АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ

ВСЕОБЩЕЙ

ИСТОРИИ

ВИЗАНТИЙСКИЙ
ВРЕМЕННИК
Том 42

ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА

«НАУКА»
1981

Редколлегия:
Член-корреспондент АН СССР 3 . В. УДАЛЬЦОВА (ответственный редактор),.
действительный член Академии художеств СССР М. В. АЛПАТОВ,
доктор филологических наук Е. Э. ГРАНСТРЕМ,
академик АН Грузинской ССР С. Г. КАУХЧИШВИЛИ,
доктор исторических наук Г. Л. КУРБАТОВ,
доктор исторических наук Е. Э. ЛИПШИЦ,
доктор исторических наук Г. Г. ЛИТАВРИН (зам. отв. редактора),
доктор искусствоведения В. Д. ЛИХАЧЕВА,
кандидат исторических наук Р. А. НАСЛЕДОВА
(ответственный секретарь),
кандидат исторических наук К. А. ОСИПОВА,
доктор исторических наук Е. Ч. СКРЖИНСКАЯ,
доктор исторических наук М. Я. СЮЗЮМОВ

Выходит ежегодно
42/1981

В

10603-276

6 7 - 8 1 . 0504020000

© Издательство «Наука», 1981 г.

Византийский

временник,

том

42

СТАТЬИ

В. А. СМЕТАНИН

ПРОСКАФИМЕНЫ ПОЗДНЕВИЗАНТИЙСКОГО ВРЕМЕНИ
Терминологические изыскания стали составной и, как правило, пред­
варяющей частью научных исследований по истории Византии. В связи
с этим было бы нелишним обобщение методики изучения исторической
терминологии. Выявление закономерностей и особенностей функциони­
рования терминологических номинаций в византийских источниках стало
назревшей необходимостью. Решение этой задачи на примере византий­
ского материала облегчается разработкой понятий «термин» и «терминоло­
гия» в общетеоретическом плане в последние десятилетия 1 , методики
работы над терминологией 2, проблем: происхождения, становления, по­
строения, эволюции и унификации терминологии 3 , требований к термину 4 .
Вместе с тем появился ряд терминологических работ в конкретно-истори­
ческом плане 5 .
1

Пиотровский Р. Г. К вопросу об изучении термина. — УЗ ЛГУ, 1952, № 161; Ре­
форматский A.A. Что такое термин и терминология. М., 1959; Кузькин Н. П. К во­
просу о сущности термина. — Вестник ЛГУ, 1962, № 20; Родзевич Н. С. Понятая термга,
термшолопя i номенклатура в працях рацянських i заруб1жних учених. — Лексикограф1чний бюлетень, 1963, вып. 9; Капанидзе Л. А. О понятиях «термин» и «терми­
нология». — В кн.: Развитие лексики современного русского языка. М., 1965; Мои­
сеев А. И. Что такое термин и терминология? (К проблеме внутрилингвистических
критериев термина). — В кн.: Программа и тезисы докладов к Седьмой научнометодической конференции Северо-Западного зонального объединения кафедр рус­
ского языка педагогических институтов. Л., 1965; Войшвилло Е. К. Понятие. М.,
1967; Моисеев А. И. 'K определению термина. — В кн.: Научный симпозиум «Семио­
тические проблемы языков науки, терминологии и информатики». М., 1971, ч. 2;
Даниленко В. П. Русская терминология. М., 1977, с. 83—86.
2
Костров В. Н. Языковеды должны изменить свое отношение к терминологической
работе. — ВЯ, 1956, № 2; Как работать аад терминологией: Основы и методы. М.,
1968.
3
Деборин А. М. Заметки о происхождении и эволюции научных понятий и терминов. —
ВЯ, 1957, № 4; Лотте Д. С. Основы построения научно-технической и другой тер­
минологии: Вопросы теории и методики. М., 1961; Современные проблемы термино­
логии в науке и технике. М., 1969; Кутина Л. Л. Языковые процессы, возникающие
при становлении научных терминологических систем. — В кн.: Лингвистические
проблемы научно-технической терминологии. М., 1970; Герд А. С. Проблемы станов­
ления и унификации научной терминологии. — ВЯ, 1971, № 1; Будагов Р. А. Тер­
минология и семиотика. — Вестник МГУ, 1972, № 5.
4
Бергер М. Г. Лингвистические требования к термину. — Русский язык в школе,
1965, № 3; Комлев Н. Г. Естественные границы точности научного термина
В кн.:
Место терминологии в системе современных наук. М., 1970.
* Шмелева И. Н. Торговая терминология XVI века: (По материалам Торговой книги).—
В кн.: Начальный этап формирования русского национального языка. Л., 1961;
Сметании В. А. Византийское крестьянство в терминологии греческих актов XIII—
XV вв. — АДСВ, 1963, 2, приложение, с. 24—59; Трубачев О. Н. Ремесленная тер­
минология в славянских языках. М., 1966; Краткий словарь архивной терминологии.
М.; Л., 1968; Комаровский Б. Б. Русская педагогическая терминология. М., 1969;
Сороколетов Ф. Л. История военной лексики в русском языке. Л., 1970; Сергеев Ф. П.
Русская терминология международного права XI—XVII вв. Кишинев, 1972; Шиловский А. Н. Исследование общественно-политической терминологии периода об­
разования и укрепления русского централизованного государства: (На материале
письменных памятников XV—XVI вв.). Автореф. дис. . . д-ра ист. наук. М., 1972;
Моисеев А. И. Специальная терминология и лексика общего употребления: На ма1*

3

Историк стремится к «единообразной и общепринятой терминологии» 6Если ослабевает внимание к терминам, растет барьер непонимания 7 .
«Термин в идеале должен быть однозначным, систематичным, стилисти­
чески нейтральным» 8. Марк Блок, которого интересовали вопросы исто­
рической терминологии 9, подчеркивал, что проблема классификации
неотделима от важнейшей проблемы терминологии. Добиться жизнеспо­
собности той или иной терминологической системы можно в первую оче­
редь ее упорядоченностью и последовательностью соотношения содержа­
ния и выражения 10.
Хотя терминология «исторически изменчива» и , всякому языку присущ
традиционализм12. Так, например, современная дипломатическая терми­
нология восходит к письменным источникам XI—XII вв. 13 Вследствие
этого было бы ошибочным, по справедливому замечанию Г. Г. Литаврина,
как исходить только из этимологии слова, так и совершенно игнорировать
ее 1 4 .
Византийской терминологии были свойственны «чрезвычайно сильно
выраженная традиционность» 16, исключительное разнообразие форм 16,
нечеткость 17 (полисемия 18, употребление в широком и узком значении 19 ),
противоречивость 20т вытеснение со временем одного термина другим 21 t
взаимозаменяемость терминов 22, отмирание и исчезновение терминоло­
гии 23.
Однако Г. Г. Литаврин совершенно правильно подчеркнул, что подоб­
ные заключения верны «применительно лишь к каждому конкретному
случаю»24 (речь, правда, шла только об этнической терминологии).
Терминологический подход, адептами которого выступили Ф. И. Ус­
пенский 25 и его последователи 26, себя не оправдал. В историографии ут­
вердилось мнение о необходимости изучения реальных взаимоотношений,
скрытых под терминологической оболочкой 27.
Чрезвычайное разнообразие византийской крестьянской терминоло­
гии было «вряд ли случайным», свидетельствуя о многообразии форм вовле­
чения крестьян в парикию 28. Анализируя терминологию для обозначения
валашского феодально-зависимого крестьянства XIV—XVI вв., Шт. Штефэнеску фиксирует в ней строгую зависимость между изменением значе­
ния различных терминов и социальным статусом сельских трудящихся 29 .
Эта зависимость объясняется тем, что в связи с эволюцией валашского
феодального общества, с упрощением социальной структуры происходит
унификация терминологии 30. Подобный вывод невозможно распростра­
нить на византийскую крестьянскую терминологию XIII—XV вв., так же
как вряд ли следует согласиться с заключением о том, что зависимые
крестьяне в поздневизантийское время стали «сравнительно однородной
категорией» 31.
Для обозначения трудового земледельческого населения поздневизантийский актовый материал использовал несколько сот терминов 32, смысл
значительной части которых до конца еще не выяснен 33. Одним из самых
загадочных среди них является термин «проскафимены». Относительно
его сущности в научной литературе, по словам специалистов, возникли
наибольшие разногласия 34.
Одна группа исследователей (Б. А. Панченко, иеромонах Михаил^
Г. А. Острогорский, Б. Т. Горянов, Д. Ангелов 35) видит в париках и
проскафименах две различные категории населения. Другая группа
не находит здесь различий и приравнивает проскафименов к парикам
(И. И. Соколов, Ф. Дэльгер, Г. Г. Литаврин, К. В. Хвостова, К. А. Осипова 36 ).
Взаимоисключающие точки зрения существуют и по вопросу о том,
были ли проскафимены наделены землей. К безземельным их относили
Д. Ангелов и Б . Т. Горянов 37. Противоположную точку зрения, а именно»
что проскафимены наделяются землей на условиях precaria data, отстаи­
вают Г. Г. Литаврин38 и в последнее время Д. Ангелов 39. Вместе с тем
Б. А. Панченко и M. M. Фрейденберг считают, что проскафимены только
4

териале наименований лиц по профессии. — Лексика, терминология, стиль, 1973,
вып. 2.
Люблинская А. Д. Латинская палеография. М., 1969, с. 12.
Будагов Р. А. Указ. соч., с. 43.
Термин. — БСЭ. 3-е изд., т. 25, с. 474.
См.: Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1973, с. 86—97.
Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969, с. 7.
Канделаки Т. Л., Нерознак В. П. Терминология. — БСЭ. 3-е изд., т. 25, с. 474.
Блок М. Указ. соч., с. 87.
Сергеев Ф. П. Указ. соч., с. 223—224.
Литаврин Г. Г. Византийское общество и государство в X—XI вв. М., 1977, с. 85.
Липшиц Е. Э. Несколько замечаний о Василиках как источнике. — ВВ, 1958, 14,
с. 79.
16
Сметанин В. А. Указ. соч., с. 59; Литаврин Г. Г. Византийское общество. . ., с. 85;
Медведев И. П. К вопросу о социальной терминологии Морейской хроники. — ВО.
М., 1977, с. 139.
17
Dölger F. Beiträge zur Geschichte der byzantinischen Finanzverwaltung, besonders des
10. und 11. Jahrhunderts. Leipzig; Berlin, 1927, S. 66; Idem. Der Feudalismus in Byzanz. — Vorträge und Forschungen. Lindau; Konstanz, 1956, Bd. 5, S. 190; Karayannopulos J. Рец. на кн.: Ostrogorskij G. Quelques problèmes d'histoire de la paysannerie by­
zantine. Bruxelles, 1956. — BZ, 1957,50,1, S. 181; Täpkova-Zaimova F. Quelques remar­
ques sur les noms ethniques chez les auteurs Byzantins. — Studien zur Geschichte und
Philosophie des Altertums. Budapest, 1968, p. 403 sq.; Осипова К. А. К проблеме присельничества в Византии (X—XII вв.). — ВО. М., 1977, с. 69. Ср. с оценкой терминов
в болгарских и сербских источниках XIII—XIV вв.: Кондов Н. К. О некоторых тер­
минах болгарских и сербских документов позднего средневековья. — ВВ, 1979,
40, с. 24.
18
Dölger F. Beiträge. . ., S. 66, Anm. 4; Charanis P. On the Social Structure of the La­
ter Roman Empire. — Byz., 1944/45, 17, p. 142; Bréhier L. Vie et mort de Byzance.
Paris, 1947, p. 596; Charanis P. The Monastic Properties and the State in the Byzantine
Empire. — DOP, 1948, 4, p. 89—90; Dölger F. Aus den Schatzkammern des Heiligen
Berges. München, 1948 (далее — Афон), S. 189; Zakythinos D. Le despotat grec de
Morée. Athènes, 1953, t. 2. Vie et institutiones, p. 202; Karayannopulos J. Op. cit.,
S. 181; Литаврин Г. Г. Болгария и Византия в XI—XII вв. М., 1960, с. 55.
19
Сметанин В. А. Указ. соч., с. 59. Ср.: Кондов Н. К. Указ. соч., с. 22.
20
Dölger F. Beiträge. . ., S. 66; Idem. Der Feudalismus. . ., S. 191; Сметанин В. А.
Указ. соч., с. 24; Осипова К. А. Указ. соч., с. 69.
21
Острогорски Г. Елевтери. Прилог историки сел.аштва у Византщи. — Зборникфилософског факультета (Университет у Београду), 1948, 1, с. 45; Он же. Пронща. При­
лог исторщи феудализма у Византщи и у ^ужнословенским земл>ама. Београд, 1951,
с. 72; Ангелов Д. Принос към поземлените отношения във Византия през XIII век. —
Годипшик на философско-историческия факултет (Държавен университет), 1952,
т. 47, кн. 2 (история), с. 73; Фрейденберг M. M. Аграрные отношения в Византии
в XI—XII вв.: Автореф. д и с . . . канд. ист. наук. М., 1952, с. 8; Rouillard G. La vie
rurale dans l'Empire byzantine. Paris, 1953, p. 168; Фрейденберг M. M. Развитие фео­
дальных отношений в византийской деревне в XI—XII вв. — УЗ Великолукского
ГПИ, 1956, с. 133.
22
Соловьев А. В., Мошин В. А. Грчке повел>е српских владара. Београд, 1936, с. 487.
23
Фрейденберг M. M. Аграрные отношения. . ., с. 8. Такое же явление наблюдается
в русской деревне XIV—XVII вв., см.: Сахаров А. Н. Русская деревня XVII в.
М., 1966, с. 177.
24
Литаврин Г. Г. Некоторые особенности этнонимов в византийских источниках. —
В кн.: Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев:
Методология и историография. М., 1976, с. 210.
25
Успенский Ф. И. Материалы для истории землевладения в XIV в. — ЗНУ, 1883, т. 38,
с. 23, 26 (элевферов исследователь рассматривал как свободных). Следуя за Ф. И. Ус­
пенским, О. Тафрали отождествлял
свободных крестьян с элевферами, см.: Taf­
ralı О. Thessalonique au XIV e siècle. Paris, 1913, p. 36, η . 3.
38
См. критическую оценку: Сметанин В. А. К вопросу о свободном крестьянстве
в поздней Византии. — АДСВ, 1965, 3, с. 47—48.
27
Липшиц Е. Э. Указ. соч., с. 79; Сметанин В. А. Наемные работники поздневизантийской деревни. — ВВ, 1971, 32, с. 57; Он же. О статусе некоторых категорий пари­
ков в поздней Византии. — ВВ, 1972, 33, с. 7. Об информных выводах в отношении
польской терминологии см.: Разумовская А. В. Очерки по истории польских кре­
стьян. М.; Л., 1958, с. 16.
28
Литаврин Г. Г. Византийское общество. . ., с. 85.
29
Ştefdnescu Şt. Despre terminologia ^äränimi dependente din Tara Romîneasca în secolele XIV—XVI. — Stidii. Revista de istorie, 1962, 15, N 5, p. 1168—1169.
30
Stänescu E. Анн.: Ştefanescu Şt. Op. cit. — BS, 1965, 26, 1, p. 210.
31
Хвостова К. В. Аграрноправовые отношения в Византии XIII—XIV вв. — В кн.:
История Византии: В 3-х т. М., 1967, т. 3, с. 104.
32
Сметанин В. А. Категории византийского крестьянства в XIII—XIV вв.: Канд.
дис. (машинопись). Свердловск, 1967, с. 60—127.
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15

5

временно являлись безземельными, а позже наделялись
землей 4 0 .
К. А. Осипова, признавая это, подчеркивает, однако, что нередко проскафимены не получали наделов 41 . Но даже получив землю, «приселившийся
крестьянин, как тонко подметил M. M. Фрейденберг, не имел той прочной
связи с землей, какая существовала у прочих категорий крестьян» 42 .
Разные мнения прозвучали и по вопросу о податном статусе проскафименов. Д. Ангелов считал в 1952 г., что проскафимены были освобождены
от уплаты налогов фиску 43. Другие исследователи (и в том числе Д. Анге­
лов в последнее время) отстаивают мнение о проскафименах как платель­
щиках 44 . M. M. Фрейденберг готов признать его лишь в том случае (и
в этом он совершенно прав), если проскафимены уже наделены землей:
«остается совершенно неясным, как не имеющие своей земли могут под­
лежать налоговому обложению» 46. Ряд специалистов (А. В. Соловьев,
В. А. Мошин, Д. Ангелов) рассматривает проскафименов как обязанных
податями феодалу 4в .
Разноголосица наблюдается далее в вопросе об источниках происхож­
дения проскафименов. По мнению Б . А. Панченко 4 7 , проскафимены
формировались ^из двух категорий населения: пришельцев и париков.
А. В. Соловьев и В. А. Мошин в 1936 г., Г. А. Острогорский в 1948 и
1951 гг. и Г. Г. Литаврин в 1972 г. рассматривали элевферов как исходную
социальную базу для формирования проскафименов 48 . В. А. Мошин
в 1938 г.^считал таким источником ксенов, которых он, в свою очередь,
делил на четыре разряда: 1) беженцы из опустошенных войной областей,
2) отпущенные на свободу военнопленные, 3) выкупленные из рабства,
4) сбывшие «податные» (налогоплательщики) 49 . М. Я . Сюзюмов видел
в проскафименах выходцев из «неизвестных казне» лиц 50 и из птохов δ1 .
Наконец, Г.]Г. Литаврин в 1977 г. пришел к заключению, что ряды про­
скафименов пополнялись в основном за счет безземельных обедневших
крестьян 52 .
Даже этимология слова «проскафимены» вызывает
разночтения.
M. M. Фрейденберг и К. А. Осипова трактуют буквальный филологиче­
ский смысл термина «проскафимены» как «приселившиеся» 53 . Г. Г. Ли­
таврин переводит термин словами «посаженный», «сидящий» б4 .
Однако несмотря на острые споры, исследователи статуса проскафи­
менов добились единогласия по следующим вопросам: 1) проскафимены
не старожилы, а недавно приселившиеся крестьяне 55 ; 2) вне зависимости
от источников происхождения проскафимены на новом месте приселения
начинают с такого исходного момента, как отсутствие земли 66; 3) не вы­
зывает сомнений в историографии и вопрос о дальнейшей судьбе проска­
фименов — со временем они превращались в «крепостных» 67 , париков 58 .
По всем другим аспектам темы согласия не достигнуто 59 .
Выявляя причины существующих разногласий, можно тем самым по­
казать пути их преодоления. Расхождения были обусловлены следующим.
1. При анализе статуса проскафименов оказался в забвении важней­
ший принцип классификации категорий феодально-зависимого крестьян­
ства — особенности формы рентных отношений. Под этими особенностями
имеются в виду, во-первых, различие в формах эксплуатации крестьян­
ства, в формах феодальной ренты (отработочной, продуктовой, денежной)
и, во-вторых, различие в величине той или иной формы ренты. К. Маркс
открыл закон функциональной зависимости юридического и имуществен­
ного статуса крестьянина от формы феодальной ренты 60. Эволюция ренты
от отработочной через продуктовую к денежной ослабляла юридическую
придавленность крестьянина, но вместе с тем приводила к наиболее яркой
по сравнению с предшествующим временем имущественной дифферен­
циации. Сущность статуса проскафименов невозможно понять без выявле­
ния |форм феодальной эксплуатации их и вытекающего из этого уровня
юридической и имущественной дифференциации.
2. Произвольно, вразрез с источником, парикам приписывались черты,
свойственные проскафименам, или наоборот. Так, например, при изучении
6

описи одного метоха монастыря Богородицы Спилеотиссы (ЛАС, 448—
449) был сделан вывод, не вытекающий из анализа источника: «Парики,
среди которых были и зажиточные, платили ренту от 1 до 4,5 перпера.
Среди париков назван Феодосии Серб, подаренный монастырю одним стратиотом» 61. Здесь допущены три ошибки (не говоря уже о том, что слово
33

84
36

36

37
38

38
40
41
42
43
44

45
46

47
48

49
50
51
52
53
54
55

66
67
58

59

60
61

Яковенко П. А. Отчет о научных занятиях по истории Византии. — ЖМНП, 1912,
август, ч. 40; Мошин В. А. Δουλιχόν ζευγάριον (К вопросу о серваже в Византии). —
SK, 1938, v. 10, с. 126; Ангелов Д. Указ. соч., с. 103; Литаврин Г. Г. Проскафимены. — СИЭ, 1968, т. 11, стб. 636.
Фрейденберг Μ. М. Развитие феодальных отношений. . ., с. 132; Горянов Б. Т.
Поздневизантийский феодализм. М., 1962, с. 210; Осипова К. А. Указ. соч., с. 70.
Панченко Б. А. Крестьянская собственность в Византии. — ИРАИК, 1904, т. 9,
вып. 1/2, с. 188; И(еромонах) М(ихаил). Рец. на кн.: Панченко Б. А. Указ. соч. —
ВВ, 1904, 11, вып. 3/4, с. 612—613; Острогорский Г. А. Византийские писцовые
книги. — BS, 1948, v. 9, f. 2, с. 283, прим. 236; Он же. Елевтери, с. 58; Горянов Б. Т.
Византийское крестьянство при Палеологах. — ВВ, 1950, 3, с. 27; Ангелов Д.
Указ. соч., с. 72; Горянов Б. Т. Поздневизантийский феодализм, с. 210.
Соколов И. И. Материалы по земельно-хозяйственному быту Византии. — ИАН
СССР, 1931, серия 7, с. 711; Афон, с. 34; Литаврин Г. Г. Проскафимены, стб. 636
(с XII в.); Хвостова К. В. Особенности аграрноправовых отношений в поздней Ви­
зантии (XIV—XV вв.). М., 1968, с. 228; Осипова К. А. Указ. соч., с. 70—71 (с XII в.).
Горянов Б. Т. Византийское крестьянство. . ., с. 27; Ангелов Д. Указ. соч., с. 72;
Горянов Б. Т. Поздневизантийский феодализм, с. 210.
Литаврин Г. Г. Крестьянство Западной и Юго-Западной Болгарии в XI—XII вв. —
УЗ Института славяноведения АН СССР, 1956, т. 14, с. 234; Он же. Византийское
общество. . ., с. 85—86.
Ангелов Д. О некоторых характерных чертах развития византийского общества на
путях феодализма. — ВВ, 1976, 37, с. 4.
Панченко Б. А. Указ. соч., с. 137, 191; Фрейденберг М. М. Аграрные отношения. . .,
с. 8; Он же. Развитие. . ., с. 124, прим. 4.
Осипова К. А. Указ. соч., с. 68.
Фрейденберг М. М. Аграрные отношения. . ., с. 8.
Ангелов Д. Принос към поземлените отношения. . ., с. 72—73.
Соловьев А. В., Мошин В. А. Указ. соч., с. 429 (с момента первой кадастровой ре­
визии до финансовой экскурсии); Горянов Б. Т. Византийское крестьянство. . .,
с. 27; Он же. Поздневизантийский феодализм, с. 210; Ангелов Д. О. О некоторых
характерных чертах. . ., с. 4.
Фрейденберг М. М. Развитие. . ., с. 132, прим. 1.
Соловьев А. В., Мошин В. А. Указ. соч., с. 429 (до первой кадастровой ревизии и
после финансовой экскуссии, полученной феодалом); Ангелов Д. Принос към позем­
лените отношения. . ., с. 72.
Панченко Б. А. Указ. соч., с. 191.
Соловьев А. В., Мошин В. А. Указ. соч., с. 429; Острогорски Г. Елевтери, с. 45;
Он же. Пронина, с. 72; Советы и рассказы Кекавмена. Сочинение византийского пол­
ководца XI века/Подготовка текста, введение, перевод и комментарий Г. Г. Литаврина. М., 1972, с. 483.
Мошин В. А. Указ. соч., с. 122—123.
Сюзюмов М. Я. Византия. — СИЭ, 1963, т. 3, стб. 454.
Сюзюмов М. Я. Экономика пригородов византийских крупных городов. — ВВ, 1956,
11, с. 78.
Литаврин Г. Г. Византийское общество. . ., с. 85.
Фрейденберг М. М. Аграрные отношения. . ., с. 8; Он же. Развитие. . ., с. 131; Оси­
пова К. А. Указ. соч., с. 70.
Литаврин Г. Г. Проскафимены, стлб. 636; Советы и рассказы. . ., с. 483; Литав­
рин Г. Г. Византийское общество. . ., с. 85—86.
В историографическом плане это положение отмечено Μ. Μ. Фрейденбергом (Фрей­
денберг М. М. Развитие. . ., с. 132) и К. А. Осиновой (Осипова К. А. Указ. соч.,
с. 70).
Предельно четко это фиксирует Д. Ангелов (Ангелов Д. О некоторых характерных
чертах. . ., с. 4).
И(еромонах) М(ихаил). Указ. соч., с. 612—613.
Острогорски Г. Елевтери, с. 45; Он же. Пронща, с. 72; Ангелов Д. Принос към по­
землените отношения. . ., с. 73 (ученый полагает, что проскафимены только «в не­
которых случаях» становились париками); Фрейденберг М. М. Развитие. . ., с. 132.
К. А. Осипова несколько преувеличивает, считая утвердившимся в науке вывод,
сформулированный Д. Ангеловым, о наделении присельников землей и превращении
их в налогоплательщиков (Осипова К. А. Указ. соч., с. 68). Рассмотренная выше
историография не позволяет с этим согласиться.
См. подробнее: Сахаров А. Н. Указ. соч., с. 155—156.
Специальная литература, посвященная анализу данной описи, указана в рабсте:
Сметанин В. А. Категории. . ., с. 233, прим. 155.
7

«Серб» должно быть транскрибировано как«Серв>>): 1) проскафимены акта 62
необоснованно именуются париками; 2) считается, что они платили ренту
(в акте речь идет только о телосе — государственном налоге в данном
случае); 3) Феодосии Серв назван париком, подаренным монастырю од­
ним стратиотом (Феодосии Серв в акте зарегистрирован как проскафимен 63 . Он прибыл в монастырь «вследствие подношения» — χάριν προσενέξεως — от стратиота Гекатиди из Мелника, и, к какой категории
крестьян он относился до дарения, об этом акт не говорит; ни в прошлом,
ни в настоящем париком его назвать нельзя — никаких оснований для
этого нет).
3. Исследователи чрезмерно доверяли терминологии источников, как бы
забывая рассмотреть реальный статус проскафименов. Замену одного тер­
мина другим (без учета контекста 64) принимали за свидетельство их тож­
дества. Экономический статус проскафименов определяли исходя из
этимологии терминов 65. Б . Т. Горянов считал возможным при этом даже
«беглое рассмотрение документов» 66.
4. Определенно сказалось воздействие концепции Б . Д. Грекова об
упрощении социальной структуры крестьянского населения и соответ­
ствующей унификации терминологии с 80-х годов XVI в. 67 Сначала спе­
циалисты по истории СССР, а затем византинисты сочли приемлемой эту
мысль, и при исследовании аграрной истории XIV—XV вв. К. В. Хвостова находила возможным «применять. . . термин „парик" для обозначе­
ния всего класса зависимых крестьян» и писала «об известной консоли­
дации класса зависимых крестьян» в XIV—XV вв. 68. В другой работе
К. В. Хвостова выразила эту идею с предельной четкостью: «Происходил
процесс исчезновения граней между различными группами зависимого
крестьянства, которое в позднее время стало сравнительно однородной
категорией» в9 . Вследствие такой методологической установки К. В. Хво­
стова проводила статистическую обработку материалов практиков без
учета статуса различных категорий феодально-зависимого населения 70 .
Поскольку «различные формы ренты могут сочетаться, искажаться и сли­
ваться» 71, юридический и имущественный статус крестьянства может
принимать самые различные, многоступенчатые формы. К тому же в прак­
тике феодализма несвобода, различные формы крестьянской зависимости
не всегда были узаконены, а развивались иногда «только фактически, а не
юридически» 72. По словам В. И. Ленина, «крестьяне раздроблены массой
разнообразных делений их на разряды, на категории. . . Вся эта пестрота
была естественна и необходима в средние века» 73. Заслуживает внимания,
что В. И. Ленин выделял среди множества других и такие разряды
крестьян, как «поселяне-собственники», «переселенцы», «пришлые» 74 .
5. Не всегда с необходимой внимательностью некоторые византи­
нисты читали греческие тексты. И. П. Медведев, размышляя над содержа­
нием восьми актов 75 ,
посвященных монастырскому
землевладению
в Мистре, пришел к такому выводу: «Приведенные материалы показыают,
что. . . проскафимены. . . продаются, покупаются и дарятся наравне
с землей и другими видами собственности» 76. Этот тезис не подтверждается
источниками. Из восьми документов (хрисовул Андроника II от сентября
1312 — августа 1313 г., хрисовул Михаила I X от ноября 1318 г., два хрисовула Андроника II от февраля 1320 г. и от сентября 1322 г., патриарший
сигиллий от мая 1366 г. и три епископальных акта от 1312, 1330 и 1341 гг.)
проскафимены встречаются только в трех (первом, втором и восьмом) 77 .
В первом акте среди владений монастыря Вронтохиона перечисляются
местечко Драговиастон с проскафименами, монастырек св. Димитрия,
называемый Пелатием, с проскафименами, участок Митатова с проскафи­
менами. Второй хрисовул подтверждает право монастыря владеть перечислен­
ными угодьями с проскафименами. В епископальном акте 1341 г. называ­
ются поскафимены, живущие в разных местностях. Что касается сведе­
ний о продаже и дарении зависимых людей, то И. П. Медведев выявил
только случаи дарений «парика Пардогера от тамошнего архонта Нико8

лая, подаренных правителями Мистры париков Христофора Куртесиса,
Николая Триколоса, Николая Франкоса и брата его Георгия Винатоса» 78.
Это было сделано, однако, по данным документа (патриарший сигиллий
от мая 1366 г.), который проскафименов вообще не упоминает. Таким об­
разом, тезис И. П. Медведева о возможности продажи и дарения проска­
фименов оказывается необоснованным.
6. Ученые допускали априорные высказывания в отношении времени,
далеко отстоящего от объекта изучения 79 .
7. Выводы строились на какой-то части материала, а не на совокуп­
ности исторических фактов 80.
Для решения вопроса о проскафименах следует выявить сначала те
словоиды (термины-словосочетания) поздневизантийского времени (1204—
1453 гг.), которые служили для обозначения проскафименов. Ниже да­
ется в порядке греческого алфавита их перечень, причем под буквой А
фиксируется упоминание термина в греческих источниках (грамотах,
практиках, типиках и письмах), а под буквой В приводится указатель
специальной литературы, посвященной анализу термина. Сводка терми­
нов позволяет вместе с тем обрисовать круг использованных источников.
Оставляю пока в стороне латинские и славянские деловые документы,
ибо в первую очередь необходимо раскрыть сущность понятия «проскафимены» на базе греческих источников. Показалось нецелесообразным
давать в перечне сноски на те специальные работы, где термин «проскафимены» фиксируется без разъяснения, например при изложении содер­
жания актов.
1. άνθρωποι προσκαθήμενοι, см.: προσκαθήμενοι άνθρωποι.
2. δουλευτοπάροικοι προσκαθήμενοι, см.: προσκαθήμενοι δουλευτοπάροικοι.
3. Ικπαλαι προσκαθήμενοι.

A: MM, IV, ρ. 37 (1234—1239 гг.); V, ρ. 129. 18—19 (октябрь 1328—
1329 г.).
4. ελεύθεροι προσκαθήμενοι.

A: Lemerle P. Actes de Kutlumus. Paris, 1946 (далее — Кутл.), р. 63.30
(февраль 1322 г.); Petit L. Actes de l'Athos. I. Actes de Xénophon. — BB,
1903, 10, приложение № 1, с. 63. 64—65, 91 (1330 г.); Кутл., с. 92. 1—2,
7—8, 11 (октябрь 1348 г.); Regel W., Kurtz Ε., Korablev Β. Actes
de l'Athos. VI. Actes de Philotée. — BB, 1913, 20, приложение № 1,
с. 32.163 (май 1355 г.).
63
63
64

65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77

78
79
80

ЛАС, 448.14—449.7.
ЛАС, 448.14 и 449.1—3.
Значение термина, вытекающее из текста или контекста, ближе к истине, см.: Прон*
чатов Л. Ф. О значении термина «изременани» в Новгородской летописи. — ВВ, 1967,
27, с. 326.
Мошин В. А. Указ. соч., с. 123, прим. 44.
Горянов Б. Т. Поздневизантийский феодализм, с. 210.
О реакции историков на эту концепцию см.: Сахаров А. Н. Указ. соч., с. 8, 152—154,
190.
Хвостова К. В. Особенности. . ., с. 228, прим. 8.
Хвостова К. В Аграрноправовые отношения. . ., с. 104.
Хвостова К. В. Особенности. . ., с. 263—299.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. II, стр. 359.
Там же, т. 23, с. 249.
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 3, с. 381.
Там же.
Медведев И. П. Мистра. Л., 1973, с. 53—54, 67—71.
Там же, с. 71.
Millet G. Inscriptions byzantines de Mistra. — BCH, 1899, 23, p. 103.32, 34; 104.35
(сентябрь 1312 — август 1313 г.); р. 109.32, 35; 110.37 (ноябрь 1318 г.); р. 124.20
(1314 г.).
Медведев И. П. Указ. соч., с. 69.
Фрейденберг М. М. Развитие. . ., с. 133; Литаврин Г. Г. Проскафимены, стб. 636;
Осипова К. А. Указ. соч., с. 70—71.
О понятии «исторический факт» см. : Вайнштейн О. Л. Марксизм-ленинизм об исто­
рическом факте. — В кн.: В. И. Ленин и проблемы истории. Л., 1970, с. 9—36.
9

В: Острогорский Г. Византийские писцовые книги, с. 281; Он же.
Елевтери, с. 57; Ostrogorskij G. Pour l'histoire de la féodalité byzantine.
Bruxelles, 1954, p. 341—342; Смешанин В. A. Категории. . ., с. 300—301.
5. ol έποικοι

А: Афон, № 93.24 (декабрь 1325 г.).
В: Успенский Ф. И. К истории крестьянского землевладения в Визан­
тии. — ЖМНП, 1883, ч. 225, январь, с. 310, 313, 353; Скабалановш Н.
Византийское государство и церковь в XI в. СПб., 1884, с. 243, прим. 1;
Панченко В. А. Указ. соч., с. 150—151, 204, 207; И(еромонах) М(ихаил).
Указ. соч., с. 613; Безобразов П. В. Афонские акты. — Византийское
обозрение, 1915, 1, с. 61; Соколов И. И. Крупные и мелкие властели
в Фессалии. — ВВ, 1926, 24, с. 42; Успенский Ф. И. Ученая деятельность
Б. А. Панченко. — ВВ, 1526, 24, с. 98—99; Успенский Ф. И., Бенешевич В. Н. Вазелонские акты. Л., 1927, с. XGIX, С; Dölger F. Beiträge. . .,
S. 66, Anm. 4; Вишнякова А. Хозяйственная организация монастыря
Лемвиотиссы. — ВВ, 1928, 25, с. 41, 43, 44—45; Соколов И. И. Мате­
риалы. . ., с. 686, 692, 693; Солов]ев А. В., МошинВ. А. Указ. соч., с. 438;
Мошин В. А. Указ. соч., с. 119, прим. 24; Ангелов Д. Принос към поземлените отношения. . ., с. 52, 73—74; Горянов Б. Т. Ф. И. Успенский и
его значение в византиноведении. — ВВ, 1947, 1, с. 53 ел.; Афон, с. 115,
249; Горянов Б. Т. Византийское крестьянство. . ., с. 25; Charanis Р.
On the Social Structure and Economic Organization of the Byzantine Em­
pire in the Thirteenth Century and later. — BS, 1951, 12, p. 120; Dölger F.
Die Frage des Grundeigentums in Byzanz. — Byzanz und die europäische
Staatenwelt. Ettal, 1953, S. 223; Левченко M. В. Рец. — ВВ, 1953, 7,
с. 282; Ostrogorskij G. Op. cit., p. 70, 77—78, 183; Bompaire J. Рец. — BH,
1957, 218, 1, p. 130; Вернер Э. Народная ересь или движение за социальнополитические реформы? Проблемы революционного движения в Солуни
в 1342—1349 гг. — ВВ, 1960, 17, с. 158, прим. 22; Горянов Б. Т. Поздневизантийский феодализм, с. 203, 237, 411; Сметанин В. А. Византийское
крестьянство. . ., с. 49—50; Цанкова-Петкова Г. Социальный состав на­
селения болгарских земель в период византийского господства. — ВВ,
1963, 23, с. 5, 6, 7; Lemerle P. Un praktikon inédit des archives de Karakala
(Janvier 1342) et la situation en Macédoine Orientale au moment de l'usur­
pation de Cantacuzène. — Χαριστήριον εις Ά . Κ. Όρλάνδον, τ. A'. Άθηναι,
1964, σ. 281, 288; Мутафчиев П. Избрани произведения. София, 1973,
т. 1, с. 101.
6. ιερείς οι προσκαθήμενοι.

A: M M , IV, 98.2 (сентябрь 1281 г.).
7. καλϋβΐται προσκαθήμενοι πάροικοι.

A: MM, IV, 427.30 (15 августа 1275 г.).
8. κατάπτωχοι προσκαθήμενοι, ξένοι ο'ντες και τω δημοσίω άνεπίγνωστοι και μη
εν χισι πρακτικοις καταγεγραμμένοι.

A: Petit L., Korablev Β. Actes de Г Athos. V. Actes de Chilandar. l re par­
tie. Actes grecs. — BB, 1911, 17, приложение № 1 (далее — Хил.), № 20,
с. 45.9—11 (сентябрь 1319 г.); Dölger F. Regesten der Kaiserurkunden
des Oströmischen Reiches. München; Berlin, 1924—1965 (далее — DR),
Bd. IV, N 2420.
9. ό κατοικισθησόμενος λαός.

А: Афон, № 93.10 (декабрь 1325 г.).
В: Афон, с. 249.
10. οί μέλλοντες κατοικήσαι άνθρωποι.

А: Афон, № 93.16 (декабрь 1325 г.).
1 1 . οί οίκισθησόμενοι άνθρωποι.

А: Афон, № 93.38 (декабрь 1325 г.).
12. οί προσκαθεσθέντες άνθρωποι.
A : MM, II, 6 3 . 3 1 — 3 2 (май 1384 г . ) .
13. ... δς προσκάθηται εις ...
10

A: Dölger F. Sechs byzantinische Praktika des 14. Jahrhunderts für
das Athoskloster Iberon. — Abhandlungen der Bayerischen Akademie der
Wissenschaften, philos.-hist. Klasse, Neue Folge, 1949, H. 28 (далее —
DPr), RK, 177, 196 (1316 г.).
14. παρακαθήμενοι.

A: Kurtz E. Nachträgliches zu den Akten des Xenophonklosters. —
BB, 1913, 18, с 99.18 (июнь 1352 г.).
В: Солсв]ев А. В., Мсшин В. А. Указ. соч., с. 477; Горянов Б. Т.
Византийское крестьянство..., с. 27.
15. παρακαθήμενοι άνθρωποι.
Α : Κτένας Χ. Χρυσόβουλλοι λόγοι της έν "Αθω ιεράς βασιλικής, πατριαρχικής
και σταυροπηγιακές μοντς τοδ Δοκειαρίου.— Ε Ε Β Σ , 1927, IV (далее — Ктенас),

а. 301.32 (август 1373 г.).
16. πάροικοι προσκαθήμενοι см.: προσκαθήμενοι πάροικοι.
17. πάροικοι προσκαθήμενοι ανυπόστατοι.

A; MM, V, 12.12—14 (апрель 1259 г.); DR, III, N 1870.
18. πάροικοι προσκαθήμενοι ένοπόστατοι.

A: MM, V, 12.12—14 (апрель 1259 г.); DR, III, N 1870.
В: Мсшин В. А. Указ. соч., с. 123, прим. 44.
19. οί προσκαθεσθησόμενοι άνεπίγνωστοι τω δημοσίω και ελεύθεροι.

А: Афон, JV» 4.66—67 (апрель 1263 г.).
20. προσκαθηζόμενοι.
Α : Γούδας Μ . Βυζαντιακα έγγραφα της έν " Α θ φ ιεράς μονής τοΰ Βατοπεδίου.—

ΕΕΒΣ, 1926 (далее — Гудас), σ. 121.
В: Фрейденберг Μ. Μ. Развитие. . ., с. 132; Lemerle P. Esquisse pour
une histoire agraire de Byzance: les sources et les problèmes. — R H , 1958,
220, 1, p . 78.
2 1 . προσκαθήμενοι.

A: Zachariae von Lingenthal C. E. Jus Graeco-Romanum. Lipsiae, 1857,
pars III (далее — Цах. Право), 570, 571 (1228 г.), 573 (1229 г.); ММ, IV,
35, 37 (1234—1239 гг.); 7, 8. 2 1 - 2 2 (март 1235 г.); 20 (июнь 1235 г.); 304
(март 1236 г.); V, 12.8 (апрель 1259 г.); IV, 234, 236 (май—апрель 1261 г.);
Афон, № 4.66 (апрель 1263 г.); ММ, VI, 216.18 (май 1263 г.); IV, 351
(сентябрь 1266 г.); 331, 332 (май 1272 г.), 368 (декабрь 1272 г.); Цах.
Право, I I I , 596, 597 (1272 г.); ММ, IV, 427 (15 августа 1275 г.), 98.2 (сен­
тябрь 1281 г.); Гудас, IV, 223.36, 3 6 - 3 7 , 51 (июль 1292 г.); DR, IV,
N 2148 (подделка); Γεράσιμος Σμυρνάκης. То "Αγιον "Ορος. Αθήναι,
1903, σ. 79.25 (июль 1294 г.); Astruc Ch. Un acte patriacal inédit de l'époque
des Paléologues. — Mélanges H . Grégoire, 1953, IV, p . 21.9—11 (конец
XIII—начало XIV в.); Regel W. Χρυσόβουλλα και γράμματα της έν τφ
άγίω

δρει

" Α θ φ ιεράς καΐ σεβάσμιας μεγίστης μονής τοδ Βατοπεδίου. Έ ν Πετρου-

πόλει, 1898 (далее — Ватоп.), σ. 8 (июль 1301 г.); Кутл., 242.22, 29
(1302 г. (подделка; см.: DR, IV, N 2245); Dölger F. Παρασπορά. Ettal,
1961, S. 353.5, 14; 354.24 (март 1302 г.); Хил., 42.36; 43.78 (август 1304 г.);
45.18 (сентябрь 1304 г.); 51.8, 20, 32 (март 1306 г.); Millet G. Op. cit.,
p. 103, 32, 34, 35 (сентябрь 1312 — август 1313 г.); Хил., 86.73—74 (сен­
тябрь 1318 г.); 94.77 (сентябрь 1318 г.); Millet G. Op. cit., 109.32, 35;
110.37 (ноябрь 1318 г.); Regel W., Kurtz Ε., Korablev Β. Actes de l'Athos.
IV. Actes de Zographou. — BB, 1907, 13 приложение (далее — Зогр.),
с. 38.40 (март 1319 г.?); Хил., 147.41 (июнь 1321 г.); 149.48 (июнь 1321 г.);
151.16, 23 (июнь 1321 г.); Кутл., 63.33, 36 (февраль 1322 г.); Хил., 203.5,
14, 23 (март 1324 г.); Зогр., 51.29 (сентябрь 1325 г.); GuillouA. Les archives
de Saint-Jean-Prodrome sur le mont Ménécée. Paris, 1955 (далее — Гийу),
p. 74.17 (ноябрь 1325 г.); 76.13, 33 (июль 1326 г.); 78.17 (июль 1326 г.);
ММ, VI, 248.23; 249.19, 26 (декабрь 1326 г.); Зогр., 59.32 (сентябрь
1327 г.); 62.41 (март 1328 г.); Ватоп., 15, 16, 18 (май 1329 г.); см.: DR, IV,
N 2746; Rouillard G., Zakythinos D. A. Un faux chrysobulle d'Andronic III
Paléologue. — Byz., 1938, 13, p . 3.83—85 (январь 1329 г.; см.: DR. IV,
Ν 2733) 3 . 3 3 - 3 5 (январь 1329 г.; см.: DR, IV, N 2734); Ксен., 6 4 . 1 1 0 - 1 1 1
И

(1330 г.); Müller J. Byzantinische Analekten. — SBAW fin Wien, philos.hist. Klasse, 1852, IX, 2, S. 411.16; 412.2, 30; 413.3-4' (июль 1331 г.);
см.: DR, IV, Ν 2775; Σάθας Κ. Ν. Μεσαιωνική βιβλιοθήκη. Βενετία, 1872,
τ. 1, σ. 229.11; 231.11.12, 19 (1332 г.); Ксен., 74.152 (3 января 1338 г.);
Millet G. Op. cit., 125.14 (1339 г.); 124.20 (1341 г.); Зогр., 78.54 (январь
1342 г.); 81.60 (январь 1342 г.); Ктенас, 288.39 (май 1343 г.); Гудас, 229.6
(август 1344 г.); Соловьев А. В., Мошин В. А. Указ. соч., 10.54; 12.68,
7 0 - 7 1 , 7 6 - 7 7 , 8 2 - 8 3 , 88, 96, 97; 14.99, 108, 110, 117, 128; 16.158-159
(ноябрь 1345 г.); 326.48, 61 (около 1345 г.); НоваковиЪ. Ст. Законски споменици српских држава средаега века. Београд, 1912, с. 553.7: 554.10,
30; 555.13, 16, 17—18; 556.17—18 (1346 г.?); Соловье А. В., Мошин В. А.
Указ. соч., 43.15, 2 7 - 2 8 ; 46.36, 44, 5 3 - 5 4 , 57, 6 2 - 6 3 ; 48.64, 67; 50.125
(апрель 1346 г.); 80.44 (май 1346 г.); 86.11, 21; 88.36-37, 53, 55, 56; 90.97
(апрель или май 1346 г.); 96.18; 100.60, 89 (апрель или май 1346 г.); Флоринский Т. Афонские акты и фотографические снимки с них в собраниях
П. И. Севастьянова. СПб., 1880, с. 96 (январь 1346 г.); Фил., 24.22—23;
25.35, 43; 26.65, 70, 74, 86; 27.101-102 (апрель 1346 г.); Müller J. Op. cit.,
S. 415, Anm., Z. 3, 8, 11 (1348 г.); ММ, V, 191.15, 19, 22 (апрель 1350 г.);
Kurtz Ε. Op. cit., 99.14—15, 16 (июль 1352 г.); Афон, 44.14, 20—21, 26,
30; 45.35, 37, 40, 42 (25 августа 1357 г.); Соловьев А. В., Мошин В. А.
Указ. соч., 218.21, 27, 32 (август 1359 г.); 204.29, 31, 35 (октябрь 1361 г.);
ММ, V, 280.7 (декабрь 1364 г.); Ктенас, 302.55 (август 1373 г.). ВВ, 1949,
2, 318.28, 29 (1385 г.); 315.22, 27 (1405 г.); Λαυροώτης Α. Ε. 'Επίσημα
Βυζαντινά Γράμματα. — ΚΕΦΣ, 1893/4, 25 (далее — Лавриот), σ. 162.8, 31—32
(25 мая 1405 г.); Флоринский Т. Указ. соч., с. 51; ММ, IV, 223, 324, 414,
416; Λαυριώτης Α. Ε. Άθωΐτις Στοά. — ВВ, 1899, VI (далее — ЛАС),
448.14; Ксен., 39.86; ММ, VI, 203.22-23, 29; 204.15; 234.26.
В: Успенский Ф. И. Материалы для истории землевладения в XIV в.
Одесса, 1883, с. 27, 41; Он же. Следы писцовых книг в Византии. —
ЖМНП, 1884, ч. 231, январь, с. 320, 321; Zachariae von Lingenthal С. Ε.
Geschichte des griechisch-römischen Rechts. Berlin, 1892, S. 262; Панченко Б. А. Указ. соч., с. 137, 158, 162—163, 188, 191, 216; И(еромонах)
М{ихаил). Указ. соч., с. 601, 612, 613; Tafralı О. Op. cit., p. 35, 37; Сопstantinescu N. A. Réforme sociale ou réforme fiscale? Une hypothèse pour
expliquer la disparition du servage de la glèbe dans l'Empire byzantin. —
Académie Roumaine. Bulletin de la section historique, 1924, XI,
p. 100; Успенский Ф. И., Бенешевич В. Η. Указ. соч., с. XCVIII; Соко­
лов И. И. Материалы. . ., с. 711; Соловьев A.B., Мошин В. А. Указ. соч.,
с. 429, 487; Мошин В. А. Указ. соч., с. 121—124; Dölger F. Zur Textges­
taltung der Lavra-Urkunden und zu ihrer geschichtlichen Auswertung. —
BZ, 1939, 39, S. 60; Diehl Ch. Les grands problèmes de l'histoire byzantine.
Paris, 1943, p. 103; Острогорский Г. Византийские писцовые книги, с. 283,
прим. 236; ВВ, 1949, 2, с. 320; Острогорский Г. Елевтери, с. 58; Bréhier L.
La civilisation byzantine. Paris, 1950, p. 168; Горянов Б. Т. Византийское
крестьянство. . ., с. 27; Ангелов Д. Принос към поземлените отношения. . .,
с. 58, 72, 73; Фрейденберг М. М. Аграрные отношения. . ., с. 8; Dölger F.
Die Frage. . ., S. 226; Rouillard G. La vie rurale. . ., p. 157; Ostrogorskij G.
Pour l'histoire. . ., p. 109, 144; Литаврин Г. Г. Крестьянство. . ., с. 233;
Сюзюмов М. Я. Экономика. . ., с. 78; Фрейденберг M. M. Развитие. . .,
с. 124, 131—133; Bompaire J. Op. cit., p. 130; ВВ, 1958, 13, с. 310; Angelow D. Die feudalen Verhältnisse und der Klassenkampf in den balkanischen
Staaten im Spätmittelalter. — ZGW, 1959, H. 6, S. 1292; Фрейденберг M. M.
Монастырская вотчина в Византии XI—XII вв. — УЗ Великолукского
ГПИ, 1959, 4, вып. 2, с. 73; Литаврин Г. Г. Болгария и Византия. . .,
с. 140, 180—182, 193, 196, 208, 291, 330; Горянов Б. Т. Поздневизантийский
феодализм, с. 210—211; Сметанин В. А. Византийское крестьянство. . .,
с. 35, 38, 42—47; Сюзюмов М. Я. Византия, стб. 454; Сметанин В. А. Де­
классированная прослойка в поздневизантийской деревне. — УЗ Ураль­
ского ун-та им. А. М. Горького, 1966, № 53, Сер. ист. вып. 4, с. 95—101,
12

104—106, 109—112, 121—122, прим. 59; Осипова К. А. Аграрные отноше­
ния в Византии во второй половине IX—X в. — В кн.: История Визан­
тии: В 3-х т. М., 1967, т. 2, с. 129; Хвостова К. В. Аграрноправовые отно­
шения. . ., с. 104; Литаврин Г'. Г. Проскафимены, стб. 636; Хвостова К. В.
Особенности. . ., с. 228; Сметании В. А. Сельские ремесленники поздней
Византии как социальная группа. — АДСВ, 1971,7, с. 171, прим. 31;
Ангелов Д. История на Византия. София, 1972, ч. 3, с. 23, 39; Советы и
рассказы. . ., с. 483; Медведев И. П. Мистра, с. 71; Мутафчаев П. Указ.
соч., с. 101; Ангелов Д. О некоторых характерных чертах. . ., с. 4—5;
Литаврин Г. Г. Византийское общество. . ., с. 82, 85, 86; Осипова К. А.
К проблеме присельничества. . ., с. 67—68, 70—72, 75, 77—78.
2 2 . προσκαθήμενοι άνεπίγνωστοι τω δημοσίω και ελεύθεροι.

А: Афон, № 4, с. 33.66—67 (апрель'l263 г.).
2 3 . προσκαθήμ,ενοι ανθοωποι.

A: MM, IV, 351 (сентябрь 1266 г.); 331 (май 1272 г.); 358, 359, 360 (июль
1272 г.); 365 (июль 1272 г.); Цах. Право, III, 596, 597 (1272 г.); ММ, IV,
370 (август 1273 г.); 333, 335 (сентябрь 1274 г.); 374, 375 (октябрь 1274 г.).
Соловьев А. В., Мошин В. А. Указ. соч., 220.36 (август 1359 г.); Lefort J.
Actes d'Esphigménou. Paris, 1973, № 27.22 (август 1365 г.); Ватоп, 46
(1407 г.).
2 4 . προσκαθήμενοι ανυπόστατοι.

А: Гийу, 45.23 (июнь 1309 г.).
2 5 . προσκαθήμενοι ανυπόστατοι πτωχοί.

А: Гийу, 45.23—24 (июнь 1309 г.).
2 6 . προσκαθήμ,ενοι ανυπόστατοι πτωχοί και ακτήμονες.

Α. Гийу, 45.23—24 (июнь 1309 г.); см.: DR, IV, Ν 2316.
2 7 . προσκαθήμ,ενοι άνυποτελεΐς.

A: Petit L., Regel W. Actes de l'Athos. III. Actes d'Esphigménou. —
BB, 1906, 12, приложение № 1 (далее — Эсф.), с. XIV (1289—1299 гг.).
В: Острогорски Г. Елевтери, с. 61, прим. 2.
2 8 . προσκαθήμενοι δοίΛεοταί.

А: М М , VI, 200.2 (май 1259 г.); V, 259.14 (май 1263 г.); VI, 237.14
{1292 г.); 251.7—8 (январь 1329 г.); IV, 288.
2 9 . προσκαθήμενοι δουλβυτοπάροικοι.

А: ММ, V, 11.19—20, 25 (апрель 1259 г.).
3 0 . προσκαθήμενοι βίς.. .

A: DPr, RK, 22, 26, 29, 42, 46, 50, 98, 123, 134, 136-137, 155, 160, 161,
167, 200, 210, 215, 218, 219, 221, 222, 230, 231, 249, 262, 265, 328, 398
{январь 1316 г.); V, 324 (1341 г.); RV, 12, 78, 113, 215, 229 (1341 г.).
В: DPr, 124 (индекс).
3 1 . προσκαθήμενοι εκπαλαι, см.: εκπαλοα προσκαθήμενοι.
3 2 . προσκαθήμενοι ελεύθεροι, см.: ελεύθεροι προσκαθήμενοι.
3 3 . προσκαθήμενοι ελεύθεροι και άκαταζήτητοι.

А: Лавриот, 162—163 (25 мая 1405 г.).
В: Сметанин В. А. Деклассированная прослойка.. ., с. 121—122,
прим. 59.
34. προσκαθήμενοι και
ελεύθεροι.

άλλοι. . . ξένοι τταντάπασι και δημοσίφ

άνεπίγνωστοι, . . .

Α: ΒΒ, 1949, 2, 315.22—23 (1405 г.).
3 5 . προσκαθήμενοι μίσθαρνοι.

А: Ксен., 33.11 (октябрь 1300 г.).
В: Острогорский Г. Византийские писцовые книги, с. 272 ел.; Сюзюмов М. Я. О наемном труде в Византии. — УЗ Уральского ун-та
им. А. М. Горького, 1958, 25, с. 169; Jacoby D. Phénomènes de démographie
rurale à Byzance aux XIII e , XIV e et XVe siècle. — Etudes rurales. Ecole
Pratique des Hautes Etudes. Sixième Section: Sciences économiques et so­
ciales, 1962, avril — septembre, 5—6, p. 165, n. 19.
36. προσκαθήμενοι μίσθιοι.

A: MM, VI, 216.16—17 (май 1263 г.).
13

3 7 . προσκαθήμενοι μοναχοί.

Α: MM, VI, 206.18—19; 224.3; 229.12.
В: Фрейденберг Μ. Μ. Развитие..., с. 132.
3 8 . προσκαθήμενοι μονικοί μίσθιοι.

Α: MM, VI, 216.16—17 (май 1263 г.).
В: Горянов Б. Т. Византийское крестьянство. . ., с. 37; Сюзюмов М. Я*
О характере и сущности византийской общины по Земледельческому за­
кону. — ВВ, 1956, 10, с. 40, прим. 2.
3 9 . προσκαθήμενοι ξένοι.

А: ММ, IV, 14 (март 1235 г.); VI, 200.16-17 (май 1259 г.); 237.6 (1292 г.);
250.29 (январь 1329 г.); IV, 145.11 (май 1234 г.); DR, III, N 1739. Ср. ла­
тинский термин homines extranei («чужие люди»): Longnon / . , Topping P.
Documents sur le régime des terres dans la Principauté de Morée au XlVe
siècle. Paris, 1969, s. v.
4 0 . προσκαθήμενοι ξένοι ελεύθεροι.

A: MM, IV, 145.11 (май 1234 г.); DR, III, N 1739.
4 1 . προσκαθήμενοι ξένοι ελεύθεροι και τώ δημοσίω άνεπίγνωστοι.

A: MM, IV, 145.11—12

(май 1234 г.); DR, III, N 1739.

4 2 . προσκαθήμενοι ξένοι και τώ δημοσίω άνεπίγνωστοι.

Α: MM, VI, 200.16—17 (май 1259 г.). О дате см.: Obiger F. DieKaiserurkunden des Johannes-Theologos-Klosters auf Patmos. — BZ, 1928, 28,
3/4 (далее - Патмос), S. 350; DR, III, N 1871; MM, IV, 223. 5 - 6 (декабрь
1260 г.); DR, III, Ν 1889; MM, VI, 237.6 (ноябрь 1292 г.). О дате см.: Пат­
мос, 353; DR, IV, N 2149; ММ, VI, 250.18 (январь 1329 г.). О дате см.:
Патмос, 356; DR, IV, N 2737.
43. προσκαθήμενοι παίδες της (название деревни).
А: ММ, IV, 20—22 (июнь 1235 г.).
4 4 . προσκαθήμενοι πάροικοι.

А: Цах. Право, III, 570 (1228 г.); ММ, IV, 37 (1234—1239 гг.); 13 (март
1235 г.); 20 (июнь 1235 г.); 24 (сентябрь 1251 г.); V, 12.30; 13.1 (апрель
1259 г.); VI, 200.2, 21 (май 1259 г.); Dölger F. Παρασπορά, 437.45 (январь
1259 г.); ММ, IV, 236 (май-апрель 1261 г.); V, 259.14 (май 1263 г.); VI,
215.5-6 (май 1263 г.); IV, 351 (сентябрь 1266 г.); 30 (апрель 1284 г.);
Зогр., 30.39 (август 1289 г.); Хил., 126.7-8 (1308 г.); DR, IV, N 2624;
DPr, К, 406 (ноябрь 1317 г.); DPr, P, 395 (1321 г.); Хил., 152.4-5; 153.12
(июнь 1321 г.); DPr, V, 226 (1341 г.); Эсф., 28.32, 4 0 - 2 2 (1346-1347 г.);
ММ, V, 278.22-23 (декабрь 1364 г.); IV, 182, 250, 257.
В: Lemerle P. Op. cit., p. 82; Angelow D. Die feudalen Verhältnisse. . .,
•4. 1292; Литаврин Г. Г. Болгария и Византия. . ., с. 106, 140, 180.
4 5 . προσκαθήμενοι πάροικοι και δοολειιταί.

Α: MM, VI, 237.14 (ноябрь 1292 г.). О дате см.: Патмос, 353, DR, IV,
N2149; 251.7-8 (январь 1329 г.). О дате см.: DR, IV, N 2737.
4 6 . προσκαθήμενοι πάροικοι
πασι τώ μέρει τοδ δημοσίου.

και

δουλευτα'ι άνεπίγνωστοι

δντες και οδτοι παντά-

Α: MM, VI, 200.21—22 (май 1259 г.).
4 7 . προσκαθήμενοι πάροικοι και ξένοι και άνεπίγνωστοι

τώ δημοσίω.

А: Зогр., 30.39—40 (август 1289 г.). О дате см.: DR, IV, N 2136.
4 8 . προσκαθήμενοι πάροικοι και τώ δημοσίω άνεπίγνωστοι.

A: MM, IV, 20.21 (июнь 1235' г.); DR, III, N 1749; MM, IV, 2 4 . 8 - 9
(сентябрь 1258 г.). О дате см.: Dölger F. Chronologisches und Prosopographisches zur byzantinischen Geschichte des 13. Jahrhunderts. — BZ, 1927,
27, S. 299 f.; DR, III, N 1853; MM, IV, 30.22-23 (апрель 1284 г.); DR,
IV, Ν 2100.
4 9 . προσκαθήμενοι πτωχοί.

A: MM, IV, 304.33 (март 1236 г.); Хил., 45.9 (сентябрь 1304 г.); Delehaye H. Deux typica byzantins de l'époque des Paléologues. — Mémoires
de l'Académie royale de Belgique, classe des lettres et des sciences morales
et politiques. Deuxième série, 1921, v. 13 (далее — DDt), p. 138.26. О дате
типика константинопольского монастыря Лива (опубликован: DDt,
14

p . 106—140) с м , : Janin R. L e m o n a c h i s m e b y z a n t i n a u m o y e n âge. Göm­
m e n d e et t y p i c a ( X e — X I V e siècle). — R E B , 1964, 22, p . 3 9 - 4 0 . ( P . Ж а н э н относит его к к о н ц у X I I I в . ) . С р . : D D t , p . 17 (по времени в о з н и к р а н ь ш е
т и п и к а м о н а с т ы р я Б о г о р о д и ц ы της βεβαίας 'Ελπίδος, к о т о р ы й , в свою оче­
р е д ь , д а т и р о в а л с я и з д а т е л е м 1397—1402 г г . — D D t , p . 17, 142); Meester P.
de. Les t y p i q u e s de f o n d a t i o n . — A t t i del V Congresso i n t e r n a t i o n a l e d i
S t u d i B i z a n t i n i . R o m a , 1940, ν . 2, p . 501 (типик м о н а с т ы р я Б о г о р о д и ц ы
της βεβαίας 'Ελπίδος а в т о р д а т и р у е т 1310 г., т и п и к м о н а с т ы р я Л и в а з а п и с а н ,
по его м н е н и ю , еще р а н ь ш е ) .
50. προσκαθήμενοι τω δημοσίω άνεπίγνωστοι, см.: τω δημοσίω άνεπίγνωστοι
προσκαθήμενοι.
5 1 . προσκαθήμενοι. . .υπό παροικίαν τελούντες.
A : MM, I V , 199 (июль 1233 г . ) .
52. προσκαθήμενοι ύποτελεταί.
Α : MM, V I , 2 1 5 . 5 — 6 , И (май 1263 г.).
В : МошинВ.
А. У к а з . соч., с. 124; Ангелов Д. П р и н о с к ъ м поземлените
■отношения. . ., с. 64.
5 3 . προσκαθησόμενοι,
Α : Σάθας К. N . Op. cit.,
240.8 (ноябрь 1299 г); К у т л . , 92.15
(октябрь 1348 г.).
54. προσκαθησόμενοι άνθρωποι.
А : Афон, № 30.10, 12 (октябрь 1417 г.); Ср.: Афон, № 3 0 . 8 .
55. οί προσκαθίσαι μέλλοντες.
А : Афон, № 9 3 . 2 7 — 2 8 (декабрь 1325 г . ) .
56. πτωχοί προσκαθήμενοι, см.: προσκαθήμενοι πτωχοί.
57. τω δημοσίω άνεπίγνωστοι προσκαθήμενοι.

Α.: M M , VI, "200.16—17 (май 1259 г.); 237.6 (ноябрь 1292 г.); 250.18
{январь 1329 г.).
58. ύποτελεταί προσκαθήμενοι, см.: προσκαθήμενοι ύποτελεταί.
59. φυσικοί πάροικοι προσκαθήαενοι.
Α: Β Β , 1949, 2, с 318.28 (1385 г.).
Β : Β Β , 1949, 2, с. 3 2 1 ; Β Β , 1950, 3, с. 280; Β Β , 1957, 12, с. 338;
ΒΒ, 1959,15, с. 220.
Представленный перечень показывает, что в поздневизантийских гра­
мотах, практиках, типиках и письмах д л я обозначения присельников
использовались термины и словоиды 59 видов, из н и х 51 следует от­
нести к неповторимым терминологическим обозначениям. Стержневое
слово «проскафимены» ф и к с и р у е т с я в 46 словоидах, из н и х 38 я в л я ю т с я
неповторимыми. Несколько словосочетаний (№ 1, 2, 16, 3 1 , 32, 50, 56,
58 в перечне) отличаются перестановкой звеньев. Д л я с р а в н е н и я м о ж н о
у к а з а т ь , что в поздневизантийское время д л я обозначения р а з л и ч н ы х ка­
тегорий париков п р и м е н я л с я 51 словоид со стержневым словом «парик»:
1. άναγεγραμμένοι πάροικοι, 2. ανάξιοι δοδλοι. . . πάροικοι, 3 . άνθρωποι πτωχοί πά­
ροικοι, 4 . ανυπόστατοι πάροικοι, 5. άπα των πάροικων είς τάξιν στρατιωτών άποκαθιστά­
μενοι, 6. βλάχοι πάροικοι, 7. δημοσιακοί πάροικοι, 8. δημοσιάριοι πάροικοι, 9. δουλευταί, ους πάροικους οΐδαμεν όνομάζεσθαι, 10. δουλευτοπάροικοι, 1 1 . δουλευτοπάροικοι προσκαθήμενοι, 12. οί εκπαλαι άρχεοπάροικοι, 1 3 . ένυπόστατοι πάροικοι,
14. καλυβΐται προσκαθήμενοι πάροικοι, 1 5 . καταγεγραμμένοι εν τω γράμματι πάροι­
κοι, 16. οί μοναχοί. . . ύπό παροικίαν της ημετέρας προνοίας, 17. ξενοπάροικοι, 18. παραδεδόμενοι πάροικοι, 19. οί πάροικοι, 2 0 . πάροικοι αδιάσειστοι, ανυπόστατοι και άνε•πιζήτητοι, 2 1 . πάροικοι ανυπόστατοι, 22. πάροικοι άνυποτελεΐς, 2 3 . πάροικοι ατελείς,
2 4 . πάροικοι δημοσιακοί, 2 5 . πάροικοι δουλευταί, 2 6 . πάροικοι ελεύθεροι, 2 7 . πά­
ροικοι ελεύθεροι και άκαταδούλωτοι, 28. πάροικοι ελεύθεροι και ατελείς, 29. πάροικοι
ελεύθεροι παντάπασι και άκαταδούλωτοι παρά τοδ δημοσίου, 30. πάροικοι ένυπόστατοι,
3 1 . πάροικοι. . . μετά της γης αότδν, 32. πάροικοι ξένοι, 3 3 . πάροικοι προκατεχόμενοι παρά. . ., 34. πάροικοι προσκαθήμενοι, 3 5 . πάροικοι προσκαθήμενοι ανυπόστατοι,
36. πάροικοι προσλαθήμενοι ένυπόστατοι, 37. πάροικοι της μονής, 3 8 . πάροικοι των
εποίκων Θεσσαλονίκης, 39. πάροικοι ύποταγάται, 4 0 . προσκαθήμενοι δουλευτοπάροικοι,
4 1 . προσκαθήμενοι πάροικοι, 4 2 . προσκαθήμενοι. . . οπό παροικίαν τελούντες,
15

4 3 . πτωχοί πάροικοι, 44. συμπάροικοι, 4 5 . συμπάροικοι των εποίκων, 46. крестьяне,.
на которых распространяется τελεία παροικία, 47. τελοοτες ύπό παροικίαν,
4 8 . όποπάροικοι, 4 9 . φυσικοί πάροικοι προσήλυτοι, 50. φυσικοί πάροικοι προσκαθήμε-

νοι, 51. χρυσοβουλλάτοι πάροικοι81. Среди них — 47 неповторимых словосоче­
таний.
По количеству оригинальных словоидов термин «парик» занимает пер­
вое место, но термин «проскафимен» уступает ему только на 9 терминоло­
гических единиц такого типа. Словоиды со стержневыми словами «парик»
и «проскафимен» господствуют в поздневизантийской крестьянской терми­
нологии. Это свидетельствует о том, что ведущими слоями поздневизантийского феодально-зависимого крестьянства являлись парики и проскафимены, а не просто парики, как считается в историографии. Мнение
о париках как термине для наименования поздневизантийских феодальнозависимых крестьян утвердилось в специальной литературе не только
в силу неизученности статуса проскафименов, но и вследствие распростра­
ненности большого количества искусственных терминологических кон­
струкций. У историков почему-то не возникало потребности проверить,
насколько соответствует состоянию источников обилие терминологиче­
ских словоидов в специальной литературе. Оказалось, что для обозначе­
ния париков в поздневизантийское время исследователи использовали
16 искусственных словосочетаний с соответствующим стержневым словом
(δουλοπάροικοι, κληρικοπάροικοι, κληροπάροικοι, νεοπάροικοι, οικοδεσπόται πάροικοι^
πάροικοι ακτήμονες, πάροικοι ακτήμονες μή έχοντες οικείας υποστάσεις, πάροικοι
αμέτοχοι έν ώ αν τόπφ βούλοιντο, πάροικοι άνεπίγνωστοι τω δημοσίω, πάροικοι εις
τα ίδια των ζευγάρια, πάροικοι ζευγαράτοι, πάροικοι καπνικάριοι, πάροικοι τής προνοίας, πά­
ροικοι υποστατικοί, πάροικοι ύποτελεταί, υποτελείς δημοσιακοι πάροικοι). Н а долю
проскафименов выпало только два искусственных словоида: προσκαθήμενοι
ένυπόστατοι, πάροικοι προσκαθήμενοι ελεύθεροι και άκαταζήτητοι.
Перечень терминов д л я наименования проскафименов показывает да­
лее, что процесс п р и с е л е н и я передавался глаголами κατοικέω, κατοικίζω,
οίκίζω, παρακαθέζομαι, παρακάθημαι, παρακαθίζω, προσκαθέζομαι, προσκάθημαι,
προσκαθίζω.

Наконец, следует отметить частоту фиксации терминов и то, в каких
хронологических пределах использовался (скажем осторожнее, зареги­
стрирован) каждый термин. При этом словоид с меняющимся положением
звеньев считается за одну терминологическую форму. 32 словоида фикси­
руются в источниках по одному разу (№ 5—12, 14, 15, 17—20, 22, 24—27,
33—36, 38, 40, 41, 43, 46, 47, 51, 55, 59), каждый из шести — два раза
(№ 3, 13, 29, 45, 52, 53), каждый из следующих четырех — три раза (№ 37,
48, 54, 57), каждый из следующих двух — четыре раза (№ 42, 49), каждый
из последующих двух — пять раз (№ 28, 39). Термин № 4 зарегистриро­
ван 7 раз. Наконец, остается группа из четырех словоидов, каждый из ко­
торых зафиксирован более двух десятков раз: προσκαθήμενοι άνθρωποι
(№ 23) — İ 6 р а з ,

προσκαθήμενοι

πάροικοι

(№ 44) — 28, προσκαθήμενοι ε ι ς . . .

(№ 30) — 34 и προσκαθήμενοι (№ 21) —181 раз. Термин № 23 зарегистри­
рован при этом в 11 источниках, термин № 44 — в 24, термин
№ 30 — в трех и термин № 21—в 85.
Προσκαθήμενοι άνθρωποι встречаются в источниках с сентября 1266 по
1407 г., προσκαθήμενοι πάροικοι — с 1228 г. по декабрь 1364 г., προσκαθήμε­
νοι ε ι ς . . . — с января 1316 по 1341 г. и προσκαθήμενοι — с 1228 по 1405г.
Анализ показывает, что термин «проскафимены» был самым распростра­
ненным среди 59 вышеприведенных словоидов и применялся по сравне­
нию с ними в наибольших хронологических пределах.
Перехожу к разбору источников, раскрывающих реальный статус
проскафименов. Сущность этой категории феодально-зависимого кре­
стьянства поздней Византии вырисовывается наиболее отчетливо по дан­
ным эпистолографии.
Рассмотрим группу писем, сюжетом которых является строительство
крепости в Комитиссе. По времени первым из них появилось письмо
16

Андроника II Палеолога (I), за ним последовало письмо прота Афона
Исаака (II) и, наконец, в декабре 1325 г. константинопольский патриарх
Исайя 82 завершил переписку (III). Письмо I неизвестно, текст его пока
не найден, и единственное о нем упоминание удалось найти в другом источ­
нике 83. Письмо предписывало монахам Ивирского монастыря начать пере­
говоры с протом Афона Исааком о строительстве крепости в Комитиссе.
В условиях, когда монахи были вынуждены вступить в переговоры, ста­
новится понятным, что инициатором их был Исаак, которому и направлено
письмо Андроника II, содержащее предписание для монахов Ивирского
монастыря. Письмо I не имеет терминологического наименования.
Письмо II может быть датировано временем до декабря 1325 г. Оно
было направлено протом Афона Исааком патриарху Исайе. Содержа­
ние его известно, ибо письмо пересказано в послании Исайи (Афон,
№ 93.20—29, 33—41). Письмо II обозначено словом γράμμα (Афон, № 93.19,
30, 33, 42). Интересно, что прот Исаак скрепил подготовленное им письмо
«своей собственной подписью» (οικεία υπογραφή. — Афон, № 93.20), что
было свойственно только официальным письмам. Частные письма поздневизантийского времени подписи не имели.
Письмо III также называется γράμμα (Афон, № 93.31). Оно было из­
дано Ф. Дэльгером (Афон, № 93). Автор письма патриарх Исайя назы­
вает себя «мерность наша» (ή μετριότηςήμων. — Афон, № 93.13, 30, 32).
Эта риторическая формула была свойственна византийской эпистолографии 84. Ввиду важности этого послания для характеристики проскафименов даю перевод письма:
«И протат святой горы Афон, и здешние монастыри прежде всего испы­
тывают настоятельную необходимость возвести крепость где-нибудь в этом
районе для защиты и предохранения местности от нападений, учащаю­
щихся со стороны врагов, и убытков. Обнаружено там поблизости иско­
мое место, соответственно подходящее для этого, расположенное на под­
ступах к святой горе и называемое Комитисса, однако владеют им монахи
расположенного на той же самой горе священного Ивирского монастыря
как податным, подчиненным им, метохом. Именно эти монахи сначала ни­
коим образом не хотели уступить какой-либо территории, но упорно
оспаривали ее, отклоняя сооружение той крепости, поскольку задуман­
ное оказалось бы очень пагубным для их метоха, и особенно, конечно,
вследствие изъятия местности, и настораживающего обременения со сто­
роны народа, который будет там поселен, и новизны. После
того же как все-таки предписал это лучший после бога и свя­
щенный мой император, эти монахи, вследствие деловой необхо­
димости, вступают в переговоры с благочестивейшим протом свя­
щенных святогорских монастырей, во святом духе любимым сыном мер­
ности нашей, иеромонахом кир Исааком и отделяют именно эти монахи
от вышеупомянутого их метоха участок в 200 оргий, им принадлежа­
щий, каменистый и неиспользуемый, для сооружения вышеупомянутой
крепости, сверх того также, ради людей, намеревающихся поселиться
вне ее, и землю в 50 модиев, не из их хорафиальной и не из земли под вино­
градниками, но или из земли у большого ручья или в другом месте, вслед­
ствие чего она, по-видимому, была определена обеими сторонами. Для того
чтобы не было подозрений и неясностей у вышеупомянутых монахов,
этот благочестивейший прот предъявляет также письмо и собственной
подписью скрепляет следующее. Прежде всего, конечно, чтобы вышеупомя­
нутый метох никогда не был отнят у них против их воли, но чтобы они
81
82
83
84

Аргументация дается в работе: Сметанин В. А. Категории. . ., е. 64—127.
Его патриаршество датируется 11 ноября 1323 г. — маем 1332 г., см.: Laurent V.
Isaïe, patriarche de Constantinople. — Catholicisme, 1963, 23, p. 146—147.
Афон, № 93. 10—11: ύστερον δ'ομως προστάξαντος τούτο χαί του έχ θεού χρατίστου χαί
αγίου μου αύτοχράτορος. . .
Попова Т. В. Византийская эпистолография. — В кн.: Византийская литература.
М., 1974, с. 213.
2 Византийский временник, 42

17-

.владели им так^же, полностью управляя, как прежде, беспрепятственно
и твердо, кроме отделенных от них участков, как оно разъяснило. Впослед­
ствии же чтобы они не находили со стороны поселенцев вышеупомянутой
крепости, пусть даже случайно, оскорбительного отношения или вреда,
лли какого-либо наказания, но чтобы вышеупомянутая крепость содержа­
лась свободной от обложения и чтобы обитатели Ивирского монастыря
ничего не требовали по поводу участка в 200 оргий, однако чтобы за землю
в 50 модиев вне крепости намеревающиеся там осесть вносили соответ­
ствующий кефалеон, сверх того же чтобы тем же самым монахам был пере­
дан соответствующий участок внутри той же самой крепости, чтобы по­
строить постоялый двор. Когда же было послано мерности нашей такое
письмо и потребовалось упомянутым монахам помимо этого и наше письмо,
ради убедительности более длинное, предписывает мерность наша иметь то
письмо, что просили, а именно подтверждающее предыдущее, поскольку оно,
письмо от вышепоименованного благочестивейшего прота, разъяснило,
что впредь ни один из благочестивейших протов и, конечно, никто дру­
гой в нарушение и уничтожение его не должен отступить и указанному
метоху никогда не быть оторванным от вышеупомянутого Ивирского мона­
стыря и не находить выпавшего на его долю притеснения и несправедли­
вости, и оскорбительного отношения, и обременения, и ущерба какоголибо со стороны людей, которые будут поселены в указанной крепости
или вне ее с другой стороны, а именно при уплате соответствующего кефалеона за вышеупомянутую землю. Ибо если бы от них последовал ка­
кой-либо урон этому метоху, они должны быть наказаны вдвое. И вообще
мы предписываем, что раз навсегда остается в силе нерушимым, неиз­
менным и непоколебимым внесенное по этому поводу в упомянутое письмо
■благочестивейшего прота. Отступивший же в нарушение и уничтожение
■его пусть знает, что он навлечет на себя самое суровое церковное воз­
мездие».
Письмо рисует тревожную обстановку. Речь идет не только об учащаю­
щихся нападениях со стороны врагов (Афон, № 93.3), о вынужденном
строительстве (Афон, № 93.1—2, 7, 10—12) крепостей 85 , но и о растущих
трудностях для экономических связей. Монахи Ивирского монастыря до­
бились того, чтобы в крепости им был передан соответствующий участок
для постройки постоялого двора (ή άνάπαυσις. — Афон, № 93.29; ср.:
Афон, № 30.11). Устраивать во время поездок привалы в незащищенном
месте уже было невозможно.
Проскафимены обозначаются в письме как: 1) поселенцы (ol έποικοι. —
Афон, № 93.24), 2) народ, который будет поселен (ό κατοικισ&ησόμβνος
λαός. — Афон, № 93.10), 3) люди, намеревающиеся поселиться (οι μέλλοντες
«ατοικησαι άνθρωποι.—Афон, № 93.16), 4) люди, которые будут поселены
(οι οΐκισθησόμενοι άνθρωποι. — Афон, № 93.37—38), 5) намеревающиеся осесть
{οι προσκαθίσαι μέλλοντες. — Афон, № 93. 27—28). Письмо показывает, что
термин «эпики» мог употребляться не только в значении «жители» для но­
минации самых различных групп населения (горожане, деревенские жи­
тели, свободные крестьяне, феодально-зависимое население, феодалы,
купцы и т. п.), но и в значении «поселенцы». Отсюда следует, что было бы
неточно всегда переводить термин «эпики» словом «жители».
Происхождение присельников неясно из письма. Ф. Дэльгер считал,
что речь шла о свободных крестьянах (Афон, с. 249, прим. к стк. 10), при­
водя такие аргументы: 1) «нигде не сказано, что они подчиняются тамош­
нему монастырю»; 2) «они обозначены соответственно этому (стк. 24)
не как πάροικοι или προσκαθήμενοι, но как έποικοι, наименование для сво­
бодных крестьян». Н а это можно ответить так: 1) нигде не сказано, что
поселенцы никому не подчиняются (имеются в виду казна, другой мона­
стырь, церковь или светский феодал); 2) термин «эпики» мог обозначать
не только свободных крестьян, но также любую социальную группу в позд­
ней Византии. Подтвердить гипотезу Ф. Дэльгера какими-либо фактами
невозможно.
18

Д л я строительства крепости был выделен участок в 200 оргий (Афон,.
№ 93.15, 26) или в 370 м 2 , каменистый и неиспользуемый (πετρώδη και
άχρησίμ,ευτον. — Афон, № 93.15), другими словами, с землей плохого ка­
чества. Помимо этого была выделена земля (γη) 86 в 50 модиев (Афон,
№ 93.16, 27) или 4,2 га для намеревающихся поселиться вне крепости.
В письме подчеркнуто, что эта земля — не из хорафиальной и не из земли
под виноградниками (Афон, № 93.16—17), т. е. ее нельзя отнести к земле
высшего качества (άμπελος) или к пахотной земле I, II и I I I качества 87 .
Остается допустить, что это либо пастбищная, либо покинутая (έναπελείφθη)
земля 88. Назвать ее непригодной нельзя, ибо каменистой она не назы>
вается, как в случае с участком, предназначенным для строительства
крепости. Отнести ее к лишенной влаги, сухой (άνικμος) также не пред­
ставляется возможным, так как было решено нарезать ее из земли у боль­
шого ручьяилив другом месте (Афон, № 93.17—18). Наконец, необходимо
учесть в связи с этим, что участок в 50 модиев называется в источнике
термином γη.
Крепость (имеется в виду участок в 370 м2) содержится свободной от на­
логового обложения (ατελές. — Афон, № 93.25), причем поземельный на­
лог не передается монастырю, ибо монахам запрещено требовать что-либо,
касающееся участка в 200 оргий (Афон, № 93.26). Однако за землю в 50 мо­
диев монахи получают с поселенцев кефалеон (τό κεφάλαιον. — Афон,
№ 93.28, 39). Следует подчеркнуть, что присельники платят не налог госу­
дарству 8Э, а ренту Ивирскому монастырю. К тому же в письме сказано,
что они размещаются на территории податного метоха Ивирского мона­
стыря. Метох находился в подчинении у монахов (Афон, № 93.6). Ф. Дэльгер предполагал, что величина подати колебалась между V2 и 1 нерпером
(в источнике об этом ничего не сказано). Это мнение не представляется убе­
дительным. В самом деле, по Трактату землемеров X I I I в. норма обложе­
ния поземельным налогом земель III качества составляла один перпер
со 100 модиев, а налоговые ставки в поздней Византии на протяжении деся­
тилетий были почти неизменными 90. Если бы земля в 50 модиев являлась
даже пахотной III качества, то и в этом случае поселенцы платили бы
за нее ежегодно только х / 2 перпера (но никак не между 1 / 2 и 1 нерпером).
Но в рассматриваемом случае речь идет не о хорафиальной земле, как
подчеркивает источник (Афон, № 93.17—18), а о земле более низкого ка­
чества. Учитывая градацию податных ставок поздневизантийского вре­
мени, можно сказать, что поселенцы за землю в 50 модиев платили мона­
стырю ренту менее х / 2 перпера, т. е. 1 / 8 , 1/i или х / 6 перпера.
В рассматриваемом письме речь идет о двух группах поселенцев: обита­
телях самой крепости (Афон, № 93.37—38) и присельниках вне ее (Афон,
№ 93.16, 27—28, 37—38). Поселенцы упоминаются в письме пять раз.
Дважды (Афон, № 93.10, 24) они называются общими терминами, без ука­
зания места поселения («народ, который будет там поселен», «поселенцы»).
В трех случаях их размежевание налицо, причем особенно четко — в пере­
числении мест приселения: «в указанной крепости или вне ее» (Афон,
№ 93.38). Разделение присельников на две группы не случайно. Обита­
тели крепости не платят налога — территория крепости является экзимированной. Поселенцы вне крепости обязаны монастырю кефалеоном.
86
86
87
88
89
80

Слово «крепость» передается в письме двумя терминами: хо φρούριον (Афон,
№ 93.2, 8, 15, 29) и το χάστρον (Афон, № 93.25, 27, 38).
Перед нами тот редкий случай, когда земля непод пашней называется термином γη.
Обычно было наоборот, см.: Хеостоеа К. В. Особенности. . ., с. 83.
О пяти типах земель в поздней Византии и членении некоторых из них на разряды
см.: Хеостоеа К. В. Особенности. . ., с. 72, 73, 79, 80, 83, 107, 132.
Покинутые земли ценились выше непригодных для обработки, см.: Хеостоеа К. В.
Особенности. . ., с. 83.
Ф. Дэльгер не различает налог и ренту, когда называет этот оброк словом die Steuer,
см.: Афон, с. 249, прим. к стк. 16.
Хеостоеа К. В. Особенности. . ., с. 82.
2*

19·

Φ. Дэльгер считает v.aMO собой разумеющимся, что поселившийся народ
«взял на себя защиту сторожевой башни» (Афон, с. 249, прим. к стк. 10).
Невозможно, однако, сказать, какая из групп поселенцев (в самой кре­
пости или вне ее, или все вместе, или ни те, ни другие, а особый, подготов­
ленный для этого разряд людей) будет выполнять воинскую повинность.
Важно отметить, что присельники вне крепости, получая землю, пере­
водятся на денежный оброк. Рента деньгами ставила оброчников в особое
положение: 1) «несвобода» бывших барщиннообязанных, если таковые
имелись, смягчалась «до простого оброчного обязательства» 91; 2) откры­
вался наибольший простор для того, чтобы изыскать время для избыточ­
ного труда; 3) появлялась реальная возможность максимальной имуще­
ственной дифференциации по сравнению с тем временем, когда крестьяне
обязаны барщиной или натуральным оброком; 4) присельники в наиболь­
шей степени оказывались заинтересованными в хозяйствовании на новом
месте.
Эпистолография показывает, что присельничество было формой пере­
вода крестьянства на денежную ренту. Именно оброчников было гораздо
легче удержать на новом месте (по сравнению с барщиннообязанными).
Однако феодалы стремились использовать проскафименов и на барщине.
В этом случае им приходилось сталкиваться с сопротивлением присельников, и поселение осуществлялось насильственным путем. В простагме
Мануила II Палеолога от 25 мая 1405 г. (Лавриот, 162—163) для мона­
стыря Лавры говорится о просьбе иеромонахов и монахов разрешить им
удержать в метохах на о-ве Лемнос всех проскафименов для выполнения
сельскохозяйственных работ 92 . Император удовлетворяет эту просьбу
(Лавриот, 162.27—33; 163.1—4). Интересно, что вместе с тем Мануил II
выполняет и другую просьбу монахов — считать тяглые монастырские
упряжки 93 свободными и неразыскиваемыми в отношении налога. Кстати,
это показывает, что податным объектом была не только монастырская
земля, но и тяглый скот. К. В. Хвостова, утверждая, что к XIV в. подать
приобрела сугубо поземельный характер 94, исходит из данных практиков
XIV в., прежде всего Ивирского монастыря. Но если учесть, что он был
иммунистом, становится понятным, почему казна считала его скот экзимированным. Монастыри, не получившие такой податной экскуссии, были
обязаны платить налоги за свой скот.
Барщиннообязанные проскафимены не только не слились с осталь­
ными париками Лавры св. Афанасия, но резко обособились. В Лаврском
практике от января 1420 г., перечисляющем владения на Халкидике,
встречаются разные группы париков — и свободные от обложения налогами
(Лавриот, 168.3—4 прав, стб.), и парики-налогоплательщики (Лавриот,
168.19—22 лев. стб.). Последние, не выполняя барщины, обязаны мона­
стырю денежной и продуктовой рентой такой величины: «монастырю же,
с тех пор как они не производят ангарию, должны давать зевгилаты
по 4 перпера, воидаты же по 3 перпера и вдовы по 1 перперу; еще должны
давать монастырю десятину с зевгарей и подать на пчел» (Лавриот,
168.22—29 лев. стб.). Что же касается проскафименов, то даже через 13
с лишним лет после приселения (опись от января 1419 г.) они, называемые
птохами париками и освобожденные от налогового обложения согласно
простагме от 25 мая 1405 г., по-прежнему выполняют барщину (Лавриот,
165.17—20 прав, стб.) и помимо этого обязаны монастырю 41 перпером де­
нежной ренты, раскладываемым на 29 семей (Лавриот, 165.9—11 прав,
стб. и 165.16—45 лев. стб.; 1—2 прав, стб.), что в среднем дает1,4 перпера
на семью.
При переводе на денежный оброк имущественная дифференциация
среди присельников развивалась в ярких формах. Рассмотрим это на ма­
териале описи монастыря Богородицы Спилеотиссы (ЛАС, 448—449).
Здесь названы два метоха. В метохе св. Пантелеймона, описанном первым,
жили только проскафимены, 17 «семей» (так назовем условно, хотя семей
в подлинном смысле было только 11, ибо в шести стихах перечисляются
20

одинокие люди), всего 38 человек (ЛАС, 448.14—23; 449.1—7). В этом же
метохе на домениальные угодья 95 приходилось 30 модиев виноградника
(ЛАС, 449.8—9) и 2000 модиев земли (ЛАС, 449.9). Другой метох в деревне
Владециане имел виноградник и только париков (ЛАС, 449.13—19). Из 17
«семей» проскафименов дома были только у пяти семей, тяглый скот —
у пяти (V2, V2, 1, 1, V2 зевгаря), нетяглый — у трех, виноградники —
у двух (4 модия; виноградник без указания размеров). Пахотной земли
ни одна семья не имела. Телос платили только три семьи, имевшие дома,
тяглый и нетяглый скот и виноградник (две семьи), а именно 1; 1, 5 и даже
4, 5 перпера. Семья из трех человек, обязанная самым большим телосом,
имела только дом, V2 зевгаря (быка), корову 96 и козу. Виноградника
у нее не было. Семья с телосом в 1, 5 перпера имела дом, V2 зевгаря (двух
ослов), двух коров, четырех свиней, четыре улья и виноградник в 4 мо­
дия. У третьей из податных семей был дом, V2 зевгаря (бык), корова и
виноградник (без указания размеров). Некоторые из проскафименов были
ремесленниками 97 или имели смежную с ремеслом профессию. Так,
проскафимен Роман назван портным (ЛАС, 449.4), проскафимен Констан­
тин — водолазом (ЛАС, 449.6). Но они также не платили телоса.
Поселяясь на новом месте, проскафимены не имели владельческих прав
на землю в том объеме, в каком имели парики. Рассмотрим этот вопрос
на примере запродажной сделки Гунаропулов, о которой сообщают два
акта — от августа 1232 г. (ММ, IV, 194—195, № 111) и от июля 1233 г.
(ММ, IV, 198—200, № 115). Из этих документов узнаем, что проскафи­
мены Михаил, Иоанн и Никита Гунаропулы продали в деревне Вари землю
Влаттеру. Продажа признана недействительной (ММ, IV, 199.22—26).
В рассматриваемых актах находим следующее подробное объяснение
такому решению. Гунаропулы находились в отношении к Влаттеру в ка­
честве υπό παροικίαν τελούντων, т. е. «податных на условии парикии». При-селившись в деревне Вари (или Мила), Гунаропулы стали обрабатывать
землю, а затем ее продали Влаттеру, который являлся прониаром. Иоанн
III Дука Ватац пожаловал деревню Вари монастырю на горе Лемво
{№ 111). В документе № 115 это решение подтверждено. Монахи Лемвиотиссы выдвинули притязания и на землю, купленную Влаттером у Гунаро­
пулов, ибо эта земля входила в состав владений Вари. Разбирательство
спора было поручено Димитрию Торникию Комнину. Он пришел к выводу,
что запродажная сделка Гунаропулов не имела силы, так как земля несла
тягло парикии: «Гунаропулы не должны были продавать Влаттеру именно
такую землю как податную на условии парикии» (ουκ ώφειλον οι Γουναρόπουλοι
δΊαπωλησαι προς τον Βλαττερόν τήν τοιαότην γήν δια τό όπό παροικίαν τελεΐν
ταότην).
Вместе с тем Гунаропулы н а р у ш и л и еще одно правило: «не могут
плательщики продавать свои д е р ж а н и я , как постоянно податную (землю. —
91
92
93
94
95
96

97

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. II, с. 353.
ΙΙοιήσωνται γεωργιν,αΐς έργασίαις.—Лавриот, 163. 1—2.
δουλικά ξευγάρια τοΰ μοναστηρίου.—Лавриот, 163. 6—7.
Хвостова К. В. Особенности. . ., с. 111.
Домениальные земли называются в практике αυτούσια ίδιόχτητα (ЛАС, 449.8).
Издатель описи прочел в некоторых случаях αργά (ЛАС, 448.16—18), в дру­
гом— άγρα (ЛАС, 449.5). Если αγρός (иногда αγρός)—поле, то άργον — корова. Но
в практике монастыря Богородицы Спилеотиссы при перечислении имущества про­
скафименов сначала фиксируется дом, затем тяглый и нетяглый скот и только после
этого земля и телос. Термин «поле» никак не мог попасть в перечень нетяглого скота.
К тому же в большинстве случаев Лавриот предложил читать в данном месте αργά.
Отмеченная неточность характерна и для издания зографских документов, что обос­
нованно подчеркнула К. В. Хвостова, см.: Хвостова К. В. Особенности. . ., с. 119,
прим. 38.
Проскафимен Василий, по происхождению пз париков, был кузнецом (Эсф.,
№ 12, с. 28.40—42). Другие факты см.: Сметании В. А. Сельские ремесленники. . .,
с. 168. В практике Лавры св. Афанасия от января 1419 г. упоминается птох парик
ткач Ксен, обязанный барщиной и денежной рентой (Лавриот, 165.19 лев. стб.),
бывший проскафимен, если учесть простагму от 25 мая 1405 г. (Лавриот, 162.31—
33; 163.1-2).
21

В. С.) под властью казны, тем, которые имеют их на основе пронии»
(μή έφείλειν τους υποτελείς πιπρασκειν τα παρ' αύτίον κατεχόμενα προς τους κατά
λόγον προνοίας έχοντας αότά, ώς ύπό τήν τοο δημοσίου χείρα άείποτε τελούντα).
Спорная земля была передана монастырю св. Девы Марии, чего и доби­
вались монахи. Их аргументация сводилась в отличие от доводов Димит­
рия Торникия Комнина к одному тезису: продажа земли была ложной и
бессмысленной, как земли податной на условии парикии (και ψευδή και
παράλογον γεγενέναι τήν διάπρασιν ταύτην, ώς ύπό παροικίαν τελούσης). Этот тезис
полностью совпадает с первым обвинением Димитрия Торникия Комнина.
И. Караяннопулос прав, считая изложенный довод основным аргументом
противников Гунаропулов 98 и критикуя позицию Г. А. Острогорского,
который видел причину объявления сделки недействительной в том, что
запрещалась продажа прониару земли со стороны его париков " .
На какую же землю приселились Гунаропулы? Деревня Вари при­
надлежала первоначально константинопольскому монастырю Пандократора
(ММ, IV, 13; 187-—188), который реально после захвата столицы латиня­
нами в 1204 г. утратил контроль над деревней. Позже она была пере­
дана монастырю Лемвиотиссы (ММ, IV, 3). До акта передачи монастырю
св. Девы Марии землю Гунаропулов в Вари характеризуют как податную
ПОД

властью

казны

(ύπό

τήν

τοο δημοσίου χείρα. . .

τελούντα), причем на

условии парикии (τό ύπό παροικίαν τελεΐν ταΰτην). Гунаропулы продали, сле­
довательно, участок казенной земли. Во время спора выяснилось, что
земля досталась Влаттеру путем покупки у проскафименов Гунаропулов
(έξ άγορασίας άπό των. . . προσκαθημένων Γουναροπούλων). Это признали И монас­
тырь,' и ДимитрийТорникийКомнин. Факт запродажной сделки не вызы­
вал сомнений. Следовательно, это было доказано. Но если продажа была
оформлена актом, то требовалось разрешение на продажу казенной земли
(и частновладельческой в аналогичных случаях). Однако ни монастырь,
ни арбитр ни словом не обмолвились о том, что разрешения не было. Они
были едины в главном: «Гунаропулы (читай: проскафимены. — В. С.)
не должны были продавать. . . именно такую землю как податную на усло­
вии парикии (курсив мой. — В. С.)». Проданная Гунаропулами земля
имела статус казенной земли, а продающие ее должны были соответственно
иметь статус «казенных париков». Гунаропулы как проскафимены не были
казенными париками. Поэтому сделка была объявлена недействительной.
Это показывает, что проскафимены не имели права продавать паричскую
землю (казенную в рассмотренном случае), на которой они приселились.
Парики же, как известно, могли отчуждать свои участки (с разрешения
феодала). Парик в отличие от держателя проскафимена был владельцем
земли и поэтому имел больший объем владельческих прав. Beatus possi­
detis! M. M. Фрейденберг безусловно прав, отмечая недостаточно прочную
связь проскафименов с землей 10 °.
По вопросу о том, наделялись ли проскафимены землей после приселения, данные источников разнородны. Думается, что полярные точки зре­
ния здесь в равной степени схематичны (Д. Ангелов, Б . Т. Горянов,
Г. Г. Литаврин) 101 . Ближе к истине мнения Б . А. Панченко, M. M. Фрейденберга, К. А. Осиновой 102 . Почему же феодалы не всегда наделяли
проскафименов землей? Иммунистам это было экономически выгодно.
К. В. Хвостова доказала, что «полный податной иммунитет распростра­
нялся иногда только на домениальные владения» 103. После описи монастырь-иммунист не платил в казну налоги за обрабатываемую проскафименами доминиальную землю, как не записанную за ними и в то же время
экзимированную.
Феодалы-иммунисты не были заинтересованы в том, чтобы наделять
проскафименов и тяглым скотом. Монахи Лавры св. Афанасия по акту
от 25 мая 1405 г. удержали проскафименов в метохах на о-ве Лемнос,
рассчитывая использовать их на земледельческих работах (Лавриот,
162.31—33; 163.1—2). Они добились также податной экзимированности
для монастырских зевгарей {Лавриот, 163.4—11). Намеревались ли монахи
22

наделить проскафименов зевгарями? Негативный ответ дала опись владе­
ний Лавры св. Афанасия от января 1419 г. Здесь перечислено 55 птохов
без всякого имущества (Лавриот, 165.15—45 лев. стб.; 1—2 прав, стб.),
которые названы также париками (Лавриот, 165.10, 18 прав. стб.). На­
ряду с денежной рентой «обязаны вышеуказанные парики отрабатывать
установленную им барщину согласно давнему обычаю» (Лавриот, 165.17—
20 прав. стб.). Насильственный перевод на отработочную ренту способство­
вал быстрому превращению присельников в париков, тормозил процесс
имущественной дифференциации (она не прослеживается в писцовой
книге) и в то же время усиливал юридическую придавленность присель­
ников. Эти две стороны их статуса отражены в терминах «птохи» и «па­
рики».
На землях какого качества приселялись проскафимены? М. Я. Сюзюмов пишет: «Залежи и целина отдавались присельникам»104. Это не­
сколько схематично, ибо на практике дело было сложнее. Проскафимен
Георгий, зять Парвеи, имел землю высшего качества (άμπελος) в 4 модия
(ЛАС, 448.15—17), проскафимен Роман имел άμπελον (ЛАС, 448.17—18).
Проскафимен Михаил Тесаит не мог платить ежегодно монастырю Лемвиотиссы за тот τόπος, на котором он приселился, 2, 5 перпера, если бы это
была земля плохого качества (ММ, IV, 98.2—4). Проскафимен Николай,
зять Иоанна Скиады, приселившийся из Вориска в Невосело, был наде­
лен 5 модиями виноградника (Афон, № 74/77.328—329; DPr, RK, 328—
329, январь 1316 г.). По хрисовулу Михаила VIII Палеолога от апреля
1259 г. четверо проскафименов были приселены в саду, называемом Платанием (ММ, V, 11.25; DR, III, N 1870). Часть проскафименов вообще
не наделялась землей (ЛАС, 448.19—23; 449.1—7; ММ, IV, 14.7—13;
DPr, RK, 98; Хил., № 39.77 ел.; ММ, V, 11.19—20 и др.). Наконец, неко­
торых проскафименов приселяли на земле плохого качества 105. Соответ­
ственно присельники могли обрабатывать в феодальных владениях землю
любого качества.
Перевод на денежную ренту благоприятствовал существованию при­
сельников в течение десятков лет как особой категории феодально-зависи­
мого населения. В метохе Патмосского монастыря на о-ве Кос эта группа
населения фиксируется в течение более 69 лет (ММ, VI, 200.12—18;
236.25—237.6; 250.16—18). Во владениях же Лавры св. Афанасия на о-ве
Лемнос уже через 13 с лишним лет проскафимены называются по статусу
париками. Барщина и прикрепление к феодальному владению согласно
простагме от 25 мая 1405 г. ускорили процесс превращения этих присель­
ников в крепостных. М. Я. Сюзюмов и К. В. Хвостова 10в считали проскафименами тех, кто жил на земле феодала менее 30 лет. По мнению
М. Я. Сюзюмова, такие проскафимены «еще не крепостные», «они по про­
шествии 30 лет делались зависимыми людьми». Такая точка зрения 107
не учитывает феодальной иммунитетной практики, с одной стороны, и
ослабления феодальной зависимости проскафименов в условиях денеж­
ного оброка — с другой.
Приселение проскафименов происходило в основном весной. Феодалы
стремились в полной мере использовать присельников в страдную пору.
98

Karayannopulos J. Рец. на кн.: Ostrogorskij G. Quelques problèmes d'histoire de la
paysannerie byzantine. Bruxelles, 1956. — BZ, 1957, 50, 1, S. 178, Anm. 45.
Ostrogorskij G. Pour l'histoire. . ., p. 68.
См. прим. 42.
См. прим. 37, 38, 39.
См. прим. 40, 41.
Хвостова К. В. Особенности. . ., с. 146—147.
Сюзюмов М. Я. Византия, стб. 454.
Факты приведены в статье: Сметании В- А. Деклассированная прослойка. . .,
с. 128, прим. 142.
106
Сюзюмов М. Я. Экономика. . ., с. 78; Хвостова К. В. Особенности. . ., с. 228.
107
В 1961 г. М. Я. Сюзюмов фактически отказался от нее, когда признал проскафиме­
нов зависимым населением, см.: Сюзюмов М. Я. Византия, стб. 454.
99
100
101
102
103
104
105

23

Право поселить их предоставлялось в марте (Хил., 108.92—97), апреле—
мае (Бомпер, 188.47—49), мае (Афон, 175.31—32), июне (ММ, IV, 248.1—3).
Речь идет при этом не о подтвердительных хрисовулах, а о впервые
предоставляемом праве поселить проскафименов.
Подводя итоги, можно утверждать, что в общей массе феодально-зави­
симых непосредственных производителей проскафимены поздневизантийского времени в количественном отношении уступали только парикам.
Об этом говорит не только соотношение терминологии, применявшейся
для обозначения париков и присельников, но и факты заселения одними
проскафименами многих метохов и деревень.
Источники позволяют рассматривать проскафименов как особую кате­
горию феодально-зависимого крестьянства, отличающуюся от париков.
Модификация форм феодальной эксплуатации присельников на месте
поселения ставила их в новые экономические и юридические условия,
увеличивая или уменьшая возможности их имущественной дифференциа­
ции, ослабляя или усиливая степень их несвободы. Проскафименов как
держателей отличал от париков также меньший объем владельческих прав
на землю (в случае наделения таковой).
Категория присельников не была однородной. Среди проскафименов
следует различать разряды в зависимости от того, какая форма ренты
определяла их статус (оброчники, барщиннообязанные). Приписывать
проскафименам раз и навсегда присущие признаки, застывшие, неизмен­
ные критерии статуса — это означает обеднять историческую действи­
тельность, не видеть разнообразия путей формирования присельников.
Имущественная дифференциация была наиболее яркой при денежном
оброке, менее всего проявлялась при отработочной ренте, и закономерно
то обстоятельство, что проследить ее среди барщиннообязанных источни­
ки не позволяют. Вместе с тем при барщине усиливался гнет, положение
присельников в последнем случае в юридическом и фактическом отноше­
ниях становилось даже более приниженным по сравнению со статусом
париков.
Наделение проскафименов землей зависело от конкретных условий,
от потребностей и целей феодала. Для переведенных на денежный оброк
возможность получить надел была большей. Барщиннообязанные не полу­
чали земли. Феодал-иммунист экономически не был заинтересован в на­
делении проскафименов землей и скотом, если домениальная земля и
скот, принадлежавший феодалу, были экзимированными от налогового
обложения.
Срок сохранения статуса проскафименов изменялся в зависимости
от формы их эксплуатации и типа феодального владения (было ли оно на­
делено экскуссионными правами в отношении присельников или нет).
На земле иммуниста превращение проскафименов в париков происходилобыстро. В отличие от барщиннообязанных оброчники сохраняли статус
присельников долгое время (во всяком случае, 30-летний срок не был
пределом).
Категория проскафименов, непрерывно пополняясь за счет «неизвест­
ных казне» лиц, париков и бывших свободных крестьян и затем сливаясь
с категорией париков, существовала, однако, в течение всего поздневизантийского времени (имеется в виду именно категория, а не термин, кото­
рый регистрируется в более узких хронологических рамках)-

Византийский

временник,

т о м 42

3. В. УДАЛЬЦОВА

КУЛЬТУРНЫЕ СВЯЗИ
ДРЕВНЕЙ РУСИ И ВИЗАНТИИ
В течение всего существования Древнерусского государства наиболее
интенсивными и многогранными были его культурные связи с Византией.
Прочным фундаментом для них служили экономические и политические
отношения Древней Руси с Константинополем Ч С принятием христиан­
ства открылись еще более широкие возможности для проникновения на
Русь византийской культуры. И в этом Древняя Русь не составляла исклю­
чения среди других стран Европы.
Византийская цивилизация оказала глубокое и устойчивое воздей­
ствие на развитие многих государств средневекового мира. Ареал распро­
странения влияния византийской культуры был весьма обширен: Сици­
лия, Южная Италия, Далмация, государства Балканского полуострова,
Древняя Русь, народы Закавказья, Северного Кавказа и Крыма — все они
в той или иной степени соприкасались с византийской образованностью.
Наиболее интенсивно византийское культурное влияние, естественно,
сказывалось в странах, где утвердилось православие.
Через Византию античное и эллинистическое культурное наследие
передавалось другим народам. Поэтому влияние византийской культуры
в средние века во многом являлось продолжением распространения тыся­
челетних культурных традиций греко-римского и восточно-эллинистиче­
ского мира в страны Юго-Восточной и Восточной Европы. Восприятие
элементов византийской цивилизации в Болгарии, Сербии, Грузии, Арме­
нии и в Древней Руси способствовало дальнейшему прогрессивному раз­
витию феодального общества в этих государствах, отвечало их внутренним
потребностям, поднимало их международный престиж. Воздействие ари­
стократической феодальной культуры Византии, разумеется, было зна­
чительно более интенсивным на высшие слои общества этих стран —
князья и феодалы государств Юго-Восточной и Восточной Европы пере­
нимали византийский придворный этикет, черты быта и нравов Констан­
тинополя. В широкие слои народа византийское влияние просачивалось
несравненно в меньшей степени. Для правящей же феодальной знати этих
стран это было обращением к самым высоким образцам, наиболее изыскан­
ным духовным ценностям, созданным средневековой Европой 2.
Однако силу и масштаба воздействия византийской цивилизации рав­
ным образом не следует как преувеличивать, так и преуменьшать. Визан1

Литаерин Г. Г. Русско-византийские отношения в XI—XII вв. — В кн.: История
Византии: В 3-х т. М., 1967, т. 2, с. 347—353; Литаерин Г. Г., Янин В. Л. Некоторые
проблемы русско-византийских отношений в IX—XV вв. — История СССР, 1970,
№ 4, с. 32—53; Литаерин Г. Г. Русь и Византия в XII веке. — ВИ, 1972, № 7,
с. 36—52; Советская историография Киевской Руси. Л., 1978, с. 200—209.
2
Удалъцова 3. В. Русско-византийские культурные связи. — Proceedings of the
XHIth International Congress of byzantine Studies. London; New York; Toronto, 1967,
p. 81—91; Литаерин Г. Г. Культурные связи Древней Руси и Византии в X—
XII вв. М., 1974, с. 1—21; Лихачева В. Д., Лихачев Д. С. Художественное наследие
.Древней Руси и современность. Л., 1971.
25

тийское влияние в различных сферах культуры проявлялось с неодинако­
вой степенью интенсивности. В некоторых областях происходил синтез
византийского наследия с местными культурными традициями, в других же
византийское воздействие было более поверхностным, как бы наложенным
тонким слоем на самобытную культуру того или иного народа.
Как правило, степень эффективности усвоения византийского насле­
дия зависела от уровня развития дохристианской культуры. Чем выше
был уровень самобытной местной культуры, чем более прочно сохраня­
лись в ней традиции языческого народного творчества, тем ограниченнее
было воздействие византийской цивилизации 3 . Сказанное в полной мере
относится к культурным связям Древней Руси и Византии.
В оценке характера, масштабов и значения византийского влияния на
культуру Древней Руси в науке существуют диаметрально противополож­
ные точки зрения. Одни ученые считают византийскую цивилизацию
чуть ли не единственным источником культуры Древней Руси, а древне­
русское художественное творчество — провинциальной ветвью рафини­
рованного искусства Константинополя. Другие исследователи, наоборот,
отстаивают полную самостоятельность древнерусской культуры и исклю­
чают какие-либо внешние влияния. Думается, что научная истина, как
это часто бывает, лежит где-то посередине 4.
За последние годы благодаря исследованиям советских и зарубежных
ученых, комплексному изучению разных видов культуры, новым откры­
тиям исторических памятников, произведений искусства и художествен­
ного ремесла, разысканиям археологов, нумизматов, сфрагистов, приме­
нению новых исследовательских методов необычайно расширились наши
знания о культуре Древней Руси 6 . Вместе с тем в последнее время зна­
чительные успехи достигнуты и в изучении византийской цивилизации.
Видное место в мировой искусствоведческой науке занимают труды совет­
ских ученых В. Н. Лазарева, М. В. Алпатова, Н. И. Брунова 6. Все яснее
делаются типологические особенности византийской культуры, динамика
ее развития, место Византии в процессе становления духовных ценностей
средневекового общества. Ушла в прошлое теория о застойности, непод­
вижности византийской культуры и ее мнимой отсталости по сравнению
с античной цивилизацией. Стало достаточно ясно, что византийская куль­
тура — закономерный и важный этап в развитии мировой культуры 7 .
Эти два потока исследований, сливаясь, помогли современной науке
освободиться от некоторых предвзятых суждений и ошибочных точек зре­
ния на сложную проблему византийского влияния на культуру Древней
Руси. Отброшена негативная оценка византийской культуры как носи­
тельницы только лишь канонизированной церковности и консерватизма,
выявлены ее прогрессивные черты. Отпала и другая предвзятая оценка
византийской культуры — в первую очередь как хранительницы антич­
ных традиций, передаваемых другим народам; показано своеобразие философско-этических и эстетических воззрений византийского общества,
оказавших глубокое влияние на духовную жизнь Древней Руси.
Наиболее сильным византийское влияние на Древнерусское государ­
ство, естественно, было в области церковной идеологии, канонического
права, литургии, богослужебной литературы, гимнографии, церковной
музыки, культового изобразительного искусства. Впрочем, и здесь уже
очень рано встречаются серьезные отклонения от византийских образ­
цов 8 .
Слабее византийское наследие ощущается в сфере светской культуры,
хотя византийская переводная литература светского характера (хроника
Иоанна Малалы, роман «Александрия», приписываемые Диктису Крит­
скому «Троянские деяния», «Христианская топография» Косьмы Индикоплова и многое другое) получила широкое распространение в Древ­
ней Руси и во многих странах Юго-Восточной и Восточной Европы 9 .
Новейшие исследования советских ученых показали, что блестящая
византийская цивилизация, поражавшая современников своей одухотво26

ренностью, внутренним благородством, изяществом форм и высотой тех­
нических достижений, в конечном счете послужила фундаментом, на
котором Древняя Русь и другие страны Юго-Восточной и Восточной Ев­
ропы стали воздвигать здание своей самобытной национальной культуры.
Однако перенесенные на чужеземную почву иноязычных местных кульTyPı духовные ценности, созданные Византией, ее спиритуалистическая
церковная догматика и философия, идеология, этика и эстетика 10 под­
вергались здесь глубокой трансформации, начинали как бы новую жизнь,
приобретали совсем иные черты под воздействием национальных творче­
ских начал. Наиболее ярко это проявилось в сфере изобразительного и
прикладного искусства Древней Руси.
Бесспорно, Византия сыграла важную роль в развитии древнерусской
художественной культуры, но византийское влияние и здесь не было ни
всеобъемлющим, ни стабильным. Сила воздействия византийской циви­
лизации и масштабы византийского влияния на художественное творчество
Древней Руси изменялись в пространстве и времени. Наиболее плодотвор­
ными и интенсивными контакты с Византией были в южных и юго-запад­
ных областях Руси, слабее — в северных и северо-восточных.
На разных этапах развития древнерусской культуры степень воздей­
ствия византийской цивилизации то возрастала, то шла на убыль. Были
периоды сближения и отдаления, временного затухания культурных свя­
зей и интенсивного их возобновления. Далеко не одинаковый отклик ху­
дожественное творчество византийских мастеров находило в отдельных
видах искусства.
Временем наиболее активных контактов Руси и Византии в сфере ху­
дожественного творчества был конец X—середина X I I в. Центром куль­
турных связей Византии и Руси в это время стал Киев. Он был непосред­
ственно связан со столицей Византийской империи Константинополем.
Именно в стольный град на Днепре из Царьграда приезжали дипломати­
ческие миссии с богатыми дарами от византийских императоров, грече­
ское духовенство с поручениями от константинопольского патриарха,
сюда стекались караваны греческих купцов, привозивших изысканные
предметы роскоши и произведения византийского прикладного искусства.
Киевские князья первыми стали приглашать из Византии греческих ма3

Лихачев Д. С. Возникновение русской литературы. М.; Л., 1952, с. 119—129; История
жультуры Древней Руси. М.; Л., 1951, т. II, с. 257, 514; Удальцова 3. В. Своеобразие
общественного развития Византийской империи. Место Византии во всемирной исто­
рии. — В кн.: История Византии, т. 3, с. 325—340.
4
Лазарев В. Н. Византийское и древнерусское искусство. М., 1978, с. 211—221; Удаль­
цова 3. В. Русско-византийские культурные связи, с. 81.
* Мы не имеем здесь возможности привести огромную литературу по культуре Древней
Руси. Укажем лишь справочные материалы: Борис Александрович Рыбаков (Биобиб­
лиография ученых СССР). М., 1978; Славяне и Русь. М., 1968; Культурное наследие
Древней Руси: Истоки, становление, традиции. М., 1976; Дмитрий Сергеевич Ли­
хачев (Биобиблиография ученых СССР). М., 1977; Советская историография Киевской
Руси, с. 222—262.
18
О жизни и творчестве В. Н. Лазарева и библиографию его трудов см.: ВВ, 1968,
XXIX, с. 3—31; Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа.
Искусство и культура: Сборник статей в честь В. Н. Лазарева. М., 1973, с. 5—30;
Алпатов М. В. Этюды по истории русского искусства. М., 1967, т. I; Он же. Образ
Георгия-воина в искусстве Византии и Древней Руси. — ТОДРЛ, 1956, XII; Вру­
нов Н. И. Архитектура Константинополя IX—XII вв. — ВВ, 1949, т. II, с. 150—
214; Он же. Архитектура Византии. — В кн.: Всеобщая история архитектуры.
Л.; М., 1966, т. III, с. 16—160. Из зарубежных работ укажем лишь обобщающие
труды: The Cambridge Medieval History. Cambridge, 1967, t. IV, pt 2; Wessel K. Die
Kultur von Byzanz. Frankfurt am Main, 1970; Haussig H.-W. A History of Byzantine
Civilisation. London, 1971; Guillou A. La civilisation byzantine. Paris, 1974.
7
Удальцова 3. В. Некоторые нерешенные проблемы истории византийской куль­
туры. — ВВ, 1979, 41 (там же библиография).
8
Sevcenko J. Kusso-Byzantine Relation after the Eleventh Century. — Proceedings of
the
XHIth International Congress of byzantine Studies, p. 93—104.
9
Удальцова 3. В. Русско-византийские культурные связи, с. 89—90.
10
Бычков В. В. Византийская эстетика. М., 1977; ср.: Mathew G. Byzantine Aesthetics.
London, 1963.
27

стеров: зодчих, живописцев, резчиков по камню, мозаичистов и ювелиров.
Именно в Киеве с помощью греческих зодчих началось широкое культо­
вое и дворцовое строительство.
Поначалу византийское влияние наиболее ярко проявлялось в архи­
тектуре Древней Руси. Из Византии на Руси в конце X—XI в. было вос­
принято византийское каменное зодчество с его сложным типом крестово­
купольного храма, совершенной системой перекрытий, высочайшей для
того времени строительной техникой. В отличие от романского Запада,
где в это время лишь в отдельных регионах происходил медленный и
трудный процесс перехода от деревянных конструкций к каменным сво­
дам, Киевская Русь уже очень рано получила от Византии по существу
в готовом виде изощренную систему сводчатых и купольных перекрытий,
здания тонкой и изысканной пространственной конфигурации и большой
высоты.
Первый каменный храм на Руси — храм Богородицы (Десятинная цер­
ковь) в Киеве (989—996) был сооружен, по данным летописи, греческими
мастерами. Спустя несколько десятилетий, в 1031—1036 гг., в Чернигове
был воздвигнут греческими же зодчими собор Спаса Преображения —
самый византийский, по мнению специалистов, храм Древней Руси п .
Строгость архитектурных форм, элегантная простота композиционных
решений, изысканность внешнего декора, чисто византийская техника
кладки сближают этот храм с лучшими образцами византийского столич­
ного зодчества XI в.
Собор св. Софии в Киеве (1037—1054), вершина южнорусского зод­
чества XI в., призван был возродить на Киевской земле традиции главной
святыни православного мира — Софии Константинопольской. Как София
Константинопольская символизировала победу христианства во всей
цивилизованной ойкумене и могущество византийских императоров, так и
София Киевская утверждала православие в Древней Руси и силу велико­
княжеской власти. Но, естественно, художественное воплощение этой
идеологической концепции в Константинополе и Киеве было уже раз­
личным.
София Киевская — любимое детище князя Ярослава Мудрого. Огром­
ный пятинефный храм, с просторными хорами, охватывающими и боко­
вые нефы, созданный совместно греческими и русскими мастерами, не
имеет прямых аналогий среди памятников церковного зодчества Визан­
тии. При сохранении византийской основы крестовокупольного храма
София Киевская уже знаменовала постепенный отход древнерусского зод­
чества от византийских образцов. Ступенчатая композиция наружного
объема, обилие куполов, которых насчитывалось 13, массивные крещатые столбы, делающие более тесным внутреннее пространство, — все это
придавало главному храму Киевской Руси особое своеобразие. София
Киевская сочетала в себе монументальную мощь и праздничную торже­
ственность с красочной нарядностью, столь гармонировавшей с приветли­
вой и радостной южнорусской природой 12.
Еще дальше отходит от византийских образцов зодчество Великого
Новгорода. Если сравнить архитектуру трех храмов св. Софии — в Кон­
стантинополе, Киеве и Новгороде, эта разница проявляется с особенной
силой.
София Новгородская (1045—1050) при общей близости по идейному
замыслу и архитектурному плану к Софии Киевской дает совершенно но­
вые художественные решения, неизвестные южнорусскому и византий­
скому зодчеству. София Новгородская отнюдь не была простой копией
Софии Киевской: местные традиции проявили себя с такой силой, что они
существенно видоизменили стиль новгородского храма. Не исключено,
однако, влияние на новгородских зодчих западноевропейской архитек­
туры, что нашло отражение в отдельных чертах сходства между роман­
скими постройками Запада и Софией Новгородской (см. ниже). В Новго­
роде киевский план пятинефного крестовокупольного храма подвергся
28

столь значительной перестройке, что стал почти неузнаваемым. Внепшийг
вид Софии Новгородской напоминал огромный куб, устойчивый и моно­
литный. Могучие стены собора, сложенные из дикого камня, с малым чис­
лом оконных проемов, увенчивались шестью величественными куполами.
На смену многоступенчатой пирамидальное™ силуэта Софии Киевской
пришла монументальная замкнутость объемов Софии Новгородской.
Нарядная щеголеватость внешнего декора южнорусского храма уступила
место благородной простоте внешнего убранства ее северного собрата.
Единственным украшением стен Новгородской Софии были мощные ло­
патки и тонкие полуколонки на гранях центральной апсиды, да аркатурные пояски на барабанах. Весь облик этого храма был отмечен печатью
сурового величия, одухотворенной созерцательности и эпического спокой­
ствия, как бы навеянными привольным и задумчивым пейзажем русского
Севера 13.
В течение XI—середины XII в. византийские традиции достаточно
прочно сохранялись в древнерусском зодчестве, хотя их воздействие в раз­
личных областях Древнерусского государства проявлялось с неодинаковой
силой. Со второй половины XII в., однако, намечается явное ослаблениевизантийского влияния, что ознаменовалось появлением в древне­
русской архитектуре храмов башнеобразной формы, неведомой византий­
скому зодчеству. Примером памятников этого круга служат Спасо-Евфросиньевский монастырь в Полоцке (1159), Собор Михаила Архангела в Смо­
ленске (1191—1194), храм Параскевы Пятницы в Чернигове (конец XII в.).
По мере роста феодальной раздробленности в Древнерусском государ­
стве и с превращением феодальных княжеств в крупные центры культуры
мало-помалу византийское влияние начинает ослабевать. С конца XII в.
пути развития византийского и древнерусского зодчества стали расхо­
диться. В зодчестве Владимиро-Суздальской Руси, Новгорода, Пскова,
Смоленска византийское наследие подвергалось весьма существенной
переработке.
Наиболее интенсивно процесс творческого переосмысления византий­
ского и западноевропейского культурного наследия протекал в архитек­
туре Владимиро-Суздальской Руси. Благодаря работам советских ученых
Н. Н. Воронина, Г. К. Вагнера, М. В. Алпатова и многих других, а также
с помощью неустанного кропотливого труда художников-реставраторов
сравнительно недавно был воскрешен прекрасный мир Владимиро-Суздальского зодчества 14. Искусство этого края поражает не только оби­
лием памятников, но и наличием среди них немалого числа подлинных
шедевров.
Жемчужиной владимиро-суздальского зодчества XII в. по праву счи­
тается храм Покрова Богородицы на Нерли (1165). Скорбя о гибели лю­
бимого сына Изяслава, владимирский князь Андрей Боголюбский построил
этот маленький шедевр, овеянный светлой грустью и кроткой поэзией.
Храм с удивительной тонкостью воплотил в белом камне эстетику и ху­
дожественные вкусы древнерусского общества. Строгая красота и пластич­
ность архитектурных форм храма, увенчанного куполом на высоком
барабане, несколько удлиненные его пропорции создают впечатление устрем­
ленности ввысь и необычайной легкости и гармоничности всей конструк­
ции. Он не только органически вписывается в задумчиво-поэтический
пейзаж русской природы, но как бы сливается с ним в нерасторжимом един11
12

13
14

Лазарев В. Н. Указ. соч., с. 214.
Лазарев В. Н. Указ. соч., с. 214—218; Лихачев Д. С. Принцип ансамбля в древне­
русской эстетике. — В кн.: Культура Древней Руси. М., 1966, т. II, с. 118 ел.;
Айналов Д., Редин Е. Киево-Софийский собор. СПб., 1889.
Лазарев В. Н. Указ. соч., с. 119—120.
Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII—XV вв. М., 1961, т. I; Ваг­
нер Г. К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. Юрьев-Польской. М., 1964;
Он же. Скульптура Древней Руси. Владимир, Боголюбово (XII в.). М., 1969; Ал­
патов М- В. Этюды по истории русского искусства, с. 63—75.
29

стве. «Маленький, соразмерно стройный храм приобретает особенную пре­
лесть, когда отражается в зеркальной глади воды или виднеется в обрам­
лении прозрачного кружева окрестных деревьев, как настоящая драго­
ценность в узорном окладе» 15. Вся картина овеяна глубокой умиротворен­
ностью, проникновенной созерцательностью и рождает чувство глубокого
покоя и душевной чистоты.
Среди других шедевров владимиро-суздальского зодчества особое
место занимают белокаменные храмы, одетые в узорочье каменной резьбы,
и прежде всего Дмитриевский собор во Владимире (1193—1197), позднее
Георгиевский собор в Юрьеве-Польском (1230—1234).
Резной декор Дмитриевского собора нередко называют поэмой в камне.
В нем причудливо переплелись библейские, апокрифические и языческие
мотивы. Библейский царь Давид, преображенный в сказочного героя,
соседствует с Александром Македонским, ангелы мирно уживаются с фан­
тастическими чудищами, кентаврами и птицами, лучники на конях, сцены
охоты и кулачного боя сменяются изображением св. Никиты, поражаю­
щего беса. Многие из фантастических животных, страшилищ и масок очень
похожи на произведения романского искусства Западной Европы и неко­
торые образцы сасанидского художественного творчества. Однако на рус­
ской почве вся композиция получила совершенно иное звучание. Дмитриев­
ский собор не спутаешь с церквами Ломбардии, Южной Франции и Гер­
мании. Фантастические персонажи на стенах Дмитриевского собора
призваны не устрашать зрителя, а пробуждать у него чувство радостного
восхищения и преклонения перед многообразием и красотой мира. Различ­
ные проявления жизни объединены в картину всеобщего ликования, ра­
достного утверждения единства вселенной, проникнуты светлым, жизне­
радостным чувством. Христианские образы неожиданно сочетаются с ан­
тичной поэтикой и языческим пантеизмом, порожденным народной фан­
тазией 16.
Древнерусское зодчество не знало в своем развитии таких резких скач­
ков, как переход от романского стиля к готике или от готики к Ренессансу.
Процесс складывания национальных черт в древнерусской архитектуре
был более медленным и плавным; окончательное свое завершение он нашел
позднее в зодчестве Московской Руси 17 .
Более длительным и устойчивым, чем в архитектуре, было византий­
ское влияние в живописи Древней Руси. Да это и вполне понятно, если
вспомнить, что Византия не только познакомила русских художников
с техникой мозаики, фрески, темперной живописи, но и дала им иконо­
графический канон, неизменность которого строго оберегалась православ­
ной церковью. Артели художников, в которые входили греческие и рус­
ские мастера, работали обычно следуя византийским образцам, так назы­
ваемым «подлинникам». Это были завезенные из империи свитки или пере­
плетенные тетради контурных рисунков на пергамене. Они сохранялись
на Руси в течение многих лет, и их трансформация шла очень медленно.
Лучшими образцами для русских художников служили, конечно, визан­
тийские иконы, особенно привозимые из империи изысканные произведе­
ния столичной школы живописи. Византийские образцы помогали
русским живописцам совершенствовать средства художественной вырази­
тельности, создавать сложные композиционные решения; они шлифовали
форму, являлись проводниками византийской эстетики. Вместе с тем гос­
подство иконографического канона и работа по образцам в известной сте­
пени сковывали самобытное художественное творчество мастеров Древ­
ней Руси 18 .
X I век был периодом расцвета византийской живописи, окончатель­
ного оформления торжественного и возвышенного византийского стиля.
Наряду с великолепными произведениями столичного искусства, такими,
как мозаики южной галереи Софии Константинопольской и монастыря
Дафни близ Афин, в это время крепнут и обретают свой художественный
язык провинциальные школы живописи, создавшие такие памятники, как
30

мозаики Осиос Лукас в Фокиде и Неа Мони на Хиосе. К этому кругу памят­
ников принадлежит и София Киевская.
Византийское влияние в это время проникало двумя путями непосред­
ственно из Константинополя и из западных областей Византии через Солунь и Афон 19.
На Руси XI—XII вв. существовало две традиции в украшении храмов
росписями. Одна, более строгая и торжественная, находит свои истоки
в монументальной живописи Византии, другая, более свободная, живо­
писная, сложилась уже на русской почве. Классическим памятником,
воплотившим первую традицию, является София Киевская, где полностью
выдержан византийский иконографический канон. Греческие образцы,
конечно, были в центре внимания мастеров, украшавших собор. Но в его
фресках и мозаиках уже много самобытного. В них видится необыкновен­
ная внутренняя сила. Они, может быть, менее изысканны, чем визан­
тийские росписи, но и более открыты и покоряют своей непосредствен­
ностью. Таковы Богородица Оранта, воспринимавшаяся как защитница
и покровительница Киева, и парящий в куполе Пантократор 20.
Росписи Софии Новгородской (1109) в целом восходят к византийскокиевской традиции. Работавшие здесь мастера (греки и новгородцы), не­
сомненно, хорошо знали образцы столичной византийской живописи XI в.
Но в живописи Софии Новгородской настойчиво пробивается архаиче­
ская былинная струя, появление которой специалисты относят за счет
воздействия местной среды 21. Накопление самобытных черт, отражающих
своеобразие древнерусской живописи, приводит к качественно новым ху­
дожественным решениям в живописи Спасо-Мирожского монастыря
в Пскове, церкви св. Георгия в Старой Ладоге, Спаса на Нередице в Нов­
городе.
Фрески Спасо-Мирожского монастыря в Пскове датируются серединой.
XII в. Они отличаются плоскостностью и линейностью, что придает им
особую выразительность и подчеркнутый драматизм 22.
К 80-м годам XII в. относятся фрески Георгиевского собора в Старой
Ладоге. Они выполнены новгородскими мастерами. Воинским духом веет
от фрески с изображением Георгия-воина, победившего дракона. Фрески
выполнены в линейной графической манере, к которой так тяготело визан­
тийское и балканское искусство этой поры 23.
Суровостью и сдержанной силой отмечены и фрески Спаса на Нередице
в Новгороде, относящиеся к 1199 г. К несчастью, этот шедевр древнерус­
ской культуры был варварски уничтожен фашистскими захватчиками во
время Великой Отечественной войны. Особый интерес среди его росписей
представляет ктиторский портрет князя Ярослава, держащего в руках
модель храма 24. Недавно в Новгороде В. Л. Яниным была открыта ма­
стерская художника XII в. Владельцем ее, как предполагает В. Л. Янин,
был Олисей Гречин, замечательный живописец, прибывший из Византии.
15

16
17
18
19
20
21
22

23

24

Алпатов М. В. Этюды по истории русского искусства, с. 69; ср.: Вагнер Г. К., Желоховцева Е. Ф. Скульптура храма Покрова на Нерли. — Искусство, 1965, № 10 г
с. 62.
Алпатов М. В. Этюды по истории русского искусства, с. 17—72; Вагнер Г. К.
Скульптура Древней Руси, с. 199 ел.
Лазарев В. Н. Указ. соч., с. 225.
Лазарев В. Н. Указ. соч., с. 222—226.
Лазарев В. Н. История византийской живописи. М., 1947, т. I, с. 115—119.
Лазарев В. Н. Мозаики Софии Киевской. М., 1960; Он же. Византийское и древнерус­
ское искусство, с. 65—115.
Лазарев В. Н. Византийское и древнерусское искусство, с. 160.
Соболева M. Н. Стенопись Спасо-Преображенского собора Мирожского мона­
стыря. — В кн.: Древнерусское искусство: Художественная культура Пскова. М.,
1968, с. 7—50.
Лазарев В. Н. Фрески Старой Ладоги. М., 1960; Он же. Византийское и древнерус­
ское искусство, с. 175—180; Алпатов М. В. Образ Георгия-воина в искусстве Ви­
зантии и Древней Руси.
Мясоедов В. Фрески Спаса-Нередицы. М., 1925.
31'

ТЯменно этот художник расписывал вместе с новгородскими живописцами
Спасо-Преображенскую церковь на Нередице.
Фрески Дмитриевского собора во Владимире (1194—1197) созданы
также совместными усилиями греческих и русских мастеров. Изображе­
ния, принадлежащие кисти греков, суровы и замкнуты, тогда как лики,
созданные местными мастерами, открыты и наделены особой добротой и
мягкостью 25.
В древнерусской живописи XI—начала X I I I в. складываются опре­
деленные жанры, тесно связанные с жанрами литературы Древней Руси
той эпохи. Это были легендарно-исторический, символико-героический,
персональный и другие жанры, изучение которых начато в советской
науке 26.
Станковая живопись Древней Руси прошла также сложный и длитель­
ный путь развития. Начало ему было положено привозившимися на Русь
великолепными памятниками византийской иконописи. Первое место
среди них по праву принадлежит знаменитой Владимирской богоматери —
византийской иконе второй половины XI—начала X I I в., ставшей од­
ной из самых почитаемых святынь Древней Руси. Здесь нашел воплоще­
ние иконографический тип Богоматери Елеусы (Умиление), получивший
распространение в Византии с X I в. На ней изображена богоматерь,
нежно прижимающая к своей щеке ребенка, которого она держит правой
рукой. На лике богоматери лежит печать строгой, даже суровой одухотво­
ренности; тонкие аристократические черты его выражают отрешенность
от мира, а темные, глубокие глаза богоматери полны безысходной скорби.
Это самые грустные глаза, когда-либо встречавшиеся в византийской
живописи. Серьезен и сосредоточен младенец, доверчиво ласкающийся
к матери. По манере письма Владимирская богоматерь принадлежит к ше­
деврам классического византийского стиля и сохраняет некоторые черты
эллинистической традиции, никогда не исчезавшей в Византии 2 7 .
На Руси эта икона пользовалась исключительной известностью и многокра­
тно копировалась.
Но и в иконописи древнерусская живопись с годами все настойчивее и
решительнее обретает свой собственный художественный язык. Примером
этого является такой непревзойденный шедевр древнерусской живописи,
как «Ангел златые власа» (XII в.) В отличие от суровых, порой грозных
ангелов византийской живописи X I — X I I вв. взгляд «Ангела златые власа»
исполнен просветленной грусти и доброты. В самом стиле живописи
иконы, в его золотых кудрях, напоминающих линии перегородчатой
эмали, сквозит новая эстетика древнерусского искусства, новое более
умиротворенное и жизнеутверждающее видение мира. Постепенно про­
исходит как бы адаптация византийских изображений с местной средой,
для XII—начала X I I I в. можно даже говорить об обрусении иконных
образов.
Показательна в этом отношении икона Благовещения X I I в. Если
лик ангела еще исполнен суровой строгости византийских икон, то поэтич­
ный образ богородицы излучает теплоту, мягкость и добросердечие. Тем же
веет и от лика Оранты начала X I I I в., хотя в ней больше монументаль­
ности и торжественности.
Наиболее ранние из известных нам воспроизведений русского типа
Христа мы находим на иконе Спас Нерукотворный (XII в), из Успенского
собора Московского Кремля. Этот процесс трансформации древнерусской
живописи найдет свое завершение в гениальных произведениях худож­
ников XIV—XV вв., и прежде всего Феофана Грека, Андрея Рублева и
Дионисия.
В культуре Византии, Древней Руси и других стран средневековой
Европы никогда не иссякал живой источник светского художественного
творчества. Светские течения были сильны как в литературе, так и в изобра­
зительном искусстве. Родство вкусов и эстетических идеалов светской
феодальной знати Древней Руси и Византии объясняет близость жанров
32

и тематики светской живописи, скульптуры и прикладного искусства
этих стран.
В Византии светское направление в культуре было связано с культом
императора и прославлением империи ромеев; портреты василевсов и выс­
шей знати, их военные триумфы и дворцовые увеселения, прославление
подвигов героев древности — вот излюбленные сюжеты византийского
светского искусства. Эти мотивы светской живописи и прикладного искус­
ства Константинополя находили глубокий отклик в феодальной среде
Древней Руси и охотно использовались для возвеличивания княжеской
власти. Светские тенденции в литературе и искусстве Византии особенно
усилились в X I I в. Рыцарский уклад жизни комниновского двора
способствовал возрастанию интереса к светским жанрам культуры. Ана­
логичные явления мы наблюдаем и в Древней Руси той эпохи.
К сожалению, памятников светской живописи и скульптуры как Кон­
стантинополя, так и городских центров Древней Руси сохранилось очень
мало. Гибель императорских дворцов Константинополя не позволяет
судить о светском искусстве столицы империи эпохи Комнинов. Некото­
рое представление о нем дают лишь прославленные мозаики дворца нор­
маннских королей в Палермо (1140) («комната короля Рожера II» и
«Башня Пизанцев»). Это редкий образец дворцового светского искусства,
вдохновленного Константинополем. Дополнительные сведения о светском
искусстве Византии дают сообщения византийских авторов, миниатюры
лицевых рукописей и произведения художественного ремесла 28 .
В Древней Руси сохранились уникальные памятники светской жи­
вописи домонгольского времени. Первое место среди них по праву при­
надлежит стенным росписям лестниц двух башен Софии Киевской. Они
поражают разнообразием сюжетов, восходящих преимущественно к визан­
тийским образцам, но, быть может, частично навеянных окружающей дей­
ствительностью и в какой-то мере отражающих быт и нравы киевской
великокняжеской среды. Ряд фресок с полной очевидностью восходит к ви­
зантийскому дворцовому искусству. В их числе — сцены конских риста­
ний на ипподроме в присутствии императора и его свиты, игры скоморо­
хов, гигант с шестом, на котором показывает свое искусство мальчикакробат, схватки с дикими зверями, в частности единоборство атлета с фи­
гурой в маске волка, изображения охоты, театральные представления
с участием актеров и паяцев. Несколько особняком стоят жанровые кар­
тинки. На одной из них изображена неоседланная лошадь, за которой
гонятся всадники, на другой —■ верблюд с поводырем. Д л я понимания
местных элементов в этих стенных росписях интересны две фрески: три­
умфальный въезд всадника в короне, окруженной нимбом, в котором
исследователи видят либо изображение византийского императора, либо
киевского великого князя; вторая фреска — изображение молодого му­
зыканта со смычковым музыкальным инструментом, в лице которого
ощутимы южнорусские черты.
Светские мотивы проникают и в книжную миниатюру. Замечательным
образцом светского искусства Киевской Руси может служить изображение
к н я з я Святослава с семьей, которое украшает Изборник Святослава
1073 г. Портрет самого князя далек от абстрактной идеализации и наделен
характерными, почти портретными чертами 29 .
25
2в
27
28
29

Лазарев В. Н. История византийской живописи, т. I, с. 123.
Вагнер Г. К. Проблема жанров в древнерусском искусстве. М., 1974; Лихачев Д. С.
Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.
Лазарев В. Н. История византийской живописи, т. I, с. 125; Он же. Византийское и
древнерусское искусство, с. 9—29.
Грабар А. Н. Светское изобразительное искусство домонгольской Руси и «Слово
о полку Игореве». — ТОДРЛ, 1962, XVIII, с. 233—271.
Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. М., 1965; о визан­
тийских миниатюрах см.: Лихачева В. Д. Искусство книги. Константинополь. XI в.
М., 1976; Она же. Византийская миниатюра: Памятники византийской миниатюры
X—XV веков в собраниях Советского Союза. М., 1977.
3 Византийский временник, 42

33

Особенно последовательно светские мотивы могут быть прослежены
в памятниках прикладного искусства 30. Это произведения художествен­
ного ремесла Византии, обнаруженные на территории Древней Руси в со­
ставе кладов или при археологических раскопках. В их числе — утварь
из серебра и бронзы, перегородчатые эмали на золоте, резные изделия из
кости и камня. При трудности и дороговизне дальних перевозок торговля
этими предметами роскоши считалась особенно выгодной. Иноземные
«злато» и «сребро», «паволоки и сосуды различные» попадали на Русь
в числе посольских даров, вместе с эмигрантами и пилигримами, в каче­
стве торговой пошлины или военной добычи. Произведения средневеко­
вых мастеров ярко и достоверно повествуют о своей эпохе и ее мировоззре­
нии, проливают свет на некоторые малоизвестные стороны идеологии и
быта византийцев, в частности на светскую культуру императорского
двора и феодальной знати. Целостная группа серебряных чаш XII в.
с богатым декором и сюжетными сценами вводит нас в мир византийской
эпической поэзии, за которым проглядывает реальный исторический фон.
Это своеобразный комментарий к эпосу о Дигенисе Акрите. Единство жи­
вописного и растительного царства с человеком-героем в декоре сосудов
характерно для жанра лирико-героической поэмы.
В памятниках светского искусства, менее зависимого от канонов офи­
циальной религии, явственно выступают самобытные течения народной
культуры, до сих пор почти не раскрытые наукой. В народную среду
стран, находившихся под влиянием Византии, чаще всего проникали
элементы искусства местных школ империи, которые сохраняли более
демократические земные черты. Древнерусских мастеров справедливосчитают мудрыми и бережливыми наследниками лучших традиций визан­
тийского искусства. Они не только сохранили высочайшие для своего вре­
мени духовные ценности, созданные Византией, но и приумножили эти
богатства, внеся в художественное творчество оптимизм, проникновенную·
мягкость, жизнеутверждающее видение мира.

30

Банк А. В. Прикладное искусство Византии IX—XII вв. М., 1978, с. 167—183;
Даркевич В. П. Светское искусство Византии: Произведения византийского худо­
жественного ремесла в Восточной Европе X—XIII вв. М., 1975; ср.: Рыбаков В. А.
Русское прикладное искусство. Л., 1971.

