История человечества. Том 6. XIX век - Матиас П., Тодоров Н.

Изменения в объемах производства и производительности: влияние индустриализации и модернизации
Последующие экономические системы и европейская периферия
Производительность и специализация в сельском хозяйстве
Социальные отношения и отношения собственности в сельском хозяйстве
Сфера обслуживания и работа в учреждениях
Социальная и институциональная динамика
Социальные конфликты
Законы о бедных и трудовое законодательство
Институционные аспекты: переход к свободной торговле
Международные условия и внутреннее политическое развитие Африки в XIX веке
Расширение европейского присутствия в 1800-1880 годах
Прорыв европейского колониализма в Африку в 1880-1914 годы
Интеграция мирового рынка: либерализация торговли в Японии в течение XIX века
3. Индустриализация и научно-технический прогресс
Экономические связи между странами и регионами мира
Заключительные замечания об индустриализации
4. Математика, точные и естественные науки
Два источника новой теории вычисления сил
От природы вещей к природе сил
От жизни, рассматриваемой как особое творение, к жизни как результату естественной эволюции
Два параллельных открытия: эволюция и генетика
5. Развитие медицины
Больницы, медицинские исследования и образование в начале XIX века
Новая концепция: клиническая медицина, основанная на патологической анатомии
Наблюдения, проводимые с помощью микроскопа
Фундаментальные экспериментальные исследования и некоторые практические применения
Изменяющиеся подходы в терапии при лечении пациентов
Расцвет хирургии
Радиология и радиотерапия
Европейская медицина за океанами
Восточная Азия: Современная медицина приходит в Китай и Японию
Бедствия от инфекционных заболеваний
Желтая лихорадка
Малярия
Новые отрасли науки
Исторический метод и историческая наука
Связь между гуманитарными и естественными науками
Социальное мышление и гуманитарные науки в конце XIX века
Научно-исследовательская работа в университетах
Фундаментальные и прикладные исследования
8. Культурное развитие, искусство и архитектура
Идеалистическая эстетика
Позитивистская эстетика
Кризисное сознание в Новое время
Проблемы политико-философского, или социального отчуждения
Течения в архитектуре, скульптуре и изобразительном искусстве
Борьба за освобождение от тисков традиций
Состояние литературы между преемственностью и бунтом
8.2 Латинская Америка и Карибский регион
Проникновение западных наук
Расширение кругозора
Новые образовательные учреждения
Литература и искусство
Первые годы Мэйдзи
Поворотный пункт
Процветание литературы в период Мэйдзи
Поэзия
8.4.2.2 Архитектура
Освобождение архитектуры
Возвращение к традициям в архитектуре общественных зданий и влияние современности на жилые дома
Библиография
8.4.3 Корея
Новое время, китайское влияние и монотеизм
Открытость, просвещение и японское влияние
Национализм и выбор пути модернизации
Изобразительные и исполнительские виды искусства
Восток - Запад: два ландшафта
Литература
Движение к современной национальной литературе
Искусство как свидетельство культурного развития
9. Место религий в культурах XIX века
Революционизированный христианский мир
Социальный вопрос и интеллектуальный кризис
Экспансия христианства
Стратегам обращения в христианство
Православные миссии на Востоке
Мусульманский мир
Последствия 23-летней войны в период 1815-1830 годы
Закладка материальных и научных основ: трудные 1830-1874 годы
10.2 Центральная, Восточная и Юго-Восточная Европа
Живопись
Бидермейер, романтизм и реализм
Пленэрная живопись, импрессионизм и символизм
Возникновение мировой державы
Протесты и прогрессивизм
12. Латинская Америка и регион Карибского бассейна
Общий исторический очерк по истории Латинской Америки и региона Карибского бассейна при переходе от XVIII к XIX веку
Деление региона
Основные и общие факторы
Национальная и культурная структура регионов
Общие технические и научные традиции
Значение основных научных и культурных тенденций в процессе научного и культурного развития
Идеи Французской и Североамериканской революций
Романтизм и реализм в литературе и искусстве
Позитивизм и теория эволюционизма
Направления экономической мысли
Более поздние тенденции
Взаимодействие между факторами благоприятными для социокультурных изменений и факторами, противодействующими изменениям
Социальное влияние новой науки
Социальные и политические изменения
Новые организационнополитические структуры
Зависимость и обретение свободы в науке и технике
Технические и технологические изменения
Установление новых связей с международной экономикой и преодоление структурного кризиса в поселенческих обществах
Отдельные области научных исследований
Физика
Минералогия
12.3 Бразилия
Прибытие португальской королевской семьи
Интеллектуальная деятельность - идеи и художественные достижения
Правовое мышление
Экономическое мышление
Организация и новые горизонты в 1852-1880 гг
От оптимизма к сомнениям в 1880-1914 гг
12.5 Андийские страны
Общие технические и научные традиции
Политические, экономические и социальные условия
Важные новые направления в научном и культурном развитии
Позитивизм и эволюционизм
Более поздние тенденции
Конфликт между социальнокультурными изменениями и сопротивлением им
Социальное значение новой науки
Социальные и политические изменения
Организация новых политических структур
Современная экономика
Влияние и вклад в науку и технику
Технические изменения
Андийские страны и международная экономика
Преодоление структурного кризиса нового общества
Культурная перестройка
Регион в мировом контексте
Восточная часть Центральной Азии и китайское наступление
Покорение ханств
Упорядочение китайской системы ценностей
Раздвоение китайской культуры
Падение «Великой Китайской стены»
Первая попытка «вестернизировать» субкультуру
Дальнейшее развитие при поиске богатства
Кан Ювэй, Янь Фу и радикализация реформ
«Сто дней реформ» 1898 г
От культурного конфликта к популистскому мятежу
Десятилетний «Новый курс» императорского двора
Взаимодействие конституционной реформы и республиканской революции
Революция Мэйдзи и развитие социальной инфраструктуры
Внешняя торговля и экономическое развитие
Изменения в культуре и национальная самобытность
14. Западная Азия и средиземноморская Африка
Османская централизация в Ираке
Персия между деспотизмом и иностранной интервенцией
14.2 Страны Магриба
Внутренние расхождения: общая культура и разные методы управления
Внешние угрозы: сохранение преемственности интересов
Алжир в 1830-1914 гг
Мечта, унаследованная от европейского Просвещения: арабское Возрождение под французской опекой
Тунис с 1830 по 1914 г.: От реформаторского рвения до защитного реформизма
Первые амбициозные и оптимистические реформы
Разочарование Хайраддина ат-Туниси в дипломатии и национализме
Реализм и прагматизм второй волны реформ
Триполитания и Киренаика в 1830-1914 гг.: централизация управления религиозными орденами в пределах империи
Орден сенусийя и фактическая централизация
Меры по защите от колониальных угроз
Марокко в 1830-1914 гг.: От стремления к реформам до поверхностного модернизма
Ослабление реформизма при султанах Хасане I и Абд аль-Азизе после Тетуана
Переход под французский протекторат в 1912 г
Мавритания в 1830-1914 гг.: Религиозные ордены как культурные власти
Интеллектуальная жизнь при влиянии религиозных орденов
Изменение исторической сцены в период, предшествовавший колониальному завоеванию
Шок колонизации: преобразования и последствия
15.2 Страны Западной и Центральной Африки, колонизированные Англией и Германией
Экономическое развитие
Торговля
Зарождение науки и культуры
Ифе и Бенин
Последствия раннего развития науки и культуры в традиционных государствах
Исламское и европейское научное и культурное воздействие на Западную и Центральную Африку
Европейское воздействие
Последствия иностранного воздействия на африканские народы
Ответные действия туземного населения
Появление африканцев и афро-европейцев, получивших западное образование
Адаптация как культурный процесс в период неформальных империй
Культурное реагирование и сопротивление империализму и колониализму
Новые культурные тенденции
Примечания и ссылки на первоисточники
15.3 Колонизация стран Центральной и Восточной Африки Бельгией и Германией
Противодействие и адаптация прежних центров власти
$Воздействие капиталистического умонастроения на местные общества: \ Реакция населения и мобилизация местных ресурсов$ Научные и культурные изменения
Малоизвестные творческие и технические достижения в Африке
Научные и культурные изменения
Малоизвестные творческие и технические достижения в Африке
Первые инновации
Организация международных выставок африканского искусства
Революция в сельском хозяйстве и медицине
Новые средства надзора за территориями и населением
Первые представители африканской интеллигенции и сеть миссионерских учебных учреждений
15.4 Восточная Африка
Турецко-египетское правление и эксплуатация в 1820-1880 гг
Восстание махдистов в 1881-1898 гг
Установление англо-египетского правления в 1899 г
Эфиопия и другие государства африканского рога в 1800-1900 гг
Объединительные усилия при Йоханнысе IV в 1872-1889 гг
Создание новой Эфиопии Менеликом II в 1889-1908 гг
Раздел территорий Африканского Рога в 1885-1900 гг
Развитие остальной части Восточной Африки в 1800-1900 гг
Арабско-суахильское проникновение во внутренние территории в 1840-1885 гг
Экспансия народа нгони и ее последствия в 1840-1880-х гг
Деятельность европейцев при восточноафриканском колониальном правлении
Раздел Восточной Африки европейскими государствами в 1885-1900 гг
Заключение
Примечания
Отмена рабства. Возврат к традиционным рынкам
Обмен техническими навыками, опытом и знаниями
Формирование современных географических представлений об Африке. Вступление Африки в эпоху современности
Борьба за Африку. Прямое воздействие на независимое африканское развитие
«Великий трек»
Экономическое взаимодействие
Последствия начала разработки полезных ископаемых
От заимствования иностранного опыта к отказу от него
Мадагаскар - французская колония в результате завоевания и оккупации
Примечания
Библиография
Торговля, поисковые рейды и миссионерский фронтир
Плантации и трудовые резервы
Разрушение британского неформального владычества
На пути к созданию Австралийской Федерации
Окончательный переход от средневекового к современному, от сельскохозяйственного к промышленному и от сельского к городскому взгляду на мир
Основные территории, на которых сохранились традиционные социальные, экономические и культурные формы обществ
Великий всемирный раскол: значительный рост богатства привел к социальному неравенству внутри государств и растущему неравенству между богатыми и бедными странами
Интернационализация науки, техники и культуры. Перенос интеллектуальных и технических моделей. Транснациональные культурные модели
Первая мировая война - конец эпохи. Выход Америки на мировую арену. Переход к тому VII
Автор: Матиас П. Тодоров Н.
Теги: историческая наука историография всемирная история история цивилизаций история человечества цивилизация
ISBN: 92-3-402815-5
Год: 2005
Похожие
Ювелирные украшения. Справочник коллекционера
Леонардо да Винчи
Основы биохимии Ленинджера. В 3 томах. Том 3. Пути передачи информации
Основы биохимии Ленинджера. Том 3: Пути передачи информации
Текст
                    ИСТОРИЯ
ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

ОТ ИЗДАТЕЛЯ
Дорогие читатели!
Начиная работу над изданием «Истории человечества»,
мы исходили из того, что этот выдающийся труд должен
обязательно дойти не только до российских, но и до
русскоязычных читателей во всем
мире. Издание этого
капитального исторического труда на русском языке
представляет собой дополнительный аргумент в поддержку
интеграционных процессов на постсоветском пространстве.
Современный период развития Человечества
характеризуется бесчисленными и все более
усиливающимися
связями людей в мире, всё возрастающим
взаимопроникновением культур,
и каждый народ, каждый человек
становится частью возникающей на наших глазах глобальной
цивилизации, определяющей общую судьбу. Такому
взаимопроникновению мешают многочисленные барьеры,
которые разделяют народы, причем эти барьеры зачастую
относятся к
далекому
и не очень
далекому прошлому. В
связи с этим анализ их
исторических
истоков помогает
раскрывать связи, которые делают народы ближе друг к
другу, делают явным вклад каждого народа в общую
историю Человечества, подчеркивают возрастающую
тенденцию к интеграции народов в международное сообщество.
Этой тенденции в полной мере соответствует
сотрудничество при написании «Истории» огромного
ко лле ктив а
представителей разных культур практически из всех
регионов мира. В этой работе участвовали не только
выдающиеся историки, но и специалисты во многих
областях
научного знания.
В ряду томов «Истории» данный, шестой том,
занимает, по нашему мнению, особое место. Эволюция
Человечества в XIX веке охватывает настолько
глубокие и
значимые исторические события и преобразования, что этот век
во многом
определил направления движения
Человечества как в XX, так и в XXI веках. Особенность тома
определяется и тем, что
исторический опыт народов,
приобретенный в XIX веке, исключительно важен и в наше время.
Этот опыт учит тому,
как можно
решать сложнейшие
международные проблемы, если заинтересованные стороны
проявляют добрую волю. Он показывает, как может
развиваться люба я
страна
и в экономическом, и в
с оц иа ль но м отношении, ес ли на т о есть гражда нское согл асие и
государственное управление высокого уровня, ставящее
перед собой процветание нации как основную цель и
неуклонно стремящееся
к ее достижению. Для России,
находящейся на сложном этапе развития,
этот опыт просто
н ео це ни м; действительно, в томе неоднократно
показывается, как удавалось передовым странам выходить из
сложных положений и двигаться к
процветанию. С этой
точки зрения обращает на себя внимание, например,
отношение большинства стран к обеспечению
качественного
образования всех уровней как к ключевому пункту
любых планов и
программ по реформированию.
Как и в предисловиях к предыдущим томам, мы
выражаем уверенность,
что издаваемая «История человечества»
по содержанию, структуре, качеству фактического
материала, научно-аналитическому уровню исключительно
поле зна всем
интересующимся всемирной историей, и,
вне всякого сомнения, научным работникам, студентам и
школьникам
старших классов. Уверенность в этом нам
придает и то обстоятельство, что материалы «Истории
чел овеч еств а» ре ко ме нд ов ан ы Генеральной конференцией
ЮНЕСКО для включения в учебники и учебные пособия
для всех уровней образования.
В работе над данным томом, как и над предыдущими
томами, большие трудности встречались с переводом на
русский язык многих фамилий и имен, особенно
арабских,
индийских, китайских, японских, корейских и некоторых
других, редко встречающихся в литературе. Аналогичные
трудности были и с
переводами географических названий.
В этих (отметим, достаточно редких) случаях в тексте
пом имо
русских в скобках даны написания фамилий, имен
и названий на английском языке, взятые из
оригинала. Для
проверки правильности фамилий, названий и терминов
использовался широкий список словарных, справочных,
географических и иных изданий, в частности электронные
версии «БСЭ», «Большой энциклопедии Кирилла и Мефо-
дия», а также «Хроника Человечества», «Библиотека
Всемирной литературы», отечественные словари
по
разным
отраслям знаний и специальная литература.
Вместе с тем, все
карты
в данном томе даны на русском
языке, ч т о , безусловно, потребовало большой работы, но
было целесообразно, поскольку речь идет о тех временах,
которые совсем близки нашим. Некоторые правки (не
касающиеся существа информации и соответствующие
российским требованиям) были сделаны в таблицах. В
английском оригинале этого тома, в отличие от
других томов
«Истории»,
в тексте не даются ссылки на
соответствующие
иллюстрации в конце тома, вместо ссылок
номера
иллюстраций приведены в разделе «Указатель иллюстраций», где
они связаны с названиями тех объектов, которые
упоминаются в тексте. Мы следовали тем же
путем.
Сложный текст со множеством специальных понятий
и
терминов при редактировании
мы
стремились
изложить
в виде, максимально устраивающем различные
российские читательские
круги, естественно, нисколько не
отходя от смысла
оригинала. Кроме того, в некоторых случаях
для пояснения даны редакторские примечания, но в
целом для выяснения значений подобных понятий и
требований мы отсылаем читателя к соответствующим
справочным изданиям, поскольку энциклопедический характер
«Истории человечества» не позволяет давать детальные
пояснения.
Данный том, несомненно, представляет интерес для науки,
образования и читателей, интересующихся историей.

ИСТОРИЯ
ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Научное и культурное развитие
«История человечества: XIX век»
-
это шестой, предпоследний том неоценимой серии
«История человечества», изданной совместно с ЮНЕСКО. Том VI охватывает XIX век
-
период,
если его оценивать в целом, громадных изменений. В статьях, представленных
авторами
-
международным творческим коллективом специалистов,
-
раскрыто
культурное и научное развитие Человечества, включая самые
разнообразные аспекты,
такие как промышленная революция, религии, архитектура и медицина, а также дан
глубокий анализ тех изменений, которые происходили в различных регионах мира.
«История человечества: XIX век» является неоценимым источником информации
для студентов и ученых, занимающихся историей и антропологией. Текст дополнен
картами
и
иллюстрациями, что делает издание более информативным. Вместе тома
этой серии служат пользователю всеобъемлющим путеводителем по истории
различных культур в разные периоды времени.

История человечества
Научное и культурное развитие
Том I
Том И
Том III
Том IV
Том V
Том VI
Том VII
Том VIII
Доисторические времена и начала цивилизации
ISBN 92-3-402810-4 (UNESCO)
ISBN 5-89317-155-1
III тысячелетие до нэ.
-
VII век до нэ.
ISBN 92-3-402811-2 (UNESCO)
ISBN 5-89317 -156-Х
VII век до нэ.
-
VII век нэ.
ISBN 92-3-402812-0 (UNESCO)
ISBN 5-89317 -157 -8
VII-XVI века
ISBN 92-3-402813-9 (UNESCO)
ISBN 5-89317 -158 -6
XVI-XVIII века
ISBN 92-3-402814-7 (UNESCO)
ISBN 5-89317 -159 -4
XIX век
ISBN 92-3-402815-5 (UNESCO)
ISBN 5-89317 -160 -8
XX век
ISBN 92-3-402816-3 (UNESCO)
ISBN 5-89317-161 -6
Россия
ISBN 5-89317 -184 -5 (Pyc.)
ISBN 5-89317-187-Х (Англ.)

ИСТОРИЯ
ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Том VI
XIX век
ПОД РЕДАКЦИЕЙ
Питера Матиаса и Николая Тодорова
ПРИ УЧАСТИИ
Г. Каррера Дамаса, А.О. Чубарьяна,
Шу-Ли Цзи и ИД Тиама

УДК 930.9 (03)
ББК 63.3(0)я2
И90
Авторы несуг ответственность за выбор и представление фактов, содержащихся в этой книге,
иза
выраженные
в ней мнения, которые могут не совпадать с мнением ЮНЕСКО.
Принятые обозначения и представление материала
во всей публикации не означают отражения
мнения какой-либо части ЮНЕСКО относительно законного
статуса стран, территорий, городов,
областей, а также их властей и
границ.
Международная к ом ис си я п о
истории научного
и
кул ьтурно го раз ви ти я человечества несет
интеллектуальную
и
научную
от ветс тве нно сть за
подготовку этого издания.
Сог лас но
контракту
No J. 2001-011 между ЮНЕСКО и Издательским Домом МАГИСТР-ПРЕСС на со вмес тно е
издание Истории человечества ЮНЕСКО предоставляет
исключительные прав а соиздате лю на
продажу
книга на территории Российской Федерации и дает право распространять
ее на
русскоговорящих
территориях. Ни книга целиком, ни отдельные ее части не могут быть перепечатаны или воспроизведены
электронными, механическими или какими-либо другими средствами, известными в настоящее время
или
изобретенными впоследствии, включая фотокопирование и запись, или в любой системе
хранения
и поиска
информации, без письменного разрешения Издательского Дома МАГИСТР-ПРЕСС.
Публикуется впервые в переводе
с англоязычных
материалов, предоставленных Организацией
Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО), 7 Place de Fontenoy, 7553,
Париж 07 SP, Франция.
Замысел издания на русском языке:
Министр иностранных дел России (с 1998 по 2004 г.) И.С . Иванов,
Генеральный директор ЮНЕСКО К. Мацуура,
Постоянный представитель России в ЮНЕСКО ВА Каламанов,
Генеральный директор Издательского Дома МАГИСТР-ПРЕСС В.Н. Харькин,
Директор Издательства ЮНЕСКО М. Танака
Рецензент: CJI. Тихвинский, доктор исторических наук,
профессор, действительный член Российской академии наук
Под общей редакцией А.Н. Сахарова, доктора исторических наук,
профессора, члена-корреспондента Российской академии наук
Ответственный редактор ЭЛ. Манушин, доктор технических наук,
профессор, действительный член Российской академии образования
Научный консультант А.И. Смирнов, доктор исторических наук, профессор
Русскоязычная версия издается при участии
Института российской истории Российской академии наук
Том VI. XIX век
Редактор: ЭА. Манушин
Переводчики: группа преподавателей и студентов
Московского института иностранных языков,
а та к ж е И .Ю . Алексеева, ДЛ. Воронин, Н.Н . Выхристенко, ДВ. Задевасерс,
В.Н . Ковалев, С.С. Орехов, НА Подморина, КА. Савельев, Е.Е . Харитонова
Художественное оформление: J1.E. Головин
Верстка: АА Шибаев
Корректоры: С.Н. Воейкова, АВ. Ганулич
Зав. производством: Л.В. Колесникова
Подписано в печать 12.10 .2005 г. Формат 60x90/8. Печать офсетная
Уел. печ . л. 92,5. Тираж 10 000 экз. (1 завод 5 000 экз.) Заказ No 2820
Лицензия на издательскую деятельность ИД No 01537 от 14 апреля
2000 г.
Общероссийский классификатор продукции ОК 005-93, том 5; 953000 -
книги, брошюры
Адрес Издательства: 119034, Москва, ул. Осзоженка, д. 7/15, офис 16
Тел./факс: +7 (095) 290-0689
E-mail: info@m-press.ru
Интернет: http://www.magister-unesco .ru
Отпечатано в ОАО «Типография «Новости», 105005, Москва, ул. Фридриха Энгельса, 46
SBN 5-89317-160 -8
9 785893 171600 >
ISBN 92-3 -402 815-5 (UNESCO)
ISBN 5-89317 -154-3
ISBN 5-89317-160 -8 (Т. VI)
| ЮНЕСКО, 2005
» ООО «Издательский Дом МАГИСТР-ПРЕСС», 2005

ПРЕДИСЛОВИЯ
К VI ТОМУ И РУССКОЯЗЫЧНОМУ ИЗДАНИЮ
«ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»
Коитиро Мацуура,
Генеральный директор ЮНЕСКО
«Прошлое нашей цивилизации является прежде всего
прошлым мира, а наша история прежде всего является
всемирной историей»1. В начале XXI века явление, описанное
семьдесят лет назад Яном Хьюзинга, становится всё более
похожим на действительность. В ограниченном и всё
более взаимосвязанном
мире мы обязательно ощущаем себя
частью развивающейся глобальной цивилизации, которая
составляет матрицу наших общих судеб.
Годы, последовавшие сразу же за высказанным
суждением голландских историков, действительно показали,
причем самым ужасающим способом, взаимозависимость
мирового сообщества. Планета, на которой миллионы
людей хотели всего лишь жить в мире и благополучии,
представила противоестественное зрелище мира в войне.
Наземные, водные и воздушные маршруты днем и ночью
патрулировались армадами, извергавшими ярость на всё
самое дорогое и жизненно важное, что есть
у жителей.
Ужасающий ущерб, нанесённый народонаселению, как
физический, так и моральный, рассеял в вечности
многочис ленные иллюз ии и
подт олк нул Человечество к
необходимости жес ткого выбора
-
«всё или ничто», говоря
словами Альберта Эйнштейна.
С тех пор смертельная опасность, сопутствующая меж-
расовому и, следовательно, межкультурному невежеству,
становится заметной каждому мыслящему уму.
Поврежденное сознание всего нашего Человечества должно быть
несовместимо с выживаемостью мира, вооруженного
знаниями столь ужасающего потенциала. Ясно, что
единственным образом действий, единственным путём вперед
является наведение мостов
между народами, обеспечение
четкой осведомленности о единстве, присущем
человеческому многообразию.
В 1947 году именно такой подход стал основой решения
ЮНЕСКО о выполнении подлинно всеобщей работы
международного масштаба, которая должна была обеспечить
«более широкое понимание научных
и
культурных аспектов
истории человечества, а также взаимозависимость народов
и
культур и их вкладов в общее наследие»2. Эта инициатива,
которая вылилась в один из ранних проектов ЮНЕСКО,
возникла из фундаментальных принципов Организации и
широко приветствовалась, несмотря на то, что многие видели
в
эт ой
работе сизифов труд, поскольку ранее
предпринимавшиеся попытки были явно
неудачными.
1
See Huizinga, J., A Definition of the Concept of History5. In: Klibansky,
R. and Paton, H. J. (eds) Philosophy and History, Oxford, 1936, p. 8.
2
See UNESCO, 1947 General Conference; Second Session. Paris.
Resolution 5.7.
Т£>и года спустя, в 1950 году первая Международная
комиссия по
истории научного
и
культурного развития
Человечества начала работу по формированию истории,
которая, по словам Рене Моё, «должна была представить
человеку сумму общечеловеческой памяти как гармоничное
целое». Когда была образована замечательная
международная команда сотрудников
и когда первые результаты
её
работы начали появляться в периодическом и зд а н ии
Комиссии
-
«Журнале всемирной истории», стало ясно, что
появляется новая основа в
стремлении достичь этой
амбициозной цели. Как только 15 лет
спустя
начало появляться
первое издание на шести языках, положительные отклики
о
работе, с некоторыми неминуемыми оговорками
подтвердили успех
этой «первой попытки составить
всемирную историю человеческого разума
с
различных
точек
зрения
в отношении памяти и мышления, которые
характеризуют разнообразные современные культуры».
Составители томов первого издания «Истории
Человечества» осознавали, что вся историография
является
«незавершенной», что в последовательном ходе
истории ничто не вечно, ни
факты, ни их трактовка.
В 1969 году Паоло де Берредо Камейро заявил: «Наступит
день, когда, то, о чем мы написали..., будет в свою
очередь
изменено. И хочется верить, что наши преемники
предпримут к этому попытку и что
пересмотренное
издание труда, который мы начали, будет напечатано на
заре
нового тысячелетия».
Этот день настал. В 1978 году Генеральная
конференция ЮНЕСКО приняла решение о пересмотре труда,
а два
года спустя вторая Международная комиссия собралась,
чтобы определить свои цели.
Многое изменилось с того времени, когда вышло
первое издание. За последние годы исторические науки
обогатились вкладами многих научных дисциплин, которые
дали начало новым методам исследований и выявления
новых
фактов, особенно в сфере «предыстории». В то же
время повысившаяся информированность о культурной
самобытности привела к необходимости
соответствующей децентрализации исторических точек зрения
и
интерпретаций. ЮНЕСКО принимает во внимание и
по дпи тыв ает
эту тенденцию, поддерживая издание ряда
региональных «Историй». Среди них «Общая история
Карибскогорегиона» в 6-ти томах, «История цивилизаций
Центральной Азии» в 6-ти томах и «Общая история
Африки» в 8-ми томах.
Между тем международная команда
издателей
продолжает
работу
над
еще двумя
региональными историями: «Общая история Латинской
Америки» и «Различные аспекты исламской культуры».
XI

ПРЕДИСЛОВИЯ
В конце концов, история продолжала движение, внося
изменения в
перспективы, с
которых видится прошлое.
По всем этим причинам, а также
принимая
во
внимание
обоснованную критику исходной версии, было
решено назвать новое издание «Историей научного и
культурного развития Человечества», или просто «Историей
Человечества», которое должно стать не только
пересмотренным, но скорее коренным образом переработанным
изданием. Его цель
-
подвести итог истории Человечества
в
виде
разнообразных научных и
культурных
достижений
-
осталась неизменной, но предполагается,
что
пр едм ет будет рассмотрен более подробно,
разносторонне и широкомасштабно.
Сегодня, более чем через 20 лет после начала
проекта
мне выпала честь представить эту новую «Историю»,
ко¬
торая выстроена
и
расширена на новаторской работе
преданных идее ученых,
составлявших
первое издание. Я
хочу
выразить свое восхищение и глубокую благодарность
членам
второй Международной комиссии, а также другим 450
выдающимся специалистам, относящимся к разным гео-
культурным окружениям, за вклад в это
историчес кое
предприятие. Я уверен,
в
будущем читатели сде л а ют свои
собственные выводы. Передавая этот труд на их
вним ательное
рассмотрение, ЮНЕСКО через Международную
ком исс ию
предпринимает последний шаг в решении
задачи, порученной ей сообществом государств-членов,
представленных на Генеральной конференции. Я уверен,
что каждый из нас извлечет пользу
из это го
согласованного свидетельства о нашем общем прошлом и внесет свой
вклад в наше совм ест ное
будущее.
XII

ПРЕДИСЛОВИЕ
А.Н . Сахаров,
доктор исторических наук, профессор,
член-корреспондент РАН
Век XIX, как период в истории Человечества, был ещё
более коротким, нежели предшествовавшие периоды. Если
Новое время охватывало три столетия - 1600-1800 гг., то
век XIX
-
всего сто с лишним лет. Но сам этот
период
не
ограничивается хронологическими годами столетия: он
начинается
ранее,
и это начало
открывается
событиями
Великой Французской революции 1789-1793 гг. , которая,
опрокинув традиционные европейские устои, повлияла в
идейном плане на колоссальные перемены в
мировом
масштабе во всех областях жизни людей на всех
континентах, во всех регионах мира. А заканчивается в 1914 г., в год
начала первой мировой войны, которая резко изменила
ход мировой истории, надолго оборвала восходящие
цивилизационные токи, обусловленные развитием
Человечества в мирные десятилетия XIX в., отбросила в
эконо мичес ком, культурном отношении назад многие ведущие
страны и регионы, способствовала перераспределению
экономических и политических сил на мировой арене и
во многом
определила эпохальное разграничение между
странами, перешедшими к диктатурам (несмотря на их
совершенно разное социальное происхождение),
и теми,
кто остался
верен выработанным в XIX в.
дем ократ ическ им
устоям, подготовила почву для новой мировой бойни
-
второй мировой войны.
Можно заметить, что среди
этих дат нет 1917 г.,
который в течение долгих лет в XX в. в
ряде стран считался
поворотным пунктом мировой истории в связи с победой
Октябрьской революции, установлением
коммунистического режима
в России, а также в некоторых странах
Восточной Европы и Юго-Восточной Азии.
Между тем
события конца XX в.
-
антикоммунистическая революция в
России в 1989-1993 гг., «бархатные революции» в странах
Восточной Европы, болезненная эволюция
коммунистических режимов в Азии, полные будущих, еще
непредсказуемых взрывов, показали, что события 1917 г. в России
были лишь мировым эпизодом, не повлиявшим коренным
образом на ход мировой цивилизации и, кроме того,
приостановившим на долгие десятилетия этот ход в ряде
стран, несмотря на некоторые, весьма знаменательные
социальные эксперименты, которые были предприняты
в этих странах, но которые, в конце концов, лишь
подчеркнули неодолимость общецивилизационных ценностей,
вырабатываемых Человечеством от века к
веку.
Несмотря на свою относительную краткость, XIX век
вошел в
историю Человечества как период кардинальных,
порой совершенно уникальных перемен в жизни людей.
Во многом он стал переломным в истории Человеческого
рода и, видимо, надолго определил ход человеческой ис¬
тории, в частности
-
судьбу XX века и
последующего
обозримого будущего.
Некоторые ученые даже сравнивают XIX век со
временем «неолитической революции», когда в жизни людей
произошли столь разительные хозяйственные и
социальные изменения, что они определили развитие
человеческого общества на века, а изобретения человеческого
гения в те далекие времени
идосих
пор
с
успехом
используются Человечеством. Так и XIX век. Он стал поистине
революционным
во в с ех сферах человеческой жизни.
Смысл этой уникальности XIX века состоит в том, что
в течение этого столетия, несмотря на все противоречия
и сложность эволюционного процесса, резко увеличился
доход на душу населения в мировом масштабе, изменилось
качество жизни людей, особенно в тех странах, которые
шли в
авангарде эволюционного движения и
бесповоротно, базируясь на достижен иях Нового
времени
в
предшествующую эпоху,
стали моделями развития для всего
Человечества.
Впервые в мировой истории личность человека, его
инди видуальность бы ли
признаны мировым сообществом
высшей ценностью цивилизации.
Это новое качество жизни Человечества было
достигнуто
в ходе грандиозного промышленного переворота,
охвати вшего в 17 80-1850 гг. вс е
ведущие страны
Европейского континента и Северную Америку, бурной
индустриализации и научно-технического прогресса,
который был обусловлен развитием машинной индустрии,
введением в жизнь новых источников
энергии,
использованием во всех сферах материальной жизни новых
материалов.
За первой промышленной революцией последовала
вторая. В основе ее лежало использование электричества
в промышленности и быту. Это определило рост
производительности труда, усовершенствование
технологических процессов, привело к невиданным ранее
возможностям увеличить материальные ценности, улучшить быт
людей, повысить комфорт их жизни, раздвинуть горизонты
потребностей. Роскошь захватывает все более широкие
слои населения. Стремительно растет капитал,
происходит его перераспределение. Складывается всемирная
капиталистическая система.
Промышленный переворот, начатый ещё на исходе
Нового времени, в XIX в., продолжался в
увеличивающихся масштабах, с небывалой глубиной, всеохватностью.
Поистине XIX век стал веком разнообразных
изобретений во всех отраслях науки и техники. Произошла
подлинная революция
в
промышленности, где освоение
XIII

ПРЕДИСЛОВИЕ
новой машинной техники, внедрение новых
изобретений буквально перевернуло жизнь металлургии
и легкой,
прежде всего текстильной, промышленности, других
отраслей производства, поставило на ноги такие новые
отрасли,
как химическая промышленность,
электротехника, термодинамика.
Столь же поразительные перемены произошли
в
сфере транспорта
и связи.
Железнодорожные линии связали
между собой
города, пр омыш лен ные
и
финансовые
центры, целые регионы. Достаточно сказать, что именно в
XIX в. была начата постройка знаменитой
Восточно-Сибирской магистрали, связавшей уже в начале XX в.
Центральную Россию с Сибирью и Дальним Востоком.
Пароходы, оснащенные мощными двигателями,
пришли на
смену изобретению неолитического человека
-
парусным судам. Были прорыты новые каналы -
Суэцкий
и Панамский. Телеграф и телефон связали города, страны,
континенты. Расстояния стали в XIX в. измеряться не
неделями и днями, а часами.
Зародившееся в Ново е время банковское дело
переросло в банковскую систему, ставшую международной и
выступавшей двигателем прогресса. Одновременно
появились неотделимые от нее новые виды организации
экон омики:
акци ониров ани е, укруп н ен и е предприятий, начало
монополизации.
Во всех этих процессах
самое главное заключалось в
том, что они были тесно взаимосвязаны как по
существу,
такиво
времени
и
пространстве. Так, изобретения
влекли за собой революционные перемены в
промышленности, а ее отдельные обновляющиеся отрасли диктовали
требования к производству новых материалов. Скажем,
развитие железных дорог требовало увеличения
производства чугуна, стали, порождало новые отрасли
-
производство паровозов, вагонов, сети обслуживающих и
ремонтных мастерских. Одновременно предъявлялись
требования к производству новых материалов,
разработке угольных и нефтяных месторождений, а это «тянуло»
за собой изобретение новых механизмов в этих
отраслях и т.д .
В этом ряду стоит и полная смена образа в военном
деле, появление
скорострельного оружия и его массовое
производство, ведение военных действий с применением
новой техники.
В свою очередь перемены в промышленности
обусловливали становление новых
промышленных центров,
новый уровень градостроительства, подлинную
урбанистическую революцию, все большее притяжение сельского
населения в
города,
их
рурализаци ю,
что озна чало как
временный откат городов,
так и их дальнейший
цивилизационный взлет на новой социально-экономической и
культурной основе с охватом миллионных масс
увеличивавшегося в них населения.
Именно города
с их меняющимся и
возрастающим
населением становятся
центрами, где сосредотачивается
новый уровень удобств и комфорта, новый уровень
сферы обслуживания, появляются тысячи новых учреждений,
вызывающих появление армии «белых воротничков»
-
этой разновидности среднего класса.
Происходило уменьшение доли сельского населения
в тех регионах, где налицо была эта
социально-экономическая динамика, ослабление связи людей с землей и
одновременные модернизация и механизация сельского
труда при сокращении количества сельского населения.
Промышленное развитие увеличивало массу и
разнообразие товаров, необходимость их быстрого
перемещения и оборота, что вело к
новому уровню торговли,
приобретающей также все более всеохватный
характер.
Общие перемены привели к концу XIX в. к
уникальному для мировой истории передвижению людей, товаров,
капиталов в мировых масштабах. С каждым десятилетием
происходила все большая мировая глобализация общест¬
венной жизни, какой не знал ещё мир; XIX в. закладывал
здесь основу для мирового развития в последующие века.
Причем основу этих перемен и нарастающего
мирового универсализма
составляли
процессы,
происходившие, прежде всего, в
Европе и Северной Америке. Европа в
XIX в. окончательно становится
центром «земного
мироздания», отодвигая на периферию цивилизации Востока.
Китай, Япония и ряд других стран стремятся вырваться из
тисков традиционных обществ именно благодаря
освоению европейских и североамериканских технологий, в
том числе и военного
характера.
XIX в.
преподнес миру ещё один цивилизационный
феномен
-
мощный демографический взрыв и мировой
миграционный процесс.
С1800по1900гг. в
Европе и Северной Америке
произошла подлинная демографическая революция:
население здесь увеличилось в 15 раз. Рост населения
происходил повсюду в мире,
и это являлось свидетельством
улучшения условий жизни людей на планете. Но Европейские
страны и США в этом отношении оказались вне
конкуренции. Именно здесь с полной силой сказалась одна из
закономерностей развития Человечества:
социально-экономические процессы, уровень
жизни влияли на
динамику
роста населения, а
демографические показатели во
многом определяли социально-экономические процессы,
насколько именно человек, его
усилия лежали в основе
экономических
превращений.
И все же, как показывают материалы тома, население
увеличивалось благодаря тому, что жизнь людей в XIX в.
становилась
лучше и шли они туда, где этот факт
проявлялся с наибольшей полнотой -
там, где была работа, где
условия жизни были несравнимо лучше, чем в местах их
прошлого обитания, где была перспектива жизненного
успеха. Люди уходили от пролетаризации, от суровой
борьбы за существование на ограниченной жизненной
площадке. Порой причинами миграций становились
политические и национальные явления.
Миграционные потоки влияли не только на развитие
регионов, откуда уходили люди, но в более значительной
сте пени на те
страны
и
регионы, куда устремлялись
миграционные потоки. Так, именно в XIX в. США возросли не
только на
преимуществах промышленного переворота,
пронизанного научным гением, не только на
общественных выгодах утверждающейся демократической системы,
особенно после гражданской войны и отмены рабства, но
в значительной степени благодаря притоку эмигрантов из
Европы, где города ломились от хлынувшего туда
сельского населения и где в этой тесноте задыхались молодые
способные человеческие силы.
Поток эмигрантов хлынул не только в США, но и в
Канаду, Бразилию, Австралию, Новую Зеландию, другие
страны, где были превосходные условия для приложения сил
и талантов, в основном молодых поколений XIX века. Эти
люди во многом способствовали развитию своих новых
«земель обетованных» и сами они зачастую становились
на ноги, шли к
личному процветанию вместе со своей
новой родиной.
Активно продолжалась и внутренняя миграция в
стр ан ах
промышленного переворота. Люди шли из деревни
в
г о род , из отст алых районов с традиционным образом
жизни
туда , г де со вр ем ен ны е социал ьно-эк ономич еские,
политические, культурные процессы круто меняли их
жизнь.
Правилом стали и сезонные миграции
-
этот си мби оз
существования традиционного и нового образа жизни на
одн ом жи зн ен но м пространстве.
Семимильными шагами развивалась наука
-
и
прикладная, тесно связанная с промышленностью,
экономикой, целью которой стало ориентирование на
практические цели
-
наращивание производства, увеличение
производительности труда и в конечном счёте удовлетворе¬
XIV

ПРЕДИСЛОВИЕ
ние материальных потребностей населения в масштабах,
невиданных ранее в истории,
и
фундаментальная, цель
которой заключалась в исследовании проблем, которые на
первый взгляд не были связаны с реальными
потребностями людей (скажем, открытие ДИ. Менделеевым в 1869 г.
периодического закона химических элементов,
исследование света, звука, астрономические опыты), но которые
в отдалённом будущем могли поднят ь че ло ве чес ку ю
цивилизацию на
новую ступень.
В этом же ряду стоит и феноменальный взлет
медицины. Были побеждены оспа, чума, малярия. Открытия
основоположника микробиологии и иммунологии Луи
Пастера поистине совершили прорыв в медицине.
Развитие гуманитарных и социальных наук
определили наступление новой эры в организации экономической
жизни, в социальной и интеллектуальной сферах.
Именно в научной гуманитарной области происходит
зарождение и оформление либеральных идей в экономической
и политической сферах (Г. Спенсер) и утверждается
концепция государства, основанного на законе, которая
будет востребована передовыми обществами в XIX в. и
передана по наследст ву
векам
будущим.
Экономические процессы активно влияли на
политическую сферу, на изменение социальной структуры
общества, развитие культуры. В ходе революционных
политических преобразований в конце XVIII -
первой
четверти XIX в.,
в1830г.,1848г.в
Европе идет модернизация
политических форм, закладываются основы современных
демократических государств, либерализм оформляется
как политическое глобальное течение. Появляются
контуры современного гражданского общества, основанного на
утверждении прав
и свобод людей, их возможностей в
условиях республиканского устройства путем равных
прямых выборов, без каких бы то ни было ограничений и
дискриминации, влиять на политические процессы в своих
странах. Эти новации захватывают, прежде всего, цивили-
зационно лидирующие страны
-
Англию, Францию, а
затем сквозь
тернии,
сложные политические
пр оцес сы
прокладывают с еб е доро гу
ив
других странах Европы и
Северной Америки, транслируются на Австралийский
материк, в некоторые страны Азии, в частности в Японию. В
Германии и Италии идёт складывание и укрепление на
новых экономических и политических основах
национальных
государств.
Новые государственные системы, развивающееся
гражданское общество оказывают мощное воздействие на
х од эконом ическ их процессов, развитие науки, культуры,
образования. Создаётся единый замкнутый круг, где
каждое звено складывающейся буржуазной системы
оказывает воздействие на другие звенья, вытягивая всю цепь
человеческой
истории
на новый цивилизационный уровень.
На этом фоне закономерным является кризис
«вековых
империй»
-
Австро-Венгерской, Российской,
Османской, Испанской, которые остаются на периферии всех
этих
процессов.
Этот кризис определил
их
крах уже
вXXв.,
отозвавшийся социальным гулом
ив
Европе, и в Азии.
В XIX в. складывалась совершенно новая социальная
структура общества со всеми вытекающими отсюда
последствиями. Перемены в экономической, политической
и
культурной сферах привели к формированию нового
промышленно-торгово-банковского класса
-
буржуазии,
появление
которой было органически связано с
фор миро ва ни ем рабочего класса, или пролетариата, как его
стали называть уже с середины XIX в. Одновременно рос и
средний класс
-
интеллигенция, слой «белых
воротничков», мелкие промышленники, торговцы. Старая элита
-
земел ьная знать и
дворянство катастрофически теряли
свои позиции, у сту п ая
место новой городской и
пр омыш ленной элит е.
На лозунгах свободы и равенства людей перед законом
формируется либерализм как выражение политических и
эконом ическ их ид е а ло в буржуазного общества в
глобальном, мировом масштабе.
В условиях промышленного переворота, бурного
демографического роста и общего подъема жизненного
уровня населения в странах Европы и Северной Америки
расширяются потребности людей, они охватывают всё
более широкие слои народов, однако это вовсе не
означает, что эти потребности удовлетворяются в равной мере.
Большинство населения остается за чертой этого
растущего благополучия, несмотря на то, что поднимается
уровень жизни и этих париев. Собственно, недовольство
одной части общества другой основывается не на реальном
обнищании низов, а на том, что ни зшие сл ои народа
в
нов ых
условиях не могут
в
меру ряда
объ екти вных и
субъективных
причин пробиться к общественному пирогу.
Пребывание на обочине проносящейся мимо, сверкающей
все ми огня ми
благополучия жизни и пороледает массовые
недовольства этого отторгнутого большинства. И чем
более всеохватными и качественными становятся
цивилизационные результаты нового нарождающегося
буржуазного строя, тем шире и глубже ощущается грань между
богатыми и бедными
-
и
реальная и психологическая (при
общем подъеме жизненного уровня всего населения);
особенно среди тех слоёв
на род а, которые теряют
свои
традиционные средства существования,
аих
статус
подрывается нарастающими переменами. Это и является
перманентной основой для зарождения
новых социальных
движений как эволюционного, так и
революционного
характера, ориентированных
на низшие слои
нар од а.
Не случайно социалистический утопизм появился в
наиболее
промышленно развитых странах XIX века
-
Англии, Франции. Не случайно на европейской почве
формируется марксизм как выражение радикальных
на стро ений
малоимущих слоев, прежде
всего наемных
рабочих.
И поскольку буржуазный строй в течение XIX в.
триумфально шествует по всему миру, вместе с ним идёт по
п ла не те и социалистический, и
коммунистический
радикализм, наиболее ярко выраженный в конце века в русском
ленинизме. Жестокая прагматическая реальность,
поднимающая Человечество на новый цивилизационный
уровень, соседствует с прекрасной мечтой,
коммунистической сказкой о всеобщем равенстве людей и всесветной
справедливости. Первым эхом этой нарастающей
коммунистической мечты стала Парижская Коммуна 1871 г., тут
же доказавшая призрачность и утопизм революционного
преобразования общества низами. Но одновременно
складывается социал-демократическое движение,
зарождаются профсоюзы, идёт поиск разумного и
обоюдовы годн ого сосуществования всех слоёв общества. Именно в XIX в.
появил ось
стремление к усовершенствованию этого строя
путём реформ, улучшения законов, повышения
нравственного уровня общества, чем в дальнейшем будут
ознаменованы XX и XXI века.
Общее переустройство мира требовало грамотных,
образованных, профессионально подготовленных людей.
В ходе развития цивилизации такие люди всегда были
востребованы и занимали почетное место в обществе, но
XIX век и в этом смысле стал решающим звеном в
истории Человечества.
Массовые процессы в экономике (в
промышленности, в частности в её организации, международных связях,
в торговле, на транспорте,
в области связи, в банковском
деле и
тд.), основанные на новых технологиях, требовали
переворота в массовом знании. И он
произошел,
диктуемый обстоятельствами. К началу XX в.
процесс
распространения грамотности в промышленно-развитых странах
близился к завершению по всей Европе, за исключением
России. К началу первой мировой войны начальное
образование в ведущих европейских странах стало
обязательным. А на востоке Европы возвышался огромный
государственный колосс
-
Россия, где по переписи 1897 г. 60%
XV

