин­
ника: «От людей можно отделаться, но от их идей нельзя».
К стр. 159
1
Лунин имеет в виду запрещение ему переписываться с сестрой
(см. его «Письма из Сибири»).
К стр. 160
1
Этот очерк опубликован А. И . Герценом в «Полярпой звезде»
за 1859 г. под заглавием «Разбор донесения тайной следственной
комиссии в 1826 году Никиты Муравьева» (книга 5-я, Лондон 1859,
стр. 53 и ел.) . К последнему слову, под звездочкой, сделана сноска:
«Другими эта превосходная статья приписывается Лунину». В вы­
носке под текстом напечатанного в той же книжке «Полярной звезды»
лунинского «Взгляда на русское тайное общество», на стр. 231,
сказано: «Статья эта... получена нами после «Разбора»... очевидно,
опровергает мнение, что «Разбор» был писан Луниным». А в конце
книжки, на стр. 299, в общих примечаниях редакции, читаем: «Мы
снова получили «Разбор следственной комиссии», и в записке, при­
ложенной к ней, снова говорится, что она писана М. С . Луниным,
а примечания — Н . М. Муравьевым». В 1863 г. Герцен выпустил
в Лондоне общий второй и третий выпуск «Записок декабристов»,
где на стр. 101—136 воспроизведен весь текст «Разбора» и приме­
чаний из «Полярной звезды» иод таким заглавием: «Разбор доне­
сения тайной следственной комиссии государю императору в 1826,
Никиты Муравьева и Лунина». Много раз после того «Разбор»
перепечатывался с заглавием и редакционной выноской то из «По­
лярной звезды», то из «Записок декабристов». Принадлежность
«Разбора» и кратких примечаний к нему перу Лунина устанавли­
вается английским подлинником очерка и указаниями в собрании
бумаг Лунина. В том же собрании бумаг, не включенных в издание
Цептрархива (см. «Восстание декабристов», т. III), сохранился
список русского перевода, выполненного при участии автора, под
заглавием: «Разбор донесения тайной следственной комиссии госу­
дарю, императору в 1826 году». Список, невидимому, руки дека­
бриста П. Ф. Громиицкого, представляет собой почти полный пере­
вод английской рукописи, с небольшими отступлениями. В англий­
ском подлиннике вслед за текстом, занимающим в рукописи Лунина
28 страниц (тетрадки обычного писчего листа в
1
/8)1 помещены при­
мечания автора, занимающие одну страницу более убористого
письма. В русском переводе в собрании бумаг Лунина эти приме­
чания помещены в распространенном виде и, несомненно, принад­
лежат Н. М. Муравьеву, который приходился Лунину двоюродным
братОхМ, был с ним дружен с детства до самой смерти и помогал ему
28 Прошшедеиин декабриегои, т. III


434
ПРИМЕЧАНИЯ
в составлении исторических очерков. «Разбор» со всеми примеча­
ниями, указанием разночтений в английском и русском — печат ­
ном и рукописном — текстах, с необходимыми историко-литера­
турными пояснениями, напечатан по тексту книги М. С. Лунин,
Сочинения и письма, П. 1923. В настоящем издании приводятся
отрывки по этой книге.
2
Здесь в английском тексте пояснение: «Римляне, англичане».
8
В русских списках здесь: «во главе всемирного семейства».
В английском тексте к этому сноска: «Англичане, французы».
К стр. 161
1
В русских списках вместо «специальных» — «правительствен­
ных».
2
В английском подлиннике — скобки для ссылки на страницу
«Донесения» Следственной комиссии по изданию 1826 г., но знака
ссылки и цифры нет.
3
В русских списках — в скобках еще: «Англия, Франция».
4
В русских списках вместо последних двух слов: «покушений
на царствующие лица».
6
В английском тексте здесь пояснение: «Екатерина I, Елиза­
вета, Петр III, Иоанн IV, Павел I и др.» .
К стр. 162
1
Дальше о казненных Николаем «первых пяти мучениках кон­
ституционного дела».
К стр. 163
1
Настоящий очерк опубликован в 1923 г. в переводе с фран­
цузской рукописи Лунина, поступившей в Музей Революции СССР
(Москва) в составе бумаг из архива сестры автора, Е. С . Ува­
ровой (М. С . Лунин, Общественное движение в России. Письма
из Сибири, ред. С . Я. Штрайха, Гиз, М.
—
Л. 1926, стр. 13 и ел.) .
По этому тексту приводится в настоящем издании несколько от­
рывков. В целом очерк посвящен доказательству неизбежности ре­
волюционного взрыва при самодержавном строе. В рукописи очерк
имеет следующее название: «Общественное движение в России в
нынешнее царствование. 1840».
2
Имеются в виду последовательные присяги Константину и
Николаю в конце 1825 г.
3
Подразумевается неопубликованное распоряжение Алексан­
дра I, составленное в 1823 г. и хранившееся в строгой тайне, —
о передаче царской власти Николаю ввиду отказа Константина от
престола вследствие женитьбы на простой польской дворянке
И. Грузинской.
К стр. 164
1
В предшествующем тексте говорится об эпидемии холеры
в 1831 г., с которой правительство не сумело справиться; о жесто­
кой расправе с военными поселянами; о голоде, постигшем Россию
в 1833, 1834, 1840 гг. вследствие нераспорядительности правитель-


ПРИМЕЧАНИЯ
435
ства и крепостного положения крестьян; об эпидемии чумы в 1838 г.
и тому подобных несчастиях, губивших массы населения.
2
Лунин имеет в виду речь Александра I в польском сейме в 1818 г.
Дальше он говорит о том, что Николай I все-таки ввел некоторые
преобразования в соответствии с проектами членов Тайного обще­
ства. «Реформа армии была произведена главным образом согласно
плану Пестеля». К этому сноска: «Организация воорз'жеииых сил»,—
сочинение Пестеля, взятое вместе с другими бумагами при его
аресте и также изъятое из обращения (М. С . Лунин, Обществен­
ное движение в России. Письма из Сибири, Гиз, 1926, стр. 21).
Изложив по памяти проект пестелевской реформы армии, с кото­
рым Лунин, очевидно, познакомился во время приездов в Тульчин,
он продолжает: «Наши солдаты, узнав о происхождении перемен,
благие последствия которых они испытывают, сохранят память
о том, кто, разделив их труды и пролив свою кровь на поле битвы,
посвятил свои заботы тому, чтобы утвердить их благополучие и их
успехи». К этому — сноска Лунина: «Пестель был тяжело ранен
в Бородинской битве» (там же, стр. 21). После упоминания реформы
по проекту Пестеля — перечень мероприятий Николая I, внесен­
ных в государственное управление под внушением «сторонников
самодержавия» и причинявших населению страдания.
К стр. 167
1
В заключительных строках очерка, адресованного сестре,
несколько слов о «добродетелях монарха», явно рассчитанных на
то, что жандармское управление покажет рукопись Николаю I.
На обороте последней страницы надпись: «Моей дражайшей сестре,
чтобы поступить с этим согласно предыдущим указаниям», т. е.
распространить.
J{ стр. 168
1
Еще в 1859 г. А. И. Герцеп заявил в «Колоколе» (No 36 от
15 февраля), что у него есть статья Лунина «Взгляд на польские
дела» (на французском языке), помеченная 1840 г. Но Герцен эту
статью не напечатал. В 1925 г. статья была найдена в бумагах жены
генерал-губернатора Восточной Сибири Н. 1-1. Муравьева-Амур­
ского (племянника Лунина), Екатерины Николаевны, которая
подобно своему мужу была близка с поселенными близ Иркутска
декабристами. Статья была тогда же опубликована в переводе на
русский язык (см. «Декабристы на каторге и в ссылке», Сборник
новых материалов и статей, М. 1925, стр. 270 и ел.) . В следующем
году эта же статья была опубликована в русском переводе с подлин­
ной французской рукописи Лунина (см. С . Я. Гессен и М. С . Коган,
Декабрист Лунин и его время, Л. 1926, стр. 245 и ел.) .
В настоящем издании статья Лунина печатается в переводе
1925 г. с учетом (в прямых скобках) текста, опубликованного
в 1926 г. Статья представляет значительный интерес, характеризуя
отношение декабристов к национальному вопросу. Написана она
с глубоким знанием предмета благодаря личным наблюдениям Лу-
мина и отличается блестящим изложением, свойственным всем его
*


436
ПРИМЕЧАНИЯ
историческим очеркам и памфлетам. В печатаемой в настоящем из­
дании статье полностью развиты те мысли Лунина и его друзей,
членов Тайного общества, по вопросу о взаимоотношениях России
и Польши, которые сжато были выражены в письме Лунина от
5—17 ноября 1839 г. с заголовком «Поляки».
В этом письме Лунин отмечает, что польское восстание 1830 г.
и другие выступления поляков были направлены не против русского
народа, а против царского правительства, что поляки торжест­
венно чествовали память участников первого русского револю­
ционного движения — декабристов. Говоря об угнетении Польши
царским правительством, действовавшим якобы в интересах сбли­
жения русского и польского народов, Лунин указывает на пороч­
ность политики насилия: «Из вздохов, заключенных под соломен­
ными кровами, рождаются бури, низвергающие дворцы... Поляки —
братья нам по происхождению, наша передовая стража но геогра­
фическому положению и естественные союзники, несмотря на домаш­
ние ссоры между нами». «Взаимного укрепления союза» между
Россией и Польшей «требуют выгоды обеих земель» (М. С . Лунин,
Сочинения и письма, П. 1923, стр. 53).
2
В цитированном письме Лунина о поляках читаем: «Какой-
нибудь холодный и расчетливый ум найдет, может быть, что я го­
ворю о делах, которые до меня не касаются. Я говорю потому, что
молчат те, до кого это касается... Отрекшиеся от личной свободы,
от всякого благосостояния, от всякого звания общественного, —
подчеркивает Лунин свое положение ссыльного политического
деятеля, — кажется заслуживают также некоторой доверенности»
(там же, стр. 54).
Е стр. 169
1
Поклоны Лунина в сторону императора—правда, умершего —^
вызваны дипломатическими соображениями, желанием повлиять
на правительство Николая I. Этими соображениями объясняется,
конечно, и спокойный академический топ данной статьи, отличаю­
щийся от резкого, страстного революционного топа других полити­
ческих очерков Лунина.
К стр. 170
1
Польские королевские династии до разделов королевства.
2
Здесь у Лунина ссылка на «Манифест польского народа 1831 г.,
стр.1и5».
8
Брат императора — великий князь Константин Павлович.
4
К этому сноска Лунина: «Манифест польского народа 1831 г.,
стр. 5 и 19».
К стр. 171
1
Имеется в виду генерал И. И . Дибич.
2
Примечание Лунина: «Адрианопольский мир с Турцией
1829 г.».