Византийский

временник,

т о м 42

Г. Г. ЛИТАВРИН

ПУТЕШЕСТВИЕ РУССКОЙ КНЯГИНИ ОЛЬГИ
В КОНСТАНТИНОПОЛЬ.
ПРОБЛЕМА ИСТОЧНИКОВ
Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь принадлежит
к одному из тех событий начальной истории Древней Руси дохристианской
эпохи, которые породили огромную научную литературу. Однако важней­
шие заключения исследователей, связанные с этим событием и широко
распространенные в историографии, остаются по-прежнему гипотетиче­
скими. Время, место, обстоятельства, причины, цели и результаты поездки
Ольги продолжают остро дискутироваться и в наше время. Назову среди
прочих хотя бы такие из последних работ, как соответствующие разделы
монографии В. Т. Пашуто 1 , статьи Г. А. Острогорского 2 , В. Фидаса 3 ,
Ж.-П. Ариньона 4 .
Разумеется, в изучении названной проблемы наблюдается несомненный
прогресс (в том числе и в упомянутых работах), обусловленный общими
успехами в исследовании истории Древней Руси и Византии в X столетии.
Разногласия, однако, остались, причем по наиболее важным аспектам
проблемы. Одной из главных причин подобного положения вещей я счи­
таю то обстоятельство, что до сих пор не осуществлен новый критический
анализ сохранившихся источников. Лишь Аринъон в самое последнее
время отчасти восполнил этот пробел, но его источниковедческие наблюде­
ния, хотя и очень важные и интересные, носят попутный характер: в основ­
ном он решает вопросы о времени и месте крещения Ольги.
Дополняя и отчасти уточняя заключения французского ученого и
концентрируя на данном этапе внимание на сугубо источниковедческих
сюжетах, я воздержусь пока от сопоставления всех относящихся к делу
свидетельств. Иначе говоря, следующий ниже анализ я рассматриваю
лишь как предварительный. Полностью он может быть осуществлен только
в связи с трактовкой всей совокупности вопросов, связанных с посещением
Ольгой Константинополя.
Как известно, сумма сведений об этом событии остается неизменной.
Исключая все прочие, зависящие от указанных ниже, они сводятся к по­
казаниям «Повести временных лет» и «Памяти и похвалы князю Влади­
миру» (древнерусская группа), хроники Продолжателя аббата Регинона
Прюмского (латинская группа), хрояики Иоанна Скилицы и обрядника
«О церемониях византийского двора» Констанитина VII Багрянородного
(византийская группа).
1
2
3
4

Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968, с. 66 ел.
Острогорский Г. Византия и киевская княгиня Ольга. — In: To Honor of Boman
Jakobson. The Hague; Paris, 1967, v. II, p. 1458—1473.
Φείδας Β. Ή ήγεμονίς του Κιέβου 'Όλγα — Ελένη (945—964) μεταξύ 'Ανατολής xott
Δύσεως. — ΕΕΒΣ, 1972/3, τ. 39/40, σ. 630—650.
Аринъон Ж.-П. Международные отношения Киевской Руси в середине X в. и креще­
ние княгини Ольги. — ВВ, 1980, 41, с. 113—124.
3*

35

Касаясь известий «Повести временных лет» 5, Ариньон ссылается на
наблюдения А. А. Шахматова 6, подкрепленные недавно О. В. Твороговым 7, что рассказ летописи опирается на два разных источника: на крат­
кое церковное сообщение о крещении Ольги патриархом и на позднее
легендарное повествование о ее отношениях с императором. Автор прини­
мает также вывод Д. С. Лихачева 8 о том, что в состав «Повести» встав­
лены шесть стилистически единых рассказов о христианизации Руси,
первый из которых (об Ольге) был включен произвольно под 6443 г.
в хронологическую лакуну (между 6456—6471 гг.) древнейшего Киев­
ского свода 1037 г. Однако, по мнению Ариньона, вставлен был при этом
лишь церковный (краткий) рассказ, все же предание попало в летопись
значительно позже, но не позже 1096 г. (дата окончательной редакции
«Повести»). Что касается крещения Ольги патриархом, то этот мотив, по
мысли французского ученого, возник под пером книжников Ярослава
Владимировича до 1037 г. и имел целью подчеркнуть лишь церковную
(но не политическую!) зависимость Руси от империи, когда развитие со­
бытий уже вело к конфликту (война 1043 г.) и когда в Византии снова
делался упор на концепции имперского универсализма 9.
Иными словами, Ариньон считает исторически достоверными лишь
два факта, сообщаемые «Повестью временных лет» о рассматриваемых
здесь событиях, а именно самый факт поездки Ольги в Константинополь
в правление Константина VII Багрянородного и факт ее крещения под
именем Елены (он датирует его концом 959 г.) 10.
В другом документе «русской группы» источников — «Похвале князю
Владимиру», написанной монахом Иаковом около 1070 г., — Ариньон
считает заслуживающими внимания три момента: сообщение о поездке
княгини именно ради принятия христианства в Константинополе, о полу­
чении ею имени Елена — скорее всего, в честь императрицы — жены Кон­
стантина VII и о том, что Ольга умерла 11 июля 6477 г., прожив христиан­
кой последние 15 лет. Автор разделяет высказывавшиеся в литературе
мнения " , что отрывок об Ольге в «Похвале Владимиру» является интер­
поляцией и представляет собой более древний текст — «Похвалу Ольге»,
составленную после сооружения Десятинной церкви (996 г.) и перенесения
в нее тела княгини (1007 г.) 12.
Почти полной согласованности дат летописи (крещение под 6463 г.)
и «Похвалы Владимиру» (смерть Ольги через 15 лет после крещения,
в 6477 г.), как известно, придавалось большое значение. Одни исследо­
ватели считали датой крещения именно 6463 г. (сентябрь 954—август
955 г.), полагая, что путешествовала Ольга в Константинополь в 957 г.,
уже став христианкой в Киеве 13; другие склонялись к признанию двух
поездок княгини в столицу империи: в 954/955 г. она приняла крещение
в Константинополе, а в 957 г. снова прибыла туда, заботясь об организа­
ции церкви на Руси 14.
Ариньон отмечает, однако, обстоятельство, серьезно ослабляющее
значение указанной выше согласованности дат. Летописец, по его мнению,
уже располагал текстом «Похвалы Ольге» и, опираясь на даты этого па­
мятника, вычислил 6463 г. как дату крещения княгини. Точность цифры
15 проверить, однако, нечем, поэтому и к «Похвале Владимиру» как ис­
точнику о крещении Ольги «тоже надо относиться осторожно» 1Ь. «Дей­
ствительно, русские источники XI в. — заключает французский иссле­
дователь, — доносят до нас только эхо, возможно очень искаженное,
событий, засвидетельствованных современными греческими или латин­
скими источниками. . . Единственное новое и, вероятно, достоверное
известие, которое сообщают эти источники, — принятие Ольгой при кре­
щении имени Елены в честь правящей императрицы. Что же касается
других подробностей, сообщаемых этими текстами. . . их можно принять
только после критического сопоставления с другими источниками. Это мы
и попытаемся сделать, исследуя вопрос о поездке русской княгини в Кон­
стантинополь» 1в.
36

Результаты этого сопоставления оказались, по-видимому, отрицатель­
ными: на следующих страницах интересной статьи Ариньона свидетель­
ства «Повести временных лет» и «Похвалы Владимиру» более не упоми­
наются и, следовательно, не принимаются в расчет при конструировании
его концепции событий.
В целом скептическое отношение автора к названным русским источ­
никам в данном случае вполне оправданно. Однако, на мой взгляд, историк
никак не может полностью игнорировать такие данные «Повести времен­
ных лет», как отнесение поездки Ольги к 6463 г. Путем простейшего вычи­
тания 15 лет из даты 6477 г. летописец получить 6463 г. все-таки не мог.
Соотношение этих дат может быть более сложным. Внимания заслуживают
также упоминание о просьбе императора послать ему на помощь воинов
с Руси, общая тональность повествования, создающая впечатление, с одной
стороны, о почетном приеме княгини императором, а с другой — о недо­
вольстве Ольги этим приемом и общими результатами своей поездки
в Константинополь. Видимо, положение о двух версиях путешествия Ольги
и их смешении в летописи требует удовлетворительного объяснения 17.
Никак нельзя пренебречь, на мой взгляд, и датировкой событий,
содержащейся в «Похвале Владимиру» 18 . Весьма важно также известие
этого памятника, что Ольга приняла решение креститься и отправилась
с этой целью «в землю Греческую» «по смерти мужа Своего Игоря, князя
Русского», а по возвращении «требища бесовские сокрушила» 19 . Не ли­
шено значения и то, что согласно «Похвале», приняв христианское имя
Елены, она и «в жизни подражала святой цесарице Елене» 20 (т. е. матери
Константина Великого, причисленной к лику святых, а не Елене — жене
Константина VII).
Вполне оправданно гораздо более пристальное внимание Ариньона
к сообщениям так называемого «Продолжателя хроники аббата Регинона
Прюмского», поскольку автор является современником описанных им
событий. Предполагают, что Продолжатель был тем самым Адальбертом,
которого в 961 г. Оттон I отправил в Киев в качестве episcopus Bugorum 21.
Адальберт служил с 953 по 958 г. в качестве нотария при дворе Оттона,
т. е. являлся человеком, который не мог не быть достаточно осведомлен­
ным в дипломатических акциях своего государя. В хронике сообщается,
что в самом конце 959 г., во время рождественских праздников, Оттон
принял в своей резиденции во Франкфурте-на-Майне русское посольство.
5
6

Повесть временных лет. М., 1950, г. 1 (далее — ПВЛ), с. 44—46.
Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908,
с. 111—114.
7
Творогов О. В. Повесть временных лет и Начальный свод: (Текстологический коммен­
тарий). — ТОДРЛ, 1976, 30, с. 3—26.
8
Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л.,
1947, с. 65—66.
9
Аринъон Ж.-П. Указ. соч., с. 115—117.
10
Там же, с. 118, 123—124.
11
Шахматов A.A. Указ. соч., с. 13—18; ср.: Poppe A. Pamięć i pochwala ks. Wlodzimirza. — Słownik starożytności Słowiańskich, 1970, 4, n. 1, s. 16—18.
12
Аринъон Ж.-П. Указ. соч., с. 117.
13
Острогорский Г. Указ. соч., с. 1465 ел.
14
Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X—
XI вв. СПб., 1913, с. 10—11.
18
Аринъон Ж.-П. Указ. соч., с. 117.
18
Аринъон Ж.-П. Указ. соч., с. 117—118.
17
См. об этом: Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений.
М., 1956, с. 223.
18
В. Фидас, ставя под сомнение даты «Похвалы», считает в отличие от Ариньона, что
не летописец отправлялся от датировки Иакова мниха, устанавливая дату крещения
Ольги, а, напротив, Иаков получил цифру 15 лет жизни Ольги после крещения, вы­
чтя из даты ее смерти «неточную» дату летописи (Φείδας Β. Op. cit., p. 634—635).
19
Зимин A.A. Память и похвала Иакова мниха и житие князя Владимира по древней­
шему списку. — КСИС, 1963, 37, с. 69.
20
Там же, с. 67.
21
См.: Ловмянъский Г. Руссы и руги. — ВИ, 1971, № 9, с. 43—52.
37

(«Послы Елены,-королевы ругов, которая была крещена в Константино­
поле при константинопольском императоре Романе, явившись к королю,
неискренне, как потом выяснилось^ просили назначить тому народу епи­
скопа и пресвитеров». — «Legati Helenae, reginae Rugorum, quae sub Ro­
mano imperatore constantinopolitano Gonstantinopoli baptisata est, ficte,
u t post d a m i t , ad regem venientes episcopum et presbyteros eidem genti
ordinari petebant» 22 .)
Из той же хроники следует, что первый из названных для Руси еписко­
пов — Либуций умер, не достигнув Киева, 15 марта 961 г.; в конце того же
года туда прибыл Адальберт. Миссионеры встретили, однако, более чем
прохладный прием и со стороны киевского двора, и со стороны народа
и в 962 г. должны были в спешке удалиться оттуда, причем погибло не­
сколько человек из свиты епископа 23 .
Ариньон справедливо ставит под сомнение известие Продолжателя
о том, что послы Ольги-Елены прибыли именно для того, чтобы просить
для Руси епископа и священников: он видит в отправлении миссии Оттоном выражение его имперских притязаний, а в факте присылки послов
Ольгой — ее стремление ввести торгово-политические отношения с Гер­
манским королевством в рамки юридически оформленного межгосудар­
ственного договора, как это имело место в отношениях Руси с Византией 2 4 .
В . Фидас, статьи которого Ариньон не знает 25 , усматривает, помимо тор­
говых целей, в акте русской княгини попытку обрести в лице Оттона I союз­
ника против венгров, одинаково опасных в это время и для Руси, и для
Германии 26 .
Но хронологию Продолжателя Регинона Ариньон принимает безогово­
рочно, относя время крещения Ольги — в Киеве, у себя дома — к концу
959 г. (между 9 ноября 959 г., т. е. смертью Константина VII и переходом
всей власти к Роману I I , и прибытием посольства Ольги во Франкфурт,
во всяком случае — приездом Адальберта в Киев в конце 961 г.) 27. Явное
противоречие в хронике Продолжателя Регинона — крещение Ольги в Кон­
стантинополе между 9 ноября 959 г. в концом этого года (что было бы
возможно, если бы Ольга еще раз побывала в это время в столице империи
или оставалась там более двух лет с 957 г.) — французский ученый скло­
нен объяснить ошибочной информацией, умышленно переданной Адаль­
берту либо русскими христианами, либо греческим клиром в Киеве, оди­
наково враждебными к латинянам 28 . Допуская, что русская княгиня
могла принять христианство накануне самого приезда Адальберта (ко­
нец 961 г.), Ариньон, следовательно, имеет в виду вполне вероятную
возможность внесения Продолжателем (Адальбертом) в его хронику
факта крещения Ольги под 959 г., так сказать, с опережением событий,
при первом же упоминании о княгине. В таком случае, однако, следует
отказаться от проводимой автором мысли, что Ольга приняла при креще­
нии имя не матери Константина I Елены, а жены Константина VII. Мало
того, констатируя, что мать Романа II Елена оказалась в монастыре лишь
в начале 960 г., Ариньон считает ее «правящей императрицей» вплоть до
этого времени, несмотря на смерть ее мужа 9 ноября 959 г. 29
Нам представляется эта мысль неприемлемой: Константин VII умер
не без содействия сына и своей невестки Феофано, отравленный медленно
действующим ядом; юная чета рвалась к власти, стремясь избавиться от
опеки старшего поколения августейшей семьи; Роман I I , подстрекаемый
Феофано, удалил из дворца мать и постриг в монахини пятерых своих
сестер 30; он решительно сменил высших сановников из своего окружения
уже в самом начале единоличного правления 31 . Уж если после 9 ноября
959 г. во дворце имелась «правящая императрица», то ею была Феофано,
а не ненавистная ей ее свекровь. При таком положении дел, если бы
Ольга крестилась под именем императрицы после 9 ноября 959 г., то она
получила бы имя не Елены, а Феофано.
Ариньон, несомненно, прав, утверждая, что креститься в Константи­
нополе во время самодержавного правления Романа I I , с 9 ноября 959 г.
38

до начала 960 г., Ольга не могла: в таком случае она должна была бы а
оставшиеся 52 дня этого года дважды — в зимнее время — преодолеть
расстояние от Киева до столицы империи и по возвращении снарядить
посольство, которое до 1 января 960 г. успело бы появиться в далеком
Франкфурте-на-Майне 3 2 . Признать комментируемую деталь известия
Продолжателя Регинона достоверной можно, на мой взгляд, только при
одном допущении — если Ольга была в Константинополе и приняла там
христианство либо летом—осенью 960, либо в тот же сезон 961 г.
Не отвергая пока полностью права на существование такой гипотезы,
я считаю ее все-таки маловероятной — и не только потому, что такая
хронология противоречила бы данным всех прочих источников, в которых
нет и намека на путешествие Ольги в 960—961 гг., но в первую очередь
потому, что при дворе Оттона I еще до назначения епископом Руси Либуция в начале 960 г. знали о крещении Ольги — крещении именно по
восточному обряду. Мне представляется такое понимание свидетельства
Продолжателя наиболее естественным.
Ольга (Елена) крестилась до отправления посольства к Оттону, и двор
его узнал об этом именно от послов русской княгини. Посольство же при­
было во Франкфурт еще летом 959 г. и ждало возвращения Оттона с войны
до конца декабря.
Причины ошибки Продолжателя Регинона, помимо указанных Ариньоном, могут объясняться и взаимным несовершенством знания языка сто­
рон 33 , и изолированностью Адальберта и его свиты от христиан в Киеве,
и удаленностью Адальберта от двора Оттона I во время пребывания рус­
ского посольства во Франкфурте. Адальберт знал, что Ольга посетила
Константинополь, что она приняла христианство под именем Елены, что
церковная организация на Руси отсутствует, что и во время приезда рус­
ских послов и в пору пребывания в Киеве в Константинополе правил
Роман I I , и объединил все это в единую стройную картину, упустив из
виду, что самый акт принятия христианства Ольгой мог произойти и при
предшественнике Романа II (Роман к тому же был коронован и носил
титул василевса с 6 апреля 945 г.).
Одним словом, на данном этапе анализа свидетельства Продолжателя
Регинона я считаю фразу sub Romano imperatore constantinopolitano
весьма мало достоверной. Если верно то, что Ольга приняла христианство
на Босфоре, то это произошло в правление не Романа I I , а Констан­
тина VII; если же, напротив, это случилось в период самодержавного
правления Романа И , то акт крещения был совершен вдали от византий­
ской столицы. Ограничимся пока этой констатацией.
Перейдем теперь к византийским источникам. Оетавим пока в стороне
свидетельства Константина V I I . Сообщение о путешествии русской кня­
гини и ее крещении содержится в двух византийских хрониках: Иоанна
Скилицы и Иоанна Зонары. Но что касается второго из названных хрони­
стов, писавшего в конце X I I столетия, то его сообщение не заслуживает
22
23
24
25
28
27
28
29
30
31
82
33

Reginonis abbatis Prumensis chronicon cum continuatione Treverensi/Rec. Fr. Kurze.
Hannover, 1890, p. 170—171.
Ibid., p. 171—172.
Аринъон Ж.-П. Указ. соч., с. 121 — 123.
Фидас в свою очередь не знает статьи Г. Острогорского.
Φείδας Β. Op. cit., p. 645—646.
Аринъон Ж.-П. Указ. соч., с. 123.
Там же, с. 124.
Там же, с. 123.
loannis ScylUzae synopsis historiarum/Ed. I. Thurn. Berolini et Novi Eboraci, 1973
(далее — Scyl.), p. 246.53—247.77, 252.8—18.
Ibid., p. 248.5-250.61.
Срока в 52 дня не хватило бы для свершения всех этих событий и в том случае,
если бы к 9 ноября 959 г. княгиня уже находилась в Константинополе.
Этому гипотетическому обстоятельству склонен придавать большое значение
В. Фидас, см.: Φείδας Β. Op. cit., p. 648.
39

специального рассмотрения, так как является лишь простой перефрази­
ровкой известия Иоанна Скилицы 34 .
Скилица, писавший в последней четверти XI в., пользуется в целом
в историографии репутацией осведомленного и добросовестного автора 35 .
«И жена некогда отправившегося в плавание против ромеев русского
архонта, по имени Эльга, — пишет он, — когда умер ее муж, прибыла
в Константинополь. Крещенная и истинной вере оказавшая предпочтение,
она, после предпочтения [этого] высокой чести удостоенная, вернулась
ДОМОЙ (και βαπτισθεΐσα και προαίρεσιν είλικρινοδς έπιδεικνιιμένη πίστεως, άξίως τιμηθεΐσα

της προαιρέσεως έπ' οίκου άνέδραμε 3β)>>. Это известие у Скилицы не датировано,
оно помещено среди перечня событий середины 40-х—середины 50-х го­
дов X в., имевших место в период самодержавного правления Констан­
тина VII (27.1 9 4 5 - 9 . Χ Ι 959 г.).
Хронологически эти события в данном пассаже хроники расположены
в следующем порядке:
6 апреля 945 г., на пасху, — коронация Константином VII его сына
и наследника Романа II (ему было тогда 6 лет);
ликвидация двух заговоров оппозиционной знати: одного — в пользу
Романа I, пребывавшего в ссылке с 16 декабря 944 г. до своей смерти
15 июня 948 г. на острове Проте, второго — в пользу сына Романа I Сте­
фана, пребывавшего в ссылке на Лесбосе с 945 или 946 г. (умер Стефан
19 лет, ранее своего отца);
не прекращающиеся с 943 г. нападения на земли империи венгров
вплоть до 948 г. 37, когда венгерский архонт Вулусудис (Вулцсу) прибыл
в Константинополь, «притворно» принял христианство, получил аудиен­
цию у Константина VII, был удостоен титула патрикия и одарен большой
суммой денег; прибытие «вскоре после» Вулцсу (в 952 г.) 38 в столицу
империи другого венгерского архонта — Гиласа, который также стал
христианином и удостоился тех же почестей, но в отличие от Вулцсу
взял с собой рукоположенного в епископы Венгрии монаха Иерофея и
остался верным сыном церкви, тогда как Вулцсу по возвращении стал
вероотступником и возобновил набеги на империю и на владения Оттона,
пока не был схвачен германцами и казнен в 955 г. 39 ;
прибытие в Константинополь и крещение Ольги;
смерть обрученной с Романом II дочери Гуго (Арльского) БертыЕвдокии в 949 г. 40 и женитьба Романа II (видимо, в 956 г.) на дочери хар­
чевника Анастасии (Феофано);
перипетии борьбы империи с арабами в 954—956 гг. и т. д. 41
Ясно, что Скилица не придерживается здесь строгой хронологиче­
ской последовательности событий: он группирует их по тематическому
принципу (заговоры, отношения с соседями империи, матримониальные
акты августейшего семейства). Известие об Ольге ассоциативно связано,
несомненно, с сообщением о венгерских архонтах. О них же автор начал
разговор в связи с венгерскими набегами на земли империи, возобновив­
шимися с 943 г. Прибытие Гиласа в Константинополь при этом обозначено
как последовавшее «вскоре после» (μετ' ού πολύ) приезда Вулцсу, хотя
между этими двумя событиями прошло не менее 3,5—4 лет.
Относительная хронология Скилицы позволяет, следовательно, дати­
ровать приезд Ольги десятилетием от начала второй половины 40-х годов
до начала второй половины 50-х годов X столетия.
Хронист осведомлен о нападении Игоря на Константинополь в 941 г.,
знает он и о том, что Ольга стала вдовой до своего путешествия в
столицу империи. Причем Скилица пишет об этом так, как если бы между
смертью Игоря и поездкой Ольги прошло очень мало времени: первое
событие непосредственно предшествовало второму.
Существеннее, по моему мнению, иная аналогия между свидетельствами
Скилицы о венгерских архонтах и Ольге: выражения хрониста на этот
счет представляют- собой историографический штамп — «крещенный,
высокой чести удостоился». А штамп, как известно применяемый при ха40

рактеристике сходных явлений, отнюдь не всегда точно соответствует под­
линному положению дел в каждом конкретном «лучае. Имеется здесь
к тому же и один нюанс: среди атрибутов «чести», которой удостоились
венгерские архонты, упомянут титул патрикия, об Ольге же на этот счет
не сказано ничего.
Скилица вполне ясно и опеделенно говорит о крещении Ольги в Кон­
стантинополе (точно так, как и русские и латинские памятники 4 2 ). Однако
нельзя исключать и того, что мы имеем здесь дело со своего рода «идеоло­
гической фикцией»: хронологическая близость двух событий (приезд
в Константинополь и акт крещения) и их определенная причинная взаимо­
связь 43 обусловили возникновение (может быть, не без активного участия
представителей правящих кругов империи) и в столице Византии, и в са­
мом Киеве, и на Западе устойчивой традиции о принятии христианства
русской княгиней именно в Константинополе. Иначе говоря, вполне ве­
роятно, что акт крещения Ольги и принятие ею решения креститься, кото­
рое возникло у княгини, по-видимому, в Константинополе и о котором
как о своем выборе (προαίρεσις) она могла дать понять при встречах
с членами императорской семьи, стали под пером хрониста событиями
одновременными. Тем более что и оба венгерских архонта крестились
в столице империи, и «честь» Ольге при приемах была также оказана.
В центре внимания, однако, должны находиться известия о приемах
Ольги при константинопольском дворе, сообщаемые Константином VII Баг­
рянородным.
Повторяя путь моих предшественников по рассмотрению трактуемого
в статье вопроса, я пришел к заключению, что в научной литературе вплоть
до нашего времени не существовало и не существует — с интересующей
нас точки зрения — подробного источниковедческого анализа 15-й
главы II книги сочинения «О церемониях византийского двора» — той
самой главы, в заключительной части которой содержится рассказ о прие­
мах Ольги. До сей поры, особенно в работах авторов, не привлекающих
этот источник в его греческом оригинале, его соответствующие пассажи
сплошь и рядом пересказываются либо произвольно, либо с ошибками,
либо неполно. Между тем это, во-первых, единственное свидетельство не
только современника, не только очевидца, не только, наконец, участника,
но прежде всего основного организатора описанных в обряднике событий.
Ныне считается твердо установленным, что часть труда «О церемониях»,
включающая повествование о пребывании русской княгини в Констан­
тинополе, написана лично или тщательно отредактирована самим импе­
ратором 44 . Во-вторых, не лишено значения, что труд носит характер офи­
циального предписания, обрядника (руководства) и излагает нормы при­
дворной жизни и факты с максимально возможной точностью. В-третьих,
при написании этого рассказа Константин использовал официальные
протоколы приемов Ольги, написанные нотариями ведомства дрома и каз­
начейства одновременно с описываемыми в них событиями. Как бы ни
была тренирована память ученого писателя-императора, он вряд ли мог
34
35
38
37
38
39
40
41
42
43
44

Сходно оценивая свидетельство Зонары, Фидас, однако, по недосмотру цитирует его
перефразировку как текст Скилицы (Ibid., р. 638).
См.: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Berlin, 1958, Bd. I, S. 337 f.
Scyl., p. 240.77—81.
О датировке, транскрипции имен и характере византийско-венгерских отношений
см.: Moravcsik Gy. Op. cit., Bd. II, S. 107, 115.
Moravcsik Gy. Byzantium and the Magyars. Budapest, 1970, S. 104, 106.
Scyl., p. 239.59—76.
Scyl., p. 240.82—86. О дате см.: Liutprand von Cremona. Die Werke/Hrsg. v. J. Be­
cker. Hannover; Leipzig, 1915, S, 141.
Scyl., p. 240.87—242.46.
Для Фидаса это — решающий аргумент, см.: Φείδας Β. Op. cit., p. 634 ел.
Ср.: Острогорский Г. Указ. соч., с. 1464.
Moravcsik Gy. Byzantinoturcica, Bd. I, S. 365, 381.

4i

с точностью запомнить состав всех тех 12 рангов, на которые были раз­
делены 217 принятых им русских в ходе двух аудиенций, число лиц в каж­
дой группе и суммы выданных каждому из них от его имени серебряных
монет-милиарисиев. Все это уже само по себе, еще до анализа повество­
вания Константина, позволяет заключить, что среди всех известий о пу­
тешествии русской княгини в Константинополь именно рассказ книги
«О церемониях» должен расцениваться как наиболее достоверный.
К сожалению, относительно точный, несмотря на четыре важных пропу­
ска, перевод Е. Голубинского остался мало известным в отечественной
историографии. Существующие же его пересказы содержат неточности и
искажения 45. Кроме того, имеющийся в литературе анализ рассказа Кон­
стантина также, как правило, осуществлялся в отрыве от прочих частей
обширной и нелегкой для уяснения книги «О церемониях византийского
двора». Даже более внимательные в этом отношении М. В. Левченко 46
и Д. В. Айналов 47 , которые пытались комментировать свидетельства
Константина при опоре на другие главы императорского обрядника, ис­
пользовали этот метод не совсем последовательно и были при этом далеко
не всегда точны в толковании деталей. Между тем я хотел бы подчеркнуть,
что ключи к удовлетворительному пониманию подавляющего большинства
деталей повествования императора о своем общении с правительницей
Русского государства находятся во многих других главах как первой,
так и второй книги его труда.
Все сказанное позволяет предложить вниманию (прежде всего русских)
читателей полный перевод текста рассказа Константина VII, сделанный по
боннскому изданию 48.
«Другой прием 49 — Эльги Росены 50
Девятого сентября, в четвертый день (недели) 51, состоялся прием,
во всем подобный вышеописанному 52, по прибытии Эльги, архонтиссы
Росии 53. Сия архонтисса вошла Б4 с ее близкими, архонтиссами-родственницами и наиболее видными из служанок. Она шествовала впереди всех
прочих женщин, они же по порядку, одна за другой, следовали за ней.
Остановилась она на месте, где логофетъь обычно задает вопросы 66 .
За ней вошли послы и купцы 57 архонтов Росии и остановились позади,
у занавесей б8. Все дальнейшее было совершено в соответствии с выше­
описанным приемом.
Выйдя снова через Анадендрарий 59 и Триклин кандидатов 60, а также
триклин, в котором стоит камелавкий 61 и в котором посвящают в сан
магистра 82, она прошла через Онопод 63 и Золотую Руку 64, т. е. портик
Августия 65, и села там. Когда же василевс обычным порядком вступил
во дворец 66, состоялся другой прием следующим образом.
В Триклине Юстиниана 67 стоял помост, украшенный порфирными
динисийскими в8 тканями, а на нем — большой трон василевса Феофила 69,
сбоку же — золотое царское кресло 70. За ним же, позади двух занавесей,
стояли два серебряных органа двух партий 71, ибо их трубы находились
за занавесями. Приглашенная из Августия, архонтисса прошла через
Апсиду 72, ипподром и внутренние переходы самого Августия и, придя,
присела в Скилах 73. Деспина 7* между тем села на упомянутый выше трон,
а ее невестка 76 — на кресло. И (тогда) вступил весь кувуклий 76, и препозитом 77 и остиарием 78 были введены вилы 79 : вила первая — зосты 80,
вила вторая — магистриссы, вила третья — патрикииссы 81, вила чет­
вертая — протоспафариссы-оффикиалы 82, вила пятая — прочие протоспафариссы, вила шестая — спафарокандидатиссы, вила седьмая — спафариссы, страториссы и кандидатиссы 83.
Итак, лишь после этого вошла архонтисса, введенная препозитом и
двумя остиариями. Она шла впереди, а родственные ей архонтиссы и
наиболее видные из ее прислужниц следовали за ней, как и прежде было
упомянуто. Препозит задал ей вопрос как бы от лица августы, и, выйдя,
она (снова) присела в Скилах 84.
Деспина же, встав с трона, прошла через Лавсиак 85 и Трипетон м
42

46

Голубинский Е- История русской церкви. М., 1901, т. I, 1, с. 99—102.
Левченко М. В. Указ. соч., с. 227 ел., 238—239.
Айналов Д. В. Княгиня св. Ольга в Царьграде. — В кн.: Труды Двенадцатого ар­
хеологического съезда в Харькове. М., 1905, т. III, с. 12—20; Он же. О дарах рус­
ским князьям и послам в Византии. — ИОРЯС, 1908, т. 13, с. 290—307.
48
Constantini Porphyrogenitl De cerimoniis aulae Byzantinae libri duo/Rec. J. J. Reiske. Bonnae, 1829, vol. I (далее — De cerim.), p. 594.15—598.12.
44
Глава 15 II Книги, завершающаяся описанием приема Ольги, озаглавлена: «Что
нужно соблюдать, когда прием происходит в большом триклине Магнавры и когда
императоры восседают на троне Соломона» (De cerim., I, p. 566.12—14). В главе до
описания приема Ольги рассказано о нескольких приемах послов мусульманских
стран. На порядок этих приемов здесь и дана ссылка.
i _ ι
60
της 'Έλγας της 'Ρωσένης.
61
Т. е. в среду, так как первым днем недели считалось воскресенье. У Айцалова (Кня­
гиня. . ., с. 13) ошибочно: «в четвертом часу».
52
Нельзя сказать с уверенностью, какой из описанных выше приемов здесь имеется
в виду.
53
В пинаке к II книге, в заголовке гл. 1,5 об Ольге сказано как о της ήγεμόνος χαί της
άρκονχίσης 'Έλγας των *ρως (De cerim., I, p. 511).
54
Т. е. вступила в большой зал (триклин) Магнаврского дворца — одного из наиболее
великолепных зданий дворцового комплекса. Постройка Магнавры приписывалась
Константину I, см.: Janin R. Constantinople byzantine. Développement urbain et
répertoire topographique. Paris, 1950, p. 117—118.
55
T. е. логофет дрома — ведомства почвы и внешних сношений.
66
Т. е. задает от имени императора церемониальные вопросы о здоровье и благоденст­
вии отправившего поела государя, его близких, его вельмож и народа.
57
У Гол>бинского (указ. соч., с. 99) — «стряпчие».
58
τα βήλα. Занавеси отделяли зал приема от вестибюля, в котором ожидали аудиенции
у императора.
69
Оранжерея или небольшой внутренний сад (De cerim., I l , Bonnae, 1830, p. 256—257).
60
Зал, в котором располагались придворные в чине кандидатов.
61
Вид парадной царской короны, см.: De cerim., II, p. 652—656; Piltz Ε. Kamelaukion
et mitra. Insignes byzantines impériaux et ecclésiastiques (=Acta Universitatis Upsalensis. Figura—nova series, 15). Uppsala, 1977.
62
T. е. василевс торжественно жалует этот высокий титул.
63
Большой вестибюль соседнего здания (дворца) Дафна.
64
Узкий проход между Оноподом и Дафной, прилегавший также к дАкгустии (Ja­
nin R. Op. cit., p. 113).
, , ι65
Главная часть наиболее старого комплекса (Janin R. Op. cit., p. 113)6β
Имеются в виду жилые помещения дворца.
67
Построен Юстинианом II и украшен Фесфилом (Janin R. Op. cit., p. 116—1-17).
68
Так называли в Византии особый вид шелковых тканей. Название происходит от
наименования индийского города Теннис (Танах), откуда эти ткани оривозили на
рынки империи в первые века н. э.
69
Т. е. сделанный по приказу Феофила, особенно много занимавшегося строительством
и украшениями зданий в дворцовом комплексе.
70
Василевс-автократор восседал на троне, сидение которого всегда было выше, чем
сидения его соправителей. Кресло, следовательно, было ниже, чем трон Феофила
(De cerim., II, p. 198—199, 229, 700).
71
У Голубинского (указ. соч., с. 100, прим. 3) — пояснение: «т. е. партий голубых и
зеленых».
72
Строение, связывавшее старые помещения дворца с новыми (Janin R. Op. cit., p. 117).
73
τα av.ó~ka — здание или башня между Триклином Юстиниана и ипподромом^ (De ce­
rim., II, p. 194).
74
Имеется в виду императрица Елена, жена Константина VII.
75
Со времени Рейске (De cerim., Il, p. 700) в этой невестке (νύμφη) усматривают обычно
Фесфано,
жену Романа II.
76
Персонал дворцовых евнухов.
77
Главный евнух, начальник кувуклия.
78
Евнух-привратник, отодвигавший занавес у входа в зал приема и называвший имя
приглашаемого на аудиенцию.
79
τα (3ηλα — здесь разряды титулованных особ от высших до низших.
80
Носители высшего в это время женского титула, приближенные к императрицам
знатные дамы. Обычно у императрицы была одна зоста, здесь же имеются в виду
зоста Елены и зоста ее невестки.
51
πατρίχιαι. Наша несколько вольная транскрипция имеет целью показать, что речь идет
о женщинах — женах патрикиев.
82
Т. е. жены протоспафариев, имевших, помимо титула, также должность.
83
Перевод Айналова здесь неполон (Княгиня. . ., с. 16).
84
Т. е. торжественный прием у императрицы завершился.
85
Помещение, связывавшее Триклин Юстиниана с вестибюлем Хрисотриклина.
86
Вестибюль Хрисотриклина (Janin R. Op. cit., p. 116).
46

47

43

и вошла в Кенургий 87, а через него в свой собственный китон 88. Затем
тем же самым путем 89 архонтисса вместе с ее родственницами и прислуж­
ницами вступила через (Триклин) Юстиниана, Лавсиак и Трипетон в Ке­
нургий и (здесь) отдохнула.
Далее, когда василевс с августой и его багрянородными детьми 90
уселись, из Триклина Кенургия была позвана архонтисса. Сев по повеле­
нию василевса, она беседовала с ним, сколько пожелала.
В тот же самый день состоялся клиторий 91 в том же Триклине Юсти­
ниана. На упомянутый выше трон сели 92 деспина и невестка 93. Архон­
тисса же стояла сбоку. Когда трапезит 94 по обычному чину ввел архонтисс и они совершили проскинесис 95, архонтисса, наклонив немного го­
лову, села к апокопту 96 на том же месте, где стояла, вместе с зостами, по
уставу 97. Знай, что певчие, апостолиты 98 и агиософиты " , присутство­
вали на этом клиторий, распевая василикии 10°. Разыгрывались также
и всякие театральные игрища.
А в Хрисотриклине (в то же время) происходил другой клиторий,
где пировали все послы архонтов Росии, люди и родичи архонтиссы и
купцы. (После обеда) получили: анепсий 101 ее 30 милиарисиев, 8 ее лю­
дей 102 — по 20 милиарисиев, 20 послов — по 12 милиарисиев, 43 купца —
по 12 милиарисиев, священник Григорий — 8 милиарисиев, 2 перевод­
чика — по 12 милиарисиев, люди Святослава 103 — по 5 милиарисиев,
б людей послов — по 3 104, переводчик архонтиссы — 15 милиарисиев.
После того как василевс встал от обеда 105, состоялся десерт в Аристирии 10в, где стоял малый золотой стол, установленный в Пентапиргии 107.
На этом столе и был сервирован десерт в украшенных жемчугами и дра­
гоценными камнями чашах.
Сидели 108 (здесь) василевс, Роман — багрянородный василевс, багря­
нородные их дети 109, невестка и архонтисса. Было вручено: архонтиссе
в золотой, украшенной драгоценными камнями чаше — 500 милиарисиев,
6 ее женщинам 110 — по 20 милиарисиев и 18 ее прислужницам — по
8 милиарисиев.
Восемнадцатого сентября, в воскресенье, состоялся клиторий в Хри­
сотриклине. Василевс сидел (здесь) с росами. И другой клиторий проис­
ходил в Пентакувуклии ш св. Павла 112, где сидела деспина с багрянород­
ными ее детьми 113, с невесткой и архонтиссой. И было выдано: архон­
тиссе — 200 милиарисиев, ее анепсию — 20 милиарисиев, священнику 114
Григорию — 8 милиарисиев, 16 1Х5 ее женщинам — по 12 милиарисиев,
18 ее рабыням — по б милиарисиев, 22 послам— по 12 милиарисиев,
44 купцам — по 6 милиарисиев, двум переводчикам — по 12 милиарисиев».
Этим текстом завершается 15-я глава II книги «О церемониях визан­
тийского двора». Глава 16 повествует уже о внутренних порядках и цере­
мониях в связи с приходом на ипподром в определенное время команди­
ров четырех тагмных отрядов столицы.
Мы не намерены останавливаться на выяснении деталей церемониаль­
ных передвижений Ольги и ее свиты в императорском дворце и характери­
стике тронных залов, их убранстве и обстановке. Кстати говоря, попытки
воспроизведения всего этого уже были сделаны в историографии ш .
Важнее уяснить не материальный, а, так сказать, «дипломатический»
реквизит приемов, порядок и ход церемонии в сравнении с приемами ино­
земцев из других стран и государств, чтобы определить тот чин, статус,
в соответствии с которым была принята княгиня. В связи с этим необхо­
димо восполнить ту лакуну в описании Константина VII, где он ссылается
на обычный порядок или на тот, который он разъяснил в «вышеописанном»
случае. Как известно, и эта проблема в литературе получала весьма раз­
личное решение: М. В. Левченко готов был усматривать в ходе церемонии
ряд моментов, которые, на его взгляд, были оскорбительными для прави­
тельницы могущественного государства ш , Г. А. Острогорский, напро­
тив, писал о высокой степени почета, оказанной императором русской
княгине во время приема ш .
44

Не предрешая пока нашего вывода по этому вопросу, воспроизведем
из предыдущего текста те детали, которые опущены при описании приема
Ольги лишь из соображений избежать ненужного повторения, как это
подчеркнуто в рассказе Константина.
Вся 15-я глава II книги посвящена вопросу о порядке приема импера­
тором иноземцев. В самом начале главы автор излагает основные прин­
ципы и порядок приема в наиболее пышном, главном тронном зале дворца—
в Магнавре, когда император восседает на троне Соломона т .
87

Букв. «Новое строение» — здание, построенное Василием I и украшенное самим
Константином VII (Janin R. Op. cit., p. 109).
Возможно, речь идет не о главных покоях императрицы, а о ее комнате отдыха в дни
приемов (Janin Л. Op. cit., p. 113, 116).
89
У Голубинского (указ. соч., с. 101) начало фразы отсутствует.
80
У Константина VII и Елены было пять дочерей и один сын — Роман II, соправитель
отца. Трудно сказать, все ли они присутствовали на встрече с Ольгой.
81
Званый торжественный обед, пир.
92
Имеется в виду трон Феофила, который, видимо, не был двойным. В Мадридской
рукописи хроники Скилицы Феофил неоднократно изображен на одноместном
троне, на двухместном же представлены Александр и его племянник — юный Кон­
стантин VII (Божков А. Миниатюрн от Мадридския ръкопис на Йоан Скилица. Со­
фия, 1972, с. 41, 43, 45, 76), восседающий слева от своего дяди. Слева от Елены си­
дела, видимо, и ее невестка, а слева от нее — Ольга. Слева от Константина VII
в той же рукописи изображен сидящим на клитории и Симеон, царь Болгарии, по­
сетивший Константинополь в 913 г. (Там же, с. 80). О том, что «друзья» — послы
иноземных держав должны сидеть «с левой стороны» за столом на обеде у василевса,
говорится и в «Клиторологии»
Филофея, см.: Oikonomides N. Les listes de préséance
byzantines des IX e et X e siècles. Paris, 1972, p. 163. 14—17. Глагол έκαθέσθη употреб­
лен здесь в единств, числе при двух подлежащих, но подобное словоупотребление
в гл. 15 неоднократно.
93
Видимо, золотое кресло, на котором невестка восседала во время приема в Триклине
Юстиниана, было неудобно (низко) для обеда.
94
Распорядитель царской трапезы, видимо, руководил всей церемонией.
95
От приветствия правящих особ, связанного с простиранием ниц, не были избавлены
даже зосты, см.: Guilland Я. Autour du livre des cérémonies de Constantin VII Porphyrogénète. — REG, 1946/47, t. 59/60, p. 255—258.
86
Императорский стол, за которым с августейшими особами могли обедать лишь шесть
высших вельмож империи (патриарх, кесарь, новелиссим, куропалат, василеопатор и зоста-патрикия), см.: Oikonomides N. Op. cit., p. 135.27—28, 137.1—6.
97
Зосты, вероятно, сидели слева от Ольги.
88
Певчие храма св. Апостолов (De cerim., I l , p. 677).
99
Певчие храма св. Софии (Ibid., р. 677).
100
Величальные песни в честь августейших особ.
101
Племянник, а также двоюродный брат, родственник вообще.
102
У Голубинского (указ. соч., с. 101) — пропуск (не указано число людей Ольги).
108
Здесь возможен пропуск — не указано число людей Святослава. Айналов почему-то
полагает,
что им было выдано по 15 милиарисиев (Княгиня. . ., с. 17).
104
У Голубинского (указ. соч., с. 23) — пропуск всей фразы о людях послов.
105
Поскольку невестка василевса обедала с женщинами, можно предполагать, что
Роман II пировал вместе с отцом с мужчинами в Хрисотриклине.
we j3y KB . «Место для завтрака», столовая. Ее соотношение с Пентапиргием остается
не совсем ясным.
107
Помещение, отстроенное Феофилом; здесь выставлялись особо ценные вещи из им­
ператорских сокровищниц (Janin R. Op. cit., p. 115—116).
108
έχαθέσθη — снова сказуемое в единственном числе.
109
Единственное место, которое можно, на наш взгляд, если только это не следствие
стилистической неловкости, толковать как указание на то, что у Романа II уже
также имелись дети, по крайней мере один (Василий?).
110
У Голубинского (указ. соч., с. 102) пропущена фраза о «6 женщинах» Ольги.
111
Здание с таким названием было построено Василием I.
112
Видимо, церковь св. Павла, основанная императорской семьей в VI в., имевшая при
себе ряд служб и учреждений, в том числе орфанотрофию (детский приют). К церкви
примыкал построенный Василием I парадный зал, где, скорее всего, и состоялся
обед (Айналов Д. В. Княгиня. . ., с. 99).
113
Всего вероятнее, имеются в виду дочери Елены и Константина VII.
U4
Здесь Айналов именует Григория «послом» (Княгиня. . ., с. 19).
115
У Айналова (Там же, с. 19) — 17 женщин. У Голубинского (указ. соч., с. 102) —
пропуск фразы о Григории и о 16 женщинах.
116
Айналов Д. В. Княгиня. . ., с. 14—16; Левченко М. В. Указ. соч., с. 218—221.
117
Левченко М. В. Указ. соч., с. 231—232.
118
Острогорский Г. Указ. соч., с. 1466—1467.
119
De cerim., I, p. 566.11—570.10.
88

45

Существенны здесь не упомянутые в рассказе Константина следую­
щие моменты. Иноземное лицо, получающее аудиенцию, вводится в зал
лишь после того, как в определенном порядке, «на свои места», встанут
в зале носители всех семи разрядов титулов. Иноземца по знаку препозита
вводит остиарий, как бы поддерживая его под руки, или катепан царских
посланников, или конюший, или протостратор — вместе с переводчиком
(разумеется, со стороны империи). Впереди же этой группы шествовал
логофет дрома. На определенном расстоянии от трона иноземец падает
ниц перед императором, совершая проскинесис. Именно в этот момент
играют органы и совершает свою программу вознесения вверх и опускания·
механизм трона. Встав с земли, иноземец придвигается на несколько ша­
гов еще ближе к трону. Тогда прекращается игра органов. В ходе этой
церемонии за иноземцем следует избранная часть его свиты, одновременно
с ним совершающая проскинесис, а затем расходящаяся по двум сторо­
нам от прохода перед троном и останавливающаяся с их внутренней сто­
роны около строя византийских титулованных сановников. Когда ино­
земец встанет на положенном месте перед троном, логофет начинает зада­
вать ему от имени императора полагающиеся по этикету церемониальные
вопросы (о здоровье его государя, его высших вельмож и благоденствии
народа). Одновременно механические львы у трона приподнимаются, ры­
чат и бьют хвостами,, а птицы щебечут на ветвях золотого дерева. В ходе
этого действа протонотарий дрома вносит дары иноземца императору.
Вновь играют органы. Когда же подношение даров завершается, насту­
пает тишина и неподвижность. По знаку логофета иноземец совершает
проскинесис и выходит под музыку вновь начавших играть органов, ко­
торые смолкают после выхода иноземца из зала. Прием завершен. (Прак­
тическая сторона дела будет обсуждаться с послом сановниками и самим
императором вне торжественной церемонии приема, в деловой обстанойке.)
Если приема ожидают также послы других стран и государств, то тот­
час после выхода первого иноземца по тому же ритуалу вводится второй
и третий и т. п. После выхода последнего препозит возглашает: «Из­
вольте!» — и с возгласом «Многие лета!» выходят магистры, патрикии и
прочие синклитики. После их ухода с той же церемонией покидают зал
хрисотриклиниты и члены кувуклия. Лишь после выхода всех императоры
встают со своих мест, снимают церемониальные короны и одеяния и
в сопровождении кувуклия по тем же особым, царским переходам возвра­
щаются в жилую часть дворца.
Затем следует рассказ о приеме Константином VII и Романом II 31 мая
946 г.120 послов эмира Тарса, прибывших в Константинополь по вопросу
об обмене пленными и заключении договора о мире 121.
В дополнение к вышеизложенному здесь указывается, как специально
для приема были украшены разные помещения дворца, которые должны
были увидеть послы, а также улицы и площади близ дворца, «вне Халки»
(т. е. главных ворот, ведущих в дворцовый комплекс), в том числе иппо­
дром. Указывается здесь и то, кто из сановников был ответственным за укра­
шение того или иного объекта, чем он был украшен и за счет чего (ткани,
золотые и серебряные вещи брали на время из церквей, богоделен, лавок
аргиропратов). При этом бегло отмечено, что Анадендрарий 24 октября
(ни индикт, ни год не указаны) при приеме «испанов» (т. е. послов халифа
Кордовы) был украшен несколько иначе, чем при приеме послов эмира
Тарса.
Затем подробно описывается, как и где были размещены в парадных
одеяниях отряды дворцовой гвардии, в том числе — οί βαπτισμένοι 'Ρίδς
(«крещеные росы») 122 , манглавиты (члены личной охраны государя и
полицейской службы), носители всех титулов «вплоть до последнего»,
а также члены цирковых партий, певцы и музыканты.
Хрисотриклин для обеда после приема снаряжался по чину и типу,
какой был принят на пасху. Здесь также бегло замечено, что не украшался.
46

Хрисотриклин при приеме «испанов», так как эти послы «не обедали
с василевсами».
Тарсские послы прибыли ко дворцу верхом на конях вместе со своей
свитой. В нарушение обычного порядка по их просьбе им было позволено
войти в помещение, из которого можно было увидеть, как император,
выйдя из дворца, входил в митаторий Магнавры. В эти мгновения певцы
и члены димов пели в честь василевса величальные песни. Когда же импе­
ратор занял место на троне, к этому пению присоединились непрерывные
возгласы «Многие лета!» вводимых в зал в соответствии с их разрядами
сановников.
Вводили «друзей-тарситов» из тривуналия, где они ждали приема,
катепан царских посланников и конюший. Послов эмира при этом пере­
одели в украшенное жемчугом и драгоценными камнями византийское
платье того вида, которое обычно носили придворные евнухи. Причем
отмечено, что «это не было по уставу» — надевать такое платье на «борода­
тых», т. е. нормальных мужчин, но на этот раз такое распоряжение отдал
лично Константин VII. В остальном прием состоялся «по установленному
порядку». После приема послы прошли тем же путем, что и Ольга, и
там же ожидали, пока император вернется во дворец, однако из «Скил»,
где княгиня ждала приема у императриц, послов провели прямо в Триклин
Юстиниана, в его западную часть. Сюда через китонита император прислал
им их собственную одежду. Далее описывается обед послов с императо­
рами (видимо, в Хрисотриклине). Место, на которое были посажены послы,
не указывается, зато подробно обозначено, где и как разместились музы­
канты и певцы.
После того как император встал от стола, перед уходом послов, им
вручили в золотых, украшенных драгоценными камнями чашах по 500 милиарисиев каждому (их было двое), а их люди получили вместе 3000 милиарисиев. Вышедшие вновь в Триклин Юстинаина, но уже в его восточную
часть послы присели на скамьи, и сюда через китонита император послал
им благовония. Умастившись ими, послы вышли, достигли циканистирия,
где сели на своих коней и отправились к отведенной для них резиденции.
Через несколько дней послы эмира попросили императора о новой
встрече. Прием состоялся в Хрисотриклине, который был заново и по-но­
вому украшен. Константин сидел на троне Константина Великого, Ро­
ман II — на троне Аркадия. Послов ввел «по обычаю» логофет, и, оказав­
шись близ трона, они «общались с ним, сколько хотели». Свита послов оста­
валась посредине зала. После окончания аудиенции послы в центре зала
соединились со своими людьми, возглашающими славословия императору.
Обеда на этот раз не было — послы сразу же отправились в свою резиден­
цию. Далее следует описание игр на ипподроме, устроенных по случаю
пребывания в столице тарсских послов. Основное внимание здесь уде­
лено одеянию димов и их начальствующего состава 123.
Затем упомянуто, что 6 августа, в праздник преображения господня,
когда храм св. Софии был украшен по обычаю пасхи, сарацинских послов
допустили в тривуналии, где они могли видеть, как император уходил
из дворца в храм и возвращался оттуда. Это было совершено также по
«уставу» 124. 9 августа, в воскресный день, в присутствии императора со­
стоялся клиторий в Триклине Юстиниана. За устройство трапезы отвечал
вестиарий Кириан. Были организованы во время обеда и театральные
игрища. Вместе с послами на обеде находились члены их свиты, а кроме
того, доставленные из тюрьмы 40 тарситов-пленников. Оба посла получили
ао

Указан индикт 4, соответствующий этому году; 931 и 961 гг. 15-летнего индиктного
цикла здесь не подходят, ибо лежат за пределами правления Константина VII.
De çerim., I, p. 570.11—588.14.
De çerim., I, p. 579.21.
De çerim., I, p. 588.15-591.16.
* * Ibid., p. 590.20—591.16.

21
i122
из
2

47

в золотых чашах по 500 милиарисиев, их люди вместе — 3000 милиарисиев 125, 40 пленников — 1000 милиарисиев. Посланы были милиарисии и
оставшимся « тюрьме пленникам (сумма не указана). Когда василевс
встал из-за стола, в том же триклине послам через китонитов поднесли
благовония. После этого они покинули дворец 12в.
Последний из описанных в главе 15 приемов, рассказ о ротором не­
посредственно предшествует повествованию о приеме Ольги, имея место
30 августа (видимо, того же 946 г.), в воскресенье 127. Отмечено, что прием
был «во всем подобен вышеописанному». Состоялся он в большом Три­
клине Магнавры, где в центре зала стояли два золотых кресла, на которых
сидели Константин VII и Роман II. Сначала они приняли тех же двух
тарсских послов. Членов кувуклия при этом не было, как и высших раз­
рядов сановйиков. Тарситов ввел логофет, они «виделись с василевсом,
и, сколько хотели говорить, говорили» и, попрощавшись с императорами,
удалились в триклин Трулльского зала дворца. Император облачился
в обычное для случая одеяние, сел на трон Соломона, после чего по заве­
денному порядку был совершен прием «Делимика (или Делимита)» — эмира
Амиды, прибывшего в качестве посла эмира Мелитины Абу-Хафса. Он
был отведен после приема в другое помещение, чем тарситы. В тот же
день состоялся обед в большом Триклине 19 акувитов, устроенный по чину
«12-го дня». На обеде присутствовали начальники сакеллы, вестиария и
идика со своими нотариями и члены кувуклия. Отдельно, в западной
части трикл#на, стоял особый, круглый стол, специально выбранный
для этого случая, чтобы «друзья-сарацины» не стремились занять место
один выше другого. За этим столом сидели пятеро: магистр Косма, паракимомен (им был в то время Василий), два посла-тарсита и э^ир Амиды.
Таковы вкратце те тексты 15-й главы, которые непосредственно
предшествуют рассказу о приеме Ольги и которые будут нам полезны
при анализе этого источника.
В заключение еще раз подчеркну, что данный выше анализ источников
носит предварительный характер. Сколько-нибудь полно их рассмотре­
ние и интерпретацию можно произвести только в связи с изучением вопро­
сов о времени путешествия Ольги, его обстоятельствах, месте крещения
княгини, статусе приема, причинах, целях и результатах ее переговоров
с византийским императором. Все это я и надеюсь осуществить в ближай­
шем будущем.

125
126
127

Айналов (О дарах. . ., с. 295) «выдает» людям тарсских послов по три милиарисия,
исчисляя, видимо, их свиту в тысячу человек.
De çerim., Ι, Ρ· 592.2—19.
Ibid., p. 593-1—594.14.

В и з а н т и й с к и й в р е м е н н и к , том 42

И. П. МЕДВЕДЕВ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ
О РУКОПИСНОЙ ТРАДИЦИИ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОГО ЗАКОНА
2. РУКОПИСИ XIII—XIV вв.*
Как было отмечено в первой части нашего исследования, уже самые
ранние из дошедших до нас рукописей Земледельческого закона (рукописи
X — X I I вв.) показывают наличие вариантов и даже редакций этого памят­
ника (например, локальная южноитальянская версия Земледельческого
закона, представленная Vat. gr. 845). Но в целом ранняя рукописная тра­
диция демонстрирует относительный consensus в передаче его текста, что
и послужило Эшбернеру основанием для выделения этой редакции в ка­
честве первоначальной х . Продолжая изучение судьбы памятника в XIII—
XIV вв., мы констатируем дальнейшее нарушение единства рукописной
традиции, постепенное проникновение в его текст интерполяций, устойчи­
вый состав которых был использован в XIV в. автором так называемой
«арменопуловской» редакции Земледельческого закона, стремление к при­
способлению языка памятника, наконец, прогрессирующее нарушение со­
става тех юридических текстов, в окружении которых Земледельческий
закон раньше фигурировал и которые, как считается, составляли «При­
ложение» к Эклоге, и т. д. Отличительной чертой данного этапа рукопис­
ной традиции, несомненно осложняющей исследование, является несов­
падение классификации «семей» рукописей по тексту самого памятника с их
классификацией по составу рукописей.
Разумеется, есть и исключения, при которых совпадения текста Земле­
дельческого закона и состава рукописей в целом настолько очевидны, что
* Продолжение. Начало см.: ВВ, 1980, 41, с. 194—209.
К первой части нашей статьи необходимо сделать следующие дополнения.
В упомянутом во владельческой помете рукописи Marc. gr. 579 (л. 195)
Иоанне Морезине следует видеть известного критского коллекционера Иоанна Мор е з и н а (ум. ок. 1620 г . ) ; см.: Πατρινελης
X. Г. Κρήτες συλλέιιται χειρογράφων *ατά τους
χρόνους της 'Αναγεννήσεως.—Πεπραγμένα τοΰ Β ' Βιεθνοΰς χρητολογιχοΰ συνεδρίου. 'Αθήναι,

1

1968, III, σ. 202—206; в Карло Строцци владельческой пометы на л. 1. рукописи
Barb. gr. 578 следует видеть известного флорентийского эрудита Карло Строцци
(1587—1670), друга кардиналов Барберини; о владельце рукописи Paris, gr. 1384
Антонии Эпархе см. теперь: Irigoin J. Les ambassadeurs à Venise et le commerce
des manuscrits grecs dans les années 1540—1550. — «Venezia centro di mediazione
tra Oriente e Occidente (secoli XV—XVI)». Firenze, 1977, vol. ^ II, p % 399—413;
Γυωτοηονλου — Σιαιλιανοϋ Ε. 'Αντώνιος ό 'Έπαρχος, Ινας Κερχυραΐος ουμανιστής τοϋ ΙΣΤ'
αιώνα. 'Αθήνα, 1978; о рукописи Paris, gr. 1384 см.: Zachariae С. Ε. Fragmenta
versionis graecae legum Rotharis longobardorum regis, ex codice Paris, gr. 1384. Heidelbergae, 1835 (наличие в рукописи греческой версии Эдикта Ротари лишь под­
тверждает наше предположение о южно-итальянском ее происхождении). Наиболеевероятным источником двух опубликованных на с. 206 интерполяций в тексте Зем­
ледельческого закона (Vat. gr. 845, лл. 91 об., 94 об.—95) является, очевидно,
гл. 343 Эдикта Ротари, особенно в той ее трактовке, которая содержится в Liber
legis langobardorum Papiensis dictus (Momımenta Germaniae Historica, Legum tom.
IV. Hannoverae, 1868, p. 134, 381); к указанной в прим. 40 литературе о «Приложении
к Эклоге» нужно добавить: Burgmann L. und Troianos Sp. Appendix Eclogae. — Inr
Fontes Minores. Frankfurt am Main, vol. III, 1979, p. 24—125.
Ashburner W. The Farmer's Law. — JHS, 1910, 30, p. 87.
4

Византийский временник, 42

49

выделение их в особые «семьи» не представляет труда. Так, подробно про­
анализированная в первой части нашей работы редакция, которую содер­
жит рукопись XII в. Paris, gr. 1383, совершенно точно воспроизводится ру­
кописью Ambros. M 68 sup. (конец XIII в.) и двумя рукописями XIV в. —
Paris, gr. 1381 А и Sinait. 1795, причем совпадает не только текст Земле­
дельческого закона 2, но и состав рукописей. Как уже отмечалось, Paris,
gr. 1383 содержит компиляцию Epanagoga aucta, трактат «О сроках»
(ΓΡοπαί), Земледельческий закон, Военный и Морской законы. Аналогич­
ный состав демонстрирует Paris, gr. 1381 А (пергаменная рукопись,
114 лл.; 16 нумерованных тетрадей, две из которых — β и γ — еще
до сплошной нумерации листов утрачены 3; писана двумя почерками 4)
с тем отличием, что после Земледельческого (лл. 105 об.—109 об.) и
Военного (лл. 110—113 об.) законов следует перечень семи вселенских
соборов (л. 113 об.), а затем пинакс всей рукописи (л. 114—114 об.),
в конце которого обозначен отсутствующий в кодексе Морской закон
(рукопись явно сохранилась не полностью).
Что касается Ambros. M 68 sup. (бумажная рукопись, по которой
издал Земледельческий закон Феррини; 247χ 157, лл. II—{—293; изрядно
попорченный кодекс; Corio compactus, как отмечено в каталоге Мартини
и Басси), то содержащийся в Paris, gr. 1383 набор текстов воспроизво­
дится в ней на лл. 145—293 (отмечаются лакуны в тексте Эпанагоги, пере­
становка и наличие новых глав в Военном законе). Но им предшествует
(лл. 1—144 об.) юридический труд XII в. — комментарий или скорее ком­
пендий Алексея Аристина к корпусу древнейших источников официаль­
ного канонического права (канонов апостолов, соборов, канонических по­
сланий отцов церкви IV и V вв.) 5 .
Аналогичную картину демонстрирует и Sinait. 1795. Рукопись пред­
ставляет собой конволют из трех рукописей: I (лл. 70—75 об.) содержит
толкование двух псалмов и писана, по выражению В. Н. Бенешевича,
«новой рукой» (лл. 76—85 об. — без текста), II (лл. 86—428 об.) писана
«основной рукой XIV в.», III (лл. 430—570 об.) писана рукой XV в. и со­
держит канонический сборник алфавитной синтагмы. Интересующая нас
вторая часть рукописи содержит набор молитв на разные случаи жизни
(лл. 91 об.—97), энциклику патриарха Геннадия (лл. 97—100), послание
патриарха Тарасия к папе римскому Адриану (лл. 100—107), отрывок
из исповедания веры патриарха Иосифа (лл. 107 об.—110). Затем сле­
дует сборник в 65 титулов (на лл. 110—111 имеется полный Πίναξ τών
τίτλων και λοιπών κεφαλαίων, основу которого составил как раз присущий анали­
зируемой «семье» рукописей комплекс текстов, а именно: Epanagoga aucta
(тит. 1—51), трактат «О сроках» (лл. 262—285, тит. 55), Νόμος γεωργικός
'Ιουστινιανού (лл. 283—289, тит. 56), Военный закон (лл. 289—293 об.,
тит. 57) и Морской закон (лл. 293 об. —300, тит. 58). Правда, здесь Эпанагогу Пространную отделяет от «трилогии» указанных законов и трактата
«О сроках» еще т р и т и т у л а : νβ' — Περί έγγύης, νγ' — Περί διαφόρων κεφα­
λαίων, νδ' — Περί αιρετικών και κιρνώντων φάρμακα. К р о м е того, В с б о р н и к , т а к ж е

на правах титулов, входят канонические ответы Тимофея Александрий­
ского (тит. 59), различные синодальные эротапокрисисы (тит. 60), список
патриархий, митрополий, архиепископий и епископий (тит. 61), так назы­
ваемые «Синагоги» патриарха Фотия (тит. 62), и т. д. Последние три титула
(63—65) особенно обширны (лл. 330 об.—428 об.) и включают множество
текстов, трактующих вопросы о законных и запрещенных браках, о степе­
нях родства и др.6
Таким образом, составитель Синайской рукописи включает текст Земле­
дельческого закона на правах титула в рамках обширной компиляции,
подчеркнув тем самым его органическую связь с другими частями сбор­
ника. Но по существу от такой механической разбивки рукописи на ти­
тулы нового юридического труда не возникает, ибо никаких новых прин­
ципов классификации текстов или редактирования их мы не обнаружи50

ваем, а комплекс текстов, образующих ядро сборника, как мы видели, су­
ществовал значительно раньше без всякой разбивки на титулы. Пред­
ставляют ли собой Paris, gr. 1383, Ambros. M 68 sup. и Paris, gr. 1381 A
в их нынешнем виде лишь фрагменты аналогичного сборника — прото­
типа всех четырех рукописей данной «семьи», или же, напротив, на их
основе был создан сборник в 65 титулов Sinait. 1795, сказать трудно.
Особую группу образуют две рукописи первой половины XIV в. —
Paris, suppl. gr. 625 7 и Vindob. jur. gr. 2 8 . Первая из них (рукопись на бу­
маге восточного происхождения, 188 л.)
сильно
реставрирована
(в XVII в.?), поля обклеены, некоторые листы заменены позднейшими ко­
пиями (лл. 1—2, 9—12, частично 60—62, 76, 77, полностью 78—78 об.,
89—89 об., 154—155, 171—172, 187); писана одним писцом, красивым кал­
лиграфическим минускулом, почти без сокращений; тетради нумерованы
писцом, а пагинация принадлежит позднейшему реставратору, который
заменял листы, восстанавливая текст, обклеивал поля, а кое-где снабдил
текст схолиями и статьи — нумерацией там, где она отсутствовала. Вен­
ская же рукопись (387 л.), приобретенная Авгерием Бузбекским в Кон­
стантинополе, писана на бумаге крупным, прямым и угловатым, очень
характерным почерком; начальные листы (1—3) также сильно повре­
ждены, содержат какой-то пинакс, причем не с начала, а с главы ρχς' ти­
тула третьего.
Несмотря на некоторые расхождения в тексте.Земледельческого закона
(в Paris, suppl. gr. 625 он содержится на лл. 123 об.·—129 об-, в Vindob.
jur. gr. 2 — на лл. 296—301), проистекающие от особенностей работы
писцов этих рукописей (например, появление в Парижской рукописи
между гл. 3 и 4 дефектного варианта гл. 5 9, хотя на своем месте есть
нормальная гл. 5; мелкие разночтения в гл. 25, 28, 41, 51, 54—56, 59,
62, 66, 67, 75, 77, 78, 82; помещение в парижской рукописи гл. 61 после
2

3
4

5
6
7
8

9

Все особенности текста Земледельческого закона, представленного рукописью Pa­
ris, gr. 1383, свойственны и трем указанным рукописям. Поэтому мы полагаем из­
лишним анализировать его здесь. Оговоримся только, что, свободный от интерполя­
ций, этот текст все же отнюдь не дает нам «редакции, которая больше всех сближается
с первоначальным текстом», как считает Малафосс. См.: Malafosse J. Les lois agrai­
res à l'époque byzantine. Tradition et exégèse. — Recueil de l'Académie de Législa­
tion, 1949, 19, p. 24.
На клочке бумаги, приклеенном к переплету рукописи, рукой Цахариэ записано:
Octernio β desideratur suppleri possunt, quae desunt, ex Cod. 1383 et 1357.
Один из них (почерк А) представляет собой аккуратный минускул, другой (В) —
скорее курсив, но оба они писаны одними и теми же рыжими чернилами. Чередование
их показывает любопытную картину работы двух писцов над созданием одной ру­
кописи: лл. 1—8 об.=почерк А, 9 — верх 2 7 = В , низ 27 об.=А, 28 — верх 4 6 = В ,
низ 46—46об.=А, 47—57=В, 57 об. = А, 5 8 = В , 58 об.—59 об.=А, 60—верх
6 0 о б . = В , низ 60 об.—61 = А, 61 об.—верх 66 о б . = В , низ 66 об.—67 об.=А, 68—
70 о б . = В , 71—71 об.=А, 72—верх 7 3 = В , сер. 73=А, низ 73—78 об. = В, 79—
79 об.=А, 80—верх 81 об. = В, низ 81 об.—верх 8 2 = А , низ 8 2 = В , 82 о б . = А ,
8 3 = В , 83 об.=А, 8 4 = В , 84 об.—87 о б . = А , 8 8 = В , верх 88 об.=А, низ 88 об.—
89 о б . = В , 90—114 об.=А.
Подробное описание рукописи см.: Martini Α., Bassi D. Catalogue codicum graecorum
Bibliothecae Ambrosianae. Mediolani, 1906, t. II, p. 634—636 (N 524).
См. подробное описание рукописи: Бенешееич В. H. Описание греческих рукописей
монастыря св. Екатерины на Синае. Пг., 1917, т. 3, вып. 1, с. 199—207.
Суммарное описание см.: Omont H. Inventaire sommaire des manuscrits grecs de la
Bibliothèque nationale. Paris, 1888, t. I I I , p. 286.
Подробное описание см.: Hunger H., Kreşten O. Katalog der griechischen Handschrif­
ten der Österreichischen Nationalbibliothek. Wien, 1969. Teil 2. Codices juridici e t
medici, S. 3—6.
P a r i s , = s u p p l . g r . 625, Л. 123 об.: Et δέ εύρεθή εν μέρος χωλύεν (sic) το έτερον ει μ,έν
où συνεφώνηοαν οδτως, Βιδότω άντιτόπιον è τό πλέον ΙΧον το όλιγοστόν (sic)" ει δε οδτως

οι^εφώΜηοαν, μ.ή έτιΛΛό^ω. Следует, правда, отметить, что данный отрывок, хотя и
приводится с красной строки и начинается, как и прочие главы, красным инициа­
лом, не имеет нумерации, в то время как гл. 3 и 4, между которыми он находится,
пронумерованы (буквами), как полагается. Значит ли это, что отрывок мыслился как
продолжение гл. 3? И значит ли это, что писец по ошибке «перескочил» на гл. 5, на­
чав переписывать ее со второй фразы, а затем, спохватившись, стал переписывать
гл. 4 и 5? Но «нормальный» вариант гл. 5 свободен от дефектов.
4*

51

гл. 69; наличие в этой рукописи перед гл. 33 рубрики περ'ι
κλοπής, отсутствующей в Венской рукописи; наличие в последней в гл. 81
нелепого чтения ή τοδ εργαστηρίου κοινότης, в то время как Парижская дает
здесь нормальное ή τοδ χωρίου κοινότης, и т. д.), обе эти рукописи дают
все же особый вид первоначальной редакции, для которого характерно
небольшое, чаще всего не меняющее смысла, но последовательное сти­
листическое редактирование текста памятника, буквально совпадающее
в обеих рукописях [например, в гл. 22 штраф в 12 фоллов обозначен
так: κεράτιον Iv ήγουν φόλλαις[φόλεις] iß'; в ГЛ. 2 5 , в которой говорится, ЧТО

пастух, допустивший потраву, должен возместить ущерб, но не должен
быть лишенным наемной платы, последнее сформулировано так: τόν δέ
μισθόν αύτοδ μη ύστερείσθω; в гл. 38 возмещение «осла за осла или овцу
за овцу» отредактировано иначе: ή ονον και πρόβατον άντ' αότων ομοίως;
в гл. 57 вместо εις τό διπλάσιον καταδικάζεται (как у Эшбернера) стоит φραγιζέσθω
ή χειρ αύτοδ και ζημιούσθΐο διπλήν την τιμήν; в гл. 69 предусматривается на­
казание не только для ворующего вино, но и Ιλαιον; в гл. 76 виды
ущерба, нанесенные чужой собаке, заменены словами πάθοι τι; изменено
и наказание для нанесшего ущерб: он должен возместить стоимость со­
баки ее хозяину, но ничего не говорится о 12 ударах 10 , и др.]. Харак­
терны также для этих списков особенности заглавия, расширенного за
счет фразы

Νόμον θεάς δέδωκεν

άνθρώποις

πάλαι, όπως άτασθάλων γβ παύσοιτο

βλάβη, наличие рубрики περί μόρτης перед гл. 9, отсутствие рубрики περί
άγελαρίων перед гл. 23, перестановки некоторых глав (гл. 7—после гл. 8,
гл. 12 — после гл. 13, гл. 20 — после гл. 22, гл. 31—после гл. 33,
гл. 51 — после гл. 52), свобода от интерполяций внутри текста Земледель­
ческого закона, но зато присовокупление к нему (после последней 85-й
главы) комплекса из 7 текстов, которые явно мыслятся как органическая
часть Земледельческого закона, так как в Paris, suppl. gr. 625 они про­
должают буквенную нумерацию статей памятника, а в Vindob. jur. gr. 2,
где вообще нет никакой нумерации (кроме κεφάλαιον a'), именно после
указанного комплекса интерполяций писец ставит (л. 301 об.) фразу:
-j- Τέλος των κεφαλαίων τοδ γεωργικού νόμου.

Имеет смысл здесь привести перечень этих интерполяций, так как
в разных сочетаниях они встретятся нам и в других рукописях (даже,
как мы увидим далее, XIII в.) 1 1 : 1) текст из God. 3, 35, 6 о незаконно
пасущем скот на чужой земле (Ό βοσκών έν άλλοτρία γή. . .); 2) знаменитый
текст о неприеме чужого крестьянина (Μηδεις άλλότριον όποδεχέσθω γεωργόν),
известный главным образом как гл. 17 «арменопуловской» версии Земле­
дельческого закона и воспроизводящий эдикт префекта Зотика от 512 г.,
который, в свою очередь, вдохновлялся конституцией императоров Арка­
дия и Гонория (God. 11, 48, 12); 3) текст о наказании срубивших деревья
или виноградники и о том, что надо понимать под деревом (Οι δένδρα και
μάλιστα αμπέλους τέμνοντες), заимствованный из Dig. 47, 7, 4; 4) текст
о строящем, сажающем или сеющем на чужой земле ( Ό έν άλλοτρίφ έδάφει κτίζων), заимствованный из God. 3, 32, 11 и уже встречавшийся нам
в рукописях Marc. gr. 172 и Paris, gr. 1384 (обе XII в.); 5) текст, вос­
ходящей к God. 9, 12, 6, о вторгшемся силой на поле другого и, в случае
гибели кого-либо с его стороны или с противоположной, подлежащем, как
человекоубийца, усекновению головы ( Ό κατά βίαν άγροδ τίνος επιβαίνων)12;
6) текст о строящем дом из своего материала на чужой земле ( 5 0 έν άλ­
λοτρίφ εδάφη οίκείαις δλαις); 7) текст, восходящий к God. 9, 12, 7, о счи­
тающем своим чужое поле или другое имущество (ср.: Арм., X, Л :
Ό νομίζων τόν άγρόν ή έτερον πράγμα).
Аналогичен и состав рукописей Paris, suppl. gr. 625 и Vindob. j u r .
gr. 2: тот комплекс текстов, который демонстрирует Парижский список —
Эпанагога в X I I I титулах 13, латино-греческий юридический лексикон
с начальными словами cuaestor — κουαέστωρ (латинские термины выполнены
красным, греческие эквиваленты и пояснения — черным), Прохирон,
Земледельческий закон, новелла Алексея Комнина о брачном контракте,
52

его же ответ Николаю Куропалату, Синопсис Михаила Атталиата в 40 ти­
тулах и, наконец, Военный закон, — содержится на лл. 203—367 Венской
рукописи в том же порядке, за исключением лексикона, который отсут­
ствует. Однако Vindob. jur. gr./2 значительно шире по содержанию и
имеет, помимо указанного набора текстов, большое количество других,
одни из которых предшествуют последним (части Военного закона с на­
чальными словами 'Εάν τις άπηγορευμ,ένον αΰτίδ πράγμα, выдержки из ано­
нимного трактата о присяге, свидетелях и опеке, эксцерпты из Эклоги за­
конов и Эклоги пространной, новелла Романа I Лакапина, анонимное собра­
ние 194 юридических текстов, латино-греческий лексикон с начальными
словами Κωδίκελλος τελευταία βοΰλησις, Синопсис Феодора Гермиупольского,
трактат «Осроках», Synopsis major Basilicorum), другие жеследуют за ними
(новеллы Константина VII Багрянородного и Льва VI, синодальное опреде­
ление патриарха Афанасия I, фрагменты из «Шестикнижия» Арменопула
и т. д.).
Речь, таким образом, идет о юридических сборниках, содержащих
преимущественно памятники гражданского права. Но говоря об этой
группе из двух безусловно каким-то образом связанных между собой
рукописей (общий протограф?), следует заметить, что есть еще две руко­
писи, так или иначе близкие к указанным спискам: Ambros. Q 50 sup. и
Paris, suppl. gr. 627.
Что касается первой из них — Ambros. Q 50 sup. 1 4 (рукопись на бумаге,
2 4 8 χ 1 7 3 , 400 лл.), то она представляет собой конволют из трех рукопи­
сей: первая (лл. 1 —159) содержит речи Симеона Нового Богослова и дати­
рована 1321 г. (см. помету на л. 159), вторая (лл. 160—230) — апофтегмы
отцов церкви и датируется также XIV в., третья (лл. 231—400) относится
к X I I I в. и содержит комплекс текстов, как раз и представляющих для нас
особый интерес. Выясняется, что в этой части присутствуют как Эпанагога (лл. 231—248, тит. I—VIII), Прохирон (лл. 284—346, есть лакуны),
Земледельческий (лл. 346—353) и Военный законы (т. е. тексты, нали­
чествующие и в Paris, suppl. gr. 625 и в Vindob. jur. gr. 2), так и многие
тексты, содержащиеся в Vindob. jur. gr. 2 (трактат «О сроках», новеллы
императоров Константина VII Багрянородного и Романа II Лакапина);
присутствует также Морской закон (лл. 353 об.—362), но нет ни латиногреческого лексикона, ни эксцерптов из Эклоги, ни Synopsis major Basi­
licorum, ни Синопсиса Михаила Атталиата, ни новеллы Алексея Комнина
и т. д. Таким образом, констатируя родственность состава Ambros. Q—
50 sup. и двух указанных рукописей, мы в то же время отмечаем и суще­
ственные различия, которые становятся еще более явственными, если мы
примем во внимание особенности текста Земледельческого закона, пред­
ставляемого Ambros. Q 50 sup.
Правда, текст памятника после гл. 85 замыкается тем же комплексом
из 7 интерполяций, который демонстрируют Paris, suppl. gr. 625 и Vin10
11

12
13

14

Впрочем, это отсутствует и в большинстве других списков, начиная с самых ранних
(ГИМ 318, Paris, gr. 1367, Paris, gr. 1384 и др.).
Все они вошли на правах глав в состав «арменопуловской» редакции Земледельче­
ского закона, текст которой, кстати (по крайней мере опубликованный Хаймбахом),
обнаруживает близость к тексту, который дают Paris, suppl. gr. 625 и Vindob. jur.
gr. 2. Однако мы воздерживаемся пока делать из этого факта какие-то выводы.
Ср. близкий по смыслу отрывок в Marc. gr. 172, л. 42 об.: Ό αρχαίους μεταχινήσας όρους ή χα'ι τον άγρον τίνος 3ία σχοπελίζων, χεφαλιχώς τιμωρεϊσθω.
Наверное, в оригинале на л. 1 об. были и заставка и заглавие, но в копии,
которой, очевидно, заменен поврежденный лист, этого нет, хотя оставлено
место: верхняя половина листа пустая. В 12 титулах Эпанагоги главы прону­
меровал фиолетовыми чернилами тот, кто заменял поврежденный текст ру­
кописи своими копиями. Он же внизу на л. 25 сделал приписку (относится
К статье ιέ): έλλειπα το σχόλιον ένταοτα· opat έν τω έμ,φ αντιγράφω τοΰ Βααιλιν.οδ σελ.
38, öıcou χεΐται μετά ις' χεφ. На л. 26 он сделал внизу на поле примечание, отно­
сящееся к заглавию титула 13 Эпанагоги: ελλείπει εν χεφάλαιον δρα έν τω προμνησθέντι
αντιγράφω τοΰ Βασιλικού·'όκοοό έφεξης τίτλος εστίν ό ιθ'.
Описание рукописи см.: Martini Α., Bassi D. Op. cit., t. II, p. 761—765 (N 678).
53

dob. jur. gr. 2, однако в целом его редакция иная, она не имеет тех
особенностей текста, которые характерны для двух последних списков,
в общем следует в русле той традиции, к которой относятся списки
ГИМ 318, Barber, gr. 578 и Paris, gr. 1367, но имеет и немало индиви­
дуальных черт: текст писан ровным, четким, хотя и не отмеченным
особым изяществом минускулом, главы нумеруются буквами, но из-за
пропуска 6-й и 79-й глав нумерация несколько сбивается (интерполяции
после гл. 85 тоже включены в общую нумерацию), имеются рубрики
περί άγελαρίων перед гл. 23, περί έ'ροί,ς перед гл. 57, περί μέτρων κωλωβίδν
(sic) перед гл. 70, περί μόλων перед гл. 81, наблюдаются пропуски слов
и целых фраз (например, в гл. 1 нет фразы και κολόβωση μερίδα — την
γεωργίαν αότοο; в гл. 14 — τόν άγρόν, в гл. 22 — ή δίκελλαν, в гл. 32 — τψ
άναθρέψαντι αυτό, в гл. 38 — και ού παραδώσει, в ГЛ. 46-—διώξας έκ της μάν­
δρας, В ГЛ. 47 — τίνος πολλάκις, в ГЛ. 48 — απολαμβάνων τό βλάβος, а также
фразы ού λαμβάνει — λαμβάνει, в гл. 49 — ή ώτοκοπήσει, в гл. 53-—πραίδας,
В гл. 61-—ή συκαΐς, в гл. 62 — ή έτερα, в гл. 66 — ή κτίσαντες, в гл. 69 —
ή άπό βουττίου, в гл. 73 — άπολλΰμενον, в гл. 75 — ώς προείπομεν. . . έτυχε,
Β ГЛ. 77 — κόνα τίνα, в гл. 84—ίνα, в гл. 85 — άλλότριον и έν πάλω),
а также замены некоторых терминов и грамматических конструкций (на­
пример, в гл. 4 последовательно применяется глагол ανατρέπω вместо
διαστρέφω и его производных, в гл. 5 — έλάττων вместо κολοβόν и τω εχοντι
τό έλάσσων вместо τω όλιγοστω, в гл. 8 — ήδικήθη εν μέρος вместо ήδίκησέν
τινας и здесь же любопытно отредактирован конец гл. 8: έχέτω τό άδικηθέν
μέρος άναλύειν την γεναμένην μοιρασίαν; в гл. 11—σπορίσαντος вместо άπορήσαντος, в гл. 19 — τα ανήκοντα вместо τα έκστραόρδινα, в гл. 32 введен ин­
тересный термин συμμεριστώ вместо знаменитого άμερίστω, в гл. 39 — έτερον
άντ'αύτοδ вместо ψυχήν αντί ψυχτ,ς, в гл. 43 — άλλότριον вместо έτερον, в гл.
56 — κάμψει вместо καόση, в гл. 60—έν άλλοτρίαις χώραις вместо έν αλλότρια
αυλάκι, в гл. 62— έν διπλή ποσότητι, άλλα και τον κάματον των ήμερων, αφ' ής
ημέρας τό κλέμμα. . . вместо κατά την ποσότητα и далее, В ГЛ. 67 — έκφοράν
вместо είσφοράν, в гл. 68—άπαξ вместо έν πρώτοις, в гл. 83·—βλάπτει
вместо έρημοι и άζόμιον вместо αβλαβές, и др.).
Но если Ambros. Q. 50 sp. лишь своим составом в какой-то степени
сближается с «семьей» рукописей Paris, supp]. gr. 625 и Vindob. jur.
gr. 2, то «обратную картину» нам демонстрирует Paris, suppl. gr. 627 —
очень ветхая рукопись, писана на бумаге восточного происхождения ми­
нускулом XIV в., 217 л., некогда принадлежала архиепископу Фессалоники и экзарху Фессалии Макарию, как об этом свидетельствует вла­
дельческая запись внизу на л. 4 об. (после пинакса рукописи): f αυτή
ή βίβλος του Θείου και ίεροδ νόμου όπάρχει του" παναγιωτάτου αρχιεπισκόπου Θεσ­
σαλονίκης ύπερτίμου και έξάρχου πάσης Θεσσαλίας και τόν τόπον επέχοντος τοδ
'Εφέσου κυροδ Μακαρίου 1б. Йомиуо Синспсиса Михаила Пселла (лл. 196-—
216) и фрагмента гомилии Иоанна Златоуста (лл. 216·—217, совсем
другие бумага и почерк, — из другой рукописи?), рукопись содержит
лишь Прохирон (лл. 3—196), но не в 40 титулов, как обычно, а в 50,
причем из 10 дополнительных титулов 8 представляют собой извлече­
ния из Epitome legum, a 2 последние — не что иное, как Земледельче­
ский (лл. 178 об.—183 об., τίτλος μο' : κεφάλαια νόμου γεωργικού κατ' έκλογήν
βιβλίου τοο Θείας λήξεως Ίοιστινιανοδ βασιλέως) и Морской закон 16.
Все особенности текста, отмеченные вами выше как характерные для
Paris, suppl. gr. 625 и Vindob. jur. gr. 2 [особенно в гл. 22, 25, 38 (но
ή ονον, ή άλλο τι άντ' αύτοδ ομοίως, а не ή cvov κα'ι πρόβατον), 69, 76 (но
και άπό τούτου σί,μβτ, а не πάθοι τι), наличие рубрики περί μόρτης перед
гл. 9, перестановки глав 7 после гл. 8, 12 после 13, 20 — после 22, 51 —
после 52], свойственны и Paris, suppl. gr. 627 1 7 . Наличествует в ней
и указанный комплекс интерполяций, но есть также и некоторое своеоб­
разие. Например, рукопись имеет рубрику περί άγελαρίων, текст о нака­
зании срубивших деревья или виноградники (Dig. 47, 7, 4, но без той
его части, хде говорится о том, что следует понимать под деревом) вклю54

чен непосредственно в состав памятника (между гл. 61 и 62); гл. 3 по­
мещена после гл. 4; порядок гл. 31—33 следующий: 33, 32, 31; гл. 74
помещена после гл. 75; в гл. 6 вместо εική έδικολόγησε (как в Paris, suppl.
gr. 625 и Vindob. jur. gr. 2) — εκεί δικολόγησε, в гл. 57 вместо διπλήν την
τιμήν (как в тех же списках) — την πλάνην διπλήν; в гл. 61 κήποις вместо
συκοις άλλ.; βρ. ένεκα όπωρων вместо βρ. Ινεκα; κλοπή φωραθέντες вместо κλοπής
(во всех трех списках отсутствует χάριν); в гл. 6б отсутствует фраза
ώς. . . κτίσαντες и др. Однако это «своеобразие» вполне объясняется осо­
бенностями работы писца, и принадлежность Paris, suppl. gr. 627
к группе рукописей Paris, suppl. gr. 625 и Vindob. jur. gr. 2 не вызы­
вает сомнений.
Интересно, что Малафосс, придавая особое значение необычной редак­
ции Прохирона в Paris, suppl. gr. 627, сближает по этому признаку данную
рукопись XIV в. с двумя рукописями X I I I в., а именно с Vallicellianus
Ε 55 и Paris, gr. 1391, и с уже изученной нами рукописью Vat. gr. 1168 (ко­
торую, впрочем, Малафосс без достаточных оснований датирует также
X I I I в . ) 1 8 . Действительно, Procbiron Vaticanum, который Цахариэ фон
Лингенталь устанавливает на основании Vat. gr. 1168 19 , чрезвычайно бли­
зок редакциям Прохирона, представленным Vallic. E 55 и Paris, suppl.
gr. 627 и мог, очевидно, послужить образцом для последних. Но полного
тождества здесь нет: ведь Prochiron Vaticanum содержит еще Военный за­
кон и выдержки из Эпанагоги, которые отсутствуют в Paris, suppl. gr. 627,
и если в последней Земледельческий и Морской законы составляют 49
и 50 титулы редакции Прохирона, то в Prochiron Vaticanum — 44 и 46 ти­
тулы 20. Еще дальше отстоит редакция Прохирона в Paris, gr. 1391, кото­
рая образована путем основательной переработки начальных титулов Про­
хирона за счет включения извлечений из Эпитомы (как мы увидим далее,
аналогичную операцию автор рукописи производит и в отношении Земле­
дельческого закона). Условность сближения всех этих рукописей по прин­
ципу сходства содержащихся в них версий Прохирона становится еще
более очевидной, когда мы примем во внимание состав этих рукописей в це­
лом и особенности текста Земледельческого закона.
Vallic. E 5 5 2 1 — это конволют из фрагментов нескольких рукописей раз­
ного времени объемом VII-f-264 лл.; он начинается двумя бумажными
тетрадями XV в. и меньшего, чем вся рукопись, размера (235x155, в то
15

Мне довелось изучать рукопись в расплетенном состоянии непосредственно в Ate­
lier de restauration парижской Национальной библиотеки; я благодарю французских
коллег за это любезное исключение из общего правила, воспрещающего доступ ис­
следователей к рукописям плохой сохранности, находящимся в процессе реставра­
ции.
Владельческая запись Макария, идентичная записи в Paris, suppl. gr. 627,
содержится также в Ватопедской рукописи № 483; см.: Πάαχος Π. Ş. Ό Ματθαίος
Βλαστάρης xal το ύμ,νογραφι/,ον έργον του. θεσσαλονίκη, 1978, πίν. 1. На ЭТО обратил наше
внимание Б. Л. Фонкич [см. также его работу: Заметки о греческих рукописях со­
ветских хранилищ. 11. Материалы для изучения библиотеки Макария Папагеоргопула. — В кн.: Памятники культуры. Новые открытия (в печати)].
16
Ничто из этого не отмечено в суммарном описании рукописи Омоном, см.: Omont H.
Op. cit., t. Ill, p. 288.
17
Любопытным представляется случай с гл. 68, где речь идет не о ворующем
в амбаре (έν όρίω или έν όρείω) чужой хлеб (τόν σίτον), как это значится в дру­
гих рукописях, а о «найденных ворующими в деревнях», причем объект кражи
не указан (Οι έν χωρίοις ευρισκόμενοι χλέπτοντες — Paris, suppl. gr. 627, Vindob.
jur. gr. 2, но έν ώοίοις — Paris, suppl. gr. 625), хотя все остальное в основном
совпадает о редакцией этой главы в других списках.
18
Malafosse J. Op. cit., p. 21.
19
Zachariae a Lingenthal C. E. Collectio librorum juris graecoromani ineditorum. Lipsiae, 1852, p. 58—59.
20
Ср.: Malafosse J. Op. cit., p. 15, 16, 21.
21
К сожалению, мне не удалось получить микрофильм данной рукописи и при изуче­
нии ее приходится полагаться на описание в каталоге Мартини (Martini Ε. Catalogo
di manoscritti greci esistente nelle Biblioteche italiane. Milano, 1902, vol. II, p. 119—
125, Ν 74) я на разночтения в тексте Земледельческого закона, указанные в аппа­
рате издания Эшбернером, который использовал Валличелианский список.
55

время как рукопись — 245χ196); лл. 17—127 — пергамен, а начиная
е л . 132 — бумага восточного происхождения; лл. 98 и 99 — палимпсесты
из унциальных рукописей; лл. 128 и 129 относились к рукописи X в.,
а лл. 130 и 131, «в которых читается имя Канавутцес», датируются Мар­
тини XV в. Интересующая нас часть рукописи (лл. 132—264 об.) писана
на бумаге восточного происхождения, датируется в каталоге Мартини
XIV в., но относится, очевидно, к X I I I в. (датировка данного списка
Земледельческого закона Малафоссом и Эшбернером); содержит преиму­
щественно памятники кононического права: фрагменты какого-то юриди­
ческого сочинения, трактующего вопросы брачного права; оглавление
книги Афанасия Схоластика в 60 главах (гл. 1 — περί χειροτονίας επισκόπων);
извлечения из канонов апостолов и соборов (Карфагенского и Константи­
нопольских), а также из конституций императоров; уже указанная редак­
ция Прохирона, включившая в себя и текст Земледельческого закона
(в каталоге Мартине не отмечено); юридический лексикон с начальными
словами Άναλλίων λεγάτων αίτησύον, который уже встречался нам в двух
рукописях южноитальянского происхождения (Marc. gr. 172 и Vat. gr. 845)
и др. Что же касается Земледельческого закона, то его текст (судя по разно­
чтениям в аппарате издания Эшбернера) близок к тексту памятника, пред­
ставленному также уже известными нам двумя южноитальянскими спис­
ками: Vat. gr. 2075 и Ambros. Q 25 sup. He является ли Валличелианский
список южноитальянским по происхождению?
Наконец, Paris, gr. 1391 — рукопись явно кипрского происхожде­
ния (очевидно, писалась в Пафосе), на бумаге 22 , объемом в 240 л.,
палеографически датируется концом X I I I или началом XIV в. 23 Рукопись
представляет собой, по определению Звороноса, «полный юридический
сборник», предназначенный для судебной практики епископского суда
в Пафосе. Она содержит комплекс текстов кипрского права [буллу Гпапы
Александра IV от 1255 г., адресованную греческому архиепископу Кипр­
ского королевства Герману (конец отсутствует, потерялся восьмой лист
тетради ά), наставление (Διδασκαλία) судьям и юристам, так называемые
leges cypriae, т. е. анонимную коллекцию образцов судопроизводства
для пяти процессов по делам обручений и браков, каждый из которых
«сопровождается группой законов, относящихся к данному делу и отредак­
тированных на простом языке, сильно окрашенном элементами кипрского
диалекта»] 24, уже упоминавшуюся редакцию Прохирона с переделанным
за счет извлечений из Epitome legum началом (лл. 48—106 об.), тексты,
заимствованные из каких-то юридических компиляций и касающиеся во­
просов семейного права, статуса монахов, дарений и займов, степеней
родства и препятствий вступлению в брак (лл. 106 об.—120 об.), извлече­
ния из Эклоги новелл Льва VI (Зворонос отмечает «eclogae» 1—16, 19,
20, 28, 35, 22, 23, 25, 27, 29, 32—38), касающиеся главным образом мона­
хов, семейного и наследственного права, в сопровождении заимствований
из труда МихаилаАтталиата (лл. 121—135 об.); затем идет целый «ансамбль»
юридических текстов, основу которого составляет Частнаяjj Эклога
(лл. 179 0 6 . - 1 9 4 об., тит. I - V , XVI, VI—XV, XVII и XVIII) и ее при­
ложения (37 текстов из 54, указанных Мортрейлем в «Приложении»
к Эклоге 25 , в том числе выдержки из трактатов о степенях родства, о ере­
тиках, о fidejussio, Земледельческий, Морской и Военный законы), а также
эксцерпты из Synopsis Major Basilicorum (στοιχεΐας, η, θ, t, κ, ν, ξ, ο, μ)
и notitia episcopataum (лл. 211—213).
Зворонос в следующих выражениях описывает манеру работы писца
Paris, gr. 1391: «Компилятору сборника, хотя он и придает каждой группе
законов, относящихся к одному и тому же вопросу, порядковый номер,
свойственный его коллекции (то, что сообщает ей характер автономной
кодификации), не удается представить труд хорошо организованным.
Группы законов, относящихся к одному и тому же предмету, содержатся
в различных местах рукописи. Но он сам или же тот, кто использовал
этот сборник, возможно писец рукописи, пытается исправить положение
56

посредством маргинальных помет, которые отсылают к разным местам ру­
кописи, где находится материал, трактующий тот же вопрос. Ему прихо­
дится даже прерывать копирование группы текстов, когда он замечает,
что эти тексты уже фигурировали в другом месте сборника, и он отсылает
к нему» 26.
Что касается Земледельческого закона, текст которого содержится на
лл. 206 об.—211, то он отмечен теми же индивидуальными чертами,
которые характерны для рукописи в целом: совершенно нетрадиционное
заглавие — περί γεωργίας — выполнено, как и инициалы, ярко-красным,
что в сочетании с черными чернилами, которыми писан текст, создает
своеобразный эффект; главы не нумеруются, орфография крайне неустой­
чива, отмечена чертами разговорного языка, «сильно окрашенного эле­
ментами кипрского диалекта», изобилует сокращениями, итацизмами,
смешениями αι—ε, ο—ω; отсутствие подписной йоты; отсутствуют главы
1—16, 27, 56, 59, 66; гл. 44 помещена после гл. 45, затем идут главы
25, 46, 26, 28, 47 и далее — нормально; контаминация двух глав — 82
и 83 — в одну; текст памятника (после гл. 85) завершается группой из
8 интерполяций, две первые из которых и пять последних заимствованы
из 40-го титула Epitome legum (тит. 40, гл. 25, 24, 28, 29, 27, 23),
тогда как третья резюмирует две главы Земледельческого закона (гл. 56
и 57) 2 7 ; есть рубрика περί δένδρων на поле слева против гл. 57; много
пропусков слов и выражений, вследствие чего иногда искажается смысл
текста (μισθ-ωτος и αυτοδ λά&ρα в гл. 34, προς έργασίαν и пассаж между
άπέθανεν и δόσει в гл. 37, άπελθών в гл. 25, πραίδας πραίδευσαν в гл. 53,
опущены концовки гл. 29 и 31); констатируются часто непонимание пис­
цом копируемого текста и появление в результате этого невозможных
выражений (σκόλισγον в гл. 22, άνα&εωρισας вместо άναθρέψας и το άνακομήσαντι вместо τω άναθρέψαντι в гл. 32, όφέλειαν вместо άπώλειαν в гл. 38,
καΐ άγνωυν вместо άγνωσία в гл. 40, ελλεχθη вместо έλεγχθ-îj в гл. 28, παρεδεόοντα вместо πραιδεύοντα и άτζοκοπίσοι вместо άλλ' ώτοκοπήση в гл. 48,
χειροτώνων вместо χιτώνων в гл. 60, εχείροο вместо άχυρου в гл. 65; особенно
серьезна порча текста в гл. 67 и 70), обращают на себя внимание такие
замены, как άθέριστον οντά вместо μ-ή θερισδ-έντων в гл. 78, κλαπη вместо
κλάσει в гл. 85 (при отсутствии ή εν πάλω έμπερεΐ), начало гл. 81 ('Εάν
τις γήν ένχώριον διαγνόσι τότε κοινόν δντα), несколько иная редакция гл. 64
(Ol καίοντες άλωναν ή 8-υμ.ωνίαν, βαλλότες δε προς άμηναν έχθρίδν πυρίκαυστοι
Ιστωσαν).
В целом же текст Земледельческого закона, содержащийся в Paris, gr.
1391, восходит к редакции, сохраненной большинством списков (в част­
ности, ГИМ 318), но, представляя любопытное свидетельство жизни па­
мятника в одной из греческих провинций (на Кипре), он настолько субъек­
тивен и даже дефектен, что вряд ли может иметь какое-то значение для
установления текста Земледельческого закона в его первоначальном виде.
Особую семью образуют также две рукописи XIV в.: Paris, gr. 1720 и
Sinait. gr. 1817, которые дают совершенно своеобразную редакцию Земле­
дельческого закона. Наиболее известна Paris, gr. 1720, так как именно
22

23

M
26
26
27

Но отнюдь не на бомбицине, как полагает Омон (Omont ff. Op. cit., t. II, p. 37),
ибо имеются следы филигранен (см. лл. 87, 154, 155, 165, 168, 201, 216, 221), из ко­
торых филигрань на л. 87 как будто напоминает голову быка в круге, на лл. 154
и 156 — как будто бивни в круге, а на прочих — фрагменты крестиков или звездо­
чек. К сожалению, мне не удалось найти аналогий в существующих справочниках и
тем самым решить проблему датировки этой важной рукописи.
См.: Svoronos N. Questions sur la situatione sociale et juridique des grecs chypriotes
pendant la domination franque. — In: XV Congres international d'études byzanti­
nes. Athènes, 1976, p. 11 (здесь же — самое подробное описание и изучение данной
рукописи); см. также: Simon D. Zyprische Prozeßprogramme. München, 1973.
Ibid.
Mortreuil I.-A.-B. Histoire du droit byzantin. Paris, 1843, t. I, p. 381—384.
Svoronos N. Op. cit., p. 14.
Отождествлено Малафоссом (Malafosse J. Op. cit., p. 18).
57

на основе этого списка (при сопоставлении его с другими рукописями)
Цахариэ фон Лингенталь издал юридическую компиляцию X—XII вв.
Ecloga ad Prochiron mutata, в состав которой на правах двух ее титулов
(25 и 26) вошел преобразованный Земледельческий закон (лл. 145—147).
Писанная на бумаге XIV в. (без филиграней, но не восточного происхо­
ждения 28) одним и тем же очень индивидуальным и чрезвычайно неровным
почерком (писец Μανουήλ Διμοίρης, стихотворение которого помещено
на л. 99), рукопись, однако, по своему содержанию распадается на две
части: литературную (лл. 1—124 об., содержит Хронику Константина M анасси, хронограф византийских императоров от Алексея Комнина до за­
хвата Константинополя латинянами, стихи Льва Ритора, Филона, Игна­
тия, Гиппократа Клитарха, Демонакта, Исидора, Пифагора, Эпиктета,
самогоМануилаДимириса,Мелитиниота, анонимные стихи и т. д.) и юри­
дическую (лл. 124 об.—193, содержит уже указанную Эклогу, изменен­
ную/ по Прохирону, паратитлы, фрагменты из Афанасия Схоластика,
эксцерпты из Моисеева закона, Морской закон, каноны апостолов, от­
рывки из трактатов о степенях родства, о еретиках; notitia episcopatuum,
анонимный лексикон с испорченным началом и концом и др.). Как показал
Малафосс, и в этой Парижской рукописи имеются следы Приложения
к Эклоге, но уже подвергшегося известному пересмотру и редактирова­
нию 29 .
Что же касается рукописи Sinait. gr. 1817, то она, как носительница
той же самой редакции Ecloga ed Prochiron mutata с включенным в ее состав
Земледельческим законом, осталась совершенно неизвестна специалистам.
Причина, очевидно, заключается в неполноте описания этой рукописи
В. Н. Бенешевичем 30. Он отмечает, что эта рукопись XIV в., писанная
(добавим: красивым ровным минускулом) на бумаге, объемом в 248 лл.,
размером 2 0 0 χ 1 3 1 и (текст) 1 1 4 χ 9 0 , содержит на лл. 4—136 об. «Синоп­
сис Михаила Атталиата» (указан incipit), после чего следует подробней­
шее перечисление (начиная с л. 137) даже самых мельчайших текстов, со­
держащихся в рукописи и представляющих собой исключительно памят­
ники канонического права (собрание различных церковных постановлений,
толкований, толкований к канонам апостолов, постановления о ере­
сях, о 27 латинских заблуждениях, извлечения из законов о преимуще­
ствах константинопольского патриарха, послание Константина Вели­
кого к папе Сильвестру, разъяснение патриарха Михаила Кируллария
императору, послание монаха монастыря τοΰ Φουρνη Иоанна Григорию
Антигониту, Προθεωρία κεφαλαιώδης Николая епископа Андидского, отрывки
из сочинений Василия Великого, Григория Нисского, Димитрия Болгар­
ского, патриарха Никифора περί διαφοράς εικόνων, «частичная выборка»
из деяний соборов и т. д.) 81 . Однако в бумагах самого В. Н. Бенешевича,
хранящихся в Архиве АН СССР (ф. 192, оп. 3, № 115), имеются фотогра­
фии части рукописи Sinait. gr. 1817, которые показывают, что юридиче­
ский труд Михаила Атталиата заканчивается где-то около л. 80 (пагина­
ция на фотографиях Бенешевича не просматривается и не везде обозна­
чена на обороте), после чего начинается Ecloga ad Prochiron mutata именно
в той редакции, которая содержится в Paris, gr. 1720.
Интересна попытка автора этой компиляции, как она представлена
Парижским и Синайским списками, добиться «полного слияния» (выраже­
ние Малафосса) с ней Земледельческого закона. Он исключает вообще
из текста памятника целый ряд одних глав [гл. 5, 8, 11, 27—28 (только
в Sinait. 1817), 30, 42, 43, 45, 47—49, 53, 56, 57, 59, 66, 67, 6 9 - 7 3 , 80,
85], другие рассеивает по разным титулам Эклоги, измененной по Про­
хирону, на правах отдельных глав (гл. 7 = E c l . Pr. mut. тит. 24 гл. 27;
гл. 3 1 = Е Р ш 24, 29; гл. 3 2 = Е Р т 24, 28; гл. 3 3 = Е Р т 18, 22; гл. 3 4 = Е Р т
15, 4; гл. 3 5 = Е Р т 18, 21; гл. 3 7 = Е Р т 15,13; гл. 3 9 = Е Р т 21, 14; гл. 4 0 =
= Е Р т 21, 15; гл. 4 1 = Е Р т 18, 19; гл. 4 4 = Е Р т 18, 20; гл. 4 6 = Е Р т 18,
18; гл. 5 8 = Е Р т 20, 3; гл. 6 0 = Е Р т 18, 13; гл. 6 1 = Е Р т 18, 14; гл. 6 2 =
= Е Р т 18, 15; гл. 6 3 = Е Р т 18, 16; гл 6 4 = Е Р т 20, 4; гл. 6 5 = Е Р т 20,
58

5; гл. 6 8 = E P m 18, 11; гл. 78==EPm 18, 30) S2, a в оставшуюся от перво­
начального текста Земледельческого закона часть вводит целый ряд интер­
поляций различного происхождения, в том числе три уже известные нам
по другим рукописям, восходящие к God. 3, 32, И , Cod. 9, 12, 6 и Cod. 9,
12, 7 ( = E P m титул 25, гл. 18, 26 и 27), и пять новых, одна из которых «дает
конкретный случай, дополняющий гл. 81 и 82 Земледельческого закона,
между которыми она и помещена ( = Е Р т 25, 21); три другие же извле­
чены из текстов Поздней Римской империи ( = Е Р т 25, гл. 25, 28, 29),
а пятая, неизданная, кажется, является добавлением юриста-практика» 33 .
Весь этот юридический материал автор редакции разбивает на две
группы, образуя из них титулы 25 с заглавием περ'ι γεωργών 'Ιουστινιανού
βασιλέως и 26 с заглавием περί άγελαρίων και βοίδν και χοφίδν και προβάτων
και ίππων και όνων και κυνων πραΐδα ποιοδντων και πεσόντων (так Paris. 1720,
πιπτόντων — Sinait. 1817) εις διώρυγμα (так Paris. 1720, όρυγμα — Sinait.
1817) αμπελώνων Эклоги, измененной по Прохирону. Не остался без изме­
нений и текст Земледельческого закона, о которых Малафосс говорит,
что они «более интересны с точки зрения грамматики и словаря, нежели
права» ш.
Разумеется, подобной констатации явно недостаточно, нужны более
основательные исследования как особенностей текста самого Земле­
дельческого закона (обращает, например, на себя внимание μορτήν μερίσας
вместо θερίσας μορτιτήςε гл. 9, появление коня наряду с быком и ослом
в гл. 38 и 51 и др.), так и всего комплекса вопросов, связанных с этой
своеобразной редакцией Эклоги, измененной по Прохирону, и в частности
с датировкой включения в редакцию преобразованного таким образом
Земледельческого закона. Но поскольку текст все же опубликован 35, мы
считаем пока возможным ограничиться сказанным.
Самую многочисленную семью составляют пять следующих рукопи­
сей: Vindob. jur. gr. 15, Paris, gr. 1356, Vindob. hist. gr. 70, Bodl. 264
(Roe 18), Iviron. 78. Из них лишь первая датируется временем около
1300 г., все остальные — XIV в. При этом именно единый, отмеченный спе­
цифическими чертами вид первоначальной редакции Земледельческого
закона, который предлагают названные списки, объединяет их в одну
группу, в то время как состав их далеко не тождествен. Vindob. jur.
gr. 1 5 3 6 — бумажная рукопись, приобретенная Авгерием Бузбекским
в Константинополе, 217 л., писана по меньшей мере двумя почерками,
из которых почерк интересующей нас юридической части рукописи
(лл. 1 — 73) представляет собой очень индивидуальную скоропись и дати­
руется (правильно ли?) Хунгером и Крестеном временем около 1300 г.
Данная часть рукописи 3 7 содержит сокращенную версию Прохирона
28

29
30
31
32
33
34

35
36
37

Так у Омона, который к тому же компиляцию Ecloga ad Prochirou mutata неточно
называет Prochiron auctum императоров Василия, Константина и Льва, см. : Omont H.
Op. cit., t. II, p. 129—130.
Malafosse J. Op. cit., p. 19.
Бенешевич В. H. Указ. соч., с. 217—221.
Часть рукописи Sinait. gr. 1817 (начиная с л. 168 и далее) совпадает по составу
с частью рукописи XIV в. Paris, gr. 1356 (л. 295 и далее), о которой речь впереди.
Ср.: Dölger F. Harmenopulos und der Nomos Georgikos. — In: Dölger F. Шразтора.
Ettal, 1961, S. 267, Anm. 16.
Malafosse J. Op. cit., p. 46.
Тот факт, что Ecloga ad Prochiron mutata встречается в уже изученной нами ру­
кописи XII в. Paris, gr. 1384, еще ни о чем не говорит, так как текст этой компиляции
содержит там лишь 19 первых титулов, т. е. в составе ее отсутствует Земледельче­
ский закон, который зато совершенно независимо в полной и нормальной своей пер­
воначальной редакции присутствует в другом месте данной рукописи.
Zepos J., Zepos P. Jus graeco-romanum. Aalen, 1962, VI, p. 217—318 (текст Земле­
дельческого закона — на с. 278—282).
Подробное описание рукописи см.: Hunger H., Kreşten О. Op. cit., Teil 2, S. 28—31.
Вторая, не имеющая к нам отношения часть рукописи («литературная»), содер­
жащая περί σχεδών Мануила Мосхопула, эпиграммы Феодора Продрома, «Наста­
вление» Агапита и др. (лл. 74 и до конца рукописи), написана хартофилаком
церкви о-ва. Кос Михаилом Пепагоменом в 1325 г., о чем свидетельствует его
59

(любопытен выбор титулов для копирования — 1,5, 10, 15, 20, 25, 30,
35, 40), за которым после новеллы Ирины следует подборка текстов, вхо­
дивших в состав Приложения к Эклоге (законы Военный, Морской и
Земледельческий, фрагменты из трактатов «ερΊ κληρονόμων ένδιαθέτων, о сте­
пенях родства, апостольские каноны), а также 26-я новелла Льва VI, Эпитома Афанасия Схоластика новелл Юстиниана, анонимный латинско-греческий юридический лексикон с начальными словами Άκίωρ· ό ενάγων,
фрагмент из трактата Георгия Кодина о должностях Великой церкви и
еще целый ряд анонимных юридических эксцерптов.
Еще одна рукопись данной группы содержит Прохирон в качестве основ­
ной компиляции, но не в его сокращенной, а, напротив, в пространной ре­
дакции (Prochiron auctum cum paratitiis) — Paris, gr. 1356 38: рукопись
на бумаге (наличие филиграней лишь угадывается, например, на л. 109),
334 л., писана довольно элегантным почерком, по-видимому, в период
с 1342 по 1347 г., так как в хронологическом перечне византийских импе­
раторов на л. 281 последним назван Иоанн V Палеолог как царствующий
[πα Ιωάννης ό υιός αότοδ (sc. Ανδρόνικου) ό ΙΙαλαιολόγος, έστέφθη νοερίω ιθ
ήμερα β, χοδ ς ω ν Ιτους καΐ έβασίλεοσε χρόνων — далее оставлено пустое
место, очевидно, для того, чтобы можно было проставить цифруJ и не на­
зван Иоанн Кантакузин, который с 1347 г. был его соправителем39.
По мнению Малафосса, в Paris, gr. 1356 «связь между основной компиля­
цией — Prochiron auctum, с одной стороны, и Земледельческим и Морским
законами — с другой, еще хорошо обозначена, поскольку редактор их
указывает на л. 14 об. в общем оглавлении» *°.
К этому следует добавить, во-первых, что хотя редактор и включает
Земледельческий и Морской законы в оглавление, он не нумерует их, под­
черкивая тем самым, очевидно, их самостоятельность по отношению
к Prochiron auctum и к его паратитлам, и во-вторых, что от Морского за­
кона в рукописи остались лишь фрагменты (ибо полный текст закона, со­
держащийся на лл. 319—325, написан на особой и вставленной позднее
в рукопись тетради, писанной в 1478 г. монахом Ватопедского монастыря
Никифором, о чем свидетельствует его запись на л. 325). Из других текстов,
входивших в «Приложение к Эклоге», некоторые включены в состав
Prochiron auctum (например, отрывки из трактата о степенях годства,
fidejussio, конституция Зенона, 80-я глава Земледельческого закона и др.),
Военный закон представлен только кратким отрывком в одном из паратитлов Прохирона, а наличие трактата «О сроках» свидетельствует о том
влиянии, которое оказало здесь приложение к Epanagoge aucta 41, т. е.
компиляции, эксцерптами из которой и начинается рукопись. Кроме того,
в Paris, gr. 1356 содержатся уже известный нам юридический лексикон
с начальными словами Άναλλίων λεγά^ων, новелла патриарха константино­
польского Афанасия, императорские указы о принесении присяги «кафо­
лическими судьями ромеев» и формулы присяги, хронологические списки
императоров и патриархов и т. д. Завершает рукопись «каноническая»
часть (начиная с л. 287 и до конца), совпадающая, как уже было отме­
чено, с частью рукописи Sinait. gr. 1817 (с л. 168 и далее). В целом же
Paris, gr. 1356, несомненно, была создана одним из тех вселенских или
«кафолических судей ромеев», институт которых был учрежден Андрони­
ком II и Андроником III Палеологами: в ней ясно усматривается желание
редактора объединить в одном сборнике те памятники гражданского и
церковного законодательства, которые прежде всего были необходимы
для практической судебной деятельности 42.
Две другие рукописи XIV в. из этой группы — Iviron 78 (фигурирует
у Малафосса под шифром 'Ιβήρων 4198) и знаменитый Оксфордский кодекс
Bodl. 264 (Roe 18) — также содержат Прохирон, но уже в сочетании
с Эклогой как главной компиляцией и, кроме того, целый ряд текстов
из Приложения к ней, делающих состав этих рукописей в какой-то степени
родственным. Правда, Iviron 78 (аккуратная, чистая рукопись, писана
курсивом на бумаге) представляет, очевидно, лишь фрагмент (всего 74 л.)
60

какой-то более обширной рукописи. Прохирон здесь представлен (лл. 3—
29) лишь несколькими титулами (1, 4, 5, 7, 8, 9, 16, 18, 21, 24, 31), после
чего идет без всякого заглавия и предисловия редакция Эклоги (лл. 29—
51 об.), в основе которой лежит Ecloga privata (17 титулов,, причем титул 7
помещен после титула 17), но с добавлением в конце одного титула (17)
из Ecloga privata aucta (в рукописи нумерация титулов несколько спу­
тана); затем следуют νόμοι στρατιωτικοί (с пинаксом на л. 51 об., в котором
перечислено 39 статей), отрывки из трактата о еретиках, конституция Зенона, текст περί ύποβολοδ, трактат о семи возрастах человека, Земледель­
ческий закон (лл. 68—73) и др. По своему составу Iviron 78 близка к ру­
кописи X I I в. южноитальянского происхождения Paris, gr. 1384.
Оксфордская же рукопись Bodl. 264 (Roe 18) 4 3 представляет собой
кодекс, писанный изысканным почерком известного писца Константина
Софоса й и им же датированный 1349 г., о чем мы узнаем из его записи
в конце рукописи: Έτελειώθη ή βίβλος αατη δια χειρός έμοΰ Κωνσταντίνου το5
Σοφού κατά μήνα σεπτεμβρίου της β', ίνδ4κτ. του ,ςωνζ' έτους (поздняя рука до­
бавила: ετει της ένσάρκου οικονομίας, ατμθ'). Из других записей, содержа­
щихся в том же месте рукописи, явствует, что она находилась на Халки,
в монастыре του Έσόπτρου, и что ее с Востока привез и подарил Бодлейянской библиотеке английский посол в Турции Томас Роу (Thomas Roe,
eques auratus et serenissimi Magnae Britanniae etc. Regis apud Turcorum
Imperatorem Orator, in gratitudinis suae erga matrem Academiam perpetuum testimonium hunc librum, quem ex Oriente secum advexit, publicae
Bibliothecae donavit).
Если не считать нескольких поэм Мануила Фила (лл. 1—20) и хроно­
графа 1422—1425 гг. 46 , рукопись — юридическая, содержит полный текст
Прохирона в 40 титулах (один из основных списков в издании Цахариэ)
запись на л. 191: έτελιώβη έν τη φυλα-λη μηνι σεπτεβρίω έτους ,ςωλδ' ίνδ(ικτιώνος) θ', παρά
Μιχ (αη)λ χαΐ χαρτοφόλαχος νήσου Κώ του Πεπαγωμένο". Отметим попутно, что рукопись
изобилует большим количеством весьма интересных схолий и помет (см., на­
пример, изданную Хунгером и Крестеном запись на л. 183 об. о приезде на
о-ве Кос митрополита Нила и еще не изданную, если не ошибаемся, запись
внизу на л. 182 об. о приезде 22 апреля 1360 г. на о-в Кос императора Ма­
нуила (II Палеолога?): -j- ήλθεν ο βαοιλ(εύς) ό χύρ Μανοήλ εις την νίσον χώ έτους ,ςωξη'
μηνί άπριλίω xß' ήμερα παρασχεβή, ωραις ζ' της ημέρας.
38
См.: Omont Η. Op. cit., t. II, p. 22—23.
39
Ср. заметку Цахариэ фон Лингенталя на отрывке бумаге, приклеенном к переплету
рукописи: Codex chartaceus, scriptus, ut opinor, Ioannis Palaeologi tempore. Certe
in catalogo Imperatorum Byzantinorum qui in hoc codice habetur, ultimus numeratur
Iohannes Palaeologus et coronatus esse dicitur novembri mense, anno mundi 6850, hoc
est anno Christi 1342. Далее идет почему-то зачеркнутое им же, но весьма важное
наблюдение: Cum autem non fiat ibidem Cantacuzeni mentio, qui tarnen cum Ioanne
Palaeologo imperavit, verisimile est scriptum esse hunc codicem antequam Cantacuzenus Byzantium victor ingressus esset, et ab ipsis Byzantinis Imperator salutatus fo­
ret, quod contigit anno Christi 1347: quae conjectura si vera est, necesse est scriptum
esse hunc codicem inter annum 1342 et annum 1347.
40
Malafosse
J. Op. cit., p. 21.
41
Ibidem.
42
Подробнее об этом см.: Медведев И. П. Византийское право на заключительном
этапе своего развития. — В кн.: Очерки истории византийской культуры, т. III
(в печати).
43
Детальное описание рукописи см.: Zachariae С. Е. Commentatio de Bibliotheca Bodlejana ejusque codicibus mss ad Jus Graeco-Romanum spectantibus. — Ό Πρόχειρος
Νόμος, Heidelbergae, 1837, Ν 17, p. 315—322; Сохе Η. Ο. Catalogi codicum manuscriptorum Bibliothecae Bodleianae pars prima. Oxford, 1853, p. 471—479.
14
Им написаны, в частности, рукописи Marc. gr. 176 (1351 г.; образец почерка опубли­
кован Турином: Turyn A. Dated greek manuscripts of the thirteenth and fourteenth
centuries in the Libraries of Italy. Urbana; Chicago; London, 1972, vol. II, pi. 102),
Marc. gr. 259 (лл. 91—146 об.), Marc. gr. 303 (лл. 98—129 об., 131 об.—142, 146—
150 об.,155 об.—171, 183—184, 185—196); см. Фонкич Б. Л. Палеографические за­
метки о греческих рукописях итальянских библиотек. — ВВ, 1980, 41, с. 218.
Шрайнер полагает, что «Софос» — это отнюдь не прозвище «Мудрый», но родовое
имя, см.: Schreiner Р. Die byzantinischen Kleinchroniken. Wien, 1974, I. Teil, S. 115,
Авт.
46.
15
Текст издан: Schreiner Р. Ор cit., S. 115—118.
61

и исаврийской Эклоги в 20 титулах, за которыми следуют Земледельческий
(лл. 81—86) и Морской законы, известная коллекция указов эпархов пре­
тория (так называемая Eparchicorum liber 4 β ), νόμοι στρατιωτικοί, конститу­
ция Зенона, ряд канонических текстов (Фотий, Иоанн Халкидонский,
Марк Александрийский, Феодор Студит, патриарх Никифор, Феодор
Вальсамон и т. д.), трактат «О должностях Великой церкви», notitia episcopatmım, эксцерпты из пространной редакции Эпанагоги (Epanagoge
aucta), трактат о запрещенных браках, юридический труд Михаила Атталиата (в 36 титулах, с предисловием, за которыми следует приложение —
эксцерпты из новелл Льва, Романа, Константина Порфирородного, Алек­
сея Комнина, Василия Болгаробойцы, Константина и Михаила Дуки),
сокращенная версия Моисеева закона и другие тексты. Рукопись завер­
шается литературными текстами, состоящими из поэм, эпиграмм и эпита­
фий опять же Мануила Фила, стихов Константина Манасси, Григория
Назианзина, Феодора Продрома, Георгия Писиды.
По мнению Малафосса, этот важный и богатый по содержанию кодекс
демонстрирует типичную для рукописей XIV в. двойственность тенден­
ции: сокращение общего объема Приложения к Эклоге и включение но­
вых текстов, отвечающих новым интересам, религиозный характер кото­
рых явственно превалирует 4? .
Наконец, пятая рукопись из данной семьи — Vindob. hist. gr. 70 ia,
кодекс XIV в., лишь по недоразумению назван «историческим», так как
содержит 43 текста, почти полностью относящихся к области канониче­
ского права (исключение, может быть, составляют несколько эксцерптов
из Юстинианова кодекса и Дигест, из новелл Льва VI, Константина VII
Багрянородного, из Эпанагоги). Из наиболее крупных памятников мы
здесь встречаем Синагогу в 50 титулах Иоанна Схоластика (лл. 23—29 об.,
38—-83), Номоканон Фогяя (лл. 17—-19 об., 95—128, тринадцать титу­
лов) и комментарий Иоанна Зонары к канонам апостолов и соборов (лл. 133—
272 об.). Наличествуют также распоряжения патриархов (Лука Хрисоверг, Фотий, Герман II, Мануил II), канонические послания отцов церкви
(Кирилл Александрийский, Феодорит Киррский, Григорий Нисский, Васи­
лий Великий, Тимофей Александрийский, Феофан Александрийский,
Илья Критский, Дионисий Александрийский, Петр Александрийский
и т. д.), комментарии канонистов (Феодор Вальсамон). Что же касается
Земледельческого закона, который содержится на лл. 30—34, то он лишен
своего обычного окружения (нет никаких следов присутствия Военного
или Морского законов, равно как и других текстов из
Приложения
к Эклоге), не сопровождает никакую компиляцию и является, по существу,
инородным телом в этой канонической рукописи.
Какими же признаками характеризуется текст Земледельческого за­
кона, представленный пятью рассмотренными рукописями? Уже заглавие
памятника не совсем тождественно, несколько отличаясь в окончании:
Νόμος γεωργικός κατ' έκλογήν, после чего Paris, gr. 1356 дает εκ τοδ 'Ιουστινιανού,
Vindob. jur. gr. 15 — έκ τοδ Ίουστινιανοδβασ (ιλέως) 49, Vindob. hist. gr. 70 —
έκτων 'Ιουστινιανού, Bodl. 264—έκ των 'Ιουστινιανού βιβλίων, Iviron 78 —
έκ των Ίουστινιανοδ νόμων. Главы во всех списках нумеруются буквами, но
эта нумерация не соответствует той, которая существует в издании
Эшбернера, так как в структуре памятника имеются отличия: во всех
списках отсутствует гл. 40; во всех, за исключением Vindob. jur. gr. 15,
гл. 51 включена в гл. 50 как ее частный случай (в следующей редак­
ции: ομοίως και ει περιπαρη τοις σκόλοψι τοδ φραγμοδ, οποίον αν βίη τό κτήνος,
άζήμιος έστω), гл. 52 помещена после гл. 54, гл. 63 и 65—после гл. 68,
гл. 79 — после гл. 85; в последнем исключение составляет также Bodl.
264, в которой гл. 79 находится и на своем месте, и после гл. 85, при­
чем любопытно, что в первом случае редакция главы близка эшбернеровской (хотя и есть разночтения), а во втором — свойственна данной группе
списков: Έάν τις τρυγήσας τάν ίδιον αμπελώνα εισαγάγω τα κτήνα αύτοδ, άτρογήτων ετι όντων των πλησίον, τυπτέσθω μάστιγας τριάκοντα, κα'ι τό άζήμιον ποιείτω
62

(подчеркну, что и Vindob. jur. gr. 15, в которой гл. 79 находится на
своем месте, дает тоже эту редакцию).
Все списки содержат в тексте Земледельческого закона интерполяции,
включенные в общую нумерацию глав: после гл. 30 — отрывок из Ульпиана, предусматривающий неподсудность (οόκ ενάγομαι) в случае, если
«плоды, упавшие с твоих деревьев на мою землю, будут затоптаны ста­
дом» (Pig. 19, 5, 14, 3 = Bas. XV, 4, 9); после гл. 31 — распоряжение
Василик (Bas. XV, 1, 44) о том, что «плоды, отделенные от деревьев,
считаются долей поля» (отсутствует в Бодлейянском списке); после
гл. 32 — распоряжение Помпония (Dig. 48, 7, 6, 2 = Bas. XV, 1, 5)
о том, что «мое дерево, переносимое на чужую землю, пока не пустит
корни, не выходит из-под моей власти» (отсутствует в Ивирском списке) 50.
Во всех списках, за исключением Ивирского, текст закона лишен
каких-либо подразделений на рубрики, зато йвирский список восполняет
это, в изобилии уснащая текст глав подзаголовками: перед гл. 23 (или,
вернее, перед гл. 24, так как гл. 23 помещена после гл. 24) — περί
άγελαρων (sic!), перед первой из только что приведенных интерполяций —
περί δένδρων ίστάμενον (sic) μέσον δύο συνόρων, перед ГЛ. 33 — [περί] κλεπτών
μισθοτών, перед ГЛ. 36 — περί των λαμβανόντων αλλότρια ζωα, перед гл. 38 —
περί ζώων ζημίας, перед гл. 41 — Έ π ί κλεψιά ζωον (sic), перед гл. 46 —
περί κλεπτών δούλων, перед гл. 49 — περί ζημίας ζώων εις πραίδα, перед
гл. 55 — περί τοδ φονεύοντος κδνα μανδίκόν, перед гл. 56 — περί των βαλλόντων πδρ
έν 5λη, перед гл. 59 — περί των κοπτόντων αμπελον άλλοτρίαν, перед ГЛ. 60 —
περί των κλαιπτόντων (sic) καρπούς αλλότριους.
Β Vindob. jur. gr. 15 текст памятника завершается (после гл. 85)
комплексом из семи интерполяций, который мы уже встречали ранее
в рукописях Paris, supp]. gr. 625 и Vindob. jur. gr. 2, с той лишь раз­
ницей, что в Vindob. jur. gr. 15 отсутствует текст о вторгшемся силой
на поле другого (Cod. 9, 12, 6), но зато присутствует текст (последний,
л. 49) распоряжения новеллы 32 Юстиниана (Bas. XXIII, 3. 76), вос­
прещающего заимодавцам брать за долг земли крестьян и встречавшегося
нам в ГИМ 318, но в более точной редакции: Ό δανειζων (рук. δανίξον)
γεωργόν μη λαμβανετω εις ύποθήκην την γήν αότοδ, τόκον δε όμως άπαιτήτω αότφ·
έπί μεν καρποΤς, όγδόην μοίραν — έπί δε χρήμα, κεράτιον εν ήγουν φόλλας ιβ' 51.
Что же касается других списков данной группы, то они завершают
текст Земледельческого закона (после гл. 79, которая помещена после
гл. 85) первой из указанного комплекса интерполяций — текстом из God.
3, 35, 6 о незаконно пасущем скот на чужой земле (ό βόσκων έν άλλ. γ^).
Уже приведенные данные показывают, что все списки этой группы,
не во всем совпадая (больше других отклоняется Vindob. jur. gr. 15),
содержат, однако, один особый вид первоначальной редакции Земледель­
ческого закона, и анализ текста глав еще больше убеждает в этом. Не
46
47
48

49

80
51

Издано: Zachariae С. Е. Anecdota. Lipsiae, 1843, p. 266—278.
Malafosse J. Op. cit., p. 22.
Детальное описание рукописи см.: Hunger H. Katalog der griechischen Handschrif­
ten der Österreichischen Nationalbibliothek. Wien, 1961, Teil I. Codices historici,
philosophici et philologici, S. 78—81.
В каталоге Хунгера и Крестеяа (Hunger Я., Kreşten О. Op. cit., Teil 2, S. 29)
последнее слово — βασ (ιλέως)— ошибочно прочитано как νεαρά (ср. такое же и не
вызывающее сомнений в чтении сокращение слова βασ (ιλέως) на л. 73 рукописи
Vind. jur. gr. 15). Отметим также, что на поле, напротив заглавия Земле­
дельческого закона в Vind. jur. gr. 15 имеется помета ζήτει έμπροσθεν, περί
όρων αγρών, которая, несомненно, является отсылкой к л. 60 об., где в Эпитоме
Афанасия Схоластика есть глава Περί όρων χαί όροθεοίων αγρών τοδ μζ' βι (βλίου)
των διαγέντων (sic.)

Все три интерполяции изданы Малафоссом по двум нашим спискам — Paris, gr. 1356
и Bodl. 264 (Malafosse J. Op. cit., p. 66).
В каталоге Хунгера и Крестена (HungerH., Kreşten О. Op. cit.,^Teil2,S. 29) последние
два слова ошибочно прочитаны как φόλλας ι ζ', в то время как в рукописи стоит не­
сомненное φόλλας ιβ': авторы не приняли во внимание особенности написания «беты»
писцом рукописи (ср. прим. 49).
63

приводя здесь большого числа мелких разночтений с текстом, изданным
Эшбернером, отметим лишь такие особенности наших списков, как стрем­
ление в некоторых местах сократить текст глав [например, конец гл. 1,
где переступивший во время сева межу соседа лишается посева и урожая,
a γεωργία как нечто неясное опускается; конец гл. 58, где нет такого
наказания, как клеймение руки (но в Vindob. jur. gr. 15 присутствует),
или гл. 8, где опущено важное έν σκαρφίοις ή, очевидно непонятое писцом
(но в Vindob. jur. gr. 15 — έν κάρφοις)], заменить некоторые термины или
выражения их эквивалентами (например, в гл. 8 — μερισμόν вместо μερισίαν (но в Vindob. Jur. gr. — μέρησιν)], в гл. 62 — ζευκτήρα (в Vindob.
jur. gr. 15 — ζυγιστήρια) вместо ζυγόν ή έτερα и κερά-αον εν вместо φόλλεις
δώδεκα; в гл. 64 — πυρί καιέσθωσαν вместо πυρίκαυστοι εστωσαν; в гл. 67 —
κριτής вместо ακροατής; В гл. 10 — ό δε μή οδτως μερίζων, επάρατος (так и
в Vindob. jur. gr. 15, где еще добавлены слова παρά θεώ) вместо фразы
Ь δε έκτος τούτων μεριοόμενος θεοκατάρατος; в гл. 39 — введение после πέση
слов ή άξίνη ή το δένδρον; в гл. 84 — οι κύριοι των χωρών вместо οι αύ&ένται
των χωραφιών, а также добавление в конце главы слов καταλύειν αυτό, зна­
чительно проясняющих смысл распоряжения], наконец, стремление посвоему отредактировать текст некоторых глав, например гл. 13 и осо­
бенно гл. 81, где после слов ή κοινότης (без τοδ χωρίου) καταβοωσι изла­
гается интересная оценка «общиной» действий построившего мельницу
на «общем месте» как «зловредно присвоившего общее место». Для наг­
лядности сравним эти места с изданным текстом:
Издание Эшбернера:

Paris, gr. 1356, Vindob. jur. gr.
15, Vindob. hist. gr. 70, Bodl.
264, Iviron 78

гл. 12
■έαν γεωργός λάβη παρά τίνος γεωργού
•άπορήσαντος την ήμισείαν όίμπελον προς
έργασίαν και ού κλαδεύση αυτήν ώς τό
•πρέπον σκάψη τε και χαρακώσας διασκαφίση, μηδέν έκ της επικαρπίας λαμβανέτω.

гл. 13 52
κα'' άμπελον δέ ομοίως ει λάβοι (sic)
εις έργασίαν έφ' ημισεία κα'ι οό κλαδεύση
αότήν δεόντως και τήν πάσαν έργασίαν
ποιήση, μηδέν έχετω έκ της επικαρπίας.

гл. 81
. . .ή τοδ χωρίου κοινότης καταβοώσι τω
τοδ εργαστηρίου κυρίφ ώς ίδιον τόν κοι•νόν τόπον προκατασχόντι, πάσαν τήν
όφειλομένην αύτώ διδότωσαν καταβολήν
εις τήν τοδ εργαστηρίου εξοδον και
εστωσαν κοινωνοί τω προεργασαμένω.

ГЛ.

SI

. . .ή κοινότης καταβοώσι τοδ τό έργαστήριον έχοντος καινουργήσαντος 53, ώς
κακώς τό κοινόν ίδίο ποιησαμένου, δότωσαν πάσαν τήν ϋοδον τοδ εργαστηρίου
τω καινουργήσαντι* κα'ι εστωσαν και αυτοί
κοινωνοί τώ προεργασαμένω.

Стоит, пожалуй, еще раз особо сказать о списке Vindob. jur. gr. 15,
о его относительной самостоятельности в сравнении с четырьмя другими
списками данной' семьи. С одной стороны, он, конечно, принадлежит
к ней (те же интерполяции и на тех же местах расположенные, та же осо­
бая редакция гл. 10, 13, 39, 79, 81, 84 и т. д.), но, с другой стороны, в нем
много субъективного: нет перестановок гл. 51, 52, 63, 65, 79; текст небре­
жен (в гл. 6 произошла смена писцов), изобилует сокращениями, воспроиз­
ведением речевых форм, итацизмами и смешением ω—о, αι—ε; содержит
разночтения, сближающие его с той традицией текста, которая представ­
лена ГИМ 318 и Paris, gr. 1367 (например, в гл. 3 также отсутствуют слова
τούτων ή βούλησις και, хотя другие четыре списка их имеют; в гл. 4 в конце
также добавляет και διαστρεφέτωσαν, хотя в четырех других списках это
отсутствует; редакция гл. 17, 21, 66, 70 и др.). Помимо уже указанных
интерполяций, имеется еще одна, очень важная и отсутствующая в дру­
гих четырех списках — на л. 47.
64

Лист начинался гл. 18 Земледельческого закона, но позднее, когда
текст уже был написан, тот же писец добавил вверху на поле статью,
которой он придал номер 18 ("]'), а все остальные перенумеровал по по­
рядку. Не отождествленный пока нами отрывок носит характер схолии,
не полностью и с большим трудом читается, но ввиду его важности
(дается определение находящейся в общем владении собственности) даем
хотя бы и неполное его чтение: Τόν έπίκοινον τό(πον)· οΰδ' ετερόν τι κοινόν
δύναται καθ (ελθεΐν?) ή άνακαιν
έπι δει) οΰκ εστί μόνος δεσπότης.

(εΐν?),

παρά γνώμην το5 κοίνωνοδ' επειδή (рук.

Говоря об этой группе рукописей, следует также еще раз вернуться
к Московской рукописи XIV в. ГИМ 322, о которой мы упоминали в на­
чале исследования. Это бумажный кодекс, в старинном кожаном переплете,
привезен Арсением Сухановым из Лавры св. Афанасия; 126 л.; датируется
по водяным знакам первой четвертью XIV в. (новейшая датировка
Б. Л. Фонкича) 54. Как отмечалось, В. Г. Васильевский сближал руко­
пись с одним из списков рассмотренной нами группы — с Bodl. 264 (Roe
18 ) 65, и тем самым мы должны были бы включить Московскую рукопись
в эту семью. Имеются ли, однако, для этого основания? Если говорить
о составе рукописи, то она действительно содержит, как и Bodl. 264, Прохирон (лл. 56—109), Эклогу (лл. 109 об. — 126 об., рукопись обрывается
в начале 18 титула на словах καρδίας έπιδεομένης· οόκ έν πλή...), и Земле­
дельческий закон, который не следует за Эклогой, а предваряет обе компи­
ляции (лл. 45—50).
Вся же остальная часть рукописи резко отличается от состава Оксфорд­
ского списка, представляя собой подборку канонических текстов о браках и
степенях родства, отсутствующих по большей части в Оксфордской руко­
писи (определение собора 1047 г. о недозволенных браках, о том же не­
сколько анонимных текстов; синодальное решение при патриархе Михаиле
Кирулларии, изложенное в 1052 г. протосинкеллом и хартофилаксом
Великой церкви Никитой; патриарший питтакий, изложенный харто­
филаксом Иоанном, — о незаконном сожительстве; отдельные главы
о браках из посланий патриарха Алексея; соборные определения 1066 и
1067 гг.; хрисовул императора Никифора Вотаниата, новеллы императо­
ров Алексея и Мануила Комнина, соборное определение и послание Фотия
о «второбрачии», соборное определение при патриархе Луке о запрете
вступать в брак при седьмой степени родства и другие тексты, среди кото­
рых содержатся также латинский и греческий лексиконы). Нет, с другой
стороны, в ГИМ 322 многих текстов, присутствующих в Bodl. 264 (таких,
как Морской и Военный законы, распоряжения эпархов претория, эксцерпты из Epanogoge aucta, синопсис Михаила Атталиата и многих дру­
гих текстов).
Разумеется, надо учитывать, что в ГИМ 322 мы имеем дело лишь
с фрагментом рукописи; последняя могла иметь характер сборника, при
переписке которого составитель мог использовать разные традиции. Это
соображение кажется более обоснованным, когда рассматриваешь текст па­
мятника. И здесь есть точки соприкосновения Московского и Оксфорд­
ского списков: сходным образом закон озаглавлен и в рукописи ГИМ
Список Marc. gr. 579, принятый в качестве основного в издании Эшбернера, — един­
ственный, который дает такой порядок гл. 12 и 13, какой мы видим в издании. Все
прочие рукописи (без исключения) дают обратный порядок, которого придержи­
ваемся и мы, нигде этого больше не оговаривая специально.
Iviron 78: olxobopriaavcoi.
Все прежние ученые (В. Г. Васильевский, А. С. Павлов и др.), занимавшиеся этой
рукописью, датировали ее XV в. Эта же датировка сохранена и в каталоге Влади­
мира, где дается подробное описание рукописи, см.: Архим. Владимир. Системати­
ческое описание рукописей Московской Синодальной (Патриаршей) библиотеки.
М., 1894, часть первая. Рукописи греческие, с. 463—465.
Васильевский В. Г. О синодальном списке Эклоги императоров Льва и Константина
и о двух списках Земледельческого закона. — ЖМНП, 1879, ч. 201, январь, с. 165.
5

Византийский временник, 42

65

(Νόμος γεωργικός έν τοις τοδ Ιουστινιανό!) βίβλοις); глав также насчиты­
вается 85, они пронумерованы буквами; все четыре интерполяции, нали­
чествующие в составе памятника данной группы из пяти списков [а именно
отрывок из Ульпиана в Dig. 19, 5, 14, 3=*Bas. XV, 4, 9; распоряжение Василик о плодах, отделенных от деревьев в Dig. XV, 1, 44 (он, кстати, от­
сутствует в Бодлейянском списке); распоряжение Помпония в Dig. 48,
7, 6, 2 = B a s . XV, 1, 5 о дереве, переносимом на чужую землю; текст
из Cod. 35, 6 о незаконно пасущем скот на чужой земле], содержатся
и в ГИМ 322, но не в составе Земледельческого закона, а будучи присоеди­
ненными к нему после гл. 85. Гл. 66 изъята из своего места в составе за­
кона и помещена между третьей и четвертой интерполяциями, причем две
первые интерполяции продолжают нумерацию глав, третья не нумерована,
а гл. 66 и четвертая интерполяция получают почему-то соответственно но­
мера а.' и β'.
Кроме того, в Московском списке в самом тексте Земледельческого за­
кона между гл. 68 и 69 содержатся еще три интерполяции на правах глав
(Ιή, W, о' по нумерации рукописи), которые являются не чем иным, как
главами из Эклоги (17, 38; 17, 39; 14, 41=Прохирон 39, 73; 39, 74; 39,
75) 56, причем последняя из этих интерполяций содержится также в тексте
Земледельческого закона, представленного Оксфордским списком (л. 84,
после гл. 62), — дополнительная черта, отличающая рукопись Bodl. 264
от других рукописей данной семьи. Этим, собственно, ограничиваются
«точки соприкосновения» между ГИМ 322 и Bodl. 264, и все те особенности
текста Земледельческого закона, которые характерны для списков рас­
смотренной семьи (перестановка глав, особая редакция некоторых из них) т
отсутствуют в ГИМ 322.
Текст закона этой рукописи достаточно исправен и полон, лишен ка­
ких бы то ни было подзаголовков и других особенностей, которые бы
позволили безоговорочно отнести его к какой-либо семье, но при этом со­
держит ряд чтений, сближающих его с текстом закона в Sinait. 1817
(μορτήν μετρήσας в гл. 9, появление коня в гл. 38, которое засвидетельство­
вано и в Paris. gr. 1720, и т. д.). Поскольку полное представление о списке
ГИМ 322 дает текст, опубликованный Павловым, то мы здесь ограничимся
сказанным.
Завершая обзор рукописей Земледельческого закона, отобранных нами
в качестве основы для нового издания памятника (нам не удалось пока изу­
чить только Мюнхенскую рукопись X I I I в. — Monacensis gr. 309), необ­
ходимо остановиться еще на двух, несколько изолированно стоящих
списках Земледельческого закона: Vat. gr. 690 и Vat. gr. 844. Первый
из них 5 7 — бумажный кодекс размером 2 5 0 x 1 7 7 , объемом в 264 л., писан
в 1279—1280 гг. писцом Николаем Месаритом (почерк — типичный Fet­
taugenstil X I I I в.), о чем свидетельствует помета на л. 260: |ετελειώθη то
παρόν βιβλίον δια χειρός εμού Νικολάου του Μεσαρίτου + μην', και ίνδικτιωνος η'++ετους ςψπη' μην(ι) νο (εμβρίω?)58. Большая часть рукописи (лл. 1—
256) занята сочинениями Михаила Глика (XII в.), за которыми следует
довольно случайный набор небольших текстов (исповедание Михаила
Фессалоникийского, хартофилака никейского Никиты о расколе церк­
вей, толкование молитвы «Отче наш», письма Гиппократа к Птолемею,
тексты о 12 добродетелях, о семи вселенских соборах, несколько стихов
Цеца), завершающихся неведомо как попавшим сюда весьма любопытным
вариантом Земледельческого закона (лл. 261—264). В тексте отсутствуют
гл. 29, 31 и 75; после гл. 35 следует гл. 65—76 [писец пронумеровал сна­
чала гл . 64, 65, 66, 67 как λς', λζ/ λη', λθ', но затем зачеркнул эту нуме­
рацию и заново пронумеровал их уже соответственно È8' |е' (66-я оста­
лась ненумерованной), ξζ' — доказательство того, что эта непоследова­
тельность в чередовании глав была ошибкой писца]; затем идут шесть
глав, пять из которых являются главами из Моисеева закона (Leg. Mosaic.
18, 1; 20, 1; 19, 1; 15, 1; 21, 1 59 — уникальный случай включения в состав
Земледельческого закона глав из этой юридической компиляции), а ше66

стая — главой из Эклоги (17, 9), причем все эти интерполяции не имеют
нумерации; далее идут гл. 36—63 и 77—85.
Что касается текста глав, то он явно близок тому виду первоначаль­
ной редакции, который представлен списками ГИМ 318 и Paris gr. 1367,
так как воспроизводит некоторые особенности чтения именно этих спи­
сков, например в гл. 6, 17, 19, 21, 23, 42 (интересно, что эта глава, как
и в ГИМ 318, не начата с новой строки и не выделена инициалом,
-а как бы продолжает предыдущую), 44, 46, 70, 76. Сходным является
и название — Νόμος γεωργικός. Но в Vat. gr. 690 есть и свои специфи­
ческие отклонения от чтения в других списках, порой весьма любопыт­
ные: δι' παραγνώμην в гл. 6; отсутствует μορτιτής в гл. 9; μορτή той μέρους
в гл. 10; εαυτόν σκοπισθεις (sic!) вместо γλωσσοκοπηθείς в гл. 28; έν τόπψ οίκείστιρ
(рук ύκίστω) вместо знаменитого έν τόπφ άμερίστω в гл. 32 (писец Николай
Месарит грамотен, у него не так уж много итацизмов, но как раз ипси­
лон для выражения дифтонгов οι, el у него встречается нередко, см.,
например, гл. 13 — ήμισόα — ημισεία); в конце гл. 82 после μόλου Vat. gr.
690 добавляет еще слова, отсутствующие в других списках: εάν άρα ού
βλάπτει αυτούς· έάν δε καταβλάπτει αυτούς, καταλυέσθω ό μύλος.
Vat. gr. 844 — бумажный кодекс размером 325χ235, 425 лл., дати­
руется XIII—XIV вв. Судя по описанию Деврееса 60, рукопись состоит
из двух частей, первая из которых (лл. 1—78) происходит из монастыря
св. Михаила на г. Авксентия. Но и первая часть, и подавляющая часть
остальной рукописи (лл. 79—424) заняты изложением однородного ма­
териала — официальных источников древнейшего канонического права,
но не в их подлинном виде, а в комментариях Феодора Вальсамона:
номоканон в XIV титулов, каноны апостолов и соборов (1-го Никей­
ского, 1-го Константинопольского, Эфесского, Халкидонского, 5-го и
6-го вселенских соборов, Трулльского, 2-го Никейского в сопровождении
послания патриарха Тарасия, 1-го и 2-го Константинопольских, Констан­
тинопольского 879 г., 1-го Карфагенского 256 г., Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского, Сардского, Кар­
фагенского 419 г.), а также традиционная серия посланий отцов церкви
IV—V вв. (Дионисия Александрийского к Василиде, Петра Александ­
рийского, Григория Неокесарийского, Афанасия, Василия, Григория
Нисского, Тимофея Александрийского, Феофила Александрийского, Ки­
рилла Александрийского, Григория Назианского, Амфилоха, Геннадия
Константинопольского). За канонической частью следуют Прохирон
·*' Отсутствие этих интерполяций в тексте Земледельческого закона во всех других из­
вестных нам греческих рукописях и их присутствие в том же порядке и в том же месте
в славяно-русском переводе памятника, изданном Павловым (Павлов А. С. Визан­
тийские «книги Законные» в древнерусском переводе. — Сборник, 1885, т. 38,
с. 57), — основное свидетельство в пользу того, что древнерусский перевод был сде­
лан с аналогичного, если не с указанного греческого списка памятника, о чем го­
ворят и другие данные [например, «ораноую землю» гл. 1 др.-рус. перевода — это
калька έν ήροτριασμένη γ ή гл. 1 ГИМ 322, ибо во всех других греческих списках
в данном месте стоит έν νεάτω; появление коня в гл. 36 др.-рус. перевода и в соответ­
ствующей ей гл. 38 ГИМ 322; точное соответствие гл. 41 др.-рус. перевода и гл. 43 ГИМ
322, гл. 55-57; в гл. 73 др.-рус. перевода и в соответствующей ей гл. 77 ГИМ 322
( = г л . 75 по Эшб.) не указано число побоев, которыми наказывается отравивший со­
баку пастуха, в то время как во всех других греческих списках указано число 100;
полное соответствие гл. 74 др.-рус. перевода и гл. 78 ГИМ 322 ( = г л . 76 по Эшб.)
и т. д.]. Против предположения о том, что древнерусский перевод сделан именно
с ГИМ 322, больше всего говорит перевод гл. 57 (49 по нумерации др.-рус. версии),
который полностью соответствует той редакции этой главы, которую дают Paris,
gr. 1356, Vind. ob Hist. gr. 70, Bodl. 264 и Iviron. 78.
67
Devreesse R. Codices Vaticani graeci. Città del Vaticano, 1950, t. I l l , p. 154—160.
ia
Ср.: Turyn A. Codices Graeci Vaticani saeculis XIII et XIV scripti armorumque notis
instructi. Città del Vaticano, 1964, p. 57, Tab. 33.
69
Отождествлено по изданию: Ecloga Leonis et Constantini/Gum Appendice edidit
A. G. Monferratus. Athenis, 1889, p. 86—87. См. теперь также: Burgmann L. und
Troianos Sp. Nomos Mosaikos. — In: Fontes Minores. Frankfurt am Main, 1979, vol.
III, p. 150—152.
s
• ° Devreesse R. Op. cit., p. 400—402.
5*

67

(лл. 424 об.—455), Военный (лл. J455—457J об.), Земледельческий:
(лл. 457 об.—461) и Морской (лл. 461—465), законы, замыкающие р у к о ­
пись и .
Земледельческий закон, как, очевидно, и вся вторая часть рукописи,
писан мелким убористым и быстрым минускулом, с большим количеством
сокращений и выносных элементов, а также других признаков письма,
которые, на мой взгляд, свидетельствуют о южноиталъянском происхожде­
нии рукописи (снова появление лигатуры «пиковый туз», хотя уже ра­
зомкнутой, и т. д.). По своему составу данный список памятника представ^
ляет значительный интерес, так как обычную первоначальную, «доарменопуловскую», его редакцию (в ней лишь опущена гл. 6, гл. 24 помещена
после гл. 25, а гл. 74 — после гл. 75, отсутствуют рубрики) он предваряет
шестью главами, включенными в общую буквенную нумерацию (главы
нумеруются только до гл. 42 включительно), которые оказываются не чем
иным, как шестью главами, составляющими так называемое «Введение»
(προοίμιον) к «арменопуловской» версии Земледельческого закона. И это
маленькая сенсация, так как в науке господствует точка зрения, что «Вве­
дение» полностью отсутствует в древнейшей версии» в2 и что в данную
распространенную редакцию оно привнесено, очевидно, ее автором [но­
не Арменопулом, так как, «поскольку введение повторяет в довольно
мало вразумительной форме положения, имеющиеся во второй книге Руко­
водства (т. е. «Шестикнижия». — И. М.) Арменопула, создается впечат­
ление, что оно не могло быть составлено самим автором Руководства» 6 3 ] .
Это тем более удивительно, что и замыкается текст Земледельческого
закона в Vat. gr. 844 (после гл. 85) подборкой тех же самих текстов —
интерполяций (в том же порядке расположенных), которые уже встреча­
лись нам в рукописи X I I I в. Ambros. Q 50 sup. и в двух родственных руко­
писях XIV в. (Paris, suppl. gr. 625 и Vindob. jur. gr. 2) и которые найдут
свое место в разных титулах пространной «арменопуловской» версии.
Vat. gr. 844 имеет, таким образом, почти все необходимое, чтобы под р у ­
кой опытного юриста-систематизатора (Арменопул?) превратиться в прост­
ранную редакцию с логически обоснованным распределением материала.
Фактически данный список Земледельческого закона — непосредствен­
ный предшественник «арменопуловской» версии памятника.
Что же касается текста глав Ватиканского списка, то при той общей
основе, которую он демонстрирует вместе с ГИМ 318, Paris, gr. 1367 и
другими списками, Vat. gr. 844 содержит ряд чтений, сближающих его
с Ambros. Q 50 sup. (напомним еще раз, что эта рукопись XIII в. среди
прочего тоже содержит Прохирон и «триаду» законов — Земледельческого,
Морского и Военного): выпадение одних и тех же слов или фраз в гл. 1,
2, 30, 43, 61, 69, 79; наличие присущих только этим двум спискам на­
писаний (σπορήσαντος вместо άπορήσαντος в гл. 11; άγελάρης вместо άγελάριος
во всех местах, где это слово фигурирует; άπαξ вместо έν πρώτοις в гл. 68;
интереснейшее έν τόπψ σομ,μερίστφ вместо έν τόπω άμερίστφ в гл. 32); отсутствие
гл. 6 и т. д. В то же время в Vat. gr. 844 отсутствуют многие имеющие место
в Ambros. Q 50 sup. отклонения от изданного текста (έλάττων и έλάσσων в гл. 5,
μοιρασίαν в гл. 8, τα ανήκοντα в гл. 19 и др.), несколько по-иному отредактированы
гл. 8 , 1 3 , 1 4 , 1 9 , 3 3 , 62 и др., отсутствуют какие бы то ни было рубрики, а также
имеются присущие только этому списку чтения, проистекающие, очевидно, от
непонимания писцом копируемого текста (κωλύον вместо κολοβόν в гл. 5,
ύπεροψίαν вместо ύποψίαν в гл. 73, ει вместо èàv почти во всех главах, ко­
торые начинаются этим союзом).
Итак, что же мы имеем в результате рассмотрения основного фонда
рукописей с текстом древнейшей версии Земледельческого закона? В ка­
кой мере мы приблизились к разрешению сложных проблем, связанных
с происхождением этого памятника? Конечно, подавляющее число ранних
рукописей, происходящих из Южной Италии (думается, что и среди не
локализованных пока нами ранних, да и поздних, рукописей многие
южноитальянского происхождения), делает весьма соблазнительным.
68

вывод о южноитальянском происхождении памятника, и общеисториче­
ские данные как будто не противоречат этому.
Черты варварского права давно уже признавались присущими Земле­
дельческому закону 64, и стоит внимательнее присмотреться к такому
памятнику лангобардского права, как Эдикт Ротари (особенно в грече­
ском переводе, обширные эксцерпты из которого представлены одной из на­
ших рукописей X I I в. — Paris, gr. 1384, где они, кстати, соседствуют
с текстом Земледельческого закона) в5, как в глаза бросится немало об­
щего в узаконениях двух памятников, в самом конкретном подборе раз­
бираемых случаев правонарушений в6 , а также в формулировках и фразео­
логии глав (но не в способе определения наказаний, ибо в системе санк­
ций имеется весьма существенное отличие).
Весьма сильные пережитки эллинистического права 67 , влияние
римско-византийского законодательства и черты варварских правд —
все это как нельзя лучше объясняется историческими условиями визан­
тийских областей Южной Италии, своеобразным сочетанием обычаев
греческого населения и свободной сельской лангобардской общины с нор­
мами римско-византийского действующего законодательства. Южно­
итальянское происхождение Земледельческого закона хорошо объяс­
нило бы и поразительный факт полного умолчания о нем в документальных
источниках эпохи.
Но если проблема происхождения и времени возникновения Земле­
дельческого закона остается нерешенной, то изучение рукописной тради­
ции памятника со всей очевидностью показывает ошибочность точки] зре61

Аналогичный состав (с тем лишь различием, что перечисленные текстыУканонического права представлены не в комментариях Вальсамона, а в подлинном виде)
демонстрирует оглавление пергаменной рукописи XIV в. Sinait. 1185. Сама руко­
пись содержит приблизительно лишь треть того, что перечислено в пинаксе, поэтому
Прохирон и «триада» законов, как и многое другое, отсутствует. Следует также от­
метить, что в начале рукописи содержится еще целый ряд канонических текстов в со­
ставе, весьма близком рукописи ГИМ 318 (обе рукописи начинаются Хронографиконом патриарха Никифора).
62
Липшиц Е. 9. К истории «Земледельческого закона» в Византии и в средневековых
балканских государствах. — ВВ, 1968, 29, с. 54—55.
63
Там же, с. 55. Текст этого «Введения», в котором воспроизводятся некоторые поло­
жения более ранних законодательных памятников (о делении вещей, о приобретении
права собственности) и конкретные примеры, заимствованные автором «Введения»
из этих источников (о владении различными животными, птицами, пчелами и т. д.),
как и текст соответствующих статей второй книги «Шестикнижия» Арменопула, ос­
нован на статьях Институций Гая (Gai Inst., II, 66—68; Inst. Just., II, 1, 12; Dig.,
41, 1, 1—5; Basil., 50, 1, 1—4).
4
« Ashburner W. The Farmer's Law. — J HS, 1912, 32, p. 89—90; Ferrari dalle Spade G.
Infiltrazioni occidentali nel diritto greco-italico delia Monarchia normanna. — Rivista di storia del diritto romano, 1939, p. 11, n. 4; Malafosse J. Op. cit., p. 54, 66 (ав­
тор объясняет черты «ходства Земледельческого и варварских законов «общим источ­
ником, который они находят в римском праве», и «практикой, свойственной всем пас­
тушеским народам»); Липшиц Е. 9. Византийское крестьянство и славянская коло­
низация: (Преимущественно по данным Земледельческого закона). — В кн.: Ви­
зантийский сборник. М.; Л., 1945, с. 132—135.
65
Zaehariae С. Е. Fragmenta versionis graecae legum Rotharis longobardorum regis,
ex Codice Paris, gr. 1384. Heidelbergae, 1835 (переиздано: MGH, legum tomus IV.
Hannoverae, 1868, p. 225—234).
e
? В таблице соответствия статей Земледельческого закона и варварских правд, кото­
рую составила Е. Э. Липшиц (см.: Липшиц Е. 9. Византийское крестьянство. . .,
с. 134), отмечены лишь некоторые соответствия с латинской версией Эдикта Ротари.
67
Schmid Д. F. La legge agraria Nomos Georgikos bizantina e le origini delie décime
ecclesiastiche nell'Italia Méridionale. — Atti VIII Congr. di Studi Bizantini. Roma,
1953, II (=SBN, 8), p. 302—393; Kupiszewsky H. Le droit hellénistique dans le Ήόμος
Γεωργιχός. — JJP, 1971, XVI/XVII, p. 85—98; Pantazopulos N. J. Peculiar insti­
tutions of byzantine law in the Georgikos Nomos. — RESEE, 1971, 9, p. 541—547.
Не стоит ли указать также на никем не отмечавшееся соответствие некоторых поло­
жений Земледельческого закона с νόμοι γεωργιχοί Платона (Leg., 842 Ε sqq.), на­
чиная с первого же закона как в нашем памятнике, так и у Платона, — о запрете на­
рушать границы земельного участка своего ближайшего соседа? Ср. также рекомен­
дуемую Платоном санкцию — возмещение в двойном размере стоимости краденого
(Leg., 857 AB) — с гл. 35, 41 и др. Земледельческого закона.
69

ния Дэльгера о существовании изначальной пространной редакции памят­
ника (отредактированной в конце VII—первой четверти VIII в. и пре­
восходящей примерно на 20 глав «арменопуловскую» редакцию и редак­
цию, включенную в состав Эклоги, измененной по Прохирону), от которой
отпочковались позднее «боковые» сокращенные редакции, дошедшие до
нас 68 . Сложность концепции Дэльгера заключается в том, что она пред­
ставляет собой переплетение верных, на мой взгляд даже бесспорных,
умозаключений (например, представление о «частном» характере Земле­
дельческого закона и отрицание взглядов о нем как официальном законо­
дательстве, к тому же еще Юстиниана II; представление о juris civilis
Юстиниана и об обычном крестьянском праве как юридической основе, на
которой возник памятник, и т. д.) с глубоко ошибочными, игнорирующими
данные рукописной традиции, опасность которых еще усиливается от
того, что их автор переходит к практическим рекомендациям, настаивая на
необходимости использовать «арменопуловскую» версию и версию, пред­
ставленную в Эклоге, измененной по Прохирону, для установления перво­
начального текста Земледельческого закона 69.
Изучение рукописной традиции памятника упраздняет «дихотомию»
редакций первоначальной и «арменопуловской», показывая постепенное
видоизменение текста, накопление интерполяций, приводящих к ^армено­
пуловской» версии. Автор последней не добавил буквально ничего, чего бы
не содержалось до этого в той или иной рукописи Земледельческого закона,
во лишь подверг наличный и довольно разношерстный юридический ма­
териал известной классификации, перегруппировав главы и разбив иХ
по тематике на отдельные титулы, — метод работы, несомненно, присущий
и автору «Шестикнижия» 70.