ПРЕДИСЛОВИЕ
населения в возрасте старше 15 лет было неграмотным, и
лишь половина детей в возрасте 8-11 лет посещала
начальную школу. В условиях надвигающихся на страну
общецивилизационных перемен обладание таким
человеческим материалом, обращенным к своему
традиционному миру, обещало России непредсказуемые последствия.
Так оно и случилось в первой четверти XX в.
XIX век стал первым веком в истории Человечества,
когда искусство и архитектура вырвались из тисков традиций,
когда они перестали обслуживать элиту, работать на
храмы и дворцы;
их
покровителем
стал средний класс, города
Европы и Северной Америки. Эта демократизация
искусства и архитектуры определила его развитие на долгие
десятилетия и стала ярким феноменом мировой истории.
В области литературы XIX век дал такое разнообразие
направлений, жанров, какое не знал предшествовавший
мир. Лишь одно их перечисление способно удивить
любого, кто прикасается к истории этого чуда
человеческого
разума: романтизм, реализм, натурализм,
импрессионизм, символизм, декадентство, футуризм, акмеизм и тд. В
этом
бурлящем красочном котле зарождалась литература
Нового мира
на
последующие
века.
XIX век, как это показано в томе, впервые
поставил
перед Человечеством вопрос
об отношении к окружающей
среде. Прежние законы Нового
време ни
о системе
землепользования, охраны лесов развились
в концепцию
охраны окружающей среды в целом в условиях
индустриализации, активной и порой хищнической разработки
пол езн ых ископ аемы х, в
первую очередь, каменного угля и
нефти. Эти новые подходы базировались на современной
социальной организации общества, гуманитарных
концепциях, технических возможностях, развивающихся
научных знаниях.
Наконец религия. Распространение основных религий
мира
-
христианства, ислама, буддизма
-
продолжалось
по
св ету. Христианское миссионерство, подкрепленное
европейской экспансией, наступало на мир исламский,
буддистский, языческий. И все же XIX в. наметил лишь
основные
контуры
этой борьбы. Самоутверждение
традиционных обществ Третьего мира, облеченное в том числе и
в
религиозную форму, ещё будет ждать своего звёздного
часа в XX веке. Тем более что XIX век нанес сильнейший
удар
по
религии в западных обществах благодаря
повсеместной секуляризации. Церковь на долгое время ушла
в
оппозицию новым формам культуры.
Авторы тома задаются вопросом о том, в каких
международных параметрах происходили
вс е клю чевые
общественные процессы XIX века. Ответ дан весьма
неожиданный: несмотря даже на 23-летние наполеоновские
войны, которые надорвали Европу в экономическом и
демографическом отношениях, именно в этот период
произошло закрепление основных революционных
завоеваний на всем континенте, и идеи французской революции
вошли в
политическую кровь и пл о т ь
народов в большей
части
мира. Произошло это, как ни парадоксально,
несмотря на авторитарную власть самого Бонапарта.
Англия превратилась в сверхдержаву, но основной
победительницей в этих войнах стала отсталая в экономическом,
социальном и политическом отношении Россия
Александра I. Поразительно, что именно победа России и её
доминирование на международной арене, как это видно из
материалов тома, обеспечило Европе, несмотря на
кратковременные войны (Крымскую 1853-1856 гг. , Русско-
турецкую 1877-1878
гг.), долгий
период
мира,
охватывающий 1815-1914 гг. Авторы утверждают, что
материальные и научные основы мирового развития были
заложены именно в 1830-1874 гг., а далее наступило
вознаграждение. Европа стала пожинать плоды «долгого
мира», что отразилось в повышении качества жизни на
Европейском континенте .
Ещё одним международным феноменом XIX века ста ¬
ло выдвижение на первый план в мировой экономике и
политике США, которые Европа потеряла как раз
в начале
«долгого XIX века» и где за это
время население за счёт
эми грации
и
внутренних демографических процессов
увеличилось с 5,3 до 76 млн. человек. Темпы
экономического
роста там были самыми быстрыми,
прои зводи тель ност ь
труда не знала себе равных,
а доход на душу
населения стал самым высоким, как бы
подтверждая положение
о том, что чем в более чистом виде протекают процессы,
разбуженные Европой, тем выше конечный их результат,
несмотря на все
противоречия,
в том числе социальные,
этой эпохи.
Но все эти тенденции каса лись
прежде
всего
Европы и
Северной Америки. Там был эпицентр
цивилизационного взрыва; они стали теми «ключевыми
культурными»
регионами, которые о пр ед ел ял и
на то
время модель
развития всего Человечества.
Уже в Новое время Европа стала активно отвоевывать
себе
эту роль.
XIX век сделал эту тенденцию
безапелляци о нн ой и необратимой. Отныне конкурирующие прежде с
европейской цивилизацией цивилизации арабская,
индийская, китайская бесповоротно сдают свои позиции под
натиском европейских новаций, и сами они способны
выжить лишь в
случае усвоения этих европейских
новаций. В этой связи XIX век, как показано в томе, стал тем
временем, когда пропасть между евро-американским и
остальным
миром стала чудовищной. Увеличивающееся
богатство и мощь одних стран лишь подчеркнули нищету
и
убожество других, тех, которые ещё вчера были, по
меньшей мере, равноценными цивилизационными
партнерами Европы.
Эта резко определившаяся дифференциация между
континентами и
странами дополнялась и однотипной
дифференциацией в рамках самих «ключевых культурных
регионов»
-
между продвинутыми в промышленном,
научном, культурном отношении районами ведущих
западных
стран (как в рамках этих стран, так и вне их) и
глухими углами Европы, отсталыми, по преимуществу
аграрными районами. Преимущества оставались за теми торгово-
промышленными регионами, где обеспечивался твёрдый
правовой статус частной собственности со всеми
вытекающими отсюда последствиями. А это, в свою очередь,
наблюдалось там, где налицо были современные социально-
политические и экономические
условия.
Сельскохозяй ств енн ые
стр аны
и
территории внутри продвинутых
«кл ючев ых
культурных регионов»
за метн о
пр оигр ывал и
в
цивилизационном отношении. Мировой периферией
стали не только целые континенты
-
Азия, Африка, Латинская
Америка, но и, скажем, Балканы, Восточная Европа,
значительная часть России, хотя сама Россия в известной
мере
играла, как
евразийская держава, роль такого же
«к люч евог о
культурного региона»
по отношению к
странам
и
народам Средней Азии, Дальнего Востока, не говоря уже о
собственной «деревенской периферии» и огромных
сибирских пространствах.
В целом же в XIX столетии
продолжал действовать
закон влияния «ключевых культурных регионов» на
периферию, причем влияния комплексного, во всех компонентах
-
экономическом, политическом, культурном, военном и
других. Каждая из стран и регионов этой периферии
приноравливала к своему бытию это неизбежное влияние с
учётом своего социально -экономи ческого,
политического и
культурного развития, обычаев, традиций,
мента лите та
народа. Поэтому глубина и темпы этого влияния были
различными, а неравенство уже наблюдалось не только
между евро- североамериканскими странами и остальным
миром,
ноив
рамках сложившейся мировой периферии.
Так, Япония после реформ Мэйдзи и модернизации своей
экономики, политической сферы, науки, культуры,
военного дела вырвалась из череды отсталых стран Дальнего
Востока и, осваивая европейские, а точнее сказать,
-
пе¬
XVI

ПРЕДИСЛОВИЕ
редовые цивилизационные модели, бурно начала
прогрессировать, что было
подтверждено уже
в ходе
Русско-японской войны 1904-1905 гг. И сама Япония
вс коре
стала
«ключевым культурным регионом» для Юго-Восточной
Азии.
Но, несмотря на эти значительные сдвиги в
мировом
масштабе, большинство стран и народов Азии, Африки,
Латинской Америки, Восточной Европы, куда по разным
причинам с трудом доходили цивилизационные новации,
особенно отдаленных либо пространственно, либо
слишком большим и длительным цивилизационным
«перепадом» (Китай, Индия, большие районы России), оставались
в
сфере традиционного общества. Там продолжали
существовать феодальные или полуфеодальные порядки, а кое-
где сохранялся ещё уровень палеолита и племенного
строя.
Адаптация этих регионов к цивилизации XIX века
проходила медленно, тяжело, с
огромными издержками. И
первой из них был, конечно, колониализм.
Колониализм стал знаком ужасного
качества XIX
столе тия.
Резкий цивилизационный рывок вперед европейских
стран,
их
стремительный путь от
раннекапиталистической системы во всем ее напористом величии и со всеми
её социальными ужасами, вроде «огораживаний» в Англии
и
началом
колониального
грабежа,
к
развитому
буржуазно-демократическому обществу с его высоким
качеством жизни, в значительной степени был достигнут
и за счёт того, что колониальная система становится
всеохватывающей, глобальной.
Если в XVI-XVIII вв.
европейские державы лишь
начали делить мир,
то в XIX в. этот делёж был завершён. Он
проходил на океанских просторах,
в
глубинных районах
Африки, на полуострове Индостан. К концу XIX в. на
земле, возможно
кроме Антарктиды, не осталось земель, не
принадлежащих великим европейским колониальным
державам. Свою долю получили набирающие силу
хищники
-
Германия и США, за ними спешили Япония и
Россия. Колониализм стал также всеохватным, глобальным и
базировался на огромном экономическом и военном
превосходстве европейских стран. Он выражался в
эксплуатации населения захваченных
территорий,
беззастенчивом разграблении их национальных богатств,
превращении их в свои стратегические военные базы.
Авторы тома подчеркивают, что колониализм очень
быстро в XIX в.
перерос в империализм, когда колониаль¬
ная экспансия приобрела черты откровенного
национального превосходства, основанного на силе, и повлекла за
собой подавление освободительных и религиозных
движений, оказавших сопротивление завоевателям. Объектом
такой экспансии стали даже великие цивилизации
прошлого -
Индия и Китай.
Втоже
время разделы тома, посвящённые
колониальной политике европейских стран, показывают, что следом
за грабежами и насилием, подавлением человеческой
личности происходило закономерное продвижение в
колонизуемые регионы новых для них цивилизационных
начал: прокладывались дороги,
в том числе железные,
строились больницы, закладывались основы образования,
появлялись
научные центры, менялся быт, и во главе этих
процессов шли колонизаторы. Таковы были парадоксы
XIX века, который, осваивая колонии, передал будущим
векам ответную перспективу исхода населения Африки,
Азии, Латинской Америки, островов Атлантики, Кариб-
ского бассейна, Тихого и Индийского океанов в Европу,
туда, где качество жизни было неизмеримо выше. Бывшие
колониальные народы уже
в XX в. стали с успехом
эксплуатировать «прелести» европейской цивилизации,
принесшей им когда-то горечь и унижение.
Материалы, собранные в томе, ещё раз подтверждают,
что не политические
революции
и
перевороты являются
локомотивами
истории,
а
революционные
технологические изменения, а затем
уже,
в ходе дальнейшей истории
Человечества, цивилизационное освоение их результатов
во всех
сферах общественной жизни
-
в
эконо мике,
демографических процессах, политике, культуре, искусстве.
В основе этих изменений лежит не разрушительная сила
строителей нового утопического мира, а созидательный
человеческий гений и повседневный кропотливый труд
людей, которые в новых
благоприятных условиях, на
новой научно-технологической основе, движимые
естественными общественными человеческими инстинктами,
утверждают свою собственность, свои права и свободы,
улучшают качество своей жизни и тем самым меняют
окружающий мир.
И ещё один урок преподносит нам «долгий XIX век»:
по-прежнему незыблемой остаётся истина, а возможно,
она становится ещё более очевидной, что решающую роль
в преобразовании жизни на Земле играют «ключевые
культурные регионы», создающие цивилизационные модели,
при всех их сложностях и противоречиях которые
становятся мировыми эталонами со всеми плюсами и
минусами, свойственными, увы, жизни вообще.

СОДЕРЖАНИЕ
От издателя
V
Леонсио Jlonec-Окон, Франсуаза Мейер,
Предисловия к VI тому и русскоязычному
Мария-Луиза Ортега-Галвес, Анн Расмуссен,
изданию «Истории Человечества»
IX
Бригитта Шрёдер-Гудеус, ИбаДер Тиам
Коитиро Мацуура
8 Культурное развитие, искусство и архитектура
181
Предисловие
XI
8.1 Западный мир
181
АН. Сахаров
Реймон Вервлье
Список таблиц
XVIII
8.2 Латинская Америка и Карибский регион
225
Список карт
XIX
Патрик Коллар
Список иллюстраций
XX
8.3 Западная Азия и арабские земли
234
Авторы
XXVII
Стивен Вернуа
Предисловие
XXX
8.4 Азия
242
Питер Матиас
8.4.1 Центральная, Южная,
Юго-Восточная Азия и Китай
Стивен
Вернуа
8.4.2
Япония
242
252
А Введение
1
8.4.2.1 Культурное развитие,
Введение
3
литература и искусство
252
Питер Матиас
ПольААкаматсу
8.4.2 .2 Архитектура
Николя Фъеве
257
Б Тематическая часть
9
8.4.3
Корея
Ален Делиссен
259
1 Изменение социально-экономической ситуации 11
8.5 Африка к югу от Сахары
262
Питер Матиас, Сидни Поллард
Роже Соме
при содействии Ивана Беренда
9 Место религий в культурах XIX века
268
2 Международная ситуация
53
Эмиль Пула, координатор
Введение
53
Соавторы: Ок-Сун Анн-Барон, Жан-Пьер Бертон,
Герман Ван дер Вее, координатор
Исабель Шарле, Халифа Шате, Оливье Клеман, Тьерно
2.1 Европа, Америка и Африка
54
М.Диалло, Жак Гадий, Венсан Госсарт,
Йан Блом
Софи Ле Калленек, Индира Махалингам Карр,
2.2 Азия
77
Мари-Луиз Рениш и Родольфо де Ру
Микеланжело ван Меертен
3 Индустриализация и научно-технический
прогресс
85
В Региональная часть
289
Райнер Фремдлинг
4 Математика, точные и естественные науки
101
10 Европа
291
Шарль Морозе
10.1 Западная Европа
291
5 Развитие медицины
122
10.1 .1 Французская революция
1улдрих М. Кёлбинг
и 23-летняя война (1789-1815 гг.)
291
6 Гуманитарные и социальные науки
131
Франсуа Крузе, координатор
Александр О. Чубаръян (координатор)
10.1.2 Годы мира и развития (1815-1914)
305
в сотрудничестве с Тат ьяной В. Голубковой,
Тео Баркер
Игорем Н. Ионовым, Марлеттой Т. Степанянц,
10.2 Центральная, Восточная
Ефимом Б. Черняком
и Юго-Во сточн ая Европа
324
Образование и научные исследования
157
Николай Тодоров, координатор
Бернадетта Бенсод-Венсан, координатор
10.2.1 Габсбургская монархия
324
Соавторы: Кристин Блондель, Конрад Грау,
Жан Беранже и Шарль Кечкемети

СОДЕРЖАНИЕ
10.2 .2 Польша
335
14.1 Ближний Восток, Турция и Персия
480
Ханна Дилагова
Абдул-Карим Рафек
10.2 .3 Россия
339
14.2 Страны Магриба
489
Игорь Николаевич Ионов,
Аззедин Геллуз
Алексей Николаевич Цамутали
15 Африка к югу от Сахары
499
10.2.4 Юго-Восточная Европа
350
ИбаДер Тиам, координатор
10.2.4.1 Обзор
350
Элизе Кулибали, Жан-Мари Камбу-Ферран,
Николай Тодоров
Кристоф Вонджи
10.2 .4 .2 Искусство
356
15.1 Африка под французским господством
499
Ремус Никулеску
Кристоф Вонджи
Северная Америка
361
соавторы: Тьерно Ба, Жан-Батист
Питер Н. Стирнс
Кьетега и Джибрил Тамсир Ньяне
Латинская Америка и регион Карибского
15.2 Страны Западной и Центральной Африки,
бассейна
385
колонизированные Англией и Германией
521
12.1 Обзор
385
Фрэнсис Агботека
Герман Каррера Дамас, координатор
15.3 Колонизация стран Центральной
12.2 Мезоамерика
398
и Восточной Африки Бельгией
Перла Чинчилья
и
Германией
529
12.3 Бразилия
404
Эмиль Мвороа
Франсишку Иглезиаш
15.4 Восточная Африка
536
12.4 Рио-де-ла-Плата
414
А Булуда Итандала
Луис Альберто Ромеро
15 5 Португалоязычные страны Африки
542
12.5 Андийские страны
418
Мария-Эмелия Мадейра-Сантуш
Маргарита Гуерра -Мартинь>ер
15.6 Южная Африка
549
Азия
425
Нгваби Бебе
Введение
425
15.7 Страны бассейна Индийского океана
558
Ван Гунву, координатор
Раджаона В. Фаранирина
13.1 Северная и Центральная Азия
427
и
Кристоф Вонджи
Ахмад Хасан Дани
15.8 Заключение
562
13 2 Южная Азия
433
Кристоф Вонджи
Сумит Саркар
16 Австралазия и Тихий океан
563
13 3 Восточная Азия
444
Дональд Денун и Памела Стэтем
13.3.1 Китай
444
Шу-Ли Цзи
13 3.2 Япония
459
Г Заключение
577
Хироси Митани
1333 Корея
467
Заключение
579
Сён-Рак Парк
Герман Каррера Дамас
13 4 Юго-Восточная Азия
472
Чи Бун-Кен
472
13 5 Заключение
476
Хронологическая таблица
587
Ван Гунву
Западная Азия и Средиземноморская Африка
478
Введение
478
Карты
613
Абдул-Карим Рафек, координатор
ПРИМЕЧАНИЕ О ТРАНСЛИТЕРАЦИИ В АНГЛИЙСКОМ ИЗДАНИИ
Множество усилий предпринималось, чтобы достигнуть
согласованности в транслитерации для передачи текста и
имен собственных, написанных не латинским алфавитом,
средствами английскою языка, но, вероятно, это не во всех
случаях удалось сделать.
XIX

СПИСОК ТАБЛИЦ
1
Рост численности населения в
мире в 1800-1950 гт.
2
Мировая экономика
-
доходы и рост
3
Рост производства (совокупный и на душу населения)
в
некоторых странах в 1820-1913 гг.
(ежегодный
средний в процентах при постоянных ценах)
4
Среднегодовое производство угля (битуминозного,
лигнитов, антрацитов) в некоторых странах (млн.
тонн)
5
Добыча угля на душу населения в основных
добывающих странах (тонны)
6
Среднегодовые показатели производства литейного
чугуна и стали в
некоторых странах (тыс. тонн)
7
Производственные возможности хлопчатобумажной
промышленности европейских стран (в количестве
веретен, тыс.; в скобках -
проценты по отношению к
возможностям Великобритании)
8
Протяженность (в км) железнодорожных путей
некоторых стран (по годам)
8а
Протяженность (в км) железнодорожных путей
некоторых стран (по годам)
86 Протяженность (в км) железнодорожных путей не¬
которых стран (по годам)
8в Протяженность (в км) железнодорожных путей
некоторых стран (по годам)
9
Валовой внутренний продукт (ВВП) в расчете на душу
населения (в постоянных ценах, выраженных в
долларах) и чис ле нно ст ь населе ния
некоторых стран (в
тыс. чел.)
в 1820, 1913 и 1992 гг.
10
Первичная обработка железа
11
Производство железа в Бельгии (Б), Франции (Ф) и
Пруссии (П)
12 Относительная занятость в сельском хозяйстве,
промышленности и сфере услуг (в процентах от общей
занятости) некоторых стран в 1870, 1913, 1950 и
1992 гг .
13 Число поступивших учиться в некоторых странах около
1900 г.
14 Статистические данные об основных экономических
показателях Японии в 1875-1940 гг. (в млн. иен и млн .
чел.)
15 Рост численности населения Австралии в 1800-1900 гт.
16 Население главных городо в австралийских колоний
и ежегодный прирост (в процентах) за десятилетия
17
Торговый баланс Австралии

СПИСОК КАРТ
1
Работорговля
И
Формирование основных государств современной
2
Европейское государство в Африке к 1914 г.
Юго-Восточной Азии
3
Регионы традиционной иммиграции из Китая в Юго-
12
Северо-Восточная Африка после европейского раз¬
Восточной Азии в XIV-XIX вв.
дела в 1890-х г г.:
империи, царства
и
европейские по¬
4
Японская колониальная империя 1895-1945 гг.
селения
5
Империя Наполеона в своем зените
13 Африка между 1880 и 1914 г.:
борьба народов, царств
6 Сеть железных дорог в Западной Европе в 1877 г.
и империй против европейской оккупации
7
Балканские государства
в конце XIX в. и начале XX в.
14 Австралийские колонии и их расширение к
8
Распространение выращивания хлопчатника и раб¬
1850-м гг.
ства в Южных штатах США
15 Британские владения и часть бассейна Тихого оке¬
9
Расширение территории США в западном направле¬
ана
нии
16 Распространение протестантских миссий в Австра¬
10 Сеть железных дорог Японии в 1890 г.
лииина
островах Тихого океана к 1914 г.

1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
13
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Итальянские иммигранты, прибывающие в
Америку в начале XX в.
Рекламный плакат автомобильной компании
«Пежо»
Пишущая машинка «Ремингтон No 2»
Реклама фотоаппаратов фирмы «Кодак»
Английский пароход «Сириус» с лопаточным
гребным колесом
Джон Д. Рокфеллер, американский бизнесмен и
филантроп
Лайонел Ротшильд, британский
государственный деятель
Роберт Фултон, американский инженер и
изобретатель
Торжественное открытие первой телефонной
линии
между Нью-Йорком и Чикаго
Уильям Годвин, английский социолог и
писатель
Адам Смит, шотландский экономист и
философ
Уильям Юарт Гладстон, Премьер-министр
Великобритании
Французский император Наполеон III
принимает послов из Сиама
Жан Батист Сей, французский экономист и
государственный деятель
Фридрих Лист, немецкий экономист
Президент США Авраам Линкольн встречается с
солдатами в 1862 г.
Улица в г.
Фритаун, столице Сьерра-Леоне,
в
1856 г.
Торговцы слоновой костью с большой партией
слоновых бивней на о. Занзибар
Вид на
Суэцкий канал в 1869 г.
Фердинанд-Мари де Лессепс, французский
дипломат, предприниматель, руководитель
строительства Суэцкого канала
Британский государственный деятель, премьер-
министр Великобритании Бенджамин Дизраэли
Абд аль-Кадир, национальный герой Алжира,
полководец, учёный, оратор и поэт
Мунго Парк, английский исследователь
Западной Африки в бассейне р. Нигер
Рене Кайе, французский исследователь,
пересекший Западную Африку от
Сьерра-Леоне
до Марокко
Генрих Барт, немецкий историк, филолог,
географ-путешественник, дважды пересекший
Сахару
Ричард Фрэнсис Бёртон, английский
путешественник, востоковед, писатель
Сражение при Исандлуане во
время
антибританского восстания буров Тфансвааля
Жюль Ферри, государственный деятель,
премьер-министр Франции
Сражение англичан с махдистами при
Омдурмане (Судан) 2 сентября 1898 г.
Британские стрелки в сражении во время
второй англо-бурской войны
Мэтью Колбрайт Перри, военно -морской
деятель США, коммодор, встречает японского
императорского уполномоченного в Иокогаме,
1853 г.
«Иностранцы на
торговой территории в
Иокогаме», японский художник Утагава
Садахиди
«Модернизация и экономическое
развитие»,
отпечаток с
гравюры на
дереве,
иллюстрирующей модернизацию Японии в
период реставрации Мэйдзи
Демонстрация паровоза английским
изобретателем Ричардом Тревитиком на
кольцевой железной дороге в предместье
Лондона
Изображение работы конвертера английского
изобретателя и промышленника Генри
Бессемера в 1856 г.
Эйфелева башня в Париже
Уильям Генри Перкин старший, английский
химик-органик
Майкл Фарадей, английский физик,
основоположник
учения об
электромагнитном
поле
Одна из
первых
ламп накаливания
Фредерик У. Тейлор, американский инженер и
эк оном ист, предложивший систему научной
организации труда
Альберт Эйнштейн, физик-теоретик, один из
основателей современной физики,
в молодые
годы
Карл Фридрих Гаусс, немецкий математик,
астроном и физик
Йенс Якоб Берцелиус, шведский химик и
минералог
Макс Планк, немецкий физик-теоретик
Грегор Иоганн Мендель, чешско-австрийский
естествоиспытатель, основоположник учения о
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
XXII

46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
наследственности
Луи Пастер, французский химик и биолог,
основоположник современной микробиологии
и иммунологии
Титульная страница труда Чарлза Дарвина
«.Происхождение видов путем естественного
отбора»
Чарлз Дарвин, английский естествоиспытатель
«Клиника Агнью», работа американского
живописца Томаса Эйкинса
Рудольф Вирхов, немецкий пато лог и
физиолог,
наблюдает за операцией на мозге в
университете Сорбонна, Париж
Роберт Кох, немецкий микробиолог, один из
осново поло жников современной
бактериологии и эпидемиологии
Клод Бернар, французский физиолог и патолог
Иван Петрович Павлов, российский физиолог,
исследователь условных рефлексов
Эмиль фон Беринг, немецкий бактериолог, один
из основателей иммунологии
Рентгенотерапевт обследует пациента при
помощи рентгеновских лучей
Уильям Кроуфорд Горгэс, американский
военный хирург
Флоренс Найтингейл, английская сестра
милосердия и общественный деятель,
организатор медицинского обслуживания
больных и раненых, с сестрой Фрэнсис
Томас Роберт Мальтус, английский экономист и
демограф
Фридрих Вильгельм Шеллинг, немецкий
философ
Артур Шопенгауэр, немецкий философ
Фридрих Ницше, немецкий философ, портрет
работы Эдварда Мунка
Анри Луи Бергсон, французский философ,
представитель интуитивизма и философии
жи зни
Сёрен Кьеркегор, датский философ, теолог и
писате ль
Огюст Конт, французский философ, один из
основоположников позитивизма и социологии
Герберт Спенсер, английский философ и
социолог, один из родоначальников
поз ити виз ма
Эмиль Дюркгейм, французский социолог и
философ
Иеремия Бентам, английский философ,
социолог, юрист
Роберт Оуэн, английский промышленник и
социальный реформатор
Карл Маркс, философ и политэкономист ,
родившийся в Германии,
в 1875 г.
Лайош Ко шут, венгерский журналист, юрист и
политик
Генрих фон Зибель, немецкий историк и
политический деятель
Томас Карлейль, английский публицист,
философ и историк, портрет работы
американского живописца Джеймса Уистлера
Симон Боливар, руководитель борьбы за
независимость испанских колоний в Южной
Америке
Ахмад Риза, член
орган изации «Единение и
прогресс», руководившей проведением
Младотурецкой революции 1908 г.
Индийское восстание (восстание сипаев), 1857 г.
Церемония открытия I Ватиканского собора,
проходившего в 1869-1870 гг.
Эрнст Мах, австрийский физик и философ
Уильям Джемс, американский философ и
психол ог, осн овате ль
прагматизма
Коронация турецкого султана Селима III в 1789 г.
Преподобный Томас Гатри с учениками
эдинбургской школы для бедных
Занятие в классе с совместным обучением в
Вашингтоне, США, в 1899 г.
Джон Дьюи, американский философ, один из
ведущих представителей прагматизма, психолог
и
реформатор образования
Томас Арнолд, английский историк и педагог
Клод Луи Бертолле, французский химик,
основатель учения о химическом равновесии
Жорж Кювье, французский зоолог, один из
реформаторов сравнительной анатомии,
палеонтологии и систематики животных
Александр Гумбольдт, немецкий
естествоиспытатель, географ и путешественник
Эндрю Карнеги, американский промышленник
и
филантроп
Альфред Бернхард Нобель, шведский ученый и
изобретатель, учредитель Нобелевских премий
Камиль Фламмарион, французский астроном,
популяризатор науки
Чарлз Лайель, английский естествоиспытатель и
геолог, один из основоположников актуализма в
геологии
Аса Грей, американский ботаник, педагог и
деятель образования
Жан Луи Агассис, родившийся в Швейцарии и
работавший в США естествоиспытатель,
отстаивавший идею неизменяемости видов
Джозеф Норманн Локьер, английский
астроном, один из пионеров
астроспектроскопии
Томас Алва Эдисон со своим фонографом,
наиболее известным из его многочисленных
изобретений
Группа придворных королевы Великобритании,
посещающая «Хрустальный дворец» во
время
Всемирной выставки в Лондоне в 1851 г.
Плакат
«Всемирная выставка, Дворец оптики» к
Парижской выставке 1900 года
Ипполит Тэн, французский философ, критик,
историк
Пропилеи на Кёнигплац в Мюнхене, архитектор
Лео фон Кленце
Башенные часы «Биг Бен» у здания Парламента
(Вестминстерского дворца) в Лондоне
Джон Рескин, английский писатель, теоретик
искусства, идеолог прерафаэлитов
«Купидон и Психея», работа итальянского
скульптора Антонио Канова
Статуя Свободы в Нью-Йоркской га ван и
«Купальщица Вальпинсона», работа
французского живописца Жана Огюста
Доминика Энгра
«Путешественник над морем облаков», работа
немецкого художника Каспара Фридриха
«Расстрел повстанцев в но чь на 3 мая 1908
года», автор
-
испанский живописец и гравер
Франциско Хосе де Гойя
«Плот Медузы», картина французского
живописца и графика Теодора Жерико
«Свобода, ведущая народ», картина
французского живописца Эжена Делакруа
«Италия и Германия», картина немецкого
живописца, основателя братства назарейцев
Фридриха Овербека
«Сажальщики картофеля», работа
французского живописца Жана-Франсуа Милле
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
XXIII

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
110 «Возлюбленная» (1865-66), работа английского
живописца и поэта Данте Г. Россетти
111 Афиша оперы «Осуждение Фауста»
французского композитора и дирижера Гектора
Берлиоза
112 Людвиг ван Бетховен, немецкий композитор
113 Карл Мария фон Вебер, немецкий композитор и
дирижер, музыкальный критик,
основоположник немецкой романтической
оперы
114 Обложка либретто оперы «Тоска» итальянского
композитора Джакомо Пуччини
115 Композиторы Иоганн Штраус-сын
и Иоганнес
Брамс
116 Джузеппе Верди, итальянский композитор
117 Рихард Вагнер, немецкий композитор и
дирижер
118 Обложка специального выпуска журнала,
посвященного Всемирной выставке в
Париже в
1889 году
119 Лестница в стиле «ар нуво» («модерн») в
особняке Тасселя на улице Поль-Эмиль Янсон в
Брюсселе, бельгийский архитектор Виктор
Орта
120 Фрагмент шпиля собора Святого Семейства
(Саграда Фамилия) в Барселоне, испанский
архитектор Антонио Гауди
121 Фрагмент главных
ворот парка Поэль в
Барселоне, испанский архитектор Антонио
Гауди
122 «Маленькая танцовщица в возрасте 14лет»,
работа французского живописца, графика и
скульптора Эдгара Дега
123 «У колыбели», работа французского автора
Берты Моризо
124 «Бал в Мулен дела Галет», работа французского
живописца, графика и скульптора Пьера Огюста
Ренуара
125 Афиша «ДиванЖапоне» французского
живописца и графика Анри Тулуз-Лотрека
126 «Воскресная прогулка на
острове Гранд-
Жатт», работа французского живописца и
графика Жоржа Пьера Сёра
127 «Игроки в карты», работа французского
живописца Поля Сезанна
128 «Автопортрет» голландского живописца
Винсента Ван Гога
129 «Сказка настоятельницы», работа английского
живописца и рисовальщика Эдуарда Коли Бёрн-
Джонса
130 «Поцелуй», работа австрийского художника
Густава Климта
131 «Крик», работа норвежского живописца и
графика Эдварда Мунка
132 Затвор объектива и объектив одной из первых
фотокамер
133 Кресло конструкции Чарлза Ренни Макинтоша,
шотландского архитектора и дизайнера, одного
из родоначальников стиля «модерн»
134 Настольная лампа в стиле «ар нуво» («модерн»)
работы Луи Мажореля
135 Морис Равель, французский композитор
136 Мануэль де Фалья, испанский композитор и
пианист
137 Немецкие писа те ли
братья Гримм
138 Сэмюэл Тейлор Колридж, английский поэт,
литературный критик и философ
139 Джордж Ноэл Гордон Байрон, английский поэт-
романтик, член Палаты
лордов
140 Обложка брошюры французского писателя-
романтика Франсуа Рене де Шатобриана
141 Виктор Гюго, французский писатель-романтик,
лидер романтического движения
142 Обложка журнала с изображением сцены из
романа «Три мушкетера» французского
писателя
Александра Дюма
143 Стендаль, французский писа те л ь
144 Жорж Санд, французская писательница,
фотография французского мастера
фотоискусства Гаспара Феликса Надара
145 Алессандро Мандзони, итальянский писатель,
глава романтической школы
146 Генрих Гейне, немецкий поэ т
147 Жермена де Сталь, французская писательница
148 Франц Грильпарцер, австрийский поэ т и
драматург
149 Гюстав Флобер, французский писатель-реалист
150 Английские писательницы сестры Бронте,
портрет работы Патрика Бран вела Бронте
151 Федор Михайлович Достоевский, русский
писатель
152 Марк Твен, американский писатель
153 Обложка романа «Милый друг» французского
писателя Ги де Мопассана
154 Джованни Верга, итальянский писатель
155 Бенито Перес Гальдос, испанский писатель
156 Генрик Ибсен, норвежский драматург
157 Читка пьесы с
русским писателем и
драматургом Актоном Павловичем Чеховым
158 Фрагмент картины «Угол стопа »
французского
живописца и графика Анри Фантен-Латура,
изображающего поэтов Поля
Верлена и Артюра Рембо
159 Поль Адан, французский писатель
160 Обложка сборника стихов
Sonatines
Sentimentales бельгийского писателя Мориса
Метерлинка
161 Уильям Батлер Йитс, ирландский поэ т и
драматург
162 Поль Валери, французский поэт, эссеист,
критик
163 Поль Клодель, французский писатель, поэт,
драматург и дипломат
164 Марсель Пруст, французский писатель
165 Томас Стернз Элиот, англо-американский поэт
166 Афиша драмы «ДочьЙорио» итальянского
писателя и политического деятеля Габриеле
Д Аннунцио
167 Оскар Уайльд, английский писатель, поэт и
драматург
168 Андрес Бельо, южно-американский поэт,
философ, филолог и государственный деятель
169 Доминго Фаустиньо Сармьенто, представитель
аргентинской интеллигенции, президент
Аргентины в 1868-1874 г г.
170 Габриель Гарсиа Морено, государственный
деятель Эквадора
171 Нарядные лестницы в здании Главного
почтамта (Паласио Посталь, 1907 г.)
в г. Мехико
172 Вокзал Конституции в Буэнос-Айресе
173 Дворец «Ла Монеда» в Сантьяго, Чили
174 Романтическое изображение коренных
мексиканцев в XIX веке
175 Изображение перуанского жреца,
исполняющего обряд
176 Агостино Годацци, итальянский географ и
живописец
177 Хосе Мария Веласко, мексиканский художник
(автопортрет)
178 Мухаммед Али, египетский паша
179 Французские солдаты в Алжире, ок . 1880 г.
180 Французский Иностранный ле г ио н в Сиди-
Бель-Аббесе, Алжир, 1906 г.
XXIV

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
181 «Сумерки над Галатскнм мостом в Стамбуле,
на заднем плане мечеть Ени-Валид», картина
Германа Давида Соломана Корроди
182 «Торговцы оружием», картина турецкого
художника Османа Хамди
183 Фетх-Али-шах, шах
Ирана из династии
Каджаров
184 «Молодой принц из династии
Каджаров и его
окружение», картина работы Абу-ль-Хасана
183 «Пробуждающийся Египет», монументальная
скульптура египетского
скульптора Махмуда
Мухтара
186 «Завоевание алжирского города Сетифа генералом
Гальбуа», работа художника Адриена Доза
187 Главные ворота дворца Долмабахче в Стамбуле
188 Плакат, посвященный сети железных
дорог
Туниса
189 Потолочная роспись и мозаика из Шираза
периода правления династии Каджаров в Иране
190 Турецкий ковер, конец XVIII века
191 *.Шествие на главной площади Каира»,
художник Томас Милтон
192 Намык Кемаль, турецкий писатель и
общественный деятель, один из идеологов и
руководителей общества «Новые Османы»
193 Карта Китая в 1826 году
194 Дворец Чаттар Манзила в г. Лакхнау, Индия
195 Статуэтка придворной дамы времен китайской
династии Цин
196 Складной бумажный веер с рисунком
китайского художника Рен Баняня
197 Скульптурная фигура шагающего Будды,
Таиланд
198 Рабиндранат Тагор, индийский писатель,
философ и политический деятель
199 «Женщины, пристающие к путешественникам
в Гойю», гравюра Андо Хиросигэ, Япония
200 «Каменные дома в западном стиле в Токио»,
гравюра Андо Хиросигэ, Япония
Дворец Акасака в Токио
Фигурка из захоронения у одного из народов
Центральной Африки
Расписной деревянный барабан народа бага,
Гвинея
Нджойя, правитель государства Бамум, в 1912
году
Эдвард Уилмот Блайден, либерийский
просветитель, идеолог панафриканизма
Григорий XVI, папа Римский
Группа православных армянских священников
Монастырь Симо-Петра (Каменный утес
Симона) на
горе Афон, Греция
Икона Спасителя-Пантократа, выполненная на
фабрике золот ых и
серебряных изделий
русского купца ПА Овчинникова
Гравюра Д. Колиньона, изображающая приход
набожных перуанских женщин к
католическому священнику
Гравюра, изображающая традиционный
африканский ритуал
Фронтиспис книги «Ж изнь и
географические
исследования доктора Ливингстона»
1£нри Мортон Стэнли, журналист,
исследователь Африки
Девочки из
миссионерской школы в Лиме, Перу
Католический миссионер отец Дамьен среди
больных проказой на о. Моло каи (в группе
Гавайских островов)
Русские православные миссионеры в
сибирском городе Нерчинске, ок. 1885 г.
Королева Великобритании Виктория (1819-
1901)
Рамакришна, индийский религиозный
проповедник и общественный деятель
Махатма Ганди, один из
лидеров индийского
национально-освободительного движения, его
идеолог, в молодые годы
201
202
203
204
205
206
207
208
209
210
211
212
213
214
215
216
217
218
219

АВТОРЫ
Агботека, Фрэнсис (Гана), специалист в области
современной западно-африканской истории. Бывший
профессор Университета города Кейп-Кост в Гане. Член
исторического общества Ганы. Председатель Организации по
изучению истории народа эве
Акаматсу, Поль (Франция), специалист в области
истории Нового времени и современной истории Японии.
Руководитель Национального центра научных
исследований (CNRS), Париж
Аль-Муджахид, Шариф (Пакистан), специалист в
области мусульманского освободительного движения
(1857-1947 гг.)
и
современной истории Пакистана,
профессор (в отставке) журналистики и коммуникаций.
Директор Архивов освободительного движения в
Университете Карачи
Анн-Барон, Ок-Сун (Франция), специалист в
области культуры древней Кореи. Бывший ассистент
Национального института восточных языков и цивилизаций
(INALCO) и Музея Гиме (Франция). Бывший научный
сотрудник Исследовательского центра по изучению
корейского общества и корейской культуры (CECSQ
Университета Руана, Франция
Ба, Тьерно (Гвинея, Конакри), специалист в военных
вопросах
и
Древней и Новой
истории Центральной
Африки. Член-учредитель Ассоциации африканских
истор иков.
Профессор Университета Яунде I (Камерун)
Баркер, Тео С. (Великобритания), специалист в
области экономической истории. Заслуженный профессор в
отставке Лондонского университета
Бебе, Нгваби (Зимбабве), специалист в области
политической и культурной истории Зимбабве и Южной
Африки. Профессор истории в Университете Зимбабве.
Президент Исторического общества Зимбабве
Бенсод-Венсан, Бернадетта (Франция), профессор
истории и философии наук Университета Париж Х-Нан-
тер
Беранже, Жан (Франция), специалист в области
истории Нового и раннего Нового времени. Профессор
университета Сорбонна и руководитель научных
исследований Практической школы высших исследований (ЕРНЕ),
Париж
Беренд, Иван (Соединенные Штаты Америки),
специалист в области истории
Бертон, Жан-Пьер (Франция), специалист в области
истории японской религии. Научный сотрудник Нацио¬
нального центра научных исследований (CNRS),
Института Восточной Азии в Коллеж де Франс, Париж
Блом, Йан (Бельгия), специалист в области истории
экономического развития. Директор исследовательского
отделения Управления Антверпенского порта
Блондель, Кристин (Франция), специалист в
истории физики XVIII и XIX веков. Научный сотрудник
Национального центра научных исследований (CNRS), Париж
Ван, Гунву (Сингапур), специалист в области истории
Китая и азиатских исследований. Профессор восточной
истории Австралийского национального университета.
Президент Австралийской академии гуманитарных наук
Ван дер Вее, Герман (Бельгия), заслуженный
профессор (в отставке) социально-экономической истории
университета г.
Лувен (Лёвен, Бельгия). Приглашенный
сотрудник
научно-исследовательских институтов Принстона,
Оксфорда, Вашингтона, Канберры, Блумингтона, Вассена-
ра (Нидерланды)
Вернуа, Стивен (Великобритания), специалист в
области исламского искусства и архитектуры. Научный
сотрудник колледжа Сент-Энтони в Оксфорде (1991-1993).
Преподаватель Университета Аль-Ахавайн в Ифране,
Марокко
Вервлье, Реймон (Бельгия), специалист в области
литературной историографии (особенно европейской
литературы конца XIX в.) . Профессор сравнительной
литературы и литературной социологии. Президент
Фламандской ассоциации общей и сравнительной
литературы. Член ICLA
Вонджи, Кристоф (Кот-д Ивуар), специалист в
области африканской истории. Профессор Университета
Абиджана и Франции
Гадий, Жак (Франция), президент и основатель
Международного центра исследований и обменов по
распространению христианства вне Европы
Геллуз, Аззедин (Тунис), специалист в области
истории арабской и французской литературы
Голубкова, Татьяна В. (Россия), специалист в
области истории философии. Доцент Московского
педагогического государственного университета
Гомси, Эммануэль (Камерун), профессор
африканской истории Университета Яунде I. Член Бюро
Ассоциации африканских историков
Госсарт, Венсан (Франция), специалист в области
социальной
истории
китайской религии.
Научный
Ученые звания, степени и должности, которые занимали (или занимают) авторы этого тома, как и названия учреждений,
в которых они
работали (или работают), приведены в переводе с английского издания «Истории человечества», том VI, 2005 г.
XXVI

АВТОРЫ
ник Национального центра научных исследований
(CNRS), Париж
Грау, Конрад (Германия), специалист в области
восточноевропейской истории. Профессор Академии наук
бывшей ГДР. Исследователь в области истории
германороссийских научных отношений
Гуерра-Мартиньер, Маргарита (Перу), специалист
в области истории Перу и Латинской Америки XIX-XX вв.
Профессор факультета гуманитарных наук
Католического университета Перу (PUCP)
Дани, Ахмад Хасан (Пакистан), специалист в области
археологии. Профессор Исламабадского университета.
Директор Центра изучения цивилизаций Центральной Азии.
Директор Института азиатских цивилизаций в г. Таксила
Делиссен, Ален (Франция), преподаватель Школы
высших исследований в социальных науках (EHESS)
(Корейский центр)
Денун, Дональд (Австралия), профессор истории в
Университете Папуа-Новой ГЬинеи
Диалло, Тьерно М. (ГЬинея
-
Сенегал), специалист в
области ислама, факультет литературы и гуманитарных
наук Университета Париж-XII, Кретей, департамент Валь-
де-Марн
Дилагова, Ханна (Польша), специалист в области
истории XIX-XX вв. восточной части Центральной
Европы. Заслуженный профессор в отставке Католического
университета в Люблине
Иглезиаш, Франсишку (Бразилия), ныне покойный.
Специалист в области общей истории Латинской
Америки, экономической, социальной и политической истории.
Профессор Университета штата Минас-Жерайс
Ионов, Игорь Николаевич (Россия), старший
сотрудник Института российской истории и Института
всеобщей истории Российской академии наук
Итандала, Булуда А. (Танзания), специалист в
области восточно-африканской истории в Университете Дар-
э-Салама и Открытого университета Танзании.
Вице-президент Исторической ассоциации Танзании
Камбу-Ферран, Жан-Мари (Буркина-Фасо),
спец иалист в области современной истории Африки; научный
сотрудник CRA, Университет Парижа
Каррера Дамас, Герман (Венесуэла), специалист в
области истории, методологии и техники документальных
исследований. Основатель кафедры теории и
мето дологии
истории. Профессор Центрального университета
Венесуэлы
Кечкемети, Шарль (Франция), специалист в
области
истории венгерских политических институтов и идей
(XVIII-XIX вв.). Доктор Университета Париж-1
Кёлбинг, Гулдрих М. (Швейцария), заслуженный
профессор (в отставке) истории медицины Университета
вг.
Цюрих
Клеман, Оливье (Франция), специалист в области
истории православия. Профессор Православного
института Сен-Серж, Париж
Коллар, Патрик (Бельгия), специалист в области
испанской и латиноамериканской литературы и культуры
Нового времени. Профессор Гентского университета. Член
Королевской академии Бельгии
Крузе, Франсуа (Франция), специалист в области
экономической истории XVIII-XIX веков, в частности
Англии и Франции. Заслуженный профессор (в отставке)
истории Нового времени в Университете Париж-Сорбон-
на. Член Европейской академии. Член-корреспондент
Королевской академии Бельгии и Британской академии
Кулибали, Элизе (Буркина-Фасо), специалист в
области истории археологии. Прикомандированный
сотрудник Национального музея искусств Африки и Океании
(Париж), старший научный сотрудник бюро по изучению
истории металлургии и горного дела Университета
Париж-1 , CNRS, Франция
Кьетега, Жан-Батисг (Буркина-Фасо), специалист в
области африканской археологии. Преподаватель, директор
археологической лаборатории Университета в г.
Уагадугу
Ле Калленек, Софи (Франция), специалист в
области истории религий Африки к югу
от
Сахары,
Университет UREF, Париж
Лопес-Окон, Леонсио (Испания), специалист в
области
истории науки в Испании и Латинской Америке.
Научный сотрудник Центра исторических исследований
(CSIC) Мадридского университета
Мадейра-Сантуш, Мария-Эмелия (Португалия),
специалист в области истории португалоязычных стран
Африки. Директор Центра исторических исследований и
картографии Антигуа в Институте научных и тропических
исследований
Матиас, Питер (Великобритания), профессор
университета. Научный сотрудник колледжа Иисуса
Кембриджского университета. Член Международной ассоциации
истории и экономики.
Заслуженный президент (в
отставке) Королевской академии наук и литературы
Махалингам Карр, Индира (Индия), профессор
Кентского университета в г.
Кентербери. Преподаватель
(ридер) международного коммерческого права и
приглашенный сотрудник Института перспективных
юридических исследований в Лондоне
Мвороа, Эмиль (Бурунди), специалист в области
истории Нового времени. Профессор истории в
Университете Бурунди. Генеральный директор по культуре
и
коммуникации и генеральный директор политики и
планирования в Агентстве
культурного
и тех ническ ого
сотрудничества (АССГ), Париж
ван Меертен, Микеланжело (Бельгия), специалист
в области экономического развития XIX и XX вв.
Сотрудник Института экономических и социальных
иссл едо ваний Католического ун и в ер с и те т а Лувена (Лёвена).
Приглашенный профессор факультета экономики и
предпринимательства Университета Помпеу Фабра, Барселона
Мейер, Франсуаза (Франция), заслуженный
профессор (в отставке) современной истории Университета Па-
риж-Сорбонна
Митани, Хироси (Япония), специалист в области
истории Японии XIX в. Профессор отделения региональных
исследований Школы искусств и наук Токийского
университета
Моразе, Шарль (Франция), профессор Института
политических исследований Университета Париж-I.
Основатель и член Национального фонда политических наук
и Национального фонда Дома наук о человеке. Член
первой Международной комиссии по научному
и
культурному развитию
для
написания
«Истории
человечества» и бывший
през иде нт
этой Комиссии
Никулеску, Ремус (Румыния), специалист в области
истории искусства Нового времени. Бывший директор
(1992-1998 гг.) Института истории искусств Румынской
академии
Ньяне, Джибрил Т. (ГЬинея), специалист в области
африканских устных преданий народа мандинго.
Профессор и бывший директор Фонда Леопольда Седара Сенгора
в Дакаре, Сенегал. Редактор тома IV «Общей истории
Африки» ЮНЕСКО. Бывший декан факультета литературы и
директор организации «Память и наследие» в Конакри,
Гвинея. Почетный доктор Университета Тафта в штате
Массачусетс, США
Ортега-Галвес, Мария-JI. (Испания), специалист в
области истории и социологии науки.
Адъюнкт-профессор Автономного университета Мадрида
Парк, Сён-Рак (Корея), специалист в области истории
науки Кореи и Восточной Азии. Профессор
исторического факультета Университета Ханкук, Сеул
Поллард, Сидни (Великобритания), ныне покойный.
Специалист в области истории труда и экономического
XXVII

АВТОРЫ
сотрудразвития
Европы.
Бывший
профессор
экономической истории Университета Шеффилда
(Великобритания), преподаватель в Университете
Билефельда (Германия). Член Британской академии
Пула, Эмиль (Франция), историк, профессор,
руководитель научных исследований (с 1968 г.)
Национального центра научных исследований (CNRS). Руководитель
исследовательского отдела Школы высших исследований
в со ци ал ьн ых н ауках (EHESS). Бывший руководитель
исследований по социологии религиозных групп (в CNRS).
Почетный председатель Центра изучения религии в
Мексике (CEREM) (Мехико). Почетный доктор Университета
Лаваля в Квебеке (Канада)
Раджаона В. Фаранирина (Мадагаскар), специалист
в области городской, социальной и культурной истории
Мадагаскара XIX-XX вв.
Преподаватель и научный
сотрудник Университета Антананариву
Расмуссен, Анн (Франция), специалист в области
культурного развития Франции и других стран, научных
обменов в XIX-XX вв.
Старший научный сотрудник
Центра исторических исследований, науки и техники в
научно-промышленном городке, Париж
Рафек, Абдул-Карим (Сирия), специалист в области
арабской истории Нового времени. Бывший профессор и
заведующий отделением арабской истории Дамасского
университета. Профессор колледжа Уильяма и Марии в
штате Виргиния, США (изучение арабского Среднего
Востока)
Рениш, Мари-Луиз (Франция), специалист в
области социальной и религиозной антропологии Индии.
Руководитель исследовательского отдела Практической
школы высших исследований (ЕРНЕ) и отдела изучения
религий в Сорбонне, Париж. Руководитель
исследовательской группы ЕРНЕ «Антропология цивилизаций
индийского мира»
Ромеро, Луис А. (Аргентина), специалист в области
социальной и культурной истории современной
Аргентины. Профессор университета Буэнос-Айреса
де Ру, Родольфо (Колумбия), специалист в области
истории латиноамериканского католицизма. Профессор
Университета Тулуза-П (Франция)
Саркар, Сумит (Индия), специалист в области
индийской социальной и политической истории Нового
времени.
Профессор истории Университета Дели
Соме, Роже (Буркина-Фасо, Италия), философ,
исследователь. Член совета директоров «Журнала
африканистов» Музея Человека (Париж)
Степанянц, Марлетга Т. (Россия), специалист в
области истории философии. Профессор, заведующая
отделом Института философии Российской академии наук
Стирнс, Питер Н. (Соединенные Штаты Америки),
специалист в области истории США и европейской
социальной истории. Декан колледжа гуманитарных
и
социальных наук Университета Карнеги-Мелон
Стэтем, Памела С. (Австралия), специалист в
области истории Австралии XIX в., экономической истории
Британии и истории бизнеса XIX-XX вв. Старший
преподаватель Университета Западной Австралии
Тиам, Иба Дер (Сенегал), специалист в области
истории Нового времени и современной истории.
Преподаватель факультета литературы и гуманитарных наук в
Университете Шейха Анта Диопа в Дакаре, Сенегал
Тодоров, Николай (Болгария), специалист в области
истории балканских народов. Академик, профессор
Софийского университета. Директор Института балканских
исследований Болгарской академии наук
Фьеве, Николя (Франция), специалист в области
истории средневековой архитектуры, архитектуры раннего
Нового и Нового
времени и урбанизации в Японии.
Научный сотрудник Национального центра научных
исследований (CNRS), Париж
Фремдлинг, Райнер (Германия), специалист в
обл ас ти эконо миче ской истории Нового времени, особенно в
изучении процесса индустриализации. Профессор
экономической и социальной истории в Университете г.
Гронингена, Нидерланды
Цамутали, Алексей Николаевич (Россия),
специалист в области русской культуры. Профессор
Санкт-Петербургского филиала Института российской истории
Российской академии наук
Цзи, Шу-Ли (Китай), специалист в области
философии науки и сравнительного изучения западных и
китайских
культур. Профессор Философского института
Шанхайской академии социальных наук
Черняк, Ефим Б. (Россия), специалист в области
британской истории и истории международных отношений
в XV I-XVIII вв.
Профессор (в отставке)
Чи, Бун-Кен (Малайзия), специалист в области
социальной и политической истории Малайзии и
Юго-Восточной Азии. Профессор истории (в отставке) Школы
гуманитарных наук Малазийского университета на острове
Пинанг. Вице-президент Малазийского отделения
Королевского азиатского общества
Чинчилья, Перла (Мексика), специалист в области
мексиканской историографии и истории культуры.
Профессор Ибероамериканского университета.
Ответственный редактор тома истории мексиканской науки XIX века
Чубарьян, Александр Оганович (Россия),
специалист в области
истории Европы и европейской мысли
XIX-XX вв.
Член-корреспондент Российской академии
наук, директор Института всеобщей истории
Шарлё, Исабель (Франция), специалист в области
истории монгольского искусства. Доктор наук в
Университете Париж-IV
Шате, Халифа (Тунис), профессор истории Нового
и Новейшего времени на факультете литературы и
гуманитарных наук Тунисского университета. Генеральный
директор Национальной библиотеки Туниса
Шрёдер-Гудеус, Бригитта (Канада), специалист в
облас ти
международных отношений и истории науки и
техники XIX и XX вв. Профессор Монреальского
университета, факультета политологии и Института истории и
социально-политических наук Директор Центра
исторических исследований, науки и техники в CNRS и
научнопромышленном городке, Париж