ПРИМЕЧАНИЯ
43?
К стр. 172
1
Имеется в виду английская «Великая хартия вольностей»,
провозглашенная в 1215 г.
К стр. 174
1
Речь идет о Наполеоне, который увлек часть поляков в свой
поход на Россию. У Лунина здесь ссылка на «Манифест польского
народа, 1831, стр. 1 и 4».
К стр. 175
1
«Уничтожили» университеты Варшавский (в 1830 г.) и Вилен-
ский (в 1832 г.), «основали» в 1834 г. Киевский, который был вре­
менно закрыт в 1839 г. в связи со студенческими волнениями.
К стр. 176
1
«Корпус Ромарино — 20 тысяч человек» (примечание Лунина).
К стр. 178
* «1772 г. народонаселение России, Пруссии, Австрии. Терри­
тория та же самая» (примечание Лунина). Повидимому, Лунин хотел
собрать соответствующие цифровые данные.
2
«Договор Пруссии с Польской республикой 29 марта 1790 г.»
(примечание Лунина).
3
«Договор Пруссии с Россией 12 января 1793 г.» (примечание
Лунина).
* Имеются в виду переговоры декабристов с поляками о вос­
становлении национальной независимости Польши на основе добро-
-
соседских отношений с Россией.
6
«Пестель, Сергей Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин. См.
Донесение» (примечание Лунина). Лунин имеет в виду Донесение
Следственной комиссии.
К стр. 180
1
Буквально: свободное вето (запрет). Здесь имеется в виду
право каждого депутата польского сейма запретить осуществление
вакона, принятого большинством голосов.
2
«Ян-Казимир» (примечание Лунина).
К стр. 183
1
«Записная книжка» относится к 1836 и следующим годам.
Печатается по тексту книги М. С . Лунин, Сочинения и письма,
П. 1923.
2
Первая приведенная здесь запись помещена Луниным на ти­
тульной странице «Записной книжки» в качестве эпиграфа (по-
латыни); вторая — внизу той же страницы (по-русски), под посвя­
щением: «Сестре моей К. Уваровой». Посредине страницы — фран­
цузское название книжки «Exegese» — толкование, изъяснение.


438
ПРИМЕЧАНИЯ
Следующие две записи — французские. Дальнейшие — неогово ­
ренные — русские.
К стр. 184
1
Все следующие записи — французские.
К стр. 185
1
Дальнейшие две записи — 1839 г.
2
Эта и следующие записи — 1840 г.
К стр. 186
1
Приведенные письма из Сибири взяты из рукописного сбор-
пика, имеющего название «Письма из Сибири» и подзаголовок —
«запрещены 15 сентября 1838 г.». Включенные в этот сборник до­
кументы переведены, невидимому, с французского под диктовку
Лунина. Подробности о происхождении сборника, о составе его,
о разночтениях в текстах, о порядке расположения писем и
т. п . см. в книге М. С . Лунин, Сочинения и письма, П. 1923,
стр. 122 и ел.
2
Это письмо помещено в сборнике как предисловие (см. там
же, стр. 29 и ел.).
К стр. 187
1
Фсмистокл — знаменитый афинский государственный деятель
V в. до и. э .; под конец жизни вынужден был удалиться из Греции
вследствие обвинения его политическими противниками.
2
Письмо без даты; по содержанию относится к началу 1838 г.:
упоминаемый в письме пожар Зимнего дворца произошел в декабре
1837 г., в том же году некоторым декабристам разрешено было
отправиться рядовыми на Кавказ.
3
Имеется ввиду А. Н . Голицын (1773—1844), друг Александра I;
в молодости проявлял некоторое вольномыслие, затем стал мисти­
ком и отъявленным реакционером; при Александре I был министром
просвещения и одновременно заведывал церковными делами; при
Николае I управлял почтовым ведомством.
4
«Достоин, достоин вступить в эту ученую среду» (формула
посвящения в ученое звание). Так как осужденным и сосланным
декабристам Николай I разрешал отправиться на Кавказ солда­
тами, то они, как иронически заметил Лунин, должны были приго­
товиться к обычному тогда для солдат наказанию палками.
К стр. 188
1
Помещики получали ссуды под имения и крепостных крестьян.
2
В некоторых списках: «в щелкушку».
8
Можайская битва — эпизод Отечественной войны 1812 г.,
где Лунин проявил изумительную храбрость и хладнокровие.


ПРИМЕЧАНИЯ
439
4
Алкивиад — афинский государственный деятель; убит в 404 г.
до н. э . В некоторых списках вместо «Битинии» — «в Вифлеемском
изгнании».
К стр. 189
1
Письмо вызвано программой деятельности министра народного
просвещения (1833—1849), графа С. С . Уварова (1786—1855),
выраженной им в заявлении о том, что «последний якорь спасения
и вернейший залог силы и величия нашего отечества» — в «охра­
нительных началах православия, самодержавия и народности».
Это выражение впервые упомянуто в отчете Уварова царю, в декабре
1832 г., по поводу командировки для осмотра Московского универ­
ситета и ознакомления с деятельностью его профессоров, бывших на
подозрении у правительства. Потом оно часто повторялось в еже­
годно публикуемых докладах министра.
2
Имеется в виду герой известной комедии Мольера.
8
В другом списке: религия.
К стр. 190
1
Имеется в виду учреждение так называемого «Комитета
G декабря 1826 г.» для пересмотра всего государственного устрой­
ства и управления. Комитет действовал 6 лет, кое-что наметил, по
ничего из предложенного им Николай I не осуществил — испу­
гался революционного движения начала 30-х годов на Западе.
К стр. 192
1
Киевский университет был закрыт в марте 1839 г. по указу
9 января ввиду обнаружения организованного студентами тайного
общества, связанного с известным польским заговором С. Копар-
ского (казнен 15 февраля 1839 г.). По этому делу пострадало
около 40 студентов; 10 человек были отданы в солдаты, а один
служащий университета был подвергнут наказанию шпицрутенами
через 500 человек. Студенческая масса была рассеяна по всей
России. Профессора-поляки были переведены в великорусские
университеты или уволены со службы. Правительство часто нару­
шало академическую свободу Дерптского университета.
К стр. 196
1
Имеется в виду М. М. Сперанский; под его руководством были
разработаны и составлены «Свод законов» и «Полное собрание зако­
нов», изданные в 1833 г.
2
Имеется в виду вторжение Наполеона в Россию в 1812 г.
8
Таких писем-памфлетов Лунина было около 50. Перехвачен­
ные жандармами, они были представлены царю, который приказал
арестовать автора, жившего на поселепии в селе Уриковском, близ
Иркутска. Лунина заточили в мрачный Акатуевский тюремный
замок Нерчинских рудников. Вследствие ужасных тюремных усло­
вий Лунин тяжело заболел и умер в декабре 1845 г.


440
ПРИМЕЧАНИ
Я
М. А. ФОНВИЗИН
К стр. 199
1
В первом томе настоящего издания приведены высказыва­
ния одного из видных деятелей Северного общества, генерал-майора
М. А. Фонвизина, по вопросам, входившим в программу Тайного
общества до его разгрома. Приводимые здесь письма Фонвизина
представляют интерес для характеристики социально-политиче ­
ских взглядов этого представителя умеренной группы декабристов
после 25-лстпего пребывания в каторжных тюрьмах и на поселе­
нии. Печатаются по тексту публикации Н. Г . Богдановой (см. сбор­
ник «Памяти декабристов», изд. Академии наук СССР, вып. III,
Л. 1920, стр. 109 и ел.) . Письма эти доказывают неправильность
заявления дореволюционных историков движения декабристов,
будто Фонвизин совершенно отрицательно относился к социализму
и коммунизму. Из писем видно, что он признавал это учение,
хотя и в своем религиозном понимании.
2
Имеется в виду перевод статьи «Социализм и коммунизм во
Франции» из немецкого журнала «Die Gegenwart» за 1848 г.
К стр. 200
1
Здесь ссылка на «Деяния апостолов», где в упоминаемом пара­
графе имеется такой текст: «Все же верующие были вместе и имели
все общее и продавали имения и всякую собственность и разделяли
всем, смотря по нужде каждого».
2
Человек не должен уподоблять себя вещи.
К стр. 202
1
В упоминаемом библейском тексте, между прочим, сказано:
«А земля не должна быть продаваема навсегда»..
К стр. 203
1
Приводятся имена законодателей древнего мира.
2
Член французской академии Флери (1640—1723) — автор
«Церковной истории».
8
М. А. Фонвизин имеет в виду тобольского архиерея Георгия
Ящуржинского.
К стр. 204
1
Пермский архиерей Неофит; его предместник — Аркадий
Федоров.
Д. Я. ЗАВАЛИШИН
К стр. 205
Дмитрий Иринархович Завалишин (1804—1892), лейтенант
флота. Окончив учение в Морском корпусе в 1819 г., он через год
был назначен туда же преподавателем. В 1822—1824 гг. совершил
кругосветное плавание. При посещении русских колоний в-Америкв
у Завалшшша зародилась мысль о присоединении к этим колониям


