Цена 70 коп.
j КУДА ММ щ?


В WИВЛЕВ
КУДА МЫ ИДЁМ?
Состояние и перспективы социально-экономического развития нашей страны
Новосибирск, 1900


ИВЛЕВ В М. КУДА МЫ ИДЕМ? — Новосибирск, издатель малое научно-производственное предприятие «Дельта». 1990 i , редактор Кузменкин В. И . художник Веселков А. В
Почему вместо ускорения экономического развития произошел спад? В чем причина развала потребительского рынка? Основываясь на анализе статистических данных нашей экономики, автор приходит к выводу, что причины неудачи в страте!ичсских ошибках замысла реформы. Ни бюрократы, ни частные просчеты, а именно полная научная несостоятельность замысла реформы есть причина провала Автор излагает свое виденье наиболее эффективных путей развития нашего общества.


ВВЕДЕНИЕ
Мы проиграли экономическое соревнование с капитализмом. Жизненный уровень на душу населения но сравнению с развитыми капиталистическими странами у нас в 2—3 раза ниже. II разрыв не только не сокращается, но продолжает расти. Ленин в свое время говорил, что простых людей можно убедить в преимуществах социализма только создав существенно более высокий жизненный уровень по сравнению с капитализмом. Мы народ в преимуществах социализма не убедили.
Возникает вопрос: - способен ли вообще социализм создать более эффективную экономику? Способно ли общество основанное на общественной собственности на средстЕа производства выиграть экономическое соревнование с капитализмом?
Ответ, который предлагало правительство, а теперь содержат основные направления перехода к рынку, скорее отрицательный. Речь идет, по сути, о воссоздании производственных отношений свойственных капитализму. Естественно нет и речи о каких-либо преимуществах по сравнению с капитализмом. Концепция перехода к рынку предложенная межрегиональной группой, модификацией которой является программа 500 дней, не отличалась от правительственной, по нашему мнению, ни по намеченным целям, ни по методам их достижения. Различия только в темпе: меж- региоиалы требовали действовать немедленно, пожарными методами, правительство предлагало более осторожный путь. Переход от бессмысленной уродливой расточительности нашей затратной экономики к производственным отношениям капитализма безусловно есть в нашем положении некоторый прогресс. Но это отнюдь не протресс по сравне-
3


нню с современным капитализмом: никаких упоминаний о преимуществах социализма в этих концепциях' невозможно обнаружить.
Нам думается, что социализм имеет и другие возможности преобразовать экономику. Такая альтернативная возможность и по виду модели экономических взаимоотношений, которая будет иметь четко выраженные преимущества по сравнению с капитализмом, и по способам достижения этой цели, рассмотрена в нашей работе.
4


1. 	СОСТОЯНИЕ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В НАШЕМ ОБЩЕСТВЕ
Чтобы разобраться куда нам идти в своем развитии нужно определить наше положение: где мы находимся? Каково состояние производственных отношении? К сожалению, длительные споры о том, товарный или нетоварный характер имеют производственные отношения при социализме, похожи на спор богословов-схоластов — кто правовернее? Основными аргументами в споре являются цитаты классиков марксизма-ленинизма, которые авторы пытаются истолковать в пользу своей точки зрения. Нет никаких попыток анализа нашей экономической действительности с целью выявления реальных закономерностей развития. Поэтому на подобном уровне ничего невозможно доказать.
Аналогичные дискуссии, столь же абстрактные и ото- рванные от жизни велись в начале века между народниками и социал-демократами по вопросу о развитии производственных отношений в России и только работа Ленина «Развитие капитализма в России», в которой, основываясь на широком анализе статистических материалов, было показано развитие товарного производства в российской деревне, окончательно и бесповоротно разрешила этот спор. Как известно, Маркс также предпринимал статистический анализ изменения цен и убедился, что реальное движение цен не противоречит теоретически выведенному закону стоимости. Попробуем и мы на основе статистических данных, отражающих реальную экономическую действительность, определить действующие ныне экономические закономерности и на основе их анализа решить вопрос о характере производственных отношений.
Прежде всего определим, происходит ли изменение цен в соответствии с законом стоимости?
5


В самом общем виде закон стоимости формулируйся следующим образом: товары обмениваются по стоимости. Стоимость определяется общественно необходимыми затратами труда. Одно из следствий закона проявляется в том, что цена единицы полезного эффекта новой продукции не может превышать такой удельной цены существующего па рынке аналога. Рассмотрим следующий пример. Пусть производительность станка Б в два раза больше производительности станка А при прочих равных условиях. Тогда предельная цена станка Б не может быть больше цены 2А. Если же цена станка Б будет больше чем 2Л, то потреби тель предпочтет станки А, так как здесь пена единицы полезного эффекта будет ниже, а станки Б ценой больше чем 2А просто не будут проданы. На языке категорий политэкономии это означает, что затраты при производстве станка Б, превышающие цену 2А, общественно полезными рынок не признает и никакой дополнительной стоимости эти излишние затраты не образуют. Ситуация, когда цена станка Б больше, чем 2А, противоречит закону стоимости, так как такая цена превышает общественно необходимые затраты и обмен по такой цене будет обменом не по стоимости. Цена единицы полезного эффекта новых товаров может быть равной или меньше существующего аналога, отсюда себестоимость однородной продукции, при лроиз- водстсве которой использовались эти товары, может только снижаться. Действительно, если каждое последующее поколение станков и оборудования, на котором производится данная продукция, имеет тенденцию к снижению цены на единицу полезного эффекта, то естественно, что и издержки по этой статье снижаются.
Посмотрим как обстоит дело в нашей экономике. Показательно в этом отношении изменение себестоимости сельскохозяйственной продукции (см. табл. 1). Среднее значение себестоимости, взятое по восьми основным видам сельскохозяйственной продукции, стабильно возрастало за каждый 5-летннй период и в 1986-87 годах возросло в 2,57 раза по сравнению с периодом 1961-65 гг. А вот в США себестоимость сельскохозяйственной продукции в 1983—1985 гг. по отношению к 1959-61 годам снизилась в 1,5 раза, причем стабильно снижалась за любой пятилетний отрезок по отношению к предыдущему1.
1 Актуальные проблемы экономического развития США. 10Ь7. ч. 1. с. 45.
6


Таблица № 1
СЕБЕСТОИМОСТЬ СЕЛЬСКОХОЗЯИСТ ВЕННОЙ ПРОДУКЦИИ В КОЛХОЗАХ В РУБЛЯХ ЗА 1 ТОННУ
Привес |
2 2 5'
й о а £°-u ч О Л - 8-с ol
1966—1970 48,8 21,8 54 89,2 1113,4
1971 — 1975 58,2 25,4 73,2 102,4 1390
1976—1980 68 29 96 110 1843
1981—1985 86 34 127 131 2367
1986—1987 91,5 35,5 128 141,5 2490
свиней
овец
Молоко
% по отн<
-*
2 1 -'§■
His;
дыдущемз i периоду
1292,2
600,6
154,5
100
1187.4
762,2
168
110
1*0
1330,4
941,6
199,2
144
131
1713
1251
254
178
124
2188
1671
318
244
137
2141,5
1776
330,5
257
1С5
* Исчислено как отношение средневзвешенных>)=£ Aij N'ij,
' vNij
где Aij — себестоимость, >-н культуры за j-fi отрезок времени; Nij — валовый сбор, '-и культуры за j-й отрезок.
И это естественно: если американский фермер купил удобрения на 10 долларов, то он ожидает прибавку урожая, по крайней мере, на 12 долларов. Если же прибавка к урожаю будет меньше чем на 10 долларов, то покупать такое удобрение будет себе в убыток и фермер его просто не купит. Та же ситуация повторяется и в отношении других услуг и сельскохозяйственной техники. При нормальных товарно-денежных отношениях рынок за счет конкуренции не позволяет увеличить цену единицы полезного эффекта. Такая удельная пена может только снижаться и, соответственно. себестоимость продукции, в том числе сельскохозяйственной, которую производят с помошью этой техники и услуг, тоже будет снижаться.
Что же происходит у нас? Колхозник покупает на 10 рублей удобрения, а получает прибавку урожая на 7 рублей. Три рубля идут на удорожание себестоимости. Покупает сельскохозяйственную машину в два раза производительнее, а платит втрое дороже. Треть цены такой машины опять идет на удорожание себестоимости. Об отдельных таких случаях удорожания продукции по сравнению с потребительскими свойствами нам, конечно, известно. Но все


дело в том, что постоянное увеличение себестоимости показывает: это не отдельные случаи, а доминирующая тенденция движения цен.
Таблица № 2
СЕБЕСТОИМОСТЬ РУБЛЕЙ ЗА ТОННУ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ПРОДУКЦИИ В КОЛХОЗАХ ПРИ НЕИЗМЕННОЙ ОПЛАТЕ ЗА 1 ДЕНЬ. РАВНОЙ СРЕДНЕЙ ОПЛАТЕ ЗА 1970-75 гг.
Привес
Годы
Зерно (без кукурузы )
Сахарная
1 свекла
Карто¬
фель
Овощи
I крупный 1 рогатый j скот
овцы
! СВИНЬИ
1 Молоно
1970—
-1975
58,2
25,4
73,2
102,4
1390
1330
942
199
100
1975—
-1980
66,8
27,8
93,3
103,3
1796
1680
1200
245
120
1981-
-1985
83,1
31,8
121
115,8
2255
2109
1503
298
161
1986—1987
86,7
31,9
118,8
114,2
2307
2013
1539
296
164
Способ исчисления Ci=Ai — (В'/8— В,/8)ХД»; где
А‘ — себестоимость продукции за > — период; В* — средняя оплата за день за I — период; Bt — средняя оплата за день за 1970—1975 гг. Д< — прямые затраты труда на одну тонну продукции в i — период.
Примечание: Данные взяты из справочника «Сельское хозяйство СССР» (М., 1988).
В начале 60-х годов увеличение себестоимости сельскохозяйственной продукции пытались объяснить ростом заработной платы колхозников. Проанализируем данные изменения себестоимости при неизменной оплате за день (табл. 2). Полная себестоимость за время с 1970-75 по 1986- 87 гг. выросла в 1,79 раза, а себестоимость за вычетом увеличения зарплаты колхозников за этот же период (табл. 2) в 1,64 раза. Отсюда следует, что 81% прироста себестоимости приходится на удорожание продукции для сельского хозяйства, т. е. цены увеличиваются непропорционально потребительской стоимости. И только 19% прироста себе¬
8


стоимости приходится на увеличение оплаты прямых затрат труда на тонну продукции. Следовательно, этим нельзя объяснить увеличение себестоимости продукции сельского хозяйства. Для сравнения, денежные доходы фермера США тоже растут, но оплата прямых затрат труда на 1 топну продукции снижается, так как прямые затраты труда в часах на одну тонну снижаются существенно быстрее, чем растет оплата часа, т. е. производительность труда растет там быстрее, чем заработная плата.
На увеличение себестоимости сельскохозяйственной продукции оказали влияние и пересмотры оптовых цен на ряд товаров производственного назначения в сторону увеличения в 1967 и 1982 гг. Так, в 1982 г. возросли цены на продукцию топливно-сырьевых отраслей на 22,4%, что привело к удорожанию продукции машиностроения на 12%. в том числе сельскохозяйственных машин на 13,2%. Если учесть, что затраты на сельскохозяйственные машины составляют часть себестоимости, то увеличение себестоимости сельскохозяйственной продукции в этом случае не превышает 7—8%, тогда как общий рост себестоимости за 1981 —1985 гг. составил 37%. Примерно в той же степени повлияло и повышение цен в 1967 г., отсюда вывод — пересмотры цен дают лишь незначительную часть увеличения себестоимости. Кроме того это ведь не конъюктурное колебание цен, которое можно было бы учесть поправкой на инфляцию. Причиной повышения цен явилось повышение себестоимости сырья, которое возникло, в основном, за счет того же явления — повышения цен на единицу полезного эффекта оборудования для отраслей топливно-сырьевого комплекса. Итак, явление одного порядка, которое является основной причиной повышения себестоимости сельскохозяйственной продукции, отраженной волной вернулось к нему через топливно-сырьевые отрасли. Поэтому, с одной стороны, доля увеличения себестоимости сельхозпродукции за счет пересмотра оптовых цен по сравнению со всем увеличением несущественна, а с другой стороны, нет оснований чтобы вычитать эту долю, так как это выражает однотипное явление повышения цен на единицу полезного эффекта.
Аналогичные тенденции увеличения цены единицы полезного эффекта имеют место и во всей промышленности По расчетам А Корнева', изменения цены на единицу пас-  11 Вопросы экономики 1988 г . 6. с 43—50
9


портной производительности труда по 37 укрупненным видам оборудования (что составляет 40% объема капиталовложений в оборудование), были следующими: в девятой пятилетке — увеличение в 1,07 раза, в десятой — 1,15 раза, в одиннадцатой — 1,33.Выше среднего было увеличение цен на единицу паспортной производительности оборудования в легкой и пищевой промышленности, в сельском хозяйстве.
Для сравнения: в США стоимость единицы мощности в машиностроении в 1963—1983 гг. сократилась на 1/31. Для всей обрабатывающей промышленности США существует тенденция к снижению стоимости единицы мощности. Отклонение от этой тенденции имело место лишь в середине 70-х, когда во время нефтяного кризиса возросли цены на сырье и энергию. Тогда совершенствование техники и стало быть ее удорожание шло в направлении наибольшей экономии сырья и энергии, что также есть повышение совокупной производительности труда. Однако в течение достаточно протяженного отрезка времени, когда резкие колебания цен на сырье нивелируются, тенденция к снижению стоимости единицы мощности безусловна.
Особенно быстро снижается цена единицы мощности в вычислительной технике. Например, фирма ИБМ, выпуская ЭВМ «ЗОЗЗУ» в течение пяти лет, несколько раз последовательно снижала цену с 5 млн. до 2,2 млн. дол.
Из этого сравнения видно, что у нас дела обстоят наоборот: цена единицы полезного эффекта продукции возрастает. Отсюда следствие — растет себестоимость сельскохозяйственной продукции, еще одно следствие — падает фондоотдача, так как она и есть обратная величина возрастания цены на единицу производительности оборудования, при прочих равных условиях.
С точки зрения политэкономии это означает, что закон стоимости систематически нарушается. Нарушается основная формула закона — товары обмениваются не по стоимости. Если аналог вновь появившегося на рынке товара стоит 5 руб. и по своим потребительским качествам товар па одном уровне с аналогом, значит этот новый товар стоит 5 руб. Даже если затраты при производстве нового товара превысили 5 руб., то эти превышающие затраты рынок общественно необходимыми не признает и как любые бесполезные  11 Современный капитализм: накопление и пр. труда. М. 1984,
10


