/
Автор: Купарев А. Широков А.
Теги: история бывшего ссср история всеобщая история история чечни историческая литература
ISBN: 5-88186-242-2
Год: 1999
Текст
Андрей Кунарев
Александр Широков
КАВКАЗСКИМ
ия г
|Д a АД Воспоминания
ГВ99 I мЛВжв Свидетельства
Дневники
929951
Андрей Кунарев
Александр Широков
Гкр
|2№
КАВКАЗСКИЙ
ИЗЛОМ
КИРОВ
м 929951
О ЖИЗНИ И О ВОИНЕ
В чем скрытый смысл войны? Почему люди убивают друг друга? Во
все времена трудно найти ответы на эти вопросы. У политиков они одни,
г военных - другие, у экономистов, философов, психологов - третьи...
Только чьи объяснения примет мать, потерявшая на войне единственно-
го сына?
Скоро пройдет уже пять лет с тех пор, как была развязана чеченская
война. Печальная дата... Помню боль, тревогу в глазах солдатских ма-
терей, когда они обращались ко всем, в том числе и к нам, депутатам
Государственной Думы, за помощью. Сколько смятения было тогда в
мыслях, словах, поступках. Элементарная человеческая совесть заста-
вила сразу же включиться в работу. С каждым днем войны возникало
все больше проблем, связанных с ее последствиями, и на нашей мирной
вятской земле - родине солдат, ветеранов, инвалидов. Почти в каждый
район приходили горькие вести. Особенно тяжелыми были и остаются
встречи с родителями воинов. Никакие льготы и компенсации не в силах
заглушить их боль утраты. Это нужно понимать...
Но живым требуется живое дело. И можно смело сказать, что у
нас в области есть кому им заниматься. Общими усилиями два года на-
зад была создана общественная организация ветеранов-инвалидов, испол-
нявших обязанности военной службы в условиях чрезвычайного положе-
ния и при вооруженных конфликтах, - «Мужество». Сейчас вместе с
областной организацией Российского Союза ветеранов А фганистана она
решает вопросы социальной адаптации военнослужащих, побывавших в
«горячих точках». В «Мужестве» - твердые, много испытавшие, му-
жественные люди, которым многое по плечу. Материалы этой книги -
яркое тому свидетельство. Они по праву могут считаться уникальны-
ми, так как являются документальным отражением действительно про-
исшедших событий. В них - горькая правда о чеченской войне. И то, что
рассказать о ней решили молодые кировские журналисты, говорит как о
их личном патриотизме, так и о желании внести свой вклад в дело воен-
но-патриотического воспитания молодежи. Надеюсь, это чувство раз-
делят и читатели книги.
Губернатор Кировской
области
В. Н. Сергеенков
ББК 63.3(2)6-36
К92
ISBN 5-88186-242-2
© А. Купарев, 1999
© А. Широков, 1999
Необходимое
предисловие
Эта книга была закончена еще в феврале 1997 года. Но дела
складывались так, что оказалась она никому не нужной. Точнее,
о необходимости книги про вятских людей, служивших России в
чеченской войне, говорили много, но вот финансировать такое
издание все отказывались.
Неделя за неделей, месяц за месяцем - прошло два года.
Однако, видимо, всему есть свое время.
Значит, время этой книги пришло только сейчас. Что-то за
это время изменилось, что-то переоценилось, что-то получило
развитие. Пришлось вносить некоторые коррективы и в руко-
пись - устоявшиеся эмоции всегда идут только на пользу.
Сразу нужно сказать, что изданий по этой теме немного, а
те, которые попадались нам, - искренние, наполненные непод-
дельными страстями,- были написаны людьми военными. Пото-
му позиция людей в погонах, военачальников и простых офице-
ров прописана там как нельзя более глубоко. А целью написания
этой книги было рассказать о чеченской войне с точки зрения
гражданского человека, ни коим образом нс связанного с воен-
ной профессией. Ведь, по сути говоря, ребятишки-солдатики, по-
гибавшие там сотнями каждый день, пацаны, вернувшиеся пока-
леченными или уцелевшими, их отцы и матери, медработники,
журналисты, строители, работавшие на восстановлении Чечни,
и даже чеченские ополченцы (те, кто взял оружие вынужденно,
защищаясь) - все это простые граждане своей страны. У всех у
них, возможно, была разная гражданская позиция в отношении
мира, в котором они жили до войны. И понадобилось около двух
лет, чтобы эти позиции хоть как-то объединить.
Любопытно, что и сегодня русский и чеченский народы
нельзя назвать братскими, однако войны, наверное, уже никто
не допустит. Видимо, от войны люди умнеют? Зачем только де-
лается это такой ценой.
Зачем, почему, как, что потом? Может быть, прочитав эти
воспоминания и документы, каждый сам отыщет скрытый ответ
- гражданскую правду.
- А вы долго были в Чечне?
- Да я лет десять стоял там ротою
у Каменного брода, - знаете?
- Слыхал.
- Вот, батюшка, надоели нам эти
головорезы; нынче, слава богу,
смирнее; а то бывало за сто
шагов отойдешь за вал, уж где-
нибудь косматый дьявол сидит и
караулит: чуть зазевался, того и
гляди - либо аркан на шее, либо
пуля в затылке.
М. Ю. Лермонтов •
"Герой нашего времени"
Кавказ
далекая страна!
Знающие люди говорят, что, однажды побывав на Кавка-
зе, обязательно вернешься туда еще раз. Тянет он к себе русско-
го мужика неизвестно какой силой. Утверждают, будто бы гуля-
ет там ветер свободы. Потому-то, наверное, и бежали туда за
волей лихие мужики, приходили и целым воинством, чтобы от
арабов и турок защитить. А потому, кроме ветра свободы, витал
там и запах крови.
Миграция славянского населения на Северный Кавказ вос-
ходит ко временам древнерусского государства. Славяно-руссы,
ведя борьбу с Хазарским каганатом, в IX-X веках нередко совер-
шали походы на Каспий и в Закавказье, где к этому времени уже
оформились многочисленные и многоплеменные союзы во главе
с аланами, среди которых во многих письменных источниках на-
зывались и вайнахские племена, предками которых были корен-
ные горцы. В 943-944 годах был предпринят очередной поход
русичей в Закавказье. Вооруженные дружины на судах вдоль се-
верного побережья Черного моря достигли Кавказа, а затем про-
шли сушей с Дербента в Азербайджан. Стали частыми и поездки
сюда с торговой целью. Русские привозили лен, кожу, полотно,
янтарь, меха, серебряные изделия и многое другое. Неслучайно
город Дербент славился в то время (X век) как рынок русского
льна. Но по своим последствиям наиболее важное значение имел
поход князя Святослава (966-967 гг.) против хазар. Как раз в это
время на северо-западном Кавказе образовалось русское тъму-
тараканское княжество.
Особенно следует указать на то, что в походах руссов при-
нимали участие и предки народов Северного Кавказа, потому как
в то время им оказывалась огромная помощь в борьбе с инозем-
ными захватчиками. Имеются ввиду турки и арабы. И хотя рус-
сы тоже были иноземцами, горцы предпочитали объединяться
именно с ними, памятуя о давних связях.
Кровавый след в истории этого края в конце XIV века ос-
тавил среднеазиатский эмир Тимур. Соперничая с золотоордын-
ским ханом Тохтамышем, провозглашая лозунги борьбы против
“неверных”, за торжество ислама, его армия не только нанесла
10
губительный удар по вайнахам юго-восточной Чечни, но прерва-
ла возникновение тюрко-вайнахского государственного образо-
вания, которое складывалось между Чечней и Дагестаном.
После падения Золотой Орды и присоединения в 1552 году
Казани и в 1556 году Астрахани русско-северокавказские отно-
шения приобрели новый импульс. Тогда же к русскому государ-
ству отошли и земли по нижнему течению Терека, входившие
ранее в Астраханское ханство. Этому способствовало и пересе-
ление вайнахов из глубины гор (Ичкерии) на плодородные рав-
нины. В то время оседлого населения в этих местах не было, это
были безлюдные места. Здесь же на равнине начали селиться и
беглые русские люди. Они основывали свои укрепленные город-
ки среди невысоких предгорных хребтов, гребней и впоследствии,
уже живя по Тереку, стали называться гребенскими казаками.
Первые упоминания о гребенских казаках относятся к 1563
году. Причем, как свидетельствуют документьгтой эпохи, при-
были они на Терек с Волги. Наиболее же частые упоминания о
терских и гребенских казаках приходятся на конец XV - начало
XVII веков. А поскольку казаки селились на никому не принад-
лежащих землях, то процесс этот происходил мирным путем. Кав-
казские горцы весьма дружелюбно встретили русских людей, бе-
жавших на Терек. Между ними с самого начала установились и
поддерживались добрососедские взаимоотношения, хотя невзго-
ды и опасности подстерегали новых поселенцев повсюду. Суще-
ствование их осложнялось и тем, что большинство казаков не
имело жен, так как бежали сюда в основном одни мужчины. По-
этому жен приходилось брать из местных, иногда неправедны-
ми путями - похищая их. У горцев же приходилось заимствовать
семена, скот и лошадей. После перехода казаков на царскую служ-
бу отношения с горцами продолжали оставаться хорошими. А
благодаря защите их от набегов недружелюбных соседей все боль-
шая часть местного населения спускалась с гор и селилась в пред-
горных местностях.
С середины XVI века начался процесс вхождения отдель-
ных сельских обществ и тейпов Чечни в состав России. В 1567
году весной на левом берегу Терека, против впадения в него реки
Сунжи, была основана первая русская крепость на Кавказе с на-
званием Терки, с пушками и пищалями. Гарнизон состоял из
стрельцов и других служилых людей.
Присоединение закавказских земель и переход под защиту
11
России некоторых горских народностей время от времени вызы-
вал недовольство Турции и Крыма, недолюбливал эти народно-
сти и не одобрял всяческие перемены дагестанский Шамхал, бо-
ровшийся за первенствующее положение на Северном Кавказе.
Однако именно тем периодом, а также 1588 годом датировано
письмо-челобитная на имя царя Федора Ивановича от чеченско-
го правителя Шихмурзы Акотского, где он сообщал о любви,
преданности и намерении вести совместную борьбу с захватчи-
ками и врагами. А в 1596 году на службу России присягнули часть
акочен (160 семей из племени акко), вслед за ними пришли мек-
чизяне и шивутяне - чеченцы из обществ Мскчиз и Шивут. Мир-
ные и добрососедские отношения продолжались, вырастали но-
вые поселения, устанавливались границы. Первые серьезные ос-
ложнения в отношениях между горцами и русскими были отме-
чены в конце XVII века. Причина была, как считается, в религи-
озной нетерпимости и насаждении христианства. Горцам, пере-
шедшим в христианство, выплачивали денежную премию до 10
рублей, однако они неохотно принимали христианство, видя в
этом покушение на их свободу. А некоторые, чтобы лишний раз
получить подарки (10 рублей по тем временам были деньгами не-
малыми), принимали христианство по 2-3 раза, а затем бежали в
горы и уже нс показывались оттуда. Сюда же примешивались и
некоторые социально-экономические и политические факторы -
результат не заставил себя ждать. Весной 1708 года произошло
первое нападение горцев на русское поселение. А потому даль-
нейшее освоение Северного Кавказа русскими относится уже к
60-70 годам XVIII века в связи с новым обострением отношений
между Россией и Турцией. Именно тогда российское прави-
тельство приняло решение о льготах для малых народностей
Северного Кавказа, перешедших на сторону России и принявших
христианство (право беспошлинной торговли, свобода промыс-
лов, бесплатная выдача семян для посевов и т.д.). А чуть ранее, в
1722 году, в Чечне во время персидского похода побывал и
Петр 1.
В 1785 году в Чечне, которая добровольно вошла в состав
России, возникает движение под предводительством Шейха -
Мансура. Правда, все горцы к нему присоединяться не спешили.
15 июля он начал наступление на Кизляр, но на защиту города
встали и русские, и кавказцы. Осаду пришлось снять. Позже, тер-
пя поражение за поражением, покинутый своими сторонниками.
12
Шейх-Мансур сбежал в Турцию. В 1816 году с прибытием на
Кавказ генерала Ермолова обстановка вновь начала стабилизи-
роваться. Волнения горских племен Кахетии, Хевсурии и особен-
но “осиного гнезда” - Чечни - постепенно затихали. В 1818 году
началась и история города Грозного, возникшего сначала как
одна из опорных крепостей.
Очередное покорение этих земель довольно-таки подроб-
но описано в учебниках истории. Потому как период с 1816 по
1864 год, ознаменованный кавказской войной под предводитель-
ством имамов Гази-Магомеда, Гамзат-Бека и Шамиля, тракту-
ется обеими сторонами, а тем более сегодня как свой успех. Сам
Ермолов, учитывая фанатизм горских племен, их необузданное
своеволие и враждебное отношение к русским, а также особеннос-
ти их психологии, предполагал, что установить мирные отноше-
ния при существующих условиях совершенно невозможно. Надо
заставить горцев уважать русское имя, дать им почувствовать
мощь России, заставить себя бояться, а добиться этого можно
было только силой, потому как горцы привыкли считаться толь-
ко с силой. Эта политика, положенная в основу той войны, была
принята на вооружение российским государством на долгие годы,
если не сказать, на столетия. И начало конфликта в 1994 году на
сто процентов предполагало именно такое продолжение, какое
бывало уже не единожды, также не торопясь и надолго.
Удивительно в этих исторических параллелях и другое -
предпосылки. И основные из них - это ослабление России на ми-
ровой арене, экономические неурядицы и некоторое снисходи-
тельное отношение центра к капризам малых народностей. Че-
ченцы подобную снисходительность обычно считают за признак
слабости. Приплюсуйте сюда два первых пункта (ослабление на
мировой арене и экономические трудности) - вот и результат, хотя
название этим процессам- может быть и предательство Чечней
России. Обычное предательство слабеющего хозяина.Правда, оно
не стоит еще больших жертв, и никакой целостностью государ-
ства это не оправдать, тем более экономической заинтересован-
ностью (сегодня нефтяной) - дороже встанет.
Кстати, первая скважина там была пробурена в 1893 году,
еще до Советской власти, которую установили в марте 1918 года.
В декабре 1936 года образовалась Чечено-Ингушская АССР. Ав-
тономия была упразднена в 1944 г. после депортации. По словам
некоторых соседних народностей, вполне справедливой, за по-
13
собничество немцам во время оккупации, хотя был повод побо-
роться за независимость хоть под зеленым знаменем, хоть под
красным.
В ноябре 1990 года первый общенациональный съезд че-
ченского народа принимает Декларацию об образовании суве-
ренной Чеченской Республики Нохчи-чо. В июне 1991 года вто-
рой общенациональный съезд чеченского народа принял заявле-
ние о том, что Нохчи-чо официально не входит в состав РСФСР
и СССР и объявил законным органом власти в республике ис-
полнительный комитет чеченского общенационального съезда.
В октябре этого же года состоялись выборы президента и парла-
мента Чечни. К власти пришел человек, посвятивший всю свою
жизнь, знания и опыт Советской Армии, по официальным источ-
никам, отставной генерал (по другим источникам, никакой от-
ставки нс было) Джохар Дудаев, принесший в республику идеи
независимости от России. Как претворить эти идеи в жизнь и за-
чем они нужны именно сейчас, толком никто не знал, но статус
независимости очень льстил. Поэтому назначенный на июнь 1992
года референдум о судьбе республики и ее руководства был со-
рван, парламент разогнан, упразднен Конституционный суд, зап-
рещены издания некоторых газет. И как следствие - обострение
ситуации и начало конституционного кризиса с февраля 1993
года. Это было время, когда из республики начали уезжать не
чеченцы. Первыми выехали евреи еще в 1991 году, за ними потя-
нулись русские, до боевых действий республику покинули более
200 тысяч человек - это из девятисот тысяч населения. Уезжали, а
точнее сказать, бежали те, кому было куда, другие оставались,
уехать мешали исторические корни, могилы предков, привычный
уклад жизни. Параллельно в республику шел поток денег, десят-
ки миллиардов из центра на нужды молодой демократии и эко-
номики. А в это время закрывались школы, больницы, не выпла-
чивались пенсии, царила безработица. Красавец Грозный стоял
без воды, газа, не работала канализация, правда, время от вре-
мени на бирже труда собирали безработных русских специалис-
тов, которые за какое-то время запускали всю городскую инфра-
структуру. Потом их распускали по домам, и так до следующего
раза. Зато поднимался боевой дух народа. Подавляя мораль и
аплодируя безнаказанности, можно самые благородные обычаи
превратить в дикость. Вряд ли в тот момент народу была так не-
обходима такая независимость. В первую очередь хотелось вы-
14
жить, заработать свой рубль. Говорят, что еще до начала войны,
когда уже грабили поезда, на обращение к Дудаеву дать работу,
возможность хоть копейку заработать, можно было получить
ответ: “Видишь, все воруют, иди и ты воруй - зарабатывай себе
на хлеб”. Это говорил человек, получивший 80 процентов голо-
сов на президентских выборах и называвший все происходящее
независимостью.
В июле 1994 года произошли первые столкновения между
сторонниками и противниками Дудаева в Грозном. К осени 1994 г.
к границам Чечни начали стягиваться сборные воинские подраз-
деления. Операцию по усмирению заплутавшего режима плани-
ровалось провести за три недели с бомбежки Грозного уже в но-
ябре 1994 года. План был подробно описан в газете “Комсомоль-
ская правда” от И декабря 1996 года, здесь он приводится в со-
кращении.
1-й этап (7 суток, с 30 ноября по 6 декабря): “Создать соб-
ственно группировку сил и средств Министерства обороны,
внутренних войск МВД. К 5 декабря занять исходные районы для
действий на трех направлениях: Моздокском, Владикавказском
и Кизлярском. Фронтовую авиацию и боевые вертолеты переба-
зировать на аэродромы применения к 1 декабря. С учетом нали-
чия авиации у бандформирований воздушное пространство над
Чечней блокировать полностью. Подготовиться к подавлению
системы управления дудаевских сил радиоэлектронными сред-
ствами”.
2-й этап (3 суток, 7-9 декабря): “Выдвинуться к г. Грозно-
му по пяти маршрутам под прикрытием фронтовой и армейской
авиации и блокировать его. Создать 2 кольца блокирования:
внешнее - по административной границе республики, внутреннее
- вокруг Грозного”.
3-й этап (4 суток, 10-13 декабря):“Действиями группиро-
вок войск с севера и юга с разграничительной линией по р. Сун-
же совместно со спецподразделениями МВД и ФСК России очи-
стить от НВФ “президентский дворец”, здания правительства, те-
левидения, радио и других важных объектов”.
4-й этап (13-19 декабря): “Стабилизировать военную об-
становку и передать участки ответственности Вооруженных Сил
внутренним войскам МВД”.
Уже 30 ноября 1994 года в Моздок для оказания помощи
руководству Северо-Кавказского военного округа в подготовке
15
операции прибыла специально созданная межведомственная опе-
ративная группа во главе с заместителем начальника Главного
оперативного управления Генштаба генералом Леонтием Шев-
цовым. Она имела основные предложения по подготовке и про-
ведению операции, разработанные в ГШ совместно с представи-
телями взаимодействующих министерств и ведомств. Практи-
чески с этого времени начала действовать единая система орга-
нов планирования и координации: ГШ - оперативная группа Ге-
нерального штаба - командование Ссверокавказским военным
округом (впоследствии и командование объединенной группиров-
кой войск). Непосредственное руководство планированием, под-
готовкой и ведением операции возлагалось на командующего
войсками СКВО генерал-полковника А.Митюхина. Уровень пла-
нирования и организации войсковой операции в Чечне не выдер-
живает никакой критики. И прежде всего хотя бы потому, что
операции такого масштаба по всем войсковым канонам должны
быть в ведении военного округа, в зоне ответственности которо-
го она замышлялась. Однако складывалось такое впечатление,
что министр обороны и начальник Генерального штаба замыш-
ляли “сорвать лавры славы” на этой операции и потому оттесня-
ли в сторону командование СКВО. По большому счету, Грачев
должен был поставить задачу командующему СКВО, а затем лишь
контролировать, как она выполняется. Операция ведь замышля-
лась даже не как фронтовая, а армейская. Но, судя по всему, и у
МО, и у ГШ нс было уверенности, что окружное командование с
ней справится. Командующий СКВО генерал-полковник Алек-
сей Митюхин знал себе цену (и не только потому, что являлся
свояком министра обороны), хотя его полководческий талант для
многих оставался загадкой. Митюхин сразу дал понять Шевцо-
ву, что сроки подготовки группировки нереальны: нс были уком-
плектованы должным образом части, нс слажены экипажи, не
было еще многих данных разведки, да и особенности региона нс
учтены при разработке операции.
Нерешенных вопросов возникало великое множество, и по-
тому детальная проработка плана была завершена лишь к 5 де-
кабря. Таким образом, выполнение приведенного выше плана
смещалось (к этому времени по первичному замыслу войска дол-
жны были занять исходные районы для действий, из-за этого вой-
на и началась на 11 дней позже). Министр обороны РФ генерал
армии П.Грачев утвердил решение командующего СКВО на one-
16
рацию и определил готовность к выдвижению войск - 7.00, 11
декабря 1994 года. Уже в первые часы выдвижения колонн ко-
мандирам стало ясно, что принятый план не работает. Напри-
мер, сводный полк 75-й воздушно-десантной дивизии и сводный
батальон 21-й отдельной воздушно-десантной бригады были ос-
тановлены жителями населенного пункта Верхние Агалуки, ко-
торые легли на дорогу и не пропускали колонну. Вышедшие на
радиосвязь с командиром дивизии генералом Иваном Бабичевым
представители штаба СКВО упорно требовали от него “дальней-
шего движения”. В ответ Бабичев сказал, что нс намерен “нама-
тывать кишки женщин и детей на траки своих боевых машин”.
Операция началась 11 декабря 1994 года силами, равными
примерно 3 войсковым дивизиям. Плюс еще такие же силы войск
МВД и два полка боевой авиации. Плюс подразделения ФСК и
спецназа. Плюс пограничные части, стоявшие по периметру ре-
гиона кризиса. На 1 января 1995 года общая численность лично-
го состава всех силовых структур со стороны РФ достигла в ЧР
примерно 7 дивизий. А это 8-10-кратное превосходство над воо-
руженными людьми Дудаева. Но Грозный не был взят даже на
21-й день операции!
Ежедневно в МО готовили документ, который информи-
ровал о развитии событий в районе конфликта. Его регулярно
представляли в аппараты президента и правительства. В одном
из них, датированном концом декабря 1994 года, говорилось, что
общевойсковые части ВС РФ при поддержке авиации начали ак-
тивные боевые действия на западном и восточном направлени-
ях. Боевые самолеты нанесли ряд ракетно-бомбовых ударов по
скоплению живой силы и техники в населенных пунктах Ханкала
и Ал-Ханкала. В результате успешных боевых действий российс-
кие войска еще плотнее сжали кольцо окружения Грозного...
В этом документе - полное отсутствие данных о наших по-
терях, о низком моральном духе наших войск, о грубых просче-
тах командиров, о быстро растущей численности добровольцев
в рядах дудаевцев из соседних с ЧР республик, о масштабах “ма-
териальной поддержки” Дудаеву со стороны исламских госу-
дарств, о наемниках. А ведь все это необходимо было нашим
политикам для объективной оценки ситуации и выработки стра-
тегических решений.
Появившийся в Москве 30 декабря министр обороны уже
на следующий день возвратился в Моздок - ему было не до праз-
17
дника, не до собственного дня рождения 1 января. По характеру
секретных сводок можно было судить, что Грачев изо всех сил
торопится взять Грозный в первые дни 1995 года. Один из весь-
ма осведомленных офицеров службы безопасности президента
рассказал, что в Моздоке накануне ночного штурма состоялась
пьянка, на которой Грачев пообещал командирам, которые смо-
гут взять Грозный в ночь с 31-го на 1-е, три звезды Героя России.
Во время ночного штурма Грозного полузахмелевшие команди-
ры, пожелавшие преподнести министру-имениннику подарок к
дню рождения, сумели все же ввести ряд частей в некоторые рай-
оны города...
В ГШ в первые дни января стали просачиваться сведения
о том, что во время боя в первый день 1995 года в Грозном рос-
сийские войска потеряли убитыми около 300 человек, что целые
батальоны оказались в окружении, а число раненых невозможно
установить...
Кировска? областна:
научная библиотека
им. А. И. Герцена
2 Зак 1583
П Л л л Г- А
9
19
Часть первая
Новая реальность
Из обращения Президента
России
В связи с ситуацией в Чеченской республике. Крайне слож-
ная ситуация потребовала принять тяжелейшее решение - приме-
нить вооруженную силу на территории Чечни.
Из сообщения пресс-службы Рф
Выполняя указ Президента Российской Федерации по разо-
ружению незаконных вооруженных образований и восстановлению
конституционного порядка на терриитории Чеченской республи-
ки, утром 11 декабря вооруженные группы министерства обороны
и внутренние войска вошли на территорию Чеченской республики
тремя колоннами...
Из обращения Президента
России
Можно лишь сожалеть по поводу отдельных деятелей, кото-
рые пытаются упрекать федеральные власти в жажде крови, стре-
мятся опорочить любые действия органов власти России. Среди них
есть, к сожалению, и такие, кто делает это, будем говорить прямо,
в угоду своим политическим амбициям.
Информационное сообщение
пресс-службы Рф
В крайне сложной ситуации оказалась колонна внутренних
войск, которая выдвигалась в Чеченскую республику со стороны
Дагестана. 11 декабря она была блокирована местными жителями
в районе населенного пункта Хасавюрт - Дагестан. 59 военнослу-
жащих были взяты в заложники, путь колонне преградили местные
жители - старики, женщины, дети. Во избежание жертв окружен-
ные машины были оставлены. Несмотря на то, что толпа быстро
2
20
росла, и к ней подключилось мужское население, дагестанская ми-
лиция бездействовала.
В результате четыре бронетранспортера и одна автомашина ЗИЛ вме-
сте с личным составом были увезены в неизвестном направлении.
Продвижение другой группировки, которая подходит к Грозно-
му со стороны Ингушетии, затруднено тем, что она постоянно под-
вергалась интенсивным обстрелам, блокирована и была вынужде-
на подавлять огневые точки сторонников Дудаева...
Вернувшиеся из ада
- Кому это нужно?! Написать, чтобы лишний раз посочувство-
вали солдатскому горю? А как с точки зрения этики?!
Садясь за письменный стол, через несколько минут отклады-
ваешь ручку - не дают покоя эти утверждения. Им, 19 - 20-летним
парням, вернувшимся из Чечни домой инвалидами, теперь уже на
родине несладко. На минимальную, 180 тысяч (сегодня просто 180)
рублей пенсию по инвалидности надо жить, кому-то продолжать
учебу, приобретать протезы и инвалидные коляски и еще думать о
будущем - о семье, детях, простом человеческом счастье... Нет, они
пока не отчаялись. И уже было приговоренные обессилевшими вра-
чами к смерти (мы сделали все, что могли, уповайте на Господа),
все-таки выжили... В санкт-петербургской газете “Информ 600 се-
кунд” их, преодолевших смерть, назвали “вернувшимися из ада”, в
коем оказались они не по собственной воле, и, получив вместе с ор-
денами и медалями страшную метку в военном билете - инвалид
первой, второй, третьей групп, эти ребята убеждены, что еще легко
отделались.
Солдатские мамы, проведшие в госпиталях бессонные дни и
ночи, уже не плачут, улыбаются, в очередной раз ставя в храме све-
чу за здравие, неистово молятся:
- Спасибо, Господи, что сохранил им хотя бы жизнь!
... Звонок не прозвенел, нет, скорее, резанул по нервам, и Та-
мара Тихоновна Черных, солдатская мать, так и побоявшись взять
телефонную трубку, попросила об этом супруга. Владимир Алек-
сандрович бледнел на глазах:
- Санкт-Петербург... Госпиталь... Возможна ампутация... Да,
выезжаю...
21
Было 6 февраля. Буквально в считанные часы, собрав деньги
по знакомым и родственникам, отец и мать полетели в Санкт-Пе-
тербург, до последнего еще не уразумев, почему их сын Алексей в
городе на Неве и о какой ампутации “сообщила” трубка...
С 7 февраля по 9 июля, около пяти месяцев, жизнь и смерть
проводили жуткое “состязание” - кто кого. За это время врачи
доказали, что они - профессионалы. Но (ах, как хотелось бы) не
волшебники. И все же чудо им удалось - после 40 наркозов, 7 опера-
ций, двух ампутаций, при потере 3,5 литра крови и 30 килограммов
веса вятский парень матрос Балтийского флота Алексей Черных,
как и сотни его сослуживцев из разных уголков России, показал
смерти кукиш.
Морская пехота из Калининграда в Моздоке оказалась уже 8
января. Через неделю, отправляясь в Грозный, двухметровые морс-
кие пехотинцы знали: они летят на смену десантным частям, а зна-
чит, на самый что ни на есть передовой фланг - к президентскому
дворцу.
С первого раза в Грозный долететь не смогли. Снаряд ухнул
прямо под вертолетом, и пилот, чертыхнувшись, зарулил назад, на
тихую моздокскую бетонку.
... От президентского дворца находились недалеко. Однако
каждый метр давался нелегко: подъезд, этаж, чердак приходилось
брать штурмом. Операцию продумывали до тонкостей: из группы
в 4-5 человек один залетал в подъезд, другой блокировал подвал,
забрасывая его гранатами, третий прикрывал, ставил “растяжку”,
и еще двое бежали наверх - там “выуживали” боевиков. После од-
ной из таких операций Алексей Черных получил первую свою на-
граду - медаль «За отличие в воинской службе». Рядовая, по его
словам, операция...
Было раннее утро. Пять уставших от боев матросов прикор-
нули в подъезде дома. Спать не разрешалось, но что поделаешь,
когда глаза закрывались поневоле.
- Я на посту, чтобы не уснуть, курю. Жить-то хочется... На
улице - темнота, но около дверного проема - светлее. Промелькну-
ла тень, шорох - “духи”. Пацанам кричу:“Просыпайтесь’”. А сам
бросаю гранаты, одного, кажется, ранил... Медаль вручали у пре-
зидентского дворца, когда некий министр и его спутники, пожелав-
шие перед фото- и телекамерами запечатлеть себя для истории, ре-
шили поблагодарить и солдат за доблестную службу. Министр, вру-
22
чая медаль, руку солдатам жал от души , не в пример сопровождав-
шему его генералу, брезгливо отиравшему после солдатских руко-
пожатий свою руку о красные лампасы. Говорят, в одном из теле-
репортажей этот брезгливый жест холеного генерала особенно чет-
ко “схватили” телекамеры.
А еще вспоминает Алексей о встрече с Юрием Шевчуком из
группы “ДДТ”, какое-то время работавшем в Моздоке медбратом,
а потому часто бывавшем и в Грозном. И везде он пел, где бы ни
попросили. Уже позднее, находясь в госпитале, Леша позвонит ему
и попросит переписать на видеопленку эпизод, когда Шевчук пел и
для них. Этой пленкой он дорожит особо.
... Все случилось третьего февраля... Этот день в биографии
20-летнего матроса останется на всю жизнь.
Штурмовые отряды продвигались дальше, к реке Сунже. Впе-
реди находились добротные, из красного кирпича, частные доми-
ки. Один из этих домов стал удобной позицией для наблюдения за
противоположным берегом. Утром по натянутому через реку кана-
ту матросы должны были переправиться туда. Сидели тихо, вычис-
лят - несдобровать. За час до намеченного услышали свист... Вы-
числили... От прямого попадания погибли прапорщик, майор...
Первые проблески сознания появились в вертолете... В военно-по-
левой госпиталь, что в Санкт-Петербурге (там находится институт
протезирования) отправили не сразу - не было самолетов. А жизнь
уходила... Следующий проблеск сознания - хирург колол иголкой в
ногу и спрашивал:
- Ногу сохранить, боец?
- Да...
Забытье. Очнулся уже без ноги. Рядом отец и мать.
... Родители не отходили ни на минуту все пять месяцев. До-
норская кровь почему-то не приживалась. Стало лучше лишь тог-
да, когда по прозрачной трубке полилась кровь родного брата Ро-
мана.
... А вот Алексей с друзьями на блестящих цветных фотогра-
фиях. Все улыбаются. Снимок сделан еще до войны: Леша Зырянов
из Перми потерял обе ноги. Лег отдохнуть у печи и ноги к ней по-
ближе, чтобы согрелись. Снаряд угодил именно в это место. Боли,
говорит, нс почувствовал, лишь когда клали на носилки, беспрес-
танно спрашивал: “Мужики, где мои ноги? Где мои ноги?..”
Лешке Зырянову еще повезло - его не бросила жена, у него
растет сын. И, судя по письмам после войны, все вместе они счаст-
23
ливы.
Что же касается Лешки Черных, то еще в госпитале ему вру-
чили вторую боевую награду - орден Мужества - за взятие прези-
дентского дворца. На госпитальной койке матрос Алексей Черных
принял и обряд крещения, который совершил один из сердоболь-
ных священников, навещавших бойцов... От Министерства оборо-
ны матросу выделили протез. Отечественный, дешевый, на импорт-
ный (стоит 4 тысячи долларов) посоветовали “губу не раскатывать":
“У государства и так денег нет, а мы его еще грабить будем...”
Хроника войны. 1995 год
1 января. В центре Грозного федеральные войска осуществляли
контроль жилых кварталов, административных зданий, предотвра-
тили взрывы нефтеперерабатывающего завода, химкомбината, они
взяты под охрану.
2 января. Боевики сосредоточились в 50 опорных пунктах. Банд-
формирования, зачастую одетые в форму российских военнослужа-
щих, совершают налеты, ведут обстрел из подвалов и окон жилых
домов.
3 января. В Моздок различными видами транспорта (авиацион-
ным, железнодорожным, автомобильным) доставлено более 2 тонн
грузов, отгружено и отправлено 353 дома контейнерного типа.
4 января. Бои продолжались. Взяты под контроль три моста через
Сунжу.
5 января. В течение суток военнослужащие продолжали выпол-
нять задачи по очистке Грозного от боевиков. На северо-восточном
направлении на границе Дагестана всю ночь блокирующие части вели
бои. После применения вертолетов боевики отошли в глубь Чечни.
КПП в районе Гребенского моста подвергся ожесточенной атаке бо-
евиков. Бой продолжался полтора часа. При помощи ОМОНа,
погранвойск, авиации атака была отбита. Отмечаются случаи пере-
правы на лодках через Терек оружия и боеприпасов из Дагестана в
Чечню.
6 января. Боевики по-прежнему контролируют несколько районов
города. Активно действуют снайперы.
7 января. В Грозном при выполнении боевой задачи погиб
руководитель группы оперативного управления МВД РФ генерал-
майор Б.З.Воробьев. Его сразил осколок мины в тот момент, когда
тенерал командовал передислокацией милицейских постов в районе
нефтяного института.
9 января. Правительство России по поручению Президента обра-
тилось к участникам незаконных бандформирований с предложени-
ем с 8.00 10 января до 8.00 12 января 1995 года прекратить огонь,
оставить позиции, боевую технику, сложить оружие, возвратить плен-
ных. Правительство РФ гарантировало свободный пропуск участ-
ников НВФ.
14 января. В Моздок прибывает самолет с гуманитарной помощью
26
из Нижнего Новгорода и Кировской области...
1 марта. Комендатуры Ленинского, Старопромысловского, Завод-
ского, Октябрьского районов Грозного осуществляли прием населе-
ния и контроль за раздачей гуманитарной помощи.
3 марта. Проведена операция по блокированию - разоружению
бандформирований в поселках Алды и Новые Промыслы.
6-8 марта. Продолжаются боевые действия в районах Ассиновс-
кая, Бамут и Ачхой-Мартан.
15 марта. Отражаются удары боевиков, стремившихся вернуть
утраченные позиции в Аргуне, Шали, Чечен-Ауле, Новых Атагах.
23 марта. Освобожден Аргун.
26 марта. ВВ проводят спецоперации по зачистке и разоружению
незаконных формирований, проводят разведработу, осуществляют
пропускной режим.
Чечня цвета хаки
(Из записной книжки Александра Широкова):
“Я господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказы-
вающий детей до 3 и 4 рода, ненавидящих меня...”
Закрыл Библию как раз в тот момент, когда шасси военного
самолета с высшими генеральскими чинами (втолкнули в него в са-
мый последний момент) мягко ударилось о бетонку Чкаловского
военного аэродрома, что под Москвой. Нам, пассажирам, случай-
ным и подсаженным в генеральский “воздушный апартамент” по
их милости, велено подождать.
Высокие чины не спешили с выходом и в своей уютной воздуш-
ной гостиной допивали коньяк, доедали бутерброды с красной ик-
рой. Черные “Волги” с “мигалками”, плачущие жены в норковых
шубах, и чины помельче, беспрестанно щелкающие каблуками,
встречали очередных “туристов из Моздока”.
- Задание партии и правительства выполнили, - съязвил один
из членов экипажа и смачно сплюнул в сторону, - ездят в Моздок
как на экскурсию, сволочи...
За ними выходили спецназовцы из Тамбова, сорок пять суток
проведшие в Грозном и его окрестностях, забывшие о бане и хоро-
шей пище, с засохшим матом на искусанных губах и неверием, что
все они, тридцать, и две собаки - Гром и Нюра, их боевые спутни-
27
ки, вернулись живыми. Их никто не встречал, на них те. кто со звез-
дами. даже не посмотрели. Прощался с ними я. Успевшие подру-
житься на чеченской земле, мы расставались с крепкими мужскими
рукопожатиями.
- Извини, браток, автомат подарить не можем. Вот разве наши
нашивки на память...
Сергей, командир отряда, сорвал с себя черный пятиуголь-
ник и сунул мне в руку на счастье как талисман: “Только пиши
правду, браток...”
Так и пишу. Только правду.
Пятница, тринадцатое... В тот вечер на перроне ст. Киров нс
звучал марш “Прощание славянки”, традиционно провожающий
фирменный поезд “Вятка”. У вагона, куда грузили гуманитарный
груз от Кировской области, собрались солдатские матери. Они втай-
не надеялись,что там, в далекой Чечне, мы - представитель област-
ного комитета солдатских матерей Л.И.Шаманаева и автор этих
строк - встретим их сыновей, передадим им весточку.
Поезд тронулся, и десятки материнских рук вскинулись, про-
щаясь и крестя нас. В 52 рюкзаках и 45 коробках, собранных по
инициативе областной администрации. Думы, облженсовета и ко-
митета солдатских матерей, представителями коммерческих струк-
тур. предприятий, организаций, местных комитетов, отдельными
гражданами, лежали теплые вещи, сигареты, конфеты, шоколад и
др. Откликнулись многие. Один коммерсант на рынке у всех стару-
шек скупил шерстяные носки, рукавицы - пусть не мерзнут бойцы.
Не обошлось и без казусов. На купе, полностью занятое грузом, не
оказалось необходимого документа (равнодушно сработал некий
железнодорожный чиновник), и бригадир, испугавшись ревизоров,
категорично заявила: “Вываливайте свой груз куда хотите. На него
нет документов...” После долгих разговоров недоразумение было
улажено, и женщины-проводники с присущей им сердобольностью
подбодрили: “Вы на нас не обижайтесь. Просто, если сядут ревизо-
ры, и бригадир, и мы можем остаться без работы. Мы же стрелоч-
ники...”
Нижний Новгород, куда прибыли поздно ночью, встретил
снегом и легким морозцем. Молодой лейтенант покрикивал на сол-
дат внутренних войск, которые помогали грузить вещи (“нс ковы-
ряй в носу”, “меньше смотри по сторонам”, “веселей подхватывай
коробки, заснул, что ли?”). В воинской части, где остались до утра,
получили первые, пока еще скудные сведения о войне. Седой
28
подполковник, вскипятив чайник и угощая вареной картошкой,
признался:
- Сам скоро лечу туда. Это надолго. Чечни хватит и на детей, и
на внуков наших. Какую глупость сотворили, и никто за нее не от-
ветит. “Блицкрига” захотели.
К восьми утра огромный военно-транспортный самолет был
готов к отлету. Помимо нашей гуманитарной помощи, загружено
27 тонн продуктов, медикаментов, портянок, мыла, конфет от Ни-
жегородской области. Этот груз сопровождал губернатор Б.Е.Нем-
цов. Но пришел не только Борис Ефимович, а еще десяток журна-
листов (в том числе с российского ТВ), столько же чинов в военной
форме и командующий внутренними войсками округа. Внимание
было сосредоточено на них. Вспыхивали объективы фотокамер,
гуляли по самолету операторы, фиксируя каждый шаг известного
и, судя по всему, очень любимого журналистами губернатора.
- Борис Ефимович, это похоже на рекламною кампанию...
- Как вы, журналисты, любите категоричные суждения! Зачем
она мне?! Я - губернатор. Цель у меня одна - побывать в своем ни-
жегородском полку, где служат 500 наших парней. У них не хватает
палаток, медикаментов... Это благородная миссия. А пресса пусть
посмотрит, как служат наши парни. Гуманитарный груз собран по
инициативе губернатора...
- В нижегородских областных газетах были опубликованы спис-
ки убитых, раненых, пленных. Как вам удалось узнать об их судь-
бе?
- Помог Ковалев...
В самолете находились и другие попутчики - военные и женщи-
ны. Прапорщик из Н.Новгорода - связист - летел в Грозный для
восстановления средств связи в аэропорту, медсестра из Кировско-
го госпиталя Валентина Преснецова сменяла своих коллег.
- Мы по месяцу работаем. Одна бригада, отработав, возвраща-
ется. Другая летит туда. А я первый раз...
- Какие ощущения?
- Боязно, но что делать, бойцам помогать надо...
Удовлетворенная журналистская братия, сопровождающая
губернатора (он в это время пил кофе с командующим в верхней
части самолета), свой ‘‘ратный” труд запивала коньяком и закусы-
вала мандаринами. Затем, развалившись на ящиках, они дружно
спали.
... Спрыгнув с последней ступеньки шаткого трапа, очутился в
29
грязи. Моздокская бетонка хлюпала и чавкала, а низко осевшее над
ней небо низвергало порции мокрого снега да сквозного ветра.
Сквозь слабеющий утренний туман виднелись гривастые сопки с
заснеженными вершинами. При такой погоде самолеты и вертоле-
ты взлетали постоянно.
Оглядываясь вокруг, наконец понял, что камуфляжные ост-
ровки. время от времени приходящие в движение возле маленьких
костерочков. в зеленых касках и едва ли не по колено утопающие в
буро-коричнево-седой грязи, не что иное как люди. Военные. Мо-
лодые парни, выброшенные сюда из чрева очередного самолета.
Парни из морской пехоты день назад прилетели из Владивос-
тока. Срок службы самый различный - от двух месяцев до года.
Позади двадцать часов полета, и ночь, проведенная под открытым
небом без пищи, огня, палаток и в полном неведении. Командир
роты Алексей прояснил ситуацию:
- Уехали спешно. Ничто и ничего не знали. Даже родствен-
ников не предупредили. В полете находились почти 20 часов. В го-
роде, где была первая посадка, к нам отнеслись по-человсчсски, сво-
дили в баню. В Новосибирске же, видимо, морпехов сочли за зэков.
Кругом выставили оцепление, не позволили пройти даже в здание
аэропорта, не отвечали на вопросы. Перед тем как пришла информа-
ция лететь в Чечню, многие командиры отказались от опасной
командировки. Их поменяли. Теперь у нас новые. Каждому офице-
ру командование флотом пообещало квартиру и внеочередное при-
своение звания, а рядовому составу - сто граммов водки после каж-
дой атаки, после удачной —двести...
Ребята, окружившие нас, наперебой рассказывали и о том, что
новичков-морпехов собирали впопыхах. Некоторым давали не по
размеру форму, обувь. Нс снабдили дровами. Один предприимчи-
вый командир предусмотрительно загрузил по пути несколько де-
ревянных обрубков с территории аэродрома, с тем и пережили ночь.
Кругом - ни щепки.
Все до самой маленькой уже сожгли. Жечь деревянный забор
не разрешали.
Командиры не теряли даром времени. Молодых обучали тут
же. Новички бегали по грязи перебежками, падали с автоматом на
колено, ложились, вставали и снова бежали. Некоторые кучкова-
лись у небольшого костерка, тянули к нему озябшие руки, по оче-
реди пытались разогреть стылую, нс пробиваемую даже ножом
тушенку. Норма сухпайка в сутки для морпеха, здорового, молодо-
АЭРОПОРТ
ШАЛИМЕТПЕВО-3
32
го парня, унизительно смешна: банка тушенки (хорошо, если говя-
жьей), две каши, восемь кусочков сахара и пакетик заварки. Заме-
чу, так полагалось по норме. Однако впоследствии, находясь в дру-
гих частях Моздока, за его пределами и в Грозном - везде, где раз-
говаривал с солдатами, нелепо “тормозился” на одном: норма су-
хого солдатского пайка непонятным образом таяла. Из него исче-
зали то тушенка, то банка каши, то сахар, оставался лишь хлеб.
Впрочем, заварка и сахар попадались редко. И становились паро-
дией на устах солдат - без воды и огня, как известно, чай не вскипя-
тить. Многие, особенно те, кто находился в окопах перед Грозным
и в самом городе, довольствовались хлебом и водой, пить которую
по всем санитарным нормам запрещалось. Горячая пища снилась
лишь по ночам, приходя в виде голодных галлюцинаций. По край-
ней мере, военно-полевых кухонь нс видел нигде.
“Морпех должен быть смелым и голодны^”- грустно шути-
ли бойцы, окружившие самолет с гуманитарным грузом. Блеск в
глазах явно не сытого человека говорил об обратном: желудок пуст
и на армейские лозунги ему просто наплевать. Полковники, орга-
низующие разгрузку, изредка скидывали парням коробку. Раздава-
ли ребятам и мы сигареты, шоколад, конфеты, словом, то, что на-
ходилось в кировских коробках, не обращая внимания на косые
взгляды начальников, но основная часть нашего груза была отправ-
лена в тыловые части, а также на передовые позиции.
- Как там Вятка? - неожиданно услышал я, и, повернувшись,
сразу почему-то почувствовал - наш, вятский. Действительно, Сер-
гей Вологдин из Кирово-Чепецка (фамилию назвал нс сразу). Об-
нялись. К счастью, для Сергея оказалось письмо от родителей. По-
дарил газету “Вятский край”. Ее, кстати, раздавали везде - пусть
для наших парней придет долгожданная весточка с родины.
Пока разгружали самолет, обратил внимание на одну особен-
ность, позднее ставшую отправной точкой для вполне конкретного
жесткого вывода. Подъезжал “уазик” за “уазиком”, выходили во-
дители и, бесцеремонно щелкнув пальцами, произносили: для тако-
го-то.., для такого-то... На сиденьях машины оседали коробки с
провиантом - итальянская тушенка, консервы, сладости (не из на-
шего набора) и т. д.
Оставлять в Моздоке нас не хотели - “здесь вам не экскур-
сионная площадка. С этим же рейсом полетите обратно. Вы свою
задачу выполнили, груз доставили по назначению". Такая перспек-
тива откровенно не устраивала. Уступив настойчивости, один из
33
подполковников, руководивших полетами, устало махнул рукой:
- Ищите своих вятских. Я сам здесь 25 суток. Не могу дозво-
ниться до Москвы. Весточку передал через товарищей. Располагай-
тесь в любой части. На аэродроме - вся Россия. Кто примет, там и
живите. Как полетите обратно, не знаю. Это очень сложно...
Узнали, что одна из машин с частью гуманитарного груза с
другого борта (помощь идет регулярно отовсюду, иногда целевым
назначением, как, например, в тульскую дивизию от губернатора
или в нижегородский полк - тоже от губернатора) направлялась в
близлежащую на территории аэродрома часть, поехали следом. Од-
нако не по велению небесных сил машина с этим грузом исчезла.
Так случалось и позднее. Гуманитарный груз в эту часть нс при-
шел. Хотя нас приняли здесь хорошо - давно не встречали гостей.
- Давно?!
- Уже пять месяцев, как находимся в Моздоке...
- !?
Это было очередным открытием. Уверения высшего коман-
дного состава о том, что войска в Чечню вводить и не собирались,
рассеялись. Некоторые части находились в Моздоке с августа без
четкой цели и назначения. Просто привозили, оставляли возле трех
дорог, ведущих в Грозный, рыли окопы, ставили укрепления и кон-
трольно-пропускные посты. Некоторые за полгода неплохо (в сол-
датском отношении) обустроились, сильных холодов еще не испы-
тали, сами построили печи и по сравнению с другими, вновь при-
бывшими, отчасти не бедствовали. По крайней мерс горячую пищу
солдаты получали регулярно. Здесь ревностно относились к каждо-
му сообщению из Чечни, матерились, когда слышали откровенную
ложь из уст командования, и молчали, сопровождая очередных уби-
тых в стоящий по соседству морг. Сюда приезжали командиры с
передовой, рассказывая жуткие эпизоды войны, заходили голодные
бойцы. Военнослужащие охраняли близлежащие мосты, железную
дорогу и сопровождали колонны до Грозного с горючим, боепри-
пасами, техникой. Плитка вместо обогревателя, маленький прием-
ник и кассета с записями песен о Нагорном Карабахе - весь неболь-
шой армейский уют.
С первых же часов на земле Моздока столкнулся со службой
контрразведки. Проверили документы (не подослан ли?), четко ска-
зали, о чем можно писать, а о чем - ни-ни!.. По инструкции было
нельзя называть номера воинских частей (не называю), фамилии
офицеров (ни одной не упомянул), количество техники, раненых,
3 Зак. 15R3
34
убитых (извольте, при всем желании это было бы невозможно - и
те, и другие, и третьи шли беспрерывным потоком), марки оружия.
- Позвольте? О чем тогда можно?
- О высоком боевом и моральном духе в армии, о профессио-
нализме командного состава, о нормальных бытовых условиях, о
том, что все солдаты готовы выполнить свой долг до конца.
- Именно такими формулировками?
- Да, именно такими. М-м... С небольшой литературной обра-
боткой.
Что ж, пишу, следуя инструктажу "бойцов невидимого фрон-
та”. Итак, о чем это они? Сначала - ‘‘о высоком боевом и мораль-
ном духе”. Данная позиция в армии поддерживается преимуществен-
но двумя способами. Способ первый: грубый мат со стороны ко-
мандиров. Пример: генеральский чин у штаба объединенного ко-
мандования увидел военнослужащего, прибывшего из Грозного,
грязного и не выспавшегося (его привезли с другими товарищами
на краткий отдых):
- Как стоишь, почему грязный?! ("небольшая, литературная
обработка” не позволяет употреблять другие выражения).
Был и другой мат. В окопах и на передовой, в госпиталях и
рядом с моргом. Мат оправданный. От безысходности, чтобы не
разрыдаться, мат от непонимания того, что творится вокруг, мат в
адрес министра обороны, правителей, затеявших войну. Подоб-
ным матом крыли и меня, сующего нос в неподходящую минуту,
либо олицетворяя в моем лице всю прессу, отдельные представите-
ли которой порой лгали в своих сообщениях грубо и неприкрыто.
Я привык к мату и ничуть не обижался,
Боевой и моральный дух в армии поддерживался и другим
способом, испытанным еще со времен Великой Отечественной. Хо-
леный офицерский состав штаба объединенного командования рас-
пространял среди солдат листовки и "боевые листки”, суть кото-
рых сводилась к одному - “погибни, но исполни долг”, "погибай,
но товарища выручай”, “нс жалей врага”. Враг был определен впол-
не конкретно. К примеру, в другом “образчике” генеральской пе-
чатной машины (с предупреждением: "Из части не выносить”) "Сол-
дат правопорядка” бойцов учили “ситуационному русско-чеченс-
кому разговорнику” (“стоять! руки вверх! ни с места, стрелять буду”,
"как тебя зовут?”, “спиной к стене” и т.д.). В газете "штабные отцы"
советуют 19-летним юношам: “Чеченцам, как, впрочем, и любому
другому народу, будет льстить национальному самолюбию, если вы.
35
пусть даже и со шпаргалкой, обратитесь к ним на родном языке.
Уже это одно обеспечит более благосклонное к вам отношение со
стороны местного населения”. Готовилась подобная продукция, судя
по скрупулезности, задолго до официального ввода войск в Чечню.