ПРИМЕЧАНИЯ
441
Калифорнии. Вернувшись в Петербург в 1824 г., перед самым ноябрь­
ским наводнением, Залалишин участвовал в помощи пострадавшим
от разлива Невы. Затем он работал в центральных учреждениях
Морского ведомства. Накануне восстания выехал из Петербурга
в Казань для организации отделения Тайного общества.
По данным Следственной комиссии, на основании упорных
заявлений самого Завалишина и показаний участников Тайного
общества, Завалишин к последнему «не принадлежал, но о суще­
ствовании и о цели сделать переворот в государстве знал» (см.
«Восстание декабристов», т. VIII, стр. 84 и ел.). Присужден к смерт­
ной казни, которая была заменена вечной каторгой. В 1839 г.
«обращен на поселение», жил в Чите, где оставался до 1863 г.
После этого вернулся в Россию, поселился в Москве, где умер
в 1892 г.
Завалишин обладал незаурядными способностями, был широко
образованным человеком. После амнистии 1856 г. печатал статьи
по различным вопросам государственного устройства (о Сибири,
об Амуре, о русских колониях и т. п.), воспоминания о своем круго­
светном путешествии и др.
Особый интерес представляют его высказывания о патриотизме.
К стр. 207
1
Приводимые в настоящем издании отрывки печатаются по
тексту книги «Записки декабриста Д. И. Завалишина» (2-е русское
издание, стр. 152 и ел.) .
К стр. 209
1
После ареста в январе 1826 г. Завалишин некоторое время
содержался при главном штабе, откуда имел возможность выходить
на прогулку. В апреле его заключили в Петропавловскую крепость
(см. «Декабристы и их время», т. II, М. 1932, стр. 392).
К стр. 212
1
Настоящее стихотворение и следующее за ним опубликованы
в деле Завалишина (см. «Восстание декабристов», т. III, стр. 383
и 389). Представлены в Следственную комиссию вместе с ответами
на запрос от 21 мая 1826 г. По показаниям нескольких морских
офицеров, привлеченных к делу (см. там же, стр. 375 и ел.), Зава­
лишин не писал этих стихов, а только списал их, но он признавал,
что, может быть, и говорил некоторым морякам, будто сам сочинил
их (см. там же, стр. 382 и ел.) . На очной ставке с А. П . Арбузовым
Завалишин заявил даже, что «если б имел дар» поэта, «то может быть
и написал бы подобные» стихи (см. там же, стр. 385 и ел.) .
Я. Ф . ВЫГОДОВСКИЙ
Е стр. 215
Павел Фомич Выгодовский (1802—?), по терминологии След­
ственной комиссии — канцелярист, член Общества соединенных
славян. Сын крестьянина Волынской губернии — Тимофея


442
ПРИМЕЧАНИЯ
Дунцова (см. М . В. Нечкина, Общество Соединенных Славян, Гиз,
М. — Л . 1927, стр. 42); обучался в католической духовной школе.
17 лет бежал из дому; добыл документы на имя дворянина Выгодов-
ского и поступил на службу в земский суд в городе Ровно. Позднее
переехал в Житомир. По данным Следственной комиссии, принят
в общество в 1825 г. «Знал цель оного — соединение всех славян­
ских племен; дальнейшие же намерения и средства общества ему
известны не были» (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 59).
В показаниях Выгодовский смело заявил: «Ежели природное
российское дворянство волнуется противу правления от веков
свыше России данного, то я, яко поляк, безгрешно могу к тому
принадлежать, тем более, что сей случай может когда-либо привести
в первобытное положение упадшую Польшу, которую любить я
поставлял для себя ненарушимым долгом» (см. М . В . Нечкина,
Общество Соединенных Славян, Гиз, М.
—
Л. 1927, стр. 94).
Осужденный в каторгу на 4 года, с постепенным смягчением
наказания, Выгодовский не терял бодрости. Сообщая 18 июня
1827 г. Бенкендорфу о состоянии встреченных им в Тобольске «госу­
дарственных преступников», Б. А. Куракин назвал Выгодовского
в ряду лиц, «кои находились в веселом виде» (см. «Декабристы,
Неизданные материалы и статьи», Труды Пушкинского дома при
Российской Академии наук, М. 1925, стр. 117).
В 1828 г. Выгодовский переведен на поселение в На рым. За
отсутствием средств к жизни (отобранные у Выгодовского при
аресте 250 руб. были отданы его «родному отцу, крестьянину Дун-
цову») получал пособие в 4 р. 353/4 коп. серебром в месяц. Генерал-
губернатор Западной Сибири доносил в середине 30-х годов глав­
ному начальнику. жандармов А. X. Бенкендорфу, что преступник
этот, «получая же крестьянскую одежду по утвержденной табели...
...н оси т
собственную, соответствующую прежнему его званию, —
сюртук, фуражку или картуз, так как крестьянская одежда ему
не совсем удобна» (см. А . И . Дмитриев-Мамонов,
Декабристы
в Западной Сибири, Спб. 1905, стр. ИЗ).
Получив в 1835 г. 15 десятин земли, Выгодовский отказался от
занятия хлебопашеством, сообщив Томской казенной палате, что
«по местоположению почвы близ г. Нарыма, климату и свойству
промышленности в местности, им обитаемой, от хлебопашества
совершенно невозможно извлечь какой-либо пользы, и все затраты,
какие будут делаемы на эту отрасль сельского хозяйства, оста­
нутся непроизводительными; по недостатку же своему и по нахожде­
нию под надзором полиции он не в состоянии заниматься сельским
хозяйством» (см. там же).
За все время поселения, в течение 28 лет, Выгодовский, по
словам историка, аттестовался администрацией «всегда с хорошей
стороны» (см. там же). Дальнейшее обследование сибирских архи­
вов показало иное. В 1854 г., «за ослушание и дерзость против
местного начальства при производстве следствия об употреблении
им в официальной жалобе оскорбительных насчет некоторых долж­
ностных лиц выражений», Выгодовский «предан, по распоряжению
начальника губернии, суду и заключен в Томский тюремный замок»


ПР ИМЕЧ АНИЯ
443
(см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 300). В апреле 1855 г.
он приговорен к наказанию плетьми, от которого «освобожден за
старостью лет», и к новой ссылке на поселение, иод надзор (см.
«Каторга и ссылка» No 5 (90), М. 1932, стр. 178 и ел.).
В манифест 1856 г. об амнистии Выгодовский не включен.
Товарищи по Тайному обществу потеряли его из виду, некоторые
даже считали его умершим в 1856 г. Впрочем, Г.С. Батеньков писал
12 октября 1856 г. из Тобольска: «Удивились мы, почему не попал
в амнистию находящийся в Нарыме Выгодовский. Не забыт ли он
как-нибудь?» (см. журнал «Каторга и ссылка» No 3 (112), 1934, стр. 86).
Выгодовский не был забыт. Наоборот, сибирское начальство
очень им занималось и послало его гораздо дальше Нарыма —
в Якутскую область. След его нашелся в «Ведомости о лицах, со­
стоящих под надзором полиции в Якутской области за 1864 г.».
В этом списке под No 1 сообщается: «Поселенец из политических
преступников Павел Выгодовский, уроженец Волынской губернии.
Лета от роду — 62. Подвергнут надзору — по решению Томского
губернского суда за помещение в прошении дерзких и ругательных
выражений против начальства и власти. Состоит под надзором
с 20 февраля 1857 г. Подвергнут надзору — без срока, гласному.
Надзор учрежден в городе Вилюйске; занимается перепискою
бумаг у частных лиц. От казны содержания не получает. Семейства
не имеет. Ведет себя хорошо и ни в каких предосудительных поступ­
ках не замечен» (см. «Каторга и ссылка» No 5 (90), М. 1932, стр. 178).
Однако как уже отмечалось, это свидетельство сомнительно.
Выгодовский вел себя очень и очень «предосудительно» с точки
врения правительства Николая I. При аресте в 1854 г. у Выгодов-
ского забрали рукописи на 3 588 листах, «наполненные самыми
дерзкими и сумасбродными идеями о правительстве и общественных
учреждениях с превратными толкованиями некоторых мест св.
писания и даже основных истин христианской религии» — по опре­
делению томских властей.. В этой рукописи изложены мысли Выго-
довского более чем за 20 лет. Бумаги Выгодовского были отосланы
в Петербург и там затерялись в архивах III отделения.
К стр. 217
1
В деле сохранилось краткое изложение рукописей Выгодов­
ского с подлинными выписками из них, заключенными в кавычки.
Из этого изложения видно, что кроме аптибиблейских, антицерков­
ных и антимонархических мыслей в рукописях Выгодовского име­
лись также собственно философские рассуждения материалисти­
ческого содержания. Это изложение приводится в настоящем изда­
нии по публикации Г. Лурье (см. «Каторга и ссылка» No 3 (112),
1934, стр. 86 и ел.).
К стр. 222
1
Так в оригинале. Смысл этого слова установить не удалось.
К стр. 225
1
Выгодовский имеет в виду инцидент 1836 г. в Казани. Узнав,
что туда приезжает Николай I, рабочие казанской суконной