затраты они не создают стоимость. Если же на такой товар установлена цена, предположим, в 8 руб. и он по этой цене продан, значит, обмен произошел не по стоимости, значит в этом обмене нарушен закон стоимости, согласно которому цена единицы полезного эффекта новой продукции не может превышать такой удельной цены существующего на рынке аналога.
Случайные отклонения в силу колебания конъюнктуры, конечно, возможны. Закон стоимости, как статистический закон, реализуется безусловно на больших выборках различных товаров за длительный отрезок времени. Но в том то и дело, что в нашей экономике на больших выборках, при длительных отрезках времени закон стоимости не реализуется. Рост себестоимости сельскохозяйственной продукции происходит при неизменных ценах на товары одинакового артикула, т. е. за счет того, что вновь появившиеся товары имеют более высокую цену на единицу полезного эффекта. Для сельского хозяйства поставляются тысячи наименований товаров производственного назначения десятками министерств, значит речь идет об общей тенденции, и в этой области закон стоимости не соблюдается. Тоже самое характерно и для всей промышленности в целом. Снижение фондоотдачи при неизменных ценах на оборудование одинакового типа означает, что вновь выпущенное оборудование имеет более высокую цену на единицу полезного эффекта. Этот вывод подтверждается данными о росте цены на единицу паспортной производительности оборудования. Значит, и здесь основная тенденция противоречит закону стоимости и он не реализуется во всей промышленности.
Николаю Шмелеву и Татьяне Заславской ставят в заслугу, что они добились признания закона стоимости. Но объективные законы не нуждаются в признании. Попробуйте-ка не признать закон всемирного тяготения?! Неважно, желательно или не желательно это явление с нашей точки зрения, главное — существует такая закономерность или нет.
В любой капиталистической стране, где стихийно действуют закономерности товарно-денежных отношений, компания, которая выставит товар с ценой на единицу полезного эффекта выше, чем у конкурирующего аналога, немедленно вылетит в трубу, с такой ценой товар просто не купят. Никакие законы, утвержденные парламентом, никакие решения, принятые правительством, не смогут изменить печальную участь этой компании, ибо «товары обмениваются по
11


стоимости* —это есть объективная закономерность, присущая товарно-денежным отношениям. И наоборот, массовое постоянное повышение цены на единицу полезного эффекта означает, что товары обмениваются не по стоимости, что в нашей объективной действительности закон стоимости не реализуется. Решающим свидетельством этого является повышение себестоимости сельхозпродукции и снижение фондоотдачи1. Пока мы будем наблюдать подобные явления, о выполнении закона стоимости не может быть и речи.
Закон стоимости есть центральное звено совокупности товарно-денежных отношений. Раз не выполняется закон стоимости, значит у нас не товарно-денежные отношения.
Невозможно определить категорию стоимости. Согласно определению классической политэкономии стоимость есть центр тяжести колебания цены. В момент равенства спроса и предложения стоимость равна цене. Но у нас цены назначенные, они выражают субъективные представления о целесообразности тех, кто их назначает, а не объективную закономерность. Более того, эти субъективно назначенные цены противоречат закону стоимости, превышают стоимость, поэтому они не могут выражать стоимость. Л ведь согласно классической политэкономии, стоимость не проявляется нигде, кроме соотношения цен в процессе обмена на свободном рынке, никак иначе определить ее невозможно. Ни количество труда, ни количество вещества, вложенное в конкретную вещь, не определяют ее стоимость. Стоимость — это то, что предложатла эту вещь на рынке.
Леонид Абалкин полагает, что средние издержки производства при равенстве спроса и предложения определяют стоимость. Но рост себестоимости за счет использования более дорогих материалов без увеличения полезного эффекта товара и в силу роста цены на единицу производительности используемого оборудования есть общественно бесполезные затраты и стоимости не создают. Рост издержек в этом случае также противоречит закону стоимости и стоимости выражать не может.
Ни цена, ни издержки стоимости не выражают, и никак иначе она не может себя проявить, значит се просто нет. Вещь, которая никак не проявляет себя, отсутствует. Пиа-
1 Прямое сравнение с фондоотдачей США не подучается, так как там учитывают фиктивные капиталы в виде конъюнктурного увеличения стоимости земли и имеются другие различия.
12


че говори, при несоблюдении закона стоимости категория стоимости становится бессмысленной. Разумеется, сказанное не касается норм нашей речи, в которой под стоимостью понимают цену.
Систематическое массовое появление товаров с большей пеной на единицу полезного эффекта, чем существующий аналог, есть отрицание закона стоимости и вместе с тем есть отрицание товарно-денежных отношений в нашей действительности. Между тем последние учебники политэконо мин говорят о наличии у нас товарно-денежных отношений. Обосновывают это довольно просто: раз есть возмездный обмен посредством денег, значит имеются и товарно-денежные отношения.
Г1о марксистско-ленинской политэкономии мы знаем, что производство развивалось от натурального хозяйства к товарно-денежным отношениям. Действительно, возникновение обмена посредством денег в истории перехода от натурального хозяйства исчерпывающим образом характеризовало возникновение товарно-денежных отношений. Рынок- частных собственников начинал действовать по специфическим закономерностям товарно-денежных отношений.
Но обмен в нашей экономике имеет принципиальную особенность— участники его не являются частными собственниками и, следовательно, закономерности здесь другие. Характер производственных отношении определяется не внешними признаками, а всей совокупностью закономерностей функционирования, так как товарно-денежные отношения есть ни что иное, как определенные законы функционирования экономики.
Наша экономика не товарно-денежная, но, разумеется, и нс натуральное хозяйство. С помощью подобных понятий описать ее, увы, невозможно. Опыт убедил, пишут в по следнем учебнике политэкономии, в состав авторского коллектива которого входят В. А. Медведев и Л. И. Абалкин1, что товарное производство присуще социалистической экономике, так как имеется купля-продажа. Внешнего признака с их точки зрения оказывается достаточно. Но по каким закономерностям осуществляется эта купля-продажа? Адек- вапты ли эти закономерности товарно-денежным? Подобный вопрос даже не ставится!
1 Политическая экономия. Под ред. В А. Медведева, ИПЛ, М . 1988.
13


Одним из основных аргументов в пользу товарно-денежного характера производственных отношении при социализме служит утверждение, что подобным образом мыслил В. И. Ленин. Остановимся на этом моменте более подробно.
Утверждают, что В. И. Ленин переменил свои взгляды на характер производственных отошений при социализме. Приоритет идеи о перемене взглядов В. И. Ленина принадлежит несомненно К. В. Островитянннову1./ До революции, по его мнению, В. И. Ленин, как и К. Маркс, придерживался нетоварной концепции социализма: «Раз остается обмен, о социализме смешно и говорить». (ПСС, т. 17, с. 127). А уже в 1921 г. решающим звеном в построении фундамента социалистических общественных отношений по Ленину является «оживление внутренней торговли при ее правильном государственном регулировании». (ПСС, т. 44, с. 225). Отсюда Островитянинов делает вывод, что В. И. Ленин пересмотрел свои взгляды на возможность свободы торговли и соответственно на характер производственных отношений социализма, обосновал небходимость сохранения и использования товарно-денежных отношений при строительстве социалистического общества и коммунизма.
Но насколько серьезны аргументы К. В. Островитяни- нова? В ленинской фразе «раз остается обмен, о социализме смешно и говорить» имеется в виду, не то, что обмен вообще несовместим с социализмом. Нет, из контекста следует, что здесь имеется в виду обмен частных собственников, т. е. смешно говорить о социализме при сохранении именно частнокапиталистического обмена. Вот о чем шла речь до революции.
В 1921 г., обосновывая необходимость перехода к продналогу и свободе торговли, Ленин говорил: «Что же такое свобода оборота? Свобода оборота — это есть свобода торговли, а свобода торговли, значит назад к капитализму. Свобода оборота и свобода торговли, это значит товарный обмен между отдельными мелкими хозяевами. Мы все, кто учился хотя бы азбуке марксизма, знаем, что из этого оборота и свободы торговли неизбежно вытекает деление товаропроизводителя на владельца капитала и владельца рабочих рук, разделение на капиталиста и наемного рабочего, т. е. воссоздание снова капиталистического наемного рабст¬
1 Островитянинов К. В. К вопросу о товарных отношениях при социализме. М., 1971.
14


ва, которое не с неба сваливается, а вырастает во всем мире именно из товарного земледельческого хозяйства». (ПСС, т. 43, с. 61). Отсюда следует, что речь идет о свободе торговли частных собственников на средства производства, и эта свобода частных собственников, разумеется, несовместима с социализмом. Никаких принципиальных изменений в теоретических взглядах Ленина на свободу частного обмена здесь нет. Тогда в чем же причины введения свободы частного обмена? «Нет сомнения, что социалистическую революцию в стране, где громадное большинство населения принадлежит к мелким земледельцам-пронзводителям, возможно осуществить лишь путем целого ряда особых переходных мер, которые были бы совершенно не нужны в странах развитого капитализма, где наемные рабочие в промышленности и земледелии составляют громадное боль, шинство». (ПСС, т. 43, с. 57). Необходимость переходного периода в нашей крестьянской стране есть причина. Нельзя перевести мелкого частника непосредственно в социализм, значит, с ним нужно ужиться, пойти на экономический союз, т. е. предоставить определенную свободу развития частнокапиталистических отношений. И только затем, постепенно через кооперацию, этого мелкого частного собственника можно привести к социализму. Но везде, вплоть до самой последней работы о кооперации, у Ленина введение свободы частного обмена рассматривается как уступка крестьянину, отступление от принципов социализма, необходимое в переходный период.
Л. И. Абалкин, опираясь на выводы К. В. Островитянн- нова, поддерживает идею о том, что Ленин пересмотрел свои взгляды на социализм, и даже более того, внес решающий вклад в разработку концепции товарно-денежных отношений при социализме. Одним из глазных оснований перемены взглядов, по мнению академика Абалкина, является необходимость приведения теоретических взглядов в соответствие с реальностью. В качестве опорной приводится цитата: «Так показала нам жизнь. Так показал нам объективный ход развития революции». (ПСС, т. 44, с. 151).
Откроем 44-й том на странице 151. Так что же все-таки показала жизнь? На предыдущей странице читаем, «Мы исправляем как раз теперь нашей «новой экономической политикой целый ряд наших ошибок, мы учимся, как строить дальше социалистическое здание в мелкокрестьянской стране без этих ошибок» (выделено авт.). И на следующей
15


странице: «Пролетарское государство должно стать осторожным, рачительным, умелым «хозяином», исправным оптовым купцом,— иначе оно мелкокрестьянскую страну не может экономически поставить на ноги, иного перехода к коммунизму сейчас, в данных условиях, рядом с капиталистическим (пока еще капиталистическим) Запалом, нет». (ПСС, т. 44, с. 152, выделено авт.). Жизнь показала, что в нашей мелкокрестьянской стране иного пути у нас нет. В особой мелкокрестьянской стране необходима особая тактика перехода— допустимость частного обмена и соответственно товарно-денежных отношений — вот что показал ход истории. Говорить же о пересмотре взглядов на социализм вообще, как концепцию будущего общества, нет ни малейших оснований.
Рассмотрим еще две цитаты, которые, как правило, приводят в пользу перемены взглядов: «Перевод госпредприятий на так называемый хозяйственный расчет неизбежно и неразрывно связан с новой экономической политикой, и в ближайшем будущем неминуемо этот тип станет преобладающим, если не исключительным. Фактически это означает, в обстановке допущенной и развивающейся свободы торговли, перевод госпредприятий в значительной степени на коммерческие, капиталистические основания». (ПСС, т. 44, с. 342, выделено авт.). Опять-таки речь идет о явлении, которое неизбежно и неразрывно связано с новой экономической политикой, т. е. с особой тактикой переходною периода. Введение частного обмена в стране, где громадное большинство составляют мелкие собственники, означает, что преобладающими становятся товарно-денежные отношения. Будут ли в этом случае такими же отношения между государственными социалистическими предприятиями или же здесь будут какие-то особенности — не ясно, Ленин говорит «если не исключительными», т. е. возможно только такие, а возможно и нет.
После кризиса 1923 года, когда государственные предприятия, воспользовавшись монопольным положе пнем, взвинтили цены, было введено государственное регулирование цен этих предприятий. Мы оставим пока в стороне, насколько это верное решение, но исторически сложилось так, что при «назначенных» ценах характер производственных отношений госпредприятий существенно отличался от отношений свободного рынка, т. е. товарно-денежные отношения уже тогда не стали исключительными. И отсюда никак не
16


следует, что этот тип отношении будет исключительным для уже построенного социализма, т. е. когда основная масса частных собственников будет каким-то образом интегрирована в социалистическую экономику.
Еще одна цитата, которая очень часто приводится: «Мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения на социализм. Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т. д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится па мирную организационную «культурнук» работу». (ПСС, т. 45, с. 376). Казалось бы, все ясно: коренная перемена состоит здесь в переносе центра тяжести на мирную организационную работу. Нет, вырывают фразу из контекста и толкуют о коренной перемене политэкономнческих взглядов на социализм вообще. Это, по меньшей мере, некорректно.
Несомненно, что Ленин изменил свои взгляды на тактику построения социализма в нашей «мелкокрестьянской» стране. Это изменение выразилось в переходе к нэпу. Но нет и малейших указаний на то, что Ленин изменил свои взгляды на марксистскую политэкономию.
Для того, чтобы пересмотреть классическое положение о невозможности победы социалистической революции в одной отдельно взятой стране, Ленин написал работу «Империализм, как высшая стадия капитализма». В ней он доказал, что капитализм претерпел существенные изменения по сравнению со временем Маркса и в силу возникших особенностей (неравномерности развития, межимпериалистические противоречия) уже возможна победа социалистической революции в отдельно взятой стране.
У Ленина нет работ, ни единой статьи, где бы подвергались сомнению фундаментальные марксистские положения о том, что частный обмен и сопутствующие ему товарно-денежные отношения есть основа для воспроизводства капитализма, что построенный социализм, а не переходный период к нему, есть принципиально новая экономическая формация с принципиально иными экономическими закономерностями. Напротив, Ленин пишет: «А я позволяю себе думать по старинке, что после Маркса говорить о какой- нибудь другой, немарксовой политической экономии можно только для одурачения мещан, хотя бы и «высокоцивилизованных» мещан». (ПСС, т. 45, ст. 268). И все дока¬
17


