MACVBiEPA
/*\ОС|РОСЮЖЕТНОГО
^7ДЕ1ЕКТИВА
ЭЛЛЕРИ КВИН
епм
ТАЙНА ГОЛЛАНДСКОГО
БАШМАКА
ДВЕРЬ МЕЖДУ...
ЯД В КОКТЕЙЛЕ
■
РОМАНЫ
АЛЬБА
Тверь
в
ШЕНТРПОЛИГРАЯР
Москва
1995

ББК 84.7 США
К32
Серия «Мастера остросюжетного детектива»
выпускается с 1991 года
Художник И. В. Варавин
Квин Э.
К32	Яд в коктейле: Детективные романы. Пер. с англ. — «Мастера
остросюжетного детектива».—Тверь: Альба. М.: Центрполиграф,
1995.—557 с.
В сборник детективов Эллери Квина (под этим псевдонимом писали двоюродные братья
Фредерик Данией и Манфред Б. Ли) вошли остросюжетные романы «Яд в коктейле», «Дверь между-».
«Тайна голландского башмака».
Элери Квин, вечно двадцатилетии ft сыщик-литератор, подлинный эстет жанра детектива,
сконцентрированного вокруг преступления-головоломки, мастерски мог н разгадать таинственное
преступление, и со стилистическим блеском описать его. Он творит сюрреалистические истории,
которые становятся своего рода ареной интеллектуального состязания между писателем и читателем.
ISBN 5-7001-0123-8
ББК 84.7 США
© Состав и художественное оформление
торгово-издательское объединение
«Центрполиграф», 1994 г.

Посвящается доктору С.-Дж. Эссенсону
в знак благодарности за его ценные
указания по медицинским вопросам
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Тайна голландского башмака» (смысл этого причудливого назва¬
ния станет ясен во время чтения) — третье приключение Квинов, отца
и сына, представляемое публике. Меня и на сей раз уполномочили на¬
писать вступление. Моя скромная роль оракула в предшествующих ро¬
манах Эллери Квина как будто не разочаровала ни издателя Эллери,
ни самого вышеупомянутого джентльмена. Эллери всерьез считает, что
задача написать предисловие является наградой за мои усилия по опуб¬
ликованию его мемуаров. Но, судя по его тону, мне кажется, что сло¬
во «награда» в данном случае — синоним слова «наказание»!
Даже будучи близким другом Квинов, я могу сообщить читателям
не много нового, что еще неизвестно им из различных намеков, раз¬
бросанных в двух первых опусах («Тайна римской шляпы» и «Тайна
французской пудры»).
Под именем Квин-отец и Квин-сын выступают люди (свои насто¬
ящие имена они потребовали сохранить в тайне), являвшиеся нема¬
ловажными винтиками в нью-йоркской полицейской машине —
особенно в десятые и двадцатые годы. Воспоминания о них до сих пор
не потускнели в среде полицейских чиновников столицы; материалы
об их деятельности тщательно хранятся в архивах на Сентрал-стрит и
в старом доме на 87-й улице, ныне превращенном в частный музей,
который содержится усилиями нескольких сентиментальных особ,
имеющих основание быть благодарными вышеупомянутым людям.
В настоящее время все семейство Квинов, включающее старого ин¬
спектора Ричарда, Эллери и его жену, их маленького сына и цыгана
Джуну, отдыхает на холмах Италии, удалившись от полицейских дел.
Я хорошо помню ту атмосферу ужаса, те невероятные слухи, распрост¬
ранившиеся из Нью-Йорка по всему цивилизованному миру, когда ста¬
ло известно, что богатая и могущественная Эбигейл Доорн была убита,
словно беззащитная нищенка. Она была эксцентричной особой — лю¬
бые ее, даже незначительные, финансовые операции, самые ординарные
происшествия в семье тотчас же попадали на первые страницы газет.
5

Принадлежа к сильным мира сего, она никак не могла спастись от
всевидящего ока прессы.
Настойчивость Эллери в расследовании странных и запутанных об¬
стоятельств, сопутствовавших смерти Эбигейл Доорн, его мастерские
манипуляции с людьми, участвовавшими в этой истории, и сделанные
им удивительные открытия весьма ощутимо подняли престиж инспек¬
тора Квина и, разумеется, укрепили репутацию самого Эллери как
неофициального консультанта полиции по особо сложным делам. По¬
жалуйста, имейте в виду, что история о тайне голландского башмака
абсолютна правдива. Изменены только фамилии сотрудников полиции
и некоторые детали, пересмотренные с целью более ясного развития
сюжета.
В этом загадочном деле Эллери, бесспорно, в полной мере проде¬
монстрировал блестящие возможности своего ума. Даже расследование
запутанного преступления в Монте-Филд и «французского» убийства
не позволили ему в такой степени проявить свой удивительный интел¬
лект. Я убежден, что ни в жизни, ни в литературе еще не было ума,
способного к столь яркому дедуктивному мышлению, проникновению
в глубины психологии преступника.
Желаю вам получить удовольствие от чтения.
Нью-Йорк, май 1931 года	Дж.-Дж. Мак-К.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Эбигейл Доорн — миллионерша.
Гульда Доорн — ее дочь, наследница.
Гендрик Доорн — брат Эбигейл, «паршивая овца».
Сара Фуллер — компаньонка.
Доктор Фрэнсис Дженни — главный хирург.
Доктор Луц и ус Даннинг — главный диагност.
Эдит Даннинг — его дочь, социолог.
Доктор Флоренс Пеннини — акушерка.
Доктор Джон Минчен — главный врач.
Доктор Артур Лесли — хирург.
Доктор Роберт Голд — молодой врач, живущий при больнице.
Доктор Эдуард Байерс — анестезиолог.
Люсиль Прайс — медсестра.
Грейс Оберман — медсестра.
Мориц Кнайзель — ученый.
Джеймс Пэрадайс — управляющий госпиталем.
Айзек К о о б — швейцар.
Филипп Морхаус — адвокат.
Майкл Кьюдейн — рэкетир.
Томас Суансон — таинственная личность.
Малыш Уилли,Джо Я щ е р и ц а, К у с а к а — телохранители.
Гарри Бристол — дворецкий леди Эбигейл.
Пит Харпер — журналист.
Генри Сэмпсон — окружной прокурор.
Тимоти Кронин — помощник окружного прокурора.
Доктор Сэмюел Праути — полицейский врач.
Томас Вели — сержант.
Лейтенант Ритч — детектив полицейского участка.
Хесс, Флинт, Риттер, Пигготт, Джонсон — сотрудники
сыскной полиции.
Ричард Квин — инспектор полиции.
Эллери Квин — психолог, писатель.

Часть первая
РАССКАЗ ДВУХ БАШМАКОВ
«Есть только два детектива, к которым я, руководствуясь собствен¬
ным опытом сыщика, испытываю глубокую симпатию... преодолеваю¬
щую барьеры пространства и времени... Эти двое представляют собой
странный контраст фантастики и реальности. Первый заслужил славу
на страницах книг; второй же — сын настоящего полисмена... Разуме¬
ется, я говорю о мистере Шерлоке Холмсе с Бейкер-стрит в Лондоне
и о мистере Эллери Квине с 87-й Западной улицы в Нью-Йорке».
Из книги «Тридцать лет по следу»
консультанта венской полиции
доктора Макса Рейхарда
Глава 1
ОПЕРАЦИЯ
Второе «я» инспектора Ричарда Квина, резко контрастировавшее с его
обычной практичностью и быстротой действий, часто побуждало его пус¬
каться в дидактические рассуждения на темы криминологии. Как прави¬
ло, эти поучения были адресованы его сыну и партнеру в расследовании
преступлений, Эллери Квину, в те моменты, когда они сидели в своей
гостиной у камина в полном одиночестве, если не считать цыгана Джу¬
ны — их слуги, скользящего бесшумно, словно привидение.
— Наиболее важны первые пять минут, — сурово изрекал старый
инспектор. — Хорошенько это запомни. (Это была его излюбленная
фраза.) Первые пять минут могут спасти тебя от кучи неприятностей.
И Эллери, которого с детства пичкали детективными советами, бур¬
чал в ответ что-то неразборчивое, посасывал трубку и, уставившись на
огонь, размышлял, часто ли сыщикам так везет, что ори оказываются
на месте преступления в течение трехсот секунд после вызова?
После этого он облекал свое сомнение в словесную форму, и ин¬
спектор соглашался, печально кивнув: «Да, такая удача случается не
слишком часто. К тому времени, когда детективы прибывают на мес¬
8

то преступления, следов обычно почти не остается, и им приходится
принимать все меры, чтобы как-то компенсировать подобную неспра¬
ведливость судьбы».
— Джуна, подай мне мой табак! — этим требованием Квин-старший
обычно заканчивал подобные тирады.
Эллери Квин был фаталистом не более, чем детерминистом, праг¬
матиком или реалистом. Его единственным компромиссом с «измами»
и «логиями» была вера в могущество интеллекта, который в различные
эпохи имел разные названия. И здесь суждения Эллери резко расхо¬
дились с фундаментальным профессионализмом инспектора Квина. Он
презирал институт полицейских осведомителей как нечто умаляющее
значение подлинно логического мышления, он пренебрежительно
относился к полицейским методам расследования с их грубой ограни¬
ченностью и формализмом.
«Я согласен с Кантом в том, — любил повторять Эллери, — что
чистый разум превыше всего. Ибо что может постигнуть один ум, то
может понять и другой».
Это была квинтэссенция его философии. Но во время расследова¬
ния убийства Эбигейл Доорн Эллери был очень близок к тому, чтобы
отречься от своей веры. Возможно, впервые его охватило сомнение.
Сомнение не в своей философии, которая постоянно оправдывала
себя, а в способности своего ума разгадать то, что задумал другой ум.
Конечно, Эллери не страдал от избытка скромности.
«Я, как Декарт и Фихте, высоко оцениваю свою голову», — часто
говорил он.
Однако на сей раз в путанице событий, окружавших убийство До¬
орн, он позабыл о судьбе — этом беспокойном и бесцеремонном на¬
рушителе всех привычных устоев.
В то ясное холодное утро, в понедельник января 192... года, Элле¬
ри Квин шагал по тихой улочке в Восточном районе. На нем было
тяжелое длинное черное пальто с поясом, отблески солнечных лучей
играли на стеклах его пенсне, трость постукивала по высушенному
морозом тротуару.
Эллери размышлял над волнующей его проблемой: что происходит
между моментом наступления смерти и трупным окоченением? Глаза
молодого человека сохраняли спокойное выражение, но трость с
силой ударяла по асфальту.
Эллери перешел улицу и быстро приблизился к главному входу
самого большого здания из всей группы домов. Красные гранит¬
ные ступени длинной изогнутой лестницы начинались с двух разных
участков тротуара и встречались на каменной площадке вверху. Над
огромной, скрепленной железными болтами двойной дверью красо¬
валась высеченная в камне надпись: «Голландский мемориальный
госпиталь».	n
9

Эллери взбежал вверх по ступенькам и, слегка запыхавшись, толк¬
нул одну из створок большой двери.
Он очутился в тихом вестибюле с высоким потолком. Пол был из
белого мрамора, стены целиком покрывала тусклая эмаль. Слева, на
открытой двери, виднелась табличка с надписью: «Кабинет». На двери
справа было написано: «Приемная». Впереди, за вестибюлем, через
стеклянную вращающуюся дверь была видна решетка большого лиф¬
та, у входа в который сидел старик в безукоризненно белом одеянии.
Плотный краснощекий мужчина с тяжелой челюстью, также обла¬
ченный в белые брюки и куртку, но в фуражке с черным козырьком,
вышел из кабинета и увидел Эллери, осматривающегося вокруг.
—	Посещение с двух до трех, — сердито сказал он. — До этого врег
мени в госпиталь никого не пускают, мистер.
—	А? — Эллери засунул руки в перчатках глубоко в карманы. —
Я хочу повидать доктора'Минчена. И побыстрее!
Швейцар почесал подбородок.
—	Доктора Минчена? А он вам назначил?
—	Не беспокойтесь, он меня примет. Пожалуйста, поторопитесь. — На¬
щупав в кармане серебряную монету, он протянул ее швейцару. — Сооб¬
щите ему. Я чертовски спешу!
—	Нам нельзя брать чаевые, — печально промямлил швейцар. — А как
доложить доктору?
—	Скажите, что его ждет Эллери Квин. — Улыбнувшись, Элле¬
ри спрятал монетку. — Значит, чаевые вы не берете? Как ваше имя?
Харон?
Швейцар выглядел озадаченным.
—	Нет, сэр. Айзек Кооб, сэр. Швейцар. — Он указал на никелиро¬
ванный значок на своем пиджаке и удалился.
Эллери вошел в приемную и сел. Комната была пуста. Он неволь¬
но поморщился. Слабый запах дезинфекции раздражал чувствительную
слизистую оболочку его ноздрей. Металлический наконечник трости
нервно барабанил по каменным плиткам пола.
В комнату ворвался одетый в белое высокий мужчина атлетическо¬
го сложения с проницательными голубыми глазами.
—	Черт возьми, Эллери Квин!
Эллери, быстро поднявшись, пожал ему руку.
—	Что привело вас сюда? Все еще суете нос в чужие дела?
—	Вы правы. Меня привело сюда очередное расследование, Джон, —
ответил Эллери. — Вообще же я терпеть не могу больниц. Они на меня
действуют угнетающе. Но мне нужна кое-какая информация.
—	Всегда рад быть вам полезным. — Схватив Эллери за локоть, док¬
тор Минчен потащил его к двери. — Не можем же мы беседовать здесь,
старина! Пойдемте в мой кабинет. Ведь я уже не видел вас, наверное,
несколько месяцев. У меня всегда найдется время, чтобы поболтать с
вами.
10

Пройдя через стеклянную дверь, они свернули налево и вошли в
длинный, сверкающий белизной коридор, по обеим сторонам которо¬
го виднелись закрытые двери. Запах дезинфекции заметно усилился.
—	Вот они, атрибуты эскулапа! — стараясь дышать ртом, сказал Эл¬
лери. — Неужели этот ужасный запах на вас никак не действует? Я бы
задохнулся тут в первый же день.
Доктор Минчен усмехнулся. Дойдя до конца коридора, они повер¬
нули направо и зашагали по другому коридору.
—	К этому легко привыкаешь. Кроме того, лучше вдыхать пары ли¬
зола, сулемы и спирта, чем массу зловредных бактерий, носящихся в
воздухе... Как поживаете, Эллери?
—	Сносно... — Взор Эллери омрачился. — Вот только одно прокля¬
тое дело не дает покоя... Не хватает кое-какой детали... Если это то,
что я думаю...
Они снова повернули и пошли по третьему коридору, шедшему па¬
раллельно первому. Справа находилась глухая стена, лишь в одном
месте прерываемая солидного вида дверью с надписью: «Амфитеатр».
Они прошли мимо двери с табличкой: «Доктор Луциус Даннинг. Глав¬
ный диагност», двери с надписью: «Приемная» и наконец подошли к
третьей двери, у которой доктор Минчен, улыбаясь, остановился. На
двери было написано: «Доктор Джон Минчен. Главный врач».
Кабинет оказался просторной, скудно меблированной комнатой с
большим письменным столом. У стен стояло несколько шкафов с ни¬
келированными инструментами, сверкающими на стеклянных полках.
Кроме того, в комнате было четыре кресла и книжный шкаф, забитый
толстыми томами.
—	Садитесь. Снимайте ваше пальто и перейдем к делу, — сказал
Минчен.
Опустившись во вращающееся кресло у письменного стола, он
откинулся назад и заложил за голову руки с большими сильными
пальцами.
—	У меня только один вопрос, — заговорил Эллери, бросив пальто
в кресло и зашагав по комнате. Склонившись над столом, он внима¬
тельно посмотрел на Минчена. — Существуют ли какие-нибудь обсто¬
ятельства, которые могли бы повлиять на время наступления трупного
окоченения?
—	Да. Отчего умер больной?
—	Его застрелили.
—	Возраст?
—	По-моему, около сорока пяти.
—	Патология? Я имею в виду — какая-нибудь болезнь? Например,
диабет?
—	Насколько я знаю, нет.
Минчен слегка качнулся в кресле. Эллери отошел, сел и начал ис¬
кать сигареты.
11

—	Возьмите мои, — предложил Минчен. — Так вот что я вам ска¬
жу, Эллери. Трупное окоченение — сложная штука, и я обычно пред¬
почитаю основательно исследовать труп, прежде чем выносить
решение. Я спросил о диабете потому, что человек старше сорока лет
с повышенным содержанием сахара в крови почти неминуемо засты¬
вает после насильственной смерти в течение примерно десяти минут...
—	Десяти минут? О Боже! — Эллери уставился на Минчена, сига¬
рета выпала из его тонких крепких пальцев. — Десяти минут, — тихо
повторил он. — Диабет... Джон, разрешите мне воспользоваться вашим
телефоном?
—	Пожалуйста! — Минчен, развалившись в кресле, махнул рукой.
Эллери набрал номер, переговорил с двумя людьми, потом соеди¬
нился с кабинетом полицейского врача.
—	Праути? Это Эллери Квин. Вскрытие Хименеса показало следы
сахара в крови? Что? Хронический диабет? Черт возьми!
Он медленно положил трубку, глубоко вздохнул и улыбнулся. Мор¬
щины на его лице разгладились.
—	Все хорошо, что хорошо кончается, Джон. Вы оказали мне боль¬
шую услугу. Еще один звонок, и я пошел.
Эллери позвонил в Главное полицейское управление.
—	Отец? Я насчет дела О’Рурка. Все сходится. Сломанная нога. Да,
она сломана после смерти, но в течение десяти минут... Правильно! Да,
я скоро вернусь.
—	Не уходите, Эллери, — попросил Минчен. — У меня есть немно¬
го времени, а я так давно вас не видел.
Они снова сели в кресла и закурили. Лицо Эллери хранило безмя¬
тежное выражение.
—	Если хотите, я могу остаться здесь на весь день. — Он рассмеял¬
ся. — Да, быстро вы нашли разгадку. Но я не должен быть так уж су¬
ров к самому себе. Ведь, не изучая тайн профессии Галена, я не мог
знать всех последствий диабета.
—	Вообще-то сейчас проблема диабета постоянно вертится у меня
в голове, — заметил Минчен. — Сегодня утром с нашей самой важной
персоной — у нее хронический сахарный диабет — произошел несчаст¬
ный случай. Упала с лестницы и катилась вниз целый марш. У нее
прободение желчного пузыря — Дженни уже готов к операции.
—	Да, скверно. А кто же эта важная персона?
—	Эбби Доорн. — Минчен стал серьезным. — Ей уже больше се¬
мидесяти, и, хотя она хорошо сохранилась, диабет делает операцию
очень серьезной. Хорошо еще, что она в коматозном состоянии и ей
не нужна анестезия. В следующем месяце мы должны были опериро¬
вать ей аппендикс. Но сегодня Дженни не станет трогать аппендикс,
чтобы не усложнять положения. Может быть, дела не так уж плохи,
как выходит из моих слов. Не будь пациентка — миссис Доорн, Джен¬
ни, возможно, нашел бы этот случай интересным, но не более. —
rL /
12

Он взглянул на часы. — Операция начинается в десять сорок пять,
а сейчас уже почти десять. Вам хотелось бы посмотреть на работу
Дженни?
—	Ну...
—	Он необыкновенный человек — один из наших лучших хирур¬
гов. Правда, главным хирургом Голландского мемориального госпита¬
ля он стал не только из-за виртуозного владения скальпелем, но и
благодаря дружбе с миссис Доорн. Ну, зато Дженни в долгу не оста¬
нется, он наверняка ее спасет. Оперирует Дженни в зале для показа¬
тельных операций — рядом по коридору. Дженни уверяет, что с ней
будет все в порядке, а на него можно положиться.
—	Откровенно говоря, — уныло произнес Эллери, — я еще никог¬
да не присутствовал на операции. Боюсь, Джон, что меня стошнит. —
Он рассмеялся. — Да, миллионеры так же смертны, как и все прочие.
—	В том-то и дело, — кивнул Минчен, удобно вытягивая ноги под
столом. — Вы, наверное, знаете, Эллери, что это именно Эбигейл До¬
орн основала наш госпиталь. Ее деньги, ее идея... Несчастье с ней по¬
трясло всех нас. Особенно огорчился Дженни — ведь она его местная
и почти всю его жизнь по-матерински о нем заботилась. Посылала его
к Джону Хопкинсу, в Вену, в Сорбонну, пока он не стал тем, кем яв¬
ляется теперь. Естественно, он настоял на операции и лично будет ее
делать. Ну что ж, лучше его не найти.
—	Как это произошло? — с любопытством спросил Эллери.
—	Очевидно, просто несчастный случай... Видите ли, Эбби каждый
понедельник приезжает сюда, чтобы взглянуть на благотворительные
палаты — это ее любимое детище. И когда она собиралась спуститься
с третьего этажа, у нее началась диабетическая кома. Она покатилась
по ступенькам и упала на живот... Хорошо еще, что там был Дженни.
После первого же осмотра он по вздутому животу определил, что про¬
изошло прободение желчного пузыря... Дженни сразу же начал вводить
инсулин и глюкозу...
—	А что послужило причиной комы?
—	Как нам удалось выяснить, небрежность компаньонки миссис
Доорн, Сары Фуллер. Это женщина средних лет, она уже давно
живет у Эбби и ведет хозяйстве». Понимаете, состояние Эбби требо¬
вало инъекций инсулина три раза в день. Обычно Дженни сам делал
ей уколы. Вчера вечером он задержался у тяжелого больного. И как
всегда поступает в случае, когда не может приехать к Эбби, позвонил
Гульде, ее дочери. Но Гульды не было дома, и Дженни, попросил Сару
Фуллер передать Гульде, чтобы она, когда вернется, ввела матери ин¬
сулин. Фуллер, по-видимому, об этом забыла. Эбби вообще крайне
беспечна в этом вопросе. В результате вчера вечером ей не сделали
укол. Утром Гульда встала поздно, о звонке Дженни она ничего не
знала, поэтому утренней инъекции Эбби тоже не получила. Обильный
завтрак довершил дело. Содержание сахара в крови нарушило инсу¬
13

линовый баланс. И это вызвало кому, которая, как назло, хватила ее
на лестнице.
—	Весьма печально, — пробормотал Эллери. — Полагаю, родствен¬
ники уже уведомлены и здесь соберется вся семья?
—	Только не в операционной, — мрачно произнес Минчен. — Вся
их компания будет ждать в соседней приемной. Разве вы не знаете, что
родственникам никогда не позволяют присутствовать при операциях?
Ну, хотите немного прогуляться? С удовольствием покажу вам нашу
больницу. Учтите, что в моих устах это высшее проявление гостепри¬
имства.
—	Благодарю вас, Джон.
Они вышли из кабинета Минчена и пошли по северному коридору
в ту сторону, откуда пришли. Минчен показал Эллери дверь в амфи¬
театр, откуда им предстояло созерцать операцию, и дверь в приемную.
—	Кое-кто из Доорнов уже, должно быть, околачивается там, — за¬
метил Минчен. — Нельзя же позволять им бродить по всей больни¬
це... Две вспомогательные операционные выходят в западный кори¬
дор, — продолжал он, когда они свернули за угол. — Операций у нас
очень много — ведь здесь колоссальный штат хирургов. А с другой
стороны, за стеной, находится главный операционный зал для показа¬
тельных операций — с амфитеатром, где вы и будете сидеть. К нему
примыкают две специальные комнаты — приемная для оперируемых
пациентов и анестезионная. Вход в приемную здесь, в западном кори¬
доре, а вход в анестезионную за углом — в южном... Большой зал с
амфитеатром, где делают сложные операции, используется для демон¬
страций операций молодым врачам и сестрам. Конечно, наверху у нас
есть и другие операционные.
В госпитале было удивительно тихо. Лишь иногда в просторных
холлах мелькала фигура в белом. Шум, казалось, был полностью лик¬
видирован: двери на хорошо смазанных петлях открывались совершен¬
но неслышно. Мягкий рассеянный свет заливал помещения, воздух,
если не считать запахов лекарств, был совершенно чист.
—	Кстати, — внезапно заговорил Эллери, когда они неторопливо
шли по южному коридору, — вы сказали, что миссис Доорн перед опе¬
рацией не будут давать наркоз. Это только потому, что она в коматоз¬
ном состоянии? Мне казалось, что анестезия необходима при всяком
хирургическом вмешательстве.
—	Законный вопрос, — согласился Минчен. — Действительно, в
большинстве случаев — практически даже всегда — применяется анес¬
тезия. Но диабетики — странные люди. Вряд ли вы знаете, что любое
хирургическое вмешательство опасно для людей, страдающих хрони¬
ческим диабетом. Даже пустячная операция может повлечь за собой
трагический исход. На днях был такой случай: больной пришел в
амбулаторию с нарывом на пальце. И произошел один из тех непред¬
виденных несчастных случаев, которые нередки в амбулаторных усло¬
14

виях. Нарыв вскрыли, больной ушел домой, а на следующее утро его
обнаружили мертвым. Вскрытие показало, что у него в крови полно
сахара. Возможно, он и сам об этом не знал. Так что оперировать
диабетиков — одно мучение. Перед операцией нужно укрепить общее
состояние больного, а для этого необходимо временное восстановле¬
ние нормального содержания сахара в крови. Даже во время операции
неизбежны инъекции инсулина и глюкозы, чтобы количество сахара
не менялось. Все это придется проделать и с Эбби Доорн. Сейчас ей
вводят инсулин и глюкозу и по анализу крови контролируют сахар. Это
займет час или полтора, а может быть, и все два. Правда, обычно
подобная подготовка проводится в течение месяца, в противном слу¬
чае может пострадать печень. Но у нас тут нет выбора. Когда речь идет
о прободении желчного пузыря, нельзя упустить и полдня.
—	Да, но как же с анестезией? — настаивал Эллери. — Она сделает
операцию более рискованной? И поэтому вы полагаетесь на коматоз¬
ное состояние, считая, что оно поможет перенести операцию?
—	Совершенно верно. Операция под наркозом была бы более рис¬
кованной и более сложной. Приходится учитывать обстоятельства. —
Минчен остановился, взявшись за ручку двери с надписью: «Комната
осмотра*. — Кончено, анестезиолог будет дежурить у операционного
стола, готовый действовать, если Эбби вдруг очнется... Зайдем сюда,
Эллери, я хочу показать вам, как оборудована современная больница.
Он открыл дверь и жестом пригласил Эллери войти в комнату. Эл¬
лери заметил, что лампочка на стене зажглась, когда открылась дверь,
давая сигнал, что комната осмотра занята. Он задержался на пороге,
осматривая помещение.
—	Неплохо, верно? — улыбнулся Минчен.
—	Что это там за штука?
—	Флюороскоп. Такой же стоит и в других комнатах осмотра.
Конечно, здесь есть неизменный стол для обследования, маленький
электрический стерилизатор, шкаф с лекарствами, полки с инструмен¬
тами... Можете сами убедиться.
—	Инструмент, — поучительно произнес Эллери, — это изобрете¬
ние, созданное человеком с целью поиздеваться над творцом. Неуже¬
ли ему недостаточно пяти пальцев? — Они рассмеялись. — И никто
никогда не нарушает здесь порядок и не разбрасывает вещи?
—	Этого не будет, покуда тут распоряжается Джон Квинтус Мин¬
чен, — улыбнулся врач. — У нас культ порядка. Все лежит в опреде¬
ленных ящиках и скрыто от взоров пациентов и случайных
посетителей. Каждый в госпитале знает, что где лежит (я имею в виду
тех, кто должен это знать). Это все упрощает.
Он выдвинул большой металлический ящик внизу белого шкафа.
Склонившись, Эллери уставился на бесчисленное множество бинтов.
Другой ящик содержал гигроскопическую вату и папиросную бумагу,
третий — липкие пластыри.
15

—	Железная система, — пробормотал Эллери. — Не удивлюсь,
узнав, что ваши подчиненные получают взыскания за грязное белье
и развязанные шнурки на ботинках!
—	Вы не так уж далеки от истины, — усмехнулся Минчен. — Одно
из основных правил госпиталя предписывает в обязательном порядке
носить специальную больничную форму. Для мужчин — белые па¬
русиновые туфли, брюки и куртки, для женщин — халаты. Даже
швейцар внизу одет в белое, помните? Лифтеры, судомойки, кухар¬
ки, конторщики — все носят униформу, пока находятся в здании гос¬
питаля.
—	У меня просто голова кругом идет, — простонал Эллери. — Вы¬
пустите меня отсюда.
Выйдя в южный коридор, они увидели высокого молодого челове¬
ка в коричневом пальто и со шляпой в руке, спешившего им навстре¬
чу. Увидев их, он остановился, затем внезапно свернул направо и
скрылся в восточном коридоре.
Открытое лицо Минчена увяло.
—	Забыл про всемогущую Эбигейл, — пробормотал он. — Это ее ад¬
вокат, Филипп Морхаус. Совершеннейший простофиля. Все свое вре¬
мя посвящает интересам Эбби.
—	Очевидно, ему уже сообщили о случившемся, — заметил Элле¬
ри. — А что, он лично заинтересован в миссис Доорн?
—	Я бы сказал, что он заинтересован в молодой и красивой дочери
миссис Доорн, — сухо ответил Минчен. — Он и Гульда не скрывают
своих чувств. Мне это кажется чересчур романтичным, а Эбби, по слу¬
хам, став в позу старосветской помешицы, благоволит их роману. Ну,
полагаю, все уже в сборе... Хэлло! Вот и сам старый чародей выходит
из операционной «А».
Глава 2
ВОЛНЕНИЕ
Человек в коричневом пальто подбежал к закрытой двери прием¬
ной, выходящей в северный коридор, и коротко постучал. Ответа не
последовало. Тогда, взявшись за ручку, он открыл дверь...
—	Фил!
—	Гульда! Дорогая...
Высокая молодая женщина с покрасневшими от слез глазами бро¬
силась в его объятия. Мужчина, прижав ее голову к плечу, шептал ка¬
кие-то бессвязные слова сочувствия.
Они были одни в большой пустой комнате. Вдоль стен стояли длин¬
ные скамейки, на одной из которых лежала бобровая шубка.
Филипп Морхаус мягко приподнял за подбородок голову девушки
и заглянул ей в глаза.
16

—	Ничего, Гульда... с ней будет все в порядке, — хрипло сказал он. —
Не плачь, дорогая, пожалуйста...
Девушка часто моргала, изо всех сил пытаясь улыбнуться.
—	Я... О, Фил, я так рада, что ты пришел... а то сидишь здесь одна
и ждешь.
—	Я знаю. — Он огляделся вокруг, слегка нахмурившись. — А где
все остальные? Какого черта они оставили тебя одну в этой комнате?
—	О, не знаю... Сара, дядя Гендрик... Они где-то здесь...
Подойдя к скамейке, они сели. Гульда Доорн уставилась в пол ши¬
роко открытыми глазами. Молодой человек отчаянно подыскивал слова
и не находил их. Они находились в громадной больнице, полной жиз¬
ни. Но в комнате не было слышно ни звука: ни поступи шагов, ни
веселых голосов, только унылые белые стены...
—	О, Фил, я боюсь! Боюсь!
Глава 3
ПОСЕТИТЕЛЬ
По южному коридору навстречу Минчену и Эллери шел маленький
странного вида человек. Еще не разглядев его лица, Эллери сразу же
обратил внимание на необычную посадку головы и сильную хромоту.
Судя по тому, что при ходьбе он припадал на правую ногу, у него был
дефект левой ноги. «Возможно, какой-то паралич мышц», — подумал
Эллери, наблюдая за маленьким доктором.
Незнакомец был облачен в полное снаряжение хирурга — белый
халат, из-под которого виднелись белые парусиновые брюки и носки
белых туфель. Халат был испачкан химикатами, на одном рукаве рас¬
плылось большое кровавое пятно. На голове — белая хирургическая
шапочка, подвернутая на ушах. Вертя в руках тесемку маски, он
подошел к двум мужчинам.
—	А, вот и вы, Минчен! Ну, с одним мы закончили. Лопнувший
аппендикс. Еле-еле удалось избежать перитонита. Да, грязная рабо¬
та... Как Эбигейл? Видели ее? Каков результат последнего анализа на
сахар? А это кто? — Он говорил со скоростью пулемета, его малень¬
кие проницательные, очень живые глазки перебегали с Минчена на
Эллери.
—	Это доктор Дженни, — поспешно представил Минчен. — Элле¬
ри Квин, писатель, мой старый друг.
—	Очень приятно, — поклонился Эллери.
—	Мне тоже, — подхватил хирург. — Любой друг Минчена желан¬
ный гость здесь. Ну, Джон, теперь можно хоть немного передох¬
нуть. Я очень беспокоюсь за Эбигейл. Слава Богу, что у нее хоть
сердце хорошее. Да, скверная штука это прободение. А как с инъек¬
циями?
17

—	Продолжаются благополучно, — ответил Минчен. — В послед¬
ний раз — около десяти часов. Мне сообщили, что ей снизили со ста
восьмидесяти до ста тридцати. Все идет нормально. Возможно, она уже
в приемной.
—	Отлично! Она еще будет танцевать.
Эллери виновато улыбнулся.
—	Простите мне мое невежество, джентльмены, но что означают
цифры, которые вы только что упомянули? Кровяное давление?
—	Боже мой, конечно, нет! — воскликнул доктор Дженни. — Сто
восемьдесят миллиграммов сахара на сто миллилитров крови. Мы
снижаем количество сахара, так как к операции нельзя приступить,
пока сахар не упадет до нормы — ста десяти или хотя бы ста два¬
дцати. О, вы ведь не медик, простите.
—	Я просто потрясен, — покачал головой Эллери.
Минчен кашлянул.
—	Очевидно, ваши планы на вечер насчет работы над книгой рух¬
нули?
Доктор Дженни почесал подбородок. Его взгляд по-прежнему пере¬
бегал с Эллери на главного врача, отчего Эллери было немного не по себе.
—	Ну, конечно! — Дженни неожиданно повернулся к Эллери, по¬
ложив на плечо Минчена маленькую руку в резиновой перчатке. — Вы
ведь писатель, верно? Так вот... — Он усмехнулся, обнажив желтые
от табака зубы. — Сейчас перед вами, молодой человек, еще один писа¬
тель —Джонни Минчен. Он здорово помогает мне с книгой, которую мы
пишем вместе. Это будет нечто сногсшибательное. Лучшего соавтора я
не мог бы и пожелать. Вы знаете, Квин, что такое врожденная аллергия?
Вряд ли вам это известно. Это произведет в медицинском мире фурор.
Ведь мы доказали, что все костоправы долгие годы занимались чепухой...
—	Ай да Джон! — Эллери весело улыбнулся. — Вы же никогда мне
об этом не говорили.
—	Простите, — внезапно сказал Минчен, резко повернувшись на¬
право. — Ну, Кооб, что случилось?
Облаченный в белое швейцар робко переминался с ноги на ногу,
пытаясь привлечь внимание маленького хирурга.
—	Вас хочет видеть какой-то человек, доктор Дженни, — заговорил
он, стащив t головы фуражку. — Он сказал, что вы назначили ему сви¬
дание. Извините за беспокойство, доктор...
—	Он солгал, — рявкнул Дженни. — Вы же знаете, Кооб, что я не
хочу никого видеть. Сколько раз я должен повторять, чтобы вы не бес¬
покоили меня по таким поводам? Где мисс Прайс? Все эти дурацкие
беседы вместо меня должна проводить она. Убирайтесь отсюда и ска¬
жите, что я не могу уделить ему времени, потому что слишком занят!
Физиономия Кооба стала краснее обычного. Тем не менее он не
двинулся с места.
—	Но я... Он... Он говорит...
18

—	Должно быть, вы забыли, доктор, — вмешался Минчен, — что
мисс Прайс все утро переписывала рукопись «Врожденной аллергии»,
а сейчас она находится у миссис Доорн, по вашему же собственному
распоряжению...
—	Черт возьми! А ведь верно, — пробормотал доктор Дженни. — Но
все равно, Кооб, я не желаю видеть этого человека. Я...
Швейцар молча поднял свою массивную руку и протянул хирургу
визитную карточку с таким видом, словно это был документ необычай¬
ной важности.
Дженни схватил карточку.
—	Кто это такой? Суансон... О! — Голос его внезапно резко изме¬
нился. Маленькие блестящие глазки помутнели, он застыл как вко¬
панный. Потом, приподняв полу халата, он сунул карточку в карман
пиджака и быстрым движением вынул часы. — Десять двадцать
девять, — пробормотал он. С той же удивительной ловкостью, кото¬
рой отличались все движения его рук, Дженни водворил часы на место
и расправил халат. — Хорошо, Кооб, — промолвил он. — Ведите меня.
Где он? Увижусь с вами позже, Джон. Пока, Квин.
Так же внезапно, как появился, Дженни повернулся и зашагал вслед
за Кообом, которому как будто не терпелось уйти. Несколько секунд
Минчен и Эллери смотрели им вслед, повернувшись как раз в тот момент,
когда Дженни и швейцар поравнялись с лифтом напротив главного входа.
—	Кабинет Дженни внизу, — объяснил Минчен. — Странный чело¬
век, не так ли, Эллери? Но гениален, как большинство странных людей.
Ну, пошли назад в мой кабинет. До операции еще добрых четверть часа.
Повернув за угол, они неторопливо зашагали по западному кори¬
дору.
—	Он немного напоминает мне птицу, — задумчиво произнес Эл¬
лери. — Эта странная посадка головы, быстрый взгляд... Интересная
личность! Ему около пятидесяти?
—	Примерно. Да, он интересен во многих отношениях, — живо от¬
ветил Минчен. — Это один из тех медиков, которые посвятили всю
жизнь своей профессии. Он не заботится ни о себе, ни о материаль¬
ных благах. Я не знаю ни одного случая, чтобы он отказал больному
из-за того, что тот был не в состоянии заплатить высокий гонорар.
Фактически Дженни проделал много работы, за которую не получил
ни цента, он и не рассчитывал на это... Так что, Эллери, не думайте о
нем плохо, это настоящий человек!
—	Если то, что вы говорили о его отношениях с миссис Доорн, прав¬
да, — улыбаясь, заметил Эллери, — то я не думаю, что доктору Джен¬
ни следует особенно заботиться о финансовой стороне своей работы.
Минчен уставился на него.
—	Как вы догадались? Хотя, впрочем, это достаточно очевидно. Да,
после смерти Эбби Дженни получит огромное наследство. Это знают
все — ведь он был ей как сын...
19

Войдя в кабинет, Минчен позвонил по телефону и, казалось, был
удовлетворен услышанным.
—	Эбби уже в приемной, — сообщил он, положив трубку на рычаг. —
Сахар в крови снизился до ста десяти миллиграммов, так что теперь это
вопрос нескольких минут. Буду рад, когда все закончится.
Эллери слегка вздрогнул, а Минчен притворился, что не заметил
этого. Они молча курили, оба чувствовали какую-то смутную, неопре¬
деленную тревогу.
Сделав над собой усилие, Эллери пожал плечами и выпустил обла¬
ко дыма.
—	Что это за история с вашим соавторством, Джон? — спросил
он. — Никогда не подозревал, что вы подвержены графомании. Что
все это значит?
—	Ах это! — Минчен рассмеялся. — Большая часть работы посвя¬
щена действительным случаям, доказывающим гипотезу, которую
выдвигаем мы с Дженни: о возможности предсказывать предрасполо¬
жение зародышей к специфическим заболеваниям с помощью тщатель¬
ного анализа внешних факторов. Не слишком сложно?
—	В высшей степени научно, профессор, — промолвил Эллери. —
Не позволите ли вы мне взглянуть на рукопись? Я бы мог дать вам ряд
указаний по литературной части.
—	Еще чего! — фыркнул Минчен и смущенно добавил: — Дженни
меня сожрет с потрохами. И рукопись, и истории болезней, которые
мы используем в книге, держатся в строжайшем секрете. Дженни
охраняет их так же ревностно, как собственную жизнь. Старик недав¬
но уволил одного молодого врача, которому вздумалось рыться в его
бумагах, очевидно, из чисто профессионального любопытства. Так что
простите, Эллери. Рукопись имеет право видеть только Дженни, я и
мисс Прайс, медсестра, ассистент Дженни, впрочем, она только выпол¬
няет обычную канцелярскую работу.
—	Ладно, сдаюсь! — усмехнулся Эллери, закрыв глаза. — Я просто
хотел помочь вам, чудак-человек. Вы, конечно, пишете «Илиаду»?
«Легка задача, если решение возложено на многих». Но раз вы отвер¬
гаете мою Помощь...
И оба весело рассмеялись.
Глава 4
НЕПРЕДВИДЕННЫЕ СОБЫТИЯ
Эллери Квин, хотя и был любителем криминологии, не выносил
вида крови. Воспитанный на рассказах об убийствах, постоянно нахо¬
дящийся в контакте с головорезами и полицейскими, он тем не менее
не мог смотреть на окровавленные трупы. Ни положение сына инспек¬
тора полиции, ни частое соприкосновение с жестокой и извращенной
20

психологией преступников, которая являлась темой его любительских
литературных трудов, не могли приучить его к лицезрению последст¬
вий бесчеловечного обращения людей с себе подобными. Созерцая
сцены кровопролития, он сохранял твердость взгляда и быстроту ума,
но сердце его всегда терзала тоска...
Эллери еще никогда не присутствовал на операции. Правда, мерт¬
вых тел он повидал достаточно: искромсанные трупы в моргах, тела,
выловленные в реке или в море, распростертые на железнодорожном
полотне, валяющиеся на улице после налета гангстеров. Короче гово¬
ря, он видел смерть во всей ее неприглядности. Но мысли о стальном
скальпеле, режущем тело живого человека, копающемся во внутрен¬
ностях, перерезающем сосуды, по которым струится горячая кровь, вы¬
зывали у него тошноту.
Заняв место в амфитеатре Голландского мемориального госпиталя,
Эллери испытывал смешанное чувство страха и возбуждения. Его
взгляд не отрывался от активной, но бесшумной деятельности, кипев¬
шей на «сцене», на расстоянии двадцати футов. Рядом с Эллери в крес¬
ле развалился доктор Минчен, его живые голубые глаза не пропускали
ни одной детали приготовления к операции. До них смутно доносил¬
ся шепот людей, сидевших несколько в отдалении. В центре размес¬
тилась группа мужчин и женщин, одетых в белое. Это были молодые
врачи и сестры, собравшиеся понаблюдать за работой хирурга. Держа¬
лись они тихо и спокойно. Позади Эллери и доктора Минчена сидел
мужчина, также в больничном одеянии, и хрупкая на вид молодая
женщина в белом, то и дело что-то шептавшая ему на ухо. Это были
доктор Луциус Даннинг, главный диагност, и его дочь, состоящая
в отделе общественной службы, прикрепленном к больнице. Доктор
Даннинг был седым человеком, с лицом, изборожденным морщинами,
и мягкими карими глазами. Девушка — некрасивая блондинка, с за¬
метно дергающимся от тика веком.
Амфитеатр начинался прямо снизу, отделенный от «сцены» высо¬
ким белым деревянным барьером. Он походил на амфитеатр театра.
В задней стене была дверь, за которой находилась винтовая лестни¬
ца, спускающаяся вниз и выходящая прямо в северный коридор.
Послышался звук шагов, дверь открылась, и в амфитеатре появил¬
ся Филипп Морхаус, уже без коричневого пальто и шляпы. Взгляд его
нервно блуждал по сторонам. Увидев главного врача, он сбежал вниз
по ступенькам и, наклонившись, зашептал что-то в ухо Минчену.
Кивнув, Минчен обернулся к Эллери.
— Познакомьтесь, мистер Морхаус — мистер Квин. Мистер Мор¬
хаус — адвокат миссис Доорн.
Мужчины пожали друг другу руки. Механически улыбнувшись,
Эллери снова устремил взгляд вниз.
Филипп Морхаус был худым человеком с твердым взглядом и упря¬
мой челюстью.
21

—	Гульда, Фуллер, Гендрик Доорн — внизу, в приемной. Нельзя ли
чтобы они присутствовали на операции, доктор? — напористо спросил он.
Минчен, покачав головой, указал на кресло рядом с собой. Морхаус на¬
хмурился, но сел, тотчас же погрузившись в созерцание работы медсестер.
Старый человек в белом, шаркая, поднялся по ступенькам, об¬
шарил глазами амфитеатр, поймав взгляд диагноста, энергично кивнул
и сразу исчез. Щелчок дверного запора явился финальной нотой. Не¬
которое время было слышно, как старик копошится за дверью, потом
и эти звуки исчезли.
Все присутствующие застыли в молчаливом ожидании. Эллери это
показалось очень похожим на тот момент, когда вот-вот должен под¬
няться занавес в театре, публика сидит, затаив дыхание, и в зале во¬
царяется полная тишина... Три пары ламп под огромными круглыми
абажурами освещали операционный стол холодным ярким светом. Вид
этого стола, пустого и белого, действовал на Эллери угнетающе.
Рядом стоял стол с бинтами, антисептической ватой, пузырьками с
лекарствами. Молодой врач ведал стеклянным ящиком с блестящими,
зловещего вида стальными инструментами. Он обрабатывал их в
маленьком стерилизаторе, стоящем справа от него. С другой стороны
двое мужчин — ассистенты хирурга, — склонившись над фарфоровы¬
ми тазами, мыли руки в голубоватой жидкости. Один из них быстро
вытер руки полотенцем, которое подала ему сестра, и тут же снова
начал мыть — на сей раз в жидкости, походившей на воду.
—	Сулема и спирт, — прошептал Минчен Эллери.
Вытерев руки после спирта, ассистент держал их на весу, пока сес¬
тра не вынула из стерилизатора пару перчаток и не натянула их ему
на руки. Такая же процедура была проделана и другим хирургом.
Внезапно дверь слева отворилась, и на пороге появилась прихрамы¬
вающая фигура доктора Дженни. Окинув зал птичьим взглядом, он
быстро заковылял к тазам с сулемой и спиртом, сбросил халат и с по¬
мощью сестры облачился в другой, только что подвергшийся стерили¬
зации. Пока хирург полоскал руки в сулеме, другая сестра заботливо
надела на его седые волосы сверкающую белизной шапочку.
—	Пациента! — резко приказал доктор Дженни, не поднимая голо¬
вы. Двое сестер мгновенно открыли дверь, ведущую в приемную.
—	Пациента, мисс Прайс! — сказала одна из них. Обе скрылись в
приемной и вскоре появились снова, толкая перед собой длинный бе¬
лый стол на колесиках, на котором лежала неподвижная фигура, по¬
крытая простыней. Голова больной была откинута назад, лицо имело
неприятный синевато-белый оттенок. Простыня была обернута вокруг
шеи. Глаза закрыты. В операционную вошла еще одна сестра. Она
остановилась в углу и молча ждала.
Больную подняли с каталки и переложили на операционный стол.
Третья сестра сразу же увезла каталку в приемную и, тщательно закрыв
за собой дверь, исчезла из поля зрения. Фигура в халате и в маске за¬
22

няла место у операционного стола подле маленькой скамеечки с раз¬
личными инструментами.
—	Анестезиолог, — шепнул Минчен. — Его держат под рукой на
случай, если Эбби вдруг придет в сознание во время операции.
Два хирурга-ассистента подошли к операционному столу с разных
сторон. С больной сняли простыню. Доктор Дженни в перчатках, ха¬
лате и шапочке терпеливо ожидал, пока сестра наденет на него маску.
Внезапно Минчен наклонился вперед, в его глазах появилось стран¬
ное выражение. Взгляд его был прикован к телу больной.
—	Что-то здесь не так, — прошептал он Эллери.
—	Вы имеете в виду ее оцепенение? — не поворачивая головы, спро¬
сил Эллери. — Я тоже это заметил. Диабет...
—	Боже мой! — хрипло произнес Минчен. Два хирурга-ассистента
склонились над операционным столом. Один приподнял руку больной
и тут же опустил ее. Рука была отяжелевшей и негнущейся. Другой,
подняв веко, стал рассматривать глазное яблоко. Оба ассистента по¬
глядели друг на друга.
—	Доктор Дженни! — выпрямившись, позвал один из них.
Хирург обернулся.
—	Что случилось?
Отстранив сестру, он быстро подошел к столу, склонился над не¬
подвижным телом и, убрав покрывало, ощупал тело старухи. Эллери
увидел, как его спина вздрогнула, словно его ударили.
Не поднимая головы, доктор Дженни произнес три слова:
—	Адреналин, искусственное дыхание.
Как по волшебству, два хирурга-ассистента и четыре сестры при¬
нялись за работу. Откуда-то появился большой тонкий баллон, около
него засуетились несколько человек.
Сестра протянула доктору Дженни маленький блестящий предмет,
и он, с усилием открыв рот больной, поднес к нему этот предмет. За¬
тем он стал осматривать его поверхность — это было металлическое
зеркало. Выругавшись сквозь зубы, доктор Дженни отшвырнул зер¬
кало в сторону и схватил шприц, который сестра держала наготове.
Обнажив торс старухи, он ввел иглу прямо в сердце. Аппарат искус¬
ственного дыхания уже работал, нагнетая кислород в ее легкие.
В амфитеатре сестры и врачи, доктор Даннинг, его дочь, Филипп
Морхаус, доктор Минчен, Эллери, застыв, сидели на краешках стуль¬
ев. Кроме шума аппарата, в зале не было слышно ни звука.
Через пятнадцать минут, в одиннадцать пять (Эллери машинально
взглянул на часы), доктор Дженни выпрямился и поманил пальцем до¬
ктора Минчена. Без единого слова главный врач вскочил со стула,
взбежал по ступенькам к двери в задней стене и исчез.
Вскоре он ворвался в зал через дверь из западного коридора и под¬
бежал к операционному столу. Дженни отступил в сторону, безмолвно
указав на шею старухи.
23

Лицо Минчена смертельно побледнело. Подобно Дженни, он тоже
отступил назад и, обернувшись, подозвал Эллери, неподвижно сидя¬
щего на своем месте.
Эллери встал. Его брови поползли вверх, а губы беззвучно произ¬
несли только одно слово. Минчен, поняв его, кивнул головой.
Это слово было: «Убийство!»
Глава 5
УДУШЕНИЕ
Эллери больше не ощущал тошноты, которая одолевала его во вре¬
мя подготовки к операции. Он понимал, что жизнь уже ушла, хотя,
когда он открыл дверь, ведущую в зал из западного коридора, хирурги
и сестры все еще возились над телом. Да, сомнений не оставалось —
больная умерла, и притом насильственной смертью. А насильственная
смерть была привычной вещью для автора детективных романов, не¬
официального сыщика и сына полицейского инспектора.
Не спеша он приблизился к центру кипучей деятельности. Нахму¬
рившись, Дженни поднял голову.
—	Вам здесь нечего делать, Квин, — буркнул он и снова отвернул¬
ся, забыв об Эллери.
—	Доктор Дженни, — вмешался Минчен.
—	Ну?
—	Квин практически член полицейского департамента, — горячо за¬
говорил Минчен. — Он сын инспектора Квина и помог раскрыть не¬
мало убийств. Может быть, он...
—	О! — Горящие маленькие глазки Дженни уставились на Эллери. —
Это другое дело. Действуйте, Квин! Делайте, что хотите. Я занят.
Эллери сразу же обернулся к амфитеатру. Все уже встали. Доктор
Даннинг с дочерью спешили наверх к выходу в задней стене.
—	Одну минуту! — Голос Эллери громким эхом прокатился по
залу. —Вы очень обяжете меня, если все останетесь в амфитеатре до
того, как прибудет полиция и позволит вам уйти.
—	Что за чепуха! Полиция? Зачем? — На побелевшем лице доктора
Даннинга застыла гримаса напряжения. Девушка схватила его за руку.
—	Миссис Доорн была убита, доктор, — объяснил Эллери, не по¬
вышая голоса.
Держа за руку дочь, доктор Даннинг молча спустился вниз, в перед¬
нюю часть амфитеатра. Все хранили молчание.
Эллери повернулся к Минчену.
—	Не теряйте времени, Джон, — тихо сказал он.
—	Я сделаю все, что вы скажете.
—	Проследите, чтобы все двери госпиталя были закрыты и тщатель¬
но охранялись. Поручите кому-нибудь из тех, кто потолковее, узнать.
24

кто покинул территорию больницы за последние полчаса. Пациенты,
прислуга — кто угодно. Это очень важно. Позвоните моему отцу в
Главное полицейское управление. Свяжитесь с местным полицейским
участком и сообщите им о случившемся. Понятно?
Минчен поспешил прочь.
Эллери отошел в сторону и остановился, наблюдая за быстрыми,
уверенными движениями врачей, возившихся с телом миссис Доорн.
Однако с первого же взгляда он понял, что нет никакой надежды на
возвращение жизни. Основательнице госпиталя, щедрой благотвори¬
тельнице, общественнице, вершительнице судеб уже нельзя было
помочь.
—	Есть надежда? — тихо спросил он Дженни.
—	Никакой. Все это совершенно бесполезно. Она мертва уже пол¬
часа. Когда ее внесли в зал, уже наступило трупное окоченение. —
Приглушенный голос Дженни был лишен всякого выражения, как буд¬
то он говорил о совершенно постороннем человеке.
—	Что убило се?
Дженни выпрямился и снял с лица маску. Он не ответил Эллери,
многозначительно кивнув в сторону своих двух ассистентов. Врачи
молча убирали аппарат искусственного дыхания. Сестра с каменным
лицом подняла простыню, чтобы накрыть труп.
Эллери едва сдержал дрожь, когда Дженни повернулся к нему. Губы
хирурга тряслись, лицо было серым.
—	Ее... задушили, — хрипло прошептал он. — О Боже!
Он снова отвернулся, пошарил под халатом дрожащими пальцами
и вытащил сигарету.
Эллери склонился над трупом. На шее старухи виднелась глубокая
тонкая кровавая полоса. На маленьком столике рядом лежал короткий
шнур, испачканный кровью. Эллери осмотрел шнур, не притрагиваясь
к нему, и заметил, что в двух местах на нем сделаны узлы, словно его
хотели связать бантиком.
Кожа Эбигейл Доорн была мертвенно-бледной, с легким синеватым
оттенком, и необычно отекшей. Губы плотно сжаты, глаза глубоко
запали. Все тело неестественно сковано.
Дверь в коридор открылась, и в комнате снова появился Минчен.
—	Все сделано, Эллери, — сообщил он. — Я поручил Джеймсу Пэра-
дайсу, нашему управляющему, выяснить, кто входил и выходил. Скоро
мы получим его доклад. Звонил вашему отцу, он выезжает со своими
сотрудниками. Местный участок тоже пришлет несколько человек.
В зал вошел полицейский и направился к Эллери.
—	Хэлло, мистер Квин. Меня прислали из участка. Уже взялись за
дело? — прогромыхал он.
—	Да. Рассчитываю на вашу помощь.
Эллери окинул комнату взглядом. Все сидевшие в амфитеатре были
на месте. Доктор Даннинг сидел, погрузившись в раздумье. Его дочь
25

выглядела слабой и больной... На «сцене» доктор Дженни курил у даль¬
ней стены, повернувшись к ней лицом. Сестры и ассистенты бесцель¬
но бродили взад-вперед.
—	Давайте выйдем отсюда, — внезапно предложил Минчену Эл¬
лери. — Куда мы можем пойти?
Минчен указал на приемную.
—	Могу ли я...
—	Уведомить о случившемся родственников миссис Доорн? — быс¬
тро закончил Эллери. — Нет. Пока нет. У нас еще много времени.
Сюда?
-Да.
Эллери и Минчен двинулись к двери. Эллери обернулся, взявшись
за ручку:
—	Доктор Дженни.
Хирург медленно повернулся, неуверенно шагнул вперед и остано¬
вился.
—	Да? — Его голос снова стал резким и бесстрастным.
—	Я попросил бы вас не покидать эту комнату, доктор. Мне бы хо¬
телось побеседовать с вами... через некоторое время.
Доктор Дженни уставился на него, словно собираясь ответить. Но,
видимо решив промолчать, плотно сжал губы и снова заковылял к
стене.
Глава 6
СЛЕДСТВИЕ
В приемной операционного зала все углы были прямые, кроме од¬
ного, где находилось небольшое отгороженное помещение. Рядом, на
той же стене, виднелась перегородка, на двери которой было написа¬
но: «Лифт (только в операционный зал)».
Помимо этого в комнате было несколько уже знакомых Эллери
шкафов с выдвижными ящиками, сверкающих эмалью и стеклом, таз,
стол на колесиках и белое металлическое кресло.
Минчен, задержавшись у двери, ведущей в операционный зал, рас¬
порядился принести несколько стульев и кресел. Сестры выполнили
распоряжение и закрыли дверь.
Стоя в центре комнаты, Эллери обозревал это малообещающее по¬
мещение.
—	Вряд ли здесь много ключей к разгадке, а, Минчен? — помор¬
щился он. — Насколько я понял, миссис Доорн находилась именно в
этой комнате перед тем, как ее ввезли в зал?
—	Совершенно верно, — мрачно кивнул Минчен. — Ее доставили
сюда, по-моему, около четверти одиннадцатого. Тогда она, безуслов¬
но была жива, если вы клоните к этому.
26

—	Необходимо решить еще несколько проблем, старина, — пробор¬
мотал Эллери. — Помимо того, была ли она жива, когда ее внесли в
эту комнату. Кстати, как вы можете быть в этом уверены? Она ведь
была в коматозном состоянии, не так ли? Поэтому очень может быть,
что ее прикончили раньше.
—	Это должен знать Дженни, — сказал Минчен. — Он тщательно
обследовал ее в зале, пока все возились с кислородом и адреналином.
—	Тогда давайте позовем сюда доктора Дженни.
Доктор Минчен направился к двери.
—	Доктор Дженни, — негромко позвал он. Эллери услышал медлен¬
ные неровные шаги хирурга, на секунду прекратившиеся и тут же воз¬
обновившиеся в ускоренном темпе. Войдя в приемную, доктор Дженни
вызывающе посмотрел на Эллери.
—	Ну, сэр?
—	Садитесь, доктор, — предложил Эллери. — Так нам будет удоб¬
нее разговаривать.
Они сели. Минчен продолжал ходить взад-вперед по комнате. Эл¬
лери, поглаживая правой рукой колено, рассматривал носок своего бо¬
тинка. Внезапно он поднял голову.
—	Мне кажется, доктор, что нам будет легче начать с самого на¬
чала. Пожалуйста, расскажите мне обо всех инцидентах, произошед¬
ших сегодня утром и имеющих отношение к миссис Доорн. Мне очень
хочется знать все детали. Вы не возражаете?
Хирург фыркнул.
—	Боже мой! Вы хотите, чтобы я рассказал вам все с начала? Но
ведь у меня полно дел. Меня ждут пациенты!
—	Однако, доктор, — улыбнулся Эллери, — вам должно быть из¬
вестно, что во время расследования убийства нет ничего важнее арес¬
та убийцы. Вы, наверное, незнакомы с Новым заветом? Среди ученых
это обычное явление... «Собирай все обломки, дабы ничто не было по¬
теряно». Вот я и намереваюсь собрать «обломки» и уверен, что неко¬
торыми вы располагаете. Итак, сэр?
Дженни пристально посмотрел на Эллери, потом уголком глаза мет¬
нул на Минчена быстрый взгляд.
—	Вижу, что мне от этого не отвертеться. Что именно вы хотите
знать?
—	Все по порядку.
Доктор Дженни положил ногу на ногу и зажег сигарету твердыми
пальцами.
—	Сегодня утром в восемь пятнадцать меня вызвали с первого об¬
хода в хирургическом отделении к главной лестнице на третьем эта¬
же. Там я обнаружил миссис Доорн — ее только что подобрали. Она
упала с верха лестницы и ударилась животом, в результате чего про¬
изошло прободение желчного пузыря. Предварительное обследование
показало, что, когда она спускалась, у нее случилась типичная диабе¬
27

тическая кома, и, естественно, будучи в бессознательном состоянии,
она не могла удержаться на ногах.
—	Очень хорошо! — пробормотал Эллери. — Полагаю, вы ее немед¬
ленно перенесли?
—	Конечно! — рявкнул хирург. — Ее отнесли в одну из комнат на
третьем этаже, сразу же раздели и уложили в постель. Прободение
было тяжелым и требовало немедленного хирургического вмешатель¬
ства. Но из-за ее диабета необходимо было сначала с помощью инсу¬
лина снизить содержание сахара в крови до нормы. Кома оказалась
кстати, так как анестезия только увеличила бы степень риска. Ну,
несколькими внутривенными инъекциями мы снизили ей сахар
до нормы, и к тому времени, когда я закончил срочную операцию в
операционной «А», пациентка уже ожидала в приемной.
—	Вы имеете в виду, доктор, — быстро сказал Эллери, — что мис¬
сис Доорн была еще жива, когда ее внесли в приемную?
—	Я не берусь этого утверждать, Квин, — возразил хирург. — По
крайней мере, лично мне это неизвестно. Пациентка была под наблю¬
дением доктора Лесли, хирурга-ассистента, пока я работал в операци¬
онной «А». Поэтому спросите лучше Лесли... Хотя по состоянию тела
я бы сказал, что она уже была мертва минут за двадцать, а может быть,
даже немного раньше, до того, как мы обнаружили шнур на ее шее.
—	Понятно... Значит, доктор Лесли? — Эллери задумчиво уставил¬
ся на покрытый линолеумом пол. — Джон, старина, не могли бы вы
позвать доктора Лесли, если он сможет прийти сюда? Вы не возража¬
ете, доктор Дженни?
—	О, пожалуйста! — Дженни небрежно махнул рукой.
Минчен вышел из комнаты в операционный зал и вскоре вернулся
в сопровождении одетого в белое врача — одного из хирургов, ассис¬
тировавших доктору Дженни.
—	Доктор Лесли?
—	Артур Лесли, к вашим услугам, — ответил хирург. Он кивнул
Дженни, мрачно сидевшему в кресле и дымившему сигаретой. — Что
здесь происходит — следствие?
—	В некотором роде... — Эллери наклонился вперед. — Доктор Лес¬
ли, вы находились с миссис Доорн с того момента, как доктор Джен¬
ни покинул ее, чтобы заняться другой операцией, и до того времени,
как ее привезли в зал?
—	Не совсем, -г- Лесли вопросительно посмотрел на Минчена. —
Меня подозревают в убийстве, Джон? Нет, приятель, я не был с ней
все это время. Я оставил ее в этой приемной на попечение мисс
Прайс.
—	О, понимаю! Но до того, как ее доставили сюда, вы не покидали
ее ни на минуту?
—	Совершенно верно.
Эллери слегка побарабанил пальцами по колену.
28

—	Вы можете поклясться, доктор Лесли, что миссис Доорн была
жива, когда вы вышли из этой комнаты?
Брови хирурга насмешливо взлетели вверх.
—	Не знаю, многого ли стоит моя клятва, но... да, я осмотрел ее перед
тем, как выйти отсюда. Сердце, безусловно, билось. Она была жива.
—	Отлично! Наконец мы хоть что-то выяснили, — заметил Эллери. —
Промежуток времени, в течение которого могло произойти убийство,
здорово сузился, к тому же это подкреплено выводами доктора Дженни
относительно времени наступления смерти. Это все, доктор.
Доктор Лесли, улыбаясь, повернулся, чтобы уйти.
—	Кстати, доктор, — остановил его Эллери. — Когда больную до¬
ставили в эту комнату?
—	Это несложный вопрос. В десять двадцать. Из комнаты на треть¬
ем этаже ее на каталке доставили в лифт, — он указал на дверь с над¬
писью «Лифт*, — и спустили прямо сюда. Этот лифт используется
только для доставки пациентов в операционный зал и возвращения их
назад. Добавлю для точности, что вместе со мной больную привезли
сюда мисс Прайс и мисс Клейтон. После этого мисс Прайс осталась
наблюдать за ней, пока я делал приготовления в зале, а мисс Клей¬
тон удалилась для выполнения каких-то других обязанностей. Мисс
Прайс — ассистент доктора Дженни.
—	Она несколько лет помогала доктору Дженни в лечении миссис
Доорн, — вмешался доктор Минчен.
—	Это все? — осведомился доктор Лесли.
—	Да. Попросите сюда, пожалуйста, мисс Прайс и мисс Клейтон.
—	Охотно. — И Лесли удалился, весело насвистывая.
Дженни заерзал в кресле.
—	Послушайте, Квин, ведь я вам больше не нужен? Позвольте мне
уйти!
Эллери встал.
—	Простите, доктор, но вы нам еще понадобитесь. Да, войдите/
Минчен открыл дверь, впустив двух молодых женщин в предписан¬
ной белой униформе.
Эллери галантно поклонился, переводя взгляд с одной на другую.
—	Мисс Прайс, мисс Клейтон?
Одна из сестер, высокая светловолосая девушка с веселыми ямоч¬
ками на щеках, быстро ответила:
—	Клейтон — это я, сэр. А это мисс Прайс. Разве это не ужасно? Мы...
—	Несомненно... — Шагнув назад, Эллери указал на два стула.
Дженни не встал. Он продолжал сидеть, уставясь на свою левую ногу. —
Садитесь, пожалуйста. Итак, мисс Клейтон, насколько я понял, вы и
мисс Прайс доставили миссис Доорн сюда на лифте с третьего этажа
вместе с доктором Лесли. Это верно?
—	Да, сэр. Потом доктор Лесли вышел в зал, я вернулась на третий
этаж в палату, а мисс Прайс осталась здесь, — ответила высокая сестра.
29

—	Это так, мисс Прайс?
—	Да, сэр. — У второй медсестры, брюнетки среднего роста, была
свежая, румяная кожа и ясные глаза.
—	Отлично! — просиял Эллери.
—	Мисс Прайс, вы можете описать все, что произошло, пока вы
были в этой комнате одна с миссис Доорн?
—	О, конечно.
Эллери быстрым взглядом окинул всех присутствующих. Дженни все
еще сидел, глядя в одну точку. Судя по выражению его лица, он был по¬
гружен в мрачные размышления. Минчен прислонился к двери, внима¬
тельно слушая. Мисс Клейтон рассматривала Эллери с откровенной
симпатией. Мисс Прайс сидела спокойно, спрятав руки в поле халата.
Эллери подался вперед.
—	Мисс Прайс, кто входил в эту комнату после того, как отсюда
ушли доктор Лесли и мисс Клейтон?
Необычная серьезность его голоса выбила сестру из колеи. Она ко¬
лебалась.
—	Ну... никто, кроме доктора Дженни, сэр.
—	Что? — взревел доктор Дженни, вскочив на ноги так внезапно,
что мисс Клейтон слегка взвизгнула. — Вы, должно быть, спятили,
Люсиль! Вы утверждаете, что видели, как я входил сюда перед опе¬
рацией? И вы говорите это мне в глаза?
—	Да, доктор Дженни, — тихо произнесла девушка. Ее лицо по¬
бледнело. — Я... Я видела вас.
Хирург уставился на сестру, его длинные, как у обезьяны, руки не¬
лепо свисали вниз. Эллери посмотрел на Дженни, на мисс Прайс, на
Минчена и тихонько кашлянул. Когда он заговорил, его голос был
мягким и слегка вибрирующим:
—	Вы можете идти, мисс Клейтон.
Светловолосая медсестра широко открыла глаза.
—	О, не...
—	До свидания.
Она вышла из комнаты с явной неохотой, бросив через плечо до¬
лгий взгляд, прежде чем Минчен закрыл за ней дверь.
—	Ну! — Эллери снял пенсне и начал чистить стекла. — Кажется, у
нас возникли небольшие расхождения. Вы говорите, доктор, что не
входили в эту комнату перед операцией?
—	Конечно нет! — буркнул Дженни. — Это совершеннейшая чушь!
Вы же сами говорили со мной примерно в десять тридцать в коридо¬
ре. Как раз после того, как я закончил операцию. Операция длилась
двадцать минут. И вы, безусловно, видели, как я ушел вместе с Коо-
бом, швейцаром, в приемную для посетителей. Как же. я мог быть в
этой комнате? Люсиль, вы просто ошиблись!
—	Одну минуту, доктор, — вмешался Эллери. — Мисс Прайс, мо¬
жете ли вы сказать, когда именно вошел сюда доктор Дженни?
30

Пальцы сестры теребили крахмальный халат.
—	Ну... Я точно не помню... Около десяти тридцати... может быть,
на несколько минут позже.
—	А откуда вы знаете, что это был доктор Дженни, мисс Прайс?
Она нервно усмехнулась.
—	Ну, я подумала, что доктор зашел взглянуть на больную перед
операцией. Мне казалось само собой разумеющимся, что это доктор
Дженни.
—	Ага! Так вы сочли это само собой разумеющимся? — переспро¬
сил Эллери. Он быстро шагнул вперед. — Значит, вы не видели его
лица? В противном случае вы бы знали точно.
—	Конечно! — вмешался Дженни. — Вы знаете меня достаточно до¬
лго, Люсиль. Я не могу понять... — За его раздражительностью ощуща¬
лось недоумение. Минчен ошеломленно наблюдал за происходящим.
—	О, на вас... на нем были халат, шапочка и маска, — запинаясь,
проговорила девушка, — поэтому я могла видеть только глаза... но...
он прихрамывал, сэр, и был такого же роста. Я решила, что это доктор
Дженни.
Дженни уставился на нее.
—	Боже мой, кто-то выдал себя за меня! — воскликнул он. — Ведь
подражать мне очень легко — искалеченная нога, маска... Но кто же
это был, Квин?
Глава 7
ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ
Эллери положил ладонь на дрожащую руку маленького хирурга.
—	Сядьте, доктор, и успокойтесь. Вскоре мы докопаемся до исти¬
ны... Да, войдите.
Вслед за коротким стуком в дверях появился человек огромного ро¬
ста, с широкими плечами, светлыми глазами и лицом, словно высечен¬
ным из камня.
—	Вели! — воскликнул Эллери. — Отец уже здесь?
Взглядом из-под густых бровей вновь прибывший окинул Дженни,
Минчена, сестру.
—	Нет, мистер Квин. Он на пути сюда. Пока что прибыли детекти¬
вы из местного полицейского участка. Они требуют, чтобы их впусти¬
ли сюда. Я полагаю, вам бы не хотелось... — И он многозначительно
посмотрел на присутствующих.
—	Нет-нет, Вели, — быстро сказал Эллери. — Займите этих пар¬
ней где-нибудь в другом месте. Не позволяйте никому входить сюда
без моего разрешения. А как только приедет отец, тотчас дайте мне
знать.
—	О’кей! — Гигант повернулся и бесшумно закрыл за собой дверь.
31

Эллери снова обратился к сестре:
—	Итак, мисс Прайс, вы должны быть так точны, как если бы от
этого зависела ваша жизнь. Расскажите мне все, что произошло с того
момента, как доктор Лесли и мисс Клейтон оставили вас одну с мис¬
сис Доорн, и до того, как ее увезли в операционный зал.
Сестра облизнула губы и бросила нерешительный взгляд на хирур¬
га. Тот, опустившись в кресло, тупо уставился на нее.
—	Я... ну... — Она деланно улыбнулась. — Это ведь очень просто,
мистер Квин... Доктор Лесли и мисс Клейтон ушли сразу же после
того, как мы доставили сюда миссис Доорн с третьего этажа. Мне здесь
было практически нечего делать. Доктор перед уходом взглянул еще
раз на больную, так что все, видимо, было в полном порядке. Конеч¬
но, вы знаете, что анестезию ей не делали? — Эллери кивнул. — Зна¬
чит, анестезиологу незачем было сидеть здесь вместе со мной, а мне
не нужно было все время наблюдать за пульсом больной. Она находи¬
лась в коматозном состоянии и была готова к операции.
—	Да-да, — нетерпеливо прервал Эллери. — Это мы знаем, мисс
Прайс. Пожалуйста, переходите к таинственному визитеру.
Сестра покраснела.
—	Хорошо, сэр. Человек, который... которого я приняла за доктора
Дженни, вошел в приемную примерно через десять или пятнадцать
минут после того, как ушли доктор Лесли и мисс Клейтон. Он...
—	Через какую дверь он вощел? — осведомился Эллери.
—	— Сестра указала на дверь, ведущую в анестезионную.
Эллери быстро повернулся к доктору Минчену.
—	Джон, кто был сегодня утром в анестезионной? Использовали ли
ее сегодня?
Мммяен казался озадаченным. За него ответила мисс Прайс:
—	Там был больной под наркозом, мистер Квин. Думаю, что туда
заходили мисс Оберман и доктор Байерс.
—	Отлично.
—	Вошедший человек слегка прихрамывал, на нем была обычная
одежда хирурга. Войдя, он закрыл дверь.
—	Быстро?
—	Да, сэр. Он сразу же закрыл за собой дверь, подошел к каталке, на
которой лежала миссис Доорн, склонился над ней, потом выпрямился и
с рассеянным видом сделал жест, как будто хочет вымыть руки.
—	И ничего при этом не сказал?
—	О да, сэр, он не сказал ни слова, только потер руки. Конечно, я
тут же поняла, что он хочет. Это был обычный жест доктора Дженни,
означающий, что ему нужно продезинфицировать руки, — может быть,
потому, что он намеревался в последний раз перед операцией осмот¬
реть больную. Ну, я пошла в стерилизаторскую, — она указала на
отгороженное помещение в дальнем углу комнаты, — и приготовила
раствор сулемы и спирта. Я...
32

Эллери казался удовлетворенным.
—	Сколько времени вы пробыли в стерилизаторской?
Сестра заколебалась.
—	О, около трех минут. Я не могу точно утверждать. Вернувшись в
приемную, я поставила дезинфицирующие растворы. Доктор Дженни...
то есть тот человек, кто бы он ни был, быстро сполоснул руки.
—	Быстрее, чем обычно?
—	Да, я как раз обратила на это внимание, мистер Квин, — отве¬
тила сестра, стараясь не смотреть на хирурга, который, подперев ру¬
кой голову, продолжал сверлить ее взглядом. — Потом он вытер руки
полотенцем, которое я держала наготове, и сделал знак убрать тазики.
Я снова направилась в стерилизаторскую, но, уходя, увидела, что этот
человек опять подошел к каталке и склонился над больной. Когда я
возвратилась, он уже выпрямился и положил простыню на место.
—	Все ясно, мисс Прайс, — сказал Эллери. — Еще несколько
вопросов, если вы будете так любезны. Когда он занимался дезинфек¬
цией, а вы стояли рядом, вы обратили внимание на его руки?
Сестра сдвинула брови.
—	Ну... не особенно. Видите ли, я ведь ничего не подозревала и,
естественно, все его действия принимала как должное.
—	Жаль, что вы не смотрели на его руки, — пробормотал Эллери. —
Я обычно возлагаю немало надежд на характерные особенности рук. На
сколько времени вы вышли во второй раз, когда относили материалы
назад в стерилизаторскую?
—	Не больше чем на минуту. Я только вылила сулему и спирт, спо¬
лоснула тазики и вернулась.
—	А через сколько времени после вашего возвращения этот чело¬
век ушел отсюда?
—	О, сразу же!
—	Через ту же самую дверь, в которою он вошел, через анестези-
онную?
—	Да, сэр.
—	Понятно. — Эллери прошелся по комнате, задумчиво теребя
пенсне. — В вашем сообщении, мисс Прайс, особенно удивительным
кажется отсутствие разговоров. Неужели ваш таинственный визитер
не вымолвил ни слова во время всей процедуры?
Сестра казалась слегка удивленной.
—	В самом деле, мистер Квин, он ни разу не раскрыл рта, пока на¬
ходился здесь.
—	Вряд ли стоит этому удивляться, — сухо заметил Эллери. — Да,
все это весьма изобретательно. А вы сами ничего ему не говорили,
мисс Прайс? Вы поздоровались с ним, когда он вошел в комнату?
—	Нет, сэр, не поздоровалась, — быстро ответила мисс Прайс, — но я
обратилась к нему, когда в первый раз выходила в стерилизаторскую.
—	Что именно вы сказали?
2 Яд ■ коктейле
33

—	Ничего особенного, мистер Квин. Я хорошо изучила характер
доктора Дженни и знаю, что он иногда... ну, бывает немного нетерпе¬
лив. — На ее губах мелькнула улыбка, которая сразу же увяла, как
только хирург что-то буркнул. — Я... я только сказала: «Сейчас все
будет готово, доктор Дженни».
—	Вы действительно назвали его «доктор Дженни», а? — Эллери на¬
смешливо взглянул на хирурга. — Да, ловко задумано, доктор.
—	В самом деле, — пробормотал Дженни.
Эллери снова-обернулся к сестре.
—	Мисс Прайс, может быть, вы припомните что-нибудь еще? Вы
все, абсолютно все рассказали, что происходило, пока этот человек был
в комнате?
Сестра задумалась.
—	Ну, Вообще-то, если быть точной, произошло еще кое-что. Но
это не очень важно, мистер Квин, — как бы извиняясь, добавила она,
устремив взгляд на Эллери.
—	Я хорошо разбираюсь и в не важных событиях, — улыбнулся
Эллери. — Итак?
—	Ну, когда я в первый раз была в стерилизаторе кой, я услышала,
как дверь в приемную открылась и через несколько секунд мужской
голос произнес: «О, простите». Потом дверь захлопнулась. По крайней
мере, я услышала звук закрываемой двери.
—	Какой двери? — осведомился Эллери.
—	Простите, сэр, но этого я не знаю. Ведь невозможно указать
точно направление, откуда исходит такой звук. Я, во всяком случае,
этого делать не умею. К тому же я ничегд не видела.
—	Тогда, вы, может быть, узнали голос?
—	Боюсь, что я не могу вам помочь, мистер Квин. Мне этот голос
показался знакомым, но тогда это меня не слишком заинтересовало,
и я не знаю, кто бы это мог быть!
Хирург, потеряв терпение, вскочил на ноги и в отчаянии посмот¬
рел на Минчена.
—- Господи, какой вздор! — рявкнул он. — Это же чистейшая под¬
тасовка фактов, Джон! Неужели вц дерите, что я замешан в этом деле?
Минчен разгладил воротник халата.
—	Доктор Дженни, я не верю... не могу в это поверить. Я не знаю,
что и думать.
Сестра быстро встала, подошла к хирургу и трогательным жестом
положила ему руку на плечо.
—	Поверьте, доктор Дженни, я не хотела втравить вас в неприят¬
ности... Конечно, это были не вы — мистер Квин это понимает.
—	Ну и ну, какая трогательная сцена! — усмехнулся Эллери. -
Ладно, давайте обойдемся без мелодрамы. Пожалуйста, садитесь, сэр.
И вы тоже, мисс Прайс. — Оба послушно сели. — Не показалось ли
вам что-нибудь необычным или из ряда вон выходящим в течение
34

того времени, когда этот... будем называть его пока «самозванец», на¬
ходился в комнате?
—	В то время — нет, конечно. Теперь-то я понимаю, что его мол¬
чание, требование дезинфекции и все прочее было довольно странным.
—	А что случилось после того, как наш драгоценный самозванец
удалился?
—	Ничего. Я решила, что доктор просто осмотрел больную, чтобы
проверить, все ли в порядке. Поэтому я села на стул и стала ждать. Боль¬
ше никто не входил и ничего не случилось, до тех пор пока из операци¬
онной не пришли за пациенткой. Я последовала вслед за всеми в зал.
—	И вы больше не смотрели на миссис Доорн?
—	Я не проверяла ее пульс и не осматривала ее внимательно, если
вы это имеете в виду, мистер Квин. — Она вздохнула. — Конечно, я раза
два взглянула на миссис Доорн, у нее было очень бледное лицо, но
я знала, что она в коматозном состоянии. Доктор ведь уже осматривал
ее, и я... Ну, вы понимаете...
—	Понимаю, — с серьезным видом кивнул Эллери.
—	И вообше, мне велели не беспокоить больную, если только не
произойдет каких-нибудь неожиданных неприятностей.
—	Да, разумеется. Еще один вопрос, мисс Прайс. Вы не заметили,
на какую ногу опирался самозванец? Вы ведь сказали, что он прихра¬
мывал.
Сестра опустила голову.
—	Все выглядело так, как будто у него была больная левая нога,
так как он опирался на правую ногу — совсем как доктор Дженни.
Значит...
—	Да, — подхватил Эллери. — Значит, тот, кто разыграл этот спек¬
такль, не забыл учесть и это. Это все, мисс Прайс. Вы очень нам по¬
могли. Можете вернуться в зал.
—	Благодарю вас, — тихо сказала сестра и, бросив взгляд на докто¬
ра Дженни и улыбнувшись доктору Минчену, удалилась через дверь,
ведущую в операционную.
Минчен бесшумно закрыл за ней дверь, и в комнате на некоторое
время воцарилось молчание.
Главный врач кашлянул, неуверенно переминаясь с ноги на ногу,
потом сел на стул, с которого только что встала сестра. Эллери, поста¬
вив ногу на перекладину другого стула и опершись на локоть, вертел
свое пенсне. Дженни мял сигарету сильными белыми пальцами. Вне¬
запно он вскочил на ноги.
-г Послушайте, Квин, вам не кажется, что все это зашло слишком
далеко? Вы отлично знаете, что меня здесь не было. Это мог быть
любой мерзавец, который знает меня и госпиталь! Всем известно, что
я хромаю и ношу халат, маску и шапочку почти все время, когда
нахожусь в больнице! Это же совершенно ясно. — И он тряхнул
головой, совсем как большой лохматый пес.
35

—	Да, похоже на то, что кто-то ловко изображал вас, доктор, —
улыбнулся Эллери, глядя на Дженни. — Но вы не можете отрицать, что
этот человек очень умен?
—	С этим я согласен, — буркнул хирург. — Он сумел одурачить
мисс Прайс, а ведь она работает со мной уже несколько лет. По-види¬
мому, ему удалось надуть и тех двоих в анестезионной... Ну, Квин, что
вы намерены со мной делать?
Эллери поднял брови.
—	Делать? — усмехнулся он. — В моем ремесле без диалектики не
обойтись. Я поклонник Сократа. Я задаю вопросы. Поэтому я наме¬
рен спросить у вас — и я знаю, что вы ответите мне правду, — где вы
были, доктор, и что вы делали в то время, когда была устроена вся эта
инсценировка?
Дженни выпрямился и засопел.
—	Вы знаете, где я был. Вы слышали, что сказал мне Кооб, и ви¬
дели, что я ушел вместе с ним к посетителю. Боже мой, какая чепуха!
—	Сегодня утром я чувствую прилив любознательности, доктор.
Сколько времени вы говорили с вашим посетителем? И где?
Дженни фыркнул.
—	К счастью, как раз, когда расстался с вами, я взглянул на часы.
Было десять двадцать девять — мои часы обычно идут точно. Я пошел
вместе с Кообом в приемную, встретил там человека, который вызвал
меня, и проводил его к себе в кабинет — он находится напротив при¬
емной, рядом с главным лифтом. Полагаю, это все?
—	Едва ли, доктор. Сколько времени вы пробыли в кабинете с по¬
сетителем?
—	До десяти сорока. Приближалось время операции, и мне при¬
шлось сократить беседу. Нужно было приготовиться: переодеться в све¬
жий халат, продезинфицировать руки. Поэтому посетитель ушел, а я
направился прямо в зал.
—	Войдя в него из западного коридора, что я видел собственными
глазами, — пробормотал Эллери. — Постойте! Вы проводили вашего
посетителя до главного входа? Вы видели, как он вышел?
—	Естественно. — Хирург снова заволновался. — Знаете, Квин, вы
допрашиваете меня, как настоящего преступника! — Дженни явно на¬
чал взвинчивать себя. В его голосе появились пронзительные нотки,
на кривой шее набухли синеватые жилки.
Эллери приятно улыбнулся.
—	Кстати, доктор, кто был этот ваш визитер? Так как во всем ос¬
тальном вы были со мной вполне искренни, я полагаю, вы не откаже¬
тесь сообщить мне его имя?
—	Я... — Выражение гнева медленно исчезло с лица Дженни. По¬
бледнев, он выпрямился, облизывая губы кончиком языка.
Повелительный стук в дверь, ведущую в операционный зал, прозву¬
чал в приемной подобно грому. Эллери резко обернулся.
36

—	Войдите!
Дверь открылась, и на пороге появился низенький худой человек в
темно-сером, с седыми волосами и усами. За ним стояли несколько
мужчин весьма внушительного вида.
—	Отец! — воскликнул Эллери, шагнув вперед и пожав отцу руку.
Они обменялись взглядами, и Эллери чуть заметно покачал головой. —
Ты прибыл в самый драматический момент. Это самое запутанное дело
из всех, за которое ты когда-нибудь брался. Входи.
Он отступил в сторону. Инспектор Ричард Квин двинулся вперед
упругим шагом, знаком приказав остальным следовать за ним. Окинув
комнату быстрым внимательным взглядом, он вежливо кивнул докто¬
ру Дженни и доктору Минчену.
—	Входите, ребята, — позвал он. — Здесь найдется работа. Эллери,
кажется, еще не решил задачу. Томас, войдите и закройте за собой
дверь! Кто эти джентльмены? Ах, врачи! Великая профессия... Нет,
Ритч, в этой комнате вы ничего не найдете. Как я понял, бедная ста¬
рая леди лежала именно здесь, когда ее прикончили! Ужасно!
Продолжая болтать, он осматривал все вокруг. Его маленькие про¬
ницательные глазки не пропускали ничего.
Эллери представил двух врачей. Оба молча поклонились. Инспек¬
торы и детективы разбрелись по комнате. Один из них с любопытст¬
вом подтолкнул каталку, и она прокатилась несколько дюймов по
линолеуму.
—	Местные детективы? — поморщившись, спросил Эллери.
—	Банда Ритча любит во все вмешиваться, — проворчал старик. —
Пошли в тот угол, и ты мне все расскажешь. Насколько я понял, это
непростая головоломка?
—	Ты правильно понял, — печально улыбнувшись, ответил Элле¬
ри. Они тихонько отошли в сторону, и Эллери вполголоса изложил
отцу всю информацию об утренних событиях, включая только что вы¬
слушанные им показания. Старик то и дело кивал. Когда рассказ Эл¬
лери подошел к концу, лицо инспектора помрачнело, и он покачал
головой.
—	Час от часу не легче, — тяжело вздохнул он. — Но ничего не по¬
делаешь — такова жизнь полисмена! На каждую сотню простых дел
приходится одно, требующее мозга, тренированного в дюжине универ¬
ситетов, включая университет преступлений. Ну, кое-что нужно про¬
делать немедленно.
Инспектор подошел к высокому и плотному детективу — сержанту
Вели.
—	Что сказал доктор Праути, Томас? — осведомился он. — Нет,
сидите доктор Минчен, я сам всем займусь... Ну?
—	Его задержали из-за какого-то дела, — пробасил Вели. — Он при¬
дет попозже.
—	И то хлеб! Ну, джентльмены!
37

Схватив Вели за лацканы пиджака, инспектор открыл рот, собира¬
ясь заговорить. Эллери не обращал внимания на отца. Стоя в углу, он
краем глаза наблюдал за доктором Дженни. Тот, прислонясь к стене,
рассматривал носки своих туфель.
На его лице было написано явное облегчение.
Глава 8
ПОДТВЕРЖДЕНИЕ
Инспектор отеческим тоном обратился к Вели, чья громоздкая фи¬
гура высилась над ним, словно башня.
—	Вам предстоит кое-что сделать, Томас. Во-первых, разыщите это¬
го парня, Пэрадайса. Кажется, его так зовут, доктор Минчен? Это уп¬
равляющий госпиталем. Примите у него отчет о людях, входивших в
больницу и выходивших из нее сегодня утром. Насколько я понял, Пэ-
радайсу поручили эту работу сразу же, как только узнали об убийстве.
Выясните, что ему удалось узнать. Во-вторых, замените людей, охра¬
няющих входы и выходы, нашими сотрудниками, в-третьих, по пути
пришлите сюда доктора Байерса и мисс Оберман. Побыстрее, Томас!
Когда Вели открыл дверь, ведущую в главную операционную, си¬
дящие в приемной увидели нескольких полицейских, медленно бро¬
дивших по залу. Эллери бросил быстрый взгляд на амфитеатр: Филипп
Морхаус встал со стула, бурно выражая свой протест толстому полис¬
мену, поодаль в молчании сидели доктор Даннинг с дочерью.
—	О Боже, отец, родственники! — внезапно воскликнул Эллери и
обернулся к Минчену. — Джон, вам предстоит малоприятная работа.
Возьмите молодого Морхауса, а то он там из себя выходит, пойдите с
ним в приемную и сообщите Гендрику и Гульде Доорн, мисс Фуллер
и кому там еще... Одну минуту, Джон.
Он шепотом посоветовался с инспектором. Старик кивнул и повер¬
нулся к детективу:
—	Ритч, вы, я вижу, жаждете поработать. Посмотрим, на что спо¬
собна местная полиция. Пойдите в приемную вместе с доктором Мин-
ченом и займитесь делом. Задержите всех там. Доктор, вам, может
быть, понадобится помощь — захватите с собой сестер, а то кто-ни¬
будь еще упадет в обморок. Я запрещаю кому-либо уходить без моего
разрешения, Ритч.
Ритч, угрюмый субъект с небритой физиономией, буркнул в ответ
что-то неопределенное и нехотя вышел из комнаты вслед за Минче-
ном. Сквозь открытую дверь Эллери увидел, как Минчен сделал Мор-
хаусу какой-то жест, после чего тот сразу же прекратил дискуссию и
устремился к выходу из амфитеатра.
Дверь захлопнулась и тут же открылась снова, впустив облаченных
в белое эскулапа и сестру.
38

—	Доктор Байерс? — осведомился инспектор. — Входите, входите!
Хорошо, что вы смогли прийти так скоро. Надеюсь, мы не оторвали
вас и эту очаровательную молодую леди от работы? Нет? Отлично! —
И он тотчас же схватил быка за рога. — Доктор Байерс, вы были в этой
анестезионной сегодня утром?
—	Разумеется.
—	При каких обстоятельствах?
—	Я делал анестезию пациенту, с помощью мисс Оберман. Она мой
постоянный ассистент.
—	Был ли кто-нибудь в комнате еще кроме вас, мисс Оберман и
вашего пациента?
—	Нет.
—	В какое время вы занимались этой работой?
—	С десяти двадцати пяти, когда приступили к делу, до примерно
десяти сорока пяти. Пациенту предстояла аппендэктомия, оперировать
должен был доктор Джонас, он немного опоздал. Пришлось подождать,
пока освободится какая-нибудь из операционных, «А* или «Б». У нас
сегодня напряженный день.
—	Так. — Инспектор изобразил любезную улыбку. — Скажите,
доктор, входил ли кто-нибудь в анестезионную, пока вы там были?
—	Нет... То есть, — поспешно добавил врач, — никто посторонний.
Примерно около десяти тридцати, может быть, минуты на две попоз¬
же, через анестезионную вот в эту приемную прошел доктор Дженни.
Минут через десять он вышел обратно.
—	И вы туда же! — буркнул доктор Дженни, бросив злобный взгляд
на доктора Байерса.
—	А? Прошу прошения? — смешался доктор Байерс. Стоявшая рядом
с ним сестра казалась удивленной.
—	О, не придавайте этому значения, доктор Байерс, — слегка шагнув
вперед, поспешно заговорил инспектор. — Доктор Дженни, естествен¬
но... ну, немного расстроен! Скажите, сэр, могли бы вы поклясться, что
тот человек действительно был доктор Дженни?
Доктор Байерс заерзал на месте.
—	Вы поставили этот вопрос очень резко, сэр... Нет, поклясться я бы,
пожалуй, не смог. — Внезапно его лицо прояснилось. — В конце концов,
я же не видел его лица. На нем была маска, халат и все прочее.
—	Та-а-ак, — протянул инспектор. — Значит, поклясться вы бы не
могли. И все-таки только что вы с полной уверенностью заявили, что
это был доктор Дженни. Почему?
—	Ну... — Доктор Байерс снова заколебался. — Во-первых, он при¬
храмывал.
—	Прихрамывал! Продолжайте.
—	И к тому же, очевидно подсознательно, я ожидал появления
доктора Дженни, зная, что здесь в приемной находится его следующий
пациент, — мы все очень беспокоились о миссис Доорн.
39

—	А вы, мисс Оберман? — Инспектор быстро повернулся к сестре. —
Вы тоже были уверены, что это доктор Дженни?
—	Да... да, сэр, — покраснев, выдавила она. — По тем же причи¬
нам, что и доктор Байерс.
—	Хорошо! — Инспектор прошелся взад и вперед по комнате.
Дженни, не мигая, смотрел в пол. — Скажите, доктор, — снова заго¬
ворил инспектор Квин, — ваш пациент видел, как доктор Дженни вхо¬
дил и выходил? Он в это время был в сознании?
—	Думаю, — неуверенно ответил врач, — что он мог видеть входя¬
щего доктора Дженни, потому что наркоз еще не начал действовать, а
стол, на котором он лежал, находился как раз напротив двери. Но ког¬
да доктор Дженни выходил отсюда, он уже был под наркозом и, ко¬
нечно, не мог ничего видеть.
—	А кто такой этот ваш пациент?
По губам доктора Байерса скользнула улыбка.
—	Думаю, что вы хорошо его знаете, инспектор Клин. Это Майкл
Кьюдейн.
—	Что?! Большой Майкл! — Возглас инспектора прокатился по
всей комнате. Детективы вздрогнули от удивления. Глаза инспектора
сузились.
Он резко обернулся к одному из своих помощников.
—	А вы мне говорили, Риттер, что Майкл Кьюдейн отправился в
Чикаго. По-видимому, к вам поступили ложные сведения! А где Боль¬
шой Майкл сейчас? — спросил он у доктора Байерса. — В какой ком¬
нате? Я хочу видеть этого прохвоста!
—	Он в комнате триста двадцать восемь, на третьем этаже, инспек¬
тор, — ответил врач. — Но свидание с ним не принесет вам никакой
пользы. Его только что доставили туда из операционной «Б». Опера¬
цию делал Джонас. Ваш человек как раз позвал меня, когда Джонас
закончил работу. Сейчас Кьюдейн уже в палате, но он не придет в себя
еще добрых два часа.
—	Джонсон! — позвал инспектор. Низенький человек с бесцветной
внешностью шагнул вперед. — Запишите где-нибудь и напомните мне
потом, чтобы я допросил Большого Майкла.
—	Доктор Байерс, — спокойно заговорил Эллери. — Пока вы
работали в анестезионной, не слышали ли вы какие-нибудь голоса из
приемной? Или вы, мисс Оберман?
Врач и сестра посмотрели друг на друга. Потом доктор обернулся к
Эллери.
—	Чертовски забавно! — сказал он. — Мы действительно слышали, как
мисс Прайс крикнула доктору Дженни, что сейчас все будет готово или
что-то в этом роде. Я еще сказал мисс Оберман, что старик... что доктор
Дженни, должно быть, сегодня не в духе, так как он даже не ответил.
—	Ага! Значит, вы ни разу не слышали какой-нибудь фразы доктора
Дженни в течение того времени, когда он находился в этой комнате?
40

—	Ни одного слова, — ответил доктор Байерс. Мисс Оберман ут¬
вердительно кивнула.
—	А вы не слышали, как здесь открылась и закрылась дверь и чей-
то голос произнес: «Простите!»?
—	Вроде бы нет.
—	А вы, мисс Оберман?
—	Нет, сэр.
Эллери шепнул что-то на ухо отцу. Инспектор кивнул и подозвал
детектива, похожего на шведа:
—	Хесс!
Неуклюже шагая, тот сразу же подошел.
—	Немедленно идите в операционный зал, спросите там у всех, не
заглядывал ли кто-нибудь из них сюда между десятью или десятью со¬
рока пятью, и возвращайтесь назад.
Хесс удалился выполнять поручение, а инспектор отпустил докто¬
ра Байерса и сестру. Дженни проводил их мрачным взглядом. Эллери
беседовал с отцом. Потом дверь вновь открылась, и в комнате появился
молодой брюнет еврейского типа, одетый, как и все, в больничную
униформу. Вместе с ним вошел и Хесс.
—	Это доктор Голд, — кратко сообщил он. — Он заглядывал сюда.
—	Да, — подтвердил молодой врач. — Я заглядывал вон в ту дверь, —
он указал на дверь, ведущую в западный коридор, — по-моему, около
десяти тридцати пяти. Я разыскивал доктора Даннинга, чтобы про¬
консультироваться с ним относительно диагноза. Открыв дверь, я
увидел, что его здесь нет. Поэтому не стал заходить, а просто извинился
и ушел.
Эллери подался вперед.
—	Доктор Голд, вы широко открыли дверь?
—	О, не больше чем на фут, только чтобы пролезла голова. А что?
—	Нет, ничего, — улыбнулся Эллери. — Кого вы здесь увидели?
—	Какого-то врача — не знаю, кто это был.
—	А как же вы узнали, что это не Даннинг?
—	Ну, доктор Даннинг высокий и худой, а этот был низенький и
коренастый, да и посадка головы другая... Одним словом, это был не
доктор Даннинг.
Эллери машинально теребил пенсне.
—	А в какой позе стоял этот врач? Скажите, что вы увидели, когда
открыли дверь?
—	Он стоял спиной ко мне, слегка склонившись над столом на ко¬
лесиках, закрывая своим телом то, что было на столе.
—	А его руки?
—	Я не видел их.
—	Он был один в комнате?
—	Больше я никого не видел. Конечно, на столе, должно быть,
лежал больной, но кого-либо из медперсонала я не заметил.
41

—	Вы сказали: «О, простите!», не так ли? — мягко вмешался инспектор.
—	Да, сэр.
—	А что ответил тот человек?
—	Ничего. Даже головы не повернул, хотя я видел, как дрогнули его
плечи, когда я заговорил. Словом, я закрыл дверь и ушел. Все это за¬
няло не более десяти секунд.
Эллери, подойдя к доктору Голду, положил ему руку на плечо.
—	Еще один вопрос. Мог ли это быть доктор Дженни?
—	Мог, — согласился молодой врач. — Но если исходить из того,
что я видел, это мог быть практически кто угодно... Что-нибудь не так,
доктор? — Он обернулся к хирургу, но тот промолчал. — Ну, если это
все, я пошел.
Инспектор весело помахал ему рукой.
—	Позовите Кооба — швейцара, — приказал он, и Хесс отправился
выполнять распоряжение.
Вскоре он вернулся вместе с краснолицым швейцаром. Шапочка
Кооба кокетливо съехала набок, и вообще он выглядел так, словно все
полицейские были его ближайшими родственниками.
Инспектор не стал терять времени на приветствия.
—	Кооб, остановите меня, если я скажу что-нибудь не так. Вы по¬
дошли к доктору Дженни, когда мистер Квин и доктор Минчен раз¬
говаривали с ним в коридоре, и сказали ему, что его хочет видеть
какой-то человек. Сначала он отказался принять его, но, когда вы
протянули ему карточку посетителя, на которой была написана фами¬
лия Суансон, он изменил свое решение и последовал за вами в при¬
емную. Что происходило дальше?
—	Доктор поздоровался с этим человеком, — сразу же ответил
Кооб, — и потом они вышли из приемной, свернули направо, зашли
в кабинет доктора и закрыли дверь, то есть закрыл ее доктор. Ну а
я вернулся на свой пост в вестибюле и стоял там все время, пока не
вышел доктор Минчен и не сказал, что...
—	Одну минуту! — с раздражением прервал его инспектор. — Зна¬
чит, вы не покидали свой пост. Предположим, доктор Дженни или его
посетитель решили выйти из кабинета и пойти, скажем, в сторону опе¬
рационной. Мог бы кто-нибудь из них пройти туда так, чтобы вы его
не заметили?
Швейцар почесал затылок.
—	Конечно. Я ведь не всегда смотрю в одну сторону — иногда я от¬
крываю дверь и выглядываю на улицу.
—	А сегодня утром вы тоже выглядывали на улицу?
—	Вроде бы так.
—	Когда посетитель доктора Дженни, этот Суансон, вышел из боль¬
ницы? Кстати, он ведь вышел отсюда, не так ли?
—	Конечно, вышел. — Кооб широко улыбнулся. — Даже дал мне-
то есть хотел дать двадцать пять центов. Но я их не взял — это про¬
42

тив правил. Да, этот парень вышел на улицу минут за десять до того,
как появился доктор Минчен.
—	А кто-нибудь еще, — продолжал Эллери, — выходил отсюда пос¬
ле того, как ушел Суансон, и до того, как вы заперли дверь?
—	Нет, никто.
Эллери обернулся к Дженни. Тот сразу же выпрямился и уставился
на него.
—	Вы, конечно, понимаете, доктор, — мягко начал Эллери, — как
нам важно уточнить время. Вы как будто собирались сообщить мне, кто
был ваш посетитель, когда вошел инспектор, и... — Он оборвал фразу,
так как дверь с шумом отворилась и в комнату вошел сержант Вели в
сопровождении детективов. — Очевидно, — улыбнулся Эллери, — сама
судьба предназначает нам каждый раз откладывать выяснение этого
рокового вопроса. Ну, Вели, выкладывайте вашу информацию.
—	Итак, Томас? — осведомился инспектор.
—	Никто не покидал госпиталь с десяти пятнадцати, за исключе¬
нием посетителя доктора Дженни. Кооб рассказал нам об этом Суан-
соне несколько минут назад, — усмехнулся Вели. — Мы получили
перечень лиц, которые вошли в больницу в течение этого времени, и
проверили — все на месте. Из здания мы никого не выпускали.
Инспектор просиял.
—	Отлично, Томас, отлично! Вот видишь, Эллери, — обернулся он
к сыну, — нам везет. Убийца все еще в госпитале. Он не может выйти
отсюда.
—	Возможно, ему вовсе не хочется этого делать, — сухо промолвил
Эллери. — Я бы не особенно на это надеялся. И, папа...
—	Ну? — спросил инспектор, сразу же помрачнев. Доктор Дженни
поднял голову, и его глаза странно блеснули.
—	У меня в голове носится навязчивая идея, — мечтательно произ¬
нес Эллери. — Давайте предположим в качестве спорного вопроса, что
человек, совершивший это преступление, был не доктор Дженни, а са¬
моуверенный и наглый самозванец.
—	Наконец-то вы говорите дело, — буркнул Дженни.
—	Пойдем дальше в наших предположениях, — продолжал Элле¬
ри, — и допустим, что у этого ловкого злодея была веская причина
избавиться от своего, фигурально выражаясь, запятнанного кровью
маскарадного костюма и что он спрятал его где-нибудь. Теперь мы
знаем, что он не покидал больницы. Разве мы не можем надеяться,
что, тщательно обыскав помещение...
—	Риттер! — рявкнул инспектор. — Вы слышали, что сказал мис¬
тер Квин? Возьмите Джонсона и Хесса и принимайтесь за дело!
—	Я искренне ненавижу, — улыбнулся .Эллери, — цитировать клас¬
сику в столь торжественные моменты, но Лонгфелло, кажется, опере¬
дил меня. Помните? «Предвиденное дблжно обнаружить». И я умоляю
вас, Риттер, обнаружьте его хотя бы ради доктора Дженни.
43

Глава 9
СОУЧАСТИЕ
—	Итак, — продолжал Эллери, изысканно поклонившись доктору
Дженни, когда за тремя детективами закрылась дверь, — мы снова возвра¬
щаемся к исходному пункту нашей беседы. Кто был ваш визитер, доктор?
На время воцарилось молчание. Эллери напряженно ожидал разви¬
тия событий. Даже практичный, лишенный воображения инспектор
Квин, меривший шагами комнату, старался ступать бесшумно, чувст¬
вуя весь драматизм создавшейся ситуации.
Доктор Дженни ответил не сразу. Он закусил губу и нахмурился,
словно решая про себя сложнейшую проблему, ведомую ему одному.
Наконец его чело прояснилось.
—	Вы делаете много шума из ничего, Квин, — просто сказал он. —
Ко мне приходил мой друг.
—	Фамилия которого Суансон?
—	Совершенно верно. У него возникли денежные затруднения, и
он зашел ко мне попросить взаймы.
—	Понятно, — пробормотал Эллери. — Он нуждался в деньгах и
попросил у вас в долг. В этом действительно нет ничего таинствен¬
ного! — Он улыбнулся. — Конечно, вы дали ему денег?
—	Да. Чек на пятьдесят долларов.
Эллери весело рассмеялся.
—	Очевидно, я и впрямь сделал из мухи слона, доктор! Кстати, как
полное имя вашего друга?
Он задан этот вопрос небрежным тоном, как бы между прочим. Ин¬
спектор Квин, не спуская глаз с Дженни, полез в карман и вытащил
старую коричневую табакерку. Рука его выжидающе застыла на пол¬
пути между табакеркой и ноздрями.
Ответ Дженни нельзя было назвать любезным.
—	Я предпочитаю не сообщать вам этого, — заявил он.
Рука инспектора Квина возобновила движение, выполнила свою за¬
дачу и водворилась на прежнее место. Засопев, он поднялся и шагнул
вперед, на его невозмутимом лице появилось вопросительное выраже¬
ние. Но Эллери опередил его.
—	Именно это я и хотел узнать, доктор, — сказал он, не повышая
голоса. — Должно быть, этот Суансон очень дорог вам, если вы так са¬
моотверженно его защищаете. Он, конечно, ваш старый друг?
—	Вовсе нет! — быстро возразил Дженни.
—	Нет? — Эллери приподнял брови. — Это не очень согласуется с
вашим поведением. — Подойдя к маленькому хирургу, он наклонился
к нему. — Ответьте мне только на один вопрос, доктор, и я оставлю
вас в покое.
—	Не понимаю, куда вы клоните, — буркнул Дженни, шагнув в
сторону.
44

—	И тем не менее, — спокойно продолжал Эллери, — если этот Су-
ансон не такой уж близкий ваш друг, то почему же сегодня утром вы
уделили ему пятнадцать минут вашего драгоценного времени, когда
ваша благодетельница лежала без сознания, ожидая спасения от ваших
чудодейственных рук и скальпеля? Ну, я жду ответа.
В глазах Дженни вспыхнули искорки гнева.
—	Я не могу сказать ничего, что могло бы помочь вам в вашем рас¬
следовании, — холодно произнес он.
Эллери подошел к креслу, сел в него и махнул рукой, как бы гово¬
ря: «Вы все свидетели!»
Однако инспектор только широко улыбнулся, продолжая шагать
взад и вперед перед Дженни и следя за взглядом его маленьких сер¬
дитых глаз.
—	Нет нужды говорить, доктор Дженни, — вежливо сказал он, —
что ваша позиция в этом деле для нас неприемлема. Разумеется, вы
это понимаете. — Это был явный вызов. — Может быть, вы удостои¬
те меня прямыми ответами, без ненужных уверток? — Дженни хра¬
нил молчание. — Отлично, тогда начнем. Что произошло между вами
и Суансоном в течение пятнадцати минут, когда вы были вдвоем в
вашем кабинете?
—	Уверяю вас, я не намерен упорствовать, — сказал доктор Джен¬
ни. Его поведение внезапно изменилось. Он устало облокотился на
спинку кресла. — Как я уже говорил, Суансон пришел ко мне попро¬
сить взаймы пятьдесят долларов. Он срочно нуждался в них и нигде
не мог раздобыть. Сначала я отказал, он начал объяснять все обстоя¬
тельства. Они были таковы, что простая вежливость требовала от меня
согласиться. Я дал ему чек, мы поговорили о его делах, и он ушел. Вот
и все.
—	Весьма толковый ответ, доктор, — сурово произнес инспектор. —
Однако если все это и в самом деле так невинно, то почему вы нс
желаете сообщить нам полное имя этого человека, его адрес? Вы ведь,
безусловно, знаете, что у нас при расследовании существует определен¬
ный порядок, и показания вашего друга необходимы, чтобы подтвер¬
дить ваши собственные показания. Дайте нам требуемую информацию,
и покончим с этим!
Дженни угрюмо покачал лохматой головой.
—	Поймите, инспектор, мой друг — просто несчастная жертва обсто¬
ятельств. Если он окажется замешанным в такую историю, это скверно
отразится на его делах. К тому же он не мог иметь никакого отношения
к убийству миссис Доорн. — Внезапно он перешел на крик. — Боже мой,
почему вы так на этом настаиваете?!
Эллери, устремив взгляд на доктора Дженни, задумчиво протирал
пенсне.
—	Полагаю, с моей стороны бесполезно просить вас описать внеш¬
ность Суансона? — осведомился инспектор. Улыбка исчезла с его лица.
45

Дженни не ответил.
—	Ну хорошо! — взорвался Квин-старший. — Надеюсь, вы сознаете,
что без свидетельства Суансона, подтверждающего ваши показания,
доктор Дженни, ваше положение становится опасным?
—	Мне нечего вам сказать.
—	Я дам вам еще один шанс, доктор Дженни. — Теперь в голосе
инспектора слышался гнев, его губы слегка дрожали. — Дайте мне ви¬
зитную карточку Суансона.
Последовало короткое напряженное молчание.
—	Что? — выдохнул Дженни.
—	Карточку! — раздраженно крикнул инспектор. — Карточку с фа¬
милией Суансон, которую швейцар передал вам, когда вы разговари¬
вали с доктором Минченом и мистером Квином. Где она?
Дженни поднял на старика утомленные глаза.
—	У меня ее нет.
—	А где же она?
Дженни молчал.
Инспектор быстро обернулся к Вели, стоявшему в углу и сердито
созерцавшему происходящее.
—	Обыщите его!
Задохнувшись от изумления, хирург отскочил к стене и стал ози¬
раться с видом затравленного зверя. Эллери приподнялся в кресле, но
снова сел, когда Вели прижал врача в угол и бесстрастно осведомился:
—	Вы отдадите мне карточку сами или мне придется отобрать ее у
вас?
—	Только троньте меня, — закричал побледневший от гнева Джен¬
ни, — и я!.. — Он прервал свою речь на полуслове.
Обхватив своей ручищей шуплую фигурку хирурга, Вели приподнял
его так же легко, как если бы тот был куклой. После первой, оказав¬
шейся тщетной, попытки вырваться Дженни перестал сопротивляться.
Гнев исчез с его лица, злобные огоньки в глазах погасли.
—	Ничего. — Вели снова вернулся в свой угол.
Инспектор с невольным восхищением посмотрел на маленького че¬
ловечка.
—	Обыщите кабинет доктора Дженни, — не поворачивая головы,
приказал он.
Вели неуклюжей походкой вышел из комнаты, взяв с собой одного
детектива.
Эллери нахмурился. Встав с кресла, он тихо заговорил с инспекто¬
ром. Старик с сомнением покачал головой.
—	Доктор Дженни, — позвал Эллери.
Хирург стоял, прислонившись к стене и уставясь в пол. Лицо у него
было красным, дыхание — тяжелым и неровным.
—	Доктор Дженни, я очень сожалею о том, что произошло, но вы
не оставили нам выбора. Мы все время стараемся понять вашу точку
46