444
ПРИМЕЧАНИЯ
фабрики решили подать ему жалобу на свое тяжелое положение и
жестокую эксплуатацию. Несмотря па принятые местной властью
меры, рабочие тысячной толпой двинулись на Арское ноле. Их
уполномоченный, Семей Толокнов, подошел к коляске Николая I
и подал ему просьбу. Конечно, царь приказал расправиться с «бун­
товщиками» так, чтобы отбить у них охоту жаловаться.
2
Многоточие в документе.
К стр. 226
1
Александр II, воцарившийся в феврале 1855 г. Изложение
записей Выгодовского датировано: «18 апреля 1855 г.».
2
Многоточие в документе.
К стр. 228
1
На рукописи изложения мыслей Выгодовского надпись:
«за ним очень строго смотреть». Год и место смерти Выгодовского
не установлены. Имя его значится в «Ведомости» о поднадзорных
Якутской области за 1866 г.
Л. Я . ОДОЕВСКИЙ
К стр. 229
Александр Иванович Одоевский (1802—1839) — талантливый
поэт эпохи Пушкина и декабристов, друг А. С . Грибоедова,
А. А. Бестужева и К. Ф . Рылеева. Ввиду своего знатного проис­
хождения был зачислен на службу 12 лет от роду в личный кабинет
царя. В 1821 г. перешел в одну из самых привилегированных воин­
ских частей — гвардейский Конный полк. «Сознался в принадлеж­
ности к Обществу, в которое принят за семь месяцев до 14 декабря,
и ревностно взялся за дело... Он весьма радовался, что пришло
время действовать и говорил: «Ах! как славно мы умрем!» 14 де­
кабря был на Сенатской площади. «Ему дали взвод для пикета,
где он стоял с пистолетом» (см. «Восстание декабристов», т. VIII,
стр. 140).
«В колонне остался я доколе она была... разогнана картечью».
Затем скитался по городу, зашел к другу, который дал «фрак,
всю одежду и 700 рублей денег. Я пошел в Катерингоф, где купил
тулуп и шапку, и прошел к Красному Селу. Наконец... возвратился
в Петербург, где прибыл к дяде своему Д. С . Ланскому» (сенатору),
«который отвел меня к Шульгину» (из первого показания, записан­
ного царским генерал-адъютантом В. В . Левашовым (см. «Восстание
декабристов», т. II, стр. 244). А . И. Шульгин — петербургский
обер-полицмейстер, который арестовал Одоевского и доставил его
к Левашову для допроса. Одоевский был осужден в каторжную
работу на 12 лет. В 1827 г. доставлен в Нерчинские рудники; в 1832 г.
«обращен на поселение и водворен на Тельмииской казенной фаб­
рике». В 1837 г. по ходатайству отца и близкого друга царя, князя
И. Ф . Паскевича, переведен рядовым на Кавказ. В доходах про­
являл отвагу и храбрость; умер от малярии.


ПРИМЕЧАНИ Я
445
На Кавказе Одоевский встречался с М. 10. Лермонтовым .и
Н. П . Огаревым, которые посвятили стихотворения его памяти.
К стр. 231
1
Стихотворение написано до 1829 г. Заглавие дано П. А. Вязем­
ским, который внес в стихотворение поправки и безуспешно пытался
опубликовать его. Впервые напечатано в 1926 г.; в настоящем изда­
нии печатается но тексту книги А. И. Одоевский, Полное собрание
стихотворений и писем, Academia, 1934, стр. 138.
К стр. 232
1
Опубликовано в 1861 г. («Библиографические записки» No 5)
по списку, сообщенному М. И .Муравьевым-Апостолом. В настоящем
издании печатается по тексту книги А. И. Одоевский, Полное собра­
ние стихотворений и писем, Academia, 1934, стр. 151 и ел.
2
Имеются в виду жены декабристов, последовавшие за ними
в Сибирь.
К стр. 233
1
Стихотворение написано в 1830 г. Впервые напечатано в 1922 г.
по списку, найденному в бумагах М. А . Бестужева. В настоящем
издании печатается по тексту книги А. И . Одоевский, Полное собра­
ние стихотворений и писем, Academia, 1934, стр. 190 и ел.
К стр. 235
1
Стихотворение напечатано в 1859г. в журнале «Русская беседа»
(т. IV); в настоящем издании приводится по тексту книги А. И . Одо­
евский, Полное собрание стихотворений и писем, стр. 197 и ел.
Стихотворение широко распространялось в списках еще при
жизни автора; оно было положено на музыку Ф. Ф . Вадковским, и
его часто пели ссыльные декабристы.
2
Польские.
К стр. 237
1
Стихотворение написано в 1831г., опубликовано в 1861 г.;
в настоящем издании печатается по тексту книги А. И . Одоевский,
Полное собрание стихотворений и писем, Academia, 1934, стр. 199
и ел.
К стр. 238
1
Пять жертв— повешенные Николаем декабристы. Выя—шея .
К стр. 239
1
Написано до 1820 г. по -французски; по-русски напечатано
впервые в 1928 г. (см. «Декабристы и их время», изд. Полит­
каторжан, т. I, M. 1928, стр. 215). Это стихотворение было опу­
бликовано в 1843 г. в Париже, в статье французского писателя
Ж.- М. Шопена «О русской литературе...» во французском прозаи­
ческом переводе. Автор жил до восстания 14 декабря в России, был
учителем Одоевского (см. «Восстание декабристов», т. II,стр. 245);


446
ПРИМЕЧАНИЯ
писал стихи, перевел на французский язь!к «Бахчисарайский фон­
тан», «Цыган» и другие произведения Пушкина, оды Державина
и других русских поэтов. В настоящем издании «Молитва русского
крестьянина» печатается по тексту книги А. И . Одоевский, Полное
собрание стихотворений и писем, Academia, 1934, стр. 243; ср.
стр. 348, 408 и ел.
К стр. 240
1
Грибоедов убит в Тегеране по наущению персидских реак­
ционеров 30 января 1829 г. Элегия посвящена памяти А. С . Гри­
боедова, который был другом Одоевского. В настоящем издании
элегия печатается по тексту книги А. И . Одоевский, Полное собра­
ние стихотворений и писем, Academia, 1934, стр. 143 и ел.; опуб­
ликована в 1830 г. с цензурными искажениями.
2
Во время своего пребывания в Тбилиси, после ссылки рядовым
на Кавказ, Одоевский был на могиле Грибоедова на Давидовой горе.
К стр. 242
1
Стихотворение «Узница Востока» опубликовано в 1831 г.
В исправленном виде включено в «Полное собрание стихотворений
и писем» А. И. Одоевского, Academia, 1934, стр. 150. По этому
тексту приводится в настоящем издании. Посвящено декабристу
П. А . Муханову.
К стр. 243
1
Стихотворение «Брак Грузии с русским царством» сохрани­
лось в подлинной рукописи, на которой имеется дата: «12 апреля
1838 г.Тифлис». Опубликовано в сборнике стихотворений Одоевского,
изданном декабристом А. Е . Розеиом в 1883 г. В настоящем издании
печатается по тексту книги А. И. Одоевский, Полное собрание сти­
хотворений и писем, Academia, 1934, стр. 225 и ел.
2
«Женихи» — Византия, Турция, Персия, стремившиеся пора­
ботить Грузию, лишить ее национальной и политической само­
стоятельности. К России Грузия присоединилась в 1801 г. в инте­
ресах сохранения своей национальности. В дальнейших строфах
Одоевский воспевает правильность выбора Грузии, соединившейся
с могучим исполином — русским народом.
К стр. 244
1
Дарьяльское ущелье всегда считалось «воротами» в Грузию.
Одоевский уподобляет его Босфору — «двери» к Черноморскому
побережью Кавказа.
О ВЛИЯНИИ ДЕКАБРИСТОВ
НА РАЗВИТИЕ РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ
А. С. ПУШКИН и А, И. ОДОЕВСКИЙ
К стр. 247
1
Стихотворение А. С . Пушкина датируется в последних изда­
ниях его сочинений 1827 г. М . Н . Волконская, последовавшая


ПРИМ ЕЧАНИЯ
447
за мужем в Сибирь, виделась с Пушкиным в Москве в конце декабря
1826 г. В своих «Записках» она сообщает: «Он хотел мне поручить
свое «Послание к узникам» для передачи сосланным, но я уехала
в ту же ночь, и он его передал Александре Муравьевой» («Записки
княгини Марии Николаевны Волконской», Спб. 1904, стр. 24).
В настоящем издании печатается по тексту книги А. С. Пушкин,
Стихотворения, т. III, изд. Академии наук СССР, 1949, стр. 7.
Среди многочисленных списков этого стихотворения, распро­
странявшихся в течение всего XIX ст., один сохранился в Краснояр­
ском краевом архиве среди бумаг известного любителя и собирателя
книг Г. В . Юдина. Библиотекой Юдина пользовался в Красноярске
в 1897 г. В . И . Ленин во время своей сибирской ссылки. 10—22 марта
Владимир Ильич писал своей сестре, М. И. Ульяновой: «Вчера
попал таки в здешнюю знаменитую библиотеку Юдина, который
радушно меня встретил и показывал свои книгохранилища. Он раз­
решил мне и заниматься в ней... Это во всяком случае замечательное
собрание книг... Надеюсь, что удастся воспользоваться ими для
справок, которые так нужны для моей работы» (В. И . Ленин,
Письма к родным. 1894—1919. Институт Ленина при ЦК ВКП(б),
Гиз, 1931, стр. 26). Упоминает В. И . Ленин о своих занятиях в
библиотеке Г. В . Юдина и в других письмах (см. там же, стр. 27, 30).
В списке собрания Юдина «Послание в Сибирь» имеются неко­
торые интересные разночтения, которые приводятся дальше.
2
В списке Юдина эта строка читается так: «Как в эти каторж­
ные норы».
8
Вместо следующей строфы в списке Юдина — такая:
Мужайтесь! Русского народа
О новы тяжкие падут.
Темницы рухнут, и свобода
Вас встретит радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
В первом стихе этой строфы интересно отметить призыв к бод­
рости : «Мужайтесь!»
К стр. 248
1
Стихотворение А. И. Одоевского написано в 1827г. В настоящем
. и здании печатается по тексту книги А И. Одоевский, Полное собра­
ние стихотворений и писем, Academia, 1934, стр. 116.
А. И . ГЕРЦЕН
Е стр. 249
1
В настоящем издании публикуется 4-я глава знаменитой
книги А. И. Герцена, опубликованной им иод приведенным здесь
заглавием в 1851 г. за рубежом на немецком и французском языках.
Издания эти повторялись несколько раз. На русском языке книга
издана была в 1861 г. литографским способом нелегально в Москве.