« 8 Dolger F. Op. cit., S. 267—268.
β9
Ibid., S. 271. .
70
С р . : Κωνοταντίνου 'Αρμενοπούλου Πρόνειρον NÎJACOV ή Έξά3ιβλος, επιμέλεια Κ. Γ. Ιΐιταάχη.
'Αθήνα, 1971, σ. μ'.
'

Византийский временник, тон 42

А. А. ЧЕКАЛОВА

ИЕШУ СТИЛИТ ИЛИ ПРОКОПИЙ?
(К вопросу о манере изображения
греческими и сирийскими авторами войны
между Византией и Ираном в 502—506 гг.)
Несмотря на то что в византиноведческой литературе уже указывалось
на близость греческой и сирийской историографии1, до сих пор еще сохра­
няется традиционное деление византийских исторических сочинений на
греческие и восточные, а порой бытует и более странная градация памят­
ников на византийские и восточные 2. Думается, что существующее де­
ление византийской историографии на греческую и восточную в высшей
степени условно. Вероятно, правильнее было бы говорить о единой визан­
тийской исторической литературе, непременно включая в нее как вполне
полноправную часть сирийские памятники. Дело не только в том, что
произведения греческих и сирийских авторов возникают в одном и том же
регионе и в одну и ту же эпоху: они не существуют обособленно друг от
друга, но, напротив, пребывают в постоянном взаимодействии. Сирий­
ские авторы активно используют греческие сочинения, нередко включая
их как целые части в свои труды. При этом сирийцы не были лишь пассив­
ной, усваивающей стороной. Их влияние сказалось на языке греческих
авторов, их манере изложения, подходе к отдельным историческим собы­
тиям. Сами исторические сочинения на греческом языке нередко созда­
вались именно сирийцами. Достаточно вспомнить Евстафия, Иоанна Епифанийского, Иоанна Малалу. Выходцем из Сирии был Евагрий, сирий­
цем по происхождению, как предполагают, был крупнейший историк
ранней Византии Прокопий 3. Во всяком случае экспрессивность его из­
ложения носит на себе оттенок восточного влияния 4.
В данной статье нам хотелось бы еще раз обратить внимание на взаимо­
связь греческой и сирийской историографии. Мы остановимся на трак­
товке греческими и сирийскими авторами войны между Византией и Ира­
ном 502—506 гг. На это событие выбор пал прежде всего потому, что оно
нашло отражение в сравнительно большом числе как греческих, так ж
сирийских исторических сочинений.
1

2

3

См.: Brooks Ε. W. The Sources of Theophanes and the Syriac Chroniclers. — BZ, 1906,
15, p. 578—587. Далее необходимо назвать работы Η. В. Пигулевской, прежде всего
монографию «Месопотамия на рубеже V—VI вв. н. э.: (Сирийская хроника Иешу
Стилита как исторический источник)» (М.; Л., 1945) и ряд исследований в вышедшем
посмертно сборнике ее статей «Ближний Восток. Византия. Славяне» (Л., 1976);
см. также: Proudfooł A. S. The Sources of Theophanes for Heraclian Dynasty. — Byz.,
1975, 44, p. 367—426.
Pugliese Carratelli G. La Persia dei Sasanidi nella storiographia romana da Ammiano
a Procopio. — Atti del Coirvegno internationale sul tema: La Persia nel Medioevo.
Roma, 31 marzo—5 aprile 1970. Roma, 1971, p. 597—603.
Procopius Caesariensis. Werke/Griechisch-deutsch./Ed. 0 . Veh. 3. Perserkriege. Mün­
chen, 1970, Einfühlung, S. 439.
Rubin В. Procopius von Kaisareia. — RE, 1957, 45. Hbd, col. 326—327; CiocanIvanescu R. Procope et l'hellénisme oriental. — In: Studi storici in onore di Gabriele
Pepe. Bari, 1969, p. 149—160.
71

Прежде чем перейти к сравнительному анализу памятников, кратко
напомним события, о которых идет речь.
Осенью 502 г. иранский шах Кавад I с большим войском вторгся в пре­
делы Византии, опустошил ряд селений в византийской Армении, взял
Феодосиополь и затем осадил Амид. В январе 503 г., после длительной
осады, персы взяли город. Из Константинополя были посланы войска, во
главе которых находились многие видные полководцы того времени:
потомок Аспара Ареобинд, племянник императора Анастасия Ипатий,
будущий византийский император Юстин и др. Впрочем, им не удалось
добиться успеха, и лишь после того, как Анастасий согласился выплатить
персам 11 кентинариев золота, между обеими державами был заключен
мир.
Иранская версия этих событий до нас не дошла. Сохранилась лишь
краткая запись у Табари 5. Основные источники, поведавшие нам об этих
событиях, — византийские: произведения Иешу Стилита, Псевдо-Захарии, Прокопия, Феофана, Иоанна Малалы, Иоанна Лида, Евагрия,
Марцеллина Комита и д р . 6 Наиболее подробные сведения содержатся
в трудах Иешу Стилита, Псевдо-Захарии, Прокопия и Феофана.
Со времени первого издания хроники Иещу Стилита этому памятнику
отдавалось предпочтение среди источников, сохранивших свидетельства
о войне между Византией и Ираном в 502—506 гг. Исследователи рассма­
тривали его как своеобразный эталон, по которому следует проверять
данные других источников 7 . Подобной точки зрения придерживался и
Б. Рубин, который вместе с тем конкретизировал ее, разделив источники
на две группы. В первую группу он включил произведения Малалы и
Феофана, во вторую — труды Иешу Стилита и Псевдо-Захарии 8. В ос­
нову деления, как мы видим, положен языковый принцип. Греческие
авторы, по мнению Б. Рубина, отражали официальную версию, сирий­
ские — местную традицию, временами благожелательную по отношению
к персам 9. Промежуточное положение между греческими и сирийскими
авторами занимает, как полагает Рубин, Прокопий, который при этом
ближе стоит к восточным авторам 10.
Иную классификацию источников мы встречаем у Н. В. Пигулевской.
По ее мнению, в изложении взаимоотношений Византии и Ирана в конце
V—начале VI в. многие источники обнаруживают определенное сход­
ство. Это относится к хронике Иешу Стилита, «Истории войн» Прокопия,
хронографиям Малалы и Феофана. Несколько в стороне, правда, осталось
у Н. В. Пигулевской сочинение Псевдо-Захарии. Близость ряда источни­
ков исследовательница объясняет тем, что все они восходят к труду Евстафия Епифанийского и . Как она полагает, Иешу Стилит и Прокопий поль­
зовались сочинением Евстафия непосредственно, Феофан же воспринял
его изложение через Прокопия 12. Думается, здесь можно внести некоторые
коррективы.
Во-первых, Евстафий довел описание войны лишь до 503 г. 13 Следова­
тельно, события, развернувшиеся в 503—506 гг., описаны авторами на
основании других источников. Иешу Стилит посвятил этому периоду
войны примерно половину своего рассказа (гл. 64—81), у Прокопия он
занимает треть изложения (I, 8, 20—I, 9), причем назвать этот раздел,
включающий в себя колоритный рассказ о гибели персидского воена­
чальника Глона, суммарным, как это делает исследовательница ы, пред­
ставляется нам неточным. Во-вторых, и в изложении событий войны,
описанных Евстафием, источники обнаруживают существенные расхож­
дения. К таковым можно отнести несходство в рассказе Иешу Стилита и
Феофана, с одной стороны, и Прокопия — с другой. Различия в изложе­
нии Феофана и Прокопия были подмечены еще К. Кирхнером 15. В самом
деле, вряд ли соответствующее место «Хронографии» Феофана является,
как полагает Н. В. Пигулевская, извлечением из «Истории войн» Про­
копия. При описании войны 502—506 гг. Феофан ею не пользовался или
почти не пользовался. «Исторпя войн» Прокопия являлась основным ис72

точником для Феофана при описании войн ромеев с вандалами и готами.
Составляя эту часть своего труда, он "действительно делал извлечения из
рассказа Прокопия, используя при этом его выражения, иногда дословно
его передавая и, главное, сохраняя его сюжетную канву. При описании же
войны 502—506 гг. «Хронография» Феофана существенно отличается от
труда Прокопия. В ней есть масса деталей, отсутствующих в изложении
Прокопия. Более того, описание войны здесь принципиально иное, нежели
рассказ о ней у Прокопия.
Мы не отрицаем известной близости всех источников, сохранивших сви­
детельства о войне 502—506 гг. В то же время мы считаем, что среди них
можно выделить две группы, но они несколько иные, чем у Рубина. В пер­
вую группу мы включаем сочинения Иешу Стилита и Феофана, во вто­
рую — произведения Псевдо-Захарии и Прокопия. Промежуточное поло­
жение между этими группами, при всей краткости изложения, занимает
рассказ Иоанна Малалы: он то близок к тексту Псевдо-Захарии, то имеет
некоторое сходство с описанием Иешу Стилита и Феофана.
Рассказ Иешу Стилита и Феофана сближает прежде всего общая кар­
тина изложения. Наиболее важное событие этой войны, военные действия
в районе Амида, тонет у них в массе других деталей. Большое внимание,
в частности, эти авторы уделили событиям в районе Эдессы и Нисибиса
после взятия Амида персами. Немало у них и иных сходных моментов.
Посмотрим, например, как описывают Иешу Стилит и Феофан взятие
персами Феодосиополя:
И е ш у С т и л и т , гл. 48
Φ e о φ а н (р. 144).
Кавад, сын Пероза, персидский царь,
Он двинулся с множеством персов и
собрал все персидское войско и дви- других народов прежде всего в Армению
нулся на север. Он вступил на терри- и взял Феодосиополь, так как Конторию греков с гуннским войском, ко- стантин, ■синклитик и командующий
торое было с ним, и осадил Феодосио- иллирийским войском, предал его.
ноль в Армении. Он взял его немного
дней спустя, так как правитель этой
земли по имени Константин восстал
против греков и предал город. . .
При некотором различии в деталях сходство особенно бросится в глаза,
если сопоставить изложение Иешу Стилита и Феофана с рассказом других
авторов. Прок опий говорит о начале похода Кавада в общих чертах, а вот
Псевдо-Захария и Малала сообщают нам подробности, противоположные
известиям Иешу Стилита и Феофана:
6

ТаЪаН. Geschichte der Perser und Araber zur Zeit der Sasaniden/Übers. von Th. Nöldeke. Leyden, 1879, S. 145—146.
Joshua the Stylite. The Chronicle composed in Syriac A. D. 507. Cambridge, 1882
(далее — Josh. Styl.), eh. 48—81; Zacharias Rhetor. Die sogennante Kirchengeschi­
chte/ Ed. K. Ahrens, G. Krüger. Leipzig, 1889 (далее — Zach. Rhet.), VII, 3—5;
Procopii Caesariensis Opera omnia / Ed. H. Haury, rec. G. Wirth. Lipsiae, 1962, vol. I
(далее — Procop., B. P.), I, 7—9; Theophanis Chronographia/ Ed. C. de Boor. Lip­
siae, 1883 (далее — Theoph.), p. 144—149; Joannis Malalae Chronographia. Bonnae,
1831 (далее — Matal.), p. 398—399; Joannis Lydi De magistratibus populi Romani.
Lipsiae, 1903, III, 53; Evagrius. The ecclesiastical history. London, 1898, III, 37;
Marcellini Comitis Chronicon. — MGH AA, t. XI, vol. 2, fasc. 1 (далее — Marceli.),
p. 96.
7
Tabari Op. cit., S. 146; Merten E. De bello persico ab Anastasio gesto. Jena, 1905,
p. 141; Пигулееская H. В. Месопотамия на рубеже V—VI вв., с. 10, 15 и др.
8
Rubin В. Op. cit., col. 364.
»Ibid.,
col. 364.
10
Ibid.
11
Пигулееская Н. В. Месопотамия на рубеже V—VI вв., с. 24—28.
12
Там же, с. 26—27.
13
Там же, с. 20.
14
Там же, с. 27.
15
Kirchner К. Bemerkungen zu Prokops Darstellung der Perserkriege des Anastasios,
Justin und Justinian von 502 bis 532. Wismar, 1887, S. 5.
6

73

Ц с е в д о - З а х а р и я , VII, 3
И о а н н М а л а л а (р. 398)
. . .Кавад собрал войско и двинул его . . .и Феодосиополь был захвачен На­
против Феодосиополя, расположенного вадом, царем персов, когда он выступил
в ромейской Армении, и взял этот го- с большим войском. Этот царь персов
род. С его жителями он обошелся ми- взял в нлен Константина, могущественлостиво, потому что они не поносили ного стратига ромеев. . .
его, но он захватил Константина, на­
чальника их города.
Итак, если, согласно Иешу Стилиту и Феофану, Феодосиополь пал
в результате предательства стратига Константина, впоследствии воевав­
шего на стороне Кавада 16, то, согласно другой версии, Константин не яв­
лялся предателем, но был захвачен в плен иранским шахом и, по свиде­
тельству Иоанна Малалы, в плену и умер 17.
Отметим еще один сходный эпизод в изложении Иешу Стилита и Фео­
фана, не имеющий аналогий в других источниках:
И е ш у С т и л и т, гл. 55
Ф е о ф а н (р. 146)
В месяце Таммуц (июль) собрались Кавад послал большое войско против
к персам гунны и арабы, чтобы идти ромеев, поэтому Ареобинд обратился
против него (Ареобинда) во главе с Кон- к войскам Ипатия и Патрикия, чтобы
стантином. Когда он узнал об этом от они из-под Амида пришли к нему для
шпионов, он послал Каллиопу Ален- совместного сражения,
некого, чтобы тот сказал Патрикию и
Ипатию: «Идите ко мне и помогите мне,
потому что большое войско собирается
идти против нас».
Близким по содержанию является рассказ Иешу Стилита и Феофана
о событиях, связанных с прибытием из Константинополя магистра Келера 18, т. е. именно о том времени, которое не успел осветить Евстафий.
В равной мере Иешу Стилит и Феофан, хотя и упоминают об отдель­
ных неудачах византийцев, воздают хвалу византийским полководцам,
прежде всего Ареобинду, который, по свидетельствам того и другого ав­
тора, одерживал неоднократные победы над персами и отогнал их к са­
мому Нисибису 19. Высоких похвал удостаивают хронисты и магистра
Келера 20.
Мы далеки от мысли ставить знак равенства между этими двумя источ­
никами, поскольку при известной краткости изложения у Феофана имеются
детали, отсутствующие в хронике Иешу Стилита. Вспомним хотя бы сооб­
щение Феофана о том, как после одной из побед над персами Ареобинд
отправил в Константинополь «прекрасный символ победы» — меч и брас­
лет одного видного персидского военачальника 21. И все же связь источ­
ника Феофана и хроники Иешу Стилита представляется нам несомненной 22.
Возможно, оба эти памятника принадлежали к одному и тому же кругу.
Псевдо-Захарию и Прокопия, в свою очередь, роднит то, что в центре
их повествования находятся военные действия в районе Амида. Относя­
щиеся сюда события излагаются ими очень подробно, с массой интерес­
ных, близких друг другу деталей 23. Действиям византийских полковод­
цев в других районах Месопотамии эти авторы уделили значительно
меньшее место. И Прокопий, и Псевдо-Захария одинаково порицают
присланных из Константинополя военачальников, считая, что они не со­
вершили ничего достойного, не завоевав, но купив мир с Кавадом 24 .
Таким образом, если в основу классификации источников, сохранив­
ших описания войны между Византией и Ираном в 502—506 гг., положить
принцип не языка, а содержания, то окажется, что и в той и в другой
группе будут находиться и греческие и сирийские авторы.
Как объяснить, что источники, излагавшие одни и те же события,
столь различно описали их? Кирхнер, посвятивший специальное исследо­
вание манере изображения Прокопием войн между Византией и Ираном,
считал, что Прокопий порицал участвовавших в войне 502—506 гг. пол­
ководцев по политическим мотивам. При этом он вспоминает, что во время
восстания 512 г. восставшие чуть было не провозгласили Ареобинда импе74

ратором. Как полагает Кирхнер, это должно было вызвать антипатию
к нему Прок опия 25 . Подобная точка зрения представляется сомнитель­
ной. Ареобинд являлся аристократом не в первом поколении (что в это
время было сравнительной редкостью 2 6 ), народным вождем он не был,
на титул императора не претендовал, во всяком случае не считал возмож­
ным получить его от мятежных народных масс 27 . Стремление народа про­
возгласить его императором объясняется не столько симпатией восстав­
ших к нему, сколько той огромной популярностью, которой пользовалась
у населения столицы его жена — патрикия Юлиана Аниция, женщина
честолюбивая и энергичная, не упускавшая случая открыто выступить
против религиозной политики Анастасия 28 . Сам же Ареобинд, как только
ему стало известно о намерении восставших провозгласить его импера­
тором, тут же бежал из города 29 . Принимая все это во внимание, едва ли
можно заподозрить Прокопия в том, что он порицал Ареобинда за его неу­
дачи в войне 502—506 гг. по соображениям политического характера.
Скорее напротив, Прокопий, сторонник законной императорской власти,
к тому же симпатизировавший Анастасию, не стал бы осуждать Арео­
бинда уже по той причине, что тот не пожелал быть возведенным на пре­
стол восставшим народом.
Причина разногласий указанных выше исторических сочинений заклю­
чена, на наш взгляд, в источниках их сведений и субъективном отношении
их авторов к событиям, о которых идет речь. Это особенно характерно для
Иешу Стилита. Во время войны 502—506 гг. он жил в Эдессе и создал свою
хронику вскоре после ее окончания 30 . Вполне естественно, что все про­
исходившее в Эдессе и ее округе было ему хорошо известно и особенно глу­
боко его волновало. Военные действия, которые развернулись в районе
«17 Josh. Styl., eh. 48, 55.
Malal., p. 398. Поскольку Иоанн Малала основывался в данном случае на рассказе
Евстафия, на что он прямо указывает (р. 399), очевидно, что Иешу Стилит и Феофан
использовали здесь источник, отличный от Евстафия.
18
Josh. Styl., eh. 64—81; Theoph., p. 147—149.
19
Josh. Styl., eh. 55; Theoph., p. 146.
20
В оценке деятельности Келера близок к Иешу Стилиту и Феофану Иоанн Малала,
восхищавшийся мудростью этого «славнейшего» магистра (Malal., p. 399). Эта часть
«Хронографии» Малалы уже не восходит к Евстафию. В том месте, где он основы­
вается на сочинении Евстафия, хронист упоминает о каком-то сражении, приведшем
к гибели множество персов и ромеев. Подобного нейтрального подхода к описанию
военных действий мы не встречаем у других авторов. Возможно, в этом кроется их
отличие от рассказа Евстафия.
21
Theoph., p. 146.
22
Близость «Хронографии» Феофана к сирийским памятникам при изложении других
событий была отмечена Н. В. Пигулевской, см.: Дигулевская Н. В. Хронография
Феофана и сирийские хроники. — В кн.: Ближний Восток. Византия. Славяне,
с. 152—160. Сходство сочинения Феофана с произведениями сирийских авторов ис­
следовательница объясняет тем, что и Феофан и сирийские авторы использовали один
и тот же греческий источник. Между тем в свое время Брукс (Brooks Ε. W. Op. cit.,
p. 578—587) и совсем недавно Праудфут (Proudfoot A. S. Op. cit., p. 367—426) пока­
зали, что при описании событий VII—VIII вв. Феофан использовал сирийские источ­
ники в греческой редакции.
28
Сходство в изложении того и другого автора иной раз настолько поразительно, чтооно побудило такого тонкого исследователя, как Хаури, предположить, что Проко­
пий использовал текст Псевдо-Захарии (Procop. Prolegomena, p. XIX—XX). Однакоесли принять во внимание расхождения в цифрах и других деталях (см., например,
эпизод, повествующий о гибели Глона: Procop., В. Р., I, 9, 15—18; Zach. Rhet., VII,
5), то останется лишь допустить, что оба автора использовали бпизкую устную тра­
дицию.
24
Procop., В. Р., I, 8, 6—22; 9, 20; Zach. Rhet., УН, 5.
26
Kirchner К. Op. cit., S. 6.
26
Чекалова Α. Α. Сенаторская аристократия Константинополя в первой половине
VI в. — ВВ, 1972, 33, с. 18—21.
27
Чекалова A.A. Восстание Ника и социально-политическая борьба в Константино­
поле в конце V—первой половине VI в. — ВО, 1977, с. 174—175.
28
Theoph., p. 157—158.
28
Malal., р. 407; Chronicon Paschale/Rec. L. Dindorf. Bonnae, 1832, p. 610.
80
Крайней датой создания хроники исследователи считают 518 г., см.: Пиеулевская И. В.
Месопотамия на рубеже V—VI вв., с. 13—14.
75

Амида, Иешу Стилит воспринимал лишь как часть этой войны. Поэтому,
хотя он знал об осаде Амида и писал об этом, особое внимание он уделил
событиям, происходившим в его родном городе. Его рассказ — это опи­
сание войны с точки зрения жителя Эдессы. То же характерно и для источ­
ника, из которого почерпнул свои сведения Феофан.
Историки второй группы, по всей вероятности, также взяли за основу
локальный материал, но на этот раз это был материал города Амида.
Отсюда их возмущение деятельностью присланных из Константинополя
полководцев, которые вместо того, чтобы отвоевать захваченный Кавадом
город, совершали бесполезные набеги на персов. События 502—506 гг.
описаны этими авторами как бы с точки зрения амидянина. Житель Амида
Псевдо-Захария в данном случае, вероятно, зависел от материала, кото­
рым располагал (устная традиция, архив города).
Что касается Прокопия, то нам представляется, что он намеренно скон­
центрировал изложение на событиях, связанных с Амидом. Посетив театр
военных действий несколько лет спустя 31, он при своей необыкновенной
любознательности сумел многое узнать и досконально изучить все пери­
петии войны 502—506 гг. 32 Вплетенная в его рассказ о войне красочная
легенда о св. Якове, выдержанная в сирийском духе, показывает, что он
активно использовал местную сирийскую традицию 33. Вероятно, он раз­
мышлял и над персидскими памятниками и устными рассказами персов
об этой войне 31. Во всяком случае, из всех авторов Прокопий наиболее
объективен по отношению к персам, а когда он изображает воинственного
Кавада с короткой саблей в руке 33, то в этом есть элемент и некоторого
восхищения иранским шахом. В целом Прокопий, по-видимому, хорошо
изучил и письменную и устную (прежде всего греческую 36 и сирийскую)
традиции. По всей вероятности, он знал значительно больше того, что
включил в свой рассказ. В трактате «О постройках», в частности, Прокопий
упоминает о том, что Кавад на своем пути к Амиду взял город Феодосиополь 37 . В «Истории войн» он описывает начало похода Кавада следую­
щим образом: «Прежде всего без всякого объявления войны он (Кавад)
направился в Армению и, многое награбив в результате набега, неожиданно
подошел к городу Амиду, расположенному в Месопотамии, и зимой при­
ступил к его осаде» 38. Прокопий ограничивается здесь общей фразой о про­
ходе Кавада через Армению, не упомянув при этом о Феодосиополе. Ду­
мается, он поступил так не потому, что не знал о захвате этого города
персами 39 (тем более что непосредственно после описания войны он особо
говорит о Феодосиополе 40 ), но скорее по той причине, что стремился об­
ратить внимание читателя на более существенный факт. Он выделил в этой
войне главное событие и в соответствии с этим определил для себя основ­
ную тему. Именно ей он и посвятил свой рассказ, сделав это с необычай­
ным блеском.
Прокопий показал себя не только великолепным историком, но и пре­
восходным писателем, хотя ему и пришлось вступить в некоторое противо­
речие с принципом, провозглашенным им в начале своей'«Истории войн»,
согласно которому истории в противоположность поэтическим жанрам
подобает не красота, а истина 41 . Его описание соразмерно, плавно и
вместе с тем образно и живописно. Все направлено на то, чтобы создать
у читателя цельное, четкое и яркое представление об этой войне.
Которой же из двух групп исторических сочинений отдать предпочте­
ние? Едва ли можно прямо ответить на этот вопрос. В произведениях Иешу
Стилита и Феофана много деталей, которые расширяют наше представле­
ние о событиях войны 502—506 гг., но все же второстепенных, хотя авторы
мыслят их столь же важными, так и тема Амида.
Описание событий второй группы историков, выделяющее Амид,
может быть, более схематично, но более верно. Примечательно, что все
авторы кратких известий о войне 502—506 гг., в том числе и Табари, го­
ворят лишь о захвате персами Амида 42. Интерес представляют сведения
Эдесской хроники, автор которой, использовав хронику Иешу Стилита,
76

пишет об этой войне так: «В 814 г. персидский царь Кавад выступил против
Амида, города в Междуречьи. . . осадил его и подчинил через 97 дней. ..» 43.
Далее, согласно хронике, Кавад отправился к Эдессе, но не причинил
иного вреда, кроме того, что «сжег церковь мар Саргиса и северную ба­
зилику церкви Исповедников» 44. Действительно, какими бы важными ни
представлялись Иешу Стилиту события, касающиеся Эдессы, сколько бы
места он им ни уделял, ясно, что основные события этой войны разворачи­
вались не здесь, а в районе Амида.
Деятельность полководцев более объективно рисует вторая группа
источников (сочинения Прокопия и Псевдо-Захарии). Характерно, что
нри всем своем восхищении действиями полководцев Иешу Стилит и
Феофан вынуждены признать, что ромеи купили мир ценой денег 45 .
Свидетельства Прокопия и Псевдо-Захарии подтверждает и Марцеллин
Комит, который, хотя и стоит от них особняком, в этом случае полностью
подтверждает их данные и даже в более резких тонах. Ощ в частности,
пишет, что «ромеи сражались с персами без храбрости, полководцы бе­
жали с поля битвы, в то время как множество солдат погибло. Затем пол­
ководцы решили выкупить назад Амид, захваченный персами, разграб­
ленный и лишенный всяких ценностей» 46.
Таким образом, признавая достоинства хроники Иешу Стилита, заклю­
чающиеся в ее конкретности, мы не можем умалять значение свиде­
тельств Прокопия, рисующего более верную общую картину и в этом
плане более объективного.

31

В 527 г. Прокопий в качестве секретаря Велисария отправился к восточным пределам
империи (Ргосор., В. Р., I, 12, 24).
32
Прокопий прекрасно знал всю восточную границу империи и расположенные здесь
города, см.: Kirchner К. Op. cit., S. 3—4; Удальцова 3. В. Идейно-политическая
борьба в ранней Византии: (По данным историков IV—VII вв.). М., 1977, с. 148
и прим. 15.
33
Procopius Caesariensis. Werke, S. 462—463.
34
Kirchner К. Op. cit., S. 5.
35
Ргосор., В. P., I, 7, 28.
36
По мнению Рубина, он использовал труд Приска, см.: Rubin В. Op. cit., col. 364.
37
Ргосор., De aed., III, 5, 2.
38
Ргосор., В. Р., I, 7, 3.
39
Этот упрек делали Прокопию К. Кирхнер и К. Хофман, см.: Kirchner К. Op. cit.,
S. 5; Hofmann К. Zur Kritik der byzantinischen Quellen für die Römerkriege Kobads I.
Sweinfurt, 1877, S. 4—5.
40
Ргосор., В. P., I, 7, 3.
41
Ргосор., В. P., I, 1, 4—5.
42
Tabari. Op. cit., p. 146; Theodores Anagnostes. Kirchengeschichte. Berlin, 1971, p. 134;
Evagrius,
III, 37.
43
Пигулевспая H. В. Эдесская хроника. — ПС, 1959, 4/67, с. 93.
44
Там же.
45
Josh. Styl., eh. 81; Theoph., p. 148.
« Marceil., p. 96.

В u з а н т н ił с ι; и и в р е м е н н и к ,

т о н 42

И. С. ЧИЧУРОВ

ФЕОФАН ИСПОВЕДНИК —ПУБЛИКАТОР,
РЕДАКТОР, АВТОР?
(в связи со статьей К. Манго1)
И без того скудный перечень византийских авторов периода иконо­
борчества уменьшился благодаря усилиям К. Манго на одно имя: следуя
остроумной гипотезе английского византиниста, крупнейшему, как до сих
пор считалось, историку начала IX в. Феофану приходится отказывать
в праве на авторство. Что побуждает исследователя усомниться в атрибу­
ции, подтверждаемой и рукописной традицией, и свидетельством совре­
менников, будь то Анастасий Библиотекарь, Константин Багрянородный
или Скилица? Для ответа на вопрос изложу вкратце аргументацию
К. Манго.
Сомнения К. Манго вызваны датировкой «Хронографии», обстоятель­
ствами жизни Георгия Синкелла и Феофана, известными по житию Мефодия и панегирику Феодора Студита, наконец, текстом «Хронографии»,
содержащим материалы, которые, как полагает К. Манго, не могли при­
надлежать Феофану по разным причинам.
Что касается времени создания «Хронографии», К. Манго обращает
внимание на следующие моменты, заставляющие задуматься над справед­
ливостью традиционной точки зрения: «Хронография» была написана не
позже конца 814 г., а так как Георгий Синкелл мог умереть и после 810/
811 г., Феофану оставалось слишком мало времени для создания 503 стра­
ниц текста (по изданию К. Де Боора). К этому К. Манго добавляет тяже­
лую болезнь Феофана, приковавшую его к постели, и невысокий уровень
образованности святого, исключающие авторство (р. 10—11). Георгий
Синкелл, согласно К. Манго, собрал материал по истории Византии до
правления Никифора I (или даже Михаила I), но не успел его издать, пору­
чив завершить начатое им Феофану. Таким образом исследователем объяс­
няется ряд мест «Хронографии», которые не могли принадлежать Фео­
фану, но, весьма вероятно, принадлежали Синкеллу: цитаторий относи­
тельно перевода Германа с престола Кизика на константинопольский престол,
пространная речь Тарасия перед вступлением на патриарший пре­
стол, перенесение мощей св. Евфимии в 796 г., критика Феодора Студита
и св. Платона, наконец, личные воспоминания о суровой зиме 764 г.
(Феофану было в это время не более пяти лет) и некоторые другие фраг­
менты (р. 16—17). Архивный характер материалов, изданных Феофаном,
подчеркивается стилистической неоднородностью компилятивной части
«Хронографии», где эксцерпты переданы без предварительной стилисти­
ческой обработки (р. 12). В заключение отсутствие упоминаний о «Хроно­
графии» как о сочинении Феофана в житии святого должно, как кажется
К. Манго, подтверждать правомерность его предположений (р. 16).
Сомнения К. Манго — одного из крупнейших знатоков византийской
литературы IX в. — требуют к себе пристального внимания, коль скоро
выводы византиниста касаются не только конкретного, хотя и важного,
78

вопроса об авторстве Феофана, но и специфики понятия «авторство» в сред­
невековой литературе вообще и в византийской в частности.
Начну, вслед за К. Манго, с датировки «Хронографии». Доказатель­
ство того, что «Хронография» была создана до конца 814 г., К. Манго видит
в наименовании Льва V «благочестивым» (ευσεβής), а его воцарения —
«законным» (р. 10). Думается, К. Манго не избежал здесь ошибки, анало­
гичной той, которая уже была допущена К. Н. Успенским 2: ευσεβής в при­
менении к императору нельзя рассматривать как безусловное свидетель­
ство его ортодоксальности. Традиционный элемент преамбул византийских
императорских грамот, эта характеристика слишком стереотипна и обя­
зательна для каждого императора в официальной идеологии, чтобы ее
употребление можно было расценивать как доказательство православия
василевса. Не будь этого, трудно было бы объяснить употребление ευσεβής
в той же «Хронографии» для характеристики иконоборца Льва III 3.
Нельзя оставлять без внимания и другое: Феофан, идет ли речь о нем как
об издателе, редакторе или авторе, работал при живом Льве V, отказать
которому в благочестии значило бы для византийца поставить под сом­
нение законность его власти со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Поэтому едва ли упоминание о благочестии Льва V может служить дати­
рующим признаком 4. Тем самым время окончания работы над «Хронографией» остается неизвестным и ничто не противоречит более поздней,
чем 814 г., дате, в том числе до смерти Феофана в 817/818 г.
Даже если принять минимальный срок написания «Хронографии»,
возможность ее составления за три года не становится от этого менее ве­
роятной 5 : ведь «Хронография» в значительной степени (по крайней мере
300 из 503 страниц издания К. Де Боора) не столько писалась, сколько
списывалась и переписывалась (в зависимости от характера источника).
Вместе с тем реальность или нереальность такой скорости письма может
быть выявлена лишь при сопоставлении «Хронографии» по времени созда­
ния с другими памятниками византийской литературы, чего К. Манго не
делает. Но как бы то ни было, 814 год как год завершения работы над
«Хронографией», на мой взгляд, не обоснован английским исследователем.
Не убеждает меня и ссылка К. Манго на болезнь Феофана, делавшую
якобы невозможным для него написание в короткий срок «Хронографии»
(р. 11). Удивительно, однако, что эта «тяжелая» болезнь, если верить жи­
тию, как делает К. Манго, не помешала изданию Феофаном материалов
Синкелла. Спорить о том, что было бы труднее для больного Феофана —
составить компиляцию самостоятельно или просто переписать, хронологи­
чески упорядочив, материалы своего предшественника, представляется
мне бесплодным, коль скоро характер и условия работы остаются не­
известными.
Еще одно обстоятельство, вызывающее сомнения К. Манго: следуя
оценке Феодора Студита, византинист не видит в Феофане «человека
большой культуры»; скорее военная, чем ученая, карьера Феофана
(К. Манго ссылается здесь на житие Мефодия) исключала высокую обра1
2

3
4

6

Mango С. Who wrote the Chronicle of Theophanes? — ЗРВИ, 1978, XVIII, p. 9—17
(далее ссылки на статью К. Манго даются в тексте).
Мнение К. Н. Успенского об ευσεβής в применении ко Льву III как о реликте иконо­
борческой хроники, некритически воспринятом Феофаном (см.: Успенский К. Н.
Очерки по истории иконоборческого движения в византийской империи в VIII—
IX вв. Феофан и его Хронография. — ВВ, 1950, 3, с. 393—438), было справедливо
отвергнуто, см.: Ostrogorsky G. Geschichte des byzantinischen Staates. München,
1963, S. 123, Anm. 1.
Theophanis Chronographia/Rec. G. De Boor. Lipsiae, 1883, vol. I, p. 396.18.
Добавлю к этому, что άσέρεια в «Хронографии» может использоваться и для ха­
рактеристики императора (например, Никифора I), ортодоксальность которого
как будто не вызывает сомнений, см.: Theoph. Chron., I, p. 489.7—8.
Мысль о недостаточности трех лет для составления компиляции оказалась на­
столько притягательной для К. Манго, что все 503 страницы издания Де Боора
(а значит, и занимающий около 20% общего объема критический аппарат) были при­
писаны им средневековому автору (р. 11).
79

зованность святого, отсутствие которой сказалось, по К. Манго, в «неэлегантном стиле» преамбулы к «Хронографии» (р. 11—12). Разумеется,,
было бы по меньшей мере странно видеть в Феофане большого стилиста,
но именно непритязательность стиля характерна не только для прооймиона к «Хронографии», но и для сочинения в целом. Стилистически
«Хронография» задана уже в преамбуле к ней, последующее изложениелишь подтверждает стилистическое единство зачина и всего сочинения»
Свидетельством против авторства Феофана служит для К. Манго и
компилятивная часть «Хронографии», где источники не перерабатыва­
ются, а лишь «транскрибируются» Феофаном (р. 12). Однако этому выводу
английского византиниста недостает самого главного — сопоставления
компилятивной части «Хронографии» с ее источниками. Надо ли дока­
зывать, что какие бы то ни было заключения о характере работы автора
с источником возможны только после сравнения оригинала и компиляции,
чего К. Манго опять-таки не делает 6. Замечания о неоднородности имен­
ных форм (Σαρβαραζάς или Σάρβαρος) в «Хронографии» (р. 12, п. 15) мала
что говорят об образованности автора: неупорядоченность ономастиче­
ской, топонимической, этнографической лексики встречается и у тех извизантийских авторов, образованность которых не вызывает сомнений.
Если принимать тезис К. Манго о необразованности Феофана, то оста­
ется только удивляться выбору Георгием Синкеллом Феофана в качестве
продолжателя своего труда. Удивляется этому и К. Манго, предполагаю­
щий причины такого выбора в безопасности (safety) Вифинского мона­
стыря, больших связях его настоятеля, возможно, в математических спо­
собностях Феофана (р. 16, п. 24). Однако «надежность» Вифинского мо­
настыря звучит жестокой иронией в применении к самому Феофану, ко­
торого монастырские стены не спасли от преследований Льва V; «большие
связи» святого, сколь бы велики они ни были, не имеют никакого отноше­
ния к литературным способностям, а потому не могут объяснить выбора
Георгия Синкелла. Проблема возникает лишь из-за недоверия К. Манго
к возможностям Феофана как автора; решается она, как мне кажется,
проще, нежели думает К. Манго: Георгий Синкелл видел в Феофане чело­
века, способного продолжить начатое им дело. Повторю еще раз: я не со­
бираюсь преувеличивать творческие возможности хрониста, однако ущерб­
ность его образованности и стиля отражают не только индивидуальные
способности автора, но и общий, сравнительно низкий уровень творческой
активности и образованности в VIII—начале IX в.
Как аргумент в пользу своего предположения К. Манго склонен рас­
сматривать и молчание житий об авторстве Феофана (р. 16). Справедливо
ли это? Достаточно обратиться к другим житиям, чтобы убедиться в об­
ратном: агиограф Игнатий (в его высокой образованности сомневаться не
приходится) не упоминает создания патриархом Никифором «Бревиария»,
но следует ли усматривать в молчании Игнатия основание для сомнений
в принадлежности «Краткой истории» перу Никифора? Замалчивание
агиографами литературного творчества своих героев, особенно если оно
не было связано с конфессиональной деятельностью святого (например,
богословская полемика), объясняется не отсутствием такового, но утра­
той представлений о литературном труде как о самостоятельном роде дея­
тельности, достойном прославления.
Слабым звеном в построениях К. Манго является толкование преам­
булы к «Хронографии» Феофана. Весь ход рассуждений в его статье под­
водит читателя к буквальному пониманию слов Феофана в прооймионе:
Феофан написал «Хронографию», «ничего не прибавив от себя» (р. 10).
Однако буквальное понимание едва ли правильно. Слова Феофана отра­
жают авторскую позицию, характерную для его времени: самоуничиже­
ние христианского писателя приводит к декларативному отказу от прав
на индивидуальное авторство, не означающему отсутствие такового в дей­
ствительности. Напомню хорошо известные слова старшего современника
Феофана Иоанна Дамаскина в его «Диалектике» — «я не скажу ничего.
80

своего» 7 , — созвучные позиции Феофана, свидетельствующие о прекло­
нении византийца перед образцом, умаляющие достоинства автора, но не
исключающие, по сути дела, авторства 8 . Ведь в авторстве Иоанна Дамаскина не приходится сомневаться — вопреки его собственным словам.
Ничего не сделано К. Манго для опровержения слов Феофана в пре­
амбуле, противоречащих тезису современного византиниста: «И мы, изы­
скав, насколько это было нам возможно, много книг и изучив (их), на­
писали. . . эту хронографию, ничего не прибавив от себя, но собрав (мате­
риал) у древних историографов и логографов. . .» 9 . Скептический вопрос
К. Манго — «Что он понимал под „многими книгами"? Может быть не
больше, чем пять или шесть» (р. 16) — не снимает проблемы, возникаю­
щей, если принять точку зрения английского византиниста на авторство"
«Хронографии».
Как уже было сказано выше, К. Манго выделяет в «Хронографии»
Феофана ряд мест, которые, по его мнению, не могут принадлежать Фео­
фану, но, вероятно, принадлежали Георгию Синкеллу. Обратимся к этим
фрагментам.
Интерес к событиям на Востоке (в арабском мире), отразившийся»
в «Хронографии» Феофана, К. Манго склонен связывать опять-таки с дея­
тельностью Георгия Синкелла — посредника в передаче неизвестного,
восточного источника из Палестины в Константинополь (р. 13—14). Не под­
вергая сомнению возможность использования в «Хронографии» Феофана,
неизвестной восточной хроники, все же скажу, что сообщения о ближ­
невосточных событиях вообще необязательно прямо связывать с деятель­
ностью лиц, бывавших на Ближнем Востоке. Интерес к истории араб­
ского государства (одного из основных противников империи) законо­
мерен для византийца VIII—начала IX в. Кстати, не в меньшей степени
это касается и истории Первого Болгарского царства, но предполагает ли
экскурс Феофана (или Георгия Синкелла, если следовать К. Манго)
о протоболгарах непосредственную связь автора с Восточным Приазовьем?
Употребление в «Хронографии» Феофана местоимения ήμων в рассказе
о нападении арабов на палестинские монастыри в 809 г.10 — επεκράτησε δε
της τοιαύτης αναρχίας ή κατ' αλλήλων (т. е. арабов. — И, 4.) και ημών μιαιφονία Ιτη ε' — свидетельствует, по К. Манго, об отождествлении автором
себя с палестинским населением, что понятно для бывшего монаха мо­
настыря св. Харитона Георгия Синкелла. Упоминание при этом монастыря
св. Харитона на первом месте, согласно К. Манго, также указывает на
Георгия Синкелла (р. 14). Толкование ημών К. Манго как указания на
палестинское население представляется мне небесспорным. 'Ημών в кон­
тексте преследований христиан в Сирии, Египте и Ливии, о чем у Фео­
фана сказано четырьмя строчками выше 1 1 , может относиться не только
к монахам палестинских монастырей, но к христианскому населению всех
упомянутых областей, подвластных арабам. Между прочим, противопоста­
вление κατ' αλλήλων (т. е. арабов «друг против друга») и ημών (т. е. хри­
стиан вообще) при таком понимании имеет больше смысла, чем при у з ­
ком отнесении ημών к палестинским христианам. Выдвижение же на пер6

7
8

9
10
11

Ср.: Чичуров И. С. Феофан — компилятор Феофилакта Симокатты. — АДСВ, 1973,
10, с. 203—206; Он же. Феофан Исповедник — компилятор Прокопия. — ВВ, 1976,
37, с. 62—73.
PG, 94, col. 525.
Ср. с аналогичной трактовкой слов Дамаскина Г.-Г. Беком; см.: Beck H.-G. Das li­
terarische Schaffen der Byzantiner. Wege zu seinem Verständnis. — Sitzungsberichte der Österreichischen Akademie der Wissenschaften. Philos.-hist. KL, 1974, Bd. 294,
S. 7. Попытка анализа авторских позиций ранневизантийских историков была пред­
принята мной в статье: Чичуров И. С. К проблеме авторского самосознания визан­
тийских историков IV—IX вв. — В кн.: Античность и Византия. М., 1975, с. 203—
217.
Theoph. Chron., I, p. 4.8—14.
Ibid., 484.14—19.
Ibid., p. 484.10-14.
β Византийский временник, 42

81

/
вое место монастыря св. Харитона в этом фрагменте и ниже 12 (под 813 г.)—
■слишком шаткий аргумент для пересмотра атрибуции и для утверждения
о том, что Георгий Синкелл работал над своим сочинением до 813 г. (р. 14).
Ненависть Феофана к императору Никифору I остается для К. Манго
загадкой. Единственное, что могло, как полагает К. Манго, ее объяс­
нить, — жесткая налоговая политика императора, коснувшаяся и мона­
стырей (р. 15). Думаю, это немаловажная причина для Феофана — игу­
мена небольшого монастыря, но и не единственная. В глазах Феофана
Никифор I оставался узурпатором, свергнувшим св. Ирину, и как бы не­
однозначно ни относился хронист к Ирине, она все же была для него восстановительницей иконопочитания. Наконец, в правление Никифора I
имело место некоторое послабление в отношении к ряду ересей (павликиан,
афинган, тетрадитов, да и самих иконоборцев), о чем с возмущением пишет
Феофан 13 . Этого, мне кажется, достаточно, чтобы объяснить ненависть
Феофана к Никифору I и .
Не убеждает и приписывание Георгию Синкеллу ряда других мест
«Хронографии» Феофана, предполагающих присутствие хрониста в Кон­
стантинополе и его связь с константинопольскими патриархами: цитаторий
о переводе Германа с кизикского на константинопольский престол, об­
стоятельная речь патриарха Тарасия, воспоминания очевидца о перене­
сении мощей св. Евфимии в 796 г., беседа автора с патрикием Феодосией
(р. 15—16). Возможность присутствия Феофана в Константинополе не
отрицает и К. Манго (р. 15), внимание же иконопочитателя Феофана к дея­
тельности православных патриархов понятно, и наличие у Феофана необ­
ходимых для написания соответствующих частей «Хронографии» материа­
лов, возможно полученных через посредство Георгия Синкелла, вполне
допустимо.
Наконец, еще один фрагмент, вызывающий сомнения К. Манго. По­
вествуя о суровой зиме 764 г., Феофан рассказывает о том, что он вместе
со сверстниками взобрался на льдину, прибитую к стенам Константино­
поля 15 . По К. Манго, Феофану было тогда четыре года и он не мог этого
сделать (р. 16). Дата рождения Феофана основана у К. Манго, очевидно,
на сообщении Мефодия о смерти Льва IV на 21-м году жизни
Феофана 1в, т. е. наш хройист родился в 759/760 г. Однако дати­
ровки
Мефодия
противоречивы,
и
уточнение
даты
рождения
Феофана нуждается в дальнейшем исследовании, о чем свидетель­
ствует следующий пассаж в житии Феофана.
Завершая рассказ о подвигах святого, Мефодий пишет, что они имели
место в правление Ирины, Никифора I и Михаила I и что Феофану было
в это время 49 лет 17. Если Феофану действительно было 49 лет в правление
Михаила I, то он родился между 762—764 гг.; если считать, что 49 лет
прошло лишь с начала «второго возраста», т. е. с семи лет (текст Мефодия
дает для этого основание), то Феофану в царствование Михаила I было 56 лет
и он мог родиться между 755—757 гг.; наконец, если отнести анализируе­
мую фразу только к правлению Никифора I, то Феофан родился либо между
753—762 гг., либо между 746—755 гг. (в зависимости от того, было ли ему
49 или 56 лет). Значит, в 764 г. Феофану могло быть и гораздо больше че­
тырех лет, и меньше. Приведенный расчет лет ни в коей мере не решает
вопроса о дате рождения Феофана. Наша задача скромнее — показать
неточность хронологических выкладок агиографа, исключающую исполь­
зование одного, взятого изолированно сообщения для определения года
рождения Феофана.
В системе доказательств К. Манго удивляет отсутствие важного для
атрибуции памятника звена: сопоставления текста Георгия Синкелла с тек­
стом как компилятивной, так и самостоятельной части «Хронографии»
Феофана. Собственно говоря, исследователь отказывается от стилистиче­
ского анализа, ссылаясь на то, что «Хронография» (за исключением ее по­
следних частей) — «досье», и поэтому невозможно установить, какие части
кем были написаны; заключительная часть «Хронографии» представляет,
82

по мнению К. Манго, необработанную версию текста Георгия Синкелла,
тогда как «Хронография» Синкелла — это окончательный авторский текст
(р. 17).
Начну с того, что характеристика компилятивной части «Хронографии»
как непереработанного «досье» Георгия Синкелла лишь гипотеза К. Манго г
основанная, в свою очередь, на предположении недостаточности трех лет
для написания столь обширного текста. Коль скоро мое отношение к дати­
ровке «Хронографии» высказано выше, перейду к характеристике компиля­
тивной части труда Феофана. К. Манго не отрицает возможной проверки
Феофаном хронологических расчетов Георгия Синкелла (р. 16), но как
раз это обстоятельство указывает на работу хрониста с источником, а не
«досье». Напомню, что именно в «Хронографии» Феофана погодное изло­
жение материала становится последовательным организующим принципом
изложения (чего, между прочим, нет в «Хронографии» Синкелла). Тем
самым при работе над компилятивной частью хронист сталкивается с проб­
лемой датировок описываемых событий. Учитывая, однако, новизну такого
метода для византийской исторической литературы и, как правило, относи­
тельную (по годам правления отдельных императоров) датировку событий
у предшественников Феофана, трудно представить определение даты того·
или иного события без обращения к источнику в целом, а не к сборнику
фрагментов. Последнее было бы возможно, если бы «досье» Георгия Син­
келла было столь же последовательно, как и «Хронография» Феофана, орга­
низовано по хронологическому принципу. Но в этом случае пришлось бы
допустить, что принцип составления «досье» (хронологический) Георгием
Синкеллом и принцип написания окончательного текста его «Хронографии^
(источнико-тематический наряду с хронологическим) неадекватны друг
другу. Значительная часть заголовков в «Хронографии» Синкелла — руб­
рики источнико-тематического характера, с указанием не дат, но сюжета
последующето текста или источника, из которого он заимствован.
Не имея «досье» Георгия Синкелла, трудно судить, каким оно было^
И все же предположим (текст «Хронографии» Синкелла дает для этого ос­
нование), что это «досье», если оно вообще существовало, было организо­
вано как по хронологическому, так и по источнико-тематическому прин­
ципу. Теперь обратимся к компилятивной части «Хронографии» Феофана.
Тематический принцип и указания на источники исчезают у Феофана 18.
Допустим, ради спасения гипотезы К. Манго, что Феофан как публикатор,
работая над материалами Георгия Синкелла, просто опустил тематические
заголовки и ссылки на источники, нарушив тем самым структуру «досье».
Но именно в этом случае для хронологического упорядочения текста нельзя
было бы обойтись без обращения к источнику.
Вернемся, впрочем, к бесспорному. При написании компилятивной
части «Хронографии» Феофан отказывается от тематического изложения
материала в пользу хронологического. Для осознания значительности этого
перехода неважно, произошел он в результате работы хрониста над «досье»
Георгия Синкелла или вследствие самостоятельной обработки им ранних
источников. Значение же перехода к анналистической организации повест­
вования определяется изменениями в существе исторического письма той
111
13
14

15
16
17
18

Ibid., р. 499.23—25.
Ibid., р. 496.6—14.
Отмечу попутно, что критика Феофаном, например, Юстиниана II не менее, а может
быть и более, сурова, чем порицание Никифора I. Тем самым наличие личных моти­
вов для резкой критики, что К. Манго пытается выявить в применении к Синкеллу,
необязательно.
Ibid., р. 434.17-25.
Methodii. . . Vita S. Theophanis Confessons/ Ed. V. V. Latyshev. — Записки Россий­
ской Академии наук. Сер. VIII, 1918, т. 13, № 4, с. 13.27—30.
Ibid., р. 26.6—27.12, 27.12—15.
Мне приходилось указывать на это, см.: Чичуров И. С. К проблеме авторского само­
сознания. . ., с. 209, 214.
6*

83

лоры: на первый план выступает не последовательное изложение событий
в их взаимосвязанности (как это было раньше), а хронологическая привя­
занность происходящего, пусть даже в ущерб логике развития событий.
Нельзя сказать, что Феофан был здесь абсолютно первым (возможно ли
такое в литературе?). В конце концов начатки хронологической органи­
зации повествования прослеживаются и у Георгия Синкелла, но пред­
шественник Феофана был в этом непоследователен: хронологические
рубрики перемежаются у него тематическими и источниковыми, причем
первые в меньшей степени связаны с основным текстом, и трудно сказать,
какие из них преобладают. В «Хронографии» Феофан больше, чем какойлибо иной византийский историк, приблизился к классическому типу сред­
невековой хроники с погодным изложением, будь то западная анналистика
или древнерусское летописание. Для византийской литературы, в большей,
чем Запад или Древняя Русь, степени связанной традицией, такой путь был
слишком необычным. Недаром в последующей за «Хронографией» Фео­
фана византийской хронистике мы не найдем продолжателя анналистического метода. Исключительность «Хронографии» Феофана в византийской
историографии лишь подчеркивает значимость сделанного им.
Не разделяя скепсис К. Манго в отношении стилистического анализа
компилятивной части «Хронографии» Феофана, попытаюсь обозначить
некоторые из ее характеристик, отвлекаясь пока от вопроса атрибуции.
Прежде всего о дифференцированном подходе редактора к стилю исполь­
зуемого им источника. Мне уже приходилось писать о разнородности под­
хода к передаче текстов «Истории войн» Прокопия и «Истории» Феофилакта
Симокатты в «Хронографии»: риторический стиль Симокатты значительно
упрощается, «История войн», напротив, передается дословно, причем это
касается только нарративных частей сочинения Прокопия, тогда как мно­
гочисленные речи его героев либо совсем опускаются редактором, либо
кратко резюмируются 19 . Сопоставление компилятивной части «Хроно­
графии» Феофана с ее источниками недвусмысленно опровергает тезис
К. Манго о механической передаче текста источника в «Хронографии»,
а трансформация стиля Феофилакта Симокатты предполагает работу
непосредственно с источником, но не с «досье».
Анализ компилятивной части «Хронографии» выявляет также р я д дру­
гих характеристик, между прочим не противоречащих оценке английским
византинистом возможностей Феофана как автора. Укажу в первую оче­
редь на многочисленные ошибки в компилятивной части «Хронографии»
при передаче ономастики и топонимики «Истории войн» 20 . Но на неточности
Феофана именно в ономастике указывает К. Манго (р. 12). Ошибкам «Хро­
нографии» в топонимике соответствует пренебрежение ее автора к геогра­
фической деталировке в повествовании, зачастую путаница в географии
как компилятивной, так и самостоятельной части 21 . Однако именно это
менее всего похоже на путешествовавшего, по крайней мере в Палестине 22 ,
Георгия Синкелла, но скорее напоминает не покидавшего стен своего мо­
настыря Феофана. Многочисленным ошибкам и неточностям в передаче
ономастики и топонимики противостоит в «Хронографии» точная, за незна­
чительными исключениями, передача цифр, в том числе там, где это свя­
зано с хронологией 23 . Но именно в Феофане, последовательно проводившем
хронологический принцип изложения, скорее всего следует предполагать
автора, отличающегося пристальным вниманием к точности числовых
данных. Вспомним попутно предположение К. Манго о математических
способностях Феофана (р. 16, п. 24). При сравнении компилятивной части
«Хронографии» с «Историей» Симокатты бросаются в глаза те места сочи­
нения Феофилакта, которые остались непонятны компилятору и смысл
которых был искажен при передаче текста источника 24. Но именно Фео­
фану, «человеку невысокой культуры», по К. Манго, могли быть свойственны
трудности в понимании витиеватого, риторического стиля Симокатты.
Наконец, «ущербная» образованность Феофана хорошо согласуется и с тем,
84

что автор компилятивной части не всегда понимает реалии своего источника
или классицистическую лексику оригинала .
Как видим, обнаруженные при сопоставлении оригинала с компиля­
цией черты последней заставляют думать скорее о Феофане, нежели о Геор­
гии Синкелле.
Следует также сказать о принципиальной неадекватности друг другу
исходных авторских позиций Феофана и Георгия Синкелла, восстанавли­
ваемых по текстам, авторство которых у К. Манго не вызывает сомнений, —
преамбуле к «Хронографии» Феофана и тексту «Хронографии» Синкелла.
Авторская позиция Феофана, декларированная им в прооймионе к «Хро­
нографии», характеризуется отказом от авторских прав, авторской точки
зрения, от тематического принципа изложения материала и упоминания
своих предшественников 2в . Обезличенным исходным установкам хрониста
соответствует и характер изложения в «Хронографии»: указания на ис­
точники в ней практически отсутствуют 27 , композиционные авторские
ремарки безличны и крайне редки, зачастую механически заимствованы
из источника 28. Неприемлемость для Феофана тематического повество­
вания обнаруживается не только в хронологическом построении «Хроно­
графии», но и в характеристике им «Хронографии» Синкелла, в которой
нага хроннсл ьждит: лишь хронологический OCÏOS, a не столь важную для.
христианского автора тему — вычисление года рождения Христа.
Иное дело — Георгий Синкелл, сочинение которого как памятник
византийской литературы начала IX в. незаслуженно игнорируется визан­
тинистами 29 . Прежде всего начальная часть его «Хронографии» по­
зволяет констатировать наличие творческого замысла 30 и постановку ос­
новной авторской задачи: Георгий предполагает описать события до «на­
ступившего 6300 года от сотворения мира» и выделяет основную тему —
вычисление даты рождества Христова 31 . При этом автор не забывает об
19
20
21

22

23
24
25

26
27
28
29

30
31

См.: Чичуров И. С. Феофан — компилятор Симокатты, с. 204—205; Он же. Фео­
фан — компилятор Прокопия, с. 62.
Чичуров И. С. Феофан — компилятор Прокопия, с. 64—67.
См.: Чичуров И. С. Феофан — компилятор Прокопия, с. 66—67; Он же. Экскурс
Феофана о протоболгарах. — В кн.: Древнейшие государства на территории СССР.
М., 1976, с. 69—72.
К сожалению, К. Манго не высказывает своего отношения к существенной для его
аргументации точке зрения В. Греку, поставившего под сомнение путешествия Геор­
гия Синкелла, см.: Grecu V. Hat Georgios Synkellos weite Reisen unternommen? —
Bull. Ac. Roum. Sect, hist., 1947, 28/2, S. 241—245; ср.: Hunger H. Die hochsprach­
liche profane Literatur der Byzantiner. München, 1978, Bd. I, S. 332.
См.: Чичуров И. С. Феофан — компилятор Прокопия, с. 62—63.
Theophylacti Simocattae historiae/Ed. С. De Boor. Lipsiae, 1887, VII, 3, 1—5, 10;
ср.: Theoph. Chroń., I, p. 275.13—276.11.
См.: Чичуров И. С. Феофан — компилятор Прокопия, с. 73. Античные парасанги
Симокатты (Theophyl. Sim. Hist., p. 251-Щ понимаются в компилятивной части
«Хронографии» как византийские мили (Theoph. Chron., I, p. 271.17).
См.: Чичуров И. С. К проблеме авторского самосознания. . ., с. 206—210, 213—214.
Там же, с. 214.
Там же, с. 213—214.
Как это ни странно, но единственная, если я не ошибаюсь, на сегодняшний день ра­
бота, посвященная детальной характеристике «Хронографии» Георгия Синкелла, —
статья Ж. Лакёра (RE, IV, 8, col. 1388—1410) оставлена К. Манго без внимания.
Между тем Лакёр указывает на важные для выявления характера работы Синкелла
черты его сочинения: неорганичность построения «Хронографии», наличие разно­
родных пластов в повествовании, ошибки в расположении материала, повторы одних
и тех же сообщений, указывающие на незавершенность «Хронографии» Синкелла
(col. 1391—1394, 1397, 1400—1402, 1407).
Напротив, из текста преамбулы Феофана К «Хронографии» ясно, что она была напи­
сана после завершения работы.
Georgius Synoellus et Nicephorus Ср./ Ex reo. G. Dindorfii. Bonnae, 1829, p. 10.14—15,
2.9—11, 4.8—10.
85

основной задаче на протяжении всего сочинения: «Нами было сказано η
раньше, вначале этого труда, что нам прежде всего надлежит указать год
божественного воплощения. . .» 32. Определение автором своей основной
задачи не исключает осознанной постановки Георгием Синкеллом в своем
сочинении иных задач, о чем свидетельствуют многие места его «Хроно­
графии» 33. Говорит Георгий Синкелл и о методах своей работы: противо­
поставлении одного источника другому, изложении материала по главам,
резюмировании оригинала 34.
Высокий уровень авторского самосознания Георгия Синкелла объясняет
частое в его «Хронографии» выражение авторского мнения 35, личностный:
характер многочисленных авторских ремарок 36, соотнесение своего труда
с источниками 37. Поэтому и характер компиляции Георгия Синкелла опре­
деляется его высокоразвитым авторским самосознанием: замкнутое целое
он видит не только в себе как авторе, не только в теме своего сочинения и
самом сочинении, но и в других авторах, других сочинениях. Именно
поэтому фрагменты использованных Синкеллом источников выделяются
им из общего повествования тематическим заголовком, зачастую с указанием
имени автора 38, и он нередко последовательно излагает один и тот же сюжет
по нескольким авторам, с указанием каждого из них 39. Ничего похожего
нельзя обнаружить в «Хронографии» Феофана, сплавляющего тексты
разнородных источников анонимным повествованием в рамках одного
года.
В краткой характеристике сочинения Георгия Синкелла я привел
лишь малую толику материала, на котором основывается глава о его «Хро­
нографии» в подготавливаемой мной к печати книге о ранневизантийскойисторической литературе. Можно было бы подробнее описать работу Геор­
гия Синкелла над источником: выбор используемых им источников, их
сопоставление и противопоставление, оценку источника, не всегда у Геор­
гия Синкелла однозначную. Впрочем, сказанного, я надеюсь, доста­
точно, чтобы обозначить разнородность авторских позиций Феофана и
Георгия Синкелла.
Нетрудно предвидеть возражение возможных сторонников концепции
К. Манго: анонимность «Хронографии» Феофана обусловлена механиче­
ским воспроизведением «досье» Георгия Синкелла. Однако если согласиться
с этим, то в постулируемом «досье» Георгия Синкелла позволительно
предположить все те черты, которые прослеживаются в окончательном
тексте его «Хронографии»: сохранение автономности источника в компи­
ляции (определение темы и источника фрагмента, противопоставление
источников, разграничение текстов, принадлежащих разным авторам),
активная позиция автора-редактора (в постановке темы и задачи, полемике
с источником, композиции материала). Трудно представить обратный по­
рядок работы: появление ссылок на источники, авторов, последовательное
расположение одного и того же сюжета по разным источникам и т. п. не
в предполагаемом «досье», а при составлении окончательного текста. В ре­
зультате работа Феофана (о ней мы можем судить по его «Хронографии»)
над «досье» (или архивом?) сводилась бы к его существенной переработке,
аналогичной той, которая предпринималась любым из хронистов более
позднего времени.
Но отрицает ли кто-нибудь на основании зависимости от того же
Феофана авторство Георгия Монаха, Кедрина, Зонары?
Наконец, если допускать существование каких-то материалов, пере­
данных Синкеллом Феофану (само по себе это вполне возможно), то по­
чему бы не предположить, что эти материалы существовали не в виде
«досье», составленного Синкеллом, а как небольшое собрание рукописных
книг, подготовленных Синкеллом для написания «Хронографии» и пере­
данных им Феофану на время работы над продолжением труда Георгия
Синкелла. У этой гипотезы ничуть не меньше оснований, чем у предполо­
жения К. Манго.
86

Итак, тезис К. Манго о Феофане как публикаторе «досье» Георгия
Синкелла уязвим и в датировке «Хронографии» Феофана, и, что сущест­
веннее, в характеристике обоих авторов.
Появление статьи К. Манго симптоматично: оно наглядно демонстри­
рует приблизительность знаний современного византиноведения о сравни­
тельно небогатой литературе периода иконоборчества 40 как о целостной,
функциональной системе. Анализ отдельных, изолированных от широкого
литературного контекста, фрагментов может, как это и было в статье ан­
глийского византиниста, привести к построению оригинальных гипотез.
Доказать же (или опровергнуть) их можно лишь с помощью системного
анализа памятника или группы памятников. Значение статьи К. Манго —
не в пересмотре традиционной точки зрения на авторство Феофана,
а в постановке вопросов, ответ на которые дает обращение к системному
анализу текстов Феофана и Георгия Синкелла.

32
33
34
35
36

37
3

Ibid., р. 590.1—4.
Ibid., р. 7.8—13, 23.20—24.1, 42.9—17, 58.17—19, 62.12—15, 72.9—12, 122.16—
123.2, 223.19—20, 370.12—15, 420.18-421.2, 569.4—9.
Ibid., р. 99.18—100.1, 266.10—15, 498.1—3, 503.9—12.
Ibid., р. 6.2, 60.11—12, 318.15—18, 386.7.
Ibid., р. 49.19-20, 75.15—16, 76.11—13, 8 4 . 8 - 1 3 , 115.18—116.1, 116.11, 196.14—
15, 446.1, 446.16—447.1, 569.9.

Ibid., р. 58.12-15, 152.1, 156.7, 160.4, 283.8-10, 331.8-11.

8 Ibid., р. 15.11, 5 0 . 1 - 5 ; Африкан. — р. 38.8, 152.12, 161.7, 187.18, 200.1, 209.1,
283.1, 489.1; Евсевий — р. 157.11, 163.16, 165.1, 646.17.
89
Ibid., р. 69.1—2, 71.3—4, 72.2, 9—10, 100.14—15, 1 0 2 . 8 - 9 , 472.12, 473.1, 609.16—
17, 614.6.
40
Между прочим, на это указывает и сам К. Манго в иной связи, см.: Iconoclasm. Pa­
pers given at the Ninth Spring Symposium of Byzantine Studies University of Bir­
mingham, March 1975. Birmingham, 1977, p. 6.

Византийский

временник,

т о м 42

С. А. ИВАНОВ

ВИЗАНТИЙСКО-БОЛГАРСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
В 966—969 гг.
Во второй половине X в. произошло немало событий, заметно повлияв­
ших на судьбы Восточной Европы: кровавые усобицы и перевороты в Ви­
зантийской империи и крещение Руси, неожиданная гибель Болгарскогоцарства и его еще более неожиданное возрождение, трагические перипетии
походов Святослава и агония державы Самуила на рубеже двух тысяче­
летий. Все эти события, конечно, не были обойдены вниманием историков.
И не удивительно, что один, на первый взгляд незначительный, эпизод
конца 60-х годов остается в тени окружающих его эффектных сюжетов.
Эпизод этот — конфликт императора Византии Никифора II Фоки с бол­
гарским царем Петром — представляется как бы лишенным логических
подпор и внутренних пружин. Как сумма аморфных раздробленных фактов
предстает интересующий нас период и в большинстве исследований. Между
тем при соответствующем подходе он не только восстанавливает свою це­
лостность, но, как нам кажется, может оказаться недостающим звеном для
понимания куда более глобальных потрясений.
Если суммировать данные источников по византийско-болгарским от­
ношениям в 966—969 гг., не подвергая их какой бы то ни было критике,
то получится следующая картина: зимой 965/6 г. в Константинополе
праздновался захват арабской крепости Таре. В это время ко двору при­
было за обычной данью болгарское посольство. Выслушав требования бол­
гар, император Никифор пришел в ярость, в горячей речи оскорбил бол­
гарский народи его царя Петра, велел бить послов по щекам и гнать их вон.
Не успокоившись на этом, он вознамерился завоевать Болгарию, для чего
пошел на нее с войском и штурмом овладел пограничными болгарскими
крепостями. Но, продвинувшись глубже и увидев, что страна гориста
и труднодоступна, вспомнив к тому же о гибели здесь в прошлом многих
византийским армий, Никифор почел за благо вернуться в Константино­
поль. Оттуда он послал патрикия Калокира на Русь, с тем чтобы послед­
ний передал князю Святославу предложение напасть на болгар и плату за
это в размере 15 кентинариев золота.
Все приведенные выше сведения содержатся в историческом сочинении
современника событий византийца Льва Диакона х. Дальше повествование
«подхватывает» хронист XI в. Иоанн Скилица: в июне 967 г. Никифор
совершал инспекционную поездку по Фракии. Достигнув так называемого
Большого рва, он отправил болгарскому царю Петру письмо, жалуясь на
то, что болгары пропускают через свою территорию венгров, которые гра­
бят византийские владения 2. Ответ Петра донесен до нас хроникой Иоанна
Зонары (XII в.), который в основном опирался на труд Скилицы, но наряду
с ним и на какие-то неизвестные нам, независимые источники 3. Болгарский
царь ответил императору: когда болгары просили у Византии помощи про­
тив мадьяр, она оставалась глуха, а теперь, когда Болгария решила обезо­
пасить себя от кочевников и заключила с ними договор, ромеи хотят опять
88

их поссорить. Никифор, не удовлетворившись этим ответом, послал в Киев
Калокира 4 .
Как видим, Лев Диакон и Иоанн Скилица, в ряде случаев пользующиеся
одним и тем же не дошедшим до нас источником5, в отношении данного сюжета
совершенно расходятся друг с другом. Общим у них оказывается лишь
факт отправки Калокира на Русь, приурочиваемый первым — к 966 г.,
вторым — к 967 г. Арабский историк XI в. Яхъя Антиохийский подтверж­
дает сообщение Льва Диакона о византийско-болгарской войне и призвании
русских, объясняя это тем, что, пока Никифор воевал на Востоке, болгары
опустошили византийские земли в .
О событиях следующего, 968 г. повествует в своем отчете епископ
Лиутпранд, находившийся тогда в Константинополе с посольством от гер­
манского императора Оттона. В этом отчете в частности говорится, что
28 июня Лиутпранд присутствовал на трапезе во дворце и был возмущен
тем, как чествовали за столом болгарского посла: он был посажен выше
самого Лиутпранда. Последний попытался уйти, но куропалат Лев Фока
вернул его, объяснив, что, согласно договору 927 г., болгарским послам
при византийском дворе должно оказываться предпочтение перед любыми
другими 7 .
В августе того же 968 г. на Болгарию обрушилось войско Святослава.
Страна, как утверждет Скилица, была разграблена 8 , царь Петр умер от
торя 30 января 969 г. 9 Ему наследовал его сын Борис.
Наконец, последний из независимых источников по интересующему нас
сюжету — древнерусская летопись 10. Из нее мы узнаем, что неожиданное
нападение печенегов на Киев вынудило Святослава прервать болгарский
поход. Но, отогнав от столицы кочевников, он вновь обратил взоры к Бал­
канам. На сей раз им овладела мечта о присоединении Подунавья к Руси и .
После смерти его матери Ольги летом 969 г. Святослав вновь появился
в Болгарии, подвергнув ее еще более страшному разгрому 12 . Повествова­
ние «завершает» Лев Диакон: видя, что русские преследуют на Балканах
свои собственные цели, а патрикий Калокир, кроме того, хочет восполь­
зоваться ими для захвата ромейского престола, Никифор решил изменить
тактику. Он предложил болгарам мир и союз, а также-тюпросил прислать
в Константинополь принцесс болгарского дома, чтобы выдать их замуж
за византийских царевичей. Болгары с радостью приняли предложение
и отправили принцесс в Византию 13. Они прибыли туда 10 декабря 969 г. 14
В конце октября Никифор собирался выступить в поход против русских,
но обстоятельства внутреннего порядка задержали его. 11 декабря импе­
ратор погиб от рук заговорщиков.
При первом же взгляде на имеющиеся в нашем распоряжении известия
обнаруживаются некоторые несообразности: прежде всего нельзя допус­
тить, что два разных лица, носящие одно и то же имя, отправились с годо­
вым интервалом на Русь, имея одинаковое задание, причем оба перед
1
2
8
4
6
6
7
8
9
10
11
12
13
11

Leonis Diaconi Caloënsis Historiae libri X et liber de velitatione bellica Nicephori
Augusti e recensione C. B. Hasii. Bonnae, 1828 (далее — Leo), p. 61.12—63.10.
Ioannis Scylitzae Synopsis Historiarum/ Rec. I. Thum. Berolini; Novi Eboraci, 1973
(далее — Scyl.), p. 276.23—277.27.
Wartenberg G. Leo Diaconos und die Chronisten. — BZ, 1897, 6, S. 299—301.
Ioannis Zonarae Epitomae Historiarum. Bonnae, 1897, III, p. 513.3—7.
Сюзюмов M. Я. Об источниках Льва Диакона и Скшшцы. — Византийское обозре­
ние, 1915, т. 2, с. 106—127.
Розен В. Р. Император Василий Болгаробойца. СПб., 1883, с. 177—178.
Liudprand von Cremona. Die Werke. Hannover; Leipzig, 1915, S. 185.20—186.11.
Scyl., p. 277.32—35.
Leo, p. 78.10—13; Иванов И. Български старинп из Македония. София, 1908, с. 83.
Карышковский Д. О. Балканские войны Святослава в византийской исторической
литературе. — ВВ, 1953, 6, с. 62—71.
ПСРЛ, т. I, с. 65—67.
Scyl., p. 277.35-37.
Leo, p. 79.9—80.2.
Ibid., р. 86.11—14.
89

отъездом были пожалованы саном патрикия. Значит, или Калокир поехал
в Киев в 966 г., и Святослав после этого два года собирался в поход, или
Никифор отправил патрикия через год после войны с Болгарией, хотя и Лев
Диакон, и Скилица прямо связывают эти два события, или, наконец, сама
византийско-болгарская война произошла не в 966, а в 967 г. Среди иссле­
дователей встречаются приверженцы как первой 15, так и второй 16 даты.
Поскольку именно последнее предположение кажется нам наиболее ве­
роятным, сделаем небольшое отступление, чтобы его обосновать.
Лев Диакон сообщает, что в 965 г. Никифор пошел войной на Таре и
после долгой осады захватил его. Когда император в конце года вернулся
в столицу, туда же прибыло болгарское посольство. Но в таком случае
период в два с половиной года между отъездом Калокира и новым восточным
походом Никифора во второй половине 968 г. оказывается у Льва не за­
полненным почти никакими событиями 17. Гораздо вероятнее известие
Скилицы, что император провел на Востоке, воюя с арабами, и 965, и 966 гг.,
но поскольку на зиму он не вернулся, как это было принято, в Константи­
нополь, а провел ее в Каппадокии 18, то в юношеских воспоминаниях
Льва Диакона оба года слились в один. Итак, лишь в конце декабря 966 г.
византийский император вновь появился в столице, и его встречу с бол­
гарским посольством можно отнести к началу 967 г.
Однако, разрешив лишь первую трудность, мы немедленно и тем силь­
нее сталкиваемся с новой: если отношения между Константинополем
и Преславом были порваны описанным выше скандальным образом и вес­
ной 967 г. начались боевые действия (Лев Диакон), то почему же в июне
Никифор как ни в чем не бывало обращается к болгарам с претензиями,
которые можно адресовать лишь союзной державе (Скилица)? Еще удиви­
тельнее другое: почему Петр считает себя обязанным оправдываться перед
неприятелем (Зонара), вместо того чтобы напомнить ему о расправе над
послами? Объяснить ситуацию смогло бы лишь предположение, что
военный конфликт был к тому времени как-то урегулирован. Но допустить
замирение сторон в состоянии только те исследователи, которые сам кон­
фликт относят к 966 г. — дате, отвергнутой нами выше. Впрочем, даже их
попытки привязать к интересующему нас временному промежутку знаме­
нитый пассаж Скилицы 19 о смерти царицы Марии-Ирины лишены, на
наш взгляд, оснований.
Этот загадочный фрагмент 20, имеющий столь важное значение для ис­
тории Западно-Болгарской державы и породивший необъятную литераТ
УРУ> действительно не поддается точной датировке. Его подробный анализ
увел бы нас слишком далеко от поставленной темы, между тем как для нас
теперь важно лишь то, что сообщение Скилицы не может быть отнесено
к периоду после разрыва болгаро-византийских отношений, и вот почему.
У

хрониста

с к а з а н о : Πέτρος την ειρήνην τάχα άνανευόμενος άποθανοόσης της

αύτοΰ γυναικός, т. е. возобновление договора оборотом «родительный само­
стоятельный» связано во фразе только со смертью жены Петра. Брак ви­
зантийской принцессы Марии с болгарским царем в 927 г.рскрепил мир между
двумя странами. Вполне естественно, что ее смерть требовала повторного
подтверждения мирных обязательств. Никаких других причин Скилица
не называет.
Но, повторяем, вышеприведенные рассуждения необходимы для ис­
следователя, остановившегося на 966 г. как на дате византийско-болгарского разрыва. Мы же еще раньше пытались доказать, что последний слу­
чился (если он действительно имел место) не раньше января 967 г. В этом
случае'на примирение сторон практически не хватает времени, но, даже если
допустить, что мир был подписан, вряд ли найдется объяснение, почему
у Никифора возникли новые претензии к Болгарии почти сразу после его
подписания. Да и Льву Диакону естественнее было бы упомянуть об уни­
женных просьбах болгар как причине прекращения похода, а он вместо того
говорит о страхе перед болгарами.
90

Таким образом, все побуждает предположить, что Лев Диакон и Скилица, хотя и совершенно по-разному, рассказывают об одном и том же
событии. В пользу этого предположения говорит и совпадающий у обоих
историков эпизод с Калокиром. Но механически соединенные на страницах
монографий рассказы Льва Диакона и Скилицы продолжают автономное
существование и не согласуются друг с другом. Прежде всего масштаб
предприятия, сверенный по Льву, противоречит факту переписки, почерп­
нутому из Скилицы. Исследователи пытались объяснить письмо Никифора
тем, что императора «мучила совесть» 21 , что он искал формальный повод
навести на Болгарию русских 22 . Но все это малоубедительно: вряд ли
моральная чистоплотность считалась необходимой для политика того
времени, а уж о нравственных принципах Фоки его подданные могли со­
ставить свое собственное мнение — и оно нам известно 23 . Что же касается
русских, то им предстояло появиться в Болгарии более чем через год, да
и болгары, скорее всего, не знали о поездке Калокира и провокационной
роли Византии. Наконец, если допустить, что Никифору все же понадо­
билось для чего-то послать письмо, то ответ Петра уж никак не удастся
объяснить. И дело не только в том, что воюющие монархи переписывались
между собой — за полвека до этого так же поступали отец Петра Симеон
и тогдашний регент Николай Мистик. Главное в другом: из писем видно,
что их венценосным авторам ни о какой войне ничего не известно.
Итак, примирить между собой известия Льва Диакона и Яхьи Антиохийского, с одной стороны, и Скилицы и Зонары — с другой, оказывается
невозможно. Гетерогенные куски, искусственно сцепленные вместе, как бы
взаимоотторгаются. Желание исследователей использовать каждое слово
первоисточника понятно, но когда их известия приходят в неразрешимое
противоречие друг с другом, нужно сделать выбор.
Единственный, кто решился противопоставить Льва Диакона и Скилицу, — это болгарский историк П. Мутафчиев 21 . Но выводы, к которым
он пришел, прямо противоположны нашим. Раз Лев — современник собы­
тий, а Скилица писал веком позднее, то первый заслуживает большего до­
верия — так рассуждает Мутафчиев 2S. Но, с одной стороны, у современ­
ника связь с событиями живее, личностнее, тем самым больше причин для
необъективности; с другой стороны, Скилица также пользовался современ16

См.: Leo, p. 440; Иречек К. История болгар. Одесса, 1878, с. 239—240; Златарски В.
История на българската държава. София, 1971, т. I, ч. 2, с. 551; Runciman S. History
of the First Bulgarian Empire. London, 1930, p. 199, 303; Ostrogorsky G. Geschichte
des byzantinischen Staates. München, 1940, S. 234; История Византии: В 3-х т. М.,
1967, т. 2, с. 214; Toyńbee A. Constantine Porphyrogennitus and his World. London,
1973, p. 368—369; Obolensky D. The Byzantine Commonwealth. London, 1974, p. 173.
16
Гилъфердинг А. Собрание
сочинений. СПб., 1868, т. I, с. 140; Schlumberger G. Un empe­
reur byzantin au X e siècle: Nicéphoros Phocas. Paris, 1890, p. 553; Баласчев Г. Д.
Българите през последнитъ десетгодишни на десетия въкъ. София, 1927, ч. 1, с. 5;
Левченко М. В. История Византии. М.; Л., 1940, с. 164; Петров П. Образуване и
укрепване на западната българска държава. — Годишник Софийского универси­
тета. Философско-исторически фак., 1953, т. 53, кн. 2, с. 152; Ангелов Д. История
на Византия. София, 1963, т. 2, с. 82; Карышковский П. О. О хронологии руссковизантийской войны при Святославе. — ВВ, 1952, 5, с. 137; Мутафчиев П. Избрани
произведения. София, 1973, т. II, с. 469; Андреев М. Българската държава през
средневековието. София, 1974, с. 91.
17
Leo, p. 63.10—70.3.
18
Scyl., p. 268.2—4.
19
Runciman S. Op. cit., p. 199—200.
20
Scyl., p. 255.73—256.3.
21
Runciman S. Op. cit., p. 201.
22
Schlumberger G. Op. cit., p. 557; Browning R. Byzance and Bulgaria. London, 1975,
p. 71; Левченко M. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956,
с. 257. «Никифор желал оградить себя от упреков, что он навлек нашествие языч­
ников на христианскую страну, с которой до сих пор находился в мире», — пишет
М. В. Левченко, хотя несколькими страницами выше он подробно рассказывает
о войне Никифора с этой христианской страной.
28
Leo, р. 63.24—64.6; Scyl., p. 275.37-276.22.
24
Мутафчиев П. Указ. соч., с. 443.
? 5 Там же, с. 444.
91

ными источниками 26. Утверждение же, что рассказ Льва Диакона обладает
«истинной беспристрастностью», не выдерживает никакой критики. Если,
оно основано на обещании самого Льва писать одну правду, то это лишь
литературный топос, дословно описанный у Агафия. Однако общие рас­
суждения о достоверности свидетельств того или другого историка ни
к чему не приведут. Лучше присмотримся повнимательнее к описанию
византийско-болгарской войны у Льва — может быть, нам поможет внут­
ренняя критика этого фрагмента.
Повторим еще раз уже знакомый нам сюжет: к Никифору являются
болгарские послы за данью; разгневанный император оскорбляет и выго­
няет их; все еще кипя возмущением, как можно понять у Льва Диакона, он
устремляется на Болгарию с войском. Спрашивается, эпизод с послами —
это причина или повод к войне? Историки разделяются по этому вопросу
на два лагеря. Одни считают, что гнев Никифора вполне|понятен, что он был
уязвлен и агрессия явилась результатом вспыльчивости 27. Другие, на­
против, полагают, что захватнические планы в отношении Болгарии стро­
ились давно, и требование дани было лишь предлогом28. Разберем последо­
вательно обе точки зрения.
Еще Г. Шломберже отмечал, что дань в византийское время не являлась
унижением. Она была скорее платой за безопасность границ. Не следует
переносить на средневековье современные представления о державном
достоинстве29. Византия постоянно платила дань различным народам 30,
поскольку война обходилась бы ей дороже. Так что требование «обыч­
ной дани» (βίθισμένους φόρους) никак не могло вызвать у Никифора ис­
креннего возмущения. Еще невероятнее, чтобы в Константинополе забыли
о периодически выплачиваемой дани или что «обязанности византийцев
вытекали из договора, о котором император не знал» 31~32, — Никифор
сидел на престоле четвертый год и во всяком случае был в курсе между­
народных обязательств своей страны.
Но предположим тем не менее, что император вспылил. Это ослепление
гневом должно было владеть им, не ослабевая, пока он выступал из столицы^
двигался по Фракии, один марш по которой должен был занять не меньше
десяти дней 33, штурмовал болгарские крепости. Не говоря уже о том, что
вообще трудно представить подобный приступ ярости, была ли Никифору
присуща такая вспыльчивость? Из многочисленных источников того вре­
мени, рассказывающих о нем, перед нами встает образ человека мрачного,
расчетливого, замкнутого и злопамятного, но никак не вспыльчивого 34.
Если рассмотреть все характеристики Никифора в «Истории» Льва Диакона,,
то из 40 перечисленных историком черт Фоки ни одна не может быть истол­
кована как подверженность гневу. О его преемнике Цимисхии, напротив,
несколько раз в «Истории» сказано, что он вспыльчив (Θερμοοργός).
Вполне понятно, что сцена с послами не соответствует нарисованному самим
Львом Диаконом образу Никифора, и поэтому он вынужден трижды ого­
вариваться на протяжении одной фразы: император, «преисполнившись
гнева против своего обыкновения (ибо он был благоразумен и нелегко под­
вержен ярости), закипел сверх меры и заговорил голосом, более громким,,
чем привык» 35.
Таким образом, мы выяснили, что минутный порыв не мог быть причи­
ной болгарского похода. Значит, остается единственное объяснение:
война была задумана давно, Константинополь ждал только удобного по­
вода. Рассмотрим этот вариант. Итак, Никифор идет на Болгарию, заранее
разработав план нападения, но вдруг видит, что страна крайне трудно­
доступна. Риторическое описание болгарских «ужасов» занимает у Льва Ди­
акона полстраницы 36. Прочтя их, можно подумать, что ромеи тогда впервые
познакомились с этой территорией, входившей в греческую ойкумену с не­
запамятных времен. Кроме того, принципом Никифора было всегда высы­
лать вперед разведку 37, так что характер местности должен был быть из­
вестен ему заранее в любом случае. Но даже если ничего этого не было, если
горы явились для Никифора полной неожиданностью, могли ли они испу92

гать его? Фока всю жизнь с юных лет 38 воевал в горах Анатолии против;
арабов, этим же занимались его предки 39. Книга Никифора о военном ис­
кусстве, дошедшая до нас, вся посвящена боевым действиям в горах 40 .
Горы были его стихией, и он бы испугался чего угодно, только не их.
Второй причиной прекращения похода Лев Диакон называет печальнуюучасть предыдущих византийских экспедиций в Болгарию 41 . В самом деле,
не одна армия погибла там, и самые страшные поражения надолго остава­
лись в памяти ромеев. Так было, например, с битвой 917 г. при Анхиале.
Но почему же Никифору должно было вспомниться все это только в самый
разгар похода? Даже если он не навел никаких справок о будущем против­
нике, даже если у него не было ни малейшего представления об истории
своей страны, то уж о битве при Анхиале, «кровопролитии, которого не
случалось от века» 42 , он помнил всегда: дело в том, что полководцами,
потерпевшими тогда сокрушительное поражение, были отец и дядя Ни­
кифора — Варда и Лев Фоки 43. Ясно, что императору не нужно было
приезжать в Болгарию, чтобы вспомнить это. У него, конечно, могли быть
и свои, неизвестные Льву Диакону причины для возвращения. Тем не менее
исследователи в один голос приводят все те же два шатких соображения —
трудно доступность территории и опыт прошлого, хотя оба могли быть
учтены заранее. «Нет сомнения, — пишет В. Златарский, — что Никифор,.
как опытный стратег, мог иметь подобные соображения, которые вполне
объясняют то беспричинное отступление» 44 . Но разве опытного стратега
должна характеризовать неподготовленность к кампании? Некоторые
историки пытаются все же к объяснениям Льва Диакона присовокупить
и свои собственные: Никифор хотел сберечь силы для войны с арабами 4 5
и в Италии 46. Действительно, непрекращавшаяся война на востоке и з а ­
паде требовала постоянного напряжения сил: немцы теснили греков в Юж­
ной Италии, о чем нам еще предстоит говорить; сицилийские арабы наго­
лову разбили посланную против них экспедицию, пала Раметта — послед­
ний византийский оплот на острове, и Сицилия была потеряна для ромеев
навсегда 47 ; правда, в Малой Азии Никифор захватил Таре, но основная
борьба на Ближнем Востоке еще, предстояла. Не подумать обо всем этом;
26

Сюзюмов М. Я. Указ. соч., с. 125, 128. Эта работа осталась, видимо, неизвестна Мутафчиеву, который продолжал считать, будто у Скилицы был один источник (с. 474—
476).
27
Ranciman S. Op. cit., p. 199; Златарски В. Указ. соч., с. 547; Петров П. Указ. соч.,
с. 156; Мутафчиее П. Указ. соч., с. 470. Позиция Мутафчиева противоречива. Утвер­
ждая, что истинной причиной было ослабление Болгарии (с. 469), он тем не менее
постоянно делает упор на вспыльчивости Никифора (с. 473—475).
28
Sehlumberger G. Op. cit., p. 550—553; Гильфердинг А. Указ. соч., с. 140; Мутаф­
чиее П. История на българския народ. София, 1943, т. I, с. 356; Левченко М. В.
История Византии, с. 164; Ангелов Д. История на Византия, с. 82; Коледаров П.
Политическа география на средневековната българската държава. София, 1979,
т. I, с. 52.
2i
Sehlumberger G. Op. cit., p. 549—550.
30
См.: Чертков Д. Описание войны великого князя Святослава Игоревича против
болгар и греков. М., 1843, с. 150—152.
31-32 ]jemp0e цш Указ. соч., с. 156.
33
См.: Miller К. Itineraria romana. Stuttgart, 1915, S. 514—515, 538—539.
34
Сырку П. Византийская повесть об убиении императора Никифора Фоки. СПб.,
1883, с. 53.
38
Leo, p. 61.15—17.
36
Ibid., р. 62.13—20.
37
Liber de velitatione. — In: Leo, cap. 2, 7, 15.
38
Васильев A.A.
Византия и арабы. СПб., 1902, с. 295—300.
39
БуриП И. Породица Фока. — ЗРВИ, 1976, т. 17, с. 227—259.
40
Liber de velitatione, cap. 3, 5, 11, 23, 25.
41
Leo,
p. 62.21—63.4.
42
Theophanes
Continuatusl Ed. I. Bekker. Bonnae, 1838, p. 389.16.
43
БуриН И. Указ. соч., с. 239, 292.
44
Златарски В. Указ. соч., с. 547.
45
Златарски В. Указ. соч., с. 547; Ostrogorsky G. Op. cit., S. 234.
46
Левченко M. В. Очерки. . ., с. 255.
47
Eickenhoff E. Seekrieg und Seepolitik zwischen Islam und Abendland. Berlin, 1966,
S. 347—351.
93

можно было разве только в припадке гнева, но мы уже выше показали,
что подобное также было невозможно.
Итак, остается единственный путь — вообще отвергнуть византийскоболгарскую войну 967 г. как не имевшую места. Мы впервые решаемся
открыто поставить под сомнение этот факт, хотя некоторые авторы пытались
обойти вопрос об этой войне, чувствуя его спорность 48 .
Что говорит против нашей гипотезы? Прежде всего, разумеется, сооб­
щение Яхьи Антиохийского. Но арабский историк хорошо осведомлен
лишь в азиатских делах, его известия о событиях на западе часто носят
характер домыслов. Если принять версию Яхьи, придется также поверить,
что в рассматриваемый период Византия была в состоянии войны с Русью,
болгарского царя звали Самуил, болгары опустошали византийские про­
винции 4Э. Предположение о возможном источнике последнего известия
Яхьи мы выскажем ниже. Таким образом, при всей огромной ценности
многих сообщений антиохийского историка его авторитет не может быть
решающим в вопросе о западной политике Византии.
Зато свидетельство участника событий — наблюдательного посла
Лиутпранда — говорит в пользу нашего предположения. В самом деле,
если в июне 967 г. была византийско-болгарская война, то что же озна­
чает болгарское посольство, виденное в Константинополе Лиутпрандом?
Несмотря на то что последний был епископом и представлял самого Оттона
Великого, при дворе явно отдавали предпочтение «варварскому» послан­
нику: на приеме он был посажен выше Лиутпранда. Епископу объяснили,
что Византия признает за болгарским царем титул василевса, герман­
скому же императору в этом отказано 50. Значит, в июне 968 г. отношения
с болгарами были самыми теплыми. Как это могло случиться, если война
все же имела место? Коль скоро куропалат Лев Фока в разговоре с Лиут­
прандом ссылался, как уже отмечалось выше, на договор 927 г., то не су­
ществовало, видимо, более нового соглашения, на которое он мог бы ука­
зать. Многие исследователи полагают, что нападение Руси заставило бол­
гар искать помощи у Византии. Однако нам точно известно, что русские
появились в августе, а Лиутпранд видел болгарское посольство в июне 51 .
Но, пожалуй, еще важнее для нас другое сообщение кремонского епи­
скопа: на одной из аудиенций Никифор сказал ему, что в прошлом (т. е.
967) году империя готовилась к войне с «ассирийцами»-арабами, но в это
время императору стало известно, что Оттон собирается напасть на визан­
тийские владения. Круто изменив свои планы, Никифор, по его словам,
развернул армию против немцев. Он уже двигался по Македонии, когда
навстречу поспешило германское посольство с венецианцем Домиником
во главе. Последнему стоило «много трудов и пота» уговорить Фоку воз­
вратиться, пообещав, что Оттон никогда больше не посягнет на земли
империи 52. Ужас послов перед грозной византийской опасностью был так
силен, что Доминик в своих униженных просьбах далеко вышел за пре­
делы данных ему полномочий и был впоследствии дезавуирован бз .
Когда же случился этот поход? На пасху, приходившуюся в 967 г.
на 31 марта ы, Никифор был в Константинополе. В праздник Вознесения,
падавший на 9 мая б5, — тоже 5в . Между этими двумя датами в столице
происходили беспорядки, и вряд ли император решился бы отлучиться из
города. Кроме того, из хроники Продолжателя Регинона мы знаем, что
в апреле Оттон с почестями принимал в Равенне византийское посоль­
ство 57. Логично предположить, что Фока дождался его возвращения,
прежде чем развязать войну против могущественного западного соседа 58.
Посольство не могло вернуться раньше конца мая 59 , и, следовательно,
Никифор выступил в поход в начале лета. Напомним, что вдоль болгар­
ской границы он проехал в июне.
Значит, если верить всем источникам, Никифор одновременно начал
две войны — против Германской империи и против Болгарии.
Чтобы оценить возможность этого, взглянем на развитие германовизантийских отношений. Принятие Оттоном I императорского титула
'94

в 962 г. не только больно ударило по амбиции правителей Константино­
поля, но и показало, что рядом с ними вырос опасный соперник. Начав
с претензии на наследие древнего Рима, Оттон вскоре стал прибирать
к рукам византийские земли в Италии. Один за другим переходили под
покровительство более сильного сюзерена вассалы ромеев — капуанский
герцог Пандульф Железная Голова, герцоги Салерно и Беневента Гизульф и Ландульф. В конце 966 г. Оттон вступил в Рим и посадил там
«своего» папу Иоанна X I I I , жестоко расправившись с восстанием горо­
жан 60. В феврале 967 г. Беневент открыл ворота перед немцами. Герман­
ские войска вступили на территорию византийской фемы Лангобардии β1.
Нависла опасность над последними владениями Византии — Апулией и
Калабрией.
Никифор, связанный войной на Востоке, не мог ничего предпринять.
Лишь зимой 966/7 г. он снарядил к Оттону посольство, имевшее полно­
мочия разрешить конфликт мирным путем. Фока пытался избежать войны
на Западе — его дела в Малой Азии развивались успешно, и он, видимо,
хотел заинтересовать Оттона идеей совместных действий против арабов,
добившись одновременно отказа от посягательств на византийские
фемы в2 . Но у немцев были свои планы: идя на переговоры, Оттон хотел
лишь признания Константинополем своего императорского титула и пре­
тендовал на брак германского наследника Оттона II с багрянородной
византийской принцессой из Македонской династии 63, рассматривая за­
хваченные имперские земли как залог осуществления этих честолюбивых
планов в4. Принятие немецких требований означало бы такое унижение
ромейской державной гордости, на которое Никифор — особенно при
тогдашней внутриполитической ситуации — никак не мог решиться. Ему
оставалось лишь скрепя сердце выступить войной, всю рискованность
которой он прекрасно понимал: недаром он согласился на предложения
Доминика, вел с ним долгие переговоры (тот вернулся в Равенну лишь
к рождеству), в январе 968 г. вновь, несмотря на коронацию в Риме От­
тона I I , отправил послов к германскому императору, надсмеявшемуся
48

Герцберг Г. Ф. История Византии. М., 1896, с. 162; Ангелов Д. Указ. соч., с. 82;
Browning R. Op. cit., p. 71; Карышковский П. О. Политические взаимоотношения Ви­
зантии, Болгарии и Руси в 967—971 гг.: Автореф. дис. . . канд. ист. наук. М., 1951,
с. 17; см. также: Очерки истории Византии и южных славян. М., 1958, с. 171.
48
Розен В. Р. Указ. соч., с. 177—178. Некоторые исследователи пытаются упрочить
престиж Яхьи, см., например: Златарски В. Указ. соч., с. 547, прим. 10; Мутафчиев Л. Маджарите. . ., с. 471, прим. 51. Однако их доводы, на наш взгляд, не вполне
убедительны.
80
Liudprand von Cremona, cap. 19.
51
Удивительно, как не заметил, к примеру, В. Златарский, что русское нападение
он относит к началу августа (указ. соч., с. 551), а вызванное этим нападением
посольство — к концу июня (с. 555—556). В выигрышном положении тут оказы­
ваются историки, принимающие 967 г. как дату появления Руси на Дунае. Но эта
датировка безоговорочно отвергнута теперь. См.: Нарышковский Л. О. О хроноло­
гии. . ., с. 137.
52
Liudprand von Cremona, p. 192.1—2; 188.23—28.
58
Mystakidis В. Byzantinisch-deutsche Beziehungen zur Zeit der Ottonen. Stuttgart,
1891, S. 23.
64
Grumel V. La chronologie. Paris, 1958, p. 253.
65
Beck H.-G. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. München,
1977, S. 257.
56
Scyl., p. 276.11 — 19.
67
Reginonis Abbatis Prumiensis Chronicon cum contimiatione Treverensi/ Rec. F. Kunze.
Hannoverae, 1890, p. 178.
58
Нельзя согласиться с тем, что это посольство блуждало совершенно независимо
от происходивших вокруг событий, как это получается из книги: Gay J. Italie méri­
dionale et l'Empire byzantin. New York, 1904, vol. II, p. 302.
69
См.: Miller K. Op. cit., p. 208—220, 516—524.
60
Schlumberger
G. Op. cit., p. 584—585.
61
Gay J. Op. cit., p. 302.
62
Ibid., p. 300—301.
63
Reginonis Abbatis Prumiensis Chronicon, p. 178.
64
Ohnsorge W. Konstantinopel und Okzident. Darmstadt, 1966, S. 199—200, 222.
95-

над ними 65, и, наконец, после неудачной экспедиции Оттона против Юж­
ной Италии в марте 968 г. опять согласился принять германского посла
Лиутпранда. Изложенное показывает, с какой неохотой Никифор начал
войну в июне 967 г., но и сколь серьезными были причины этой войны.
Ясно, что император в таких условиях не мог сам взвалить на себя бремя
второго конфликта. Наоборот, мы знаем, что в 967 г. Византия замири­
лась со своим давним врагом — фатимидским эмиром Аль-Муизом, чтобы
ценой компромисса на Востоке добиться свободы рук на Западе. Значит,
сообщение Льва Диакона о византийско-болгарской войне противоречит
также и западным источникам. Особенно странно, почему Фока, только
открыв боевые действия против болгар, немедленно отступил и двинулся
на запад, оставляя в своем тылу новоприобретенного противника. Таким
образом, известие Льва может быть отвергнуто как противоречащее не
только всей сумме имеющихся источников, но и логике развития событий.
При всем этом сообщение Скилицы об инспекции фракийских крепостей
остается в силе. Зачем же Никифору понадобилось делать крюк до Боль­
шой Суды? Обратимся к свидетельству еврейского путешественника
Ибрагима ибн-Якуба. Ибрагим говорит, что он видел болгарское по­
сольство при дворе «царя Хута», т. е. Оттона 66. Это было в 965 г.67 О чем
шел разговор в Мерзебурге между послами и Оттоном, нам неизвестно;
возможно, Петр просил у германского императора помощи против мадьяр
и, не получив ее, договорился с самими венграми, о чем и свидетель­
ствует его переписка с Никифором, упоминавшаяся выше е8. Но, с другой
стороны, после 955 г., когда Оттон наголову разгромил венгров на р. Лех,
они перестали тревожить германские владения, и Оттону подобный союз
был бы невыгоден. Можно думать, что болгары собирались пойти дальше
по пути сближения с Западной империей, чтобы в своих отношениях с им­
перией Восточной их слабеющая страна могла иметь хоть какую-то сво­
боду маневра. Возможность подобного сближения не покажется странной,
если учесть дипломатическую активность Германии среди славянских
народов именно в 60-х годах X в. 69 Переговоры имели, видимо, характер
предварительного зондажа, поэтому латинские хроники ничего о них не
сообщают.
Известие о мерзебургском посольстве не могло не вызвать в Констан­
тинополе беспокойства. Вот почему, начиная войну против Оттона, Ники­
фор позаботился о надежности оборонных линий на болгарской границе.
Если учесть также, что у нас нет сведений о мадьярских набегах на Ви­
зантию между 962 и 968 гг., то можно предположить, что обмен письмами,
хотя сами эти письма "и были посвящены болгаро-венгерскому договору,
имел тайную цель: исподволь выяснить отношение Петра к германо-ви­
зантийскому антагонизму и определить позицию Болгарии. Перед нами
не случайное совпадение дат, а их глубокая связь, внимание на которую
не обратили авторы доступных нам работ ни по византийско-болгарским,
ни по византийско-германским отношениям 70.
Но вернемся к греческим источникам и зададим вопрос: как при нашей
гипотезе об отсутствии военного конфликта на фракийской границе объяс­
нить поездку Калокира на Русь? У нас нет известий о намерениях визан­
тийского правительства, что и отмечено в некоторых исследованиях п .
Тем не менее обычно все молчаливо исходят из того, что Фока именно «поко­
рения Болгарии» и хотел: иначе неясно, почему в большинстве работ го­
ворится о решительной перемене в политике Византии, когда Никифор
несколько позже предложил болгарам помощь 72. Однако если бы в Кон­
стантинополе действительно строились захватнические планы, то с на­
чалом русского нашествия византийская армия должна была появиться на
болгарской границе, ожидая, пока Святослав уйдет из разоренной страны
и ее можно будет брать голыми руками. Вместо этого Никифор 22 июля
968 г., т. е. за несколько дней до спровоцированного им нападения Руси,
отправился походом на Восток 73. Между тем никаких допущений о рез­
кой переориентации не понадобится, если остановиться на первом пред•96

положении, а именно что Фока хотел теснее привязать к себе болгар. Он
желал преподать им суровый урок, но полный разгром Болгарии не входил
в его планы. Отчасти этими целями был продиктован и выбор орудия.
Почему Никифор остановился на русских? Ведь Константин Багрянород­
ный в своем труде «Об управлении империей» советовал использовать про­
тив болгар соседних с ними печенегов 74 . Приводится несколько причин
тому, что Никифор сделал ставку на русских 75, но главная, на наш
взгляд, не названа: действия кочевников были непредсказуемы, примеров
этого можно найти множество 76. На Русь, по убеждению Константина,
всегда можно было воздействовать с помощью печенегов 77 , а на них самих
управы не существовало. Не было гарантии, что они остановятся, когда это
понадобится Византии. Никифор же хотел протянуть Болгарии руку
помощи в момент опасности, не принося никаких жертв, благодаря одному
лишь союзу с печенегами.
Другая цель, которую мог преследовать император, наводя Святослава
на Болгарию, — это нейтрализация ее как возможного противника в раз­
горавшемся конфликте с Германией. Ведь, несмотря на уверения Доми­
ника, в Константинополе не очень рассчитывали на мирное решение проб­
лем Южной Италии 78 . Плану Никифора нельзя отказать в изощренности;
единственное, чего он не мог предусмотреть, — это намерения Святослава
утвердить свою власть на Дунае. Но подобная мечта и его соотечествен­
никам, судя по всему, была непонятна: недаром летописец вводит сцену
объяснения князя с матерью и боярами 79.
Как же развивались события после отъезда Калокира в Киев? Не­
смотря на некоторое охлаждение, отношения Константинополя с Преславом оставались дружескими — Византия нуждалась в прочном тыле.
Когда в августе 968 г. Болгария оказалась неспособной противостоять
65
66

Mystakidis В. Op. cit., S. 24.
Яг/ккк Α., Розен В. Известия Ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. СПб.,
1878, ч. I, с. 52.
67
По мнению некоторых историков, в 973 г., см.: Хенниг Р. Неведомые земли. М.,
1961, т. II, с. 282—286. Развертывание аргументации в пользу 965 г. увело бы нас
далеко в сторону от нашего предмета.
*8 Златарски В. Известието на Ибрахим-ибн-Якуб за българите от 965 год. — Списа­
ние на Българската академия на науките, 1919, кн. XII, с. 74—75.
*9 См.: Королюк В. Д. Польша и Германская империя в системе международных отно­
шений Центральной и Восточной Европы во второй половине X—первой половине
XI в. — В кн.: Международные связи стран Центральной, Восточной и Юго-Вос­
точной Европы и славяно-германские отношения. М., 1968, с. 7, 11.
70
В работах первого рода обычно не упоминается сообщение Лиутпранда, использо­
ванное нами, в исследованиях второго рода — известия византийских источников.
Только Г. Шломберже замечает, что экспедиция на запад началась, видимо, после
болгарской (Schlumberger G. Op. cit., p. 592, η 1). Еще в одной работе (Leyser К.
The Xtb Century in Byzantine-Western Relationship. — In: Relations between East
and West in the Middle Ages. Edinburgh, 1973, p. 31) высказывается предположение,
что Никифор «блефовал» в разговоре с Лиутпрандом, что воевал он только против
болгар. Но мог ли император также обмануть и Доминика, видевшего все своими
глазами?
71
Иречек К. Указ. соч., с. АО—ii: «О планах Никифора мы не имеем точных сведе­
ний — хотел ли он только стращать Петра или же имел в виду покорение Болга­
рии». Почти такая же фраза есть в книге: Дринов М. С. Южные славяне и Византия
в X веке. М., 1876, с. 97. Несколько измененная, она переходит в статью П. Мутафчиева «Русско-болгарские отношения при Святославе». — Seminarium Kondakovianum, 1931, IV, с. 84. Отсюда ее дословно списывает М. В. Левченко (Очерки. . .,
с. 255).
72
Гилъфердинг А. Указ., с. 143; Иречек К. Указ. соч., с. 41; Schlumberger G. Op. cit.,
p. 736; Левченко M. В. История Византии, с. 164.
73
Liudprand von Cremona, S. 193.8—10.
74
Constantine Porphyrogenitus. De administrando imperio/Greek text ed. by Gy. Moravcsik. Budapest, 1949, cap. 5.
75
Гилъфердинг А. Указ. соч., с. 140—141; Златарски В. История. . ., с. 549—550.
76
Runciman S. Op. cit., p. 186.
77
Constantine Porphyrogenitus. . ., cap. 2, 4.
76
Schlumberger
G. Op. cit., p. 592—594.
79
ПСРЛ, т. I, с 67.
7

Византийский временник, 42

97

армии5Святослава, туда прибыли имперские послы с предложением по­
мощи. У нас нет данных, чтобы определить, было ли это посольство Никифора Эротика и евхаитского епископа Филофея, о котором рассказывает
Лев Диакон 80 . Однако можно предположить, что от болгар это же посоль­
ство отправилось к печенегам с целью натравить их на Киев: вспомним,
что в 971 г. к тем же печенегам со столь же провокационной миссией поехал
тот же епископ Филофей 81 . Кочевников не нужно было долго уговари­
вать. Они осадили Киев, и Святослав оказался перед необходимостью вер­
нуться. Когда зимой 968/9 г. император Никифор возвратился с Востока,
Болгария снова была верным союзником Византии. Скорее всего, уже
существовала договоренность о династическом браке, который бы опять
связал обе страны. Дипломатическая комбинация как будто бы удалась:
болгары на печальном опыте должны были убедиться, что ни договор
с мадьярами в ущерб интересам империи, ни союз с немцами не спасут их
от чужеземного нашествия, и только «испытанный друг» Византия может
выручить Болгарию, стоит только попросить. Никто еще не знал, что у рус­
ского князя были свои планы, которые очень скоро направили события по
пути, не предусмотренному Никифором. Вторичное нападение Руси в 969 г.
вынуждало императора именно к тому, от чего он хотел избавиться с по­
мощью своей хитроумной интриги, — к вооруженному конфликту, вся
тяжесть которого легла уже на плечи его преемника и убийцы Иоанна
Цимисхия.
Здесь мы могли бы подвести черту, но тогда осталось бы непрояснен­
ным одно обстоятельство: поставив под сомнение факт византийско-болгарской войны 967 г., мы тем самым заявили претензию на то, что события
тысячелетней давности известны нам лучше, чем современнику событий
Льву Диакону. Теперь настало время объяснить, как это могло произойти.
Появление соответствующих глав в «Истории» Льва обусловлено двоякого
рода причинами — обстоятельствами 967 г. и первой половины 990-х годов.
Рассмотрим их по порядку.
Начиная с 965 г. популярность императора Никифора Фоки стала резко
падать. Пользуясь царившим в столице голодом, семейство Фоки про­
давало государственный хлеб по спекулятивным ценам. Хлеб вздорожал
в несколько раз. Непрерывно увеличивались налоги. Роптало ущемленное
Никифором духовенство. Ненависть к императору росла повсеместно 82 .
В праздник Вознесения весной 967 г. он чуть не был растерзан разъяренной
толпой 83. Из страха перед подданными Никифор приказал окружить свой
дворец неприступной стеной 84 . Императору нужно было во что бы то ни
стало вернуть потерянную популярность — но как? Когда-то Константи­
нополь восторженно приветствовал Фоку как великого полководца —
победителя арабов. Однако с тех пор восточные походы успели народ уто­
мить. Ибн-Хаукаль рассказывает, что эти далекие восточные экспедиции
требовали колоссальных затрат, а военная добыча все равно доставалась
одному императору 85. Развитие событий в Италии также вредило автори­
тету Фоки, о чем известно от Видукинда Корвейского и Титмара 86 .
Никифору нужна была быстрая и легкая победа, причем не за сотни
миль, не в Сирии или Италии, а рядом, чтобы подданные ощутили сте­
пень опасности, от которой их спас император. Но одной только войны
было недостаточно. Требовался еще и взрыв всеобщего негодования —
только он мог восстановить единство народа и монарха перед лицом оскорб­
ленной ромейской гордости. Вот тут-то и пришлось как нельзя кстати
появление болгарского посольства за обычной данью.
Так как она была в сущности рассроченным приданым византийской
принцессы Марии, жены болгарского царя 87 , то прекращение платежей
естественно следовало за смертью Марии. Рассматривать эти деньги как
дань (в чем, как мы показали выше, также не было ничего оскорбитель­
ного) не имело смысла, поскольку заключенный Болгарией договор
с мадьярами снял с Петра обязанность защищать от них Византию. Так
что есть все основания полагать, что болгары предвидели прекращение
38

платежей, что переговоры в Константинополе зимой 966/7 г. прошли мирно
ж уж во всяком случае без сцены, описанной Львом Диаконом.
Однако по внутриполитическим причинам Никифор был заинтересо­
ван в том, чтобы создать в столице воинственный угар. Официальная про­
паганда изобразила требования болгар как неслыханное попрание
державного достоинства и представила императора его мужественным защит­
ником. Из этой же попытки направить недовольство в другое русло роди­
лась и фикция пограничной войны. Болгарская граница проходила срав­
нительно близко от Константинополя, и разговоров в столице было много.
Не исключено, что чем дальше от столицы, тем более беззастенчивые формы
принимала официальная ложь и рожденные ею слухи — этому мы и обя­
заны уже упомянутым выше сообщениям Яхьи Антиохийского, будто бол­
гары грабили византийские провинции. Вряд ли Никифору удалось повы­
сить свой престиж — ненависть к нему не уменьшилась, — но Лев Диакон,
тогда подросток-провинциал, недавно приехавший учиться в Константи­
нополь, запомнил распространявшиеся слухи и почти через 30 лет описал
их в своей «Истории» 88 .
Но почему Лев Диакон доверился детским впечатлениям, составляя
свой труд? Чтобы объяснить эту его «беспомощность», посмотрим, в каком
положении оказалась Византия к середине 990-х годов — времени написа­
ния «Истории» 89 .
После смерти императора Цимисхия в 976 г. в Западной Болгарии
ъспыхнуло восстание Комитопулов, и началась болгаро-византийская
война, тянувшаяся 42 года и завершившаяся полным присоединением ра­
зоренной и обескровленной страны к Византии. Но к 995 г. на счету ромеев
были почти одни поражения. В 986 г. молодой император Василий II пред­
принял поход на болгар, в котором как придворный диакон участвовал
будущий автор «Истории» Лев. 17 августа византийская армия была за­
перта болгарами в Ихтиманском проходе и вырезана почти целиком. Лев
Диакон рассказывает об этой катастрофе, оставившей, видимо, неизгла­
димый след в его душе. Сам он чудом спасся благодаря резвости своего
коня, выскользнув из ущелья за миг до того, как кольцо болгарского окру­
жения замкнулось 9 0 . Один разгром следовал за другим: царь Самуил опу­
стошал Фессалию, Беотию, Аттику, Пелопоннес 91 . Отчаянье среди ромеев
было столь велико, что византийские полководцы добровольно переходили
на сторону болгар 92. Когда Лев Диакон взялся за свое сочинение, война
тянулась уже почти 20 лет, и конца ей не было видно. При этих обстоя­
тельствах в умах людей должна была произойти своего рода ретроекция
современного положения вещей в прошлое. Казалось, что эта изнуритель­
ная война шла всегда. Так что для Льва Диакона было психологически
т

Leo, р. 79.14—21. Обычно это посольство относят ко второму появлению русских
в 969 г., но П. Мутафчиев справедливо указывает, что оно могло состояться и в 968 г.
(Русско-болгарские отношения. . ., с. 85, прим. 25). В изложении Льва Диакона оба
названных похода сливаются в один. К сожалению, нам осталась недоступной статья:
АнастасиевиН Д. Година савеза Фокина с Бугарима против Руса. — Гласник скопског научног друштва, 1931, т. XI, с. 51—60.
81
Scyl., p. 310.49—50.
82
Leo, р. 63.24—64.12; Scyl., p. 273.37—276.10.
83
Scyl., p. 276.11—19.
84
Leo, p'. 64.16—21.
85
Розен В. Р. Указ. соч., с. 279.
86
MGH, SS, 1826, v. III, р. 465; Kronika Thietmara. Poznan, 1953, s. 65.
87
Runciman S. Op. cit., p. 199.
88
M. Я. Сюзюмов (указ. соч., с. 159) отметил, что Лев зачастую опирается на собствен­
ные воспоминания, не подкрепленные другими источниками.
89
Мы не можем согласиться с М. Я. Сюзюмовым, считающим, что «История» была на­
писана до 991 г., см.: Сюзюмов М. Я. Мировоззрение Льва Диакона. — АДСВ, 1971,
7, с. 128, 142, прим, 3. Нет оснований считать интерполяцией пассаж «Истории»
(Leo, p. 176,4=-7), точно датированный 13 мая 994 г.
4,0
Leo, p, 171.0,^17341.
91
Scyl., p. 341.27-30.
2
* Ibid., p. 343.72-75,
7*

99

естественно «удревнить» на десять лет болгаро-византийскую враждуг
следуя детским воспоминаниям в ущерб историческим источникам.
Между тем на участников событий 967—969 гг. тоже влияла инерция
предыдущего опыта, но то была инерция 40 лет интенсивных культурных
контактов и политического союза 93. Император Никифор II Фока не прер­
вал этой традиции, и, кстати говоря, в болгарском народе осталась о нем
добрая слава. В фольклорном памятнике «Повесть об убиении Никифора
Фоки», актуальном политическом памфлете времен византийского господ­
ства, император изображен идеальным правителем и противопоставлен
врагам болгарского народа — Цимисхию и Феофано, матери Василия II
«Болгароубийцы» 94. Что касается историографии нового времени, то она
в изображении событий 966—969 гг. стала, как нам кажется, жертвой
такой же ретроекции, как и основной ее источник — Лев Диакон. Крова­
вая эпопея 976—1018 гг. затрудняет непредвзятый подход к последнему
мирному периоду болгаро-византийских отношений95.

83

94
95

Мы не можем здесь останавливаться на концепции В. Гюзелева (Гюзелев В. Добруджанският надпис и събитията в България през 943 г. — ИП, 1968, № 6, с. 45—46),
считающего, что прочного союза не было никогда.
Мечев К. Възмездие за жестокостта. — Литературна миспь, 1975, № 2, с. 126.
В настоящей работе мы не принимало во внимание подложный хрисовул Никифора
Фоки Варитадскому монастырю, который П. Тивчев использует как источник
о «войне» 967 г. Признавая этот документ фальшивым [ Тивчев П. За войната между
Византия и Болгария през 977 г. (так в заглавии! — С. И.). — ИП, 1969, т. 25,
кн. 4, с. 81—83], П. Тивчев тем не менее утверждает, что «фальсификация касалась
материальных интересов монастыря» (с. 83). Однако грандиозные размеры дарения,
явно подтасованные монахами, требовали в обоснование какой-то чрезвычайной
причины. Отправной точкой для их фантазии послужили смутные воспоминания
о ходивших некогда слухах насчет «победы» Никифора над болгарами. Упоминание
в хрисовуле «пленных, освобояеденных от вериг» (с. 88), имплицирует представление
о долгой, шедшей с переменным успехом войне, иро что нет ни слова даже у Льва
Диакона. Говорится в этом документе и о восстановлении Никифором «ранее раз­
рушенных крепостей» (с. 88). Действительно, от периода его правления дошли две
надписи, сообщающие о возведении ромеями крепостей на подступах к болгарской
границе — в Филиппах и Тиролое (BZ, 1941. 41, S. 564—565; Lemerle P. Phiîippes
et la Macédoine Orientale. P., 1945, p. 141—144). Но то были вновь построенные, а не
восстановленные укрепления. Какую цель преследовала эта фортификационная
активность? Ясно, что она не вяжется с приписываемой Никифору стратегией мол­
ниеносного превентивного удара по Болгарии: император готовился на болгарской
границе к обороне и счел необходимым проинспектировать ее именно накануне
войны с Отгоном. Все это лишний раз убеждает в том, что в Константинополе считались с возможностью выступления Болгарии на стороне немцев против Византии.
Ничто из сказанного не дает аргументов в пользу истинности рассматриваемого
хрисовула. Против того, что «монахи сохранили историческую канву» (с. 82), сви­
детельствует еще и следующее: в хрисовуле от имени Никифора говорится, что часть
пожертвований дана им «на вспоминовение наших благочестивых родителей» (с. 87),
в то время как отец императора Варда был в 967 г. жив и здоров.

Византийский временник,

т о м 42

С. П. КАРПОВ

У ИСТОКОВ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИДЕОЛОГИИ
ТРАПЕЗУНДСКОЙ ИМПЕРИИ
(О происхождении титула ΜΕΓΑΣ ΚΟΜΝΗΝΟΣ)
Трапезундская империя возникла в обстановке острого соперничества
между государствами Малой Азии в борьбе за овладение византийским
наследством Ч Это была борьба военная, экономическая и политическая.
Каждая из сторон придавала немалое значение выбору такого лозунга,
который мог оказаться наиболее популярным в глазах греческого насе­
ления. Ласкари и Ангелы, Комнины и Маврозомы, Дуки и латинские им­
ператоры настойчиво добивались признания легитимности своих прав.
Характер титулования правителя и василевса в этих условиях в извест­
ной мере выражал и политическую программу, и способ конституирования
власти новых государей. Трапезундские императоры приняли именование
Μέγας Κομνηνός — Великий Комнин. В этой статье мы попытаемся рас­
смотреть, какой смысл был вложен в такое изменение патронима, закре­
пившееся затем в именовании всех членов новой династии.
История вопроса уходит в глубь столетий. Ш. Дюканж (1610—1688),
а вслед за ним ученые XVIII в. считали, что слово μέγας относилось лично
к основателю династии Алексею I (1204—1222) и имело целью подчеркнуть
его доблести 2. Я. Фальмерайер, справедливо исправив заблуждение, по­
казал, что μέγας относится не к преному, а к патрониму. Новую форму име­
нования Фальмерайер объяснял восточным влиянием 3 , а Дж. Финлей
счел, что она была принята для обозначения старшинства той ветви Ком1

См. об этом: Куник A.A. Основание Трапезундской империи в 1204 г. — УЗ АН по
I и III отделениям. СПб., 1854, т. 2, с. 705—733; Успенский Ф. И. Выделение Трапезунда из состава Византийской империи. — SK, 1927, 1, с. 21—34; Vasiliev А. А.
The Foundation of the Empire of Trebizond (1204—1222). — Speculum, 1936, 11, N 1,
p. 3—37; Iorga N. Une nouvelle théorie sur l'origine et le caractère de l'Empire de Trébizonde. — RHSEE, 1936, XIII, N 4/6, p. 172—176; Лордкипанидзе О. К вопросу
о возникновении Трапезундского царства. — В кн.: Сборник научных работ студен­
тов. Тбилиси, 1953, с. 145—170. На груз, яз.; Берадзе И. И. К вопросу основания
Трапезундской империи. Тбилиси, 1971. На груз, яз.; Карпов С. П. Трапезундская
империя в византийской исторической литературе XIII—XV вв. — ВВ, 1973, 35,
с. 154—164; Он же. Образование Трапезундской империи и роль Грузии (1204—
1215 гг.). — В кн.: Всесоюзная научная конференция «Античные, византийские и
местные традиции в странах Восточного Черноморья»: Тезисы докладов. Тбилиси,
1975, с. 83—85; LampsidisO.
Περί τήν ΐδρυσιν τοΰ Κράτους των Μεγάλων Κοιινηνών. — ΑΠ,
1971—1972, 3 1 , σ. 3—17; Idem. Ό ανταγωνισμό; μεταξύ των χρατών της ΝΊχαίας %α\ των
Μεγάλων Κομνηνών δια τήν χληρονομίαν της Βυζαντινής 'Ιδέας. —ΑΠ, 1977—1978, 34, σ»
3—19.

2

3

Du Cange du Fresne С. Famiłiae Byzantinae. Parisiis, 1680, p. 192; Гиббон 9. История
упадка и разрушения Римской империи. М., 1886, ч. VII, с. 11; Lebeau. Histoire du
Bas-Empire. Nouvelle éd. augmentée... par M. Brosset. Paris, 1835, t. XVII, p. 254—
255. Понимание μέγας как прозвища см. также: Petit L. Acte synodal du patriarche
Nicéphore II sur les privilèges du métropolitain de Trébizonde. — ИРАИК, 1903, 8,
вып. 3, p. 165.
Fallmerayer J. Geschichte des Kaisertums von Trapezunt. München, 1827, S. 81—84.
Теория восточного происхождения титула встречается также в работах: Miller W.
Trebizond. Tha Last Greek Empire. London, 1926, p. 15; Iorga N. Op. cit., p. 176
(Йорга приводил турецкие аналоги к трапезундскому титулу, допуская также, что
он был принят из-за противопоставления Комнинов Ангелам).
101

нинов, которую представлял внук императора Андроника I (1183—1185)
Алексей Трапезундский, для различения ее от многочисленных представи­
телей боковых ветвей старой константинопольской династии 4 . Другой
точки зрения придерживался Т. Евангелидис: Μέγας Κομνηνός — подоб­
ный именованию восточных владык («великий хан» татар, «великий сул­
тан») титул византийского «великого василевса и автократора», «мегас
кира» — франкского государя Афин 5 . Здесь, очевидно, смешано употреб­
ление μέγας с наименованием сана (как в указанных примерах) и с родо­
вым именем (как у трапезундских Комнинов). А. А. Васильев ограничился
замечанием, что возникновение титула было связано с реставраторскими
планами Комнинов, надеявшихся на восстановление Византии под своей
эгидой 6 .
Недавно специальные исследования о титуле были предприняты
О. Лампсидисом. Подробно проанализировав мнения своих предшествен­
ников, греческий ученый полагает, что добавление μέγας было принято для
доказательства происхождения трапезундских императоров от визан­
тийских василевсов. Этот случай аналогичен обычаю обозначать более
знатную семью одного рода в новогреческом языке 7 . Точка зрения Б . Эмердинже о том, что Μέγας Κομνηνός — калька с именования германских
императоров — Гогенштауфенов, не была подтверждена источниками,
и ее критик справедливо счел теорию «лишенной всякой вероятности» 8 .
По мнению Д. Полемиса, Μέγας Κομνηνός —■ исконное именование опре­
деленной ветви семьи Комнинов. Учитывая, что так (хотя и неофициально)
называли основателей византийской императорской династии Исаака I
и Алексея I, Полемис полагал, что возобновление этого именования в Трапезунде связано с воспоминаниями о лучших днях династии, ее основа­
телях 9 . П. Шрайнер изучил разные способы употребления слова μέγας
в применении к императорам: как атрибут пренома, как сочетание
μέγας Βασιλεύς и как Μέγας Κομνηνός. Он заключил, что приставка μέγας
слита с патронимом и, означая «великий, знаменитый», принята для про­
тивопоставления трапезундских императоров другим византийским цар­
ственным фамилиям — Ласкарям, Дукам, Палеологам. Это имя — эле­
мент не «официальной идеологии василевсов», а лишь «семейной политики».
Первоначально же, до 1282 г., титул Μέγας Κομνηνός был лишь в неофи­
циальном употреблении и укоренился позднее 10 . Д. Найкл высказал
другое соображение: новый титул трапезундских Комнинов был принят
для их дифференциации от константинопольских предшественников п .
Присоединяясь к П. Шрайнеру в том, что изначально титул Μέγας Κομνηνός
был неофициальным эпитетом, Р . Макридис считает, однако, что первые
свидетельства его «официализации» относятся к периоду, предшествовав­
шему 1282 г., — к царствованию императора Георгия (1266—1280), когда
инициалы МК появляются на медных монетах этого василевса. Историки
Акрополит и Панарет, по ее мнению, лишь ретроспективно отражают более
позднюю традицию, называя первых трапезундских государей Великими
Комнинами 12. Соглашаясь с О. Лампсидисом в том, что Μέγας Κομνηνός
обозначает прежде всего линию родства трапезундских Комнинов —
прямых потомков византийской династии, Р . Макридис удачно показала,
что такой способ выражения, имевшийся в византийской риторике XII в.,
был «формализирован», принят в качестве официальной формы обращения
в Трапезундской империи 13 .
В трапезундских актах и грамотах первые сведения о титуле Μέγας Κομνη­
νός относятся ко второй половине X I I I в. 14, а большинство документов
с подписями Великих Комнинов и официальными упоминаниями их ти­
тула — к XIV—XV вв. В памятниках литературы Трапезундской импе­
рии Великими Комнинами именуются все императоры, не исключая и ос­
нователя государства Алексея I 16 . С середины X I I I в. факт официального
употребления этого титула зафиксирован византийской исторической
литературой 1в , а в 1261 г. трапезундский василевс Мануил I впервые на­
зван Великим Комнином официальным актом патриаршей канцелярии 1 7 .
102

О д н а к о мы р а с п о л а г а е м и более р а н н и м и сведениями об этом титуле.,
В п р и п и с к е к П с а л т и р и Ватопедского м о н а с т ы р я на Афоне ( № 760, л . 294)>
читаем: «13 д е к а б р я , в четверг, 1 индиктиона 6721 (1212. — С. К.) года
с к о н ч а л с я благочестивейший В е л и к и й К о м н и н к и р Д а в и д (брат и м п е р а т о р а
А л е к с е я I . — С. К.), в божественной и а н г е л ь с к о й схиме нареченный м о ­
н а х о м Д а н и и л о м » 18 . Следовательно, титул был п р и н я т до 1212 г. и р а с п р о ­
с т р а н я л с я не т о л ь к о на самого в а с и л е в с а , но и на его б р а т а . О д н а к о мате­
р и а л ы с и г и л л о г р а ф и и и э п и г р а ф и к и , относящиеся к п е р в о м у д е с я т и л е т и ю
П о н т и й с к о г о г о с у д а р с т в а , не упоминают т а к о й формы т и т у л а . Д в е извест­
ные н а м печати того ж е Д а в и д а К о м н и н а имеют следующие легенды:.
Δαβίδ βασιλεΰ, ασφαλές γράφων κύρος
Δαβίδ Κομνηνού βασιλεγ*γόνοα γίνου 19 .
4

5
6
7

8

9
10

Finlay G. A History of Greece from its conquest by the Romans to the Present t i m e t
Oxford, 1877, vol. 4, p. 318; ср.: Hopf К. Geschichte Griechenlands. — In: ErschGruber Allgemeine Encyklopädie. Leipzig, 1867—1868, Bd. 85/86, S. 209—210; Герцберг Г. История Византии. M., 1897, с. 336; Bréhier L. Vie et mort de Byzance. Paris,
1947, p. 374; Литаврин Г. Г. Социально-экономический и политический строй Никейской империи, Эпирского царства и Трапезундской империи. — В кн.: История
Византии. М., 1967, т. 3, с. 47, прим. 67 к с. 349.
Euangelidis Т. 'Ιστορία της Τραπεζοΰντος από των αρχαιοτάτων χρόνων μέχρι των χαθ*
ημάς. Έν Όδησσώ, 1898, σ. 46.
Vasiliev Α. Α. Op. cit., p. 36—37.
Lampsidis Ο. Le Titre Μέγας Κομνηνός («Grand Comnène»). — Byz., 1967, 37, p. 114—125r
Idem. Bessarions Zeugnis über den Titel Μέγας Κομνηνός. — ΑΠ, 1970—1971, 30,,
σ. 386—397.
Hemmerdinger Β. ΜΕΓΑΣ ΚΟΜΝΗΝΟΣ — calque de Hohenstaufen. — Byz., 1970, 40,
p. 33—35; ср.: Lampsidis Ο. Μέγας Κομνηνός — Hohenstaufen. — Byz., 1970, 40,
p. 543—545.
PolemisD. I. A note on the origin of the title «Megas Komnenos». — Neo-Hellenica,
1970, 1, p. 18—22.
Schreiner P. Zur Bezeichnis «Megas» und «Megas Basileus» in der byzantinischen K a i ­
sertitulatur. - - Βυζαντινά, 1971, 3, σ. 175—192. Доказывая последнее положение,
автор оставил в стороне ряд более ранних свидетельств: грамоту патриарха Никифора (1261 г.), Вазелонские акты № 25, 63 (см. ниже, прим. 14). Нельзя пренебречь
и свидетельством Трапезундской хроники Михаила Панарета, отражавшей офи­
циальную версию истории империи Великих Комнинов (Шрайнер ошибочно пола­
гает, что Панарет жил в XV, а не в XIV в.). Используемые автором памятные за­
писки сделаны не на суздальском, а на сурожском синаксаре; см.: Архим. Антонин.
Заметки XII—XV века, относящиеся к крымскому городу Сугдее (Судаку), при­
писанные на греческом синаксаре. — ЗООИД, 1863, т. 5; Nystazopulu M. G. Ή έν τη
Ταυριχη Χερσονήσω πόλις ιουδαίοι

11
12

13
14
15

16

17
18
19

άπο του ιγ 'μέχρι του ιε' αΊώνος. Έ ν 'Αθήναις, 1965.

σ. 111—137). В целом же статья П. Шрайнера весьма интересна комплексным под­
ходом к решению проблемы.
NicolD. The Last Centuries of Byzantium 1261—1453. London, 1972, p. 426.
Macrides R. What's in the name «Megas Komnenos»? — АП, 35, 1979, a. 238—241.
Заметим, что традиция, которой следовал Акрополит, резко враждебна притязаниям
трапезундских императоров (Карпов С. П. Трапезундская империя, с. 156), что не
благоприятствовало признанию этого именования уже за Алексеем I. В 1261 г.,
т. е. ранее царствования Георгия, патриаршая грамота называет императора Мануила (1238—1263) Великим Комнином, что могло быть лишь в случае, если такое
обращение было в то время официально принято в Трапезунде.
Macrides R. Op. cit., p. 245.
Успенский Φ. if., Бенешевич В. Η. Вазелонские акты. Л., 1927, № 25 (около 1260 г.),
30 (1295 г.), 39 (1264 г.), 44 (1276 г.), 63 (1278 г.), 102 (конец XIII в.).
См., например: Μιχαήλ τοΰ Παναρέτου Περί των Μεγάλων Κομνηνών, έχδ. Ό . Δαμψίδης.—ΑΠ, 22, 1958 (заглавие, далее — везде в тексте Хроники); ПападопулоКерамевс А. Сборник источников по истории Трапезундской империи. СПб.,
1897, т. I, с. 120, 135—136 (об Алексее I, в частности, на с. 120.14—15: τοϋ
πρώτου 'Αλεξίου τοΰ Μεγάλου Κομνηνού. . .); 'Ανδρέου Λιβαδηνοΰ Βίος χαί έργα, έχδ.
'Ο. Δαμψίδης. 'Αθήναι, 1975, σ. 61.35—36: ό
Κομνηνός; α. 71.21: μέγας Κομνηνός 'Αλέξιος и др.

τοΰ

μεγάλου

'Αλεξίου υιός

μέγας

Georgii Acropolitae Opera/Rec. Α. Heisenberg. Lipsiae, 1903, vol. I, p. 12, 204; Sathas C.
Bibliotheca graeca medii aevi. Paris, 1894, vol. VII, p. 453.4—5; EphraemiuslEx recogn. I. Bekkeri. Bonnae, 1840, p. 304. 7524.
Petit L. Op. cit., p. 170.25—26.
ΧρύσανΘοξ. Ή Έχχλησία Τραπεζουντος. — ΑΠ, 1936, 4/5, σ. 355, 360 (факсимиле).
«Царь Давид, сделай незыблемой силу письмен Давида Комнина, царского
внука». Атрибуция моливдовула брату Алексея I Давиду и исправление чтения
легенды принадлежат К. Константопулосу, см.: Konstantopulos К. То λεγόμενον
10Э

Δαβίδ Κομνηνού πορφυροβλάστου λόγους
'Ελευθέριος προσκυροΐ θεοο θ-ότης20.
Надпись Давида на башне Ираклии Понтийской (1205—1212 гг.) гласит:
Ό πορφυρανθής Δα(β'ι)δ εό&αλής κλάδος
Πάπου φυείς άνακτος έξ 'Ανδρόνικου
έξ ύπο3άθρας έκδομεϊ πύργον νέον
Και συνεγείρει καταΒλη&εΐσαν χρόνφ
τήν Ποντοηράκλειαν εότεχνως δλην 21.
Во всех текстах Давид Комнин не назван Μέγας Κομνηνός. Но в этих
различных памятниках, связанных с его именем, можно отметить общее им
нарочито выделяемое составителем царственное происхождение Давида,
его родство с последним Комнином на византийском троне — Андроником I.
И любопытная параллель: именно это царственное происхождение двух
братьев является предметом критики никейских и византийских писате­
лей X I I I в. Для Никиты Хониата Алексей и Давид — потомки низложен­
ного тирана (τυραννήσαντος) Андроника 22, Николай Месарит называет отпры­
сков Андроника «порождением ехидниным, змеиным исчадьем» 23; вредо­
носный и строящий ковы против державы Ромеев Алексей ведет свой род
от Комнинов, подчеркивает митрополит Эфесский 24. Именно на «потомков
кир Андроника» как на врагов никейского императора указывает τόμος
патриарха Михаила Авториана и никейского духовенства 25 . В «Истории»
Георгия Акрополита и в более поздних произведениях, связанных с ней,
сведения о происхождении Алексея и Давида от императора Андроника
следуют непосредственно за упоминанием о титуле Μέγας Κομνηνός 26.
Итак, византийские писатели X I I I в. останавливаются на вопросе о цар­
ском происхождении молодых Комнинов, чаще с осуждением, иногда
констатируя факт. «Картлис Цховреба» также выделяет происхождение
Великих Комнинов от императора Андроника 27. Грузинская летопись
и далее подчеркивает высокое происхождение трапезундской династии 28 .
Путешественник X I I I в. Рубрук также писал, что Трапезунд имел соб­
ственного государя из рода
константинопольских императоров 29 .
А Жуанвиль первым из европейских средневековых писателей назвал, опи­
сывая события 1253 г., трапезундского василевса «le grant Comnenie et
signour de Trafentesi» 30 .
При сравнении разноязычных памятников X I I I в. выявляется одна
общая тенденция: трапезундские императоры стремились подчеркнуть древ­
ность утвердившейся на Понте династии, законность ее прав на император­
ский титул. Новые правители Трапезунда считали себя именитее и никей­
ских Ласкарей (также называвших себя Комнинами), и эпирских Ангелов
Дук Комнинов: только первые восходили непосредственно по мужской
линии к стволу императорской константинопольской фамилии, к ее осно­
вателям Исааку I (1057—1059) и Алексею I (1081—1118). Именование
Μέγας Κομνηνός оформилось до 1212 г., когда трапезундские государи
активно оспаривали власть Феодора I Ласкаря. Собственно говоря, был
изменен лишь патроним династии, являвшийся частью полного титулова­
ния, которое до 1282 г. нарочито калькировалось с византийского об­
разца 31 . Политический смысл принятия титула «Великий Комнин» и
«император ромеев» состоял в том, чтобы привлечь население Малой Азии
на сторону Алексея и Давида как законных наследников и продолжате­
лей имени и дела «сильной» и знаменитой константинопольской династии.
Однако те универсалистские цели, которые поставили перед собой тра­
пезундские Комнины, противоречили давно уже назревавшим закономер­
ностям обособления Понта, образования там своего отдельного государ­
ства. Проводя курс на присоединение западных областей Малой Азии с пер­
спективой возвращения Константинополя, Комнины вступили в конфликт
с теми силами, на которые опирались, потеряли поддержку лазских и гре­
ческих феодалов, торгового населения Понта. Они оторвались от ресурсов
104

того региона, который составлял основу их могущества. Кроме того, эта
далекая экспансия на Запад не входила в планы царицы Тамар, при под­
держке которой образовалось в те годы Трапезундское государство. Отбро­
шенная к историческим границам бывшей фемы Халдия, Трапезундская
империя с 1215 г. жила особой жизнью и не принимала активного участия
в борьбе за восстановление Византии. Мы полагаем, что после этой даты не
было нужды «официализировать» именование, возникшее в иных условиях
политического соперничества греческих правителей в 1204—1214 гг.
Династический эпоним Μέγας Κομνηνός пережил крушение реставратор­
ских планов его первых носителей и остался в составе титула трапезундских василевсов вплоть до падения их державы в 1461 г. 32
μολυβδόβουλλον той αύτοχράτορος Τραπεζσΰντος Δα3ίδ.—JIAN, 1905, 8, σ. 121 —130;
Idem. To μολυβδόβουλλον Δαβίδ тоЗ Κομνηνοί.'— JIAN, 1906, 9, σ.: 293—322
(Г. Беглери относил печать к XV в., см.: Веглери Г. П.) Печать трапезундского императора Давида. — ИРАИК, 1903, 8, вып. 3, с. 247—248; Idem. To
μολυβδό3ουλλον του αύτοχράτορος Τραπεζοϋντος Δαβίδ. — JIAN, 1905, 8, a. 237—248;
Idem. To μολυβδόβουλλον του αύτοχράτορος της Τραπεζοϋντος Δαβίδ του Κομνηνού. — JIAN,
1907, 10, σ. 113—156. В. Лоран подтвердил правильность чтения и атрибуцию
Константопулоса: Laurent V. Sceau inédit de David Comnène, libérateur du
Pont et co-fondateur de l'empire de Trébizonde. — ΑΠ, 1954, 19, p. 151—160.
См. также: Банк. А. В. Византийское искусство в собраниях Советского Союза.
Л.; М., 1966, № 238—239 и с. 320. В коллекции Бостонского музея искусств
в США также имеется печать Давида, но на ней, вместо βασιλεγγόνου значится
3ασιλ,εχγόνου (потомок императора), см.: Zacos G., Veglery A. Byzantine Lead
Seals. Basel, 1972, vol. I, pt. 3, N 2754, p. 1571—1573.
20
«Двида Комнина порфирородного слова утверди Елевферий, святитель божий».
См.: Laurent V. Op. cit., p. 154—160. Лоран отнес моливдовул к 1205—1206 гг., сочтя,
что упоминание св. Елевферия, редко встречающегося на печатях, было использо­
вано ввиду буквального значения его имени («Освободитель») и связано e реставра­
торскими планами Комнинов. Аналогичный моливдовул имеется и в собрании Гос.
Эрмитажа (М=7935). Показательно, что в рукописи своей работы «Моливдовулы
греческого Востока» Н. П. Лихачев отнес моливдовул также к Давиду Комнину,
брату Алексея, основателя Трапезундской империи в 1204 г. Мы сердечно благода­
рим В. С. Шандровскую за слепок моливдовула и информацию о нем. См. также:
Искусство Византии в собраниях СССР: Каталог выставки. М., 1977, т. 3, № 1042.
21
«Украшенный пурпуром Давид, цветущий побег, происходящий от царственного
деда Андроника, создал от основания новую башню и восстановил разрушенную вре­
менем искусно всю Понтираклию». См.: Grégoire H. Notes épigraphiques. — Revue
de l'Instruction publique en Belgique. NS, 1909, 52, N 8, p. 3—6; Bees N. Die Inschrift—
enaufzeichnung des Kodex Sinaiticus Graecus 508 (976) und die Maria-Spiläotissa
Klosterkirche bei Sille (Lykaonien). — In: Texte und Forschungen zur byzantinisch­
neugriechischen Philologie. Berlin; Wilmersdorf, 1922, S. 69.
22
Nicetae Choniatae Historia/Rec. J. A. van Dieten. Berolini, 1975, pars I, p. 639.70;
Idem. Orationes et epistulae/Rec. J. A. van Dieten. Berolini, 1972, p. 127, 135—136,
139, 142—144, 146.
23
Heisenberg A. Neue Quellen zur Geschichte des Lateinischen Kaisertums und der Kir­
chenunion, Bd. 3. — SBAW, 3. Abh., 1923, S. 33.
24
Ibid., S. 11: ό Κομνηνόθεν ελχων το γένος 'Αλέξιος à %ατα της 'Ρωμαίων αρχής πολλά
βυσσοδομεΰων.
25
Oikonomides Ν. Ginq actes inédits du patriarche Michel Autôreianos. — REB,
1967, 25, p. 123.36: . . . χαί αΰτοϊ οι εγγονοί той xûp Άνδρονίχου. Датировка:
1208—1210 г.—Ibid., p. 144.
26
Acrop., p. 12, 204; Sathas С Op. cit., p. 453. 3—7; Ephraemius. Op. cit., p. 304.7521 —
7527.
27
Каухчишеили С. Г. Грузинские источники по истории Византии. Тбилиси, 1974,
т. I, с. 148.
28
Там же, с. 142: трапезундский император, выдавший свою дочь за грузинского царя
Димитрия II, назван Жамтаагмцерели «Комнином, императором Греции, проист
ходившим от великого Константина».
29
Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957, с. 89. Ла­
тинский текст: Wyngaert A. van den. Itinera et relationes fratrum minorum saeculi
XIII et XIV. — Sinica franciscana, 1929, 1, p. 167 («qui est génère Imperatorom Con­
st antinopolis»).
30
Joinville. Histoire de Saint Louis/Ed. par Natalis de Wailly. Paris, 1921, p. 249. См,
тексты договоров Генуи с Трапезундской империей 1314 и 1316 гг.: ASLSP, 1877/84,
XIII, р. 513, 527.
31
См.: Карпов С. П. Трапезундская империя, с. 158—159 и прим. 31.
32 о титулатуре трапезундских императоров в XIII—XV вв. см.: Oikonomides N. The
chancery of Grand Komnenoi: imperial tradition and political reality. — АП, 35,1979,
p. 321—332.