зрения. Неужели вам не приходило в голову, что если Суансон, кото¬
рого вы так доблестно защищаете, так же предан вам, как вы ему, то
он сам захочет объявиться и подтвердить ваш рассказ, чем бы это ему
ни грозило!
—	Я сожалею... — Дженни произнес эти слова так тихо, что Элле¬
ри едва расслышал их. Весь его гнев, казалось, полностью выдохся.
—	Вижу, — строго заметил Эллери. — Тогда я задам вам последний
вопрос, хотя и не могу заставить вас на него ответить. Доктор Джен¬
ни, вы или Суансон хоть на секунду выходили из вашего кабинета с
того момента, как вошли туда, и до того, как распрощались?
—	Нет. — И Дженни, подняв голову, посмотрел прямо в глаза
Эллери.
—	Благодарю вас. — Эллери отошел и снова сел, закурив сигарету
и задумчиво пуская клубы дыма.
Инспектор Квин послал куда-то одного из детективов, дав ему крат¬
кое распоряжение. Вскоре тот вернулся вместе в Айзеком Кообом.
Швейцар держался самоуверенно, его красная физиономия сияла от
удовлетворения.
—	Кооб, — без предисловий начал инспектор. — Вы говорили, что
видели посетителя доктора Дженни, когда он входил в госпиталь и вы¬
ходил из него. Опишите его мне.
—	О, пожалуйста, — охотно откликнулся Кооб. — Я никогда не за¬
бываю лиц, сэр. Это был парень среднего роста, блондин, вроде бы
гладко выбритый, в темном костюме и черном пальто.
—	Вам не показалось по его одежде, Кооб, — вмешался Эллери, —
что он человек состоятельный?
—	Нет! — Швейцар выразительно покачал головой. — Одет он был бед¬
но. На вид ему года тридцать четыре — тридцать пять, что-то около того.
—	Вы давно здесь служите, Кооб? — спросил Эллери.
—	Почти десять лет.
—	А вы когда-нибудь видели этого человека раньше? — сухо осве¬
домился инспектор.
—	Ну-у, — протянул он наконец, — вообще-то он мне показался
знакомым, но... нет, не видел.
—	Хм! — Инспектор Квин взял щепотку табаку и сунул в ноздри. —
Послушайте, Кооб, скажите мне его имя. Вы его знаете? — резко доба¬
вил он. — Вы же принесли доктору Дженни его карточку.
Швейцар выглядел испуганным.
—	Н-не знаю. Я не посмотрел на нее, просто передал доктору
Дженни.
—	Кооб, дорогой мой, — снова вмешался Эллери, — это просто заме¬
чательно! Вы не берете чаевые, и вы не любопытны! Это поразительно!
—	Вы хотите сказать, — с угрозой спросил инспектор, — что вы ни
разу не взглянули на карточку, пока шли по коридору и разыскивали
доктора Дженни?
47

—	Я... Нет... Нет, сэр. — Кооб был явно перепуган.
—	Чепуха! — пробормотал, отвернувшись, инспектор. — Этот тип
просто идиот. Убирайтесь отсюда, Кооб!
Не сказав ни единого слова, Кооб выскользнул из комнаты. Сер¬
жант Вели, вошедший во время допроса Кооба, шагнул вперед.
—	Ну, Томас?
Инспектор явно не возлагал больших надежд на доклад сержанта.
Он сердито смотрел на Вели. Эллери украдкой бросил взгляд на до¬
ктора Дженни. Хирург был погружен в свои мысли, происходящее как
будто его не касалось.
—	Ее там нет.
—	Ха! — Инспектор медленно подошел к доктору Дженни. — Что
вы сделали с этой карточкой? Отвечайте! — рявкнул он.
—	Я сжег ее, — устало произнес Дженни.
—	Отлично! — зловеще произнес инспектор. — Томас!
-Да?
—	Принимайтесь за работу. Мне надо, чтобы этот Суансон к вече¬
ру был в управлении. Он среднего роста, блондин, бедно одет, в тем¬
ном пальто и темном костюме. Ему около тридцати пяти лет, и он в
стесненных обстоятельствах. Действуйте!
—	Вели! — позвал Эллери. Детектив, уже шедший к дверям, оста¬
новился. — Одну секунду. — Эллери повернулся к доктору Дженни. —
Доктор, въ\ не возражаете против того, чтобы показать мне вашу че¬
ковую книжку?
Дженни конвульсивно дернулся, гнев зажегся в его глазах снова, но,
котдя он заговорил, в его голосе звучала та же смертельная усталость.
—	Не возражаю. — Вынув из кармана чековую книжку, он протя¬
нул ее Эллери.
Быстдо раскрыв книжку, Эллери на месте для заметок против од¬
ного из чеков увидел надпись: «Выдать».
—	Ага.' — Улыбаясь, Эллери вернул книжку доктору. Тот, даже не
поведя бровью, снова сунул ее в карман. — Вели, первым делом
поезжайте в банк, потом в расчетную палату. Чек номер тысяча сто
восемьдесят на пятьдесят долларов был предъявлен сегодня в кассу
на личный счет доктора Дженни. Во всяком случае, вы хоть получите
подпись Суансона.
—	О’кей! — Вели повернулся, чтобы идти.
—	Еще одно! — Голос Эллери был ясным и звонким. — Когда вы
обыскивали кабинет доктора Дженни, вы не поискали в его адресной
книге фамилию Суансон?
На губах Вели мелькнула мрачная усмешка.
—	Искал и ничего не нашел. Этой фамилии там нет. В списке те¬
лефонов, лежащем под стеклом на письменном столе, ее тоже не было.
Это все?
—	Все.
48

Инспектор подошел к Дженни.
—	Послушайте, доктор, что вы стоите? — неожиданно мягко загово¬
рил он. — Почему бы вам не сесть? — Хирург удивленно посмотрел на
него. — Ведь мы здесь пробудем еще некоторое время, — закончил старик.
Дженни упал в кресло. Воцарилась тишина. Внезапно послышался
стук в дверь, ведущую в западный коридор.
Детектив Риттер ворвался в приемную, неся под мышкой большой
бесформенный белый узел. За ним вошли ухмыляющиеся Джонсон
и Хесс.
Инспектор Квин ринулся вперед. Эллери устремился за ним. Джен¬
ни, казалось, спал, уронив голову на грудь.
—	Что это? — крикнул инспектор, схватившись за узел.
—	Маскарадный костюм убийцы! — победно воскликнул Риттер. —
Мы нашли его, шеф!
Инспектор Квин разложил содержимое узла на каталке, с которой
не так давно убрали безжизненное тело Эбигейл Доорн.
—	Наконец-то у нас есть хоть что-то, с чего можно начать, — про¬
говорил он, весело глядя на сына.
Эллери склонился над столом, перебирая узел длинными белыми
пальцами.
—	Больше топлива, больше огня, — бормотал он, украдкой глядя
на кресло, в котором сидел доктор Дженни. Тот встревоженно ерзал и
вытягивал шею, чтобы рассмотреть лежащее на столе.
—	Что ты бормочешь? — спросил инспектор.
—	Пепел, — загадочно ответил Эллери.
Глава 10
ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
Эллери и детективы столпились у каталки, наблюдая за инспекто¬
ром, сортировавшим содержимое узла.
Доктор Дженни, полный нетерпения, то привставал с кресла, то са¬
дился опять. Наконец любопытство, очевидно, одержало верх. Бочком
он приблизился к столу и попытался заглянуть через плечи двух де¬
тективов.
Инспектор поднял длинное белоснежное одеяние.
—	Хм! Хирургический халат, верно? — Внезапно его седые брови
сдвинулись, и он метнул косой взгляд на Дженни.
—	Это ваш, доктор?
—	Откуда я знаю? — буркнул Дженни. Протиснувшись между де¬
тективами, он склонился над халатом.
—	Интересно, подойдет ли он вам? — пробормотал Эллери. Ин¬
спектор, взяв халат, приложил его к фигуре Дженни. Халат доходил
маленькому хирургу почти до лодыжек.
49

—	Не мой, — уверенно заявил Дженни. — Он слишком велик.
Халат был измятый, но чистый. Видимо, его недавно выстирали.
—	Он не новый, — заметил Эллери. — Взгляните, как потерт на
локтях.
—	Здесь должна быть метка прачечной. — Инспектор, вывернув
халат, стал разглядывать внутреннюю сторону воротника. Две малень¬
кие дырочки безмолвно свидетельствовали о том, что метка была
сорвана.
Старик отшвырнул халат в сторону и взял что-то маленькое, похо¬
жее на детский нагрудник, с тесемочками в верхних углах. Так же как
и халат, предмет этот был чистый, но мятый и, судя по всему, уже
использованный. Это была хирургическая маска.
—	Она могла принадлежать кому угодно, — огрызнулся Дженни,
хотя никто ему ничего не сказал.
Следующим предметом была хирургическая шапочка. Ее состояние
не отличалось от состояния халата и маски. Не новая, чистая, слегка
помятая. Эллери взял ее у отца и вывернул наизнанку. Поправив пен¬
сне, он поднес шапочку к глазам и тщательно ощупал пальцами все
вмятины и рубцы.
Пожав плечами, он положил шапочку на место и проворчал:
—	Весьма удачно для убийцы.
—	Вы имеете в виду то, что на ней не осталось волос? — быстро
осведомился Дженни.
—	Вы очень догадливы, доктор.
Эллери устремил взгляд на четвертый предмет, который извлек ин¬
спектор. Это были накрахмаленные белые парусиновые брюки.
—	Постойте! Что это? — воскликнул инспектор. Положив брюки на
стол, он указал на что-то пальцем. На обеих штанинах, чуть выше слег¬
ка мешковатых колен, была заложена широкая складка.
Эллери, несомненно, это обрадовало. Вынув из жилетного кармана
серебряный карандаш, он осторожно приподнял им кромку одной из
складок. Карандаш зацепился за что-то. Наклонившись, все увидели,
что складку закрепляли несколько крупных стежков наметки, сделан¬
ных белой суровой ниткой. На внутренней стороне брюк были такие
же стежки.
—	Очевидно, наш импровизированный портной, — заметил Элле¬
ри, — рассматривал свое шитье как чисто временную меру.
—	Томас! — позвал инспектор.
Вели стал у другого конца стола.
—	Может, вы выясните, откуда взялась эта нитка?
—	Едва ли.
—	И все-таки попытайтесь.
Вытащив перочинный нож, Вели отрезал два дюйма нитки со склад¬
ки на правой штанине и положил ее в конверт с такой осторожностью,
словно это был волос с головы убийцы.
50

—	Давайте посмотрим, подойдут ли они вам, доктор, — предложил
инспектор, даже не улыбнувшись. — Нет, одевать их не нужно. Про¬
сто приложите к себе.
Дженни молча повиновался. Манжеты брюк совпали с носками его
ботинок.
—	А если распороть складки, то брюки станут еще длиннее, —
заметил Эллери, — так как складки укоротили их дюйма на четыре.
Какой у вас рост, доктор?
—	Пять футов пять дюймов. — Хирург передал брюки инспектору
Квину.
Эллери пожал плечами.
—	Первоначальный обладатель этих брюк, — сказал он, — был пяти
футов десяти дюймов ростом. А впрочем, — улыбнулся Эллери, — это
ничего не значит. Их могли украсть в любой из нескольких сот город¬
ских больниц у любого из тысяч врачей или...
Внезапно он умолк. Инспектор отложил в сторону халат, маску,
шапочку и брюки и уже протянул руку к паре белых парусиновых
туфель.
—	Минутку! — остановил его Эллери. — Прежде чем ты дотронешь¬
ся до них, отец...
Он устремил на туфли задумчивый взгляд.
—	Риттер! Вы дотрагивались до этих туфель до того, как принесли
сюда?
—	Нет, — отозвался детектив. — Я просто поднял весь узел, когда
нашел его. Туфли лежали всередине.
Эллери снова вынул серебряный карандаш. На этот раз он, скло¬
нившись, приподнял им кончик белого шнурка правой туфли.
—	Это уже больше похоже на ключ, — сказал он, выпрямившись,
и прошептал что-то на ухо отцу. Старик с сомнением кивнул.
На части шнурка около третьей дырочки виднелась полоска липкого
пластыря с вмятиной в центре. Она-то и заинтересовала инспектора.
Он вопрошающе взглянул на Эллери.
—	Шнурок порвался, и вмятина находится там, где соединены два
разорванных кончика.
—	Боюсь, что ты не попал в точку, — сказал Эллери. — Плас¬
тырь — вот что поразительно.
Доктор Дженни уставился на него.
—	Вздор! — громко сказал он. — Просто кто-то воспользовался
пластырем, чтобы починить порванный шнурок. Меня интересует
только размер. Все могут убедиться, что этот ботинок меньше тех, ко¬
торые ношу я.
—	Возможно. Нет, не трогайте его! — крикнул Эллери, когда хирург
подошел, чтобы схватить одну из туфель. Дженни, пожав плечами,
потащился в дальний угол комнаты и сел, наблюдая за происходящим
со стоическим терпением.
51

Приподняв крошечный уголок пластыря, Эллери провел указатель¬
ным пальцем по его внутренней стороне.
—	Простите, доктор, — сказал он, — но, несмотря на все уважение
к вашему профессиональному опыту, я намерен лично произвести эту
операцию. Вели, дайте ваш перочинный нож.
С помощью ножа Вели Эллери приподнял оба кончика пластыря.
Один кончик был сильно зазубрен. Потянув за уголок, Эллери ото¬
драл пластырь.
—	Он еще влажный, — удовлетворенно заметил Эллери. — Это
подтверждает мою мысль. Вели, скорее конверт! Ты заметил, отец, что
пластырь наклеили в явной спешке? Этот краешек даже не прилип к
поверхности, а ведь пластырь очень крепкий. — Положив полоску
пластыря в конверт, Эллери сунул его во внутренний карман пид¬
жака.
Снова склонившись над столом, он аккуратно связал оба порван¬
ных кусочка шнурка, стараясь не укоротить его ни на миллиметр.
—	Не нужно особой сообразительности, — улыбнулся Эллери,
повернувшись к инспектору, — чтобы понять, что если связать оба
куска, то шнурка все равно не хватит, чтобы завязать ботинок. От¬
сюда и пластырь, за который мы должны благодарить безымянного
производителя шнурков.
—	Ну и что, Эллери? — осведомился инспектор. — Не вижу, что
тебя здесь могло так развеселить.
—	Уверяю вас, сэр, что моя веселость еще никогда не имела под со¬
бой больших оснований, — усмехнулся Эллери. — Предположим, в са¬
мый неподходящий момент у тебя порвался шнурок и ты убедился,
что, связав порванные концы, ты настолько укоротишь его, что завя¬
зать ботинок будет невозможно. Что же ты сделаешь?
—	Ну... — Инспектор потянул себя за седой ус. — Я его как-нибудь
удлиню, как и сделал наш убийца. Но что из этого?
—	Это действенное средство возбудило мой живейший интерес.
Детектив Пигготт кашлянул, явно пытаясь привлечь внимание.
—	В чем дело? — раздраженно обернулся инспектор Квин.
Пигготт покраснел.
—	Я кое-что заметил, — робко сказал он. — Куда подевались языч¬
ки у этих ботинок?
Эллери внезапно рассмеялся. Пигготт с обидой посмотрел на него,
но его подозрения оказались напрасными.
—	Пигготт, — сказал Эллери, протирая пенсне, — вы заслуживаете
солидного повышения жалованья.
—	Что такое? — Инспектор начал злиться. — Ты что, смеешься надо
мной?
Эллери скорчил гримасу.
—	Взгляни сюда, -» начал он. — Помимо шнурка стоит обратить
внимание и на таинственное исчезновение язычков, которое станет
52

важным моментом в расследовании. Где же они? Когда я осматривал
ботинок, то обнаружил вот это!
Схватив туфлю, он засунул палец далеко внутрь, под носок, и не без
усилий извлек спрятанный язычок.
—	Вот он, — продолжал Эллери. — Обратите внимание, как туго он
был прижат к верху туфли. И до тех пор, пока не появится более мно¬
гообещающая версия...
Он осмотрел и левый ботинок. Язычок был так же загнут и спря¬
тан внутрь.
—	Странно, — пробормотал инспектор Квин. — Вы уверены, Рит¬
тер, что не трогали руками этих туфель?
—	Пусть Джонсон вам подтвердит, — обиженно ответил Риттер.
Эллери, погрузившись в размышления, отсутствующим взглядом
смотрел на инспектора и Риттера. Отвернувшись от стола, он задум¬
чиво кивнул.
—	Доктор Дженни, — внезапно позвал он.
Хирург открыл глаза.
—	Ну?
—	Какого размера обувь вы носите?
Дженни инстинктивно бросил быстрый взгляд на свои парусиновые
туфли, на вид — точные копии туфель, лежащих на столе.
—	Очевидно, мне повезло? — спросил он и внезапно вскочил, слов¬
но попрыгунчик. — Все еще идете по горячему следу? — проворчал он,
подойдя к Эллери и глядя ему в глаза. — Ну, Квин, на сей раз вы про¬
махнулись. Я ношу размер шесть с половиной.
—	Довольно маленький размер, — задумчиво промолвил Эллери. —
Но эти туфли еще меньше. Они шестого размера.
—	В самом деле, — вмешался инспектор. — Ног...
—	Погоди! — улыбнулся Эллери. — Ты не можешь себе представить,
как я доволен, выяснив, что убийца носил эти туфли. И мое удовле¬
творение, доктор, должно немного обрадовать и вас. Риттер, где вы
нашли эту одежду?
—	Она лежала на полу в телефонной будке на пересечении южного
и восточного коридоров.
—	Так! — Эллери призадумался. — Доктор Дженни, вы видели
кусочек пластыря, который я снял с этого ботинка? Здесь у вас исполь¬
зуется такой же пластырь?
—	Разумеется. Ну и что же? Он используется практически в каж¬
дом госпитале.
—	Не могу сказать, что это меня сильно разочаровало, — заметил
Эллери. — Было бы слишком ожидать, что... Конечно, доктор, ни один
из этих предметов вам не принадлежит?
Дженни развел руками.
—	А какая мне будет польза, если я отвечу вам «да* или «нет*? Вроде
бы это не мое. Но я должен посмотреть у себя в шкафу, чтобы убедиться.
53

—	Но шапочка и маска могут быть вашими, верно?
—	Они могут быть чьими угодно! — Дженни рванул тугой воротник
своего халата. — Вы же видели, что халат и брюки мне велики, так что
это был просто неуклюжий маскарад. И я уверен, что туфли тоже не
мои.
—	А я в этом не так уверен, — воинственно заявил инспектор. —
По крайней мере, у вас нет никаких доказательств.
—	Есть, папа, — мягко возразил Эллери. — Взгляни.
Он перевернул ботинки и указал на каучуковые каблуки. Они были
стерты.
—	Это доказывает, что туфли носили достаточно долго. На правом
ботинке каблук сильнее стоптан с правой стороны, на левом — с ле¬
вой. Обрати внимание, — продолжал Эллери, приложив туфли одну к
другой, — что оба каблука стерты почти одинаково.
Взгляд инспектора скользнул по левой ноге маленького хирурга.
Дженни опирался на правую ногу.
—	Доктор Дженни прав, — закончил Эллери. — Это не его ботинки!
Глава 11
ДОПРОС
В это сумбурное утро методичная и организованная натура доктора
Минчена получала удар за ударом. В госпитале царил кавардак. Врачи
сновали по коридорам, курили, пренебрегая всеми установленными
правилами, и оживленно обсуждали сегодняшнее убийство. Пациентки
госпиталя также, очевидно, решили, что трагедия подорвала все устои:
девушки весело перешептывались между собой, пока шокированные их
поведением старшие сестры не водворили их назад в палаты.
Здание было переполнено детективами и полисменами. Минчен, на¬
хмурившись, с трудом пробивал себе дорогу сквозь группы людей, запол¬
нивших коридоры. Наконец он добрался до двери, ведущей в приемную
операционного зала, куда его впустил жующий табак детектив.
Быстрым взглядом Минчен окинул комнату. Побледневший доктор
Дженни продолжал отбиваться от нападавшего на него инспектора Кви¬
на, на лице которого было написано раздражение, смешанное с растерян¬
ностью. Эллери Квин стоял у каталки, рассматривая белую парусиновую
туфлю, несколько сыщиков молча наблюдали за происходящим.
Минчен кашлянул. Инспектор круто повернулся и шагнул к столу.
На щеках Дженни появился слабый румянец, его тело распласталось в
кресле, словно пустой мешок.
—	Да, Джон? — улыбнулся Эллери.
—	Простите, что помешал. — Минчен явно нервничал. — Но в при¬
емной события как будто начинают приобретать серьезный оборот, п
я подумал...
54

—	Мисс Доорн? — быстро спросил Эллери.
—	Да. Она на грани обморока. Ее следовало бы увести домой. Как
вы считаете?
Эллери и инспектор вполголоса посовещались. Инспектор казался
обеспокоенным.
—	Значит, по-вашему, доктор Минчен, молодую леди нужно... —
Внезапно он переменил тему: — Кто ее ближайшие родственники?
—	Мистер Доорн — Гендрик Доорн. Он ее дядя, единственный брат
Эбигейл Доорн. Мне бы хотелось, чтобы ее сопровождала женщина —
может быть, мисс Фуллер...
—	Компаньонка миссис Доорн? — медленно осведомился Эллери. —
Нет, пожалуй, пока этого делать не стоит... Скажите, Джон, мисс Доорн
и мисс Даннинг дружат?
—	Они просто хорошо знакомы.
—	Да, это проблема. — Эллери задумчиво грыз ноготь. Минчен
уставился на него, явно не понимая, в чем суть этой «проблемы».
—	Право, сынок, — нетерпеливо вмешался инспектор Квин. — Если
бедняжка чувствует себя так плохо, то ей место не в госпитале, а дома.
Придется позволить ей уйти.
—	Хорошо. — Эллери, продолжая хмуриться, с рассеянным видом
похлопал Минчена по плечу. — Пускай мисс Даннинг сопровождает
мисс Доорн и мистера Доорн. Но, прежде чем они уйдут... Да, пожа¬
луй, это лучший выход. Джонсон, пригласите сюда на минуту мистера
Доорна и мисс Даннинг. Я не задержу их надолго. Полагаю, Джон, с
мисс Доорн находится сестра?
—	Разумеется. К тому же с ней молодой Морхаус.
—	А Сара Фуллер? — спросил Эллери.
—	Тоже с ней.
—	Джонсон, когда вы пришлете к нам мистера Доорна и мисс Дан¬
нинг, отведите мисс Фуллер в амфитеатр операционного зала и про¬
следите, чтобы она не уходила оттуда, пока мы ее не позовем.
Детектив с унылой физиономией быстро вышел из комнаты.
Мимо него в приемную проскользнул молодой врач в белом и,
робко оглядевшись, направился к доктору Дженни.
—	Что вам здесь понадобилось, молодой человек? — рявкнул ин¬
спектор.
Вели медленно двинулся к врачу. Тот заметно увял. Хирург поднялся.
—	О, все в порядке, — устало проворчал он. — Что вам нужно, Пирсон?
Молодой человек судорожно проглотил слюну.
—	Доктор Хоторн хотел проконсультироваться с вами, доктор, по
поводу этой ангины. Он говорит, что надо спешить.
Дженни хлопнул себя ладонью по лбу.
—	Черт! — воскликнул он. — Совсем забыл! Послушайте, Квин, вы
должны отпустить меня. У больного очень серьезное заболевание —
ангина Людовика, его состояние критическое.
55

Инспектор Квин посмотрел на Эллери. Тот небрежно махнул рукой.
—	У нас нет полномочий препятствовать лечению, доктор. Если вы
должны идти, идите. До свидания.
Доктор Дженни зашагал к двери, подталкивая впереди себя моло¬
дого врача. Взявшись за ручку, он задержался и, обернувшись, обна¬
жил желтые зубы в странной усмешке.
—	Меня привел сюда мертвый, а выпускает умирающий. Пока!
—	Не спешите, доктор Дженни, — остановил его инспектор. — Вы
не должны покидать город ни при каких обстоятельствах.
—	Боже! — простонал хирург, возвращаясь назад. — Это невозмож¬
но! На этой неделе я должен быть на медицинском съезде в Чикаго.
Я собирался выехать завтра. Будь Эбби жива, она бы ни за что не
захотела...
—	Повторяю, — сурово произнес старик, — что вы не должны по¬
кидать город, несмотря ни на какие съезды, иначе...
—	О, ради Бога! — И хирург выбежал из комнаты, хлопнув дверью.
Вели в три шага пересек комнату и потянул за рукав дородного
детектива Риттера.
—	Иди за ним, — приказал он, — и не выпускай его из виду, или я
тебе ноги повыдергиваю!
Усмехнувшись, Риттер неуклюжей походкой вышел в коридор.
—	Привычка нашего хирурга постоянно взывать к Создателю, —
улыбнулся Эллери, — не очень-то согласуется с его профессиональным
агностицизмом.
В этот момент Джонсон открыл дверь, ведущую в зал, и отошел в
сторону, пропуская Эдит Даннинг и низкорослого мужчину с чудовищ¬
ных размеров животом.
—	Мисс Даннинг? Мистер Доорн? — осведомился инспектор
Квин. — Входите, входите1. Мы не станем вас долго задерживать.
Светлые волосы Эдит Даннинг были растрепаны, веки заметно по¬
краснели.
—	Гульда в плохом состоянии, — резко сказала она, остановившись
на пороге. — Мы должны отправить ее домой.
Гендрик Доорн, шаркая, вошел в комнату. Инспектор рассматри¬
вал его дружелюбно и не без удивления. Доорн, казалось, не ходил, а
тек. Его огромное студенистое брюхо с множеством складок вздраги¬
вало при каждом шаге. Лоснящаяся от жира круглая физиономия была
испещрена маленькими розовыми точками, сливавшимися на кончи¬
ке носа в широкое красноватое пятно. На совершенно лысом черепе
отразился свет лампы.
—	Да, — проскрипел Гендрик Доорн. Голос у него был необычай¬
но высокий, с неприятными хриплыми интонациями. — Гульду надо
уложить. Из-за чего вся эта глупая суета? Мы ничего не знаем...
—	Одну минутку, — успокаивающе произнес инспектор. — Пожалуй¬
ста, войдите, закройте дверь и садитесь.
56

Узкие глаза Эдит Даннинг не отрывались от лица инспектора.
Совершенно механически она села в кресло, предложенное ей Джон¬
соном, и сложила на коленях худые руки. Гендрик Доорн, перевали¬
ваясь, подошел к другому креслу и, охая, опустился в него. Его толстые
ягодицы дрябло свесились с краев сиденья.
Инспектор взял солидную понюшку табаку и сразу же чихнул.
—	Итак, сэр, — вежливо заговорил он, — один вопрос, и вы
свободны. Знаете ли вы, у кого могла быть причина убить вашу
сестру?
Толстяк вытер щеки шелковым носовым платком. Его маленькие
черные глазки уставились в пол.
—	Я... Боже! Это для всех нас было страшной неожиданностью! Кто
же может что-нибудь знать? Конечно, Эбигейл была очень странной
женщиной.
—	Послушайте, — резко сказал инспектор, — должны же вы знать
хоть что-нибудь о ее частной жизни, например о ее врагах? Не могли
бы вы подсказать нам возможную версию, по которой стоило бы на¬
править расследование?
Свиные глазки Доорна продолжали бегать из стороны в сторону.
Казалось, он молча спорит сам с собой.
—	Ну, конечно, кое-что я могу рассказать, — ответил наконец
Доорн. — Но здесь не место это обсуждать. — И он тяжело поднялся
с кресла.
—	О, ради Бога, мистер, давайте покончим с этим.
Внезапно дверь с грохотом отворилась. Обернувшись, все увидели
Морхауса, поддерживающего высокую молодую девушку. Ее глаза
были закрыты, голова слегка наклонилась вперед. С другой стороны
ее держала сестра. Лицо молодого юриста было багровым от гнева, а
глаза метали молнии. Инспектор и Эллери быстро подскочили, что¬
бы помочь ввести девушку в приемную.
—	О Боже! — взволнованно пробормотал инспектор. — Так это и
есть мисс Доорн? А мы только...
—	Да, вы только! — рявкнул Морхаус. — Нашли время! Что это —
испанская инквизиция? Я требую разрешения отвезти мисс Доорн
домой. Это насилие! Преступление! Прочь с дороги, вы!
Грубо оттолкнув Эллери, он усадил в кресло полубесчувственную
девушку и стал обмахивать ей лицо, что-то бессвязно лопоча. Сестра
бесцеремонно отодвинула его в сторону и поднесла флакон к ноздрям
Гульды Доорн. Подошедшая Эдит Даннинг, склонившись над девуш¬
кой, похлопывала ее по щекам.
—	Гульда! — с раздражением позвала она. — Гульда, перестань
валять дурака! Приди в себя!
Веки девушки дрогнули, она отшатнулась от флакона и бессмыслен¬
но посмотрела на Эдит Даннинг. Слегка повернув голову, она увидела
Морхауса.
57

—	О, Фил! Она... она... — Девушка не смогла договорить. Ее голос
дрогнул, она протянула руки к Морхаусу и разразилась рыданиями. Сес¬
тра, Эдит Даннинг и Эллери отступили назад. Лицо Морхауса сразу же
смягчилось, он склонился над Гульдой и бысгро зашептал ей что-то.
Инспектор шмыгнул носом. Гендрик Доорн, стоявший у кресла и
смотревший на возню с девушкой, дрожал всем своим огромным телом.
—	Нам лучше уйти, — проскрипел он. — Девушка...
Эллери быстро подошел к нему.
—	Мистер Доорн, что вы собирались нам сообщить? Вы знали кого-
то, кто затаил злобу против вашей сестры? Может быть, жажду мести?
—	Я ничего такого не говорил, — стал отбиваться Доорн. — Я бо¬
юсь за свою жизнь. Я...
—	Эге! — протянул инспектор, подошедший к ним. — Таинствен¬
ная история, а? Вам кто-то угрожает?
Губы Доорна дрогнули.
—	Здесь я ничего не скажу. У меня в доме — еще куда ни шло. Но
здесь — ни за что!
Эллери и инспектор Квин обменялись взглядами, потом Эллери
отошел в сторону.
—	Отлично, — сказал инспектор, приветливо улыбнувшись Доор-
ну. — Значит, сегодня, в вашем доме. Советую вам не покидать его,
старина. Томас! — Гигант выпрямился. — Вам, пожалуй, стоит послать
кого-нибудь с мистером Доорном, мисс Доорн и мисс Даннинг — толь¬
ко для того, чтобы позаботиться о них.
—	Я сам о них позабочусь! — внезапно крикнул Морхаус. — А ваши
назойливые детективы мне совершенно не нужны! Мисс Даннинг, по¬
могите Гульде.
—	О, но вы не сможете о них позаботиться, — любезным тоном воз¬
разил инспектор, — так как вам придется задержаться здесь. Вы нам
нужны.
Морхаус свирепо уставился на него, их взгляды скрестились. Огля¬
девшись, адвокат увидел вокруг себя мрачные лица. Пожав плечами,
он помог подняться плачущей девушке и проводил ее до двери, веду¬
щей в коридор. Гульда держалась за него, пока к дверям не подошли
Гендрик Доорн и Эдит Даннинг, сопровождаемые детективом. Украд¬
кой пожав жениху руку, девушка расправила плечи. Морхаус, остав¬
шись в одиночестве у двери, наблюдал за маленькой группой, медленно
бредущей по холлу.
В наступившем молчании он закрыл дверь и повернулся к инспек¬
тору:
—	Ну, что вам от меня надо? Только, пожалуйста, не задерживайте
меня слишком долго.
Они заняли кресла, и по знаку инспектора остававшиеся в комнате
детективы вышли из приемной. Вели облокотился своей исполинской
спиной о дверь, ведущую в коридор, и скрестил руки на груди.
58

Инспектор уселся поудобнее, вцепившись руками в колени. Элле¬
ри закурил сигарету и глубоко затянулся.
—	Мистер Морхаус, — заговорил инспектор, — давно ли вы являе¬
тесь адвокатом миссис Доорн?
—	Несколько лет, — вздохнул Морхаус. — До меня ее дела вел мой
отец. Старая леди была как бы нашим семейным клиентом.
—	И вы так же хорошо знакомы с ее личной жизнью, как и с де¬
ловой?
—	Разумеется.
—	Какие отношения были у миссис Доорн с ее братом Гендриком?
Они ладили друг с другом? Расскажите мне все, что вы знаете об этом
человеке.
Морхаус с отвращением скривил губы.
—	Поймите, инспектор, многое из того, что я вам расскажу, всего
лишь мое личное мнение. Как друг семьи, я, естественно, кое-что
слышал и видел.
—	Продолжайте.
—	Гендрик — это законченный паразит. Всю свою жизнь он совер¬
шенно ничего не делал. Возможно, поэтому он так безобразно растол¬
стел. К тому же содержание этого вымогателя обходится недешево.
Я это знаю, потому что видел некоторые счета. Гендрик обладает все¬
ми существующими пороками: карты, женщины и так далее.
—	Женщины? — Эллери закрыл глаза и улыбнулся. — Я просто не
могу в это поверить.
—	Вы не знаете некоторых женщин, — мрачно усмехнулся Мор¬
хаус. — Гендрик сам, должно быть, не помнит их всех. Хорошо еще,
Эбигейл следила, чтобы сведения о его похождениях не попадали в
газеты. Она давала ему двадцать пять тысяч в год. На такие деньги мог
бы жить припеваючи кто угодно, но только не Гендрик! Он сразу же
все проматывал.
—	Значит, своих денег у него нет? — спросил инспектор.
—	Ни цента. Видите ли, каждый доллар своего огромного состоя¬
ния Эбигейл заработала своим умом. Раньше ее семья была значитель¬
но беднее, чем обычно думают. Но она оказалась финансовым гением.
Да, Эбби была интересной женщиной. Ее чертовски жаль!
—	Следовательно, у мистера Доорна могли быть затруднения,
неприятности с законом, какие-нибудь темные дела? — осведомился
старик. — А может быть, ему пришлось платить за молчание одной
из своих любовниц?
—	Ну... — неуверенно ответил Морхаус. — Я этого не знаю.
Инспектор усмехнулся.
—	А какие отношения были между Гендриком и миссис Доорн?
—	Весьма прохладные. Эбби была далеко не глупа. Она видела все,
что происходит, и мирилась с этим только потому, что обладала болез¬
ненным чувством семейной гордости и не могла позволить, чтобы кто-
59

нибудь пачкал фамилию Доорн. Иногда она нс уступала брату, и на¬
чинался скандал.
—	А с Гульдой она ладила?
—	О, у них были превосходные отношения! — сразу же ответил
Морхаус. — Гульда была радостью и гордостью Эбигейл. В мире не
было ничего, чего бы Гульда не могла получить по первому требова¬
нию. Но Гульда была очень умеренна в своих желаниях. Она никогда
не Вела себя как наследница крупнейшего состояния. Гульда — тихая
и скромная девушка, вы сами видели ее. Она...
—	О, несомненно, — поспешно прервал его инспектор. — А Гульда
Доорн понимала, какая репутация у ее дяди?
—	Думаю, что да. На мой взгляд, это ее страшно огорчало. Она ни¬
когда не говорила об этом даже... — он сделал паузу, — даже со мной.
—	Скажите, — спросил Эллери, — сколько лет этой юной леди?
—	Гульде? О, девятнадцать или двадцать.
Эллери обернулся к доктору Минчену. Тот тихо сидел в дальнем
углу комнаты, наблюдая за происходящим и не говоря ни слова.
—	Джон!
Врач вздрогнул.
—	Наступила моя очередь? — спросил он, криво улыбнувшись.
—	Едва ли. Просто я хотел отметить, что мы, кажется, столкнулись
с одним из редких гинекологических феноменов. Вы как будто гово¬
рили мне утром, еще до убийства, что Эбигейл было больше семи¬
десяти?
—	Да. Но что вы имеете в виду? Гинекология изучает женские бо¬
лезни, а у старой леди их не было.
Эллери щелкнул пальцами.
—	По-моему, — заметил он, — беременность позже определенного
возраста должна иметь патологическую причину. Очевидно, миссис
Доорн была во всех отношениях замечательной женщиной. Кстати, что
известно о покойном мистере Доорне, я имею в виду супруга Эбигейл
Доорн? Когда он покинул этот мир? Я ведь редко читаю светскую хро¬
нику.
—	Около пятнадцати лет назад, — вмешался Морхаус. — Так что,
Квин, все ваши гнусные инсинуации...
—	Мой дорогой Морхаус, — улыбнулся Эллери, — неужели вам
не кажется странной подобная разница в возрасте между матерью и
дочерью? Вряд ли вы можете порицать меня за мое вежливое изум¬
ление.
Морхаус казался расстроенным, и инспектор решил снова взять
инициативу в свои руки.
—	Постойте! Так мы никогда не доберемся до сути дела. Расска¬
жите мне об этой Саре Фуллер, которая сидит сейчас в амфитеатре.
Каково было ее официальное положение в семействе Доорн? Мне это
не вполне ясно.
60

—	Она была компаньонкой Эбби почти двадцать лет. Довольно
странная особа. Капризная, деспотичная и до фанатизма религиозна.
Уверен, что слуги ее терпеть не могут. Да и с Эбби она всегда ссори¬
лась.
—	Ссорилась, вот как? — заинтересовался инспектор. — Почему?
Морхаус пожал плечами.
—	Кто знает! Наверное, просто от нечего делать. Эбби, когда раз¬
дражалась, часто говорила мне, что она намерена «прогнать эту жен¬
щину вон», но почему-то так этого и не сделала. Очевидно, она к ней
просто привыкла.
—	А слуги?
—	Уверен, что для вас они не представляют никакого интереса.
Дворецкий Бристол, управляющий и несколько горничных — вот
и все.
—	Мы, кажется, приближаемся, — пробормотал Эллери, зевнув и
скрестив ноги, — к тому неизбежному в каждом расследовании убий¬
ства моменту, когда становится необходимым наводить справки о за¬
вещании. Рассказывайте, Морхаус.
—	Боюсь, что это гораздо скучнее, чем вы думаете, — ответил ад¬
вокат. — Здесь нет ничего зловещего и таинственного. Все абсолютно
ясно. Никакого наследства давно потерянным родственникам в Афри¬
ке и прочей ерунды. Основная часть состояния переходит Гульде. Ген-
дрику будет открыт солидный кредит — гораздо более щедрый, чем
заслуживает этот старый боров. Он позволит Гендрику беззаботно про¬
жить остаток своих дней, если только он не поставит своей целью осу¬
шить весь запас спиртного в Нью-Йорке. Сара Фуллер тоже получает
неплохое наследство — крупную денежную сумму и большой пожиз¬
ненный доход. Слугам также достанется немало. Госпиталю завещан
колоссальный капитал, который на много лет гарантирует ему надеж¬
ное существование.
—	Все как будто в полном порядке, — пробормотал инспектор.
—	А я вам что говорил? — Морхаус беспокойно заерзал в кресле. —
Ну, давайте покончим с этим. Должно быть, джентльмены, вы удивитесь,
узнав, что доктор Дженни упомянут в завещании дважды.
—	Что? — Инспектор резко выпрямился.
—	Два отдельных наследства. Одно персональное. Эбби стала опе¬
кать Дженни, когда он был еще начинающим хирургом. Другое — как
часть фонда госпиталя, оно позволит Дженни и Кнайзелю продолжать
исследования, над которыми они совместно работают.
—	Стойте, стойте! — прервал его инспектор. — Кто такой Кнайзель?
Я впервые слышу его фамилию.
Доктор Минчен подвинул свое кресло ближе к Квину.
—	Я могу рассказать вам о нем, инспектор. Мориц Кнайзель —
ученый, кажется австриец, который разрабатывает вместе с доктором
Дженни какую-то теорию — по-моему, касающуюся металлов. У него
61

есть лаборатория на этом этаже, специально оборудованная для него
Дженни, и он торчит в ней день и ночь. На редкость упорный тип.
—	А что именно представляет собой это исследование? — спросил
Эллери.
Минчен смутился.
—	Не думаю, чтобы кто-нибудь, кроме Кнайзеля и Дженни, знал
об этом, а они не болтают лишнего. Лаборатория — это объект шуток
всего госпиталя. В ней не был ни один человек, кроме Дженни и Кнай¬
зеля. Это комната с массивной дверью, толстыми стенами и без еди¬
ного окна. От внутренней двери существуют только два ключа, а чтобы
добраться до нее, нужно знать код замка наружной двери. Ключи,
разумеется, хранятся у Кнайзеля и Дженни. Дженни строго запретил
входить в лабораторию посторонним.
—	Тайна за тайной, — пробормотал Эллери. — Мы словно попали
в средневековье.
Инспектор резко повернулся к Морхаусу:
—	Вы об этом ничего не знаете?
—	О самой работе ничего, но я могу сообщить вам об одном новом
обстоятельстве, которое наверняка вас заинтересует.
—	Одну минуту. — Инспектор сделал знак Вели. — Пошлите кого-
нибудь за этим Кнайзелем. Нам придется побеседовать с ним. Держи¬
те его в зале, пока я не вызову. — Вели выглянул в коридор и отдал
распоряжение кому-то из детективов. — Итак, мистер Морхаус, вы со¬
бирались рассказать нам...
—	Думаю, вы найдете это интересным, — сухо заговорил Мор¬
хаус. — Видите ли, несмотря на благородное сердце и умную голову,
Эбби все-таки оставалась женщиной, а женщинам свойственно не¬
постоянство. Поэтому я не очень удивился, когда две недели назад
она велела мне составить новое завещание.
—	О Боже! — простонал Эллери. — Это дело просто всеобъемлю¬
ще! Сначала анатомия, потом металлургия, теперь право...
—	Только не думайте, что с первым завещанием было что-нибудь
не так, — поспешно прервал его Морхаус. — Просто она хотела изме¬
нить один пункт.
—	Касающийся доктора Дженни? — спросил Эллери.
Морхаус бросил на него удивленный взгляд.
—	Да, вы правы. Только не его персонального наследства, а того ка¬
питала, который должен был составить рабочий фонд для поддержки
исследований Дженни и Кнайзеля. Эбби хотела полностью вычеркнуть
этот пункт. Само собой, это не требовало нового завещания, но она
решила оставить дополнительные суммы слугам и добавить кое-что на
благотворительные пожертвования, так как первое завещание было со¬
ставлено два года назад.
Эллери выпрямился в кресле.
—	И новое завещание было составлено?
62

—	О да. Предварительно оформлено, но не подписано, — помор¬
щившись, ответил Морхаус. — А теперь эта кома и убийство. Если бы
я только знал, что с ней может случиться такое! Но, разумеется, ни у
кого из нас этого и в мыслях не было. Я собирался завтра представить
завещание на подпись Эбби, но теперь уже слишком поздно. Первое
завещание остается в силе.
—	Придется заглянуть в него, — проворчал инспектор. — В делах
об убийстве завещание всегда доставляет массу хлопот. Значит, ста¬
рая леди угробила порядочную сумму на металлургические изыскания
Дженни?
—	Вот именно — угробила, — вздохнул Морхаус. — Думаю, что
денег, которые Эбби пожертвовала на таинственные эксперименты
Дженни, хватило бы с головой, чтобы обеспечить нас всех.
—	Вы сказали, — вмешался Эллери, — что никто, за исключением
главного хирурга и Кнайзеля, не знал о сути открытия. Неужели мис¬
сис Доорн тоже не знала? Кажется маловероятным, чтобы старая леди,
с присущей ей проницательностью в делах, стала финансировать про¬
ект, почти ничего о нем не зная.
—	Даже у самых сильных людей есть свои слабости, — настави¬
тельно произнес Морхаус. — Слабостью Эбби был Дженни. Она по¬
лагалась на его мнение. И должен заметить, Дженни никогда не
злоупотреблял ее доверием. Безусловно, она не была осведомлена о
научных деталях проекта, хотя Дженни и Кнайзель работают над ним
уже два с половиной года.
—	Вот так так! — усмехнулся Эллери. — Уверен, что старая леди
была не так глупа, как вы ее изображаете. Не потому ли она решила
вычеркнуть этот пункт во втором завещании, что они возились со сво¬
им открытием чересчур долго?
Морхаус поднял брови.
—	Отличная догадка, Квин. Конечно, в этом все и дело. Они обе¬
щали закончить работу в шесть месяцев, а она растянулась на срок в
пять раз больший. Хотя Эбби была так же привязана к Дженни, как
раньше, она сказала... Вот ее собственные слова: «Я вылечу в трубу,
субсидируя этот эксперимент. Деньги слишком дороги в наши дни».
Инспектор внезапно поднялся.
—	Благодарю вас, мистер Морхаус. Пожалуй, это все. Можете идти.
Морхаус вскочил со стула, как узник, неожиданно освобожденный
от кандалов.
—	Спасибо! Побегу к Доорнам, — бросил он через плечо. У двери
адвокат задержался, и на его лице мелькнула мальчишеская улыбка. —
Можете не утруждать себя просьбами не покидать город, инспектор.
Я хорошо знаком со всеми правилами.
И он вышел из комнаты.
Доктор Минчен шепнул что-то Эллери, кивнул инспектору и тоже
выскользнул из приемной.
63

Шум в коридоре заставил Вели повернуться и высунуть в дверь
свою массивную голову.
—	Окружной прокурор! — доложил он. Инспектор побежал к две¬
ри. Эллери встал, поправив пенсне.
В комнату вошли три человека.
Окружной прокурор Генри Сэмпсон был крепким, коренастым, все
еще молодо выглядевшим человеком. Рядом с ним стоял его помощ¬
ник — Тимоти Кронин, худой энергичный субъект с буйной рыжей
шевелюрой, сзади держался старик в широкополой шляпе и с сигарой в
зубах. Его проницательные глаза быстро пробежались по комнате, шля¬
па съехала на затылок, и густая прядь седых волос свисала на глаза.
Вели вцепился старику в рукав пиджака, как только тот перешаг¬
нул порог.
—	Вот и вы, Пит, — проворчал он. — Вам-то что здесь понадобилось?
—	Полегче, Вели. — Седоватый мужчина стряхнул с рукава огром¬
ную руку сержанта. — Неужели вы не понимаете, что я нахожусь здесь
в качестве представителя американской прессы, по личному приглаше¬
нию окружного прокурора? Руки прочь! Хэлло, инспектор. Очередное
убийство, а? Эллери Квин тут как тут — значит, дело жаркое? Еще не
нашли этого подлого негодяя?
—	Успокойтесь, Пит, — осадил его Сэмпсон. — Хэлло, Кью! Что
здесь происходит? Не возражаю, чтобы меня наконец просветили на этот
счет. — Бросив шляпу на каталку, он сел, с любопытством осматри¬
ваясь вокруг. Тимоти Кронин пожал руки Эллери и инспектору. Жур¬
налист, добравшись до кресла, плюхнулся в него и удовлетворенно
вздохнул.
—	Все не так просто, Генри, — спокойно ответил инспектор. —
Просвета пока не видно. Миссис Доорн задушили перед операцией,
когда она лежала без сознания. Кто-то, очевидно, выдал себя за глав¬
ного хирурга. Личность самозванца не установлена. Так что в целом
положение незавидное. Да, утро у нас было довольно скверное.
—	Скрыть эту историю не удастся, Кью, — нахмурился окружной
прокурор. — Убита одна из самых значительных персон во всем Нью-
Йорке. Журналисты лезут во все дырки — нам пришлось мобилизовать
половину местного полицейского участка, чтобы не допустить их на
территорию госпиталя. Пит Харпер — единственное привилегирован¬
ное лицо. Боже, помоги мне! Полчаса назад мне звонил губернатор и
сказал... Ты не можешь себе представить, Кью, что он сказал! Так что
же кроется за этим — личная месть, безумие, деньги?
—	Хотел бы я знать! Послушай, Генри, — вздохнул инспектор. —
Надо сделать официальное заявление прессе, а заявлять пока что не¬
чего. Что же касается вас, Пит, — мрачно продолжал он, обернувшись
к седоватому журналисту, — то вас здесь только терпят. Одна выход¬
ка — и я с вас шкуру спущу! Не печатайте ничего, что не было бы
известно другим репортерам. Иначе я вас выставлю, поняли?
64

. — Так точно, — усмехнулся журналист.
—	В настоящее время, Генри, ситуация такова. — Инспектор впол¬
голоса кратко перечислил окружному прокурору все утренние события,
открытия и затруднения. Кончив свой монолог, он потребовал ручку
и бумагу и с помощью прокурора быстро набросал заявление для ре¬
портеров, снующих вокруг госпиталя. Сестру попросили размножить
заявление на машинке, Сэмпсон подписал копии, после чего Вели
отправил одного из детективов раздать их.
Выглянув в операционный зал, инспектор кого-то позвал. Почти
сразу же на пороге появилась высокая угловатая фигура доктора. Луци-
уса Даннинга. Морщинистое лицо врача покраснело, глаза сверкали от
гнева.
—	Так вы все-таки решили наконец меня вызвать? — прошипел
он, тряся головой и бросая вокруг яростные взгляды. — Очевидно, вы
считаете, что у меня нет более важных дел, чем торчать здесь, словно
какая-нибудь старуха или двадцатилетний балбес, и ожидать, пока я
вам понадоблюсь! Ну, так я предупреждаю вас, сэр, — он подскочил
к инспектору и сунул ему под нос свой костлявый кулак, — это
насилие вам даром не пройдет!
—	Право же, доктор Даннинг, — мягко произнес инспектор и, про¬
скользнув под поднятой рукой врача, закрыл дверь.
—	Возьмите себя в руки, доктор Даннинг! — властно вмешался
окружной прокурор. — Расследование поручено лучшему полицей¬
скому Нью-Йорка. Если вы ни в чем не виновны, то вам нечего
бояться. А с любыми жалобами, — сурово добавил он, — можете
обращаться ко мне. Я прокурор этого округа.
Даннинг сунул руки в карманы.
—	Мне наплевать! Будь вы хоть президент Соединенных Шта¬
тов! — огрызнулся он. — Вы отрываете меня от работы. У меня тяже¬
лый случай язвы желудка, и я должен немедленно заняться им. Ваши
люди не выпускали меня из амфитеатра. Это же преступление! Мне
нужно осмотреть больного!
—	Садитесь, доктор, — успокаивающе улыбнулся Эллери. — Чем
сильнее вы будете протестовать, тем дольше вам придется здесь про¬
быть. Ответьте на несколько вопросов — и можете заниматься вашей
язвой желудка.
Даннинг уставился на него, как рассерженный кот, еле сдерживаясь,
чтобы не вспылить снова. Наконец он поджал губы и сел в кресло.
—	Можете допрашивать меня хоть до завтра, — вызывающе произ¬
нес он, скрестив руки на костлявой груди, — вы только зря потеряете
время. От меня вы не узнаете ничего, что могло бы вам помочь.
—	Ну, это спорный вопрос, доктор.
—	Да перестаньте же! — вмешался инспектор. — Что пререкаться
без толку! Давайте послушаем ваш рассказ, доктор. Я бы хотел узнать
точно обо всех ваших действиях за сегодняшнее утро.
3 Яд ■ коктейле
65

—	И это вес? — с горечью переспросил Даннинг. — Я прибыл в гос¬
питаль в девять часов и до десяти осматривал пациентов в своем ка¬
бинете. С десяти и до времени операции я оставался у себя в кабинете,
просматривал бумаги, истории болезней и рецепты. Незадолго до
десяти сорока пяти я прошел через северный коридор к задней части
дома, поднялся в амфитеатр, встретил там свою дочь и...
—	Этого вполне достаточно. К вам кто-нибудь заходил после десяти?
—	Нет. — Даннинг помедлил. — То есть никто, кроме мисс Фул¬
лер, компаньонки миссис Доорн. Она зашла ненадолго, узнать о со¬
стоянии миссис Доорн.
—	А вы хорошо знали миссис Доорн, доктор? — спросил Эллери,
наклонясь вперед и вцепившись руками в колени.
—	Не очень близко, — ответил Даннинг. — Конечно, я работаю в
госпитале со дня его основания и, естественно, знал миссис Доорн в
силу своего служебного положения. Я ведь состою в правлении вмес¬
те с доктором Дженни, мистером Минченом и прочими...
Указательный палец прокурора Сэмпсона устремился в сторону
врача.
—	Давайте будем откровенны друг с другом, — сказал он. — Вы
знаете, какое положение в свете занимала миссис Доорн, и понимае¬
те, какой начнется переполох, когда станет известно об ее убийстве.
Прежде всего, это отразится на фондовой бирже. Так что чем скорее
это преступление будет раскрыто и забыто, тем будет лучше для всех.
Скажите, что вы думаете об этой истории?
Доктор Даннинг, медленно поднявшись, начал расхаживать взад и
вперед по комнате. При каждом шаге было слышно, как скрипят суста¬
вы его пальцев. Эти звуки заставили Эллери скорчиться в своем кресле.
—	Вы хотели сказать... — пробормотал он.
—	Что? — Даннинг казался смущенным. — Нет-нет, я ничего не
знаю. Для меня это полнейшая тайна.
—	И для вас тоже, — буркнул Эллери, устремив на Даннинга взгляд,
в котором любезность смешивалась с отвращением. — Это все, доктор.
Без единого слова Даннинг вышел из комнаты.
—	О черт! — крикнул Эллери, вскочив на ноги. — Все это ни к чему
не приводит. Кто там еще ждет? Кнайзель, Сара Фуллер? Давайте за¬
кончим с ними — все равно этой процедуры не избежать.
Пит Харпер усмехнулся, с наслаждением вытянув ноги:
—	Заголовок: «У сыщика начинаются спазмы в животе. Плохое кро¬
вообращение влияет на его характер».
—	Заткнитесь, вы, там! — рявкнул Вели.
—	Вы правы, Пит, — улыбнулся Эллери. — Это меня доконает. Ну,
отец, займемся следующей жертвой.
Но следующей жертве было суждено терпеливо дожидаться своего
часа. Из западного коридора послышались звуки перебранки, потом
дверь с шумом распахнулась, и на пороге появились лейтенант Ритч и
66

три весьма странные на вид личности, которых подталкивали полис¬
мены.
—	Что это? — вздрогнув, спросил инспектор и тут же, улыбнувшись,
потянулся за табакеркой. — Да это, никак, Джо Ящерица, Малыш Уил¬
ли и Кусака! Ритч, где вы их разыскали?
Полисмены втолкнули трех пленников в комнату. Джо Ящерица
был худым, мертвенно-бледным субъектом с горящими глазами и
хрящеватым носом. Кусака — его полная противоположность: малень¬
кий, с розовыми, как у херувима, щеками и толстыми влажными
губами. Самым зловещим из всей троицы был Малыш Уилли: кожа
на его плешивой треугольной голове была усеяна коричневыми вес¬
нушками, он был грузен и массивен, быстрые движения и тяжелый
взгляд изобличали скрытую силу в его на вид дряблом теле. Он
казался тупым и унылым, но что-то в его тупости внушало ужас и
отвращение.
—	Помпей, Юлий Цезарь и Красе, — шепнул Эллери Кронину. —
А может быть, это второй триумвират: Марк Антоний, Октавиан и
Лепид. Где я видел их раньше?
—	Возможно, в тюрьме, — усмехнулся Кронин.
Инспектор, нахмурившись, подошел к пленникам.
—	Ну, Джо, — властно заговорил он. — Каким рэкетом вы занима¬
лись на сей раз? Хотели ограбить госпиталь? Где вы нашли их, Ритч?
Ритч казался довольным собой.
—	Прятались наверху, у комнаты триста двадцать восемь.
—	Да ведь это палата Большого Майкла! — воскликнул инспек¬
тор. — Значит, вы пришли нянчить Большого Майкла, а? А я-то
думал, вы работаете в банде Айки Баума. Что, счастье вам изменило?
Говорите, ребята, в чем дело?
Три гангстера мрачно переглянулись. Малыш Уилли криво усмех¬
нулся. Джо Ящерица, прищурившись, шагнул вперед. Только розовый,
улыбающийся Кусака сохранял присутствие духа.
—	Вы ошибаетесь, инспектор, — прошептал он. — Мы ничего пло¬
хого не делали, только охраняли босса, а то ведь ему здесь все кишки
выпотрошили.
—	Ну, разумеется, — улыбнулся инспектор. — Вы держали его за
руку и рассказывали ему сказки.
—	Вовсе нет, — серьезно возразил Кусака. — Мы просто дежурили
у его палаты, так как знали, что босса многие не любят.
—	Вы обыскали их? — спросил инспектор у Ритча.
Малыш Уилли потихоньку двинулся к двери.
—	Стой на месте! — прошипел Ящерица, схватив гиганта за руку.
Полисмены приступили к обыску, а Вели злорадно усмехнулся.
—	Три маленьких пистолета, инспектор, — с удовлетворением
сообщил Ритч.
Старик весело рассмеялся.
67

—	Попались наконец. Причем по доброму старому закону Салли¬
вана. Кусака, я тебе удивляюсь. Отлично, Ритч. Это ваша добыча. Та-
шите их отсюда и арестуйте за незаконное ношение оружия. Одну
секунду. Кусака, сколько было времени, когда вы сюда забрались?
—	Мы были здесь все утро, — пробурчал низенький гангстер. — Мы
только охраняли босса — вот и все.
—	Говорил я тебе, Кусака! — огрызнулся Ящерица.
—	Вы, наверное, не знаете, ребята, что сегодня утром здесь убили
миссис Доорн?
—	Убили?
Все трое застыли как вкопанные. Губы Малыша Уилли дрогнули и
скривились, словно он собирался заплакать. Глаза гангстеров устреми¬
лись на дверь, руки непроизвольно двигались, но никто не произнес
ни слова.
—	Ладно, — равнодушно промолвил инспектор. — Уведите их, Ритч.
Лейтенант вышел вслед за полисменом и тремя уныло бредущими
бандитами. Вели с разочарованным видом закрыл за ними дверь.
—	Ну, — устало заговорил Эллери, — нам еще предстоит душе¬
раздирающая беседа с мисс Сарой Фуллер. Она ждет ее уже три часа.
Думаю, что после допроса она будет нуждаться в больнице. Ну а я нуж¬
даюсь в пище. Папа, как насчет того, чтобы послать за сандвичами и
кофе? Я голоден.
Инспектор Квин потянул себя за ус.
—	Я уже утратил чувство времени. Как вы смотрите, Генри, на то,
чтобы закусить?
—	Не знаю, как он, а я — за, — неожиданно вмешался Пит Хар¬
пер. — Эта работа обостряет аппетит.
—	Отлично, Пит, — отозвался инспектор. — Рад это слышать. Вот
вы этим и займитесь. Кафетерий — в следующем квартале.
Когда Харпер вышел, Вели впустил в комнату женщину средних
лет, одетую в черное, и с таким свирепым видом, что Сэмпсон шеп¬
нул что-то Кронину, а Вели на всякий случай придвинулся к ней по¬
ближе.
Бросив на вошедшую беглый взгляд, Эллери увидел через откры¬
тую дверь группу молодых людей, стоявших вокруг операционного
стола. На нем еще лежало мертвое тело Эбигейл Доорн, покрытое
простыней.
Махнув рукой отцу, он вышел в операционный зал.
Царившая там обстановка производила впечатление полнейшей дез¬
организации. Сестры и врачи ходили взад-вперед и весело болтали, не
обращая ни малейшего внимания на полисменов и детективов в штат¬
ском, мирно наблюдавших за происходящим. И все же во всем oton
ощущалось скрытое напряжение. Время от времени в разговорам
слышались нотки интереса, после чего обычно следовало тягостное
молчание.
68

Кроме людей, окруживших операционный стол, никто не смотрел
на лежащий на нем труп.
Эллери шагнул к столу. Наступила тишина. Он что-то кратко ска¬
зал молодым врачам, и те утвердительно кивнули. Эллери вернулся в
приемную, бесшумно закрыв за собой дверь.
Сара Фуллер угрюмо стояла в центре комнаты, судорожно сцепив
худые, перевитые голубоватыми венами руки. Плотно сжав губы, она
смотрела на инспектора.
—	Мисс Фуллер! — резко произнес Эллери, подойдя к отцу.
Взгляд ее потухших голубых глаз устремился на лицо Эллери. В
уголках рта мелькнула горькая усмешка.
—	Еще один, — промолвила она. Окружной прокурор выругался
сквозь зубы. В этой женщине чувствовалось нечто роковое. Ее
голос был так же суров и холоден, как и лицо. — Что вы хотите от
меня?
—	Садитесь, пожалуйста, — с раздражением произнес инспектор и
придвинул к ней стул. Засопев, она села, прямая как палка.
—	Мисс Фуллер, — продолжал инспектор, — вы прожили с мис¬
сис Доорн двадцать лет, не так ли?
—	В мае будет двадцать один.
—	И вы с ней не ладили, правда?
Эллери заметил, что у женщины было большое адамово яблоко,
прыгающее взад и вперед во время разговора.
—	Да, — холодно ответила Сара Фуллер.
—	Почему?
—	Она была скрягой и к тому же безбожницей и тираном. От тако¬
го нечестивого создания грешно принимать милости. Для многих она
была средоточием добродетелей, но для тех, кто от нее зависел, вопло¬
щением зла.
Эта колоритная речь была произнесена невыразительным, буднич¬
ным тоном. Инспектор Квин и Эллери обменялись взглядами. Вели
что-то буркнул, а детективы многозначительно кивнули. Инспектор
махнул рукой и сел, предоставив инициативу Эллери.
—	Мадам, вы верите в Бога? — спросил Эллери, улыбнувшись.
Она перевела взгляд на него.
—	Господь — мой пастырь.
—	И все же, — продолжал Эллери, — мы бы предпочли менее апо¬
калипсические ответы. Вы всегда говорите правду, как перед Богом?
—	Это мой долг.
—	Звучит весьма возвышенно. Итак, мисс Фуллер, кто убил мис¬
сис Доорн?
—	А вы еще этого не узнали?
Глаза Эллери блеснули.
—	Сейчас я спрашиваю, знаете ли вы это?
—	Не знаю.
69

—	Благодарю вас. — Этот диалог его явно забавлял. — Скажите, вы
часто ссорились с Эбигейл Доорн?
—	Да, — ответила женщина в черном, даже не моргнув глазом.
—	Почему?
—	Я уже говорила вам. Она была очень зла.
—	По мнению многих знавших ее людей, миссис Доорн была очень
хорошим человеком. А вы пытаетесь сделать из нее Горгону. Вы ска¬
зали, что она была скупа и деспотична. В чем это проявлялось? В отно¬
шениях с домочадцами? В незначительных или важных вопросах?
Пожалуйста, объясните точнее.
—	Я уже сказала — мы не ладили.
—	Отвечайте на вопрос.
Пальцы Сары Фуллер тесно переплелись.
—	Мы глубоко ненавидели друг друга.
—	Ха! — Инспектор вскочил с кресла. — Наконец-то вы заговори¬
ли на языке двадцатого столетия. Значит, вы не выносили друг друга?
Цапались, как кошки? Ну, тогда, — и он обвиняющим жестом указал
на нее пальцем, — почему же вы жили вместе двадцать один год?
—	Ради милосердия можно вынести все. — Ее голос несколько ожи¬
вился. — Я была нищей, она — одинокой королевой. Мы привыкли
друг к другу, и это связывало нас узами столь же сильными, как узы
крови..
Эллери разглядывал ее, удивленно подняв брови. На лице инспек¬
тора появилось озадаченное выражение. Он пожал плечами и красно¬
речиво посмотрел на окружного прокурора. Вели незаметно покрутил
пальцем у виска.
В наступившей тишине внезапно медленно открылась дверь и не¬
сколько молодых врачей вкатили в комнату операционный стол с те¬
лом Эбигейл Доорн. Предупреждающе улыбнувшись в ответ на
сердитый взгляд инспектора, Эллери отошел в сторону, наблюдая за
выражением лица Сары Фуллер.
В женщине произошла странная перемена. Она встала, прижав руки
к худой груди. На ее щеках внезапно вспыхнули два алых пятна. Без
страха, почти с любопытством она смотрела на мертвое, посиневшее
и распухшее лицо своей хозяйки.
—	Простите, — сказал один из врачей, — цианоз лица всегда вы¬
глядит, безобразно. Но вы сказали, чтобы я снял простыню...
—	Хорошо! — Эллери резко махнул ему рукой, не отрывая взгляда
от Сары Фуллер.
Она медленно приблизилась к столу, глядя на застывшие черты
миссис Доорн. Посмотрев на ее лицо, она закричала, охваченная ка¬
ким-то жутким торжеством:
—	Грешную душу настигла смерть! Она явилась к ней, когда та была
в зените своего могущества! — Ее голос перешел в визг. — Я предуп¬
реждала тебя, Эбигейл. Это возмездие за твои грехи!
70

—	Знайте, что сейчас я — Господь карающий! — в тон ей произнес
Эллери.
При звуках его холодного властного голоса Сара Фуллер резко обер¬
нулась и ее темные глаза зажглись бешеным огнем.
—	Только дураки могут смеяться над этим! — взвизгнула она и
добавила более спокойным голосом, в котором, однако, слышался
скрытый триумф: — Я видела то, что хотела увидеть! — Словно забыв
о своей вспышке гнева, она глубоко вздохнула, ее худая грудь дрог¬
нула. — Теперь я могу уйти.
—	Нет, не м< жете, — вмешался инспектор. — Сядьте, мисс Фул¬
лер. Вам придется пробыть здесь еще некоторое время.
Но женщина, казалось, оглохла. Резкие черты ее лица исказило вы¬
ражение экстаза.
—	Ради Бога, перестаньте паясничать и спуститесь на землю! —
рявкнул инспектор. Подбежав к ней, он схватил ее за руку и грубо
встряхнул. Но она сохраняла тот же потусторонний вид. — Вы не в
церкви — немедленно прекратите!
Сара Фуллер позволила инспектору подвести ее к креслу, но шла с
таким рассеянным видом, словно не сомневалась, что он со своей
когортой не может причинить ей никакого вреда. На труп она не
смотрела. Задумчиво наблюдавший за ней Эллери сделал знак врачам.
Поспешно, с явным облегчением врачи подтолкнули каталку к лиф¬
ту с правой стороны приемной, открыли дверцу и исчезли в кабине.
Сквозь решетку Эллери увидел другую дверь, которая, очевидно, вела
в восточный коридор. Дверца закрылась, и из шахты донесся слабый
звук мотора. Кабина медленно спускалась в находившийся в подвале
морг.
—	Послушай, сынок, из нее ничего не вытянешь, — шепнул ин¬
спектор Эллери. — У нее явно не все дома. По-моему, лучше расспро¬
сить о ней других. Что ты на это скажешь?
Эллери взглянул на женщину. Та неподвижно сидела в кресле с от¬
сутствующим видом.
—	Во всяком случае, — мрачно промолвил он, — она великолеп¬
ный объект для психиатров. Но я хочу попробовать еще немного
побеседовать с ней и понаблюдать за ее реакцией... Мисс Фуллер!
Женщина устремила на него рассеянный взгляд.
—	Кто мог убить миссис Доорн?
Она вздрогнула. Пелена начала спадать с ее глаз.
—	Я... Я не знаю.
—	Где вы были этим утром?
—	Сначала дома. Мне звонили несколько человек. Они сказали, что
произошел несчастный случай. Бог покарал ее! — Лицо Сары Фуллер
снова вспыхнуло, но она продолжала спокойным голосом: — Гульда и
я приехали сюда. Мы ждали операции.
71

—	Вы все время были с мисс Доорн?
—	Да. Нет.
—	Так все-таки — да или нет?
—	Нет. Я оставила Гульду в приемной у холла и стала бродить по
госпиталю, потому что... потому что очень волновалась. Меня никто
не останавливал. Некоторое время я ходила взад-вперед, а потом... —
в ее глазах мелькнул хитрый огонек, — а потом я вернулась к Гульде.
—	И вы ни с кем не говорили?
—	Я хотела что-нибудь узнать. Я искала какого-нибудь врача —
доктора Дженни, доктора Даннинга, молодого доктора Минчена, но
нашла только доктора Даннинга в его кабинете. Он успокоил меня, и
я вернулась назад.
—	Проверим! — пробормотал Эллери и начал шагать по комнате.
Казалось, он над чем-то размышляет. Сара Фуллер молча ожидала
дальнейших вопросов.
Когда Эллери снова заговорил, в его голосе послышались угрожа¬
ющие нотки.
—	Почему вы не передали вчерашнее телефонное сообщение докто¬
ра Дженни, касающееся инъекций инсулина?
—	Я сама вчера была больна и пролежала в постели почти весь день.
Мне действительно сообщили об этом, но, когда Гульда вернулась, я
спала.
—	А почему вы не передали ей это сегодня утром?
—	Я забыла.
Эллери склонйлся над женщиной, глядя ей в глаза.
—	Вы, конечно, понимаете, что в результате вашей злосчастной
забывчивости вы морально ответственны за смерть миссис Доорн?
—	Что? Почему?
—	Если бы вы передали мисс Доорн сообщение доктора Дженни, то
она бы ввела матери инсулин и у миссис Доорн сегодня утром не нача¬
лась бы кома. Она не оказалась бы лежащей без сознания на операцион¬
ном столе и беззащитной перед убийцей. Что вы на это скажете?
Но взгляд Сары Фуллер оставался твердым.
—	На все да будет воля Господня.
—	Со Священным писанием вы хорошо знакомы, — усмехнулся
Эллери. — Мисс Фуллер, почему миссис Доорн боялась вас?
На мгновение женщина задержала дыхание, потом улыбнулась
странной улыбкой, сжала губы и откинулась на спинку кресла. В ее
морщинистом лице было что-то жуткое. А взгляд по-прежнему был
суровым, холодным и каким-то потусторонним.
—	Ладно, вы свободны, — сдался Эллери.
Она встала, осторожно поправила платье и, не оказав ни слова, вы¬
плыла из комнаты. По знаку инспектора за ней последовал детектив
Хесс. Инспектор раздраженно мерил шагами комнату. Эллери стоял на
месте, глубоко задумавшись.
72

В приемную, пройдя мимо стоящего у двери Вели, вошел мужчина
с черной бородой и в щегольской шляпе. Во рту у него торчала потух¬
шая вонючая сигара. Бросив на каталку черный медицинский чемодан¬
чик, он окинул вопросительным взглядом небольшую унылую группу.
—	Эй, вы! — заговорил он наконец, выплюнув сигару на каменный
пол. — По-вашему, я не заслуживаю никакого внимания? Где покойник?
—	О, хэлло, док. — Инспектор с рассеянным видом пожал пришед¬
шему руку. — Эллери, поздоровайся с Праути. — Эллери послушно
кивнул головой. — Труп уже в морге, док, — продолжал старик. — Его
только что отвезли туда.
—	Ну, тогда я тоже пойду в подвал, — сказал Праути и подошел к
двери лифта. Вели нажал кнопку, и они услышали шум поднимающей¬
ся кабины. — Как видите, инспектор, — продолжал Праути, — мне
приходится лично выполнять всю грязную работу, — ассистенту ниче¬
го нельзя доверить. — Он усмехнулся. — Значит, старая Эбби наконец
приказала долго жить, а? Ну не она первая, не она последняя. Так что
веселей! — Он исчез в кабине, и мотор снова зашумел.
Сэмпсон встал, потянулся и, зевая, почесал затылок.
—	Я совершенно сбит с толку, Кью. — Инспектор печально кив¬
нул. — А эта полоумная старуха только сильнее все запутала. — Сэм¬
псон посмотрел на Эллери. — А вы о чем задумались, приятель?
—	Так, об одном пустяке. — Вынув из кармана сигарету, Эллери
стал осторожно разминать ее. — Я стараюсь разобраться в некоторых
довольно интересных вещах. — Он усмехнулся. — Где-то в недрах мо¬
его сознания забрезжил слабый проблеск света, но исчерпывающим
и удовлетворительным решением это едва ли назовешь. Я говорю об
одежде.
—	Помимо нескольких очевидных фактов... — начал окружной
прокурор.
—	О, они не очевидны, — серьезно возразил Эллери. — Например,
эти ботинки — они весьма знаменательны.
—	Ну и что же вы можете из них извлечь? — фыркнул рыжеволо¬
сый Тимоти Кронин. — Должно быть, я очень туп, но я ничего здесь
не вижу.
—	Во-первых, — рискнул прокурор, — человек, которому они при*-
надлежали, был на несколько дюймов выше доктора Дженни.
—	Эллери отметил это до того, как ты пришел. И толку от этого не¬
много, — сухо сказал инспектор. — Кражей одежды мы, конечно, зай¬
мемся, но я считаю, что это то же самое, что искать иголку в стоге
сена. Займитесь этим, Томас. — Он обернулся к гиганту. — И, поль¬
зуясь благоприятными обстоятельствами, начните с этого госпиталя.
Вели обсудил детали с Джонсоном и Флинтом, после чего оба де¬
тектива удалились.
—	На многое тут рассчитывать не приходится, — прогудел сер¬
жант, — но если здесь есть какой-нибудь след, то ребята отыщут его.
73

Эллери курил, глубоко затягиваясь.
—	Эта женщина! — пробормотал он. — Ее религиозная мания весь¬
ма многозначительна. Что-то вывело ее из равновесия. Интересно,
действительно ли между ней и покойной была такая глубокая нена¬
висть? — Он пожал плечами. — Она просто обворожительна. И если
ее благословенный Господь с нами, то в должное время мы, безуслов¬
но, вознесем ему хвалу.
—	Этот Дженни, — начал Сэмпсон, поглаживая подбородок. — Будь
я проклят, Кью, если у нас недостаточно оснований, чтобы...
Но то, что собирался сказать окружной прокурор, потонуло в шуме,
который был вызван возвращением Харпера в приемную. Пинком от¬
крыв дверь, он с триумфом вошел в комнату, неся в руках большой бу¬
мажный пакет.
—	Мальчик на побегушках возвращается с пищей, — возвестил
он. — Жрите, ребята! И вы тоже, Вели. Правда, сомневаюсь, что тут
хватит еды, чтобы наполнить ваше огромное брюхо. Здесь кофе, све¬
жая ветчина, соленые огурцы, сыр и Бог знает что еще.
Сыщики молча приступили к сандвичам с кофе. Харпер безмолвно
наблюдал за ними. Разговор возобновился только тогда, когда двери
лифта снова открылись и в комнату вошел мрачный доктор Праути.
—	Ну, док? — спросил Сэмпсон, отрываясь от сандвича с ветчиной.
—	Ее действительно задушили. — Поставив свой чемоданчик, Пра¬
ути бесцеремонно схватил со стола сандвич. Его зубы жадно впились
в хлеб. — Да, — с трудом проговорил он с набитым ртом. — Прикон¬
чить ее было легко. Кусок шнура — и бедной старухе крышка. Потух¬
ла, как свечка! А этот Дженни отличный хирург. — Он посмотрел на
инспектора. — Жаль, что ему не удалось сделать операцию. Тяжелое
прободение желчного пузыря и к тому же, насколько я понял, диабет.
Нет, первоначальный вердикт абсолютно верен. Даже вскрытие мож¬
но было не делать. Вся рука в следах от уколов, мышцы напряжены —
очевидно, ей все утро делали внутривенные инъекции.
Доктор болтал без умолку. Постепенно все включились в беседу.
Догадки и предположения вращались вокруг Эллери Квина, отвлекая
его от еды. Он придвинул стул к стене и, уставившись в потолок, за¬
работал челюстями.
Инспектор аккуратно вытер рот носовым платком.
—	Ну, — пробормотал он, — как будто остался только этот Кнай-
зель. Очевидно, он ждет за дверьми и бесится, как и все остальные. Что
с тобой, сынок?
Эллери рассеянно взмахнул рукой. Внезапно его глаза сузились, а
спинка стула с шумом ударилась о стену.
—	Идея! — воскликнул он и усмехнулся. — С моей стороны было
глупо упустить это! — Все с недоумением уставились друг на друга.
Эллери возбужденно вскочил на ноги. — Раз уж вы упомянули наше¬
го ученого-австрийца, давайте поглядим на него. Знаете, этот таин¬
74

ственный Парацельс может оказаться интересным. И вообще, я всег¬
да увлекался алхимиками. Не следует забывать о внутреннем голосе
и превращать его в глас вопиющего в пустыне, цитируя трижды бла¬
гословенных Луку, Иоанна и пророка Исайю. — Эллери бросился к
двери, ведущей в зал. — Кнайзель! Доктор Кнайзель здесь? — закри¬
чал он.
Глава 12
ЭКСПЕРИМЕНТ
Доктор Праути смахнул с костюма хлебные крошки, встал, запус¬
тил в рот указательный палец, нащупывая там остатки сандвича, с три¬
умфом выплюнул их и наконец поднял свой черный чемоданчик.
— Я пошел, — объявил он. — Пока! — Вытащив из кармана сига¬
рету, он вышел в коридор, что-то фальшиво насвистывая.
Эллери Квин вернулся в приемную в сопровождении Морица Кнай-
зеля.
Скользнув по нему взглядом, инспектор Квин про себя причислил
КнаЙзеля к тому разряду человеческих существ, о которых отзывался
просто как о «типах». В каждой из характерных черт ученого не было
ничего из ряда вон выходящего, но, собранные воедино, они произ¬
водили весьма причудливое впечатление. То, что он был низеньким,
смуглым брюнетом среднеевропейского типа, носившим взлохмачен¬
ную черную бороду, и что его глаза были глубокими и мягкими, как
у женщины, не вызывало особого удивления. И все же по какой-то
странной игре природы эти черты, вместе взятые, делали Морица
Кнайзеля самым необычным из всех людей, с которыми столкнулись
Квины в ходе расследования убийства Эбигейл Доорн.
Его белые веснушчатые пальцы покрывали пятна и ожоги. Кончик
левого указательного пальца был порезан и кровоточил. Халат выгля¬
дел так, словно его окунали в химикаты: он переливался всеми цвета¬
ми радуги, а в отдельных местах был прожжен насквозь. Парусиновые
брюки и белые туфли были примерно в таком же состоянии.
Эллери, рассматривавший его из-под полуприкрытых век, указал на
стул:
— Садитесь, доктор Кнайзель.
Ученый молча повиновался с видом человека, поглощенного своими
мыслями. Пристальные взгляды инспектора Квина, окружного прокуро¬
ра, Кронина, Вели его как будто совершенно не трогали. Они сразу же
поняли причину его отчужденности. Он ничего не боялся и не думал об
осторожности — он просто был слеп и глух ко всему окружающему.
Доктор Кнайзель сидел, пребывая в собственном внутреннем мире.
Казалось, что его странная маленькая фигурка сошла со страниц псевдо¬
научных историй об удивительных приключениях среди звезд.
Г5

Остановившись перед Кнайзелем, Эллери сверлил его глазами. Пос¬
ле напряженной паузы ученый, очевидно, почувствовал силу его ис¬
пытующего взгляда и поднял голову.
—	Простите, — заговорил он на чистом английском языке, но с той
правильностью, которая легче всего выдает иностранца. — Вы, конеч¬
но, хотите допросить меня. Я только что узнал, что миссис Доорн за¬
душили.
Эллери сел в кресло.
—	Так поздно, доктор? Ведь миссис Доорн мертва уже несколько
часов.
Кнайзель рассеянно почесал затылок.
—	Я здесь что-то вроде затворника. Моя лаборатория — это совер¬
шенно обособленный мир, где царит только дух науки.
—	Я всегда утверждал, — заметил Эллери, положив ногу на ногу, —
что наука всего лишь форма нигилизма. Вы не кажетесь потрясенным
этой новостью, доктор.
Взгляд Кнайзеля стал удивленным.
—	Мой дорогой сэр! — запротестовал он. — Смерть едва ли то со¬
бытие, которое может вызвать у ученого сильные эмоции. Конечно,
меня интересует эта проблема, но не с сентиментальной точки зре¬
ния. — И на его губах мелькнула странная улыбка. — Мы стоим выше
буржуазного отношения к смерти. Не так ли? «Покойтесь в мире» и
все прочее. Могу процитировать вам одну весьма циничную испан¬
скую эпитафию: «Лишь тот любим и чтим, кто мертв и похоронен!»
Брови Эллери взлетели вверх, точно хвост сеттера. В его глазах
сверкнул огонек юмора.
—	Преклоняюсь перед вашей эрудицией, доктор Кнайзель. Знаете,
когда кучер-смерть берет в свой экипаж нового пассажира, он иногда
отпускает другого, чтобы избежать перегрузки. А это путает наследни¬
кам все карты. Кстати, в первом завещании миссис Доорн было кое-
что интересное, доктор. Вы позволите мне дополнить вашу цитату
другой? «Тот, кто дожидается башмаков умершего, рискует остаться
босым». Это датское изречение.
—	А мне казалось, французское, — отозвался Кнайзель. — Впрочем,
многие афоризмы имеют общие корни.
—	Я этого не знал, — улыбнулся Эллери. — От вас можно многому
научиться. А теперь...
Инспектор усмехнулся.
—	Вы, конечно, хотите узнать, — вежливо осведомился Кнай¬
зель, — где и как я провел сегодняшнее утро?
—	Если вы будете так любезны.
—	Я прибыл в госпиталь в семь утра, как всегда, — начал Кнай¬
зель. — Переодевшись в общем гардеробе в подвале, направился в свою
лабораторию. Она находится по диагонали через коридор от северо-
западного угла операционного зала. Но вы, конечно, это знаете.
76

—	Ну разумеется, — пробормотал Эллери.
—	Я заперся в лаборатории и находился там, пока меня не вызвал
один из ваших людей. Сразу же пройдя в амфитеатр, согласно вашему
распоряжению, я впервые узнал там, что миссис Доорн сегодня была
убита.
Он сделал паузу, сохраняя олимпийское спокойствие. Бдительность
Эллери не ослабевала ни на секунду.
—	Этим утром меня никто не беспокоил, — продолжал Кнай-
зель. — Иными словами, с семи часов и до сего времени я сидел один
в лаборатории. Никто меня не видел, и никто ко мне не входил. Даже
доктор Дженни — возможно, из-за несчастья с миссис Доорн и ско¬
пившейся в результате этого работы. Обычно доктор Дженни заходит
в лабораторию каждое утро. Пожалуй, — задумчиво закончил он, —
это все.
Эллери не спускал с него глаз. Внимательно наблюдавший за ними
инспектор Квин должен был признать, что его сын, несмотря на внеш¬
нюю бойкость, еше никогда не казался таким обескураженным.
Старик нахмурился, чувствуя, что в нем закипает бешеный гнев.
—	Превосходно, доктор Кнайзель, — улыбнулся Эллери. — А так
как вы, по-видимому, точно знаете, о чем я намерен вас спросить, то,
может быть, вы ответите мне, не дожидаясь вопроса?
Кнайзель задумчиво погладил свою старомодную бородку.
—	Думаю, что это не слишком сложная задача, мистер Квин. Вы
хотели бы узнать, в чем сущность исследований, которые проводим я
и доктор Дженни, не так ли?
—	Вы правы.
—	Как видите, научный склад мышления приносит немалую поль¬
зу, — весело заметил Кнайзель. Двое мужчин, улыбаясь, глядели друг
на друга и казались милыми старыми друзьями. — Доктор Дженни и
я два с половиной года работаем над металлическим сплавом.
—	Нам недостаточно такой информации, доктор, — серьезно про¬
изнес Эллери. — Я хочу знать больше, а именно, что из себя представ¬
ляет этот сплав, сколько денег было истрачено на эксперименты. Хочу
услышать о вашем прошлом. Кстати, при каких обстоятельствах вы с
доктором Дженни объединились в эту мощную научную коалицию и
почему миссис Доорн решила прекратить финансирование ваших
изысканий? — Помолчав, он добавил: — Я также хочу знать, кто убил
миссис Доорн, но это, очевидно...
—	О, сэр, это вовсе не тщетный вопрос, — слегка улыбнувшись, от¬
ветил Юшйзель. — Я считаю, что для решения задачи аналитику тре¬
буется, во-первых, безграничное терпение, во-вторых, суммирование
всех фактов и, в-третьих, способность подойти к проблеме с полным
отсутствием предубеждения. Но это не ответ на ваш вопрос. Что из
себя представляет наш сплав? Боюсь, что мне придется отказаться от
разъяснений. Прежде всего, знание всех свойств этого феномена не
77

приблизит вас к раскрытию преступления. Кроме того, наша работа
засекречена для всех, кроме меня и доктора Дженни. Могу только
сказать, что, выполнив нашу задачу, мы создадим сплав, который по
всем своим качествам превзойдет сталь.
Окружной прокурор и его помощник молча переглянулись, потом
устремили взгляд на маленького бородатого ученого.
Эллери усмехнулся.
—■ Если вам удастся заменить сталь более дешевым и лучшим спла¬
вом, то вы и доктор Дженни скоро станете мультимиллионерами.
—	Совершенно верно. В этом и заключается причина создания
первоклассной лаборатории с бетонированным и стенами, двойны¬
ми дверями и прочими, мерами предосторожности против воровства
и излишнего любопытства. Могу с уверенностью утверждать, — с
гордостью добавил Кнайзель, — наш сплав будет гораздо легче, проч¬
нее, удобнее для ковки и к тому же гораздо дешевле для производ¬
ства.
—	А вы случайно не набрели на философский камень? — осведо¬
мился Эллери, сохраняя полнейшую серьезность.
Взгляд Ю<айзеля стал суровым.
—	Разве я похож на шарлатана, мистер Квин? — просто спросил
он. — Уверяю вас, что то доверие, которое питает ко мне доктор
Дженни, и его сотрудничество со мной — надежная гарантия моей
научной честности. Говорю вам, — продолжал он, слегка повысив
голос, — что мы открыли металл будущего! Он совершит переворот в
аэронавтике, решит одну из важнейших проблем, стоящих перед
астрофизиками, — создание легчайшего металлического сплава, обла¬
дающего прочностью стали! Человек устремится в космос, покорит
Солнечную систему! Наш сплав будет использоваться везде — от перь¬
ев для авторучек до сверхвысоких небоскребов. И это уже почти свер¬
шившийся факт, — закончил он.
Последовало короткое молчание. Конечно, эти слова звучали,
мягко выражаясь, фантастично. И все же что-то в спокойном и
рассудительном голосе маленького человека делало их правдоподоб¬
ными.
На Эллери они, казалось, произвели меньшее впечатление, чем на
всех остальных.
—	Мне бы искренне не хотелось попасть в один разряд с близору¬
кими насмешниками, преследовавшими Галилея и глумившимися над
Пастером, но должен сказать вам, как один аналитик другому, что я
предпочел бы видеть доказательства. И во сколько же вам обошлись
исследования, доктор Кнайзель?
—	Не знаю точно, но, по-моему, больше чем в восемьдесят тысяч
долларов. Финансами занимается доктор Дженни.
—	Наивный маленький эксперимент, — пробормотал Эллери. — Так
просто. Ну, сэр, хром, никель, алюминий, углерод, молибдены и про-
78

чис материалы не могут составить такую огромную сумму, разве толь¬
ко вы распорядились грузить их вагонами. Нет, доктор, придется вам
дать мне дальнейшие разъяснения.
Кнайзель позволил себе сдержанно усмехнуться.
—	Вижу, что вы немного знакомы с подобными экспериментами.
Вы могли бы упомянуть молибдит, вульфенит, шеелит, полибдит и
другие породы, из которых добывают молибден. Но я молибден не
использую. Я взялся за решение проблемы с совершенно другого кон¬
ца. А что касается финансов, то вы не учли расходов на устройство
лаборатории и покупку аппаратуры. Вы имеете какое-нибудь пред¬
ставление о стоимости специальной вентиляционной системы, печей
для плавки и остального оборудования: турбин, электролитных аппа¬
ратов, катодных труб и тому подобного?
—	Приношу свои извинения. Я чистейшей воды дилетант. А что ка¬
сается вашего прошлого, доктор?
—	Мюнхен и Германия, Сорбонна во Франции, Металлургический
институт в Штатах. Специальная лаборатория и исследования под ру¬
ководством Юблика в Вене и старика Шарко в Париже. Три года в
Бюро стандартов США при департаменте металлургии, после чего я
приобрел американское гражданство. Пять лет в одной из крупнейших
американских сталелитейных компаний. В промежутках — независи¬
мые исследования, во время которых постепенно родилась идея, ко¬
торую я разрабатываю сейчас.
—	А как вы познакомились с доктором Дженни?
—	Нас свел один мой коллега. Я доверял ему. Я был беден, и мне
требовалась помощь человека, который мог бы добыть финансы, помо¬
гать мне в технических вопросах и на кого я мог бы всецело положить¬
ся. Доктор Дженни согласился на все мои условия. Он с энтузиазмом
взялся за дело. Дальнейшие выводы вы можете делать сами.
—	А почему миссис Доорн решила прекратить финансирование ва¬
шей работы?
Между бровями Кнайзеля пролегла складка.
—	Она устала. Две недели назад она вызвала доктора Дженни и
меня к себе домой. Вместо обещанных нами шести месяцев экспери¬
менты затянулись на два с половиной года и все еще не были закон¬
чены. Миссис Доорн сказала, что она утратила к ним интерес. Вполне
дружелюбно она проинформировала нас о своем решении, а нам не¬
чего было сказать, чтобы изменить его.
Мы ушли удрученные. У нас еще оставалось немного денег. Мы per
шили прекратить опыты только тогда, когда средства истощатся окон¬
чательно, а до тех пор работать, не жалея сил. Тем временем доктор
Дженни должен был попытаться добыть денег где-нибудь еще.
Окружной прокурор кашлянул.
—	А когда миссис Доорн сообщила вам это, она сказала, что ее ад¬
вокат составляет новое завещание?
79

-Да.
Инспектор Квин похлопал ученого по колену.
—	А вы не знаете, было ли это новое завещание составлено и под¬
писано?
Кнайзель пожал плечами.
—	Не знаю. Искренне надеюсь, что нет. Если первое завещание
останется в силе, то это упростит дело.
—	И вы не пытались узнать, подписано ли второе завещание? —
мягко осведомился Эллери.
"Кнайзель погладил бородку.
—	Я никогда не впутываю в свою работу подобные прозаические
соображения. К тому же я столько же философ, сколько металлург. Что
будет, то будет.
Эллери внезапно вскочил на ноги.
—	Вы просто великолепны, доктор! — Он пригладил волосы и
устремил взгляд на Кнайзеля.
—	Благодарю вас, мистер Квин.
—	И все же я полагаю, что вы не такой бесчувственный фаталист,
каким хотите казаться! Например, — Эллери склонился над малень¬
ким человечком, фамильярно положив руку на спинку его кресла, —
я убежден,,что, если в данный момент приставить стетоскоп к ва¬
шему телу, он зарегистрирует ускорение пульса при следующем заяв¬
лении: Эбигейл Доорн убили прежде, чем она подписала второе
завещание.
—	Навряд ли, мистер Квин. — Белые зубы ярко блеснули на его
смуглом лице. — Я вовсе не удивлен, так как ваш метод и мотив впол¬
не очевидны. Должен заметить, что подобный намек недостоин ваше¬
го интеллекта. Это все, сэр?
Эллери резко выпрямился.
—	Нет. Вам известно, что доктор Дженни получает большое лич¬
ное наследство от миссис Доорн?
—	Известно.
—	Тогда можете идти.
Кнайзель поднялся и с грацией поклонился Эллери. Обернувшись,
он поклонился инспектору, окружному прокурору, Кронину и Вели и
с невозмутимым видом вышел из приемной.
Простонав, Эллери плюхнулся в кресло.
—	Да, на сей раз, — вздохнул он, — Эллери Квин встретил достой¬
ного противника.
—	Вздор! — Взяв очередную понюшку табаку, инспектор чихнул и
подпрыгнул на стуле. — Это не человек, а ходячая пробирка!
—	Странный тип, — буркнул Сэмпсон.
Пит Харпер развалился в кресле в дальнем углу комнаты, надвинув
шляпу на глаза. В течение допроса доктора Кнайзеля он не произнес
ни звука и не отрывал взгляда от лица ученого.
80

Теперь журналист поднялся и зашагал по комнате. Эллери и он
молча посмотрели друг на друга.
—	Ну, старина, — наконец заговорил Харпер, — если вы не возра¬
жаете против путаных метафор, то вы ухватились за кончик айсберга
в человеческом облике.
—	Склонен согласиться с вами, Пит. — Эллери вяло улыбнулся и
вытянул ноги. — Очевидно, вы не истолковываете в благоприятную
сторону тот научный факт, что многие айсберги на девять десятых
погружены в воду?
Глава 13
РАЗГОВОР С АДМИНИСТРАТОРОМ
Уцепившись огромной ручищей за дверной косяк, сержант Вели
беседовал с кем-то из своих подчиненных в коридоре.
Эллери Квин с мрачным видом неподвижно сидел в кресле, по¬
груженный в горькие и бесплодные размышления. Инспектор Квин,
окружной прокурор и Тимоти Кронин энергично обсуждали детали
запутанного дела.
Только Пит Харпер, лениво закинувший ноги за перекладину крес¬
ла, казался полностью довольным самим собой и окружающей дей¬
ствительностью.
Но вскоре эту праздную атмосферу нарушило шумное вторжение
полицейских фотографов и экспертов по отпечаткам пальцев.
Сэмпсон и Кронин подняли пальто и шляпы с кресел, на которые
они их небрежно бросили, и отошли в сторону.
Главный фотограф невнятно пробормотал какие-то извинения, и
все сотрудники без лишних слов приступили к работе, заполнив собой
сразу приемную, операционный зал и анестезионную.
Одни столпились вокруг операционного стола, другие, воспользовав¬
шись лифтом в приемной, спустились в подвал, чтобы сфотографировать
покойную и следы насильственной смерти. Бело-голубые вспышки мель¬
кали на всем этаже. Острый запах магниевого порошка смешивался с
резким ароматом медикаментов, создавая невообразимое зловоние.
Эллери, прикованный своими мыслями к креслу, словно Прометей
к Кавказским горам, едва замечал то, что творилось вокруг.
Инспектор послал полицейского с каким-то поручением, и тот
почти сразу же вернулся вместе с моложавым рыжеватым человеком с
серьезным выражением лица.
—	Это он, шеф.
—	Вы Джеймс Пэрадайс, управляющий госпиталем? — осведомил¬
ся инспектор.
Человек в белом кивнул, проглотив слюну. Влажные светлые глаза
придавали ему печальный и в то же время мечтательный вид. Кончик
81

носа у него был неестественно выпуклым, ноздри — какие-то углова¬
тые. Большие торчащие уши ярко пламенели на фоне смертельно блед¬
ного лица.
В целом управляющий производил впечатление человека слишком
простодушного и испуганного, чтобы быть лицемерным и лживым.
—	М-моя жена... — заикаясь, начал он.
—	А? Что такое? — проворчал инспектор.
Управляющий изобразил подобие улыбки.
—	Моя жена Шарлотта, — продолжал он, — всегда и все пред¬
видит. Утром она сказала мне, что ночью какой-то внутренний голос
предупредил ее: «Сегодня должна случиться беда!» Разве это не забав¬
но? Мы...
—	Весьма забавно, — раздраженно прервал его инспектор. —
Послушайте, Пэрадайс, вы очень помогли нам сегодня утром, и
вы вовсе не такой болван, каким кажетесь на первый взгляд. Мы
очень заняты, и я хотел бы быстро получить у вас ответы на интере¬
сующие меня вопросы. Дверь вашего кабинета выходит в восточный
коридор?
—	Да, сэр.
—	Вы были у себя в кабинете все утро?
—	Да, сэр. У меня было занятое утро. Я не отходил от письменно¬
го стола, пока не прибежал доктор Минчен и...
—	Знаю. Насколько я понял, ваши стул и стол стоят боком к двери
кабинета. Была ли дверь когда-нибудь открыта в течение утра?
—	Ну... полуоткрыта.
—	Могли вы видеть... видели ли вы через полуоткрытую дверь
телефонную будку?
—	Нет, сэр.
—	Скверно, — пробормотал инспектор, с раздражением закусив
ус. — Тогда скажите, не попал ли какой-нибудь врач в поле вашего
зрения между десятью тридцатью и десятью сорока пятью?
Пэрадайс задумчиво почесал кончик носа.
—	Я... не знаю. Я был занят. — Его глаза наполнились слезами. Ин¬
спектор в замешательстве отступил. — Врачи весь день бегают по ко¬
ридорам туда-сюда.
—	Допустим. Только, ради Бога, не плачьте! — Старик резко обер¬
нулся. — Томас! Все двери охраняются? Никто не пытался ускользнуть?
—	Никто, сэр. Все ребята на посту, — прогромыхал гигант, серди¬
то глядя на съежившуюся фигуру управляющего.
Инспектор Квин властно поманил к себе Пэрадайса.
—	Я хочу, чтобы вы смотрели во все глаза, — сказал он, — и
поддерживали контакт с моими людьми. Госпиталь будет охраняться
до тех пор, пока мы не разыщем убийцу миссис Доорн. Помогайте
нам, чем можете, а я позабочусь, чтобы вы от этого не пострадали.
Ясно?
82

—	Д-да, но... — Уши Пэрадайса покраснели еще сильнее. — У-у ме¬
ня в госпитале еще никогда не было убийцы, инспектор. Я надеюсь,
что вы... что ваши люди не нарушат здесь порядка.
—	Не беспокойтесь! А теперь убирайтесь отсюда! — Инспектор дру¬
жески похлопал Пэрадайса по трясущейся спине и подтолкнул его к
дверям. — Быстро, быстро! — Управляющий удалился. — Я присоеди¬
нюсь к тебе через минуту, Генри, — сказал инспектор. Сэмпсон по¬
слушно кивнул. — Ну, Томас, — обратился старик к сержанту Вели, —
продолжайте в том же духе. Необходимо, чтобы операционный зал, эта
комната и соседняя анестезионная тщательно охранялись. Никто не
должен туда входить. Когда будете этим заниматься, узнайте, не видел
ли кто-нибудь убийцу в коридоре или анестезионной. Возможно, он
всюду продолжал прихрамывать. Потом, мне нужно, чтобы вы записали
имена и адреса всех сестер, докторов и прочих. И еще одно...
—	Личные дела, Кью! — быстро вставил Сэмпсон.
—	Да. Слушайте, Томас. Пришлите людей проверить личные дела
всех, с кем нам пришлось иметь дело: Кнайзеля, Дженни, Сары Фул¬
лер, врачей, сестер — всех без исключения. И не беспокойте меня
длинными рапортами, пока не обнаружите что-нибудь необычное.
Меня интересуют факты, которые отсутствуют или не так изложены в
полученных нами показаниях.
—	Будет сделано. Охрана, бегство убийцы, имена и адреса, личные
дела, — перечислил Вели, делая пометки в записной книжке. — Кста¬
ти, инспектор, Большой Майкл до сих пор под наркозом и не сможет
говорить еще несколько часов. Ребята дежурят наверху.
—	Отлично! За работу, Томас. — Инспектор подбежал к двери, ве¬
дущей в зал, отдал краткие распоряжения полисменам и детективам и
сразу же вернулся.
—	Все сделано, Генри. — Он потянулся к своему пальто.
—	Отпустил их? — Окружной прокурор вздохнул и нахлобучил шля¬
пу на уши. Харпер и Кронин двинулись к двери.
—	Да. Мы сделали все, что могли сделать в данный момент. Элле¬
ри, проснись!
Голос отца проник в туманную мглу мыслей Эллери. В течение этих
нескольких минут активной деятельности других он ни разу не прервал
своих размышлений. Теперь он поднял голову и посмотрел на инспек¬
тора Сэмпсона, Кронина и Харпера, собиравшихся уходить.
—	О! Что, уже все кончили? — Эллери сладко потянулся. Морщи¬
ны исчезли с его лба.
—	Да, пошли, Эллери. Мы собираемся провести расследование в
доме Доорнов, — ответил старик. — Не ленись, сынок, у нас еще пол¬
но дел.
—	Где мое пальто? А, мои вещи в кабинете доктора Минчена. По¬
шлите туда кого-нибудь. — Он выпрямился. Полицейские бросились
выполнять поручение.
83

Эллери не произнес ни слова, пока не надел тяжелое черное паль¬
то. Сунув под руку трость, он задумчиво мял поля шляпы своими длин¬
ными пальцами.
—	Знаете, — пробормотал он, когда они вышли из приемной и
увидели полисмена, дежурившего у двери, — Эбигейл Доорн, должно
быть, превзошла императора Адриана. Помните, что он велел высечь
на своей гробнице? — Выйдя из анестезионной, они заметили у двери
еще одного полицейского. — «Множество лекарей погубили меня...»
Инспектор застыл как вкопанный.
—	Эллери! Неужели ты имеешь в виду...
Трость Эллери, описав дугу, ударилась о каменный пол.
—	О, это не обвинение, — мягко сказал он. — Это эпитафия.
Глава 14
ОБОЖАНИЕ
—	Фил...
—	Прости, Гульда. Когда я час назад приехал из госпиталя, Бристол
сказал, что ты отдыхаешь, а я знал, что с тобой Эдит Даннинг и Ген-
дрик. Я не хотел тебя беспокоить. К тому же мне нужно было идти —
срочные дела в конторе. Но теперь я здесь, Гульда, и...
—	Я так устала.
—	Знаю, дорогая, знаю, Гульда. Как бы мне сказать тебе это...
Гульда, я...
—	Фил, пожалуйста...
—	Любимая, ты знаешь мои чувства к тебе. Но свет, газеты... Ты
же понимаешь, что они будут о тебе говорить, если мы...
—	Фил! Ты думаешь, что это имеет для меня какое-то значение?
—	Они скажут, что я женился на миллионах Эбби Доорн!
—	Я не хочу сейчас говорить о свадьбе. О, как ты мог даже по¬
думать...
—	Гульда! Гульда, дорогая. О, какая же я скотина, что заставил тебя
плакать!
Глава 15
ВСЕ ЗАПУТАЛОСЬ
Полицейская машина подкатила к тротуару и остановилась перед
массивными железными воротами. Особняк и участок Доорнов зани¬
мали целый квартал Пятой авеню. Высокая каменная стена, выщер¬
бленная ветром и поросшая мхом, окружала дом и сад. Если не
прислушиваться к шуму автомобилей на окружающих улицах, то мож¬
84

но было представить себя в старом мире дворцов и парков, мрамор¬
ных статуй, каменных скамеек и извилистых аллей.
На другой стороне улицы находился Сентрал-парк. Выше по
Пятой авеню виднелись купол и стены Метрополитен-музея. Сквозь
редкие ветви деревьев в кристально чистом воздухе можно было раз¬
глядеть миниатюрные, словно игрушечные, домики и башенки Сент-
рал-парка.
Инспектор Квин, окружной прокурор Сэмпсон и Эллери Квин,
оставив в машине трех покуривающих детективов, прошли сквозь
ворота и не спеша зашагали по дорожке, ведущей к портику с мрамор¬
ными колоннами.
Дверь открыл долговязый старик в ливрее. Отодвинув его в сторо¬
ну, инспектор Квин очутился в просторной комнате со сводчатым по¬
толком.
—	Мне нужно повидать мистера Доорна, — сердито потребовал
он. — И не задавайте лишних вопросов.
Дворецкий уже открыл рот, чтобы протестовать, но заколебался.
—	Но о ком я должен доложить?
—	Инспектор Квин, мистер Квин, окружной прокурор Сэмпсон.
—	Да, сэр! Прошу вас сюда, джентльмены. — Они прошли через
несколько богато меблированных, украшенных гобеленами комнат. У
массивной двойной двери дворецкий остановился.
—	Соблаговолите подождать здесь вместе с другим джентльме¬
ном. — Поклонившись, он удалился.
—	С каким еще другим джентльменом? — пробормотал инспек¬
тор. — А, это вы, Харпер?
Пит Харпер, удобно устроившись в кресле в углу большой темной
комнаты, весело улыбнулся им.
—	Послушайте, — заговорил инспектор, — из ваших слов я понял,
что вы отправляетесь к себе в редакцию, а вы вместо этого опять пу¬
таетесь у нас под ногами.
—	Превратности судьбы, инспектор, — бодро ответил старый репор¬
тер. — Я пытался повидать этого повесу Гендрика, но у меня ничего
не вышло, а поэтому я жду вас. Садитесь, ребята.
Эллери задумчиво осматривал библиотеку: все стены, от пола до
высокого потолка, были уставлены тысячами книг. Он с почтением
прочитал несколько названий, но, после того как взял с полки одну
книгу, его почтение улетучилось, а на лице появилась странная улыб¬
ка. Это был тяжелый том в роскошном переплете телячьей кожи с
золотым тиснением. Страницы были не разрезаны.
—	Ну, — сухо заметил Эллери, — мы, кажется, столкнулись с еще
одним тайным пороком наших миллионеров. Они собирают красивые
книги, но не уделяют им ни малейшего внимания.
—	Что вы имеете в виду? — спросил Сэмпсон, с любопытством
наблюдавший за ним.
85

—	Этот том Вольтера, великолепно изданный, в роскошном пере¬
плете и с прекрасными рисунками, никто не читал. Бедняга Аруэ!
Листы даже не разрезаны. Держу пари, что к девяноста восьми
процентам этих томов не притрагивались с тех пор, как их приобре¬
ли, — тяжело вздохнул Эллери. — Хотел бы я, чтобы этот старый
толстый дурень...
Толстый старый дурень, очевидно, обладал даром появляться слов¬
но джинн, при первом упоминании. Его мясистая фигура показалась
в двойной двери, на лице играла широкая неискренняя улыбка, отче¬
го на щеках обозначились складки.
—	Очень приятно, — проскрипел он. — Рад вас видеть, джентльме¬
ны! Садитесь, садитесь!
Он двинулся вперед, переваливаясь, как тюлень.
Окружной прокурор принял приглашение присесть, глядя на брат¬
ца Эбигейл Доорн с нескрываемым отвращением. Эллери, не обращая
ни малейшего внимания на хозяина дома, бродил по комнате, рассмат¬
ривая книги.
Гендрик Доорн плюхнулся на широкий диван, сложил вместе тол¬
стые влажные руки. Когда он увидел развалившегося в кресле Харпе¬
ра, его улыбка исчезла.
—	Это репортер? — взвизгнул он. — Я не стану говорить в присут¬
ствии репортера, инспектор. Убирайтесь, вы!
—	Сами убирайтесь, — ответил Харпер и продолжал успокаиваю¬
щим тоном: — Не надо волноваться, мистер Доорн. Я здесь не как
репортер, верно, мистер Сэмпсон? Окружной прокурор подтвердит вам,
мистер Доорн, что я оказываю дружескую помощь в расследовании.
—	С Харпером все в порядке, мистер Доорн, — сурово сказал про¬
курор. — Вы можете говорить при нем так же свободно, как при нас.
(В истории связей между прессой и полицией самая интересная гла¬
ва принадлежала бы Питу Харперу. Учитывая привилегии, которыми
он наслаждался, следует помнить, что он- никогда не оказывался
недостойным доверия полиции. К тому же, пользуясь своим незави¬
симым положением, он помог выследить нескольких закоренелых
преступников, разыскиваемых полицией. Читатели, возможно, помнят
его неутомимые усилия в охоте за чикагским гангстером Джеком
Мерфи, описанной Барнеби Россом, и в случае, известном под назва¬
нием «Подражательные убийства». — Примеч. ред.)
—	Ну... — Доорн с подозрением покосился на репортера. — А он
не станет печатать то, что я скажу?
—	Кто? Я? — Харпер выглядел шокированным. — Вы оскорбляете
меня, мистер Доорн. Я умею хранить секреты.
—	В госпитале вы говорили нам о какой-то истории, — вмешался
инспектор. — Вы намекнули, что разглашение ее может стоить вам
чуть ли не жизни. Итак, сэр?
Доорн заерзал на диване. Диван негодующе заскрипел.
86

—	Сначала вы, джентльмены, должны обещать мне сохранить все в
строжайшей тайне, — заговорил он, понизив голос и глядя на окру¬
жающих с видом заговорщика.
Инспектор Квин закрыл глаза и запустил пальцы в старую корич¬
невую табакерку, постоянную его спутницу. Его дурное настроение как
будто полностью исчезло.
—	Вы ставите нам условие? — осведомился он. — Хотите заключить
договор с полицией, да? Ну, мистер Доорн! — Инспектор внезапно
широко открыл глаза и выпрямился. — Вы расскажете нам вашу исто¬
рию, и притом без всякой торговли.
—	Нет, — пропищал Доорн фальцетом. — Вы не имеете права за¬
пугивать меня, инспектор. Вы дадите обещание, и я вам все расскажу,
иначе я буду молчать.
—	Я знаю, что вам нужно, — заявил инспектор. — Вы, очевидно,
боитесь за свою шкуру, мистер Доорн. Предположим, мы пообещаем
вам, что если вам понадобится охрана, то мы обеспечим вас ею.
—	И вы дадите мне полицейских и детективов? — живо осведомился
Доорн.
—	Да, если этого потребует ваша безопасность.
—	Отлично. — Наклонившись вперед, Доорн быстро зашептал: —
Я задолжал одному кровососу. Несколько лет я занимал у него день¬
ги, и в результате накопилась огромная сумма...
—	Стойте, стойте! — прервал инспектор Квин. — Это нуждается в
кое-каких объяснениях. Насколько я понял, у вас солидный доход.
Толстяк только рукой махнул.
—	Ничего у меня нет. Я ведь играю в карты и на скачках — одним
словом, я игрок. Но мне очень не повезло. Этот человек одолжил мне
деньги и потребовал их назад, я не мог заплатить и дал ему расписку.
—	На какую сумму?
—	Боже! Сто десять тысяч долларов, джентльмены.
Сэмпсон присвистнул. В глазах Харпера вспыхнули огоньки. Лицо
инспектора хранило мрачное выражение.
—	И какую же гарантию вы дали? — спросил он.* — В конце концов,
мистер Доорн, всем известно, что у вас нет независимого состояния.
Глаза Доорна сузились.
—	Гарантию? Лучшую в мире! — Его жирная физиономия расплы¬
лась в самодовольной улыбке. — Состояние моей сестры!
—	Вы имеете в виду, — осведомился Сэмпсон,* — что миссис До¬
орн подтвердила вашу расписку?
—	О нет! — Он громко вздохнул. — Но я ведь брат Эбигейл Доорн
и, естественно, известен как наследник огромного состояния. Моя
сестра ничего не знала об этой истории.
—	Великолепно! — проворчал инспектор. — Кто-то одалживает вам
деньги, зная, что, когда Эбигейл Доорн умрет, вы унаследуете большую
часть ее состояния. Странная сделка, мистер Доорн!
87