‘ Боевые листки" редко использовались по назначению, чаще для
растопки и для других вполне определенных целей.
“О профессионализме высшего командного состава" и “о нор-
мальных бытовых условиях", а также о многом, о чем предупрежда-
ли. несколькими эпизодами не расскажешь. Пишу подробно, сле-
дуя инструктажу, проведенному службой контрразведки.
В город Моздок, в нескольких километрах от аэродрома, вы-
езжали днем. Проследовали несколько КПП, окопанных и
огражденных брустверами. В стороне, где КПП оказался особенно
укрепленным и усиленным, стояли парни двухметрового роста,
находились “вагончики" Грачева (он, кстати, периодически появ-
лялся и в штабе ОК). Под пристальными взглядами часовых мы
выезжали за пределы аэропорта. Шли колонны с боеприпасами,
БТР, облепленные военнослужащими. Сразу замечу: на протяже-
нии всех пяти дней колонны в сторону Грозного шли беспрерывно,
местные жители - осетины бросали солдатам пакеты с мандарина-
ми, яблоками, продуктами. Те их попросту сбрасывали обратно -
боялись отравления. Дорога была усыпана южными фруктами, кол-
басой, банками.
Нас город встретил многочисленными иномарками, доволь-
ными осетинами в шикарных “кожанах”, меховых манто, белых
шарфах и бесконечно фамильярным похлопыванием - “привэт,
брат”. Кровные братские чувства ни у кого почему-то не просыпа-
лись. Рынок был завален фруктами, а цены во много раз превосхо-
дили наши обычные. У одного белозубого осетина увидел ящики с
итальянской тушенкой, сгущенкой и многим другим, что уже при-
метил на аэродроме в разгружающихся самолетах с гуманитарной
помощью.
- Откуда?
- Оттуда, родной, оттуда! - невозмутимо махнул продавец в
сторону аэродрома.
- А как попали к вам?
- Большой секрет! Много будешь знать, скоро состаришься, -
расхохотался осетин. - Спроси у командиров, родной...
Русские жители солдат любили. Останавливали, пихали па-
кеты с продуктами, совали водку и предупреждали: “Нс покупайте
38
вы, ради Бога, спиртное у этих черных - отравят!” Гостиницы горо-
да были переполнены - беженцы из Грозного, офицеры из Москвы
с устойчивым запахом перегара, как выяснилось, приехавшие со
всевозможными проверками, солдатские мамы в поисках сыновей
(их было меньше, все они ночевали либо на вокзале, либо вблизи
аэродрома). “Свободных мест в гостинице на перспективу не пред-
видится”, - заявляла администраторша.
Штаб объединенного командования - единственное место, где
грязи вокруг нс было (поливали водой из шланга). На входе пост,
бруствер из мешков с песком, пулемет. Все входящие - чины разно-
го ранга - показывали пропуск в развернутом виде. Входили пре-
имущественно военные - холеные, улыбающиеся, перекидывались
шутками со штабными девицами. Вероятно, они не знали вкуса сты-
лой тушенки, и ночь в окопе заменяли более удобным местом.“У
них там все девицы и официантки, обслуживающие их, уже распре-
делены на полгода вперед”, - вот так, по-армейсшт. пошутил, а мо-
жет, и не пошутил лейтенант, проходящий мимо.
Получить информацию о том, где находятся те или иные
военнослужащие, какова их судьба, оказалось делом практически
невозможным. “Нет связи с Грозным”, “еще не уточняли списки”,
“закончится война - вы все узнаете”. Равнодушно, хладнокровно,
спокойно... Отсылали на КПП, оттуда - в город, а потом - обратно
по кругу. Возле аэродрома собралось более сотни солдатских ма-
терей, уже отчаявшихся получить какую-либо информацию. Неко-
торые находились в Моздоке в течение двух недель. Ночевали на
вокзале, а там из-за большого прибытия беженцев невозможно было
порой просто приткнуться. Договаривались о временном ночлеге у
местных жителей, ночевали прямо у аэропорта.
- Нам ничего не говорят уже неделю. У них нет никаких спис-
ков. Врут. Говорят, что сын в Беслане, затем - в Грозном. Скажите,
где искать моего сына?
- На войне...
- Ну хотя бы списки покажите убитых и раненых...
- Они уточняются...
- Пропустите нас к командованию!
- Там вам ничего не скажут.
Каждое утро солдатские матери стояли у обочин дороги. Они
встречали каждую проходящую колонну, выкрикивали имена сво-
их сыновей. И не находили.
Обратил внимание: все вновь прибывшие части дробились.
39
их распределяли по другим, присваивая новые номера. Иногда при-
езжали мелкие группы с разных регионов и объединялись в одно
подразделение по месту отправки. Убитых и раненых отправляли
поздно вечером, наспех, когда на аэродроме не видно было ни зги.
Лишь огоньки взлетающих самолетов напоминали: жизнь на взлет-
ной полосе нс прекращалась...
... Гостиница “Вечный покой”. Так все называли морг - на-
спех сколоченный сарай рядом с общим туалетом. Недавно поста-
вили часовых (слишком, говорят, много оказалось любопытству-
ющих, в том числе и журналистов), огородили проволокой и шта-
белями, наставили свежие ящики, куда кладут гробы. Первая по-
пытка попасть туда с помощью знакомого офицера не увенчалась
успехом.
- Да и зачем это тебе? Никому не надо видеть смерть. Страш-
но это. Война... - убеждали меня.
Некий чин, уяснив, для чего стоят люди у морга, заорал-таки бла-
гим матом.
- Кто этот в штатском? Что он тут делает, мать твою?
- Родственник, ищет брата.
- Никаких братьев, мать твою! Здесь нс цирк. Придет похорон-
ка - тогда узнаете!
Знакомый повторил трюк. В два часа ночи я притаился за зда-
нием туалета.
- Договорюсь с часовыми, мигну фонариком два раза. Сразу
входи. Осторожно, там грязь - по колено...
Мигнул фонарик. Вхожу в ворота из готовых ящиков. Сапо-
ги увязают. С трудом переставляю ноги. Скрипнула дверца сарая.
Пахнет формалином и терпким трупным запахом.
Тепло. Тела не остывают. Да и не всегда быстро увозят, не
хватает простыней, целлофана...
Луч остановился на одной полке... Чувствую, сперло дыха-
ние. Хватаюсь за стояк. Необструганные доски. Убитые и изуродо-
ванные. Даже взгляд дилетанта убеждал: нс все травмы получены в
результате только боевых действий... Впрочем, на том и останов-
люсь. Не хочу...
После морга вид у меня, сказали, был бледно-серым, и некото-
рое время я приходил в себя... Вечером узнал, что наутро в Гроз-
ный отправляется большая колонна с оборудованием, бронетехни-
кой. боеприпасами и всей штабной кухней. Через некоторое время,
вероятно, в освобожденный аэропорт г. Грозного переедет коман-
40
дование. Необходимо подготовить место для высоких военных чи-
нов. Отказ, разумеется, получил незамедлительно. Журналист об-
ластной газеты, не аккредитован, обосновался тут на птичьих пра-
вах, и вообще случись что-нибудь - полетят из-за “залетной птич-
ки” звезды и погоны. Нет-нет!
- Да и там стреляют. Зачем нам лишние заботы, согласись!
Говорил о том, что ищу вятских и что обязан, и о том, что в
Грозном никогда не придется побывать, словом, согласились.
Экипировали по всем правилам военного времени. Еще с ве-
чера надели бронежилет - привыкай, в котором я не мог вздохнуть,
наклониться, пробежать десять метров - задыхался и потел (весил
он ни много ни мало около 15 кг), сферу - около 4 кг, сапоги, ка-
муфляж. В шесть утра - готовность номер один.
... Все, кто сопровождал колонну, проснулись задолго до на-
значенного часа. Кто не впервые ехал в Грозный, давали советы
новичкам не дрейфить, в случае обстрела жать по газам и т.д. Два
повара, призванные месяц назад 18-летние парнишки, в тяжелых
“брониках”, с автоматами и в сферах походили на воробушков,
только выпавших из гнезда. Водителям машин по 19 лет - все про-
стые деревенские парни, баранка машины знакома с детства.
Больше всех, наверное, волновался Сергей М., начальник ко-
лонны. Вести колонну из 50 машин, в которой несколько с горю-
чим, решался не каждый - боялись, что, впрочем, и не скрывали.
- Мне по фигу, - бравировал Сергей и, все же отвернувшись,
глотнул из фляжки - пробирала дрожь. Судьба его слишком “ув-
леклась”: в 36 ему пришлось побывать уже в Нагорном Карабахе,
Армении. В Грозный вел колонну раз в 20-й (не считал, важно про-
скочить и вернуться обратно). Мимоходом обронил как-то, что
однажды именно его машину обстреляли - товарищи насчитали
потом в ней 56 дырок. Его сменщик прошел дороги Афганистана, и
на вопрос, почему без бронежилета, ответил:
- Я его и там не носил. Верю в судьбу. От нее за железным
панцирем не скроешься.
Наконец, дана команда. Провели инструктаж водителей и
старших машин: скорость движения по Осетии - 30 км в час, рассто-
яние между машинами - 20 метров, в случае поломки подцеплять,
двигаться дальше, не нарушая движения. Колонну сопровождает
группа “Бэта”, на связи “вертушки”. Медленно, машина за маши-
ной, выстраиваемся по дороге с аэродрома, в колонне - БТР, “бэ-
товцы” в черных масках, пулеметы. На боковом стекле каждой ма-
41
шины - бронежилет, на некоторых - вмятины от пуль. Сажусь и я.
Водитель Олег произносит: “С богом!" Ежусь от утреннего мороз-
ца и волнения. Длиннохвостая колонна урча, тарахтя, громыхая, с
матом, направилась по одной из трех дорог, ведущих в Грозный.
По обочинам дороги нарыты окопы, проехали несколько хо-
рошо утепленных КПП. За маскировочными зеленовато-жабьими
сетками - пушки, ящики с боеприпасами, в окопах - парни выцара-
пывали из банок тушенку, бросали пустые банки тут же. Опорож-
ненная тара из-под сухих пайков валялась везде - дорога была усы-
пана ими. Останавливались часто, начальник колонны проводил со-
ответствующий инструктаж. У впереди идущей машины щебенкой
из-под БТР выбило лобовое стекло. Водителю поцарапало лицо.
Ветер не утихал, и я сочувственно посмотрел на Сашу - водителя:
закоченеет парнишка. Его же попутчику полковнику было уже все
нипочем. В очередной раз, глотнув из фляжки, он захрапел. Успел,
правда, отматерить водителя: “Куда лезешь. п...р ?!”
До Грозного, как известила дорожная табличка, оказалось
120 км (около двух часов езды). Колонна же двигалась почти сутки.
Осетины - местные жители - собирались кучками и пялились на про-
езжающих. От разговора отказывались. Другие прятались за
каменными оградами или железными решетками, которыми были
огорожены добротные дома из красного кирпича. Замечу, что иных
построек из дерева, из другого материала не увидел. Двухэтажные
кирпичные усадьбы с кирпичными двухметровыми заборами сопро-
вождали нас повсюду. “Краснели”, как выражался Олег, мечети,
ухоженные, блистающие свежей покраской, - не чета нашим полу-
развалившимся храмам. “Живут же люди, - вздыхал водитель Олег,
- у моих родителей в деревне дом старый, приеду, нужно сделать
капитальный ремонт...”
“Чеченская Республика” - гласил очередной дорожный знак.
Водители встречных машин предупредили: на перевале - в двух ки-
лометрах от Грозного - идет артобстрел, мост на въезде в город
разрушен, переправа крайне трудна, в городе - уличные бои и пере-
стрелка. Необходимо везде быть настороже: местные жители “нс
всегда адекватны в своем поведении”, шутили сопровождающие.
Чеченцы стояли у ворот своих домов и хмуро провожали пришель-
цев. Разговорились лишь в Надтеречном районе. Оказывается, были
в оппозиции к Дудаеву, ездили воевать в Грозный, чего не скрыва-
ют. Осознали, что война никому нс нужна. Погибли родные, лежат
в госпитале в Моздоке. С русскими никогда не ссорились и со свои-
42
ми проблемами разобрались бы сами. Зачем надо было вмешивать-
ся, вводить войска еще с лета? Теперь страдают и чеченцы, и рус-
ские. Мстить они не собираются. Так говорили окружившие меня
чеченцы, активно перемежая реплики жестами в сторону колонны
и солдат, и в сторону Грозного.
Четыре часа дня. Стемнело. Дорога постепенно упиралась в
перевал, стеной встающий перед транспортом, и серпантином ухо-
дила вверх. Услышали редкие взрывы - стреляла артиллерия. По-
явились первые КПП - окопчики с бруствером из липкой грязи.
Солдаты в черных от грязи камуфляжах, с такими же черными ли-
цами взмахивали полосатыми жезлами: проезжайте быстрее, не
задерживайте. Сухой паек им выдали два дня назад, воды нет уже
полсуток, к вечеру огонь разжигать не разрешают. Кто-то в рас-
кисших от жидкой грязи валенках пританцовывал в окопчике, дул
на одну руку, другой придерживая автомат... е
Колеса все чаще пробуксовывали, увязая в глубоких колеях.
“Лишь бы на пузо не сесть”, - повторял Олег, давая “газу” перед
очередной колеёй.
Взобрались... Остановились на широкой, размазанной, раз-
битой, разъезженной площадке. Слева - сопки, справа - ущелье, из
которого периодически велся артобстрел. Солдаты, ехавшие в ко-
лонне впервые, непроизвольно прижимали головы после грохота.
Фонтанчики взрывов вспыхивали где-то на сопках. С любопытством
смотрел на артиллерийский “фейерверк” и по наивности своей спро-
сил:
- Почему все время перелет?
- Ты что, ох...л ?!
Далее шла непереводимая на литературный язык тирада смач-
ных слов и выражений, суть которых в общем-то сводилась к одно-
му: радуйся, недоумок, молись, чтобы не задело ни одну машину,
ни одного человека ! Глупых вопросов военным я больше не зада-
вал.
Какая-то из колонн пострадала здорово: в стороне лежали две
обгоревшие машины, вокруг которых копошились мальчишки-
водители, неумело рассуждая, как это произошло, и по ходу “обди-
рали” хорошие еще запчасти. “В пути все пригодится”, - тоном бы-
валого “водилы” произнес Олег, запихивая в кузов бампер, кар-
бюратор и железку, назначение коей для меня умещалось лишь в
одном понятии - металлолом. Немного в стороне стоял подбитый
танк, а внизу в ущелье виднелись остатки вертолета.
43
На перевале - своеобразной базе отдыха перед Грозным, куда
въезжали только засветло, - располагалась техника. “Кучковались”
КамАЗы, становились рядком “зилки”, по обе стороны колонн ус-
траивались бэтэры. Готовились к ночлегу. Постепенно затихали мо-
торы, гасли фары и подфарники. Сергей, начальник колонны,
предупредил, чтобы лишний раз из машин нс выходить, дверцу без
надобности не открывать, не курить.
Водители БТР - сопровождающие - стучали по кабинам и
спрашивали, нет ли чего-нибудь перекусить. И они, без перерыва
колеся туда и обратно, почти сутки не получали сухой паек. Я рас-
паковал последние запасы, отдал сигареты. Впереди стояла маши-
на с хлебом. Уговорили старшего, чтобы дал парням по буханке.
Больше всех не повезло Саше, у которого по дороге разбилось ло-
бовое стекло. Занавесил его одеялом... Постепенно успокоились...
Измотанные за день, водители уснули мгновенно. Олег отказался
от еды. Уткнувшись в угол кабины, сквозь сон бормотал что-то
невнятное. Неожиданно задремал и я, забыв о фонтанчиках, время
от времени напоминавших о себе на противоположной стороне, на
сопках.
Проснулись от холода. Машину, прогретую с вечера, капи-
тально выдуло. Ночью подмерзло, выпал снег, забелели сопки, ме-
тодично затарахтели моторы, водители, вероятно, тоже очнувшись
от холода, прогревали машины. Наутро артобстрел усилился. Сна-
ряды “жахали” уверенно и беспристрастно, правда, в одном и том
же радиусе. Утро наступило быстро и буднично. Вновь послыша-
лись команды, и из нового инструктажа стало ясно: до Грозного
два километра, сорок минут езды, но самый опасный участок еще
не проехали.
Команда: по машинам! Олег, плюнув на руки, пробурчал:
- Теперь поедем на везение,
- А раньше как ехали?
- Просто так...
Двигались по-черепашьи. Тормозил мост, разбитый вдребез-
ги. Вместо него установлена временная переправа. Виднелась таб-
личка “Грозный”. Разбитые дома на подступах к городу встречали
уныло и напряженно. Из машин высаживали пассажиров. В кабине
оставался только водитель. Олег медленно въезжал по глубокой
колее (точнее, полз) к железной переправе - двум мосткам для ко-
лес шириной чуть больше полуметра каждый. Руководил перепра-
вой офицер группы “Бэта” в черной маске. В палатке возле моста и
46
в окопчиках спросил, есть ли вятские. Тишина, лишь один воен-
ный, повернувшись, произнес:
- Тут ярославские, курские, белгородские... Находятся здесь
меньше месяца. Мост брали с боем. Не посылали никакой подмоги,
не приходили и дополнительные распоряжения. Приказали взять
мост, и как можно быстрее, подступы к нему чеченцы обороняли
крепко. Обиделись ребята, что эти бои не отражены в средствах
массовой информации, да и из командования, после того как они
блокировали подступы к Грозному, не поступило никаких допол-
нительных сведений. Будто и забыли о них.
- Передайте, может, в баньку свозят, - просили ребята, доку-
ривая последнюю пачку сигарет.
Колонна - все 60 машин - успешно преодолела мост и упорно
продвигалась дальше по фронтовой дороге. В машине (уже, навер-
ное, в 50-й раз!) Таня Буланова плакала о “синем море”, а Светлана
Лазарева просила любимого возвратиться домой. Эти песни я зау-
чил наизусть.
Пригород был полуразрушен. Поваленные и обгоревшие
деревья, опоры ЛЭП с ободранными проводами, разрушенные по-
стройки. Изредка появлялись одинокие коровы, лошади, собаки и
бараны. Они, похоже, одичали настолько, что, подобно чеченским
боевикам, буквально бросались под колеса транспорта - то ли от
голода, то ли от безысходности. Колонне не раз приходилось оста-
навливаться из-за этого. По всему пригороду расположились под-
разделения. Им повезло: в полуразрушенных зданиях можно скрыть-
ся и от ветра. Солдаты, разжигая костер, несли деревянные стулья,
ломали столы, двери, скамейки. Ждал своей участи и плакат “В
дружбе наций - единство и сила”. Попались первые машины с бе-
женцами. Потрепанные “Запорожцы”, поцарапанные “Москвичи"
и “Жигули”. Наверху - небольшой скарб. В одной машине - семья И.,
русские.
- Мы жили на улице Дзержинского - одной из основных в горо-
де. На ней постоянно шли бои. Когда бомбили, улица пострадала.
В ближайших домах жили русские. От домов, конечно, остались
руины. Все сгорело, все... Едем в Моздок, возможно, как-нибудь
выберемся. Никакой перспективы. Поначалу в городе было много
трупов. Потом их постепенно убирали. Мне кажется, даже жгли,
потому что я видела костры. Наших парней погибло много. Танки
загорались, как светлячки... Мы ненавидим Грачева. Не-на-ви-дим!!!
Другая встреча - с чеченцами. У всех на рукаве - белые повяз-
47
ки, значит, “мирные жители". Отметая плач, эмоции и возгласы типа
"ой, проклятая, война", узнал, что в городе нет продовольствия,
воды, муж одной чеченки погиб в завалах, она никогда не ссори-
лась с русскими и не понимает, почему Дудаев принес столько беды
своему народу.
В основном город был пуст, глядел мертвыми глазницами
многоэтажек, сгоревшими баррикадами из троллейбусов и автобу-
сов, завалами, разграбленными витринами магазинов, кафе. Шла
перестрелка, стреляли где-то рядом. Понять что-либо было попро-
сту невозможно.
Колонна останавливалась все чаще из-за перестрелок - боя-
лись ехать там, где могло быть заминировано. Незнание города тоже
стали существенной помехой. У президентского дворца бои нс пре-
кращались (впрочем, это было особенно слышно). Уже много дней
задача осложнялась тем, что огневые позиции со стороны чеченцев
перемещались практически в каждое окно полуразрушенных мно-
гоэтажных домов. В центре города большинство зданий давниш-
ней кладки, и орудия их брали с трудом. По сведениям ребят, в май-
копской бригаде оставался целым один танк, а из личного состава
бригады уцелели 30 человек. Непродуманность решений командо-
вания приводила к большим потерям. Если вдруг танки продвига-
лись на центральный рынок, то им тут же приказывали отходить
назад. Улочки узкие, и ребята плохо ориентируются в плане горо-
да. Боевики “заперли" их и почти в упор сожгли из гранатометов.
Пацаны отказывались идти в атаку не потому, что не хотели, а по-
тому, что просто элементарно не могли. Весь день они сидели под
обстрелом либо пытались пройти вперед, но с большими потерями
отходили назад, ночевали в окопе, без горячей пищи, без воды. Ра-
неных вовремя не убирают - не дают снайперы. Те, кого успевали
оттащить в подвал, там иногда и умирали от потери крови. Неко-
торые лежат в подбитых танках и никому не нужны. Даже вертоле-
ты, прилетая за ранеными, спешат - лишь бы их не задели.
Среди встречных машин увидел одну - с красным крестом,
Везли 10 раненых бойцов. Один - сильно обгоревший, недавно едва
вылез из подбитого танка. Черная куртка висела клочьями, на жи-
воте - кроваво-черные бинты, лицо - черное, одни глазницы, голо-
ва - наполовину с обгоревшим черепом, ноги тоже прожжены. Да
простят меня за столь жестокий натурализм, но разве можно не го-
ворить о мучениях и страданиях?! Другие бойцы ранены кто в руку,
кто в ногу, одному из них ногу, похоже, уберут вовсе. “Парень из
48
Омска, возможно, скончается",- сказали мне две медсестры, дев-
чушки лет 20, серые от гари, от недосыпания, с осоловевшими гла-
зами, и руками, похожими на руки покойников. Уже месяц они во-
зят раненых под обстрелом в ближайший госпиталь. Медсестры
курили сигареты одну за другой и с жадностью ели мои последние
бутерброды.
О работе военно-полевых госпиталей много нс напишут. В
официальной сводке обойдутся одной фразой: “Здесь трудятся вы-
сокопрофессиональные специалисты, врачи и медперсонал обеспе-
чили раненым хороший уход и питание..."
Еще в Моздоке обошел почти все близлежащие госпитали -
надеялся увидеть наших ребят. Никого. Разрешили поговорить с
другими. Помню Колю из Курска. Ему после обстрела из установ-
ки “Град" оторвало ногу. В сознание приходил изредка и в переры-
вах между “проблесками" постоянно повторял:^Лена, прости..."
или “Мама, я тебя люблю"... Ему было 18 лет и 7 месяцев. Перед
самой отправкой в Москву он скончался.
Я завидовал упорству, твердости и терпению хирургов, осо-
бенно женщин-медсестер, видел, как они плакали прямо на опера-
циях и на просьбу хирурга подать тот или иной инструмент тыка-
лись в стол, водя по нему непослушными руками, но спохватыва-
лись и работали, так и не утерев слез.
Перед перевалом, за которым Грозный, раскинулись палат-
ки с красным крестом. В них - железные кровати, раскладушки.
Внизу - грязь. Врачи работают в сапогах. “Нам бы элементарную
помощь оказать, чтобы жизнь спасти", - отвечали они, не прекра-
щая склоняться над очередным раненым. Операционная в обычном
понимании - широкий стол. Все, как и в Великую Отечественную, -
скальпель, спирт и профессиональная выдержка хирурга. “Для по-
левых условий - это роскошь", - признался как-то один из генера-
лов в Моздоке, давая очередное интервью журналистам.
Каждое утро, день и вечер сюда, в военные госпитали, прихо-
дят местные женщины - осетинки, казачки. Они приносят горячий
борщ, плов, пирожки. Ходят как на работу. Ни одна не назвала
своей фамилии.
- Зачем?! Это наши сынки. Они несут страдания не по своей
вине, нам вдвойне больно за мальчиков.
О снайперах из прибалтийского женского батальона “Белые
колготки" в Грозном говорят даже местные жители. Их боятся.
Страшно боятся. Будто платят каждой девице - биатлонистке в про-
49
шлом - сумасшедшие деньги, особенно за убитых офицеров. Видеть
нс видел. Слышать - слышал. Везде. В одной колонне рассказывали
о молоденьком лейтенанте, который, не успев закурить сигарету,
получил в лоб жестокий “презент” от убийцы в белом одеянии. В
окопе поведали и такие истории. Нашли на этаже дома раненую
“прибалтийку”. Умоляла: не убивайте. Подложили под спину гра-
нату и ушли. Одно могут утверждать бесспорно: снайперов много,
и работают они качественно, “косят" наших парней. Об этом сви-
детельствуют офицеры (непосредственно с передовой), солдаты-
раненые, местные жители, об убитых снайперами говорят и меди-
ки.
Чем ближе подъезжали к аэропорту ‘"Грозный”, тем чаще
тормозилась колонна, пропуская встречные машины. Подзастыв-
шая за ночь грязь вновь под натиском многочисленных колес все-
возможной техники превращалась в месиво. Щебень и комья из-
под гусениц танков летели в нас, выходящих из кабин. Некоторые
встречные машины останавливались, была возможность погово-
рить. Из Москвы, Тулы... Кстати, с парнями из тульской дивизии,
занимавшей позиции непосредственно у президентского дворца,
сталкивался везде. Первая встреча с ними состоялась еще в Моздо-
ке, у штаба ОК. Несколько офицеров, по их словам, летели в
кратковременный двухнедельный отпуск - разрешили сходить в
баню.
- Слова Богу, что мы выбрались оттуда. Хоть немного, но
поживем по-человечески, дома. Недавно взяли вокзал. Ждем под-
крепления из Моздока. У нас немало вятских. Они помнили А. По-
пова, погибшего у них на глазах, передали письмо и привет родите-
лям Н. Христолюбова из Пижанского района (он жив, здоров), рас-
сказали о других ребятах из нашей области, у которых знали лишь
имена и то, что они вятские. Дословно: “Отличные мужики Олег,
Санек, Коля”. Понаслышке знали и о том, что поступает гумани-
тарная помощь, но "‘не помним, чтобы нам привозили” На многие
вопросы отвечать не хотели, говорили, что все нормально.
На дорогах Грозного случались самые неожиданные встречи.
Один полковник встретил своего однокурсника через пять лет.
- Надо же? - хлопали они друг друга по плечу. - Где бы еще
довелось увидеться...
От одного костерка поодаль от дороги уловил запах жаривше-
гося мяса. Удивился, думал, что полевая кухня. Порадовался - на-
консц-тохоть одна! Нет, как выяснилось. Военные поймали барашка
4 Зак I5R3
50
(их в округе много бесхозных), разделали, готовили шашлык. Аро-
мат привлек многих, и офицеры из нашей колонны, посмеиваясь,
одобряли: “Вам бы водочки, мужики, под шашлычок - и совсем кав-
казский пикничок”.
О спецназе - рассказ особый. Сорок пять суток провели в ок-
рестностях Грозного 30 спецназовцев из Тамбова. Выполняли, вы-
ражаясь языком сухим, “задание по освобождению окрестных на-
селенных пунктов от чеченских боевиков”. В эту формулировку
вместилось многое. Им говорили, ваша задача такова: входят вой-
ска, освобождают населенный пункт, затем вводят внутренние вой-
ска для обеспечения порядка и лишь после них - спецназ (ищут ору-
жие, разминируют территорию). На деле все оказалось иначе. Сол-
даты срочной службы просто отказывались занимать населенные
пункты, этого, видимо, не хотели сами командиры. Доходили до
определенной границы и стояли. Приходилось действовать, бой
принимали на себя. Особенно нелегко было занять Ассиновскую,
Октябрьскую... О том, что “федеральными войсками освобождены
вышеупомянутые деревни”, в средствах массовой информации со-
общали скромно. Парни из Тамбова рассказали подробнее. Все 45
суток жили подобно животным. Ни палаток, ни горячей пищи, ни
воды, ни бани. Воды в деревнях, находящихся в ущельях, нет - только
привозная. Успели набрать - хорошо, не успели - будешь сидеть по
двое-трос суток без капли. Не снимали с себя одежду, спали в бро-
нежилетах, сапогах, где придется. Иногда разгребали стог соломы.
У каждого жителя - оружие, даже у детей. Они, впрочем, этого не
скрывают, а дети даже соревнуются, кто больше “положит” наших
парней. У боевиков имеются кочующие огневые установки типа
“Град”, шестиствольные - удобные и мобильные гранатометы. Вы-
лезут откуда-нибудь, обстреляют, и ищи - свищи. В наших “брон-
никах” жутко неудобно. Надо, к примеру, быстро перепрыгнуть
через забор, мы же перелезаем, как бревна, либо ищем проем. Зале-
таем в дом. Встречают, разумеется, как мирные жители. Мол, нет у
них ни оружия, ни боеприпасов. Ищем. Находим где угодно - даже
в навозных кучах. Приходилось порой рыть чуть ли не на каждом
метре, чтобы обнаружить автомат, боеприпасы. Они говорили по-
том, что все равно, если нужно, найдут оружие еще. Ковалев утвер-
ждал, что страдают женщины, дети, их убивают и т.д. А он знает,
какие они? И что за ситуации возникают? К примеру, подходит
подросток лет 9-10 и неожиданно из-за спины вытаскивает заточен-
ный железный штырь. Что делать? Ждать, пока проткнет кого-ни-
51
будь из нас? Разумеется, приходится применять физическую силу,
причем грубую. Или лежит больная женщина на кровати. Они пла-
чут: не трогайте, ее нельзя тревожить. Когда осмотришь кровать,
там лежат гранаты, автомат...
Я спешил, старался не упустить ни одного слова, записывая в
блокнот рассказ спецназовцев.
Гром и Нюра - боевые спутники, уникальные в своем роде со-
баки.
- Тушенки они объелись. После боя поковыряешь из банки, а
от усталости больше не хочется. Зато наши четвероногие друзья
уплетали с удовольствием.
Гром - серьезный, широкогрудый и клыкастый пес - специали-
зировался на разведке и задержании. У Нюры как “представительницы
слабого пола” задача была поскромнее - поиск мин. На ее счету их де-
сятки. каждая из которых могла оказаться смертельной для тридцати
парней. Когда Гром в самолете, в котором мы летели до Москвы, подо-
шел и положил голову мне на колени, невольно растерялся - нс по себе
как-то стало от его собачьей “улыбки”.
- Не бойся, - дружно захохотали ребята, - он свой парень, без
команды никого не тронет.
- Про спецназ говорят, что мы якобы наемники, много полу-
чаем... А что мы получили? Сюда, правда, сопроводили быстро,
видали минимум командировочных, свое оружие, обмундирование.
Обратно выбираемся кое-как. За все время не смогли подать весточ-
ку своим семьям. Нам повезло, что все 30 возвращаемся живыми. В
постановлении правительства говорится о каких-то льготах нам.
Ничего! Даже за каждую вещь, оружие, сапоги придется отчитать-
ся по всей форме, а также за то, сколько истрачено командировоч-
ных (деньги почти все в наличии, некуда их было тратить).
Мои собеседники с трудом вылетели из Грозного. В Моздо-
ке первый раз за 40 с лишним суток сходили в баню (“ у нас волосы
словно панцирь - серые от грязи, нижнее белье все сожгли сразу
же”). О них за все время “служебной командировки” вспомнили
только однажды, сбросив с вертолета ящик печенья и конфет. Су-
хой паек везли с собой, им и питались. Свои мытарства сняли на
видеопленку - документальные факты.
- Кому нужна эта война? Война - это когда определены враг,
цель. А кто враг - чеченские женщины, дети, другие жители, взяв-
шие в руки оружие? О каких бандформированиях вообще идет речь?
В кого стрелять?!
4*
52
Их долго не могли отправить из Моздока - "загнанные ло-
шади" никому не нужны. Однако самая сногсшибательная новость
была для них такая: когда они явились в штаб, на них очумело вы-
таращили глаза:
- А вы что, разве живые?! Мы же вас давно похоронили!
Такая встреча похлеще любого боя. Да их, оказывается, уже
забыли, похоронили, о чем хотели сообщить родным и близким.
- С вами не удалось установить связь, - оправдывались в шта-
бе, а ребята лишь усмехались: "Вы похоронили, а мы - все тридцать
и две собаки, знать, в рубашке родились”.
... Аэропорт "Грозный”. Два километра от перевала и сорок
минут езды обернулись несколькими часами. У въезда на аэродром
колонна застряла и, похоже, надолго. Никто не знал, где разгру-
жать машины, кто руководил данной операцией. Многочисленные
армейские чины без знаков отличия лишь махали неопределенно
рукой - "туда езжайте...”. Здание аэропорта, близлежащие соору-
жения изрядно пострадали. Сказали, что здесь бомбили, стреляла
артиллерия и установки "Град”. Ни одного стекла, смятые желез-
ные киоски и "комки”, груды битого стекла, кирпича. Часть терри-
тории расчистили. Связисты-военные устанавливали связь, другие
бойцы стеклили окна в нижних, менее разрушенных этажах. Здание
аэропорта также расчищали - там должны были разместить госпи-
таль. На взлетно-посадочной полосе собранные в огромную кучу
лежали разбитые (развалившиеся, как игрушечные, напополам)
самолеты. В кирпичном здании стоял один - новенький, с зеленой
полосой. Из него выглядывали члены экипажа, бортпроводницы в
белых рубашках со значком "летящего орла”.
- Компания "Стигм”... Дудаевский самолет, - коротко объяс-
нили мне солдаты, не ответив, однако, ни на один из других во-
просов.
- А ты почему тут прохлаждаешься? - непонятно какого зва-
ния чин в папахе обратился ко мне. - Какого черта, спрашиваю.
Иди на западный КПП, там веди разгрузку...
Машины из нашей колонны разные командиры отправляли в
различные места, откуда их отфутболивали обратно. Покрыв в очеред-
ной раз весь этот бардак матом, начальник колонны приказал заехать
куда-нибудь и к чертовой матери выбросить все из машин.
Так по существу и сделали. Покрутившись по территории
аэродрома, выбрали место посуше и расстались с "армейским хла-
мом”. Стулья, тумбочки... Да зачем они нужны? Все равно потом
53
побросают. Сколько этого добра оставлено будет в Моздоке.
Командование любит уют, а деньги нс считает.
... А мы спешили. Выехать из грозненского аэропорта хотели
засветло, миновав город, мост и перевал. Далее путь становился от-
носительно безопасным. Прибывала техника, привозили военных.
Одних высадили у дороги в грязи. Кинули палатку - ставьте! Почти
два часа парни крутились возле нее, подгоняемые матом команди-
ра. Окончательно вывозившись в грязи, палатку бросили. Не суме-
ли поставить. Не дав отдохнуть, их небольшими группами раздели-
ли по машинам для разгрузки. Распоряжались не свои, совершенно
посторонние командиры. Эти военные, вероятно, попадут в исто-
рию. Неудачный эпизод с палаткой снимали японские тележурна-
листы. Постоянно отгоняемые офицерами, они нс смущались, упор-
ствовали и от души смеялись...
- Нас собирали ночью, никому и ничего не сказали... Толь-
ко в самолете догадались - летим в Чечню. Среди нас есть прослу-
жившие 2-3 месяца, - жаловались пятеро бойцов, ведущих разгруз-
ку одной из машин нашей колонны.
Неразбериха, отсутствие какой-либо координации действий
и здесь в аэропорту проявились определенно. Сопровождающие
нашу колонну сочувственно смотрели на других, вновь прибываю-
щих с грузом, им еще предстояло помытарствовать и убедиться
наконец: никого тут не ждали, превращая аэропорт в грандиозную
свалку техники, боеприпасов, оборудования и людей.
Наконец колонна двинулась обратно. Сопровождающие из
группы “Бэта” повели другой дорогой - в объезд, не заезжая в го-
род. Преодолели мост (Саша-водитель, переезжая через знакомый
уже железный навес вместо моста, не сориентировался, и машина
едва не свалилась вниз). На перевале остановили. Часть колонны
направляли обратно в город - за группой спецназа. Нас же отпусти-
ли. Без охраны.
- Сумеете пробраться без нас - хорошо. Нет - ночуйте тут.
Рискнули. Проползая по уже знакомой дороге-серпантину,
миновали КПП и дальше рванули на полном газу. В темноте нс за-
метили, как сбились с дороги. У села Знамснское, не различив в тем-
ноте дорожный знак, повернули... в сторону Грозного. Спох-
ватились вовремя. Спокойно почувствовали себя, когда убедились,
чтодорога вновь ведет в Моздок... Вновь КПП, знакомое уже “стой,
пароль”, и ребята, которые, несмотря на ночь, ждали. Беспокои-
лись.
54
- С боевым крещением’ - хлопали меня по плечам, интересова-
лись подробностями, впечатлениями, наперебой рассказывая
последние новости.
- Ну как бронежилет? Не жарко?
- Как глыба на спине.
Они искренне ждали. Приготовили ужин и подняли тост за
боевое крещение, за скорейшее окончание войны, вспоминали тех,
кто погиб. Своих боевых товарищей.
Ночь оказалась на редкость теплой.
Здесь весна наступает рано... Изредка слышались выстрелы,
и по черному небу летели “огненные цепочки”.
- Ребята балуют на КПП, нервишки не выдерживают, может,
выпили... Сегодня вот двоих привезли - выстрелили из автомата себе
в живот. Один сказал врачу: “Мне страшно, лучше не жить...”
На следующий день я улетал. Командир экипажа военного
самолета под натиском моего знакомого офицера хмуро спросил
фамилию, вписал в бортовой журнал и, не глядя, предупредил:
- Мест нет, придется стоять...
На последней ступеньке трапа я оглянулся. Меня провожали
моздокская “бетонка”, знакомые военные, ставшие друзьями...
.. . В электричке до Москвы беспрестанно сновали разносчи-
ки столичных газет, заученно и наперебой выкрикивая заголовки:
“Брак московской путаны с американским миллионером”, “Инопла-
нетяне приземлились в Курске”, “В Чечне растет количество
жертв...” И наконец, очередное “явление” - женщина в потрепан-
ном пальто, с металлической банкой в руках:
- Люди добрые! Мой муж погиб в автокатастрофе, а моего
единственного сына убили в Грозном в новогоднюю ночь. Я сама
инвалид, помогите, чем можете.
Слова “убили в Грозном” подействовали, как магнит. Купю-
ры разного достоинства, перемежаемые звоном мелкой монеты,
щедро дарили все пассажиры. Москва по-прежнему жила своей
лживой, надуманной и грешной жизнью.
В купе, на мягкой уютной полке, убедился окончательно:
ничто не было сном - ни путевой блокнот, исписанный вкривь и
вкось (приходилось писать на ходу, на лету схватывая эпизоды, от-
дельные реплики, имена), ни голодные глаза солдат, которым отда-
вал последние сигареты и взятые из дома бутерброды, ни руко-
пожатия и проклятия войне.
55
Только правда
Из рассказа Дениса Фетищева
( декабрь 1994 - май 1995 гг.):
- “На дагестанскую границу”, - так нам сказали, когда от-
правляли. Приехали сначала в Моздок, а потом на своей технике
добирались и до Грозного. Приехали 31 декабря.После развсдро-
ты подготовлены были неплохо. Хотя были ребята, которые авто-
мат первый раз в руках держали. 31-го числа первую роту отправи-
ли на железнодорожный вокзал, а мы двумя другими и вошли. Ко-
нечно, никакого успеха это не принесло. Восемь машин сразу со-
жгли чеченцы. Поэтому никакого успеха. Разведвзвод ушел пер-
вым, потом по рации слышим, что впереди танк горит. Комбат
приказал, бросайте машину, и на этом связь прекратилась, никто
их больше не видел. С кем из наших был? Рассохин Дима. Воевали
ночью: ничего не видим, ничего не понимаем, можно сказать, бе-
гом просто разбежались, и все. Комбат дал приказ разворачивать
взвод обратно. Там уже не до раненых было - их просто невозмож-
но было забрать, все остались. Решили через мост перебраться, что-
бы укрепиться там. Запомнилось ощущение беззащитности. Ну в
общем, развернулись и выехали обратно на перевал перед Садо-
вым. Три дня жили на перевале. Жили в технике, ели сухой паек -
тушенку, кашу перловую... Костры жечь не разрешали.
3 января мы с другой стороны пошли в Грозный, через аэро-
порт в район стадиона «Динамо». К нам прикрепили морскую пехоту.
Мы - с ними. Короче, в район президентского дворца. И оттуда поти-
хоньку начали бои вести. Дом за домом потихонечку брали, подступа-
ли к дворцу. Техника, пехота... Сначала дом обрабатывается техникой
- танками, БМП, потом туда заходит пехота. Все, что живое - убирают.
Да и чеченцы чувствуют грохот и уходят. Вот так потихонечку дошли
до площади «Минутка» - это самый сильный укрепрайон считался, но
его без боя нам сдали. Не хотели рушить просто. Весь Грозный про-
шли, а 10 февраля нас снова вывели на тот же перевал, где жили неде-
лю, потом пошли на Аргун. От батальона у нас осталось 30 процентов,
и нас прикрепили к каким-то миротворческим силам, по-моему, к 506-
му полку. Мы уже сильные бои не вели, просто в оцеплении стояли.
Потом стали продвигаться на Гудермес, где тоже шли сильные бои.
Постепенно освоились. Какая-то жестокость была, ненависть появи-
лась.
56
Из рассказа Алексея Шиляева
(декабрь 1994- январь 1995 гт.):
- Мы приехали 16 декабря 94-го. Ехали поездом. Приехали в
Моздок, расположились в аэропорту, а через неделю поехали на
перевал. Ночью сразу стали окапываться. Стояли две недели. С 31
декабря на 1 января легли спать в машинах, палатки не ставили.
Подняли всех по тревоге - едем в Грозный. Все свернули и поехали.
Стояли в аэропорту “Северный”. Мы прикрывали части. Туда за-
ходят, обратно выходят обгоревшими, побитыми. Трое суток про-
стояли. Потом танки пошли. Через неделю поехали в Грозный, пе-
ребрались на пилораму. Ночью подсвечивали. Запрос сделают: мы
подсвечиваем. Два мужика подошли, предупредили, что впереди до-
роги заминированы. Вызвали саперов - разминировали. Иначе бы...
В Грозный вошли 3 января. Бомбили, обстреливали со всех
сторон. На руках у меня погиб паренек с Воркуты. Его осколком -
сразу же. Он упал. Я на руки взял, врачей вызвали, уже поздно.
Потом ездили в аэропорт в палатки на опознание других убитых.
Там их в аэропорту много было. Мертвое мясо, не опознать ниче-
го. Со мной рядом были и наши - Пестов Вася, Ушаев Дима, Дро-
быш Сергей. Остальные - из разных городов.
Когда в Червленое переехали, там половина населения че-
ченцы были. В лицо вроде улыбаются - друзья, отвернулись - уже
враги. Правда, с казаками жили нормально. Командир познакомил-
ся. Они напекли хлеба, когда поехали, ведро яиц сварили, редис дали.
Батарея была 40 человек, из них осталось человек 10, всех
убили. Первое время страшно было. А потом привыкли. Трупы ва-
лялись. Все начали болеть тифом. Было в полку около 2 тысяч ,не
знаю, восемьсот-то осталось или нет...
Обратно ехали всего четырьмя эшелонами.
Из рассказа медицинского работника В.В.Преснецовой
( январь - февраль 1995 г.):
- В январе 95-го, когда прилетели в Моздок, нас сразу же оп-
ределили на сортировку раненых, это был второй пост (так называ-
емый). К нам поступали легкораненые, с закрытыми черепно-моз-
говыми травмами. Мы, женщины, жили в общежитии, в одномест-
ном номере, такая небольшая комнатка, где мы спали вдвоем. На
первом посту работали сотрудники госпиталя им. Бурденко, куда
поступали уже с тяжелыми ранениями грудной клетки, живота. Ко-
нечно, было очень страшно. Летели в неизвестность. Хотя я дума-
57
ла, что летим все равно лечить. У меня сыну 18 лет, и было тяжело
смотреть, думала: а вот если бы мать все видела, каково бы ей...
Дети наши. В армии нужны профессионалы, а нс эти мальчишки.
Откуда мы вообще брали силы, чтобы работать по 16 часов? Нс
знаю, удивляюсь... Вот мы только соберемся в январе-феврале на
минутку, чтобы хотя бы чайку глотнуть, и снова борт человек на 50 - и
больных, и раненых. Я была на приеме, на сортировке - мы перво-
начальную небольшую помощь оказывали, а основная нагрузка
ложилась на московские и свердловские хирургические бригады. У
нас был как приемный пункт неотложной помощи. Больные оста-
вались не больше суток, работали все, особенно врачам - морс ра-
боты. На приеме было 5-6 терапевтов, они не успевали, старались
помочь. Было очень много работы. Ночью не работали, потому что
ночью самолеты - вертолеты не летали... Ребята? Они, когда штурм
Грозного был, как угольки, все черные. Глаза такие... отчаянные,
даже не храбрость, радость, что они вырвались оттуда. Там же жел-
туха была, дизентерия, кожные заболевания, вши... Поток был очень
большой, спрашивали, скоро ли. Нет, говорили, долго война бу-
дет, долго. Времени свободного не было. Нас увозили утром в по-
ловине восьмого и привозили в 10, мы заходили в нашу комнатку,
которая была меньше обычной кухни, только бы отдохнуть. У меня
- очень много дежурств, я ночами дежурила. А потом сестер по-
больше стало, стало немного полегче. Больше отдыхали. Казачки
особенно нам оказывали огромную помощь. В 12 дня начинали ле-
тать вертолеты, и они уже через все КПП приходили с борщом, пи-
рогами. Накормят солдат, нам принесут тарелочку с пирогами. Мы
уж и не брали - лучше солдатиков накормите. Они нам устраивали
такой праздник раза два: мяса пожарят, привезут домашнего вина,
в общем-то застолье делали. Даже сам атаман приезжал. Привози-
ли картошку с мясом, пироги - все домашнее. Я вот раньше пироги
с картошкой и не ела, и не готовила. Все больше с грибами, ягода-
ми. До сих пор помню пирожки с картошкой...
И все равно я считаю, нам полегче было. А вот девочки, ко-
торые жили непосредственно в палатках, в полевых условиях - им,
конечно, досталось.
В Кизляре в сентябре было полегче. Там медпункт, лечишь,
они на глазах выздоравливали, свой коллектив. Разница - большая.
Там никуда не выйдешь. А в Кизляре можно сходить на рынок, ре-
бята свои прикроют.
Всегда было чувство женское, материнское, что война дол-
60
жна прекратиться. У меня это чисто женское, мы живем надеждой.
Даже в Кизляре думала, должно все прекратиться, нс должно этого
быть.
... Из Моздока написала одно письмо, из Кизляра - два. Са-
мые запоминающиеся эпизоды? Знаете, еще в январе 95-го услыша-
ли, что на помощь идут морпехи из Владивостока. Обрадовались.
Я потом видела этих мальчишек, они такие измученные приехали,
уже не вояки, бедные мальчишки. У них вши, чесотка. Сколько ра-
неных, молодых лейтенантов, раненых, раненых... Тяжело. Навер-
ное, прежде чем начинать войну, надо было все взвесить, смогли
бы осилить эти мальчишки такую страшную войну?.. Но я не поли-
тик, я - женщина, мать...
Из рассказа Сергея Яковлева (январь - март 1995 г.):
- Пришел приказ. Набирали людей в Абхазию. Мы - 5 чело-
век, узнали, что приказ такой пришел. На утренней поверке коман-
дир полка сказал, что требуются люди в Абхазию: ну, кто хочет по
желанию? Мы первыми руки подняли, из строя вышли. Написали
рапорты о том, что желаем службу проходить в Абхазии. И нас для
формирования привезли в Тонкое. 20 декабря должны были отпра-
вить, объяснили, что мы миротворческие силы. 10 дней прошло,
отправки нет: то платформы задерживаются, то еще что-нибудь.
Так и остались в Тоцком, где и Новый год справили. А потом де-
сять человек определили в Чечню. Не помню все населенные пунк-
ты, которые мы проехали, но сначала попали в Моздок, потом в
Червленую, потом в Толстой-Юрт. Недели две были учебные стрель-
бы. Затем - марш-бросок до Ханкалы. Машина досталась самая
тяжелая, постоянно отставал на ней, больше 50 км не давала. Вот
такой случай произошел. Когда ехали до Ханкалы, я все отставал,
отставал. А перед мостом надо притормаживать, машина в маши-
ну ехать, чтобы не сворачивать. Дорога скользкая. Я стал подрав-
нивать свою. У меня в ней что-то щелкнуло: в одну сторону она
едет, а в другую нет. Весь полк проехал уже, мы одни остались, ми-
нут 15 стояли, вокруг машины залегли. Нашел неисправность. Гор-
ку проехали - раскочегарил. В Ханкале увидели первый труп, чер-
ный какой-то, без оружия. Как резиновый. В общем и не страшно,
но стоишь и все время в его сторону поглядываешь.
У нас был приказ: войти в северную часть Грозного.Там сто-
яли в какой-то школе. Потом перевели в район Черноречье, навер-
ное, с полкилометра холм был, на котором мы и стояли. Были ноч-
61
ные перестрелки, но нс страшные.
Отношения были хорошие, держались друг друга. Пищу го-
товили сами из того, что осталось в частном секторе - люди уехали,
все оставили: картошку, огурцы, компоты, свеклу. Просили, прав-
да, муку, яйца. Готовили вареники с картошкой. Пацан один был -
кировчанин, из Восточного Верхнекамского района. С ним и гото-
вили вареники... Пили дождевую воду. Тринадцать человек желту-
хой переболели...
Елена Зонова, санинструктор:
- Конечно, поначалу было страшно. Но кругом были мужчи-
ны, они подбадривали. Когда первый раз начался обстрел, опеши-
ла лишь на миг. Подумала, а справлюсь ли? Ну а первого раненого
никогда не забуду. Делала ему 11 швов и все говорила себе: справ-
люсь, справлюсь. А в прошлом-то я зубной врач... Солдаты назы-
вали меня по имени-отчеству, несмотря на возраст. Иногда звали
сестричкой. А вообще война - не женское дело.
Из солдатских писем рядового Алексея Шиляева:
(декабрь 1994 - июнь 1995 гг.)
... Напишу я немного, т.к. пока писать нечего. Нс знаю, по-
лучили вы мое письмо, которое я писал в Казани и послал с другом.
Главное, чтобы это получили.Только, пожалуйста, не переживайте
сами и не волнуйтесь. Я уехал в Чечню воевать. Это я нс шучу, а на
полном серьезе. Нас только привезли в Черноречье 13 декабря, а
14, т.е. сегодня, мы уже уехали. Я не знаю, когда дойдет письмо, но
я уже буду далеко. Я не писал никакой рапорт, нас просто обману-
ли, сказали, что едете на 3 месяца в командировку в Черноречье.
Приехали, нас сразу же распределили. Я попал в первый батальон,
со мной почти все мои друзья кировские, с которыми служил в Чай-
ковском. С Новым годом ничего не получится. С гражданкой, черт
с ней, главное, чтобы живым вернулся домой (тьфу, тьфу, тьфу).
Вот что творится сейчас, уже без согласия родителей и без твоего
согласия увозят, они же не имеют права просто. И если далее сбе-
жишь в дороге, тебе ничего не будет, это передавали по телевизору,
общество матерей за это борется. А я нс собираюсь бежать, что
будет, то будет. Не знаю, что еще там будет, и смогу ли я написать
письмо. Если будет время, обязательно напишу. Но знайте, мама,
папа, Ольга, я вас всех люблю и помню. Нс забывайте и вы меня,
милые родители. Ждите, может быть, и нс следовало бы писать, но
62
нет выхода, вы бы и так узнали, что я там, если бы не получали
долго писем от меня, вы бы поехали в Чайковский, вам бы там ска-
зали. Я подумал сразу все написать.
Мама, у меня к вам есть небольшая просьба: если вы увидите
Светку Черемисинову, передайте ей от меня большой привет, что я
ее очень люблю и помню. Пусть не забывает меня и пишет письма.