Византийский временник, том 42

И. В. СОКОЛОВА

ОБ ЭПИГРАФИКЕ ВИЗАНТИЙСКИХ ПЕЧАТЕЙ
V I I I ^ I X вв.
Большое значение византийских моливдовулов как исторического
источника ни у кого не вызывает сомнений: известно, какой огромный
фактический материал хранят эти памятники. Д л я истории VIII—IX вв.
они особенно важны, так как являются одними из немногих документов
этой эпохи, следами навсегда утраченных актов. Однако использование
печатей часто затрудняется из-за неточной их датировки. Можно назвать,
например, опубликованную Г. Закосом и А. Веглери печать эксусиаста
Теофоба, приписанную издателями Херсону третьей четверти IX в. 1,
Ά В. Зайбтом отнесенную к руководителю отряда персов, бывших на
службе Византии в 30-х годах IX в. 2 Мне казалось, что если печать при­
надлежала правителю Херсона (первая буква географического названия
не сохранилась), то должна быть датирована концом VIII—началом
IX в., когда в городе было самоуправление 3 . Установление даты этого
памятника, сделанное вне зависимости от содержания легенды, помогло бы
правильно его прочесть и, может быть, решить чрезвычайно важный воп­
рос о характере управления в Херсоне в VIII—первой половине
I X в.
Д л я датировки печатей, определения критериев, позволяющих уста­
новить время этих памятников, особенно много делается в последние годы.
Выявляется совокупность признаков, постепенно уточняющих дату изу­
чаемого экземпляра. Среди элементов, заключающих в себе датирующие
признаки моливдовулов, одним из главнейших является шрифт. О воз­
можности датировки по шрифту говорили еще Б . А. Панченко, Н. П. Ли­
хачев, В. Лоран, однако конкретизации этого правильного утверждения
мы почти не встречаем в их работах. Лишь Н. П. Лихачев отмечал, что
на моливдовулах IX в. преобладает крупный продолговатый строгий
шрифт *.
Статья В. С. Шандровской «Памятники византийской сфрагистики
в Эрмитаже» 5 , в которой автор развивает некоторые наблюдения Н. П. Ли­
хачева, явилась первой, специально посвященной вопросам датировки по
надписям. В. С. Шандровская отметила ряд особенностей построения
легенды на моливдовулах начала VIII в., принадлежавших комитам фемы
Опсикий, в частности помещение имени комита по сторонам крестообраз­
ной монограммы в одних случаях и формулы — в других. В. С. Шандров•ская отметила и своеобразие начертания альфы — с перекладиной в виде
чштички» — на памятниках этого времени. Авторы каталога моливдову­
лов коллекции Г. Закоса также отмечают ряд особенностей шрифта опуб­
ликованных ими печатей, в частности появление в начале IX в. у буквы
ро заострения вверху слева в .
Особенно много внимания выявлению временных особенностей шрифта
уделено в работе В. Зайбта, опубликовавшего каталог печатей собраний
Австрии '. Поскольку особенности начертания литер даны им при описа­
нии печатей, в настоящей статье сделана сводка его наблюдений по инте106

ресующему нас периоду (в приводимой ниже сводке в скобках указаны
номера печатей и страницы каталога В. Зайбта).
Первая треть VIII в.: у альфы — короткая левая черточка, омикрон
высокое и узкое, но без заострений, омега — как с короткой средней
линией, так и с черточками одной длины (№ 79, с. 196; № 133,
с. 2 6 5 - 2 6 6 ) .
Второе—четвертое десятилетия VIII в.: бета округлена, по форме при­
ближается к фите, омега — с короткой средней линией; в монограмме
лицевой стороны — бета большая, приближена к фите, иногда с ост­
рой нижней петлей (№ 52, с. 161; № 136, с. 268).
Середина V I I I в.: на лицевой стороне в углах монограммы — формулы
τω σφ δοόλω, τω δούλω σου; буквы монограммы относительно не­
большие; в надписи оборотной стороны альфа — с короткой левой
черточкой, а также поперечной линией «птичкой» (№ 137, с. 269;
№ 179, с. 321; № 205, с. 341).
Последняя четверть VIII—начало IX в.: в монограмме лицевой стороны
фита — заостренно-вытянутая, литеры небольшие (№ 138, с. 270).
805—815 гг.: в монограмме бета — с сильно выдвинутой нижней петлей,
не примыкающей к вертикальной черте, фита вытянутая, с заостре­
ниями; литеры в надписи — высокие и относительно узкие, оми­
крон — элипсовидной формы, без заострений, бета и ро — с углом
вверху слева, но без заострения (№ 139, с. 270—271; № 182, с. 322-^
323).
Первая четверть IX в.: бета в нижней части закруглена, как в VIII в.,
но вверху слева — заострение, ро —■ с острым левым верхним углом,
знак сокращения — в виде прямой линии (№ 176, с. 318—319).
Второе—четвертое десятилетия IX в.: бета — закрытая, с горизонталь­
ной нижней чертой, ро — с заострением в верхнем левом углу, сигма,
эпсилон — широкие, омикрон — без заострения; буквы — высокие,
не очень широкие; знак сокращения — во всю строку (№ 50, с. 158—
159; № 107, с. 236—237).
840—850 гг.: бета — закрытой, но переходной формы (№ 166, с. 308).
Таким образом, хронологические характеристики литер, приведенные
В. Зайбтом, настолько конкретны, что могли бы служить прекрасными
датирующими признаками. К сожалению, приводимые временные харак­
теристики штрифтов им не всегда мотивированы, а иногда входят в про­
тиворечие с датами дуктов, предложенными В. С. Шандровской. Правда,
сосуществование разных вариантов шрифта, разнообразие их ,вполне
естественно, так как шрифт отражает не только временные особенности,
но и почерк гравера, поэтому одни и те же «прописи» могут быть по-раз­
ному переданы на печатях разных мастеров. Кроме того, всегда существуют
мастера разной квалификации, и иногда работы малоквалифицированных
граверов могут искажать прописи. Наконец, вполне закономерна одновре­
менная работа мастеров разных поколений, поэтому всегда можно ожи­
дать более ранние почерки в более позднее время. И тем не менее при сопо­
ставлении многих печатей можно заметить стремление резчиков в каж­
дую эпоху следовать какому-то единому образцу, который меняется чаще
постепенно, но иногда и резко.
Выявить этот образец, идеальный шрифт, прописи, которые позво­
лили бы отделить признаки времени в шрифте от индивидуального почерка,
1
2

Zacos G., Veglery A. Byzantine Lead Seals. Basel, 1972, vol. I, 2, p. 1367, N 2526.
Seibt W. Рец. на кн.: Zacos G., Veglery A. Byzantine Lead Seals. Basel, 1972. — BS,
1975, 36, S. 212.
8
Соколова И. В- Печати архонтов Херсона. — ЗРВИ, 1978, XVIII, с. 95.
4
Архив АН СССР, ф. 246, оп. 1, д. 50, л. 524.
6
Шандровская В. С. Памятники византийской сфрагистики в Эрмитаже. — ВВ, 1968,
29, с. 244—253.
β
Zacos G., Veglery A. Op. cit., vol. I, 1, p. 360.
? Seibt W. Die byzantinischen Bleisiegel in Österreich. Wien, 1978. Teil 1.
10?

можно лишь проанализировав характер письма многих десятков моливдовулов, надежно и бесспорно датированных. К сожалению, таких печа­
тей — единицы, но даже и они не все могут быть использованы для ис­
следования шрифтов: памятники, изданные в прорисовках, или экземп­
ляры плохой сохранности не дают уверенности в том, что буквы увидены
или переданы без искажений. Поэтому представляется правильным анали­
зировать массовый материал с относительно точными, т. е. ограниченными
определенным отрезком времени, датами. Причем очень важно, чтобы эти
даты устанавливались на основе письменных источников.
Другим важным условием выявления временных особенностей шриф­
тов представляется последовательность работы: на первом этапе необхо­
димо проводить анализ печатей, владельцы которых принадлежали бы к од­
ной категории чиновников, затем сопоставлять одновременные группы
моливдовулов, владельцы которых принадлежали к разным разрядам об­
щества. Это позволит отделить «почерк эпохи», т. е. элементы, характери­
зующие дату памятника, от индивидуального, локального почерка, ма­
стерства гравера.
Наиболее ценными для выявления «идеального» шрифта VIII—IX вв.
являются три группы моливдовулов: моливдовулы стратигов фем, коммеркиариев и императоров. Во-первых, несомненно, что большинство
этих печатей делалось мастерами высокой квалификации. Во-вторых,
приблизительные, а иногда и точные даты образования фем известны из
письменных источников, таким образом, можно установить относительно
точные хронологические границы печатей стратигов каждой фемы, а пе­
чати коммеркиариев и императоров определяются по изображению импе­
ратора, годы правления которого также имеются в письменных источниках.
Наконец, благодаря публикации Г. Закоса и А. Веглери известно срав­
нительно большое количество печатей всех трех групп.
Д л я того чтобы наглядно показать изменения в шрифте в отдельные
отрезки времени, изученные печати сведены в таблицы, на которых даны
прописи надписей лицевой и оборотной сторон в натуральную величину
(позволяющие увидеть расположение строк и букв в строках), отдельных
наиболее хорошо сохранившихся букв, увеличенных в 1,5 раза (которые
позволяют обратить внимание читателя на некоторые детали шрифта).
Необходимо заметить, что даже если не срисовывать, а прорисовывать
буквы по фотографии, передать точный образ литеры невозможно: прежде
всего происходит неизбежное искажение, связанное с передачей объема
на плоскости, — чем глубже рельеф, тем менее точна прорисовка; кроме
того, утрачиваются многие характерные особенности шрифта, связанные
с техническими приемами резания матриц: глубина рельефа, округлость
или «граненность» линий, набивание букв с помощью пунсонов и т. д.
Поэтому рядом с прорисями на таблицах даны фотографии.
Помимо объективных трудностей, существует целый ряд субъективных,
зависящих от качества фотоснимка, сохранности печати и т. д. Например,
если печать при фотографировании неверно освещена, тени могут иска­
зить очертания литер, толщину линий и т. д. Неизбежны ошибки и при
прорисовывании, неправильные обводы, особенно концов букв, если фото­
графия недостаточно четкая. Наконец, плохая сохранность моливдовулов
неизбежно искажает начертания литер: увеличивается толщина линий,
сливаются одни элементы, выпадают другие. И тем не менее при всех недо­
статках прориси позволяют отличить общее и особенное на одновременных
группах печатей.
На первых пяти таблицах представлены печати стратигов фем. За ред­
чайшим исключением, моливдовулы стратигов имеют одинаковый тип
лицевой стороны — крестообразную монограмму призыва божьей помощи
V или VIII типа (согласно классификации монограмм, предложенной
В. Лораном). Появляются эти монограммы на фемных печатях еще в конце
VII—начале VIII в. 8 , а исчезают, по-видимому, к концу правления Ва­
силия I 9. Как я постаралась показать в статье, посвященной печатям архон-

тов Херсона, на некоторых моливдовулах, относящихся к концу этого
почти двухсотлетнего периода бытования указанных монограмм, появля­
ются некоторые элементы шрифта, присущие более позднему времени и
более поздним сфрагистическим типам, в частности открытая форма беты—
R 10. Все датированные экземпляры с такой литерой — не ранее третьей
четверти IX в.
Печати, в легенде которых имеется открытая форма беты, а также моливдовулы стратигов фем, созданных во второй половине IX в., объеди­
нены на табл. I u . На этих наиболее поздних среди фемных моливдовулах
с V и VIII типами крестообразных монограмм обращает на себя внимание
прежде всего невысокий рельеф букв, тонкие полукруглые в разрезе ли­
нии, ровные строчки. Очень характерен знак сокращения, начинающийся
у самой буквы на нижней линии строки и волной поднимающийся до
верхней. В ряде случаев знак сокращения, поставленный около букв гамма
и тау, доходит лишь до верхней черточки литеры. Шрифт в целом строгий,
«прямоугольный»; альфа — с «ножками» одной длины, на ряде печатей
эта буква наклонена влево. У ро и беты, как правило, — прямой верхний
левый угол, но иногда встречается и скругленный (№ 2325 А, 2655).
На печати Херсона (№ 2325 А) обращает на себя внимание омега с чуть
заостренными петельками.
Резко выделяется по шрифту (широкий в отличие от вытянутого в боль­
шинстве остальных случаев) печать стратига Никополя, однако она сде­
лана, как кажется, малоквалифицированным мастером, о чем свидетель­
ствуют зеркальное расположение надписи на лицевой стороне и пересе­
чение вертикальной и горизонтальной линий монограммы внутри фиты.
На табл. II собраны печати стратигов фем Пафлагонии, созданной
в 20—40-х годах IX в. 12, и Фессалоники, возникновение которой также
относят к третьему десятилетию IX в. 13 Таким образом, печати этой таб­
лицы могут датироваться второй и третьей четвертью I X в. Принципиально
ни характер шрифта, ни начертание отдельных букв, ни способ сокраще­
ния не отличаются от того, что мы видели на предыдущей таблице: стро­
гий вытянутый шрифт, неглубокий рельеф, ровные строчки из букв одной
высоты. Можно лишь отметить небольшие различия в деталях отдельных
букв. Так, альфа с очень прямыми линиями встречается с наклоном влево,
как на некоторых печатях третьей четверти IX в., но в этом случае и знаки
сокращения, и другие буквы подтверждают возможность датировки пе­
чати третьей четвертью IX в. (№ 2490, 2522). Очень разнообразно начер­
тание беты — от формы, близкой к бете на печати стратига Херсона, пред­
ставленной на табл. I (см. № 2196), до беты с верхней петлей, упирающейся
в середину нижней (№ 2522), округленной в правом углу, которая в зна­
чительно большем количестве встретится на табл. I I I . Однако на данной
таблице преобладает бета переходной формы — с острым правым нижним
углом. Здесь обращает на себя внимание печать № 2271 — с ее не только
более мелким шрифтом, но и знаком сокращения в последней строчке, не
встречавшемся на печатях третьей четверти I X в. Единичность этого знака
и среди моливдовулов данной таблицы, которые могут быть датированы,
как отмечалось, и второй и третьей четвертью IX столетия, заставляет
предполагать в нем либо особый, индивидуальный почерк резчика матрицы,
либо влияние более раннего времени.
8
9
10
11
12

13

Zacos G., Veglery A. Op. cit., vol. I, 2, p. 847; Шандровспая В. С. Указ. соч., с. 249,
251.
Соколова И. В. Указ. соч., с. 88.
Там же, с. 89.
Исследуемые печати этой и других таблиц происходят из собрания Эрмитажа (перед
номером печати стоит буква М) или опубликованы Г. Закосом
и А. Веглери.
Oikonomidès N. Les listes de préséance byzantines des IX e et Xe siècles. Paris, 1972,
p. 349; Constantino Porfirogenito. De thematibus/Introduzione, testo critico, commento
a cura di A. Pertusi. Città del Vaticano, 1952, p. 136—137.
Oikonomidès N. Op. cit., p. 552; Острогорски Г. Исторща Византине. Београд, 1959,
с. 199.
109

Печати табл. I l l принадлежали стратигам фем, созданных в самом конце·
VIII—начале IX в., — Македонии и Пелопоннеса 14. Среди них можна
видеть такие образцы, на которых характер шрифта и начертание букв
значительно отличаются от соответствующих элементов печатей второй и
третьей четверти IX в. На печати № 3100 — омега в виде полукружия,
разделенного вертикальной чертой, скругленные пи и ро, альфа с заметно
укороченной левой ножкой. Те же литеры и на печати № М-6949, лишь
омега имеет укороченную среднюю черточку. Важно отметить, что эти эле­
менты нового начертания омеги с укороченной средней черточкой встре­
чаются только на печатях Македонии, по некоторым сведениям, как от­
мечалось, существовавшей уже в конце VIII в., но пи с чуть скругленными
углами и бета с округленной нижней петлей имеются уже на печати Пело­
поннеса (№ М-623). На этой же печати Пелопоннеса обнаруживаем форму
знака сокращения, близкую той, которая в единичном случае встречена
на табл. I I , № 2271: серпообразная линия открытой стороной влево.
На печати Пелопоннеса № 2621, близкой по шрифту названной выше, это
серпообразное сокращение имеет, кажется, и некоторое утолщение на
конце. Таким образом, эту форму знака сокращения можно считать, как
представляется, хронологическим признаком печатей второго и отчасти
третьего десятилетия IX в.
Что же касается беты со скругленной нижней петлей, пи со скруглен­
ными углами и обеих новых форм омеги, то они являются наследством
VIII в., как с несомненностью показывают печати табл. IV. В нее вклю­
чены моливдовулы стратигов фем Фракесийской и Вукеллариев, без сом­
нения существовавших во второй половине VIII в. 15, а также фем Кефалинии и Кивирриотов, относительно даты создания которых мнения уче­
ных расходятся 16.
Если на табл. IVa мы видим уже знакомые по табл. I—III начертания
литер и знаков сокращения, то на табл. IV6, где собраны печати с дета­
лями, встречающимися только на ранних моливдовулах Македонии и Пело­
поннеса (пи со скругленными углами, бета с круглой нижней петлей и
верхней, близкой ей по размеру, обе новые формы омеги, знаки сокраще­
ния в виде серпа, открытого влево), много новых элементов. Прежде всего
следует отметить, что то нарушение равновесия монограммы, которое на
предыдущих таблицах встретилось лишь однажды (на печати Македонии—
табл. I I I , № 3100), среди печатей табл. IV6 не редкость. На печати № 1794а
бета высоко поднимается к фите, а на моливдовулах № 2634а и М-6981
даже «привешивается» к ней. На этих печатях бета в легенде оборотной
стороны имеет форму, близкую к фите. В ряде монограмм фита небольшого·
размера, иногда буквы на концах креста больше ее (№ 3175, М-487).
От сходных монограмм более позднего времени (см. табл. I I I , № 7052;
табл. IVa, № 2050) они отличаются длинной горизонтальной чертой у беты
в монограмме и иным шрифтом оборотной стороны. Из деталей этого шрифта
обращает на себя внимание знак сокращения, который, как правило, пи­
шется еще во всю строку, но теряет свою стандартность; в некоторых слу­
чаях он начинается от середины буквы (№ М-6981, 1794а). Меняется и об­
щий характер шрифта: на большинстве печатей буквы близко расположены
друг к другу, а углубленный рельеф создает еще более ощущение тесноты
на поле печати.
Печати данной таблицы позволяют показать те трудности, которые
возникают при датировке такого рода материала из-за их плохой сохран­
ности или чрезвычайно индивидуального почерка граверов. Моливдовулы
№ М-6981 и 2634а оттиснуты одними матрицами, но на печати № М-6981
линии несравненно толще, чем на № 2634а, знак сокращения около беты
разной конфигурации, у беты в монограмме в одном случае четко видна
разделенность полукружий (№ 2634а), в другом они кажутся соединен­
ными. Однако некоторые, принципиально важные для датировки детали
шрифта не искажаются: округленность беты, приближающейся по начер­
танию к фите, прямая, с равновеликими «ножками» альфа и т. д.
НО

Большие трудности для определения представляют печати Кефалинии.
Если на печатях № 1824а и 2050 (табл. IVa) достаточно уверенно узнается
почерк второй и третьей четвертей IX в. (ровные строчки, буквы одной вы­
соты и, как кажется, судя по фотографии, невысокого рельефа, пи и ро
с острыми углами, а на печати № 2050, кроме того, омега с широко рас­
ставленными, чуть заостренными петлями), то на моливдовулах табл. IV6
такие четкие признаки отсутствуют. На печати № 2642 крупная, сравни­
тельно с другими буквами, фита в монограмме, узкие вытянутые буквы и
волнообразный знак сокращения в легенде оборотной стороны предпола­
гают датировку этого моливдовула не позднее, чем второй четвертью IX в.,
но необычная альфа и знак сокращения в последней строке заставляют
быть осторожными. Такая же противоречивость — и на печатях № М-6226
и 2145В. Острые углы у пи и ро, омега с петельками, знаки сокращения
находят аналоги на печатях Пелопоннеса, Македонии и даже Фессалоники, а форма монограммы на моливдовуле № М-6226 и бета (если она раз­
личается правильно) на печати № 2145В присущи более ранним памятни­
кам. Однако сопоставление перечисленных экземпляров с другими печа­
тями, приведенными на табл. IV6 и имеющими близкие аналогии в ранних
печатях Пелопоннеса и особенно Македонии (т. е. датируемых самым кон­
цом VIII—началом IX в.), склоняет к мнению, что ранние элементы
в надписях печатей Кефалинии, скорее всего, архаизм, может быть,
признак провинциального
происхождения,
и эти буллы следует
отнести не позднее, чем к концу второго—третьему десятилетию IX в.
Итак, печати табл. IV6, за исключением трех печатей Кефалинии,
могут быть сравнены с наиболее ранними моливдовулами Македонии и
датированы концом VIII—началом I X в.
Из фем, представленных на табл. IV, но крайней мере две существо­
вали во второй половине VIII в.; естественно поэтому было бы предпола­
гать существование моливдовулов их стратигов этого времени, причем
заранее можно думать, что эти памятники будут отличаться палеографи­
ческими особенностями, не представленными на рассмотренных уже пе­
чатях. Такие моливдовулы сведены в табл. I V B . Большинство из них,
как можно видеть, отличаются неизвестными в более позднее время зна­
ками сокращения: небольшая черточка, идущая от середины буквы до
верхней линии строки, косая линия, перечеркнутая другой, штрихи по
верхней и нижней линиям строки, черта, перечеркивающая конец буквы.
С этими новыми сокращениями сочетается целый ряд других признаков
шрифта V I I I в.: на лицевой стороне преобладает монограмма с очень круп­
ной приближенной к фите бетой, реже с небольшой центральной фитой;
в надписях встречаются, как правило, омега с короткой средней линией
или в виде полукружия, пи и ро со скругленными углами, омикрон почти
круглой формы, бета двух вариантов — приближающаяся по виду к фите
и широкая литера с прямым углом слева внизу. Очень разнообразны на­
чертания альфы, и почти всем им свойственна более короткая левая чер­
точка. В целом шрифт теряет свою строгость, а строчки — ровность.
На двух печатях стратигов Кефалинии, на одной из которых (к сожа­
лению, плохой сохранности) помещена формула τω δούλω σου, имеются
сложные лигатуры. К а к отмечалось выше, В. С. Шандровская считает
эту формулу одним из датирующих признаков первой половины VIII в.
Между тем Г. Закос и А. Веглери, издавшие печать № 2657, датируют паOikonomidès N. Op. cit., p. 349, 350; Bon A. Le Péloponnés byzantin jusqu'au 1204.
Paris, 1951, p. 38; Острогорски Г. Указ. соч., с. 198, 199 (первое упоминание стра­
тега — в 812 г., но, вероятно, фема создана незадолго до этой даты).
Oikonomidès N. Op cit., p. 348; Seiht W. Die byzantinischen Bleisiegel, S. 321, Ν 179.
Oikonomidès N. Op. cit., p. 351; Zacos G., Veglery A. Op. cit., v. I, 2, p. 1429, N 2657;
Панченко В. A. Каталог моливдовулов. София, 1908, с. 144—145, № 148: Schlumberger G. Sigillographie de l'Empire byzantin. Paris, 1884, p. 207—208. Печати фем
Фракисиан и Фракии не включены в таблицы, если нет полной уверенности в их
правильном чтении.
111

мятник второй половиной V I I I в. 17 Как кажется, при хронологической
атрибуции печатей Кефалинии, поскольку время возникновения фемы ди­
скутируется, можно полагаться только на данные сфрагистики. В этой
связи важно, что на моливдовулах стратигов фемы Фракисиан, существо­
вание которой в 40-х годах VIII в. зафиксировано письменными свидетель­
ствами, так же как на моливдовулах фемы Вукеллариев, существование
которой во второй половине V I I I в. несомненно, мы не находим названной
выше формулы, но она присутствует на ряде печатей фем Сицилия, Армениак, Анатолик (табл. Vr).
Две последние фемы, а также Фракия и Эллада существовали уже
в конце VII в., фема Сицилия была образована в начале VIII в. 18 Опыт
исследования печатей фем, созданных в более позднее время, позволяет
уверенно предполагать, что наиболее ранние моливдовулы и этих пяти
фем будут иметь элементы надписей или шрифта, не встречающиеся на
памятниках рассматривавшихся выше округов. Поэтому мы вправе счи­
тать наиболее ранними среди фемных (с формулами и монограммами V и
V I I I типов) моливдовулы с формулой τω δοόλω σου, которая не встреча­
ется ни на печатях фем, несомненно созданных в более позднее время
(табл. I—IV), ни на близких им по шрифту памятниках пяти древнейших
фем (табл. Va—в).
На моливдовулах с формулой τω δοόλω σου монограмма лицевой сто­
роны имеет те два вида, что были отмечены на печатях табл. I V в . : с фитой,
меньшей, чем остальные буквы монограммы, и с фитой сравнительно круп­
ных размеров, к которой близко поднята превышающая размеры других
букв бета, но в надписи оборотной имеются некоторые отличия. На всех
печатях, кроме моливдовула стратига Сицилии, в легенде нет знаков сокра­
щения — граверы стремились поместить на печати все слова полностью.
Что касается печати Сицилии, то следует отметить, что фема эта создана
в более позднее время и поэтому моливдовул исполнен более строгим шриф­
том, чем остальные памятники с аналогичной формулой, и может быть срав­
нен с печатями комитов Опсикия, изданными В. С. Шандровской 19 . Повидимому, отсутствие знаков сокращения и полное, без сокращений напи­
сание легенды можно рассматривать как хронологический признак
памятников последней четверти VII—самого начала VIII в.; уже во втором-третьем десятилетиях VIII в. появляются знаки сокращения в виде
небольших штрихов.
Из литер, характерных для печатей с формулой τω δοόλω σου или насанных без знаков сокращения, особенно выделяется альфа отмеченной
В. Зайбтом формы: косая правая черточка, к которой как бы приставлены
левый элемент и перекладина. Шрифт в целом глубокорельефный, часты
неровные строчки с буквами разной высоты.
Итак, печати стратигов разных фем демонстрируют единые для разных
мастеров одного времени приемы передачи надписи, начертания литер,
знаков сокращения, особенностей размещения букв в монограмме лице­
вой стороны. Намечаются и приблизительные границы смены доминирую­
щих хронологических признаков: последняя четверть VII—самое начало
VIII в., второе-третье десятилетия VIII в., 40—80-е годы того же столетия,
конец V I I I —начало IX в., вторая и третья четверть I X в.
Для проверки наших наблюдений в плане общности указанных хро­
нологических особенностей надписей печатям других византийских чинов­
ников рассмотрим печати коммеркиариев, что позволит уточнить и мо­
менты смены шрифтов, так как многие печати таможенных чиновников,
помимо основного датирующего признака — изображения императора,
имели указание индикта.
Как было только что отмечено, печати коммеркиариев в отличие от моливдовулов стратигов несут на себе изображения императоров. Вначале
они помещались в верхней части как лицевой, так и оборотной стороны
печатей, позднее изображение на лицевой стороне стало занимать все поле,
а с возвращением к иконопочитанию императрица Ирина отказалась от
112

зображений императоров-иконоборцев на оборотной стороне своих пе­
чатей. Что же касается надписей, то. тут можно наблюдать много общих
с печатями стратигов закономерностей.
Самая ранняя из взятых нами печатей коммеркиариев — времени
Константа I I , датируемая 60-ми годами VII в., — относится к тому вре­
мени, когда зафиксированы первые фемы. На ней можно видеть альфу,
близкую по начертаниям к литере, которая встречается на наиболее ран­
них печатях стратигов, — с сильно наклоненной правой черточкой и ко­
роткой левой, а также полное, без сокращений написание слов легенды
(табл. VI, № 140). Еще больше сходства — в шрифте ранних печатей стра­
тигов Анатолики и Армениака и моливдовула коммеркиария Косьмы
(табл. VI, № 158—681—682 г.): буквы разной высоты, совершенно круг­
лый небольшой омикрон, скругленные углы у пи, ро, гаммы, альфа с ха­
рактерной сильно наклоненной правой черточкой.
На моливдовулах времени Льва III (№ 228а — 721—722 г., № 231а —
724—725 г.) нужно отметить бету, встречающуюся на некоторых печатях
стратигов (см. табл. I V B , № 2610, 2660; табл. Vr, № 2259), — с прямым ниж­
ним левым углом. Правда, на печати № 231а со сравнительно мелким и
глубоким шрифтом этот угол менее выделен. На всех перечисленных выше
печатях коммеркиариев нет знаков сокращения.
По-видимому, во второй четверти VIII в. в эпиграфике печатей про­
изошли многие изменения (к сожалению, для этого времени нет печатей,
столь же бесспорно датируемых, как предыдущие), во всяком случае на
моливдовуле времени Константина V (№ 270, 751 — 775 гг.) можно видеть
уже сформировавшийся шрифт, характерный для печатей стратигов вто­
рой половины VIII в.: бета со скругленной нижней петлей, альфа с почти
равными ножками, знак сокращения, начинающийся от середины нижней
петли буквы, но строчки сохраняют еще свою неровность, а литеры —
разную высоту. Лишь на печати Льва IV (табл. VI, № 272) строчки начи­
нают вытягиваться по линеечкам.
Великолепный образец эпиграфики переходного момента — моливдовул времени Ирины и Константина VI (табл. VI, № 275, 785—786 г.):
в небольшой легенде в три строки употреблены пять знаков сокращения
трех видов (не считая аббревиатуры союза) — штрих вверху строчки,
черточка, перечеркивающая внизу правый элемент каппы, волнообразная
линия во всю строку. И шрифт в целом и отдельные буквы показывают
такое же соединение элементов, встречающихся на более ранних памят­
никах и характерных для более поздних: пи, гамма, бета со скругленными
углами, но альфа — строгой формы с левым и правым элементами однож
длины, омега с ровными петельками одной высоты, ровные строчки. На
несколько более поздней печати этих же правителей (табл. VI, № 277—
787—797 гг.) мы впервые встречаемся с тем крупным прямым шрифтом,
который разовьется в строгий продолговатый шрифт второй четверти
IX в., а очень индивидуальное начертание беты и знака сокращения, встре­
чавшееся на некоторых печатях Пелопоннеса, Македонии и фем, создан­
ных в VIII в. (табл. I l l , IV6, Va, и б), представлено на моливдовуле
№ 281а, датируемом началом IX в.
Итак, можно отметить синхронность изменений в эпиграфике печатей
стратигов и коммеркиариев. Точные даты некоторых моливдовулов коммеркариев подтверждают и уточняют приведенные выше хронологические
рамки доминирующих эпиграфических признаков. В частности, вероятно,
можно довольно уверенно датировать вторым-третьим десятилетиями VIII в.
печати с характерными литерами V I I I в. (скругленное пи, омега с корот­
кой средней линией и т. д.) и широкой бетой с прямым левым нижним углом
(некоторое сомнение объясняется тем, что на рассмотренных ранних пе­
чатях коммеркиариев в тексте надписей отсутствовала бета).
17
18
19

Zacos G., Veglery A. Op. cit., v. I, 2, p. 1429, N 2657.
Oikonomidès N. Op. cit., p. 348, 349, 351.
Шандроеская В. С. Указ. соч., с. 249, № 8001, 8128, 8129.
8

Византийский временник, 42

на

На императорских печатях — последней из изучаемых нами трех групп
моливдовулов — в VIII—IX вв. надписи гравировались несколько изме­
ненным литинским шрифтом. Поэтому сравнение отдельных литер на них
и на памятниках предыдущих групп невозможно, но тем более замеча­
тельно, что характер шрифта на императорских моливдовулах сходен с ха­
рактером надписей на современных им печатях стратигов и коммеркариев:
широкий, неровный, с буквами разной высоты на печати Льва III
(табл. V i l a , № 11140), он, постепенно эволюционируя, на печатях
Льва V приобретает тот строгий вид (с буквами, вписывающимися в прямо­
угольник), что и на современных им печатях стратигов и коммеркиариев.
Знаки сокращения на моливдовулах императоров появляются значительно
позднее, но имеют тот же вид, что и одновременные им знаки на печатях
«тратигов и коммеркиариев (табл. VII6, № 4563, 11142).
Итак, сопоставление печатей трех групп позволяет сделать ряд выво­
дов, уточняющих наблюдения названных в начале статьи исследователей.
Широкий,, с буквами разной высоты, шрифт последней четверти VII —
начала VIII в. к середине VIII в. приобретает большую ровность,
а в конце VIII в. исчезает та теснота в строчках, которая характерна для
предшествующего времени. Ко второй четверти IX в. буквы приобретают
вытянутую строгую форму.
Из характерных с датирующими элементами литер, помимо отмеченлых В. Зайбтом, можно назвать упомянутую выше бету с прямым нижним
левым углом (20—30-е годы VIII в.) и омегу с «гранеными» петельками
в третьей четверти IX в. Что касается альфы с перекладиной-штичкой»,
то она употреблялась, вероятно, эпизодически в начале — первой поло­
вине VIII в. мастерами, связанными с императорскими официнами.
Важным датирующим элементом надписей оказывается знак сокраще­
ния. Как кажется, он появляется на печатях второй четверти VIII в. пер­
воначально в виде штриха, идущего от верхней линии строки к середине
буквы, или в виде горизонтальной черточки над литерой, за которой сле­
дует сокращение. В середине—третьей четверти VIII столетия знаки сок­
ращения чрезвычайно разнообразны; со временем удастся, несомненно,
систематизировать и их, сейчас же важно отметить, что в начале последлей четверти VIII в. сосуществовали по крайней мере три вида сокраще­
ний: штрих у верхней линии строки, черточка у буквы на нижней линии
и серпообразная линия от середины литеры или от нижней линии строки
до верхней. Постепенно знаки сокращения унифицируются: сначала исче­
зают штрихи, косая черточка на нижней линии строки, в конце VIII —
лачале IX столетия господствует серпообразная линия во всю высоту
строки. Ко второй четверти IX в. знак сокращения становится волнообраз­
ным и в таком виде существует до третьей четверти IX в. В последнее 20-ле­
тие изучаемого периода снова начинаются изменения знака — иногда
у ряда букв и в конце строки он укорачивается.
Знаки сокращения, так же как и отдельные литеры, помимо хроноло­
гических признаков, имеют иногда особенности, являющиеся выражением
индивидуального почерка гравера, что в ряде случаев осложняет опреде­
ление времени печати (см., например, табл. IV6, № 1794а, 3175 и т. д.).
Поэтому датировка по какому-либо одному элементу надписей представ­
ляется рискованной. Лишь учитывая все данные — характер шрифта,
начертание отдельных букв, знаков сокращения, вид кружка (в частности,
толщины его и формы края, что, к сожалению, при описании печатей часто
опускается и о чем в настоящей статье не было речи), можно дать доста­
точно объективную и точную датировку моливдовулов.
Наше настоящее исследование лишь начальный этап работы по дати­
ровке шрифтов моливдовулов. Дальнейшая разработка, можно надеяться,
позволит выявить руку различных мастеров, различные школы, локаль­
ные особенности. Это, в свою очередь, даст возможность уточнить дати­
ровку отдельных памятников, сделает моливдовулы еще более ценным
историческим источником.

В и з а н т и и с кий в р е м е н н и к ,

т о м 42

3 . Г. САМОДУРОВА

КРАТКАЯ АНОНИМНАЯ ХРОНИКА
ИЗ ГРЕЧЕСКОЙ РУКОПИСИ ГОС. ИСТОРИЧЕСКОГО МУЗЕЯ
В историко-хронографическом сборнике XII в. ГИМ, № 406 (264/CCLI)
находится краткая анонимная хроника, по своему содержанию аналогич­
ная другим малым хроникам, которые были широко распространены в Ви­
зантии и дошли до нас в значительном количестве г.
Впервые большая часть рассматриваемого сочинения, в которой изла­
гается всемирная история от Адама до правления византийского импера­
тора Феофила, была издана в середине XIX в. М. Оболенским 2. Несколько
позднее Эд. Муральт опубликовал полный текст этого компендия вместе
с другими произведениями, входящими в состав кодекса ГИМ, № 406 3.
Так как перед издателями стояли другие задачи, в их работах отсутство­
вал подробный анализ изучаемой хроники. М. Оболенский стремился до­
казать наличие двух переводов Хроники Георгия Амартола (сербского и
болгарского) и объяснял это существованием двух греческих редакций дан­
ной хронографической работы. Он предполагал, что славянский перевод
сербской редакции, содержащийся в синодальной рукописи № 146 1386 г.,
был сделан с греческого кодекса ГИМ, № 406. Оболенский отметил иден­
тичность состава обоих манускриптов, привел из них параллельные места
и указал на их близкое родство. Большое сходство было обнаружено им и
между изданными в приложении к статье греческим и славянским крат­
кими компендиями, входящими в состав сопоставляемых кодексов4.
Основной целью Эд. Муральта была публикация греческого текста
хронографического произведения, помещенного в нашей рукописи. Вслед
за Оболенским Муральт считал это сочинение Хроникой Георгия Амар­
тола, текст которой был позднее дополнен. В предисловии он описал 27 ру­
кописей, содержащих данный труд. Краткий компендий, находящийся на
последних листах, Муральт рассматривал как продолжение распростра­
ненной редакции Хроники Георгия Амартола5.
1

2

3

4
5

О классификации манускриптов, в состав которых входят краткие компендии, см.:
Самодурова 3. Г. Греческие рукописные сборники, содержащие малые византийские
хроники, и их классификация. — В кн.: Проблемы палеографии и кодикологии
в СССР. М., 1974, с. 200—241. Библиографию изданий малых хроник и перечень со­
держащих их кодексов см.: Самодурова 3. Г. К вопросу о малых византийских хро­
никах: (По рукописям московских собраний). — ВВ, 1962, XXI, с. 127; Она же.
Малые византийские хроники и их источники (Классификация). — ВВ, 1967, XXVII,
с. 153—161.
Оболенский М. О греческом кодексе Георгия Амартола, хранящемся в Московской
Синодальной библиотеке, и о сербском и болгарском переводах его хроники. —
ЧОИДР, 1846, № 4, с. 89—94.
Хронограф Георгия Амартола: Греческий подлинник, приготовленный к изданию
Э. Г. фон-Муральтом. — В кн.: Памятники языка и словесности, их списки, чтения
и объяснения. СПб., 1859, с. 914—921. Это издание было перепечатано в УЗ АН,
1861, кн. VI.
Оболенский М. Указ. соч., с. 79—94.
Хронограф Георгия Амартола, с. V—XXIX.
8*

115

Не было дано всестороннего исследования данного компендия и в на­
шей статье, посвященной малым хроникам из греческих рукописей Сино­
дального собрания Исторического музея. В работе приведены лишь крат­
кое описание кодексов, содержащих малые хроники, и их общая характе­
ристика, но не определены ни использованные для написания этого ком­
пендия источники, ни дата его появления и назначение, ни его состави­
тель и время его жизни 6. Все это вынуждает нас еще раз обратиться к изу­
чению указаний краткой хроники и попытаться ответить на поставленные
выше вопросы.
Исследуемая хроника (Хроника № 2) 7 относится к группе А так назы­
ваемых малых «древних» хроник 8. Повествование в ней начинается от
Адама и доведено до Иоанна II Комнина (1118—1143). В сочинении идет
речь о ветхозаветных патриархах, иудейских и нововавилонских царях,
персидских Ахеменидах, египетских Птолемеях, римских и византийских
императорах. В большинстве случаев хронист ограничивается простым
перечислением имен прародителей и правителей и указанием общего
числа лет царствования последних, но иногда сухой перечень дополняется
краткими известиями о событиях, происшедших в правление того или
иного властителя: говорится об ослеплении Навуходоносором II иудей­
ского царя Седекии, сожжении иерусалимского храма, покорении Персии
Александром Македонским, о количестве завоеванных им народов, о пере­
воде на греческий язык священных книг евреев при Птолемее II Филадельфе, о подчинении Октавианом Августом державы Птолемеев, о судьбе
Иерусалима при римском господстве. Довольно обстоятельно в хронике
изложено предание о Христе и определено число лет, прошедших от сотво­
рения мира и между отдельными библейскими и историческими событиями.
В последнем разделе рассматриваемого произведения, озаглавленном
Αρχή της χριστιανών βασιλείας,

наряду

СО СПИСКОМ

восточноримских

И

византийских императоров помещены краткие сведения о первом, втором,
третьем, четвертом, пятом и седьмом вселенских соборах. Более подробно
освещается правление византийских василевсов, перечисленных автором
последними. Хронист рассказывает об убийстве Романа III Аргира, ослеп­
лении Михаила V Калафата, о болезни, отречении и пострижении в мо­
нахи Исаака Комнина, о передаче трона Константину X Дуке и его смерти,
о приходе к власти его жены Евдокии, о возведении на царство Романа
IV Диогена, о его походах против турок, поражении и пленении его ими,
о воцарении и свержении Михаила VII Дуки, об отказе от престола Никифора III Вотаниата и провозглашении императором Алексея I Комнина.
Описывая правление Романа IV Диогена, Алексея I и Иоанна II Комнинов, составитель указывает годы их вступления на трон, причем эти даты
очень точны и соответствуют реальной хронологии 9.
В связи с тем что в Хронике № 2 отсутствуют прямые свидетельства,
датирующие ее, время ее появления можно установить, лишь привлекая
косвенные данные — палеографические приметы и сообщение о последнем
из упомянутых автократоров Константинополя.
Последним в списке василевсов назван Иоанн II Комнин; о его преем­
нике, Мануиле I Комнине (1143—1180), не сказано ничего. Общая про­
должительность правления Иоанна II, указанная в Хронике № 2, соот­
ветствует действительности и охватывает все годы его царствования.
По палеографическим данным исследователи, изучавшие эту рукопись,датируют ее XII в.10 Архим. Владимир на основании записи, помещенной
на последнем листе кодекса, считает, что он был создан в 1152 г. u Это
свидетельствует о том, что Хроника № 2 была составлена после 1143 г.,
года окончания царствования Иоанна II Комнина, но до 1152 г., когда
была завершена работа над рукописью. Следовательно, Хроника № 2 была
написана в первое десятилетие после смерти Иоанна II Комнина, при его
преемнике Мануиле I Комнине, т. е. в середине XII в.
Для определения источников, положенных в основу изложения Хро­
ники № 2, следует сопоставить ее с аналогичными краткими компендиями,
116

принадлежащими к группе А и построенными по поименному принципу.
Сличение приведенных в них списков библейских прародителей и вла­
стителей Иудеи, ахеменидской Персии, птолемеевского Египта, Рима и
Византии выявляет тесное родство Хроники № 2 с Хронографиконом
патриарха Никифора (далее — ХН) Й по содержанию, и по построению,
ш по языку. Встречающиеся в этих двух сочинениях известия об иудей­
ских пророках, основании Византия при Манассии, участи Седекии, пле­
ненного Навуходоносором I I , о завоеваниях Александра Македонского,
переводческой деятельности 70 толковников при Птолемее II Филадельфе,
установлении в Риме монархического режима, подчинении Египта Риму
при Августе, о гибели Нерона, захвате Иерусалима Титом, мученичестве
Леонида, отца Оригена, при Септимии Севере, о разделении Римской им­
перии между преемниками Константина I Великого и вселенских соборах
идентичны. Одинаково изложена в них и легенда о Христе. Правда, со­
ставитель Хроники № 2 пропускает отдельные слова и дает несколько сок­
ращенное описание перечисленных событий. В целом же текст этих сообu

ΊΟ

щении тождествен .
Много общего наблюдается между Хроникой № 2 и Х Н . и в списках
прародителей и властителей и в определении продолжительности царство­
вания последних 13.
Близость сравниваемых произведений, казалось бы, приводит к мысли
об использовании автором Хроники № 2 для составления очерка всемир­
ной истории в качестве единственного источника Х Н .
Однако при сопоставлении названных хроник наряду со сходством
обнаруживаются и существенные различия между ними. В Х Н отсут­
ствуют встречающиеся в Хронике № 2 имена вавилонских монархов и
последнего индийского царя Астиага. Не найдем в Х Н и сообщений Хро­
ники № 2 о рождении иудейских властителей Соломона и Ровоама. Отли­
чается в них и имя правителя Иудеи Елиакима-Иоакима: патриарх Никифор называет его Елиакимом, а составитель Хроники № 2 — Иоакимом. До­
вольно значительные расхождения наблюдаются в перечне Ахеменидов,
Птолемеев и римских цезарей. В Хронике № 2 последовательность их
правлений перепутана: Артаксеркс f Макрохир (464—423 гг. до н. э.)
помещен после Дария II Нота (423—404 гг. до н. э.), т. е. на место Арта­
ксеркса II Мненона (404—359 гг. до в . э ) . , Птолемей X Александр I стоит
раньше Птолемея I X Сотера I I , а император
Рима Элиагабал
(218—222) — перед Септимием Севером (193—211) и . Патриарх Никифор
размещает указанных лиц в исторической последовательности.
Авторы сравниваемых произведений по-разному именуют отдельных
монархов Персии, Египта и Рима: Дгфий I Гистасп в Хронике № 2 наз­
ван Δαρείος άλλος, в ХН этим именем обозначен Дарий II Нот; для Пто6
7
8
9
10

11
12

13
14

Самодурова 3. Г. К вопросу о малых византийских хрониках, с. 131—132, 135—141.
Наша рабочая нумерация хроник из греческих рукописей ГИМ; см.: Самодурова 3. Г.
К вопросу о малых византийских хрониках, с. 130.
Самодурова 3. Г. Малые византийские хроники, с. 157.
См.: ГИМ, № 406, лл. 208—209 об.; Хронограф Георгия Амартола, с. 914—921.
Matthaei Chr. Fr. Accurata codicum graecorum MSS bibliothecarum Mosquensium
S. Synodi notitia et recensio. Lipsiae, 1805, t. I, p. 162—163; Оболенский M. Указ.
соч., с. 77—78; Хронограф Георгия Амартола, с. XX—XXII; Архим. Владимир.
Систематическое описание рукописей Московской Синодальной (Патриаршей) биб­
лиотеки. Часть первая. Рукописи греческие. М., 1894, с. 604—605; Самодурова 3. Г.
К вопросу о малых византийских хрониках, с. 131—132.
Архим. Владимир. Указ. соч., с. 605.
Ср.: ГИМ, № 406, лл. 208, об.—209; Хронограф Георгия Амартола, с. 915—919;
Nicephori archiepiscopi Constantinopolitajıi Opuscula historica/Ed. С. de Boor. Lip­
siae, 1880 (далее — Niceph.), p. 87—98, 100.
Ср.: ГИМ, № 406, лл. 208—209; Хронограф Георгия Амартола, с. 914—921; Niceph.,
р. 81-100.
Бикерман 9. Хронология древнего мира. Ближний Восток и античность. М., 1975,
с. 178—179, 193, 237.
117

лемея V Эпифана, Птолемея VI Филометора, Птолемея VIII Евергета II,
Птолемея X Александра I, Птолемея XII Авлета в Хронике № 2 приведены
только прозвища, иногда отличные от прозвищ, указанных в ХН,—Пто­
лемей VIII Евергет II представлен в нем как Πτολεμαίος ό Νεώτερος,
в Хронике № 2 — как άλλος Ευεργέτης, Птолемей IX Сотер II в первом
назван Πτολεμαίος ό αδελφός, в последней — Πτολεμαίος ό Σωτήρ. Одному из
Птолемеев в Хронике № 2 дано имя Σιδηρίτης, в ХН о нем нет никаких
сведений. В Хронике № 2 ничего не сказано о царствовании Ксеркса I, Артабана, Ксеркса II, Согдиана, упомянутых в ХН. Немало пропусков в Хро­
нике № 2 и в списке римских цезарей: перечисленные в ХН императоры
Гальба, Отон, Вителлий, Пертинакс, Каракалла, Макрин, Гордиан, Требониан Галл, Волусиан, Валериан, Галлией, Клавдий II Готский в Хро­
нике № 2 опущены 15.
В рассказе о восточноримских и византийских автократорах между
хрониками также отмечаются расхождения. Патриарх Никифор говорит
о совместном правлении Валентиниана I и Валента, Грациана, Валентиниана II и Феодосия I, Маркиана и Валентиниана III, тогда как соста­
витель Хроники № 2 отдельно характеризует царствование каждого им­
ператора, причем о Валентиниане III у него ничего не сказано. Прозвища
некоторых властителей в них также отличаются: в ХН Валентиниан II и
Феодосии II названы νέος, в Хронике № 2 — μικρός. Встречающееся
в Хронике № 2 прозвище Юлиана Отступника в ХН отсутствует. В послед­
нем же приведено второе имя Филиппика ύ και Βαρδάνιος, опущенное
в первой 1в.
Отклоняются в них и определения продолжительности правления ряда
монархов. По-разному датируют хронисты время царствования Авии,
Иосафата, Амона, Иоахаза, Иехонии, Кира II, Дария I Гистаспа, А ртаксеркса I Макрохира, Артаксеркса II Мненона, Артаксеркса III Оха,
Арса, Птолемея I Сотера, Птолемея II Филадельфа, Птолемея V Эпифана,
Птолемея IX Сотера II, Птолемея X Александра, Птолемея XII Авлета,
Юлия Цезаря, Октавиана Августа, Тиберия, Калигулы, Клавдия I ,
Нерона, Тита, Домициана, Нервы, Траяна, Антонина Пия, Марка Авре­
лия, Коммода, Деция, Аврелиана, Проба, Константина I Великого, Феодо­
сия II, Льва I Великого, Анастасия I, Юстина I, Тиверия I, Маврикия,
Ираклия, Константина III, Константина VI, Ирины, Никифора I, Ставракия 17.
Итак, сопоставление ХН и Хроники № 2 выявило сходство помещен­
ных в них сообщений, повествующих об отдельных событиях всемирной
истории, и весьма значительные отличия в перечнях прародителей и мо­
нархов и в определениях времени царствования некоторых из них. Все
это заставляет думать о том, что автор Хроники № 2 заимствовал из ХН
только заметки, сопровождающие перечни библейских патриархов и вла­
стителей. Списки же их и годы их правления были почерпнуты им, по всей
вероятности, из какого-то другого источника.
Отсутствующие в ХН имена вавилонских властителей и последнего
монарха Мидии, кроме Хроники № 2, встречаются в Χρόνων άρίθμησις και
ομάς (далее — ΧΑΟ), хронографической работе, появившейся, по мне­
нию Г. Гельцера, при Михаиле III (842—867) 18. Оба хрониста упоминают
только тех правителей Вавилона (Навуходоносора II, Амель-Мардука,
Валтасара, сына первого), о которых идет речь в Библии, а последнего
индийского царя называют Дарием Астиагом 19.
однако сходство сравниваемых сочинений этим не ограничивается.
Перечни ветхозаветных патриархов, иудейских, персидских, египетских
(Птолемеев), римских и византийских правителей в них идентичны. В от­
личие от патриарха Никифора их составители называют иудейского пра­
вителя Елиакима-Иоакима Иоакимом, Птолемея VIII Евергета II —
Птолемеем Евергетом, Птолемея IX Сотера II — Птолемеем Сотером,
Элагабала — 'Αντώνιος άλλος. Только в Хронике № 2 и ХАО перед Пто118

лемеем X Александром помещен Птолемей с прозвищем Σιδηρίτης. Анало­
гична в них и последовательность правления государей Персии и Египта.
Близкое родство обнаруживается между ними и в повествовании
о восточноримских и византийских императорах. Оба автора отдельно
говорят о правлении Валентиниана I, Валента, Феодосия I, Маркиана и
умалчивают о Валентиниане I I I .
Совпадают в сопоставляемых произведениях и определения продол­
жительности царствования монархов, причем годы правления, указанные
в Хронике № 2 и ХАО, отклоняются в ряде случаев от соответствующих
дат, приведенных в Х Н . Лишь в Хронике № 2 и ХАО царствованию Авии
отведено 3 года, Иосафата — 39 лет, Амона — 2 года, Иоахаза — 1 год,
Иехонии — 1 год. Тождественно в них и время правления Навуходоно­
сора I I , Валтасара, Астиага, Кира I I , Артаксеркса I Макрохира, Арта­
ксеркса II Мнемона, Артаксеркса I I I Оха, Арса, Александра Македон­
ского, Птолемеев Египта, большинства римских цезарей и ряда восточноримских и византийских императоров (Константина I Великого, Мар­
киана, Льва I, Константина I I I и др.). Следует отметить, что сведения о го­
дах царствования названных властителей встречаются только в Хронике
№ 2 и ХАО 20 .
Совпадение перечней прародителей и правителей, сообщений о продол­
жительности царствования последних, наличие в компендиях общих оши­
бок свидетельствуют, как правило, об использовании хронистом, жившим
в более позднее время, работы, написанной раньше. Как установлено,
Хроника № 2 была создана в середине X I I в., а ХАО появилась, по мнению
Гельцера, в середине IX в 2 1 . Следовательно, лишь составитель Хроники
№ 2 мог черпать материал из ХАО. В связи с тем что в последнем компен­
дии дано простое перечисление имен и дат, автор Хроники № 2 мог заим­
ствовать из него только сведения для составления списков ветхозаветных
патриархов и правителей Иудеи, Вавилона, Персии, птолемеевского
Египта, Рима и Византии. Сходство помещенных в них перечней, каза­
лось бы, подтверждает это предположение.
Однако сличение Хроники № 2 и ХАО выявляет не только их близость,
но и расхождения. По-разному в них названы иудейский царь Озия-Азария, римские цезари Юлий Цезарь, Антонин Пий, Марк Аврелий, визан­
тийский император Анастасий I I . Отличаются в хрониках и прозвища
Дария I Гистаспа и Феодосия I I : в ХАО для первого указана его этниче­
ская принадлежность, в Хронике № 2 — его порядковый номер; Феодо­
сии II в ХАО назван νέος, в последней — μικρός. В Хронике № 2 встре­
чаются отсутствующие в ХАО прозвища Артаксеркса I Макрохира,
Д а р и я I I I Кодомана, Константина I Великого, Юлиана Отступника, Ва­
лентиниана! Великого, Феодосия I Великого, Льва I Великого, Юстина I
Фракийца, Льва I I I , которого составитель Хроники № 2 именует первым
иконоборцем. Опущены в ХАО и известия Хроники № 2 о родственных
отношениях Гофолии, Марка Аврелия, Аркадия, Константа I I , Констан­
тина IV, Юстиниана II с их предшественниками. Не найдем в ХАО и вклю15
16
17
18
19
20
21

ГИМ, № 406, лл. 208 об.—209; Хронограф Георгия Амартола, с. 915—918; Niceph.,
р. 8 7 - 9 5 .
ГИМ, № 406, л. 209; Хронограф Георгия Амартола, с. 918; Niceph., p. 96—98, 100.
ГИМ, № 406, лл. 208 об.—209; Хронограф Георгия Амартола, с. 915—919; Ni­
ceph., р. 87—101.
Gelzer H. Sextus Julius Africanus und die byzantinische Chronographie. Leipzig, 1885,
T. I I , S. 388-390.
Ср.: ГИМ, №406, л. 208 об.; Хронограф Георгия Амартола, с. 916; Chronicon Pa­
schale. Bonnae, 1832, vol. II, p. 80—81.
ГИМ, № 406, лл. 208 об.—209; Хронограф Георгия Амартола, с. 915—918; Chroń.
Pasch., И, p. 80—84.
См. выше.
119

ченных в Хронику № 2 сообщений о Валентиниане II и Грациане, о сов­
местном правлении Диоклетиана и Максимиана, преемников Констан­
тина I Великого. В ХАО упомянуты лишь Диоклетиан и Констанций I I .
Наблюдаются отклонения между компендиями и в определениях вре­
мени царствования некоторых монархов Иудеи (Асы, Иорама, Иофама,
Иоакима, Седекии), Вавилона (Амель-Мардука), Персии (Камбиза, Дария I
Гистаспа), Рима и Византии (Александра Севера, Максимина, Юлиана,
Валентиниана V, Иовиана, Валента, Аркадия, Тиверия I, Ираклия, Ана­
стасия I I , Константина V, Константина VI, Ирины, Никифора I, Ставракия, Михаила I Рангаве, Льва V, Михаила I I , Феофила) 22.
Отмеченные различия не позволяют возвести Хронику № 2 непосред­
ственно к ХАО. Тесное же родство их свидетельствует о заимствовании
хронистами сведений для написания своих трудов из общего источника,
обработанного каждым из них по своему усмотрению.
В настоящее время трудно определить, какой именно памятник на­
ходился в распоряжении составителя Хроники № 2. Повествование в этом
произведении, вероятно, было доведено до Льва I I I Исавра. В правиль­
ности высказанного предположения убеждают следующие наблюдения над
текстом ХАО и Хроники № 2. Сравнение их выявляет совпадение перечня
василевсов и времени их царствования до Льва III включительно. Начи­
ная же с рассказа о его наследниках, между компендиями обнаруживаются
расхождения и в списке автократоров, и в их прозвищах, и в датах. Преем­
ником Льва I I I в них названы разные лица: в ХАО указан Артавасд,
в Хронике № 2 — Константин V. В последней упомянут Михаил, якобы
деливший власть со своей матерью Ириной, в первой о нем нет никаких
известий. Приведенное в ХАО прозвище Льва V Армянина в Хронике
№ 2 опущено. Отличается в сопоставляемых сочинениях и прозвище Ва­
силия I: в ХАО он представлен как Βασίλειος ό Θραξ, в Хронике № 2 —
как Βασίλειος ό Μακεδών. Ничего не сказано в Хронике № 2 о совместном
правлении Михаила I и Феофилакта, о чем сообщается в ХАО. Наблюда­
ются отклонения и в описании правления Михаила I I I : в Хронике № 2
говорится лишь о 26-летнем царствовании Феодоры и ее сына Михаила,
в ХАО же идет речь о 14-летнем пребывании на троне Михаила и Феодоры,
об 11-летнем самостоятельном правлении Михаила I I I и совместном цар­
ствовании его и Василия I. Не совпадают в анализируемых произведе­
ниях и годы правления императоров, начиная с Константина V, за исклю­
чением определений продолжительности царствования Льва IV и Васи­
лия I; первому оба хрониста отводят 5 лет, второму — 19 23 .
Выявленные расхождения указывают на заимствование составителями
изучаемых компендиев повествования о преемниках Льва I I I из разных
источников.
Итак, сравнение Хроники № 2 с Х Н и ХАО выявило, с одной стороны,
тесное родство между ними в рассказе о ветхозаветных патриархах, иудей­
ских, нововавилонских, персидских, египетских, римских и византийских
правителях до Льва I I I Исавра включительно, с другой — незначитель­
ные отличия. Все это свидетельствует о том, что составитель Хроники № 2
для написания очерка всемирной истории комбинировал данные двух
произведений — Х Н и общего для него и автора ХАО оригинала, окан­
чивающегося сообщением о Льве I I I Исавре (717—741). Из последнего он,
по всей вероятности, извлек перечни прародителей и правителей. Лаконич­
ные известия о событиях, происшедших в царствование перечисленных
монархов, были почерпнуты им из первого. Из Х Н же были заимство­
ваны и отдельные определения времени правления некоторых влас­
тителей.
Относительно источников, положенных составителем Хроники № 2
в основу изложения истории Византии конца V I I I — X I I в., ничего опреде­
ленного сказать нельзя. Сличение сообщений Хроники № 2 о василевсах
этого периода с аналогичными известиями других малых «древних» хро120

НИК — Χρονογραφία σύντομος (Χρ. li.), Χρονικόν έπίτομον (Χρ. Έπ.), венской
редакцией Эклоги истории (ЭИВ), Хроникой № 8 и т. п. — не обнару­
живает сплошного совпадения ни списка императоров, ни указаний вре­
мени их правления. Числа Хроники № 2 близки к соответствующим дан­
ным то Χρ. Σ., то Χρ. Έ π . , то ЭИВ, то Хроники № 8 24 . В ряде случаев
в Хронике № 2 встречаются определения продолжительности пребывания
на троне монархов, характерные только для нее и отсутствующие в дру­
гих компендиях. Лишь в Хронике № 2 царствованию Льва VI отведено
27 лет, Романа I Лакапина — 27 лет, Иоанна I Цимисхия — 3 года, Кон­
стантина I X Мономаха — 12 лет 6 месяцев, Константина X Дуки —
8 лет 3 месяца, Романа IV Диогена — 3 года, Михаила VII Дуки —
16 лет 26 .
Казалось бы, эти сведения автор Хроники № 2 мог заимствовать из
всемирной Хронографии, помещенной на лл. 1—205 рассматриваемой ру­
кописи. Однако сопоставление их не выявляет сходства ни в определениях
времени правления, ни в перечне правителей 26 . Поэтому нельзя говорить
о зависимости краткой хроники от обширного хронографического произве­
дения.
По всей вероятности, для составления данной части своего труда наш
хронист использовал какой-то неизвестный нам памятник, из которого он
извлек список византийских автократоров V I I I — X I вв., определения
продолжительности пребывания их на троне и краткие известия об обстоя­
тельствах гибели некоторых из них. Повествование в нем оканчивалось,
по-видимому, сообщением о правлении жены Константина X Дуки (1059—
1067) Евдокии Макремволитисы. Анализ описаний царствования пред­
шественников и преемников Евдокии выявляет значительные различия
между ними. Начиная с рассказа о правлении Романа IV Диогена (1068—
1071), составитель Хроники № 2 отступает от стереотипного изложения
истории его предшественников. Если раньше он ограничивался простым
указанием имени василевса и продолжительности его царствования, то
теперь свое повествование он начинает с рассказа об обстоятельствах при­
хода к власти императоров. Одновременно сообщается и год (от сотворе­
ния мира), индикт и месяц вступления на престол Романа IV Диогена,
Алексея I и Иоанна II Комнинов, причем эти даты полностью соответствуют
реальной хронологии. Кроме того, правление Романа IV Диогена и его
преемников изложено более подробно. Язык этого последнего раздела
хроники более живой и красочный. Очевидно, при составлении истории
Романа IV Диогена, Михаила VII Дуки, Никифора I I I Вотаниата, Але­
ксея I и Иоанна II Комнинов хронист не был стеснен строгими канонами
источника, а опирался на свидетельства очевидцев, устные сообщения и
•собственные наблюдения.
Итак, для создания Хроники № 2 составитель привлек ряд памятников:
Х Н , компендий, содержащий рассказ о ветхозаветных патриархах, иу­
дейских, нововавилонских, персидских правителях, египетских Птоле­
меях, императорах Рима и Византии и оканчивающийся сообщением
22
23
24

25
36

ГИМ, № 406, лл. 208 об.—209; Хронограф Георгия Амартола, с. 915—919; Chroń.
Pasch., II, p. 80—86.
ГИМ, № 406, л. 209 об.; Хронограф Георгия Амартола, с. 919; Chroń. Pasch., II,
p. 84—86.
Ср.: ГИМ, № 406, л. 209 об.; Хронограф Георгия Амартола, с. 919—920; Anonymi
chronographia syntomos e codice Matritensi, Ν 121 (nunc 4701)/Ed. Bauer A. Lipsiae,
1909, p. 66—68; Pusch A. Das Χρονιχόν επίτομο··/ der Wiener Handschrift Th. Gr. Nr.
XL. Jena, 1908, S. 29—32; Wirth A. Aus orientalischen Chroniken. Frankfurt а. М.,
1894, S. 20—24; Самодурова 3. Г. Анонимная византийская хроника в списке XV в.
из греческой рукописи собрания ГИМ. — ВВ, 1971, 31, с. 236—237.
ГИМ, № 406, л. 209 об.; Хронограф Георгия Амартола, с. 919—920.
ГИМ, №406, лл. 208 об.—209, л. 1—205; Хронограф Георгия Амартола, с. 914—
920, 4—851.
121

о Льве I I I Исавре, хронографическое сочинение, излагающее историю
византийских василевсов V I I I — X I - вв. и доведенное до Романа IV Дио­
гена, а также устные сообщения и собственные наблюдения. Письменные
источники были использованы им непосредственно. Сопоставление рас­
сматриваемой работы с указанными трудами не обнаружило рабского ко­
пирования их нашим хронистом. Он свободно обращался с ними. Это под­
тверждает сравнение Хроники № 2 с Х Н и ХАО (в основу изложения ее
был положен тот же оригинал, который находился и в распоряжении на­
шего составителя).
Исследование показало, что автор изучаемого компендия комбинировал
данные своих источников, выбирал из них только то, что было ему нужно,
пропускал в заимствованном тексте целые фразы или отдельные слова, за­
менял одни слова другими, дополнял канву повествования одного памят­
ника известиями, извлеченными из другого. При этом нельзя выявить
определенной системы в обработке источников: иногда составитель Хро­
ники № 2 чисто механически присоединяет известия Х Н к сообщениям
оригинала, общего для ХАО и нашей Хроники, иногда полностью заме­
няет повествование оригинала рассказом Х Н .
Чаще же всего хронист производит небольшие сокращения в тексте
источников.
Об авторе исследуемого компендия никаких конкретных сведений у нас
нет. Представление о нем можно составить только на основании косвенных
данных. Совпадение даты, указанной на последнем листе манускрипта, и
времени окончания Хроники № 2 (середина X I I в.) 27 заставляет предпо­
ложить, что ее составитель был одновременно и писцом кодекса. Анализ
содержания изучаемого сочинения показывает, что его автор был весьма
начитанным в хронографической литературе человеком. Он был знаком
с историческим трудом патриарха Никифора и другими аналогичными про­
изведениями, а именно неизвестными нам компендиями V I I I и X I вв., слу­
жившими ему в качестве источника, и свободно оперировал их материалом.
Известны ему были и работы крупнейших хронистов IX—X вв. Помимо
краткого компендия, в рукопись включено обширное хронографическое
сочинение. В настоящее время из-за утраты первых листов манускрипта
мы не можем привести его точное название. Копиист же кодекса был хо­
рошо осведомлен об авторах переписываемого произведения. Их имена
указаны им в тексте Хронографии. На л. 182 рукописи помещена заметка:
'Έως ώδε τα χρονικά Γεωργίου, 'από των ωδε μόνον τοδ Λογοθέτου, а в конце
работы на л. 205 находим следующую запись: τετέλεσται και τα τοδ Αογο&έτου. На основании этих данных можно утверждать, что в рукописи
ГИМ содержится Хроника Георгия Амартола, первоначальный текст ко­
торой был продолжен Хроникой Симеона Логофета 28 . Писец кодекса знал
и источники, которые были использованы при составлении Хронографии.
На полях манускрипта указаны работы, сведения которых были внесены
в текст повествования. При этом одни памятники названы точно (τοδ Αο■γοθέτου)29, о других говорится глухо (έξ άλλου βιβλίου, άλλου βιβλίου, άπο
άλλου χρονικοδ)30. Следовательно, Хроника Георгия Амартола была допол­
нена не только заимствованиями из труда Симеона Логофета, но и из
других хронографических работ.
На полях рукописи писец оставил большое число маргинальных за­
меток. Изучение их показывает, что Хроника Георгия Амартола^была рас­
пространена также извлечениями из творений Василия Великого s ı ,
Григория Богослова 32, Иоанна Златоуста 3 3 , Феодорита 34 , Афанасия
Александрийского 35 , Максима 36 , Дионисия Ареопагита, Нила 37 , Исидора
Пелусиота 38 и других писателей, а также из житий Сильвестра и Павла
Фиваидского 39 , из правила апостолов 40 и библейских книг 41 .
Все это говорит о хорошем знании составителя Хроники № 2 хроно­
графических произведений своих предшественников, трудов отцов церкви
и отдельных агиографических памятников.
122

Интересовали нашего автора и вопросы космографии. В свой сборник
•он включил очерк Симеона Логофета о сотворении мира 42.
Итак, составитель Хроники № 2 был искусным копиистом (кодекс
написан четким, красивым почерком), активным читателем и широко обра­
зованным для своего времени книжником.
Свой

труд он назвал Ερμηνεία έν συντόμω άπό 'Αδάμ Ιως τοδ νυν καιρού,

т. е. он хотел лаконично изложить всемирную историю от Адама до своего
времени, кратко объяснив отдельные события. Данную задачу он выпол­
нил и составил суммарное руководство по всемирной истории, которое
помогало ему самому и его читателям свободно ориентироваться в факти­
ческом материале, содержащемся в распространенной редакции Хроники
Георгия Амартола, дополняло ее, продолжив повествование до 1143 г.
Это было своего рода справочное пособие, в простой и доступной форме рас­
сказывающее о самых важных, по мнению средневекового человека, со­
бытиях всемирной истории.

■*'8 См. выше.
? По мнению В. М. Истрина, в рукописи помещена вторая редакция Хроники Георгия
Амартола, распространенная Хроникой Симеона Логофета, см.: Истрин В. И. Хро­
ника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Пг., 1922, т. И, с. 117—
139.
29
См.': ГИМ, № 406, л. 14.
30
зв
Там же, лл. 14, 46, 142, 146 об.
Там же, л. 150 об.
31
См.: ГИМ, №406, лл. 20 об., 129, 37
Там же, л. 151.
38
151
об.
Там же, л. 129.
32
39
Там же, лл. 68, об., 149 об.
Там же, лл. 100, 101 об., 103 об.
33
40
Там же, лл. 69, 81 об., 128,149,151 об.
Там же, лл. 43 об., 74, 95 об., 109.
34
41
Там же, л. 70.
Там же, лл. 22 об., 80, 80 об.
4,5
42
Там же, л. 149 об.
Там же, лл. 205—208.

Византийский

временник,

т о м 42

Б . Л. ФОНКИЧ

ГРЕЧЕСКИЕ ПИСЦЫ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ. 3*
Работа по изучению греческих рукописей советских хранилищ при­
вела в последние годы к открытию многочисленных автографов переписчи­
ков греческих книг XV—XVI вв. Все эти автографы определены путем
идентификации по почерку. Результаты этих отождествлений в большин­
стве случаев уже опубликованы, однако ведущееся в настоящее время
собирание сведений о писцах греческих рукописей, итогом которого должен
стать новый, более полный и точный по сравнению с изданием М. Фогель—
В. Гардтхаузена \ корпус греческих писцов средневековья и Ренессанса 2,
побуждает нас систематизировать данные, полученные при почерковедческом исследовании рукописей главным образом советских хранилищ, иг
привести здесь как уже известные сведения 3, так и автографы, выявлен­
ные совсем недавно.
Андроник Каллист 4 .
1. ГИМ, № 465. Гален 5.
2. ГИМ, № 475. Демосфен и Эсхин.
3. ГИМ, № 504. Софокл. Андроником Каллистом переписан текст на
лл. 2—4 об.; его же рукой правлен текст Софокла и писаны маргиналии на
лл. 42 об., 47 об., 48 об., 50 об., 51 об., 52 об., 53 об., 54 об., 62 об., 63 об.—
64, 65—65 об., 7 2 - 7 2 об., 73 об., 76 об., 80 об., 84, 120, 125, 130 об.,
131 об., 137, 138 об.
4. ЦГАДА, ф. 1604 (рукописи X. Ф. Маттеи), cod. Lips. gr. 53. Гален.
5. ЦГАДА; φ. 1604, cod. Dresd. DA И . Демосфен. Андроником Калли­
стом писан текст на лл. 1—39 об., а также надписания в начале и конце·
текста каждой речи Демосфена и на лл. 39 об.—58.
Аноним ου π 6 .
Этим писцом переписаны «Сравнительные жизнеописания» Плу­
тарха — ГИМ, № 503.
Анонимный писец грамот константинопольского патриарха Иеремии П .
Изданный М. И. Мануссакасом образец почерка этого писца 7 позволил
выявить еще 9 его автографов и установить, что он не только переписывал
документы патриаршей канцелярии, но и принимал участие в копировании
книг: им писаны лл. 1—19 об., 47—47 об., 135 об.—136, 155 об. рукописи
Б АН, Q № 14, а также частично или полностью следующие грамоты —
ГПБ, греч. 505; ЦГИА УССР в г. Львове, ф. 129, оп. 1, № 102, 103, 104,
105, 106, 146, 147 8 .
Антоний Епископопулос.
Ереван, Матенадаран, фонд иноязычных рукописей, № 131, лл. 2—38 об.
Деяния Восьмого вселенского собора 9.
Арсений Елассонский.
К Евангелию храма Воскресения в Иерусалиме (№ 5), переписанному
Арсением Елассонским в 1596 г. 10, можно добавить следующие его
автографы и :
1. Иерусалим, Скевофилакия храма Воскресения, № 18. 1596 г»
Евангелие-апракос.
124

2. Μονή Δουσίκου (Триккала, Фессалия), № 51, лл. 36—45 об. Между
1589—1598 гг. Служба св. Василию Блаженному 12.
3. ГИМ, Синод, греч. № 512, лл. 1—10, 13—16 об. 1599 г. Чины хиро­
тоний и вкладные записи (греческая и русские).
4. ГИМ, № 284, лл. 6 об., 336. Записи о московских событиях 1589
и 1592 гг.
5. ГИМ, № 511. Помета на внутренней стороне нижней крышки пере­
плета.
6. ЦГАДА, ф. 1251 (Библиотека Московской Синодальной типографии),
№ 3062. Две записи 1613 и 1620 гг.
Кроме того, Арсением Елассонским переписаны два документа —
ЦГИА УССР в г. Львове, ф. 129, он. 1, № 54 и 71.
Бартоломео Занетти.
ГИМ, № 476, лл. 1—155 об., 164—329. Дион Хрисостом 13.
Бернардо Феличано.
БАН, F № 193. Орибасий14.
Виссарион Никейский.
* См.: Фонкич Б. Л. Греческие писцы эпохи Возрождения. — ВВ, 1965, 26, с. 266—
271; Он же. Греческие писцы эпохи Возрождения, 2. — ВВ, 1968, 28, с. 283—285,
Далее мы ограничиваемся указаниями выходных данных, ссылаясь на следующие
свои работы: 1) Греческие рукописи Библиотеки Московского университета. —
ВДИ, 1967, № 4; 2) Московская рукопись Фукидида. — ВДИ, 1969, № 3; 3) Мо­
сковские списки поэм Гесиода. — ВДИ, 1970, № 3; 4) Материалы для истории гре­
ческих средневековых библиотек. Библиотека Иверского монастыря на Афоне в концеXV—начале XVI в. — ПС, 1971, 23/86; 5) Московская рукопись из библиотеки Ио­
анна Хортасмена. — ВВ, 1972, 33; 6) Греческие грамоты советских хранилищ. —
В кн.: Проблемы палеографии и кодикологии в СССР. М., 1974; 7) Московский авто­
граф митрополита Исидора. —ПКНО. М., 1974; 8) Новые работы по истории греческой
культуры послевизантийского периода. — ВВ, 1974, 36; 9) Материалы для изуче­
ния библиотеки Максима Маргуния. — ВВ, 1977, 38; 10) Греческие рукописи Матенадарана. — Вестник Матенадарана, 1977, 12; 11) Рец. на кн.: Описание Рукопис­
ного отдела Библиотеки Академии наук СССР, т. 5. Греческие рукописи/Сост.
И. Н. Лебедева. Л., 1973. — ВВ, 1977, 38; 12) Две палеографические заметки к изда­
нию актов Кастамонита (Новые автографы Иоанна Евгеника и Максима Грека). —
ИАН СССР. Сер. лит. и яз., 1979, т. XXXVIII, № 4 .
1
Vogel M., Gardthausen V. Die griechischen Schreiber des Mittelalters und der Renais­
sance. Leipzig, 1909 (Beihefte zum Zentralblatt für Bibliothekswesen, XXXIII).
2
См. сообщения об этом: BZ, 1975, 68, S. 293 f.; JOB, 1975, 24, S. 335.
3
Автографы, указанные в первых двух частях этой работы (см. выше), в данной статье
не
приводятся.
4
См. о нем (с указанием предшествующей литературы): Mioni E. Bessarione scriba e al­
cımı suoi collaboratori. — In: Miscellanea Marciana di studi Bessarionei. Padova,
1976, p. 297—299, tav. XIII—XIV. Андронику Каллисту принадлежат два варианта
почерка: более распространенным является тот, который представлен, например,
в cod. Marc. gr. 198 (см.: Mioni E. Op. cit., tav. XIV); тождественным ему, как это
доказал А. Диллер (см.: Diller A. Three greek scribes working for Bessarion: Trivizias,
Callistus, Hermonymus. — Italia Medioevale e Umanistica, 1967, X, p. 406—408,
pi. XXV—XXVI), является вариант, представленный cod. Vat. gr. 1314 (помимо
табл. XIII указанной работы Миони и табл. XXV указанной статьи Диллера, вос­
произведение этого варианта почерка см. также: Harlfinger D. Specimina griechischer
Kopisten der Renaissance, I. Griechen des 15. Jahrhunderts. Berlin, 1974, Taf. 44—
46). После непосредственного знакомства с вышедшими из-под пера Андроника Каллиста рукописями Марчианской и Ватиканской библиотек мы отбросили сомнения
(ср.: ВВ, 1977, 38, с. 151, прим. 53) в правильности идентификации А. Диллера.
5
О рукописях ГИМ, № 465, 475, 504 см.: ВВ, 1977, 38, с. 149—152.
6
Образец
его почерка см.: Harlfinger D. Op. cit., Taf. 68.
7
Μανουσακας M. I. Άνί-nboza πατριαρχικά γράμματα (1547—1806) προς τους έν Βενετία
μητοοπολίτας Φιλαδέλφειας -/.αϊ τήν όρθόδοξον έλληνιχήν Αδελφότητα. Βενετία, 1968, ιύν. E ' .
8
Подробнее о нем см.: ВВ, 1974, 36, с. 197; ВВ, 1977, 38, с. 219.
9
См.: Вестник Матенадарана, 1977, 12, с. 318—319, рис. 2—4.
10
См.: Vogel M., Gardthausen V. Op. cit., S. 45.
11
Подробнее об Арсении Елассонском и приведенных здесь его автографах (кроме
рукописи монастыря Дусику) см.: Фонкич Б. Л. Греческо-русские культурные связи
в XV—XVII вв. (Греческие рукописи в России). М., 1977, с. 19—21, 52—59.
12
Δημητρακόπουλος Φ. Α. Ό *ωδ. 51 της μονής Δουσίχου. — ΕΕΦΣΠΑ, τ. ΚΕ', 1978.
σ. 113—114, πίν. Δ ' — Z ' .
13
См.: ВВ, 1977, 38, с. 151.
14
Там же, с. 153.
125-

ГИМ, № 331, лл. 219—224 об., 226—335 об. Конец 1428—начало
1429 г. Сборник, основную часть которого составляет Πρόχειρον νόμων
Константина Арменопула 15.
Гавриил Севир 1 6 .
1. ГИМ, № 248. Сборник антилатинских полемических сочинений.
На лл. 39, 40, 42—42 об. — маргинальные пометки Гавриила Севира.
2. ГИМ, № 253. Сборник антилатинских полемических сочинений.
Оглавление рукописи на л. 1, а также маргиналии на лл. 2—7, 8, 9 об.,
10 об., 11 об.—12 об., 13 об.—15, 19—19 об., 20 об.—21, 22—22 об.,
23 об., 24 о б . - 2 6 , 2 7 - 2 7 об., 29 об., 61 об., 62 о б . - 6 5 об., 73 об.—
74, 75, 77, 97 об., 101 об., 1 0 8 - 1 0 9 , И З , 114 об., 116, 119, 129, 136 (?),
157 об., 158,160,163 об., 1 6 6 - 1 6 9 , 1 7 0 - 1 7 0 об., 171 об., 172, 1 7 3 - 1 7 3 об.,
216 об., 226, 229, 241 об., 256 об., 2 6 0 - 2 6 0 об., 263, 264—
264 об., 296, 298 писаны рукой Гавриила.
Георгий Александру.
Архив ЛОИИ СССР АН СССР, западноевропейская секция, греч.
5/666. Грамматика Мануила Хрисолора 17 .
Димитрий Триволис.
ГИМ, № 509, лл. 1—62, 73—75. Феокрит.
Захария Скордилис.
1. Marc. gr. V I I , 3 (coll. 546) 18 - 19 .
2. Palermitanus I. Ε. 8.
Иоанн Евгеник.
1. ГИМ, № 440. Сборник философско-богословского содержания.
Текст на лл. 52—57 об., 62 об. (6 строк в середине листа), 64—66 об.,
67—67 об. (частично), 68 об. (частично), 69 об. (частично) писан Иоанном
Евгеникой 20.
2. ЦГАДА, ф. 181, оп. 14, № 1287. Гомер, «Илиада» 21.
3. Афон, Кастамонитский монастырь, № 6. Грамота константино­
польского патриарха Иосифа I I , данная в октябре 1426 г. и утверждающая
монастырь Кастамониту во владении принадлежащими ему метохами 22 .
Иоанн Фесеалиец Скутариот.
1. ГИМ, № 470. Гесиод 23.
2. МГУ, греч. № 3. Сборник речей аттических ораторов 24.
Иоанн Хортасмен.
1. ГИМ, № 246. Слова Феофана, митрополита Никейского. Приписки
на полях л. 261 2б.
2. ГИМ, № 116. Сочинения Афанасия Александрийского. На л. 1 —
две владельческие пометы 26.
Исидор, митрополит Киевский и всея России.
ГИМ, № 284, л. 335 об. Запись о принадлежности рукописи митро­
политу Фотию и митрополичьей библиотеке в Москве 27 .
Максим Грек.
Кроме писем Михаила Триволиса, «Геопоники» Парижской Нацио­
нальной библиотеки (cod. Paris, gr. 1994, между 1492—1495 гг.) и подпи­
санной самим Максимом Греком Псалтири 1540 г. (ГПБ, Соф. 78), извест­
ных в научной литературе уже давно, можно указать еще три греческих
автографа Максима Грека:
1. Афон, Кастамонитский монастырь, № 1 . Копия изданного в марте
1047 г. акта прота Феофилакта, утверждающего монаха Арсения владель­
цем и игуменом монастыря св. Антония Неакиту, снятая в 1512/13 г.
«ватопедским монахом Максимом» 28 .
2. ГИМ, № 284. Триодь постная и цветная. На л. 219 об.—глосса
рукой Максима Грека.
3. ГПБ, К Б 120/125. Апостол.
Помимо греческих автографов, в настоящее время известны и русские
автографы Максима Грека 29 :
1. ГБЛ, ф. 304, Троицк. 315. Славянская Псалтирь конца XV в.
126

Многочисленные м а р г и н а л ь н ы е глоссы и п р а в к а , с д е л а н н а я н е п о с р е д ­
ственно в строке.
2. Г Б Л , ф. 98, Е г о р . 920. Б е с е д ы И о а н н а З л а т о у с т а на Е в а н г е л и е от
М а т ф е я , 20-е годы X V I в. М а р г и н а л и и на л л . 3 7 — 3 9 .
3. Г Б Л , ф. 173, М Д А Ф у н д . 42. Сборник сочинений М а к с и м а Г р е к а ,
к о н е ц 4 0 - х — п е р в а я п о л о в и н а 50-х годов X V I в. Многочисленные глоссы.
4. Г Б Л , ф. 173. I I I , М Д А 138. Сборник сочинений М а к с и м а Г р е к а ,
к о н е ц 4 0 - х — п е р в а я п о л о в и н а 50-х годов X V I в.
Многочисленные
г л о с с ы и п р а в к а текста.
5. Г Б Л , ф. 37, Б о л ь ш а к . 285. Сборник сочинений М а к с и м а Г р е к а ,
к о н е ц 4 0 - х — п е р в а я п о л о в и н а 50-х годов X V I в. Глоссы.
6. Г Б Л , ф. 256, Р у м я н ц . 264. С б о р н и к сочинений М а к с и м а Г р е к а ,
м е ж д у 1551—1555 гг. Глоссы, н а д п и с а н и я н е к о т о р ы х сочинений.
7. Г П Б , Соф. 78. Г р е ч е с к а я П с а л т и р ь , п е р е п и с а н н а я М а к с и м о м Г р е ­
ком в Т в е р и в 1540 г. Т е к с т ы и м а т е р и а л ы на л л . 1 об., 7—7 об., 160 об.,
а т а к ж е некоторые м а р г и н а л ь н ы е глоссы.
8. Г П Б , Солов. 286/306. Л е с т в и ц а И о а н н а Л е с т в и ч н и к а , 10—20-е
годы X V I в. Глоссы на л л . 19 об., 20, 68 об. 178 об., 222 об. (?).
9. Г П Б , К и р - Б е л . 120/125. Г р е ч е с к и й Апостол, п е р е п и с а н н ы й М а к ­
симом Г р е к о м , 1540-е годы. М о л и т в а Х р и с т у , н а п и с а н н а я на в н у т р е н н е й
стороне н и ж н е й к р ы ш к и п е р е п л е т а .
15

16

17

Подробное исследование рукописи см. в наших заметках «Московский автограф
Виссариона Никейского» и «Материалы для изучения библиотеки Макария Папагеоргопула» (в печати).
Идентификация проведена путем сопоставления с образцами почерка Гавриила
Севира, опубликованными в работах: Μανούσακας Μ. Ι. Αυτόγραφοι τεύχος χρονιχών
σημειωμάτων χαί δοσοληψιών (1578—1588) του Γαβριήλ Σεβήρου. — θησαυρίσματα, 1972, 9,
πίν. Α ' — B ' . Παναγίωτοπούλου Κ. Τό τελευταίο αυτόγραφο σημειωματάριο (1613—1616)
του Γαβριήλ Σεβήρου. — θησαυρίσματα, 1976, 13, πίν. Γ ' — Δ'.

Образец почерка писца этой рукописи опубликован в кн.: Медведев И. П. Византий­
ский гуманизм XIV—XV вв. Л., 1976, с. 64—65 (с неверным предположением о ко­
дексе как автографе самого Мануила Хрисолора; почерк Георгия Александру иден­
тифицируется в сопоставлении с образцом, опубликованным в альбоме: Harlfinger D. Op. cit., Taf. 57).
18-19 рукописи Marc. gr. VII, 3 (coll. 546) и Palermitanus I. E.8 определяются как авто­
графы Захарии Скордилиса путем сопоставления
со следующими материалами:
Omont H. Fac-similés de manuscrits grecs des XVe et XVI e siècles. Paris, 1887, pi. 50;
GamillschegE. Scordyliana. — Codices manuscript!, 1977, 3. Jahrgang, H. 1, Abb. 1—5.
На эти рукописи наше внимание обратил Т. Склавенитис (Афины); ему же мы обя­
заны и образцами их почерка. В свое время мы неверно предполагали, что оба ука­
занных манускрипта обязаны своим появлением на свет Антонию Епископопулосу,
СМ.: Σκλαβενίτης Т. Ε. Χρησμολογιχο εικονογραφημένο

20

21
22
23
24
25
26
27
28

29

μονόφυλλο τών άρχων

του 18 ου

αιώνα.—Μνήμων, 1978, 7, σ. 53. В этой статье опубликован образец почерка
Marc. gr. VII, 3 (πίν. 3); образцы почерка Палермской рукописи см.: Daneu-Lattanzi А. Il codice degli oracoli di Leone delia Biblioteca Nazionale di Palermo. — In:
Atti dello VIII Congresso internazi onale di Studi Bizantini. Borna, 1953, vol. I, fig. 1—5.
Автографы Иоанна Евгеника воспроизведены в следующих работах: Groningen В. А.
van. Short Manual of Greek Palaeography. Leiden, 1955, pi. X; Merkelbachß., Thiel H.
van. Griechisches Leseheft zur Einführung in Paläographie und Textkritik. Göttin­
gen, 1965, Taf. 1—5; Harlfinger D. Zu griechischen Kopisten und Schriftstilen des 15.
und 16. Jahrhunderts. — La Paléographie grecque et byzantine. Paris, 21—25 octobre
1974. Paris, 1977, Abb. 12; Griechische Handschriften und Aldinen. Eine Ausstellung
anlässlich der XV. Tagung der Mommsen-Gesellschaft in der Herzog August Bibliothek
Wolfenbüttel. Braunschweig, 1978, Abb. 22; Фонкич Б. Л. Палеографические заметки
о греческих рукописях итальянских библиотек. — ВВ, 1980, 41, рис. 15.
Автограф определен Д. Харлфингером; см.: Harlfinger D. Zu griechischen Kopisten
und Schriftstilen, S. 335.
См.: ИАН СССР, Серия литературы и языка, 1979, т. XXXVIII, № 4, с. 393.
См.: ВДИ, 1970, № 3, с. 169.
См.: ВДИ, 1967, № 4, с. 100—102.
Подробнее об этой рукописи см. нашу заметку «Еще одна рукопись из библиотеки
Иоанна Хортасмена» (в печати).
См.: ВВ, 1972, 33, с. 216—217.
См.: ПКНО. М., 1974, с. 14—15.
Подробно об этих рукописях см.:1ИАН СССР. Сер. лит. и яз., 1979, т. XXXVIII, № 4,
с. 393—394; Фонкич Б. Л. Греческо-русские культурные связи в XV—XVII вв.,
с. 15, 45—49, рис. 1, 8, 9.
См.: Синицына Н. В. Максим Грек в России. М., 1977, с. 12—43, рис. 6—22.
127

10. Научная библиотека им. А. М. Горького МГУ, 2 Ci 95. Сборник
■сочинений Григория Богослова и Григория Синаита, конец XV—начало
XVI в. Маргинальные глоссы.
11. ГПБ, F.1.460. Толковые пророки, конец XV в. Глоссы (предпо­
лагаемый автограф Максима Грека).
Максим Маргуний.
1. ГИМ, № 78. Иоанн Златоуст, 47 бесед на Евангелие от Иоанна.
На лл. 68, 89 — следы работы Маргуния над текстом рукописи 3 0 .
2. ГИМ, № 215. Торжественник. Примечание на л. 78.
3. ГИМ, № 508. Эсхил и Еврипид. Помета на л. I об.
Мануил Малаксос.
1. ГИМ, № 260. Сборник сочинений философско-богословского со­
держания. Лл. 201—217 об. переписаны Мануилом Малаксосом.
2. ГИМ, № 428. Сборник. Автографом указанного писца является
текст на лл. 16—41 об. (сочинения Иосифа Вриенния), 216—223 об. (Ана­
стасий Синаит).
Мелетий Пигас.
ГИМ, № 245. Сотрудничавший с Маргунием в этом сборнике Мелетий
Пигас переписал часть текста на лл. 39 об.—40,41 об., 43 об., 44 об.—45,
47, 48 о б . - 4 9 об., 5 1 - 5 3 об., 53 о б . - 5 4 , 54 о б . - 5 5 , 55 о б . - 6 2 , 65, 6 8 68 об. 31
Кроме того, рукой Мелетия Пигаса (в первом случае — частично,
во втором — полностью) писаны две грамоты 1593 и 1597 гг. во Львов:
ЦГИА УССР в г. Львове, ф. 129, он. 1, № 189 и 267 32.
Михаил Лигизос.
ГИМ, № 5 1 0 . Фукидид. Лл. 1—6 об., 15—68 об. — автограф указан­
ного писца 33.
Феодул.
Автографом трапезундского епископа Феодула, помимо Vat. gr. 779,
является также переписанная в Москве в конце 1408—начале 1409 г.
рукопись ГИМ, № 284 34.
Феофил Ивирит.
К автографам известного афонского книгописца первой половины
XVI в. Феофила, указанным в специальной литературе 35 , можно доба­
вить восемь рукописей X - X I V вв. (ГИМ, № 103, 105, 127, 361, 372,
378, 393, 413; все они в 1654 г. были выведены Арсением Сухановым из
Ивирского монастыря на Афоне), им отреставрированных и дополненных 38 .
Характер работы Феофила в этих кодексах (подклейка ветхих и разо­
рванных листов, углов и полей, заклейка дыр; восполнение текста утра­
ченных листов и частей отдельных листов рукописей; составление оглав­
ления книг и обработка текста кодексов в соответствии с этими оглав­
лениями; работа по систематизации фонда библиотеки Ивирского мона­
стыря) свидетельствует о том, что во время своего пребывания в Ивире
(1510—1522) он занимался не только книгописанием, но и был библиоте­
карем монастыря.
Фома Вициманос.
Он является вторым писцом (лл. 7—14 об., 68 об.—248 об), рукописи
ГИМ, № 510 37 .
30
31
33
33
34

О рукописях ГИМ, № 78, 215, 508 см.: ВВ, 1977, 38 с. 149—152.
См.: Там же, с. 144.
См.: Проблемы палеографии и кодикологии в СССР. М., 1974, с. 246.
См.: ВДИ, 1969, № 3, с. 151.
Подробно см.: Фонкич Б. Л. Греческо-русские культурные связи в XV—XVII вв.,
с. 10—16.
36
См.: Πολίτες Λ. Αγιορείτες βιβλιογράφοι του 16ου αιώνα. — Έλληνιχά, 1957, 15,
σ. 365—379, είχ. 4—5. Νιχολόχουλος Π. Γ. Αϊ εις τον Ίωάννην τον Χρυσόστομον
εσφαλμένως άποδιδομέναι έπιοτολαί. Έν Αθήναις, 1973, σ. 59, φωτ. 45.
38
Подробнее о рукописях ГИМ, № 361, 372, 378, 393, 413 см.: ПС, 1971, 23/86, с. 26—
27.
П См.: ВДИ, 1969, № 3, с. 151.

В и з а н т и й с к и й в р е м е н н и к , том 42

Т. А. ИЗМАЙЛОВА

РУКОПИСЬ 1200 г. (M ATEH А ДАР АН, № 2589)
Рукопись Матенадарана (далее — М) № 2589, размером 2 3 , 3 χ 1 9 см1,
написанная на пергамене средним угловатым еркатагиром,
является
Евангелием. Писец — дьякон Саргис, художник — священник Хайрапет,
заказчик — священник Константин 2 .
На л. 338 об. сохранилась первоначальная памятная запись 3 , кото­
рую и приводим в нашем переводе: «Милостью творящего добро бога,
который придает силу бессильным и поднимает упавших и к надежде
на добро обращает отчаявшихся, который и меня, недостойного, удо­
стоил завершения писания. Ибо я, священник Константин, презренный и
недостойный, прощением бога возжелал и испросил драгоценный жемчуг
этот со словами господа и, продав всю жизнь (имущество? — Т. И.) мою,
получил это в нищие и несущие горе времена с большими усилиями
л страстной любовью, хотя и не существовало готового имущества из
важнейших материалов, но любовь к божественному, вожделение цели
заставило забыть (отсутствие материалов. — Т. И.) и подбадривало
"меня, когда я уже не мог. И щедро вознаградил расходы на святое Евантелие, начатое дьяконом Саргисом, закончил письмом.
Разукрашено разноцветными (красками.—Т. И.) руками Хайрапета
■священника, в летосчисление армянское 649 (-(-551=1200. — Т. И.),
в царствование византийское Ангела, в патриаршество в
Армении
владыки Григориса Апирата, на тринадцатом году после взятия Иеруса­
лима и в третий год царствования Левона благочестивого и в насильствен­
ное владычество из чужеродных Угнатнина, я Константин. . .» Здесь
запись обрывается.
Рукопись имеет также следующие недатированные памятные записи:
л. 1 — «Я, священник Мартирос, сын Хайрапета, который дал святое
Евангелие в селение Кехран к вратам святого Просветителя в память
мою и родителей моих» (не является ли он сыном художника Хайрапета,
украсившего рукопись?); л. 97, после текста Евангелия от Матфея —
«Христос Бог, благослови ходжу Ованнеса Мугдаси из Курдистана, ко­
торый приобрел (получил) святое Евангелие из рук иноплеменных в па­
мять о себе и родителях своих» 4 .
Эти записи мало что добавляют к первоначальному колофону, где
исключительно точно определяется год исполнения рукописи. Помимо
прямой датировки ее 1200 г., в нем упомянуты имена исторических деяте­
лей, живших в это время: византийского императора Ангела (Алексей III,
1194—1203 гг.) и киликийского царя Левона (Левон I I , 1187—1219 гг.).
Окончание рукописи отнесено к третьему году царствования Левона.
* Рукопись была значительно больше, листы сильно обрезаны при переплете.
2 Еганян О., Антабян П., Зейтунян А. Каталог рукописей Матенадарана имени Маштода. Ереван, 1965, I (на арм. яз.), с. 832.
3
Овсепян Г. Хишатакараны рукописей. Антилиас, 1951 (на арм. яз.), § 291, с. 647—
650.
4
Овсепян Г. Указ. соч., с. 649—650.
9 Византийский временник, 42

129

Левон II был коронован в 1198 г., но тут могут быть расхождения по
календарю. Место исполнения рукописи неизвестно. Г. Овсепян, высоко
оценивая ее художественное оформление и отмечая в нем византийское
воздействие, считал, что Евангелие M № 2589 следует отнести к району
Киликии 5. Однако заказчик рукописи (закончивший написание ее текста),
священник Константин, жалуется на «нищие и несущие горе времена»,
что едва ли согласуется с состоянием идущего к апогею своего величия
Киликийского царства времени Левона II. Такое определение может
скорее характеризовать положение, в котором должны были находиться
земли, захваченные иноземными завоевателями.
Большую помощь в локализации рукописи оказала нам Сирарпи Дер
Нерсессян. В письме от 18 сентября 1979 г. она расшифровала непонят­
ное слово Угнатнин как имя сельджукского султана Рукн-ад-дина
Сулеймана II, правившего с 1196 по 1240 г. Это свидетельство колофона
может явиться доказательством того, что рукопись была скопирована
в городе или монастыре, который находился на территории Иконийского*
султаната («в насильственное владычество из чужеродных Угнатнина»).
Вероятным местом исплонения кодекса С. Дер Нерсесян считает Себастию—
значительный армянский центр этого региона. Предложенное нами
исследование, мы думаем, даст основание локализовать Евангелие M
№ 2589 на южной, открытой к морю территории султаната, где, как
можно предполагать, существовал армянский скрипторий,
имевший
контакты с искусством Византии, Кипра и Иерусалимского королевства.
Предложенные Дер Нерсесян коррективы не вносят изменений в анализ
художественного оформления рукописи.
В рукописи сохранились две миниатюры с «портретами» евангелистов
Матфея (л. 1 об.) и Марка (л. 97 об.) и два богато иллюстрированных
заглавных листа к Евангелиям от Марка (л. 98) и Луки (л. 158). Текст
украшают многочисленные, с большим совершенством и изяществом вы­
полненные инициалы (рис. 1). В обычном византийском типе их преобла­
дают своеобразно решенные цветные скобки, переплетения, бутоны.
В целом же украшение инициалов более монументальное, чем в греческих
рукописях, и в большей мере совпадает с трактовкой их в армянской
миниатюрной живописи. Особую пышность инициалам придают разно­
образные пальметки, иногда, хотя и в очень сдержанной форме, появля­
ется характерный для восточной орнаментики заостренный загнутый
внутрь лепесток. Золотые контуры, приглушенная красочная гамма
соответствуют общему характеру декора рукописи. Иногда инициал со­
четается с вишапом, в одном случае — с орлом.
Маргиналы, как правило, архаичные круги разного цвета с добавле­
нием растительных мотивов или составленные из пальметок, исполнены
в той же художественной манере, что и инициалы.
Обратимся к лицевым миниатюрам — двум «портретам» евангелистов
(рис. 1—2). Их господствующие на листе монументальные фигуры не
характерны для киликийской живописи; то же следует отметить и в от­
ношении типа, позы, техники исполнения. Все это заставляет отвести
им особое место.
Остановимся подробнее на изображении евангелиста Матфея, отли­
чающемся лучшей сохранностью, хотя и здесь краски до некоторой сте­
пени размыты. Способ наложения смешанных и разбеленных клеевых
красок (гуашь) густым пастозным слоем напоминает фресковую живопись.
Фигура евангелиста представлена на золотом фоне. Слева — голу­
бое здание с красной кровлей и светло-лиловым фронтоном. Коричневый
аналой с подставкой на нем, того же цвета массивное кресло, на котором
сидит евангелист, служат для него как бы рамкой. Хитон интенсивно
синего цвета, на котором складки обозначены черными линиями и легкими
пробелами, сочетается со светло-лиловым гиматием. Его крупные поддвижные и плавные складки подчеркнуты глубокими полосами более
темной тональности и густыми пробелами, в значительной мере закры130

вающими цвет гиматия. Руки и лицо охарактеризованы охрой с притенениями, рот тронут красным цветом. Подушка (мутака) — красная, с зо­
лотыми концами, такого же цвета и круглое подножие на зеленом фоне
земли. Эти яркие тона вносят лишь некоторые акценты в общую мягкую
красочность миниатюры.
Голова евангелиста с тонзурой окружена большим золотым нимбом,
обрамленным красной каймой. Лик строгий, но лишенный специфиче­
ских восточных черт, нос длинный, с легкой горбинкой. Волосы, завиваю­
щиеся на концах, падают на лоб. Глаза удлиненные, зрачки подняты
кверху. Выражение лица строгое, вдумчивое.
Как указал уже Г. Овсепян, художественное оформление рукописи M
№ 2589 находится под сильным византийским влиянием. После иссле­
дования К. Вейцмана «Gonstantinopolitan Book Illumination in the Period
of the Latin Conqueest» 6 образ Матфея этого армянского кодекса легко
вписывается в выделенную им группу миниатюр греческих манускриптов,
которые автор датирует первой половиной X I I I в.
Наиболее близкую аналогию евангелисту Матфею армянской рукописи
1200 г. дает в этой группе «портрет» евангелиста Марка кодекса Принстонской университетской библиотеки (Гаррет, 2) 7 . Такое сопоставление
не устраняет ряда особенностей армянской миниатюры, которые можно
отнести за счет известной трансформации модели, принятой мастером.
Всем выделенным в указанную группу рукописям К. Вейцман при­
писывает константинопольское происхождение. При этом он отмечает
наличие и других входящих в ту же группу иллюстрированных рукопи­
сей, миниатюры которых дают значительные варианты. Одним из них
можно считать и «портреты» евангелистов армянской рукописи 1200 г.
Нам кажется существенным подчеркнуть также, что датировка Принстонской рукописи, в которой миниатюра евангелиста Марка наиболее
близка изображению евангелиста Матфея нашей рукописи, колебалась
до исследования К. Вейцмана между X, XI и X I V столетиями, пока
А. Френд не предложил ее датировать X I I I в. Эта датировка подтверж­
дается и исследованием К. Вейцмана 8 .
Отмеченные колебания в датировке К. Вейцман объясняет проявляю­
щимся в миниатюрах данной группы обращением к ранним классическим
образцам времени Македонского ренессанса в. В армянской рукописи
подтверждением тому служит не только «портрет» евангелиста Матфея,
но еще в большей мере — изображение Марка. Несмотря на крайне пло­
хую сохранность миниатюры, можно заметить, что поза его находит
очень близкую аналогию в изображении одноименного евангелиста руко­
писи Vat. gr. 1522 IX—X вв. 1 0 Сходство сказывается и в деталях: поло­
жении правой руки, держащей полураскрытый кодекс, ног, стоящих
на прямоугольной подставке, хотя армянский мастер и изобразил ее уже
на основе плоскостного принципа, как бы распластанной. Но самое не­
опровержимое доказательство использования модели, сходной с класси­
ческими византийскими образцами, вносит стоящая у ног евангелиста
Марка большая круглая коробка с полушаровидной крышкой, под кото­
рой видны три разноцветных сосуда. Такую иконографическую особен­
ность К. Вейцман даже для Ватиканского кодекса считает архаической
реминисценцией и .
ъ
β

Там же, с. 650.
Weitzmann К. Studies in Classical and Byzantine Manuscript Illumination. Chicago;
London, 1971, p. 314.
7
Ibid., p. 321, 322, fig. 311; см. также «портрет» одноименного евангелиста, быть может
копии миниатюры рукописи Гаррет, 2 (Ibid., fig. 312).
8
Ibid., p. 321.
9
Ibid., p. 326, 328.
10
Weitzmann К. Die byzantinische Buchmalerei des IX. und X. Jahrhunderts. Berlin,
1935, PI. V, 24.
11
- Ibid., S. 6.
9*

131

Сильно! размытое изображение евангелиста Марка рукописи M
№ 2589 позволяет все же заключить, что оно было представлено также на·
золотом фоне. Золотыми были нимб и спинка кресла. Между переклади­
нами последнего местами виден интенсивный розовый цвет. Кайма кодекса
золотая, с голубыми кругами и золотой точкой в них. Общий мягкий
колорит оживляет окраска сосудов (синий, красный, розовый), а также
синие камни на розовом фоне боковых сторон красного подножия и яркокрасная крыша серого здания. Судя по господствующей в миниатюре
монументальной фигуре и колориту, оба «портрета» евангелистов ру­
кописи 1200 г. стилистически родственны.
Обращение к миниатюрам Македонского ренессанса К. Вейцман
считает характерным, по-видимому, для раннего этапа развития изучае­
мой им константинопольской школы первой половины XIII в. В свете
этого можно считать, что и «портреты» евангелистов рукописи M № 2589
предвосхищают окончательное оформление представленного в ней палеологовского стиля. К греческим манускриптам ранней его фазы К. Вейцман
относит Евангелие Филофеева монастыря на Афоне (№ 5) 12. Стилисти­
чески его миниатюры наиболее близки к «портретам» евангелистов армян­
ской рукописи. К особенностям, привнесенным армянским художником,
следует отнести монументализм фигур, большую обобщенность и объем­
ность трактовки складок (Матфей), отличие в антураже.
Как видим, публикуемые нами армянские миниатюры, хорошо вписы­
вающиеся в предложенную К. Вейцманом схему развития палеологовского стиля в рукописях, происходящих из Константинополя, представ­
ляют интерес и для данной проблемы. Особенно это может быть отмечено
для ранней фазы формирования этого стиля, так как Евангелие M № 2589
имеет точную дату. Думаем, что оно вышло из какого-то периферийного·
по отношению к Константинополю скриптория, где еще сильнее сказались
контакты с классическими византийскими образцами IX—X вв.
Констатируя несомненную связь миниатюр армянской рукописи со
столичной византийской школой, что относится прежде всего к «портре­
там» евангелистов, следует подчеркнуть и другую особенность художе­
ственного оформления кодекса M № 2589. В известной мере ее определяет
уже сам К. Вейцман, относящий изучаемую им группу греческих рукопи­
сей ко времени латинского завоевания. Видимо, не случайно он отмечает
в них наличие латинских надписей. Так, например, в Афинском кодексе
№ 118 на свитках (евангелисты Матфей, Лука, Иоанн) текст написан полатински. Некоторые ученые делали на основании этого вывод об италь­
янском происхождении манускрипта. К. Вейцман полагает, что надписи
могли быть привнесены заказчиком или покупателем из среды латинских
завоевателей13. К этому мнению присоединяются Лабарт, Г. Милле,
В. Н. Лазарев.
Из сказанного следует, что рассматриваемая группа византийских
кодексов была связана с крестоносной средой. Это обстоятельство
сильнее отразилось на художественном оформлении армянской рукописи.
В первую очередь это явствует из особенностей лика евангелиста Матфея
(лик Марка не просматривается). Совершенно несходный по своей иконо­
графии с моделями, принятыми армянским мастером из выделенной
К. Вейцманом группы греческих рукописей, он встречает довольно
близкую аналогию в типе лиц, четко выраженном в иконах Кипра. Для
примера приведем кипрскую икону с изображением Христа конца
XII в. 14 Сходны слегка приподнятые зрачки глаз, длинный, несколько
заостренный у кончика нос с четко выраженными ноздрями, подчеркнутая
переносица, трактовка рта. В древней кипрской иконе с изображением
архангела (записанной около 1200 г.), помимо общего сходства типа,,
можно отметить и наличие румянца на щеках 15.
Известно, что византийская культура после того, как Кипр был от­
воеван в X в. Никифором Фокой у арабов, вновь получила там ведущее
значение, хотя и подвергалась собственной интерпретации в условиях
132

владычества на острове с конца X I I в. крестоносцев. Кипр стал для их
искусства не только источником образцов, но и важным центром, откуда
оно черпало свое вдохновение. Не удивительно поэтому, что в художе­
ственном оформлении армянского Евангелия наряду с близостью к соб­
ственно кипрским образцам можно проследить и контакты с искусством,
оформившемся в Иерусалимском королевстве.
С этих позиций интересно отметить сходство лика Матфея армянской
миниатюры с изображениями на иконах, исполненных на Кипре для Си­
ная. Так, например, достаточно близкую аналогию находим в типе лика
Христа синайской иконы «Успения божьей матери». Эту икону К. Вейцман считает исполненной французским мастером, в творчестве которого
сочеталась собственная традиция с сильным воздействием византийского
искусства 1в . Обратим внимание и на прическу евангелиста Матфея,
необычную как для армянской, так и для византийской живописи. Боль­
шое сходство видим в изображении ее у апостола Петра на створке трип­
тиха X I I I столетия, который К. Вейцман считает работой венецианских
мастеров, исполненной в Иерусалимском королевстве для Синая 1 7 .
Падающие на лоб вьющиеся пряди волос в обоих памятниках сочетаются
с тонзурой.
Подводя итоги изучения миниатюр с изображением евангелистов
рукописи M № 2589, следует еще раз подчеркнуть несомненные контакты
их с аналогичными иллюстрациями столичных византийских рукописей
эпохи латинского владычества, при этом в ранней фазе формирования
их стиля. Наряду с этим сказывается большая ориентация армянского
мастера на искусство, сложившееся также под влиянием Византии в Иеру­
салимском королевстве (Кипр, Синай), являвшееся проводником западных
воздействий.
Обширный материал для суждения о художественной направленности
рукописи M № 2589 дают два сохранившихся заглавных листа к Еванге­
лию от Марка (рис. 3) и Луки (рис. 4). Обратимся к первому из них. Ком^
позиция его декора в известной мере близка к принятой в армянских ру­
кописях X I I в., но оригинальна за счет определяющих ее компонентов.
Это особенно относится к инициалу U (с), воспроизводящему композицию
Деисуса. Редко встречающийся в армянской миниатюрной живописи
тематический инициал заглавного листа свидетельствует о византийском
влиянии, подчиненном требованиям армянской каллиграфии и несвой­
ственному греческим рукописям монументализму. Две боковые линии
инициала превращены в фигуры богоматери и Иоанна Богослова. Они
предстоят Христу, сидящему внутри инициала на троне.
И для этого лицевого изображения находим достаточно близкие ана­
логии в том же круге памятников, которые были привлечены нами при
анализе «портрета» евангелиста Матфея. Вся композиция Деисуса до­
вольно точно воспроизводит широко распространенную в византийском
искусстве тему, которую мы встречаем также на иконе X I I в., происходя­
щей с Синая 18 . Композиция полностью повторяется и в ряде отдельных
компонентов — позе Христа, расположении его одежд, благословляющей
руке, кодексе и даже круглой подушке под ногами, а также в склоненных
фигурах по сторонам Иисуса. Родство этих памятников неоспоримо,
однако наибольшая близость армянского варианта может быть отмечена
12
13

14
15
18
17
18

Weitzmann К. Studies. . ., р. 325—326, fig. 315.
Weitzmann К. Studies. . ., p. 320. На с. 324 автор добавляет, что Евангелие Paris
gr. 54 является билингвой: левый столбец текста писан по-гречески, правый — по-ла­
тински. Латинский текст не закончен.
Сокровище Кипра: Путеводитель по выставке. М., 1970, № 116.
Там те, № 117.
Weitzmann К. Icon Painting in the crusader Kingdom. — DOP, 1966, 20, fig. 18—19,
p. 60—61.
Ibid., fig. 31.
Weitzmann K. The Icon Painting. . ., fig. 4.
133

e миниатюрой того же содержания латинской Псалтири Мелисенды пер­
вой половины X I I в., исполненной также под византийским влиянием 19 .
Она сказывается не только в вытянутых пропорциях предстоящих фигур.
Безусловно сходно, при всей суммарности передачи, расположение одежд
Иоанна Богослова вплоть до трактовки складок на груди в виде треуголь­
ников. В несколько опущенной фигуре Христа характеристика одежд
Также приближается к передаче их в миниатюре Псалтири Мелисенды.
Сходство особенно подчеркивает и такая деталь, как покрытый гиматием
кодекс.
Отметим и стилистическую общность — неподвижность как бы одере­
венелых фигур, орнаментальный принцип изображения складок, пол­
ностью исключающий иллюзорность передачи человеческого тела. Ха­
рактерна для миниатюр обеих этих рукописей трактовка округленных
глаз с острым, как бы фиксирующим взглядом. Утрировка сказывается
и в сильно скошенных низких надбровных дугах. В этих особенностях
стиля можно усмотреть общую для периферийных скрипториев трансфор­
мацию художественных норм, характерных для византийского искусства,
Византинизирующий аспект сказывается и в принятой для заглав­
ного листа к Евангелию от Марка П-образной заставке, известной уже
в армянских рукописях X I — X I I вв. той же ориентации (для X I I столе­
тия, например «Нарек» 1173 г. — Киликия, M № 1568) 20. Однако
в рукописи M № 2589 заставка подчеркнуто монументальна, что состав­
ляет ее особенность. Рамка украшена киматием, столь характерным и
для декора киликийских рукописей. Заполнение боковых частей кругами
между ветвями креста по тонкости исполнения, мягкому колориту и сти­
листическим особенностям не противоречит манере лучших византийских
рукописей, хотя и не встречает в них прямых аналогий. Внутри квадрата,
объединяющего боковые части заставки, вписаны миндалевидные розетки,
широко известные и в ранней армянской орнаментике. Они же могут
быть восприняты и как круги или полукружия. Эти спокойные плавные
линии соответствуют характеру всего декора заставки с присущей ему
уравновешенностью и сдержанным благородством.
Одним из декоративных компонентов рассматриваемого заглавного
листа является цветной фон — темный крапплак, на котором золотом
написаны первые строки евангельского текста. Такой прием в киликийских
рукописях встречается только один раз, а именно в Себастийском еванге­
лии 1066 г. (М № 311), иллюстрации которого относятся ко второй поло­
вине X I I в. На сохранившихся там двух заглавных листах к Евангелиям
от Марка и Луки начала евангельских текстов написаны синими буквами
на золотом фоне; в других киликийских рукописях X I I — X I I I вв. цвет­
ные фоны, как правило, применяются только для посвящений.
Небезынтересно, что золотые фоны с написанным на них текстом
появляются на заглавных листах Псалтири Мелисенды. Такое же явле­
ние Г. Бухталь отмечает и для многих рукописей Монте Кассино позднего
X I и раннего X I I в., что совпадает с расцветом деятельности этого скриптория при аббате Дезидерии и его непосредственных преемниках 21.
И наконец, в этот смешанный по истокам художественный образ за­
главного листа Евангелия от Марка яркий восточный акцент вносит
геральдическое изображение львов, разъяренные морды которых обра­
щены к столь же разъяренным широко открывшим пасти головам вишапов,
которыми заканчиваются их хвосты. Классическим примером средневе­
кового армянского искусства, где хвосты парных львов также заканчи­
ваются головами вишапов, является рельеф усыпальницы Прошянов
(Гегард, X I I I в.) 22.
Все эти несовместимые, казалось бы, элементы слиты в гармоническом
единстве, что является достижением талантливого армянского художника,
отразившего в своем творчестве особенности среды, в которой протекала
его деятельность. Композиционному единству этого заглавного листа
способствует и его колорит в верхней части, отличающийся мягким сочеШ

танием красок. На золотом фоне заставки выступают синие круги с впи-*
санными в них сильно размытыми светлыми цветами (?). Синим обозначен
и разделяющий их крест, концы которого завершают зеленые пальметки
с красной почкой. Тональность центрального квадрата акцентирована —
миндалевидные розетки, в которых чередуются зеленые и синие лепестки,
помещены на красном фоне.
В нижней части густой крапплак прямоугольника с золотым письмом
уравновешен более темным, чем в заставке, колоритом одежд у фигур,
образующих инициал [коричневый мафорий, синий хитон богоматери,
красные одежды, синий плащ (?) Иоанна Богослова. Расцветка одежд
Христа та же, что и у евангелистов]. Трон и нимбы золотые. Черные
контуры последних, быть может, свидетельствуют о поновлении, так же
как и черные штрихи, огрубляющие лики. Темную тональность поддер­
живает и коричневая окраска львов. Светло-лиловая с пробелами дужка
инициала перекликается по цвету с киматием в рамке заставки и способ­
ствует объединению колорита всего листа.
Сложность созданного мастером художественного произведения заверь
шают изображения двух крупных павлинов в венчании заставки. Обычные
для армянской миниатюрной живописи, они исполнены здесь с широким
размахом, в красочной гамме, отличной от всего листа. Оригинальность
живописной манеры не находит аналогий в известных нам рукописях.
Это заставляет поставить вопрос о том, не было ли это украшение привне­
сено позднее, если оно не является еще одним доказательством своеобра­
зия стиля со скрещивающимися в нем различными истоками.
Те же стилистические особенности характерны и для художественного
оформления второго сохранившегося заглавного листа — к Евангелию
от Луки. Композиция его в целом весьма родственна предыдущему. Не­
значительны различия в форме массивной заставки, где прямоугольный
вырез заменен арочным. Под заставкой — крупный инициал β (к), рядом
с ним (здесь — на синем фоне) золотом исполнены начальные слова еван­
гельского текста. Различны лишь заполнение заставки, характер инициала.
В последнем проявляется полное соответствие с армянской миниатюрной
живописью X I I в., когда крупный инициал на заглавном листе получает
широкое распространение. С киликийскими рукописями сближает его
трактовка «головки» буквы ^ (к) в виде изогнувшейся птицы и нередко
встречающаяся и в них форма инициала в виде креста. Но для орнамента­
ции стержня аналогии и в армянских рукописях встречаются лишь вы-.
борочно. Многообразные веревочные плетения (если инициал не сливается
с символом) здесь представлены в строгой ритмике завершенных кресто­
видных элементов. Наиболее близкую параллель такой орнаментации
инициала находим в недатированной и нелокализованной рукописи, хра­
нящейся в Венеции (№ 141/102) 23 . С. Дер Нерсесян сближала ее с Еван­
гелиями Венеции № 888/159 и Иерусалима № 1796. Всю эту группу
она выделяла из киликийской школы и связывала, на основании косвен­
ных данных, с Эдессой. Не отрицая контактов с Киликией, С. Дер Нер­
сесян отмечала большее воздействие на нее искусства Византии 24 ,
19

20
21

22
23
24

Buchthal H. Miniature Painting in the Latin Kingdom of Jerusalem. Oxford, 1957, pi. 12b.
Эту иллюстрацию Псалтири Н. Бухталь сопоставляет с миниатюрой византийской
Псалтири около 1100 г., прежде принадлежавшей археологической коллекции Бер­
линского университета (Ibid., р. 2, pi. 140а). Все названные памятники несомненно
родственны друг другу.
Азарян Л. Р. Киликийская миниатюра XII—XIII вв. Ереван, 1964 (на арм. яз.),
рис. 13.
Buchthal H. Op. cit., p. 11—12, fig. 13 и др. Автор считает возможным упомянуть и
иллюминованные заглавные листы корана Ибн аль-Бауваба 1000 г., хотя и не пред­
полагает прямых контактов.
Der Nersessian S. L'art arménien dès origines au XVII e siècle. Paris, 1977, 37.fig. 137.
Чанашян M. Армянская миниатюрная живопись. Венеция, 1966 (на арм. яз.), табл. 49,
Близкий орнамент — на одном из хоранов этой же рукописи (Там же, (табл. 53).
Der Nersessian S. Manuscrits arméniens illustrés. Paris, 1936, p. 89—102. Позднее
в своем труде «Armenian Manuscripts in the Freer Gallery of Art» (Washington, 1963,

135

Напомним и то, что Эдесса около полувека (1099—1144) была столицей
одного из латинских государств.
На том же заглавном листе рукописи M № 2589 в основании процвет­
шего стержня инициала очень тонко исполнены изящные птицы с длин­
ными хвостами и хохолками. Они, как и сирины в нижних углах за­
ставки, не кажутся чужеродными ни для киликийской, ни для византий­
ской живописи, но полных аналогий не имеют.
Особый интерес представляет декор заставки, не выпадающий из
общих аристократических норм украшения рукописи. В нее вписаны две
крупные заключенные в круги шестилепестковые розетки. Такой мотив
издавна известен для архитектурных памятников Армении, например
на капителиеУИ в. в Аруче 25, или, для более позднего времени, на стене
храма Гегард 1215 г. 26 Но композиционно и по своей трактовке розетки
этойзаставки приближаются и к расположению их на византийском ка­
менном рельефе из Афин X I I в. 27 , хотя здесь они восьмилепестковые.
Родственны они и по стилю, который отличает уравновешенность, плав­
ность округлых линий, симметричность общей композиции.
Обратим внимание и на то, что в основе украшения боковых частей
заставки заглавного листа Евангелия от Марка армянской рукописи
1200 г. лежит крест, между ветвями которого, так же как и на каменном
рельефе из Афин, расположены розетки. Мы далеки от мысли видеть
в этом прямое воздействие данного памятника на декор кодекса M № 2589,
но тем не менее нельзя не отметить некоей общности восприятия и форм
выражения в далеких друг от друга произведениях искусства.
По-видимому, в этот узел взаимосвязей следует включить и изобра­
жение ангела в заставке заглавного листа к Евангелию от Луки. Это
предположение можно подтвердить сравнением его с ангелами в сцене
«Троица в ангельском хоре» греческой рукописи X I I в. из Вены 28 . Бли­
зость сказывается как в общем облике ангелов, так и в деталях, особенно
в трактовке крыльев, где кроющие перья, отделенные от маховых, пред­
ставляют необычно тонкую полоску. Сходно трактована также прическа,
расположение лора, подол (ангелы, слева, наверху и внизу). Q. Буберль
и X. Герстингер рассматривают эту венскую греческую рукопись как очень
хорошую работу третьей четверти X I I в., написанную и иллюминован­
ную в одном из греческих монастырей Италии, вероятно в Гроттаферрате.
Те же авторы замечают, что ее миниатюры отходят по стилю, колориту и
исполнению от типично византийских миниатюр X I I в. 2 9
П. Буберль делает эти выводы также и на основании сходства мини­
атюры «Троицы» («Отечество») с фреской того же содержания в Гротта­
феррате 30 — он отмечает в них не только иконографическое, но и стили­
стическое сходство. По мнению того же автора, это позволяет говорить
о том, что миниатюры Венской рукописи были выполнены не греком,
а итальянцем, прошедшим хорошую выучку на византийских моделях
в греческом монастыре. Но его национальная особенность пробивается
и придает типично византийскому стилю иллюминаций чуждый ему отпе­
чаток. Примерно то же можно сказать и о творчестве художника Хайрапета. Знакомство же армянского мастера с произведениями искусства
Южной Италии не противоречит возможностям локализовать его деятель­
ность территорией, близкой к
пределам
Иерусалимского
коро­
левства.
Как и относительно заглавного листа к Евангелию от Марка, можно
вновь повторить, что все различные по своим истокам компоненты све
дены и тут в единый гармоничный и оригинальный художественный об­
раз. Его объединяет колорит, сходный с предыдущим заглавным листом, —
здесь лишь несколько больше акцентирован синий цвет. Его определяет
большой прямоугольник с написанными на нем золотом начальными
словами евангельского текста. На золотом фоне заставки мягко и сдер­
жанно выступают синие, зеленые, красные акценты в орнаментике и одеж­
дах ангела. Инициал золотой, с синим плетением, внизу — светло-ли136

ловые пальметки, в изящных птичках сочетаются все краски, принятые
на листе.
Сложная растительная композиция в венчании заставки с изображен^
ным в центре ее фронтально сидящим зверем не нашла у нас объяснения.
Хотя разноречивость декора допускает и здесь наличие образа, истоки
которого мы не сумели найти, все же стилистическая законченность обоих
заглавных листов кажется нам более совершенной без добавления фигур
над заставками.
Аналогия, которую мы находим для образа ангела [в миниатюре
Венской рукописи с изображением «Троицы», имеющей близкое соответ­
ствие во фреске Гроттаферраты, наталкивает еще на одно, быть может
неслучайное, сравнение: мы имеем в виду происходящую оттуда же мо­
заику X I I в. со сценой «Страшного суда». Действительно, не имеющая
параллелей ни в армянской, ни в византийской миниатюре трактовка
одежд евангелиста Матфея перекликается с передачей ее у|сидящих апо­
столов этой мозаики 31. Сопоставим широкий рукав и перекинутый через
плечо гиматий, образующий как бы петлю с продетой через нее рукой
апостола Матфея мозаики Гроттаферраты и одноименного евангелиста
армянской рукописи, а также свободно лежащую поперек колеи нижнюю
часть гиматия того же евангелиста кодекса M № 2589 и апостола Варфоло­
мея мозаики. Сходство наблюдаем и в манере передачи отдельных частей
одежд несколько выпуклыми, как будто вздутыми. Нельзя ли в какой-то
мере вести от родственных образцов и трактовку кресла, хотя и представ­
ленного в собственной, не вполне удачной интерпретации? Мы не ищем
полной аналогии, но и по своей тенденции -к монументализму образ
евангелиста Матфея армянской рукописи также приближается к мозаике
Гроттаферраты, связанной, очевидно, с сицилийской школой мозаичистов,
находившихся под византийским влиянием.
Все перечисленные компоненты отличающихся полной композицион­
ной самостоятельностью заглавных листов кодекса M № 2589 не противо­
речат специфике искусства времени существования латинских государств,
имевшего, как видно, достаточно широкое распространение. За это гово­
рит и проникновение его особенностей, как мы думаем, в южные области
иконийского султаната. Именно там мог находиться армянский ?скрипторий, где в 1200 г. было исполнено Евангелие M № 2589.
В заключение приведем слова Г. Бухталя относительно искусства
Иерусалимского королевства. «Иногда, — пишет он, — следы его исто­
ков стоят в миниатюре одни рядом с другими очень несвязно (имеется
в виду Псалтирь Мелисенды. — Т. И.), но часто всплывает новое сти­
листическое единство, которое может быть постигнуто лишь тогда,
когда его различные элементы будут изолированы и идентифициро­
ваны» 32.

26
26
27
28
26
30
31
82

р. 11) автор отнес те же рукописи к Киликии. Мы разделяем первоначальное мне­
ние С. Дер Нерсесян.
Мнацаканян С., Степанян Н. Памятники архитектуры в Советской Армении. Л.,
1971, табл. 8.
Степанян Н., Чакмакчян А. Декоративное искусство средневековой Армении. Л.,
1971, табл. 132.
Belting H. Byzantine Art among Greek and Latins in southern Italy. — DOP, 1974, 28,
fig. 32.
Buberl P., Gerstinger H. Die byzantinischen Handschriften. Leipzig, 1938, Bd. II. Die
Handschriften der X. — XVIII. Jahrb., Taf. XXIII.
Ibid., S. 50-53.
Ibid., S. 52—53; см. также: Coşma Buccola D. Le feste centenarie di Grottaferrata. —
Oriens Christianus, 1905, V, tav. II.
Baumstark A. II mosaico degli Apostoli nella Chiesa abbaziale di Grottaferrata. -гOriens Christianus, 1904, IV, tav. III.
Buchthal H. Op. cit., p. XXXIII.
}37

Д л я дополнительного обоснования нашего предположения о проис­
хождении рукописи M № 2589 из скриптория, находившегося в ареале
искусства, сложившегося в Иерусалимском королевстве, воспользуемся
словами того же автора: «Миниатюрная живопись в королевстве кресто­
носцев не была колониальным искусством. Она имела определенный соб­
ственный стиль, который происходил не из одного источника, но возникал
как результат копирования иллюминаций ряда византийских и запад­
ных манускриптов и развития некоторых характерных черт этих моделей
в высшей степени оригинальной и индивидуальной манере» т. Мы полагаем,
что одним из истоков для миниатюр изучаемого нами кодекса была и
армянская миниатюрная живопись, ближе всего соприкасавшаяся
с кругом адесских скрипториев. Добавим также, что отличающееся вы­
соким совершенством художественное оформление Евангелия M № 2589,
Исполненного в 1200 г., является еще одним доказательством широкого
диапазона миниатюрной живописи Армении рубежа X I I — X I I I сто­
летий, которому должен был предшествовать более ранний подготови­
тельный- период.

* Bvehthttl H. Op. cit., p. XXXII,

В и з а н т и й с к и й в р е м е н н и к , том 42

А. Я. КАКОВКИН
КОПТСКИЙ ТКАНЫЙ МЕДАЛЬОН
С ИЗОБРАЖЕНИЕМ МУЧЕНИЧЕСТВА СВ. Ф Е К Л Ы
Среди произведений, влившихся в эрмитажную коллекцию коптских
памятников из бывшего музея Санкт-Петербургского Центрального учи­
лища технического рисования А. Л. Штиглица, был плохой сохранности
кусок полотняной ткани (рис. 1) с двумя вотканными в него вставками:
поперечной полосой с вазами и стилизованными растениями и под нею
круглым медальоном с изображением двух человеческих фигур и хищника г.
Представленная в медальоне сцена необычайно интересна (рис. 2—3).
Несмотря на плохую сохранность памятника, его крохотные размеры,
естественную большую условность, диктуемую техническими возможно­
стями ткачества, композиция просматривается довольно ^ясно (особенно
при увеличении).
Правую часть медальона занимает полулежащая женская фигура
в нимбе; грудь и руки ее обнажены. К ее протянутой в<угорону правой руке
припал зверь, напоминающий льва. Вверху парит человеческая фигура
с крыльями, держащая венок. Обрамляет композицию волнообразный
орнамент.
Нимб вокруг головы женщины, хищный зверь, как будто нападающий
на нее, летящая фигурка с венком определенно указывают, что данная
сцена воспроизводит эпизод из жития какой-то святой.
При невероятной многочисленности святых христианского пантеона
женщиной, чья история связана с дикими зверями, вероятнее всего,
могла быть св. Фекла 2. Культ этой святой мученицы, по легендам —
спутницы и ученицы апостола Павла, возник в Малой Азии (потому-то
ее часто называют «иконийская Фекла», «селевкийская святая», «селевкийская первомученица») 3 и очень быстро распространился по всему
Средиземноморью. Об этом говорят многочисленные факты: «декрет»
папы Геласия 494 г., сурово осуждающий народные сказания о Фекле
как еретические, дошедший до нас целый ряд редакций ее жития, много­
численные ссылки на святую других женских житий, посвященные ей
храмы, множество разнообразных памятников с ее изображениями *,
1

2
3

4

ГЭ, инв. № 9094. Размеры — 37,4χΐ6,3, полоса — 37χΐ,6 см, диаметр медальона -»
5,6 см. Гобелен — выткано шерстью и льном по льну. Кручение нитей: основы —
S-образное, утка —S- и Z-образное. Плотность полотна — 16χΐ0, вставок — 28χΐ0,
Сохранность: края неровно оборваны, во многих местах выпали куски ткани и про­
пал уток, прорывы, штопка, кое-где изменился цвет. Поступил в музей в 1931 г.
Réau L. Iconographie de l'art chrétien. Paris, 1959, t. III (3), p. 1250—1252; Ltebbrand J. Thekla von Ikonium. — LChI, 1976, Bd. 8, cols. 433—436.
Liebbrand J. Op. cit. Ряд исследователей отмечали некоторые общие черти Феклы
с малоазийскими языческими божествами, в частности с Кибеллой, см.: James E. O.
The Cult of Mother Goddess. London, 1959, p. 192.
Шестаков Д. Исследования в области греческих народных сказаний о святых. Вар­
шава, 1910, с. 10, 29—47, 62—63, 86; Grabar A. Martyrium. Recherches sur le cult
des reliques et l'art chrétien antique. Paris, 1946, vol. I, p. 65, 320; vol. II, p. 85,107,
344, pi. LXIII, 7; Réau L. Op. cit., p. 1251—1252.
l№

Несмотря на то что Фекла претерпела мученичества в Малой Азии,
особой популярностью она пользовалась в Египте (память ее здесь отме­
чали 19 июля), где конкуренцию с ней мог выдержать только местный
мученик Мина (по некоторым свидетельствам, сын Феклы). Ряд данных
(о них речь ниже) указывает на то, что эрмитажная ткань происходит из
Египта.
Ранние литературные памятники, в которых повествуется о св. Фекле, —
апокрифические деяния апостола Павла на греческом языке (житие Феклы
входило в них составной частью) — относятся ко II в. 6 Однако через два
с половиной-три столетия, по-видимому, с ростом популярности святой,
особенно среди народных масс, появляется перевод на коптский язык
деяний апостола Павла и одновременно оформляется самостоятельная
коптская редакция жития св. Феклы 6 . С этого времени в Египте особенно
широко распространяется культ святой. Несомненно, именно к этой и более
поздней эпохе следует относить и массу разнообразнейших памятников
с изображениями св. Феклы, обнаруженных в Египте или не без основания
с ним связываемых (росписи, рельефы, светильники, кость, ампулы и д р . ) 7 .
Изображения Феклы на памятниках искусства и ремесла можно раз­
делить на две группы: ее представляли либо беседующей с апостолом
Павлом, либо в окружении животных, что должно было иллюстрировать
эпизоды ее жития, связанные с мучениями. В обеих группах композиции
«троились но принципам симметрии: в первом случае Фекла и Павел изо­
бражались друг против друга, во втором — сцены напоминали композиции
^Даниил во рву львином». На большинстве памятников представлены эпи­
зоды мучений святой, которых, согласно житию, выпало на ее долю не­
мало: ее пытались сжечь, раздирали быками, топили в море, бросали в яму
со змеями, травили хищными зверями. Изображения последнего испытания
чаще других встречаются на памятниках. Суть его такова: магистрат при­
говорил Феклу к публичной травле львицей, леопардом и медведем. Но
в амфитеатре на глазах у изумленной толпы свершилось чудо: львица рас­
терзала приблизившихся к Фекле леопарда и медведя и легла у ног жен­
щины, как бы охраняя ее 8 .
Нам кажется, что на эрмитажной ткани, при всей условности изобра­
жения, довольно близко передан кульминационный момент эпизода из
жития святой, связанный с дикими зверями. Фекла, как на большинстве
других памятников с изображениями ее мучений, представлена полуобна­
женной, львица в знак почтения лижет ей руку, летящий ангел увенчивает
святую венком — символом триумфа (см. рис. 3).
Назначение украшенного вставками полотна не вызывает особых за­
труднений: оно является частью туники, возможно детской. Символическое
значение изображений в медальоне на одеянии, в котором был похоронен
покойник, но-видимому, имело охранительный характер и связывалось
с верой в спасение; господь, защитивший Феклу, будет так же милостив
а к владельцу туники 9 .
Что касается времени создания памятника, то приходится отметить, что
по сию пору датировка коптских тканей остается проблематичной. Факти­
ческих данных для отнесения той или иной вещи к строго определенному
периоду у нас нет. Но в нашем случае можно говорить о terminus post
quem: поскольку твердо установлен факт, что в Египте в V в. окончательно
сложилось житие св. Феклы и что с этого столетия здесь заметен подъем
почитания святой, то, по-видимому, ко времени несколько более позднему —
VI в., может быть, самому началу VII в. — можно отнести и эрмитажный
медальон. С такой датировкой вполне согласуется целый ряд памятников
коптского ткачества, близких по художественным и техническим особен­
ностям нашему. Свободное и вместе с тем подчиненное замкнутому единству
размещение элементов композиции, стремление построить сцену в про­
странстве (летящий ангел, передача движения животного в сложном ра­
курсе), позы персонажей, тщательная проработка деталей (обозначение
пальцев, зрачков, отделка платья Феклы и др.), многокрасочная, тонко
140

с г а р м о н и р о в а н н а я ц в е т о в а я г а м м а (фон в с т а в о к к р а с н ы й , д е т а л и и з о б р а ­
ж е н и й ж е л т ы е , светло-зеленые, фиолетовые, белые, черные), п р е о б л а д а н и е
S-образно с к р у ч е н н ы х нитей и т. п. — особенности, п р и с у щ и е б о л ь ш о й
группе коптских тканей, хронологические рамки которых определяются
"V—VII в в . ; в р я д е п а м я т н и к о в к о п т с к о й с к у л ь п т у р ы н а х о д и м и и к о н о г р а ­
ф и ч е с к и е соответствия 10 .
К с о ж а л е н и ю , у к а з а т ь определенное место п р о и з в о д с т в а заинтересо­
в а в ш е й нас т к а н и н е в о з м о ж н о : к у л ь т с в я т о й был р а с п р о с т р а н е н повсеместно
и в ы д е л и т ь к а к о й - т о ц е н т р з а т р у д н и т е л ь н о ; п р о и с х о ж д е н и е сходных в х у ­
дожественном и техническом о т н о ш е н и я х п а м я т н и к о в с н а ш и м в б о л ь ш и н ­
стве случаев неизвестно.
5

Ренан 9. История первых веков христианства. СПб., б. г., т. III, с. 28; Vouaux L.
Les Actes de Paul et ses lettres apocryphes. Paris, 1913, p. 15—17 (описаны коптские
рукописи, содержащие «Историю Феклы»); Réau L. Op. cit., p. 1251. На древность
сложения житий св. Феклы указывает тот факт, что из легенды святой интерполи­
руются даже библейские тексты; см.: Шестаков Д. Указ. соч., с. 40.
6
Rey A. Etude sur les «Acta Pauli et Theclae» et la légende de Thècla. Paris, 1890;
Till W. Koptische heiligen- und märtyrerlegenden. Texte, Übersetzungen und Indi­
ces. Roma, 1935—1936; Dagron G. L'auteur des Actes et des Miracles de Sainte Thècle.—
Anal. Boll., 1974, t. 92, fasc. 1/2, p. 5—11.
7
С исчерпывающей полнотой памятники с изображениями св. Феклы приведены
у I . Liebbrand'a. К ним следует добавить лишь бронзовую поделку из собрания
Эрмитажа, опубликованную В. Н. Залесской (Об одной группе коптских светильни­
ков V B . — СГЭ, 1979, вып. 44) и упомянутую С. Дер Нерсесян (Armenia and the By­
zantine Empire. A Brief Study of Armenian Art and Civilization. Harvard (Mass.),
1947, p. 95) ткань из Арсинои.
8
Lipsius R. À. Acta Apostolorum Apocrypha. Lipsiae, 1891, p. 258; Réau L. Op. cit.,
p. 1250. Испытания, выпавшие на долю Феклы, служили для верующих вечным при­
мером неженской мужественности и твердости, а тот факт, что она чудесным образом
спаслась от огня, морской пучины, змей и лютых зверей, рассматривался ими как
охрана богом своих приверженцев. В этом смысле Фекла стоит в одном ряду с про­
роком Даниилом и целомудренной Сусанной. Святую почитали как защитницу
от пожаров, она покровительствовала путешествующим по водам, помогала блюсти
невинность; среди чудес, приписываемых Фекле, были исцеления от слепоты и глаз­
ных болезней; женщинам, родившимся под знаком овна, советовали в болезнях мо­
литься св. Фекле; см.: Шестаков Д. Указ. соч., с. 44—47.
* Следует особо подчеркнуть, что большинство фигурных и значительная часть орна­
ментальных изображений, вотканных или нашитых на одеяния, в которых копты
хоронили умерших, имело чудодейственный, охранительный характер, связыва­
лось с мыслью о воскресении, с верой в продолжение жизни в потустороннем мире
(см. об этом: Lewis S. The Iconography of the Coptic Hersman in Byzantine Egypt. —
JARCE, 1973, t. X, p. 27-—63). Перед нами любопытный феномен, когда вера древ­
них египтян в загробную жизнь продолжает существовать у их потомков в новых
формах в христианскую эпоху.
10
Замкнутый, с легко «читаемыми» элементами характер композиции нашего медальона
схож с построением буколической сцены на медальоне V в. из Бруклинского музея и
медальона с изображением Пасифаи с быком ("VI—VII вв.) того же собрания; см.:
Thompson D. Coptic Textiles in the Brooklyn Museum. New York, 1971, N 4, p. 18;
N 19, p. 48—49. Поза Феклы напоминает положение Леды на известняковом рельефе
V—VI вв. из Коптского музея в Каире; см.: Duthuit G. La sculpture copte. Statues —
Bas-reliefs — Masques. Paris, 1931, pi. XXVI, a. Хищник на нашем памятнике пред­
ставлен в позе, близкой к позам львов, нападающих на диких ослов, представлен­
ных на шелковых медальонах, хранящихся в различных собраниях; см.: Peirce H.,
Tyler R. The Prague Rider-Silk and the Persian-byzantine Problem. — The Burling­
ton Magazine for Connoisseurs, May 1936, N 398, pi. I, II А, В. (Датировка и проис­
хождение этих памятников по сей день остаются проблематичными: вещи относятся
к V—VIII вв., определяются как персидские, чаще как византийские. Для нас
важно другое — многие из них обнаружены в Египте, т. е. бытовали здесь.) Крыла­
тая человеческая фигурка с венком в руках, определяемая как ангел, виктория, ге­
ний, путто и т. п., — мотив, довольно частый в коптских тканях; см.: Kendrick A. F.
Catalogue of Textiles from Burying-Grounds in Egypt. London, 1921, vol. 2, N 317,
p. 15, pi. VII; Шуринова Р. Д. Коптские ткани. Собрание Гос. музея изобразитель­
ных искусств им. А. С. Пушкина. М., 1967, № 16, табл. 26; Быстрикова М. Г. Копт­
ская ткань V—VI вв. из собрания Гос. Эрмитажа. — ВДИ, 1971, № 3, с. 107—111);
попадается он и на памятниках коптской пластики, см.: Liebbrand / . Op. cit., col. 433.
Наконец, обрамление медальона в виде волны обычно на тканях V—VI вв., см.:
Шуринова Р. Д. Элементы александрийского и восточного искусства в коптских тка­
нях. Две коптские ткани из собрания МИИ им. А. С. Пушкина. — В кн.: Древний
Египет и древняя Африка: Сб. статей, посвященный памяти акад. В. В. Струве. М.,
4967, с. 145.
141

Значение публикуемого памятника велико сразу в нескольких аспектах^
Во-первых, ткань интересна с точки зрения иконографии. Опубликованные
произведения с изображениями мучений св. Феклы, как уже отмечалось,
строились по принципам симметрии, наподобие композиции «Даниил во
рву львином» п . Сцена на эрмитажном медальоне не имеет даже отдаленных
аналогий среди них. Она не только композиционно построена по-иному,,
ее отличает и набор компонентов. Иными словами, без опасения грубоошибиться, можно предположить, что она относится к неизвестному до­
селе иконографическому типу, и тип этот, как никакой другой, близок
тексту жития св. Феклы. Это обстоятельство еще раз подчеркивает,
каким ценным источником по иконографии являются ткани.
Во-вторых, эрмитажный памятник интересен и в плане истории тка­
чества. Известно, что термин «коптские ткани» условен. Под ним под­
разумевают различные тканые изделия, обнаруженные в христианских
захоронениях в Египте. Значительное число их неегипетского происхожде­
ния. Однако далеко не всегда можно выделить такую продукцию. Р я д
присущих эрмитажному памятнику данных — характерная трактовка
композиции в целом и отдельных деталей, тип изображений, технические
особенности, наконец, воспроизведение на нем сюжета, связанного с житием
ставшей национальной святой, — позволяет считать его продукцией копт­
ских мастеров. А это в свою очередь дает опорные точки в установлении
египетского происхождения ряда тканых изделий, близких публикуемому
медальону по художественным, стилистическим и техническим особенно­
стям.
Наконец, он представляет необычайный интерес в историческом от­
ношении. Исследователи, занимавшиеся изучением коптского искусства,
подметили следующее парадоксальное обстоятельство: народ, политиче­
ская и религиозная история которого изобилует христианскими подвиж­
никами и мучениками, который даже ведет свое летосчисление от «эры
мучеников» (284 г. — год воцарения Диоклетиана), создал очень ограни­
ченное число памятников искусства, в которых нашли бы отражение эпи­
зоды, связанные с мучениями святых 12. Если предложенная нами интер­
претация сюжета на эрмитажном медальоне верна, то в научный оборот
вводится очень важный, редкий, ранний памятник с конкретным изобра­
жением мученичества конкретного святого.
Все вышеизложенное позволяет считать публикуемый памятник
уникальным произведением коптского ткачества.