Доорн надул губы. Он казался испуганным.
—	Так в чем же дело? — продолжал допытываться инспектор. ч
—	Вот в чем... — Щеки и двойной подбородок Доорна обвисли, ког¬
да он наклонился вперед. — Он сказал, что если в ближайшее время
Эбигейл не умрет и я, следовательно, не смогу заплатить, то ее при¬
дется убить.
Доорн умолк. Инспектор и Сэмпсон переглянулись, Эллери, ото¬
рвавшись от очередной книги, уставился на Доорна.
—	Ну и история, — проворчал инспектор Квин. — Кто же этот ро¬
стовщик? Бандит? Маклер?
Доорн побледнел. Его поросячьи глазки устремились в угол комна¬
ты. Было очевидно, что его тревога неподдельна. Наконец он прошептал:
—	Майкл Кьюдейн...
—	Большой Майкл! — одновременно воскликнули инспектор и
Сэмпсон. Старик вскочил на ноги и забегал взад и вперед по ком¬
нате. — Черт возьми! Большой Майкл! И он тоже в госпитале....
—	У мистера Кьюдейна, — холодно произнес Эллери, — железное
алиби, папа. В то время, когда кто-то душил Эбигейл Доорн, он нахо¬
дился под наркозом, о чем свидетельствуют врач и две сестры. — И он
снова обернулся к книжным полкам.
—	Конечно, у него есть алиби, — внезапно усмехнулся Харпер. —
Но этот парень очень хитер.
—	И все-таки это не мог быть Кьюдейн, — пробормотал инспектор.
—	Зато мог быть один из его вооруженных телохранителей, —
вмешался окружной прокурор.
Инспектор не ответил. Он выглядел разочарованным.
—	Не понимаю, — наконец буркнул он. — Это преступление слиш¬
ком утонченное и отшлифованное для Малыша Уилли, Кусаки или
Джо Ящерицы.
—	Да, но если ими руководил мозг Кьюдейна... — возразил Сэмпсон.
—	Подождите, — заговорил Эллери из своего угла. — Не будем то¬
ропиться, джентльмены. Старый Публий Сир знал, что говорил.
Вспомните его изречение: «Каждое решение нужно тщательно взве¬
сить». Ошибка может нам дорого обойтись, папа.
Толстяк, казалось, испытывал странное удовольствие от созданной
им суматохи. Он улыбался, отчего его глаза совсем скрылись за мно¬
жеством складок.
—	Сначала Кьюдейн сказал, что я сам должен сделать это. Но, — с
добродетельным видом заявил он, — это было бесчестное предложе¬
ние. Посягнуть на собственную плоть и кровь! Я пригрозил обратить¬
ся в полицию... Тогда он засмеялся и сказал, что может заняться этим
сам. «Вы серьезно, Майкл?» — спросил я. А он ответил: «Это мое дело.
А вы держите язык за зубами, понятно?» Что мне было делать? Ведь
он мог убить меня.
—	Когда имела место эта беседа? — осведомился Квин.
88

—	В прошлом сентябре.
*- А позднее Кьюдейн возвращался к этой теме?
—	Нет.
—	Вы давно видели его в последний раз?
—	Три недели назад... — Доорн весь покрылся испариной. Его ма¬
ленькие глазки беспокойно перебегали с одного лица на другое. —
Узнав сегодня утром, что мою сестру убили, на кого еще я мог по¬
думать, кроме Кьюдейна? Понимаете? Теперь мне придется вернуть
ему долг — это ему и нужно.
Сэмпсон удрученно покачал головой.
—	Защитник Кьюдейна разобьет ваши обвинения вдребезги, мис¬
тер Доорн. У вас есть свидетели его угрозы? Думаю, что нет. Да, бо¬
юсь, что пока нам нечего пришить Большому Майклу. Конечно, мы
можем задержать его головорезов, но ненадолго, если только против
них не будут обнаружены определенные улики.
—	Сегодня из них попытаются вытрясти все, что возможно, — мрач¬
но промолвил инспектор. — И как бы то ни было, Генри, эти парни в
наших руках. Только это не очень правдоподобно. Кусака — единствен¬
ный из них, кто достаточно мал ростом, чтобы выдать себя за Дженни.
И вообще...
—	Я рассказал вам эту историю из-за сестры, — вмешался Доорн. —
Ее убийство должно быть отомщено! — Он выпятил грудь, словно рас¬
кормленный петух.
Харпер бесшумно захлопал в ладоши, изображая аплодисменты.
Эллери заметил это и улыбнулся.
—	Мне кажется, мистер Доорн, — сказал Сэмпсон, — вы не долж¬
ны особенно бояться Кьюдейна и его шайки.
—	Вы так думаете?
—	Я в этом уверен. Для Кьюдейна вы ценнее живой, чем мертвый.
Если с вами что-нибудь случится, то у него не останется ни малейше¬
го шанса получить свои’деньги. Нет, сэр! Для него самый надежный
путь — позволить вам вступить во владение наследством, а потом при¬
пугнуть вас и заставить вернуть долг.
—	Полагаю, — сардонически усмехнулся инспектор, — вам придет¬
ся заплатить ему долг с процентами?
—	Да, пятнадцать процентов, — вздохнул Доорн и вытер пот со
лба. — Вы никому не расскажете? — Его дряблые щеки задрожали.
—	Ростовщичество... — пробормотал инспектор. — Могу обещать
вам, мистер Доорн, что вашу историю мы будем держать в секрете.
И мы обеспечим вас защитой от Кьюдейна.
—	Благодарю вас!
—	Теперь надеюсь, вы сообщите нам, как вы провели сегодняшнее
утро? — как бы вскользь бросил инспектор.
—	Сегодняшнее утро? — Доорн изумленно уставился на него. — Но
вы же не... А, понимаю. Это просто формальность, не так ли? Мне
89

сообщили по телефону, что с сестрой случилось несчастье, и вызвали
в госпиталь. Я еще был в постели. Гульда и Сара ушли раньше меня.
Я прибыл в госпиталь около десяти часов и попытался найти доктора
Дженни, но мне это не удалось. Минут за пять до операции я пришел
в приемную, где была Гульда и молодой Морхаус, адвокат.
—	Значит, вы просто ходили туда-сюда? — Инспектор угрюмо грыз ус.
Эллери, подойдя ближе, улыбнулся Гендрику Доорну.
—	Миссис Доорн была вдовой, — заговорил он. — Почему же тог¬
да ее называли миссис Доорн? Разве ее девичья фамилия не Доорн?
Или она вышла замуж за дальнего родственника с такой же фамилией?
—	Понимаете, мистер Квин, — пропищал толстяк. — Эбигейл вы¬
шла замуж за Чарльза ван дер Донка, но когда он умер, она снова взя¬
ла девичью фамилию и прибавила «миссис» для солидности. Она очень
гордилась этой фамилией.
—	Могу это подтвердить, — лениво вставил Харпер, — так как я
навел справки перед тем, как мчаться в госпиталь.
—	О, у меня нет в этом ни малейшего сомнения. — Эллери тща¬
тельно протер очки. — Я просто полюбопытствовал. Теперь что каса¬
ется ваших долгов Майклу Кьюдейну, мистер Доорн. Вы упомянули
карты, скачки. А как насчет другой, более возбуждающей игры?
Говоря точнее — насчет дам?
—	Нет! — Лицо Доорна снова заблестело от выступившей испари¬
ны. — Что такое?
—	Прошу вас ответить на вопрос, мистер Доорн, — резко сказал
Эллери. — Есть ли в вашем списке женщины, которым вы до сих пор
должны деньги? Заметьте, что я как истый джентльмен не упоминаю
причины долга.
Доорн облизнул толстые губы.
—	Нет. Я... Я все заплатил.
—	Благодарю вас!
Инспектор внимательно посмотрел на сына. Эллери слегка кивнул
головой. Инспектор встал и осторожно положил руку на толстую лапу
Доорна.
—	Думаю, что на этот раз достаточно, мистер Доорн. Благодарю вас.
А насчет Кьюдейна не беспокойтесь. — Доорн, с трудом поднявшись
на ноги, вытер лицо. — Кстати, мы бы хотели ненадолго повидать мисс
Гульду. Пожалуйста, попросите ее выйти к нам.
—	Да-да. До свидания.
Доорн, переваливаясь, вышел из комнаты.
Оставшиеся посмотрели друг на друга. Инспектор Квин подошел
к телефону и позвонил в Главное полицейское управление. Пока он
беседовал со своим заместителем, Эллери пробормотал:
—	Вас не удивило, что наш приятель Доорн, этот колосс родосскиП,
так легко раскрыл перед нами свою неприглядную сущность, поведав
эту историю?
90

—	В том-то и дело, — протянул Харпер.
—	Вы имеете в виду, что, если Кьюдейн будет осужден за убийство Эби-
гейл Доорн, Гендрику Доорну не придется... — Сэмпсон сдвинул брови.
В этот момент в комнату вошла Гульда Доорн, опираясь на руку
Филиппа Морхауса.
После перекрестного допроса, учиненного инспектором и окруж¬
ным прокурором, сделавшего невозможным извинения и увертки,
Гульда Доорн признала, что за крепкими, толстыми стенами особняка
в стиле рококо царила непримиримая вражда.
Во время допроса Морхаус не отходил от девушки, его лицо потем¬
нело от гнева.
Эбигейл Доорн и Сара Фуллер, две старухи, грызлись между собой
за закрытыми дверьми, ругались, как торговки рыбой, неизвестно из-
за чего. Гульда, во всяком случае, этого не знала. Неделями эти две
женщины, престарелая вдова и старая дева, преждевременно увядшая
из-за своих навязчивых идей, жили бок о бок, не разговаривая, обра¬
щаясь друг к другу только в случае крайней необходимости. Никто не
слышал, чтобы они когда-нибудь перекинулись добрым словом. И все
же Сара Фуллер оставалась в услужении у Эбигейл Доорн.
—	А миссис Доорн никогда не собиралась уволить ее?
Девушка покачала головой.
—	Мама часто, выходя из себя, говорила, что она бы с удовольстви¬
ем рассталась с Сарой, но мы все знали, что это были только разгово¬
ры. Я часто спрашивала у мамы, почему они с Сарой не ладят? А она...
она смотрела как-то странно и говорила, что все это мои фантазии и
что женщина ее положения не может быть на короткой ноге со слуга¬
ми, независимо от их ранга. Но это... это было не похоже на маму. Я...
—	Я же рассказывал вам об этом, — вспылил Морхаус. — Что вы
ее мучаете?
Они не обратили на него внимания. Может, это и в самом деле
были простые домашние склоки? Иначе почему?
Инспектор внезапно прекратил разговор на эту тему.
На вопрос о том, как она провела сегодняшнее утро, Гульда под¬
твердила отчет Сары Фуллер, данный ей в приемной госпиталя.
—	Вы сказали, — продолжал инспектор, — что мисс Фуллер вышла
куда-то, оставив вас в приемной, и что мистер Морхаус присоединил¬
ся к вам вскоре после ухода мисс Фуллер. Мистер Морхаус был с вами
все время до того, как ушел, чтобы присутствовать при операции?
Гульда задумчиво поджала губы.
—	Да. То есть он выходил минут на десять. Я попросила Фила ра¬
зыскать доктора Дженни и узнать у него что-нибудь о маме, так как
Сара долго не возвращалась. Филипп вскоре вернулся и сказал, что не
нашел доктора. Разве я не права, Фил? Конечно, я могла что-нибудь
напутать.
91

—	Нет, все верно, — быстро ответил Морхаус.
—	А когда именно мистер Морхаус вернулся в приемную, мисс
Доорн? — деликатно осведомился инспектор.
—	О, я не помню. Сколько тогда было времени, Фил?
Морхаус закусил губу.
—	По-моему, примерно десять сорок, потому что я почти сразу пос¬
ле того ушел в амфитеатр, так как скоро должна была начаться опера¬
ция.
—	Понятно. — Инспектор встал. — Пожалуй, это все.
—	Скажите, мисс Доорн, — спросил Эллери, — мисс Даннинг сей¬
час здесь? Я бы хотел поговорить с ней.
—	Она ушла. — Гульда устало закрыла глаза и облизнула запек¬
шиеся губы. — Она была так добра, что приехала сюда со мной. Но
ей надо было вернуться в госпиталь. Она ведь работает там в отделе
общественной службы.
—	Мисс Доорн, — улыбнулся окружной прокурор, — я уверен, что
вы согласитесь помочь полиции всем, чем сможете. Нам хотелось бы
осмотреть личные бумаги миссис Доорн, так как в них может оказать¬
ся что-нибудь важное.
Девушка кивнула, ее бледное лицо исказила гримаса страха.
—	Да... Я... Я до сих пор не могу поверить...
—	В доме нет ничего, что могло бы вам помочь, — сердито сказал
Морхаус. — Все ее деловые бумаги у меня. Почему вы не уходите?
Он склонился над Гульдой. Девушка подняла голову и посмотрела
на него.
Оба вышли из комнаты.
Вызвали старого дворецкого. Его лицо было непроницаемым, но
необычайно ярко горели маленькие глазки.
—	Ваше имя — Бристол? — спросил инспектор.
—	Да, сэр. Гарри Бристол.
—	Как вы понимаете, я надеюсь, что вы будете говорить чистую
правду?
Дворецкий быстро заморгал.
—	О да, сэр!
—	Отлично! — Инспектор постучал указательным пальцем по лив¬
рее Бристола. — Миссис Доорн и Сара Фуллер часто ссорились?
—	Я... э-э...
—	Да или нет?
—	Ну... да, сэр.
—	Из-за чего?
Глаза дворецкого приняли беспомощное выражение.
—	Я не знаю, сэр. Они всегда спорили. Мы иногда слышали их ссо¬
ры, но никогда не знали причины. Они просто не выносили друг друга.
—	А вы уверены, что эта причина не известна никому из ваших
подчиненных?
92

—	Уверен, сэр. Мне кажется, они были слишком осторожны, что¬
бы ссориться о присутствии прислуги. Они всегда бранились в комна¬
те миссис Доорн или мисс Фуллер.
—	Вы давно служите здесь?
—	Двенадцать лет, сэр.
—	Это все.
Бристол поклонился и степенным шагом вышел из библиотеки.
—	Как насчет того, чтобы снова потрясти эту Фуллер, инспектор? —
заметил Харпер.
Но Эллери отрицательно покачал головой.
—	Оставим ее в покое. Она никуда не убежит. А вам, Пит, я удив¬
ляюсь. Она ведь нс головорез, а просто психически ненормальная
женщина.
Они встали и вышли из дома.
Эллери глубоко вдыхал свежий холодный январский воздух. Он шел
вместе с Харпером. Инспектор и Сэмпсон опередили их, быстро ша¬
гая к воротам, выходящим на Пятую авеню.
—	Что вы об этом думаете, Пит?
Репортер усмехнулся.
—	Все это какая-то чепуха, — сказал он. — Не вижу ни одного ре¬
ального пути к разгадке. Каждый имел возможность совершить убий¬
ство, и у очень многих был мотив.
—	А еще что?
—	Если бы я был инспектором, — продолжал Харпер, отшвыривая
ногой камешек с дороги, — я бы копнул немного на Уолл-стрит. Ста¬
рая Эбби разорила многих будущих Рокфеллеров. Может быть, у кого-
то в госпитале была причина отомстить ей за финансовое поражение.
Эллери улыбнулся.
—	Папа не новичок в своем деле, Пит. Он уже думал над этой вер¬
сией. Вас, может быть, заинтересует, что я уже исключил кое-какие
возможности.
—	Исключили? — Харпер уставился на Эллери. — Что вы имеете в
виду, старина? Ссоры миссис Доорн со своей компаньонкой?
Эллери покачал головой. Он перестал улыбаться, его лицо снова
омрачилось.
—	Туг есть что-то странное. Две старые карги, следуя совету Наполе¬
она, не выносят сор из избы. Это неестественно, Пит.
—	Значит, по-вашему, здесь есть какая-то глубокая тайна, а?
—	Я в этом уверен. Совершенно очевидно, что эта тайна позор¬
на и что Сара Фуллер ее знает. Как бы то ни было, это меня бес¬
покоит!
Мужчины влезли в ожидавшую их полицейскую машину. Вскоре
она тронулась, оставив на тротуаре сидевших в ней ранее троих детек¬
тивов. Они прошли через ворота и медленно зашагали по дорожке.
93

В эту минуту Филипп Морхаус вышел из дома, осторожно огляделся
вокруг и застыл как вкопанный, увидев приближающееся трио детек¬
тивов в штатском.
Застегнув пальто на все пуговицы, он сбежал со ступенек, прошмыг¬
нул мимо детективов, пробормотав извинения, и поспешил к воротам.
Сыщики устремились вслед за ним.
Выйдя на улицу, Морхаус, поколебавшись, свернул налево и, не
оглядываясь, зашагал в сторону деловой части города.
Три детектива разошлись в разных направлениях. Один последовал
за Морхаусом. Второй скрылся в кустах около дома. Третий поднялся
по лестнице и громко постучал в дверь.
Глава 16
ДОКТОР ПЕННИНИ
Окружной прокурор Сэмпсон спешил. Он опаздывал в свою кон¬
тору. Харпер вышел на Вест-Сайд и побежал к телефону. Полицей¬
ская машина с помощью сирены прокладывала себе дорогу сквозь
забитые в полуденное время транспортом улицы.
Сидя в автомобиле, инспектор Квин с мрачным видом размышлял
о том, чем ему предстояло заняться, когда он доберется до большого
каменного здания на Сентрал-стрит.
Поиски таинственного посетителя Дженни, обследование одежды
самозванца с целью найти ее истинного обладателя, розыски магазина
или лавки, где был продан плотный шнур, послуживший орудием убий¬
ства, систематизация запутанных нитей, ведущих неизвестно куда.
— Большинство из них безнадежны! — вслух, довольно громко про¬
изнес инспектор.
Машина резко затормозила у Голландского мемориального госпи¬
таля. Эллери вылез на тротуар, и автомобиль, набрав скорость, быстро
исчез среди транспортной сутолоки.
Второй раз за сегодняшний день Эллери Квин поднимался по
ступеням госпиталя.
Айзек Кооб дежурил в вестибюле, болтая с полисменом. У главно¬
го лифта Эллери увидел доктора Минчена.
Он бросил взгляд в коридоры.. У входа в анестезионную стоял
детектив, оставленный там час назад. В главной приемной сидели и
беседовали полицейские. Из коридора справа навстречу ему три
человека ташили громоздкое фотографическое оборудование.
Эллери и доктор Минчен зашагали направо и свернули в восточ¬
ный коридор. Они прошли телефонную будку, в которой была най¬
дена брошенная одежда. Будка была опечатана. Идя дальше, в сторону
северного коридора, Эллери обратил внимание на закрытую дверь сле¬
ва и остановился.
94

—	Это наружная дверь лифта приемной операционного зала, не так
ли, Джон?
—	Да. Там двойная дверь, — уныло ответил Минчен. — В лифт
можно войти из этого коридора и из приемной. Дверь из коридора
используется, когда пациента привозят на операцию из палаты на
этом этаже. Иначе пришлось бы везти кругом, через южный коридор.
—	Хорошо придумано, — заметил Эллери. — Впрочем, как и все
здесь. Я вижу, наш славный сержант уже опечатал дверь.
Вскоре они вошли в кабинет Минчена.
—	Расскажите мне немного об отношениях Дженни с другими со¬
трудниками, — попросил Эллери. — Мне бы хотелось узнать, как к
нему здесь относятся.
—	К Дженни? Он, конечно, человек трудный, и ладить с ним не¬
легко. Но все уважают его как отличного хирурга.
—	По-вашему, — осведомился Эллери, — у Дженни в госпитале нет
врагов?
—	Врагов? Думаю, что нет. Разве только кто-нибудь питает к нему
скрытую неприязнь, о чем мне неизвестно. — Минчен задумчиво под¬
жал губы. — Если подумать, то здесь есть один человек, который на
ножах со стариком.
—	В самом деле? Кто же он?
—	Доктор Пеннини. Заведующая или, вернее, бывшая заведующая
акушерским отделением.
—	Но почему?
Минчен поморщился.
—	Доктор Пеннини в этом не виновата. Причина — в демонстра¬
ции привязанности покойной к Дженни.
По лицу Эллери пробежала тень.
—	Понятно. Значит, они на ножах, и тут вопрос мелкой професси¬
ональной ревности. Ну...
—	Вовсе не мелкой, Эллери. Вы не знаете доктора Пеннини, иначе
вы бы так не сказали. В ее жилах течет латинская кровь, поэтому она
вспыльчива, мстительна и далеко не...
—	Что такое?
Минчен казался удивленным.
—	Я, кажется, сказал, что она мстительна. Сам не знаю почему.
Эллери закурил сигарету.
—	Бывает. Я бы хотел взглянуть на эту вашу Пеннини.
—	Пожалуйста. — Минчен снял трубку и набрал номер. — Доктор
Пеннини? Это Джон Минчен. Хорошо, что я так легко вас разыскал,
а то вы обычно носитесь неизвестно где. Не могли бы вы на минуту
заглянуть ко мне в кабинет, доктор? Нет, ничего особенного. Просто
знакомство и несколько вопросов. Да. Пожалуйста.
Эллери чистил ногти, пока не послышался стук в дверь. Оба муж¬
чины встали, и Минчен громко сказал:
95

—	Войдите!
Дверь открылась, и в комнату вошла коренастая женщина в белом
халате. Ее движения были быстрыми и нервными.
—	Доктор Пенни ни, позвольте мне представить вам мистера Элле¬
ри Квина. Мистер Квин, как вы, возможно, знаете, помогает в рассле¬
довании убийства миссис Доорн.
—	В самом деле? — Голос у нее был низкий и гортанный, почт
мужского тембра. Уверенной походкой подойдя к креслу, она села.
Внешность доктора Пеннини была необычной. Кожа у нее была
смуглой, оливкового оттенка. Над верхней губой виднелись небольшие
усики. Черные волосы, придерживаемые сбоку белой заколкой, были
аккуратно разделены прямым пробором. Угадать ее возраст было не¬
легко — по виду ей можно было дать и тридцать пять, и пятьдесят лет.
—	Насколько я понял, — мягко заговорил Эллери, — вы уже много
лет работаете в Голландском мемориальном госпитале?
—	Вы правы. Дайте мне, пожалуйста, сигарету. — Происходящее,
казалось, ее забавляло.
Эллери протянул ей свой отделанный золотом портсигар и поднес
к сигарете спичку. Женщина глубоко затянулась, разглядывая его с яв¬
ным любопытством.
—	Знаете, — продолжал он, — расследуя убийство миссис Доорн,
мы столкнулись с каменной стеной. Все кажется совершенно необъ¬
яснимым. Поэтому я задаю вопросы всем и каждому. Насколько хо¬
рошо вы знали миссис Доорн?
Доктор Пеннини прищурила черные глаза.
—	Вы подозреваете меня в ее убийстве?
—	Мой дорогой доктор...
—	Выслушайте меня, мистер Эллери Квин. — У ее полных красных
губ появились твердые складки. — Я плохо знала миссис Доорн, и мне
ничего не известно об ее убийстве. Если вы думаете, что это сделала
я, то зря теряете время. Ну, вы удовлетворены?
—	Едва ли, — уныло пробормотал Эллери. Однако его глаза сузи¬
лись. — И я вовсе не пришел к подобному выводу относительно вас.
Причина, по которой я задал свой вопрос, в том, что если вы хорошо
знали миссис Доорн, то, возможно, назовете ее предполагаемых вра¬
гов. Можете вы это сделать?
—	К сожалению, не могу.
—	Доктор Пеннини, давайте прекратим игру в прятки. Я намерен
быть совершенно откровенным. — Эллери закрыл глаза и откинул го¬
лову на спинку кресла. — Скажите, — внезапно он выпрямился и ус¬
тремил на нее острый взгляд, — вы никогда не угрожали миссис Доорн
в присутствии свидетелей?
Доктор Пеннини была, судя по выражению ее лица, слишком изум¬
лена, чтобы сердиться. Минчен протестующе поднял руку и, испуган¬
но глядя на Эллери, пробормотал какие-то извинения.
96

—	Угрожали или нет? — сурово переспросил Эллери. — В этом
здании?
—	Какая нелепость! — Она невесело рассмеялась, вызывающе от¬
кинув голову. — Кто рассказал вам эту дурацкую историю? Я едва зна¬
ла ее и никогда не угрожала ни ей, ни вообще кому бы то ни было.
Только... — Внезапно она смущенно умолкла, бросив взгляд на докто¬
ра Минчена.
—	Только — что? — настаивал Эллери. Суровое выражение его лица
сменилось улыбкой.
—	Ну... видите ли... я как-то сделала несколько некрасивых заме¬
чаний в адрес доктора Дженни, — покраснев, объяснила она. — Но это
были не угрозы, и направлены они были никак не против миссис До-
орн. Так что я не понимаю...
. — Отлично! — Эллери просиял. — Так, значит, это был доктор Джен¬
ни, а не миссис Доорн. Очень хорошо, доктор Пеннини. Что же вы име¬
ете против доктора Дженни?
—	Ничего личного. Полагаю, вы уже слышали... — она снова по¬
косилась на доктора Минчена, который при этом покраснел и отвел
взгляд, — что из-за вмешательства миссис Доорн меня сместили с
должности заведующей акушерским отделением? Естественно, я воз¬
мутилась и обижена до сих пор. Я уверена, что причиной послужило
то, что доктор Дженни что-то нашептал обо мне старой леди. Очевид¬
но, тогда, в пылу гнева, я сказала какую-то гадость, а доктор Минчен
и еще несколько человек это слышали. Но какое это имеет отно¬
шение к...
—	Да, я вполне вас понимаю, — сочувственно произнес Эллери, а
доктор Пеннини презрительно фыркнула. — Теперь, доктор, несколь¬
ко чисто формальных вопросов. — Пожалуйста, опишите мне все ваши
передвижения по госпиталю за сегодняшнее утро.
—	Ваша цель мне ясна, дорогой сэр, — холодно ответила она. —
Мне нечего скрывать. Сегодня в восемь утра у меня была опера¬
ция — преждевременные роды. Близнецы, если это вам интересно.
Пришлось делать кесарево сечение, и один погиб. Мать, может быть,
тоже скоро умрет. Потом я позавтракала и сделала обычный обход
больных. Доктор Дженни подобными мелочами не занимается, —
саркастически добавила она. — Я осмотрела примерно тридцать пять
женщин и множество горланящих младенцев. Так что почти все утро
я провела в бегах.
—	И вы не пробыли ни в одном месте настолько долго, чтобы обес¬
печить себе алиби?
—	Если бы я нуждалась в алиби, то я бы о нем позаботилась, —
огрызнулась она.
—	При определенных обстоятельствах могли и не позаботиться, —
пробормотал Эллери. — И вы до сего времени не выходили из гос¬
питаля?
4 Яд в коктейле
97

—	Нет.
—	Хорошо, доктор. А вы не могли бы дать правдоподобное объяс¬
нение этой странной истории?
—	Нет.
—	Вы уверены?
—	Если бы я могла, то я бы это сделала.
—	Я запомню это. — Эллери встал. — Благодарю вас.
Доктор Минчен смущенно поднялся. Оба молча стояли, пока за
женщиной не захлопнулась дверь. Усмехнувшись, Минчен опустился
в свое вращающееся кресло.
—	Ну, как она вам?
—	Вполне! — Эллери снова закурил. — Кстати, Джон, вы не знае¬
те, Эдит Даннинг сейчас в госпитале? Я не говорил с ней с тех пор,
как она ушла проводить Гульду Доорн домой.
—	Сейчас узнаем. — Минчен позвонил по телефону. — Нет, ее здесь
нет. Недавно она вышла по какому-то делу.
—	В данный момент это не важно. — Эллери глубоко затянулся. —
Интересная женщина. — Он выпустил облачко дыма. — Поневоле ка¬
жется, Джон, что Еврипид был не так уж не прав, говоря: «Ненавижу
ученых женщин». И не думайте, что этот греческий афоризм не согла¬
суется с классическим изречением Байрона.
(Это замечание становится ясным, если понять, какую цитату имел
в виду мистер Квин. Мы попросили мистера Мак-К. пояснить сказан¬
ное мистером Квином, что он смог сделать лишь с большим трудом.
Речь шла о малоизвестной цитате: «Я ненавижу коренастых женщин».
Несомненно, мистер Квин говорил о докторе Пеннини, так как, со¬
гласно его собственным описаниям, она была и «ученая», и «коренас¬
тая». — Примем, ред.)
—	Ради Бога! — простонал Минчен. — О ком вы говорите — о мисс
Даннинг или о докторе Пеннини?
—	Это не имеет значения. — И Эллери, вздохнув, потянулся за сво¬
им пальто.
Глава 17
ОБОРВАННЫЕ НИТИ
Товарищеские отношения между инспектором Квином и Эллери
никогда не проявлялись так отчетливо, как во время приема пищи.
Часы завтрака, обеда и ужина неизменно сопровождались воспомина¬
ниями, веселыми шутками и болтовней. Описание Квинов у себя дома,
вместе с прислуживающим им юным Джуной, в зимние вечера, когда
в комнате потрескивал камин, а снаружи, на 87-й улице, свистел ве¬
тер, сотрясавший оконные стекла, прочно вошло в историю и много¬
кратно воспето в кулуарах полицейского департамента.
98

(В детективных романах всему должно быть свое место. Но здесь
мы не даем подробного описания более или менее известного обита¬
лища Квинов на 87-й улице по той причине, что оно было представ¬
лено в романе, изданном раньше «Тайны голландского башмака», хотя
рассказанные в нем события произошли позже. Я имею в виду «Тайну
римской шляпы». — Примеч. ред.)
Но январским вечером, последовавшим за убийством Эбигейл До-
орн, эти традиции были нарушены.
В доме не было слышно ни смеха, ни шуток. Эллери, погруженный
в мрачные размышления, дымил сигаретой над полупустой чашкой
кофе. Инспектор, ежась и покашливая, сгорбившись, сидел в большом
кресле у камина. Он стучал зубами, несмотря на то что был облачен в
три старых халата. Джуна, всегда чутко реагирующий на настроение
хозяев, убирал посуду в совершенно несвойственном ему гробовом
молчании.
Первый этап поисков завершился позорным провалом. Таинствен¬
ного Суансона до сих пор не нашли. Агентам сержанта Вели не уда¬
лось обнаружить ни малейшего следа, хотя они произвели тщательную
проверку всех Суансонов в городе. Все Главное управление было под¬
нято на ноги, инспектор не отходил от телефона. Отчеты детективов,
прочесывающих больницы и другие медицинские учреждения, не про¬
лили света на происхождение хирургического одеяния, найденного в
телефонной будке. Розыски магазина, в котором был куплен шнур, ка¬
зались безнадежными, а химический анализ шнура ничего не показал.
Проверка финансовых соперников Эбигейл Доорн все еще не прине¬
сла плодов. Деловые бумаги убитой выглядели такими же невинными,
как школьные тетрадки. В довершение всего только что позвонил
окружной прокурор Сэмпсон и сообщил о результатах своих пере¬
говоров с мэром и губернатором. Оба шумно требовали от полиции
немедленных действий. Газетчики рыскали по управлению и не пре¬
кращали осаду строго охраняемого места преступления.
Таково было положение дел, когда инспектор, вне себя от бес¬
сильной злобы, беспомощно сидел в кресле, а Эллери упорно молчал,
поглощенный невеселыми думами.
При звуке телефонного звонка Джуна вылетел из кухни и поднял
трубку.
—	Вас, папаша Квин.
Старик бросился к телефону, дрожа как в лихорадке и облизывая
пересохшие губы.
—	Алло? Кто? Томас? Ну... — Его голос стал резким. — Так... Что?
Ничего себе! Не вешайте трубку. — Инспектор обернулся к Эллери, его
лицо было желтым, как пергамент. — Совсем скверно, сынок. Джен¬
ни ускользнул от Риттера!
Вздрогнув, Эллери вскочил на ноги.
—	Чушь какая-то! — пробормотал он. — Разузнай поподробнее, папа.
99

—	Алло! Алло! — закричал в трубку инспектор. — Томас! Передай¬
те от меня Риттеру, что ему придется дать толковое объяснение, ина¬
че он получит хорошую взбучку! А о Суансоне до сих пор никаких
новостей? Ну, так вы будете работать всю ночь! Что? Молодчина Хссс!
Да, я знаю. Сегодня он тайком пробрался в дом, пока мы там были.
Хорошо, Томас. Пусть Риттер возвращается в отель к Дженни и сидит
там... Да, так лучше.
—	Что там произошло? — осведомился Эллери, когда старик подо¬
шел к креслу и протянул руки к огню.
—	Многое. Дженни живет в «Тейритон-отеле» на Мэдисон-авеню.
Риттер следил за ним весь день. Все время он торчал у подъезда дома,
а в пять тридцать Дженни быстро вышел, поймал такси и поехал куда-
то в северном направлении. Риттер сделал грубую ошибку — не сразу
сел в такси. Это случилось так быстро, что парализовало его... Вскоре
он догнал такси Дженни, но потерял его среди других машин. Снова
он обнаружил его на 42-й улице. Дженни в это время как раз вышел
из автомобиля у Гранд-Сентрал, заплатил шоферу и тут же скрылся в
вокзале. Больше его не видели!
—	Да, не повезло, — задумчиво промолвил Эллери. — Конечно, туг
напрашивается единственное объяснение.
—	Естественно. Он отправился предупредить Суансона. — Старик
помрачнел еще сильнее. — Риттер попал в пробку, и к тому времени,
когда он добрался до вокзала, Дженни уже исчез. Он сразу же поднял
на ноги целый отряд копов, чтобы проследить за ушедшим поездом.
Но это оказалось бесполезным... все равно что искать иголку в стоге
сена.
—	Итак, — нахмурившись, сказал Эллери, — нам практически из¬
вестно, что Дженни поехал предупредить Суансона и что Суансон, сле¬
довательно, живет где-то в пригороде.
—	Это уже приняли к сведению. В пригороде по указанию Томаса
действует целая группа. — Внезапно глаза инспектора сверкнули. —
Один проблеск света все-таки появился. Знаешь, что сделала эта пси¬
хопатка Фуллер?
—	Сара Фуллер? Что же?
—	Примерно час назад она выскользнула из дома Доорнов. Хесс
последовал за ней и проследил ее до дома доктора Даннинга! Что ты
об этом думаешь?
Эллери уставился на. отца.
—	Доктор Даннинг? — протянул он. — Это интересно. А что еще
выяснил Хесс?
—	Почти ничего. Хватит и этого. Она оставалась там полчаса, а
выйдя, взяла такси и вернулась к Доорнам. Хесс сообщил это по те¬
лефону. Он все еще там вместе с остальными.
—	Сара Фуллер и доктор Луциус Даннинг, — пробормотал Эллери.
Он сел и забарабанил по скатерти, глядя на огонь. — Эта комбинация
100

специально для тебя... — Внезапно он улыбнулся отцу. — Пророчица
и целитель. Классическое несоответствие.
—	Действительно забавно, — сказал инспектор, кутаясь в халат. —
Мы должны разобраться в этом утром.
—	Очевидно, — со странным удовлетворением промолвил Элле¬
ри, — следуя славянской пословице: «Утро вечера мудренее*. Ладно,
посмотрим.
Старик не ответил. Довольное выражение исчезло с лица Эллери так
же быстро, как появилось. Он встал и направился в свою спальню.
Глава 18
ЗАСЕДАНИЕ В МУНИЦИПАЛИТЕТЕ
Шум, поднятый прессой на следующий день после убийства Эби-
гейл Доорн, отозвался эхом во всем мире.
Во вторник утром все газеты Соединенных Штатов поместили на
первых полосах обширные статьи с броскими заголовками, содержа¬
щими, однако, жалкую горсточку фактов.
Нью-йоркская пресса, в частности, компенсировала скудность све¬
дений пространными историями о головокружительной карьере Эби-
гейл Доорн, ее грандиозных финансовых операциях, бесчисленных
актах благотворительности и деталях ее романа с давно усопшим
Чарльзом ван дер Донком. Одна газета начала поспешно публиковать
серию статей, озаглавленную «Биография Эбигейл Доорн».
Содержавшиеся во многих газетах слегка завуалированные стрелы
критики были направлены на комиссара полиции, на инспектора Кви¬
на, на полицейский департамент в целом, а в некоторых случаях, оче¬
видно по политическим мотивам, даже на мэра. «Двадцать четыре
драгоценных часа канули в вечность, — гласила одна из негодующих ста¬
тей, — но ни малейшего факта или улики, которые могли бы привести к
разоблачению подлого убийцы, чья кровавая рука лишила жизни эту
благороднейшую женщину задолго до положенного срока, не было
обнаружено...» «Неужели доблестный инспектор Квин после многолет¬
ней успешной охоты за преступниками потерпит неудачу в этом самом
важном из всех его расследований?» — вопрошала другая статья.
А третья статья категорически заявляла, что полиция крупнейшего
в мире города ныне получила блестящую возможность доказать пол¬
ную беспомощность своих попыток поднять уровень морального обли¬
ка этого безнравственного общества.
Единственным органом печати, не предававшимся стенаниям и
вздохам и не метавшим на полицию громы и молнии, была, как ни
странно, газета, в которой сотрудничал Пит Харпер.
Чтобы пробудить от спячки чиновничий аппарат, не нужно было
ядовитых инсинуаций и обвинений прессы. Общественные и полити¬
ки

ческие круги тотчас всполошились, что сразу же отозвалось в минис¬
терствах. Важные «шишки» всех мастей атаковали мэра телеграммами,
телефонными звонками и персональными требованиями скорейшего
свершения правосудия.
Уолл-стрит, встревоженная финансовыми волнениями и не имею¬
щая возможности остановить неизбежное падение акций и растущую
панику, пребывала в неописуемом гневе.
Правительство проявляло необычайный интерес к делу. Сенатор, в
чьем штате Эбигейл Доорн имела крупную земельную собственность,
выступил в конгрессе с пламенной речью.
Здание муниципалитета было захвачено водоворотом бесконечных
конференций. Инспектора Квина нигде нельзя было найти, сержант
Вели решительно отказался разговаривать с репортерами. По всему
городу циркулировали слухи, что Эбигейл Доорн задушил собствен¬
ными руками некий могущественный и влиятельный бизнесмен, мстя¬
щий за позорное поражение, которое он потерпел в финансовой войне
с покойной. Явная абсурдность подобной сплетни не тормозила воз¬
никновения других, так что они оказали некоторое воздействие даже
на официальные круги.
Во вторник днем группа людей тайно собралась в уединенном ка¬
бинете апартаментов мэра. Вокруг стола для совещаний, погруженные
в клубы табачного дыма, сидели сам мэр, комиссар полиции, окруж¬
ной прокурор Сэмпсон со своими помощниками, представитель муни¬
ципалитета и полдюжины секретарей. Инспектор Квин отсутствовал.
В комнате царило подавленное настроение. Собравшиеся обсужда¬
ли дело, рассматривая его со всех возможных углов зрения, в то время
как шумная орда репортеров осаждала другие кабинеты, выклянчивая
интервью.
Мэр держал в руке пачку докладов, подписанных инспектором Квином,
которые давали скрупулезное описание всех деталей, фактов, бесед,
происшедших за сутки. Все подозреваемые были тщательно обсуждены.
Представитель муниципалитета был удовлетворен тем, что в убийстве
оказался замешан Майкл Кьюдейн, возможно направляемый таинствен¬
ным врагом миссис Эбигейл Доорн. Упорное молчание доктора Дженни,
поиски Суансона также служили предметом бесплодных дебатов.
Казалось, совещание обречено на провал. Не было обнаружено ни¬
чего нового, что определило бы дальнейшие действия. Телефон, свя¬
зывающий кабинет с Главным полицейским управлением, стоял
наготове под рукой у комиссара — он постоянно звонил, сообщая об
очередной неудаче в расследовании весьма скудного количества фак¬
тов, которыми они располагали.
Как раз в этот критический момент в комнату вошел личный сек¬
ретарь мэра, держа в руках толстый запечатанный конверт, адресован¬
ный комиссару полиции.
102

Комиссар вскрыл его и пробежал глазами верхнюю страницу, на¬
печатанную на машинке.
—	Специальный доклад инспектора Квина, — пробормотал он. —
Более подробное сообщение прибудет позже. Посмотрим. — Комиссар
молча углубился в чтение. Внезапно он протянул бумаги сидевшему
рядом с ним стенографисту.
—	Ну-ка, Джейк, прочтите это вслух.
Клерк начал быстро читать ясным низким голосом:
—	<tДоклад о Майкле Къюдейне.
Во вторник в десять пятнадцать утра Кьюдейн, по мнению врачей,
был уже в состоянии дать устные показания относительно возможных
связей с делом Доорн. Он был допрошен в комнате триста двадцать
восемь Голландского мемориального госпиталя, куда его поместили
вчера после операции. Он слаб, и его беспокоят сильные боли.
Кьюдейн заявил, что ему ничего не известно об убийстве. Сначала
ему задали вопрос, с целью подтвердить рассказ доктора Байерса и
медсестры Грейс Оберман, о неизвестном в халате и маске, прошед¬
шем через анестезионную в приемную операционного зала в понедель¬
ник утром, когда Кьюдейн лежал в анестезионной, ожидая наркоза,
который ему должны были дать перед аппендэктомией. Он подтвер¬
ждает, что видел человека в белом халате, шапочке, хирургической мас¬
ке и т.д., вошедшего из южного коридора и быстро проследовавшего
вышеописанным путем. Как Он выходил, Кьюдейн не видел, так как
его почти тотчас же усыпили эфиром. Идентифицировать этого чело¬
века он не может. Ему показалось, что тот прихрамывал, но он в этом
не уверен. Это, однако, можно не принимать в расчет: доктор Байерс
и мисс Оберман утверждают то же самое.
Кьюдейна подробно расспросили о Гендрике Доорне. Так как
Доорну было обещано держать в тайне его показания, Кьюдейну
сообщили, что за Доорном наблюдали и его подозрительное поведе¬
ние привело к обыску его апартаментов, где не было найдено ничего
предосудительного, кроме записки, намекающей на какие-то отноше¬
ния с Кьюдейном. Ю»юдейн как будто поверил этой вымышленной
истории.
Спрошенный о характере вышеупомянутых отношений, Кьюдейн
признал, что одолжил Доорну большую сумму денег с условием, что
Доорн вернет ему долг и пятнадцать процентов сверх того, когда по¬
лучит свою долю наследства.
Он это заявил без показной бравады, ибо в этой истории ему нече¬
го бояться или скрывать, так как здесь нет ничего преступного.
На вопрос инспектора Квина: «А вас никогда не одолевало иску¬
шение, Майкл, немного ускорить кончину миссис Доорн, чтобы
скорее получить свои денежки?» — Кьюдейн ответил: «Как вам не
стыдно, инспектор! Вы же знаете, что я никогда даже в мыслях не
допустил бы такого!»
103

Под нажимом он признал, что торопил Гендрика Доорна с уплатой
долга и что не удивился бы, если бы узнал, что Доорну известно об
убийстве своей сестры больше, чем он утверждает.
Вопрос инспектора Квина: «А что здесь делали Малыш Уилли, Ку¬
сака и Джо Ящерица? Выкладывайте начистоту, Майкл!»
Ответ Кьюдейна: «Вы засадили их в каталажку, верно? Но к этому
убийству они не имеют никакого отношения, инспектор. Они находи¬
лись здесь, чтобы охранять меня, так как делать это самостоятельно я
не мог. Против них у вас ничего нет».
Вопрос инспектора Квина: «Надеюсь, Майкл, здоровью Доорна ни¬
что не угрожает?»
Ответ Кьюдейна: «Он в такой же безопасности, как новорожден¬
ный младенец. Думаете, мне очень хочется лишиться ста десяти тысяч?
Ничего подобного!»
Заключение: у Кьюдейна железное алиби. В момент совершения пре¬
ступления он был под наркозом. Улик против Джо Ящерицы, Кусаки и
Малыша Уилли также нет, кроме их присутствия в госпитале во время
убийства. Так что против них возбуждать дело не имеет смысла».
Осторожно положив доклад на стол, клерк, откашлявшись, взялся
за другой.
—	Снова пустой номер, — проворчал комиссар. — Этот Кьюдейн
скользкий, как угорь, мистер мэр. Но если он что-нибудь скрывает, то
Квин у него все вызнает.
—	Ладно, — прервал мэр. — Это ни к чему не приведет. О ком сле¬
дующий доклад?
Клерк начал читать:
—	«Доклад о докторе Луциусе Даннинге.
Доктор Даннинг был допрошен в тринадцать пять в своем кабине¬
те в Голландском мемориальном госпитале. Его обвинили в тайном
свидании с Сарой Фуллер в понедельник вечером. Он выглядел рас¬
строенным, но отказался сообщить причину визита Сары Фуллер и
тему их беседы. Утверждает, что это был визит чисто личного характе¬
ра, не имеющий никакой связи с преступлением.
Ни просьбы, ни угрозы ареста не имели успеха. Даннинг заявил,
что вынужден терпеть любые оскорбления, но подаст в суд за клевету
и незаконный арест, если подобная мера будет применена.
Для ареста Даннинга нет никаких причин или улик. Следователь¬
но, его придется отложить. На вопрос, хорошо ли он знает Сару Фул¬
лер, Даннинг ответил «нет» и отказался дать дальнейшие разъяснения.
Последующие действия: послали человека допросить других оби¬
тателей дома Даннингов. Миссис Даннинг видела мисс Фуллер у себя
дома в понедельник вечером, но решила, что та просто пришла по¬
советоваться с врачом. Она знает ее только благодаря некоторым
контактам с покойной по общественным вопросам. Эдит Даннинг не
было дома во время получасового пребывания там Сары Фуллер.
104

Служанка показала, что мисс Фуллер пробыла полчаса вместе с
доктором Даннингом в его приемном кабинете за закрытой дверью.
Выйдя от Даннингов, Сара Фуллер вернулась в особняк Доорнов
согласно докладу АА7 (о Доорне).
Заключение: невозможно принять никаких мер, кроме некоторого дав¬
ления в пределах разумного, для выяснения предмета беседы между Сарой
Фуллер и доктором Даннингом. Для того чтобы считать эту беседу связан¬
ной с убийством, нет никаких причин, за исключением секретной обста¬
новки, в которой она проходила. Сара Фуллер и Даннинг находятся под
наблюдением. О дальнейшем развитии событий будет доложено*.
—	По-прежнему ничего, — расстроенно пробормотал мэр. — Мне
остается только пожалеть ваш департамент, комиссар, если не будет ре¬
зультатов. А этот Квин достаточно компетентен, чтобы поручать ему
такое дело?
Представитель муниципалитета заерзал на стуле.
—	Послушайте, — с раздражением заговорил он. — Мы едва ли мо¬
жем ожидать, чтобы этот ветеран совершал чудеса. Как бы то ни было,
со времени убийства прошло всего тридцать часов. Мне кажется, что
он не упустил ни одной нити. Я...
—	К тому же, — вмешался комиссар, — это ведь дело рук не обыч¬
ного гангстера, когда полиции остается только получить сведения че¬
рез осведомителей. Оно выходит за рамки стандартных преступлений.
Мне кажется, мистер мэр...
Мэр воздел руки к небу.
—	Кто следующий?
—	Эдит Даннинг.
Взяв следующий лист, клерк приступил к чтению:
—	«(Доклад об Эдит Даннинг.
Ничего интересного. Ее передвижения в понедельник утром не вы¬
зывают подозрений, хотя полностью их проверить нельзя, очевидно
потому, что она до операции несколько раз выходила из госпиталя и
возвращалась назад. Подтвержденными ее показания можно считать
лишь начиная с прихода в амфитеатр.
Мисс Даннинг не может дать никаких объяснений преступления
или указать на его возможный мотив (как и ее отец, доктор Даннинг).
Она хорошо знает Гульду Доорн, но не в состоянии объяснить причи¬
ну прохладных отношений между своим отцом и миссис Доорн, если
не считать заявления, что они никогда не были особенно дружны.
Заключение: дальнейшее расследование по этой линии ничего не даст*.
—	О, безусловно, — вздохнул мэр. — Кто следующий? Давайте по¬
скорее покончим с этим.
Клерк продолжал читать:
—	«Дополнительный доклад о докторе Дженни». — Здесь он сделал
паузу, так как внимающая ему аудитория начала перешептываться,
придвинув свои стулья ближе к столу. Затем возобновил чтение:
105

— «Дополнительный доклад о докторе Дженни.
В понедельник вечером доктор Дженни вернулся к себе в «Тейрн-
тон-отель», выйдя из такси в двадцать один ноль семь, согласно
докладу Риттера, которому было поручено наблюдение за Дженни.
Водитель такси Моррис Коухем — Объединенная корпорация так¬
систов, лицензия №260954 (следует помнить, что незадолго до убий¬
ства миссис Доорн полицейский департамент издал приказ, обязы¬
вающий всех таксистов иметь специальную полицейскую лицензию с
номером. — Примем, ред.) — в своих показаниях заявил, что он подо¬
брал пассажира у Гранд-Сентрал, и тот велел отвезти его в «Тейритон-
отель». Остаток вечера Дженни пробыл у себя. Ему часто звонили по
телефону друзья и коллеги, по поводу смерти миссис Доорн. Сам Джен¬
ни никому не звонил.
Сегодня утром в одиннадцать сорок пять Дженни снова допраши¬
вали относительно Суансона. Дженни выглядел больным и обеспоко¬
енным, держался замкнуто и настороженно. Отказался говорить о
Суансоне и его местопребывании.
Вопрос инспектора Квина: «Доктор Дженни, вчера вечером вы на¬
рушили мое распоряжение. Я ведь говорил вам, чтобы вы не покида¬
ли города. Что вы делали на Гранд-Сентрал вчера в шесть вечера?»
Ответ доктора Дженни: «Я не покидал города. А на вокзал я ез¬
дил, чтобы аннулировать заказанный билет в Чикаго. Вчера я сказал
вам, что собираюсь туда, но вы запретили мне ехать. Поэтому я решил,
что медицинской конференции придется обойтись без меня».
Вопрос. «Значит, вы просто аннулировали заказ и не садились в
поезд?»
Ответ: «Я же сказал. Вы можете это легко проверить».
Примечание: проверка подтвердила, что заказ доктора Дженни дей¬
ствительно был аннулирован на Гранд-Сентрал как раз в то время,
когда он был там. Кассир не смог описать человека, который отка¬
зался от билета, — он его не запомнил. Невозможным оказалось и
подтвердить заявление Дженни, что он не покупал билета в другое
место.
Вопрос. «Вы вышли из отеля в пять тридцать, добрались до вокзала
около шести, а к себе в отель вернулись уже после девяти. Не станете
же вы утверждать, что вам потребовалось три часа, чтобы отказаться
от билета, хотя это легко можно было сделать по телефону!»
Ответ: «Разумеется, это заняло у. меня только несколько минут.
Выйдя из Гранд-Сентрал, я долго гулял по Пятой авеню и Сентрал-
парку. Я был в подавленном настроении, хотел подышать свежим воз¬
духом и побыть один».
Вопрос: «Если вы были в Сентрал-парке, то каким же образом вь
взяли такси у Гранд-Сентрал и вернулись в нем домой?»
Ответ: «Часть пути я прошел пешком, но потом почувствовал себ:
слишком утомленным».
106

Вопрос: «Во время вашей прогулки, доктор, вы не встречали нико¬
го и не разговаривали ни с кем, кто мог бы подтвердить ваш рассказ?»
Ответ: «Нет».
Вопрос мистера Эллери Квина: «Вы ведь умный человек, не так ли,
доктор?»
Ответ: «Такова моя репутация».
Вопрос: «Вы ее вполне заслужили. Тогда интересно, как ваш острый
ум оценит следующий анализ. Допустим, что в течение короткого про¬
межутка времени кто-то в госпитале выдал себя за вас. Для этой цели
самозванцу необходимо было временно устранить вас со сцены. И
вдруг к вам за пять минут до начала великого перевоплощения явля¬
ется джентльмен по имени Суансон, беседует с вами как раз в то вре¬
мя, когда Эбигейл Доорн отошла в мир иной, и отпускает вас, когда
самозванец, по расчетам, уже должен был ускользнуть. Итак, что вы
об этом думаете?»
Ответ: «Простая случайность, и ничего больше! Я уже говорил вам,
что мой посетитель не имеет никакого отношения к этой злополучной
истории!»
Будучи открыто предупрежден, что если он не раскроет личность
Суансона, то его задержат как важного свидетеля, Дженни продолжал
хранить молчание, но с лица его не сходило выражение тревоги.
Заключение: Дженни лгал, говоря, что провел время с шести до
девяти, гуляя по улицам. Очевидно, он купил билет в какое-то не¬
известное место, возможно находящееся неподалеку от Пью-Йорка, и
отправился туда на поезде. Сейчас мы проверяем все отошедшие в то
время поезда с целью найти кондуктора или пассажира, который смог
бы опознать в Дженни человека, ехавшего в эти часы с ним в вагоне.
Пока это не дало результатов.
Задержка доктора Дженни без явных доказательств его лжи (опо¬
знание его было бы таким доказательством) ничего не даст.
И в любом случае, даже если его опознают, арест Дженни не прине¬
сет пользы, если он не приведет нас к Суансону. Очень возможно, что
из-за упрямства Дженни мы придаем инциденту с Суансоном большее
значение, чем он того заслуживает. Против Дженни у нас нет ничего,
кроме его отказа сообщить о местопребывании важного свидетеля».
Клерк бесшумно положил доклад на стол. Мэр и комиссар мрачно
посмотрели друг на друга. Наконец мэр вздохнул и пожал плечами.
—	Я склонен согласиться с заключением инспектора, — сказал он. —
Несмотря на негодование газетчиков, я вижу, что ваши люди действуют
умело и помнят пословицу: «Поспешишь—людей насмешишь». Как по-
вашему, Сэмпсон?
—	Совершенно с вами согласен.
—	Я последую совету Квина, — заявил комиссар.
Клерк взял следующий лист и приступил к чтению:
—	«Дополнительный доклад о Саре Фуллер.
107

Здесь результаты весьма неудовлетворительны. Она отказывается
сообщить цель своего визита в дом доктора Даннинга в понедельник
вечером. Эта женщина полубезумна. Отвечает невразумительно, пере¬
сыпая фразы цитатами из Библии. Бе допрашивали в доме Доорнов во
вторник в два часа дня.
Заключение: безусловно, между Сарой Фуллер и доктором Даннин¬
гом существует сговор с целью утаивани^информации, которая может
иметь отношение к убийству. Но как это доказать? Женщина и Дан¬
нинг находятся под постоянным наблюдением».
—	Эти люди невероятно скрытны! — воскликнул представитель му¬
ниципалитета.
—	Никогда не видел более упрямых свидетелей, — проворчал ко¬
миссар. — Что там еще, Джейк?
Оставался еще один доклад. Он был достаточно длинен, и внима¬
ние собравшихся сразу переключилось на него. Клерк начал читать:
—	«Доклад о Филиппе Морхаусе.
Здесь есть кое-что интересное. Помощник окружного прокурора
Рабкин сообщил, что в конторе по утверждению завещаний обнаружен
факт, до сих пор неизвестный. Одно из условий завещания Эбигейл
Доорн, уже подготовленного адвокатом Морхаусом к утверждению,
предписывало адвокату уничтожить определенные секретные докумен¬
ты сразу же после смерти завещателя. В завещании упоминалось, что
документы хранятся у адвоката.
Морхауса немедленно разыскали в особняке у Доорнов. Инспектор
Квин велел Морхаусу не уничтожать документы, а передать их поли¬
ции, так как в них, возможно, содержатся сведения, важные для рас¬
следования преступления. Но Морхаус холодно ответил, что он уже
уничтожил бумаги.
Вопрос. «Когда?»
Ответ: «Вчера днем, почти сразу же после смерти моей клиентки».
Инспектор Квин осведомился о содержании документов, но Мор¬
хаус отрицает, что оно ему известно. Он утверждает, что, следуя пись¬
менной инструкции, уничтожил бумаги, не сломав печати на конверте.
Адвокат заявил, что никогда не знал, о чем там говорится, что доку¬
менты* хранились у фирмы Морхауса долгие годы — еще тогда, когда
дела Доорнов вел ныне покойный Морхаус-старший. Вместе с клиен¬
турой отца он, естественно, унаследовал высокую ответственность и
этические нормы, вытекающие из его положения, и т.д. и т.п.
Обвиненный в том, что при данных обстоятельствах он не имел
права, не посоветовавшись с полицией, уничтожать документы, воз¬
можно являющиеся важными уликами, Морхаус продолжал упорство¬
вать, что он действовал согласно закону».
—	Это мы проверим, — рявкнул Сэмпсон.
—	«Присутствующую там Гульду Доорн, весьма взволнованную про¬
исходящим, тоже спросили об уничтоженных документах. Она заяви¬
108

ла о полной неосведомленности об их содержании, хотя признала, что
через ее руки прошло немало личной корреспонденции покойной в те¬
чение последних лет ее жизни.
Заключение, рекомендуется немедленно запросить окружную про¬
куратуру относительно юридической подоплеки этой истории. Если
Морхаус превысил власть, которой государство облекло его как слугу
закона, рекомендуется либо возбудить против него обвинение, либо,
если это неосуществимо, передать дело в коллегию адвокатов/ В депар¬
таменте большинство считают, что пропавшие документы моглй быть
ключом к разгадке преступления».
—	Уверен, что старина Кью жутко разъярен, — более спокойно про¬
изнес окружной прокурор. — В первый раз вижу у него такие мсти¬
тельные намерения. Должно быть, это дело его здорово доконало! Не
хотел бы я оказаться на месте бедняги Морхауса!
Мэр с трудом поднялся на ноги.
—	По-видимому, на сегодня все, джентльмены, — сказал он. — Все,
что мы можем сделать, — это надеяться на лучшее и ждать, что при¬
несет нам завтрашний день. Я с удовлетворением отметил в докладах
то, что инспектор Квин ведет это расследование, прилагая все свои,
судя по всему, немалые способности. Поэтому в своем заявлении
я постараюсь подбодрить детективов и успокоить губернатора. — Он
обернулся к главе нью-йоркской полиции: — Это соответствует ваше¬
му желанию, комиссар?
Комиссар, вытерев шею большим носовым платком, кивнул с ви¬
дом полнейшей покорности и неуклюже выбрался из комнаты. Мэр
нажал кнопку на письменном столе, окружной прокурор и его свита
последовали за комиссаром, храня угрюмое молчание.
Глава 19
В НЕЙ КВИНЫ ОБСУЖДАЮТ ДЕЛО
Насморк инспектора Квина благодаря самоотверженным заботам Эл¬
лери во вторник вечером уже почти совсем исчез, но нервы его были в та¬
ком плачевном состоянии, что пришлось принять насильственные меры
и с помощью различных предлогов и угроз уложить старика в постель.
Эллери, сержанту Вели и Джуне наконец удалось убедить старика
раздеться и попытаться обрести покой на подушках. Но покой не при¬
ходил, и вскоре инспектор по1ребовал открыть дверь между спальней и
гостиной, чтобы он мог слышать все, что обсуждает собравшаяся компа¬
ния: Эллери, окружной прокурор Сэмпсон, сержант Вели и Пит Харпер.
К их удивлению, пять минут спустя отважный старый воин вошел
в гостиную, облаченный в пижаму, халат и шлепанцы, занял свое
любимое место у камина и, решительно отказавшись выслушивать
просьбы удалиться, погрузился в величественное молчание.
109

—	Это совершенно бесполезно, друзья, — улыбнулся Эллери. —
Вспомните Гомера: «Негоже для того, кто властью облечен, спать до
утра всю ночь». Судя по всему, папа, у тебя в голове созрели какие-то
новые мысли. Итак, в чем их суть?
Старик сердито сдвинул брови, хотя в его глазах блеснули веселые
огоньки.
—	Ты ведь все знаешь, верно? — проворчал он и внезапно улыб¬
нулся. — Считай, что я просто почувствовал себя лучше. Джуна, убери
пустой кофейник!
Осклабившись, Джуна юркнул в маленькую кухню, и вскоре оттуда
донесся аромат крепкого кофе.
—	О Суансоне нет никаких новостей, а, Томас?
Гигант беспокойно зашевелился, отчего стул под ним жалобно
заскрипел.
—	Ни черта! Знаете, шеф, это просто невозможно. Мы прочесали
все пригороды, проверили все поезда, допросили каждого кондуктора.
Где же может быть этот треклятый Суансон?
—	А вы пробовали нащупать его следы, выяснить его возможные
передвижения после выхода из госпиталя вчера утром? — спросил Сэм¬
псон.
—	Все уже сделано, Генри, — мрачно ответил инспектор. — В кон¬
це концов, разыскать человека, внешне ничем не выделяющегося, в
многомиллионном городе — не детская игра. Я надеюсь, что мы все-
таки достигнем успеха в пригороде. Это очень упростит дело.
—	Скажите, — вмешался Харпер, — а вам никогда не приходило в
голову, что этот Суансон — просто выдумка?
Эллери поднял голову и улыбнулся.
—	Вы недоверчивы, как все газетчики, — сказал он. — Да, Мерку¬
рий, приходило. Мой славный старикан может вам кое-что поведать
на этот счет. Не так ли, папа?
—	Не слишком много, — устало произнес инспектор. — Сегодня
утром Эллери выдвинул точно такое же предположение, хотя я чув¬
ствовал, что он сам в него не верит.
Эллери покачал головой.
—	Я этого не говорил.
—	Ну, я же все-таки не так уж плохо тебя воспитал, — буркнул
старик. — Как бы то ни было, мы опять взялись за Айзека Кооба,
швейцара, и потрясли его снова. Проверили все его прошлое, служеб¬
ные и личные дела... Все в полном порядке. Но так как он единствен¬
ный человек в госпитале, кроме Дженни, который видел Суансона,
то необходимо было убедиться. Нет, — печально продолжал он, —
у нас нет ни малейшей причины сомневаться в показаниях Кооба.
Этот человек безгрешен, как мертвец. Следовательно, Суансон суще¬
ствует.
Вели кашлянул.
ПО

—	Простите, что я вмешиваюсь, но я с самого начала участвую в
этом деле и чувствую, что Суансон появится в тот момент, когда мы
меньше всего будем его ожидать.
Инспектор вытянул шею и с нескрываемым удивлением уставился на
своего подчиненного. Наконец на его усталом лице появилась улыбка.
—	Черт возьми! — воскликнул он. — Это подало мне неплохую идею,
Томас! Дайте мне немного подумать...
Все молча ждали. Джуна, открыв ногой дверь кухни, торжественно
вошел в комнату, неся большой поднос, на котором стояли горячий
кофейник с ситечком, несколько чашек и блюдец, кувшинчик со слив¬
ками и сахарница. Поставив поднос на стол, он снова убежал на кух¬
ню и появился опять, держа в руках большую деревянную тарелку с
кексами. Покуда Джуна разливал кофе, все молча придвинули стулья
к столу. Инспектор продолжал сидеть, закутавшись в халат и уставив¬
шись на прыгающие языки пламени.
Эллери с любопытством наблюдал за ним.
Внезапно старик хлопнул по подлокотникам кресла и вскочил на
ноги.
—	Вот что я сделаю! — воскликнул он. — Это должно сработать! —
И, усевшись к столу, он начал жадно пить кофе.
Сэмпсон казался обеспокоенным.
—	Что ты намерен сделать, Кью? — осведомился он.
Густые брови старика сдвинулись, глаза сверкнули над поднятой
чашкой.
—	Завтра утром, если к тому времени ничего не произойдет, я на¬
мерен арестовать доктора Дженни за убийство Эбигейл Доорн!
Инспектор не произнес ни слова объяснения до тех пор, пока не
выпил кофе и не взял солидную понюшку табаку.
Старик снова уселся у камина и жестом пригласил остальных раз¬
меститься рядом.
—	Я знаю, что это звучит нелепо, — начал инспектор, когда все
заняли свои места, — но мне кажется, что я смогу представить доста¬
точное количество косвенных улик против Дженни. Кроме того, есть
и еще одна причина. Сначала позвольте мне выложить карты на стол,
изложить ход моих размышлений и поглядеть на вашу реакцию, что¬
бы представить, какое впечатление это произведет в суде. Тут ты смо¬
жешь нам помочь, Генри. — Он прочистил горло и продолжал слегка
хрипловатым голосом: — При определенном взгляде на вещи винов¬
ность Дженни кажется несомненной. У многих людей, замешанных
в это дело, имеются веские мотивы. Но мотив Дженни, по-моему,
самый веский. Это деньги! Нет... Подождите минутку. — Он поднял
руку, предупреждая протест, готовый сорваться с губ Сэмпсона. — Не
забудьте, что по условиям первого завещания Эбби Дженни получает
два наследства — очень крупную сумму лично и немного меньше, но
тоже солидную сумму, для продолжения исследований...
111

Он не кажется мне человеком, способным убить исключительно
ради денег. В некоторых отношениях он похож на Кнайзеля... Види¬
мо, все ученые немного тронутые. Возьмите, например, этот металли¬
ческий сплав. Держу пари, что Дженни наплевать, сколько миллионов
он стоит, — ему нужна слава!
Но чтобы добиться славы, требуются деньги, которые приведут
исследования к успешному концу. А он находится в затруднительном
положении. Его собственные сбережения истощились, единственная
надежда — финансовая поддержка старой леди. Но, повинуясь жен¬
скому капризу, Эбби внезапно отказывает Дженни в этой поддержке,
и они оказываются перед лицом краха... — Все слушали с напряжен¬
ным вниманием, Эллери не отрывал взгляда от губ отца. — Какой же
это должно произвести психологический эффект на человека типа
Дженни? — продолжал старик. — Единственное, что отделяет его и
Кнайзеля от вожделенной славы, — это жизнь старой и эксцентрич¬
ной женщины. А что такое жизнь старухи, страдающей диабетом, для
человека, который каждый день имеет дело со смертью? Ведь, несмотря
на слабое здоровье, Эбби могла прожить еще долго, оттянув на не¬
определенное время завершение эксперимента. А остановка исследо¬
ваний угрожает всей затее, особенно если будет подписано новое
завещание, оставляющее Дженни только его личное наследство. Но,
действуя быстро, Дженни может предотвратить вступление в силу
нового завещания, обеспечить немедленное получение денег, гораздо
больших, чем ему должно достаться по новому завещанию. Разве этот
мотив недостаточен для того, чтобы побудить Дженни убить даже свою
бывшую благодетельницу?
Инспектор умолк, тайком глядя на слушателей. Потухшая сигарета
свисала у Харпера изо рта, в его глазах светилось восхищение. Вели
что-то одобрительно пробормотал, а Сэмпсон медленно кивнул.
—	Весьма изобретательно, — заметил Эллери. — Продолжай, папа.
—	Отлично! — снова заговорил старик. — Мы установили мотив, го¬
раздо более действенный, чем у других подозреваемых. Теперь давай¬
те рассмотрим другие аспекты. Никому и никогда не пришло бы и в
голову обвинить протеже Эбигейл Доорн, ее большого друга, личного
врача и признательного должника, в ее убийстве. Мысль о том, что
такой человек мог удушить свою благодетельницу, просто чудовищна...
Возможно, Дженни, обладающий достаточной проницательностью,
рассчитывал, что эта психологическая деталь защитит его!.
—	Чертовски изощренно, — прервал Сэмпсон, — и потому — хо¬
роший козырь адвокату.
—	Обратимся теперь к тому, как представить убийство суду, — про¬
должал инспектор. — Эбби задушили в госпитале. Чтобы спланировать
убийство, преступник должен был хорошо знать это учреждение. А кто
лучше Дженни знал расписание, порядки, медоборудование, персонал?
Никто! Находясь практически во главе госпиталя, он легко мог под¬
112

строить обстоятельства под свой план... Что касается Суансона, то это
сообщник Дженни, — с триумфом заявил инспектор. — Почему Джен¬
ни его прячет? Потому что он ему покровительствуем вот почему!
Может быть, Дженни не ожидал, что мы так вцепимся в этого Суан¬
сона, или же думал, что мы поверим ему и Кообу, что Суансон был
обычным посетителем, чисто случайно занявшим Дженни беседой во
время убийства и тем самым давшим Дженни железное алиби, и не
потребуем его в качестве свидетеля.
—	Слабо, — еле слышно донеслось со стороны кресла Эллери.
—	Что... Что? — крикнул инспектор, резко обернувшись к сыну.
—	Прости, папа, — виновато произнес Эллери. — Пожалуйста, про¬
должай.
Старик улыбнулся.
—	Как бы то ни было, оставим на время Суансона, перейдем к
тому, что мне кажется умнейшей частью плана Дженни... Дело в том,
что, совершая убийство Эбигейл Доорн, Дженни изображал самого
себя!
Сэмпсон был поражен. Харпер хлопнул себя по бедру и расхохотал¬
ся. Инспектор усмехнулся.
—	Ну, — сказал он. — Я рад, что эта идея пришлась вам по вкусу.
Видите ли, Дженни весьма находчивый субъект. Очевидно, он ожидал,
что в полиции скажут: «Убийца был одет, как Дженни, выглядел, как
Дженни, и даже хромал, как Дженни. Он как будто хотел, чтобы в нем
признали Дженни. Но неужели доктор Дженни так глуп, чтобы оста¬
вить за собой такой след? Конечно, нет! Значит, убийца Эбигейл До¬
орн не сам Дженни, а некто, притворившийся им». Его предвидение
сбылось, мы как раз так и рассуждали!
—	Да вы прямо настоящий Мак-Кэй, шеф! — воскликнул Вели.
—	Это блестяще, папа, — тепло сказал Эллери. — Просто блестя¬
ще! Продолжай!
—	План оказался вполне реальным. Сделав дело, он оставил в буд¬
ке одежду — ту самую, что мы нашли, — как будто самозванец, кото¬
рому маскарадный костюм был уже не нужен, бросил его в первом
укромном месте и смылся. Дженни тщательно замаскировал свои
похождения. По-видимому, он вышел из своего кабинета, оставив
Суансона на страже за запертой дверью, совершил убийство, возмож¬
но заранее сунув одежду в телефонную будку, и вернулся в кабинет.
Просто, как съеденный пирог! Чтобы объяснить визит Суансона, он
действительно дал ему чек, который был нам представлен. У нас есть
его фотокопия, Томас?
—	Конечно, — отозвался гигант. — Сегодня днем мы выловили этот
чек. На нем стоит подпись: «Т.Суансон». Мы сфотографировали его и
отправили путешествовать дальше.
—	Следовательно, — пояснил инспектор, — мы имеем один его
инициал и образец почерка. Ну, ребята, что вы об этом думаете?
ИЗ

—	Тот факт, — подытожил Сэмпсон, — что человека, очень похо¬
жего на Дженни, видели, когда он входил в приемную операционного
зала, где он, несомненно, совершил убийство и откуда потом вышел,
веское доказательство. И свести его на нет Дженни мог только одним
способрм...
—	С помощью Суансона, — подхватил Харпер. — Но объясните
мне, а то я сегодня что-то плохо соображаю: если Дженни убил Эбби
Доорн таким способом, как вы описали, инспектор, какого же дьяво¬
ла он не извлек Суансона на свет Божий, чтобы подтвердить свое али¬
би, а вместо этого навлекает на себя подозрения, утаивая его адрес?
—	Это и в самом деле серьезный вопрос, — согласился старик. —
Конечно, это странно. Я уже думал над этим. Это единственное сла¬
бое место в моей версии. Но, так или иначе, мы должны найти Суан¬
сона. И, арестовав Дженни, мы это сделаем — это будет отличной
приманкой. И вот здесь-то, Пит, на сцену выйдете вы.
—	Кто? Я? — Харпер выпрямился. — Неужели вы даете мне шанс,
инспектор? Скорее говорите, что я должен делать?
—	Я даю вам сенсацию, Пит, — сухо произнес Квин-старший.
—	Вы имеете в виду, — воскликнул репортер, вскочив на ноги, —
что вы арестуете Дженни и позволите оповестить обо всем читателей?!
—	Вот именно. Сядьте, Пит, вы действуете мне на нервы... Это не
просто алыруизм, приятель, за этим кроется важная цель. Кстати,
я могу сообщить новости только в одну газету, потому что мне не
слишком улыбается объяснять свои планы каждому редактору в Нью-
Йорке. Кроме того, вы все-таки свой человек и ваша газета — един¬
ственная приличная газета во всем городе. Вот в чем заключается моя
идея. Я хочу, чтобы вы на первой странице вашей газеты поместили
сенсационную статью о том, что доктор Дженни, согласно получен¬
ной секретной информации, будет арестован завтра утром по обвине¬
нию в убийстве миссис Доорн. Займитесь этим сразу же, чтобы статья
появилась уже в вечерних номерах. Мне нужно, чтобы Суансон, где
бы он ни был, обязательно ее прочитал!
—	Черт возьми! — воскликнул Сэмпсон. — Отличный трюк, Кью!
Ты думаешь, он клюнет?
Инспектор пожал худыми плечами.
—	Кто знает? Если Суансрн действительно живет где-то за горо¬
дом, то, может быть, он работает в городе. Поэтому если он не про¬
читает статью вечером, то она попадется ему на глаза утром. О, я
знаю, это риск, но игра, по-моему, стоит свеч! Видите ли, я хочу за¬
тянуть Суансона в сеть, прежде чем станет возможным произвести
арест. Если мы убедимся, что он и Дженни честные люди, то газета
Харпера сразу же возьмет назад свое заявление, сообщив, что оно
было основано на неверных сведениях. Газета не будет иметь ника¬
ких неприятностей, так как я ее поддержу. Виновен Суансон в соучас¬
тии или нет, он, прочитав эту статью, все равно явится к нам. Потому
114

что если Дженни — убийца, то он прежде всего нуждается в подтвер¬
ждении своего алиби, а Суансон это знает. Конечно, если Суансон на
следствии будет держаться твердо, то мы не сможем арестовать Джен¬
ни из-за его железного алиби.
—	Простите! — крикнул Харпер и пулей вылетел из спальни. За
дверью послышался его возбужденный голос — он звонил в редакцию
своей газеты. Вскоре журналист вернулся в комнату, держа в руках
пальто и шляпу, его седые волосы были растрепаны, лицо расплылось
в улыбке.
—	Сказал им, чтобы готовились, — заявил он. — В чем суть дела, я
не стал объяснять по телефону. Пока, джентльмены! Поддержите меня,
инспектор, — и я ваш друг на всю жизнь! — С этими словами Харпер
исчез, словно его ветром сдуло.
—	Ты что-то не очень разговорчив, — улыбнулся инспектор, при¬
стально глядя на Эллери.
Эллери скривил губы.
—	Дело в том, сэр, что я думал...
—	О чем?
—	О том, что на самом деле ты не веришь, что это сделал Дженни.
Старик громко расхохотался, а Сэмпсон с подозрением уставился
на отца и сына.
—	Пусть с меня сдерут кожу, если я хоть в чем-нибудь уверен, —
заявил инспектор. — Но мне нужен Суансон, и я пойду на все, чтобы
добраться до него!
Эллери откинулся на спинку стула.
—	В этом ты прав, — сказал он. — Суансон очень подозрителен.
Возможно, подозрительнее всех.
—	Послушайте, Эллери, — нахмурился Сэмпсон. — Я знаю, вы не
станете делать выводы без достаточных оснований. Но почему вы не
верите, что Дженни убил Эбби?
Эллери возвел очи горе.
—	Если я скажу вам это, — промолвил он, улыбаясь, — то вы буде¬
те знать столько же, сколько я... Нет, старина, Дженни не делал это¬
го, и вам придется поверить мне на слово, сейчас я не могу объяснить
вам причину.
—	Ну, — вздохнул инспектор, — тут уж ничего не поделаешь, Ген¬
ри. Из него ничего не вытянешь, пока он сам не соизволит заговорить.
—	Вот именно, сэр, — смиренно кивнул Эллери.
—	Ладно, посмотрим, что произойдет завтра. Черт возьми, не мно¬
го ли зерна на нашу мельницу? Этот Морхаус... Я чуть не свернул ему
шею! Он сотворил невероятную глупость, уничтожив эти бумаги, а глу¬
пым он никак не кажется! Запомни мои слова, Генри, он знает, что
делает. Ну а вот что ты намерен с ним делать?
—	Все, что ты скажешь, — тотчас ответил Сэмпсон. — Но у него
хорошая репутация, Кью, и, может быть, будет лучше подождать.
115

—	Если ты тронешь этого парня, — заметил Эллери, — это скверно
отразится на несчастной девушке. Оставь на время в покос юного Фи¬
липпа, папа. У меня есть относительно него одна идея...
—	Ладно, — буркнул инспектор. — Но все это выводит меня из
себя... Взять эту полоумную Сару Фуллер. Что стоит за ее встречей
с Даннингом? Какого черта они с Эбби все время ссорились? Здесь
слишком много оборванных нитей...
—	Ну, я, пожалуй, лучше пойду, — сказал окружной прокурор, вста¬
вая и потягиваясь. — Завтра предстоит тяжелый день.
Инспектор схватил его за руку.
—	Минуту, Генри... Эллери, ты сегодня на редкость молчалив. Ради
Бога, что ты думаешь об этой неразберихе?
—	Я могу дать тебе подробное описание злодея, которого ты разыс¬
киваешь, — ответил Эллери.
—	Что?!
Инспектор Квин вскочил с кресла. У Вели отвисла челюсть, а Сэм¬
псон уставился на Эллери, как на привидение.
Эллери улыбнулся.
—	Фактически я могу рассказать вам о преступнике все, не назову
только его имени.
—	Но... кто же это? — запинаясь, проговорил Сэмпсон.
Взор Эллери затуманился.
—	Откровенно говоря, я еще не готов к объяснениям. Все это
чересчур неопределенно.
Сэмпсон, Вели и инспектор уставились друг на друга.
—	Ну... но, — бессвязно забормотал инспектор, — как ты пришел
к своему решению?
Эллери пожал плечами и потянулся за очередной сигаретой.
—	Это, право, очень просто. Всего лишь вопрос наблюдения и
дедукции... Видите ли, большую часть информации я извлек из... той
пары башмаков!

Часть вторая
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ШКАФА С ДОКУМЕНТАМИ
«Вы когда-нибудь наблюдали з&чомы во время сплава леса? Возмож¬
но, вы видели их на бурных горных реках, бегущих между лесистыми
склонами Кылена... Множество свежесрубленных стволов мчится вниз
по реке. Внезапно один из них натыкается на препятствие. Все стволы
борются изо всех сил, но не могут пройти дальше. Они застревают,
сбиваются в кучу и ломаются. И вскоре здесь с чудовищной быстротой
возникает целый крепостной вал из стволов.
Но вот сплавщик ищет ствол, послуживший причиной залома и
задержавший лесосплав, и наконец находит его! С великим трудом
удается его вытащить, и, словно по мановению волшебной палочки
Мерлина, стена леса вздрагивает и снова устремляется вниз по реке.
Расследование сложного преступления, мои юные друзья, иногда
очень напоминает залом. Наши стволы — ключи к разгадке — несутся
по направлению к развязке. И вдруг — залом. Ключи громоздятся один
на другой, путаются, приводя нас в замешательство.
Тогда сыщик-сплавщик находит препятствие, и... — о чудо! — ключи
аккуратно выстраиваются в ряды и опять быстро плывут к лесопилке —
развязке».
Из «Обращения к новобранцам Стокгольмской
полицейской академии» от 2 ноября 1930 года,
написанного шведским криминалистом доктором
Густавом Гетеборгом
Глава 20
РАЗГОВОР С МИНЧЕНОМ
В среду утром инспектор Квин сидел за своим письменным сто¬
лом в Главном управлении полиции. Перед ним на подставке лежала
утренняя газета. Крикливые готические заголовки извещали о пред¬
стоящем аресте знаменитого хирурга доктора Фрэнсиса Дженни
117

«по подозрению в убийстве». Сия деликатная фраза ясно давала
понять, что хирургу предъявят обвинение в убийстве Эбигейл Доорн.
Инспектор не казался особенно, довольным собой. Взгляд его
маленьких проницательных глаз был тревожным, он изо всех сил
кусал ус, читая и перечитывая статью, написанную Питом Харпером.
В соседней комнате постоянно раздавались телефонные звонки, но
аппарат на столе старика молчал. Он был официально выключен для
всех, кроме полицейского департамента.
Репортеры всю ночь крутились у здания управления, спрашивая у
каждого, правда ли, что доктор Дженни будет арестован за убийство?
Но никто не дал им определенного ответа.
Полицейский комиссар и мэр, еще во вторник вечером извещен¬
ные инспектором о предстоящей операции, в свою очередь, отказа¬
лись от разговоров с прессой. Вместо официального подтверждения
другие газеты просто перепечатали статью. Руководство газеты Харпе¬
ра единодушно выражало полное неведение относительно источника
сенсационной новости.
В девять часов позвонил доктор Дженни и потребовал к телефону
инспектора Квина. Но лейтенант вежливо информировал его, что ин¬
спектор на совещании и его нельзя беспокоить. Дженни разразился
проклятиями, крича, что его все утро донимают репортеры, желающие
взять у него интервью.
—	Скажите мне только одно! — сердито рычал он в трубку. — Эта
статья правдива?
Лейтенант извинился и ответил, что это ему неизвестно. Джен¬
ни на это заявил, что он уходит в свой кабинет в госпитале и не
желает никого видеть. Он так злился, что голос его звучал хрипло
и невнятно. Вслед за этим лейтенант услышал звук брошенной
трубки.
Об этой беседе доложили инспектору. Тот мрачно улыбнулся и пе¬
редал через сержанта Вели распоряжение: не пускать ни одного репор¬
тера в здание Голландского мемориального госпиталя. После этого он
позвонил окружному прокурору.
—	Никаких новостей о Суансоне?
—	Никаких. Хотя еще рано. Я сразу сообщу тебе, если он обнару¬
жит себя. Ты ведь захочешь проследить за ним, чтобы убедиться, что
он идет сюда?
—	Об этом мы позаботимся. — Помолчав, инспектор свирепо ос¬
ведомился: — Генри, ты обдумал мои рекомендации относительно это¬
го дрянного Морхауса?
Сэмпсон ответил:
—	Послушай, Кью, ты знаешь, что я с тобой до конца, но боюсь,
что нам придется оставить эту историю безнаказанной.
—	Ты что-то заговорил по-иному, не так ли, Генри? — хмуро спро¬
сил старик.
118

—	Я тебя хорошо понимаю, Кью, — вздохнул Сэмпсон. — Но ког¬
да я перестал злиться и хорошенько осмыслил ситуацию...
—	Ну?
—	Кью, он действовал абсолютно в рамках закона! Этот пункт в заве¬
щании Эбби содержал не вопрос наследства, а приказ поверенному. Буду¬
чи поверенным, Морхаус не должен был ждать официального утверждения
завещания, чтобы уничтожить документы. Ты ведь не можешь назвать
причину, по которой эти документы следовало бы сохранить, верно?
—	Если ты имеешь в виду, могу ли я доказать, что эти документы
содержали улику, — устало ответил инспектор, — так этого я не могу
сделать.
—	Тогда извини меня, Кью, но я бессилен.
Когда он повесил трубку, инспектор аккуратно положил на стол га¬
зету и позвонил сержанту Вели.
—	Томас, принесите мне парусиновые башмаки, которые мы нашли
в телефонной будке!
Вели быстро выполнил приказ.
Старик поставил ботинки на стекло, покрывавшее стол, и начал вни¬
мательно их рассматривать. Вскоре он, нахмурившись, обернулся к Вели.
—	Вы что-нибудь замечаете в этих проклятых ботинках, Вели?
Гигант погладил свою словно высеченную из гранита челюсть.
—	Все, что я замечаю, — наконец ответил он, — это то, что один
шнурок порвался и что человек, носивший эти ботинки, соединил
вместе порванные кусочки липким пластырем.
—	Да, но что это означает, до меня не доходит. — Инспектор вы¬
глядел несчастным. — Эллери не станет болтать вздор, мой мальчик!
Эти ботинки могут рассказать о чем-то важном. Лучше оставить их
здесь, а то я кончу припадком.
Вели, громко топая, вышел из комнаты, оставив старика созерцать
два совершенно невинно выглядевших парусиновых ботинка.
Эллери едва успел встать с постели и умыться, как зазвенел двер¬
ной звонок. Джуна, открыв дверь, увидел на пороге высокую тощую
фигуру доктора Джона Минчена.
—	Хэлло! Вы, наверно, никогда не видели восход солнца?
Эллери закутался в халат.
—	Сейчас только четверть десятого, а я не спал полночи, предава¬
ясь размышлениям.
Минчен плюхнулся в кресло.
—	Я решил заглянуть к вам по дороге в госпиталь, чтобы узнать из
первых рук, соответствует ли действительности эта статья в газете.
—	Какая статья? — рассеянно переспросил Эллери, набрасываясь на
яичницу. — Присоединяйтесь ко мне, Джон.
—	Спасибо, я уже позавтракал. — Минчен внимательно посмотрел
на приятеля. — Значит, вы не знаете об этом? Ну, в утренней газете
119

было сообщено, что доктора Дженни должны сегодня арестовать за
убийство старой леди.
Эллери с жадностью вонзил зубы в гренок.
—	Современная пресса поистине творит чудеса!
Минчен уныло покачал головой.
—	Сегодня мне, наверно, не удастся получить информацию. И во¬
обще, это нелепо, Эллери. Старик, должно быть, с ума сходит от бе¬
шенства. Убить свою благодетельницу! — Он выпрямился. — А что, я
тоже получу свою долю дурной славы, верно?
—	Что вы имеете в виду?
—	Ну, — спокойно ответил Минчен, — так как я соавтор Дженни в
книге о врожденной аллергии, то пресса, естественно, не оставит меня
в покое.
—	О! — Эллери потягивал кофе. — Я бы не стал об этом беспокоить¬
ся, Джон. И забудьте на время Дженни — с ним все будет в порядке.
Сколько времени вы с ним работали над вашим великолепным опусом?
—	Не так уж долго. Видите ли, само написание книги заняло не
много времени. А вот подбор историй болезни отнял у Дженни не¬
сколько лет. Кстати, они представляют немалую ценность. Если с
Дженни что-нибудь случится, то я их унаследую — все равно непро¬
фессионалу они не нужны.
Эллери тщательно вытер губы.
—	Естественно, нет. Между прочим, простите мне мою нескром¬
ность, Джон. Каково ваше финансовое соглашение с Дженни в этой
работе? Вы партнеры на равных началах?
Минчен покраснел.
—	Дженни настаивал на этом, хотя его вклад в работу гораздо боль¬
ше моего. Он был очень добр ко мне, Эллери.
—	Рад это слышать. — Эллери встал и направился в свою спальню. —
Дайте мне пять минут на то, чтобы одеться, Джон, и я пройдусь с вами.
Он исчез в соседней комнате. Минчен поднялся и стал мерить ша¬
гами гостиную. У камина он остановился и с любопытством стал рас¬
сматривать пару скрещенных шпаг, висящих над каминной доской.
Сзади послышался тихий шелест. Обернувшись, Минчен увидел Джу¬
ну, который, улыбаясь, смотрел на него.
—	Послушай, сынок, откуда взялись эти шпаги?
—	Папаша Квин взял их у одного парня в Европе. — Джуна гордо
выпятил худую грудь.
—	Джон! — крикнул из спальни Эллери. — Вы давно знаете докто¬
ра Дженни?
—	С тех пор, как работаю в госпитале. А что?
—	Ничего, простое любопытство. Что вы знаете интересного об
этой галльской амазонке — докторе Пеннини?
—	Очень мало. Она необщительная особа, Эллери, и с сослуживцами
старается никаких дел не иметь. Думаю, что у нее где-то есть муж.
120

—	Правда? И чем же он занимается?
—	Не знаю. Я никогда не видел его и не говорил с ней о нем.
Минчен слышал, как Эллери суетился в спальне. Он снова сел.
—	А с Кнайзелем вы знакомы? — вновь донесся голос Эллери.
—	Поверхностно. Он ведь с головой в работе. Проводит все время
в своей лаборатории.
—	Он общался с Эбби Доорн?
—	По-моему, они несколько раз встречались через Дженни. Но я
уверен, что он ее мало знал.
—	А как насчет Эдит Даннинг? Она дружит с этим Гаргантюа?
—	Вы имеете в виду Гендрика Доорна? Странный вопрос, Эллери. —
Минчен рассмеялся. — Никак не могу представить себе эту деловую
девицу в объятиях такого бегемота!
—	Следовательно, между ними ничего нет?
—	Если вы думаете, что у них была связь, так вы просто спятили.
—	Ну, вы же знаете немецкую поговорку, — усмехнулся Эллери, по¬
явившись в дверях полностью одетым. — «Живет мастер на все руки...»
Сейчас я возьму шляпу, пальто и трость, и мы можем идти...
Они зашагали по Бродвею, предаваясь общим воспоминаниям.
Продолжать обсуждение дела Доорн Эллери отказался.
—	Черт возьми! — Внезапно Эллери остановился. — Совсем забыл,
что я обещал сегодня утром зайти к букинисту за томиком одного вен¬
ского криминалиста. Сколько сейчас времени?
Минчен посмотрел на часы.
—	Еще только десять часов.
—	Вы идете прямо в госпиталь?
—	Да. Если мы разойдемся, то я возьму такси.
—	Хорошо, Джон. Я присоединюсь к вам в госпитале примерно че¬
рез полчаса. Все равно скорее чем за десять — пятнадцать минут вы
туда не доберетесь. До свидания.
Они расстались. Эллери направился в переулок, а Минчен остановил
такси и влез в него. Машина свернула за угол и поехала в восточном
направлении.
Глава 21
КАПИТУЛЯЦИЯ
— Он здесь!
Беспроволочный телеграф полицейского департамента никогда так
блестяще не оправдывал свою репутацию быстродействующего, как в
среду утром, вскоре после половины десятого, когда худой мужчина в
темном пальто, появившись на Сентрал-стрит, прошел мимо Главного
полицейского управления и направился дальше, внимательно рассмат¬
ривая номера домов, словно не зная точно, где расположено место его
121

назначения. Дойдя до дома номер 137, он, нервно озираясь, поправил
воротник черного пальто и вошел в 10-этажное здание из желтого кир¬
пича, бывшее служебной резиденцией окружного прокурора.
Таинственный, неуловимый Суансон!
Это известие мгновенно облетело все углы и закоулки на Сентрал-
стрит. От клерка из резиденции прокурора оно перелетело через мост
к мрачному коричневому зданию уголовного суда. Каждый детектив
в Главном полицейском управлении, каждый постовой регулиров¬
щик в радиусе четырех кварталов, все рабочие и служащие этого рай¬
она узнали новость пять минут спустя, в тот момент, когда Суан¬
сон вышел из лифта на шестом этаже дома номер 137, сопровождае¬
мый двумя детективами, и исчез в кабинете окружного прокурора
Сэмпсона.
Через десять минут, в девять сорок пять, Суансон восседал в окруже¬
нии лиц, устремивших на него пристальные взгляды. Это были окруж¬
ной прокурор, Тимоти Кронин и несколько других помощников,
улыбающийся инспектор Квин, появившийся здесь со сверхъестествен¬
ной быстротой, сержант Вели, молчаливый и суровый, как всегда, и
сам комиссар полиции, сидевший чуть поодаль и молча наблюдавший
за происходящим.
До этого момента незнакомец открыл рот только один раз.
—	Я Томас Суансон, — произнес он густым баритоном, удивитель¬
ным для человека такого хрупкого сложения. Окружной прокурор веж¬
ливо поклонился и указал на стул в центре.
Суансон спокойно сел, рассматривая собравшихся. У него были го¬
лубые глаза, темные ресницы, редкие рыжеватые волосы. Его маловы¬
разительное лицо было чисто выбрито.
Когда сопровождавшие Суансона детективы вышли из комнаты
и остались ждать за стеклянной дверью, окружной прокурор задал
первый вопрос:
—	Мистер Суансон, почему вы пришли сюда сегодня утром?
Суансон казался удивленным.
—	Я думал, вы хотите меня видеть.
—	А, значит, вы прочитали газеты? — быстро осведомился Сэмпсон.
Суансон улыбнулся.
—	О да... Я могу вам все объяснить, но сперва... Послушайте,
джентльмены, я понимаю, что вы подозреваете меня, потому что я
держался в стороне, несмотря на газетные сообщения о том, что вы
разыскиваете меня.
—	Мы рады слышать, что вы это понимаете. — Сэмпсон холодно
рассматривал его. — Вам придется многое объяснить, мистер Суансон.
Вы влетели нам в копеечку. Итак, какие у вас оправдания?
—	Никаких, сэр. Я был в затруднительном положении и нахожусь
в нем сейчас. Эта история — настоящая трагедия для меня. Видик
ли, у меня была веская причина не появляться до сегодняшнего дня.
122

К тому же я не верю, что доктор Дженни замешан в убийстве миссис
Доорн. В газетах не было ни единого намека на это...
—	И все-таки вы должны объяснить, — настаивал Сэмпсон, — по¬
чему вы скрывались.
—	Я знаю, знаю. — Суансон задумчиво уставился на ковер. — Мне
нелегко это сделать. Если бы я не прочитал, что доктора Дженни со¬
бираются арестовать за убийство, которого, как я точно знаю, он не
совершал, то я бы не появился и сегодня. Но я не могу допустить, что¬
бы вы арестовали невиновного.
—	Вы были в кабинете доктора Дженни в понедельник утром
между десятью тридцатью и десятью сорока? — спросил инспектор
Квин.
—	Да. — Его рассказ был абсолютно правдив во всем. — Я пришел
одолжить небольшую сумму денег. Все это время мы были вместе в его
кабинете — никто из нас не выходил ни на минуту.
—	Гм... — Сэмпсон внимательно посмотрел на него. — И ради это¬
го простейшего свидетельства мы вынуждены были рыскать за вами по
всему городу, мистер Суансон?
—	Отчего Дженни защищает вас? — внезапно осведомился инспектор.
Суансон беспомощно поднял руки.
—	Вижу, что это все равно выплывет наружу. Ну, джентльмены, это
недолго объяснить... На самом деле я вовсе не Томас Суансон. Я То¬
мас Дженни — сын доктора Дженни!
История оказалась весьма запутанной. Томас Дженни был пасын¬
ком доктора Фрэнсиса Дженни. Хирург был бездетным вдовцом, ког¬
да во второй раз женился на матери Томаса. Томасу исполнилось всего
два года, когда доктор Дженни юридически стал его отцом. Его мать
умерла восемь лет спустя. По словам Томаса Дженни, отец, дав ему хо¬
рошее образование, не сомневался в выборе его профессии. Томас до¬
лжен был стать хирургом — вторым Дженни. Поэтому его послали
учиться к Джону Хопкинсу.
Тихим голосом, очевидно стыдясь собственных поступков, человек,
которого два дня тщетно разыскивала вся нью-йоркская полиция,
рассказал, как бессовестно он обманул доверие своего знаменитого
отчима.
—	Учился я хорошо, едва ли не лучше всех в группе, но я пил как
лошадь и проигрывал в карты все деньги, которые мне давал отец.
Дженни не волновали эти юношеские выходки. Его твердая рука
помогла молодому шалопаю завершить образование и после этого
устроиться на прохождение стажировки в Голландский мемориальный
госпиталь.
—	Так вот почему его лицо показалось знакомым Айзеку Кообу! —
буркнул себе под нос инспектор, который внимательно слушал рассказ
Суансона, нахмурив брови.
123

Окончив стажировку и хорошо себя зарекомендовав, Томас Дженни
стал полноправным сотрудником хирургического отделения госпиталя,
которым руководил его отчим. Сначала он исправно исполнял свои
обязанности. Но спустя некоторое время...
Сделав паузу и облизнув губы, Суансон продолжал, устремив отсут¬
ствующий взгляд поверх головы окружного прокурора:
—	Это случилось ровно пять лет назад. Я сорвался и начал снова
пить. Однажды утром я оперировал пациентку, будучи в нетрезвом
виде, рука дрогнула в критический момент, нож вонзился слишком
глубоко... и она умерла на операционном столе.
Никто не произнес ни слова. Экс-хирург, казалось, вновь пережи¬
вал ту страшную минуту, когда все его труды, планы и мечты пошли
прахом. Тогда он едва не умер от страха. При этой трагедии присут¬
ствовали три свидетеля, но жесткий профессионально-этический ко¬
декс помешал этой истории выйти за пределы госпиталя. Доктор
Дженни лично информировал миссис Доорн о случившемся несчастье
и о виновности своего пасынка. Старая леди была неумолима, и мо¬
лодому хирургу пришлось оставить работу.
Он был вынужден подчиниться. Несмотря на все усилия его отчи¬
ма, слухи о происшедшем постепенно распространились, и в резуль¬
тате двери всех больниц для него оказались закрытыми. Вскоре его без
особого шума лишили врачебной лицензии. Доктор Томас Дженни стал
просто Томасом Дженни, который из самозащиты решил взять де¬
вичью фамилию своей матери — Суансон.
Он переехал в пригород — в Портчестер. Под новой фамилией, бла¬
годаря влиянию отчима и его широким связям, он смог устроиться
страховым агентом. Суансон бросил пить. По его словам, страшное со¬
бытие помогло ему осознать собственную глупость, но было слишком
поздно. Медицинская карьера была для него закрыта.
—	Я не виню никого из них, — горячо говорил он. — Ни старую
леди, ни отчима. Его профессия для него — все. Может быть, он и мог
бы спасти меня с помощью личного влияния на миссис Доорн. Но у
него были слишком суровые моральные правила, и, кроме того, он
понимал, что если я когда-нибудь стану человеком, то для этого мне
необходим хороший урок.
Доктор Дженни никогда не бранил своего непутевого пасынка, не¬
смотря на все страдания, которые тот причинил ему, сокрушив его
планы и надежды. Тайком он помогал молодому человеку в устрой¬
стве новых дел и новой жизни. Он прямо обещал, что если Томас
будет вести трезвую жизнь, то в их отношениях ничего не изменится
и молодой человек по-прежнему останется единственным наследни¬
ком Дженни.
—	Это было чертовски благородно с его стороны, — пробормотал
Суансон. — Отец не мог бы поступить порядочнее, даже если бы я был
его родным сыном.
124

Он умолк, нервно сминая поля своей шляпы длинными сильными
пальцами хирурга.
Сэмпсон кашлянул.
—	Конечно, это представляет дело в ином свете, мистер... мистер
Суансон. Теперь я понимаю, почему доктор Дженни отказался навес¬
ти нас на ваш след. Старый скандал...
—	Увы, да... Это свело бы на нет пять лет честной жизни, развалило
бы мои дела и разоблачило бы меня как ренегата-хирурга, преступно
нарушившего свои обязанности и, следовательно, ни в чем не заслужи¬
вающего доверия.
По словам Суансона, и он, и его отец немало намучились за эти
лихорадочные дни. Если бы доктор Дженни предоставил полиции
сведения о местопребывании Суансона, то старая история неизбежно
всплыла бы, и они оба этого ужасно боялись.
—	Но теперь, — продолжал Суансон, — когда папа очутился в та¬
ком угрожающем положении, я не мог позволить личным соображе¬
ниям стоять у меня на пути- Надеюсь, джентльмены, что я снял с
доктора Дженни подозрения? Все это было трагической ошибкой...
Что же касается цели моего визита к нему в понедельник утром, то я
просто хотел занять у него немного денег — двадцать пять долларов.
У меня возникли затруднения в делах, и мне понадобились деньги.
Папа был великодушен, как всегда, дал мне чек на пятьдесят дол¬
ларов. Я получил по нему деньги, как только вышел из госпиталя.
Он окинул собравшихся взглядом, в котором светилась безмолвная
мольба. Инспектор мрачно рассматривал свою табакерку. Комиссар
скромно встал и выскользнул из комнаты — снаряд оказался холостым,
и больше необходимости в его присутствии не было.
Когда Суансон снова заговорил, его голос звучал еще менее уве¬
ренно. Он робко осведомился, удовлетворены ли они? Если да, то он
просил бы не сообщать прессе об его истинной биографии. Он пол¬
ностью в их распоряжении. Если потребуются его показания, то он с
удовольствием выступит как свидетель, хотя чем меньше будет при
этом рекламы, тем лучше, потому что всегда возможно, что какой-
нибудь репортер раскопает его прошлое и опубликует факты о старом
скандале.
—	На этот счет вам нечего беспокоиться, мистер Суансон. — Окруж¬
ной прокурор казался огорченным. — Ваш рассказ полностью оправдьь
вает вашего отчима. Учитывая такое железное алиби, мы не можем
арестовать его, и дело не получит широкой огласки. Верно, Кью?
—	Во всяком случае, не сейчас. — Инспектор взял понюшку табаку
и чихнул. — Мистер Суансон, видели ли вы доктора Дженни после ва¬
шего визита в госпиталь в понедельник утром?
Бывший хирург замялся, потом, нахмурившись, поднял голову.
—	Теперь не имеет смысла отрицать это, — сказал он. — Я видел
отца. Он тайком приехал в Портчестер в понедельник вечером. Я не
125

хотел говорить об этом, но... Его беспокоило, что меня разыскивают.
Он хотел, чтобы я покинул город и уехал на Запад или еще куда-
нибудь. Но когда он рассказал мне, как сердиты в полиции за его
молчание, я, естественно, не смог уехать и покинуть его в беде.
В конце концов, в связи с убийством никому из нас нечего скрывать.
А бегство расценили бы как признание вины. Поэтому я отказался, и
он уехал домой. Сегодня утром... ну, я рано приехал в город, и мне
сразу же попалась на глаза статья...
—	А доктор Дженни знает, что вы явились к нам с этим заявле¬
нием? — спросил инспектор.
—	О нет.
—	Мистер Суансон. — Старик посмотрел в глаза молодому челове¬
ку. — Можете ли вы дать какое-нибудь объяснение этому преступлению?
Суансон покачал головой.
—	Для меня оно непостижимо. Разумеется, я не слишком хорошо
знал старуху. Когда она стольким помогла отцу, я был ребенком, а
потом меня отослали учиться. Но это, конечно, не папа. Я...
—	Понимаю. — Инспектор снял трубку с одного из телефонов на
письменном столе Сэмпсона. — Ну, только для проформы, молодой
человек, я вас проверю: Подождите минутку. — Он набрал номер Гол¬
ландского мемориального госпиталя. — Алло! Мне нужно поговорить
с доктором Дженни!
—	Это телефонист. Я... Простите, а кто это говорит?
—	Инспектор Квин из Главного полицейского управления. Быстро!
—	О, одну секунду!
Послышались щелчки, после чего в трубке раздался знакомый
мужской голос:
—	Алло, папа.
—	Эллери? Какого черта... Где ты находишься?
—	В кабинете Дженни.
—	Как ты туда попал?
—	Просто зашел сюда три минуты назад. Я пришел повидать Джо¬
на Минчена. Папа, я должен...
—	Заткнись! — рявкнул старик. — Дай мне сказать. Есть новости.
Сегодня утром пришел Суансон. Мы только что выслушали его рассказ.
Он весьма интересен. При встрече я расскажу тебе все детали и дам
расшифрованную стенограмму его показаний. Он сын доктора Дженни.
-Что?
—	То, что я тебе сказал. А где доктор Дженни? Ты что, намерен тор¬
чать там весь день? Дай мне поговорить с доктором Дженни.
Но Эллери молчал.
—	Ну! — воскликнул инспектор.
—	Поговорить с Дженни тебе не удастся, папа, — медленно произ¬
нес Эллери.
—	Почему? Где он? Его там нет?
126

—	Я хотел тебе рассказать, но ты прервал меня. Он здесь целиком
и полностью, — мрачно продолжал Эллери, — но он не сможет пого¬
ворить с тобой, так как... потому что он мертв.
—	Мертв?!
—	Или пребывает где-то в четвертом измерении... — Несмотря на
легкомысленность фразы, чувствовалось, что Эллери глубоко подав¬
лен. — Сейчас десять тридцать пять. Я пришел сюда примерно в де¬
сять тридцать. Папа, его убили полчаса назад!
Глава 22
ВТОРОЕ УБИЙСТВО
Эбигейл Доорн, доктор Фрэнсис Дженни. Два убийства вместо
одного!
Сидя в полицейской машине, мчавшейся по направлению к Гол¬
ландскому мемориальному госпиталю, инспектор Квин погрузился
в мрачные размышления. Дженни убит! Это казалось невероятным.
С другой стороны, второе убийство могло облегчить разгадку первого.
А может быть, оба преступления не связаны между собой? И как бы
то ни было, неужели возможно совершить убийство в здании, полном
полицейских и детективов, не оставив при этом ни следов, ни улик,
ни свидетелей?
Справа и слева от инспектора сидели окружной прокурор Сэмпсон
и окончательно лишившийся присутствия духа Суансон.
Комиссар полиции, которого спешно уведомили о новой трагедии,
ехал следом за ними в своем служебном автомобиле и грыз ногти, кипя
от злобы и раздражения.
Бешено мчавшаяся кавалькада резко остановилась. Взвизгнули
тормоза. Нетерпеливые пассажиры, выскочив из машин, побежали к
парадному входу в госпиталь.
— Если эта история сегодня не кончится, — шепнул комиссар ин¬
спектору, — то это может стоить работы и мне и вам, Квин! О Боже,
что за неразбериха!
Полисмен открыл большую дверь.
Если после убийства Эбигейл Доорн порядок в госпитале был
нарушен, то теперь, после убийства доктора Дженни, его не стало
вовсе. Вся профессиональная деятельность, казалось, остановилась, не
было видно ни врачей, ни сестер в белых халатах. Даже Айзек Кооб,
швейцар, покинул свой пост. Зато коридоры кишели полицейскими
и детективами в штатском. Особенно много их было у входа.
Дверь лифта была широко открыта, за ней никто не наблюдал.
Главная приемная и главный кабинет были закрыты наглухо.
В кабинете под охраной полиции находились ошеломленные
сотрудники госпиталя.
127

Гудевшая толпа детективов окружила закрытую дверь, на которой
было написано: «Доктор Фрэнсис Дженни».
При появлении инспектора, комиссара, сержанта Вели и Сэмп¬
сона толпа расступилась. Инспектор вошел в кабинет убитого. Суан-
сон нетвердым шагом последовал за ним. Его лицо было бледным и
изможденным. Вели бесшумно закрыл за ним дверь.
Вошедшим сразу же бросилась в глаза безжизненная фигура доктора
Дженни. Хирург сидел в своем вращающемся кресле, когда его настиг¬
ла смерть. Сейчас он грудью лежал на письменном столе, седая голова
покоилась на согнутой левой руке, правая рука была распростерта на
стекле, пальцы еще сжимали ручку.
Слева на простых полированных стульях сидели Эллери, Пит Хар¬
пер, доктор Минчен и Джеймс Пэрадайс, управляющий госпиталем. Из
всех четверых только Эллери и Харпер смотрели на мертвеца. Минчен
и Пэрадайс сидели, полуобернувшись к двери, и дрожали.
Полицейский врач доктор Сэмюел Праути стоял у стола. Его чемо¬
данчик лежал на полу, он уже надел пальто и насвистывал какую-то
печальную мелодию.
Никто не произнес ни слова приветствия или объяснения, как будто
не находилось слов, чтобы выразить свое изумление и ужас при виде
этой неожиданной и непонятной катастрофы. Суансон оперся о дверь,
бросив только один взгляд на застывшую фигуру в углу. Он больше не
смотрел в ту сторону. Инспектор, комиссар и Сэмпсон стояли плечом
к плечу, обозревая пристанище смерти.
Кабинет был квадратным, с единственной дверью, через которую они
вошли, и с одним окном. Дверь выходила в южный коридор и была рас¬
положена по диагонали к главному входу. Почти напротив двери, чуть
левее, было окно, выходившее на просторный внутренний двор. Слева
от двери находился маленький письменный стол с пишущей машинкой.
У левой стены стояли четыре стула, на которых сидели Эллери и его
друзья. Стол убитого был расположен в дальнем правом углу. Кроме вра¬
щающегося кресла с телом Дженни, у стола ничего не было. У правой
стены стояли большое кожаное кресло и шкаф, набитый книгами.
На стене висели четыре портрета знаменитых хирургов в стальных
рамках. Пол был покрыт линолеумом цвета мрамора.
—	Ну, док, каково ваше заключение? — осведомился комиссар.
Доктор Праути жевал потухшую сигару.
—	То же самое, комиссар. Смерть в результате удушения.
Эллери наклонился вперед, оперся локтем на колено и сжал паль¬
цами подбородок. В его взгляде смешались боль и напряженное раз¬
мышление.
—	Шнуром, как и в первый раз? — спросил инспектор.
—	Да, можете взглянуть сами.
Квин медленно двинулся к столу, сопровождаемый Сэмпсоном и ко¬
миссаром. На седой голове мертвеца они увидели темный сгусток крови.
128