Я ей написал, не знаю, дойдет или нет. Но я напишу оттуда вам и
ей. Передайте, пожалуйста, я очень прошу, так и передайте, как я
написал, не стесняйтесь или зайдите к ней, или напишите.
До свидания? 13.12.94.
... Я нахожусь в г. Грозном. Письма писать по адресу: г. Мос-
ква, 400, 103400 в/ч 65349. А из Москвы уже посылают сюда. Их из
Моздока привозят, у нас некоторые по 4-5 писем уже получили. Если
получите письмо, то пишите по этому адресу.
Мама, если увидите Светку, пожалуйста, дайте ей тоже ад-
рес, пусть она напишет, а то у нас с конвертами напряжонка. Я кое-
как нашел, чтобы вам написать. И передайте ей от меня большой -
пребольшой привет, и что я ее не забываю и люблю, пожалуйста,
передайте, и пусть конверт чистый вложит, чтобы я смог написать
ответ.
Здесь вообще ничего хорошего нет, кругом стреляют, трупы,
вообще мрак. У нас с батареи трое в плену, кстати, тот паренек с
Нововятска, который к тебе заходил на работу, и еще один кировс-
кий, третий с Воркуты, 1 - без вести, другой - убит, 2- в госпитале.
Вообще пацанов жалко, столько пацанов положили эти ебаные мад-
жахеды, иначе никак их не назовешь. Порой бывает даже страшно,
но приходится бороться со страхом и не только с ним. Когда мы
уехали из Чайковска, после нас полдивизии отправили сюда, даже
офицеров, здесь и комбат, начальник штаба батальона, ротный
бывшие мои здесь.
... Напишу немного, т.к. нас выведут скоро, где-то числа 7-10
апреля, если все ничего, то в апреле приедем. Ко мне ездить не надо,
слишком большие деньги стоит поездка, лучше я приеду домой,
расскажу все новости. Письма получил, точнее, 3 письма, посылку
не получал, ну и черт с ней.
Нас сменяет сборный 723-й полк, прикиньте, 700 дембелей
нашего призыва пригнали. Сейчас им предстоит брать Гудермес и
Шали, ну и там не лучше, чем в Грозном. Бабушке с дедом переда-
вайте большой солдатский привет, пусть не болеют, поправляются,
я их не забываю. Передайте, что у меня все в порядке, что скоро
63
должны вывести. Мама, я очень тебя хочу попросить, очень-очень.
Если увидите Светку, передайте ей огромный привет от меня, что я
ее люблю и не забываю, что когда вернусь - зайду к ней, но не гово-
рите, что нас в апреле вывезут, пусть пока думает, что я там. Я хочу
приехать и так неожиданно, внезапно зайти к ней, к ее удивлению.
Хорошо? Ну а я жив, здоров, дела военные продвигаются понемногу.
... Сейчас стоим за перевалом, охраняем ж/д станцию в по-
селке, поселок нетронутый, там хоть цивилизация какая-то есть,
но живем кто в вагончиках, мы - в палатках, кто в землянках. Не-
давно командир полка ездил в Москву на встречу с Грачевым, при-
ехал через неделю, сказал, что нас оставили на второй план, т.е. в
резерве. Вывод, сказали, переносится на неопределенное время, по
ходу дела мы, может, еще просидим до мая.
P.S. Поздравляю всех родных и тебя, мама, с 8 Марта, хочу
пожелать счастья, удачи, успехов во всем, а главное - здоровья и
спокойствия!
... Мои письма, может, до вас не доходят, потому что приез-
жала у пацана мать из общества солдатских матерей с Самары, ска-
зала, что наши письма уничтожают и сказала, пишите письма, а я в
Самаре опущу.
... Я жив-здоров и служу потихоньку. Сигареты здесь есть
всякие, место для жительства тоже ничего, не жалуюсь, кормежка
отменная: соки, компоты, томаты, посолы, сладости - все, что душе
угодно, даже море коньяка, ну это не главное. Обстановка здесь
напряженная, пока еще идут бои с маджахедами. Погода здесь от-
личная: солнце - каждый день, ходим чуть ли не в рубашках, только
ночью прохладно, когда стоим на посту. О выводе нашего 81-го
полка пока неизвестно, хотя многие уже выводятся.
Из рассказа Дмитрия Бакулева
( декабрь 1994 - январь 1995 гг.):
- 10 декабря 94-го года после окончания "учебки" в г. Чай-
ковском Пермской области я прибыл в Черноречье. Вскоре начали
погрузку - всех отправляли в Моздок. Грузились долго, потому что
брали буквально все: палатки, столы и кровати, которые впослед-
ствии и не пригодились. В Моздоке выгрузили на аэродром на аб-
солютно голом месте. В палатках было холодно, поэтому стали рыть
ямы (метра два глубиной) для землянок. Немного поучили стре-
лять по разбитым зданиям, а однажды построили батарею, отобра-
ли пулеметчиков и автоматчиков, сказали, съездите в Грозный. Надо
64
сделать подарок к Новому году министру обороны.
31 декабря 94-го в половине шестого утра погрузили в маши-
ну, затем разбили по экипажам. Ехали часа четыре. Обстреливали
практически на протяжении всей дороги из зданий, причем как-то
по-бестолковому, обстреляют - и уходят, а мы пока “лупим" по дому,
там уже никого нет. Ехали, можно сказать, вслепую, у командиров
даже карты города не было. БМП, где мы ехали, подорвали из гра-
натомета где-то в час дня. Такой неожиданный удар, кабина ярко
осветилась (похоже на молнию). Рядом сидел пацан - его разорвало
в клочья. Кровью забрызгало мою гимнастерку, а мелкие (как крош-
ки) осколки врезались мне в руку. Услышал, как командир крик-
нул: выпрыгивайте! БМП дымился. Мы выпрыгнули через сосед-
ний отсек с нашим вятским парнем - Алексеем Семеновых. Я залез
под машину, он - тоже. Смотрю, он молчит, не подает никаких при-
знаков жизни. Стучу по башне, может, думаю, есть еще кто-ни-
будь. Никого. Снова под БМП, надеюсь, что будет подмога. Кровь
от убитого парня на гимнастерке стала засыхать. Дай, думаю, выт-
ру. Сел. Протянул ноги. Достал носовой платок... И сразу - очередь
из автомата. Сначала ничего не почувствовал, увидел, как кровь
хлещет, стало тепло... Сколько пролежал, не помню, потому что
потерял сознание...
Очнулся от того, что пинают. Было темно. Наверно, часов 6-7
лежал. Мысль промелькнула: свои. Но белые маскхалаты, бороды,
к виску подставили ствол, стали обыскивать - гранаты, “дымову-
хи”, словом, все, что в карманах было. Один уже хотел нажать на
курок, а другой подбежал и говорит: не надо его убивать! По-че-
ченски. Но я понял, о чем речь. Потом по-русски меня спрашивает:
идти сможешь? И потащил меня куда-то, как узнал позднее, в под-
вал президентского дворца... Разрезали штаны, сняли “броник", заб-
рали военный билет. И я снова потерял сознание. Очнулся второго
января. Рассказали, что помощь оказали чеченский хирург Исмаил
Ибрагимов и медсестра Нутса. Они дали свою кровь, ставили ка-
пельницу, делали перевязки. Одна нога вообще болталась - падала
на другую сторону. Дня через четыре приехала девушка Лена,
московский корреспондент. Она помогла найти сыворотку... По-
том приезжали с телевидения. Я тогда сказал, что у меня папа умер,
мама одна, и что отношение со стороны чеченцев нормальное. В
помещении нас было четверо. Со мной рядом лежал капитан из
Черноречья Виктор Лучко. Чеченцы злобные были. Особенно пос-
ле боя, когда у них кого-нибудь убивали, мол, убьем вас. Однажды
65
показали отрубленные головы наших солдат: вот мы 200 человек в
декабре отпустили и взяли расписку, что они в Чечню не вернутся.
А раз вернулись - свое получили... Сказали, что эти головы повесят
у дворца, чтобы все видели. Как кормили? На весь день - баночка
детского питания, кусочек хлеба... Давали воду в грязных банках -
теплая, противная, внимания на это не обращали. А умывались сне-
гом. Те, кто мог ходить, помогали лежачим. Пленные в основном
из 81-го полка и 131-й майкопской бригады.... К одному приехала
мама - его отпустили.
14 января нас освободили, в этом помогли Галина Анатольев-
на Севрюк, зам. председателя Российского комитета солдатских
матерей, и Виктор Попков из международной комиссии по правам
человека. Они ходили к Масхадову, чтобы договориться....Увози-
ли нас ночью. Когда выносили раненых для погрузки, меня поло-
жили у входа. Рядом лежали трупы, некоторые разлагались. Потом
увезли в Назрань, оттуда - в Москву.
Галина Алексеевна Бакулева, мама:
- Когда мне позвонили, тут же собрала последние деньги и
поехала в Москву. Как увидела Диму - не узнала. Лежал голый, гряз-
ный, говорил тихо-тихо. Я его помыла, прикрыла. Ноги гноились.
Говорит, боль ощущал - стонал. Сзади тоже все гноилось, даже со-
чилось - были пролежни. Искали нужную мазь, резиновый круг, что-
бы подложить. Ой, слава Богу, живой. Коленные чашечки склады-
вали по частям, одна нога осталась короче на три сантиметра...
Из рассказа Владимира Маланина
( декабрь 1994 - январь 1995 гг. ):
- В армию меня призвали в ноябре 1993 года. Службу начал в
Оренбургской области, полгода был в “учебке”. Служил танкистом,
затем был направлен в Молдавию, где прослужил еще полгода в
пехоте. 3 декабре 1994 года срочным порядком переброшен в Тон-
кое Оренбургской области. А оттуда вместе с друзьями отправлен
под Самару в Черноречье. После этого наш 81-й полк был отправ-
лен в Моздок, в Черноречье осталось только две роты. Остальные
1114 человек (два батальона) поехали в Чечню. Две недели полк раз-
мещался в аэропорту города Моздок. Вся подготовка к боевым дей-
ствиям свелась к двум стрельбам. Дали гранатомет, который рань-
ше в глаза не видел, а 81-й полк, где я служил, уже стоял в 2-3 кило-
метрах от Грозного. Видеть войну было страшно. Особенно жутко
было ночью, когда в темноте высвечивались огромные пожарища.
5 Зак. 15R3
68
рвались снаряды. И так до 31 декабря. Утром этого дня был дан
приказ занять оборону. На боевых машинах пехоты поехали в раз-
ные направления Грозного. Я был в третьей роте, к нам еще прико-
мандирован шестой танковый полк. Тут довелось встретить дру-
зей, с которыми вместе были в “учебке”. По городу ехали 4-5 квар-
талов свободно, а затем началось...
Начали обстреливать наш БМП. В пять часов утра мы за-
няли оборону в здании лицея, что в двух-трех кварталах от пре-
зидентского дворца. Мы - это одно отделение, где всего восемь
человек - шесть солдат, один сержант и один офицер. Оставшее-
ся время ночи оборонялись. А утром здание подожгли, пришлось
срочно отходить. Пока бежали, один солдат рассыпал гранаты,
замешкался - и получил ранение в голову, а офицер - в ногу. Так
мы приняли первое боевое крещение и встретили Новый год.
Видели, как празднично одетая елка, в игрушках и огнях, стояла
на площади. По ней стреляли и мы, и наши противники.
В первые же сутки боевых действий был убит командир ба-
тальона, а заместитель комбата, командир полка и начальник
штаба ранены. Из третьей роты убит взводный и ранен зампо-
лит. Погибших солдат и раненых было много. В штабе отделе-
ние получило небольшое пополнение и новое задание. И снова
бой, оборона. Пока пробирались к зданию, чтобы занять оборо-
ну, перевязывали раненых, относили их в более безопасные ук-
ромные места. Раненых и убитых было слишком много. Но тут
завязался новый бой, при котором задание выполнить мы не смог-
ли - здание не взяли, противнику предлагали сдаться в плен, но в
ответ получали автоматную очередь. Здесь, в этом бою, я и по-
лучил ранение в левое плечо. 2 января меня доставили в госпи-
таль Саратова. Пробыл там до 23 января, затем был отправлен в
отпуск. В 81-м полку земляков было много, наших ребят из рай-
она человек 10. Хорошо знал только двоих, с остальными по-
знакомиться не хватило времени.
Вспоминает Дмитрий Лаптев (январь, апрель, май 1995 г):
- Родителям я в принципе сообщил, как поехали, сразу сказал,
что еду в командировку, но куда, не сказал, чтобы не волновались.
Прилетели мы на вертолетах под Новый год в Моздок 2 декаб-
ря, а наши ребята, человек 20, приехали еще в ноябре. Задачи наши
были не наступательные или карательные, а выслеживание и диверсии.
69
Дислокация - Моздок. Сначала была небольшая подготовка как обыч-
но. В мирное время как таковой подготовки нс бывает, ну были так
стрельбы, учения. Все это было, но на войне все по-другому. В общем,
понемножку подготавливались, по две недели были там - одна группа,
вторая. В Грозном был я две недели, когда его уже взяли. Запомни-
лось, как брали троих чеченцев, убивших какого-то генерала. Скрыва-
лись они в пустующем президентском дворце. Приехали мы туда очень
быстро. Нужно было прочесать все здание, начиная от подвалов, до
верхних этажей. А так как стреляли там еще очень здорово, пришлось
договариваться с “соседями”, чтобы по нам кто не выстрелил. Наша
группа по подвалам шла, остальные - по верхним этажам. Место, где
эти люди какое-то время находились, мы нашли, но их уже нс было.
Трупов в подвале еще было не то чтобы много, но они были. И среди
них была одна старушка, это еще можно было различить, и в живот ей
был вбит деревянный кол метра полтора, чеченка она или русская, уз-
нать было трудно.
В плен у нас никто, слава богу, не попадал благодаря команди-
рам. Погибшие, правда, были, одного помню кировского (Корясва).
Как погиб, точно не знаю, они заходили с севера, находились на кон-
сервном заводе. Ночью, когда входили, его и убили, он был снайпе-
ром.
Пробыли мы там полтора месяца и нас вывели, но нс всех, неко-
торые ребята оставались. Затем я ушел в отпуск, а когда вернулся пос-
ле отпуска, командир всех собрал и сказал: “Ребята, нужно поехать еще
раз. Если вы не хотите, то мы пошлем младший призыв”. Сказали, что
на две недели, но было сразу ясно, что на больше. На этот раз были в
Шали. Активных боевых действий уже не велось, но еще с гор постре-
ливали. Это был апрель - май 1995-го. Их уже загнали в горы. Ни побе-
ды, ни проигрыша как-то не ощущалось, по крайней мере у меня, про-
сто выполнялись задания, и все. Приказы надо выполнять, нс рассуж-
дая. К чеченцам отношение сложное, и оскорблений от них было мно-
го, а в принципе они ведь люди и их тоже жалко. Слышали о и том, что
русское население они вырезали безжалостно.
Стал ли взрослее? Сказать трудно. Взрослее нс взрослее, а
отношение к жизни стало другим. Стало больше понимания к лю-
дям. Чеченцы там они или не чеченцы - они люди. Серьезней стал.
Боевое оружие многому учит...
И еще одно воспоминание: под Новый год 31 декабря, шесть
часов оставалось, пришла команда, погрузили нас в вертолеты, ска-
зали, что был штурм Грозного, надо лететь. Оставалось уже где-то
70
часа три, и прозвучала команда "отставить", нс знаю почему, но
команда "отставить", значит, "отставить". Потом мы узнали, ка-
кая там была бойня...
Из воспоминаний Вадима Пешкина (январь 1995 г.):
- С комбатом нам нс повезло, врать не буду. Рукоприклад-
ствовал комбат, и не только солдатам доставалось, но и офице-
рам. Были три лейтенанта, так одному доставалось. А в Грозном
так и вовсе к нему доверие потеряли. Стояли мы у консервного
завода, тут маленький мостик, склады какие-то, сбоку мы. Я был
в минометной батарее, прикрывали мы выход полка. Мы были
вторыми, первая батарея стояла в ста метрах через мост, копали
там окопы, хотя как там можно копать, один щебень был. Там у
нас и первого человека убили. Как было-то... Убили его свои, вы-
стрел был... колонна шла мимо, а знаете как бывает - один выстре-
лил, и вся колонна начинает стрелять. Вот так вот первого челове-
ка и убили - до санбата его не довезли. А дальше? Их танки оборо-
ну нашу прорвали. Мы сначала не слышали, потом по рации в пер-
вую батарею передали, а со связью плохо было, позывные посто-
янно меняли. В общем, танки оборону прорвали, комбат прибега-
ет, говорит: готовность 15 минут, чтобы уйти, а у нас целый "Урал"
мин был разгружен, каждый ящик по 100 килограммов. Чего мы
сможем за 15 минут? Смотрим, его уже нет (комбата), машина его
уехала, самая первая. А мы со старшиной уехали последними...
Можно было и посмеяться. Когда стояли на блокпостах на
Циолковского, нас от комбата отделили, взводный был "пиджак"
(после института с военной кафедрой). С ним попроще, и посме-
яться можно было.
Сколько раз, когда кашеварили, с местными общались: как-
то украинец подходил, женщина подходила, просила помочь вый-
ти через "коридор" из Грозного, ее с семьей провожали. Правда,
потом вернулась, у консервного завода в окружение попала и вер-
нулась. Самих чеченцев не видел, видел пленных. А чего, какое у
меня к ним отношение может быть? Старый дед-пленный, с РПГ
стрелял.
Из запомнившегося: в Новый год стояли в поле у Северно-
го, с 31 на 1 мы каждые 4 часа ходили в караулы по периметру...
Спать легли - замерзли... Спали в "шестьдесят шестых" на ящи-
ках, в спальниках. Вдруг стрельба, я думаю, то ли снится, выска-
киваю... трассеры летают, что случилось? А мне говорят: ты на
71
время посмотри - 12 часов.
За что наградили, не знаю... Сказали, что за мужество... (ух-
мыляется- прим, автора). Мы по городу ездили, трупы собирали,
все из-за комбата же попался, он меня этим “наградил” - “груз 200”.
Мы по Грозному ездили, собирали и потом в Северный отвозили.
Так и попались, случилось-то все чисто “комически”... Были у дома
печати, подбирали один труп, солдат был омоновец, увезли. Потом
нам сказали, что стоит “Урал” с “Град”-установкой недалеко, он
уже обгоревший был, из кабины мы ничего достать не смогли, одни
кости и шелуха. Номер, конечно, записали, чтобы после разобра-
лись, а потом нам сказали, что много трупов на вокзале - поехали
на вокзал. Там десантники штурмовали, которых потом свои же и
накрыли. Такое частенько случалось. Даже мы накрывали... Ну вот,
поехали мы на вокзал. Все тихо-мирно, проехали мимо “Белого
дома”, парней встретили на “восьмидесятке”, как раз с нашего пол-
ка, тоже блокпост, только два танка стояло. Едем, первый блок-
пост около парка отдыха и культуры, но нас туда дальше не пусти-
ли. В общем, мы свернули, на следующем блокпосту морская пехо-
та Тихоокеанского флота, пропустили, дальше - новый пост у про-
ходной фабрики. Они быстро перегруппировались, скомандовали:
- Стой, иначе стреляем.
Нас было семеро и водитель - земляк мой с Вятских Полян, и
старший машины, тоже “пиджак”. И вот мы подъехали, он оружие
положил и говорит: иду. А они:
- Нет, ближе семи метров не подходить, если нужно ехать,
проезжайте.
Ну мы буквально сто метров проехали, машина юзом пошла,
и стрельба началась рядом с мостом, как на Черноречье ехать. В
общем, попали мы в середину - там они, а здесь - морская пехота.
Машину обстреляли, меня первого ранили... Потом, когда я убе-
гал, лейтенант уже лежал, его убили сразу же, первый он выскочил
из машины, его снайпер снял, а меня в машине... борта деревян-
ные... Мы хорошо еще борта рулонами тряпья обложили, со склада
разбитого взяли, а пуля все равно прострелила. Весь боезапас у нас
взорвался. Я, честно говоря, там психанул сильно... Шок был... На
ногах я один был, у остальных ноги прострелены... Говорю пар-
ням: я побежал. Они меня за руки, за ноги, матом, говорят: жить
что ли надоело. Если бы не они, точно бы подстрелили. Вытаскива-
ли как, не помню. Я в очках вообще-то хожу, очки свалились, ни-
чего не вижу, по речке какой-то бежал, плыл даже, мне кто-то кри-
72
чит: беги сюда. Я подбегаю к каким-то воротам, их никто не от-
крывает, атам наши, меня затащили. Начали раздевать, крови вро-
де нет, а руку не чувствую, думал, оторвало...
Родителям писал с дороги, что в Чечню поехал, а нам сказа-
ли пока повременить.
Первое время как вернулся, все это вспоминал нечасто, а сей-
час почему-то чаще. Помню, первая высадка была в Моздоке. Кста-
ти, первая-то смерть там была, человека передавили БМП. Случай-
но, конечно, решил между бээмпэшками пробежать, они тронулись,
его передком и перерезало.
... В общем, колонна приготовилась выехать. У нас ГАЗ-66
был, машина была не совсем исправной, шли через перевал... В об-
щем, одни остались. А как получилось: заглох он у нас. мы его по-
ставили поперек дороги. Темно. Одни стоим. Решили окапывать-
ся. Ночь, а нас всего пятеро. Первый раз тогда испугались. А еще
трактор какой-то едет, нас объехал, тягач прошел, нас не взял. Но-
чью фары увидели. Кто там? Миномет вытащили, думали, стрелять
придется - хотели напрямую. Оказалось, два бэтэра. Остановились,
разговорились. Какой-то генерал-полковник с Ленинградского ок-
руга ехал, но они тоже нас не взяли, уехал. Так и ждали свой “Урал"
до утра.
Про погибших нам уже тогда называли цифру - 11 тысяч.
Сами мы, когда подбирали трупы, собрали человек 6-7. Гражданс-
ких мы не подбирали. Было их очень много, можно сказать, что
через каждые 100 метров лежали по одному, по несколько. Один
раз нашли женщину с ребенком, убитых, но мы их не собирали, и
команды не было, а местные сами собирали гражданских. Чего не
слышал, так это про издевательства над пленными. В госпитале
лежал с парнем с эмвэдэшных войск из-под Ленинграда, был он в
плену. Нс знаю, может, это первое его впечатление, тогда только
еще война начиналась, его потом самого отпустили. Была у него
рука перебита и под лопаткой было ранение, он говорил, что и пе-
ревязали они его, и не беспокоили, а потом нашим передали...
Из рассказа Дениса Г. (январь 1995 г.):
- Сказали, что едем в командировку в Самару, а когда при-
ехали, через сутки отправили в Чечню. В Грозный попали 1 января
в 4 утра. Страшно было, особенно когда танки пошли - 6 штук.
Правда, потом авиацию вызвали, разбомбили. На консервном за-
воде когда сидели, несладко пришлось. Три дня без воды. Под Г роз-
73
ный только вошли, подошли два старика и сказали: уходите отсю-
да. пока нас нс обидели, а то потом обидите, сложно будет.
В плен мы никого не брали, у нас, правда, двое попали. Одного
потом убитым нашли недели через две, тоже наш - кировский, Семе-
новых. Димка Бакулев тоже, ему колени прострелили, они трое в плен
попали, еще один парень из Коми, о нем вообще ничего не слышно
было. Чеченцы про них сначала по радио объявили, потом я на опоз-
нание Семеновых ездил, а про Бакулева мы уже в Грозном в газете
прочитали, когда на консервном заводе стояли, что московский отряд
его освободил где-то у площади «Минутка», сейчас он уже ходит.
Часто ли вспоминаю? Да, часто. Только не рассказываю ни-
кому. Во сне, бывает, снится. Был бы мир, съездил бы туда в от-
пуск, интересно посмотреть в других условиях.
Как чеченцы будут относиться? Так они уже и тогда относи-
лись соответственно. Кричали нам, когда мы уезжали из Червле-
ной: захватчики, завоеватели. А вообще к этому вопросу (воспоми-
наниям) я стараюсь не возвращаться.
Ушаков Алексей (зима - осень 1995 г.):
- Служил в спецназе с января 1995 по ноябрь. Самый запом-
нившийся случай был, когда троих моих друзей убили. Стояли мы
под Ножай-Юртом, и только приехали к нам молодые в мае месяце -
замена дембелям, повезли их как на стрельбище на передовую. Тут
начал стрелять с другой стороны ущелья танк чеченский, навер-
ное, не свой же. Троих парней в окопе накрыло прямым попадани-
ем. И хоть убитых-то я много видел, но это были близкие друзья.
Где бывал в Чечне? Проще сказать, где только не бывал, но самым
страшным местом был Грозный после штурма в январе, когда за-
щищали город. Чеченцы относились к нам по-разному, в основном
отрицательно, не считая стариков, которые при Советской власти
пожили, а русское население... Кто как, но в основном говорили,
что не стоило этого делать. Были и случаи зверства, нашли как-то
раз нашего солдата в лесу привязанного, в руках он свою голову
держал.
Злость появилась ли? Естественно...
74
О чем писали газеты
"Комсомольская правда"
Хроника "помощи" Чечне. 1994 год.
Те, кто утверждает, что операция по захвату Грозного была
абсолютно не подготовлена, либо лгут, либо заблуждаются. Война
в Чечне готовилась тщательно и планировалась надолго. Дудаева
почти год держали “на мушке” - ждали команды. Наконец дожда-
лись: “На штурм!”.
Но год этот даром не прошел. В мае- июне 1994 года Пенси-
онный фонд России тремя переводными телеграммами отправил в
свое Ставропольское отделение 20 миллиардов рублей. Основание:
письма-заявки от медицинских учреждений и правительства Чече-
но-Ингушской АССР - на выплаты пенсий и пособий. Письма, как
позже выяснилось, были фиктивные. А деньги поступали в местные
фирмы, руководимые чеченцами, и “обналичивались”.
Из досье “КП”:
Фирма “Вике Колоусова”, получив от Ставропольского
Пенсионного фонда 368 миллионов рублей, отправила их в мос-
ковскую фирму “Бриг”, после “обналички” деньги вернулись. ТОО
“Стэлс” получило 120 миллионов рублей под заявку интерната, ТОО
“Витязь” 120 миллионов рублей - под нужды психинтерната, ТОО
“ГИАСТ” - 50 миллионов рублей пенсионных денег.
Куда точно пошли эти средства, неизвестно. Зато известно,
что накануне военных действий главу Ставропольского отделения
Пенсионного фонда России последовательно посетили - с просьба-
ми о финансовой помощи - оппозиционер Автурханов и верный
дудаевец Яндарбиев.И еще одно совпадение. Когда спецслужбы
получили “добро” на проверку вышеупомянутых махинаций, Баса-
ев предпринял поход на Буденновск. И добросовестно разгромил
местный банк, через который проходили основные расчеты Пенси-
онного фонда. Может, это случайность, но другие банки Буденнов-
ска Басаев не тронул.
Накануне штурма Грозного бурный финансовый поток об-
рушился на Чечню и близлежащие регионы. Только “Кредо - банк”
и только с августа по декабрь 1994 года выдал своим филиалам и
другим коммерческим банкам, расположенным в зоне конфликта,
около 62 миллионов долларов наличными (это только деньги, про-
75
шедшие по документам). Рублевое покрытие возвращалось в Мос-
кву по безналичному расчету. Одна только разница московского и
грозненского курсов доллара составила около 180 миллионов руб-
лей неучтенной прибыли. Но это в общем-то семечки...
21 декабря во “Внуково” были задержаны два сотрудника
банка “Докинвест”, которые без соответствующих документов пе-
ревозили в Чечню 700 тысяч долларов, полученных в “Тсхнобан-
ке”. В тот же дань задержали трех сотрудников махачкалинского
филиала “Кредо - банка” с миллионом долларов в багаже. По дан-
ным правоохранительных органов, только через “Внуково” в Гроз-
ный. Махачкалу и Краснодар ежедневно вывозилось от 1 до 10 мил-
лионов долларов наличными. В роли курьеров, как правило, высту-
пали женщины. Линейный отдел милиции периодически задержи-
вал “кассиров”. Но через день-два находились справки из обмен-
ных пунктов либо московских банков, и задержанных отпускали. В
МВД в связи с этим отмечают одну деталь. Если до войны в Чечне
самолеты с требованием выкупа угоняли чуть ли не каждую неделю,
то сейчас Ту-154 уходят на Грозный буквально нашпигованные ва-
лютой, и никто их не трогает. Видимо, деньги идут в нужном на-
правлении. Эта война будет вечной, считают в МВД, пока Центро-
банк не введет жесткий контроль за наличными расчетами в рублях
и валюте. Были бы деньги, а оружие можно купить у голодной рус-
ской армии либо у сытых, но жадных генералов.
"Вятский край". 25 февраля 1995 года.
Была ночь, и были слезы радости. Вятская бетонка, щедро
усыпанная родным снегом, хрустела под ногами 60 рослых, устав-
ших, но живых парней - кировских омоновцев. 48 суток проведшие
в чеченской грязи, под прицелом снайперов, простуженные и с боль-
ными желудками, ребята оказались в объятиях жен. Они успели
помыться в самолете, представьте, в маленьких туалетах, а потому,
как и подобает мужчинам, даже вернувшимся с войны, шли по аэро-
дрому бравые, подтянутые, побритые.
В этом материале не будет ни имен, ни фамилий. Нс будет и
награжденных. Так они захотели. От представления на ордена и
другие поощрения тоже отказались. Их рассказ о военных буднях
короток, но суров.
. . .Приземлились в Махачкале. Их нс ждали. Не подали даже
трап. С собой - оружие, которое везли “из дома”, семидневный су-
хой паск, теплые сапоги, быстро и качественно сшитые вахрушев-
76
цами ( успели до отъезда). Очутились практически в голом поле
около деревни Чапаевка. Дальше - граница. Приказано оборудо-
вать КПП на пустом месте. Три дня рыли окопы, на четвертый при-
шли местные жители - возник конфликт. Пришлось передвигаться
дальше, ближе к чеченской территории. И снова стали окапываться.
- Не поверите, но БТРы, которые мы получали в Волгограде,
походили на гробы - старые, разукомплектованные. Восстановить
этот хлам - проблема: нет инструментов, запчастей, работают на
бензине. Искра - и он сгорит дотла. Сделали все, что могли, напри-
мер, ржавые детали чистили о песок. Объяснили нам сей казус про-
сто - в Министерстве обороны нет денег на новую технику. Кстати,
на обратный путь из Волгограда предоставили вагон, в котором
возили скот. Не унывали: накидали досок, сделали полки. В пути
выходить не разрешали, но женщины подносили к вагонам продук-
ты, сигареты, не требуя ни рубля.
Если кто-то думает, что стоять на внутренней"граница - дело
безопасное, глубоко ошибается. Боевики действовали повсюду,
обстреливали. Домик-дежурка изрешечен пулями.
Работали круглосуточно. Разгребали завалы на дорогах, днем
строили КПП, приспособив для дела и полуразвалившийся громи-
лу-экскаватор, ковш его приходилось таскать веревкой, не хотел
ковш самостоятельно крутиться, рыли окопы. Ночью дежурили.
Новый год встретили без света, при свечах и без воды, в железных
“гробах-бэтээрах”. Никаких походных бань и военно-полевых ку-
хонь. Все восемь отрядов, расположенных рядом, и в глаза не виде-
ли гуманитарной помощи.
Когда выпал снег - радовались, как дети. Можно было по-
мыться. И не придется лезть вниз, в ущелье, к небольшому крану,
едва выглядывающему из грязи. Умоешься, карабкаешься наверх -
и снова грязный.
Испанская журналистка, приехавшая в легкой кожаной кур-
тке и туфлях, лишь руками разводила: “Наши бы солдаты в таких
условиях не воевали...”
А вот наши воевали.
Из районной газеты "Свеча" 14 января 1995 года.
Вот и коснулась война в Чечне свечинцев. Гибель Андрея
Попова заставила содрогнуться отцов и матерей, разбередила ду-
шевные раны участников Великой Отечественной.
Часто думаем: то, что происходит не здесь, а где-то - нас не
77
касается. Оказывается, нет. все в этом мире взаимосвязано, и если
где-то аукнется, в другом месте обязательно откликнется.
Похороны закончены. Вот и не стало солдата, мы продол-
жаем жадно ловить сводки о боевых событиях, тая в душе надежду,
что это последние. Но тщетно. Чеченская заваруха вопреки жела-
ниям нашего народа продолжается. И сколько еще их будет, моло-
дых парней, сложивших свои головы в “защиту Отечества”, неизве-
стно...
В память землякам, погибшим в Чечне:
Ложится черным полушалком
На скорбных лицах пелена.
Зачем в бою жестоком, жарком
С парнишкой счет свела война?
Склонились ветви над забором,
И пахнет горем лебеда.
Глядит на нас с немым укором
Его застывшая звезда.
Разбита юности пластинка,
А как прекрасен был мотив.
Но рвется жизни паутинка,
Не досказав, не долюбив...
Из районной газеты "Отечество". 2 марта 1995 года.
Владимира Коресва призвали на службу в армию 13 декаб-
ря 1993 года. Число это оказалось и впрямь несчастливым. Нс про-
шло и года, 2 декабря 1994 года из-под Москвы, где он служил в
воздушно-десантных войсках, отправили его с товарищами в Че-
ченскую республику. Новый год встречал в Моздоке. Там написал
он последнее письмо домой, в котором поздравлял с Новым 1995
годом и желал “всего самого-самого наилучшего, что только мож-
но пожелать в этот счастливый день Нового года”. Письмо нс при-
шло по почте, его привезли домой вместе с телом Володи. Нс при-
шли вовремя пожелания и не сбылись они... Как не сбылась его
мечта побывать дома в положенном отпуске. 27 мая 1994 г.: “Дома,
наверное, сейчас хорошо, домой что-то захотелось мне”. 14 апреля
1994 г.: "Не верьте слухам. Пока все нормально, не стоит беспоко-
иться. Домой приеду в отпуск на следующую весну”. В том, что впе-
реди его ждет счастливый “дембель-95”, нс сомневался. В одном из
писем родителям напечатал: “ВДВ - Володя Домой Вернется! ВДВ -
Возможно Двести Вариантов...” “Поздравляю Тоню с мальчиком.
- г.
80
Теперь у меня есть еще один племянник. Напишите, как назвали его
и как назвали маленькую телочку. Теперь у вас будет молоко, как
раз для малыша. Я соскучился по парному молоку, давно уже не
пробовал парного домашнего молочка. В столовой иногда бывает
суп молочный из сухого, но все равно он у нас за радость... Хло-
пот, конечно, у вас сейчас больше с двумя малышами. Я приеду, а
мальчику будет уже больше года...” “Вчера получил сразу четыре
письма. Вот радости было. Но четыре это еще ерунда. Одному па-
цану сразу девять вручили...” “Служу в десанте ВДВ специального
назначения. Одели, обули, постригли... Конечно, здесь очень стро-
го. Это же не простые войска. Тренировать будут дай Боже. Станут
делать из нас настоящих мужчин”... “Эх, хорошо. Я приеду, а пле-
мянники уже подрастут, хоть не водиться мне с ними, колени “об-
сикать” мне не будут... Передайте большой привет Владику. Смот-
рите, не потеряйте его, привет-то, аккуратней передавайте, он тя-
желый, на ногу себе не уроните”. “Ребята у нас все дружные, весе-
лые . Приезжать ко мне необязательно. Далеко, да и дорого...” “Что
с уборкой? Картофель убрали или нет? За меня не беспокойтесь.
Здоровье - здоровей не бывает. Службу тащу как положено, жалоб
и замечаний нет. Все отлично!” “Я ведь курить, мам. не бросил, но
курим здесь, конечно, значительно меньше”. “Папа там не пьян-
ствует? Пускай хоть прекращает без причины пить, дома ведь дел
хватает”.
Коротка была жизнь В. Кореева, как тот выстрел снайпера,
который ее оборвал. А было так. Из Моздока 2 января сборную
группу снайперов из 14 человек отправили в самый центр Грозно-
го. Почти все ребята были из нашей области. А командиром - стар-
ший лейтенант Голубев, который подорвался в бэтэре в тот же день,
когда погиб рядовой Кореев. Вместе с Володей был Николай Шар-
патов из Первомайского, Сергей Прыгунов из Яранска. Как рас-
сказывал сопровождавший гроб с телом Володи, каждую ночь груп-
па выходила на “работу”. В ночь на 8 января шестеро парней долж-
ны были разведать обстановку близ здания Совета Министров Че-
ченской республики, при опасности уничтожать чеченских боеви-
ков, снайперов, гранатометные и минометные установки. Молодым
парням так сладко спится, а им сидеть в засаде с биноклем ночного
видения. Чтобы ребята не спали, им давали специальные таблетки.
Но глаза уставали. Еще с одним затруднением сталкивались рус-
ские солдаты: дудаевские наемники одеты так же, как и они. Вдруг
убьешь своего. И быт не посчитаешь нормальным - вода в городе
81
зараженная, погода холодная, сырая, а еда - паск сухой.
Ночь прошла спокойно. Ни одного выстрела нс сделал снай-
пер Кореев, лучший снайпер роты. Сидел он в засаде на четвертом
этаже дома. Под утро, около шести часов, прозвучала команда от-
боя. Поднял голову боец, тут-то и подстерегла его пуля хитрого и
меткого противника. Как в песне, что он певал с ребятами:
Всего лишь час он до рассвета не дожил,
Упал на грудь и раной землю он прикрыл.
Еще вернусь к общей тетради из 60 страничек. В ней наш юный
земляк много интересных записей сделал, каждую из которых мож-
но было бы поставить в строку. Как и этот печальный тост:
За тех, кого не долюбили,
Что не доели, не допили,
Не докурили, не доспали
И жизнь за Родину отдали...
Из районной газеты "Холуницкие зори" 18 апреля 1995 года.
Во вторник, 11 апреля Нине Васильевне Быдановой, работ-
нице расчетно-кассового центра, принесли ужасную весть о гибели
ее единственного сына, рядового войск МВД. В телеграмме за под-
писью командира войсковой части полковника Новикова сообща-
лось: ‘‘Рядовой Быданов Сергей Николаевич 7 апреля 1995 года
погиб при исполнении воинского долга.” В этот день телеграмма
такого же содержания поступила и в Белохолуницкий РВК. Это было
первое официальное сообщение такого рода, поступившее в наш
район из Чечни.
Сергей Быданов родился и рос в Белой Холуницс, учился в
школе № 1. Получив неполное среднее образование, сразу же по-
желал трудоустроиться в цех № 8 АО “Белохолуницкий завод”, где
за короткий срок сумел стать квалифицированным рабочим - тока-
рем 2 разряда. В декабре 1993 года был призван на военную службу
в войска МВД. Военную присягу принял 22 января 1994 года, слу-
жил в одной из частей особого назначения в Подмосковье.
Нина Васильевна, мать Сергея, не раз ездила в часть, где он
проходил службу, и знала, что сын добросовестно овладевает воен-
ными знаниями, настойчиво совершенствует боевую выучку, умело
и четко выполняет приказы командиров. Вес это очень пригоди-
лось ему несколько месяцев назад, когда рядовой Быданов в соста-
ве небольшой группы сослуживцев был направлен в район боевых
действий на Северный Кавказ. Тогда все обошлось относительно
6 Зак. 1583
82
благополучно. Вторая командировка в “горячую точку” стала для
белохолуницкого парня последней - роковой. С февраля Сергей
находился в Грозном.
Как выяснилось из телефонного разговора с командиром
части, рядовой Сергей Быданов погиб в ходе подготовки серьезной
операции, когда вся спецгруппа попала в засаду.
Районная газета "Искра". 15 апреля 1995 года.
“Олег Перевалов на свободе”. Инфорхмация под таким назва-
нием была опубликована в нашей газете 6 апреля. Прошло несколько
дней, и новое известие: сын и отец Переваловы после трех месяцев
томительной неизвестности и тревоги вернулись из Чечни домой.
Телевидение и газеты между тем вовсю запестрели сообщениями о
чеченской войне. Появились и первые списки пленных российских
солдат. И вот в одном из январских номеров еженедельника “Аргу-
менты и факты” отец прочитал: рядовой 81-го стрелкового полка
Перевалов Олег в плену.
Рядовой Перевалов ко времени чеченских событий отслужил
13 месяцев в родном 81-м сил быстрого реагирования стрелковом
полку. В последние дни минувшего года полк срочно пополнили.
Среди солдат пошли разговоры, что их готовят для борьбы с неза-
конными вооруженными формированиями в Чечне. Официального
приказа не дождались. В 6 утра 31 декабря колонна подразделений
полка вошла в Грозный. Впереди - штурмовая группа. В ее составе
рядовой Перевалов - гранатометчик. Шли спокойно. Люди пока-
зываются, киоски полные товаров стоят. И вдруг плотный пулемет-
ный огонь, гранатометы ударили по танкам и БМП. Несколько че-
ловек убито. “Они запустили нас в город и отсекли”, - роняет тяже-
лые, как ком, слова Олег. А по рации приказ: вперед! Прошли еще
несколько кварталов. Хаос. Обгорелые тела солдат на мостовой.
Из окон и с крыш бьют из гранатометов. БМП загорелась, весь эки-
паж выскочил наружу, вбежали в частный дом. Жильцы - русская
старушка и ее парализованный муж - оба в ужасе от взрывов и
стрельбы. У стариков под плотным огнем просидели пять или шесть
часов, отстреливались, потеряли несколько человек. В конце кон-
цов из двенадцати ходячих осталось двое - развязка приближалась.
Было около десяти часов вечера, боевики пригрозили, что
подожгут дом, вытащили старушку, стали угрожать ей. Она верну-
лась и попросила сдаться. Лейтенант сказал, что выхода нет.
Пленных сначала поставили к стенке. Хотели расстрелять.
83
но пришел чеченец постарше возрастом и спросил, кто гранатомет-
чик? (гранатометчиков и снайперов они сразу расстреливают). Плен-
ные назвались обыкновенными автоматчиками, но одного из них
все равно расстреляли. Позже, уже после допроса в подвале прези-
дентского дворца, расстреляли лейтенанта. Остальные здесь в под-
вале президентского дворца и встретили новый 1995 год.
Кто воюет в этой войне? Олег Перевалов считался старослу-
жащим - больше года прослужил. Были ребята и с пятью месяцами
службы. Вся огневая подготовка заключалась в трех стрельбах из
автомата. Был с ними солдатик по армейской профессии хлеборез,
который вообще никогда не держал в руках оружия.
Потери на войне неизбежны. Существенный показатель -
соотношение их у сторон. По наблюдениям Олега, в период так
называемого штурма Грозного это соотношение было 1:50 не в
пользу наступающих войск. Когда пленных вывели из дома стари-
ков, улица была завалена трупами российских солдат. Тела их дол-
го не убирались. Ожиревшие собаки и кошки стали обыденным яв-
лением. Только позднее при овладении другими населенными пун-
ктами потери атакующих перестали быть столь чудовищны. Долж-
но быть, командование сделало какие-то выводы из полученных на
первых порах уроков.
Как же относились простые чеченцы к ним, россиянам? “В
большинстве своем хорошо”, - ответили оба Переваловы. Особен-
но вначале, когда война еще не успела оставить им своих страшных
следов. Иван Васильевич с уважением назвал имя Масхадова, хозя-
ина квартиры чеченца, где останавливался, других встретившихся
ему в ходе поисков сына людей. Олег вспомнил бородача, который
не дал боевикам расстрелять их, пленных, в тот первый день. Соро-
калетнего охранника по имени Халаджи - он также не позволил рас-
правиться с пленными наиболее ретивым из своих сограждан? Че-
ченских женщин, что уже после вывоза пленных из Грозного при-
ходили к ним с табаком и пищей, крестьян в горах, которые выпра-
шивали плененных якобы копать огород, а на деле подкормить.
Однако люди на войне раскрываются по-разному. Не в при-
мер Масхадову оказался жестоким один из помощников Дудаева,
недавний чабан. Пленных много и порой жестоко били обкурив-
шиеся анашой охранники.
...Больше трех месяцев оричанин Олег Перевалов провел в
плену. Почти все это время отец искал его следы с надеждой вер-
нуть сына домой. Многие отмахивались и даже мешали ему. Но были
6*
4
86
и другие. И вот 4 апреля очередной обмен пленными. Пятерььч рос-
сийских солдат привезли к назначенному месту, чтобы обменять на
одиннадцать чеченских боевиков. Развязали глаза. Сверили по спис-
кам. И каждая сторона приняла своих. В офицерской столовой ос-
вобожденных накормили. Генерал со всеми за руку поздоровался.
Потом вертолетом в Грозный, в Моздок, к штабу ФСК. Там и встре-
тились с отцом.
Из газеты "Вятский край"
Три месяца назад, когда впервые в областном комитете сол-
датских матерей познакомился с Серафимой Михайловной Ощеп-
ковой, жительницей села Совье Слободского района, был поражен
прежде всего ее лицом, черным от горя, и ее глазами, из которых
беспрестанно катились слезы - крупные, словно горошины.
- Поеду. Буду искать. Найду.
Помню, как мы успокаивали солдатскую мать, советовали
обождать, мол, не добьетесь ничего и, возможно, извещение - ‘‘про-
пал без вести” - ошибочно, убеждали, что жив Володя. Так нам хо-
телось верить, и, находя какие-то неудачные доводы, втайне успо-
каивали себя и других солдатских матерей, рвущихся на поиски де-
тей. “Авось, жив..- единственная ниточка, за которую еще цепля-
лись все, так или иначе соприкоснувшиеся с этой войной...
Сердце матери почуяло неладное уже 13 января, когда роди-
тельская посылка, адресованная военнослужащему 81-го мотострел-
кового полка, наводчику-оператору боевой машины Владимиру
Ощепкову, вернулась обратно, и на почте, возвращая белый ящи-
чек с гостинцами сыну, сотрудница опустила глаза, может, забо-
лел. В Самаре, куда звонила С. М. Ощспкова, ничего толком не от-
ветили (информацию о солдатах не давали и другим матерям). Но
Серафима Михайловна знала, значит, Володя, ее младшенький, в
Чечне.
- В прошлом году был в отпуске, в мае должен демобилизо-
ваться - немного и осталось...
Нс хотела верить мать, что с сыном могла случиться беда.
Однако собрала последние деньги, те, что к приезду Вовы хранила,
села перед дальней дорогой, помолчала, как водится, с супругом
Владимиром Ефимовичем и отправилась в путь.
- Найду - сообщу. Не раскисай, отец...
И расстались на два месяца.
З атем - как в бесконечном кошмарном сне. Поезда, вокзалы.
87
кабинеты военачальников, лица, много лиц...
В Назрани еще теплилась надежда, возможно, в плену, не са-
мый худший вариант... Солдатские матери съехались со всех угол-
ков страны, не было различия - казачка, украинка, марийка - горе
одно на всех. Дни и ночи добивались приема у высокопоставлен-
ных лиц Ингушетии.
Представители администрации президента Аушева принима-
ли с неохотой. Полусонно, полубрезгливо брали у матерей записки
с фамилиями потерявшихся солдат, бросали в ящики столов - “обе-
щаем, попытаемся помочь, примем соответствующие меры” - тра-
диционный набор казенных слов.
Женщины-чеченки из комитета солдатских матерей Назрани
(то ли от доброты душевной, то ли от злости на русских матерей)
похлопывали их по плечу, заглядывали в глаза:
- В плену хорошо. Относятся к вашим парням по-человечески
и кормят, и лечат, и в баню водят.
А женщины вновь и вновь умоляли офицеров разного ранга:
поезжайте в Гудермес, Шали, освободите пленных солдат. Отма-
хивались от них, как от назойливых мух:
- Мы же не полоумные. Сами в плену окажемся...
Из Назрани - в Моздок, в штаб объединенного командова-
ния. Здесь впервые нервы сдали. Нс выдержала. Упала в обморок
там, где сидела, в кинотеатре “Мир” - информцентре для всех от-
цов и матерей.
- В глазах померкло... Лбом стукнулась о деревянный пол и
уже ничего не помню...
Около двух недель она прожила на частной квартире у ра-
душных, гостеприимных людей. Каждое утро ходила как на работу
в кинотеатр за новыми сведениями, в аэропорт, где находился штаб
ОК. Сообщили, что 81-й полк выводится в Червленое, недалеко от
Грозного. И снова - в путь...
У Серафимы Михайловны исписанная тетрадочка - целое
материнское расследование: кто видел ее Володьку, когда и где. Фо-
тографию всем показывала, где 18-летний юноша только-только на-
дел новехонькую гимнастерку, залихватски задрал армейскую шап-
ку, из-под которой торчал бравый чуб, улыбался в фотообъектив...
- Видели живым еще первого января...
- Почему ни ребята, ни командир ничего не знают о его даль-
нейшей судьбе?..
% Этот вопрос “зависал” в воздухе. Не помнил командир. Рота,
88
сформированная наспех в Моздоке из необученных бритоголовых
солдат-неумех, вся казалась на одно лицо. Многих, уже познако-
мившихся, распределили по другим подразделениям, дополнив но-
выми, у которых не только командир, но и сами ребята не знали
имен.
- Не успели они толком перезнакомиться, да и я лишь знал,
что из Ульяновской, Пензенской, других областей. Никто не думал,
что сразу всех...
Командир - сам молодой “летеха” - виновато махал рукой и
отходил в сторону, нервно закуривая. Объясняться ему приходи-
лось по нескольку раз в день, ибо родители ехали и ехали. В полку
же каждый раз проводили смотры строя и песни, изо всех сил старая-
сь показать приезжающим - “мы честно служим, воюем, никто не
виноват, что парни гибнут”.
На станции Червленой, где собирались матери, рассказыва-
ли последние новости. Здесь было немало русских жителей из Гроз-
ного. Некоторые ездили в город спасать добро, уцелевшее и нераз-
грабленное. Говорили разное: о том, как десятки родителей - отцов
и матерей - ищут братские могилы, заглядывают в траншеи и под-
валы. Впрочем, таких в Грозном немало и по сей день. По свиде-
тельству ребят-очевидцев, местные жители собирали полуразложив-
шиеся трупы, изуродованные техникой, изглоданные одичавшими
собаками, хоронили где придется - во дворах собственных домов,
на огородах. Видели, как у одной траншеи собирались десяток жен-
щин и мужчин с лопатами - узнали от очевидцев, что там зарыты
трупы погибших ребят...
Поиски сына привели ее в военный госпиталь Ростова-на-
Дону.
Еще до приезда Серафимы Михайловны я побывал там, на-
деялся увидеть вятских парней. Воззрились как на врага империа-
листической разведки:
- Корреспондентов мы не любим...
Затем все же смилостивились, пропустили:
- Ладно уж, раз приехали. Только никому не говорите, что из
газеты. Представляйтесь родственником, знакомым, другом.
В приемном покое передо мной на стол бросили несколько
тетрадей в черной обложке:
- Ищите...
Искал долго, водил пальцем по сотням и сотням фамилий,
коряво и небрежно вписанных медработником и не подумавшим,
89
вероятно, с какой тревогой и надеждой будут всматриваться в них
выплаканные глаза матерей.
Ф. И. О., номер войсковой части, дата поступления, черепно-
мозговая травма, брюшное ранение, ожоги, ранение предплечья...
Ни Володя Ощепков, ни другие вятские парни в списках раненых и
выписанных не значились.
В морге Ростовского госпиталя Серафиме Михайловне Ощеп-
ковой из трехсот неопознанных тел на опознание предъявили четы-
ре - со схожими признаками, записанными в медицинских картах.
На телеэкране медленно ‘"прокручивалось” тело одного погибше-
го, другого, третьего...
- Еще раз номер 173...
Нет, ошибиться нельзя было ни в коем случае. Еще раз, еще...
- У него было две пломбы?
- Не помню, он ничего после медкомиссии не говорил... Шов!
После грыжи...
- Другие приметы? Родинки, шрамы? Сосредоточьтесь...
- Номер 173... Это он, Володя...
- Вы уверены? Повнимательнее...
- Он... Другие не похожи.
Ей сказали, что бирки не обнаружено, лишь номер на ремне,
да еще чужой бушлат.
- Может, поменялся с кем из друзей?..
Вскоре поехали туда - к рефрижераторам-морозильникам. Там
были и другие матери, опознавшие своих сыновей. Останки ребят
завернуты в целлофан .
Некоторым выдавали лишь части застывшего тела, больше
ничего не было - сгорело. У другого и того хуже. Что они привезут
хоронить?