11

12

См., например, мраморное тондо V в. из музея Канзас-Сити (Leibbrand / . Op. cit..
col. 433), известняковый редьеф Бруклинского музея, датируемый V (Wessel К.
Koptische Kunst. Recklinghausen, 1963, Abb. 52, S. 41) или IX в. (Effenberger Α.
Koptische Kunst. Ägypten in spätantiker, byzantinischer und frühislamischer Zeit.
Leipzig, 1975, Abb. 54, S. 238), миниатюру в рукописи XII в. из Британского музея
(Leibbrand J. Op. cit., col. 434).
Mirrit Boutras Ghali. Coptic Art. — BSAC, 1970, vol. XIX (1967—68), p. 290.

Византийский временник, τ ом '42

А. И. РОМАНЧУК, М. Я. БЫКОВ

РИСУНКИ СРЕДНЕВЕКОВЫХ КОРАБЛЕЙ
ИЗ КРЕПОСТИ КАЛАМИТА
Памятники искусства Византии, дошедшие до нашего времени, позво­
ляют в основном получить представление об официальных школах, наибо­
лее распространенных сюжетах, которые могли по-своему разрабатывать
отдельные мастера, но которые, как правило, не выходили за пределы при­
нятых в обществе канонов. О народной художественной культуре мы можем
судить только отчасти по различным поделкам из кости, рисункам на гла­
зурованных сосудах, но и последние, изображая различных фантастических
животных (чаще всего грифонов), воинов, всадников-змееборцев, являются
разработкой традиционных сюжетов. Подобные изображения, будучи ши­
роко распространенными, отличаются трафаретностью поз, единой ат­
рибуцией, за которыми исчезает индивидуальное видение. Индивидуаль­
ность проявляется только в степени мастерства исполнителя. Все эти
памятники характеризуют художественную культуру общества в целом,
дают материал для изучения технических приемов средневековых мастеров,
но в меньшей степени позволяют получить данные для раскрытия духов­
ного мира отдельных граждан.
Для изучения художественной культуры отдельных членов средневе­
кового общества большое значение имеют рисунки не на изделиях, пред­
назначенных для широкого пользования, а выполненные для себя, в ми­
нуты размышлений запечатлевающие увиденное рядом. Большой материал,
лозволяющий представить интересы рядовых членов средневекового об­
щества, в какой-то степени приблизиться к пониманию их интересов,
а также судить о народной художественной культуре, дает, например,
коллекция рисунков на камнях крепостных стен Плиски и других средне­
вековых памятников Болгарии, собранная Д. Овчаровым г. Эти рисунки
отразили самые различные стороны жизни: на них изображены дикие и дожашние животные, всевозможные предметы, бытовые сцены и моменты
■охоты, т. е. все то, что окружало человека, интересовало и удивляло его.
Несмотря на более низкий художественный уровень этих рисунков в срав­
нении с миниатюрами, рельефами на поделках из кости или металла, эти
памятники расширяют наши представления как о духовном мире отдельных
граждан, так и о жизни средневекового общества в целом. Некоторые из
таких рисунков являются подчас единственным материалом, с помощью
которого мы можем судить о не дошедших до нашего времени предметах.
К числу таких изображений относятся рисунки средневековых судов,
которые позволяют в какой-то мере получить представление о древнем
кораблестроении, «увидеть» упоминаемые в письменных источниках типы
судов 2. Правда, развернувшиеся в последние годы подводные археологи1

3

Во время пребывания одного из авторов этой статьи в Болгарии Д. Овчаров познако­
мил его с данной коллекцией, за что авторы выражают ему большую признатель­
ность.
Интерес к изображениям судов вызван прежде всего тем, что, несмотря на внима­
ние исследователей к истории флота, наши знания о средневековом кораблестроении
143

ееские исследования приносят много новых данных, в частности изучение·
остатков византийского корабля у Васси-Ада позволило представить не
только размеры и конструкцию византийского судна середины VII в., но»
и его вместимость 3 .
В этой связи чрезвычайно интересна находка нескольких изображений
средневековых судов в крепости Каламита (Инкерман). Во время проводив­
шихся там в 1968 г. Херсонесским музеем реставрационных работ среди
камней внутренней стороны кладки башни № 5 4 было обнаружено два
блока с процарапанными на них рисунками. В связи с их находкой перед
исследователями встает ряд вопросов: когда, кем и с какой целью сделаны
рисунки, какой тип судов изображен на них? На некоторые из этих во­
просов мы и попытаемся здесь ответить.
Крепость Каламита в средневековый период входила в состав Мангупского княжества, являясь опорным пунктом владетелей Феодоро на по­
бережье. Крепость существовала еще в XVI в., защищая порт ъ. В это
время, как пишет М. Броневский, в Инкермане (Каламите) жили
несколько греков и т у р к и 6 . Возникшая в раннее средневековье,.
Каламита знала пять строительных периодов, последний — в XVI в . 7
Самым значительным по масштабам было строительство вначале XV в.,
с которым связывают кладку из больших блоков 8 . Блоки, на которые на­
несены изображения судов, входят в состав внутренней стороны кладки
башни и, судя по размерам, положены во время строительства начала
XV в. Расположены они на высоте около метра от пола в башне. Вероятно,
рисунки выполнены уже тогда, когда камни лежали в кладке стены. До
некоторой степени аргументом в пользу данного предположения слу­
жит то, что поверхность камней не обрабатывалась специально для на­
несения рисунков. Блоки с рисунками, как и соседние, обработаны зубат­
кой, не имеют идеальной поверхности. Сделаны они из мягкого местного
известняка и частично пострадали от времени. На обоих камнях изобра­
жено по нескольку судов различного типа.
Наибольший интерес представляет блок размерами 0 , 7 5 χ 0 , 3 3 χ 0 , 1 9 м.,
на котором изображены шесть судов. Линии рисунка судов различной
глубины, они нанесены каким-то острым инструментом, возможно про­
царапаны ножом и затем углублены (рис. 1). Особенно четкий контур имеет
рисунок судна № 1, изображенного в верхней части блока (рис. 2). Это одно­
мачтовое судно с наблюдательной корзиной на верху мачты, от которой
идут линии, изображающие снасти. Высокий нос, корма с площадкой оформ­
лены глубокими линиями. Хорошо видны отверстия для весел, которые
были расположены вертикально по три в ряд. От каждой группы отверстий
отходит по три линии, изображающие весла. Несколько отличается от этого
рисунок другого судна, расположенного в левой части плиты (№ 2). Это
судно также имело мачту с наблюдательной корзиной, нос здесь такой же,
как и у судна № 1, но корма изображена не плавной линией, а прямой.
Кроме того, судно № 2 не имеет отверстий для весел, а по его корпусу про­
ведены горизонтальные линии, которыми рисовавший хотел обозначить
деревянную обшивку бортов (рис. 3).
Этот же тип судна представлен в меньших по размерам рисунках еще двух
судов: одно из них — № 3 — нарисовано справа от судна № 1, другое
расположено слева от носа этого корабля (№ 4).
Кроме этих четырех хорошо видимых изображений, просматриваются
еще два. Одно из них (№ 5) расположено в верхней части плиты и частично
скрыто изображением корзины судна № 1. Это судно удлиненных про­
порций с низкой палубой, мачта не видна (рис. 4). Другое судно этого ж&
типа помещено в нижнем левом углу (№ 6; см. рис. 5). У правого края
плиты видны вертикальные линии, вероятно снасти еще одного судна, но
это изображение очень сильно испорчено.
Поверх весел судна № 1 процарапана надпись (рис. 6). Судя по ее
расположению, она выполнена после того, как был сделан сам рисунок.
Буквы частично сбиты, но хорошо видны. Сохранилось 12 греческих букв.
144

Вероятно, надпись дошла не полностью. Слева от нее видны вертикальные
палочки, возможно являющиеся началом надписи. Кроме того, поверх
рисунка судна № 6 в левом нижнем углу процарапана монограмма (рис. 5).
Остатки каких-то знаков видны на нижнем краю в правой части блока.
Не все рисунки выполнены одновременно. Первоначально было изоб­
ражено судно № 5 и, возможно, № 6. Глубина линий их очень незначи­
тельна, кроме того, судно № 5 частично закрыто рисунком судна № 1.
Позднее нарисовано судно № 1 и, возможно, суда № 4 и 2, а также сделан
рисунок судна № 3. Надпись и монограмма процарапаны уже после того,
как все поле плиты было заполнено рисунками.
Тип судов, изображенных на данной плите, не имеет прямых аналогий
среди дошедших до нас изображений византийских кораблей. Наиболее
близки им рисунки византийских дроманов налеологовского
времени
(суда № 1—4) 9 и Χάραγμα δρομώνος X I — X I I вв. 10 (суда № 5 и 6).

Рис. 6. Блок № 1. Прорисовка надписи.
Возможно, последний тип судна — неф, или χάραγμα δρομωνος, пред­
ставлен на торцовой части другого блока (его размеры 0,42Χ 0,37χ0,15 м).
Камень обработан только с лицевой стороны, на которой нанесен рисунок,
выполненный тонкой линией, глубиной в 1—2 мм, линии весел, мачты более
слабые (рис. 7, 8). В отличие от судов № 5 и 6 первой плиты здесь очень
хорошо видны весла. Поверх изображения судна видны остатки букв,
среди которых наиболее четко прослеживается только К. На второй плите
нарисована также небольшая парусная лодка, поверх изображения ко­
торой художник начал рисовать еще какой-то предмет.
Выполнены ли рисунки на втором блоке тем же человеком, что и на
нервом, сказать трудно. Если судить по характеру изображений, то можно
предполагать, что суда № 5 и 6 первого блока и рисунок на втором камне
выполнены одним человеком или в близкое время. Изображения очень по­
хожи, у всех трех судов проведены горизонтальные линии, обозначающие
обшивку бортов.
Так же трудно решить вопрос о том, кто и зачем изобразил суда на бло­
ках крепостной стени Каламиты. Возможно.что это был один или несколько
поочередно рисовавших воинов, охранявших крепость в начале XV в.
Но несомненно одно — рисунок должен был изображать то, что часто ви­
дел рисовавший, т. е. суда, заходившие в порт Каламиты.
чрезвычайно отрывочны. В работах общего характера древнему судостроению отво­
дится, как правило, лишь несколько страниц. См., например: Kozłowski В. Istoricul
navei. Bucureşti, 1960; Hänke H. Männer planken Ozeane. Berlin, 1963; Бончев Л.
Човекът навлиза в морето. Варна, 1967; Нойкирхен Г. Мореплавание вчера и сегодня.
Л., 1977. Наиболее полной работой о средневековых кораблях является статья
Й. Луетича {Luetic / . Tipovi brodova Hrvatskih primorskih gradova u Lipantskoj
bitki. — Adriatica maritima, 1974, vol. I, c. 29—37) и греческое исследование
3

К . Алвсандри ('AXssavSpnj К.
Άθηναι, 1956).

Α.

Ή

θαλάσσια

δύναμις

έν

Βυζαντινή

Αυτοκρατορία.

Bass G. Underwater Excavations ot Yassi Ada: A Byzantine Shipwrech. — AA, 1962,
t. 3, p. 546.
План крепостных стен Инкермана приведен в статье: Бертъе-Делагард А. Л.
Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города
Крыма. — ЗООИД, 1886, 14.
5
Бронееский М. Описание Крыма. — ЗООИД, 1867, 6, с. 343.
6
Там же.
7
Бертъе-Делагард А. Л. Указ. соч., с. 190.
8
Веймарн Е. В. Средньов1чний комплекс фортещ Каламита. — Археолопчш памя'тки
УРСР, 1963, 13, с. 80.
9
Άλεσάνδρη К. A. Op. cit., σ. 56.
10
Ibid., σ. 63, πίν. 4, α. 314, πίν. 7.
4

10

Византийский временник, 42

145-

Это предположение заставляет еще раз вернуться к вопросу о том,
какой же тип судов изображен на исследуемых рисунках. Византийские суда
могли заходить в порт Каламита даже непосредственно из Константинополя,
тем более что мангупские князья состояли в родственных отношениях с пра­
вителями Византии п . Но едва ли приход судов из Константинополя был
столь частым событием, чтобы рисовавший мог запомнить детали их
оснастки и сравнительно точно передать на камне. Вероятнее другое:
венецианские и генуэзские суда начиная с X I I I в. постоянно подходят
к этой части берега, следуя в Феодосию или расположенную по соседству
Балаклаву. Поэтому более правдоподобным представляется, что неизвестный
художник
изобразил
торговый
итальянский
караван, в состав
которого могли входить различные типы судов. Но вне зависимости от
того, изображены ли здесь византийские дроманы или вытесняющие их на­
чиная с конца X I I I в. венецианские галеры 12, несомненно то, что сделав­
шие их изображения обладали известным талантом, позволившим им
запечатлеть на камне то, что они видели рядом с собой.

11
12

Спиридонов Д. С. Заметки из истории эллинства в Крыму. — ИТОИАЭ, 1928, т. 2
(59), с. 92—102.
Бойчее П. Указ. соч., с. 24. В пользу этого предположения склоняет находка вене­
цианской золотой монеты XIV в., найденная во время зачисток внутри башни (ГХЗ,
инв. № 10563).

В и з а н т и й с к и й в р е м е н н и к , том 42

СООБЩЕНИЯ

В. Д. НИКОЛАЕВ

СВИДЕТЕЛЬСТВО ХРОНИКИ
ПСЕВДО-СИМЕОНА О РУСИ-ДРОМИТАХ
И ПОХОД ОЛЕГА НА КОНСТАНТИНОПОЛЬ В 907 г.
В 907 г., согласно Повести временных лет, киевский внязь Олег совершил
поход на Константинополь. Около 200 лет в отечественной и зарубежной
историографии велись оживленные споры об исторической реальности
этого похода; в настоящее время для подавляющего большинства исто­
риков она уже не подлежит сомнению *.
Единственным источником, содержащим непосредственные данные о по­
ходе, является русская летопись. Отсутствие прямых свидетельств в визан­
тийских и других источниках используют в качестве одного из главных ар­
гументов те исследователи, которые все еще сомневаются в достоверности
летописного сообщения о походе. Ученые, признающие поход реальным
событием, для подтверждения сообщения Повести временных лет привле­
кают византийские и восточные свидетельства, содержащие о нем хотя бы
косвенные данные. Важное место принадлежит здесь сообщению о русидромитах в относящейся к X в. хронике Псевдо-Симеона.
В 1949 г. вышла в свет статья Р. Дженкинза, прямо связывающая
данные хроники с походом Олега на Константинополь 2 . Это исследование
появилось почти одновременно со статьей Р. Долли 3 , который, как и А. Грегуар 4 , считал поход Олега легендарным.
Одним из основных аргументов Грегуара и Долли было молчание
о походе Олега византийских источников. Дженкинз в своей статье и стре­
мился опровергнуть их точку зрения. Исследователь подверг анализу один
отрывок хроники Псевдо-Симеона, где под 18-м годом правления императора
Льва VI (т. е. 904 г.) говорится о походе против Византии арабского флота
во главе со Львом Триполийским 5 . Этот отрывок помещен в строгой хроно­
логической последовательности событий, между краткой записью о чет­
вертом браке Льва VI (его женитьба на Зое Карбононсиде) 6 и сообщением
о мерах византийского правительства по оказанию сопротивления флоту
Льва 7 . Сообщив о выступлении арабского флота, Псевдо-Симеон перечисляет
затем ряд географических объектов, давая после каждого из них объяснение
происхождения его названия. При этом хронист не говорит о том, имели ли
они какую-либо связь с ходом военных действий, с попыткой Льва Триполийского напасть на Константинополь, и только из сообщения Продол­
жателя Феофана мы узнаем, что речь здесь идет о тех городах и островах,
мимо которых проходил арабский флот в своем движении к острову Самофракия 8 .
Сразу же вслед за этим у Псевдо-Симеона, и только у него одного, идет
перечень географических названий, которые не имеют никакого отношения
к походу Льва Триполийского, причем снова хронист пытается объяснить
происхождение каждого наименования и вновь без всякой связи с историей.
Отсюда Дженкинз сделал вывод, что Псевдо-Симеон, как и ранее, «из-за
своей страсти к археологическим изысканиям» взял из общего с Продолжа­
телем Феофана источника список географических названий, опустив об147

стоятельства их появления в источнике 9. Продолжатель же Феофана вообще
не заинтересовался этим сюжетом и обошел его молчанием в своей хро­
нике. Поэтому Дженкинз считает, что и в этом случае в источнике, которым
лользовались оба хрониста, описывался поход на Константинополь каких-то
вражеских войск (по мнению автора, русских).
У Псевдо-Симеона, таким образом, сохранены лишь названия мест,
мимо которых (или через которые) проходили эти войска. В списке име­
ются названия: Μεσημβρία, Αίμος, Μήδεια, Σηλυβρία, Μακεδονία, Νικόπολις,
'Ιερόν, Φάρος, 'Ρως δε, οι και Δρομΐται, ό Τρικέφαλος βουνός κατά τό Όψ'κιον,
'Ραδηνός 10.
Этот отрывок, по мнению Дженкинза, имеет непосредственное отношение
к русским, упомянутым в нем как «русские-дромиты». Мыс Эмос, Месемврия, Мидия (Салмидес), Фарос (Румели-Фанар), Иерон (Анадоли-Кавак) —
это места, расположенные на пути морских походов русских на Константи­
нополь. Силимврии (Силиври) на Мраморном море можно было достигнуть,
по мнению автора статьи, сухим путем, сойдя на берег в Месемврии и дви­
гаясь через территорию Византии. Упоминание в тексте близко друг от
друга Мидии и Силимврии, возможно, говорит о том, что между ними
должен был быть помещен Константинополь, тогда как упоминание мыса
Трикефал в феме Опсикий может указывать на то, что неприятель, как и
в 941 г., высаживался в Вифинии; Никополь и Македонию Дженкинз
опускает. Радин, по его мнению, — это известный из византийских источ­
ников командующий флотом, который мог быть выслан навстречу русским.
Исследователь отводит вероятное возражение относительно того, что упо­
мянутый список обозначал путь на Константинополь войска Игоря в 941 г.,
так как Псевдо-Симеон ниже говорит об этом походе отдельно, вновь при­
водя те же места.
Таким образом, в источнике, которым пользовался Псевдо-Симеон,
находился рассказ о походе Руси на Константинополь. Но когда был этот
поход? Псевдо-Симеон вставляет «русский» список u названий в описание
похода Льва Триполийского, между его появлением и мерами византийского
правительства по оказанию ему сопротивления. Дженкинз полагает по­
этому, что событие имело место около 904 г. К указанной дате близок поход
Олега на Константинополь, относимый к 907 г. В тексте «русского» списка
между описанием Фароса и мыса Трикефал находится испорченный и труд­
ный для понимания отрывок, в котором речь идет о руси-дромитах и их «бо­
жественно-озаренном» вожде (или вождях): 'Ρδίς δέ, ol και Δρομΐται, φερών^μοι άπό 'Ρώς τινός σφοδρού διαδραμόντες άπηχήματα των χρησαμένων εξ υποθήκης
ή θεοκλυτίας τινός και υπερεχόντων αύτοός, έπικέκληνται. Δρομΐται δέ άπό τοο
οςεως τρεχειν αοτοις προσεγενετο " .
В этом отрывке не вызывают сомнений лишь начало и конец, где пред­
принята попытка этнологического объяснения слов «россы» и «дромиты»:
«Русские, также называемые дромитами, получили свое имя от некоего
храброго Росса: . . .дромитами они назывались потому, что обладали спо­
собностью быстрого передвижения». Остальная часть абзаца не дает ясного
смысла.
Дженкинз предлагает следующий перевод этого трудного места: «Рус­
ские. . . усвоили изречение оракула, данное им путем внушения и божест­
венного озарения теми, кто господствовал над ними» 13. Но кто были эти
«божественно-озаренные» вожди? Вероятно, считает автор статьи, это
намек на возможность обожествления вещего, мудрого Олега. «Не сам ли
это Олег?» — спрашивает Дженкинз 14.
В заключение исследователь предлагает следующую расшифровку
сообщения источника Псевдо-Симеона: «Русские, также называемые дро­
митами, под предводительством вождей, наделенных мудростью или бо­
жественным озарением, пришли морем, обогнули мыс Эмос и перешли
государственную границу в Месемврии, а сухопутное войско, пройдя
через Болгарию или сойдя с судов в Месемврии (или Мидии), пробилось
через Фракию и достигло Мраморного моря у Силимврии. Суда, идя вдоль
148

берега, повернули в пролив у Фароса, прошли Иерон (или разбили ви­
зантийскую эскадру у Иерона) и достигли суши у Трикефала, на вифинском побережье. На Константинополь было произведено нападение с суши
и моря, от Мидии до Силимврии. Византийским флотом командовал
Иоанн Радин» 15.
Гипотеза Р . Дженкинза вызвала большой интерес в византиноведении,
у нее нашлись сторонники и противники. В 1951 г. к гипотезе присоединился
А. А. Васильев, который, однако, отметил трудность расшифровки отрывка 16 .
В советской историографии выводы Дженкинза
положительно оце­
нили М. В. Левченко, Г. Г. Литаврин, А. Н. Сахаров и др. 1 7
В 1952 г. с возражением против статьи Дженкинза выступил Долли,
утверждавший, что Псевдо-Симеон имеет в виду не поход Олега, а экспеди­
цию Льва Триполитанина 18 . Однако точка зрения Долли является спорвой, поскольку «русский» список включает пункты, расположенные на
Черноморском побережье (Месемврия, мыс Эмос, Мидия), Босфоре и Мра­
морном море (Иерон, Фарос, Силимврия, мыс Трикефал), куда в 904 г.
•флот Льва Триполийского не входил.
Гипотезу Дженкинза подверг критике и К. Манго 19 . На точку зрения
Манго оказал влияние Ф. И. Успенский, с которым автора роднит прежде
всего сам подход к исследованию данной проблемы — игнорирование
«русского» списка географических названий и изучение лишь одного
отрывка о руси-дромитах 20. Ф. И. Успенский сближает с данным отрывком
имеющийся у Продолжателя Феофана рассказ о чудесах патриарха Иоанна
V I I Грамматика (837—843). Согласно этому сообщению, Иоанну чудесным
образом удалось отвратить от грабежа населения Византии дикое язы­
ческое племя. Это племя Успенский отождествляет с русскими на том осно­
вании, что русские в это время напали на Византию; По его мнению, на
это же событие намекает и отрывок о руси-дромитах. Дромитами, считает
исследователь, русские были названы за то, что быстро сбежали из Ви­
зантии 21. Данный отрывок Успенский датирует временем до 842 г., т. е.
периодом правления императора Феофила и патриаршества Иоанна 22.
Но сам же Успенский считает, что рассказ о чудесах Иоанна мог быть
просто легендой, созданной для того, чтобы объяснить состояние одной
и з статуй константинопольского ипподрома 23. На наш взгляд, это мнев и е вполне справедливо. Однако оно ставит под сомнение саму гипотезу
Успенского, и прежде всего датировку похода. Исследователь пытается
в а й т и аналогию свидетельствам Псевдо-Симеона в рассказах русской ле­
тописи о набегах Руси на Византию времен Аскольда и Дира, предлагая
изменить датировку этих походов. Но и эта аналогия представляется нам
весьма сомнительной.
Подобно Ф. И. Успенскому, К. Манго также отвергает «русский»
-список; он основывает свое исследование лишь на анализе трудно понимае­
мого и испорченного отрывка, который он пытается реконструировать
и расшифровывает следующим образом: «Русские, также называемые
дромитами, получили свое имя от некоего могущественного Росса, после
того как им удалось спастись от последствий (избежать последствий) того,
что предсказали о них оракулы, благодаря какому-то предостережению или
божественному озарению того, кто господствовал над ним. Дромитами они
назывались потому, что обладали способностью быстрого передвиже­
ния» 24 .
Таким образом, полагает Манго, в отрывке содержится намек на
пророчество, сделанное каким-то оракулом (подобно пророчеству Василия
Нового о походе Игоря в 941 г.), которое и предсказало полное поражение
русских. Но русским удалось спастись бегством от полного разгрома бла­
годаря способностям их предводителя Росса. Однако трудность датировки
и атрибуции отрывка делает выводы исследователя менее уверенными.
«Когда нужно связать наш отрывок с определенным историческим событием,
мы не находим для этого достаточно твердой почвы», — вынужден конста­
тировать Манго 25. G одной стороны, под влиянием Ф. И. Успенского Манго
149

пытается связать отрывок с походом Руси на Константинополь в 860 г.,.
с другой — упоминание в отрывке «божественно-озаренного» вождя —
с указанием на поход Олега 26. Но сам же Манго признает, что в отрывке
речь идет не о победе русских, а об их разгроме и бегстве 27 . Это противо­
речит имеющимся у нас данным о походе Олега, и поэтому атрибуция Мангодолжна быть признана весьма спорной. Вырывать текст о руси-дромитах
из контекста, отторгая его от списка географических названий, — значит*
лишь затруднять возможность его датировки. К. Манго, к сожалению, не
оценил того, что аналогия с «арабским» списком географических названий,
отнесение «русского» списка к 904 г., рассмотрение самого отрывка лишь
в тесной связи с этим списком дали Дженкинзу возможность установить
дату похода, тогда как сам отрывок датировать крайне трудно. Отсюда
и неуверенность выводов К. Манго 28 .
Как видим, оценивая гипотезу Р. Дженкинза, все исследователи ока­
зались единодушными в том, что это свидетельство Псевдо-Симеона нельзя
игнорировать. Мы также попытаемся разобраться, возможно ли связывать,
эти данные с походом Олега на Константинополь в 907 г. Оставим пока
в стороне дату похода — к ней мы вернемся ниже.
Прежде всего отметим параллели, существующие между походом русидромитов и походом Олега на Константинополь. По мнению Дженкинза,
эти параллели следующие:
1) «божественно-озаренный» вождь дромитов и «вещий» Олег 29 ;
2) путь русских на Константинополь. Но морской путь, как отмечает
Дженкинз, — это обычный путь, которым пользовались русские, поэтому
он не может свидетельствовать именно о походе 907 г. Следовательно,
остается лишь путь через Месемврию на Силимврию.
Проанализируем аргументы Дженкинза.
1. Дженкинз сближает вождя дромитов и Олега лишь из-за сходства
эпитетов, которыми они охарактеризованы, — «божественно-озаренный»,
и «вещий». Но вспомним контекст Повести временных лет, где Олег назван
«вещим». В 907 г. Олег после удачного похода, заключения выгодного для
Руси договора возвращается в Киев, «неся злато и паволоки и овощи и
вина и всякое узорочье. И прозваша Олга — вещий: бяху бо людие погани
и невегласи» 30. Как видим, Олег назван «вещим», т. е. мудрым, именно за
свой удачный поход, выгодный для Руси договор, большое количество дани,
привезенной из Константинополя. Замечание же о том, что люди тогда были
язычниками, явно добавлено позднее для разъяснения термина «вещий»,
т. е. в понимании летописца, «волхв», «прорицатель». Действительно, в по­
зднейшей церковной практике, как об этом свидетельствуют памятники
XV—XVII вв., слово «вещий» было синонимом слова «кудесник», «волхв»
лишь
с
незначительными,
неуловимыми
теперь
оттенками» 31 .
Однако Олег назван вещим прежде всего благодаря своей мудрости и полко­
водческому таланту. Иначе представляется странным включение в летопись
легенды о смерти Олега. Если бы Олег действительно обладал даром пред­
видения, вряд ли ему понадобилось бы обращаться к волхву с вопросом об
обстоятельствах своей грядущей смерти. В эпитете же
«божественноозаренный», как видно из контекста отрывка, отмечалась прежде всего
способность к предвидению, прорицанию.
Большой интерес представляют и археологические данные. Б . А. Ры­
баков, рассматривая погребения кургана Черная Могила близ Чернигова,
датируемые X в., отмечает: «Современники покойных дали нам понять,
что под насыпью Черной Могилы лежат люди, облеченные правами не
только военачальников, но и жрецов, люди, которым могут понадобиться
на том свете и ножи для заклания жертв и священные ритоны для провоз­
глашения благоденствия соплеменникам. Такое сочетание военного и жре­
ческого могло быть только в лице князя. Во многих славянских языках
п князь" и „жрец" звучат почти одинаково: чешский: князь — knëz, жрец —
knëz; польский: князь — ksiaże, жрец — ksiądz. Мы знаем, что у славян кня­
зья нередко выполняли функцию верховных жрецов» 32.
150

Очевидно, «божественно-озаренный» вождь дромитов также выполнял
♦функции верховного жреца, считался прорицателем, что может свидетель­
ствовать, по всей вероятности, о его славянском происхождении. Среди дро­
митов могли быть также и норманны (варяги) 33. Как видим, аналогия
А. Куника — Р. Дженкинза — К. Манго является лишь чисто внеш­
ней.
2. Гипотезу о движении сухопутных войск Дженкинз строит на основе
анализа имеющихся в списке названий «Месемврия» и «Силимврия» и бли­
зости их упоминания. По почему до Силимврии русские шли именно сухим
путем? Промежуточные пункты между Месемврией и Силимврией не упо­
мянуты. Сами географические названия стоят в списке далеко не в том
порядке, в каком рассматривает их исследователь. Согласно Дженкинзу,
■Фар'оса русские достигли ранее Иерона, а в списке он стоит после Иерона.
В настоящее время Фарос убедительно локализуется при входе в Босфор
из Мраморного моря 34. Поэтому возможно, что поход был лишь морской,
который и окончился у мыса Трикефал, стоящего в списке перед именем
«Радин» (подробнее об этом см. ниже).
Теперь следует выяснить происхождение названия «дромиты». Дромитами, отмечает А. А. Васильев, русские были названы не потому, что могли
быстро бегать, а по названию места в устье Днепра, откуда они отправлялись
в грабительские набеги 35. Это был длинный узкий участок земли или по­
бережья, известный с древних времен как 'Αχίλλειος δρόμος, или Ахиллов
бег. Культ Ахилла Понтарха был распространен на северных берегах Чер­
ного моря (остров Ахилла, храм Ахилла в Ольвии). Уже Птолемей около
140 г. н. э. говорит о тавроскифах как об обитателях окрестностей Ахиллова
дрома. Но название «тавроскифы» было позднее перенесено византийцами
на русских 36. Географ VI в. Стефан Византиец упоминает Άχιλλέως δρόμος,
л а з ы в а я его островом, а его жителей — Άχιλλεοδρομϊται. Участок Ахиллова
дрома был очень низким местом, подверженным наводнениям, по всей
вероятности, никогда не был населен, и, таким образом, Ахиллеодромиты,
как можно предполагать, обитатели terra firma, т. е. берега, противо­
положного дрому.
Согласно легендарной традиции, участок получил название δρόμος
{т. е. бег), поскольку Ахилл в поисках своей возлюбленной Ифигении
в Скифии прошел через него; Плиний же говорит, он был назван бег Ахилла,
лотому что был местом его упражнений 37 .
Совершенно очевидно поэтому, что «русь-дромиты» Псевдо-Симеона не
войско Олега 38 , а славяно-варяжская вольница, обитавшая в устье Днепра
и на побережье Черного моря, «русская промысловая и торговая вольяица, напоминающая будущих „галицких выгонцев" и бродников, с ко­
торыми ее роднит даже смысловое значение наименования „дромит"» 39 .
Эта вольница, по всей вероятности, и совершала грабительские набеги на
византийские владения. Именно таким набегом на окрестности Константи­
нополя, возможно, и был их поход под предводительством «божественноозаренного» вождя.
Таким образом, можно объяснить, почему это событие не отмечено у Про­
должателя Феофана: это был рядовой грабительский набег, каких много
видела Византия, и если упоминание о нем сохранил Псевдо-Симеон, то
лишь из-за своей «страсти к археологическим изысканиям».
Упоминание этого похода в связи с попыткой Льва Триполийского
напасть на Константинополь не является, на наш взгляд, случайностью. Как
известно, во второй половине июля 904 г. Лев Триполийский во главе араб­
ского флота двинулся на Константинополь и дошел до гавани Парий у входа
в Мраморное море, которую и занял 40 . В связи с угрозой Константинополю
на борьбу со Львом был отправлен византийский флот под командованием
Имерия. Лев не решился вступать с ним в борьбу и покинул Парий.
Вскоре вслед за ним выступил и Имерий и настиг флот Льва уже у острова
Фасос 41 . Отсутствием византийского флота в Константинополе, вероятно,
и воспользовались дромиты для нападения на его окрестности. Таким
151

образом, их набег, возможно, состоялся во второй половине июля 904 г.,
когда флот Имерия преследовал флот Льва.
Р. Дженкинз связал «русский» список географических названий с тек­
стом о руси-дромитах и, таким образом, указал нам маршрут набега дромитов. С учетом его выводов попытаемся восстановить гипотетическую кар­
тину набега дромитов на окрестности Константинополя. При этом важно
отметить, что первым городом, мимо которого прошли дромиты, является,
согласно списку, Месемврия. Очевидно, дромиты под предводительством
«божественно-озаренного»
вождя отплыли с места
сбора
(веро­
ятно, из устья Днепра) под покровом темноты. Херсонский стратиг, обычно
сообщавший в Византию о движении Руси, на сей раз не смог этого сделать,
потому что дромиты успели выйти в открытое море. Болгары же не стали
доносить о них византийцам и пропустили дромитов мимо своих берегов,
вероятно, потому, что набег дромитов на Византию с целью грабежа был
им столь же выгоден, как позднее и поход Олега. Поэтому первые сообще­
ния о движении дромитов пришли из Месемврии, с византийской границы.
Таким образом, в сообщении источника Псевдо-Симеона могло быть
отмечено, что русь-дромиты под предводительством «божественно-озарен­
ного» вождя, идя обычным путем русских на Константинополь, прошли мыс
Эмос, Месемврию, Мидию, затем, идя вдоль берега, прошли Иерон и под­
вергли грабежу окрестности Константинополя до Силимврии. Из Силимврии
их заставила уйти византийская эскадра под командованием Иоанна Радина.
Дромиты вынуждены были отойти к мысу Трикефал в феме Опсикий. Мыс
Трикефал стоит в списке перед именем Радина. Эскадра Радина, вероятно,
могла вступить с ними в бой у мыса Трикефал; в бою их суда (подобно —
позднее — судам Игоря) могли быть рассеяны и сожжены при помощи
«греческого огня» 42
Выдвинутой нами гипотезе по существу не противоречит и аргумента­
ция К. Манго, которую он приводит в споре с Р. Дженкинзом. Согласно
Манго, «русский» список географических названий всего лишь подготови­
тельный материал для рассказа о каком-то морском походе, который нашел
и (неизвестно почему. — В. Н.) автоматически воспроизвел в своей хронике
Псевдо-Симеон 43. Но даже если это так, то для описания какого морского
похода мог предназначаться этот материал? Вполне вероятно, что это мог
быть морской поход руси-дромитов на Константинополь. Что же касается
предложенной Манго реконструкции и расшифровки отрывка, то она может
свидетельствовать о том, что поход дромитов окончился неудачей, части
их удалось избежать полного разгрома, спастись бегством, вернуться на
родину.
Разумеется, наша реконструкция похода дромитов, подобно реконструк­
ции Дженкинза, является также гипотетической. Но она позволяет гово­
рить о возможности набега славяно-варяжской вольницы на территорию
Византийской империи в начале X в.
Статья Р. Дженкинза имела целью доказать в полемике с А. Грег/уаром
и Р. Долли, что поход Олега на Константинополь в 907 г. действительно имел
место и что он нашел отражение в византийском источнике. Однако в на­
стоящее время нам представляется более правдоподобным увязывать дан­
ные этого источника не с походом Олега, а с набегом руси-дромитов, про­
исшедшим тремя годами ранее.
1

Новейшую литературу см. : Сахаров А. Н. Поход Руси на Константинополь в 907 г. —
История СССР, 1977, № 6, с. 72—103.
Jenkins R. The supposed Russian attack on Constantinopole in 907; evidens of the
Pseudo-Symeon. — Speculum, 1949, vol. XXIV, N 3, p. 403—406.
3
Dolley R. Oleg's mythical campaign against Constantinopole.
— Bulletin de la classe
e
des
lettres
et
de's
sciences
morales
et
politiques.
6
sér.,
1949,
t. XXXV, p. 106.
4
Grégoire H. La légende d'Oleg et l'expédition d'Igor. — Ibid., 1937, t. XXIII, p. 80—
82.
δ Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus/Rec*
I. Bekker, Bonnae, 1838 (далее — Ps.-Sym.), p. 705—707.
2

152

8
* Ps.-Sym., p. 705.
Jenkins R. Op. cit., p. 404.
7
10
Ibid.,
p.
707—708.
Ps.-Sym., p. 706. 1 2 - 2 5 , 707. 1—10.
8
Theophanes Continuatus, p. 367.
41
В дальнейшем первый список географических названий, связанный с походом араб­
ского флота, мы будем условно именовать «арабским», а второй, имеющий отноше­
ние к русским, — «русским».
12
14
Ps.-Sym., р. 707.3—6.
Ibid.
13
16
Jenkins R. Op. cit., p. 405.
Ibid., p. 406.
i6
Vasiliev A. A. The second Russian attack on Constantinople. — DOP, 1959, 6, p. 219.
i7
См.: Левченко M. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956,
с. 112—114; Международные связи России до XVII в. М., 1961, с. 11—12; Литаврин Г. Г. Византия и Русь в IX—X вв. — В кн.: История Византии. М., 1967, т. 2,
с. 230, 444, прим. 20; Сахаров А. Н. Указ. соч., с. 98—99; Он же. За похода на Олег
срещу Византия през 907 г. и за първия руско-български съюзен договор. — ИП,
1978, № 2, с. 75—76.
18
Dolley R. Pseudo-Symeon and the Oleg controversy. — The Slavonic and the East
European Review, 1952, vol. XXX, N 75, p. 554.
18
Mango K. A note on the Ros-Dromitai. Melanges St. Kyriakides. Thessalonica, 1953,
p. 554.
20
Успенский Ф. И. Патриарх Иоанн VII Грамматик и Русь-дромиты у Симеона Ма­
гистра. — ЖМНП, 1890, ч. 267, с. 1—31.
31
Подобное объяснение происхождения термина дает и Манго, см.: Mango К. Op. cit.,
р. 462.
22
25
Успенский Ф. И. Указ. соч., с. 25.
Mango К. Op. cit., p. 461.
23
26
Там же, с. 24.
Ibid.
27
™8 Mango К. Op. cit., p. 458.
Ibid.
? В 1974 г. была выдвинута гипотеза, согласно которой Псевдо-Симеон в действи­
тельности имел в виду факт отправки Владимиром Святославичем в 988 г. отряда
в 6 тыс. человек к императору Василию II на помощь против восставшего Варды
Фоки. Данная гипотеза, не считающаяся с хронологической последовательностью
изложения у Псевдо-Симеона, не нашла поддержки в литературе. См.: Marcopulos А.
Encore les Rôs-Dromitai et le Pseudo-Symeon. — JOB, 1974, Bd. 23, S. 89—99.
29
На этом же основании еще А. А. Куник пытался связать отрывок о руси-дромитах
с походом Олега, см.: Kunik E. Die Berufung der Schwedischen Rodsen. St.-Petersburg,
1845, p. 496; см. также: Mango К. Op. cit., p. 461.
30
ПВЛ. M.; Л., 1950, τ. Ι, с. 25.
31
Там же, т. 2, с. 270—271.
32
Рыбаков Б. А. Древности Чернигова. — МИА, 1949, 11, с. 34.
43
Чертков А. Д. О Белобережье и семи островах, на которых, по словам Димешки,
жили руссы-разбойники. СПб., 1845, с. 47; Karlin-Hayter P. Swift Danes. — Byz.,
1965, XXXV, p. 359. Спорной, однако, представляется нам попытка Э. Арвейлер
связать русь-дромитов с варяжским княжеством;
см.: Ahrweiler H. Les relations
entre les Byzantins et les Russes au IX e siècle. — Association Internationale des etu­
des byzantines: Bulletin d'information et de coordination. Athènes; Paris, 1971, 5,
p. 46.
44
Литаврин Г. Г. Война Руси против Византии в 1043 г. — В кн.: Киевская Русь и ее
славянские соседи. М., 1972, с. 204.
36
Vasiliev A. A. Op. cit., p. 193.
36
Васильевский В. Г. Труды. Пг., 1915, т. 3, с. CCLXXX—CCLXXXI.
37
Vasiliev A.A. Op. cit., p. 193—194. К сожалению, Манго, выдвигая свою концепцию,
эти
свидетельства не анализирует.
138
Возможность отнесения этого отрывка ко времени Олега отрицал уже Гедеонов, см.:
Гедеонов С. А. Варяги и Русь. СПб., 1876, ч. II, с. 480.
^4 09 Мавродин В. В. Русское мореходство на южных морях. Симферополь, 1955, с. 53.
См.: Васильев A.A. Византия и арабы. СПб., 1902, ч. II, с. 14.
41
Там же.
42
Подобные нападения совершали позднее запорожцы. Известны удачные набеги
запорожцев на окрестности Константинополя и разорение их в 1575 г. и в период
с 1620 по 1625 г., см.: Мавродин В. В. Указ. соч., с. 144; Висковатов А. Обзор морских
походов русских в IX—XVII столетиях. М., 1949, с. 61—62.
-*3 Mango К. Op. cit., p. 456.

153

M. В. КРИВОВ

ПОСЛЕДНИЕ ГАССАНИДЫ
МЕЖДУ ВИЗАНТИЕЙ И ХАЛИФАТОМ
В 582 г. император Маврикий, заподозрив царя вассальных византий­
ских арабов Мундара ибн-Харита (Мунзира ибн-Хариса) в измене, лишил
его власти и отправил вместе с сыном Ну е маном в ссылку в Сицилию, лик­
видировав, таким образом, государство гассанидов, расположенное в по­
граничных с Сирийской пустыней районах восточной Палестины, Заиорданья и южной Сирии 1 . Однако и после ликвидации единого государства
отдельные представители царствующего дома гассанидов управляли неко­
торыми оазисами и даже владели укрепленными замками на территории
бывшего царства, пользуясь известной автономией 2 . Кроме них на ука­
занной территории проживали также представители других арабских
племен, в прежнее время признававшие на д собой власть гассанидских царей.
К ним относятся прежде всего салихиды, занимавшие здесь господствую­
щее положение в V B . ДО прихода гассанидов 3 , затем арабы, принадлежав­
шие к племенам Джузам, ал-Кайн, Бахра, Куда'са и др. 4 Все они такжепользовались автономией. Иоанн Эфесский сообщает, что после ликви­
дации Маврикием царства христианских арабов оно было разделено между
пятнадцатью шейхами (главами), некоторые из которых перешли на сто­
рону персов 5.
История византийских арабов в период между 582 и 629 гг. освещена
в источниках крайне скудно. Большинство исследователей считает, чта
последние осколки государства гассанидов были уничтожены персами во­
время их нашествия на Палестину в 614 г. β Однако для времени накануне
и в начале арабских завоеваний позднейшие арабские источники упоми­
нают нескольких представителей рода гассанидов, причем последний из
них — Джабала-ибн-ал-Айхам — выступает как царь всех ромейских
арабов, что наводит на мысль о том, что после окончания войны Византии
с Персией государство гассанидов было восстановлено императором
Ираклием 7 .
Тем не менее многие исследователи выражают сомнение в факте вос­
становления этого государства, которое они называют филархатом 8 . Здесь
нам прежде всего хочется разобраться в правомерности такого наимено­
вания. Как известно, гассанидские правители Харит (Арефа) ибн-Габала
(Джабала) (530—569) и его сын Мундар (569—582) носили царский титул.
Царями правителей ромейских арабов называют не только сирийские и
арабские источники, но и Прокопий Кесарийский: упоминая о том, что
Юстиниан решил поставить над подвластными империи арабами единого
главу, он определенно свидетельствует, что император дал Хариту (Арефе)
царское достоинство (αξίωμα βασιλέως) (около 530 г.) 9. Что касается более
низкого звания филарха, то оно давалось византийскими властями отдель­
ным арабским вождям и после ликвидации царской власти гассанидов
в 582 г. Власть этих филархов не распространялась на всех ромейских
арабов. Подтверждение этому можно найти у Феофилакта Симокатты*
который под 586 г. упоминает одновременно двух арабских филархов,
Огара (Худжра) и Зокома (Зоджома), выступавших на стороне Византии
в войне с Персией 10. Таким образом, единое государство гассанидов, на
наш взгляд, лучше было бы именовать царством, а не филархатом.
Что касается сомнения вышеуказанных исследователей в том, что го­
сударство гассанидов было восстановлено после 629 г., то оно имеет сле­
дующие основания: во-первых, отсутствие в источниках прямого указа­
ния на это событие; во-вторых, в арабских источниках царями зачастую
называются и те арабские правители, которые в действительности не по­
лучали от Византии такого титула, так как их власть не распространялась
на всех ромейских арабов. Например, правитель Айлы Иоанн-ибн-Ру'ба,
154

ше принадлежавший к правящему роду гассанидов, у разных арабских
-авторов именуется то царем (малик — lilLo), то просто правителем (са­
хиб — ^-^Lo) u . Все это дает возможность скептикам сомневаться в факте
восстановления государства гассанидов после окончания византийсковранской войны.
Можно ли вообще дать положительный ответ на этот вопрос? На наш
взгляд, можно, если мы будем исходить из анализа обстановки, которая
сложилась на ромейско-арабской границе в 629—633 гг. Из арабских
источников известно, что Мухаммед отправлял посольства к правителям
соседних государств, в том числе и к гассанидам. Согласно ат-Табарй,
посол Шуджа с -ибн-Вахб был отправлен пророком к гассаниду ал-Мунзиру ибн-ал-Харису ибн-Абу-Шимру (у Ибн-Са'да-ибн-Абу-Шамир), пра­
вителю (сахибу) Дамаска (^Л-л> >_-«>-U») 12. В отличие от ат-Табарй алЯжубй считает, что Шуджа с был п о с л а н к ал-Харису ибн-Абу-Шимру
ал-Гассанй, а еще один посол, с Аммар-ибн-Ясир, — к другому гассаниду,
ал-Айхаму ибн-ан-Нум с ану 13 (вероятно, отцу Джабалы). Ибн-Са с д сооб­
щает также, что в 7 г. х. (628—629 г. н. э.) было отправлено посольство
к Джабале ибн-ал-Айхаму ы, а ал-Вакыдй упоминает об ал-Х§рисе-ибн'Умайре ал-Аздй, после к «царю» Буеры, имени которого в источниках
не сохранилось 15. Этот посол не достиг своей цели, так как в дороге был
убит гассанидом Шурахбйлем-ибн-'Амром, что послужило поводом для
похода мусульман в Му'ту (к востоку от Мертвого моря) в сентябре 629 г.
Большинство современных исследователей признает подлинность по­
сольств Мухаммеда. В то же время ясно, что известия о них дошли до нас
в сильно искаженном виде, а потому относиться к ним следует с большой
•осторожностью. Сохранилось сообщение о том, что ал-Харис-ибн-АбуШимр враждебно принял мусульманское посольство и даже стал гото­
виться к походу на Медину, но был остановлен Ираклием 16. Согласно
Ибн-Са с ду, Джабала ибн-ал-Айхам, напротив, благожелательно принял
посольство пророка и изъявил желание перейти в ислам 17 . Если учтем,
что во время последовавшего затем арабского завоевания Сирии и Пале­
стины Джабала выступал на стороне ромеев, станет очевидной вымышленность этого известия Ибн-Са с да. Очевидно, следует считать вымышленным
и сам факт посольства Мухаммеда к Джабале. Видимо, прав ал-Я с кубй,
считающий, что посол с Аммар-ибн-Ясир был послан к ал-Айхаму (см.
выше). Вероятно, яркая личность Джабалы ибн-ал-Айхама затмила впо­
следствии личность его малоизвестного отца, что и ввело в заблуждение
Ибн-Са'да или автора источника, которым он пользовался, заставив их
считать, что посольство Мухаммеда относилось к Джабале, а не к алАйхаму, ал-Я г кубй же пользовался более древней и достоверной тради­
цией.
Во всех приведенных известиях о посольствах к гассанидам особое
внимание уделено личности ал-Хариса ибн-Абу-Шимра. Возникает вопрос:
можно ли считать его царем всех византийских арабов? Ан-Нававй сооб­
щает, что он был царем в области ал-Балка' 1 8 к востоку от Мертвого моря,
а ал-Белазурй называет Джабалу ибн-ал-Айхама его преемником 19 .
Однако сам факт наличия наряду с ал-Харисом других гассанидских пра­
вителей, таких, как ал-Айхам, Шурахбиль ибн- с Амр и неизвестный «царь
Буеры», показывает, что его власть не распространялась на всю террито­
рию царства гассанидов. По-видимому, он был лишь наиболее значитель­
ным из всех автономных правителей ромейских арабов. Определить, ка­
кую именно территорию охватывали его владения, нам не представляется
возможным. Не исключено, что, называя Джабалу преемником ал-Ха­
риса, ал-Балазурй хотел показать, что вместе со всей территорией гассаяидского царства Джабала унаследовал и владения ал-Хариса.
Перечисленные выше посольства Мухаммеда к гассанидам могли иметь
место или в конце 628 г., или в первой половине 629 г., т. е. между окон­
чанием военных действий между Византией и Ираном и первым столкно155

вением мусульман с ромеями при Му'те в сентябре 629 г. В последующие
годы со страниц истории исчезают имена всех указанных гассанидов, за
исключением Джабалы-ибн-ал-Айхама, который является предводите­
лем ромейских арабов в сражениях при Думат-ал-Джендале в 634 г. и
при Ярмуке в 636 г. 20 В промежутке между 629 и 634 гг. имели место сле­
дующие события. Как известно, первая боевая стычка ромеев с арабским
отрядом при Му'те закончилась полным разгромом арабов 21. Решив после
этого, что со стороны Аравии империи не грозит никакая опасность, визан­
тийское правительство совершило опрометчивый шаг — прекратило вы­
дачу дотаций своим арабским федератам 22. Результатом явился их мас­
совый переход к мусульманам, и уже осенью следующего 630 г. население
пограничных с Аравией пунктов — Табука, Макны, Айлы, Джербы и
Азруха отдалось под власть Мухаммеда. Т. Нельдеке считает факт столь
легкого занятия перечисленных пунктов мусульманами подтверждением
того, что в это время в указанном регионе не существовало единого госу­
дарства ромейских арабов, способного противостоять мусульманской
экспансии 23.
Арабские авторы сообщают также о добровольном принятии ислама
византийским наместником в ал-Балка 'Фарвой-ибн-'Амром, арабом из
племени Джузам 24. Когда ромеи узнали об этом, они арестовали Фарву и
после безуспешных попыток заставить отречься от ислама распяли его.
Обращает на себя внимание тот факт, что во время уговоров византийские
власти в награду за отступничество от ислама обещали сделать его царем
ромейских арабов 25. Согласно Ибн-ал-Асйру и ад-Диарбакрй, обращение
в ислам и казнь Фарвы произошли в 10 г. х. (19 апреля 631 г. — 8 апреля
632 г.) 26 .
Известие о предложении ромеев провозгласить Фарву царем показы­
вает, что византийские власти сделали выводы из событий 629—630 гг.
и, стараясь удержать подвластных себе арабов от отпадения, решили пойтина уступки арабской знати и восстановить вассальное царство на аравий­
ской границе. По-видимому, именно после отказа Фарвы от царского ти­
тула они решили передать престол Джабале-ибн-ал-Айхаму. Выяснитьгенеалогию Джабалы нам не представляется возможным, так как разные
источники по-разному называют имя его деда. Так, согласно ал-Я с кубй,
отцом ал-Айхама был ан-Ну'ман, 27 Ибн- с Абд-Раббихй же называет де­
дом Джабалы Абу-Шимра 28 . Остается несомненной, однако, принадлеж­
ность Джабалы к дому Гафнидов, к которому принадлежали гассанидские
цари VI в.
Восстановление византийцами царства гассанидов было запоздалой
мерой и не оправдало возлагавшихся на него надежд. Ввиду того что погра­
ничные территории были заняты мусульманами еще в 630 г., восстановлен­
ное государство гассанидов уступало по своим размерам царству Харита и
Мундара в VI в. и не смогло сыграть роль заслона от агрессии новообра­
зованного мощного мусульманского государства.
Провозглашение Джабалы царем, видимо, имело место в 631—632 гг.,
а уже в 634—635 гг. большая часть его царства была занята мусульманами.
Летом 636 г. византийское войско, в составе которого находились и гассаниды, было наголову разгромлено арабами при Ярмуке, после чего Джа­
бала перешел на их сторону, правда ненадолго.
Арабские источники передают различные сведения о мотивах его воз­
вращения под власть ромеев. Наиболее вероятной нам представляется
версия о том, что, завязав с халифом Омаром переговоры о переходе на его·
сторону, Джабала выговаривал себе право остаться христианином, новместо джизьи и хараджа 29 выплачивать садакат 30 и после отказа Омара
удовлетворить эту просьбу ушел к византийцам 31. Сохранились и более
цветисто украшенные предания о том, что Джабала якобы принял ислам и
в сопровождении блестящей свиты и войска прибыл в Медину, где поссо­
рился с одним арабом-фазаритом (другой вариант — музейнитом), который
наступил ему на изар (покрывало), после чего Джабала выбил ему глаа
156

(другой вариант — сломал нос). Когда Омар потребовал, чтобы Джабала·
уплатил фазариту штраф или позволил сделать с собой то же самое, тот
оскорбился тем, что его, царя, уравняли с простым человеком и, попросив
у халифа времени на размышление, тайно ушел в страну ромеев 32. При
любой интерпретации этих преданий можно сделать вывод, что Джабала и
под властью Халифата хотел сохранить известную самостоятельность
автономного царька и, потерпев неудачу в достижении этих целей, вер­
нулся к ромеям, которые ввиду все больших военных успехов арабов нуж­
дались в подкреплении, а потому простили гассанидскому царю его вре­
менное отпадение. Впрочем, не исключено, что явного отпадения не было и
что переговоры Джабалы с Омаром об условиях перехода под власть Ха­
лифата велись втайне.
По преданию, Омар очень жалел о том, что союз с Джабалой не удался,
так как у гассанидов сохранялись в это время значительные воинские
силы. По данным арабских авторов, возможно несколько преувеличенным,
под командованием Джабалы находились 30 тыс. всадников. Именна
поэтому еще в 21 г. х. (642 г.) Омар через своего агента 'Умайра-ибнСасда-ал-Ансарй пытался склонить его к переходу на сторону мусульман.
Эта миссия не имела успеха, и Джабала вскоре умер в стране ромеев 33.
Ушедшие с ним к ромеям гассаниды были расселены в Малой Азии, где
впоследствии смешались с местным населением, другие же остались под
властью Халифата, причем часть из них сохранила и в последующие годы
христианскую религию Si. Так закончило свое существование царство
«ромейских» арабов.
1

Пигулевская Н. В. Арабы у границ Византии и Ирана в IY—VI вв. М., 1964, с. 213—
214; Лундин А. Г. Гассанидов государство. — СИЭ, т. 4, с. 117.
Wellhausen J. Muhammed in Medina, das ist Vakidi's Kitab al Maghazi. . . Berlin,
1882, S. 311; Медников Η. А. Палестина от завоевания ее арабами до крестовых похо­
дов по арабским источникам. СПб., 1897, т. II, с. 19; Лундин А. Г. Указ. соч.
3
Kawar J. The last days of Salih. — Arabica, 1958, V, p. 145—158.
4
Кривое M. В. Сражение при Му'те по арабским источникам и Феофану. — ВВ, 1979,
40, с. 99.
5
Пигулевская Н. В. Указ. соч., с. 213, 312.
6
Näldeke Th. Die Ghassanischen Fürsten aus dem Hause Gafna's. Berlin, 1887, S. 43;
Huart Cl. Geschichte der Araber. Leipzig. 1914, Bd. I, S. 61—62; Schleifer J. Ghas­
san. — EI, 1927, II, S. 150—151; Kawar L JDjabala b. al.-Ayham. — E l r 1962, I I ,
p. 354; Hitti P. K. History of the Arabs. London, 1970, p. 80; Shahîd I. Ghassan. —
EI, 1965, II, p. 1021.
7
Kawar J. Djabala b. al-Ayham; Лундин А- Г. Указ. соч.
8
Nöldeke 77ı7Öp. cit., S. 45; Schleifer I. Op. cit.; Hitti P. K. Op. cit.; ShahîdI. Op. cit.
9
Procopii Caesariensis Opera omnia/ Rec. J. Haury. Lipsiae, 1962, vol. I, p. 90; Пигу­
левская H. В. Указ. соч., с. 195.
10
Theophylacti Simocattae Historiae/ Ed. С. de Boor. Lipsiae, 1887, И, 2, p. 72.
11
Медников
Н. А. Указ. соч. СПб., 1903, т. I, с. 321—324.
12
Annales quos scripsit Abu Djafar Muhammed ibn-Djarir at-Tabari. Cum allis éd. M. J.
de Goeje. Ser. I. Lugduni Batavorum, 1879, p. 1568; Ibn Sa'd. Die Schreiben Muham­
mads und die Gesandschaften an ihn. — In: Wellhausen f. Skizzen und Vorarbeiten.
Berlin, 1889, Bd. IV (далее — Ihn Sa'd), S- 3, § 5; Caetani L. Annali deli islam. Mi­
lano, 1905, vol. I, p. 734—735.
13
Ibn-Wadhih, qui dicitur al-fa'qubi, Historiae. Lugduni Batavorum, 1883, t. II (да­
лее — Ja'qubi), p. 84.
14
Ibn Sa'd, S. 7, § 12; Caetani L. Op. cit. Milano, 1907, vol. II, 1, p. 69.
15
Wellhausen J. Muhammed in Medina. . ., S- 309; Кривое M. В. Указ. соч., с. 96—97.
16
Caetani L. Op. cit., vol. I, p. 735.
17
Caetani L. Op. cit., vol. II, 1, p. 69.
18
The Biographical dictionary of illustrius men. . ., by Abu Zakariya Jahya el-Nawawi/Ed. F. Wüstenfeld. Göttingen, 1842, p. 38.
19
Liber expugnationis regionum auctore imamo Ahmed ibn-Jahia ibn Djabir al-Beladsori/Ed. M. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1865 (далее — al-Beladsori), p. 136; Медни­
ков H. А. Указ. соч., т. II, QÎ 73.
20
Kawar I. Djabala b.-al-Ayham; Caetani L. Op. cit., vol. II, 2, p. 979.
21
Подробнее об этой битве см.: Кривое М. В- Указ. соч., с. 96—103.
22
Theophanis Chronographia/ Ed. С. de Boor. Lipsiae, 1883, I, p. 335.
23
Nöldeke
Th. Op. cit., S. 45.
24
Кривое M. В. Указ. соч., с. 101—103; Медников Н. А. Указ. соч., т. II, с. 31, 34, 35 г
38, 578; Caetani L. Op. cit., vol. I, p. 735—736; Das Leben Mohammed's nach Moham2

157

med Iba Ishak bearbeitet von Abd al-Malik Ibh Hischam/Hrsg. von F. Wüstenfeld.
Göttingen, 1860, Bd. II, S. 958.
Медников H. А. Указ. соч., т. II, с. 35; Ibn Sa'd, S. 20.
Caetani L. Op. cit., vol. I, p. 735—736.
Ja'qubi, t. II, p. 84.
Ибн-'Абд-Раббихй, ал-'Икд ал-Фарйд. Булак (Каир), 1293, г. х. (1876), т. I, с. 140.
На араб, яз.; Медников Н. А. Указ. соч., т. II, с. 295—296.
29
Поголовная и поземельная подати, платившиеся немусульманами.
30
Почетный налог, платившийся мусульманами.
31
al-Beladsori, р. 136; Ja'qubi, р. 161—168; Медников Н. А. Указ. соч., т. II, с. 72—
74, 103, 105.
3
? Ибн-'Абд-Раббихи. Указ. соч.: Медников Н. А. Указ. соч., т. II, с. 295—297.
33
al-Beladsori, р. 136; Медников Н. А. Указ. соч., т. II, с. 74.
3
* Shahîd J. Op. cit.

35
26
27
28

Ε. Д. ДЖАГАЦПАНЯН
ЕЩЕ РАЗ О ТУРЕЦКОМ ЗАВОЕВАНИИ ФЕССАЛОНИКИ
В КОНЦЕ XIV в.
В одной из своих работ Дж. Деннис исследует вопрос о том, имел ли
место повторный, после 1387 г., захват Фессалоники турками в последнее
десятилетие XIV в *. На основании изучения широкого круга источников —
документов венецианского сената, греческих хроник, энистолографического
материала, турецкой хроники — исследователь приходит к заключению,
что второе взятие Фессалоники турками, т. е. ее окончательное завоевание,
произошло лишь в 1430 г., а даты 1391 и 1394 гг., упоминаемые во многих
работах по истории Византии и Османской империи 2 , недостоверны.
В турецкой хронике Мехмеда Нешри 3 , писавшейся через сто лет после
отраженных в ней событий, говорится о том, что 21 апреля 1394 г. Баязид
захватил окрестности Фессалоники; «и говорят, что в том же году он
захватил и город Фессалонику» 4. Деннис подчеркивает, что Махмед Нешри
не утверждает это, а только ссылается на то, что «говорят» 5 . Что каса­
ется даты 1391 г., то она впервые появилась в латинском переводе хроники
Нешри просто как ошибка переводчика И. Левенклау 6, случайно совпав­
шая с данными исторического труда Дуки: Баязид осадил и затем захватил
Фессалонику после смерти Иоанна V Палеолога 7 (Иоанн V умер 16 фев­
раля 1391 г.). Таким образом, уже в боннском издании Дуки в примечании
приводится ошибочная дата Левенклау 8 , которая попала впоследствии
в «Историю Греции» Гопфа и в другие работы. На основании данных,
почерпнутых из различных источников, Дж. Деннису удалось установить,
что Фессалоника, захваченная турками весной 1387 г., находилась под
властью османских завоевателей в июле 1387 г., летом 1389 г., в апреле
1392 г., в октябре 1393 г., в январе 1394 г., в феврале 1395 г., и с этого
времени — вплоть до конца лета 1402 г. 9
Деннис отмечает, что греческие источники вообще сообщают лишь об
одном турецком завоевании Фессалоники в течение последних двух деся­
тилетий XIV в. Эти источники исследователь перечисляет в другой своей
работе, посвященной годам правления в Фессалонике Мануила Палео­
лога 10. Здесь наряду с прочими источниками автор рассматривает и сочи­
нения поздневизантийских историков Георгия Сфрандзи, Лаоника Халкокондила и Дуки. Исторические труды двух последних не раз цитируются
в исследовании; что касается Малой хроники Сфрандзи, то Деннис отбра­
сывает ее, поскольку сам историк в начале своего сочинения сообщает, что
будет рассказывать о событиях, происшедших за время его жизни
(Сфрандзи родился в 1401 г.), причем только о тех, о которых ему с точ­
ностью известно, где и когда они происходили (следовательно, годы своего
детства он намерен обойти молчанием и). Между тем в строго хронологи158

ческом изложении Малой хроники Сфрандзи, зачастую представляющем
простой перечень точно датированных фактов, встречаются упоминания
о событиях, нарушающих обозначенную самим историком границу (1412 г.)
К ним относится и сообщение о взятии турками Фессалоники в рассказе
о св. Фомаиде — крестной матери историка, включенном в изложение
событий 1429 г.:
Των δε άσεβων την θεσσαλονίκην παραλαβόντων, έξελθοδσα ή όσια Θωμα'ις μετά
και της ύπτακτικής αυτής τής Κδπριανής ήλθεν εις τήν Λήμνον, ϊνα άπ' έκεΐσε
πάλιν εις τήν Κωνσταντινούπολη. Έν η Λήμνω ό πάππος μου ευρισκόμενος μετά
τής γυναικός αύτοδ και των παίδων, Ίδοδσα αυτήν και τήν αυτής άρετήν και τόν
Λόγον ή πρώτη των τριών θυγατέρων αύτοδ, — τής κυρίως πρώτης θυγατράς αύτοδ
εις τήν Θεσσαλονίκην άπομεινάσης μετά και τοδ ανδρός αυτής και τών παίδων —
καταλείψασα γονείς και άδελφάς κα'ι αδελφούς αυτής και τόν δν έμνηστεόσατο εις
άνδρα, απελθούσα γέγονε καλογραία καΙ έν υποταγή αυτής δή τής όσίας.
(«Когда нечестивые взяли Фессалонику, святая Фомаида, покинув
(город) вместе с подчинявшейся ей Киприаной, прибыла на Лемнос, чтобы
оттуда возвратиться в Константинополь. А на Лемносе (тогда) находился
мой дед со своей женой и детьми; увидев ее и (видя) ее добродетель и ра­
зум, первая из трех его дочерей (самая старшая дочь вместе с мужем и
детьми оставалась в Фессалонике), покинув родителей, сестер, братьев и
того, кто был наречен ей в мужья, ушла и стала монахиней в подчинении
у этой святой) 12 .
Последний издатель Малой хроники В. Греку, комментируя это сооб­
щение, напоминает, что Фессалоника была завоевана турками в 1430 г. 1 а
Однако в данном случае речь не может идти об окончательном завоевании,
ибо, повторяем, приведенный отрывок, как и все жизнеописание Фомаиды,
включен в рассказ о событиях 1429 г., когда Сфрандзи находился в плену
у патрасцев, а его крестная мать св. Фомаида в Константинополе почув­
ствовала, что крестник ее в опасности, и стала молиться за него вместе
со своими монахинями, среди которых были и обе тетки Сфрандзи по ма­
тери (αϊ τής μητρός μου άδελφαί), так как к тому времени и младшая его
тетка последовала за своей сестрой, о которой говорится в приведенном
отрывке. То, что здесь имеется в виду не завоевание 1430 г., вообще не тре­
бует доказательств, если читать текст Малой хроники подряд: описания
событий в ней расположены в хронологической последовательности. Ви­
димо, В. Греку, составляя комментарий, просто допустил ошибку.
Таким образом, под 1429 г. Сфрандзи говорит о взятии Фессалоники
в конце XIV в. как о единственном и общеизвестном, не уточняя, было ли
оно первым или вторым. На наш взгляд, данные Сфрандзи о Фессалонике
заслуживают большего внимания, чем сведения, приводимые в сочинениях
Халкокондила, Дуки и Нешри, которые рассматривает в своих работах
Дж. Деннис. Ведь известно, что родители Сфрандзи с детьми находились
в Фессалонике, когда «нечестивые» овладели этим городом 14. К тому же
на основании некоторых данных (юный Сфрандзи вместе со своим отцом
был назначен Мануилом И в свиту воспитателя автентопула Фомы, от­
правлявшегося в Морею 16; дядя Сфрандзи по отцу был воспитателем буду­
щего императора Константина 16; с шестнадцати лет Сфрандзи — келлиот
Мануила II Палеолога вплоть до смерти последнего 17 ; переезд семьи
Сфрандзи из Фессалоники в Константинополь 18 можно предположить, что
отец Сфрандзи был одним из приближенных Мануила Палеолога. Воз­
можно, именно поэтому семья Сфрандзи проживала в Фессалонике
с 1382 г., когда править этим городом стал Мануил, и до тех пор, пока
Мануил Палеолог, став императором, не перехал в столицу.
Таким образом становится очевидным, что в семье Сфрандзи должны
были хорошо знать историю Фессалоники по крайней мере на протяже­
нии последних двадцати лет XIV в., и если бы в конце XIV в. имел место
повторный захват Фессалоники османскими войсками, Сфрандзи не пре­
минул бы отметить, во время какого именно завоевания турками этого го­
рода в нем находились его родители. Между тем историк упоминает о ту159

р е д к о м з а х в а т е Ф е с с а л о н и к и в к о н ц е X I V в. к а к о единственном. Х о т я све­
д е н и я , почерпнутые и з м а л о й х р о н и к и , не могут с л у ж и т ь п р я м ы м свиде­
тельством д л я д о к а з а т е л ь с т в а того, что в течение д в у х последних д е с я т и ­
л е т и й X I V в. Ф е с с а л о н и к а з а в о е в ы в а л а с ь т у р к а м и т о л ь к о р а з , но к о с ­
венно эти сведения п о д т в е р ж д а ю т п о л о ж е н и е Д ж . Д е н н и с а о том, что вто­
рое, окончательное з а в о е в а н и е Османской и м п е р и е й Ф е с с а л о н и к и п р о ­
и з о ш л о л и ш ь в 1430 г. 1 9
1

Dennis G. The second Turkish Capture of Thessalonika 1391, 1394 or 1430? — BZ,
1964, 57, H. 1, p. 53—61.
2
Hopf К. Geschichte Griechenlands. Leipzig, 1868, S. 54; Jorga N. Geschichte des Osmanischen Reiches. Gotha, 1908,1, S. 282; см. также другие работы, перечисленные в ука­
занной статье Денниса (р. 53).
8
Unat F. R., Kaymen M. A. Kitab-i-cihan numa, Neşri tarihi. Ankara, 1949, I.
4
Dennis G. Op. cit., p. 60.
5
Ibid.
6
Leunclavius J. Historiae Musulmanae Turcorum de monumentis ipsorum exscriptae libri
XVIII. Frankfurt, 1591, ρ. 320. Ошибку Левешшау заметил Ленерц; см.: Loenertz R.
Manuel Paleologue et Demetrius Cydones, remarques sur leurs correspondances. — EO,
1937, 36, p. 482—483.
7
Grecu V. Ducae Historia Turcobyzantina (1341—1462). Bucureşti, 1958, p. 77—79.
8
Bekker Imm. Ducae Michaelis Ducae nepotis historia Bysantina. Bonn, 1834, p. 557.
8
Dennis G. Op. cit., p. 59.
10
Dennis G. The Reign of Manuel II Palaeologus in Thessalonica, 1382—1387. Romae,
1960, p. 1—8.
11
Grecu V. Georgios Sphrantzes, Memorii 1401—1477. Bucureşti, 1966 (далее — Sphr.),
p. 4.24—26.
12
Sphr., p. 34.1—10.
13
Ibid., p. 35, n. 1.
14
Из приведенного выше отрывка становится ясным, что старшая из трех дочерей деда
историка (две другие стали монахинями) была матерью Сфрандзи.
15
Сфрандзи был назначен эпитрапезием и келлиотом, см.: Sphr., р. 6.29—8.3.
16
Ibid., 22.7—8.
17
Ibid., 8.14—16.
18
Родители историка переехали в столицу между 1387 г. и 1401 г., поскольку известно,
что во время турецкого завоевания они находились в Фессалонике, а сам Георгий
Сфрандзи родился в 1401 г. в Константинополе, где после 1387 г. обосновалась кре­
стившая его св. Фомаида.
лв
Подтверждением мысли Денниса служит также отсутствие каких бы то ни было со­
общений об изменениях режима в Фессалонике на протяжении 1387—1402 гг. в тру­
дах Симеона Солунского, см.: Balfour D. Politico-historical Works of Symeon Arch-bishop of Thessalonica (1416/17 to 1429). Wien, 1979', p. 114.

0|»· g l * ' »π« τον τΐΐτ»-ιΓ«ι.α-»ι· е п и ь А ^ м р р ! * / ^ ^
• f G t f - y ^ M r w ł · · ! ™ β Λ ι ι ι ν » ' | ΐ » н ^ ш п к G-ÎAj ίτψ
-*Τ1«·γ\-ρΓ»<Τ·

•+««-n.îfcÎAi»«««-r»WKÜt».'iiicr

n^Ot»J»4tıjt^rre«r^pnp»ni»|«»ec»\e«>C.

<*Α· 6 4» ■<«"*<>»«.'> t'< '

*»-»nvt«wrV

<*-Μ β ν ^ φ » t " · ' " > η μ J>_cİ)

*" Μ β * λ < « 4 ϊ . ; J
'V-^-*J»π »·ρ г»ι^vj иЛ^кпрнпи
С П 1' jCf^i 4 ? 4 »^»»·-!^» f ■»·" " " f 1 · « ·» ρ «ł> T i C а»л i f / " ·
ιχ -Xi *.ft< - ^ Ai vvA-po«* · £-ι t*-A-}"> » · « . * · er K » » ı w A « i »
**4л .^-ı««rn~f«o en · G ı A l « ^ u < ^ f t φ β μ ο υ κ ι μ ν «
CT l H· » i " n f ι « · Λ - ι t рючк-ц^р«»««!*«·.·,Λ-·<u«fpιφβ· -

p o r KJO V v ı ^ ^ D ^ e ^ n i *ff*ł>

"Ki*

4 U

Cn*~%^i*ÓpH

0 « f f t « ντο»o-·* ł ^ ^ l w w - H ł p n t ^ T f r f A f » ^ « T ^ - T t l J f opi-*çeopc_5 (
ТЖО»"Ч1·.^

* " П " ( Г · »

'^аОуАлц.лу

ky i j - r · / * · g ı

ΟΙΚ<ΙΙι·Μ>|/·>η< «p^»~»r»v canif <«^Та η · Kj"Jg_-

М"·**· Ciı»fcf ei «хлн Д**!—ft tUbâié?«ytnw 6\~>-V
n m ( длг v ń t «cxt^Tnajv »ги-β"*frfrp4вчЗ^ l CT**''

Рис. 1. Paris, gr. 1720, л. 145.

Рис. 2. Paris. gr. 1381 А, л. 105 об.

И"

"

» ■

»

■ .

■»

■

«■

H4>'U'n<uPr|>i* »«.Ttn^erŁ« <«.7·~ I ou 41 И'' >У if '
Д».,..,·.«.,..·,,^..^.

)<·'>*· V » »Ł)/> „»К»»

Чр>а*у*УииМГ1Д|»СМ)в I - *ΐ'5« φ Α'Μ.,'·ττ/ν..·γ.„
Vi «,.'

»

s »

'

·'

<r.

'

Л

»« -η»η u»r«» -rV»ı'pr*£e'Miı/«(.''T>Vi Γΐ>»>Λ»(ΐ. »Ίμ«4Γ>»·α·ι· ft
μ*-**ί·,Π?»4. a*Auu*T»»ir*«·!·»' «-»|ιΛ'·τ«· i ł » ^ i n . *«u
t«».*i»Vi»i<<i)'t'»p»»H«i-r·'» < , Λ·νβ»ρο>.-τ(/œnto*
»,·*ι4·»«·»««»»·»ι>*.
£«*т»« η · ( ' Γ ' *w«0«ı f»»4)i

^

ζ

T ^ l ^ r " ·Τ·\>ύ fjur f л ΛI · « w < « л i o r O · · Ди Г>\^«м£ *
ι
. > . .
.'
.
. > .
/
Λ
«'-»n»ł>'«»»»'NancVue»»V«ii«чмм*й"5»««7«.(д«(1» м м

-

y»·τ··«Lifo, «l-«<*yÉ-»/V«*i^/« ;: t»Tn<7h.'«K*V.
С feu*
■•u «■»•Ч*'"А*а»«

ITtoorf»o{COf'*"wri^FSfiO

t<wAmpJÏ*ay

y t «L-». i asit f «,- / « . ^ ^ W T Î X )

£ ч> t v · ri ·>· r»ı гимфш · ■ (jTuri

л.

PU С·». \μΛν 0*·**0β·»«.7*ΓΑΐι·«. MJitS*-^pl'-v|iertl* Çift

«ü«a.-nC\.'»U . fi , » ^ с-i* »a·*

< Л i l f A f f ı 'ф а·«·«« u '

-«*·« T ł Äj> r»T·'»*· (_/τή> T<* |r i <x> 'en c o <n -И« TT ć&> kh

/»

1
ft
УГ·
·
TT· лусЛГС? 1'"ав~е*и
ß > « β<гт«^ : -

etin.tUr"

/ ; . · »
V ι
ч
^
ЧЛА'**'*Г»С/С· ΚΚ·/-Γ»Ι'łC«Y»
£ »усп^фшу
. Ό » e i V L O ' *-

<ЦЛ«Доо1Г κ*Τ^Λλ.·ν^ «κ γιος/Ιο-ΑΛ' a'-<·4"

-ır*04*pîî"f**A'

♦tuAjpıea-rMViuVOff'MA^Cor-TrticTe

>ΑΑο »au'uffW ł φ JM яff^rou -fToi . ΪΛ-Tb»«*"!» T»"*!*** Ô ' P

,-1гА|'»|/еио»г.-р/о',л'г»Т*»' β; Λ »«Τω с »iw ι φ wy«»**, JAJVÎ r ^

O t > f l / 0 K««if ·ο·'"κΛΛτ»ΓΟ&«20Κ·β4·'7""'^'« «Κ^Τίί«τ^
у€<ре°Г 1*ηγ;MĆyt-raa

κ-roj^^y

K.a'r<U*'V - KÜf "S»

i»T»ıft<u>T"

Cłft'<V" « fi■·«·>·("·σι ►V*'fl'»*" i » " »

O»·« i Й"··». I ' M W i ł * АЛш&Щви·

ımi4ı(ik>öu>«*f

шуилт^*ичтоа<г08ъ1*ь'*т*Л)&м1гГ1*т9''п:%оуь(· *7^\*·/

> f v u Ο« «τ·»-"Ь" уиАЙ»«»>-|11»<е-.»ии<'-Т1»»11^Х*ЧА4т>«'

^

СУ^Л'Л'тсо : -

fc^AA^U<Mti"<3-4*(pcoylun»

Рис. 3 . Paris, gr. 625, л. 123 об.

η.' » ^ ■ Ν г '
·~'
> ■ С'Т'
ч'г.··.' '·*»
t»*»U«>»*«»»r<»»M»»0»«f>»,<ri-nK«X4r'(»T7»le.>re4 «^ TW

Рис. 4. Paris, gr. 1356, л. 265.

I.
l
V

çiftti

Λ -7*·' -»4 K.T*»^ * ί -г* <МГЧ

\4 A « « i 9 w l « т»ч4j-e»f* ч!> Д -nc s*-7nL2U,"eł-A.-τ» *·»ΐ»Ί*Λ£(«

- ^ -ji x>,£iw> » ^ i . « Λ ^ / » Λ ' 4 > Ι U » ^ Э1Л<Ч* r»<^iT«» W\a»»i ί^τ^Λ^,', γτ,^

yt/ıjıJû.'îlamjt+bφι',«VIM
^'v^^»^VJ»i^'^«^0 / jv H »jLJİY_j!^
ды»«*^<А Г* il îjo > ıft)ı1»lrıı Гг Vf

Рис. 5. Bodl. 264 (Roe 18), л. 85.
I

Зак. 2083

сагФо» 0 ν ψ * alp « c i п * ^ > - Г о ю « L f y o v x n
θ

и »с « -π«Γμ £ > |AJ"H ojO-r^i ρ-

t

a -ттрос

M.2U<j£Xhİ

( ^ v - r u / c ^ j ı Î ^ ) cra+Uryot óqr£/*sı

■ ro< «İR - r o ü

ЦрСя n A 4 i o u u A j p > D w e « т о и в * * ДАЛ СП O V t e î ^ a ^ ı
«VA*"»*» φ * Λ ° **Τ» ΑΑ*Γ«Τ4ΙΜ « л / го v i · K « t r r o i d V - | ^ 4
UUİTÇ,

Î4»» ~τον'€π» t » тгч^Ь%ллл aJjLĄOno мзуХ ·

^ \ * v^*ı α ι »* T ~h\ /Ъ^А**4
·»

»/ .* t ι ·· ι ) <> > ·' »' < ι κ e '
Ь Χ π ν ι» ι 9 U «t I M I < V '

«h. ·

ш.

*«1*««OİKO\JO|>'

»

»

*>

0

к >»>

*'

·*

-T'*

K«w м л O j a p / O p i ^ i v а м Д а к о и г ^

Ç r » S 4 ^ ^OLl ЛуСИГО £yUJ -l-OJJxbjU

-%{lAt T B > f O f ! łV|/

ί τ т я м o w r o , oLrrro , \ \ u 4 ο i» ОШГО ρο|» LLÄJ TVAI»
егтжг! » a ^ T r i f V i / α ϊ / τ ο « · вПГв^О^Д СПМГ V\^U»f r - ' ·-

£ · « y n f f y\5"«« в rot · 3hf^\y f î 4 * «ΠΙ Ш1 »TOV « V £ 4 V O^V

yarrouy , ДАЛ -г*» ( п ш к о р м п о ^ *-гом«жт £/% \
α ρ ^ ό ' υ Κ ^ - τ ο λ« к « к *.on~To)*te*m*hx»İ*Y$:r
t : «4* О^г'^Ф «-»ни er**» on SODy^ruu f гоЛ АЛ4\»Д

^
Ш
-χ

К «м T P * <**V Д* 1 1 ^ * W c / * ψ ' Κ «Ù · 1С T W I ■ PlC
СПАЛ* I φ *Д*|У· t r a * » МДрврю ·χο»ΑΓ«»Ί'ί·*«Αβύ /

Рис. 6. Ambros. Q 50 sup. gr. 678), л. 340.

^ .

^iu

^Ä.

=·<7*'

^t θ ΗβχλΗ^ε шс '{ovjqri Η t AKöV^iuctP^ f Ç ^

P'
f'uùf^eV μεαπτοΤοΙττο 'Tr&unİHKÖv, cuwok
»ΐτιιπ«μ nUjąim^p o f^l dju (Irarm к W T Q , сугф\.
К du m i μ e ТП у <*Ç Tli όιρ о тго^ о ρ t «JTJUT геи г2- h-^ZŞ
d4JTlC^u,Brft4J.îw Θ Ι Ο στοοοΤουκΟρ/ον/
ίΓΗσ-)^'ΒΛσ'6ΐσίΛθοομ μ tour« н саги ρ κ, JAÎ
J>vgptıj».p ^-oo · juLHTé- &p [curt ac\JŁi^6(jTHC μ f

г ш (TÎW с ,Α^ΗΤΕ бшк^птс^уудгбр т в и с т а
«ψ βυι*φοομ к Ot» <r| §\/Ó £ш ç re t JÜİÎCÜCUAH^^
TTTt œpjLtdLpTvp οομ · v& с мг *гс^> к μό^ι^Γ стгшеĄmftWWJ, XU μ € TOO н птзиттзор Ko^x^i\arît,
4

Рис. 7. Vindob. jur. gr. 2, л. 296.

mt g!mm
Λ « · · * « * >ν><.»νν*τ.■**·!,«·*«■; ί « » ч v » T . " " V ¥ * M i . 4 ' w ' , r * ' · v « m » f » i ł )
'•^ Hr> τ ί · * ί U- « / V ' * i ( ^ 4 f f l ' « ł ^ ' α Ϊ Λ » ό Τ7Α·Λ »"eci^O·* · ' » · · * « "««^ ·
/<τ'3'**>**»·Λ"·.*Ό·*^* Β **'Vi >>V*e тж> «у»' /г*>"^У aJ^s^J f
,
,
(

fikS**·υ'

fcxi'^'b&'a-'&C

β*'0«д W«. * £ - r V « * £ « * > » W - t e 1 ,

« α / τ * ' n ' · * Φ « ~ .*$»«»,» Γν^ν*ί?« , , ' , '*·»<* < ' Λ »»ι * ł * S T7**/c.i«t/v«/3*AÎÇ>)[*·
„—ff · ,
А _ л ·«« * '
»
~
у *·*,

,

> * » O t 'к ï1 >'
л
ί'
> - /
*"" > «»'«Л Ч v^- "»'«••i
| £ в - ) 0 ^ * « . * т - < " И > ' Г у с т .Ав/чО « * <Γ«'»ϊ<''*'*Λτ· * β , τ ^ Λ . ^ ? » * > ι Λ 3 V
соф***

ο*φ*Λ^ν^'\β*ΰ^**ι^**(?*ίίΧ~*··~*^<!ifovwu***Q

»u»j* Cv » " ΐ ί · * V î e*4rlSflt>

*~ ,

<

ΛΛΤ»βΛ#·ι/ · i « / j o ij*>y и»)'» · Τ £ 2 * * * * "

о и . # ) « и . » я а и } ! > . ' ( Л м » г o ν «u» ι»*» Г «b'«i»*«· pi*-<r Wi «*. f o т»"ЛЛче»»'· ·

Я1«ло«» 4é»4'<av*M»,A»« ^н^м'в»,<Л''а^'Ц'«'<Л1««/'1 ,: "о" <$■

:

ı

^"\* » ^ У т а ^ ^ л Д » » ^ - о вит тсвм

'Τί**€ϊ

f%n> м*>**· τ <»т> <г*> <"в **> -пр ( 1 т т <t-J·

ЩШ Mf 11*3 f t b W e ^ t D M / W · С » TV ?«ьяу»я/'«)·/» Hrz*w<ĄSbe τ<Χ>+· ТЫ »T' -*

У '-Si
*Κ<Ρ ί)*.<»ο7« / '»»»ι»' Ç'v·«»«^!'«·» 7Ъ*Г* irrrb'**y,ćf

4 r^fif

VÏ&'T

1?*J te* Tİ* i* crn'o'ÎZ

rC^**^ ^«г'От^-'усвт«'·^^)

.s

Рис. 8. Vindob. jur. gr. 15, л. 46.

6
γο^Β, yiuayiıtai

плЯ^^Л»У*'1'♦■Τ***iovЦШфШVOAUUY·.
oiw

/у<с-5Г^в<»^|«гтЬ •иллд»<*«'<»»уи^ Axf'flu/'^U^cfrtxmjfoi) >

f<^JÓĄ- 'J αιή·ρ4 ■ м£ Ρΐγ^°ψ-£> <*г*Т«> ■ fdäk \yrf T»?«.*f
ytun* *IA 'ft \р& Т*А уч.*&т<*с м1* ft Sin n.9f m«*, Njra%'

t

·
I.

«7;*y;

C\.

· fS

e

x

r\ .

ι ι --i. ». Л» ЛЛ

II
'

Ä<* C' '
L__*'^Ç

0.

О 0.^

ÇrL лу fbtfSstffO/ η*%Μ&1ϊ"ΪΑ*&4

ЦТк 77f«l ИЛ (·♦*- УЯ.

aefmfı vfrfb .Η. *&l 70 9^PJ <&Γ : 4-

L_

Рис. 9. Iviron 78, л. 68.

Таблицы J—VII к статье И. В. Соколовой
!

гз52л

C-JI
—ν

nfcnfA
<ТР£Г?

Φ« W

l/l/lCÏA

π

£,

g

H ! il

&3

Ä

С

W

ЙАА çel к ΛΛ won

Ρ

CCCTTV*

WOJUJ

«ζ

/У-

A/-

WJ»L

e
Μ»

fCT

Λ Я0

U

IÜUJW

if

UiUJCVCVtV

СЛЯ9А

A€wc

τ "

9сг/чиг

rwTcu·

iWi«

Л ρ

à COT

Π PP.?

Ш"Г ifV

!

?

M-S7ff

СССГ

8Ф

ШШШ

0Ф1
"-""

JV

^rC?

PATcee

ÄWTJÜK'S

λ

Α6ΘΙΙ

AΝ

ΟοΏ Ρ сС

Τ У Φ UW

i
Ш

НОЛЛТ

ÛC ПП £ С <Г
y

bff

V^w

нмкн

Ägß2
CTPA

fjfVK/S

ASM

L

Табл. I.

Ab*

Л

i

HUHU

TTTT

4llHO

0 ft Ρ

СССГ *6

шш

«İR'
: 0/1
·. мыт

//У/f

/Ч-70Я7

Κω
ΜΙΧΑ
-Θ-Η №СПА
sT/ш CTM
-Ь
МЛ
9

ł l

U» 1<Ш

гт

zctPKO

ЛЬ*
ШП

Ι

МАЯ Γ Ι

ΛΛ Μ Π

ρ

С

ττ

Α Η Π

?

СССТТ

T
U)|t
ТШ]«и

ΛΙί

/7Jff

-OB/CriÄiS
ГРДТ;ПД
ФЛДГ

TfA 1С-

ΑΑΑΑ

есяе

π

ρ

ссСТ τ χ

u . U)

fr

WUUUJW

Α

ШГ/TyS АДА Λ € θ Ϊ Λ

Ν

0 ΠΠ

Α**Ρ6>/ AR Γ ^ б Π 4 Γίο Π

ГШРР CCGT

mv w

- О -

МВТ/

ДА& 6 6

«^ш
4с

—

AV Y AtV
^,

IIP

CT

Y

CT

ν

так.

Wili

ur

FH

Π

İN
JVAfS

Д£

A/AE/K/Ä

JL^Ö J AA Ν ΟΠ

сш
ч1
пшва,
» «
AA

M

r-, « t t * » . i 4

Π

О И имсгои
/Θ6Γ

ZZ7/

ши/

41 ншслАе»

Zty/7

fif-7ffłf

ι?

API/

&иш!>
ZSZ2

ААЛ

ιл

ίο π

доы/к/

fuıtcctfcr г

uw

η i»PP <t ττ ti Φ шеииш

NIKft

спмм

СГРА/в€С
ÎAAÛN/

mW

Табл. I I .

ΛΑ AÇ eftiKK/л н ч о π

jw

Π Ρ

С<2

TT

tf

Ш

Ш* " -

22ff7

Ш

Д&_

л»"-

С

*

™?»

Ρ6ι/

у

ДА

€ \ЛЛ Π

СС<Т

*. K A M

ρ сс α

tf

X шш

^-/^z _Ж_ Н {"ggf
IAW/

МАК

TwTc

MW

Ü5

K-f-ft
Λ

2#Zf

C B«B»

WB^N/AÄ

д Д б К л И Oll

*fr

^ g g * AiR/T/

ΑΑ

Δ б / Κ Κ Λ 00

TW,

ОРШШ

Ayr

™Α «ABU АААД

ηί" ЧИ* »eis

,,
ff

www

OCCCTT V

ft

?
cc

Я $<î> ОД«3

vT ч

r

Wp

*Lfa

en

хЬл«.

мак«'

-аду %Й^
Kwi

ш

€ H А* О
гоШ

cd
Ai e/Ol РУГ ÄAA Δ € Kl Л 0 0

р çc er

x

;

HIKIf*
HfKłf*·
10ПАТР1
«Л$СТРА Ι

Φ*
r

А

МО

+HCAİA

5СТ£/П0
) Η 5ств/пел
ОПОШС
»Jw
опошс

П

dÉÎÉ

ОРШТА

l
Λ
- Ο

X J J οι
^ ι
Ц>АЬ

VÄ/TCWJ

ук
ул

M-f44ff

АЛ

л

*£Γ кадо

77ffJff

ÄAfS

ν·-'ν/
*&#

.■•"'УИ'-ч
»т. (Ж, Г5Л

s
ft*

Табл. HI.

BArt*fil кг *и*я
€

μ

Κ

AM

ŒïWufUÏ

ψ C Ç Ç C TT

? çcec τ

ν

w шw

ICI*

zzz<râ

t

o

ft
UV

Ζΰ#ΰ

raw«

НО

ν&

Β Λ

TW СШ

-f4ı

Ρ

Π

I<Bf

«Tâ«

-H
«и

-reopen

-θ>
Ι Ю

ЛД

Ä i

f

ΜΝΠ

m $

лд

*Mk

»В/

<5

ÄA

Cc

Τ

^V

lb

ΧΊΜ,Λν

В/ГТ/СГТ»т;$АЛ

Λ

^

!R

ИМ

eiTc/s

ААА

Д

Ä

AfW

Табл. IVa.

CCC

T

ÎAIU/

Ci

ÎTTt

Φ ШШШ

ЛР?

CCC

ГТТТТ ^

WWUJ

Τ

W a;

Brlffil К

гинь

Ä

tfV

m

U KW

ГШ1ШНЕК

e

Ρ

Ρ
ВПУТЗ

ui

ζ H0J К

ermefser
°4li

PP

MUHK η

Стрдт

Л ДА Α

ν

Λ

ЬПЛОАР

TTŁUM

? CQCÇ τ

И

ΐυΗΚΡΦ
HNIU»

WWUJCI

ÄA

шепйе

/<7Λ7

?P

PP C C C C T T T W

мял

CVMf
HPicn/5

рлтнг
ww
/ЛЯ?

WüW

д e Θк \

СТАН
ATPlKllU
/if/y

yV

6

CVMS
ШДОАСЛ
ÎCTİA

PA^

/ffZ4#

ΒίΤ>

evHL

шакет
sarp na
ePflftı

Z40ća

ϊτ

ι UJ lev
κνβ

Af-7ff3#

Ct

ΙΤΧΛ

TfÄf

^•^^7^^

Ρ

AAÄ й € Η Κ Λ

Η

η

?

Μ

Π Ρ

CC Tl

W

СССТГ

Κ *

ШШШ
WWWUJ

Μ-δ22£

^Ц%

*ш/г

mr%kh

№%
**p

C

riffin«
ÏB8F

ЯВГНЛИДААГА«

гщТсш

& ен

»«£,,

с* τ*

TUIÎCUJ

смШ'И,

ювгА/.т>

Ad

д

Ϊ ΛΑ
к КАЛ

де

Гкл/)

Π

& Φ

fUJPPC<C TT tt Φ шШШ
Hon Ρ

( с ΐ ΐ τ ^ Γ Φ ШШШ

с ΠΡ
щ>«ъ

Щ?*
ı^u
Ευ
//-β5^

тш

?^

BfQfe.$

β

9STK Д

фоео
T

Α-«

CfiCïTT^V**UIW

2/Cfî

Ä

0QI

Afi

HIR

Λ

00 [1 ΡΡ

ΤΙ

«IS
ΑΠ Г CCC f ł *

JĆL

M-ffûZJ

Χ«,

*
Vb

νφ

VfAK ί

A'β/Α* S

11 газ* ь

€PAKIÎ

g^

Α

ΑΓΑ

θ

Κ

П К

Α

Ρ с

тт

tf
If

Ρ Cut * W *

ШО* UJ
ШШШ
W«

ЛПАТР,
M-4S7

U

È

-Η
W

TPAThf
A

W

Д<*$

Табл. IV6.

AA A b Г

HO

Η nnPfP CC Τ TT * O/U/ldO/

я.

me

К oll
ЩА

,_,.

К—À-

j&xm.
Ößfe«

ΔΑ* Γ Α

Η İT A

Ν π PF ccc ττττ

* ши/ωω

ТР1ЙЙ»

Λ

А

4

Кн¥

A'tfeftr

ДА ß

A €

1К л

€

К Л

η

*

etf τ·

V»

Ш

5 СТА

/^
шз

ΤβΛ»

&Ч?€

ft/5

AA

ft

$tf UuW

tC O -]] 5<тйт{*

**1Λω

ЙЯЛ e ^ S AAA e ίΐΔ * Θ il л А

о PP CCfTf ^v\ü(üu>cöiwta

Ail

8 www

сτ

нм

zffrt

яда

CC f T

'■i

О -/1 1КПД0
0

£

w
LI

_ "Π

PÄRf

0 %

AA

Г К il

ППРР

V WUI

PAJK
P
*"*K Ä'CTPATl·

UM П Р
Cfttff
6 PA
«»С
ft
,1

TT
С

Τ

MV φ

UJUİMİ

^Лта
twe π;

U e'

а Дft-

e

ι

Ял

Л Pf

GC TT

*б

υυ

*>«»*
TPMVSCT

/>f-7ffjff

rP

İ^"

Ъ^К*

А Д ДА

ZäST

Л

Табл. IVB.

€

J

О

9

о

?е

<С Τ Τ Τ ί *

с τττ

Ortoli/

УФ lu

{ I

ey

ZS32-/t

«Uli
ff—A-

HI Λ
•**М
|и|л/
ΎαΙλί

ftl

A/
QAf<

t^U
W

ικ
Ж-

■

л

Л*Гли/
Л-

ıriüciKî

ΑΓ

Η HIK Λ

u<

δ

<***» mm

АААГиК

А

ЦИКЛ

«l »
*

cE?T A/W 5

ńSS?

ГК h

AiÄJB/

ÄA

4

Λ

ΑΪ

TT К

ШШ

ηπ e ccc τ τ ¥ и/шш
П РР СССС ГТТ Υ WWW

N00

Ρ CC

T T К ШШ
УДОДОЛ'

u/Kıy

ν Q i' v/сплел
ЛААД/

M-ffZSff

A Ab β U

w

Яр
4

1вш

SCT

PC

дб н г к А

77S4c

2SÛ9

HMN ППРРСССС ТТТ И WtyWW Çl
ЛРР C<«<ÎTTT If ШШШЦг

Ту\Па 5СТШНГ
^
***** BIST* АЬАГА<3£Н1ГАЛ
'"^

U ш

ЛП йТР1

W
J V i r *
.rllil<4lU Л

«Ьг

,

ÄTBfiO

Ι Γ 1 Ι

- ^ ^

тТ

А Г A 6 ff θ Κ h

NTINWn
ТРДШГ

TWlOU

A/Àrft/ί

с

N7IMU.

ffii

ĆT PATH ru?

АХ MW

т

к^

\χι

λΑΑΑΛΑ € 01 ЛЛЛ

л/ШУЮ А

ГА б Н П К Ab

Π Гр CC

I T T δ о)Ш\У

мп р с« m ^ w/w

Табл. Va
Π

Зак. 2083

i'l*Tiłilł
«f< i . i l

m*

φ«

P

SS8Î

wic

«ИМИ

\ Ж

ПЕСТРА

да*

A4Ä

Ä

tü]W
—0—f.

ΪΚΛΙ

Г

Н00 P C

TT t»

HDİIIKAA

Ρ CCC<?T

У U/ЙШ

IIA ТИК
СПММГ

MOOДОРРf С С СГТТ

//-/W/

зт

л*кА

Ш

NN IÎPPCC TT Y w/U/

AWBffrSNl ДЛА1А

-fl wamset
"**» 4P ТЯг* iTßrr *Д
^/Äf

Α

ff

ШШСД/

ΙΚΚΡ&/Λ
nAMCTI

"iff?»' ı / ^ s AA* f. Δ н

*ω£.

Ate;

lè—О—

ÎVSC

πκ Л

МмвП?

С

ТТТ 8

ШШ

■*■ ЧЯЯГ CfMIV&SAAUsH i К Л
■

г.

W7

*ЛГО

тш|сш pjmn/ pi
/С—O-Η *ии ш
^ д ш тнорг

ойРРРРссгтт^шшшШшш W

1

Д А > „ Г Л НН1Ш1ПГ4А

Табл. V6.

и*

1RSCT

222s

■нг/гш
емемг

-A

ARB/

«*/ S
аЖ№
"О-Π
-mW

Ж^А

Λ

24âû

Л AA

£Ц l l R f c A

M J ł e n f f P ССТТТ V

IftyWWUt

А «ЛАТ
СПАб/S
|·ΑΤ·€Λ
ЛААОС

φΤΈ

ДДАААЛ*

ΛΑ Λ

0 ΠΠ Ρ ĆćC Τ &

OJU/LüCJ

ЯЦПШДО

*$F №
/^

*д>т$ AA Д.Д« θ Ι» Α

fc_<W

ЯЩЪ

λ

w*

*Α

Щ

ддд Г A ütlllHiA
PPC« Т т Г И У

*г^ «sar
г

tmm

и

чГ> -Н

-ûfc*«,

«wrs J ^ J Ä
г-Όχι
A

Пикет*»
4P*»

fr
KT|

wHoa?A;c
две« τ
А»
ЩбХ*

Д4АГ
A

6 if u Nie

Г А А е 11ЯС

ΗΝ flÏPt*

V

6

Η

ΠΑΤΡΙΚΙΑ
аке

*

А,т,$

GCCTTT

^^и/и)шШШи/

A É* II ΙΛ
N û©

[ζ

ÇÇ < УТТ V Φ

ШШ Ш

ал гАДССИПКкЛ*
Π£ί> CC CT TT Y

Табл. VB

2 UJU/W

«1

0 Äff
Л

TTTT

шшс|/ш

ш иди

3ZÎ6
f7Sû ffœ η- M v
/с—

—Η

Wtf*

^/л/

"uike»
^

s

Адад

г

н

<СТТТГ

ΗΝ 0 Π

С г Т Т Т Т tf *tf ujuıtjuu/

HNH Л
АПЛл

Ρ

Г

Η

fP <ÇTTTtT

ί

АЛЛА

A

Г Д

f i 6

Τ

Oj

\JJ\J/

ычЕ
ЯВИ
A1
H
N
Ä

ПН К

η

Ρ

CCC T T

MNHHNfPÇ

f

AAA

if

tOtJu/urlu

U

U) UJW lii

Η ΙΠ К Л

н и П ffp CCCrtlT

1<·«ι

yj м*

|
Κ//Ν

W * *'

Ii

tr

1|Ск ЛЛ

Z2£ś

2J7J-

Г-Ш<>ППР'?

ÎK <\

лялЛМР

IKIWÎ
PflTIfw
ялМА

«fi*

r

Hrw

MW*

" V
AWL<

«τ

М&Д>

if. л*
. С

Шкй

1» ç

5

Tï

#fr

Ь

ши/

*6 l^U/WUJ

P 4,6 Η Ш Κ*Λ

»1ПЛ-РП

ΜΝΗ o n Ρ Ρ С tC С ТтГтТ tf U)U) (лшш
юHUNTО

Λ| ω

.^ι

^7/

--

^ w

*

_

Yİ

AÄAAA

ß

Δ

Η II

/ U

e

ΤΗ'
«VAT*,

« « ^

д д

Табл. Vr.

iHwHWOitA

t»

VJOÎ/УЦ/Ш

?e cc г т г т И Uf

vife

Meâ' \Ш и.

г
M

о?*
t»
w ■·:■«*

4€Oh
SCOhSC/
U «ROM

AlOfi

SAAb^eillnCtŁmhhbhflf*
<jRÎ

Ярта8аза и $

A

fOOS
CHMWJ
<fUSRem
AI on

ААЬОС

u J7eff IZ

* 9 00 0004PFpRas$s$;sfT?

«h
Ohp
&AÎ
ν/»

Ä Ь

Табл. VI.

Him с L *>тьъп

*h

°ooo 0 OOO tRftRS SSS S Ï *

^

Ирана.

i

\
Д

<·*

bfctfHe

U

*ti

. , № ,
Ь

■

fl
j

Михаил

»

I
U

■*"<■

4* X

ЬA

J

HŁ

16 Oh
SCOWfAh

Гнетам/пан
A
b

ŁAS1LISRO
MAlOh

ι*

А/м(^ЗДДДЬ^01!ШаШьь№Ь

Mu.jraujr Же
φεσσΌσοΰ. и

+Я11Л

»

-

И5*6

Реяло и.

Α5θ€

ее
(LIS

ss A ееенОбоИЩд

Табл. Vila

hhhooOOO OOfPRSSSSStcrW^vv^

S

I

£Τ<Γ j>p>M
Л

PK A p l t f
о
кЯ?
...
*«

ΗΊλΙ>ι

t

с то va

ном

K.oVK»fA
pYRftOÔKK
M CÔCCAtw
«M1K1C

ASACTAcı

Sb
ov

/"Stf Von»

■rçiı

■яад

mum
ш^f

омерк
Р1Ш6€С

ι

R*

тиш

mo*
—

Табл. VII6

1% 4-» S ^ Ϊ Λ ^ ^ Λ ^ »

Tp/γάιά хгцу\ч 9*wAM***^

oVW/f "VV^riJ- ><·>«#

RS
va«W<u*ùW"5PW/'*/*· / *»txrt*-m
|

——~р-ч . ■ T , ™ » - . « · , · - -»■· » /аЛ*ч*'—■7ŁWV"ł p a 3"V T " **"* /

■«W

M£IV ■ é-Vp* т£°Аиу î M ^ e c vîefİvrf

а^Офч/yf -ft*!

<U//WΟφήίσ*OM^^/ifiyyy-U/^u^y

«jJtpJ,uff*

gk*M^*WiUWW>f·tffo^êA мцι,■ π ι ) / Ł W / ι p ' Г У

?Afc ÇWj"H»i»h'-l4v^'{''

Рис. 1. ГИМ, № 475, л. 2. Писец — Андроник Каллии

Рис. 2. ГИМ, № 503, л. 46 об. Писец Аноним ου π.

Рис. 3. ЦГИА УССР в г. Львове, ф. 129, ou. 1, № 71. Автограф Арсения Елассонского.

W-nv-^ir^**·-·" **_•, . .

., ^

4U-U
·7Π^η

1SK w · ι* ТЧ νχίλ ι/ τ orv* ' ucrıff 1% ην* Ι -vu »*Λ (44,

, . ι

şJbiuJuf, ~f 111

Рис. 4. ГИМ, № 253, л. 1. Автограф Гавриила Севира.

ι .ι ,

t "W . <ч

ι

ι,

. . «"

ν

-,

I

«ЧУ'

ι - · -, ι Λ » - « „··*?

Рис 5. ГИМ, JV; 253, д. 4. Маргиналии — автограф Гавриила Севира.

\\ФЩ№&вя* 'гыу/^в<№^с>>1'ъ^ь>укЛ4л***·?$?
rrbidiA 01Ç Ici yfou>OlС oTajefOućn /7oU/^-wt*^>°Vja*<&"
\o\A<^foylcu;*xl^o^CJyc3Ûri^et

CLytfoV^JçèesiAf'bfi^pfe

Ç=\ *ν>\£{^Ίο "4.CXA ctJ[cJyè/L*jt ώ>ς&>ς TJ$> СЖ4уат^елчп>
дли» τ**«» /<Λ9-^·7βίχ;Α1*^ S^yJuxocc, ~ct*Ąot(*4sb α>ς

&Î'GicYOa$yoÎl>CûyfèJ«/

^ ν < ; »/-^α^ύΐΑ-ζ^^/Α/ο)

OL·

.с»
•^г>ЛЛ° *eeto^-AM- »> Τ» ΊΑ /βία© К *jy€9 ÖK H^yi^A · 01 «т^с^А,
u

*~îft~f

)

cfb

\{*"

cfO«

'^

5 /

\

;

>

Λ

^

~γKPII^rp'^2u(-^TDiouf(cu о/зфир^сг^ои· oı>Îctj>&JAcLyfayo
ftynfJ!tĄcut1e

к óflfr&yfei

' 0><fc T Af А ^ А Д О *

-ЙГ€£«Ъ

jf%t*j>ĆCM)C, fafjfJ- αΖ*7&ς%ςφ^&ς#νιΛχρ(>ρΜ<;<Λ&>'

£~ıfj£v(*f
laîcLtpofZtfay*

Ol oy% Uo-roi flo [A

C^JJ'^bJ^^^yd\^{\

O^xyJ%lA^^CuJty/\Si,0^St>p^fiyi>p-£İ

(ζιο/ίοΐς levari <1ьу^-^*еу1смА^уоу tpcr&jy

· ρ « 7 ί ί Уd

Св/{ощ-уси>$Ь Ч*Пс^Оег\С; к^о<Пру*'Яоу<аи.С\еЩОгГ£~

Рис. 8. МГУ, греч. № 3, л. 14 об. Писец — Иоанн Фессалиец Скутарнот.

33
.' ·,. Д . ' Ü С j4i nrftt Ьь*3°Р ** } *6"» »»ft«i Λ( ^ 3 Г ·7ΤΤ^

ч tj rw "ϊΤ^Λ1' *** f · v wT' Λ( £ »*Э** ? t »Λ5 *y*~r* "J Λ tani·* τ y^f αν те
ι
ν

-, ν-.'■■ ?*Ä ·

4/*Λ

·,>·/,*.*,

ł

№*Ч

* . J» <t* Λ \ > » ,
!
Л Λ

- ..
,

. ,
/. Λ/

С ·* ■ . t r-t
*
>'
. *S*^4A

.

· ■
*^

*"4t»

<j>V

7и/

*ч

^ 7 κΛ- - ^ Л ς xV u · · « ^** τ · λ** ·'" ' Λ^*>" ;

eî7*JW**/ C**'*» ΝΖννχν'/*^*»»,. Л/*>»| ÎV»Î-ΑΜ­

;.ıAyw^i<VtflYr'^f«'V^^4knrairt^rT~ / 0^ÎJ.^V^C>

*Μ-ir*Д·***«·*?*·■ ·νν<ίφ\& *«гч/*Л)<»*~0,

..

. Α

Рис. 6. ГИМ, № 509, л. 33. Автограф Димитрия Трнволиса. Отдельные
схолии (стк. 3, 5, 7, 9, 14—16) писаны Максимом Маргунием.

J
Рис. 7. ГИМ, № 440, л. 52. Автограф Иоанна Евгеника.

e·'

+

» X i . . - r » A . i *·■»»·· \ 4

Vor / ł ^ y » / ·

—

>< «*-·'» A z -

Рис. 9. ЦГИА УССР в г. Львове, φ. 129, ou. 1, № 267. Автограф Мелетпя Пигаса.

έΰ.

■ у, _-„(...· - «iî **<6wy«TB«<ı/T3lıet*t'f »t ταιρα* чА^'^оу

. ··'*

(%нТ*А » u ^ W ^ J ^ h ^ i / ^ ' ^ V V p f c ' M t ' ^ * ^ « * ^

I l u « ? " ' * * " СЦ>у* i**w»ı ι ι t' A Î " > « · / U l f ) » ( T » J ) U * ' '

^,

' i iré

./

ıV

'

-

· , / ^ ^ 7 ^ -L ,*:'""A»/^i-4,w .ct-ç

W4Tf ·

('•■"W<

'л

-- iÄ- . л а г ·

'

ι

.

[

"

. . ' Ы .

>

. ,

^5lft«^»VM|p^|^'MV#>wjt»- V> A^W*^ , »«^'«^7JltX^'~^

yyr^fmr

■ ^ ' to" * " ^

•Vi
r' TWWM* T n y ^ w W «^ »p**ł TB
ι f i tu» в 4M/*" «V » < '"Π» * ' <*· i "

^ » Ц > f i »»ıl'lln «lı.'l ) wV.ıf.»Vı/fl»ı»4»lÎf ■"»■>!

Μ η ίί^Η»

»^-»S'l^.'Si-î'v.'ii'

„Τ JbVun' ■ j f - i " , \ ι ~*?.J»<W>ı . Î r J İ ^ t ! ΐ

«>ч* ^ , l f t » WO.->tfÏ4A^.4.^X.ï..'Wyft3;'-V'''A"*"VT
^* i-i ı.j.,iw>(iai":f т(ы

■•■ı-'

Λ

^^'

^K^i'^i^iÄyAkilli

t u » п у Х С в ^ ш Л » | « * İT» ТГ^*'«т«

Oo«V.

TW*?'. i w - ' V Uift? i ■·>№ u V v

ч

Рис. iO. ГИМ, № 510, л. 60. Текст писан Михаилом Лпгизосом,
схолии — Антонием Дамиласом.

--_

Рис. 11. ГИМ, № 510, л. 69. Текст писан Фомой Вициманосом,
схолии — Антонием Дамиласом*

Рис. 1—'i и таблица I к статье Т. А. Измайловой

*h

Рис. 1. Евангелист Матфей. Матенадаран, Л» 2589, 1200 г., л. 1.

I

Рис. 2. Евангелист Марк. Матенадаран, .Vs 2589, л. 97.

*

\

■Окв^^*.

*>
■ ■ ·.■■■«■^••^r (РИМ

-|W-#"'. — - ·

! ' · £ ■ . »4 2 f
•*

i

™^" '

'ΛίΛ·*.:

'"*"

■ L ЯР^ >■

fi
r

'l

»

I

I.

yli:l

ł

■
^^T~*-

**τΐΐϊ

•ν

ттдттт ri*

ewmrw

Рис. 3. Заглавный лист к Евангелию от Марка. Матенадаран, № 2589, л. 98

Рис. 4. Заглавный лист к Евангелию от Луки. Матенадаран, № 2589, л. 158.

&

Табл. 1. Инициалы, маргинал. Матенадаран, № 2589.

ί

!

AfeJfeC
Рис. 1. Коптская ткань из собрания Эрмитажа (инв. № 9094).

\t:

m"

■
.,

, ' f . ; u > ·■

U

I

■ .<■■·:,■

:

Aj,

Рис. 2. Медальон с изображением мученичества св. Феклы. Деталь ткани из собрания
Эрмитажа (инв. № 9094).
Рис. 3. Медальон с изображением мученичества св. Феклы. Прорисовка (недостающие
детали обозначены пунктиром).

Рис. 1—8 к статье А. II. Романчук и М. Я. Быкова

Рис. 1. Блок Л» 1 из крепостной стены в Каламите.
Рис. 2. Судно № 1. Блок № 1.

Рис. 3. Судно № 2.
Рис. 4. Судно № 5. Блок № 1, фрагмент.

Рис. 5. Судно № G. Блок JM· 1, леиыи нижний угол.

Рис. 7. Блок № 2.

Рис. 8. Блок № 2.
Прорисовка изображений.

Φ

4Λ ЬОУ £сЪш*

/ ^ Ц &ΗΜμ

^T-cvrrW ЩЬЩ

Щ^^р^гп^

<АХГ Ш

Пгг/*3

«)i*rf

>ут^<т·

-'

/'

Рис. 1. P. Oxy. VI, 966, ректо.

' Α­

1

i

ϊ ι ,

Рис. 2. Р. Оху. VI, 966, версо.

В и з а н т и й с к и й в р е м е н н и к , т о м 42

ПУБЛИКАЦИИ

И. Ф. ФИХМАН

Р. ОХУ., VI, 996: ПОРУЧИТЕЛЬСТВО
ЗА ПРИПИСНЫХ КОЛОНОВ* (Ms. II 1942, 29 χ 19, 20. IX. 584 г.)
Перед нами — папирусный лист неполной сохранности. Сверху, слева
и справа текст сохранился полностью. Снизу папирус поврежден, обрыв
неровный. Сверху имелось свободное пространство в 2,5 см, от которого ос­
тался теперь небольшой кусочек. В результате утраты этой части папи­
руса несколько пострадала правая часть первой строки. Слева имеется
свободный край шириной в 1,0 см, справа текст, за некоторыми исключе­
ниями (стк. 2, 7, 9, 12,13,17), доходит до конца папируса, причем во всех
случаях (кроме стк. 17) оставшееся свободным пространство занято удлинен­
ной финальной сигмой ( с
). Первые пятнадцать строк сохранились практи­
чески полностью. Последние три — с лакунами, поддающимися бесспор­
ному восстановлению. Текст обрывается на штрафной клаузуле, условия
которой остаются неизвестными. Число букв в строке сильно колеблется
(от 66 до 89, в стк. 1—100 букв). В последних строках колебания в числе
букв меньше (от 66 до 78 букв). Разница в числе букв в строке в сочетании
с невозможностью установить содержание (и, следовательно, длину) штраф­
ной клаузулы не позволяет определить с достаточной точностью число не­
достающих строк, а вследствие этого и число недостающих букв в записи
на версо (справа). По всей вероятности, утеряно 3—5 строк. Не исключено,
что внизу был свободный край. Допущение отсутствия или наличия сво­
бодного края также имеет значение при попытке определить число недо­
стающих букв на версо (справа). Текст на версо написан перпендикулярно
к основному тексту на ректо, отступя на 3, 5 см от верхнего края версо
(левого края ректо). Слева имеется свободное пространство в 3,5 см;
было ли также свободное пространство справа, невозможно установить
из-за отмеченного выше обрыва текста. Письмо идет вдоль волокон.
Поручительства за приписных колонов представляют собой разновид­
ность так называемых έγγυαι εις παράστασιν (Gestellungsbürgschaften), сущ­
ность которых заключалась в том, что поручитель принимал на себя обя­
зательство обеспечить постоянное пребывание поручаемого в условленном
месте и его представление по требованию (или к известному сроку). Пору­
чительства за приписных колонов являются ценным источником для изу­
чения положения этой многочисленной группы зависимого населения
Египта византийского времени. До нас дошло не менее пятнадцати пору­
чительств, упоминающих приписных колонов в качестве поручаемых, по­
ручителей, а иногда и тех и других г. Большинство этих текстов опубли­
ковано полностью, два текста — Р. Оху, VI, 996 (584 г.) и XVI, 1979
* Толчком к публикации текста явилась присылка доктором Р. А. Коульзом (Оксфорд)
фотографий Р. Оху., VI, 996 и Р. Оху., XVI, 1979. Д-р X. Цоттер (Грац) великодушно
предоставил право на публикацию папируса, проверил по оригиналу и сообщил
свои соображения по поводу неясных мест (см. текст) и прислал фотографии и нега­
тивы для публикации. Е. Э. Гранстрем просмотрела транскрипцию текста,
Ю. Я. Перепелкин — отдельные места. Всем указанным лицам, а также О. Д. Берлеву, сообщившему этимологию египетских имен, автор выражает здесь глубокую
благодарность.
11 Византийский временник, 42

161

(613 г.) — частично, некоторые тексты, принадлежащие к архиву Фл. Ана­
стасии, пока не изданы и подготавливаются к печати Ж. Ван Хэлстом 2 .
В настоящей статье публикуется полностью текст хранящегося в библио­
теке университета г. Граца (Австрия) папируса, частично изданного·
Б . П. Гренфеллом и А. С. Хантом в VI томе «Оксиринхских папирусов»
в 1908 г., в разделе «Minor texts».
Б . П. Гренфелл и А. С. Хант считали, что это поручительство того ж е
типа, что и неоднократно изучавшийся и переиздававшийся Р . Оху., I,
1 3 5 = W . Ghrest, 3 8 4 = J u r . Pap., 51=Sel. Pap., I, 2 6 = F I R A , I I I , 13 (579 г.).
В то время это было абсолютно верно, в общих чертах 3 это верно и сейчас,
но в свете относительно большого числа изданных поручительств можносказать, что наш текст представляет собой поручительство, составленное·
по упрощенному формуляру, и поэтому если искать ближайшую аналогию,
то такой является PSI, I, 61 (609 г.), а не Р . Оху., I, 135.
Особенность Р. Оху., VI, 996 4 заключается в том, что это поручитель­
ство трех 6 приписных колонов за двух других. Обычно в поручитель­
ствах идет речь о взятии на поруки одного колона одним поручителем, не­
известны и случаи, когда поручаемых было двое в , но они из одной и
той же местности, и в роли поручителя выступает одно лицо 7 . Р . Оху. г
VI, 996 является в этом отношении (на сегодняшний день) 8 уникальным
документом. Строго говоря, это даже не один документ, а формальное объе­
динение в одном документе двух самостоятельных поручительств. И пору­
чители и поручаемые являются приписными колонами Апионов, но про­
живают в разных местностях — Мегас Мухис и Евтихиада: двое поручи­
телей и первый поручаемый — в Мегас Мухис, второй поручитель и второй
поручаемый — в Евтихиаде. Первые поручители не имеют никакого от­
ношения во второму поручаемому, третий поручитель — к первому пору­
чаемому. Казалось бы, естественней было бы составить два раздельных
поручительства, а не соединять их механически в одном тексте. Составле­
ние такого уникального «гибрида» можно объяснить только двумя обстоя­
тельствами.
1. Оба колона сидели в тюрьме Апионов в Оксиринхе и получилось
так, что их освободили одновременно. Поэтому в целях экономии папируса
и времени писца вместо составления двух документов ограничились состав­
лением одного поручительства за обоих. Практически это было вполне
возможно, поскольку поручительства составлялись в одном экземпляре ж
хранились в архиве Апионов.
2. Поручаемые, хотя и проживали в разных местностях, совместно дер­
жали один и тот же участок или оказались в тюрьме в результате участия
в одном и том же проступке. К сожалению, содержание папируса не позво­
ляет ответить на этот вопрос.
Поручительство оформлено в виде так называемой Tabellionemir künde,
о которой см.: Meyer Р. М. Juristische Papyri. Erklärung von Urkunden
zur Einführung in die juristische Papyruskunde. Berlin, 1920, S. 111—112,
где дана структура документа и предыдущая литература, а также: Атеlotti M., Costamagna G. Alle origini del notariato italiano. Roma, 1975
(Studi storici sul notariato italiano, 2), p. 51—59.
О поручительствах см.: Montevecchi О. La Papirologia [Torino, 1973],
p. 192—193 и указанную там литературу; о поручительствах за колонов
см.: Seidl E. De Eid im römisch-ägyptischen Provinzialrecht. II. Die Zeit
vom Beginn der Regierungs Diokletians bis zur Eroberung Ägyptens durch
die Araber. München, 1935 (MBPAR, 24), S. 8 6 - 8 7 .
ТЕКСТ
βασιλείας τοΰ θειοτάτου και ευσεβέστατου ήρ5ν δεσπ[ό]του [Αβγίσ[του εύ]εργέτοο
Φλαο[υίου] Τιβερίου Μαυρι[κί]ου τοδ αίωνίο[υ]
Αυγούστου και Αύτοκράτορος έτους γ, υπατίας τοδ αότοδ εΰσεβ(εστάτου) ήμων δεσπ(ότου) έτους â
162

Γ

Α&6ρ κδ ίνδ(ικτίονος) τρίτης.

ιοϊς

ύπερφυεστάτοις διαδόχοις τοο της εύκλεοδς μνήμης Απίωνος γενομένου πρωτοπατρικίου γε[ο]χοδσιν και ένταδ^θα τη λαμπρά Όςυρυγχιτων πόλει δια Μηνά
οΐκέτ[ο]υ τοδ επερωτώντος και προσπορίζοντο(ς)
8
τοΙς ιδίοις δεσπόταις τοις αύτοΐς πανευφήμοις ά[νδ]ράσιν τήν άγω[γή]ν και ένοχήν
Άνήσιος πρεσβύτερος
υιός Ά ν ο ϋ π μητρός Ταβής και Αυρήλιος Άνοδπ φροντιστής [υ]ίός Άνησίου ετέρου
μητρός Ταπάης
•ορμώμενοι άπό έποικίου Μεγάλου Μούχεως καΙ Γεώργιο[ς] υιός 'Ιωάννου άπό έποικίου
Εότοχιάδος
έναπόγραφοι αυτής γεωργοί, όμολογοδμεν έκουσία γνώμη και αόθαι[ρ]έτψ προαιρέσει
έπωμνύμενοι
ιόν θείον και σεβάσμιον δρκον έγγυασθαι και άναδέχεσθαι πα[ρ]α τη υμετέρα ύπερφυεία
10
ημείς 'Ανήσιος πρεσβύτερος και 'Ανοδπ φρο(ντιστής) Πραοδν υίόν Φιλόξενου άπ[ό]
τοδ αύ(τοδ) Μοόχεως, έγώ δε Γεώργιος
.Κυριακόν υίόν Βίκτορος μητρός Κυρίας άπό τοδ αύτο(δ) κτήματος Εότυχιάδος τοδ
αύτοδ νομοδ
άλλου κτήματος της ΰμων ύπερφυείας έναπογράφους αότής γεωργούς, έφ' φ τε αυ­
τούς
αδιαλείπτως παραμεΐναι και διάγειν έν τω αύτω κτήματι και μηδαμίδς αότους
άπολειμπάνεσθαι μήτε μήν μετίοταίθαι εις έτερον τόπον, άλλα και επιζητούμενους
15
αυτούς πράς ή[μάς] παρά της υμετέρας ύπερφυείας δια των αότή προσηκόντων έν
οία —■
£ήποτε ή[μέρα ο]ίασδηποτοδν [Ιν]εκεν προφά[σ]εως τούτους παραφέ[ρ]ομεν και παραδώσομεν
[δ]ίχα π[αντός τό]που προσφ[υγής] ένθα αύτ[οΐ)]ς και παρε[ιλ]ήφα[μ]εν έ[ν] τη
φυλακή
τοδ ένδ[όςου ύμω]ν οίκου· ε[ί δε μή τ]οδτο π[οιήσομ]ε[ν, όμ[ολογοδμ]ε[ν π]αρ[ασχείν
τη υμετέρα
ύπερ]φ[υεία
Verso
30

t έγγύη γεναμ(ένη) π(αρα) Άνησίου πρε(σβυτέρου) υίοδ Ά ν ο δ π και[
και Γεωργίου υίοϋ 'Ιωάννου άπό.[
άπό τοδ έπ(οικίου) Έυτυχιάδος και Κυρια[
Стк. 2: γ, υπατίας, α, ν.δ; 3 : ϋπερφυεστατοις; 4: προσποριζοντδ; 6: υ'ίος; 9 υμέ­
τερα Οπερφυεια; 10: φρο/, υϊον; 1 1 : υϊον, αυτό; 12: αλ λου, Ομων ύπερφυειας;
1 3 : αδι αλειπτως 14: απ ολείμπανεσθαι; 1 5 : υμετέρας ύπερφυειας; 20: γεναμ/, π/,
-πρ6, υϊου.
ПЕРЕВОД
В третий год царствования божественнейшего и благочестивейшего
владыки нашего и величайшего благодетеля Флавия Тиверия Маврикия,
вечного августа и автократора, в первый год консульства того же благо­
честивейшего владыки нашего, 24 афира третьего индикта.
Превосходнейшим наследникам славной памяти Аниона, бывшего
протопатрикия, владеющим землей и здесь в славном городе Оксиринхитов через Мину икета, спрашивающего и приобретающего права и обя­
занности для своих господ, тех самых всеславных мужей, пресвитер Ани­
сий, сын Анупа и матери Тавис, и фронтист Аврилий Ануп, сын другого
Анисия и матери Тапаи, родом из поселка Мегас Мухис, и Георгий, сын
Иоанна, из поселка Евтихиады, приписные ваши колоны. Признаем, по
добровольному решению и самостоятельному выбору, поклявшись боже­
ственной и императорской клятвой, что мы ручаемся и принимаем на
л о р у к и от Вашего превосходительства, мы пресвитер Анисий и фронтист
Ануп, Правса, сына Филоксена из того же (поселка) Мухис, я же Георгий—
Кириака, сына Виктора и матери Кирии из того же владения Евтихиады
того же нома, другого владения Ваших превосходительств, Ваших припис­
ных колонов, с тем, что они будут постоянно пребывать и находиться в том
11*

163

самом владении и что они никоим образом не покинут (указанное владе­
ние) и не перейдут в другое место, но будучи востребованы у нас Вашим
превосходительством через подчиненных Вам лиц, в какой бы то ни было
день и по какому бы то ни было поводу, мы их приведем и передадим, исклю­
чая всякое место убежища, там, где мы их взяли, в тюрьме Вашего слав­
ного дома. Если же мы этого не сделаем, то признаем (обязуемся) уплатить
Вашему превосходительству. . .
В e ρ с о: Поручительство, сделанное Анисием, пресвитером, сыном
Анупа и [ ] Георгием, сыном Иоанна, родом из [ ] родом из поселка
Евтихиады и Кириа [ ].
1—2. В более поздних поручительствах датировке предшествует invocatio divina, например: PSI, I, 59x (596 г., см.: BL, I, с. 390), 61x_2 (609г.);
P. Оху., XXIV, 2420i (611 г.), XVI, 1979^2 (613 г.); PSI, I, 62 1-2 (613 г.,
см.: BL, I, с. 390). Датировка дается по году царствования, по консулату
и по индикту. О датировке византийских документов см.: Bagnall R. S.t
Worp К. A. The Chronological Systems of Byzantine Egypt. Zutphen, 1978
(Studia Amstelodamensia ad epigraphicam, ius antiquum et papyrologicam
pertinentia, 8), в особенности p. 91, 127; Bagnall R. S., Worp К. A. Regnal
Formulas in Byzantine Egypt. [Missoula, 1979] (BASP, Supplements, 2),
в особенности р. 58—59.
3. Речь идет о наследниках Аниона II. Об этой семье см.: Hardy E. R.
The Large Estates of Byzantine Egypt. New York, 1931 (Studies in History r
Economics and Public Law/Ed. by the Faculty of Political Studies of Colum­
bia University, 354), p. 25—37; Фихман И. Ф. Оксиринх — город папи­
русов. М., 1976, с. 69—70, 227—229 и указанную там литературу; об их
владениях — там же, с. 70—80. Формула упоминается в ряде текстов;
в некоторых из них вместо διαδόχοις стоит κληρονόμοις, например: Р. Оху.г
I, 1355 (579 г.); P. Lond., Ill, 7745(582г.), 7775 (582 г.); Ρ Оху., XVI, 197б&
(582 г.), I, 136 4 =W. Ghrest., 383=FIRA, III, 161=Contratti, 21 (583 г.),
XVI, 19895 (590 г.), 1990 (590 г.), а вместо γενομένου πρωτοπατρικίου — только
γενομένου πατρικίου, например: Р. Оху., I, 1359; P. Lond., I l l , 7778; P. Oxy.r
XVI, 19895_e (590 г.).
4. Και ενταύθα означает, что у Анионов были владения не только в Оксиринском, но и в других номах, см.: Фихман И. Ф. Указ соч., с. 49, 70—72.
О титулатуре города см.: Hagedorn D. Όςυρυγχων πόλις und Όξυρυγχιτων
πόλις. — ΖΡΕ, 1973, XII, S. 277—292, в особенности 290—291; Фих­
ман И. Ф. Указ. соч., с. 15—16.
Δια Μηνά οίκέτου... Обычная формула в апионовских документах,
адресованных им в качестве частных лиц, поэтому она отсутствует в SB,
VI, 9152 (Ираклеуполь, 492 г.) и P. Vars., 30 (571 г.), о которых см.: Фих­
ман И. Ф. Указ. соч., с. 243—244, 246—247 и указанную там литературу.
Наиболее полный список упоминаний: Fichman I. F. Sklaven und Skla­
venarbeit im spätrömischen Oxyrhynchos (im historischen Längschnitt). —
JWG, 1973/11 Tabelle 1, № 15-20, 22, 24-26, 2 8 - 4 4 , 5 0 - 5 3 , 5 5 - 5 9 .
В Р. Оху., XXIV, 24205_g (611 г.) формула несколько иная: δια Τουφ [ J
άντιγεοόχου παρόντος Μηνά οίκέτου. . . В Р . О х у . , X X X V I , 2779 1 β (530 г.) н а р я д у

с Миной выступает и другой икет — Мисон, но функции их различны:
Мина представляет господина, а Мисон выдает ось, как это делают плот­
ник Фиваммон в Р. Оху., XVI, 189915_ı6 (476 г.), монах Лука в Р. Оху.,
XVI, 19002o=Sel. Pap., I, 80 (528 г.), мельничий мастер Илья в Р. Оху.,
XVI, 198317 (535 г.), миханург Захарий в Р. Оху., XVI, 198721 (587 г.) ж
прагматевт Виктор в PSI, I, 6021_22 (595 г.); см подробней: Фихман И. Ф.
Ремесло и крупное имение в византийском Египте: (По данным греческих
папирусов). — ПС, 1962, вып. 7 (70), с. 56—62, 72—85; Он же. Египет на
рубеже двух эпох. Ремесленники и ремесленный труд в IV — середине
VII в. М., 1965, с. 214-222, 228—245.
Издатели оксиринхеких папирусов, Е. R. Hardy (Op. cit., p. 84) и др.,
переводят servant — слуга, M. В. Левченко [К истории аграрных отно­
шений в Византии VI—VII вв.: (По данным византийского Египта). —
164

ПИДО, 1935, № 1/2, с. 85]. — служащий. L. Wenger (Die Stellvertretung
im Rechte der Papyri. Leipzig, 1906, S. 261—267) доказал, что это раб, пред­
ставлявший своего господина в соответствии с нормами действовавшего
в то время законодательства (С. J., V I I I , 37, 14—531 г.), на которые об­
ратил его внимание Л. Миттайс. См. та#же: Grundz M., S. 263—264; Tauben­
schlag R. Geschichte der Rezeption des römischen Privatrechts in Aegypten.
Studi in onore di P. Bonfante, 1930, 1 = Taubenschlag R. Opera minora.
Warszawa, 1959, I, S. 259—260; Idem. Das Sklavenrecht im Rechte der
Papyri. — ZS RA, 1930, L = O p e r a minora, II, S. 69—70; Idem. The Law of
Greco-Roman Egypt in the Light of the Papyri, 332 В. С — 640 A. D. 2
Warszawa, 1955, p. 9 0 - 9 1 ; Wolff H. J.- ZS, RA, 1973, XC, p. 374 (реп, на
P . Oxy., X X X V I и X X X V I I I ) .
О значении слова οίκέτης в рабской терминологии оксиринхских папи­
русов см.: Фихман И. Ф. Оксиринх — город папирусов, с. 192—193.
А. С. Johnson, L. С. West [Byzantine Egypt: Economic Studies. Princeton,
1949 (Princeton University Studies in Papyrology, 6), p. 63] переводят οίχέτης
как «agent», a H. Gerstinger [Zwei Briefe des Güterbeamten Origenes aus
Antinoopolis an seinen Patron den Kornes Elias in Arsinoe d. d. 13 August
530—558 (?) n. Chr. — Silloge bizantina in onore di S. G. Mercati. Roma,
1957 (Studi bizantini e neoellenici, 9), S- 124] как «Güterbeamte», что пред­
ставляется неверным; см.: Фихман И. Ф. Ремесло и крупное имение. . ■ .,
с. 57, прим. 35; Он же. Египет на рубеже двух эпох. . ., с. 58, прим. 309.
D. Bonneau [L'administration de l'irrigation dans les grands domaines en
Egypte au VI e siècle de n. è. — I n : Proceedings of the Twelfth International
Congress of Papyrology Ann Arbor, Michigan, 12—17 August 1968. Toronto,
1970 (American Studies in Papyrology, 7), p. 55] считает, что Мина был
управляющим (intendant), a J. Gascou [Notes critiques sur quelques papy­
rus des V e et VI e siècles. — ChE, 1972, XLVII, p. 70, n. 3) — антигеухом
(vîce-dominus). Некоторую сложность представляет то обстоятельство, что
икет Мина упоминается на протяжении целого столетия; предложенные
объяснения этому обстоятельству см.: Фихман И. Ф. Оксиринх — город
папирусов, с. 194—195.
5. 'Αγωγή — actio, т. е. права, требования, которые он мог предъяв­
лять в качестве истца; ενοχή — obligatio, т. е. обязательства, по которым
ему мог быть предъявлен иск; подробней см.: Wenger L. Op. cit., S. 262.
Άνήσιος πρεσβότερο(ς). Отсутствие обозначения Αυρήλιος (см. и ниже,
стк. 7, 10, 11) не следует воспринимать как доказательство того, что он не
был Аврилием. Энапографы, несомненно, были Аврилиями, поскольку
формально они считались свободными гражданами (ingenui). В своем по­
давляющем большинстве упоминаемые в папирусах энапографы — Аврилии, и опущение обозначения — следствие неаккуратности писца. Об
обозначениях Флавий и Аврилий см.: Keenan J. G. The Names Flavius
and Aurelius as Status Designations jn Later Roman Egypt. — ZPE, 1973,
X I , p. 3 3 - 6 3 , в особенности р. 52, n. 82 и р. 55, n. 96; 1974, X I I I , p. 283—
304. Анисий, как и большинство других апионовских энапографов, носит
египетское имя, которое означает, вероятно, «советник», от египетского
jn-jsw. Это вполне естественно, если учесть преобладание египетских имен
в деревенской ономастике всего Египта (в Оксиринхском номе она пред­
ставлена слабее, см.: Holm С. Е. Griechisch-ägyptische Namenstudien.
Uppsala, 1936, S. 86, Anm. 1). Упоминание греческих (Георгий, Филоксен,
Кириак, Кирия), латинских (Виктор), библейских (Иоанн) имен связано
с новозаветной литературой и почитанием святых и мучеников, см. Anto­
nini L. Le chiese critiane nell' Egitto dal IV al IX secolo secondo i document!
dei papiri greci. — Aeg., 1940, X X , p. 133—143.
Πρεσβύτερος — не старший, а священнослужитель, см. стк. 10, где слово
выполняет роль детерминатива, как и φροντιστής; см.: O'Callaghan
J.
La palabra «presbitero» en documentes de epoca bizantina. — Boletin de la
Asociacion Espafiola de Orientalistas, 1976, X I I , p. 212—214. О пресвитеро
как о представителе низшей церковной администрации см.: Antonini L
165

\

Op. cit., p. 146. В апионовских владениях были церкви, субсидируемые
крупным имением; см.: Antonini L. Op. cit.,p. 172—183, № 4, 7, 25, 29,
33, 37—59, a также например, P. Oxy., X V I I I , 219584_88j l87 (576 г.), 219610
(586 г.); X I X , 2243 (a)75_78 (590 г.). Анисий был, вероятно, пресвитером
церкви поселка Мегас Мухис. Пресвитеры, как и другие священнослужи­
тели низшего ранга, занимались сельским хозяйством; см.: Wipszycka E.
Les ressources et les activités économiques des églises en Egypte du IV e au
VIII e siècle. Bruxelles, 1972 (Papyrologica Bruxellensia, 10), p. 162—163.
Среди держателей Апионов были пресвитеры; см. например: Р. Оху.,
XVI, 1911 202 (557 г.); X I X , 2244 76 (557/8 г. или 572/3 г.); XVIII,
2195 4 , 12j б2_ б4_ 135; 1б8> 170> 181 (576 г.); X I X , 2243 (а) 1В> 22> 23 (590 г.), XVI,
1У1^з5, se, 74! 19175) 12) ı 9j 23> 26, гэ, 78, ив' 19344; 201913> 18 ; 2037ı 9j 23i 2038 3j 4 ;
XVIII, 2197141> 193_4) 208> 215 (?) (все VI в.) (Издатели Р. Оху., XVIII счи­
тают этих пресвитеров не церковнослужителями, а представителями адми­
нистрации; см.: Indices, VII). Поэтому не удивительно, что Анисий —
энапограф. G. Rouillard (La vie rurale dans l'Empire byzantin. Paris,
1953, p. 26) полагает, что священники — γεωργοί, упоминаемые в доку­
ментации Апионов, «несомненно принадлежали к этому верхнему классу
колонов» (она имеет в виду coloni liberi). По всей вероятности, среди свя­
щеннослужителей, как, впрочем, и среди других держателей Апионов,
были и «свободные колоны». Наш текст, как и P. Lond., I l l , 7788_10 (568 г.),
где в роли поручителя выступает дьякон-энапограф, показывает, однако,
что среди священнослужителей были и энапографы. Не исключено, что
большинство священнослужителей было не «свободными колонами»,
а именно энапографами.
6. Άνοδπ — очень распространенное среди египтян имя от jnpw. О
св. Анупе см.: Antonini L. Op. cit., p. 134, № 4. Ταβης см.: Namenbuch,
s. v., и Onomasticon, s. ν . от tj-nt-bs «принадлежащая Бесу (дочь Беса)»
Φροντιστής. Поскольку фронтисты возглавляли небольшие части имения и
группы зависимого населения, не удивительно, что имеются указания на
фронтистов, являющихся одновременно и энапографами: Р . Оху., XVI,
1985 5 (543 г.); 18969 (577 г.); P. Amh., И, 1494_6> 19 (VI в). Р. Eri., 37 6 (VI в.);
в Р. Оху., XVI, 19835 (535 г.) энапограф указывает, что он брат фронтиста;
очевидно, что и брат был энапографом. Энапографами были, вероятно, большинство фронтистов, упоминаемых в хозяйственной отчетности Апионов,
см., например: Р. Оху., XVIII, 2195 166 _ 1β8 ; 2197 9β; 106; 136> 217; Х1Х2244 6 1 7 8 .
В Р. L. Bat., XVII, 1 0 e = S B , Χ, 10285 ( О к е , 528, г.) пресвитер и фронтист
выступают совместно в качестве посредников. Ταπάης от египетского
tj-nt-p',-h',t «принадлежащая человеку по имени Пайс». В ed. princ. Ταπάνης,
откуда перешло как единственное упоминание в Namenbuch, s. v.
7. 'Ορμώμενοι άπο έποικίου. Имеется в виду не физическое проживание,
а юридическая принадлежность, см.: Braunert H. Die Binnenwanderung:
Studien zur Sozialgeschichte Ägyptens in der Ptolemäer- und Kaiser zeit.
Bonn, 1964 (Bonner historische Forschungen, 26), S. 304; Фихман И. Ф.
Оксиринх — город папирусов, с. 36. Об έποίκιον см.: Фихман И. Ф. Оксиринх — город папирусов, с. 72, прим. 84 и указанную там литературу.
Μεγάλου Μοόχεως, ср. стк. 10, где определение Μεγάλου, по-видимому, опу­
щено (возможно, что в Р . Оху., XVIII, 2207 П 2 , вместо Μεγάλου Τούχεως
следует читать Μεγάλου Μοόχεως). Μοδχις засвидетельствован в Арсиноитском, Ираклеупольском и Оксиринхском номах, где имелись и другие то­
понимы того же корня, см.: Wörterbuch, III, S. 313 и Wörterbuch,
Suppl. I, S. 412. Μοδχις от mh^ означает «дровяной склад». В апионовской документации Мухис упоминается еще в Р . Оху., XXVII, 24802
(565—6 г.), PSI, VIII, 95442 (568 г.). Обычно за именем эпикия следует
κτήματος της υμετέρας (υμών) ύπερφυείας и л и διαφέροντος τ^ υμετέρα

(ύμων) όπερ-

φυεία. Εύτυχιάδος. В стк. 11 Евтихиада обозначена как κτήμα. О равнознач­
ности терминов см.: Фихман И. Ф. Оксиринх — город папирусов; об Евтихиаде см.: Dizionario, II, p. 192.
166

8. Έναπόγραφοι γεωργοί -coloni adscripticii. Автор предполагает рассмот­
реть данные папирусов об энапографах в другой работе, краткие выводы
которой см.: Фахман И. Ф. Приписные колоны по данным папирусов.—
В кн. VIII Всесоюзная конференция по древнему Востоку, посвященная
памяти академика В. В. Струве: Тезисы докладов. М., 1979, с. 97—99.
В некоторых поручительствах обращение заканчивается приветствием χαίpstv; см., например: P . Lond., Ill, 778 l0 (568 г.); Р. Оху., XLIV, 3204 8
(588 г.); XXVII, 2478 10 (595 г.).
8—9. Έπωμνύμενοι

τον θείον και

σεβάσμιον δρκον = d i v i n u m

(sacrum) e t

augustum iusiurandum, т. е. имеется в виду императорская клятва, о ко­
торой см.: Seidl E. Der E i d . . . , S. 4—33. В Р . Оху., XXIV, 2420 10
(611 г.): ύπομνόρ,ενος. О значении глагола έγγυάσθαι см.: Partsch J. Griechi­
sches BUrgschaftsrecht. I. Das Recht des altgriechischen Gemeindestaates.
Leipzig; Berlin, 1909, S. 93—94; άναδέχεσθαι — Ibid., S. 124—125. Наряду
с конструкцией παρά + gen., которая преобладает, имеется и конструкция
παρά + dat.; см. также: P . Lond., Ill, 77810 (568 г.), Р . Оху., XLIV,
320410 (588 г.); I, 2008_9 = SB, XII, 10944 (VI в.); XVI, 1979 ц (613 г.);
Partsch J. Op. cit., S. 94; San Nicola M. Zur Nachbürgschaft in den KeilSchrifturkunden und in den gräko-ägyptischen Papyri. München, 1937
(SB BAW, 1937, 6), S. 15, Anm. 3.
10. Πραοδν. См.: Namenbuch, s. v., Onomasticon, s. v. от коптского
Ш Р О О Т Щ — « з а б о т а » . После υίόν Φιλόξενου читается απ[.].. .au Μοόχεως.
В соответствии с общепринятой системой обозначения origo напрашива­
ется чтение άπό έποικίου Μούχεως или άπα τοδ Μούχεως. Д-р Ханс Цоттер,
который проверил по нашей просьбе оригинал, отмечая, что даже при
помощи ультрафиолетовой лампы нельзя прочитать больше, чем на фото­
графии, сообщает, что он может опознать «только буквы απ до лакуны
и буквы об после лакуны». Для чтения άπό έποικίου он не видит доста­
точного места в лакуне (письмо от 28 июня 1979 г.). Поскольку послед­
ние две буквы все же выглядят скорее как αυ, чем ou (ou пишется почти
везде раздельно, без лигатуры), то, может быть, следует читать άπ[ό] -τοδ
αό(τοδ), принимая черточку над 6, о которой сообщает в своем письме
д-р. X. Цоттер, как знак сокращения? Правда, во всех случаях, когда
слово приводится (см. стк. 2, 5, 8, И , 12, 13, 15, 17), αυτός не' сокра­
щается, в том числе и в выражении άπό τοδ αύτοδ, дважды упоминаемом
в стк. 11.
12. "Αλλου κτήματος. В данном контексте κτήμα имеет, вероятно, не
техническое значение, а просто обозначает собственность господина, как
в формулах άπό έποικίου. . . κτήματος της υμετέρας όπερφυείας.
1 3 . Н а р я д у С έν τω αότω κτήματι имеется к о н с т р у к ц и я

έν τώ αύτοδ

κτήματι, например: P . Lond., Ill, 778 15 (568 г.); Р. Оху., XLIV,'3204 1 3
(588 г.); PSI, III, 1804 (VI—VII вв.), но это отнюдь не означает, что
имеется в виду принадлежащее энапографу κτήμα; ср.: P. Merton, II,
98 4 : Р. Оху., XXIV, 2420 14 — έν τή αυτή κώμη. В ряде поручительств ука­
зывается, что имеется в виду не только принимаемый (принимаемые) на
поруки колон (колоны), но и их семья и имущество, причем подчерки­
вается обязанность выполнять все, что имеет отношение к его личности,
т. е. к его судьбе (статусу) энапографа. См., например: Р . Оху., I, 13517_19:
μετά των αύτοδ φιλτάτων και γαμέτης καΐ κτηνών και πάσης της αότοδ αποσκευής
άποκρινόμενον εις άπαντα τα όρωντα τό αότοδ πρό[σ]ωπθν ήτοι τήν τοδ έναπογράφου

τόχην, а также P . Lond., I l l , 77816_17 (568 г.); P . Оху., XLIV, 320414 16
(588 г.); P . Merton, II, 984_9 (конец VI в.); P . Heid., 2486_7 (VI—VII вв7).
Наиболее полный перечень обязательств приводится в Р. Оху., XXVII,
247817_21 (595 г.), PSI, I, 6217_19 (613 г.).
14. 'Επιζητούμενους. Οσ έπιζητεΐν см.: San Nicola M. Op. cit., S. 40—41;
в P . Merton II, 98 9 — ζητούμενους, так же как и в ряде перечисленных
ниже поручительств из Афродите.
15—16. 'Εν οιαδήποτε ή[μέρα. Чтение, безусловно, правильно, оно
подтверждается всеми аналогичными поручительствами, но τ на фотогра167

фии не видно, и д-р X. Цоттер не смог его обнаружить и на ориги­
нале (то же письмо). «В любой день» означает, что и в воскресенье; см.:
формулу έκτος αγίων περιβόλων και θείων χαρακτήρων και αγίας κυριακής, упоми­
наемую в ряде не относящихся к крупному имению поручительств, на­
пример: P . Cairo Masp., III, 67328, ί15; ΙΙ 15 ; H I U ; IV.,0; V18; VI^; VII 16 ;
VIII 14 (в стб. IX пропущено): Х 19 ; Χί 19 ; ΧΙΙ 19 (521 г.-); PSI, VIII, 932 12
(521 г.); P. Cairo Masp., III, 6729610 (535 г.); 672971о (535 г.); Р . Flor.,
III, 2 8 4 u (538 г.); P . Cairo Masp., I l l , 67334 u (VI в.) (все: Афродите),
P . Strasb., I, 4621; 47 23 , 46 ; 48 17 ; 49 26 ; 505 (Ант. 566 г.); BGU, I, 255 8
(Мемфис, 599 г.); о P. Oxy., XIX, 223816_17 (551 г.) см. ниже.
16. Παραφέ[ρ]ομεν. В P. Oxy., XLIV, 320420 (588 г.); XXVII, 2478 23
(595 г.) παροίσω. В некоторых поручительствах добавляется: εν δημοσίω
τόπω, т. е. в общественном месте; см.: Wörterbuch, I, S. 340 s. ν . δημόσιος
и И, 612, s. ν . τόπος, а также Р . Оху., XLIV, 32042о (588 г.); XXVII,
2478 24 (595 г.); Р. Merton, II, 98 13 (VI в.).
О δημόσιος τόπος см.: Druff el E. von. Papyrologische Studien zum by­
zantinischen Urkundenwesen im Anschluss an P. Heidelberg 311. München,
(MBPAR, 1), 1915, S. 69, Anm. 3; Wenger L. Die Quellen der römischen
Rechts. Wien, 1953 (Osterreichische Akad. d. Wiss. Denkschriften der Ge­
samtakademie, 2), S. 753—754; E. R. Hardy (Op. cit., p. 69, п. 2) счи­
тает, что составитель P . , Oxy., I, 13D, указав на передачу поручаемого
колона εν δημοσίω τόπω, а немного ниже—■ év τή φυλακή, объединил две раз­
ные формулы. Действительно, в нашем тексте, а также в Р. Оху., XVIII,
22034_5 (VI в.), PSI, I, 61 3 0 (609 г.); Р. Оху., XXIV, 242017 (611 г.):
XVI, 197920 (613 г.); PSI, I, 6221_22 (613 г.) указана только тюрьма Апионов, а в Р. Оху., XLIV, 320420_22 (588 г.) — «казенное место» и «тюрьма
города», т. е. тоже «казенное место». Но в Р . Оху., XXVII, 247824_25
(595 г.), и Р . Merton, И, 9813_15 (VI в.) использована та же формула, что
и в Р . Оху., I, 135, а это вряд ли можно считать случайным совпаде­
нием. Несколько отличную формулу содержит Р. Оху., XIX, 223816_18
(551 г.): δημοσία επί ταότης της πόλεως εκτός αγίων περιβόλων και θείων χα­
ρακτήρων και παντός τόπου προσφυγής, εν&α αυτόν και παρειλήφαμεν εν τή φυλακή.