—	Прежде чем задушить, его ударили по голове, — объяснил Пра-
ути. — Тяжелым тупым предметом. Трудно сказать, каким именно.
Ушиб сзади, очень близко к мозгу.
—	Поскольку его вывели из строя, то он не мог кричать, когда его
душили, — пробормотал инспектор. — Действительно, док, ушиб на за¬
тылке. Как, по-вашему, он сидел, когда его ударили? Может быть, он
дремал — тогда нападавший мог нанести удар, стоя перед столом. Ведь
если Дженни не спал, значит, его ударили сзади.
Глаза Эллери блеснули, но он ничего не сказал.
—	Вы правы, инспектор. — Губы Праути забавно скривились, сжав
потухшую сигару. — Тот, кто его ударил, стоял за спиной Дженни.
Видите ли, когда мы нашли его, он сидел не наклонившись вперед, как
сейчас, а откинувшись в кресле. Давайте я вам покажу. — Проскольз¬
нув между углом стола и стеной, Праути встал за креслом, осторожно
приподняв труп за плечи, усадил его, опустив голову на грудь.
—	Он сидел в такой позе, верно, мистер Квин? — осведомился Праути.
Эллери вздрогнул и машинально улыбнулся.
—	Да-да. Именно в такой.
—	Отлично. Теперь вы можете взглянуть на шнур. — Праути под¬
нял голову Дженни. Вокруг шеи виднелась тонкая красная полоса.
Шнур так глубоко врезался в тело, что был почти невидим. Оба кон¬
ца шнура были переплетены сзади, как и в случае с Эбигейл Доорн.
Инспектор выпрямился.
—	Значит, дело было так: он сидел здесь, кто-то вошел, встал за
ним, ударил по голове и потом задушил его. Правильно?
—	Кто знает! — Праути начал складывать свой чемоданчик. —
Я могу поклясться только в том, что этот удар нанесли, стоя сзади...
Ну, я пошел. Фотографы и эксперты по отпечаткам здесь уже по¬
бывали. Всюду полно отпечатков, особенно на этом стекле на столе,
но я думаю, что большинство из них принадлежит Дженни и этой его
ассистентке или стенографистке.
Полицейский врач нахлобучил на голову шляпу, впился зубами в
сигару и вышел из кабинета.
Оставшиеся снова посмотрели на мертвеца.
—	Доктор Минчен, эта рана на голове не могла быть причиной
смерти?
Минчен проглотил слюну. Его веки опухли, глаза покраснели.
—	Нет, — тихо сказал он. — Праути прав. Удар только оглушил его.
Он умер... Он умер от удушения, инспектор.
Они склонились над шнуром.
—	Выглядит так же, как и первый, — пробормотал Квин.
—	Томас, я хочу, чтобы вы им занялись.
Гигант кивнул.
Тело Дженни все еще находилось в кресле в той позе, которую при¬
дал ему Праути. Комиссар внимательно посмотрел на него. На лице не
5 Яд • коктейле
129

было ни страха, ни удивления. Несмотря на отечность и характерный
синеватый оттенок, черты лица были спокойными и мирными, а глаза
закрыты.
—	Вы тоже заметили это, сэр? — внезапно заговорил Эллери. — Его
лицо не похоже налицо человека, погибшего насильственной смертью,
не так ли?
Комиссар обернулся и в упор взглянул на Эллери.
—	Я как раз об этом подумал, молодой человек. Вы — сын Квина,
верно? Да, это странно.
—	Вот именно. — Эллери встал со стула и, подойдя к письменному
столу, задумчиво посмотрел на лицо Дженни. — Тяжелый предмет, о
котором говорил Праути, убийца, должно быть, унес с собой... Смот¬
рителем занимался Дженни, когда его убили...
Он указал сначала на ручку, которую сжимал в руке мертвец, по¬
том на лист бумаги на стекле — как раз то место, где лежала бы рука,
если труп наклонить вперед. Дженни, очевидно, ударили на середине
фразы, так как последнее слово на странице обрывалось чернильным
пятном.
—	Когда его ударили, он работал над книгой, — заметил Эллери.
Он и присутствующий здесь доктор Минчен являлись соавторами в
научном труде под названием «Врожденная аллергия».
—	В какое время он умер? — задумчиво спросил Сэмпсон.
—	Праути заявляет, что между десятью и десятью пятнадцатью, и
Джон Минчен с ним согласен.
—	Ну, это нас ни к чему не приведет, — огрызнулся инспектор. —
Томас, отправьте тело вниз, в морг. Не забудьте тщательно осмотреть
его одежду. А потом возвращайтесь, вы мне нужны. Садитесь, комис¬
сар. И ты тоже, Генри... Суансон!
Экс-хирург вздрогнул. Его глаза были широко открыты.
—	Я... Может быть, мне уже можно идти? — спросил он хриплым
шепотом.
—	Да, — мягко сказал инспектор. — Пока вы нам не нужны. Томас,
пошлите кого-нибудь в Портчестер с мистером Суансоном.
Вели, поддерживая Суансона, двинулся к двери. Суансон вышел из
комнаты, не сказав ни слова и не обернувшись. Он выглядел ошелом¬
ленным и испуганным.
Эллери бродил взад-вперед по кабинету. Комиссар сел и начал
беседовать вполголоса с инспектором и Сэмпсоном. Пэрадайс сидел
на стуле, не переставая дрожать. Минчен молча уставился на яркий
линолеум.
Эллери вопросительно склонился над ним.
—	На что вы смотрите? На новый линолеум?
—	Что? — Минчен облизнул пересохшие губы, пытаясь улыбнуть¬
ся. — Откуда вы знаете, что он новый?
—	Это очевидно, Джон. Разве я не прав?
130

—	Правы. Все личные кабинеты были заново покрыты линолеумом
только несколько недель назад.
Эллери снова зашагал по комнате.
Дверь опять открылась, и вошли два молодых врача с носилками.
Лица у обоих были бледными, движения — резкими.
Когда они убрали из кресла мертвое тело, Эллери остановился у
окна, нахмурился и снова посмотрел на стоящий боком стол. Прищу¬
рив глаза, он подошел ближе к пришедшим врачам.
Когда они положили на носилки труп, Эллери внезапно заго¬
ворил так громко и резко, что все вздрогнули и повернулись к
нему.
—	Знаете, позади этого стола должно было находиться окно!
Все уставились на него.
—	Что творится у тебя в голове, сынок? — спросил инспектор Квин.
Минчен невесело усмехнулся:
—	Но здесь никогда не было окна, Эллери.
Эллери кивнул головой:
—	Эта архитектурная оплошность меня беспокоит... Очень плохо,
что бедный старый Дженни не помнил девиза на кольце Платона... Как
он звучит? «Легче предотвратить появление дурных привычек, чем из¬
бавиться от них...»
Глава 23
НОВОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
Несколько часов провела маленькая молчаливая компания в ка¬
бинете убитого, наполняя его голубовато-серым табачным дымом.
Застывшие лица, плотно сжатые челюсти, наморщенные лбы свиде¬
тельствовали о том, что они полностью осознают постигшую их не¬
удачу и понимают, что убийство доктора Дженни так же безнадежно,
далеко от раскрытия, как и убийство Эбигейл Доорн.
Количество присутствующих постепенно сокращалось.
Комиссар, лицо которого приобрело пепельный оттенок, почел за
благо удалиться. Удрученный Харпер вышел на часок, чтобы сообщить
важные новости в свою газету. Вместе с ним ушел и Сэмпсон, кото¬
рому предстояло поставить в известность прессу и публику о случив¬
шемся.
Сержант Вели все еще сновал по коридорам, собирая факты и по¬
казания. Смертоносный шнур был совершенно идентичен шнуру, ис¬
пользованному во время первого убийства. Без малейшей надежды на
успех сержант снова приступил к поискам происхождения злополуч¬
ного шнура.
В кабинете остались только инспектор, Эллери, доктор Минчен и
медсестра Люсиль Прайс, ассистентка покойного. Девушку позвали,
131

чтобы она в случае необходимости могла застенографировать то, что
продиктует инспектор.
Из четверых Эллери казался наиболее пораженным вторым убий¬
ством — даже больше, чем вконец ошеломленный Минчен. Страдание,
написанное на его лице, явно сочеталось с напряженной работой мыс¬
ли, глаза были унылыми, несчастными и даже обиженными. Развалив¬
шись в кресле, он не отрывал взгляда от линолеума...
—	Все готово, мисс Прайс? — спросил инспектор.
Сестра, сидевшая за маленьким столом в углу и державшая нагото¬
ве открытый блокнот и карандаш, выглядела испуганной. Она была
очень бледна, ее руки дрожали, взгляд был устремлен на чистый лист
бумаги. Она старательно избегала смотреть в сторону письменного сто¬
ла в противоположном углу, где так недавно разыгралась трагедия. .
—	Тогда пишите, — начал инспектор, ходивший перед ней взад-
вперед, сердито нахмурив брови и сцепив руки за спиной. — «Труп об¬
наружил Филипп Морхаус.
Детали: Морхаус зашел в госпиталь с портфелем в руках, чтобы по¬
видать доктора Дженни в связи с вопросом о наследстве, около девяти
сорока пяти. Время его прихода подтверждается показаниями Айзека
Кооба, швейцара. Дежурный телефонист позвонил в кабинет Дженни
и сообщил, что Морхаус желает видеть доктора. Голос, несомненно
принадлежавший Дженни (подчеркните это, мисс Прайс), ответил, что
сейчас он очень занят, но скоро освободится, так что пусть Морхаус
подождет. По словам телефониста, Морхаус выразил огорчение этой
задержкой, но решил ждать. Кооб видел, как он вошел из вестибюля в
приемную и сел там...» Я диктую не слишком быстро?
—	Нет, сэр.
—	Тогда продолжайте. «Кооб не может поклясться, что в течение
последующего времени Морхаус ни на минуту не выходил из прием¬
ной. Кооб дежурил в вестибюле, из приемной помимо выхода в вес¬
тибюль есть дверь и в южный коридор. Таким образом, человек,
находящийся в приемной, может незаметно выскользнуть через выше¬
упомянутую дверь, если в это время в южном коридоре никого нет...
Морхаус утверждает, что просидел в приемной полчаса — прибли¬
зительно до десяти пятнадцати. Потом, пройдя через вестибюль в ка¬
бинет телефониста, нетерпеливо потребовал опять позвонить Дженни.
Телефонист позвонил, но ответа не последовало. Взбешенный Морха¬
ус пересек южный коридор и постучал в дверь кабинета Дженни, но
снова не получил ответа. Видя это, Кооб подошел к Морхаусу, чтобы
выразить протест. Дежуривший на лестнице снаружи полисмен также
присоединился к ним. «Вы видели, как доктор Дженни выходил из это¬
го кабинета?» — спросил Морхаус. «Нет, — ответил Кооб, — но я ведь
не все время следил за кабинетом». — «Может быть, с ним что-то слу¬
чилось?» — предположил Морхаус. Кооб почесал в затылке, а дежурив¬
ший полисмен попробовал открыть дверь. Она оказалась незапертой.
132

Кооб, Морхаус и Моран вошли в кабинет и сразу же обнаружили труп.
Кооб тотчас же поднял тревогу, а Моран позвал на помощь находив¬
шихся в госпитале детективов. Пришедший в это время доктор Мин-
чен временно взял на себя руководящую роль. Эллери Квин прибыл в
госпиталь через несколько минут...» Записали, мисс Прайс?
-	Да, сэр.
Минчен сидел, скрестив ноги и покусывая большой палец. Взгляд
его выражал страх и недоумение.
Инспектор, отойдя в сторону, заглянул в листок бумаги и снова
обернулся к сестре.
—	Добавьте к информации о Морхаусе замечание: «Морхаус не име¬
ет абсолютного алиби...» Теперь возьмите чистый лист бумаги для ин¬
формации о мисс Гульде Доорн: «Гульда Доорн находилась в госпитале.
Она прибыла сюда в девять тридцать. Ее видели Кооб и Моран. Воз¬
можно, целью ее прихода было забрать личные вещи миссис Эбигейл
Доорн из комнаты, которую та занимала перед операцией. С мисс До¬
орн в комнате не было никого. Она утверждает, что при виде одежды
покойной ее внезапно охватил приступ горя и она ничего не смогла
делать, а только сидела и думала. В девять тридцать сестра Оберман
обнаружила ее плачущей на кровати. Никто не может подтвердить, что
она ни на секунду не покидала комнаты». — Карандаш быстро сколь¬
зил по бумаге. В комнате не слышно было ни звука, кроме тихого шо¬
роха грифеля. — «Доктор Луциус Даннинг и Сара Фуллер, — продолжал
инспектор. — Даннинг прибыл в госпиталь, как обычно, рано утром и
приступил к своей повседневной работе. Это подтверждают его ассис¬
тенты. Сара Фуллер приехала в девять пятнадцать повидать Даннинга,
об этом сообщили Моран, Кооб и телефонист. Они заперлись вместе на
час. Сара Фуллер пыталась уйти почти сразу же после того, как обнару¬
жили труп доктора Дженни. Оба отказались сообщить о теме своей бесе¬
ды. Каждый подтверждает алиби другого, заявляя, что они не выходили
из кабинета Даннинга, но никто третий не может этого подтвердить. —
Инспектор сделал паузу, глядя в потолок. — По настоянию комиссара
полиции Даннинг и Сара Фуллер были арестованы как важные сви¬
детели, но и после этого они отказались говорить. Вскоре оба были
освобождены под залог в двадцать тысяч долларов каждый. Эдит Дан¬
нинг, — быстро продолжал Ричард Квин, — с девяти часов yipa нахо¬
дится в госпитале по делам общественной службы. Проверить ее
передвижение невозможно. Ни один ассистент не пробыл с ней настоль¬
ко долго, чтобы исключить ее из числа возможных подозреваемых...
Майкл Кьюдейн все еще находится в палате триста двадцать во¬
семь, поправляясь после операции. Так как его охраняют детективы,
то он не мог покинуть постель. По словам детективов, он не под¬
держивает никаких связей с внешним миром. Но на это не следует
особенно полагаться, так как Кьюдейн во всех отношениях ловкий
субъект.
133

Доктор Пеннини занималась своей обычной работой в акушерском
отделении. Посетила около двадцати больных. Точно проверить ее пе¬
редвижение невозможно. Согласно показаниям Кооба, Морана, все
утро не выходила из здания...
Мориц Кнайзель все утро провел в своей лаборатории, но подтвер¬
дить это невозможно. Заявляет, что незадолго до девяти часов Джен¬
ни заглянул к нему в лабораторию. Он казался расстроенным новостью
о грозящем аресте и сказал, что решил поработать у себя в кабинете
над книгой. Осведомившись о ходе исследований, он удалился. Кнай¬
зель держится спокойно, но, очевидно, это убийство было для него
тяжелым ударом...» Все записали, мисс Прайс?
—	Да, инспектор Квин.
—	Отлично. Тогда еще одно. — Инспектор заглянул в свои караку¬
ли и возобновил диктовку. — «Гендрик Доорн. В девять двадцать при¬
ехал в госпиталь на очередной сеанс ультрафиолетового облучения,
которое он принимает три раза в неделю, укрепляя таким способом
свои нервы. До девяти тридцати пяти он ждал в лаборатории на девя¬
том этаже, закончил облучение в девять пятьдесят. Отдыхал в своей
личной комнате до того, как обнаружили труп. Но никто не может
подтвердить, что он там находился все время».
Это все, мисс Прайс. Пожалуйста, немедленно все отпечатайте в
трех экземплярах, а потом отдайте все сержанту Вели. Знаете, такой
огромный парень? Он будет здесь весь день.
Сестра покорно кивнула и начала расшифровывать запись.
Эллери устало поднял голову.
—	Если ты закончил эти пустые бесполезные доклады, папа, то я
голосую за возвращение домой. — И он уставился в окно невидящим
взглядом.
—	Одну минуту, сынок. Не принимай все это так близко к сердцу.
Не можешь же ты каждый раз добиваться успеха. — Инспектор скло¬
нился над столом Дженни и взял понюшку табаку. — Это просто не¬
вероятно, — задумчиво продолжал он. — Такое, по-моему, совершенно
невозможно. Получается, что никто не следил за дверью этого каби¬
нета, а ведь здание кишит людьми, которым следовало бы этим зани¬
маться. — Он печально покачал головой. — Дженни словно сам тайком
замыслил собственную смерть. Заперся в своем кабинете, сказал мисс
Прайс, что сегодня утром она ему не нужна. Очевидно, он был дьяволь¬
ски рассержен и оставил себя беззащитным перед убийцей, которому
удалось остаться незамеченным. Последним живого Дженни видел Кооб,
когда хирург вышел из лаборатории Кнайзеля и вошел к себе в каби¬
нет. Это было в самом начале десятого. И больше никто его не видел и
не говорил с ним, кроме телефониста, который примерно в девять со¬
рок пять сообщил ему о визите Морхауса. А так как врачи утверждают,
что его убили между десятью и десятью пятью, значит, в девять сорок
пять телефонисту ответил, безусловно, сам Дженни. Ну и ну!
134

—	Жуткая неразбериха, — медленно произнес Эллери, не оборачи¬
ваясь от окна. — Гульда Доорн, Гендрик Доорн, Даннинг, Сара Фул¬
лер, Кнайзель, Морхаус — все были в госпитале, и все не имеют алиби.
Минчен слабо улыбнулся.
—	Единственный, кто не мог этого сделать, это Большой Майкл.
Ну и я, разумеется. Вы уверены, что не подозреваете меня, инспек¬
тор? В конце концов, все возможно... О Боже! — И он закрыл лицо
руками.
—	Ну, — мрачно промолвил старик, — если это сделали вы, то вы
спиритуалист, доктор Минчен. Не могли же вы быть сразу в двух мес¬
тах! — Оба рассмеялись, но в смехе Минчена слышались истеричес¬
кие нотки.
Эллери закутался в плащ.
—	Пошли, — резко сказал он. — А то у меня мозги лопнут от бес¬
плодных размышлений.
Глава 24
ТРОЙНОЕ УБИЙСТВО???
Досада и недоумение не оставляли Эллери Квина всю дорогу от
коридоров Голландского мемориального госпиталя до кабинета его
отца в Главном полицейском управлении. Однако, едва войдя в ка¬
бинет, он выразил желание вернуться в домик Квинов на 87-й улице
и похоронить свои невзгоды в Марселе Прусте. Инспектор не стал
даже слушать его. Он сказал, что они должны спокойно побеседовать
в кабинете, выдержать поток брани, которую на них обрушит мэр, и
сделать еще несколько столь же веселых дел.
Поэтому Ричард и Эллери Квины и окружной прокурор Сэмпсон
заняли места в кабинете, и двое из них начали беспечно болтать обо
всем, кроме убийства миссис Доорн и мистера Дженни.
Для всех репортеров Нью-Йорка наступили настоящие римские
каникулы. Два убийства в три дня, и притом обе жертвы занимали
видное положение в обществе! Сити-Холл-парк кишел репортерами,
комиссар полиции исчез, мэр удалился в свою резиденцию по совету
личного врача. Каждого человека, чье имя хоть раз было упомянуто в
связи с недавними трагедиями, атаковали журналисты и фотографы.
Новости о Томасе Суансоне постепенно просочились, и газетчики
устремились в Портчестер. Инспектор Квин нажимал на все кнопки,
чтобы сохранить в тайне истинную личность Суансона, и до сих пор
это ему удавалось, но так как угроза разоблачения постоянно висела
над ними, то Суансона держали под неусыпным надзором.
Сержант Вели занимался погоней за блуждающими огнями. Его
неотложным заданием было проследить передвижение покойного
хирурга, но ему . не удалось обнаружить ничего необычного. Личная
135

корреспонденция Дженни была скрупулезно изучена, но, кроме не¬
скольких писем от Томаса Суансона, подтверждающих рассказ Суан-
сона, поиски ничего не дали.
Всюду была глухая стена.
Длинные пальцы Эллери играли с миниатюрной статуэткой вели¬
кого Бертильона, стоящей на письменном столе инспектора. Старик
живо рассказывал анекдоты из своей юности, но под глазами у него
обозначились темные мешки, а веселье казалось вымученным.
—	Давайте не будем обманывать самих себя, — резко сказал Элле¬
ри. Инспектор и Сэмпсон тотчас обернулись к нему. — Мы как испу¬
ганные дети, которые лопочут в темноте невесть что! Папа, Сэмпсон,
нас положили на лопатки.
Никто из них не ответил. Сэмпсон повесил голову, а инспектор
задумчиво уставился на квадратные носы своих ботинок.
—	Если бы не моя галльская гордость и не тот факт, что незави¬
симо от моего поведения отцу придется все равно доводить дело до
конца, — продолжал Эллери, — то я, выражаясь фигурально, сложил
бы оружие.
—	Что с тобой случилось, Эллери? — заговорил инспектор, не под¬
нимая глаз. — Я никогда не слышал от тебя такого. Только вчера ты
утверждал, что у тебя есть неплохая идея насчет личности убийцы.
—	К тому же, — энергично подхватил Сэмпсон, — второе убийство,
безусловно,, связано с первым, и оно должно бросить свет на решение
проблемы. Я уверен, что скоро наступит поворот.
Эллери усмехнулся.
—	Бич фатализма — это та величественная беспомощность, ко¬
торую он порождает. Видите ли, Сэмпсон, я вовсе не так уж уве¬
рен... — Он встал со стула, уныло глядя на собеседника. — То, что я
говорил вчера, остается неизменным. Я. знаю приблизительно, кто
задушил Эбигейл Доорн. Я могу назвать полдюжины людей, замешан¬
ных в этом деле, но которые в силу характера улик просто не могли
убить Эбби.
—	В этом деле замешано народу не больше полудюжины, — риск¬
нул бросить инспектор. — Так что же тебя огорчает?
—	Многое.
—	Послушай, сынок, — энергично произнес старик, — если ты тер¬
заешь себя из-за того, что не мог предотвратить второе преступление,
то забудь об этом. Как мог ты или любой из нас предвидеть, что Джен¬
ни последует за Эбигейл?
Эллери небрежно махнул рукой.
—	О, не в этом дело. Ты совершенно прав. Несмотря на все мои
подозрения, я не мог предвидеть смерть Дженни. Сэмпсон, вы только
что сказали, что оба преступления связаны между собой. А откуда у вас
такая уверенность?
Сэмпсон казался удивленным.
136

—	Ну, я считал это само собой разумеющимся. Два убийства по¬
следовали друг за другом, обе жертвы были тесно связаны, место пре¬
ступления одно и то же, методы идентичны... Все говорит за то, что...
—	В том-то и дело! Не является ли такое обилие доводов аргумен¬
том в пользу того, что оба преступления между собой не связаны?
Предположим, перед нами не один, а двое убийц. Эбби Доорн отпра¬
вили на тот свет при определенных обстоятельствах. Тогда «убийца
номер два» думает: «Ага! Вот прекрасная возможность отомстить Джен¬
ни и заставить полицию думать, что это дело рук «убийцы номер
один»!» В результате мы получаем одинаковые методы, одно и то же
место преступления и так далее. Попробуйте опровергнуть эту версию.
Инспектор поморщился.
—	Ради Бога, сынок, только не это! Ведь тогда нам придется начать
все сначала.
Эллери пожал плечами.
—	Уверяю вас, я вовсе не намерен настаивать на том, что второе
преступление совершил кто-то другой. Я просто указываю на такую
возможность, так как эта версия не хуже всякой другой.
-Но...
—	Признаю, что версия об одном преступнике удовлетворяет меня
больше, нежели версия о двух. Но запомните мои слова, — горячо
сказал Эллери, — если оба преступления совершило одно лицо, то мы
должны искать причину, почему такой умный негодяй взял крайне
опасный курс дублирования собственного метода.
—	Ты имеешь в виду, — недоуменно переспросил инспектор, — что
убийце было бы выгоднее во второй раз отказаться от удушения?
—	Конечно. Если бы Дженни нашли застреленным, зарезанным
или отравленным, то у нас не было бы явной причины для того, что¬
бы считать эти преступления связанными. Заметьте, что во втором
случае убийца ударил Дженни по голове, прежде чем задушить его!
Почему он только оглушил его, а потом взял на себя труд обмотать
шнур вокруг его шеи? Нет, папа, представляется очень вероятным, что
убийца хотел заставить нас считать, что эти преступления связаны!
—	Ей-богу, это верно! — пробормотал старик.
—	Настолько верно, — откликнулся Эллери, снова садясь в кресло, —
что, по-моему, зная, почему убийца хочет, чтобы мы считали обе смерти
частями одного и того же преступления, я бы разгадал все до конца. Но.
я ни в чем не могу быть окончательно уверенным. У меня все еще нет
доказательств, что оба преступления совершены одним и тем же мер¬
завцем.
Резко зазвонил стоящий на столе инспектора внутренний телефон.
Инспектор снял трубку. Послышался приглушенный голос:
—	Человек по имени Кнайзель хочет видеть вас, инспектор. Он гово¬
рит, что это важно.
—	Кнайзель? — Глаза старика блеснули. — Пошлите его сюда, Билл.
137

—	Какого дьявола здесь нужно Кнайзелю? — спросил Сэмпсон.
—	Не знаю, Генри, но это подало мне одну идею. — Они обменя¬
лись понимающими взглядами. Эллери ничего не сказал.
Детектив открыл дверь, и на пороге появилась маленькая фигурка
Морица Кнайзеля.
Инспектор поднялся.
—	Входите, доктор Кнайзель. Вы свободны, Фрэнк.
Детектив удалился, и смуглый человек медленно двинулся вперед.
Он был одет в старое зеленоватое пальто с коричневым бархатным во¬
ротником, в покрытой пятнами и ожогами руке он держал велюровую
шляпу.
—	Садитесь. В чем дело?
Кнайзель уселся на край с1ула, положив шляпу на колени. Его тем¬
ные глаза беспокойно бегали по кабинету, рассматривая обстановку.
—	Когда вы допрашивали меня рано утром, — внезапно заговорил
он, — я, естественно, был огорчен трагической смертью моего друга и
коллеги. У меня не было времени тщательно подумать, но теперь я
взглянул в лицо фактам, инспектор Квин, и должен сказать вам открО
венно, что я пекусь о собственной безопасности.
—	О, я это понял.
Стоявший за спиной Кнайзеля окружной прокурор подмигнул ин¬
спектору. Старик в ответ незаметно кивнул.
—	Что именно вы имеете в виду? Вы обнаружили что-нибудь каса¬
ющееся убийства доктора Дженни и хотите нам об этом сообщить?
—	Вовсе нет. — Кнайзель рассеянно поглядел на свои покрытые
шрамами руки. — Но у меня есть предположение, которое беспокоит
меня весь день. Согласно ему, я должен стать «жертвой номер три» в
этой дьявольской серии убийств!
Эллери сдвинул брови. В его глазах мелькнул интерес.
—	Значит, собственная версия? — пробормотал он. — И к тому же
явно мелодраматическая? — Кнайзель косо посмотрел на него. — Ну,
Кнайзель, сегодня нам слегка не хватает версий, так что давайте обсу¬
дим вашу в деталях. Это внесет некоторое разнообразие.
—	Разве угроза смерти — это предмет для шуток, мистер Квин? —
резко спросил ученый. — Я начинаю менять свое первоначальное мне¬
ние о вас. Очевидно, вы всегда насмехаетесь над тем, что недоступно
вашему пониманию... Инспектор!
Он повернулся спиной к Эллери. Эллери откинулся на спинку
кресла.
—	Вкратце моя версия состоит в следующем. Некий субъект, кото¬
рого я назову «Икс», задумывает и осуществляет серию убийств, на¬
чиная с удушения Эбигейл Доорн, продолжая удушением доктора
Дженни и завершая удушением Морица Кнайзеля!
Инспектор нахмурился:
—	Кто же этот субъект?
138

—	Я не знаю.
—	Тогда по какой причине он совершает эти преступления?
—	О, это другой вопрос! — Кнайзель слегка похлопал инспектора
по колену. — Чтобы овладеть моим открытием и извлечь всю прибыль
из моего сплава — доорнита!
—	Ах вот оно что... — На лице Сэмпсона появилось скептическое
выражение. Но инспектор оставался серьезным, его взгляд перебегал
от Эллери к Кнайзелю.
—	Убийство ради секрета, стоящего миллионы. Неплохо. Совсем
неплохо... Но почему же нужно было убивать миссис Доорн и доктора
Дженни? Мне кажется, что вполне достаточно было бы убить вас од¬
ного, после того как вы завершите свой труд.
—	Недостаточно. — Ученый говорил холодно и отчетливо, казалось,
он был сделан из железа. — Предположим, наш гипотетический субъ¬
ект скрывается где-то на заднем плане, страстно желая получить ре¬
зультаты моих трудов, остаться единственным обладателем важной
тайны. Убийство Эбигейл приносит ему немалую пользу. До сих пор
он позволяет миссис Доорн жить так долго, потому что она выделяет
крупные суммы на эксперимент. Когда она пригрозила прекратить суб¬
сидии, он убивает ее и достигает этим сразу двух целей: обеспечивает
финансовую поддержку эксперимента даже после ее смерти и устра¬
няет одного из троих людей, посвященных в тайну.
—	Что же дальше?
—	Затем, — продолжал Кнайзель, — наступает очередь партнера
доктора Кнайзеля, доктора Дженни. Как видите, я вполне логичен.
Дженни должен уйти со сцены раньше меня, так как его существова¬
ние практически не так необходимо, как мое, для завершения работы.
Его роль снабженца уже в прошлом. Поэтому его убивают — второй
член триумвирата, мешающий убийце извлечь выгоду из своей кражи,
также устранен. Вы следите за ходом моих размышлений, джентль¬
мены?
—	Следим, — сказал инспектор. — Но я не вполне понимаю,
зачем понадобилось убивать Дженни сразу же после убийства ста¬
рой леди? К чему такая спешка? И потом, ведь ваша работа еще не
завершена, а Дженни мог хоть чем-то помочь вам в усовершенство¬
вании сплава.
—	Да, но мы имеем дело с человеком хитрым и предусмотритель¬
ным, — ответил Кнайзель. — Если бы он дождался завершения рабо¬
ты, то ему бы пришлось совершить два убийства почти одновременно.
Теперь же, после убийства Дженни, осталось устранить только послед¬
него члена трио и завладеть тайной, стоящей миллионы.
—	Умно. Но слабо, — пробормотал Эллери.
Кнайзель не обратил на него внимания.
—	После смерти миссис Доорн и доктора Дженни передо мной от¬
крывается широкое поле деятельности, мне предоставлены огромные
139

суммы денег, так что с моими способностями мне будет легко закон¬
чить эксперименты... Вы меня понимаете?
—	Да, — промолвил Эллери, — я понимаю.
Мягкие женские глаза Кнайзеля на мгновение зажглись гневом, но
тут же погасли, и он пожал плечами.
—	Это неплохая версия, доктор Кнайзель, — заметил инспектор, —
но, в конце концов, мы нуждаемся в гораздо большем, чем догадки.
Нам нужны имена! Я уверен, что у вас есть кто-то на уме.
Ученый закрыл глаза.
—	Конкретно — никого. И вообще, я не понимаю, почему вы требуе¬
те от меня такой определенности? Уверен, что вы не питаете презрения
к гипотезам, инспектор. А мистер Эллери Квин, по-моему, тоже пред¬
почитает работать в интеллектуальном плане... Эта гипотеза весьма
основательна, сэр. Она базируется на рассмотрении всех фактов. Она...
—	Неверна, — отчетливо произнес Эллери.
Кнайзель снова пожал плечами.
—	Ваш жалкий силлогизм, — продолжал Эллери, — не содержит не¬
обходимых выводов из всех своих больших и малых предпосылок. По¬
слушайте, Кнайзель, вы были не вполне откровенны. Что вы утаили?
—	Вы умеете догадываться не хуже меня, мистер Квин.
—	Кто, кроме миссис Доорн, доктора Дженни и вас, был осведом¬
лен об истинной сущности вашей работы, чтобы осознать ее финан¬
совые выгоды? Разумеется, это. знаем мы со времени кончины Доорн
в понедельник, но не было ли других до того? — спросил инспектор.
—	Вы вынуждаете меня быть догматичным. Я могу назвать одно лицо,
которое могло быть хорошо информировано миссис Доорн о наших ис¬
следованиях. Это юрист, который составлял ее завещание, — Морхаус.
—	Это нелепо, — заявил Сэмпсон.
—	О, несомненно.
—	Но вы же отлично знаете, — продолжал инспектор, — что это мог
быть также любой из обитателей особняка Доорнов или кто-то из дру¬
зей старой дамы. Почему же вы выбрали именно Морхауса?
—	Без каких-либо особых причин. — Кнайзель, казалось, скучал. —
Просто он кажется мне наиболее подходящим. Но, конечно, я не прав.
—	Вы только что сказали, что могла проговориться миссис Доорн.
А вы уверены, что доктор Дженни не мог сделать то же самое?
—	Уверен! — резко ответил Кнайзель. — Доктор Дженни так же рев¬
ностно охранял наш секрет, как и я.
—	Мне пришла в голову одна маленькая деталь, — вмешался Эл¬
лери. — Когда вас допрашивали в прошлый раз, Кнайзель, вы сказа¬
ли, что вас познакомил с Дженни один ваш общий коллега, который
знал о ваших намерениях. Мне кажется, вы забыли об этом, возмож¬
но, весьма болтливом джентльмене.
—	Мистер Квин, я ни о чем не забыл. — Кнайзель впервые улыб¬
нулся. — Человек, о котором вы упомянули, не может стоять за этой
140

трагической историей по двум существенным причинам: первая — он
умер два года назад, вторая — несмотря на ваше заявление, которое,
кстати, представляет в ложном свете показания, данные мной в поне¬
дельник, он не знал ничего о сущности моей работы и поэтому не мог
передать что-либо кому-то другому.
—	Неудача, — пробормотал Эллери.
—	К чему же все это ведет? — осведомился инспектор. — Каково
же ваше заключение, доктор Кнайзель?
—	Моя версия учитывает все возможности. После моей смерти
убийца попытается обратить наше открытие в деньги. Вот куда при¬
ведет след, инспектор. Так что, если бы я внезапно умер...
Сэмпсон побарабанил по ручке кресла.
—	Все это весьма тревожно, вы правы. Но мы не имеем ни малей¬
ших реальных улик, подтверждающих ваши опасения.
Кнайзель натянуто улыбнулся.
—	Прошу прощения, сэр. Я не решаюсь брать на себя роль сыщика,
но разве можете вы, инспектор Квин, или мистер Эллери Квин найти
лучший мотив для кажущихся необъяснимыми убийств миссис Доорн и
доктора Дженни? Можете ли вы вообще предложить какой-либо мотив?
—	Не уклоняйтесь от темы! — прервал инспектор. — Вы предполага¬
ете, что должны состояться еще одни похороны, где вам придется играть
главную роль. А если, к вашему разочарованию, убийства в Голландском
мемориальном госпитале закончатся? Что тогда станет с вашей версией?
—	Я охотно примирюсь с ошибкой в ней, инспектор, так как это
позволит мне спасти шкуру. Если меня не убьют, то я не прав. Если
меня убьют, то я прав. В любом случае удовлетворение сомнительное.
Но, прав я или не прав, я могу требовать обеспечения собственной без¬
опасности,- инспектор?!
—	О, вы его получите. Двух убийств с нас за глаза хватит. Мы не
хотим, чтобы что-нибудь случилось с вами, доктор Кнайзель.
—	Очевидно, вы понимаете, — вставил Эллери, — что, даже если
ваша гипотеза верна, миссис Доорн могла разболтать секрет более чем
одному человеку? Вы со мной согласны?
—	Ну... да. А что вы имеете в виду?
—	Я просто стараюсь быть логичным, доктор. — Эллери закинул
руки за голову. — Если об этом знают несколько человек, то не ис¬
ключено, что ваш таинственный мистер Икс осведомлен об этом. Тогда
вы не единственный персонаж в этой мелодраме, который нуждается
в защите. Есть и другие, доктор Кнайзель. Вы меня поняли?
Кнайзель закусил губу.
—	Да. Значит, будут и другие убийства...
Эллери улыбнулся.
—	Едва ли. Как бы то ни было, оставим это. Еще один вопрос, пре¬
жде чем вы уйдете. Я сегодня на редкость любопытен. Вы сказали, что
работа над доорнитом еще не завершена?
141

—	Не совсем завершена.
—	И сколько осталось до окончания?
—	Несколько недель, не больше. Во всяком случае, в течение этого
времени я в безопасности.
—	Я в этом не так уверен, — сухо возразил Эллери.
Кнайзель медленно повернулся на своем стуле.
—	Что вы имеете .в виду?
—	Очень просто. Ваши эксперименты почти закончены. Что же ме¬
шает вашему злодею убить вас теперь же и завершить работу самому?
Или для этого нужно быть компетентным металлургом?
Ученый выглядел испуганным.
—	Вы правы. Работу может закончить и другой. Значит... значит, я
не в безопасности даже теперь.
—	Разве только, — любезно предложил Эллери, — если вы сразу же
уничтожите результаты ваших исследований.
—	Слабое утешение. — Теперь Кнайзель говорил надломленным го¬
лосом. — Моя жизнь и моя работа — это одно и то же.
—	Да, сложный выбор, — посочувствовал Эллери.
Кнайзель выпрямился.
—	Меня могут убить даже сегодня вечером.
—	Не думаю, чтобы дело обстояло так плохо, доктор Кнайзель, —
заговорил инспектор. — К тому же о вас хорошо позаботятся. Про¬
стите. — Старик снял телефонную трубку. — Риттер! Вам дается но¬
вое задание. Вы должны оберегать доктора Морица Кнайзеля с того
момента, как он выйдет из моего кабинета. Вы пойдете вместе с ним,
а к ночи получите хорошее подкрепление... Да нет, вы должны не сле¬
дить за ним, а быть его телохранителем. Отлично. — Он обернулся к
ученому: — Все сделано.
—	Очень любезно с вашей стороны, инспектор. Я, пожалуй, пойду. —
Кнайзель взял в руки шляпу, встал, не глядя на Эллери, попрощался и
выскользнул из комнаты.
—	Ну и ловкий мерзавец! — Инспектор вскочил на ноги. На его
бледном лице появился румянец. — Да, наглости ему не занимать!
—	Что ты имеешь в виду, Кью? — спросил Сэмпсон.
—	Это же ясно как день! — воскликнул старик. — Его гипотеза —
чистый вздор. Это обман, Генри! Неужели тебе не пришло в голову,
когда Кнайзель говорил, что перед ним теперь широчайшее поле дея¬
тельности, что он больше всех выиграл в результате смерти Эбби Доорн
и Дженни? Другими словами, он и есть тот самый мистер Икс?
—	Черт возьми, Кью, кажется, ты угадал!
Старик с триумфом обернулся к Эллери.
—	Все его россказни о том, что этот Икс, убрав Эбби и Дженни,
должен расправиться с ним самим, просто чепуха! Как ты считаешь,
сынок, я на верном пути?
Эллери ответил не сразу. Он устало поглядел на отца.
142

—	У меня нет никаких конкретных улик, подтверждающих мое
мнение, — заговорил он наконец, — но я думаю, что не правы и ты
и Кнайзель. Я не верю нз* в то, что Кнайзель — преступник, ни в ги¬
потетического мистера Икс, о котором он говорил. Папа, если мы
когда-нибудь докопаемся до сути дела, в чем я серьезно сомневаюсь,
то обнаружим, что это преступление еще изощреннее, чем уверяет
Кнайзель.
Инспектор почесал голову.
—	Как быстро ты меняешь точку зрения, сынок! Теперь ты, навер¬
ное, скажешь мне, чтобы я не спускал глаз с Кнайзеля, словно он наи¬
более подозрительное лицо во всем деле. Это будет совсем в твоем духе.
—	Забавно, но я хотел сказать как раз это. — Эллери закурил си¬
гарету. — Только не нужно неверно истолковывать мои слова, как ты
только что сделал... Кнайзеля нужно охранять, как если бы он был ма¬
гараджей Пенджаба. Я хочу иметь подробный доклад о личности, раз¬
говорах и последующих передвижениях каждого человека* который
подойдет к нему хотя бы на десять футов.
Глава 25
В ТУПИКЕ
Прошла среда. С каждым часом сенсационные нью-йоркские убий¬
ства все более приближались к покрытой мраком серии преступлений,
оставшихся нераскрытыми.
Расследование смерти доктора Фрэнсиса Дженни, как и Эбигейл
Доорн, достигло критической стадии. В юридических сферах сложилось
мнение, что если в течение сорока восьми часов после убийства дело
не сдвигается с мертвой точки, то, значит, нет никаких шансов его раз¬
гадать.
В четверг утром инспектор Квин проснулся после беспокойной
ночи в весьма скверном настроении. У него снова возобновился ка¬
шель, в глазах появился нездоровый блеск. Однако, отвергнув все про¬
тесты Джуны и Эллери, он облачился в пальто и, весь дрожа, несмотря
на мягкий зимний воздух, побрел по 87-й улице в сторону станции
метро «Бродвей» и Главного полицейского управления.
Эллери, сидя у окна, рассеянно наблюдал за ним.
Стол был уставлен блюдами, поданными к завтраку. Сжимая в руке
чашку, Джуна уставился на развалившегося в кресле Квина-младше-
го, стоя как вкопанный, не шевеля ни единым мускулом. Даром пол¬
ной неподвижности мальчик обладал наряду с кошечьей гибкостью и
способностью бесшумно передвигаться.
—	Джуна, — позвал Эллери, не поворачивая головы.
Джуна сразу же очутился у окна.
—	Джуна, поговори со мной.
143

Худенькое тело мальчика вздрогнуло.
—	Мне... поговорить с вами, мистер, Эллери?
-Да.
—	Но... о чем?
—	О чем угодно. Я хочу услышать голос. Твой голос, сынок.
Черные глаза сверкнули.
—	Вы и папаша Квин все время беспокоитесь. Хотели бы вы съесть
на ужин цыпленка? По-моему, та книга, которую вы мне дали про¬
честь, об этом большом белом ките Моби Дике, — очень хорошая. Она
совсем не похожа на Горацио Элджерса. Хотя я читал не все подряд.
Что за ниггер этот Ква... Кве...
—	Кикег, сынок. И никогда не употребляй слова «ниггер». Нужно
говорить негр.
—	Ладно. — Смуглое личико мальчика забавно сморщилось. — Хо¬
рошо, если бы сейчас был бейсбольный сезон. Хотел бы я взглянуть
на Беби Рут. Почему вы не сделаете так, чтобы папаша Квин перестал
кашлять? Нам нужны новые лампочки. Мне предложили быть квартер-
беком на футбольном матче в клубе. Мне даже дали их значок!
—	Отлично! — Эллери внезапно расплылся в улыбке. Его длинная
рука подтащила мальчика к креслу у окна. — Джуна, старина, ты ведь
всегда мне помогаешь... Ты слышал, как мы с отцом обсуждали вчера
вечером убийства миссис Доорн и мистера Дженни?
—	Да! — энергично кивнул Джуна.
—	Скажи мне, Джуна, что ты об этом думаешь?
—	Я? — Глаза мальчика широко открылись.
-Да.
—	Я думаю, что вы их поймаете, — уверенно заявил Джуна.
—	Правда? — Пальцы Эллери ощупали тонкие крепкие ребра маль¬
чика. — Тебе не мешало бы завести здесь немного мяса, Джуна, —
строго сказал он. — Может быть, футбол тебе поможет? Так ты уве¬
рен, что я их поймаю? Самонадеянная юность! Ты, наверное, слышал,
как я говорил, что... ну, что пока еще не достиг особых успехов?
Джуна хихикнул.
—	Вы дурачились, верно?
—	Не совсем.
Глаза мальчика приняли хитрое выражение.
—	Неужели вы сдались?
—	Конечно нет!
—	Вы не должны сдаваться, мистер Эллери, — горячо сказал маль¬
чик. — На матче, два дня назад, в последней четверти счет был четыр¬
надцать: ноль, не в нашу пользу. Но мы не сдались, а забили подряд
три гола назло им!
—	Что, по-твоему, я должен сделать, Джуна? Я хочу, чтобы ты дал
мне самый лучший совет, на какой ты способен. — Эллери говорил без
улыбки.
144

Джуна ответил не сразу. Сжав губы, он погрузился в долгое, задум¬
чивое молчание. Наконец он сказал:
—	Яйца.
—	Что? — удивленно переспросил Эллери.
Джуна казался довольным самим собой.
—	Сегодня утром я варил яйца для папаши Квина. Я всегда это де¬
лаю старательно — ведь папаша очень требовательный. Ну, и позво¬
лил им кипеть слишком долго, поэтому я их выбросил и начал все
сначала. Второй раз получилось как надо. — И он многозначительно
посмотрел на Эллери.
Эллери усмехнулся.
—	Вижу, окружение скверно повлияло на тебя. Ты заимствуешь мой
аллегорический метод... Джуна, это отличная мысль!
Он взъерошил черные волосы мальчика.
—	Начнем все сначала, а? — Эллери вскочил со стула. — Клянусь
твоими цыганскими очами, это правильный совет.
Охваченный новым приливом энергии, Эллери скрылся в спальне, а
Джуна начал убирать остатки завтрака, поминутно облизывая пальцы.
—	Джон, я намерен последовать совету юного Джуны и заново при¬
ступить к расследованию обоих преступлений.
Они сидели в кабинете доктора Минчена в госпитале.
—	Вы нуждаетесь во мне? — Глаза врача были тусклы, с покраснев¬
шими веками, он тяжело дышал.
—	Если вы располагаете временем...
—	Думаю, что да.
Они вышли из кабинета.
Этим утром госпиталь вновь приобрел свой обычный вид: запреты
были отменены, и, за исключением некоторых помещений на главном
этаже, работа продолжалась так, словно здесь никогда не происходило
ничего из ряда вон выходящего. Детективы и полицейские все еще на¬
ходились в здании, но они держались в стороне, не вмешиваясь в де¬
ятельность врачей и сестер.
Пройдя по восточному коридору, Эллери и Минчен свернули в юж¬
ный коридор и двинулись в западном направлении. У двери анестези-
онной дремал полисмен, развалившись в кресле-коляске, украденном
им из палаты выздоравливающего. Дверь была закрыта.
Как только Эллери взялся за ручку двери, полисмен вскочил на
ноги с быстротой молнии. Он отказывался пропустить'их в анестези-
онную до тех пор, пока Эллери не предъявил специальный пропуск,
подписанный инспектором Квином.
Анестезионная выглядела точно так же, как три дня назад.
У двери, ведущей в приемную анестезионной, сидел другой полисмен.
Пропуск снова произвел магическое действие. Полицейский вскочил,
расплылся в улыбке, пробормотал: «Да, сэр», и пропустил их внутрь.
145

Стол на колесиках, стулья, шкаф с выдвинутыми ящиками, дверь
лифта. Ничего не изменилось.
—	Как я понял, сюда никого не пускали, — заметил Эллери.
—	Мы хотели взять отсюда кое-что, — сказал Минчен, — но ваш
отец оставил строгое распоряжение. Нас даже не впустили.
Эллери с мрачным видом огляделся вокруг и вскинул голову.
—	Очевидно, вы подумали, что я рехнулся, снова придя сюда,
Джон? Откровенно говоря, теперь, когда прилив вдохновения, внушен¬
ный Джуной, стал ослабевать, я сам чувствую себя глуповато. Здесь не
может быть ничего нового.
Минчен не ответил.
Заглянув в операционный зал, они снова вернулись в приемную.
Эллери подошел к двери лифта и открыл ее. Лифт стоял на месте.
Войдя в кабину, Эллери взялся за ручку двери на противоположной
стороне. Она не поддалась.
—	Заперто с той стороны, — пробормотал он. — Правильно, ведь
это единственная дверь, ведущая в восточный коридор.
Эллери шагнул назад в приемную и снова окинул ее взглядом.
Рядом с лифтом находилась дверь, ведущая в маленькую стерили-
заторскую. Он заглянул внутрь. Все выглядело так, как в поне¬
дельник.
—	О, это пустая затея, — вздохнул Эллери. — Уйдем из этого ужас¬
ного места, Джон.
Выйдя через анестезионную, они снова зашагали по южному кори¬
дору по направлению к главному входу.
—	Стойте! — внезапно сказал Эллери. — Давайте заглянем в каби¬
нет Дженни.
Полисмен у двери послушно уступил им дорогу.
Войдя в кабинет, Эллери уселся во вращающееся кресло покойного
за большим письменным столом и указал Минчену на один из стуль¬
ев у западной стены. В наступившем молчании Эллери рассматривал
комнату, дымя сигаретой.
—	Джон, — спокойно заговорил он, — я должен кое в чем признать¬
ся. Мне кажется, что произошло нечто, всегда относимое мной к сфе¬
ре невозможного. Неразрешимое преступление.
—	Вы имеете в виду, что нет никакой надежды?
—	Надежда — столп мира. — Эллери щелкнул ногтем по сигарете
и улыбнулся. — Мой столп рушится. Это страшный удар по моей гор¬
дости, Джон. Я не переживал бы так, если бы был искренне убежден,
что столкнулся с интеллектом, далеко превосходящим мой, — пре¬
ступником, который смог распланировать и совершить два убийства,
не поддающиеся разгадке. Я даже восхищался бы им. Но заметьте, что
я сказал «неразрешимое», а не «совершенное» преступление. Это пре¬
ступление далеко не совершенное. Преступник оставил ясные и как
будто достаточно убедительные улики. Нет, в этих убийствах не
146

чувствуется почерка гения, Джон. Либо наш злодей сумел нейтрали¬
зовать собственные ошибки, либо за него это сделала судьба.
Эллери швырнул окурок в пепельницу.
—	Нам остается только одно — снова детально изучить каждого по¬
дозреваемого. Должно же что-то скрываться в рассказах этих людей!
Это наш последний шанс.
Минчен внезапно выпрямился.
—	В этом я могу вам помочь, — с надеждой сказал он. — Я наткнул¬
ся на факт, который может оказаться полезным.
-Да?
—	Вчера вечером я заработался допоздна над книгой, которую пи¬
сали мы с Дженни. Я пытался подхватить нить, оборванную смертью
старика. И мне удалось обнаружить кое-что, касающееся двух участни¬
ков дела, о чем, как ни странно, я никогда не подозревал раньше.
—	Вы имеете в виду какой-то намек в рукописи? — нахмурился
Эллери. — Но я не понимаю...
—	Не в рукописи, а в документах, которые Дженни собрал за два¬
дцать лет... Эллери, это профессиональная тайна, и при обычных
обстоятельствах я ничего не рассказал бы даже вам...
—	Кого это касается? — резко спросил Эллери.
—	Луциуса Даннинга и Сары Фуллер.
—	Ага!
—	Вы обещаете, что если эта история не связана с преступлением,
то вы примете меры, чтобы она не фигурировала в деле?
—	Да, разумеется. Продолжайте, Джон, это интересно.
—	Полагаю, вам известно, — быстро продолжал Минчен, — что во
всех специфических случаях, упоминающихся в медицинских трудах,
даются только инициалы больных или номера историй болезней. Это
делается из уважения к пациенту, а также потому, что для рассмотре¬
ния заболевания имя и личность больного не имеют никакого значения.
Вчера вечером, просматривая некоторые истории болезней, которые
еще не были включены в рукопись «Врожденной аллергии», я наткнулся
на одну карточку примерно двадцатипятилетней давности. Примечание
на ней гласило, что при ссылке на этот случай необходимо соблюдать
особую деликатность и не упоминать ни фамилий, ни даже истинных
инициалов больных, дабы это не привело к раскрытию их личности.
Все это было настолько необычным, что я тут же прочитал историю,
даже не подготовившись к тому, чтобы занести ее в книгу. Случай ка¬
сался Даннинга и Сары Фуллер. У Сары были преждевременные роды,
так что ей пришлось делать кесарево сечение. Это и еще кое-какие
обстоятельства давали подходящий материал для нашей книги. — Мин¬
чен понизил голос. — Ребенок был незаконный. Это была девочка, и
теперь она известна под именем Гульды Доорн!
Вцепившись в ручки кресла, Эллери уставился на врача невидящим
взглядом. На его лице появилась невеселая улыбка.
147

—	Гульда Доорн — незаконнорожденная, — медленно произнес он,
закуривая очередную сигарету. — Ну что ж, это многое объясняет.
Правда, я не вижу, как это может повлиять на раскрытие преступле¬
ния, но... продолжайте, Джон. Что дальше?
—	В то время доктор Даннинг был старательным молодым практи¬
кантом, проводящим ежедневно несколько часов в госпитале. Не знаю,
при каких обстоятельствах он повстречал Сару Фуллер, но у них нача¬
лась тайная связь. Жениться на ней Даннинг не мог, так как он уже
был женат и имел двухлетнюю дочь — Эдит. Думаю, что Сара в те годы
была довольно привлекательной девушкой. Конечно, эти сведения не
совсем медицинского порядка, но в историях болезней всегда много
страниц посвящено описанию сопутствующих факторов.
—	Ясно. Продолжайте.
—	Эбби, разумеется, обо всем узнала, но так как она была заинте¬
ресована в Саре, то отнеслась ко всему снисходительно. Она предпоч¬
ла замять историю и даже включила впоследствии Даннинга в
постоянный штат сотрудников госпиталя. А чтобы не вызвать сканда¬
ла, Эбби решила удочерить ребенка.
—	Юридически?
—	Очевидно. У Сары не было выбора. Судя по записям, она согла¬
силась на все без возражений. Она поклялась никогда не вмешиваться
в воспитание девочки, которая должна была стать для всех дочерью
Эбигейл. Муж Эбигейл тогда еще был жив, но Эбби была бездетной.
Вся история держалась в секрете. Ничего не знал и персонал госпита¬
ля, кроме доктора Дженни, который оперировал Сару. Могущество
Эбби смогло подавить всякие слухи.
—	Да, это действительно многое объясняет, — заметил Эллери. —
Прежде всего ссоры Эбби и Сары, которая, безусловно, стала сожалеть
о вынужденной сделке. Затем энергичные старания Даннинга защитить
Сару от подозрений в убийстве Эбби, так как в случае ареста история
его неблаговидного поведения в молодости выплыла бы наружу, раз¬
рушив его положение в семье, в обществе и, очевидно, в профессио¬
нальной среде. — Он покачал головой. — Но я все еще не вижу, как
это может приблизить нас к решению загадки. Допустим, что это дает
Саре мотив для убийства Эбби и Дженни. Возможно, перед нами па¬
раноическое преступление, стимулированное манией преследования.
Женщина явно психически неуравновешенная. Но...
Он выпрямился в кресле.
—	Джон, я бы хотел, если можно, взглянуть на эту историю
болезни. Там может быть что-нибудь значительное, что ускользнуло
от вас.
—	Не вижу причин отказать вам в этом после того, как я уже все
разболтал, — устало промолвил Минчен.
С усилием поднявшись на ноги, он с отсутствующим видом напра¬
вился в угол комнаты за письменный стол доктора Дженни.
148

Эллери усмехнулся, когда Минчен попытался протиснуться за его
кресло.
—	Куда вы лезете, профессор?
—	Я? — рассеянно откликнулся Минчен. Потом он улыбнулся, по¬
чесал затылок и двинулся к двери. — С тех пор как старик умер, у меня
в голове полнейший сумбур. Совсем забыл, что когда я вчера пришел
сюда и нашел Дженни мертвым, то убрал все его бумаги в шкаф за его
письменным столом.
—	Что?!
Много лет спустя Эллери любил вспоминать эту на первый взгляд
невинную сцену, которая, однако, по его словам, была самым драма¬
тичным моментом в его карьере детектива.
В одну секунду все дело Доорн и Дженни предстало перед ним в
совершенно новом поразительном аспекте.
Минчен застыл как вкопанный, изумленный жаром, прозвучавшим
в восклицании Эллери.
Бросившись к двери, Эллери опустился на колени за вращающим¬
ся креслом и быстро обследовал линолеум. Энергично вскочив на ноги,
он улыбнулся и покачал головой.
—	На полу нет никаких следов шкафа. А все из-за нового линоле¬
ума. Ну, это реабилитирует мою наблюдательность.
Подбежав к Минчену, он вцепился ему в плечо железной хваткой.
—	Джон, вы нашли то, что нужно! Подождите минутку... Щите
сюда! Забудьте про эту проклятую историю болезни!
Минчен беспомощно пожал плечами и снова сел, наблюдая за Эл¬
лери со смешанным выражением веселья и отчаяния. Эллери шагал
взад и вперед по комнате, ожесточенно дымя сигаретой.
—	Насколько я понял, произошло следующее, — заговорил он. —
Вы пришли сюда на полчаса раньше меня, нашли мертвого Дженни и,
зная, что полиция не может поспеть всюду вовремя, решили тайком
вытащить этот драгоценный шкаф с бумагами и спрятать его туда, где
он будет в безопасности. Я прав?
—	Да. Но что в этом плохого? Не понимаю, какое отношение мо¬
гут иметь эти документы к...
—	Плохого? — воскликнул Эллери. — Вы невольно отсрочили раз¬
гадку тайны на целых двадцать четыре часа! Вы не понимаете, какое
отношение могли иметь эти бумаги к преступлению? Но, Джон, ведь
в этом суть дела! Сами того не зная, дорогой Шерлок, вы едва не
поставили крест на карьере моего, отца и на моем душевном спокой¬
ствии.
Минчен широко открыл глаза от изумления.
—	Но...
—	Никаких «но»! И не принимайте это близко к сердцу. Главное,
что я нашел ключ к разгадке. — Эллери прекратил безумное вращение
149

по комнате, шутливо нахмурившись, взглянул на Минчена и протянул
руку вправо.
— Я говорил вам, что в этом углу должно быть окно, Джон...
Минчен тупо уставился на указательный палец Эллери, но не увидел
ничего, кроме пустой стены за письменным столом доктора Дженни.
Глава 26
КЛЮЧ К РАЗГАДКЕ
—	Добудьте мне план этажа, Джон.
Доктор Минчен почувствовал, что его захватила новая волна энту¬
зиазма Эллери. Из угрюмого, мрачного субъекта, подавленного бес¬
плодными размышлениями, Эллери вновь превратился в энергичного
и деятельного человека.
Управляющий ПэрДдайс принес план в кабинет покойного главно¬
го хирурга. Выслушав извинения за беспокойство, он вяло улыбнулся
и вышел из комнаты, пятясь задом, словно Эллери был коронованной
особой.
Но Эллери не обратил на это внимания. Разложив план на пись¬
менном столе, он проводил на нем указательным пальцем какой-то за¬
путанный маршрут, остававшийся для наблюдавшего за ним доктора
Минчена полнейшей тайной.
Врач в. глубине души восхищался сосредоточенностью молодого
человека, для которого, казалось, не существовало ничего, кроме
лежащего перед ним листа бумаги.
Наконец, после долгих минут терпеливого ожидания доктора Мин¬
чена, Эллери выпрямился с удивительным выражением лица и снял
пенсне.
С легким шорохом план свернулся в трубочку.
Эллери начал задумчиво мерить шагами комнату, постукивая пен¬
сне по нижней губе. Он закурил сигарету, и его голова исчезла в об¬
лаке дыма.
—	Еще один.визит — только один... — Слова таяли в клубах ды¬
ма. — Джон!
Эллери громко хлопнул врача по плечу.
—	Если это возможно... Если сила привычки... — Остановившись,
он усмехнулся. — Да поможет нам Бог! Нам нужны только доказатель¬
ства... Вперед!
Он выбежал из кабинета в южный коридор, Минчен последовал за
ним. У двери анестезионной Эллери остановился и обернулся.
—	Быстро! Давайте ключ от шкафа в приемной операционного за¬
ла! — Его пальцы дрожали от нетерпения.
Минчен вынул связку ключей. Выхватив нужный ключ из руки вра¬
ча, Эллери поспешил в анестезионную.
150

Идя по комнате, он вытащил из кармана маленькую записную
книжку и начал листать ее, пока не нашел страничку с непонятным ка¬
рандашным рисунком, напоминающим какую-то геометрическую фи¬
гуру с зазубринами на одном конце. Изучив рисунок, он улыбнулся,
не сказал ни слова, сунул книжку в карман и, отстранив стоящего у
двери полисмена, устремился в приемную. Удивленный Минчен не от¬
ставал от него.
Эллери направился прямо к белому шкафу. Он пристально стал
разглядывать выдвижные ящики. На каждом ящике в металлическом
карманчике виднелась этикетка с описанием содержимого.
Эллери быстро пробежал глазами по этикеткам. Когда он дошел до
низа шкафа, его лицо прояснилось. Выдвинув ящик, Эллери скло¬
нился над ним и принялся изучать каждый лежавший в нем предмет.
Неоднократно он вынимал что-то из ящика, но видно было, что это
все не то. Наконец он нашел нужную вещь. С тихим возгласом Эл¬
лери отошел от шкафа, снова вынул записную книжку, отыскал стра¬
ницу со странным рисунком и тщательно сравнил его с предметом из
ящика.
Улыбнувшись, Эллери спрятал книжку в карман и возвратил наход¬
ку на место. Через некоторое время он, однако, вытащил предмет сно¬
ва, аккуратно положил в целлофановый пакет и сунул его в пиджак.
—	Полагаю, — не без раздражения заметил доктор Минчен,' — вы
нашли что-то важное. Но для меня это темный лес. Какого черта вы
усмехаетесь?
—	Это не открытие, Джон, это подтверждение, — спокойно отве¬
тил Эллери. Он сел в кресло, болтая ногами, как мальчишка. — Это
одно из самых странных дел, с которыми я когда-либо сталкивался.
Сейчас я располагаю уликой, способной, по-моему, подтвердить слож¬
ную гипотезу. И все же, если бы я обнаружил ее раньше, она не при¬
несла бы особой пользы. Представьте себе, она все время была у меня
под носом, но все-таки я должен был раскрыть преступление раньше,
чем смог заподозрить, где находится эта ценная улика.1
Глава 27
НОВЫЕ ДОГАДКИ
В четверг днем Эллери Квин поднимался по лестнице коричнево¬
го дома на 87-й улице, держа в одной руке объемистый пакет, а в дру¬
гой — длинный тонкий рулон бумаги. На его лице играла широкая
улыбка.
Джуна, услышав скрежет ключа Эллери в замочной скважине, опро¬
метью бросился к двери. Открыв ее, он увидел, как Эллери спрятал
пакет за спину.
— Мистер Эллери! Вернулись так скоро? Почему вы не звонили?
151

Эллери улыбнулся.
—	Скажи мне, Джуна, кем бы ты хотел быть, когда вырастешь?
Джуна уставился на него.
—	Когда вырасту... Я хотел бы быть детективом.
—	А ты умеешь маскироваться? — строго осведомился Эллери.
Губы мальчика раскрылись.
—	Нет, сэр. Но я могу научиться!
—	Так я и думал, — сказал Эллери, вытаскивая из-за спины и про¬
тягивая пакет мальчику. — Здесь кое-что, с чего бы ты мог начать
обучение.
И он с достоинством шагнул в квартиру, оставив у двери безмолв¬
ного и оцепеневшего Джуну.
Не прошло и двух минут, как Джуна ворвался в гостиную.
—	Мистер Эллери! — крикнул он. — Неужели это мне?
С благоговением положив пакет на стол, он развернул бумагу и от¬
крыл крышку находившейся внутри металлической коробки. В ней ле¬
жала таинственная разноцветная коллекция фальшивых бород, мелков,
кисточек, париков и других подобных вещей.
—	Тебе, чертенок. — Бросив в угол пальто и шляпу, Эллери скло¬
нился над мальчиком. — Тебе, Джуна, потому что ты и в самом деле
лучший детектив в семье Квинов. — Лицо Джуны вспыхнуло от удо¬
вольствия. — Если бы не ты, — продолжал Эллери, ущипнув мальчи¬
ка за щеку, — и не твой великолепный совет, разгадка убийства Доорн
и Дженни так и не была бы найдена.
Джуна быстро обрел дар речи.
—	Вы поймали их?
—	Нет еще, но обещаю тебе, что этого уже недолго ждать... Ну,
забирай свой подарок, иди отсюда и дай мне подумать. У меня еще
немало дел.
Привыкший к капризам Эллери, Джуна исчез в кухне, как джинн
из лампы Аладдина.
Эллери разложил на столе рулон бумаги. Это был план, который вру¬
чил ему в госпитале управляющий Пэрадайс. Не выпуская сигареты изо
рта, он склонился над планом, иногда делая на полях загадочные пометки.
Что-то, казалось, привело его: в недоумение. Эллери зашагал по
комнате, нахмурив влажный лоб и куря одну сигарету за другой. За¬
бытый план лежал на столе.
В комнату, крадучись, вошел Джуна. На свои черные вьющиеся
волосы он напялил ярко-красный парик, а к подбородку прицепил
рыжеватую бороду клинышком. Под носом свисали свирепого вида
черные усы. Дополняли перевоплощение косматые серые брови, чем-
то похожие на брови инспектора. На щеки были наложены румяна,
а глаза окаймляли черные круги, отчего они приобрели сходство с
легендарными очами Свенгали.
Мальчик стоял у стола, пытаясь привлечь внимание Эллери.
152

Эллери резко остановился, и на его лице появилось изумление, ко¬
торое вскоре сменилось серьезным, даже испуганным выражением.
—	Кто вы? — спросил он слегка дрожащим голосом. — Как вы
сюда попали?
Джуна захлопал глазами.
—	Это я, мистер Эллери!
—	Что? — Эллери сделал шаг назад. — Убирайтесь, — хрипло про¬
шептал он. — Вы обманываете меня... Джуна, неужели это действи¬
тельно ты?
—	Конечно, я! — с триумфом воскликнул Джуна, срывая с лица усы
и бородку.
—	Отныне я всегда буду пользоваться париками, — заявил Эллери,
и в его глазах засверкали искорки смеха. — Поди сюда, чертенок!
Усевшись в большое кресло инспектора, Эллери притянул к себе
мальчика.
—	Джуна! — торжественно заговорил он. — Дело почти решено,
кроме одного момента.
—	Чепуха!
—	Хотел бы я с тобой согласиться. — Эллери снова нахмурился. —
Я мог бы уже сегодня разоблачить преступника — единственного
человека, который способен был совершить оба убийства... Но одна
упрямая деталь... — Он говорил скорее сам с собой, чем с Джуной. —
Интересно, что на задержание преступника это не повлияет ни в ма¬
лейшей степени, и все же я не буду знать всего, пока не найду ответ
на... — Внезапно он умолк, прищурив глаза, выпрямился и отстранил
Джуну от себя.
—	Черт возьми! — пробормотал он. — Я уже нашел его.
Вскочив с кресла, Эллери скрылся в спальне. Джуна быстро пошел
за ним.
Сняв телефонную трубку, Эллери набрал номер.
—	Это Пит Харпер? Пит! Слушайте внимательно... Не задавайте во¬
просов, только слушайте. Пит, если вы исполните мою просьбу, то я обе¬
щаю вам еще большую сенсацию, чем та, которую вы уже получили...
Карандаш и бумага готовы? И ради вашей бессмертной души, не проро¬
ните никому ни слова об этом. Никому, слышите? Это нельзя публико¬
вать до тех пор, пока я не разрешу... Я хочу, чтобы вы отправились в...
ВЫЗОВ ЧИТАТЕЛЮ
В этом месте я делаю вызов читателю, утверждая, что он, читатель,
на основании имеющихся фактов в состоянии найти разгадку убийст¬
ва Доорн и Дженни.
Используя строгую логику и метод дедукции, каждый теперь без осо¬
бого труда сможет назвать убийцу Эбигейл Доорн и доктора Дженни.
153

Хотя в действительности это не так просто. Выводы требуют острого и
непрерывного мыслительно] о процесса.
Помните, что знать, какой предмет вытащил автор из шкафа в при¬
емной и что он сказал Харперу по телефону в предыдущей главе,
необязательно для разгадки, хотя, если логическое мышление у вас
достаточно развито, вы можете точно угадать первое и с меньшей опре¬
деленностью второе.
Чтобы избежать обвинений в несправедливости, я напоминаю, что
нашел разгадку до того, как обнаружил предмет в шкафу, и до того,
как позвонил Харперу.
Эллери Квин

Часть третья
ЗАВЕРШЕНИЕ РАССЛЕДОВАНИЯ
«Каждый человек, проведший жизнь в погоне за преступлениями,
достигнув преклонного возраста, начинает проявлять различные стран¬
ности... я знаю детективов, чьи комнаты забиты смертоносным оружи¬
ем или образцами отпечатков пальцев... моя собственная слабость
состояла в коллекционировании бумаг всех сортов, размеров, цветов
и назначений, так или иначе игравших какую-то роль в очередном
преступлении.
Например, среди моих сокровищ есть кусочек желтого картона, бла¬
годаря которому я смог определить, что Ресильос, этот бразильский
убийца девятнадцати человек, направился в Гвиану. Есть здесь и оку¬
рок сигары, который привел к аресту маньяка по кличке Питер-Пи¬
тер, англичанина с Мартиники... В моих архивах есть записи о делах,
раскрытых с помощью таких невинных на первый взгляд бумажных
предметов, как закладная, страховой полис двадцатилетней давности,
ярлычок с ценой от дешевого женского пальто, маленький пакетик
папиросной бумаги и интересная вещица, возможно представляющая
самую большую ценность в моей коллекции...
На вид это всего лишь попорченный водой пустой лист плотной
бумаги без всяких следов карандаша, чернил или пишущей машин¬
ки. Он был такой мокрый, что нам с трудом удалось собрать волокна
вместе... Но этот безобидный клочок оказался уликой, приведшей.на
виселицу самого опасного пирата XX века. Это была старая этикетка
от виски, химический анализ которой показал, что она побывала в
соленых водах океана...»
Из «гПрограммы для сыщиков»
Бартоломью Тина
Мельбурн, Австралия
155

Глава 28
ПРОЯСНЕНИЕ
«Филипп Морхаус. Адвокат.
Пятница, ... января.
Инспектору Ричарду Клину.
Нью-Йорк,
87-я улица, дом №...
С курьером.
Дорогой инспектор Квин!
Направляю вам это письмо по специальной просьбе мистера Элле¬
ри Квина, с которым я беседовал сегодня утром по телефону.
Мистер Квин сообщил мне, что он полностью осведомлен о неко¬
торых секретах личного порядка, которые не были известны полиции
до тех пор, пока он вчера не узнал о них от доктора Джона Минчена
из Голландского мемориального госпиталя.
Так как тайна уже перестала быть таковой, то с моей стороны нет
больше никаких причин для молчания или отговорок, и я воспользо¬
вался возможностью, чтобы прояснить некоторые моменты истории
Даннинг — Фуллер, еще, может быть, остающиеся непонятными.
Но прежде, чем начать, я позволю себе напомнить о заверении,
которое дал мне сегодня утром мистер Эллери Квин. Он сказал, что
будут приняты необходимые меры, дабы тайна истинного происхож¬
дения Гульды Доорн не попала в газеты и, если можно, даже в ваши
полицейские документы.
Документы, уничтоженные согласно завещанию миссис Доорн, яв¬
лялись, по сути дела, дневником, который моя клиентка вела во вре¬
мя указанных событий и возобновила примерно пять лет назад.
Мистер Квин правильно догадался, что я превысил свои полномо¬
чия в понедельник, когда, вместо того чтобы уничтожить конверт не
вскрывая, я всё-таки вскрыл его и ознакомился с содержанием.
Я уже давно практикую как адвокат и могу не без основания ска¬
зать, что всегда поддерживал высокую репутацию фирмы моего отца,
особенно в деле миссис Доорн, интересам которой я всегда честно
служил, так как она была не только моим клиентом, но и другом. Если
бы миссис Доорн умерла естественной смертью, то я бы никогда
не злоупотребил ее доверием. Но ее убийство, а также тот факт, что я
был и остаюсь женихом мисс Доорн с полного согласия ее приемной
матери, являясь, таким образом, членом семейства Доорн, побудили
меня вскрыть конверт и ознакомиться с его содержимым. Если бы я
передал его полиции, не вскрывая, то стали бы известны личные тай¬
ны, абсолютно не связанные с убийством. Поэтому я вскрыл конверт,
действуя скорее как член семьи, чем как адвокат, решив про себя, что
если в документах обнаружится нечто такое, что может иметь отноше¬
ние к преступлению, я передам их в ваши руки.
156

Но когда, прочитав дневник, я узнал ужасные обстоятельства, окру¬
жавшие рождение Гульды... Инспектор, можете ли вы порицать меня за
то, что я утаил информацию и уничтожил дневник? Я сделал это не ради
себя — для меня этот позор ничего не значит, — но подумайте о том,
каково было бы такой молодой и чистой девушке, как Гульда, узнать,
что она незаконнорожденная дочь их же компаньонки.
В этой связи упомяну об одном факте, в истинности которого мож¬
но удостовериться, обратившись к завещанию, уже готовому к утверж¬
дению. Там говорится, что Гульда Доорн наследует основную часть
состояния как законная дочь Эбигейл Доорн без всяких оговорок, ка¬
сающихся ее рождения и истинного происхождения. Следовательно,
моя сдержанность относительно этой постыдной истории не могла
строиться на эгоистических мотивах, каковые могли бы быть припи¬
саны мне, если бы наследство Гульды зависело от ее кровного родства
с покойной.
Мистер Квин также был прав в своем предположении, что Эбигейл
и Сара Фуллер постоянно ссорились из-за тайны рождения Гульды.
В дневнике сказано, что Сара сожалела о совершенной сделке и посто¬
янно угрожала раскрыть секрет, если девочка не вернется к ней.
С годами Эбигейл привыкла относиться к Гульде как к родной
дочери, и только страх перед разоблачением мешал ей выгнать свою
фанатичную и полупомешанную компаньонку.
После смерти миссис Доорн я имел конфиденциальный разговор с
Сарой Фуллер и выслушал ее заверения в том, что теперь, когда Эби¬
гейл — объект ее ненависти — мертва, а я, кому она по непонятным
причинам симпатизирует, собираюсь жениться на Гульде, она не ста¬
нет раскрывать секрет. Доктор Дженни, очевидно, тоже будет держать
язык за зубами из страха за свою карьеру и репутацию, которые зави¬
сят от его молчания.
Нетрудно догадаться (что и сделал мистер Эллери Квин), что искать
за последние несколько дней общества доктора Даннинга Сару Фул¬
лер побуждала тайна происхождения Гульды. Как ни странно, она не
питает к нему зла. Безумные причуды безумной женщины! Она вчера
сказала мне, что они долго обсуждали свой дальнейший образ дейст¬
вий, и не без гордости заявила, что Даннинг уговорил ее позволить
девушке до самой смерти считать, что она дочь миссис Доорн.
Другой важный момент, затронутый в дневнике, — участие докто¬
ра Дженни в этой истории. Как вы, по-видимому, знаете, доктор Джен¬
ни всегда был наперсником миссис Доорн, особенно с тех пор, как он
стал одним из немногих, посвященных в тайну рождения Гульды. Судя
по дневнику, неблаговидное поведение Даннинга не повлияло на от¬
ношение к нему Дженни — последний, очевидно, был человеком до¬
статочно широких взглядов, чтобы простить ему содеянное им зло. Во
всяком случае, Дженни часто бранил Сару за ее скандальные наклон¬
ности и намерение разрушить жизнь Гульды исключительно с целью
157

удовлетворения своих подавленных материнских инстинктов. Стран¬
но, не так ли? Возможно, его позиция была вызвана высокой оценкой
профессиональных способностей Даннинга.
Доктор Дженни был во всех отношениях другом миссис Доорн. Он
оправдывал каждый ее поступок, между ними никогда не было даже
намека на недовольство.
Прошу прощения за мои настойчивые просьбы о молчании. Думаю,
вы понимаете, что я делаю это не ради себя, а ради Гульды, которая
значит для меня больше всего на свете.
Искренне ваш	Филипп Морхаус.
P.S. Буду вам очень признателен, если вы уничтожите это письмо,
существующее в единственном экземпляре, как только прочитаете его.
Ф.М.».
Другим инцидентом этой относительно спокойной пятницы, кото¬
рый инспектор Квин не без основания вспоминал впоследствии, был
телефонный звонок Эллери Квину в шесть тридцать вечера.
За последние двадцать четыре часа поведение Эллери Квина резко
изменилось. Он больше не нервничал и не вышагивал по комнате с
бешеной энергией и отсутствующим взглядом, как в недавние тяже¬
лые дни.
Всю пятницу он провел у окна гостиной, размышляя и печатая на
своей скрипучей старой машинке. Инспектор Квин, забежавший до¬
мой, чтобы наскоро закусить и дать консультацию по телефону своим
подчиненным в Главном полицейском управлении, заглянув через
плечо сына, увидел, что Эллери пишет детективный роман, тот самый,
который он начал несколько месяцев назад и который в последнее
время был полностью заброшен.
Старик усмехнулся в седые усы. Это было хорошим знаком. Уже
давно он не видел на лице сына такого спокойного и безмятежного
выражения.
Упомянутый разговор по телефону состоялся, когда инспектор
вечером вернулся домой. Уныние его вытянувшегося лица сменилось
напряженным вниманием, как только он услышал голос Эллери из
спальни.
Такой свежий и радостный, возбужденный голос можно было
услышать у Эллери только в редких случаях.
Инспектор мягко закрыл входную дверь и остановился, прислуши¬
ваясь и затаив дыхание.
— Пит? Где вы находитесь? — Сначала в голосе Эллери послыша¬
лись нотки беспокойства, но они быстро сменились весельем. —
Чудесно! Чудесно! Коннектикут, а? Достаточно благоразумно. Трудно
со временем? Ну, не имеет значения... Молодчина! Храните это как
зеницу ока. Вы получили бумагу? Отлично! Нет. Сделайте копию и
158

вручите ее мне, как только вернетесь в город... хоть в три часа ночи.
Ради вас я проснусь когда угодно... Хорошо. Поскорей!
Инспектор услышал стук трубки, положенной на рычаг, и громкий
крик Эллери:
—	Джуна! Все кончено!
—	Что кончено? — осведомился старик, когда Эллери ворвался в
гостиную.
—	Ну, папа, — улыбнулся Эллери, усаживая старика в кресло, — не
ожидал, что ты можешь задать такой вопрос. Ведь дело было еще не
завершено, и я не хотел, чтобы поручение, которое выполнял Пит, но¬
сило официальный характер. Если бы оно окончилось неудачей, при¬
шлось бы давать уйму объяснений... Но теперь все трудности позади.
К ночи Пит приедет сюда и привезет мне один весьма интересный до¬
кумент... Немного терпения, сэр.
—	Хорошо, сынок. — Старик выглядел усталым. Он откинулся на
спинку кресла и закрыл глаза. — Мне нужно отдохнуть... Однако два¬
дцать четыре часа назад ты не казался очень-то удовлетворенным
положением дел.
Эллери поднял длинные руки, словно поклоняясь невидимому
идолу.
—	Но тогда я еще не добился успеха! — воскликнул он. — А сего¬
дня наконец — да! Ибо, цитируя неукротимого Дизраэли: «Успех —
дитя смелости», а я был настолько смел в своих предположениях, что
ты, дорогой папа, даже не можешь себе представить... В дальнейшем
я всегда буду придерживаться галльской поговорки: «Дерзай всегда!»
Глава 29
АРГУМЕНТАЦИЯ
При приближении к кульминационной точке расследования Кви¬
на неизбежно охватывало чувство напряжения, которое ощущалось во
всей атмосфере квартиры.
Никем не скрываемое возбуждение проявлялось в прыжках Джуны,
молчаливой раздражительности инспектора, в энергичной увереннос¬
ти Эллери.
Эллери позвал отца и его приближенных на тайное совещание. Его
планы были покрыты мраком неизвестности. И хотя в пятницу вече¬
ром он поведал отцу кое-какие свои выводы, пока ни отец, ни сын не
раскрыли секрета. Никто не упомянул и о появлении в их квартире
Пита Харпера в половине третьего ночи. Возможно, инспектор даже и
не знал о ночном визите репортера. Он лежал в постели, когда Элле¬
ри в халате и шлепанцах впустил Харпера, дал ему виски и пачку си¬
гарет, взял у него документ на тонкой хрустящей бумаге и столь же
невозмутимо выпроводил из квартиры.
159

В субботу, в два часа дня, инспектор Квин и Эллери угощали лен¬
чем двух гостей — окружного прокурора Сэмпсона и сержанта Вели.
Джуна с открытым ртом вертелся около них.
Сэмпсон внимательно посмотрел на Эллери.
—	Вижу, что в воздухе кое-чем повеяло.
—	Настоящим ураганом, — улыбнулся Эллери. — Допивайте ваш
кофе, достопочтенный окружной прокурор. Мы отправляемся в путе¬
шествие за разгадкой.
—	Вы имеете в виду, что все кончено? — недоверчиво осведомился
Сэмпсон.
—	Более или менее. — Эллери повернулся к сержанту Вели: — Вы
получили доклад о поведении Кнайзеля в течение прошлого дня?
—	Да. — Гигант протянул через стол лист бумаги. Эллери изучил
его, прищурив глаза, и отодвинул назад.
—	Ну, теперь это не имеет значения.
Опустившись в кресло, Эллери откинулся на спинку и мечтательно
уставился в потолок.
—	Это была очаровательная охота, — пробормотал он. — Здесь
встретилось несколько чрезвычайно интересных моментов. Не знаю,
придется ли мне еще когда-нибудь испытать такое наслаждение. Я все
еще пока не стану сообщать вам развязку. Некоторые из моих версий
усложнились, и я хочу посмотреть, как на это прореагируете вы все —
папа, Сэмпсон и Вели. Давайте обратимся к первому убийству. В слу¬
чае с Эбигейл Доорн у нас были две невинно выглядевшие, но весьма
весомые улики — пара белых парусиновых туфель и брюки из того же
материала.
—	Ну и что из этого? — проворчал Сэмпсон. — Согласен, они до¬
вольно интересны, но основывать на них обвинение...
—	В самом деле, что из этого? —- Эллери закрыл глаза. — Посмот¬
рим. Мы нашли пару башмаков и, внимательно изучив их, обнаружи¬
ли три очень важные детали. Порванный шнурок, липкий пластырь на
шнурке и язычки, загнутые внутрь к носку. На первый взгляд напра¬
шивается элементарное объяснение. Шнурок случайно порвался, и его
склеили пластырем, а язычки — что они означают?
Сэмпсон свирепо сдвинул брови. Вели, казалось, был сбит с толку.
На лице инспектора появилось сосредоточенное выражение. Никто из
троих не вымолвил ни слова.
—	Ответа нет? Мои рассуждения не кажутся вам логичными? — Эл¬
лери вздохнул. — Ну хорошо, оставим пока. Я только добавлю, что
цменно эти три детали на ботинках самозванца явились для меня пер¬
выми и в некотором роде важными указаниями на пути к разгадке.
—	Вы хотите сказать, мистер Квин, — спросил Вели, — что уже тог¬
да знали, кто убийца?
—	Вели, добрая и простая душа, — улыбнулся Эллери. — Я ничего
такого не утверждаю. Я только хочу сказать, что благодаря обследова¬
160

нию ботинок и брюк область моих поисков настолько сузилась, что я
смог дать вам приблизительное описание преступника. Что же касает¬
ся брюк, то следует отметить сам факт их существования, а также швы
выше колен.
—	Не вижу в этих брюках ничего необычного, — устало промолвил
инспектор. — Разве только то, что их первоначальный обладатель, кто
бы он ни был, был выше укравшего их самозванца, которому, сле¬
довательно, пришлось укоротить штанины.
Сэмпсон откусил кончик сигары.
—	Должно быть, я круглый идиот, — заметил он, — но пока что я
не могу построить ни одной убедительной версии.
—	Мизерере, — пробормотал Эллери, — и падре Кол Нидре (като¬
лическая и иудейская молитвы о милосердии). Продолжим. Перейдем
ко второму убийству, в результате которого наш дорогой, горько
оплакиваемый лекарь был без промедления отправлен к праотцам.
Здесь снова позвольте мне быть категоричным. Мое внимание привлек
внешний вид покойного Дженни.
—	Внешний вид? — удивился Сэмпсон.
—	Да. Вспомните, что его убили, очевидно, во время работы над
рукописью «Врожденной аллергии». Выражение его лица было таким
безмятежным, как будто он умер во сне. Ни удивления, ни ужаса, ни
сознания приближающейся смерти. Свяжите это с оглушившим его
ранением и с тем, где именно расположена рана, и вы получите чер¬
товски интересную ситуацию, которая стала еще более интригующей,
когда был обнаружен еще один ключ к разгадке преступления.
—	Мне это не кажется интригующим, — мрачно буркнул Сэмпсон.
—	Подождите, сэр. — Эллери снова улыбнулся. — Этот ключ явился
заключительным аккордом. Когда я узнал, что доктор Минчен убрал из
кабинета Дженни шкаф с собранными покойным историями болезней,
мое расследование было практически закончено. А ведь из-за чрезмер¬
ной заботливости Минчена я едва не забросил это дело навсегда! Если
бы не было совершено второе преступление, то убийца миссис Доорн
остался бы безнаказанным. Я смиренно признаю, что если бы Дженни
не предстал перед Создателем, то сегодня я был бы бессилен. Только
разгадав тайну смерти Дженни, я смог проследить поразительную исто¬
рию убийства миссис Доорн.
Инспектор Квин запустил пальцы в табакерку.
—	Боюсь, что я такой же тупой, каким считает себя старина Генри, —
сказал он. — Всегда, когда ты «объясняешь» решение загадки, бродя
вокруг да около, я чувствую себя как человек, который смеется над
анекдотом, не понимая его смысла, только для того, чтобы не показать¬
ся дураком... Эл, что означает этот шкаф с историями болезней? По тво¬
им словам, он для тебя не менее важен, чем пресловутые башмаки. Каким
образом эти документы помогли тебе распутать это дело?
Эллери усмехнулся.
6 Яд в коктейле
161

—	Теперь, как я и предупредил вначале, время пришло, и мы от¬
правимся за открытием. — Он встал и наклонился над столом. — У меня
уже сердце колотится в предвкушении приятного сюрприза, который вас
ожидает... Одевайтесь, ребята, а я пока позвоню в госпиталь.
Эллери вышел в спальню, и они услышали, как он набрал номер.
—	Доктора Минчена... Джон? Это Эллери Квин. Я собираюсь про¬
извести небольшой эксперимент, и мне нужно все необходимое... Да,
есть маленькая работа для вас... Отлично! Верните картотеку доктора
Дженни на место в его кабинет. Ясно? Да, сразу же. Я прибуду в ваше
порядком надоевшее мне заведение вместе с группой известных вам
лиц. До свидания.
Глава 30
ОКОНЧАНИЕ
Доктор Минчен вместе с дежурным полисменом уже ожидал у две¬
ри кабинета доктора Дженни, когда Эллери, инспектор Квин, окруж¬
ной прокурор, сержант Вели и даже дрожащий от возбуждения Джуна
быстро вошли в здание Голландского мемориального госпиталя.
Однако больше всех, не исключая Джуны, был взволнован сам
Эллери. На его щеках горели два красных пятна, глаза влажно блес¬
тели.
Весьма нелюбезно отодвинув в сторону полисмена, Эллери втолк¬
нул в кабинет всю компанию, пробормотав запоздалые извинения.
Минчен, погруженный в печальные размышления, молча смотрел
на своего друга.
Эллери сжал руку врача.
—	Джон! Мне нужно продиктовать одну стенограмму. Кто может?
Ах да, эта сестра, ассистентка доктора Дженни, Люсиль Прайс. При¬
ведите ее сюда поскорей.
Минчен быстро вышел.
Инспектор встал в центре комнаты, сложив руки за спиной.
-г Ну, господин режиссер, что теперь? — осведомился он. В его гла¬
зах мелькнуло разочарование. — Не сказал бы, что в кабинете что-ни¬
будь изменилось.
Эллери бросил взгляд на угол комнаты за письменным столом
покойного хирурга. Зеленый сейф с документами стоял теперь парал¬
лельно столу.
—	Вели, — сказал Эллери, — насколько я знаю, вы единственный
из нас, кто был в этой комнате до убийства доктора Дженни. Помни¬
те? Это было во время расследования смерти миссис Доорн. Вы при¬
ходили сюда, чтобы разыскать записную книжку Дженни, надеясь, что
там окажется адрес Суансона.
—	Совершенно верно, мистер Квин.
162

—	Осматривали ли вы этот шкаф?
—	Конечно, — укоризненно ответил гигант. — Ведь это моя рабо¬
та, мистер Квин. Я даже пытался открыть ящики, думая, что адресная
книга может быть там, но шкаф был заперт. Я не упоминал об этом,
потому что на каждом ящике, как и сейчас, была этикетка, объясняю¬
щая, что в нем лежит. Непохоже, чтобы книга была там.
—	Ну, разумеется. — Эллери закурил сигарету. — А шкаф стоял точ¬
но в таком положении, как теперь?
-Да.
—	А углы письменного стола были так же близко к стене, как
сейчас?
—	Точно так же, мистер Квин. Я помню, что углы были так близко
к стене, что я едва протиснулся.
—	Отлично! Так оно и есть. Должен вам сказать, Вели, — с улыб¬
кой продолжал Эллери, — что, не упомянув о существовании и место¬
положении этого шкафа, вы упустили блестящую возможность покрыть
себя неувядаемой славой. Конечно, вы не могли знать... О, входите,
Джон. Входите, мисс Прайс.
Доктор Минчен отступил в сторону, пропуская вперед одетую в
строгую униформу Люсиль Прайс. Когда они вошли в комнату, Элле¬
ри быстро подошел к двери и закрыл ее.
—	Итак, мы начинаем, — весело произнес Эллери, вернувшись в
центр комнаты и потирая руки. — Мисс Прайс, пожалуйста, за свой
стол и напишите кое-что под мою диктовку. — Сестра послушно села,
отперла верхний ящик своего маленького столика, вытащила блокнот
и карандаш и стала ждать.
Эллери обернулся к столу.
—	Отец, я буду тебе очень признателен, если ты сядешь во враща¬
ющееся кресло доктора Дженни. — Инспектор повиновался, слегка
улыбнувшись. Эллери подтолкнул сержанта, призывая его таким обра¬
зом занять позицию у двери. — Сэмпсон, вы можете сесть сюда. —
Эллери отодвинул стул от западной стены, и окружной прокурор опус¬
тился на него без единого слова. — Джуна, сынок. — Мальчик затаил
дыхание от возбуждения. — Без твоего участия, разумеется, не обой¬
дется. Стань около книжного шкафа, поближе к сержанту Вели, -г
Джуна быстро пересек комнату и остановился в точно указанном мест
те, как будто, стань он на несколько дюймов правее, это полностью
расстроило бы планы Эллери. — Джон, вы можете сесть рядом с
окружным прокурором Сэмпсоном. — Врач подчинился. — Ну, теперь
мы готовы. Сцена оборудована. Старый паук притаился в паутине, и я
не ошибусь, если скажу, что ничего не подозревающая муха скоро в
нее попадется.
Эллери пододвинул стул к восточной стене, сел, заняв «командный
пункт», с раздражающей медлительностью поправил пенсне и со вздо¬
хом вытянул ноги.
163

—	Вы готовы, мисс Прайс?
—	Да, сэр.
—	Очень хорошо. Я диктую сообщение комиссару полиции Нью-
Йорка. Напишите: «Дорогому комиссару...» Записали?
—	Да, сэр.
—	«От инспектора Ричарда Квина касательно убийства миссис Эби-
гейл Доорн и доктора Дженни. Мне выпала большая честь и радость
доложить...»
В комнате слышались только медленные слова Эллери, царапанье
карандаша сестры и тяжелое дыхание слушателей. И в это время раз¬
дался резкий стук в дверь.
Эллери быстро повернулся к Вели:
—	Посмотрите, кто там.
Сержант открыл дверь на несколько дюймов и рявкнул:
—	Ну?
—	Доктор Минчен здесь? — промямлил мужской голос. — Доктор
Даннинг хочет повидать его в своем кабинете.
Вели вопросительно посмотрел на Эллери. Обернувшись к Минче-
ну, Эллери насмешливо спросил:
—	Вы желаете уйти, доктор Минчен? Даннинг, очевидно, очень 9
вас нуждается.
Врач привстал, опершись на подлокотник кресла.
—	Вы считаете, что я должен...
—	Поступайте как вам угодно. Только как бы вы не пропустили са¬
мый интересный момент.
—	Скажите ему, что я занят, — пробормотал Минчен и снова сел.
Вели захлопнул дверь перед носом пришедшего.
—	Кто это был, Вели? — осведомился Эллери.
—	Кооб, швейцар.
—	А... — Эллери откинулся назад. — Продолжим, мисс Прайс, с
того места, где нас прервали. Что я продиктовал?
Девушка быстро прочитала:
—	«Дорогому комиссару полиции Нью-Йорка. От инспектора
Ричарда Квина касательно убийства миссис Доорн и доктора Джен¬
ни. Дорогой комиссар, мне выпала большая честь и радость доло¬
жить...»
—	«...что оба вышеуказанных дела уже разрешены. Миссис Доорн
и доктор Дженни были убиты одним и тем же преступником. По при¬
чинам, которые я объясню позже в подробном докладе...»
Снова раздался стук в дверь. Эллери вскочил, лицо его вспыхнуло.
—	Кто это, черт возьми?! — крикнул он. — Вели, закройте дверь.
Мне надоело, что нас все время прерывают!
Вели опять приоткрыл дверь, просунул наружу свою ручишу, сде¬
лал ею краткий энергичный жест и снова захлопнул дверь.
—	Это доктор Голд, — сообщил он. — Я послал его к черту.
164

—	Отлично. — Эллери обернулся к сестре. — Продолжайте. «По
причинам, которые я объясню позже в подробном докладе, я не стану
в этом сообщении излагать сущность мотивов и методов преступления».
Абзац, мисс Прайс. «Убийца миссис Доорн и доктора Дженни...» —
Эллери снова сделал паузу, хотя на этот раз в кабинете не раздалось ни
звука. — Минутку, я забыл, что должен найти записи Дженни об исто¬
рии Фуллер и Даннинга... Мисс Прайс, пожалуйста, дайте мне этот
документ.
Сестра положила блокнот и карандаш на пишущую машинку и на¬
правилась к письменному столу доктора Дженни.
—	Позвольте, — пробормотала она.
Инспектор Квин буркнул что-то себе под нос и отодвинул стул,
позволив сестре протиснуться между стеной и столом. Она прошла
мимо старика, вынула из кармана белого накрахмаленного халата
маленький ключик и, наклонившись, вставила его в замочную сква¬
жину нижнего ящика шкафа с документами.
В комнате стояла мертвая тишина. Инспектор не повернул головы,
его пальцы играли со стеклянным пресс-папье. Вели, Сэмпсон и Джу¬
на наблюдали за четкими движениями сестры.
Девушка выпрямилась, держа в руке связку бумаг в голубой оберт¬
ке. Пройдя мимо инспектора, она протянула ее Эллери и снова села,
держа карандаш наготове.
Эллери удобно развалился в кресле, пуская клубы дыма. Механи¬
ческими движениями он перебрал бумаги, но его прищуренные глаза
не отрывались от глаз отца, сидящего за столом покойного. На лице
инспектора мелькнуло напряженное выражение и тотчас исчезло.
Эллери улыбнулся.
—	Мне кажется, — сказал он, — что инспектор Ричард Квин только
что сделал важное открытие. — Инспектор вздрогнул. — Папа, не хотел
бы ты завершить диктовку этого сообщения полицейскому комиссару?
—	Пожалуй, — холодно и спокойно произнес инспектор. Он встал
с кресла, вышел из-за стола и, подойдя к сестре, оперся о ее столик.
—	Пишите, мисс Прайс, — сказал он, и в его глазах появился опас¬
ный блеск. — «Убийца миссис Доорн и доктора Дженни...» Хватайте
ее, Томас! «Люсиль Прайс!»
Глава 31
ОБЪЯСНЕНИЕ
В тот же день все дневные газеты сообщили, что Люсиль Прайс,
медсестра и секретарь покойного доктора Фрэнсиса Дженни, была
арестована за убийство своего патрона и Эбигейл Доорн.
На этом информация исчерпывалась, так как больше сообщать пока
было нечего.
165

Издатели газет обращались к своим репортерам с одним и тем же вопро¬
сом: «Это правда или очередная «утка», вроде ареста доктора Дженни?»
И получали стереотипное: «Не знаю».
Исключением был только ответ Пита Харпера. Он ворвался в ка¬
бинет редактора и заперся с ним на полчаса, ни на минуту не пере¬
ставая говорить.
Когда он вышел, редактор дрожащими руками взял со стола толс¬
тую пачку бумаг с отпечатанным на машинке текстом и погрузился в
чтение. Затем, выпучив глаза, он начал отдавать распоряжения по всем
телефонам.
Что же касается Харпера, то, сознавая, что может отдать в печать
свою сенсационную новость, лишь получив разрешение Эллери Кви¬
на, он быстро вскочил в такси и помчался в сторону Главного поли¬
цейского управления. В кабинете окружного прокурора стояли шум
и гам.
После спешного совещания со своим помощником Тимоти Крони¬
ном Сэмпсон выскользнул из кабинета, счастливо избежав вопящей
толпы репортеров, и направился в Главное полицейское управление.
В здании муниципалитета царил ад кромешный. Мэр, запершись в
кабинете со своими секретарями, метался по комнате, словно тигр в
клетке, — диктуя*, распоряжаясь, отвечая на телефонные звонки адми¬
нистрации. С его раскрасневшегося лица стекали капли пота.
—	Звонит междугородный. Это губернатор.
—	Дайте мне его! — Мэр схватил трубку. — Алло! Алло, губерна¬
тор... — И, будто по мановению волшебной палочки, его голос тотчас
стал спокойным, лицо приняло вашингтонское выражение: встав на
цыпочки, он принял самодовольную позу, хорошо знакомую миллио¬
нам ньюйоркцев, посещающих кинотеатры.
—	Ну, все кончено... Совершеннейшая правда. Это сделала медсес¬
тра Люсиль Прайс. Я знаю, губернатор, знаю. Она мало фигурировала
в деле... Да, великолепная работа. Пять дней на то, чтобы раскрыть два
самых сенсационных убийства в истории города! Не так плохо, а? Де¬
тали я сообщу позже! Благодарю вас, губернатор!
Когда он повесил трубку, последовало почтительное молчание. Но
мэр сразу же приобрел прежнюю позу, опустившись на пятки и утра¬
тив выражение достоинства на тотчас же покрывшемся потом лице.
—	Черт возьми! — рявкнул он. — Где комиссар? Позвоните ему!
Что все это значит? О Боже, неужели я единственный человек во всем
Нью-Йорке, который не знает, что происходит?
—	Да, мистер мэр... Простите, что не смог позвонить раньше. До¬
прашивал нашу добычу и был очень занят... Нет, сейчас я не могу
сообщить вам никаких деталей. В.се верно — ни о чем не беспокой¬
тесь. Люсиль Прайс еще не созналась. Она просто не желает говорить.
Нет, это только временное упрямство. О да! Инспектор Квин обещал
мне, что она заговорит уже сегодня. Что? Конечно! Чрезвычайно
166

интересное дело, особенно некоторые моменты. Да... Ха-ха! До сви¬
дания.
Комиссар нью-йоркской полиции положил трубку на рычаг и плюх¬
нулся в кресло, как мешок с мукой.
—	Черт возьми! — обернулся он к помощнику. — Квин мог бы хоть
немного объяснить мне, в чем дело.
Нахмурившись, он вышел в коридор и крадучись двинулся по на¬
правлению к кабинету инспектора Квина.
В этот день кабинет инспектора Квина был одним из самых спо¬
койных мест в Нью-Йорке. Старик, сидя в кресле, тихо отдавал
распоряжения по внутреннему телефону и временами что-то диктовал
стенографистке.
Эллери, развалившись на стуле у окна, ел яблоко. Казалось, он при¬
мирился со всем миром.
Джуна сидел на корточках у ног Эллери, расправляясь с плиткой
шоколада.
По кабинету сновали несколько детективов.
—	Вас хочет видеть Гульда Доорн, шеф, — сообщил один из них. —
Впустить ее?
Инспектор откинулся на спинку кресла.
—	Гульда Доорн, а? Хорошо, Билл, но только на минутку.
Вскоре детектив вернулся с Гульдой Доорн. Девушка была одета в
черное, щеки ее раскраснелись от волнения, а пальцы дрогнули, когда
она коснулась пиджака инспектора.
—	Инспектор Квин!
Джуна встал, а Эллери выпрямился на стуле, продолжая жевать яблоко.
—	Садитесь, мисс Доорн, — мягко произнес инспектор. — Я рад,
что вы так хорошо выглядите. Что я могу для вас сделать?
Ее губы дрогнули.
—	Я... я хотела, — смутилась она и умолкла.
Инспектор улыбнулся.
—	Полагаю, вы уже слышали новости?
—	О да! Мне все это кажется таким... таким ужасным! — прозвучал
ее чистый девичий голос. — Так чудесно, что вы поймали эту мерзкую,
отвратительную женщину! — Она содрогнулась. — Я до сих пор с тру¬
дом могу в это поверить. Она ведь часто приходила к нам в дом вмес¬
те с доктором Дженни, помогая ухаживать за мамой...
—	Она убийца, мисс Доорн. Теперь же...
—	Ну..: я просто не знаю, с чего начать. — Она вертела в руках
перчатки. — Это касается Филиппа — Филиппа Морхауса, моего же¬
ниха.
—	Ну и что же касается вашего жениха? — мягко осведомился ин¬
спектор.	’	,
Ресницы девушки взлетели вверх, и больший влажные глаза взгля¬
нули йа инспектора.
167

—	Меня беспокоит, что вы... ну, на днях угрожали Филиппу, ин¬
спектор Квин, из-за тех бумаг, которые он уничтожил. Но теперь, ког¬
да вы нашли настоящего преступника, вы же не намерены...
—	Гм! Понимаю. — Старик похлопал девушку по руке. — Если что-
нибудь беспокоит вас, дорогая, то выбросьте это из вашей головки.
Мистер Морхаус поступил... ну, скажем, необдуманно, и я очень рас¬
сердился. Но я уже не сержусь. Так что забудьте об этом.
—	О, благодарю вас! — Ее лицо прояснилось.
Дверь внезапно резко открылась, и детектив по имени Билл влетел
в комнату, брошенный туда сильным толчком.
В кабинет ворвался Филипп Морхаус. Увидев Гульду Доорн, он
подбежал к ней, положил ей руку на плечо и бешено уставился на ин¬
спектора.
—	Что вы делаете с мисс Доорн? — рявкнул Морхаус. — Гульда,- мне
сказали, что ты пошла сюда. Что им от тебя нужно?
—	Филипп! — Встав с кресла, девушка обняла его за талию. Они
посмотрели друг на друга и внезапно улыбнулись. Инспектор нахму¬
рился, Эллери вздохнул, а Джуна так и остался стоять с открытым
ртом.
—	Извините, если я... — Ответа не последовало.
—	Билл, убирайтесь отсюда! — буркнул инспектор. — Разве вы не
видите, что о юной леди есть кому позаботиться? — Детектив вышел,
пожав плечами. — А вы, мисс Доорн и мистер Морхаус, учтите, что
как бы мы ни были рады видеть двоих молодых людей счастливыми,
вы все же находитесь в полицейском участке.
Пятнадцать минут спустя кабинет инспектора представлял собой
иную картину.
На стульях, расставленных вокруг стола, расположились окружной
прокурор Сэмпсон, полицейский комиссар и Пит Харпер. Джуна при¬
мостился на краю стула комиссара, время от времени тайком прика¬
саясь к его пиджаку как к талисману.
Эллери и доктор Минчен стояли у окна, разговаривая вполголоса.
—	Очевидно, в госпитале порядочный бедлам, Джон?
—	Еще какой! — Минчен казался ошеломленным. — Никто не зна¬
ет, что говорить и что делать. Весь госпиталь просто полностью дезор¬
ганизован. Люсиль Прайс! Это просто... просто невероятно!
—	Нехарактерная внешность — лучшая психологическая зашита
убийцы, — пробормотал Эллери. — Кстати, как воспринял новость
наш друг Кнайзель?
Врач поморщился.
—	Как и следовало ожидать. Этот тип не блещет чувствительностью.
Он не выказал ни восторга по поводу того, что теперь у него более чем
достаточно времени для окончания его проклятых экспериментов,
ни печали при известии о смерти своего соратника. Он просто занял¬
168

ся делом, запершись у себя в лаборатории, как будто никогда не было
никаких убийств. Он хладнокровен, как змея.
—	Надеюсь, не в траве? — усмехнулся Эллери. — Тем не менее, —
продолжал он, обращаясь скорее к самому себе, — держу пари, что
он испытал облегчение, узнав, что одна из его гипотез оказалась оши¬
бочной. Неужели его изобретение так фантастично? Между прочим,
я раньше не знал, что змеи хладнокровны. Спасибо за информацию.
—	Свой рассказ о событиях, — заговорил Эллери, когда Минчен
сел в кресло, а инспектор, махнув рукой, предоставил ему слово, —
я хочу начать с того, что за все годы, в течение которых я принимал
более или менее активное участие в работе отца, я никогда не стал¬
кивался с таким тщательно спланированным преступлением, как
убийство Эбигейл Доорн. Довольно трудно решить, с чего начать...
Очевидно, с той головоломки, которая мучает всех вас. Как могло
случиться, что Люсиль Прайс, чье присутствие в приемной опера¬
ционного зала было подтверждено многими надежными свидете¬
лями: доктором Байерсом, сестрой Грейс Оберман и сомнительным
джентльменом, известным под именем Большой Майкл, которые в то
же самое время подтверждали присутствие самозванца, выдававшего
себя за доктора Дженни, была в один и тот же момент двумя различ¬
ными лицами?
Все утвердительно кивнули.
—	С помощью анализа, — продолжал Эллери, — я объясню вам,
как она достигла этого спиритического эффекта. Рассмотрим эту
необычную ситуацию. Люсиль была, само собой, медсестрой, по дол¬
гу службы дежурившей в приемной около лежавшей без сознания
Эбигейл Доорн. В то же время она была самозванцем, сыгравшим
роль доктора Дженни. Свидетели клялись, что в комнате, кроме мис¬
сис Доорн, находились двое — сестра и врач. Кто-то из них слышал,
как сестра говорила, и видел, как врач вошел и вышел. Можно яи
было предположить, что и сестра и врач были одним и тем же лицом
и что рассказ Люсиль Прайс был лжив? Теперь, когда все кончено и
мы знаем, что произошло в действительности, можно отметить одно
важное обстоятельство, которое делает кажущуюся невероятной ситуа¬
цию правдоподобной, а именно: когда сестру слышали, ее не видели,
а когда видели самозванца, то его не слышали! — Эллери отпил воды
из стакана. — Но я начал не с того, с чего нужно. Прежде чем
рассказать вам, как Люсиль Прайс совершила чудо раздвоения лич¬
ности, позвольте мне вернуться к началу дела и описать путь, по
которому мы наконец приблизились к тому счастливому положению,
когда все венчает истина.
Когда в телефонной будке была найдена одежда самозванца, ни на
маске, ни на халате, ни на шапочке не было обнаружено ничего осо¬
бенного, что дало бы ключ к истине.
169

Но три предмета — брюки и два башмака — дали многое.
Давайте рассмотрим туфли. На одном из них разорванный шнурок
был обмотан куском липкого пластыря. Что это означало? Мы присту¬
пили к работе.
Прежде всего, после недолгих размышлений, стало ясно, что шну¬
рок, очевидно, порвался во время преступления. Почему?
Мы имели достаточно доказательств, что убийство было тщательно
спланировано заранее. Если бы шнурок порвался во время подготови¬
тельного периода, был бы использован для починки пластырь? Вряд
ли. Убийца достал бы новый, целый шнурок и вдел бы его в ботинок.
Ведь очередной разрыв шнурка во время преступления, когда дорога
каждая секунда, мог оказаться роковым.
Естественно, тут же возникает второй вопрос: почему преступник,
вместо того чтобы просто связать концы шнурка, стал их склеивать?
Исследование шнурка открыло причину. Если бы шнурок связали, он
бы настолько укоротился, что завязать ботинок стало бы практически
невозможно.
Была и еще одна деталь, указывающая на то, что шнурок был по¬
рван и починен во время преступления. Пластырь был слегка сырой,
когда я отделил его от шнурка. Очевидно, его использовали совсем не¬
давно.
Итак, из самого факта применения пластыря и его влажного состо¬
яния следовало, что шнурок порвался во время совершения преступ¬
ления. Когда же именно? До убийства или после? Ответ: до убийства.
А почему? Потому, что если бы шнурок порвался, когда самозванец
снимал ботинок, то совершенно незачем было чинить его! Время до¬
рого, а какой вред может принести порванный шнурок, когда ботинок
уже сослужил свою службу? Надеюсь, это ясно? — Все одновременно
кивнули. Эллери закурил сигарету и сел на край стола инспектора. —
Следовательно, мне было известно, что шнурок порвался, когда пре¬
ступник надевал свой маскарадный костюм, то есть незадолго до убий¬
ства. Но куда же это вело? — Эллери улыбнулся. — В то время, когда
мы Обнаружили одежду убийцы, не слишком далеко. Поэтому я отло¬
жил решение этого вопроса и взялся за любопытную проблему самого
пластыря.
Я задал себе вопрос: представители каких взаимозаменяюших групп
людей могли совершить преступление? Ну, например, курящие и не¬
курящие, поющие или непоющие, белые и негры.
Так как мы расследовали убийство в госпитале, то напрашивалась
классификация на профессионалов и непрофессионалов. Под первы¬
ми я подразумевал людей, знакомых с госпиталем и больничной рути¬
ной, причем знакомых до тонкостей.
Отлична! Рассмотрев с этих позиций факт починки шнурка с
помощью пластыря, я пришел к выводу, что убийца-самозванец был
профессионалом. Как же я пришел к такому решению?
170

Ну, разрыв шнурка был, как я уже говорил, непредвиденным
осложнением. Другими словами, убийца не ожидал, когда надевал на¬
ряд хирурга, что один из шнурков порвется. Следовательно, он не мог
запастись лишним шнурком. Значит, все его действия, связанные с
починкой, не были запланированы заранее, а производились как бы
инстинктивно, в силу чрезвычайной спешки. Но преступник в этих
обстоятельствах использовал для починки шнурка липкий пластырь!
Я спрашиваю вас: стал бы непрофессионал носить с собой пластырь?
Нет! А не взяв его с собой, стал бы он искать пластырь, чтобы почи¬
нить шнурок? Снова нет!
Итак, — Эллери постучал по столу указательным пальцем, — факт
использования пластыря свидетельствует о том, что преступник был
профессионалом.
Теперь отвлечемся на минуту. Эта классификация включает не
только сестер и врачей, но и лиц, не являющихся медиками, но в то
же время хорошо знакомых с порядками в госпитале.
Однако кусок пластыря мог просто попасться на глаза преступнику
в нужный момент и навести его на мысль о применении пластыря
для починки. Это обесценивало мои рассуждения. Ведь в этом случае
преступник мог оказаться и непрофессионалом. — Но, к счастью для
строгой прогрессии моих размышлений, — продолжал Эллери, попыхи¬
вая сигаретой, — я узнал из беседы с доктором Минченом и нашей
небольшой прогулки по зданию еще до убийства, что в Голландском
мемориальном госпитале существуют жесткие правила относительно
медицинских принадлежностей, к которым относится и пластырь. Все
хранится в специальных шкафах, а не валяется на столах на виду у всех
или в подсобных помещениях, куда легко можно проникнуть. Только
сотрудник госпиталя мог за тот короткий промежуток времени, который
был в распоряжении убийцы, разыскать моток пластыря. Пластырь, без¬
условно, не попался на глаза самозванцу — преступник должен был
знать, где он лежит, чтобы использовать его.
Короче говоря, я смог еще более сузить классификационную при¬
надлежность преступника, отнеся его не просто к профессионалам, но
и к людям, связанным с Голландским мемориальным госпиталем.
Итак, в результате анализа этих фактов мне удалось кое-что вы¬
яснить о личности убийцы. Позвольте мне еще раз суммировать свои
выводы, чтобы они еще четче запечатлелись в ваших головах. Убийца,
использовавший для починки пластырь, был профессиональным меди¬
ком. Убийца, знавший, где найти пластырь в нужный момент, должен
был быть связан не с любой больницей, а именно с Голландским ме¬
мориальным госпиталем. — Эллери закурил очередную сигарету. — Это
сузило зону поиска, но не решило главного вопроса. Ибо я не мог
исключить из списка таких людей, как Эдит Даннинг, Гульда Доорн,
Мориц Кнайзель, Сара Фуллер, швейцар Айзек Кооб, управляющий
Пэрадайс, лифтеры, уборщицы — всех, кто постоянно находился в
171