зательства перемены взглядов есть только произвольное трактование фраз, вырванных из контекста.
Василин Селюнин1, а вслед за ним и Владлен Сироткин2, несколько иначе трактуют вопрос о перемене взглядов. По их мнению, Ленин действовал до 1921 г. строго по Марксу, и мы зашли в тупик. Перейдя к нэпу, Ленин так сказать дефакто, не на словах,но на деле отказался от ортодоксального марксизма. Прежде всего вызывает возражение, что якобы нетоварные теоретические представления стали причиной введения продразверстки. Вот что говорит Ленин: «Это отчаянное разорение представляет из себя основную причину того, почему мы вначале, в эпоху войны, особенно, когда гражданская война отрезала хлебные районы, как Сибирь, Кавказ и всю Украину, а также отрезала снабжение углем и нефтью и сократила возможность подвоза остального топлива,— почему мы, будучи в осажденной крепости, не могли продержаться иначе, как применением разверстки. т. е. взять все излишки у крестьян, какие только имеются, взять иногда даже не только излишки, а и кое- что необходимое крестьянину, лишь бы сохранить способной к борьбе армию и не дать промышленности развалиться со- всем». (ПСС, т. 43, с. 150). Не теоретические заблуждения, а разруха от гражданской войны вынудила ввести продразверстку. Дело не в том, что план продразверстки «был принят при возможности сделать выбор между той и другой системой. Этого не было». (ПСС, т. 43, с. 151).
Кроме этой, главной причины были, конечно, и ошибки. Ленин видел их в том, что «не знали меры» в национализации мелких и средних частных собственников в городе. Думается также, что идеи продналога могли быть осуществлены, по крайней мере, на год раньше, в 1920 г. Но в 1919 году, когда Советская республика была отрезана от хлеба и топлива, для того, чтобы содержать армию и промышленность для военных нужд, величину продналога, если бы он был введен, необходимо было установить столь высокой, что это все равно была бы та же продразверстка. В 1941г. никто как-будто не сомневался в необходимости денег и торговли при социализме, но с началом войны было вводе ко уравнительное распределение и карточки. В обоих случаях крайняя нужда в силу специфичности ситуации (война) была главной причиной.
1 Если по совести. М., 1988, с. 250. t Уроки нэпа. Известия, 10 марта 1989 г.
18


Далее, «военный коммунизм» противоречит идеям Л\арк- са. По Марксу, социализм есть распределение по труду. Уравнительное распределение по карточкам, безвозмездное изъятие хлеба у крестьян — разве это осуществление принципа «по труду»?
Ленин в работе «Очередные задачи советской власти», также называет одной из основных задач учет и контроль для того, чтобы распределение происходило именно по труду. Там же на основе анализа многоукладного характера переходной экономики развиваются идеи относительно необходимости ряда этапов для перевода мелкого крестьянина к социализму. Никакого специального плана введения «военного коммунизма», как способа построения социализма, разумеется, не было, к этому привела военная нужда.
Марксизм не отрицает возможности переходных экономических форм. Поэтому переход от военного коммунизма к нэпу, основными причинами введения которого были исторические обстоятельства, никак не может служить основанием для утверждения об отказе от марксизма.
Тогда были времена, когда говорили то, что думали. Это тем более верно по отношению к Ленину’. Поэтому7 вычитывать что-то между строк — совершенно бессмысленное занятие. Изменение Лениным тактики построения социализма, сообразно особенностям нашей мелкокрестьянской страны, совершенно произвольно трактуют как изменение всего мировоззрения. И так пытаются подпереть свои концепции авторитетом Ленина. Но Ленин не мог знать наших проблем, поэтому бессмысленно искать ответы в его работах. Да это и противоречило бы живому духу диалектики марксизма-ленинизма. Раз действительность непрерывно изменяется. значит не может быть рецептов годных на все времена Наши проблемы нам нужно решать самим.
Но вернемся к нашей действительности. По своим последствиям явление повышения цены на единицу полезного эффекта и инфляции одинаковы. В результате покупательная способность рубля падает. Однако механизм обесценивания рубля— все-таки отличается от механизма инфляции. Инфляция есть результат превышения общего спроса над предложением, т. е. превышение денежной массы у населения над ее товарным покрытием. На свободном рынке равновесие спроса и предложения автоматически устанавливается за счет повышения цен, причем цены повышаются на все товары при строгом сохранении соотношения цен в зависимости от по¬
19


требительских свойств. Чтобы определить величину инфляции, достаточно изучить повышение цен по любой группе товаров, что и делали в Госкомитете: брали товары одного артикула и раз цена на них не менялась, говорили, что инфляции нет. И в принципе были правы: инфляции в строгом смысле нет, так как определять повышение цены нужно именно на товарах одного артикула. Но есть снижение покупательной способности рубля за счет появления товаров с большей ценой на единицу полезного эффекта по сравнению с существующим на рынке аналогом. Если инфляция есть результат свободной игры цен на рынке, то повышение цены на единицу полезного эффекта по сравнению с существующим аналогом есть результат полного отсутствия рынка и конкуренции, ибо появление такого худшего с точки зрения потребителя товара на рынке невозможно, такой товар будет немедленно с него вытеснен.
У нас затратная экономика со специфическими, присущими ей «затратными» закономерностями. Так же как в системе товарно-денежных отношений будет неизбежно подавлен производитель, выставивший товар с большей ценой на единицу полезного эффекта, так и в пашен экономике будет неизбежно подавлен производитель, снизивший стоимостный объем производства, даже если при этом существенно повысилась народнохозяйственная эффективность. Краеугольным камнем этой системы служил вал, когда затраты рассматриваются как результат. Разумеется, наша экономика неоднородна. Колхозный рынок—это сфера действия товарно-денежных закономерностей. Но господствующими в нашей экономике являются затратные закономерности, которые проявляются прежде всего в отрицании закона стоимости.
2. 	О ПУТЯХ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИКИ
Экономическая реформа 1987 г. основывалась на представлении, что в нашей экономике действуют товарно-денежные закономерности. Действительность быстро рассеяла иллюзии в этом отношении. Провозглашенные самофинансирование и самостоятельность оказались фиктивными, так как на заработанные деньги ничего невозможно купить. Все
20


лимитировано, нет рынка товаров производственного назначения. Тогда стали говорить, что для осуществления идеи реформы, необходимо привести в соответствие денежный спрос и предложение на рынке товаров производственного назначения. Для этого нужна реформа цен и кредитно-финансовая реформа, ибо, как полагали, основным препятствием к созданию системы свободной продажи товаров производственного назначения является избыток денег в этой сфере. Нам думается, что это не так.
Главной причиной дефицитности всех ресурсов производственного назначения, по нашему мнению был ранее и остается до сих пор сохраняющийся затратный характер нашей экономики. Успехи всей экономики мы оцениваем по при росту вала, который выражает в существующей ситуации лишь рост затрат. Соответствующим образом установлены и задания по росту вала для министерств, а те спускают их по предприятиям в виде госзаказов. Но если в интересах выполнения плана по валовому объему предприятию выгодно будет истратить как можно больше ресурсов, то ведь никаких ресурсов не хватит, они всегда будут дефицитом.
Никакая финансово-кредитная реформа ничего не сможет решить, если сохранится затратный характер экономики. Даже если удастся какими-то решительными мерами достигнуть на время товарно-денежного равновесия, оно тут же будет нарушено. Действительно, допустим, все предприятия имеют наличных денег столько же, сколько ресурсов на рынке. Но раз для выполнения плана по приросту валового объема выгодно втягивать больше ресурсов, часть предприятий возьмет кредит и постарается захватить больше ресурсов, чем имелось наличных денег. Значит, опять для большинства ресурсов спрос превысит предложение, опять дефицит. Запретить брать в кредит нельзя, без него экономика не может нормально функционировать. И даже если поставить жесткие административные ограничения по денежному кредиту, предприятия смогут втягивать больше ресурсов и без посредства денег, например, с помощью долговых вексельных обязательств с процентами в пользу по- ствщика — торговый кредит. Если есть экономический интерес, то способ его реализации обязательно отыщется.
Экономист Е. Гайдар видит причину наших затруднений в тактических просчетах правительства в виде излишних трат. По-видимому это имеет определенное значение, но следует подчеркнуть, что и у нас, и в других соцстранах га¬
21


же при сбалансированном бюджете сохранялась дефицитность. Рубль все равно не был работоспособным. Возможность создания рынка товаров производственного назначения при затратном характере нашей экономики — это иллюзия, и ни кредитно-финансовая реформа, ни «правильные» цены здесь не помогут. В капиталистической системе действуют крайне жесткие стимулы к ресурсосбережению, которые удерживают рынок в равновесии. При существующем положении, когда прирост по валу остается главным показателем, ослаблены или вовсе отсутствуют стимулы к ресурсосбережению — «свое» по прибыли поставщики возьмут за счет завышенной цены, ни социалистического, ни капиталистического, вообще никакого рынка быть не может. Товарно-денежных закономерностей не только нет в нашей экономической действительности, но и при сохранении основного элемента затратного механизма — валового показателя невозможно их воссоздание.
Одним из соавторов реформы 1987 года, по крайней мере, в той ее части, что товарно-денежные отношения существуют и их нужно использовать, был Л. И. Абалкин. В речи перед утверждением его кандидатуры на высокий пост Верховным Советом он признал, что с начала проведения реформы ситуация ухудшается, что социалистический рынок можно создать, если мы будем настойчивы и последовательны, только через 7—8 лет. Но самоокупаемость и самостоятельность вне рынка совершенно бессмысленные вещи, фактически это равнозначно признанию невозможности реализовать реформу 1987 года, ведь намечалось, что механизм реформы заработает сейчас, а не через 10 лет. Заодно хорошо бы узнать, как Л. Абалкин представляет наличие рыночных закономерностей при отсутствии рынка, обоснование наличия которых в нашей действительности является едва ли не главным его научным достижением.
Одним из главных стратегических просчетов реформы 1987 г. является то, что намеченные преобразования не учитывали реального состояния производственных отношений. Эти преобразования основывались на абстрактных схемах, далеких от действительности. Поэтому вместо ускорения нашего экономического развития попытка реализации ре- формы привела к ряду четко выраженных отрицательных последствий.
Одно из них —значительное ухудшение товарно-денежного равновесия на потребительском рынке. В соответствии
22


с реформой 1987 г. были сняты ограничения на фонд заработной платы, он стал исчисляться по нормативу от дохода или прирост от прибыли. Исходили из того, что трудовой коллектив, заботясь о своем будущем, значительную часть своих доходов будет тратить на развитие производства. Таким образом, рост зарплаты предполагается умеренным. Собрание акционеров капиталистического предприятия никогда не проголосует за слишком высокие личные доходы по акциям в ущерб развитию производства. Почему же наш коллектив при распределении средств будет действовать менее ответственно, чем собрание акционеров?
На самом деле линия поведения определяется внешними условиями, в которых действует предприятие. В условиях товарно-денежных отношений и присущей им конкуренции капиталистическое предприятие стоит перед жесткой необходимостью тратить средства на развитие производства и прежде всего на повышение его эффективности, в размерах, не меньших, чем их конкуренты. В противном случае предприятие начнет проигрывать в конкурентной борьбе и потерпит полный крах. Предприятие в наших условиях, разумеется, никакой серьезной опасности потерпеть крах не испытывает, стало быть и необходимости ограничивать личные доходы в пользу развития производства нет.
Кроме того, в условиях товарно-денежного рынка конкуренция не позволит увеличивать доходы за счет завышения цен. Это приведет к сокращению объема сбыта и массы прибыли соответственно. У нас, при отсутствии рынка и конкуренции, повышение цены стало едва ли не главным источником повышения прибыли. Иначе говоря, значительная часть прироста прибыли фиктивна—она не выражает прироста эффективности производства.
С одной стороны мы наблюдаем неограниченный, значительной частью фиктивный рост доходов, с другой —столь же неограниченное стремление использовать эти доходы для личного потребления. Отсюда неизбежно возникает многократное превышение прироста заработной платы над приростом производства.
Снятие ограничения на фонд заработной платы в системе товарно-денежных отношений не имело бы никаких негативных последствий, наоборот, открыло бы возможности для проявления инициативы, стало бы стимулом повышения эффективности производства. Но то же самое действие при отсутствии товарно-денежных отношений приводит к
23


отрицательным последствиям — развалу потребительского рынка, ослаблению стимулов к повышению эффективности производства. И это отнюдь не тактический просчет, это следствие ошибки в оценке состояния производственных отношений.
На этом же самом месте споткнулись при осуществлении реформы 1965 г. Точно так же реализация реформы тогда сопровождалась ухудшением товарно-денежного равновесия на потребительском рынке. И допущена была та же самая ошибка —действовали исходя из того, что в нашей экономике якобы действуют товарно-денежные закономерности. И там, где предполагались только положительные эффекты, возникли на деле отрицательные последствия. Отчасти противодействие этим негативным последствиям реформы и привело к возрождению административно-командных методов. Мы ничему не научились на своем опыте, а неудачу списали на бюрократов. Серьезного анализа недостатков реформы 1965 г. так и не было сделано.
Другое негативное последствие реформы 1987 г. обозначают как групповой эгоизм. При отсутствии механизмов регулирования цены, присущих товарно-денежному рынку, предприятия имеют возможность завышать цену на свою продукцию, делая, например, лишь незначительные усовершенствования. Руководители Госкомцен признают, что они не в состоянии остановить эту тенденцию даже на утверждаемые цены. Завышение цен позволяет улучшить свое финансовое положение при сокращении объемов производства. Иначе говоря, речь идет о снижении его эффективности. И это не временное затруднение, а следствие именно стратегического просчета — конструкция хозяйственного механизма создавалась в расчете на то, что закономерности товарно-денежных отношений осуществляются в нашей действительности.
Все эти действия — снятие ограничения с зарплаты, представление большой свободы в формировании цены и производственной программы имели бы смысл и положительный эффект в системе товарно-денежных отношений, но в нашей действительности они привели к крайне отрицательным последствиям.
Между тем нам продолжают говорить, что направление экономической реформы, в основном, выбрано верно. Происходит развал потребительского рынка, снижается эффективность производства, но «основное направление выбрано
24


верно?!». А ведь и то и другое прямо обусловлено принципиальными просчетами в основном замысле реформы’. Положение в нашей экономике характеризуется как кризисное, ухудшение очевидно, так как же можно это назвать движением в верном направлении? Нашему правительству явно не хватает самокритичности. Есть благие намерения, которыми руководствовались, начиная реформу: предоставить самостоятельность, дать возможность проявить инициативу всем участникам экономических отношении. Но, во-первых, сами по себе эти намерения не есть направление деятельности; во-вторых, ими никак нельзя оправдать провал попытки провести преобразование экономики, так как вместо планируемого «ускорения» происходит ухудшение экономической ситуации'.
С упорством, достойным лучшего применения, правительство продолжает осуществлять подобные мероприятия, считая, что нашей экономике присущ якобы товарно-денежный характер. Предполагается осуществить сокращение госзаказа для предприятий группы А (производство средств производства). При наличии рыночных регуляторов это не имело бы никаких отрицательных эффектов. Но, посмотрим, к каким уродливым последствиям это приведет в нашей действительности.
Рассмотрим взаимодействие поставщик—потребитель на капиталистическом рынке и у нас. Крупная капиталистическая фирма-изготовитель связана со своими поставщиками договорами, в которых указаны неустойки. Величина неустойки определяется убытками потребителя в случае невыполнения обязательств поставщиками. Договор заключается на все время изготовления данного изделия, а у нас он может быть расторгнут через год, неустойки нет. Устра пение госзаказа создаст условия для вымогательства со стороны даже мелких поставщиков по отношению к крупному потребителю широчайшие. Если раньше мы говорили о диктате производителя, то теперь возникает диктат производителя в квадрате. В результате будут расти цены и инфляция. За счет расстройства экономических связен произойдет  11 Справедливости ради, следует отметить, что ошибка была обнаружена своевременно. В начале 1989 года правительство приняло постановление о том,' что прирост зарплаты не может превышать прироста объема производства, но столкнувшись с недовольством, которое могло перерасти в политическую нестабильность. оно не смогло реализовать это постановление