В зажатых предсмертными судорогами руках своего сына
Серафима Михайловна нашла землю. '‘До последнего, миленький,
держался, хотел жить...” Особых повреждений на теле не было.
Как он погиб, сегодня не скажет никто. Известно только, что по-
гиб он в роковую ночь с 31 декабря на 1 января, во время штурма...
Младшего сержанта 81-го мотострелкового полка Приволж-
ского военного округа Владимира Ощепкова хоронили всем селом.
Над разрушенной церковью не смолкало воронье. Похоронная про-
цессия прошла по всем сельским улочкам, пронеся гроб с телом на
руках. В гробу Володя лежал в новом солдатском обмундировании.
Рядом мать положила костюм, который сын надевал на выпускной
90
бал. Его часы отец Владимир Ефимович оставил себе на память:
- Вовка, Вовка... Прости, не уберегли. Мне надо было идти
воевать, не тебе, сынок...
Когда не видит Серафимушка (так он называет жену), утирает
слезы. Впрочем, уже и не может их скрыть. Лишь отворачивается.
Володю похоронили, как говорит мать, на “веселом" месте:
рядом - дорога, в оградке - две березки со скворечником. Чуть по-
одаль - могила полного кавалера орденов Славы, участника Вели-
кой Отечественной, односельчанина. Местный совхоз, райвоенко-
мат похоронить сына помогли, сделали все по-человечески, по-люд-
ски. Спасибо им...
Но не снится он Серафиме Михайловне. Никак не снится. А
вот отцу недавно приснился.
- Зачем, говорит, вы меня похоронили? Я живой...
Из "Орловской газеты" 25 марта 1995 года.
Страшная весть дошла и до нашего района, до нашего села
Кленовицы. В ночь с 31 декабря на 1 января в Чечне погиб наш
вчерашний учащийся, совсем еще юный 19-летний парень Федор
Гребенев.
В прошлом это был прекрасный товарищ, умел дружить даже
с теми, кто был старше его. Немного застенчивый, он не умел врать,
стеснялся, когда слышал вранье. Не окончив педагогическое учи-
лище, был призван в армию. И непонятно только одно, на какой
успех могли рассчитывать наши правители, посылая в бой совсем
молодых, необученных солдат.
В эту новогоднюю ночь танковый полк, где служил Федор,
пошел в бой, из которого живыми вышли единицы. Не вернулся из
боя и экипаж танка, которым он командовал.
Да, горе сегодня на земле Чечни: гибнут наши молодые ребя-
та, одетые в солдатские шинели. И это в мирное время на нашей
российской земле.
Чужого горя не бывает. Эта истина известна давно. Добро
побеждает зло. Но для победы нужно, чтобы как можно больше
людей прониклись состраданием. Надо сплотиться людям в нашем
общем горе и вести борьбу с этой бедой и злом.
Как и в любом селе, в любой деревне беда одной семьи - беда
всех односельчан. Жители всего Кленовицкого сельсовета глубоко
переживают гибель Федора и выражают глубокое соболезнование
родным и близким.
91
Из районной газеты "Отечество" 25 марта 1995 года
Семенов Эдик... Эдик! Мальчик дорогой! Бывают же все-
таки ошибки... А вдруг? И все же это. видимо, правда, потому что
время такое: убивают лучших. Трудно писать, каким он был, невоз-
можно писать, что все в прошлом, я не могу писать, душат слезы,
застилают глаза. Бедные, несчастные родители. А им-то каково?
... Отличало его от сверстников чувство собственного дос-
тоинства, которое он уважал в себе и ценил в других людях. Он не
мог позволить себе унизительный поступок, не мог отнестись без
уважения к человеку любого возраста. Поэтому его любили и ува-
жали все.
Сколько спето песен о Родине, об армии, сделано альбомов
о дружбе народов, написано сочинений-изложений о воинах-ин-
тернационалистах... Мы вместе верили, мы искренне верили, мы
были преданы огромной Родине, которая называлась Советский
Союз. Будь по-прежнему, наш мальчик был бы жив. Умный, краси-
вый, грациозный, “маленький студент”, хотелось сказать, глядя на
него: вы посмотрите, как Эдик танцует! Новая Родина заказала но-
вую музыку смертельного танца. Будь проклят навеки тот, по чьей
вине началась эта бойня. Я не могу писать, бесполезно писать, что
толку.
Страшно жить. Страшно ждать: вдруг кто еще? Ведь в ар-
мии служат сейчас все одноклассники Эдика Семенова.
Вернитесь живыми, мальчики!
Из газеты "Вятский край"
Алексей Рассохин - бывший разведчик-стрелок миротворчес-
ких сил России (506-й мотострелковый полк) на удивление, в отли-
чие от других тяжелораненых ребят, оказался настолько разговор-
чивым, что, нажав кнопку диктофона, вопросов задавать мне уже
не приходилось. Слушал, размышлял, улыбался... Не мог нс улыб-
нуться, рассказчик оказался с юмором.
- Дело было так. Шла холодная зима 93-го. Думал, кем стать.
Наконец, к весне решил - буду поступать в юридический и записал-
ся в первый поток, в котором желающих было 12 человек на мес-
то...
В институт Алексей не поступил и в ожидании повестки из
райвоенкомата перечитал всего Дюма, отшлифовал теннисную ра-
кетку (теннис - его любимый вид спорта) и размышлял о службе.
- Служить в воздушно-десантных войсках? Там надо быть са-
92
мым лучшим человеком, по меньшей мере Юрием Гагариным. .
Пехота? Значит, бегать с саперными лопатками подобно лошадям...
Может, в Кремлевский полк? А это 27 часов в сутки строевой под-
готовки... Хорошо бы если нс в Кирове - дом под боком, и на дем-
бель неинтересно идти.
Призывной пункт Котельнича распорядился по-своему: на-
правили парня в Тоцк, где, следуя иронии, один кочан капусты на
200 литров супа, один кран с холодной водой на роту и так далее.
В Чечню, куда многие рвались от надоевшего казарменного
быта, Алексей, как он считает, попал по “черному списку” - прови-
нился. Пришла телеграмма от мамы: просила прийти на перегово-
ры. не отпустили, а он ушел, не мог нс позвонить маме - она у него
одна. “За это" в числе 200 “добровольцев” и оказался на войне.
Потом все было: и ночевки в Грозненской республиканской биб-
лиотеке, когда от январского морозца спасаться приходилось клас-
сикой (костерки из книг разжигали на первом этаже, а спали на вто-
ром), и по-садистски хладнокровные наставления “отцов-команди-
ров" про пулю в голову, живот и сердце, несовместимую с жизнью.
Зато не приходилась принимать “упор лежа" и “ставить ноги па-
лочкой” (типичные “дедовские” замашки), а увидев первые трупы,
которые носили к вертолету, уже не проявлялось жалости, тянули
за ноги и за волосы - “мертвый не обидится”.
Мой собеседник умолчал о том эпизоде, когда, по его выра-
жению, “снесло пол черепа” и очнулся он уже в госпитале. “Бурден-
ковские” профессионалы спасали многих. Благодаря хирургам по-
счастливилось и Алексею. А еще и благодаря юмору рядового Рас-
сохина. В этом он уверен.
На отложенные деньги мать-пенсионерка устроила сына на
подготовительные курсы в юридический институт. “Дальше как
жить?” - задает Таисия Андреевна вопрос по различным инстанци-
ям. На солдатское пособие по инвалидности надо не только кушать,
но и одеваться. И хотя Алексей малиновый пиджак и шикарный
галстук нс просит - не чуждо и с девушкой пройтись по городу, и
цветы подарить...
- Это уже из разряда фантастики! - воспротивился кто-то из
оппонентов.
Странные они люди, эти оппоненты.
Когда я приехал в военный госпиталь одной из местных час-
тей, котельничанина Сергея Селезнева отправляли в травмбольни-
цу. Не потому, что сами госпитальные врачи не могли проделать
93
сложнейшую операцию. Решили, что так будет лучше: специалис-
ты-травматологи на таких тяжелых операциях после ранения уже
зуб съели. Военные медики перевели Сергея из Саратова, где он
находился, и, по их мнению, правильно сделали - там и питание не
ахти да и лечили “немного не так”. Здесь Сергей ожил и понемногу
научился передвигаться - где на костылях, а где и со стульчиком,
который сами врачи для него и сделали. “Он у нас такой тяжелый
один'*, - говорят они и ухаживают за бойцом, как за ребенком.
Воспитанники знаменитой Дзержинской дивизии в г.Кизляр
приехали на смену военнослужащим дивизии внутренних войск. Там
в Кизляре и познакомились Сергей и Александр. На госпитальной
койке в Кирове встретились, Александр помогает другу во всем - и
на прогулку выведет, и добрым словом поддержит.
11 апреля - день, когда Сергей Селезнев впервые встречал вес-
ну. На чужой земле. В перерывах между дежурством на блокпосту
лежал и смотрел на небо. И вдруг - взрыв. Сергей, оглушенный, нс
сразу и понял, что с ним. Нога вмиг распухла, штанина стала крас-
но-бурой. Повернул голову назад, а там друг стоит, банником гра-
натомет чистит.
- Сань, ты что ли стрелял?
Оказывается, из ущелья снаряд прилетел. Судьба выбрала его,
других не тронула. Теряя сознание, видел, как подбежали прапор-
щик, медик, друзья. Сергея посадили на БМП, а затем путь ранено-
го лежал в Кизляр, Саратов.... Около пяти месяцев врачи “работа-
ли” с ногой (это их выражение). Не разбираясь в медицинской ло-
гике, знаю, что она “укоротилась” на семь сантиметров, и чтобы
нарастить ее, необходимо полгода - по миллиметру в день да плюс
на “усадку”.
- Глядишь, к следующей весне на обе ноги встанешь.
...В больничную палату заглянуло солнце, и на бледном лице
раненого появилась улыбка. Грустная:
- Девушка перестала писать... Первое время писала, после ра-
нения - ни строчки.
- Ну и плюнь, найдешь и получше.
94
Чечня цвета хаки - 2
Записные книжки А. Широкова
Рано утром в кабинете раздался телефонный звонок, звони-
ли из пресс-службы УВД, сообщили о том, что в ближайшие дни в
Чечню на их самолете отправляется сводный отряд патрульно-
постовой службы. Нет ли желания слетать? Что за вопрос?! Через
два дня, оформив необходимые документы, мы с водителем Серге-
ем Перминовым уже мчались в аэропорт. Там, ожидая сводный
отряд, находился начальник ППС А.И. Ефимов. Ежась от холода
(весна в Кирове еще и не думала вступать в свои права), я прильнул
к батарее отопления. Подъехали автобусы с ребятами. Похоже, они
бодрствовали давно - на лицах ни тени усталости и сна.
- Ого, - присвистнул я, когда увидел, сколько добра везут с
собой парни.
- А что вы думали?! На войну же летим... Мы уж лучше со
своим, чем там рыскать или зубы на полку класть...
Грузим боеприпасы - дощатые, серые ящики, коробки с
продуктами (картофель, тушенка, лук и т.д.), личные вещи. Пуль
предстоял неблизкий: сначала отряд летел в Ростов-на-Дону (в рас-
положение дивизии особого назначения),откуда, пройдя кратков-
ременные курсы, они направлялись в Кизляр. Командир отряда уже
в самолете предупредил: “Ни глотка спиртного, ни глотка пива'*.
В эти дни сообщения из Чечни шли самые противоречивые.
Однако все возвращавшиеся замечали, что война приобретает аф-
ганскй синдром, а, стало быть, и последствия ее будут самыми жут-
кими. Такие новости всегда навевали мрачные мысли. Вспомнился,
например, один офицер, с которым довелось познакомиться еше в
январскую командировку. Мужик был жесткий, нелюдимый. Как-
то вечером увидел его склонившимся над тетрадкой. Поинтересо-
вался. Хмуро глянув в мою сторону, он пододвинул один из лист-
ков.
Все теперь против нас,
Будто мы и креста не носили.
Словно аспиды мы басурманской крови.
Даже места нам нет
В ошалевшей от горя России,
И Господь нас не слышит - зови не зови.
Вот уж год мы не спим.
95
Под мундирами прячем обиду,
Ждем холопскую пулю пониже петлиц.
Вот уж год, как звонят панихиду,
Предавая анафеме души убийц.
Им ни Бог и ни царь,
Им ни боль и ни совесть.
Все им тюрьмы - долой.
Да пожар до небес,
И судьба нам читать
Эту страшную повесть
В воспаленных глазах
Матерей и невест.
И глядят нам во след
Они долго в безмолвном горе.
Как покинутый дом -
На дорогу из тьмы.
Отступать дальше некуда -
Сзади Японское морс.
Здесь кончается наша Россия и мы...
Не знаю, ему принадлежали эти строки или кому-то другому
автору, а вспоминаю их до сих пор...
- Дорогие ребята. Наш самолет совершил посадку в аэропор-
ту города Ростова, мы желаем вам всего доброго, и главное - воз-
вращайтесь живыми. Мы вас будем ждать...
Да-а! Сколько приходилось летать - и на Чукотке, и на Колы-
ме, и по Приморью - и нигде, поверьте, нигде не слышал, чтобы
бортпроводницы вот так мило, по-нашенски, прощались со свои-
ми земляками. Спасибо, родные...
* * *
В Ростове запах войны не ощущался (разве что в госпитале,
где я побывал позднее). По округе пахло шашлыками. Мангалы
стояли вдоль всей трассы, где мы проезжали, буквально через сто
метров. Проехали Новочеркасск, многочисленные станицы, объе-
хали массу шлагбаумов, сонных часовых на КПП и оказались на
территории ДОНа. Куда ни кинь взгляд - везде техника и военные.
Поселили в казарме, на третьем этаже. Все запасы пришлось под-
нимать туда же. Выяснилось, что в ДОНе отряд будет находиться
98
около трех дней, немного постреляют, а затем эшелоном отправят-
ся в Кизляр... И тут я узнаю, что на совещании у командира кто-то
из офицеров проговорился о том, что кировские с собой привезли
журналиста да еще на территорию части провели... В ту же минуту
мне предложили быстро сесть в машину и покинуть ДОН.
Решение принял однозначное: во что бы то ни стало путь на
войну продолжать и дальше. На вокзале узнал, что до Моздока уже
открыли движение поездов. Взял билет до станции Прохладное, а
там рукой подать до Червленой, где находился 81 -й полк и где слу-
жило немало вятских ребят.
На подъезде к Минводам, пусть и отдаленно, но пахнуло вой-
ной. Все чаще попадалась чеченские женщины с ошалевшими гла-
зами. Некоторые, ничуть не смущаясь, подходили с детьми и про-
сто протягивали ладонь - дай. Это “дай” звучало везде: на вокзале,
в туалете, в аэропорту, у ночных кафе. Минводы напоминала го-
род времен Великой Отечественной. Стояли “ежи”, перегоражива-
ющие дороги, через 100-200 метров - здоровые хлопцы в бронежи-
летах и с автоматами. Они, не представляясь, останавливали маши-
ны (уж по какому признаку, определить было невозможно), бесце-
ремонно просили выйти водителя и пассажиров, досконально обыски-
вали салон, багажник, заглядывая везде. Им не перечили.
В Прохладное приехали ночью. Еще в пути познакомились с
Абасом - молодым парнем 20 лет и его супругой, ехавшими до Чер-
вленой. Ехали и боялись откровенно, не скрывая своего страха. Абае
постоянно выходил курить в тамбур, при этом нервно теребя сига-
рету.
- И кто знает, что там? Дозвониться не мог. Жену хотел оста-
вить. Не захотела. Рожать скоро будет. А если дом разрушили? Где
жить?..
...На небольшом вокзале многолюдно. Из множества пасса-
жиров, выходящих из поезда Москва - Владикавказ, они,
сотрудники осетинской милиции, приметили почему-то меня. Жур-
налистские корочки их явно не удовлетворили.
- Много вас тут, писак, приезжает. Надоели. С какой целью?
В 81-й? Где они? В Червленой? А в карманах что?
Пришлось подчиниться, встать лицом к стенке, ноги - на
ширину плеч. В карманах, кроме удостоверения, жевательной ре-
зинки, лежал еще тюбик с нитроглицерином, надпись на нем стер-
лась, и пузырек стал вещдоком.
-Наркотик? - констатировали мои “друзья”.
99
В служебном помещении - замусоренной, прокуренной и заб-
леванной комнатушке - пахло еще и перегаром, устоявшимся, на-
прочь въевшимся в бежевые стены, рыжевато-коричневый пол да и
в лицо старшего. По опыту прежних командировок знал: какие-либо
доводы, угрозы здесь были неуместны. К тому же и усугубили бы
мое незавидное положение. Поступил проще, грубо, но как подска-
зала интуиция.
- Что с меня, ребята, причитается?
- По пузырю на брата.
♦ ♦ ♦
Движение в так называемую предвоенную зону было восста-
новлено недавно. Дымящийся и почерневший от гари тепловоз, три
пассажирских вагончика - это и была электричка. Количество мест
в ней явно не соответствовало количеству пассажиров, бросивших-
ся к еще нераспахнутым дверцам. Кто с большими и малыми сумка-
ми - явно торговать. Садились по “головам” - кто и как мог. С тру-
дом протиснувшись, несколько раз ругнувшись, все-таки смог про-
браться к Абасу, занявшему на меня кусочек нижней полки. Ехали
медленно. В марте в Чечне словно печь натопили, вагон, разомлев-
ший от сотен пассажиров, нагревшийся от солнца, напоминал кон-
сервную банку. Не продохнуть. К нашей электричке прицепили ва-
гон-магазин. Как объяснили, здесь в прифронтовой зоне давно нс
работали магазины, и у людей не было даже хлеба. Хотя, впрочем,
такое отсутствие отсутствия ничуть не мешало местным жителям (в
основном чеченским девушкам, женщинам) торговать. Лотки - пе-
ревернутые ящики - стояли повсюду, где только останавливался
поезд. Развода, шоколад, водка. На станциях выходили проветрить-
ся. Омоновцы, раздетые по пояс, в тельняшках, поглядывали на
выходящих. Разговаривали с проводницами. Местные жители с ог-
ромными баулами и мешками спешили к вагону-магазину. Покупа-
ли хлеб не по одному десятку буханок, сигареты - блоками, конфе-
ты, сахар, муку. Зачем так много, завтра “магазин на колесах” вновь
приедет.
- Маслом бы тебе язык намазать. Приедет - не приедет. Те-
перь - война. Сегодня - тихо, а по ночам пуляют. А тут на запас.
Все спокойнее.
- Унесут в горы, - хмуро прорычал парень с автоматом, - бое-
викам. Своих подкармливают... И недобро посмотрел в сторону
чеченских женщин.
Среди пассажиров в вагоне поневоле обратил внимание на
7*
100
женщину и мужчину. У нее - черные круги под глазами. Муж изред-
ка трогал ее за руку и произносил тихо: “Не беспокойся, мамочка,
еще не все потеряно...” Уже позднее столкнулся с ними у штаба 81-го
полка. Они - из Перми. Как и сотни других родителей, разыскиваю-
щие своего сына, младшенького. Ехали из Моздока, где провели
три ночи. и. ничего не добившись, направились в Червленое. С на-
деждой. а вдруг? Но судьба отвернулась от них, уезжая, я видел ее.
мать того пермского паренька. Муж поддерживал супругу, едва
сдерживая слезы. Крепился. Узнал от офицеров, что погиб их млад-
шенький в ночь с 31 на 1. Вот только “похоронка" не могла их най-
ти, затерявшись где-то в штабных конторах.
Червленая - станция узловая. Здесь в разбитом вокзале раз-
местились военный комендант, начальник станции - чеченец и ох-
рана. Другие жили в вагонах. На веревках, протянутых от дерева к
дереву, сушились мужские тельняшки. Откуда-то из кустов аппе-
титно пахло мясом. Омоновцы, охранявшие станцию, приспособи-
лись к походной жизни. Обжились.
Абае, прощаясь, пригласил в гости, показывая куда-то в ко-
нец улочки. Ничего не пообещав, я все-таки записал адрес.
Неподалеку на узкой пыльной улочке расположились мест-
ные жители. Заметил интересную особенность. Где бы ни проезжал
по земле чеченской, не видел ни одного чеченца, активно занятого
каким-нибудь делом. Они просто сидели на корточках, стояли груп-
пами, жестикулировали. Везде и всюду. Вот и здесь: мужчины гла-
зели на приехавших, женщины стояли у лотков. Впрочем, один мо-
лодой чеченский паренек колдовал над мангалом, собираясь жарить
шашлык.
...Восемьдесят первый полк, пожалуй, один из немногих, что
уже вошел в историю чеченской войны. Он одним из первых, как
говорили офицеры, принял удар судьбы. Их отправили на смерть.
Это стало ясно уже потом, когда приказ войти в город и не стре-
лять - выполнили. После той страшной ночи, с 31 декабря на 1 ян-
варя, им была предопределена участь безвременной кончины. Все
средства массовой информации в один голос протрубили: “Полка
нет, он разбит, командира убили..Еще в январе, находясь в Моз-
доке, слышал, как откровенно ругали нас, пишущую братию, пере-
межая нелестные реплики матом:
- Полк жив! Он вел бои до последнего и не сдался!
Здесь, в Червленой, разбитый наполовину, но не сдавшийся
полк, зализывал боевые раны. Создали уют. Во временных поме-
102
щениях прибрали, вынесли мусор, поставили раскладушки, кото-
рые везли с собой аж из Самары. Не бросили. В палатке разместил-
ся госпиталь, чуть поодаль - палатки и временные землянки, в кир-
пичном домике солдатская столовая. Меню: гороховый суп, овся-
ная каша с тушенкой, чай. У краника с теплой водой - небольшая
очередь...
Возле палатки собирались наши вятские парни. Смущенные,
несловоохотливые, но очень довольные весточкой с родины. Гата-
уллин, Сергей Иванов, Сергей Калинин, Мухритдинов, Дима Кар-
пов, Виктор Куласов, Игорь Субботин, Безруков из Тужи, Вотин-
цев из Кирова...
С Костей Перминовым встретились на пыльной дороге. Наши
“Уралы” почти столкнулись нос к носу. У Кости в Кирове - мама,
жена и сын. Жене с сыном пишет чаще, а вот маме - реже, обходит-
ся парой слов: жив, здоров. Даже в письме, написанном тут же, на
корточках, по моей просьбе добавил: “Все остальное расскажет
корреспондент”.
В Грозный выезжали на БРДМе, где с утра около своей ма-
шины, постукивая ее и по нескольку раз обходя, возился механик-
водитель Алексей Садаков. Тоже наш, кировский. Машина его, ста-
ренькая, боевая, не раз оказывалась в самых критических ситуаци-
ях. Выстояла. Не подвела.
После январской командировки в Грозный теперь заметны
некоторые перемены. Налажено движение автобусов от Моздока.
Можно проехать и по железной дороге. Возле разрушенных зданий
толпятся люди. Многие из них, вернувшись в квартиры, брошен-
ные два месяца назад, лишь безучастно разводили руками. Те, у кого
что-либо сохранилось, упаковывали вещи, вывозили с собой, к род-
ственникам - в Моздок, Минводы, в соседние населенные пункты.
В отдельных районах города работали коммуникации. Вече-
ром иногда включали свет. Кое-где на дорогах дымили мангалы -
ловкие чеченцы готовили свои неизменные шашлыки. По пути в
Грозный везде проверяли документы. У кого таковых не оказыва-
лось, оставались на блокпостах до выяснения.
Разглядывая красивый некогда город, вспомнил почему-то
недоверчиво-ворчливую реплику омоновца. Того самого, на одной
из станций, говорившего, что боевики, небось, в горы ушли, а они
(т.е. женщины - прим, авт.) их подкармливают. Не верилось, как ни
хотел заставить себя поверить в якобы наступающий мир, все рав-
но этакий мерзкий червячок сомнения не давал успокоиться. С не-
103
доверием к миру относились и офицеры.
Уезжал из Чечни в очередной раз с тяжелой душой. Закончи-
лось ли? В ущельях по ночам стреляли. Шли ожесточенные бои под
Гудермесом, другими населенными пунктами, якобы последними
оплотами боевиков. На станции встретился с танкистами, которых
туда и направляли. Девятнадцатилетние безусые парни, поначалу
вздрагивая от гула взрывов, доносящихся из ущелий, затем брави-
ровали: "Да мы им, козлам...”
Русские жители поглядывали на них искоса и порой откро-
венно отворачивались, пересказывая друг другу жуткие истории:
"В одном селении боевики расстреляли русскую семью, в другом-
мужа увели в ущелье, в третьем - зашли в дом, вынесли все нажитое
добро...” Русские боялись. Русские искали пути отхода в Россию,
где их не ждали и обманывали эйфорией мира.
Так закончил я свой военный дневник спустя два месяца пос-
ле январской командировки.
Часть вторая
Кавказские пленники
ПРОКЛЯТИЕ ВОЙНЕ
Эта грязная сука - война?
Стерва, тварь с перекошенным носом,
Лихоманка с кровавым поносом
И оскаленной злобы стена.
Это клочья убитых солдат
Вперемешку с изрытой землею.
И какие здесь к черту герои,
Про героев потом сочинят!
Им сказали: "Найди и убей!",
Только все это молвивший штатский
Захлебнулся бы кровью солдатской
И слезами седых матерей.
Для чего им валяться в земле?
Для чего затевалася драка?
Чтоб свихнувшийся напрочь вояка
Опохмелился утром в Кремле?
Если б мог он, бездарный, понять,
Сколько лет нам зализывать раны!
Что ж, когда разбираются паны,
То чубам у холопов трещать!
Будут сотни и сотни наград,
Будут меркнуть от дыма рассветы.
Только нет и не будет победы,
И народы того не простят!
Пусть от имени боли людской
Прекратится кровавая бойня,
Пусть здоровыми русские воины
После службы приходят домой.
Шлем проклятия этой войне!
Проклинаем беду и страданья!
И почтим же минутой молчанья
Тех, что пали безвинно в Чечне...
Борис Носков
107
Свои среди чужих
Из записных книжек Андрея Купарева
В тот год сентябрь в Чечне был относительно спокойным.
По официальным сводкам, боевики сдавали оружие, точнее сказать,
не сдавали, а продавали федеральным войскам. Отряды ополченцев
расформировывались, преобразуясь в отряды самообороны, состо-
ящие из тех же людей, только численность отрядов уменьшалась,
их, естественно, вновь вооружали от имени официального Грозно-
го, выдавая взамен старых новые, еще в смазке, автоматы. У воен-
ных это вызывало кривую усмешку, но к тому времени военные,
как и все российское общество, уже привыкли к подобным грима-
сам странной войны. Будь то вооружение людей, против которых
шла война, перекачивание денег на восстановление объектов, унич-
тожаемых на следующий день, а то и просто восстановленных только
по документам, направление гражданских специалистов, автомати-
чески и практически превращающихся в заложников, и так далее.
К этому времени уже анализировали ошибки, первая из ко-
торых случилась еще в 1991 году, когда против Дудаева не были
приняты силовые методы, войска выведены, а оружие оставлено.
Когда уже начинали понимать, что бомбардировка Грозного в де-
кабре 1994 была ошибкой, настроившей мирных чеченцев и даже
дудаевскую оппозицию против федеральных сил, но в тоже время
еще не было опыта, который, впрочем, не учитывался и в дальней-
шем по продолжению военных операций до победного конца. Нс
останавливаться на полпути из-за нерешительности или заинтере-
сованности в иных результатах московских чиновников. Другими
словами, не предавать народ Чечни, поверивший в силу России после
весеннего наступления.
Однако хоть какой-то условный мир все-таки установился.
Этот период и был выбран областной администрацией и командо-
ванием нашей дивизии внутренних войск для посещения района
боевых действий с гуманитарной миссией.
Делегация получилась представительная, кроме губернато-
ра, председателя областной Думы и генерала нашей дивизии внут-
ренних войск, ехали мы - съемочная группа гостелерадиокомпании
“Вятка”, председатель областного комитета солдатских матерей
Братухина и подполковник Александр Р., который, собственно, и
отвечал за доставку груза для двухсот тридцати военнослужащих
rr
110
дивизии внутренних войск.
Груз был обычным: мыло, белье, порошок стиральный, сапо-
ги, камуфляж, наволочки, одеяла и продукты питания.
Сборы получились короткими. Двенадцатого сентября поез-
дом мы выехали в Нижний Новгород, где под погрузкой уже стоял
транспортный Ил-76. С попутчиками знакомились уже в дороге.
А, точнее, с попутчицей Тамарой Арсентьевной Братухиной. Ос-
тальная делегация ехала где-то отдельно. Каким-то печальным сим-
волом времени и предстоящей командировки оказалось разбитое
окно в нашем купе, поэтому снимать начали с самого начала. Тама-
ра Арсентьевна положила на стол четыре яблочка... Этот кадр впос-
ледствии вошел во все три фильма, которые получились у нас после
двух командировок на северный Кавказ: меняющийся пейзаж за
разбитым окном и четыре румяных яблока (говорят, что яблоко -
это символ смерти на Руси).
Нижний Новгород встретил нас дождем и прохладой. Губер-
натор Десятников был от чего-то растерян, на щеке нелепая цара-
пина, обычный строгий костюм слегка помят. Несмотря на некото-
рую растерянность, внимательный изучающий взгляд. Встречав-
ший нас командующий Приволжским округом внутренних войск
генерал-лейтенант Максин несколько по-солдатски пошутил насчет
кировского комитета солдатских матерей, стараниями которого
складывалась эта поездка, что при случае всех разгонит. На что гу-
бернатор выразил недоумение, а наш генерал Кобзев попытался все
перевести в шутку.
Дальнейшие события последовали слишком быстро, чтобы
о них можно было вспоминать подробно. В 10 часов 10 минут мы
вылетели по маршруту Нижний Новгород - Чкаловский - Моздок.
Начинало чувствоваться волнение. Волновались все, не исключая и
летчиков. В Чкаловском народу прибавилось, свободных мест не
было, что совсем не вызвало удивления. Мрачный салон грузового
“ила”. Ни одной улыбки, тоска в глазах военных. Впечатление, что
все настраиваются на какую-то тяжелую рутинную работу. Только
спустя несколько месяцев точно также, загружаясь в самолет, летя-
щий на войну, я вдруг вместе со всеми почувствую, что дорога на
войну длинна и вытянута, как нерв, длиннее дороги мне еще не
встречалось. А в тот день это было еще не ощущение, а только на-
блюдение. Все буднично. Люди летят на войну, а, точнее, на пере-
мирие. Хотя кто его разберет, что там на самом деле. Может быть,
просто так нужно кому-то свыше. Нет, не пресловутой третьей силе.
Ill
а еще выше. Слишком уж многие участники этой войны ссылались
на независящие от них обстоятельства. В одной из статей по тема-
тике это нечто сравнивалось с нечистой силой, которая была необ-
ходима официальной российской стороне ввиду отсутствия воли ка-
питулировать или воевать по-настоящему, или признать, что “все
дурное происходит преимущественно от присутствия государя с во-
енным двором при армии”. Капитулировать перед режимом было,
естественно, стыдно. Это была бы капитуляция перед системой, где
грабеж и тяжкие преступления являются экономической основой
существования. Капитулировать после начала боевых действий во-
обще нонсенс с точки зрения военных, и экономический крах с точ-
ки зрения банкиров, так как пресловутые объективные обстоятель-
ства были однажды спровоцированы обстоятельствами субъектив-
ными. Поэтому, когда в войне обвинялись банки, - это было по
крайней мере странно: крутить, вкладывать или просто работать с
деньгами - их прямая обязанность, другое дело, что в случае с этой
войной у банков появились слишком большие выгоды. Обслужива-
ли-то они обе стороны.
Воевать по-настоящему нс получалось из-за отсутствия нор-
мальной армии. “Несокрушимая и легендарная” за последние годы
превратилась в “больной стареющий организм”. Внешний вид при-
сутствует, а шевельнешь, того и гляди все по частям и развалится.
А потому, если с преступным образованием на территории России
нужно было рано или поздно все-таки кончать, требовалось выб-
рать вариант “поздно” (следуя пословице: лучше поздно, чем ни-
когда). Если уж Дудаева три года терпели, можно было потерпеть и
еще, подготовившись за это время оптимально, жертв было бы мень-
ше.
Воевать по-настоящему не получалось из-за тех же банков и
отдельных преступных личностей, но об этом мы уже говорили.
Что касается третьего тезиса о всем дурном, происходящем
от присутствия государя с военным двором, при армии его можно
рассматривать на двух этапах. Как мне кажется, само возникнове-
ние проблемы говорит об отсутствии какого бы то ни было госуда-
ря вообще. А после начала военных действия тем более, ибо мета-
ния власти и упование на авось (само рассосется), конфликт, как
мы убедились, только подогревали. А сколько было советчиков,
комиссий.
Можно, конечно, все сваливать на предательство в московс-
ких эшелонах власти, работавшее на Дудаева, но это еще раз под-
112
тверждает мысль об отсутствии “государя" на любом уровне. От-
сутствие “государя”, но не его “военного двора”.
...За три часа полета все образовалось. К Моздоку подлета-
ли шумно, некоторые хмельно. Из слякотной осени мы окунулись в
горячий южный зной. Кругом сновали военные, по краю взлетной
полосы разбросаны лук и картошка. Каждые пять минут взлетают
и садятся бомбардировщики - совершенно непонятно, куда и за-
чем. Перемирие? Снимать, вероятнее всего, нельзя, но Услов ( Вла-
дислав Николаевич Услов - телеоператор ГТРК “Вятка”) снимает,
в экстремальных условиях материал на нас всегда просто “прет”.
На него, кажется, никто не обращает внимания. Все заняты, война
уже рядом. Не верится.
В 17 часов 15 минут на двух вертолетах и с частью груза вы-
летаем в Чечню. Не все, мы с оператором и наш подполковник.
Официальная делегация остается ночевать в Моздоке. Летим сразу
на одну из кировских застав, минуя центр группировки наших войск
на “куликовом поле”. Причин несколько: от “Куликова поля” нуж-
но ехать машинами, а время к вечеру, да и с бензином напряженка.
К слову сказать, дефицит бензина в нефтяном крае обычное дело, и
порой случалось, что “обсыхали” в самых неподходящих ситуаци-
ях и местах, и чтобы вытащить оттуда автомобиль, выдвигались
спецгруппы, и с риском для жизни задание выполнялось.
...С воздуха границу между Северной Осетией и Чечней не
определишь: холмы, перелески, мелкие поселения. Кто-то убирает
урожай, мальчишки в футбол гоняют. Природа необычна. Так и
хочется спросить: здесь что ли война-то?
Война была действительно рядом. Встретила она нас полем
с “растяжками”, на котором приземлились наши вертолеты. С од-
ной стороны, случай, но разобрались довольно быстро. “Спокой-
но,- сказал сопровождавший нас подполковник Саша, - кажется,
мы сели на минное поле”. И в голосе его не прозвучало и намека на
панику. Так, наверное, и бывает на войне. Ко всему слишком быс-
тро привыкаешь. Хорошо это или плохо, не знаю, да и нужно ли
знать. Когда начинаешь задумываться о войне - это может и навре-
дить. Потому, видимо, особых эмоций у встречающих не было.
Пацаны дружно, без суеты, под руководством офицера разгрузили
оба вертолета. В происходящем какая-то основательность, потому
что, как пояснил нам подполковник Саша: спешащий военный в
мирное время - вызывает раздражение, а в военное время - панику.
Красивый южный закат, о чем-то переговариваются связи-
113
сты, летчики отправились получать нагоняй за посадку на минное
поле, а мы отправились осваиваться с атмосферой. К вечеру на за-
ставе появились местный участковый и глава администрации по-
селка Шаами-Юрт с вопросом, резать ли барана для прибывших
гостей, что вызвало удивление только у нас. Люди же, проведшие в
Чечне хоть сколько-то долго, подобной осведомленности не удив-
ляются. слишком тесной семьей живет этот народ, оттого и опасе-
ние за жизнь людей, проходивших здесь службу, отсюда и вымыш-
ленные имена. И это еще один парадокс случившегося. Те, кто ока-
зались здесь не по своей воле, а по приказу, должны и,'уехав отсю-
да, беспокоиться о будущем, а люди, развязавшие войну и фами-
лию свою не скрывающие, живут , нс беспокоясь за свою жизнь.
Застава находится в искусственном котловане, до наших здесь
располагались боевики, база была крупная, рядом река Фортанга,
взорванный мост, прямая дорога на Ачхой-Мартан и Самашки, ру-
кой подать до Бамута. На противоположном берегу
“самашкинский” лес, откуда частенько постреливают, говорят, что
там находится база Басаева. Нашим ходить в лес не рекомендуют,
хотя случалось. За пару дней до нашего приезда вертолетчики го-
няли по лесу басаевский танк, кто-то утверждает, что подожгли,
кто-то скептически улыбается. В лесу густо растут облепиха и грец-
кие орехи, но наличие мин и “растяжек'’ еще долгие годы не позво-
лит вот так запросто пойти по ягоды, можно получить на “орехи”.
Застав, подобных этой, много, все они фактически находят-
ся в окружении. Судя по карте, вообще ситуация странная. Благо,
местное население убирает урожай, потому и перемирие. При встре-
че с военными в открытую заявляют, что если те не отправятся вос-
вояси, то после уборки урожая ими вплотную займутся окрепшие
за перемирие боевики, успевшие за период затишья разобраться со
сторонниками России, которых после весеннего наступления феде-
ральных сил заметно прибавлялось. Кого-то наказали, кто-то сам
понял, за кем будущее, в результате даже мирные проявления име-
ют националистический подтекст. Мы вроде как за мир, наше дело
сторона, но “Чечня для чеченцев”, и зеленое знамя при въезде в
любой населенный пункт, еще недавно взятый с боем, но передан-
ный в руки отрядов самообороны по условиям мирного соглаше-
ния.
Нам с оператором сразу же принесли по тяжелому бронежи-
лету. на что Услов, приподняв его и прикинув вес, попросил при-
дать еще и двух бойцов, чтобы было кому за нами их носить. Шут-
8 Зак 1583
114
ку оценили и настаивать не стали, хотя определенный риск был. но
в этаком одеянии репортаж не снимешь...
... Без войны чеченцам жить скучно, случаются разборки с
огневой поддержкой между соседними селами. Поссориться могут
по любому поводу. Пропало стадо баранов, вычислили вора, при-
ехали, поперестреливались - традиция такая. Наши войска зачас-
тую всерьез не воспринимаются, в села покрупнее ездить не реко-
мендуют, особенно без серьезной огневой поддержки. Так что кто
в этот период был в роли партизан, нужно еще выяснить.
... В полночь случилась короткая перестрелка, такие бывают
от нервного напряжения и называются профилактическими. Вот
такая война.
... Официальную делегацию встречали на следующий день на
“куликовом поле”. Снимать не разрешают, и хотя журналисты здесь
бывают нечасто, особого гостеприимства не чувствуется. Расска-
зывают, что накануне чеченцы увели установку “Град” и все боят-
ся, как бы парой залпов не накрыли всех и вся. Жара стоит неимо-
верная. Кто-то отдает команду, чтобы где-то не жалели хлорки.
Снова запрещают снимать. Дежурный сетует в наш адрес: Нельзя
же так на передовой”- “А ты там был? На передовой-то...” - отвеча-
ет проходящий мимо офицер.
С делегацией нам предстоит снова съездить на заставу - это
через “самашкинский” лес, дорогу через который называют “доро-
гой смерти”, во-первых, обстреливают частенько, а, во-вторых, в
июне колонну танков сожгли. Но об этом мы узнаем позже. А пока
знакомимся с ростовскими спецназовцами, охраняющими офици-
альных лиц. Круто навороченные, в зеленых косынках на головах.
Об этих косынках в Чечне ходят легенды, кто-то называет их не-
примиримыми с нашей стороны, кто-то первыми кандидатами на
снайперскую пулю. Наш БТР идет вторым, на первом на броне по-
чти вся официальная делегация. Услов практически не выключает
камеру, снимаем все, разбираться будем позже. Правда, позже, уже
в Кирове, у нас на телевидении некоторые специалисты навысказы-
вают нам кучу претензий, что и как надо было снимать и если нуж-
но - переснимать. И это было еще одним доказательством того, что
в большинстве своем в мирной жизни даже не предполагают, что
такое война, а профессия военный журналист - целая наука. Для
нас с Условым это были первые уроки. Но все это будет потом, а
пока при скорости 80 километров в час наши бэтээры летели по
дороге через “самашкинский” лес. Услов на первом бэтээре снимал
115
все подряд: пирамидальные тополя, встречные заставы, мальчика с
ослом, местного участкового, махнувшего нам рукой, небо, доро-
гу, лица спецназовцев, нашу делегацию, наших солдатиков на зас-
таве посреди этого леса, взорванный мост - он снимает войну. Наш
бэтээр “летит” следом, мы тоже повязались зелеными косынками,
чтобы не пропылиться до кончиков волос, и называют нас “негра-
ми”, потому что жарко, а пыль от первого бэтээра въедается глубо-
ко в поры лица.
... Наши пацанята, специально к приезду делегации уже ус-
певшие переодеться в свежие камуфляжные костюмы, привезенные
накануне, от профессионалов-спецназовцев отличаются и по воз-
расту, и по выражению глаз. У наших в глазах тоска, им тут нахо-
диться еще три месяца, и хотя командиры заслуженно гордятся тем,
что за время нахождения здесь с начала конфликта дивизия поте-
ряла только 16 человек, никто не знает, как все будет обстоять даль-
ше. Но сейчас все заняты сиюминутным: письмами и видеопривета-
ми, то и другое на войне редкость. Почта работает по графику, из-
вестному только почтальонам, потому, кто желает, используют лю-
бой случай отправить весточку...
Солнце. Зной. Пирамидальные тополя. Если на минуту от-
влечься - и войны-то нет. Птицы летят, река течет, на том берегу
заросли какой-то травы.., и наши фугасы в качестве сюрприза или
в качестве сторожа. Один день странной войны.
8’
Хроника войны. 1995 год
Январь - март. Бои за Грозный. К началу марта контроль над го-
родом переходит к федеральным войскам.
Апрель. Первое заявление Ельцина о прекращении огня. Однако
военные действия продолжаются. Продолжаются и успехи армии по
взятию чеченских населенных пунктов. После Грозного были взяты
Аргун, далее Шали, Гудермес, считавшиеся неприступными Ведено
и Шатой, а также Ножай-Юрт. Остались позади события в Самаш-
ках.
14 июня. Группа боевиков Басаева занимает Буденновск.
19 июня. Заложники освобождены террористами. Чечня встречает
Басаева как народного героя.
22 июня. Утвержден график вывода федеральных войск и разору-
жения боевиков.
30 июня. Подписано военное соглашение.
5 октября. В результате теракта тяжело ранен командующий фе-
деральными силами генерал Романов.
Декабрь. Крупная операция федеральных сил по взятию в окру-
жение и освобождению захваченного боевиками Гудермеса.
Правда и только правда
Рассказывает майор И.В.Бобров
( март - апрель, август - сентябрь 1995 г. ):
- В августе поступило распоряжение командующего о направ-
лении политработников в зону боевых действий. Вылететь из Мос-
квы. где получили инструктаж, сразу не могли - начались боевые
действия. 13 августа были в Моздоке, затем - в станице Ассиновс-
кой (по названию реки Асса). Обстановка была более или менее ста-
бильная. Боевики ушли в Грозный. Мы несли дежурство на трех
КПП: на перекрестке дорог, ведущих в Грозный, Назрань, Ростов,
на водозаборе и на въезде. На расстоянии 15 метров от нас уже
начинался жилой массив. После подписания перемирия начались
обстрелы. Подъехали 85 боевиков, затем еще из так называемой
бамутской группировки. С их проездом и началось обострение об-
становки. Они пришли с этаким пафосом, мол, убирайтесь отсюда -
хозяева здесь мы. Переговоры вели на базе одного из постов. В со-
118
став гарнизона входили омоновцы из Нижнего Новгорода и Хаба-
ровска. Мы с первого дня вступили в контакт с боевиками, чтобы
исключать обоюдные конфликты, обеспечить жизнь солдат. Гово-
рили им: “Мы - люди военные, когда поступит приказ, тогда и уй-
дем". Было тяжело. Одно летнее “хебе”, зимнего обмундирования
не поступило. Правда, с питанием проблем не было, продукты еже-
недельно получали во Владикавказе. А чем могли похвастаться бо-
евики, так это оружием. У них было все: от ДШК, “мухи”, “шмеля"
(огнемет) до АК-74. Практически у каждого или через одного. В
Серноводске они организовали свой центр, проводили учебные сбо-
ры, обучали снайперов. По ночам проводили рейды... Как-то но-
чью сообщили, что движется колонна из четырех автомашин.
Подъехали к блокпосту. Провели контрольный обстрел, установи-
ли связь со штабом боевиков: так и так, неустановленные машины
ведут прицельный огонь в сторону поста. Огонь прекратился. Как
потом сообщили, они своими были жестоко наказаны - выпороты.
У них - железная дисциплина, сухой закон. Пьяному давали по 40
палок.
Однажды по линии ФСК получили оперативную информа-
цию - на нас готовится нападение. Пришлось вести дополнитель-
ную подготовку: сделали пять дотов, 6 ночных постов, 4 пары снай-
перов, 2 пулеметные пары. По другой информации узнали: боевики
русско-язычное население при завладении техникой используют как
живой щит, у нас же было 6 бэтэров, оружие, гранатометы, пулеме-
ты. Во время переговоров с боевиками намекали, что мы владеем
такой информацией и в случае чего готовы.
Население со стороны боевиков, конечно, подвергалось жес-
токой дискриминации. 10-12 сентября ночью была расстреляна рус-
ская семья. Выехали туда. Это были станичники (там же испокон
веков жили казаки). Они готовились к выезду к дочери. Около 24
часов зашли вооруженные люди, выстрелили в упор в голову из АК.
Не знаю, что искали. Выворочено все, мозги расплесканы, море
крови. Хозяин вот как сидел около печи, сложив голову, так и си-
дит. Население говорило: пока вы здесь, боевики еще боятся, а уй-
дете - начнется вакханалия, жизни не будет.
С марта по апрель находился в составе Заводской коменда-
туры города Грозного. Я выполнял обязанности заместителя ко-
менданта по работе с населением, обеспечивал продуктами. Утром
выезжали в центр города, грузились и развозили по всему Заводс-
кому району, где располагались основные предприятия (в т.ч. и неф-
119
теперерабатывающий завод). В ночное время после 22.00 было ог-
раничение движения транспорта. Все машины задерживались или
подлежали уничтожению. В то время уже формировалась чеченс-
кая милиция, набирали добровольцев, давали оружие. 4 апреля из
проезжающего автомобиля был обстрелян блокпост. Мы открыли
ответный огонь. Машину подбили, в ней пятеро вооруженных. До-
ложили коменданту Грозного о том, что произошел инцидент.
Через 15 минут приехала чеченская милиция, пытались разобрать-
ся. Было проведено служебное расследование. Военнослужащие
действовали согласно уставу, оружие применили правомерно.
Что запомнилось из второй командировки? Пять человек из
Свердловского ОМОНа попали на мину-"растяжку”. То ли техни-
ку безопасности нарушили, то ли дополнительно кто-то поставил.
Знаете, мина- "лягушка” (АЗМ-70) сечет все подряд метров на 50 (в
ней около 10 тыс. головок от гвоздей "двадцаток”). Взрыв сильней-
ший...
Из дневника майора С. П. Немасева (март - апрель 1995 г).
- Обстановка меняется нс по дням, а буквально по часам. Днем,
казалось бы, спокойно: появляются стихийные рыночки, идут вос-
становительные работы, а ночью зачастую продолжается стрель-
ба, часто беспорядочная и непонятная, кто стреляет, в кого и отку-
да. Активно действуют снайперы, причем умело - заберутся на чер-
дак, выстрелят в одну сторону, другую (войска-то находятся повсю-
ду - не ошибешься) и уходят. А потом начинается ответная пальба
в пустоту. Единственный опознавательный знак у наших войск -
зеленая ракета, его знают и боевики. Город же изучать приходится
по карте.
Полк, куда меня командировали, воюет с декабря прошло-
го года, потерял четверых: двух солдат, одного сержанта и одного
офицера. Мы охраняли площадь "Минутка”, четыре моста через
Сунжу. Впоследствии наши блокпосты переместились на южную ок-
раину города, затем полк стал выполнять миротворческие зада-
чи на другой территории Чечни, заходили в населенный пункт,
объявляли через громкоговоритель о том, что будет проводиться
сход жителей, на котором предлагалось сдать оружие. Сдавали
стволов по пять-шесть. Существует постановление правительства о
том, что за оружие, сданное федеральным войскам, будут выпла-
чивать деньги (люди же его покупали). Но до сих пор не ясно, кто
будет этим заниматься. Поэтому расставаться с оружием никто
не спешит. И отдают, как правило, негодное...
120
Русские благодарили при встречах: наконец-то, говори-
ли они, мы стали свободно дышать, чеченцы теперь даже с ними
здороваются. Конечно, люди против войны. Одна из просьб -
быстрее разминировать поля и огороды...
В средствах массовой информации появилось понятие
‘"мародерство”. Недавно в электричке услышал разговор. Один
пассажир другому рассказывал о знакомом, который, по его
словам, выбивая золотые зубы у мертвых, навез всякого доб-
ра. А мародерство-то проявляется в различных формах: гра-
били боевики, армейцы, омоновцы, сами жители. Правда, те-
перь стоят таможенные посты, на дорогах - контроль. Приня-
ты очень серьезные меры к наведению порядка. Но опять же
что подразумевать под мародерством? И кто с его проявлени-
ями будет бороться? Командир? Так у него свои задачи и обя-
занности, и он не должен заниматься функциями дознавателя,
это дело профессиональных следователей, военной прокура-
туры и судов. А их нет. То есть они есть, но их совершенно
недостаточно. Да и “миссия” в Чечне до сих пор официально
не названа войной, не введено чрезвычайное положение. Офи-
циально это “восстановление конституционного строя”. За вре-
мя боевых действий никто не создал трофейные команды. К
примеру, захватили учреждение, описали имущество, постави-
ли охрану - и все. Государственное добро, не тронь. А, может,
и нас считать мародерами? Приведу пример. Нас подвезли к
месту расположения блокпоста. Высотка - на ней выкопано не-
сколько мелких окопов, нужна землянка. Чем оборудовать?
Один ход сообщения - и больше ничего нет. Пошли в разру-
шенный дом, где нет жильцов. Нашли диван-кровать, доски,
бревна, жесть, а также продукты питания. У некоторых в гара-
жах запасы продуктов в нераспечатанных ящиках и коробках
на несколько лет вперед. Ужин вовремя не подвезли, а солдат
же не оставлять голодными. Или еще одна ситуация. После
осмотра вещмешков в моем полку лежала гора патронов, гра-
нат и даже снарядов и мин. Провели разъяснительную работу,
сказали об уголовной ответственности. Свою роль, видимо,
сыграло элементарное мальчишество. Семьдесят процентов
личного состава в мае увольняется в запас и потому хотели
привезти просто сувениры из Чечни. Чему тут удивляться, ког-
да прямо на улицах, возле домов, в подвалах лежат ящики с
гранатами, минами, патронами.
121
Некоторые ребята, уже вернувшиеся из Чечни, говорят, что
за мародерство даже привязывали к столбу или к стволу пушки.
Правда, это не касалось продуктов питания, а лишь вещей посо-
лиднее, но с такими фактами я не сталкивался...
Многие, кто побывал в зоне вооруженного конфликта, рас-
сказывают о беспределе со стороны омоновцев. Сам замысел -
ввести структуры ОМОН - был неплохой. Однако мало просто
собрать профессионалов, нужно еще и создать систему обучения,
боепитания, контроля. Это требует времени и большого труда.
На сегодня это малоуправляемые, с элементами анархизма, по-
лувоенные подразделения. С их стороны порой творились такие
вещи, какие в рамки образа стража порядка никак не укладыва-
лись. Во время досмотра автомашин, например, омоновцы мог-
ли запросто забрать у владельца магнитофон, колонки. От них
откупались водкой. Однажды на рынке они устроили погром,
разбросали весь товар. Зачем? Местные жители их боятся и на-
зывают "черными” (у них на голове черные повязки). Естествен-
но, это ничуть не улучшает обстановку, а еще больше настраи-
вает местных жителей против властей. Есть, конечно, ребята тол-
ковые, рисковые, с которыми вместо ходили на операции. Сло-
вом, пятьдесят на пятьдесят...