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТОМУ VI
Питер Матиас
Чтобы структурировать том, подобный этому, не
существует общепризнанного подхода. Чтобы выполнить при
составлении тома основную его задачу
-
служить
«историей Человечества», он должен быть исчерпывающе полным и
предоставить обзор всех основных аспектов
исторического развития всех основных стран
и обществ. Однако он не
может избежать некоторой избирательности.
Человеческая история бесконечна в своем
разнообразии.
И даже если бы это исследование изменений и
преемственности на протяжении XIX в. было многотомным, все равно
нельзя было бы детально рассмотреть все аспекты -
составителям просто пришлось бы
применить другой принцип
отбора материала. Специальные исследования всё более
дифференцированных
проявлений
исторической
реальности будут и впредь продолжаться и публиковаться.
Многие обобщающие труды будут и в дальнейшем
продолжать изменять
интерпретацию ис тори и
по
ме ре накоп ления
новых знаний, а также вследствие неизбежной
субъективности, присущей работе историка, проявляющейся независимо
от
скрупулезности
и
«нау чности»
способа
пол учения
и
публикации новых источников или анализа имеющихся
данных.
История, как уже многократно отмечалось, остается
удивительно неточной наукой, более того, это, возможно, даже и
не наука, если оценивать ее по критериям, предложенным
в
некоторых разделах данного тома, касающихся эволюции
научной методологии в XIX в. Даже попытка структурировать
том в виде всеобъемлющей энциклопедии или
исторического словаря помешала бы последовательному рассмотрению
отдельных предметов и, что более важно, препятствовала бы
попытке синтеза и интерпретации широкого спектра
происходивших изменений. Описание множества отдельных
деревьев мешает видеть лес в целом. Для создания
содержательной
и
серьезной истории развития
человеческого общества в самом
широком охвате на
протяжении столь
критического периода, каким являлся ХЕХ век,
необходимо установить некоторую форму образцов
изменчивости и стабильности, тенденций и взаимодействий.
Необходимо было пригласить к сотрудничеству
максимально широкий круг профессиональных историков,
поставив перед каждым задачу подготовить материал,
относящийся к его сфере научных интересов, в основном
(но не всегда) сосредоточенной на тех регионах мира,
на
которых эти
интересы сконцентрированы. Помимо
авторов текстов, свои
материалы представили
дополнительные
консультанты, которые кроме того редактировали
статьи, подготовленные специалистами. Редакторы вместе с
комитетом несли о тв ет ст ве нн ос ть ка к з а окончательный
выбор консультантов и авторов, так и за планирование и
координацию работы над всем томом. Авторы,
в свою
очередь, имели все личные права (и несли полную
ответственность) на предоставляемые материалы, предварительно
согласованные с редакторами.
Охват материала
обширен
-
42 автора и координатора предоставили статьи
для тематической части тома и 46 -
для региональной
части
(при этом каждый несет первичную ответственность
за свой текст),
-
поэтому, естественно, не исключены
некоторые недостатки. В томе
встречаются
неб ольшие
повторения (даже если с различных
точек
зрения) и
незначительные
расхождения в примечаниях. Однако в
каждом разделе материал представлен четко и
упорядочено. В целом структура тома скорее мозаичная, нежели
это полностью
интегрированный гомогенизированный
текст. «Гомогенизация» каждой части обеднила бы
содержание, исключив профессиональную прямоту, к
которой склонны специалисты авторы.
Спектр статей подобран таким образом, чтобы отразить
многонациональный и «многокультурный» калейдоскоп
охватываемого
ист ори че ско го
опыта. Однако выбор авторов
был не единственной проблемой, с которой столкнулись
Исполнительный комитет и главные редакторы.
Как
струк турировать
то м? Необходимо ли органи зовать
его по
тем атиче ским
признакам, следуя за эволюцией различных
аспектов разв ити я
-
экономики, политики, техники,
естественных и
гуманитарных наук, музыки, религии и тд? Или
же структура должна отслеживать все эти тенденции так, как
они проявлялись в границах различных стран и регионов, и
при этом должен получиться сборник территориальных и
национальных исторических статей, а не комплекс
тематических исследований. Каждый из подходов имел достоинства
и недостатки: преимущества влекут за собой соответствующие
обязательства. В частности, многие исторические процессы
не могут быть идентифицированы в рамках национальных
границ и не
согласуются с национальной идентичностью.
Однако национальные рамки, равно как и движущие силы,
которые они заключают в себе, оказывают
огромное
влияние
на тематические изменения. И те из читателей тома, кто
идентифицирует себя с собственными
странами, как,
впрочем, и те, кто имеет более широкие,
новтожевремя
и более
локальные
взгляды
на
мир,
захотят
прочи тать
об
историческом
опыте своих
народов, приобретенном в XIX в.,
в о всеобъемлющем виде.
В стремлении использовать преимущества каждого из
способов
организации материала
тома (ивто же
время
свести к минимуму недостатки каждого из них) он был
разделен
на две части.
Первая часть
-
тема тическая
-
следует основным аспектам происходивших изменений в главах,
в
которых сконцентрированы различные предметы
обсуждения. Вторая часть
-
региональная
-
рассматривает
каждый из основных регионов (но не отдельные страны) в
качест ве
центра, внутри которого всесторонне
рассматриваются основные аспекты изменений.
Безусловно, при таком подходе были неизбежны
выборы, которые могут вызвать недовольство читателя. В
частности, различные разделы тома изначально
предназначались для более или менее обширного освещения.
Постоянно ощущался гнет излишнего объема всего текста тома.
Всегда будут разногласия по поводу относительных объемов,
которые составители тома реш или предоставить ра зли чны м
предметам
и
различным
регионам.
Необходимо
подчеркнуть, что какая-либо оценка истинной важности
предметов
или
рассматриваемых
тем и
культур
в книге
полностью
отсутствует.
Рассматривая исторические изменения,
происходившие в XIX в., редакторам пришлось принимать решения
об относительной важности, с их точки зрения,
представляемых событий и явлений и в соответствии с этим
определять объемы разделов. Безусловно, эти решения
никоим
образом не являются бесспорными, поскольку не
могут основываться на согласованных и детально
разработанных критериях или на абсолютно
объективной точке зрения. Они также обязательно оказываются
различными при рассмотрениях отдельных периодов в
различных томах представляемой серии.
Однако бесспорно, что эволюция человеческого
общества в XIX веке охватывает настолько
глубокие и значимые
исторические изменения и события, что этот век во многом
определил направления движения Человечества как в XX
веке, так и в
последующих веках. Настоящий том новой
«Истории человечества» ЮНЕСКО призван
документировано осветить и сделать понятным именно
эту, бол ее
широкую
вр ем енную перспективу.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
в.
-
век
вв.
-
века
г.
-
год, город
гг.
-
годы
гл.
-
глава
град.
-
градус
илл.
-
иллюстрация
кв.
-
квадратный
кг
-
килограмм
км
-
километр
куб.
-
кубический
м
-
метр
млн.
-
миллион
наст. в .
-
настоящее время
н.э.
-
наша
эра
о.
-
остров
о-ва
-
острова
03.
-
озеро
ок.
-
около
п-ов
-
полуостров
р.
-
река
рис.
-
рисунок
с.
-
страница
сек.
-
секунда
см.
-
смотри
см
-
сантиметр
т
-
тонна
табл.
-
таблица
тд.
-
так далее
т.е .
-
то есть
т.п .
-
тому подобное
тыс.
-
тысяч
4.
-
час
чел.
-
человек

А
ВВЕДЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
Питер Матиас
Каждый том новой «Истории Человечества»,
издаваемой ЮНЕСКО, охватывает период, который может
претендовать на то, что именно он является свидетелем
важнейших изменений в человеческом обществе.
Разворачивающаяся панорама жизни людей на планете становится
совершенно очевидной, и появляется возможность выявить
sub specie aetemitatis (с точки зрения вечности), какие фазы
изменения оказываются наиболее важными для
долгосрочного будущего Человечества. Важнейшая задача
истории состоит в выявлении развития событий в эти
периоды, в понимании особенностей эволюции в ее
разнообразных проявлениях и в оценке ее широкого значения, а
не в выдаче нравственных оценок или в поверхностных
сравнениях.
Вместе с тем, изменения происходили разными
темпами в разные тысячелетия и века. В некоторых
обществах изменения были более глубокими, чем в других;
они
воздействовали на более широкий или более узкий
спектры человеческой деятельности и человеческого
сознания, захватывали различные слои общества. Изменения
распространялись на более широкие или более
ограниченные ресурсы мира; они влияли на разные ряды
культур и различные социальные группы в пределах каждой
культуры. Стабильность, или медленная эволюция, а не
резкие изменения характеризовали развитие многих
обществ в этот период, однако во введении целесообразнее
сосредоточиться именно на изменениях, а не на
инертности, если мы хотим понять, как отличался мир
в 1914 г.
от
мира 1789 или 1800 г.
«Хронологический» XIX в. или, даже более того,
«длинный» XIX в.
-
век
между Французской революцией 1789 г .
с его
распространенными по всему миру войнами и
первой мировой войной, которая привела мир к даже еще
более всеохватывающим и беспощадным изменениям,
должен быть, несомненно, отнесен к одной из важнейших
эпох в
развитии экономических систем, обществ и
культур. Ни один регион мира не избежал влияния основных
сил, вызвавших изменения; ни одна из
культур
не
остала сь
прямо
или косвенно не
затронутой ими. Хотя в
некоторых коренных, местных культурах не проявлялись
какие-либо существенные импульсы к изменениям,
однако за
пределами распространения этих культур почти все
экономические системы и
культуры ощущали и
реагировали на давление этих глобальных изменений. Это в свою
очередь влияло на процесс культурного взаимодействия,
которое никогда не было
однонапр авленным (так же как
не действовали в одном направлении экономические и
политические
изменения). Во многих местах, в
час тнос ти в
регионах Азии и Африки, такие влияния в XIX в.
проявились вслед за завоеваниями и колонизацией; на дру¬
гих территориях они уже были традиционными и
проявлялись как наследие предыдущих веков (например,
в
Латинской Америке). Вместе с тем, формальное
покорение было, вероятно, менее значимым, чем то, что часто
именуется «вестернизацией», распространившейся по
большей части мира из Европы, Северной Америки и из
их
передовых поселений в Австралии, Азии, в Южной и
Северной Африке.
Экономическая «глобализация» приобрела новую силу,
хотя
признаки
самой «глобализации» как процесса можно
выявить, начиная с XVI в., когда происходило
территориальное расширение европейских империй,
распространялись колонизация и
торго вля, со про вождае мые
ст рате гиче ским и
императивами, уже осуществлявшимися в Новом
Свете, Индии, Юго-Восточной Азии и Океании. Многие
сопротивлявшиеся этому цивилизации, особенно Китай, были
вовлечены в «притягивающее поле» европейской экспансии,
вто
время как внутренние части других обширных
территорий в Азии и
Африке оставались почти не затронутыми
проник новени ями смелых авантюристо в, за ис ключ ение м тех
мест, куда можно было добраться по великим рекам.
Самым мощным двигателем в
преобразовании
мировой экономики в XIX в. и средством для культурного
проникновения была торговля при соответствующем
развитии производства предметов потребления как ее части, а
также
коммерческой (а иногда и морской)
инфраструктуры, которая была необходима торговле. Это проявлялось
в
ситуациях, когда была свобода от имперского
управления или
контроля, неважно чьего
-
англичан, французов,
голландцев, немцев или датчан. «Неформальная империя»,
или
«империализм свободной торговли» являются
понятиями, в
некоторой степени отражающими суть
это го
процесса, но он
протекал
также в самой Европе и в Северной
Америке, так как их территории тоже имели «периферии»,
подверженные подобным влияниям.
Торговые потоки приводили
к эко номич еской
взаимозависимости, но инициатива в ней в основном
удерживалась
тор гов ыми , банковскими, железнодорожными и
судоходными компаниями
промышленно развитых стран
Западной Европы. Расширение их экономических систем,
потребности их увеличивавшегося городского населения,
рост их богатства создавали постоянно возраставший
спрос на сырье и продукты питания, производившиеся за
пределами их собственных территорий, а их технические
возможности обеспечивали средства для удовлетворения
этих потребностей. Их капитал позволял поддерживать
этот процесс глобальной экономической экспансии путем
вложения в инфраструктуры, которые требовались в
ус л о в ия х но вой эконо миче ской активности и
торговли при
их
реализации.
3

ВВЕДЕНИЕ
В результате распространение и глубина европейской
экспансии были такими, что глобальный
процесс был
назван
«европеизацией» мировой экономики, или более
общим термином
-
«вестернизация» всемирного
процесса. Это понятие относится не только к экономическому,
техническому или финансовому процессам, но и к
культурному, например к возраставшему превосходству
«западной» науки и интеллектуального мировоззрения
(Weltanschauung), которое было неразрывно связано с
методологией «науки» и с экспериментальным методом,
один из основных аспектов которых
идентифицировался как исконная «западная» культура. На переднем краю
прогресса во многих отношениях оставался, естественно,
Запад, а ряд «незападных» наук
-
математика, астрономия
и медицина не прогрессировали со сколько-нибудь
сопоставимым
порывом.
Это не значит, что зап ад ны е науки
и
медицина не испытывали влияния других культур,
-
имеются, хотя их и немного, примеры такого взаимодействия
по инициативе незападной науки и медицины. В
основном, однако, в этот период столкновения западной и
незападной сторон имел, скорее, характер конфронтации,
чем
сравнения и ассимиляции; столкновения
некоммуникабельных альтернатив, чем движения к
синтезу
или
симбиозу. Все это также справедливо по отношению к
основным философским взглядам и религиям. Только в
крайних случаях можно обнаружить попытки культурной
интеграции.
Хотя в самой широкой исторической перспективе
изменений можно признать, что «вестернизация», если не
европеизация, была преобладающей и наиболее
экспансионистской, чем когда бы то ни было, тенденцией в мире
в целом, все же этот процесс не был однонаправленным и
в нем, несомненно, проявлялись противоположные
течения. Многие регионы с применением техники не
изменились сразу или не были немедленно вовлечены в
городские, национальные или международные рынки. Многие
традиционные сельскохозяйственные системы,
основанные либо на земледелии, либо на животноводстве,
по-видимому, оставались невосприимчивыми к влияниям
изменений. Не подверглась преобразованиям жизнь многих
миллионов крестьян в наиболее населенных странах,
таких как Индия и Китай. В тени заводов и электростанций
и даже рядом с железнодорожными путями теперь можно
было видеть вспашку земли орудиями, известными
многие века, если не тысячелетия, по-прежнему с помощью
волов. На огромных равнинах Центральной Азии, как и
повсюду на многих горных плато, стада овец и коз
перегонялись в сезон на новые пастбища
-
так же, как это
делалось многими поколениями скотоводов. Эта
невероятная выживаемость во многом объясняется
крепкими
связями
внутри
местных
деревенских сообществ,
обусловленными семейными и более широкими родственными
связями. Сообщества эти также основывались на высоком
уровне самообеспеченности, которая объясняется тем, что
продукты питания
-
и еда, и питье
-
выращивались и
производились на месте. Однако местная преемственность
часто оказывалась лишь внешним
проявлением
из ве стн ой стабильности, в основе
которой лежали никогда
не
прекращавшиеся глубинные изменения. Даже
традиционное земледелие, при котором производились
товарные культуры,
и неизменная среда местных
производственных отношений могли в то же время быть
включены в более широкую и современную
экономическую систему. Это было справедливо и для
плантацио нных экономических систе м, и дл я крестьянского
сельскохозяйственного производства.
Другие формы зависимости от нового мира
капиталистических отношений, позволявшие выживать старому
миру традиционных семейных систем хозяйствования,
включали
временную занятость некоторых членов семьи
какой-либо работой в других местах, например,
в шахтах
или на
рыболовецком флоте, в каче стве
слуг; сезонную
работу по сбору урожая в направленных на получение
прибыли сельских хозяйствах других стран, службу в
иностранных армиях, постоянную либо временную
миграцию. Меняющийся из-за таких
различных возможностей
хозяйственный симбиоз давал традиционным сельским
сообществам возможность сохранять определенную
преемственность, хотя основное течение прибивало их к
новым экономическим основам общественного
существования, к которым должны были адаптироваться семейные
отношения, часто за очень большую социальную цену.
К концу века интеграция мировой экономики была
далека от завершения, но, несмотря на это,
преобладающей чертой глобальной экономики становилось
динамичное развитие отношений между первичными
производителями и промышленно развитыми экономическими
системами. В этот период становилось понятно, что
указанный процесс соответствует «европеизации» или
«вестернизации». Вместе с тем, в более длительной перспективе в XX в.
модернизация и индустриализация проявились в
подлинно глобальном масштабе
-
достаточно вспомнить
состояние Японии к 1914 г. В XIX в. для многих, в основном
аграрных экономических систем -
Аргентины, Канады и
Австралии
-
также была
характерна модернизация.
Выдающееся положение Европы в этом
процессе в XIX в. было
преходящим, что показал следующий век
Процесс, который назывался по-разному,
-
«современный экономический рост», «устойчивое экономическое
развитие», или «процесс индустриализации» начался в
северной части Западной Европы. Корни его уходили
далеко в предыдущий период, но развился он как новое
явление в эволюции экономики и общества в конце XVIII в.
(наиболее заметно
-
в
Британии), а затем, в XIX в.,
распространился
по Западной Европе и в США.
Хотя в
некоторых отношениях и спорно, но ранняя
фаза этого продолжительного совокупного процесса
широко известна как «промышленный переворот», и во
мног их
разделах данного тома такое определение
применяется в этом смысле. Точнее и
применительно к более
отдаленной
перспективе лучше определять эту фазу как
начало
мирового процесса индустриализации.
Этот процесс может быть оценен количественно как
достижение более высоких темпов роста
эконо мики
(в
виде дохода на душу населения), поддерживаемых в
течение
продолжительного периода, т.е . в виде постоянной
тенденции, а не в виде неустойчивых изменений. Темпы
роста совокупного дохода в те времена в сравнении с
некоторыми показателями XX в. были более умеренными
и
составляли 2-3% в год (в Британии в классический
период промышленного переворота этот показатель превышал
1,9%), тем не менее, они стали важным фактором
развития экономики. Два взаимозависимых процесса
-
индустриализация и модернизация
-
вели не только к
преобразованиям экономических отношений и
соответствующих
экономических
структур. Экономические изменения
были составной частью политических, социальных и
к ул ьтур ны х преобразований за пределами уз к их време нных
рамок,
если были достаточно гибкими ограничения на
сами экономи ческие измене ния и си лы инерции
проя вля лис ь слабее, чем стремления к изменениям.
В общем введении нет мест а для глубокого
рассмотрения этих динамичных преобразований. Тем не менее
целесообразно дать некоторые комментарии к
процессу
преобразований в целом в связи с детальным изложением
исторических изменений во всех их параметрах в
течение XIX в., которые являются предметом рассмотрения в
главах данного тома.
По
существу это был (и остается таковым) процесс
создания материальных ценностей. В
мире происходило
массивное накопление капитала, выраженное
в виде
сводных его показателей, а также в виде его глобального пере¬
4

ВВЕДЕНИЕ
распределения
в
беспрецедентном масштабе. В основе
этого процесса продолжавшейся интеграции лежал до
того неизвестный рост производительности труда в
комплексе с расширением применения рабочей силы,
привлечением капитала и ресурсов.
Рост производительности труда
-
возрастание
эффективности использования ресурсов или получение
большего объема продукции при одинаковых затратах
-
происходил по различным причинам. Усовершенствованная
техноло гия и
прогрессивные
технические изменения,
усиление специализации рабочих функций и разделение
труда, снижение транспортных затрат и усовершенствование
систем связи (наиболее полно проявившееся в
возможно сти
передавать информацию почти мгновенно), более
эффективные организационные и правовые системы
(тесно связанные с политическими процессами),
эффективные структуры управления обеспечивали право частной
собственности, более качественное образование и рост
мастерства (или, как говорят экономисты,
«инвестирование в человеческий капитал»), более эффективную
организацию ведения дел, экономию затрат и действий (как в
самой фирме, так и вне ее). Этот перечень не претендует
на полноту,
но
содержит
многие из тех со ста вля ющи х,
которые
в
различной степени привели
вXIXв.к
сильнейшему,
весьма
устойчивому и невиданному до тех пор росту
производительности труда. Поскольку «стоимость
экономических операций» в результате в целом снижалась, то
соответственно повышались
стимулы к экономическому
росту, находившиеся в зависимости от
условий,
препятствующих развитию.
Страны, в которых торговцы, промышленники,
поставщики и финансисты проявляли в ходе этих
процессов
инициативы и осуществляли эффективный контроль,
добились значительно большего повышения экономической
прибыли. Отметим, что экономические перемены
оказывались разрушительными и приводили к обнищанию тех
слоев населения, средства существования и традиционные
основы социальной жизни которых были
подорваны
происходившими переменами.
Почти все изменения
приводили к лишениям и вызывали враждебное отношение к
ним
у некоторой части населения, по
крайней мере на
короткий промежуток времени, но, вместе с тем ,
оказывались благоприятными для тех, кто оказывался в
расширяющейся орбите новой деловой активности и участвовал в
ней. Неблагоприятные экономические, социальные и
культурные последствия экономических преобразований
с очевидностью показаны в данном томе. Но это не
означает, что реальное обнищание
-
в отличие от
невозможности воспользоваться плодами экономического роста
-
являлось
неминуемой стороной динамичного развития. В
чисто материальном отношении те страны, которые
участвовали в международных рыночных отношениях,
получали значительно больше выгод, чем остававшиеся в
изоляции (что проявилось в совершенно разных уровнях
богатства различных африканских стран при завершении
процесса освобождения от колониализма).
В развивавшихся в промышленном отношении и
прогрессивных сел ьско хозяй стве нных эконо мических
системах
реальная заработная плата росла несмотря на то, что
ясно проявлялась тенденция к большему неравенству в
доходах и богатстве. При росте экономической прибыли
из-за повышения
произв одите льност и, пр ив оди вш е го
к
повышению «максимальных цен», шкала
неравенства
становилась еще более широкой. В любом случае, трудно
приводить доводы в
пользу более равномерного
распределения богатства и потребления выше прожиточного
ми ниму ма
в
доиндустр иальных обществах до Нового времени
для огромного большинства населения в оседлых
сельскохозяйственных обществах. Выгоды от реального
дохода и з- за
роста экономики проявлялись медленно.
Реальная заработная плата в Англии, стране, лидировавшей в
индустриализации и урбанизации, возрастала
незначительно, по-видимому, до 1850 г., несомненно, из-за
высоких темпов прироста численности населения. Однако
после 1850 г. стал устойчивым рост уровня жизни в
большинстве стран (и более всего в США). Там, где экономические
изменения были связаны с высокими темпами прироста
численности населения, могло происходить снижение
уровня жизни, если численность росла быстрее, чем
увеличивались наличные ресурсы. Там, где численность
населения возрастала, а производительность труда не
изменялась, перспективы были печальными и грозили
повторяющимися периодами голода. Для существовавших у
черты выживания и не имевших «значительных» резервов
маргинальных обществ, в
которых не происходил
экономический рост, всегда была опасность природных
бедствий. Такое положение оставалось уделом большой
части Человечества.
Для эксплуатируемых народов принадлежавших
европейцам колониальных территорий последствия
имперского правления в XIX в. были не совсем
неблагоприятными. Законность и порядок (если они четко соблюдались),
устойчивое управление и некоторые капиталовложения в
инфраструктуру (в строительство железных дорог, плотин,
ирригационные сооружения и регулирование водных
потоков, некоторые меры, применявшиеся в голодные
пери оды и
некоторые элементы медицинского обслуживания,
особенно в Индии) должны быть отнесены к
положительной стороне баланса колониального правления. Эти
умеренные достижения были получены путем больших
политических и социальных усилий, а также финансовых
затрат. Следует добавить, что в различных условиях пост-
колониальных времен (которые выходят за
хронологические рамки данного тома) экономический рост,
поддержка современной промышленности и товарное
сельскохозяйственное производство стали явными целями
государственной экономической политики во всех странах,
недавно ставших независимыми.
Для оценки достижений и потерь империализма
-
применительно и к самим
имперским державам,
иких
колониям
-
было предпринято множество попыток Этот
вопрос является частью более широких споров о
последствиях взаимоотношений между «центром» и «периферией»,
между индустриально развитыми державами и
экспортерами первичных продуктов. Ни один спор о том, что
«выгоды от торговли» (под которой понимались и торговля
товарами, и предоставление услуг, дававшее не меньшие
доходы, чем сама торговля товарами) распределялись
неравномерно во многих частях мира, не заканчивался в
пользу международных торговцев, поставщиков и
финансистов. По отношению к любой формальной империи, по
крайней мере (и в большей степени) к Британской
империи, вывод, вероятно, должен заключаться в том, что
колонии не давали прямой выгоды для удовлетворения
общественных интересов, которыми руководствовались
правительства самих метрополий. Затраты на управление
и оборону, на обслуживание государственных займов и т.п .
расходы оставались более высокими, чем поступления от
местного налогообложения. Однако подобные подсчеты
не включают прибыли частного сектора, получавшиеся
благодаря имперским связям,
-
доходы от деловых
операций в колониях и капитал, накапливавшийся в них
(большая часть которого возвращалась
в
метрополию), всю
деловую активность и прибыли, которые создавались при
торговле между колониями и самими имперскими
державами. Даже если колониальные органы управления
«теряли» часть прибыли на обслуживание кредитов, то в
выигрыше оставались держатели облигаций, в подавляющем
большинстве постоянно проживавшие в
«империалистических»
странах. Баланс империализма частного
империалистического сектора, вне всяких сомнений, был
положительным.
5

ВВЕДЕНИЕ
Все это не затрагивает
влияния
империи на
соотношение сил в
мире. И кто может утверждать,
что в этом было
нечто
противоестественное, если все ресурсы
-
финансовые, экономические, людские
-
этих
установившихся
империй перемещались в пределах экономических и
социальных систем метрополии? Конечно, влияния империи
(при ее более широкой международной торговой и
финансовой системе) на страны-метрополии имели далеко
идущие последствия. При отсутствии имперских
обязательств история империалистических держав
-
с
экономической и политической точек зрения,
в
проблемах
военно-морских сил и стратегии,
в
культурах
их элит, в
символах национальной идентичности
-
должна быть
весьма различной.
Продолжительное внедрение стран и культур силами
«вестернизации» или «европ еиз аци и»
не было простым
однонаправленным процессом, хотя, безусловно,
и
существовало основное направление изменений и развития.
Оживленные межрегиональные торговые
взаимоотношения
процветали в Юго-Восточной Азии; среди них
оставалась наиболее важной
торговля рисом, происходившая
без европейских инициатив и контроля. Япония в
середине века
быстро стала местным источником активизац ии
деятельности в окружающем регионе (при этом
используя западный прецедент, но явно по своей инициативе).
Япония, безусловно, «вестернизировалась» во многих
отношениях
-
промышленном, технологическом,
транспортном, а также в укреплении гражданских и военных
институтов современного государства, проявляя
приверженность «современной» медицине, западной науке, музыке
и
искусству (символизируемому художественной школой
«йога»). На Всемирной выставке в Париже в 1900 г.
177 японских живописц ев пред ставили 269 работ в
«традиционном» и «западном» стилях в
рамках японской
национальной экспозиции, которая из 30 участвовавших в
выставке
стран по количеству экспонатов была среди
самых
крупных после Франции (1066), США (251),
Великобритании (223) и Германии (200). Быстрое появление
после 1860 г. университетов и колледжей «западного» типа
стало обычным для Японии явлением, основным источником
«вестернизации», но этот процесс шел по национальной
инициативе и преследовал национальные интересы. Ни в
каком отношении ассимиляция «западных» влияний -
прежде всего со стороны всех ведущих западных стран, т.е.
Британии, США, Германии и Франции, не приводила
к
отказу
от
культурных японских традиций (вместе с тем,
велись оживленные
спо ры
из-за таких
проявлений
«западничества», как мода на одежду, особенно для мужчин,
которые воспринимали «западные» костюмы как
воплощение «модернизации», связанной сильнее с ролью мужчин,
чем женщин). Дихотомия проявлялась сильнее, чем общая
культурная ассимиляция; две традиции сосуществовали
рядом, не интегрируясь. Но «японизация» национальной
культуры усиливалась национализмом,
воодушевлявшимся японской экспансией и доказательными успехами на
международной арене, особенно после победы в войне
против России. Похожие последствия японского опыта
общения с западными культурами можно выявить в
Латинской Америке и на
Среднем Востоке, но японская история,
вероятно, более драматична: во-первых, из-за ее
предыдущей двухвековой изоляции от западного влияния и,
во-вторых, из-за темпа и размаха охвата «вестернизацией»
после середины XIX в.
Хотя европейская «высокая культура»
-
оперное и
музыкальное
искусство, изящные искусства
-
стали
господст вовать в
мире, пр и
этом
Франция занимала лидирующее
положение в
изобразительном искусстве (что проявлялось
в количестве экспонатов на
ряде международных
выставок в Париже), тем не менее, заявляли о себе и
прот ивополож ные те че ни я. Так, например, коллекционирование
японских гравюр стало очень модным среди ведущих ху¬
дожников в
Европе. «Китайский стиль» оставался
по-прежнему популярным. Широкий импорт в Европу китайской
и японской керамики доказывал ее превосходство в
качестве (как было и задолго до XIX в.). Африканское
искусство (будь то деревянные резные скульптуры
или
бронзовые изделия из Бенина) вдохновляли Пикассо.
«Примитивное искусство», несмотря на умаляющее
его
значение название, свидетельствующее о евроцентрист-
ских подходах, стало
признаваться
как
проявление
утонченных культур. Африка присоединилась к Азии в
нецерковных
храмах европейских культур: музеи
«естественной истории» и этнографии в Европе включили в себя
эту
новую информацию.
ВXIXв.
Европа служила отправной точкой для столь
широкого экономического, финансового, политического
и
ку ль тур но го экспансионизма, н о к
концу столетия стало
проявляться
влияние США на
сам у Европу. Американские
промышленность и сельское хозяйство стали самыми
крупными по масштабу, наиболее прогрессивными в
техническом отношении и наиболее
рентабельными,
затмевающими по этим показателям наиболее мощные
национальные экономические системы в странах Европы.
Вместе с тем, США не были господствующей державой в
международных сферах торговли, поставок и финансов.
Американским превосходством в стратегических
отраслях промышленности объясняется вторжение в Европу к
1914 г.
американских фирм: названия компаний «Форд»,
«Зингер», «Кодак», «Стандард ойл» и других стали
обычными в повседневной жизни, символизирующими
амер икан ские материальные ус пе хи
в
предоставлении
всего того,
что хотел иметь весь
модернизирующийся мир.
Американские деловая культура
и
образ жизни, проявлявшиеся в
таких сферах, как реклама, розничная продажа,
строительство зданий со стальными каркасами
и
небоскребов,
элеваторов, гостиниц, развитие
и достижения в которых были
обусловлены высочайшим национальным уровнем
располагаемых доходов населения, распространились вслед за
американским бизнесом. Это проявлялось не только в
расширении присутствия на экономической сцене.
Европейские аристократические семейства укрепились
(особенно в финансовом отношении) путем браков с богатыми
американцами. Модные американские живописцы, такие
как Джон Сингер Сарджент и Джеймс Уистлер, на
европейской сцене рассматривались как знаменитости, как
важная часть художественного наследия Европы,
проявившаяся в Соединенных Штатах. Огромные музеи и
художественные галереи в США (большинство из которых были
основаны на
ср едств а
новых состоятельных людей)
выросли в общественные тотемы западной цивилизации. По
существу культура «высших слоев буржуазии» и
аристократии превратилась в международную ценность как в
Европе, так и на Восточном побережье США.
Изменения во всемирной истории, начавшиеся в
конце XVIII в., но проявившиеся в полной мере в XIX в. (и с тех
пор продолжавшиеся), были наиболее глубокими, чем
когда-либо прежде со времен
появления оседлого земледелия
и одомашнивания животных несколько тысячелетий тому
назад. В связи с этим
некоторые рассматривают начало и
последующее распространение индустриализации
-
непрерывный и нарастающий процесс
-
как «великий
перелом», или «великий
перерыв»,
в
истории Человечества, если
рассматривать
ее за очень продолжительный период.
Эта, безусловно, сложная тенденция рассматривается
докум ентально
и объясняется в данном томе «Истории
человечества» ЮНЕСКО. Под этим подразумевается
скрытая динамика изменений, последствия которых привели
к
возрастающему
значению «европеизации» или
«возвышению Запада». Обычно (среди западных историков)
предполагается, что начало развития, абсолютного и
относительного, уходит корнями в XVI в. и что в
период
1500-1800-х гг .
проявлялась нараставшая дифференциа¬
6

ВВЕДЕНИЕ
ция в опыте Европы, Азии, Африки и нового
мира. В конце
(европейского) Средневековья мир был более «китаецен-
тричным»,
чем «европоцентричным». С неевропейской
перспективы Европа рассматривалась как периферия
всех мировых цивилизаций и считалась менее
развитой, чем ведущие страны Азии, среди которых
преобладавшее влияние оказывал Китай, а Европа к тому
же
выполняла оборонительную роль в условиях арабской
и османской экспансии.
Многие пересмотры подобных перспектив были
выполнены при прошлых поколениях. Сейчас не
высказывается мысль о том, что Западная Европа к 1800 г.
«значительно оторвалась» от большинства наиболее развитых
регионов Азии, а также не считается, что была огромная
«экономическая дистанция» между ними на
заре
индустриализации.
Большие части Азии были далеко не
бедными или отсталыми по сравнению с Европой.
Действительно, можно утверждать, что до появления большого
прорыва в темпах роста производства и производительности
труда, связанных с модернизацией экономики и
индустриализацией, которые были сосредоточены
первоначально в Западной Европе, не могло быть существенных
различий в богатстве между всеми «врожденно
продвинутыми обществами». Это можно объяснить просто
-
лишь тем,
что преобладавшие техника и орг ан изаци я
сельскохозя йственного производства, ко мме рции и ре м ес л ен н ог о
труда не могли обеспечить
получение огромной
экономической прибыли для масс населения - такой прибыли,
которая давала бы ему возможность жить на уровне
выше прожиточного минимума. Поэтому
возможности перераспределять эту прибыль (вне небольшой
элиты) были весьма ограниченными по сравнению с
более поздними условиями.
Остается возможность того, что организационные
структуры, правовые и политические режимы,
технические достижения и «научная культура», возникшие в
Европе в течение трех веков перед 1800 г. , способствовали (или
не препятствовали) потенциальным импульсам к
эволюции и изменениям, как в случае Азии, даже если это не
проявлялось в резких контрастах богатства Западной Европы
и Азии к 1800 г. В северных странах Западной Европы
давление роста численности населения по отношению к
имевшимся ресурсам смягчалось применением
различных социальных механизмов, таких как более поздние
браки и значительная доля остававшихся
незамужними и
неженатыми. Во всяком случае,
в 1800 г.
мировая э ко н о¬
мика не являлась
европоцентричной и не
хар акте ризо вала сь
европейской формой капитализма.
«Великий
перелом» исторически
-
в
сравнении с
более ранними периодами и регионально
-
во
взаимоот ношениях
между «Западом» и «Востоком» начал
проявляться
к 1800 г., но стал полностью очевиден к 1914 г. Различия в
богатстве более развитых
и менее
развитых регионов
и
стран, обусловленные долговременными устойчивыми
различиями в темпах
роста, затем стали многократными,
возможно, стократными. Африка в этом отношении
отставала от Азии. Азиатские экономические системы
расширялись вследствие роста численности населения, но в них
не
происходило прогрессивное развитие, которое можно
было бы определить по росту доходов на душу населения,
в
сравнении и с Западной Европой,
ис
Северной
Америкой. Такая ситуация создавалась как из-за стабильности
Азии, так и из-за «подъема Запада». Существуют суждения,
что
продвину тые
в экономическом отношении
регионы
Азии были вовлечены в
«равновесную ловушку»
высокого
уровня,
в
которой рабочая сила становилась все более
изобильной и дешевой по отношению к ресурсам и капиталу.
При этом капитал проявлял слабую инициативу для
технических изменений путем механизации, которая могла
бы обеспечить основной
путь для отхода от низких
уровней про изводи тельн ости, обусловленных применением
ручного труда в сельском хозяйстве и
промышленности.
Для других регионов такое положение сочеталось с
тяжелым правлением государственной бюрократии или
«феодальной» властью крупных землевладельцев. Эти главные
причины, вероятно,
лежат в основе того положения,
которое
слож ило сь в
рассматриваемых странах,
особенно в
такой обширной стране, как Китай, у которого внешняя
торговля на протяжении XIX в. составляла лишь
малую
долю национального дохода (всего не более 5-10%;
торговые отнош ения с Европой оцениваются еще меньшим
значением). Сектор международной торговли имел
большее стр ате ги чес ко е
значение для роста или, наоборот,
застоя страны, чем эти выявленные количественные
показатели; вместе с тем, для стран
с малой экономической
системой внешние влияния должны были
проя влят ься
сильнее, чем для более
крупных стран, которые
могли
накопить больше
внутренних
сил дл я импу льса
к
скачку
или
для движения по
инерции.
Во всех случаях резко
различающийся опыт Китая и Японии в этой динамике
изм енений XI X века выз ыва ет глубокие и сложные проблемы для
их интерпретации в связи с положением западных стран.

Б
ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ

1
ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
Питер Матиас, Сидни Поллард
при содействии Ивана Беренда
ПРЕДИСЛОВИЕ
Питер Матиас
В данном томе ставится задача обрисовать все
основные события в
истории Человечества в XIX в.
-
во всем ее
бесконечном многообразии в мире, однако при этом
авторы сталкиваются с огромной трудностью, сжимая и
обобщая важный материал. В этой первой главе, равно как
ив
других главах тематического раздела то ма , содержание
будет представлять собой неизбежный синтез.
Невозможно обеспечить таксономию социально-экономической
жизни и ее изменений, ведь история экономического
развития Человечества на
протяжении веков, если не
тысячелетий, очень широка
и
разнообразна и включает в себя
жизнь каждого человека в отдельности, которая в
некоторых отношениях и в определенной мере степени
уникальна. Различные фаюгоры: способы расселения; земля,
пастбища и скотоводство, условия работы в лесах и
джунглях,
освоение морей, озер и рек, способы ремесленного
производства
-
все они изменялись медленно во многих
регионах. В таких социально-экономических усло виях
человек
продолжал
оставаться зависимым от
окружающей
среды обитания ровно настолько, насколько вносил в нее
изменения в результате своей деятельности. В разной
степени оставалось нестабильным равновесие между
ресурсами, техническими возможностями,
производительностью и выживаемостью местного населения; и когда это
равновесие нарушалось вследствие природных
катаклизмов или из-за
демографического давления, то страдало
именно человеческое общество
-
в значительно большей
степени, чем изменялись технологии и
другие средства,
поддерживающие (или расширяющие) производство.
Экономическое положение человека в условиях
потенциально
враждебной природы, преобладавшей в большей
части
мира, определялось постоянной борьбой. Если имелись
экономические основы для зачастую элементарного
материального существования, то оно сопровождалось
впечатляющими культурными проявлениями.
В других регионах мира, о которых будет говориться
на следующих страницах, баланс инициатив человека и
природы менялся решительно. Особенно явственно
различия проявились в XIX в., возможно, из-за резкой
индустриализации и «современного» экономического роста,
прямого и косвен ного, и, безусловно,
в значительно
большем масштабе и более быстрыми темпами, чем известные
в
любую из предыдущих эпох истории Человечества. Из¬
менения, произошедшие
в
период между концом XVIII в.
и началом первой мировой войны, были решающими по
свое му раз маху,
они
происходили
как в отдельно взятом
регионе,
такив
международных отношениях; при
этом
постепенно
росла новая интегрированная мировая
экономика, развивавшаяся новыми темпами. В XX в. эти
тенденции продолжали расти и ускоряться.
В настоящей главе рассматриваются основы главных
тенденций, определявших экономические и социальные
изменения в XIX в. Основное внимание
уделяется
динамике развития, а не инерции стабильности: исторический
процесс
-
это всегда динамическое взаимодействие
между силами, ведущими к изменениям, и силой
инерции
устаревших структур, воплощенных в технике, экономике,
политике, социальной и культурной жизни.
ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
Динамика изменения численности населения
Численность населения является одним из основных
параметров
коллективного
существования людей.
Распределение народонаселения в XIX в.,
а также тенденции его
изменения позволяют составить представления об
относительных масштабах обществ в перспективе. Как только
демографические сведения переводятся в категории
производительности и доходов и становится ясной
взаимосвязь
между численностью населения, ресурсами,
технологиями и другими входными данными, которые
отражают изменения в производительности труда, а также в
общем производстве, то начинает проявляться динамика
всех изменений. Значение имеет не столько общий
масштаб производства (определяемый, как минимум,
насущными
нуждами для выживания населения) и не столько
общие цифры, которые определяют изменения в мире
и
представляют преобразования
-
прямо или косвенно
-
общества в XIX в., а скорее динамика развития в процессе
производства, перевозки, торговли и финансов.
Динамика изменений имела столь же давнюю предысторию
в
Евр опе ,
как и
повсюду и до XIX в., однако темпы, масштаб и
природа т а к и х изм ене ний стал и беспрецедентными с
конца XVIII в. и даже более важными для непрерывных
изменений в веке, начавшемся после 1900 г.
В Европе и Северной Америке прирост численности
населения за одно столетие был весьма велик (табл. 1). При
том, что в 1800 г. первоначальная численность населения
11

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
Таблица 1. Рост численности населения в мире
в 1800-1950 гг.
(млн. чел.)
1800
1850
1900 1950
Европа
187,0
266,0
401,0
559,0
Соединенное Королевство
16,1
27,5
41,8
50,6
Великобритания3
10,7
20,9
37,1
-
Северная Ирландия
5,2
6,5
4,5
-
Германия
24,6
35,9
56,4
69,0б
Франция
27,3
35,8
39,0
41,9
Россия
37,0
60,2
111,0 193,0"
Испания
10,5
н/д
16,6
28,3
Италия
18,1
24,3
32,5
46,3
Швеция
2,3
3,5
5,1
7,0
Бельгия
н/д
4,3
6,7
8,6
Нидерланды
н/д
3,1
5,1
10,0
Северная Америка
16,0
39,0
106,0 217,0
США
5,3
23,7
76,0 151,7
Южная Америка
9,0
20,0
38,0 111,0
Азия
602,0
749,0
937,0 1302 ,0
Африка
90,0
95,0
120,0 198,0
Океания
2,0
2,0
6,0
13,0
Весь мир
906
1 171
1608 2400
Примечания
а
Данные переписей 1801, 1851 и 1901 гг.
6
Западная Германия.
в
1946 г.
Источники: W. S . Woytinsky and Е. S. Woytinsky, World Population and
Production: Trends and Outlook (New York, 1953) pp. 34-44. Great
Britain and Ireland from B. R. Mitchell and P. Deane. Abstract of British
Historical Statistics, Cambridge, 1962, pp. 8-10. Rondo Cameron,
A Concise Economic History of the World, 3rd edn, Oxford University
Press, New York, 1997.
в
Америке составляла всего 16 млн. чел. ,
из них 3,2 млн. чел.
-
вСША,ав
Европе
-
187 млн. чел ., к 1900 г. численность
населения в Европе увеличилась более чем в два раза,
тогда как в Северной Америке
-
в 15 раз:с 16млн.до 106 млн.
чел.,
в том числе 76 млн. чел. составило население в США
Эти темпы роста
населения были выше, чем во всем
остальном
мире, за исключением доминионов с
преимущественно «белым» населением (Австралия и прилегающие
к ней острова и Канада). Кроме того, демографический
рост в Европе и Северной Америке сочетался с глубоким
экономическим и социальным развитием. Динамика
изменений в «трансатлантическом регионе» была также
свя зана с
демографической ситуацией через массовые
межрегиональные миграционные потоки, о чем будет
сказано ниже.
Рост численности населения в Северной Америке (как
и в Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Аргентине и
некоторых других латиноамериканских странах) приобрел
определенную структуру. Эти регионы обладали
широкими, в
некоторых местах практически незаселенными
территориями с достаточно плодородными землями, на
которых крайне не хватало рабочих рук Кроме того,
обилие природных ресурсов, минеральных и лесных, было
открыто для освоения, и с помощ ью ка пи та ла и
предприимчивости, посредством устройства поселений и
усовершенствованных транспортных средств это освоение
стало возможным. Рост численности в такой ситуации мог
приводить к быстрому экономическому росту, но всегда
при условии,
ч т о имеется
соответствующая
институциональная структура
и что
прогрессивные
технологии и
капиталовложения повышают
уровень производительности,
а, следовательно, и к большим излишкам и доходам.
В этот период процветали
не только
лидеры
в
индустриали зации.
В XIX в. США стали
ведущими в мире
производителями первичной сырьевой продукции (хлопка,
зерна, мяса, жиров, древесины, полезных ископаемых и тд.)
и
ведущими экспортерами этой продукции. В результате,
к
началу первой мировой войны США стали крупнейшей
индустриальной державой с богатейшей экономикой.
Экономика других стран, расширявшаяся
в основном
благодаря росту сырьевой сферы (сельского хозяйства, лесной
и
горной промышленности) с ориентацией на экспор т
и
расширение международной экономики, была способна
поддерживать или повышать доходы до уровней,
соответствующих численности их населения. К таким странам
относятся Канада, Австралия, Новая Зеландия, Аргентина,
Дания, Швеция, Финляндия и некоторые другие. Опора на
первичный сектор не обрекала эти государства
на
отставание от
стран промышленно развитых, однако здесь
необходимо сделать оговорки. В тех случаях, когда в
стра-
на х-э кспо ртерах сырья
повышался
уровень доходов, то
это было связано с модернизацией инфраструктуры (не
только
портов
и железных доро г, но и
коммерческой и
финансовой инфраструктуры, а также политической и
управленческой организации). Процветание таких стр а н
происходило благодаря экспорту сырья в основные
растущие регионы мира, в которых росла численность
населения, быстрыми темпами развивались иные, чем
сельскохозяйственные, секторы экономики, а урбанизация
приводила к увеличению доли производителей в непищевой
промышленности. В равной степени, в этих
условиях
экспоненциальный рост промышленности приводил ко все
большей необходимости в импорте сырья, что стало
серьезным преимуществом для тех стран, которые имели
недорогие полезные ископаемые для продажи на мировом
рынке. Драгоценные металлы всегда были
интегрированы в мировой рынок, поэтому открытие новых
рентабельных залежей повлекло за собой устройство новых
поселений, рост численности населения и развитие
экономики, будь то в Австралии, Центральной и Южной Африке
или
Калифорнии.
Xapaicrep роста численности населения в Европе
значительно отличался от того, что
пр оисх одил о
в этих
богатых природными ресурсами и малозаселенных регионах,
и сама
Европа была крайне разнообразной в этом
отношении.
Принимая во внимание низкие темпы роста
в до-
индустр иал
ьн ый
период, существование да вн о
установившихся структур управления,
можно считать, что только
непрерывный рост численности мог соответствовать
возможностям экономики при ее развитии.
В основном,
так ие
ситуации
возникали на
региональной основе, между
странами и
между регионами внутри стран.
Великобритания, Северо-Западная Европа (Бельгия, Северная
Франция в одном и том же
каменноугольном бассейне), другие
«узловые» места во Франции, Западной Германии,
Швейцарии, районы в Австро-Венгерской империи стали
осн овными
промышленными центрами. Рост численности
населения был связан с внутренней миграцией,
урбанизацией (увеличением доли городского населения) и
появлением
промышленных и горнодобывающих округов.
Каменноугольные бассейны сыграли важную
«центростремительную» роль в процессе демографического роста
и
преобразований. В центре этой динамики были
изменения в структурах экономики европейских стран и процесс
развития.
В третьей четверти XIX в. менее половины
жителей крупных промышленных городов и портов
Великобритании родились в них.
В этом отношении Европа создала свой собственный
демографический импульс, а также внесла вклад в
расшире ние
основы
мировой экономики посредством
миграции. Вместе с тем, очень велик был внутрирегиональный
контраст. Рост численности населения в Южной Италии,
большей части Испании, на Балканах, в Восточной и Цен¬
12