дальнейшее снижение эффективности производства и сокращение его объемов
Прелполаг-ается также отменить норматив на долю заработной платы в доходах. В наших условиях нет жесткой необходимости во вложениях в развитие производства, прежде всего в повышении его эффективности и в силу отсутствия конкуренции, и в силу уверенности в социальных гарантиях. Нели предприятие потерпит неудачу, трудящиеся ничего нс теряют — безработица им не угрожает. В этом случае, когда не существуют объективные закономерности, ограничивающие рост заработной платы, упразднение норматива может повлечь чрезмерный рост денежных доходов, несмотря на прогрессивный налог и как следствие — дальнейшее ухудшение на потребительском рынке.
И то, и другое имело бы положительный эффект только в одном случае —если бы в нашей экономике действительно осуществлялись товарно-денежные закономерности. Поэтому вопрос о характере производственных отношений в нашей экономике имеет исключительно принципиальное значение Если в нашей экономике осуществляются товарно- денежные отношения и нужно только преодолеть предубеждение против них, то отрицательные явления, с которыми мы столкнулись, есть только временные затрудения, частные ошибки Напротив, по нашему мнению, в СССР продолжает сохраняться затратная экономика, со своими специфическими закономерностями, не имеющими ничего общего с товарно-денежными. В этом случае отрицательные явления есть последствие принципиальных просчетов в замысле реформы Элементарный здравый смысл говорит за то, что если нам обещали ускорение экономического развития, а получили ухудшение ситуации, если анализ последующего хода событий показывает, что ситуация будет продолжать ухудшаться в результате подобных действий, значит направление развития экономики выбрано неверно, значит нас ведут в тупик. Перевод части предприятий группы А на производство потребительских товаров может лишь смягчить остроту ситуации, но никак не разрешить ее.
Давайте оценим, что нас ожидает, если мы будем продолжать двигаться в этом направлении. По нашим расчетам. в ближайшие несколько лет это: спад производства, по крайней мере, на 20 процентов, галопирующая инфляция, безработица И только тогда, когда чаша кризиса будет испита до дна, возникнут объективные предпосылки в виде
25


избытка производственных мощностей и рабочих рук для возникновения товарно-денежных отношений. Начать повышение эффективности производства на основе возникших товарно-денежных отношений, удастся в лучшем случае лет через пять (по более осторожным оценкам на создание полнокровного рынка уйдет семь-восемь лет). Итак, в результате осуществления этого плана преобразований за 8—10 лет после начала перестройки сколько-нибудь существенного увеличения эффективности производства не будет, что означает, что к началу следующего века разрыв в эффективности производства между ведущими капиталистическими странами и СССР еще более возрастет. Мы просто откатимся на позиции третьеразрядной державы. И после всех разговоров о перестройке и надежд, связанных с ней, такие результаты будут рассматриваться как крах социализма как общественного строя. Реформа 1987 года основана на несостоятельных теоретических посылках, это просто бездарная попытка изменить ситуацию в нашей экономике.
НЕДОСТАТКИ ТРАДИЦИОННОГО ТОВАРНО-ДЕНЕЖНОГО РЫНКА
Итак, мы выяснили, что причина ухудшения экономической ситуации в результате попытки осуществить реформу 1987 года — это неверная оценка состояния производственных отношений и присущих им закономерностей. Другая не менее существенная причина — политическая нестабильность, которая не позволяла правительству своевременно устранять свои очевидные промахи. В основных направлениях по стабилизации народного хозяйства и переходу к рыночной экономике в значительной степени учтен опыт неудач реализации реформы 1987 года. Это несомненный шаг вперед в решении проблем перехода к рынку. Однако с точки зрения модели экономических отношении, к которой мы должны прийти в результате преобразований, ни реформа 1987 года, ни программа 500 дней, ни правительственная программа не имеют отличий от основных направлений. Во всех этих платформах в качестве конечной цели преобразований выступает воссоздание традиционного товарно-денежного рынка. Правильно ли выбраны цели? Вот в чем вопрос.
27


Двигаясь в выбранном направлении, мы рано или поздно придем к возникновению товарно-денежного рынка с закономерностями аналогичными рынку современного капитализма. Показатель прибыль, принятый в качестве доминирующего, приведет к углублению обособленности, возникновению частных групповых интересов, которые и являются предпосылкой возникновения товарно-денежных отношений. Но с возрождением законов и стимулов, присущих товарно- денежным отношениям, возрождаются и присущие этим отношениям неизлечимые пороки.
Между двумя предприятиями, производящими однородную продукцию, возникнут отношения конкуренции. Передавать свои достижения в технологии или конструкции изделия родственному предприятию тогда будет экономически крайне невыгодно. Эти достижения являются источником дополнительной прибыли, передать их — значит, через неизбежное снижение общего уровня цены много потерять в прибыли, потерять в материальном благосостоянии всех членов коллектива. И в той мере, в какой мы будем усиливать правовые возможности предприятия защищать свои экономические интересы от вмешательства сверху, в той же мере будет невозможно заставит!, предприятие передавать свои технические достижения. Если юридических возможностей будет недостаточно, экономические интересы заставят их тщательно скрывать свои технические достижения или же искусно затягивать их передачу, ведь инженеры и технологи — непосредственные исполни гели — также заинтересованы в сохранении преимуществ за своим предприятием. Можно, конечно, попытаться заинтересовать предприятие в передаче достижений, например, через продажу лицензий. Однако весь мировой опыт говорит, что действительно перспективную разработку, способную вывести компанию на передовые позиции, никогда не продадут. Недаром на Западе процветает такое явление, как технический шпионаж, о котором у нас и слыхом не слыхивали.
Неизбежно возникновение монополий. Для этого вовсе не обязательно, чтобы производство некоторого вида продукции сосредоточивалось на одном предприятии. Достаточно, чтобы крупнейшие предприятия заключили соглашение об объеме производства и ценах на продукцию. Мировой опыт убедительно свидетельствует, что внутриотраслевая конкуренция не мешает созданию такого типа монополистических коалиций. Например, 7 крупнейших нефтяных ком-


панин эффективно выступают как монополистическое объединение по отношению к потребителям. Почти во всех развитых капиталистических странах существуют антимонопольные законы и между тем почти во всех сферах производства действуют монополии. Возникновение монополий — это экономический закон, следствие развития товарно-денежных отношений. Происходит это за счет очевидных экономических выгод единой политики цен и объемов производства всех производителей по отношению к потребителям. Необходимым условием возникновения монополий является достаточно высокая степень концентрации производства, которая, безусловно, имеется и в социалистической экономике.
Если есть экономический интерес к соглашению производителей, он пробьет себе дорогу. Это может быть не только формальное соглашение. В Законе о государственном предприятии записано о необходимости противодействовать монопольным тенденциям. Это, по меньшей мере, несерьезно. Если мы пытаемся привести в действие экономический закон, то нельзя же одновременно желать, чтобы не наступили его последствия. Раз мы предоставляли право решать, куда вкладывать деньги предприятию (самофинансирование), то рано или поздно крупнейшие производители одного вида продукции договорятся, сколько следует вкладывать в расширение производства или вовсе не следует вкладывать капиталы, с тем, чтобы не допустить снижения цен. То есть они будут реализовывать монопольную тактику в отношении инвестиций.
Прибыль в системе товарно-денежных отношений вообще создает ограничения в развитии производства. В условиях формирования цены в зависимости от спроса и предложения для того, чтобы сбыть больше, нужно, при прочих равных условиях, снизить цену. С точки зрения увеличения прибыли, отнюдь не любое увеличение производства имеет смысл. Напротив, для увеличения прибыли возможна тактика на сокращение производства с одновременным увеличением цены. В этом состоит главный порок капиталистической экономики вообще. В современном монополистическом капитализме нет кризисов перепроизводства в классической форме, но в определенной последовательности наблюдается наступление состояний застоя—состояний, когда развитие производства становится бессмысленным с точки зрения увеличения прибыли, или, в соответствии с марксистской
29


терминологией, частные интересы приходят в противоречие с интересами развития общества.
Та же ситуация возникнет и у нас. Неизбежны варианты, когда прибыль будет работать как антистимул к развитию производства, когда у предприятия будут материальные возможности к расширению производства, с одной стороны, а с другой — интересы общества — в более полном удовлетворении данной потребности по более низкой цене, но в интересах увеличения прибыли предприятию делать это будет бессмысленно. Благими пожеланиями, вроде того, что необходимо не допускать застоя, действие экономических законов остановить нельзя. За счет чего же мы собираемся обойти капитализм, если все принципиальные его пороки воспроизведем у себя?
Английский экономист Алек Ноув замечает по поводу проблем экономической реформы: «Вера в то, что возникающие трудности легко устраняются рынком капиталов и свободной игрой цен необосиована». Если решения о капитальных вложениях будут приниматься на уровне каждого предприятия, выпускающего родственную продукцию, то может статься, что неправильно оценив действия конкурентов, все они вложат средства в один проект или, наоборот, все откажутся от перспективного дела. Поэтому, по его мнению, «необходимо ограничить степень неопределенности во избежание отказа от выгодных проектов, с одной стороны, и создание дублирующих производственных мощностей —с другой».
В химической промышленности Америки и Англии доминируют крупные корпорации «Дюпон» и «Империкл кемикл индастри». В их состав входят многочисленные заводы. Функции директоров этих предприятий строго ограничены, их положение ненамного отличается от положения директоров, подчиненным советским промышленным министерствам. По отношению к предприятиям, входящим в капиталистическую корпорацию, принцип самофинансирования не реализуется. Решение о направлениях капиталовложений принимает правление корпораций. А. Ноув рассматривает как опасное упрощение в советской экономической литературе мысль о том, что передав право капиталовложений каждому предприятию, можно добиться эффективных инвестини- онных решений. Если бы это было так, пишет английский экономист, то корпорации немедленно сократили бы свою бюрократию, много сэкономив на этом. Не правда ли, уди¬
сО


вительно: английский экономист объясняет нам, что анархия рынка в инвестициях — вовсе не благо!
В модели товарно-денежного рынка, к которой мы должны прийти в соответствии с замыслом реформы через переходный период, оказывается существенный изъян даже по сравнению с товарно-денежным рынком современного капитализма. Самофинансирование для каждого предприятия приведет нас к модели с закономерностями домонополистического капитализма, с характерной анархией в инвестициях и производстве, от которых капитализм ушел еще 100 лет назад. Крупнейшие корпорации ведущих капиталистических стран сравнимы по размерам с нашими министерствами. «Тойота» или «Дженерал Моторз», каждая превосходит по объему производства министерство автомобильной промышленности. В этих крупнейших компаниях имеются возможности выделять значительные средства на научно- технические разработки, поэтому они являются лидерами в научно-технических достижениях. Именно эти крупнейшие компании определяют национальный успех в международной конкуренции.
Для того, чтобы у нас за счет естественных законов рынка произошла концентрация производства, нужно не менее 10—15 лет после переходного периода. Значит, и в эти 10—15 лет мы будем уступать современному капитализму в освоении научно-технических достижений, значит у нас будет ниже темп роста общественной производительности тру да. В нашем положении уступать по темпу роста общественной производительности труда в ближайшие 15—20 лет, если учесть еще 5 лет переходного периода,—это значит отстать навсегда.
Такой исход постигнет каждого, кто рассчитывает достичь мирового уровня за счет копирования чужих достижений. Мы имели в свое время вполне приличные ЭВМ типа БЭСМ, «Минск*. Потом решили достичь мирового уровня, скопировав ЭВМ типа ИБМ. II где же мы теперь? Отстаем от мирового уровня на 15—20 лет! Нужно искать свой оригинальный путь развития экономики с учетом наших недостатков и преимуществ.
Встав на путь воспроизводства товарно-денежных отношений, аналогичных закономерностям капиталистического рынка, мы не только воспроизводим у себя все недостатки и пороки капитализма, мы обрекаем себя на положены* аутсайдеров мирового прогресса.
31


НОВАЯ МОДЕЛЬ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РЫНКА
Основные теоретические предпосылки состоят в следующем: в нашей экономике не осуществляются товарно-денежные закономерности, поэтому необходимо отыскать свои, специфические приемы создания рынка. Наша затратная экономика, безусловно, уступает современной капиталистической экономике в росте эффективности производства или, что то же самое, по темпу роста производительности труда. Однако капиталистический рынок имеет ряд принципиальных недостатков, поэтому мы не должны заниматься его копированием. Задача состоит в том, чтобы сконструировать свою социалистическую модель рынка и найти пути, как перейти к ней из нашего сегодняшнего состояния.
Целью социалистического производства является увеличение конечного общественного продукта как массы потребительных стоимостей, а не затрат. Что есть потребительная стоимость некоторого станка, в чем его полезность? Ведь «полезность вещи делает ее потребительской стоимостью». (Маркс, Энгельс. Соч., 2-е изд., т. 23, с. 44). Полезность некоторого станка —в его способности к экономии труда, и чем больше экономия труда, тем выше и его потребительная стоимость, так как именно совокупная экономия труда на единицу полезной работы определяет производительность оборудования.
Не следует отождествлять понятие потребительной стоимости с натуральными показателями. Даже простой однородный продукт — уголь — имеет кроме количества в виде веса, много иных параметров, различие по которым делает различным потребительную стоимость углей. Во-первых, калорийность углей; во-вторых, однородность: наличие примесей пустой породы и низкосортных углей увеличивает издержки на 1 квт энергии, следовательно, однородность углей существенно влияет на потребительскую стоимость с точки зрения потребителей.
Таким образом, даже в простых сырьевых продуктах количественная оценка их в тоннах, штуках лишь весьма приблизительно характеризует потребительскую стоимость последних. Что же касается сложных промышленный товаров, то их натуральный учет по тоннам, штукам, лошадиным силам, вообще имеет крайне мало общего с потребительной стоимостью этих товаров.
32