448
ПРИМЕЧАНИЯ
Первое русское печатное издание появилось в России в 1907 г. и
повторялось много раз. В настоящем издании печатается по тексту
книги А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, под редак­
цией М.К. Лемке, т. VI, П. 1919, стр. 346 и ел.
2
Первые два абзаца являются вступительными строками
к «Введению».
8
Весь следующий текст до новой пометки — из «Введения».
1С стр. 250
1
Затем следуют главы: 1 — Россия и Европа, 2 — Россия
до Петра I, 3 — Петр I. Глава 4—1812—1825, непосредственно
относящаяся к истории движения декабристов, приводится полно­
стью.
К стр. 251
1
Дальше перечисляются отдельпые этапы войны с Наполеоном
до 1812 г.
К стр. 253
1
Первым тайным обществом, из которого вырос заговор декаб­
ристов, был Союз спасения. Неточности в дальнейшем тексте Гер­
цена здесь не отмечаются: они ясны читателю из показаний и
воспоминаний самих декабристов.
К стр. 254
1
Грютли — союз для освобождения Швейцарии от ига австрий­
ской монархии.
К стр. 259
1
По библейской легенде эти слова чудесным образом начер­
тала невидимая рука на стене зала, где пировал вавилонский царь.
Они служили последнему предупреждением о предстоящей гибели
монархии за пренебрежение интересами народа.
К стр. 261
1
Последние слова приведены у Герцена по-итальянски; на
итальянском языке они пишутся и звучат почти одинаково и в тексте
Герцена представляют, таким образом, игру слов.
2
Герцен имеет в виду стихотворение Пушкина по поводу поль­
ского восстания 1831 г.: «Клеветникам России».
К стр. 264
1
См. воспроизведенные в первом томе настоящего издания
революционные стихотворения Пушкина.
К стр. 265
1
Высшая школа в Париже.
2
Возмущенный действиями реакционного
правительства
Николая I, великий польский поэт в лекциях о литературе славян­
ских народов резко отрицательно говорил о России вообще.


ПРИ МЕЧАНИ Я
449
8
Звание камер-юнкера давалось при царизме молодым людям
из аристократии, ничем еще не проявившим себя в общественном
отношении. Для Пушкина эта «награда»была крайне оскорбительна.
Великий поэт так и расценивал ее в своих письмах и дневниках.
К стр. 266
1
История похорон великого поэта изложена в известном иссле­
довании П. Е . Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина». Эти несколько
строк Герцена точно отражают отношение русского народа и Ни­
колая I к смерти поэта.
2
Явные для современного читателя ошибки Герцена в возрасте
некоторых из перечисленных им писателей объясняются отсут­
ствием у него под рукою соответствующих справок.
К стр. 267
1
Здесь кончается тенет 4-й главы книги Герцена. Следующие
главы книги: 5 — Литература и общественная мысль после 14 де­
кабря 1825 г., 6 — Московский панславизм и русский европеизм.
2
Настоящий отрывок — из статьи Герцена «К нашим» (1855)
(А. И . Герцен, Полное собрание сочинении и писем, т. VIII, стр.
225), представляющей собой воззвание к представителям русской
прогрессивной общественности с просьбой присылать для свобод­
ных от царской цензуры русских изданий материал, обличающий
злоупотребления монархической власти.
8
Весь дальнейший текст — из 4-й главы первой части «Былого
и дум» (А. И . Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. XII,
стр. 73 и ел.).
0 движении декабристов Герцен писал и в других своих произ­
ведениях 60-х годов (см. А . И . Герцен, Полное собрание сочинений
и писем, т. IX, стр. 24 и ел.; т. XX, стр. 214 и ел., стр. 340 и ел.;
т. XXI, стр. 56 и ел.; т. XXII, стр. 94 и ел.).
Я. Я. ОГАРЕВ
К стр. 268
1
Николай Платонович Огарев (1813—1877) — выдающийся
мыслитель и революционный общественный деятель, борец за осво­
бождение крестьянства, философ-материалист, яркий публицист,
талантливый поэт, Огарев был ближайшим другом и соратником
Герцена, был связан с Белинским, Чернышевским, Добролюбовым.
Огарев единственный из младшего поколения дворянских револю­
ционеров был лично знаком с декабристами, посвятил им ряд за­
мечательных стихотворений. Огарев много сделал для распростра­
нения произведений К. Ф . Рылеева. «Ученик Пушкина по стиху и
равносильный по влиянию, — писал Огарев в статье о револю­
ционной поэзии своего любимого автора, — Рылеев сосредоточивал
всю свою деятельность на политической мысли... В этом была
сила его влияния».
2
Очерк Огарева «В память людям 14 декабря 1825 г.» был
издан в 1869 г. брошюрой в 22 страницы, отпечатанной в типографии
29 Прошведеиин декабристов, т. III


450
ПРИМЕЧАНИЯ
Чернецкого в Женеве. Страницы 1—16 заняты очерком, 17—22
—
«Росписью государственным преступникам» — перечнем декабри­
стов, преданных Верховному суду (см. настоящее издание, т. II).
Экземпляр брошюры, без обложки и титульного листа, имеется
в Москве — в Институте Маркса — Энгельса — Ленина. Подпись
Огарева — под текстом. Очерк печатается одновременно в «Избран­
ных социально-политических и философских
произведениях»
Н. П . Огарева, выпускаемых Государственным издательством поли­
тической литературы.
К стр. 270
1
Союз благоденствия или Общество Зеленой книги. Другие
неточности изложения, касающиеся внешней стороны организации
Тайного общества и действий его участников, неточности, зави­
сящие от состояния фактического материала в 1869 г., здесь не
отмечаются. Они ясны читателю из документов, напечатанных
в настоящем издании.
К стр. 273
1
Огарев имеет в виду статью о Рылееве реакционного писа­
теля Д. А. Кропотова («Русский вестник», т. 80, No3, 1869 г.). В пе­
реписке с дочерью Рылеева, А. К . Пущиной, он доказывал необ­
ходимость издать сочинения ее отца и материалы к его биогра­
фии в таком виде, чтобы Рылеев представлеп был читателю как
противник революции.
2
Ссылка Огарева на первое, анонимное издание «Записок»
А. Е. Розена. В русском издании «Записок» Розена цитируемое
Огаревым место находится в 6-й главе издания 1907 г.,
ред.
П. Е. Щеголева, стр. 92 и ел.
К стр. 274
1
Воспоминания Н. А . Бестужева о Рылееве впервые были
опубликованы в 1-м выпуске 7-й книги «Полярной звезды» Герцена
(за 1862 г.).
К стр. 281
1
Заимствовано Огаревым из «Записок» И. Д. Якушкина,
частично опубликованных Герценом в «Полярной звезде» (кн. 7-я,
вып. 1, 1862 г.) и выпущенных Герценом в 1862 г. полностью в составе
первой и второй частей.
2
В тексте очерка — описка: имя пятого повешенного не
Михаил, а Петр (Каховский).
К стр. 282
1
Это был петербургский генерал-губернатор П. В. Голенищев-
Кутузов.
К стр. 284
1
Настоящее стихотворение написано в 1838 г. после встречи
Огарева с декабристами на Кавказе. В рукописи автор не проставил
заглавия, повидимому, опасаясь обыска; оно дается во всех публи-


ПРИМЕЧАНИЯ
451
кациях но содержанию; впервые напечатано в 1902 г. В настоящем
издании приводится по тексту книги Я. П . Огарев, Стихотворения
и поэмы, т. I, 1937, стр. 25 и ел.
2
«Прах жены, преданный снегам», — тело А. Г. Муравьевой
(жены Н. М. Муравьева), умершей в ноябре 1832 г. в Петровском.
К стр. 285
1
Поэт — А . И . Одоевский.
К стр. 286
1
Стихотворение «Памяти Рылеева» написано в 1859 г., опубли­
ковано в I860 г. В настоящем издании печатается по тексту книги
Я. Я . Огарев, Стихотворения и поэмы, т. I, 1937, стр. 232 и ел.
К стр. 288
1
В настоящем издании печатается по тексту книги Я. Я. Ога­
рев, Стихотворения и поэмы, т. I, 1937, стр. 274 . Написано, пови-
димому, в 1876 г., опубликовано с пропусками в 1902 г.
2
Настоящая
строфа вычеркнута цензурой
в
издании
1902 г.
К стр. 289
1
В настоящем издании печатаются отрывки из 2-й главы первой
части большой поэмы Огарева под приведенным заглавием (стихи
428—548). Написана поэма в 50-х годах, отрывки печатались в
разных зарубежных и русских изданиях; впервые — в «Полярной
эвезде» (кн. 5-я за 1859 г.) . В настоящем издании печатается отры­
вок, относящийся к декабристам, по тексту книги Я. Я. Огарев,
Стихотворения и поэмы, т. II, 1938, стр. 250 и ел. Заглавие поэмы,
повидимому, представляет собою сочетание начала и конца фамилий
А. Н. Радищева и П. Я. Чаадаева.
К стр. 290
1
Ради рифмы Огарев допустил неточность: Александр I умер
не в Крыму, а в Таганроге.
2
Мать Огарева — урожденная Е. И . Баскакова; в «Алфавите»
декабристов нет такой фамилии среди привлеченных к их делу.
К стр. 291
1
Мать Н. П. Огарева родилась в 1784 г., умерла в сентябре
1815 г., когда ее сыну было два года.
К стр. 293
1
Настоящее стихотворение Н. П. Огарева опубликовано
в его очерке «Кавказские воды» («Полярная эвезда», кн. 6,1861 г.) .
В России напечатано полностью в 1925 г. - (см. «Декабристы. Неиздан­
ные материалы и статьи». Труды Пушкинского дома при Российской