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
тральной Европе, России не был связан с прогрессом в
сельском хозяйстве или с изменениями хозяйственной
структуры,
связанными с устойчивым экономическим
ростом. В этих регионах, как отмечалось, демографический
рост
означал миграцию, обнищание (или поддержание
хотя бы минимального уровня потребления), выживание,
в основном благодаря самообеспечению, медленный рост
внутренних рынков, коммерческих и прочих инфрастук-
тур сельского общества.
Демография и развитие миграционных процессов
В начале XIX в. Азия занимала первое место в мире по
численности населения (более 600 млн. чел.), как и в 1900 г.
(около 937 млн. чел.), из общей численности населения
планеты в 900 млн. чел. в 1800 г. и около 1,6 млрд. чел.
веком позднее. В тот же
пер иод
чи сле нн ост ь населения
Европы увеличилась почти в три раза, тогда как Азии
-
только в два раза, несмотря на то, что около 60 млн.
европейцев уехали
в
другие страны,
в основном в США (35 млн.),
но жители Британских островов уезжали также в «белые»
доминионы (18 млн. чел.), а испанцы, португальцы
и
итальянцы значительно пополнили соответствующие
сообщества в Бразилии и Аргентине (иллЛ). До 1913 г. из
Европы ежегодно уезжали около 1 млн. чел. В Ирландии
численность населения с 8 млн. чел. сократилась вдвое
вследствие сильного голода в 1846 г. и
продолжавшейся
эмиграции. Кроме того, Норвегия, Шотландия и Англия
потеряли большую часть своего населения.
Люди переезжали в основном на заселенные
территории «Нового Света», чем в тропические колонии и на
приобретенные империей земли. Считается, что в 1830 г. в
тро пич еск их колониях
проживало
лишь 100 тыс., ав 1914 г.-
1,6 млн.
европейцев, что составляло всего 0,2% от общего
населения колоний. Только 175 тыс.
европейцев (в
основном это были англичане и шотландцы, а также
ирландские солдаты) проживали на территории Индии
-
это
составляло не более 0,1% от общей численности населения.
В противоположность этому более 97% населения
Канады, Австралии и Новой Зеландии были белыми
поселенцами; они же составляли 21% населения Южной Африки.
В начале XIX в. 45% всего населения Америки были
белыми (вероятно, 11 млн. африканцев были привезены в
Новый Свет в качестве
рабов в предшествующие века); 2-3
млн.
представителей азиатских народов были
переселены
на
заморские территории
в качестве
«работников по
договору» для работы на плантациях, железных
дорогах
и
рудниках. Один из крупнейших миграционных потоков
представлял собой переезд европейского населения в
североафриканский «колониальный» анклав, появившийся
с установлением французского правления в Алжире
после 1830 г., куда на протяжении следующего полувека
переехали более 400 тыс. чел. К концу века стали расширяться
японские поселения в Азии
-
на
острове Формоза
(Тайвань) и в Маньчжурии, где в 1913 г. почти 0,5 млн. японцев
составляли 2,5% от общего числа жителей в этих регионах,
что почти в точности совпадало с общей картиной
колонизации в мире.
Другие регионы мира были заселены значительно
менее п л о т н о . На островах Океании, разбросанных по
всему огромному Тихоокеанскому региону, общая
численность населения составляла 2 млн. чел. в 1800 г. и 6 млн.
-
в
1900 г.; в Африке проживало 90 млн. чел. в 1800 г. и 120 млн.
че л.
-
столетие
спустя.
За исключением Европы и
территорий, занятых европейскими поселениями (включая
США), рост численности населения был довольно
умеренным -
около 20% за весь век. Несомненно, там где
экономический подъем не наблюдался, рост численности
населения был
ограничен рядом причин:
численность
сохранялась неизменной для поддержания равновесия между
возможностями земли и
производительностью при
применении традиционных методов земледелия; возрастом
вступления
в
брак; численностью неженатых и
незамужних людей; миграцией и жестокими
«мальтузианскими»
методами, позволяющими избежать голода; болезнями,
войной и природными катаклизмами; несоответствием
роста численности необходимого для выживания
ресурсов. Вероятно, численность населения Японии в основном
изменялась в соответствии с европейским образцом. Один
их
сдерживающих демографических факторов (поздний
первый брак) не приводил к резкому увеличению
численности населения, тогда как интенсивное
землепользование с прогрессирующим (хотя и немеханизированным)
сельским хозяйством привело
к
«трудолюбивой»
революции, благодаря которой поддерживалось равновесие
между демографическим ростом и увеличением ресурсов.
(Правда, такая схема не принесла значительного
увеличения д ох ода на душу
на селе ния
параллельно с ведущими
странами, развивавшими свою промышленность). В
отличие от Японии, в основном сельскохозяйственная
экономика
Ирландии пережила мальтузианскую трагедию
(усиленную существовавшими организационными условиями);
вместе с тем, миграция помогла справиться с давлением
мальтузианского пресса
в бедных сельскохозяйственных
регионах Скандинавии, Италии, Центральной и
Восточной Европы. Некоторые регионы Индии тоже пострадали
от разрушительного голода в конце XIX и в XX вв., при
эт ом
явлении сочетались бедность и нехватка региональных
торговых рынков, плохой транспорт, а также недостаток
продовольствия. Такова была связанная с демографией
судьба людей, численность которых превышала
возможности трудоустройства и ресурсов.
Конечно, те территории, где экономические
возможности соответствовали демографическому прессу,
значительно различались. Как отмечалось выше, в основном это
соответствие достигалось путем широкомасштабных
трансатлантических и межконтинентальных
передвижений. Но такой же результат получался при перемещениях
людей между разными регионами одной страны:
происходила внутренняя миграция в растущие промышленные
центры (где быстро росло число рабочих мест),
в
каменноугольные бассейны, в
крупные города и важные порты.
Это был комплексный процесс, связанный с
изменениями в эко номи ческ ой структуре и накоплен ием богатства,
причем там, где шел устойчивый рост численности
населения.
В таких регионах занятость в
промышленности
и
горном деле росла быстрее, чем в сельском хозяйстве.
Индустриализация стала проходить совместно с урбанизацией.
Занятость в секторе услуг (в основном городском) росла в
условиях прогрессивно дифференцировавшейся
экономики, увеличения численности сотрудников
административных
органов, духовенства, работников медицины и
образования, а также расширения видов личных и
домашних услуг с повышением доходов населения. Большинство
этих на емны х
работников трудились, главным образом, в
небо льши х
организациях, где чаще всего использовали
традиционные методы работы вплоть до последнего
десятилетия XIX в.
(когда стали появляться печатные и
швейные машины и новое бытовое оборудование).
Таким образом, посредством миграции рост
численности населения стал зависеть от экономических
преобразований. Но это б ы л не единственный механизм
демографии. Там, где можно было развивать
сельскохозяйственное производство,
-
с помощью более интенсивных
методов земледелия, расширения плантаций (обычно путем
интенсификации и без того тяжелого
ручного труда при
выращивании хлопка, чая, кофе, каучука и других культур)
-
там
увеличивалась занятость и росли объемы
сельскохозяйственной
продукции
не только в
результате
из мен ени й в эконо миче ской
структуре.
Во второй половине
13

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
XIXв.в
результате механизации уборки урожая в
Северной Америке и передовых земледельческих регионах
Британии и Северо-Западной Европы постоянно
увеличивалось производство зерновых при
значительно меньшем
возрастании трудозатрат и в некоторых местах при
сокращении числа работников. Продуктивность сельского
хозяйства может быть повышена несколькими способами, и
это может
привести к росту дохода на душу населения.
Однако это зависит от того, как совокупный прирост
продукции, приходящийся на душу населения, будет распределен
между землевладельцами (получающими ренту),
фермерами и крестьянами (обеспечивающими прирост) и
рабочими (получающими заработную плату). Там, где
пахотные земли оставались неосвоенными, численность
занятых в традиционном земледелии и при старой технике
могла
увеличиваться, но при этом продуктивность не
росла, и появлялась
вероятность
снижения доходности, если
численность
работников возрастала быстрее, чем
площади обрабатываемых земель.
Экономический рост
мог оказаться взаимосвязанным
с
ростом населения при
так на зыва емом
«благоприятном
круге», при этом динамика развития контрастировала с
состоянием
при «порочном круге» мальтузианских
ограничений. Там, где ситуация откликалась на изменения,
рост численности населения мог стимулировать
экон оми чес кую
активность и создание новых рабочих мест для
местного населения. Такова была
ситуация
с
«протоинду-
стриальным» р ос то м
в
некоторых регионах, как,
например,
в
центральных графствах Англии (как в городах, так
и в сельской местности) при расширении текстильного
производства и кустарной металлургии. Большие
возможности найти работу могли стимулировать
демографи чес кий рост путем
«омоложения»
первых браков, что влекло
за собой увеличение их количества и формирование
но вы х домашних хозяйств.
Лучшее (и/или гарантированное)
трудоустройство могло позволить улучшить
питание
людей, привести к снижению демографических «потерь» из-
за
абортов и детской смертности и, следовательно,
обеспечить
производство более здоровой и сильной рабочей
силы (для чего уровень питания очень важен). Миграция
могла
усилить эти преимущества
в
«привлекательных»
регионах с повышенной деловой активностью и большими
возможностями
трудоустройства. Переселенцами были в
основном молодые совершеннолетние люди,
предрасположенные к бо льш ой деловой активности, амбициозные
и
целеустремленные, стремившиеся использовать
имевшиеся возможности. Более того, переселенцы составляли
мобильную рабочую силу, привлекаемую для выполнения
тяжелой работы, позволявшую на рынках труда получить
дополнительные выгоды от мобилизации «человеческого
капитала», несмотря на недочеты массовой миграции. В
большинстве случаев последующее переселение
родственников и друзей, иногда
-
возвращение обратно на родину
-
все это стало определять динамику миграции, как
только были наведены «социальные» и «общинные» мосты. Но
для большинства пер еселен ие
связывалось со
стремлением к
новому образу жизни в новых условиях.
Необходимо отметить еще одну
вза имосвя зь
между
демографическим ростом, экономическими
изменениями и
миграцией
-
это влияние на те
регионы, откуда
уезжали переселенцы. Ситуация с занятостью (или
отношение земельных площадей к оставшейся рабочей силе) для
тех, кто оставался, становилась более благоприятной, чем
до начала миграционного процесса. Зарплата могла
становиться выше, чем в
противном случае. Предельный
(приростный) продукт (т.е . дополнительный продукт,
получаемый в результате затраты дополнительной единицы
любого из факторов производства.
-
Прим. ред.)
мо г быть
больше.
Предельней экономический эффект миграции
мог быть больше, чем тот, который определялся
отношением числа
пересел енцев
и оставшегося населения. В це¬
лом однако, предельный продукт, произведенный теми,
кто мог бы остаться в уже сложившихся сообществах и
выполнять традиционную экономическую роль (особенно
в
перенаселенных сельскохозяйственных сообществах
или в
городах с непостоянным населением), мог быть
намного меньшим, чем
предельный продукт, произведенный
этими дополнительными работниками в тех
странах и
регионах, куда они переселились. В этом заключалось
важнейшее экономическое достижение миграции, даже
несмотря на ее высокую социальную цену
-
разбитые семьи.
Завершая рассмотрение круга связей между
эко ном иче ски ми измен ения ми и
миграцией, следует указать на
еще одно звено
-
на поток денежных переводов
от
эмигрантов
своим семьям на
родине
и на перемещение
больших денежных сумм, накопленных эмигрантами, при
их
во звращени и
на
родину. Итальянцы из Нью-Йорка и
Буэнос-Айреса поддерживали свои семьи в области Апулия и
в
других местах на юге Италии, то же делали ирландцы
из
Нью-Йорка, Бостона и Балтимора, немцы из Милуоки,
шведы из Миннесоты, шотландцы-пресвитериане из
Канады, английские переселенцы в Новой Зеландии. В XIX в.
связи британцев со своими родственниками
и
культурой
в США и «белых» доминионах были шире и теснее, чем с
Европой. Экономика Ирландии,
в частности, в
знач ите льно й степени
поддерживалась благодаря таким узам.
Девушки из канадской сельской провинции Квебек по
неско лько ле т
работали на текстильных фабриках в Амоскеге и
Лоуэлле (США), посылая домой часть своей зарплаты,
затем они
вернулись домой и вышли замуж Сезонные
миграции людей в по ис ка х заработка создали симбиоз миров
с традиционным образом жизни и с новым образом
жизни
при разнообразных условиях во всем мире. Примеры
этому
-
ирландцы, работавшие на уборке урожая в
Англии; пастухи для сезонного перегона скота между горами
и поселениями в долинах; домашние слуги и няни,
приезжавшие из сельской местности в
крупные города;
рыболовецкие артели; моряки и рабочие на береговых
предприятиях; бригады строителей железных д ор ог
в дале ких
странах
-
список можно
продолжать до бесконечности. В
результате, даже традиционное поддерживалось новым, и
это касалось и семейной
неразрывности,
и связей
между
трудовыми доходами, получаемыми
в новых
условиях
экономического подъема, и доходами, получаемыми
в
условиях прежней жизни и
изнурительной работы. Таким
образом поддерживался определенный симбиоз, а также
противоречие между старым
и новым, при котором
падение цен на сельскохозяйственную продукцию и
конкуренция со стороны модернизируемой промышленности на
международном уровне стали все больше угрожать
сообществам, жившим традиционным сельским хозяйством и
ремеслом.
Уровень благосостояния и темпы роста
Из изложенного выше следует,
что динамика связей
между численностью населения и политическими,
организационными, социальными и экономическими
преобразованиями, объединенными в едином понятии
«экономический рост», или «модернизация», является весьма
сложной. Ключевые переменные, входящие в эти связи,
рассматриваются в дальнейшей части этой главы, а также
в
последующих
главах тематического раздела данного
тома. Затем они истолковываются в различных
региональных контекстах во второй части тома, чтобы дать
представление об эмпирической информации и разбавить
сухую статистику, приведенную здесь. Однако лишь имея
сопоставимые данные, полученные на одинаковых
основаниях, можно проводить общий анализ изменений в
исторической перспективе. Весьма распространено для
такого сравнительного анализа долгосрочного периода ис¬
14

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
пользование воссозданных данных о национальном
доходе, которые
в денежном выражении позволяют выявить
общую характеристику экономики той или иной
стран ы,
ее состав по секторам
и
различные рас пред елен ия д ох од а
(например, сравнение объемов государственного и
частного секторов экономики; данные о производстве,
потреблении и инвестировании, внешней торговле, балансе
платежей и тд.). Подобные расчеты в денежном выражении
содержат
неизбежные ограничения, которые здесь не
рассматриваются.
Эти данные могут дополняться
сведениями о физических измеряемых величинах (данными в
цифрах о выпуске продукции по весу
или
объему, о размерах
потребления,
количестве калорий и т.п.), но и здесь
существует проблема сопоставимости, особенно если речь идет
о длинных периодах
и
разных культурах. Ни одна из
указанных количественных оценок не характеризует уровень
удовлетворенности
или счастья людей, культурную
уникальность или качество окружающей среды. Но именно
эти формулы лучше любых, когда-либо придуманных,
позволяют измерить изменяющиеся уровни благосостояния
и доходов, которые
обеспечивают возможности для
большего удовлетворения потребностей благодаря
расширению выбора и предмета выбора и являются открытыми
целями максимизации в политике большинства стран
современного мира.
XIX в. озна мено валс я наи бо ле е быстрым ростом и
более массовым накоплением богатства и капитала за всю
историю Человечества. Но вместе с этим постоянно
увеличивалось и неравенство
в доходах и богатствах
между
различными странами и регионами, что делало XIX в.
уникальным и в отношении этих расхождений (и эти
расхождения между богатейшими промышленно развитыми
странами
и беднейшими странами «третьего мира» не
изменились в XX в.) .
Разрыв между богатыми и бедными странами, между
традиционными и прогрессирующими экономическими
системами рос не потому, что бедные страны становились
еще беднее (большинство людей в этих обществах
находились близко к уровню выживания), а потому,
что
богатые смогли разбогатеть благодаря накоплению капитала,
успехам в повышении производительности труда,
возможности
реализовать продукцию.
Уже долгое время
продолжаются дискуссии
о том, являются ли
причиной растущего
неравенства доходов действия международной
экономики, вследствие которых уровни доходов стран «третьего
мира», экспортировавших сырье в более богатые страны,
были занижены, или бедные страны попросту не сумели
воспользоваться возможностями торговли, в отличие от
своих
торговых партнеров, которые обладали большей
частью финансовых, коммерческих, организационных и
технических активов и возможностей и в результате
получали большую часть доходов. Эта проблема
рассматривается в других главах данного тома. Неравенство в
доходах в самих
странах, богатых или бедных, оставалось
большим и, в ер оя тн о, возрастало пр и
возможности
достижения более высоких уровней богатства и доходов.
Примечательно, однако, что
некоторые страны-экспортеры
сырья все же процветали, даже страны-экспортеры из
тр опи чес кой зоны, и
уровни их доходов были, по-видимому,
выше, чем в
регионах,
не вовлеченных в
международную
экономику. Например, Нигерия и Гана были богаче, чем
большинство стран тропической Африки, а Аргентина в
1914 г. была самой богатой страной в Южной Америке.
Возможно, в начале XIX в.
разница в средних доходах
между Индией, Османской империей и Европой (включая
самые бедные регионы стран Средиземноморья,
Центральной и Восточной Европы и России) была невелика.
Тем не менее, согласно некоторым оценкам, перед 1800 г.
страны Северо-Западной Европы были на 20-40% богаче,
чем современные развивающиеся страны, и это был о
результатом действия многих взаимодействующих перемен¬
ных
факторов, появившихся в
предыдущие столетия. К
таким
переменным можно отнести накопление капитала;
увеличение доходов от международной торговли и
коммерциализации внутренних рынков; прогрессирующее
земледелие; успешное инвестирование в сферу
производства, хотя в промышленности пока еще в основном
использовалась «ремесленная технология»; относительная
интеллектуальная свобода в интеллектуальной среде,
способствовавшая изучению природы; экспериментальные
методы, способствовавшие постепенному освоению
эмпирической методологии. Крайне важные
организационные успехи привели
к защите права частной
собственности и законодательным мерам, благоприятствующим
развитию торговли. Например, гарантированный правовой
статус частной собственности и возможность ее
передачи (включая финансовые средства) являлись
нео бходи мыми
предпосылками для функционирования рынков.
Особенно благоприятные условия устанавливались с
применением римского права
и
британского общего
права. Постоянно
сокращ алось
вмешательство деспотичных
властей в экономические отношения. Этот фактор, а
также снижение
риска и неопределенности при ведении дел
благодаря совершенствованию средств связи и
транспорта, медленное, но целенаправленное подчинение
природных
источников опасности воле человека
прив ели
к
снижению расходов на ведение деловых операций и
способствовали
развитию предпринимательства.
Две части табл. 2 с определенной долей условности
отражают противоречивую динамику экономического
развития во второй половине XIX в.
Первоначально
Англия и Нидерланды находились практически на одном
уровне по объему валового внутреннего продукта (ВВП)
на
душу населения, для Бельгии этот показатель составлял
75% от их уровня, для Франции
-
примерно 65%, Испании
Таблица 2. Мировая экономика
-
доходы и рост
Рост ВВП на душу населения (1870-1913 гг.)
А ВВП на душу
населения (долл. США в ценах 1980 г.)
1870
1990
%вгод
США
1591
2911
2,0
Великобритания
1875
2798
1,0
Япония
425
677
1,6
Индия
345
378
0,6
Китай
331
401
0,5
Бразилия
283
436
1,2
Гана
292
405
0,9
Б
Рост доходов на душу
населения в XIX в. в
Европе
по отношению к
уровню Соединенного Королевства
(его уровень принят за 100)
1870
1910 1870-19Ю
Франция
58
61
1,09
Германия
48
61
1,09
Бельгия
77
81
1,03
Дания
61
78
1,55
Швеция
48
60
1,49
Италия
46
50
1,00
Испания
43
51
1,37
Австро-Венгерская
империя Габсбургов
32
42
1,63
Польша
21
27
1,53
Россия
34
32
0,7
Источники: Maddison (1983; 1989; 1991); D. F. Good, Journal of
Economic History, LIV (December 1994).
15

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
-
50%, Польши (как представительницы Восточной
Европы)
-
25%. Британия начала лидировать среди других
европейских стран, будучи впереди них в процессе
индустриализации (который характеризовался также более
высокой степенью урбанизации; более быстрыми
темпами технических изменений; более быстрыми
изменениями в различных секторах экономики, причем
сферы промышленности и сервиса расширялись
намного быстрее, чем сельское хозяйство; более
широкой специализацией в масштабе международной
эконом ики как в отнош ении
импо рта,
так и
экспорта).
Однако после 1870 г. темпы
роста в Великобритании
уменьшились (объемы ВВП на
душу
населения
снижались на 2-2,5% ежегодно), тогда как большинство
европейских стран стали приближаться к британскому
уровню, хотя страны Средиземноморья, Центральная и
Вост очн ая
Европа двигались очень медленно и начинали
с низкого уровня. За период с 1870 по 1914 г. ВВП на
душу населения в
странах Южной и Восточной Европы
увеличился на 50%, тогда как в Западной Европе рост
составлял около 75%. Хотя в странах Азии, Африки и
Латинской Америки уровень благосостояния и доходы в
абсолютном
выражении
возросли,
однако
в
относительных показателях эти
государства оставались
далеко позади стран-лидеров.
В США оказались выше всех средних показателей
уровень доходов, темпы роста, масштабы экономики, а также
технический прогресс во всех сферах экономики
(включая сферу обслуживания). Реальная зарплата в США была
выше, чем в Англии, что характеризовало США как страну,
богатую ресурсами, но с дефицитом рабочей силы
-
эта
ситуация прив лекала имм игран то в,
ик
этому добавился
мощный импульс экономического развития
в
непревзойденном масштабе.
Америка была потенциально страной с
«суперэкономикой», занимая половину
континента и
обладая чрезвычайно богатыми природными ресурсами для
производства сельскохозяйственной, лесной,
промышленной продукции всех видов, а также получения
полезных ископаемых. Баланс между государственным
регулированием, частной инициативой и личной свободой в
достижении собственных целей способствовал развитию
Таблица 3. Рост производства (совокупный и на душу населения)
в некоторых странах в 1820-1913 гг. (ежегодный средний в
процентах при постоянных ценах)
1820-1870
1870-1913
В совокуп-
На душу
ности
на селе ния
В совокуп-
На душу
ности
на селе ния
Австралия
-
-
3,4
0,6
Австрия
(1,4)
0,7
2,4
1,5
Бельгия
2,7
1,9
2,0
1,0
Великобритания
2,4
1,5
1,9
1,0
Германия
2,0
1,1
2,8
1,6
Дания
1,9
0,9
2,7
1,6
Италия
-
-
1,5
0,8
Канада
-
-
3,8
2,0
Нидерланды
2,4
1,5
2,1
0,9
Норвегия
(2,2)
1,0
2,1
1,3
США
4,4
1,4
4,1
2,0
Финляндия
-
-
3,0
1,7
Франция
1,4
1,0
1,7
1,5
Швейцария
(2,5)
1,7
2,1
1,2
Швеция
0,6)
0,6
2,8
2,1
Япония
(0,4)
0,0
2,5
1,5
В среднем
2,1
1,1
2,5
1,4
Источник A Maddison, Phases of Capitalist Development (Oxford, 1982).
предпринимательства. Инертность затянувшегося
феодального наследия или абсолютистские
режимы,
существовавшие в некоторых европейских странах (хотя не
о че нь распространенные
в
Северо-Западной Европе), не
были свойственны Северной Америке. В первой
половине века США импортировали многие новые технологии и
ввезли капитал из
Британии, но затем они становились
страной с быстро развивающейся промышленностью, а
также важным
экспортером первичных продуктов (сырья
или таких сл егка
обработанных товаров, как хлопок,
зерно и
лесоматериалы;
а
кроме того, товаров
с большей
стоимостью, добавленной обработкой,
-
кож, мяса, жиров) и
промышленных товаров. С 1850 по 1914 г. США
превратились в самую крупную и самую богатую промышленную
страну, хотя Великобритания в 1913 г. оставалась
крупнейшим экспортером и импортером до 1913 г., так как
продолжавшийся рост в этой относительно небольшой
стра не
приводил к постепенному развитию международной
специализации в экспорте промышленных материалов
(текстиля, металлопродукции и угля) и импорта
продовольствия и сырья. В 1900 г. доходы от экспорта
Британии составили 34,4 долл. США на человека, а от
америка нского
экспорта
-
18,6 долл.
Стремительные темпы роста численности населения
в США (с 5,3 до 76 млн. чел.), обусловленные,
в частности,
иммиграцией,
-
более быстрые, чем в любой другой
крупной стране,
-
дали дополнительный импульс расширению
экономики США Процесс расширения шел
одновременно с экономическим развитием (индустриализацией,
урбанизацией, структурными изменениями, прогрессом в
первичном секторе экономики), благодаря чему темпы
роста были самыми высокими, чем где-либо, а темпы
роста производительности труда не имели себе равных. Это,
в свою
очередь, привело к тому, что США к 1914 г. имели
крупнейшую экономику в мире и самые высокие доходы
на
душу населения, что
следует из табл. 2 и 3. Темпы роста
американской экономики в совокупности
ина
душу
населения (соответственно 4% в год и 2% в год в постоянных
ценах) были в два раза выше, чем в Великобритании и
намного
опережали самые быстро развивавшиеся
европейские страны, которые в то время развивались несколько
быстрее Великобритании, хотя и начинали с более
низкого
уровня. После 1870 г.
Британия как первая
промышленная
страна переживала начальные последствия
распространения индустриализации как глобального явления. В
1870 г. ВВП на душу
населения в
Великобритании был все
еще выше, чем в США (в ценах 1980 г. в
Великобритании
ВВП составлял 1875 долл., в США -
с 1591 долл.), но к 1900 г.
ситуация
поменялась
(США
-
2911 долл., а
Великобрита ния
-
2798 долл.) . В пределах Европы, однако, благодаря
длительному лидерству в экономическом и
промышленном
развитии Британия оставалась первой, опережая все
другие страны: страны Западной Европы
-
на 30-40%,
средиземноморские страны
-
на 50%, Центральную и
Восточную Европу
-
на 60-70%. «Погоня», однако, началась, и все
страны Европы, за исключением России, развивались
быстрее, чем Британия, а Дания и Швеция
-
в
полтора раза
быстрее.
Основные модели мирового развития под влиянием
движущих сил индустриализации и модернизации ясно
проявились уже в XIX в. и воплотились в
следующем веке.
Наиболее прогрессивные экономические системы,
способные использовать преимущества как внутреннего, так
и
международного роста экономики, достигли
беспрецедентного успеха. Импульсы к
экономическому развитию
не всегда исходили от
промы шленности, ка к
уже было
подчеркнуто,
-
системы хозяйствования с
преобладающим сельским хозяйством, относящиеся к благоприятству-
емой группе, характеризовались применением
прогрессивных методов переработки своих продуктов, что
обеспечивало более высокую добавленную стоимость товара
16

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
при
повышении производительности труда. Эти
движущиеся силы были переплетены с другими факторами
модернизации
-
урбанизацией, модернизированной
физической инфраструктурой и транспортной системой,
местными финансовыми коммуникациями и коммерческой
инфраструктурой и, соответственно, с модернизированной
политической, правовой и административной системой.
Рост производства и увеличение прибыли привели к
постепенному
сближению экономических систем группы
ведущих стран и регионов (включая США, которые,
однако, лидировали в уровне доходов и даже в большей
степени -
в масштабах производства и темпах
роста
численности населения). Разрыв в темпах
роста и уровнях дохода
между этой лидирующей группой и большинством
Человечества, жившим в странах, отстававших в
экономическом развитии и модернизации, постоянно увеличивался.
Возможности для более быстрого роста значительно
расширились
в
процессе исторических изменений в XIX в., а
страны, которые оказались неспособными ими
воспользоваться, наоборот, стали еще относительно беднее. В их
число вошли многие
регионы Азии, вся Африка, Ближний
Восток, Россия, большая часть Юго-Восточной и
Восточной Европы, большинство стран Латинской Америки.
Япония, напротив, со времени реставрации Мэйдзи в 1868 г.
по инициативе правительства показала абсолютно другую
динамику модернизации и экономического развития,
которое вывело ее на путь современного экономического
роста,
хотя она хронологически
и отставала от
лидирующих экономических систем до начала XX в.
Экономический рост, в отличие от экономического
развития, происходил при многих из этих менее
благоприятных условиях. Рост численности населения мог
происходить параллельно с увеличением продуктивности
сельского хозяйства (которое объясняется расширением
обрабатываемых площадей или их более интенсивной
обработкой), что ра с шир я ло
масштабы таких
экономических систем, но
при применении традиционной техники
и ме то д ов произв одства
не
приводило
к
значительному
росту производительности. Безусловно, расширение
производства этого типа в таких условиях должно было в
итоге
приводить
к
убывающей доходности и не могло
обеспечивать долговременное повышение реальных доходов
-
для этого должна была быть преобразована сама
экономическая система.
Традиционно анализ исторических изменений -
экономических и социальных, как и политических
-
проводился в показателях национальных государств.
Правительства
производили статистическую оценку
на
государственной основе, и относительные
характеристики обычно
определялись в показателях на основе этих
государственных
данных. Это может вызвать серьезное непонимание, если
пытаться понять динамику экономических изменений
(особенно для стран, экономика которых в основном
регулировалась рыночными силами, а не государственными
указами). Промышленный рост (вместе с коммерческим,
городским и транспортным развитием) был в большей
степени региональным, чем однородным национальным
феноменом, иногда основанным на развитии угольных
бассейнов, распространявшихся за пределы
национальных границ (как в Южной Бельгии и Северной
Франции), или региональных, но в пределах одного государства.
Точно так же как огромные контрасты существовали в
дан ных о
росте и благосостоянии
различных государств (где
данные на душу нас елен ия
-
эт о простой
арифметический коэффициент, получаемый делением ВВП на общую
численность населения), столь же резкий контраст,
следуя такой же логике, наблюдался и между разными
регионами одной страны. Это, в частности, было в тех
случаях,
когда страны были большими, а характеры региональной
деятельности разнились. В реальных зарплатах и
региональном ВВП Юга США проявлялось растущее отставание
от промышленных регионов
-
отставание, которое не
сократилось до 1914 г., хотя и не было никаких формальных
барьеров для внутренней миграции. Передовые
сельскохозяйственные регионы долины р. По в Северной Италии
являли собой контраст с обнищавшим, перенаселенным
сельским Югом. В Великобритании сельские Шотландия,
Уэльс и большая часть
Ирландии также были
относительно бедными по сравнению с другими регионами. То же
сам ое
справедливо д ля Франции, стран Скандинавии,
Испании, России и других крупных государств. В этих
условиях средний по стране
показатель может ввести в
заблуждение, скрыть региональную реальность, не позволяя
выявить, где возник импульс к экономическому росту и
последующим изменениям.
Изменявшиеся сведения о переменах и стабильности
(или стагнации), о росте производства и уровнях дохода,
приведенные выше, отражают важные изменения в
технологии
производства, капиталовложениях и финансах
вместе с изменениями в
организационной основе экономики.
Совокупный объем производства и повышающаяся
производительность (объем производства по отношению к
потребным затратам) были конечным результатом
изменения
многих
переменных показателей (не только
технологических) и, как было подчеркнуто, их взаимосвязи. В
следующих разделах рассматриваются три самых важных аспекта
экономических изменений, происходивших в XIX в.
ИЗМЕНЕНИЯ В ОБЪЕМАХ ПРОИЗВОДСТВА
И ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ: ВЛИЯНИЕ
ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ И МОДЕРНИЗАЦИИ
Изменявшаяся технология производства
Рассмотрение технологических и технических
изменений должно быть конспективным, с
пренебрежением
многими подробностями, но дающим полную картину
бесконечного многообразия и возрастающего
разнообразия производства на протяжении века. Ремесленное
производство было широко распространено во всем мире, как
и
горное дело, рыболовство, лесоводство, производство
текстиля и металлов, пищевое производство. Некоторые
виды производства, в которых были заинтересованы
чле ны
королевской семьи, знать или просто богатые люди,
обеспечивали клиентов предметами роскоши высшего
качества, на которые
в наше время знатоки
устанавливают внушительные цены. Например, кованая японская сталь
для мечей была наивысшего технического качества и не
зависела от
европейских традиций получения металлов.
Многие виды ремесленного производства выходили за
рамки местной торговли, например, индийские
хлопчатобумажные ткани, китайский фарфор, английские и
французские часы .
Межрегиональная и международная
торговля огромным разнообразием тканей из волокон
всех видов носила сложный характер на протяжении
многих поколений.
Основной характеристикой ремесленного
производства был его малый масштаб, ручные инструменты,
мастерство ремесленника (мужчины и женщины).
Использование механических средств производства было крайне
незначительным, в основном использовались тягловый
скот, сила
ветра или воды в
традиционном
«мельничном»
хозяйстве (для размола зерна, откачки воды из шахт,
осушения заболоченных земель и
польдеров,
пил ки
древесины и тд.) . Техника в рамках этих основных технологий
развивалась медленно, и повышение
про изводи тельно сти
происходило в основном вследствие усиления
разделения труда и специализации труда, которые, согласно
Адаму Смиту, в принципе определялись размером рынка.
В некоторых случаях,
в основном в часовой
промышленности Женевы, Парижа и Лондона, разделение видов тру-
17

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
Таблица 4. Среднегодовое производство угля (битуминозного, лиг-
нитов, антрацитов) в некоторых странах (млн. тонн)
1800
1850-4
1870-4
1911-13
Австро-Венгрия
-
1,4
9,2
50,7
Бельгия
-
6,8
14,7
24,8
Великобритания
11,2
50,2
123,2
275,4
Германия
-
9,2
41,4
247,5
Италия
-
-
0,1
0,6
Россия
-
-
1,0
30,2
США
0,09
9,6
58,2
476,8
Франция
-
5,3
15,4
39,9
Швеция
-
-
0,05
0,36
Источник: В. R. Mitchell, Fontana Economic History of Europe (The
Emergence of Industrial Societies: 2) (London, 1973), statistical
appendix. Historical Statistics of the United States (US Department of
Commerce, Washington, I960).
Таблица 5 Добыча угля на душу
населения в основных
добывающих странах (тонны)
1830-4
1911-13
Бельгия
0,59
3,35
Франция
0,07
1,01
Германия
0,07
3,81
Великобритания
0,95
6,09
США
о,зо
5,55
Источник: В. R. Mitchell, Fontana Economic History of Europe (The
Emergence of Industrial Societies: 2) (London, 1973), statistical
appendix. Historical Statistics of the United States (US Department of
Commerce, Washington, I960).
да и распределение процессов производства в городских
и сельских
центрах стали крайне сложными. Текстильное
производство и изготовление небольших металлических
изделий превратились в крупные виды индустрии, но
себестоимость единицы продукции оставалась высокой без
существенной экономии, обусловленной ростом
масштаба производства (за исключением доходов от торговых
операций).
В долгосрочной перспективе можно видеть, что
технический
прогресс посредством механизации
производства был ключом к расширению масштаба производства
от отдельной продукции к массовому производству,
к
снижению стоимости
(в частности, стоимости трудозатрат)
и повышению
производительности труда. Необходимым
для реализации этих выгод было дополнительное
развитие производства,
но главным являлись инновации и
технические изменения.
Оценивая инновации (изобретения, которые могли
бьггь успешно использованы и способствовали
распространению товара в рыночных условиях) как процесс,
следует отметить, что они были не только редки, появлялись
случайно, являлись продуктом интеллектуальной
любознательности, научных знаний или чьего-то гения, хотя все это
играло определенную роль во многих отношениях.
Стремление к инновациям и
стимулы к изобретениям появлялись
из-за возможности
получить
относительные преимущества,
зачастую
из-за
различий в издержках на изготовление
известных продуктов, но также и путем введения
производства новых товаров, не имевших конкурентов
на
рынке.
Стимулы могли бьггь положительными и
отриц атель ными,
и
результаты нововведений не всегда были успешными.
Важным также являлись относительная стоимость труда (в
виде отношения выхода продукции, приходящегося на
одного рабочего, что, в свою очередь, зависело от применяе¬
мой технологии) и наличие квалификации.
Механизация в условиях индустриализации
непосредственно зависела от применяемого машинного
оборудования и располагаемых мощностей (и многих других
подобных переменных). Это, в свою
очередь, зависело от
появления технологии получения «минерального
топлива», соответствующего развития производства чугуна и
стали, технологии
обработки металлов и технических
навыков.
Машиностроение как отрасль промышленности
появилось в ходе промышленного переворота.
Энергетика стала центральной отраслью для процесса развития.
Запасы угля, железных руд и других полезных ископаемых
были более важными для тяжелой промышленности, чем
для текстильной, из-за большей важности топливной
составляющей и транспортных расходов в стоимости
конечного продукта. Производства, связанные с большим
потреблением топлива, должны были располагаться
возможно ближе к угольным месторождениям или портам.
В Британии существовали
исключительно
благоприятные условия для развития отраслей промышленности,
связанных с большим потреблением угля, посколку страна
имела множество
угольных бассейнов, расположенных
недалеко друг от друга, а также множество залежей руд
многих
других металлов, за исключением олова и меди. В
то же
время
экономике
Британии благоприятствовали
прогрессирующий в других странах дефицит и
повышение стоимости традиционных ресурсов: она имела лес как
топливо и места для строительства крупных
гидроэлектростанций в центральных графствах и в Южной Англии.
Таким образом, имелся двойной стимул отказаться от
традиционной технологии, основанной на традиционных
век ов ых ресурсах,
и добиться относительных
преимуществ за счет нового сочетания ресурсов
и технологий.
Это также касалось сравнительных издержек
в
Британии и
других странах (возможно,
в эти времена за исключением
Бельгии). Имевшееся наследие сложилось раньше XIX в.:
металлургическая и металлообрабатывающая
промышленность, большая часть городских производств
и
получение
топлива для домашних хозяйств в Британии уже
осн овывал ись на
угле и коксе задолго до 1800 г., как, например,
в
пищевом производстве (пивоварении и перегонке).
Статистические данные об общем объеме добычи угля
и на душу населения весьма красноречивы. Совокупные
показат ели
представлены
в табл. 4. Британия добывала
больше угля, чем вся остальная Европа, до последнего
десятилетия XIX в., когда Германия в частности, и
уже в
континентальном масштабе - США -
попали в
волну
индустр иализац ии.
В1913г.в
Британии было добыто 300 млн. т
угля,
из к от ор ых третья часть эксп ортиро валась
в
соседние европейские страны и угольные порты для судов по
всему остальному миру. Цифры о добыче угля на душу
населения показывают такую же картину (табл. 5).
Инновации в угольной промышленности выявляют
парадоксальную ситуацию. Рост числа шахт, особенно
глубоких, зависел от устройства дренажных систем и
применения
паросиловых установок для подъема угля,
а также
новых способов вентиляции, которые объединяли
горнодобывающую отрасль с новой техникой, для изготовления
которой и добывалось сырье. К 1913 г. в самой передовой
американской угольной промышленности более
половины
битуминозного угля добывалось механически (но
ме нее 1% более твердого антрацита),
что яви лось
следствием развития о тр ас ли за пред ыдущие 20 ле т, при
том
механически
пр омы вал ась
лишь небольшая его часть. Эти
показатели были намного ниже в Европе, особенно в
Великобритании. Парадокс, таким образом, состоял в том,
что многие стратегически
важные
от расл и
промышленности в новой промышленной экономической системе
быстро расширялись (в 1913 г. в
Британии работали 1 млн.
шахтеров), при этом оставаясь в зависимости от
средневековых методов физического труда с применением
кай ¬
18

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
ла и лопаты в подземных выработках, а также малорослых
лошадей. Этот технологический симбиоз средневековых
и современных методов был характерным для
промышленного развития в XIX в., представляя собой
противоречие между ручным трудом и машинным. На
обслуживающих городских железнодорожных станциях в XIX в. был
новый огромный спрос на лошадей; кроме того, и на
протяжении двух поколений механизация прядения в
текстильной промышленности Великобритании привела к
появлению целой армии работников на ручных ткацких станках.
Сочетание старых
и новых технологий позднее стало
характерным для международного разделения труда между
Ланкаширской прядильной отраслью и прядильными
производствами
на континенте, в Индии и затем в Японии.
Величайшим техническим наследием XVIII в.,
перешедшим в XIX в., было использование
энергии пара и
вызванные им методы обработки металла для получения
листового проката, крупных отливок и прецизионных деталей,
таких как элементы клапанов и труб. Возросла
квалификация инженеров-механиков, в свою очередь, зависящая
от совершенствовавшихся методов плавления металлов
при снижении издержек, несмотря на увеличение
размеров домен, кузнечных молотов, прокатных
и волочильных
станов. Энергия воды использовалась на различных
предприятиях, например, на крупных прядильных фабриках
первого поколения в текстильной
промышленности
Англии, в континентальной Европе и Новой Англии.
Энергия
воды, как и водный транспорт, оставалась важной
составляющей суммарной мощности, пока не была вытеснена
энергия пара, который обеспечивал более широкий выбор
мест для расположения паросиловых установок при
меньших
затратах
на
производство (в отношении затрат
труда, выбора рынков и угольных месторождений) и не
ограничивал
предельные мощности. Технология обработки
металлов играла второстепенную роль: за первыми
механическими станками, такими как токарно-винторезный,
появившийся в арсеналах Голландии и Лондона в конце
XVIII в., где мастерство было на очень высоком уровне,
произошло быстрое распространение токарных станков,
режущих и гибочных, шлифовальных и штамповочных
машин, которые распространились по расширяющемуся
кругу производств. Вместе с этим появились более точные
методы измерений. Регулируемые механизмы развились
из техники ветряных мельниц и регуляторов давления
пара в стационарных паровых машинах XVIII в.
Двигателестроение получило распространение в
первые десятилетия нового века; появились двигатели разных
типов и размеров для многих различных целей
(большинство которых Джеймс Уатт был вынужден изучать).
Преобразование поступательного движения во вращательное
уже было освоено на практике (первая
хлопкоочистительная фабрика с использованием силы пара была
построена уже в 1785 г.). Появились эффективные насосы,
приводимые двигателями, которые использовались в глубоких
шахтах всех видов; с помощью двигателей осуществлялось
водоснабжение больших городов (лидерами здесь были
Париж и Лондон), они применялись
в
пивоваренных
и
спиртовых производствах. Ричард Т]ревитик в 1800 г.
получил патент на «машину высокого давления», и
построил
первые паровые машины высокого давления для
железнодорожных локомотивов и кораблей (хотя
сконструированный и построенный Тфевитиком паровоз, несмотря на
мног ие
эксп ерим енты ,
оказался
непригодным для
чугунных рельсов
инемог
использоваться).
С ростом отношения мощности к массе и объему
стали использоваться
различные виды двигателей и для все
более разнообразных целей. До 1820 г. применялись в
основном двигатели небольшой мощности. Постепенно на
текстильных
фабриках стали применяться
несколько
отдельных паровых машин, мощность которых
станкам
переда валась с п ом ощ ью ременной передачи. Позднее по¬
добные установки с использованием силы пара
ста ли
доступными на сдававшихся в аренду небольших
металлообрабатывающих мастерских Бирмингема и Шеффилда;
применение их быстро началось в
других подобных
центрах вторичной обработки металлов на континенте и в
США. В результате,
в течение всего XIX в. двигатели других
типов
-
газовые двигатели, бензиновые двигатели
внутреннего сгорания, дизельные двигатели и
электродвигатели различных
типов
-
не являлись
альтернативой
паровым двигателям. Электротехническая промышленность
выпускала различное оборудование
-
о т самых
крупных
электрогенераторов до небольших
электромоторов
мощностью в доли киловатта, что способствовало повышению
производительности
на малых
предприятиях
ив
мастерских, а также достижению ими показателей, которые
раньше б ыл и характерны для крупномасштабных
производственных единиц в первичном секторе металлургической
и текстильной отраслей. С изобретением электрического
телеграфа Сэмуэлом Морзе (и другими) в 1832 г., а затем
телефона, электрического освещения, фонографа и
других электрических аппаратов (благодаря
мног очислен ным
изобретениям Томаса Эдисона), технический
прогресс приобрел совершенно новые измерения. Эти
новшества, наряду
с
прогрессом
в тонких химических
технологиях, в
производствах взрывчатых веществ,
красителей, легированной стали, оптического стекла и
многого
другого,
были особенно тесно связаны с
прогрессом
в области
научных
знаний и их использованием в
промышленности. Подобное происходило и с
некоторыми
достижениями в сельском хозяйстве, благодаря работам
немецкого химика, одного из создателей агрохимии
Юстуса Либиха (1803-1873) из Гй с с е нс к о г о университета
и
ос нов ани ю Дж Лосом (учеником Либиха) Ротемстедской
экспериментальной полевой станции в Англии в 1843 г.
Эти аспекты технических изменений будут более
подробно рассмотрены в гл. 3 данного тома.
С течением времени в XIX в. механизация
распространялась как вирус, следуя диктату относительной
стоимости и производительности, на все более широкие сферы
промышленного производства. Когда в 1860-х гг. XIX в.
благодаря нововведениям сталь была признана
относительно дешевым продуктом массового производства,
появилась возможность достижения более высокой
точности машинного оборудования, поскольку улучшилось
соотношение прочности и массы деталей. Более
совершенные механизмы, автоматические штамповочные прессы
и т.п. оборудование обусловило появление новых
стандартов точности изготовления и взаимозаменяемости
деталей. Рурская область стала главным европейским центром
развития новых технологий обработки металлов. Эта
тен де нц ия с очевиднос тью проя вила сь
в
производстве
мелкого стрелкового оружия еще до основания
аме рикан ским
конструктором
и
пр омы шле нни ком Сэм юэлом Кольтом
своего оружейного завода в Хартфорде (штат
Коннектикут) в 1855 г. Система
конструирования
из деталей и
заменяемых
узлов, для которой непременным условием было
обеспечение весьма высокой точности изготовления,
ста ла из вест на как
«американская система» по месту своего
появления. Пишущие машинки и швейные машины (как
для домашнего, так и для промышленного применения),
другое офисное оборудование, мелкое стрелковое оружие
и
другие изделия «сборочного» типа из отдельных деталей
и
узлов стали широко применяться в массовом
производстве металлических изделий, хотя движущиеся сборочные
конвейеры появились лишь при Генри Форде в начале
следующего века (1913 г.) в производстве автомобилей. Но уже
до этого автомобильная промышленность наращивала
масштабы производства во Франции, Британии, Германии
ив
других ведущих европейских машиностроительных
центрах,
и
при этом применялась новая «сборочная»
технология с использованием взаимозаменяемых деталей.
19

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
Фамилии Пежо (илл.2), Рено и Ситроэн во Франции,
Даймлер и Бенц в Германии, Моррис и Остин в Англии
стали
хорошо
известны
в
Европе благодаря
автомобилям, выпускаемым их фирмами, наряду с
именем Генри Форда в США Но к 1914 г.
уже Новый Свет
обучал
Старый
Свет
технологии
массового
производства и конвейерной сборки.
Благодаря механизации небольшие производственные
предприятия получили возможность значительно
повысить производительность труда. Двигатели небольшой
мощности
-
паровые, дизельные, электрические стали
применяться для привода небольших механизмов и
машин. В обувной промышленности, например, подошвы
штамповались машинами, а передок сшивался и изделие
«доделывалось» на серийных швейных машинах. Швейные
машины (с ручным или ножным приводом, который
затем был заменен на механический) после 1870 г.
увеличили производительность в изготовлении одежды, однако
она все еще отставала от
производительности в
механизированном прядильном, ткацком и отделочном
производстве в текстильной отрасли. Американская компания
«Зингер» стала основным поставщиком домашних
швейных машин во всем мире (вскоре было начато их
производство по всей Европе); компания «Ремингтон» начала
выпускать пишущие машинки (1874 г.) (илл.3); появились
фотокамеры фирмы «Кодак» (илчА). Пишущие машинки
и
различное офисное оборудование, а также телефон
начали
вторгаться
в
сферу обслуживания, повышая
производительность труда и в ней, долго отстававшей
по
сравнению
со
сферой производства.
В Великобритании к концу наполеоновских войн
черная металлургия, а также плавка и рафинирование
цветных металлов (с использованием отражательных печей)
основывались главным образом на технологии «минерал-
топливо» с
примен ением
кок сов ой плав ки, пудлингования
(передела чугуна в малоуглеродистое железо на поду) и
прокатки железа. Но в Швеции, России и в большинстве
других европейских центров металлургического
производства (за исключением Бельгии и Северной Франции)
по-прежнему применялся кричный передел (процесс
рафинирования чугуна в так называемом кричном горне с
целью получения ковкого (сварочного) железа. Горячее
дутье, изобретенное в 1828 г. Нильсоном (JВ. Nielson),
управляющим газового завода в Глазго, дало возможность
использовать новые железные
руды для доменных печей.
После 1838 г. нача лось
широкое распространение дутья
для домен, паровых молотов, рольгангов с паровым
приводом. Как показано в табл. 6, расширение производства
железа
привело
к
увеличению добычи угля. Чугун стал
основным конструкционным материалом,
а ковкий
чугун
был основным материалом при стро ит ель ст ве
железнодорожных путей (со второй половины XIX в. ст ал и
приме¬
няться катаные стальные
рельсы.
-
Прим. ред.).
Урбанизация, механизация, постройка металлических судов
и
их ко личе стве нный
рост сделали производство
металла
осно вной
отраслью промышленности для дальнейшей
модернизации экономики.
Шире стала номенклатура
изделий
первоначального
металлургического
производства,
в нее вкладывались большие капиталы по
сравнению с вложениями в производство стали (на
раннем этапе развития ее производства). Вторичное
металлургическое
производство
использовало
рафинированный чугун и сталь как сырье для своей
продукции. В 1840-х гг . на
металлургических заводах Дж
Геста в Южном Уэльсе были заняты более 6 тыс. рабочих
и эти заводы производили более 20 тыс. т литейного
чугуна в чушках ежегодно.
Первым новшеством, которое изменило мировое
сталелитейное производство во второй половине XIX в.,
также было британским
-
это был конвертерный способ
передела чугуна в сталь, патент на
который был получен
Генри Бессемером в 1836 г. За ним последовала разработка
французско-германской технологии Сименса-Мартена
получения литой стали в пламенной регенеративной печи;
способ и сама печь были предложены французским
металлургом Пьером Мартеном (1864 г.). Отец и сын
Мартены, в отличие от
Бессемера, были
профессиональными
металлургами. В 1878 г. химик-любитель Сидни
Джилкрист Томас (работавший в полицейском суде)
изобрел «основной» процесс передела жидкого
фосфористого чугуна в сталь
продувкой сжатым воздухом или
другой окислительной газовой смесью в конвертере
с
основной футеровкой (так называемый томасовский
процесс). Этот процесс пригоден при использовании
дешевой фосфористой железной руды, которой было
довольно много в Британии, Германии, Лотарингии и
Люксембурге. До этого сталь считалась полудрагоценн ым
металлом, доступным
толь ко дл я специ ализирован ного
использования в небольших масштабах, например, для
изготовления ножей, лезвий других режущих
инструментов. После всех нововведений сталь стала дешевой
основой для продукции массового производства,
а
сталелитейная
промышленность последовала потому
же
пути
развития и распространилась
столь же широко, что и
производство чугуна. Рурская область (с концерном Круппа в
Эссене), Лотарингия, Верхняя Бургундия превратились в
крупнейшие европейские континентальные регионы
производства стали. Широкое распространение производства
ст али
происходило
и в России, особенно в Донецком
бассейне, вызванное серьезным
скачком
индустриализации
с 1980-х гг .
Прокатанная сталь стала основным конструкционным
материалом и широко заменяла ковкий и литой чугун (так
как была тверже, прочнее, менее хрупкой, чем литейный
Таблица 6. Среднегодовые показатели пр ои зв од ст ва
лите йног о
чугуна
и стали в
некоторых странах (тыс. тонн)
1800-14
1850-4
1880-4
1910-13
Чугун
Чугун
Чугун
Сталь
Чугун
Сталь
Австро-Венгрия
-
221
591
-
2 204
2 450
Бельгия
-
201
699
170
2 171
2 280
Великобритания
248
2 716
8 295
2 860
9 792
6930
Германия
-
245
2 893
990
14 836
16240
Италия
-
-
23
150
366
980
Россия
200
231
477
250
3 870
4 200
США
-
582
4 327
1 584
28 070
28 530
Франция
200
561
1918
460
4664
4 090
Швеция
-
155
418
300
667
620
Sources: В. R. Mitchell, Fontana Economic History of Europe (The Emergence of Industrial Societies: 2) (London, 1973), statistical appendix. Historical
Statistics of the United States (US Department of Commerce, Washington, I960).
20