Потребительная стоимость машины, станка определяется его экономической эффективностью. Сравни- тельно просто ответить на вопрос, насколько больше потребительная стоимость нового станка по сравнению со старым, который он должен заменить. Это увеличение потребительной стоимости определяется экономией труда, полученной от замены старого станка новым.
Проиллюстрируем это на следующем примере. Пусть станок А имеет цену в 6 тыс. руб. Пусть станок Б при выполнении того же объема работы за весь срок эксплуатации дает экономию за счет снижения расхода материалов, энергии или за счет более высокой производительности труда в 3000 руб. Тогда цена, которая выражает потребительную стоимость станка Б относительно станка А, будет равна 9000 руб. Для потребителя в этом случае будет равновыгодно купить станок А по цене 6000 руб. или Б по цене 9000 руб. — одинаковая полезная работа в обоих случаях будет стоить 6000 руб., т. е. цена единицы полезного эффекта одинакова. Если потребительную стоимость станка А взять за единицу, то потребительная стоимость станка Б в масштабе цены в 1,5 раза больше. Lletfy, построенную таким образом, для станка Б в экономической науке, на западе обозначают как цена потребителя или теневая цена, у нас — цена эффекта. Отсюда в общем виде: количественной мерой прироста потребительной стоимости средств производства является экономия труда, как полный экономический эффект, полученный от их внедрения.
Мы должны создать экономические отношения, которые предоставят широчайший простор для инициативы и самостоятельности хозяйственного подразделения. Этого можно достичь, создав экономические условия, при которых интересы хозяйственного подразделения за счет стимулов будут поставлены в соответствие с общественными. Если любое действие предприятия, противоречащее общественным интересам, автоматически приведет к материальному и иному ущербу для него, и наоборот, действия, совпадающие с общественным интересом, поощряются, то административные методы с сопутствующей им бюрократией становятся излишними.
Если мы хотим добиться совпадения интересов хозяйственного подразделения и общества, то прежде всего следует перейти к оценке деятельности по приросту потребительной стоимости, исчисленной как полный экономический
аз


эффект. В чем состоят интересы общества? Интересы общества по отношению к производству — в увеличении массы потребительных стоимостей. Значит, и интересы хозяйственного подразделения должны быть прямо связаны с приростом потребительной стоимости. Увеличение фондов предприятия, в том числе фонда заработной платы, должно прямо зависеть от прироста потребительной стоимости, созданной этим предприятием.
Основное различие заключается в том, что в традиционном рынке доходы хозяйственного подразделения формируются как постоянная часть от прибыли. В нашей модели мы предлагаем формировать прирост доходов хозяйственного подразделения как постоянную часть от народнохозяйственного эффекта. Из этого принципиального изменения стимулов вытекает принципиальное изменение закономерностей функционирования экономики, которое можно опре делить как создание нетрадиционного рынка. Проиллюстрируем это на следующем примере. Пусть некоторое предприятие перешло от производства агрегатов типа Л к типу Б. Экономический эффект от снижения себестоимости изделий, производимых Па агрегате Б по сравнению с А, у потребителя составил 1 млн. руб. в год. Дополнительные затраты на агрегат Б, включая затраты освоения у производителя, приведенные на 1 год на один агрегат предположим 100 тыс. руб. Значит, народнохозяйственный эффект от агрегата Б составляет 900 тыс. руб. в год. Если предприятие производило 10 агрегатов типа А в год, а после перехода — 10 агрегатов типа Б, то народнохозяйственный эффект за год. созданный этим предприятием, будет 9 млн. руб. Эти 9 млн. руб. выражают прирост потребительной стоимости, созданной данным предприятием. Если, предположим, установлен норматив отчисления 1/3, то па счет предприятия должно быть переведено 3 млн. руб. Фонд заработной платы может быть увеличен в результате перехода на 3 млн. руб. Представим в общем виде прирост доходов предприятий АД:
АД=(Эфф,- ДЗ) к, (I)
где Эфф. — эффект потребителя (если своими действиями производитель нанес убыток потребителю, значит это слагаемое будет со знаком «минус»); ДЗ — дополнительные затраты производителя (если переход сопровождался снижением себестоимости, это слагаемое будет со знаком «плюс»); к — норматив отчисления от эффекта.
34


Показатель «прибыль» в качестве оценочного, с которым прямо связано формирование фондов предприятия, приводит к возникновению противоречий между интересами общества и хозяйственного подразделения. При отсутствии рынка в настоящий момент такие противоречия принимают особенно уродливую форму. Это явление группового эгоизма мы наблюдаем в виде безудержного роста цен, в виде номенклатурных сдвигов в пользу наиболее рентабельных изделий, которые нарушают производственные связи и приводят к убыткам в народном хозяйстве, многократно превышающим -локальные выгоды производителя. Но и после создания рынка, противоречия между общественными интересами и интересами хозяйственного подразделения с оценочным показателем «прибыль» сохраняется в форме явлений монополизма, периодических застоев, отрицательных последствий конкуренции. Поэтому мы считаем, что первым и решающим шагом к созданию социалистического рынка является переход к оценочным показателям, адекватно отражающим общественные интересы, т. е. к приросту потребительной стоимости, нечисленной через народнохозяйственный эффект.
Когда речь идет о 10 крупных ' агрегатах, рассчитать народнохозяйственный эффект для каждого из их не пред- ставляет труда. Другое дело, когда речь идет о крупносерийном производстве. В этом случае основная идея может быть реализована в другой упрощенной форме. Достаточно приписать каждому изделию экономический эффект, рассчитанный на основе испытаний у потребителя. Проиллюстрируем это на примере, который мы уже использовали. Завод перешел от производства станков А ценой в 0000 руб. к выпуску станков Б. При испытаниях у потребителя, в которых, по нашему мнению, могут участвовать сотрудники Госстандарта, исходя из более низкой себестоимости производимой на станке Б продукции и нормативного срока эксплуатации определили экономический эффект у потребителя по сравнению со станком А за весь срок эксплуатации в 3000 руб. Тогда за каждый выпущенный станок Б вместо А производителю записывают на счет дополнительно 1000 руб., исходя из того, что норматив отчисления от эффекта по предположению, равен 1/3 (для простоты считаем, что себестоимость станков равна).
Нам представляется, что это может быть организовано в форме фиксированного отчисления от прибыли в пользу
35


предприятия, величина отчисления должна определяться долей экономического эффекта записанного предприятию. Предположим, цена станка Б равна 7000 руб., себестоимость — 5000 руб. Прибыль с каждого проданного станка — 2000 руб. Из этой прибыли предприятие получает 1000 руб., т. е. норматив отчисления 50% от прибыли. Если цена снизилась до 6600 руб., а прибыль до 1600 руб., то предприятие все равно получит свои 1000 руб., и, значит, норматив отчисления от прибыли возрастет до 62,5%. В этом весь смысл: доходы формируются в нашей модели не от прибыли, а от народнохозяйственного эффекта, который выражает в данном случае прирост потребительной стоимости. Бюджет от этого ничего не теряет: раз снизилась цена, значит увеличатся доходы потребителей и, соответственно, возрастут поступления в бюджет.
Фонд заработной платы, который был у предприятия, рассматривается как основа. Если, предположим, за производство станка А предприятие получало в фонд заработной платы «а», то за производство станка Б — a-fl000 руб., если предприятие решило использовать весь прирост доходов на зарплату. Разумеется, прирост доходов может быть осуществлен и за счет снижения себестоимости, что сразу учтено в общей формуле.
Контроль за качеством изделия должны осуществлять потребители. Если станок не показывает объявленной экономической эффективности, которая должна быть прямо указана в сертификате качества, то потребитель должен иметь право обратиться в Госстандарт или Госарбитраж с требованием пересмотра экономического эффекта, приписываемого данному изделию, что должно повлечь пересчет (сокращение) отчислений в пользу изготовителя.
Эффект снижения себестоимости у производителя и экономический эффект у потребителя по своей природе одинаковы, источник — экономия труда. Иначе говоря, в материальное благополучие предприятия в нашей модели прямо связано с экономией труда, или, что одно и то же, с увеличением общественной производительности труда, достигнутым данным предприятием.
Предлагаемая модель имеет следующие преимущества по сравнению с моделью традиционного рынка.
Во-первых, устраняется явление монополизма. В чем суть стремления к монополии? За счет завышенной пены получить завышенную прибыль. Но в нашей модели увеличе¬
36


ние иены ровным счетом ничего не дает предприятию. Какая бы ни была цена станка Б в нашем примере, хоть 10.000 руб., предприятие получит только долю экономического эффекта— 1000 руб. Материальное благополучие предприятия не зависит от изменения цены, оно зависит только от прироста потребительной стоимости. Если не имеет смысла завышать цену, значит экономически бессмысленна монополия.
Наоборот, наилучшей тактикой изменения цены с точки зрения предприятия будет снижение ее вслед за снижением себестоимости. Снижение цены влечет расширение рынка сбыта, повышение же не только ничего не дает в нашей модели предприятию, но наносит ущерб из-за сокращения рынка сбыта. При снижении цены предприятие ничего не теряет в доходе от продажи каждого изделия, но выигрывает от расширения сбыта и, стало быть, от увеличения массы доходов. В нашем примере наилучшей пеной станка Б, с точки зрения предприятия, будет минимально возможная — 6000 руб. При себестоимости в 5000 руб. прибыль составит как раз 1000 руб , сумма, которая должна идти на прирост фондов предприятия. При цене 7000 руб. норматив отчисления предприятию от прибыли был 50%, а при цене в 6000 руб.— 100%, но благодаря расширению сбыта, возрастает масса дохода. При снижении себестоимости предприятию будет выгодно из тех же соображений снизить цену до минимально возможного уровня.
Такая тактика ценообразования будет наилучшей, оптимальной и с точки зрения общественных интересов. В нашей модели произойдет совпадение интересов общества и хозяйственного подразделения в отношении цены, и стало быть, административное регулирование в этой области с помощью Госкомцен окажется ненужным. Права по установлению пены можно передать хозяйственным подразделениям. Требуется лишь ограничить предприятие в том, чтобы оно не слишком снижало цену и его товар не становился дефицитом в виде, например, правила, что пена должна поддерживаться на таком уровне, дабы потребитель мог получить товар в срок, не превышающий нормативный
Во-вторых, возникает заинтересованность в передаче своих научно-технических достижений родственным предприятиям. Предположим, заводу, производящему станки Б, не хватает мощностей для удовлетворения спроса Родственное предприятие имеет необходимые мощности, но у нею пет


аналогичной разработки. В системе традиционного товарно- денежного рынка предприятие, производящее станок Б, постаралось бы извлечь из этого положения выгоду за счет повышения цены, ни в коем случае не передавая свои достижения родственному предприятию. В нашей модели такая тактика бессмысленна. Здесь наиболее выгодна тактика, заключающаяся в том, чтобы как можно быстрее передать свои разработки родственному предприятию за отчисление определенной доли дохода за каждое проданное изделие или продажу ее в виде лицензии. После того, как родственное предприятие начнет выпускать аналогичную продукцию, предложение увеличится, и цена упадет. Но от этого не снизятся доходы предприятия-разработчика, поэтому доходы от передачи разработки будут весомым добавлением к фондам предприятия. Значит, есть ’сМйсл как можно энергичнее распространять свои разработки.
Фирма ИБМ в борьбе с конкурентами придерживается тактики «всегда второй». Новые разработки не внедряются фирмой до тех пор, пока аналогичные проекты не начинают внедрять более мелкие конкуренты. С точки зрения экономических интересов эта тактика вполне объяснима. Пока выпуск «старого» изделия' обеспечивает фирме ведущие позиции, внедрять новые, уже законченные разработки она считает нецелесообразным. И только после того, как конкуренты показывают возможность обойти ее, фирма внедряет новую разработку. Это типичная монопольная тактика придерживания научно-технических достижений. Не может быть и речи, чтобы ИБМ передала на сколько-нибудь приемлемых условиях свои перспективные разработки конкурентам. Из-за дублирования научно-технических разработок, по крайней мере, 1/3 инвестиций тратится напрасно. Разумеется, по сравнению с идиотизмом нашей затратной экономики современный капитализм превосходит нас по темпу роста общественной производительности труда. Но это не значит, что мы должны закрывать глаза на его недостатки и тем более копировать.
В-третьих, в нашей модели нет никаких внутренне присущих ей элементов, тормозящих расширение производства. Мы уже говорили, что в системе товарно-денежного рынка расширение производства имеет смысл до определенных границ, а именно до тех пор, пока прибавка от расширения сбыта будет превышать потерн от снижения цены, даже если будут иметься необходимые производственные мощности
3S


и общественная потребность в расширении производства. В нашей модели таких огрннчений нет. Предприятию всегда будет выгодно использовать все производственные возможности, если имеется общественная потребность, т. к. ничего не теряет от снижения цены, но получает долю экономического эффекта за каждое проданное изделие. Естественно, что и кризисы перепроизводства в нашей модели также невозможны.
Таким образом, мы можем построить рынок, избавленный от пороков традиционной товарно-денежной модели. Он может быть создан в рамках формации с общественной собственностью на средства производства. Частная собственность не допускает столь глубокого регулирования доходов, которое предусмотрено в нашей модели, поэтому для капиталистического рынка такие усовершенствования невозможны. Эту возможность имеет социализм.
В нашей модели нетрудно наладить взаимодействие поставщиков и изготовителя при реализации крупных научно-технических проектов. Сейчас именно при реализации крупных научно-технических проектов возникают серьезные затруднения из-за слабой заинтересованности поставщиков. Считают, что наблюдается даже замедление освоения научно-технических достижений. Например, проект ИЛ-114 продвигался крайне медленно, так как поставщики неохотно доводили свои узлы, либо «заламывали» за них такую цену, что организация — руководитель проекта оказывалась не в состоянии продолжать финансирование проекта. В нашей модели заинтересованность поставщиков создается следующим образом: предположим, экономический эффект от внедрения ИЛ-114 будет 1 млн. руб. Допустим, разработка и освоение нового двигателя для этого самолета составляет 35% от всей суммы на разработку и освоение самолета. Головное предприятие должно подписать договор, по которому 35% экономического эффекта от эксплуатации каждого взлетевшего самолета должно быть передано поставщику двигателей. Если 10% освоения затрат идет на композиционные материалы, значит 10% эффекта в их пользу и т. д.1 ИЛ-114 считается весьма и весьма эффективным проектом. Значит в нашей системе это будет исключительно привле-
1 Партнеры свободны в том, кому и что производить, поэтому доля экономического эффекта, которая устроит их, чтобы вступить в сотрудничество, есть, в конечном счете, результат соглашения.
30


нательной сферой деятельности для поставщиков: отбоя не будет от желающих подключиться к проекту. И пену на узлы завышать бессмысленно, ведь от этого в нашей системе поставщики ничего не получат. В результате можно будет достичь громадного ускорения внедрения научно технических достижений, в том числе благодаря тому, что это будет наиболее эффективный и надежный способ получить максимальный народнохозяйственный эффект и, соответственно, улучшить свое материальное положение.
В формуле (1) имеется некоторое упрощение: под приростом затрат принимаются затраты производителя. Следует однако уточнить, что в процессе освоения новой техники потребителю придется преодолевать организационные и технические затруднения, которые приведут к некоторым затратам. Далее, народнохозяйственный эффект выявляется в экономике в форме суммы прибылей от производства и использования данной продукции:
Н.-Х. эффект = Прпр +Пр потр (2)
где
Пр пр — прибыль производителя от производства данного вида продукции;
Пр потр — прибыль потребителя от использования данной продукции; учитывая что:
Прпр =Цена продукции — Затпр
Пр потр ^Эффект — Цена продукции — Зат потр получим
Н.-Х. эффект = ПрПр +Пр потр =Эфф—ЗатПр ~3ai потр
Учитывая, что потребитель несет определенные затраты, он должен иметь также прирост доходов в результате освоения новой техники, в противном случае он окажется не заинтересованным в ее внедрении. Чтобы сохранялся баланс интересов производителя и потребителя, введем коэффициент участия и преобразуем формулу (1).
| ДДпр — К (Прпр -f-Куч Пр потр )
I ДДпотр*=К (1—Куч) Пр потр (3)
где:
ДДпр — прирост доходов производителя от производства данной продукции;
АД потр—прирост доходов потребителя от эксплуатации данной продукции;