Выражение δημοσία говорит о том, что передача должна была совершаться
публично. По-видимому, это имелось в виду: сначала поручитель должен
был передать поручаемого в «казенном месте», а затем проводить его
в тюрьму, откуда в свое время взял его на пэруки. Возможно и другое
объяснение, а именно что в глазах составителя частная тюрьма крупного
землевладельца была таким же общественным местом, как и городская
тюрьма. В официальных пэручительствах из Ираклеупэля — SB, VI,
915215_16 (492 г.) и CPR, V, 1713 (конец V в.) говорится о δημόσιος τόπος
ταύτης της πόλεως.
17. [Δ]ίχα π[αντΰς τό]που προσφυγής]. Имеются три формулы: 1) 'Εκτός
παντός τόπου προσφυγής και λόγου (P. Oxy., Ι, 135 25 : XLIV, 320421; XXVII,
2478.)4_,5; P . Merton, Π, 9313_14) или δίχα παντός τόπου προσφυγής και λόγοι»
(Р. Оху., XVIII, 22034); 2) Δίχα παντός τόπου προσφυγής (PSI, Ί , 61 23 _ 2Э ; ΠΙ,
18012, но здесь обрыв текста); 3) Δίχα λόγου (P. Oxy., XXIV, 2420 lg ; XVI,
1979 l9 ; PSI, I, 62 21 ). Как показал S. Brassloff (Zu den Quellen der byzanti­
nischen Rechtsgeschichte. — ZS RA, 1904, X X I I I , S. 312—313), это условие
относится не к поручителю, а к поручаемому. Б . П. Грзнфелл и А. С. Хант.
переводили клаузулу, относящуюся к τόπος προσφυγής — «without any
attempt at flight» (перевод P. Oxy., I, 135), но А. С. Хант, переиздавая
текст в Sel. Pap., I, 26, перевел «debarred from every sanctuary», и это точ­
нее, поскольку имеется в виду не просто бегство, а бегство в такое место,
которое обладало правом асилии; см. приведенную выше ссылку на Р. Оху,
X I X , 2238 l6 _ l8 (551 г.). Значение слова λόγος спорно. Б . П. Грзн^злп и
А. С. Хант переводят в Р. Оху., I, 135 «excuse» (такой жз перевод дали
Е. R. Hardy. Op. cit., p. 76 и издатели Р. Merton, I I , 98), A. С. Хант в Sel.
Pap., I, 26 — «subterfuge», издатели P. Oxy., X I X , 2238 — «reason».
168

S. Brassioff (Op. cit., S. 313), F. von Woess (Das Asylwesen Ägyptens in der
Ptolemäerzeit und die spätere Entwicklung: Eine Einführung in das Rechts­
leben Ägyptens besonders der Ptolemäerzeit. München, 1929, S. 186,
224, 233), V. Arangio-Ruiz (FIRA, I I I , p. 29 n. 1 и перевод) полагают, что
имеется в виду λόγος (ασυλίας), т. е. охранная грамота. П. М. Майер,
А. А. Шиллер, А. Штайнвентер, также как и издатели Р. Оху., I, 135 и
P. Merton, I I , 98, считают, что под λόγος следует понимать «отговорку,
увертку» (см. литературу и аргументацию у Steinwenter (Zu den koptischen
Schutzbriefen. . ., S. 239, Anm., 3). Думается, что Р . Оху., XIX,2238 18 _ 19
(έκτος οιουδήποτε λόγου δοθέντος ή δοθησομένου) д о к а з ы в а е т , что имеется В в и д у

охранная грамота; см. и переводы в Р. Оху., X X V I I , 2478 и XLIV, 3204
(в отличие от неопределенности перевода самого Р. Оху., X I X , 2238).
Вообще законодательство (С. J, I, 12, 6, 9, (5) — 466 г.) запрещало предо­
ставлять церковное убежище энапографам. То, что в текстах поручительств
приходилось все же предусматривать отказ от права убежища, является,
по мнению Ш. Брасслоффа (Op. cit., S. 314—315), показателем противоре­
чия между государственным и церковным правом, свидетельством того,
что в египетской практике такое право предоставлялось, чем и вызыва­
лась необходимость включения запрета в тексты поручительств. О праве
убежища см. литературу, приведенную в FIRA, I I I , с. 29, прим. 1, а также:
Wenger L. Asylrecht. - RAC, 1950, I, S. 8 3 6 - 8 4 4 .
17—18. Έ[ν] τ^ φυλακή τοδ ένδ[όξου ύμων] οϊκου. Издатели Р . Оху., Ι, 135
перевели «in the keeping'of your same honoured house», но уже А. С. Хант,
переиздавая текст, дал перевод «in the guard room of your said honourable
house», a E. R. Hardy (Op. cit., p. 69, n. 2, 76) перевел совершенно точно
«in the prison», и такой же перевод мы находим в Р. Оху., X X V I I , 2478;
P. Merton, I I , 98, W. L. Westermann [The Slave Systems of Greek and Roman
Antiquity. Philadelphia, 1955 (Memoirs of the American Philosophical
Society, 40), p. 145, n. 41J возражает против такого перевода, возвращаясь
к переводу издателей Р . Оху., I, 135. Между тем правильность перевода
φυλακή — тюрьма подтверждается как аналогичными поручительствами,
где говорится φυλακή της πόλεως [Р. Оху., XLIV, 320422; PSI, I, 52 30 ,
ср. BGU, I, 255 7 (Мемфис, 599 r.)J, так и материалами, относящимися к част­
ным тюрьмам крупных землевладельцев (перечень текстов см.: Фих­
ман И. Ф. Оксиринх — город папирусов, с. 80).
В Египте частные тюрьмы были довольно распространенным явлением,
несмотря на частые и, очевидно, безуспешные императорские запреты:
С. Т., IX, 11, 1(388 г.); G. J., I X , 5, 1(468 г.); 2(529) г.) Е. Seidl (Der
Eid. . ., S. 86, Anm. 2) полагает, что тюрьмы, принадлежащие автопрагированным землевладельцам, являвшимся одновременно и пагархами,
нельзя считать частными. Но в Оксиринхе существовала и городская
тюрьма, см.: Фихман И. Ф. Оксиринх — город папирусов, с. 20, 23, 315
(дополнение к с. 20, стк. 6 сверху), а также упомянутый выше Р . Оху.,
XLIV, 3204 22 (588 г.). Тюрьмами располагали и лица, не занимавшие, повидимому, государственных должностей, например Κέλης из P . Merton,
И , 98 15 (он упоминается и здесь и в стк. 10 без эпитетов и должностей),
а также церкви, например, Р. Оху, X I X , 223817 (551 г.) — карцер при цер­
ковной больнице. R. Rémondon (Les contradictions de la société égyptienne
à l'époque byzantine. — J J P , 1974, XVIII, p. 29—31), признавая наличие
частных тюрем, в то же время полагает, что эти тюрьмы, находясь, как и
вукеллярии, в распоряжении и на содержании частных крупных земле­
владельцев, служили и защищали интересы государства, проводившего
лицемерную политику. Частные тюрьмы были неизбежным следствием за­
конодательства о колонах, возложившего на землевладельцев обязанность
обеспечить прикрепление колонов к земле и их покорность. «Запрещенные
буквой закона, частные тюрьмы в действительности согласуются с его ду­
хом. Они даже поощряются» (р. 30). См., однако, наши замечания по по­
воду высказываний Р. Ремондона: Фихман И. Ф. Оксиринх — город па169

пирусов, с. 319—321. Материал о частных тюрьмах собран в работе:
Hardy Ε. R. Op. cit., p. 6 7 - 7 0 .
18. Εί[δέ μη τ]οδτο.. . Это начало не сохранившейся штрафной клау­
зулы. О штрафных клаузулах см.: Berger A. Die Strafklauseln in den Papy­
rusurkunden: Ein Beitrag zum gräko-ägyptischen Obligationenrecht. Leipzig;
Berlin, 1911. Штрафная клаузула вступала в силу в случае бегства пору­
чаемого (άπόλειψις: Р. Оху., I, 135 28 ; XLIV, 320423; XXIV, 2420 [18] и его
непредставления (μή παράδοσις: Р. Оху., I, 13528). Тексты свидетельствуют
о двух видах наказания за нарушение условий поручительства; 1) уплата
денежного штрафа: в Р . Оху., I, 135 28 — 8 номизм; XLIV, 3204 23 — две
александрийские унции золота; X X I V , 242019 — одна литра золота; 2) воз­
мещение нанесенного ущерба путем выполнения поручителем обязанностей
поручаемого (Schadenersatz, Erfüllungsverpflichtung.) Обычно это выра­
жается формулой: ομολογώ ύπεόθυνος stvat πασιν τοις προς αυτόν έπιΕητουμένοις
άποχρίνασθαι (Ρ. Merton, I I , 9816_18; Р. Оху., XVIII, 2203 5 ; PSJ, Ι, 61 31 _ 33 ;
6222_24; Р. Оху., XVI, 197921_22). В Р. Оху., X X V I I 247824_25 поручитель
обязуется платить арендную плату. Иногда поручитель гарантирует выпол­
нение обязательства ипотекой на его имущество (Р. Оху., XLIV, 320426).
Затем следовали так называемые Kyria- и Stipulationsklausel, подпись
поручителя, если он был грамотен (Р. Оху., XLIV, 320427_28; X X V I I
247829_30), подпись того, кто расписывался за него, если он неграмотен, на­
конец, так называемая нотариальная completio.
19—21. Запись на версо. Следовало бы ожидать: έγγόη Άνησίου... но
в P . Lond., Ill, 778 Ve (568 г.) такая же формула, что и в нашем тексте:
Έγγόη γενομ(ένη) παρά Γεωργίου. . . Текст должен бы гласить: Έγγόη γενα(μένή) π(αρα) Άνησίου πρε(σβυτέρου) υίοδ Άνοδπ ·και [Άνοδπ φρ(οντιστοδ) άπό
έπ(οικίου)Μούχεως] | καί Γεωργίου υίοδ 'Ιωάννου άπό [έπ(οικίου) Εότνχιάδος άναδβχ(ομένων) Πραοδν αίον Φιλοζένου] | άπό τοδ έπ(οΐκίου) Μούχεως και Κυρία [κάν ύιόν
Βίκτορα άπό τοδ έπ(οικίου) Εύτυχιάδος. При наличии свободного пространства
на ректо после основного текста такое пространное дополнение вполне
возможно. Этому дополнению, как, впрочем, и другим вариантам, мешает,
однако, άπό τοδ . . Εύτυχιάδος в стк. 22. Д-р X. Цоттер (письмо от 20 ав­
густа 1979 г.) пишет по данному поводу: «Что же касается Вашего во­
проса относительно 3 строки версо, то после απο του я читаю только эпси­
лон. Дальнейшее различить не могу». Таким образом, напрашивается
чтение: άπό τοδ έπ(οικίου) Εϋτυχιάδος, что заставляет нас предположить
описку писца, написавшего άπό τοδ έπ(οικιόυ) Εότυχιάδος вместо требуемого
άπό τοδ έπ(οικίου) Μοόχεως. Addendum. Когда статья уже была в производстве,
автор узнал, что публикация данного папируса подготовлена к печати
проф. Г. Бастианини (Флоренция). Благодаря любезности проф. Р . Пинтауди (Флоренция) была получена машинопись статьи. Оказалось, что
транскрипции практически идентичны, комментарии же отличаются по
характеру и объему. Автор учел некоторые из разночтений, в частности
предложенное проф. Г. Бастианини восстановление последних четырех
слов текста (стк. 18—19). Автор пользуется случаем, чтобы поблагодарить
профессоров Г. Бастианини и Р. Пинтауди за любезно предоставленную
возможность ознакомиться с машинописью итальянской публикации.
1

Поручительства, относящиеся к колонам, будут рассмотрены автором в специаль­
ной работе, подготавливаемой к печати.
? См.: Van Haelst J. De nouvelles archives: Anastasia, propriétaire à Oxyrhynchus. —
In: Atti dell' XI Congresso Internazionale di Papirologia Milano, 2—8 settembre 1965.
Milano, 1966, p. 587 (P. Giss. Univ. Bibl. inv. 43, 45, 49 и, возможно, № 41, 44);
Universität-Bibliothek Giessen: Kurzberichte aus den Papyrussammlungen, 1976, 37,
S. 17.
s
О полностью совпадающем формуляре («völlig übereinstimmenden Formular») говорит
Α. Steinwenter (Zu den koptischen Schutzbriefen. — SZ RAk, 1940, LX, S. 239,
Anm. 3), который видел папирус лично.
4
Ван Хэлст (Van Haelst J. Op. cit., p. 587) сообщает, что P. Giss. Univ. Bibl. inv. 43
представляет собой «type spécial», a inv. 45 — «type rare», но в чем их особенность,
не указывается.
170

5

Б. П. Гренфелл и А. С. Хант ошибочно указывают, что поручителей двое.
" P. Merton, II, 98х_4 (VI в.) — два брата. В. Р. Оху., XXIV, 2420 и [611 г., см.: Sijpesteijn P. / . , Worp К. A. Chronological Notes. — ZPE, 1977, XXVI, p. 274] тоже
двое поручаемых, но они не колоны, а золотых дел мастера. О множестве поручае­
мых идет речь в Р. Giss. Univ. Bibi., inv. 45 и аналогичном ему Р. Giss. Univ. Bibi.,
inv. 49.
7
См. предыдущее замечание. О множестве поручителей говорится в P. Giss. Univ.
Bibi., inv. 45, 49, а также в inv. 44, если это — поручительство. В Р. Оху., I,
2001_2 1 6 = S B , XII, 10944, (VI в.) в роли поручителей выступают не менее трех
приписных колонов из того же владения, что и поручаемый, в отношении которого
не указано, что он приписной колон.
8
Неизвестно, что покажет публикация отмеченных выше гиссенских папирусов.

В. Д. ЛИХАЧЕВА, Я. Н. ЛЮБАРСКИЙ

ПАМЯТНИКИ ИСКУССТВА В «ЖИЗНЕОПИСАНИИ ВАСИЛИЯ»
КОНСТАНТИНА БАГРЯНОРОДНОГО
Византийские авторы неоднократно обращались к описаниям памят­
ников искусства. Они или посвящали этому отдельные произведения —
экфразы, или вставляли их в виде специальных разделов в сочинения глав­
ным образом исторического и риторического характера х. Такие описания
важны по двум причинам. Во-первых, они сообщают бесценные детали
о многих, в большинстве своем утраченных, памятниках, во-вторых, дают
представление о художественных вкусах и эстетических идеалах их авто­
ров. Именно с этих позиций и интересен публикуемый ныне в русском пере­
воде отрывок из сочинения Константина VII Багрянородного, посвящен­
ного его деду императору Василию I Македонянину (867—886), сочинения,
вошедшего в историю так называемого Продолжателя Феофана и извест­
ного под названием «Vita Basilii» 2 .
Вторая половина IX в. (период, непосредственно следующий за пора­
жением иконоборчества) — время оживленной * строительной и рестав­
рационной деятельности, создания выдающихся произведений иконописи,
мозаичных композиций и т. д. Искусству этого времени свойственны ве­
личие и монументальность образов, спокойствие композиции, благород­
ство колорита. Как это часто бывает, политическая и государственная
стабилизация оказывается связанной с возрождением эстетических идеа­
лов прошлого, и при Василии, равно как и при его преемниках, шло ин­
тенсивное заимствование из античности и ранневизантийской доюстиниановой эпохи, искусство которой еще продолжало античные традиции.
Вряд ли, однако, надо, как это делают некоторые исследователи, связывать
подъем искусства этой эпохи с возрождением древних традиций. Скорее
зависимость была обратной.
Обращение к античному искусству было связано с расцветом всей ви­
зантийской культуры; интенсивность художественной жизни, которая так
отличает этот период, определила возрождение прошлого, которое для
Византии всегда было «своим» и традиции которого по существу никогда
не прерывались.
Как бы ни было, однако, сильно влияние антики, оно, конечно, не
определяло целиком художественного стиля эпохи, в основе своей оставав­
шегося «византийским».
Темы произведений живописи часто воплощали характерные для этого
времени идеи о союзе власти императора и церкви. Разрешение на изобра­
жение христианских святых способствовало появлению целого ряда ком­
позиций, основная идея которых — почитание Христа императорами,
прочный союз церкви и государства. Император — посредник между богом
и своей Империей. Ему предназначена высокая миссия. Искусство при­
звано укрепить власть императора, даже если он и не получил ее по наслед­
ству, подобно Василию I.
171

Велико было (как, впрочем, и в других областях духовной жизни)
влияние на искусство придворного этикета, получившего подробное от­
ражение в книге «О церемониях» Константина Багрянородного. Нельзя
сбрасывать со счетов и воздействие исламского искусства, проявившееся
в известной плоскостности композиций, в любви к обильным и разнообраз­
ным по форме орнаментам.
Картина этого искусства восстанавливается не только по редким, до­
шедшим до нас памятникам, но и по описаниям, из которых публикуемое—
едва ли не самое значительное для этой эпохи. Пользоваться им равно как
и любым другим) надо с известной осторожностью. Прежде всего в лекси­
коне византийских авторов не было достаточного числа специальных тер­
минов 3 , отсюда — многочисленные неточности и двусмысленности, воз­
никающие при толковании текста. Во-вторых, византийцы, обращаясь
к описанию произведений искусства, никогда не стремились быть точ­
ными 4. В значительной мере это объясняется тем, что они обращались
к читателю, в котором предполагали знание описываемых памятников.
Поэтому многие детали опускались и даже искажались надписи, включен­
ные в монументальные композиции. И наконец, в большой мере клиши­
рованными являются эстетические критерии оценки памятников (главным
достоинством провозглашается «похожесть» на натуру).
Хотя до сих пор не нашли своего решения многие спорные вопросы,
почти все данные публикуемого отрывка, касающиеся местоположения и
архитектуры церквей и дворцов, учтены в специальной литературе. Их
сопоставление с другими свидетельствами и данными археологических
раскопок может привести еще исследователей к интересным выводам. Од­
нако для истории эстетических представлений византийцев интересней
не конкретные сведения, сообщаемые авторами экфраз, а скорее анализ опи­
саний в целом. И тут искажения, фантазии, скороговорка и т. п. (все то,
что несомненно и оправданно вызывает раздражение историка архитек­
туры или живописи) приковывают, пожалуй, наибольшее внимание, по­
скольку представляют собой образец субъективного авторского восприя­
тия памятника. К сожалению, только в редких случаях мы можэм про­
извести сравнение описания с объектом. Но эти редкие случаи оказываются
иногда весьма поучительными. Так, например, патриарх Фэтий, описы­
вая богоматерь в апсиде собора св. Софии в Константинополе, значительно
преувеличил аффектацию образа 6 , указал, будто Богоматерь смотрит вниз,
хотя на самом деле направление ее взгляда на сохранившейся мозаике
не передано художником.
Не менее важен и общий стиль описаний, выявляющийся обычно в срав­
нении с другими экфразами. И тут поле деятельности для историков
византийской эстетики необычайно широко. Не предваряя будущих иссле­
дований, укажем на бросающееся уже при первом чтении отличие описа­
ний публикуемого отрывка от экфраз авторов X I — X I I вв. Если Констан­
тин Багрянородный занят главным образом перечислением зданий, пред­
метов, мозаичных картин, деталей и при этом нередко указывает их число
и материал, то, напротив, Михаил Пселл обычно, не вдаваясь в частности,
говорит об общем впечатлении от объекта и почти непременно отмечает
соразмерность, пропорциональность и гармонию, являющиеся обяза­
тельным условием «красоты». У Константина ничего подобного встретить
нельзя. Место спокойной гармонии и уравновешенности в его описаниях
занимают калейдоскопические и аффектированные перечисления. Любо­
пытно в этом отношении вспомнить его слова о мастере, пожелавшем
«извлечь красоту и изящество из пестроты» (см. § 89). Разница в эстети­
ческих позициях авторов здесь не нуждается в комментарии.
78. Христолюбивый Василий-царь среди войн, кои он трудами своих
военачальников нередко доводил до успешного завершения, заботился
о многих святых божьих храмах, треснувших в прошлые года от землеİ72

трясений, или вовсе разрушенных, или вот-вот рухнуть из-за трещин гро­
зивших. Непрестанным попечением, щедрой помощью и всего для них
нужного поставками он одни возвел из развалин, помимо крепости придав
им и красоту, а другие, немощь их одолев, снабдил всем необходимым,
восстановил, и благодаря ему же не скудели они, а вернулись к проц­
ветанию и юности. Но расскажем в отдельности о каждом.
79. В славном божьем храме, сподобившемся имени великой божьей
Мудрости \ он заботами опытных мастеров скрепил и восстановил проч­
ной и надежной западную апсиду, вовсе треснувшую и в недалеком бу­
дущем рухнуть грозившую, а в ней начертал образ богоматери с непорочно
зачатым сыном на руках и поставил по бокам главных апостолов Петра и
Павла 2. И другие трещины заделал трудами и расходами щедрыми. Но он
не только починил обветшавшие ее стены, но дарами своими обратил оску­
дение ее доходов в преумножение. Из-за нехватки масла уже готовы
были погаснуть священные светильники, но подарил царь церкви обшир­
ное поместье под названием Мантея 3 и дал в ее светильниках гореть не­
гасимому пламени. А прислужников этого божия храма щедро снабдил
припасами из изрядных доходов сего имения, кое, знал он, служить им
будет непременно и постоянно.
80. А также славное и большое святилище божьих апостолов *, по­
терявшее былое великолепие и прочность, он укрепил, опоясав опорами и
восстановив разрушенное, снял с него налет старческой ветхости, разгла­
дил морщины и вернул ему прежнюю прелесть и новизну. И божественный
храм Богоматери в Пиги 5, обрушившийся и утративший первоначальную
красоту, он отстроил и придал ему больше блеска, чем было у него прежде.
А также и другой храм Богоматери, Сигмой 6 именуемый, до развалин раз­
валившийся, он восстановил из руин и отстроил прочнее прежнего. И храм
первого из мучеников Стефана в Аврелианах 7, до пола рухнувший, он
вновь возвел от основания. И священные дома Крестителя и Предтечи
в Стровилие 8 и Македонианах 9 он восстановил первый — от фундамента,
второй — в большей его части. И еще святилище апостола Филиппа и к за­
паду от него лежащее — евангелиста Луки 10 очистил от старых обломков
и отстроил заново.
81. А еще и большому храму мученика Мокия п , многочисленными тре­
щинами прорезанному, с алтарной частью, до земли обрушенной (так что
раскололся священный престол), он уделил подобающую заботу и из об­
ломков его поднял. И рядом с западной стороны расположенную церковь
первозванного из апостолов Андрея 12, от полной беззаботности разрушив­
шуюся, он, уделив ей должную заботу, отстроил в первозданной красе.
И божественный дом святого Романа 13, тоже рухнувший, восстановил из
руин. И святой Анны в Девтере ы и христова мученика Димитрия 1б
прекрасные новые церкви возвел вместо старых. И церковь мученика Эмилиана, что в Равде по соседству с храмом Богоматери 16, видя ее обветшав­
шей от древности, обновил и укрепил с обеих сторон опорами.
82. К тому же и святой дом страстотерпца Назария 17, давно уже не
только рухнувший, но и исчезнувший вовсе, он заново возвел, много вели­
чественнее и красивее прежнего. И прекрасный храм воскресения боже­
ственного Христа, бога нашего, и мученицы Анастасии в так называемом
портике Домнина 18 он отстроил, украсил, деревянную кровлю заменил
каменной и иную красу удивительную ей прибавил. Узрев же прохудив­
шейся кровлю храма великомученика Платона 19, он заменил ее новой и,
где нужно, укрепил дом поясом стен. И божественный дом славных му­
чеников Геспера и Зои 20 , разрушившийся до основания, он отстроил
в прежнем виде. Ко всему этому и божественный храм мученика Ака­
кия 21 в Гептаскале, уже почти развалившийся и рухнуть грозивший, он
восстановил, укрепил с помощью всевозможных подпор, не дал ему рух­
нуть и сделал так, чтобы здание стояло надежно. И в увядающий уже храм
пророка Ильи в Петрие 22 он вдохнул силы, великолепно отстроил его и
освободил от множества теснящих и наступающих на него строений.
173

83. Но зачем, повествуя о малых (пусть и велики они!) из дел его, необращаюсь я к замечательному и великому творению, кое он попечением
и трудами своими возвел в самом царском дворце, ибо одного его доста­
точно, дабы явить благочестие царя, величие и удивительность его начи­
наний? Воздавая благодарность за милость к нему господа нашего Христа,
первого из ангельского воинства Гавриила и ревнителя Ильи-пророка,,
возвестившего матери о грядущем воцарении ее сына 23 , в честь и вечную
их память, а еще и Богородицы и Николая, первого из иерархов, построил
он прекрасный божий храм 21, в котором соединились искусство, богат­
ство, горячая вера, неистощимое усердие и куда собрано было все самое
прекрасное: рассказам о нем, знаю я, поверить нельзя, но собственными
глазами убедиться можно. Будто прекрасную и нарядную невесту, укра­
сил он его жемчугами, золотом, серебра сиянием, а еще многоцветного
мрамора пестротой, мозаик сочетанием, шелковых тканей одеянием и
привел к бессмертному жениху Христу.
84. Его кровля, из пяти полушариев составленная, золотом сияет я
красотой икон сверкает, а снаружи листами меди, металла, с золотом:
схожим, красуется. А стены с обеих сторон многоценным и многоцветным
мрамором украшаются, алтарь же храма и золотом, и серебром, и драго­
ценными камнями, и жемчугами разукрашен и богато расцвечен. А пре­
грады, отделяющие жертвенник 25 от остального храма, колоннады в нем,
притолоки наверху, кресла внутри, ступени перед ними и сами святые
престолы были сделаны и составлены из серебра, золотом повсюду по­
крытого, с драгоценными камнями, в дорогие жемчужины одетого. Пол ж е
покажется отягченным тканями шелковыми или сидонскими изделиями
распластанными 26. Так все там красовалось и пестрело многоцветней мра­
морных плит под ногами, разнообразными цепочками обрамляющих их
мозаик, тщательностью сочетания, изобилием прелести, во всем заключен­
ной. Он определил туда множество певчих и назначил изрядные доходы,
кои в щедрости и великодушии своем велел делить между служителями сего
святилища; такими щедротами старался он превзойти всех прежних да­
рителей.
85. Таков этот храм, таково внутреннее его убранство, если только в не­
многих словах можно описать великое, восторг в умах зрящих вызываю­
щее. А снаружи! С запада в самом дворе храма стояли две ч а ш и 2 7 ,
одна — с северной стороны, другая — с южной, в коих соединились все
совершенство искусства, великолепие материала и старание их создателя.
Та, что с южной стороны, сделана из египетского камня 28 , который обычно
мы именуем римским. Ее обвивают драконы — прекрасный образец искус­
ства каменной резьбы. В ее центре — сосуд в форме шишки 29 , внутри про­
сверленный, а вокруг хороводом — белые колонки 30 , внутри полые и по
верху их — венок обегающий. Из каждой колонки била вода, будто из
источника, и сверху на дно чаши падала и пол ее орошала. Та же, что с се­
верной стороны, изготовлена была из камня сагарийского 31, подобного
тому, который некоторыми остритским именуется. И в ее центре возвы­
шался сосуд из белого камня в форме шишки со множеством отверстий.
А на венце, сверху чашу обегающем, из меди мастером выкованы петухи,
козлы и бараны, водяные струи испускающие и как бы на дно чаши извер­
гающие. Стояли там и кубки, около которых ключом било вино, пришед­
ших туда ублажающее и жажду их утоляющее.
86. Если выйдешь через северные ворота, попадаешь в цилиндровидный
портик, его потолок сверкает рисованными изображениями, представляю­
щими мученические труды и свершения, к божественной, блаженной любви
возбуждающие душу, которая к ней подвигами мучеников возносится и,
сколь возможно, чувства преступить старается. А у южных, обращенных
к морю ворот, если выйдешь из них и повернешь к востоку, обнаружишь
другую галерею, северной не меньше и не короче, продолжается же она да
царского двора, где цари и дети вельмож имеют обыкновение устраивать
конные игры с мячом 32. И его соорудил славный сей царь, скупивший и
174

снесший до основания стоявшие там дома и расчистивший место. На выхо­
дящей к морю части двора он возвел красивые здания, которые предназна­
чил под склад и казнохранилище для храма. Скупить же дома и соорудить
двор нужно было потому, что прежний, служивший царям для игры, был во
время строительства божьего храма уничтожен. Пространство же между
двумя галереями он превратил в сад и на востоке нового Эдема насадил
его 33, всевозможными растениями поросший и изобильными водами оро­
шаемый. Место это из-за его положения мы обычно именуем Месокипием 3*.
Но хватит об этом говорить, а то еще заслужу обвинение в безвкусии.
87. Обращу свою речь к другим делам трудолюбивого и ревностного
к красоте самодержца. И в самом царском дворце кого только из некогда
знаменитых не превзошел он щедрыми своими заботами о роскоши, кра­
соте и новизне форм, радением своим о всем удивительном, не только о кра­
сотах, роскоши и очаровании храмов, но и в возведении поистине пре­
красных царских палат 35, в которых роскошь сочеталась с очарованием,
а очарование с удивления достойной пользой? Но поскольку столь великая
красота недоступна всеобщему лицезрению, кое по природе своей лучший
в ней наставник, нужно представить ее слуху внемлющих описанием, дабы
возбудить подобающее восхищение к ее творцу и не оставить в полном не­
ведении людей, ко входу во дворец недопущенных. Храм Ильи-пророка 36,
сооруженный в восточной части дворца, отличается роскошью и красотой не
только внутри, ной снаружи. Вся кровля его состоит из мозаик, одна
к другой хорошо прилаженных; она сверкала золотом, хотя ныне по про­
шествии времени частые ливни, зимние снегопады и морозы нанесли не­
мало вреда и порчи этой красоте. Примыкала к храму и построенная
молельня имени многострадального и многотерпеливого мученика Кли­
мента 37, где хранилась его голова и святые останки многих других муче­
ников, от коих царь и его преемники черпают силы души и тела. С ними
соседствует возведенный им молельный дом имени Спасителя и бога на­
шего; его великолепие и роскошь кажутся невероятными тем, кто не видел
ее, — такое множество серебра, золота, драгоценных камней и жемчугов
заключено в его пространстве. Пол — искусства золотых дел мастеров сви­
детельство — сделан из кованого серебра с чернью 38, левая и правая
стены тоже богато отделаны серебром, расцвеченным золотом и разукра­
шенным блеском драгоценных камней и жемчужин. А преграда 39, отде­
ляющая алтарь сего божественного дома, о боже, какого в ней только не
было богатства! Колонны внизу сделаны целиком из серебра, а балка, по­
коящаяся на их капителях, — вся из чистого золота, и со всех сторон ин­
дийскими богатствами покрыта. Во многих местах отлит был и изображен
богочеловечный образ господа нашего. А заповедный алтарь столько за­
ключал и столько хранил в себе сокровищ святости и красоты, что речь
моя замолкает и полагает заповедное и для слова забороненным, ибо ра­
зумней молчание в вещах, разум превышающих. Такова была восточная,
если так можно сказать, красота дворца — плод веры славного царя Ва­
силия.
88. Остальные здания были расположены в других частях. Среди них
святая молельня святовозвестника Павла 40, тем же зодчим воздвигну­
тая, той же щедродарящей рукой построенная. Ее пол выложен серебром,
мраморные круги оторачивающим, и никакому другому не уступает вели­
колепием и красотой. То же сказать можно и о божьем храме имени глав­
ного из апостолов Петра 41, сооруженном в виде башни на оконечности
Маркиановой галереи, к которому присоединена молельная архистратига.
А над ним находится церковь Богоматери. Какой красотой, каким благо­
лепием она не изобилует? Чей глаз не насытит, чью душу не возрадует,
кого из лицезрящих не наполнит усладой?
89. А для изображения красоты зданий, кои будто дворец дворцов
в самом царском дворце возвел царственный Василий, нужен глашатай
куда громогласней и рука куда совершенней, дабы изобразить словом то,
с чем невозможно сравниться на деле. Ибо кого только не изумит не175

обычный сей дом, Кенургий по названию *2, который воздвиг он от осно­
вания? Поддерживают его шестнадцать выстроившихся в линию колонн,
восемь из них — фессалийского камня, коему свойствен зеленый цвет,
шесть же ониксовыми гордо именуются; резчик разукрасил их всевоз­
можными изображениями, высек на них виноградные гроздья и представил
всевозможных животных 43. Остальные две тоже природу ониксовую имели,
но приобрели благодаря резчику вовсе иной вид: извилистые линии ли­
шили поверхность гладкости, так разукрашены были они по воле мастера,
пожелавшего из пестроты извлечь изящество и красоту. А над колоннами
до крыши и на восточном полушарии весь дом золотился прекрасными мо­
заиками, представляли они творца творения сего в свите соратников его
ипостратигов, кои преподносят ему в дар завоеванные им города 44 . А по­
верх, у крыши, изображены были деяния царя Ираклия 4В: труды его на
благо подданных, подвиги в сражениях и богом дарованные победы. А под
ними словно небо, звездами сверкающее, выдавался покой 46, тем же само­
держцем искусно сооруженный, над любым другим в красоте первенствую­
щий. В самом же центре пола искусством резчика из сверкающих мозаик
изображен павлин, персидская птица, в идеальный круг из карийского
камня заключенная. А лучи от нее из того камня в другой еще больший
круг посылаются и дальше, будто некие потоки или реки из фессалийского
камня, коему зеленый цвет свойствен, по всему четырехугольнику палаты
распространяются и в четырех местах огибают орлов, из пестрых и тонких
мозаик сложенных, таких похожих, что кажется, будто живые они и
взлететь собираются 47 . А стены с обеих сторон покрыты кусками стекла
многоцветного и как бы видом цветов различных красуются. А над ними
другое убранство, золотым орнаментом расцвеченное, как бы низ от верха
отделяющее. А еще выше — другая услада из золотых мозаик: творец
творения сего самодержец и супруга его Евдокия, оба царскими одеж­
дами украшенные и коронами увенчанные. А дети их общие, будто звезды
яркие их дома, вокруг изображаются, и они тоже одеждами и коронами
царскими красуются 48 . Дети мужеска пола держат свитки с заповедями,
коим следовать обучены, и женское племя тоже книги держит с боже­
ственными законами 49 , ибо пожелал показать мастер, что не только му­
жеский, но и женский род посвящен в Священное писание и не отлучен от
божественной мудрости, и хотя их родитель из-за обстоятельств жизни
с самого начала не был обучен грамоте, но побеги свои все приобщил
к мудрости. Вот что, хотя и без согласия с историей, своей картиной он
хотел сообщить зрителям. Такая красота заключена была в четырехчастии
стен до потолка. Сам же потолок этой палаты ввысь не возносился, но
четырехугольником покоился на стенах и повсюду сверкал и сиял золо­
том. В его центре имеется победный крест, из зеленого стекла выложенный,
возле которого, будто звезды на небе, сам сиятельный и славный царь и
супруга его вместе со всеми чадами, к богу и креста животворному знаку
руки вздымающие, и разве только не возглашающие, что лишь благодаря
сему победному символу свершалось и творилось в дни нашего царство­
вания все доброе и богоугодное. И начертано было там благодарение,
богу от родителей за детей и от детей за родителей произносимое. То, что от
родителей, содержало такую речь: «Благодарим тебя, всеблагой боже и
царь царствующих, что дал нам детей, благодарящих за величие чудес
твоих. Храни их в воле твоей, да не преступят они твои заповеди, дабы и
тут благодарили мы за благость твою». То, что от детей, возглашало такое:
«Благодарим тебя, Слово божие, что вознес нашего отца из давидовой бед­
ности и помазал его помазанием святого духа своего. Храни его дланью
своей вместе с нашей родительницей, сподобь его и нас царства небесного» 60 .
Этим закончу описание сооружений и красоты упомянутой палаты.
90. Творением той же руки и мысли был огромный триклиний у Маркиановой галереи, именовавшийся Пентакувиклом δ 1 , всех затмивший
разнообразной своей красотой и прелестью, а рядом с ним сооружена упо­
мянутая уже красивейшая молельня небесного Павла 52, с которой соеди176

нена и молельня Варвары мученицы, построенная мудрейшим Львом 53 .
Но и другие царские палаты, выстроенные восточнее и повыше Золотого
триклиния ы (те, что западнее новой церкви), коих устремленность ввысь
наречена орлом &ъ и где находится прекрасное и усладу дарующее молит­
венное святилище Богородицы, — тоже творения этого царя, свиде­
тельствующие о щедродушии и прекраснолюбии сего мужа своей роскошью
драгоценных материалов изобилием, необычностью форм и великолепием
плана. И пирамидовидные здания к западу, равно как и молельня ма­
тери бога—Слова, тоже числят его деятелем и творцом и над многими дру­
гими первенствуют роскошью убранства и новизной. А ниже их, у самого
входа, Монофирой именуемого, стоит прелестнейшая часовня Иоанна Бого­
слова, которую вместе с до Фароса 56 идущей галереей, воздушной, солн­
цем пронизанной, мрамором выложенной, тот же царь соорудил, как ж
два солидных здания (от нее к востоку), из коих одно — казнохранилище,
а другое вестиаржем Б7 служжт. Достало жм не только красоты, но и надеж­
ности 58 . И прекрасной, огромной и знаменитейшей из дворцовых бань
(расположенной над так называемой чашей, той, что название свое полу­
чила от стоявшей на том месте прежде каменной чаши партии венетов)
он ревностный строитель; творение сие — для красоты, неги, телесного здо­
ровья и отдохновения 6Э. Чаша же другой партии (говорю о прасинах)
стояла в восточной части царского дворца. Ее пришлось переместить,
когда сооружался там божий храм, и кончились возле них собрания партий
и прекратились дела, там творившиеся 60.
91. Помимо упомянутых, творениями благородного этого царя были
царское имение, Манганами именуемое, и имение по названию Новое β1.
А сооруджл он их с таким намерением. Царь не хотел тратить государствен­
ные средства, кои рождают и увеличивают платежи подданных, на соб­
ственные нужды ж на потребу тех, кого ежегодно приглашал к себе, и не
желал, чтобы яства и пища для их стола доставлялись трудами других.
Вот потому-то и построил он сии имения и обеспечил им изрядный доход
от землепашества, дабы он и его наследники всегда в изобилии и по спра­
ведливости имели припасы для царских пиров. И в так называемых Пигах
перемены ради возвел он от основания царские палаты и покои, кои укра­
сил прелестью храмов, и стоит там святой дом пророка Ильи и преемника
и ученика его Елисея, а еще и первого царя нашего благочестивого Констан­
тина Великого и новоявленных сорока двух мучеников и, кроме того, и
два других молельных дома, благочестиво сооруженных во имя и славу
Богоматери 62. И в чертогах Иерии 63 соорудил он святую молельню
того же пророка Ильи, прелестью и красотой никакой иной не уступающую.
92. Прежде в этих царских обиталищах, предназначенных для пере­
мены и перехода, находилось огромное и широкое хранилище воды —
дело и труд первого царя, поместье украшавшего, но оно было засыпано,
завалено землей и приспособлено для посадки деревьев и овощей царем
Ираклием, точно так же тем же царем превращены были в сушу и послу­
жили для разбивки садов хранилища внутри царских чертогов (то, что
перед Магнаврой 64, и то, что между триклиниями Юстиниана и Экфесия e s ), кои изобиловали водой и множеством рыб для ловли и удоволь­
ствия царям. И все это — из-за математика Стефана 66, который исследо­
вал рождение упомянутого царя и предсказал ему смерть от воды. По
той же причине была превращена в сад и цистерна в Иерии. И вот славный
царь Василий, видя, что для выращивания садов места хватает, а чистой
питьевой воды недостаточно, старанием и рук множеством снова убрал
землю и покрытый растениями луг обратил в прежнее состояние и вместо
сада соорудил хранилище воды изобильной и неиссякаемой. Вот что
в своем трудолюбии и благочестии соорудил в границах дворца этот слав­
ный царь.
93. Но пусть моя речь покинет царский дворец и обратится к божьим
домам, кои воссоздал и создал самодержец в самом царственном городе и
вокруг него. Царь видел, что городской и мастеровой люд, толкущийся
12

Византийский временник, 42

177

па площади, именуемой Форосом, поглощен житейскими заботами и за
отсутствием поблизости дома молитвы вовсе забыл о душе, и потому соору­
дил на площади прекрасный святой дом Богоматери, дабы служил он
народу от дождя и снега защитой и для спасения души усладой и по­
мощью в?. Видел он, что и другой всеславной Богоматери в Халкопратиях
божественный храм священной и всесвятой гробницы скуден и темен, и
пристроил к нему с обеих сторон апсиды светоприемные, поднял его
кровлю, озарил его высотой благолепия и осиял сверканием света 68 .
И божественного храма первого из ангелов в Цире в9, а также милосерд­
ных около него раздач и помощи беднякам он был устроителем. Царь укра­
сил сей храм, возвел и отстроил его в нынешнем великолепии, он увели­
чил его доходы, обеспечил ему безбедное существование и оказал щедрую
милость беднякам. И огромный храм святомученика Лаврентия в Пульхерианах он восстановил из руин и наполнил его прелестью 70. Построил
царь вокруг города и другие святые дома, числом около сотни: странно­
приимные и для бедных, да и из старых большинство восстановил: боль­
ницы, приюты для стариков, монастыри.
94. Но не только в столице боголюбиво и щедро творил царь такие
дела — не меньшее рвение выказывал он и вне ее. Так, восстановил он
храм апостола и евангелиста Иоанна Богослова в Гевдоме, пострадавший
от времени и обвалившийся, придал ему красоту и укрепил опорами.
А еще находящийся вблизи дом Предтечи, давно уже рухнувший и лежав­
ший в развалинах, он очистил от земли и мусора и за короткий срок попе­
чением своим восстановил в виде, не уступающем иным славным и великим
церквам п . И святилище главного из апостолов в Ригие 72, грозившее об­
валом, а потому уже и не действующее, он снес и заново от основания от­
строил в вечную и незабвенную память о себе. И разрушенный храм му­
ченика Калиника у моста Юстиниана, через реку Вафирс, перекинутого,
он отстроил краше прежнего 73. И в так называемом Стене (я имею в виду
перешеек Понта Евксинского) 74 боголюбезно и боголюбиво соорудил он
всечтимый дом святого Фоки 7Б, собрал там благочестивое монашество,
в изобилии даровал сему месту постройки и имущество и возвел там мо­
настырь божественный — душ врачевалище. Ко всему этому и святой дом
архистратига Михаила в Сосфении 7в, давно уже разрушавшийся, от много­
численных трещин осевший, чуть ли не на колена склонившийся и благо­
лепие свое почти утративший, он восстановил из развалин, вернул ему
прежнюю силу и всех красот сделал вместилищем. Таков был Василий —
славный царь среди царствующих в заботах о святых домах и в попече­
нии об их благополучии и восстановлении, а дела сии — свидетельство
благочестия.
1

Подборка таких описаний (в английском переводе) сделана в кн.: Mango С. The Art
of the Byzantine Empire 312—1453. Englewood Cliffs, 1972.
- См.: Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeori Magister, Georgias Monachusl Ex гее. I. Bekkeri. Bonnae, 1838, p. 211'—353. С этого издания и сделан пере­
вод.
3
См.: Cormack R. Painting after Iconoclasm. — In: Iconoclasm. Papers given at the
Ninth Spring Symposium of Byzantine Studies. Birmingham, 1977, p. 160.
4
Maguire H. Truth and Convention in Byzantine Descriptions of Works of Art. — DOP,
1974, XXVIII, p. 177.
Б
Ibid., p. 134.
КОММЕНТАРИЙ
x
2

Т. е. в церкви св. Софии в Константи­
нополе.
Мозаичная декорация византийских
церквей началась не сразу после вос­
становления иконопочитания, а при­
мерно через три десятилетия после,
см.: Cormack R. Op. cit., p. 147. Вся
программа новых мозаик в
храме

178

св. Софии, где иконоборцы уничтожили
и заменили абстрактными композици­
ями все фигуративные сюжеты, была
определена патриархом Фотием. Прежде
всего было выполнено сохранившееся
до наших дней в апсиде храма изображе­
ние богоматери и архангелов. Мозаика
западной апсиды, описанная в Vita

Basilli, не дошла до нас. Она была соз­
дана сразу же после землетрясения
9 января 969 г., о котором нам известно
из Vita Ignatii, см.: Mango С. The Mo­
saics of St. Sophia at Istambuł. — Dum­
barton Oaks Studies, 1967, VIII, p. 76.
Однако уже при землетрясении 26 ок­
тября 989 г. эта мозаика значительно
пострадала. Новый декор западной
апсиды, повторяющий старую компо­
зицию, был возобновлен Василием II
около 994 г. Эту мозаику и раскрыл
в 1849—1851 гг. Г. Фосатти, выполняв­
ший при поощрении Петербургской
Академии художеств реставрационные
работы в храме св. Софии. Г. Фосатти
оставил нам копии мозаики, выполнен­
ные им в технике акварели. Ценность
этих копий особенно велика потому,
что вскоре после их создания во время
землетрясений 1894 г. сами мозаики
погибли.
8
Местонахождение Мантеи неизвестно,
см.: Janin R. Constantinople byzantine.
Développement urbain et répertoire to­
pographique. Paris, 1964, p. 515. Про­
цесс роста церковного землевладения
интенсивно начался в Византии после
победы иконопочитания. Помимо упо­
мянутой Мантеи, храм св. Софии в на­
чале X в., как это явствует из письма
Николая I Мистика, располагал вла­
дениями в болгарской феме Стримон,
см.: Nicholas I Patriarch of Constanti­
nople. Letters/ Greek text and english
translation by R. Jenkins, L. Westerink.
Washington, 1973, N 35; cp. N 165—166.
4
Церковь св. апостолов (одна из самых
значительных
в
Константинополе)
в том виде, в каком она существовала
во времена Василия I, представляла
собой в плане крест и была перекрыта
пятью куполами. Церковь была по­
строена в VI в. Юстинианом и находи­
лась в северо-западной части города,
см.: Janin R. La géographie ecclésia­
stique de l'Empire byzantin, III. Les
églises et les monastères. Paris, 1953,
p. 46.
6
Построенная в начале VI в. церковь
Богоматери в Пиги, была расположена
за городскими стенами, недалеко от
ворот и дворца того же названия; цер­
ковь имела атриум и нартекс, см.:
Ebersolt / . , A. Thiers. Les églises de
Constantinople. Paris, 1913, p. 254 s.;
Janin R. La géographie ecclésiastique. . .,
p. 232 s.
6
Сигма — место в юго-западной части
Константинополя,
получившее свое
название, видимо, от находившегося
там портика полуциркульной формы.
Храм Богоматери построен был скорее
всего Юстинианом. Церковь была осно­
вательно разрушена во время землетря­
сения 9 января 870 г. См.: Janin R.
La géographie ecclésiastique. . ., p. 239.
Народная этимология даже возводила
название «Сигма» к греческому слову
σείσμα, «землетрясение».
7
Аврелианы — район Константинополя
рядом с Сигмой, где была расположена
церковь св. Стефана, см.: Janin R. La
géographie ecclésiastique. . ., p. 488.

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17
18

19
20

Стровилий — район Константинополя
на берегу Золотого Рога, где в числе
других находилась и церковь Иоанна
Крестителя, см.: Janin R. La géogra­
phie ecclésiastique. . ., p. 455.
Местоположение Македониан неиз­
вестно, см.: Janin
R.
Constanti­
nople. . ., p. 432.
Церкви св. Филиппа и св. Луки на­
ходились в западной части города, см.:
Janin R. La géographie ecclésiasti­
que. . ., p. 322, 508.
Храм св. Мокия находился в западной^
части города недалеко от цистерны
того же названия. Он был построен
в IV в. и значительно перестроен
в VI в., см.: Janin R. La géographie
ecclésiastique. . ., p. 367 s.
Храм св. Андрея, очевидно, представ­
лял собой монастырскую церковь. Он
был построен в VI в. От первоначаль­
ной постройки сохранились ныне не­
которые капители и фрагменты ор­
наментированных архивольтов. Ва­
силий I, перестроив его, сделал его
однокупольным,
четырехстолпным,
с одной большой апсидой. В 1489 г.
храм был превращен в мечеть, которая
сильно пострадала при землетрясении
1765 г., см.: Janin R. La géographie
ecclésiastique. . ., p. 32.
Церковь св. Романа была расположена
рядом с воротами городских стек
того же названия, см.: Janin R. La
géographie ecclésiastique. . ., p. 463 s.
Храм Анны в Девтере (район в северо­
западной части города) был построен
при Юстиниане и пострадал от земле­
трясения 863 г., см.: Janin R. La géo­
graphie ecclésiastique. . ., p. 40.
Церковь св. Димитрия также находи­
лась в Девтере, ее точное расположе­
ние неизвестно, см.: Janin R. La géo­
graphie ecclésiastique. . ., p. 95.
Церковь св. Эмилиана в районе Равды
находилась в западной части города,
см.: Janin R. La géographie ecclésia­
stique. . ., p. 16 s. Церковь Богоро­
дицы в Равде была построена еще Кон­
стантином Великим, см.: Ibid., р. 239.
См.: Ibid., р. 372 s.
Портик Домнина, часто упоминаемый
в источниках, сгорел в 1204 г. при за­
хвате города крестоносцами. Вопрос
о его местоположении вызвал длитель­
ные споры. Р. Жанен помещает его
к западу от форума Константина, см.:
Janin R. Constantinople. . ., p. 344
suiv. Церковь св. Анастасии была воз­
двигнута в конце IV в., см.: Junin R.
La
géographie
ecclésiastique. . .r
p. 26 sq.
См.: Janin R. La géographie ecclé­
siastique. . ., p. 418.
P. Жанен указывает на две церкви
имени Геспера и Зои, одну (упомяну­
тую Прокопием) — в Девтере (см.
выше, прим. 14), другую — в портике
Домнина (см. выше, прим. 18). По сло­
вам ученого, обе они были восстанов­
лены Василием I. Однако в подкрепле­
ние своего утверждения Жанен в пер12*

179

31

22

23

24

вом случае ссылается на комменти­
руемое место Vita Basilli, а во втором—
на Скилицу (Georglus Cedrenus Ioannis Scylitzae ope ab J. Bekkeros suppletus et emendatus. Bonnae, 1839,
II, p. 239). Следует, однако, иметь
в виду, что пассаж из Скилицы не что
иное, как переложение того же самого
места из Vita Basilii. Таким образом,
речь должна идти не о двух, а об одной
церкви. См.: Janin R. La géographie
ecclésiastique. . ., p. 119.
Церковь Акакия в Гептаскале имела
форму базилики и была возведена Кон­
стантином
Великим.
Гептаскал —
район Константинополя на берегу
Пропонтиды, см.: Janin R. La géo­
graphie ecclésiastique. . ., p. 18.
Церковь Ильи в Петрие (район Кон­
стантинополя на берегу Золотого Рога)
была построена, видимо, еще при им­
ператоре Зеноне (474—491), см.; Ja­
nin R. La géographie
ecclésiasti­
que. . ., p. 144 s.
Как повествовал ранее сам Констан­
тин Багрянородный (Theoph. Cont.,
p. 222), матери Василия привиделся
во сне Илья-пророк, возвестивший ей
о грядущем воцарении ее сына. Илья
считался покровителем Василия. Ви­
димо, не случайно несколько церквей,
восстановленных или заново построен­
ных Василием, носили имя Ильи.
Илья-пророк
изображался
вместе
с Василием и на миниатюрах, см.:
Kalaverzou J. The Portraits of Basil I
in Paris. Gr. 510. — JOB, 1978, 27.
Константин начинает рассказ об од­
ном из самых значительных зданий,
возведенных по приказу Василия I, —
так называемой Новой церкви (Νέα).
Церковь находилась на территории
Большого дворца. Она была построена,
как указал Симеон Магистр (Theophanes Continuaius. . ., p. 691), на девятом
году правления Василия I (в 876 г.).
Храм был разрушен в конце XV в.
Новая церковь имела в плане вид рав­
ноконечного греческого креста, ру­
кава которого и средокрестие перекры­
вали купола. Таким образом, церковь
представляла собой тип пятикупольного здания, известного нам впервые
среди памятников Константинополя
по церкви св. Апостолов. На западе
перед нартексом был атриум. Новая
церковь была богато украшена в своем
интерьере мозаиками и разноцветными
мраморами, см.: Mango С. Architettura Bizantina. Milano, 1978, p. 106.
Оратория (молельня), посвященная
св. Гавриилу,
располагалась, воз­
можно, в одном из рукавов креста или
представляла собой самостоятельную
капеллу, пристроенную к зданию, см.:
Janin R. La géographie ecclésiasti­
que. . ., p. 71; Idem. Constantinople. . .,
p. 116. Оратория св. Ильи представ­
ляла в плане восьмигранник. Его пере­
крытый куполом объем имел семь ал­
тарей. Здесь хранились мощи про­
рока Ильи, см.: Janin R. La géographie
ecclésiastique. . ., p. 44.

180

Новую церковь Василия I подробно
оцисал патриарх Фотий, особо оста­
новившись на ее декоре. Как можно
судить по его сочинению, в храме рас­
положение мозаичных композиций сле­
довало уже сложившимся к этому вре­
мени правилам строгого иконографи­
ческого канона, см.: Mango С. The
Homilies of Photius. Cambridge (Mass.),
1958. Георгий Монах указал, что царь
нарек церковь Новой, щедро украсил
ее и освятил 1 мая (Theophanes Сопtinuatus. . ., р. 845).
Т. е. алтарь.
Сидонские ткани, которыми Василий I
приказал покрыть пол Новой церкви,
были льняными изделиями, приво­
зимыми с Востока. Своими пышными
орнаментами они повлияли на орна­
менты мозаичных композиций, рас­
положенных на стенах церкви, см.:
Ebersolt J. Les arts somptuaires de
Byzance. Paris, 1923, p. 14, 147.
Об этих чашах известно только из
этого пассажа Vita Basilii, см.: Eber­
solt J. Le Grand Palais de Constanti­
nople et le livre des cérémonies. Paris,
1910, p. 132.
Имеется в виду порфир — красный
мрамор с зелеными вкраплениями.
Среди сохранившихся византийских
фонтанов нет ни одного в форме
«шишки», но изображение такого фон­
тана, соответствующее описанию, нам
все же известно. Константинополь­
ский миниатюрист, украшая
для
императора Михаила VII Псалтирь
в 70-х годах XI в., изобразил на ее
листе источник в виде «шишки», вос­
произведя, таким образом, фонтан, ко­
торый он видел. Может быть, это был
тот, который поставил Василий I.
Миниатюра с его изображением на­
ходится на л. 80 Псалтири ГПБ, греч.
214 и относится к словам псалма:
«Как лань желает к истокам воды, так
желает душа моя к тебе, боже». Источ­
ник представлен в виде бассейна,
в центре которого на шесте укреплена
такая шишка.
Среди многочисленных константино­
польских цистерн сохранилась одна,
относящаяся ко времени Василия I.
Ее колонны украшены крестами и
ветвями винограда, см.: Strigowski J.
Die byzantinische Wasserbehälter von
Konstantinopel. Wien, 1893, S. 229.
Орнаментальный скульптурный де­
кор, включающий изображения живот­
ных, характерен для этого периода.
«Хоровод колонн» — топос византий­
ских архитектурных описаний. Им
пользуется, например, Прокопий при
описании св. Софии, см.: Procopius,
ex rec. G. Dindorfii. Bonnae, 1838, vol.
HI, p. 175).
Сагарийский или сангарийский камень
назван так по реке Сангар в Малой
Азии, вблизи которой он добывался,
см.: Mango С. The Art of the Byzantine
Empire, p. 63, n. 3.
Имеется в виду так называемый Циканистр — ипподром на берегу моря
в Большом дворце, служивший для

игры в мяч на конях, см.: Janin R.
Constantinople. . ., p. 118 s.
Ср.: Бытие, 2, 8: «И насадил господь
бог рай в Едеме на востоке».
34
Месокипий (Μεσοχήπιον) — букв, «сре­
динный сад», см.: Janin R. Constan­
tinople. . ., p. 390.
35 В отличие от Юстиниана, который обра­
тил основное внимание на церковное
строительство, Василий I больше за­
ботился о дворцовом строительстве,
см.: Mango С. Architettura. . ., р. 107.
Как показали раскопки 1950-х го­
дов, из построек Василия I на терри­
тории Большого дворца ничего не со­
хранилось. На месте построек Васи­
лия I в XVI в. были воздвигнуты но­
вые здания, см.: Talbot Rice D. The
Great Palace of Byzantine Emperors.
Second Report. The Mosaics. The Uni­
versity of St. Andrew. S. Α., ρ. 163, 164.
План Большого дворца см.: Guillou A.
La civilisation byzantine. Paris, 1974,
p. 294, 295.
6
=* Храм Ильи имел большой нартекс и
соединялся с церковью Богоматери;
он представлял собой ротонду или октогон, имел семь алтарей и был пере­
крыт куполом, см.: Ebersolt J. Le Grand
Palais. . ., p. 136 s.
37
Ibid., p. 137.
38
- «С чернью» (μετ' έγχαύσεως). Так пе­
реводит К. Манго, который, видимо,
следует Эберсольту (Ebersolt J. Le
Grand Palais. . ., p. 137). В правиль­
ности такого понимания мы не уверены.
Церковь Спасителя, о которой идет
речь, стояла к западу от упомянутой
церкви Ильи.
39
Описание алтарной преграды в церкви
Спасителя отличается точностью. Все
константинопольские церкви следо­
вали в типе своих алтарных преград
той, которая была в св. Софии, см.:
Xydis S. G. The chancel barrier, solea
and amho of Hagia Sophia. — The Art
Bulletin, 1947, vol. XXIX, 1, p. 20).
По ее образу все константинопольские
алтарные преграды с VI по XV в.
имели плиты, помещенные внизу между
колоннами, отделяющими алтарь от
основной части храма. В храме св. Со­
фии эти плиты, как и сами колонны,
были сделаны из серебра и позоло­
чены. Колонны поддерживали архи­
трав, который Павел Силенциарий
в VI в., описывая храм св. Софии,
называет χόρση. В св. Софии на ар­
хитраве, как и в храме Василия I,
было помещено изображение Христа,
хотя обычными были орнаментальные
мотивы в виде кругов.
**° Молельня апостола Павла находилась
рядом с Маркиановой галереей, см.:
Ebersolt J. Le Grand Palais. . ., p. 139.
41
Церковь св. Петра находилась в се­
веро-западной оконечности дворца.
В нее вела Маркианова галерея; см.:
Ebersolt J. Le Grand Palais. . ., p. 139;
Janin R. Constantinople. . ., p. 116.
"*2 Кенургий был воздвигнут Василием I
к северу от Хрисотриклиния, см.:
Janin R. Constantinople. . ., p. 115,
116.
33

Описание драгоценных материалов,
употребляемых при постройках, и то вни­
мание, которое уделено им в Vita Basi­
lli, связано с эстетическими представле­
ниями византийцев. Здания, как свет­
ские, так и церковные, возводились из
простых материалов (кирпич, камень),
которые надо было скрыть от зрителя.
Облицовка из разноцветных мраморов,
мозаики, колонны из полудрагоценных
камней должны были заставить зрителя
считать, что их создала не рука человека.
Когда луч света скользил по блестящим
и орнаментированным
поверхностям
в храмах, архитектурные массы теряли
свою материальность и приобретали не­
естественную легкость, см. : Michels P.A.
Esthétique de l'art byzantin. Paris, 1959,
p. 130, 131.
Ониксовый камень — белый мрамор.
Павел
Силенциарий
говорит об
ониксовом
камне,
добывавшемся
в районе Гиерополя (Mango С. The
Art of the Byzantine Empire, p. 90).
Из «ониксового камня» была сделана и
гробница императора Ираклия (De
cerem., p. 644).
К. Манго, отмечая античный характер
декора, предполагает, что колонны были
использованы вторично, см.: Mango С.
The Art of the Byzantine Empire, p. 197.
Аналогичные изображения были хо­
рошо известны в византийской жи­
вописи. Так, подобного типа композиция
была представлена на потолке Халки
в Большом дворце. В центре картины
находились Юстиниан и Феодора, ко­
торые принимали трофеи от полковод­
цев Велизария. Описание картины со­
хранилось в сочинении Прокопия
«О постройках».
На мозаике X в. в храме св. Софии изо­
бражен Константин Великий перед
Богоматерью с моделью основанного
им города.
С царствованием императора Ираклия
(610—641) связывались представления
о благоденствии империи до начала
иконоборчества.
«Выдавался покой» (ΙξαΜίπχει ν-οιτών).
Перевод условен.
Принцип центрической композиции,
заключенный в круг, был распростра­
нен в Византии в декоре мозаичных
полов и произведений прикладного
искусства, прежде всего тканей. Круг
был основным мотивом византийского
орнамента, применяемого в заставках
рукописей и на стенах храмов при от­
делении одной мозаичной или фреско­
вой композиции от другой.
Павлин в христианском искусстве счи­
тался символом вечности, так как по
представлению христиан его мясо нет­
ленно.
Изображение орлов хорошо известно
нам по византийским тканям.
Карийский мрамор — темно-красный
с белыми прожилками.
Евдокия — первая супруга Ираклия,
на которой он женился в день своего
восшествия на престол, вскоре после
этого умершая; родила двоих детей —
сына и дочь. «Несогласие с историей»
181

отмечается далее самим Константи­
ном.
Изображение свитков в руках цар­
ственных особ встречается не так часто,
как изображение книг Евангелия,
чаши или мешочка с золотыми моне­
тами. Со свитками представлены на
сохранившихся ныне мозаиках импе­
ратрица Зоя и Ирина на композициях
XI и XII вв. в храме св. Софии в Кон­
стантинополе.
50
Надписи со словами, очевидно, рас­
полагались над фигурами изображен­
ных персонажей.
61
Пентакувикл
(Πβντακουβουκλεΐον; от
•πέντε — пять
и cubiculum — ком­
ната) — царский покой из пяти ком­
нат в северо-западной части дворца.
62
См. выше, прим. 40.
53
Т. е. Львом VI Мудрым, сыном Васи­
лия I, отцом Константина Багрянород­
ного.
54
Золотой триклиний — т. е. Хрисотриклиний, построенный Юстином II
(565—578), был главным по значению
помещением Большого дворца — там
находился тронный зал византийских
императоров.
56
Орел, 'Αετός. Ни форма, ни точное
назначение этого здания неизвестны,
см.: Janin R. Constantinople. . ., p. 117.
56
Фарос (Φάρος — маяк) находился на
берегу Пропонтиды, невдалеке от
дворца, см.: Janin R.
Constanti­
nople. . ., p. 409.
57
Вестиарий — ведомство,
возникшее
в середине IX в., куда поступали глав­
ным образом натуральные налоги.
Ь8
О постройках Василия между Хрисотриклинием и Новой церковью см.:
Ebersolt J.
Le Grand
Palais. . .,
p. 140 s.
Как явствует из сочинения Констан­
тина Багрянородного «О церемониях»,
упомянутая здесь галерея представляла
собой узкий проход и соединяла Фарос
с Новой церковью. Монофира (Μοναθυpoç), видимо, одностворчатые ворота,
служившие входом в эту галерею.
59
Мытье в банях было одним из люби­
мых удовольствий византийцев. Ба­
ням приписывались целебные свойства.
На территории дворца было располо­
жено несколько бань, см.: Janin R.
Constantinople. . ., p. 221 s.
60
Венеты и прасины — две главные со­
перничавшие между собой цирковые
партии в Константинополе. Чаша ве­
нетов
(голубых) была сооружена
в 694 г. Юстинианом И около Хрисотриклиния. Точное местоположение и
время возведения чаши партии прасинов (зеленых) неизвестны. Около
чаш императоры устраивали приемы
партий, церемонии которых подробно
описываются в книге «О церемониях»
Константина Багрянородного. Какая
церковь была возведена на месте чаши
партии зеленых, неизвестно, см.: Eber­
solt J. Le Grand Palais. . ., p. 100 s.
61
«Царское имение, Манганами именуе­
мое» (ό τα Μάγγανα λεγόμενος οϊ%ος
3ασιλιχός, доел, «царский дом, Манга­
нами именуемый»). Манганы — район

49

182

в восточной части Константинополя,
где располагался один из царских двор­
цов. Дом в Манганах принадлежал
еще Михаилу Рангаве (811—813);
возможно, что при Василии I он был
лишь реконструирован, см.: Janin R.
Constantinople. . ., p. 131 suiv. Сле­
дующие слова Константина о продук­
тах, которые производятся в Манга­
нах, заставляют нас переводить οϊως
не «дом», а «имение» (так называемый
«икос»). В X в. термином «икос» все
чаще стали обозначать поместье круп­
ных аристократов.
«Имение под названием Новое» (ό νέος
ο'χος -καλούμενοί). Имение под таким на­
званием упоминается в Житии Василия
Нового, см.: Вилинский С. Житие св. Ва­
силия Нового в русской литературе.
Одесса, 1911, ч. II, с. 285. Р. Жанен
этого указания Жития не учитывает, см. :
Janin R. Constantinople. . ., p. 397.
Район Пиги (доел, «источник») нахо­
дился на северном берегу Золотого
Рога. О постройках Василия в этом
районе см.: Janin
R.
Constanti­
nople. . ., p. 142 s.
Дворец в Иерии (полуостров на азиат­
ском берегу Пропонтиды) был, как и
ряд других зданий, построен женой
Юстиниана I Феодорой и служил для
летнего отдыха. В настоящее время
там сохранились только остатки ци­
стерны, см.: Janin R.
Constanti­
nople. . ., p. 148 s.
' Магнавра — большой и богато де­
корированный триклиний в юго-вос­
точной части Большого дворца.
Под триклинием Экфесия имеется
в виду так называемый триклиний Лавсиака, примыкавший к Хрисотриклинию с севера. Скилица, перелагающий
этот пассаж Vita Basilii, заменяет «Эк­
фесия» на «Лавсиака» (Cedr., II, р. 241).
Оба триклиния
были
сооружены
Юстианом II и соединяли Хрисотрик линий с ипподромом.
Имеется в виду известный Стефан Алек­
сандрийский — профессор
Констан­
тинопольского университета, философ,
математик, врач (первая половина
VII в.), см.: Krumbacher К. Geschichte
der byzantinischen Literatur. München,
1897, S. 430.

3

9

Форос (от лат. forum) — форум Кон­
стантина Великого, главная площадь
Константинополя к северо-западу от
Большого дворца. Церковь Богоматери
была построена в первые годы правле­
ния Василия, о ее постройке подробно
рассказывается в книге «О церемо­
ниях», см.: Janin R. La géographie
ecclésiastique. . ., p. 245 s.
Церковь Богородицы в Халкопратиях
находилась рядом со св. Софией и имела
форму базилики. По вопросу о времени
ее постройки источники расходятся,
см.: Janin R. La géographie ecclésia­
stique. . ., p. 246 s.
Район Цира или Стара (τα Στείρου)
был расположен к северу от св. Со­
фии. По сведениям Псевдо-Кодина,
некая
бездетная женщина (στείρα)

воздвигла там церковь архангелов
в благодарность за разрешение от
бесплодия, см.: Janin R. Constanti­
nople. . ., p. 430; Idem. La géogra­
phie ecclésiastique. . ., p. 358 s.
1" Пульхерианы — район в северной
части города, вблизи Золотого Рога,
названный по имени Пульхерии, стар­
шей сестры императора Феодосия I I .
О церкви св. Лаврентия см.: Janin R.
La
géographie
ecclésiastique. . .,
p. 312 s.
71
Гевдом находился на европейском бе­
регу Пропонтиды к юго-западу от Кон­
стантинополя. О церкви Иоанна Бого­
слова см.: Janin R. La géographie ec­
clésiastique. . ., p. 275; о церкви Иоанна
Предтечи — Ibid., p. 426 s.
Z? Ригий был расположен на берегу Про­
понтиды
западнее
Гевдома
(см.
прим. 71).

78

Βαθύρσου неверное чтение вм. Βαρβόσου.
Варвица — река около
Константи­
нополя, впадающая в Золотой Рог.
Недалеко от Влахерн через нее был
перекинут построенный Юстинианом
мост, ведший в город, см.: RE, 1899,
Bd. I l l , S. 5 ff; о церкви св. Каллиника см.: Janin R. La géographie ec­
clésiastique. . ., p. 284.
74
Стеном (το Στενόν) византийцы име­
новали обычно Босфор.
1Ъ
Церковь св. Фоки на Босфоре была рас­
положена в нижней части пролива,
к
северо-западу
от
монастыря
св. Мамы, см.: Janin R. La géographie
ecclésiastique. . ., p. 514.
76
Сосфений находился также на европей­
ском
берегу
Босфора,
севернее
св. Фоки. О церкви Михаила см.: Ja­
nin R. La géographie ecclésiastique. . .,
p. 359.

Византийский

КРИТИКА

И

временник,

т о м 42

БИБЛИОГРАФИЯ

РЕЦЕНЗИИ
К. В. Х в о с т о в а . Количественный подход к средневековой социально-эконо­
мической истории. М.: Наука, 1980. 206 с.
Новая монография К. В. Хвостовой —
весьма необычное явление не только в со­
ветском византиноведении, но и в совет­
ской медиевистике вообще. Византинистаграрник, известный своими работами
по аграрно-правовым отношениям в позд­
ней Византии, основанным на традицион­
ном, качественном анализе материала
источников, обращается к принципиально
новой методике научного поиска, стре­
мясь расширить арсенал познавательных
средств.
Новый труд Хвостовой является византиноведческим лишь в той мере, в ка­
кой автор обосновывает разрабатывае­
мую им методику изучения социальноэкономических феноменов средневековья
по преимуществу на византийском акто­
вом материале (привлекаемые автором
данные английских источников имеют
второстепенное значение).
В целом это прежде всего теоретическая
работа о методике применения математи­
ческих приемов в исторических исследо­
ваниях, посвященных социально-эконо­
мической проблематике. Автор ставит
задачу выяснять возможности и главное
познавательное значение количествен­
ного анализа в средневековой хозяй­
ственной и социальной истории.
Естественно, в данной рецензии, не счи­
тая себя достаточно компетентным в столь
специфической сфере, я останавливаю
внимание отнюдь не на всех аспектах,
затронутых в монографии.
Книга состоит из введения (поста­
новка проблемы — с. 3—11), пяти глав
и заключения. Первая глава («Основные
теоретические проблемы современной ко­
личественной истории» — с. 12—14) со­
держит критический очерк современного
состояния развития математических ме­
тодов изучения в области общественных
наук. Характеризуя современную запад­
ную так называемую количественную исто­
рию, автор отмечает связь воззрений
историков этого направления с филосо­
фией постпозитивизма, что, в частности,
выражается в признании представите­
лями «количественной истории» право­
мерности и значения широких истори­
ческих обобщений и теоретических кон­
цепций. Хвостова отмечает, однако, слиш­
ком абстрактный подход зарубежных
представителей количественной истории
к проблеме квантификации. Американ­
ские и французские ученые, говоря об об­
184

щих методологических принципах тео­
ретических построений в истории, остав­
ляют без внимания конкретные пути
формализации этих построений. При этом
большая часть исследований посвящена,
с одной стороны, возможностям количе­
ственного анализа в новой и новейшей
истории, а с другой — использованиюстатистических методов при рассмотрении
конкретных
проблем
средневековьяОднако что касается медиевистики, то
до сих пор полностью отсутствуют спе­
циальные работы, в которых осуществля­
лась бы формализация теоретических
построений, характеризующих законо­
мерности социально-экономического раз­
вития. Этот пробел и стремится воспол­
нить Хвостова своей монографией.
Во второй главе («Возможности, пути
и роль формализации теоретических кон­
цепций, относящихся к средневековым
социально-экономическим
закономер­
ностям» — с. 42—119) автору удалось
показать, что математизация вполне обос­
нованных на качественном уровне ис-'
следования утверждений, представляю­
щихся простейшими, открывает путь не
только к объективизации наших зна­
ний, но и к их углублению. К таким три­
виальным на первый взгляд утвержде­
ниям, характеризующим самые общие
проявления региональных
социальноэкономических закономерностей и под­
лежащим математизации (записи в виде
дифференциальных уравнений), принад­
лежит, например, положение о том, что
в Византии более бедные феодальнозависимые держатели эксплуатировались
сравнительно сильнее, чем более за­
житочные (с. 47).
Значительная часть второй главы по­
священа выработке коэффициента рас­
слоения феодально-зависимых крестьян,
определяемого как разность между пока­
зателями степеней богатства и бедности.
Показатели же эти устанавливаются с по­
мощью дифференциальных уравнений,
в основу которых берутся следующие эле­
ментарные положения: «некоторое увели­
чение степени бедности прямо пропорцио­
нально некоторому уменьшению разме­
ров надела и степени бедности в данный
момент времени» (с. 71) и соответственно:
«некоторое увеличение степени богатства
прямо пропорционально некоторому уве­
личению надела и обратно пропорцио­
нально степени богатства в изучаемый
момент времени» (с. 75).

Последовательное применение коэффи­
циента расслоения позволяет получать
численные характеристики изменений глу­
бины расслоения при любых переменных
величины надела, в разных регионах,
в разные периоды, расширяя тем самым
рамки сравнительного исследования, обе­
спечивая возможность сделать выводы,
чжоторые не возникают при качественном
анализе материалов источников» (с. 84).
Далее Хвостова переходит к конкрет­
ному изучению проблемы расслоения
поздневизантийских крестьян с примене­
нием выработанного ею показателя рас•слоения. Предварительно, в общей ха­
рактеристике положения крестьян, она
утверждает, что колебания налоговой
ставки (телоса) могут быть признаны в ка­
честве показателей степени бедности и
богатства, поскольку в XIII—XIV вв.
расслоение определялось уже не раз­
мерами держаний на парическом праве.
«Расслоение, связанное с держанием на
парическом праве, — пишет автор, —
не совпадало по степени интенсивности
-с социально-экономическим, проявляю­
щимся в уплате телоса». Держания пари­
ков перестали быть основным источни­
ком дохода зависимого крестьянства —
наделы стали мелкими, а порой и вовсе
отсутствовали: колебания в ставке телоса
зависели уже не от них, а от размеров
иных источников дохода каждой семьи
{аренда чужой земли, владение скотом,
пасекой, занятие ремеслом и т. п.)
<с. 101).
На основе данных недавно критически
изданных актов Лавры XIII — XIV вв.
автор рассчитывает коэффициент рас­
слоения, сведя выводы в две таблицы:
в одной заключены коэффициенты рас­
слоения, связанные с держанием на па­
рическом праве, в другой — связанные
с уплатой телоса. Сравнение показы­
вает, что по всем учтенным деревням рас­
слоение, рассчитываемое на основе ко­
лебаний телоса, было умеренным (коэф­
фициент;^^—0,5), причем даже сильно
различавшиеся по своей экономической
структуре деревни мало отличались по ин­
тенсивности расслоения. Напротив, рас­
слоение, связанное с парическими держа­
ниями, было значительно большим, но
оно, как уже подчеркивал автор, не отра­
жало истинную структуру социально-эко­
номического расслоения. Таким обра­
зом, подсчеты коэффициентов позволили
автору выявить сравнительную струк­
туру расслоения, установить близость
его степени в различных учтенных де­
ревнях и тем самым углубить исследо­
вание проблемы имущественной диффе­
ренциации среди поздневизантийского
крестьянства.
В заключение главы ставится вопрос
о выявлении скрытых (латентных) особен­
ностей византийского налогообложения.
Известно, что в XI в., помимо поземель­
ной подати, крестьяне платили подвор­
ную (капникон), которая не зависела
от размеров имущества и была равной
для всех (0,5 номисмы). Автор стремится
выяснить, остался ли капникон инва­
риантным и в XIV в., когда состав сово­

купной подати каждой крестьянской
семьи не указывался в налоговых описях.
Установить размеры отдельных частей
телоса при таких условиях можно, как
утверждает автор, лишь с помощью моде­
лирования, используя дифференциаль­
ные уравнения. Результаты их реше­
ния показали, что все крестьяне, за исклю­
чением наиболее зажиточных (число кото­
рых было невелико), по-прежнему пла­
тили капникон одинакового для всех раз­
мера,
но он был равен теперь не 0,5,
а 1 / 6 номисмы. Условно эту подать Хво­
стова обозначает как «собственно капни­
кон». Только у полностью неимущих
капникон выступает в документах в явном
виде, поскольку весь их телос сводился
к капникону. Телос же других неимущих
крестьян состоял из капникона и над­
бавки к нему, размеры которой определя­
лись в зависимости от неземледельческих
доходов крестьянской семьи. Общую вели­
чину собственно капникона и надбавки
(ее размеры автор выявляет с помощью
регрессионного анализа) Хвостова обо­
значает условно как «капникон в широ­
ком смысле».
Таким образом, как устанавливает
автор, в XIV в. капникон (в широком
смысле) приобрел сложную структуру.
Поскольку отношение собственно капни­
кона к общей сумме телоса (показатель
роли внеэкономического фактора) умень­
шалось вместе с ростом имущественного
благосостояния, Хвостова считает воз­
можным говорить о скрытой тенденции
к усилению эксплуатации беднейших
слоев крестьянства и к изменению ста­
рых принципов
налоговой
системы
(с. 108, 112).
При моделировании автор исходит из
данных о том, что многие крестьяне,
владевшие землей в размере 40 модиев
и более, не подвергались взысканию кап­
никона (есть свидетельства и о том, что
наиболее зажиточные не платили также
подати за рабочую упряжку и за владе­
ние другим скотом). В условиях усилив­
шегося расслоения, резюмирует автор,
правительство не могло более основы­
ваться на уравнительном поимуществен­
ном обложении, так как средний слой
почти исчез. Оно обложило обедневшее
крестьянство, помимо собственно капни­
кона, налогом с не учитывавшихся ранее
источников дохода. Правительство, та­
ким образом, избирает сравнительно с X—
XI вв. прямо противоположный путь.
«Ранее оно пыталось защитить средний
слой от разорения, теперь оно содей­
ствует его разорению» (с. 119).
Третья глава («Особенности византий­
ского налогообложения как иллюстра­
ция применения регрессионного анализа
для обнаружения латентных закономер­
ностей» — с. 120—148) посвящена про­
блеме выделения в совокупном тел осе его
составных частей и рассмотрению некото­
рых особенностей византийского налого­
обложения.
Византийские описи (практики) при
перечне основных видов
имущества
каждой семьи не указывают, как упоми­
налось, сколько взималось с каждого
185

вида имущества. Возникает задача опре­
делить нормы обложения отдельных по­
датных объектов (земля, виноградник,
скот, дом как объект обложения капнпконом), что, как доказывает автор, воз­
можно лишь с помощью регрессионного
анализа.
Французский исследователь Ж. Лефор,
отмечая приоритет Хвостовой в осуще­
ствлении метода регрессионного анализа 1 ,
пытался выявить нормы обложения от­
дельных податных объектов с помощью
того же метода шестью годами позже,
применив, однако, математическую модель
иного типа. Он отрицает справедливость
положения об уплате капникона иму­
щими крестьянами. Хвостова в своей но­
вой книге более детально развивает свой
метод. Она опровергает (и, на наш взгляд,
справедливо) тезис Лефора, что принципы
обложения имущих и неимущих были
в корне различны и что при обложении
имущих исходили лишь из размеров их
имущества, не облагая их налогом с не­
земледельческих источников дохода (капниконом). Хвостова показала, что и
с имущих и с неимущих (кроме особо за­
житочных) взимался капникон. При этом
для совершенно неимущих размеры над­
бавки за неземледельческие доходы можно
выявить простейшим путем — вычита­
нием из совокупного платежа 1 / 6 номисмы собственно капникона, а для иму­
щих величина надбавки остается скры­
той — она «спрятана» в общей сумме те-,
лоса с разных видов имущества и дохода.
Иными словами, в отличие от Лефора
автор подчеркивает внеэкономический
фактор как важнейшее условие функцио­
нирования феодальной системы эпохи
массового разорения крестьянства, когда
исчезла корреляционная
зависимость
между владением земельным наделом и
тяглым скотом и в огромной степени воз­
росла роль аренды не на парическом
праве (с. 121—128). Центр тяжести обло­
жения переносился на арендованные
земли и на неземледельческие источники
доходов парической семьи.
С помощью уравнений регрессии автору
удалось «расщепить» телос, выделив из
него поземельную подать и надбавку и
показав вместе с тем, что обложению
подлежал в это время и тяглый и нетяг­
лый скот.
Четвертая глава носит название «Позна­
вательное значение и ограниченные воз­
можности использования статистических
характеристик при анализе социальноэкономических явлений средневековой
эпохи» (с. 149—165). Здесь рассмотрены
по преимуществу вопросы репрезента­
тивности выборки данных для математи­
ческой обработки.
Пятая, последняя глава («Прочие воз­
можности
количественного
подхода
в средневековой социально-экономической
истории» — с. 165—195) посвящена раз1

Хвостова К. В. Особенности аграрноправовых отношений в поздней Византии
XIV—XV вв. М.: Наука, 1968, с. 116—
142.
186

работке типологии исторических моде­
лей, точнее говоря, методике моделиро­
вания с разных позиций, в зависимости
от конкретных условий и целей исследо­
вания. «Следует еще раз подчеркнуть, —
напоминает Хвостова, — что основная
цель данной работы состоит не в получе­
нии конкретных результатов, не в реше­
нии конкретной исследовательской за­
дачи, а в обосновании методики квантификации» (с. 167).
Заключение (с. 196—202) содержит
лишь самые общие выводы автора.
Уже упоминалось, что К. В. Хвостова —
исследователь, хорошо зарекомендовав­
ший себя и в сфере традиционного, ка­
чественного анализа византийской аграр­
ной и налоговой системы, и в области
применения
математических
методов
к социально-экономическим феноменам
средневековья. После прочтения работы
представляется совершенно убедитель­
ным заявление автора, что квантификация в медиевистике может быть успеш­
ной только при условии, если исследова­
тель соединяет в одном лице и качества
историка, и вполне определенные позна­
ния в математике (с. 196). Хвостова и
является исследователем такого типа.
Именно поэтому предубеждение, обычносвойственное приверженцам испытанной
методики (и мне в том числе) при зна­
комстве с работами, подобными рецензи­
руемой монографии, в данном случае
вряд ли уместно вообще. Автор строг и
логичен в развиваемых им положениях.
Она отчетливо сознает достоинства и не­
достатки предлагаемой методики. Ха­
рактерно заявление Хвостовой на с. 51:
«В целом. . . возникает своего рода закол­
дованный круг: с одной стороны, именноввиду отсутствия сведений источников
моделирование могло бы иметь познава­
тельную значимость (ведь если бы данные
имелись, незачем было бы обращаться
к моделированию), а с другой стороны,
отсутствие сведений источников обуслов­
ливает гипотетичность моделирования».
Пути выхода из этого порочного круга и
намечает новое исследование К. В. Хво­
стовой.
Например, с помощью моделирования
латентных явлений, т. е. не содержа­
щейся в источниках исторической инфор­
мации, автор на основе применения диф­
ференциальных уравнений устанавливает
не зафиксированную в источниках в сово­
купном телосе долю так называемого
«собственно
капникона», оказавшуюся
равной 1/t номисмы. Необходима, однако,
хотя бы косвенная проверка результатов
расчетов. И действительно, в документах
зафиксирован налог с полностью неиму­
щих париков, равный V6 номисмы, кото­
рый и интерпретируется автором как
собственно капникон. Совпадение этих
величин — косвенный аргумент в пользу
адекватности моделирования реальным
отношениям.
Итак, количественный подход к про­
блеме византийских аграрных отношений
позволил автору углубить анализ вопро­
сов расслоения париков, расщепив телос
и выделив его составные части. Получен-

ную новую информацию автор использо­
вал как аргумент для обоснования своих
общих представлений о специфике со­
циально-экономической структуры позд­
ней Византии. Эта специфика, по мнению
автора, состояла, в частности, в том, что
в позднее время основную роль в крестьян­
ском землепользовании играли различ­
ные формы аренды земли частных зе­
мельных собственников, тогда как держа­
ния на парическом праве или исчезли пол­
ностью, или имели несущественное зна­
чение.
Расчеты коэффициентов расслоения (свя­
занных с уплатой телоса) показали его
умеренный характер. Это означает, со­
гласно интерпретации автора, что, не­
смотря на почти полное исчезновение слоя
держателей нормального надела, в усло­
виях перестройки системы землепользова­
ния
продолжал доминировать
слой
крестьян средней зажиточности. Однако
эта зажиточность обеспечивалась уже
не держанием на парическом праве,
а арендой чужой земли и обладанием
упряжкой.
Собственно капникон, полученный авто­
ром в результате расщепления телоса, и
надбавка к нему, взимаемая за неземле­
дельческие доходы, а также за доходы
с арендованных земель, объясняются ав­
тором как явления, свидетельствующие
о перемещении центра тяжести налого­
обложения с держания на арендованную
землю и упряжку, которая теперь у боль­
шинства париков выступает также как
самостоятельный объект обложения.
Наши замечания не касаются основных
проблем, рассматриваемых К. В. Хво­
стовой в ее монографии (разработка ме­
тодики подхода к социально-экономиче­
ским феноменам средневековья). Я оста­
новлюсь лишь на отдельных положениях
автора относительно специфики визан­
тийского аграрного строя вообще, т. е.
на ряде тезисов автора, которые он разви­
вал на качественном уровне и лишь под­
крепил новыми соображениями в данной
книге.
Прежде всего о развитии аренды пари­
ков земли частных юридических лиц
не на парическом праве (феодальный
характер этого права автор ставит под
сомнение) как о широком, а потому и прин­
ципиально новом явлении в поздней Ви­
зантии, обусловившем формирование фео­
дальных отношений, сходных с их запад­
ным, т. е. классическим, типом.
Признавая это заключение логичным и
вполне правдоподобным, я считаю его
все-таки гипотетическим:
необходимо
строгое и детальное обоснование корен­
ных отличий этой аренды от парического
держания. К сожалению, мы очень мало
знаем о сущности «парического права»
как раз в той его части, которая касается
не прав парика, а прав на него его госпо­
дина. Если права господина на парика
не превосходили значительно прав казны
на свободного общинника, то я не вижу
никакой возможности — до распростра­
нения иммунитетных привилегий на боль­
шинство имений крупных собственников
{что само по себе сомнительно) — опре­

делить разницу между париками и сво­
бодными общинниками, не усматриваю
вообще путей понимания той ожесточен­
ной борьбы, которая шла за париков
в X—XI вв. между государством и динатами и в среде самих динатов. Решение
вопроса я вижу в признании гипотезы,
что парические держания возникли из
не регулируемой и не защищенной гра­
жданским законодательством аренды.
Придавая — и вполне справедливо —
большое значение развитию в XIII—
XIV вв. аренды безземельными париками
чужой земли, автор аргументирует ее
отличие от парического держания глав­
ным образом тем фактом, что в X—XI вв.
пакт (арендная плата)
причислялся
к ридзе (общей сумме налогов, взимае­
мых с деревни или иного податного
единства), а в поздней Византии пакт
не включался в ридзу. Иначе говоря,
ранее парик — арендатор частнособствен­
нической земли не выпадал из сферы госу­
дарственного регламентирования его обя­
зательств, а в XIII—XIV вв. был исклю­
чен из этой сферы (с. 94—96). Таким об­
разом, отношения парика с хозяином
арендованной земли, по мысли автора,
переместились из области публичноправовых отношений в частноправовую сферу.
В связи с этим автор усматривает в разви­
тии парической аренды (Хвостова назы­
вает ее «несвободной») расширение и уко­
ренение чисто феодального (сходного с за­
падным) типа поземельных отношений.
Но, во-первых, ссылка на налоговые
трактаты X—XI вв., согласно которым
пакт причислялся к ридзе, в данном слу­
чае не аргумент. Эти трактаты не остав­
ляют сомнения в том, что в них идет речь
не об аренде париков, а об аренде незави­
симых от частных лиц свободных кре­
стьян — налогоплательщиков
казны;
пакт, который там упоминается, — это
арендная плата не за частнособственни­
ческую, а за государственную (пустую­
щую) землю. Пакт именно потому и при­
числялся к ридзе, что получателем и его
и канона (телоса-налога) была в данном
налоговом единстве казна, выступающая
и как собственник сдаваемой в аренду
земли, и как сборщик податей с крестьян­
ской земельной собственности.
Именно поэтому, во-вторых, только по­
ловина пакта присчитывалась к совокуп­
ному телосу с деревни (вторая половина
включалась в «параколуфемата»), так как
ставка пакта вдвое превышала ставку те­
лоса и причисление ее целиком к канону
грозило завышением общей нормы телоса
со всех общинников — мелких землевла­
дельцев при раскладке между ними суммы
совокупного канона.
Мне неизвестно ни единого случая при­
числения к ридзе частного пакта париков
(а не свободных налогоплательщиков)
за арендуемую землю для X—XI вв.,
точно так же, как не называет (считая это
новым явлением) Хвостова таких слу­
чаев и для XIII—XIV вв. При аренде па­
риками земли пакт не причислялся
к ридзе, так как его взимал собственник
земли и так как он сам платил в казну
187

поземельную йодать за свою землю, в том
числе и за сданную в аренду.
Иными словами, мне представляется,
что аренду частнособственнической земли
на основе договора сторон можно тракто­
вать как находящуюся юридически в сфере
частного права для X в. так же, как и
для XIV в. Эта аренда, «хотя и регламен­
тируемая, говоря словами автора, рим­
скими правовыми нормами, но отражаю­
щими сугубо частноправовые отношения,
не связанные с государственным тяглом»
(с. 191), конечно же, могла вести и вела
к феодальной зависимости. Однако в прин­
ципе, на мой взгляд, здесь не произошло
кардинальных изменений в юридической
стороне дела сравнительно с XI в.: и
в это столетие аренда частнособственни­
ческой земли с государственным тяглом
(ридзой) связана не была. Связанным
с ним было именно держание парика,
но лишь той (меньшей) суммой его обяза­
тельств, которая выражалась в уплате
телоса.
Я бы, напротив, сохранил за термином
«парическое держание», а не за этой
арендой определение «несвободная», так
как аренда обычно все-таки регламенти­
ровалась гражданским законодательством,
а договор о получении держания на парическом праве не подлежал никакому
юридическому оформлению (все решала
воля господина). Государство лишь за­
прещало сгон париков с земли, если они
(и их потомки) обрабатывали ее непре­
рывно, выполняя свои обязательства
перед господином, в течение 30 лет.
Если даже за аренду государственной
земли (без всякого вспомоществования
от казны в организации хозяйства)
крестьянин платил вдвое больше, чем
он вносил в казну за участок такого же
размера и качества своей собственной
земли (аренда — 1 номисма за 10 модиев, телос же — 1 номисма с 25 модиев),
есть основания думать, что частный соб­
ственник, даже не обладавший экскуссией, предоставлял безземельному пар­
целлу на парическом праве, нередко по­
могая ему инвентарем, скотом, семенами,
на менее выгодных для себя условиях.
Известное противоречие я усматриваю
между двумя тезисами исследовательницы: с одной стороны, утверждается,
что аренда частнособственнической земли
безземельными вела к развитию отноше­
ний, которые приближались к феодаль­
ным (с. 94—96, 128—129, 190—192); с дру­
гой стороны, по мысли автора, в XIII—
XIV вв. в имениях крупных собственников-иммунистов арендаторы и после
30-летнего срока «по-прежнему рассмат­
ривались как арендаторы, а не держа­
тели надела на парическом праве и
по-прежнему не подлежали налогообло­
жению. Налог за соответствующие земли
платил собственник земли». Доказы­
вается это положение ссылкой на описи
владений Ивирона, сделанные через про­
межутки, превосходящие 30 лет, в кото­
рых (описях) одни и те же участки чис­
лятся, несмотря на это, по-прежнему
в аренде на условиях уплаты пакта
(с. 95 и прим. 48).
188

Не исключено, однако, иное пониманиеданных упомянутого источника: сведе­
ния о том, что землевладельцы нередко
предпочитали выгодную аренду сдачеземли в держания на парическом праве,
неоднократны и для X—XII вв. В та­
ких случаях они заключали арендный
договор на 29 лет, возобновляя его по
истечении этого срока на следующие
годы. Так, одни и те же участки даже
у представителей одной и той же семьи
действительно оставались в аренде, не·
переходя в держания, но не потому, что
перестал действовать закон о 30-летнем
сроке.
Еще недостаточно уясненная сущность
византийской парикии, ее генетических
взаимосвязей (если они имелись) с позднеримским колонатом и ее отличий от коло­
ната, ее места в системе аграрно-правовых отношений в Византии X—XIV вв.
заставила автора выдвинуть вновь не­
когда усиленно дебатировавшуюся ди­
лемму: с IV в. или с гораздо более позд­
него времени следует вести отсчет фео­
дальных отношений в Византийской импе­
рии. Но если ранее в советской историо­
графии спорящие стороны колебались
в выборе между IV и XI вв., то автормонографии
значительно
раздвигает
хронологические рамки возможного реше­
ния данной дилеммы: IV или XIV в.
(с. 191).
В сущности говоря, сомнения Хвосто­
вой в признании феодального характера
парикии X—XI вв. покоятся на двух
соображениях: 1) на факте близости пари­
кии к колонату; 2) на факте несения пари­
ком — и это главное — государственного
тягла. Действительно, если расценивать
уплату тел оса париками как свидетельство
их пребывания в сфере публичноправовых отношений и трактовать это обстоя­
тельство как главную черту парикии,
имевшую доминирующее значение в жизни
частного поместья, можно было бы согла­
ситься с гипотезой К. В. Хвостовой.
Я, однако, более склоняюсь к другой
гипотезе, согласно которой в поисках
сути парикии акцент следует делать не
на связи парика с казначейством, а на его
отношениях с господином, ибо в общей
сумме повинностей парика доминиро­
вал не телос, а взносы парика в пользу
господина, взимаемые в силу частно­
правовых отношений крестьянина с соб­
ственником земли.
Вмешательство государственной власти
в жизнь частного имения (обложение
телосом париков прежде всего) состав­
ляло, безусловно, яркую специфическую
черту аграрноправового порядка в Визан­
тии, но степень этого вмешательства я
не считаю столь всеобъемлющей, чтобы
можно было отказаться от квалификации
этого строя в X—XII вв. как феодаль­
ного.
Автор подчеркивает крупные перемены
в следующие два столетия: он показы­
вает, что как раз та часть обязательств
поздневизантийского парика, которые он
выполнял за свое держание в пользу
господина, обнаружила тенденцию к ис­
чезновению — держания на парическом

праве сходили с арены. На смену им
пришла аренда, не влекущая уплаты
телоса в казну. Связь обрабатывае­
мой крестьянином земли с государствен­
ным регулированием (публичноправовая
сфера), таким образом, распалась —
крестьянин оказался в несравненно боль­
шей зависимости от частноправового ре­
гулирования.
Однако, во-первых, мы очень мало
осведомлены об условиях аренды этого
времени (она оставлена в практиках «за
кадром»). Во-вторых, потерявший свое дер­
жание парик—арендатор чужой земли
по-прежнему в XIII—XIV вв. платил телос в казну со своей стаей (двора), рас­
положенной на земле своего постоянного
хозяина; причем этот телос, как убеди­
тельно доказала Хвостова, свидетель­
ствует о росте прав казны на частновла­
дельческих париков, включив в себя
взыскания с неземледельческих доходов
крестьянина и таких видов имущества,
которые в X—XI вв. не подлежали обло­
жению. В-третьих, поземельную подать
в казну с отданной в аренду земли по-преж­
нему платил ее собственник (если аренд­
ный договор не обязывал к этому самого
крестьянина-арендатора).
И все-таки крайне важно, что автор
сконцентрировал внимание на исчезнове­
нии в XIII—XIV вв. парических держа­
ний старого типа и на широком развитии

аренды. Тот факт, что поземельная подать
с господской не экзимированной земли,
не поделенной на стаей, в том числе с от­
данной парикам в аренду, взималась
по гораздо менее высоким ставкам, чем
с парических держаний, заставляет вместе
с автором задуматься над последствиями
этого явления для аграрного строя позд­
ней Византии.
Я отметил лишь наиболее важные, по
моему мнению, пункты, по которым иначе
смотрю на вещи, ибо отправляюсь от дру­
гой гипотезы, чем автор рецензируемой
книги. Спорные вопросы, как видно, еще
далеки от их удовлетворительного реше­
ния. Монография К. В. Хвостовой побу­
ждает вновь, под новым углом зрения,
пересмотреть и уточнить некоторые усто­
явшиеся положения. Дискуссия, следо­
вательно, должна быть продолжена, но
не в рамках рецензии, подобной этой.
Безусловным недостатком работы я
считаю отсутствие списка библиографии,
который ни в коей мере не восполняется
постраничными ссылками.
В целом новая книга К. В. Хвостовой
представляется мне чрезвычайно интерес­
ным, поистине новаторским исследова­
нием, открывающим дополнительные воз­
можности для углубления наших позна­
ний в области социально-экономической
истории средневековья.
Г. Г. Литаврин

«Средневековый город» и проблемы визаатииского города
Вышли в свет четыре выпуска про­ истории европейского города. С этой
блемно-тематического межвузовского сбор­ точки зрения они представляют значи­
ника «Средневековый город» *. Эти вы­ тельный интерес и для византинистов.
пуски позволяют судить о плодотвор­ В частности, такого рода работой яв­
ности усилий по координации научных ляется общетеоретическая статья С. М.
сил ученых университетов и вузов для Стама о средневековом городе, вызвав­
2
разработки крупных проблемных тем шая отклики медиевистов-урбанистов .
исторической науки путем издания меж­ Внимание византинистов, несомненно,
вузовских проблемно-тематических сбор­ привлекает и серия статей М. Е. Карпаников. Сборники «Средневековый город», чевой (вып. 2—4), в которых рассматри­
родившиеся из выпуска работ сотрудни­ ваются судьбы античного города в эпоху
раннего средневековья. С точки зрения
ков Саратовского университета, быстро
превратились в своего рода периодиче­ дискуссий о континуитете в развитии ви­
ское тематическое издание, объединив­ зантийского города в них содержится ряд
шее силы урбанистов университетов, педа­ интересных наблюдений относительно фор­
гогических институтов, сотрудников ака­ мальных и качественных элементов и
демических учреждений вокруг разра­ черт преемственности. Небезынтересны
ботки проблем средневекового города. в плане уяснения типологических отли­
Сборники уже приобрели заслуженную чий византийского города и «уровней»
известность как в СССР, так и за рубежом развития в XI—XII вв. статьи, в кото­
именно потому, что на их страницах рас­ рых исследуется внутреннее развитие
сматриваются и важнейшие теоретические западноевропейского города к XIII в.,
статьи о патрициате. Известный мате­
проблемы истории средневекового города,
и конкретные вопросы различных этапов риал для сопоставлений дают и работы
его развития, и типологическое своеобра­ по славянскому городу.
зие в разных регионах. Сборники охваты­
Ряд статей в сборниках посвящен
вают широкий круг вопросов — от эконо­ проблемам византийского города. Как
мики до идеологии и культуры. В них и остальные, они касаются «жгучих»,
публикуются отчеты о конференциях по дискуссионных проблем истории города
истории города, тематические обзоры и поэтому вряд ли случайно относятся
советских и зарубежных работ, рецензии. К «крайним» эпохам византийской исто­
Сборники привлекают к себе внимание рии — ранне- и поздневизантийской.
Первой из них является статья
известной «всеобщностью» охвата проблем
Г. Л. Курбатова и Г. Е. Лебедевой
1
Отв. ред. С. М. Стам. Саратов, 1968.
Вып. 1; 1974. Вып. 2; 1975. Вып. 3; 1978.
Вып. */5.

2
См., например, рецензию К. Д. Авдее­
вой и Л. А. Шаферовой на 2-й вып. сбор­
ника — СВ, 1975, 39, с. 236—238.

189

«К вопросу о характере балканского го­
рода IV—V вв.» (вып. 2). Хотя формально
она посвящена вопросу о балканском
городе, значение ее, как справедливо
уже
отмечали рецензенты, шире 8 — она в
определенной мере связана с дискуссией
о характере ранневизантийского общества
IV—VI вв. Сейчас на эту статью, вышед­
шую в 1974 г., уже можно взглянуть
с некоторого «расстояния». Ее авторы
обратили внимание на ряд закономер­
ностей развития балканского города,
рабства в нем. Новая интерпретация
В. Белковым закона 383 г. о куриалах
Мезии привлекла их внимание именно
с этой точки зрения. Из проделанного
авторами анализа закона следует, что
едва ли правы те исследователи, которые
считают, что я в позднеантичный период
под термином famuli скрывались в законо­
дательстве рабы-слуги или, во всяком
случае, преимущественно они. С другой
стороны, авторы обратили внимание на
упоминаемое в законе отсутствие у пле­
беев, привлекаемых в курии, других до­
ходных имуществ, кроме рабов, и на из­
вестное сопоставление их с точки зрения
их материальных возможностей с куриа­
лами. Наличие в городах Мезии богатой
плебейской верхушки, жившей исключи­
тельно на доходы от эксплуатации своих
рабов, по мнению авторов, справедливо
ставит вопрос о недооценке в современ­
ной литературе известной рентабель­
ности использования рабского труда
в конце IV в.
Авторы сочли возможным более ши­
роко оценить значение данных закона
383 г. По их мнению, сложившаяся в Ме­
зии чрезвычайная ситуация просто обна­
жила в ее городах «тот слой зажиточных
плебеев-рабовладельцев, который, по-ви­
димому, существовал и играл немалую
роль в экономической жизни и других
городов» (с. 50). Это предположение на­
ходит подтверждение в другом материале:
так, проповедь Иоанна Златоуста 393/4 г.
свидетельствует о том, что на строи­
тельных работах в Антиохии основную
массу профессиональных строителей со­
ставляли рабы, хотя для применения их
труда отсутствовали благоприятные усло­
вия по причине сезонного характера ра­
бот и наличия 4 высокой конкуренции
труда свободных . Из этого следует, что
рабский труд не утратил своего значения
и в массовом городском производстве
конца IV в., и в только что процитирован­
ной статье Г. Л. Курбатов внес необходи­
мые дополнения в выводы, сделанные им
в 1962 г. в монографии «Ранневизантийский город».
Вторая половина статьи связана с оцен­
кой материала начала V в. Как известно,
одни исследователи относят «конец ан­
тичности» в балканских провинциях Ви3
4

Там же, с. 238—239.
См.: Курбатов Г. Л. К проблеме
рабства в ранней Византии. — В кн.:
Проблемы социальной структуры и идео­
логии средневекового общества. Л., 1978,
вып. 2, с. 3—11.
190

зантии к концу IV—первой половине V в.,
другие считают, что перелом произошел
еще раньше — на рубеже IV столетия.
Наличие разных точек зрения породило
проблему критериев оценки разных фаз
развития античного общества, без которых
невозможно разобраться в качественных
отличиях позднеантичной эпохи от пред­
шествующей 5 и в равной мере от «ранне­
феодальной» . Указанное обстоятельство
нашло отражение и в рассматриваемой
статье, в частности при анализе данных
закона 409 г. о военнопленных-скирах,
который стал рассматриваться некото­
рыми исследователями как своего рода
показатель радикального поворота в со­
циальной политике правительства (фео­
дальной), направленной на активное из­
живание рабовладельческих отношений.
Авторы статьи на материале этого закона
убедительно показали, что он был на­
правлен против активного стремления
собственников Мезии превращать военнопленных-скиров в рабов (как для «деревни»,
так и для города, о чем прямо говорит
закон), а следовательно, против безус­
ловно рабовладельческих тенденций мест­
ных собственников. Авторы обратили вни­
мание на то, что в законе подчеркивалось
его отношение только к скирам; они отме­
чают чрезвычайность ситуации, которая
привела к его появлению, полное отсут­
ствие какого-либо «подтекста», который
бы позволял увидеть в этом законе прин­
ципиальные установки правительства и
государства. Статья убедительно пока­
зывает, что процесс упадка античного
города, в том числе и на Балканах, был
значительно более сложным и длитель­
ным, чем это иногда представляется.
Этой проблеме посвящена и другая ра­
бота — статья Г. Е. Лебедевой «Ранневизантийское законодательство о город­
ских и государственных рабах: (По дан­
ным Кодексов Феодосия и Юстиниана)»
(вып. 3, с. 22—33). Г. Е. Лебедева из­
вестна своими работами о рабстве по ма­
териалам ранневизантийского законо­
дательства. Представляют интерес два
аспекта ее исследований: с одной стороны,
терминологический, выяснение того, в ка­
кой мере «рабская» терминология законо­
дательства могла отражать и отражала
производственный или непроизводствен­
ный характер деятельности и использо­
вания рабов, с другой — стремление пу­
тем учета всех данных законодательства
о рабах составить максимально полное
представление о степени распространен­
ности рабовладения у разных социальных
групп населения Византии и его эволю­
ции.
В данной статье Г. Е. Лебедева рассмат­
ривает данные законодательства о кол­
лективной собственности на рабов город6
Кузищик В. И. Понятие рабовла­
дельческой формации и периодизация
истории рабовладельческого общества. —
ВДИ, 1974, № 3; дальнейшую разработку
проблемы см.: Корсунский А. Р. О со­
циальных революциях, в докапиталисти­
ческих формациях. — В кн.: Проблемы со­
циальной революции. М., 1976.

ской общины в IV—VI вв., наиболее
показательной с точки зрения оценки ха­
рактера .города, его эволюции как антич­
ного полиса. Автор не анализирует эво­
люцию сельского рабовладения городской
общины, поскольку она достаточно изу­
чена в связи с развитием аграрных отно­
шений. В центре внимания Г. Е. Лебеде­
вой — внутригородские
рабы города.
Автор рассматривает все законы о servi
publici, вытекающие из законодательства
IV—V вв., объяснения включения в Ко­
декс Юстиниана ряда законов о город­
ских рабах II—III вв. Автору удается,
на наш взгляд, убедительно проследить
взаимосвязь развития государственного
рабовладения в городе с упадком муници­
пального рабства. На основе анализа
всего законодательного материала о го­
родских рабах ею выделяются три этапа
упадка рабовладения городской общины
внутри города. Для первого из них (IV в.)
характерным является то, что рабы состав­
ляют большинство низших муниципаль­
ных служащих, и нужды городской об­
щины еще во многом удовлетворяются
трудом городских рабов-ремесленников,
мастерских города. В течение IV в. часть
из них превращается в государствен­
ные мастерские и их рост генетически
связан с существованием муниципальных,
как и рост числа государственных рабовремесленников. На V в. приходится но­
вый этап, когда государство было уже
не в силах приостановить обеднение го­
родских общин, запретить продажу их
имуществ. Именно в этот период, как по­
казывает целая группа законов V в., оно
было вынуждено разрешить городам про­
дажу части внутригородских имуществ,
рабов, стремясь ограничить утрату горо­
дами основных источников их собствен­
ных доходов — городских имений. В V в.
античная полисная организация утра­
чивает большую часть своих городских
рабов. Глубокий упадок античной город­
ской собственности на рабов прихо­
дится на V—VI столетия.
Статья Г. Л. Курбатова «Еще раз о ви­
зантийских димах» (вып. 3, с. 3—21) по­
священа проблеме византийских партий
цирка. Еще в 1960 г., изучая социаль­
ные и политические отношения в Антиохии, автор статьи поддержал точку зре­
ния М. Я. Сюзюмова о том, что византий­
ские димы не были прямыми преемниками
античных территориальных демов. Ви­
зантийские партии цирка были новообра­
зованиями, порожденными социальными
условиями позднеантичной эпохи. Из­
вестный кризис прежних представлений
о ранневизантийских димах привел неко­
торых зарубежных исследователей к по­
пыткам отрицать социальный характер
и значимость борьбы партий в ранней
Византии. Наиболее четко эта точка зре­
ния была сформулирована в статьях (за­
тем монографии) А. Кэмирона. В ука­
занной статье Г. Л. Курбатов крити­
чески рассматривает часть тезисов Кэми­
рона. Он справедливо указывает на оши­
бочность ряда характеристик византий­
ских партий, вытекавших из представле­
ний о них как прямом продолжении антич­

ных политических группировок города
и старых форм политической активности
городского
населения.
Византийская
«димократия» была качественно новым,
типично позднеантичным и специфически
в значительной мере византийским явле­
нием, социальное значение которого
не приходится недооценивать. Лингви­
стические обоснования Кэмирона заслу­
живают определенного внимания, но они
ни в коей мере не подтверждают его тезис
о том, что византийские димы — миф.
По мнению автора, нуждаются в изуче­
нии те специфически ранневизантийские
связи, которые объединяли население
в партии, вокруг партий в общегородских
масштабах. К сожалению, они не были
прослежены Кэмироном, в частности
в плане изучения корпораций, религиоз­
ных объединений и т. д. Автор реши­
тельно выступает против попыток Кэми­
рона поставить под сомнение социальную
значимость борьбы партий, его акцента
на индивидуальный и в значительной
степени случайный характер связей с пар­
тиями цирка. Разумеется, еще далеко
не изучены даже те специфически внутри­
городские противоречия, которые вклю­
чали в борьбу партий или заставляли ме­
нять свою позицию те или иные группы
населения. Организационный характер
борьбы партий, достаточно высокая сте­
пень организованности, проявлявшаяся
в ходе крупнейших городских движений,
убедительно опровергают тезис Кэми­
рона о случайном и индивидуальном ха­
рактере связей с партиями. Как бы ни по­
нимать византийские димы, все равно
приходится говорить о наличии постоян­
ных устойчивых организационных свя­
зей между различными группами населе­
ния в политической жизни города. Факты
социальной истории, социальных кон­
фликтов в ранневизантийском городе
не подтверждают многих тезисов Кэми­
рона, касающихся византийских пар­
тий 6.
Другой актуальной проблеме истории
византийского города посвящена статья
В. Н. Завражина «„Месой" в поздневизантийском городе по данным „Исто­
рии" Иоанна Кантакузина» (вып. 3,
с. 224—230). Общеизвестно то внимание,
которое привлекают проблемы развития
поздневизантийского города, характер и
облик его социальных групп. Укажем,
с одной стороны, на восходящие еще
к XIX в. устойчивые традиции отдельных
цредставителей зарубежной историогра­
фии рассматривать «месой» как бюргерство,
буржуазию, с другой — на попытки на­
шей историографии уяснить социальную
характеристику «средних» как социаль­
ной группы с некоторым «предпринима­
тельским», своего рода «предбуржуазным», акцентом. Автор статьи тщательно
рассмотрел все даваемые в современной
научной литературе «месой» социальные
6
Во многом совпадающие основные
замечания по книге А. Кэмирона «Circus
factions» (Oxford, 1976) были- сделаны
позднее в рецензии Р. Браунинга.

191

характеристики и всю сумму характери­
зующих их данных в «Истории» Иоанна
Кантакузина — источнике, содержащем
основную массу упоминаний о «месой»,
используемых исследователями для су­
ждения об этой группе населения поздневизантийского города. В. Н. Завражин
поставил перед собой задачу суммировать
все данные этого памятника о социаль­
ном облике и характере «месой». В ре­
зультате анализа текста «Истории» Канта­
кузина он приходит к выводу о том, что
«сведения Кантакузина о „месой" дают
основания определять их как торговоростовщические круги, тесно связанные
в своей деятельности с местной торговлей.
Эти данные не позволяют видеть в „сред­
них" нарождающиеся буржуазные эле­
менты. Наоборот, прослеживаемая у Кан­
такузина общность интересов „месой"
с феодальной аристократией свидетель­
ствует не в пользу роста самостоятель­
ности
„нового
предпринимательского
класса", а скорее о характерном для Ви­
зантии усиливавшемся подчинении тор-

гово-ростовщической верхушки города
власти феодальной аристократии» (с. 230).
Хотя понятие «месой» иногда рассматри­
валось византийскими авторами не­
сколько шире и в формальном аспекте
(«средние» как средние между «богатыми»
и «бедными»), автор правильно сосредо­
точил свое внимание на тех данных, кото­
рые могут в какой-то мере характеризо­
вать средних как некую новую, возможно
«предбуржуазную», социальную группу.
Его наблюдения представляют несомнен­
ный интерес именно потому, что они ста­
новятся в один ряд с данными, не под­
тверждающими активного развития эле­
ментов раннекапиталистических отноше­
ний в поздневизантийском городе.
В целом вся группа статей по визан­
тийской тематике в сборниках «Средне­
вековый город» в определенной мере отте­
няет черты типологического своеобразия
развития
византийского
города
по
сравнению с городом других регионов.
Л. Н. Заливалова

Я. Н. Л ю б а р с к и й . Михаил Пселл. Личность и творчество. К истории ви­
зантийского предгуманизма. М.: Наука, 1978. 284 с ;
М и х а и л П с е л л . Хронография / Перевод, статья и примечания Я. Н. Любар­
ского. М.: Наука (Памятники исторической мысли), 1978. 320 с.
Исследование Я. Н. Любарского при­ литературоведении до недавнего времени
влекает внимание уже самим выбором успехи были, по нашему мнению, не­
темы: Михаил Пселл — один из крупней­ сколько более скромными. В западной
ших, наиболее плодовитых и ярко талант­ историографии
по-прежнему
господ­
ливых писателей Византии за всю ее ствуют представления о византийской ли­
историю, а может быть, один из наиболее тературе как литературе, почти лишен­
значительных писателей всего европей­ ной развития, оригинальности, борьбы
ского региона за период с VII по XI сто­ идей, новых концепций и эстетических
летие.
идеалов. Труд Я. Н. Любарского, как
Несмотря на то что изучению огром­ и книга А. Д. Алексидзе «Мир греческого
ного литературного наследства Пселла
рыцарского романа. XIII—XIV вв.» (Тби­
и самой его личности уделено в мировой лиси, 1979), приобретает в этой связи
историографии большое внимание, до сих принципиальное значение.
пор еще ни один исследователь ни в оте­
Упомянутая презумпция неизбывного
чественной, ни в зарубежной науке не «шаблона» и «косности», на наш взгляд,
подвергал методическому
литературо­ в исследовании Любарского, основа­
ведческому анализу столь обширную сово­ тельно подорвана. На примере твор­
купность произведений Пселла в тесной чества Пселла ученый показал жанровое
связи с изучением жизненного пути автора, богатство и своеобразие византийской ли­
его личности и мировоззрения. Я. Н. Лю­ тературы, ее эстетическую ценность, ее
барский исследовал около 600 писем злободневность и остроту идейных столк­
Пселла, около 80 его риторических сочи­ новений в ее недрах.
нений и «Хронографию», представляю­
Соответственно заглавию, книга рас­
щую собой шедевр литературного твор­ падается на две почти равные части. Пер­
чества писателя. Помимо опубликован­ вая часть («Личность», с. 3—124) состоит
ных сочинений Пселла, Любарский при­ из трех глав. Первая глава («Загадка
влек в микрофильмах ряд его неизданных личности и проблема мировоззрения: Не­
произведений, в том числе недавно став­ которые итоги изучения», с. 3—21) носит
шую известной (пока еще узкому кругу характер историографического введения
специалистов) так называемую «Краткую и дает представление о существе наиболее
историю» писателя (рукопись Синай­ спорных и слабо исследованных проблем,
ского монастыря св. Екатерины, № 1117).
связанных с личностью писателя и его
Около четверти упомянутых риторических мировоззрением. В этой же главе автор
сочинений Пселла частично или пол­ говорит и о методе своего исследования:
ностью изучено Любарским также по ру­ через «многообразные отношения с совре­
кописям.
менниками» писателя постигать его лич­
Византинисты-историки, в особенности ность и мировоззрение — метод, обычный
советские, достигли в течение последних для современного литературоведения, но
десятилетий существенных успехов в обос­ редко применявшийся в отношении лите­
новании концепции поступательного раз­ ратуры средневековья. Огромное эписто­
вития византийского общества в рамках лярное наследие Пселла, исключитель­
феодальной общественно-экономической ное для той эпохи, позволило автору ис­
формации. К сожалению, в марксистском пользовать эту плодотворную методику.
192

Вторая глава («Биография», с. 22—35)
основана на рекордно обширном мате­
риале (прежде всего произведений самого
писателя), который когда-либо раньше
привлекался в историографии для восста­
новления вех жизненного пути философа.
Весьма серьезны дополнительные факты
и соображения, приведенные Любар­
ским в пользу гипотезы о времени смерти
писателя (не в 1078, а намного позже —
может быть, в 1097 г.) (с. 32—35).
Основное содержание первой части
книги составляет ее третья глава «Михаил
Пселл и его современники» (с. 36—124).
Жизненный путь писателя пересекался
с путями крупнейших политических,
военных и культурных деятелей империи
того времени, и отношения философа
с ними нашли отражение в его богатей­
шей личной переписке, которая, по выра­
жению Любарского, представляет собой
настоящую «человеческую комедию» Ви­
зантии XI столетия (с. 36). Учитывая
хронологию писем, исследователь пред­
почел, однако, сгруппировать их не
по хронологическому принципу (соот­
ветственно этапам жизни и творчества
автора), а по их адресатам, поскольку
в обращении к тому или иному лицу или
гомогенной группе лиц Пселл оборачи­
вался той или иной стороной своей
многогранной натуры, полнее раскрывая
свой внутренний мир (с. 37—39). Любар­
ский делит письма Пселла на 12 групп,
пз которых 7 представляют письма от­
дельным лицам, а 5 — группам лиц
(«интеллектуалам»,
монахам,
фемным
судьям, племянникам патриарха Кирулария, императорам дома Дук).
Интерпретированный Любарским в этой
главе материал, помимо раскрытия жан­
рового богатства византийской эпистолографии, значительно обогащает истори­
ческие знания об империи времени жизни
писателя. Изучение писем Пселла позво­
лило исследователю существенно полнее,
чем это было сделано до него, воссоздать
духовную атмосферу в византийском об­
ществе XI в., вскрыть основные идеологи­
ческие течения и в придворных кругах,
и в среде интеллектуальной элиты.
Наблюдения автора в этой главе сумми­
рованы и обобщены в заключительной
ее части («Вместо заключения. Визан­
тийская «дружба» и личность писателя»,
-с. 117—124). Любарский впервые в исто­
риографии разработал не только мо­
рально-нравственный
и
философский
аспекты византийского понятия «дружбы»
(φιλία), но также социальное и обще­
ственное значение этой богатой оттенками
формы личностных связей той эпохи.
Термин «дружба», которым Пселл и
■его корреспонденты характеризовали свои
отношения, является, как показал автор,
весьма отдаленным аналогом современ­
ных понятий, выражающих разную сте­
пень приятельских связей. В условиях
кризиса
государственно-политического
строя империи, разразившегося в период
активной деятельности Пселла, «дружба»
обрела значение субститута официальных
должностных связей, превратилась не­
редко в более эффективно, чем эти связи,
13 Византийский временник, 42

нелегально действующую систему личност­
ных отношений, игравшую серьезную
роль в общественной жизни и в самом
функционировании имперского аппарата
власти.
Что касается личности Михаила Пселла,
то в споре со своими предшественниками,
либо стремившимися идеализировать ви­
зантийского философа, либо представ­
лявшими его как живое воплощение пре­
словутого «византинизма», соединение
в одном лице самых темных сторон чело­
веческой натуры, Любарский поставил
задачу как можно полнее и многосторон­
нее осветить и положительные и отрица­
тельные черты характера писателя. В ре­
зультате исследователь пришел к выводу,
что произведенный им анализ не только
не снял, но заметно увеличил противоре­
чия личности Пселла (с. 244), что в лич­
ности Пселла не оказалось «почти ни од­
ной черты, поддающейся однозначному
определению или оценке. Грани его об­
раза нечетки и равмыты, одни свойства
переходят в другие и почти ни одно из них
нельзя занести только в нравственный
„актив' или .,пассив" писателя» (с. 123—
124). В многогранной натуре философа
Любарский подчеркивает такие черты,
как ощущение своего интеллектуального
превосходства, столь не свойственное хри­
стианскому смирению его предшественни­
ков и современников, необычная для той
эпохи терпимость к чужому мнению и
к нарушению общепринятых норм мо­
рали, «эпикурейско-горацианское» отно­
шение к жизни, противостоящее монашеско-аскетическому идеалу той поры.
«Безусловно, — пишет
Любарский, —
грани между „нравственной гибкостью" и
моральной беспринципностью, а то и
прямым предательством часто бывают
едва различимы, и Пселл, как никто дру­
гой, умел их переступать. . . Пселл
проявлял себя человеком, постоянно гото­
вым к компромиссам и маневрированию,
проявлениям
сервилизма.
Эти
его
свойства — обратная сторона „нравствен­
ной гибкости" — особенно
бросаются
в глаза при сравнении его с прямым и
твердым в своих принципах Мавроподом» (с. 122—123).
Вторая часть книги («Творчество»,
с. 125—247) распадается на четыре главы,
нумерация которых является продолже­
нием нумерации глав первой части.
В главе четвертой («Эстетические взгляды
и литературная позиция», с. 130—151)
автор приходит к выводу о двойствен­
ности и противоречивости литературнотеоретических и эстетических взглядов
Пселла. Их неустойчивая система, по
мысли Любарского, представляет собой
в целом «христианизированную позднеантичную эстетику» с чертами средне­
векового сознания (с. 151).
Пятая глава («Томительная риторика»,
с. 152—174) посвящена изучению на при­
мере творчества Пселла того жанра ви­
зантийской литературы, который чаще
всего в ученых исследованиях приво­
дился как яркий образец бессодержа­
тельного и утомительного пустословия.
Решительно и справедливо отвергая со193

временные эстетические критерии при
оценке риторических произведений XI в.,
исследователь показал место этого жанра
в общем литературном процессе того вре­
мени. По заключению автора, в эту
эпоху происходило возрождение ранне­
христианской риторики, вытеснявшей гос­
подствовавшую до того агиографию. Эта
риторика, которой было свойственно
субъективное начало и теплота чувства,
«вбирала в себя свойства, характерные
для иных жанров». Хотя Пселл, по мне­
нию Любарского, не совершил открытий
в этом жанре (что вообще при высокой
степени его разработки было нелегко),
традиции красноречия обогатили его
творчество, в частности в жанре историо­
графии (с. 174).
В шестой главе («Вершина творчества.
«Хронография», с. 175—229) анализи­
руется основное — историческое сочине­
ние Пселла. Глава состоит из трех пара­
графов, в первом из которых (с. 175—
184) рассмотрены вопросы, связанные
с новыми открытиями рукописей «Хронографии» и так называемой «Краткой исто­
рии» Пселла, вопрос о времени написания
этих сочинений и их составе; второй
параграф посвящен проблеме жанровых
особенностей и композиции «Хронографии» (с. 185—203), третий — искусству
Пселла в построении образов его ге­
роев—исторических деятелей современ­
ной ему эпохи (с. 204—229).
В данной главе (как, впрочем, и в главе
третьей) наиболее полно представлен,
помимо филологического, другой аспект
исследования
Любарского — историче­
ский, в особенности источниковедческий.
Автор показал, что лишь с формальной
стороны «Хронография» Пселла может
быть отнесена к традиционному и процве­
тавшему во время жизни писателя жанру
средневековой хроники, написанной по
царствованиям государей. В действитель­
ности же это уникальное по своей ориги­
нальности для XI столетия обозрение
истории империи через призму художе­
ственного восприятия, развернутое перед
читателем не в причинных и хронологи­
ческих связях, а в «динамике» с блеском
обрисованных характеров исторических
деятелей.
Субъективный, чисто художественный
и этический момент в преподнесении и
освещении исторических фактов приобре­
тает поэтому в «Хронографии» Пселла
особенно большое значение. С непрелож­
ностью доказав это, Любарский, с одной
стороны, дает в руки историков ключ
к более глубокому и точному понима­
нию "свидетельств этого памятника как
исторического источника, а с другой —
побуждает специалистов к еще большей
осторожности при использовании изве­
стий «Хронографии», в которой нередко
даже хронология событий сознательно
смещена и принесена в жертву «хроноло­
гии» характеров (с. 185—203 и ел.).
Считаем нужным отметить, что Любар­
скому удалось убедительно разрешить
проблему так называемого «Письма царя
к Фоке», которое фигурировало в руко­
писях (а затем и в изданиях) историче­
194

ского сочинения Пселла как некое к нему
приложение и которое вызывало недоуме­
ния и дискуссии среди ученых. Господ­
ствовало представление, что это письмо
принадлежит перу Пселла как черновик
послания Михаила VII к мятежному
Никифору Вотаниату (ведшему род ог
Фок) в 1078 г. Любарский показал, что
эта атрибуция не имеет под собой надеж­
ных оснований: «письмо» составлено, ско­
рее всего, столетием раньше, представ­
ляя собой черновой набросок письма Ва­
силия II Болгаробойцы к полководцуузурпатору Варде Фоке (с. 181—184).
В последней, седьмой главе моногра­
фии («Как выглядели герои Пселла»,
с. 230—244) автор дает представление
о приемах, которые использует Пселл
для характеристики внешности свопх ге­
роев. Сколь ни привержен был Пселл
при этом античному литературному тра­
фарету и сколь ни был скован канонами
христианской эстетики, автор показал,
что и в этой области художественного
творчества Пселлу принадлежит особое
место среди византийских писателей
XI в.
Наиболее важные и общие выводы
монографии изложены в ее конце («За­
ключительные замечания. Пселл и про­
блема византийского предгуманизма»,
с. 244—247).
Книга имеет, кроме того, два прило­
жения. Первое («Риторические сочинения
Михаила Пселла», с. 248—260) содержит
список этих произведений, числом около
80, расположенных в хронологическом
порядке, причем датировка нередко при­
надлежит самому автору. Около четверти
списка к тому же составляют неизданные
речи Пселла, описанные Любарским по
микрофильмам рукописей, полученным
им из зарубежных собраний. Значение
этого приложения трудно переоценить:
это наиболее полная сводка сочинений
Пселла такого рода, в ней учтены новей­
шие исследования, дана, хотя и проблема­
тичная порой, идентификация лиц, к кото­
рым речи обращены, и событий, нашед­
ших отражение в этих памятниках.
Второе приложение («Трактаты Пселла
по теории красноречия», с. 260—262)
обладает всеми основными признаками
первого, кроме одного: все эти трактаты
уже опубликованы (их общее число — 9).
Нельзя не отметить, наконец, богатей­
шую библиографию, использованную ав­
тором в монографии (см. с. 264—274).
Она содержит более 300 названий на де­
сяти языках. Любарский находится
в курсе всего нового в мировой историо­
графии, касающейся не только творчества
Пселла и проблем византийской литера­
туры XI столетия, но и истории и истории
культуры изучаемой эпохи.
Монография имеет также краткий анно­
тированный словарик титулов и долж­
ностей византийских деятелей (с. 275—
276) и тщательно составленный указатель,
имен (с. 277—282).
Оценивая труд Любарского в целом,
мы подчеркнули бы в первую очередь зна­
чение центрального вывода автора о по­
явлении в творчесте Пселла и его уче-

з н х коллег-современников предгумани»стических (или даже гуманистических
в узком значении слова) тенденций. Не со­
поставляя эти тенденции с предренессансными идеями, характерными для литера­
туры Запада в XIII—XIV вв., автор спра­
ведливо, на наш взгляд, подчеркивает та­
кие черты творчества Пселла, как секу­
ляризация мысли писателя, хотя и не­
последовательная, отстаиваемое им право
на изучение и развитие светских наук,
на освоение духовных богатств античной
культуры.
Научной истории византийской литера­
туры до сих пор, как известно, не суще­
ствует ни в советском, ни в зарубежном
византиноведении. Созданию такого об­
общающего труда должна, видимо, пред­
шествовать кропотливая работа по напи­
санию серии исследований, подобных
монографии Любарского, которая в этом
отношении вполне может служить ориен­
тиром для других литературоведов. Это
тем более вероятно, что автор должен был
в своей книге не только охарактеризо­
вать личность и творчество крупнейшего
.византийского писателя, но в значитель­
ной степени разработать и развить самую
методологию исследования столь специ­
фического материала, как памятники лите­
ратуры Византийской империи. Работа
Любарского представляется нам поэтому
крупным вкладом не только в исследова­
ние творчества Михаила Пселла, но и
ъ изучение истории литературы и куль­
туры Византии в целом.
Наши замечания мы можем высказать
лишь, разумеется, с одной существенной
оговоркой: они касаются по преиму­
ществу той стороны исследования Любар­
ского, которая только косвенно связана
с основной задачей монографии — с ли­
тературоведческим анализом творчества
Михаила Пселла.
Прежде всего о трактовке личности фило­
софа. Ставя перед собой цель охарактери­
зовать ее многосторонне, автор, однако,
оговаривается, что он не поднимает
проблему государственной и политиче­
ской деятельности Пселла, — этот спе­
циальный вопрос «остается за пределами
настоящего исследования» (с. 111). При­
знавая неоднократно крупную роль фило­
софа в ряде важных событий внутренней
истории империи, Любарский, однако,
подчеркивает, что Пселл — при всем его
влиянии — не занимал высоких офи­
циальных должностей при дворе (см. с. 30,
43, 86, 92, i l l ; см. также: Михаил Пселл.
Хронография, с. 208. Приложения).
Но мы усматриваем в этой позиции
определенное противоречие: образ фило­
софа не может быть охарактеризован
■с необходимой полнотой без оценки об­
щественно-политической и идеологиче­
ской роли писателя в обществе. Любар­
ский отказался от мысли некоторых из его
предшественников, предлагавших отли­
чать Пселла — человека и царедворца
от Пселла — писателя и ученого. В силу
этого вне поля зрения и должной оценки
оказались политическая
нечистоплот­
ность и беспринципность Пселла как
^государственного деятеля. Автор, правда,

отмечает негативные черты личности
Пселла (мы привели на этот счет выше
цитату из монографии), противопоставляя
его «твердому в своих принципах» Мавроподу. Но характеристика осталась всетаки неполной.
Сам философ при оценке крупного госу­
дарственного деятеля предлагает в ка­
честве критерия готовность служить
благу подданных и посвящать себя забо­
там о процветании государства (с. 210,
216, 217 и др.). Как лицо общественное
Пселл, по нашему мнению, руководство­
вался прежде всего своекорыстными моти­
вами, и его талантливость и интеллек­
туальная незаурядность лишь оттеняли
его недостатки. Характерная деталь: фи­
лософа крайне мало интересует жизнь
социальных низов и народные бедствия,
его упоминания о «народе», «ремесленни­
ках», вообще о простых людях по преиму­
ществу негативны. В этом отношении он
невыгодно отличается даже от Иоанна Скилицы, своего современника, бесталанного
и, по выражению К. Крумбахера, наи­
более недалекого среди хронистов XI сто­
летия.
Сами акты «доброты» и «человеколю­
бия», проявленные Пселлом, зачастую
были небескорыстными, отношения зна­
комства и приятельства он ставил выше
справедливости, антиномию «закон —
дружба» решал в пользу личных чувств,
качества протежируемого им лица, и
деловые, и человеческие, его интересо­
вали менее всего (см. с. 119—122).
И в монографии и ранее опубликованных
статьях Любарский проводит мысль о том,
что «дружба» в ее специфической форме,
характерной для той эпохи, служила
как бы коррелятом к императорскому
деспотизму. Однако меньше сказано
в книге об оборотной стороне такого
рода взаимной поддержки и покрови­
тельства — той стороне, о которой не­
давно подробно писал Г. Вайс в своей
монографии об отношениях Пселла с ми­
ром чиновничества. «Дружба», воспевае­
мая Пселлом, была источником безудерж­
ного произвола византийских официалов,
ее негативная роль в качестве кореллята
к самой официально функционирующей
системе обеспечения элементарного право­
порядка и гарантии законности, пожа­
луй, была более серьезной, чем роль
в качестве средства защиты и поддержки
обездоленных или невинно пострадавших.
Отмечая
определенную
антипатию
Пселла к монашеству и проповеди край­
него монашеского аскетизма, Любарский
заключает, что для Пселла как для сына
своего времени (он сам был монахом!)
отнюдь не характерна «никакая принци­
пиальная неприязнь к монахам как
к сословию» (с. 100). Мы в этой связи
указали бы на то место «Хронографии»,
где Пселл явно осуждает рост числа мо­
нахов в правление Романа III, сколь
ни риторичен в данном месте его слог
(см. по изд.: Рено, т. I, с. 43, гл. XVI).
Место это автор оставил без комментария.
Толкуя значение титула «синкелл», Лю­
барский ссылается на статью Афинагора, вышедшую в 1927 г. (с. 92), хотя
13*

195

на этот счет имеется более авторитетная
статья В. Грюмеля (REB, 1945, № 3).
Упоминая о процеесе вестарха Михаила
Пселла против Элпидия (Любарский не
сомневается, что этот вестарх — наш фи­
лософ; с. 29—30), автор не говорит о той
острой дискуссии, которая имела место
в специальной литературе по вопросу
об атрибуции личности «вестарха» (в част­
ности, Р. Гийан, на которого ссылается
Любарский, считает этого Пселла не
имеющим никакого отношения к фило­
софу и писателю Пселлу; см. об этом:
Литаврин Г. Г. Византийское общество
и государство в X—XI вв. М., 1977,
с. 192).
Непонятно, почему автор, поместив
в конце книги указатель имен, не дал также
указателя географических названий.
Оценивая работу в целом, подчеркнем
еще раз, что мы считаем ее крупным со­
бытием в советском византиноведении.
Зрелая, тщательная, богатая мыслями и
наблюдениями, содержащая оригиналь­
ные и свежие выводы, являющаяся ре­
зультатом многолетних
исследований
автора, монография Я. Н. Любарского
привлечет, несомненно, внимание миро­
вой научной общественности и получит
высокую оценку.

о собственно научном значении этого
труда Любарского. Оно состоит, во-пер­
вых, в тщательности научного перевода,
выполненного с учетом почти всего про­
чего литературного наследства писателя
и, что особенно важно, с учетом новонайденной
рукописи
«Хронографии»,
а также тех конъектур и эмендаций,
которые были предложены после изда­
ния Рено и получили признание спе­
циалистов.
Во-вторых, прилагаемая к переводу
статья представляет собой частью сокра­
щенные, а частью, напротив, расширен­
ные выводы рецензировавшейся выше
монографии, т. е. обобщенный, хотя и
облегченный, вариант серьезного науч­
ного исследования.
В-третьих, в примечаниях к тексту
«Хронографии» Любарский скрупулезно
отмечает все трудности перевода, темные
места, расхождения в трактовке текста
с другими учеными. Подобные замеча­
ния весьма ценны для всех тех, кто
впредь обратится к «Хронографии» как
к историческому источнику или памят­
нику византийской литературы.
Перевод Любарского к тому же сделан
прекрасным
литературным
языком,
весьма удачно, на наш взгляд, передаю­
щим стилистические особенности и худо­
жественные достоинства оригинала.
В качестве недостатка издания мы ука­
зали бы на ряд мелких фактических по­
грешностей в примечаниях. Так, напри­
мер, паракимомен Василий сохранял
огромное влияние на дела управления
империей не только в правление Никифора II Фоки и Иоанна I Цимисхия
(с. 264), но и в первое десятилетие царство­
вания Василия II (отстранен от дел он
был в 985 г., как это верно отмечено
на с. 266).
Нет никаких оснований считать Диррахий резиденцией Деляна: (см. с. 273):
уже встреча Деляна и Тихомира произо­
шла не в этом городе, а, скорее всего,
в Скопье или другом городе Македонии.
Перевод Любарского — прекрасное до­
полнение к его монографии о личности
и творчестве Пселла. Не случайно, что
уже сейчас, через два года, эта со вку­
сом изданная книга, несмотря на ее значи­
тельный тираж (52 700 экз.), стала биб­
лиографической редкостью.
Г. Г. Литаврив

* * *
Почти одновременно, несколькими ме­
сяцами ранее рассмотренной монографии,
вышла в свет другая работа Я. Н. Любар­
ского, посвященная Михаилу Пселлу:
в академической серии «Памятники исто­
рической мысли» был опубликован вы­
полненный тем же автором перевод исто­
рического труда византийского писателя.
Издание рассчитано отнюдь не на специа­
листов в первую очередь, научный аппа­
рат сведен к минимуму, отсутствует
библиография, не воспроизведен грече­
ский текст и т. д. Помимо перевода всего
текста «Хронографии», включая «Письмо
царя к Фоке» (с. 6—196), книга имеет
ряд приложений. Это прежде всего боль­
шая статья «Историограф Михаил Пселл»
(с. 198—263), примечания (с. 264—301),
аннотированный список византийских ти­
тулов и должностей (с. 302), хронологи­
ческая таблица событий, упомянутых
в «Хронографии» (с. 303—305), указа­
тель имен (с. 307—316).
Мы считаем возможным говорить и

*
Успешное развитие советского визан­
тиноведения способствует возрастанию ин­
тереса к истории и культуре Византий­
ской империи не только среди медиеви­
стов, но и среди более широкого круга чи­
тателей. Свидетельством этому служит
увеличение количества выходящих в свет
исследований но разным проблемам ви­
зантийской истории, а также издания
византийских
текстов в переводах на рус­
ский я з ы к 1 . Хотя такие издания печа1
Напомню некоторые из этих книг:
Агафий. О царствовании Юстиниана/

196

*

*
таются немалыми тиражами, однако они
становятся вскоре настоящей библиогра­
фической редкостью.
Перевод, статья и примечания М. В. Лев­
ченко. М.; Л., 1953; Анна
Комнина.
Алексиада / Вступительная статья, пере­
вод, комментарии Я. Н. Любарского. М.,
1965; Византийская любовная проза /
Перевод с греческого, етатьи и примеча­
ния С. В. Поляковой. М.; Л., 1965; Ни­
кита Евгениан. Повесть о Дросилле и
Харикле / Перевод
и
послесловие
А. Д. Алексидзе. М., 1969; Советы и рас-

Рецензируемые книги Я. Н. Любар­
ского представляются нам значительными
и интересными. Первая из названных
книг посвящена личности и творчеству
Михаила Пселла — одного из самых вы­
дающихся византийских писателей и фи­
лософов, а вторая содержит перевод луч­
шего и самого большого сочинения
Пселла — его «Хронографии».
Фигура Пселла, как известно, полу­
чила в литературе разнообразные и
противоречивые оценки: его сравнивали
с Шекспиром, Вольтером, Лейбницем,
Спинозой и даже с Достоевским. Сами
эти сопоставления не только, как пра­
вильно оценивает их Я. Н. Любарский,
подчеркивают значимость избранного им
автора, но и указывают на слабую осве­
домленность о нем: многие произведения
Пселла до сих пор не опубликованы не­
смотря на то, что они сохранились в много­
численных списках, свидетельствующих
о их распространенности в средние века.
Исследование Я. Н. Любарского начи­
нается критическим обзором посвящен­
ных Пселлу трудов (с. 3—21). В конце
этого обзора автор определяет поставлен­
ную им перед собой задачу — характери­
зовать своего героя в его «многообразных
отношениях с современниками». «Только
во взаимоотношениях с окружающим ми­
ром, и в первую очередь в отношениях
с людьми (личных и общественных, пер­
вые постоянно переходят во вторые и
наоборот), человек реализует и прояв­
ляет вовне свою сущность» (с. 20). Нельзя
не согласиться с Я. Н. Любарским отно­
сительно трудностей, возникающих при
таком направлении исследования; труд­
ности эти происходят, с одной стороны,
из-за возможности необъективной оценки
современников Пселла, так как информа­
ция о них дается только самим Пселлом,
а с другой — по причине недостаточной
изученности
эпистолярного
наследия
Пселла: многие письма не датированы,
адресаты их неизвестны (или сомни­
тельны), неизвестны также многие упоми­
наемые в письмах лица и т. п. Несмотря
на многочисленные трудности, избран­
ный метод плодотворен, так как благодаря
обширной переписке Пселла, содержа­
щей разнообразные и пока еще мало ис­
пользованные сведения об окружающих
его людях, среди которых были предста­
вители самых разных слоев византий­
ского общества (императоры и члены их
семейств, политические деятели, духов­
ные лица, ученые и писатели, мелкие
чиновники), Я, Н. Любарсному удается
дать цельное представление о философе,
писателе, государственном деятеле, пока­
зать самобытность его личности и миро­
ощущения.
сказы Кекавмена: Сочинение византий­
ского полководца XI века / Подготовка
текста, введение, перевод и комментарии
Г. Г. Литаврина. М., 1972. Вышли также
две хрестоматии: Памятники византий­
ской литературы IV—IX веков. М., 1968;
Памятники византийской
литературы
IX—XIV веков. М., 1969.