Это моя третья командировка в "горячую точку”, до это-
го были Армения, Северная Осетия. Есть ли у войны "общее
лицо”? Да, ситуация во многом повторяется. События принима-
ют более жестокий характер.
В Армении томились в ожидании... "Что вы ходите, ма-
шете дубинками, народ пугается...” После землетрясения в Спи-
таке мы оказались одними из первых. У нас нс было даже лопат,
и завалы разбирали голыми руками. В Северной Осетии, если у
кого-то и изымали оружие, то на другой день он приезжал с пред-
ставителями власти, с новеньким удостоверением работника ме-
стной милиции. И мы были вынуждены оружие возвращать об-
ратно. Поневоле опускались руки...
‘‘Военный корабль” и сейчас не знает, куда плывет. При
такой неразберихе и солдаты в растерянности: Грозный разбом-
били, разрушили - и встали. Что дальше?
По существу идет гражданская война, где нет героев и по-
бедителей, а мы - военные и выполняем приказы командования
( март - апрель 1995 г. ).
124
Из рассказа капитана Д. А. Лысова (осень - зима 1995 г):
- В октябре собрались. Прилетели в Моздок, где просидели ни-
кому не нужные три дня. Там стоял наш округ, нас оформили в группу
снайперов. Как хотите, так и добирайтесь. Нас было 15 человек из сред-
ней полосы России. Жили три дня в пассажирских вагонах, питались
сухим пайком. Потом вагоны угнали, один день просидели под откры-
тым небом. Затем сели в КамАЗ и поехали без оружия через всю Чеч-
ню. Когда приехали в станицу Ассиновскую (“куликово поле"), поса-
дили в вертолет, высадили под Орехово - с ульяновскими "гостями".
Разместили на позиции по два человека, стали рыть окопы в полный
рост. Отделения там и кушают, и спят, и охраняют. Бежать никуда не
надо. От Орехово метров 500, там база подготовки. Вот так и жили.
Снайперы службу несли, выслеживали боевиков. Трудно, конечно, выс-
ледить, они-то люди опытные, их готовили. А нам дали пару раз выст-
релить и повезли. Поэтому так и сидели по 8 часов в сутки, по ночам.
Потом сделали 4 часа днем, 4 - ночью, в зависимости от обстановки.
Электричества нет, вода привозная. Воду возили в бочке, ее украли
дудаевцы, сидели без воды неделю. Как? Ну у кого в бочках осталось,
растягивали.
Запомнился Новый год. Пришли - посидели. На улицу
вышли, все небо красное - все в трассерах. А обычно ночи темные,
мы на кургане внизу, дудаевские позиции в ночной прицел видно,
мы и рассматривали это поле постоянно с любой точки. Они пост-
реляют, мы постреляем. Один раз как раз перед Новым годом они к
нам подошли метров на 25. Наш снайпер заметил в прибор ночно-
го видения. Открыли огонь. Сколько их положили тогда, не знаю.
В ночное время они близко подходили, потому что некоторые наши
засыпали на посту, хоть говори - не говори. Посветишь фонариком
- спят, только выключишь - тут же пуля просвистит, все, с фонари-
ком больше не ходили. Из Костромы был парень хороший. Уже
перед отъездом в него попал снайпер и всю оптику прицела разбил.
Хорошо, он не смотрел в это время в оптику.
Население в основном разведкой занималось. Разведкой и
коммерцией. Как? Маленькие дети приходили одно время. Потом
запретили приходить, близко не подпускали. Придут - в друзья на-
биваются. На самом деле разведка: где и кто стоит. Спустя некото-
рое время от боевиков и местных жителей доходит: там столько-то
человек, там такой-то командир, там - такой-то... От детей все, не
от солдат же.
125
Эдуард Галкин, Василий Нестеров, Виталий Кривошеин,
Руслан Урасин, Николай Бессонов
(По материалам прессы)
... Среди тех, кто носит погоны, так уж повелось: готовься к
войне основательно. Нет денег - пускай шапку по кругу, продавай
вещи, без которых пока можно обойтись, а деньги оставляй семье -
на всякий случай... Нет оружия и боеприпасов - закупай водку, да
не скупись! Глупо, наверное, но без нее “родимой” вся российская
армия к тебе “энным'1 местом повернется, и останешься ты один на
один с дряхлым Калашниковым и двумя магазинами к нему да еще
с одним патроном. Для себя, разумеется... Так уж повелось у воен-
ных...
В Нижнем, где формировался отряд, водки закупили нсме-
ряно. Находясь в Гудермесе первые дни, этим и спасались, ездили
по ближайшим армейским подразделениям: надо, мужики? Бартер
был таким: ящик водки - два гранатомета и два ящика патронов.
Водяру11 нс жалели - на кой она?.. Были бы патроны - с ними спо-
койнее...
Примерно 1 декабря в расположение отряда подошла жен-
щина и предупредила, не таясь: уходите, готовится крупная прово-
кация. Связались с Моздоком, предупредили ФСК (они находились
в здании напротив). Нас успокоили, мужики, не поддавайтесь на
провокацию, блефуют чеченцы... А. может, и правда блефуют?! Ведь
совсем недавно заходили к префекту города Салману Радуеву. При-
нял гостеприимно, чайком угостил, поинтересовался житьсм-быть-
ем... Посетовали: вагончики, где живем, старые, заменить нельзя
ли? Какой разговор!.. Префект тут же пообещал их заменить, что,
собственно, и сделал. Через 2 дня от вагончиков остались “рожки
да ножки”.... Знали бы, какую акцию затевает Радуев, замочили бы,
гада, прямо в кабинете...
Поначалу кажется: в Гудермесе все спокойно. Стоим. Мост
охраняем... А на хрена он кому нужен?! Чеченцы его все равно нс
взорвут - это единственная магистраль, связывающая город с Моз-
доком. Боевики? Вот они - ходят, руками нам помахивают, “аллах,
акбар” кричат. У нас строжайший приказ: огонь не открывать, идут
выборы в Чечне. Сотрудники военизированной охраны - тоже че-
ченцы - открыто заявляют: “Мы вам скоро дадим жару!” Что мы
можем? Молчим. Даже тогда, когда приходят составы с “гумани-
таркой”. К охране подходят боевики, предлагают 10 “лимонов'1, что-
126
бы закрыли глаза, и разгружают вагончик... Вчера подошел один
чеченец, поинтересовался, сколько оружия, людей, как настроение,
а между делом предложил “девочек”. Далеко и ходить не надо. В
кафе-гостинице “Заленхан” давно сложились свои тарифы: русская
“телка” - 50 “штук”, чеченка - “лимон”. Правда, на последних ник-
то не клевал. Своих официанток да посудомойщиц сколько угод-
но. Зарабатывают и с нашими, и с “ихними” - никакой чести и гор-
дости...
... В ночь с 13 на 14 декабря не спали, просто лежали одеты-
ми, с автоматами в руках. Первые залповые удары “Урада” ухнули
около пяти утра. Отметили: работали профессионалы. Все снаря-
ды ложились в яблочко. Сразу же - двое раненых, одному оторвало
руку. Виталика Кривошеина взрывной волной отбросило, как щеп-
ку, Эдика Галкина ранило в спину. Обстрел продолжался долго,
методично, без перерыва.
Сразу же, как начался обстрел, из соседнего здания ФСБ к
нам прибежали его обитатели в одних трусах и с сумкой патронов.
С крыши их здания лупили чеченские снайперы. Боеприпасы, что
остались в подвале их здания, рвались еще более суток. А как бы
они позднее выручили... Кричим в рацию 33-й бригаде внутренних
войск, стоящей неподалеку: “Не можем вырваться! Нас блокирова-
ли! Помогайте!” А они смотрят на нас в бинокль...
Патронов осталось на час - два. На месте убитых нами че-
ченцев лежали свежие розы. Среди убитых снайперов (уже позднее)
видели и негров - из Сирии, как выяснилось... На вторые сутки за-
кончилась вода. Сначала помогали лед и снег, их скалывали и со-
бирали с крыши, топили. По два глотка воды - раненым, по одному
- нам. Горели вагоны. Угарный газ от тлевшей изоляции сжимал
горло. От едкого дыма задыхались. Пригибались к земле. Не помо-
гало, все равно не хватало воздуха. Пошли на крайний шаг: намо-
чили своей мочой простыни и приложили к глазам. Стало немного
легче... Кто-то вспомнил, что за зданием ФСК находится магазин.
Приняли решение рвануть туда. На складе нашли 20 ящиков мине-
ралки - она и выручала в последующие дни...
Все это время нас беспрерывно обстреливали свои же.
Позднее узнали, по их сведениям, мы в живых уже не числились,
потому и обстрел со стороны армейцев не прекращался. Снова про-
рвавшись по рации в штаб, запросили помощи. “Откуда вы?!” Мол-
чание. А затем: “Никакой помощи! В Чечне - выборы! “Вертушки"
тоже не будут работать! Если можете - держитесь, нет - сдавайтесь
127
в плен!" Резануло по сердцу, как острием ножа. Нас собрал коман-
дир: “Ну что, ребята? Плен или бой до конца?" Конечно, бой! Дру-
гого решения мы и не могли принять. Не согласились и на встреч-
ное предложение боевиков сдаться (они, видимо, по рации подслу-
шали, у них импортные эти штучки). Говорили, что организуют
‘"коридор", сохранят жизнь (их командир на Коране клялся). При-
ходил парламентер с их стороны с белым флагом. Обречены, ска-
зал, всех расстреляют. Правда, признался: воюете хорошо. Настоя-
щие “волкодавы"!.. Мы-то знали: им были нужны заложники. Не-
задолго до этого подслушали по рации переговоры: захватывайте
“волкодавов"! Не давайте им уйти!..
Чтобы наши наконец нас заметили, вывесили свой флаг -
“Спартак - чемпион!” Другого не нашли. Выстрелили из автома-
тов, тоже старались показать - это мы : “Спар - так чем - пи - он!..”
Пускали зеленые ракеты. Свои продолжали стрелять...
Боеприпасы на нуле. Да и те, что имеются, не всегда надеж-
ны. Гранаты к гранатомету даже из ствола нс вылетают. Щелчок, а
она там... За семь секунд надо успеть ее достать и отбросить. В от-
ряде было уже 18 раненых. Кроме пяти ампул пирамидона, ничего.
Доктор наш - молодец! Таким при жизни памятник ставить надо. В
отряде никаких обезболивающих, а при перевязке - боль страшная.
Доктор наливает кружку спирта: пей! Затем обезвреживает, перевя-
зывает... Чтобы немного отдохнул человек, давал димедрол. Когда
совсем загрустишь, начнет нам лекции читать о том, например, как
лечить триппер. Посмеемся вместе с ним - и легче станет...
На всю жизнь запомним и бабу Зою из Минвод. Она убира-
ла вагончики, где мы жили, готовила. Во время Великой Отечествен-
ной многих родных у нее убили. Она всегда одевалась по-военному
- фуфайка, портупея, полевая сумка, ракетница. Всех поддержива-
ла: “Командир, почему хмурый? На тебя бойцы смотрят. Ну, улыб-
нись!” А то сядет вместе с ним, песню запоют. Голос у бабы Зои -
мощный, душу раздирает... Каждую ночь она и нашим снайперам
помогала. Чеченцев потихоньку отстреливали из амбразуры. Как
начнет откуда-то “трассерами” лупить, ну грех не снять. Баба Зоя
фонариком подсвечивала: выхватит лучиком света боевика, а ос-
тальное - наше дело...
Однажды откуда-то выскочил пацан лет десяти. И давай
по нам из автомата! Что с ним делать? Не убивать же - ребенок. Он
стреляет и кричит: “Аллах, акбар!” Решили пугнуть. Два раза выст-
релили рядом. Не угомонился. “Скользнули” чуть-чуть по ноге. Убе-
128
жал. Позднее ребята из другого отряда рассказывали: задержали
пацана с ранением ноги. Хотел уйти с беженцами. У “чертенка” под
курткой нашли пять гранат, штык-нож... Напинали и отпустили...
21 декабря впервые появилась “вертушка” и снова обстре-
ляла нас. Войска не подходили. Говорили, что невозможно про-
рваться. Чушь! Сами провели разведку - прошли несколько кварта-
лов туда и обратно. Ни одного боевика. Видимо, ушли. 22-го в на-
глую примчались два бэтэра, ребята возбужденные, ошалелые, мол,
кое-как к вам пробились. Погрузили раненых. Нас же вывезли 23-
го - через 10 суток...
Оставшись без денег, приехали в Моздок. Там возмутились,
о каких “окопных” вы говорите?! Вашего моста давно нет, как, впро-
чем, и вас! Не значится у нас ни объект, ни его охрана!.. Через ка-
кое-то время по радио услышали: “В Гудермесе восстановлены че-
тыре (!) разбитых моста. На восстановление выделена энная сумма
денег”. Во врут!.. Только где она, эта сумма?..
Командировка на войну заканчивалась, а мы по-прежнему
обивали пороги военных начальников в Моздоке - нужны были все-
возможные справки, отчеты о ранениях (не самострелы ли?). Смот-
рели на нас, тянули, намекали... Купишь им водки - пусть подавят-
ся!.. Нам домой надо! Нас дома ждут!!!
В настоящее время все ребята после лечения в госпиталях
приступили к обычной работе.
Из воспоминаний Андрея Лобанова
(по материалам газеты “Свеча”):
- В апреле 1995 года группу солдат срочной службы вызвали
в штаб части и объявили, что они командируются в Нижний Нов-
город, где получат новые автомобили для участия в военном пара-
де, посвященном 50-летию Победы нашего народа в Великой Оте-
чественной войне. Но в Нижний они так и не попали, а привезли их
в военный городок поселка Мулино Нижегородской области. Кого
здесь только не было - и морская пехота, и воздушно-десантные
войска, и стройбатовцы.Здесь нам без обиняков объяснили: все вы
в составе Мулинского сводного полка поедете воевать в Чечню.
Подготовка была короткой - нам дали пару раз выстрелить
из автомата, и с этим багажом боевой подготовки повезли воевать.
До Моздока добрались за 5 суток. Я попал в автомобиль-
ный взвод отдельного горнострелкового батальона. Местом основ-
ной дислокации был Грозный, но за девять месяцев пришлось по-
129
бывать во многих местах, в том числе в Кизляре, Первомайской и
других самых ‘"горячих точках”. Жили все это время в палатках.
Нередко также приходилось ночевать в окопах или в машинах. Ску-
чать не приходилось: если днем в Грозном было относительно спо-
койно. подчеркиваю, относительно, так как полного спокойствия
на войне не может быть, то ночами нас постоянно обстреливали.
Мы же, естественно, вели ответный огонь. У парней разная нервная
система, разный уровень морально-волевой подготовки, а поэтому
у некоторых произошли серьезные психические расстройства, от
которых они, по всей видимости, не избавятся до конца жизни. К
сожалению, люди там гибнут или получают серьезные увечья не
только в боевых операциях, но из-за своей же халатности или бе-
зответственности командиров. У меня создалось впечатление, да и
не только у меня, что в Чечню направляют или самых нерадивых
офицеров, или карьеристов. Большинство из них не заботятся о сол-
датах, слабо подготовлены профессионально, теряются в боевой
обстановке и отдают из-за этого откровенно глупые приказы, не-
которые проявляют трусость. Не все, конечно. Есть там и прекрас-
ные командиры, но их, к сожалению, мало. В офицерской среде
много пьянки и беспорядка, и честному порядочному человеку в
этих условиях очень трудно в психологическом плане. Говорю об
этом не голословно, так как был заместителем командира взвода и
знаю, как относился к своим обязанностям наш взводный. Мне в
этой сложнейшей обстановке фактически пришлось выполнять обя-
занности командира взвода, и так было не только у нас. Сложилось
впечатление, что у войск в Чечне нет единого командования, там
царит полная анархия, воинские подразделения ведут боевые дей-
ствия по своему усмотрению и как им вздумается. Нередко посту-
пают противоречивые приказы, или приказы, явно не соответству-
ющие сложившейся ситуации, а это позволяет боевикам уходить без-
наказанно, прорывая несколько колец окружения. Как-то мы окру-
жили в одном населенном пункте крупную группу боевиков. Ждем
приказа час, два... Прошел день, а командование молчит. Сидим в
окопах вторые, третьи сутки - молчание. И только на четвертые
долгожданный приказ поступил, но такого содержания: образовать
коридор для вывода из населенного пункта мирного населения.
Приказ был выполнен четко, а после этого в образованный нами
коридор хлынула группа боевиков в сопровождении современной
бронетехники. Дудаевцы махали руками, откровенно насмехаясь над
нами, они, видимо, прекрасно знали, что приказа вести огонь на
9 Зак. 1583
130
поражение не поступит. Так и случилось. А все мирное население
осталось в окруженном населенном пункте. И подобных примеров
было множество.
Евгений Кириченко, начальник медчасти
(октябрь-декабрь 1995 г.):
- Я работал с октября по декабрь в сводном медотряде в г.Хан-
кале. Мы оказывали помощь в полевых условиях, чтобы раненые
смогли выдержать эвакуацию. Хотя тот период был объявлен мир-
ным, обстрелы не прекращались, и раненые шли сплошным пото-
ком. Шестого октября было совершено покушение на Романова. К
нам привезли 17 раненых. С первым же “бортом" всех эвакуирова-
ли. Мы едва успевали наложить жгуты, раны обрабатывали тут же.
Остановили кровотечение, провели противошоковые мероприятия...
Ранения самые тяжелые: грудь, глаза, челюсти, зубы... Когда лете-
ли, раз взглянул в иллюминатор и увидел не небо, а землю. Оказы-
вается, летели ущельями, чтобы не попасть под обстрел. Во Влади-
кавказ прилетели мокрые - из ботинок пот можно было выливать.
Когда приземлились, командир экипажа тяжело вздохнул: “Ух, слава
Богу, довезли Романова живым...” А мы и не знали, что в числе
четырех тяжелораненых спасали командующего...
Рассказывает Роман Усцов
( май - октябрь 1995г., март - сентябрь 1996г. ):
- Итак, сначала был Гудермес, жили в каком-то заводе, в га-
раже. Затем нас перевели в роту сопровождения, перевозили и со-
провождали груз, в основном боеприпасы. Встречали в Аргуне и
до конкретного места. Развозили по разным частям на БМП. Через
две недели узнали: в Ведено началось скопление боевиков. Нас бро-
сили на очистку сопок от них. Сказали: дойти до Алярвы (в 20 км
от Гудермеса). БМП всегда идут первыми. Но нас сопровождали
БТР, 2 штурмовых отряда, “миги”. Вдруг минометчик заметил в лесу
группу людей. Пошли на разведку. Выстроились в боевом порядке
и обстреляли “зеленку”. Но не предусмотрели одно: не окопались,
а “духи” стояли на сопке, на возвышенности. Пошли наверх. Завя-
зался бой. Залегли и не знали, что делать. Офицеры спрятались, а
мы покидали оружие - испугались. Был один сержант, уже почти
дембель, он и помог. Взял команду в свои руки. Пошли вперед без
техники. Помогла авиация. Одного пацана убило, ранило в грудь.
Однажды поехали за водой без сопровождения. По машине стал
131
палить снайпер. Опытный был. Кое-как вывели машину с водой из-
под обстрела, дали всем по кружке воды. А жара была в то время.
Рубишь топором по земле, а она не рубится. К вечеру стали окапы-
ваться, рыли окопы по пояс. Начался сильный обстрел. Сказали,
отходить к ферме. Моего соседа зацепило, перевязали рану жгутом.
Дорога была заминирована. Первым подорвался БТР, перевернул-
ся и упал в реку...
У нас полковник был хороший. Все заботился о том, чтобы
мы были сыты. А меню было таким: сухая картошка, свекла, мор-
ковь, хлеба не было - сухари. Ошпаривали кипятком и ели. Празд-
ник, когда была овсянка. Жили прямо в окопе: матрац, спальник,
через два часа дежурили. Боеприпасов было море, хочешь - ящик, а
хочешь - три.
Как-то получили сообщение: в Анаройте готовится крупная
акция. Решили показать себя. Вышли вперед. А в селе стояли жен-
щины, дети. Из-за них начали стрелять боевики. Мы, естественно,
тоже. Убитых было много... Затем к нам приезжал мулла, мол, за-
чем вы убили столько мирных жителей. Но мы же нс хотели, а они
начали первыми.
Вот так жили все лето. Приезжали мирные жители - чеченцы.
На рынке встретили наших парней, которые воевали за боевиков.
Рассказывали нам, что платили им 200 долларов в день. Приходи-
ли и боевики, уговаривали, чтобы мы переходили к ним, просили
боеприпасы.
Сентябрь - тяжелое время. Начались дожди. Правда, днем
было жарко, ночью же - холодно. Костер разжигать нельзя. Утром
проснешься - воды по грудь. Вода подбирается и к нарам. На посты
ходили без оружия, брали лишь сигнальные ракеты. Технику кое-
как выталкивали из грязи. Обмундирование посушишь у танка, за-
тем стряхнешь грязь - и все.
А знаете, как оладьи пекли? Вермишель заливали кипятком
минут на 15, она становилась как тесто, добавляли сахар и жарили
на крышечке от котла. У меня 22 июня был день рождения. Сделали
тесто, мелко-мелко нарезали тушенку, раскатали гильзой... Потом
слышу: “Роман, тебя в штаб вызывают!” Оказывается, мама меня
поздравляла по радио - в “Полевой почте“ “Юности”. Заказала пес-
ню в исполнении Анжелики Варум “Художник, что рисует дождь".
Офицеры подарили камуфляж, сгущенку, сыр, консервы, сигареты,
на сутки освободили от службы. Почти все сутки проспал. Это одна
мысль на войне: как бы поспать.
9*
134
“Дедовщины" в той форме, как сейчас принято, не было.
Правда, “деды" просили вскипятить чай, пожарить картошку. С
ними же и ешь.
Была и баня - ДДА. Каждую субботу - душ. На роту давали
15 минут. Затем приехал полк из Кемерово. Там встретился один
земляк из Верхнекамья, хороший пацан. Встретил я его на сопке. У
них то сигарет не было, то еды. А я как раз охранял ЗИЛ с продук-
тами - подкармливал...
Снова пронесся слух: будут выводить. Стали разбирать блин-
дажи, ведь каждая дощечка на вес золота. Все собрали. Начались
дожди, жили в БМЛ, спали по 6 человек, бочком. На посты ходить
перестали, кому мы были нужны. Среди мужиков началась дизен-
терия. Котлы не мыли. Горячей воды не было. Сечку варят, а там
еще горох с прошлого раза плавает.
Когда уезжали, расписали весь поезд: Чечня, домой! Везде
встречали, прибежали девчонки, играли на гитарах... Конечно, при-
ехали домой в рванье. Был положен один камуфляж на четыре ме-
сяца, а мы почти год в одном ходили, без нижнего белья, по пять-
шесть заплат на штанах.
Второй раз поехали 7 марта. У меня была подруга.
Договорился, что в увольнении встретимся. А мы в роте смотрели
видик. И вдруг приказ. Строиться! Завтра едем. Домой никаких
писем. Утром 8-го приходят офицерские жены, мужей не пускают.
Стали выезжать, а они дорогу перегородили.
Приехали на станцию Червленая, недалеко от Грозного. Раз-
грузились на каком-то заводе, уже разворованном. Надо спать. Окна
чем могли затянули, сделали свечу, обмакнули в солярке жгутик,
сделали дырочку в банке - и ничего получилось. Коптит, правда.
Перед нами поставили новую задачу: заниматься поисковой рабо-
той... Подъезжаешь к деревне и начинаешь в каждом доме “стволы
искать". Собирается весь народ, приветствует, мол, освободители
приехали, мы против боевиков и т.д Подбегут женщины, дадут
мыло, еду, лаваш - 63 села “прошмонали..."
Из воспоминаний Владислава Шамова (конец 1995 г.):
- Записи не вел - просто не было времени. Занимались развед-
кой. В обязанности входило: объезд деревень, искали точки дисло-
кации боевиков.
Отношение местного населения было нормальным. Сами мы
находились в районе Гудермеса и Новогрозненска, один раз быва-
135
ли и в Грозном.
Из всего, что происходило, запомнилось, как под Гудермесом
попали в окружение в декабре на целых три недели в блокаду. А
больше всего запомнилось, как сопровождали колонну, а ее всю
разбомбили и расстреляли. Было около 20 машин, а осталось толь-
ко две. Очень много было раненых. Вырвались на двух машинах, а
остальных потом пришлось выводить на бэтэрах. О чем думалось?
Думалось о том, чтобы выжить, потому как в основном приходи-
лось защищать себя.
Под Новогрозненском в поселок нас послали проверить си-
туацию, поступило сообщение, что там около 40 человек боевиков.
Сначала было спокойно. Потом командир разведки у нас заметил
гранатометчиков. Мы пытались как-то оторваться, но случилось
так, что разбомбили у нас все бэтэры, много оружия оставили.
Уехать смогли на последнем...
Матери я писем не писал, потому как боялся, что боевики
могут перехватить письма и вырезать семью, так говорили коман-
диры, и хотя таких случаев не знаю, но думал, что это реально.
С боевиками сталкивался, когда совместно охраняли перего-
воры. Нормально общались: разговаривали, курили. Говорили про
жизнь, про себя, но это в основном мы, они были менее разговор-
чивы, но и не агрессивны.
Отношусь я к чеченцам нормально, но вот поехать туда в от-
пуск не хотелось бы. Хотя по контракту в Чечню поехал бы. Часто
спрашивают, ждем ли мы льгот. Да, ждем. В Чечне получали 40
тыс. президентских каждый месяц. Когда уволился, за шесть меся-
цев службы получил около 2 миллионов, а льгот никаких.
Да. сейчас вот вспомнил еще. как мы улетали оттуда. Марш-
рут был не просто странным, а очень длинным: Моздок - Архан-
гельск - Калуга - Москва, лишь бы быстрее.
Вспоминает Сергей 3. (апрель-июнь 1995 г.):
- Мы сменяли наших пацанов из морских пехотинцев. Гото-
вили нас до этого месяца четыре к поездке, с января по апрель. 27
апреля мы туда прибыли и 27 июня уехали. А прилетели мы в Моз-
док. переночевали и с утра на вертолетах в Шали. Прилетели, па-
цанов своих увидели, с которыми вместе служили, они с первой
партией сюда прибыли. Советы нам давали. То, что приехал туда,
никогда не жалел. Правда, в настоящем-то бою мы и были-то толь-
ко один раз. Предупредили нас заранее, что придется в бой идти,
136
число назвали, несколько раз отменяли, но мы все ждали, были го-
товы. Вертолеты же не зря летали горы бомбить - сначала они. по-
том мы. Три роты - вначале третья, потом вторая, потом мы для
поддержки. Короче, ничего мы не взяли, только человек двенад-
цать сразу же погибло. Что там происходило, непонятно. Лес, горы,
стреляешь сам, не знаешь куда, и оттуда стреляют. И там, и тут, и
неизвестно куда, они в камуфляже, мы в камуфляже, единственное - у
них бороды. Нервы на пределе. Один пацан стрелял, стрелял, уви-
дел, что попал, взял ему и уши отрезал, нам принес, показывает. Я
думал, у него “крыша” едет, но ничего, нормально. Потом его ра-
нили.
Не поверил ли в Бога за это время? Поверил...
К местному населению относились нормально. Они даже к
нам приезжали, вино привозили, а за бараном ходили сами. Но к
боевикам отношение однозначное - это враги, не ты его, так он
тебя...
Бывало, ездили по селам, брали что-нибудь из пустующих
домов, потом продавали на рынке, чтобы, например, кассет к “По-
лароиду” купить или сигарет. Ничего особенного за время службы
там меня не удивило , потому что готовили нас очень хорошо, и
когда ехали, знали, что такое война. А вот надо ли было ехать туда
из Владивостока, с другого конца страны? Конечно, нет.
... Дней за семь до окончания срока пацанов тоже убили, они
были из разведроты. Я их знал очень хорошо. Один должен был
сразу из Чечни увольняться. Снайпер его сначала в руку ранил, в
ногу - издевался, потом в тело куда-то и в голову. Некоторые сами
стрелялись, самострел устраивали. Один в туалет пошел, слышим -
выстрел. “Духи, духи”, - кричит. Сначала не поняли, а потом ра-
зобрались: следы от пороха, ожог и все такое. А когда узнал, что
после медсанбата судить его будут, сбежал и к нам вернулся... А
был случай: на блокпосту сержант стоит, и идет женщина лет соро-
ка откуда-то из кустов. Он ей: “Стой, куда?”- “Иду, - говорит, к
себе домой на Украину”. Застрелил он ее. В кустах потом, откуда
она вышла, ящики патронов нашли...
Был случай, когда один пацан с блокпоста уехал с “духами"
вино пить, они его пригласили, он и поехал, ничего, вернулся. Не
знаю, боевики это были или нет, правда, без оружия - это точно.
А когда выводили нас, ехали мы по Шали, сидят парни -
молодые чеченцы. “Выводят? - спрашивают,- нормально”. Они же
нас боялись, морскую пехоту, уважали... За что уважали? В Гроз-
137
ном потому что хорошо повоевали. А у нас другие задачи были. И
вот, еще раз на задание пошли. Выстроили нас и сказали: “Можем
вернуться через неделю, можем через месяц, раненых придется рас-
стреливать на месте”. Сутки прошли, первый привал. Окопались.
И тут “духи”, четверо “Аллах акбар”, и пацана в первом окопе уби-
ли, рота была чуть сзади, а напарник его встал и, стоя, из пулемета
двоих достал, но двое скрылись. Вернулись мы через три дня, а
пацана убитого на себе принесли. Зачем ходили? Дорогу разведать.
Медаль “За отвагу" получил уже после всего, пришел домой с ней.
А после того как пришел, еще и не надевал. 16 ноября в праздник,
может быть, надену, но нс пойдешь же с ней по улице...
Стас Шуклин, Алексей Окунев - друзья с детства
(весна - зима 1995 г.):
- Первое, на что обратил внимание, это грязь, одна грязь,
дожди шли, грязно, еще ночи очень темные. Первых чеченцев, ко-
торых встретил, тоже запомнил, грязные были, воды не было, не-
хватка воды, мы тоже не мылись месяцами, вскипятишь ведро воды
зимой, например, помылся по-быстрому, оделся в теплую одежду,
вроде хорошо. Палаток не было, они с самого начала сгорели, по-
этому жили в основном в машинах. Отношения между нами были
хорошие, ровные, не было подразделения на дембелей, “дедов" -
все одинаковые были, потому что у каждого был автомат, в любой
момент, когда в окопе сидишь, подстрелят, и не докажешь - чечен-
ская пуля или чья другая, да и в бою...
Первых боевиков издалека видел, в ночной прицел, когда
обстрелы были. Я по первости снайпером был, посмотришь в при-
цел - там темные силуэты, стреляешь. А вот зарубок на прикладе не
делал. А близко увидел, когда Атаги брали, с самого начала приез-
жали на переговоры, они, конечно, получше нас одеты были и воо-
ружение получше. Общения как такового не было, правда, как они
говорили, вы, пацаны, срочники, переходите к нам, документы сде-
лаем, денег дадим, отправим по домам, дембелем будете. Никто,
конечно, не перешел. Один парнишка в плен попал, потом мать
приезжала, ей его отдали. Если они берут срочника, то никогда
ему ничего не сделают, будет работать у них, окопы копать, водки
ему дадут, накормят. А если попадется контрактник или офицер, то
либо убивают, либо еще что... Наши тоже, когда злыми бывают, и
мирное население попадется, бывает всякое, злость просто берет
иногда, что они с нами разговаривают днем нормально, а ночью
138
автомат берут и из того же дома, куда заходил, стреляют. Про звер-
ства с их стороны не слыхал, потому что те, кто за свою землю вою-
ют, этим не занимаются, занимаются наемники всевозможные аф-
ганские. Они профессионалы. А основная часть, которых по теле-
визору показывают, - оппозиция, мы с ними пару раз стояли на блок-
постах. Там, если даже в туалет пошел, с тобой еще три человека
охраны из чеченцев идет, чтобы чего не произошло, за каждого на-
шего солдата переживали. Это нормально.
А вот под Гойдами случай произошел. Парнишка в 5 утра
заменился, то ли заснул, то ли еще что, короче - пропал. Пошли
искать, приходим, а у него голова отрезана, он ее в руках держит.
Никого, конечно, не нашли, а так все было нормально, никто ни на
кого.
Было ли после этого страшно? Да нет, наверное. Страшно -
это глупо погибнуть от снайперов, особенно в Грозном, а когда по
делу, даже азарт какой-то появляется, не думаешь уже о смерти.
После боя уже думаешь, что могли вот в этом месте или в другом, а
так нет.
- Ну а мне лишь бы домой побыстрей, кончилось бы, и до-
мой. За что воевал, не знаю. Приказ был, я воевал - чтобы выжить,
чтобы домой вернуться Чтобы русских они унижали, не знаю. Это
не сами чеченцы, они хорошо относятся к русским. Я многих знаю,
кто там работал, это не они, это наемники и некоторые полевые
командиры из непримиримых.
Замполиты с нами какой-то особой работы не проводили.
Задачи ставились предельно просто: завтра берем вот такую высо-
ту, готовьтесь. Были и те, кто задавали вопросы. Были, но никто
им ничего не объяснил. А в последнее время их просто отправляли
обратно, чтобы проблем не было, у нас таких было двое. Были и
такие, которые и на другую сторону переходили. Наберут оружия и
уходят. Не в нашей роте, а у мотострелков. Были случаи и с офице-
рами. У одного командира тоже “крыша поехала" - понес на всех,
его в “яму” посадили, он оттуда вышел, одного солдата ранил и
ушел в горы, так и не нашли.
- А у нас у мотострелков был случай: приняли мусульманскую
веру и потом против нас воевали.
- Парень, который в плен попал, рассказывал, что там были
два офицера, майор и капитан, и контрактники тоже, которые рань-
ше на нашей стороне были, а теперь на их стороне воюют. Им, ко-
нечно, очснь-то не доверяют, но стрелять они стреляют. Перекупи-
139
ли их. На нас это никак нс влияло, ну “съехал” человек - и все.
- Под Шатоем мы стояли, засада у нас была. Забрали мы пяте-
рых чеченцев, граната у них, пистолет. <...> Может, и отпустить их
надо было, потому что они клялись, что все это оружие для само-
обороны.
Бывало, конечно, если какого-нибудь особенного боевика
брали, то обменивали, а так, если мы выехали куда-то на корректи-
ровку огня, например, и в плен никого не брали...
У меня случай был, когда танк нас обстрелял, и трое сразу
погибли. А еще, когда оружие сдавали, со старейшинами договари-
вались, что завтра приезжаем, оружие сдают, мы забираем и уезжа-
ем по-мирному. Встретились подальше от деревни, они на “шес-
терке” белой были, и еще какая-то машина. Поехали они нас со-
провождать в эту деревню и в засаду завели, пока отбивались, од-
ного ранили у нас, но мы отбились и потом всех в этой “шестерке”
и во второй машине расстреляли. Нам, конечно, везуха была, что
уцелели, но можно все было и не так сделать. Из-за чего, кстати,
засаду-то заметили, парни наши в туалет пошли, а когда “отлива-
ли”, заметили гранатометчика, открыли огонь. А вообще был дождь,
наши все в БТРе сидели, они два раза промахнулись, хотя одного
раза хватило бы. А в чем ошибка была? Стреляли из “зеленки”, а
мы начали выпрыгивать из обеих дверей, тут-то нас и начали цеп-
лять...
Если бы пришлось съездить в мирное время, то только для
того, чтобы на могилках побывать, места боев посмотреть, а если
бы предложили по контракту, то не более чем на месяц, а больше -
ни за какие деньги бы не пошел.
Из воспоминаний Алексея Фоминых (лето-зима 1995 г.):
- Службу в Чечне легкой назвать нельзя, хотя многие, как это
ни странно, в командировку едут по желанию. Даже, можно ска-
зать, рвутся повоевать. Причиной этого я считаю не сокращение
срока службы на полгода, а желание утвердиться, себя проверить.
Идеологическая работа сейчас в армии слабенькая, поэтому те, кто
ехали туда по желанию, вряд ли думали о благе Отечества, о защите
своих сограждан. Это скорее спортивный интерес плюс возможность
немного заработать.
Служба на заставе в Чечне - это 6-12 часов на посту, 4-6 ча-
сов работы по укреплению позиций и хозяйственные работы, на сон
остается не так уж и много. Укрепление постов - это довольно слож-
142
ная работа, земля твердая - одни камни. Приходится очень и очень
потрудиться. От степени укрепления поста зависит жизнь стрел-
ка. Говорили: жить захочешь - закопаешься хоть в голый камень.
Вообще сама застава - это маленький островок нашей земли на
чеченской территории. По периметру на расстоянии 25-50 мет-
ров посты. Днем там (на постах) по одному, ночью - по два чело-
века. Как правило, заставы ставили вблизи важных магистралей,
на важных направлениях. Главное - не допустить беспрепятствен-
ного продвижения бандформирований. Одним словом, “духов"
напрягать. Те в долгу тоже не остаются, обстреливают - это обыч-
ная жизнь. Кстати, наша застава находилась не в самом “горя-
чем" месте, на трассе, ведущей в Самашки, в большом котлова-
не. С одной стороны дамба перед Фортангой, с другой - земля-
ные обвалы. По-моему, именно такое расположение и спасало нас
от шальных пуль, особенно с наступлением темноты. Это было
не самое приятное время суток. Стреляли со всех четырех сторон
- мины, трассеры. И непонятно, кто, по кому, зачем? Сначала
страшно было, плюхнешься животом в грязь, голову к земле...
Потом вдруг тишина, голову поднимешь, опять пули завизжали,
одним словом, страшно, Но самое интересное, это мы уже позже
поняли, если пули летят по траектории дуги, значит, издалека, и
вдруг откуда-то поближе под шумок короткие автоматные оче-
реди, и снайперы начинают стрелять. Все очень просто - боевики
из леса палить в открытую боятся, сразу минометами накроем, а
тут пока разберемся, они уже уйти успеют.
Солдат на войне не только стреляет, но и жизнь свою обус-
траивает, потому как жить приходится в полевых условиях. Па-
латки огромные, на 20-30 человек. Для безопасности приходится
под палатку рыть окоп, метра на полтора в глубину, плюс бру-
ствер на метр. Все вручную, саперными лопатами, но спокойный
отдых очень важен. Для меня вообще сон был, как спасательный
круг, и, как ни странно, кошмаров мне там никогда не снилось,
чаще что-то домашнее, да и выспаться по-хорошему никак не
удавалось. Покимаришь часа 3-4, и хорошо. Вспоминая сейчас
все, что было в Чечне, я не могу не сказать, что спать хотелось
практически всегда - это не преувеличение. Один раз получилось
так, что это меня подвело, вышло и смешно, и грешно. Нам в
очередной раз сообщили, что обстановка обострилась на нашем
направлении, к нам двигались три “коробочки" (БТР) чеченцев и
собирались прорываться через нас. Я как раз на пост заступил. К
143
тому времени мы, уже не один раз обстрелянные, относились к стыч-
кам с боевиками более-менее спокойно. Но посты усилили. Людей
не хватало, пришлось поднимать отдыхающую смену. Мне как раз
и не повезло. Я был на должности стрелка гранатометчика, а гра-
натометчиков ставили туда, откуда можно наблюдать за движущей-
ся техникой. Со мной послали пулеметчика на усиление. В общем,
определили задачи, и по местам. Разместились мы за территорией
заставы. Впереди все как на ладони, ближе к горам Ачхой-Мартан
просматривается. Окопались мы, стемнело, постреливать начали,
пару раз взрывы ухнули, но далеко. Расслабились мы. Тут они и
появились. Доложил по рации, в ответ: ведите наблюдение, ничего
не предпринимайте. Через минуту все стихло, ни огонька. Всю ночь
пролежали, дождик заморосил, светать начало, тут меня и смори-
ло, сутки практически не спал. Проснулся от луча света, глаза от-
крываю, надо мной человек, автомат мне в голову направил и мол-
чит. Апекса (напарника-пулеметчика) рядом нет. Вспотел просто
за какие-то секунды. В общем, боевиком оказался невысокий то-
поль, одна ветка была надломлена, и спросонок я ее за автомат и
принял. Но в себя пришел только часа через два.
Когда в конце лета 1995 года пытались все закончить ми-
ром, нам это частенько обходилось боком. Огонь открывать запре-
щали, стрелять разрешали только в случае, если есть явная угроза.
Перед этим нужно было запросить разрешение. Пока все происхо-
дит, десять раз голову отрежут, но приказ есть приказ. Как-то зас-
тупил на пост с полным комплектом. Подождал, пока уйдет разво-
дящий, “броник” скинул, 12 часов в нем стоять тяжеловато. Светло
было, за бруствером “самашкинский” лес, шорохи оттуда подозри-
тельные. Но время было спокойное, я Библию читал, которую мне
мама подарила перед командировкой, кстати, очень это чтение по-
могало. Темнеет на Кавказе быстро, тут я и заметил отсвет от “ноч-
ника”. Рации, чтобы доложить, у меня нс было, стрелять без разре-
шения нельзя, а им можно. Потом выстрел, пуля где-то над головой
прошла. Раздумывать я не стал, весь магазин в то место, где "ноч-
ник” блеснул, и выпустил. Хотел из РПГ долбануть, но потом объяс-
нять, что к чему - замучаешься. Пока раздумывал, разводящий при-
бежал. Я ему говорю: с леса снайпер долбит. А он мне: без приказа
не стрелять. В общем, самодеятельность в армии не очень поощря-
ется. Сел я на дно окопа, автомат на взводе и сам "на взводе”. Вот
вам и мирное решение конфликта.
144
Михаил Стародумов (записано в декабре 1995г.):
- Поначалу стояли мы под Шаами-Юртом, поменяла нас Пен-
за, и что-то у них не заладилось. Сразу начались потери, каждый
день передавали по 6, по 8 человек буквально через неделю - там
же "самашкинский” лес, а Дудаев-то намеревался Ассиновскую сде-
лать своей столицей и, естественно, стягивал к ней свои силы. Види-
мо, прорываться начинал.
Когда я понял, что домой еду? Когда к дому подъезжал, к
Кировской области, а так все нс верилось, думалось, перебросят
куда- нибудь. А когда уже на Северо - Кавказскую железную доро-
гу вышли, и улыбки на лицах появились, шутки пошли, командиры
больного веселиться не давали, конечно...
...Из командировки приезжаешь, естественно, все внимание
семье, я в 1995 г. с семьей месяцев пять виделся. Но, конечно, если
будет приказ: ехать снова, ответим - есть. Работа такая, а поду-
мать здесь должны уже политики, потому что войска, которые там
стоят, все чаще задумываются, зачем они там нужны.
В Ассиновской перед нашим отъездом частенько собирались
демонстрации, где в открытую говорилось, что Дудаев (живой на
тот момент) все равно останется президентом, что мы тут зря сто-
им, а войска находятся в положении заложников, потому что осо-
бых действий не предпринимают. Да и о какой войне могла идти
речь, если между нашими частями стояли дудаевские подразделе-
ния, активно работали снайперы, диверсионные группы. Мы прак-
тически находились в состоянии партизанской войны.
По точке зрения я максималист, потому всегда считал, что нам
оттуда нужно или уходить, или уничтожать всех - от мала до велика,
практически всех, кто что-то знает об этой войне. Маленьких детей в
том числе, они потому что еще голые бегают, а уже кричат: "Аллах
акбар!” Они уже ненавидят русских солдат. Народ очень патриотичес-
ки настроен, не могу судить о том, какие планы были у политиков, но
Грачев заявлял, что за очень короткий срок одной дивизией ВДВ смо-
жет там навести порядок. Но тут, видимо, многое столкнулось, между-
народные интересы, мнения политиков, интересы Чечни, а мы выпол-
няли там роль пешек. Оставлять там части для какого-то спокойствия -
это выкачивать деньги на войну, чтобы потом списать на эти нужды.
Потому что в то время, когда мы там были, взрывали и промышленные
объекты, и линии электропередач.
Окружаешь населенный пункт, встаешь заставой, приказа
145
стрелять нет или приходят противоречивые приказы, и непонятно,
кто кого охраняет. Впечатление, что, как баранов, берегут к празд-
ничному столу.
Рассказывают военнослужащие спецназа УИН (весна 1995 г):
- Изменились ли мы после этих командировок? Да, стано-
вишься более агрессивным. Попадаешь туда и сначала все непри-
вычно, потом адаптируешься. А возвращаешься обратно, уже от
всего отвык, обстановка мирная становится непривычной. Дома
целые, никакой разрухи, тишина.
- Тишина даже пугала.
- И каждый раз привозишь что-то новое в моральном плане,
может, спокойнее становишься, мудрее, “выше на голову”.
- То есть чувствуешь себя человеком, а точнее даже, бойцом.
- А еще чувствуешь то ли недопонимание или еще что со сто-
роны людей, не задетых войной. Не знаю, как у других, а при встре-
че со мной старались молчать: то есть спрашивают и молчат, мне-
ние свое, свои мысли не высказывают, а мои узнать хотят, то есть
недопонимания нет как такового, скорее, уважение... Отношение к
людям с Кавказа не изменилось, война какого-то особенного отпе-
чатка не наложила. В любой нации есть и хорошие, и плохие. Хотя
случаи ненормального отношения к русским там были, и русское
население жило на пределе. А случаи эти просто рассказывать нс
хочется...
- При нас были такие, конечно, случаи. Семью, например, одну
русскую боевики вырезали, на следующую ночь еще две семьи вы-
резали, много таких моментов было.
- Что касается функций ОБСЕ, миссию которой мы охраняли,
что-то определенное сказать очень трудно, потому что особенно
обращать на них внимание было некогда, у нас была своя работа.
- Вот общение с боевиками при этом определенный мораль-
ный отпечаток накладывает, и отпечаток очень мощный, потому
что сталкивались лицом к лицу, и даже были случаи, когда стволы
направлены на тебя, чувства при этом не из приятных. Но ребята нс
дрогнули, трусости не показали. Вышли чистыми из этой ситуации.
- А вообще-то можно было и не входить туда (в Чечню), сами
бы они разобрались между собой.
Прапорщик Олег и подполковник Р.
(записано в сентябре 1995 года по дороге в Чечню):
10 Зак. 1583
146
- Поначалу как-то было диковато, а когда работы все сдела-
ны, окопались-закопались, успокоились. Хотя иногда это и в опас-
ную привычку перерастает, что все нипочем.
- Но и работа постоянная проводится, занятия идут, тем более
постоянно с оружием ходишь.
- Да и времени расслабиться нет. Три часа на посту, три - от-
дыхаешь. Кто не высыпается, может и днем отоспаться.
- Информационный голод - самая большая трудность, телеви-
дения там нет (район Ассиновской), газеты очень редко бывают,
вот подарили приемники, большое дело сделали. Плохо с письма-
ми, дорога очень у них длинная.
- Письма забирает кто-то с оказией, так лучше, они уже сразу
по кучам разобраны, одну в Москве бросить, другую - в Кирове. В
Кирове в некоторые квартиры сам заносил письма от своих ребят.
Если сравнивать Афганистан и Чечню, то общего мало. Рассказы-
вать особенно не хочется. Здесь все по-другому - из-за угла, испод-
тишка... И если раньше там (в Чечне) были профессионалы, то по-
том пацаны, которые и воевать-то не умели.А там свои законы:
кровная месть... У тебя нечаянно убили мать, сестру. Нет брата род-
ного, есть двоюродный, должен отомстить, разницы нет, кого убить,
но русского. У нас в Шаами-Юрте мулла сам говорил: кто к русско-
му гарнизону подойдет и пострадает - никакой кровной мести не
будет, а передо мной отвечать будет. Бывало, помогали, глава ад-
министрации приезжал, спрашивал, не надо ли чего. Встречал и кон-
трактников наших, омоновцев, собровцев, нормально... у меня даже,
бывало, ночевали, в Ассиновской бывали. Они - контрактники, у
них свои проблемы, и работа намного тяжелей. Они и за снайпера-
ми лазили, ночью подъехали, ушли в кишлак, приходят, приводят
кого-то, снайпера, например. Они более-менее серьезно работают.
- СОБР наш там очень хорошо себя зарекомендовал, и насе-
ление Ассиновской к ним положительно относилось. По сравнению
с тем, что мы видели в Грозном, это, конечно, небо и земля. Знаю-
щие ребята в общем - профессионалы. Кстати, и потерь у них не
было. Активные, дисциплинированные, очень порядочные люди.
- У меня в Ассиновской представитель президента интервью
брал. Насчет мародерства я тогда объяснял интересную вещь. Там
на девятое мая обещали погромы, и много русских семей уехало.
Через три-четыре дня приезжают. У них ничего в квартирах нет. А
кто взял? Наши не могли. Ну куда я возьму мебельную стенку. Свои
грабят, но на наших сваливают...
147
Из воспоминаний Алексея Фоминых (лето -зима 1995 г. ):
- Ночью обстреляли соседнюю заставу, точнее, один из по-
стов. Ответным огнем огневая точка противника была подавлена,
но в лесу слышались подозрительные шорохи и были видны блуж-
дающие огоньки, возможно, раненый боевик-одиночка, а, может
быть, чеченцы окапываются. С поста ребята еще немного постре-
ляли на всякий случай. Ближе к утру наступила тишина.
На рассвете два солдата с обстрелянного поста решили по-
смотреть последствия ночного боя, предполагая, что ночное копо-
шение в лесу - попытки раненого боевика убраться подальше от
заставы. Предполагали, что далеко он уйти не успел, его самого
или его труп можно было найти - в этом существует своеобразный
азарт войны.
Взяв автоматы, они пошли в лес, полагаясь на свой опыт, но
через пять-десять метров напоролись на “растяжку”. Оба были тя-
жело ранены, один умер потом уже в “вертушке”.
Взрыв на заставе слышали и сразу вычислили причину. Двое
ранены в лесу, нужна срочная помощь, а лес буквально нашпиго-
ван “растяжками”. Вопрос: кому идти? За пацанами пошел коман-
дир - один. Он прошел эти метры по нашпигованному минами лесу
и вынес раненых, считайте, что на руках. Это к вопросу, что коман-
диры бывают разные.
10*
148
О чем писали газеты
"Комсомольская правда".
Хроника "помощи" Чечне, 1995 год
В Чечне уже умирали десятки, сотни, тысячи солдат и мир-
ных жителей. Но одновременно разгоралась другая, неизвестная
война. Вот только некоторые из ее ‘"боев”. Пресечена деятельность
ТОО “ACT”, через которое представители Дудаева получили око-
ло 3 миллиардов рублей и 70 тысяч долларов. В Санкт-Петербурге
прикрыта фирма “Рубике”, со счетов которой в направлении Чеч-
ни ушло 3,3 миллиарда рублей. Осуществляются мероприятия по
пресечению возможного поступления валютных средств для дуда-
евских боевиков с одного из банковских счетов в Германии, оста-
ток по которому составляет 865 миллионов долларов. Пресечена
попытка получения в Мытищинском комбанке 3 миллионов долла-
ров для Чечни с использованием подложных документов АОЗТ
“НЭК”.
В сентябре - октябре 1995 года в аэропортах столицы задер-
жано 10,8 миллиона долларов. Только один грозненский банк “Аг-
ротехника” за октябрь вывез 30 миллиардов рублей, полученных в
московском филиале “Тверьуниверсалбанка”.
Все деньги, естественно, пошли на “восстановление" Чечни.
Восстановление народного хозяйства в “тихой мирной рес-
публике”, где каждый день гремят перестрелки и происходят терак-
ты, история отдельная. По данным правоохранительных органов,
с 1 января по 1 сентября 1995 года Федеральное казначейство Мин-
фина перевело на счета отраслевых министерств 1,15 триллиона
рублей: Минстрою - 209,3 миллиарда, Минсельхозу - 138,5 милли-
арда, Минтрансу - 116,3 миллиарда, Минздраву - 39 миллиардов,
корпорации “Агропромстрой” - 67 миллиардов, МЧС - 54 милли-
арда. Управлению Федерального казначейства по Чеченской рес-
публике - 241 миллиард.