К— регулирует отчисления государству и устанавливается государством, в соответствии с законом, налог не может быть более 45%, стало быть, К не может быть менее 0,55;
Куч —регулирует распределение доходов между производителем и потребителем и является результатом их соглашения, интервал определения 0<Куч<1.
Народнохозяйственный эффект для производителя в формуле (3) выступает в форме прибыли от продажи и части прибыли от эксплуатации данной продукции. Завысить народнохозяйственный эффект в данном случае невозможно. Потребитель в этом не заинтересован, действительно, если народнохозяйственный эффект окажется завышенным, потребителю придется переплатить производителю из собственного кармана. Достаточно сложно занизить в свою пользу экономический эффект и потребителю. Если потребитель покажет заниженный эффект до заключения договора, то производитель может вообще отказаться от сотрудничества с данным потребителем. У производителя, как и любого участника отношений рынка, есть определенная свобода вложить средства в освоение той или иной продукции или вложить в модернизацию технологии. Поэтому величина народнохозяйственного эффекта должна быть достаточно высокой, чтобы производитель предпочел сотрудничество с данным потребителем. А после заключения договора, по просьбе заинтересованной стороны, налоговая инспекция, которая должна быть при любой модели рынка, достаточно просто сможет определить величину и источник доходов потребителя.
Нетрудно реализовать принципы стимулирования с учетом нашего показателя и для технически сложных потребительских товаров. Существуют вполне удовлетворительные методики определения цены потребителя (цена эффекта) для новых сложных потребительских товаров, например, по элементам улучшения потребительских свойств. Тогда разность между ценой потребителя нового товара и ценой базового составит прирост потребительной стоимости в масштабе цен, далее можно действовать по описанной упрощенной методике.
Качество и себестоимость потребительских товаров в решающей степени зависит от технического совершенства оборудования, на котором его производят. Поэтому даже если ограничить предлагаемые изменения сферой производства средств производства, сохранив традиционный рынок в сфе¬
41


ре производства и обмена потребительских товаров, мы, по крайней мере, наполовину будем успешнее решать проблемы эффективности и там. Хотя нам представляется, что принцип стимулирования от прироста потребительной стоимости перспективен и в сфере потребительских товаров.
Или рассмотрим проблему экономических методов стимулирования труда в угольной промышленности. Чтобы перейти на хозрасчет, нужно решить проблему цен, а также проблему рентных платежей, с помощью которых учитывались бы различия в горно-геологических условиях. При существующем взаимном недоверии, неизбежных разногласиях, очень сложно выкарабкаться из этих проблем. Применение нашего показателя резко упрощает дело. За исходный уровень принимаем сложившуюся себестоимость на данной шахте. Если удалось добиться экономии на снижении себестоимости, то часть по установленному нормативу передается коллективу и может быть использована на повышение зарплаты. Другая же часть идет на отраслевые программы модернизации отрасли или финансирование наиболее эффективных проектов, предложенных шахтами. Если будет добыт более качественный уголь (например, меньше будет примесей пустой породы, что снижает аварийность на ТЭЦ и, соответственно, себестоимость 1 щзт. энергии), часть экономии направляется коллективу угольщиков. Не будет никаких проблем при внедрении и полная свобода в выборе направлений совершенствования своей деятельности. Существенные же различия в стартовом уровне могут быть откорректированы впоследствии, например, конференцией представителей советов трудовых коллективов.
Особенности инвестиционного процесса.
Мы исходим из того, что собственных средств после отчислений в государственный бюджет, местным Советам, хозяйственному подразделению будет недостаточно для осуществления сколько-нибудь серьезного научно технического проекта, без привлечения кредитов или иных средств. Это соответствует общемировой практике — большинство фирм при осуществлении научно-технических проектов привлекают кредиты. В нашей модели процесс привлечения дополнительных средств происходит следующим образом. Хозяйственные подразделения подготавливают свои проекты освоения научно-технических достижений, для которых
42


требуются дополнительные средства, затем представляют их в министерство, указав эффективность проекта. Министерство, обобщив все представленные проекты, обращается в Госплан СССР, указав эффективность использования средств, которую они могут обеспечить. В предложении модели экономия труда, исчисленная как народнохозяйственный эффект; является доминирующим показателем в деятельности министерств.
Естественно, что Госплан распределит средства таким образом, что наибольший прирост их получат министерства, имеющие наиболее эффективные проекты. Министерства, в свою очередь, выделят средства прежде всего предприятиям, также представившим наиболее эффективные проекты. Хотя речь в данном случае идет о безвозмездном выделении средств, контроль за их использованием в нашей модели достаточно жесткий. Из основной формулы прироста доходов предприятия ДД = (Эфф.—ДЗат.) х К видно, что если выделенные средства использованы неэффективно (например, Эфф. = 0), то доходы сократятся на величину — Л3ат. х К, наоборот, предприятие будет кровно заинтересовано в эффективном использовании средств.
Другой канал привлечения средств — возмездные кредиты, которые может предоставить региональный банк развития. Уставной фонд банку должен быть выделен государством. Основной показатель деятельности банка — на- роднохозяйственный эффект использоваия кредитных средств. С ним должна быть непосредственно связана и величина фонда заработной платы сотрудников банка. Возврат кредитных средств должен осуществляться как процент от народнохозяйственного эффекта. Таким образом, удастся избавиться от анархии рынка в инвестиционных процессах: средства получат наиболее эффективные проекты как в рамках всего Союза, так и в рамках региона.
Социалистический рынок, основанный на общественной собственности на средства производства, будет создавать гигантскую концентрацию ресурсов на наиболее эффективных направлениях в рамках всей экономики, а не в рамках концерна, как это происходит при традиционном рынке. Именно социалистический рынок будет поддерживать жесткую конкуренцию в виде конкурса проектов для получения средств, будет также обеспечивать немыслимо высокую для традиционного товарно-денежного рынка скорость
43


распространения научно-технических достижений среди родственных предприятии, и тем самым исключит возможные потери от дублирования. Исчезнет явление монополизма, все сдерживающие моменты в развитии производства для удовлетворения возрастающих потребностей.
Хозяйственное подразделение должно быть полностью свободно в споем выборе: кому, что и сколько производить. Нс должно быть никаких контрольных иифр по объему производства. Функции централизованного планирования должны заключаться в финансировании наиболее эффективных проектов по описанной схеме, функции же централизованного управления должны состоять в создании и поддержании таких условий функционирования, при которых совпадали бы интересы хозяйственного подразделения и общества.
Но должны быть преобразованы и сами органы управления. Директивно-командные функции министерств должнь быть, конечно, упразднены. Функции министерств станут в значительной степени схожи с функциями большого отраслевого банка. К этим функциям будет относиться изучение финансовых и технических возможностей просителей средств для эффективного использования. С другой стороны, функции министерства должны быть схожи в известной мере и с функциями правления большой корпорации, в части финансирования поисковых работ в своих НИИ и внедрения в производство наиболее эффективных разработок.
Теперь проанализируем характер закономерностей в нашей модели рынка. Прежде всего, соблюдается ли в нашей модели закон стоимости? Он проявляет себя в двух функциях: в формировании цены и как регулятор инвестиционного процесса. В условиях традиционного рынка у предприятия имеется две равноценных тактики повысить свою прибыль: либо увеличение производства со снижением цены, либо сокращение производства с увеличением цены. Предприятие стремится найти оптимальный уровень цены, т. е. уровень, при котором прибыль будет максимальной. Если предприятие установит цену выше оптимальной, то потеря от сокращения сбыта превысит добавку от увеличения цены, если же предприятие установит цену ниже оптимальной, то потеря от снижения цены превысит добавку от расширения сбыта. В действительности предприятие методом проб и ошибок стремится прийти к оптимальной цене.
44


И этот центр колебаний реальных цен и есть стоимость. А сами колебания цен, включающие и изменения спроса и предложения, под влиянием стимулов товарно-денежного рынка и есть механизм проявления закона стоимости.
В нашей модели тактика на повышение цены не имеет смысла. Стало быть, оптимальная цена как центр тяжести колебания цен тоже отсутствует. Мы уже выяснили, что предприятию выгодна минимально возможная цена, равная себестоимости плюс некоторая надбавка. Раз изменились стимулы, значит изменились и принципы, которыми предприятие руководствуется при формировании цены. Здесь закон стоимости не реализуется.
Вторая функция закона стоимости заключается и в том, что приток капитала происходит в наиболее прибыльные ^феры. В нашей модели приток финансовых ресурсов идет L. сферы, где на единицу затрат можно получить максимальный прирост потребительной стоимости, выраженной при производстве средств производства в экономии труда. Различие совершенно явное. Иначе говоря, будут действовать иные закономерности и при формировании цены и при регулировании инвестиций, которые должны обеспечить нам преимущество. Поэтому речь идет именно о новой модели социалистического рынка, закономерности которого будут принципиально отличаться от закономерностей традиционного товарно-денежного рынка.
Как правило, именно это положение вызывает наибольшее непонимание или даже раздражение оппонентов.
— Чего это вы тут напридумывали?! Рынок создавался тысячелетиями. Это общечеловеческая ценность... Нам надлежит научиться использовать законы рынка и не более того, и т. д. и т. п. Вот это и есть образец подлинного догматизма. Товарно-денежный рынок, как господствующая форма, возник в Европе всего 200—300 лет назад. За это время он непрерывно претерпевал изменения. К началу XX века возник монополистический капитализм и, соответственно, явление монопольной иены как нарушение, искажение закона стоимости. Закономерности современного капиталистического рынка также несомненно отличаются от того, что было 50—60 лет назад — великой депрессии сегодня не допустят. Причем, если до 30-х годов нашего века изменения закономерностей рынка происходили стихийно, то как раз
45


50—60 последних лет характеризуются тем, что капитализм сознательно совершенствует рынок. Мы тем более должны попытаться использовать уникальные возможности по усовершенствованию рынка, который дает нам общественная собственность на средства производства. Товарно-денежные закономерности не икона, на которую нужно молиться.
Процесс перехода к нашей модели.
Первый и решающий шаг должен заключаться в переходе к нашему показателю, выражающему экономию труда и на уровне предприятий и на уровне министерства, и в масштабах экономики страны. На макроуровне экономия труда есть не что иное, как прирост национального дохода. Национальный доход согласно классическим представлениям, есть вновь созданная стоимость, т. е. то, что создано живым трудом за данный отрезок времени. Как может быть увеличен национальный доход? Либо за счет увеличения количества живого труда, т. е. увеличения численности работников, либо за счет увеличения производительной силы труда. Если мы на единицу продукции затратим меньше труда, значит, та же масса труда произведет больше продукции как раз на величину экономии труда. Экономия труда, суммированная по всем предприятиям, даст прирост национального дохода всей экономики за счет роста производительности труда. Значит, на макроуровне это должен быть nepexoi от показателя вала и национального дохода, исчисленного на основе того же вала, к приросту национального дохода, исчисленного уже па основе экономии труда.
Показатель валового продукта, если даже его рассчитать но конечному продукту, который исключает повторный счет, даст искаженную картину. Только один пример: если новый комбайн в два раза производительнее, но п четыре раза дороже, значит, половина цены такого комбайна фиктивна. В нашей затратной экономике это не единичный случай, а постоянное массовое явление. Национальный валовый продукт, рассчитанный как сумма таких цен, есть фикция. На. ннональный доход, рассчитанный как национальный валовый продукт минус амортизация, также фиктивен.
Как, например, объяснить такой феномен, что по офц. циальным цифрам мы превосходим по темпу развития СШд следовательно, разрыв в жизненном уровне должен сокра’ щаться, а он фактически растет. Конечно, были и раньше сомнения, что нас кормят дутыми цифрами. Но теперь мож.


но считать, что у нас есть и научное обоснование. Раз па основе статистики показано, что постоянным признаком пашей экономической системы является увеличение цены на единицу потребительской стоимости, значит показатели, рассчитанные на основе таких цен, фиктивны.
В отличие от этих показателей прирост национального дохода, исчисленный на основе экономии труда, дает точную картину. Именно эта часть прироста национального дохода может быть использована на повышение благосостояния. Другая же часть национального дохода, возникшая за счет увеличения численности рабочих, в основном, идет на организацию рабочих мест для этих рабочих. Поэтому именно прирост национального дохода за счет экономии труда должен контролироваться и поощряться сверху донизу, стать первым пунктом плана всей экономики.
В результате введения новой модели, произойдет коренной перелом, экономика перестанет быть затратной. Если раньше действовал принцип: «Больше израсходовал — больше получил» и это расточительство делало невозможным создание рынка, то в нашей модели чем меньше израсходовано на единицу полезного эффекта или потребительной стоимости, тем больше будет доход. Десятилетиями мы специально увеличивали вес машины, использовали дорогостоящие материалы, чтобы увеличить вал. И вдруг все будет наоборот— убирай все эти излишества н получай надбавку к зарплате, устраняй элементарные конструктивные просчеты — тоже надбавка. Причем, так как надбавки возникают за счет реальной экономии труда, они всегда будут обеспечены товарным покрытием. Резервы такой экономии труда у нас просто колоссальны. Поэтому первые 2—3 года перехода мы должны стать абсолютными рекордсменами в мире по темпу роста общественной производительности труда В это же время возникнет избыток всех основных видов сырья и топлива. Если мы явно тратим больше сырья на единицу конечного продукта, чем в передовых странах, то как только мы поставим экономику с головы на ноги, этот фак- топ немедленно проявится.
На все время перехода необходимо будет сохранять различие между фондом развития предприятия и фондом зарплаты с тем, чтобы увеличивать зарплату за счет собственных средств можно было только эффективно использовав нх. То есть зарплата может быть увеличена по общему пра¬
47


виду — за счет экономии труда, созданной данным предприятием
Для придирчивого покупателя на рынке средств производства, который озабочен не тем, чтобы просто купить, а купить, чтобы получить эффект, выбор довольно ограничен — качество большинства машин оставляет желать лучшего. Повышение требовательности покупателей, т. е. снижение спроса независимо от количества денег, приведет к насыщению по большинству групп товаров производственного назначения в те же 2—3 года. Смена стимулов, которые делают выгодными только эффективные трагы, и есть в нашем положении наилучший и самый быстрый способ финансового оздоровления. Подчеркиваем, прибыль вне сложившегося рынка таких функций оздоровления выполнить не сможет. В дефиците через 2—3 года окажется лишь небольшая часть товаров, а именно те, полезный эффект на единицу цены которых выше среднего. Тогда будет возможно перейти к свободным ценам в этой сфере, причем цены могут возрасти только на ту небольшую часть товаров, для которых полезный эффект на единицу цены существенно выше среднего. Реформа цен в нашей модели будет вторым шагом, уже после насыщения рынка по большинству товаров производственного назначения и имеет ограниченный характер.
Одновременно по мере того, как выявится достаточность или даже избыток того или иного товара, функции центра по директивному планированию производства этого товара упраздняются. Предприятия перейдут на прямые связи, причем в договоре по централизованно установленным правилам устанавливается неустойка, величина которой должна быть равна объективным финансовым потерям при смене поставщика.
Таким способом за 2—3 года может быть создан социалистический рынок, который будет иметь ряд четко выраженных преимуществ по сравению с товарно-денежным. Причем переходный период, по нашему мнению, ознаменуется ускорением экономического развития. Предлагаемый нами механизм рассчитан на реальное положение дел, ему не нужны никакие предварительные специальные условия в виде* финансово-кредитной реформы и реформы цен. Он начинает эффективно работать сразу и создаст объективные предпосылки для возникновения рынка.