госпитале и знал там все порядки и правила. Остальные сотрудники
и постоянные посетители с особыми привилегиями попадали в ту же
категорию. Все они вместе с медицинским персоналом госпиталя
подходили под разряд профессионалов.
Но это не все. У башмаков была еще одна особенность. Язычки
в обоих ботинках были загнуты внутрь и плотно прижаты к поверх¬
ности. Какое же объяснение можно было найти этому факту?
Туфли были использованы самозванцем — это доказывал пластырь.
В них побывали ноги убийцы. И тем не менее язычки находились в
необычном положении.
Наверное, с вами, как и со всеми, иногда случалось, что вы,
надевая ботинки, вталкивали язычок внутрь. В таком случае вы всег¬
да это чувствовали, не так ли? Ну, разумеется, самозванец не стал
бы надевать ботинки в таком состоянии. Значит, либо он не заме¬
тил того, что произошло с язычками, либо это не причинило ему
неудобств.
Каким же образом это могло произойти? Имеется только одно объ¬
яснение: ноги самозванца были значительно меньше ботинок, которые
он надел и которые мы позднее нашли в будке. Но эти ботинки были
очень маленького размера — шестого. Вы понимаете, что это означа¬
ет? Шестой размер — самый маленький размер мужской обуви. Какой
же урод мог носить такие туфли? Китаец, почтенный родитель кото¬
рого принял отпрыска за девочку и искусственно задержал рост его
иог'>. Короче говоря, человек, который мог надеть такие ботинки,
загнув язычки внутрь и не почувствовав этого, должен был в обычное
время носить обувь еще меньшего размера: четвертого или пятого,
а это явно не мужские размеры!
Итак, анализ привел к следующим выводам: ноги, которые могли
влезть в эти туфли с загнутыми внутрь язычками, не причинив при
этом неудобства их обладателю, могли принадлежать: а) ребенку (что
совершенно невозможно, учитывая подтвержденный свидетелями рост
самозванца), б) неправдоподобно маленькому мужчине (что невозмож¬
но по той же причине) и, наконец, в) среднего роста женщине! — Эл¬
лери постучал по столу. — В течение расследования на прошлой неделе
я неоднократно говорил вам, джентльмены, что эти ботинки поведали
мне много важного. Так оно и было. Пластырь на шнурке выявил
профессионала, связанного с Голландским мемориальным госпиталем,
а загнутые язычки навели на мысль о женщине.
Это явилось первым указанием на то, что самозванец изображал не
просто другого человека, но и лицо противоположного пола. Женщи¬
на изображала мужчину!
Кто-то тяжело вздохнул. Сэмпсон пробормотал: «Ловко!», а глаза
полицейского комиссара одобрительно блеснули. Доктор Минчен
уставился на своего приятеля, словно видел его впервые в жизни.
Инспектор молчал, погрузившись в раздумье.
172

Эллери пожал плечами.
— Прежде чем взяться за другие аспекты проблемы, следует указать
еще на одну деталь. Оба каблука были стоптаны одинаково. Но если
бы это были туфли доктора Дженни, один каблук был бы изношен го¬
раздо сильнее другого — ведь, как всем известно, Дженни сильно хро¬
мал на одну ногу.
Значит, башмаки не принадлежали Дженни. Правда, это не доказы¬
вало невиновность Дженни, ведь он мог подбросить специально для нас
чьи-нибудь туфли с одинаковыми каблуками. Но все же это оправдало
его, если только доктора действительно изображали. Ибо, конечно, мно¬
гим пришла в голову мысль, что Дженни изображал сам себя, притво¬
ряясь, что какой-то самозванец выдает себя за него.
Я не поверил в это с самого начала. Ведь если бы Дженни был тем
лицом, кого мы именуем «самозванцем», он мог бы сделать свое крова¬
вое дело в своей же одежде хирурга, которая была на нем в то утро.
В таком случае одежда, найденная нами в будке, была ловушкой — он
не пользовался ею, совершая преступление, а просто подбросил ее, что¬
бы направить полицию по ложному следу. Но как же быть тогда с плас¬
тырем и язычками туфель? Как я доказал, эти туфли были использованы.
А подшитые брюки — вторая важная деталь в одежде? Вскоре я перейду
и к ним... И если Дженни изображал себя, то почему же он не назвал
Суансона, с тем чтобы тот подтвердил его алиби, заявив, что во время
преступления Дженни был у себя в кабинете? Это был бы неизбежный
для него поступок. Но он упрямо отказывался это сделать, хотя хорошо
понимал, что навлекает тем самым на себя сильные подозрения. Нет, его
поведение, так же как и одежда, сняло с него подозрения.
Теперь перейдем к брюкам — почему они были подшиты? Если их
подбросил Дженни, то ему незачем было их надевать — как я говорил,
он бы вполне обошелся своей одеждой. Значит, шов был еще одной
ловушкой? С какой целью? Ввести нас в заблуждение относительно ро¬
ста убийцы? Заставить нас думать, что самозванец был на два дюйма
ниже, чем на самом деле? Но это совершеннейшая чепуха, ибо убий¬
ца знал, что не может обмануть нас относительно своего роста, ведь
в его план входило появиться на людях во время своего маскарада,
установив, таким образом, свой рост в глазах свидетелей. Нет, брюки
подшили просто для того, чтобы укоротить их, так как убийце они
были слишком длинны. Несомненно, они были на самозванце во вре¬
мя преступления. — Эллери улыбнулся. — Я снова прибегнул к клас¬
сификации, установив на этот раз четыре позиции. Самозванец мог
быть: 1) мужчиной, связанным с госпиталем, 2) мужчиной, не связан¬
ным с госпиталем, 3) женщиной, не связанной с госпиталем, 4) жен¬
щиной, связанной с госпиталем.
Как видите, три из этих возможностей быстро отпали.
Самозванец не мог быть мужчиной, связанным с госпиталем. Каждо¬
му сотруднику строгие правила предписывали постоянное ношение на
173

территории больницы униформы, .необходимой частью [которой явля¬
лись белые брюки. Если бы самозванец был мужчиной, связанным с
госпиталем, то белые брюки были бы на нем и до преступления. Зачем
же ему понадобилось снимать брюки, которые были ему впору, надевать
другие, неподходящие для него, и затем совершать преступление? Это
бессмысленно. Если бы такой человек хотел выдать себя за Дженни, то
он должен был бы совершить убийство в своих брюках, не подбрасывая
нам никаких других. Но брюки нам все же подбросили, и, как мы убеди¬
лись, это не было ловушкой, их действительно носил самозванец.
Но в таком случае он не носил раньше предписываемых формой
брюк. Следовательно, самозванец не мог быть мужчиной, связанным
с госпиталем.
Во-вторых. Это не мог быть и мужчина, не связанный с госпиталем.
•Ибо в результате наших рассуждений относительно использования
пластыря мы уже исключили людей, не связанных с госпиталем.
В этой связи мы могли бы спросить: а как же такие личности, как
Филипп Морхаус, Гендрик Доорн и головорезы Кьюдейна? Они ведь
не носили больничную униформу.
Конечно, Морхаусу, Доорну и трем бандитам пришлось бы надеть
униформу, если бы они поставили своей целью изобразить Дженни, но
никто из них. не был достаточно хорошо знаком с госпиталем, чтобы
точно знать, где достать пластырь. Разве только Доорн, но его физи¬
ческие данные исключают такую возможность. Слишком уж он грузен
и массивен. Самозванец, которого видели входящим в приемную опе¬
рационного зала, был очень похож на Дженни фигурой, а Дженни был
низеньким и худым. Что же касается Морхауса, то ничто не указыва¬
ло на то, что он знал, где хранится пластырь. Это же относится и к
банде Кьюдейна. Сам же Кьюдейн исключается полностью: он был под
наркозом, когда задушили миссис Доорн. Другие сотрудники госпита¬
ля исключаются, потому что, как я уже сказал, им незачем было пере¬
одеваться. Даннинг, Дженни, доктор Минчен, молодые врачи, Кооб,
лифтеры — вся эта компания носила белую униформу.
Следовательно, это вообще не мог быть мужчина, ни связанный, ни
не связанный с госпиталем.
Значит, женщина? Обратимся к этой возможности. Это не могла
быть женщина, не связанная с госпиталем. При обычных обстоятель¬
ствах она носит юбку, здесь же ей пришлось бы надевать брюки, но
против этого варианта снова фигурирует эпизод с пластырем.
Таким образом, единственная остававшаяся возможность из всей
сложной системы — это то, что самозванец-убийца — женщина, свя¬
занная с госпиталем.
Под этот пункт подходят Гульда Доорн и Сара Фуллер, которые, ес¬
тественно, были так же хорошо знакомы с госпиталем, как и сама мис¬
сис Доорн, Эдит Даннинг, которая там работала, и другие сотрудницы,
вплоть до сестер и уборщиц.
174

Проверим этот вариант по всем пунктам. Женщине, связанной с
госпиталем, были необходимы белые брюки для перевоплощения, пос¬
ле которого она должна была где-нибудь их сбросить, дабы вернуть
себе женский облик. Так как она не отличалась высоким ростом, то
ей пришлось укоротить брюки, подшив их. Женские ноги, как прави¬
ло, меньше и тоньше мужских — поэтому в надетых ею мужских
ботинках оказались загнутыми ярлычки. И наконец, женщина, связан¬
ная с госпиталем, должна была сразу же подумать о пластыре и быст¬
ро найти его. Как видите, джентльмены, все сходится!
Все смотрели друг на друга, обдумывая, взвешивая и анализируя
услышанное.
—	Продолжайте. — вздохнул комиссар и почесал подбородок. —
Черт меня подери, если я вообще знаю, как это называется! Продол¬
жайте, мистер Квин.
—	Второе преступление, — заговорил Эллери, задумчиво устремив
взгляд на тлеюшпп кончик своей сигареты, — было совершенно ино¬
го рода. Пытаясь применить те же методы, что и при расследовании
первого убийства, я потерпел неудачу. За какой бы кончик я ни брал¬
ся (а их было несколько), он никуда меня не приводил.
Оба убийства могли быть совершены либо одним и тем же/ либо
разными преступниками.
Первый вопрос, на котором я споткнулся, заключался в следующем:
если женщина-профессионал, каковой я считал убийцу Эбигейл До-
орн, убила и Дженни, то почему же она продублировала орудие убий¬
ства — удушила обе жертвы одинаковым шнуром? Судя по всему,
убийца была далеко не глупа, и в ее интересах вроде бы было исполь¬
зовать во второй раз другое орудие убийства, чтобы полиция стала ра¬
зыскивать двух убийц, и, таким образом, запутать следы. Выходит, если
эта женщина убила обоих, то она намеренно не стала прилагать ника¬
ких усилий, чтобы скрыть связь между преступлениями. Почему?
Я не мог найти ответа.
В то же время, если Дженни убил другой преступник, то дублиро¬
вание метода было с его стороны ловкой попыткой дать понять, что
убийца Эбби и убийца Дженни — одно и то же лицо. *.
Я задумался над этой проблемой. Каждый вариант мог оказаться
верным.
Кроме вышеуказанного дублирования метода, во втором преступ¬
лении были и другие факты; не имевшие объяснения.
До тех пор пока доктор Минчен не рассказал мне о том, что он унес
шкаф с документацией из-за письменного стола доктора Дженни, я
был в полнейшем недоумении относительно второго убийства.
Это было столь же важным для разгадки смерти доктора Дженни,
как башмаки и брюки — для объяснения смерти миссис Доорн.'
Вот вам факты. Лицо мертвого Дженни было на удивление спокой¬
ным и сохраняло естественное выражение, не отмеченное изумлени¬
175

ем, растерянностью, страхом — обычными признаками насильствен¬
ной смерти. И все же место удара, оглушившего его, говорило о том,
что убийца стоял позади стола, у Дженни за спиной. Как же убий¬
ца мог зайти Дженни за спину, не вызвав у него ни подозрений, ни
опасений? За столом Дженни не было окна, которое могло бы позво¬
лить убийце ударить Дженни, находясь снаружи и перегнувшись через
подоконник. То, что такого окна нет, также исключало возмож¬
ность, что убийца зашел Дженни за спину под предлогом выглянуть
наружу. Окно имелось лишь на северной стороне — оно выходило во
внутренний двор, — но, стоя там, убийца просто не мог бы нанести
удар.
Стол и стул образовывали гипотенузу треугольника, связывающую
северную и восточную стены, являвшиеся его катетами. Условия едва
ли позволили бы кому-нибудь втиснуться в это пространство и остать¬
ся там незаметно для сидящего за столом.
А Дженни сидел за столом, когда его убили, в этом нет сомнений.
Он работал над своей рукописью, когда его оглушили. Чернила разма¬
зались на середине слова. Значит, убийца не просто стоял за спиной у
Дженни, но и находился там с его ведома и согласия.
Эллери усмехнулся.
—	Жуткая ситуация. Я был полностью сбит с толку. Не было ниче¬
го, указывающего на то, что кто-то стоял позади стола, и все же убий¬
ца оказался там, не возбудив этим никаких ответных эмоций со
стороны Дженни.
Как бы, то ни было, здесь можно было сделать два вывода: первый —
Дженни хорошо знал убийцу, второй — Дженни был осведомлен о том,
что у него за спиной стоит человек, но воспринимал это обстоятельство
без малейшего страха или подозрения.
Пока я не узнал, что шкаф с документами стоял за столом, я был
настолько выведен из равновесия, что это едва не привело меня к ум¬
ственному расстройству. Но когда Джон Минчен сказал мне... Ибо ка¬
кая же причина могла объяснить такое отношение Дженни к позиции
убийцы? Теперь я знал, что единственным предметом в углу был этот
шкаф. Отсюда неопровержимо вытекало, что именно шкаф объяснял
причину, по которой убийца оказался за спиной Дженни.
—	О, вполне! — взорвался доктор Минчен. Сэмпсон свирепо уста¬
вился на него, и он тотчас увял.
—	Спасибо, Джон, — сухо промолвил Эллери. — Следующее логич¬
но вытекало из этой посылки. К счастью для меня, этот шкаф был не
обыкновенным шкафом, заполненным больничными документами, а
специальным, частным образом приобретенным хранилищем личных
и наиболее ценных документов Дженни. Главным образом это были
истории болезней, нужные для книги, которую Дженни писал вместе с
доктором Минченом. Все хорошо знали, как тщательно Дженни охра¬
нял эти истории болезней от тех, кого он считал посторонними. Они
176

держались под замком, и никому не разрешалось их видеть. Никому, —
повысил голос Эллери, его глаза сверкнули, — кроме троих людей.
Первым был сам доктор Дженни. Он отпадает по очевидным при¬
чинам.
Вторым был доктор Минчен, соавтор Дженни. Но Минчен не мог
убить Дженни, потому что его не было в госпитале во время преступ¬
ления. Часть того утра он провел со мной, и еще за несколько минут
до убийства — слишком маленький промежуток времени для того,
чтобы добраться до госпиталя и прикончить своего коллегу, — он
беседовал со мной на Бродвее, около Восемьдесят шестой улицы. Но
было ли это все? — Эллери снял пенсне и начал протирать стекла. —
Отнюдь нет! Даже до убийства миссис Доорн я знал, что кто-то, кро¬
ме Дженни и Минчена, мог беспрепятственно открывать этот шкаф.
Этот кто-то был не только секретарем и ассистентом доктора Джен¬
ни, переписывающим его литературные труды, он также имел закон¬
ное место и свой стол в его кабинете. Его присутствие в злополучном
углу, куда он, безусловно, ходил много раз в день, даже когда Джен¬
ни работал, было вполне естественным и принималось хирургом как
должное! Я говорю, разумеется, о моем третьем кандидате — Люсиль
Прайс!
—	Отличная работа! — с восхищением воскликнул Сэмпсон. Ин¬
спектор с любовью посмотрел на сына.
—	Все стало на свои места, — продолжал Эллери. — Ни одно лицо
из госпиталя и вне его не могло зайти за стол доктора Дженни при этих
необычных обстоятельствах, не возбудив у хирурга подозрения, страха
или гнева. Дженни необычайно ревностно охранял эти бумаги и не раз
отказывался показывать их. Доктор Минчен и Люсиль Прайс были
исключением. Минчен отпадает, значит, остается Люсиль Прайс! — Эл¬
лери взмахнул пенсне. — Вывод: она была единственным возможным
убийцей доктора Дженни.
Люсиль Прайс... Я задумался над этой кандидатурой. Что из себя
представляла Люсиль Прайс? Женщина, связанная с Голландским
мемориальным госпиталем!
Но ведь это именно то лицо, которое я искал как убийцу Эбигейл
Доорн! Возможно ли, чтобы эта незаметная* опытная сестра была также
и убийцей миссис Доорн?
Эллери залпом выпил воду. В комнате стояла мертвая тишина.
—	С этой минуты весь ход событий встал у меня перед глазами.
Я попросил план главного этажа, чтобы проследить передвижения
Люсиль Прайс, благодаря которым ей удалось, совершая это дерзкое
преступление, оставаться самой собой и в то же самое время быть
самозванцем, выдававшим себя за доктора Дженни.
С помощью изучения и тщательного анализа отдельных элементов
мне удалось воссоздать действия Люсиль Прайс в тот злополучный
день. Позвольте мне прочитать его вам.
177

Эллери полез в нагрудный карман и вытащил потрепанную записную
книжку. Харпер приготовил карандаш и бумагу.
— Десять двадцать девять. Настоящего доктора Дженни вызвал Су-
ансон. Десять тридцать. Люсиль Прайс открывает дверь из приемной
операционного зала, проскальзывает в лифт, закрывает дверь, ведущую
в восточный коридор, чтобы ей не могли помешать, надевает ботин¬
ки, белые парусиновые, брюки, халат, шапочку и маску, заранее спря¬
танные где-то в приемной. Сует свои собственные туфли в лифт
(старую одежду скрыла надетая поверх новая), выходит в восточный
коридор через дверь лифта, сворачивает за угол в южный коридор и
идет по нему к анестезионной. Хромая все время, чтобы походить на
Дженни, в маске, скрывающей лицо, и в шапочке, прячущей волосы,
она быстро проходит через анестезионную. Ее замечают доктор Бай¬
ерс, мисс Оберман и Кьюдейн. Она входит в приемную операцион¬
ного зала, закрыв за собой дверы
Десять тридцать четыре. Люсиль Прайс подходит к находящейся в
коматозном состоянии миссис Доорн, душит се шнуром, спрятанным
под одеждой, и в соответствующий момент произносит своим голосом:
«Я сейчас приду, доктор Дженни!» или что-то в этом роде. (Конечно,
она не ходила в стерилизаторскую, как утверждала в своих показани¬
ях.) Когда доктор Голд просунул голову в приемную, он увидел мисс
Прайс в одежде хирурга, склонившуюся над телом, стоящую спиной к
нему. Естественно, доктор Голд заявил, что медсестры там не было.
Десять тридцать восемь. Люсиль Прайс выходит из приемной че¬
рез анестезионную, идет назад по южному и восточному коридорам,
входит в лифт, сбрасывает мужскую одежду и надевает собственные
туфли, поспешно выходит снова, чтобы оставить мужскую одежду в те¬
лефонной будке, и возвращается в приемную через дверь лифта, как
прежде. Десять сорок две. Люсиль Прайс снова в операционной, в ка¬
честве самой себя.
Вся процедура заняла не более двадцати минут. — Эллери улыб¬
нулся и отложил записную книжку. — Шнурок порвался, когда Люсиль
Прайс надевала ботинки в лифте перед убийством. Поэтому ей пришлось
вернуться в приемную через дверь лифта, открыть шкаф с медикамен¬
тами, отрезать маникюрными ножницами кусок липкого пластыря от
мотка, лежащего в ящике, и пройти назад в лифт. Каждый мог про¬
делать, это за двадцать секунд, если только знать, как знала она, где
искать пластырь. Между прочим, именно этот моток пластыря, от кото¬
рого был отрезан кусок, я и разыскивал после составления прочитан¬
ного расписания. Конечно, нельзя было с точностью утверждать, что
пластырь взят из шкафа в приемной, но это было наиболее вероятное
место. Найдя его, я сравнил отрезанный край на мотке с куском, кото¬
рый мы обнаружили на шнурке. Они точно совпадали. Это улика, мис¬
тер окружной прокурор?
-Да.
J78

—	Мисс Прайс могла сунуть моток себе в карман, чтобы потом
избавиться от него, но она об этом не подумала и решила рискнуть
несколькими лишними секундами, чтобы водворить его на прежнее
место.
Не забывайте, что со времени начала расследования приемная
операционного зала прекратила функционировать и находилась под
охраной. Как бы то ни было, если бы она изъяла моток насовсем, это
не повлияло бы на решение проблемы. Пожалуйста, помните, что я
раскрыл преступление до того, как подумал об этом мотке.
Таким образом, подводя итоги, отметим, что башмаки и брюки
сообщили мне все, кроме имени убийцы, а шкаф поведал мне это
имя. Вот и все!
Эллери умолк и, устало улыбнувшись, поглядел на слушателей.
На лицах присутствующих застыло выражение изумления. Сидев¬
ший на краю стула Харпер дрожал от возбуждения.
—	Это не все, — заговорил наконец Сэмпсон. — А как же быть с
Кнайзелем?
—	О, простите, — сразу же ответил Эллери. — Мне следовало объ¬
яснить, что вина Люсиль Прайс не исключала возможности соучастни¬
ка. Она могла быть всего лишь инструментом, руководимым каким-то
мужским умом, державшимся на заднем плане. Этим мужчиной мог
быть Кнайзель. У него был мотив — со смертью миссис Доорн и до¬
ктора Дженни он становился обладателем солидных фондов для про¬
должения своей работы и единственным человеком, который получит
огромные прибыли от этой работы. А все его запутанные теории мог¬
ли быть лишь средством пустить нам пыль в глаза. Но...
—	Соучастник... — пробормотал комиссар. — Так вот почему сего¬
дня был арестован Суансон...
—	Что?! — воскликнул окружной прокурор. — Суансон?
—	Это случилось внезапно, Генри, — улыбнулся инспектор Квин, -?
и у нас не было возможности уведомить тебя. Суансон был сегодня
арестован как сообщник Люсиль Прайс. Одну минуту... — Он позво¬
нил сержанту Вели. — Томас, я хочу, чтобы вы свели этих двоих вмес¬
те... Суансона и Люсиль Прайс. Из нее еще ничего не вытянули? Ну,
посмотрим, что будет теперь. — Он повесил трубку. — Скоро мы все
узнаем.
—	Но почему Суансон? — робко возразил доктор Минчен. — Он
сам нс мог совершить ни одного из преступлений. Дженни подтверж¬
дал его алиби во время первого убийства, а вы сами — во время вто¬
рого. Я не понимаю...
—	Суансон был для меня наиболее подозрительным с самого на¬
чала, — сказал Эллери. — Я просто не мог поверить в случайное со¬
впадение, что он пришел к Дженни как раз в то время, когда Люсиль
Прайс изображала его отчима. Не забывайте, что план мисс Прайс
полностью зависел от того, удастся ли удалить Дженни из поля зре¬
179 .

ния на время ее маскарада. Значит, исчезновение Дженни в нужный
момент было не просто совпадением, а частью плана. Следовательно,
Суансон являлся только орудием. Но возникает вопрос: был ли он
втянут в преступление, не зная о нем, то есть поручила ли ему мисс
Прайс посетить Дженни, не объяснив, что означает этот визит, или
же он был сознательным соучастником?
Однако, вспомнив, что Суансон посетил кабинет окружного проку¬
рора как раз во время убийства доктора Дженни, создав себе тем са¬
мым безупречное алиби, я понял, что он был виноват. К тому же я
знал, что Суансон выиграл больше всех от смерти Дженни и Эбби! По
завещанию Эбби, к Дженни переходила крупная сумма, после смерти
которого ее наследовал Суансон.
Зазвонил телефон, инспектор Квин снял трубку. Внезапно его лицо
раскраснелось, он бросил трубку на рычаг.
—	Конечно! — воскликнул он. — Суансон и Люсиль Прайс, не вы¬
держав очной ставки, во всем сознались! Теперь, слава Богу, мы с
ними разделались!
Харпер привстал со стула, умоляюще глядя на Эллери.
—	Можно, я позвоню в редакцию?
—	Думаю, да, Пит, — улыбнулся Эллери. — Я держу свое слово.
Харпер бросился к телефону.
—	Пускайте! — крикнул он в трубку единственное слово и снова
сел, гримасничая, как обезьяна.
Комиссар молча поднялся и удалился.
—	Знаете, — задумчиво произнес Харпер. — Я все время размыш¬
лял, как удалось убийце разработать такой сложный план действий
меньше чем за два часа после несчастного случая, который нельзя было
предвидеть? И кроме этого, преступление не кажется мне неизбежно
необходимым. В конце концов, миссис Доорн могла умереть и в
результате операции, а это, безусловно, избавило бы убийцу от массы
трудностей.
—	Отлично, Пит. — Эллери казался довольным. — Два великолеп¬
ных сомнительных момента, но на каждый из них существует по еще
более великолепному ответу.
Миссис Доорн должны были через месяц делать операцию аппен¬
дицита — об этом знали все в госпитале. Несомненно, преступление
намечали на это время, быть может, только с некоторыми вариантами
в деталях. Например, анестезиолог должен был бы присутствовать в
• приемной операционного зала, так как старая леди не была бы в ко¬
матозном состоянии, а присутствие анестезиолога весьма затруднило
бы Люсиль Прайс совершить убийство до операции. Мне кажется, она
планировала убить миссис Доорн после операции, в личной палате ста¬
рой леди, куда бы она вошла под видом доктора Дженни, как сейчас в
приемную. Я уверен, что, учитывая положение ассистентки Дженни,
она наверняка была бы назначена дежурной сестрой у миссис Доорн.
180

Так что в основном каждая деталь была подготовлена до несчастного
случая — например, спрятанная где-то в госпитале одежда, предлог для
визита Суансона к Дженни и так далее. Поэтому, когда произошел не¬
счастный случай, потребовались лишь незначительные переделки для
того, чтобы привести план в исполнение при гораздо более благопри¬
ятных обстоятельствах (отсутствие анестезиолога). Поспешный звонок
Суансону, сообщение ему о новом повороте событий — и дело сдела¬
но. — Эллери слегка кашлянул. — Совсем в горле пересохло... Что
же касается вашего замечания относительно того, что преступление
могло и не быть необходимо, то оно неверно по следующей причине.
И Минчен, и Дженни были совершенно уверены, что Дженни спасет
старую леди. Безусловно, Люсиль Прайс, ближайшая подчиненная
хирурга, разделяла эту уверенность. А если бы миссис Доорн попра¬
вилась, то операция аппендицита была бы отложена на неопределен¬
ное время. Люсиль Прайс пришлось бы ждать неизвестно сколько, и
ее планы повисли бы в воздухе.
Нет, Пит, несчастный случай только ускорил преступление, а от¬
нюдь не вдохновил на него убийцу.
Сэмпсон сидел, задумавшись, Эллери весело наблюдал за ним. Хар¬
пер усмехнулся себе под нос.
—	Но мотив Люсиль Прайс? — заговорил Сэмпсон. — Я не могу
его понять. Какая может существовать связь между ней и Суансоном?
Ведь не было даже намека на... Почему она должна была делать всю
грязную работу, если от обоих убийств выигрывал только он?
Инспектор Квин снял с вешалки пальто и шляпу и пробормотал из¬
винения. Его еще ждала работа.
—	Пусть Эллери расскажет тебе, Генри, — сказал он, уходя. — Джу¬
на, будь хорошим мальчиком.
Когда дверь закрылась, Эллери опустился в отцовское кресло и
скрестил ноги на его письменном столе.
—	Очень хороший вопрос, Сэмпсон, — протянул он. — Я задавал
его себе целый день. Какая связь могла существовать между этими как
будто совершенно посторонними людьми? Суансон, затаивший нена¬
висть к старухе, изгнавшей его из госпиталя и погубившей его карь¬
еру, замысливший своим извращенным умом план убийства своего
отчима за то, что тот не смог предотвратить крушение его карьеры, а
также по финансовым причинам. Ведь, несмотря ни на что, он оста¬
вался его наследником... И Люсиль Прайс, хладнокровная, опытная
медсестра... Да, какая же здесь была связь?
В последовавшем за этим монологом молчании Эллери вынул из
кармана таинственный документ, за которым он отправил Харпера в
четверг, и взмахнул им в воздухе.
—	Вот кратчайший ответ. Этот документ объясняет, почему Люсиль
Прайс делала для Сулнсона всю грязную работу. Причина в том, что
она наследовала вместе с ним состояние Дженни.
181

Этот документ — причина коварных планов, преступных замыслов
и дьявольской ловкости.
Он показывает, как и где Люсиль Прайс смогла достать мужскую
хирургическую одежду, не оставив следов, — у Суансона, бывшего хи¬
рурга, что, кстати, объясняет, почему брюки ей были велики. Ботин¬
ки, очевидно, тоже принадлежали ему, в нем около пяти футов девяти
дюймов, но у него узкая кость.
Этот документ демонстрирует их близкое и тайное сотрудничество.
Они все обсуждали по телефону, так как были слишком умны, чтобы
встречаться или жить вместе. Таким же образом было решено убийство
Дженни, когда Суансон, вызванный в вашу контору газетной уловкой,
блестяще доказывал там свое алиби.
Этот документ объясняет, почему в обоих убийствах был исполь¬
зован один и тот же метод: если бы Суансон был заподозрен в убий¬
стве миссис Доорн или даже арестован по этому обвинению — такая
возможность приходила им в голову, — то убийство Дженни, совер¬
шенное аналогичным способом, навело бы на мысль о том же самом
преступнике. Железное алиби Суансона во втором убийстве сняло бы
с него подозрения в первом.
Этот документ доказывает, что Томас Дженни, он же Суансон, и
Люсиль Прайс были неразрывно связаны, хотя об этом не знал даже
доктор Дженни. Итак, что же это была за связь?
Эллери разложил документ на столе, так что окружной прокурор
Сэмпсон, доктор Минчен и Джуна могли, наклонившись, изучить его.
Харпер только усмехнулся.
Это была фотокопия брачного свидетельства.

Часть первая
Глава 1
За свой роман «Восьмое облако» писательница Карен Лейт получи¬
ла Большой американский приз. Ее предприимчивый издатель решил
устроить торжество в честь такого выдающегося события. Он уговорил
Карен Лейт организовать прием в ее японском садике на Вашингтон-
сквер.
Праздник удался на славу!
На прием съехались выдающиеся знаменитости. И всем было весе¬
ло. Но больше других радовался успеху своего автора издатель Карен.
Когда он «откопал» мисс Лейт, у него и в мыслях не было, что ее роман
когда-нибудь будет иметь столь грандиозный успех и получит Большой
американский приз.
Мисс Лейт приехала из Японии в 1927 году, жила уединенно, ред¬
ко показывалась в обществе. Писала маленькие прелестные новеллы,
своего рода «акварели», о жизни и судьбах людей в этом безумном,
яростном мире. Знавшие ее раньше и не подозревали, что нечто
подобное может выйти из-под пера этой миниатюрной скромной
женщины.
Многие из приглашенных впервые увидели Карен. Этот прием
явился для нее своего рода дебютом, но она на редкость хорошо
справлялась с новой ролью. Даже самые придирчивые, заведомо
критично настроенные дамы были поражены изяществом, с которым
Карен держалась среди гостей. Хрупкая фигурка Лейт в роскошном
кимоно, иссиня-черные волосы гладко зачесаны и собраны сзади в
японскую прическу. Ее необычный туалет не был вызовом обществу.
Многие знали, что Карен любит японскую одежду и чувствует себя в
ней свободнее, чем в любом другом платье или костюме, пусть даже
сшитом самым опытным мастером. Изящные нефритовые шпильки,
словно корона, обрамляли ее голову. Карен напоминала королеву,
устроившую прием в своем дворце. И с поистине королевским досто¬
инством она скрывала свое волнение за маской спокойствия и вели¬
чия. Новая знаменитость, легкая, хрупкая, воздушная, несмотря на
185

тщательно наложенную косметику и необычность своего туалета,
казалась больной. Об этом говорили глубокие впадины под глазами
и некоторая вялость движений, которую большинство принимали за
спокойствие. Такие симптомы обычно говорят или о чрезмерном
переутомлении, или о неврастении. Но самым замечательным в этой
женщине были глаза: большие, серые, слегка подкрашенные синей
тушью. Все гости были единодушны в своем мнении: мисс Лейт
очаровательна, и это очарование несколько фантастическое, какое-то
неземное. Здесь, в этом огромном городе, она напоминала статуэтку
Святой Канон.
Несмотря на это общее заключение, никто ничего большего сказать
о мисс Лейт не мог, никто и ничего о ней ровным счетом не знал. По
внешнему виду невозможно было определить ее возраст.
Жизнь Карен протекала в ее японском садике и доме. К себе она ни¬
кого не приглашала, подглядывать через высокие стены не принято, а
поэтому сведения о ней были необычайно туманны. Достоверным было
лишь то, что она дочь одного из американских эмигрантов, который
преподавал курс современной литературы в Имперском университете в
Токио. Почти всю свою жизнь она прожила в Японии.
Прием проходил в павильоне японского садика. Карен готовила чай
для гостей, следуя особой японской церемонии ча-но-йю. Она произ¬
носила эти диковинные звуки мягко и певуче. Ее маленькие, изящные
ручки ловко насыпали душистый зеленый чай в толстую фаянсовую ко¬
рейскую чашу. Пожилая японка, одетая в японский костюм, молчаливо
стояла сзади Карен.
—• Это Кинумэ, — сказала Карен, видя недоуменные взгляды гос¬
тей. — Прекрасная, верная душа.
—	Она японка? — спросил кто-то из гостей.
—	Какая она маленькая, — заметил другой.
Карен сказала несколько слов, присутствующие решили — по-япон¬
ски. Кинумэ с непроницаемым лицом поклонилась и вышла из павильона.
—	Она понимает английский язык, но не умеет говорить. Она не
совсем японка. Это жительница островов Лу-Чу на севере Восточно-
Китайского моря, между Тайванем и Японией. Их жители отличаются
от коренных японцев ростом и телосложением.
—	Поэтому я и спросил, японка ли она, — сказал один из гостей.
—	Ученые спорят о происхождении лучуанцев. Некоторые утвержда¬
ют, что в их жилах течет кровь айнов. Их отличает обильная раститель¬
ность, прямые носы, круглые шеки, а также миролюбивый характер.
Кинумэ — типичная представительница этого племени.
Один из гостей допытывался:
—	Мисс Лейт, вы, как я понял, хорошо изучили нравы и традиции
этого народа, если столь категорично утверждаете, что эти лучуанцы —
самый миролюбивый народ. Есть тому подтверждающие факты?
Карен снисходительно пояснила:
186

—	Смертоносное оружие не применялось на Лу-Чу в течение послед¬
них трехсот лет.
—	Невероятно!
—	Это нетипично для японцев, согласитесь, — заявил издатель.
Карен промолчала, продолжая разливать чай.
—	Вы знали Лафкадио Херна? — спросил высокий молодой человек
в очках.
—	Нет. Мне было восемь лет, когда он умер. Но отец много расска¬
зывал о нем. Он работал в Имперском университете. Как вам чай? Прав¬
да, божественный напиток?
Первому из корейской чаши попробовать чай пришлось как раз это¬
му молодому человеку в очках по имени Квин. Он автор входивших в
моду детективных романов, известный только в кругу литераторов. Мис¬
теру Квину и в голову нс пришла мысль, что Карен Лейт иронизирова¬
ла. Он понял это позже и при других, менее приятных обстоятельствах.
Квин вежливо ответил, что чай восхитителен (хотя подумал при этом,
что это какая-то «бурда», а не чай). Он передал чашу соседу, высокому
пожилому сутулому мужчине, доктору Макклуру. Тот, едва взглянув на
чай, отказался даже пробовать его.
—	Ради вас я готов на все, — с пафосом заявил он, — но не просите
меня о невозможном. Я с детства не переношу чай. — Таким образом
он попытался выйти из неловкого положения. Все поняли это и поддер¬
жали его заявление веселым смехом.
—	Доктор Макклур, — обратилась к нему писательница рассказов о
Новой Англии, мнившая себя первооткрывательницей этой темы, — в
вас нет поэзии, вы сухарь!
Доктор вежливо улыбнулся:
—	Ни искорки, ни огня, иначе я бы давно сгорел.
Карен слегка улыбнулась.
Владелец издательства «Уорлд», вспоминавший дату смерти Лафка¬
дио Херна, сделать этого не смог, но любопытство взяло вверх, и он об¬
ратился к Карен:
—	Извините меня, мисс Лейт, но вам ведь еще нет и сорока лет?
Карен не ответила. Она сделала вид, что занята приготовлением вто¬
рой чаши чая и не расслышала вопроса.
—	Прекрасный возраст! Говорят, что в сорок лет женщина как бы ро¬
ждается заново, для другой жизни, — склонившись над Карен, филосо¬
фично заметил высокий человек в очках, Квин.
Карен бросила быстрый взгляд в сторону доктора Макклура.
—	Для женщины жизнь начинается, когда ее любят. А это может быть
и в пятьдесят лет, и в пятнадцать.
Дамы многозначительно переглянулись. Они поняли, что Карен
влюблена. Однако не Знали, кто ее избранник. Не желая оставлять без
внимания столь Пикантную ситуацию, одна из них громко обратилась к
доктору Макклуру: что думает он по этому поводу?
187

—	Я давно не занимаюсь акушерством, — сердито ответил доктор.
—	Джон! — мягко остановила его Карен.
Но доктор не захотел смолчать и продолжил:
—	В моем возрасте меня больше интересует другой вопрос: каков ко¬
нец жизни.
Все поняли, что он хотел сказать, так как были наслышаны о его опы¬
тах по созданию эликсира бессмертия.
Внезапно наступила тишина. Казалось, что слова доктора подейство¬
вали на всех, как магическое заклинание, заставившее замолчать. В до¬
кторе было что-то загадочное, будто он, находясь среди живых людей,
мысленно общался с кем-то другим, невидимым. Его взгляд, даже когда
он разговаривал, как бы скользил мимо собеседника и был устремлен
куда-то, словно доктор вглядывался в тень человека. О нем шла дурная
слава. Может быть, еще и потому, что деньги его не интересовали, а за¬
вистники и злые языки всегда найдутся. Одевался он небрежно, можно
даже сказать — неряшливо: старый, поношенный, неглаженый костюм
нелепо облегал его фигуру. Макклур выглядел усталым старцем, хотя
был необычайно силен. Необъяснимая загадка природы этот человек, в
присутствии которого люди чувствовали себя насекомыми, копошащи¬
мися под микроскопом. Во всем, кроме своей работы, на самом деле он
был настоящим ребенком, беспомощным и неловким.
Сейчас он внимательно и изучающе смотрел на Карен Лейт и не за¬
мечал, что все кругом замолчали и поглядывают на них.
—	Джон, Ева пришла? Я что-то ее не вижу, — быстро сказала Карен,
чтобы как-то нарушить эту странно повисшую в воздухе тишину.
—	Ева? — автоматически переспросил доктор. — Я видел ее.
—	Я здесь, — послышался голос девушки со ступенек павильона.
—	Я же говорил, что видел ее, — обрадовался доктор.
—	Дорогая, попробуй мой чай, — предложила Карен. — Иди сюда, я
тебя познакомлю с мистером Квином.
—	Мы уже где-то встречались, — перебила ее Ева, слегка улыбаясь.
—	Нет, я вижу вас впервые, — густо покраснев, сказал высокий мо¬
лодой человек в очках.
—	Папа, дай я тебе поправлю галстук, — сказала Ева и повернулась
к отцу.
—	Ах, — вздохнула Карен, — это все бесполезно, доктора Макклура
просто невозможно заставить иметь приличный вид.
—	По-моему, мой костюм в порядке, — попытался возразить доктор.
—	Вы пишете, мисс Макклур? — полюбопытствовал один из начи¬
нающих писателей.
—	Я не пишу, — резко ответила мисс Макклур и тут же вежливо по¬
вернулась к Карен: — Я должна идти...
Она встала и ушла, приведя в недоумение начинающего литератора
своим поведением. Девушка исчезла среди гостей. Японские слуги,
нанятые для приема, предлагали гостям различные заморские яства.
188

Но Ева ни к кому не подошла. Сердитая, она прошла к маленькому
мостику в глубине сада.
—	Доктор, ваша дочь очаровательна, — вмешалась в разговор русская
эмигрантка-писательница. При этих словах кружево платья яростно за¬
колыхалось на ее роскошном бюсте. — Такая красавица!
—	Она всегда была такой, — пробормотал доктор Макклур.
—	Красивые глаза, — сказал начинающий литератор, — хотя, на мой
взгляд, несколько холодные.
—	Кому еще чаю? — спросила Карен.
—	Просто удивительно, доктор, как вы находите время на воспита¬
ние дочери, — снова вмешалась в разговор русская эмигрантка-писа¬
тельница.
Доктор Макклур посмотрел на начинающего литератора и на русскую
писательницу: у обоих были плохие зубы, и, кроме того, доктор очень
не любил, чтобы его личные дела обсуждались публично.
—	У Джона совершенно нет времени для себя, — вмешалась в разго¬
вор Карен. — Ему нужно меньше работать и больше отдыхать. Выпьете
чаю?
—	В таких творческих натурах скрыто истинное величие, — громко
сказал издатель Карен. — В декабре прошлого года он не поехал в Сток¬
гольм, пренебрег награждением престижной медицинской премией.
—	У меня тогда не было времени, — пробормотал доктор.
—	Нет, тут дело в другом. Джон не может ни к кому относиться с пре¬
небрежением. В некоторых поступках он как ребенок.
—	Именно поэтому вы решили пожениться, милочка? — язвительно
спросила русская эмигрантка.
Карен смутилась.
—	Вам чаю, мистер Квин? — обратилась она в замешательстве к мо¬
лодому человеку.
—	Ах, как это романтично! — проворковала писательница рассказов о
Новой Англии. — Оба лауреата премий, два гения, это такой союз, дети...
—	Кому чаю? — прервала поток ее слов Карен.
Доктор Макклур, ссутулившись, отошел от дам.
Для доктора жизнь началась в пятьдесят три года. Но он никогда не
задумывался о возрасте, не задумывался, пожилой он человек или нет.
Не поздно ли создавать семью?
Он, конечно, мог поехать за премией. Но эта поездка предпола¬
гала интервью репортерам, торжественные заседания, обсуждения
докладов. Он, не колеблясь, отказался от поездки в Стокгольм, хотя
знал о ней еще осенью, и с головой окунулся в работу. В мае он про¬
водил исследования в Нью-Йорке в своей лаборатории при Онколо¬
гическом институте.
Неожиданно вспыхнувшее чувство к Карен вывело его из привычно¬
го ритма размеренной жизни. Все эти месяцы он не мог отделаться
от чувства раздражения из-за внутреннего разлада с самим собой. Влю¬
189

биться в женщину, которую знаешь вот уже двадцать лет! Он знал Ка¬
рен с детства. В семнадцать она была несносной, замкнутой и разгова¬
ривала только с отцом, приставая к нему с вопросами о Шекспире. В то
время Лейты жили в Токио. Из их окна виднелась величественная вер¬
шина Фудзиямы.
Макклур собирал в Японии материалы для своих исследований в
области онкологии. Если он и вспоминал о Карен, то без особой радос¬
ти. Вот ее сестра Эстер, золотоволосая красавица, другое дело. Карен он
не встречал девятнадцать лет, и ее юность прошла без него. Когда она
приехала в Нью-Йорк, он из уважения к ее отцу и вообще к их семье
стал ее личным врачом. Но чувство долга и дружба оказали ему плохую
услугу. То, что он личный врач Карен, должно было бы отдалить их, но
этого не случилось.
Доктор Макклур бесцельно ходил от одной группы к другой, но так
ни с кем и не разговорился.
Глава 2
Сюда, на мостик, едва доносились голоса гостей, маленькие карли¬
ковые деревья источали слабый приторный аромат. Над головой висе¬
ли незаметно прикрепленные разноцветные фонарики. В этом садике
Карен, среди ее любимых азалий, ирисов, глициний, пионов, Ева чув¬
ствовала себя неуютно. Глядя вниз в черную воду, она с тревогой спра¬
шивала себя: что происходит? Все эти годы она ни разу не задавала себе
подобного вопроса, воспринимала происходящее таким, каким видела
его, не задумываясь об истинном смысле событий, не испытывая ни
боли, ни радости, словно семя, брошенное в землю, ждущее своего дня
и часа, чтобы прорасти. Ее отец по-своему добросовестно заботился о
ней. Она жила в Нантакете, училась в лучших школах, не нуждалась в
деньгах, одевалась дорого и со вкусом. Несмотря на то что у нее не было
матери, она не чувствовала себя заброшенным ребенком. Ничто не тре¬
вожило ее до сих пор. Но в последнее время она чувствовала, что с ней
происходят перемены. Словно в ясный летний день пришедшая из-за
горизонта черная туча заслонила солнце, и все до этого момента яркие,
сочные краски превратились в зловещие черные пятна. Из веселой оба¬
ятельной девушки она превратилась в мрачную, замкнутую, раздражи¬
тельную. Она потеряла интерес ко всему: одежде, пище, рассорилась с
друзьями, наговорив им кучу гадостей, не сумев сдержать своих эмоций.
Двое из них обиделись на нее навсегда.
Театры и книги, очарование Калловея и Тосканини, вечеринки и
танцы, спорт — вес, что было ее жизнью, — в один день потеряли смысл.
Под горячую руку попала ее любимая лошадь из Центрального парка
Брауни. Ева, попытавшись выместить на ней зло, жестоко поплатилась
за это. Лошадь сбросила ее с седла, и девушка сильно ушиблась.
190

В эту весну все могло бы быть по-другому, но доктор Макклур, увлек¬
шись Карен, не заметил состояния дочери, и время было упущено.
—	Я хочу умереть, — вслух, громко и отчетливо сказала Ева, словно
хотела, чтобы ее услышали маленькие серебряные рыбки, резвящиеся в
этой черной воде.
—	А почему? — раздался позади нее веселый голос молодого чело¬
века.
—	Оставьте меня одну. — резко ответила Ева.
—	Я не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.
—	Уходите! — еще резче оказала Ева.
—	Вам надоела жизнь? Вы собираетесь броситься в воду с этого
мостика? — не унимался молодой человек.
—	Глупости! — вспыхнула Ева. — Здесь глубина не больше двух
футов!
Высокий молодой человек — и довольно красивый, мелькнуло у Евы
в голове, — одетый в вечерний черный костюм, был чем-то похож на её
отца. Он так же прищуривал глаза, несколько свысока, но внимательно
и ласково смотря на нее. Ома почувствовала себя под этим взглядом бес¬
помощным ребенком. Чтобы скрыть смущение, Ева решила ничего
больше не говорить и отвернулась от стоящего рядом с ней молодого че¬
ловека.
—	Так-так, топиться мы не будем, значит, остается яд. Цианистый
калий? Я угадал? — продолжал разглагольствовать молодой человек. —
Вы не литераторша, которых здесь собралось до неприличия много, вы
молоды и доведены до отчаяния. Но почему? Здесь все так веселятся. «
—	Мое имя Ева Макклур. Вам этого достаточно. А теперь оставьте
меня. Прошу вас.
—	Вы дочь доктора Макклура? Какая приятная неожиданность.
Я очень рад.
—	Чему рады?
—	Рад, что вы не принадлежите к этой безмозглой своре женщин-
писательниц.
—	Вот как?
—	Да, я рад. Ненавижу это дамское кружево. Эти писательницы
воображают о себе Бог весть что. И, помимо всего, они некрасивы.
—	А Карен Лейт? Она же красивая женщина.
—	Женщину после тридцати нельзя назвать красивой. Красота — это
молодость. Вот какое должно быть определение для этого слова. Все ос¬
тальное — всего лишь ухищрения сохранить молодость лекарствами и
косметикой. Куда вашей мачехе до вас!
—	Вы.;, вы... как вы смеете? Вы некорректны, — попыталась хоть
как-то возразить ему Ева.
—	Я их вижу насквозь. Они самые что ни на есть обыкновенные и
пусть не заблуждаются.
—	Первый раз встречаю такого хама.
191

—	Да? — нисколько не обращая на ее слова внимания, продолжал мо¬
лодой человек. — Вам говорили, что вы очаровательная и хорошенькая?
И несмотря на весь ваш скепсис, есть надежда...
—	Вы ошибаетесь. Я любовалась игрой рыбок в лунном свете, думаю,
спят ли они когда-нибудь?
—	Любовались игрой рыбок! Да, дело зашло слишком далеко, и хуже,
чем я предполагал. Это хуже, чем желание смерти.
Ева, едва сдержавшись, чтобы не закричать от охватившего ее бешен¬
ства, взяла себя в руки и спросила:
—	Кто вы?
—	Если вы спрашиваете, как мое имя, значит, вам уже лучше, — дру¬
желюбно заключил молодой человек. — Мы, доктора, считаем, что вы¬
ражение эмоций — путь к выздоровлению. Как, например, в случае с
вами злость... Да, мое имя Скотт.
—	Мистер Скотт, вы оставите меня одну или нет? — грубо прервала
его Ева.
—	Не злитесь. Вам это не к лицу. И не морщите свой очарователь¬
ный носик. Я только хотел представиться: Скотт Ричард Барр. Доктор.
Для вас просто Дик.
Ева много слышала о докторе Скотте от своих подруг. И сейчас она
внезапно вспомнила,чтб о нем говорили. У нее невольно вырвалось:
—	О, вы и есть знаменитый доктор Скотт?
Она могла бы ничего не знать о некоем докторе Скотте, если бы
жила где-нибудь в другой стране. Но здесь, в Вашингтоне... Дамы из
высшего света считали за честь считаться пациентками доктора Скот¬
та. В его роскошной приемной появлялись и молоденькие девушки,
и почтенные леди, которые вдруг внезапно обнаруживали у себя
какое-то таинственное недомогание и поэтому спешили на кон¬
сультацию к доктору, причем, готовясь идти к врачу, они одевались
тщательнее и роскошнее, чем если бы шли на какой-нибудь велико¬
светский прием.
—	Вы теперь понимаете, почему я, проходя мимо, остановился, слу¬
чайно услышав ваши слова? Это профессиональная реакция. Все равно
что голодная собака, учуяв кусок мяса, рванулась к нему. Садитесь,
пожалуйста.
-Что?
—	Садитесь, пожалуйста.
—	Садиться? — удивленно переспросила Ева, невольно подумав при
этом, не растрепались ли у нее волосы. — Зачем?
Ричард Барр оглянулся. Издалека доносились голоса гостей. В этой
части японского садика было тихо, мелькали лишь мириады светлячков.
Доктор сильно сжал локоть Евы, по ее телу пробежали мурашки, и она
резко отдернула руку.
—	Не глупите. Садитесь на землю, снимите ваши туфли и чулки.
—	Вы с ума сошли! — с негодованием ответила Ева.
192

—	Снимайте, — в голосе доктора прозвучали повелительные нотки, —
или я это сделаю сам.
И неожиданно Ева подчинилась. Она села на мостик, сняла туфли и
чулки.
—	Так, хорошо! — довольным голосом произнес доктор Скотт. Он
присел рядом. — Так-так, слегка опухли, а в целом весьма очарователь¬
ны, изящный подъем, красивый изгиб, плоскостопия нет. Теперь оку¬
ните их в воду.
Неожиданно Ева поймала себя на мысли, что ей нравится эта ситуа¬
ция. Можно сказать, даже романтичная, как в кино. Да, он необычный
доктор, ее приятельницы были правы, делясь впечатлениями после при¬
ема у него.
—	Так, хорошо! — снова повторил доктор Скотт.
Неожиданно в Еве вспыхнула ревность. С чего это вдруг она рас¬
слабилась? Наверно, он неоднократно таким манером завлекал других
женщин. И она, дурочка, попалась на эту же удочку. Светский врач. Зна¬
менитость. Настроение резко переменилось. Исчезла романтичность. От
своего отца она много слышала о таких врачах. Все их профессиональное
мастерство заключалось в умении ловко втираться в доверие к пациенту.
Как правило, молодые люди пользуются своим обаянием, умением вовре¬
мя сказать несколько умных фраз из медицинской энциклопедии и таким
образом обеспечивают себе успех. Особенно падки на такое обращение
женщины. А доктора, как правило, всегда отбирают красивых и глупых
женщин среди богатых представительниц высшего общества. Они пред¬
ставляют явную угрозу для общества. Ее отец называет таких докторов
пауками. Отец прав, подумала Ева.
Ну нет, если этот самодовольный нахал думает, что в его сети попалась
очередная золотая рыбка, то он заблуждается. Дочь доктора Макклура!
Какая великолепная реклама! Ее фотографию можно повесить на двери
приемной, и приток новых клиентов обеспечен. Ева хотела встать, но вдруг
почувствовала, что Ричард Барр крепко держит ее за ступни. Не успела она
опомниться, как Ричард с силой опустил ее ноги в прохладную воду.
—	Прекрасно! — сказал Ричард Барр. — Вам лучше?
Еве была приятна прохлада, в которую окунулись ее ноги. Эта бла¬
женная прохлада постепенно стала подниматься все выше, ее тело ста¬
ло как-то по-особому легким и невесомым. И, вместо того чтобы резко
бросить «нет», Ева чуть слышно прошептала:
-Да.
—	Прекрасно, — снова повторил доктор Скотт. — А теперь, Ева,
будьте со мной откровенны и ответьте, только честно, на несколько
моих вопросов.
Ева даже не возмутилась. Было так приятно сидеть, опустив ноги в
прохладную воду!
Доктор Скотт поднялся, прошелся рядом с Евой й уверенно про¬
изнес:
7 Яд > коктейле
193

—	Ноги горячйс, значит, натура вспыльчивая, неукротимая. Харак¬
тер резкий.
—	Значит, так вы подготавливаете к осмотру своих пациенток? — не
удержалась от колкости Ева.
—	Не понял.
—	В вашей приемной есть бассейн, прохладная вода? А как обстоит
дело с луной? — съязвила Ева.
Доктор Скотт смутился.
Ева продолжала наслаждаться прохладной водой бассейна.
Ричард Барр пристально посмотрел на нее, потом совершенно серь¬
езно сказал:
—	Понимаете, Ева, это необычно, когда молодая красивая девушка
хочет покончить жизнь самоубийством. — Он присел рядом. — Вы так
молоды! Сколько вам лет?
—	Бланк истории болезни вы и сюда прихватили с собой?
—	Не понял, какой бланк?
—	Хорошо. Мне двадцать лет.
—	Желудок?
—	Все нормально!
—	Аппетит?
—	Прекрасный. Ем все подряд.
Доктор Скотт не мог оторвать оценивающего взгляда от стройной
изящной фигурки Евы, особенно привлекательной в лунном свете.
—	Так, хорошо/— только и смог он сказать.
Ева улыбнулась. Ее подруги боялись своего аппетита и ежедневно с
тревогой становились на весы.
—	Сколько вы весите? — спросил Скотт.
—	Пятьдесят четыре килограмма в обнаженном виде, — кокетливо
ответила Ева.
—	Много двигаетесь?
—	Как лошадь!
—	Головокружения бывают? Суставы не болят?
-Нет.
—	Рассеянность? Забывчивость? Невозможность сосредоточиться?
—	Ничего подобного. — Еву вновь охватило раздражение, и она рас¬
сердилась на себя: почему это она отвечает на глупые вопросы этого са¬
модовольного доктора? Что происходит?.
—	А как с обменом веществ? Бессонница бывает?
Ева отдернула ноги — какая-то рыбка коснулась ее, приняв пальцы
девушки за приманку, — и тут же снова опустила в воду.
—	Сон хороший, сновидений не бывает, галлюцинаций тоже, —
опять съязвила Ева.
Словно не заметив ее колкости, доктор Скотт продолжал расспра¬
шивать:
)	— Неужели никаких снов?
194

—	Если я отвечу, что вижу сны, вы спросите, какие и что я вижу
во сне?
—	Нет, не спрошу. Картина ясна. Давайте подведем итог нашей бесе¬
де. О физическом заболевании не может быть и речи. Диагноз установ¬
лен самим пациентом. Как вы думаете, что с вами происходит? В не¬
которых психологических случаях самовнушение помогает.
Ева решительно вытащила ноги из воды и резко сказала:
—	Оставьте ваши истории. Вы ошиблись. Я репетировала роль в бла¬
готворительном спектакле для детей.
—	«Я хочу умереть...» — задумчиво повторил Скотт. — Нет, это текст
не из детской пьесы.
Доктор Скотт в упор посмотрел на Еву, и она быстро отвернулась,
не выдержав этого серьезного, изучающего взгляда. Ее снова бросило в
жар.
—	И я не верю, 4to вы разглядывали золотых рыбок в черной воде.
Не пытайтесь меня обмануть. У вас есть подруги, с которыми вы дели¬
тесь своими секретами?
—	У меня куча подруг.
—	Назовите имена ближайших. Вероятно, я некоторых знаю.
—	Например, Карен Лейт. — Ева замолчала, смущенная тем обстоя¬
тельством, что не может еще кого-нибудь из приятельниц назвать по¬
другой.
—	Карен Лейт старше вас почти вдвое. И по-моему, не женщина, это
нечто эфемерное, это мягкое облако в ясный день.
—	Я вообще не люблю женщин, — с отчаянием заявила Ева.
—	А мужчин?
—	Ненавижу.
Скотт прилег на траву и стал тихонько насвистывать мотивчик мод¬
ной песенки.
—	Так-так. А как с нервами?
—	Да никак.
—	Бывает ли у вас желание неожиданно кому-нибудь' расцарапать'
лицо?
—	Зачем вы так?..
—	Детский плач действует вам на нервы?
—	Ничего подобного!..
—	Вам снятся сны, которых, проснувшись, вы стыдитесь? Не отве-1
чайте. Снятся.
—	Я не говорила...
—	Мечтаете познакомиться с кинозвездами? С Говардом? Кларком
Гейблом?
—	Доктор Скотт! Замолчите!
—	Стали смотреться в зеркало чаще, чем раньше?
Ева была ошеломлена, не сдержавшись, она спросила:
—	Доктор Скотт, как вы узнали?
195

И тут же замолчала. Ее охватил стыд, словно она разделась перед по¬
сторонними. «Как можно влюбиться в доктора?» — задала она себе
вопрос. .Вероятно, это ужасно — выйти замуж за доктора и жить словно
букашка под микроскопом, который следит за каждым твоим движени¬
ем. Хуже всего, что он сейчас сказал о ней правду. Правду, и все. Ева
возненавидела его, причем так люто, что и сама не подозревала о своей
способности на такую сильную ненависть к впервые встреченному
человеку. Плохо, когда старый, опытный доктор знает обо всех твоих
секретах, но когда какой-то нахальный молодой человек видит ее на¬
сквозь... Да как он посмел!..
—	Как я узнал? — спросил Ричард Барр. Она чувствовала, как его
взгляд впивается в нее, буквально обжигает. — Это физиология. Обыч¬
ные возрастные особенности.
—	Вы ужасный человек, — прошептала Ева. Потом она замолчала,
пытаясь рассмотреть в черной воде свое отражение. Происходило что-
то непонятное. Ее бросало то в жар, то в холод.
—	Конечно, по-настоящему вы еще никогда не любили? — допыты¬
вался доктор Скотт.
Ева резко поднялась.
—	Хватит с меня! Я ухожу!
—	Садитесь! Не горячитесь!
И Ева, непонятно почему, подчинилась этому твердому, спокой¬
ному голосу. Необычное волнение, охватившее ее, затрудняло дыхание.
—	Какое вам прописать лекарство? Самое лучшее лекарство для моло¬
деньких женщин —то, чего вы сами страстно желаете. Любовь. Только вы,
женщины, еще верите в подобное чувство. Но вам это пойдет на пользу.
—	Прощайте, — скрывая слезы, прошептала Ева, но не двинулась с
места.
—	Ваша беда в том, что вы задыхаетесь в окружающей вас среде, как
задыхается рыба, выброшенная на берег. Слава, ум, гениальность лю¬
дей, окружающих вас, принижают вас как личность. Развейтесь. Поме¬
няйте свой гардероб, подарите старые платья служанке, купите новые,
найдите красивого молодого человека, выйдите замуж — и от ваших
болезней следа не останется.
Он замолчал. Молчала и Ева. Но это была не та тишина, которая
наступает после беседы врача с пациентом. На этот раз ситуация была
не совсем обычной: врачи не осматривают пациентов в японском сади¬
ке при лунном свете.
Ева и не чувствовала себя пациенткой на приеме врача. К ней при¬
шла уверенность в себе. Все случилось так неожиданно. Великосвет¬
ский прием, гости, японский садик, мириады светящихся мотыльков:
мир ожил. Исчезло отчаяние, не отпускающее ее в последнее время.
Ей захотелось снова услышать спокойный голос доктора Скотта. Ни¬
чего подобного с ней раньше не случалось. Тревожное ожидание чего-
то неведомого, неизвестного. И какое это приятное предчувствие! Она
196

слышала рядом его шумное дыхание, но это не было обычное дыха¬
ние врача после осмотра пациента. Это было прерывистое дыхание
взволнованного человека. И она обрадовалась этому открытию. Она
поняла, что обладает властью над этим человеком, и ей было прият¬
но сознавать и упиваться этим чувством власти над мужчиной. Она
поняла, что с этого вечера он в ее руках. Если она сейчас повернется
к нему лицом, то случится невозможное. Но именно теперь ей захо¬
телось продлить их беседу. Она не спеша вытащила ноги из прохлад¬
ной воды и стала медленно надевать туфли. Издалека доносились
голоса гостей, мелькали светлячки.
—	Доктор Скотт! — Девушка медленно встала и кокетливо потяну¬
лась, сознавая, что он любуется ею. Она чувствовала себя королевой,
которая решала судьбу подданного. Ева внутренне ликовала и стояла
сейчас спокойная, властная, сдерживаясь от охватившего ее нового же¬
лания, желания поставить свою ногу ему на грудь и повергнуть в прах.
—	Итак, вы знаменитый доктор Ричард Барр Скотт? — насмешливо
сказала она.
Доктор Скотт смотрел на нее с некоторым любопытством, даже
злостью. Наступила тишина. Ева физически почувствовала, как доктор
обнимает ее, почувствовала на плечах его крепкие, сильные руки. Она
в упор посмотрела на лежащего перед ней доктора Скотта.
—	Ева, — вдруг послышался из темноты голос доктора Макклура.
Ева вздрогнула, а доктор вскочил и стал стряхивать травинки со сво¬
его костюма.
—	Наконец-то нашел тебя, — проворчал доктор Макклур, подходя бли¬
же. Тут он увидел молодого человека и остановился. Ева смотрела на них
и готова была рассмеяться, но взяла себя в руки и спокойно сказала:
—	Папа, позволь представить тебе доктора Ричарда Барра Скотта.
—	Да? — невпопад переспросил доктор Макклур.
—	Здравствуйте, — смущенно пробормотал Ричард Барр Скотт.
Ева почувствовала, что он рассердился.
—	Очень приятно познакомиться, — сдержанно сказал доктор Мак¬
клур.
Наступило молчание.
Радость, охватившая Еву, была пленительной и сладостной.
Глава 3
Карен Лейт стала счастливой в сорок лет, доктор Макклур в пятьде¬
сят три, а Ева Макклур — в двадцать.
Один из майских вечеров, встреча в японском садике Карен Лейт
перевернули ее жизнь. Она превратилась в уверенную в себе девуш¬
ку, исчезла меланхолия, не оставлявшая ее в последние месяцы, все
проблемы исчезли, словно их и не было никогда. Ее охватила радость
197

охоты. Эта древняя, как мир, игра-охота. Охота мужчины и женщи¬
ны, где женщина стоит на месте, а добыча, покоряясь судьбе, сама
идет в силки. Этой весной оба доктора, доктор Макклур и доктор
Скотт, оказались той добычей, которая, покоряясь судьбе, сама при¬
шла в силки.
Помолвка Евы и доктора Скогга произошла в июне.
—	Папа, я хочу посоветоваться с тобой, — сказала Ева вскоре после
помолвки. — Речь пойдет обо мне и Ричарде. — Они сидели в японском
садике Карен Лейт тихим летним вечером, наслаждаясь чудесным ви¬
дом заката.
—	Слушаю тебя, Ева.
—	Как ты считаешь, рассказать ему про то, что мы с тобой... Ну,
знаешь...
Доктор Макклур грустно посмотрел на нее. В последние дни он вы¬
глядел очень усталым.
—	Так что, Ева?
Ева волновалась.
—	Сказать ли ему, что ты мне не родной отец? Имею я право умол¬
чать об этом?
Доктор Макклур задумался. Карен пробормотала:
—	К чему это все? Какой смысл? Это ничего не меняет.
В ярком цветастом платье, с гладко зачесанными волосами, Карен
казалась старше своих лет, а совет ее был искренним.
—	Не знаю, Карен. Но, по-моему, нехорошо что-то скрывать от близ¬
кого человека.
—	Ева, —.сказал доктор Макклур таким нежным голосом, который,
кроме этих двух женщин,.никто никогда не слышал. Он взял ее руки в
свои. — Ты знаешь,.я не мог бы любить тебя больше, если бы ты была
моей родной дочерью.
—	О, папа, я хотела сказать совсем другое. Ты меня не понял.
—	Ничего ему не говори, — резко сказала Карен. — Это для вас не
важно.
Ева вздохнула. Такая же ситуация была в раннем детстве. Доктор
Макклур рассказал ей об удочерении, и смешанное чувство, которое
вызвал у нее его рассказ, до сих пор охватывает ее, когда она вспо¬
минает эту историю.
—	Ну, я не расскажу, если вы так советуете, — с сомнением про¬
говорила она. По ее голосу чувствовалось, что она ожидала другого со¬
вета. С другой стороны, она была рада, что ей посоветовали ничего
не рассказывать Ричарду. Она так боялась всего, что могло угрожать
ее счастью!
Доктор Макклур закрыл глаза, откинулся на спинку скамейки и твер¬
до произнес:
—	Да, пожалуй, лучше доктору Скотту не говорить.
—	Вы уже назначили день свадьбы? — спросила Карен.
198

—	Нет. — Ева почувствовала, что у нее испортилось настроение. —
Вероятно, я дура, но скорей бы мы поженились. Я никак не могу отде¬
латься от странного чувства, что... — Она замолчала.
—	...Что этого никогда не случится! — добавила за нее Карен.
—Да, этого я не переживу, — с дрожью сказала Ева. — Я... я просто не
знаю, почему мне в голову лезут разные мысли. Выйти замуж за Дика —
моя единственная мечта. Мне страшно за нее.
—	Где он сейчас? — сухо осведомился доктор Макклур.
—	Его срочно вызвали в госпиталь. Какой-то очень сложный па¬
циент.
—	Гланды? — язвительно заметил доктор.
—	Папа! — укоризненно воскликнула Ева.
—	Ах, извини, — быстро откликнулся он. — Не обращай внимания
на мою иронию. Я просто хочу подготовить тебя к жизни жены докто¬
ра. Я хочу...
—	Меня это не касается! — раздраженно перебила его Ева. — Меня
интересует Дик, а не его работа. И я легко привыкну к роли любящей и
внимательной жены.
—	Конечно, дорогая. Не волнуйся.
—	Иногда мне кажется, что мы никогда не поженимся. Такое у меня
ужасное предчувствие.
—	Ева! — воскликнула Карен. — Не будь глупой девочкой. Ты хочешь
выйти за него замуж, так женитесь скорее, чтобы покончить с этим.
Некоторое время все молчали. Потом Ева сказала:
—	Жаль, Карен, если мои слова показались глупостью.
Она встала.
—	Садись, дорогая, — попросил доктор Макклур. — Карен не хотела
тебя обидеть.
—	Извини, — пробормотала Карен. — Я... не хотела тебя обидеть.
Ева села.
—	Я... По-моему, это нервы. Но Ричард почему-то считает, что нам не
следует спешить со свадьбой. Может быть, он и прав. Глупо торопить
события. Человек не может в один день полностью изменить свою жизнь.
—	Да, Ева, — сказал доктор Макклур. — Ты у меня умница, если так
философски смотришь на жизнь.
—	Дик такой... я не знаю, как бы точнее сказать... такой домашний.
С ним так хорошо. — Ева рассмеялась. — В Париже мы будем одни.
И никакие вызовы к больным не нарушат наш медовый месяц.
—	Ты уверена в своих чувствах, Ева? — Карен прижалась к плечу
доктора Макклура.
—	Уверена? Да, уверена... Я все время мечтаю о Дике. Даже вижу
во сне. Он такой большой, сильный. И в то же время каким ребенком
он иногда бывает!
Карен улыбнулась и слегка повернула голову, чтобы взглянуть на
доктора Макклура. Доктор сидел прямо, а потом закрыл лицо руками.
199

Улыбка Карен исчезла, глаза затуманились. На ее хорошеньком личике
появилась тень беспокойства.
—	Ну я и эгоистка! — весело воскликнула Ева. — Болтаю только о
себе... Знаете, мне не нравится, как вы выглядите. Ты что, нездорова,
Карен?
—	Нет, я чувствую себя как обычно. Но вот Джону необходимо отдох¬
нуть. Может быть, нам с тобой удастся уговорить его поехать куда-нибудь?
—	Папа, в последнее время ты очень похудел и осунулся. Почему бы
тебе не закрыть на время свою клинику и не поехать в Европу? Хотя я
не доктор, но думаю, морское путешествие принесет тебе пользу.
—	Да, пожалуй, — согласился доктор. Он встал и начал прохаживать¬
ся по тропинке.
—	И ты тоже должна поехать, Карен! — весело воскликнула Ева.
С едва заметной улыбкой Карен покачала головой.
—	Я не могу, Ева. Я пустила здесь слишком глубокие корни. Но Джон
должен обязательно поехать.
—	Так ты поедешь, папа?
Доктор Маюслур остановился.
—	Слушай, Ева, занимайся-ка ты своим замужеством и не беспокой¬
ся обо мне. Ты ведь счастлива? Да?
Доктор Макклур поцеловал ее, а Карен стояла с застывшей улыбкой
на губах, как будто она в это время была в другом месте.
В конце июня доктор Макклур не выдержал и сдался. Он отложил свои
исследования в институте и стал собираться в Европу. Он страшно по¬
худел, костюм буквально висел на его еще более ссутулившихся плечах.
—	Будьте наконец разумны, — уговаривал его доктор Скотт. — Так даль¬
ше продолжаться не может. Ведь сами отлично понимаете, что вы не из стали.
—	Да, я это уже почувствовал, — усмехнулся доктор Макклур. —
Что ж, Дик, вы уговорили меня. Я еду.
Ричард и Ева проводили доктора Макклура. Карен, занятая домаш¬
ними делами* слишком уставшая, провожать не поехала, и доктор про¬
стился с ней в ее японском садике на Вашингтон-сквер.
—	Я оставляю Еву на вас, — сказал доктор Ричарду, когда послышал¬
ся гонг парохода.
—	Не волнуйтесь. Лучше внимательно отнеситесь к своему здоровью,
доктор.
—	Папа, ты нам это обещаешь?
—	Да, конечно, — проворчал доктор Макклур. — Вы беспокоитесь
так, словно мне уже восемьдесят лет. До свидания, Ева.
Дочь обняла его, и он сильно сжал ее в своих объятиях. Затем он
пожал руку доктору Скотту и поторопился на борт парохода. Он долго
махал им рукой, стоя у перил, пока пароход делал разворот. Еву внезап¬
но охватило чувство одиночества. Они с отцом никогда не расставались
надолго, эта разлука немного ее пугала. Она даже заплакала в такси,
положив голову на плечо Ричарда.
200

Прошел август. Ева получала от отца редкие короткие послания, сама
же писала ему довольно часто. Доктор никогда не любил писать пись¬
ма. Он прислал их всего несколько: краткие, точные в деталях и затра¬
гивающие общие темы. Ничего личного. Письма приходили из Рима,
Вены, Берлина и Парижа.
—	Отец посетил всех известных онкологов, — с негодованием
говорила Ева. — Ничего себе отдых! Кто-нибудь из нас должен был
поехать вместе с ним.
—	А может быть, доктору именно этого и не хватало: исполь¬
зовать время по своему усмотрению, — улыбнулся Ричард. — Глав¬
ное — это перемена обстановки. Он совершенно здоров, я внима¬
тельно осмотрел его перед отъездом. Нам нужно оставить его в
покое.
Ева проводила дни в бесконечных, но приятных заботах: приобрета¬
ла приданое, посещала своих многочисленных друзей, вместе с Ричар¬
дом проводила уик-энды на морском берегу. Она торжествовала свою
победу над всеми представительницами женского пола. Ей так быстро
и легко удалось завоевать сердце знаменитого доктора Скотта! С Карен
Ева виделась довольно редко, иногда ей даже было стыдно за такое не¬
внимание к ней.
Доктор Скотт недоумевал:
—	Почему у меня так резко сократилась практика? Не понимаю, что
за причина?
—	А прошлым летом этого не было?
—	Да, но...
—	Ах ты, дамский угодник! — воскликнула Ева. — Все эти женщины
были по уши влюблены в тебя, а теперь ты помолвлен со мной, вот они
и перестали ходить к тебе. Я вижу их насквозь. И ты такой же, как они.
Я очень жалею...
И она разразилась слезами. Это была первая их ссора, и на девушку
она произвела тяжелое впечатление. У доктора Скотта во время этой
ссоры был вид человека, ступившего в липкую грязь.
—	Прости меня, любимый! Я вовсе не думаю так. Просто я ужасно
ревную тебя. Ты полностью овладел моими мыслями. Я всегда буду лю¬
бить тебя, даже если эти противные истерички не будут ходить к тебе.
О, Дик! — всхлипывала она в его объятиях. — Я твоя раба. Я готова сде¬
лать для тебя все, что ты захочешь.
Вскоре Ева опять чувствовала себя счастливой, потому что он поце¬
ловал ее и они вместе пошли в кафе, где был ее любимый шоколадный
пломбир.
В начале сентября доктор Маюслур написал из Стокгольма о своем
возвращении. Ева с письмом отца помчалась в приемную Ричарда.
—	Гм-м, — хмыкнул тот, вертя в руках письмо. — Столько же красно¬
речия, сколько у египетской мумии.
201

—	Как ты считаешь, ему было полезно это путешествие? — спросила
его Ева, будто Ричард мог видеть за тысячи миль.
—	Вероятно, милая. Не волнуйся, если потребуется, мы его срочно
подлечим. Сейчас он уже в пути.
—	Сообщил ли он Карен о своем возвращении? — спросила Ева. —
Вероятно, папа написал и ей.
—	Я думаю. В конце концов, ведь она же его будущая жена.
—	И это мне кое-что напомнило, Ричард Скотт.
Ева вынула цветок из букета, стоявшего на столе доктора.
—	Говоря о будущих женах...
-Да?
—	О, Дик, не притворяйся, — вспыхнула Ева. — Разве ты не пони¬
маешь? Я говорю... — Ева посмотрела ему в глаза. — Дик, когда мы по¬
женимся?
—	Слушай, любимая моя... — начал он, смеясь и пытаясь обнять ее.
—	Дик. Я серьезно. '
Они долго смотрели друг на друга. Потом Ричард вздохнул и слегка
откинулся на спинку своего вращающегося кресла.
—	Хорошо, — сказал он с легким раздражением. — Я, наверное,
конченый человек Я дошел до полного сумасшествия, ты мне мерещишь¬
ся повсюду, я вижу тебя рядом за завтраком, я вижу тебя во всех об¬
наженных бюстах, к которым прикладываю свой стетоскоп.
—Дик! Прекрати!
—	Я никогда не думал, что когда-нибудь скажу: «Я не могу жить без
тебя». Но сейчас, Ева, я именно это скажу тебе. Я не могу жить без тебя.
Ева, в тот самый день, когда вернется.доктор Макклур, мы поженимся.
—	О, Дик! — только и смогла прошептать Ева. Она подошла, села
ему на колени и поцеловала кончик красивого носа Ричарда. Потом
сказала:
—	Я немедленно бегу к Карен на Вашингтон-сквер.
—	Но побудь со мной еще минутку, — попытался удержать ее Ри¬
чард. — Сходить к Карен ты можешь в другой раз!
—	Нет. Я и так у нее перестала бывать, а кроме того...
—	А меня ты бросаешь...
Он нажал кнопку звонка. Вошла сестра.
—	На сегодня прием окончен, мисс Харриган.
А когда сестра вышла, прижал ее к себе.
—	Ну, дорогая.
—	Нет.
И Ева соскользнула с его колен.
—	Ты хочешь, чтобы я, как мальчишка, бегал за тобой и ловил тебя?
—	О, Дик, милый, пожалуйста, не надо.
Ева достала пудреницу.
—	Я должна пойти к Карен.
—	С чего бы это такая любовь к Карен?
202

—	Дик, я хочу все рассказать ей. Я просто должна хоть кому-нибудь
рассказать!
—	Ну, тогда иди, а я, пожалуй, немного вздремну, — сказал он. —
Когда у тебя поднимается подбородок, спорить с тобой бесполезно. А я
всю ночь не спал, сидел у кровати миссис Мартин, держал ее за руку и
пытался внушить ей, что рожать ребенка совсем не страшно, все равно
что удалить зуб.
—	О, бедняжка!
Ева поцеловала его.
—	А она хорошенькая? Ладно, не буду, отдыхай!
—	Вечером придешь? Надо же отпраздновать это событие.
—	Конечно.
Ева убежала.
Она вышла на залитую солнечными лучами Парк-авеню с таким
видом, какой и должен быть у счастливой девушки. Швейцар улыб¬
нулся ей, а шофер такси поспешил открыть дверцу.
Ева дала адрес Карен и, закрыв глаза, откинулась на сиденье. Итак,
наконец-то. Она выходит замуж за Ричарда. Свадьба. Конечно, будут
сплетни о том, как она бросилась к нему на шею, как бегала за ним. Ну
и пусть. Ей просто завидуют. И чем больше будут ей завидовать, тем
счастливее она будет. Еве хотелось, чтобы все женщины мира завидова¬
ли ей. Миссис Ричард Барр Скотт...
Такси остановилось. Ева вышла, расплатилась с шофером и остано¬
вилась, залюбовавшись видом Вашинггон-сквер. Было четыре часа дня.
Послеполуденное солнце ярко освещало геометрические узоры га¬
зона, фонтаны и бесчисленные разноцветные детские коляски. Взглянув
на колясочки, Ева вспыхнула. В последнее время она стала думать о де-
тях. Если они с Ричардом после свадьбы не смогут жить в Весгчестере или
на Лонг-Айленде, то самым удобным местом для них был бы домик вро¬
де домика Карен. Это будет самый красивый дом в Нью-Йорке. С доста¬
точным количеством спальных комнат... с красивыми драпировками..,.
Она позвонила.
Ева с отцом жили в обыкновенной типовой квартире на 60-й улице.
Несмотря на то что они вложили в нее большие деньги и пытались при¬
дать ей какой-то особый вид в соответствии со своими вкусами, квар¬
тира все-таки оставалась самой обыкновенной квартирой. Но доктор
Макклур категорически отказывался переезжать куда бы то ни былр.
Он должен жить рядом с Онкологическим институтом. И конечно,
собственный дом для них был совершенно ненужной роскошью, Евы
почти никогда не было дома, а доктор Макклур большую часть времени
проводил в лаборатории. И Ева теперь радовалась, что Карен, и доктор
Макклур тоже поженятся. Когда она уедет, отец не останется одиноким
и покинутым в этой ужасной квартире.
Дверь ей открыла незнакомая служанка:. Это удивило Еву. Она во¬
шла и спросила:
203

—	Мисс Лсйт дома? — Вопрос, конечно, глупый, но его обычно все¬
гда задают.
—	Да, мисс. А кто вы?
Служанка была мрачного вида молодая девица, и довольно неопытная.
—	Ева'Макклур. Пожалуйста, не докладывайте обо мне, я своя, —
сказала Ева. — А где Элси?
—	Ее уволили.
—	Вы новая служанка?
—	Да, мисс, я работаю всего три недели.
—	Так давно! А где мисс Лейт? В саду?
—	Нет, наверху.
—	Тогда я поднимусь.
Ева легко взбежала наверх по широкой лестнице.
У нижнего этажа дома и помещения для прислуги был современный
западный вид, приданный им модным дизайнером. Но наверху царила
Карен. Комнаты в японском стиле все заставлены японской мебелью и
различными безделушками, которые Карен привезла из Токио. «Как
жаль, — думала Ева, поднимаясь наверх, — что так мало людей имеют
доступ в верхние комнаты Карен. В них столько интересного, словно это
музей».
Ей показалось, что одетая в кимоно фигура мелькнула в двери гос¬
тиной. Ева ускорила шаги.
Видимо, это Кинумэ, верная служанка Карен. Ева совершенно ясно
видела фигурку маленькой помощницы, когда та входила в спальню Ка¬
рен и закрывала за собой дверь. Ева успела заметить у нее в руках тон¬
кий листок японской почтовой бумаги и маленький конверт с изящным
рисунком из розово-желтых хризантем.
Ева собиралась постучать в дверь Карен, когда она открылась, и на
пороге появилась Кинумэ. В руках у нее теперь ничего не было, и она
что-то сказала на своем свистящем языке.
. — Ои дамарэ, — донесся до Евы раздраженный голос из комнаты.
—Люди уходить, насаи окасан, — просвистела Кинумэ, закрывая дверь.
Увидев Еву, Кинумэ свое удивление выразила известным Еве спосо¬
бом: легким расширением глаз.
—	Ло, Ева. Давно не приходить к мисси.
—	Хэлло, Кинумэ, — сказала Ева. — Мне ужасно стыдно. Как пожи¬
ваешь? Как поживает Карен?
—	Я хорошо, — ответила Кинумэ, не отходя от двери, — мисси нехо¬
рошо.
—	Разве Карен... — испуганно сказала Ева.
—	Нельзя видеть мисси сейчас, — заявила Кинумэ. — Мисси писать.
Она скоро кончать.
Ева рассмеялась.
—	Я ни за что на свете не решилась бы помешать Карен работать.
Я подожду.
204

—	Пойду сказать мисси, что вы здесь.
Кинумэ повернулась, собираясь войти к Карен.
—	Не беспокойся. Я не спешу. Я могу посидеть немного и почитать
книгу.
Кинумэ поклонилась и ушла, закрыв за собой дверь.
Ева сняла шляпу, жакет и подошла к зеркалу причудливой формы,
чтобы поправить прическу и полюбоваться собой. Она решила, что за¬
втра же подстрижется и сделает перманент. Потом открыла сумочку,
достала губную помаду и подумала: привезет ли ей отец такую же по¬
маду, какую она видела у Сузи Хотчкисс? Отец Сузи привез из Парижа
замечательный набор косметики. Она провела пальчиками по губам и
затем положила новый слой помады. Поцелуи Дика стерли помаду, и он
так и не дал ей покрасить губы заново. Если верить рекламе, то помада
не должна стираться, однако она исчезла. Ева решила больше не поку¬
пать помаду этой фирмы.
Потом она подошла к окну. Как восхитителен в послеполуденном
солнце японский садик!
На окнах были железные решетки. Карен! И зачем она поставила на
все окна железные решетки? Взрослая женщина! Это просто какой-то
абсурд! Она почему-то всего боится в Нью-Йорке. Зачем тогда уехала
из Японии?
Ева села на одну из изящных японских кушеток. Самое подходя¬
щее время для мечтаний. В комнате стояла уютная тишина. В саду
щебетали птички. Гостиная и спальня Карен были расположены в зад¬
ней части дома, окнами в сад, и детские крики из сквера на площа¬
ди только чуть слышно доносились сюда... Как приятно помечтать о
Ричарде, о том, как они поженятся. Еве очень захотелось, чтобы в
этот момент Ричард, ее Дик, оказался здесь, в этих комнатах. Он так
огорчился, когда она сегодня ушла от него! Иногда он ведет себя как
ребенок.
За дверью спальни Карен не доносилось ни единого звука. Ева взяла
со столика первую попавшуюся книгу и стала лениво перелистывать
страницы.
Глава 4
В 17.30 по нью-йоркскому времени «Пантия» спокойно разрезала
водйл океана. Доктор Макклур лежал в кресле на палубе и наблюдал за
тонкой полоской горизонта, постепенно темнеющей на востоке.
Верхняя палуба была почти пуста, все ушли переодеваться. Высокий
молодой человек в пенсне и в полотняном кепи стоял, облокотившись
на перила, и тоже вглядывался в линию горизонта.
Обернувшись, он увидел доктора Макклура, и его зелено-желтое
лицо слегка посветлело.
20S

—	Доктор Макклур!
Доктор повернул голову и удивленно посмотрел на молодого человека.
—	Вероятно, вы меня не помните, — сказал молодой человек. — Мое
имя Квин. Я был на приеме у вашей невесты на Вашингтон-сквер.
—	Ах да, — улыбнувшись, сказал доктор Макклур. — Здравствуйте!
Как путешествие? Нравится?
—	Нет, знаете ли...
—	Да. Со мной то же самое. Морская болезнь. Мой желудок никогда
не переносил морских путешествий.
Мистер Квин сделал попытку улыбнуться:
—	Чертовски мучаюсь. Если у меня такой же вид, как у вас, доктор...
—	Да, вероятно, такой же; — прервал его доктор Макклур. — Вот что
значит морская болезнь. Это Карен и Ева отправили меня в Европу. Не
могу сказать, чтобы я чувствовал себя сейчас значительно лучше, чем до
поездки.
Мистер Квин пробормотал:
—	А меня отец. Он всегда добивается своего. Вы знаете, он инспек¬
тор полицейского департамента. Если я и поправился немного в Евро¬
пе, то обратное путешествие перечеркнуло все.
—	Я теперь вспомнил. Вы ведь, если не ошибаюсь, пишете детектив¬
ные романы? Садитесь, мистер Квин, садитесь. Сам я не читал ваших
романов — я терпеть не могу детективы, — но все мои друзья...
—	Вероятно, написали обо мне кучу гадостей, — вздохнул Эллери
Квин, опускаясь в соседнее кресло.
—	Я не то хотел сказать, — поспешил прервать его доктор Макклур. —
Я не имел в виду ваши произведения. Я действительно не люблю этот сорт
литературы. Вечно подтасовывают научные данные. Не обижайтесь, я не
хочу оскорбить вас. <
—	Да, понимаю, — печально проговорил мистер Квин, разглядывая
доктора Макклура.
На него сильное впечатление произвела перемена, произошедшая с
доктором. Полное лицо осунулось, а одежда мешком свисала с сутулых
плеч.
—	Почему я до сих пор не встречал вас на пароходе? — спросил
доктор.
—	Я ужасно страдал от морской болезни. Все это время я стонал в
своей каюте и грыз сухие сандвичи с цыплятами. Долго были в Европе,
доктор?
—	Около двух месяцев. Разъезжал по столицам, смотрел, как живут
люди. Был в Стокгольме, зашел в Наградной комитет. Извинился, что
не мог приехать раньше. А они вполне приличные люди, я имею в виду
размер премии.
—	Я слышал, вы передали чек Онкологическому институту?
Доктор Макклур кивнул. Некоторое время они сидели молча, любу¬
ясь закатом. Наконец Эллери спросил:
206

—	А мисс Лейт с вами?
Доктор не ответил, и Эллери повторил свой вопрос.
—	Что? Ах, извините, задумался. Нет, Карен в Нью-Йорке.
—	По-моему, морское путешествие пошло бы ей на пользу, — ска¬
зал Эллери. — В мае она выглядела очень утомленной.
—	Да, она много работала.
—	Обычное переутомление после написания очередной книги, — вздох¬
нул Эллери. — Но вам, людям науки, не понять, насколько тяжела эта
работа. А какая прелесть «Восьмое облако»! Как статуэтка из нефрита.
—	Да, не мне судить о тяжести вашей работы, — произнес доктор. —
Я ведь патолог.
—	У мисс Лейт совершенное знание восточной психологии. И какая
проза, каждая фраза отточена! Неудивительно, что она была так утом¬
лена и похудела.
—	Она вообще несколько анемична.
—	И слишком эмоциональна?
—	Нервы, — сказал доктор Макклур.
—	Почему она не поехала с вами?
—	Что? — вспыхнул доктор. — Извините, я...
—	Я вижу, — улыбнулся Эллери, — вы хотите остаться один?
—	Нет-нет, останьтесь. Просто я неважно себя чувствую. Вы же зна¬
ете, Карен очень робка и застенчива. И боязнь воров стала почти манией.
—	Я обратил внимание, что все окна в ее доме закрыты железными
решетками, — сказал Эллери. — Конечно, подобная обстановка удру¬
чающе действует на психику человека. Вероятно, сказывается долгая
жизнь в Японии. Никак не может приноровиться к американскому об¬
разу жизни.
—	Да, не приспособилась.
—	Говорят, что она ни разу не ночевала вне дома. Все свое время про¬
водит в доме или в саду.
■-•Да.
—	Она напоминает мне Эмили Дикинсон. Можно предположить, что
в жизни мисс Лейт была какая-то трагедия.
Макклур повернулся к Эллери, слегка приподнялся в кресле и вни¬
мательно посмотрел на него.
—	Почему вы так говорите? — спросил он.
-7 А разве... разве это действительно так?
Доктор снова опустился в кресло и закрыл глаза.
—	Да... Много лет тому назад...
—	Семейное? — не удержался от вопроса Эллери.
—	Сестра. Эстер. — Доктор помолчал. — Я знал ее в Японии. В ты¬
сяча девятьсот тринадцатом году, как раз перед первой мировой войной.
—	А в чем трагедия? — не унимался Эллери.
Доктор Макклур раздраженно ответил:
—	Мистер Квин, я бы не хотел обсуждать эту тему.
207

—	Извините. — Через некоторое время Эллери спросил: — Расска¬
жите, доктор, а за какую работу вы получили награду? Я в науке совер¬
шеннейший профан.
Доктор оживился.
—	Это доказывает правоту моих слов. Все писатели одинаковы: в де¬
талях не разбираются, а пишут обо всем.
—	И все-таки интересно, о чем ваша работа?
—	Ничего важного. Очередная не продуманная до конца гипотеза.
Я потратил массу времени на исследование ферментов, оказывающих
влияние на процесс окисления в живых клетках, процесс ферментации,
связанный с дыханием... Собственно, я продолжил работу Варбурга из
Берлина. Проблему в целом я не смог разрешить, но ответы на некото¬
рые вопросы получил. — Он пожал плечами. — Теперь я жду практи¬
ческих результатов от своих исследований.
—	Вы специалист в области раковых заболеваний? Вы тоже считае¬
те, что рак — болезнь наследственная?
—	Нет! — воскликнул доктор Макклур, подпрыгнув в кресле. — Кто
это говорит, черт возьми? Наследственная! Глупости!
Эллери смутился.
—	А... разве нет?
—	Наука уже, мистер Квин, — доктор был явно раздражен, — два¬
дцать лет тому назад отказалась от теории наследственности в раковых
заболеваниях.
К ним подошел стюард.
—	Доктор Макклур? Вас вызывают по телефону из Нью-Йорка, сэр.
Доктор Макклур вскочил.
—	Извините, — пробормотал он. — Вероятно, это дочь.
—	Не возражаете, если я пойду с вами? — спросил Эллери. — Мне
надо поговорить с корабельным экономом.
Они прошли за стюардом на палубу «А». Доктор Макклур быстрыми
шагами вошел в кабину с надписью «Телефон». Эллери, ожидая, пока
эконом успокоит рассерженную чем-то толстую леди, посматривал на
стекло кабины. Все-таки что-то угнетает доктора Макклура, и это не во¬
прос здоровья...
Когда доктора соединили с берегом, с ним произошло нечто неве¬
роятное. Эллери видел, как доктор резко сжал трубку, кровь отхлынула
от его лица, плечи опустились, и казалось, что он падает.
В следующий момент Эллери быстро вскочил со стула.
Первой мыслью Эллери было, что у доктора сердечный приступ. Но
по выражению его побледневшего лица он догадался, что тот испытывает
не физическую боль. Макклур получил какое-то ужасное сообщение.
Доктор Макклур медленно вышел из будки, нелепо оттягивая воро¬
тничок сорочки, будто ему не хватало воздуха.
—	Квин, — произнес он охрипшим голосом. — Квин, когда мы при¬
бываем?
208

—	В среду утром. — Эллери подхватил дрожащего доктора под руку.
—	Боже мой, — прошептал доктор, — целых полтора дня.
—	Доктор Макклур, что случилось? Что-нибудь с дочерью?..
Доктор Макклур бессильно опустился на стул. Белки его глаз пожел¬
тели, на них четко вырисовывались маленькие красные пятнышки. Эл¬
лери подозвал стюарда и попросил его принести виски. К ним подбежал
корабельный эконом.
—	Ужасно. Это просто ужасно, — пробормотал доктор. — Это ужасно.
Эллери потряс его за плечо.
—	Доктор, скажите же наконец, что случилось? Кто вам звонил?
—	Что? — Доктор посмотрел на него невидящими глазами.
—	Кто вам звонил?
—	Это из нью-йоркской полиции.
Глава 5
В половине пятого Ева, потягиваясь, встала с кушетки и зевнула.
Книга упала на пол. Она сморщила носик: книга показалась ей скучной.
А может, просто-напросто в теперешнем состоянии она не могла понять
смысл двух фраз. Все в голове перемешалось: свадьба, медовый месяц,
дом, в котором они с Диком будут жить, мебель...
Если Карен еще не скоро закончит работу, она, пожалуй, попробует
немного вздремнуть прямо здесь, на кушетке. До шести часов еще мас¬
са времени, а в шесть у нее заказан разговор с доктором Макклуром. Ей
не терпелось сообщить ему о свадьбе. Хорошо бы Карен пошла вместе с
ней на переговорный пункт! А может, оставить эту новость как прият¬
ный сюрприз до прибытия «Пантии*?
В спальне раздался телефонный звонок.
Ева откинулась на шелковые подушки. Телефон зазвонил опять.
Потом замолчал. Снова зазвонил.
«Странно*, — подумала Ева, глядя на закрытую дверь. Телефон сто¬
ял на письменном столе Карен. Именно за этим столом Карен писала.
Ей стоит только протянуть руку... Опять звонок.
Может быть, Карен заснула? Но такой громкий звонок должен был ее
разбудить. Или она ушла в свою таинственную мансарду? Опять звонок...
Видимо, Карен сознательно не отвечает на него. Карен — женщина
нервная, вспыльчивая. Может быть, она просто разозлилась на телефон,
который прервал ее мысли. В доме царил строгий закон: ни в коем слу¬
чае не мешать Карен во время ее работы. Пусть звонит... Ева поуютнее
устроилась на кушетке. Телефон опять зазвонил.
чЕва вскочила. А если что-нибудь случилось? Кинумэ сказала, Карен
«писать*. Но что именно она пишет? Кинумэ принесла ей почтовую
бумагу и конверт. Значит, она просто пишет письмо, почему же она не
отвечает на звонки?
209

Телефон позвонил еще раз и замолчал. Ева вбежала в спальню. Ве¬
роятно, с Карен что-нибудь случилось. Она ведь была больна. Так го¬
ворила Кинумэ. Когда Ева видела ее в последний раз, Карен выглядела
уставшей, осунувшейся. Что-то случилось...
Ева с такой силой распахнула дверь спальни, что та стукнулась о сте¬
ну и быстро закрылась, ударив Еву сзади. Ева осмотрелась.
Ей показалось, что в комнате никого нет. Никого не было в малень¬
кой японской кроватке, никого не было за письменным столом, стояв¬
шим у эркера. Стул был глубоко задвинут под стол с противоположной
от Евы стороны. Стол и стул Карен были расположены так, чтобы свет
из тройного окна эркера падал сзади, из-за плеча.
Ева прошла по комнате. Все на своих местах: красивая японская кро¬
ватка, ширма у стены, акварели на стенах, около кровати огромная пус¬
тая клетка для птиц, картина японского художника Огури Сотан,
которая Карен особенно нравилась, различные безделушки — все на
месте. Но где Карен? Она определенно была в этой комнате полчаса
тому назад. Ева слышала ее голос. Может быть, она поднялась в ман¬
сарду, в которой никто из посторонних никогда не был?
И тут Ева увидела две маленькие японские туфельки, свешивавшие¬
ся со ступеньки эркера. Пол эркера немного возвышался над уровнем
пола комнаты. Туфельки были надеты на ножки Карен, а дальше вид¬
нелся кусочек кимоно.
У Евы сжалось сердце. Карен просто упала в обморок. Ева рбежала
вокруг стола. Вот Карен. Она лежит лицом вниз на возвышении эрке¬
ра, вытянувшись вдоль ступеньки.
Ева хотела крикнуть.
Но не смогла вслух произнести ни слова. Широко открытыми глаза¬
ми смотрела она перед собой. Кровь на ступеньке эркера. Ева ничего не
могла произнести. Кровь! Голова Карен повернута в сторону Евы, на
полу около ее белой шеи растекалась настолько огромная лужа крови,
будто ее кто-то выкачал из ужасного разреза на горле Карен... Оше¬
ломленная Ева закрыла глаза руками и всхлипнула.
Через некоторое время мысли ее немного прояснились. Карен лежала
спокойно, ее впалые щеки были иссиня-белы, веки испещрены жилка¬
ми. Карен была мертва. Карен умерла от страшной раны на горле...
Карен убита.
Эта мысль пронеслась в голове Евы подобно молнии. И продолжала
вертеться £ мозгу. Ева оперлась рукой о письменный стол, ей необхо¬
димо было на что-нибудь опереться.
Ее рука коснулась чего-то холодного. Не сознавая, она отдернула
руку и посмотрела. Это был длинный металлический предмет, заос¬
тренный на одном конце и с отверстием на другом. Автоматически
Ева взяла его в руку. Это была... «Странно, — подумала Ева, — поло¬
винка ножниц». Она тупо рассматривала маленькую дырку между
острым концом и отверстием для пальцев, дырку для винтика, кото¬
210

рый скрепляет обе половинки. Форма ножниц была удивителоной, не¬
обычной. Ева таких никогда не видела...
Она вскрикнула. Это лЬзвие, этот острый конец... это же оружие.
Оружие, которым была убита Карен. Кто-то вонзил в горло- Карен
половинку ножниц, потом вытер кровь и оставил половинку ножниц'
на столе. У Евы затряслись руки, и ножницы выскользнули у нее из
РУК, ударившись о край стола, упали в корзинку для бумаг, стоявшую
с правой стороны стула. Инстинктивно Ева вытерла руки о юбку, но
неприятное ощущение холодной стали все же осталось.
Она опустилась на колени около тела Карен.
«Карен, Карен, — думала она, — такая необычная и такая очарова¬
тельная. Она стала счастливой после долгих лет одиночества. И вот эта
ужасная смерть!» Ева почувствовала дурноту и оперлась рукой о пол.
Пальцы ее коснулись какой-то желеобразной массы. Ева вскочила и
бессвязно всхлипнула. Всхлип прозвучал в пустой комнате как шепот.
Это была кровь Карен, и теперь ее рука была испачкана кровью
Карен.
Ева попятилась назад, потеряв голову от ужаса и подступившей к
горлу тошноты.
«Где носовой платок? Надо вытереть руки...» Она стала искать его в
кармане юбки, стараясь не оставить на ней кровавых пятен. Наконец
нашла и начала вытирать им руки. Вытерев руки и испачкав платок
кровью, она смотрела, не отрываясь, на синеющее лицо Карен.
Вдруг сзади нее кто-то прищелкнул языком. Ева быстро обернулась
и чуть было не упала. Она прислонилась к столу, прижимая к груди
испачканный кровью платок.
В дверях стоял мужчина. Это он прищелкивал языком. Его холодные
серые глаза смотрели не на лицо Евы, а на ее руки.
Низким голосом он проговорил:
— Подождите!
Глава б
Мужчина медленно вошел в комнату. Он шел осторожно, и у Евы
появилось желание истерически расхохотаться. Еще она подумала, что
делает он это ловко, очевидно, ему часто приходится так ходить.
Мужчина смотрел только на ее руки.
«Платок с кровавыми пятнами», — в ужасе подумала Ева. Она бро¬
сила платок на пол и слегка оттолкнулась от стола.
—	Я сказал, подождите!
Ева остановилась. Мужчина смотрел ей прямо в глаза. Он попятил¬
ся назад к двери и нащупал ее руками.
—	Я... Она... — пыталась сказать Ева, указывая жестом через плечо,
но язык не повиновался.
211

—	Молчать!
Это был молодой человек с загорелым худым лицом. Слова резко
слетали с его губ.
—	Стойте на месте. Около стола. И держите ваши руки у меня на
виду.
Комната закружилась, пол начал куда-то проваливаться. Ева прикры¬
ла глаза. Оказывается, у нее головокружение. «Держите ваши руки...* В
голове стучали слова, смысл которых не доходил до ее сознания: «Дер¬
жите ваши руки...»
Когда она открыла глаза, он стоял позади и смотрел на нее. Он
старался что-то увидеть в ее лице, пристально рассматривал ее брови,
глаза, нос, рот, подбородок, как ревизор, производящий проверку. Ева
попыталась осмыслить происходящее, но безуспешно. А может быть, это
просто сон, она почти убедила себя, что это в конце концов окажется
кошмарным сном, и закрыла глаза.Она не слышала никакого движения.
Значит, действительно, это все — только сон. И когда она снова откры¬
ла глаза, перед ней никого не было.
Но, повернув голову, она увидела мужчину позади стола в эркере, на
коленях около тела Карен. Он не касался Карен и находился сбоку от
растекающейся лужи крови.
Ева теперь хорошо видела его строгое загорелое лицо, склонившее¬
ся над Карен. Ева подумала, что это могло бы быть лицо мальчика,
не будь оно таким строгим. Ни у одного из знакомых ей мужчин не
было такого лица. Гладкое, загорелое. Лицо взрослого человека, вы¬
нужденного жить среди врагов, лицо, прикрытое коричневой маской
непроницаемости. У него были широкие плечи и большие загорелые
руки. Когда он наклонялся, на животе у него не появлялось никаких
складок, он был плоский, как доска, а у Ричарда появлялась мягкая
складка жира.
У Ричарда... О, Ричард!..
Одет он был, пожалуй, в слишком уж строгий серый костюм с Палм-
Бич, темно-синюю рубашку и белый шелковый галстук. Шляпа — бе¬
лая итальянская соломка, — надвинутая на один серый глаз, скрывала
часть лица.
Мужчина встал и мягкой, кошачьей походкой стал обходить всю
комнату. Он переходил от предмета к предмету, внимательно рассмат¬
ривая их.
«Да, — подумала Ева, — именно так охотник подкрадывается к дичи».
Он осмотрел все, ни до чего не дотронувшись и не упуская ее из виду.
«Кто он? — думала Ева. — Кто он?» Эта мысль повергла ее в па¬
нику. Кто он? Она раньше никогда не встречала его. Он не мог быть
другом Карен или другом одного из знакомых Евы. Он не похож на
ее знакомых, он не похож на игроков на скачках, которых Еве часто
приходилось видеть, и не похож на тех типов, которые болтаются на
Таймс-сквер.
212

Так кто же он? Как он вошел в дом? Может быть, все это время он
находился в спальне Карен? Но Ева отлично помнила, что, когда она
вошла в спальню, так никого не было. Так когда же он пришел? Кто он?
Гангстер? Может быть, он...
Сердце Евы подпрыгнуло и замерло, и, прежде чем она смогла сво¬
бодно вздохнуть, незнакомец заметил ее движение и в одно мгновение
оказался рядом. Он схватил ее руку и с силой сжал своей. Другой рукой
он взял ее за подбородок и слегка потряс голову. У Евы застучали зубы
и на глазах выступили слезы.
—	Отвечайте, детка, быстро, как ваше имя?
К немалому удивлению, Ева услышала свой голос.
—	Ева. Ева Макклур, — испуганно пролепетала она.
По его легкому движению она поняла, что ему известно это имя,
однако строгое выражение его лица не изменилось.
—	Когда вы пришли сюда?
—	В четыре. Около четырех.
—	Кто вам открыл дверь?
—	Служанка.
Ева не знала, почему это она вдруг отвечает на вопросы незнакомца. Но
она утратила всякую волю сопротивляться и превратилась в аморфную амебу.
—	Японка?
—	Нет. Кинумэ была наверху. Я из гостиной слышала голос Карен,
но ее не видела. И она не знала, что я пришла. Кинумэ как раз вышла
из спальни и пошла за почтовой бумагой, она сказала, что Карен заня¬
та. Я осталась в гостиной подождать.
—	Кого?
—	Я хотела повидать Карен, поговорить о... кое о чем.
—	Сколько времени вы ожидали?
—	В половине пятого зазвонил телефон, но трубку не снимали, —
механически отвечала Ева. — Он все звонил и звонил. — Еве почему-то
показалось, что ему известно все о телефонном звонке, но откуда он мог
это знать и почему она так думала, она не могла объяснить. — Я испу¬
галась, вошла и увидела Карен.
Голос Евы перешел на шепот. Мужчина внимательно смотрел на нее,
выражение озадаченности не покидало его. И удивительно, какой си¬
лой обладали эти серые глаза...
—	Что вы делали с этим испачканным кровью платком? — Он ногой
коснулся лежавшего на полу платка.
—	Я... подошла посмотреть на Карен и испачкала руки в крови на
полу. И я вытерла их.
—	Отлично, милочка, — медленно проговорил он. — Думаю, что вы
сказали правду, вы слишком наивны, чтобы так искусно врать.
Ева, прислонившись к столу, плакала навзрыд. Незнакомец стоял,
широко расставив ноги, и смотрел на нее. Потом он исчез. Она не ви¬
дела его, но чувствовала, что он остался в комнате.
213

Ричард... Если бы только Ричард был здесь! В его крепких объяти¬
ях она бы чувствовала себя в полной безопасности. Он защитил бы
ее от этого ужасного незнакомца. О, скорее бы стать его женой и
обрести его могучую защиту. Несмотря на все попытки перестать
плакать, она не могла взять себя в руки и продолжала всхлипывать.
Ричард... А отец? Она тут же постаралась прогнать от себя мысль об
отце, любящем ее человеке, находящемся сейчас в океане. Сзади по¬
слышался звон разбитого стекла. Что-то пролетело над ее головой и
упало на пол.
Этот предмет чуть было не попал в лицо незнакомцу, который
собирался подняться на ступеньку эркера. Он автоматически закрыл
лицо руками, чтобы защитить глаза от разлетающихся из централь¬
ного окна осколков стекла. Потом они одновременно бросились к
другим окнам эркера. Как и когда Ева вскочила на ноги? Она только
помнила звон разбитого стекла, а потом поняла, что вместе с незна¬
комцем находится в эркере. Кровь, маленькая неподвижная фигурка
на полу...
Но в саду — никого, человек, бросивший камень, убежал.
Ева расхохоталась. Она прислонилась к груди молодого человека и
содрогалась в конвульсиях смеха. Потом сбежала со ступенек эркера,
облокотилась на стол и продолжала хохотать до тех пор, пока слезы ручь¬
ем не потекли из глаз.
—	Швыряют камни! — истерически выкрикивала она. — Швыряют
камни4.. в Карен... в Карен...
Он с силой хлопнул ее ладонью по лицу. Она вскрикнула от боли и
отшатнулась от него.
—	Я же велел вам молчать, — нахмурившись, проворчал он. Эти
слова были произнесены тоном, более похожим на извинение, чем на
приказ.
И, как будто устыдившись, он тут же отвернулся от нее. Ева по¬
думала, что ему стало стыдно не за то, что он шлепнул ее, а за то,
что он разговаривал с ней таким тоном. Она внимательно посмотре¬
ла на него.
Незнакомец стоял к ней спиной и рассматривал разбитое окно. Тол¬
стые вертикальные прутья железной решетки с внешней стороны окна
отстояли друг от друга на расстоянии примерно пятнадцати сантимет¬
ров. Потом он подошел к камню, при этом взглянул на часы.
Камень лежал посередине комнаты. Самая обыкновенная галька.
Одна сторона была испачкана глиной, теперь раскрошившейся на полу.
Слегка влажная, будто ее только что выковырнули из земли, галька была
овальной формы, сантиметров двенадцать — тринадцать. Он коснулся
ее носком ботинка, и она перевернулась. С другой стороны камень был
чистым.
—	Странно, — произнес он, помолчав. И Ева поняла, что он уже при¬
шел к какому-то мнению по поводу этого камня.
214

—	Какой-нибудь сорванец... Мисс Макклур!
—	Да? — отозвалась Ева.
—	Вы уверены, что слышали голос Карен Лейт, когда служанка при¬
носила ей почтовую бумагу?
—	Уверена.
—	А что это была за бумага? Вспомните, сейчас она лежит на столе?
Ева посмотрела. Это была та самая бумага с бледным рисунком
розово-желтых хризантем. Но листок был скомкан. Рядом лежал чистый
конверт.
—	По-моему, это она, — сказала Ева.
Незнакомец подошел к столу, достал из кармана чистый носовой
платок и, закрыв им пальцы, расправил листок. Там было что-то напи¬
сано. Еве удалось разобрать слова, но ее сознание не смогло постичь
смысл написанного. Она запомнила только слово «Морель». Это была
фамилия адвоката Карен. Очевидно, Карен писала Морелю, но письмо
так и не было закончено, оно прерывалось на половине фразы.
—	Это почерк мисс Карен Лейт?
-Да.
Он снова скомкал бумагу и положил на стол точно на то же мес¬
то, где она лежала раньше. Потом обошел вокруг стола и осмотрел все
ящики.
—	Другой почтовой бумаги нет, — пробормотал он и замолчал, при¬
кусив верхнюю губу. — Послушайте, мисс Макклур, — сказал он, —
японка принесла Карен бумагу и ушла. А когда листок был в руках у
японки, на нем было что-нибудь написано?
—	Нет.
—	Значит, мисс Лейт писала после того, как ушла служанка. Это
доказывает, что, когда японка уходила, Карен еще была жива. — Он
посмотрел на часы.
—	Кинумэ? — спросила Ева. — Кинумэ никогда в жизни не осмелит¬
ся на подобное.
—	А я и не говорил, что это сделала она. Не говорил ведь? — рассер¬
дился незнакомец. — Значит, вы все время сидели в гостиной. Никуда
не выходили?
—	Нет.
—	Кто-нибудь входил или выходил из спальни?
—	Никто.
—	Никто? — Молодой человек был явно удивлен. На лице вновь по-,
явилось выражение озадаченности, и он снова пристально посмотрел ей
в лицо.
«Почему? — подумала Ева. — Хотя какое это теперь имеет значение?
Стоит ли думать об этом? Ведь Карен умерла». Единственное, чего ей
сейчас хотелось, — это чтобы Дик оказался рядом с ней.
Молодой человек подкрался к двери, прислушался, потом бесшумно
открыл ее и с порога осмотрел гостиную. Из гостиной шли две двери:
215

одна в коридор, другая в спальню, на пороге которой он стоял. Не по¬
ворачиваясь, он спросил:
—	Вы абсолютно уверены? Может быть, вы заснули?
—	Нет, никто не входил и не выходил из этой комнаты. Я уве¬
рена.
Он подошел к ней, на ходу сжимая и разжимая пальцы рук.
—	Вернемся к японке. Сколько времени она пробыла у мисс Лейт?
—	Не больше десяти секунд.
—	Чепуха, — разозлился незнакомец. — Конечно, Карен убили в то
время, когда вы сидели в гостиной. Вы говорите, что никто мимо вас не
проходил. Тогда как же убийца вышел из спальни? Даже если предпо¬
ложить, что убийца был в комнате и где-нибудь прятался в то время, как
служанка приносила бумагу, как же, черт возьми, он вышел отсюда? Ну-
ка, скажите мне!
—	Я не знаю. — У Евы разболелась голова, мысли путались, и она
ничего не могла сообразить.
А он все больше и больше злился.
«Почему он так злится?» — думала Ева.
—	Что ж, отлично. Значит, убийца не проходил через гостиную, —
говорил он сам с собой. — Но он должен был каким-то образом вый¬
ти. Его сейчас здесь нет. Как же он ушел? Через окна? Нет. Они все
загорожены. Допустим совершенно сумасшедшую идею. Он никогда
не входил в гостиную, был за окном, висел на веревке, привязанной
к крыше или еще к какой-то штуковине, и сквозь решетку метнул в
нее нож. Тогда почему ножа нет в горле? Нет, это чепуха... и в спаль¬
не нет другой двери, ведущей в гостиную. Замкнутый круг.
—	Вы ошибаетесь, — сказала Ева. — Здесь есть вторая дверь.
—	Где? — Он повернулся и еще раз осмотрел комнату.
—	Но, пожалуйста, не трогайте ее, пожалуйста, не трогайте!
—	Где дверь?
—	Карен... Карен никогда никому не позволяла дотрагиваться до нее.
Никому. О двери знали только самые близкие люди.
Незнакомец подошел к Еве, она почувствовала около лица его разъ¬
яренное дыхание.
—	Где она?
Ева прошептала:
—	За японской ширмой.
Он в два прыжка очутился там и отодвинул ширму.
—	Куда она ведет? Ну, быстро отвечайте!
—	В... в мансарду. Там Карен работает, там она написала свои книги.
Туда никто никогда не ходил. Даже мой отец. О, пожалуйста, не трогайте...
Это была самая обыкновенная дверь. Его возбуждение стихло, он
успокоился и стоял, не двигаясь и не дотрагиваясь до двери. Он просто
рассматривал дверь. Потом повернулся.
—	Здесь задвижка. И она задвинута с этой стороны.
216

Незнакомец уже больше не сердился. Он пристально смотрел на
Еву, так же пристально, как в тот момент, когда только что вошел в
комнату.
—	Вы дотрагивались до этой задвижки?
—	Я даже не подходила к ней. А что?
Он прищелкнул языком.
—	Я... я ничего не понимаю, — прошептала Ева.
—	Кажется, детка, дело дрянь. Похоже, что спектакль заканчивает¬
ся, и занавес опустится очень скоро.
Со ступенек эркера послышался шорох, от которого мороз пробежал
по коже. Ева почувствовала, как у нее от ужаса буквально зашевелились
волосы. Это было едва слышное бульканье, издаваемое живым чело¬
веком...
—	О Господи, — прошептала Ева, — она... она...
Прежде чем Ева успела сдвинуться с места, незнакомец прошмыг¬
нул мимо нее. Когда же Ева смогла сделать шаг, он уже стоял на коле¬
нях около Карен.
Карен пристально смотрела на Еву. Ева невольно зажмурилась. Но
тотчас снова открыла глаза, потому что слышала это ужасное бульканье,
вырывавшееся из разрезанного горла Карен, при этом ее бескровные
губы совершенно не двигались.
Незнакомец спросил чуть хриплым голосом:
—	Мисс Лейт, кто на вас напал?
Взгляд Карен застыл, на искривленных губах появилась кровавая
пена. Ева наблюдала всю эту ужасную сцену, не в силах отвернуться или
закрыть глаза.
Молодой человек встал.
—	Готов поклясться, что считал ее мертвой. Черт возьми! Она так рас¬
пласталась на ступеньке, столько крови!
Он достал сигарету, медленно закурил, потом положил использован¬
ную спичку к себе в карман. Все это время он не смотрел на Карен.
—	Ну, что вы можете сказать в свое оправдание?
Ева только смотрела на него, она не поняла даже, что он сказал.
—	Значит, не хватает фантазии придумать какое-нибудь алиби? За¬
чем я пришел сегодня сюда?
—	Вы сказали, — начала Ева шепотом, — вы сказали, что я...
—	Да-да, детка, вы здорово влипли. Только вот не могу понять, кто
вы на самом деле? Самая глупая на свете девчонка или самая умная баба?
Он пристально рассматривал ее оценивающим и в то же время оза¬
даченным взглядом.
—	Вы хотите сказать? Я не...
—	Когда вы вошли сюда, мисс Лейт была еще жива. После ухода
японки и до того, как зазвонил телефон, в этот промежуток времени
никто не проходил ни через гостиную в спальню, ни из спальни, как
вы утверждаете. Пролезть через эти железные решетки на окнах невоз¬
217

можно. Никто не мог выйти из комнаты через вторую дверь, которая
ведет в мансарду... потому что эта дверь заперта на задвижку изнутри.
Что же получается? Ну-ка, подумайте хорошенько, что получается?
Ева задрожала.
—	Вы меня извините, пожалуйста, — снова прошептала она. — Я, ка¬
жется; немного... немного устала, знаете, это шок. Я ничего не пони¬
маю. Не думаете же вы, что я...
Он притянул ее к себе и повернул так, чтобы она смотрела ему в
глаза.
—	А вот что я думаю, — сказал он строго, — никто отсюда не выхо¬
дил потому; что никто и не мог выйти. Я хочу сказать: вы единствен¬
ный человек, у которого была возможность убить мисс Лейт.
Его лицо куда-то поплыло, его молодое, загорелое, мальчишес¬
кое лицо... «Ричард, Ричард, Ричард. Пожалуйста, приди ко мне, Дик,
Дик...» — отчаянно билось в ее мозгу.
—	И не только это, — услышала она по-прежнему суровый голос не¬
знакомца. — Не успеете вы сделать и двух шагов из этой квартиры, как
в вашу жизнь вмешается полицейский департамент Нью-Йорка. Карен
Лейт назначила сегодня на пять часов встречу с одним детективом из
Главного полицейского управления, а сейчас без двух минут пять.
Потом она услышала свой собственный голос, далекий и неузнавае¬
мый. Она вскрикнула:
—	Нет! Это не я! О, пожалуйста, поверьте мне. Это не я! Это не я!
И в то же время другой, внутренний голос повторял: «Все кончено,
ничего больше не будет, ни Дика, ни свадьбы, ни счастья... ни жизни».