452
ПРИ ME ЧАНИЯ
Академии наук, М. 1925, стр. 287). Включено в издание 1937 г.
Я. Я. Огарев, Стихотворения и ноэмы, т. I, стр. 236. По этому тексту
печатается в настоящем издании. Датируется 1860—1861 гг.
2
Огарев говорит эдесь о себе и Герцене, о влиянии декабристов
на формирование их революционного сознания.
8
На Кавказе Огарев встретился в 1838 г. с А. И. Одоевским
и другими декабристами, которым Николай I разрешил выехать
из Сибири для вступления рядовыми в действующую армию.
4
Строка относится к А. И . Одоевскому.
К стр. 295
1
Очерк «Кавказские воды» печатается по тексту «Полярной
ввезды» Герцена, где он был напечатан в 1861 г. (кн. 6, стр. 338 —358).
Я стр. 296
1
«Восстановление плоти»; в данном случае — в противо­
положность первоначальному аскетическому христианству, тре­
бовавшему умерщвления плоти.
J( стр. 297
1
М. Л. — первая жена Огарева — Мария Львовна.
К стр. 298
1
И. П. Липранди формально к Тайному обществу не принад­
лежал; был близок к М. Ф. Орлову, В. Ф . Раевскому и другим
членам Южного общества, сочувствовал им; после 14 декабря был
арестован, но вскоре освобожден и стал усердно «заглаживать»
былое вольномыслие. В 1847—1848 гг. — один из главных донос­
чиков по делу петрашевцев.
К стр. 301
1
Дальше в очерке стихотворение: «И если б мне пришлось
прожить еще года...», приведенное в настоящем издании выше.
К стр. 303
1
«В надежде», «В будущем».
К стр. 305
1 Это — акварельный рисунок Н. А . Бестужева (в издании
«Стихотворений» А. И. Одоевского 1934 г. приложен к стр. 70).
К стр. 309
1
Упоминаемый вдесь французский мистик Л.- К. Сен-Мартен
(1743—1803) — автор книги «Об ошибках и истине, называемых не­
ведомым философом всеобщей основой знания». «Неведомым фило­
софом» Сен-Мартен называл самого себя.
2
«Лекции о физических явлениях жизни» и др. (1836—1842)
знаменитого физиолога Ф. Мажанди (1783—1855). Выше упоминается


ПР ИМЕ ЧАН ИЯ
453
французский натуралист революционер Ф. Распайль (1794—1878);
его «Новая система органической ХИМИИ» издана в 1833 г. (2-е изд.
в 1838 г.).
8
Первобытное состояние человека. «Нет ни одного существа,
которое упразднило [превосходило] бы человека, потому что он
древнее любого другого существа; он был гораздо раньше, чем
возник самый малый зародыш, и однако появился на свет после
всех. Но хотя он стоит выше всех существ, он все же должен был
родиться от отца и матери вместо того, чтобы появиться без матери».
4
«Мировая душа».
К стр. 312
1
Слова взятые в кавычки—из стихотворения М.Ю .Лермон­
това, посвященного памяти А. И. Одоевского (см. настоящий том).
К стр. 313
1
В настоящем издании предисловие Огарева к «Думам» Ры­
леева печатается по тексту книги Я. П . Огарев, Стихотворения и
поэмы, т. I, 1937, стр. 349 и ел.
К стр. 314
1
«Государство — это я» — фраза, приписываемая француз­
скому королю Людовику XIV.
Я. М. САТИН
К стр. 318
1
Николай Михайлович Сатин (1814—1873) — поэт и переводчик,
участник университетского кружка Герцена и Огарева. Арестован
вместе с ними в 1834 г. и выслан в провинцию под надзор поли­
ции. В 1837 г. ему разрешено было выехать для лечения на Кавказ.
Здесь он встретился с декабристами. Воспоминания Сатина об этой
встрече опубликованы в 1895 г. (см. «Почин», сборник Общества
любителей российской словесности, М. 1895, стр. 241 и ел.) . По этому
тексту приводятся в настоящем издании.
К стр. 319
1
Шестой — М . А . Назимов.
Я стр. 320
1
Повидимому, Одоевский прокричал uo-латыни: «Pereat!» —
«Да погибнет!».
М. 10. ЛЕРМОНТОВ
К стр. 321
1
Стихотворение «Памяти А. И . Одоевского» написано в 1839 г.
п напечатано тогда же в журнале «Отечественные записки» (No 12).
Включено в книгу «Стихотворений» Лермонтова (изд. 1840 г.,
стр. 79 и ел.). В первых публикациях-это стихотворение имело
сокращенное заглавие: «Памяти А. И . О—го». В настоящем издании
30 Щюшведешш декабристов, т. III


454
ПРИМЕЧАНИЯ
печатается по тексту книги М. 10. Лермонтов, Полное собрание
сочинений (т. II, 1936 г., стр. 52 и ел.) .
2
Лермонтов был тогда выслан па Кавказ за стихотворение
па смерть А. С . Пушкина («Смерть поэта»).
8
В печатных текстах при жизни поэта было: «и рок не спас».
4
Эту характеристику Одоевского подтверждают его товарищи-
декабристы в своих воспоминаниях (А. Е. Розен, А. П. Беляев).
Н. П . Огарев по поводу этих строк пишет: «Лермонтов писал его
с натуры» (см. очерк Огарева «Кавказские воды»).
К стр. 323
1
Несомненно, к Одоевскому относятся следующие строкп
из поэмы Лермонтова «Сашка»:
И мир твоим костям! Они сгниют,
Покрытые одеждою военной...
Но что же делать? — Жди, авось придут,
Быть может, кто-нибудь из прежпих братии...
Говоря о влиянии поэзии Одоевского на творчество Лермон­
това вообще, исследователи отмечают совпадение ряда строк коммен­
тируемого стихотворения с некоторыми стихотворениями Одоев­
ского.
Е. П . РОСТОПЧИНА
К стр. 324
1
Евдокия Петровна Ростопчина (1811—1858) — поэтесса вто­
рой четверти XIX в. Ее первые лирические опыты, отличавшиеся
звучными стихами, вызывали одобрение А. С. Пушкина, М. Ю . Лер­
монтова и других поэтов. Напечатала в газете «Северная пчела»
за 184G г. стихотворную балладу «Насильный брак», в которой
представила Польшу в виде угнетенной жены грозного барона —
русского царя. Здесь героиня, иод которой подразумевается Польша,
говорит:
Я предана... я продана,
Я—узница, я — не жена.
Оппозиционный смысл стихотворения не был разгадан сразу,
но, когда жандармское ведомство разобралось в его содержании,
поэтесса подверглась негласному гонению со стороны царизма.
Газету отбирали у подписчиков, уничтожали, но именно вследствие
этого баллада распространялась в многочисленных списках.
2
Стихотворение о декабристах написано Ростопчиной, как
полагают, в 1826 г., когда ей было 15 лет. Опубликовано лишь
в 1926 г. в сборнике материалов «Декабристы» (Всесоюзная биб­
лиотека имени В. И . Ленина, Рабочее изд. «Прибой», Л., стр. 7
и ел.) но рукописи автора. «Послание к страдальцам» Ростопчина
не распространяла, оно было известно лишь узкому кругу ее близ­
ких знакомых. В их числе был, невидимому, Н. П. Огарев, который


П РИМЕЧАНИЯ
455
познакомился с Е. П . Ростопчиной еще до восстания декабристов.
Несомненно, к комментируемому произведению отпосятся сле­
дующие строки в стихотворении Огарева «Отступнице», посвя­
щенном Ростопчиной:
Вы мне вручили благосклонно
Тетрадь заветную стихов...
С порывом страстного участья
Вы пели вольность, и слезой
Почтили жертвы самовластья,
Их прах казненный, но святой...
В настоящем издании печатается по тексту названного выше
сборника «Декабристы».
8
Эти строки подвергают сомнению заявление комментатора
первой публикации стихотворения о том, что оно написано в 1826 г.
Однако на рукописи Ростопчиной имеется ее пометка: «Писано,
когда мне было 15 лет». После этого — ее же надпись: «Захару Гри­
горьевичу Чернышеву, в знак особенного уважения». Декабрист
3. Г. Чернышев (1796—1862) вернулся в Центральную Россию в
1840 г., приезжал в Москву и здесь познакомился с Ростопчиной,
которая поднесла ему свою рукопись.
НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР
К стр. 326
1
Стихотворение опубликовано в «Полярной звезде» в 1858 г.,
кн. IV, без подписи автора. Перепечатывалось много раз вместе
с «Посланием» Пушкина и «Ответом» Одоевского как принадле­
жащее Огареву. В 1925 г. перепечатано в сборнике «Бунт декабри­
стов» с указанием, что оно написано Д. Л. Крюковым (1809—1845),
другом Герцена и Огарева, ближайшим участником их москов­
ского кружка. Это указание неосновательно хотя бы потому, что
Огарев и Герцен могли знать про авторство Крюкова, кроме того,
у них не было оснований из соображений цензурных скрывать
фамилию человека, давно умершего. Автор стихотворения не выяс­
нен. В настоящем издании печатается по тексту книги «Бунт декаб­
ристов», Юбилейный сборник 1825—1925, Л. 1926, стр. 399.
2
Имеется в виду Пушкин. В таком случае можно предполо­
жить, что стихотворение написано до 1837 г. Содержание его пере­
кликается с «Посланием» Пушкина и «Ответом» Одоевского.
М. И . МИХАЙЛОВ
К стр. 327
1
Михаил Илларионович Михайлов (1830—1865) — внук кре­
постного, талантливый поэт, революционный демократ, участник
революционного движения конца 50-х и начала 60-х годов, друг
и сподвижник Н. Г . Чернышевского. За распространение револю­
ционной прокламации «К молодому поколению», составленной им