11 равнтельсroo объявляло, что на 1990 г. план но валу нс будет устанавливаться. Напоминаем, что это провозглашалось еще реформой 1987 г. Но и тогда и на 1990 г. план для всей экономики на макроуровне был составлен в объемах по валу. Значит, он был доведен до министерств, а те разверстали его по предприятиям. При расточительстве, всеядности покупателей, которые порождают валовый показатель, все было и будет в дефиците и попытка создать рынок обречена на неудачу.
В предлагаемом правительством переходе к рынку на ближайшие годы предполагается для значительной, части экономики сохранение госзаказа, который будет выражен в объемных показателях, значит в значительной части сохранится и затратный характер экономики.
Упразднение директивных методов в такой ситуации приведет только к дезорганизации экономики. Назад нельзя, но и вперед таким методом двигаться невозможно — совершенный тупик. Нужно кардинально менять направление экономических преобразований.
В последнее время появились суждения, что недостатки нашей экономики объясняются отношениями собственности, что общественная собственность не создает необходимых стимулов к труду. Стало быть, путь повышения эффективности в том, чтобы раздать общественную собственность коллективам, т. е. перейти к групповой собственности, как основной форме, и тогда появится чувство собственника, которое и должно стать основным побудительным стимулом. Но давайте посмотрим на современный капиталистический мир. Подавляющее большинство трудящихся — это наемные рабочие, для которых средства производства — чужая собственность То же самое характерно и для инженеров и служащих. Даже несомненное большинство менеджеров, представителей администрации компаний есть лица наемного труда. А эффективность труда весьма высокая, даже при сходных условиях интенсивность труда, по меньшей мере, в 2 раза выше. Выходит, они на «чужого дядк» работают лучше, чем мы сами на себя. Значит, дело тут, не в отношении к собственности, а в том, что в условиях современного капитализма гораздо более последовательно между работниками проводится принцип распределения по труду. В фирмах практикуется ежегодный пересмотр зарплаты инженерам и служащим. Сделал что-то полезное для фирмы, показал улучшение в своей работе — получай надбавку, нет
49


надбавки — уволят. Среди рабочих поддерживается очень высокое различие в зарплате в зависимости от квалификации и интенсивности труда. Главными являются нормальные положительные стимулы к труду — желание больше заработать, желание самоутвердиться, заслужить уважение окружающих за высокие результаты, а не страх безработицы. Это признают все западные исследователи проблем управления.
Наши же бесхозяйственность и равнодушие проистекают от того, что у нас не реализован принцип распределения по труду. Увеличение зарплаты предприятия от прироста «по валу» — это зарплата не по труду. Достаточно использовать более дорогостоящие материалы и фонд заработной платы немедленно возрастет. Увеличение зарплаты от прибыли при наших дутых ценах — это зарплата не по труду Из этой деформации формирования доходов предприятия проистекает и деформация в оплате внутри предприятия. Нели доходы дутые, то и зарплата, по мнению центральных органов, должна контролироваться и ограничиваться. Все ограничения по зарплате, штатные расписания, которые ведут к уравниловке, есть следствие того, что предприятие получает не по труду. Нужно устранить причину: изменить сам принцип образования доходов (модель таких преобразований нами предложена). Именно тогда возникнут условия для глубокой реализации принципа распределения по труду и внутри предприятия.
В нашей модели средства производства находятся в общенародной собственности. Коллективу предприятия предоставляется право пользования, распоряжения. Благополучие коллектива связано с повышением эффективности производства, поэтому он по-хозяйски будет относиться к народному добру. Если коллектив полностью свободен в вопросах производственной деятельности и от эффективности принимаемых решений зависит его благополучие, значит он и есть истинный хозяин, в том числе и как совладелец общенародной собственности. Даже современный капитализм показывает нам все возрастающий общественный характер производства. Собственник давно уже не участник производства и даже не его управляющий. Стимулы обеспечиваются за счет четкой связи личного успеха сотрудников с успехом фирмы, т. е. за счет распределения по труду.
Вместо последовательной реализации принципа распределения по труду нам сейчас предлагают раздать предпри¬
50


ятия в коллективную собственность и ожидают от этого прямо-таки чуда. Иногда передачу предлагают оформить в виде выкупа, но не за зарплату трудящихся (у трудящихся лишних денег просто нет), а за часть прибыли предприятия. При наших дутых ценах это, впрочем, то же, что и раздать. Хорошо известно, однако, что в больших коллективах совладение в качестве стимула не работает. Пусть численность на предприятии, которое находится в собственности у трудящихся, 100 чел. Если 1 человек увеличит интенсивность труда в 2 раза, то доходы предприятия возрастут на 1%. За 1% кто-нибудь захочет работать в 2 раза больше? Даже в таком относительно небольшом коллективе решающим условием эффективной работы будет контроль за мерой труда и потребления, т. е. распределение по труду. Совладение в качестве стимула имеет смысл в совсем небольших коллективах, вроде семейной бригады, которые в нашей экономике погоды не сделают. Поэтому ажиотаж вокруг изменения отношений собственности нам представляется малорезультатной потерей времени.
Разумеется, не следует запрещать другие формы организации производственных отношений. Мы за цивилизованную кооперацию, но мы против того, чтобы раздавать, упразднять общенародное достояние в виде государственной собственности, так как именно эта форма должна стать в конечном счете наиболее эффективной.
Рассмотрим всю совокупность экономических отношений, которые возникнут при распространении коллективной формы собственности в качестве основной. Появятся сферы, где групповые интересы будут противоречить общественным. Это неизбежные последствия обособленности групповых интересов, которые приводят к возникновению у коллектива по сути частных интересов по отношению к общественным. На основе таких частных интересов возникнут традиционные товарно-денежные отношения со своими неизбежными пороками: монополизмом, отрицательными моментами конкуренции в виде нежелания передать свои технические разработки, анархия в инвестициях, сдерживающими моментами в развитии производства в виде экономическх спадов. И все эти пороки — суть проявления основного противоречия между обособленными групповыми интересами и интересами общества. Что такое монополизм? Обществу выгодно, чтобы предприятие расширяло производство и снижало цену, а предприятию — нет. Обществу выгодно, чтобы технические
51


достижения передавались родственным предприятиям, а предприятию категорически нет. Спады производства, разумеется, противоречат интересам общества, которые возникают за счет более сложного взаимодействия все тех же частных интересов. От этих пороков пытается избавиться капитализм уже 300 лет. Во всех странах есть антимонопольные законы, но во всех этих странах существуют и процветают монополии. Если мы воспроизведем все пороки товарно-денежных отношений, присущие современному капитализму, то, естественно, у нас не будет шансов превзойти капитализм в эффективности производства.
Разумеется, никто прямо не говорит о копировании закономерностей современного капитализма. Напротив, толкуют о своем пути. Но главый критерий оригинального подхода в том, что должны быть указаны недостатки товарно- денежных отношений, присущих современному капитализму, и способы, которыми их предлагается устранить. Почитайте работы сторонников возрождения товарно-денежных отношений — полная апология и восторг по поводу их функционирования в современном капитализме Раз нет недостатков, значит об усовершенствовании нет и намека. Речь идет только о слепом копировании.
Причем наша копия будет всегда хуже! Запрет на эксплуатацию человека человеком, создает ограничения п процессах конкуренции и концентрации производства, свойственные товарно-денежным отношениям. Нормальное протекание этого процесса предполагает, что сильнейшие поглощают слабейших. Если фирма начинает испытывать финансовые затруднения и курс ее акций падает, она становится привлекательным объектом для сильнейшего конкурента. Приобретя по низким ценам средства производства слабой фирмы, внедрив свои научно-технические достижения и более высокую организацию дела, он быстро расширяет производство и увеличивает прибыль. Та же ситуация с обанкротившейся фирмой. Скупив ее имущество за бесценок и проведя реорганизацию, конкурент делает производство высокоэффективным и, соответственно, прибыльным. В результате, слабейшие поглощаются, происходит концентрация производства и повышение среднего уровня его эффективности. Концентрация производства за счет поглощения слабейших является важнейшим элементом прогресса, повышения эффективности в рамках капитализма.
52


В модели с коллективной собственностью такие процессы будут запрещены. Если преуспевающее предприятие с коллективной собственностью приобретет другое прозябающее предприятие, дабы внедрить свои достижения и получить с того прибыль, это приобретение станет частной собственностью, а рабочие приобретенного предприятия будут наемными, эксплуатируемыми рабочими. Это мы в лице государства готовы подарить предприятия, а коллективный собственник в честь чего же будет дарить свои средства? Наши нравственные устои не позволят нам признать частную собственность и сопутствующую эксплуатацию человека человеком, и мы считаем это правомерным. Значит, такая сделка у пас не может состояться, преуспевающее предприятие не сможет быстро расширить производство, а слабое предприятие будет продолжать прозябать. Система товарно-денежных отношений. дополненная нашими гуманными довесками, не сможет даже приблизиться по эффективности к современному капитализму.
Эту ситуацию прекрасно иллюстрирует пример Югославии. В стране на основе коллективной собственности на средства производства реализованы товарно-денежные отношения в полном объеме. Даже численность безработных достигает временами до миллиона человек. Югославия получила многомиллиардные кредиты, а меж ту тем экономическое положение последовательно ухудшается, и прежде всего за счет того, что она проигрывает в конкуренции на международной арене. Нам представляется, что главные причины в том, что запрет на частную собственность и эксплуатацию человека человеком создавал искусственные препятствия в протекании процессов конкуренции и концентрации производства. Не возникли крупные концерны, которые могли бы успешно конкурировать на внешнем рынке. Гибрид товарно-денежных отношений и социалистических идеалов оказывается нежизнеспособной конструкцией. Непонятно, почему мы выбираем модель, опыт реализации которой привел к очевидной неудаче, даже нс разобравшись в ее причинах. Пусть сторонники этой идеи дадут рекомендации Югославии, которые приведут их к успеху, вот тогда мы нм поверим. Модель с коллективной собственностью в качестве основной формы не только не дает возможностей превзойти по эффективности капитализм. но и обрекает на отставание, что для нас равнозначно стратегическому поражению социализма.


Аренда, коллективная собственность, полное хозяйственное ведение, но с показателем прибыль — все эти формы организации взаимоотношений хозяйственного подразделения и общества имеют один принципиальный недостаток. Возникает обособление групповых интересов в виде противоречий интересов хозяйственного подразделения и общества. В этих формах решается лишь одна часть проблемы — благополучие коллектива прямо и наглядно связано с результатами экономической деятельности предприятия. Но даже не ставится и, соответственно, не решается вторая часть проблемы — как согласовать экономические интересы предприятия и общества.
Разрушительные последствия противоречий групповых и общественных интересов проявятся уже сейчас. Давайте проанализируем последствия немедленного упразднения министерств и директивного планирования. Наилучшей тактикой для увеличения прибыли в наших условиях будет увеличение цены и снижение объемов производства. Доказательством тому служит то, что уже сейчас предоставленные свободы используются именно так, об этом говорит опыт Венгрии и Польши. Одновременно будут закрываться и убыточные производства. Все это вместе взятое приведет к общему спаду производства. Общее снижение рынка сбыта приведет к тому, что рано или поздно для большинства предприятий станет невыгодной тактика повышения цены, т. к. это вызовет слишком большое сокращение сбыта и массы прибыли, соответственно. С этой точки начнется подъем и рынок уже сложился, так как есть избыток сырья, средств производства и рабочих рук. Иначе говоря, начало действия товарно-денежных закономерностей приведет к развитию типичного экономического кризиса. Ставка банковского процента, налоги и т. п. приемы регулирования рынка, которые используют капиталистические государства и которые предлагается использовать у нас, в лучшем случае, смягчат, но никак не устранят это явление.
В правительстве в плане перехода к рынку на 1991 год предполагается около 80 процентов оставить на госзаказ, а 20 процентов перевести на свободное распределение. Значит на 80 процентов сохранен затратный характер экономики, который порождая дефицитность, будет препятствовать созданию рынка, а в 20%—чудовищное вымогательство со стороны поставщиков, рост цен при сокращении производства. Дальнейшее изменение соотношения по годам в принципе ничего не меняет. Мы будем вползать в товарно-денежные от¬


ношения через спал, разворачивание типичного экономического кризиса. Расчеты правительства на то, что при постепенных шагах все само собой образуется, совершенно беспочвенны. Если основная идея состоит в воссоздании товарно-денежных отношений и способ перехода состоит в простом упразднении директивных методов, то кризис неизбежен и, судя по всему, в правительстве понимают это. толкуя о необходимости жертв. Различие вариантов перехода к товарно- денежному рынку есть только различие в темпах Можно, конечно, растянуть это «удовольствие» на 5—7 лет, но это ничего не меняет по сути.
Мы убеждены, что социалистическое государство может и должно осуществлять регулирование доходов хозяйственных подразделений на основе иных принципов по четко установленным правилам, исключающим субъективный произвол, с тем, чтобы интересы предприятия не расходились с общественными. Это должно быть закреплено законодательно. Если это право государства регулировать доходы распространить и на предприятия коллективной собственности (а мы должны и обязаны это сделать), то в этом отношении сохранятся свойства общенародной собственности. Но проще, с нашей точки зрения, избежав социальной напряженности, предоставить все права предприятиям, находящимся в общенародной собственности по предлагаемой нами модели.
Можем ли мы обойти капитализм или нет? Являемся ли мы действительно передовым строем? Вот в чем вопрос. Маркс видел преимущества нового строя в том, что он разрешит противоречия между частными интересами и интересами общественного развития. Во времена Маркса формой проявления этого противоречия были анархия производства, глубокие разрушительные экономические кризисы. Теперь формы изменились: это монополизм, спады производства и т. д. Но история подтвердила правоту Карла Маркса: никакие изменения нс способны устранить противоречие частных интересов и общественного производства при сохранении частной собственности. Общественная собственность на средства произ водства, по мысли К. Маркса, должна создать объективные условия для устранения этих недостатков и создать принципиально более эффективное производство. Создавая стимулы к труду через обособление групповых интересов, мы опять возрождаем противоречие частных групповых интересов и интересов общества. Где же, в чем же тогда преимущество социализма? И если мы не можем обнаружить и обосновать