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
чугун). Использование балок из стального проката сняло
ограничения
на этажность зданий, а листовая
малоуглеродистая
сталь и применение клепки сделали то же самое
по отношению к размерам судов.
Дальнейшие технологические усовершенствования
появились благодаря достижениям химических знаний,
примененным
в металлургии для создания сплавов (или
«специальных сталей» с присадками хрома и марганца.
Франция (в которой был изобретен электрический
пирометр), Германия (с наиболее развитой химической
промышленностью в Европе) и г.
Шеффилд, отстававший в
других промышленных сферах, стали ведущими в
производстве качественных сталей и
кру пны х
поковок.
Броневые листы для обшивки, оружие,
ст аль для
высокоскоростных механических станков, ножевые
изделия, хирургические инструменты
и
другие
специализированные изделия обеспечивали потребности рынка. В
конце рассматриваемого периода американские
инновации в методах оцинковывания, декапирования, отжига
и др. улучшили оборудование на заводах и
увеличили
продуктивность. В 1890 г . на
перед овых зав одах
использовались 3 т топлива для производства 1 т стали, к 1914 г.
требовалось уже меньше 1 т. Американская индустрия с ее
крупными заводами, огромными фирмами,
использующими дешевую руду из региона оз. Верхнего, являлась
лидером в производстве стали, как и в добыче угля.
Технологии в текстильной
промышленности
(крупнейшее в мире производство после сельскохозяйственного)
позволили выстроить жизненно необходимые плацдармы
для отхода от методов ручною ремесла еще до 1800 г.,
прежде всего в методах получения хлопка, после чего
последовали инновации в производствах волокна, шерсти, льна,
пеньки, джута и шелка (для ткачества). Механизация
нам ат ыв ан ия шелк овой нити на
прядильных машинах,
работавших на энергии воды, распространилась в Италии и
Франции еще в XVIII в.,
и это была единственная отрасль
текстильного производства,
в
которой Британия не занимала
лидирующих позиций. Выработка крупноузорчатых тканей
из шелка была также успешно автоматизирована
с
п ом ощ ью французской жаккардовой машины после 1804 г.
Процесс прядения и подготовка хлопкового
сырья для
него были механизированы в первую очередь: с помощью
механическою (самолетного) челнока Джона Кея для
ручного ткацкого станка (1733 г.), мюль-машины на ручной
тяге Сэмюэля Кромптона (1779 г.), ватермашины Ричарда
Аркрайта (1768 г.)
в конце XVIII в.
установилась новая
технология, после чего в 1850-х гг.
уже в США была изобретена
кольцевая (веретенная) прядильная машина.
Первая
хлопкоочистительная машина, изобретенная американцем Эли
Уитни, в 1793 г., позволила сделать очистку хлопка-сырца
недорогой операцией при массовом производстве.
Благодаря металлическому оборудованию и
широкому использованию энергии воды было достигнуто
большое повышение производительности в прядильной
промышленности, сначала в
Британии, а потом и в странах
континентальной Европы и на
фабриках Новой Англии.
Новая фабрика Стратта {Strutt), которая открылась в 1804 г.
в
графстве Дербиршир, работала на едином водяном
колесе
диаметром
около 5,5 м и шириной около 7 м.
Мощность с вала водяного колеса передавалась
вертикальными и
горизонтальными
ме талл ичес кими валами,
соединенными сложной системой зубчатых колес, 4 тыс.
веретен, расположенных на пяти ярусах, а также
кардочесальным, намоточным, сучильным
и
крутильным
машинам. На
фабрике работали почти 1 тыс. человек .
Произошло резкое увеличение производительности
труда: в XVIII в. необходимо было 50 тыс часов, чтобы спрясть 100
фунтов хлопка на индийской ручной прядильной машине, а с
появлением в 1825 г. автоматической мюль-машины Р.
Робертса это вр ем я сократилось до 135 часов . Сообщалось об
одиннадцати разных машинах, используемых в производстве пря¬
жи:
«операции идут одна за другой»; добавлялось, что
«хлопкопрядильная фабрика представляет собой самый
впечатляющий пример господства человека над силами природы, чем
могут гордиться наши времена».
Только после 1821 г. ткачество с применением машин
стало успешно обновляться, так как в текстильной
промышленности механизация развивалась намного
медленнее, чем в
прядении. Последовательность была
аналогичной: успешное освоение энергии пара при новой
технологии хлопчатобумажного производства, расширение
масштабов производства, развитие крупных фабрик,
сильное увеличение объема выпуска при соответствующем
снижении себестоимости единицы продукции,
что вело к
сн иже нию сдельной оплаты труда.
Текстильное машинное
производство распрос транял ось
по
всему миру медленнее,
ч ем п ряде ни е, пос коль ку развитие посл еднего
дополнялось вводом машинного
прядения
в
Британии,
снабжающего ремесленные производства на ручных ткацких
станках в других странах, и это наблюдалось до тех пор, пока
развитие текстильной промышленности
и
распределение
продукции не перешли в следующую стадию.
Из табл. 7 следует, что среди всех отраслей
текстильной промышленности хлопчатобумажная
промышленность достигла наивысшего уровня развития.
Раннее
преобладание Британии в обновлении методов производства
стало причиной того, что на протяжении целого столетия
она удерживала лидерство в производстве и экспорте
продукции этой отрасли. Масштабы производства были столь
значительными, что международная торговля хлопком-
сырцом распространилась очень широко, впервые став
по-настоящему международной специализацией в важной
отрасли промышленности; в то же
время необходимость
отбеливания и окраски тканей привела к значительному
росту химической промышленности,
и здесь
технологическое
лидерство принадлежало Франции и Германии (см.
главу 3). Механизированное нанесение рисунка на ткани
с п о м о щ ь ю цилиндрических тканепечатающих маш ин
сильно повысило производительность при завершающей
обработке тканей; этот процесс был
впервые применен
на
фабрике Оберкампф в Париже в 1802 г.
Швейцария и
Франция применили эту технологию в производстве
тонких
хлопчатобумажных изделий; автоматическая
выработка шелка началась в Швейцарии в 1870 г.
К 1820 г.
производители ткацких станков в Британии
сосредоточили свое внимание на машиностроительной
промышленности, так как преуспевающие фирмы искали
рынки сбыта для своей основной
продукции
либо у себя
на
роди не
ли бо з а рубежом; то же самое позднее было в
Германии, Бельгии, Франции и США. Процесс
индустриализации создал естественный механизм для
распространения технологий, в основном в отраслях
промышленности, производящей средства производства, от металлов до
паровых двигателей и локомотивов. Компания «Платт»
Таблица 7. Производственные возможности хлопчатобумажной
промышле нности европейских стран (в количестве веретен, тыс.; в
скобках
-
проценты по отношению к возможностям Великобритании)
1834 г.
1877 г.
1913 г.
Австро-Венгрия
800 (8)
1 558 (4)
4 909 (9)
Бельгия
200 (2)
800 (2)
1 492 (3)
Великобритания
10 000 (100)
39 500 (100)
55 700 (100)
Германия
626 (6)
4 700 (12)
И 186 (20)
Италия
-
880 (2)
4 600 (8)
Россия
700 (7)
2 500 (6)
9212 (16)
Франция
2 500 (25)
5 000 (13)
7 400 (13)
Швейцария
580 (6)
1 850 (5)
1 398 (3)
Источник: В. R Mitchell, Fontana Economic History of Europe (The
Emergence of Industrial Societies: 2) (London, 1973), statistical appendix.
21

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
из Олдема стала главным поставщиком текстильных
маш ин
(включая кольцевые прядильные машины, которые
в графстве Ланкашир долго не приживались) в
европейские
страны, Новую Англию, Индию и Японию.
Это описание развивающейся технологии
текстильного
производства сконцентрировано
на «переднем крае»
изменений, и
потому ограниченое внимание уделено
крупным
текс тил ьны м
производствам
в
других странах
мира,
таких как Индия, Китай и Япония (которые
занимались
производством хлопчатобумажных и шелковых
тканей), где до XX в. преимущественно все еще
использовались ремесленные методы, хотя уже и стали появляться
первые механизированные прядильные фабрики. В
региональном разделе данного тома об этих странах
говорится подробнее.
ХотявXIXв.на
внутренних территориях стран
преобладал железнодорожный транспорт, необходимо также
подчеркнуть и важность развития перевозок по каналам и
рекам. Уже задолго до этого периода вкладывались
средства в прокладку новых и расширение старых каналов для
движения крупных барж с целью связать между собой
главные речные системы в Европе и в США Для экономичных
грузовых перевозок, где не так важна была скорость,
водный транспорт связывал горнодобывающие и
промышленные регионы, а также растущие города. В период с 1815
по 1850 г. во Франции использовались каналы общей
протяженностью свыше 2 500 км, и се ть
расширилась в
последующую четверть века. Париж стал связан с северным
угледобывающим районом и с
каменноугольным
бассейном в районе г. Сент-Этьен на юг е. Ка на лы соедин или р ек и
Рону и Марну с Рейном. Баржи водоизмещением до 1000 т
использовались для перевозок по Рейну, что делало эту
реку ключевой артерией для развития многих регионов
-
от
Швейцарии, Рура, Бельгии, Нидерландов, Франции и до
побережья Северного моря. В Англии такую роль, только в
значительно меньших масштабах, играл Манчестерский
канал, связывающий Манчестер с Ирландским морем.
Развитие локомотивной тяги в железнодорожном
транспорте после 1825 г. (до этого использовали конки)
обязано исключительно Британии. Начали применяться
паровые двигатели с высоким давлением пара, колеса с
ребордами, чугунные литые (затем стальные катные)
рельсы, чугунные рамы и колеса для локомотивов и вагонов.
Британские технические компании, такие как
«Джордж и
Роберт Стефенсон», выполняли заказы из стран Европы и
Северной Америки, а также Великобритании, но их
методы строительства
локо мотивов ст али
быстро перенимать
многие передовые страны.
За десятилетие локомотивы
ст али
выпускать
в Бельгии, Франции и США
Рас п ро с тр а не н ие локомо тивов (благодаря успешно работающим
машинам, в отличие от экспериментальных двигателей)
происходило намного быстрее, чем паросиловых установок
до 1815 г.
Первые железные дороги
в А н гл и и проклады вались,
исходя из
предположения,
что они
будут использоваться
в основном для перевозок грузов (в частности каменного
угля). Однако основной начальный импульс строительству
желе зных
дорог дали пассажирские перевозки. Вскоре
крупные города были связаны железными дорогами,
а
урбанизация послужила мощным генератором для развития
пассажирского транспорта и перевозок пассажиров:
железные дороги способствовали устранению основной
помехи на пути расширения крупных городов, поскольку
обеспечивали значительно большую интенсивность
движения (особенно пассажирского), чем наземный
дорожный транспорт, каналы и реки. Крупные порты в связи с
увеличением масштабов международной торговли
пищевыми
продуктами, сырьем, углем, другими полезными
ископаемыми и промышленными товарами, вызванным
распространением международной экономики,
превратились в центры обрабатывающей промышленности и од¬
новременно в центры транзитного грузооборота. Они
нуждались в обслуживании железнодорожным
транспортом, как и промышленные и угледобывающие регионы, где
были особенно велики потребности во внутреннем
назе мно м
транспорте. Железные дороги
в
стране
обеспечили
повышение эффективности из-за большей
скорости
и
более низкой стоимости и
пассажирских,
и
грузовых
перевозок. Вместе с другими устройствами, основанными на
энергии пара,
в XIX в. железные
дороги
с
пар овыми
локомотивами стали самым важным
средством
преобразований в экономических системах и в обществах. Как и в
других областях
применения технологий машиностроения,
технический прогресс на железных дорогах
(выразившийся в повышении мощности н а единицу массы
локомотива, в появлении систем торможения, сигнализации,
электрического телеграфа, удобств в пассажирских
поездах и в повышении грузоподъемности грузового
транспорта) привел к росту технической эффективности,
снижению стоимости и увеличению производительности.
Таким образом, на протяжении этого и следующего веков
происходила непрерывная реализация потенциала,
заложенного в основных технологиях.
В табл. 8 показаны основные особенности
расширения
железнодорожных сетей (расстояние в милях, например,
было надежным показателем для вложения средств и
определения масштабов производства). Строительство
железных дорог велось прежде всего в лидировавших
европейских странах (вначале с Великобританией во главе, за
которой следовала Бельгия) и в США Масштабы
строительства особенно заметны, если
протяженность
рельсовых путей рассматривать по отношению к географической
протяженности стран и численности их населения (см.
табл. 1). На протяжении второй половины столетия
размеры
капиталовложений в железные дороги
вСШАне
имели себе равных, что можно сказать и о развитии
американской горнодобывающей промышленности, тяжелой
индустрии, об урбанизации и о производстве первичных
сельскохозяйственных продуктов, и развитие всех этих
сфер производства стало возможным только с развитием
железнодорожного транспорта. Использование
экономического потенциала больших земельных площадей, став-
Таблш^а 8. Протяженность (в км) железнодорожных путей
некоторых стран (по годам)
1840
1870
19Ю
Австро-Венгрия
144
9 589
43 280
Бельгия
344
2 897
4 679
Великобритания
2411
24 759
37 658
Германия
469
18 876
61 209
Дания
-
770
3 445
Испания
-
5 442
14 675
Италия
20
6429
18090
Нидерланды
17
1419
3 215
Норвегия
-
359
2 976
Португалия
-
694
2 888
Россия
27
10731
66 581
Румыния
-
316
3 437
США
4 509
84 675
607 212
Финляндия
-
483
3651
Франция
497
15 544
40 484
Швейцария
-
1426
4716
Швеция
-
1 727
13 829
Источники: В. R . Mitchell, Fontana Economic History of Europe (The
Emergence
of Industrial Societies: 2) (London, 1973), statistical
appendix. Historical Statistics of the United States (US Department of
Commerce, Washington, I960).
22

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
Таблица 8а. Протяженность (в км) железнодорожных путей
некоторых стран (по годам)
Таблица 86. Протяженность (в км) железнодорожных путей
некоторых стран (по годам)
Африка
1840
1870
19Ю
Алжир
Ангола
Бенин
Берег Слоновой Кости
Гана
ГЬинея
Египет
Заир
Замбия и Зимбабве
Камерун
Кения
Маврикий
Мадагаскар
Малави
Мозамбик
Намибия
Нигерия
Реюньон
Сенегал
Судан
Сьерра-Леоне
Танзания
Того
Тунис
Эфиопия
Южная Африка
265
1 184
106
3 277
851
307
182
270
324
4 321
1 235
3 582
107
940
209
272
182
516
1 593
673
126
947
1992
410
718
195
1 517
310
12208
Источник: Mitchell, В . R, International Historical Statistics, Africa, Asia
and Oceania 1750-1993 ,3rd edn, Macmillan, Basingstoke, 1998 , pp.673-8.
ших
доступными только с появлением железных дорог,
помогли до того времени отдаленным уголкам земли
интегрироваться с экономически развитым миром.
Главными являлись следующие направления железных дорог:
Париж
-
Рим (1846 г.)
-
железная дорога, построенная
с
использованием английских экскаваторов Томасом Бра-
си
(Brassey), который впоследствии строил железные
дороги во многих странах; Париж
-
Брюссель (1846 г.);
Москва
-
Санкт-Петербург (1850 г.); Сент-Готардский туннель
через Альпы (1882 г.); «Восточный экспресс» (Лондон
-
Париж
-
Вена -
Константинополь, 1888 г.);
Транссибирская железнодорожная магистраль (1891-1916 гг.) . В США
Восточное побережье было связано с Калифорнией в
1869 г., Канадская Тихоокеанская железная дорога
связ ала
Западное и Восточное побережье в 1885 г. Эти
трансконтинентальные дороги, хотя и важные в стратегическом
отношении, полностью не могли интегрировать
экономические системы разных стран, например, железные
дороги от Западного побережья до Чикаго, а затем из Чикаго
до Восточного побережья обеспечивали больший прирост
межрегиональных перевозок в США, чем прямые
перевозки от одного до другого побережья.
В прокладке железных дорог в континентальной
Европе явно
прослеживались стратегические расчеты,
и
правительства стран проявляли инициативу в национальном
планировании и финансировании их строительства. Во
Франко-прусской войне 1870-1871 гг. именно железные
дороги сыграли решающую роль
в военном
материально-
техническом снабжении. Правительство Индии также
стало
финансировать развитие железных доро г
в своей
стране после восстания сипаев в 1857-1859 гг.; иногда
военные
расчеты совпадали с коммерческими целями. В
период с 1845 по 1870 г. в Индии было построено более 8 тыс.
км железных
дорог
-
это было самое крупное
желез-
1840
1870
19Ю
Северная Америка
Барбадос
-
-
45
Белиз
-
-
40
Гаити
-
-
103
Гватемала
-
-
724
Гондурас
-
-
170
Доминиканская Республика
-
-
241
Канада
25
4211
39 799
Коста-Рика
-
-
619
Куба
82
1 382'
3 229
Мексика
-
349
19 748
Никарагуа
-
-
275
Панама
-
76
76
Пуэрто-Рико
-
-
354
Сальвадор
-
-
156
Тринидад
-
-
130
Ямайка
-
37
298
Южная Америка
Аргентина
-
732
27713
Боливия
-
-
1 207
Бразилия
-
745
21 326
Венесуэла
-
13
858
Гайана
-
32
153
Колумбия
-
-
988
Парагвай
-
91
3732
Перу
-
669
2 995
Суринам
-
-
1333
Уругвай
-
20
2 488
Чили
-
732
5 944
Эквадор
-
-
587
Примечания:
1
1880 г.
21911 г.
3 1909 г.
Источник: Mitchell, В. R, International Historical Statistics, the Americas
1750-1993,4,h edn, Macmillan, Basingstoke, 1998, pp. 539 -47 .
нодорожное строительство за пределами Европы и США
вто
время, в нее было вложено 95 млн. ф.
ст.
иностранного
ка пи тал а, и возникла необходимость выплачи ват ь
гарантированные дивиденды с доходов. Первая железная
дорога
в
Африке была построена в Ег ипте между
Александрией, Каиром и Суэцем в 1856-1857 гг.
-
как
раз перед открытием Суэцкого канала в 1869 г., но эта
железная дорога
не имела большого значения для
грузовых перевозок.
Позднее железные дороги
в
регионах Африки, где велась разработка полезных
ископаемых, открыли доступ к крупным внутренним
ресурсам. Однако в целом,
в
мировом масштабе,
вложение средств в развитие железных дорог
сопутствовало экономическому прогрессу и являлось его
неотъемлемой частью. К 1870 г. за
пределами Европы и Северной
Америки было только около 14,5 тыс. км железных
дорог
(больше половины
-
в
Индии), что составляло всего 7%
от
протяженности
железных
дорог
в
мире.
Рамки данного раздела
не позволяют более подробно
обсуждать значение ра зв и ти я
железных
дорог, но,
несомненно, оно было многосторонним.
К нему относится
повышение мобильности населения (которое
рассматривало же л ез ную дор огу
как
разрушителя традиционных
социальных устоев); большая поддержка машиностроению
и
строительству; развитие банковского дела и рынков
ценных
бумаг (из-за беспрецедентных масштабов привле-
23

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
Таблица 8в. Протяженность (в км) железнодорожных путей
некоторых стран (по годам)
1840
1870
1910
Азия
Индия
-
1678
51 658
Индокитай
-
99
1 717
Индонезия
-
-
5 145
Иран
-
-
9
Кипр
-
-
98
Китай
-
-
8 601
Корея
-
-
1 031
Малайя
-
-
867
Сабах и Саравак
-
-
209
Тайвань
-
-
436
Тайланд
-
-
896
Турция
-
1802
6 558*
Филиппины
-
-
206
Шри-Ланка
-
1191
930
Япония
-
-
8661
Океания
Австралия
-
1 529
28 049
Новая Зеландия
-
-
4 490
Примечания:
1
1871 г.
21869 г.
31909 г.
Источник: Mitchell, В. R., International Historical Statistics, Africa, Asia
and Oceania 1750-1993, 3rd edn, Macmillan, Basingstoke, 1993, pp.
679-88.
чения капитала); появление новых рантье, целого к ла сс а
людей, владеющих акциями; развитие бухгалтерского
учета и права, регулирующего деятельность частных
компаний; эволюция новых структур управления крупными
организациями; появление новых подх одо в к системе
мер
и
координации времени; развитие новых органов
управления государством. Все это вдобавок к техническим
новшествам происходило благодаря железным дорогам,
а их влияние распространялось и на
другие сферы (такие
как
электрический телеграф). Эти направления развития,
связанного с
распространением
сети железных
дорог,
рассматриваются
в
других разделах данного тома.
Паровые машины вскоре стали применяться на судах,
после того как высокое давление пара
в двигателях
«прямого действия» позволило создавать машины с меньшей
массой и большим крутящим
моментом на коленчатом
валу, чем у
машин с низким давлением пара; при этом
значительно сокращался объем двигателя, к тому же его центр
масс стал ниже. Все это позволило создавать двигатели с
большим отношением мощности к массе, приемлемым для
строительства судов. В начале столетия эксперименты
приобрели международный размах, во главе были
инженеры во Франции, Британии (Шотландии и Англии) и в
США, и
первые пароходные маршруты были
организованы на
реках Делавэр, Сена, Сона, Гудзон и Клайд.
В основном применялись пассажирские колесные
пароходы,
но
вскоре были выявлены большие
возможности
паровых буксиров для транспортировки барж по
внутренним водным путям, а также парусных судов (как
торговых, так и военных), ожидавших попутного ветра или
течения. К 1820 г. 34 колесных парохода бороздили воды
Британии; во Франции к 1842 г. было 229 пароходов. Там,
где скорость и надежность были на первом месте
(например при пассажирских, почтовых или небольших
специализированных грузовых перевозках), колесные паровые
суда быстро стали преобладать, перевозя небольшие
грузы, для которых не требовались сложные системы бло¬
ков и талей.
Дальнейшее развитие пароходства зависело от
объемов перевозимого угля, которые,
в свою очередь,
определялись размерами судна, его водоизмещением,
эффективностью двигателей, типом движителя и, что особенно
важно, дальностью перевозок Очевидным ограничением для
всех пароходов всегда выступал
возможный запас
топлива на
борту, за исключением таких судов, которые
могли
ис поль зов ать
паруса при долгом плавании в
от крыт ом
море. Первым судном, пересекшим Атлантический океан
от Лондона до Нью-Йорка, был небольшой английский
пароход «Сириус» {илл.Ъ') с лопастными колесами,
который в 1838 г. прошел расстояние в 3 тыс. миль за 19
дней. Вскоре после этого пароход «Грейт Вестерн»,
построенный
в
Бристоле Брунелем,
известным
строителем железных дорог и мостов, специально для
трансатлантических торговых перевозок, добрался до
Нью-Йорка за 15 дней, причем в его бункере остались
200 т угля.
Этот пароход был тоже оснащен парусами.
Пароходы с лопастными колесами продолжали
использоваться для перевозок на короткие расстояния,
а
также и для длинных речных перевозок,
если по
дор оге
можно было
заправляться топливом, и в X X веке , на на иб ол ее
значительный
прогресс
в
строительстве пароходов
наблюдался еще после 1835 г., когда был осуществлен
переход к гребным винтам, благодаря которым мореходность
пароходов существенно улучшилась. Первыми здесь были
Британия и США Патенты на них были получены в 1836 г.
Джоном Эрикссоном (шведский инженер, работавший в
Британии и США) и Фрэнсисом Смитом. В 1843 г. пароход
с винтовым движителем впервые пересек Атлантику (это
было судно Брунеля «Великобритания» водоизмещением
почти 3000 т с металлическим корпусом).
Нововведения в судостроении продолжались. Суда
постепенно увеличивались в размерах и оснащались все
более мощными силовыми установками. Вместо деревянных
корпусов появились корпуса из железа, а затем
-
из
стальных листов, после того как в I860 г. началось массовое
пр оизв одс тво
стали.
Гребные винты были в принципе
эффективнее лопастных колес, в
которых были большие
потери мощности на удары лопастей о воду,
но
при
пр им ен ен ии винт ов требовался более быстроходный двигатель
и передача, что приводило к постоянному повышению
давления пара и совершенствованию конструкций.
Важным нововведением была разработка компаунд-машины
-
двухцилиндровой паровой машины двойного действия
с
парал лельным ра сп о ло ж ен и ем цилиндров; пар,
отработав в одном цилиндре, поступает
в
другой (большего
диаметра). Патент на этот двигатель получил Джон Элдер в
1862 г. В последней четверти XIX в.
распространились
судовые паровые машины тройного и четверного
расширения вместе с наступлением эры паровых турбин
(многоступенчатая реактивная паровая турбина была
изобретена в 1884 г.
Чарлзом Парсонсом из г. Ньюкасл-апон-Тайн)
и
мазутных печей для паровых котлов (к 1914 г. они стали
применяться на самых современных кораблях).
Самым грандиозным проявлением возможностей
паровой техники на море стало производство океанских
лайнеров, которые были больше, мощнее, роскошнее, чем
все созданные до этого суда. Они стали престижными
дворцами для национальных судоходных компаний в
условиях жестокой конкуренции на рынке роскоши.
Подобные же преобразования (с использованием той же
техники и возможностей судостроения) произошли в области
военного кораблестроения вместе с прогрессом в
производстве корабельного вооружения и броневой защиты.
Преимущества в размерах, мощности паросиловых
установок и вооружении в военно-морских флотах
определяли стратегию морских сражений во всем мире в начале
первой мировой войны в 1914 г.
Если паросиловые установки и использование железа
24

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
и стали для судовых корпусов были на
переднем крае
судостр оен ия
вXIXв.,тов
постройке трансокеанских
грузовых судов для перевозки нес коропортящихся продуктов
на большие расстояния паровые технологии завоевывали
себе место медленно. В этой сфере до XX в. преобладала
парусная техника
-
парусники совершали длинные
рейсы с грузами зерна или чая с Дальнего Востока в Европу,
шерсти и пшеницы из
Австралии (хотя для перевозки мяса
требовались холодильные камеры и пароходы);
аналогичные торговые перевозки осуществлялись парусниками
между Южной Америкой и Западным побережьем США
Деревянные корпуса судов на этих маршрутах уступили
место железным и стальным еще до того как
паруса
уступили место паровым двигателям.
В отличие от других сфер технических инноваций и
промышленного роста,
в
которых с Британией после
1870 г.
соперничали другие ведущие промышленные
державы, ее преобладание в судостроении, судовой и
корабельной технике и
судовладении было бесспорным и
после 1914 г. Такое положение объясняется тем, что с самого
начала промышленного развития Британия заняла
ведущие позиции в новой горнодобывающей и топливной
промышленности,
в
паросиловой энергетике, накопив
соответствующий опыт и к тому же имея несопоставимые
преимущества в обладании природными ресурсами.
Будучи величайшей морской торговой державой в мире на
протяжении всего XIX в., Британия также располагала
крупнейшим внутренним рынком, благоприятным для
развития флота. Но эффективность судостроительной
пр омы шле нно сти и масштабы
эксплуатации выпу ска емы х
Британией
судов были настолько велики (и к тому
же имели
так ие
сравнительные преимущества в стоимости), что
большая часть дальних торговых перевозок
-
и не только
британских выполнялась только
британскими судами вплоть
до 1914 г., а
британские верфи строили больше судов, чем
все остальные
страны мира
вместе. На
протяжении
этого
времени Британия владела большинством важнейших
патентов, связанных с судостроением. Это превосходство
сохранялось еще долго в
следующем
столетии.
С 1859 г., когда в штате Пенсильвания пробурили
первую современную нефтяную скважину, получила развитие
новая добывающая промышленность, основанная на
геологических исследованиях, появились новые технологии
и новые
рынки.
В 1871-1872 гг. были
открыты
скважины
в
Баку (в 1876 г. шведские изобретатели и
промышленники
братья Нобель -
Людвиг, Роберт и Альфред
-
основали
нефтепромышленное предприятие «Товарищество
братьев Нобель» в Баку), а затем
-
в
Венгрии, Румынии, на о.
Борнео, в
Бирме, на о.
Суматра и в 1903 г. в
Иране. Нефтяная
промышленность развивалась как международная
и
многонациональная. На основе того, что
быстро развились
новые методы химического анализа и была разработана
технология
переработки нефти. Продукты переработки
вначале обеспечивали потребности в керосине для
бытовых целей, а затем стали использоваться в двигателях
внутреннего сгорания (в виде «дизельного» топлива и
различных
других продуктах нефтепереработки) и в топках
судовых паровых котлов; все вместе сформировало
широкий и важный рынок. Мировой выпуск сырой нефти
достиг 20 млн. т к 1900 г. и около 55 млн. т к 1914 г. Этот объем
был невелик по сравнению с добычей угля, которая
обеспечивала свыше 4/5 потребных энергетических ресурсов
того
времени,
но это количество и мело важное значе ние
для развития модернизировавшихся
экономически х
систем «на
окраинах». Американская нефть, которая теперь
уже добывалась в нескольких штатах, составляла 65% всей
мировой добычи нефти. До того как в 1911 г. в
соо тветст вии с антитрестовским законодательством нефтяная
империя Джона Рокфеллера (илл.6) «Стандарт ойл
компани» была разделена на несколько конкурирующих
компаний, она контролировала свыше 80% всей
американской нефтяной продукции, продаж и экспорта
нефти. Кавказская нефть обеспечивала 16% всей
мировой добычи, Венгрия и Румыния
-
около 7%, Азия -
около 3% (здесь основные позиции занимала англо-
голлан дская
монополия
«Шелл»
во
главе
с
Генри
Детердингом и Маркусом Сэмюэлом). В результате XIX
век
передал следующему столетию важное новое
промышленное наследие.
Т]ребуется очень много места, чтобы лишь кратко
описать множество технических изменений и нововведений,
которые определили все не рассмотренные выше
преобразования в XIX в. Но даже простой перечень достижений
должен впечатлять; в него входят: стекольная
промышленность, которая подобно цветной металлургии по объемам
производства стала сопоставимой с железом и сталью;
производство керамики, цемента, жести, каучука и газа;
производство бумаги (стали использоваться древесные
массы); печатное дело (особенно выпуск газет); широкое
производство пива и спиртов,
систе мы охлаждения
продуктов, консервирование (в связи с развитием
продовольственной промышленности), хлебопечение,
кондитерское производство, мукомольная промышленность,
таб ачн ое
производство (революционные изменения здесь
произошли после создания американской машины Бонсек в
1881 г.); выпуск мыла и маргарина (последнее было
совершенно новым видом производства того времени);
производство искусственных волокон (а после 1900 г. стало
быстро развиваться производство искусственного шелка),
изготовление музыкальных инструментов (в частности,
начался широкий выпуск пианино после введения
усовершенствования в виде чугунной рамы).
Соответствующие изменения произошли в сферах
распределения продукции и розничной торговли: в Париже
после I860 г.
универмаги во главе с «Бон Марше»
организовали
прод ажу товаров
по
рассылаемым почтовым
каталогам, и
вскоре
за ними последовали универмаги во всех
самых
крупных городах Европы и США В США
аналогичную услугу начали предоставлять фирмы во главе с
«Монтгомери Уорд» и «Сиэрс Реубак», в основном они
обслуживали сельские местности; стали
открываться сети
однотипных розничных магазинов одной фирмы,
в основном
продовольственные. Томас Липтон, например, к 1899 г. имел
более 500 магазинов в Британии, а также шир око е
производство товаров и упаковочные пункты в разных странах.
В его магазинах продавалось более 50 т чая в день и на него
работали почти 5 тыс. агентов по оптовым
продажам
чая. В
1914 г. молочная компания «Мэйпол» имела почти 1 тыс.
филиалов и продавала одну треть всего маргарина в
Британии
-
1 тыс. т в неделю, который изготовлялся на
собственных предприятиях компании. Важно отметить, что
увеличение объемов продаж не сдерживалось производством.
Во многих частях мира продолжали преобладать
традиционные ремесленные производства и
торговля
в
небольших лавочках. Но в десятилетие перед 1914 г. новые
изобретения и открытия дали дополнительный импульс
развитию промышленности, основанному на
производстве нефти, стали, автомобилей, самолетов,
электротехнических изделий, искусственных волокон, предметов
длительного использования, продуктов питания и напитков.
Финансовая сторона развития
Экономический рост в XIX в.
происходил вместе с
увеличением числа и расширением разнообразия
финансовых институтов, которые поддерживали развитие (а
иногда и играли в нем ведущую роль). Небывалый рост
капиталоемких отраслей экономики содействовал модернизации
финансовой системы, которая была напрямую связана с
потребностями крупномасштабного развития.
Железнодорожный транспорт и городские инфраструктуры (са-
25

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
мостоятельно
финансирующие все городское развитие,
подачу воды в
города, к ом му на ль ные услуги,
местный
транспорт) более других сфер нуждались в развитии,
вместе с тем в горном деле и для широкомасштабного
промышленного
развития
(особенно
тяжелой
индустрии)
необходим
был
новый
уровень
капитализации. Увеличение числа сельских поселений
требовало финансирования через земельные банки. Для
систем орошения
и водоснабжения необходимы были
крупные капиталовложения в строительство дамб,
водохранилищ и устройства инфраструктур. В крупных
странах
Западной Европы,
прежде
всего
в
Великобритании, Франции и Германии, экономика
которых становилась все более капиталоемкой, все же
большая часть внутренних сбережений утекала за границу,
на
финансирование инфраструктур в других странах. В
1913 г. по ч ти половина вс ех
внутренних сбережений
Британии была инвестирована в другие страны (система
национальных сбережений составляла 13,2% от чистого
национального продукта (ЧНП) материального
производства страны, а чистые внутренние капиталовложения
составляли 7,5% от него). Индустриализация и
экономический рост способствовали появлению резервного
капитала при возрастающих потребностях в сбережениях
для капиталовложений. Чистые внутренние
капиталовложения в Германии увеличились с 8,5% ЧНП до 15% в
период с 1857 по 1913 г., в Италии
-
с 4,6% до 9,9%.
Небольшие частные банки -
в основном семейные
учреждения
-
стали особенностью европейской
экономики еще с XIII-XIV вв., когда они появились в Италии.
Центральные банки начали появляться с Банка Англии,
основанного в 1694 г. и к XIX в.
фактически превратившегося в
центральный банк; появление централь ных ба нков
сопровождало формирование современных национальных
государств. В 1800 г. Наполеон основал Банк Франции.
Центральные банки, тесно связанные с национальной
валютой, государственными займами и правительственным
влиянием на денежную систему, стали характерными
институтами модернизированных независимых государств.
С ростом экономики, расширением ее многообразия и
«урбанизацией» появлялось множество всевозможных
банков. С
расширением международной торговли,
увеличением числа международных финансовых переводов и
расширением кругов людей, живущих и работающих в
денежной среде, росла необходимость в надежных
сберегательных институтах, внутренних займах и страховании.
Ими стали ипотечные банки, земельно-кредитные банки,
сельские кредитные учреждения, финансировавшие
крестьян, мелкие земельные банки, сберегательные банки и
местные кооперативные банки. Тред-юнионы и общества
взаимопомощи брали на себ я функции сберегательных (и
страховых) банков. В основном в Британии
и Америке,
больше чем в европейских континентальных странах,
страховые компании стали основными независимыми
участниками долгосрочных финансовых рынков, в то
время, как в
других странах эту роль осуществляли банки. К
1914 г. строительные общества в Британии
организовывали финансирование строительства своих домов
независимо от банков и
страховых
компаний. К 1873 г. в
Британии существовало 1534 таких общества (некоторые
организовывались на определенный срок) с активами в 65 млн.
ф.
ст. в 1913 г.
На местном уровне повсюду в деревнях, также как и в
небольших городах, играли важную роль ростовщики
(некоторые, как в Италии, с дозволением муниципалитетов).
Во всем мире большую часть местных ростовщиков
составляли евреи, тогда как в других областях финансового
спеюра еврейские семьи также выделялись в самых
состоятельных частных банковских кругах Франции, Германии,
Восточной Европы и Британии (более, чем в США).
Банкирский дом Ротшильдов выделялся своим присутствием
во всех основных европейских финансовых центрах.
Частные банкиры в Европе выступали в основном в роли
«инвестиционных» банкиров (или торговых банкиров в
современном понимании), объединяющихся в банковские
консорциумы для крупных инвестиций в государственные
ссуды, проявляющих инициативы (и организующих
финансирование и участие в акционерном капитале) в
железнодорожном строительстве, развитии городов,
горнодобывающей промышленности и тяжелой
индустрии по
всей Европе. Франция и Германия были крупнейшими
инвесторами в Центральной и Восточной Европе и в России
в 1890-х гг., когда они предоставили
ей крупные займы для
строительства железных дорог, шахт, развития
тяжелой
промыш леннос ти
и добычи кавказской нефти. Все это
происходило при инициативе С.Ю. Витте, в то
время
министра финансов,
в ходе поздней индустриализации.
В Британии банкирский дом «Бэринг бразерс энд К°
лимитед» являлся достойным соперником лондонского
представительства дома Ротшильдов в организации и
гарантировании размещения иностранных займов в Лондоне, а
также
размещении огро мн ых кр ед и то в, сосредот оченных
в Лондоне от зарубежной торговли. Бэринги в основном
занимались
финансовыми сделками между Британией и
США, Британией и Аргентиной и вместе с Ротшильдами
обеспечивали финансовую поддержку
восстанавливавшимся наследным монархиям Европы в постнаполеонов-
скую эпоху. Частные банки обогащались всякий раз, когда
правительства (которые гарантировали выплату
процентов в виде золота или
фунтов стерлингов) расширяли
займы на строительство железных дорог, на военные нужды
или
приобретение предметов роскоши (иногда с
ужасными последствиями, как в
случае с Египтом в 1870-1880 гг.).
К1914г. из
Британии было вывезено 4 млрд. ф.
ст. в
виде «портфельных» инвестиций (инвестиций в ценные
бумаги), помимо пр я м ых инвестиций (т.е. приобретения
пакетов акций и капиталовложений в реальные активы
(производство). Это составляло 40% от общего
всемирного зарубежного кредитования. 21% попало в США, главным
образом на строительство
железных
дорог,
а также на
развитие крупных фермерских хозяйств (ранчо) и
каменноугольных шахт. Подобные инвестиции последовали за
британскими иммигрантами и би зн ес ом в доминионы
(Канаду, Австралию, Новую Зеландию, Южную Африку),
составив 37%; 18% были вложены в экономику Латинской
Америки (в основном Аргентины), 9% Индии. Страны
континентальной Европы
-
Испания, Италия, Центральная и
Восточная Европа и Россия
-
представляли основной
интерес для Франции и Германии, где их промышленные
предприятия привлекали банки и капитал этих стран.
Французские инвестиции за рубежом насчитывали 2
млрд
ф.
ст. (почти четверть из них
-
в
России); германские
-
1,25
млрд. ф. ст.; капиталовложения Бельгии, Голландии и
Швеци и бы ли меньше. Только около 6% иностранных
капиталовложений Британии (примерно 250 млн. ф. ст.) были
размещены в Европе после разграничения финансовых и
индустриальных сфер влияния.
Главными нововведениями XIX в. в банковском деле
были введение банковского депозита, создание
многочисленных отделений банков, кроме того, новые
корпоративные банковские институты развивались, финансируя
высоко
капитализированные предприятия. Депозитные
банковские опер ац ии
с использованием чеков
уже давно
применялись в Великобритании (еще с XVII века), но больше
нигде не
получили
заметного развития до 1800 г. (отчасти
по
юридическим причинам). Создание акционерных
банков (существовавших в Шотландии еще до 1800 г.) было
разрешено в Англии после 1826 г. Они стали самой
распространенной формой более крупных банков на
Европейском континенте после 1850 г., обладавших высокой
стабильностью. Это способствовало увеличению
масштабов (путем расширения таких банков и
при соеди нения
к
26

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
ним частных банков) и формированию разветвленной
системы операций для «розничных» депозитных банков,
имевших отделения на главных улицах
во многих
городах.
В1825г.в
Британии было 715 банков. К 1913 г. их
количество снизилось до 88 (среди них ос тал ось только 29
частных), однако общее число отделений банков
сос та ви ло 8610.
Подобная консолидация, хотя и менее интенсивная,
шла и во Франции. Здесь депозитные банки, такие как один
из крупнейших коммерческих банков «Лионский Кредит»
(Credit Lyonnais) стали расширять сети своих отделений
после I860 г. Такая разветвленная система отделений
банков не была
присуща Америке, отчасти из-за того, что по
федеральному законодательству запрещалось создание
банков для нескольких штатов и потому сохранялась
«единичная» банковская структура. То же самое происходило
в Японии с банками, которые вели розничные банковские
операции,
оказывая услуги населению. Потенциал
американской банковской системы рос с огромной скоростью
параллельно с расширен ием масштабов экон оми ки: в
1834 г. было 506 официально зарегистрированных банков,
в 1870 г.
-
1937 банков, а к 1913 г. их было не менее 25 тыс.
С развитием денежных отношений банки стали
хранителями растущей доли национальных сбережений; чеки
и перечисления средств банками принимали на себя все
большую часть от общих сделок, в то время
как
финансовые сбережения продолжали расти. Активы финансовых
учреждений в европейских центрах в 1861-1913 гг.
увеличивались ежегодно на 5-6% . Накопления в наличных
деньгах и валюте
увеличивались во всех странах,
преимущественно на ранних стадиях развития финансовых
структур в развивавшихся экономических системах, но со
временем роль накоплений уменьшилась по сравнению с
важностью банковских активов. В 1850 г. наличные
денежные средства и валюта составляли 24% всей денежной
массы в
обращении в Англии, при этом в Банке Англии
находилось 11% финансовых активов, а коммерческих
кредитных билетов и вкладов
-
65%. Это было самое пер едовое
соотношение по
сравнению с другими странами.
К 1913 г.
монеты и
кредитные билеты Банка Англии составляли 12%
всех финансовых активов Англии, банковские депозиты
составляли 85%.
Финансовые структуры развивались в ответ на
расширявшиеся потребности в краткосрочных и долгосрочных
финансовых операциях. Большая часть мировой
иностранной торговли (а до середины столетия и большая часть
внутренней торговли Англии) финансировалась путем
переводных векселей. Широкий и продолжавший расти
рынок способствовал появлению новых финансовых
посредников
-
векс ельн ых
ма кл ер ов (брокеров) и учетных
долгов, которые стали играть важную роль на лондонском
валютном
рынке.
В 1913 г.
распределе ние
активов
между
финансовыми учреждениями в передовых странах было
следующим: центральные банки -
12%, депозитные банки
-
59%, сберегательные учреждения (сберегательные
банки, ссудо-сберегательные ассоциации, строительные
общества и т.п .)
-
14%, страховые учреждения
-
10%, смешан-
ные
учре ждения
-
15%. Независимые сберегательные
учреждения не был и распространены за пределами
Британии и США. К 1913 г. в
странах
континента их
роль в
основном выполняли
спец иализир ованные
ипотечные
банки, располагая 12-23% от активов всех финансовых
институтов. В Японии эта доля составляла 12%, а в Египте
-
не менее 70%.
Долгосрочные кредиты для высоко
капитализированных предприятий, которые запоздали в развитии,
требовали создания специализированных финансовых
институтов. Капитализация возросла с ростом
масштабов тяжелой
индустрии, развитием коммунальных услуг, транспорта,
городского хозяйства. Но привлекавшийся капитал
увеличивался не пропорционально
в
странах с замедленным
развитием; то же можно сказать и о долгосрочных
национальных рынках капитала Британии, проходившего через
фондовые биржи, которые являлись основной
альтернативой растущему
независимо от банковских систем
долгосрочному капиталу
в частном
секторе.
Промышленные компании, начиная с небольшого
производства, могли увеличить скромный стартовый
капитал, используя частные источники или торговый
кредит, и затем накапливать свои активы от
нераспределенных прибылей, т. е. обеспечивая так на зы ва ем ое
«самофинансирование», используя банки для получения
краткосрочных коммерческих кредитов. Этим путем обычно шли
семейные предприятия и товарищества во всем мире. Даже
при быстром появлении крупных многонациональных
корпораций (горнодобывающих, нефтяных, химических,
автомобильных, сталелитейных и тд.)
в США после I860 г.
оставленная, или
нераспределенная прибыль (чистая
прибыль компании, не распределенная среди акционеров
и
направленная в резервы или на другие цели.
-
Прим.ред.)
все еще оставалась главным источником роста капитала, а
семейное управление часто оставалось основной
корпоративной формой.
В то же время фондовые биржи Амстердама и
Лондона, организованные еще веком раньше в 1815 г.,
занимались главным образом рынком правительственных
ценных бумаг, появлявшихся в результате государственных
займов для оплаты постоянно возраставших военных
затрат. Консолидированный долгосрочный национальный
долг Британии достиг 840 млн.
ф.
ст. в 1820 г. (почти в три
раза больше валового национального продукта), а
владельцы акций научились спекулировать ценными бумагами.
Рыночное окружение в виде финансовых посредников,
брокеров и агентов расширялось вокруг фондовых бирж,
тесно св яз ан ны х с банковскими инве стиц иями дл я сво их
клиентов. Развитие таких долгосрочных рынков
капи тал а
породило различия
в
структурах Британии и стран
континентальной Европы, тогда как США следовали за
Британией. В Британии весь дополнительный капитал,
вложенный в строительство железных дорог (при стоимости
акций 1,3 млрд ф.
с т. в 1914 г.), был получен частным образом
на
ко мме рч еск их услов иях
с по мо щью акций,
выпущенных на фондовой бирже. Почти во всех других случаях
государство участвовало в накоплении капитала,
предлагая скидки или гарантируя дивиденды. Финансирование
деятельности коммунальных служб, тяжелой
промышленности и горного дела (где не хватало нераспределенных
прибылей) развивалось по тому
же
курсу. Британские
банки, включая «национальные» «банки с центральной улицы»
(т.е . коммерческие или розничные банки,
специализирующиеся на операциях с физическими лицами.
-
Прим.
ред.), обычно не занимались долгосрочными
инвестициями в акции, тогда как торговые банки Британии больше
специализировались на финансировании внешней
торговли и заморских инвестициях, а не крупных
предприятий в самой Британии.
В условиях слаборазвитого государственного рынка
капитала и
при
наличии большой
группы держателей
акций, готовых вкладывать свои сбережения в этот рынок,
во Франции, Германии и других странах континентальной
Европы появились финансовые структуры,
специализирующиеся на долгосрочном кредитовании, которые
стремились заполнить эту брешь. Оглядываясь в прошлое,
можно считать, что в предоставившейся возможности
проявились своего рода «преимущества отсталости» этих стран,
позв оли вши е
применить чрезвычайно важный новый
метод финансирования посредством «массированного»
делового вложения капитала . Это новшество в виде
инвестиционных дело вых бан ко в (banque d'affaires) принесло
немало экономических выгод странам Европы, и не
то ль ко в отношении
роста капитала. Акционерные банки и
распространение акционерных компаний в других сфе-
27