456
ПРИМЕЧАНИЯ
вместе с Н. В . Шелгуновым, отпечатанной в типографии А.И. Гер­
цена в Лондоне и привезенной Михайловым в Петербург, он был
арестован и сослан на каторжные работы в Нерчииские рудники.
Здесь он и погиб.
2
Стихотворение «Пятеро» — о пяти повешенных Николаем
декабристах — написано Михайловым в Петропавловской кре­
пости в 1861 г. во время заключения по делу о прокламации «К моло­
дому поколению». Опубликовано по автографу (см. М . И . Михай­
лов, Полное собрание стихотворений, Academia, 1034, ред. Н . С . Ашу-
кнпа, стр. 614 и ел.) .
К стр. 328
1
В следующей строке несколько слов стерлись в подлинной
рукописи и по поддаются прочтению.
2
Упоминаются гробницы царей из дома Романовых, похоро­
ненных в соборе Петропавловской крепости.
В. С. КУРОЧКИН
К стр. 329
1
Василий Степанович Курочкин (1831—1875), которому при­
писывается авторство этого стихотворения, — талантливый поэт,
участник революционно-демократического движения 60-х годов.
Издавал и редактировал известный сатирический журнал «Искры»
(1859—1873). Арестован в 1866 г. в связи с делом Д. В . Карако­
зова, неудачно стрелявшего 4 апреля в Александра II, но через
3 месяца освобожден с подчинением надзору полиции.
Стихотворение написано в 1861 г., напечатано в «Колоколе»
А. И. Герцена (No 212 от 15 января 1866 г., стр. 1739). Печаталось
с различными изменениями в других зарубежных и русских под­
польных изданиях. В настоящем издании печатается по тексту
книги В. С . Курочкин, Собрание стихотворений, Советский писа­
тель, 1947, стр. 252 и ел.
2
Бутарь — нижний полицейский чип.
К стр. 330
1
Ироническое упоминание о так называемом божьем пома­
зании царей.
II. Л . НЕКРАСОВ
К стр. 331
1
Великий поэт революционной демократии Н. А . Некрасов
написал два больших произведения, посвященных декабристам.
Приступая к их публикации, поэт вынужден был произвести над
НИМИ цензурную «операцию»: он сам вычеркнул многое из наборной
рукописи, много революционных строф заменил другими, чтобы
пе привлекать карающего внимания жандармских властей и спасти
хоть что-нибудь для читателей. В таком изуродованном виде стихо­
творения о декабристах печатались в дореволюционных издании х


ПРИМЕЧАЛ И ГГ
457
сочинений Некрасова. Лишь после Великой Октябрьской социали­
стической революции были найдены и опубликованы первоначаль­
ные тексты ряда стихотворений Некрасова, в том число стихотворе­
ний о декабристах.
2
Большое стихотворение «Дедушка» написано в 1870 г., напе­
чатано тогда же в «Отечественных записках» (No 9) за полной под­
писью автора. В настоящем издании печатается по тексту книги
Н. А . Некрасов, Полное собрание сочинений и писем, под редакцией
В. Е . Епгепьева-Максимова, А. М. Еголина и К. И . Чуковского,
т. III, М. 1949, стр. 7 и ел.
3
Посвящение адресовано жене поэта — Зинаиде Николаевне.
4
Молодой генерал — декабрист С. Г . Волконский. Данные
его биографии лишь в некоторых чертах совпадают с характеристи­
кой героя этого стихотворения. Образ этот — в значительной мере
обобщение.
К стр. 341
1
Т. е . о походах во время войн с Наполеоном.
К стр. 342
1
Трубецкая и Волконская — жены декабристов, последовав­
шие за ними в Сибирь.
2
Вавилонская тоска — образ из истории древней Иудеи,
жители которой после уничтожения их государства вавилонянами
оплакивали в плену свою печальную участь.
К стр. 344
1
В черновой рукописи имеется четверостишие, не связанное
ни с одной строфой окончательного текста, но ярко' характери­
зующее героя стихотворения. По замыслу поэта его декабрист не
раскаялся и не примирился с действительностью подобно истори­
ческому Волконскому или тому, который изображен в тексте, обра­
ботанном для цензуры:
Взрослые люди — пс дети.
Трус, — нто сторицей не мстит!
Помни, что нету на свете
Неотразимых обид.
В личной переписке Некрасов заявлял, что по его замыслу
герой стихотворения «Дедушка» — нераскаявшийся декабрист,
вср1гувшийся из Сибири таким же, каким был до ссылки (Я. А. Не-
красов, Полное собрание сочинений и писем, т. НЬ, М. 1949, стр. 578).
К стр. 345
1
Некрасов задумал написать большую поэму о женах декаб­
ристов. Он хотел изобразить жизнь в Сибири декабристов и их жен,
последовавших туда за ними, не только ради исторического инте­
реса темы, по с точки зрения революционного значения всего дела
декабристов — в назидание современной Некрасову молодежи.


458
ПРИМЕЧАНИЯ
Именно это значение подвига жен декабристов имел, конечно,
в виду великий поэт революционной демократии, когда в после­
словии к первой части поэмы писал:
Когда-нибудь коснемся и других,
Которые, отчизну покидан,
Шли умирать в пустынях снеговых.
И, конечно, не только о подругах Е. И. Трубецкой по сибир­
ской ссылке писал Некрасов в последних строках этого послесло­
вия:
Она другим дорогу проложила,
Она других на подвиг увлекла!
; Надписав на первой странице первой части поэмы общее загла­
вие всего произведения «Декабристки» с пометкой «23 июля 1871 года»
и проставив под цифрой «1» подзаголовок «Княгиня Трубецкая»,
Некрасов тем не менее печатал поэму в журнале и в отдельном изда­
нии под общим заглавием «Русские женщины». Сделал он это,
несомненно, не из страха цензурного, так как во время опублико­
вания поэмы в русской печати открыто говорилось, хотя и в осто­
рожной форме, о первых русских революционерах из дворян —
декабристах. Наконец, из самого текста произведения ясно было,
о ком и о чем идет в нем речь. Заглавием «Русские женщины» Некра­
сов подчеркивал, что женщины России способны на самоотвержение
ради торжества дела свободы, а самим содержанием стихотворения
показывал, что подвиг декабристок должен служить образцом для
их соотечественниц.
Однако именно революционная сущность всего содержания
поэмы заставляла Некрасова соблюдать особую осторожность при
сдаче рукописи в печать. Из-за «подлой», как называл ее поэт,
цензуры, пришлось представить читателям поэму в «испакощенном»
виде (как заявлял Некрасов в личной переписке). Постепенно,
в последующих изданиях этой поэмы, частично восстанавливался
текст, «испакощенный» по цензурным соображениям. Но только
в советскую эпоху читатель получает произведение, воспевающее
дело первых борцов за свободу в России, в том виде, в каком его
хотел представить автор.
2
Первая часть поэмы была напечатана в «Отечественных
записках» за 1872 г. (No 4) лишь через девять месяцев после ее окон­
чания. В настоящем издании приводится с сокращением некоторых
мест, не связанных с основной темой, по тексту книги Я. А. Нек­
расов, Полное собрание сочинений и писем, т. Ill, M. 1949, стр. 23
и ел.
8
Граф — отец Екатерины Ивановны Трубецкой, граф И. С. Ла-
валь.
К стр. 346
1
Мрачный дом — Зимний дворец; «руку жжет» рука Николая I,
с которым Трубецкая танцовала па балу.


ПРИМЕЧАНИЯ
459
2
Затем рассказывается о том, как Трубецкая вспоминает во
сне свое детство, юность, замужество, путешествие с мужем по
Западной Европе. Все это были радостные воспоминания.
К стр. 347
1
Та партия — декабристы, в их числе — С. П . Трубецкой.
К стр. 351
1
«Третий» — офицер, присутствовавший при свидании декабри­
стов с женами в Петропавловской крепости.
К стр. 352
1
Дальше — снова сон Трубецкой с видениями ушедшего
счастья.
К стр. 365
1
После напечатания первой поэмы Некрасов узнал, что у сына
декабриста, князя М. С . Волконского, имеются записки его матери,
и решил посвятить вторую поэму М. Н . Волконской. Сын прочитал
поэту записки, и ровно через год после окончания первой поэмы,
в 1872 г., была закончена вторая поэма, напечатанная в «Отечествен­
ных записках» за 1873 г. (No 1). В настоящем издании эта поэма
приводится полностью по тексту книги Н. А. Некрасов, Полное
собрание сочинений и писем, М. 1949, стр. 48 и ел.
2
Коллекция бабочек, составленная П. И. Борисовым. «Виды
страны той суровой» — акварельные и другие рисунки декабристов
В. П. Ивашева, Н. А . Бестужева, Н. П . Репина и др. Все это нахо­
дится теперь в государственных хранилищах СССР.
К стр. 366
1
Отец М. Н . Волконской — герой войны 1812 г. Николай
Николаевич Раевский. Другая его дочь была замужем за декабри­
стом М. Ф . Орловым. В стихотворении «Певец во стане русских
воинов» В. А. Жуковский писал:
Раевский, слава наших дней.
Хвала! перед рядами
Он первый — грудь против мечей
С отважными сынами.
К стр. 370
1
Здесь точно передана обстановка, созданная вокруг М. Н . Вол­
конской ее старшим братом А. Н . Раевским. Все это подтвердилось
впоследствии опубликованием переписки членов семьи Раевских
и Волконских.
К стр. 371
1
Следственная комиссия и Верховный суд лживо заявляли,
будто С. Г. Волконский пользовался поддельной печатью пред-