Следует отметить, что избранный Лю­
барским метод исследования вполне соот­
ветствует направлению современных ис­
следований прошлого, в которых все
большее место занимает именно челове­
ческая личность. В этом отношении осо­
бенно интересен последний раздел пер­
вой части книги (с. 117—124, «Вместо
заключения»), где речь идет о понятиях
«дружба» (φιλία) и «друг» (φίλος), по­
стоянно присутствующие в письмах ви­
зантийцев; разбор этих понятий служит
автору поводом для изучения характера
взаимоотношений не только между Псел­
лом и его корреспондентами — это част­
ный случай, — но также и для изучения
характера общения между людьми в ви­
зантийском обществе вообще.
Литературному творчеству Михаила
Пселла посвящена вторая часть книги,
где разбираются его письма, сочинения
по риторике (речи и трактаты по теории
красноречия), но главным
образом
«вершина творчества» — «Хронографии».
Глава, посвященная «Хронографии», на­
чинается
археографическим щ обзором
списков этого сочинения; далее исследо­
ватель переходит к жанровым его особен­
ностям, композиции и «искусству по­
строения образов и психологического
проникновения в творчестве Пселла»
(с. 204). Впервые в научной литературе
исследованы эстетические взгляды и ли­
тературная позиция Пселла, его пони­
мание теории литературы и литератур^
ной критики. Сюда же (т. е. к анализу
художественных особенностей творчества
писателя) относится и разбор внешнего
облика героев «Хронографии».
Особое внимание привлекает заключи­
тельный раздел под «названием «Пселл
и проблема византийского |предгуманизма», который заканчивается следую­
щим выводом: «Если со всеми сделанными
оговорками
тенденции
византийской
культуры XI в., продолженные в XII в.,
следует называть предгуманистическими,
то первым по времени и лучшим их выра­
зителем надо считать Михаила Пселла»
(с. 247).
Книга Я. Н. Любарского по существу
не ограничена только фигурой Пселла и
его творчеством, но является трудом более широкого диапазона. Принятая ис­
следователем методика в сочетании с глу­
бокими познаниями по f истории средне­
вековой греческой империи, ее литера­
туры и культуры в целом позволила ему
не только всесторонне обрисовать лич­
ность и талант своего героя, но и вклю­
чить в книгу очерки по византийской
историографии и риторике —■ эта послед­
няя тема мало известна в русской византиноведческой литературе. Обзор ри­
торики наглядно показывает, насколько
византийская «томительная риторика»
была далека от церковного проповедни­
чества, воспринятого из Византии древне­
русской учительной литературой, во мно­
гом ближе соотносимой с искусством
христианских риторов IV в., которым
была свойственна «теплота чувств и искренность тона» (с. 153). Распространен­
ная в империи поздняя риторика не при197

вилась в Восточной Европе, где она
была не нужна, а где требовалось пропо­
ведническое искусство, способное обслу­
живать нужды христианской церкви.
Светская литература Византии осталась
чуждой народам Восточной Европы, за­
интересованным в создании националь­
ной письменности, а не в заимствовании
письменности, традиции которой восхо­
дили к литературе античности и элли­
низма.
Вторая книга Любарского, содержа­
щая перевод «Хронографии» Пселла, дает
возможность читателям, не знакомым
с греческим языком, познакомиться с од­
ним из наиболее значительных произве­
дений средневековой литературы в соче­
тании с его исследованием и подробными
комментариями. Благодаря искусно вы­
полненному переводу, прекрасному зна­
нию языка переводчику удалось сохра­
нить своеобразие стиля автора, живость
изложения, манеру характеристики ге­
роев, умение показать их внешность,
пороки и достоинства, поведение в раз­
личных жизненных обстоятельствах, что
Помогает лучше понять и представить себе
византийское общество той эпохи. Поло­
жения, высказываемые автором в его ис-

следовании, получают наглядную иллю­
страцию при чтении перевода.
Обе рассмотренные в настоящей рецен­
зии книги являются, на наш взгляд, зна­
чительным явлением в советском лите­
ратуроведении .
Автором допущены некоторые недо­
смотры. Так, в первой книге в архео­
графическом обзоре сочинений Пселла
не учтены списки, хранящиеся в собра­
ниях Советского Союза. В качестве иллю­
страций к тексту (помещенные в начале
глав «Хронографии» изображения импера­
торов) лучше было бы использовать та­
кие же изображения, имеющиеся в руко­
писи новогреческой «Хроники ПсевдоДорофея» (Ленинград, Библиотека Ака­
демии наук СССР, собрание иностранных
рукописей, F № 240), нежели заимство­
вать эти изображения из печатного
издания. На с. 231 второй книги упомя­
нуто имя Василия Нового Богослова —
вероятно, речь идет о Симеоне Новом
Богослове? Там же, на с. 179, согласно
подписи, изображение Романа IV дати­
руется 950 г., в то время как этот импера­
тор правил более века спустя.
Е. Э. Гранстрем

Я. Н. Щ а п о в . Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси
в Х 1 - Х Ш вв. М.: Наука, 1978. 292 с.
Книга Я. Н. Щапова написана на
основе докторской диссертации, защи­
щенной в 1977 г. Она состоит из введения
(с. 3—12) и четырех глав. Во введении
автор обосновывает выбор темы своего ис­
следования, его хронологические рамки
и определяет те основные методологи­
ческие принципы, которыми он намерен
руководствоваться при подходе к ма­
териалу и его интерпретации.
Предметом исследования Я. Н. Щапова
является история правового византий­
ского и южнославянского наследия на
Руси на ее раннем этапе — вХ1—XIII вв.
но преимуществу (хотя и не исключи­
тельно) — история
так
называемых
«кормчих книг» — сборников канони­
ческого права. Исследователь поставил
своей целью рассмотреть историю рецеп­
ции, модификации и развития кормчих
книг на Руси в органичной связи с осо­
бенностями
социально-экономического,
политического и идеологического разви­
тия Русского государства в указанную
эпоху. Только такая постановка вопроса
способна дать ответ на такие важные во­
просы, как круг появившихся на Руси
переводных правовых памятников, кри­
терии отбора, обеспечившие рецепцию
одних норм иноземного законодательства
и неприятие других, и, наконец, практи­
ческие цели заимствования — каким кон­
кретно институтам и явлениям древне­
русского общества такое заимствование
соответствовало и способствовало их раз­
витию (с. 7).
Непременным условием такого под­
хода, кроме того, должно было быть
предварительное и достаточно четкое
уяснение уровня, характера, специфики
действующих юридических норм и са198

мого правосознания на Руси ко времени,
когда началось активное усвоение норм
византийского и южнославянского права.
Это последнее условие было, однако,
в существенной мере уже подготовлено
(до разработки темы рецензируемого ис­
следования) более1 ранними научными
занятиями автора .
Первая глава книги («Кормчие книги
как предмет изучения* — с. 13—39) дает
представление о состоянии научных ис­
следований кормчих книг в работах пред­
шественников Я. Н. Щапова, содержит
обзор и характеристику выявленных спи­
сков кормчих и излагает основные мето­
дические приемы их изучения, принятые
автором и разработанные им в связи
с конкретными задачами своей работы.
Автор отдает должное своим предше­
ственникам, тщательно и скрупулезно
регистрируя их вклад в исследование
разрабатываемой темы. Тем не менее
сопоставление историографического об­
зора с результатами исследования самого
автора позволяет сказать, что до выхода
в свет рецензируемой монографии корм­
чие книги, составляющие значительную
часть рукописного фонда древнерусских
и южнославянских памятников, остава­
лись скорее забытыми музейными релик­
виями, чем введенными в научный обо1
См.: Щапов Я. Н. Княжеские уставы
и церковь в Древней Руси XI—XIV вв.
М.: Наука, 1972; Древнерусские кня­
жеские уставы XI—XV вв. Издание под­
готовил Я. Н. Щапов. М.: Наука, 1976;
см. также список относящихся к теме
работ Я. Н. Щапова в последнем из на­
званных изданий (с. 217—218).

рот ценными историческими источни­
ками. Труднообозримое без специаль­
ного разыскания (теперь осуществленного
автором) число рукописей, бросающаяся
в глаза при поверхностном знакомстве
«однотонность» содержания, количествен­
ное преобладание церковно-догматического аспекта правовых норм — все это
«отпугивало» исследователей уже в
XVIII в. — тогда, когда кормчие книги
еще находили широкое применение в церковно-юридической практике Российской
империи. Да и в течение следующих полу­
тора веков находились лишь отдельные
энтузиасты, которые брали на себя тяж­
кий ' труд частичной классификации и
источниковедческой обработки этого об­
ширного рукописного фонда. Так что
автор с полным правом заключает: «Для
истории древнерусского права, истории
античного и византийского наследия на
Руси, древнерусской общественной мысли
и философии, даже для истории межсла­
вянских связей кормчие книги остаются
в значительной степени книгами „за
семью печатями", ценность которых как
исторического источника практически не
определена» (с. 33).
Исследование Я. Н. Щапова — иссле­
дование по преимуществу рукописных
памятников, так как кормчие книги в массе
своей остаются неизданными. Из 180
списков различных редакций, храня­
щихся в библиотеках и архивах Совет­
ского Союза, несколько десятков впер­
вые выявлены самим автором. Все эти
списки изучены им непосредственно, как
и некоторые списки, хранящиеся в би­
блиотеках Польши и Румынии. Для де­
тального анализа автор отбирал списки
старших редакций XI—XIII вв., легшие
в основу большинства более поздних
(с. 36). Текстологическое изучение ве­
лось при этом двумя параллельными пу­
тями: анализировались различия в со­
ставе списков кормчих и детально ис­
следовались отдельные произведения из
этого состава, которые представлялись
наиболее важными для темы и наиболее
показательными для истории кормчих
(с. 38—39).
Вторая
глава
(«Древнеславянская
кормчая на Балканах и на Руси» —
с. 40—116) посвящена исследованию ран­
них этапов рецепции и бытования корм­
чих у южных славян (у болгар) и на Руси.
Автор освещает такие вопросы, как состав
и особенности основных редакций самых
ранних древнеболгарских кормчих, уста­
навливая при этом их архетип, как источ­
ники кормчей, место дополнительных ста­
тей в ее составе, вопрос о времени и об­
стоятельствах
появления
славянских
кормчих и их проникновения на Русь.
Автор приходит к убедительному выводу,
что сборники 14 титулов (Синтагма и
Номоканон) были основным источником
кормчих, что первыми славянскими корм­
чими были древнеболгарские, которые сле­
дует датировать концом IX—началом
X в. (не ранее 912 г., когда были вне­
сены, видимо, последние дополнительные
статьи ) (с. 67, 96). Именно древнеболгар­
ские переводы кормчей «в форме Ефре-

мовской редакции проникли на Русь
в XI в., возможно во второй его четверти,
при Ярославе Мудром» (с. 101).
Впрочем, судьбы древнеславянских
кормчих на Руси Я. Н. Щапов прослежи­
вает в этой главе не только на раннем
этапе, но вплоть до XVI в. Заслуживают
особого внимания наблюдения автора,
свидетельствующие о том, что уже во вто­
рой половине XII в. Ефремовская корм­
чая подверглась на Руси значительной
переработке и что именно эта перера­
ботка получила на новой почве широкое
распространение (с. 103 ел.).
В третьей главе («Сербская редакция
кормчей» — с. 117—158) рассматривается
новый этап в истории кормчей на Руси,
связанный с использованием Сербской
редакции конца XII в. (ее окончательное
оформление приписывается архиепископу
Сербии Савве) и характеризуемый более
активным, творческим подходом к иноземным заимствованным юридическим
сборникам подобного типа: все больше
и все смелее в кормчие стали включать
статьи местного, русского происхожде­
ния, причем сразу же после того, как эта
редакция в 1262 г. была выписана киев­
ским митрополитом Кириллом (с. 146 ел.,
154 ел.). Прослеживает автор историю
этой редакции и на Балканах и на Руси,
дав соответствующие архетипы ее списков
(с. 133 и 137).
Четвертая глава («Русская редакция
кормчей XIII в.» — с. 159—233) осно­
вана на наибольшем числе рукописей
(130 из общего числа 180), впервые введен­
ных автором в научный оборот и во мно­
жестве впервые выявленных им же
в книгохранилищах Советского Союза.
С созданием Русской редакции в 1260—1270-х годах, получившей впоследствии
наибольшее распространение на русской
земле, Я. Н. Щапов связывает третий
период истории кормчих на Руси, когда
кормчая на Руси как юридическая ком­
пиляция приобрела ярко выраженный
оригинальный, местный характер, когда
в нее стали включаться не отдельные
нормы русского происхождения, но це­
лые юридические древнерусские памят­
ники. Эта компиляция, «не имевшая ана­
логий в византийской и южнославянской
письменности. . . в значительно большей
степени, чем оба основных ее источника,
соответствовала условиям развитого фео­
дального общества Руси второй поло­
вины XIII в.» (с. 243).
История Русской редакции разрабо­
тана автором (и это вполне понятно) осо­
бенно детально. Важно и интересно заклю­
чение Я. Н. Щапова, что процесс состав­
ления русской кормчей прошел два этапа:
первый (60—70-е годы XIII в.) был свя­
зан с деятельностью киевского митро­
полита Кирилла, второй же (70—80-е годы
того же столетия) — с творчеством кано­
нистов Северо-Восточной Руси (предполо­
жительно Ростова и Переславля Суздаль­
ского). Оба извода послужили источни­
ком для множества списков, но киевский
«оригинал» получил преимущественное
распространение в Юго-Западной Руси
и на белорусских и украинских землях
199

Литовского княжества, тогда как северо­
восточный, помимо княжеств этого ре­
гиона, был известен в Новгородчине
и Псковской земле. Для русской кормчей
обоих видов^было характерно включение
памятников ψ светского права, в силу
более широкой юрисдикции церковного
суда на Руси, чем в Византии и южно­
славянских странах. На с. 160 автор
дает общий архетип списков Русской ре­
дакции кормчей.
Заключение к книге (оно озаглавлено
«Кормчие книги на Руси в XI—
XIII вв.» — с. 234—254) представляет со­
бой развернутое обобщение наблюдений
и выводов автора во всех главах и раз­
делах книги. Оно хорошо продумано и
четко изложено — обстоятельство, на
наш взгляд, особенно важное для работ
подобного источниковедческого харак­
тера, связанного с тонким и громоздким
анализом рукописного материала.
Кроме того, книга содержит приложе­
ние, включающее описание 53 списков
кормчей, отобранных автором в качестве
репрезентативных для детального ис­
следования (с. 255—275), указатели имен,
географических названий и шифров руко­
писей советских и зарубежных собраний.
Тема'рецензируемого исследования воз­
никла, "по словам Я. Н. Щапова, «на
стыке исследований международных поли­
тических и кулыурных связей в Европе,
с одной стороны, и политического и пра­
вового развития Руси в периоды раннего
и развитого феодализма — с другой»
(с. 8). Автор увидел возможность раскрыть
проблему культурно-правового взаимо­
действия народов в феодальную эпоху
на основе крупного и цельного комплекса
письменных памятников. Отдельные ас­
пекты этой темы Щапов начал разрабаты­
вать уже в конце 60-х годов, постепенно
входя в проблему, изучение которой
требовало специальной подготовки в столь
специфических отраслях, как теология,
догматика, литургика, кодикология, па­
леография.
На рукописном материале, который мо­
жет быть назван массовым, Щапов убеди­
тельно определил границы культурноправового византийского влияния в Древ­
ней Руси, вскрыв и самый «механизм»
этого культурного взаимодействия, те
конкретные формы отбора, трансформа­
ции и синтеза, в которых совершалось
восприятие иноземных культурных цен­
ностей. Даже в столь консервативной,
освященной длительной религиозной и го­
сударственной традицией сфере созна­
ния средневекового человека, как церков­
ное право, культурные и государствен­
ные деятели Древней Руси исходили
прежде всего из^потребности практики,
избирая и активно приспосабливая к мест­
ным условиям лишь те византийские
правовые нормы, которые соответство­
вали формам общественно-политической
жизни, сложившимся в ходе историче­
ского развития Древнерусского госу­
дарства. Хорошо
аргументированным
представляется вывод автора, что с тече­
нием времени процесс усвоения греческих
текстов правового содержания посте­
200

пенно сужался за счет возникновения и
введения в практику собственных древне­
русских правовых норм.
Весьма важной заслугой Щапова сле­
дует признать и ту разработанную им
систему методических приемов исследо­
вания кормчих книг, которая сочетает
археографическое, палеографическое и
кодикологическое их исследование с
текстологическим анализом, подводящим
автора к широким обобщениям.
О колоссальном труде свидетельствуют
упоминавшиеся выше генеалогические
схемы, в которых наглядно суммированы
выводы автора о происхождении, соот­
ношении и распространении во времени
трех семей рукописей старших редакций
кормчих (древнеславянской, сербской и
русской). Убедительно обоснована и свя­
занная с этими схемами периодизация
истории кормчих книг на Руси, четко
согласованная с тремя периодами разви­
тия Древнерусского государства и исто­
рии его международных отношений.
Трудно переоценить значение выявлен­
ных автором и введенных в научный обо­
рот десятков новых, неизвестных ранее
или почти не изученных рукописей корм­
чих книг, содержащих — помимо про­
чего — важнейшие древнерусские юриди­
ческие памятники (в том числе Русские
правды).
Безусловно, среди серьезных достоинств
монографии Щапова следует отметить
также критическое использование и об­
народование автором результатов неиз­
данных исследований одного из крупней­
ших русских знатоков канонического
права — византинистаа Владимира Нико­
лаевича Бенешевича .
Что касается недостатков исследования
Щапова, то их характер таков, что скольконибудь серьезные замечания возможны
лишь в том случае, если вслед за авто­
ром проделать такой же объем работы.
Наши замечания поэтому минимальны.
Приходится пожалеть, что в книге,
в ее конце, не нашлось места для списка
использованной автором библиографии:
постраничные ссылки не восполняют
этого пробела.
Иногда при пересчете дат византий­
ского летосчисления (при сентябрьском
годе) «от сотворения мира» автор забы­
вает, что для времени года от 1 сентября
до 1 января от цифры, означающей год
«от сотворения мира», нужно для полу­
чения действующего ныне летосчисления
(при январском годе) вычитать не 5508,
а 5509. Так, 10 ноября 6770 г. (когда
болгарские писцы начали переписывать
Сербскую радакцию кормчей для киев2
Я. Н. Щапов, в частности, возглавил
коллектив советских ученых, подготовив­
ший к печати начатую, но не завершенную
В. Н. Бенешевичем публикацию всех
известных на сегодняшний день русских
текстов Древнеславянской кормчей. Эта
работа — в качестве II тома издания
В. Н. Бенешевича «Древнеславянская
кормчая XIV титулов без толкования» —
находится ныне в печати в Болгарии.

ского митрополита Кирилла) соответ­
ствует не 1262, а 1261 г. Следовательно,
и определение Щаповым дня недели, при­
ходящегося на 10 ноября (якобы четверг),
и последующие на этом основании рас­
суждения становятся
беспредметными
(с. 149; ср. с. 183—184, где подобные
хронологические выкладки сделаны без­
упречно).
Определение при латинском jus на
с. 250 приведено почему-то не в среднем,
а в мужском роде. Греческие тексты и
термины воспроизведены сплошь и рядом
с погрешностями разного рода (см. с. 51,
53, 55, 56, 58, 61, 75, 79 и т. д.).

Отдельные географические наименова­
ния в указатели даны в косвенных паде­
жах (Ахелое, Иловице).
В целом, однако, монография отли­
чается продуманностью ее структуры и
тщательностью
подготовки к Щпечати.
Вряд ли можно ошибиться, предрекая
труду Я. Н. Щапова длительное сохра­
нение его научной ценности: он, несом­
ненно, привлечет пристальное 1и благо­
дарное внимание широкого круга спе­
циалистов по истории и истории права
Древней Руси, Византии и южнославян­
ских стран.
Г. Г. Лнтаврин

В. Д. Л и х а ч е в а . Византийская миниатюра: Памятники византийской мини­
атюры IX—XV веков в собраниях Советского Союза. М., 1977. 22 с. 4-62 табл.
Альбом воспроизведений памятников
библиотека Московского университета,
книжного искусства Византии из собра­
Отдел рукописей Гос. библиотеки СССР
ний советских библиотек и Гос. Истори­ им. В. И. Ленина, Центральная научная
ческого музея в нашей стране издан впер­ библиотека АН УССР, могут по праву
вые. Великолепные образцы художе­
гордиться входящими в их состав памятни­
ственного оформления рукописей, в ори­ ками, без привлечения которых сейчас
гинале доступные лишь узкому кругу невозможно сколько-нибудь обстоятельно
специалистов, стали достоянием всех, ктоι осветить книжное искусство Византия
интересуется вопросами истории искус­ в его историческом развитии.
ства средневековой книги.
Один из разделов очерка В. Д. Лихаче­
Издание византийских миниатюр имеет вой отведен таким сравнительно ранним
весьма существенное значение не толькоι памятникам, как Хлудовская Псалтирь
в плане расширения их известности, ноι (ГИМ, греч. 129)* так называемое Пурпур­
и для определения и систематизации па­ ное Евангелие (ГПБ, греч. 53), Трапезундмятников, которые на сегодняшний день ское Евангелие (ГПБ, греч. 21), каждый
в лучшем случае известны лишь по упоми­ из которых давно нуждается в моногра­
наниям в литературе, с указанием назва­ фическом исследовании на современном
ния, места хранения и даты, которая,ι научном уровне; здесь же освещены
к сожалению, не всегда находит подтвер­ классические памятники книжного исждение при монографическом изучении1 кусства XI—XII вв., а также эпохи Парукописи.
Именно поэтому издание; леологов — последнего периода в истории
альбома, подготовленного
к
печати[ Византпйской империи, -5уже стоявшей
В. Д. Лихачевой, заслуживает самого го­ на пороге своей политической гибели.
рячего одобрения. Ограниченная рам­ Поразительно, что и тогда византийцы
ками альбомного жанра, составитель­ создавали высокие образцы книжного
ница предпочла включить в состав публи­ искусства, такие, как Акафист Богокуемых памятников наиболее известные πι матери (ГИМ, греч. 429) и Четвероеванзначительные. Часть из них, необходимо) гелие (ГПБ, греч. 118), *fпослужившие
отметить, монографически исследованаι предметом
специальных < разысканий
автором альбома.
В. Д. Лихачевой 1 .
■"
Очерк В. Д. Лихачевой прежде всего)
На наш взгляд, в тексте дано макси­
знакомит читателя с византийским книж­ мум из того, что можно было сказать
ным искусством как замечательным про­ в альбомной статье. Достаточно четко
явлением
достижений
средневековойi
очерчены этапы в истории византийской
культуры, обусловленным историческиι миниатюры, верно охарактеризованы сами
сложившимися причинами и связаннымι памятники. Важно и то, что листы руко­
в своих истоках с античной традицией. писей α миниатюрами воспроизведены
Автор очерка говорит о превратностяхс в цвете, целиком и в размер оригинала.
судьбы в истории византийских кодексов,,
Это в значительной степени облегчает
об особенностях письма и его эволюции,,
пользование альбомом для тех исследовао функциональной роли и эстетическомI телей, которые не имеют возможности
значении элементов художественного де­ часто обращаться к оригиналам. Воспро*
кора рукописи — одним словом, обо всемι
изведение листов иллюминованных рукотом, что делает книгу живым организмом1 писей дано по одной схеме: сначала по­
и памятником культуры своей эпохи. мещено воспроизведение книжного раз­
Кратко освещены и пути, которыми при­ ворота, затем следуют репродукции ότ­
шли издаваемые памятники в наши книго­
хранилища, среди которых особенно вы­
λ
деляются своими богатствами Гос. Исто­ιLixaëeva V.D. The illuminatioa of the
рический музей в Москве и Гос. Публич­Greek Manuscript of the «Akathistos» Hymn
ная библиотека им. Μ. Ε. Салтыкова- (Moscow, State Historical Museum, SynoЩедрина в Ленинграде. Но и другие хра­- dal gr. 429). — DOP, 1972, 26, p. 253—
нилища, располагающие сравнительно не­:- 262; Лихачева В. Д. Судьба одной среднебольшими коллекциями греческих средне­!- вековой книги. — Книга, 1969, т. XVIII,
вековых рукописей, такие, как Научнаяя с. 201—209.
Щ

дельных листов, сдвинутых обычно к краю
таблицы (с целью более рельефного
вы­
явления их места в кодексе) 2 . Автор
альбома не ограничился приведением
инвентарных данных и относящейся
к каждому памятнику библиографии:
В. Д. Лихачева аннотировала каждую
из упомянутых работ, и таким образом
читатель наглядно может видеть, как
именно проходило изучение памятника
и как эволюционировали взгляды ученых.
В этом есть немало поучительного. Все,
о чем было сказано, составляет бесспор­
ные достоинства альбома.
Помещенные в книге очерк и особенно
Комментарии к таблицам преследуют
прежде всето не исследовательские, а по­
пуляризаторские цели. Но вместе с тем
они прекрасно выявляют и состояние
изученности каждой рукописи в отдель­
ности, что отражает и приводимая библио­
графия,
охватывающая
литературу,
можно сказать, исчерпывающе.
Безусловно, к некоторым публикуемым
иллюстрационным циклам могут быть
присоединены дополнительные наблюде­
ния, особенно к тем из них, которые не
являлись объектом специального изуче­
ния. Система иллюстрирования рукопи­
сей Минология была выработана в Визан­
тии, как следует из книги П. 3Мийовича,
не в IX—X вв., а лишь к XI в. В. Д. Ли­
хачева осторожно характеризует Минологий XI в. ГИМ, греч. 175 как произведе­
ние «так называемой провинциальной
школы», и, надо заметить, вполне ре­
зонно, поскольку деление иллюстрацион­
ных циклов на столичные и провинциаль­
ные в зависимости от качественного уровня
их выполнения не всегда вносит ясность
в положение вещей. И в столице обычно
создавалось немало довольно посред­
ственных рукописей. Ошибочное опреде­
ление фигуры в императорской одежде
на первом листе Апостола 1072 г. как им­
ператора Михаила VII Дуки недавно
опровергла сама же В. Д. Лихачева 4 .
Можно согласиться с автором в том, что
нет оснований приписывать Четверо­
евангелие ГПБ, греч. 67 мастерам из им­
ператорского скриптория, но, можем до­
бавить, нет веских причин и для того,
чтобы это утверждение оспаривать.
На сегодняшний день мы можем выде­
лить с бесспорностью такие блестящие
образцы работы императорского скрипто­
рия, как уже упомянутый Апостол 1072 г.
в Москве, Псалтирь в Ленинграде (ГРБ,
греч. 214), Четвероевангелия в Афинах
2
Есть здесь и не совсем удачные экс­
перименты, например, при воспроизведе­
нии Апостола с Апокалипсисом (МГУ,
№ 2280), листы которого буквально «пла­
вают» в бескрайнем море мутно-зеленого
фона.
3
Mujoeuh П. Менолог. Исторщскоуметничка истраживаньа. Београд, 1973,
с. 189—202.
4
Лихачева В. Д. Был ли портрет в ви­
зантийском искусстве? — ВВ, 1979, 40,
с. 223.

202

(Национальная библиотека, № 57 ) 5 , Палатинской библиотеке в Парме (Ń° 5 ) 6 ,
Евангелие в Дионисиате на Афоне (№ 587),
датируемое 1059 г. 7 . Четвероевангелие
ГПБ, греч. 67 относится к более раннему
времени, когда еще не был выработан
тот рафинированный линейный стиль,
который отличает рукописи указанной
группы. В большей степени названный
кодекс может быть сближен с Четверо­
евангелием № 2364
в Национальной
библиотеке в Афинах,8 датируемым пер­
вой половиной XI в.
Мы вышли бы слишком далеко за пре­
делы рецензии, если бы стали здесь де­
тально обсуждать вопросы определения
других, более поздних рукописей, миниа­
тюры которых опубликованы в альбоме.
Заметим лишь, что на сегодняшний день
решены далеко не все проблемы, связан­
ные с изучением даже таких широко из­
вестных памятников, как Карахиссарское
Евангелие (ГПБ, греч. 105) и Новый за­
вет (ГПБ, греч. 101). В. Д. Лихачева
осветила развитие книжной иллюстра­
ции в этот период византийской истории
хотя и обобщенно, как этого требовал
жанр альбомной статьи, но при этом
правильно акцентировала внимание на
тех особенностях, которые определяют
искусство палеологовского времени.
К альбому приложены резюме и список
иллюстраций на английском языке.
В цветовом отношении таблицы, за неко­
торыми исключениями, довольно близко
передают колорит оригиналов.
Высказанные нами некоторые дополни­
тельные суждения скорее относятся к со­
стоянию изученности материала и не мо­
гут рассматриваться как упрек в адрес
автора альбома, вложившей много труд»
в это хорошее издание прекрасных образ­
цов книжного
искусства Византии.
По мере их публикации становится все
более очевидным, что лишь на базе введе­
ния в научный обиход самого широкого
материала возможны объективные вы­
воды общего характера. При этом не
должны быть забыты и кодексы, не имею­
щие в своем составе миниатюр, но худо­
жественными
качествами оформления
вполне заслуживающие быть определен­
ными как высокие образцы продукции
византийских скрипториев.
В. Г. Пуцко
6
Marava-Chatzinicolaou Α.,
ToufexiPaschou Chr. Catalogue of the Illuminated
Byzantine Manuscripts of the National
Library of Greece. Athens, 1978, vol. I,
p. 108-117, fig. 216-231 (N 26).
6
Lazarev V. Storia della pittura bizantina. Torino, 1967, p. 191, tav. 240—244.
7
Pelekanidis S. M., Christou P. С
Tsioumis Ch., Kadas S. N. The Treasures
of Mount Athos. Illuminated Manuscripts.
Athens, 1973, vol. I, p. 434-446, fig. 1 8 9 277.
8
Marava-Chatzinicolaou Α.,
ToufexiPaschou Chr. Op. cit., p. 75—79, fig. 121 —
130 (N 16).

В. П. Д а р к е в и ч . Светское искусство Византии: Произведения византийского
художественного ремесла в Восточной Европе X—XIII веков. М.: Искусство,
1975. 350 с. + 420 илл. в тексте.
Со времени выхода в свет книги В. П.
Даркевича прошел достаточно долгий
срок. На нее появились отклики в форме
рецензий и ссылок как в советской, так
и в зарубежной печати. Одни авторы при­
нимают основные положения автора, дру­
гие отвергают. Все согласны в том, что
редчайшая в наших изданиях богатая
иллюстративная часть книги является
ее большим достоинством.
Кроме краткого введения, книга со­
стоит из трех частей: 1. Византийские
серебряные чаши XII в. (с. 13—234);
2. Триумфальный императорский цикл:
К истории светского искусства Византии
(с. 235—260); 3. Произведения византий­
ского искусства в музеях СССР. Время,
иуга кроввкновотгая виаагтажжото худо­
жественного импорта в Восточную Ев­
ропу (с. 261—299). Заключительная часть
состоит из примечаний (с. 300—320),
резюме на английском языке (с. 321 —
325), списка сокращений и библиографии
(с. 326—337),
списка
иллюстраций
(с. 337—347).
Как видно, соотношение частей да­
леко не равномерно (нужно учесть, что
126 страниц почти полностью заняты ил­
люстрациями). Это получило свое отраже­
ние и в названии книги на английском
языке (с. 4).
Основное содержание книги посвящено
всестороннему исследованию группы се­
ребряных сосудов, определяемых В. П.
Даркевичем как произведения констан­
тинопольских придворных мастерских.
Исследуя их и широко используя разно­
образные вещественные и письменные дан­
ные, автор пытается воссоздать картину
светского искусства в Византии, пре­
имущественно в XI—XII вв., обращаясь,
однако, как к более раннему, так и к бо­
лее позднему времени. В первом разделе
книги рассматриваются вопросы назна­
чения предметов, техника исполнения,
дается краткая характеристика стиля,
но прежде всего анализируются мотивы
и сюжеты, разные ви ы орнамента. В из­
вестной мере отсюда роистекают выводы
о тематическом содержании, а также
о происхождении и времени изготовления
чаш. Широкий круг аналогий привлека­
ется при изучении буквально каждого
элемента декоративного убранства сосу­
дов. Однако именно здесь, по нашему
мнению, кроется и основной недостаток
главы: сходство содержания отдельных
образов не всегда сопровождается сход­
ством манеры исполнения, стилистиче­
ской общностью: походит «что» изобра­
жено, но вовсе не обязательно — «как»
оно передано.
Как известно, памятники малых форм
византийского искусства почти никогда
не несут на себе надписей, которые
могли бы помочь их атрибуции. Воздей­
ствие византийских образцов на творче­
ство мастеров различных стран было
весьма значительным. Это обусловливает
трудности исследования отдельных про­

изведений, определяемых то как визан­
тийские, то как итальянские, болгарские,
грузинские, русские; в числе привлекавмых В. П. Даркевичем аналогий много
очень разностильных предметов, в част­
ности итальянских (например, илл. 193.
195, 196, 246, 287, 288, 290, 291 и др.),
иногда сербских и болгарских. Недоста­
точно различает автор и те серебряные
сосуды, которые являются объектом его
исследования: отмечая общее, он упу­
скает особенное.
Автором этих строк сопоставлены со»
суды № 3—5 и с большей осторожностью — № 6; они определены как провинициально-византииские; к ним были
присоединены сосуды, найденные на тер*
ритории Боитарии (в района Татар-Пазарджика), византийское происхождение
которых в известной мере подтверждают
и обстоятельства находки вместе с ог­
ромным количеством византийских золо'
тых монет Комнинов. Для подобной атри­
буции были выдвинуты различные ар­
гументы и аналогии, в значительной
мере учтенные и В. П. Даркевичем. Труд­
нее всего обстоит дело со сближающими
сосуды № 3—5 орнаментальными дета­
лями, нетипичными для византийского
искусства, особенно в его столичном
проявлении.
Так называемые Вильгортская и Чер­
ниговская чаши нами сознательно не были
отнесены к числу византийских, не­
смотря на некоторые отмечавшиеся пе­
рекрестные связи с другими памятни­
ками. Авторитет И. А. Орбели, считав­
шего их киликийскими, не являлся для
этого единственной побудительной при­
чиной: мы отмечали технические, стили­
стические, да в сущности и «иконографи­
ческие» особенности в убранстве этих со­
судов, отличающие их от других предме­
тов, исследуемых и В. П. Даркевичем.
В. П. Даркевич оспаривает выдвинутое
нами предположение о провинциальновизантийском
происхождении
этой
группы, однако не раз привлекает в ка­
честве аналогий керамику из Коринфа,
итальянские серебряные изделия, Охридские врата и т. д. Автор ошибается, много­
кратно подчеркивая особую драгоцен­
ность серебряных чаш и этим обосновывая
возможность их изготовления в придвор­
ных мастерских. Принимая во внимание
всю роскошь и богатство византийского
двора (с широким использованием в эту
эпоху золота, драгоценных камней, сло­
новой кости, роскошных шелковых тка­
ней, перегородчатых эмалей и т. п.),
нельзя переоценивать данные памятники,
представляющие больше исторический,
чем художественный интерес и нехарак­
терные для
придворного
искусства.
Мог ли придворный мастер изобразить
императрицу столь ничтожно малых
размеров, никак не выделенной среди
большого числа других фигурок людей,
животных, птиц и пр.? Можно лишь с со­
жалением сказать, что и после исследова203

йия В. П. Даркевича вопрос о месте созда­
ния загадочной группы памятников
нельзя считать окончательно решенным.
Бесспорным достижением рассматри­
ваемого исследования является попытка
воссоздать тематику, объединяющую от­
дельные образы на сосудах. Значитель­
ным пробелом наших работ является от­
сутствие подобного толкования изображе­
ний. Большинство сюжетов В. П. Даркевич связывает с поэмой о Дигенисе
Акрите. В некоторых случаях он, воз­
можно, прав, однако увлекается этой
идеей, особенно при анализе ваз № 1—2.
По нашему мнению, нельзя исключить
возможность изображения и библейских
героев, а также образов, почерпнутых из
эпических сказаний или рыцарских рома­
нов. Более плодотворна попытка связать
изображения на Березовской чаше (№ 4)
с зимними праздничными игрищами, ко­
торые едва ли были более характерны для
придворной, а не провинциальной среды.
(Попутно замечу, что напрасно автор рас­
пространяет это толкование на консуль­
ские диптихи V—VI вв.)
Довольно категорично изложена гипо­
теза об обстоятельствах, при которых
чуть ли не все изучаемые серебряные со­
суды могли попасть на Русь во времена
Мануила I Комнина в составе даров,
привезенных
греческим
посольством
в 1164 г. киевскому князю Ростиславу
Мстиславичу. Вместе с тем В. П. Даркевич прав, говоря о тождестве чаш, най­
денных в Приуралье и Чернигове, об
их одновременном появлении на Руси.
(Интересно заметить, что это тождество
установлено и в результате анализа ме­
талла, произведенного в Гос. Эрмитаже
А. И. Косолаповым.) Это необходимо
особенно подчеркнуть, поскольку В. Г.
Пуцко выдвинул гипотезу о том, что Чер­
ниговская чаша является русской копией
Вильгортекой чаши. Не исследуя спе­
циально эти два памятника, я не берусь
утверждать, изготовлены ли они в то же
время, что и другие, или несколько позже,
но едва ли подлежит сомнению, что типо­
логически они как бы замыкают ряд.
Второй раздел книги, озаглавленный
«Триумфальный императорский цикл:
К истории светского искусства в Визан­
тии», содержит краткий обзор этого во­
проса на всем протяжении существования
империи (от IV до XV в.). После общей
характеристики тематики дворцового ис­
кусства глава подразделяется на пять
хронологических отрезков, но и здесь
акцент делается на времени правления
императоров Македонской династии и
династии Комнинов.
Как указывает сам автор, он во многом
базируется на работах и идеях А. Гра­
бара (с. 316, прим. 57) и, пожалуй, не
только применительно к раннему и иконо­
борческому времени. Однако В. П. Даркевич добавляет собственные наблюдения,
почерпнутые из исторических сочинений
и литературных произведений, что спо­
собствует оживлению текста. Не буду
останавливаться на некоторых сомни­
тельных стилистических характеристиках
(с. 243, 250, 258 и др.), поскольку пола­
204

гаю, что эта глава содержит живо изло­
женную сводку данных, которая прине­
сет пользу широкому читателю.
Как уже говорилось выше, третий раз­
дел книги «Произведения византийского
прикладного искусства в музеях СССР.
Время, пути и способы проникновения
художественного экспорта в Восточную
Европу» в сущности оказался как бы при­
ложением и воспринят некоторыми ре­
цензентами как непонятный «довесок».
Между тем перед нами — издание Инсти­
тута археологии АН СССР, задуманное
как свод византийских памятников, най­
денных на территории СССР (подобный
своду западноевропейских памятников,
осуществленному тем же В. П. Даркевичем). С этой точки зрения текст не
заслуживает положительной оценки. Ав­
тор ограничился изделиями из серебра,
перегородчатыми эмалями на золоте,
резьбой по кости, произведениями мелкой
пластики, отказавшись от рассмотрения
других материалов.
Вопрос о месте изготовления некоторых
бронзовых и даже медных изделий не так
прост, как считает В. П. Даркевич (с. 318,
прим. 5). Ряд высокохудожественных
памятников такого рода найден в Хереонесе (см.: Искусство Византии в собра­
ниях СССР: Каталог выставки. М., 1977,
2, № 561, 562, 564, 567 и др.) и на других
территориях. На них, как, впрочем, и на
стеатитовых и костяных предметах, не
обозначено место их изготовления, но
предполагать их импорт из Византии
имеется достаточно оснований. Дешевле
были эти предметы по сравнению, на­
пример, с поливной керамикой или нет,
также не ясно. Случай воспроизведения
на почве Грузии византийской бронзовой
иконки в золоте (о котором мне не раз
приходилось говорить) заставляет за­
думаться относительно правомерности
суждений о том, что ценилось в рассма­
триваемый период.
Но дело не только в отказе от рассмо­
трения некоторых групп материала.
Можно заметить упущения и в пределах
избранных В. П. Даркевичем категорий
памятников. Включив один фрагмент
эмали на золоте, найденный в Херсонесе
в 1931 г., он упустил другой — из рас­
копок 1936 г. При рассмотрении резьбы
по кости автор справедливо предполагает
наличие в Херсонесе (а быть может, до­
бавим, и не только в Херсонесе) костерезных мастерских, изделия которых
производились из кости домашних живот­
ных. Но среди этих предметов имеются
пластинки из слоновой кости, отличаю­
щиеся по манере исполнения, — они не
учтены (за исключением тех, на которых
представлены мифологические образы).
С другой стороны, в свод включены так
называемые розеточные накладки, ре­
занные не из слоновой кости. По-види­
мому, при подготовке книги не были про­
верены данные о материале, из которого
сделаны те или иные памятники.
Наибольшие возражения вызывает под­
бор памятников в разделе о произведениях
мелкой пластики. Сюда наряду с предме­
тами, происходящими из раскопок, вклю-

чены византийские камеи и отдельные литикп, хранившиеся в русских монасты­
рях, в патриаршей ризнице и т. п. Судьбы
некоторых памятников прослеживаются
до XVI, XVII, а иногда и до XVIII и
XIX в. главным образом благодаря рус­
ским оправам. Вызывает сомнение зако­
номерность включения таких памятников
в свод.
С другой стороны, автором не учтены
различные каменные иконки (часто фрагментированные или, быть может, менее
высокого художественного
качества) ,
хранящиеся в фондах Гос. Эрмитажа,
Гос. Херсонесского музея и, по всей ве­
роятности, в других музеях. Надо ска­
зать, что и камеи с судьбой, вполне ана­
логичной судьбам тех памятников, ко­
торые введены в оборот В. П. Даркевичем, имеются в других русских городах,
прежде всего в Пскове.
Не вполне отчетливы и границы, ох­
ватываемые сводом: здесь представлены
памятники не только Древней Руси, но
и Херсонеса, а в одном случае Аджарии,
однако нет памятников Грузии и Армении.
А. Я . К а к о в к и н .
51 илл.

Коптские

Отбор памятников производит впечат­
ление известной случайности: источником
здесь служили по преимуществу различ­
ного рода публикации, в противополож­
ность привлекшим внимание автора се­
ребряным чашам памятники по большей
части лично не изучены. Знакомиться
с фондами музеев не так просто, и эта
работа не проделана. Вследствие такой
неполноты страдают и те полезные карты
находок произведений византийского ху­
дожественного ремесла, которые прило­
жены к этой главе книги.
Однако заключительные страницы ис­
следования, посвященные связям Вос­
точной Европы (преимущественно Руси)
с Византией, по археологическим и ну­
мизматическим данным представляют ин­
терес и должны быть учтены историками.
Таким образом, рецензируемая книга
неравноценна в своих отдельных частях
и в известной мере искусственно объеди­
няет разные работы, осуществленные ав­
тором.
А. В. Банк

ткани из фондов Эрмитажа. Л., 1978. 72 с . +

Вклад христиан Египта — коптов в со­
кровищницу мирового искусства чрез­
вычайно весом. Особой известностью поль.зуются происходящие из христианских
захоронений в Египте разнообразные
тканые изделия, условно называемые
«коптскими».
Эрмитаж — крупнейший
обладатель таких памятников, уступаю­
щий, пожалуй, только Коптскому музею
в Каире. В его собрании насчитывается
около 3300 образцов, что составляет
почти Vi,, часть этих произведений, хра­
нящихся в мировых коллекциях. Начало
эрмитажному собранию коптских тканей
было положено в 1880-х годах, когда
в музей попало несколько десятков тка­
ней, принадлежавших К. Тишендорфу,
А. Бобринскому, Ибрагиму Бедиру. Ос­
новное ядро эрмитажной коллекции со­
ставили более 2000 тканей, привезенных
из Египта в 1889 и 1898 гг. хранителем
музея В. Г. Боком (1851—1899). Впослед­
ствии собрание неоднократно пополня­
лось (вещи из Музея быв. Училища тех­
нического рисования А. Л. Штиглица,
коллекции Б. А. Тураева, И. И. Тол­
стого и др.). Начало изучению эрмитаж­
ной коллекции коптских тканей поло­
жил В. Г. Бок. В январе 1890 г. он высту­
пил в Москве на VIII археологическом
•съезде с докладом о коптских тканях 1 .
В советское время ряд ценных работ копт­
ским тканям
Эрмитажа посвятили К. С.
Ляпунова 2 и М. Э. Матье 3 . Событием
ъ медиевистике явился выход в свет
1
Бок В. Г. О коптском искусстве:
Коптские узорчатые ткани. — В кн.:
Труды VIII археологического съезда. М.,
1897, т. III.
2
Ляпунова К. С. Коптская ткань с ми­
фом о Геракле. — ТОВГЭ, 1939, т. I,
с. 211—219; Она же. Изображение Дио-

в 1951 г. каталога эрмитажного собрания
коптских тканей, подготовленного 4 к пе­
чати перед Отечественной войной . Од­
нако этот каталог, включавший чуть бо­
лее 400 номеров, охватывал только ран­
ние ткани (IV—VI вв.) и полного пред­
ставления о составе эрмитажной кол­
лекции не давал. Появившиеся в после­
дующие годы несколько публикаций δ по
существу не изменили положения. Этот
пробел удачно сглаживает рецензируемый
каталог и устроенная в декабре 1978—
январе 1979 г. в Растреллиевской галениса на тканях византийского Египта. —
ТОВГЭ, 1940, т. III, с. 149—159.
3
Матье М. Э. Древнеегипетские мо­
тивы на тканях византийского Египта. —
ТОВГЭ,
1940, т. III, с. 117—147.
4
Матье М. д., Ляпунова К, С. Худо­
жественные ткани коптского Египта. М.;
Л., 1951 (см. рецензию на эту работу
А. В. Банк — ВВ, 1953, 6, с. 288—294).
5
Певзнер С. Б. Ткани как источник
для истории
средневекового ремесла
Египта. — ПС, 1962, 9 (72), с. 121—131;
Быстрикова М. Г. К вопросу об иконо­
графических темах на коптских художе­
ственных тканях. — СГЭ, 1965, XXVI,
с. 28—31; Она же. Коптская ткань VI—
VII вв. — СГЭ, 1971, XXXII, с. 44—46;
Она же. Коптская ткань V—VI вв. из
собрания Государственного Эрмитажа. —
ВДИ, 1971, № 3, с. 107—112; Она же.
Коптская ткань второй половины VII—
VIII века со сценой Прославления Ма­
рии. — СГЭ, 1978, XXXIX; с. 44—46;
Каковкин А. Я. Эпизоды истории Иосифа
на коптских тканях Эрмитажа. — В кн.:
Краткие тезисы докладов научной кон­
ференции «Культура и искусство Визан­
тии», 6—10 октября 1975 г. Л., 1975,
с. 19—20.
205

рее Эрмитажа временная выставка копт­
ских тканей из фондов музея (дополнен­
ная образцами коптской скульптуры V—
VIII вв.).
Построение
каталога
традиционно:
краткое вступление (с. 3—11), собственно
каталог (117 номеров, с. 14—69) и список
литературы (42 названия, с. 70—71).
Во вступлении автор знакомит с исто­
рией ткачества в Египте IV—XII вв.,
важнейшими этапами его развития (в ос­
новном совпадающими с главными ве­
хами эволюции коптского искусства),
с различными видами техники ткачества,
а также характеризует в общих чертах
коллекцию музея и историю ее изучения.
Разнообразие эрмитажной коллекции
по используемым материалам, технике
выполнения, назначению вещей, их убран­
ству позволяет довольно полно предста­
вить картину развития этой отрасли ху­
дожественного ремесла египтян и их
соседей, проследить изменения стили­
стических особенностей и эстетических
представлений создавших памятники ма­
стеров и пользовавшихся ими людей.
Примечательно, что в каталог включены
не только первоклассные, широко из­
вестные образцы IV—V вв. (медальон
с изображением богини земли Гэ, вставки
со сценами дионисийского культа, под­
вигов Геракла, «Суд Париса» и др.), но
ряд интересных, неизвестных доселе об­
разцов V—XI вв. (петельчатая ткань
с изображением дельфина, двусторонняя
ткань со сценой охоты, «Ганимед, кор­
мящий орла» и др.), а также серия орди­
нарных фрагментов, позволяющих пред­
ставить массовую продукцию египетских
тканей. Очень интересны образцы шел­
ков VIII—IX вв.
Вслед за образцовыми на сегодняшний
день изданиями
каталогов коптских тка­
ней Лувра 6 и ГМИИ им. А. С. Пушкина 7
А. Я. Каковкин представляет в сжатой
форме каталожные данные, давая лишь
самые необходимые сведения о вещах,
включающие обязательные ныне указа­
ния на плотность тканей, кручение нитей,
экземпляры-аналоги из других собраний.
Построен каталог по хронологическому
принципу. Вопросы датировок памят­
ников коптского искусства (а тканей
в особенности), несмотря на усилия не­
скольких
поколений
исследователей,
в общем остаются проблематичными и,
за редким исключением, не выходят за
пределы
определения
«относительной
хронологии». Думается, что автор ра­
зумно поступил, руководствуясь в этих
вопросах, говоря его словами, «принци­
пами обобщенной стилистической хро­
нологии». Предлагаемые им датировки и
передатировки некоторых раннее опуб­
ликованных вещей (№ 22, с. 21) вполне
убедительны, уточнение деталей изобра6
du Bourguet P. Musée National du
Louvre: Catalogue des Étoffes Coptes.
Paris, 1964, I.
7
Шуринова P. Коптские ткани: Собра­
ние Государственного музея изобрази­
тельных искусств им. А. С. Пушкина.
М.; Л., 1969.

206

жений и сюжетов (№ 11, с. 16; № 104,
с. 59, 61) приемлемы. Вполне правомочны
и широкие даты VI—VIII вв. для опре­
деленной категории памятников (№ 63,
с. 39). Понятен и знак вопроса рядом с да­
той таких произведений, как № 83, с. 49.
Нельзя не отметить и такого важного
момента: подбор вещей по хронологиче­
ским периодам в целом отражает коли­
чественный состав музейного собрания.
Нам кажутся плодотворными мысли
автора о том, что древние художествен­
ные традиции дольше всего сохраняются
на тканях, создававшихся ткачами для
людей своего круга, и что живучесть
классической
тематики
объясняется
стремлением коптов в период арабского
господства утвердить ценность своего
культурного и исторического прошлого.
(с. 9).
Список литературы довольно полон,
хотя в него стоило бы включить работы
американских
исследователей
Луизы
Беллинджер и Рудольфа Берлинера,
по-новому освещающие ряд проблем, свя­
занных с изучением коптских тканей 8 .
Отрадно отметить, что в каталоге всего
лишь одна опечатка: местечко Ассиут
дважды (с. 3, 9) обозначено как Ассуит, —
и чуть ли не половина вещей воспроиз­
ведена. Об иллюстрациях хочется пого­
ворить особо. Внешнее оформление ката­
лога неплохое, но явно неудачно для
научной работы размещение некоторых
иллюстраций (№ 61), нелеиые срезы, «вы­
лет» со страниц некоторых вещей (№ 40,
57, 72, 74), внемасштабность ряда памят­
ников (№ 29, 75, 101, 109, 110) и т. п.
По меньшей мере спорно размещение ка­
таложных данных — вдоль страниц.
В целом же рецензируемый каталог,
представляющий серьезную публикацию
части эрмитажного собрания, несомненно,
выходит за рамки ординарных каталогов
музейных временных выставок. Он, бес­
спорно, будет с интересом встречен не
только коптологами и связанными с тек­
стильным производством специалистами,
но и людьми, интересующимися средне­
вековым искусством, вопросами иконо­
графии.
Ю. В. Трубинов
8
Bellinger L. Textile Analysis: Early
Techniques in Egypt and the Near East. —
Textile Museum Workshop Notes, N 2.
The Textile Museum, June 1950; Eadem.
Textile Analysis: Early Techniques in
Egypt and the Hear East, part 2. — Tex­
tile Museum Workshop Notes, N 3. The
Textile Museum, April 1951; Berliner R.
A Coptic Tapestry of Byzantine Style. —
TMJ, Novembert 1962, vol. I, N 1, p. 3—
22; Idem. Horsman in Tapestry roundels
found in Egypt. — TMJ, December 1963,
vol. I, N 2, p. 39—55; Idem. Tapestries
from Egypt Influenced by Theatrical per­
formances. — TMJ, December 1964, vol. I,
N 3, p. 35—49; Idem. Remarks on Some
Tapestries from Egypt. — TMJ, Decem­
ber 1965, vol. I, N 4, p. 20—41; Idem.
More about the developing islamic Style
in Tapestries. — TMJ, December 1966.
vol. II, N 1, p. 3—14.

Греческая средневековая письменность а Древняя Русь: (Заметки по поводу ΗΘкоторых книг последних лет)
Вынесенная в заглавие тема неизменно
присутствует на страницах исторических,
•филологических и археографических пе­
риодических изданий XIX и XX вв.,
а также представлена множеством спе­
циальных монографических исследова­
ний. Причины интереса к этой теме по­
нятны и не требуют особых разъяснений.
Однако в 20—40-е годы текущего столе­
тия интерес этот в силу различных
об­
стоятельств несколько угас 1 . Начиная
с 50-х годов судьба греческой письмен­
ности на Руси и у южных славян вновь
привлекла к себе внимание ученых;
появляются работы (преимущественно
статьи), посвященные древним переводам
с греческого языка, происхождению
славяно-русского письма, исследованию
отдельных памятников.
В деле изучения переводной литературы
ведущая роль принадлежит профессору
Ленинградского университета Н. А. Ме­
щерскому, автору ряда специальных ста­
тей на эту тему, издателю древнерусского
перевода «Истории Иудейской войны»
Иосифа Флавия. В 1978 г. им выпущена
в свет книга «Источники и состав древней
славяно-русской переводной
письмен­
ности IX—XV веков» 2 .
Будучи стесненным небольшим раз­
мером книги, Н. А. Мещерский не мог
охватить все виды переводной литературы
и ограничился поэтому лишь упоминанием
таких интересных и малоизученных раз­
делов, как гимнография, учительная ли­
тература, каноническое право. Книга
является своего рода введением в важней­
ший, но несколько забытый раздел древ­
ней славяно-русской письменности. Си­
стематически приводимые на протяжении
всей работы ссылки на труды русских,
советских, а также зарубежных иссле­
дователей служат не просто библиографи­
ческими справками, но свидетельствуют
также о неослабевающем интересе к теме
и, следовательно, о ее значении для исто­
рии отечественной культуры. Особо важ­
ной и плодотворной мне представляется
последовательно проводимая Н. А. Ме­
щерским мысль о непрерывной, непрекра­
щающейся связи древней переводной ли­
тературы с современной русской литера­
турой и современным русским языком.
Приведу заключительный параграф по1
См.: Курбатов Г. Л. История Визан­
тии: (Историография). Л., 1975, гл. VI
и VII.
2
Мещерский Н. А. Источники и со­
став древней славяно-русской переводной
письменности IX—XV веков: (Учебное
пособие). Л., 1978. В книге имеются
сведения и о переводах с латинского и
древнееврейского языков, но большая
се часть посвящена, понятно, переводам
с греческого. Напомню, что Н. А. Ме­
щерскому принадлежит заслуга возобнов­
ления занятий переводной письменностью
на кафедре русского языка Ленинград­
ского гос. университета.

следней главы, посвященной переводу
«Истории Иудейской войны» Иосифа Фла­
вия, в котором автор излагает это важ­
нейшее положение: «И в русской литера­
туре, в особенности в поэзии XIX в.,
могут быть найдены своеобразные отго­
лоски фразеологии перевода «Истории»,
связанные с восприятием и словесным
обозначением общественных потрясений.
Так, сочетание «юноши безумнии в „Исто­
рии Иудейской войны" значит „сторон­
ники крайнего революционного дейст­
вия": „. . . а уноши безумнии на рать
разгараху ся" (кн. II, гл. XIV, § 5). Ср.
у Пушкина: „Сижу ль меж юношей безум­
ных". Сочетание „възгорится пламень"
в „Истории" употреблено в применении
к народному восстанию: „Послаша слы
к Флорови и къ Агрипъ, моляще ся има,
да приидеть къ граду съ силою, преже
даже не возгорится пламень» (кн. II,
гл. XVII, § 4). Ср. в ответе декабристов
Пушкину: „Из искры возгорится пламя".
Правда, мы не решаемся в этих случаях
заключать о прямом влиянии древнерус­
ского перевода на творчество поэтов на­
чала XIX в. Вероятно, ни Пушкин, ни
Одоевский не имели возможности читать
текст древнерусского перевода „Исто­
рии" Иосифа Флавия. Речь может идти
лишь о своеобразной поэтической индук­
ции, передававшейся через века. Но
как бы ни воспринимать эти литера­
турные явления, они, по нашему убежде­
нию, могут рассматриваться как прямое
доказательство действенности и стили­
стической силы древнеславянской
пере­
водной письменности» 3 .
Современное состояние советских ис­
следований переводной литературы древ­
нейшего периода заслуживает специаль­
ного обозрения. В предлагаемой же за­
метке я намерена обратить внимание на
труды, касающиеся переводов с грече­
ского языка более позднего, поствизан­
тийского, времени и на роль греческой
книжности в Московской Руси XV—
XVII вв. В этих исследованиях примеча­
тельны не только рассмотрение самого пе­
ревода или его публикация, но в первую
очередь методика кодикологической ра­
боты, которая получает все большее рас­
пространение в советской археографии.
Итак, ниже я остановлюсь на трех сле­
дующих книгах:
Р. Б. Тарковский. Старший русский
перевод басен Эзопа и переписчики его
текста. Л., 1975.
Б. Л. Фонкич. Греческо-русские куль­
турные связи в XV—XVII вв.: (Грече­
ские рукописи в России). М., 1977.
Николай Спафарий. Эстетические трак­
таты/Подготовка текстов и вступитель­
ная статья О. А. Белобровой. Л., 1978.
Книга Р. Б. Тарковского посвящена
одному памятнику—переводу басен Эзопа,
выполненному в 1607 г. переводчиком
Посольского приказа Федором ГозвинМещерский Н. А. Указ. соч., с. 108.
207

ским. Вначале автор сообщает о знаком­
стве с басенным жанром на Руси, начиная
с перевода «Стефанита и Ихнилата» и
приточной традиции библейских книг
и до чтения Эзопа на языке оригинала,
что включалось, например, в программы
обучения западнорусских школ в конце
XVI в. (с. 5—7). Сам Гозвинский, родом
украинец, также, очевидно, получил об­
разование в одном из «юго-западных брат­
ских училищ, где само преподавание ве­
лось на церковно-славянском и не менее
усердно штудировался древнегреческий»;
там же он мог познакомиться и с латынью.
Оригиналом для перевода Гозвинского
послужила наиболее поздняя, перерабо­
танная в духе «аттицизма», византийская
рецензия Эзопа, так называемый «кодекс
Аккурсия», опубликованный в 1479—
1480 г. в Милане и многократно пере­
издававшийся в последующие годы. Одно
из таких изданий, скорей всего, базельское издание 1606 г., и было использовано
Гозвинским, который перевел также со­
ставленное Максимом Планудом жизне­
описание Эзопа (этот перевод дважды из­
давался в петровскую эпоху) и принад­
лежащие римскому ритору Афтонию со­
фисту рассуждения о басне, познакомив
тем самым за полтораста лет до Ломоно­
сова русского читателя с теоретической
характеристикой жанра. Описав после­
дующие древнерусские переводы басен­
ных сборников с немецкого и польского
языков
и
повествовательно-стилисти­
ческие традиции этих переводов (с. 7—
17), их судьбу в XVII—XVIII вв. и под­
черкнув особо враждебное отношение
к ним русской церкви (с. 32—37), автор
отмечает, что наибольшее распростране­
ние получили переводы, представляющие
культуру книжной, так называемой
«церковно-славянской» речи, которые «об­
ращались в столице и на окраинах, хра­
нились в боярских библиотеках и в де­
мократической среде села и посада, в мир­
ских и монастырских собраниях, у слу­
жителей официальной церкви и у рас­
кольников-старообрядцев» (с. 18—19).
После исторического обзора бытова­
ния басен Эзопа в России в XVII—на­
чале XVIII в. и первых опытов ориги­
нального творчества в этом жанре ис­
следователь обращается к лингво-стилистическому анализу перевода Гозвин­
ского — «Притчей
или
баснословия
Эзопа Фриги». Перевод рассматривается
в русле нового утверждения в XVII в.
еллино-славенских тенденций семантикофразеологического и структурно-грам­
матического отражения греческого языка
в ряду различных попыток и форм при­
способления книжно-славянского языка
к новым культурно-историческим ус­
ловиям и нуждам. Автор выявил 27 спис­
ков перевода, подразделяемых им на 4ряд
текстологических групп и редакций .
4

См.: Тарковский Р. Б. Старший рус­
ский перевод басен Эзопа и переписчики
его текста. Л., 1975, с. 49—53. Специ­
ально эти редакции и содержание их
изменений рассматриваются в работе:
208

В центре исследования — рассмотре­
ние языка и стиля перевода (с. 41—190) г
в частности их отношение к греческому
оригиналу, а также последующие из­
менения их в списках. Отмечается тща­
тельное следование перевода греческому
источнику, чем в значительной мере обу­
словлена
повествовательно-стилисти­
ческая структура русского текста (с. 41).
Так, влиянием греческого оригинала
объясняется необычно высокая насыщен­
ность текста глагольными, прежде всего
причастными формами (с. 54—56, 66),
а также калькирование синтаксических
оборотов греческого текста вплоть до
повторения конструкций, не присущих
славянской речи (с. 76—82), и передача
греческих композитов (с. 128—135).
Особо рассматривается представление
в переводе экзотических, малознакомых
русскому читателю зооморфических и
мифологических персонажей и связанное
с этим представление и наименование
сопутствующих им реалий и атрибутов.
Как одно из следствий этого отмечается
смысловое смещение традиционной кон­
фессиональной терминологии старосла­
вянского языка, семантическое расшире­
ние и обмирщение таких лексем, как
«бог», «алтарь», «святилище», «жертвен­
ник», а также «душа», «покаяние», «божья
благодать», «вера», «исповедание», «сми­
рение», ни одной из которых не присуще
конфессиональное употребление в тексте
перевода (с. 153—158, 161).
Одним из основных утверждений ав­
тора представляется следующее: в воз­
рождавшемся с начала XVII в. интересе
к беллетристическим жанрам особая роль
басни состояла в том, что в центре дидак­
тического повествования здесь оказывался
не религиозный долг христианина, но
«нравственный облик человека в его от­
ношениях к самому себе и себе подобным,
а не в его обязанностях перед богом»
(с. 170). Завершается работа общей оцен­
кой языка и стиля перевода как факта
светской литературы (с. 191—197).
Книга Б. Л. Фонкича посвящена исто­
рии собраний греческих рукописей в Рос­
сии XV—XVII вв. и роли этих собраний
в истории отечественного просвещения.
Такого рода исследование, построенное
на углубленном изучении подлинных
(«живых», по выражению автора) руко­
писей, с привлечением современной ме­
тодики кодикологических штудий, пред­
принято впервые. Предшествующие труды
дореволюционных и советских археогра­
фов по истории собраний греческих ру­
кописей на Руси указаны в рассматривае­
мой книге (см., например, с. 3—4 и др.).
В работе четыре главы, которым пред­
послано введение; имеются два приложе­
ния, где опубликованы (на греческом
языке с русским переводом) два документа
Тарковский Р. Б. Эстетическая ассими­
ляция басенного жанра: (Повествователь­
ные редакции первого перевода Эзопа). —
В кн.: Новые черты в русской литературе
и искусстве XVII—начала XVIII в. М. г
1976, с. 186—230.

1654 и 1662 гг. о присылке в Москву
двух греческих рукописей и греческие
записи из рукописи XVI в., находящейся
в Библиотеке Румынской академии наук,
содержание которых касается московских
событий 1598—1605 гг. В книге исполь­
зованы 521 рукопись советских собраний,
41 рукопись зарубежных хранилищ, 37
документов, 72 старопечатных книги.
В первой главе собраны данные о гре­
ческом книгописании в России в XV—
XVI вв. Автор перечисляет рукописи,
имеющие записи писцов, а затем, основы­
ваясь на анализе почерка, устанавли­
вает принадлежность других кодексов
тому или иному писцу. Так, было опре­
делено, что трапезундский епископ Феодул, будучи в Москве в начале XV в.,
переписал два кодекса, один из которых
находится в настоящее время в Ватикан­
ской библиотеке, а второй — в ГИМ.
Попутно определены рукописи, принадле­
жавшие митрополиту Фотию, и рукописи,
позднее вывезенные из Москвы в Ита­
лию Исидором. Значительный интерес
представляют факты, касающиеся члена
литературно-ученого кружка новгород­
ского архиепископа Геннадия Тимофея
Вениаминова, который переписал че­
тыре сохранившихся до нашего времени
кодекса. К XVI в. относятся 17 грече­
ских рукописей, написанных в пределах
России Максимом Греком, Иерофеем
Монемвасийским, Арсением Елассонским
и другими греками, приезжавшими в
Москву на недолгое время или же остав­
шимися здесь на всю жизнь.
Вторая глава посвящена поездке Ар­
сения Суханова на Афон за греческими
рукописями; как известно, эта поездка
была одним из важнейших подготови­
тельных мероприятий для проведения
намеченного патриархом Никоном и рус­
ским правительством исправления цер­
ковных книг. Путем кодикологического
анализа привезенных Арсением рукопи­
сей выяснены ранее неизвестные обстоя­
тельства отбора книг в афонских мона­
стырях, изучено происхождение имею­
щихся на кодексах помет, составлены
более полные (в сравнении с результатами
С. А. Белокурова) перечни рукописей,
взятых из разных монастырей.
В третьей главе «Греческие рукописи
на Печатном дворе во второй половине
XVII в.» изложены судьба рукописей,
привезенных Сухановым, использование
этих книг справщиками (переводчиками
и издателями) московского Печатного
двора, характер этого использования,
словом, значение этих книг для русского
просвещения XVII в. Наконец, в послед­
ней главе рассказано о'судьбе двух кол­
лекций греческих рукописей, привезен­
ных на Москву в конце XVII в. Сведения
о рукописях этих коллекций и их история
послужили Б. Л. Фонкичу материалом
для установления новых данных об их
владельцах — Дионисии из Яннины и
иерусалимском
патриархе
Досифее,
а также о других ученых греках XVII
столетия, например о Севасте Киминитисе.
Труд Б. Л. Фонкича построен на глу­
14

Византийский временник, 42

боком, тщательном кодикологическом
исследовании рукописей, с последователь­
ным привлечением разнообразных источ­
ников иного рода (средневековые описи
библиотек, летописные известия, русские
и иноязычные документы). Исключи­
тельно плодотворный метод идентифика­
ции по почерку применяется как для опре­
деления писцов, так и владельцев книг
и их читателей. В книге показана роль
самих книг и книжных собраний и их
использование русскими просветителями
XV—XVII в., точнее выяснена деятель­
ность некоторых из этих просветителей
(Арсений Грек, Дионисий Грек, Арсений
Елассонский), выявлены и изучены
факты, характеризующие уровень знаний
греческого языка в кружке архиепископа
Геннадия, и многие другие.
О. А. Белобровой, уже не один год
изучающей сочинения Николая Спафария, изданы следующие его трактаты:
1) «Книга избранная вкратце о девяти
мусах и о седми свободных художествах»;
2) «Книга о сивиллах, колика быша и
киими имяны и о предреченпи их»;
3) «Арифмология, сиречь числословие
всех иже нас учити могут числом объемлемое»; 4) «Книга иероглифийская священноваятельна, сиречь тайнописменная,
яко обыкоша египтяне и еллины неписменным, но живописание некиим тай­
ным и премудрым явити высокую муд­
рость и учение». В приложении напеча­
таны «Сказание о седми свободных мудростех» и «Сказание о двенадцати сивил­
лах». Имеются археографические обзоры
привлеченных в издании списков, а также
иллюстрации, заимствованные из ис­
пользованных рукописей. Во введении
сообщены сведения о литературно-пере­
водческой деятельности Спафария, не­
которые биографические данные о нем;
говоря об источниках сочинений Спафа­
рия, О. А. Белоброва указывает исполь­
зованные им греческие и латинские па­
мятники, отмечает знание автором дав­
них традиций древней русской письмен­
ности (с. 16). Однако среди источников
надо было обязательно назвать пост­
византийские сборники учебно-просвети­
тельского содержания, которые несом­
ненно5 были хорошо знакомы Спафарию . Даже при беглом сличении тех
и других текстов бросается в глаза,
как много в них общего, например в та­
ких поздних греческих сборниках встре­
чаются многочисленные и разнообразные
грамматические сведения, сведения по ди­
алектике, географии и другим отраслям
знания, рассыпанные в разных местах сочи­
нений Спафария. Обращает на себя внима­
ние также известная сумбурность, неупо­
рядоченность состава этих сборников, ко­
торые, видимо, составлялись на протя­
жении длительного времени, не в каче5
Об этих сборниках см., например:
Самодурова 3. Г. Греческие рукописные
сборники, содержащие малые византий­
ские хроники, и их классификация. —
В кн.: Проблемы палеографии и кодикологии в СССР. М., 1974, с. 200—241.

209·

стве законченного единого целого, а как
собрания
постепенно
накапливаемых
записей, позднее переплетавшихся в виде
книги. О. А. Белоброва обращает вни­
мание на давно подмеченную в научной
литературе неряшливость Спафария, не­
доделанность или незавершенность его
сочинений, что следует объяснять, оче­
видно, не только личными его качествами
как писателя, но и указанным выше ха­
рактером использованных им источников.
Что касается источников «Арифмология»,
в которой наблюдается «числовое под­
чинение» выражения мыслей (с. 16),
то такой методический прием был изве­
стен на Руси уже в XIII в., в так называе­
мой «Народной Библии» или в «Беседе
трех святителей»; в этом тексте встречаем
такие вопросы: «на колико частей раз­
дели Бог доброту Адамову» (ответ — на
7 частей), «колико есть рода птичнея»
(ответ — 140 родов), о размерах Ноева
ковчега, о восьми
элементах первого че­
ловека и т. д. в В русской обработке «Бе­
седы трех святителей» читается об ан­
гелах стихий, о ветрах (их четыре),
о девяти чинах — силах небесных и др.
Приведенные примеры позволяют точ­
нее определить место «Арифмология»
в традиционно-аллегорическом истол­
ковании числовых выражений средне­
вековья.
Итак, изучение интересующей нас те­
матики ведется по разным направлениям,

с привлечением все новых и более разно­
образных источников. В Процессе работы
глубже и разностороннее выявляется ха­
рактерная особенность восприятия позд­
ней греческой образованности (черта эта
была, разумеется, присуща и древней­
шему периоду культурных связей древ­
ней Руси с Византией), передаваемой
не только путем личного общения с уче­
ными греками, посещавшими Москву,
но и путем использования письменных
памятников, самих книг, а именно актив­
ный характер восприятия греческой куль­
туры. Употреблявшееся и поныне упо­
требляемое понятие «влияния» или «за­
имствования» иноземной культуры, ино­
земной
образованности
приобретает
иной, более четкий и соответствующий
реальному ходу истории смысл. Греки,
приезжавшие в Москву и трудившиеся
здесь в качестве переписчиков, справ­
щиков книг или учителей, включаются
в жизнь образованного общества страны,
а привозимые ими рукописи использу­
ются для нужд просвещения; переводы
текстов служат тому же делу. Особенно
значительным и важным представляется
то обстоятельство, что рецензируемые
книги посвящены XV—XVII столетиям,
т. е. периоду становления русского на­
ционального языка и времени, непо­
средственно этому процессу предшест­
вовавшему.
Е. Э. Гранстрем

Г. К. В а г н е р . Проблема жанров в древнерусском искусстве. М.: Искусство,
1974
Книга Г. К. Вагнера, изданная уже
несколько лет назад, долго не будет
терять своей новизны, поскольку она
посвящена почти незатронутым в ис­
кусствоведении вопросам о жанрах (как
«содержательной форме») в искусстве
Древней Руси XI—XV вв.
В отзыве на эту книгу Т. Б. Уховой J уже было раскрыто значение под­
нятых Г. К. Вагнером проблем для раз­
работки теоретических и методических
основ изучения древнерусской культуры
и для подхода к стилеобразующим ка­
тегориям средневекового искусства в це­
лом.
Постановку вопроса о жанрах в древне­
русском искусстве Г. К. Вагнер основы­
вает на византийской теоретической
мысли. Он обращается к высказываниям
по поводу рода и вида в искусстве у Ио­
анна Дамаскина, Феодора Студита и дру­
гих авторов (с. 23—27). Г. К. Вагнер пре­
дупреждает читателя, что виды живописи,
упоминаемые Иоанном Дамаскином, он
уподобляет жанрам (с. 27). Жанры пони­
маются автором как исторически сло­
жившиеся изобразительные структуры,
имманентно наделенные определенным
смыслом (с. 38). В книге оговаривается,
6
См.: Мочулъский В. Н. Следы народ­
ной библии в славянской и в древнерус­
ской письменности. Одесса, 1893, с. 71—
72, 77, 87, 155, 158 и др.
1
Советское искусствознание, 75. М.,
1976, с. 357—363.

210

что иконографию и жанры следует не­
пременно различать, отнюдь не смешивая
их (с. 40—41). За основной задачей своего
труда, сформулированной в его названии,
автор видит и следующую — стилеобразующую роль жанров, стилевую пробле­
матику древнерусского искусства в связи
с жанрами.
Оригинальное исследование Г. К. Ваг­
нера — результат многолетних разду­
мий автора и поисков закономерностей
в развитии древнерусского искусства
XI—XV вв., в частности на материале
владимиро-суздальской
скульптуры.
Этот материал не только «прочтен» Г. К.
Вагнером, он еще и реконструирован,
систематизирован и глубоко осмыслен
в общем
контексте средневековой куль­
туры 2 .
Значение книги Г. К. Вагнера о жанрах
в искусстве Древней Руси важно не
только для искусствознания. Проблема
жанров, система жанров давно изучаются
в литературоведении, в частности на ма­
териале древнерусской литературы. До­
статочно вспомнить специальные работы
2
См.: Вагнер Г. К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. Юрьев-Поль­
ской. М., 1964; Он же. Мастера древне­
русской скульптуры: Рельефы ЮрьеваПольского. М., 1966; Он же. Скульптура
Древней Руси. Владимир, Боголюбово
(XII в.). М., 1969; Он же. Белокаменная
резьба древнего Суздаля. М., 1975; и др.

Ä^

по этому вопросу Д. С. Лихачева 3 ,
а также его высказывания в более общих
трудах 4 . Правда, жанры в изобразитель­
ном искусстве и жанры в литературе
глубоко специфичны.
Г. К. Вагнеру
в своей книге удалось избежать обычной
механической подстановки
жанровых
определений, выработанных в литера­
туроведении, к изобразительному мате­
риалу. При этом автор вовсе не отка­
зался от обращения к опыту литературо­
ведов в области изучения жанров. На­
против, им учтены сходство и различие,
сближение и отдаление некоторых жан­
ров. Представляется, что взгляд на ли­
тературные жанры «со стороны», глазами
историка искусства имеет неоспоримую
ценность, а иногда и большую объектив­
ность, чем у профессионала-литературо­
веда.
При сопоставлении литературы и ис­
кусства киевского периода Г. К. Вагнер
убедительно показывает, что правильнее
видеть параллелизм в процессе жанрообразования (с. 135), а не прямую за­
висимость жанров изобразительных от
литературных. Особенно интересны наб­
людения Г. К. Вагнера о соотношении
переводной литературы и изобразитель­
ного искусства этой поры, в частности
утверждение о большей гибкости жанров
изобразительного искусства (с. 136—
137). Несколько настораживает, правда,
категорическое отрицание
литератур­
ных параллелей к персонально-лицевому
жанру (с. 135). Очевидно, Г. К. Вагнер
не учел в этом случае, какие выразитель­
ные персональные характеристики несла
с собой переводная литература, оказав­
шая воздействие на искусство словес­
ного портрета в русском летописании 5 .
Глубокое исследование Г. К. Вагнера
неизбежно заставляет историка литера­
туры ощутить существенную разницу
при постановке вопроса о системе жан­
ров в литературоведении и искусствозна­
нии. Для литературоведа система жан­
ров представляет собой умозрительное
построение, отражающее сосуществова­
ние, разумеется различное в разные
эпохи, произведений разного функцио3

Лихачев Д. С. Система жанров в древне­
русской литературе: [Краткое изложение
доклада]. — ИАН СССР. ОЛЯ, 1962,
т. 21, вып. 5, с. 461; Он же. Система лите­
ратурных жанров
Древней Русп. —
В кн.: Славянские литературы. V Между­
народный съезд славистов (София, сен­
тябрь 1963 г.): Доклады советской де­
легации. М., 1963, с. 47—70.
4
Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской
литературы. Л., 1967; 2-е изд., доп. Л.,
1971; 3-е изд., доп. Л., 1979; Он же.
Развитие русской
литературы
XI—
XVII веков: Эпохи и стили. Л., 1973.
5
Мещерский Н. А. Два неизданных
отрывка
древнеславянского
перевода
Хроники Иоанна Малалы. — ВВ, 1956,
XI, с. 279—284; Он же. Источники и со­
став древней славяно-русской перевод­
ной письменности IX—XV веков. Л.
1978, с. 83—85.

нального назначения; искусствовед мо­
жет познать систему жанров, по крайней
мере основных или ведущих в какой-то
период, не выходя из одного (пусть гран­
диозного) собора или дворца. В сущности
в одном здании, например в Киевской Со­
фии, исследователь оказывается перед
множеством проблем: соотношение видов
искусства (архитектура, живопись, при­
кладное искусство); жанровое разделение
монументальной и станковой живописи,
включая стенную роспись, темплоны или
иконостасы, иконы местночтимые, мо­
ленные и аналойные; соотношение внеш­
него декора здания и его внутреннего
убранства, включая росписи и предметы
церковной утвари (паникадила, архи­
ерейское место, утварь для богослужения,
евангелия в окладах и др.); наконец, за­
висимость сюжетов росписи от литератур­
ных источников и т. д.
Следует признать, что Г. К. Вагнер,
обратившийся
к
проблеме жанров
в древнерусском искусстве, оказался глу­
боким и хорошо вооруженным иссле­
дователем. Самое главное достоинство
его труда заключается в стремлении ав­
тора подчинить художественно-стилисти­
ческий анализ сложного комплексного
памятника, как, например, роспись Ки­
евской Софии (да и не только ее одной),
научно
систематизированным
прин­
ципам. Г. К. Вагнер стремится найти и
убедительно находит объективные пара­
метры для суждения о внутренне содер­
жательном характере живописи, во всем
ее многообразии. Во многом Г. К. Ваг­
нер стремится преодолеть традиционный
формально-иконографический
подход
к исследуемому им материалу, который
не позволяет раскрыть его художествен­
ные стилистические
характеристики.
Особенно сурово судит Г. К. Вагнер не­
которые высказывания Ф. И. Буслаева.
Свежий взгляд Г. К. Вагнера на изобра­
зительный материал XII в. позволил ему
отметить известное «обрусение» ликов ви­
зантийского типа («Ярославская бого­
матерь», «Богоматерь
Боголюбская»,
женские маски церкви
Покрова
на
Нерли) (с. 155), распространение на
Руси лирического извода богородичного
типа — «Богоматерь Елеуса»
(милую­
щая) и главенствующее значение деисусного жанра в русском искусстве этой
поры вплоть до XV в.
Г. К. Вагнер отчетливо понимает под­
вижность системы жанров, ее изменяе­
мость, ее многообразность. Он справед­
ливо указывает, что все росписи одного
храма нельзя объединить одним жан­
ром — они «разножанровые» (с. 139) и
подвержены разновременным и разноха­
рактерным изменениям, в результате ко­
торых роспись Киевской Софии совсем
иная, чем Успенского собора КириллоБелозерского монастыря (с. 139). Под­
вижность жанров в их синтезе особенно
наглядно представлена в главе «Старые и
новые жанры искусства в условиях XIII—
XIV вв.» (с. 175-215). Здесь Г. К. Ваг­
нер отмечает взаимовлияние и взаимо­
проникновение различных жанров и воз­
никновение новых (например, приточ14*

211

ный, или паремийный). Для литературо­
ведов далеко не безразличны соображе­
ния автора о символических миниатюрах
псалтирей (с. 132—133), о гимнографическом жанре (с. 136—138), особенно
в связи с сюжетом «Покрова Богоматери»,
неизвестным Византии, но представляю­
щим Романа Сладкопевца и Андрея Юро­
дивого — героя популярного византий­
ского жития. Имеют определенный ин­
терес и суждения автора о соотношении
житийных икон с их литературными
источниками (с. 191—194), об эсхатоло­
гическом жанре, о книжной тератологии
с
ее демонологическим
характером
(с. 209—210), о фольклорной подоснове
искусства и др.
XV веку посвящена последняя глава
книги, в которой автором убедительно
рисуется новая расстановка акцентов
в жанровом синтезе, связанная с нацио­
нальным подъемом после Куликовской
битвы. Эпоху Андрея Рублева и Дио­
нисия Г. К. Вагнер связывает с развитием
двух начал: индивидуального и госу­
дарственного (с. 247), он признает пре­
обладание в искусстве образов «психо­
логической умиротворенности», о кото­
рых говорилось еще Д. С. Лихачевым 6 .
•Сформулированные в «Заключении» ос­
новные выводы — теоретического и исто­
рического плана — позволяют оценить
последовательность автора, стремивше­

гося обнаружить объективные черты,
свойственные искусству Древней Руси
с точки зрения его жанровой природы.
Здесь вновь подчеркивается многообра­
зие жанровых форм, их подразделение
на символико-догматизирующие,
пове­
ствовательные и репрезентативные, ха­
рактерные для каждой жанровой группы
свои типы человеческого образа и т. д.
Это положение представляется особенно
важным, когда мы располагаем различ­
ными (обычно считается только по иконо­
графии) изображениями какого-то лица,
например Бпифания Премудрого (в Жи­
тии Сергия Радонежского),
Максима
Грека (в иконах, фресках, миниатюрах)
и др. Очевидно, понимание жанрового
предназначения того или другого «ус­
ловного портрета» позволит правильнее
оценить причины их многообразия и их
различий, подобно тому как объясняется
автором разное воплощение образа апо­
стола Петра (с. 255—256).
Завершение труда Г. К. Вагнера прив­
лекает уверенностью автора в необхо­
димости дальнейшей разработки жанро­
вой структуры и системы древнерусского
искусства в целом. Можно надеяться, что
эта уверенность ученого будет оправдана
не только реальным вкладом искусство­
ведов, но и литературоведческими ис­
следованиями ближайших лет.
О. А. Белоброва
e

e

М. В а 1 а г d. La Romanie génoise (XII — début du XV siècle), I—II. Rome;
Genova, 1978 [Bibliothèque des Ecoles françaises d'Athènes et de Rome, fase. 235. —
Atti delia Société Ligure di Storia Patria, NS, vol. XVIII (XCII), fasc. 1—2]. 1008 p.
После выхода в свет книги Φ. Тирье большой и совершенно новый материал
о венецианской Романии1 потребность архивных документов, прежде всего но­
s подобной монографии, посвященной Ро­ тариальных актов и счетных книг (масмании генуэзской, стала очевидной: ведь сарий) Перы и Каффы, хранящихся в Ге­
экономическое и политическое присут­ нуэзском гос. архиве.
ствие лигурийцев на территории Визан­
Под понятием
«Романия», отмечает
тии и в Восточном Средиземноморье иг­ М. Балар, генуэзцы и венецианцы под­
рало ничуть не меньшую роль для этого разумевали скорее не политическую ре­
региона, чем аналогичная деятельность альность, а совокупность районов, кото­
их адриатических соперников. Теперь рые в определенный момент своей исто­
важная лакуна заполнена основополагаю­ рии (когда начиналась итальянская ко­
щим двухтомным исследованием профес­ лонизация) составляли часть Византий­
сора Реймсского университета М. Ба- ской империи. Это Балканы, Малая Азия,
лара — первой, после труда Гейда, кни­ Эгеида и Черноморье. Потеря Византией
гой, систематически и полно излагающей ряда территорий не изменила традицион­
большой комплекс фактов и проблем, от­ ного наименования (с. 6). Однако автор
носящихся к истории пребывания ге­ делает одну оговорку: по его мнению,
нуэзцев в бассейнах Эгейского и Черного генуэзские фактории Кипра несколько
морей. Но дело не только в том, что Балар выходят за пределы Романии, принад­
иначе, чем Гейд или даже Тирье, форму­ лежа к иному — ближневосточному на­
лирует задачу своего исследования, и что правлению торговой активности генуэз­
его и Гейда разделяет целое столетие. цев.
Балар не просто обобщил результаты
Хронологическими пределами избраны
кропотливой исследовательской работы, начало XII и начало XV в. Первая дата
проведенной за это время, и учел новые не требует специального обоснования —
публикации источников. Он изменил сам это время зарождения прямых контактов
•фундамент исследования, заложив в него Генуи и Византии. Сложнее обстоит
дело с нижней границей, не завершаю­
щей истории генуэзской Романии (паде­
6
Лихачев Д. С. Человек в литературе ние Перы относится к 1453 г., Каффы —
к 1475г., Хиоса — к 1566г.). Безусловно,
Древней Руси. М., 1958, с. 93 и ел.
1
Thiriet F. La Romanie vénitienne au обилие материала и стремление автора
moyen âge. Le développement et l'ex­ к детальности анализа требовали введе­
ploitation du domaine colonial vénitien ния временных ограничений. Однако обос­
{XII e —XV e siècles). Paris, 1959; 2 e éd. нование того, что в качестве рубежа из­
брано именно начало XV в., нам кажется
Paris, 1975.
212

не вполне удачным. В это время, пола­
гает Балар, смуты в Центральной Азии
и завоевания Тимура прервали «монголь­
ский торговый путь», по которому более
столетия к Черному морю направлялись
восточные товары. Во-вторых, в самой
Генуе установилась власть французского
губернатора Бусико, стремящегося цен­
трализовать управление факториями. На­
конец, с падением режима Бусико,
-с 1408—1410 гг., изменяется характер
архивных источников (с. 7—8). Некото­
рые из этих положений не вполне спра­
ведливы. Кризис в торговле и обрыв
«монгольского торгового пути» произошли
■еще в середине XIV в., после распада
державы ильханов. Вся вторая половина
-этого века проходила под воздействием
этого кризиса, вызванного
совокуп­
ностью 2 экономических и политических
причин . В начале XV в. ситуация, на­
против, начала меняться в лучшую сто­
рону, и первая половина XV в. ознамено­
валась новым подъемом тортов ли. Прав­
ление Бусико не явилось водоразделом
в политике Генуи: ему не удалось до­
биться реорганизации характера отно­
шений с факториями. Изменение же ти­
пов и нарастание объема документаль­
ных источников, как нам кажется, про­
исходит дважды: в 70—80-е годы XIV в.
{для этого времени в распоряжении ис­
следователя появляются масарии Каффы,
затем Перы, материалы Diversorum и
Litterarum Archivio Segreto и др.) и
ш середине XV в. (с появлением раз­
нообразных
документов
Банка
Сан
Джорджо, относящихся к генуэзской
Романии). Собственно первое десятилетие
-XV в. здесь рубежом также не является.
В первой части книги М. Балара («Ста­
новление генуэзской Романии») изучается
в общем виде вся сеть генуэзских факто­
рий и станций на Понте, в низовьях Дуд а я , Северном Причерноморье, Малой
Азии, Эгеиде, причем первая глава этой
части посвящена подробному освещению
отношений Генуи и Византии. Суть кон­
цепции вкратце сводится к следующему.
В первой половине XII в. генуэзцы обла­
дали
значительными
привилегиями
в сиро-палестинских городах крестонос­
цев и активно торговали с Александрией.
У них не было особой заинтересован­
ности в связях с Константинополем,
где более сильными позициями распола­
гали венецианцы и пизанцы. Убытки,
которые Генуя понесла в «святой земле»
■в 1154 г., и интересы совместной борьбы
против Фридриха I Барбароссы при­
вели к сближению ее с Византией, резуль­
татом чего был оформленный хрисовулом договор 1155 г. Его главными усло­
виями было предоставление генуэзцам
пристани и складов в Константинополе
2
Ср.: Kedar В. Z. Merchants in crisis.
Genoese and Venetian men of affairs and
the fourteenth-century depression. New
Haven; London, 1976. Кризис второй по­
ловины XIV в. всесторонне рассмотрен
и самим Баларом во II т. его работы
о генуэзской Романии,

и снижение до 4% (с 10?) коммеркиев
с лигурийских купцов. Как показывает
Балар, условия договора были реализо­
ваны лишь в 1160 г., но первая генуэз­
ская фактория на берегах Босфора про­
существовала всего два года и в 1162 г,
была разгромлена пизанцами (с. 17—26).
Новые договоры 1169 и 1170 г. восстано­
вили права генуэзцев, но не оградили их
от эксцессов: в 1170 г. генуэзский квар­
тал Копарион был ограблен и подожжен
венецианцами, а в 1182 г. более чем 60тысячная колония «латинян» на берегу
Золотого Рога (в основном генуэзцев и
гшзанцев) была полностью уничтожена
греками в ходе переворота,
приведшего
sa трон Андроника I 3 . Новый договор
был достигнут лишь в 1192 г.
Балар присоединяется к той точке зреция, что хрисовулы 1170 и 1192 гг.,
дававшие генуэзцам (как ранее вене­
цианцам) право торговать во всех пор­
тах империи, исключали при этом воз­
можность захода в Черное тяоре, оставав­
шееся до 1204 г. заповедным бассейном
византийцев (с. 28—29 и прим. 44).
Это заключение важно в свете возобно­
вившихся попыток вернуться к расши­
рительному
толкованию
хрисовулов
конца XII в. 4 Новый порядок, установ­
ленный венецианцами на проливах после
1204 г., естественно, не устраивал генуэз­
цев, лишившихся своих позиций в Кон­
стантинополе. Это толкало генуэзцев
на союз с Никейской империей, практи­
ческая реализация которого отнюдь не
была простым делом: автор хорошо по­
казывает перипетии событий, привед­5
ших к Нимфейскому договору 1261 г.
Этот акт, спасший империю от внешне­
политического разгрома в 1261—1282 гг.,
вскоре стал из антивенецианского ан­
тивизантийским: императорский фиск по­
терял большую часть доходов от тор­
говли, византийское купечество было
нодавлено
неравной
конкуренцией,
а снабжение Константинополя факти­
чески попало в руки иностранцев.
Именно за эти 20 лет генуэзцы получили
преимущества, обеспечившие им эконо3
См. об этом также: Юзбашян К. Н.
Классовая борьба в Византии в 1180—
1204 гг. и Четвертый крестовый поход.
Ереван, 1957 (исследование не известно
Балару).
4
См.: Nystazopoulou-Pélékidis M. Ve­
nise et la Mer Noire du XI e au XV e siè­
cle. — θησαυρίσματα, 1970, 7, p. 19—21
(^=Venezia e il Levante fino al secolo
XV/Ed. A. Pertusi. Firenze, 1973, vol. I,
parte 2); ср.: Martin M. E. The first Ve­
netians in the Black Sea. — АП, 1979,
35, p. 111—122; ср.: Ковалевский M. M.
К ранней истории
Азова. — В кн.:
Труды
XII Археологического съезда
в Харькове. М., 1905, т. 2, с. 115.
5
К литературе, цитируемой автором
по этому поводу, следует добавить статью:
Жаворонков П. И. Никейская империя и
Запад: (Взаимоотношения с государст­
вами Апеннинского полуострова и пап­
ством). — ВВ, 1974, 36, с. 100—121.

213

мическое господство в Романии. Однако
Михаилу VIII, искусному дипломату,
опиравшемуся на византийский флот,
еще удавалось контролировать Лигурий­
ских купцов на территории империи.
Лишь начиная с Андроника II Византия
оказалась полностью втянутой в фарва­
тер генуэзской политики. Курцольская
война (1294—1299), в которой Византия
фактически участвовала на стороне Генуи,
а затем была покинута своей союзницей,
означала провал всей византийской «за­
падной» политики, обнаружила слабость
империи, окончательно прервала «ви­
зантийскую реконкисту в Эгеиде» и
свела на нет все усилия Михаила VIII
в укреплении морской силы империи.
Думается, впрочем, что положение Ви­
зантии по отношению к генуэзцам не
было еще безнадежным в первой поло­
вине XIV в. На это указывают факты
определенных успехов ромеев на море
в третьем десятилетии (они приведены
Баларом): 1329 г. — возвращение Хиоса
под власть Византии, 1335 г. — отвоевание новым византийским флотом Лес­
боса у Доменико Каттанео, 1340 г. —
присоединение Фокеи к империи в ходе
народного восстания против генуэзцев
(с. 69—73). Эти временные успехи были
сведены на нет позднее, в ходе граждан­
ской войны в Византии, кото'рая позво­
лила генуэзцам вмешиваться в борьбу
соперничавших группировок. Во второй
половине XIV в. вместо поддержки Ви­
зантии в борьбе с османами Генуя спо­
собствовала дезорганизации того, что
оставалось от империи. В это время ге­
нуэзцам удалось добиться полной авто­
номии на территории Византии и соз­
дать цепь торговых станций вдоль Эгей­
ских и черноморских торговых путей.
Однако изолированность этих поселений
в условиях османской экспансии усили­
вала «хрупкость» генуэзской Романии.
Рассмотрев во второй главе способы
утверждения генуэзцев в Пере, Каффе и
на Хиосе (от императорского пожалова­
ния до военного захвата), Балар дает за­
тем, в третьей главе, панорамный обзор
генуэзских факторий в Черноморье и
Эгеиде в XIV в. По своему типу и устрой­
ству эти сеттльменты были маленькими
подобиями Генуи, что не удивительно,
ибо торговля была для них, как и для
Генуи, основой существования. Генуэз­
ские купцы проявляли большой практи­
цизм в изыскании все новых источников
прибыли и быстро приспособились к тем
условиям торговли, которые возникли
во второй половине XIV в., после «за­
крытия» путей в Тавриз. На смену пря­
ностям, жемчугу, драгоценным металлам
и шелковым тканям (предметам караван­
ной торговли) приходят продукты сель­
ского хозяйства и полезные ископаемые
причерноморских областей (зерно, воск,
квасцы, соль и рыба). Именно изменение
структуры генуэзской торговли вызвало
рост числа факторий, которые становятся
не только пристанями и местами эпизо­
дических торговых сделок в момент
прибытия караванов с востока, но и цен­
трами регулярного обмена с той терри­
214

торией, на которой возникают генуэз­
ские поселения (с. 128—129).
Вторая часть книги Балара озаглав­
лена «Три великих фактории генуэзцев
на Востоке: Каффа, Пера и Хиос». Ре­
конструкция их облика — несомненное
достижение автора. Для выяснения этни­
ческого состава населения применен про.сопографический анализ данных массарий
Каффы и Перы и нотариальных актов,
дополненный иными источниками и на­
блюдениями. В конце XIV в. среди за­
падноевропейского населения Перы и
Каффы генуэзцы составляли 85%, на
Хиосе — 84%. Остальная часть прихо­
дилась преимущественно
на жителей
итальянских городов Паданской долины
и каталонцев. Однако только в Пере ла­
тинский элемент был преобладающим.
Греки проживали там преимущественно
в предместьях — «бургах» и лишь не­
многие оставались
в самом городе.
В Каффе греков было более половины,
на Хиосе их доля была еще большей.
Чрезвычайной пестротой населения от­
личалась Каффа, где существовала самая
значительная армянская колония, трудно
дифференцируемая
татарско-турецкая
группа. Имеются сведения о проживав­
ших здесь русских, черкесах, грузинах,
болгарах, куманах, евреях и т. д.
Общеизвестно, что генуэзские факто­
рии были центрами работорговли. Спор
идет о ее масштабах и значении. Балар
на основе разнообразных источников при­
водит убедительную статистику. Среди
продававшихся в Каффе в 1289/90 г. ра­
бов 44% составляли черкесы, или «зихи»,
23 — лазы, 11 — абхазы,
3,5% — куманы. Единичные упоминания имеются
о болгарах, русских и венграх. Таким
образом, свыше 80% рабов приходилось
на жителей Восточного
Черноморья.
Средний возраст мужчин — 11,3, жен­
щин — 13,9 лет. Однако в конце XIII в.
рабы еще в значительной степени остава­
лись лишь «попутным» товаром, их было
немного. Расцвет работорговли Каффы
начинается с середины XIV в. (увеличе­
ние спроса на них в Европе в связи с по­
следствиями «черной смерти» и в Египте).
За 11 месяцев 1385/86 г. в Каффе было
продано 1365 рабов, т. е. 1,5 тысячи в год.
Мужчины составляли 4/5. В самой Каффе
постоянно находилось около 530 рабов
(2/3 — татары и черкесы). Итак, Каффа
являлась центром экспорта рабов (с. 290—
302).
Пера в отличие от Каффы была важным
транзитным пунктом, а не основным рын­
ком рабов (с. 308). В 1331 г. здесь на про­
дажу было выставлено 515, а в 1402 г. —
около 550 рабов. Однако в самом городе,
по подсчетам Балара, в середине XIV в.
находилось не менее 4 тыс. рабов, т. е.
вдвое больше, чем в самой Генуе. Ви­
димо, значительная часть этого количе­
ства, предназначавшаяся
на вывоз,
аккумулировалась в Пере, поступая сюда
не только из Каффы, но и из других ге­
нуэзских факторий, находившихся в Л а
Копе, Вати, Трапезунде, Синопе и др.
Часть рабов была приобретена вследствие·

гвойн с Византией (например, в 1351 г. —
с. 303—304).
На Хиосе с 1359 по 1413 г. в докумен­
тах зафиксировано лишь 60 контрактов
о продаже рабов, причем средний воз­
раст рабов — 20—21 год — значительно
выше, чем в черноморских факториях,
а цены на них стабильны. Рабы дольше
пребывали на острове, они (в отличие от
рабов в Каффе) имели христианские
имена и использовались для работ на са­
мом острове. Хиос не являлся пунктом
международной работорговли. К вопросу
о рабах Балар еще раз возвращается во
втором томе своего исследования, ана­
лизируя их этнический состав, количе­
ство, соотношение мужчин и женщин,
роль рабов в производстве, цены на них
в самой Генуе (с. 785—832).
Одна из наиболее дискуссионных проб­
лем византиноведения — симбиоз на­
родностей и взаимовлияние культур на
территории империи. Она
особенно
сложна для периода «латинских» завоева­
ний и проникновения на территорию Ви­
зантии итальянского купечества 6. Ба­
лар рассматривает практически все об­
ласти контактов и способы сосуществова­
ния этносов: условия их быта и терри­
ториального
размещения,
лингвисти­
ческий обмен, смешанные браки, рели­
гиозные контакты, юридические и иму­
щественные права, экономическую роль
-«восточного» населения в генуэзских фак­
ториях, социальную стратификацию и
-организацию политической власти. Ха­
рактерна общая тенденция: первона­
чально существует более или менее четкое
размежевание
различных
этнических
трупп (особые кварталы в Каффе греков,
армян, евреев, латинян; проживание
.греков в бургах, латинян — в Пере;
предоставление латинянам преимуще­
ственного права проживания в крепо­
сти — на Хиосе в 1346 г.). Затем это
деление все более нарушается, и латин­
ское, греческое, татарское и иное населе­
ние получает возможность обитать прак­
тически в любой части города. Балар
справедливо подчеркивает, что не на­
циональная сегрегация составляла ос­
нову жизни средневековой генуэзской
«фактории, а соблюдение социального
ранга и
имущественное
положение
<с. 314—315).
Характеризуя экономическую
роль
греческого населения в крупнейших ге­
нуэзских факториях, Балар отмечает
•его занятия ремеслом, мелкой торговлей.
Греки Перы и Каффы рекрутировались
в качестве моряков на галеры, иногда
были наемными воинами-стипендиариями, работниками арсеналов. Среди
них — владельцы небольших судов, бо6
Проблема симбиоза в латинских го­
сударствах, образовавшихся на византий­
ской территории, широко дискутирова­
лась на XV Международном конгрессе
византинистов в Афинах, см. подробнее:
Удальцова 3. В., Наследоеа Р. Α., Фонкич Б. Л., Банк А. В. XV Международ­
ный конгресс византинистов в Афинах. —
ВВ, 1978, 39, с. 26—28.

гатые банкиры. На Хиосе большая их
часть — зависимые крестьяне; там же
сохранился и прежний господствующий
класс — крупные землевладельцы, став­
шие на путь сотрудничества с генуэз­
цами. Словом, налицо довольно широкий
спектр занятий греческого населения и
наличие имущественной и социальной
неоднородности. Вызывает сомнения лишь
одно положение Балара — о том, что
греки (равно как и другое «восточное»
население) были вовсе отстранены от
большой международной торговли, моно­
полизированной итальянцами (с. 338).
Известны факты довольно широкого уча­
стия греков во внутричерноморской тор­
говле, в связях с Тавризом, в совместных
с венецианцами и генуэзцами торговых
обществах,
в кредитовании торговли
и т. д. 7 Мы бы предложили более осто­
рожную формулировку: греческое ку­
печество играло в этой коммерции под­
чиненную, но немаловажную роль, ак­
тивно сотрудничая с более сильным
партнером.
Достоинством книги Балара является
то, что он рассматривает феномены генуэз­
ской Романии в динамике, в историческом
развитии. Рисуя облик генуэзца — «дело­
вого человека», автор показывает, что
в XIII в., когда генуэзские фактории еще
не располагали солидными состояниями,
преобладал
тип
купца-путешествен­
ника, инвестирующего подчас все свое
состояние в торговлю и лично совершаю­
щего далекие путешествия за товаром.
К середине XIV в. складывается иное
положение — возрастает количество по­
стоянно живущего на Востоке купече­
ства, его капиталы создаются не только
торговыми прибылями, но и вложением
в недвижимость, получением доходов
с растущего государственного займа,
за счет налоговой эксплуатации местного
населения.
Весьма интересны данные о бюджете
генуэзских факторий. Во второй поло­
вине XIV в. он страдал хроническим де­
фицитом, главным образом из-за расту­
щих военных расходов и сокращения по­
ступлений от торговли. Текущие расходы
Перы в 1390^91 г. равнялись 46 301 иперперу, а в 1402/03 г. — уже 53 246 иперперам, Каффы — 480 847 аспрам и 2691
соммам в 1374/75 г. и 559 291 аспру
7636 соммам в 1386 г. (с. 394—395).
Бюджет Маоны Хиоса почти не включал
постоянных военных расходов (кроме
7
См., например: Matschke K.-P. Zum
Charakter des byzantinischen Schwarz­
meerhandels im 13. bis 15. Jahrhunderts.—
Wissenschaftlische Zeitschrift d. KarlMarx-Univ. Leipzig, Gesellsch. und Sprachwiss. Reihe, 1970, 19, H. 3, S. 447—
458; Idem. Fortschritt und Reaktion im
14. Jahrhundert. Berlin, 1971, S. 71 —
123; Карпов С. П. Особенности разви­
тия поздневизантийского города-эмпория
(Трапезундв XIII—XV вв.). — ВО, 1977,
с. 79—106; Oikonomidès N. Hommes
d'affaires
grecs et latins à Constantinople
(XIII e —XV e siècles). Montréal; Paris,
1979.

215

снаряжения одной галеры) и отличался
большей сбалансированностью. Участие
Генуи в крупных военных конфликтах
тяжким бременем ложилось на бюджет
факторий, иногда ставило их на грань
финансовой катастрофы. Особенно дорого­
стоящим было вооружение дополнитель­
ных галер. В 1374 г., например, оснаще­
ние одной галеры в Каффе обошлось
в 6950 иперперов (с. 449). Высокая стои­
мость вооружений и большие траты на
содержание наемных солдат-стипендиариев приводили к тому, что администра­
ция факторий стремилась всячески сокра­
тить постоянный контингент войск и
распускать стипендиариев сразу же, как
только военная угроза исчезала. Однако
во второй половине XIV в., когда во
всем Восточном Средиземноморье нара­
стала османская угроза, а Каффе также
приходилось вести войну с соседним Солгатом и быть начеку из-за смут в Орде,
всем же факториям надо быдо бороться
с пиратством, условия для сокращения
военных расходов существовали лишь
эпизодически.
Неминуемым следствием было увеличе­
ние общественного долга, что приводило
к укреплению могущества финансовой
аристократии и усилению имуществен­
ной
дифференциации.
Значительная
часть поступлений в бюджет Маоны
Хиоса, Перы и Каффы шла на погашение
долга и уплату процентов. Финансы ге­
нуэзских фактории, заключает Балар,
страдали от тех же пороков, что и фи­
нансы Генуи (с. 419).
Рассматривая отношения Генуи с ее
факториями, Балар доказывает, что Ли­
гурийская республика практически не
могла осуществлять над ними прямой
контроль. Оперативные решения, касаю­
щиеся Романии, в Генуе принимать было
крайне трудно из-за отдаленности и раз­
бросанности факторий, быстрых перемен
в политической ситуации и сложности
налаживания прямого сообщения. Генуя
располагала лишь возможностью назна­
чать в метрополии высших чиновников —
подеста Перы и консула Каффы и участ­
вовать (совместно с Маоной) в избрании
подеста Хиоса. Контроль за их деятель­
ностью фактически осуществлялся a po­
steriori, при оставлении оффициалами
своих должностей или же при помощи
чрезвычайных судебных комиссий СИНДИ­
КОВ. Однако эта практика не всегда
была эффективна, тем более что жалобы
на злоупотребления могли подавать
в большинстве случаев лишь генуэзцы.
Подобная система создавала условия
для утверждения широкой автономности
крупнейших генуэзских факторий, среди
которых во второй половине XIV в. вы­
деляется Каффа — глава генуэзских вла­
дений в Черноморье. Отношения между
факториями и метрополией не раз на­
талкивались на сложности и были даже
враждебными, когда у власти в Романип и
Генуе находились разные группировки
(гвельфы и гиббелины и др.). Попытки
маршала Бусико суровыми мерами уси­
лить власть Генуи над факториями на­
толкнулись на упорное сопротивление
216

последних, особенно
Маоны
Хиоса
(с. 489—490).
Балару удалось показать наиболееобщие причины недовольства своим по­
ложением народных масс генуэзских фак­
торий (тяжелые налоги, неравенство фис­
кальных и воинских обязанностей гену­
эзцев и негенуэзцев, малоэффективность
и продажность колониальной админи­
страции,
социальные
антагонизмы).
Но он не рассматривает специально во­
проса о народных выступлениях. От­
дельные сведения о них разбросаны
в тексте книги (на с. 73, 121, 126, 164, 169,
353).
Во втором томе монографии Балара, со­
ставляющем третью часть его исследова­
ния, детально проанализирована эко­
номическая эксплуатация Романии. Ав­
тор выделяет несколько этапов в развитии
торгово-предпринимательской
дея тельности генуэзского купечества.
I. Вторая половина XII в. Масштабы
торговли еще довольно ограниченны.
В 1156—1164 гг. на долю торговли с Кон­
стантинополем приходится всего лишь
5,65% общего объема зафиксированных
в контрактах капиталовложений. Явно
преобладают связи с Сирией, Палести­
ной, Египтом. Некоторая тенденция
к подъему коммерции появляется лишь
к концу столетия (с. 675—679). В это
время торговля с Романией является
уделом генуэзской земельной аристокра­
тии и формирующейся, еще довольно уз­
кой, прослойки профессионального ку­
печества (с. 506). После периода полного
упадка торговли вследствие IV К рестового похода и венецианского засилия
в связях с Романией, с 1261 г., после за­
ключения Нимфейского договора, на­
ступает оживление.
И. 1261 г. — середина XIV в. Век ин­
тенсивной торговли Генуи со странами
Востока через порты Черного моря и по
проложенным через державу ильханов
караванным путям. К 1275 г. генуэзские
инвестиции в торговлю с Романией дости­
гают 1 / 3 общего объема капиталовложе­
ний, а в 1278—1288 и в 1302—
1303 г. — более половины. Подъем про­
должается до 1342 г., когда аукцион ка­
ратов Перы указывает на ожидаемый то­
варооборот около 1,5 млн. лир (с. 680—
683). До середины XIV в. в финансиро­
вании торговли наряду с купеческой оли­
гархией принимают участие почти все
слои генуэзского общества. На д олю
мелких инвестиций (от 1 до 50 лир), со­
ставляющих всего лишь 4,3% авансируе­
мого капитала, приходится 52,6% от
общего количества контрактов (с. 696).
III. Середина XIV—начало XV в.
Глубокий кризис в торговле, вызванный
распадом державы ильханов, феодальной
анархией на Ближнем Востоке, привед­
шей к прекращению интенсивного и ре­
гулярного товарообмена с Востоком. Ге­
нуэзская коммерция переориентиру ется
на вывоз не специй и предметов роскоши,
а полезных ископаемых и сельскохоз л и ­
ственных продуктов из черноморского ре­
гиона. Это было время тяжелой и болез­
ненной перестройки всей структуры ге-

■нуэзской торговли. Именно Балар сумел
«впервые и всесторонне показать всю глу­
бину произошедших перемен и неодно­
значность самого понятия «кризис» для
генуэзской Романии. Если для Перы он
наступил довольно быстро и привел
к упадку ее значения, Каффа и Хиос,
теснее связанные с аграрной периферией,
сумели лучше приспособиться к новым
условиям (с. 868). В 1351 г. аукцион ка­
ратов Перы дал лишь V3 суммы, полу­
ченной в 1342 г., а в 1398 г. — всего 1 / 10
(с. 683). В Каффе же и в 1375 г. торговый
оборот составлял 1,624 млн. лир и был
близок к общему объему генуэзской мор­
ской торговли, в том году составившей
2 млн. лир. Его сокращение приходится
на период 1376—1387 гг., когда он сни­
жается на 60% вследствие Кьоджской
войны и конфликта Каффы с Солгатом
(с. 684—687). Во второй половине XIV в.
завершается начавшийся ранее процесс
вытеснения мелких инвестиций из уча­
стия в торговле с Романией. Торговля
все более «профессионализируется», тре­
буя
значительных капиталовложений
(с. 698—700). В этой связи представля­
ется вполне обоснованной критика Баларом представлений об «индивидуализме»
генуэзского купечества. Балар доказы­
вает, что торговые успехи последнего
были связаны с экономической солидар­
ностью семейных кланов, хотя Генуя и
не знала столь же четко оформленных
родственных компаний, какие существо­
вали в Венеции и Тоскане (с. 528—529).
В своем исследовании Балар ставит
и
важный
теоретический
вопрос:
можно ли деятельность генуэзцев в Ро­
мании считать колонизацией, а их по­
селения — колониями?
Заметим,
что
сами эти термины полисемантичны. Вы­
вод Балара гласит: «Если Романия не
может политически рассматриваться как
генуэзская колония в современном зна­
чении этого термина, торговля Генуи
-с Романией, безусловно,
напоминает
формы
колониальной
эксплуатации»
(с. 894). К такому суждению Балара
приводит анализ самого характера «ко­
лонизации». В генуэзских владениях,
например, практически отсутствует ли­
гу рийское аграрное население. Сами гену­
эзцы не занимались ни сельскохозяйст­
венным производством, ни рыболовством,
ни добычей полезных ископаемых. Их
фактории прежде всего посредники
в сбыте хлеба, зерна, мастики или квас­
цов.
Ремесленное производство в факториях
также не достигло значительных масшта­
бов: в основном это доработка полуфабри­
катов и обслуживание нужд морской
торговли (с. 701—715). С середины XIV в.
колониальный аспект генуэзской тор­
говли 'усиливается. Все большее место
и ней занимает обмен западноевропей­
ских тканей на сырье и сельскохозяй­
ственные продукты (ср. с. 782). Развивая
внутричерноморскую торговлю и укреп­
л я я региональные рынки сбыта, генуэзцы
монополизировали
снабжение
зерном
Константинополя (с. 749—768). Впрочем,
некоторые продуктовые товары импорти­

ровались генуэзцами в Крым. Это прежде
всего вино, оливковое масло, сухие
фрукты (с. 842—848). Не подвергая это
обстоятельство сомнению, заметим, од­
нако, что Балар не прав в утверждении,
что экспорт вин Южного Черноморья
в Крым и Тану не имел большого значе­
ния (с. 844). Думается, что именно этот
экспорт, а не ввоз вин Хиоса или Юж­
ной Италии обеспечивал основное потреб­
ление итальянских
факторий Северного
Причерноморья 8 .
В отдельных главах Балар останавли­
вается на проблемах «обеспечейия» ге­
нуэзской торговли, рассматривая мор­
ские перевозки, условия и ритм навига­
ции, формы и методы организации ком­
мерческой деятельности, вопросы денеж­
ного обращения. Весьма интересны на­
блюдения французского ученого над из­
менением «курсов» основных денежных
единиц Романии — византийского иперпера, каффинского сомма, аспров Крым­
ской Газарии, Трапезундской
империи,
турецких государств 8 . Полученные вы­
воды затем широко используются Баларом в расчетах величины торгового обо­
рота, оценках стоимости товаров и т. д.
В заключение Балар разбирает от­
личие генуэзской Романии от Романии
венецианской. Венеция в результате IV
Крестового похода создала единствен­
ную в своем роде заморскую средневеко­
вую империю, со строго централизован­
ным управлением и использованием для
ее защиты всех средств государства. Ге­
нуэзская же Романия осталась совокуп­
ностью отдельных рассеянных факторий,
политическое объединение которых не
было достигнуто в силу слабости Генуэз­
ского государства и значительной роли
частной инициативы в создании и под­
держании генуэзских факторий и посе­
лений. Генуэзские фактории проводили
самостоятельную политику, основываясь
на торговом прагматизме (с. 890—892).
Верный в своей основе вывод требует,
однако, некоторых ограничений. Генуэз­
ские фактории сумели достичь региональ­
ной централизации (например, в Газа­
рии — вокруг Каффы, на Хиосе и остро­
вах Эгеиды). Отсутствие же управляемой
из метрополии единой системы колоний
было не только слабостью, но и силой
8
Ср.: Карпов С. П. Особенности раз­
вития, с. 96—97, 103; Bryer A. The esta­
tes of the Empire of Trebizond. — АП,
1979, 35, p. 377—379.
9
К приведенной на с. 664—665 лите­
ратуре об аспрах комнинатах следует
добавить ряд статей: Соколова И. В.
Трапезундские аспры и кирманеули с име­
нами Мануила I и Иоанна II Комнинов.—
Нумизматика и эпиграфика, 1974, т. XI,
с. 129—142-, Gordus Α. Α., Metcalf D. M.
Non-destructive chemical analysis of the
byzantine silver coinage of Trebizond. —
ΑΠ 1975—1976, 33, p. 28—35; Kursanskis M. The coinage of the Grand Komnenos
Manuel I. — ΑΠ, 1979, 35, p. 23—37;
Idem. Monnaies divisionnaires en argent
de l'Empire de Trébizonde. — Revue Nu­
mismatique, 1977, 19, p. 103—108.

217

генуэзской Романии, позволявшей фак­
ториям оперативнее реагировать на из­
менчивую политическую и экономическую
ситуацию в тех условиях, когда для связи
с Генуей требовались многие месяцы.
В случае же глобальных конфликтов
(Кьоджская война и т. п.) единство дей­
ствий Генуи и ее факторий обеспечива­
лось, причем последние несли тяжелое
бремя военных расходов.
Валар справедливо отмечает, что ге­
нуэзская Романия, как и венецианская,
была важнейшим источником благосо­
стояния для метрополии, что достигалось
экономической эксплуатацией Византии
и прилегавших к ней территорий. По
мнению Балара, упадок Византии, под­
готовленный пассивным характером ви­
зантийской торговли в предшествующие
эпохи, был в значительной степени свя­
зан с деятельностью генуэзских пред­
принимателей (с. 892—894).
В приложениях к книге Балара име­
ются списки мер и весов генуэзской Ро­
мании, подеста Перы
и консулов Каффы,
Синопа и Солдайи 10 и другие справочные
материалы, включая подробную библио­
графию. Пользование трудом ученого об­
легчают многочисленные таблицы, гео­
графические карты и планы, графики.
Книга снабжена удобным указателем
личных имен, топонимов и терминов.
Чтобы по достоинству оценить рецен­
зируемое исследование, надо учесть ог­
ромный объем проделанной автором ра­
боты в Генуэзском государственном ар­
хиве. Им использовано свыше 600 одних
только нотариальных
регистров — это
многие тысячи актов, никогда еще с такой
полнотой не вводившихся в научный
оборот. Помимо этого Балар изучил фи­
нансовые документы архива Antico Со­
пите, протокольные записи канцелярии
дожа (Archivio Segreto, Diversorum),
массарии Каффы и Перы и другие источ­
ники. В монографии учтена новейшая
литература, включая ряд работ советских
историков (некоторые пропуски отме­
чались нами выше). Значимость выводов
Балара очевидна, притом не только для
истории генуэзской Романии, но и для
византиноведения в целом. Вполне есте­
ственно, что в панорамном и фундамен­
тальном исследовании Балара все проб­
лемы не могли быть разобраны с равной
полнотой и всесторонностью. Так, на­
пример, при детальном изучении круп­
нейших факторий мало внимания было
уделено небольшим генуэзским поселе­
ниям и станциям, созданным целиком на
территориях, принадлежащих иностран­
ным правителям и не обладавшим широ­
кой автономией. Остается выяснить, на­
сколько типичны для них те черты, ко­
торые Балар устанавливает для Перы или
Каффы. В монографии Балара есть не­
большой раздел о культурных послед­
ствиях для Генуи интенсивных связей
10
Указания генуэзских оффициалов
с 1380 по 1411 г., иногда расходящиеся
с данными Балара, имеются в кн.: Виопgiorno M. L'amministrazione geııovese
nella «Romania». Genova, 1977, p. 331—346.

218

с византийским Востоком и Северным
Причерноморьем. Однако история куль­
туры собственно генуэзской Романии еще
ждет своего исследователя. Кстати, по
этому вопросу уже имеется интересный
материал о книжных собраниях и .
Особого внимания заслуживают цифро­
вые данные, полученные в результате·
кропотливого анализа большой совокуп­
ности нотариальных актов и иных источ­
ников. При их интерпретации Балар де­
лает многочисленные оговорки относи­
тельно условности этих показателей, ко­
торые в большинстве своем являются
так называемой «естественной» выборкой.
Но тогда, может быть, следовало для боль­
шей убедительности рассчитать довери­
тельные интервалы, в пределах которых
и будут находиться уточненные стати­
стические данные?
Отметим, наконец, некоторые закрав­
шиеся в книгу неточности. На с. 106 —
опечатка: в 1155 г. правил не Михаил
Палеолог, а Мануил I Комнин (ср. вер­
ные указания выше, на с. 22—26).
С. 135—136: нападение генуэзцев на
Трапезунд и поджог ими арсенала Панарет относит не к 1311 г. (ошибочная да­
тировка Я. Фальмерайера) и не12 к 1306 г.
(с. 136, прим. 43), а к 1304 г. Георгий
Пахимер в своей «Истории»
описывает
то же событие под 1304 г. 13 В 1344 г.
генуэзская фактория в Трапезунде рас­
полагалась не в Леонтокастроне
(с. 137),
а
в
Дальсане ы.
Кстати,
тогда
позиции генуэзцев в Трапезунде были
прочнее позиций венецианцев в противо­
положность тому, что утверждает Ба­
лар (с. 733) 15 . Отнесение греческих ра­
бов в состав группы «рабов балканского
региона» (с. 797) не совсем верно: многие
из них происходили из азиатских обла­
стей Византии, Крыма и Понта, что за­
мечено самим автором.
С. П. Карпов
11
Airaldi G. Studi e documenti su Ge­
nova e l'Oltremare. Genova, 1974 (III.
Libri e cultura di un vescovo di Trebisonda),
p v 153—195.
12
Μίχαηλ του Παναρέτου περί των Μεγάλων
Κομνηνών, έχδ. Ό . Ααμιΐπδης. — ΑΠ, 22,
1958, α. 63. 20—24.
18
См.: Карпов С. П. Трапезундская
империя и западноевропейские государ­
ства в XIII—XV вв. М., 1981, с.93—94.
14
Территорией
Дальсаны генуэзцы
владели с 1314 по 1349 г. Она была по­
лучена ими по договорам 1314 и 1316 гг.
в обмен на Леонтокастрон, где была
расположена первоначальная фактория
(ASŁSP, XIII, р. 514—515, 530—531).
Леонтокастрон был возвращен генуэз­
цам лишь в 1349 г. по соглашению с им­
ператором Михаилом Великим Комнином (Μιχαήλ του Παναρέτου, σ. 69.1—4).
16
В 1344 и 1345 гг., используя нажим
на императора, генуэзцы воспрепятство­
вали строительству венецианских укреп­
лений в городе (Diplomatarium VenetoLevantinum, pars I/Ed. G. M. Thomas.
Venetiis, 1880, p. 287—289, 330—331;
Archivio di Stato di Venezia, Senato, M i ­
sti, XXIII, f. 34r —12/IX 1345.

Византийское литературоведение: традиции и современность (Н. Hunger. Die
hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. München, 1978, Bd. I, II,
544+528 S.)
Книга одного из крупнейших совре­
менных византинистов, президента Ав­
стрийской академии наук, профессора
Венского университета Герберта Хунгера, о византийской светской литера­
туре на греческом «чистом» языке ожи­
далась с большим интересом. Этим ис­
следованием, вышедшим в ряду справоч­
ников по византиноведению в рамках
фундаментальных изданий по истории ан­
тичности, как бы завершается «переизда­
ние» «Истории византийской литературы»
Карла Крумбахера, выпущенной вторым
изданием без малого сто лет назад. Вхо­
дившие в монографию Крумбахера раз­
делы по социально-политической исто­
рии Византии (написан X. Гельцером),
богословской
литературе
(написан
А. Эрхардом) и литературе на народном
языке составила: в same всеми сюжеты отдельных книг Г. А. Острогорского и Г.-Г.
Бека. Но два тома Г. Хунгера, как и
эти книги, не могли стать простым до­
полнением и «исправлением»
работы
Крумбахера. На них не мог не сказаться
опыт современной гуманитарной науки.
Особый интерес к рассматриваемому про­
изведению диктуется и значительным
удельным весом, по подсчетам Г.-Г.
Бека и И. И. Шевченко, среди византий­
ских литераторов именно светских ав­
торов.
Предметное деление
перечисленных
выше монографий предписано традицией.
Влияние компендиума К. Крумбахера
на последующее развитие византинистики
сказалось как в отождествлении понятия
литературы с совокупностью написан­
ного на данном языке, так и в жанровометрической дифференциации литератур­
ного наследия. Эти установленные «пра­
вила» и определили водораздел между
темами Г. А. Острогорского, Г.-Г. Века
и Г. Хунгера, ограничили и предмет ре­
цензируемого исследования. Соавторами
Г. Хунгера в настоящем издании явля­
ются Христиан Ханник, написавший
главу о музыкальной литературе, и Пе­
тер Пилер — автор главы по правовой
литературе.
Формулируя свою задачу, автор сводит
ее к составлению справочника в качестве
instrumentum studiorum, к «Критической
интерпретации» сохранившегося объема
нецерковной византийской литературы
на кафаревусе. В новом издании учтены
многочисленные изменения и дополнения
по сравнению с крумбахеровским сво­
дом. Анализируются новые публикации,
появившиеся в нашем столетии, — от
эпистолярного наследия Григория Кипр­
ского до риторических сочинений Никифора Василаки. Учтены атрибуция из­
вестного Крумбахеру «Синопсиса Сафы»
Феодору Скутариоту и сомнения, вы­
сказанные относительно аутентичности
и датировок Записок готского топарха
и Иоанна Камениаты, реконструирована
«амим Г. Хунгером хроника Иоанна Хортасмена,
дезатрибуирован
«Лексикон

Зонары» (вторая
редакция
которого
вслед за К. Алперсом приписывается Никифору Влеммиду); исчезли псевдоав­
торы, фигурировавшие у Крумбахера,
такие, как Свида, Иоанн Сикелиот и др.
Обзор материала не ограничен издан­
ными памятниками: активно привлека­
ются неопубликованные сочинения —
речи Иоанна Цеца, Николая Музалона,
Евстафия Солунского, Константина Манасси, Василия Педиадита, ритора Геор­
гия Торника, Феодора Ласкаря, Никифора Хрисоверга, Григория Антиоха,
Константина Стилва и многих других.
Всего привлекаются данные более 300
кодексов, в том числе и из советских хра­
нилищ (кстати, цитируемые рукописи мос­
ковских собраний почему-то; пропущены
в указателе; ленинградские кодексы слеловало бы указывать по новым каталогам
Е. Э. Гранстрем и И. Н. Лебедевой: под
приводимыми в рецензируемом издании
шифрами манускрипты в этих каталогах
не значатся). Наконец, привлекаются
не только известные науке материалы, но
и определяются перспективы исследова­
ния тех или иных авторов, литературных
жанров и направлений (например, не­
обходимость создания корпуса эпиграмм).
Но важнее другое. Новому изданию
присущ современный взгляд на предмет
исследования, в его основе — современ­
ная проблематика византийского лите­
ратуроведения.
Это сказывается как
в объеме, в тематике, так и в существе
изложения, во взгляде автора.
Вероятно, своеобразная дань нашему
времени — почти десятикратное увеличе­
ние (по сравнению с книгой Крумбахера)
объема, отведенного естественнонаучной
литературе
(математика,
астрономия,
естествознание, военная теория, право).
Истории естествознания и техники уде­
ляется сейчас большое внимание, что
отразилось и на структуре данной книги.
Из современных же представлений исхо­
дит автор, говоря о самодовлении фило­
логической науки и «всевластии рито­
рики», определяя их место в византийской
культуре по контрасту к ходячим оцен­
кам сегодняшнего дня.
Однако самое главное изменение по
отношению к К. Крумбахеру — иная
ценностная шкала и другие точки от­
счета. Родоначальник византиноведения
исходил прежде всего из античных куль­
турно-исторических критериев, близость
античным формам определяла в его глазах
значимость творений византийцев: ви­
зантийская философия выглядела обед­
ненным повторением Платона и Аристо­
теля, византийская риторика — форма­
лизованной в школьную повинность и
выхолощенной, пусть и достигшей со­
вершенства, второй софистикой, эпигон­
ством и фантастическим преломлением
характеризовалась византийская есте­
ственнонаучная литература,
забвение
античных высот музыкальной культуры
отличало музыкальную теорию визан219

твйцев. Античные традиции, по Крумбахеру, доминировали в византийском
историописании, причем значение хроник
исчерпывалось донесением до нас в убо­
гих компиляциях несохранившихся ан­
тичных оригиналов. В соответствии с этим
и точки отсчета находились не в самой
византийской действительности, а в ан­
тичном прошлом, и подобно тому, как
основной литературной заслугой средне­
вековых греков признавалось филоло­
гическое комментирование древних, вся
византийская культура и литература
представала ученическим комментарием
к шедеврам древности, не будучи связан­
ным ни со своим временем, ни с движе­
нием вперед.
Напротив, византийская литература
у Г. Хунгера и его соавторов тесно пере­
плетена с особенностями византийской со­
циальной жизни и ее изменениями. Этот
важный принцип анализа последова­
тельно проводится по всем разделам.
Индивидуализация византийского об­
щества обусловливает в антитезе катего­
рий «частное» и «общее» (ίδιον и -/.otvo-v)
акцент на первой у византийских ком­
ментаторов Аристотеля; само понятие
«философии» переходило от полного слия­
ния к эмансипации по отношению к по­
нятию «теология» в зависимости от хода
общественного
развития,
приведшего
к формированию в Византии (раньше,
чем в ренессансной Италии) христиан­
ского гуманизма как
специфической
формы
мировосприятия. Если
для
К. Крумбахера «мертвый формализм» оп­
ределял стереотипность риторики, то
Г. Хунгер появление, например, «Эфопии» Киннама, тематику прогимнасм,
расцвет энкомиастики при первых Комнинах и угасание при последних связы­
вает с событиями повседневной жизни,
актуальными требованиями
текущего
дня (интересами стабилизации режима,
активизацией или ослаблением полити­
ческой роли ипподрома и т. п.).
Эпистолография у Крумбахера цели­
ком укладывалась в риторические прин­
ципы и рассматривалась в разделе «ри­
торика» с акцентом на типичном и нор­
мативном; для Хунгера важнее социаль­
ная функция византийских писем: они
инструмент информации и коммуникации.
Социальный круг того или иного визан­
тийского автора и его политические сим­
патии — непременная «визитная кар­
точка» каждого рассматриваемого в книге
историка. Для расширения средневеко­
вых географических знаний существен­
ным моментом представляются исследова­
телю
миссионерство,
паломничества
к святым местам. Само увлечение фило­
логическими штудиями в Византии не
исчерпывается каким-то имманентным
пристрастием к книжности: комментаторство и антикварные изыскания ви­
зантийцев IV в. оцениваются как «бой
отступления» язычества, отмечается и на­
ционально-политическое значение именно
греческой филологии в условиях визан­
тийского полиэтнизма. Широкое распро­
странение и популярность филологии и
риторики в определенные периоды опре­
220

деляются не только эстетическими пред­
посылками — принимаются во внимание
такие социальные факторы, как престиж­
ность науки, ее роль в карьере полити­
ков и дипломатов. Крумбахер отмечал
скудность литературы по военной теории
(несмотря на отличную практику в Ви­
зантии), не выходящей за рамки пред­
ставлений древних; Хунгер, напротив,
видит в Тактике Льва актуальную поли­
тическую значимость, а в сочинениях
Константина Багрянородного — военнополитическую стратегию с учетом ситуа­
ции именно X в. Даже стилистическиеизменения (состав и структура прооймиона юридической литературы маке­
донского
периода)
рассматриваются
в связи с социально-политическими пере­
менами.
Радикален пересмотр крумбахеровской
оценки византийского романа. Там ро­
ман — дитя второй софистики, «рито­
рика» в пейоративном смысле слова
(в этом разделе и были помещены главы
о романе); для Хунгера роман — «поэ­
зия». Австрийский византинист тонко
подмечает следы эпохи создания рома­
нов — печать XII в. в самой ткани «Роданфы и Досикла», «Дросиллы и Харикла»; он подчеркивает черты реализма
и историзма в этих произведениях, имею­
щих
самодовлеющее
литературно-ху­
дожественное значение, не поглощаемое
античным субстратом жанра. Условиями
византийской
общественно-культурной
жизни определяет автор и причины осо­
бого интереса византийцев к роману:
исчезновение театра в средние века выз­
вало к жизни своеобразную форму драмы,
«действа» для чтения.
Наиболее принципиальная
сторона
анализа Г. Хунгером византийской ли­
тературы — апелляция к
категориям
«массовой литературы», «широкого чита­
теля» и другим понятиям социологии.
Интерес австрийского византиниста к наи­
более характерным проявлениям массо­
вых феноменов культуры, к потребно­
стям «среднего» византийца свойствен
большинству работ ученого. Таким же
образом важнейшим моментом в анализе
предмета рецензируемой книги стано­
вится учет читательской аудитории, «со­
циального заказа», конъюнктуры мас­
сового спроса «потребителя» византий­
ской книжной культуры.
Так, особенности византийских хроник
связываются с понятием Trivialliteratur,
ориентирующейся преимущественно на
низкие слои общества. Вкусы Trivial­
literatur определяют и популярность та­
ких общих мест, как частые описания сти­
хийных бедствий, знамений, примет, по­
вышенное чувство сенсационности ви­
зантийской литературы, доходящий до
садизма (естественного в этом свете для
христианского
общества)
натурализм
описаний,
обостренное
любопытство
к аксессуарам интимной жизни осо б им­
ператорского двора, знати, негативные
характеристики евнухов, осуждение бо­
гатства. Напротив, элитарность (и со­
циальная и интеллектуальная) риторика
обусловливает, с одной стороны, ее де-

конкретизованность (по принципу sapienti sat), архаизацию терминологии,
этнонимики, и с другой — учет риторами
запросов массы (выражающейся, в част­
ности, в культивировании писателями ав­
торской позиции «бедности»). Впрочем,
Хунгер далек от упрощенного толкова­
ния энкомиастики лишь как продажного
ремесла; ее непрагматизм, ненаправлен­
ность на достижение узко утилитарных
выгод по милости восхваляемого василевса не исключается практикой работы
по заказу.
В связи с вопросом о читательской ау­
дитории византийцев нельзя не отметить
тему театра, лейтмотивом проходящую
через двухтомник. В Византии, как из­
вестно, не было театра как общественнокультурного института. Тем показатель­
нее подмечаемые Г. Хунте ром в много­
численных произведениях самых разных
жанров драматургические приемы, те­
атральные термины, апелляция византий­
ских литераторов к
актерству, зре­
лищу, представлению. Публичное чтение
письма, распространенное в Византии,
называется эпистолографами θέατρον. Ис­
следователь пишет о драматизации дей­
ствия в хрониках Атталиата и Вриения,
разбирает «историческую драму» и ее
протагонистов у Пселла и Никиты Хониата. Театр, вернее, его отсутствие,
обусловленное, по Хунгеру, тенденциями
его развития уже в поздней античности,
определил специфические черты византий­
ского стихотворного романа как драмы
в стихах (действие романа обозначалось
авторами как δράμα). Драма в Визан­
тии становится предметом чтения, ком­
ментирования, филологических экспери­
ментов. Компенсацией отсутствия драма­
тургии представляются широко распро­
страненные в византийских риторических,
полемических, исторических сочинениях,
романах и сатире диалоги; тяга к зре­
лищам и представлениям удовлетворя­
лась литургической драмой церковного
богослужения и доведенной до совершен­
ства режиссурой церемоний император­
ского дворца. «Totus mundus ludit histrionem» становится в византийских ус­
ловиях не только меткой метафорой,
но буквальным принципом самой жизни.
Итак, не столько античные гражданские
и духовные ценности составляют пружину
развития
византийской
культуры,
сколько потребности самого средневеко­
вого общества, взаимодействие собственно
византийских феноменов.
Средневековая культура греков сама
обращалась к античному наследию как
к
эталону, классическому
образцу.
В связи с этим Г. Хунгер плодотворно
разрабатывает концепцию подражания,
«мимесиса», как важного фактора ви­
зантийского миросозерцания. Таким об­
разом, античность не поглощает собст­
венно византийскую культуру, но явля­
ется как бы точкой отталкивания, лишь
в части, сопричастной эпохе средних ве­
ков (эта идея хорошо демонстрируется
при анализе категорий μέθεξις, μετοχή ВО

взаимоотношениях древнегреческой и ви­
зантийской философии). Вместе с тем ряд

тенденций, связывавшихся у Крумбахера
с декадансом средневековья,
теперь
относится к позднеантичному периоду.
Например, популярность византийской
астрологической литературы обусловли­
вается в рецензируемом издании тенден­
цией
«ремифологизации» науки уже
в поздней античности, когда, пройдя
в классическую эпоху путь «от мифа
к логосу», мысль то и дело возвращалась
«от логоса к мифу».
Неоднократно Г. Хунгер и его соав­
торы прибегают и к целесообразным со­
поставлениям с достижениями культуры
латинского Запада и мусульманского Вос­
тока. Например, значение византийских
медицинских трактатов во многом связы­
вается с использованием опыта египет­
ской и итальянских школ врачевания.
Напротив, судьбы римского права в Ви­
зантии и в Западной Римской империи
наглядно предстают в контрастном про­
тивопоставлении.
Итак, литература тесно связывается
в книге с социальными условиями Ви­
зантии. Но и сами они представлены в раз­
витии, а отсюда и литература не моно­
тонная косная глыба похожих друг
на друга опусов, но живая картина свое­
образных творений. Через все издание
проведен принцип сравнения одного ав­
тора с другим, их взглядов, стилей и эмо­
циональной окраски сочинений. Для историописания, математической, астро­
логической и правовой
литературы
предлагается
периодизация,
чуждая
Крумбахеру. В большинстве разделов
присутствует идея развития, движения
характеризуемых
жанров.
Анализ
П. Дилером византийской юриспруден­
ции построен на основе раскрытия за­
кономерностей эволюции как юридиче­
ских памятников, так и самой государ­
ственной машины: ранневизантийский
путь от «конституционной монархии»
принципата к «абсолютной монархии»
византийских василевсов, взаимовлияние
тенденций классицизма и вульгаризации,
последствия консолидации юридического
образования при Юстиниане и стагнация
в правоведении с концом юстиниановой
династии, оживление в юридической ли­
тературе в конце VI в., классицизм
македонского ренессанса,
военизация
права при Комнинах и т. д. — таковы от­
мечаемые моменты этого движения.
Нельзя не отметить такого важного
принципа анализа у Г. Хунгера и его
коллег, как систематическое примене­
ние литературно-эстетических критериев
при характеристике произведений. Ли­
тературной традицией определяется идеа­
лизация образа адресата послания в эпи­
стол ографии, отмечаются художествен­
ные достоинства
сочинений
Зосима,
Пселла и Анны Комниной, Евстафия и
Киннама, символизм, метафорика и эсте­
тизм византийской экфразы, эмоцио­
нальное напряжение и живость чувства
монодий. Исследователь не согласен
с отрицающей оценкой византийских
стихотворных центонов; в них он видит
характерную черту византийского мировидения — известные цитаты в мо221

заике сцепления создают эффект очуждения (Verfremdung) хорошо знакомого ан­
тичного материала, что поражает в за­
данном византийцем контексте своей но­
визной. Описание болезней, столь попу­
лярное π специфичное для Византии,
являет собой сплав литературных и
профессионально медицинских «посылок».
Специальная глава у Пилера посвящена
проблеме «Правовая литература как ху­
дожественная форма0»; анализируются
как литературные стандарты
эпохи
в преамбулах документов, клише юри­
дических формул, так и художественные
и языковые достоинства, например, но­
велл Льва.
Обращение исследователей к категории
литературного образа следует признать
важнейшим принципом литературовед­
ческого анализа. Так, рассматривается
структура и развитие образа, его слож­
ность,
амбивалентность
проявлений
у Никиты Хониата; отмечается разрыв
тиежду декларируемым тезисом и образ­
ным описанием — прием, используемый
Михаилом Пселлом. Неоднозначность
художественного образа, неадекватность
высказываемой характеристики литера­
турной функции персонажа во всех слож­
ных отношениях с изображаемой дей­
ствительностью — явления, отличающие
литературу самого высокого класса.
Применительно к памятникам византий­
ской литературы об этом и пишет
Г. Хунгер.
Но если многие идеи, подчеркнуто со­
поставленные здесь вместе, свидетель­
ствуют о пересмотре оценок прошлого
века, то принцип организации материала
в книге, система изложения по существу
традиционны.
Издержки жанровой классификации
очевидны. Анализ творчества одного пи­
сателя оказывается рассредоточенным по
разным главам. Дело не только в том,
что читатель не может получить сведения
о данном авторе целиком (в конце кон­
цов для этого есть Tuscuhim Lexicon,
многочисленные современные библиогра­
фии и справочники: один г из них недавно
выпустил В. Хэранднер ). Такой прин­
цип изложения истории
литературы
усвоен византшшстикой от антиковедения, где тот или иной классический пи­
сатель нередко целиком «укладывается»
в главу о соответствующем жанре. Но
большинство
византийских
авторов
«многожанровы» в своем творчестве.
Исторические сочинения и письма, па­
мятники красноречия и ученые ком­
ментарии (причем как в прозе, так и в
стихах) — все это было различными сфе­
рами проявления авторского самосозна­
ния у Пселла и Никиты Хониата, Феоцора Продрома и Евстафия, Цеца и
.Зонары. Недостатки же крумбахеровской

1
Horandner W. Byzanz. — In: Hi­
storische Bücherkunde Südosteuropa. Bd. 1.
Mittelalter, T. 1. Südosteuropäische Ar­
beiten, Bd. 76/1, München, 1978, S. 131 —
408.

222

схемы членения византийской литературы
проявляются в настоящей книге, когда
речь идет о риторичности Никиты Хо­
ниата в его «Истории» (тут бы привлечь
для сравнения его речи!) или о литера­
турных достоинствах Евстафия Солунского (на материале «Взятия Солуни»
без привлечения опять-таки риториче­
ских сочинений), о выдающемся месте
в истории византийской литературы Ми­
хаила Пселла, творчество которого не
исчерпывается, однако, «Хронографией».
Практическая необходимость нарушать
установленные с самого начала «правила»
по ходу повествования позволяет Хунгеру
включать в анализ историописания Никифора Григоры его теологические про­
изведения, ибо их сопоставление помогает
определить мировоззренческую позицию
автора; в разделе о поэзии рассматри­
вается и прозаический роман «Повесть
об Исмине и Исминии»; не обходится
без церковных песнопений в главе о му­
зыке, хотя тематика книги не предусма­
тривает охват религиозной литературы;
наконец, научная и естественнонауч­
ная литература включает сочинения и
в стихах, и на «народном» языке. Все это
закономерно. Строгое формальное раз­
граничение
предмета
исследования,
предписанное традициями прошлого сто­
летия, не помогает, а препятствует по­
стижению целого — литературного про­
цесса, творчества авторов, создававших
культуру.
Такая методика порождает и другое
противоречие. Как сказано выше, ви­
зантийская литература у Г. Хунгера и
его соавторов рассматривается в тесной
связи с социальными проблемами ви­
зантийской культуры. Но салюдовление
жанровых форм, составивших при при­
нятой системе работы структурные еди­
ницы анализа, как раз не позволяет уви­
деть художественную целостность про­
изведений и их авторов в связи с разви­
тием времени, не позволяет понять, как
византийцы осмысляли свою действитель­
ность целостно — в художественных об­
разах с помощью поэтического слова
(в широком смысле). Тогда и описание
особенностей словоупотребления и стиля,
сопровождающее в книге характеристику
большинства авторов, могло бы стать не
просто каталогом грамматических и лек­
сических гапаксов, а проникновением в
область поэтики художественных средств,
формирующих литературный образ средне­
вековой литературы греков. В этом
случае принципы Trivialliteratur пред­
стали бы в более выигрышном свете,
если бы они рассматривались в более
тесном отношении к вопросам социаль­
ной психологии,
этики и эстетики
византийской цивилизации в их взаимо­
связи. Ведь эсхатологизм, тяга к устой­
чивому канону и вневременному стерео­
типу при ощущении нестабильности сию­
минутного, преходящности
сегодняш­
него — не только эстетические запросы
средневекового читателя, но и отражение
настроений, психологического состояния,
устремлений общества. В рефренах Ро­
мана Сладкопевца, вероятно, можно

было бы увидеть не только словесную
игру (о них интересно пишет С. С. Аверинцев). Небез\ словно ограничение нор­
мами Tri\ialliteratur ориентации на чи­
тательские вкусы у таких писателей,
как Пселл и Никита Хониат. В данном
случае скорее имеет место, как показал
Я. Н. Любарский, обращение к своего
рода интеллектуальной элите.
Для современного литературоведения
свойственно и более пристальное вни­
мание к пространственно-временной ор­
ганизации материала писателем в произ-

ведении. Очень важно было бы сравнить
структуру хотя бы исторических сочине­
ний у византийских писателей; одной кон­
статации принципов изложения событий
в той или иной хронике — «по годам»
или «по царям» — уже недостаточно.
Наконец, при комплексном анализе
историко-литературного процесса только
убедительнее будет доказано положение
о развитии, движении византийской лите­
ратуры, ее самоликости и самостоятель­
ной ценности. В конечном счете выиграет
принцип историзма.
М. В. Бибиков

Д. О в ч а р о в , М. В а к л и н о в а . Ранновизантийски памятници от България.
IV—VII век. София, 1978. 74 с. + 147 илл.
Работа Д. Овчарова и М. Ваклиновой,
посвященная анализу памятников, об­
наруженных в процессе археологических
раскопок на территории Болгарии, со­
стоит из четырех глав: «Градоустройство
и архитектура», «Мозаики и стенописи»,
«Каменная пластика», «Художественная
обработка металла». Предлагаемый вни­
манию читателя материал характеризует
городскую культуру, городские ремесла;
поэтому раздел, посвященный градоустройству, так органически связан с об­
щим содержанием книги. В этом разделе
болгарские исследователи знакомят нас
с изменениями, которые произошли в ар­
хитектуре города в IV—VII вв., отмечая
при этом, что сильный отпечаток на раз­
витие городов, прежде всего небольших
по своим размерам, наложили социальноэкономические изменения в данную эпоху.
Существенное влияние оказали и непре­
кращающиеся
варварские нашествия.
Все это имело своим результатом то, что
даже в таких крупных городах, как Сер­
пика, Марцианополь, Филиппополь, Ав­
густа Трояна и другие, гораздо реже,
чем в предшествующее время, ведется
крупное строительство. Исключение со­
ставляет ремонт оборонительных стен,
которые вызывали постоянные заботы ви­
зантийской администрации. В принципах
строительства оборонительных сооруже­
ний наряду с развитием античных тра­
диций вырабатываются новые элементы,
и это позволяет рассматривать период
IV—VII вв. как переходный от античной
к средневековой фортификации.
Планировка стен в большей мере,
чем прежде, подчиняется условиям рель­
ефа местности, что значительно увеличи­
вает обороноспособность города. Отбра­
сывается классический прямоугольный
план, характерный для римского поселе­
ния. Увеличивается количество башен
и ворот, размещение которых целиком
подчинено рельефу. Изменяется план
башен — появляются пятиугольные
и
треугольные башни, более устойчивые
против стенобитных орудий. Работы по
улучшению фортификационных качеств
городских стен приводят к появлению
в V в. передней стены — протейхизмы.
Указанные черты крепостного строитель­
ства характерны для всех изученных на

территории Болгарии городов: Сердики,
Месемврии, Филиппополя и др.
Однако этот обобщающий вывод авто­
ров вызывает возражение. Безусловно,
в фортификации происходят значитель­
ные изменения, что блестяще доказал
в своей диссертационной работе и ряде
статей, посвященных крепостным соору­
жениям V—VII вв., Д. Овчаров. Но ни
в одном из существовавших в предшест­
вующее время городов (Сердика, Филип­
пополь) в рассматриваемый период не
произошло кардинального изменения ли­
нии обороны. Более того, многие иссле­
дователи этой эпохи отмечают значитель­
ную роль в крепостном
строительстве
античных традиций ł .
Далее Овчаров и Ваклинова отмечают
рост территории крупных городов за
счет исчезновения небольших городских
центров, — тезис, уже высказывавшийся
в литературе относительно периода IV—
VII вв. 2 Было бы чрезвычайно интересно
подтвердить его наблюдениями, возник­
шими в ходе археологических исследова­
ний, тем более что число раскопанных
или раскапываемых в настоящее время
городских центров, существовавших на
территории Болгарии в указанный пе­
риод, значительно больше, чем в какомлибо другом районе. К сожалению, ав­
торы не делают этого и ограничиваются
лишь замечанием о том, что «ранневизантийский город в болгарских землях
все еще слабо изучен и поэтому полная
картина византийского градостроитель­
ства
не может быть представлена»
(с. 10).
Другой отличительной чертой рассма­
триваемого времени является, по мнению
авторов, исчезновение монументальности
города: исчезают форум, внушительные
общественные
постройки,
широкие
1
См.: Станчева М. Усвояването на ан­
тичною наследство на Сердика от средновековния Средец. — Известия на Българско историческо дружество, 1974, 29;
Claude D. Die byzantinische Stadt im 6.
Jahrhundert. München, 1969, S. 22—38.
2
Курбатов Г. Л. Основные проблемы
внутреннего развития византийского го­
рода в IV—VII вв. Л., 1971.

22а

ллицы. Единственным общественным со­
оружением становятся базилики. Домо­
строительство подчиняется требованиям
рационализма и экономии, что приводит
к господству однокомнатных жилищ, ко­
торые зачастую пристраиваются к раз­
рушенным античным зданиям. Примером
таких построек являются жилища в Шуменской крепости, Ятрусе и других горо­
дах. В то же время возникают такие строе­
ния, которые имеют некоторые черты ан­
тичного плана,
например
постройка
V—VII вв. в Велико-Тырново на холме
Царевец (с. 12).
Исследователи останавливаются на наи­
более распространенных типах культо­
вых сооружений (базилик, гробниц),
описывая их конструктивные особен­
ности (с. 13—18), а также интерьер зда­
ний. Они отмечают, что в развитии ранневизантийских (христианских) мозаик
можно проследить три периода. Отли­
чительной чертой является то, что мо­
заики стен и пола создаются только в ба­
зиликах (исключение составляет Хисарская гробница). Мозаики в частных зда­
ниях после IV в. не известны. В IV в. еще
сохраняются
принципы
эллинистиче­
ского «иллюзионизма», который прояв­
ляется в изображении на мозаичном панно
различных фигур. С конца IV в. разви­
вается пуританский стиль, для которого
характерно использование преимущест­
венно геометрического орнамента; в это
время грубее становится техника, менее
богатой — цветовая гамма. В V—VI вв.
наблюдается возврат к фигурным изобра­
жениям, в которых исчезает пластичность
раннего времени, появляется схематизм;
изображения (прежде всего животных и
птиц) превращаются в часть орнамен­
тально-декоративной схемы. Анализ мо­
заик, сохранившихся на территории Бол­
гарии, позволил Овчарову и Ваклиновой
прийти к выводу о творческом начале и
высокой технике местных мастеров. Как
π мозаики, для культовых построек была
характерна настенная живопись. По мне­
нию исследователей, здесь наиболее ярко
проявляются старые
эллинистические
традиции, особенно сильные и действен­
ные в балканских землях. Однако и они
претерпевают изменения в плане отхода от
античного реализма к условности и сим­
волизму новой христианской эпохи (с. 26).
Чрезвычайно интересным в данном раз­
деле является выделение изображений —
графитти, нанесенных поверх фресок,
которые характеризуют народную струю
в художественной культуре. Характерно,
что эти рисунки изображают предметы,
не связанные с христианской символикой.
Глава, посвященная каменной пла­
стике, начинается с декларативного заЕ. Б а к а л о в а .

А. И. Романчук

Бачковската костница. София, 1977, 248 с.