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
pax
экономики способствовали созданию после I860 г.
организационной основы для создания всех
крупных
предприятий.
Начало развития тяжелой промышленности и
железных
дорог в Бельгии внесло в
банковскую систему ранние
структурные усовершенствования. Примером могут
служить «Сосьете Женераль» (1822 г.)
и Банк Бельгии (1835 г.),
которые стали заниматься долгосрочным
финансированием. Основное вложение банковского капитала в
промышленное развитие
в
Европе началось с учреждения
акционерного банка «Креди Мобилье» во Франции в 1852 г.
(который, в частности, широко финансировал
железнодорожное строительство). Хотя в 1867 г. в
резуль та те
биржевых спекуляций «Креди Мобилье» потерпел крах (его
осн овате ли
-
финансисты братья Перейр бесконечно
враждовали с Ротшильдами) и уцелел лишь благодаря помощи
Банка Франции (а в 1871 г. был ликвидирован), он, тем не
менее, вдохновил своих последователей. Во Франции в
I860 гг. банки «Креди Индустриэль», «Креди Лионе»
(основан в 1863 г.), «Париба» и «Сосьете
Женераль» (1864 г.)
ста ли
крупнейшими коммерческими депозитными
банками и «смешанными» банками, осуществлявшими как
розничные банковские операции, так и предоставляющие
долгосрочные кредиты для инвестирования в акции.
Важную роль играли инвестиционные банки прежде всего в
Германии, затем в России, Испании, Италии, в
других
странах, кроме Франции. Четыре главных «смешанных» банка
Германии
-
«Дойче Банк», «Дрезднер Банк», «Дармштадтер»
и «Дисконта Банк» работали к 1872 г. в этих
направлениях, занимая
господствующее положение. Как и банки в
других странах, коммерческий банк «Кредитанштальт Банк-
ферайн» в Вене (который был основан с совместным
франко-германским капиталом в 1856 г.) вкладывал
капиталы в строительство железных дорог, деятельность
коммунальных служб, горную и тяжелую промышленность в
Австро-Венгрии.
Являясь держателями акций (которые давали им
право голоса в компаниях), инвестиционные банки
вовлеклись в решение вопросов корпоративной стратегии, а
также в
привлечение капитала. Очевидно, они
играли
определяющую роль в организации картелей в
горнодобывающей и сталелитейной промышленности Германии. Они
также могли следить за деятельностью предприятий и
контролировать эффективность управления ими, чем ранее
не занимались ни банки, ни владельцы акций (или
час тны е
инвесторы) в Британии. Эта предпринимательская
роль континентальных инвестиционных банков может
быть преувеличена, но, тем не менее, она
проявлялась.
Банк
«Кредитанштальт» установил связи с 43 промышленными
компаниями, а «Дойче Банк» в 1912 г. имел своих
представителей в советах директоров 159 компаний.
Изменения организационной основы
Основа предприятия
В настоящее время большое значение придается
организационным основам и возможностям стран как
фактору, который оказывает серьезное влияние на
предрасположенность к росту или, наоборот, ведет к консолидации
инерционных сил в стране. Толкования такого вида
выходят за рамки вопросов о природных ресурсах или
экономических и технических переменных и проникают в
самую сердцевину политических, правовых и
культурных
процессов в стране. Понимание этих проблем тесно
связано с
признанием важности развития рыночной
экономики
(как средоточия многих экономических
изменений), что, в свою
очередь, заставляет сосредоточивать
внимание на необходимых условиях успешной работы и
развития рынков. Во многих отношениях такое развитие
происходило задолго до XIX в. и могло расширяться по уже
установившемуся образцу: в самом коммерческом успехе
содержался импульс к развитию
-
там, где благоприятные
условия и внешние силы не мешали
переменам. Несмотря
на ограничения, рыночные
силы и
орга низ аци онн ые
институты развивались и в отдельных странах,
и являлись
примерами коммерческих и финансовых отношений
между странами в условиях бурного роста международной
экономики в XIX в.
Как
упомянуто выше, право частной собственности
является столпом рыночной экономики. «Свободный»
рынок не сможет функционировать, если не будут
обеспечены владение активами и возможность их продажи,
их
рыночная стоимость не подтверждена покупщиками,
имеющими свободный доступ к рынку. То же самое было
справедливо по отношению к земле, частной собственности (в
разных формах), товарам и движимому имуществу еще
раньше, но непременным условием капиталистического
развития была, в частности, возможность
передачи
финансовых активов одним владельцем другому. К этим аюгивам
относились документы, подтверждающие перевод
денежных средств, банковских депозитов, банковских чеков (как
до этого делалось с векселями), акций и облигаций и
других средств платежа и об мен а.
При заключении и
выполнении
контрактов дол жны б ыл и
предусматриваться
правовые санкции: регулирование рынка нуждалось в четких
правовых мерах, так как для функционирования всех
рынков необходимо соблюдение равновесия между личной
свободой и властными ограничениями.
Рыночная экономика зависела от возможности
устанавливать цены в результате переговоров продавца и
покупателя. Теоретически, идеальный рынок зависит от
достоверности получаемой информации, однако это условие
-
идеализированная абстракция, но чем меньше
информационных ограничений, тем более точно цены будут
соответствовать коммерческой реальности. Чем ниже
становятся цены на информацию/сделку, тем более
эфф ект ивн ым будет распределение, определенное рыночным путем.
Совершенствование информационных потоков и паде ние
цен на информацию
-
характерная черта XIX века.
Публиковались сводки текущих цен, а информация о
ценах в газетах позволила значительно увеличить их тираж
Появлялось все больше специальной литературы с
информацией о внутренних и международных обменах.
Международные товарные рынки стали наиболее тонким и
эффективным проявлением действия рыночных
механизмов, особенно с появлением чикагской пшеничной
биржи в 1848 г. и превращением Лондона в главный центр
международного товарообмена, специализирующийся на
чае, кофе, металле, джуте, сахаре. Ливерпуль и Манчестер
устанавливали мировые цены на хлопок-сырец.
Железные дороги
и
электрический телеграф
изменили потоки
информации о состоянии рынка. Впервые
новости стали
распространя ться быстрее, чем с помощ ью
конных почтальонов или
парусников
и
пароходом. З а
десятилетие после 1866 г.
телеграф опоясал пр ов ода ми
весь
земной
ша р, изменив
коммерческую деятельность в
масштабе международной экономики .
Европа установила
связь с
Северной Америкой в 1866 г., с Южной Америкой в
1868 г., с Индией и Японией в 1871 г.,
с Южной Америкой в
1873-1875 гг. , с
Австралией к 1876 г. В главе 2
рассмотрено значение этих связей.
Личная свобода с возможностями доступа ко всем
профессиям в начале XIX в. становилась всеобщей.
Дискриминация по отношению к религиозным меньшинствам
стала постепенно исчезать, но
ограничения гражданских
прав евреев отменялись не сразу. Англия была впереди
континентальных
стран
в этом ослаблении ограничений, хотя
еврейские банкиры в Лондоне могли получ ить
почетное
гражданство г ород а
только в 1851 г., а Лайонел Ротшильд
(илл.7) в 1858 г. стал первым евреем
-
чл ен ом английск ого
28

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
парламента.
Была решена
-
для очень богатых
-
проблема «умаления прав» знати, которой формально
запрещалось
заниматься бизнесом, когда евреи-банкиры
в
Австро-Венгрии были возведены в дворянское
достоинство. Режим Наполеона в странах Европы помог
ликвидировать
в них остатки
феодального управления и
установил современное римское право во французском
понимании. Личная свобода и гибкие системы законов о
торговле (будь то римское право
-
как в
Нидерландах
или общее право
-
прецедентное право в Англии) долгое
время были характерны для стран Северо-Западной
Европы. Они установили основные параметры развития,
хотя и встречались некоторые аномалии, такие как
«крепостной предприниматель» в Ро сс ии или
самурайские
предприниматели в Японии, где понятие старого мира
соединилось с новыми ценностями.
До широкого распространения акционерных
предприятий с ограниченной ответственностью в середине
XIX в. (о которых уже упоминалось в этой главе) были
созданы условия для проведения некоторых крупных
операций. В большинстве стран Западной Европы
существовали привилегированные
компании (которые часто
являлись монополиями), торгующие с Ост-Индией и в других
регионах мира, где был велик риск и был необходим
крупный капитал. Другие предприятия могли получить статус
акционерного общества согласно особому
законодательству. Существовали разные способы, с помощью к от ор ых
м ож но был о поделить права
собств еннос ти на рудники и
суда (в начале века эти формы капитала считались
одними из самых «неуклюжих»). Для этих целей во многих
случаях подходила такая форма предприятия, как
партнерство.
Например, коммандитное товарищество
(commandite
-
участник, вкладчик) во Франции допускало участие
пассивных партнеров, ответственность
которых
ограничивалась долей их собственного капитала. Однако во всех
странах
в качестве форм предприятий преобладали
час тно е
предпринимательство,
семейный бизнес и небольшие
партнерства,
и это положение сохранялось при самых
разных услови ях
на
протяжении XIX в. в большинстве
профессиональных, коммерческих и промышленных
предприятий в частном
секторе.
Эта форма организации мелкого бизнеса, при которой
процесс управления тесно связан с собственностью (в
отличие от больших акционерных компаний, управление
которыми осуществляется профессионалами,
получающими за это зарплату), была в значительной степени
ответом на ведение бизнеса в условиях высокого риска. В XIX в.
уровень риска и неопределенности снизился в передовых
странах (в которых была лучше связь, лучшее
организационное устройство, существовала система страхования
и
тд.), но все же риск
оставался велик и слабо уменьшался
во многих
странах. Обман был обычным делом, особенно
это
проявлялось при операциях
с чеками и акциями на
фондовой бирже и в вымогательстве средств у несведущих
или неосторожных инвесторов. Это особенно часто
происходило при стадии подъема в экономическом цикле,
когда критические стандарты понижались, но в
последующей стадии депрессии все выявлялось. Акционеров
обманывали, выплачивая им дивиденды из капитала, а не от
полученного дохода, и многими другими ловкими
способами. Особенно часто обманы практиковались в
заморских
горнодобывающих предприятиях: правила
бухгалтерской отчетности совершенствовались, также как и
законодательство о компаниях, но обычно вслед за скандалами.
Высокие риски затрудняли управление
многоотраслевыми компаниями, контроль за деятельностью агентов на
расстоянии, улучшение которого могло бы помочь
избежать обманов. Нужно было, чтобы контроль над
управлением
осуществлялся непосредственно собственником
предприятия или партнерами. В этих обстоятельствах
предпочтение отдавалось установлению деловых отноше¬
ний между знакомыми частными лицами, доверявшими
друг другу. Чем выше риск, тем чаще проявлялось такое
предпочтение,
и
поэтому родство стало весьма важным
принципом организации предприятия. Например, доступ
к
кредитам, важное
условие ведения дела, стал
центральным
звеном в таких межличностных отношениях,
распространявшихся по персональным «сетям». Личное доверие и
кредитоспособность, в свою
очередь, зависели от личной
репутации, которая постепенно приобреталась, основываясь
на мнении других партнеров по деловому сообществу.
В значительной степени этой логикой можно
объяснить прочное положение в бизнесе групп религиозных и
этнических меньшинств, для которых религия является
фокусом для оценки личности в пределах этой группы и
создает эффективную матрицу для родственных
и
межличностных связей. Группы гугенотов, квакеров, меннони -
тов и
других меньшинств и членов сект в Европе имели
аналоги в Юго-Восточной Азии и других регионах
в виде
групп армян, парсов, китайцев, а еврейские торговые и
финансовые элиты во всем мире объединяли похожие
черты. Представляется, что это явление практически
не
зависело от официальной теологии, которой следовали
эти религиозные меньшинства.
Частные, семейные предприятия и небольшие
товарищества продолжали занимать главенствующее положение
в бизнесе и профессиональной деятельности и в XX в.
Однако, если посмотреть на XIX в. с точки зрения
долгосрочной исторической перспективы, то можно заметить
имевшую важнейшие последствия стратегическую инновацию
-
становление
крупного бизнеса, который уже к 1914 г.
приобрел многонациональный размах. В других разделах
этой главы упоминались финансовые и правовые
стороны этого развития: возникли акционерные компании с
ограниченной ответственностью, которые выпускали в
свободную продажу ценные бумаги и ак ц ии . Это
устранило ограничения на расширение масштабов частных фирм,
в
результате чего возникли организационные проблемы,
рассмотренные далее.
До XIX в. все
крупные организации, требовавшие
бюрократического контроля над управлением, находились
вне частного сектора
-
в
управлениях армиями, военно-
морскими флотами и государственным аппаратом.
Первыми важными исключениями из такого положения
стали
железнодорожные компании. Громадные капитальные
активы, сильная заинтересованность акционеров,
государственные системы управления, значительные инвестиции
в
машиностроение и строительство
-
все это
требовало
четкой организации с участием корпоративных
компаний. Сложность действий этой системы вызвала такие
трудные проблемы управления, которые были до тех пор
неизвестны промышленному и торговому
предпринимательству. Потребовались новые кадры упр авляющ их
ср едн его звена, кан це ляр ск их служащих
и
инспекторов,
и этот
процесс повторился
после 1860-х гг. XIX в., когда
подобное расширение
масштабов
производства произошло
в
промышленных
и
горнодобывающих компаниях, а также
в
фирмах, занимавшихся розничной торговлей.
Появились новые методы управления
и
контроля,
поддерживаемые ведением бухгалтерской отчетности, мониторингом
всех сторон деятельности путем составления регулярной
статистической отчетности для правления компании с
целью обеспечения эффективности ее деятельности и
внутренней согласованности работы ее звеньев.
«Упра влен ческ ая революция»
вXIXв.не
ограничива лась сферой
государственных органов власти .
Расширение крупных организаций происходило
путем слияний, а также за счет внутреннего роста.
В
последние десятилетия XIX в. наблюдался бурный поток
слияний и присоединений компаний, и позиции картелей как
формы крупного бизнеса в «модернизированных»
секторах экономики упрочились. Этот процесс был характе¬
29

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
рен для тяжелой промышленности (угледобывающей,
металлургической, сталелитейной, цементной, химической
и
т.д.), но были т а к ж е затронуты транспорт (железные
дороги и судоходные линии), добыча нефти, банковская
система, производство товаров широкого потребления,
таких как мыло, табак, маргарин, хлопок, пивоварение.
Этот процесс приобрел беспрецедентные масштабы. В
1902 г. в
металлургической и нефтяной корпорации
«Юнайтед Стейтс Стил» было занято свыше 168 тыс.
рабочих и служащих. Капитал Пенсильванской железной
дороги (протяженность которой в 1906 г. была 18,3 тыс.
км) составлял 1,218 млрд. долл. 32 компании владели и
управляли
почти 80% всей железнодорожной системы
Америки. В 1914 г.
железнод орожная
система
в
Великобритании протяженностью свыше 32 ты с . к м
управлялась четырьмя национальными компаниями. В
результате
«пирамидального»
слия ния
капиталов
(«пирамидальной» системы участия) их капитал составил
1,3 млрд. ф.
ст. Во всех странах финансирование
подобных слияний организовывалось банкирами.
Торговые ассоциации и картели стали
стратегическими
организационными центрами, которые
координировали политику, проводимую крупными компаниями. В
текстильной промышленности Великобритании
сформировались
крупные «горизонтальные» торговые ассоциации,
в
которые вошли конкурирующие фирмы. В 1897 г. Дж. и
П. Коутс (Coats) объединили 14 фирм, в результате чего в
производстве
текстильного хлопка сложилась почти
полная монополия. В «Солт Юнион» в 1888 г. вошли 64
фирмы, компания «Юнайтед Элкелай» в 1891 г. объединила 48
фирм, производящих отбеливающие средства и
продукты основной химической промышленности. В Британии
в 1914 г. английский трест Уильяма Левера
контролировал 60% мыловаренной промышленности. Некоторые из
этих объединений (как, например,
в табачной
промышленности) противостояли американскому «вторжению». В
Великобритании они в основном были созданы в целях
защиты
-
для поддержания цен
-
и мало что
выигрывали
от усовершенствования производства или от увеличения
капиталовложений в него. Им часто
сопутствовали
неудачи, но создание объединений не прекратилось.
В последнее десятилетие XIX в. создание картелей в
Германии происходило главным образом в тяжелой
промы шленн ости. В 1893 г. в
Руре был создан
«Рейнско-Вестфальский угольный синдикат»
-
картель, который
контролировал почти все производство рурского угля. Затем, в
1904 г. была создана «Ассоциация германских
сталелитейных заводов», которая контролировала большую часть
производства рурской стали, а вскоре после этого был
основан крупнейший химический картель,
в
который
вошли компании «Хёхст», «Казелла», «БАСФ» и «Байер». В
отличие от
Великобритании германские картели играли более
положительную роль. Поскольку инвестиционные банки
контролировали значительную долю акционерного
капитала фирм, входящих в картели, они играли определенную
роль в их организации
и могли навязывать им меры по
рационализации производства. В химической и нефтяной
промышленности были предприняты первые попытки
создания международных картелей и заключения ценовых
соглашений, но они не приводили
к
сколь-нибудь
значительному результату до периода между двумя мировыми
войнами.
В период после 1868 г. в Японии в модернизированных
секторах экономики также шло подобное развитие
(разве что в других организационных формах) крупных
компаний, происходили слияния, объединения и создавались
ситуации на рынке, когда несколько крупных
конкурирующих фирм монополизировали производство и сбыт
основной массы продукции в отрасль («олигополии»).
Выросло несколько гигантских компаний путем соединения
предприятий, ранее финансируемых государством. Про¬
мышленные и финансовые монополии (дзайбацу) в
Японии были более похожи на «конгломераты»,
контролируемые одной семьей холдинговые компании, имеющие
предприятия в различных отраслях промышленности.
Самые известные из них «Мицуи» и «Мицубиси», как и
ком пании
«Сумитомо» и «Ясуда», занимали ведущие места в
горнодобывающей, металлургической и сталелитейной
промышленности, судостроении и машиностроении, а
также вкладывали капиталы в текстильную
промышленность, судоходные линии, внешнюю торговлю. В отличие
от Европы и США, главные японские дзайбацу учреждали
банки как неотъемлемую часть своих компаний. Эти
банки выполняли роль финансовых рычагов своих
холдинговых компаний, а также предлагали свои услуги за их
пределами. Эти примеры наиболее ярко показывают, как в
Новое время действовал интегрированный бизнес.
До периода между двумя мировыми войнами ни в
Европе, ни в Японии расширение производства и
установление господства немногих компаний в разных отраслях
промышленности, контролировавших значительную
долю всей промышленной продукции, производимой в
стране, не вызывало никаких реакций со стороны
правительств. Иная картина сложилась в США, где гигантские
нефтяные, сталелитейные, химические, угольные,
железнодорожные компании играли более значительную роль,
чем в других странах, в ответ на беспрецедентные
возможности
роста, которые предоставляла американская
экономическая система.
«Антитрестовское» (антимонопольное)
законодательство, направленное против угрозы
монополизма, началось с закона Шермана, принятого в 1890 г. В
1914г. оно бы ло д оп ол не но законом Клейтона. Нет
сомнений в том, что этот закон имел
сер ье зн ые последствия:
национальная нефтяная «империя», созданная Дж.
Рокфеллером, была разделена в 1911 г. на несколько
конкурирующих компаний, что явилось ярким примером
вмешательства государства
в дела промышленных предприятий,
невиданным до того времени.
Одним из последствий этих событий стал рост
численности «белых воротничков». Созданные и регулируемые
государством виды деятельности стали все в большей
степени выполняться чиновниками, получающими зарплату
и составившими особые профессиональные кадры
государственных служащих, действующих на уровне
центрального
правительства,
а также местных
органов управ лен ия
(например, городская администрация), а в США и на
уровне штата. В таких крупномасштабных структурах, как
армия и военно-морской флот, таможенные и акцизные
управления, служило больше постоянных штатных
сотрудников, по л у ч а ющ и х жало вание, чем в любых других
учреждениях,
нов
результате того, что
получило
назв ание
«рев олюц ия
в
упра вл ен ии », бюрократический аппарат в
течение века был значительно расширен. Занятость
«белых воротничков» в сфере услуг, национальной системе
образования, медицинских и юридических учреждений
дала импульс «профессионализации» и распространению
класса «служащих»; то же самое наблюдалось на
железнодорожном транспорте,
в
сфере коммунальных услуг и
крупном бизнесе.
К1911г.в
Британии 8% занятых в обрабатывающей
промышленности составляли «белые
воротнички». В штаб-
квартирах ведущих компаний было занято по нескольку
тысяч
работников (например,
в немецкой компании
Сименс насчитывалось более 3 тыс. чел.). Это было
предвестником изменений в структуре занятости в XX в.
Ро ль
государства
Рассматривая процессы изменений, происходивших в
XIX в.,
нельзя оставить без внимания
роль государства,
какой бы она не была -
позитивной или негативной. На са¬
30

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
мом элементарном уровне,
если законодательная
система государства
способна обеспечить физическую
безопасность людей, их собственности и
имущества,
и
обеспечивается преемственность самой системы, то, несомненно,
это будет предварительным условием успеха. Выполнение
таких требований становится все более важным фактором
по мере того, как экономическая деятельность,
институты и их функции усложняются и расширяются.
Государство гарантирует работоспособность правовых систем:
все виды рынков должны иметь юридическую (а в
конечн ом итоге
политическую) основу. В XIX в.
государства
оказывали значительное воздействие на свои экономические
системы и общества. Государственные структуры и
чиновничество всегда были достаточно сильными в Китае и их
укрепление произошло и в Японии в 1868 г. после
реставрации Мэйдзи. Государство мобилизовывало более
значительные ресурсы, чем это могла сделать какая-либо
частная организация, путем осуществления контроля за
системой налогообложения и благодаря имеющейся у него
возможности получения
займов под гарантию
налоговых
поступлений. Там, где правительства напрямую
контролировали
объем денежной массы в обращении (что не было
характерным для Европы или Нового Света, где
преобладал золотой стандарт), «бумажная» инфляция могла, хотя
и временно, обеспечить дополнительные ресурсы.
Крупнейшие ассигнования направлялись на развитие армии и
военно-морского флота, как и в XVIII в.
Некоторые государства все еще контролировали
или
владели огромными средствами, унаследованными
от
королевских владений, включая земли с полезными
ископаемыми. Это
поте ряло
свою значимость для
Великобритании, Франции и Голландии, но, например,
в Скандинавии
и
Пруссии, как и в США, государственные активы игра ли
немаловажную роль.
ВСШАв 1789г.
федеральное
правите льство
контролировало государственные
земли
площадью 1,81 млрд. акров,
авXIXв.оно
распределило 120 млн.
акров в виде безвозмездной передачи, 127 млн.
акров для
развития транспорта (в основном это были земли под
железнодорожные пути). К XX в. было продано еще 324 млн.
акров, а 842 млн.
акров были оставлены в собственности
государства, которое являлось самым крупным
землевладельцем. В России и во многих других странах все еще
существовала огромная государственная собственность. Все
государства играли основную роль в определении
экономической политики. Практически всеобщим явлением
стало проведение политики протекционизма в области
сельского хозяйства, что обеспечивало политическую защиту
землевладельцам и крестьянам. То же самое происходило
ив
Великобритании до 1846 г., к огда государство
отказалось от политики протекционизма. Введение
промышленных тарифов, первоначально направленное главным
обр аз ом
п ро ти в Великобритании, было характерным для всех
других основных европейских экономических систем и
США. Решение Великобритании отказаться от политики
протекционизма, конечн о, было не мен ее ва ж ны м
политическим
решением, чем введение тарифов, вызвавшее
серьезные дебаты в парламенте. Государственным актом также
была ликвидация некоторых монополий (такие, например,
как иностранные торговые компании) и отмена
большинства прежних ограничительных торговых правил.
Какого бы экономического курса государство не
придерживалось, оно становилось органом, регулирующим
все более разнообразные виды деятельности. Процессы
урбанизации и индустриализации вызывали к жизни
правила и
инструкции: правила безопасности в дороге
ина
рабочем месте; контроль за условиями труда,
в частности
для женщин и детей, осуществляемый инспекциями на
фабриках и рудниках; правила гигиены и контроль за
состоянием здоровья, требующий участия медицинских
государственных чиновников на уровне государственного
и местного управления, планирование развития городов,
транспорта и других сфер.
Регулирующие правила распространялись на самые
различные институт ы,
такие как
коммунальные
предприятия, полиция и тюрьмы, транспорт, иммиграционная
служба, маяки и спасательные
службы на море, портовый
контроль, почта и телеграф, патентные службы.
Регулирование бизнеса и банковских операций вызвало
необходимость участия государства
в
работе банковской системы.
Центральные банки (не важно, являлись ли они
официально государственными институтами или были ими
фактически, как , например, в Великобритании) брали на себя
ответственность за обеспечение стабильности денежной
системы в целом (при этом центральные банки
открывали
свои отделения на
территории в с ей страны, чт обы
ограничить
чре змерну ю
эмиссию банковских билетов банками).
Структура банковских систем также в значительной
степени
подвергалась регулированию. Запрет на
акционерные коммерческие банки сократил развитие
масштабов финансовых операций и те м са мы м
привел к усилению
одного из источников нестабильности, на
устранение
которого
как
раз и были
напра влены запре ты
на
акционерные
предприятия
и общества с ограниченной
ответственностью. Во многих
странах
в
сер едине XIX в .
законодательным
путем были установлены
возможности создания
объединений и правила ограничений обязательств. Это
послужило толчком для расширения
предпринимательской деятельности (особенно благодаря устранению
ограничений на крупные операции), но увеличило
возможности для мошенничества и спекуляций на фондовых
биржах. В Великобритании для учреждения каждого
отдельного транспортного предприятия было необходимо
принятие парламентского акта, или закона (также как и для всех
акционерных предприятий до принятия общих
законодательных актов), что подчеркивало важную роль государства.
Помимо установления
систем
регулиров ани я,
необходимых вс е м
современным урбанистическим государствам,
возможно, наиболее положительные результаты
государственных инициатив (обеспеченных государственным
финансированием) дало учреждение государственной
системы
образования, которая появилась во всех этих
странах (подробно см .
гла ву 7). Существует тесная связь
между уровнем богатства и
затратами на «человеческий
капитал»
через систему образования. Это относится не
только к
обучению грамотности и умению считать на
уровне начальной школы -
с
середины XIX в. в
странах
континентальной Европы осуществлялась поддержка
высшего образования, получаемого в университетах,
технических высших учебных заведениях, образцом для
которых послужил Национальный политехнический институт
в
Париже, основанный Наполеоном. Еще до Французской
революции (при «старом режиме») в стране действовали
специальные школы для подго товки дорожных и горных
инженеров. Французские инициативы вдохновили все
европейские страны,
и этот
процесс привел к дальнейшему
развитию идей и ценностей эпохи Просвещения.
Безвозмездная передача государственной земли для нужд
сельскохозяйственных колледжей в США стала еще одним
примером государственной инициативы в обла сти
государственной
поддержки образовательной системы. Этот опыт
был сразу же перенесен в Японию, где по американской
инициативе в 1870-х гг. на о. Хоккайдо был основан
сельскохозяйственный колледж. Частное обеспечение
образования всех уровней было широко распространено, но
государственное финансирование стало решающим для
развития массового базового образования
-
с одной
стороны
-
и для университетов и исследовательских
институтов
-
с
другой стороны всего спектра образовательных и
научных учреждений. Но Соединенное Королевство
несколько отставало: в отличие от
развитых стран
обязательное бесплатное образование, финансируемое
государством, было введено только после 1870 г., тогда как час¬
31

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
тичное государственное финансирование университетов
и исследовательских учреждений, несмотря на
многочисленные
выс туп лен ия
с
требованиями его введен ия , ста ло
о существляться только к концу XIX столетия.
Великобритания, с ее в высшей степени
централизованным и
модернизированным го сударст ве нн ым
аппаратом, сформировавшимся в XIX в., была
уникальной
страной в том отношении, что
государственный сектор был
крайне мал по отношению к национальному доходу. В
1850 г.
расходы государственного сектора составили 11%
ВВП, при этом ежегодные затраты на обслуживание
государственного долга составляли более половины, расходы
на военные
нужды в мирное время составляли Ъ% ВВП,
таким образом, на долю всех остальных государственных
расходов оставалось только 2,4% ВВП. Не было никаких
сколько-нибудь крупных программ государственного
инвестирования в сферу производства, не финансировалось
строительство железных дорог, не оказывалась
государственная
поддерж ка инноваций (за исключением
ас сигн ова ний на вое нные нужды); правительство не дава ло
никаких
гарантий частным инвесторам (хотя городские
власти
выступали
с полезными
предложениями).
Соединенное Королевство явилось тем примером, на фоне
которого можно
судить о значительно более важной роли
государства
в
других странах, включая США.
Существовала давняя традиция государственной
поддержки предпринимательства, особенно при
абсолютистских
монархиях при «старом режиме».
Наиболее
характерными примерами
таки х
государственных мер могут
служить под держка королевских мануфактур, а также
промышленных мощностей по производству
военного и
горнопромышленного оборудования; эти меры
сп особ ств овал и
совершенствованию мастерства
и
привлечению
ремесленников, которые пр ин о с ил и
с собой новые
передовые технологии. Однако в долговременном аспекте эти
результаты для XIX в. не бы ли впечатляющими. До
середины XIX в. несколько достаточно важных нововведений
пришли из военной технологии; многие предприятия
преуспевали в частном секторе, подвергавшемся воздействию
всех условий рыночной экономики. Государственные
мануфактуры работали в отраслях, производящих
предметы роскоши, «престижные» товары, где не стоял вопрос о
себестоимости и издержках производства, а также в
сфере производства вооружений. Производство, получавшее
субсидии, приводило к неэффективности и потерям, при
этом эффективность деятельности предприятия
постоянно подвергалась риску в результате того, что у его
политических хозяев могли возникнуть более важные
приоритеты. Однако военные кадры, например из Инженерных
войск США или Военного ведомства путей сообщения
(Corps desPonts et Chaussees) во Франции, сделали важный
технический вклад в гражданское строительство.
Как отмечается в других частях этой главы, в XIX в.
значительно расширилась роль государства в поддержке
предприятий косвенным образом, нежели с помощью
пря мо го упра вления;
особенно явно эта политика
осуществлялась в тех странах, которые подошли к
индустриализации по зд не е, т .е . в
странах Во ст очн ой Европы, Испании,
Италии, России и прежде всего в Японии. Рыночные
механизмы и
институты в этих странах не развились до такой
степени, чтобы могли самостоятельно поддерживать
развитие, как в Западной Европе или США. С задержкой во
времени техническое развитие горного дела и тяжелой
промышленности начало расширяться по масштабу и
становиться более капиталоемким, что
привело
к
увеличению
потребностей в инвестиционных фондах в виде
единовременных капиталовложений, что в свою очередь
потребовало создания предварительных накоплений, а также
специальных институтов для управления капиталом. Как мы
уже видели, железные дороги и коммунальные
предприятия, обеспечивая развитие городской инфраструктуры,
были неотделимой частью этого процесса. Там, где
внутренних накоплений оказывалось недостаточно, такие
проекты стали зависеть от ввозимого капитала, что
стимулировало капиталовложения. Таким образом,
в
условиях, сложившихся в конце XIX в., когда потребность в
подобного рода стратегических инвестициях возросла как
никогда ранее, получить соответствующий
высокоэффективный отклик на ситуацию со стороны частного
сектора, реагирующего только на рыночные стимулы, оказалось
маловероятным.
При таких обстоятельствах все дороги снова привели
к
государственным инициативам, в любом случае,
централизованная полит ическая вл ас ть была традицией этих
государств. Могла быть предоставлена земля, находившаяся
в
государственной собственности. Для привлечения
финансовых консорциумов,
возглав ляемых
могущественными деловыми банками (banques d'affaires),
могли
предоставляться все виды концессий. Могли учреждаться
сильн ые
акционерные банки, которые обеспечивали связь
вл ият ель ных людей внутри страны с иностранным
капи талом.
Немногое происходило без официального одобрения и
поощрения; концессионеры, снискавшие
благосклонность, пользовались особыми привилегиями. Все это
способствовало развитию, хотя и оч е н ь
дорогой ценой, но
т ам , г де отсут ство вали рыночные регуляторы, эта форма
официального привлечения инвестиционных капиталов
была неизбежной. Этот тезис, объясняющий возросшую
роль государства
в
странах, которые позднее других
вступили на путь индустриализации и модернизации, был
выдвинут Александром Гершенкроном в отношении
европе йских эк оном ичес ких сист ем XI X в. ,
но ни к одной другой
стране он не подходит более полно и точно, чем к
Японии.
При смене правящего режима
в 1868 г. (в начале
реставрации Мэйдзи) в этой стране практически полностью
отсутствовали современный государственный аппарат и
механи змы
управления экономикой. Поразительно
быстрая и непрекращающаяся трансформация Японии,
начавшаяся в те годы, своему поступательному развитию обязана
прежде всего государству, которое создавало плацдармы для
развития во всех секторах экономики: в железнодорожном
строительстве, судостроении, машиностроении,
металлургической, текстильной, горнодобывающей,
химической промышленности, а также в банковской системе и в
системе образования. К 1914 г. появились крупные
промышленные и финансовые конгломераты
-
дзайбацу, о
ко то ры х упомин алось
выше.
ПОСЛЕДУЮЩИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ
СИСТЕМЫ И ЕВРОПЕЙСКАЯ ПЕРИФЕРИЯ
Питер Матиас
В данной главе в основном рассматривается
«передовой край» промышленного развития и модернизации
экономических систем и обществ в XIX в. В последующих
главах тематического раздела тома более детально
рассматриваются различные аспекты этих процессов, а в главах
второй (региональной) части тома даны оп иса ния этих
изменений в национальных и
региональных условиях
во
всем их
разнообразии. Здесь только кратко,
в самых
общих чертах, обсуждаются те страны и регионы, которые
по отношению к основным экономическим системам, к
центральным, ведущим моделям городского и
промышленного
развития составляли чрезвычайно
разнообразную периферию. Экономическая интеграция развивалась
на международном
и
внутригосударственном уровне по
м е р е того, ка к разв ивал ся тр анс пор т, коммерческие
и
финансовые системы и государственное управление.
Основой для этого служили развитые национальные государства.
Международная торговля, поддерживаемая финансовыми
32

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
и инвестиционными потоками, более полно включила
практически все страны
и
регионы в постоянно
усложнявшуюся международную экономику. Первичные продукты
-
и для обеспечения продовольствием,
и для удовлетворения
потребностей промышленности и энергетики, какими бы
разнообразными эти потребности ни были,
-
сост авля ли
по-прежнему основу международного обмена, который
постоянно расширялся за счет торговли промышленными
товарами,
как потребительскими, так и
производственного назначения, при этом расширение торговли товарами
первого вида обеспечивалось расширением торговли
товарами второго вида. Передовые страны, преуспевавшие
благодаря экспорту сельскохозяйственной продукции,
стремились развивать перерабатывающие отрасли
промышленности и получать прибыль за счет более высокой
добавленной стоимости. Например, Швеция производила
и древесину,
и
пульпу
-
древесную массу для изготовления
бумаги; Венгрия (в отличие от Румынии и России)
производила молотое и обработанное зерно и сахар.
Многие огромные территории, климат и
географические условия которых были крайне неблагоприятными, а
развитие транспорта требовало огромных
капиталовложений и являлось экономически нецелесообразным,
остались в изоляции от
протекавших процессов интеграции
в мировую экономику. В экономическом
развитии
некоторых стран, особенно обладающих огромными
территориями, с горными
или
пустынными регионами, где трудно
развивать средства связи, преобладало огромное
разнообразие форм экономического развития. Центры,
в
которых
развивались модернизированные и городские секторы
экономики, сосуществовали с обширными районами с
более примитивной экономической базой, при этом
некоторые из них были плотно населены, а в
других
плотность населения была низкая. Китай, Индия, Россия,
Канада, Австралия являются примерами такого регионального
разнообразия и контрастного экономического развития,
втоже
время региональные контрасты в меньшей
степени
проявлялись в Испании, Италии и Скандинавии, хотя
тот же
феномен, хотя и в меньшей степени, можно было
наблюдать в основных промышленных экономических
системах Британии, Франции, Германии и США.
Бедность была характеристикой этих районов,
изолированных от коммерческих цепей и расположенных
вдалеке от
регионов с динамичным развитием
-
ив
пределах
экономической системы и между странами. Для таких
районов был характерен более медленный рост дохода на
душу населения (если он вообще наблюдался). При
экономическом расширении (но не экономическом
развитии) мог происходить устойчивый рост численности
населения -
там, где существовали дополнительные земли и
ресурсы, но без роста производительности труда, который
могло обеспечить только экономическое развитие
в
результате изменения экономической системы, уровень
дохода на человека не мог
продолжите льно во зр ас та ть .
Мальтуз иан ски е проблемы в тех местах, где они не
приводили
к
кризису, преодолевались путем массовой эмиграции в
Европу и другие страны, а так же внутренней миграцией в
странах. В результате, на протяжении века
сформировался все увеличивающийся разрыв между уровнем жизни и
модернизацией в этих
регионах, находящихся на
периферии промышленных экономических систем Западной
Европы. Некоторые тенденции в постепенных
преобразованиях, ускорившихся после I860 г. и
между 1896-1914 гг.,
можно проследить по регионам и обычно по их главным
городам. Эти тенденции проявлялись в темпах роста
экономики, урбанизации (особенно росте больших городов
и, в частности, столиц), развитии государственных
структур и
государственных инициатив, в
некотором развитии
модернизированной финансовой и банковской системы,
строительстве железных дорог
и шахт (в местах, где
позволяли
природные ресурсы) и других символах модер¬
низированных стран. Практически во всех этих регионах
первичный сектор экономики (сельское и лесное
хозяйство, рыболовство) оставался самым широким сектором
производства, даже если он постепенно
модернизировался и приспосабливался к экономическому продвижению
через экспорт и/или поставки на городские рынки. Здесь
также существовала взаимосвязь между уровнем
национального богатства и распространенностью грамотности.
В подобных регионах Европы импульс для
экономического роста являлся скорее производным, а не врожденным
фактором; он появлялся в результате действия
динамических сил, возникавших в
индустриальных
и
урбанизирован ных
«корневых» зонах. Этот фактор проявлялся в
различных, но обычно комплексных
процессах: более передовые
регионы занимались экспортом первичных продуктов,
продуктов питания и сырья,
в ответ поставляя
промышленные товары и средства производства, осуществляя
передачу современных технологий, прямые инвестиции,
налаживая деловые и финансовые связи, обеспечивая
экспортируемым капиталом в виде портфеля ценных бумаг
строительство железных дорог
и создание инфраструктуры.
С таких плацдармов
ш ло дальнейшее развитие:
развивалась обрабатывающая промышленность, различные
отрасли машиностроительной промышленности,
пок рывавш ие потребности, которые ранее обеспечивались за счет
импорта,
-
короче говоря, происходило постепенное
развитие внутренней динамики для удовлетворения
требований модернизации экономики в коммерческих и
финансовых сферах, а также в сферах производства и
технологии. Возможности экспорта также становились
разнообразнее в процессе модернизации, а движущая сила развития
делалась самоподдерживающейся и внутри
экономических систем, и на международном уровне. Даже до этого
момента большинство стран Европы уже имели разную по
уровню ремесленную производственную базу. Кустарные
предприятия по производству текстиля и небольшие
металлообрабатывающие производства были разбросаны
повсюду, местами их
«доиндустриаль ные» тр ад ици и
уходили корнями
в
глубь веков. В самых больших
городах,
в
основном там, где располагались дворы правителей и
резиденции знати, было большое скопление
искусных
ремесленников по производству предметов роскоши,
выполнявших очень
тонкую и сложную работу.
Среди стран с наиболее успешной европейской
«периферийной» экономикой была Швеция, известная своими
ресурсами, пользующимися международным спросом.
Темп роста ее промышленности возрос примерно с 3% в
год после 1830-1859 гг. до 6% в год к 1880-1914 гг.
Вначале текстильная и лесная промышленности (в частности
древесная масса для бумаги в более поздние десятилетия)
составляли
ос н о в у промыш леннос ти, поддер живаемую
давней традицией добычи угля и производства металлов.
Машиностроение и производство продуктов питания,
развившееся впоследствии, вышли за эти рамки. Доля
экспорта всей промышленной продукции возросла с 10-15% до
более 2 5% за 1860-1880 гг., но эти цифры не дают
представления о роли специалистов в конечном
результате.
Шведский путь развития был затем в той же последовательности
повторен другими скандинавскими странами, хотя
стартовали они с различных баз природных ресурсов (кроме
Финляндии). Дания перешла от пахотного земледелия к фермам
для производства молочных продуктов (в чем ей помогло
успешное кооперативное движение), на которые был
высокий спрос на британских и германских городских
рынках. Ведя широкую торговлю через Северное море,
к
концу
века Дания могла полностью обеспечить англичанина его
традиционным завтраком из масла, бекона и яиц.
Норвегия в основном специализировалась на лесной
и
рыбной промышленности и на весьма важных
международных морских перевозках; к тому же экономические
системы Скандинавских стран по мере развития промыш¬
33

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
ленного сектора
становились все более разнообразными.
Производство текстиля, металлов , продуктов питания,
пивоварение и машиностроение были характерными
чертами их путей развития. Хороший дизайн
(обусловленный деятельностью образовательных
проф есси она льны х
учреждений) способствовал развитию мебельной,
стекольной, керамической, текстильной и других
отраслей промышленности. Производство продуктов питания
и
пивоварение развивалось на основе местных
сельскохозяйственных продуктов. Как и везде, машиностроение
развивалось в условиях тесных связей с первичными
секторами, предоставляя оборудование для главных отраслей:
земледелия, производства молочных продуктов,
механизмов и инструментов для лесной промышленности,
производства продуктов питания и т.п.
Значительные несоответствия в
развитии
характеризовали различные части Австрийской
(Австро-Венгерской) империи. Западные районы («Чешские земли») были
наиболее развитыми, а после 1860 г. там наблюдались даже
несколько более высокие темпы развития, чем в
Великобритании, но со значительно более низкого уровня,
поэтому уровень доходов на душу населения и уровень
жизни населения были намного ниже, чем в Западной Европе.
Земледелие оставалось основным видо м производства,
а
его
продукты
-
главными
товарами экспорта,
но
империя
называлась
«промышленно развитым
сельскохозяйственным государством». Наметились структурные
преобразования, ставшие заметными после I860 г. Как и везде,
текстильная промышленность (шерстяная, льняная и затем
хлопковая) была во главе индустриального развития;
она
была основана на более раннем
сель ском
ремесленном
производстве.
В некоторых районах, где находились
залежи руд и угля, появились зоны, в которых развивалась
тяжелая промышленность. Можно утверждать, что к
1880-м гг. на Чешских землях произошел «фабричный
промышленный переворот».
При всем этом разнообразии империя обеспечивала
некоторую связность промышленной, торговой,
финансовой и политической сфер. Либеральная экономическая
политика была главной тенденцией в 1860-е гг.
(какив
Западной Европе), она продолжилась
после 1873 г.,
частично благодаря политике ограничений и протекционизму,
которые проводились в ответ на приток дешевого зерна
из Америки, а частично, с целью поддерживать
зарождающиеся отрасли промышленности. Централизованные
инициативы Вены способствовали развитию
современной банковской системы (по образцам Франции и
Германии),
вто
время как финансируемое государством
строительство железных дорог и импорт капитала были
направлены транспортным и коммунальным компаниям. Это
дало толчок «революции сверху» с растущими связями с
французскими и немецкими финансовыми и
промыш ленны ми
интересами. Империя также предлагала
благоприятные промышленные рынки в Чешских землях и д ля
венгерских сельскохозяйственных продуктов.
Подобные последствия характерны для развития
Венгрии к 1914 г., которое представляло собой «полууспешную
периферийную индустриализацию» по выражению Берен-
да (Berend & Ranki, 1974). Импорт капитала из Франции,
Германии и Австрии в виде государственных и
муниципальных облигаций и долговых обязательств был полезным для
со з д ан и я современной транспортной инфраструктуры,
в
частности
железнодорожной (22 тыс. км к 1913 г.), а так же
речной навигации. Сельскохозяйственная продукция
и
экспорт таких ее товаров, как молотая пшеница, кукуруза и
сахар, обеспечивали значительную поддержку экономике,
особенно после отмены крепостного права
в1848г.В
венгерском варианте ключевые технические нововведения,
обеспечившие успешное развитие сельского хозяйства,
были местного изобретения; к ним относятся вальцовая
мельница
-
машина для размола зерна
со сложной систе¬
мой
размола (отличавшейся от традиционных
механизмов), которая закрепила за Венгрией первенство в
мукомольной
промышленности. Это изобретение появилось на
машиностроительной фирме «Ганц» в Будапеште, которая
стала одним из самых успешных электротехнических
предприятий Центральной и Восточной Европы, производя
разнообразное оборудование, начиная с
электрогенерирующего оборудования, до городских электрических
трамваев.
Фирма «Ганц» вместе с Государственным венгерским
железнодорожным машиностроительным заводом в 1872 г.
были важным центром технологического роста, хотя в тот
период их влияние и было ограниченным.
Будапешт как политическая и административная
единица, имевшая совместный с Веной капитал после 1867 г.,
как и Вена, привлекал крупные капиталовложения. Эти
города как, два огромных культурных
и социальных
магнита, ва жн ых в эко но ми че ск ом отношении,
демонстрировали благополучие объединенной империи.
«Средиземноморские» экономические системы
Италии, Испании, Португалии и Греции в XIX в. отставали в
современном развитии, так же как (или даже в большей
степени) многие другие «периферийные» европейские
регионы, находившиеся вне индустриального «ядра»
западных стран. Доход на душу населения во всех
средиземноморских экономических системах, как и в Восточной и
Центральной Европе, хотя и имел тенденцию к
повышению по абсолютным показателям, но снижался по
отношению к Западной Европе. Здесь основной прорыв при
быстрой индустриализации произошел только после
второй мировой войны.
Это был «латинский» путь развития, обусловленный
климатом, географическим положением, культурными и
организационными традициями, которые надолго
замедлили модернизацию. Во второй половине века в Италии и
Исп ании
уровень доходов на душу населения составлял в
среднем приблизительно половину британского и
французского уровня, а в Португалии еще в два раза меньше.
Экономика Италии испытала более сильный импульс
к
модернизации после I860 г.,
чем экономические системы
других средиземноморских стран.
Их урбанизация была
слабой по сравнению
с итальянской.
Сельскохозяйстве нные излишки был и
скудными
в большинстве их регионов
(зоны виноделия являлись некоторым исключением), что
являлось следствием низкой
производительности
сельского хозяйства, в сильной мере изолированного от
городских рынков и рынков экспортной продукции, а также
невосприимчивого к коммерческим стимулам. Перемены
в отношениях землевладения (путем лишения права
собственности на родовые земли) в Испании
открыли путь
сельскохозяйственному развитию в следующем веке. Две
трети всего занятого населения Испании все еще
работали на земле в 1900-1913 гг.
Южные районы Италии следовали этому
же образцу,
но сельское хозяйство в северной части страны,
особенно в
междуречье По и Тичино, а также в области Венеция,
было высокопродуктивным,
ох отно
реагирующим на
долгосрочные инвестиции в
систему орошения,
строительство сети каналов и рек.
К тому
же Италия имела
давнюю традицию городских ремесел
и
предпромышлен-
ных
производств, уходящую корнями
в XIII в., широкие
продолжительные
от ноше ния с
иностранными рынками,
сложные
го родс ки е культуры
и накопленное богатство.
Ведущей производственной отраслью в развитии Италии
была текстильная промышленность, как и в Испании и
многих
других регионах Европы; главным текстильным
продуктом Италии был шелк, а не шерсть, лен или
хлопок, как в других европейских странах, и Италия была
основным производителем шелка в Европе. Большие
механизированные фабрики, на которых получали
шелковую
ни ть
(филатори), были основаны в Ломбардии в
XVII в.
-
намного
раньше,
чем в
Британии появилось ма¬
34

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
шинное прядение.
Томас Ломб самовольно
перенял
это
изобретение, чтобы использовать его в Дерби (Англия) в
начале XVIII в. В XIX в. в Италии наблюдался более
быстрый рост производства шелковой нити, чем изделий из
шелковой ткани; шелковой нитью снабжались
текстильные предприятия Франции и других стран; кроме того,
модернизировались хлопчатобумажное и шерстяное
производство.
Устойчивая традиция успешного производства
металла также развивалась в горных округах Северной Италии,
во многих отношениях параллельно с индустриальным
развитием
в
Швейцарии, где доиндустриальные традиции
производства
тканей и мелкомасштабной
металлообработки, например в часовом деле, существовали уже давно.
Использование залежей руд на о. Эльба в течение века
привело к тому, что отрасль тяжелой промышленности стала
участвовать в индустриализации Италии. Позднее
развитию этой отрасли способствовало использование
гидроэлектрической энергии, что создало для Италии ресурсное
преимущество, а не помеху для удаленных горных
районов, как в
Швейцарии. Испания тоже была щедро
обеспечена разнообразными металлическими рудами (железной,
медной, свинцовой, цинковой и ртутной). В отличие от
ртути, крупнейшие в мире залежи которой были в
месторождении Альмаден в глубине страны (провинция Сью-
дад-Реаль), залежи большинства других металлов были
более легкодоступными, так как располагались у
побережья. Благодаря этому была сформирована база для
растущего экспорта, большей частью организованного
иностранными фирмами. Однако, в отличие от Италии,
Испания не
развивала важную современную металлическую
индустрию. Изготовление небольших предметов из стали,
как например в Толедо, было скорее следованием старым
ремесленническим традициям. Текстильное производство
(шерстяное и хлопчатобумажное) было ведущим
индустриальным сектором Испании в XIX в.
Производственные ресурсы Италии, такие как
модернизированное сельское хозяйство, были
сконцентрированы в нескольких северных провинциях. Экономическое
развитие этих наиболее передовых регионов, которое шло
в них различными путями, было ближе к уровню,
которого достигла Западная Европа, но в общенациональном
масштабе страну тянули назад неразвитые и не
подвергавшиеся индустриализации южные провинции. В северной
части Италии «эффекты распространения» отражались в
местной технологии строительства железных дорог;
машиностроительные предприятия объединялись с
текстильным производством, производством продуктов
питания, городские производства объединяли региональные
усилия по модернизации намного активнее, чем в
Испании или Португалии. Но и при этих условиях даже
модернизированная техника зависела от импорта.
Подобные параллели в процессах модернизации,
проходивших в Испании и Италии, с похожими контрастами
в ее темпах и уровнях наблюдались и в других аспектах
развития. Правительственные инициативы были
особенно заметны в сфере импорта капитала и в содействии
развитию железных дорог в обеих странах. В конце века
промышленный рост, по-видимому, был хорошо защищен.
Основа современной банковской системы в Италии
быстро развивалась после окончательного объединения
страны в 1870 г., и в этом развитии определенную роль играли
средневековые традиции банковского дела, в котором
Италия была первопроходцем. В Испании такого не было
в течение XIX в. Развитие банков и железных дорог
-
признак
модернизации экономики того
периода
-
шло в
Испании значительно медленнее, чем в Италии, что
объясняется намного менее развитой и значительно более
узкой экономикой страны. Географические препятствия и
организационная инертность задерживали прогресс
Португалии и Испа нии в
сравнении с Италией.
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ СЕЛА И ГОРОДА
Сидни Поллард
С самого начала исторических времен существовали
города, сообщества, которые по важным признакам
отличались от
окружавшей их сельской местности. В XIX в.
наблюдались огромные изменения в этой сфере социальной
жизни, как и во многих других. Прежде всего, резко
увеличилась доля численности городского населения при
росте общей численности и расширился ряд функций,
которые приняли на себя города.
Нет никакого точного или общепринятого
определения того, что можно было бы считать
«городом». В
статистике некоторых стран используется случайное число,
например 2-5 тыс. жителей, как признанный минимум, хотя
с ростом городов и доли их жителей в общей
чис ле нн ос ти населения эт от
минимум возрастал.
В других странах
применяется юридическое определение: города
-
это
населе нные
пункты, имеющие грамоты, которые дают им
определен ные пр а ва
и
привилегии,
обычно включающие
право собирать налоги. Как и везде, это является
функцией и видом экономической деятельности, которая
может
быть взята за один из
критериев, характеризующих город.
Сельская жизнь характеризуется
исклю чительно или в
основном
преобладанием сосредоточенности на сельском
хозяйстве и вспомогательных видах деятельности;
населенные
пункты,
в
которых превалируют промышленность,
службы или государственная деятельность, мы относим к
городским. Обычно все это существовало совместно:
города с довольно большими концентрациями населения
занимали относительно небольшие территории, имели
некоторую форму самоуправления, а их население в
основном было вовлечено в несельскохозяйственные виды
деятельности. Однако в XIX в. было множество
случаев, при
которых города и сельские поселения оказывались
между
этими категориями; селения и деревни превращались в
конгломератные объединения без определенного центра
или местного
управления,
вто
время, как старые
привилегированные города исчезали в небытие.
Городские и сельские территории не только
отличались
друг от друга, они также были связаны отношениями
взаимной зависимости, при которых каждая сторона
выпол няла
опреде ленные функции для взаимной
поддержки. В основном, следуя вековой практике и традициям,
окружающие земли обеспечивали города продовольствием
и некоторым промышленным сырьем, таким как лен,
шерсть или кожа, тогда как города снабжали жителей
деревень промышленными товарами и предоставляли
некоторые услуги. Эти взаимоотношения усложнились в XVII-
XVIII вв., а в XIX в. произошли еще большие перемены.
Уменьшение доли сельскохозяйственного
населения
Как и при проведении разграничений между городом
и
деревней, можно совершенно
четко
определить,
что
такое сельскохозяйственное население. Можно считать, что
в начале XIX в. подавляющая часть населения Европы, как
и
Северной Америки и других частей мира, была
сельскохозяйственной. Иначе говоря, работа нескольких семей на
земельных участках была необходима для получения
излишков, которые могли бы обеспечить одну
несельскохозяйственную семью продовольствием и другими
необходимыми сельскохозяйственными продуктами. В состав
сельскохозяйственного населения можно включить тех,
кто занимался обработкой земли и скотоводством, а
также
рыболовством и лесным собирательством. Можно
причислить к ним и землевладельцев, которые могли сами не
работать, но жить в своих поместьях и получать доход с
35