Не будем объяснять очевидное: один взрыв в Чечне спосо-
бен “списать” несколько миллиардов. Поэтому, наверное, их, мил-
лиардов, так много. В справке Госкомиссии по пресловутому “вос-
становлению” названа сумма в 7,4 триллиона рублей, “привлечен-
ных из различных источников”.
Но если Минфин выделил всего 1,15 триллиона рублей, зна-
чит, остальные средства поступили за счет кредитования федераль-
149
ной программы уполномоченными банками. Первое время под эти
кредиты государство гарантировало 89 процентов годовых. Мини-
мальная кредитная ставка Центробанка составляла и вовсе 180 про-
центов годовых. Понятно, что уполномоченные банки при таких
процентах работали себе в убыток. И несмотря на это число бан-
ков, желающих стать уполномоченными, растет день ото дня.
На первом этапе их было всего пять, самые крупные из кото-
рых “Менатеп”, “Кредо-банк” и “Возрождение”. Затем число “из-
бранных” увеличилось до одиннадцати, добавились “Тверьунивер-
салбанк”, “Ространсбанк”, “Росмедбанк”, “Промрадтехбанк”,
“Югорский” и другие. Сейчас в Грозном функционируют филиалы
сорока российских банков! Первый зам. министра строительства
РФ Альберт Маршев объяснил этот альтруизм банков патриотиз-
мом финансистов.
Блажен, кто верует!..
Сегодня в Грозном действует Полевое учреждение Центро-
банка (ПУЦ) России, но все расчеты по-прежнему ведутся налич-
ными. МВД нс раз выходило в правительство России с предложе-
ниями вести все расчеты только через ПУЦ; контроль за финансо-
выми потоками и целевым использованием бюджетных средств не-
возможен на войне. Правительство на все предложения отвечает
молчанием.
Не догадываетесь, почему?
30 августа 1995 года Олег Сосковец подписал постановле-
ние правительства ОС-П20-26549 с просьбой к МВД и Минфину рас-
смотреть вопросы о нецелевом использовании средств, выделяемых
на восстановление Чечни. Видимо, правительство предполагает, что
там возможно воровство. А почему бы и нет, если с августа по де-
кабрь 1995 года в “черную дыру” восстановления Чечни было до-
полнительно закачано более 6 триллионов рублей...
Из газеты "Ситуация". № 21, 1995 г.
С заместителем командира группы розыска пропавших без
вести майором милиции Валерием Губиным я встретился на коман-
дном пункте группировки федеральных сил в Ханкале.
- Валерий Кондратьевич, к вам за помощью в поиске про-
павших родственников обращаются жители Чечни. Удается кого-
то находить?
- Очень редко. Было всего несколько случаев, когда пропав-
ший отыскивался в госпитале или на фильтрационном пункте. Чаще
152
оказывается, что пропавших без вести во время зимних боевых дей-
ствий в Грозном уже нет в живых. Поэтому мы в основном занима-
емся вскрытием могильников и пытаемся идентифицировать тела.
Несколько относительно небольших захоронений - в них было в
среднем по двадцать трупов - уже перезахоронено. Сейчас занима-
емся самым крупным, которое находится в Ленинском районе, не-
далеко от консервного завода, вблизи городского кладбища. Из
этого могильника извлекли уже больше 600 трупов,
- Страшная работа...
- Не то слово! Но делать ее кто-то ведь должен. В первое
время от кошмарного трупного запаха даже есть не могли - кусок в
горло не лез. Только спирт и спасал. Насмотрелись такого, что на
всю жизнь хватит. Кровь в жилах стыла, когда откопали русскую
девочку с явными следами насилия на теле, а голову чеченские из-
верги закатали в бетон. Но работать трудно не только психологи-
чески. 22 мая, например, во время проведения раскопок со стороны
кладбища и консервного завода по нашей группе открыли прицель-
ный огонь из стрелкового оружия. Чудом никого не задело, а ведь
до нас было не больше четырехсот метров. Укрылись в окопы, по
рации вызвали подкрепление. Вскоре подошли три бэтэра. но даже
их огневая поддержка не заставила боевиков прекратить огонь.
Тогда “коробочки" начали продвигаться вперед. Во время атаки
были ранены Слава (фамилии не помню) - командир взвода тольят-
тинского ОМОНа и еще один боец. Второму повезло - остался в
живых, а вот Слава от раны умер. Лишь после того, как пришло
новое подкрепление, боевики решили убраться. Наши стали проче-
сывать местность и где-то уже за заводом тормознули автобус. Один
из его пассажиров, чеченец, побежал. Его быстро догнали и при
обыске нашли две гранаты и автоматные патроны. Он, естествен-
но, клялся, что ни в кого не стрелял. Хорошо, что начальство наше
рядом оказалось, а то ребята за смерть товарища могли бы и поре-
шить.
- Как получилось, что в одном могильнике оказались и боеви-
ки, и военнослужащие, и мирные жители?
- В январе бои в городе были настолько ожесточенными, что
некоторые дома по несколько раз переходили из рук в руки. Вот и
убирали трупы с глаз долой: боевики - наших солдат, и наоборот.
- Как происходит перезахоронение?
- Мы, как я уже сказал, раскопали в могильнике около город-
ского кладбища более шестисот трупов, но это, по самым прибли-
153
зительным подсчетам, всего лишь треть всех захороненных там.
Из этого количества удалось установить личности около двух-
сот человек. Их тела передаются родственникам, представителям
воинских частей. Тех же, кого нс удается идентифицировать, мы
сначала фотографируем. Потом делаем подробное описание всех
примет, которые заносятся в специальную карточку. Затем хоро-
ним в общей могиле, на которую ставится табличка с номерами,
которые соответствуют карточкам с приметами. Если к нам об-
ращаются родственники, то мы представляем им картотеку. В
случае опознания погибшего его близкие раскапывают могилу и
забирают тело.
Районная газета «Свеча». 25 сентября 1996 г.
Теплый сентябрьский денек. Мыс Андреем сидим на ска-
меечке под рябинками около дома, которые от легкого дунове-
ния ветерка раскачивают своим ветвями, отяжелевшими от гроз-
дьев ягод.
- В июне 1994 года Свечинским райвоенкоматом был при-
зван на военную службу. Около шести месяцев был в учебном
подразделении в городе Бор Горьковской области, затем напра-
вили в Новороссийск. Я тогда еще не знал, что попал в батальон
специального назначения, который готовится для отправки в
Чечню. Правда, готовили нас серьезно, где-то в течение двух ме-
сяцев. Все учения были приближены к боевым. Однажды собра-
ли роту и объявили, что наш батальон направляется для выпол-
нения особого задания, и мы должны написать рапорты. Конеч-
но же, о согласии, о добровольности нас никто не спрашивал.
Из Новороссийска поездом мы добрались до станции Червле-
ная, что находится за Моздоком, недалеко от Грозного. Дальше уже
колонной боевых машин двинулись к Грозному. Были у президентско-
го дворца, на перевале, где на КПП проверяли машины, брали цемент-
ный завод, охраняли мосты - одна операция за другой...
Слушая Андрея, мне все-таки не давала покоя одна мысль,
что наши восемнадцатилетние парни, совсем еще мальчишки, при-
выкают к смерти как к чему-то обыкновенному. Утверждают, буд-
то бы молодые люди, прошедшие через эту бойню, останутся с ра-
нами в душе до конца дней, ожесточатся, но, беседуя с Андреем,
ничего подобного я не заметила. Ровный спокойный голос, скром-
ность, выдержанность, без стремления что-либо приукрасить.
Андрей награжден медалью “За отвагу”.
154
Районная газета «Слободские куранты» 20 апреля 1996 г.
Призвавшись осенью девяносто третьего в армию. Леха Фо-
фанов попал служить в Самару. Через полгода, после окончания
“учебки”, получил лычки сержанта, должность заместителя коман-
дира взвода и ЗИЛ-131, на котором ему и предстояло колесить ос-
тавшийся год службы по самарской земле. В постоянных разъездах
время летело быстро. Незаметно прошел год. Не за горами был “дем-
бель”.
Однажды ранним декабрьским утром вызвали Алексея в штаб
и сообщили, что он в числе двадцати человек от дивизии отправ-
ляется в Чечню. Батальону было нерезонно лишаться сразу четве-
рых подготовленных водителей со стажем. Поэтому на войну от-
правили троих молодых, только что пришедших на службу солдат,
назначив им в старшие сержанта Фофанова.
Первым Лешкиным боем был заход в Грозный в составе ав-
томобильной колонны под прикрытием пятнадцати танков. Обстре-
ляв колонну, чеченцы танки сожгли. Командир полка получил се-
рьезное ранение, началась паника. Практически вся колонна, пы-
таясь спастись, разбежалась по лесопосадкам. Чуть позже разгром-
ленный полк потихоньку начал собираться в районе аэродрома.
Поначалу голод довел до того, что стреляли и ели коней. Лишь с
появлением нового командира полк постепенно начал превращать-
ся в организованное воинское подразделение.
Все четыре месяца в Чечне Леха крутил баранку на своем “сто-
тридцатьпервом”, исколесил практически весь Грозный и его окре-
стности. Приходилось сиживать и на блокпостах. Там чувство стра-
ха и друг, и враг одновременно. Видит солдат на посту, идет кто-
то, испугается, не разберется - хлоп, а он свой. Но бывало и нао-
борот. Один паренек увидел двух офицеров, подпустил, а они по-
здравили его с Новым годом и в упор расстреляли.
Чеченцы, заметил Леха, вообще народ очень разный и стран-
ный. Если, к примеру, к пленному нашему солдату приехала мать,
обязательно отпустят, приговаривая, что ж воевать-то с вами, с са-
лагами.
За все время войны Алексею повезло - ни одной царапины.
Зато на смерть своих сверстников насмотрелся. Многие гибли по
собственной глупости, из-за незнания оружия или по неосторо-
жности. Один парнишка садился в БТР, на поясе висела граната,
зацепился чекой - и весь экипаж на воздух. Другой перепутал па-
роль на своем блокпосту, едва не погиб.
155
Из газеты "Вятский край"
С той самой ночи, с 31 декабря на 1 января, за несколько
часов до кошмара, когда в Грозном на площади у президентского
дворца сверкала разноцветными огнями новогодняя елка, и коман-
да из штаба объединенного командования: войти и не стрелять -
лишь насторожила. Рядовой 81-го мотострелкового полка Привол-
жского военного округа Николай Позолотин отдал свой военный
билет ротному командиру. То же самое сделали все 70 его сослу-
живцев, не считая офицеров. Л спустя сутки военные канцеляристы
“отстучали” в графе “отчетность по личному составу”: “Н. Позо-
лотин находится в плену”. В списках полка среди воюющих рядо-
вой под личным номером 476914 уже не значился.
В начале января Э. Н. Позолотина, мать военнослужащего,
передала со мной письмо, где на конверте вместо адреса написала:
.“Люди добрые! Кто-нибудь помогите найти сына. От него нет ни-
каких вестей. Ради Бога, сообщите хоть два слова о нем. Господь
вас отблагодарит за это...”
В январской командировке в Чечню Колю мне увидеть не
удалось. Зато в марте материнское письмо с многочисленными
штампами оказалось в штабе... в мусорном ящике. Так, пояснили
мне, поступают с почтой, которая никем нс востребуется и проле-
жала длительное время...
В апреле Эмилия Николаевна вместе с другими вятскими
матерями поехала на поиски сына...
* * *
... В Моздок не успевших выспаться солдат привезли рано
утром 18 декабря, когда “дембельский” календарь отсчитывал круг-
лую в их жизни дату, традиционно ставшую всесолдатским торже-
ством, - сто дней до приказа. И, притопывая “кирзачами” по ко-
манде грейся, удивленно посматривали кругом - куда привезли?
- В Чечню, орлы! На спецзадание, после которого потом де-
вушкам хвастаться будете...
Подготовка к “спецзаданию” продолжалась почти две недели,
до 30 декабря. За это время солдаты успели - первое: на голую под-
мерзшую землю поставить палатки на 10 человек и настелить деревян-
ные щиты; второе: принять участие в “неделе боевых действий” - со-
вершить маршбросок в полном обмундировании, кинуть как можно
дальше по одной гранате, пострелять по мишени, разглядеть, что такое
БМП. Третье: получили новенькие гранатометы, которых раньше нс
видывали, а тем более и не стреляли из них.
156
30 декабря вечером медленно и неуверенно в составе колон-
ны 81-й полк вошел в Грозный, а через некоторое время колонна
встала - не сориентировался по карте командир, и техника пошла
не по той улице. Ночь провели в боевых машинах. По приказу рот-
ного все сдали военные билеты. 31 декабря началась беспорядоч-
ная стрельба, и в БМП, где ехал Николай Позолотин, неожиданно
загорелся ящик из-под оружия. Механик и еще один солдат начали
тушить, отстали, ушли в хвост колонны.
Незадолго до Нового года начался бой. Точнее, расстрел ко-
лонны. Бээмпэшки горели и взрывались одна за другой. Снайперы
лупили почти в упор. Ни о каком наступлении, а тем более штурме
президентского дворца, речи быть не могло.
- Отступать. По десять-пятнадцать человек перебежками...
Это была последняя команда комбата. Через несколько ми-
нут его легко снял снайпер, и рухнувшее тело солдаты с трудом заб-
росили на бээмпэшку. Уходили по метрам - от машины к машине,
периодически бросая дымовые шашки, чтобы под прикрытием гус-
того дыма успеть пробежать еще немного. На каждом метре кто-
нибудь погибал, и на трупы, кого еще убили, уже не смотрели.
- Прыгайте на уцелевшие машины, - кричал молодой лейте-
нант.
Неожиданно увидели, как упал командир роты, переверну-
ли, в каске - пулевое отверстие. Недалеко догорала и его машина, а
в ней 70 красных корок, из семидесяти обладателей которых в жи-
вых оставались единицы. После штурма подсчитали: из 67 человек
в строю остались только двенадцать.
Оправившись посла шока, в штабе объединенного командо-
вания, стараясь “прихлопнуть” рот средствам массовой инф-
ормации, сообщившим о разгроме 81-го полка, немедленно присту-
пили к действиям “по ликвидации просчетов боевой операции". Так
потом скажет некий полковник из ОК, и эта мысль, оформленная в
сотнях “боевых листков”, превратится в дело. Из разбитого 81-го
полка создали сводный батальон (“Сколько убили, столько и доба-
вили”, - скажет мне потом Николай), предварительно прочитали
соответствующую мораль:
- Кто не пойдет обратно в Грозный, тот ответит по закону.
Полк вновь оказался в городе, где и воевал до февраля. В те-
чение всего этого времени рядовой Николай Позолотин числился
пленным, а его мама, приехав в Назрань, пыталась прорваться к
сыну - туда, в плен. Один чеченец убедительно говорил о том. что
157
видел Колю, знает, как его освободить и называл крупную сумму.
Мне долго потом объясняли, как могла возникнуть такая ситуация.
Солдат жив, воюет, находится на довольствии, а в списках солдата
нет. Загибали пальцы, аргументируя четко, по пунктам:
- Во-первых, ошибка ротного - военбилеты должен был спасти...
- Его же убили...
- Он знал, что идет в бой... Во-вторых, солдаты должны были
об этом сообщить своему командиру...
- Его же убили...
- Другому, вновь назначенному... В- третьих, и в Великую Оте-
чественную войну никто не был застрахован от подобных ошибок...
- То в Отечественную...
- А теперь тоже война, у нее законы свои...
С Эмилией Николаевной мы встретились в марте в штабе
81-го полка в Червленой, она жила здесь уже около трех недель. В
штабе ей выдали справку о том, что она “не диверсантка, а мать”, и
приехала не составы взрывать и нападать на омоновцев, загораю-
щих у разбитого вокзала, а искать сына. А вот Николая неожидан-
но арестовали. Кто-то из офицеров по воспитательной работе ре-
шил, что парень сбежит, и сообщили об этом матери.
- Ды вы что? Я не за тем приехала, чтобы его забрать, слава
Богу, что нашла...
Немалого труда стоило Эмилии Николаевне, чтобы доказать
неприступному офицеру, что ее материнское слово - честное, хотя и
противился ему разум.
...Демобилизовавшись, Николай зашел в редакцию, показал
свой талисман - бирку с личным номером 476914...
- Я его всю жизнь помнить буду, он ведь у меня и на гимнас-
терке, и на ремне, и на сапогах. Сохраню как память о войне, на
которой меня потеряли.
Из районной газеты "Слава труду". 10 сентября 1995 г.
Эта улица в поселке Ивановка еще не видела такого скопле-
ния людей. Буквально все - от мала до велика - в далеком лесном
поселке пришли к дому Ковалевых (эту фамилию, как и сообщение
о гибели в Чеченской республике парня из Ивановки, буквально за
сутки узнали в каждом доме, в каждой семье в нашем районе). Все -
и взрослые, и дети - пришли проститься со своим соседом, со своим
односельчанином, со своим другом.
...Попал Сергей в миротворческие войска. Даже тогда, ког-
160
да после нескольких переводов из части в часть его местом посто-
янной службы стала Чечня, домой он об этом не сообщал. Родным
передавал привет из Топка, писал: “...Мамочка, живем, как на ку-
рорте. У нас войска миротворческие, поэтому сегодня здесь, а зав-
тра там...'’ А брата Володю, который тоже в самое жуткое время с
17 декабря по февраль 1994 года участвовал в составе десантных
войск в штурме Грозного, предупредил: “Завтра идем на Грозный,
только бате и маме об этом не сообщай”.
И последнее письмо классному руководителю А. Дубровину
написал самое бодрое: “Загорел, как чеченец, вот скоро приеду до-
мой - не узнаете...”
Теперь есть еще одно письмо в доме родителей, написанное
не отцу с мамой, а с припиской: это письмо другим не читать. Рядо-
вой Ковалев писал: “...Ну что еще тебе написать? Жизня у нас нор-
мальная. Правда, полк наш, можно сказать, в заложниках у Басае-
ва. Если он захочет, то всему нашему полку за один день может
прийти... (опустим здесь далее непечатные слова, но простим их
мальчишке, которому в его девятнадцать довелось пережить немыс-
лимое). И так уж каждый день из миномета по полку... , то одного,
то другого убьют, то ранят. Да и нас разных до ..., то из одной
роты какой-нибудь ... к “духам” слиняет, то другой ногу или руку
себе прострелит. А так в основном все нормально”.
Трудно сопоставить это слово “нормально” с той войной,
“мясорубкой”, что была организована в Чеченской республике.
Смерть стороной обходила Сергея, и это он уже считал нормаль-
ным. Во время последних кровавых событий в Грозном подразде-
ление, где служил Сергей Ковалев, снялось с места постоянной дис-
локации под Ведено. 12 августа колонна направилась на помощь в
Грозный. И сразу попала в засаду.
Этим днем, 12 августа, датировано еще одно письмо, которое
переслано родителям. Стилистику в тех нескольких предложениях
сохраняем полностью: “Решил написать по одной причине. У нас
служил Ковалев Сергей Анатольевич... Отправили его в Чечню, где
он погиб. Сообщаю, что это так. Он из Даровского района, посел-
ка Ивановка. Похоронка уже должна туда прийти, так что вы ско-
ро будете в курсе. Просьба найти его отца Анатолия Федоровича.
Наш полк стоял в Веденском районе, когда начались события в
Грозном. Полк пошел на Грозный. В тот роковой для нас день по-
гибло около 30 человек и 68 ранено (по словам старшего лейтенан-
та, который доставил домой тело Сергея, из окружения целыми
161
вышли только одиннадцать человек). Про наш полк написали в га-
зетах, говорили по радио, показывали по телевизору. Большего
пока написать нс могу. Как погиб, напишу позднее. Напишу всю
правду, как было...”
И подпись: "Пашка из Кумен работает в штабе, он и писал.
Больше не могу”.
Так не стало на этой грешной земле Сергея Ковалева из Ива-
новки. Это все, что пока мы знаем.
"Начеку" №42, 1996 г.
В Чечне начался поэтапный процесс обмена незаконно удер-
живаемых боевиками российских военнослужащих. В частности,
командование внутренних войск МВД России предпринимает все
возможное для освобождения солдат и офицеров войск. В одном из
интервью командующий внутренними войсками генерал-полковник
Анатолий Шкирко подчеркнул: “Мне по-отцовски жаль каждого
солдата. Я готов грудью их защищать! Но, к сожалению, она у меня
не такая широкая, чтобы развернуть ее на 120 километров...”
Возвращенные военнослужащие в большинстве своем похо-
жи на узников немецких концлагерей: изможденные, смертельно
уставшие от пережитого и увиденного, больные физически. И это
несмотря на то, что начальник масхадовских ‘‘органов” Абу Мов-
саев кричит на весь мир о “терпимом отношении к военнопленным”.
22 сентября 13 российских военнослужащих перестали быть
заложниками и были обменены на чеченских боевиков. Только один
эпизод испортил праздник освобождения. Двое солдат доброволь-
но решили остаться у боевиков. Рядовые Р. Клочков и К. Лимонов
мотивировали свое решение коротко: “Мы поняли, что чеченцы -
наши братья. Не оставим их в беде”.
Одного из “невозвращенцев” - Лимонова - прибывшая на
обмен мать прокляла: “Будь ты проклят? Нет у тебя больше ни отца,
ни матери”.
Решение предателей остаться в “стае волков” личный состав
оценил как предательство по отношению к военной присяге, кото-
рую они принимали перед лицом Родины. У этого позорного по-
ступка, оказывается, существуют причинные корни, уходящие в
лагеря так называемого департамента госбезопасности Ичкерии
(прозванные их обитателями “лагерями смерти”). Мне удалось
встретиться с недавними узниками такого “лагеря смерти" и узнать
правду.
II Зак. 158’
162
Прапорщик ФСБ России Сергей Щербаков попал в плен с
четырьмя своими товарищами. Первое, что мне при встрече с ним
бросилось в глаза, это крайняя степень изможденности. Лицо ею
представляло обтянутый кожей череп, в потухших глазах - боль пе-
режитого. За 6 месяцев он похудел на 35 килограммов. Его рассказ
- это страшные описания очевидца. “Последний лагерь, в котором
я оказался, был подчинен ДГБ Масхадова. Он располагался непо-
далеку от населенного пункта Рошни-Чу. В течение 6 месяцев я ждал
смерти. Боевики практически каждый день напоминали: "Ты - че-
кист, и умрешь смертью храбрых здесь'*. Регулярно избивали дере-
вянной палкой. Особенно в этом старался один из пленных рядо-
вой Константин Лимонов, который выполнял работу исполнителя
и охранника. Увидев меня, старался унизить не только в словесной
форме, но и физически. Особое удовольствие ему доставляло изде-
вательство над офицерами, в частности, над моими командирами -
капитаном Игорем Гусевым и майором Александром Дудиным *.
Сергей Щербаков рассказал об условиях содержания воен-
нопленных в лагере Рошни-Чу. Все военнослужащие были одеты
охраной в лохмотья, кишащие вшами. Обувь у многих заменяли
намотанные в несколько слоев гнилые портянки. В такой обувке
многие отморозили ноги. Некоторые просили охранников пристре-
лить их, чтобы больше не мучиться. Прапорщик ФСБ Геннадий
Солодков был доставлен в лагерь раненным в ногу. В тяжелых му-
ках он умер от гангрены. Из 130 пленников этого лагеря 5 было
расстреляно, 80 - умерли от побоев и от голода.
Сотрудника МВД Ростовского окружного материально-тех-
нического управления подполковника Владимира Фадеева в лагере
допрашивал подполковник ДГБ Резван. Он лично контролировал
все допросы старшего офицера и подсказывал, как бить и куда.
Офицера заставляли копать тюремные ямы - зинданы. Это для сто-
ронников Завгаева, поясняли боевики.
Питались комбикормом, отрубями и прочими пищевыми
отходами. Во втором лагере, куда возили подполковника на допро-
сы. кормили получше - перловым клейстером.
На мой вопрос о Симонове офицер ответил коротко: “Если
бы имел пистолет, то пристрелил бы этого зверя!”
Рядовой Олег Выхованец был освобожден вместе с прапор-
щиком Сергеем Щербаковым и подполковником Владимиром Фа-
деевым.
Солдат срочной службы подвергали меньшим избиениям, чем
163
остальных, но умирали молодые быстрее. Когда Олега в отместку
за отказ принятия мусульманства лишили пищи, солдат перешел на
подножный корм - лесную черемшу и крапиву. Иногда удавалось в
лесу найти гнилой гриб... Он рассказал, что видел, как Лимонов
лично расстрелял из автомата 10 контрактников, перед этим раздев
их.
Олег потерял в весе 15 килограммов. И уже сил не было даже
вставать. И только сила воли и личное мужество позволили ему
выкарабкаться по сути с того света. Охранники прозвали Олега
“неумирающим". Он поборол костлявую, выиграл у нес партию в
жизнь.
* * *
16 сентября при попытке проникновения в караул задержан
бежавший 3 сентября с оружием и боеприпасами с контрольно-про-
пускного пункта в районе поселка Бсной-Юрт стрелок рядовой
А. Александров. Вместе с собой он привел трех боевиков. Во время
короткой ожесточенной перестрелки с караульными боевикам уда-
лось скрыться. Александров при попытке оказать вооруженное со-
противление был смертельно ранен.
Этих изменников - единицы! Но от этого факта нс становит-
ся легче. В противовес предателям весь остальной личный состав
военнослужащих проявляет подлинные образцы мужества и геро-
изма.
26 августа из чеченского плена бежали семеро военнослужа-
щих внутренних войск МВД России. Солдат держали в заложниках
бандиты из отряда Хункар-Паши Исрапилова...
Шли, ориентируясь ночью по звездам, минуя в дневное вре-
мя населенные пункты и пробираясь только лесными массивами. 27
августа вышли на пост федеральных войск. При побеге солдатам
удалось уничтожить несколько боевиков и прихватить с собой их
оружие.
Военнослужащие находились в страшном плену ровно 90
суток - голодных, изматывающих дней и ночей. Жили постоянно в
страхе за свою жизнь, ведь для бандитов российские парни - это
“живой мусор”.
В лагерях ДГБ военнослужащих обрабатывали нс только
физически, но и психологически. Постоянно велись разговоры о том,
что “принятие ислама - это ближайший путь к освобождению от
плена”, что “командование войск вас уже давно забыло, и вы подо-
хнете здесь все по очереди”. На месте одного из боев федеральных
11*
166
войск с чеченскими бандитами я обнаружил агитационные листов-
ки. Текст этого “творения” привожу без изменений: “Русские сол-
даты! Хотите вернуться домой живыми, тогда бросайте оружие и
езжайте домой. Вы тут непрошеные гости. Вы являетесь оккупанта-
ми, а оккупантов убивают. Ваше командование давно вас продало,
если не можете уехать, то переходите к нам. В противном случае у
вас у всех будет участь вот этих (смерть). Под каждым кустом вам
будет мерещиться боевик. С нами Аллах. Смерть собакам. Аллах
акбар! Аллах акбар! Аллах акбар! “Хамаз” - мы приступили к работе”.
При чем здесь “хамаз”, непонятно. Одно ясно: “лагерей смер-
ти” в Чечне несколько десятков, и в них делают рабами российских
военнослужащих, энергетиков, рабочих и строителей, которые уча-
ствовали в восстановлении разрушенной экономики Чечни.
Мир в Чечне установится только тогда, когда будет уничто-
жен последний сарай лагеря ДГБ и возвращен к родным, в семью
последний узник этих “лагерей смерти”, не продавший свою честь
и совесть за пару замусоленных долларов и право жить среди “вол-
ков”.
Из районной газеты "Родной край". 4 июля 1995 г.
Сотни солдатских матерей каждый день окропляют могилы
своих сыновей горькими слезами. Еще не успели высохнуть на гла-
зах слезы после похорон Владимира Челядникова из Пишнура, как
новая беда пришла в район. Не стало еще одного парня - Ямбарше-
ва Сергея, уроженца села Ныр, который погиб в Чечне 29 мая, со-
всем немного не дожив до своего дня рождения (31 мая ему бы ис-
полнилось 19 лет).
Сережа родился и вырос в трудолюбивой семье Людмилы Пав-
ловны и Николая Дмитриевича Ямбаршевых. В деревне все люди
на виду, поэтому и Сергея знали очень хорошо. Он рос общитель-
ным мальчишкой, у него было очень много друзей. В нашей школе
он закончил 9 классов, а затем поступил в Яранское СПТУ.
О Сергее остались светлые воспоминания. Он был очень доб-
рым, никого никогда нс обидел грубым словом, был активным уча-
стником всех классных и общешкольных мероприятий. Всем нам
он запомнился как хороший спортсмен, принимавший участие во
всех спортивных соревнованиях, школьных и районных. Кто хоть
раз видел, как он играл в баскетбол, то запомнил на всю жизнь.
Сережа умело водил мячи, не уступая противнику, хотя был далеко
не баскетбольного роста.
167
А местная молодежь не забудет, как он организовывал танцы
в Доме культуры. Да и сейчас часто вспоминают: “Как Сережа в
армию ушел, так и танцев хороших не бывало". Сам он прекрасно
танцевал, да и плясать был мастер, и частушки спеть своим звон-
ким голосом. Веселый и общительный, Сергей быстро сходился с
людьми, он был душой всей молодежи, с ним легко и интересно
общаться, он запросто мог помирить поссорившихся товарищей.
Дома постоянно помогал родителям, ни одно дело не обходилось
без его рук. Часто шутя, говорил он матери: “Вот отслужу в армии
и останусь там, буду жить в городе".
Не удалось сбыться его мечтам, слишком рано оборвалась
его жизнь. Мы всегда будем помнить Сергея, его светлые ясные гла-
за, незабываемые веснушки, добрую улыбку.
Часть третья
Излом
Каждое поколение уверено, что
именно оно призвано переделать
мир. Мое, однако, уже знает, что
ему этот мир не переделать. Но его
задача, быть может, на самом деле
еще величественнее. Она состоит в
том, чтобы не дать миру погибнуть.
Это поколение, получившее в на-
следство изуродованную историю,
смесь разгромленных революций,
обезумевшей техники, умерших
богов и выдохшихся идеологий, исто-
рию, где нынешние заурядные пра-
вители, уже не умея убеждать, спо-
собны все разрушить, где разум опу-
стился до прислуживания ненависти и
угнетению, должно было возродить в
себе самом и вокруг себя, основыва-
ясь лишь на собственном неверии,
хоть малую часть того, что составляет
достоинство жизни и смерти...
...Оно - это поколение - заслуживает
того, чтобы его восславили и поощ-
рили повсюду, где бы то ни было и
особенно там, где оно приносит себя
в жертву.
Альбер Камю
(речь от 10 декабря 1957 года)
I
171
Кавказский ветер
(Из записных книжек Андрея Купарева)
Очередная поездка съемочной группы телевидения долго не
складывалась. Все время что-нибудь мешало. Мысль была приехать
в наши батальоны к Новому году с вятскими елочками. Вятские
бани, доставленные в Ассиновскую по решению губернатора Ки-
ровской области, к тому времени уже прославились на всю Чечню,
очередь была за новогодним подарком, какого в этой республике
не встретишь. Но. видимо, в связи с выборами депутатов Госдумы
(ждали провокаций, и журналистам просто не рекомендовали бес-
смысленно рисковать), с поездкой что-то нс получалось. В общем,
как бы то ни было, но ситуация прояснилась только к середине фев-
раля. К этому времени нам с оператором Владиславом Условым
удалось найти немного спонсорских денег. По миллиону на поездку
выделили банк “Хлынов” и Слободской спиртоводочный завод,
больше финансовую поддержку нам не оказал никто. С этими день-
гами и пришлось выезжать. Как потом оказалось, финансы в этой
поездке сыграли роль очень немаловажную. Предполагалось само-
летом из Нижнего добраться до Моздока, а далее с проверяющим
от нашей дивизии попасть в Ассиновскую, Урус-Мартан и вернуться
обратно, отсняв материал о наших ребятишках и собрав материал
для очерка о русских в Чечне. Но как уже бывало не раз, планы
приходилось постоянно корректировать.
В результате формальных мероприятий по инструктажу офи-
церов, с которыми мы должны были лететь, кстати, офицеров под-
готовленных, бывавших в “горячих точках” не единожды, и в Чеч-
не в частности, - первый самолет мы пропустили, предполагая уле-
теть на следующий день. Но на следующий день рейс отменили. В
Нижнем были еще морозы, а Моздок уже не принимал из-за обле-
денения полосы. Ситуация повторялась несколько раз и станови-
лась смешной. Около тридцати офицеров, никому не нужных, кро-
ме ожидающих смены в Грозном, Ассиновской, Урус-Мартане - не-
сколько дней занимались только тем, что загружались и выгружа-
лись из грузового “ила”. Вот уж где пришлось услышать самых от-
кровенных мыслей, больше, чем положено самому правдолюбиво-
му журналисту.
Офицеры с большими звездами, многие из которых увидели
войну уже в этих званиях, летели туда, думая о чем-то великом, пред-
172
полагая, что в них нуждаются, а прилетая, обнаруживали, что их
или не ждет никто, или не война это вовсе, а все происходящее по-
хоже на какие-то дурацкие маневры, на никому не нужном, богом
забытом полигоне.
Подобное отношение к военным, кроме разгильдяйства и
привычки, что все бывает не взаправду, а понарошку - ничего дру-
гого не воспитывает. А потом мы начинаем пожинать плоды, в ко-
торые не сразу верится: пьянство, жестокость и того хуже.
В общем, только через несколько дней было принято реше-
ние ехать поездом до Астрахани, потом до Кизляра, а дальше как
получится.
За эти дни те, кто еще не знал друг друга, перезнакомились и
почти породнились. О чем только не переговорили, диктофон мож-
но было не выключать. Офицеры, как известно, люди с крученой
судьбой, повидавшие на своем веку всякого. Кто-то о Карабахе
расскажет, кто-то о притеснении русских в Казахстане, “афганец”
был, в Чечню ехал первый раз, вся грудь в орланах. Был капитан
Серега - сапер из-под Нижнего, сколько дней не могли улететь,
столько раз его провожали родственники. Сам извелся и жену из-
вел. После Чечни будет, наверное, прожженным циником, но пока
плох.. Был Саша из Самары, ехал в Чечню, потому что нужно дру-
зей поменять, слово офицера дал. Был подполковник Н., ехавший
комендантом в одну из грозненских комендатур, он вообще был
против журналистов на войне, а под его ответственность в частно-
сти. Как потом уже после выяснилось, наши сыновья учились в од-
ном классе...
Турки, работающие в Нижегородском аэропорту, косились
на нашу мобильную группу, неприкаянно бродившую по зданию и
криво усмехались. А нам оставалось только ждать.
Дорога до Астрахани была мучительно длинной и запомни-
лась нам нетопленным вагоном, перманентно пьяными проводни-
ками и очень скромной трапезой - приходилось экономить деньги.
А Кировская комендатура, ехавшая менять своих офицеров в Гроз-
ный, деньги экономить уже не могла, потому как билеты на этот
поезд покупались за свой счет. Но моральный дух все еще был на
должном уровне.
В Астрахани мы просидели 16 часов, поезд на Кизляр ожи-
дался к 24 часам. Именно в Астрахани мы и встретили так называе-
мую мусульманскую миссию мира. Все произошло очень неожидан-
но. Мы сидели здесь уже около двух часов. Это был специальный
173
воинский зал, пропахший не самыми приятными запахами и регу-
лярно посещаемый самыми отборными бомжами. Звездочки на ок-
нах, деревянные потертые диваны и мы.
Паломников было восемь человек, в скромных национальных
пакистанских одеждах или, лучше сказать, душманских (столько раз
видено в кино), с огромными баулами. Несколько милиционеров
на подстраховке и трое в штатском. Пообщаться нам разрешили нс
сразу. Точнее, кроме журналистов, никто с ними особенно пооб-
щаться и не стремился. Они утверждали, что идут с миссией мира
из Пешевара по мусульманским республикам России. Узнав, что мы
журналисты, оживились, и мы попытались объясниться по-англий-
ски. Получалось плохо. Один из них был врачом, трое - водителя-
ми. трое - коммерсантами и один священнослужителем. Он (муф-
тий) и решился дать нам интервью, естественно, на фарси, пока часть
из его спутников молились на изображение красной звездочки в окне
воинского зала ожидания. Как впоследствии выяснилось, у них в
паспортах не обнаружилось ни одного штампа о пересечении рос-
сийской границы, и нам оставалось только радоваться и благода-
рить Магомета, что эта встреча произошла в Астрахани, а не под
Гудермесом или Урус-Мартаном. В конце концов через сопровож-
давшего их переводчика мне сказали, что журналисты люди хоро-
шие. особенно те, у кого есть Коран (Коран у меня действительно
был с собой, только после его предьявления они и стали со мной
разговаривать). Откуда-то из глубин огромного баула была извле-
чена коробка конфет “Птичье молоко” казанского производства и
вручена мне. Сапер Серега открывать се нс порекомендовал, и мы
под самые изысканные выражения, сальные шуточки отправили ее
в ближайшую мусорную урну. В урне се обнаружила бродячая со-
бака и с удовольствием съела. Далее произошло нечто необъяснен-
ное нами ни тогда, ни до сих пор (можем только предполагать ).
Или это было дикое совпадение, или судьба распорядилась именно
так, но собака отравилась. Эти кадры впоследствии вошли в фильм
“Кавказ - далекая страна”. Кто-то усмотрел в ослепшей, шатаю-
щейся с пеной у рта собаке судьбу России, кто-то - бешеного, аго-
низирующего чеченского волка...
Офицеры занимались по плану, кто-то спал, кто-то читал ста-
рые газеты... Фээсбэшники, провожавшие душманов до поезда, в
котором их отправляли в столицу, сообщили, что у вагона они уже
общались с пакистанским муфтием на приличном русском, что яви-
лось для всех откровением.
174
Кстати, в Астрахани в тот период очень боялись нападения
чеченцев и небезосновательно. Радуев время от времени об этом
сообщал. А учитывая то, что границу с Чечней ни коим образом
нельзя было тогда, как, впрочем, и сейчас назвать границей, и то,
что за три месяца до нападения на Кизляр поступило 269 сообще-
ний о готовящихся актах, из которых реально подтвердилось два, а
кизлярский никто не принял в свое время всерьез... Да плюс умелое
психологическое давление, когда утверждается, что 150 боевиков
чуть ли не строем проследовали по оживленной дороге из Чечни в
Дагестан... Короче говоря, основания были очень серьезные.
Кизлярский поезд прибыл по расписанию. Правда, мы все,
проехавшие пол-России, наивно полагали, что уж сейчас-то все бу-
дет иначе. Но, как ни странно, именно эта посадка чуть было нс
закончилась открытым столкновением с некими вооруженными
людьми, тыкавшими то увэдэшными корочками, то стволами ав-
томатов и еще находящимися несколько “не в себе” ( не могу ска-
зать, были они пьяны или под наркотиками - “ нс в себе”).
Места наши оказались занятыми людьми без билетов, но
прилично одетыми, поэтому спасибо начальнику железнодорожной
милиции города Астрахани, который, долго не выясняя происхож-
дение безбилетных пассажиров, со словами, люди едут на войну,
всех расставил по местам. Милицейский наряд, охраняющий по-
езд, тоже как-то сразу с ним согласился. Кстати, кто были те в штат-
ском, с оружием и красными “корками” - так и осталось невыяс-
ненным, они просто куда-то делись.
С дагестанскими милиционерами мы (телевизионщики) потом
еще долго разговаривали на больные темы. Они угостили нас пи-
вом и все рассказывали о кизлярских событиях января (событиях
всего месячной давности).
Многое мы узнавали впервые. Во-первых, заложники были
рассортированы по национальному признаку по разным этажам.
Во-вторых, службу несли в четыре смены - одна смена у окон, вто-
рая готовит оружие, третья охраняет заложников, четвертая отды-
хает. Народ среди них, конечно, разный был. в большинстве про-
стые чеченцы, но очень обозленные. Тем более что вертолеты им
захватить не удалось, точнее, один вертолет, второй был учебным
и давно не летал.
К слову сказать, как мы потом выяснили у очевидцев и учас-
тников этих событий, помогла случайность - молоденький солда-
тик рано утром, не спавший на посту, не поленился спросить, кто
175
идет, заупрямился, предупредил, что начнет стрелять - тут и нача-
лось. Штурма не получилось, зато удалась осада батальона, рас-
квартированного в центре Кизляра почти напротив больницы, где
четыре снайпера, расположившихся по периметру, в течение не-
скольких часов продержали весь батальон, нс позволяя никому даже
высунуться. Отсюда можно было сделать вывод, что задачей Раду-
ева был все-таки захват вертолета, а попутно еще и местного банка.
Но в результате слаженных действий российской стороны, среди
которых был и кировский милицейский батальон, проявивший себя
с самой лучшей стороны, операция боевиков разладилась. Пришлось
срочно брать заложников, автоматически вступая в конфликт с брат-
ским мусульманским народом. Другое дело, что произошло даль-
ше, когда в действиях обеих сторон начался процесс перестрахов-
ки.
Российские генералы боялись за свою карьеру и готовы были
стрелять во все, что движется. Радуев боялся падения своего и без
того пошатнувшегося авторитета и крепнущей с каждым днем ре-
путации неудачника.
"‘А люди добровольно шли в заложники, - продолжали де-
литься наболевшим милиционеры." Садясь в автобусы, смеялись:
"‘Сейчас покатаемся, обратно приедем”. На момент нашего разго-
вора спустя полтора месяца после трагедии все еще находили про-
павших и впоследствии погибших людей.
Встретиться с кировскими, охранявшими Каргалинскую пло-
тину, мы не успевали. Земляк, возглавлявший медиков из местного
госпиталя, во встрече с коллективом медработников, тоже земляка-
ми, отказал, сославшись на то, что это никому нс нужно. Узнали ли
об этом его сослуживцы?.. Зато на местном рынке мы встретили
четверых жителей Кизляра, когда-либо бывавших в Кирове, что
было удивительно, потому как Кизляр город небольшой. Этих лю-
дей уговаривать не пришлось. Что только мы ни услышали - от
признаний в любви до разочарования. Но основная мысль была
проста - Дагестан втягивать не надо, не позволим!
... Около 15. 00 из Ханкалы прибыл долгожданный вертолет
без “спарки”. Летчики выглядели усталыми и нервными, как, впро-
чем. и пассажиры. Посадку производили второпях, даже нервно.
Народу в салон набилось раза в два больше нормы - всем нужно
было быть в Грозном, Урус- Мартане, Ассиновской. Вот что такое
долг, дисциплина, приказ, в этот момент просто никто нс задумы-
вался, может быть, первый раз за всю дорогу на войну, что война
178
уже в десяти минутах лета отсюда. Все были движимы обыкновен-
ным азартом: успеть улететь с этим “бортом” - такова жизнь.
В Чечню из-за огромного перегруза летели очень низко. Че-
рез 20 минут нас уже встречал город Грозный. Здесь наша много-
страдальная экспедиция разделилась на две части. Половина лете-
ла дальше в Ассиновскую, часть оставалась в Грозном. Мыс У ело-
вым решали остаться здесь же. Нужно заметить, что перед 23 фев-
раля (День Независимости) въезд в Грозный журналистам был зап-
рещен на неопределенный срок. В аэропорт прилетай, а в город не
выходи. Наши офицеры попытку, конечно, сделали, но в ответ по-
лучили: “Сами привезли, сами и отвечайте за своих журналистов,
как хотите делайте, но мы ответственность на себя не берем". Нуж-
но было рисковать. Даже не знаю, доложил ли об этом курирую-
щий нас майор Сомов своему начальству или нет, но, посадив нас
поглубже в грязный армейский УАЗ, в Грозный нас провезли. На
обратном пути, проезжая тройное кольцо охраны аэропорта, кас-
сеты с отснятым материалом мне пришлось прятать на себе, напи-
сав на лэйблах - “эротика”, чтобы спокойней было. И достал я их
только после прохождения таможни уже на взлетном поле. Береже-
ного бог бережет...
Аэропорт “Северный” в то время уже был прибран и отре-
монтирован. Правда, всюду царил холод, ветер гонял пустые банки
из-под пива “Эфес” и обрывки бумаги. На площади перед аэропор-
том только военная техника и группы вооруженных людей во все-
возможных камуфляжных костюмах. В тот месяц уже случались
гражданские авиарейсы в Москву, поэтому в специально отгоро-
женной части аэровокзала можно было наблюдать и чеченцев. Бо-
гато одетые и высокомерные, говорившие исключительно на род-
ном языке, они выглядели инопланетянами рядом с грязными ка-
муфляжами, небритыми лицами и уставшими глазами наших воен-
нослужащих.
Несмотря на тройное кольцо охраны вокруг аэропорта, где
на тот период находилась и центральная комендатура Грозного,
ходила история, что и там (в комендатуре), бывало, находили "рас-
тяжки”, поставленные неизвестно кем и главное - когда успели.
Вообще это был период, очередной этап войны, когда уста-
лость ощущается во всем: в поведении, в эмоциях, в выражении лица.
Наступающая весна все только усугубляла. Может быть, и по этим
причинам был предпринят штурм Грозного боевиками (самый пер-
вый, нужно заметить). И ведь специалисты уже за несколько дней
179
могли бы это заметить. Даже нам, журналистам, бросилось в гла-
за. что во время одного из досмотров на блокпосту при выезде из
Грозного вывозили слишком много чеченских детей. Это, кстати,
тоже беспристрастно зафиксировано нашей камерой. В фильм, прав-
да, вошел только один подобный эпизод, но вы бы видели глаза
матери-чеченки, когда оператор снимал двоих ее ничего не пони-
мающих детей. Она сначала испугалась омоновцев, проверявших
документы, потом, увидев телевизионщиков, успокоилась, но засу-
етился пожилой чеченец - водитель КамАЗа, то ли дед, то ли отец.
“Сними ребятишек, - говорит, - на память сними". А может быть,
сейчас, когда прокручиваешь все эти события снова и снова, это
только так кажется. Ехали люди куда-то и ехали себе. Хотя, навер-
ное, были и объективные причины. Все как бы входило в привыч-
ное русло, а привыкание вызывает или дрему, или нечто взрывоо-
пасное.
Ходили слухи, что какой-то отряд спецназовцев, просто “сев
на иглу”, ушел из подчинения и отправился в свободный поиск по
республике. Рассказывали о некоем экипаже бэтээра, отправившемся
без приказа выручать друзей в осажденном Гудермесе, прорвавшем
окружение и посеявшем панику, тем самым разрешившим всю про-
блему. За подвиг и победу над боевиками командующий подарил
им гармошку, и теперь они каждую ночь, разъезжая по ночному
городу, играют развеселые мелодии и пугают бандитов.
Вечером при знакомстве с орловским ОМОНом в импрови-
зированной казарме, где нам предложили переночевать, мы выяс-
нили, что телевизионщиков они не любят. Меня приняли за особи-
ста, только что приехавшего в Грозный, и посоветовали “мочить”
всех телевизионщиков. Правда, трезвых на тот момент среди них
были единицы, но спокойней от этого не становилось.
Не пить на войне трудно, это и стресс снимет, и от инфекции
лишней убережет (“красные глаза не желтеют”), естественно, что
при переборе могут возникнуть проблемы, но все надеются на луч-
шее, потому как для русского человека спиртное - это и от тоски
какая-то панацея. В отличие от чеченцев, которые на войну выхо-
дили как на работу, для наших военнослужащих сначала это как
командировка, потом ссылка, а иногда и “тюрьма”. У чеченца и
жена под боком, и баран на ужин. У наших суп из концентратов,
тушенка и каждый день стресс вместо жены. Не говоря о совершен-
но легально посещаемых боевиками ресторанах по ночам, о чем
было хорошо известно всем и каждому, но ничего конкретного нс
12
180
делалось, видимо, у всех военизированных структур с нашей сторо-
ны это не входило в обязанности. Подобная или безответственность,
или безалаберность и привела в конечном итоге к штурму Грозно-
го боевиками. Все знали, все видели, как жители покидают город,
но пока гром не грянул... За те три дня в Грозном пострадали в
основном подразделения МВД, из специальных отрядов быстрого
реагирования без потерь обошлись только кировский и ижевский,
по чистой случайности. Огромные потери понесли ОМОН , спец-
наз. Федеральные войска все это время ждали приказа, и только
когда ситуация стала критической, их ввели в город. Естественно, в
дальнейшем это вызвало ряд предположений о том, что собранные
в Грозном (а до этого под Первомайском), в тот период спецпод-
разделения МВД требовалось уничтожить. А это могло вызвать и
рост безнаказанной организованной преступности в регионах. Су-
ществовала ли здесь какая-то связь, и кто за этим стоял, мы, если и
узнаем, то лет через пятьдесят.
А те орловские омоновцы, в казарме у которых нам предла-
гали переночевать, проявили себя просто геройски, при этом поне-
ся потери. В дни штурма вся Заводская комендатура окруженная,
лишенная света и воды, несла большие потери. В результате оказа-
лось, что почти все люди, заснятые нами на территории комендату-
ры, или погибли, или ранены. К тому времени, когда эти сведения
были получены, наш фильм уже был готов. Однако новости были
настолько трагическими, что при повторном показе мы примонти-
ровали еще один тигр: “За время боев с третьего по восьмое марта
1996 года комендатура Заводского района была почти разрушена,
потери составили семьдесят человек". И до сих пор, просматривая
эти кадры, вглядываясь в лица жизнелюбивых, уверенных в своей
фортуне пацанов, я не могу поверить, что через два дня после на-
ших съемок большинство из них погибнет.
В те дни автомат Калашникова в Грозном стоил 700-800 дол-
ларов, ПМ - 800 долларов, ТТ - четыреста, с глушителем - 600, “стеч-
кин” - две тысячи долларов, гранаты - от ста до пятидесяти тысяч
рублей.
Можно вспомнить и то, как нас с оператором в пять минут
могли взять в плен какие-то вооруженные люди, и только автомат
сопровождающего майора исправил положение. Он нас несколько
опередил, всего-то метров на восемь-десять. Вот тут-то я и обра-
тил внимание на двух чеченцев с автоматами, спешно шагающими
за нами через “путанку" в запретную зону у комендатуры. Мысли
182
просто взбесились, и чисто подсознательно я крикнул майору: ”А
это кто?”. Он обернулся, спокойно вскинув автомат, передернул
затвор: “ А хер его знает...” Тут же подоспел и часовой, разобрав-
шись, что с нами идут чужие. Чеченцы с такой же проворностью
полезли обратно. Стрелять никто не стал.
А можно вспомнить чеченских собак, забитых, напуганных,
с поджатыми хвостами и... человеческими глазами - этаких немых
символов войны. Но если человек испуг свой может глубоко упря-
тать, животное - нет. Все они или большинство из них пробовали
человечину, и от того, видя их дрожащие лапы и исстрадавшиеся
глаза, становилось жутко от жалости к ним и страха перед ними.
Звали их обычно или Джохарами, или борисками - тоже ведь сим-
волы...
Путь домой был труден, но приятен. Одно только воспоми-
нание о посадке на долгожданный вертолет стоит дорогого. Уле-
теть из Грозного как можно быстрее - мечта любого "‘оттянувше-
го” свой срок. За несколько часов ожидания нас нс взял “ил”, летев-
ший в Ростов. Командир сказал просто: “Я все понимаю, но вы и
сами не полетите... У нас “двухсотых” под завязку. Сами в проти-
вогазах летим...” Потом был “борт” до Ассиновской, тоже не по
пути вроде бы. Когда объявили, что “корова” (МИ-26), приземлив-
шаяся в пятистах метрах на взлетной полосе, идет в Беслан, все
улетающие, груженные сумками, вещмешками ( за два-три месяца,
проведенные в Грозном, народ обычно обрастал кое-какими веща-
ми, плюс к тем, что брал с собой из России на два-три месяца ), кто
как были, “рванули” наперегонки. “Вертушка” ждала, не выклю-
чая двигателей. Метров за триста Услов, груженный камерой и ак-
кумуляторами, оглянулся: самым последним, безнадежно отставая,
бежал Яковлевич, волоча свои сумки. Яковлевич был мужик осо-
бенный - в предельном возрасте, с инфарктом за плечами. Он отка-
зался посылать кого бы то ни было в Чечню, пока сам все нс прове-
рит. Его, естественно, отговаривали, но русского мужика перело-
мить, как известно, нельзя. В течение месяца он бегал по утрам, об-
ливался холодной водой и в Чечню первым поехал сам... Сейчас он
безнадежно отставал, а что такое остаться одному, пусть даже сре-
ди своих, этого объяснять не надо. “Если бы нс телевидение, - гово-
рил он, отдуваясь, уже когда мы взлетали, - если бы не телевиде-
ние”. Ну и слава богу...