Часть вторая
Глава 7
Ева почувствовала, что ее щеки горят от легких шлепков. Откуда-то
издалека она услышала голос незнакомца:
—	Эй, детка, бросьте вы это. Вот еще выдумала — обморок. Брось¬
те это.
Голос раздавался все громче и громче. Наконец Ева открыла глаза и
поняла, что лежит на полу, а молодой человек стоит около нее на коле¬
нях и похлопывает ее по щекам.
—	Перестаньте! — слабым голосом проговорила Ева, отстраняя его
руку и приподнимаясь.
Он помог ей подняться, прижал к шкафу, схватил за локти и слегка
потряс.
—	Вы зарезали Карен Лейт? Говорите скорее. Слышите? Вот еще
вздумала... обморок.
Он сердито смотрел на нее сверху вниз. В глазах у Ейы снова потем¬
нело. Когда-то в детстве с ней уже случалось нечто подобное. Давным-
давно... В Нантакете жил один мальчик с таким же загорелым лицом и
серыми глазами, как у этого незнакомца. Она упала с дерева, сильно уда¬
рилась и лежала в обмороке, а мальчик шлепал ее по щекам до тех пор,
пока она не пришла в себя. Раскрасневшись от досады, что лежала на
глазах у мальчика в обмороке, она накричала на него и поколотила. Вот
и сейчас она почувствовала зуд в ладонях и с трудом удержалась, чтобы
не ударить незнакомца.
—	Нет. Я не убивала Карен.
В его глазах было подозрение, недоумение и мальчишеская неуверен¬
ность. Он пробормотал:
—	Если это сделали вы, скажите мне, я могу держать язык за зубами,
если захочу. Скажите правду.
«Ева Макклур, — думала между тем Ева, — помолвленная девушка,
чему завидовали все ее подруги, попала в ловушку». Она чувствовала, что
дверца ловушки вот-вот захлопнется, ее острые зубцы уже коснулись
Евы. И она останется совсем одна. Карен — уже остывший труп, доктор
219

Макклур далеко, Дик Скотт — соблазнительное лакомство, которого ей
уже никогда не отведать. Она осталась в этой клетке, в этой ужасной
комнате с трупом Карен, кровью на полу и загорелым незнакомцем...
Она осталась с этим сердитым молодым человеком, который крепко дер¬
жал ее за локти. Или нет. Это она держалась за него. За него так удобно
держаться, у него такие сильные руки, такие теплые, так искренне пред¬
лагающие ей помощь.
—	Я не убивала Карен. — Обессиленная, она прислонилась к нему.
—	Но только вы одна могли это сделать. Не пытайтесь меня обма¬
нуть. И не такие, как вы, пытались провести меня, только у них не по¬
лучилось.
—	Если вы уверены в том, что я зарезала Карен, зачем же вы меня
спрашиваете?
Он снова потряс ее, потом оттолкнул немного назад и заглянул ей в
глаза.
Ева закрыла глаза, но тут же снова открыла их.
—	Вы должны поверить мне, — выдохнула она. — Я могу только дать
вам свое честное слово. Вы должны мне поверить.
Он резко оттолкнул ее от себя, и она прислонилась к шкафу.
—	Вот дурак. — Его губы сжались в прямую линию. Ева поняла, что
он говорит о себе.
Он быстро оглянулся. Теперь он вновь напоминал животное, выню¬
хивающее след.
—	Что вы собираетесь делать?
В два прыжка незнакомец очутился около двери в мансарду, достал
из кармана носовой платок, обвязал им правую руку и схватился за за¬
движку. Но задвижка не подалась. Он отступил немного вправо и снова
попытался отодвинуть ее.
" — Черт, заклинило! — Он.продолжал тащить задвижку. — Платок.
Возьмите его. Тот, на котором кровь.
—	Что? — чуть слышно прошептала Ева.
—	Платок на полу. Сожгите его. Быстро.
—	Сжечь? — повторила Ева. — Зачем? Где?
—	В гостиной в камине. Только сначала закройте дверь в коридор.
Ну, быстро! Слышите?
—	Но у меня нет...
—	Возьмите у меня в кармане пиджака. Быстрее!
Ева, плохо соображая, подошла к нему. Мозг совсем отказывался
работать, она просто механически подчинялась его приказаниям. Она
засунула руку в карман его пиджака и почувствовала напряженные
мускулы на его бедрах в попытке отодвинуть задвижку. Он прикусил
губы так, что их совсем не было видно, сухожилия на шее напряглись
и припухли. Она взяла спички.
Ева вернулась к письменному столу, взяла носовой платок и медлен¬
но пошла в гостиную. Закрывая за собой дверь, она слышала тяжелое
220

дыхание незнакомца, все еще возившегося с задвижкой. Она опустилась
на колени перед камином.
В камине не было огня, но еще тлела небольшая кучка пепла. Ева
подумала, что вчерашний вечер был очень прохладным, а Карен всегда
мерзла. Карен такое малокровное создание... На платке Евы кровь,
кровь Карен...
И она сжигает кровь Карен... Платок разгорелся с легким шипе¬
нием.
Ева встала и вернулась в спальню. Ей не хотелось видеть^ как будет
гореть этот платок с пятнами крови Карен... Она вообще хотела забыть
о платке, забыть о теле, что лежало на полу, а когда-то было Карен, за¬
быть о ране на ее горле...
—	Я не могу здесь больше оставаться! — крикнула она. — Я сейчас
убегу, спрячусь куда-нибудь. Помоги мне выйти, Дик, возьми меня до¬
мой, куда-нибудь...
—	Прекратите истерику, слышите? Перестаньте! — Он даже не по¬
вернулся к ней.
—	Если я отсюда не уйду...
—	Все будет в порядке...
—	А полиция?
—	Они опаздывают. Вам повезло. Вы сожгли платок? — По его заго¬
релому лицу струился пот.
—	Но если они меня здесь застанут?
—	Японка видела вас? Видела? Черт бы побрал эту задвижку. — Он
со злостью постучал по ней рукой, обвязанной носовым платком.
—	О Господи, — простонала Ева. — Я не знаю, что мне делать. И не
знаю...
—	Если вы сейчас же не замолчите, получите затрещину. А-а-ах!
Задвижка наконец-то с громким скрипом подалась. Не снимая с руки
носового платка, он распахнул дверь и исчез в темноте.
Ева подошла к открытой двери и оперлась о косяк. За дверью была
небольшая площадка, а вверх шла узенькая лестница с деревянными сту¬
пеньками. Вверх... в комнату в мансарде. Комната. Что это за таинствен¬
ная комната?
Комната Евы была далеко, на 60-й улице... Ее кровать с роскошным
вышитым покрывалом: на белом атласе ярко-желтые цветы. В третьем
ящике туалетного стола — чулки, свернутые клубочками. Целый шкаф
летних шляпок. Старый чемодан с оборванными наклейками. Черное
кружевное белье, о котором Сузи Хотчкисс сказала, что такое белье но¬
сят только содержанки и актрисы. Как тогда рассердилась на нее Ева!
Гобелен над кроватью с рисунком, который шокировал ее служанку Ве¬
нецию и очень нравился доктору Макклуру.
Она слышала, как наверху двигался молодой человек. Слышала
стук металлической оконной задвижки,.легкий скриц открываемого
окна.
221

Да, она, кажется, забыла убрать лак для ногтей. Венеция опять раз¬
ворчится. Ева капнула лаком на вязаный коврик...
Сверху спустился молодой человек. Он отвел ее от косяка, дверь
оставил открытой, снова внимательно осмотрел спальню. Дыхание его
стало спокойным.
—	Я не понимаю, — спросила Ева, — что вы делаете?
—	Помогаю вам выйти из ловушки, — ответил он, не глядя на нее. —
Интересно только, что я получу за это? А, детка?
Она съежилась. Ах вот почему...
—	Я знаю, что получу, — не дав ей ничего сказать, продолжал незна¬
комец. — Щелчок в нос. Дадите мне урок хорошего тона: не суйся не в
свое дело.
Он отставил японскую ширму от двери и прислонил ее к стене.
—	Что вы делаете? — опять спросила Ева.
—	Даю копам материал для версий. Дверь была заперта изнутри.
Я ее отпер. Теперь они решат, что убийца вошел и вышел именно этим
путем, через эту дверь. Они будут думать, что убийца из сада по крыше
пробрался в мансарду. Оба окна в мансарде тоже были заперты изнут¬
ри. Никто не мог влезть через них. А я их открыл.
—	Я так ничего и не понимаю, — прошептала Ева. — Это невозмож-
' но. Этого не может быть.
—	Полиция решит, что убийца влез в окно мансарды, спустился вниз,
убил Карен Лейт и тем же путем ушел обратно. Ну-ка, попудрите ваш
носик...
—	Но...
—	Никаких «но». Попудрите носик. Или мне и это сделать за вас?
Ева побежала в гостиную за сумочкой, она осталась на кушетке, где
Ева совсем недавно читала книгу... Недавно? Когда это было? В комна¬
те стоял слабый запах гари...
А незнакомец все осматривал спальню.
Внизу кто-то позвонил в дверь.
Еве с трудом удалось открыть сумочку, но молодой человек тут
же вырвал ее из рук Евы, захлопнул и бросил на кушетку. Через се¬
кунду его сильные руки подняли Еву и усадили на кушетку рядом с
сумочкой.
—Времени нет, — прошептал молодой человек. — Сделайте вид, что
вы горько плачете. До чего вы дотрагивались в спальне?
-Что?
—	6 Господи, до чего же бестолковая! До каких предметов вы дотра¬
гивались в спальне?
—До письменного стола, — прошептала Ева. — Потом я оперлась ру¬
кой о пол под окнами эркера.
—	Еще до чего? Ну, ради Бога, скорее.
—	Я забыла. Я трогала что-то еще. Птицу со сверкающими кам¬
нями.
222

Ей показалось, что он сейчас отшлепает ее по щекам. До того он рас¬
свирепел.
—	Птица. Камни. Что за чертовщина? Слушайте, держите-ка лучше
язык за зубами и выполняйте мои указания. Плачьте. Можете упасть в
обморок. Делайте что угодно, только не открывайте рта.
«Боже мой, он меня не понял. Птица. Половинка птицы*.
—	Но...
—	Никаких слов. Когда вас спросят, расскажите полиции то, что вы
рассказали мне, с самого начала. — Он направился к двери. — Только
ни в коем случае не говорите, что дверь в мансарду была заперта на
задвижку. Поняли? Когда вы вошли в спальню, дверь была в таком же
положении, как и сейчас... Поняли?
Он ушел.
Единственным звуком, который раздавался теперь в гостиной, было
ее собственное шумное дыхание. Полиция. Ей хорошо были слышны
голоса: новой служанки, Кинумэ и мужской, хрипловатый. Вот они уже
на лестнице, в конце коридора. Служанки горячо протестовали против
чего-то, а мужчина горячился, настаивал.
«Он ничего не понял, — думала Ева, сидя на кушетке и обеими ру¬
ками судорожно вцепившись в нее. — Я говорила о тех маленьких нож¬
ницах, которые лежали на письменном столе. Необычные ножницы в
форме птицы, украшенные драгоценными камнями. Лезвие — клюв, се¬
редина — тело птицы и ручки ножниц — ноги птицы. Он, наверное, ре¬
шил, что я сошла с ума. Но ведь я брала их в руки».
Она вскочила с кушетки и хотела позвать его, но в это время в дверь
постучали. Ева буквально упала на кушетку, хотела сказать: «Войдите»,
но ничего, кроме стука собственного сердца, не услышала.
В спальне незнакомый молодой человек сердито кричал:
—	Детка! Дай мне Главное полицейское управление! Что за черт? Где
вы там? Эй, скорее!	'
Он громко продолжал повторять: «Главное полицейское управ¬
ление».
Стук в дверь прекратился, кто-то просто нажал на ручку, незапертая
дверь открылась.
Ева увидела маленького, тощего седого человечка в модной фетро¬
вой шляпе и довольно поношенном старом синем костюме. Он стоял у
порога, засунув правую руку в карман брюк.
—	Кто тут хочет разговаривать с Главным полицейским управле¬
нием? — спросил вошедший, внимательно разглядывая присутствую¬
щих. Белая девушка-служанка и Кинумэ испуганно выглядывали из-за
его плеча.
—	Я думаю... — начала Ева, но, вспомнив, чтб ей приказывал заго¬
релый молодой человек, тут же замолчала.
Мужчина, стоявший в дверях, был в замешательстве.
—	Вы мисс Лейт? — вежливо спросил он.
223

—	Главное полицейское управление? — доносился из спальни голос
незнакомца. — Что за черт? Эй, детка! — послышался ожесточенный
стук по рычагу. — Не.соединяет!
Маленький человечек быстро вошел в гостиную, тут же в дверях
спальни появился загорелый молодой человек, полностью закрывая
широкими плечами вход в нее.
Ева чувствовала себя зрителем какого-то странного спектакля. Она
могла только сидеть и смотреть, сердце ее бешено стучало. Увы, это был
не спектакль, а жизнь.
—	Хэлло, сержант Гилфойл! — воскликнул молодой человек. — Что,
уже получили сообщение о преступлении?
Седой человек проворчал:
—	А, это ты, Терри? Что тут произошло? — Он повернулся к Еве: —
Я спрашиваю вас: вы — мисс Лейт? Меня прислали сюда...
Кинумэ разразилась потоком непонятных слов. «Кажется, служанки
знают этого человека», — подумала Ева. Загорелый молодой человек
посмотрел на Кинумэ, и она замолчала. Он схватил Гилфойла за руку:
—	Это не Карен'Лейт! Это мисс Ева Макклур. Сними шляпу перед
леди, фараон глупый.
—	Слушай, Терри, — спокойно сказал Гилфойл. — Не суетись! Что
туг, в конце концов, случилось? Меня прислали...
—	Я сказал тебе, сними шляпу, — продолжал загорелый молодой
человек и ловко сбил с головы пришедшего его новую шляпу. Потом
большим пальцем показал через плечо: — Мисс Лейт в спальне.
Сержант нехотя нагнулся за шляпой.
—	Тебе лучше меня не трогать! Понял? Скажи наконец, что здесь слу¬
чилось? Босс приказал мне прийти, и вдруг я встречаю здесь Терри Рин¬
га. — По его лицу скользнула тень подозрения. — Слушай, ты, кажется,
сказал «преступление»? Ты сказал «преступление»?
«Ах, так вот как его имя! — подумала Ева. — Терри Ринг. Вероятно,
Терренс. Похож на ирландца. И не похож на полицейского». Его суро¬
вые губы улыбались. Только серые глаза сохранили то же серьезное
выражение, какое было в них, когда она впервые увидела его.
А сейчас он наблюдал за ней. Он наблюдал и за сержантом.
Терри Ринг поклонился, отступил в сторону, пропуская сержанта в
спальню.
—	Теперь-то уж ты обязательно снимешь шляпу! — крикнул ему вдо¬
гонку Терри Ринг.
Все еще улыбаясь, он посмотрел вслед Гилфойлу и левой рукой мах¬
нул Еве. Этот дружелюбный жест подействовал на нее успокаивающе,
она упала на кушетку и, уткнувшись лицом в подушку, залилась слеза¬
ми без истерических всхлипываний.
Терри Ринг вошел в спальню вслед за сержантом, закрыл за собой
дверь. Сквозь слезы Ева слышала восклицание Гилфойл а и стук рычага
телефонного аппарата.
224

Глава 8
Последующие события начали разворачиваться с потрясающей
быстротой. Ева безучастно сидела на кушетке. Вероятно, прошло уже
много времени, но мысли ее так и не обрели ясность.
Гостиная была полна народу.
Там были мужчины, много мужчин, и только мужчины. Сначала при¬
ехали двое одетых в форму полицейских офицеров, потом два работника
из местного отделения полиции в штатском, затем огромный мужчина,
более крупный, чем Терри Ринг. Это был сержант Вели, видимо, они были
знакомы с Терри Рингом, но почему-то совсем не разговаривали. Потом
появился маленький седой человечек, более седой и меньше ростом, чем
Гилфойл, — начальник полицейского управления. У него был мягкий,
вкрадчивый голос и проницательные глаза. Все присутствующие с боль¬
шим уважением приветствовали начальника — инспектора Квина. Сле¬
дом за инспектором пришли двое мужчин с фотоаппаратами и один — с
маленькими бутылочками и щеточками. Дом наполнился папиросным
дымом. Наверное, так выглядит мужской политический клуб в субботу.
Наконец, галерею незнакомых лиц завершил человек по имени Праути.
У него в руках были огромная черная сигара и докторский чемоданчик.
Он прошел в спальню и закрыл за собой дверь. Когда он оттуда вышел,
появились двое полицейских с пустыми носилками, они прошли в спаль¬
ню и тоже закрыли за собой дверь. Потом вышли с теми же носилками,
на которых лежало тело.
Начались вопросы. Терри Ринг старался все время быть около
Евы, чтобы взглядом поддерживать ее.
Вопросы задавал инспектор Квин. Он сначала поговорил немного с
Кинумэ и с новой служанкой, которую звали Дженни О’Мара. Затем
отеческим тоном обратился к Еве. Он задал ей несколько вопросов, но
беспрестанно вполголоса что-то говорил различным людям, которых он
называл Флинт, Пигготт, Хагстром и Риттер.
И все эти люди суетились, по мнению Евы — без толку, расхаживали
в комнатах, поднимались и спускались по лестнице из мансарды, что-то
кричали, обменивались плоскими шуточками, которые раздражали Еву
и не отличались хорошим вкусом.
На плечо Евы кто-то положил руку. Она оглянулась и увидела ма¬
ленькую японку. Та стояла, совершенно убитая горем, она смотрела на
Еву покрасневшими от слез глазами. Ее старенькое, сморщенное лицо
выражало великую скорбь. Ева взяла руку Кинумэ и пожала ее. Это было
вскоре после того, как вынесли носилки с телом Карен.
Ева усадила Кинумэ рядом с собой не кушетку. Та всхлипывала,
спрятав свое маленькое личико в широких рукавах кимоно, чему Ева
очень удивилась. Она думала, что японцы не способны на подобные
эмоции. Она обняла хрупкие плечики старой японки. До нее донеслись
разговоры и о Терри Ринге. Ева слышала отдельные обрывки фраз,
S Яд ■ коктейле
225

шутливые намеки на его веселое прошлое. Грубые комментарии по
поводу его происхождения. Некоторое время на Еву не обращали
внимания, и она с любопытством прислушивалась и присматрива¬
лась ко всему происходящему: все мелькало, как в кино, и казалось не¬
реальным.
Оказывается, Терри Ринг был одним из частных детективов. Он знал
полицейских, а все они знали его, однако в их отношениях явно чув¬
ствовалась некоторая враждебность. Взаимные насмешки были полны
иронии.
Из разговоров Ева поняла, что Терри Ринг добился всего в жизни
сам. Родился он в одном из кварталов Ист-Сайда, где, продолжал жить
и теперь. Ему было двадцать восемь лет, но он уже успел побывать зазы¬
валой в цирке, работал:на кессонных работах, букмекером на скачках,
упаковщиком на фабрике мясопродуктов, бродяжничал, был професси¬
ональным игроком в бейсбол, бильярдным маркёром и даже какое-то
время пробавлялся случайными заработками в Голливуде. Ева подума¬
ла: как он мог за такую короткую жизнь переменить столько профессий?
Вероятно, ему рано пришлось самому зарабатывать на жизнь. Ей неожи¬
данно стало жаль его. Она узнала, что Терри был круглый сирота,1дитя
улицы, один из тех, для кого устраивают благотворительные спектакли.
Ей было не совсем ясно, каким образом Терри достиг в результате сво¬
его сегодняшнего положения. Говорили об улыбке фортуны. Намекали
на нашумевшее дело о похищении бриллиантов у голливудской звезды,
которое Терри Рингу удалось быстро раскрыть. Это и явилось причиной
выбора новой профессии — частного детектива.
Все это время Терри Ринг не спускал глаз с Евы.
А дотошный инспектор Квин задавал коварные вопросы: почему
ни Кинумэ, ни О’Мара не слышали, как он вошел в дом, почему под
окнами мансарды на земле нет никаких следов, земля там достаточно
рыхлая, и следы убийцы должны были на ней остаться. Зачем вообще
Терри пришел к мисс Лейт?
—	Я всегда был твоим другом, Терри, — говорил инспектор Квин до¬
бродушно. — Что ты здесь делал сегодня?
—	У меня была назначена встреча с Карен Лейт.
—	Служанка О’Мара говорит, что ты и на прошлой неделе был у ее
хозяйки.
—	Я тогда приходил к ней на свидание, — весело отвечал, подмиг¬
нув, Терри. Оба захихикали, и инспектор кивнул головой, будто он по¬
верил в то, что сказал Терри. Однако взгляд его острых, проницательных
глаз постоянно переходил от Евы к Терри, от Кинумэ к Еве.
—	А вы, мисс Макклур, вы точно ничего не слышали, пока сидели
здесь в гостиной? Может быть, какой-нибудь крик, стон, шепот, вооб¬
ще какие-нибудь звуки?
Ева отрицательно покачала головой. Она чувствовала присутствие
стоящего позади Терри Ринга.
226

—	Сначала я читала книгу, а потом задумалась.
—	То есть не очень внимательно читали? Да? — допытывался ин¬
спектор.
—	Я... я несколько часов назад назначила дату свадьбы, понимаете? —
вздохнула Ева. — Поэтому...
—	О, понимаю. Конечно, вы мечтали. Поэтому были глухи, как те¬
терев. Это очень плохо. Все-таки какой-то звук должны были слышать.
Инспектор отошел от нее. Терри Ринг резко повернулся и пошел
следом за ним. Они вошли в спальню...
Еву охватила паника. Корзинка для бумаг... половинка ножниц.
Ева уронила половинку ножниц в эту корзинку для бумаг. А были ли
в корзинке какие-нибудь бумаги? Кажется, да, были. Может быть,
они не найдут?.. Нет, обязательно найдут. Ева чувствовала, что най¬
дут. Полиция всегда все находит. Они тут же догадаются, что нож¬
ницами была убита Карен. И сейчас как раз ищут орудие убийства.
Конечно, Карен убили именно этой половинкой ножниц. Очень час¬
то убийца забывает на месте преступления орудие убийства. Они
будут делать тщательный обыск. Если бы только она решилась войти
в спальню Карен!
Терри Ринг вошел в спальню, и никто его не остановил. Они тер¬
пели его. Почему-то он пользовался такой привилегией. Репортера не
пустили. Она слышала, как внизу сердито шумела толпа газетчиков и
телевизионщиков. Терри Ринг почему-то имел особую привилегию
полицейского департамента. Или они его очень хорошо знают, или
верят в его честность, или... может быть... Неужели? Неужели они
подозревают его? Может быть, они наблюдали за ним и дали ему
возможность выдать себя... Ева нервно передернула плечами.
Он сказал, что у него на пять часов была назначена встреча с
Карен — и маленький инспектор Квин придал этому заявлению боль¬
шое значение, — что он пришел к пяти, дверь внизу оказалась откры¬
той (это Дженни О’Мара категорически отрицала), что пришел он как
раз перед сержантом Гилфойлом, который теперь с печальным выра¬
жением лица наблюдал за деятельностью своих коллег. Терри Ринг
заявил, что когда он вошел в спальню, то увидел труп Карен и мисс
Макклур в полуобморочном состоянии.' Он сразу стал связываться с
полицейским управлением. Вот и все...
Ева подтвердила его показания. Она пришла навестить Карен. Ки^
нумэ сказала ей, что Карен работает. Ева решила подождать в гостиной,
пока Карен освободится. Когда же в спальне начал звонить телефон и
никто не брал трубку, она встревожилась и решила войти в спальню и
посмотреть, не случилось ли чего с Карен. Она была в спальне не боль¬
ше минуты, когда туда вошел Терри Ринг.
Допрашивали и Кинумэ. Старушка на ломаном английском языке
подтвердила слова Евы о том, что она принесла Карен почтовую бумагу
и что Карен осталась в комнате одна, когда пришла Ева. Еву попросили
227

опознать почерк Карен, показав скомканное письмо. По-видимому, в
спальне не нашлось других ее записей. Потом они увели куда-то Кину-
мэ для продолжения допроса.
Маленького инспектора очень волновали телефонные звонки. На что
Терри только улыбался. Он вообще все время улыбался.
«Но как насчет половинки ножниц? — думала Ева. — Нашли ее?»
Она вглядывалась в лица полицейских, стараясь не выказать своей тре¬
воги. И что скажет Терри, когда ее в конце концов найдут? Вероятно,
он... Щеки Евы загорелись. Вероятно, ему и раньше приходилось
приводить людей в сознание, шлепая их по щекам. Конечно, он будет
ругать ее за то, что она ничего ему не сказала. Все так перепуталось! Она
откинулась на спинку кушетки, слишком измученная, чтобы думать о
чем бы то ни было.
Вдруг до нее донесся голос инспектора Квина:
—	Мисс Макклур.
Ева взглянула на него. Он стоял перед ней, улыбаясь, а рядом муж¬
чина с чернильной подушечкой и маленькими пронумерованными лис¬
точками бумаги.
«Вот оно! Они все узнали. Что это он говорит?» — Ева сделала отча¬
янную попытку сосредоточиться.
—	Не пугайтесь, мисс Макклур. Но это очень поможет нам в рассле¬
довании.
Краем глаза она увидела, что Терри Ринг вышел из спальни. Но толь¬
ко что там был инспектор. Ева вопросительно взглянула на загорелого
молодого человека и быстро отвела глаза. Он знал. Инспектор тоже знал.
Нет, инспектор не мог знать, у него наверняка нет отпечатков ее паль¬
цев. Но Терри Ринг понял, чтб она пыталась сказать ему о птице и блес¬
тящих камнях. Он знал.
—	Когда вы были в спальне, — сказал инспектор, отечески похлопы¬
вая Еву по плечу, — то в волнении могли дотрагиваться там до различ¬
ных предметов. Так как вы утверждаете, что никто через эту комнату не
проходил, то нас интересует спальня.
—	Понимаю, — сказала Ева.
—	Мы нашли в спальне несколько отпечатков пальцев и должны
установить, какие из них являются отпечатками пальцев мисс Лейт,
какие — старой японки, какие — ваши и так далее. Может быть, там
обнаружатся и неизвестные нам отпечатки.
—	Как относительно моих? — вмешался в разговор Терри.
—	Не беспокойся, мы возьмем и у тебя, — сказал инспектор. — Хотя
я абсолютно уверен, что ты не оставил никаких отпечатков. Не хотел бы
я иметь дело с таким убийцей. — Оба дружелюбно засмеялись.
Ева протянула руки, прилагая усилия, чтобы они не дрожали. Мужчина
ловко прижал ее пальцы к чернильной подушечке, а потом — к листкам
бумаги, и на этом процедура закончилась. Ева с интересом рассматривала
десять чернильных пятен на пронумерованных листочках бумаги.
228

«Значит, это отпечатки моих пальцев, — думала она. — Все кон¬
чено». Девушка совсем обессилела, у нее не было сил даже плакать.
Она только сидела и наблюдала, как инспектор распоряжается свои¬
ми подчиненными, и все время чувствовала ужасную улыбку Терри
Ринга, которая приковывала ее к кушетке.
И Ева решила, что никому на свете не скажет о том, что она до¬
трагивалась до ножниц: ни Дику, ни доктору Макклуру, ни даже Тер¬
ри Рингу. Может, он забыл, что она ему говорила о птице и камнях?
А может, на ножницах вообще не осталось отпечатков ее пальцев.
Может быть, никто никогда об этом и не узнает! Потом она услы¬
шала голос, такой желанный, такой теплый, участливый. Он подей¬
ствовал на Еву, как целительный бальзам. Теперь все в порядке.
Теперь все должно быть в порядке. Это Дик. Нечего ей беспокоиться
относительно Терри Ринга, или инспектора Квина, или еще о чем-
нибудь.
Ева протянула ему руки, и он сел рядом с ней. Его красивое лицо
было встревоженным и излучало нежность. Она знала, что все на них
смотрят, в том числе и Терри Ринг. Она чувствовала, что он смотрит. Но
теперь ей все стало безразлично. Ева, как ребенок, спрятала голову на
груди Дика.
—	Все будет хорошо, любимая, — повторял он ей без конца. —
Успокойся. Все будет хорошо.
—	О, Дик! — вздохнула она, еще теснее прильнув к нему. Девушка
была даже рада, что Терри Ринг смотрит на них. Пусть видит, что у нее
есть мужчина, который о ней позаботится. И пусть он не воображает
себя всемогущим. Это ее семья. Ее собственная семья, а Терри — чужой.
Она подняла личико и поцеловала Дика. Терри Ринг улыбнулся. Доктор
Скотт продолжал шептать ей о том, что все будет хорошо, и Ева успоко¬
илась. Теперь все будет в порядке.
—	Ради Бога, Ева, расскажи, что здесь произошло? — прошептал
наконец Дик. — Я никак не могу поверить. Это черт знает что! Неве¬
роятно!
Нет, отнюдь не все в порядке. Она забыла. Какая же она глупая, если
подумала хотя бы на секунду, что с этим кошмаром покончено. «Что
произошло?» Да, действительно, что произошло? А то, что она навсегда
потеряла Дика.
Ева отстранилась от доктора Скотта, выпрямилась.
—	Ничего, Дик... просто... просто Карен убили.
—	Милая ты моя, бедняжка! — Дик нежно посмотрел на нее. —
Почему бы тебе не поплакать? — Он чувствовал, что ее спокойствие
неестественно. Если бы только он знал все!
—	Я уже плакала. Не тревожься, Дик. Я не хочу выглядеть дурочкой.
—	Но ты должна поплакать. Тебе будет гораздо легче. Не забывай,
милая... есть еще отец...
«Да, — подумала Ева, — есть еще отец. Есть еще доктор Макклур».
229

—	Надо подготовиться к встрече с ним. Для него это ужасный удар.
Только ты сможешь смягчить этот удар.
—	Я знаю, Дик. Все будет хорошо.
—	Его уже известили. Я разговаривал с инспектором Квином. Они
позвонили на «Пантию». К сожалению, он никак не может быть здесь
раньше, чем в среду утром.
—	Да-да, Дик.
—	Ты меня не слушаешь.
—	Нет-нет, Дик. Я слушаю, слушаю.
—	Не знаю почему, но, как только ты ушла, меня охватило беспокой¬
ство. Я не мог заснуть и решил заехать к Карен за тобой. Ева!
—	Да, Дик?
Она почувствовала, как он еще крепче сжал ее.
—	Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделала. Да и для себя тоже.
Она пристально посмотрела ему в глаза.
—	Я хочу, чтобы ты немедленно вышла за меня замуж. Сегодня же
вечером.
Выйти за него замуж! Как страстно желала она этого еще сегодня
днем и как она хочет этого и сейчас,; вот в этот момент!
—	Ничего не выйдет, Дик. У нас даже нет лицензии. — Боже, как мо¬
жет она так спокойно говорить?
—	Тогда завтра. Мы завтра же пойдем в Сити-Холл.
—	Но...
—	Никаких «но». Мы поженимся до возвращения твоего отца. Без
всякого шума. Хорошо, милая?
Мозг Евы отчаянно работал. Как ему объяснить, что за эти несколь¬
ко часов многое изменилось? Он обязательно попытается узнать, что
именно случилось. А она не может рассказать ему. Да, Ева живет теперь
с петлей на шее. Это только вопрос времени, когда кто-нибудь —
инспектор Квин или этот огромный ужасный сержант Вели — подойдет
и затянет петлю потуже. Но если она выйдет замуж за Дика, эта петля
затянется и на его шее. Она потащит за собой и Дика. Нет, она не мо¬
жет этого «делать. Поднимется-скандал, шумиха в газетах, газетчики
присосутся, как пиявки...
Вну1ренний голос твердил ей: «Расскажи все Дику. Расскажи ему. Он
поймет. Он поверит тебе. Он поможет».
Поможет? Нет. Ведь, в конце концов, все против нее, и если он узна¬
ет все факты... Но Терри Ринг знает все и... Да, и теперь она в его руках.
Он преследует какие-то личные цели. Она лишь пешка в его игре. Он ведь
не верит в ее невиновность. И как может кто-нибудь поверить? Как
может поверить Дик? Кроме Евы, никто в дом не заходил,’ поэтому ни¬
кто, кроме нее, не мог убить Карен, так сказал Терри Ринг. И пожалуй,
это уж будет чересчур: ждать даже от любящего человека, что он поверит
ей перед лицом таких вопиющих фактов. А она никогда не сможет жить
с Диком, если только он допустит мысль, что она убила Карен.
230

Как-то она горячо поспорила с Карен... Из-за чего? Она не помнит.
Но спор был очень громким, и Элси — бывшая служанка Карен — под¬
слушала. Конечно же, они найдут Элси, они теперь раскопают все и
всех, кто был связан с Карен... А потом — это было всего несколько
месяцев назад, — когда доктор Макклур сообщил о своем намерении
жениться на Карен, Ева была против. Ева всегда считала Карен немного
странной и никогда не любила ее. И все об этом знали. Слишком уж
много сплетен было вокруг Карен, слишком много тайн, а люди обыч¬
но скрывают те вещи, которых следует стыдиться. Карен знала об
отношении к ней Евы. После помолвки мисс Лейт с доктором Макклу-
ром Ева и Карен были внимательны и вежливы, но это была только
оболочка, скрывающая неприязнь. А вдруг они узнают...
—	Нет, Дик! — вскрикнула Ева. — Нет!
Он был очень удивлен ее ответом.
—	Но, Ева, я думал...
—	Все изменилось, Дик. Карен убили. Проклятая тайна ее убийства,
папа... Сейчас я не могу. Нужно подождать некоторое время. Пожалуй¬
ста, дорогой. Пожалуйста.
—	Я понимаю.
Он ласково потрепал ее по руке, но она видела, что он не по¬
нял. В глубине его глаз было какое-то странное выражение недо¬
верия.
—	Извини, Ева. Видимо, я не вовремя предложил это. Я думал, что
это может тебе помочь.
—	Спасибо, Дик. Ты самый хороший, самый замечательный на све¬
те человек. О, Дик!
Она заплакала, прижавшись к нему, и Дик облегченно вздохнул: он
верил в спасительную силу слез. Они сидели в толпе галдящих людей,
ничего не замечая.
Терри Ринг окликнул ее:
—	Хэлло, детка. Снова проливаете ручьи?
Ева выпрямилась. Терри стоял около них и улыбался, веселый и бес¬
печный, как будто убийства, плачущие женщины и кровавые преступ¬
ления были для него обычным, повседневным делом.
Ричард Скотт встал, двое мужчин посмотрели друг на друга.
—	Кто вы?; — резко спросил доктор Скотт. — Почему вы все не
оставите мисс Макклур в покое? Неужели вы не видите, в каком она
состоянии?
—	Дик, — оказала Ева, беря его за руку. — Ты не понял. Это тот
самый джентльмен, который... который пришел, когда я нашла... Это
мистер Ринг.
—	Ах, извините. — Доктор Скотт смутился. — Ужасное дело.
—	Угу, — буркнул Терри Ринг и взглянул на Еву. В его серых гла¬
зах были одновременно и вопрос, и предупреждение. Он предупреждал,
чтобы она ни о чем не говорила Дику. И она почувствовала себя такой
231

разнесчастной, что чуть было опять не залилась слезами. Но слез
не было, она их уже все выплакала. Второй раз за последние месяцы
ей захотелось тихо и спокойно умереть. На этот раз причина для этого
желания была более серьезной.
Глава 9
Вторник прошел как в тумане. Еву вызывали на допрос в Главное
полицейское управление. Терри Ринг был там, но с ней не разговари¬
вал. Ричард Скотт вел себя в полицейском управлении более сдержан¬
но, но ни на шаг не отходил от Евы. Он был готов в любую минуту ее
защитить. Нужно было подписать показания, ответить на вопросы. Це¬
лый день Ева не могла ничего взять в рот.
Вечером доктор Скотт отвез ее домой на 60-ю улицу. Там ее ожидала
телеграмма от доктора Макклура. Она была краткой: «Не волнуйся. Буду
в среду утром. Бодрись. Люблю. Папа».
Ева всхлипнула, прочитав ее, и даже не взглянула на остальные пись¬
ма, телеграммы и телефонограммы, кучей лежавшие на столике в хол¬
ле. Это были соболезнования от друзей, которые нескончаемым потоком
поступали на квартиру доктора. Их служанка, черная Венеция, букваль¬
но сбилась с ног, принимая почту.
Ева легла на свою кровать, и доктор Скотт положил ей на лоб холод¬
ный компресс. Зазвонил телефон. Венеция сказала, что звонит мистер
Ринг. Доктор Скотт ответил, что мисс Макклур нет дома, у Евы не было
сил возразить что-либо.
Дик дал выпить Еве что-то очень противное, и она быстро заснула.
Она проснулась в десять часов вечера, он все еще был здесь, в квартире,
стоял у окна. Увидев, что она открыла глаза, Ричард пошел на кухню, а
немного погодя Венеция принесла ей чашку горячего бульона. Еву ох¬
ватила страшная сонливость, выпив бульон, она тут же опять заснула.
Только утром она узнала, что доктор Скотт устроился в гостиной на
диване и, не раздеваясь, проспал там всю ночь, чем несказанно шоки¬
ровал Венецию. Старая дева постоянно возмущалась распущенностью
современной молодежи.
В среду им с большим трудом удалось провести репортеров и уехать
из дома в порт незаметно. Когда же они прибыли на морской вокзал,
первым, кого они увидели, был Терри Ринг. В бежевом костюме,
коричневой рубашке и ярко-желтом галстуке, он, как будто скучая и
не замечая их, стоял около таможенного поста. При виде его высокой,
стройной фигуры у доктора Скотта между бровями появилась малень¬
кая складка.
Ричард Скотт оставил Еву в зале ожидания и пошел справиться
о пароходе. И как только он ушел, перед Евой словно из-под земли
вырос Терри Ринг.
232

—	Хэлло, детка. Сегодня вы выглядите значительно лучше. Где это
вы купили такую изящную шляпку?
—	Мистер Ринг! — быстро пробормотала Ева, оглядываясь по сто¬
ронам.
—	Для вас — Терри.
—	Терри, я не имела возможности поблагодарить вас за все, что вы...
—	Оставьте свою благодарность, Ева. — Он назвал ее по имени так
естественно, что Ева почти не заметила этого. — Скажите, вы случайно
не выложили всю историю своему жениху?
Ева опустила голову, старательно разглядывая'свои лайковые пер¬
чатки.
-Нет.
—	Умница!
Ева рассердилась на себя за то, что не смогла посмотреть ему в
глаза.
—	Молчите и дальше. Ничего не рассказывайте.
—	Нет, — резко ответила Ева.
—	А я говорю — да, — твердо сказал загорелый молодой человек.
—	Нет, пожалуйста, не заставляйте меня. Я не могу скрыть это от сво¬
его отца. Это нехорошо, мистер Ринг.
—	Терри! — По его голосу она поняла, что он на нее рассердился. —
Вы не соображаете, в какой переплет угодили? Сначала были умницей,
а теперь задумали глупить.
—	Терри! — Ева почувствовала, что должна задать этот вопрос. — По¬
чему вы мне помогаете?
Он ничего не сказал. Она подняла голову и увидела, что в его глазах
сверкают огоньки гнева.
—	Если это деньги, — быстро проговорила Ева, — то я...
Ей показалось, что он сейчас ударит ее на глазах у всех, здесь, в зале
ожидания.
—	Слушайте, вы... Слушайте, вы... — Он нагнулся, его загорелое лицо
залилось пурпурной краской. Потом он вновь выпрямился, прищурил
глаза и спокойно спросил:
—	Ну, и во сколько вы оценили мою помощь?
—	О, — прошептала Ева. — Извините.
—	Испугались, что я запрошу очень дорого? Да? Слушайте, не смей¬
те больше говорить мне о деньгах.
Еве стало ужасно стыдно, она робко положила свою руку на его, но
Терри быстро отдернул ее. Из-под полей своей желтой фетровой шляп¬
ки она видела, как кулаки его нервно сжимаются и снова разжимаются.
—	Извините меня, пожалуйста, Терри. Мне очень жаль... Я вас оби¬
дела. Но что я могла подумать?
—	По-вашему, я подонок? Да?
—	Я просто не могу себе объяснить, почему вы для меня все это
делаете...
233

—	А я один из тех парней в стальной сорочке. Рыцари, что ли, они
называются? Странствую по свету и спасаю красивых девушек, попав¬
ших в беду.
—	Но если я могу доверять вам, абсолютно незнакомому человеку, я
с еще большим основанием могу доверять своему отцу. Не так ли?
—	Это ваше право.
—	Я не могу подвергать вас большей опасности, чем...
—	Ха, — презрительно фыркнул он. — А кто же вам еще может по¬
мочь?
Теперь рассердилась она.
—	Дик. А вы самый...
—	Тогда почему же вы не рассказали ему все?
Ева опустила глаза.
—	Но... были причины.
—	Боялись, что он бросит вас?
-Нет.
—	Конечно, только подонок мог бы так поступить. А вы боялись. Бо¬
ялись, что ваш красавец жених окажется подлецом. Ничего не говори¬
те. Я все вижу по вашим глазам.
—	Вы... отвратительны...
—	Ева! Вы отлично понимаете, в какой переплет угодили. Эта ста¬
рая лиса Квин не пропустит ни одной мелочи. Мне и раньше прихо¬
дилось сталкиваться с ним в подобных обстоятельствах. Он дотошный
служака, ко всему относится с подозрением. Наверное, вы уже заме¬
тили это.
—	Мне страшно, — прошептала Ева..
—	Так и должно быть.
Он ушел. В его походке была какая-то мальчишеская развязность, и
он сердито сдвинул свою шляпу на затылок.
Ева посмотрела ему вслед. Но он не ушел с вокзала, а снова вернул¬
ся к таможенному посту, где уже толпились репортеры.
—	«Пантия» сейчас в карантине, — услышала она голос доктора Скот¬
та. — Их забрали с борта «Пантии» на полицейском катере по догово¬
ренности с портовыми властями. Вероятно, они уже скоро прибудут.
—	Они? — удивилась Ева.
—	Да, твой отец и какой-то пассажир по имени Квин. Кажется, они
встретились на пароходе.
Квин?
Ричард Скотт кивнул.
—	Да, это сын инспектора полиции. Сам он к полиции не имеет ни¬
какого отношения. Пишет детективные романы. Ты не помнишь, мне
кажется, он был на приеме у Карен?
—	Квин? — переспросила Ева.
—	Не представляю, какое отношение он может иметь к убийству мисс
Лейт? — пробормотал доктор Скотт.
234

—	Квин, — в третий раз произнесла Ева. Ей очень не нравилось это
имя. И оно почему-то встает на ее пути. Какая-то сверхъестественная
сила заставляет все время сталкиваться с этим именем «Квин». Она смут¬
но припомнила высокого мужчину в пенсне на приеме у Карен. Он
показался ей порядочным молодым человеком. Он так дружелюбно раз¬
говаривал с ней. Кажется, она ему нагрубила и не извинилась. Но это
было тогда... А теперь...
Она прислонилась к плечу Дика, стараясь ни о чем не думать. А он
так странно посмотрел на нее, так же, как смотрел Терри Ринг, застав
ее в комнате Карен. Доктор Скотт по-прежиему был внимателен к ней,
и Ева была очень благодарна ему за участие, но их отношения стали
другими. Дни с шоколадным мороженым казались теперь безвозвратно
утерянными...
Доктор Скотт увидел, что к ним направляются репортеры. Он схватил
Еву под руку, и они едва успели сбежать от них.
Встреча с доктором Макклуром была ужасной для Евы. Вероятно
потому, что она чувствовала себя виноватой. Несмотря на то что Ева
приняла твердое решение держать себя в руках, она нс выдержала и
расплакалась на его груди так же навзрыд, как в свое время плакала
в Нантакете о поломанной кукле, когда весь мир для нее ограничи¬
вался полем за Нантакетом. Она плакала, а он был невозмутим.
Внешнее спокойствие только подчеркивало его горе, он похудел и со¬
старился, а лицо приобрело землистый оттенок. Под глазами огромные
красные круги, как будто в эти дни он ни минуты не спал и плакал в каюте.
Высокий молодой человек в пенсне пробормотал какую-то формаль¬
ную сочувственную фразу и тут же исчез. Однако он вскоре вернулся со
стороны телефонных будок, причем шел с довольно мрачным видом..
«Вероятно, звонил своему отцу», — с тревогой подумала Ева. Потом он
поговорил с какими-то людьми, и тотчас все пришло в движение. Они
быстро прошли таможенный досмотр, оформили всякие въездные фор¬
мальности, и даже репортеры, толпившиеся вокруг, быстро оставили их
в покое. Когда багаж доктора Макклура погрузили в такси, мистер Квин
бросил туда и свои три чемодана, намереваясь, очевидно, ехать вместе с
ними.
Ева отвела Дика в сторону.
—	Дик... Ты не возражаешь? Я хотела бы поговорить с папой одна.
—	Конечно нет.
Доктор Скотт поцеловал ее.
—	Я придумаю какой-нибудь предлог и исчезну. Я понимаю.
«О, Дик! — думала Ева. — Ты совсем ничего не понимаешь».
Она улыбнулась ему, и они пошли к такси, где доктор Макклур и
Эллери дожидались их.
—	Извините, сэр, — сказал Дик доктору. — Мне непременно нужно
вернуться в госпиталь. И теперь, когда вы приехали...
Доктор Макклур усталым жестом почесал лоб.
235

—	Идите, Дик. Я позабочусь о Еве.
—. Вечером приедешь, милый?
Скотт поцеловал ее, с вызывающим видом посмотрел на Эллери и сел
в машину.
—	Все в машину! — весело скомандовал Эллери. — Мисс Макклур,
вы первая!
Но Ева не двинулась с места. Она испуганно прижала к груди сумочку
из крокодиловой кожи.
—	Куда мы поедем?
—	Мы поедем с мистером Квином, — сказал доктор Макклур. — Не
беспокойся, милая.
—	Папа... Я хотела бы поговорить с тобой.
—	Вот мы и поговорим вместе с мистером Квином, Ева, — сказал до¬
ктор. — Видишь ли, я нанял его.
—	Ну, — улыбнулся Эллери. — Давайте лучше назовем это дружес¬
кой услугой. Так, может быть, вы все-таки сядете в машину?
—	Да, конечно, — пробормотала Ева и села в машину.
По дороге мистер Квин болтал о европейской политике, о некото¬
рых странных традициях англичан. Ева с ужасом думала, что в один миг
эти доброта и приветливость исчезнут с лица мистера Квина, когда он
узнает всю правду..
С большим трудом удалось обуздать радость Джуны, черноглазого
слуги Эллери, по поводу возвращения из-за границы его идола — мис¬
тера Квина. Эллери отослал его на кухню приготовить кофе. Некоторое
время Эллери усердно исполнял долг гостеприимного хозяина: поудоб¬
нее усаживал их, доставал сигареты, подавал сваренный Джуной кофе и
болтал без умолку.
Раздался звонок. Джуна открыл дверь. В холл, засунув руки в карма¬
ны, вошел Терри Ринг. Ева затаила дыхание.
—	Эй, Квин, — сказал молодой человек, ловко забрасывая свою шля¬
пу на крючок вешалки. — Помните сына миссис Ринг по имени Терри?
Если Эллери и был недоволен его приходом, то вида не подал. Они
обменялись рукопожатиями, и Квин представил Терри доктору Мак-
клуру.
—	Папа рассказал мне о вашем участии в этом странном деле, Тер¬
ри, — сказал Эллери. — То есть он рассказал все, что ему известно, а это
не так уж и много.
Терри улыбнулся, взглянул на доктора Макклура и сел. Доктор в свою
очередь тоже окинул его внимательным взглядом.
За кофе Ева спросила:
—	Так вы знаете мистера Ринга?
—	Конечно! Еще как! Терри и я — братья по оружию. Мы — бельмо
на глазу у полицейского управления, из-за того что вмешиваемся в рас¬
следование различных дел.
236

—	Да, с одной только разницей, — весело заметил Терри. — Для меня
это моя работа, а для вас — нет. Я всю жизнь говорил, — продолжал он,
обращаясь к Еве, — что парню, который работает для заработка, всегда
можно доверять, но не всегда можно доверять... непрофессионалу-любителю.
«Он не хочет, чтобы я все рассказала мистеру Эллери Квину. Как буд¬
то я собиралась!» — подумала девушка.
Эллери Квин внимательно посмотрел на нее. Потом так же внима¬
тельно на Терри Ринга. Затем закурил, сел в кресло и стал наблюдать за
обоими.
—	Ну, Терри, выкладывайте, какова цель вашего неожиданного визита?
—	Просто дружеский визит, — улыбнулся Терри.
—	Я полагаю, все знают, что вы под наблюдением?
—	Да, конечно. — Терри небрежно махнул рукой.
—	Мне сказали, что со дня смерти мисс Лейт вы преследуете мисс
Макклур.
Терри Ринг слегка сощурился.
—	Это мое личное дело.
—	И мое тоже, — неожиданно произнес доктор Макклур.
—	Возможно, — сказал Эллери, — вы опасаетесь, что мисс Макклур
расскажет кому-нибудь об обстоятельствах, которые могут скомпроме¬
тировать... ну, скажем, вас?
Терри распечатал новую пачку сигарет. Эллери встал и вежливо подал
ему спички.
—	С чего это вдруг такое пришло вам в голову?
—	Мы с доктором Макклуром подумали, что вам известно об убий¬
стве Карен Лейт несколько больше, чем полиции.
—	Что ж, это делает честь вашему уму. Значит, потратили кучу денег
на трансатлантические переговоры с вашим отцом, Эллери?
—	Может быть, нам лучше изменить тон разговора? — ответил
Квин. — Как вы думаете, доктор?
Но Ева не дала ему ответить.
—	Папа, не могли бы мы... потом поговорить с мистером Квином?
Поедем домой. Я уверена, что мистер Квин и мистер Ринг извинят нас.
—	Ева, — строго заговорил доктор Макклур, положив руку ей на пле¬
чо, — я бы хотел, чтобы ты мне кое-что сказала.
От испуга Ева начала грызть кончик перчатки на указательном пальце
левой руки. Она редко видела доктора Маюслура таким бледным и та¬
ким серьезным.
Все мужчины внимательно смотрели на нее. Она почувствовала себя
словно птица в клетке.
—	Ева! — Доктор взглянул ей в лицо. — Ты убила Карен?
Этот вопрос, словно удар электрического тока, прошел по всему ее >
телу и лишил дара речи. Она могла только бессмысленно смотреть в
глаза Макклура.
—	Ты должна ответить, дорогая. Я хочу все знать.
237

—	И я, — вмешался в разговор Эллери. — Я тоже должен знать. Раз¬
решите заметить, мисс Макклур, вы несправедливо обижаете вашего
отца, не доверяя ему. Фактически это мой вопрос.
Она не смела шевельнуться, не смела даже взглянуть на Терри Ринга.
—	Поймите, мисс Макклур, — сказал Эллери, — здесь в комнате нас
четверо, и у этих стен нет ушей. Моего отца здесь тоже нет.
—	Вашего отца... — прошептала Ева.
—	Я хочу, чтобы вы также поняли, мисс Макклур, что в нашей семье,
когда речь идет о деле, не существует никаких сантиментов. Отец жи¬
вет своей жизнью, я — своей. Наши методы работы совершенно проти¬
воположны. Отец ищет доказательства, я — правду, и наши выводы не
всегда совпадают.
—	Что вам известно? — грубо перебил его Терри Ринг. — Бросьте вы
все эти ваши извинения.
—	Хорошо, Терри, согласен: карты на стол. Я сейчас скажу вам, что
мне известно.
Эллери раскрошил сигарету.
—	Я разговаривал с отцом. У него еще не сложилось определенного
мнения, но он подозревает вас обоих. — Ева подняла глаза. — Отец ра¬
ботает с присущей ему осторожностью и тщательностью, и должен ска¬
зать, у него имеется достаточно фактов подозревать вас обоих.
—	Ева, милая, — простонал доктор Макклур. — Почему бы тебе...
—	Простите, доктор. Я хочу объяснить свое участие в этом деле.
В этом плавании я хорошо узнал доктора Макклура и полюбил его.
Я встречал раньше и мисс Дейт, и вас, мисс Макклур. Ваш отец был
откровенен со мной, рассказал мне много подробностей о вашем про¬
шлом, о ваших отношениях. Признаюсь, меня очень заинтересовало
это дело. И я согласился помочь доктору Макклуру. Моему отцу это
известно. Я сам ему об этом сказал. Он ведет дело об убийстве мисс
Дейт своим путем, я — своим. Все, что я узнаю, я сохраню от него в
секрете, и все, что узнает он, — тайна для меня.
—	Ну, ближе к делу, — не выдержал Терри Ринг. — Не тратьте по¬
пусту время.
—А разве оно так ценно? Из того, что мне удалось узнать, картина пре¬
ступления представляется мне следующим образом: неизвестный убийца
пробрался в дом мисс Дейт через окно мансарды, спустился по лестнице,
убил мисс Дейт и тем же путем убежал. Но это только теория. Потому что
для подтверждения ее нет ни одной улики, ни одного хотя бы самого
маленького доказательства... Нет следов ног в саду под окнами, нет
отпечатков пальцев неизвестного человека, вообще нет ничего, кроме
гипотетического предположения относительно проникновения убийцы в
комнату и выхода из нее. И тем не менее, это единственная теория, кото¬
рая может объяснить физическую возможность убийства мисс Дейт, — он
пожал плечами, — если только ее убили не вы, мисс Макклур.
—	01 — чуть слышно прошептала Ева, а Терри только вздрогнул.
238

—	Простите меня за столь грубую постановку вопроса, мисс Маюслур,
но, как я уже объяснил вашему отцу, я всегда подхожу к расследованию,
как к математической проблеме. Нет никаких доказательств, что какой-
то преступник вошел в дом через открытое окно. Но известно, что в это
время вы сидели в соседней комнате.
—	Ева... — снова прошептал доктор Макклур, но Эллери не дал ему
закончить фразу.
—	Если вы не сможете немедленно представить факты, подтвержда¬
ющие вашу невиновность, — мягко продолжал Эллери, — я сейчас же
выхожу из дела. Если вы виновны — это не по моей части. Я даже для
доктора Макклура не возьмусь за это дело.
—	Доказать вам? — крикнула Ева, вскакивая со стула. — Как я могу
доказать? Как можно вообще что-нибудь доказать в этом деле?
—	Ты убила Карен? — настаивал доктор Макклур. — Ты, милая?
Ева руками схватилась за голову, сдвинув при этом шляпку на самый
затылок.
—	Мне кажется, я сейчас... Никто мне не верит. И я ничем не могу
доказать... Я... я просто в западне.
—	Замолчите, — тихо сказал Терри.
—	Нет, я не буду молчать. Я не убивала Карен. Зачем мне ее убивать?
Я была так счастлива! Мы с Диком назначили день свадьбы,.и я поехала
скорее рассказать об этом Карен. Даже если бы у меня были причины
убить Карен, могла ли я сделать это в то время, когда чувствовала себя
такой счастливой? Убить?
Дрожа от волнения, она буквально упала на стул.
—	Я не могу убить даже... букашку.
Теперь доктор смотрел на нее совсем другими глазами.
—	Но если я расскажу вам всю правду, — продолжала Ева, — я...
—	Не глупите, — вмешался Терри. — Помните, о чем мы с вами го¬
ворили!
—	Да? — ожидающе произнес Эллери.
—	Тогда вы должны будете сказать, что это сделала я. Никто мне не
поверит! — Она залилась слезами.
—	Может быть, именно по этой причине я поверю, — пробормотал
Эллери.
Терри Ринг посмотрел на нее, пожал плечами и отошел к окну, с
ожесточением раскуривая новую сигарету. Доктор Макклур нагнулся,
поправил ее шляпку и обнял.
Эллери подошел к Еве и посмотрел ей в глаза.
Ева глубоко вздохнула и глухо сказала:
—	Я расскажу все. — И она быстро начала говорить.
Терри выругался и выбросил сигарету в окно.
Когда Ева закончила свой рассказ, она опустилась на стул, обесси¬
ленная, опустошенная. Доктор Макклур не сказал ни слова, он при¬
стально разглядывал свои ботинки.
239

Терри, стоя у окна, спросил:
—	Ол-райт, Эллери! Каков же ваш приговор?
Эллери прошел в спальню и закрыл за собой дверь. Они услышали
стук рычага телефонного аппарата. Потом он вышел и сказал:
—	Я ничего не могу сказать до тех пор, пока не побываю в доме мисс
Дейт. Я попросил Мореля, адвоката мисс Дейт, встретиться с нами.
Я хочу задать ему несколько вопросов. Мисс Макклур!
—	Да? — отозвалась Ева.
—	Перестаньте нервничать. Возьмите себя в руки. Вы во многом мо¬
жете помочь себе и нам, если будете действовать разумно.
—	Я постараюсь.
—	С ней все будет в порядке, — сказал Терри.
—	А теперь поговорим с вами, Терри. Подобные дела — это ваша
профессия. Вы с самого начала поняли, с какими трудностями придется
встретиться мисс Макклур. Какие ваши предложения по этому делу?
—	Я думаю, что все будет о’кей, если не говорить о задвижке на
двери.
—	Да, — сказал Эллери, расхаживая по комнате. — Положение очень
трудное. Если мы поверим, что мисс Макклур невиновна, то тогда во¬
обще совершение преступления станет невозможным. Да, в таком слу¬
чае преступление не могло быть совершено. И тем не менее Карен Дейт
убита. Терри, зачем вы приходили в понедельник к мисс Дейт?
—	А это к делу не имеет никакого отношения.
—	Ваш ответ едва ли говорит о желании сотрудничать с нами. А от¬
куда вам стало известно, что в пять часов в понедельник туда должен был
прийти работник Главного полицейского управления, который был вы¬
зван Карен по телефону еще в воскресенье утром?
—	Это мне сорока на хвосте принесла.
—	Самой главное — почему вы сделались соучастником девушки,
которая, в свете известных фактов, подозревается в преступлении?
—	Я сейчас объясню, — ответил Терри, круто повернувшись на
каблуках. — Потому что она чертовски милый ребенок, потому что на
нее слишком явно падало подозрение и потому что так убийства не
совершают, потому что я считаю, что ее сделали козлом отпущения.
—	Что? Специально подставили? Да?
—	Подставили? — Доктор Макклур покачал головой. — Но это не¬
возможно, мистер Ринг, так как нет никого...
—	Но еще и потому, — продолжал Терри, улыбаясь Еве, — еще и
потому, что я сразу поверил, что она говорит правду. Может быть,
конечно, я безнадежный осел, не знаю. Но я все время буду с вами,
детка. Я до конца буду с вами.
Ева покраснела, ее нижняя губа слегка задрожала, а Терри нахмурил¬
ся и быстро зашагал к выходу.
—	Я очень вам признателен, мистер Ринг, — начал неловко доктор. —
Я высоко ценю...
240

—	А вот насчет цены вы лучше договаривайтесь с ним. В этих делах
он большой мастак.
Раздался стук захлопнувшейся двери.
—	Кажется, — оказал Эллери, обращаясь к Еве, — вы одержали по¬
беду. Насколько мне известно, вы — единственная женщина, которой
это удалось...
Глава 10
По дороге на Вашингтон-сквер Эллери спросил:
—	Знал ли кто-нибудь еще, что вы собираетесь к Карен Лейт в поне¬
дельник днем?
—	Никто, кроме Дика. — Ева положила свою голову на плечо доктора
Макклура. — И Дик узнал об этом всего за несколько минут до моего ухода.
—	Значит, вы внезапно решили пойти туда?
-Да.
—	Тогда Терри Ринг ошибается. Это не может быть сознательной
подтасовкой фактов с целью обвинить вас.
К их изумлению, в доме Карен они встретили неугомонного мисте¬
ра Ринга. Он обменивался острыми шуточками с инспектором Квином,
все внимание которого, казалось, было занято этой беседой. Оба Квина
взглядами приветствовали друг друга, Эллери представил отцу доктора
Макклура.
—	Почему бы вам не поехать домой, доктор? — спросил инспек¬
тор. — Мне не нравится, как вы выглядите. Отдохните. Вряд ли эти
дела доставят вам большое удовольствие. Мы встретимся и поговорим
с вами в другой раз.
Доктор Макклур покачал головой и взял Еву за руку.
Инспектор кивнул.
—	Ну, Эллери, картина такова. Все на своих местах, точно так же, как
было, за исключением, конечно, трупа.
Ноздри младшего Квина раздулись, что служило признаком сосре¬
доточенной умственной работы. Он бросил мимолетный взгляд на гос¬
тиную и сразу же прошел в спальню. Все молча последовали за ним.
Эллери на пороге остановился и долго осматривал комнату, не дви¬
гаясь с места.
—	Нашли оружие? — спросил он.
—	Как тебе сказать? — ответил ему отец. — Думаю, что нашли.
Эллери удивил такой ответ, но он лишь взглянул на отца и стал тща¬
тельно осматривать комнату.
—	Когда и зачем мисс Лейт вызывала детектива? — поинтересовался
он. — Она позвонила в Главное управление около девяти часов утра в
воскресенье и попросила прислать ей сыщика в пять часов в понедель¬
ник. Гилфойл пришел и нашел ее уже мертвой, а около нее — мисс Мак-
241

клур и Терри Ринга. А зачем она вызывала, это никому неизвестно, и
вероятно, мы теперь никогда этого не узнаем.
Ева отвернулась. Каждое слово, произносимое инспектором, было
для нее как удар ножа.
—	Ты уверен, что звонила сама Карен Лейт?
—	Служанка Кинумэ была как раз в спальне, когда Карен звонила.
—	Слушай, Терри, — неожиданно сказал инспектор, — почему бы
тебе не рассказать все откровенно? Ты бы здорово помог следствию.
—	А что именно вас интересует? — спросил Терри.
—	Ты несколько раз звонил Карен Лейт во время последнего уик¬
энда. В частности, ты звонил ей и в воскресенье днем. Это мне сказала
О’Мара. Какие дела были у тебя с мисс Лейт?
—	А кто сказал, что это были дела?
Инспектор Квин только пожал плечами. Он ко всему относился фи¬
лософски. Он может и подождать. Он всегда умел ждать...
Эллери внимательно осмотрел пустую клетку для птиц, висевшую
возле низенькой японской кроватки.
—	Что это? Символика или в ней действительно жила птица?
—	Не знаю, — ответил инспектор. — Когда мы пришли, птицы там
не было. Мисс Маюслур, что, клетка была пустая, когда вы пришли
сюда?
—	Я не помню.
—	Пустая, — вставил Терри.
—	Может быть, вы что-нибудь расскажете о птице, доктор Макклур?
—	Очень немного. Я просто видел ее здесь, и все. Какая-то японская
птица, которую Карен привезла из Токио. Она очень любила ее, забо¬
тилась о ней, как о ребенке. Кинумэ может рассказать вам подробнее.
Они вместе приехали из Японии девять лет назад.
Инспектор вышел, а Эллери неторопливо продолжал осмотр. Он не
заглядывал в коридорчик, что был за дверью в мансарду, но вниматель¬
но осмотрел задвижку. Доктор Макклур устало сел на маленькую япон¬
скую табуреточку и закрыл лицо руками. Ева подошла ближе к Терри.
В комнате стояла тишина.
Инспектор вернулся вместе с Кинумэ, которая несла в руках клетку
другой формы. В клетке сидела птица. За Кинумэ шла служанка О’Мара.
Она остановилась в дверях спальни и выглядывала оттуда с тупым и пол¬
ным страха любопытством.
—	Какая прелесть! — воскликнул Эллери, беря клетку из рук япон¬
ки. — Вы — Кинумэ. Я помню. Вы очень огорчены тем, что ваша хо¬
зяйка ушла от вас, Кинумэ?
Старушка опустила красные от слез глаза.
Эллери смотрел то на нее, то на птицу. Они удивительно гармони¬
ровали друг с другом. Птица была крупная: от клюва до конца хвоста не
меньше тридцати сантиметров. Голова, крылья и хвост — пурпурные,
туловище — пурпурно-шоколадное, на шее чуть заметная белая полос¬
242

ка. По всей вероятности, птица за что-то рассердилась на Эллери. Она
пристально посмотрела на него своими сверкающими глазами, откры¬
ла клюв, и в комнате раздался неприятный хриплый крик.
—	Вот пример того, — заметил Эллери, — что в природе нет совер¬
шенства. Обязательно хоть в чем-то малом, но уродство. Кинумэ, как
называется эта птица?
—	Каши-дори, по-вашему — сойка. Каши-дори с Лу-Чу. Она из моей
страны. Она старая.
—	Лучуанская сойка, — задумчиво проговорил Эллери. — Да, дей¬
ствительно, и вид у нее довольно глупый. А почему она не в этой клет¬
ке, не в спальне, Кинумэ?
—	Иногда птица здесь, иногда внизу. Другая клетка. Всегда в комна¬
те, где солнце. Ночью она кричит, мисси не могла спать.
Кинумэ закрыла глаза широким рукавом кимоно и заплакала.
—	Мисси любила се. Мисси всегда ухаживала за ней.
—	И еще как! — раздался вдруг голос служанки О'Мара. Очевидно,
испугавшись звука собственного голоса, она быстро огляделась по сто-
ронам, немного попятилась назад и ничего больше не сказала.
—	Одну минуточку, повторите. Что вы сказали? — спросил Эллери:
О’Мара остановилась в нерешительности и пригладила свои волосы.
—	Я ничего не говорила, — пролепетала она.
—	Но все же вы что-то сказали?
—	А то, что хозяйка с ума сходила из-за этой птицы.
Служанка вновь попятилась к двери, не спуская глаз с инспектора.
—	Подойдите сюда, — попросил Эллери. — Вас здесь никто не
обидит.
—	Что за шум вокруг этой птицы? — проворчал инспектор.
—	Никакого шума. Я просто собираю информацию. Скажите, как ваше
имя и сколько времени вы здесь живете?
—	Дженни О’Мара, три недели.
Теперь она еще сильнее испугалась и из глупого упрямства, бывшего,
вероятно, отличительной чертой ее характера, сохраняла мрачное вы¬
ражение лица.
—	Вы ухаживали за птицей?
—	Нет, она. Я не прожила здесь и недели, как она заболела. — Девуш¬
ка презрительно ткнула пальцем в сторону Кинумэ. — Поэтому мне при¬
шлось кормить ее мясом, яйцами и какой-то кашей, а она, зараза, один раз
вылетела из клетки, и мы долго не могли ее поймать. Забралась на крышу
и ни за что не хотела оттуда улетать. Я думала, что хозяйку хватит удар,
так она волновалась, прямо-таки с ума сходила. Хотела уволить меня. Мисс
Лейт очень часто увольняла служанок. Так мне сказала Элен, что служи¬
ла здесь до меня. Всех увольняла, кроме вот этой.
—	Ах ты, неблагодарная! —^ закричала Кинумэ, сверкнув глазами.
—	Заткнись, япошка косоглазая!
—	Пожалуйста, прошу вас, — вмешался доктор Макклур.
243

О’Мара развернулась и убежала. Лучуанская сойка снова противно
крикнула.
—	Уберите отсюда глупую птицу, — устало попросил доктор.
—	Ну и птичка! — мрачно съехидничал Терри Ринг.
—	Вы можете идти, — сказал Эллери Кинумэ.
Она поклонилась и унесла с собой клетку с птицей.
Эллери рассматривал, разглаживая на письменном столе, скомкан¬
ный листок японской почтовой бумаги, когда в комнату буквально
вбежал толстый маленький джентльмен в накрахмаленном парусино¬
вом костюме и с портфелем под мышкой. На ходу он беспрестанно
вытирал свою лысину носовым платком.
—	Я Морель, — объявил он писклявым голоском. — Адвокат мисс
Лейт. Хэлло, инспектор. Хэлло, мисс Макклур. Ах, какая ужасная тра¬
гедия! Несомненно, это дело рук какого-нибудь сумасшедшего. А вы
Эллери Квин, конечно? Я видел вашу фотографию.
Он протянул Эллери свою руку.
—	Да, — сказал Эллери. — Я полагаю, вы знакомы со всеми, за ис¬
ключением мистера Ринга.
—	Мистер Ринг, здравствуйте.
Морель искоса посмотрел на Терри.
—	Гм-гм... мистер Квин, собственно говоря, что...
—	Вы читали это письмо?
—	Да, вчера. Странно, почему она не закончила его. А может быть,
не странно. Может быть, она была... Я хочу сказать... до того, как окон¬
чила письмо...
Адвокат кашлянул.
—	Тогда кто же его скомкал? — насмешливо спросил Терри Ринг.
Эллери посмотрел на него и затем прочитал письмо. Оно было на¬
писано мелким аккуратным почерком и датировано понедельником.
«Дорогой Морель! Я проверила мои записи и выяснила, что мне по¬
лагается получить в Европе за переводы моих книг значительную сумму
денег. Самая большая сумма числится за Германией. По нацистским за¬
конам, издатели не имеют права высылать деньги за границу. Я прошу
вас немедленно составить точный список причитающихся мне выплат.
Также составьте список выплат за переводы моих книг в Испании, Ита¬
лии, Франции и Венгрии, за фрагменты моих новелл, опубликованные
в газетах Дании и Швеции. Постарайтесь добиться срочной выплаты этих
денег. Посмотрите, нельзя ли добиться взаимных расчетов между Хардес¬
ти и Феггингом. Я недавно прочитала в газетах, что между английскими
агентами и немецкими издателями достигнуто соответствующее соглаше¬
ние по этому поводу».
—	А почему, — спросил Эллери, взглянув на Мореля, — мисс ЛеЙт
просила заняться этими расчетами вас, мистер Морель?
—	Кроме меня, она никому не верила. Только мне одному доверяла
полностью. Я был ее адвокатом, ее агентом и один Бог знает, кем еще.
244

Эллери продолжал читать:
«Морель, я хочу попросить вас сделать следующее. Это дело величай¬
шей важности и сугубо конфиденциальное. Я знаю, что вполне могу вам
довериться, вы никогда не под...»
—	Гм, — пробормотал Эллери. — Письмо оборвалось. Я думаю, что
Терри прав. Мисс Лейт почему-то решила не писать этого письма.
—	Но очень важно установить, что именно она хотела написать, — на¬
стаивал Морель. — Мне бы хотелось это знать совершенно определенно.
—	А кому не хотелось бы? — проворчал Терри. Доктор Макклур и Ева
подошли к письменному столу и тоже прочитали письмо Карен.
Доктор Макклур сказал:
—	По-моему, единственным важным и конфиденциальным делом
могло быть составление нового завещания.
—	Нет, сэр. Мисс Лейт говорила мне только на прошлой неделе, что
ее вполне удовлетворяет старое завещание.
—	Значит, завещание все-таки у мисс Лейт было? — спросил Эллери.
—	Да. Она завещала все деньги разделить в виде пожертвований меж¬
ду различными образовательными учреждениями...
—	Колледжами, — перебил его Терри. Совершенно явно ему не нра¬
вился адвокат Морель.
—	Определенная сумма, — невозмутимо продолжал Морель, — пред¬
назначается для Имперского университета в Токио. Вам, вероятно, извест¬
но, что после смерти отца мисс Лейт там некоторое время преподавала.
—	А как относительно персональных наследников?
—	Родственников у мисс Лейт нет.
—	Вы не допускаете мысли, что она хотела изменить свое завещание
в связи с предстоящим замужеством?
—	Нет, сэр.
—	В этом не было необходимости, — сказал доктор Макклур. — Мое
состояние значительно больше, чем Карен, и она отлично знала это.
—	Странно, все очень странно, — заметил Терри.
—	И нет никого... ну, кто бы получил выгоду в случае ее смерти?
—	Нет, — уверенно заявил Морель. — У мисс Лейт был крупный еже¬
годный доход от имения умершей дальней родственницы. Она была ей
внучатой племянницей. По условиям завещания тети, мисс Лейт долж¬
на была получать ежегодную ренту до достижения ею сорока лет. После
чего весь капитал перешел бы в ее полное владение.
—	Значит, она умерла богатой женщиной?
—	Это зависит от того, что подразумевать под словом «богатство».
Правильнее сказать — хорошо обеспеченной.
—	Но ведь вы сказали, что она унаследовала огромное состояние?
—	Нет. Дело в том, что мисс Лейт умерла, не достигнув обуслов¬
ленного возраста. Она умерла, не дожив до сорока лет. Сорок лет ей
должно было исполниться в октябре. То есть через месяц. Вот ведь
какая судьба! Подумать только!
245

—	Да, это действительно странно.
—	Я бы скорее назвал: «неудачно». Но завещание тетки предусмат¬
ривает и такую возможность. Согласно этому завещанию, если мисс
Лейт умрет, не достигнув возраста сорока лет, все состояние перехо¬
дит к ближайшему родственнику мисс Лейт.
—	Кому же?
—	У мисс Лейт нет родственников. Одна на всем белом свете. Она
сама мне говорила. Таким образом, теперь тетушкин капитал пойдет
различным благотворительным учреждениям.
В разговор вмешался инспектор Квин:
—	Доктор Макклур, не было ли у мисс Лейт какого-нибудь отчаяв¬
шегося поклонника?
—	Нет. Я это знаю совершенно определенно.
—	Мистер Морель, — спросил Эллери, — может быть, вам что-ни¬
будь известно о личной жизни мисс Лейт, что помогло бы приоткрыть
тайну этого загадочного убийства?
Морель в волнении энергично потер лысину.
—	Не знаю, может быть, это поможет вам? Недавно она сказала мне,
что у нее совсем нет врагов.
—	Это она так думала, — вставил Терри Ринг.
Морель посверлил его своими маленькими глазками и что-то невнят¬
но пробормотал. Потом вскочил, схватил свой портфель, который он так
и не открыл, и ушел.
Эллери громко заявил:
—	Очень странно. Женщина, у которой в жизни было буквально все.
Она была знаменита: только что получила самую высокую литератур¬
ную премию, на которую может надеяться американский писатель.
Вскоре должна была стать очень богатой: через месяц она получила бы
большое наследство. Она была счастлива и надеялась в ближайшее вре¬
мя стать еще более счастливой. Любила и была любима, собиралась
выйти замуж. И вдруг на самой, так сказать, вершине благополучия, ее
убивают.
—	Я тоже ничего не могу понять, — пробормотал доктор Макклур.
—	Зачем люди совершают преступления? Ради выгоды? Но после
смерти мисс Лейт ни один человек не получил бы ни пенни, за ис¬
ключением, конечно, некоторых учебных заведений, которые вряд ли
можно подозревать в убийстве. Из ревности? Но в жизни мисс Лейт
никогда не было любовных интриг. Так что это не может быть «пре¬
ступлением по страсти». Из ненависти? Но мы слышали, адвокат
Морель сказал, что у нее не было врагов. Да, действительно очень
странно.
—	Что еще можно предположить? — сказал доктор. В его поведении
чувствовалась некоторая скованность.
—	Может, адвокат прав, — неожиданно заявил Терри Ринг. — Воз¬
можно, это дело рук какого-нибудь сумасшедшего.
246

Эллери обратился к Еве:
—	Сядьте, мисс Макклур. Я знаю, что это довольно жестоко по от¬
ношению к вам, но посидите здесь еще немного. Вы мне можете пона¬
добиться! Садитесь.
—	Благодарю, — чуть слышно проговорила Ева. — Я... я, пожалуй,
останусь.
Она села на край низенькой кроватки.
Эллери зашел с другой стороны письменного стола и стал рыться в
корзинке для бумаг.
—	Вот камень, которым разбили окно, — заметил инспектор. Он ука¬
зал носком ботинка на камень, лежащий на полу на том же месте, где
Ева увидела его в первый раз.
—	Ах, камень! — сказал Эллери, взглянув на него. — У Терри есть те¬
ория относительно этого камня. Он считает, что его бросил какой-ни¬
будь мальчишка. Просто так, шалость.
Он продолжал рыться в корзинке.
—	Да, он так думает? Что ж, может быть, он прав.
—	Вот! — воскликнул Эллери, наклонившись, и взял какой-то пред¬
мет со дна корзинки. Он обращался с ним так, будто это была бомба.
—	Не беспокойся относительно отпечатков, — заметил инспектор. —
Их уже сняли.
Подошел доктор Макклур, устало всматриваясь в металлический
предмет в руках Эллери.
—	Это нечто новое, — сказал он. — Я раньше никогда этого не ви¬
дел, мистер Квин.
—	Это отнюдь не новое, — возразил инспектор. — По крайней мере,
так утверждает японка. Она говорит, что мисс Дейт привезла их с собой
из Японии.
Это была половинка ножниц, которую Ева нашла на письменном
столе. Эллери сразу сообразил, что, если соединить эту половинку с от¬
сутствующей, получится птица со сверкающим оперением и клювом
длиной сантиметров шесть. Металл был искусно инкрустирован свер¬
кающими камнями. В собранном виде режущая часть представляла бы
собой клюв, средняя — туловище, а ручки — ноги птицы. Редкостные
по форме ножницы имели необычайно острые лезвия. Инкрустация из
камней создавала впечатление яркого плюмажа в лучах солнечного све¬
та, проникавшего в комнату через окна эркера, камни переливались
всеми цветами радуги. Несмотря на двенадцатисантиметровую длину,
ножницы были необычайно легкими. Эллери почти не чувствовал их
тяжести. Они были как перья того создания, которое они изображали.
—	Оригинальная вещица, — заметил Эллери.
—	Интересно, что это за птица?
—	Кинумэ говорит, что это журавль, она назвала ее по-японски,
нечто вроде тцуру, — объяснил инспектор Квин. — Она говорит, что
это священная птица. Думаю, мисс Дейт вообще обожала птиц.
247

—	Японцы считают журавля символом долговечности. Но в данном
случае вряд ли можно сказать, что этот журавль оправдал примету.
—	Ты, конечно, увидел в них оригинальную вещицу, произведение
искусства, — сурово проговорил инспектор. — А для меня это просто
орудие, которым зарезали мисс Лейт.
Ева почувствовала, что, если инспектор скажет еще хоть слово, она
не вытерпит и непременно закричит. О, если бы она вовремя вспомни¬
ла о ножницах и стерла с них отпечатки пальцев!
—	Ты уверен, что именно это — орудие убийства? — спросил Эллери.
—	Сэм Праути говорил, что рана точно такой же ширины, как лез¬
вие ножниц. Вряд ли это простое совпадение.
—	Да. Но, может быть, все-таки было другое оружие?
—	Не футляр же?
—	Какой футляр?
—	Мы нашли наверху в мансарде коробочку, служанка сказала, что в
ней всегда лежали ножницы. Но коробочка отнюдь не острая.
—	В мансарде?
Хотя Эллери пристально рассматривал золотую печатку для писем,
стоявшую на столе, он ее не видел. Его мысли были чем-то заняты.
Мансарда. Ева совсем забыла о ней. Мансарда, которой она никогда
не видела, та комната, в которую никому никогда не разрешалось вхо¬
дить. Что там находится? Но какое теперь ей до этого дело? Какая раз¬
ница, что там находится...
—	Надо полагать, что ножницы принесли сюда из мансарды, — ска¬
зал инспектор. — Вот почему никто их не помнит, кроме Кинумэ. Она
рассказала, что они сломались уже несколько лет назад. Все сходится.
Убийца влез в окно мансарды, прихватил по дороге эти ножницы и убил
мисс Лейт. Вытер кровь с лезвия, бросил их в корзинку и ушел тем же
путем, что и пришел. Да, все сходится.
«Что это? Нет ли в его словах насмешки? — подумала обезумевшая
от страха Ева. — То, что он говорит, невозможно, убийца не мог прий¬
ти сюда из мансарды. Дверь была заперта со стороны спальни. А может
быть, он действительно верит в то, что говорит?»
—	Я полагаю, — задумчиво сказал Эллери, — надо взглянуть на ман¬
сарду.
Глава 11
Ступеньки наверх были узкие и крутые, отчаянно скрипели, едва на
них наступали. Вслед за Эллери по лестнице стали подниматься Ева и
ее отец. Оба чувствовали необходимость близости. Возникло соперни¬
чество между Терри Рингом и инспектором за право завершить процес¬
сию. К явному неудовольствию инспектора, победил молодой человек.
Старик страшно не любил, чтобы кто-нибудь шел за ним по пятам, тем
248

более что у этого Терри была способность бесшумно подниматься по
скрипучим ступенькам.
Они очутились в прохладной комнате с покатым потолком, совсем
не похожей на ту таинственную комнату, которую рисовало вообра¬
жение Еве. После подъема по темной лестнице казалось, что комната
утопает в солнечном свете: элегантная, по-особому легкая, не имею¬
щая ничего зловещего. На окнах — маркизетовые занавески, деревян¬
ная кровать, рисунок шелкового покрывала гармонировал с рисунком
оконных занавесок. На стенах — японские акварели, на гладком блес¬
тящем полу — циновки.
—	Какая чудесная комната! — вырвалось у Евы. — Неудивительно,
что Карен любила писать именно здесь.
—	Мне кажется, здесь душно, — сказал доктор Макклур. Он подо¬
шел к окну, открыл его и встал возле него спиной к остальным.
—	И какое невероятное смешение Востока и Запада! — добавил Эл¬
лери, взглянув на старую пишущую машинку, стоявшую на письменном
столе из тикового дерева.
—	Странно, что внизу машинки нет.
В углу комнаты стоял холодильник, над ним кухонный шкафчик,
рядом — газовая плита. Маленькая дверь вела в миниатюрную ванную
комнату, оборудованную по последнему слову техники. Судя по внеш¬
нему виду этой квартирки, это было жилище женщины утонченного
вкуса, строго охранявшей свой покой затворницы. Дверь внизу лестни¬
цы была единственным выходом в мир.
—	Вот одиночество в полном смысле этого слова, — сказал Эллери. —
Как мисс Лейт делила свое время между комнатами внизу и этой мансардой?
—	Она написала здесь «Восьмое облако», — со слезами на глазах ска¬
зала Ева. — Я никогда не думала, что здесь так...
—	По рассказам служанки, — сказал инспектор Квин, — она иногда
запиралась на целую неделю, а то и на две, когда писала что-либо зна¬
чительное.
Эллери взглянул на ряд бамбуковых книжных полок, выстроившихся
вдоль стен. Различные справочники, по меньшей мере на полудюжине
языков, книги на японском языке, книги Лафкадио Херна, Чемберлена,
Астона, Окума, переводы японских поэтов на английский, французский
и немецкий языки. Посреди японской классики — католическая литера¬
тура, довольно потрепанная из-за частого пользования. На письменном
столе и в ящиках, которые Эллери неторопливо просматривал, книги, ру¬
кописи, целая связка загадочных листиков с аккуратно отпечатанными на
машинке текстами. Такое бесцеремонное обращение с бумагами со сто¬
роны Эллери показалось Еве святотатством.
Наконец он достал изящный футляр, сделанный из слоновой кости,
украшенный резьбой. К футляру на шелковом шнуре была прикрепле¬
на монета с японскими иероглифами.
—	Это футляр для ножниц, — подтвердил инспектор.
249

—	Нашли вторую половинку ножниц?
—	Пока что нет. Вероятно, она потерялась уже давно.
Эллери отложил футляр, окинул взглядом комнату и подошел к от¬
крытому платяному шкафу. В нем была только женская одежда. Различ¬
ные предметы женского туалета оказались помятыми и в основном
выцветшими и полинявшими. На нижней полке стояли два ботинка. Ни
шляп, ни пальто не было. Эллери заглянул в шкаф, потом под него,
покачал головой и подошел к маленькому туалетному столику. На нем
лежали расческа, щетка, туалетный прибор, лакированная коробка с
красивыми безделушками, шпильками, принадлежностями для маникю¬
ра. Эллери внимательно разглядывал каждую вешицу.
—	В чем дело? — спросил инспектор Квин.
Эллери снял пенсне, старательно протер стекла и надел его снова.
Затем вернулся к шкафу. Взял яркое хлопчатобумажное платье, висев¬
шее на плечиках, внимательно осмотрел его. Повесил обратно и взял
другое: черное шелковое с кружевной отделкой. И это платье он
повесил обратно, нагнулся и внимательно осмотрел ботинки. Потом
что-то увидел и протянул руку за предметом, скрытым висящими
платьями.
У Евы возникли некоторые подозрения, вещи показались ей стран¬
ными. «Интересно, заметил ли он?» — подумала Ева. Остальные, конеч¬
но, не заметили...
Эллери вытащил из шкафа футляр со скрипкой. Внимательно осмот¬
рел его, открыл крышку. Там лежала скрипка шоколадного цвета, на
колке болтались четыре струны, лопнувшие, видимо, давным-давно. Он
долго рассматривал этот поломанный музыкальный инструмент.
Затем подошел к кровати и положил на нее футляр. Все вниматель¬
но следили за каждым его движением, даже доктор Макклур, который
теперь отвернулся от окна, удивленный наступившим молчанием.
—	Так, — вздохнул Эллери. — Так, так.
—	Что «так»? Что с тобой? — сердито спросил инспектор.
Терри Ринг нарочито торжественно произнес:
—	Знаменитый мистер Квин в своем репертуаре. Что-нибудь обна¬
ружили, мистер Квин?
Эллери закурил сигарету и долго смотрел на ес горящий кончик.
—	Да, обнаружил, — наконец сказал он.Обнаружил совершенно
потрясающий факт... Карен Лейт не жила в этой комнате.
—	Карен... не... г- начал доктор Макклур, широко открыв глаза от
удивления. Ева чуть не вскрикнула. Значит, мистер Эллери заметил.
Мысли вихрем проносились в ее голове. Если бы только... может быть,
тогда...
—	Да, доктор, — сказал Эллери. — Она не жила здесь. До недавнего
времени в этой комнате жила другая женщина.
Рот инспектора Квина так и раскрылся от удивления, а его седые усы
зашевелились от гнева и негодования.
250

—	Брось, Эллери, умничать! — крикнул он. — Как это Карен Лейт
не жила в этой комнате? Мои ребята все перевернули...
—	Ну, — пожал плечами Эллери, — на сей раз твои ребята оказались
не на высоте. У меня нет никаких сомнений относительно того, что я
сказал.
—	Как же это возможно? ~ воскликнул доктор Макклур.
—	Мой дорогой доктор, я ничего не путаю: мисс Лейт не была
левшой?
—	Конечно, не была.
—	Да, я помню, как она готовила нам чай по-японски в тот вечер, на
приеме в саду. Она все делала правой рукой. И это вполне соответству¬
ет моей теории. Правильно ли, что рост мисс Лейт был сто пятьдесят
пять — сто пятьдесят семь сантиметров, а вес не больше сорока восьми
килограммов?
—	Правильно, мистер Квин, — чуть слышно проговорила Ева. — Ее
рост был сто пятьдесят шесть сантиметров, а вес сорок шесть с полови¬
ной килограммов.
—	Мисс Лейт — жгучая брюнетка, у нее были, пожалуй, самые чер¬
ные волосы, какие мне когда-либо приходилось видеть. Смуглое лицо.
—	Ну и что?
—.А вот что. Она все делала правой рукой, однако этой скрипкой
пользовался левша. Между прочим, очень редкое явление...
Он взял скрипку в руки и потрепал оборванные струны.
—	На этой скрипке расположение струн совершенно необычное, вы
сами легко можете убедиться в этом. Судя по толщине струн, скрипка
предназначена для левши.
Эллери убрал скрипку в футляр, подошел к шкафу и достал оттуда
яркое хлопчатобумажное платье.
—	А как насчет этого, мисс Макклур? Могла ли такая худенькая ма¬
ленькая женщина, как Карен Лейт, носить это платье?
—	Конечно нет, — сказала Ева. — Я сразу обратила на это внимание,
как только поглядела в шкаф. Карён носила платья сорок шестого раз¬
мера, а это по крайней мере пятидесятый размер. То же самое и с чер¬
ным платьем с кружевной отделкой.
Эллери повесил платье обратно в шкаф.
—	А что вы скажете по поводу этих волос? г- спросил он, беря в руки
расческу с туалетного стола. — Это волосы Карен Лейт?
Все обступили его и увидели на расческе несколько пепельно-бело¬
курых волосков.	’
—	Посмотрите вот сюда, — продолжал Эллери, открывая пудрени¬
цу. — Могла ли брюнетка Карен Лейт пользоваться пудрой такого
цвета?
Доктор Макклур опустился на кровать. Ева прижала к своей груди
его огромную косматую голову: Вот оно! Наконец-то! Нашелся некто,
на кого может пасть подозрение этого ужасного маленького инспекто¬
251

ра Квина. Женщина, которая здесь жила. Неизвестная женщина... Ин¬
спектор Квин подумает, что именно она убила Карен. Он должен будет
так подумать. Боже, как я рада! Ева отчаянно отгоняла от себя мысль о
том, что эта женщина не могла убить Карен, ведь дверь была заперта на
задвижку. Заперта на задвижку. Заперта на задвижку...
Эллери положил на место пудреницу и расческу и сказал:
—	Картина совершенно ясна. Сейчас можно легко установить, что за
женщина жила в этой комнате. А что, полиция нашла здесь какие-либо
отпечатки пальцев, папа?
—	Никаких, — ответил инспектор. — Недавно в комнате производи¬
ли генеральную уборку. А японка не желает ничего рассказывать.
—	Давайте-ка посмотрим, — продолжал рассуждать Эллери. — Судя
по платьям, рост женщины примерно сто семьдесят — сто семьдесят три
сантиметра, а вес что-то между шестьюдесятью и семьюдесятью кило¬
граммами. Блондинка, белолицая. Судя по фасону платьев — немоло¬
дая. Вы согласны со мной, мисс Макклур?
—	Да, такие платья носят женщины лет сорока. Кстати, фасоны очень
старомодные.
—	И она играет или играла на скрипке. Существует какая-то тайна,
связанная с этой женщиной. Иначе как можно объяснить поведение
мисс Лейт? Почему она так тщательно скрывала от всех существование
этой женщины? Предприняла тысячи предосторожностей, чтобы ни у
кого не возникло никаких подозрений. Например, железный закон о
том, что никто не имеет права входить сюда, частая смена белых служа¬
нок, звуконепроницаемые стены, вы можете в этом убедиться... Тайна...
Он подошел к доктору Макклуру.
—Доктор, по описанию вы не вспомните, известна ли вам эта жен¬
щина?
Доктор Макклур медленно провел рукой по лицу.
—	Нет... Не припоминаю...
—	Не спешите. Вероятно, эта женщина не американка. На всем ле¬
жит печать более отдаленных времен. Япония, Япония...
Он наклонился к доктору и пристально посмотрел ему в лицо.
—	Доктор. Ее семья... Подумайте!
Он быстро подошел к шкафу и достал оттуда два ботинка.
—	Вот еще одна примета, я совсем забыл. Два ботинка, оба правые.
И все. Левых ботинок нет. Вы видите?
—	Молодец, Шерлок! — воскликнул Терри Ринг.
—	И ботинки совсем новые. Их никогда не надевали.
Эллери постучал подметкой о подметку.
—	Можно предположить: или у женщины нет правой ноги, или с пра¬
вой что-то не в порядке и она носит особую ортопедическую обувь. В обо¬
их случаях обычные ботинки на правую ногу не требуются. Ну, доктор?
Доктор Макклур, очевидно пораженный какой-то мыслью, тихо про¬
бормотал:
252

—	Нет. Это невозможно.
—	Папа! — крикнула Ева. — Что невозможно? Скажи нам.
Терри Ринг многозначительно произнес:
—	Все равно когда-нибудь мы все сами узнаем, доктор. Вопрос толь¬
ко времени.
—	А я говорю, что это невозможно, — глухо простонал доктор. Он
снова отошел к окну, плечи его еще больше ссутулились. Он заговорил
с большим трудом, и все видели, как тряслись его руки, нервно теребя
оконные занавески.
—	В жизни Карен была одна женщина, которая вполне подходит к
вашему описанию. Я ее знал. Она была блондинкой, примерно такого
же роста и веса, какой, по вашим словам, был у обитательницы этой
комнаты. Она была левша, играла на скрипке. Но это все было двадцать
лет назад. Ей было двадцать два года. Действительно, для правой ноги
ей заказывали специальную обувь, так как она с рождения была немно¬
го короче левой.
—	Как ее имя?
—	Это сестра Карен. Старшая сестра Эстер.
Ева попятилась к кровати. Она слышала об Эстер Лейт. Она знала,
почему доктор Макклур заявил, что невозможно, чтобы Эстер Лейт жила
в мансарде...
—	Это не может быть совпадением, — медленно проговорил инспек¬
тор. — Это та самая женщина.
—	Вы так уверены?
Доктор Макклур отвернулся от окна, и все увидели его лицо. Ева едва
удержалась от восклицания.
—	Вы так уверены? — повторил доктор. — А что вы скажете, если я
сообщу вам, что Эстер Лейт никогда не уезжала из Японии? Что Эстер
Лейт все еще находится в Японии?
—	А вы уверены в этом? — спросил инспектор.
—	Совершенно уверен, — печально ответил доктор Макклур. —
Эстер Лейт умерла в Токио в тысяча девятьсот двадцать четвертом
году, то есть более двенадцати лет назад.