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
этих земель.
Во времена Революции во Франции, на тот момент в
одной из самых передовых стран Европы, 90% населения
зависело от сельского хозяйства в указанном смысле. Такая
же часть была и в США. В Восточной Европе это значение
было ещ е больше. К
середине XIX в. эта доля сократилась
и
продолжала уменьшаться,
такчток1913г.во
Франции она
составляла 50%. Во всей Европе в 1800 г. число занятых
непосредственно в сельском хозяйстве составляло 70% от
всего населения, а к I860 г.
-
57% (без учета России). К 1895 г.
сельскохозяйственное население Германии сократилось до
35,5%; в Австро-Венгрии на пороге нового столетия оно
было немногим более 50%; в странах Скандинавии и того
меньше. В России и на Балканах это значение все еще было
близко к 90%. Только в Бельгии, где
несельскохозяйственное население
превышало половину
жителей
уже к 1850 г.,
ив
Британии, где доля рабочей силы в сельском хозяйстве
сократилась до одной четвертой части населения еще до
1840 г., эта
трансформация осталась далеко позади.
Принимая во внимание быстрый рост общей
численности населения и
сокращение доли занятых в сельском
хозяйстве, что часто приводило
к очень
медленному
приросту
или даже застою абсолютной численности занятых
в этом
секторе экономики, и
учитывая,
что ес тест венн ый
прирост
населения в сельской местности был по крайней
мере таким же быстрым, как и в
городах,
то должна была
происходить значительная эмиграция
из
дерев ень.
Некоторые люди переселялись в города, другие, как отмечено
во многих местах в данном томе, эмигрировали
в
основ ном в
заморские страны. Происходило также некоторое
преобразование бывших сельскохозяйственных
поселений в промышленные города при появлении в них
про мышле нных предприятий.
Миграция любого масштаба всегда предполагает
наличие либо притягивающих, либо отталкивающих факторов:
людей привлекали новые места или, наоборот, они
чувствовали, что там, где они жили, условия стали
не во з мо жн ы ми . В этот период работали оба фактора. Одним из
важнейших факторов было то, что почти повсюду в сельской
местности заработная плата была низкой, условия
работы были тяжелыми, а
городская жизнь казалась более
привлекательной во многих отношениях, несмотря на то, что
переселенцы из деревень не всегда учитывали более
высокие цены и зачастую непригодные гигиенические
условия проживания. Увеличивающаяся численность
населения в
деревнях, где обеспеченность землей была
ограниченной, а для безземельных людей не было возможности
найти работу, означали, что люди переселялись не для того,
чтобы найти работу получше, а чтобы найти хотя бы
какую-нибудь работу.
Производительность и спец и ал из аци я
в се льс ко м хозяйстве
Если доля общей численности людей, занятых в
сельском хозяйстве, уменьшается, но в то же время уровень
потребления, как и потребности в аграрном сырье,
увеличиваются, то может произойти по крайней мере одно из двух
событий: либо повышается производительность труда в
сельском хозяйстве, либо должен увеличиться импорт из
других регионов. В рассматриваемый период в боль шой
степени происходили оба эти события. Расширение
заморской торговли позволило поставлять продукты
питания и
сырье в промышленно развитые части Европы, и об
этом
рассказывается во многих разделах данного тома,
здесь же изучается проблема роста производительности
труда на земле.
В самой Европе свободной земли было немного. В
Британии последние стадии огораживания, сопряженные
с
применением севооборота, который привел к исчезнове¬
нию залежных земель, пришлись на середину XIX в. и
почти полностью
завершились
за сто лет. Естественно,
лишних земель было очень мало; в
противоположность этому
дешевое зерно, которое наводнило Европу из заморских
стран в последнюю треть XIX в., вынудило фермеров
превратить пахотные земли в пастбища для скота; несмотря
на свою дох одн ост ь, это
преобразование привело к
сокращению числа людей, которые могли кормиться
с
гектара
земли. Во Франции и Германии также происходило
огора живан ие
и слияние земельных владений в более
крупные
участки. Много залежных земель, пригодных для
использования, все еще оставалось в Скандинавии и России.
Площади обрабатываемых земель расшир ялись
на
Балканах, особенно много плодородной земли было освоено в
устье Дуная. Посредством осушения и орошения
расширялись площади пригодных для ведения сельского
хозяйства земель в Италии и на
Пиренейском полуострове.
Некоторые дополнительные площади появлялись, если
земли не оставлялись на год под паром. Например, на
восточном
берегу р. Эльбы в Пруссии площади земель под паром
сократились с 2,8 млн. га в 1800 г. до 1,1 млн. га в 1907 г.,
в
то время как площади обрабатываемой земли
расширились с 4,6 млн. га до 10,1 млн. га, частично за счет пастбищ.
Тем не менее, такого
рода дополнительные площади
были весьма ограничены,
и
вск ор е темпы роста
численности населения
превзошли
все возможности этих земельных
источн иков.
Огромные дополнительные земельные
ресурсы находились в Северной и Южной Америке, Австралии,
Новой Зеландии и других заморских территориях,
и
именно они
благодаря международной торговле помогли
предотвратить мальтузианский голод, вызванный
непропорциональным ростом численности населения в Европе.
В то же время происходили
технические изменения,
позволявшие получать больший урожай с гектара земли, как
и
продукции
на
душу населения, и к
тому же освобождая
рабочие руки для несельскохозяйственного труда.
Технические изменения в сельском хозяйстве, хотя и не такие
впеча тляющие, ка к но вые тех но лог ии в
пром ышле ннос ти,
тем не менее, протекали быстрее, чем когда-либо ранее.
Одним из источников расширения фермерского
производства было введение или расширение выращивания
новых сельскохозяйственных культур. Картофель стал
ведущим дешевым пищевым продуктом, способным
прокормить большое число человек с единицы площади земли.
Распространялись и другие корнеплоды, такие как репа, а
саха рна я
свекла начала свое победоносное шествие по
северным равнинам Германии с конца 1830-х гг ., а с
середины XIX в.
-
по
Нидерландам и Франции. Табак стали
выращивать
в большом количестве в нескольких
средиземноморских странах,
а
кукуруза была широко
распространена на Венгерской равнине и на Балканах.
Урожаи
кукурузы в Венгрии выросли с 9,8 млн. центнеров
в 1842 г.
до 48,1 млн.
центнеров в 1910-1913 гг . Разли чные вид ы
зерновых культур, основного источника продовольствия
в
Европе, постоянно улучшались,
появлялись новые виды,
такие как
просо
и
гре чих а,
и площади под них
расширялись.
Улучшенный севооборот, включавший бобовые
культуры, так же помог повысить урожайность.
Возможно, самым важным способом повышения
продуктивности стало использование искусс твен ных
удобрений. Впервые примененные в 1840 г.
учеными Ю.
Либихом в Германии, Ж.Б . Буссенго во Франции и Дж Лосом в
Британии, они смогли заменить навоз, нехватка
которого
уже ощущалась. Некоторые удобрения привозились из-за
границы, такие как гуано из Перу. Другие являлись
продуктами бурно развивавшейся на научной основе химической
промышленности
в
Европе, например, азотной
промышленности, появившейся после открытия
в начале XX в.
способа получения азота из воздуха. Оценка количества
применяемых минеральных удобрений в килограммах
чистого питательного вещества для растений на гектар
36

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
почвы в период с 1910 по 1913 г. показала, что по
этому
параметру впереди были Нидерланды
-
164 кг, затем
Бельгия (69), Германия (50) и Великобритания (28). Даже в
По ль ше этот показат ель составлял 17 кг, а в Ит ал ии
-
14 кг.
Рабочая сила стала экономиться благодаря
механизации сельского хозяйства. В 1910 г. в Бельгии было 23 тыс.
молотилок, во Франции в 1892 г.
-
234 тыс., в
Германии в
1907 г.
-
1436 тыс. молотилок Молотилки некоторых
широко распространенных моделей можно было
приобрести в Британии всего за 10-20 ф. ст. По
некоторым
оценкам в Британии в 1870 г.
применялось 40 тыс.
механических жаток, в
Германии в 1907 г. 301 тыс. В США, которые
ушли далеко вперед в этой сфере, насчитывалось 73 тыс.
жатвенных машин, которые продавала фирма
изобретателя нового типа жаток С. Мак-Кормика еще в 1858 г., а
годовой выпуск зерноуборочных машин возрос до 250 тыс.
агрегатов
к 1885 г. Общая стоимость всего американского
фермерского оборудования увеличилась в пять раз, с 246
млн. долл. в 1860 г. до 1,2 млрд. долл. в 1900 г. Все эти
м аш и ны постоянно
усовершенствовались и удешевлялись.
Европейскому фермерскому сообществу удавалось
поддерживать удивительный рост поголовья скота. Так,
поголовье крупного рогатого скота выросло с 5 млн. в 1840 г. до
9,2 млн.в 1910г. в
Австрии; с 5,6 млн. до 7,2 млн. в
Венгрии; с
11,8 млн. до 15,5 млн. во Франции; с 0,8 млн. до 2,3 млн. в
Дании; с 7,1 млн.
(1850 г.) до 11,7 млн. в Соединенном
Королевстве и с 15 млн. (I860 г.) до 20,2 млн. в Германии. Общее
поголовье свиней в Дании, Германии, Франции, Швеции и
Ирландии выросло с 12 млн. в 1840 г. до 32 млн. в 1910 г.
Тем не менее, между частями Европы существовали
огромные различия. Так, выход зерновой продукции, т.е .
отношение количества собранного зерна к количеству
посеянных семян, в западных странах был в четыре раза
больше, чем в России, средний вес животных был больше
чем в два раза,
а надои молока были в
три раза больше.
Качественный
кон троль,
особенно хорошо развитый в
Дании, мог делать продукцию намного более ценной. Таким
образом, оставалось еще много областей, в
которых
могл и
происходить улучшения, вкладываться
соответствующий капитал; имевшиеся знания и умения могли стать
доступными в отстававших регионах. Обширные фермы и
ранчо Америки и Океании со св оим экстенсивным
сельским хозяйством приносили меньше урожая с единицы
площади земли, но значительно больше в расчете на
одного человека.
Заслуживает упоминания другой источник повышения
продукции
-
специализация, ставшая возможной
благодаря улучшению средств транспорта и связи, которая
позволяла крестьянам и фермерам каждого региона производить
ту продукцию, для производства которой местные почва и
климат были наиболее подходящими, и это
улучшало
качество и
увеличивало количество произведенных товаров.
Так, во Франции производство вина переместилось к югу,
на более благоприятные территории, а стоимость
перевозок готовой продукции на север уменьшилась. Страны
Средиземноморья занимались выращиванием цитрусовых и
оливок на экспорт, а фермеры вблизи больших
промышленных городов Британии, Нидерландов и Дании
специализировались на садоводческой и молочной продукции, для
реализации которой близость к рынкам имела большое
значение. Кормовые продукты они получали из других
стран, где затраты на их производство были ниже.
В течение века большинство сельского сообщества
перешло от самообеспечения средствами существования
к снабжению рынков. Это привело к зависимости как
исходной, так и конечной продукции от колебаний
рыночных цен и к опасности
конкуренции со стороны других
регионов страны или заграницы. Это также означало
усиление опасности заражения скота или растительности.
Самым опустошительным явлением стало нашествие
вредителя винограда филлоксеры, уничтожавшего француз¬
ские
виноградники
в 1870-х и 1880-х гг.; то же самое
произошло в Испа нии и Ит али и.
Традиционно предполагается, что технические
изменения в сельской местности распространяются
на мно го
более медленно, чем в
городской промышленности.
Отчасти это происходит потому, что обычно производящая
единица
-
фермерское хозяйство -
меньше по размерам
и
менее полно обеспечено капиталом, но также потому,
что
крестьяне и фермеры считаются более консервативными
в своих взглядах, возможно, не без причин, хуже
образованы и слабее информированы. Однако имеются и
некоторые опра вда ния культурного отставания сел и деревень.
Школы в них появились позднее, чем в
городах, при
том, что страны одна за другой сделали начальное
образование всеобщим и обязательным. Учителя в них
получали
низкую зарплату, а ученики разных классов часто
обучались в одном помещении. Во время сбора урожая дети
некоторое время не ходили в школу, а зимой, когда
дороги были заметены снегом, сидели дома. Средние школы
работали только в городах. Газет сельские жители
практически не читали, в
деревнях жило очень мало
профессионалов, а те, которые и жили, например помещики или
пасторы, имели очень мало культурных контактов с
обычными деревенскими жителями.
В результате,
в
культурном и политическом
отношениях
город занимал господствующее положение по
отношению к окружающей сельской местности. Сельские
жители, в отличие от высшего класса землевладельцев,
считались невежественными, малообразованными, даже если и
получили некоторое школьное образование, тугодумами
и зависимыми от тех идей, с которыми
они
познакомились через городских
жителей. Но в то же
вр емя горожане
в
душе восхищались сельской культурой,
и
существовала
широко распространенная тенденция представлять в
идеализированном виде сельские нравы, противопоставляя
их
городскому упадочничеству. Крестьянство считалось
зависимым, лояльным, устойчивым элементом общества.
Традиционные ценности, чувство реальности, глубокая
религиозность и привязанность к семье были другими
качествами, восхищавшими горожан. Однако при такой
идеализации игнорировалась жалкая нищета и гнетущая
зависимость от класса землевладельцев, забывалось о
беспорядочных сексуальных отношениях, часто вызываемых
большой перенаселенностью, о хитрости и жадности,
которые часто приписывались мелким фермерам.
Крестьянство могло считаться более удовлетворенным классом, чем
городские рабочие классы, но в культурном отношении
оно несомненно было беднее.
Социальные отношения и отношения
собственности в сельском хозяйстве
Специализация в сельском хозяйстве в большей
степени зависела от природных условий, таких как климат и
почвы, а также от
удаленности от рынков сбыта. Но кроме
того, структура землевладения и отношения
собственности, которые сами по себе также были связаны с
местоположением земельных участков, влияли на тип
сельскохозяйственного производства.
Для Англии и Шотландии был типичен относительно
преуспевающий характерный для капитализма
фермерский класс, который владел землей или сдавал ее в
аренду.
Фермеры использовали наемный
труд и обычно имели
возможность и желан ие пол ьзова ться технич ескими
достижениями, включая
сельскохозяйственную технику,
работая для удовлетворения нужд определенного рынка
и
имея доступ к необходимой рыночной информации.
Некоторые из них были достаточно независимыми, чтобы
социально объединиться с местными помещиками. В
Северной Америке фермеры меньше использовали наемную
37

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
рабочую силу, но шире применяли технику. Они были даже
более зависимы от удаленных рынков
и часто были в
долгах у торговцев
и
банкиров.
В холмистых местностях природные условия
способствовали развитию животноводства. Фермеры часто
владели своей землей, а если она и находилась у
них в
аренде,
то на достаточно безопасных для фермеров условиях
наследуемого владения, которое являлось одним из главных
аспектов начала освобождения от феодальных условий
землевладения, в основном проявившимся в горных
местностях. Здесь фермеры часто зависели от рынка
-
не
только из-за того, сколько скота или молочных
продуктов им
удастся продать,
ноиоттого,чтоим
приходилось
приобретать продукты для собственного стола. Такие
сельскохозяйственные отношения наблюдались в горных
районах Британии,
в альпийских
регионах и в Скандинавии.
Свободное крестьянство было обычным во многих
районах равнинных территорий Западной Европы,
вкл юч ая
Францию, Нидерланды и Западную Германию. Как
правило, это были семейные фермы; на более
крупных
из них
использовался наемный
труд, но самые мелкие фермеры
были вынуждены обеспечивать свой доход, затрачивая
часть времени на другие занятия или переезжая в поисках
временных работ. Неспециализированное
многоотраслевое сельское хозяйство двух видов: в смысле совмещения
пахотного земледелия и животноводства, а также в
смысле
производства продукции
частично на продажу,
части чно для пропитания,
было также типично для этих
территорий. Многие владели землей, которую возделывали,
другие, особенно в Нидерландах и примыкающих
территориях, работали на земле, пользуясь гарантированной
арендой. Личная свобода пришла к этим крестьянам в разное
время в прошлом, но в XIX в. этой проблемы больше не
существовало.
Также были регионы,
в
которых крестьяне были
свободны, но не имели гарантированной земельной аренды.
Условия владения землей здесь были менее
благоприятными, и обычно эти
крестьяне были беднее. Примеры такой
системы хозяйствования можно найти в Ирландии (до
конца XIX в.)
ив
условиях испольной аренды (аренда с
уплатой части урожая) в Южной Франции и Италии,
особенно в регионах, где выращивали фрукты и занимались
виноделием.
И все же в начале XIX в. насчитывалось большое число
несвободных крестьян. Условия их несвободной жизни
были различны, также как и
условия эксплуатации
их
труда. Наиболее кабальными они были в личных поместьях в
России, где крепостное право позволяло помещикам
продавать крестьян
вместе с землей, на которой они
проживали. Свобода к крестьянам пришла с подписанием
российским императором Александром II манифеста об
отмене крепостного права 19 февраля 1861 г. Крестьяне
получили личную свободу, но не становились
собственниками обрабатываемой ими земли. Земля, отчуждаемая у
помещиков, передавалась сельским общинам, которые
поровну распределяли ее среди дереве нски х
жит еле й.
Наделы получались различными
в
разных частях страны.
Хотя крестьяне получили право приобретать землю,
выкупные платежи за нее были высокими. Крестьяне России
оставались самыми бедными, отсталыми, наиболее
притесняемыми рентой и налогами крестьянами
в
Европе
даже после освобождения.
В Пруссии к востоку от Эльбы освобождение крестьян
от личной крепостной зависимости было
законодательно закреплено в 1807 г. и в 1811 г., но полностью этот
процесс не был завершен вплоть до революции 1848 г. В
Австрийской империи законы об освобождении от
крепостной зависимости были приняты в том же году, хотя ранее
были введены некоторые меры, облегчавшие положение
крепостных крестьян, предусмотренные законом 1789 г.
На Балканах, постепенно освобождавшихся от владыче¬
ства Турецкой империи, движения, направленные на
отмену крепостного права, продолжались на протяжении
большой части XIX в.
На территориях, где до освобождения крестьян
процветало крепостничество, прежде всего в областях
Германии к востоку от Эльбы, обычно после освобождения
большая часть земли оставалась в руках землевладельцев в виде
крупных поместий. Эти поместья должны были
обрабатываться с применением «свободного» труда, и рабочую силу
нанимали
по-разному,
часто в зависимости от
традиционн ой сельс кохозяйств енной
структуры. Например, в
поместьях Восточной Германии, которая развилась в регион
только с одной сельскохозяйственной культурой (рожью
или другими зерновыми) и ориентировалась на экспорт
на Запад, можно выделить четыре основных категории
таких отношений, каждая из которых может быть
разделена на более мелкие типы: прислуга, жившая в домах
своих господ; наемные рабочие по контракту; зависимые
мелкие арендаторы, которые выполняли работу в поместьях
или на крупных фермах; наемные работники и сезонные
рабочие без контракта.
Большие поместья -
латифундии были также
распространены
в Южной Италии и Южной Испании.
Обрабатываемые наемными зависимыми бедными работниками,
эти поместья были часто технически отсталыми и
неэффективными.
На лесозаготовках в Скандинавии, в России и в Альпах,
а также в Карпатах развивались различные формы
взаимоотношений между наемным трудом и собственниками.
Рыболовство было часто совместным предприятием
владельцев судов и команд , н о
про являли сь
и
некоторые
ч ер ты кап итали стиче ских отношений.
Аграрная политика
Из-за важного экономического и социального
значения сельского хозяйства политика, относившаяся к
аграрному сектору,
часто
играла основную роль
в политической
жизни
Европы. Причина такого положения заключалась в
том, что во многих
стр анах
политическая и социальная
власть класса землевладельцев, унаследованная
от
прошлого, когда этот класс господствовал в экономике,
оказалась под угрозой, поскольку возрастающее
экономическое значение промышленности, транспорта
и
сферы
услуг вело к смещению политического влияния в
направление
интересов,
отличавшихся от сельскохозяйственных.
Процесс утери власти поместной аристократии в сельских
регионах протекал довольно медленно: даже в 1913 г. этот
класс все еще удерживал под своим контролем почти всю
Европу, включая Великобританию, однако этому классу
приходилось бороться, чтобы удержать власть.
Одной из ключевых проблем была защита
сельскохозяйственного производства посредством введения
пошлин, ограничения импорта или субсидий с целью
поддержания интересов
всех
участников производства,
включая
фермеров и крестьян, но прежде всего
землевладельцев. После короткого периода либерализма (1860-
1880 гг.), большинство стран Европы, за исключением
Британии и Нидерландов, отказались от политики
протекционизма, оставив лишь небольшое различие между
поддержкой сельскохозяйственного и промышленного
производства. Промышленность, как правило, использовала
«молодость» своего производства как предлог для оказания ей
поддержки: необходимо поддерживать ее на ранней,
слабой стадии роста до того, пока она не станет достаточно
сильной, чтобы выдержать международную конкуренцию;
другими словами, протекция необходима как помощь для
дальнейшего расширения промышленного производства.
Напротив, политика поддержки сельского хозяйства
была скорее оборонительной, направленной против за¬
38

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
морского импорта, другими словами, чтобы
предотвратить упадок этой отрасли. В США и Канаде, с другой
стороны, которые в то
время были экспортерами
сельскохозяйственной продукции, именно промышленное
лобби действовало в целях получения как можно более
сильной поддержки.
Среди других важных политических пунктов,
стоявших на повестке дня того времени, были отмена рабства и
уплата компенсаций землевладельцам за потерю
ими
несвободной дешевой рабочей силы. Несмотря на то, что, как
уже отмечалось, освобождение крестьян чаще всего
происходило, когда правящие классы ослабевали, например,
после революции 1848 г. или после военных
поражений
Пруссии и России, условия освобождения были обычно
весьма благоприятными для этих классов.
В некоторых странах,
включая Ирландию, проблемой
являлось обеспечение
гарантированной аренды земли, в
других странах существовала проблема распределения
участков земли; в иных
-
проблема сельского жилищ ного
строительства. Бремя церковной десятины и
распределение налогов, также как
размеры ренты, оставались
другими важными проблемами.
Урбанизация
Так как большинство производств и услуг, включая
органы управления, обычно располагаются в городах, то
расширение доли промышленного и сервисного секторов
экономики сопровождалось ростом городов. Однако в
XIX в. наблюдалась заметная тенд енц ия к
урбанизации
даже в тех регионах и странах, в которых промышленное
развитие было весьма слабым или вообще отсутствовало.
По некоторым оценкам, в 1800 г. городское население
Европы, если принять
в качестве нижнего
предела
поселение с 5 тыс. жителей за
город,
составляло 9-11% от
общей численности населения; если же принять
за нижний
городской предел 2 тыс. чел ., то эта доля составит 13-16%.
Численность городского населения увеличилась
в шесть
разк1910г.,к
тому времени оно достигло (принимая во
внимание, что общая численность населения тоже
возросла) примерно половины от общей численности. Во
Франции, в
стране с малым
приростом общей численности
населения, городское
насел ение
увеличилось с 4,2 млн. че л.
в 1811 г. до 13,8 млн. чел. в 1911 г.; в Швеции
-
с 200 тыс.
чел. в 1800 г. до 1,3 млн. чел. в 1920 г.; в трех главных
городах Голландии Амстердаме, Роттердаме и Гааге число
жител ей
выросло с 302 тыс. в 1795 г. до 1,035 млн. в 1899 г. В
Северной Италии в 1840 г. был только один город
с
населением свыше 200 тыс. чел.,
но
уже четыре города
-
к
1901 г., а число
городов
с населением от 20 тыс. до 200 тыс.
чел. за эти годы увеличилось
с 23 до 66. Урбанизация в
Германии после объединения приобрела наибольший размах,
как и
развитие промышленности.
В1871г.тамбыло8
городов с населением более 100 тыс. чел., а к 19Ю г. стало 48
таких городов: численность населения города
Гельзенкирхен в Рурском бассейне выросла в десять раз за 40 лет.
По другую сторону Атлантики тенденция к
урбанизации была еще более явной: если в 1800 г. в США и
регионах с
европейскими поселенцами не было
города с
населением более 100 тыс. чел. и лишь не более 10% населения
было
городским, то к 1913 г. было уже несколько городов
с населением более 1 млн. чел. и
урбанизация шла столь
же
быстрыми темпами, как и в Европе.
Можно с уверенностью предположить,
что эта общая
тенденция была связана с ростом общей численности
населения, которая наблюдалась во всех частях Европы, хотя
и
происходила
с
разными темпами. Там, как во многих
регионах Центральной Европы, деревенская земля была в
прочном владении крестьян и в любом случае ее
недоставало, поэтому рост численности населения означал, что в
каждой возрастной группе некоторое число людей не
могли владеть землей и они были
выну жден ы покидать свои
деревни. Те, кто переселялся в близлежащие города,
в
некоторых случаях, как например в Баварии и Швейцарии,
обнаруживали, что поселиться там нелегко, либо можно
было буквально существовать, не имея никаких
гражданских и ин ых
пра в.
В России даже после освобождения
крес тьян
правовые
и на лого вые
запреты ограничивали
чис ло
тех, кто мог
переезжать
из
деревень
в
города.
В Британии, в
соответствии с законами о поселении, власти
некоторых
населенных пунктов неохотно предоставляли
возможность проживать в них достаточно долго и пользоваться
правами тем, у кого не было собственности, при
необходимости ссылаясь на законодательство «о бедных».
Напротив, в тех областях, где были широкие возможности
трудоустройства на промышленных предприятиях
или в
торговле, работодатели, которые обычно контролировали
городские органы управления, были весьма
заинтересованы в привлечении новых поселенцев, ищущих работу.
Таким образом, установление равенства между растущей
численностью населения и расширяющимися
возможностями найти работу в городах происходило благодаря
миграции рабочей силы.
В этот период существовали разные
ти пы
городов,
число жителей в которых росло, а экономическое и
культурное значение повышалось. Самый быстрый и наиболее
эффективный рост обычно наблюдался среди
промышленных городов. Многие из этих городов выросли из
дереве нь
или небольших населенных
пунктов,
не
получивших
статуса города,
но
статус которых,
не связанный
правилами гильдий или другими ограничениями, сам по себе
мог служить одной из причин, почему именно в них
обосновывались предприниматели. Следует помнить, что
большая часть производственной занятости в период,
предшествовавший индустриализации и на ее ранних
стадиях, представляла собой домашний, или протоиндустри-
альный тип деятельности в деревенских домах. Такие
домашние производства были иногда связаны с центральной
мастерской или цехом, находящимся в городе; иногда этот
центр мог быть механизированным, но всегда он
осуществлял заключительные производственные операции,
например окраску тканей или ситцепечатание. Вовлечение
в
производство близлежащих полуиндустриальных
территорий способствовало весьма быстрому развитию новых
промышленных городов.
Более старые города не только часто следовали
законам о запретах на поселение и о
неконтролируемом
производстве,
-
в этих
городах арендная плата и заработки
были выше, а использование воды для производства
обходилось дорого или было ограниченным, так как лучшие
места занимали зерновые
и иные мельницы. Напротив,
в
деревнях и вообще в сельской местности рабочая сила и
аренда были дешевыми, а
производственные площади
можно было разместить
в
непосредственной близости от
воды или от угольного месторождения.
Если несколько
однопрофильных фирм, занимавшихся, например
текстильным производством или производством
металлических изделий, обосновались в определенном месте,
то другие фирмы затем привлекала сюда возможность
най ти квалифицированную рабочую силу, получать
информацию о состоянии рынка
и
сыр ье.
Со времен ем
здесь выстраивалась
вся
инфраструктура, включая
дороги
и каналы, водопровод, школы и полицейские
участки, что при водило
к дальнейшей концентрации
производства и рабочей силы .
Однако как раз
в таких городах сильная
перенаселенность
опережала возможности
строительства,
и как
раз там
санитарные условия были самыми ужасными, а развитие
городского хо зяйст ва
серьезно отставало, так как
ор ган ов
местного
самоуправления
либо не
существовало вовсе,
либо они не могли управлять. Есть сведения о подобных
39

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
условиях в таких местах, к а к
графства Ланкашир и
Йоркшир, долина Верхней Луары, Эльзас и часть Бельгии,
населенная валлонами, Рур и Северная Богемия и Моравия, а
немного позднее
-
угольный и железный пояс на
Украине, о
котором рассказывались наиболее ужасные истории,
относящиеся к началу периода индустриализации.
Очень похожими были и города, возникшие вблизи
разработок угольных и железорудных месторождений.
Многие из них выросли на изолированных территориях,
где не существовало никаких гражданских основ; эти
города полностью зависели от труда иммигрантов, часто
привлекаемых высокими заработками. В этом случае
инфраструктурное обеспечение было даже более
неприемлемо, так как обычно не было никаких демократических
рычагов, чтобы оказать давление на отдельного
работодателя или группу работодателей, связанных между собой
и
контролирующих все аспекты гражданской и
социальной жизни работников и их семей.
Столицы стран или центры провинций также
расширялись. Частично это было результатом расширения поля
деятельности органов управления и роста численности
управляемого населения. Частично это расширение
отражало экономический рост, который позволял богатым
тратить деньги на предметы роскоши, тем самым
подстегивая прои зводст во но вых и в во з экзотич еских товаров.
Обычно представители правящих классов собирались в
столичных городах по крайней мере на «сезон», так как
улуч шени е тр анс пор та
позволяло им ле гко
добираться до
столицы из своих загородных поместий. Их прихотям
угождали привлекаемые
в столицы искусные мастера
и
персональные слуги. Рынок предметов роскоши также мог
быть широким вокруг тех мест в столице, где
располагались суды, университеты, биржи и театры, а также там, где
располагались военные гарнизоны. Некоторые столицы,
такие как Афины и Неаполь, смогли разрастись до
размеров крупных городов
и без индустриализации их стран.
Рост городов можно объяснить действием
притягивающего фактора. С другой стороны, действовал и
отталкивающий фактор, особенно в менее
развитых странах
Европы и на
заморских территориях, заставлявших людей
отрываться от земли и искать работу в промышленном
секторе; если же это не удавалось, то они направлялись в
столицы или
эмигрировали. Бедность в барачных
поселках на
окраинах была характерной чертой многих
городов до и после
индустриализации.
Торговые города и порты, включая речные, были
единственными центрами, которые разрослись в значительной
степени ещ е в
предшествующий индустриализации
период, который часто называют торговым
капитализмом. Тем
портовым городам, через которые
ввозилось
сырье для
обрабатывающей промышленности, а со второй
половины XIX в. и
продукты питания для населения
промышленных
городов, расположенных во внутренних районах, или
портовым городам, через которые вывозились полезные
ископаемые или промышленные товары, экономическое
развитие сообщало новые импульсы для роста. Массовая
эмиграция привела к росту портовых городов,
обеспечивавших перевозки, включая Ливерпуль, Гамбург, 'фиест и
Геную.
Также существовали городские центры, которые
лучше всего назвать
железнодорожными узлами,
либо
пото му,
что они находились на
пересечении
важн ых
железнодорожных линий, такие как Кру в Англии или (в
значительно более
крупном масштабе) Чикаго, либо потому, что в
них
располагалось основное производство, необходимое
для строительства железных дорог. Наконец, развивались
курортные города, привлекавшие приезжих целебными
водами, чистейшим горным воздухом или морс ким и
пляжами.
Железнодорожное и пароходное сообщение
сделало поездки в эти города доступными для более широких
кругов населения. Некоторые из них стали центрами изыс¬
канного стиля жизни, и люди, ушедшие
на пенсию,
считали эти
города благоприятными для проживания, не в
последнюю очередь потому, что здесь они встречали своих
единомышленников. Возможности найти работу в отелях,
пансионах и в качестве личных
слуг привлекали сюда
иммигрантов, относящихся к разным социальным слоям.
Особенности городской жизни
Одной из основных особенностей городской жизни
была слабеющая связь людей с землей, хотя во многих
итальянских, испанских, североафриканских и мексиканских
городах все еще большое число сельскохозяйственных
рабочих трудились на огромных поместьях и
крестьянских наделах за
городом.
Но были и
другие значительные
отличия от жизни в сельских сообществах. Обычно
выделяют два типа городских функций: вклад городов в
индустриализацию
и
промышленное развитие
-
с одной
стороны,
и их иногда паразитический характер
-
с
другой
стороны.
Города обеспечивали возможность
интеллектуального и
культурного роста нации: в них жили ученые,
мыслители, изобретатели и ведущие предприниматели; города
их привлекали возможностями тесных общений с
коллегами и такими
учреждениями, как библиотеки,
издательства и типографии. Города в этом смысле были местами,
порождающими новые идеи, привлекавшими творческие
умы, избегавшие конформизма сельской жизни и
стремившиеся к
стимулам интеллектуального рынка. Именно по
этим причинам научные открытия и технические
изобретения чаще всего появлялись в городах, хотя и
символично, что сам
промышленный переворот начался в
небольших
провинциальных городах
и
деревнях,
аневбогатыхи
развитых городах Британии. Великобритания в ц ел ом
-
передовая промышленная страна
-
в конце XVIII в.
относилась к тем частям
Европы,
в
которых урбанизация была
менее заметна. Напротив, наиболее «городские» регионы
Европы того времени, включая Италию, Нидерланды,
Испанию и Португалию, были очень далеки от того, чтобы их
можно было считать лидерами индустриального развития.
В городах была не только высокая концентрация
иммигрантов
из отдельных провинций, но и из-за
границы.
Эти иностранцы
вместе с
художниками,
поэ тами и
мастерами различных профессий, таких как специалисты-
ткачи по
шелку
в Лондоне, создали особую субкультуру,
которая обогатила культуру всей страны.
Распространенное мнение о том, что
города были излюбленными
приютами для преступников, не подтверждается
исследованиями, однако хорошо известно, что
некоторые виды
преступлений и антисоциального поведения проявлялись
только в больш их городах. Большие массы народа,
которые могли выйти на демонстрации и организовать
революционное выступление, были еще одной отличительной
чертой больших и малых городов.
В городах находились самые крупные рынки
промышленных товаров как массового потребления, так и
предметов роскоши,
и они способствовали по я вл е ни ю новых
путей доставки товаров. Несмотря на то, что большая часть
культурной жизни страны, а также основная и
пок упат ельн ая спос обн ост ь насел ения бы ли огр ани чен ы
помещичьими домами и дворцами
в сельской местности, сама
покупка товаров, распространение
новых мод и стилей,
обсуждение цен и демонстрация мод проходили в малых и
крупных городах страны. По крайней мере на самых
ранних, критических стадиях развития именно города с
высокой плотностью населения позволили доказать, что
применение технических прорывов века экономически
выгодно; к этим достижениям относились газовые заводы,
электростанции, телефонная связь и трамваи
на
электрической тяге.
40

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
Но, как можно было видеть, крупные города, особенно
столицы государств
и
городские центры провинций,
привлекали иммигрантов
в количествах, превышающих
действительные потребности городов. Они также могли
расширяться до размеров, которые переставали быть
оправданными наивысшими экономическими интересами
производительной части страны,
или стать прибежищем для
бездельников и мотов, которые прожигали доходы от
своих поместий, вместо того чтобы вкладывать деньги в
повышение их продуктивности. Они вынашивали и
укрепляли идею, что более высокое социальное положение
должно достигаться путем разумных трат, а не экономного
ведения хозяйства. В этом смысле они были паразитами.
Точно так же те страны, которые находились под гнетом
эксплуататорских, непредставительных правящих
классов, их власть и управление были скорее тяжелым
бременем, а не необходимой частью национального дохода, и в
этих случаях сами города, из которых представители этих
классов осуществляли управление, также были
выражением подобного паразитизма.
Загрязнение среды и шум, грязь и болезни были еще
одной стороной городской жизни. То, что сейчас
считается неудобствами, было совершенно обычным явлением в
те времена, но историков более поражает очень высокий
уровень смертности, особенно детской, в городах.
Большинство малых и крупных городов XIX в., которые в то
время развивались удивительными темпами,
действительно могли бы сильно страдать из-за сокращения
численности населения, если бы сохранялось естественное
соотношение между числом рождений и смертей, однако
этого не происходило, поскольку приезжие из более
здоровых областей страны обеспечивали не только
поддержание, но и рост численности населения городов. В этом
смысле города также паразитировали за счет остальной
части общества. Возможно, из-за эффекта вытеснения
сельских жителей, или эффекта привлечения людей в
города, несмотря на опасные условия проживания, туда в то
время продолжали стремиться миллионы людей.
УСЛОВИЯ ТРУДА
Труд в сельском хозяйстве
Виды деятельности и условия труда сильно изменились
для многих людей с началом индустриализации и
модернизации. Как можно было видеть, произошло
значительное и продолжительное перемещение объемов труда из
сельского хозяйства в промышленность и трудовых
ресурсов из сельской местности в
города. Происходили также
глубокие изменения в каждом из этих двух секторов
экономики.
Для тех, кто непосредственно работал на земле,
со х ра н и ло с ь бо ль шо е разнообразие форм оплаты труда.
В
начале XIX в. лишь небольшое меньшинство работников
крупных британских и северофранцузских ферм, а также
работников поместий Восточной Германии получали
заработную плату деньгами. К концу XIX в. эта практика
стала нормой почти повсеместно.
Существовало несколько методов, побуждавших
работников
трудиться,
не
вынуждая работодателя или
землевладельца прилагать для этого слишком большие
организационные усилия. Одним из них бы ло полное за каба л ен ие
при крепостничестве, поддерживавшееся в худшем виде в
России и Пруссии, где хозяин имел право применять
жестокие наказания крестьян, например, порку. Крепостное
право, как было упомянуто выше, было отменено в
течение XIX в., но на большей части России оно было
заменено системой, при которой все деревенское сообщество
вместе отвечало за
оплату
налогов и
выкупа, поэтому
каждый крестьянин обязан был
предоставить
свою часть вы¬
купа под давлением всех остальных жителей деревни.
На латифундиях, которые могли занимать д о трех
четвертей земли в Южной Испании, Южной Италии и
Португалии, работники были формально свободными, но
трудились в таких тяжелых ус ло ви ях , которые мало
отличались от
принуждения. В более северных частях Италии, а
также в Южной Франции обычной была испольная
аренда (metayage). Собственник земли предоставлял землю и
большую часть капитала , в то
время
как
кр есть янин
трудился на земле, а
урожай делился, и не обязательно
поровну. При подобных условиях для крестьянских семей было
разумным работать с максимальной отдачей, без прямого
надзора со стороны собственников земли, который к тому
же был часто затруднительным, особенно в горных и
удаленных районах. Однако хозяева стремились
поддерживать низкий уровень
влож ений в
модернизацию труда,
кроме того, часто обманывали работников; все это часто
приводило
к
тому, что крестьяне переживали особенно
тяжелые вр ем ен а
и
нищету
в
неурожайные годы.
Более распространенной была система, при которой
труд работников в поместьях или на фермах
вознаграждался наделом земли и, возможно, частью урожая за
определенное число дней, отработанных на полях хозяина, или
за выполнение
определенных работ на ферме или в
поместье. В Ирландии практиковались разные типы оплат
труда
-
в виде земельных наделов наряду с денежным
вознаграждением; либо наоборот, работник платил за свой
надел или своим трудом, или в виде денежной ренты.
Подобные разнообразные системы оплаты, при которых
работнику платили частично земельным наделом, а также
продукцией, были распространены в Восточной
Германии, еще одном регионе, где было много крупных
поместий. Вместе с тем, появилась тенденция к
прямой
денежной оплате труда, иногда с учетом стоимости проживания.
Оплачивалась поденная работа, а в период сбора урожая
и
другие напряженные времена оплата труда работника и
членов его семьи соответственно повышалась. Во всех
ре ги он ах наблюдалась непрерывная тенденция перехода на
исключительно дене жну ю оп л а ту труда работников.
Кустарное производство
К концу XVIII в. большая часть производства в Европе
представляла собой систему, известную как кустарное
производство, иногда
-
как
первичное производство («прото-
индустрия»). Было неисчислимое множество
региональных вариантов кустарного производства. Их особенности
зависели от местных
традиций, от форм земельной
собственности и от продолжительности
сельскохозяйственного года, от типа промышленности, с которой было
связано кустарное производство, и организации торговли и
маркетинга произведенных товаров. Все эти детали нельзя
обобщить, но некоторые общие или наиболее
распространенные черты можно выделить.
Кустарное производство, являясь мелким домашним
производством или децентрализованной (раздаточной)
мануфактурой, осуществлялось непосредственно в доме
само го
работника, а не в помещении хозяина. Это
озн ачало, что
у работника была некоторая свобода в отношении
продолжительности работы и расписания рабочего
времени, поэтому он мог работать только неполный рабочий
день, а остальную часть времени заниматься либо
домашними делами, либо работой на собственной ферме и
наоборот, в основном заниматься ремеслом, когда работы на
полях становилось немного. Кустарное производство
было особенно широко распространено в гористых
районах, где занятия животноводством оставляли много
свободного времени зимой, когда дороги становились
непроходимыми, а скот был надежно укрыт в хлевах, но это
произ водст во та к же
существовало в сельскохозяйственных
41

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
организациях
всех типов. В
некоторых обстоятельствах,
особенно в конце XIX в., когда рынок был затоварен,
производство было неконтролируемым, а ручной труд
конкурировал с машинным, работникам приходилось
просиживать за ткацким станком или работать у наковальни
постоянно, чтобы как-то свести концы с концами. В этих
условиях свобода выбора рабочих часов и расписания не
имела никакой ценности.
По самому определению кустарного, или надомного
производства предполагалось,
что для него не
требовалось крупного машинного или другого дорогостоящего
оборудования: нужен был всего лишь ткацкий станок или
простая прядильная машина, или небольшой
горн
с
наковальней. При этой системе производства сохранялись
традиционные семейные рамки. Так, отец семейства мог
работать за ткацким станком, его жена и
дочер и пряли
для него пряжу,
а маленькие дети выполняли
какую-нибудь подготовительную работу. В семье поддерживалась
дисциплина и велось обучение. И так как при этой
системе молодые люди могли рано начинать зарабатывать на
жизнь, то они стремились
и жениться
рано, а так как дети
могли помогать работе уже с самого раннего возраста, то
семейные пары стремились иметь много детей. В
результате, кустарное производство должно было
способствовать быстрому росту численности населения, что влекло
за собой снижение уровня оплаты труда.
Но это, однако,
совс ем не означ ало, что в
регионах, где было развито
кустарное производство,
численность населения
росла
быстрее, а доход уменьшался существеннее,
чем в
других
регионах.
Этот вид организации труда мог быть приспособлен
ко многим типам
производства. Он был особенно
широко распространен в текстильном производстве, так как
ткани были одними из самых важных промышленных
товаров повседневного использования. В Европе было мало
регионов без собственного кустарного текстильного
производства льняных, шерстяных, реже
хлопчатобумажных и шелковых тканей, а также галантерейных,
чулочных изделий и кружев. Некоторые регионы были
хор ошо и зв ес тн ы высоким кач еством
производимых товаров,
другие дешевой продукцией грубой выделки.
Металлические изделия
-
молотки, гвозди и цепи
-
составляли
другую группу товаров широкого спроса, которые
изго товл ялис ь
кустарным способом, так же как деревянные
изделия, соломенные шляпы и
перчатки. Некоторые
округа специализировались на выпуске
сложных товаров,
такие ка к
наручные часы из Женевы и
горного района
Юра, настенные часы из Шварцвальда или игрушки
и
музыкальные инструменты из района Рудных гор. Важно
отметить, что в бо льш инс тве
случаев
-
иэтоне
обязательно касается сложных товаров
-
изделия, которые
выходили из кустарной мастерской, были готовыми к
испо льзо вани ю и отв ечали
определен ным стандарт ам, будь то
рулон ткани или ящик гвоздей. Хотя работник и не был
искусным мастером в традиционном понимании этого
слова, он вкладывал душу в произведенный им товар и
часто гордился его качеством.
В течение века некоторые направления развития
изменились. За этими изменениями часто стояло все
возрастающее разделение труда и передача некоторых
производственных операций из рук мастеров машинам,
соответственно, на централизованном производстве. При
этом, работник, участвовавший в оставшейся
кустарной
части
прои зводст ва,
постепенно превращался
в
простой
«в ин ти к» ма шин ы, работу которой он не мог
контролировать.
Необходимо рассмотреть коммерческие стороны
новой системы. Ее распространение было обусловлено
расширением рынков в международном масштабе и ростом
производительности труда, которому во многом
способствовало появление специализации на производстве. При
одной из форм торговых отношений работник должен
был покупать сырье и продавать готовую продукцию. Так,
ткач, производивший шерстяную ткань или сукно,
захватив с собой кусок ткани, выделанной за неделю,
отправлялся в рыночный день из Западного Райдинга в графстве
Йоркшир в один из рыночных павильонов, специально
построенных в более крупных городах, таких как
Галифакс, Лидс или Уэйкфилд, чтобы продать свой товар
одному из купцов, торговцу, присутствовавших там. Ткач
был не просто изготовителем продукции, но и
независимым
предпринимателем. Точно так же поступал ткач из
Восточной Вестфалии, производивший льняное
полотно, для которого рыночным городом был Билефельд. В
своих сообществах такие ткачи обладали особым
статусом. Это была система простого товарного производства
(kaufsystem).
Торговец, купивший ткань, был заинтересован в том,
чтобы произвести из нее готовую продукцию
и
продать
в зарубежные страны. Зная ситуацию на отдаленных
рынках, он мог давать ткачам конкретные заказы на
продукцию. Он также мог бы поставлять сырье, и тем самым
получить возможность сохранить право собственности на
него в процессе производства, а также установить для
ткачей и других работников сдельную оплату труда. Как
только это
происходило, производитель больше не являлся ни
покупателем,
ни
продавцом,
он становился наемным
рабочим, которому уже не принадлежал обрабатываемый
материал. Между тем торговец
постепенно становился
промышленным капиталистом. Появилась система
капиталистического
т ов а рн о го произ водст ва (verlagsystem).
Производственные отношения всту па ли
в
следующую
стадию развития, когда оборудование, используемое
работником, становилось для него слишком
дорогостоящим или он оказывался слишком беден, чтобы позволить
себе крупные затраты.
В таком случае оборудование мог
предоставлять в аренду капиталист, вычитая
установленную плату за аренду оборудования из недельной
зарплаты работника. К этой стадии вряд ли у части работников
возникали
претензии на независимое
предпринимательство. Следует заметить, что стадии этого процесса не
обязательно последовательно сменяли друг друга, хотя в
истории отдельной семьи чередование, возможно, имело
место, но они могли протекать и одновременно. Но в
любом
случае, четко наметился рост числа случаев
утраты экономической независимости и широкий переход к
подобию наемного труда.
Учитывая технические ограничения
производственного
процесса, транспорта
и
средств
связи того
времени, следует считать, что это была высокоэффективная
система. Она объединяла с одной стороны производителя,
обладавшего необходимым мастерством или по крайней
мере бывшего хорошим исполнителем монотонной
работы, на
которой специализировался регион, где он
проживал, а с другой стороны
-
широкий круг покупателей,
у которых иначе не было бы возможности
встр ети тьс я
с
опытными и
профессиональными производителями.
Торговцы сформировали класс посредников, которые
обладали капиталом, могли финансировать перевозку
грузов и эффективно организовывать поставку крупных
партий товаров. В то же время существовал встречный
поток информации от потребителя к производителю,
благодаря которому хорошо осведомленный торговец
знал, что именно требует рынок или что вскоре войдет в
моду, и передавал эту информацию производителю,
находящемуся далеко от рынка сбыта. Еще более
примечательно то, что эта протоиндустрия была вполне
конкурентоспособной на всех уровнях и в очень сильной
степени способствовала появлению технических и торговых
нововведений и общему прогрессу.
И все же эта система имела недостатки, и в ней
таились опасности, которые постепенно с течением време¬
42