“Вертушкой” до Беслана, а оттуда поездом до Москвы и
далее в Вятку. Билеты брали для нас военные, по воинским трсбо-
183
ваниям. потому как денег к тому времени, чтобы добраться до род-
ных мест, уже нс хватало. У военных их практически нс было вооб-
ще. а потому всем приходилось экономить, но за удачное возвра-
щение мы все-таки выпили не один раз. И все проблемы казались
пустяком, потому что мы были уже в России.
А мальчик из нашего купе, ехавший с мамой из отпуска, про-
читал нам на память стихотворение:
Есть у нас в саду щенок.
А зовут его Дружок.
Он овчарки знаменитой
Самый маленький сынок.
Он пушистый и смешной
И пока еще незлой.
На кота он громко лает.
Потому что кот чужой.
Он быстрее нас растет.
Только год один пройдет,
Отдадим его на службу -
Пусть границу стережет.
185
Хроника войны. 1996 год
9 января. Боевики захватили в Кизляре несколько десятков за-
ложников, используя аналогичные буденновским аргументы. Они по-
требовали вывода федеральных войск из Чечни.
10 января. Колонна автобусов с боевиками и заложниками выеха-
ла из Кизляра и была остановлена на границе с Чечней у села Перво-
майское.
15 января. Начало операции федеральных сил по освобождению
заложников в селе Первомайском.
23 февраля. Митинги в городе Грозном с требованием вывести вой-
ска. Официальный запрет журналистам находиться в городе до осо-
бого распоряжения.
6-8 марта. Штурм Грозного боевиками ( так называемый “неиз-
вестный” штурм). С большими усилиями войска МВД город удержа-
ли в своих руках, имея огромные потери личного состава.
Июнь - июль. Предвыборные манипуляции российских властей.
Посещение президентом аэропорта “Северный”. Объявление прези-
дентом окончания войны.
6 августа. Начало второго штурма Грозного боевиками. В конце
августа к ситуации активно подключается Александр Лебедь, в ре-
зультате чего подписано историческое Хасавьюртовское соглашение.
Сентябрь. Начало вывода федеральных войск из самопровозгла-
шенной Республики Ичкерия.
О чем писали газеты
"Ситуация". №21, 1996 г.
С комендантом Чеченской республики генерал-лейтенантом
А. Нагорновым мы встретились в штабе объединенного командо-
вания. Короткая поездка до аэропорта “Северный” - своего рода
невеселая экскурсия по разрушенному Грозному - предшествовала
нашей беседе о положении дел в Чечне.
- Военно-политическая обстановка несколько обострилась по
ряду причин. Идут активные боевые действия в горах, часть боеви-
ков оттуда уходит. Причем, если часть из них уходит, получая
специальные задания, то другая часть просто стремительно бежит
186
из этого ада. В радиоперехватах мы постоянно слышим, как они
говорят между собой: “Сегодня был кромешный ад”. Имеются в
виду бомбежки авиации, артобстрелы, наступление федеральных сил
Российской армии и внутренних войск. Те боевики, которые полу-
чили задание, главной своей целью имеют вербовку нового попол-
нения.
- Как в Грозном, так и по России?
- Безусловно. По России данными я не располагаю, но что
касается Грозного, городов Аргун, Шали, Гудермес, там отмечено
появление боевиков, причем работают они очень серьезно, занима-
ясь вербовкой, сбором денег у населения. Есть нефтяные скважины
в районе Шали, Аргуна - дудаевцы наложили на них свою лапу,
продают нефть, получают деньги, на которые закупают оружие,
продовольствие. Другая их задача - организация диверсионно-раз-
ведывательных действий с целью отвлечь внимание наших войск от
главных направлений: Шатай, Ведено. Такие действия мы постоян-
но ощущаем на себе, практически ежедневно обстреливаются наши
комендатуры, КПП, блокпосты. Можно говорить не только об ак-
тивизации таких действий, но и об их целенаправленности и даже
массированное™. Если раньше фиксировалось три-пять небольших
обстрелов за ночь - стрельнут с одной стороны, уйдут, обстреляют
с другой, то сегодняшней ночью наблюдались уже действия до трид-
цати человек одновременно. То же - в Гудермесе, Шали, Аргуне...
- Наверное, эти вылазки и обстрелы предпринимаются и с
целью спровоцировать вас на ответный огонь?
- Безусловно. Но еще раз повторю, если прежде это были
именно случайные провокации, то сегодня это планомерные, целе-
направленные действия. Что интересно, активизация приходится на
те дни, когда у нас происходит смена войск, комендатур. Новичков
“необкатанных” проверяют на прочность, а заодно и стараются
запугать.
- Но, насколько я знаю, народ у вас здесь подобрался опыт-
ный, как говорится, тертые и Карабахом, и другими районами ЧП,
на испуг вряд ли возьмешь.
- Коменданты все наши, войсковые, как правило, это замес-
тители командиров частей, офицеры штабов дивизий и округов.
Комендатуры выполняют службу в соответствии с поставленными
задачами. Проводятся специальные мероприятия по выявлению бо-
евиков, их задержанию, изъятию оружия. Отлично работают
ОМОН, СОБР под общим руководством ГУОШ МВД России.
187
- Вы собирались рассказать о военно-политической обста-
новке, но пока говорите о военных действиях.
- С возвратом боевиков активизировалась и пропагандистс-
кая работа среди местного населения. Если раньше не наблюдалось
никаких митингов, то теперь под прикрытием ОБСЕ собираются.
"Критическую массу" создают женщины, которые кричат: "Джо-
хар! Русские вон!" и тому подобное, то есть боевики нагнетают нс
только военую обстановку, но и общественно-политическую. Про-
воцируют ночные перестрелки именно бандиты, но с жалобами на
последствия идут-то к нам. Попробуй докажи, с чьей стороны при-
летела пуля, разбившая окно, по чьей вине случился пожар. И сно-
ва в который уже раз объясняем, что первыми войска не стреляют.
Но как бы то ни было, люди напуганы, психологическое состояние
близко к аффекту.
- Смотрим сегодня на Грозный и думаем: о скором восста-
новлении пока речи быть не может.
- Восстанавливаются в основном жизненно важные объекты:
водозаборы, канализация, электросеть, связь.
- Транспорт не ходит?
- Уже ходит более двадцати автобусов. Школы открыты, 2,5
тысячи детей уже сидят за партами только в Грозном. Эти данные,
впрочем, были в центральной печати. А что касается работы ко-
мендатур, сами все увидите, вот сейчас группа моих офицеров едет
в Старопромысловский район, можете отправиться с ними...
"Начеку". Март 1996 г.
Перед нами записная книжка убитого в бою чеченского бое-
вика, сделанная из потертой клеенчатой ученической тетради, ко-
торые продавались раньше по 12 копеек, она старательно сшита
суровой ниткой, пропитана запахом пороха и пота. Автор "днев-
ника” старательно вывел на обложке заглавие "Блокнот для ору-
жия". Несколько страниц посвящено искусству обращения с АГС-
17 - правила сборки-разборки, таблицы корректировки огня. Даль-
ше чеченский гранатометчик стал делать короткие записки дневни-
кового характера. Отрывочные, наскоро сделанные записи, пере-
сыпанные местами арабской вязью. Хронология своей войны. Вой-
ны, в которой он был маленьким винтиком, наученным лишь стре-
лять и ненавидеть. На этой войне убили его самого.
Итак, перед вами чеченская война, увиденная боевиком (ор-
фография и пунктуация сохранены)...
188
“...Каждому муджахеду необходимо знать оружие хорошо,
если он хочет бороться на пути Аллаха против неверных и лицеме-
ров, за религию ислам, ради Аллаха, чтобы религия Аллаха и Его
закон был выше всех других религий и законов. Пусть Аллах сдела-
ет из нас искренних Муджахедов.
Вчера делал налет. Хорошо, я попал.
...Русские собаки воевать не умеют. Солдаты щенки. Коман-
диры тупые свиньи. Мы их рэжим. Мы волки. Рэжим их поганое
стадо.
...Аллах велик. Сегодня убил первого русского. Его ранило,
а я убил ножом. Он кричал. Я ему все отрезал. Пусть его бог теперь
все приделает... К нам пришли муджахеды из авганистан. Воины
Аллаха. Ходили с нами. Неверных бьют хорошо.
...Денег не привезли. Еда нет. Шамиль злой. Нада больше
убивать.
... Мало боеприпас.
... Меняли трупы русских на боеприпас. Взяли патроны и гра-
наты. Мало.
...Взяли еду в селе. Старик не давал. Убили.
...Сайхан ругался. Русские разбили село. В дом попал сна-
ряд. Много пропало добра. У него было много. Взял в Грозном у
русских. Все пропало.
...Нас воевал спецназ, еле ушли. Султан и Хусейн убит, Гай-
рбек пропал. Плохо. Еда нет.
...Аллах велик. Велик закон его, Аллах помогает бить невер-
ных. Сайхан сказал, что скоро будет хорошо. Скоро мы купим всех
начальников. Они не дадут своим солдатам воевать, и мы всех убь-
ем. Русских должны остановить русские. Нам помогает Аллах.
...Денег нет. А у Сайхана много.
...Русские собаки. Им сказали не стрелять. Они стреляют.
Наших много убили.
...Ночью ходили на пост. Повели с бой пять русских. Хотели
обменять на деньги. Убили ножом. Один дрался. Камнем убил на-
шего.
... Почему стреляют. Им сказали не стрелять. Неверные собаки.
...Аллах велик. Он помогает своим муджахедам. Солдат зас-
тавили уйти. Нам привезли деньги, еду и боеприпас. Снова убиваем
неверных псов. Так и нада.
...Сайхан говорит, надо брать русский город. Там много де-
нег. Купим русских начальников - все уйдем.
189
...Были в селе. Там еды нет. Русские дадут. Мы возьмем.
...Нада брать город. Там деньги. Купим оружие, боеприпас.
Девок возьмем, мужиков убьем. Нам поможет Аллах.
...Был человек из Пакистан. Сказал, мы мусульмане братья
и вместе должны бить неверных во имя Аллаха, мы возьмем весь
мир. Священное знамя ислама будет главным. Больше убьем рус-
ских - быстрей победа. Главное хорошо воевать. Знать оружие. Мы
неустрашимые муджахеды.
...Хотели взять пост. Нас много убили. В Алудина попал сна-
ряд. Стреляли долго. Еле ушли. Мы победим.
...Нас окружили. Стреляют второй день, боеприпас мало.
Хотели прорваться. Вернулись. Русские сильно бьют.
...Всю ночь стреляли, Сулейман убит. Али убит. Снайпер
попал.
...Гранат нет. Взял автомат. Он маленький. Боеприпас мало.
...Умираем во имя Аллаха”.
Судя по почерку, записи делал совсем еще молодой человек,
с ^сформировавшейся психикой и мировоззрением. В своей корот-
кой жизни он видел только войну, насилие и смерть. “Старшие то-
варищи" внушили ему, что все русские для него враги, что они трус-
ливы и продажны. С этими убеждениями он пошел воевать, стал
искренне верящим, что лишь уничтожение “неверных” поможет
найти очищение на этой Земле. Именно такие злобные “волчата” и
нужны дудаевским идеологам. Настоящие воины Аллаха.
Но, во-первых, далеко немногие чеченцы так относятся к
русским. Во-вторых, взаимная злоба еще никогда не приводила к
хорошему. Преступников, безусловно, нужно наказывать, но ста-
вить на одну доску и бандита, и мирного жителя только по нацио-
нальному признаку бесчеловечно. На чеченской войне поможет ус-
тановить мир только здравый рассудок, не омраченный злобой и
несправедливостью.
Из районной газеты "Родной край" (“Памяти сына”)
Я убит под Бамутом,
А мой друг - в Ведено.
Как Иисусу воскреснуть
Нам уже не дано.
Так скажите мне, люди,
В этот смертный мой час:
190
Кто послал нас. мальчишек.
Умирать на Кавказ?
В сорок первом мой дед
Уходил на войну
За Советскую власть.
За родную страну.
Ну а я за кого
Пал в смертельном бою?
За какую державу?
За какую страну?
Ты прости меня. мама.
Что себя не сберег,
Нас лежит очень много
У кавказских дорог.
И еще тебя, мама.
Об одном попрошу:
Всем народом судите.
Кто затеял войну!
Кто заставил бомбить
Города и людей,
И свинцом поливать
Стариков и детей.
Кто отдал тот приказ
Нам в своих же стрелять.
Кто послал на Кавказ
В двадцать лет умирать.
Эти стихи потрясли меня солдатской правдой и прямотой. Это
о юношах, которые погибли в Чечне и навсегда оставили невоспол-
нимую боль в сердцах своих матерей. Погиб в чеченской войне и
мой сын Владимир. Он, как и все остальные военнослужащие, не
знал, за что воевал. И, как все погибшие, обращается с просьбой ко
мне, своей матери, наказать тех, кто развязал этот конфликт на тер-
ритории страны.
Всем народом судите.
Кто затеял войну.
Это наказ. Я уверена, придет время, и все причастные к чеченс-
кой бойне станут известны и будут наказаны по заслугам. В это верит и
неизвестный автор стихотворения. Этот солдат познал до глубины души
солдатскую участь, испытал на себе ужас смертельной опасности, по-
терю товарищей по оружию. Только жив ли он сейчас?
191
Меня волнует одно: ну почему, почему могли послать в воен-
ное пекло наших сыновей, молодых, не обученных военному делу?
За что они положили свои головы, что они защищали? За что мы,
матери, должны страдать до конца дней жизни своей?
Я сейчас смотрю на портрет Володьки, и душа моя кричит:
“Господи, за что мне такая кара, почему тебя нет?” А он смотрит
на меня с портрета, ничего не отвечает и не ответит...
30 октября у него день рождения. Ему бы исполнилось 20 лет.
С 19 мая 1995 года он второй год лежит в земле...
Пусть я не совсем грамотная, простая сельская женщина, но
решила написать выстраданные мною стихи памяти Володи. Напе-
чатайте их.
Эх, Володька, мама слышит тебя.
Выполняю наказ я солдата,
Холодея в груди до озноба.
И что сталось со мной, я не знаю.
Я хожу по избе то назад, то вперед,
Я пишу о тебе все снова и снова.
Посвящаю свой стих в народившийся твой
день несчастливый.
Но за то ты, мой сын, с честью
Гордо прошел свой воинский путь,
не осквернив свое имя.
Ты разведчиком был.
Выполняя задание такое,
Не жалея себя, вы за Родину-мать
Полегли в этот день как герои.
Пуля разом взяла молодцов-удальцов.
Все одиннадцать, все замолчали.
И спокойно лежат, оборвалась ваша
жизнь молодая.
Но мы с вами всегда, поколенье живет,
Путь заветный вперед продолжает.
Ты ж, Володенька, спи.
Птицы песни поют
И могилу твою украшают.
Пусть земля тебе будет пухом, сынок!
А. Челядникова (дер. Пиштснур).
f *
194
Из районной газеты "Верховья Шижмы" 23 января 19964
Скорбная весть пришла в наш район из Чечни: в боях в горо-
де Гудермесе погиб Вячеслав Анатольевич Усков из деревни Кар-
мановы Мякишинского сельсовета.
В июне прошлого года Вячеслав был призван на армейскую
службу и направлен в Тоцкий учебный центр, где готовят мирот-
ворцев. В декабре прибыл в Чечню. Был военным водителем.
В районе создана комиссия по организации похорон Вячес-
лава Ускова. Глава администрации района В. П. Сморкалов издал
распоряжение о выделении средств из бюджета на проведение по-
хорон и оказание помощи родителям погибшего воина.
Из газеты "Вятский край". 9 ноября 1996 года.
«Груз 200» - термин, шифрующий сообщение о том, что пере-
возятся тела погибших солдат. Появился в годы войны в Афганис-
тане.
В квартире Геннадия Михайловича Кутявина на полке сер-
ванта лежат шахматы. Фигуры сложены неплотно, поэтому створ-
ки шахматной доски прикрыты не до конца. Чтобы хоть как-то
облегчить тяжелый разговор, спрашиваю собеседника:
- Вы играете?
- Нет. Это Юрины. Он любил с друзьями поиграть.
- И как у него получалось?
- Раз решил с ним сыграть, так он мне быстро мат поставил.
В общем-то в армейской службе Юрию относительно везло:
сначала - мотострелковая часть на Южном Урале, затем - извест-
ная всем 14-я армия в Приднестровье. Судя по письмам отцу и сес-
тре, служба проходила нормально. К примеру, он совсем по-маль-
чишески радуется, что в Бендерах вволю едят яблоки. Много спра-
шивает о родном Фатееве, о друзьях, о близких. Просьбы мини-
мальные: “Если есть возможность, пошлите сигареты".
Затем пришло письмо, которое не могло не встревожить. Если
не пошлют в Чечню, писал Юра, то приеду в отпуск. И еще сооб-
щил о фотоальбоме и деньгах, посланных им на родину. Ни того,
ни другого отец и сестра не получили. А ведь это обычно главный
груз в “дембельском” чемодане солдата. Почему он решил отпра-
вить альбом с фотографиями домой, нам уже не ответить - в отпуск
Юра не приехал. 10 мая свой день рождения он встретил в Чечне.
Сообщения оттуда тоже были успокаивающие, хотя и в блиндажах,
но живсм-де нормально, кормят еще лучше, чем в Бендерах. С мес-
195
тным населением отношения хорошие - угощают солдат фруктами,
орехами. В декабре, пообещал он, вернусь домой.
Больше писем от Юры не было.
...Об августовских днях в Грозном, Гудермесе и других райо-
нах Чечни написано и сказано много. Успокаивающие телесообще-
ния генералов о блокировании и уничтожении вооруженных груп-
пировок чеченцев опровергали репортажи газет. Из них явствова-
ло, что в Чечне развернулись ожесточенные бои, в которых феде-
ральные войска терпят сокрушительное поражение. К 9 августа, дню
инаугурации Президента РФ, в Грозном, других городах и селах
республики фактически восстановлена власть оппозиции и идет
уничтожение блокированных подразделений МВД и федеральных
войск. Это не голословное утверждение. В газете “Северный рабо-
чий" (Северодвинск Архангельской области) опубликована беседа
с участником тех боев в Грозном. Вот что говорит заместитель на-
чальника местного ГУВД полковник Провал: “9 августа плачевно
окончилась попытка воинской колонны разблокировать нас. А ра-
неных уже более пятидесяти. Раздражает болтовня теле- и радиове-
дущих о каком-то контроле за обстановкой в городе. Весь город в
руках боевиков, они очень нагло ведут себя, вклиниваясь в наш ра-
диоэфир, занимают один за другим объекты в городе. Ночью уда-
лось с танковой колонной отправить раненых".
В кровавый август девяносто шестого года еще более десяти
дней убивали и калечили сотни людей. Потом было перемирие, зак-
люченное Лебедем и Масхадовым, было начало отвода федераль-
ных войск из Чечни, не было только писем от Юры...
Прошел сентябрь. Из-за дождливой погоды уборка хлебов
затянулась основательно. Геннадий Михайлович на своем комбай-
не работал в поле, когда приехали из военкомата. На следующий
день они с братом Алексеем Михайловичем отправились в Ростов.
Вместе с проездными документами везли медицинские карты Юры,
хранившиеся в военкомате.
В Ростове их никто не встретил, и они сами нашли место, где
хранились в специальных вагонах тела погибших. Здесь же была
лаборатория (так назвал это учреждение Геннадий Михайлович), в
которой проходило опознание. За полтора дня на экране телевизо-
ра они просмотрели видеозаписи восьмисот искалеченных, обго-
ревших трупов. Может, надежда, что Юра не погиб, помогла им
выдержать этот кошмарный видеоряд. И кто знает, сколько бы они
еще просидели у телевизора, просматривая кассету за кассетой, но
13ф
196
контрактники, которые передавали тело погибшего товарища родите-
лям, подсказали, что здесь есть майор из полка, где служил Юра.
Майор и помог найти останки солдата, погибшего еще 10
августа. При выполнении боевого задания в Гудермесе БТР, где он
был стрелком-наводчиком, подорвался на мине, и весь экипаж по-
гиб. Выдали им и обгоревший военный билет и мелкие вещи, при-
надлежавшие Юре. В помощь братьям майор определил лейтенан-
та. “Груз 200” начал свой путь на родину.
Хоронили Юру всем селом. Оцинкованный гроб донесли до
самой могилы на руках. Вечная память, Юрий Геннадьевич Кутя-
вин! И пусть родная вятская земля будет тебе пухом.
Из районной газеты "Сельская новь" 25 апреля 1996 г.
23 апреля исполнился год со дня гибели в Чечне нолинчани-
на Алексея Шишкина. В городе живут мама погибшего воина Ли-
дия Афанасьевна и отец Василий Геннадьевич, работник горгаза.
Алексей служил заместителем командира саперного взвода,
но погиб вовсе не по ошибке при разминировании. Алеша с това-
рищами по подразделению выносил с поля боя раненых и погиб-
ших сослуживцев. Группа нарвалась на засаду боевиков. В живых в
результате не остался никто.
Это стихотворение принесла Ольга Васильевна Краснопе-
рова, жительница Нолинска. А написала его Ольга Коробейникова
из Чистополя. Как сказала гостья, от имени всех родных и друзей.
В доме Шишкиных в память об Алексее висит его фотопортрет
в траурном обрамлении. Шестого февраля минувшего года парню
исполнилось всего лишь 20 лет. Похоронен он на новом кладбище с
воинскими почестями. Могила находится на холме, с которого хо-
рошо виден родной город воина. У родителей хранится его по-
смертная награда.
Вчитайтесь в строки этого, казалось бы, безыскусного сти-
хотворения. В них боль утраты и напоминание всем нам о жертвах
этой войны. Между слов каждой строфы как бы слышится вопрос:
ради чего?
Апрель уже садов касался -
Над Воей ветреная круть.
Родной Нолинск с тобой прощался,
В последний провожая путь.
За что, скажите Бога ради,
Ты юной жизнью заплатил?
197
Молчит посмертная награда,
Сух выстрел траурно парадный.
Кто знал тебя, тот не забыл!
Из районной газеты "Верховья Шижмы" 30 января 1996г
Что успел увидеть Слава Усков за свои 18 лет? Деревню Кар-
мановы, где родился и вырос. Тропинку, по которой вместе с бра-
тишками и сестренками бегал помогать матери на ферму. Мяки-
шинскую школу, где учился и обрел кучу друзей, которые, узнав о
гибели Славы в Чечне, долго не могли поверить, что уже никогда
не будет его рядом с ними.
Весной 1994 года для Славы и его одноклассников прозвучал
последний звонок. Такого выпуска школа не помнила давно. В ос-
новном все одиннадцать учеников оказались талантливыми. Кто-
то в учебе, кто-то в спорте, а кто-то в художественной самодеятель-
ности.
В июне 1995 года Славу первого из класса призвали в армию.
Руслан Мифтахов, лучший друг, с которым сидел он за одной
партой, проводил его до Всрхошижемья, отправил на автобусе в
Киров и... выходит, навсегда.
Служил Слава в городе Тоцкос Оренбургской области, в учеб-
ном центре по подготовке миротворческих сил. После подготовки
военнослужащие миротворческих сил могут быть направлены в
Абхазию, Чечню, Югославию - в любую “горячую точку” для наве-
дения там порядка. Слава попал в Чечню. Это было в начале декаб-
ря 1995 года, а 22 декабря он погиб.
Первое и последнее письмо из Чечни от Славы пришло 12
января, когда его уже не было в живых, а родители об этом даже не
подозревали. В нем он писал: “Мама и папа, нас на “вертушке” (вер-
толете) подняли в горы. Я получил машину “Урал”, буду на ней
продовольствие возить. Мне здесь больше нравится, чем в Тоцком,
порядка больше, и получать буду 240 тысяч рублей в месяц. Мама,
за меня нс волнуйся, чему быть, того не миновать”.
Совсем скоро за этими утешительными строчками сыновне-
го письма в район пришло тревожное сообщение о гибели нашего
земляка Вячеслава Ускова. Документы бойца были утеряны, поэто-
му для опознания тела сына Галина Ивановна и Анатолий Андрее-
вич Усковы поехали в Ростов-на-Дону. Туда идут эшелоны с остан-
ками солдат федеральных войск из Чечни, туда привезли и Славу.
Родители Славы поехали в такую страшную командировку с
198
надеждой , а вдруг это нелепая ошибка, ведь в письме сын писал,
что непосредственно в боевых действиях участия принимать не бу-
дет. Но надежда рухнула в одночасье , когда их подвели к закрыто-
му простыней телу солдата. Отец по ногам узнал своего сына, хотя
они были перебинтованы.
При каких обстоятельствах погиб Слава Усков? Судя по зак-
лючению, он попал под минометный обстрел. И скончался от мно-
жества осколочных ранений нижних конечностей, левой кисти руки,
огнестрельных переломов бедренных костей, значит, от шока...
"Вечерний Ростов". Июль 1996 г.
Он никогда еще не видел свою дочь - Валечка родилась, ког-
да папа был уже в плену. 25-летний слесарь “Ростовэнергоремон-
та” Владимир Скубицкий вместе с другими своими коллегами был
захвачен боевиками в Грозном в общежитии ТЭЦ-2 16 января 1996
года. И только 10 июля, то есть почти полгода спустя, ему удалось
бежать. Из пятерых сотрудников предприятия двое не вернутся уже
никогда - умерли в чеченском плену. Двое до сих пор в руках бое-
виков.
- Средневековье какое-то, дикость, - говорили мне сотруд-
ники предприятия, - мы все пришли в ужас, когда увидели Володю.
Он ведь крепким парнем был, здоровым, сильным. А вернулся...
Мы были в шоке и от его рассказов... Сейчас Володю будут лечить,
есть уже договор с одним из лечебных учреждений. Заплатим, сколь-
ко надо, лишь бы парня поставили на ноги. Потом, наверное, от-
правим его в санаторий. Он ведь поехал в Чечню подзаработать -
молодая семья всегда в деньгах нуждается...
С первых же дней похищения ростовских энергетиков руко-
водители “Ростовэнергоремонта” пытались их вызволить. Работа-
ли в контакте с администрацией области, старались взаимодейство-
вать с местными чеченцами и мусульманами, с коллегами-чеченца-
ми из Грозного... Но все было безрезультатно, и судьба похищен-
ных работников предприятия оставалась неизвестной до тех пор,
пока на блокпост федеральных сил не вышли изможденные Володя
и Виктор (второй бежавший парень из Волгодонска). У них не было
при себе документов. Опознавать их в Ханкалу поехал начальник
участка в Грозном Геннадий Дмитриевич Шаповалов, который
потом и доставил Володю в Ростов. Поездом доставил, на самолет
парня посадить так и не удалось.
Володя Скубицкий внешне совершенно спокоен. И только
199
огромные, лихорадочно блестящие глаза на худом, изможденном
лице с заострившимися чертами да сцепленные руки выдают страш-
ное его напряжение, тяжелейшую психологическую травму от того,
что пришлось ему пережить, и от последствий которой ему еще
долго отходить...
Итак, перед вами рассказ кавказского пленника образца 1996
года. Увы, на рубеже века мытарства пленников оказались куда
более жуткими, чем в хрестоматийной повести Толстого...
* * *
- Только нелюди могли устроить такой концлагерь, в кото-
ром я побывал. Это звери, гестаповцы... в нашем лагере вначале
было 140 человек (они нас собирали до 15 марта). А когда я бежал,
оставалось всего 40. Из них только человек пятнадцать были бо-
лее-менее на ногах, могли передвигаться. Остальные - живые тру-
пы...
Около 70 процентов собранных в нашем лагере были граж-
данскими людьми. И только - русскоязычные, только - приезжие.
Это в основном восстанавливавшие Грозный строители. Нас, энер-
гетиков, оказалось 26 человек. Жили мы в горах, спали на голой
земле, в котлованах, которые сами же и рыли лопатами. Иногда
устилали дно ветками, сучьями. Но от холода это нс спасало, а хо-
лодно было вплоть до середины июня. Мы вес время перемещались
по горам и шли только ночью. Чеченские боевики так и говорили:
"Волки передвигаются ночью”. У них эмблема с волком повсюду
была - и на флагах, и на одежде, и на кепках. Люди умирали от
голода, от холода, от болезней. Кормили нас чем-то еще худшим,
чем баланда. Крупу-сечку умудрялись разварить до какого-то клей-
стера, вроде того, которым обои можно клеить. Поэтому у многих
пленных начиналась болезнь типа дизентерии, и сгорали они от обез-
воживания организма буквально за неделю. Кто-то умирал от вос-
паления легких, ведь одежду хорошую и деньги, и паспорта у нас
забрали в день пленения боевики в белых маскхалатах, а выдали
какое-то тряпье.
В день умирало по нескольку человек, и мы едва успевали их
хоронить. Рыли ямы в лесу сантиметров на пятьдесят глубиной, за-
капывали и ставили вешки-шесты, надеялись, что война когда-либо
закончится, и родные смогут откопать тела своих мужей и сыно-
вей...
Слава Богу, женщин в лагере не было. А то не знаю, что бы
200
они с ними вытворяли. Ведь это зверье под руководством команди-
ра Ахмеда придумывало для нас такие пытки, такие истязания, что
уму непостижимо. Они не просто били, они забивали до смерти,
отбивали что можно. А когда шесть саратовских строителей попы-
тались бежать, их поймали, выстроили нас и прямо перед строем
расстреляли саратовцев в упор... Я такое раньше видел только в
кино о гитлеровских злодеяниях.
Охранявшим нас чеченцам было в среднем лет по 25. В ос-
новном малообразованные сельские жители. Но ненавидели они
нас все - и 15-летние пацаны, и глубокие старики. За все время так
ни разу и не сказали, зачем нас захватили и что с нами собираются
делать. Мы им говорили: “Что же вы творите, мы ведь гражданс-
кие люди, мы вам электричество приехали восстанавливать’” А они
в ответ: “Мы триста лет жили без света, при лучинах и не нужно
нам ваше электричество...” Убеждали все время, что о нас все за-
были, что мы никому не нужны, а я душой чувствовал, что не забы-
ли, что не может так быть, чтобы человек пропал, а его никто не
искал...
Приезжал к нам сотрудник из так называемого департамен-
та госбезопасности Ичкерии со своими костоломами. Устраивал
допросы, требовал признаться в том, что мы сотрудники ФСБ. А
после этого опять пытки, опять издевательства...
Я православный христианин, крещеный, и там, в том аду,
только вера в Бога мне и помогла выжить. Я Виктору, с которым
мы бежали рано утром на рассвете, когда на нас, доходяг, уже вни-
мания не обращали, все время говорил: “Давай умрем на свободе,
но только не здесь!” Это было бы самым большим унижением -
умереть у НИХ.
Из районной газеты "Сельские огни" 17 сентября 1996 г.
Был День Победы. Гремела музыка, по городу гуляли наряд-
но одетые люди. Всюду слышался веселый смех...
- А я завтра ухожу на войну, - в диссонанс этому настроению
как бы между прочим произнес встретившийся на празднике знако-
мый Сергей Царегородцев. Увидев мое недоуменное выражение
лица, добавил: “В Чечню, по контракту...”
И впрямь на следующий день 10 мая его и еще пятерых моло-
дых здоровых ребят автобус увез в Йошкар-Олу. Оттуда их путь
лежал в Казань и Самару - на сборный пункт.
И вот почти через четыре месяца мы вновь встретились с Сер-
201
геем. Живым, хотя и не совсем здоровым - раненым. После отлежки
в госпиталях дали ему месяц отпуска - для восстановления сил.
- Я считаю себя коренным яраничем. Здесь в городе прошли
мои детство и юность, здесь я учился. Однако работал на Севере
вахтовым методом. Объехал всю Тюменскую область, год был в
Читинской.
Нам обещали среднемесячную зарплату 2-3 миллиона руб-
лей. Правда, в Самаре предупредили: деньги выплачивают не вов-
ремя, а если контрактник попадет в плен, ему каюк. Могут сразу же
расстрелять, а могут поиздеваться: выколоть глаза, отрезать уши,
кастрировать. У офицера есть шанс быть обменянным, у контракт-
ника такой надежды нет. Поэтому прямо на сборном пункте сказа-
ли: “Кто не желает ехать, может вернуться прямо сейчас”.
Задача нашей роты состояла в том, чтобы сопровождать
грузы, идущие в Грозный и обратно.
В середине июля, после месячного сопровождения колонн,
нас поставили на блокпост. На дороге Шали - Грозный около по-
селка Герменчуг мы проверяли документы: с 7 вечера до 7 утра
действовал комендантский час.
19 числа, приехав с блокпоста и поставив машину в капонир,
вместе с группой военнослужащих от командира роты получил при-
каз обстрелять “зеленку” - лесопосадочную полосу. Оказалось, что
там были замечены люди: сработала “растяжка”. Это граната или
сигнальная ракета, которые привязываются к струне. Запнешься за
нее, прогремит взрыв или взлетит ракета. Мы с Олегом из Тульс-
кой области вышли на задание. Он стрелял из автоматического стан-
кового гранатомета, я стоял в окопе без бронежилета, в одной тель-
няшке, корректировал огонь. Было еще светло, около 9 вечера. Вдруг
меня словно кулаком ударили в грудь. Чувствую, что стал зады-
хаться. Схватился за горло - пошли сгустки крови. Пуля попала
прямо в гортань, трахею. Ребята кинулись: “Сергей, что с тобой?
Откуда стреляли? С какой стороны?”
А стрелял снайпер. Под шумок, под разрывы снарядов, что-
бы по звуку нельзя было определить, откуда. И по всей видимости,
женщина. Наутро, прочесывая “зеленку”, обнаружили следы малень-
кого размера обуви. И лужу крови, видимо, ранили, поскольку сразу
же после выстрела дали шквал огня. Офицеры предположили, что
снайперше! приняла меня за одного из них: чисто выбрит, руковожу
стрельбой. Им за офицеров платят больше.
Через 15 минут я уже был на башне боевой машины пехоты,
204
которая доставила меня на другую сторону села Шали, за 20 кило-
метров от блокпоста. Боли были адские. Правое легкое затекло кро-
вью. Сразу же поместили в реанимационную палату, если ее можно
так назвать, оборудованную на автомашине ГАЗ-66.
Утром 20 июля пришел санитарный вертолет и два вертоле-
та поддержки - переправили в Ханкалу. Оттуда во Владикавказ,
потом в окружной госпиталь в Ростов-на-Дону.
В палате нас было трое. Своими ногами вышел из нее я один.
Рядом со мной лежал паренек точно с таким же ранением, правда,
еще пищевод задет - умер. Врачи знали только его имя, был он без
опознавательных знаков...
После выздоровления - обратно в Чечню, еще воевал две
недели. У меня же все документы там оставались. И попал, как кур
в ощип, в окружение. Наш блокпост взяли боевики в кольцо. А у
меня уже сумка собрана - только бы домой ехать. Вот, думаю, не-
пруха. И оружие как назло сдал. Написал жене записку. Товарищ
одолжил пулемет, взял четыре боекомплекта к нему, сунул десять
гранат за пазуху. Боевики, слышим, поставили условие: если в тече-
ние дня не уйдем с блокпоста, сами выведут. Ничего, обошлось. И
поехал в отпуск... Получил 9 миллионов 460 тысяч рублей. Кое-ка-
кую аппаратуру купил, одежду.
Работяги, те, которые работают в полях, косят сено, убира-
ют хлеб, относились очень хорошо. Они часто приносили нам про-
дукты питания - яблоки, груши, помидоры, лук, чеснок. Меня, ког-
да стоял на блокпосту, они очень уважали. Особенно дед-чеченец
Шарон. Он на лошадке ездил сено косить. ‘‘Показывай, - в шутку
говорю, - техпаспорт”. Он смеется: “Вот он”. И задирает кобыле
хвост...
Простым жителям надоело все. Сил, говорят, нет уже ника-
ких: только построишь, отремонтируешь дом, начинают бомбить.
Ведь на войне гибнут не только боевики - страдает и мирное насе-
ление.
С командирами отношения очень теплые, братские. И с сол-
датами в основном тоже. Но, не скрою, встречалась и “дедовщи-
на”. Например, между контрактниками, отслужившими срочную
год-два назад, и срочниками, но особенно между самими срочни-
ками. Приведу два примера. Заместитель старшины роты сержант
срочной службы у своего сослуживца, Сергея из Ижевска, решил
проверить надежность бронежилета - прошил очередью из автома-
та. Попал в правую руку - отнялась, не стала работать. Пришлось
205
комиссовать. Второй случай: со мной в госпитале лежал Валерий
Ефремов, призывался Зуевским райвоенкоматом, его срочник пыр-
нул ножом.
Стычки, неуставные отношения бывали, но окопы копали
вместе. Жили в блиндажах, палатках. Я спал в тягаче. У нас был
свой повар. Нормально готовил. Супы, борщи, каши - все из кон-
сервов. Когда заканчивались масло, тушенка, приходилось постить-
ся, было похуже .
С яраничами, с которыми отправлялся по контракту, вместе
служил. Все они живы - здоровы, родным передают привет. Вместе
со мной в госпитале в Ростове-на-Дону был парень-омоновец из
Кирова - Андрей. С перебитой аортой. Сделали операцию. Остал-
ся жив. А вот другому, Волнушкину из Зуевского района, мы с ним
вместе из Самары ехали, не повезло: умер от потери крови, у него
были перебиты ноги.
Надо сказать, после боев в Грозном, которые шли 5-6-7 авгу-
ста, ‘‘грузов 200” было очень и очень много. Машина шла за маши-
ной. Сам видел, пока лежал: в Ростове-на-Дону паяют цинковые
гробы. И что интересно! По телевидению говорят, убито 2-3 чело-
века, а привозят их целыми машинами. Поэтому, думаю, фактичес-
кие потери как минимум в три раза больше.
Со мной товарищ в палате рядом лежал, рассказывал, что из
двух отделений, в каждом из которых по семь человек, в живых ос-
талось лишь двое. Их танковая колонна зашла в город. Разведку
боевики пропустили вперед, а колонну, разбив на 2-3 танка, в упор
до основания расстреляли в кварталах. Ребята не успевали спрыги-
вать с брони - косили из пулеметов. Нельзя было палец выставить,
такая была стрельба.
Тот парень слышал, как командир танковой роты передавал
по рации: “Я - Вираж. Всем, кто слышит меня: я - подбит, я - горю,
вылезти не могу... Конец связи”. Сосед по палате так и не мог по-
нять, зачем командир полка дал такую команду - вводить артдиви-
зион, танки в город? Ведь они только в поле хороши, а в городе
горят, словно свечки...
Впрочем, нелепых, абсурдных, бессмысленных приказов на
этой войне отдается немало. Стоим на блокпосту, получаем приказ
никого не пропускать. А мирные жители едут на работу, детей с
переломанными руками-ногами в больницу везут... Как их нс про-
пустишь? На этой почве часто возникали конфликты. Не только с
жителями, но и со своей совестью. Или: из “зеленки” лупят, а ответ-
206
ный огонь приказывают не открывать. Солдаты находят отдушину
в вине. Пьют сильно. Особенно страшно, когда ты отдыхаешь, а
часовой - пьяный. Могут вырезать. Приходится наказывать, при-
чем жестоко. А как иначе? Ты ему свою жизнь доверяешь... И, со-
гласен, психика у многих действительно нарушена. Рассказывали,
выловили однажды женщину-снайпера, ноги привязали к двум бро-
нетранспортерам - разорвали. Десятилетнего пацана-снайпера рас-
стреляли. У меня бы рука не поднялась. И добить раненого боевика
тоже не смогу. Парень -омоновец из Санкт-Петербурга, что со мной
вместе в госпитале лежал, добавил: “А ты знаешь, что боевики с
нами делают? Кошмар!” Опять же раненый в госпитале рассказы-
вал, он служил в стройбате. Разгружали они вагон, были без ору-
жия. После работы прямо в нем решили немного отдохнуть, охра-
ну не выставили. Заходит бородатый амбал - боевик с пулеметом -
говорит: "Вставай, парень!”. Вывел из вагона, поставил в шеренгу
и прошелся по ней из пулемета три раза. А сержанта и молодого
лейтенанта, посадив в "Волгу”, увез. Парень тот чудом остался жив.
успел повернуться боком, пули прошли вскользь, хотя ранение было
серьезное.
Я стал более спокойно относиться ко всему, что нас окружа-
ет. К очередям, склокам, мелким неприятностям. Это не равноду-
шие. Это философское отношение к нашей нелегкой действитель-
ности. Стал еще в сто раз сильнее любить свою жену, ценить жизнь,
когда я на ИЛ-76 прилетел в Москву, то первым делом в аэропорту
поцеловал березку. И, поверьте, чуть не прослезился: это уже наша
родная сторона...
"Ситуация". № 33, 1996 г.
Весь день мы ходили по печально знаменитому Бамуту. Разби-
тое вдрызг село стало символом непонятной, бестолковой, страшной,
кровавой драмы под названием "чеченская война”. Долгие месяцы Ба-
мут бомбили с воздуха и долбили "Градом”, его брали штурмом внут-
ренние войска и передавали армейцам, чтобы тс, изрядно потрепав "ду-
хов”, ушли и потом снова входили сюда с кровопролитием, вновь пере-
давая злосчастное село на сохранение солдатам другого силового ве-
домства. Теперь уже вэвэшники оборудовали позиции в Бамуте и окре-
стностях, рыли окопы и без энтузиазма задавали зряшные вопросы:
надолго ли? Не пустую ли работу делаем? Вопросы уходили в никуда.
После очередного боя уходили из Бамута и солдаты: кто - в тыл, кто - в
госпиталь, кто - в вечность.
207
На солнцепеке, на окраине заросшего бурьяном огорода сто-
ял танк “ссмьдесятдвойка" с четырьмя русскими буквами “Омск"
на башне и раненой пушкой - ствол из крепкого металла рвано уко-
рочен. Знакомимся с приданными внутренним войскам братками-
танкистами.
Механик-водитель сержант по контракту Антонов Владимир:
- Вчера ранним утром где-то часов в пять - в начале шестого
поступила команда, я в шлемофон услышал: выехать на дорогу в
помощь заставе, там “духи" БТР обложили. Чтобы время не тсрятъ,
рванули напрямки. Успели один выстрел сделать, прикрыв БТР,
башню развернули, чтобы в сторону домов выстрелить, потому
что оттуда “духи" поливали огнем. С той стороны вспышка, и нам
в ствол, хорошо хоть не в башню.
- А чем это?
- Что-то противотанковое - РПГ или ПТУР. Полствола обо-
рвало, прямо туда попали, где ресивер стоит.
- А откуда этот танк?
- Мы из Ханкалы, 205-я мотострелковая бригада, танковый
батальон.
- А почему танк называется «Омск»?
- Так экипаж весь омский, все контрактники. Здесь два меся-
ца. Вон наш командир. Командир, айда сюда, дуэтом от прессы
легче отбиваться...
- Служите давно?
- По контракту только два месяца. Проходил срочную в За-
падной группе войск. На гражданке совсем чуть-чуть пробыл.
- А почему решил на контракт идти?
- У каждого свои причины на это... Во-первых, безработица,
во-вторых, деньги везде не выплачивают, ну как обычно задержка
с деньгами, как у нас сейчас принято.
Вопросы сержанту Антонову:
- А вы как решились на контракт?
- Первое: заменил сына. У меня 19 мая призвали в армию сына.
Чтобы он сюда не попал, я договорился его отправить на Дальний
Восток служить, а сам - сюда. Второе: то же самое - деньги, два с
половиной года без работы.
- Погоди-ка, вот это интересно, как “договорился", в военко-
мате, что ли?
- Нет, уже на пересыльном пункте, где его отправляли. Я слу-
чайно узнаю, что есть такая служба по контракту. А я сына привел.
208
Расспрашиваю у старшего из команды: что, куда, как, почем? А он:
“Сначала в Свердловск, в “учебку”, а потом в Чечню”. Я его спра-
шиваю, как все родители делают, как его оттуда “отмазать”. Он
говорит: “Если один член семьи будет в “горячей точке", значит,
больше никого туда не пошлют”. Поехал в облвоенкомат. Там сра-
зу предложили в Омске служить, я отказался, так как слово уже дал,
что поеду в Чечню. А для меня слово - это закон. И все - оформил
все документы, потом очередную партию новобранцев привез на
пересыльный пункт. В списках читаю фамилию сына, отправлен на
Дальний Восток служить, в ВВС.
- Сколько платят здесь?
- Пока ни разу не получал. Но обещали платить нормально,
говорили, не обидят. Наводчик вчера поехал за получкой, но денег
не привез. Как нам обещали, все в тройном размере - мы согласны.
В Омске пообещали, что восемьсот будут платить как механику-
водителю, там была должность механика-инструктора, но я отка-
зался. А что сюда попал - просто счастливый случай. Мне уже трид-
цать восемь, а берут до тридцати пяти по приказу. И во-вторых, я
многодетный, у меня четыре ребенка.
- А жена как отпустила?
- С женой договорился. Она сначала: “Нет!” - “А мне приятно
жить два с половиной года на твою зарплату?” А у нее зарплата
была 67 тысяч до нового года, сейчас стала 120 тысяч получать.
- Значит, четверо детей? В армию-то старший ушел?
- Да, старший Евгений. Еще один школьник и двое дошколь-
ного возраста. Дочке пять лет и сыну четыре года. В жизни надо
что успеть: построить дом, посадить дерево и вырастить четыре
подпорки. Вообще-то надо пять подпорок, но мне пятая не удалась
- жена на операцию попала чисто по-женски. Так что четыре под-
порки я себе обеспечил, что со мной случится, замена экипажу сто-
процентная есть - три сына. А дочка, если что, пойдет санитаркой.
Это все, конечно, шутка, лучше бы им сюда не попадать.
- Это рассуждения простого русского мужика?
- А кого же? Я - из деревни... И еще я против того приказа,
которым по контракту можно принимать до тридцати пяти лет.
Надо, наоборот, брать мужиков, кому и за тридцать пять, кто по-
бывал в Афганистане. Я там был, хоть маленько, но был. Под Ка-
булом, танковый батальон специального назначения. Сопровожде-
ние колонн. А начинал в Германии служить, перед “дембелем" за-
кинули туда. Без малого два месяца там пробыл. У меня там конту-
209
зия была и осколочное ранение в голову. А бумаг у меня никаких не
оказалось, когда стал об этом вспоминать, меня даже самозванцем
назвали. Сначала обидно было, а потом прикинул: руки-ноги целы,
голова соображает, ну и ладно. А когда через девять лет контузия
откликнулась, покаялся маленько. Боялся не столько за себя, сколько
за семью, потому что я начинал “воевать”, а когда в бреду “вою-
ешь” - семье покоя нет.
- А последнее место работы какое?
- Работал монтажником, хотя высоты страшно боюсь. Рабо-
тал, чтобы обеспечить семью. Там не обижали, платили нормаль-
но: два - два с половиной миллиона. Но это я летом заработал, а
зимой что? У меня двое в садик ходят. Где-то в апреле плату за са-
дик увеличили, а я зиму просидел без работы и найти ничего нс могу.
Написали заявление, что дети ходить нс будут. Там плакали сердо-
больные: “Зачем ты детей забираешь?” - “А кто за них платить бу-
дет?” Вшестером как прожить на одну зарплату жены? Тридцать
тысяч за двоих я еще кое-как находил, а сейчас надо сорок шесть.
Где я эти шестнадцать тысяч еще возьму? Когда я нс знаю, как взять
булку хлеба. Мне и так на улицу стыдно выходить... Я пришел сюда,
чтобы пацаны этого не видели. Мою молодость угробило мое пра-
вительство советское, а им портит жизнь российское. Мальчишки,
контуженные здесь, сейчас хорохоротся, а лет через десять-
пятнадцать им аукнется. Как у меня получилось...
У него получилось страшно. Его убили через два дня после
нашей встречи в Бамутс. Там снова был ночной бой. Танк стоял без
орудия, и сержант Антонов пошел в окоп к бойцам, чтобы помочь
сынкам. “Духовской” гранатой ему оторвало ногу. Он умер сразу.
14 Зак I5R3
210
Ничего, кроме правды
Из дневника майора С. П. Немасева
2 марта 96-го. Совещание в Заводском РОВД. Его проводит
зам.начальника РОВД майор милиции Л.Ясуев. Ставятся вопросы
о том, что нет связи между РОВД и комендатурой, нет оперативно-
го взаимодействия.
По приказу полевого командира Закаева созданы группы по
уничтожению работников чеченской милиции. По имеющейся ин-
формации, готовится нападение на РОВД, личный состав которого
недавно набран. Уверенности в том, что будут воевать против бое-
виков, нет.
5-6 марта. Исчезла Аминат, женщина-чеченка, жившая в зда-
нии комендатуры. Всю ночь идут доклады об обстрелах. В шесть
утра из электрички, остановившейся на переезде в 500 метрах от
комендатуры, выгрузился отряд боевиков и осадил здание РОВД.
Личный состав разбежался. В 7 утра КПП-8 в Черноречье ведут
бой, просят помощи. Через час туда отправлены два “бэтэра” с бо-
еприпасами. На КПП-13 пробиться не удалось. Улицы в южном на-
правлении р.Сунжи блокированы. БТР вернулся обратно. Ранен си-
девший на броне омоновец из г.Орла старший прапорщик А.Бело-
усов. Пуля прошла через мягкие ткани. Также ранен водитель БТР
А.Захаров. В 9-00 с КПП-8 доложили, что ранено 5 человек, убит
рядовой Д.Кузнецов из Челябинска. Боевики прорываются в город
с юга. Периодически отключаются свет, вода, эфир забит просьба-
ми о помощи.
7 марта. Омоновцы из г.Екатеринбурга бросили КПП-13 и
на БМП прорвались в комендатуру, пятерых потеряли по дороге.
Затем выехали обратно - искать своих. В комендатуре нет воды,
пытаемся очищать воду из разрушенного плавательного бассейна.
Вечер. В эфире “шумят” боевики. С издевкой приглашают в гости,
обещают, если сдадим оружие, отпустить. Особенно разговорчив
командир отряда - “одинокий волк”... Итоги дня: убито - 3, ранено
- 25, пропали без вести - 17. В комендатуре остался один БТР-70.
который может передвигаться только на одном двигателе.
8 марта. Появился свет. Смотрим телевизор. Узнали, что но-
чью артиллерия дала несколько залпов по нашей наводке. Боеви-
ков на ул. Красных химиков разогнал пожар. От обстрела загорел-
ся танк с горючим на территории завода. Весь Заводской район -
211
километры нефтеперерабатывающих заводов. Сегодня ночью КПП-
S. расстреляв все боеприпасы, оторвались от боевиков и вышли на
КПП-19. Оттуда вертолетом вывезены в аэропорт “Северный".
Погиб омоновец из Орла А.Скворцов, прикрывавший отход из пу-
лемета. На КПП остался Дима Гудин, сгоревший в БТР
В 10-00 вышел с двумя солдатами на поиски воды. В 200 мет-
рах от комендатуры из подземного перехода бьет снайпер. За сте-
ной в парке нашел водопроводный кран... В 12-00 организовали
разведку. Нашли 13 трупов - судьба 10 омоновцев и 3 солдат из эки-
пажей БМП и БТР прояснилась. Без вести пропал рядовой С.Илью-
шенко... Трупы своих боевики вытаскивают с завидной быстротой.
9 марта. С утра смогли перевезти трупы, забили одну из ком-
нат. Всех нс уместишь, часть лежат в коридоре. У всех - мно-
жественные ранения. В наше расположение вышли те 5 омоновцев,
оставшиеся на КПП-13. Все живы, здоровы, скрывались на черда-
ках и в разрушенных домах.
10 марта. Появилась “красная армия”. Прошла большая ко-
лонна бронетехники. Из последней БМП вышел крикливый полков-
ник, стал выяснять, почему нс встречают. Боевики ушли. “Красная
армия" взяла штурмом пустое здание РОВД, подожгла его. По ошиб-
ке из танка дали выстрел по нашей засаде на 7-м этаже. Трос конту-
жены. Хорошо еще выстрелили болванкой, а не осколочным.
11 марта. Разбираемся с погибшими и ранеными. Никто нс
знает учетные данные, проводим настоящее следствие. На обгорев-
ших машинах невозможно разобрать номера...