преимущества, то нам нечего ответить нашим оппонентам относительно того, что социализм не передовой строй, а всего лишь ошибка истории.
Мы убеждены, что общественная собственность на средства производства позволяет создать систему согласования интересов хозяйственного подразделения и общества, причем с более мощными стимулами к повышению эффективности и расширению производства. Социализм может создать более эффективные и гуманные производственные отношения. В этом суть новой концепции социалистического рынка. Идеология воссоздания товарно-денежных отношений, которая лежит в основании пересмотра отношений собственности, по нашему мнению, просто перелинованный старый хлам. Нельзя же, повторяя зады капитализма, рассчитывать обойти его. Л с нашими гуманными принципами, которые мешают реализации товарно-денежных закономерностей, разрыв в экономическом развитии только увеличится.
3. 	КУДА МЫ ИДЕМ?
(Размышления после съезда КПСС)
«Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: УНИЧТОЖЕНИЕ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ». (К. Маркс). Принято считать, что в нашей стране эту задачу давно выполнили, понимая под этим свержение буржуазии. На самом деле, упразднение права частной собственности, которое осуществила революция, еще не означает ее уничтожения. Частная собственность по Марксу есть особая совокупность производственных отношений. Только длительная позитивная деятельность по полному преобразованию производственных отношений может означать уничтожение частной собственности. К. Маркс пишет в «Манифесте», что изменения права собственности экономически недостаточно и есть только средство «для переворота во всем способе производства» Переворот в способе производства есть суть уничтожения частной собственности.
Вот этого переворота производственных отношений не только не удалось совершить, но эта задача даже не ставится в программном заявлении КПСС. В заявлении нет никакого плана «действительно коммунистического действия» (К. Маркс) по уничтожению частной собственности как осо¬


бого рода производственных отошений. Напротив, обозначено стремление к ее полному восстановлению. В этом смысле КПСС по своим программным целям вовсе не коммунистическая партия, а скорее социал-демократическая Реформирование отношений частной собственности, не выходя за ее рамки, для создания наилучших условий для трудящихся есть программная цель социал-демократии. Последние ограничения в виде запрета на эксплуатацию человека человеком вряд ли удастся сохранить, так как, по-видимому, выявится, что эти ограничения снижают эффективность производственных отношений частной собственности.
Классики не оставили нам научно-разработанного плана преобразования производственных отношений, есть только их предположения. В качестве образца планирования обычно приводят план ГОЭЛРО. Теперь с высоты исторического опыта видно, что этот план не выходит за рамки обычной программы индустриализации слаборазвитой страны. Этот план, хотя и был по тем временам громадным шагом в юсударст- венном регулировании экономики, но сам по себе вовсе не означает социалистических преобразований производственных отношений.
В последнее время чаще упоминают план кооперирования крестьянства. Опять-таки, если бы кооперация пошла по Чаянову, как и было задумано, то это была бы кооперация в сфере перерабо(ки сельскохозяйственной продукции; на месте мелкой частной собственности возникла бы более организованная и крупная, но частная же собственность. Ленин видел в этой концентрации шаг в сторону социализма, так как госкапитализм и крупная частная собственность, в силу большого общественного характера производства, несравненно ближе к социализму, чем мелкий собственник. Кооперация мелких собственников — это еще не социализм, она создает только предпосылки для собственно социалистических преобразований производственных отношений.
Образно говоря, классическое наследие можно свести к следующему: общество основанное на частной собственности имеет ряд принципиальных недостатков. Уничтожив частную собственность можно устранить их и построить более эффективные и гуманные производственные отношения. Как конкретно осуществить эту возможность в плане создания новых производственных отношений классики не знали, у них не было необходимого исторического материала. Если собрать все что классики написали о будущем обществе без повторе-


ним, то едва ли наберется три страницы но и это скорее до- гадки... Действительно блестящим научным достижением К. Маркса является теория производственных отношений частной собственности. Ленин развил ее применительно к государственно - монополистическому капитализму. Проблемы собственно социалистического строительства нам нужно решать самим, упрекать классиков, что они не решили их, столь же нелепо, как если бы упрекали Эйнштейна в том, что он кроме теории относительности, не смог создать квантовой теории и ядерной физики. Между тем современная критика марксизма строится на таких нелепых упреках: упрекают в том что марксизм 150 лет назад не смог предусмотреть современные изменения капитализма (А. Бутенко1),или еще чище - не мы оказывается, несем ответственность за наши неудачи, а опять же классики (А. Ципко2). Диалектика марксизма состоит в том, что при непрерывном развитии общества и его законов, только конкретный анализ конкретной ситуации может дать правильное решение. Это предполагает критическое отношение к предыдущему опыту, в том числе и к марксизму-ленинизму. Упреки к классикам в том, что они не оставили рецептов решения наших проблем в научном плане абсурдны и представляют попросту разновидность духовного иждивенчества. Обычное иждивенчество выражается в ожидании, что государство решит все проблемы. И как только эти ожидания оказываются напрасными, начинаются требования и упреки, все вокруг виноваты, кроме их самих. Наши критики марксизма, которые чувстпуют себя обманутыми в ожиданиях, что кто-то должен принести готовые решения, ничуть не лучше.
Теории преобразования экономики с целью создания более эффективных и гуманных производственных отношений по сравнению с отношениями частной собственности, то что должно бы стать современным развитием марксизма, у нас нет. Партия, которая для этого и была создана, за 70 лет существования после революции к этой основной своей задаче даже не приступила, довольствуясь . некритическими представлениями и догмами, навязанными со времен Сталина. Я разумеется, убежден, что реализация описанной выше нашей концепции приведет к созданию более эффективных и гуманных производственных отношений, чем частная собственность. Надеюсь, что мои разработки будут вкладом в
1 «Ахиллесова пята марксизма». Октябрь, №№11, 12, 1089 г.
• «Хороши ли наши принципы?». Новый мир, № 4, 1990 г.
58


становление теории социалистических преобразо номики. Но идеи становятся материалы; овладевают массами. Сейчас такой общепринятой теории \ партии нет.
Удивляют меня наши антикоммунисты. Программное заявление КПСС предполагает воссозда ih< венных
отношений частной собственности В неявной форме \ же восстановлено право частной собственное:' ной сфере нет таких ограничений в 51 процент
или все 100 процентов имущества находились в одних реках. Тоже в постановлении о малых предприятиях. Где это они увидели коммунизм? Против чего же все-таки они соби раются бороться?
Ленин совершил поворот к нэпу, который означал создание коммерческих, прямо капиталистических отношений, в силу объективных причин, которые ись в
том. что мелкие собственники составляли громадное большинство в тогдашней России. Мы теперь совершаем такой же поворот, по причине того, что у нас нет другой более перспективной общепринятой идеи. Но нельзя заниматься самообманом. Так и надо говорить, что мы переходим на коммерческие, прямо капиталистические основания, так как КПСС другого пути улучшения жизни народа не видит.
Какими могли быть последствия Октябрьской революции? Если бы в соответствии с заветами Ленина было создано правовое государство и не свернут нэп? Разговоры о юм, что первородным грех насилия революции фатально обусловил возникновение культа противоречат многочисленным фактам истории Рабовладельческое общество, которое покоилось на самом бесчеловечном насилии одного класса над другим, оставило нам выдающиеся образцы демократии. Да и само понятие демократии пришло оттуда Американ ская демократия возникла, когда там еше сохранялось рабство. и возникновение американской республики было обусловлено тотальным истреблением коренного населения индейцев. Демократия во Франции и Англии начиналась с того, что рубили головы монархам Поэтому возможность создания демократии в результате революционного да власти от одного класса к другому, безусловно, была Но даже при наиболее благоприятном ходе событий после 1924 года, установлении демократии и продолжения нэпа, вовсе не обязательной была перспектива установления социализма в нашей стране. Развитие нэпа могло привести к уеиле-


нию частного сектора, а через демократические институты и к усилению его в политике, вплоть до обретения господства. Стало быть, одним из возможных направлений в развитии было возврат к буржуазно-демократической республике, правда с высоким уровнем социал-демократических преобразований в области защиты интересов трудящихся. Другая возможность состояла в осуществлении большевиками преобразований общественного сектора таким образом, чтобы за .счет более высокой эффективности в честном соревновании вытеснить частный сектор и стать господствующим в экономике. В те годы велась теоретическая работа о путях преобразования общественного сектора. Уже в 1925 году была показана абсурдность затратной экономики и тем самым обоснована необходимость перехода к иной системе стимулирования производственной деятельности. Удалось бы достигнуть успеха, действуя в этом направлении или нет — вопрос остался открытым. Творческие искания путей преобразования общества были подавлены.
Сегодня мы, образно говоря, стоим на той же исторической развилке. Либо доминирующими становятся производственные отношения частной собственности и, соответственно, через некоторое время за этим последуют политикоправовые изменения, которые приведут к тому, что наша система ничем не будет отличаться от обычной буржуазнодемократической республики. Скорее всего к такому результату приведут нас программные установки КПСС, которые ориентируются на воссоздание закономерностей производственных отношений, аналогичных современному капитализму. Либо мы создадим хотя бы сектор экономики с принципиально новым характером производственных отношений, сочетающий общественную собственность на средства производства с широчайшим простором для инициативы и предприимчивости, который в открытой конкуренции сможет доказать свое превосходство в эффективности по сравнению с производственными отношениями частной собственности. Тогда, как более мощный конкурент,— новые производственные отношения постепенно вытеснят производственные отношения частной собственности и наша страна станет действительно передовой по своему социально-экономическому развитию.
И дело здесь не только в жизненном уровне. Человек в производственных отношениях частной собственности есть средство извлечения прибавочной стоимости, о нем заботят-
G0


ся лишь постольку, поскольку он нужен как более образованный работник. Этим обусловлено то, что несмотря на весьма высокий жизненный уровень, человеку в буржуазном обществе свойственна в значительной степени духовная ограниченность. «Потребительское общество», <потребительская психология» — это стандартные оценки буржуазного общества западными социологами. Вот что они говорят о психологии современного человека — конформизм, безликость, всеядность. Или другая, прямо презрительная оценка — одномерный человек, понимая под этим, что все помыслы, псе устремления и надежды укладываются в одном — потреблять. И это по их мнению убогий человек, вся духовная жизнь которого укладывается в одно измерение. В обществе чистогана специально культивируется потребительская психология. Трудно ожидать какого-либо духовного взлета от такого общества. Наше общество в перспективе, если бы ему действительно удалось стать передовым в эффектив ности и гуманности производственных отношений, имеет уникальные возможности для духовного развития, потому что человек для нас не есть средство, а именно цель прогресса.
Единственно бесспорный вывод, который мы должны извлечь из нашей истории состоит в том, что частную собственность невозможно уничтожить насильственными метода ми. Главное заключается в позитивной, со-тдающсй деятельности новых производственных отношений. Бессмысленно возрождать классовую идеологию в виде враждебности к частной собственности, нужно доказывать интеллекту аль ное и идейное превосходство, создавая более эффективные и гуманные производственные отношения Вот тогда упразднение частной собственней™ будет надежно и бесповоротно.
Культивирование и развитие идей создания принцнпи ально новых производственных отношений, основанных на общественной собственности, внесение их в массовое созна ние должно стать основой идеологической работы действи тельно коммунистической партии. Между тем программное заявление КПСС не ставит целью преобразование произ водственных отношений частной собственности, как совокупности специфических закономерностей экономических отношений. Напротив, предполагается их восстановление. Какой смысл в таком случае имеет идеологическая работа, если никаких особых идей переустройства общества у КПСС нет?
61


Если идеологическая борьба закончилась, так это потому, что выяснилось, что нам нечего и не от кого защищать.
Говорят, что основная задача КПСС состоит в защите трудящихся при переходе к рынку. Это всегда были задачи социал-демократии. Преобразование общества таким образом, чтобы в защите трудящихся не было нужды, есть основная задача компартии.Так что, ни в идейном плане, ни в плане практических задач КПСС не является действительно коммунистической партией. И это плата за подавление интеллектуальных сил общества.
Необходимо абсолютно ясное понимание того, что выбранный путь улучшения экономического положения страны есть путь воссоздания производственных отношений современного капитализма. В этом нет никакого социализма и никакой коммунистической перспективы, но есть определенная экономическая целесообразность. Следует признать, что производственные отношения капитализма эффективнее, чем затратная экономика, хотя, мы считаем, что возможен принципиально иной путь преобразований, который превосходит и то, и другое.
По нашему мнению, также прогрессом в нашем положении было бы создание многоукладной экономики, где наряду со сферой действия производственных отношений частной собственности, развивался бы сектор экономики с новым характером производственных отношений, основанных на общественной собственности. Но дело состоит в том, что мы идем к экономике с единственным укладом — производственным отошениям частной собственности.
Обосновывая основные направления перехода к рыночной экономике, руководство страны уверяло нас, что это есть реализация социалистической идеи. Выяснилось однако, что под социалистической понимают общую идею справедливости. Традиционные производственные отношения частной собственности плюс справедливость есть теперь социализм. Но политика, идеология, в известной степени нравственные представления есть производная от экономического базиса. Если бы это было не так, если бы было возможно сменить общественную формацию безотносительно экономического базиса, то придется записать Иисуса Христа в основатели коммунистического движения — приоритет идеи всеобщей справедливости, равенства и т. п., безусловно, у него. Как только мы отрываемся от твердой почвы исторического материализма, то сразу оказываемся в сфере религиозных
62


мифов и утопий. Идея построения социалистической формации ничего не меняя в экономическом базисе это, разумеется, миф. Тем, кого не убеждает научная логика исторического материализма, никак не обойти вопрос: за счет каких таких объективных причин могут возникнуть новые общественные отношения на традиционном экономическом базисе? Или советский народ есть особая общность?
Поэтому возможный прогресс нашего общества ча основе производственных отношений частной собствен пости не может выйти за рамки традиционных буржуазно-демократических достижений или, говоря словами К. Маркса, он ограничен узким горизонтом буржуазного права. И социализм здесь совершенно ни при чем.


ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Введение
I. Состояние производственных отношений в на- шем обществе
II. О путях преобразования советской экономики
Недостатки традиционного товарно-денежного
рынка
Новая модель социалистического рынка . Особенности инвестиционного процесса Процесс перехода к нашей модели
III. Куда мы идем?
(Размышления после съезда КПСС)
Сдано в набор 22. 10. 90 г. Подписано к печати 11.11 4 печ. листа. Бумага газетная. Цена 70 коп.
5
20
27
32
42
46
56
.90 г.
Тип. «Сов. воин>. Заказ № 3113