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
ни стали проявляться. В конечном счете занятость семьи
в кустарном производстве зависела от отдаленных
рынков и от мастерства, с каким
удовлетворялся рыночный
спрос. В отличие от традиционного ремесленника,
состоявшего в гильдии, или
дерев енско го пекаря, кустарь
сталкивался с постоянными колебаниями спроса на его
продукцию, которые совершенно не зависели от него
самого, приводили
к
периодам безработицы и к
неустойчивости доходов и
при всем том являлись характерными
особенностями его жизни. При своем появлении
кустарное, надомное производство часто рассматривалось
лишь как дополнительное занятие или источник дохода
только для некоторых членов семьи. Семья по-прежнему
имела свой земельный надел, который позволял
обеспечивать существование и, возможно, иметь корм для
лошади, которая отвозила произведенный товар на рынок;
эта же земля обеспечивала семью в периоды
промышленного застоя. Вместе с тем, члены семьи могли найти
работу на соседних фермах. При растущей специализации
производства в результате увеличившегося разделения
труда и необходимости поиска путей к более высокой его
эффективности часто ослабе ва ла связь работников с
сельским хозяйством, и они
теряли возможность
обеспечивать семью в случае упадка торговой активности. В
любом случае, к концу XIX в.
окрестности деревень иногда
превращались в плотно заселенные протоиндустриаль-
ные районы с малой площадью земли для выращивания
местных сельскохозяйственных культур.
Ко всему прочему, для работников возникла угроза
механизации. В первый период промышленного
переворота технические изобретения скорее помогали кустарю, а
не подрывали его работу. Одними из первых
механических помощников появились прядильные машины, из-за
которых работа прядильщиков стала на самом деле
ненужной, но вместе с тем сразу настолько сильно упала
цена на пряжу, что продажа тканей возросла во много раз,
а для ткачей наступил золотой век. Точно так же
массовое производство изделий из железа расширило рынки
сбыта гвоздей и других товаров из железа, а также
заметно удешевило эти товары, и повысившиеся доходы
открывали новые возможности для многих кустарных
производителей.
И все же наступило время, когда машины перестали
быть помощниками в производстве, а стали настоящими
врагами, так как начали заменять ручной труд, который
прежде выполнялся на дому. Сначала новые машины,
такие как механические ткацкие станки 1800 и 1810 гг.,
были грубыми и не очень эффективными, но со
временем они значительно усовершенствовались и стали
вытеснять
ручной труд рабочих из сферы производства
стандартных, более дешевых товаров в сферу
производства более сложных высококачественных товаров,
ав
конечном итоге и
оттуда
тоже.
Первым было
механизировано прядение, за ним последовало ткачество и,
наконец, даже кройка и шитье одежды. Работники ручного
труда в этих
отраслях вели долгую и изнурительную
борьбу, предпочитая получать более низкую зарплату за ту
работу, которую они знали, чем наниматься на фабрику
или эмигрировать, эксплуатировали себя и своих детей,
но и это не обеспечивало им достаточного дохода, и они
были вынуждены смириться.
На конечной стадии этого
п роце сс а кустарный труд
этого вида переместился
в
города, оставив сельскую
местнос ть, в
которой протоиндустрия имела основную базу.
Подвергавшимся жестокой эксплуатации работникам
мастерских по пошиву готового платья из района Ист-Энд
в Лондоне стали про тивоп оста влять ся молодень кие
мастерицы из Парижа, которые принесли этому городу
славу центра мод и модных товаров. Как и отрасль пошива
готового платья, к концу XIX в. производство
канцелярских товаров, картонных коробок и прочие чрезвычай¬
но низко оплачиваемые
работы, которыми, как правило,
занимались женщины или
иммигран ты, отра жало
крайнюю стадию эксплуатации системы, которая когда-то
характеризовалась использованием самых
пер едов ых
технологий того времени.
Надомная работа в некоторых странах стала
сравнительно редким явлением. Согласно переписям населения
1907 г., ею было занято только 2,9% всех работавших в
промышленности в Великобритании и 4,7%
-
в
Германии.
С другой стороны, в Бельгии в 1896 г. эта доля составляла
27%, а во Франции в том же
году
-
25%.
Труд ремесленников
Производство, существовавшее в средние века, в
основном зависело от
труда ремесленников и мастеровых.
Ремесленник отличался общепризнанным мастерством и
зна чите льны ми
соответствующими познаниями, в
основн ом
приобретенными во время службы обычно в течение
5-7 лет в качестве ученика у квалифицированного
мастера. Этот тип работника продолжал оставаться очень
важным, хотя обстоятельства изменялись, и
некот орые
мастеровые уже выполняли другие функции.
Традиционно ремесленник мог рассчитывать
на то, что
он
откроет собственную мастерскую, в которой будет
обрабатывать купленный им самим материал, работая,
обычно по заказу, ориентируясь на круг местных или
региональных потребителей, которые и обеспечивали
стабильный рынок, защищенный к тому же исключительными
правами соответствующей гильдии ремесленников. Такие
ремесленники существовали и в XIX в ., не мног о их
осталось и в наши дни. И по сей день работают сапожники и
шорники, мясники и
пекари, паяльщики и
-
совсем
современные
-
работники автомастерских, мастера по
ремонту бы то вой элек тро тех ник и
и
телевизоров.
Однако экономические изменения того века
затронули и условия,
в
ко то ры х работали многие ремесленники.
Положительной стороной преобразований было то, что с
появлением
к рупных мануфактур многие
квалифицированные люди покидали собственные мастерские
и
переходили работать в более крупные мастерские или на
фабрики,
в этом
случае теряя часть личной свободы, но
получая более стабильный и высокий заработок. Так, крупные
машиностроительные заводы нанимали на работу
литейщиков стали и плавильщиков латуни, бывших плотников,
часовщиков и других специалистов д ля сборки или
ремонта машин, и часто такие
ремесленники могли сохран ять
свой
статус
и иметь
достаточную свободу (в зависимости
от того, как они выполняли свою
работу), по крайней мере
в
первые десятилетия XIX в. Аналогично
этому
квалифицированные красильщики тканей и набойщики ситца,
наборщики и переплетчики, печатники,
инструментальщики, столяры-краснодеревщики, не теряя своих
профессиональных навыков, работали на крупных
капиталистических предприятиях, получая не меньшую и к тому
же
фиксированную заработную плату. Строители,
каменотесы, каменщики, штукатуры и стекольщики могли на тех же
условиях работать на крупного подрядчика.
С появлением новых отраслей промышленности
возникла потребность в новых профессиях. Так, для
машиностроения надо было подготовить слесарей-механиков,
модельщиков и котельщиков; появились новые
специальности в
гончарном производстве, производствах бумаги
и стекла. Появились виды работ, которые явно требовали
от исполнителей
мастерства, эрудиции
и
чувства
ответственности, для выполнения таких работ человеку не надо
было проходить традиционное формальное обучение у
мастера в течение нескольких лет, он
обучался до тех пор,
пока не приобретал необходимые навыки для начала
работы по специальности. К наиболее важным подобным
43

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
видам работ относились выемка угля
в шахтах,
пудлингование и доменное дело в
металлургии
и
сталеварении,
во жде ние локомотивов, те хни че ско е
обслуживание
двигателей морских судов.
Между тем, изменения коснулись и практики
подготовки кадров. Работодатели более не были заинтересованы в
том, чтобы регулировать или ограничивать число
кандидатов на рабочие места на их производствах, наоборот,
они хо тели
открыть доступ
всем желающим, чтобы иметь
возможность
выбора работников, снизив заработную
плату до ее уровня на менее престижных производствах.
Именно по этой причине сами рабочие и тред-юнионы,
как только они сформировались, настаивали на
обязательном профессиональном обучении и отказывались
работать
рядом с людьми, не прошедшими курс обучения.
Неизбежным результатом такого положения было то, что,
теперь сами мастера, занятые на производстве, а не
хозяева стали проводить подготовку и обучение кадров и несли
ответственность за ее
результаты.
К концу рассматриваемого периода возникла острая
необходимость в новых
теоретических знаниях, таких как
выполнение и умение понимать технические чертежи,
знание основ механики, химии и
элек тро техн ики .
Государственные
орг аны упра влен ия
во многих
странах
ста ли
вводить эти предметы
в
программы обучения в различных
технических школах. В то же время наиболее крупные
работодатели, особенно те, которые господствовали на
рынке труда какого-либо города или территории,
пересмотрели взгляды на ценность навыков своих рабочих, и если
были убеждены, что рабочий, получив необходимые
навыки, не уйдет к другому нанимателю, стали сами
обе спечив ать необходимую ему подготовку.
В том, что касается ремесел, прогресс имел и
негативную сторону. Многие традиционные ремесла были либо
вытеснены машинами, либо исчезли совсем, так как их
продукция или услуга более не пользовалась спросом. Уже
упоминались ткачи
-
когда-то наиболее уважаемая
профессия. Представители других ремесел, таких как
мебельщики, портные или сапожники, оказались в
условиях все
возрастающей конкуренции со стороны машинного
производства и за исключением тех немногих, которые
производили высококачественный товар, были вынуждены
либо конкурировать с продукцией машинного
производства при все ухудшающихся условиях труда, либо
переходить работать на фабрику, чтобы заниматься
полуквалифицированной работой. А такие ремесла, как
изготовление париков и свечей, постепенно вообще исчезли.
Фабрики и другое крупные предприятия
Крупные промышленные предприятия с сотнями
работавших на каждом из них были известны еще до XIX в. К
ним м ож но отнести королевские верфи, многочисленные
угольные шахты, некоторые королевские фарфоровые
заводы, небольшие оружейные мануфактуры и даже
тек сти льн ые
мануфактуры. Правда, это скор ее бы ли
исключения. В XIX в. они стали более распространенными,
ав
нек ото ры х производствах
стал и
нормой. Кроме того, если
прежде рабочие трудились бок о бок под общим надзором,
образуя крупные трудовые единицы, то с появлением
новых технологий они чаще сотрудничали при
обслуживании группы оборудования, например при выплавке стали
или
при работе прокатного стана, или они стали зависеть
от ряда машин, приводимых единым механизмом,
который к тому же задавал темп работы. При этих условиях они
становились скорее придатками механических устройств,
не
управляя самим процессом производства.
Такой тип работы был характерен для текстильной
фабрики. Считается, что первым механизированным
производством стало
пряд ени е хло пка, начавшееся с
1760-х гг ., хотя еще до этого
шелк-сырец
перер абаты вался маш ин ны м сп особ ом в
крученые
нити в больших
производственных помещениях. Фабрику принято считать
символом нового индустриального века, несмотря
на то,
что
существовало множество других кру п ны х
предприятий. Кроме уже упомянутых угольных шахт и
сталелитейных заводов, также работали верфи, прокладывались
железные дороги, строились крупные общественные здания,
функционировали другие предприятия, на которых были
заняты б о ль ш и е массы работников и в которые
вкладывались существенные капиталы.
И все же многие более мелкие предприятия выжили.
Существовали также большие различия
в численности
рабочих разных отраслей промышленности: в начале XX в.
в США среднее число рабочих на предприятии было 67
чел., в
Великобритании
-
64, во Франции
-
26ив
Германии
-
14 чел., но эти
средние значения учитывали
рабочих многочисленных малых предприятий. Если
исключить
эту категорию
и
рассматривать
только
предприятия
с числом
работников не менее 20 чел., то среднее число
рабочих на предприятиях французской металлургической
и сталелитейной промышленности достигало 766 чел., но
всего лишь 114 чел. в текстильной промышленности. В
США эти показатели были соответственно 548 и 126 чел.,
в
Германии
-
378 и 46 чел.
С самого начала в работе фабрик и других крупных
предприятий возникли новые проблемы как д ля рабочих,
так и
управляющих,
особенно в тех
случаях, когда
ремесленное мастерство
и
пре стижно сть работы теряли свое
бывшее значение. Вводились новые, более жесткие
формы
организации труда, устанавливались штрафы и другие
наказания за отлынивание от работы, прогулы и
поведение, мешающее работе, например разговоры или пение во
время работы, что было вполне естественным при работе
на дому. Примечательно, что на первых фабриках
появление на рабочем месте было нерегулярным, работники
часто меняли место работы, а во время сбора урожая
случалось, что рабочие массово исчезали с фабрик, часто
чтобы участвовать в работе на полях, которые еще
сохранялись у
семейных ферм.
Более того, на фабриках часто работали женщины и
дети, совершенно беззащитные и жестоко
эксплуатируемые. Сменяющие друг друга с 1830 г. правительства
считали целесообразным официально защищать наиболее
уязвимые категории работников,
в законодательном
порядке
сокращая максимальное количество рабочих часов,
запрещая работу по ночам и работу с опасными веществами,
устанавливая жесткие правила безопасности и
санит арно-
гигиени ческие
нор мы,
в соответствии с
кото рыми
предусматривались помещения для умывания,
побелка стен и т.п .
Постепенно вводился контроль
и мини маль ные
прави ла
безопасности при работе в подземных шахтах или на
строительстве многоэтажных зданий; на железнодорожном
транспорте
и
при перевозках
по воде стали действовать
так же
правила, нацеленные на
защиту
и
пассажиров,
и
рабоче го
персонала.
Первоначально на текстильных фабриках дети часто
работали вместе со своими родителями
или
старшими
братьями/сестрами, но постепенно люди стали работать
в пол ном
отрыве от своих семей. Сам наниматель стал
находиться вдалеке от своих рабочих, и на крупных
предприятиях отношения между ним и отдельным работником
становились полностью обезличенными. Но даже
сотрудники на предприятии были незнакомы
между собой, и
должны были появиться новые
формы солидарности и
общности.
Произошло разделение домашней и рабочей сфер.
Моралисты сожалели об утере семейной дисциплины, о
появлении соблазнов при совместной работе и
проведении свободного времени в общежитиях и пивных
молодых людей и девушек без непосредственного надзора со
стороны старших и без подчинения им. Хотя эти опасе¬
44

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
ния были преувеличены, несомненно, что изменения в
общественной и личной
нравственности были вызваны
новыми условиями труда.
Существовали важные различия между крупными
предприятиями, появившимися в крупных городах,
и
предприятиями в сельской местности или зеленых зонах
вокруг городов, которые являлись основным или
единственным объектом промышленной занятости.
Возникновение фабричных или шахтерских поселений, т .е .
поселков, умышленно создаваемых предприятием для
сосредоточения в них рабочей силы, или развившихся из более
мелких прежних сообществ, было общим явлением для
многих промышленных стран и вело к появлению новой
формы патернализма, особой формы эксплуатации, или
сочетания обеих этих
форм. Часто работодатель
предоставлял работникам дома, строил церкви, школы,
обеспечивал медицинское обслуживание и страхование. В
некоторых особенно благоприятных случаях сочетались
собственная заинтересованность и чувство социальной
ответственности работодателя, приводя к появлению других
привилегий для рабочих и их семей: пенсий вдовам
рабочих, покупке зерна оптом и продаже его по низким ценам
в
период подорожания. В иных, крайних случаях
некоторые работодатели использовали свою огромную власть
над рабочими поселками, оплачивая труд рабочих
товарами или принуждая их пользоваться фабричными
магазинами с
непомерно
высокими ценами. Иногда
работодатель угрожал рабочим, недовольным зарплатой или
условиями труда, выселением из предоставленного жилья.
В крупных городах у работодателей было меньше
средств осуществлять прямой социальный контроль над
своей рабочей силой, хотя он часто проявлялся косвенно
через городские органы власти, находившиеся в
зависимости от этих
работодателей. С другой стороны, здесь
чувство социальной ответственности работодателей
проявлялось слабее, и ожидать от них помощи рабочим во
время спада деловой активности не приходилось. Рабочие без
всякого сожаления
увольнялись за дисциплинарные
нарушения, кроме того, при нарушениях порядка применялась
система понижения
зарплаты.
Негарантированная занятость или продолжительные
периоды безработицы при периодически
повторявшихся спадах производства, которые стали частью
индустриальной эры, или в результате банкротства части
работодателей стали наиболее
серьезн ыми отрицательными
сторонами современных форм организации труда. Сложно
привести точные сведения об уровне безработицы в
начале XX в. из-за нехватки
соответствующих данных в
источниках
информации
-
с одной стороны,
и
значительного числа
рабочих, занятых лишь частично, но жела вших
работать полный рабочий день
-
с
другой стороны. Еще
сложнее
провести сравнение соответствующих данных по
разным странам. Для тех стран,
в
ко тор ых
им еют ся
некоторые более надежные статистические показатели,
можно
указать, что в 1890-1913 гг.
безработица в
Великобритании составляла в
среднем 4-5%, во Франции 7-8%, в
Бельгии 3% и в Германии около 2,5%.
Особенно тяжелые времена наступали, когда застой
производства в одной отрасли промышленности
одновременно воздействовал на многие фабрики города, и у
рабочих не оставалось никакого альтернативного
заработка. Требовалась разработка нового закона,
регулирующего вопросы оказания помощи неимущим, формирование
благотворительных организаций для помощи
промышленным сообществам при подобных катастрофах.
Сфера обслуживания и работа в учреждениях
Расширение и обновление производства, особенно
если оно было связано с удаленными или даже зарубеж¬
ны ми
рынками сбыта, требовало более сложной и более
детально разработанной сферы обслуживания, чем в
экономических системах, состоявших в основном из
натуральных хо зяй ст в и ме ст н ых городс ки х ремесленников,
поставлявших произведенные ими товары.
Расширявшиеся торговые отношения требовали не только новых
средств транспорта, которые необходимо было построить
и обеспечить персоналом, но и большого объема
канцелярской работы по организации, мониторингу, выявлению
новых направлений спроса, информационному
обеспечению и защите информации. Но специализация на этом не
заканчивалась. Банковское дело и другие формы
финансирования, как и страхование, стали характерными
элементами новой системы, как и растущие потребности в
юридическом сопровождении при составлении
контрактов и улаживании споров. В ответ на растущие
потребности в информации появились газеты, печатные
фондовые
курсовые таблицы, транспортные ведомости, для работы
в
которых требовались авторы, редакторы и сотрудники
редакций.
На промышленных предприятиях существовали
потребности в секретарях, бухгалтерах, прорабах и менеджерах,
иногда также в чертежниках-консгрукгорах, дизайнерах и
переводчиках.
Спрос на тех служащих, которых стали называть
«белыми воротничками», стал типичным не только для сферы
обслуживания, но и для промышленности.
Потребность в квалифицированном канцелярском
труде разных видов возникла в то время, когда грамотность
среди бедных слоев общества никоим образом не
обеспечивалась.
Поскольку в этот
период стало распространяться
начальное образование, частично как следствие
расширения потребностей в грамотных людях в различных сферах
жизни, относительные привилегии клерков, авторов и
кассиров (более высокая месячная, а не недельная зарплата,
более стабильное положение, возможная пенсия по
старости) постепенно сокращались, но совсем не исчезли.
Таким образом, внутри самих крупных предприятий
появилась новая прослойка, которая начала заполнять
брешь и сокращать увеличивавшуюся социальную
дистанцию между капиталистическими хозяевами, больше не
работавшими у верстаков и стан ков , и их наемными
работниками. Иногда рассматривавшаяся как часть «нового
среднего класса», эта
прослойка, безусловно, имела нечто
общее и с теми, кто был выше, и
теми, кто был ниже нее,
но она также имела свои, существенно особые интересы.
Работодатель часто особенно ценил таких работников за
их специальные зн ани я дел фирмы, ее внутренней
структуры и внешних отношений, считая, что их трудно
заменить. В ответ эти работники ощущали себя членами
единой управленческой команды. В отличие от работников
ручного труда, большинство их недоверчиво относились
к
тому, чтобы работодатель рассматривал их как
группу,
они были слабо привязаны к своему «классу» и скорее
стремились к тому, чтобы их рассматривали как личности.
По мере увеличения требований в различных секторах
экономики, различные группы «белых воротничков»
начали овладевать знаниями и эрудицией, которые
относились к более старым областям, таким как право, церковь и
медиц ина. Формирование надлежащим образом на этой
осно ве новых
профессий было длительным процессом в
большинстве стран; этот процесс шел с разной скоростью,
которая частично обусловливалась различными
экономичес кими
потребностями, а частично
-
различными
правовыми системами и социальными традициями.
С одной стороны, существенными были техническая
компетентность и надежность специалистов: обыватели
ожидали, что
инженеры могут строить мосты, которые
будут прочными, а бухгалтеры
-
забалансировать свои
счета на основе правильной оценки ситуации. Но, с
другой стороны, доказательства компетентности могли
зависеть от сертификатов, полученных у признанных учите¬
45

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
лей, у самоуправляющихся профессиональных обществ
или в
результате прохождения процедур,
контролировавшихся государственными органами, но ни одна из этих
возможностей не была вполне надежной на ранней
стадии формирования профессии. В начале не было также
признанных систем подготовки. Общество также
ожидало от специалистов проявления определенной
профессиональной этики, чувства профессионального долга и
внимания к
клиенту, вместо грубого стремления к
получению максимальной прибыли, которым руководствовался
промышленник.
Процесс формирования отдельных профессий
начался еще в XVIII в., но в основном становление
специальностей в ключевых видах деятельности пришлось на XIX в. В
разных странах
этот
процесс протекал по-своему, но
окончательный результат убеждает в том, что в
современном
индустриальном обществе существовала настоятельная
потребность в специалистах такого
рода. Именно они
образовали часть «нового среднего класса» XIX в.
СОЦИАЛЬНАЯ И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ
ДИНАМИКА
Новая городская и промышленная элита
Экономические и социальные изменения XIX в.
привели к повышению важности промышленности и
гор одско го населения в обществе. Эти изменения откр ыл и пу ть
наверх дл я новых элит из этих
секторов общества.
Можно в самом общем виде считать, что в прежние
времена,
вплоть до окончания
старого режима,
власть в
сельских местностях
принадлежала
зем ельной знат и и
мелкопоместному дворянству. Города управлялись либо
точн о та кже
-
просто потому, что были частью
региональной систе мы управ лен ия,
либо
-
в тех
случаях, когда
среди них были города, имевшие привилегии и грамоты,
-
традиционными городскими элитами. В некоторых
частях
Европы, включая Северную Италию и Швейцарию,
именно города контролировали прилегающие сельские
местности.
В то время существовало большое разнообразие
традиционных городских элит, поэтому трудно сказать о них
что-то общее. Большинство элит состояло скорее из
торговцев, чем из ремесленников, и в течение долгого
времени они
стремились сохранять заложенные изначально в
их конституции демократические элементы и, как
правило, представляли собой самоназначаемые или набираемые
группировки. В XIX в. произошло два важных изменения:
городское управление постепенно попало под сильное
влияние мобильных промышленных и новых
коммерческих предпринимательских классов, упорно
пробивавшихся наверх; кроме того, оно постепенно становилось
более демократичным. Однако даже там, где проводились
выборы с участием избирателей, в число которых
входили люди из нижних слоев, на
руководящие посты в
городском
управлении и на высшие
судебные посты, как
правило, избирали экономических лидеров
местной
промышленности и
торговли.
Потянувшись из своих городов, представители этих
элит начали завоевывать посты
государств енных
руководителей в парламентах, министерствах, провинциальных
губернаторов и т.п .
Существенно то, что традиционная
землевладельческая знать по-прежнему сохраняла за
собой контроль над основными бастионами власти,
включавшими не только правительства и дворы правителей, но
и высшие посты на дипломатической, военной и
гражданской службах. Тем самым во многих отношениях
сохранялась
преемственность. Вместе с тем, все более частыми
становились посягательства на эти властные посты со
стороны новых классов, экономическая база
ко тор ых
начала
по своему значению превосходить аграрный сектор. В
этом отношении страны очень разнились. Если не
рассматривать США и другие государства,
появившиеся в
результате колонизации земель, которые никогда и не были
осчастливлены своей аристократией, то наибольшего
успеха в этом отношении смогла добиться французская
буржуазия, а из меньших государств
-
Нидерланды и
Швейцария. Далее следовали Великобритания, Германия и
Скандинавские страны, затем Габсбурская империя, Италия и
страны Пиренейского полуострова, а замыкала этот
перечень Российская империя. Становится очевидным, что
прогресс в замещении находившихся у власти
наследственных землевладельческих классов новыми классами
промышленников и коммерсантов был напрямую связан
с темпами прогресса в индустриализации и модернизации
в каждой стране.
Тем не менее, социальный престиж по-прежнему
больше связывался с земельными владениями и древними
титулами, чем с недавно приобретенным богатством,
поэтому практически в каждой стране наблюдалась тенденция,
при которой недавно разбогатевшие торговцы и
промышл енники
стремились укрепить свое социальное
положение, обзаведясь как поместьем, так и титулом. Одним из
явных доказательств этих стремлений присоединиться к
существующей элите, а не основать свою -
новую, был
обычай членов новых элит отправлять своих сыновей
учиться в традиционно лучшие школы, которые готовили
выпускников для сферы управления и «благословенного
жи тья» ,
-
в гимназии, лицеи и (в Британии) закрытые
част ные
привилегированные средн ие учебные заведения,
которые были известны своим классическим
образованием. Это считалось более рациональным, чем строить
новые школы с практическим уклоном, необходимым в
деловой жизни. Лишь постепенно классические школы
преобразовались, чтобы отвечать реальным потребностям
новых элит.
Социальные конфликты
Неудивительно, что низшие сословия не всегда были
удовлетворены тем, как ими
правят
элиты. Еще до начала
индустриализации были известны случаи социального
протеста среди крестьян, городского и сельского
пролетариата. Наиболее частой формой протеста был
продовольственный бунт, характерный не только для городов и
сельских местностей, зависевших от ввоза
продовольствия, которое
во
время голода или
не урожая продавалось
по
недо сту пны м
населению ценам, но также и для
регионов, экспортировавших продовольствие, когда в погоне за
высокими ценами фермеры вывозили свою продукцию,
вынуждая
местное население голодать. Другие мятежи
возникали из-за
призыва
на
военную службу, увеличения
налогов или арендной платы, плохого выполнения
пол ожений закон одате льст ва «о бедных», выселения из
занимаемого жилья в сельской местности и введения машин на
производстве.
Самые длительные и впечатляющие сельские
протесты
происходили
в ходе Французской революции.
Французская революция имела множество корней
-
в
национальной политике и
проблемах налогообложения; в
произведениях авторов эпохи Просвещения и жизненной
неудовлетворенности среднего класса, но среди других ее
корней было также движение социального протеста
части
крестьянства и городской бедноты. Поскольку условия
жизни в сельской местности и городской Франции
различались чрезвычайно, то и детали этих выступлений были
различными, тем не менее эти протесты имели много
общего во всей стране.
Революционным годам предшествовал процесс
медленного изъятия древних крестьянских и общинных прав
46

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
помещиками и
крупными землевладельцами, которые
пытались использовать новые
рыночные возможности в
целях собствен ного обогащения. Для этого пр о в оди л и с ь
огораживания, распахивание пустующих земель, а также
использовались различные привилегии
и мест ные
исключительные права.
К
тому же добавились безотлагательные
проблемы, которые были зарегистрированы в так
называемых «Наказах депутатам Генеральных штатов»
французских провинций в 1789 г.
Неурожаи и нехватка
прод ово льс тви я в 1787-1789 гг .
привели
к
тому,
что цены на
пше ницу
на основных производящих территориях Северной
Франции повысились в два раза. Крестьяне
-
виноградари,
фермеры молочных хозяйств и производители пшеницы
-
страдали не только как производители,
ноикак
потребители. Однако городской бедноте пришлось еще тяжелей.
Согласно историческим источникам, в основном
именно парижская толпа определяла события
революционных лет, но в деревнях на многих территориях
Франции волнения практически не прекращались еще с
декабря 1788 г. В 1789 г. и позднее происходили нападения на
мельницы, зернохранилища, конвои с продовольствием,
а также нарушалось охотничье законодательство, не
платилась десятина и налоги в казну. Замки французской
знати сжигались вместе со всеми записями о делах поместья.
В конце десятилетий последовавших затем переворотов,
крестьяне получили от революции максимум выгоды, и с
этим согласны многие исследователи.
Бунты на производстве
в
прединдустриальную эпоху
и общественные протесты, не считая исключительных
событий, были скорее локальными, единичными, без
какой-либо организации и постоянного
руководства. Даже
там, где волнения охватывали значительные территории,
как, например, восстание рабочих в Англии в 1830 г., они,
ввиду отсутствия организации и настойчивости,
оставляли мало следов, не считая обычных в таких случаях
жес ток их
кар со стороны напуганных правящих классов.
Некоторые из этих протестных выступлений, такие как бунты
против применения молотилок или прот ив выселений,
носили явно
выраженный классовый характер, другие,
особенно продовольственные бунты, имели
неоднородную социальную основу. Они
представляли
собой
массовые
выступления,
во главе которых нередко
стояли
женщины, и хотя местная элита считала их
участников
«бе змо згл ой
чернью»,
они часто очень
конкретно
аргументировали свои требования того, что обозначают термином
«моральная экономика», например, выдвигали требование
установления «справедливых» цен, которых, по мнению
людей, они были насильственно лишены.
В Великобритании, стране со срав нит ельн о развитой
экономикой, этот тип бесструктурного сельского
протеста исчез во второй половине XIX в., а на
смену ему пришли
рабочие тред-юнионы. В других странах модернизация
произошла позднее. Так, в Италии традиционные
продовольственные бунты происходили на севере
ив
центре
страны
в 1846-1847 гг.; при них местное население
нападало на
торговцев и перевозчиков зерна, чем вынудило
австрийское правительство наложить запрет на экспорт
пшеницы и другого зерна и в то же время послать хорватские
войска для восстановление порядка. Революционный 1848
год в Южной Италии ознаменовался захватом общинных
земель, сожжением частных лесных владений, кражей и
истреблением скота и уничтожением
всех налоговых и
поземель ных записей. В 1868 г. по многим
крупным
итал ьянс ким
городам еще раз прокатилась волна мятежей.
В Германии
-
еще одной стране с большими
региональными различиями
-
массовые
протесты
все чаще
совпадали с волнениями во Франции в 1830 г.ив особенности в
1848 г. Однако большая часть массовых волнений,
зафиксированных в 1830-1833 гг. и 1846-1847 гг., представляла
собой продовольственные бунты,
и
неудивительно, что
они в основном происходили в городах: в период между
1816 и 1847 г. 53% всех беспорядков произошли в
городах, в
которых в то время проживало всего 15% населения.
«Земельная война» в Ирландии, начавшаяся в 1879 г., стала
последним из подобных, в основном
неорганизованных,
выступлений в Западной Европе. Относительно недавно
это т
исторический эпизод, события которого привыкли
считать реакцией на жестокое угнетение
и сгон крестьян
с земли землевладельцами, по большей части не
проживавшими в своих имениях, подвергся серьезному
пересмотру. Если он и не был вызван крайней нищетой, как
ранее предполагалось,
тем н е мене е, у ирландского
крестьянства накопилось достаточно недовольства. Последний во
всей Европе крупный продовольственный бунт произошел
в
Санкт-Петербурге и предшествовал революции 1917 г.
Индустриализация изменила природу протестных
выступлений. Все чаще изъявление
протеста получалось
наиболее действенным, если было организованным,
и
организация со
временем становилась постоянной. Конечно,
перемены
не
произошли мгновенно, напротив,
была
промежуточная фаза, в которую протест в его традиционном
виде сочетался с более современными формами
организации. Так, при стачке 1830 г. во французском городе Руан
толпы протестующих переходили от фабрики к фабрике,
точно так же, как это делали в
про шло м учас тни ки
продовольственных бунтов. Таким же образом во время
восстания 1842 г. в английском графстве Ланкашир местные
работники текстильных фабрик маршировали плечом к
пл ечу
от
фабрики к фабрике, выводя из строя паровые котлы,
протестуя, с одной стороны, против безработицы и
голода, а с
другой стороны, выдвигая требование принятия
политической хартии.
Эти и подобные проявления недовольства были очень
часто направлены против тягот, вызванных самой
индустриализацией. Некоторые ее последствия, такие как
плохие жилищные условия, ужасающая антисанитария в
городах или утрата доступа к земле, скорее формировали
части общего фона настроений, нежели служили
непосредственными поводами к действиям. На этом фоне
массового недовольства уступок
со стороны власти
практически не наблюдалось. Более того, на ранних стадиях
индустриализации произошло сильное снижение реальной
заработной платы во многих городах Великобритании,
Бельгии, Франции и Германии, а немногим позднее в
Австрийской империи и России. Снижение было вызвано
совокупностью причин: растущими ценами, возможным
ухудшением качества продуктов питания и других товаров
широкого потребления, а также сокращениями
заработной платы. В таких, все ухудшающихся, условиях даже
небольшого уменьшения заработка, сокращения занятости
или же повышения цен на какой-либо продукт массового
потребления могло быть достаточно, чтобы вызвать
крупные акции протеста. Многие из тех людей, которые
составляли
революционно настроенные толпы, боровшиеся в
Париже, Вене, Берлине и других городах в 1848 г., были
рабочими тех отраслей,
в
которых условия работы
ухудшились либо из-за появления машин, либо из-за
чрезмерного наплыва неквалифицированных работников.
Другим примером протестных выступлений
переходного ти па
служат бунты луддитов 1811 и 1817 гг. в
традиционных текстильных округах Англии против введения
новых машин, давшие общее название движению
«разрушителей машин» как таковому. Подобные бунты
происходили во всех частях континентальной Европы, особенно
в трудные 1819 и 1830 гг. Самым показательным из них,
пожалуй, стало мощное силезское восстание ткачей 1844 г.
Примечательно, что восстание началось только после
того, как было отвергнуто прошение к властям.
Одновременно в 1843 г. начались выступления против налогового
бремени и восстания силезских крестьян. Отдельные
вспышки насилия снова проявились в 1847 г. во время
продовольственных бунтов в Силезии.
Другие важные бунты
47

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
«разрушителей машин» пр оиз ошл и
в 1826 г.
среди
рабочих
шелкопрядильных мастерских
вг.
Крефельд
(Германия) и также в
Германии в 1830 г.
среди лейпцигских
печатников.
Проявления недовольства принимали в некоторых
случаях форму забастовок и снижения темпов
работы (вид
итальянской забастовки). Все эти формы протеста были
поглощены появлением и подъемом движения тред-юнионов.
Тред-юнионы и общества взаимопомощи
Тред-юнионы (название профсоюзов в
Великобритании и
ряде других англоязычных стран.
-
Прим. ред),
постоянные объединения людей, связанных одной
профессией, сформировавшиеся с целью добиться повышения
заработной платы и улучшения условий труда, стали
наиболее естественными, направленными
на
защиту прав
тр удящихс я органи зациям и, которые должны был и вести
переговоры
с
работодателями от имени рабочих. С самого
начала многие
тред -юн ион ы
использовали свои
фонды
для выплат пособий по безработице, болезни и даже
пенсий по выходе в отставку, а также в качестве
резервного
фонда на случай возможных трудовых конфликтов.
Многие на самом деле начинали работать как страховые
организации, вынужденные ввиду обстоятельств представлять
сторону своих членов в промышленных конфликтах. Если
переговоры ни к чему не приводили, то забастовка или
такие виды прекращения работы, как замедление ее
темпа и сидячая забастовка были основными способами
давления, доступными трудящимся, тогда как увольнения или
локауты
являлись методами, к
которым прибегали
работодатели.
Профессиональные союзы были известны в Британии
уже в XVIII в. Обычно они формировались
квалифицированными рабочими на местном уровне, однако
представители некоторых производств, например шляпники,
которые составляли нечто вроде национального рынка
труда, создавали свои союзы на значительно больш их
территориях. Поддержка бирж труда как центров информации
о вакансиях и странствующих подмастерьях стала самой
ранней формой самопомощи, кроме задачи пополнения
фондов. Союзы солидарности французских
подмастерьев, известные как компаньонажи (compagnonnages),
занимались видами деятельности, которые были во многом
схожи. В Германии при менее развитом производстве
подмастерья были теснее связаны с мастером-ремесленни-
ком, и молодые мастеровые уходили от него бродяжничать,
скорее чтобы завершить свою техническую подготовку, а
не из-за необходимости искать работу за пределами
родного города. В других частях Европы тред-юнионы и
подобные им профессиональные союзы появились
значительно позднее.
Несмотря на то, что свойственные «обществам
взаимопомощи» страховые функции, принятые на себя
тред-
юнионами, нередко при разбирательстве трудовых
споров получали высокую оценку местных властей, тем не
менее эти власти неизменно
при нимали ст ор ону
работодателей. В первые десятилетия своего существования
союзы подвергались повсеместному запрету
и
преследованиям, что, в свою очередь,
зас тави ло
участников этих
союзов
рассматривать себя не просто
как
работников узкой
профессии,
а как людей, составляющих единый
социальный класс с собственными интересами,
отличающимися от
интересов классов, в
руках которых находятся
бразды правления.
В Великобритании тред-юнионы впервые получили
умеренную и ограниченную форму легального
существования на основании законодательных актов 1824 и 1825 гг.
Однако реальная свобода не была обеспечена вплоть до
1875 г. В
тред-юнионы,
появившиеся на основе принятых
законодательных актов, входили в основном
квалифицированные работники-мужчины, которые формировали
свои организации
по
ме стно му
или
преимущественно
региональному географическому принципу. Логика
подсказывает, что эти работники должны были обеспечивать
потребности местного рынка труда,
и не более того. В
1840-х гг., когда появились железные дороги
и стали
расширяться возможности как поиска работы, так и найма
работников, стали возникать национальные организации.
В 1851 г. после нескольких
прежних неудачных попыток
из мелких
разрознен ных
и
спец иали зир ован ных
союзов
наконец сформировалось Объединенное общество
инженеров (Amalgamated Society of Engineers
-
ASE), которое
обычно называют первым тред-юнионом
в
современном
пон има ни и этого слова.
Вскоре появились и другие
подобные объединения. Особое место занимали горняки,
они
были лучше среди всех организованных рабочих, и
группировались, как и сама горная промышленность,
в четко
очерченных регионах. Несмотря на значительные
средства фондов тред-юнионов, предназначенные для
выплаты пособий, которые помогали этим союзам сохранить
доверие своих членов, их
материальное
состоя ние и
количество членов в них постоянно менялись в зависимости
от
производственной конъюнктуры. Резкий подъем
экономики во всем мире
в начале 1870-х гг. привел к
существенному росту рядов тред-юнионов и сокращению
продолжительности нормального рабочего дня с 10-10,5 час.
до 9-9,5 час. во многих организованных отраслях
промышленности. Затем последовал экономический спад
1880-х гг ., а за ним, начиная с 1889 г., еще более мощный
всплеск экономической активности. На этом этапе
работники, не относившиеся к разряду мастеров, были впервые
объединены на широкой основе, хотя некоторые
из них,
например докеры
или газовщики, были весьма
ква лифиц ирова нными работниками.
Во Франции профсоюзы были объявлены вне закона
революционным законодательством 1791 г. Позднее, во
время Июльской монархии (т.е . в период правления
короля Луи Филиппа, между Июльской (1830 г.) и Февральской
(1848 г.) революциями.
-
Прим.ред.), квалифицированные
работники
-
каменщики и плотники, инженеры и
печатники, портные
и сапожники -
сформировали первые
профсоюзы современного типа. Жестокие преследования
в
период до 1848 г. вызвали многочисленные
яростные
столкновения. После 1848 г.
наст упил короткий период
свобод, но несмотря на некоторые законодательные
послабления во времена Второй империи (период
правления
императора Наполеона III, 2 декабря 1852 г.
-
4
сентября 1870 г.
-
Прим. ред), закрепленные главным
образом в акте от 1868 г.
профсоюзы были лишены
возможности
нормально развиваться до принятия
закона 1884 г.,
обеспечившего их достаточной свободой. Существовали,
однако, советы членов примирительных
ком иссий
(conseils de pnuVhommes), первый такой совет появился в
1806 г. в Лионе, занимавшиеся рассмотрением трудовых
конфликтов между работниками и работодателями на
мес тно м
уровне. Такие советы позднее были скопированы в
Бельгии и Италии. Забастовки были узаконены в Бельгии
в1867г.,в
Австрии
-
в 1870 г. Сами
профсоюзы были
легализованы в
Австрии в 1867 г., в
Нидерландах
-
в1872г.и
в Испании
-
в 1876 г. Россия традиционно осталась
позади и этого широкого европейского движения: российские
репрессивные законы против профсоюзов смягчились
лишь после 1905 г.
Из всех крупных европейских экономических систем
именно германские производственные общества
развивались путем, наиболее близким британским тред-юнионам.
Однако репрессии против германских профсоюзов
продолжались значительно дольше. В Саксонии профсоюзы
получили законный статус лишь в 1861 г., в Великом
герцогстве Баден
-
в 1867г.,ав
Северо-Германском союзе
-
48

ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
не ранее 1869 г. Настоящие права организации
профсоюзов появились лишь после 1890 г.
В 1848-1849 гг.,
в недолгий
либерально-революционный период в Берлине короткое время действовало
«Братство рабочих» и были другие местные объединения
квалифицированных работников, преследовавшие
различные цели, но при действовавших репрессивных
германских законах условия для развития тайного юнионизма
были очень ограниченными. Когда-то распространенная
точка зрения, будто профсоюзы Германии были в большой
степени идеологически мотивированы и находились под
контролем политиков из (марксистской)
Социал-демократической партии, сегодня признана несостоятельной,
однако связи между ними все-таки имелись. Основной
целью деятельности германских профсоюзов, как и
профсоюзов других стран, была защита непосредственных
интересов своих членов. В 1877 г. количество членов
профсоюзов не превышало 50 тыс. чел. Затем последовал закон,
запрещавший деятельность социалистических и рабочих
движений и организаций, а через
несколько лет после его
от мены в 1895 г . количество чл ено в профсоюзов
возросло до 332 т ыс. че л.
В последнем десятилетии XIX в.
при бурном росте
экономической активности по всей Европе наблюдался
невероятный рост профсоюзных рядов и расширение
спектра профессий, охватываемых профсоюзами, при этом
профсоюзное членство стало организованным. Затем, в
начале XX в. последовал циклический спад, но к 1913 г.
число членов
профсоюзов достигло новых максимумов.
Так, в
Германии к 1914 г. их стало 3 млн., которые
распределялись по трем различным группам: 2,5 млн. чел.
состояли в так называемом «свободном», или социалистическом
союзе; 107 тыс. чел. входили в либеральные союзы
работников (или Гирш-дункерские профсоюзы, созданные
деятелями буржуазной партии прогрессистов М. Гиршем и
Ф. Дункером в 1868 г.
-
Прим. ред.)
и 343 тыс. чел . были
членами Като лическ ого сою за .
Кроме того,
существовали несвободные, или «желтые» союзы, созданные
некоторыми крупными предпринимателями. Однако
даже взятые вместе они составляли лишь малую часть
от общего числа работников.
В Британии количество членов тред-юнионов
достигло 4,1 млн. чел ., во Франции
-
более 1 млн., в Италии -
около 250 тыс. Все больше фабричных работников, включая
многих женщин, а также менее
квалифицированных
рабочих, вступали в ряды профсоюзов, хотя и проявлялись
некоторые различия между профессиональными и более
«общими» объединениями. Первые не только могли
рассчитывать на большее доверие других членов своего союза,
мастерство которых представляло для них большую
ценность, но и на то, что более высокий заработок и более
регулярная занятость позволяли им накапливать в своих
объединениях страховые фонды, которых они никак не хотели
лишаться. Неквалифицированные работники и в
особенности те, которые не были заняты на какой-либо фирме или
даже в
промышленности, не могли делать взносы в
страховые фонды и поэтому мало что теряли; они обычно
присоединялись к профсоюзу при конфликтных ситуациях и
вн ов ь выхо дили из него, к ог да страсти утихали.
Профсоюзы отличались национальным своеобразием
и в методах разрешения конфликтов. Так, британские и
неме цкие профсоюзы, будучи относительно хорошо
обеспеченными и до некоторой степени
бюрократизированными, предпочитали мирные решения конфликтов. На
долю Великобритании приходилось значительно большее
количество коллективных
договоров,
чем их было у
любого другого европейского государства. С другой
стороны французские, а еще в большей степени итальянские и
испанские
профсоюзы были склонны к быстрому
разрешению конфликтов посредством коротких забастовок,
поскольку очень часто им попросту не хватало средств для
ведения долгих тяжб. Во Франции среднее число
ежегодных забастовок увеличилось со 150-200 в 1870-х гг . до
700-1000 в начале XX в.,
а число
участников забастовок
возросло с 30 тыс. до 300чыс. чел. за тот же период.
Примечательно, что именно во Франции, а также в
Италии и Испании, наиболее прочно укоренилось
рабочее движение в форме анархо-синдикализма, по
которому
высшей формой организации трудящихся являются
профсоюзы, и лишь тактика
«прямого действия» (саботаж,
бойкот, экономическая забастовка и, как высшая форма
борьбы
-
всеобщая экономическая стачка), а не
политические методы в общепринятом понимании могут
привести к разрушению
кап итали стиче ской системы и
наст упле нию социализма. В Италии
анархо-синдикализм бы л
наиболее
широко распространен среди работников
железных дорог,
в сельскохозяйственных районах долины р.
По, а также в давних центрах итальянского анархизма
-
Анконе, Масса-Карраре и Риме.
В других странах в 1910-1914 гг.
прои сходил и
широкие промышленные конфликты. Так, в 1910 г. в
Германии в
забаст овках
участвовали 681 тыс. чел. и свыше 1 млн.
-
в
1912 г.; в Британии число бастовавших достигло
максиму мов в 831 тыс. чел. в 1911 г. и 1,2 млн. чел.
-
в 1912 г. Доля
лиц, получавших зарплату в несельскохозяйственном
секторе производства и участвовавших в забастовках,
достигла исключительно высоких уровней почти во всех
странах Запада в 1910-1913 гг., за исключением Швеции, где
пик
пришелся на 1909 г. Доля участников забастовок на
каждые 100 тыс.
рабочих в годы максимального подъема
забастовочной борьбы составляла в Финляндии 10,9 тыс.
чел.,
в Соединенном Королевстве
-
10,6 тыс. чел ., в
Норвегии
-
10 тыс. чел. и в Италии -
7,7 тыс. чел. В остальных
странах Европы, не считая тихой Швейцарии, подобная
доля составляла более 2900 чел.
В отличие от профсоюзов, общества взаимопомощи,
созданные с целью взаимной поддержки и помощи
трудящимся, все-таки имели какой-то минимум свободы,
однако в
период конфликтов они также попадали под
подозрение как
организации, усиливающие позиции рабочих при
ведении переговоров. Членами обществ взаимопомощи
были не только рабочие, однако именно они составляли их
основу. На протяжении всего XIX в. в
Великобритании
общества взаимопомощи по числу членов превосходили
профсоюзы, а во Франции в 1840-е it. насчитывалось
более 2000 подобных обществ, большинство из которых
п ред с та в ля л и собой профсоюзы, вынужденные таким
образом маскироваться
из -за
пре следо вания в ла ст ей. В
Гер ма ни и особ енно ра зв ит ы бы ли образовательные и
культурные объединения рабочего класса. Во всех передовых
странах были основаны кооперативные общества, в
которых как потребители, так и производители были главным
образом представителями рабочего класса. Движение
потребителей было особенно сильным в Британии,
сельскохозяйственные объединения преобладали в Дании и
Германии, а общества взаимного кредитования
существовали в большинстве
стран,
но особенно были
распространены в Германии и США
Законы о бедных и трудовое законодательство
Забота о бедных, включая стариков
и больных,
обычно находилась в ведении местных организаций, многим
из
которых оказывали поддержку благотворительные
фонды. Рост численности населения вмесге со
скоплением народа в крупных городах, повышение уровня
безработицы в промышленной сфере, а также нарушение
тр адици и забот иться о
престарелых членах семьи в
фермерских хозяйствах обусловили необходимость новых
подходов к решению проблемы. На заре индустриализации,
когда отношения между теми, кто нуждался
в помощи, и
49

ТЕМАТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
представ ителя ми
властей ста новили сь все бо л е е
обезличенными, и нищета грозила опустошить фонды помощи,
положения законов о бедных могли становиться более
суровыми, и именно это произошло в 1834 г. в
Великобритании и в 1871 г в Швеции. Но независимо оттого,
становились законы жестче или нет, они начинали
играть
все
большую роль в масштабах
государства, сохраняя при этом
традиционную форму.
К концу XIX в. стала окончательно ясна
несостоятельность такого метода, и на
смену ему пришел совершенно
новый подход, основанный на государственном
страховании, который в годы, предшествовавшие первой
мировой войне, с поразительной быстротой распространился
во многих
странах. Страной-инициатором выступила
Германия, в
которой страхование от болезней было введено
в 1883 г., законы о
страховании от несчастных случаев на
производстве (о пособиях по нетрудоспособности)
начали действовать в 1884 г., а пенсии по
старости были
введены в 1889 г.
Причины, которыми руководствовался
рейхсканцлер Бисмарк при введении в Германии такой системы
страхов ания,
были неоднозначны. Отчасти
тому
послужила партийно-политическая необходимость в поддержке
парламента, но еще более существенным основанием
стало стремление Бисмарка ослабить влияние социалистов,
пойдя на уступки рабочему классу, чтобы
противодействовать пропаганде, постоянно твердившей о германском
классово раздробленном обществе, в
котором наемные
работники угнетены и дискриминированы. В частности,
получая пенсию, рабочие могли бы обрести опору в
обществе. Возможно, в
принятии этих решений сыграла
немалую роль и да вн яя традиция, связанная с образом
настоящего прусского помещика (юнкера), который, не
переставая настаивать на своем абсолютном господстве, все же
ос оз на ва л с обственную ответственность за благополучие
людей, находящихся под его покровительством. Имело
значение и то, что работники национализированных
прусских предприятий, находившихся под контролем
Морской торговой организации (Seehandlung), уже с
XVIII в.
полу чал и
пособия по болезни и уходу за больным
в
силу
той же традиции. Веками горнорабочим в
германских
государствах точно так же гарантировались особые
социа льные пособия.
Возможно, похожие
побуждения
-
стремление
предотвратить революцию
-
с одной стороны, и взаимная
зависимость
аристократического правителя и управляемых
-
с
другой стороны, подвигли другие авторитарные
государства последовать примеру Германии. В более же
демократических
стр ана х,
включая
Великобританию, Францию и
Голландию, задача заботиться о тех, кто по тем или иным
причинам потерял способность заботиться о самих себе,
скорее стала решаться снизу
-
самим обществом, а не
верхушкой общества. Получив право голоса и с ним
возможность
участвовать в политической жизни государства,
низшие слои общества обрели также и возможность
добиваться принятия мер, которые
могли бы помочь бороться с
на ихудшим из того, что
эту
жизнь
омрачает
-
нищетой и
старческой беспомощностью, болезнями и
производственными травмами.
В деталях положения законов о бедных, введенных в
разных странах, заметно отличались. В некоторых
сл уча ях они
распространялись лишь на работающее население;
зависели от частного обеспечения, субсидируемого
государством; предписывались каким-либо ины