Часть третья
Глава Г12
—	Вы видели ее мертвой, доктор Макклур? — спросил инспектор
Квин.
—	Не обращай внимания на его вопросы, Ева, — сказал доктор. —
Это дьявольское, просто фантастическое совпадение.
—	Но, папа! — воскликнула Ева. — Родная сестра Карен. Это же...
это же невозможно.
—	Я говорю тебе, не верь. Ты слышишь меня?
—	Не уклоняйтесь от ответа, — настаивал ийспектор. — Так мы ни¬
чего не выясним.	1
—	Эстер покончила жизнь самоубийством. Она бросилась с паро¬
хода в Тихий океан!— продолжал бушевать доктор.
—	Именно об этой трагедии вы не захотели мне рассказать на борту
«Пантии», доктор?	0
—	Да. Мне до сих пор трудно говорить на эту тему. В то время я был
в Новой Англии, и мне написала об этом Карен. Была статья в бостон¬
ской газете. Доктор Лейт родился и долго Жил в этом городе.
—	Интересно, — пробормотал инспектор.’
—	Но это правда, инспектор! — воскликнула Ева. — Карен мне тоже
рассказывала об этом. Она мне все рассказала/
—	Извините, я на минутку выйду, — сказал инспектор Квин.
Он быстро пробежал мимо Эллери и спустился по лестнице. Терри
Ринг неловко переминался с ноги на ногу.
—	Отлично, Томас, — услышали они голос инспектора снизу. —
Следи внимательно.
Затем на лестнице послышались шаги. Он принес небольшую пачку
писем, перевязанных тонкой красной ленточкой.
—	Что это за письма? — спросил Эллери. — Я их не видел.
—	Конечно, не видел, — любезно ответил инспектор. — Мы отложи¬
ли их в сторону, так как не придали им особого значения, но теперь, в
свете того, что мы сейчас узнали, дело приобретает новый оборот. Вот
смотрите, — сказал инспектор. — Эту пачку писем мисс Карен Лейт хра¬
254

нила на дне старого сундука в кладовке. Большая часть писем датирована
тысяча девятьсот тринадцатым годом, но два из них написаны в тысяча
девятьсот восемнадцатом году. Между прочим, одно из последних писем
написано вами, доктор, и адресовано Эстер... Лейт... Макклур.
Доктор Макклур бессильно опустился на стул.
—	Я уверен, что остальная переписка между Эстер и Флойдом? —
простонал он. — Да, большая глупость надеяться...
—	Папа, — встревожилась Ева. — Скажи наконец, в чем дело?
—	Я должен был давно тебе рассказать, — устало ответил он. — Эс¬
тер Лейт была женой моего брата Флойда.
И доктор рассказал печальную историю. В тысяча девятьсот трина¬
дцатом году в поисках разгадки тайн раковой болезни он пересек оке¬
ан, в путешествии его сопровождал младший брат Флойд, тоже врач. Он
рассказал, каким был Флойд. Безответственный юноша, веселый, без¬
обидный, легко поддающийся влиянию, он буквально боготворил стар¬
шего брата и врачом сделался больше из желания подражать своему
идолу, чем по призванию.
—	В Токио мы познакомились с сестрами Лейт, — продолжал рас¬
сказ доктор Макклур. — Нас познакомил профессор Мацудо, человек,
ради свидания с которым я, собственно, и приезжал в Японию. Он пре¬
подавал курс патологии в Имперском университете и, конечно, хорошо
знал Хью Лейта, американца, преподавателя литературы. Лейту мы
очень понравились. Американцев в то время в Токио было мало, и в ре¬
зультате большую часть времени мы проводили в его доме. Ну, Эстер и
Флойд полюбили друг друга и поженились летом тысяча девятьсот че¬
тырнадцатого года, за несколько недель до того, как Япония объявила
войну Германии.
Ева подошла к доктору и положила ему руку на плечо.
—	Но вы ведь любили Эстер Лейт? — сказал инспектор. Он постучал
пальцами по связке писем. — Здесь ваши письма.
Доктор вспыхнул.
—	Будь прокляты эти письма! Что ж, правда. Я любил Эстер. Но я
был довольно серьезным молодым человеком и видел, что предпоч¬
тение отдано Флойду. Думаю, он так никогда и не догадался о моих
чувствах.
—	Бедный папа! — прошептала Ева.
—	Когда они поженились, началась война, и все пошло кувырком.
Мои исследования были безрезультатны. Я вернулся в Штаты, а Флойд
остался в Японии. Он легко приспособился к новой жизни, полюбил эту
страну, хотел остаться там навсегда. Больше мы так и не встретились.
Наступило молчание, которое, прервал инспектор:
—	Продолжайте, доктор. Вашего брата убили? Или это был несчаст¬
ный случай? В одном из ваших писем к Карен Лейт упоминается об этом.
—	Да, Карен написала мне об этом. У Флойда была слабость —
страсть к оружию. Он был фанатиком и вскоре после свадьбы устро¬
255

ил тир в саду своего токийского дома. Он и раньше пробовал научить
Эстер хорошо стрелять.
—	Она его убила? — спросил Эллери.
Едва слышным голосом доктор ответил:
—	Это проклятый несчастный случай... Собственно, таких случаев
тысячи. Она целилась в мишень, а он стоял слишком близко, в опасной
зоне. Она нервничала. Пуля пробила голову. Он умер мгновенно, не ус¬
пев ничего понять.
Доктор замолчал, но инспектор допытывался:
—	Это ведь не все, доктор. Не так ли? Была ведь еще какая-то другая
женщина...
—	Ах, вам и это известно? Я никак не мог предполагать, что эти пись¬
ма все еще...
Доктор Макклур встал и нервно зашагал по комнате.
—	Да. Была другая женщина. Но доказательств никаких нет, я и сей¬
час ничего не могу сказать с уверенностью. Не думаю, чтобы у Флойда
могло быть что-нибудь серьезное. Он был красив и нравился женщинам.
Я готов поклясться, что он любил Эстер, и только ее одну. Но... нача¬
лись сплетни. Каким-то образом Эстер узнала о них.
—	О! — сочувственно воскликнула Ева.
—	Если бы вы видели Эстер! Красавица, добрая, умная, образован¬
ная, талантливая. Но физический недостаток в какой-то степени отра¬
зился на ее психике, а сплетни о неверности Флойда довели ее до
полного отчаяния. Поэтому когда она случайно убила Флойда, то пове¬
рила, что подсознательно хотела убить его. Она вбила в голову, что это
отнюдь не несчастный случай, а самое настоящее убийство.
—	Вы думаете, это было причиной ее самоубийства?
—	Да. После следствия, которое признало ее невиновной, она пе¬
ренесла очень тяжелый нервный припадок, окончившийся временным
умопомешательством.
Доктор вытер пот, струившийся по лицу.
—	Это произошло в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Узнав о
случившемся, я немедленно выехал в Японию, но убедился, что помочь
ничем не могу. Я вернулся в Штаты в начале тысяча девятьсот девятна¬
дцатого года. Доктор Лейт умер во время войны, в тысяча девятьсот шест¬
надцатом году, так что Карен и Эстер остались одни. В тысяча девятьсот
двадцать четвертом году я узнал, что Эстер утопилась. В тысяча девятьсот
двадцать седьмом году Карен окончательно покинула Японию и перееха¬
ла в Нью-Йорк. Я даже не знал о ее переезде, пока не увидел ее имя в од¬
ной из бостонских газет. Естественно, я разыскал ее и... Дальше вам все
известно. Теперь вы понимаете, почему я считаю совершеннейшей чепу¬
хой ваши слова о том, что женщина, жившая в этой комнате, была Эстер.
—	Я знаю! — воскликнула Ева. — Все это очень просто. Из чисто сен¬
тиментальных побуждений Карен воссоздала комнату своей сестры, со
всеми платьями и прочими вещами. Конечно, Эстер умерла.
256

—	А я в этом не уверен, — сказал Терри Ринг, разглядывая комнату. —
Неужели вы думаете, что Карен столько времени хранила вещи и рас¬
чесочки с волосами сестры?
—	Что вы говорите?
Ева обеими руками схватилась за голову.
—	Она жива, но... она сумасшедшая. Папа, ведь ты говорил, что
после смерти Флойда, Эстер впала в легкое помешательство. Может,
этим все и объясняется: Карен умышленно распространила слух, что
ее сестра покончила жизнь самоубийством, а... на самом деле та жила
с ней. Если:она не буйная... возможно, Карен не захотела отдать ее в
больницу.
Инспектор Квин задумчиво произнес:
—	А ведь в ваших словах есть логика, мисс Макклур.
Эллери подошел к письменному столу и взял какие-то бумажки. Он
был встревожен.
—	Папа, надо поскорее заняться поисками. У тебя есть достаточно
полное описание Эстер Лсйт, и она не могла далеко уехать, кем бы она
ни была.
—	Я уже поручил Томасу связаться по телеграфу с Японией и узнать
относительно подробностей смерти. Если мы обнаружим что-либо по¬
дозрительное, то пошлем туда письмо с ее почерком, в этой связке их
много.
—	Я заявляю вам, это полнейшая чепуха, — вспылил доктор.
Инспектор Квин вышел на лестницу и крикнул:
—	Кинумэ! Зайди к нам!
Вернувшись, он сказал:
—	Одну проверку мы сделаем немедленно. Карен Дейт должна была
пользоваться чьими-то услугами, чтобы в течение стольких лет держать
втайне женщину. Кто-то должен был ей помогать. Если здесь действи¬
тельно жила Эстер» то совершенно ясно, что ухаживала за ней Кинумэ,
ведь она приехала сюда с мисс Дейт. Эй* Кинумэ! — снова крикнул он.
—	Я не думаю... — прервал его доктор Макклур.
—	Но кто-то должен был убирать комнату! Я уже говорил, что в ком¬
нате видны следы недавней генеральной уборки. И еще кто-то должен
был наблюд ать за ней и выполнять всякую грязную работу. Пойди сюда,
Кинумэ.
Старушка медленно поднималась по лестнице, часто останавливаясь,
чтобы перевести дух. Она посмотрела на всех полными ужаса, раскосы¬
ми глазами. Ее хрупкая фигурка дрожала с головы до ног. Она еще раз
окинула взглядом комнату, словно желая убедиться, что там нет того
человека, которого скрывали несколько лет, потом опустила глаза, спря¬
тала руки в рукава и стала ожидать.
—	Кинумэ, — спросил инспектор. — Где Эстер?
Кинумэ спокойно ответила:
—	До, Ева. До, доктор Макклур.
9 Яд в коктейле
257

—	Я спрашиваю: где Эстер Лейт?
Кинумэ поклонилась.
—	Мисси Эстер умерла. Она умерла давно. Она умерла в большой
воде.
—	Кто жил в этой комнате?
—	Мисси Карен. Иногда жила внизу, иногда здесь.
—	И больше никто здесь не жил?
—	Здесь жила мисси Карен.
—	Ты убирала комнату несколько дней назад?
—	Мисси никого не пускала в эту комнату.
—	Ладно, — вздохнул инспектор, — иди. Уж если япошка не захочет
говорить, от нее ничего не добьешься.
Кинумэ поклонилась и стала спускаться по лестнице, не обратив
внимания на грубость инспектора.
—	Идите домой отдыхать, — обратился инспектор к Макклурам. —
Если будут новости относительно Эстер, я вам позвоню.
—	До свидания, — тихо проговорила Ева, не обращаясь персонально
ни к кому.
Когда она и вздохнувший с облегчением доктор Макклур стали спус¬
каться по лестнице, Терри Ринг сделал движение, чтобы последовать за
ними.
—	Нет, — остановил его инспектор. — К тебе это не относится, Терри.
Глава 13
—	Да? — воскликнул Терри Ринг и остановился. Инспектор закрыл
дверь.
Эллери подошел к окну и выглянул в сад. Японский садик мирно
дремал. Приближались сумерки. Неожиданно Эллери подумал: «Может
быть, в тот вечер приема у Карен Лейт женщина, которая жила здесь, в
мансарде, так же стояла у окна и смотрела на гостей внизу. Интересно,
что она при этом чувствовала?»
На окнах были тяжелые деревянные ставни с отверстиями для воз¬
духа. Сейчас они были открыты, но, когда ставни закрывали, лишь сла¬
бый свет проникал в комнату. «Как в тюремной камере», — подумал
Эллери.
—	Невероятно, что долгие годы здесь жил человек и никто об этом
не подозревал... — задумчиво произнес Эллери.
—	Сейчас не время для пустых разговоров, — сказал инспектор
Квин. — Терри!
—	Что?
Эллери повернулся и увидел, что инспектор и Терри пристально
смотрят друг на друга, как два дуэлянта. У обоих на губах была чуть
заметная улыбка.
258

—	Я знаю тебя уже много лет, — сказал инспектор Квин. — Ты всег¬
да был хорошим мальчиком. Иногда тебе удавалось одурачить полицию,
но ты никогда не был мошенником и негодяем. Ты мне всегда нравил¬
ся, Терри.
—	Взаимно, инспектор, — торжественно заявил Терри.
—	Почему бы тебе не рассказать откровенно, как ты связан с этим
делом? Ты должен нам помочь. Здесь много всяких тайн. Что ты
знаешь?
—	Что я знаю? Только то, что, если «Гиганты* опять проиграют, на
будущий год я поставлю на команду «Сен-Луи Брауне» и, с Божьей по¬
мощью, выиграю, — сказал Терри.
—	Мне ясно, — продолжал инспектор, не обращая внимания на его
шутовской ответ, — что ты преследуешь какую-то цель, скрывая то, что
тебе известно об этом деле. Кто тебе платит? Карен Лейт умерла.
Выстрел попал в цель, но Терри был начеку, он лишь улыбнулся.
—	Умерла? Пусть земля ей будет пухом! Когда похороны?
—	Плохо, очень плохо, мой мальчик, — сказал инспектор. — Знаешь,
если бы я не знал тебя, то немедленно арестовал бы как свидетеля.
Я вообще не люблю частных сыщиков. Большинство из них личности
с довольно темной биографией. Шантажисты, драчуны, пьяницы, вооб¬
ще всякий сброд. Но ты не такой, Терри.
—	Спасибо, инспектор! Мне нравится ваша характеристика, — весе¬
ло ответил Терри. — Могу при случае цитировать?
—	Ты можешь цитировать только однб: если ты не расскажешь все,
что тебе известно, не пройдет и недели, как окажешься в тюрьме, —
ответил инспектор.
Терри Ринг стал оглядываться по сторонам.
—	Что ты ищешь?
—	Телефон. Надо будет пригласить моего адвоката. Разве не так
поступают все мошенники, когда представители закона пытаются их
шантажировать?
Инспектор повысил голос:
—	Терри, я тебе предъявлю обвинение, от которого не так-то легко
будет отвертеться!
—	Вы меня здорово напугали!
Лицо старика потемнело от ярости. Он бросился к двери и во весь
голос рявкнул:
—	Томас! Где ты там! Томас, иди сюда!
Терри спокойно оставался на месте. Внизу заскрипел пол, затем по¬
казалась гигантская фигура сержанта Вели.
—	Я здесь, — прорычал он.
—	Забери-ка его в управление и заставь говорить, — приказал ин¬
спектор.
Сержант Вели подошел к Терри:
—	Пошли, Терри.
259

—	Иди ты к черту! — сквозь зубы ответил Терри. Теперь он стоял в
полусогнутом положении спиной к кровати, прислонившись к стойке,
поддерживающей полог. На лице застыла напряженная улыбка.
—	Слушай, плохи твои дела-то, — сказал сержант Вели. — Пошли
подобру-поздорову. Я ведь помню, как ты стоял на углу Сентрал-стрит
и продавал газеты. Тебе тогда частенько доставались от меня щелчки.
Ну, пойдешь добровольно или предпочитаешь, чтобы тебя повели на¬
сильно?
—	Ты? — спросил Терри. — И сколько у вас еще таких, как ты?
Улыбка, с которой сержант разговаривал с Терри, превратилась в
звериный оскал. Он облизнул губы и слегка наклонился вперед для
первого выпада.
—	Минуточку, — вмешался Эллери. — Погодите начинать побоище.
Сержант выпрямился и с глупым видом посмотрел на Эллери.
—	Папа, а Терри-то совершенно прав! Он без особого труда выйдет
из полицейского управления самое большее через два часа. И совершен¬
но естественно, он захочет отомстить, если вы его там немного потреп¬
лете. Ты отлично знаешь, газетчики его любят.
Маленькие усики инспектора недовольно топорщились, когда он
взглянул на Терри. Инспектор достал свою табакерку, взял огромную
щепоть табака, жадно вдохнул, оглушительно чихнул и пробурчал:
—	Ладно, Томас, иди. Но тебе я этого не прощу, Терри!
И он поплелся вниз за сержантом, как маленький фокстерьер за во¬
лкодавом. Эллери и Терри сльАиали, как за ними с шумом захлопнулась
дверь спальни.
Терри достал из кармана пачку сигарет.
—	Мировой старик ваш папаша. — Он прищелкнул языком. — Си¬
гарету?
Эллери взял, и Терри зажег ему спичку.
—	Что вы стали бы делать, если бы этот сержант-людоед действитель¬
но набросился на вас? Я видел однажды, как Вели спокойно разделался с
семью бандитами, а они тоже отнюдь не были маменькиными сынками.
—	Черт побери, первый раз слышу, — ответил Терри, почесывая за¬
тылок. Потом он дурашливо сказал: — А мне жаль, что вы остановили
его. Давно хотелось проверить свои силы, смогу ли я уложить на лопат¬
ки эту огромную обезьяну, вот только все никак не подворачивался под¬
ходящий случай.
—	Бросьте дурачиться, — сказал Эллери. — Не время сейчас для шуток.
Спускаясь вниз, они прошли мимо Кинумэ, которая с трудом пе¬
редвигалась по комнате. Она посторонилась, вплотную прижавшись к
стене и опустив глаза. Эллери оглянулся. Кинумэ поднималась в ман¬
сарду.
—	Если она поднимается, чтобы там что-то спрятать, я ей не поза¬
видую, — сказал Терри. — Этот дубина Риттер способен спустить шку¬
ру с собственной бабушки.
260

Эллери нахмурился.
—	Кинумэ... Она могла бы помочь нам решить хотя бы одну пробле¬
му. Трудно иметь дело с восточными людьми.
—	А что вы имеете против нее?
—	Ничего. К этой старушке я не испытываю ничего, кроме восхи¬
щения. Меня раздражают некоторые черты характера, присущие япон¬
цам. Вы знаете, из всех рас на земле японцы, пожалуй, острее всех
страдают от комплекса неполноценности. Никак не могут преодолеть в
своей психологии сознание превосходства белого человека.
—	При чем тут ваши философские рассуждения?
—	Неужели не понимаете? Кинумэ до сих пор не может преодолеть
благоговения перед человеком с белой кожей. Она принадлежала Карен
Лейт. Несомненно, ей известно все, что происходило в мансарде. Но
Карен наверняка взяла с нее клятву хранить молчание, и теперь неко¬
торое различие в пигментации эпидермы держит ее рот закрытым так
же плотно, как, ну... скажем, ваш.
—	А-а, — изумленно протянул Терри.
В сад они прошли через маленькую комнату. Громкоголосая лучуан-
ская сойка, сидящая в клетке, проводила их зловещим взглядом своих
сверкающих глаз.
—	Почему-то при виде этой птицы меня бросает в дрожь, — поежив¬
шись, сказал Эллери. — Брысь.
Сойка, словно почувствовав, что говорили о ней, послала вдогонку
Эллери такой враждебный душераздирающий крик, что у того дрожь
прошла по коже, и он поспешил за Терри на маленькую веранду, выхо¬
дящую в сад.
—	Можно подумать, что Карен Лейт немного свернула ей шею, так
эта проклятая птица хрипит, — проворчал он.
—	Возможно, — согласился Терри, думая о чем-то своем. — А может
быть, птицам присущи и человеческие чувства: эта сойка — однолюб и
скорбит теперь об утрате хозяйки.
Они ходили в саду между яркими клумбами, карликовыми деревь¬
ями, наслаждались щебетом птиц и воздухом, напоенным ароматом
поздних цветов. Стояла приятная прохлада, и Эллери, вспомнив о ма¬
леньком застывшем трупе, лежащем в морге на столе доктора Прау-
ти, тут же вздрогнул.
—Давайте присядем, — предложил он. — У меня по-настоящему об¬
думать все не было времени.
Они сели на скамейку, откуда были видны окна дома, и некото¬
рое время молчали. Терри курил, Эллери прислонился к спинке и
закрыл глаза. Терри увидел в окне нижнего этажа лицо старой япон¬
ки, прижавшееся к стеклу. Она наблюдала за ними. Из другого окна
выглянуло лицо белой служанки О’Мара. Но он не подал виду, что
заметил их.
Наконец Эллери открыл глаза и сказал:
261

—	В этих уравнениях так много неизвестных, что невозможно даже
подобрать правильное решение. А ключ к решению одного из них, при¬
чем самого важного, храните вы, Терри!
-Я?
—	Ну, конечно. В чьих интересах я работаю, как вы думаете?
—	Откуда я знаю? Если вы скажете, что Ева Макклур невиновна, это
будет первый случай, когда вы поверили на слово.
Эллери рассмеялся.
—	Кажется, в данном случае мы повинны в одном и том же грехе.
Терри пнул ногой гальку.
—	Ну что ж, отлично, — вздохнул Эллери. — Посмотрим, чего мож¬
но достичь простым угадыванием. Знаете ли вы такую игру? Один отга¬
дывает, другой говорит только «да» или «нет». Прежде всего телефонный
звонок, на который Карен Лейт не ответила по весьма уважительной
причине: она уже была мертва. Этот звонок очень волнует моего отца,
чего я не могу сказать о себе. Знаю наверняка, что звонили вы.
—	Что же, валяйте, отгадывайте.
—	Нет, Терри, — запротестовал Эллери. — Здесь дело не в отгадке.
Не нужно особого ума, чтобы понять, что ваши отношения с Карен Лейт
не носили личного характера. Это была, так сказать, профессиональная
связь, то есть вы познакомились с ней благодаря вашей профессии част¬
ного детектива. Я совсем не хочу оскорбить вас, но вряд ли ее интере¬
совал ваш интеллект.
—	А чем, черт возьми, вам не нравится мой интеллект? — вспыхнул
Терри. — Тем, что я не учился в колледже, как все эти накрахмаленные
воротнички?
—	Ради Бога, Терри. Лично я очень высокого мнения о вашем интел¬
лекте, просто я не думаю, чтобы он в какой-то степени интересовал мисс
Лейт. Большее впечатление могли произвести ваши физические данные...
Но сейчас речь не об этом. Итак, она наняла вас для выполнения опреде¬
ленной работы, соответствующей вашей профессии. Причем поручение
носило секретный характер. Как правило, люди обращаются к частным
детективам в тех случаях, когда дело сугубо конфиденциальное. В чем же
состояло секретное поручение Карен Лейт? Разыскать женщину, которую
в течение долгих лет она прятала в мансарде. Ну, как мои догадки?
Думаю, что все было именно так.
—	Ну и что дальше?
—	И вдруг Карен Лейт предпринимает шаги к тому, чтобы устано¬
вить еще одну деловую связь, на сей раз с Главным полицейским управ¬
лением. Почему? Или вы обманули ее ожидания, и она была вынуждена
прибегнуть к помощи полиции, чтобы провести расследование по об¬
щепринятым каналам, или вы достигли успеха, но этот успех каким-то
образом усложнил всю ситуацию, и без того достаточно грязную.
—	Послушайте, Эллери, — начал Терри, вставая.
Эллери дотронулся до его руки.
262

—	Ну и мускулатура! Перейдем на «ты»? Садись, пожалуйста, Терри.
Терри сердито посмотрел на него, однако повиновался.
—	В любом случае в твоих услугах больше не нуждались. Твое
самолюбие было задето. Знать обо всем — твоя профессия, и ты
каким-то образом узнал, что мисс Лейт обратилась в Главное поли¬
цейское управление. Может быть, даже она сама тебе об этом ска¬
зала.
Терри молчал.
—	Ты знал, что в пять часов у Карен было назначено свидание с
Гилфойлом, ты поехал на Вашингтон-сквер и по дороге остановился
и позвонил ей по телефону. Никто не ответил. Когда ты приехал в
дом Карен, то нашел ее мертвой.
—	Здесь нет свидетелей, и я могу сказать: да, это я звонил. Ну и что?
Почему я не мог позвонить Карен Лейт?
—	Так! — радостно воскликнул Эллери. — Продолжай... Терри, мне
кажется, что Эстер Лейт уже не было в доме в последний уик-энд. Что
ты на это предположение скажешь?
Терри присвистнул.
—	Откуда у тебя такие подробные сведения... Какого черта ты меня
допрашиваешь? Прямо-таки выкачиваешь из меня по слову, в то время
как тебе все давно известно!
—	Так, значит, и это предположение правильное?
Терри тут же взял себя в руки. Он посмотрел на Эллери, потом
ударил себя кулаком по лбу и пожал плечами.
—	Ну и дурак же я, осел, проболтался! Ты, оказывается, умный
парень, умнее, чем я предполагал.
—	Принять это как похвалу? — улыбнулся Эллери. — Теперь мне
более или менее ясна вся ситуация. Эстер сбежала из комнаты в ман¬
сарде. Ее побег привел в ужас Карен Лейт. Почему? Пока не знаю.
Об этом еще надо подумать.
—	Что ж, думай. Ты в этом деле преуспел! — мрачно проворчал
Терри.
—	Она наняла тебя как частного детектива, чтобы ты нашел эту жен¬
щину. Ты согласился. Но ее охватило нетерпение. Ей было необходимо
срочно разыскать сестру. И когда ты позвонил ей с отрицательным от¬
ветом, она сказала, что обратится в полицию. Ты рассердился и решил
не сдаваться. Было задето твое самолюбие.
—	Хорошо, — согласился Терри.
—	Она сообщила тебе имя сестры или то, что она жила в комнате в
мансарде?
—	Нет. Я узнал это сам позже. Карен сказала, что ей нужно разыс¬
кать женщину, которая ее очень интересует, и дала ее описание.
—	Имя не назвала?
—	Нет. Сказала, что она, вероятно, возьмет другое имя.
—	А как ты узнал, что она жила в мансарде?
263

—	Ты хочешь раскрыть все мои профессиональные тайны?
—	Значит, ты не разыскал Эстер Лейт?
Терри Ринг задумался. Эллери внимательно следил за ним. Терри
встал, нагнулся, выковырял из бортика дорожки овальную гальку и
подбросил ее на ладони. Потом он резко повернулся к Эллери:
—	Скажу откровенно, Квин, я не доверяю тебе.
—	Почему ты помог Еве Макклур? Я никак не могу понять. Пред¬
положим, дверь так и осталась бы запертой на задвижку и полиция
арестовала бы Еву как убийцу Карен Лейт. Тебе-то что до этого?
Терри Ринг посмотрел на камень, лежащий у него на ладони.
—	Может быть, ты успел заключить сделку еще с кем-нибудь? Мо¬
жет быть, ты предал Карен Лейт?
Эллери на мгновение почувствовал, что над ним нависла смертель¬
ная опасность. Терри.крепко сжал в руке камень, и Эллери подумал: с
какой легкостью можно пробить голову таким камнем! Но Терри раз¬
вернулся и швырнул камень в сторону. Подобно бейсбольному мячу, он
пролетел над оградой сада, сбил веточку с дерева, растущего в соседнем
саду, и скрылся в зарослях кустарника.
—	Можешь лопнуть от злости и говорить что угодно, — сказал Тер¬
ри, — но я не отвечу ни на один из твоих вопросов.
Между тем Эллери рассматривал веточку, сломанную брошенным
камнем.
—	Неужели ты нарочно это сделал? — наконец проговорил он.
-Что?
—	Ты целился именно в эту ветку?
—	Ах вот что! — Терри пренебрежительно пожал плечами. — Ко¬
нечно.
—	Да здесь примерно двенадцать метров. Отличный бросок.
—	Паршивый! — возразил Терри. — Я метил в верхний листик, а
попал в третий.
—	И притом камнем овальной формы, — настаивал Эллери. — Зна¬
ешь, Терри, это подало мне новую мысль.
—	Я ведь одно время был подающим у «Ридсов»... Какую мысль? —
резко повернулся Терри.
Эллери сосредоточенно рассматривал окно второго этажа, заго¬
роженное железной решеткой. Окно, пробитое в понедельник кам¬
нем.
Терри проворчал:
—	Ты же знаешь, что, когда камень влетел в окно, я был в комнате.
Какого черта?
—	Я думаю о другом, — прервал его Эллери. — Терри, найди при¬
мерно такой же формы и веса камень, как тот, что разбил стекло. Мож¬
но даже чуть поменьше.
Терри пожал плечами.
—	Вот здесь их целая куча!
264

Действительно, на дорожке были такие же гладкие и примерно та¬
кого же размера камни, как тот, который Эллери видел на полу в спаль¬
не Карен. Они обрамляли дорожку сада. Овальная вмятина на рыхлой
почве свидетельствовала о том, что недавно кто-то выковырял в этом
месте один камень.
—	Наверное, тот камень был взят отсюда.
-Да.
Эллери выковырял еще два.
—	Возьми и ты!
Терри нагнулся за камнями, а Эллери вернулся к скамейке и снова
посмотрел на разбитое окно.
—	Что ж, попробуем, — сказал он, размахнулся и бросил камень.
Тот попал в стену слева от окна, отскочил и упал на землю.
—	Это не так-то легко, — пробормотал он и бросил второй камень.
На этот раз камень попал в стену немного ниже окна. В окне гостиной
показалось испуганное лицо.
—	Эй! — крикнул полицейский Риттер. — Что это еще за фокусы,
черт вас побери!
Он узнал Эллери.
О, простите, я не знал, что это вы, мистер Квин. Что происходит?
—	Неудачный эксперимент, — ответил Эллери. — Не обращайте
внимания, Риттер, и поберегите голову. Может быть, нам удастся этот
эксперимент.
Полицейский поспешно скрылся. Из нижних окон смотрели испу¬
ганные Кинумэ и О*Мара.
—	Теперь ты, — предложил Эллери. — Ты, говоришь, был профес¬
сиональным подающим? Не так ли? И ты можешь по заказу сбивать с
деревьев листочки на расстоянии двенадцати метров. Попробуй попасть
в окно, соседнее с разбитым.
—	А как же я в него попаду, если там железная решетка? — спросил
Терри.
—	Вот именно это я и хочу проверить. А как это произойдет, твоя
проблема. Ты в этих делах дока! Ну, давай!
Терри снял пиджак, развязал лимонно-желтый галстук, швырнул
шляпу на скамейку и взял камень. Он тщательно прицелился в пра¬
вое окно эркера, размахнулся и бросил камень. Тот ударил по желез¬
ному пруту и упал на землю.
—	Еще раз! — потребовал Эллери.
Терри попробовал еще раз, бросив камень под другим углом. Но в
стекло опять не попал, только железная решетка протестующе задребез¬
жала.
—	Неплохо! Еще раз, Терри! — настаивал Эллери.
И на третий раз камень не попал в стекло. И на четвертый, и на
пятый...
—	Черта с два! — рассердился Терри. — Это невозможно.
265

—	И вес же, — многозначительно сказал Эллери, — это было сделано.
—	Никто не сможет убедить меня в том, что человек действительно
целился камнем в стекло между железными прутьями. Это невозмож¬
но. Я знал это с самого начала. Но ты попросил меня об этом. Расстоя¬
ние между прутьями чуть больше размера камня.
—	Да, — согласился Эллери. — Ты прав.
—	Даже Паровоз не смог бы этого сделать.
—	Верно, — сказал Эллери, — даже мистер Джонсон не сделал бы
этого.
—	И Дин тоже.
—	Да, и мистер Дин тоже. Терри, этот эксперимент доказал правиль¬
ность моей теории.
—	Да? — саркастически ухмыльнулся Терри, надевая шляпу. — Он
доказал, что камень не имеет никакого отношения к убийству. Мне это
было известно еще в понедельник.
Глава 14
Венеция ожидала Еву и доктора с накрытым для обеда столом и
приготовленными ваннами. Доктор едва поздоровался со служанкой
и поспешил в ванную. Несколько страниц из блокнота, исписанных
старательным почерком негритянки, дожидались Макклуров в холле
на телефонном столике рядом с грудой писем, телеграмм и букетами
цветов.
—	О! — вздохнула Ева. — Видимо, придется ответить всем. Я и не
знала, что у Карен так много друзей.
—	Это не ее друзья, — вставила Венеция. — Это друзья доктора
Джона.
—	Доктор Скотт звонил?
—	Нет, девочка, не звонил. Ну-ка, иди сними платье — и в ванну.
Ты слышишь меня?
—	Да, Венеция, — послушно отозвалась Ева и прошла в свою спаль¬
ню. Венеция взглянула на груду корреспонденции и, ворча, отправилась
на кухню.
Пока Ева купалась, телефон звонил четыре раза. Но ей было безраз¬
лично. Ей неожиданно все стало безразлично. Пудрясь перед огромным
зеркалом в ванной комнате, Ева размышляла: интересно, что чувствует
человек, когда умирает? Если умирает, как Карен, то, вероятно, — укол,
боль, а потом?.. Что потом? О чем думала Карен, когда лежала там, в
эркере, не имея сил ни пошевелиться, ни даже открыть глаза и зная, что
она умирает? Может быть, она слышала все, о чем разговаривали между
собой Терри Ринг и Ева? О, если бы тогда у Евы хватило смелости про¬
верить, бьется ли у Карен сердце! Может быть, Карен объяснила бы что-
нибудь? Может быть, в последний момент она сказала бы что-нибудь
266

такое, что помогло бы разрешить загадку ее убийства... А этот ее при¬
стальный взгляд, когда в горле у нее что-то забулькало и она все еще
была жива! Терри наверняка подумал — Ева была уверена в этом, — что
своим взглядом Карен обвиняет Еву. Но Ева знала, что это не так. Она
знала, что это был последний взгляд умирающей, Карен уже чувство¬
вала, как глаза се плотно заволакивает темная пелена, а сердце бьется
медленнее и медленнее.
Сидя перед туалетным столиком, Ева припудрила веки и смазала
кожу кремом.
Знакомые. Телефонные разговоры, телеграммы, цветы... Все недо¬
умевают и не знают, как им поступить. Вообще сложилась странная
ситуация. Когда человек умирает обычной смертью, положено звонить
по телефону, посылать цветы и письма с выражением соболезнования.
Получается печально и красиво. И каждый думает: как приятно остать¬
ся живым. Но когда человека убили? Этикет по этому поводу ничего не
предусматривает. Убийство не раскрыто, убийца не известен. Может
быть, ты посылаешь цветы убийце?
Все абсурдно и трагично. Ева опустила голову на туалетный сто¬
лик и заплакала. Если бы только люди знали! Если бы только они
знали, что Ева — единственный человек, который мог убить Карен
Лейт. Она, Ева Макклур, только она... Если бы только знал Дик...
—	Ева, — неожиданно послышался голос доктора Скотта за дверью
ванной комнаты.
Он пришел!
Ева быстро стерла крем, плеснула на лицо холодной водой, вытерла
его, попудрилась, сделала на губах три мазка губной помадой нового
оттенка — кораллово-персикового, под цвет ногтей и блесток в ее воло¬
сах, — закуталась в турецкий купальный халат, распахнула дверь и упа¬
ла в объятия доктора Скотта.
Венецию, увидевшую это, чуть не хватил удар.
—	Ева, ты... неприлично...
—	Выйдите отсюда, — сказал Дик.
—	Ева, девочка моя. Я сейчас же пойду к доктору Джону и скажу...
—	Венеция, уходи, — сквозь зубы пробормотала Ева.
—	Но твои волосы... ты босая.
—	Наплевать, — сказала Ева, целуя Дика и прижимаясь к нему тре¬
пещущим телом.
—	Ты простудишься. Стоишь босиком на холодном полу.
Дик мягко освободился из объятий Евы, подошел к двери и захлоп¬
нул ее перед разъяренной Венецией. Потом вернулся, подхватил Еву и
усадил ее рядом с собой на кресло-качалку.
—	О, Дик, — пробормотала Ева.
—	Молчи, милая.
Он крепко сжал ее в своих объятиях. Но, несмотря на приятную теп¬
лоту его рук, несмотря на свои страдания, Ева чувствовала: его что-то
267

тревожит. Да, совершенно определенно. Он утешает ее, но в действи¬
тельности пытается успокоить самого себя. А его немногословие отто¬
го, что он не хочет ни о чем думать. Просто посидеть бы с ней, обнять,
почувствовать ее близость.
Она слегка отодвинулась от него и откинула назад рассыпавшиеся
волосы.
—	Что случилось, Дик?
—	Почему ты спрашиваешь? Ничего не случилось.
Он попытался обнять ее.
—	Давай не будем ни о чем говорить, Ева. Просто так посидим.
—	Но что-то случилось. Я чувствую.
Он попытался улыбнуться.
—	Откуда вдруг такое обострение интуиции? Просто был плохой
день. Вот и все.
—	Что-нибудь в госпитале?
—	Да, неудачные роды. Кесарево сечение. Вес было бы в порядке,
если бы женщина вела себя как следует.
Ева снова прижалась к его груди.
Ему вдруг захотелось говорить, как будто необходимо было в чем-то
оправдаться.
—	Она мне все время лгала. Я назначил строгую диету. Но не мог
же я сидеть с ней, как сторожевой пес?! Правда? И оказалось, она объ¬
едалась мороженым, взбитыми сливками, жирным мясом.
Затем он с горечью добавил:
—	Если женщина лжет врачу, как же она ведет себя с мужем? Не
думаю, чтобы она говорила всегда правду.
Ах вот оно что! Ева теперь все поняла. Это его обычная манера — за¬
давать вопросы и не дожидаться ответа. Прижавшись к его груди, она
прислушивалась к прерывистому биению его сердца. А эти вопроситель¬
ные взгляды, какие он бросал на нее с вечера понедельника!
—	Целый день меня преследовали эти проклятые репортеры!
«Ага, — подумала Ева; — теперь он расскажет все».
—	Чего они хотят от меня? Я ведь ничего не сделал. В одной газе-
. тенке сегодня даже поместили мою фотографию с подписью: «Молодой
светский врач отрицает». Что отрицает? Господи! Я же ничего не знаю.
—	Дик, — попыталась остановить его Ева.
—	И куда бы я ни пошел, всюду натыкаюсь на этих газетчиков. Как
дела, доктор? Кто убил Карен Лейт? Каково ваше мнение? Какова ваша
роль? Правда ли, что она страдала сердечными приступами? Это вы
запретили вашей невесте говорить? Почему? Когда? Где? — Он в волне¬
нии прикусил губу. — Они ошиваются в приемной, докучают моим
пациентам, охотятся за мной в госпитале, допрашивают нянечек, сестер.
И все хотят знать, когда мы поженимся.
—	Дик, послушай меня, милый. — Она приложила обе руки к его рас¬
красневшемуся лицу. — Я хочу тебе кое-что рассказать.
268

Кончик его красивого носа, который Ева так часто целовала, слегка
побледнел. Он произнес чуть хрипловатым, испуганным голосом:
—	Что такое?
Он испугался. Он не мог скрыть свой испуг, который проступал во
всем. Ева чуть было не спросила, чего он так боится.
—	Полиции известно не все относительно смерти Карен. Есть одно
очень важное обстоятельство, о котором они не знают.
Дик сидел не двигаясь и не глядя на нее.
—	Да? — проговорил он. На сей раз Скотт даже не попытался скрыть,
до какой степени был испуган.
—	Дик, — выпалила Ева. — Дверь в мансарду была заперта. Она была
заперта на задвижку со стороны спальни.
Вот все и сказано. Теперь он знает все. Ева сразу почувствовала ог¬
ромное облегчение. «Пусть он еще больше испугается, — подумала Ева
со злорадством. — Если он и был уже сильно перепуган, то теперь до¬
лжен онеметь от страха».
И он онемел. Доктор Скотт приподнялся с кресла, чуть не столкнув Еву
на пол. Затем снова опустился, обратив на Еву бессмысленный взгляд.
—	Ева! Какая дверь?
—	Я же сказала, дверь из спальни Карен в мансарду. Когда я вошла в
спальню, дверь была заперта на задвижку. Заперта со стороны спальни.
Ева с любопытством смотрела на него, удивляясь, почему она совсем
не волнуется. Теперь она испытывала только чувство сострадания.
У него был такой несчастный вид. Он пошевелил губами, пытаясь на¬
чать разговор.
—	Но, Ева, — наконец выдавил он из себя, — как же мог кто-то...
Значит, в спальню никто не мог пройти через мансарду?
-Да.
—	Окна в спальне...
—	Да, загорожены железными решетками. — Ева говорила таким то¬
ном, будто речь шла о покупке новой шляпки.
—	И единственный выход из спальни — через гостиную, где ты си¬
дела?
Доктор Скотт разволновался:
—	Ева, кто-то прошел мимо тебя, и ты... скрыла это от полиции.
—	Нет, милый. Никто не проходил.
—	Но...
—	Я говорю правду, — сказала Ева.
Доктор Скотт беззвучно пошевелил губами, потом вскочил и стал
бегать по комнате, как человек, опаздывающий на поезд.
—	Но, Ева, ты сама не понимаешь, что говоришь. Это значит, что
никто... никто, кроме тебя, не мог...
—	Это значит, — спокойно закончила Ева, — что никто, кроме меня,
не мог убить Карен. Скажи это. Не бойся сказать это, Дик. Я хочу, что-
б£| ты это сказал. Я хочу послушать, как ты это скажешь.
269

Он остановился и посмотрел на нее. Она в упор смотрела на него.
В комнате наступила тишина.
Наконец доктор Скотт не выдержал, взгляд его дрогнул. Он сунул
руки в карманы и с силой наподдал ногой коврик.
—	Будь все проклято! — выпалил он. — Это невозможно!
—	Что невозможно?
—	Вот эта ситуация.
—	Какая ситуация — убийства... или наша?
Он в отчаянии взъерошил волосы.
—	Ева, мне нужно подумать. Ты должна дать мне время подумать.
Я ничего не могу сейчас сказать.
Ева плотнее запахнула купальный халат.
—	Посмотри на меня, Дик. Ты веришь, что я убила Карен?
—	Господи, нет! Нет! — воскликнул он. — Но откуда мне знать?
Комната... один выход... никто не проходил мимо... что здесь можно
подумать? Посуди сама, Ева. Дай мне время.
Его слова были противоречивы, в них было столько сомнения, что
Ева почувствовала такую боль,, будто ей вонзили нож в грудь. Внутри
что-то оборвалось. Но она еще не все сказала. Нужно сказать еще одну
вещь. Задать еще один вопрос. Тогда, думала она, вес окончательно бу¬
дет ясно.
Ева продолжала:
—	В понедельник ты предложил мне немедленно выйти за тебя
замуж. Я просила тебя подождать, Дик. И все это из-за задвижки на
двери. Мне нужно было время, потому что... я не могла тогда сказать
тебе об этом. А не сказав, не могла выйти за тебя замуж. Ты пони¬
маешь?
Ева замолчала, почувствовав, что теперь уже нет необходимости в
словах. Они не дети и понимают все без лишних слов.
Он изумленно спросил:
—	Жениться? Ты хочешь сказать — сейчас?
—	Завтра, — спокойно произнесла Ева. — Как только ты получишь
лицензию. В ратуше... Где угодно.
Она не узнавала своего голоса. Может быть, он изменился, потому
что ее сердце заледенело и охлаждало всю кровь, проходящую через
него? Она уже знала ответ на свой вопрос. Он может не отвечать! В поне¬
дельник Дик хотел жениться немедленно, сегодня, в среду, он будет
убеждать ее подождать еще несколько дней.
Неожиданно он схватил ее за руки.
—	Ева! Я хочу спросить... Кто отпер эту дверь в понедельник до при¬
хода полиции, ты или этот парень, Ринг?
—	Не имеет никакого значения, — ответила Ева. — Но сделал это
мистер Ринг. Он все придумал с дверью и спас меня.
—	Кто еще знает о двери?
—	Папа. Мистер Квин... младший.
270

—	Вес, кроме меня, — горько усмехнулся Дик. — И ты хочешь, что¬
бы я... — Он сердито посмотрел на нее. — Что будет, если инспектор
Квин узнает об этом?
—	Дик, — прошептала Ева, — я не знаю.
—	Какую цель преследует Ринг? Почему он так поступил, тем более
что видел тебя первый раз в жизни?
В глазах доктора вспыхнул ревнивый огонек.
—	Может быть, ты знала его раньше и скрывала? Знала?
Глупо. Это было смешно и глупо.
—	Нет, Дик. Он просто очень добр ко мне, по-своему.
—	Ах по-своему? — фыркнул доктор Скотт. — Я догадываюсь, по¬
чему он так добр к тебе. Этот истсайдский подонок! Я навел справки.
Он закадычный друг всех гангстеров в этом городе. Я знаю, чего он
хочет. Знаю этих гадов.
—	Дик, таких отвратительных и несправедливых слов я от тебя ни¬
когда не слышала.
—	Ты его еще защищаешь? Я просто хочу знать, во что вляпалась
моя будущая жена. Вот и все, — рассмеялся доктор Скотт.
—	Не смей так со мной разговаривать.
—	Ты замешана в убийстве...
Ева бросилась на кровать и зарыдала.
—	Уходи, — выдохнула она. — Немедленно уходи. Я больше не хочу
тебя видеть. Ты думаешь, я убила ее? Ты подозреваешь меня во всяких
грязных отношениях с этим... с этим Рингом. Уходи.
Она лежала и плакала. Халат ее распахнулся, а босые ноги свесились
с кровати. Но ей было безреззлично. Все кончено... Он... он ушел. И все
ушло. Теперь, когда его нет — хотя она даже не расслышала, как за ним
захлопнулась дверь, — она поняла, насколько безрассудно было с ее
стороны ожидать от Дика, что он ей поверит. Поверит слепо, без вся¬
ких вопросов. Это глупо. Ни одна женщина не может этого требовать
от любимого мужчины. В конце концов, что он о ней знает? Ничего.
Совсем ничего. Влюбленные проводят время в развлечениях и болтов¬
не о всяких пустяках. Они дотошно изучают черты лица любимого
человека, знают, как он дышит, как целует, как вздыхает. И больше ни¬
чего, ничего существенного. Не знают внутреннего мира человека, а это
наиболее важно. Какое же она имеет право упрекать его? Не надо забы¬
вать о карьере, столь много значащей для любого мужчины. А теперь,
когда он неожиданно узнал, что его невеста причастна к делу о таин¬
ственном убийстве, разве может он не думать о своем будущем... о том,
что теперь станут шептать за его спиной? Даже если все и окончится
благополучно. А он такой честолюбивый! Он из хорошей аристократи¬
ческой семьи. Может быть, за всем этим стоит его семья, его отговари-
вают, нажимают на него. Его недовольные, злые родители...
Рыдания Евы возобновились. Она считала себя бессердечной эго¬
исткой, не имеющей ни капельки чуткости, жестоким человеком.
271

Он ничего не может поделать со своей семьей, он бессилен. Он про¬
сто обыкновенный мужчина... такой дорогой... такой любимый... Она
сама прогнала его. У нее нет никого и ничего на свете, нет больше
надежды на счастье.
Доктор Скотт опустился на кровать рядом с Евой. Полный раская¬
ния и любви, он крепко обнял ее.
—	Я люблю тебя, милая. Я люблю тебя. Прости. Я не хотел тебя оби¬
деть. Поцелуй меня. Ева, я люблю тебя.
—	О, Дик! — рыдала Ева, крепко прильнув к нему.
—	Ради Бога, ничего не говори. Мы что-нибудь придумаем. Обними
меня крепче. Поцелуй меня, любимая.
—	Дик...
—	Если ты хочешь, чтобы мы завтра повенчались...
—	Нет. До тех пор пока все... все...
—	Хорошо, Ева. Как ты хочешь. И пожалуйста, больше не думай ни о чем.
Позже Ева, успокоившись, лежала на кровати, а он сидел рядом.
И только прохладные пальцы доктора все время двигались: он гладил
ей виски, усыпляя ее. Но красивое лицо Скотта, склонившееся над
ее растрепавшимися волосами, было печальным и озабоченным...
Глава 15
—	Дело невероятно запутано. Трудность его в постоянной изменчи¬
вости, — жаловался Эллери в четверг днем Рингу. — Оно как бабочка,
перелетающая с цветка на цветок. За ней никак не угонишься.
—	Ну, что еще случилось?
Терри раздраженно смахнул пепел со своего яркого розово-лилово¬
го галстука, повязанного на рубашке винно-красного цвета.
—	Черт,, я прожег галстук!
—	Терри, не обижайся, но зачем ты носишь рубашки такой ужасной
расцветки?
Они стояли на маленьком мостике в японском саду Карен Лейт.
—	Ты как павлин, и оперение в последнее время стало чересчур яр¬
ким. Сейчас сентябрь, дружище, а не весна.
—	Иди ты к черту! — вспыхнул Терри.
—	Кто твой кумир? Неудавшаяся кинозвезда?
—	Я сказал — убирайся к черту. Ну, что там у тебя на уме? Выкла¬
дывай.
Эллери бросил в воду маленький камешек.
—	Я сделал одно открытие, которое очень волнует меня.
—	И какое же?
—	Ты знал Карен Лейт, часто встречался с ней, по крайней мере в
последние дни ее жизни. Я считаю тебя знатоком человеческих душ. Как
по-твоему, что это была за женщина?
272

—	Я знаю о ней только то, что было напечатано в газетах, и не боль¬
ше: знаменитая писательница, сорок лет, приятная, если тебе нравятся
такие постные физиономии, чертовски умна и столь же загадочна.
—	Дорогой Терри, я хочу знать твое личное мнение о ней.
Терри сосредоточенно разглядывал плавающую в пруду золотую
рыбку.
—	По-моему, эта женщина — подделка, фальшивка.
-Что?
—	Ты хотел знать мое мнение. По-моему, она форменная фальшивка.
Я не доверил бы ей вставной челюсти моей покойной бабушки. Низкая
душонка, внутри грубая, как продажная женщина, а снаружи необычай¬
но тщеславная. Мыслей у нее не больше, чем у робота.
Эллери изумленно взглянул на него.
—	Вот это характеристика! Но точная.
—	Доктор Макклур еще легко отделался от нее! Если бы они поже¬
нились, он начал бы лупить ее самое большее через три месяца после
свадьбы.
—	Доктор Макклур скорее принадлежит к школе Лесли Говарда, чем
Виктора Мак-Лагена, и тем не менее твое предсказание могло оправ¬
даться.
—	Если бы доктор не был в понедельник днем на борту «Пантии» за
тысячу километров отсюда, я, пожалуй, подумал бы, что он убил Карен
Лейт.
—	Да, гидропланов на борту «Пантии» не было, если ты на это наме¬
каешь, — сказал Эллери. — Нет. По-моему, доктор больше беспокоится
о Еве, чем о погибшей невесте.
Он помолчал, потом добавил:
—	Хотел бы я знать, что именно его тревожит.
—	Я тоже, — сказал Терри и поправил галстук. — Ну, что там у тебя?
Что нового ты узнал?
Эллери закурил сигарету.
—	Терри, ты знаешь, кто в действительности была Карен Лейт? Я ска¬
жу одним словом: паразит. Особый вид живого монстра. Редчайший
экземпляр, который Бог создал в виде злобного существа, одетого в
юбку.
—	Ты будешь говорить яснее или нет? — перебил его рассуждения
Терри.
—	И, что больше всего меня удивляет, как она могла в течение столь¬
ких лет вымещать зло на одном человеке, и при этом самой постоянно
находиться в страхе?! Это просто необъяснимо. На такое способна толь¬
ко женщина, обладающая исключительной ненавистью и удивительной
замкнутостью. Могу только предположить, что много лет назад Карен
любила Флойда Макклура.
—	Но это всего лишь догадки...
—	Любовь без взаимности... Да, это могло стать причиной.
273

—	Это твои фантазии! — сказал Терри.
Эллери пристально всматривался в светло-зеленую воду пруда.
—	А потом, это убийство. Даже зная наверняка о том, что Карен —
женщина-чудовище, само преступление остается загадкой.
Терри надвинул на глаза светло-серую фетровую шляпу и растянул¬
ся на траве лужайки.
—	Ты любитель поговорить! Тебе бы выставить свою кандидатуру в
конгресс.
—	Я тщательно осмотрел все помещение наверху, буквально с лупой
в руках, проверил железные решетки на окнах эркера. Это толстые же¬
лезные прутья, намертво вмонтированные в бетон. Ни один из прутьев
не заменялся долгие годы. Я убедился: никто не мог войти или выйти
через эти окна, Терри.
—	Именно это я сказал еще в понедельник.
—	Тщательным образом я осмотрел дверь и задвижку. Когда ты при¬
шел к Карен Дейт, дверь была заперта на задвижку со стороны спальни.
Я искал задвижку с другой стороны.
—	Ты что, читаешь мне один из своих крутых детективов?
—	Пожалуйста, без насмешек. Так бывало. Но не в этом случае. Если
исключить дверь и окна, я подумал... только не смейся... предупреждаю!
—	Уже смешно.
—	Я подумал о потайной двери. А почему бы нет? — вспылил Элле¬
ри. — Ты скажешь, что такое было лет сто назад. Но при чем тут время?
Мы не можем не вспоминать прабабушку только потому, что она дав¬
ным-давно умерла. Но никакой потайной двери я не обнаружил. Стены
этой комнаты столь же монолитны, как египетские пирамиды.
—	А шкаф?
—	Просто шкаф. Ничего не понимаю! У меня чувство полнейшего
неудовлетворения.
—	Еще бы.
—	Я уже все перебрал в уме: например, что преступление было со¬
вершено сквозь железную решетку, а убийца оставался снаружи. Ору¬
жие? Оно было извлечено из шеи Карен. И вытерто. Другая версия:
Карен стояла около окна и кто-то воткнул ей в шею ножницы сквозь
решетку. Карен упала. Убийца вытер оружие и бросил его на письмен¬
ный стол... Не получается. Положение трупа не позволяет допустить эту
версию. На подоконнике нет следов крови, нет их и на полу около
подоконника. Кровь обнаружена только на ступеньке эркера. В таком
положении ее не могли удавить через оконную решетку, если только
убийца не длиннорукая горилла.
—	У гориллы руки не такие длинные, как ты думаешь.
—	Невольно на ум приходят ужасные романы Эдгара По. Это безумие.
—	Если только, — искоса посмотрел на него Терри, — Ева Макклур
не лжет.
Терри вскочил.
274

—	Она не лжет. Не тупица же я! Нет. Уверяю тебя, она говорит
правду. Я не мог ошибиться. Много раз мне приходилось встречаться
с подозреваемыми женщинами, и я никогда не ошибался в их оценке.
—	Человек способен на самые невероятные поступки ради спасения
собственной шкуры.
—	Значит, ты думаешь, что сна убийца?
Эллери помолчал. Золотая рыбка всплыла на поверхность и быстро
нырнула, оставив на спокойной глади пруда разбегающиеся круги.
—	Есть еще одна версия, — неожиданно сказал Эллери. — Но я сам
не могу поверить в нее, настолько она фантастична!
—	Какая версия? Говори, какой бы невероятной она тебе ни казалась!
—	Все равно это затрагивает Еву.
—	Ну говори же!
Но в этот момент в окне гостиной показалось красное лицо Риттера.
—	Мистер Квин! К вам Макклуры!
—	Ну что ты так кричишь?
Эллери кивнул Терри.
—	Пошли. Я их пригласил. — Он подмигнул. — Может быть, мы по¬
лучим сейчас ответ на мой вопрос.
Они вошли в дом. Кроме Макклуров их ожидал и доктор Скотт.
Ева была спокойна, вероятно, ночью хорошо спала. Доктор Макклур
взял себя в руки, пропала краснота глаз, но в них осталось выраже¬
ние тоски и обреченности. Внешний вид доктора Скотта говорил о
том, что он ночью не сомкнул глаз. Эллери догадался, что он уже
знает о таинственной блондинке, жившей у Карен Лейт в комнате над
мансардой. «Но почему, — подумал Эллери, — это так взволновало
доктора Скотта?»
—	Хэлло, — нарочито весело приветствовал их Эллери. — Вы все вы¬
глядите неплохо!
—	Что случилось? — вместо ответа спросил Макклур. — Из нашего
телефонного разговора я понял...
—	Да, — вздохнул Эллери. — Это действительно очень серьезно.
Он посторонился и пропустил в комнату Кинумэ. Затем Эллери
спросил:
—	Мне нужно сообщить вам нечто очень важное и трагичное... могу
ли я говорить в присутствии доктора Скотта?
—	А почему нет? — сердито спросил доктор Скотт. — Если вы соби¬
раетесь говорить в присутствии постороннего, — он ткнул указательным
пальцем в сторону Терри, — то почему нельзя при мне? Я не чужой в
семье Макклуров.
—	Не заноситесь, — сказал Терри, поворачиваясь к двери. — Я ухожу.
—	Подожди, Терри, — остановил его Эллери. — Я хочу, чтобы ты
остался. Нам предстоит заняться очень печальным делом, и сейчас не
время для взаимных обид. Возьмите себя в руки и постарайтесь сдер¬
живать свои эмоции.
275

Ева сообщила:
—	Вчера вечером я все рассказала Дику.
—	О! Это ваше дело, мисс Макклур. Вам лучше знать, кому и что рас¬
сказывать. Прошу всех подняться наверх.
Эллери шел впереди и на верхней ступеньке что-то шепнул Риттеру.
Когда все вошли в гостиную, Риттер закрыл дверь. Терри, как обычно,
шел последним, и доктор Скотт через каждые несколько ступенек огля¬
дывался на него.
—	Давайте сразу поднимемся в мансарду, — предложил Эллери. —
Должен прийти издатель Карен Лейт. Мы подождем его в мансарде.
—	Вы пригласили Бьюшера? — нахмурился доктор Макклур. — Какое
он имеет отношение к делу?
—	Я хочу, чтобы он подтвердил одно мое заключение.
Едва они вошли в комнату с покатым потолком, как снизу Риттер
крикнул:
—	Мистер Квин, к вам мистер Бьюшер.
—	Проходите сюда, мистер Бьюшер, — позвал Эллери. — Устраивай¬
тесь все поудобнее. А, мистер Бьюшер! Вы, конечно, знакомы с док¬
тором Макклуром. Это доктор Скогг. А это мистер Ринг, частный
детектив.
Издатель Карен Лейт поздоровался за руку с молодыми людьми и
сказал, обращаясь к доктору Макклуру:
—	Примите мои искренние соболезнования, доктор. Такой ужасный
удар. Если я могу чем-нибудь помочь...
—	Благодарю, мистер Бьюшер, — остановил его доктор Макклур.
Бьюшер, щупленький человечек с умным лицом, держался гоголем.
В нем было что-то шутовское. Но все, кто знал его, высоко ценили его ум и
образованность. Не имея денег, а только планы, он создал огромное изда¬
тельство. Теперь там печатались книги семи известных американских пи¬
сателей и разные рекламные брошюры. Он осторожно сел на край венского
стула и положил руки на худые, острые колени. Взгляд его больших невин¬
ных глаз переходил от лица к лицу и наконец остановился на Эллери.
—	Чем могу служить, мистер Квин?
—	Мистер Бьюшер, какой вы специалист в своем деле, я знаю, — ска¬
зал Эллери. — Но можно ли вам доверить тайну? Вы не из болтунов?
Издатель улыбнулся.
—	Человек в моем положении должен уметь держать язык за зуба¬
ми. Я еще никогда не нарушил своего слова, но если речь идет о чем-
нибудь незаконном...
—	Инспектору Квину известно то, что я хочу вам сообщить.
—	В таком случае, естественно...
—	Что ему известно, мистер Квин? — спросил доктор Макклур.
—	Это предупреждение только для мистера Бьюшера, потому что све¬
дения, которые я сейчас сообщу, — сенсация.
Бьюшер развел руками.
276

—	Я думаю, — сухо сказал он, — Карен Лейт не нуждается в сенса¬
ции. После получения литературной премии ее имя не сходит со стра¬
ниц газет и журналов.
—	Однако новость, которую я намерен вам сообщить, значительно
более важная, чем, скажем, смерть Карен Лейт.
—	Более важная... — начал доктор и замолчал.
—	Доктор Макклур, — вздохнул Эллери, — к своему глубочайшему
удовлетворению, я получил доказательства того, что обитательницей
этой комнаты была Эстер Лейт Макклур.
Доктор застыл, как соляной столб. Бьюшер молчал.
—	Мисс Макклур, вы ошиблись в своем предположении. Эстер Лейт
Макклур такой же нормальный человек, как вы или я. Отсюда следует,
что Карен Лейт — жестокая негодяйка.
—	Мистер Квин, что вы узнали? — воскликнула Ева.
Эллери подошел к письменному столу и достал из его ящика пач¬
ку писем, обвязанную красной тесемкой, которую инспектор Квин
показывал им накануне. Он положил письма на стол. Затем показал
на стопку бумаг с напечатанным на машинке текстом.
—	Мистер Бьюшер, вы хорошо знаете творческую лабораторию Карен
Лейт, ведь вы долгие годы были ее издателем.
Неуверенным тоном Бьюшер ответил:
—	Да, хорошо. Конечно, хорошо.
—	В каком виде она обычно представляла рукописи?
—	Отпечатанными на машинке.
—	А вы лично читали их в оригинале?
—	Да, конечно.
—	Вы видели оригинал «Восьмого облака», ее последней работы,
получившей премию?
—	Это особенно относится к «Восьмому облаку». Я сразу понял,
что это необыкновенное произведение. Мы все восторгались им.
—	Вы помните, что в оригинале было несколько исправлений, сде¬
ланных от руки? Слова, напечатанные на машинке, были зачеркнуты и
вместо них карандашом вписаны другие?
—	Да, там были исправления, но немного.
—	Является ли вот это подлинником рукописи «Восьмого облака»?
Вы можете определить?
Эллери передал мистеру Бьюшеру отпечатанные на машинке листы.
Тот надел очки в золотой оправе и просмотрел текст.
—	Да, — наконец произнес он, возвращая бумаги Эллери. — Это ори¬
гинал рукописи. Но возникает естественный вопрос: чем вызван такой...
э-э-э... я бы сказал, необычный допрос?
Эллери отложил рукопись и взял несколько листков бумаги, лежав¬
ших на столе.
—	Вот здесь у меня есть записи, сделанные рукой Карен Лейт. Мис¬
тер Морель подтвердил, что это ее почерк. У нас также в этом нет со¬
277

мнений. Доктор Макклур, будьте любезны, просмотрите эти записи,
чтобы подтвердить заявление адвоката.
Доктор подошел к столу, но записи в руки не взял, а поглядел на них
из рук Эллери, не изменив своей позы.
—	Да, это почерк Карен Лейт. Это совершенно бесспорно.
—	Мистер Бьюшер?
Издатель тщательно просмотрел бумаги.
—	Да-да, это ее почерк.
—	Теперь, — продолжал Эллери, — разрешите мне зачитать несколь¬
ко отрывков из «Восьмого облака».
Он стал читать громко и отчетливо:
—	«Старый мистер Сабуро сидел на циновке и смеялся без видимой
причины. Но сквозь бессмысленную пелену, скрывавшую его глаза,
можно было заметить время от времени мелькавшую мысль».
Эллери помолчал.
—	Теперь я вновь прочитаю эту фразу, но уже с некоторыми поправ¬
ками карандашом.
Он прочитал
—	«Старый мистер Сабуро сидел на циновке и смеялся без видимой
причины. Но время от времени в пустых окнах его головы мелькала мысль».
—	Да, — пробормотал издатель, — я помню это место.
Эллери перевернул несколько страниц.
—	«Будучи невидимым с террасы, Оно Джонс мог видеть ее, стояв¬
шую внизу в саду».
Он взглянул на присутствующих:
—	Эта фраза, обратите внимание, была заменена следующей: «Будучи
невидимым с террасы, Оно Джонс ясно видел ее темную фигуру, стояв¬
шую против лунного света».
—	Я не совсем понимаю, — начал Бьюшер.
Эллери перелистал еще несколько страниц:
—	Вот здесь при описании летнего неба было использовано япон¬
ское слово «клуазонэ». Потом это слово было зачеркнуто и заменено сло¬
вом «эмаль». В этом же разделе панорама, открывшаяся глазам героев,
когда они вышли в сад, описывается как «перевернутая изящная чаша».
Потом автор решил по-другому выразить свою мысль: «Они стояли под
разрисованной чашей, перевернутой вверх дном». Мистер Бьюшер,
какой характер носят эти поправки?
Издатель явно недоумевал.
—	Ну, я бы сказал, что это, безусловно, не стилистическая, а ли¬
тературная правка. Подбирались слова, которые могли более четко вы¬
разить видение автора. В этом особенность и отличие этого писателя
от других.
—	И эти поправки сугубо индивидуальные? Никто другой, кроме са¬
мого автора, не возьмет на себя смелость вносить в рукопись поправки
такого рода?
278

—	Но вы же сами писатель, мистер Квин, — ответил Бьюшер.
—	Другими словами, вы считаете, что Карен Лейт лично внесла эти
поправки. Так же как и правку в другие свои произведения?
—	Конечно.
Эллери подошел к Бьюшеру с рукописью и записками Карен.
—	Пожалуйста, сравните почерк, которым сделана правка в рукопи¬
си, с почерком Карен Лейт, — предложил он издателю.
Бьюшер просмотрел рукопись, тщательно сличая карандашные
исправления с записками Карен.
—	Боже мой! Это почерк другого человека, — наконец произнес он.
—	Извините, доктор, — сказал Эллери. — Из этого и из ряда других
фактов, которыми мы сейчас располагаем, можно установить совершен¬
но непреложную истину: Карен Лейт не писала «Восьмого облака», она
не писала и предыдущего произведения «Солнце», не писала «Детей
воды» и вообще она не написала ни одного произведения. К «Восьмому
облаку», принесшему ей международную известность, Карен Лейт име¬
ет столько же отношения, сколько мы с вами.
—	Но здесь какая-то ошибка! — воскликнула Ева. — Кто мог их пи¬
сать? Разве кто-нибудь разрешит другому человеку присваивать свои
произведения?
—	А я и не утверждал, что это делалось с разрешения. Существует
много способов для подобного вероломства. Все эти произведения были
написаны сестрой Карен Лейт — Эстер.
Доктор Макклур бессильно опустился на подоконник.
—	В этом нет ни малейшего сомнения, — продолжал Эллери. —
Я тщательно просмотрел все оригиналы рукописей. Поправки без-:
условно сделаны рукой Эстер Лейт. В этой связке есть много писем,
написанных ею. Естественно, что почерк немного изменился со вре¬
менем, — ведь прошло столько лет. Эти письма датированы тысяча
девятьсот тринадцатым годом. Но сегодня утром я носил документы
на графологическую экспертизу, и заключение экспертов совпало
с нашими выводами. Нельзя предположить, что Эстер была просто
секретарем Карен, потому что, как сказал мистер Бьюшер, в рукопись
внесена авторская литературная правка.
Доктор Скотт закашлялся.
—	А может быть, вы все-таки преувеличиваете? — сквозь кашель про¬
изнес он. — Возможно, эту правку диктовала Карен Лейт, а ее сестра
писала под диктовку.
Эллери взял со стола толстую тетрадь.
—	В этой тетради Эстер Лейт записан полный рабочий план «Вось¬
мого облака», сделано много различных записей, и все творческого
характера, сугубо индивидуальные, с краткими пометками на полях.
Бесспорно, что замысел произведения принадлежит Эстер Лейт.
—	Но она же умерла много лет назад, — сказала Ева. — Папа так
говорил. И Карен тоже.
279

—	Очевидно, ваш отец, так же как и вы, был умышленно введен в за¬
блуждение самой мисс Лейт. Эстер жива. По рассказам Карен, «само¬
убийство» Эстер произошло в тысяча девятьсот двадцать четвертом году,
однако все эти произведения написаны после тысяча девятьсот двадцать
четвертого года.
—	Но может оказаться, это старые книги, старые записи, сделанные
много лет назад и найденные лишь недавно...
—	Нет, мисс Макклур. Большинство событий, описываемых в этих
произведениях, произошли значительно позже тысяча девятьсот два¬
дцать четвертого года. Эстер жива, и она написала все книги, а подпи¬
салась под ними Карен Лейт, в этой самой комнате.
—	Боже мой! — воскликнул Бьюшер. Он встал и нервно заходил по
комнате. — Скандал. Это всколыхнет весь литературный мир.
—	Нет, такого может не произойти, если мы не захотим, — вмешал¬
ся доктор Макклур. Его глаза снова покраснели. — Она умерла. Зачем
воскрешать?
—	«Восьмое облако» получило международную литературную пре¬
мию, — буквально простонал издатель. — Если будет заявлено о поддел¬
ке или плагиате...
—	Мистер Бьюшер, — оборвал его Эллери, — могла ли сумасшедшая
женщина написать «Восьмое облако»?
—	Боже правый, конечно же нет, — простонал Бьюшер. Он нервно
взъерошил волосы. — Но я предполагаю, что Эстер Лейт добровольно
согласилась на все это по каким-то соображениям.
—	Нет, я так не думаю, — сказал Эллери. — Все эти годы Карен
Лейт стояла над сестрой с револьвером в руке, она превратила ее в
живой труп.
—	И какая выдержка! Какое самообладание! Какая самоуверенность!
Помните, на приеме в мае... Никто этому не поверит! — воскликнул
Бьюшер. — Меня засмеют. Я погиб.
—	А где сейчас Эстер? — спросила Ева. — В конце концов, это вопи¬
ющая несправедливость по отношению к ней.
Она подбежала к доктору Макклуру.
—	Я понимаю, что ты чувствуешь сейчас, папа, узнав об этом под¬
лом... этом... Но если Карен действительно так поступила со своей
сестрой, мы обязаны немедленно найти Эстер и восстановить ее
права.
—	Да, — сказал доктор. — Мы обязаны разыскать ее.
—	Давайте подождем, может, она сама объявится! — спокойно пред¬
ложил Терри Ринг. — Немного выждем, а когда она найдется, решим,
как следует поступить.
—	Я согласен, Терри, — сказал Эллери, — так мы и поступим. Я уже
говорил по этому поводу с оптом. Полиция усиленно разыскивает Эстер.
—	О, я уверена, инспектор ее найдет, — сказала Ева. — Папа, ты рад,
что она еще жива и...
280

Она замолчала. Лицо доктора перекосила гримаса боли. Ева вспом¬
нила, что в молодости он безумно любил эту женщину, а она вышла
замуж за его брата.
Доктор Макклур вздохнул и проговорил:
—	Хорошо, мы посмотрим... посмотрим...
Снизу раздался голос Риттера:
—	Мистер Квин! На проводе инспектор.
Глава 16
Эллери вернулся с печальным видом.
—	Разыскали Эстер? — спросила Ева.
—	Нет.
Эллери обратился к Бьюшеру:
—	Благодарю вас, мистер Бьюшер. На сегодня все. Надеюсь, вы не
забудете данного вами слова молчать обо всем, услышанном здесь?
—	Да-да.
Бьюшер вытер потное лицо.
—	Доктор... не могу выразить, насколько я...
—	До свидания, мистер Бьюшер, — резко прервал его доктор Мак¬
клур.
Издатель пожал ему руку и, поджав губы, вышел из комнаты.
—	Отец просит всех немедленно приехать на Сентрал-стрит, — со¬
общил Эллери.
—	В полицейское управление? — удивилась Ева.
—	Я думаю, что нам следует сейчас же туда поехать. Доктор Скотт,
если вы не хотите, можете не ездить. Отец не настаивал на вашем при¬
сутствии.
—	А я поеду. — Доктор Скотт вспыхнул, взял Еву под руку, и они ста¬
ли спускаться вниз.
—	Что случилось? — прошептал доктор Макклур. — Эллери, неуже¬
ли он... Может быть, он...
—	Не знаю, доктор, отец ничего не сказал. Но, насколько я знаю сво¬
его отца, в его голосе я услышал триумф. Приготовьтесь к самому худ¬
шему.
Доктор кивнул и начал спускаться осторожно по лестнице вслед за
молодой парой.
—	Вот она, расплата, — пробормотал Терри. — Я хорошо знаю твое¬
го старика, Эллери. И все время знал, что он докопается до отпечатков
на ножницах.
—	Пожалуй, он откопал что-то более серьезное, чем только отпечат¬
ки пальцев, Терри.
—	Меня он звал?
-Нет.
281

—	Значит, я тоже поеду.
Терри схватил свою светло-серую шляпу и решительно надвинул ее
на лоб.
Когда дежурный провел их в кабинет инспектора, они увидели бесе¬
дующих инспектора и толстого маленького адвоката Мореля.
—	Входите, — проговорил инспектор, поднимаясь. Его птичьи глаз¬
ки так и сверкали.
—	Я полагаю, вас не надо знакомить с мистером Морелсм? Мистер
Морель — слуга народа, не так ли, мистер Морель?
—	Ха-ха, — откликнулся Морель. Он весь вспотел и старался не смот¬
реть на Макклуров. Потом он встал, зашел за стул и ухватился за спин¬
ку, будто нуждался не только в моральной поддержке.
—	И ты здесь? — проворчал инспектор, увидев Терри. — Прямо как
фальшивая монета. Ты здесь не нужен. Уходи.
—	А я думаю, что еще понадоблюсь вам, — парировал его заявление
Терри.
—	Ну ладно, садись. Все садитесь.
—	Боже мой, — истерически засмеялась Ева. — Как все торжественно.
—	Вы тоже садитесь, доктор Скотт, раз уж вы приехали. Хотя, воз¬
можно, для вас известие будет нс из приятных.
Доктор Скотт пробормотал:
—	Может быть, лучше...
Он побледнел, бросил мимолетный взгляд на Еву и отвернулся.
Инспектор сел.
—	А почему ты думаешь, Терри, что понадобишься мне?
—	Потому что еще вчера вы интересовались тем, что мне было из¬
вестно и что вам стало известно сейчас.
—	Это другое дело, малыш. Что же, готов говорить?
Он нажал кнопку.
—	Теперь ты опять умный мальчик, опять прежний Терри. И прежде
всего...
—	Прежде всего, — сухо оборвал его Терри, — я ничего не скажу до
тех пор, пока не узнаю, что известно полиции.
—	М-м-м, что это? Условия? Сделка?
—	Я остаюсь?
—	Остаешься.
Вошел молодой человек в форме.
—	Муши, застенографируй весь наш разговор.
Офицер сел за маленький столик и открыл блокнот. Инспектор по¬
тер руки, откинулся на спинку кресла и спросил:
—	Мисс Макклур, почему вы убили Карен Лейт?
«Вот оно, — равнодушно подумала Ева. — Вот оно. Наконец-то*.
Она чуть не засмеялась. Он обнаружил отпечатки пальцев. И никто
теперь ничего не сможет сделать: ни уверенный в себе доктор Мак-
282

клур, ни Терри, спокойно засунувший руки в карманы, ни доктор
Скотт, который, нервничая, кусал губы, ни Эллери Квин, неподвиж¬
но стоящий у окна спиной к ним с таким видом, будто он ничего
не слышит. Наверное, в тюрьме будет ужасно, думала Ева. На нее
наденут грубое серое белье, бесформенное тюремное платье, заставят
мыть полы... Это она видела в кинокартинах. Ева удивилась, что мо¬
жет спокойно сидеть и думать о таких вещах, в то время как в ушах
ее шумела бешено пульсирующая кровь и слышался звон железных
тюремных дверей. Они захлопнутся за ней, и все будет кончено с ее
глупой молодостью. Может быть, даже...
Но об этом Ева не могла думать. Она закрыла глаза, чтобы отогнать от
себя это слово, но оно возвращалось, настойчиво вторгалось в ее мысли.
От напряжения закружилась голова, Ева почувствовала дурноту. Одетые
в тонкий шелк ножки начали дрожать, будто она пробежала несколько
километров без отдыха.
—	Минуточку, — сказал Эллери.
—	Нет, — отрезал инспектор Квин.
’ — А я говорю, минуточку. Я не знаю, какие у тебя там факты, но не
торопись. Подожди, мисс Макклур никуда не убежит. Подожди.
—	Я ждал, — сказал инспектор. — А теперь выполняю свой долг.
—	Неужели ты не понимаешь, что для мисс Макклур будет означать
твоя ошибка?
—	Сплетни, разговоры, газеты, — вздохнул доктор Скотт.
—	Она должна была об этом подумать, прежде чем убивать Карен
Лейт. А кроме того, я полицейский, а не судья. И не вмешивайтесь в мои
дела, все вы... Эллери, у тебя есть доказательства того, что Ева Макклур
не убивала Карен Лейт?
—	Пока нет. Но у меня есть версия.
Инспектор махнул рукой и отвернулся.
—	Ну, мисс Макклур?
—	Я... я... простите, — прошептала Ева. — Я не расслышала, что вы
спросили?
—	Не слушали?
—	Ради Бога! — вскричал доктор Макклур. — Неужели вы не видите,
инспектор, что Ева на грани обморока? Ева! — Он подошел к ней, сер¬
дитый, негодующий, прежний доктор Макклур. — Держись, Ева. Не рас¬
пускай нервы. Милая, ты слышишь меня? Я с тобой.
—	Да-да, — чуть слышно прошептала Ева. Она пыталась открыть гла¬
за, но странно, они не открывались. Как будто кто-то склеил их.
—	Ты, старый хрыч! — закричал Терри Ринг. Он подскочил к столу
инспектора, его глаза метали молнии. — Черт бы тебя побрал?! Кто ты
такой, что посмел так пнуть эту бедную девочку?! Убийство! Да она
не способна убить и муху. Хочешь пришить обвинение ей только пото¬
му, что твои безмозглые болваны полицейские не могут найти настоя¬
щего убийцу. Грош цена...
283

—	Эй-эй, Терри, слушай, ты! — изорвался инспектор. — Не зарывай¬
ся! Где ты находишься?! Все вы, кажется, забыли об одном: я никогда
не бросаю обвинения напрасно. У меня есть доказательства. А что ка¬
сается тебя, Терри, я бы посоветовал тебе не защищать мисс Макклур,
а лучше подумать о собственной шкуре. Я могу предъявить тебе обви¬
нение в соучастии в убийстве.
Терри промолчал. Он подошел к Еве и встал сзади нее. Морель не
смотрел на присутствующих.
—	Ну хорошо, папа. Что там у тебя за факты? — сказал Эллери.
Он по-прежнему стоял у окна.
Инспектор достал из ящика письменного стола что-то, упакованное
в вату.
—	Вот оружие, которым была убита Карен Лейт. Отпечатки пальцев
Евы Макклур найдены на лезвии и ручке этой половины ножниц.
—	Боже мой! — воскликнул доктор Скотт.
Еве показалось, что голос доктора Скотта донесся откуда-то изда¬
лека.
—	Кровь вытерта, но вы не проявили достаточной осторожности,
мисс Макклур.
В кабинете повисла зловещая тишина.
—	Она может это объяснить, — сказал Терри. — Она...
—	Я разговариваю с мисс Макклур. Полицейский стенограф запи¬
шет любые ваши показания. Но ваше право ничего не говорить, а мой
долг предупредить, что все, сказанное вами, может быть использовано
против вас.
Еве наконец удалось открыть глаза. Они так легко открылись, как
будто слова инспектора были ключом, отомкнувшим их.
—	Ева, милая, молчи, — прошептал доктор Макклур.
—	Но все получилось так глупо! — неузнаваемым голосом прогово¬
рила Ева. — Я вошла в спальню и увидела лежавшую там Карен. Я по¬
дошла поближе и машинально облокотилась на письменный стол. При
этом моя рука случайно наткнулась на эту вещь. Не думая, что делаю, я
взяла ее. Потом мне пришла в голову мысль, что, возможно, этими нож¬
ницами была убита Карен, испугавшись, я уронила их. Они упали в кор¬
зинку для бумаг.
—	Понимаю, — кивнул инспектор, не сводя с нее своих проницатель¬
ных глаз. — Значит, такова ваша версия? Вспомните, ножницы были
чистыми, когда вы их взяли в руки?
Она удивленно взглянула на него.
—	Была на них кровь?
—	Нет, инспектор.
—	Почему же вы ничего не сказали об этом, когда я допрашивал вас
в понедельник?
—	Я испугалась, — прошептала Ева.
—	Испугались чего?
284

—	Не знаю. Просто испугалась.
—	Испугались, что ваша версия не очень-то убедительна?
—	Да, думаю, что так.
—	Но чего вам бояться, если вы не убивали Карен Лейт? Вы же не¬
виновны. Так ведь?
—	Конечно. Я не убивала Карен. Я не убивала.
Инспектор в упор рассматривал ее. Ева опустила глаза и залилась
слезами. Смотреть прямо в глаза — признак чистой совести и честнос¬
ти. Но как она может смотреть в эти беспощадные, враждебные, подо¬
зрительные глаза? Любой чувствительный человек отведет взор от
проницательного, неприятного, жестокого...
—	И это все? — насмешливо произнес Терри. — Шел бы ты лучше,
инспектор, на пенсию. Твое место дома сидеть.
Инспектор Квин, не отвечая на дерзость Терри, вернулся к письмен¬
ному столу, открыл ящик, убрал туда половинку ножниц и достал боль¬
шой конверт.
—	Около каминной решетки в гостиной, что рядом с комнатой, где
произошло убийство, мы нашли вот это.
Он достал что-то из конверта. Ева заставила себя взглянуть. Что это?
Нет, невозможно. Этого не может быть. Судьба не может сыграть с ней
такую злую шутку! И все же это так. Это был уголок ее носового платка,
маленький треугольник с обгорелой стороной. На нем белыми шел¬
ковыми нитками была вышита ее метка, а рядом темнело пятнышко
крови.
Она почувствовала, как перехватило дыхание у стоявшего сзади нее
Терри. Да, этого он не предусмотрел. Единственное, что он поручил
ей сделать самой, и она подвела. Она почт физически чувствовала
его огорчение.
—	Это ваш платок, мисс Макклур?
—	Ева, не отвечай, милая. Не произноси ни слова. Он не имеет пра¬
ва, — сказал доктор Макклур.
Да, она ушла, не убедившись, что платок полностью сгорел. И ко¬
нечно, огонь погас. И платок не догорел.
—	На платке инициалы Е.М., — спокойно продолжал инспектор. —
И не обольщайтесь надеждой, доктор Макклур, что вам удастся доказать,
будто этот платок не принадлежал вашей дочери. Если хотите знать...
Но он вдруг замолчал, очевидно опасаясь проговориться.
—	Да, еще одна вещь. Это пятно на платке — человеческая кровь.
Проведена экспертиза — установлено, что на платке кровь той же груп¬
пы, что и кровь Карен Лейт. Кстати, очень редкой группы, и это не¬
сколько облегчает нашу задачу и затрудняет вашу, мисс Макклур.
—	Ева, молчите, — шепнул ей Терри. — Не смейте открывать рот.
—	Нет. — Еве удалось встать со стула. — Это глупо, глупо. Да, это
мой платок, на нем действительно кровь Карен, и я хотела его сжечь.
—	Ага! — торжествовал инспектор. — Ты записал это, Муши?
285

—	Боже мой... — снова проговорил доктор Скотт тем же тоном, что и
в прошлый раз. Казалось, что он больше не способен произнести ни сло¬
ва. Терри Ринг взглянул на Эллери, пожал плечами и закурил сигарету.
—	Я наклонилась над Карен, потрогала ее и... испачкала руки в
крови, поэтому вытерла их платком. Кровь была как желе.
Еву охватила нервная дрожь.
—	Вы понимаете меня? Любой сделал бы то же самое. Это такое
неприятное чувство, когда у тебя на пальцах человеческая кровь. —
Она начала всхлипывать. — И я сожгла его. Сожгла. Потому что я
опять испугалась.
Она покачнулась и упала на руки доктору.
—	Ах, значит, все было так? — съязвил инспектор.
—	Послушайте, инспектор! — Терри Ринг схватил его за руку. —
Я расскажу все. Это была моя идея. Это я велел ей сжечь платок.
—	Ах это ты велел? Ты?
—	Когда я вошел в спальню Карен и увидел, что она убита, Ева рас¬
сказала мне все, что случилось. И я заставил ее сжечь этот проклятый
платок. Так что не думайте, вам не удастся пришить ей убийство Карен.
Я готов подтвердить свои слова где угодно.
—	А почему, собственно говоря, ты посоветовал мисс Макклур сжечь
платок, мистер Ринг? Ты тоже чего-то испугался?
—	Потому что я знаю, как работают копы, они предпочитают рабо¬
тать кулаками, а не мозгами. Вам бы только сцапать кого-нибудь и по¬
садить за решетку. Вот почему.
Морель кашлянул.
—	Инспектор Квин, я вам еще нужен? Видите ли... меня там дожи¬
дается клиент...
—	Вас вызвали сюда, сидите и ждите! — прикрикнул на него инспек¬
тор. Морель съежился и не знал, куда себя деть.
—	Муши, ты записал все, что сказал этот мудрый советчик? О'кей, мисс
Макклур, сейчас я расскажу вам, как все произошло на самом деле. Вы
зарезали Карен Лейт половинкой ножниц и вытерли кровь с лезвия
своим носовым платком, чтобы уничтожить следы. У нас есть два вещест¬
венных доказательства этой версии. Причем их не сможет оспорить ни
один защитник. Если наш друг мистер Ринг будет настаивать на том, что
он приказал вам сжечь платок, что ж, мы предъявим ему обвинение в со¬
участии в убийстве. У нас есть показания служанки Кинумэ о том, что
Карен Лейт была еще жива в тот момент, когда вы сидели в гостиной.
У нас есть ваши собственные показания, которые вы нам дали в понедель¬
ник. Вы заявили, что в течение получаса, которые вы провели в гости¬
ной, никто не проходил мимо вас ни в спальню, ни из спальни. У нас
есть письмо Морелю, написанное рукой Карен Лейт. Оно свидетель¬
ствует о том, что, когда Карен Лейт писала его, у нее не было никаких
мыслей о возможности быть убитой. Это было обыкновенное деловое
письмо к адвокату. Письмо она начала писать после того, как Кинумэ
286

принесла ей эту почтовую бумагу, то есть в момент вашего прихода. Мы
можем доказать, что письмо оборвалось на полуслове только потому, что
Карен была убита. У нас есть показания Терри Ринга, данные им в поне¬
дельник, о том, что, войдя в спальню Карен, он застал там вас, склонен¬
ной над трупом Карен, и больше никого в комнате не было.
Старик повернулся к Морелю.
—	Иу, Морель, вы — адвокат. Скажите, у полиции достаточно улик,
чтобы предъявить обвинение?
—	Я... я, собственно, не судебный адвокат, — дрожа и заикаясь, чуть
слышно пробормотал Морель.
—	Ладно, — сухо оборвал его инспектор. — Генри Сэмпсон — самый
умный окружной прокурор, который когда-либо работал здесь. И Сэм¬
псон считает, что такие основания у нас есть.
Все замолчали, лишь всхлипывания Евы, рыдающей на груди докто¬
ра Макклура, нарушали тишину.
—	Извините меня, пожалуйста, за вмешательство, — наконец нару¬
шил молчание Терри Ринг, — но как продвигается дело блондинки из
мансарды?
Инспектор сощурился.
—	Ах да, блондинка. Сестра Карен Лейт.
—	Да, ее сестра. Как насчет этой блондинки?
—	Что насчет блондинки?
—	Не считаете ли вы, что, прежде чем обвинять, в убийстве бедную
девочку, вам следовало бы сначала все выяснить? Вы знаете, что Карен
Лейт в течение девяти лет держала как узни цу в мансарде эту женщину. Вам
известно также, что Эстер Лейт удалось сбежать из ненавистного дома.
Вы отлично понимаете, что у нее были все основания ненавидеть свою
сестрицу, доказано, что Карен обкрадывала свою старшую сестру, присва¬
ивая себе ее литературные труды. Также известно, что она могла спустить¬
ся с мансарды, вы знаете, что ножницы были принесены из мансарды.
—	Сестра Карен Лейт... — бормотал инспектор. — Да, доктор, кста¬
ти, мы проверили сведения о самоубийстве Эстер Лейт.
—	Что вы уклоняетесь? Выслушайте меня! — закричал Терри.
—	В океане труп не обнаружили. Она просто исчезла. Кроме того,
нам удалось установить, что Карен Лейт приехала из Японии с двумя
женщинами — Кинумэ и блондинкой, которая всю дорогу не выходила
из каюты и, очевидно, была зарегистрирована под чужим именем. Вот
почему Карен Лейт не сообщила вам о своем приезде. Она хотела устро¬
иться и спрятать свою сестру, прежде чем встретится с кем-либо из сво¬
их знакомых.
—	Тогда, значит, все правда, — неожиданно заговорил доктор Скотт. —
Значит, эта женщина... та, которая убила брата доктора Макклура...
—	Это отвратительная ложь! — воскликнул доктор Макклур. При
этом его светло-серые глаза так угрожающе засверкали, что доктор
Скотт побледнел еще больше.
287

—	Мне кажется, мы уклонились от темы, — вмешался Эллери, все
так же стоя у окна. — Ты говоришь, отец, о предъявлении обвинения.
Отец и сын пристально посмотрели друг другу в глаза.
—	Но я что-то не вижу намека на мотив преступления.
—	Полиция не обязана предъявлять мотивы, — отмахнулся инспектор.
—	Но существование мотива очень даже пригодится, когда вы буде¬
те убеждать присяжных в том, что молодая девушка с безупречной ре¬
путацией и безукоризненным прошлым умышленно зарезала невесту
своего отца.
—	Хорошо, самое интересное в этом деле, — сказал инспектор, рас¬
качиваясь на стуле, — то, что я сначала тоже не видел повода для убий¬
ства. Я никак не мог представить себе, почему девушка из такой семьи,
такого круга вдруг стала убийцей. Именно по этой причине я медлил с
арестом. Но вдруг, совершенно неожиданно, я нахожу мотив, причем
такой, который присяжные безусловно примут и, возможно, даже отне¬
сутся к мисс Макклур с некоторым пониманием.
—	Мотив? — Ева приподняла голову. — У меня был мотив для убий¬
ства Карен? — Она засмеялась.
—	Морель, — повернулся на стуле инспектор. — Что вы мне сегодня
рассказали?
Морель еще больше съежился под устремленным на него взглядом
холодных серых глаз инспектора. Он бы с радостью удрал отсюда. А пока
все прикладывал к своей лысине и без того уже мокрый платок.
—	Я... пожалуйста, доктор Макклур, я прошу вас понять меня. Это
случайность. Я хочу сказать, что не имел намерения вмешиваться в это
дело. Но когда мне стали известны эти факты... естественно... моя обя¬
занность как адвоката...
—	Эй, бросьте болтать! Ближе к делу! — прикрикнул на него Терри
Ринг. Адвокат окончательно растерялся и никак не мог придумать, куда
ему спрятать носовой платок. Наконец он обрел дар речи. — Несколько
лет назад мисс Лейт вручила мне один... довольно большой конверт с
указанием... вскрыть его после ее смерти. Я... да, извините, я совсем
забыл о нем. Но после случившегося вспомнил и распечатал его. В нем
оказались бумаги Эстер Лейт Макклур, старые письма, переписка док¬
тора Макклура с мисс Лейт, относящаяся к тысяча девятьсот девятна¬
дцатому году, письменное распоряжение мисс Лейт относительно ее
сестры... на случай смерти мисс Карен. Мисс Лейт дала указание тайно
отправить сестру обратно в Японию...
—	Все эти документы в полиции, — сказал инспектор, похлопывая
по одному из ящиков стола. И когда он затем взглянул на доктора Мак¬
клура, то в его глазах светилось сочувствие.
—	Да, вы хорошо хранили тайну, доктор. И я знаю почему. Но изви¬
ните...
—	Не говорите ей. Ради Бога, пусть она... Пусть будет... — горячо
зашептал доктор Макклур, наклоняясь к инспектору.
288

—	Извините, доктор. Я понимаю ваши чувства, но Ева все знает.
Уверяю вас, ей все известно.
Он достал из папки документ и посмотрел Еве прямо в глаза. Затем
откашлялся.
—	Мисс Макклур, здесь у меня ордер на ваш арест по обвинению в
убийстве Карен Лейт.
—	Я думаю... — начала Ева, у которой буквально подкашивались
ноги, — я думаю...
—	Нет. Подождите, инспектор. — Терри Ринг подскочил к столу ин¬
спектора и быстро заговорил: — У нас с вами был уговор, сделка. Я вам
все расскажу. Не трогайте девочку. Она не преступница. Подождите, не
арестовывайте ее. Не забывайте об Эстер Лейт.
Инспектор молчал.
—	Она могла это сделать, уверяю вас. У нее было целых два мотива.
Первый — жестокое обращение с ней ее сестры. А второй — деньги, на¬
следство Карен Лейт.
—	Да? — удивился инспектор Квин.
—	Морель подтвердит вам. Карен Лейт умерла, не дожив до сорока лет.
Поэтому наследство переходит к ближайшей родственнице Карен. Если
Эстер жива, то она является этой ближайшей родственницей. Она — ее
сестра и получит деньги. Правильно, Морель?
—	Д-да.
—	Сколько у Карен Лейт на счете?
—	Миллион с четвертью.
—	Вот видите, инспектор. Кругленькая сумма. А?
Со сверкающими глазами Терри наступал на инспектора.
—	И какой вы там нашли мотив для этой девушки? Ни один мотив
не выдержит сравнения с миллионом с четвертью долларов.
—	Так какой же у нас был уговор, Терри? — спросил инспектор.
—	Если вы меня очень попросите, — деловито заявил Терри, — я най¬
ду для вас Эстер Лейт.
Инспектор улыбнулся.
—	Не пойдет, Терри. Ты забыл одну вещь. Морель, что случилось бы
с деньгами, если бы Карен Лейт прожила еще один месяц? По завеща¬
нию Карен Лейт оставляла все деньги различным учебным и благотво¬
рительным учреждениям?
-Да.
—	Другими словами, Терри, если бы Ева Макклур не убила Карен
Лейт — а именно это она и сделала, — ей бы никогда не удалось заполу¬
чить эти деньги. Ни ей, ни Эстер Лейт.
Терри в недоумении нахмурил брови.
—	Отпечатки пальцев на ножницах принадлежат Еве. Носовой пла¬
ток принадлежит ей. Эстер вообще не была в доме во время убий¬
ства. Не получится у нас с тобой сделки, Терри. Ставки неравные.
Он помолчал.
10 Яд • коктейле
289

—	Ты хочешь сказать, что знаешь, где Эстер Лейт? Что ж, может быть,
я это тебе попомню.
—	Вы что, инспектор, рехнулись? — фыркнул Терри. — Какое отно¬
шение Ева Макклур имеет к деньгам и наследству Карен Лейт? Деньги
перейдут только к кровной родственнице...
Доктор Скотт вмешался в разговор, он спросил:
—	Инспектор Квин, вы именно этот мотив имели в виду?.. Вы дока¬
зываете, что моя невеста совершила преступление из-за денег?
—	Да, из-за денег, — ответил инспектор, размахивая ордером на
арест, — и из-за мести.
—	Папа, — прошептала Ева, — ты слышал, что он сказал? Из-за
мести?
—	Бросьте разыгрывать комедию, — снова прикрикнул инспектор. —
Доктор Макклур такой же вам отец, как и я.
—	Нс отец... Евы! — чуть слышно пробормотал доктор Скотт.
—	Из-за мести? — повторила Ева.
—	Да, месть за то, что Карен Лейт делала со своей сестрой Эстер: дер¬
жала ее узницей в течение девяти лет, украла ее литературные труды,
украла ее жизнь, семью, ее счастье.
—	Мне кажется... — начала Ева. — Мне кажется, я сойду с ума, если
мне не объяснят, что...
—	А почему Ева должна была ненавидеть Карен Лейт за то, что та жес¬
токо обошлась со своей сестрой Эстер? — со злостью спросил Терри.
—	Почему? Я думаю, что ты тоже рассвирепел бы, если бы какая-ни¬
будь женщина вроде Карен издевалась так над твоей родной матерью.
—	Ее матерью?.. — воскликнул доктор Скотт.
—	Да, доктор Скотт. Эстер Лейт Макклур — мать вашей невесты.
У Евы вырвался какой-то дикий вопль:
—	Моя мать?!
Ева пошатнулась. Терри Ринг и Эллери бросились к ней, но первым
все-таки оказался загорелый молодой человек.

Часть четвертая
Глава 17
—	Оставьте меня, — отстранилась от них Ева. — Оставьте меня в
покое.
Она откинулась на спинку стула.
—	Я вас уверяю, она ничего не знала, — сказал доктор Макклур
инспектору Квину. — Поверьте мне, я скрывал от нее правду все эти
годы...
Но по лицу инспектора было видно, что он ему не верит, и доктор в
отчаянии махнул рукой.
—	Ева, Ева, милая.
—	Вы сказали, моя мать? — переспросила Ева, с недоверием глядя
на инспектора. Внешне она казалась вполне спокойной.
Но доктор Макклур видел ее глаза. Он оттолкнул Скотта, который
беспомощно стоял возле Евы, взял ее за руки и подвел к кожаной ку¬
шетке, стоявшей в углу кабинета.
—	Принесите воды.
Терри моментально выбежал и принес бумажный стаканчик с холод¬
ной водой. Доктор стал растирать руки и ноги Евы и смочил водой ее
губы. Она посмотрела на него с болью в глазах.
—	Извините, — прошептала она, пряча лицо на груди доктора..
—	Успокойся, милая, все в порядке. Это я виноват, что не рассказал
тебе. Поплачь, милая...
—	Он сказал... Тогда, значит, Карен моя тетка. Аты мой дядя. А она...
она моя мать.
—	Не думал я, что ты когда-нибудь об этом узнаешь и тебе когда-
нибудь придется все это пережить. Когда я узнал о смерти Эстер, мог
ли я подозревать, что она не умерла? Поэтому я считал, что тебе во¬
обще ничего не стоит рассказывать.
—	О, папа! Моя родная мать?
«Доктор Макклур стал гораздо спокойнее, — подумал Эллери, —чем
в тот понедельник, на борту «Пантии». Его плечи выпрямились, будто
на них лежит уже гораздо меньший груз».
291

—	Выпей воды, дорогая.
—	Все это очень хорошо, — сказал инспектор, — но боюсь, что мне
придется попросить...
Доктор взглянул на него, и инспектор не договорил.
—	Вероятно, ты хочешь узнать все подробнее, Ева, — говорил до¬
ктор, гладя ее по голове. — Да, это действительно твоя родная мать,
и это самая красивая и чудесная женщина, какую я когда-либо
встречал.
—	Я хочу к ней. Я хочу ее видеть, — всхлипывала Ева.
—	Мы непременно найдем ее, Ева. А пока полежи.
Он положил ее на кушетку и широким шагом стал расхаживать по
комнате.
—	Мне не забыть телеграммы, в которой сообщалось о твоем рожде¬
нии. Телеграмма была от Флойда. Он был безумно счастлив и горд. Это
было в тысяча девятьсот шестнадцатом году, в год смерти твоего деда,
Хью Лейта. Через два года произошло несчастье с Флойдом, и твою мать
сразила душевная болезнь. Карен, — при этом имени его лицо потем¬
нело, — написала мне. Я все бросил и немедленно поехал в Японию.
Было это в конце тысяча девятьсот восемнадцатого года.
Ева лежала на кушетке и представляла свою мать. Странно, как это
получается, что перед твоим взором вдруг отчетливо вырисовывается об¬
раз* человека, которого ты никогда не видела... Высокая и стройная, с
великолепными белокурыми волосами, конечно, красивая. Она так ясно
ее видела...
—	Эстер долгое время находилась в больнице. После трагической
смерти Флойда нервы ее окончательно сдали. На некоторое время она
вообще как бы лишилась рассудка. Потом немного отошла и снова ста¬
ла вполне нормальным человеком. Но все же в ней произошла какая-то
перемена. Она потеряла... жизненный интерес, что ли, или вкус к жиз¬
ни...
—	А она помнила, как произошел трагический случай с Флойдом? —
спросил Эллери.
—	Собственно, она только об этом и думала. Я тогда понял: ужас, что
она убила Флойда, будет преследовать ее до конца жизни. Эстер очень
тонкая натура, необычайно чувствительная, клубок нервов, и уже в те
дни — многообещающая поэтесса.
—	Но почему она так настойчиво терзала себя подобными мыслями,
доктор? Она воображала себя виновной или была виновна на самом
деле?
—	Я все тщательно выяснил. Это действительно был несчастный
случай. Но во всей этой истории есть момент, совершенно для меня
непонятный: что-то мешало ее окончательному излечению. И я ни¬
чего не мог сделать. Казалось, на Эстер постоянно воздействовала
какая-то враждебная сила, растравляющая ее рану, препятствующая
выздоровлению и навеки лишившая ее покоя.
292

«Бедняжка, — думала Ева, — бедняжка». Она всю жизнь втайне за¬
видовала подругам, имеющим матерей, даже если эти матери — нера¬
дивые, тщеславные и пустые. Ведь, несмотря на все их недостатки,
девочки имели то, чего не имела Ева: материнскую ласку. Глаза Евы сно¬
ва наполнились слезами. И теперь, когда мать к ней почти вернулась...
Что теперь будет? Скандал. Арест. И может быть...
—	В Японии я оставался до тех пор, пока мне позволяли дела. Ка¬
рен... Карен была очень мила. Она заверила меня, что теперь, когда умер
отец, она будет работать и позаботится об Эстер. Душевное состояние
Эстер постоянно требовало внимания. Жизнь для Эстер потеряла смысл.
Вряд ли в таком состоянии ей можно было доверить воспитание ребен¬
ка. Только сейчас я понял, что уже в те годы у Карен зародился этот
дьявольский план. Но кому такое могло прийти в голову? — добавил он
упавшим голосом.
Инспектор неловко заерзал в кресле. Он увидел, как Морель восполь¬
зовался смятением присутствующих и потихоньку ушел. Все шло не так,
как планировал инспектор. Он сердито закусил губы.
Доктор Макклур сказал, обращаясь к Еве:
—	Именно тогда Карен предложила мне удочерить тебя. Тебе не было
трех лет — маленькая, худенькая, с длинными локонами. Я понимал, что
ты очень мала и все забудешь. Я увез тебя. Надо было оформить все до¬
кументально. К моему удивлению, Эстер дала свое согласие. Она даже
настаивала на лишении ее материнских прав. Да вот, пожалуй, и все, —
закончил свой рассказ доктор Макклур.
Ева молчала. Впервые ее пронзило чувство стыда. Ева Макклур —
убийца. Ее мать тоже... Скажут, что это у нее наследственное, что
убийство было в ее крови, в крови Эстер и в крови ее дочери. Как
теперь смотреть в глаза друзьям и знакомым? Как взглянуть в глаза
Дику? '
Она медленно повернула голову. Доктор Скотт стоял у двери, пере¬
минаясь с ноги на ногу. У него был такой вид, будто он увидел что-то
гадкое. Ева подумала, что Дик никак не проявил своего отношения к
ней, он ничего не сделал, чтобы облегчить ее существование в эти дни.
Даже не пытался ее успокоить. Замкнулся в себе. Он полностью noipy-
зился в мысли о своей судьбе, о том, как ему достойно выпутаться из
этой истории.
—	Дик, почему ты не уходишь? У тебя работа... госпиталь... — выда¬
вила из себя Ева.
Она наблюдала за ним. Точно так же доктор Макклур когда-то
наблюдал за поведением морской свинки, которой сделали инъекцию.
Ева присутствовала при этом опыте.
Доктор Скотт пробормотал едва слышно:
—	Что ты говоришь, Ева? Ведь тебе предъявлено это совершенно
сумасшедшее обвинение...
Он подошел к ней, поцеловал. Ева ощутила на щеке холодок его губ.
293

«Все кончено, — подумала Ева. — Я, как морская свинка, над кото¬
рой проводится опыт». Она села, с шумом опустив ноги на пол.
—	Вам не удастся запугать меня, — неожиданно вырвалось у нее. —
Я все время боялась и действовала, как испуганный ребенок. Но боль¬
ше вы не запугаете меня. Я не убивала Карен Лейт. Я не знала, что моя
мать жива. Я даже не знала, кто моя мать. Я дала вам правдивые ответы
и объяснения на все ваши вопросы относительно отпечатков пальцев и
носового платка. Почему вы так жестоки?
—	Вот это я понимаю, детка! — засмеялся Терри Ринг. — Ну-ка
укажите этому хрычу его место!
—	А что касается вас, — закричала Ева, — то если вы знаете, где
моя мать, почему не скажете нам об этом? Отведите меня к ней не¬
медленно!
Терри смутился:
-Детка,- успокойтесь. Я ведь не говорил определенно, что знаю, где
она, я только...
—	Почему вы не заставите его рассказать? — кричала Ева, обра¬
щаясь к инспектору. — Вы были сильны, когда речь шла о том, чтобы
запугать женщину. Но когда вам приходится иметь дело с мужчиной...
Терри взял ее за руку.
—	Послушайте, детка...
Она оттолкнула его и продолжала гневно выговаривать:
—	Найдите мою мать! Бог знает, что с ней может случиться! Одна
в Нью-Йорке впервые в жизни после девяти долгих лет заточения на
чердаке!
Инспектор спросил стенографиста:
—	Все записал, Муши? Пришли сюда Томаса Вели. Надо ее забрать.
Возбуждение Евы внезапно стихло. Она внимательно оглядела всех
присутствующих. Доктор Макклур нервно расхаживал по комнате. До¬
ктор Скотт — между прочим, кто он такой? Еве почему-то показалось,
что она раньше никогда его не видела. Он по-детски кусал ногти и че¬
рез окно внимательно разглядывал небо. Терри Ринг был серьезен, он
прикурил новую сигарету от своего еще не потухшего окурка. Эллери
Квин стоял безучастно и неподвижно, как ониксовая статуэтка на столе
инспектора.
Стенограф встал и отрапортовал:
—	Есть, сэр. Я свободен?
Но не успел он сделать шаг, как дверь широко распахнулась и на
пороге появился высокий, худощавый небритый мужчина в котелке,
дымящий огромной черной сигарой.
—	О, да здесь собрание, — сердито сказал доктор Сэмюел Праути,
ассистент медицинского эксперта нью-йоркского округа.
—	Но все знакомые лица! Хэлло, Квин! Доктор Макклур, здравствуй¬
те! Искренние соболезнования по поводу всего... Слушай, Кью, у меня
для тебя плохие новости.
294

—	Плохие новости? — удивился инспектор.
—	Так вот, Карен Лейт убита не той половинкой ножниц, которая у
тебя на столе.
Наступившее молчание нарушил насмешливый голос Терри Ринга:
—	А что вы на это скажете, почтеннейший инспектор?
—	Надеюсь, ты не ошибся и не разыгрываешь старика, Сэм? — по¬
пытался пошутить инспектор.
—	Я проверил. Это правда, — настаивал Праути. — Слушай, мне не¬
медленно нужно вернуться в морг, поэтому разговаривать некогда. Но
думаю, что, получив результаты вскрытия, произведенного во вторник,
ты вправе потребовать от меня объяснения.
Терри Ринг подошел к доктору Праути, пожал ему руку, потом взял
Еву под руку и подвел к кушетке.
—	Садитесь, детка. Сейчас будет спектакль, и вы будете зрителем.
Смутившись, Ева насторожилась. О чем они говорят? Половинка
ножниц... отпечатки пальцев...
—	Я виноват, — оказал Праути. — Я был занят и поручил вскрытие...
ну, не важно кому. Это совсем неопытный молодой человек. Но я не
ожидал никаких сюрпризов, думал, так, обычная процедура. Никаких
сомнений по поводу оружия не было.
Эллери подбежал к Праути и схватил за лацканы пиджака.
—	Праути, да говорите же вы толком, или я вас задушу! Но если не
этими ножницами, то чем же тогда была убита Карен Лейт?
—	Эллери... вы не даете мне слова сказать...
Эллери вспылил:
—	Только не говорите мне, что рана ножницами была сделана после
уже нанесенной раны с целью скрыть ее.
Праути пытался что-то сказать, но не мог.
—	Господи! — возбужденно продолжал Эллери. — Я никак не мог
себе представить... Праути, и вы можете это доказать? Вы уже опреде¬
лили яд?
—	Яд?! — ошарашенно проговорил доктор Праути.
—	Ну да. Только вчера эта мысль пришла мне в голову. Я обдумывал
странные, необъяснимые факты в этом деле. Мои мысли обратились к
Кинумэ, — в полной экзальтации продолжал Эллери. — И я вспомнил
слова Карен Лейт на приеме у нее в саду о том, что японка родом с ос¬
тровов Лу-Чу. Я взял «Британскую энциклопедию» и выяснил, между
прочим совершенно случайно, что многие животные этих островов, осо¬
бенно в местечке Амами Ошима, погибают от укусов ядовитых змей,
называемых «хабу».
—	Ха... что? — Изумлению Праути не было предела.
—	Тримересурус. Думаю, я правильно запомнил название. На хвосте
никаких колец, гладкая голова, длина от полутора до двух метров. Укус
вызывает мгновенную смерть. — Эллери перевел дыхание. — Праути,
под ножевой раной были следы ядовитых зубов?
295

Праути вынул изо рта сигару и обратился к инспектору:
—	Кью, что случилось с твоим парнем? Он в здравом уме?
Улыбка сползла с лица Эллери.
—	Праути, укуса змеи не было?
—	Нет. Ничего подобного.
—	Я думал... — неуверенно начал Эллери.
—	С чего это ты придумал, что вторая рана маскировала какую-то
первую рану?
—	Но когда я спрашивал вас...
Праути махнул на него рукой.
—	Слушай, Кью, позвони в психушку, пусть заберут твоего сына, и
покажи мне половинку ножниц.
Инспектор достал из ящика сверток с половинкой ножниц. Праути
внимательно рассмотрел ее.
—	Гм. Значит, я абсолютно прав.
Он бросил на стол половинку ножниц и достал из кармана малень¬
кую коробочку. В коробочке была вата, а на ней лежал кусочек стали
треугольной формы.
—	Это я извлек из горла убитой сегодня днем. Мой ассистент во втор¬
ник не заметил его.
Он передал коробочку инспектору, и все обступили его.
—	Кончик острия ножниц, — задумчиво проговорил инспектор. —
Сломался от удара. А кончик этой половинки, — он посмотрел на стол,
где она лежала, — целый.
—	Точно такой же кончик, как и этот. Верно? — воскликнул Терри
Ринг.
—	Что ты думаешь, Эл?
—	Нет сомнений. Этот кусочек — кончик недостающей половинки
ножниц.
—	Значит, ты прав, Сэм, — заключил инспектор. — Карен Лейт была
убита не этой половинкой ножниц.
—	О’кей, детка! — воскликнул Терри, обращаясь к Еве. — Значит,
сегодня будете спать дома.
—	Вторую половинку нашли? — спросил Праути, направляясь к
двери.
-Нет.
—	Ну ладно, не очень'уж ругайте меня.
Праути замешкался:
—	Гм, доктор Макклур... Не хотелось бы оставлять у вас впечатле¬
ние, что подобные ошибки — обычное явление для нашего учреждения.
Молодежь! Как говорится, молодо-зелено. Вы понимаете?
Доктор Макклур махнул рукой.
—	Скажите, — сказал Эллери, — что вы еще обнаружили, Праути?
—	Ничего особенного. Коронарный тромбоз. Вы знали об этом,
доктор? Кажется, вы были ее врачом?
296

—	Подозревал, — пробормотал доктор.
—	Коронарный тромбоз? — переспросил Эллери. — Я думал, что это
заболевание — удел одних мужчин.
—	Чаще встречается у мужчин, — пояснил Праути, — но среди жертв
этой болезни немало и женщин. У Карен Лейт был довольно запущен¬
ный тромбоз, вот почему смерть наступила быстро.
—	Быстро? Она мучилась не менее пятнадцати минут.
—	Обычно при ранениях горла живут по нескольку часов. Истекают
кровью.
—	Что-нибудь еще?
—	Ничего интересного. Анемия, вялость кишечника. Все. После
своего помощника я сделал тщательное обследование. Мне пора. До
свидания.
Праути ушел.
—	Я никогда не говорил Карен о тромбозе, — вздохнул доктор Мак-
клур. — Это расстроило бы ее, а болезнь была в слабой форме. При ее
образе жизни — никаких волнений, никаких проблем, никаких забот —
она могла бы прожить много лет.
—	На приеме она показалась мне тогда ипохондриком, — сказал
Эллери.
—	Идеальный пациент. Никогда не обращалась к другому врачу, —
сказал доктор. — Моим предписаниям следовала до мелочей. Думаю, она
была уверена в будущем. — В его словах звучала печаль.
—	Мечтала о замужестве, отдельной квартире. Каким же образом она
собиралась сохранить свой обман с Эстер?
—	Современный брак: у каждого своя квартира, своя карьера, своя
фамилия и так далее. Вначале я воспринял это как каприз, а теперь
понимаю, почему она этого хотела. Это дало бы ей возможность скры¬
вать Эстер и дальше.
Неожиданно доктор вспылил:
—	Черт возьми, до какой степени женщина может одурачить муж¬
чину!
«Или мужчина женщину», — подумала Ева, но сказала совершенно
другое:
—	Дик, тебе пора идти. Сегодня мне не угрожает никакая опасность,
правда, инспектор?
Инспектор взял ордер на арест и разорвал его пополам.
—	Извините, — сказал он, но тоном скорее злым, чем расха¬
янным.
—	Тогда, — облегченно сказал доктор Скотт, — я, пожалуй, пойду,
Ева... Я позвоню вечером.
—	Хорошо, — кивнула Ева, но, когда он наклонился поцеловать ее,
отвернулась. Он выпрямился, глуповато улыбнулся и ушел.
—	Все могут идти, — сказал инспектор. — Мисс Макклур, мину¬
точку, вы в понедельник не видели вторую половинку ножниц?
297

—	Нет.
Ева едва расслышала его вопрос. Перстень с двухкаратным брил¬
лиантом жег безымянный палец ее левой руки.
—	А вы, мистер Ринг?
—	Я тоже не видел.
—	Случайно не было ли ее в одном из твоих карманов в понедель¬
ник? — рассердился инспектор. — Это мне урок, никогда...
Он так и не закончил фразу.
—	Мисс Макклур, убегаем, — с улыбкой произнес Терри, взяв ее под
руку. — Если мы задержимся здесь еще минуту, этот старый ворчун
предъявит вам обвинение в том, что вы содрали с него шкуру.
Глава 18
—	Я голоден, — возбужденно кричал Терри Ринг, стоя на краю
тротуара около здания полицейского управления. Видно было, что он
в прекрасном настроении. — Я приглашаю вас к Фангу. Здесь один
китаеза бесподобно готовит яичный рулет.
—	Куда угодно, — ответила Ева.
Она с наслаждением вдыхала воздух, как будто только сейчас оце¬
нила, каким приятным может быть воздух улицы даже в Нью-Йорке.
—	А вы, доктор?
—	Терпеть не могу яичный рулет, — рассеянно сказал доктор Макклур.
—	Тогда пойдемте в другой ресторан...
—	Нет. — Доктор поцеловал Еву. — Или, милая. Постарайся забыть
обо всем. Хорошо?
—	Хорошо, — ответила Ева, но знала, что не забудет, и была увере¬
на, что и доктор это знает. — Пойдем с нами, папа. Мы...
—	Нет. Я лучше пройдусь. Мне необходимо поразмыслить.
Помолчав немного, он добавил:
—	Всегда называй меня так, и только так, Ева.
Доктор быстро отвернулся. Они молча смотрели, как его огромная
фигура удалялась в сторону полицейской академии, расположенной в
следующем квартале.
—	Отличный парень, — сказал Терри. — А вы, мистер Квин? По-
моему, вы очень устали.
—	Я тоже голоден, — заявил Эллери.
На лице Терри отразилось явное разочарование. Но он крикнул:
—	Эй, такси!
Ева улыбнулась.
По дороге в Чайнатаун Терри болтал без умолку. Когда они приеха¬
ли, он дал шоферу долларовую бумажку, небрежно бросив: «Сдачи не
надо», и повел их за собой через узенькую Полл-стрит к входу в ресто¬
ран, который размещался в довольно сомнительного вида подвале.
298

—	Нс обращайте внимания! Кухня тут не хуже, чем в «Маккое». Все
китаезы здесь питаются. Хэлло, Фанг!
Косоглазый китаец улыбнулся и повел их в главный зал ресторана,
который был пуст, если не считать трех китайцев в черных шляпах. Они
пили рисовую водку из пивных кружек.
—	Хватит раскланиваться, Фанг. Я займу свой столик, от которого
тараканы держатся подальше.
Он повел их в угол зала.
—	Насчет тараканов, конечно, шутка, — сказал он. Ева снова улыб¬
нулась. — Стены ядовито-зеленого цвета и грязные, это довольно не¬
приятно, но кухня безупречна. Хотите посмотреть?
—	Нет, благодарю.
—	Вот такие-то дела. А у вас около рта ямочки, когда вы улыбаетесь.
Почаще их показывайте! Ну а вы, Квин, выше голову! У вас в глазах
ядовитые лучуанские змеи? Ха-ха!
—	А ну тебя к черту! — проворчал Эллери. — Удивляюсь, как можно
есть в подобном заведении!
—	Доверьтесь дядюшке Оскару, так, кажется, говорится? Вей!
К ним подлетел вертлявый китайчонок в фартуке, без галстука.
—	Много-много ван-тан. Яичный рулет, три порции. Чоп-суй с кре¬
ветками. Чоу-мейн по-кантонски. Побольше риса. Вино. Чай. Да пово¬
рачивайся побыстрее!
—	О, это слишком много, — сказала Ева. — Мне, пожалуйста, толь¬
ко чоу-мейн и чай.
—	Вы будете есть то, что скажу я. — Терри небрежно через плечо бро¬
сил свою шляпу, и каким-то чудом она оказалась точно на крючке ве¬
шалки.
—	Квин, если вам жарко, снимите пиджак, Фанг возражать не будет.
—	Но, может быть, мисс Макклур будет возражать?
—	О, нет-нет!
—	Скажите хоть слово, ну, детка, вам теперь лучше? Как самочув¬
ствие?
—	Вы мне слова не даете сказать, — сказала Ева. — Терри, где моя
мать?
Терри отвернулся. Появился Вей, несущий на голове огромный
поднос.
—	Я не знаю...
—	Но вы сказали...
—	Помню, что сказал.
Он повернулся к ней, взял за руку и нежно стал перебирать ее паль¬
чики.
—	Это было нечто вроде пускания пыли в глаза. Поймите, должен же
я был что-нибудь сказать, детка? Я думал, может быть, он клюнет на это.
Так, небольшой обман!
—	Значит, вы не знаете! — воскликнула Ева. — Никто ничего не знает.
299