Книга Е. Бакаловой посвящена иссле­
дованию росписи церкви-гробницы Бачковского монастыря. Эта проблема пред­
ставляется важной и интересной уже по­
тому, что данный памятник является
одним из немногих украшенных росписью
сооружений подобного типа, сохранив-224

явления: «Византийское искусство чув­
ствительно к цвету, но почти безразлично
к пластическому проявлению» (с. 31).
Это заявление авторов предопределяет
характер анализа описываемых ниже
памятников, которые представлены в сле­
дующих разделах: 1) круглая скульп­
тура, 2) фигурный рельеф, 3) надгроб­
ный рельеф, 4) декоративная пластика.
Прежде всего следует отметить, что
дело не в безразличии византийского
искусства к пластическому проявлению,
а в общей тенденции развития раннехри­
стианского искусства, которому свой­
ствен определенный схематизм. Памят­
ники же, которыми мы располагаем, от­
носятся именно к культовым построй­
кам, будь то скульптурные изображения
(чаще всего Доброго пастыря), известня­
ковые (реже мраморные) плиты (изобра­
жение Христа и Богородицы, найденное
около Силистры), капители или алтарные
преграды.
Что касается главы «Художественная
обработка металла», то следует прежде
всего отметить, что название ее несколько
расходится с содержанием. В разделе
анализируются
находки
украшений,
распространенных во всем Средиземно­
морье, и церковной утвари, которая в зна­
чительной мере привозилась из Сирии и
Палестины (с. 60). Поэтому авторам для
характеристики местных художествен­
ных промыслов пришлось ввести в этот
раздел данные о развитии местной глип­
тики (с. 62), художественной керамики и
стекла.
Анализ памятников IV—VII вв. при­
водит авторов к выводу о том, что на
территории Болгарии в византийское
время существовала местная художествен­
ная традиция, оказывающая влияние на
развитие разноэтнической культуры Ви­
зантии. Балканский полуостров был
как бы посредником в усвоении некото­
рых элементов варварских
культур,
которые вливаются в художественное
творчество Византии, придавая ориги­
нальность и своеобразие новой, средне­
вековой по духу византийской культуры.
Следует отметить как достоинство
настоящего издания прекрасно выпол­
ненные иллюстрации, подтверждающие
наблюдения авторов.
Сожаление вызывает отсутствие науч­
ного аппарата, замененного небольшой
библиографией (с. 74). Это тем более огор­
чительно, что в трактовке некоторых
положений имеются и другие мнения,
которые представляют интерес для чи­
тателя первого болгарского исследования
по истории ранневизантийской культуры.

шихся среди памятников восточнохристианского
искусства.
Исследование
росписи Бачковской костницы не только
открывает дополнительные данные к ис­
тории живописи эпохи Комнинов, но,
что особенно важно, освещает вопросы
взаимоотношения
болгарской и гру-

зинских культур, а также взаимоотно­
шения искусства обеих этих стран с ви­
зантийским искусством.
Исследование содержит вступление и
шесть глав (резюме на русском, немец­
ком, французском и английском языках).
Книга снабжена размещенными среди
страниц текста 153 фототаблицами (из
которых 26 цветных), а также схемами
росписи.
Первая глава посвящена истории мо­
настыря. Привлечение всех известных
исторических сведений, критический об­
зор опубликованной научной литературы
по вопросу, изучение текста устава мо­
настыря позволили автору глубоко и
всесторонне осветить вопросы, связанные
с историей основания и культурной де­
ятельности монастыря. В результате убе­
дительно снимается возможность какойлибо полемики по поводу происхождения
■основателя монастыря Григория Бакуриани, который и сам в уставе упоминает
о своем происхождении «от прославлен­
ного племени ивирийцев». Автор справед­
ливо акцентирует внимание как на особо
важном моменте,
свидетельствующем
о тесной связи монастыря с грузинской
культурой, на факте основания этого
монастыря для грузин. Положение вы­
дающегося военачальника-грузина при
дворе византийского императора, так же
как привилегии Бачковского монастыря,
автором правильно рассматриваются как
свидетельство той важной роли, которую
стали играть представители восточнохристианских стран в жизни византий­
ского государства в эпоху Комнинов.
Подробно и всесторонне освещая ис­
торию и культурную деятельность мо­
настыря, с которым было связано имя
грузинского философа Иоанна Петрици,
Е. Бакалова логично заключает, что
Бачковский монастырь следует рассмат­
ривать прежде всего как один из особо
значительных центров грузинской куль­
туры за рубежом. Связь Бачковского
монастыря с грузинской культурой
подтверждается не только подписью глав­
ного мастера росписи,
называющего
себя Иоанном Ивиропулосом (что ука­
зывает на его грузинское происхожде­
ние), но и самой программой живопис­
ного декора, включающего изображения
святых грузинской церкви.
В следующей главе дается тщательный
анализ архитектуры Бачковской костницы, определяется функциональное на­
значение частей этого двухэтажного со­
оружения. Автор рассматривает его как
результат своеобразного развития ран­
нехристианских церквей-гробниц.
Отмечая уникальный характер памят­
ника, к которому точных параллелей
найти не удается, Е. Бакалова обращает
внимание на некоторые родственные с гру­
зинским зодчеством моменты. В этом
аспекте упоминаются грузинские церкви
с подземными криптами, которые автор
вместе с другими исследователями счи­
тает возможным рассматривать как тип
сооружения, предшествующего
двух­
этажной церкви.
В плане определения подобных род­
15 Византийский временник, 42

ственных связей заслуживает внимания
наблюдение автора в связи с анализом
фасадного арочного декора, который при
сходстве с декором фасадов грузинских
и армянских церквей отличается от по­
следних большей пластичностью и пред­
ставляет, таким образом, пример пере­
работки элементов «кавказского зод­
чества» в духе старых болгарских тра­
диций. И здесь же автор подчеркивает
необходимость углубленного изучения ар­
хитектуры костницы на основе параллель­
ного исследования грузинских памят­
ников.
Изучение самой росписи Е. Бакалова
начинает с раскрытия ее идейного содер­
жания (III глава). Подробно рассматри­
вается вся программа росписи, иконо­
графия сюжетов, подбор «портретов»
святых, в результате чего устанавлива­
ется связь содержания росписи с за­
упокойным культом. Особое внимание
фиксируется на изображении трех гру­
зинских святых: Евфимия, Георгия Святогорцев (Мтацминдели) и Иллариона
Ивира. Изображение прославленных гру­
зинских святых — просветителей
гру­
зинского народа, деятельность которых
в разное время была связана с культур­
ными центрами за пределами Грузии,
автор справедливо рассматривает как
целенаправленный подбор святых, вы­
ражающий стремление представить идею
преемственности грузинских монашеских
традиций, унаследованных от великих
основателей православного монашества.
Указание, таким образом, на непосред­
ственные связи грузинской церкви в пе­
риод ее ориентации на Константинополь
со столицей византийской империи и
с Афоном действительно имело актуаль­
ное значение. Но Е. Бакалова приходит
еще и к другому, исторически важному
заключению, что подбор изображений
трех грузинских святых выделяет именно
тех подвижников, которые были известны
своей борьбой за независимость грузин­
ской церкви и грузинских монастырей.
Это глубже раскрывает значение приви­
легий Бачковского монастыря с его
строжайшим запретом принимать греков
в состав монастырского братства.
Рассматривая иконографию отдельных
композиций, автор оперирует обширным
сравнительным материалом и привле­
кает соответствующую научную литера­
туру. В некоторых случаях, как, к при­
меру, при иконографическом анализе
композиций Деисуса, может быть, сле­
довало бы расширить сравнительный ма­
териал за счет привлечения конкретных
грузинских памятников (а не ограничи­
ваться общим замечанием о широком
распространении в Грузии данной ком­
позиции). Немало интересных уточнений
помогло бы сделать также привлечение
высказываний грузинских исследователей
в связи с этим вопросом (Т. Вирсаладзе,
А. Аладашвили, Т.
Алибегашвили,
А. Вольская).
Специальную главу Е. Бакалова посвя­
щает определению эстетической ценности,
художественного
значения
росписи
(IV глава). На основе стилистического
225

анализа ею уточняется дата основной прежде всего типичные черты греческого
части росписи (первого периода расцвета искусства комниновской эпохи; мастера
Бачковского монастыря) — вторая по­ ее (в том числе и упомянутый главный
ловина XII в.
мастер-грузин), несомненно, получили
Надо отметить, что в пользу этой даты блестящую выучку в греческих столич­
убедительно свидетельствуют наглядное ных мастерских. Но связь монастыря
сравнение представленных рядом, на раз­ с культурой Грузии (которую все время
вороте страницы, типов лиц, манер раз­ подчеркивает и Е. Бакалова), упоми­
работки деталей в росписи Бачковской нание в росписи мастера-грузина обя­
костницы и росписи,
датированной зывает рассмотреть упомянутую тенден­
1195 г., храма св. Димитрия во Влади­ цию к линейности и в сравнении с гру­
мире. Несколько недостаточно в этом зинскими памятниками живописи (тем
плане аргументированы особенности об­ более что в самом исследовании автор
щей системы росписи Бачковской кост­ в связи с анализом архитектуры кост­
ницы. Верно отмеченные монументаль­ ницы
указывает
на
необходимость
ность, тектоничность, четкость границ привлечения
грузинских
памятни­
регистров росписи, роль орнамента в об­ ков).
щей системе росписи (распределение их
Привлечение грузинского материала
в толщинке окон, в границах членения помогло бы шире раскрыть и особенности
архитектурного пространства) больше ас­ портретных изображений в росписи XIV в.
социируются с характерными особенно­ (V глава). Автор справедливо сопостав­
стями памятников XI—середины XII в., ляет фронтальный аспект портрета царя
и привлеченные для сравнения в этом Ивана Александра с установившимися
аспекте памятники греческой монумен­ в палеологовском искусстве традициями
тальной живописи охватывают не точно и противопоставляет ему изображенных
определенный хронологический отрезок в три четверти Григория и Абасия БаXI—XII вв.
куриани, ктиторов Георгия и Гавриила.
Нам представляется, что для под­ Но в связи с последним фактом можно
тверждения своей датировки автор дол­ было бы вспомнить не только противопо­
жен был именно в этом аспекте больше ставление фронтальному аспекту цар­
акцентировать внимание не на трудно­ ского портрета Александра и его супруги
читаемой воображаемой «параболе», ко­ трехчетвертному развороту фигур Ко­
торой подчиняется распределение изо­ лонна и Десиславы в росписи Боннской
бражений, а ра функции арочных обрам­ церкви или портрету Владислава в рос­
лений (своеобразно смонтированных ри­ писи в Милешево, но и многочисленные
сованных арок и реальных пилястр), портреты в грузинских росписях XI—
объединяющих композиции обеих ре­ XIII вв. Именно грузинские росписи этого
гистров, — автор обращает на них вни­ периода последовательно придержива­
мание лишь в аспекте тектоничного, рит­ ются традиций изображения светских
мичного членения стен интерьера и рос­ портретов в трехчетвертном повороте
писи. В этой тенденции к единению ре­ (как бы «шествующими»), не дифферен­
гистров можно усмотреть зачатки того цируя в этом плане царские изображения
динамичного стиля, который дает о себе и портреты феодалов-ктиторов (тем более
знать в конце XII в. и достигает кульми­ что известны специальные исследования
нации в росписях начала XIII в.; в по­ как византийского, так и грузинского
следних уже определенно выступает под­ светского портрета, привлечение которых
чинение всех композиций и изображений так же помогло бы установить корни
общей для всего ансамбля росписи еди­ подобных отличных друг от друга тра­
ной линейной динамике. Яркой демон­ диций при изображении портретов в од­
страцией подобной эволюции стиля слу­ ном и том же памятнике).
жат грузинские росписи конца XII—
Отмеченные замечания не могут ума­
начала XIII в. Поэтому нам представ­ лить научного значения труда Е. Бакаляется необходимым привлечение в ка­ ловой, так как они не спорят с выводами
честве параллелей отличной от росписи автора, а предлагают рассмотреть допол­
Бачковской костницы системы росписи нительный материал, еще более убеди­
нартекса главного Гелатского храма (се­ тельно подтверждающий выдвинутые в ис­
редина XII в.). с его компактными, следовании положения.
обособленными, замкнутыми в себе ком­
Последняя глава книги посвящена оп­
позиционными единицами и все еще мо­ ределению исторического значения рос­
нументальной, но уже более динамичной писи костницы Бачковского монастыря.
росписью храма в Вардзиа последнего На основании проделанного в предыду­
20-летия XII в. Не представляя прямых щих главах тщательного анализа автор
аналогий к отдельным образам святых, приходит к справедливому заключению
эти росписи помогают яснее почувствовать о важности значения этого памятника
стилистические сдвиги в характере общей как для истории византийского, так и
системы росписи Бачковской костницы, для древнегрузинского искусства. Автор
позволяющие отодвинуть дату ее созда­ подчеркивает, что историческая жизнь
ния ко второй половине XII в. Необхо­ памятника, созданного на болгарской
димым представляется привлечение гру­ земле, обусловливает его тесную связь
зинских памятников и в связи с отмечен­ с болгарской средневековой культурой,
ной автором тенденцией росписи Бачков­ связь же с духовными проблемами средне­
ской костницы к линейности.
вековой Грузии определяет их принад­
Не вызывает сомнения, что роспись лежность и к древнегрузинскому искус­
Бачковской церкви-гробницы отражает ству. В свою очередь ряд особенностей
226

бачковских фресок, характерных для
византийской живописи третьей четверти
XII в., определяет их значение и для ис­
тории византийского искусства.
Представление портретов грузинских
деятелей в росписи XIV в. рядом с порт­
ретами болгарского царя Ивана Алек­
сандра, святых Константина и Елены,
Иоанна Богослова дало основание автору
заключить, что в подобном сопоставле­
нии нашло отражение представление бол­
гарского царя как «законного» наслед­
ника старых ктиторов-грузин. Таким об­
разом, и в этой, более поздней росписи
утверждается мысль о связи культур
двух стран.
Труд Е. Бакаловой является ценным

вкладом в науку о средневековом хри­
стианском искусстве. Привлечение ис­
торических документов, проникновение
в сущность богословских вопросов, помо­
гающих понять идейную направленность
росписи в тесной связи с идеологиче­
скими установками эпохи, стилистический
анализ росписи на основании широко
привлеченного сравнительного анализа
материала, приложение обширного науч­
ного аппарата определяют научное зна­
чение труда. Высокого качества фоторе­
продукции, резюме на нескольких ино­
странных языках делают исследование
доступным и для широкого круга чита­
телей.
В. Беридзе, Г. Алибегашвилв

Т. M a l m q u i s t . Byzantine 12th Century Frescoes in Kastoria. Agioi Anargyroi
and Agios Nikolaos tou Kasnitzi. Uppsala, 1979
Книга Т. Малмквист посвящена фрес­ ной для Константинополя, Прийти к этим
ковым ансамблям двух церквей, находя­ выводам автору удается в результате
щихся в Кастории. Фрески XII в. хра­ сравнения иконографии фресок и мозаик,
мов св. Бессребреников и св. Николая возникших в период 1081—1204 гг.
до сих пор не были исследованы пол­ (правление Комнинов и Ангелов) в Ви­
ностью, если не считать краткого описа­ зантии и странах ее влияния. Исследова­
ния некоторых композиций и надписей тель сопоставляет между собой изобра­
обеих церквей,1 сделанных в 1938 г. жения основных сюжетов в церквах Кон­
А. Орландосом .
стантинополя, Балкан, греческих ост­
Церковь св. Бессребреников, по­ ровов, Кипра, Сицилии, Руси и Сканди­
строенная и расписанная в первой поло­ навии, частично Грузии, Каппадокии,
Италии и Израиля. Таким образом, ав­
вине XI в., через полтора столетия,
в конце XII в., была покрыта фресками тором проделана чрезвычайно большая
вновь. Первоначальный слой живописи работа по сбору и систематизации ма­
частично сохранился в нартексе. Фрески териала. Книга дополнена важным и
же XII в., которым и посвящено исследо­ удобным для пользования приложением,
вание, расчищены от многовековой копоти в котором указаны все памятники мону­
и загрязнений только частично на се­ ментальной живописи конца XI—XII вв.
верной стене. Эта расчистка и позволяет и их библиография.
судить сейчас о некоторых особенностях
Значение этого приложения увеличи­
колорита. Эта маленькая базиликаль- вается для исследователей монументаль­
ного типа трехабсидная и трехнефная ной живописи еще и потому, что многие
церковь была расписана, как мы узнаем из приводимых памятников находятся
из надписи в нартексе, по заказу Феодора в труднодоступных местах или еще не
Лимниотиса, который и посвятил ее включены в научный оборот. С некоторыми
семи св. Бессребреникам. Семья Лим- из них автору не удалось внимательно
ниотисов известна нам уже в VIII в.
познакомиться. Так, скажем, Т. Малм­
как константинопольская. Феодор был квист знает состав фресок Кирилловской
не только заказчиком росписей храма церкви в Киеве (конец XII в.), но с осо­
св. Бессребреников, но и находящейся бенностями иконографии композиций она
рядом церкви св. Стефана.
не знакома. В связи с этим в приложении
Заказчиком же второй изучаемой церк­ среди русских памятников Кириллов­
ви Кастории — св. Николая — был Ни- ская церковь упоминается, но в текст,
кифор Казницу. О нем ничего неизвестно, в котором подробно исследована иконо­
но, возможно, и он происходил из сто­ графия, она не включена.
лицы. В иконографии росписей неболь­
Сравнение иконографических черт та­
шой зальной церкви св. Николая сильны ких разных в стилистическом отноше­
влияния Константинополя и мало про­ нии памятников, как сицилийские мо­
винциальных черт.
заики, фрески Древней Руси и Болгарии,
Как заключает автор, детально изу­ вполне правомерно. Благодаря проведен­
чивший иконографию росписей обеих ному сопоставлению становится особенно
церквей, создатели фресок были весьма ясной роль строгих правил иконографи­
традиционны: они следовали той системе ческого канона на протяжении XI—
расположения росписей, которая была XII столетий в самых разных странах.
принята в Византии в XII в. Анализ
Однако далеко не всегда те черты, ко­
композиций позволяет Т. Малмквист ут­ торые Т. Малмквист рассматривает в этой
верждать, что художники придержива­ части книги, можно считать иконографи­
лись особенностей иконографии, характер- ческими особенностями. Некоторые из них
скорее представляют черты стиля. На­
пример, автор отмечает, что в сцене
1
«Встречи Марии и Елизаветы» во фреске
'Ορλάνδος Α. Τα βυζαντινά μνημεία της
церкви Курбиново обе женщины изобра­
ί Καστοριάς. — Άρχεΐον των βυζαντινών μνημεί­
жены бросающимися друг к другу гоων της 'Ελλάδος, 1988, σ. 110—160.
15*

227

J

раздо более стремительно, чем во фреске
храма св. Софии в Киеве (с. 76). Как
известно, динамичные композиции, под­
черкнутое движение, развевающиеся мно­
гочисленные складки одежд — особен­
ность, характерная для всех росписей
в церкви Курбиново. В мозаиках собора
в Монреале в сцене «Входа Христа
в Иерусалим», как указывает исследова­
тель, представлены 12 апостолов, в то
время как в других памятниках XII в.
в той же сцене их два или четыре (с. 58,
60). Однако и это нельзя принять за иконо­
графическую особенность сицилийских мо­
заик, так как любовь к большим много­
фигурным композициям вообще харак­
терна для стиля мозаик, покрывающих
стены огромного собора в Монреале.
Иногда, к сожалению, автор только
указывает на иконографические особен­
ности, не стремясь их объяснить. Так, мы
узнаем, что обычно в Преображении от
Христа исходят восемь лучей, а в мозаике
Палатинской капеллы в Палермо их
только шесть (с. 54). Почему авторы
композиции в капелле предпочли это
число, столь важное в христианской
символике как напоминание духовной
сущности Христа, из текста книги не
ясно.
Совершенно особое значение имеет вто­
рая часть книги Т. Малмквист, посвя­
щенная анализу стилистических особен­
ностей фресок церквей св. Бессребрени­
ков и св. Николая. В церкви св. Бес­
сребреников, как утверждает автор, явно
видны две манеры исполнения. Как спра­
ведливо указывает Т. Малмквист, ху­
дожники, что не обычно для византий­
ских ансамблей монументальной жи­
вописи, не хотели объединить манеру
исполнения каждого из них между собой.
Более консервативный и более слабый
мастер стал работать, как верно заклю­
чает автор, первым, так как он выпол­
нил сцены, расположенные в верхней
части стен и в абсиде центрального нефа.
Второй, основной мастер создавал свои
композиции сразу же после первого.
К такому выводу Т. Малмквист приходит
на основании стилистического сравнения
двух манер исполнения.
Деисус, заключенный в медальоны, и
Богоматерь с архангелами, несмотря на
то что находятся в верхней зоне росписей,
не принадлежат, как заключает автор на
основании изучения стиля, первому ма­
стеру. Может быть, их автором был уче­
ник второго, гораздо более талантливого
художника, и он, закончив роспись
церкви св. Бессребреников, принял уча­
стие в создании фресок церкви св. Ни­
колая (с. 98).
Впервые Любинкович в 1940 г. подняла
вопрос о близости второго, лучшего
художника храма св. Бессребреников
к автору фресок в Курбиново 2 . К тому3 же
заключению пришли М. Райкович и
2
JbôuHKoeuh M. Стара црква села
Курбиново. — Старинар, 1940, XV, с.
101—123.
8
PajKoeub M. Трагом зедног византи-

228

Л. Хадерманн-Мисгвиш*. После этого·
в науке
начались споры. С. Пелеканидис ъ высказал предположение, что ху­
дожник, работавший в Курбиново, был.
второстепенным копиистом основного ма­
стера церкви св. Бессребреников. Т. Малм­
квист решительно выступает против?
идеи о том, что один художник копировал
другого. По ее мнению, в Курбиново
некоторые детали изменены так, что со­
здается впечатление, будто здесь тот ж&
художник, который работал в церкви
св. Бессребреников, стремился усовер­
шенствовать свою манеру (с. 99) или уче­
ник хотел быть независимым от своего
учителя (с. 100).
Тот художественный стиль, для ко­
торого характерно стремление подчерк­
нуть движение с помощью увеличения
числа складок одежд, изогнутые позы,
построение
композиций по диагонали,
жил в византийском искусстве недолго.
Из Константинополя он быстро распро­
странился в 1170—1180-х годах по им­
перии. Он характерен для фресок Кур­
биново в Македонии, Лагудеры на Кипре,
мозаик Монреаля в Сицилии, фресок
Аркажей в Новгороде. К нему принадле­
жат и композиции, созданные лучшим
художником в церкви св. Бессребре­
ников.
В церкви св. Николая выполнял ком­
позиции один мастер, у которого были
помощники. Эти росписи отличаются го­
раздо большим единством стиля. Их ав­
торы работали в те же годы, что и созда­
тели росписи храма св. Бессребрени­
ков, но принадлежали к другой художе­
ственной мастерской. Может быть, они г
как несколько смело полагает Т. Малм­
квист, были учениками тех, кто расписы­
вал Нерези. Один из них был преемником
того художника, который участвовал
в оформлении храма св. Бессребрени­
ков.
Итак, книга посвящена если не веду­
щим, то выдающимся произведениям ви­
зантийской монументальной живописи
комниновского периода. Она дает пред­
ставление не только о двух одновремен­
ных памятниках Кастории, но благодаря
привлечению огромного сравнительного
материала о всем значении византийского
искусства комниновского времени, ши­
роком распространении его влияния,
разнообразии монументальной живописи.
Приложение к книге может быть рассмот­
рено как самый полный и удобный для
пользования справочник.
В. Д. Лихачева

ског сликара. — Зборник Радова САН,
1955, IV, с. 207—212.
4
Hadermann-Misguich L. Kurbinovo.
Les fresques de Saint-Georges et la peinture
byzantine du XII siècle. Bruxelles, I—II,
1975.
6
Pelekanidis St. I piii antichi affrischi
di Kastoriâ. — In: XI corso di cultura
sull'arte Ravennate e Bizantina. Ravenna,
1964, p. 360—361.

Палеографическая заметка о Мадридской рукописи Скилицы [в связи с работами:
N. G. Wilson. The Madrid Scylitzes. — Scrittura e civiltà, 1978, Ν 2, p. 209—
219, pi. I—IV; A. Grabar, M. Manoussacas. L'illustration du manuscrit de Skylitzès de la Bibliothèque Nationale de Madrid. Venise, 1979 (Bibliothèque de l'In­
s t i t u t Hellénique d'Etudes Byzantines et Post—Byzantines de Venise, N 10) ^
XXI+210 p., illustrations en couleurs (pi. I—XL), illustrations en noir et blanc
(îig. 1-272)].
Рецензируемые работы являются этап­
ными в изучении выдающегося памят­
ника византийской книжной культуры —
уникальной Мадридской рукописи Хро­
ники Иоанна Скилицы: в первой из них
путем палеографического анализа впер­
вые доказывается, что этот манускрипт
был изготовлен в Палермо в середине
XIIB.; вторая, вновь публикуя значитель­
ное число миниатюр рукописи и впервые
давая издание всех надписаний к миниа­
тюрам (легенд), существенно расширяет
возможности исследования памятника.
Обе работы вышли почти одновременно,
так что А. Грабар и М. Мануссакас,
хотя и успели ознакомиться с аргумен­
тацией Н. Вильсона, датировка рукописи
которого отличается от всех существую­
щих датировок, уже не смогли обсудить
ее так, как она того заслуживает.
Н. Вильсон, которому греческая кодикология и история византийской культуры
обязаны целым рядом важнейших работ 1,
палеографических
уточнений и попра­
вок 2 , на этот раз выступил с исследова­
нием, позволяющим решить вопрос о да­
тировке и локализации Мадридской ру­
кописи Скилицы. Как известно, боль­
шинство палеографов и историков визан­
тийского искусства относят время напи­
сания манускрипта3 к середине—второй
половине XIII в. Что касается места
создания рукописи, то здесь исследова­
тели почти единодушны, считая, что ру­
копись обязана своей жизнью одному из
греческих скрипториев Южной Италии 4 .
Вильсон установил, что один из пис­
цов медицинской рукописи Vat. gr. 300,
переписавший текст на лл. 211 об.—
230 об., идентичен II писцу мадридского
Скилицы, рукой которого писаны не
содержащие миниатюр лл. 88—95 об.
1
Wilson N. Mediaeval Greek Bookhands. Examples selected from Greek
manuscripts in Oxford libraries. Text,
Plates. Cambridge/Mass., 1973; Idem. The
Libraries on the Byzantine World. —
GRBS, 1967, 8, p. 53—80; Idem. Scho­
larly hands of the middle Byzantine pe­
riod. — PGB, p. 221—239; Idem. Nicaean
and Palaeologan hands: introduction to
a discussion. — PGB, p. 262—267; Rey­
nolds L. D., Wilson N. G. Scribes and
scholars. A guide to the transmission of
Greek and Latin literature. London, 1968
(21974).
2
Wilson N. G. Three Byzantine Scri­
bes.
— GRBS, 1973, 14, p. 223—228.
3
Sevcenko I. Poems on the Deaths of
Leo VI and Constantine VII in the Madrid
Manuscript of Scylitzes. — DOP, 1969—
1970, vol. XXIII—XXIV, p. 187.
4
Ibidem.

и 187—194 об. Мадридской рукописи 5 .
Эта идентификация решает вопрос о да­
тировке и локализации Мадридской ру­
кописи почти автоматически.
Вати­
канский кодекс содержит греческий пере­
вод арабского медицинского трактата
Абу Гафара ибн ал-Газзара (лл. 11—267),
а также другие медицинские тексты. Юж­
ноитальянское происхождение рукописи
доказывается 1) упоминанием в тексте
(л. 17) и в маргинальных схолиях Фи­
липпа Ксероса, доктора из Реджо, 2) на­
личием в одной из маргинальных заметок
указания на знаменитую медицинскую
школу в Салерно (л. 248), 3) разлиновкой
некоторых пергаменных
листов рукописи
карандашом 6 , 4) фактом написания текста
на лл. 262—273 почерком «стиля Реджо»,
наиболее зрелые
образцы
которого
(а именно к ним можно причислить и
указанную часть Ватиканской
рукописи)
относятся к середине XII в. 7 Поскольку
Ватиканская рукопись представляет со­
бой не случайный конволют, составлен­
ный разными писцами и в разное время,
а сознательно и органично созданный
единый по тематике сборник медицинских
сочинений, то всех основных писцов
текста и схолий, в том числе и писца
лл. 211 об.—230 об., отождествляемого
Вильсоном со II писцом мадридского
Скилицы, следует относить к южноиталь­
янским переписчикам середины XII сто­
летия.
Опираясь на наблюдения А. Грабара 8
о третьем и четвертом стилях живописи
миниатюр Мадридской рукописи, которые
менее, чем первые два, зависят от визан­
тийских образцов и имеют черты, позво­
ляющие поместить эту часть миниатюр
между свитками Exultet (XI в.) и Берн­
ской рукописью исторической поэмы
Пьетро де Эболи (начало XIII в.), а также
о наличии мусульманских мотивов в ми5
Wilson N. G. The Madrid Scylitzes. —
Scrittura
e civiltà, 1978, № 2, p. 211—212.
6
Эта кодикологическая особенность
характеризует именно греческие рукописи
Южной Италии XI—XII вв.; см.: Le­
roy J. La description codicologique des ma­
nuscrits grecs de parchemin. — PGB,
p. 35; Idem. Les manuscrits grecs d'Ita­
lie. — Codicologica. 2. Eléments pour
une codicologie comparée. Leiden, 1978,
p. 63.
7
См.: Canart P. et Leroy J. Les manu­
scrits en style de Reggio. Etude paléo­
graphique
et
codicologique. — PGB,
p. 241—261.
8
См.: Grabar A. Les illustrations de
la Chronique de Jean Skylitzès à la Bib­
liothèque nationale de Madrid. — Cahiers
archéologiques, 1971, XXI, p. 203—208.

229

ниатюрах второй группы, Вильсон пола­
гает, что наиболее вероятным центром
создания такого манускрипта в середине
XII в. мог быть дворцовый скрипторий
в Палермо, чья работа не могла не отра­
жать разнообразия интересов королев­
ского двора и не испытывать влияния
греческого, латинского и арабского те­
чений в культуре Сицилии. Прослеживая
пути проникновения из Константинополя
в Палермо иллюминованного списка Скилицы, послужившего протографом Мад­
ридской рукописи, Вильсон предлагает
следующее построение: с поднесенного
автором василевсу и хранившегося в им­
ператорской библиотеке в Константи­
нополе иллюминованного оригинала Хро­
ники Иоанна Скилицы в 1158 г. была снята
копия для Генриха Аристиппа, посла
Сицилийского королевства к Мануилу I
Комнину и одного из самых видных
интеллектуалов Палермо; эта рукопись,
доставленная тогда же в Сицилию, и яви­
лась протографом Мадридской рукописи,
изготовленной, по мнению Вильсона, не
позже 1160 г.
Палеографические наблюдения Н. Виль­
сона представляются нам неопровержи­
мыми. Датировка Мадридской рукописи
Скилицы является теперь окончательно
доказанной. Убедительной выглядит и
гипотетически восстанавливаемая исто­
рия создания этого манускрипта.
Обратимся теперь к книге А. Грабара
и М. Мануссакаса. Она состоит из Вве­
дения («Мадридская рукопись, ее иллю­
страции и сопровождающие их легенды»—
с. 3—22) и трех частей (I — «Описание
миниатюр с их легендами» — с. 25—128;
II — «Исследование приемов иконографов
и художников» — с. 131—166; III —
«Очерк о художниках рукописи. Место
и дата иллюстраций» — с. 169—195).
Почти половина этой прекрасно издан­
ной работы отведена воспроизведению
миниатюр рукописи, причем 40 миниатюр
изданы в цвете (по словам Грабара,
впервые при издании миниатюр мадрид­
ского Скилицы удалось сохранить цвет
подлинника; см. с. 4), а 272 — в чернобелом варианте. Книга содержит также
библиографию использованных авторами
работ, которые посвящены Хронике Ски­
лицы и Мадридской рукописи, предисло­
вия авторов, общий указатель и резюме
на греческом и итальянском языках.
Описание всех миниатюр кодекса (при
этом исправлены неточности барселон­
ского издания 1965 г.), издание на гре­
ческом языке легенд к миниатюрам
(у Эстопаньяна они были изданы частично
и в испанском переводе), указатели соб­
ственных имен, встречающихся в леген­
дах (с. 121—128), и основных сюжетов
иллюстраций (с. 136—143), качественное
воспроизведение более половины миниа­
тюр рукописи с их легендами и боль­
шими фрагментами примыкающего к ним
текста — все это делает данную книгу
важнейшим instrument de travail для исто­
риков византийского искусства и палео­
графов.
Работа между авторами распределена
следующим образом: описание и анализ
230

миниатюр принадлежит А. Грабару, ис­
следование и издание легенд — М. Мануссакасу. Не считая себя вправе зани­
маться разбором и оценкой искусствовед­
ческой части книги, мы хотим останови­
ться на том ее разделе, который посвящен
легендам миниатюр.
Необходимо отметить, что в рецензи­
руемой книге мы имеем не только editio
prmceps греческого текста легенд, но
и первое их исследование в полном объеме.
Мануссакасом изучены, как нам пред­
ставляется, решительно все вопросы, ко­
торые возникают при анализе легенд:
соотношение легенд и миниатюр, легенд
и надписаний глав текста Хроники, чи­
сло легенд у каждой миниатюры, типы
письма, которыми писаны легенды, фор­
мулы, источники и язык легенд, встре­
чающиеся ошибки, значение легенд для
исследования миниатюр и текста Мадрид­
ской рукописи.
Одним из основных является, конечно,
вопрос о датировке легенд и их писцах.
Что касается датировки легенд, то Мануссакас справедливо полагает, что надписания к миниатюрам относятся к тому же
времени, что и основной текст рукописи
и сами миниатюры: нужно лишь учиты­
вать, что последовательность появления
трех частей памятника была, несомненно,
следующей — текст, миниатюры, легенды.
Как же датируется Мадридский кодекс?
Мануссакас приводит на этот счет мнение
некоторых исследователей рукописи и
палеографов — Χ. Μ. Φ. Помара (1175—
1250 гг.), А. Турина (1275—1300 гг.),
X. Хунгера (ок. 1300 г.), И. Шевченко
(1250—1300 гг.) (как мы уже отметили,
ему удалось ознакомиться и с точкой
зрения Н. Вильсона) — и принимает за
основу датировку А. Грабара, относя­
щего рукопись ко второй половине —
концу XIII столетия. К этому же вре­
мени должны, естественно, принадлежать
и легенды миниатюр (с. 11—12).
Кто писал легенды? «К сожалению, —
говорит автор, — дать ответ на этот воп­
рос в категорической форме нельзя»
(с. 14). Помар (1964 г.) и Шевченко
(1969—1970 гг.) считали, что легенды пи­
саны рукой I писца рукописи; к ним по
существу примыкает и Эстопаньян (1965 г.),
исключивший из числа писцов легенд
II писца. Де Боор (1905 г.) полагал, что
надписания к миниатюрам были сделаны
иллюстратором (т. е. одним из иллюстра­
торов) кодекса. Приведя мнения этих
исследователей, Мануссакас отвергает их
на базе филологических наблюдений над
текстом рукописи и легенд (с. 14—15),
не давая, однако, своего ответа на по­
ставленный вопрос.
Изучая материалы, опубликованные
в рецензируемых здесь работах, мы
пришли к выводам, отличающимся от
существующих в специальной литературе
точек зрения относительно писцов текста
Мадридской рукописи и легенд. Недо­
статком нашей работы является то, что
свои заключения мы основываем не на
анализе «живой» рукописи, при котором
можно было бы учесть нюансы кодикологии и палеографии манускрипта, а на изу-

чении опубликованных иллюстраций мад­
ридского Скилицы как в статье Вильсона
и книге Грабара — Мануссакаса, так
и в работах Эстопаньяна, Шевченко,
Божкова; кроме того, нам благодаря лю­
безности проф. М. Мануссакаса были до­
ступны многочисленные фотографии раз­
личных листов рукописи с образцами
почерков I и II писцов.
Обычно исследователи делят всю работу
по копированию текста мадридского Ски­
лицы на две неравные части: I писцом
переписаны все те листы, которые имеют
миниатюры, тогда как рука II писца,
принадлежащего, судя по почерку, к той
же школе, что и основной каллиграф,
распознается на листах, где имеется так
и оставшееся незаполненным свободное
место для иллюстраций, — лл. 88—
95 об. и 187—194 об. Листы без миниатюр
составляют два целых кватерниона, и
этот факт дал Н. Вильсону основание для
предположения β том, что две тетради
были утрачены, по-видимому, вскоре
после завершения работы над рукописью,
тогда, когда еще можно было найти писца,
имевшего однотипный с писцом рукописи
почерк, но уже отсутствовали худож­
ники, рисовавшие
миниатюры Мадрид­
ского кодекса э . Будем ли мы придержи­
ваться этой гипотезы или попытаемся
выдвинуть какое-то иное предположение,
в любом случае ясно, что рукопись не
вышла еще из той среды, где она полу­
чила свою жизнь. Но ясно также и то,
что обстоятельства, при которых созда­
валась эта рукопись, в момент ее реста­
врации, дополнения двух тетрадей ка­
ким-то образом изменились: отсутст­
вовал и каллиграф, первоначально рабо­
тавший над копированием текста (если
придерживаться мнения о двух писцах
манускрипта), и иллюстрировавшие книгу
художники.
Исследование почерка основной части
рукописи и лл. 88—95 об., 187—194 об.
привело нас к заключению о тождестве I
и II писцов мадридского Скилицы. Ана­
лиз почерка I писца не на отдельных
листах, а на пространстве многих листов
текста, а также многочисленных бесспор­
но принадлежащих этому писцу легенд
выявляет решительно все те моменты
(большая беглость, небрежность в напи­
сании отдельных букв, лигатур, сокра­
щений), которые определяют «лицо по­
черка» II писца. И наоборот: у II писца
проявляются все особенности почерка
I писца — разница лишь в том, что текст
двух новых тетрадей писан менее кал­
лиграфично, быстрее, без того старания
и того запаса времени, которые первона­
чально позволяли выводить каждую букву,
украшать письмо удлинением вертика­
лей каппы и фи, писать не размашисто,
а «плотно», что, как известно, требует от
писца постоянного контроля над собой.
Видимо, те изменившиеся обстоятельства,
о которых мы говорили выше, послужили
причиной изменения отношения писца
9
Wilson N. G. The Madrid Scylitzes,
p. 211—212.

к работе: он пишет своим обычным почер­
ком, а не той его каллиграфической
разновидностью, какой он переписывал
текст сравнительно незадолго (как можно
думать) до этого.
Если наша идентификация верна, то
Может быть решен и вопрос о писцах ле­
генд к миниатюрам. Колебания М. Ма­
нуссакаса здесь не случайны: придер­
живаться мнения о двух писцах текста
рукописи и считать, что легенды писаны
лишь I писцом (точка зрения Помара, Эс­
топаньяна, Шевченко), едва ли воз­
можно — во многих легендах бесспорно
проявляется почерк I писца, тогда как
Другие легенды, а иногда только части
Целых легенд писаны более беглым почер­
ком — по нашему мнению, тем, который
определяли как почерк II писца. Анализ
письма легенд показывает, что писец де­
лает надписания к миниатюрам полуунциалом с примесью элементов минускула
(лучший образец — надписание текста
всей рукописи на первом основном листе),
Как правило, тогда, когда он распола­
гает свободным пространством для текста
легенды; отсутствие необходимого места
для легенды заставляет его прибегать
К скорописи, позволяющей на незначи­
тельном пространстве вписать весь тот
текст легенды, который писец копирует
с оригинала. Можно заметить, что писец
не всегда делает правильные расчеты, и
поэтому начальная часть легенды писана
полуунциалом, а ее окончание — ско­
рописью (но никогда — наоборот!).
Итак, мы считаем, что как текст мад­
ридского Скилицы, так и все легенды
К миниатюрам писаны одной рукой.
Необходимо остановиться еще на одном
моменте, который, по мнению Манусса­
каса, является важным при исследовании
Письма текста и легенд Мадридской ру­
кописи. Сопоставляя легенды, написан­
ные, согласно мнению некоторых исследо­
вателей, I писцом, и соответствующие
им (а иногда и дословно совпадающие
с ними) части текста Хроники Скилицы,
он приходит к выводу о невозможности
отождествления писца легенд и писца
Текста, ибо, полагает он, невозможно,
чтобы один и тот же переписчик правиль­
но писал текст, но делал ошибки в тех же
словах в легендах (с. 14). Соображение
Мануссакаса было бы верным, если счи­
тать, что текст легенд не был скопирован
с оригинала, а сочинен самим писцом,
исходя из содержания иллюстрируемого
отрывка Хроники. Между тем это не
так: легенды Мадридской рукописи ско­
пированы с того же оригинала, что и
текст всего сочинения; писец — автор
легенд не только избежал бы в надписаниях к миниатюрам орфографических
ошибок, но и не допустил бы неверного
Наименования миниатюры (см., напри­
мер, табл. I в цветном и черно-белом
Изображении). Ясно, что все отмеченные
в рецензируемом издании ошибки в ле­
гендах (с. 13, 19—21) восходят к ориги­
налу, где они были написаны не писцом
текста Хроники, но иллюстраторами:
Как свидетельствуют
многочисленные
надписи миниатюр, икон, памятников
2Л

монументальной живописи и приклад­
ного искусства, художники обычно до­
пускают в надписях именно те ошибки
итацизма, смешения о и ω, пропуски
букв и т. п., какие выявлены в легендах
Мадридской рукописи. Итак, указанное
Мануссакасом противоречие снимается
и не может служить препятствием для
отождествления писца текста и писца
легенд мадридского Скилицы.
В заключение мы хотели бы обратить
внимание на перспективу исследования
создавшего Мадридскую рукопись Ски­
лицы скриптория, которая открывается
после выхода в свет работы Вильсона.
Хотя каллиграфический почерк писца
кодекса не оставлял сомнений в том, что
перед нами — писец-профессионал высо­
кого класса, из-под пера которого дол­
жны были появиться многочисленные
книги, до сих пор не существовало ма­
териала, позволившего бы, с одной сто­
роны, подтвердить такое предположение,
а с другой — включить продукцию этого
выдающегося переписчика в рамки работы
определенной мастерской. Указанное об­
стоятельство и порождало те трудности,
которые возникали до последнего вре­
мени в связи с датировкой Мадридской
рукописи. Теперь, с идентификацией
Вильсона, палеографическая уникаль­

ность Мадридского Скилицы преодолена,
а доказанная оксфордским исследовате­
лем датировка рукописи (середина XII в.)
позволяет конкретизировать дальнейшие
поиски тождественного или похожих
почерков. О некоторых результатах таких
поисков в московских хранилищах мы
можем сообщить
уже сейчас: в рукописи
ГИМ № 61 10 текст отрывков из сочине­
ний Григория Богослова частично (лл. 1,
4—4 об., 8) писан почерком, исключи­
тельно близким, хотя и не столь калли­
графичным, к почерку писца Скилицы;
сходство особенно бросается в глаза при
сопоставлении указанных мест Москов­
ской рукописи с легендами или частями
легенд Мадридского кодекса, написан­
ными скорописью.
10
См.: Архим. Владимир.
Система­
тическое описание рукописей Московской
Синодальной (Патриаршей! библиотеки.
Часть первая. Рукописи греческие. М.,
1894, с. 60. Рукопись, по-видимому, пра­
вильнее относить к XI в., а лл. 1—8 —
к середине XII в. Толстый грубый пер­
гамен, почерки двух писцов и оформле­
ние этой начальной тетради позволяют
локализовать лл. 1—8 Южной Италией.

Б . Л. Фонкич

Византийский

временник,

т о м 42

АННОТАЦИИ
Prosopograpfrisches Lexikon der Palaiologenzeit. 2 . — 4 . Faszik. (Veröffentlichun­
gen der Kommission für Byzantinistik, Bd. I), Wien, 1977—1980. 260+170+208
S. + Begister (168 S.).
Вышли в свет очередные выпуски Про- свидетельств византийских источников
сопографического лексикона палеологов- о Руси, территории Северного Причерно­
ского времени (PLP), подготовленные морья, Кавказа, Прибалтики. В двух
Э. Траппом при сотрудничестве Р. Валь­ рассматриваемых выпусках фигурируют
тера и Г.-Ф. Бейера (в работе также известные по византийским актам вели­
участвовали
К.
Штурм-Шнабель, кие князья Димитрий Донской, Василий I,
Ф.-Г. Ланг, А. Нейгольд и др.). Второй серпуховско-боровский князь Владимир
выпуск открывает новую серию византино- (Βολοντίμοιρος) Андреевич
Храбрый —
ведческих изданий (первый номер серии участник Куликовской битвы, посол Ди­
задним числом присвоен первому вы­ митрия Донского к константинопольскому
пуску) — «Публикации комиссии по ви- патриарху Даниил (1370 г.), митрополит
зантинистике»,
которую
возглавляет
Галича Гавриил (около 1330—1335/6),
Г. Хунгер.
архиепископ Суздаля Дионисий-Давид
Второй, третий и четвертый выпуски (около 1381—1383/4), суздальский епи­
(носящие по замыслу авторов предвари­ скоп Евфросиний (1389—1407), основа­
тельный характер) охватывают 6519 лиц, тель Симонова монастыря в Москве Феозафиксированных в грекоязычных источ­ дор, Исидор Киевский и др. В лекси­
никах периода правления Палеологов. коне расписаны важные для историков
Таким образом, по всем четырем издан­ Руси публикация М. Приселкова и
ным томам проходит более девяти тысяч М. Фасмера отрывков В. Н. Бенешевича
имен — от Аарона до Иосуфа ('[ωσούφης).
по истории русской церкви XIV в.
В последних выпусках наиболее пред­ (из которой в числе других приводится
ставительны семьи Вальсамонов, Варда- Ярослав,
Γερόσθλαβος,
Васильевич —
нов, Вардов, Ватациев, Велканов, Вел- муромский князь 1330 г.), а также крат­
конов, Вотаниатов, Вранов, Вриениев, кая хроника № 85 (Шрайнер), охваты­
Гавалов, Гавров, Главов, Глик, Гудилиев, вающая события 1328—1347 гг. (в ней
Даласинов, Диасоринов и Диасоритов, фигурируют новгородский архиепископ
Дисипатов, Докианов, Дросов/Дроси- Василий, епископы Гавриил Ростовский,
нов, Дук, Дукопулов, Евгеников и др.
Григорий Холмский, Григорий Рязан­
Велико число патронимов, омонимич­ ский, Даниил Суздальский, Евфимий
ных этнонимам (в данном случае неиз­ Смоленский, иеромонах Ефрем и др.).
бежна проблема степени «патронимиза- Впрочем, правомерность
привлечения
ции» имени). Интересно отметить полное этого созданного на Руси памятника для
отсутствие (Даватины, Диогены, Доксо- Палеологовского лексикона уже обсужда­
патры, Вахрамии/Врахамии) или еди­ лась рецензентами, как и принципы ото­
ничные упоминания (Вурцы, Василаки, ждествления лиц, упомянутых под раз­
Евгенианы и др.) в Палеологовском ными годами, но имеющих одно и то же
лексиконе семей, представителей которых
имя (в данном случае иеромонах 1329 г.
известно немало в XI—XII вв.
Гавриил идентифицируется с епископом
Издание лексикона поможет при прове­ Ростова 1343 г., а кандидат 1330 г. на суз­
дении статистических исследований по дальский, а затем и тверской епископ­
демографии. Сейчас, когда издана почти ский престол принимается за одно и то же
половина материала, обращает на себя лицо).
внимание значительное место — после
В последних выпусках лексикона при­
Константинополя — Халкидики, Афона, водится более 50 лиц, связанных с Кры­
затем Серр, Фессалоники, Кипра, Тра- мом, — преимущественно
крымские
пезунда, а также Крита, Кефалинии. иерархи, чиновники. Подавляющая часть
Бросается в глаза большой удельный вес их собрана М. Нистазопулу, упомянута
монашества,
священников.
Наиболее в актах и надписях.
многочисленны группы землевладельцев
С историей нашей страны также свя­
и париков.
заны приводимые в византийских памят­
Для историков русско-византийских никах и зафиксированные лексиконом име­
связей важно будет обобщение в рецензи­ на великого литовского князя Битов τ аруемой публикации просопографических Витольда (Βητέλτος), монгольского эмира
233

Едигея (Έτιγίς), русского Евстафия, умер­
шего в 1347 г. в Вильне, и др. Среди из­
вестных византийцам деятелей Грузии —
царь Грузии, затем царь Имеретии Да­
вид IV Нарин, упоминаемые также Ми­
хаилом Панаретом грузинский царь Да­
вид VII и его дочь — трапезундская ца­
рица Евдокия, царевич Давид VIII и
упоминаемый Сфрандзи царь Георгий
VIII. Указаны также работавший в Гру­
зии константинопольский художник Мануил Евгеник и грузинский архиепископ
Евфимий (1334 г.).
В источниках палеологовского времени
называются и многие деятели итальян­
ского Возрождения — Анджело Вадио
да Римини, Джорджо Валла, Франческо Барбаро, Бонино Момбрицио да
Милано, Галеотто Марцио да Нарни,
Кристофоро Гаратоне ди Пьетро, Джорджо
Мерула да Алессандрия, Гуарино да Ве­
рона, Баттиста Гуарини, Грегорио Гуа­
рино, Никколо Гуарино, Анджело Дечембрио, Пьетро Кандидо Дечембрио,
Рафаэле Зовензони и др.
Изданные выпуски лексикона могли бы
быть дополнены следующими лицами (все
сокращения даются в соответствии с си­
стемой PLP):
= * ' Άννα

D: ΧΙΙ/ΧΠΙ вв., Константинополь
(возможно, монастырь Иоанна Предтечи
Петра).
V : Возможно, жена (?) или сестра (?)
Γεώργιου.

Q : (HSS.) Leb Ruk 41.
S : Фармаковский Б. В. Византийский
пергаменный свиток с миниатю­
рами, принадлежащий Русскому
археологическому институту в Кон­
стантинополе. — IRAIK, 6 (1901),
253—259; Гранстрем Е. Э. Грече­
ские рукописи Библиотеки Акаде­
мии наук СССР. — Исторический
очерк и обзор фондов Рукописного
отдела Библиотеки Академии наук,
вып. П. М., Л. (1958), 284; Gran
Len IV, 169, Ν 309.
А : Датировка поминальной записи —
Leb Ruk 217.
= *Άντιοχίσσα Ειρήνη

D : XIII или XIV в. (Панченко), XII
(?) в. (Шандровская).
Q : (SPHR.) Панченко В. А. Каталог
моливдовулов. — IRAIK, 8 (1903),
213, № 19; Шандровская В. С.
Поправки и дополнения к «Ката­
логу моливдовулов» Б. А. Пан­
ченко. — VV/NS, 38, (1977), 116.
= Αρσένιος Κρητας

В : священник (πάπας) в Фэсеалонике,
1474 г.
D : 1474-08 или ранее.
R : получает рукопись от иеромонаха
Досифея (ϊοσί»εο; = № 5628 PLP).
I : владелец рукописи.
Q : (HSS.) Наследова Р. А. Владельче­
ская запись греческой рукописи
№
348
Исторического
музея
в Москве. — VV/NS, 37, (1976),
148.
А : Владельческая запись иеромонаха
Досифея в cod. Mosqu. 348 издана
Владимиром не полностью (Vlad
508)
= * Γεώργιος
D : Х П / Х Ш вв., Константинополь
(возможно, монастырь Иоанна Пред­
течи Петра).
V : Возможно, муж (?) или брат (?)
'Άννης.
' " " " Leb Ruk 41.
(HSS
см. выше: 'Άννα).
Конечно, хронологически эти данные
источников могут выходить за рамки
1261—1453 гг., но связь данных лиц
с палеологовским временем возможна.
По поводу принятой в издании системы
описания лиц следует подумать, не
лучше ли cursus bonorum (раздел В) да­
вать в хронологическом порядке. Не­
ясна крымская локализация
Зихии
(№ 2403) и малоазийская — Алании
(№ 4392). Очень удобен регистр, выходя­
щий с каждым фасцикулом отдельной
тетрадью. Однако бросилась в глаза пута­
ница с № 1002—1004 ('Άννα). Во всех
индексах рецензируемых выпусков АннаКонстанца Гогенштауфен указана за
№ 1004 (хотя в лексиконе она — № 1002),
русская княжна Анна Васильевна —
за № 1002 (в действительности № 1003),
а Анна — жена валашского воеводы Вла­
дислава Иоанна — за № 1003 (на самом
деле — № 1004). В регистре к самому
первому выпуску все эти отсылки индек­
сов были правильными. В указателе
не отражено и крымское местоположение
Херсона (№ 2399, 4070). За № 4701 в по­
следней тетради (Register 2) указан
Дадиани; однако ни такого номера (вто­
рой фасцикул оканчивается № 4677,
следующий начинается в соответствии
с принятой авторами системой с новой
тысячи — с № 5001), ни такого лица
в лексиконе обнаружить мне не удалось.
В целом данное издание становится хо­
рошим современным справочником, не­
обходимым в работе византиниста.
М. Б .

Les regestes des actes du Patriarcat de Constantinople, vol. 1 (Les actes des pat­
riarches), fasc. V (les regestes de 1310 à 1376)/Par J. Darrouzès. P a n s , 1Э77. 601 p.
Объемистый том пятого выпуска про­
должает публикацию регест актов кон­
стантинопольского патриарха. Он под­
готовлен знатоком
административной
структуры и делопроизводства патриар­
хата, дипломатики патриарших грамот
234

Ж. Даррузесом 1 , принявшим эту эста­
фету от В. Грюмеля и В. Лорана. Том
1
См. его фундаментальный труд о служ­
бах патриархата: Darrouzès J. Recherches
sur les offikia de l'Eglise byzantine. Pa-

включает в себя 682 регеста документов,
данных патриархами в период с 1320
по 1376 г. и дошедших до нас в оригинале
или копиях, а также известных только по
упоминаниям в источниках. В этом отно­
шении Даррузес верен той методике со­
ставления регестов, которая выработана
его предшественниками, а также Ф. Дэльгером (каждая статья регестов включает
в себя, как правило, упоминания в дру­
гих источниках, дату и ее обоснование,
дипломатические особенности и так назы­
ваемую критику, т. е. реальный коммен­
тарий). Новой чертой, значительно отли­
чающей данный том от предыдущих,
является то, что основу его (более поло­
вины регест) составили акты подлинного
патриаршего регистра, представленного
двумя известными венскими рукопи­
сями — Vindob. hist. gr. 47 и 48 (на дан­
ный том хронологически приходятся акты
первой из этих рукописей). Как известно,
первым и единственным изданием актов
константинопольского патриархата, со­
держащихся в данном регистре, является
издание Миклошича и Мюллера, осу­
ществленное более 100 лет
назад, кото­
рое безнадежно устарело 2 . Заслуга Даррузеса как раз и заключается в том, что
он впервые предпринял всестороннее ди­
пломатическое, палеографическое и кодикологическое изучение указанных вен­
ских рукописей и фактически проделал
всю подготовительную работу для нового
критического
издания патриаршего ре­
гистра 3 . Естественно, что результаты
этой работы не замедлили сказаться и
на качестве рецензируемого тома реге­
стов, на их полноте, более точном опре­
делении номенклатуры актов, главными
типами которых являются υπόμνημα и
αημείωμα, наконец, на более точном да­
тировании актов (в этом отношении вни­
мательный кодикологический анализ ре­
гистра и знание особенностей регистра­
ции в нем актов, выданных патриаршей
канцелярией, позволили Даррузесу сде­
лать многочисленные уточнения в дати­
ровках).
С использованием патриаршего ре­
гистра в качестве основы данного тома свя­
зано наиболее значительное отступление
от выработанных ранее принципов состав­
ления регест, а именно включение в него
и собственно синодальных актов, издаris, 1970; ср.: Idem. Ekthésis néa. Manuel
des pittakia du XlVe siècle. — REB,
1969, 27, p. 5—127; Idem. Sur la nomen­
clature des actes patriarcaux au XIV e
siècle. — RESEE, 1973, XI, p. 241—250.
2
Miklosich Fr., Müller J. Acta et dip­
lomata graeca medii aevi. Vindobonnae,
1860—1862, vol. I, II: Acta patriarchatus
constantinopolitani. В рукописных фон­
дах ГПБ хранится рукопись в двух томах
(греч. 508, 1—2), представляющая собой
копию с Vindob. hist. gr. 47 и 48 и изготов­
ленную в 50-х годах прошлого века Иоси­
фом Мюллером.
3
Darrouzès J. Le registre synodal du
Patriarcat byzantin au XIV e siècle. Etude
paléographique et diplomatique. Paris,
1971.

ние регест которых ранее предполага­
лось осуществить в особом выпуске.
По мнению Даррузеса, практика пока­
зала, что выделение этих актов, теорети­
чески оправданное тем, что они не яв­
ляются актами патриарха, в действи­
тельности наносило ущерб серии самих
этих патриарших актов. Например, «Томос» 1347 г., направленный главным обра­
зом против Иоанна Калеки, должен
был бы быть опущен в данном выпуске,
поскольку Зто императорский и сино­
дальный акт; но в силу его важности его
можно было ввести в серию, употребив
какой-то редакторский прием; по раз­
мышлении показалось более простым и
практичным включить эти акты в соот­
ветствии с их хронологическим местом, от­
метив их только словом «Синод», вписан­
ным против даты («Предисловие», с. IV).
Одобряя это решение автора, мы хо­
тели бы отметить также неопределен­
ность в некоторых случаях границ между
патриаршим документом и синодальным
и искусственность их разделения. Оче­
видно, прав автор и в том, что он не
включает в серию сугубо «имплицит­
ные» акты, т. е. акты, о которых неиз­
вестно ничего, кроме глухих и неясных
ссылок в источниках, по которым невоз­
можно составить представление ни о под­
линном содержании документов, ни об их
дипломатической форме.
Как видно уже из хронологических ра­
мок, указанных на титульном листе
книги, том охватывает один из самых бур­
ных периодов в истории Византии, глав­
ными событиями которого (с внутри­
политической точки зрения) были граж­
данская война 1341—1349 гг. и исихастское движение. И если первое из них
лишь косвенным образом отразилось в ре­
гестах [отметим лишь, что сторонник
Григория Паламы Исидор Монемвасийский был в 1344 г. осужден и лишен
епископского сана не столько за привер­
женность идеям Паламы, сколько за свои
«недобрые чувства» по отношению к импе­
ратору (Иоанну V Палеологу) и склон­
ность к мятежу, что «делает его непри­
годным для управления столь большим
городом»; см. № 2250], то второе зани­
мает самое видное место среди трактуе­
мых в регестах вопросов. Регесты тома
наглядно отражают состояние докумен­
тации, порожденной перипетиями борьбы
паламитов и варлаамитов, оформлением
и закреплением победы исихастов, сопро­
вождавшейся энергичной чисткой и пере­
тасовкой «кадров» патриархата, смеще­
нием с церковных постов лиц, заподозрен­
ных в сочувствии «варлаамоакиндиновщине», и назначением на них иерархов
из монашеских кругов,' преданных исихастским идеалам. Обращают на себя
внимание регесты: № 2211, резюмирую­
щий послание патриарха Иоанна XIV Ка­
леки от июня—июля 1341 г. с предписа­
нием о сдаче сочинений Варлаама цер­
ковным властям для
уничтожения;
№ 2213 и 2214, которые отражают слож­
ную историю появления синодального
тома 1341 г. с обвинением Варлаама,
причем обращение к подлинному патриар235

шему регистру, в котором текст тома за­
регистрирован,
позволило Даррузесу
уточнить датировку документа (в июле
1341 г. текст отредактирован, рассмотрен
синодом и зарегистрирован в регистре,
а в августе подписан) и отмести всякие
сомнения в его подлинности как недей­
ствительные; вся серия регест, отражаю­
щих позицию патриарха Иоанна XIV Ка­
леки в исихастском споре; № 2293, в ко­
тором на основании упоминания Григорой
(Historia, XVI, 5, 10) зарегистрировано
распоряжение патриарха Исидора о вне­
сении в гимны и каноны, предназначен­
ные для пения во время церковных
служб, положений о несотворенных боже­
ственных энергиях, отличных от сущ­
ности бога; № 2346, в котором отмечен
факт выпуска в период с конца 1353 по
конец 1354 г. официальных актов от имени
патриарха уже смещенным с патриаршей
кафедры Каллистом (во время его ссылки
на Тенедос), когда уже приступил к своей
деятельности новоиабранный патриарх
Филофей Коккин, № 2351, в котором за­
фиксировано «опровержение» патриар­
хом Филофеем синодальных
томов,
вкратце изложенных Арменопулом в при­
ложениях к его «Шестикнижию» (Даррузес датирует 4 этот документ осенью 1353
или 1354 г.) , и т. д.
Среди других разнообразных сюжетов,
трактуемых в регестах (послание митро­
политам и другим иерархам церкви, пере­
писка с папой римским об унии — № 2526,
акты перемещения иерархов с одной ка­
федры на другую или придания какойлибо из епископий той или иной митро­
полии — тип «эпидосис»), выделяется
своим числом и важностью группа регестов, представляющих документы, дан­
ные константинопольскими патриархами
на Русь
и зарегистрированные в ре­
гистре 5 . И если не сохранившийся сино­
дальный акт, представленный регестом
№ 2224 и гипотетически датирующийся
1342—1346 гг., возвышал галицкого епи­
скопа в ранг митрополита и придавал ему
в качестве суффраганов другие русские
епископий, то все прочие регесты зна­
менуют решительный поворот в поли­
тике пришедшего к власти нового, исихастского руководства патриархатом и
византийской церковью, поворот, направ­
ленный на возвышение Москвы как рели­
гиозного и политического центра русского
государства. Так, уже посланием от сен­
тября 1347 г. (№ 2291) патриарх Исидор
аннулирует синодальный акт в пользу
4
В литературе об этом документе сле­
довало бы указать работу Бека, в кото­
рой содержатся интересные наблюдения:
Веек H.-G. Res Publica Romana. Vom Sta­
atsdenken der Byzantiner. — In:
Das
byzantinische Herrscherbild. Darmstadt,
1975, S. 399—400.
5
Теперь о них см. также: Hunger H.
Das Patriarchatsregister von Konstantino­
pel als Spiegel byzantinischer Verhältnisse
im 14. Jahrhundert. — In: Anzeiger der
Österreichischen
Akademie der Wis­
senschaften. Philos.-hist. Klasse, 115. Jahr­
gang (1978). Wien, 1979, S. 121—126.

236

Галича и возвращает митрополиту киев­
скому и всея Руси отобранные епископий
(см. об этом же уведомление патриарха
галицкому митрополиту № 2292), а сино­
дальным актом от 30 июня 1354 г. (№ 2363,
патриарх Филофей .Доккинос) митропо­
лия всея Руси переносится из Киева
во Владимир, а митрополитом ставится
(вопреки правилам) не грек, а Алексей,
русский человек, «родившийся и воспи­
тавшийся в тех местах». См. также ре­
гесты № 2364 — послание патриарха Фи­
лофея от 2 июля 1354 г. епископу Нов­
города с рекомендацией подчиниться
митрополиту Алексею как преемнику
Феогноста; № 2365 — мандат, выданный
патриархом Филофеем канстрикию и скевофилаку Великой Церкви Георгию Пердикису как экзарху и представителю
патриарха в его поездке на Русь с целью
выступить в качестве арбитра между
Новгородом и митрополитом всея Руси.
Следует также отметить № 2468, в ко­
тором зарегистрировано гипотетически да­
тирующееся концом 1364—1365 гг. посла­
ние патриарха Филофея Сергию Радонеж­
скому с рекомендацией ввести киновиальный устав в его монастыре (Даррузес
считает, что сохранившийся в житии Сер­
гия Радонежского текст не есть букваль­
ный перевод подлинного послания пат­
риарха, скорее это резюме находив­
шегося в обращении оригинала), а также
целую группу актов от июня 1370 г.:
№ 2578 — послание Филофея в ответ
на письмо великого князя московского
Дмитрия Донского, привезенное челове­
ком князя Данилой; в нем патриарх
высказывает чувства дружбы к великому
князю и к русскому народу, которого он
«любит больше, чем все другие народы»;
№ 2579 — послание Филофея митропо­
литу киевскому и всея Руси Алексею
в ответ на его письмо, привезенное чело­
веком
митрополита
Аввакумом 6 ;
№ 2580 — послание Филофея русским
князьям с рекомендацией подчиниться
митрополиту киевскому и всея Руси;
№ 2581 — подтверждение патриархом ре­
шения митрополита киевского и всея
Руси отлучить от церкви тех русских
князей, которые нарушили свои клятвы,
скрепленные целованием креста, с обеща­
нием отправиться в поход с великим кня­
зем Дмитрием против «врагов веры и
креста господня, огнепоклонников» и
предпочли перейти на сторону нечести­
вого Ольгерда; № 2582 — послание пат­
риарха великому князю смоленскому
Святославу (того же содержания, что и
№ 2581); № 2583 — послание патриарха
Филофея епископу Новгорода с угрозой
лишения сана в случае отказа повино­
ваться митрополиту киевскому и всея
Руси и великому князю Дмитрию, а также
будет носить ризу, украшенную четырьмя
крестами (привилегия, данная персо­
нально его предшественнику, но не вся­
кому епископу Новгорода); № 2584 —
6
Русские летописи как будто не сохра­
нили сведений о посольстве Дмитрия
Донского и митрополита Алексея в Кон­
стантинополь.

«Италии патриарха Филофея, подтвер­
ждающий возвращение Литвы, понижен­
ной до ранга еписконства-суффрагана,
под юрисдикцию митрополита киевского
и всея Руси, и др.
Оценивая еще раз в целом вышедший
из печати V том регестов актов Константи-

нопольского патриархата, следует отме­
тить, что в руки исследователей посту­
пило важное научно-справочное издание,
дающее ясную картину того, чем они мо­
гут располагать при изучении Византии
на этом этапе ее истории.
И. М.

N. O i k o n o m i d è s . Hommes d'affaires grecs et latins à Constantinople (XIIIe—
XVe siècles). Montréal; Paris, 1979. 149 p.
Принято считать, что экономика Кон­
стантинополя в XIII—XV вв. испыты­
вала несомненный упадок. Канадский
ученый Н. Икономидис в своей небольшой
книге собрал и обобщил материал, на­
правленный на уточнение и пересмотр
этого широко распространенного сужде­
ния. Им использованы также данные,
относящиеся и к другому городу импе­
рии — Фессалоникам.
Начало книги нетрадиционно: указан­
ная проблема рассматривается через
призму антилатинской идеологии в Ви­
зантии. Отмечая, что два враждебных
мира постоянно существовали в тесней­
шем контакте с 12&1 г., Икономидис пока­
зывает трудный и противоречивый сим­
биоз латинян и греков. Несмотря на рез­
кое уменьшение численности населения
Константинополя (следствие «исхода» гре­
ков после разгрома 1204 г., «черной
смерти» 1348 г. и потери-хинтерпанда,
перешедшего в руки сербов и османов),
он все же оставался одним из крупней­
ших городов мира, рынки которого по­
ражали иностранного посетителя (с. 35).
Сужение экономической активности Кон­
стантинополя отчасти компенсировалось
тем, что он вместе с генуэзской Перой
являлся экономическим центром замкну­
того черноморского региона, пунктом,
где местная черноморская торговля «при­
вивалась» к международной восточной
коммерции (с. 40—41). Нельзя не отме­
тить, однако, что отчасти торгово-распределительная роль византийской столицы
все же переходит в руки других крупней­
ших черноморских городов, таких, как
Каффа и Трапезунд.
Икономидис последовательно анализи­
рует формы кредитования греческой тортовли и ремесла, значение деятельности
греческих банкиров, торговые компании
и ассоциации, дальнюю и ближнюю тор­
говлю, организацию ремесленного про­
изводства, место купцов и ремесленников
•в современном им мире. Отмечается, что
организационные формы и методы тор­
говли зачастую заимствовались грече­
скими купцами у «латинян» — генуэзцев
и венецианцев. Но оскудение Византии,
о котором часто писали, затронуло в ос­
новном общественные финансы. В Кон­
стантинополе имелись большие частные
капиталы, которые использовались вла­
дельцами для кредитования как грече­
ской, так и итальянской торговли. Эти
займы достигали значительных размеров,
особенно учитывая то обстоятельство,
что для сокращения риска «банкиры»
предпочитали вкладывать средства в раз­
ные предприятия. Икономидис выделил

пять форм торговых компаний или ассо­
циаций, в которых участвовали констан­
тинопольские «деловые люди» (от комменды и коллеганцы до совместной экс­
плуатации полезных ископаемых из доли
прибыли). Объединения (как правило,
недолгосрочные) строились по принятым
нормам международной практики того
времени. Несмотря на взаимную враждеб­
ность греков и итальянцев, между ними
складывалось тесное сотрудничество ради
извлечения коммерческих доходов.
Недостаток экономических, политиче­
ских и военных средств мешал византий­
цам преодолеть экономическое отстава­
ние перед лицом усиливавшейся вене­
цианской и генуэзской торговой экспан­
сии. Это особенно проявилось в вытес­
нении греков из дальней международной
торговли. Однако они сумели сохранить
активные позиции в торговле на сред­
ние и небольшие расстояния, снабжая
продуктами
крупнейшие
городские
рынки Константинополя и Перы. Но и
эта коммерция играла подчиненную роль
по отношению к итальянской, охваты­
вая лишь отдельные сферы торговли
(главным образом продовольственные то­
вары). Равным образом византийские ре­
месленники доминировали в мелком про­
изводстве для местного потребления.
Пожалуй, наиболее интересные и ори­
гинальные выводы относятся к организа­
ции ремесленного производства. Иконо­
мидис полагает, что византийские ре­
месленники (или их часть) были объеди­
нены в XIII—XV вв. в корпорации, хотя
структура этих организаций изменилась
с X в. Теперь их главы не назначались
государством. Это были патроны, которые
сами занимались производственной дея­
тельностью. Ремесленник эпохи Палеологов далек от своего предка, известного
по Книге эпарха, и ближе к коллеге
из итальянских городов (с. 113—114).
Если существование византийских цехов
еще всесторонне не доказано (для этого
Икономидису недостает материалов), кон­
цепция Э. Франчеса об исчезновении кор­
пораций в поздней Византии серьезно
поколеблена.
Еще одно важное заключение Икономидиса: торговля Константинополя интен­
сифицируется со второй половины XIV в.
Исчезновение в это время термина μέσοι,
которым обозначали торгово-ремесленное
население, противопоставляя его как бед­
някам, так и магнатам, Икономидис свя­
зывает с втягиванием византийской ари­
стократии в торговую деятельность после
потери ею земельных владений, захвачен­
ных османами. Изменились социальная
237

/

I
I

стратификация и само отношение к предпринимательству. Характерная черта —
крупный земельный собственник Феодор
Метохит вкладывает средства в строи­
тельство и украшение монастыря (зна­
менитой Хоры), а Лука Нотара, поль­
зуясь генуэзским гражданством, поме-

щает деньги в итальянские банки (с. 127—
128).
Полная интересных наблюдений и на­
писанная живым языком, книга Н. Икономидиса учитывает всю новейшую литера­
туру, включая труды советских ученых.
С. К.

V. P o l o n i o . L'amministrazione delia res publica genovese fra Tre-e Quattro­
cento. L'archivio «Antico Comune» [Atti délia Società Ligure di Storia Patria,
nuova serie, vol. XVII (XCI), fasc. 1]. Genova, 1977. 328 p.
Даже среди ряда первоклассных со­ (оффиции) республики, во второй де­
браний средневековых документов, кото­ тально каталогизирует фонды, относя­
рыми так богата Италия, Генуэзский щиеся к их деятельности. В итоге книга
гос. архив выделяется разнообразием оказывается необходимой и для истори­
ценнейших и еще мало известных иссле­ ческого синтеза, и для архивного поиска.
дователям материалов по истории Среди­ Впрочем, нужна одна существенная ого­
земноморья, левантийской и атлантиче­ ворка: «Архив Древней Коммуны» (ра­
ской торговли. Судьба этого архива нее он точнее именовался «Финансы
была не легкой — он сильно пострадал Древней Коммуны») отражает лишь одну
в 1684 г. во время пожара, вызванного сторону деятельности магистратур и пофранцузской бомбардировкой. Именно преимуществу представляет собой лишь
с тех пор многие документы были безвоз­ собрание книг финансового учета.
вратно утрачены, а еще большее их число
Ряд материалов архива имеет прямое
было перепутано, помещено в составе отношение к истории Византии и Ле­
чужеродных фондов, механически соеди­ ванта. Расходы на военные экспедиции
нено вместе по формальным признакам. и административные нужды на Востоке
Все это существенно затрудняло работу с 1340 г. фиксировались в счетах чинов­
исследователей, систематизацию и ката­ ников-контролеров (magistri rationales)1
логизацию фондов. Лишь в последние и кассиров (массариев). Правда, таких
десятилетия благодаря усилиям целой данных не так много и они рассеяны
группы генуэзских архивистов и исто­ по крупицам, в первую очередь в при­
риков — проф. В. Витале, Дж. Коста- ходо-расходных книгах 2 . В составе
маньи, Дж. Муссо, А. Агосто, Д. Джоф- фонда «Посольские расходы» (Ambaxiatoфре, Дж. Пистарино, Г. Айральди rum expensae) имеется картулярий с ре­
и др. — сокровища Генуэзского архива гистрацией денежных взносов по прину­
стали шире известны научной обществен­ дительному займу на 32 тыс. флоринов,,
ности, началась г работа по их подроб­ объявленному республикой в 1403 г.
ному описанию . Этапом этой работы в связи с просьбами византийского импе­
явилась публикация книги профессора ратора Мануила II Палеолога оказать
Института палеографии и средневековых помощь осажденному "османами Кон­
исследований Генуэзского университета стантинополю (АС, № 122). Там ж е
В. Полонио.
(№ 121) — счета
посольства
Генуи
3
Полонио анализирует состав так назы­ 1386/87 г. в Венгрию и Задар . Не мень­
ший интерес представляет книга масса­
ваемого «Архива Древней Коммуны» —
собрания, насчитывающего около 800 еди­ риев генуэзской колонии на Босфоре —
ниц хранения и содержащего материалы Перы за 1391 г. (АС, № 22). Три другие
по истории Генуи в основном в период такие же книги, за 1390 и 1402 гг., хра­
4
с середины XIV до первой половины нятся в архиве Банка Сан Джордже .
В
совокупности
это
бесценный
материал
XV в. Это эпоха расцвета Лигурийской
морской республики и вместе с тем, как для истории генуэзских колоний всегосправедливо отмечает автор, один из наи­ бассейна Черного моря. Из документов
моря»,
инспектировавшей
менее изученных периодов ее жизни «Оффиции
(с. 7). Между тем именно тогда связи Ге­ суда, уходившие в дальние рейсы, сохра­
— под 1402 и 1408 гг.
нуи с Византией и проникновение ге­ нилось два регистра
5
нуэзского купечества в экономическую (АС, № 758, 757) . Наконец, целый ряд
жизнь империи Палеологов достигли наи­
2
высшего уровня, оставив следы даже в до­
Magistrorum rationalium introitus et
кументах, относящихся, казалось бы, exitus. — Archivio di Stato di Genova
к делам сугубо внутреннего управления (далее — AS G), Antico Comune (далее —
Генуи.
AC), 44—61; Communis Ianue massaКнига Полонио состоит из двух органи­ ria.3 — ASG, AC, 1—40.
чески связанных частей: в первой автор
См. публикацию: Airaldi G. Un'amисследует административные учреждения basceria genovese a Zara nel 1386—87.
Miscellanea di studi storici. Genova, 1969,
1
См, особенно: Lisciandrelli P. Trat­ t. 4 I, p. 137—209.
tati e negoziazioni delia Repubblica di
ASG, San Giorgio, Peire Massarie
Genova, 958—1797. Genova, 1960; Giof- 1390-1, 1390-11, 1402.
6
fré D. Il debito pubblico genovese. InvenОб их содержании см.: Musso G. G.
tario délie compere anteriori a San Gior­ Navigazione e commercio genovese con
gio о non
consolidate nel Banco il Levante nei documenti dell' Archivio
(secc. XIV—XIX). Genova, 1966.
di Stato di Genova (Secc. XIV—XV).
238

документов относится к истории знаме­
нитой экспедиции генуэзского адмирала
Паганино Дориа против Венеции и Ви­
зантии в 1351—1352 гг. 6
Достоинством книги Полонио является
и то, что в ней дан очерк изучения фон­
дов «Архива Древней Коммуны» (с.

87—91), во многих случаях указаны пу­
бликации документов. Хотелось бы,
чтобы в изданиях такого рода эти справки
отличались большей полнотой и систе­
матичностью.
С. К.

W. S e i b t . Die byzantinischen Bleisiegel in Österreich. 1. Teil. Kaiserhof
(Veröffentlichungen der Kommission für Byzantinistik, Bd. II). Wien, 1978. 350
S. + 12 Taf.
Все большее место в последние годы ния основных австрийских собраний пе­
в просопографических, историко-геогра- чатей, специально останавливается на
■фических, правовых, искусствоведческих проблеме моливдовулов как объекта науч­
и пр. исследованиях занимают материалы ного собирательства (вопросы приобрете­
византийской сфрагистики. Это связано ния, хранения, описания, изучения).
как с появлением новых изданий и ис­
Вышедший первый том охватывает
правленных переизданий большого ко­ 210 типов печатей, принадлежавших ви­
личества печатей (корпус В. Лорана, зантийским императорам, их ближайшим
фундаментальная публикация Г. За- родственникам и представителям при­
жоса и А. Веглери, поправки В. С. Шан- дворного круга. Все издание рассчитано
дровской к каталогу Б. А. Панченко на три тома, следующий из которых бу­
и др.), так и с результатами все большего дет посвящен центральной и провинциаль­
совершенствования методики датировки ной администрации, а последний —
и атрибуции последних. Однако полно­ церкви
(публикацию
предполагается
ценных публикаций до сих пор еще мало: завершить в 1981 гг.). Принцип описания
из более чем 60 тыс. известных византий­ материалов следует методике корпуса
ских печатей издана лишь небольшая В. Лорана, при этом особое внимание
часть.
уделено подробному комментарию, где
Рецензируемое издание вводит в обо­ наряду с анализом титулатуры, поли­
рот значительный объем сигиллографи- тико-административной
терминологии
ческих материалов, исправляет и допол­ приводятся подчас данные о всей семье,
няет принятые ранее положения. Каталог представителю которой принадлежит та
византийских печатей в собраниях Ав­ или иная печать. Таблицы воспроизводят
стрии создан известным венским визан­ фотографии лицевой и оборотной сторон
тинистом Вернером Зейбтом, автором всех описанных типов печатей.
многочисленных работ по сфрагистике,
В разделе «Императорский дом» сна­
просопографии,
политико-администра­
рассматриваются
моливдовулы
тивной системе Византийской империя, чала
а также историко-географических изы­ 25 императоров (в том числе двух ано­
сканий, касающихся Армении, Грузии, нимных) — от Юлиана до Иоанна V
.Болгарии 1 . Книга вышла в рамках но­ Палеолога (печати Юстиниана I, Ирак­
вой серии «Публикации комиссии по ви- лия, Константа II и Константина X Дуки
представлены двумя типами) — и четы­
зантияистике» Австрийской
академии
рех императриц. Затем следуют печати
наук.
IX—XII вв. родственников василевсов
Из находящихся в Австрии примерно
и их супруг. Описание моливдовулов
1000 византийских моливдовулов более придворных разбиты на два раздела:
700 хранится в кабинете монет венского
«Евнухи» и «Бородатые», внутри каждого
Художественно-исторического
музея.
из которых сначала помещаются печати
Второй по числу собранных материалов
чиновников с указанием в надписаниях
является коллекция автора настоящего
их должностей (в последнем разделе рас­
издания — В. Зейбта. Другие памят­ членены группы гражданских и военных
ники находятся в собрании мхитаристов, чиновников), затем придворные, извест­
в Институте античной нумизматики Вен­ ные по их титулам. Наиболее представи­
ского университета, в десяти частных тельный оказывается последний раздел,
коллекциях и т. д.
охватывающий \ более двух третей ана­
В вводном разделе книги автор дает лизируемого материала.
жраткие сведения об истории формироваБолее 140 печатей издано впервые.
Rome, 1975; Ferrer M. Т. i Malol. Dos Благодаря моливдовулам нам стали из­
registres de Г «Officium Maris» de Genova вестны кувикулярий и паракимомен Хри­
<1402—1403, 1408—1410). — In: Atti del I стофор (20—40-е годы VIII в.), импера­
Congresso storico Liguria-Catalogna. Bor- торский спафарокандидат и έπί τοΰ Tptκόγχου (?) Николай (конец IX в.),
<lighera, 1974, p. 248—348.
» ASG, AC, N 215, 628, 691—692. èitl της τραπέζης Иоанн (50—60-е ГОДЫ
См. об этом работу M. Балара, использо­ X в.), императорский остиарий Фома
вавшего особенно АС, № 215: Balard M. (конец X—начало XI в.), спафарокувиA propos de la bataille du Bosphore. кулярий Никита (60—80-е годы XI в.)
L'expédition de Paganino Doria à Con­ и многие другие. В ряде случаев печати
stantinople (1351—1352). — TM, 1970, 4, дополняют или целиком восстанавлива­
p. 431—469.
ются cursus vitae лиц, известных из про­
1
О его монографии о семье Склиров чих источников, как, например, импера­
торского остриария Михаила Маврика
см.: ВВ, 1978, 39, с. 2 7 0 - 2 7 1 .
239

(50-е годы XI в.) или куропалата Никифора Ватаца (80-е годы XI в.).
В комментариях разбираются и проб­
лемы титулатуры (например, употреби­
тельность в эпоху Комнинов термина
«деспот» применительно к императорам
взамен обычных «василевс» или «автократор») и вопросы иконографии (отмеча­
ются черты портретного сходства изобра­
жений на печатях императоров Фоки —
типа, близкого к 602 г., — и Михаила
IX Палеолога). Во многих случаях Зайбт
исправляет принятые ранее чтения из­
вестных печатей. В результате вместо
прежде читаемого Константина — κριτ-rj
ευαγή Μαλείας (по А. Мордтманну) ИЛИ
κριτή ευαγών (so.οίκων) Μήδειας (по Н . Веису)

определен Константин — протоспафарий
тагматофилак и «вестиарит державного
и святого василевса» (№ 96 — третья
четверть XI в.), а известная К. Константопулосу афинская печать «Три­
фона ипата» на самом деле оказывается
печатью ипата Михаила (последняя чет­
верть XI в.), что не позволяет ее сбли­
жать с издаваемой впервые печатью им­
ператорского протоспафария X в. Три­
фона (№ 75). Изменены и отдельные ат­
рибуции: печать анфипата патрикия лого­
фета агел и доместика схол Мариана, от­
носимая А. Мордтманном и Г. Шломберже
Мариану Аргиру — крупному военному
деятелю X в., датируется, как устанав­
ливает Зейбт, 866—868 гг. и принадле­
жит Мариану — брату императора Ва­
силия I (№ 34).
Вообще передатировок известных печа­
тей в книге много. И это одно из важней­
ших достижений автора: он датирует пе­
чати (по внешним характерным призна­
кам оформления, палеографии, иконо­
графии, на основе сопоставления сведе­
ний различных источников о титулатуре,
лицах, областях) с точностью до десяти­
летия, а иногда и более точно. В этом
смысле значение австрийского каталога
станет важным для уточнения датировок
сходных типов печатей, находящихся
в собраниях других стран. В. Зейбт
часто при датировках и атрибуциях прив­
лекает для сравнения материалы нумиз­
матики, а также не изданные еще печати.
Вместе с тем нельзя не отметить особую
осторожность автора при идентификации
рассматриваемых персон с уже извест­
ными из других источников лицами.
Некоторые публикуемые материалы
имеют отношение к отечественной исто­
рии. Кувикулярий Артакий (последняя
четверть VII—начало VIII в.), ипат
Нарсес (вторая половина VII в.), патрикий Васакий (конец VII—20-е годы
VIII в.), патрикий Артавасд (741 —
743 гг.), императорский протоспафарий
Ваан (40—50-е годы IX в.), примикирий
Варда (60—80-е годы XI в.) — лица кав­
казского (в основном армянского, по
В. Зейбту) происхождения (или имеют
соответствия в армянской ономастике).
Имена Родолаос (императорский спафарокандидат и начальник великой этерии,
около третьей четверти X в. — № 93) и
Рендакий (императорский спафарокандидат, около 20-х годов X в. — № 192)
240

воспринимаются издателем как славян­
ские по происхождению; однако эти пред­
положения зыбки. Публикуется печать
севаста Рослика (№ 170), отождествлен­
ного с упомянутым Анной Комниной
в 1108 г. эксусиократором Алании. В дан­
ном случае при объяснении последнеготермина неудачно определение алано»
(в XII в.!) как кочевого народа. Хазар­
ское или аварское происхождение п р и ­
нимается для стратилата Тургана, чья
печать датирована первой половиной
VII в. (№ 199). В связи с патронимами
Иверопул (дисипат Константин, послед­
няя четверть XI — № 110) и Русопул
(магистр рубежа XI—XII вв. — № 124)
вряд ли оправдано без специальных
оговорок
определение
соответственногрузинской или русской этнической при­
надлежности данных лиц. К тому же имя
Русопул — раритет в византийской оно­
мастике, как и этноним ρούσος (вместо
ρώσος ). Очень сложно определение пе­
чати, принадлежавшей императорскому
протоспафарию и начальнику великой
этерии около 50—80-е годы X в. (№ 94) ~
Надпись сохранила лишь несколько на­
чальных букв имени. Патроним восста­
навливается в форме Кот[ерций], преномом же (в котором читаются только
две первые буквы) принимается имяэтноним Дак. Однако такого личногоимени в Византии не известно, и предпо­
ложение о печенежском происхождении
владельца печати произвольно, как и ги­
потетическая связь с «хазарами» сегод­
няшнего Дагестана. Да и Котерцы в Ви­
зантии до сих пор были известны лишь
начиная с последней трети XI в.
Касаясь структуры работы, отметим
проблематичность в ряде случаев (№ 54,.
88, 95, 99) отнесения владельцев печатей:
к евнухам или неевнухам, а отсюда и
само деление всего материала на указан­
ные выше два последних раздела не ста­
новится бесспорным. Вызывает сомнения
и принцип расположения материала
внутри разделов В и С. Не лучше ли былобы в каждой из двух подгрупп обоих
разделов публиковать печати в хроноло­
гической последовательности?
При описании печати Исаака I Комнина (данный тип датируется 1057—
1058 гг.) замечается, что изображениеимператора на оборотной стороне в росг
не встречается на печатях после конца
правления династии Ираклия. Однако·
известна эрмитажная печать с фигурой
василевса в рост, отнесенная Констан­
тину IX Мономаху (1042—1055 гг.) 2 .
Из других мелочей бросилось в глаза
небезусловное, как обычно считается,,
отождествление Иоанна Алопа с Иоан­
ном ό του Άλωποΰ, т. е. родственником,
или просто приближенным некоего Алопа
(№ 162) и неопределенное указание на
место хранения печати Валентиниана I
(№ 4).
М. Б .
2
Шандровская В. С, Сфрагистика. —
В кн.: Искусство Византии в собраниях
СССР: (Каталог выставки). М., 1977,
т. II, с. 134, № 689.

Δ. Γ. Άποοτολόκουλος. Τό Μέγα Νόμιμον
Ζημοσίου δικαίου. Ά&ήνα, 1978, 135 σ.
Книга Д. Апостолопулоса посвящена
исследованию источников одного из важ­
нейших документов в истории греческорусских связей XVII столетия — «От­
ветов четырех вселенских патриархов
о власти царской и патриаршей». Этот
документ был составлен в константино­
польской патриархии в мае 1663 г. в связи
с просьбой царя Алексея Михайловича
разрешить на основе канонического
права вопрос о судьбе московского патри­
аршего престола после удаления с него
в 1658 г. патриарха Никона; в 1664—
1666 гг., при подготовке суда над Нико­
ном, и в декабре 1666 г., во время заседа­
ний московского собора, судившего и
низложившего патриарха, он являлся
важным правовым источником при вы­
работке мероприятий по преодолению
кризиса в государственной и церковной
жизни России.
Внимание Апостолопулоса привлекли
те сборники византийского права, на
базе которых были составлены «Ответы»
патриархов, и прежде всего «Великий
номоканон Великой церкви», «Μέγα ΪΤόμιμον
της Μεγάλης Εκκλησίας» (далее — MN).
Специальный интерес к этому сборнику
(ему и посвящена рецензируемая книга)
объясняется следующим обстоятельством:
если все другие
основные
источ­
ники «Ответов» — «Συντάγματα κανόνων»
С толкованиями, «Σύνταγμα κατά στοιχεΐον» Матфея Властариса и «Νόμιμον κα­
τά στοιχεΐον» или Synopsis Minor (им
посвящена 1-я глава второй части книги,
с. 61—69) — хорошо известны, то MN,
к положениям которого составители «От­
ветов» обращаются семь раз, до сих пор
не был знаком исследователям визан­
тийского и позднегреческого права. Ав­
тор поставил своей задачей отыскание
рукописи (ибо вслед за М. Гедеоном он
считает, что MN существовал в виде
отдельной рукописной книги; см. с. 27,
101—105) этого канонического сборника.
Его исследование ведется в двух на­
правлениях:
1) анализ
приведенных
в «Ответах» отрывков из MN и их сопо­
ставление с текстом других сборников
византийского публичного права; 2) изу­
чение истории «Ответов четырех вселен­
ских патриархов» — документа, имев­
шего одним из своих источников MN.
Прежде чем исследовать фрагменты
MN, Апостолопулос предпринял разы­
скание в области рукописной традиции
«Ответов» и истории издания этого па­
мятника — с целью установления того
текста, на который можно было бы опе­
реться при изучении MN.
Автору известны три греческих списка
«Ответов четырех вселенских патриар­
хов»: 1) хранящийся в Москве оригинал
1663 г. (оставшийся недоступным Апостолопулосу для исследования), послу­
живший основой первого издания этого
памятника в «Собрании государственных
грамот и договоров» (М., 1828); 2) нахо­
дящийся в настоящее время в Афинах
СПИСОК Μετόχιον τοΰ Παναγίου Τάφου
16 Византийский временник

Συμβολή

στην

έρευνα

τοΰ μεταβυζαντινού»

№ 2 (список Д), представляющий собойоригинал
«ΪΓομική
Συναγωγή»,
сбор­
ника, составленного во второй половине
XVII в. иерусалимским патриархом Досифеем; рукопись подробно описана еще·
в 1872 г. К. Сафой и в 1899 г. А. Пападопуло-Керамевсом; 3) список Афинской
Национальной
библиотеки
№ 2318(1686—1688 гг.; список П), описание ко­
торого, принадлежащее проф. Л. Поли­
тису, Апостолопулос публикует в своем
исследовании (с. 36—37). Существовал,
по-видимому, еще один список «Ответов»,
использованный в 1888 г. при издании
этого памятника М. Гедеоном (с. 30).
Изучение трех имеющихся изданий тек­
ста «Ответов» (московского 1828 г. и
двух
константинопольских — М.
Ге­
деона 1888 г. и К. Деликаниса 1905 г.)
привело автора к следующим выводам:
издание 1828 г., хотя и основано на текстеоригинала 1663 г., изобилует орфогра­
фическими ошибками (с. 30); Гедеон, из­
давая памятник в 1888 г., не знал о суще­
ствовании московского издания и, вос­
пользовавшись дефектной рукописью,
опубликовал текст «Ответов» не полностью·
(с. 30—33); Деликанис, изучив памятник
ПО рукописи Μετόχιον τοΰ "Παναγίου Τάφου

№ 2, тем не менее ограничился простым
воспроизведением его текста по изданию·
Гедеона (с. 33—34). Таким образом, мы
располагаем лишь одним полным изда­
нием «Ответов четырех вселенских па­
триархов» — московским 1828 г., кото­
рое, однако, с позиций современных тре­
бований науки не может считаться удов­
летворительным. Автор справедливо пола­
гает, что столь важный документ по исто­
рии канонического права и русско-гре­
ческих отношений второй половины
XVII в. заслуживает нового издания, ос­
нованного на изучении всех рукописей^
сохранивших его текст (с. 34, прим. 2).
Исследовав имевшиеся в его распоря­
жении рукописи и издания «Ответов»,
Апостолопулос в третьей главе I части
книги (с. 35—58) предлагает издание тех
семи глав памятника, в которых содер­
жатся ссылки на ΜΝ. В основу своегоиздания он положил список Δ,. учтя при
этом чтения списка П, а также чтения
базирующегося на оригинале 1663 г.
московского издания и издания Гедеона,
текст которого отразил какой-то неизвест­
ный список. Сопоставление текста «От­
ветов» в указанных рукописях и изда­
ниях привело Апостолопулоса к верному
заключению о существовании двух се­
мей списков этого памятника: I семья
представлена списком Δ, в котором послеосновного текста документа и подписей
патриархов отсутствует послание иеру­
салимского патриарха Нектария; к этой
семье относилась и рукопись, использо­
ванная Гедеоном; ко II семье Апостоло­
пулос относит рукопись, положенную
в основу московского издания 1828 г.,
и список П, содержащие, помимо текста
«Ответов», послание Нектария из Ясс
от февраля 1664 г.
244

Проделав описанную выше работу, ав­
тор посвящает вторую часть своей книги
исследованию источников «Ответов че­
тырех вселенских патриархов» (с. 61 —
69), отождествлению цитированных в до­
кументе 1663 г. отрывков из MN путем
сопоставления с известными памятни­
ками канонического права (с. 71—92),
и, наконец, определению характера ру­
кописи, содержавшей MN, и выяснению
ее судьбы (с. 93—105). Апостолопулос
приходит к следующему заключению:
1) MN являлся номоканоном; 2) по край­
ней мере часть материала этого сборника
была организована в порядке алфавита
(ατοιχεϊαν A ' , В ' И Т. Д.); 3) ΜΝ ЯВЛЯЛСЯ

сборником, вобравшим в себя обширный
византийский правовой материал, на­
чиная от канонов Карфагенского собора
419 г. и кончая «Синтагмой» Матфея
Властариса, причем основной объем вклю­
ченных в ΜΝ правовых текстов относится
к периоду 1173—1335 гг. Характер со­
храненных «Ответами» 1663 г. фрагмен­
тов ΜΝ позволяет утверждать, что ΜΝ
не похож ни на один из известных офи­
циальных или частных византийских
сборников канонического права — он
представлял собой номоканон, материал
которого был организован особым обра­
зом, отличным от других компиляций
подобного типа (с. 100). Особенности
текста отрывков ΜΝ привели автора
к предположению о том, что этот сборник
был составлен в послевизантийский пе­
риод, в момент обострения отношений
между православной и католической
церковью, по-видимому незадолго до
Константинопольского собора 1484 г.
Что касается рукописи, содержавшей
ΜΝ и использованной в 1663 г. состави­
телями «Ответов», то Апостолопулос, как
в конце прошлого столетия Гедеон, пер­
воначально рассчитывал обнаружить ее
в фондах Константинопольской патриар­
хии, однако, как в 1888, так и в 1977 г.
искомого сборника среди номоканонов
Fonds ancien Отдела рукописей Вселен­
ской патриархии не оказалось. Апосто­
лопулос считает, что рукопись MN могла
оказаться в Москве. Он рассуждает сле­
дующим образом: в письме иерусалим­
ского патриарха Нектария к Алексею
Михайловичу, написанном в Валахии
10 сентября 1664 г., сообщается об от­
правлении в Москву иеродиакона Мелетия, который и должен доставить «томосы» («Ответы» имели в оригинале сле­
дующее заглавие: Τόμος ζητημάτων τινών
αναγκαίων, ων αϊ λύσεις έγέναντο παρά των
άγιωτάτων %αϊ μακαριωτάτων τεσσάρων πατ­
ριαρχών . . .) в Россию; употребле­
ние множественного, а не единственного
числа по отношению к материалам, при­
везенным в Москву Мелетием, позволяет
предполагать, что в письме Нектария
речь идет о рукописи «Ответов» 1663 г.
и еще каком-то манускрипте, который,
по всей видимости, и заключал в себе
«Μέγα Νόμιμον της Μεγάλης Εκκλησίας».
Таким образом, рукопись этого важного
и неизвестного до сих пор сборника сле­
дует искать в древлехранилищах Москвы
<с. 101—105).
242

Как видим, небольшая книга Д. Апостолопулоса содержит в себе значитель­
ный материал как для истории греческого
права послевизантийского периода, так
и для истории культурных связей Гре­
ции и России в 60-х годах XVII в. Ис­
следователя греческо-русских отношений
указанного периода, имеющего доступ
к богатейшим рукописным фондам совет­
ских библиотек и архивов, рецензируе­
мая монография побуждает к проверке
ее положений путем анализа тех доку­
ментов, которые остались недоступными
самому автору. Ниже мы приводим »не­
которые дополнения и уточнения к дан­
ным работы Апостодопулоса.
Одним из самых важных обстоятельств
при воссоздании истории
появления
в Москве «Ответов четырех вселенских
патриархов»
является
существование
двух экземпляров этого
документа:
ЦГАДА, ф. 135, отд. I I I , рубр.
I, № 7
( = э к з . I) и № 8 ( = э к з . II) ł . Греческий
текст их идентичен, он писан одним и
тем же писцом. Различия заключаются
в следующем: в экз. I после текста на
л. 7 об. идут подписи четырех восточных
патриархов
(Дионисия
Константино­
польского, Паисия Александрийского,
Макария Антиохийского и Нектария Ие­
русалимского), а затем на свободном месте
того же листа — приписка патриарха
Нектария,
начинающаяся
словами
«Τω παρόντι τόμω ευθύνεται об μόνον επίσκο­
πος. . .»; в экз. II после текста на л. 9
следуют подписи четырех патриархов и
двадцати иерархов и чиновни ков Ве­
ликой церкви. В экз. II арабская под­
пись Макария Антиохийского не сопро­
вождается греческим переводом, тогда
как в экз. I рукой хиосца Иоанна Сакулиса, иконома антиохийской церкви,
под арабской подписью патриарха пи­
сано: -}- Μακάριος ελέω βεοΰ πατριάρχης της
μεγάλης θεουπίλεω; 'Αντιοχείας
'Ανατολή; (3ε3αιών υπέγραψα 2 .

χαΐ

πάσης

1
Краткое описание см.: Государствен­
ное древлехранилище хартий и рукопи­
сей: Опись документальных материалов
фонда № 135. Сост. В. Н. Шумилов. М.,
1971, с. 137.
2
Факт
принадлежности
греческой
подписи Иоанну Сакулису устанавли­
вается как путем сопоставления с пере­
писанными его рукой и имеющими ко­
лофоны рукописями ГИМ № 328 и Тби­
лиси, Институт рукописей им. К. С. Кекелидзе АН ГССР, греч. № 10, так и на
основе прямого указания Паисия Лигаридд, знавшего Иоанна еще со времени
своего пребывания в Молдовалахии, —
при обсуждении в Москве вопроса о под­
линности
привезенных
иеродиаконом
Мелетием «Ответов» и подписей восточ­
ных патриархов Паисий сказал: «. . . по­
истине признаю я за подлинную' эту под­
пись патриарха антиохийского Макария,
и это не по причине арабской подписи,
в чем я не сведущ, но только по причине
эллинской подписи хиосца Иоанна, эко­
нома и подписчика патриаршего, кото­
рого почерк вполне знаю, почему и ут­
верждаю неподдельность подписи» (см.:

Причину изготовления двух списков столопулосом требованиям относительно
«Ответов» объяснил сам вселенский па­ состава сборника, а с другой — обла­
триарх Дионисий посланному в 1666 г. дал бы признаками, позволявшими ха­
в Константинополь Алексеем Михайло­ рактеризовать его как «Великий номо­
вичем с целью установления подлинности канон Великой церкви» (соответствую-»
этого документа келарю Чудова мона­ щее надписание, формат и объем кодекса);
стыря Савве: «Как Мелетий диякон при­ к тому же такая рукопись должна содер­
ходил и мы с Нектарием патриархом на­ жать необходимые кодикологические дан­
писали две граматы слово в слово и руки ные, которые говорили бы о появлении
своя приложили, да одну послали с Ме- ее в Москве именно в 60-х годах XVII в.
Хотя подобной рукописи нам выявить
летием во Александрию, а другую Нек­
тарий послал с своими калугеры в Антио- не удалось, следует, однако, обратить
хию ко патриархам того ради, что единой внимание на кодекс ГИМ № 328, пред­
грамоте быть невозможно,
ради их даль- ставляющий собой осуществленное во·
второй половине XV в. Куналисом Криняго расстояния» 3 .
Теперь, к'огда мы знаем о существова­ топулосом переложение на новогрече­
нии двух экземпляров «Ответов» и пред­ ском языке «Синтагмы» Матфея Властаставляем себе особенности каждого из риса. Рукопись относится к 50-м годам
них, мы можем сделать следующие уточ­ XVII в. и писана рукой упоминавшегося
4
нения и дополнения к, наблюдениям Апо- уже иерея Иоанна Сакулиса ; в ее на­
чале
(лл.
8—10
об.)
в
1669
г.
было
добав­
столопулоса:
предисловие, составленное Паисием
1) автор прав, говоря о существовании лено
и переписанное в Москве спод­
двух семей списков с текстом «Ответов», Лигаридом последнего
архидиаконом Ана­
но I семья состоит не из одного списка Δ, вижником
стасией. Можно предположить, что ру­
а к нему присоединяется также II экземп­ копись
№ 328 была привезена
ляр московского списка «Ответов»; при в МосквуГИМ
либо в 1662 г. Паисием Лигари­
этом нужно отметить, что список Δ, на­ дом, хорошо
Иоанна Сакулиса
сколько мы представляем себе историю и, возможно, знавшим
этот кодекс
его создания, восходит к тому остав­ от самого писца,получившим
в 1666 г. Макарием
шемуся в делах канцелярии Константи­ Антиохийским —либо
ведь Иоанн Сакулис
нопольского патриархата черновику, на
годах был на службе у патриарха*
основе которого были написаны под­ ви 60-х
во время его второго путешествия
линные «томосы» ЦГАДА;
в Россию находился в патриаршей свите *.
2) список П, в котором, помимо текста
памятника, содержится приписка Нек­
Б. Ф .
тария, восходит, как верно замечает ав­
тор (с. 36—37), к отосланному в Москву
оригиналу и, как это ясно теперь, —
к экз. I; поскольку список Π был изготов­
лен между 1686 и 1688 гг., было бы важно
в дальнейшем попытаться путем кодикологического и текстологического ана­
лиза определить место его написания;
3) московское издание текста «Ответов»
1828 г., в котором нет воспроизведения
двадцати подписей иерархов и чиновни­
ков Великой церкви (как в экз. II), после
арабской подписи Макария Антиохийского издан ее греческий перевод, при­
надлежащий Иоанну Сакулису, а после
текста памятника — приписка Нектария,
основано на экз. I; необходимо отметить,
4
На п. 307 об. рукописи — помета
что об экз. II в издании 1828 г. нет даже
п
и
с ц а : Χειρ αμαρτωλού 'Ιωάννου ιερέως του
упоминания;
Χίου. Подробное описание
4) ясно, что существование двух «то- Σαχουλη τουсм.:
Архим. Владимир. Си­
мосов» 1663 г. делает закономерным упо­ рукописи
стематическое
описание
рукописей Мо­
требление Нектарием множественного сковской Синодальной (Патриаршей)
биб­
числа по отношению к материалам, при­ лиотеки,
ч. I. Рукописи греческие. М.*
везенным Мелетием, и не оставляет места 1894, с. 479—482.
предположению о том, что одновременно
5
См. выше, прим. 2. В тбилисском Но­
с экземпляром «Ответов» в Москву была
моканоне
(греч. № 10), переписанном
прислана и рукопись ΜΝ.
Сакулисом в 1670 г., писец на­
Что касается рукописи, содержав­ Иоанном
зывает себя «бывшим икономом апостоль­
шей ΜΝ, то в советских хранилищах мы ского
трона великой церкви Антиохии»;
не можем пока указать такого номока­ см.: Гранстрем
Е. Э. Греческие рукописи
нона, который, с одной стороны, удов­ Государственного
Грузии им. акад.
летворял бы определенным самим Апо- С. Н. Джанашиа.музея
— Вестник Госудат
ственного музея Грузии им. акад. С. Η
Джанашиа, 1959, т. ХХ-В, с. 193.
6
Каптерев Η. Φ. Патриарх Никон и царь
Его рукой писан текст соборной
Алексей Михайлович. Сергиев Посад, грамоты о низложении Никона 12 декаб­
1912, т. II, с. 306).
ря 1666 г. (ГИМ, № 521=синод. греч.
3
Каптерев Η. Φ, Указ. соч., с. 320. 2292).
16*

Византийский

временник,,

т о м 42

ХРОНИКА

ФРАНКО-СОВЕТСКИЙ КОЛЛОКВИУМ
ПО ПРОБЛЕМАМ ВИЗАНТИНОВЕДЕНИЯ В ПАРИЖЕ
5—6 ноября 1979 г. в Париже состоялся
первый двусторонний франко-советский
коллоквиум по проблемам византиноведе­
ния. Коллоквиум проводился по инициа­
тиве президента парижского Универси­
тета I — Сорбонна-Пантеон и директора
Центра византиноведческих исследова­
ний при Сорбонне проф. Элен Арвейлер.
В работе коллоквиума приняли участие
видные французские византинисты: Элен
Арвейлер, Андре Гийу, Жильбер Дагрон,
Николай Зворонос, Дениз Папахрисанфу,
Сирарпи Дер Нерсесян, Николь Твери,
Жан Твери, Жан-Пьер Ариньон, Элен
Антониадис-Бибику, а также большая
группа молодых византинистов, сотруд­
ников Центра византийских исследова­
ний при Сорбонне и других научных
учреждений. В состав советской делега­
ции входили чл.-кор. АН СССР 3 . В.
Удальцова, академик АН АрмССР С. Т.
Еремян, А. Д. Алексидзе, Г. Г. Литаврин, С. С. Аверинцев, В. А. Арутюнова,
Р. М. Бартикян, К. А. Осипова. На че­
тырех заседаниях коллоквиума присут­
ствовало более 60 человек, было прочи­
тано 28 докладов.
Тематика коллоквиума
охватывала
значительный круг актуальных проблем
византинистики: историческая география
Византии, особенности развития феода­
лизма в империи, типология византий­
ской культуры, византийская литература,
народные движения, этнические проб­
лемы.
Французские византинисты предста­
вили серию докладов преимущественно
по исторической географии Византии.
Эта проблематика в последнее время ак­
тивно разрабатывается во Франции. Ей
посвящен специальный семинар, руково­
димый Э. Арвейлер в Центре византий­
ских исследований при Сорбонне. В пла­
нах Отдела исторической географии
этого центра — создание сводного ката­
лога византийских поселений, первая
часть которого, охватывающая регион
Фессалоники, близка к завершению (об
этой работе на коллоквиуме доложила
сотрудница Отдела Анни Пралон).
Проблемы исторической географии ви­
зантийской Сицилии VI—IX вв. были по­
ставлены в докладе известного француз­
ского византиниста А. Гийу. Он рассмо­
трел состояние администрации и ее кад­
ров, проблему демографической эволю­
ции, особенности «заселенного простран­
244

ства» острова. Ж. Дагрон привлек вни­
мание к проблеме своеобразия византий­
ских поселений IV—VII вв., занимав­
ших промежуточное положение между
деревней и городом. Докладчик подчерк­
нул ряд специфических особенностей этих
поселений: их относительную самостоя­
тельность, независимость от городов, со­
циальную сплоченность, устойчивость
экономики. Распространение этого рода
поселений служит свидетельством все
более глубоких изменений структуры на­
селенной территории империи, что, по
мнению докладчика, следует особо учи­
тывать при рассмотрении географических
и демографических проблем последую­
щего периода — VII—VIII вв.
С интересом был встречен доклад С. Т.
Еремяна «Реконструкция карт древнеармянского Атласа мира». Доклад был
посвящен анализу деятельности армян­
ского ученого VII в. Анания Ширакаци
(610—685),
автора
географического
трактата, известного в науке под наимено­
ванием «Армянская география VII в.».
Результатом изучения С. Г. Еремяном
этого трактата является реконструкция
древнеармянского Атласа мира, который
в настоящее время готовится в Ереване
к изданию на нескольких языках. Доклад
сопровождался демонстрацией 15 карт,
составляющих этот атлас.
В докладе ff. Тьери была дана иденти­
фикация античного города Веназы (Каппадокия) с современным городом Аванос
на реке Кызыл Ирман (древн. Галис).
Докладчица сообщила о новых архео­
логических открытиях в этом районе
как римского, так и византийского вре­
мени, которые свидетельствуют о конти­
нуитете в развитии города. Ж. М. Тьери
в докладе «Истоки восточного Тигра
в передаче эллинистической традиции»
затронул ряд проблем исторической гео­
графии бассейна озера Ван и долины вос­
точного Тигра. В докладе были широко
использованы сведения об этом регионе
античных и византийских авторов (Эратосфен Киренский, Страбон, Птоле­
мей, Плиний Старший, Прокопий).
Пьер Настюрел дал характеристику
современного состояния изучения проб­
лем исторической географии нижнего Ду­
ная, отметив большое значение исследо­
ваний в этой области, предпринятых
румынскими и болгарскими историками
в последние десятилетия. Археологиче-

«кие открытия, изучение эпиграфиче­
ского материала, издания корпусов ла­
тинских и греческих источников, осуще­
ствленные в Румынии, Болгарии и Юго­
славии, дали большой материал по исто­
рической географии, который необходимо
использовать при составлении соответ­
ствующих историко-географических ката­
логов. В докладе Эвелин
Патлажан
был рассмотрен комплекс греческих па­
пирусов Нессаны (Южная Палестина),
содержащий частные акты, счета, нало­
говые документы, письма VI—VII вв.
Изучение терминологии папирусов, ме­
стной ТОПОНИМИКИ и ономастики, перечня
городов и крепостей дает возможность
провести плодотворный сравнительный
анализ с соответствующими данными дру­
гих источников этого времени.
Ж.-П. Ариньон и Ж. Ф. Дюно рассмо­
трели вопрос о понятиях границы в про­
изведениях Прокопия Кесарийского и
Константина Багрянородного. Система
терминов, выражающих это понятие, под­
верглась значительной эволюции от VI
до X в. в направлении все большей точ­
ности словоупотребления.
Изменения
а употреблении лексики, по мнению док­
ладчиков, начались еще в IX в. под влия­
нием таких деятелей, как Лев Матема­
тик и Фотий, уделявших большое вни­
мание вопросам лексики и языка.
С докладами по исторической географии
на коллоквиуме выступила также группа
молодых французских
византинистов,
сотрудников и учеников Э. Арвейлер.
Дежанира Поташ доложила о резуль­
татах изучения крепости Харсиана, из­
вестной по византийским источникам
с VIII в. и находящейся к западу от Севастии (соврем. Сивас). В последние
годы в этом районе были обнаружены
руины еще одной крепости, а также ряда
укреплений и церквей, до сих пор еще
нигде не обозначенных и не изученных.
По мнению докладчицы, наличие всех
этих укреплений говорит о существова­
нии оборонительной системы, которая
защищала военную дорогу Анкира-Севастия от вражеских атак с востока и
юго-востока. Анн Бортоли-Казански со­
общила о своих наблюдениях относи­
тельно распределения мрамора, вво­
зившегося с о-ва Проконнеса в Пропон­
тиде в Крым в ранневизантийскую эпоху.
Наибольшее количество архитектурных
фрагментов (колонны, капители и т. д.)
находится в Херсонесе, но они имеются
также в Мангупе, Симеизе, Гурзуфе,
Феодосии и других местах. Анализ этого
материала позволяет определить хроно­
логические и географические границы
«византийского влияния в Крыму в ран­
невизантийскую эпоху. В докладе Жака
Сисляна был рассмотрен вопрос о раз­
витии архитектуры и строительства в вос­
точной Армении в первой половине XIV в.
Центром интенсивной строительной дея­
тельности стала область Сиуния. Эти
факты докладчик поставил в связь с дея­
тельностью университета в Гладзоре, ко­
торый в тот период был местным интел­
лектуальным центром. Проблемы то­
понимики в трактате Прокопия «О по­

стройках» исследовались в докладе Мар­
тин Перрен, некоторые вопросы истори­
ческой географии Трапезунда и других
регионов империи были затронуты в док­
ладах Б. Мартен-Исар, К. Асдраха,
Э. Бенеаммар-Маламют.
Разнообразные проблемы истории ви­
зантийского общества и его культуры
были затронуты в докладах советских
участников коллоквиума.
3. В. Удалъцова выступила с докладом
«Типология византийской культуры»,
в котором были выявлены три основные
типологические особенности развития
византийской культуры. Синтез запад­
ных и восточных элементов в разных сфе­
рах материальной и духовной жизни об­
щества является первой типологической
особенностью византийской культуры.
Вторым типологическим отличием явля­
ется сохранение в Византии в значитель­
ных масштабах культурных традиций
античности. Византийская цивилизация
в отличие от западноевропейской в эпоху
варварских нашествий во многом остава­
лась последним оплотом греко-римской
культуры и образованности. .Античное
культурное наследие в Византии никогда
не переставало существовать, дотя и
подвергалось глубокому переосмыслению.
Господство государственной доктрины,
культ империи и императора, пронизы­
вавшие все сферы общественной ЖИЗНИ
И художественного творчества, состав­
ляют третью отличительную черту ви­
зантийской культуры. Культ императора
и державы ромеев, проповедь исключи­
тельности византийской государствен­
ности способствовали усилению тради­
ционализма и консервативных влияний
в духовной жизни империи. Доминирую­
щее положение столицы империи — Кон­
стантинополя приводило к подчинению
местных школ нивелирующему воздей­
ствию художественных норм столичного
искусства.
В докладе А. Д. Алексидзе «Традиции
и новаторство в развитии византийского
романа» была показана роль античных
традиций в развитии византийской ли­
тературы и выявлены новые черты, по­
явившиеся в процессе взаимодействия
византийского литературного творчества
и западной куртуазной литературы. Ви­
зантийский рыцарский роман XIII—
XIV вв. докладчик включает в общее
русло развития византийской светской
литературы и видит в нем непосредствен­
ное отражение идей своего времени. Ви­
зантийский роман явился таким же прин­
ципиально новым явлением, каким в идей­
ной жизни Запада стали гуманистические
и рационалистические течения.
Доклад С. С. Аверинцева «Византино­
ведение и теория литературы» был посвя­
щен характеристике основных тенденций
в изучении византийской литературы
в настоящее время. Докладчик подчерк­
нул необходимость пересмотра ряда тра­
диционных концепций в соответствии с но­
выми достижениями современной византинистики.
К. А. Осипова в докладе «О роли ви­
зантийского государства в развитии фео245

дализма в Византии» отметила глубоко
противоречивый характер государствен­
ной политики империи в ходе формиро­
вания феодальных отношений. Важная
особенность развития феодализма в Ви­
зантии состояла в сохранении эффектив­
ного контроля государства над ростом
феодальной собственности и закрепоще­
нием крестьян. Вмешательство центра­
лизованного государства в известной
мере тормозило развитие феодализма
в империи и задерживало оформление
феодальной зависимости византийского
крестьянства.
Г. Г. Литаврин в докладе «Народы
Балканского полуострова в составе Ви­
зантийской империи в XI—XII вв.» оста­
новился на проблеме этнических мень­
шинств в Византии. Докладчик показал,
что византийское правительство строго
учитывало этническое своеобразие про­
винций государства, в
особенности
у его границ. Явления ассимиляции
были характерны в основном для зоны
непосредственных контактов иноплемен­
ников и греческого населения. Наиболь­
шую этнокультурную общность обна­
руживали, с одной стороны, народы,
обладавшие прочными культурно-поли­
тическими традициями (болгары), с дру­
гой — народы, сохранявшие патриар­
хальный быт (албанцы, влахи).
В докладе В. А. Арутюновой «К во­
просу о пограничных провинциях Ви­
зантии на Востоке в XI в.» были вскрыты
основные тенденции византийской поли­
тики в Армении. Целым рядом политикодипломатических мероприятий Византия

способствовала созданию и усилении*
местных лояльных империи сил в целях
экспансии и закрепления в восточных
провинциях.
В докладе Р. М. Бартикяна «Движе­
ние тондракитов в Армении и Византии»была показана глубокая связь движения
павликиан в Византии с движением тон­
дракитов, широко распространившимся,
в Армении в VIII—IX вв.
Работа коллоквиума прошла на высо­
ком научном уровне, в деловой и друже­
ственной обстановке. Советские ученыеимели много полезных встреч и бесед
с французскими коллегами. Состоялся;
целый ряд содержательных дискуссий·
по различным проблемам византинистики. Подчеркивалось большое значение»·
для современного византиноведения раз­
работки проблем социально-экономиче­
ской истории, исторической географии,,
демографии,
общественной
мысли »
культуры Византии, специальных византиноведческих дисциплин. Делегации»
советских византинистов в Париже был
оказан теплый прием в Сорбонне и Центревизантийских исследований. Имел место>
обмен вышедшими книгами и статьями по>
византиноведению. Материалы коллок­
виума
предполагается
опубликовать»
в специальном сборнике. Успех коллок­
виума и его плодотворные научные ре­
зультаты дают основание надеяться, что>
подобные встречи станут регулярными w
будут проводиться поочередно в Совет­
ском Союзе и Франции.
К. А. Осипов»

ПЕРВЫЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ СИМПОЗИУМ
«BULGARIA PONTICA MEDII AEVI»
(Несебр, 23—27 мая 1979 г.)
Научный симпозиум «Bulgaria Pontica
medii aevi», проходивший с 23 по 27 мая
в Несебре (НРБ), был организован Ко­
митетом по культуре Н Р Б , Болгарской
академией наук, Народным советом де­
партамента Бургас, Муниципальным со­
ветом Несебра и Несебрским архео­
логическим музеем. В его работе приняли
участие делегаты из 13 стран, предста­
вившие 45 докладов и сообщений по глав­
ной теме симпозиума «Черноморье, Адриа­
тика и средиземноморский
мир с VII по
XIV в.» х . Важнейшим научным резуль­
татом симпозиума был комплексный и
многосторонний анализ проблем истори­
ческого развития всего восточносредиземноморского региона в период раннего и
развитого средневековья. Весьма про­
дуктивным было обсуждение докладов за
круглым столом в секциях истории и
археологии и истории искусства.
На первом пленарном заседании с док­
ладом «Черное море в истории средне­
вековой Болгарии» выступил В. Гювелев
1
Организационный комитет симпо­
зиума намеревается опубликовать эти
материалы в VII выпуске сборника «Бизантинобулгарика».

246

(НРБ). Он нарисовал широкую кар—
тину этнических и социальных перемен^
произошедших в районах Западного Чер—
номорья с VII по XIV в. По его мнению»
в VII в. море для протоболгарского насе­
ления было скорее угрозой, чем средством
связи с другими народами: по нему плыли
и высаживались на берег отряды визан­
тийских войск. Докладчик детально ис­
следовал ход и результаты борьбы между
Византией и Болгарией за обладание^
Черноморским побережьем и его горо­
дами. Первый этап этой борьбы завер­
шился победой царя Калояна в началеXIII в., второй — экспедицией Амедея
Савойского (1366—1367 г.), вернувшей
Западное Черноморье под власть Визан­
тии, номинальной в его северной части,
где складывалось государство Добротицы. В XIV в. в городах болгарского
Черноморья прочные позиции удержи­
вает Венеция, состоявшая в союзе сна­
чала с болгарским царем, затем — с Добротицей. Эти союзы имели антигенуэз­
скую направленность.
В докладе Дж. Пистарино (Италия)
был дан анализ типов и содержания до­
кументов Генуэзского гос. архива, отра­
жающих черноморскую торговлю Генуи,.

имевшую, по утверждению ученого, жиз­
ненное значение для Лигурийской рес­
публики. Дж. Пистарино остановился,
в частности, на сведениях об организации
торговли и итальянских факториях в го­
родах Черноморья по материалам нота­
риальных актов XIV—XV вв. Ф. Тирье
■{франция) рассмотрел значение морских
связей для венецианской Романии и дея­
тельность Республики св. Марка но создаиию системы коммуникаций в Восточном
Средиземноморье. Темой доклада М. Балара (Франция) была торговля Генуи
« болгарскими областями в XIII—XIV вв.
Главное значение для генуэзцев имел
экспорт хлеба и работорговля. Период
наивысшей активности — вторая поло­
вила XIII в., после заключения Ним■фейского договора с Византией (1261 г.).
В XIV в. происходит упадок коммерции,
в связи с усилением в этих областях по­
зиций Венеции и войнами Генуи с Доб­
ро пщеи. А. В. Банк (СССР) говорила
■о находках мелкой пластики в Херсонесе
и Болгарии (XI—XIV вв.). Она обра­
тила внимание на стилистическую бли­
зость памятников, найденных на терри­
тории Болгарии и Северного Черноморья,
а в то же время на их отличие от подоб­
ных же изделий ремесленников Кон­
стантинополя и других крупных городов
Византийской империи. Ж. Чимбулева
{НРБ) охарактеризовала средневековые
•памятники г. Несебра, их историю и зна­
чение.
25 и 26 мая состоялись секционные за­
седания. Ряд докладов, заслушанных на
-секции истории, был посвящен балкан­
скому региону: В. Велпова (НРБ) — «Зна­
чение г. Несебра в переходный период
от античности к болгарскому средне­
вековью», Г. Диттена (ГДР) — «Отра­
жение изменений на Балканах в течение
VI—VII вв. в свете изменений значения
.„Фракия" и названий провинций Фра­
кийского диоцеза», Л. В.
Гориной
{СССР) — «История Черноморской Бол­
гарии в средние века в трудах Ф. К.
Бруна», J'. Цанковой-Петковой (НРБ) —
-«К вопросу о кампании Исаака II Ан­
гела против столицы Болгарии (1192 г.)»,
К. Асдраха (Греция) — «Значение эпи­
графических свидетельств для средне­
вековой истории Фракии», А. Кузева
.{НРБ) — «Средневековые города Запад­
ного Черноморья к северу от Балкан­
ского хребта», П. Сустала (Австрия) —
«Греки, албанцы и турки на побережье
Эпира в период позднего средневековья»,
Б. Цветковой (НРБ) — «Организация и
регламентация экономики болгарского
побережья
Черного
моря в XV—
XVI вв.», Б. Димитрова и К. Стаячева
{НРБ) — «Монастыри Созополя и судьба
их архивов и библиотек», О. Илиеску
{СРР) — «Весовые и монетные эталоны
Месемврии в XIV в.».
Другую группу проблем составляло
изучение
черноморской
торговли и
итальянской колонизации. Г. Айралъди
{Италия) представила доклад о социаль,ных слоях в итальянских колониях Чер­
номорья. По ее мнению, финансовое мо­
гущество было основой господства нахо­

дившегося в меньшинстве генуэзского
купечества в городах «Великого» моря.
Исследовательница затронула также во­
прос об инвестициях капитала в ло­
кальную экономику. Л. Баллетто (Ита­
лия) проанализировала торговлю рыбой
в бассейне Черного моря в конце XIII в.
по данным генуэзских нотариев. Ею
были: предложены интересные метроло­
гические наблюдения. С. П. Карпов
(СССР) остановился на роли купечества
Трапезундской империи в черноморской
торговле XIII—XV вв., указав на зна­
чительные масштабы торговли трапезундских греков и формы их сотрудни­
чества с венецианцами и генуэзцами.
В. Грохова (ЧССР) затронула в своем
докладе экономический и политический
аспекты связи городов Черноморья с аг­
рарной периферией в XIV в., подчеркнув,
в частности, что морские связи играли
большую роль не только в обмене между
огделъншлг районами, объединенными
вокруг приморских городов, но и между
этими городами и их сельской округой.
В докладе П. Шрайнера (Западный Бер­
лин)
рассматривалась
черноморская
торговля по материалам обнаруженной
автором в Ватиканской библиотеке гре­
ческой торговой книги XIV в. Этот уни­
кальный
источник,
подготовленный
П. Шрайнером для публикации, был со­
ставлен, по мнению докладчика, в 1357
или 1363 г. в одном из городов юго-за­
падного побережья Черного
моря.
К.-П. Мачке (ГДР) дал обстоятельный
анализ морской
торговли
Византии
в XIII—XIV вв., которая, но его мнению,
продолжала сохранять широкий между­
народный характер. В докладе Е. Фе­
доровой (НРБ) ставился вопрос об удель­
ном месте болгарской торговли в обще­
черноморской коммерции преимущест­
венно в XIII в. Исследовательница уста­
новила наличие тесных связей болгар­
ских городов с Вичиной — главным
портом генуэзской хлебной торговли; ин­
тересные наблюдения относились к во­
просам исторической географии Запад­
ного Черноморья.
Проблемы политической истории Ви­
зантии были поставлены в докладах
Б. Мартен-Изар (Франция) и Й. Ирмшера (ГДР). В первом случае речь шла
о значении восточного побережья Чер­
ного моря в системе международных
связей империи ромеев. Б. Мартен-Изар
указала на политическое обособление Лазики в VII—VIII вв., на ее особую роль
в отношениях Византии с Хазарским го­
сударством, с арабами и аланами, с на­
родами Закавказья, что привело к созда­
нию и усилению фемы Халдия. Й. Ирмшер, обратившись к истории IV кресто­
вого похода, рассказал об одном из вид­
ных его участников епископе гальберштадтском Конраде фон Круге.
Доклады на секции «Археология и
история искусства» в своем большинстве
носили более частный характер. В соот­
ветствии с местом, избранным для сим­
позиума, ряд сообщений был посвящен
особенностям архитектуры и памятни­
кам Несебра: прочитанный в ее отсут247

ствие доклад С. Дюфрен (Франция) —
«Памятники Несебра в византийском
контексте», М. Теохарис
(Греция) —
«Некоторые соображения по поводу цер­
ковной архитектуры XIV в. в Несебре»,
К. Паскалева (НРБ) — «Иконы XIII—
XIV вв. из Несебра», а также прочитан­
ный сверх программы доклад С. Бояджиева (НРБ), вступившего в полемику
с Д. Саселовым (НРБ), который прочел
доклад «Церковь св. Стефана — ранний
представитель средневековой болгарской
архитектуры в Несебре».
Значительный интерес представлял
доклад В. Дымовой (Болгария) «Несебр—■
Червен, общее в архитектуре». Раскопки,
которые ведутся под ее руководством ряд
лет, дали весьма ценный разнообразный
материал для характеристики архитек­
туры и материальной культуры Болга­
рии XIII—XIV вв. Ряд общих историкокультурных проблем, связанных с Несебром, рассматривала в своем докладе
и М. Станчева (Болгария).
Несколько докладов было посвящено
отдельным проблемам истории материаль­
ной культуры Болгарии и других стран
Причерноморья в средние века. Как
уже отмечалось выше, в докладе
А. В. Банк сопоставлялись находки мел­
кой пластики в Херсонесе и Болгарии;
при атом были установлены некоторые
общие черты, по-видимому восходящие
к Византии. А. И. Романчук (СССР) пре­
имущественно на материале керамики пы­
талась осветить основные направления
торговых связей Херсонеса в средние
века. Характеристика поливной кера­
мики была дана также в докладе Ю. и
Д. Бакирдзис (Греция) применительно
к находкам в Фессалониках (во многом
близким херсонесским) и М. Иосиповой
(Болгария) — «Поливная керамика из
Калиакры, XII—XIV вв.».
Значительный интерес
представлял
доклад Ш. Виллен-Гандоси
(Франция)
«Типы сооружений на Черном море
в конце XIV в.». К нему в известной
мере примыкал доклад Д. Овчарова (Бол­
гария) «Графити с изображением кораб­
лей в Плиске и Преславе».
Ж. Лафонтен-Дозонь (Бельгия) посвя­
тила свое сообщение некоторым вопро­
сам, касающимся стенописей церкви
св. Софии в Трапезунде.

Д. Паллас (Греция) по-новому исследо­
вал вопрос о происхождении группы п р я ­
жек, рассматривавшихся ранее как аварославянские, найдя в них собственно в и ­
зантийские корни.
На грани истории и археологии были
доклады В. С. Шандровской (СССР) ш
И. Иорданова (Болгария). В докладе
Шандровской «Моливдовулы историче­
ских лиц Болгарии» был представлен об­
ширный материал сфрагистики (из собра­
ния Гос. Эрмитажа), который позволил
выявить новые исторические факты, в а ж ­
ные для истории Болгарии. Йорданов;
осветил характер монетного обращения
по болгарскому Черноморью в средние*
века, с привлечением большого числа н о ­
вых находок.
Несколько особняком стояло сообще­
ние Г. В. Попова (СССР) «Миниатюры
русского списка Хроники Георгия Амартола: Проблемы изучения».
В рамках симпозиума были организо­
ваны две экскурсии: по историческим
памятникам Несебра и в столицы П е р ­
вого Болгарского царства Плиску »
Преслав (с осмотром также Мадары HI
экспозиции
археологического
музе»
в Шумене). Последняя экскурсия п о ­
зволила участникам симпозиума ознако­
миться на месте, в оригиналах, с интерес­
нейшими памятниками архитектуры m
произведениями малых форм искусства,
в частности на выставке, организованное
в музее в Шумене. Находки на террито­
рии Болгарии имеют огромное значение»
для восстановления картины историче­
ского развития этих территорий в сред­
ние века; они во многом перекликаются
с находками на территории Причерно­
морья в пределах Советского Союза.
Совместное изучение «Понтики в средниевека» может дать весьма важные резуль­
таты.
Научные итоги симпозиума были под­
ведены на заключительном заседании
В. Гюзелевым. Он сообщил также о реше­
нии проводить этот симпозиум регулярно,,
каждые три года. Тема следующей науч­
ной ассамблеи — «Генуя и генуэзцы
в Черном море в период средневековья».
Отмечая прекрасную организацию сим­
позиума и плодотворность его деятель­
ности, хочется пожелать болгарским к о л ­
легам успехов в этом важном начинании.
А. В. Банк, С. П. Карпов

КОНФЕРЕНЦИЯ «ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ
ОТ ПОЗДНЕЙ АНТИЧНОСТИ ДО РАЗВИТОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ»
(Берлин, 20—21 марта 1979 г.)
Конференция «Художественный металл
от поздней античности до развитого
средневековья» была приурочена к за­
вершению работы выставки «Позднеантичные и ранневизантииские серебряные
сосуды из Эрмитажа». Эта выставка, уст­
роителями которой являлись Раннехристйанско-византийское
собрание
гос. музеев Берлина и Гос. Эрмитаж,
была открыта в Бодэ-Музеуме с 14 де­
кабря 1978 по 22 марта 1979 г. На ней
248

экспонировались предоставленные Эр­
митажем шестнадцать серебряных с о ­
судов, почти каждый из которых я в л я ­
ется уникальным образцом торевтики,
причем известное блюдо с Констанцией
Н-триумфатором демонстрировалось за
пределами Советского Союза впервые, щ
Помимо специалистов из ГДР, в кон­
ференции приняли участие А. В. Б а н к ,
В. Н. Залесская, Б. И. Маршак (Ленин­
град), Э. Томас и Ж. Ловаг (Будапешт),

Хейде и Хельмут Бушхаузен (Вена),
бронзу XI—XII вв.» и А. Чилингирова
I I . Скубишевский (Варшава).
(Берлин) «Сирийская ювелирная мастер­
В помещении выставки была организо­ ская VII в.», хотя их авторы изучали
вана научная дискуссия по проблемам разные памятники и подходили к ним
развития художественного металла, ко­ с разными критериями, касаются одной и
торую вел директор Раннехристианско- той же проблемы — вопросов датировки
»изантийского собрания А. Эффенбер- группы крестов-энколпионов и релик•гер; здесь же был прочитан доклад вариев. Эти памятники не имеют однознач­
Г. Вальтера (Берлин) об одном из пред­ ной датировки; их относят то к VI —
оставленных экспонатов. Прочие доклады VII вв., связывая некоторые из них с Си­
^были оглашены на заседаниях, прохо­ рией, то к послеиконоборческому вре­
дивших в музее прикладного искусства мени. Основным аргументом Чилинги­
« замке Келеник.
рова в пользу ранней даты было то об­
В первый день конференции, 20 марта, стоятельство, что «истинный крест», для
преобладала византийская тематика. Не­ частиц которого, собственно, и предназна­
посредственно к проблематике выставки чались такие реликварии, был вывезен
примыкали доклады И. Ирмшера (Бер­ императором Ираклием в Константи­
лин) «О понятии византийский антик», нополь и, таким образом, коль скоро в Си­
в котором автор следовал положениям рии и Палестине отсутствовало само
известной книги Л. А. Мацулевича «древо», должно было прекратиться и
^«Byzantinische Antike», В. H. Залесской изготовление ставротек. Свои контрар­
-«Некоторые аспекты изучения византий­ гументы по данному вопросу высказала
ской торевтики VI в.», показавшей зна­ Залесская, датирующая большую часть
чение византийского антика в историко- упоминавшихся памятников X—XI вв.
жультурном плане: в области искусства,
Три из прочитанных докладов носили
политики и идеологии, и чисто иконо­ информационный характер: д. Томас —
графического порядка — доклад Г. Валь­ «Позднеантичные металлические изде­
тера «Иконографические соображения лия, найденные в Паннонии»; Г. Гомолка
•о так называемом сирийском доскосе
(Берлин) — «Позднеантичные
метал­
из собрания Эрмитажа», в котором об­ лические изделия, найденные на Балка­
стоятельно доказывалось влияние иеру­ нах»; Г. Тюммелъ (Грейфсвальд) — «Ху­
салимской литургии VI в. на компози­ дожественный металл одного собрания».
ционное оформление рассматриваемого
Рассмотренная
коллекция
содержала
предмета.
большое количество спорных (в плане их
Доклад А. В. Банк «Некоторые осо­ подлинности) памятников.
бенности византийской средневековой
Часть докладов была посвящена за­
торевтики» был посвящен исследованию
падноевропейскому художественному ме­
основных линий развития этого вида па­
таллу: П.
Скубишевский — «Функции
мятников на протяжении всего византий­ нарративных изображений в декоре ев­
ского периода. Значительное внимание
харистических сосудов до конца роман­
автор уделил иконографическому и стили­ ского периода»; Хейде Бушхаузен —
стическому анализу одного из крестов
«Эмалевые пластины в сокровищнице
XI в. из недавних приобретений Музея собора в Труа»; Хельмут Бушхаузен —
истории и искусства в Женеве.
«Алтарь Николая Вердунского из НейНумизматические и сфрагистические бургского монастыря»; X. Закс (Бер­
материалы как произведения искусства
лин) — «Бронзовый рельеф со сценой
стали темами докладов Г. Никеля (Халле)
Крещения из церкви св. Марии во ФранкчО развитии портретных изображений фурте-на-Одере». Связи Запада и му­
на византийских монетах VI—VII вв.»
сульманского Востока прослеживались
и В. С. Шандровской (Ленинград; доклад в докладах: Г. Штромайер (Берлин) —
читала А. В. Банк) «Моливдовулы как «Декор исламских металлических сосу­
художественные памятники». В первом дов в европейском искусстве средневе­
докладе прослеживалась
постепенная
ковья», Б. И. Маршак — «К вопросу
«пиритуализация изображений на моне­ о торевтике крестоносцев». Последний
т а х указанного периода, во втором вы­ доклад, выявивший контакты Запада и
являлись определенные иконографиче­ Востока на широком круге памятников,
ские типы — как характерные для ши­ был интересен специалистам разного
рокого круга византийских памятников, профиля и показал, сколь плодотворными
т а к и представленные только на свинцо- могут быть сравнительно-типологические
з ы х печатях.
наблюдения.
Доклады И. Флемминг (Йена) «Сереб­
Особо на конференции рассматривались
ряная пластика со сценой Распятия из
вопросы технологии и реставрации ме­
Гальберштадтского собора», Ж. Ловаг
таллических изделий.
-«Византийские наперстные кресты и их
злняние на венгерскую художественную
В. Н. Залесская

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АДСВ
БАН
БСЭ
ВВ
ВДИ
ВИ
ВО
ВЯ
ГБЛ
ГИМ
ГПБ

жмнп
зооид
ЗРВИ
ИАН
ИОРЯС

ип
ИРАИК

ИТУАК

ксис
ЛГУ
МГУ
250

— Античная древность
и средние века
— Библиотека Акаде­
мии наук СССР
— Большая советская
энциклопедия
— Византийский вре­
менник
— Вестник древней
истории
— Вопросы истории
— Византийские
очерки
— Вопросы языкозна­
ния
— Гос. Библио­
тека СССР им. В. И.
Ленина
— Гос. Исторический
музей
— Гос. Публичная
библиотека им.
M. E. СалтыковаЩедрина
— Журнал Министер­
ства народного про­
свещения
— Записки Одесского
общества истории и
древностей
— Зборник Радова.
Византолошки ин­
ститут
— Известия Академии
наук
— Известия Отделе­
ния русского языка
и словесности
— Исторически
преглед
— Известия Русского
археологического
института в Кон­
стантинополе
— Известия Таври­
ческой ученой ар­
хивной комиссии
— Краткие сообще­
ния Института сла­
вяноведения
— Ленинградский гос.
университет
— Московский гос.
университет

МИА
ПВЛ
ПКНО
ПС
СВ
СГЭ
СЙЭ
ТОДРЛ
УЗ
ЦГИА УССР
в г. Львове

АП
ASLSP
BS
BSAC
Byz.
BZ
DOP
ΕΕΒΣ
JARCE
J HS
JIAN
JJP
JOB
JÖBG

— Материалы и ис­
следования по ар—
хеологии СССР
— Повесть временных
лет
— Памятники куль­
туры. Новые от­
крытия
— Палестинский сбор­
ник
— Средние века
— Сообщения Гос.
Эрмитажа
— Советская истори­
ческая энциклопе­
дия
— Труды Отдела д р е в ­
нерусской литера­
туры
— Ученые записки
— Центральный
гос. исторический
архив Украинской
ССР в г. Львове
— Άρχεΐον Πόντο»
— Atti delia SocietaL
Ligure di Storia
Patria
— Byzantinoslavica
— Bulletin de la S o ­
ciété d'archéologie
copte
— Byzantion
— Byzantinische Zeit­
schrift
— Dumbarton Oaks
Papers
— Έπετηρίς 'Εταιρείας
Βυζαντινών Σπουδών
— Journal of the Ame­
rican Research Cen­
ter in Egypt
— Journal of Hellenic:
Studies
— Journal internatio­
nal d'archéologie
et numismatique
— Journal of Juristic;
Papyrology
— Jahrbuch der Öster­
reichischen Byzan-,
tinistik
— Jahrbuch der Öster­
reichischen Byzan-

J RS
ŁChI
MGH
HEB
HEG
»ESE E

tinischen Gesell­
schaft
- Journal of Roman
Studies
■ Lexicon der Chri­
stlichen Ikonogra­
phie
• Monumenta Germaniae Historica
■ Revue des Etudes
Byzantines
■ Revue des Etudes
Grecques
■ Revue des Etudes
Sud-Est Européen-

RH
RHSEE
RQ
SK
ZPE
ZS,

RA

— Revue Historique
— Revue Historique
du Sud-Est Euro­
péen
— Romische Quartal­
schrift
— Seminarium Kondakovianum
— Zeitschrift für Pa­
pyrologie und Epigraphik
— Zeitschrift
der Savigny-Stiftung für Rechts­
geschichte. Roma­
nistische Abteilung

СОДЕРЖАНИЕ
Статьи
Сметанин В. А. (Свердловск)
Проскафимены поздневизантийского времени
Удальцова 3 . В. (Москва)
Культурные связи Древней Руси и Византии
Литаврин Г. Г. (Москва)
Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь. Проблема
источников
Медведев И. П. (Ленинград)
Предварительные заметки о рукописной традиции Земледельческого
закона. 2. Рукописи XIII—XIV вв
Чекалова А. А. (Москва)
Иешу Стилит или Прокопий? (К вопросу о манере изображения греческими
и сирийскими авторами войны между Византией и Ираном в 502—506 гг.)
Чичуров И. С. (Москва)
Феофан Исповедник — публикатор, редактор, автор? (в связи со статьей
К. Манго)
Иванов С. А. (Москва)
Византийско-болгарские отношения в 966—969 гг
Карпов С. П. (Москва)
У истоков политической идеологии Трапезундской империи (О проис­
хождении титула Μέγας Κομνηνός)
Соколова И. В. (Ленинград)
Об эпиграфике византийских печатей VIII—IX вв
Самодурова 3 . Г. (Москва)
Краткая анонимная хроника из греческой рукописи Гос. Исторического
музея

115»

Фонкич Б . Л . (Москва)
Греческие писцы эпохи Возрождения. 3

124

Измайлова Т. А. (Ленинград)
Рукопись 1200 г. (Матенадаран, № 2589)

129)

Каковкин А. Я . (Ленинград)
Коптский тканый медальон с изображением мученичества св. Феклы . . .

139s

Романчук А. И., Быков М. Я. (Свердловск, Севастополь)
Рисунки средневековых кораблей из крепости Каламита

1431

$
25»

35»

49»

7t

785
8&

101
106Ϊ

Сообщения
Николаев В. Д. (Москва)
Свидетельство хроники Псевдо-Симеона о руси-дромитах и поход Олега
на Константинополь в 907 г
Кривое М. В. (Солнечногорск)
Последние гассаниды между Византией и Халифатом

1541

Джагацпанян Е. Д. (Москва)
Еще раз о турецком завоевании Фессалоники в конце XIV в

15S

252

14Т

Публикации
Фихман И. Ф. (Ленинград)
Р . Оху VI, 996: поручительство за приписных колонов. (Ms. II 1942,
29X19, 20.ÎX. 584 г.)
Лихачева Б· Д ч Любарский Я . Н. (Ленинград)
Памятники искусства в «Жизнеописании Василия» Константина Багряносорного
* ^

161

l^t

Критика и библиография
Рецензии
Литаврин Г. Г. (Москва)
К. В. Хвостова. Количественный подход к средневековой социально-эко­
номической истории. М., 1980
Заливалова Л . Н. (Кострома)
«Средневековый город» и проблемы византийского города
Литаврин Г· Г. (Москва), Гранстрем Е. Э. (Ленинград)
Я. Н. Любарский. Михаил Пселл. Личность и творчество. К истории ви­
зантийского предгуманизма. М.: Наука. 1978; Михаил Пселл. Хронография/ПеревоД, статья и примечания Я . Н. Любарского. М.: Наука, 1978
Литаврин Г. Г. (Москва)
Я. Н. Щапов. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси
в XI—XIII вв. М.: Наука, 1978
Пуцко В. Г. (Калуга)
В. Д. Лихачева. Византийская миниатюра: Памятники византийской ми­
ниатюры 1%—XV веков в собраниях Советского Союза. М., 1977 . , · ·
Банк А. В. (Ленинград)
В. П. Дар^евич. Светское искусство Византии: Произведения виза#тийИскусство, 1975
Трубинов Ю. В. (Ленинград)
А. Я. Каковкин. Коптские ткани из фондов Эрмитажа. Л., 1978 . . . .
Гранстрем Е. Э. (Ленинград)
Греческая средневековая письменность и Древняя Русь (Заметки по поводу
некоторых книг последних лет)
Белоброва О- А. (Ленинград)
Г. К. Вагнер· Проблема жанров в древнерусском искусстве. М.: Искусство,
1974
.
Карпов С. П. (Москва)
М. Baiard. La Romanie génoise (XII e —début du XVe siècle). Rome; Genova,
I—II, 1978
Бибиков M· В. (Москва)
Византийское литературоведение: традиции и современность (Н. Hunger.
Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. München, 1978,
Bd. I—II)
Романчук А· И. (Свердловск)
Д. Овчаров, М. Ваклинова. Ранновизантийски памятници от България,
IV—VII вел- София, 1978
· ·
Беридзе В. } Алибегашвили Г. (Тбилиси).
Е. Бакалова. Бачковската костница. София, 1977
Лихачева В. Д. (Ленинград)
Т. Malmquist. Byzantine 12th Century Frescoes in Kastoria. Agioi Anargyroi and Agios Nicolaos tou Kasnitzi. Uppsala, 1979
Фонкич Б. Л . (Москва)
Палеографическая заметка о Мадридской рукописи Скилицы

184
189

192

198
201

203
205

20Т

210

212

219

223
224

227
229

255

Аннотации
Prosopographisches Lexikon der Palaiologenzeit. 2 . - 4 . Faszik. (Veröffentli­
chungen der Kommission für Byzantinistik, Bd. 1). Wien, 1977—1980
Les regestes des actes du Patriarcat de Constantinople, vol. 1, fasc. V/Par
J. Darronzès. Paris, 1977
N. Oikonomidès. Hommes d'affaires grecs et latins à Constantinople (XIII e —
XV e siècles). Montréal; Paris, 1979
V. Polonio. L'amministrazione délia res publica Genovese fra Tre-e Quattro­
cento. L'archivio «Antico Comune» [Atti délia Société Ligure di Storia Patria,
nuova serie, vol. XVII (XCI), fasc. 1]. Genova, 1977
W. Seibt. Die byzantinischen Bleisiegel in Österreich. 1. Teil. Kaiserhof
(Veröffentlichungen der Kommission für Byzantinistik, Bd. II). Wien, 1978
Δ. Γ . Άποατολόπουλοζ.
Το ΜέγαΙΓόμιμον. Συμβολή στην έρευνα τοδ μεταβυζαντινού
δ-ηρ-οαΐου δικαίου. Α θ ή ν α , 1978

Хроника
Франко-советский коллоквиум по проблемам византиноведения в Париже
Первый международный сишюаиум «Bulgaria poattca medii aevi» (Несебр,
23—27 мая 1979 г.)
Конференция «Художественный металл от поздней античности до развитого
средневековья» (Берлин, 20—21 марта 1979 г.)
Список сокращений

233
234
237
238
239
241

'
244
246
248
250

Византийский временник
том 42
Утверждено к печати
Институтом всеобщей истории
Академии наук СССР
Редактор В. Л . Фонкич
Редактор издательства Ф. Н. Арский
Технический редактор О. Г. Ульянова
Корректоры Л . С. Агапова, Л . П. Стрельчук

ИБ № 22071
Сдано в набор 17.12.80
Подписано к печати 20.08.81.
Т-24117. Формат 70x108'/«
Бумага типографская № 2
Гарнитура обыкновенная
Печать высокая
Усл. печ. л. 26,95. Усл. кр. отт. 27,3.
Уч.-изд. л. 30,4. Тираж 2800 экз. Тип. зак. 2083.
Цена 3 р. 10 к.
Издательство «Наука»
117864, ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90
Ордена Трудового Красного Знамени
Первая типография издательства «Наука»
199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12