Рассказывает Андрей Кузнецов (осень 1995 г.-зима 1996 г.):
- Служил я в Кизляре, охраняли мы аэродром, это было до Ра-
дуева. Потом перебазировались охранять Каргалинскую плотину.
Служили три месяца там, потом вернулись. Отношения между ре-
бятами бывали всякие. Даже оружие нс сдерживало. Особенно со
стороны “дедов” выходки. Местное население было очень разнос -
некоторые русские жаловались, что им здесь ( в Дагестане) плохо,
обижают их. И к нам относились по-разному: кто-то в дом пригла-
сит, кто-то в глаза нс смотрит. Пьянство в наших частях процвета-
ло - это правда. Делать там особенно нечего, бывало, в самоволку
ходили (увольнительных не было - чрезвычайная обстановка), шли
за вином. А жили в бывшем картофелехранилище. Большой ангар,
разделенный на две спальни, одна большая - солдатская, другая
поменьше - офицерская, в середине большой части проход и нары
14*
212
сколочены, матрацы на них. С офицерами отношения были нор-
мальными, питались одинаково, условия равные. Правда, ни фрук-
тов, ни рыбы не едали, хотя края южные, богатые, только когда
сами покупали по случаю.
Запомнилась первая тревога. Как приехали, сразу стрелять
начали, бросился в палатку, там уже ничего нет, бросился к бру-
стверу, надо в окоп бы прыгнуть, и автомат чей-то чужой в руках...
Если бы сейчас сказали, что снова нужно съездить, съездил
бы, не то что служба по вкусу, а просто ничего там не надо было.
Рассказывают Роман Попов (январь - апрель 1996 г.):
- Служил я в железнодорожных войсках, в роте минирования
и был я там с 25 января по 22 апреля - день рождения Ленина. Самое
сильное впечатление или воспоминание за это время - это когда в
меня стреляли свои же ребята. Стояли мы на посту ночью, всего
постов было три. Я был посередине, а около третьего поста срабо-
тала сигнальная мина. Оттуда (с третьего поста) стали в “зеленку”
(лес) стрелять, и первый пост начал им помогать. В результате наш
пост оказался под перекрестным огнем, и пули прошли очень близ-
ко. Слава Богу, не зацепило. А вообще мы там разминировали же-
лезнодорожное полотно и охраняли “полосу отчуждения” - 25 мет-
ров. Диверсий, по правде, было немного, может быть, от того, что
стояли мы рядом с поселком, который воевать не хотел. Были мо-
менты, когда обстреливали, но не столько нас, сколько рядом, мо-
жет, напугать хотели.
О службе впечатление осталось нормальное, да и на чечен-
цев зла не держу, мне больше досталось от дагестанцев и уже не в
Чечне, а в части...
Максим С. (1996 г.):
Здесь все вроде обычно было, а туда приехали - машины раз-
битые, грязь, солдаты грязные ходят, сменяли мы кирово-чепецкий
батальон, они там полгода были. А ехали мы туда эшелоном семь
дней. Природа там другая, люди другие - чеченцы. А русские к нам
хорошо относились, кормили, могли приют дать, а чеченцы волка-
ми на нас смотрели. Любой солдат русский - это оккупант, да и бо-
евики там тоже бывали. У них там как база отдыха была. Русские
даже дома указывали, где по ночам чеченцы собирались. Русские
семьи убивают там до сих пор, уже перед окончанием нашей ко-
мандировки убили русскую женщину и старика. Мы просили, что-
213
бы дали нам их (убийц) найти. Не дали нам, сказали: “Тихо сидите,
ваше дело это место охранять, никуда не лезьте”. А вообще-то,
видимо, хотели скомпрометировать нас, подкинули туда подсумок
с автоматными рожками и противогаз. Поэтому сейчас многие рус-
ские уезжают, ничего им там хорошего нс светит. Был случай из
грустных и смешных с одним офицером - “старлеем”. Пьяный он
был и начал, как сказать, даже не знаю, издеваться над нами, вот
мы его немного и поучили, потому что не надо так с солдатами
обращаться. Но это был единичный случай, у нас даже “дедовщи-
ны" не было в нашем взводе. Был и другой случай, когда пьяный
офицер сел в бэтээр и сообщил, что идет на штурм Ачхой-Морта-
на. Запретить ему не запретили, даже поддержку обещали, но вовремя
остановили.
Если бы дали повоевать? Смотря в какой части, в нашей не
согласился бы. Не дадут повоевать-то, ни техники нет, офицеры нс
боевые, бывшие конвойники. А то, что страшно было, нс сказал
бы, хотя нервы весь год играли, не то что боялся, но...
Кизлярские милиционеры (февраль 1996 г.):
- После того, что случилось девятого числа, после нападения
на Кизляр, все мы и работники милиции находились на казармен-
ном положении, ни жен своих, ни детей мы не видим - все время на
работе. Очень тяжелая обстановка, ожидаются еще нападения, по-
этому руководство держит нас все время на уровне. И если случит-
ся, то не так, как девятого числа.
- Кто виноват в том, что произошло? Как сказать. Все знают,
что это оттуда идет. Мнения разделились, можно сказать, у многих
перелом наметился. До этого у нас никаких различий нс было, по-
тому что война - это не только боль Чечни, но и Дагестана. Одни
обычаи, одни нравы. Все переплелись, связи родственные. Но и
сейчас после нападения нельзя одинаково судить обо всем чеченс-
ком народе. Кизляр, он после Дербента у нас один из самых старей-
ших городов. И армяне, и русские, и чеченцы проживают здесь.
Дагестан - он многонациональный. Но преступники они и есть пре-
ступники, у них национальности не бывает. Информация, конечно,
и по телевидению поступала противоречивая, показывали и тех, кто
ничего особенного в случившемся не увидел...
- Думали, что им из кольца не уйти, что заблокировали их
окончательно, народ потом возмутился, потому что сколько жертв
напрасными были, и зачинщики ушли безнаказанно.
216
- Батальон, который находится в Кизляре, все-таки отразил
нападение - милицейский батальон. Они там находились буквально
рядом. Их сначала заблокировали, потом отошли, но ребята дер-
жались там нормально. И вот что боевики особенно подло совер-
шили - это захватили больницу. У нас мужские обычаи, они могли
захватить горотдел, райотдел милиции, но не роддом, больницу,
детей. В автобусе один ребенок просто умер от холода, окна были
разбиты, чтобы стрелять, ветер... Этим они себя очернили, ничем
себя уже не оправдают.
- Центральная пресса ничего не отразила, все там неправиль-
но говорят. Потому что от тех обстрелов, что производила армия,
даже боевики заложников защищали - это люди говорят. Ну если
генерал по телевизору говорит, что нет заложников в живых - это
что, они от бомбежек погибли?
Много ли погибло людей? Очень много, до сих пор хоронят
(полтора месяца спустя). А некоторые нации по обычаю в горы
покойников увозят, их никто не считает.
- А отношение к русскому контингенту после этого почти не
изменилось.
- А вообще все это пьянство в городе. Напротив почты гра-
нату взорвали в кафе, разве так делают - все по пьянке. Гранату
друг другу подкидывают. Не скажешь, конечно, что так все дела-
ют...
- Они приехали в Кизляр и уже как на войне себя чувствуют.
Но Кизляр - спокойный город по сравнению с Чечней. А они себя
ведут так, будто они в такой суровой обстановке.
- А уезжают эшелоны пьяные, стреляют из ракетниц, они не в
силах вверх пустить ракету, по станции пускают, а там цистерны...
Начальнику станции в окно залетела ракета. Никаких мер никто не
принимает. Сообщают в штаб, и все. Все же с оружием.
- Мы находимся на пограничной территории с Чечней. Я пра-
вославный, ребята, которые сейчас рассказывали, мусульмане. Все-
таки трения какие-то у нас сейчас есть. В данный момент много
русского населения эти края покидает, хотя это и русские земли,
покидают Кизляр, православный народ уезжает. Я родился здесь и
живу, уже 12 лет работаю в милиции, и вот обидно мне как право-
славному, что после начала конфликта у нас с нашими же внутрен-
ними войсками часто возникают конфликты. Обидно, что. уезжая
или приезжая, наши русские ребята постоянно бывают в пьяном
виде. Заросшие, пьяные, автомат несут, как мотыгу, и мои коллеги-
217
мусульмане мне, русскому, говорят: “Вот посмотри на своих рус-
ских, на кого они похожи". Стыдоба. Приехали защищать и все
время пьяные, что это за защитники, до стрельбы доходит.
- Если за две бутылки водки гранату отдавать, завтра же эта
граната полетит в своих товарищей.
- Ладно, если солдат хлеб на базаре покупает. А когда ви-
дишь, что солдат еще год не отслужил, уже золотые цепочки поку-
пает, откуда у него деньги, спрашивается. Любой в Кизляре ска-
жет.
- Практически повторяется та же ситуация, что и в Чечне -
войска уходили, оставили огромный потенциал вооружения, у нас,
если сравнивать, поменьше, конечно, но тот же самый процесс, есть
такие факты.
- И если сейчас кто-то снова решит захватить Кизляр - это не
составит труда, потому что ничего не изменилось. Как продавали
солдаты патроны, так и продают.
- Нет, те, кто где-то на позициях находится, плотину (Карга -
линскую) вот охраняют, там все нормально, а те, кто в городе, ви-
димо, кино насмотрелись. Не подумайте, что все так себя ведут, но
каждый день встречаешь подобное, а у нас не принято оружие дос-
тавать, направлять. А беспричинной стрельбы много.
Из рассказов русских женщин в Грозном и сотрудника ФСБ
(март 1996 г.):
- Ни фамилий, ни имен никаких не надо. Жить нам тяжело,
квартиры или разбиты, или нас из них выгоняют. Денег не дают.
Чеченцам всем все есть - нам нет. У соседа вся квартира целая, а он
все равно и шифер, и стройматериалы получил. Там, где я живу,
раньше одни русские жили, целый проулок, потом начали меняться
еще куда-то, а я меняться не могу, мне некуда. Сегодня сосед-чече-
нец огородил все забором и нас тоже, нам ходить через него нужно,
а он и замок на ворота повесил. “Ты, - говорит, - живи, а уедешь -
моя квартира будет". Ехать некуда. Две дочери в Нижневартовске,
тоже по общежитиям.
- А у меня погиб сын здесь во время войны. Пообещали мне
страховку за сына 10 миллионов, но выдавать не собираются. Тре-
буют, чтобы я эти деньги в банк положила, вроде бы как будто я
ссуду дала, а мне будут частями давать, и на крови моего сына на-
живаться. Зато они делают так, что на живого человека выписыва-
ют свидетельство о смерти и получают деньги.
218
- Много ли русских уехало? В нашем проулке мы одни оста-
лись из пятнадцати семей.
- Говорят, что политика Дудаева состоит в том, чтобы не дать
всем русским выехать из Чечни, потому что работать будет некому.
- На заводах и раньше работали только русские, а вы и сегод-
ня утром посмотрите, кто на работу идет, одни русские. Чеченцы
на работу не ходят, а зачем? Все на базаре, ребята гуляют целый день.
- Политика Дудаева - воспрепятствовать выезду русских. Пер-
вое: некому работать, второе: можно начинать бомбить по пол-
ной схеме. Продажа жилья в десять раз дешевле, чем для чеченцев.
А если продадут, то их нигде не прописывают.
- У нас через линию частные дома, мы каждое утро встаем и
ждем, вот сейчас скажут: зарезали человека. Мы в большом доме
живем, еще как-то закрываемся, а если в частном, постоянно убива-
ют.
- Так уже сколько вырезали.
- Один из самых криминальных районов Грозного - Старо-
промысловский. Там учился Дудаев в Ташкале. Там был его дом, а
с Аушевым учился в одной школе.
- Там у них это и.есть, и вырезают только русских.
- Евреи уехали давно. Русские остались, никто о нас не беспо-
коится, никому мы не нужны.
- Соседка у меня - чеченка, шестеро детей, муж нс работает,
случись там чего-нибудь, с такой злостью о солдатах говорит. Си-
дит голодная, холодная, а деньги занимать идет только к русским.
Но все равно с такой злостью к нам относится, прямо бы взять ав-
томат и застрелить, не жалко нисколько. А есть нормальные чечен-
цы, которые считают, что войска выводить не нужно, тут такая резня
будет, поэтому считается, что в каждой семье нужен автомат.
- А я сейчас все-таки жду денег за сына и если получу - уеду в
Ростов к дочери, если нет, то и не знаю. Сын погиб, муж после ин-
фаркта лежит. А мне зарплату не дают.
- Верили мы все эти годы, что все нормально будет, надея-
лись, что образуется, оттого и не уезжали никуда...
- Завгаев был, была защита, пришел Дудаев и началось: убий-
ства, из тюрем всех повыпускали... У соседа-чеченца машину об-
снимали, они за сыном моим гоняться. “Это ты сделал, - говорит, -
и если ты за три дня нс заплатишь за машину, я тебя с родителями
из квартиры вашей выгоню”. В милицию не заявляет, решил так - и
все. Квартира ему нужна стала наша. Так он нам и не дал там жить.
219
- Особенно со старушками так при переоформлении квартир,
убивают их и все
- Мы здесь родились, выросли, родители здесь похоронены,
сын похоронен, куда я от сына уеду. Пошел за гуманитарной помо-
щью, и убили, хорошо, что сосед привез, 20 лет мальчику, куда я от
него. Уезжала к дочке в Ростов, месяц пожила и обратно, не могу я
без него.
- Да и куда без денег. Я работала завхозом в детсаду, в белом
халате ходила, садик наш сгорел, вот теперь я здесь уборщицей да
ребятам военным, может, что-нибудь приготовлю бывает. Тушен-
ки за это, сгущенки дадут, на этом и живу.
- Мы ни одной ночи не спим. У нас рядом Ленинская комен-
датура, там постоянно ребят наших обстреливают, а их обвиняют,
что это они напьются и давай стрелять. Неправда, это их с училища
через Сунжу обстреливают. Мы даже с вами нормально разговари-
вать боимся.
- А к нам в комнату гранату кинули, спасибо, муж на кухне
находился.
- А здесь напротив?.. Боевики сидят, комендатуру обстрели-
вают. Морды их бородаты... Я выбежала, кричу: "Роза, стреляют,
бежим давай, а то они зайдут, расстреляют, тем более мы русские”.
- Прямо на крыше сидели, комендатуру окружили... Здесь
нельзя жить.
- Могли бы как-то вывезти нас отсюда, вместо того, чтобы
деньги миллиардами вбухивать, которые все равно разворуют, луч-
ше бы нас вывезли...
Любовь Ивановна Орлова, мать:
- Я разыскивала своего сына, когда нам сообщили, что он ра-
нен. Причем я звонила по 20 телефонам в Москве, пока узнала, ка-
кое ранение и где он лежит. Ответы были самые разные, вплоть до
того, что легкое ранение стопы, ранение мягких тканей, проникаю-
щее ранение грудной клетки, разница-то большая. Поэтому мы
очень сильно нервничали, потом мы все-таки вышли на этот рос-
товский госпиталь, там уже конкретно узнали, какое ранение. Его
перевели в Москву, и мы поехали в госпиталь с мужем. Конечно,
удручающее впечатление осталось не о раненых ребятах, они - ра-
неные, они - воевали. Поразили новобранцы, было ощущение, что
это колонисты, все они бритые, в серых одеждах, все изможденные,
забитые - это в госпитале. Вот они подходят на задних лапках, уни-
221
женно просят сигарету, старослужащие гоняют их. Я не знаю, кому
нужны такие солдаты. Спросила у медсестры: “Они такими здесь
становятся, что ли?"- "Нет, - говорит, - такими приходят". Ну а чем
хорошо, так то, что все-таки мужчинами они там становятся, ушел
мальчиком, а пришел мужиком, это мне очень нравится.
А ранили сына в Кизляре и подстрелили очень глупо. Они
поехали выручать. Уже было известно, что больницу захватили, они
на "вертушке" прилетели туда утром и на бэтэрс поехали на по-
мощь. Никаких указателей, ничего. Они и выехали прямиком к боль-
нице. Чеченцы подумали, что начинается штурм, и капитально их
обстреляли...
Подполковник внутренних войск Г.В. Богоявленский
( лето-осень 1995 -1996 гг.):
- Я был в должности офицера по связям с общественностью,
поэтому мне приходилось иметь дело с прессой, встречать, прово-
жать журналистов, обеспечивать их работой, иметь дело с различны-
ми общественными организациями. В частности, мы очень тесно
сотрудничали с председателем Комитета солдатских матерей Рос-
сии Марией Кирбасовой. Потом приезжали туда с миссией ОБСЭ
Тим Гульдиман, затем представитель Международного Красного
Креста - симпатичная француженка. Поэтому, сопровождая их,
пришлось побывать везде, начиная с Грозного и Ханкалы, закан-
чивая высокогорными районами, где в то время были основные базы
боевиков. Эта должность позволяла общаться не только с российс-
кими солдатами и офицерами, но и с противоположной стороной.
Я захватил события в Грозном, когда туда вошли боевики (середи-
на июня), в Бамуте, когда его снесли с лица земли. Там была приме-
нена афганская тактика, когда где-то появляются боевики, наши
направляют туда всю мощь своего оружия, сносят все вокруг... Ну
и 6 августа (уже 1996 года) застали штурм Грозного. Видели, как
обороняется там 34-я наша бригада, 101-я, площадь "Минутку" как
обороняют Я собирал материал о наших ребятах, поэтому впечат-
лений МНО1 1
Из журналистов мы тесно контактировали с телевизионщи-
ками из программы "Вести” - Волковым Сашей. С ним сделали
пару репортажей. Хорошие отношения были с журналистами ОРТ,
ребятами с НТВ. В последние дни мы встретились с Татьяной Ко-
маровой (она даже оставила автограф). Тоже помогал ей делать ре-
портажи. Было много контактов с журналистами военной прессы -
222
“Красной Звездой”, руководителями пресс-центра ВВ. Что понра-
вилось, журналисты - очень легкие люди, через несколько минут
они готовы вести съемку. Условия жизни у них тоже несладкие.
Например, предоставят место в палатке - там и живут. А так тоже
слоняются по солдатским казармам. Стремились устроить их по-
лучше. Каждый день что-нибудь да и происходило. Например, си-
туация с Александром Лебедем. Сначала сообщили одну дату, он
не приехал, затем - другую, опять не приехал. А появился тогда,
когда никто не ждал. Меня разбудили в шесть утра, всучили каме-
ру, бегом - иди снимай. Ни одного оператора не было. Кстати, этот
видеоматериал вошел в репортаж на ОРТ в этот же день. Мне лест-
но было, честно говоря.
Журналисты ездили в Гехи, Шали. Должностные лица наши
(министр, командующий) ведут себя предсказуемо, как военные. А
вот политики... Я очень тесно общался с Завгаевым, очень тесно.
Обычно он едет на встречу с людьми и ведет себя как местный ца-
рек. Надменный, с людьми разговаривает сквозь зубы, с военными
также. У него такие требования: я, мол, тут главнокомандующий,
вы мне все должны подчиняться, это очень всем не нравилось, мес-
тному населению тем более. А там люди вольные, привыкли, чтобы
с их мнением считались. А он даже с представителями местной вла-
сти разговаривает так: “Что вы мне говорите, я сам знаю! Я глав-
ный в этой республике. Мне может подсказать только Ельцин, но
он в Москве, поэтому подчиняться будете только мне!” Поэтому
его очень не любили. Мне он тоже не понравился.
Объективность освещения? До событий в Гехах, Бамуте,
когда один генерал подорвался, тогда объективность была очень
хорошая. Журналисты показывали войну такой, какой она была.
Снесли улицу в Бамуте, они ее и показали. Но ведь это было время,
когда шла предвыборная кампания. Тогда президент говорил, что
войны нет, осталось несколько групп. А журналисты передавали,
что в Бамуте - война, что отряд там не из десяти человек, много
жертв. Я был свидетелем, когда фактически разогнали пресс-центр
объединенной группировки войск, которым командовал очень хо-
роший майор Игорь. Как-то раз он приходит и говорит, что уезжа-
ет, весь пресс-центр у нас убирают, всех нас наказали за то, что мы
якобы дали неправильную картину войны. Тут же отозвали всех
журналистов первого и второго каналов. Ну, конечно, обидно было.
После того, как смена приехала, репортажи стали очень осторож-
ными. Ту информацию, какую мы предоставляли, они ее не исполь-
223
зовали, перестали ездить на места боевых действий - отказывались.
Давали небольшой обзор, что идут стычки и т.д. Это все было до
выборов. Они закончились, и началась нормальная работа.
Один раз была небольшая провокация со стороны второго
канала телевидения (потом они давали опровержение), когда сооб-
щили, что в падении Грозного виноваты внутренние войска, что
два полка перешли на сторону дудаевцев. Мы, посмотрев, тут же
связались с “Вестями", заявили протест. Но это дало толчок к нача-
лу кампании против внутренних войск. Это как раз совпало с раз-
ногласиями Лебедя и Куликова. А ведь все правительство, если вы
помните, весь центр Грозного были под охраной ВВ, и журналис-
тов освободил наш 9-й отряд ОДОН...
Из газеты " Ситуация". № 34, 1996 г.
Своим анализом чеченской ситуации и прогнозом ее разви-
тия делится министр внутренних дел генерал армии Анатолий Ку-
ликов.
- Как вы видите ситуацию, может ли стать заключенный мир
долговременным?
- У меня лично есть опасение: как бы мы за тактическим вы-
игрышем не допустили стратегического проигрыша в будущем. Ко-
нечно, все будет зависеть от политических усилий и их эффектив-
ности. Пока сегодня явочным порядком руководство сепаратистов
берет под контроль основную территорию республики и нс скры-
вает своего стремления к суверенитету. Стремятся закрепить его со-
зданием собственных органов власти, усилением боевой готовнос-
ти. Большая часть их подразделений находится в готовности к не-
медленным действиям. Кстати, демонстрируются энергичные меры,
направленные на борьбу с преступностью. Позавчера (беседа про-
ходила 7 сентября) в Октябрьском районе публично расстреляли 10
человек по подозрению в мародерстве и бандитизме.
- Это были чеченцы?
- Да... Случившееся подчеркивает одну из опасных тенден-
ций в развитии ситуации.
- Вы имеете в виду правовое самоуправство?
- Именно. И нс только публичное приведение приговора в
исполнение, но и, допустим, принятие уголовного кодекса. Вот у
меня в руках уголовный кодекс 1996 года Чеченской, так называе-
мой Республики Ичкерия (в руках у генерала зеленая книжечка в
бумажном переплете). Только некоторые положения из этого ко-
224
дскса: статья 27 - смертная казнь, часть 1: смертная казнь осуществ-
ляется либо через отсечение головы, либо путем побивания камня-
ми, либо путем таким же, каким преступник лишил жизни свою жер-
тву. Смертная казнь может служить мерой наказания либо в соот-
ветствии с тем или иным установлением шариата, либо в качестве
воздаяния равным, либо в качестве назидательного наказания, при
этом допускается последующее выставление тела казненного напо-
каз.
Статья 35: как мера наказания - бичевание. Или, например,
статья 42: возмещение за убийство, увечье или ранение, часть 1-я:
полный размер возмещения составляет сто коров или такую же сум-
му денег, которая эквивалентна их стоимости, периодически опре-
деляемой Верховным судьей после консультаций с компетентными
органами.
Наказание за воровство в соответствии с положениями
шариата,!71 статья, часть 1-я: виновный в совершении кражи, на-
казуемый в соответствии с положениями шариата, подвергается на-
казанию в виде усечения кисти правой руки.
Часть 2-я: если преступник был признан виновным в совер-
шении данного преступления во второй раз, он подвергается нака-
занию в виде отсечения левой стопы.
Кроме того, отдельно есть перечень, по которому назнача-
ется наказание в виде воздаяния равным. Например, зрячий глаз,
если он был выбит полностью; нос, вплоть до соединения хряща с
переносицей; ухо, если оно было отрезано полностью; язык, если
он был отрезан полностью ...Кончики пальцев, половой член, яич-
ки, если же одно из них осталось неповрежденным, то у виновного
отсекается тоже одно...
Страшно слушать? Страшно то, что это уже реализуется. Вот
что страшно. Поэтому, когда мы речь ведем о складывающейся там
ситуации и поддержании порядка совместными комендатурами, мы
убеждаем наших, мягко говоря, оппонентов в том, что мы должны
работать в видимом правовом поле по российскому законодатель-
ству. Но отступления и довольно серьезные уже начались. Это не
первая публичная казнь, вернее, расстрел.
Я скажу откровенно, сейчас могут пострадать люди, кото-
рые были в правительстве Завгаева и его поддержавшие, сотрудни-
ки милиции, которые занимались борьбой с преступниками, неваж-
но, какой национальности. Все может вылиться в преследование и
уничтожение этих людей. Нам уже известно о том, что из числа чле-
225
нов правительства Завгаева задержаны вице-премьеры Сагаев, Сал-
тиханов, министр культуры Сигаури, начальник управления "Втор-
чермета" Бисултанов и ряд других.
- Но на днях Яндарбиев подписал указ об амнистии в озна-
менование пятой годовщины дня национальной независимости,
- Боюсь, это политический фарс. Этот документ одновремен-
но узаконивает деятельность департамента госбезопасности во главе
с Абу Мовсаевым, который расстреливал наших военнослужащих
в Шали.
- После подписания Лебедем и Масхадовым мирного согла-
шения остался тревожный вопрос, а управляет ли чеченский гене-
рал вооруженными силами сепаратистов?
- Мы отмечаем среди них три группы. Первая - относительно
умеренная во главе с Масхадовым. Масхадов контролирует примерно
половину сил, участвовавших в боевых действиях. Это те люди, кото-
рые понимают, что дальнейшее ведение войны губительно.
Вторая часть - непримиримые, к ним относится, конечно,
Шамиль Басаев. Наверное, и Руслан Гилаев, Это те лидеры, кото-
рые имеют очень серьезное влияние среди вооруженной оппозиции,
и даже есть основания полагать, что Шамиль Басаев, понимая бес-
перспективность легализации его как лидера, все равно серьезно
управляет там всеми процессами. Они нс хотят никакого сотрудни-
чества. Речь идет только об одном - о полном выводе войск с тер-
ритории республики . Никакого отложенного статуса, немедленный
референдум, немедленные выборы власти и полное отделение Чеч-
ни от России.
Третья группа - это те, кто не подчиняется ни тем, ни другим,
а занят преступлениями. Это разрозненные бандитские группы, ко-
торые уже доставляют сейчас много хлопот. Как только исчез об-
щий противник, сразу они занялись своим промыслом.
- Очевидно, что не чеченская, а всероссийская коррупция ста-
ла питательной почвой войны. Наивно рассчитывать здесь на силы
одной лишь милиции, но все-таки есть ли в МВД представление,
как расходовались колоссальные бюджетные средства, выделявши-
еся на Чечню в последнее время?
- Значительная часть выделявшегося, к сожалению, посту-
пала в криминальный оборот и на финансирование незаконных фор-
мирований. В прошлом году Федеральное казначейство Минфина
России 85 платежными поручениями перевело на счета отраслевых
министерств и ведомств для финансирования восстановительных
15 Зак. 1583
228
работ в Чеченской республике один триллион сто пятьдесят мил-
лиардов людей. Кроме того, на эти же цели было выделено еще 4
трлн. 545 млрд, денежных средств, включая гарантийные, казначей-
ские обязательства и налоговые освобождения. Когда же там рабо-
тала Счетная палата РФ, то законных оснований для расходования
она не установила. То есть куда пошли эти деньги?
Есть такой пример. Начальник управления строительства и
хозяйственного обеспечения Минздравмедпрома России Петренко
договорился с генеральным директором Останкинского филиала
коммерческого банка “Сигма’" Перминовым и главным бухгалте-
ром Борисовым, а также неустановленными лицами , как сейчас
говорят, кавказской национальности. Все вместе они создали фик-
тивное акционерное общество “Ремстройобъединение”, открыв для
него расчетный счет в Русском торгово-промышленном банке. Зак-
лючив договор о покупке санитарного транспорта для нужд Чечен-
ской республики, Петренко перечислил 1,5 млрд, рублей на расчет-
ный счет АО “Ремстройобъединение”. В дальнейшем эта сумма была
обналичена, конвертирована в доллары США и присвоена. Маски-
руя хищения, Петренко составил фиктивный акт приема-передачи
санитарного транспорта чеченской стороне. По имеющейся у нас
оперативной информации, часть похищенных средств предназна-
чалась чеченцам. Сотрудниками нашего министерства, работающи-
ми непосредственно в зоне конфликта, в ходе проведения работы
были получены оперативные данные о хищении мэром Грозного
Бесланом Гантемировым 36 млрд, рублей.
Не менее острой является проблема хищения бюджетных
средств, выделенных для компенсации жителям Чеченской респуб-
лики, пострадавшим во время боевых действий. Ряд уголовных дел
возбуждено непосредственно против членов правительственной ко-
миссии ЧР по распределению компенсационных выплат, которые
по фиктивным документам за взятки выделяли эти денежные сред-
ства тем, кому они не положены, в том числе и боевикам. Следую-
щим каналом финансовой помощи сепаратистам остаются нелегаль-
ные банковские операции. За прошедшие два года преступниками,
действующими в этой сфере, похищено около 190 млрд, рублей, в
том числе по Москве свыше 87, по Дагестану - около 43 млрд, руб-
лей. Все больший размер приобретает вывоз наличных рублей и ва-
люты как в саму Чечню, так и в сопредельные с ней регионы.
Значительная часть наличности продолжает поступать в ком-
мерческие банки Чечни за счет прямых корреспондентских отно-
229
шении, установленных с банками Москвы и других регионов. Опе-
рации остаются вне контроля Центробанка,
Всего, по имеющейся информации, в Чечню таким образом
завезено более 100 триллионов рублей, включая ценные бумаги. Ряд
коммерческих банков на территории республики функционируют
без соответствующих лицензий и разрешения Центробанка,
Когда читаешь в подписанных недавно документах об от-
крытости финансовой границы России, то понимаешь, что это есть
не что иное, как стремление беспрепятственно легализовать “чер-
ные" деньги. Образно говоря, мы создаем корову, голова которой
в России, а вымя - в Чечне: дайте нам политическую самостоятель-
ность, суверенитет, а финансы доить будем из России.
- Каковы, на ваш взгляд, наиболее вероятные варианты раз-
вития ситуации в Чечне после вывода федеральных войск?
- Наша точка зрения такова: части, предусмотренные реше-
нием президента для постоянной дислокации в республике, долж-
ны там находиться. Это известные две бригады. А вывод других
федеральных войск может осуществляться в зависимости от конк-
ретно складывающейся ситуации по мере стабилизации обстанов-
ки и в оговоренные в том числе последними соглашениями сроки.
Опасна, по аналогии с афганизацией, чеченизация конфлик-
та, то есть война за власть враждебных к России, враждующих друг
с другом чеченских группировок, подобно тому, как это случилось
в Афганистане после вывода советских войск.
Не исключена консолидация непримиримой чеченской оппо-
зиции вокруг некоего лидера. Тогда можно предположить неопре-
деленно долгую войну. Очень опасна вероятность террора против
всех чеченцев, которые сотрудничали с Россией. Конечно, суверен-
ная Чечня неизбежно окажется в очень тяжелом социально-эконо-
мическом положении, главным образом из-за резкого сокращения
российской помощи, отъезда инженерно-технических кадров. Все
это может усилить криминализацию. Не секрет, что тысячи муж-
чин, привыкших жить войной, вряд ли захотят перейти к мирному,
созидательному труду. Да и фронт такого труда - тоже довольно
серьезная проблема.
А принимая во внимание то, что Чечня не отделена от реги-
онов России естественными рубежами, можно предположить, что
вооруженные чеченские группы начнут проникать в глубь страны,
в соседние республики и субъекты северокавказского региона. И
вновь станут объектами набегов железнодорожные, транспортные
230
коммуникации, склады, войсковые части и т.д. Конечно, мы долж-
ны сегодня просчитать последствия утраты Чечни для России. Мы
просто обязаны это сделать. Во-первых, потеря Чечни закладывает
основу для создания зеленого исламского пояса на юге страны. Уси-
лит исламский фактор не только на Кавказе, но и, наверное, во всем
мире. Очень велика опасность подключения к этому процессу Ин-
гушетии. Втягивание в конфликт Северной Осетии, Кабардино-Бал-
карии, Карачаево-Черкесии, Адыгеи, укрепление влияния в регио-
не стран Ближнего и Среднего Востока, арабских стран. В резуль-
тате возможно превращение Чечни в агрессивный антирусский фор-
пост, активно используемый исламскими режимами для дестабили-
зации ситуации на юге России.
Возможный рост сепаратизма нужно иметь в виду в других
регионах России. Уже сейчас появилось некое вдохновение у тех,
кто заражен этой болезнью в других республиках. Расширяется под-
держка их со стороны мусульманских режимов.
Высока вероятность резкого усиления натиска исламско-тад-
жикской оппозиции на Центральную Азию с целью распростране-
ния своего влияния к границам России. Также нельзя исключать
создания нестабильной ситуации в Грузии за счет возможного во-
зобновления грузино-абхазского конфликта.
Существует вероятность, по крайней мере мы должны это
просчитывать, отсечение России от закавказской нефти, потеря в
таком случае нашей позиции на мировом нефтяном рынке и нанесе-
ние ощутимого экономического ущерба.
Наконец, создание новой “черной дыры” на территории Че-
ченской республики, через которую будут прокачиваться крими-
нальные капиталы и распространяться наркотики.
Надо подумать, как политические усилия направить на пре-
дотвращение таких вредных последствий и сохранение территори-
альной целостности страны. Конечно, это будет зависеть от поли-
тиков.
Для меня же сейчас очень важно обеспечить безопасность
сотрудников милиции, в том числе тех, кто принимал участие в пра-
вительстве Завгаева, а также русского населения, которое еще оста-
ется там. Это первостепенная проблема, вплоть до заключения от-
дельного, особого соглашения на эту тему. Кроме того, мы счита-
ем, нужно обсудить возможность заключения соглашения между
сепаратистами, федеральным центром и представителями бывшего
правительства, в том числе с участием казачьих формирований. Воз-
231
можно соглашение по типу Дейтонских договоренностей.
Например, я не вижу ничего странного и ненормального в
том. что ряд районов будет управляться людьми, которые не разде-
ляют точку зрения сепаратистов. Важно, чтобы население этих рай-
онов, так же. как вся республика, жило относительно нормальной
жизнью: получало пенсию, могло работать, кормить себя и семью.
Заключительня часть
Война, которая продолжается?
...Мы больше знали о двух войнах. Первая - Великая Отече-
ственная - ассоциировалась не только со слезами и кровью. Прежде
всего - с освобождением от беды, черными знаками которой стали
свастика и кованый немецкий сапог. А еще с героями, чьи имена и
подвиги знали наизусть. Со звоном орденов и медалей и с цвету-
щей майской черемухой, веточки которой мы, юнцы в ярко-алых
пионерских галстуках, затаив дыхание, клали к памятникам и обе-
лискам.
С детства зарубилось в памяти заклинание, неоднократно -
как молитва - повторяемое бабушками и дедушками: “Нс дай Бог
испытать все наши тяготы...”
Вторая война - афганская - во взрослой, лишенной мальчи-
шеского романтизма жизни, воспринималась по-иному: как бес-
смысленная трагедия, затеянная несколькими стариками-правите-
лями. Тяжелое воспоминание. Цинковый гроб с маленьким квад-
ратным оконцем...
Седая, плачущая женщина, заглядывающая в него: “Сынок, ты
видишь меня, это я - твоя мама...” Окружившая их толпа на каж-
дый стон матери отзывалась рыданием.
Позднее, общаясь с афганцами, чаще в разговорах с ними
натыкались на молчание да на песни, раздирающие душу словами-
осколками: “За что мы получали пули в лоб и ели пыль афганскую?”,
“Кремлевские маньяки солдатским мясом давились впрок...” И
снова и снова уже знакомое с детства: “Пусть больше никто не уз-
нает войны...”
Узнали... Кровавый “маховик” войны в декабре 94-го, при-
веденный в действие, медленно, но основательно набирал оборо-
ты. Тогда в непродуманной и поспешной войне, организованной
по принципу типично русскому, - “закидаем шапками”, “забьем пу-
шечным мясом”, какие-либо выводы были поспешными, скоропа-
лительными. Да и глаза, увидевшие кошмар и бессмыслицу, не ве-
рили, сознание не воспринимало. Оставались лишь вопросы, кото-
рые задавали офицеры и солдаты, медики и мирные жители, поли-
тики и просто солдатские матери.
234
Почему армия великой державы, представление о которой у
юных всегда умещалось в понятиях “мощь, сила, оплот”, оказалась
нс нужной собственному командованию, показавшему всему миру
неорганизованность, низкий профессионализм, неумение коорди-
нировать действия в боевых условиях?
Почему, начав “широкомасштабную военную операцию”,
убивать послали 18-19-летних парней? Кому это было выгодно? Воп-
росы, вопросы...
Как-то в одном из интервью священник Дмитрий Дудко ска-
зал: “Воин - жертва, которую приносит погрязшее в грехах обще-
ство. Если есть грех, обязательно будут и войны. Бороться надо
против греха, тогда и люди погибать не будут, и все мы получим
возможность жить в мире”.
Вопросы военной стратегии, непродуманные и губительные
для российской армии решения и приказы, излишняя самоуверен-
ность Павла Грачева и социально-экономический кризис России,
напрямую связанный и с кризисом в армии (говорят, Грачев разда-
ривал танки и самолеты с такой щедростью, что один американ-
ский генерал в интервью признался: “Оружие для господина Граче-
ва стало неким дешевым сувениром”) - вот первые пункты длинно-
го списка ошибок, не воспользоваться которыми чеченцы (как мы
уже говорили в начале этой книги) нс могли.
Приведем несколько примеров, описанных в российской пе-
чати тех дней. 6 февраля 92-го толпа грозненских жителей напала
на в/ч 3394. Было похищено более 3 тыс. единиц стрелкового ору-
жия и около 3 млн. боеприпасов. 7 февраля 200 человек ворвались
в расположение полка ПВО в Грозном. Личный состав полка разо-
ружен, некоторые офицеры избиты, захвачены автоматы, пулеме-
ты, пистолеты, в тот же день захвачен учебный полк Армавирского
авиаучилища, совершены нападения на учебные городки окружно-
го центра... Вооруженным формированиям Чечни по приказу Гра-
чева передали 40 тыс.единиц стрелкового оружия, около 150 тыс.
гранат, более 150 учебных самолетов, массу другой техники и боеп-
рипасов, включая ракетные установки “Луна” и системы залпового
огня “Град”.
Путь к войне был открыт. Некоторые депутаты да и военные
на уверения Джохара Дудаева о создании свободной Ичкерии смот-
рели сквозь пальцы или скептически улыбались: балуйтесь, мол, на
шаловливую блоху всегда найдется хитрый Левша, который и под-
кует, и на ум-разум наставит. Даже на прямые угрозы Дудаева в
236
адрес России, российских граждан, проживающих на территории
Чечни, Павел Грачев в присутствии крупных военачальников отве-
тил: “Мнение одного человека не значит мнение всего народа. А
русские и чеченцы десятилетия живут в мире и согласии, и никто не
сможет их поссорить”.
Россия летела в экономическую бездну, разваливающаяся
экономика напрямую ударила по российской армии, с каждым днем
“раздевая” ее материально и морально. Бюджет был не в состоянии
обеспечить средства на комплектование, вооружение, обучение и
снабжение армии, хроническая нищета не только раздела и разула
“непобедимую”, но и оставила с голодным желудком. Командиры
измотались не только поисками денег на лишний комплект белья,
килограмм картошки, они устали от политических распрей, мета-
ний и критики в средствах массовой информации . При таких усло-
виях и приняли решение о вводе войск в Чечню...
Тогда, в январе 95-го, некоторые средства массовой инфор-
мации затрубили о полном разгроме и беспомощности нашей ар-
мии. Заверения Грачева о том, что “Чечню можно двумя полками
за три часа” поставить на колени, оказались пьяной генеральской
бравадой. Нет, российская армия не оказалась разгромленной.
Беспечными в разработке операции, откровенно тупыми и
безграмотными стали те, кто отдавал приказ о вводе войск. Нераз-
бериха, царившая в объединенном командовании, и явилась судо-
рогой, сковавшей и погубившей всю операцию. Был отдан приказ
войти и не стрелять, сравнимый с царственным капризом от безде-
лья: пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. А может
быть, уже тогда в сердцах сильных мира сего оживал страх перед
гражданской войной, в которой любую, даже самую подготовлен-
ную армию будут побеждать вне всяких законов, стратегий и так-
тик, люди, защищающие свой мир. Кто знает?..
Однако даже в той ситуации воинский долг и присяга оказа-
лись превыше всего. Кстати, как, имея такие примеры следования
долгу, можно говорить о полном развале армии? Или это еще один
российский парадокс? Командиры и солдаты не пали духом - вели
бои, игнорируя страх и смерть. И можно ли осуждать их за вынуж-
денные отступления? И имеем ли мы право говорить о крахе армии,
которая, оказавшись в политической и генеральской неразберихе,
просто не знала, за что воевать, в кого стрелять?
Правозащитник Сергей Ковалев, выступивший против нару-
шения прав чеченских жителей, сам нс подозревал, как безапелля-
237
ционно он предал российскую армию, выпоров се на глазах у всего
мира.
Но “маховик” войны набирал обороты все более, подминая
под себя и чувства, и привычки, и национальные особенности. За
оружие взялись чеченские женщины и дети. И самое страшное, мы
не знали, с кем воевать. Подбегает ребенок, а за спиной у него нож
или граната. Делегации за делегациями, переговоры - за перегово-
рами, приказы, отменяющие друг друга. И если нам приказывают
не стрелять, то почему-то никто не вспоминает, что чеченец, взяв-
ший в руки оружие, не может не стрелять, а тем более защищая
свой дом. А значит, у войны уже появлялся первый и главный итог
- тысячи убитых, сотни пропавших без вести, сотни пленных. “Груз-
200”... Этот забытый с афганской войны шифр болью отозвался и
в сердцах кировчан. С ужасом ждали каждое утро сообщений: куда
в очередной раз заглянет смерть? Слободской, Зуевка, Яранск, Ко-
тельнич... На похороны собирались все - от мала до велика. Боль -
общая, беда - общая. Не было в России ни одного простого смерт-
ного, кто мог бы эту войну объяснить.
Кировский комитет солдатских матерей в те дни напоминал
штаб. Сюда шли и шли солдатские матери в надежде что-либо уз-
нать о своем сыне. Надо что-то делать, говорила председатель ко-
митета Тамара Арсентьевна Братухина. Писали письма-протес-
ты в адрес министра обороны, президента, правительства. Органи-
зовали сбор подписей против войны по области (откликнулись тру-
довые коллективы, школы, даже детские сады, присылая в комитет
сотни подписей) . Проводили митинги протеста и пикеты.
А парни уже возвращались с войны. Их рассказы не вселяли
никакой надежды. Они были замкнуты, вспыльчивы, порой агрес-
сивны. Психика, искореженная войной, давала первые “плоды”.
“Иногда сижу, и так обидно станет за погибших пацанов... Невмо-
готу! Начинаю в стену то кулаком стучать, то головой. А если вы-
пью, табуретки кидаю...” Осуждать? Война, закончившаяся для пар-
ней на поле брани, продолжалась на родной земле. . .
Парни возвращались с войны... А их нс ждали. Им не могли
выплатить пособия, в том числе пенсию по инвалидности. Они нс
могли устроиться даже вахтерами, ибо своих рабочих нечем за-
нять, либо некоторые руководители услышав, что из Чечни, про-
сто боялись - “не контуженный ли”.
А вот Чечня, не дожидаясь результатов переговоров и выво-
да войск, все больше признавала себя победительницей.
239
Офицеры недоумевали: за что же они гнили в окопах? Кто
ответит?..
“Чечня выписалась из кремлевского дурдома. А куда выпи-
саться нам, русским?” - эту надпись увидел журналист “Комсомоль-
ской правды” на стене одного из домов в Грозном. Может быть, в
этом был заключен истинный смысл войны.
Сегодня мир. Высохли слезы у солдатских матерей, исчезли тем-
ные круги под глазами, нервная дрожь рук и инстинктивное вска-
кивание под голос диктора, сообщавшего об очередных событиях
в Чечне. “Пусть она (Чечня) там сама за себя решает. А нам хватит
кошмарных снов, которые до сих пор снятся нашим сыновьям”.
Мы больше знали о двух войнах... Но узнали и третью. След
от нее и в памяти, и в душе останется, наверное, навсегда. Неизгла-
димый след - чеченский излом.
Память
Ночь явилась тихой поступью,
Тихо скрипнула кровать.
Свет луны и звезды россыпью
Сыну больше не видать.
Знать, судьбина переменчива,
Сын не явится домой,
В белом полюшке обвенчанный
Он с убийцею - войной.
Едет сын, войной обласканный,
В белом цинковом гробу,
А ведь жизнь казалась сказкою
Не во сне, а наяву.
Мать заплаканно в оконницу
День и ночь теперь глядит,
То ей чудится, то помнится,
То калитка заскрипит.
Бедной матери не верится,
Что сынок убит в бою.
Чем такая боль измерится?
Чем измерить скорбь мою?
Г.Дербенева
16 Зак. 1583
Список военнослужащих Кировской
области, погибших при выполнении бо-
евых задач в условиях вооруженного
конфликта в Чеченской республике
Рядовой Калабин Константин Николаевич - 21.12.94.
Рядовой Макаров Николай Кесаревич - 20.12.94.
Ефрейтор Попов Андрей Леонидович - 01.01.95.
Рядовой Кореев Владимир Витальевич - 8.01.95.
Лейтенант Селезнев Эдуард Владимирович - 12.01.95.
Рядовой Куандыков Вячеслав Васильевич - 13.01.95.
Рядовой Леконцев Владимир Леонидович - 7.01.95.
Рядовой Катаев Александр Александрович - 13.01.95.
Рядовой Семеновых Алексей Леонидович - 16.02.95.
Рядовой Семенов Эдуард Юрьевич - 9.03.95.
Мл. сержант Гребенев Федор Вениаминович - 30.01.95.
Капитан Злобин Сергей Николаевич - 11.03.95.
Рядовой Горнев Николай Анатольевич - 18.03.95.
Рядовой Оленев Алексей Павлович - 28.03.95.
Рядовой Быданов Сергей Николаевич - 7.04.95.
Мл. сержант Шишкин Алексей Васильевич - 23.04.95.
Рядовой Ощепков Владимир Владимирович - 1.01.95.
Рядовой Челядников Владимир Иванович - 19.05.95.
Мл. сержант Иванов Дмитрий Валерьевич - 26.05.95.
Рядовой Жданов Андрей Владимирович - 18.05.95.
Рядовой Иванов Андрей Николаевич - 28.05.95
Матрос Колосов Роман Вячеславович - 31.05.95.
Рядовой Чурин Дмитрий Геннадьевич - 30.05.95.
Рядовой контр. Наговицин Сергей Евгеньевич - 23.04.95.
Ст. лейтенант Семуков Эдуард Леонидович - 14.06.95.
Мл. сержант Чижов Александр Анатольевич - 17.06.95.
Рядовой Ямбаршев Сергей Николаевич - 20.05.95.
Мл. сержант Щепин Сергей Геннадьевич - 27.08.95
Рядовой Татауров Александр Сергеевич - 29.08.95.
Рядовой Уздяев Александр Анатольевич - 3.10.95.
Прапорщик Коновалов Сергей Александрович - 24.10.95.
Рядовой Шереметьев Андрей Владимирович - 24.10.95.
Рядовой Ефремов Вячеслав Анатольевич - 24.10.95.
243
Рядовой Митькиных Вадим Сергеевич - 24.10.95.
Рядовой Усков Вячеслав Анатольевич - 22.12.95.
Рядовой Тырыкин Сергей Леонидович - 23.01.96.
Сержант Сычев Юрий Евгеньевич - 28.01.96.
Рядовой Алимов Дмитрий Леонидович - 15.02.96.
Рядовой Николаев Роман Иванович - 30.11.95.
Лейтенант Крюков Дмитрий Викторович - 27.01.96.
Мл. сержант Горинов Дмитрий Иванович - 9.03.96.
Рядовой Галкин Андрей Анатольевич - 15.12.95.
Ст. лейтенант Иванов Павел Николаевич - 7.04.96.
Рядовой Огорельцев Олег Анатольевич - 16.04.96.
Рядовой Дербак Василий Юрьевич - 30.03.96.
Рядовой Сырчин Сергей Юрьевич - 29.03.96.
Рядовой Антипельский Александр Валерьевич - 15.07.96.
Прапорщик Кичигин Станислав Геннадьевич - 1.07.96.
Рядовой Ожиганов Владислав Леонидович - 9.04.96.
Рядовой Ерошкин Владимир Иванович - 8.07.96.
Рядовой Хозяйкин Алексей Петрович - 9.05.96.
Сержант контр. Игнатьев Алексей Юрьевич - 30.05.96.
Рядовой Сумароков Михаил Анатольевич - 18.07.96.
Ефрейтор Бычков Андрей Борисович - 20.08.96.
Рядовой Ковалев Сергей Анатольевич - 12.08.96.
Рядовой контр. Волнушкин Александр Георгиевич - 1.08.96.
Рядовой контр. Скрябин Владимир Афанасьевич - 08.96.
Рядовой Кутявин Юрий Геннадьевич - 10.08.96.
Сержант милиции Глотов Алексей Николаевич - 22.06.96.
Инспектор ДПС Елюшкин Андрей Васильевич - 5.01.96.
Рядовой Кулябин Сергей Евгеньевич - 3.06.95
Подполковник Шабалин Валерий Петрович - 14.01.95.
Мл. сержант Шишкин Виталий Александрович - 6.08.96
Список печатается по тексту “Книги памяти", т.17. Киров. 1997 г.
16*
244
НАД КНИГОЙ РАБОТАЛИ
Андрей Сергеевич Купарев-тележурналист, режис-
сер. главный редактор газеты “ЭФИР” гостелерадио-
компании “ВЯТКА”.
В качестве тележурналиста работал в Чеченской рес-
публике в сентябре 1995 г. и феврале 1996 г. По мате-
риалам поездок было создано около 20 передач и 3
фильма. Лауреат Международного правозащитного фе-
стиваля “Сталкер” 1997 года как автор и режиссер филь-
ма “Пока надеюсь”. Лауреат премии имени поэта-
фронтовика Овидия Любовикова 1998 года как автор
и режиссер фильма “Кавказ - далекая страна”.
Александр Геннадьевич Широков - журналист газе-
ты “Вятский край”, ведущий тематической страницы
“Армейский альбом”. Работал в Чеченской республи-
ке в качестве журналиста в январе и марте 1995 года.
Автор многих репортажей, очерков, зарисовок. На-
гражден знаком “За отличие в службе” II степени. Член
Союза журналистов РФ.
В книге
использованы
Фотовидеокадры Владислава
Услова, Сергея Немасева.
Леонида Пугина, Геннадия
Богоявленского, Андрея
Купарева, а также фото- и
видеокадры, предоставленные
Кировским комитетом солдат-
ских матерей, участниками и
очевидцами описанных
событий.
245
ОГЛАВЛЕНИЕ
Необходимое предисловие 5
Кавказ - далекая страна 9
Часть первая. Новая реальность 19
Вернувшиеся из ада 20
Хроника войны. 1995 год 25
Чечня цвета хаки 26
Только правда 55
О чем писали газеты 74
Чечня цвета хаки-2 94
Часть вторая. Кавказские пленники 105
Свои среди чужих 107
Хроника войны. 1995 год 117
Правда и только правда 117
О чем писали газеты 148
Часть третья. Излом 169
Кавказский ветер 171
Хроника войны. 1996 год 185
О чем писали газеты 185
Ничего, кроме правды 210
Заключительная часть 233
Война, которая продолжается? 233
Память 241
Страницы памяти 242
Андрей Кунарев
Александр Широков
КАВКАЗСКИЙ ИЗЛОМ
\ Лицензия ЛР №010119 от 23.04.1998 г.
Подписано в печать 30.04.99. Формат 84x108 */и
Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 14,24. Тираж 2900 экз. Заказ 1583.
Отпечатано с готовых оригинал-макетов
в КОГУП «Кировская областная типография»
КО ГУП «Кировская областная типография»
610000, г. Киров, Динамовский пр., 4