460
ПРИМЕЧАНИЯ
седателя полевого аудиториата (суда) для вскрытия пакета но
следственному делу М» Ф. Орлова.
К стр. 372
1
Сняли ордена.
К стр. 373
1
Этот эпизод в поэме вполне соответствует действительности:
таким образом Волконскому удалось передать жене заранее при­
готовленную записку.
К стр. 374
1
Мать С. Г. Волконского имела звание первой придворной
дамы и жила в царском дворце.
К стр. 379
1
Здесь изложен известный в литературе о войне 1812 г. рас­
сказ о том, как Н. Н . Раевский, поведя солдат в наступление против
численно превосходящего неприятеля, вышел сам впереди полка
вместе со своими двумя малолетними сыновьями.
К стр. 381
1
Печать—на письме Николая от 21 декабря 1826 г.; оно
приведено в «Записках» М. Н . Волконской (Спб. 1904, стр. 16 и ел.).
К стр. 382
1
Жена брата С. Г. Волконского, Никиты, Зинаида Алексан­
дровна — поэтесса, обладала хорошим голосом, в ее салоне соби­
рался цвет русской интеллигенции. Ей посвятили стихи поэты
А. С . Пушкин, Д. В. Веневитинов.
К стр. 383
1
Веневитинов писал в «Элегии», посвященной 3. А. Волкон­
ской :
На цвет небес ты долго нагляделась,
И свет небес в очах нам принесла.
Пушкин посвятил ей стихотворение (1827), в котором имеются
такие строки:
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновенный...
2
Коринпа — знаменитая поэтесса древней Греции (около V в.
до и. э.).
8
Некрасов приводит почти буквально «словцо» известного
реакционера генерала Ф. В . Ростопчина о декабристах.
К стр. 384
1
«Поэт вдохновенный и милый» — Д . В. Веневитинов, умер­
ший 22 лет от роду.


ПРИМЕЧАНИЯ
461
К стр. 385
1
Здесь рассказано о путешествии А. С . Пушкина с семьей
Н. Н . Раевского в 1820 г. из Екатерииослава па Кавказ. Поэт про­
жил некоторое время с семьей Раевских в Гурзуфе (в Крыму).
Упоминаемые М. Н. Волконской строки из романа «Евгений Онегин»,
приведенные сю и в ее «Записках» (Сиб. 1904, стр. 22). Строки эти —
из строфы XXXIII первой главы романа:
. . .Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как л шел ал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами 1
К стр. 387
1
В 1930 г. на стену дома, возле которого растет кипарис Пуш­
кина, прикреплена мраморная доска с соответствующей надписью.
Пушкин «прославил» упоминаемый Волконской кипарис в про­
заическом приложении к «Бахчисарайскому фонтану». Рассказав
о пребывании в Гурзуфе, поэт писал: «В двух шагах от дома рос
молодой кипарис; каждое утро я посещал его и к нему привязался
чувством, похожим на дружество» (Л. С . Пушкин, Полное собрание
сочинений в десяти томах, т. IV, изд. Академии наук СССР, М. —Л.
1949, стр. 199).
К стр. 388
1
Княгиня Н. Б. Долгорукая последовала в 1730 г. в Сибирь
за мужем, сосланным туда фаворитом императрицы Анны Иоан-
иовны жестоким Бироном.
К стр. 389
1
Подробное описание вечера у 3. А . Волконской найдено
после смерти Д. В . Веневитинова в его бумагах. Оно воспроизве­
дено в предисловии к «Запискам» М. Н . Волконской (Спб. 1904,
стр. 31 и ел.).
К стр. 393
1
Рассказ о путешествии Волконской — здесь и дальше —
художественно передан почти буквально по тексту се «Записок»
(Спб. 1904, стр. 30 и ел.).
Серебрянка — обоз с серебром, посылавшийся из сибирских
рудников в Петербург.
К стр. 403
1
Закончив поэму, Некрасов дал ее согласно обещанию на
просмотр сыну Волконской. Тот протестовал против поэтической
вольности, допущенной автором поэмы в описании встречи Волкон-


462
ПРИ МЕ ЧАН ИЯ
ской с мужем. Рассказав в «Записках» о своем снуске в шахту,
Волконская сообщает, что мужа ее там не было («Записки» М. Н . Вол­
конской, Спб. 1904, стр. 50). Увиделась она с ним только в тюрьме.
Некрасов не хотел изменить своего описания. «Не все ли вам равно,
с кем встретилась там княгиня, — говорил он М. С . Волконскому: —
с мужем или с дядею Давыдовым; они оба работали под землею, а
эта встреча у меня так красиво выходит» (см. там же, Предисло­
вие, стр. XVII).
Кроме обширной литературы о «Русских женщинах» (во многих
исследованиях о творчестве Некрасова, в комментариях к III тому
его Полного собрания сочинений и писем), недавно опубликованы
четыре письма поэта к М. С . Волконскому за 1872 г., относящиеся
к истории создания поэмы «Русские женщины» (см. журнал «Огонек»,
1951 г., No 10, стр. 24).
Ъ**0^1


\^r -
'''
СОДЕРЖАНИЕ
TOM HI
ОБЩЕСТВО СОЕДИНЕННЫХ СЛАВЯН
ДЕКАБРИСТЫ ВСИБИРИ
О ВЛИЯНИИ ДЕКАБРИСТОВ
НА РАЗВИТИЕ РУССКОЙ
ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ
*
ОБЩЕСТВО СОЕДИНЕННЫХ СЛАВЯН
И. U . ГОРБАЧЕВСКИЙ
Из «Записок»
11
Восстание Черниговского полка
'
52
Из показаний
57
П. И . БОРИСОВ
Из показаний
61
Правила Соединенных Славян
71
Присяга Соединенных Славян
73
Из переписки
75
О возникновении планет
79
A. И. БОРИСОВ
Из показаний
85
B. А. БЕЧАСНОВ
Из показаний
89


464
СОДЕРЖАНИЕ
Я. М.
АНДРЕЕВИЧ
Из показаний
95
М. М. СПИРИДОВ
Из показаний
103
ДЕКАБРИСТЫ В СИБИРИ
Ф. Ф . ВАД1ЮВСКИЙ
Желания
111
Требования Общества
112
Наш следственный комитет в 1825 г
113
М. А.
БЕСТУЖЕВ
Песня
117
A. П. БЕЛЯЕВ
Философские споры
121
B. К.
КЮХЕЛЬБЕКЕР
Из «Дневника»
129
К Пушкину (Счастлив, о Пушкин...)
139
К Ахатесу
140
К Пушкину (Мой образ, друг...)
142
Участь поэтов
144
Тень Рылеева
145
Памяти Грибоедова
147
Тени Пушкина
149
м. с.
ЛУНИН
Взгляд на русское Тайное общество с 1816 до 1826 года 153
«Разбор донесения тайной следственной комиссии госу­
дарю императору в 1826 году»
160
Общественное движение в России
163
Взгляд па дела Польши 1840 г
168
Из «Записной книжки»
183
Письма из Сибири
186
М. А. ФОНВИЗИН
Из писем Е. П . Оболенскому [О социализме и. комму­
низме]
:
199


СОДЕРЖАНИЕ
465
Д. Я. ЗАВАЛИШИН
Из «Записок»
207
Я в первый раз взял в руки лиру
212
Я песни страшные слагаю
213
Л. Ф. ВЫГОДОВСКИЙ
Выписки из бумаг П. Ф. Выгодовского
217
А. И . ОДОЕВСКИЙ
Сетование
231
М. Н . Волконской
232
Стихи на переход наш из Читы в Петровский Завод. . . 233
Славянские девы
235
При известии о польской революции
237
Молитва русского крестьянина
239
Элегия. На смерть А. С. Грибоедова
240
Узница Востока
242
Брак Грузии с Русским царством
243
О ВЛИЯНИИ ДЕКАБРИСТОВ НА РАЗВИТИЕ
РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ
А. С. ПУШКИН
В Сибирь
247
А. И . ОДОЕВСКИЙ
Ответ на послание А. С. Пушкина
248
Л. И. ГЕРЦЕН
О развитии революционных идей в России
249
1812—1825
251
П. Я,ОГАРЕВ
В память людям 14 декабря 1825 г
268
К декабристам
284
Памяти Рылеева
286
Героическая симфония Бетховена
•..288
Матвей Радаев
"
289
И если б мне пришлось прожить еще года
2.93
Кавказские воды
295
Предисловие к «Думам» К. Рылеева
313
и. М. САТИН
Встреча с декабристами на Кавказе
318
30 Произведения декабрисюь, т. III


466
СОДЕРЖАНИЕ
М. 10 . ЛЕРМОНТОВ
Памяти А. И. Одоевского
321
Е. П . РОСТОПЧИНА
Послание к страдальцам
324
НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР
Декабристам
326
М. И. МИХАЙЛОВ
Пятеро
327
в. с. КУРОЧКИН
Долго нас помещики душили
329
Н. А . НЕКРАСОВ
Дедушка
331
Русские женщины
345
ПРИМЕЧАНИЯ
405


Редактор Ф. Годипвр
Художественное оформление книги
художника Я. Седельпикова
Портреты выполнены художником
Р. Житковым
Технический редактор А. Тюнеева
*
Подписано к печати 7/VIII 1951 г.
Тираж 50 тыс. экз . М-38704. Бумага
82X108V;»2. Объем 7,3 бум., 23,985
н.л., 20,55 уч.-изд. л. Заказ No 1194.
Цена7р.75к.
*
2-я типография «Печатный Двор»
им. А. М . Горького Главполиграф-
иодата при Совете Министров СССР.
Ленинград, Гатчинская, 26.