—	Спокойно, Ева. Не думайте об этом. Помните, что вам сказал ваш
отец. И он прав. Забудьте обо всем. Все будет хорошо!
Вей поставил перед ними большую супницу, поклонился и со сло¬
вами «ван-тан» ушел. Это был китайский бульон с клецками и толсты¬
ми кусками свинины. Запах был очень аппетитный.
—	Ага, — Терри потер руки. — Давайте вашу тарелку, детка. Это ки¬
тайские кныши. Знаете, что такое кныши? Я раньше частенько покупал
их у старика Финкельштейна, когда парнишкой продавал газеты на Чер-
ри-стрит. У него была такая маленькая повозочка, он толкал ее перед
собой и...
Эллери эта болтовня мешала думать, однако она не давала Еве воз¬
можности предаваться своим мыслям, она даже изредка улыбалась и
отвечала ему. И когда Эллери ел суп, он вдруг подумал, что, несмотря
на своеобразную речь Терри и явное отсутствие у него хороших манер,
мистер Терренс Ринг тем не менее исключительно умный молодой
человек. Никогда нельзя догадаться, о чем в действительности думает
мистер Ринг.
—	Суп очень вкусный, — похвалил Эллери. — Ты извини меня, Тер¬
ри, за то, что я прерву вашу увлекательную беседу о некоторых деталях
твоей биографии, но...
—	О, вы еще что-то слышите? — сделал удивленное лицо Терри.
—	Вы правы, мистер Квин. Скажите, что мне теперь делать? — спро¬
сила Ева.
—	Скушайте немного этого рулета, — ответил Терри.
—	Вы очень милый, Терри, но все это бесполезно. Я по уши увязла в
этом деле. И вы отлично это знаете.
Терри взглянул на Квина.
—	Ты хорошо знаешь своего отца. Что он теперь будет делать?
—Искать исчезнувшую половинку ножниц. Вы уверены, Ева, что не
видели ее?
—	Совершенно уверена.
—	Ее там не было, — подтвердил Терри. — Тот, кто убил Карен, забрал
половинку ножниц с собой. Инспектор отлично понимает это. Его люди ос¬
мотрели буквально каждый сантиметр в этом доме, снаружи и изнутри...
Эллери покачал головой.
—	Что здесь можно предположить? К сожалению, не знаю. Совсем
не знаю. Никогда в жизни не встречался с подобным делом: столько
фактов, а ухватиться не за что.
—	Одному я радуюсь, — сказала Ева, отщипывая кусочек рулета, —
мама не могла этого сделать. Никак не могла, поскольку дверь была
заперта со стороны спальни Карен.
—	Что ж, во всяком случае, у нас теперь есть небольшая передышка.
До тех пор пока отец не узнает о запертой двери, живите спокойно, —
сказал Эллери.
—	А откуда он может узнать, если мы не проговоримся?
300

Терри нахмурился.
—	Есть один человек, который может это сделать.
—	Кто? — спросила Ева, догадываясь, кого он имеет в виду.
—	Ваш жених. Этот Скотт. Это он подарил вам бриллиантик? И что
вы в нем нашли такого? Ну-ка еще немного чоп-суя.
—	Прошу вас, не говорите в подобном тоне о Дике. Он сейчас очень
расстроен. Что он должен чувствовать, когда его невесту вот-вот арес¬
туют по обвинению в убийстве?
—	Но ведь и вам нелегко. Не так ли? Детка, поверьте мне, он не сто¬
ит вас. Отшейте его.
-О...
—	Позвольте мне прервать вас, — сказал Эллери. Он отложил в сто¬
рону палочки, которыми пытался подцепить креветку из чоп-суя, и взял
вилку. — Я кое-что придумал.
Они вместе воскликнули:
-Что?
Эллери вытер губы салфеткой.
—	Ева, где вы стояли, когда Терри подошел к той двери, что ведет в
мансарду, и сказал, что она заперта на задвижку?
Терри насторожился:
—	А это имеет значение?
—	Возможно, имеет. Ну, Ева?
Ева удивленно посмотрела на Эллери.
—	Кажется, около письменного стола Карен и смотрела на нее. А по¬
чему вы спрашиваете?
—	Да, действительно, — вмешался Терри, — почему ты спрашиваешь
об этом?
—	А задвижку вы увидели до того, как он подошел к двери?
—	Нет, дверь была загорожена японской ширмой. Я сказала ему, что
здесь за ширмой есть дверь, которая ведет на мансарду, и тогда Терри
отодвинул ширму.
—	И при этом он спиной загораживал от вас дверь? Вы увидели
задвижку только после того, как Терри отошел от двери?
—	Я вообще ее не видела. Он сам мне сказал...
—	Подождите-ка, — вмешался Терри. — Куда ты клонишь, Квин?
Эллери откинулся на спинку стула.
—	Знаете, мой мозг просто не в состоянии переваривать что-либо
невероятное. Я страдаю хроническим недоверием, Терри.
—	Ближе к делу, Квин.
—	Сложилась ситуация, в которой возможны только два решения.
Давайте рассуждать. В спальне Карен три выхода. Первый — окна, но
они загорожены железными решетками. Второй — дверь в мансарду,
однако она была заперта на задвижку со стороны спальни. Третий —
дверь в гостиную. Ева утверждает, что она все время находилась в гос¬
тиной и через эту дверь никто не выходил.
301

Решение: Ева убила Карен. Она единственный человек, который
имел физическую возможность совершить убийство. Но только в том
случае, если исходные факты соответствуют действительности.
—	Но она не совершала преступления, — выпалил Терри.
—	Стоп, стоп, мой мальчик. Я исхожу из предположения, что мисс
Макклур невиновна.
—	Благодарю вас, — иронически вставила Ева.
—	Итак, рассмотрим факты. Окна. Они не могли быть использованы
в качестве выхода, в этом я убедился лично. Гостиная. Если исходить из
предположения, что мисс Макклур невиновна — а мы из этого и исхо¬
дим, — то следует признать, что она говорит правду и никто через гости¬
ную не проходил. Следовательно, остается только запертая на задвижку
дверь в мансарду. — Эллери повысил голос. — И что довольно странно,
Терри, у нас нет никаких доказательств, что дверь действительно была
заперта.
—	Я не понимаю, — медленно проговорил Терри.
—	А я уверен, что отлично понимаешь. Откуда мы знаем, что дверь
была заперта на задвижку, когда Ева вошла в комнату и увидела там
Карен. Разве она видела дверь, скрытую ширмой? Потом пришел ты,
именно ты отодвинул ширму и именно ты заявил, что дверь заперта.
А Ева видела это? Нет. И вскоре Ева упала в обморок. Когда же она
очнулась, дверь действительно была заперта. Ты стал возиться с ней,
будто бы задвижку заклинило.
—	Кого ты здесь хочешь разыграть? — воскликнул Терри с побагро¬
вевшим лицом. — Ева теряла сознание лишь на несколько секунд. А за¬
движку действительно заклинило.
—	Это ты так говоришь, — настаивал Эллери. — Все доказательства
сводятся, к твоим словам.
Ева посмотрела на Терри. Она боялась, что он в ярости ударит Эл¬
лери. Однако Терри взял себя в руки и хрипло произнес:
—	Хорошо, продолжим нашу увлекательную беседу. Предположим,
что я свалил свою вину на Еву. Допустим, что дверь была не заперта,
когда я вошел в комнату, а я сказал, что заперта. Зачем мне это?
Эллери спокойно и неторопливо ел суп.
—	Если дверь была отперта, то возникает новая ситуация. И это очко
в пользу моей теории. Значит, у кого-то была возможность пройти
через мансарду, убить Карен и снова уйти тем же путем.
—	Иу а зачем мне-то врать насчет задвижки?
—	Предположим, — промямлил с полным ртом Эллери, — что ты
убил Карен Лейт.
—	Ты что, с ума сошел? Совсем рехнулся! — закричал Терри.
Подбежал Фанг:
—	Терри, не делать шум. Молчать.
—	Иди к черту, — рявкнул на него Терри. — Так ты предполагаешь,
что я убил Карен Лейт? Тогда почему же...
302

—	Тихо, тихо, Терри. Ты совершенно лишен способности размыш¬
лять. Я же сказал «предположим». Неужели ты не можешь предположить
это спокойно? Если дверь в мансарду действительно была отперта, то ты
мог быть тем человеком, который вошел в спальню через мансарду и был
там в то время, когда Ева сидела в гостиной. Ты мог снова выйти через
мансарду и вернуться через главный вход в дом для того, чтобы запереть
дверь со стороны спальни.
—	Но зачем?
—	Да по самой элементарной причине: чтобы обвинить мисс Мак-
клур в убийстве Карен Лейт.
—	Да! — усмехнулся Терри. — Должно быть, ты совсем спятил. Если
я сказал ей, что дверь в мансарду заперта, то зачем мне нужно было сно¬
ва отодвигать эту задвижку и тем самым отводить подозрения от Евы?
—	Да, — сказала Ева. — Ваша теория бессмысленна, мистер Квин.
—	Не знаю, не знаю, — пробормотал Эллери. — Впрочем, действи¬
тельно, мое предположение никуда не годится... Что ж, Терри, я думаю
вот что: ты стал спасать Еву после того, как сам же ее оклеветал,.по са¬
мой простой причине. По причине, которая так часто встречаетсяв кни¬
гах, но редко в жизни. Любовь. Мгновенно вспыхнувшая страсть. Ты
влюбился в нее с первого взгляда. Налей мне еще немного этого отвра¬
тительного вина, — попросил Эллери официанта.
Ева покраснела и наклонилась над тарелкой, пытаясь подцепить что-
то на вилку. Влюбился! Это так нелепо... Такой сильный, непокорный
и самоуверенный. Терри Ринг не из тех, кто способен влюбиться с пер¬
вого взгляда. Только не он. Он и здесь проявит максимальную осмот¬
рительность и осторожность. У негодяя всего есть основательный довод.
Она искоса посмотрела на него и удивилась, увидев, с какой яростью
он ел, опустив глаза в тарелку и энергично манипулируя палочками.
Кончики его загорелых ушей горели.
—	Вот видите, — нарушил молчание Эллери, — всему можно найти
объяснение.
—	Я не хочу больше с тобой разговаривать, г- огрызнулся Терри. —
Я не убивал Карен Лейт. Дверь была заперта. И я не влюблялся в мисс
Макклур. Ясно?
—	Стоит ли так горячиться? — вставая, сказал Эллери. — Вряд ли
твои слова приятны для мисс Макклур. Извините, я на минутку покину
вас. Вей, где телефон?
Вей стал отчаянно жестикулировать, и Эллери прошел в кабинет
Фанга. Терри и Ева остались одни. Терри отправлял в рот большие кус¬
ки, а Ева отламывала маленькие кусочки. Три китайца в черных шля¬
пах смотрели на них и что-то бормотали на своем экзотическом языке.
Терри немного понимал китайский, и его уши покраснели еще сильнее.
Они говорили о том, что этот маленький хрупкий цветок чем-то огор¬
чил загорелого белого человека, что лучше терпеть муки тысячи ран, чем
женщину, которая приносит печаль.
303

—	А знаете, — неожиданно выпалила Ева, — мы с вами впервые
остались наедине после понедельника.
—Дайте мне еще риса, — попросил Терри, продолжая глотать чоу-мейн.
—	Я ведь вас, Терри, еще не поблагодарила за то, что вы оказались
таким чутким, — продолжала Ева. — Не обращайте внимания на мисте¬
ра Квина. По-моему, он сам не знает, какую глупость сказал. Я отлич¬
но понимаю...
—	Что — глупость? — спросил Терри, отбрасывая палочки.
Ева покраснела.
—	Я имею в виду его болтовню о любви. Я знаю, почему вы мне по¬
могли. Вы пожалели меня...
Терри с шумом глотнул.
—	Слушайте, детка, Эллери прав.
Он схватил ее руку.
—	Да, впервые юбка одержала надо мной победу. До сих пор для меня
все женщины были на одно лицо. Но я с ума схожу от вас. Я не могу
спать и вообще что-либо делать. Вы все время у меня перед глазами.
—	Терри!
Ева вырвала у него руку и оглянулась по сторонам. Трое китайских
джентльменов покачали головами: чудаки эти белые мужчины.
—	Я никогда не думал, что могу влюбиться, да еще в такую девушку,
как вы. Вы такая ужасная худышка...
—	Я совсем не худенькая! — воскликнула Ева. — Я вешу...
—	Ну, может быть, «худышка» не совсем подходящее слово, — сказал
он, внимательно осматривая ее, — но все же немного поправиться не
мешает. А ваш очаровательный носик! Слегка вздернутый. Мне ужасно
нравится. Как у Мирны Лой. А ямочки на щеках... — Он нахмурился. —
Вам, вероятно, смешно.
Еве сначала действительно хотелось смеяться, а потом она чуть не
расплакалась. В эти дни столько неожиданного! Терри Ринг. Такой
большой, неотесанный. Ей стало стыдно. Это очень нехорошо. Он та¬
кой естественный, весь на виду. И никогда не знаешь, что он скажет,
как поступит. Жизнь с ним... Но Ева покраснела и тут же прогнала
от себя эти мысли. Это просто смешно. Что она знает о нем? И по¬
том, Дик... Она помолвлена с Диком.
—	Конечно, для вас я просто ничтожество. Никакого образования,
за исключением того, что подхватил сам, бегая по улицам. Никаких ма¬
нер. Да, видно, такое уж у меня на роду счастье: влюбиться в девушку,
стоящую значительно выше меня.
—	Терри, мне не нравится, что вы говорите. Манеры, образование,
воспитание. Все это очень мало значит в нашей жизни. — И она печаль-
но добавила: — Карен Лейт тому пример.
—	Не думайте, что мне все это очень нужно. Понимаете? — фыркнул
Терри. — Мне и так о’кей. Я отлично живу. Но если потребуется выучить¬
ся, есть ложкой и вилкой — только скажите. И не таким вещам обучился.
304

—	Я уверена в этом, — пробормотала Ева.
—	И что вы нашли такого в вашем женихе? Он же сбежал от вас. Сбе¬
жал! Жалкий трус.
—	Пожалуйста, Терри, — сказала Ева. — Мне не нравится, что вы го¬
ворите подобные веши о докторе Скотте.
—	Ах, он аристократ! А я? Я в семь лет воровал булки в пекарне и
ночевал в доках. Он учился в модных колледжах, получил ученую сте¬
пень, имеет деньги, знает, как ответить на все вопросы, умеет ублажить
всех пустышек, гоняющихся за ним на Парк-авеню...
—	Хватит, Терри, — холодно оборвала его Ева.
—	А, ладно, детка, забудьте, о чем я здесь наговорил.
Он потер глаза.
—	Я дурак. Забудьте обо всем.
Ева вдруг улыбнулась.
—	Мне бы не хотелось ссориться с вами, Терри. Вы отнеслись ко мне
лучше, чем... кто бы то ни был. — Она взяла его за руку. — Я никогда
этого не забуду.
—	Извините! — К ним подбежал Фанг. — Терри, тебе идти.
—	Что? Уходи, Фанг. Я занят.
Но Фанг настаивал:
—	Тебе идти, Терри. Идти.
Терри обернулся, затем встал, наматывая галстук на указательный
палец.
—	Извините, Ева. Вероятно, меня к телефону. Одну минуту.
Он направился за китайцем, и Ева видела, как они пошли в другой
конец зала.
Открывая сумочку, чтобы достать пудреницу, Ева подумала: зачем
Эллери решил прибегнуть к такой детской хитрости, чтобы поговорить
о чем-то с Терри наедине. Мир снова омрачился, и она почувствовала
себя одинокой.
В маленькое зеркальце пудреницы ей были видны оба. Они о чем-
то разговаривали. Терри явно был чем-то расстроен. Она видела, как
Эллери что-то передал Терри.
Тайна. Опять тайна. Ева достала помаду, провела ею по губам, на¬
кладывая свежий слой. Когда же наконец все кончится? Она убрала по¬
маду, напудрилась и стала рассматривать в зеркало свой носик, которым
так восхищался Терри Ринг. Она даже попыталась улыбнуться, конеч¬
но, украдкой и с некоторым чувством вины, чтобы увидеть, как у нее по¬
лучаются ямочки на щеках.
Мужчины вернулись, улыбаясь, стараясь стереть серьезность со сво¬
их лиц. Терри оплатил счет и дал Вею полдоллара на чай, которые мгно¬
венно исчезли в кармане китайца.
Потом Терри взял Еву под руку и вышел на Полл-стрит, сжимая ее
локоть явно не только для того, чтобы ободрить ее.
За ними, вздыхая, следовал Эллери.
305

Глава 19
В пятницу утром, в тот момент, когда Терри сжимал в своем блажен¬
ном сне в объятиях Еву и целовал ямочку на ее левой щеке, его раз¬
будила миссис Рабинович. Эта пожилая женщина приходила убираться
в его квартире на Третьей авеню и готовить ему завтрак.
—	А? Что? — проворчал Терри, садясь на кровати.
—	К телефону.
Миссис Рабинович решительно трясла его за плечо.
—	Вставай, бездельник. И как не стыдно спать голым! Такова нынеш¬
няя молодежь!
—	Ладно, ладно, — ворчал Терри, сбрасывая с себя одеяло, — сей¬
час.
Миссис Рабинович вскрикнула, потом захихикала и неспешно уда¬
лилась. Терри надел халат и выругался. Надо окончательно рехнуться,
чтобы звонить человеку в семь часов утра. Но, как только он взял труб¬
ку, сразу же посерьезнел, услышав голос Эллери.
—	Это ты? Подохши минутку.
Он закрыл дверь.
—	Ну что там? Что за плохие новости?
—	Они нашли ее, — сказал Эллери.
—	Да-а.
Потом, немного помолчав, добавил:
—	Ну и что?
—	Слушай, — сказал Эллери. — Я встал в половине седьмого утра
совсем не для того, чтобы позволить тебе по-прежнему отделываться не¬
домолвками. Сам отлично знаешь, что теперь будет. Полиция нашла
Эстер Лейт Макклур, и если тебя еще интересует это дело, а по-моему,
оно тебя очень интересует, — съехидничал он, — ты немедленно натя¬
нешь на себя брюки.
—	В Филадельфии?
—	Ах, так тебе все известно? Да, в Филадельфии. Телеграмма при¬
шла вчера поздно вечером.
—	Что еще?
—	Пока это все, что нам известно. Папа решил послать в Филадель¬
фию сержанта Вели с десятичасовым поездом. Я думаю, что мы могли
бы успеть туда раньше.
—• Зачем?
—	Поедешь со мной?
—	Ева знает?
—	Пока нет. И доктор Макклур тоже не знает. Я думаю, надо заехать
к доктору и потихоньку увезти его с собой.
—	Где встретимся?
—	На квартире доктора Макклура. Полчаса достаточно?
—	Двадцать минут.
306

Терри быстро прыгнул под душ, но бриться не стал. Через восемь
минут он был одет и взялся за ручку двери. Но затем задумался, на¬
хмурив брови, и вернулся в спальню. Из ящика письменного стола он
достал автоматический пистолет 38-го калибра, сунул его в карман
пиджака, потрепал миссис Рабинович по плечу, схватил бутерброд и
убежал.
Телефонный звонок раздался в тот момент, когда доктор Макклур
завтракал, он собирался выпить свой утренний стакан томатного сока.
Пришлось отодвинуть стакан в сторону.
Венеция сообщила:
—	Это джентльмен Квин. Он звонит снизу.
Доктор взял трубку. Лицо его потемнело.
—	Да, да, — повторил он несколько раз. — Нет, она еще спит. Я че¬
рез минуту буду внизу.
Он подошел к спальне Евы и прислушался. Из-за двери доносились
всхлипывания. Когда доктор постучал, всхлипывания прекратились и
послышался глухой голос Евы:
—	Войдите.
Доктор открыл дверь и увидел, что Ева сидит в постели спиной к
двери.
—	Мне нужно ненадолго уехать, милая. В институт... Что случилось?
—	Ничего. Я сегодня плохо спала.
—	Дик?
Она не ответила, только пожала плечами. Когда он нагнулся, чтобы
поцеловать ее, то подумал о докторе Скотте, о том, что вчера он не при¬
шел и даже не позвонил. Доктор Макклур догадывался, почему Скотт
не звонит. Он даже думал, что доктор Скотт вообще больше никогда не
позвонит. Для молодого человека случившееся было слишком большим
испытанием. Ему нужна невеста, а не жертва обстоятельств, респекта¬
бельная жена, а не потенциальный газетный заголовок.
Доктор погладил Еву. На ее письменном столе он увидел запечатан¬
ный конверт и на нем кольцо с бриллиантом.
Он довольно расплывчато сообщил Венеции, что должен уехать в
другой город, и объяснил, что говорить, если будет звонить инспектор
Квин.
Трое мужчин молча обменялись рукопожатиями. Терри приехал на
такси, которое дожидалось их у подъезда.
—	На Пенсильванский вокзал.
На восьмичасовой поезд они опоздали. А следующего поезда при¬
шлось дожидаться целых пятьдесят минут. Это время они потратили на
завтрак в вокзальном ресторане. Все молчали. Доктор ел, не поднимая
глаз от тарелки.
В поезде доктор Макклур все время смотрел в окно, сидевший ря¬
дом с ним Эллери откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Терри,
307

устроившись напротив, читал утренние газеты и довольно часто уходил
в курительный салон.
В 10.45 поезд подошел к северному вокзалу Филадельфии. Терри
потянулся за шляпой и сказал:
—	Ну, приехали.
Доктор встал. Эллери открыл глаза, поднялся, и все направились к
выходу. Они сошли с поезда. Эллери хотел пойти к автобусу на Бонд-
стрит, но, помедлив, спросил:
—	Где она, Терри?
Терри неохотно произнес:
—	В западном квартале.
—	Значит, вы знали? — спросил доктор Макклур.
—	Конечно, — тихо ответил Терри. — Но что я мог сделать?
После этого доктор не сводил глаз с загорелого молодого человека,
пока они шли по улице и садились в такси. Терри дал шоферу адрес и
спросил:
—	А зачем нам ехать туда?
—	У нас теперь много времени, — ответил Эллери.
Такси остановилось на узенькой извилистой улочке перед темно¬
красным кирпичным зданием с вывеской «Меблированные комнаты».
Доктор жадно вглядывался в окна с дешевыми занавесками. Эллери
попросил шофера подождать, и они вышли.
Им открыла лохматая пожилая женщина с неприятным лицом.
—	С порядочными людьми теперь нисколько не считаются, — сразу
же заворчала она. — Ну, входите и поскорее кончайте ваше дело.
Тяжело дыша, она повела их наверх. Подвела к рыжеватой двери,
покрашенной масляной краской, такой же, как и три другие двери на
этом этаже. Открыла дверь.
—	Мне велели, — со злостью завопила она, — держать эту комнату в
таком виде, почему — не знаю. А как раз вчера у меня подвернулась
возможность выгодно сдать ее.
Комната была маленькой и грязной. На кровати лежал матрас с тор¬
чащими посередине пружинами, туалетный столик был без одной нож¬
ки, отчего он наклонился вперед. Неубранная постель, простыни сбиты.
На полу черные домашние туфли, одна из них — с большим нелепым
каблуком. На качалке — серое шерстяное платье и пара шелковых чулок.
Доктор Макклур подошел к туалетному столику, потрогал стоявшие
там чернила и ручку, потом повернулся, посмотрел не кровать, на ка¬
чалку, на грязный кисейный полог над кроватью, на туфли и треснутое
стекло в окне.
—	Сыщик вышел только на минуту, — сказала женщина менее агрес¬
сивным тоном, очевидно смущенная их молчанием.— Если хотите по¬
дождать...
—	Я думаю, незачем, — резко сказал Эллери. — Пойдемте. Вряд ли
мы здесь что-либо узнаем.
308

Он вынужден был взять доктора под руку и вывести из комнаты.
На такси они приехали в полицейское управление, и после долгих
досадных и бесполезных расспросов Эллери наконец нашел нужного ему
полицейского.
—	Мы хотели бы видеть Эстер Макклур.
—	Кто вы тахие?
Полицейский с широким носом и темными зубами подозрительно
разглядывал по очереди всех троих.
Эллери подал ему карточку.
—	Кто из вас сержант Вели из Нью-Йорка?
—	Я — сын Квина.
—	А мне наплевать, даже если бы вы были сам Квин. У меня
приказ не давать никакой информации никому, кроме сержанта Вели.
Он скоро приедет сюда с сотрудником бюро по розыску пропавших без
вести.
—	Я знаю. Но мы как раз приехали из Нью-Йорка, чтобы выяснить...
—	Никакой информации, — вновь повторил толстоносый. — У меня
приказ.
. — Подождите, — сказал Терри. — У вас работает Джимми О’Делл.
Я сейчас найду его, Квин, и мы узнаем...
—	Я тебя вспомнил, — сказал толстоносый. — Ты частный сыщик из
Нью-Йорка. Но это тебе не поможет. Понял? У О’Делла такой же при¬
каз, как и у меня.
—	Ради Бога, уйдемте отсюда, — вмешался доктор Макклур:
—	Но мы должны непременно ее увидеть, — настаивал Эллери. —
Речь идет об опознании трупа. Это доктор Макклур из Нью-Йорка. Он
единственный человек, который может ее опознать.
Толстоносый почесал затылок.
—	Что ж, пожалуй, я могу разрешить ее посмотреть. Насчет этого
никаких указаний не было.
Он взял ручку и выписал пропуск в городской морг Филадельфии.
В глубоком молчании стояли они возле мраморного стола в мертвец¬
кой. На доктора Макклура, часто имевшего дело со смертью, вид покой¬
ника не произвел удручающего впечатления. Эллери понял, что доктор
видел не распухшее посиневшее лицо, застывшие шейные мускулы и
раздувшиеся ноздри. Он видел это лицо таким, каким оно было в жиз¬
ни: длинные светлые ресницы, белокурые красивые волосы, изящная
линия щек, маленькие уши. Он долго смотрел, и его изможденное лицо
выражало изумление, как будто он присутствовал при воскрешении че¬
ловека.
—	Доктор, — тихо окликнул его Эллери. — Это Эстер Макклур?
—	Да, да. Это моя дорогая Эстер.
Терри отвернулся, а Эллери кашлянул. Доктор произнес последние
слова полушепотом. По понятиям Эллери, это несколько выходило за
рамки этикета. Не то чтобы это было неприлично, но, пожалуй... слиш¬
309

ком обнажено. И он подумал, что до сих пор совсем не знал этого че¬
ловека.
Поймав вопросительный взгляд Терри, он жестом поманил его за
дверь. Они вышли.
В зале ожидания Пенсильванского вокзала в Нью-Йорке, к величай¬
шему удивлению Эллери, они увидели Еву. Она сидела на скамейке и
смотрела на часы, стрелки которых показывали два часа. Но по глазам
Евы Эллери догадался, что она не видит их. Он подошел и дотронулся
до ее плеча.
—	Господи! — прошептала она, но осталась сидеть, скрестив руки.
Доктор Макклур поцеловал ее, сел рядом и взял за руку.
—	Инспектор Квин сообщил мне, — просто сказала она. Ее веки, не¬
смотря на обильный слой пудры, покраснели и распухли.
—	Эстер умерла, — сказал доктор, — умерла.
—	Я знаю, папа. Бедненький ты мой!
Эллери быстрыми шагами подошел к стоявшему неподалеку от га¬
зетного киоска модно одетому невысокому старику:
—	Что такое?
—	А ты думал, что тебе незаметно удастся все проделать? — спокой¬
но ответил инспектор Квин. — За Евой Макклур и Терри с понедель¬
ника установлена слежка. О том, что вы едете в Филадельфию, мне было
известно сегодня утром, еще до того, как вы сели в поезд.
Эллери вспыхнул.
—	Но мы ничего там не узнали. Может быть, это успокоит твое
оскорбленное самолюбие?
—	Мне и это известно. Пойдем-ка, сынок!
Эллери послушно пошел за стариком. Но он разозлился. Он не лю¬
бил тайн. Он не терпел никаких тайн. Они раздражали, нарушали его
интеллектуальное равновесие. Вот почему он занимался расследовани¬
ями самых таинственных преступлений... А в этом деле слишком много
тайн. Вместо того чтобы постепенно распутываться, оно все больше и
больше запутывалось. Сейчас Эллери удалось открыть только несколь¬
ко мелких деталей. Во-первых, он знал, что доктор Макклур ожидал уви¬
деть Эстер Макклур живой и что с ее смертью у него умерла последняя
тайная надежда.
Во-вторых, Терри Ринг знал о самоубийстве Эстер и молчал. Эллери
догадывался, в чем причина столь долгого молчания Терри. Но все же
этого недостаточно. Недостаточно...
—	Может быть, мы все же поговорим с тобой как разумные люди, Эл?
Инспектор указал на скамейку, где уже сидели Ева и доктор Макклур.
—	Поскольку правда теперь известна...
—	Какая ужасная правда! — простонал доктор Макклур.
—	Да, доктор. Вероятно, для вас это большой удар.
Старик сел и достал табакерку.
310

—	Вы опознали труп?
—	Да, это Эстер. Я не видел ее семнадцать лет, но это она. Я узнал
бы ее... при любых обстоятельствах.
—	У меня тоже нет никаких сомнений. Хэлло, Терри! Вы знаете,
полиция Филадельфии долго не могла установить, что это за женщина,
когда в понедельник вечером ее нашли мертвой. Она отравилась синиль¬
ной кислотой...
—	В понедельник вечером? — переспросила Ева.
—	...не было никаких данных для установления ее личности. Она
назвала хозяйке фальшивые адрес и имя. Полиция пыталась найти кого-
нибудь из ее знакомых. Она назвала улицу — Филадельфия-стрит, а в
этом городе вообще нет такой улицы.
—	Когда ее нашли в понедельник, папа? — спросил Эллери. — Этот
проклятый бюрократ в полицейском управлении не дал нам никакой
информации.
—	В понедельник после полуночи. Хозяйка открыла дверь, ей что-то
показалось подозрительным. Детали мне самому еще не известны. Ког¬
да из Нью-Йорка было получено описание примет пропавшей — блон¬
динка, около сорока семи лет, рост сто семьдесят — сто семьдесят три
сантиметра, вес от шестидесяти до семидесяти килограммов, правая нога
короче левой, — то сразу же установили связь между разыскиваемой
женщиной и самоубийцей. Сведения об этом мы получили вчера позд¬
но вечером.
Инспектор вздохнул.
—	Я послал туда сержанта Вели за оригиналом ее предсмертной за¬
писки.
—	Предсмертной записки? — воскликнул доктор Макклур.
—	Какой записки? — переспросил Эллери.
—	У нее в руке под одеялом была зажата записка.
—	Она оставила записку? — недоверчиво пробормотал Терри. За ис¬
ключением Эллери, его слов никто не слышал.
Инспектор Квин растерянно поглаживал усы.
—	Послушайте, мисс Макклур. Не могу выразить вам, как я сожа¬
лею... Я отлично понимаю, что это означает для вас.
Ева медленно повернулась к нему.
—	Но, как говорится, нет худа без добра. Для вас добро заключается
в том, что разрешена таинственная загадка убийства Карен Лейт.
Доктор Макклур вздрогнул от удивления.
—	Загадка убийства Лейт...
—	Да, доктор. В предсмертной записке Эстер Лейт признается, что
убила свою сестру, Карен Лейт.
—	Неправда! — воскликнула Ева.
Инспектор достал из кармана лист бумаги и сказал:
—	Вот вчера вечером наши сотрудники приняли текст записки по те¬
лефону. Читайте.
311

Ева выхватила записку, но доктор забрал ее из слабых пальчиков
девушки. В полном молчании они вместе прочитали записку. Потом
доктор передал записку Эллери.
Терри Ринг читал, заглядывая через плечо.
Текст был записан аккуратным почерком на официальном бланке
Главного полицейского управления. В нем чувствовались глубокая ус¬
талость и состояние душевной депрессии:
«Тому, кто найдет меня.
Я не могу покинуть этот мир, не высказав все.
В жизни я была себе судьей. Теперь я себе палач. Я взяла жизнь и от¬
даю свою.
Милая дочь, прости меня. Поверь мне, дорогая, ты всю жизнь приноси¬
ла мне тайную радость. Твоя мать — чудовище. Благодарение Богу, что
он дал мне силы быть благоразумной и я держала от тебя в секрете свою
постыдную тайну.
Благослови тебя Бог, моя любимая.
Дорогой Джон! Я отравила вашу жизнь. Много лет назад вы любили
меня, я это знаю. Теперь вы полюбили мою сестру, и наши судьбы вновь
скрещиваются. Я видела, как это надвигалось на нас, но была бессильна
перед роком судьбы. Если бы вы не уезжали! Или если бы вы взяли Карен с
собой! Вы единственный, кто мог бы спасти жизнь моей сестры. Но с ва¬
шим отъездом от нее ушла последняя опора в нашей бессмысленной судьбе,
ее последняя надежда.
Боже, будь милостив к нашим душам — сестры и моей. Прощайте,
Джон. Позаботьтесь о моей дорогой девочке.
Прошу похоронить меня вместе с этой запиской».
Эллери почувствовал, как Терри схватил его за руку.
—	Идите сюда.
Они отошли в сторону.
—	Слушай, — взволнованно выпалил Терри, — здесь что-то не так.
—	Что не так?
—	Конечно, Эстер сама написала эту записку. Но она не убивала
Карен.	4
—	Почему? — спросил Эллери, перечитывая записку.
—	Это точно. Она не могла этого сделать. Как она вышла из спальни
Карен? Даже если предположить, что она приехала из Филадельфии,
убила сестру и затем вернулась в эту дыру, чтобы принять яд.
—	Но кто-то же убил Карен Лейт и, следовательно, вышел из спальни?
Терри тревожно посмотрел на него.
—	Твой старик считает, что дело закончено. Неужели ты расскажешь
ему о задвижке на двери?
Эллери не ответил. Он еще раз перечитал записку. Терри вниматель¬
но смотрел на него, и его мысль лихорадочно работала.
—	Интересно, — задумчиво проговорил инспектор, — почему в те¬
чение долгих девяти лет Эстер позволяла сестре держать себя в заточе¬
312

нии, а сейчас вдруг ни с того ни с сего взбунтовалась? Чего она так дол¬
го ждала? Ответ может быть один: она окончательно сошла с ума.
—	Да, вот так-то, — поддержал его Терри. — Что-то произошло. Уж
ничего здесь не поделаешь.
—	А знаете, — сердито сказал инспектор, — я все больше и больше
думаю об этом деле. Странное впечатление! Почему Карен Лейт посла¬
ла Кинумэ за почтовой бумагой вниз? Не гораздо ли проще было ей
самой подняться в мансарду, там целая стопка почтовой бумаги?
Лицо Терри превратилось в каменную маску, но беспечным тоном
он произнес:
—	Вот ведь какой неугомонный сыщик! Какая вам разница? Убийца
признался. Можете спокойно писать рапорт своему начальству.
—	Не знаю, — неуверенно протянул инспектор. — Я только сейчас
осознал, чтб именно не дает мне покоя... Что ж, это очень легко прове¬
рить. Мы спросим Кинумэ.
—	Папа, — вмешался Эллери.
Но инспектор уже шел к доктору Макклуру. Терри быстро шепнул
Эллери:
—	Я еду.
—	Куда?
—	В дом Карен Лейт. Надо повидаться с Кинумэ раньше инспек¬
тора.
—	Ты не поедешь, — сказал Эллери. — Терри, не будь ослом. Ты мо¬
жешь проговориться о том, что без твоего вмешательства никогда бы не
всплыло.
—	А я говорю — пусти меня.
-Нет.
Они в упор смотрели друг на друга.
—	Что это с вами? — спросил инспектор. Они повернулись и увиде¬
ли, что Квин, Ева и доктор Макклур стоят у них за спиной.
—	Когда-нибудь я двину по морде вашему безмозглому сынку, —
сказал Терри, незаметно подмигивая Эллери. — И как еще. двину...
—	Бросьте дурачиться, — с раздражением сказал старик. — Вы мне
со своими шутками надоели. Пошли, Эл. Макклуры тоже пойдут с
нами.
—	Ева, послушайте меня, не ходите, — попросил Терри, преграждая
ей дорогу. — Вы снова попадетесь. Почему бы вам не отправиться до¬
мой и...
—	Нет, — упрямо проговорила Ева. — Я хочу взять там кое-какие...
кое-какие мамины вещи.
—	Завтра, Ева, сделайте это завтра.
—	Ринг! — послышался голос доктора Макклура.
—	Но...
—	Пустите меня, — холодно сказала Ева.
Терри опустил руки и пожал плечами.
313

Глава 20
Дверь в доме на Вашингтон-сквер открыла О’Мара. На ее унылом
лице гневно сверкали глупые глазки.
—	Инспектор, долго вы еще будете меня здесь держать? Вы не име¬
ете никакого права задерживать меня. Так мне сказал мой дружок, а он
работает в конторе адвоката и законы знает. Кто будет платить мне жа¬
лованье? А? Что же вы язык проглотили?
—	Ты лучше попридержи свой язык, — проворчал инспектор. — Не¬
долго, если только ты не будешь нам грубить.
—	Я выплачу вам жалованье, — примирительно сказал доктор Мак-
клур.
—	Вот это другой разговор, — улыбнулась О’Мара доктору.
—	Где Кинумэ? — спросил инспектор.
—	Где-то здесь.
Все поднялись наверх. В гостиной на кушетке дремал полицейский
Риттер.
—	Где японка, Риттер?
—	Кто? Что? Я никого не видел, инспектор. Я сейчас ее найду.
Риттер, зевая на ходу, вышел. Ева.сделала несколько робких шагов в
сторону спальни. Инспектор мягко проговорил:
—	Все в порядке, мисс Макклур. Можете подняться наверх.
—	Я пойду с вами, — предложил Терри.
—	Я хотела пойти туда одна, Терри.
Ева скрылась за дверью, ведущей в спальню. Они слышали, как она
поднималась по лестнице медленными, но решительными шагами.
—	Бедняжка, — сказал инспектор. — Конечно, ей очень тяжело, док¬
тор. Если мы можем чем-нибудь помочь...
Доктор Макклур подошел к окну и выглянул в сад.
—	Инспектор, какие будут распоряжения полиции относительно тела
Эстер?
—	Полиции больше ничего не требуется, доктор.
—	Тогда я возьму на себя похороны.
Он помолчал.
—	И конечно, похороны Карен тоже.
—	Хорошо. A-а, Кинумэ, входи.
Японка боязливо остановилась на пороге, стараясь взглядом оце¬
нить обстановку. За ней высилась фигура Риттера, отрезавшего ей
выход.
—	Одну минуточку, инспектор.
Доктор Макклур подошел к Кинумэ и взял ее сморщенные желтые
руки в свои.
—	Кинумэ...
Кинумэ пробормотала:
—	Ло, доктор Макклур.
314

—	Нам все известно о Карен, Кинумэ, — ласково сказал он. — И об
Эстер.
Она подняла на него испуганные глаза.
—	Эстер. Она умерла. Эстер умерла давно в большой воде.
—	Нет, Кинумэ. Ты сама знаешь, что это неправда. Ты все эти годы
знала, что Эстер жила в маленькой комнате наверху. Ты видишь, теперь
тебе незачем больше скрывать это.
—	Эстер умерла, — упрямо твердила Кинумэ.
—	Да, Кинумэ, Эстер умерла: Но она умерла только несколько дней
назад. Полиция обнаружила ее тело в другом городе, недалеко отсюда.
Ты понимаешь?
Японка некоторое время с ужасом смотрела в глаза доктору Макклу-
ру, а потом залилась слезами.
—	Теперь ты больше не должна скрывать это, ради кого бы то ни
было, — продолжал доктор. — Кинумэ, у тебя осталась только Ева. Ты
понимаешь, Кинумэ? Только Ева.
Но старушка не слушала доктора. Она плакала и стонала.
—	Мисси умерла. Эстер умерла. Зачем теперь жить Кинумэ?
Терри прошептал Эллери:
—	Бесполезно. Она ничего не поняла.
Кинумэ отвели к кушетке. Она села и в горе стала раскачиваться из
стороны в сторону.
—	Ты не беспокойся о том, что будет с тобой, Кинумэ, — продолжал
внушать ей доктор. — Хочешь теперь заботиться о Еве?
Кинумэ сквозь слезы кивнула.
—	Кинумэ заботилась о матери Евы. Кинумэ будет заботиться о Еве:
—	Защищать и беречь ее от беды, — шептал ей доктор. — Да, Кинумэ?
—	Я буду заботиться о Еве.
Доктор встал и подошел к окну. Он сделал все, что мог.
—	Кинумэ, — спросил Эллери, — это Карен не велела вам никому
говорить о том, что Эстер находится в этом доме?
—	Мисси сказала не говорить. Теперь мисси умерла, Эстер тоже.
—	Ты знаешь, кто убил мисси, Кинумэ? — спросил инспектор.
Она в удивлении подняла заплаканные глаза.
—	Убил? Кто убил мисси?
—	Эстер.
Кинумэ, широко открыв рот, обвела недоумевающим взглядом всех
присутствующих. И снова стала плакать.
Вернулась Ева.
—	Я не могла... я не могла дотронуться там ни до одной вещи. Там
так тихо.
—	Подойдите сюда, детка, — начал Терри, — и не...
Но Ева подошла к Кинумэ, села рядом с ней и обняла плачущую
японку.
—	Не плачь, Кинумэ. Ты будешь жить с нами. Мы тебя не бросим.
31S

—	Слушай, — начал инспектор, садясь на кушетку по другую сто¬
рону от японки. — Ты хорошо помнишь, что было в понедельник, Ки-
нумэ? Когда мисс Карен послала тебя вниз за почтовой бумагой? Ты
помнишь?
Кинумэ ответила кивком головы. Она все еще плакала, спрятав лицо
на груди Евы.
—	Почему мисс Карен послала тебя за бумагой вниз? Она ведь зна¬
ла, что наверху в мансарде у нее много бумаги. Она что-нибудь говори¬
ла тебе?
Кинумэ села, открыв свое изможденное желтое лицо. Трое мужчин,
затаив дыхание, ожидали ее ответа. Теперь все зависит от Кинумэ.
—	Мисси не могла идти в комнату Эстер, — сказала Кинумэ.
Итак, все проиграно. Все их усилия пошли впустую. На кушетке,
окаменев, сидела Ева, как узница в ожидании смертного приговора.
—	Она не могла туда пойти?
Инспектор был озадачен и молча оглядел присутствующих. Он чув¬
ствовал, что здесь что-то не так, непонятно их напряженное спокой¬
ствие. Терри Ринг — затаил дыхание, доктор Макклур — похож на
покойника. Эллери — слишком спокоен. Ева Макклур... смирилась.
Он с силой потряс руку японки.
—	Как это она не могла пойти в комнату Эстер? Почему она не мог¬
ла пойти? Ведь дверь была открыта? Да? Кинумэ?
«Да!» Бедняжка Кинумэ не поняла внушаемую ей мысль: «Да, ска¬
жи, что она была открыта. Скажи, она была открыта». Но эта мысль не
достигала сознания японки. Она опять стала раскачиваться и прогово¬
рила:
—	Мы не могли открыть дверь. Задвижку заело.
—	Какую дверь? Покажи мне.
Кинумэ послушно встала, демонстрируя свое искреннее желание
помочь инспектору, и подошла к двери в мансарду. Она ткнула своим
сморщенным пальчиком в дверь. Для Евы, буквально приросшей к ку¬
шетке, это было равносильно нажатию кнопки электрического стула.
«Меня уже никто не спасет, — тупо думала она, — все».
Инспектор Квин переспросил:
—	Крепко засела? Да? Вы никак не могли отодвинуть эту задвижку?
—	Крепко засела, — повторяла Кинумэ. — Мисси пробовала открыть.
Не могла. Мы пробовали, пробовали. У нас нет много сил. Мисси схо¬
дила с ума. Сказала: «Кинумэ, иди вниз, принеси почтовую бумагу».
—	Это было как раз перед тем, как пришла Ева Макклур?
—	Потом пришла мисс Ева. Кинумэ скоро принесла бумагу.
—	Теперь я все понял, — заметил инспектор.
«Понял, — думала Ева. — Наконец-то он узнал правду. И теперь
не важно, что написала моя мать, он добрался до меня». Инспектор
смотрел на Еву, и ей казалось, что он смотрит на нее тысячью глаз,
так проницателен и беспощаден был его взгляд.
316

—	Значит, вы все-таки провели меня, Ева? — сказал инспектор. —
Но, уверяю вас, это в последний раз.
—	Слушайте, инспектор, — начал в отчаянии Терри. — Она все пе¬
репутала...
—	Да, действительно, Терри, здесь много напутано, я давно это чув¬
ствую. И здорово напутано. Ваша мать не могла убить Карен Лейт, мисс
Макклур. Дверь в мансарду была заперта на задвижку. Никто не мог ни
войти, ни выйти из спальни через эту дверь. Окна загорожены желез¬
ными решетками, сквозь них нельзя пролезть. И как вы сами утвержда¬
ете, никто не проходил через гостиную. Каким же образом Эстер Лейт
могла убить Карен? Она не могла этого сделать. Могли только вы. Вы
убили вашу тетку.
—	Я уже говорила вам несколько раз, — чуть слышно сказала Ева. —
И скажу в последний: нет, я не убивала Карен.
—	Хорошо. — Инспектор Квин взглянул на Терри. — А теперь обра¬
тимся к вам, самоуверенно-развязный мистер, я отчетливо представляю
и твою роль. Это тебе удалось отодвинуть задвижку перед приходом
Гилфойла. Если двум женщинам не удалось это сделать, то не удалось
бы, вероятно, и мисс Макклур. Значит, это сделал ты. Это ты инсцени¬
ровал побег несуществующего убийцы. Ты сразу понял, что только Ева
могла убить Карен Лейт.
—	Пожалуйста. О, пожалуйста, прошу вас... — начала Ева.
—	Молчите, Ева, — быстро проговорил Терри. — Пусть он говорит
что угодно!
—	А что касается этой Эстер Лейт, я теперь понял свою ошибку. Стой
на месте, Ринг. Риттер, стереги его. Она защищала свою дочь, беря вину
на себя за преступление, которое та совершила. Ее слова — неправда,
потому что она не имела физической возможности совершить преступ¬
ление.
В соседней комнате на письменном столе Карен Лейт зазвонил те¬
лефон. Еще звонок. Наконец инспектор приказал:
—	Стереги их, Риттер.
И ушел в спальню Карен.
—	Хэлло... А, Томас? Ты где?.. Ну, вот-вот, теперь нашел. Что ска¬
жешь?
Инспектор замолчал. Видимо, слушал сообщение Томаса. Наконец
повесил трубку и вернулся в гостиную.
—	Звонил сержант Вели, — медленно сказал он. — Он вернулся из
Филадельфии. Его сообщение снимает последние сомнения. Из того,
что он сказал, следует, что я ошибся в мотиве, заставившем Эстер при¬
знаться в преступлении, которого она не совершала. Появилась еще
одна деталь, требующая дополнительного выяснения. Эстер не могла за¬
щитить свою дочь, так как для этого она должна была знать, что Карен
Лейт убита. А она этого не знала. Ее слова о «спасении жизни моей сес¬
тры* означают что-то другое.
317

—	Так что же тебе сообщил сержант? — спросил Эллери.
—	То, что Эстер Лейт Макклур умерла за сорок восемь часов до того,
как нашли ее труп. Она покончила жизнь самоубийством в субботу ве¬
чером. А Карен Лейт была убита в понедельник. Отсюда следует, что
ваша мать, мисс Макклур, невиновна в смерти Карен. И отсюда также
следует, что Карен Лейт убита вами.
С воплем Ева вскочила с кушетки и выбежала мимо Риттера в холл.
Все слышали стук ее каблучков по ступенькам лестницы, и, прежде чем
кто-нибудь успел опомниться, хлопнула входная дверь.
—	Ева... — простонал доктор Макклур и опустился на кушетку.
Инспектор закричал, а Риттер бросился вслед за ней. Но в дверях он
столкнулся с Терри Рингом и упал, зарычав от боли и злости.
—	Я сейчас найду ее, инспектор, — уверенно сказал Терри. Инспек¬
тор Квин увидел в его руке автоматический пистолет и прирос к месту,
а растянувшийся на полу Риттер предпочел не двигаться. — Я непремен¬
но найду ее. Мне всегда хотелось быть копом.
И, не дав никому опомниться, Терри выбежал, захлопнув за собой
дверь.
А потом произошло самое невероятное. Все забыли о маленькой Ки-
нумэ. Японка тихонько проскользнула к двери, так тихо, что никто ни¬
чего не слышал, повернула в замке ключ, пробежала через комнату перед
инспектором и выбросила ключ в сад через железную решетку окна.
—	Черт бы тебя побрал, проклятая, — закричал инспектор Квин,
вновь обретя дар речи. Он метался по комнате, лупил кулаками по
шее Риттера.
—	Ну я им покажу, — грозился он. — Это заговор! А ты — тупица,
болван, осел, сапожник!
Он схватил Риттера за шиворот.
—	Ломай дверь!
Риттер поднялся на ноги и принялся усердно колотить по крепким
доскам двери.
—	Убежали? Удрали? Ну, далеко не удерут. Дальше виселицы не
удерут.
Инспектор направился в спальню, к телефону.
—	Что вы собираетесь делать? — спросил доктор Макклур.
—	Потребую ордер на арест их обоих, — кричал инспектор, — по обви¬
нению в убийстве и в соучастии в убийстве! Вот что я собираюсь делать.
Глава 21
Эллери Квин нажал кнопку звонка своей квартиры. Дверь открыл
испуганный Джуна.
— Все в порядке! — крикнул Эллери, быстро входя в гостиную, но
там никого не оказалось. Джуна запер входную дверь.
318

—	Я говорю, все в порядке! — еще раз крикнул он. — Все в порядке,
вы, глупые!
Терри Ринг высунул голову из спальни Эллери.
—	Что ты так раскричался, Эллери? Выходите, детка.
Ева вышла из спальни, села в огромное мягкое кресло, сжавшись в
уголке и скрестив руки, слегка поеживаясь от холода. Терри посмотрел
на свой пистолет, покраснел и спрятал его в карман.
—	А теперь, — сказал Эллери, бросая шляпу, — скажите, Ева, что это
стукнуло в вашу прелестную головку? Вы с ума сошли?
Вид у Евы был самый несчастный.
—	Убежала! Да и ты, Терри, хорош. Я думал, у тебя голова на плечах.
Эллери закурил сигарету. Он был возмущен.
—	Я тоже так думал. — с горечью согласился Терри. — По крайней
мере, так было раньше. Дай мне сигарету.
Эллери протянул ему портсигар.
—	Ты целился п моего отца.
—	Нет, неправда. Пистолет просто вылетел у меня из кармана, когда
этот дурак Риттер попался мне под ноги. А как я>мог поступить иначе?
Ведь она самая беспомощная из всех женщин, которых мне приходи¬
лось встречать. Она ничего не знает, ничего не умеет. Ее никак нельзя
оставлять одну. Заберут на первом же углу.
—	У меня в голове все перепуталось, — устало сказала Ева. — Что де¬
лает папа? Я... я и не подумала о нем, когда убегала.
—	Я отвез его домой. Как он себя чувствует? Конечно, потрясен. Взял
с собой Кинумэ. Надо сказать, что старушка проявила гораздо больше
мужества, чем мы с вами.
Ева посмотрела на него.
—	Что нам теперь делать?
—	Если бы у меня было больше здравого смысла, чем у вас обоих,
я бы сказал: надо сдаваться, — ответил Эллери. — Конечно, вы сами
понимаете, что так долго продолжаться не может. Рано или поздно вас
найдут.
—	Здесь для нее самое безопасное место во всем Нью-Йорке, — ска¬
зал Терри, бросаясь на диван и пуская в потолок клубы дыма. — Во¬
ображаю лицо инспектора, когда он узнает, где прячется Ева.
—	У тебя странное чувство юмора. А ты вообрази его лицо, когда ему
станет известно, что я знал, где вы прячетесь, и скрывал это от него.
—	Терри рассказал мне, что тогда у Фанга вы дали ему ключ от своей
квартиры. Вы что, провидец? И почему вы оба так добры ко мне...
—	Да, Эллери, между прочим, это была твоя идея — использовать в
крайнем случае эту квартиру как укрытие от инспектора.
—	Ну, пусть так. Но все вышло чертовски глупо. Теперь, учитывая
побег Евы и то, что она спряталась от закона, каждый скажет: ее пове¬
дение доказывает ее виновность. Да, я ошибся. Я не должен был допус¬
кать этого: Как я раскаиваюсь!
319

—	Я же говорил тебе, — сказал Терри, — она обладает исключитель¬
ной способностью превращать разумных людей в идиотов. Я и сам не
понимаю, почему я за ней побежал.
—	Иногда я думаю... — сказала Ева, закрыв лицо руками, — иногда я
думаю, что я действительно убила Карен... в каком-то кошмарном сне,
не зная, не...
Эллери в волнении ходил по комнате.
—	Помолчите, Ева, разговоры нам не помогут. Мы больше не можем
убегать от действительности. Надо наконец встретиться с ней лицом к
лицу. Вы можете рассчитывать самое большее на несколько часов сво¬
боды, после этого — тюрьма.
—	Я готова уйти, — прошептала Ева. — Когда инспектор... начал го¬
ворить все это, какая-то внутренняя сила заставила меня убежать. Всегда
убегаешь от того, чего боишься. Позвоните ему, мистер Квин.
—	Ева, помолчите, — проворчал с дивана Терри. — Вам сейчас ни¬
как нельзя показываться. Сидите здесь спокойно. Может быть, что-ни¬
будь и случится.
—	Чудо?
Ева невесело улыбнулась.
—	Я все вам спутала. Тот, кто имеет дело со мной, сталкивается с...
как моя мать. Да, как моя мама.
Она помолчала, потом неожиданно сказала:
—	Это какое-то проклятье. Это звучит нелепо, но посудите сами:
сколько неприятностей свалилось из-за меня на голову Терри. Папа из-
за меня заболел. Из-за меня мистер Квин лжет своему отцу...
—	Хватит заниматься самобичеванием! — прикрикнул на нее Терри.
Он встал с дивана и начал вместе с Эллери быстро ходить по комнате.
Удивленный Джуна подсматривал за ними сквозь шель в кухонной две¬
ри. Двое мужчин кружили по комнате, как заблудившиеся в тумане.
—	Да, пожалуй, теперь действительно нет никакого смысла и даль¬
ше молчать, — наконец пробормотал Терри. — Она в ваших руках, Квин,
так же как и я. Все перепуталось. Сейчас я вам расскажу, как все про¬
изошло на самом деле.
Ева закрыла глаза и прислонилась к спинке кресла.
—	Вот, слушайте, — начал Терри. — В прошлый четверг Карен Лейт
вызвала меня к себе. Она рассказала, что у нее некоторое время прожи¬
вала одна женщина, страдающая психическим расстройством, и во вре¬
мя очередного «приступа» эта женщина куда-то сбежала. Карен Лейт
очень беспокоилась, чтобы та не причинила себе какого-нибудь вреда,
поскольку во время «приступа» невменяема и не отвечает за свои по¬
ступки. Карен просила меня найти ее, но только без всякого шума. Она
подробно описала эту женщину, все ее приметы. Мне это сразу показа¬
лось очень подозрительным. А я не люблю браться за подозрительные
дела и поэтому решил сначала немного разнюхать что к чему. Я без
ведома мисс Лейт пробрался в мансарду и убедился, что дело самое что
320

ни на есть подозрительное. Но все-таки взялся за него, она меня очень
просила и страшно нервничала, боялась обратиться в полицию.
Эллери перестал ходить по комнате. Он сел и внимательно слушал.
Ева не спускала глаз с Терри.
—	Напасть на след оказалось не так уж трудно. — Терри ловко бро¬
сил окурок в потухший камин. — Через Пенсильванский вокзал она
уехала в Филадельфию. Я позвонил своему приятелю О’Деллу из по¬
лицейского управления Филадельфии. Он ничего не знал. Ну, я не
буду объяснять вам подробности, короче говоря, через шофера такси
мне удалось выяснить, где она остановилась. И я все время поддер¬
живал телефонную связь с Карен, но даже намеком не дал понять ей,
что считаю дело подозрительным.- Между прочим, у меня есть прави¬
ло: прежде чем начать выполнять чье-либо поручение, сначала по¬
стараться узнать все об этом человеке. И я выяснил все о самой Лейт,
о докторе Макклуре и о Еве. Но эти сведения мне мало что дали.
В понедельник утром я нашел Эстер в тех самых меблированных ком¬
натах. Я пробрался в тот дом и даже в ее комнату без ведома этой
ведьмы хозяйки. Я увидел, что она мертва. — Он взглянул на Еву. —
Извините, детка.
Еве казалось, что она теперь лишилась слез. Она чувствовала себя
опустошенной, как высохшая на солнце тыква.
—	Я сразу догадался, что она отравилась умышленно и умерла два дня
назад. Но я не видел предсмертной записки, так как старался ни к чему
не прикасаться. И я стал думать: сказать об этом Карен Лейт или нет?
Сообщать полиции или нет? Наконец я решил вернуться в Нью-Йорк и
при личном свидании с Карен принять то или иное решение. Я вер¬
нулся в Нью-Йорк, не сказав никому ни слова о том, что Эстер умерла.
Хозяйка случайно обнаружила ее труп в понедельник вечером. Ну-ка,
дайте мне еще сигарету.
Эллери молча дал ему сигарету.
—	В Нью-Йорк я приехал во второй половине дня в понедельник.
Мне уже было известно, что Карен назначила свидание работнику по¬
лиции на пять часов вечера. Она мне сама об этом сказала в воскресенье,
когда я с ней разговаривал по телефону. Из-за моей медлительности
она отказалась от моих услуг. Похоже было, что она чего-то боится,
если решила все же обратиться в полицию. Я позвонил ей из апте¬
ки на Юниверсити-плейс. Телефон не отвечал. Поскольку мне было
известно то, чего еще никто не знал, я подумал: если здесь запахнет
жареным, будет совсем не лишним урвать себе кусочек, — извиняю¬
щимся тоном произнес он. — Ну, вы сами понимаете. Такая у нас про¬
фессия.
—	И по телефону вам никто не ответил, — размышлял Эллери. —
Другими словами, Карен умерла, не зная, что ее сестра тоже мертва.
—	Думаю, что так. Ну а дальше вам известно, я ворвался в дом и
нашел там Еву. — Терри опять нахмурился. — И после того, как я
11 Яд в коктейле
321

помог девочке, я сам оказался замешан в этом грязном деле. Я знал,
что Эстер не могла убить Карен, так как мне-то отлично было
известно, что Эстер умерла намного раньше. И труп Эстер был моим
козырем в этом деле. Если бы Еву окончательно загнали в угол, я
сообщил бы о трупе блондинки. Тогда потребовалось бы время,
чтобы опознать труп и так далее. Я всячески старался тянуть время в
надежде, что будет найден настоящий убийца Карен Лейт. И вот
теперь наконец мы подошли к последней точке. То, что инспектору
стало известно о запертой двери, подвело нас к этому тупику.
—	И это все, Терри? Вы все рассказали?
Терри посмотрел ему прямо в глаза.
—	Да, я выложил все начистоту, Квин. Это все, что я знаю, и да по¬
может мне Бог.
—	О, Терри! — только и смогла произнести Ева. Он подошел к ней,
и они долго смотрели друг на друга. Потом он неуверенно и довольно
неловко обнял ее, и она прильнула к нему.
Эллери ожесточенно курил сигарету за сигаретой.
Минут через пятнадцать Эллери воскликнул:
—	Ева!
Ева неохотно освободилась из объятий Терри. Эллери в возбуждении
встал.
—	Ева, когда вы лежали на кушетке в гостиной, до того как увидели
труп Карен, вы не слышали никаких звуков из спальни Карен?
—	Инспектор уже спрашивал меня об этом. Нет, я не слышала.
—	Вы уверены? Уверены? — механически спрашивал он. — Подумай¬
те хорошенько, Ева. Может быть, какое-нибудь движение, шум борьбы,
или выкрик, или обрывок разговора?
Ева сдвинула брови. Движение... Борьба...
—	Это могло бы нам помочь, — сказал Эллери. — Для построения
моей теории не хватает только одной маленькой детали. Если бы я мог
о ней догадаться... Ну подумайте, Ева.
И в ее ушах вдруг послышался какой-то странный, хриплый звук, все
время ускользающий из ее сознания. Звук, причину которого она не
могла вспомнить. Что это было? Она читала книгу...
—	Вспомнила! — воскликнула она. — Птица.
—	Птица? — пробормотал Терри.
—	Птица. Она крикнула.
—	О Боже, — вздохнул Эллери. Дрожащими пальцами он поднес ко
рту сигарету. — Лучуанская сойка.
—	Как это я вдруг забыла? Я тогда подумала: какой зловещий, душе¬
раздирающий голос у этой птицы!
—	Лучуанская сойка, — повторил Эллери. — Так вот как, значит,
было дело.
—	Что? — допытывался Терри. — Что было?
Оба не спускали глаз с Эллери.
322

—	Что? Ключ ко всему делу, — сказал Эллери, возобновив хождение
по комнате и неистово дымя сигаретой. — Если бы только это было воз¬
можно. Вы говорили мне, что, когда вошли в комнату, клетка была
пуста?
—	Конечно, она была пустая, — начал Терри, но тотчас, озадачен¬
ный, замолчал. — Слушайте, а как Ева могла слышать птичий крик, если
этой ужасной птицы там не было?
Он схватил Еву за плечо.
—	Или она там была? Была она в спальне Карен, когда вы вошли
туда? Когда я вошел, ее не было.
Ева нахмурилась.
—	Я совершенно уверена — не было. Я бы непременно вспомнила,
если бы она там летала. А теперь, когда я об этом вспоминаю, то совер¬
шенно отчетливо представляю всю обстановку: птицы там не было.
—	Ничего не понимаю! — воскликнул Терри.
—	Конечно, — вполголоса бормотал Эллери, — возможно, что пти¬
цы действительно в комнате не было. Она могла быть снаружи, за ок¬
ном, и Ева слышала ее крик из сада... Подождите минутку.
Он побежал в спальню.
—	Ева, какой номер вашего телефона?
Ева назвала. Они услышали, как он снял трубку и набрал номер.
—	Хэлло... Будьте любезны, позовите доктора Макклура.
Ева и Терри стояли в дверях и в недоумении смотрели на него.
—	Доктор Макклур? Это Эллери Квин.
—	Вы нашли ее? — спросил доктор.
—	Вы один?
—	Дома только моя служанка, негритянка Венеция, и Кинумэ. Ну,
нашли ее?
—	Да, она у меня в квартире. В данный момент в полной безопас¬
ности.
—	Слава Богу.
—	Разрешите мне поговорить... — начал Эллери.
Но в трубке послышался взволнованный голос доктора Макклура.
—	Одну секунду. Кто-то звонит в дверь. Если я долго не вернусь, по¬
ложите трубку. Значит, это ваш отец или кто-либо из полиции. Квин,
ради Бога, берегите Еву.
Эллери ждал, выстукивая какую-то мелодию на телефонном столи¬
ке. Стоявшие в дверях Ева и Терри плотнее прижались друг к другу.
—	Все в порядке, — послышался в трубке голос доктора Макклура. —
Это служанка О’Мара. Инспектор отпустил ее, и она пришла ко мне за
деньгами, которые я ей обещал.
Эллери воскликнул:
—	Вот повезло-то! Задержите ее, доктор. А пока позовите к телефо¬
ну Кинумэ.
В ожидании Кинумэ он быстро сказал Терри и Еве:
323

—	А вы молчите, вы оба. Что-то подсказывает мне...
Он услышал тоненький голосок Кинумэ:
—	Ло, ло. Ева у вас?
—	Да, слушайте, Кинумэ. Хотите помочь Еве?
—	Помогу, — просто ответила японка.
—	Отлично. Тогда ответьте мне на несколько вопросов.
—	Отвечу.
—	Слушайте внимательно и хорошенько подумайте.
Эллери говорил нарочито медленно, четко выговаривая каждое слово.
—	Когда вы в понедельник днем принесли мисс Карен почтовую бу¬
магу, до того, как вы увидели Еву, лучуанская сойка была в клетке в
спальне Карен? Вы понимаете — каши-дори с островов Лу-Чу?
—	Каши-дори в клетке. Да.
Глаза Эллери загорелись.
—	Кинумэ, еще вопрос. Когда мисс Карен нашли в спальне, во что
она была одета?
—	Кимоно. Дома мисси иногда носила кимоно.
—	Хорошо. Но вспомните: что было на мисс Карен, когда вы вошли
в ее спальню с почтовой бумагой?
—	То же самое кимоно.
Эллери был явно разочарован.
—	А во что она была одета, когда послала вас за почтовой бумагой?
—	А тогда она была в платье. Американском платье.
—	Ага, я так и думал, — пробормотал Эллери. — Незадолго, букваль¬
но за несколько минут до...
Й он быстро проговорил в трубку:
—	Вы мне отлично помогли, Кинумэ, и Ева благодарит вас. Позови¬
те, пожалуйста, доктора Макклура. Доктор?
—	Да-да. Что случилось, Квин? Что вы узнали?
—	Очень многое. Дай Бог здоровья Кинумэ. Теперь слушайте меня
внимательно. Мне нужно поговорить со служанками О’Мара и Кину¬
мэ, поэтому немедленно приезжайте ко мне. Это нельзя по телефону.
Понимаете?
—	Конечно, понимаю и сделаю все, что вы мне скажете. Сейчас?
—	Сию минуту. И, доктор, будьте осторожны. Постарайтесь, чтобы вас
никто не увидел. Как вы думаете, можете вы незаметно выйти из дома?
—	Конечно. У нас есть черный ход. А вы полагаете, что за мной
следят?
—	Вполне возможно. Полицейские думают, что Ева захочет повидать¬
ся с вами. Итак, будьте осторожны.
—	Хорошо, — сказал доктор и повесил трубку.
Эллери повернулся к молодой паре, ожидавшей его объяснений.
—	Я думаю, — весело сказал он, — что мы приближаемся к кри¬
тическому моменту, который в книгах обычно называют развязкой.
Встряхнитесь, Ева.
324

Он похлопал ее по щеке.
—	Слушайте, а почему бы вам немного не отдохнуть здесь, пока я в
одиночестве подумаю в гостиной?
Он вышел из спальни и закрыл за собой дверь.
Через двадцать минут Ева открыла дверь спальни, Эллери открыл
глаза, а Джуна открыл входную дверь. Все произошло одновременно. Ева
немного раскраснелась, из глаз девушки исчезла тревога, не покидав¬
шая ее в последние дни. Терри неуклюже и с довольно глупым видом
следовал за ней.
—	Папа!
Ева подбежала к доктору Макклуру. Эллери пригласил обеих служа¬
нок в гостиную.
—	Закрой дверь, Джуна, — распорядился Эллери. — Не бойся, Ки-
нумэ, и вы тоже, мисс О’Мара. Я хочу поговорить с вами обеими.
—	Что вам от меня надо? — требовала объяснений ирландка. — Док¬
тор притащил меня сюда, как будто я...
—	Все будет в порядке. Доктор, за вами никто не следил?
—	Думаю, что нет. Квин, что случилось? В последние полчаса вы дали
мне больше надежды, чем за все...
—	Прежде чем эта птица затянет свою песню, док, — перебил Терри
Ринг, — я хочу сказать вам...
—	Если здесь кто-нибудь и будет говорить, — раздался с порога
голос инспектора Квина, — так это ваш покорный слуга.
Наступила глубокая тишина. Все невольно съежились, как заговор¬
щики, застигнутые врасплох.
Эллери в сердцах отбросил сигарету.
—	И надо же было, отец, тебе появиться в самый неподходящий
момент.
—	А с тобой я поговорю потом, — сказала инспектор, не спуская глаз
с Терри и Евы, которые инстинктивно еще теснее прижались друг к дру¬
гу. — Томас, на сей раз обеспечь надежную охрану, чтобы эта парочка
снова не удрала на прогулку.
—	Не убегут, — пообещал сержант Вели из передней. Потом он
запер дверь в гостиную и для надежности прислонился к ней спиной.
Доктор Макклур бессильно опустился в кресло.
—	Значит, вы все-таки следили за мной?
—	Вот и хорошо, папа. Так гораздо лучше, — твердо заявила Ева.
—	Мы не такие уж тупые, как вы думаете, и всегда устанавливаем
слежку и за черным ходом, доктор. Томас!
-Да?
—	Где ордер на арест?
—	Здесь.
Сержант передал документ инспектору и снова отошел к двери.
—	Ева Макклур, — начал инспектор Квин, разворачивая документ, —
я арестую вас...
325

—	Папа, — попытался что-то сказать Эллери.
—	Я арестую вас...
—	Папа! Прежде чем ты закончишь свою фразу, разреши мне сказать
два слова доктору Макклуру.
Инспектор побледнел.
—	Эх ты! — с горечью проговорил инспектор. — Подумать только,
что ты проделываешь за спиной своего отца! Прячешь преступников!
Я тебе этого никогда не прощу, Эл.
—	Ты разрешишь мне переговорить с доктором Макклуром или нет?
Инспектор посмотрел на сына и отвернулся.
—	Доктор, — прошептал Эллери на ухо Макклуру, — остался един¬
ственный шанс. Предупреждаю вас. Если я ошибаюсь, все пропало.
—	А вы не ошибаетесь?
—	Ошибаюсь я или нет, об этом ведомо только Господу Богу. Вы по¬
зволите мне рискнуть во имя спасения Евы?
Доктор с чувством пожал его руку.
—	Если можете спасти Еву, пожалуйста, рискуйте.
Эллери кивнул, подошел к отцу и сказал:
—	Ты собираешься арестовать эту девушку по обвинению в убийстве
Карен Лейт?
—	И ты меня не остановишь, — отрезал инспектор.
—	Что ж, ты можешь уберечь мисс Макклур, да и себя тоже, от боль¬
ших неприятностей, если немедленно разорвешь этот ордер.
—	У нее осталось только одно право — право защищаться в суде.
—	Один раз тебя уже удержали от ошибки. Не повторяй ее, папа.
В крайнем раздражении инспектор почесывал щеку.
—	Так, значит, ты считаешь, что это не она убила Карен Лейт? Не¬
смотря на явные доказательства?
—	Она не убивала Карен Лейт.
—	Ты хочешь сказать, что знаешь, кто это сделал? — насмешливо
спросил инспектор.
И Эллери ответил:
-Да.

Часть пятая
Глава 22
—	Может быть, мое заявление несколько преждевременно, — начал
Эллери, — но, отец, твоя упорная поспешность в этом деле подгоняет
меня. Логически рассуждая, можно вынести только одно правильное ре¬
шение. Учитывая твое нетерпение, сейчас мне придется ограничиться
лишь доказательствами, вытекающими из целого ряда умозаключений;■
и на некоторое время отложить подтверждение их вещественными до¬
казательствами.
—	Если тебе действительно известна разгадка головоломки, — ска¬
зал Терри Ринг, — я немедленно отказываюсь от своего патента частно¬
го сыщика и возвращаюсь в бейсбольную команду.
Инспектор посмотрел на сержанта Вели и подал ему знак. Потом
сел. Сержант, прислонившись к дверному косяку, тоже приготовился
слушать.
—	Не буду отрицать, — продолжал Эллери, — что я уже выложил вам
весь запас самых фантастических теорий. Это чертовски интересное
дело. Масса мелких, как зернышки, фактов, загадочных и на первый
взгляд несовместимых друг с другом. В свете этих мелких фактов совер¬
шение преступления казалось абсолютно невозможным.
В комнате воцарилась тишина.
—	Итак, мы имеем комнату с двумя выходами: дверью в мансарду
и дверью в гостиную. Нет никакой возможности выйти через забран¬
ные железными решетками окна, и в стенах нет никаких потайных
дверей. Однако установлено, что дверь, ведущая в мансарду, неза¬
долго до смерти Карен была заперта на задвижку со стороны спаль¬
ни. То есть исключается всякая возможность выхода из комнаты этим
путем. Другая дверь ведет в гостиную, где во время убийства находи¬
лась мисс Макклур. Она настаивает на том, что никто не проходил
через гостиную. Я бы сказал, что ситуация невозможная. И все же
Карен Дейт была жива, когда мисс Макклур пришла в гостиную, и
умерла насильственной смертью к тому моменту, когда мисс Макклур
вошла в спальню.
327

Эллери поморщился.
—	Я рассмотрел несколько различных теорий. Первая: дверь в ман¬
сарду вообще не была заперта. Ведь о том, что она закрыта, нам стало
известно только со слов Терри Ринга. Я уже вчера рассердил его этой
теорией. Но Терри не мог солгать, это было бы бессмысленно, и кроме
того, вчера Кинумэ подтвердила, что задвижку заклинило и женщины
не могли открыть ее. Следовательно, дверь была заперта. Вторая: не¬
смотря на все ваши уверения, Ева, кто-то все же прошел через гости¬
ную, пока вы там сидели.
—	Но это невозможно! — воскликнула Ева. — Я еще раз заявляю: ни¬
кто не проходил.
—	Но предположим, — сказал Эллери, — что вас загипнотизиро¬
вали.
Он сделал небольшую паузу, наслаждаясь эффектом, произведенным
его гипотезой. Все буквально остолбенели, но он тотчас рассмеялся и
сказал:
—	Не ругайте меня за мысль о гипнозе. Должно же быть какое-ни¬
будь разумное объяснение, Ева, если вы действительно невиновны. Гип¬
ноз объяснил бы эту загадку. Единственный недостаток этой гипотезы
в том, что она слишком1 уж надуманна, совершенно недоказуема и... не
соответствует действительности.
Доктор Макклур с облегчением вздохнул.
—	Я рад, что не это является вашим объяснением.
—	И вдруг мне пришла в голову вполне разумная и обоснованная
теория. Она объясняет полностью все, исключает необходимость
обращения к фантазии и в то же время настолько элементарна, что я
просто удивлен, как это она никому не пришла в голову раньше.
Взгляните на факты. Ева Макклур — единственный человек, кото¬
рый мог убить Карен Лейт. Только у нее была физическая возможность
совершить убийство. Об этом говорят факты. Но предположим, что Ева
не убивала свою тетку. Правильно ли, что только Ева могла убить Ка¬
рен Лейт? Правильно ли утверждение, что если Ева невиновна, то Ка¬
рен Лейт была бы жива? Нет. Неправильно. Есть еще человек, который
мог убить Карен Лейт.
Все замерли. Наконец Терри Ринг с нескрываемым разочарованием
проворчал:
—	Да он просто сошел с ума.
—	О нет, — возразил Эллери. — Разве не могла Карен Лейт зарезать
себя сама?
На 87-й улице послышался нетерпеливый сигнал автомобильного
клаксона, но в гостиной Квинов время остановилось. Его остановило
воцарившееся там изумление.
Наконец инспектор встал и яростно запротестовал:
—	Но тогда это не убийство, а самоубийство!
—	Совершенно верно, — подтвердил Эллери.
328

—	Но орудие убийства? — не унимался инспектор. — Что случилось
с половинкой ножниц с отломанным кончиком? Если орудие убийства
вынесено из этой комнаты, значит, это не самоубийство.
—	Почему люди всегда с возмущением оспаривают истину, если не
они первые додумались до нее? Ты говоришь, что, поскольку в комнате
не оказалось орудия самоубийства, значит, не было и самоубийства. А я
утверждаю, что все факты свидетельствуют о том, что это было само¬
убийство, факты, которые мы, к сожалению, проглядели. А исчезнове¬
ние второй половинки ножниц я вам объясню немного позже, всему
свое время.
Инспектор снова сел на прежнее место и довольно долго молчал.
Наконец совершенно спокойно спросил:
—	Какие факты?
—	Вот так-то лучше, — улыбнулся Эллери. — Какие факты? Давайте
сейчас подробно разберем их. Какие же факты указывают на то, что
произошло самоубийство? Я считаю, что таких фактов пять: три мелких
и два весьма значительных, на которых висят мелкие детали, как плоды
на дереве. Надо сказать, что три мелких факта — сравнительно слабые.
Но они обретают силу в сочетании с остальными двумя, более значи¬
тельными. Разрешите мне начать с более слабых звеньев.
Каково было последнее дело, которое — насколько нам известно —
Карен Лейт совершила по собственной воле перед смертью? Она нача¬
ла писать письмо Морелю. А кто такой Морель? Ее адвокат и литера¬
турный агент. О чем было письмо? Это было распоряжение Морелю
произвести денежные расчеты со всеми иностранными издателями. «...Я
хочу, чтобы вы немедленно составили точный список всех причитаю¬
щихся мне выплат... и добились немедленного получения этих денег».
В этих словах заключен определенный смысл: требование окончатель¬
ного расчета. Она как бы говорит: «Морель, пришло время привести в
порядок все мои дела». Известно, что переводы от иностранных издате¬
лей часто запаздывают, их приходится ждать довольно-таки продолжи¬
тельное время. Она же настаивает на немедленной выплате. Почему?
Может быть, ей срочно понадобились деньги? Нет, нам известно, что у
нее их было более чем достаточно. Так почему же такая настойчивость
в требовании немедленной выплаты? — спросил Эллери. — Это не что
иное, как желание окончательно привести в порядок свои дела тогда, в
понедельник днем, за несколько минут до своей смерти. Разве не так
поступают многие самоубийцы, прежде чем наложить на себя руки?
Конечно, это не может служить решающим доказательством. Это ее дей¬
ствие может иметь и другое, притом самое простое объяснение. Но тем
не менее это факт, который, как я уже говорил, обретает силу при на¬
личии других фактов.
Он вздохнул.
—	Следующую часть письма к Морелю она так и не закончила. Мы,
конечно, никогда не сможем восстановить его точно, поскольку она
329

умерла. Но совершенно очевидно, что в нем должна была идти речь о ее
сестре Эстер. Возможно, она намеревалась передать заботы об Эстер
(когда ее найдут) Морелю. Вы, наверное, помните, что Карен, уми¬
рая, считала, что ее сестра жива. Но потом она скомкала это Письмо-
Возможно, она приняла другое решение или же ей стало совершенно
безразлично, что будет после ее смерти с деньгами, с ее сестрой, ее
тайной и всем остальным. Это вполне согласуется с теорией о само¬
убийстве.
Он раздавил в пепельнице сигарету.
—	Факт номер три также не очень важен сам по себе, но приобрета¬
ет огромное значение вместе с остальными.
Он подошел к Кинумэ, забившейся в уголок и крайне смущенной
всем происходящим.
—	Кинумэ, вы помните ножницы, что сделаны в форме птицы? Ну,
такая вещь, которой режут?
Эллери жестом показал ей, о чем он говорит.
—	Да. Мисси Эстер привезла их из Японии. Они были сломаны.
Лежали в коробке.
—	И эта коробка всегда находилась в комнате в мансарде?
Кинумэ кивнула.
—	В последний раз я видела ножницы, когда убирала комнату в ман¬
сарде.
—	Ах, значит, ты все-таки убиралась там! — пробормотал инспектор.
—	И когда это было? — спросил Эллери.
—	Воскресенье.
—	За день до смерти Карен, — с удовлетворением произнес Эл¬
лери. — Это тоже подходит. Японские ножницы принадлежали Эстер,
они всегда находились наверху, в комнате Эстер, а не в спальне
Карен. Однако после смерти Карен мы находим их в ее спальне. Кто
мог принести их из мансарды? Не Эстер: Кинумэ видела их в воскре¬
сенье, а Эстер умерла в Филадельфии в субботу вечером. Таким
образом, по всей вероятности, сама Карен сходила за ножницами
в мансарду. Даже если это сделала не она — допустим, она велела
Кинумэ принести их, — никакого значения не имеет. Зачем она это
сделала? Конечно, не для того, чтобы снабдить убийцу удобным
оружием. И они ей не были нужны как ножницы, так как они были
сломаны и для работы не годились. И я утверждаю: тот факт, что
Карен принесла к месту смерти этот необычный инструмент, психо¬
логически указывает на ее намерение использовать его в качестве
оружия, которым она лишила себя жизни.
—	Но почему именно такое странное оружие? — спросил инспектор.
—	Для этого есть веские основания, к которым я в свое время по¬
дойду. А пока разрешите мне перейти к четвертому факту, который
самым существенным образом указывает, что произошло самоубий¬
ство. Несколько минут назад Кинумэ сказала мне по телефону, что,
330

когда она заходила в комнату Карен незадолго до ее смерти, лучуанская
сойка — птица, которая так шумно выражала мне свою неприязнь, —
находилась в клетке возле кровати Карен.
—	Да? — спросил инспектор.
—	Да. За несколько минут до смерти Карен птица была в клетке, а
когда Ева вошла туда через полчаса — клетка была пуста. И это подтвер¬
ждает Терри. Разрешите мне задать вам вопрос: кто мог выпустить пти¬
цу в течение этого получаса?
—	Только Карен могла это сделать, — сказал доктор.
—	Совершенно верно. Карен освободила свою любимицу из неволи.
—	Но как она вылетела из комнаты? — спросил Терри.
—	Очень просто. Единственный человек, находившийся в ком¬
нате, — Карен, она открыла клетку, взяла птицу, поднесла к окну и
просунула ее между прутьями железной решетки. Человек не может
пролезть сквозь решетку, но птица могла. Карен любила эту про¬
клятую сойку, у нас есть тому множество подтверждений. Птицу ни¬
когда не выпускали из клетки. Был единственный, столь памятный
случай во время болезни Кинумэ, когда О’Мара кормила птицу и та
вылетела из клетки и улетела в сад. Мисс О’Мара, будьте любезны,
расскажите нам, что потом произошло?
—	Я не знаю, с чего это вдруг, но она буквально рвала на себе воло¬
сы, — ответила девушка. — Я говорю о мисс Лейт. Хотела даже уволить
меня. Можно мне уйти?
Но Эллери не ответил ей.
—	Вы видите, теперь у нас есть все основания полагать, что за не¬
сколько минут до смерти Карен Лейт выпустила свою любимицу из клет¬
ки в сад. Она дала ей свободу. Почему люди освобождают из неволи
своих любимцев? Потому что рабству любимцев пришел конец. Рабст¬
во кончается со смертью хозяина. А Карен Лейт решила покончить
жизнь самоубийством.
Инспектор нервно грыз ногти.
—	И наконец, мы подходим к пятому, самому убедительному из всех
факту. Это сложный пункт, куда входят несколько фактов: смена запад¬
ного облика восточным, кимоно, ступенька эркера, кинжал, украшен¬
ный драгоценными камнями, и перерезанное горло. Все это как нельзя
лучше характеризует извращенную, но исстрадавшуюся душу Карен и
ее усталое тело. И если бы мы располагали только фактами, входящими
в этот пункт, они должны были навести нас на мысль о самоубийстве
Карен Лейт.
—	Может быть, ты все-таки объяснишь свою мысль более понят¬
но? — попросил инспектор.
—	Это замечательный пункт. Я бы сказал, красивый. Идеальная сим¬
метрия. Кем, в сущности, была Карен Лейт? Ну, ее кожа была белой, а
изнутри она давно уже пожелтела. Она так долго жила в Японии, так лю¬
била все сугубо японское, что сама уже наполовину стала японкой.
331

Вспомните, какая обстановка была у нее дома на Вашиигтон-сквер. На
всем — печать тоски по Японии, схожей с тоской по родине: японская
мебель, японские произведения искусства, японские безделушки и даже
японский сад. При первой же возможности она спешила надеть япон¬
ское платье. Любила японские традиции, помните эту церемонию чае¬
пития на ее приеме? Она воспитывалась в наполовину японском доме,
общалась с друзьями-японцами, у нее были японские слуги, и после
смерти отца она обучала японских студентов в японском университе¬
те. Она была новообращенной японкой. Нетрудно представить, что ее
мышление и психология сделались в большей степени японскими, чем
западными. Между прочим, известно много случаев обращения запад¬
ных людей к японизму. Вспомните хотя бы Лафкадио Херна. И если
теперь рассматривать Карен Лейт в этом свете, на какую мысль могут
навести обстоятельства ее смерти? Одета в японское кимоно, перереза¬
но горло, оружие — стальной предмет с драгоценными камнями. Поче¬
му за полчаса до смерти она переоделась, заменив обычную западную
одежду — так мне сказала Кинумэ — восточным кимоно? Чем объяснить
выбор такого мрачного способа смерти — перерезывания горла? Зачем
при этом пользоваться таким специфическим оружием — украшенной
драгоценными камнями половинкой ножниц, которая вполне может
сойти за «кинжал с драгоценными камнями»? Я скажу вам почему: все
эти три элемента — кинжал с драгоценными камнями, кимоно и разре¬
занное горло — являются обязательными атрибутами харакири, старин¬
ной японской церемонии самоубийства.
—	Нет, — упрямо мотнул головой инспектор. — Нет, это нс
так. Я, конечно, не очень-то сведущ в этих вопросах, но отлично
знаю, что при харакири режут не горло. Несколько лет назад мне
пришлось столкнуться со случаем, когда один японец совершил
харакири. Я заинтересовался этим делом. Так вот, они всегда вспа¬
рывают себе живот.
—	Это был мужчина? — спросил Эллери.
-Да.
—	Значит, ты не очень глубоко изучил этот вопрос. А я изучил. Муж¬
чина-японец кончает жизнь самоубийством, вскрывая брюшную по¬
лость. Женщина — перерезает себе горло.
—	Ох, — вздохнул инспектор.
—	Но это еще не все. Нельзя делать харакири просто так. Нет, для
харакири существуют определенные мотивы. Все они связаны с вопро¬
сами чести. В Японии самоубийцы не так уж часто прибегают к хара¬
кири. Эту церемонию можно применить, если человек совершил
бесчестный поступок. Тогда этот ритуал самоубийства смывает бесчес¬
тие,. по крайней мере с точки зрения эстетики. А как насчет Карен Лейт?
Разве она не совершила бесчестного поступка, который нужно было
смыть? Разве она не украла талант своей сестры? И она умерла на
маленькой ступеньке эркера, что говорит о ее коленопреклоненном
332

положении в момент самоубийства. Это также одно из требований
ритуала харакири. Может быть, один или два факта, указанных мною в
самом начале, являются малозначительными. Но при наличии послед¬
него пункта да еще факта освобождения из неволи птицы мы должны
принять теорию самоубийства.
Все молчали. Наконец инспектор воскликнул:
—	Но у тебя нет никаких вещественных доказательств, нет свидетель¬
ских показаний. Это только теория. Я не могу отпустить мисс Макклур
на основании этой ничем не подкрепленной теории. Будь же благо¬
разумен, Эл.
—	Я воплощенное благоразумие, — вздохнул Эллери.
—	Где же тогда недостающая половинка ножниц, которой она, по
твоим словам, зарезалась?
Инспектор встал и покачал головой.
—	Нет. Это не пойдет, Эл. У тебя замечательная теория, но она с ды¬
рой посередине, а мою теорию подкрепляет целый ряд вещественных
доказательств.
—	Слушай, — сказал Эллери, — если найдется вторая половинка нож¬
ниц с отломанным кончиком, примешь ли ты теорию самоубийства?
Или простое присутствие Евы в соседней комнате убеждает тебя в том,
что это было убийство?
—	Но мы ведь не нашли вторую половинку ножниц. Понимаешь?
Я имею в виду истинное оружие, а не ту половинку ножниц, на кото¬
рой были отпечатки пальцев мисс Макклур.
—	Тебе нужны доказательства?
—	Их потребуют присяжные, — сказал инспектор извиняющимся то¬
ном. — А еще раньше — окружной прокурор. Вам придется иметь дело
с Генри Сэмпсоном, а не со мной.
Это звучало как финал. Ева беспомощно прижалась к Терри.
—	Другими словами, — продолжал Эллери, — от меня требуются две
вещи: объяснить, почему на месте самоубийства не было найдено ору¬
дие преступления, и затем найти его. Если я выполню оба требования,
ты будешь удовлетворен?
—	Сначала выполни их.
—	Что вы обыскали? Расскажи мне подробно.
—	Весь дом.
—	Нет-нет, более подробно.
—	Все внутри дома. Не пропустили ни одной вещи. Обыскали даже
чердак. И конечно, мансарду. Вокруг дома тоже все осмотрели, на тот
случай, если оружие было выброшено из окна. И ничего не нашли.
Взгляд его проницательных глаз остановился на Еве.
—	А все-таки, несмотря на то что ты сейчас рассказал, может быть,
мисс Макклур или этот негодяй Терри стащили ножницы в понедель¬
ник, когда я по глупости отпустил их.
—	Или передали своему сообщнику?
ззз

-Да.
Эллери неожиданно хихикнул.
—	А ты не задумывался над вопросом о роли камня?
—	Камня? — медленно повторил инспектор.
—	Да-да, обыкновенного камня, взятого в саду с края дорожки. Того
самого камня, который в понедельник был заброшен в спальню Карен,
пробив стекло.
—	Его бросил какой-то мальчишка.
—	Я давно утверждал это, — оказал Терри.
Они с инспектором внимательно смотрели на Эллери.
—	А нашелся хоть какой-нибудь след этого мальчика?
—	Нет. Не все ли равно, кто разбил стекло! — проворчал инспектор. —
И слушай, если у тебя действительно что-то есть стоящее, давай вы¬
кладывай поскорее, — решительно добавил он.
—	На днях мы с Терри провели небольшой эксперимент. Спроси
Риттера. Он все видел, и, наверное, принял нас за сумасшедших. Мы
стояли в саду и бросали приблизительно такие же камни, что и тот,
который влетел тогда в окно. И бросали мы их именно в стекло
эркера.
—	Зачем?
—	Как тебе известно, Терри был когда-то классным игроком в бейс¬
бол. Профессионал-подающий. Он умеет бросать. Я видел, как он бро¬
сал. Отличный глазомер, меткость исключительная...
—	Ну, хватит, — оборвал его Терри. — Чего доброго, закатишь здесь
получасовой спич в мою честь. Лучше рассказывай дальше.
—	Терри, — невозмутимо продолжал Эллери, — по моей просьбе при¬
мерно с полдюжины раз пытался забросить камень в спальню Карен
через железную решетку. И каждый раз его постигала неудача: камень
ударялся о железные прутья и падал обратно в сад. По правде говоря,
он и не надеялся на успех. Он сразу сказал мне, что ни один разумный
человек не будет даже пыт ггься забросить камень, когда расстояние
между прутьями лишь на один-два сантиметра больше самого камня.
К тому же бросать приходится вверх.
—	Но все-таки окно было разбито и камень влетел в спальню,
не так ли? — спросил инспектор. — Что и доказывает возможность
этого.
—	Но это случайность, бросавший камень не целился в окно. Терри
прав. Ни один разумный человек не пытался бы это сделать. Но допус¬
тим, что кто-то умышленно бросил его. Зачем? С какой целью? Конеч¬
но, не пытаясь отвлечь от чего-либо внимание присутствующих. Ведь в
это время ничего не произошло. У бросавшего отнюдь не было намере¬
ния попасть в кого-нибудь в комнате. Как не было намерения передать
какие-либо сведения, так как никакой записки к камню не было при¬
вязано. Да, отец, вывод напрашивается один. Метатель камня, что раз¬
бил окно в спальне Карен, не имел намерения разбить стекло. Камень
334

попал в окно по чистоЛ случайности. Этот камень бросали совсем не в
окно.
Изумление присутствующих возросло. Но Эллери только улыбался.
—	Но если камень бросали не в окно, куда же и в кого его бросали?
Совершенно ясно — во что-то, находившееся поблизости от окна. А что
там могло быть? Ну, нам известно, что незадолго до смерти Карен вы¬
пустила через окно лучуанскую сойку. Птица слишком долго жила в
этом доме и нс могла сразу улететь. Предположим, что сойка устроилась
на фронтоне здания, над самым эркером. Это вполне возможно. Разве
нельзя в таком случае допустить, что кто-то из сада бросил камнем в
птицу и совершенно случайно попал в окно?
—	Но какое это имеет отношение?.. — начал доктор Макклур.
—	Все это лишь предположение, — заметил Эллери. — Нам извест¬
но, что несколько недель назал по невнимательности мисс О’Мара сой¬
ка вылетела из клетки. Мы знаем, что мисс Лейт устроила скандал по
этому поводу. Теперь давайте сделаем еще одно предположение: допус¬
тим, что в понедельник днем мисс О’Мара была в саду и вдруг увидела
птицу, которая сидела на фронтоне здания или где-нибудь вблизи эр¬
кера. Разве не могла она подумать, что хозяйка опять будет бранить ее
за вылетевшую в сад птицу? Разве не естественным было желание де¬
вушки поймать поскорее птицу и посадить ее в клетку, пока свирепая
мисс Лейт не обнаружила ее исчезновения? Но противное создание
забралось слишком высоко. О’Мара не могла ее достать. Можно пред¬
положить, что девушка взяла камень и бросила его, чтобы сойка испу¬
галась и слетела с крыши вниз.
У ирландки был очень испуганный вид, и все поняли, что Эллери
попал в точку.
Вызывающе вскинув голову, она сказала:
—	Да, я это сделала. Ну и что из того? Что вы на меня так смотрите?
—	И когда окно разбилось, вы испугались и быстренько спрятались
за углом? Так ведь? — спросил Эллери.
-Да.
—	А когда вам показалось, что го|ризонт чист, вы вышли из-за угла,
нашли мирно сидяшую в саду птицу и посадили ее в клетку в нижней
комнате?
—	Да, — повторила она.
—	Вот видите, — вздохнул Эллери, — я установил эту истину исходя
из двух фактов: исчезновения лучуанской сойки из клетки в спальне Ка¬
рен перед ее смертью и появления этой птицы в клетке внизу. Кроме
того, вот вам объяснение, как камень попал в спальню.
—	Но какое все это имеет отношение к исчезновению половинки
ножниц?
—	Ну, прежде всего это дает нам указание на местонахождение пти¬
цы. Она была на крыше дома. Не так ли?
—	Я все еще ничего не понимаю.
335

—	Вы, конечно, знаете, эта птица — сойка. А сойки заслужили не¬
добрую славу птиц-воровок. Как все сойки, эта ее лучуанская разно¬
видность имеет склонность к ярким блестящим предметам. Как я уже
говорил, птица неожиданно и, возможно, против своего желания по¬
лучила свободу. Не привыкшая к ней, она вернулась обратно к своей
хозяйке. Вероятно, она села на подоконник и протиснулась меж¬
ду прутьями — вы помните, окна там открываются снизу. На полу в
луже крови умирала ее хозяйка, а половинка ножниц со сломанным
кончиком, запачканная в крови, лежала возле се руки. Очарован¬
ная сверканием камней, украшавших ножницы, сойка схватила это
оружие в свой сильный клюв, снова села на подоконник и вылете¬
ла в сад. Что же она сделала дальше? Согласно своим воровским
повадкам, она стала искать место, где бы спрятать этот блестящий
предмет. Но где в последний раз видели сойку? На фронтоне или на
крыше дома.
Эллери ухмыльнулся.
—	Вы обыскали весь дом, все вокруг дома и даже над домом, если
можно так выразиться, но вы не осмотрели крышу. Итак, если вы те¬
перь найдете недостающую половинку ножниц где-нибудь на фронто¬
не или в водосточном желобе, значит, я прав.
«Так вот о каком риске говорил Эллери», — печально подумал доктор
Макклур. Рассуждения Эллери держались на слишком тонкой ниточке.
Они казались правдоподобными, но... было ли так на самом деле? Он
сжал руку Евы, и она механически ответила ему таким же пожатием.
Никто не мог произнести ни слова. Все чувствовали, что судьба Евы
повисла на волоске.
Наконец инспектор прервал молчание:
—	Я согласен, что все это будет выглядеть иначе, если мы найдем
подтверждение твоих слов. Но, даже если мы найдем эту половинку
ножниц, разве не могла девушка убить свою тетку, освободить птицу из
клетки и выпустить ее в окно с половинкой ножниц в клюве? Скажи,
разве она не могла это сделать?
Это была чудовищная мысль. Испуганные Макклуры и Терри лиши¬
лись всякой способности двигаться или говорить.
Наконец Эллери покачал головой.
—	Каков же мотив подобных действий Евы?
—	Отделаться от оружия.
—	Да, но, если она совершила убийство, лучшим выходом для нее
было создать картину самоубийства. А чего она добилась бы, спрятав
оружие? Она добилась бы того, что произошло на самом деле: это вы¬
глядело бы как убийство, а она сама — как единственно возможный
убийца. Нет, папа, это не пойдет.
Инспектор сдался.
—	Я надеюсь, — спокойно продолжал Эллери, — что нас ждет уда¬
ча. Нам повезло. Со времени смерти Карен не было дождя. Если сойка
336

спрятала половинку ножниц в надежном месте — например, в водосточ¬
ном желобе, — на ней могут сохраниться отпечатки пальцев. Конечно,
нежелательное воздействие могла оказать утренняя роса. Но, если нож¬
ницы не заржавели, в твоих руках, отец, будет совершенно неоспори¬
мое доказательство невиновности мисс Макклур.
—	На ножницах будут отпечатки пальцев Карен Лейт! — воскликнул
Терри.
—	Да, и только ее. И если это будет установлено, папа, даже ты
должен будешь признать, что Карен Лейт покончила жизнь самоубий¬
ством.
В мрачном настроении инспектор позвонил в Главное полицейское
управление и приказал послать соответствующих работников в дом на
Вашингтон-сквер. Туда же отправилась и вся компания присутствующих
в гостиной Эллери.
В доме Лейт их ожидали два специалиста по отпечаткам пальцев.
Сержант Вели достал и приволок откуда-то огромную лестницу.
Эллери взобрался на крышу, и первое, что он там увидел, была ис¬
чезнувшая половинка ножниц со сломанным кончиком. Она лежала
в водосточном желобе как раз над эркером спальни Карен Лейт.
Эллери взял эту половинку и, стоя на крыше, размахивал испачкан¬
ным в крови оружием. Терри послал ему снизу такой оглушительный
приветственный клич, что Эллери чуть не свалился с крыши. А из груп¬
пы, стоявшей около лестницы, послышался истерический крик радос¬
ти, и Ева упала в объятия доктора Макклура.
Эксперты нашли на ножницах отпечатки пальцев Карен Лейт. Дру¬
гих отпечатков не было. Отломанный кончик точно подходил к найден¬
ной половинке ножниц. Это развеяло последние сомнения. И это было
спасение.
Глава 23
В пятницу вечером Макклуры в сопровождении Терри Ринга пошли
в шикарный ресторан на 60-й улице и заказали обед. Обед прошел в
молчании. Только изредка обменивались они отдельными замечаниями.
Доктор выглядел утомленным, а Ева еще более.
—	Что вам особенно нужно, — сказал наконец Терри, — так это от¬
дых. Перемена обстановки, каникулы. Нужно забыть обо всем. Можете
теперь повенчаться со своим женихом.
—	А разве Ева вам ничего не говорила? — спросил доктор. — Она воз¬
вратила кольцо доктору Скотту.
—	Нет, я первый раз об этом слышу.
Терри отбросил в сторону вилку и посмотрел на Еву.
—	Как же это так? А, детка?
Он продолжал смотреть на нее. Она вспыхнула.
337

—	Это была ошибка. Вот и все.
—	Но, послушайте, — пробормотал Терри. — Это же замечательно,
то есть я хочу сказать, мне очень жаль.
—	Почему не пришел мистер Квин? — быстро спросила Ева, чтобы
переменить тему разговора.
—	У него, кажется, болит голова, — ответил Терри.
—	Я думаю, — сказал доктор, вставая, — вам придется закончить обед
без меня. Я ухожу.
—	Нет! — воскликнула Ева. — Не уходи, папа!
—	Но мне действительно надо уйти, — сказал доктор. — Я думаю, вы
извините меня. Мне надо сегодня вечером повидаться с мистером Кви¬
ном, я ведь еще не поблагодарил его за то, что он для нас сделал.
—	Тогда я тоже пойду, — сказала Ева, намереваясь подняться из-за
стола. — Я обязана ему больше всех.
—	Нет, вы останетесь здесь, — прорычал Терри, схватив ее за руку. —
Я беру на себя доставку вашей дочери.
—	Папа... — забеспокоилась Ева.
Но доктор Маюслур только улыбнулся и ушел.
—	Слушайте, — волнуясь, начал Терри, перегнувшись к ней через
стол. — Я, конечно, ничего из себя не представляю... Я знаю это. Но
если вы...
—	Бедный папа, — проговорила Ева. — Он просто ужасно выглядит.
Эти неприятности состарили его. А сегодня у него вид еще хуже, чем
вчера. Он...
—	Он отличный парень, — сердечно сказал Терри. — У него есть такт.
Мы с ним поладим. Ева, вы...
—	Я страшно беспокоюсь о нем, — нахмурилась Ева. — Он теперь с
головой уйдет в свою работу в институте, будет работать как сумасшед¬
ший. Я знаю его характер. Ему бы надо куда-нибудь уехать.
—	Вам, ему и мне тоже, — сказал Терри. — Мы можем поехать все
вместе.
—	Но что вы хотите этим сказать? — спросила Ева.
—	Я хочу сказать, что... мы... вы... слушайте...
Терри наклонился к ней ближе.
—	Первое, что я сейчас сделаю, это срочно отправлюсь на Парк-
авеню и как следует набью морду этому парню, который от вас
сбежал.
—	Терри!
—	Ну ладно, хорошо. Я не поеду, раз вы этого не хотите, — провор¬
чал он и снова наклонился к ней.
—	Ева, я хочу сказать, что вы и я...
—	Пардон, — раздался решительный голос. Они обернулись. Это го¬
ворил старший официант:
—	Pardon, monsieur, mais vous faites trop de bruit...
—	Ха! — вырвалось у Терри.
338

—	Мсье будет столь любезен...
—	Шел бы ты отсюда, Лафайет, — сказал Терри и взял Еву за руку. —
Слушайте, милочка, я хотел сказать, что...
—	Он говорит, — перебила его Ева, отодвигаясь от Терри, — что вы
очень громко разговариваете, слишком много шума...
—	И если мсье не будет говорить тише, — добавил старший офици¬
ант более решительно, — я попрошу его удалиться отсюда.
Терри взглянул на него. Потом сказал Еве:
—	Сидите спокойно, детка.
Он встал и, широко расставив ноги, посмотрел на галльского джентль¬
мена.
—	Вы сказали, что я произвожу слишком много «бруи* в вашем за¬
ведении?
Старший официант немного отступил.
—	Филипп, Антуан!
Подбежали два здоровенных смуглых гарсона.
—	Проводите, пожалуйста, мадемуазель и мсье...
—	Ни с места, Антуан! — крикнул Терри.
В зале наступила тишина. Шокированные посетители умолкли. Еву
бросало то в жар, то в холод. Она была готова провалиться сквозь
землю.
—	Пожалуйста, Терри, — шептала она. — Не забывайте, где... Пожа¬
луйста, не...
—	Ну что же ты, Антуан? — подгонял гарсона старший официант.
Смуглый кулак Антуана замахнулся на Терри. Терри немного при¬
сел, и Ева зажмурилась. Она знала, сейчас будет драка. В таком шикар¬
ном ресторане! Завтра ее имя опять будут трепать газеты...
—	Я сказал тебе — ни с места! — услышала она голос Терри. Он го¬
ворил своим обычным тоном, и Ева быстро открыла глаза.
Терри сдерживал руку Антуана и почти умоляюще смотрел на него.
Пот градом катился по его лицу.
—	Слушай, Антуан, — сказал он, облизывая губы, — ты когда-нибудь
был... влюблен?
Антуан глубоко вздохнул и посмотрел на старшего официанта. Офи¬
циант побледнел и спросил:
—	Может быть, мсье плохо себя чувствует? Может быть, позвать док¬
тора?
—	Любовь. Любовь, — настойчиво повторял Терри. — Ты понима¬
ешь, что такое любовь? Амур. Л-ю-б-о-в-ь.
—	Он сумасшедший, — пробормотал Антуан, осторожно отступая
назад.
—	Конечно, я сумасшедший! — кричал Терри, размахивая своими
длинными руками. — И буквально свихнулся, подыскивая слова, чтобы
сделать предложение любимой девушке, а вы говорите, что я слишком
шумлю!
339

Никогда в жизни Ева не испытывала такого унижения. В ресторане
стоял шум и гвалт. Все хохотали. Даже старший официант позволил себе
улыбнуться.
—	Вы неуклюжий дурак! — воскликнула, вскакивая, Ева. — В конце
концов, я больше не могу.
Она выбежала из зала, провожаемая восторженным ревом, раздав¬
шимся со всех сторон. Как он мог?.. Это какой-то... какой-то...
Но она успела добежать только до коврика у входа. Там ее встретил
неизвестно откуда взявшийся Терри.
—	Слушайте, детка, — сказал он. — Выходите за меня замуж и сде¬
лайте меня счастливейшим человеком в мире.
—	О, Терри! — вздохнула Ева, обнимая его. — Я так счастлива. И я
вас так люблю.
—	Вив ля Франс! — крикнул Терри и поцеловал Еву.
Дверь Макклуру открыл Джуна.
—	Хэлло! — приветствовал доктора Эллери, вставая с кресла, стояв¬
шего возле камина. — Входите.
—	Я вас долго не задержу, — сказал доктор Макклур. — Я вас еще не
поблагодарил и...
—	Ах, вы об этом? — Эллери был явно смущен.
—	Садитесь, доктор. Папа в управлении, подчищает последние дета¬
ли и, кажется, собирается наконец-то удовлетворить любопытство ре¬
портеров и устроить своего рода пресс-конференцию.
—	Терри сказал, что вы неважно себя чувствуете, — заметил доктор
и взял сигарету, предложенную ему Эллери. — Вероятно, это естест¬
венная реакция. Да, действительно, изумительный образец рациона¬
листического мышления. А вид у вас в самом деле плохой. Как вы себя
чувствуете?
—	Подавленным. Мне показалось, что и у вас сегодня вид тоже
более усталый, чем обычно.
—	Ах, у меня? — Доктор пожал плечами. — Что ж, я ведь тоже чело¬
век. Несмотря на то что с годами характер человека черствеет, есть вещи,
которые очень глубоко его затрагивают и ранят. Например опасность,
угрожающая любимому существу. Затем Эстер. Узнать, что она жива,
только для того, чтобы сразу же узнать о ее смерти. А потом, — добавил
он, — Карен.
Эллери кивнул, внимательно глядя в камин. Доктор вздохнул и под¬
нялся.
—	Вряд ли можно выразить словами...
—	Доктор, присядьте.
Макклур взглянул на него.
—	Я должен с вами поговорить.
—	Что-нибудь случилось, Квин?
-Да.
340

Доктор Макклур сел. На его исхудалом лице появилось беспокой¬
ство. Брови сдвинулись.
Эллери встал с кресла и облокотился о камин.
—	Весь сегодняшний день и вечер я думал, буквально не вставая с
этого кресла... Да, доктор, кое-что случилось.
—	Существенное?
—	Исключительно.
—	Если вы хотите сказать, — медленно начал доктор, — что Карен
не совершала самоубийства...
—	О нет, самоубийство действительно произошло, — ответил Эл¬
лери. — Здесь не может быть никаких сомнений.
—	Тогда что же вас беспокоит? — Доктор быстро встал. — Не думае¬
те же вы, что Ева каким-то образом... что она все-таки...
Эллери круто повернулся к нему.
—	Некоторые стороны этого дела, доктор, до сих пор не затраги¬
вались. И поэтому я не считаю дело законченным. Оно далеко не за¬
кончено. О, конечно, что касается полиции и моего отца, здесь все в
порядке. Но этого недостаточно. Я сейчас стою перед решением ужас¬
ной проблемы, самой трудной в моей практике. И, откровенно говоря,
я не знаю, как мне поступить.
В крайнем изумлении доктор снова сел.
—	Но если Ева не... Если Карен действительно покончила жизнь са¬
моубийством... Я не понимаю...
—	Я рад, что вы пришли. Очевидно, в человеческих взаимоотноше¬
ниях существуют какие-то связи нематериального характера.
Эллери снял пенсне и рассеянно протирал стекла.
—	Ваш приход разрешает некоторые трудности. У вас есть время,*
доктор?
—	Конечно, ровно столько, сколько вам потребуется.
Доктор с большим интересом смотрел на Эллери.
—	Понимаете, — начал Эллери, — моя дилемма несколько необыч¬
на: должен ли я сказать отцу то, что известно мне одному или нет?
И поскольку в этом деле есть очень деликатный момент, который
нельзя разрешить обычным путем, я вынужден обратиться к вам за
помощью.
—	Но чем я могу помочь вам, Квин? Вы хотите сказать, что это все-
таки имеет отношение к Еве?
Эллери сел и не спеша закурил сигарету.
—	Давайте лучше начнем с самого начала. И в результате подроб¬
ного анализа примем определенное решение. Собственно, я не бу¬
ду принимать никакого решения, это сделаете вы. И я поступлю
сообразно вашему совету. Как мне быть? Оставить ли это дело закры¬
тым или завтра снова открыть его взрывом, который потрясет весь
Нью-Йорк?
Доктор побледнел, но тем не менее твердо ответил:
341

—	Я в своей жизни перенес всевозможные удары судьбы. Поэтому я
полагаю, что вполне выдержу еще один. Говорите, Квин.
Эллери достал из кармана халата свернутый вчетверо листок бумаги.
Доктор терпеливо ждал, пока Эллери развернет его.
—	Здесь у меня копия предсмертной записки Эстер Лейт, которую
нашли у нее в Филадельфии.
-Да?
—	Оригинал, конечно, находится у отца. Позвольте мне сразу заве¬
рить вас, что в отношении авторства нет никаких сомнений. Почерк
тщательно проверен, и точно установлено, что записку писала Эстер
Лейт. Теперь, когда нами установлен факт самоубийства Карен Лейт,
следует прочесть эту записку в несколько иной интерпретации, чем мы
это делали раньше, — продолжал Эллери. — Раньше мы считали, будто
заявление Эстер о том, что она убийца, является ее признанием в убий¬
стве своей сестры. Теперь мы знаем, что Эстер умерла раньше сестры и
поэтому не могла быть ее убийцей. Она также не могла умышленно взять
на себя чью-либо вину, поскольку записка писалась, когда Карен была
еще жива.
—	Безусловно, ее слова относились к смерти моего брата, а не к смер¬
ти Карен, — подтвердил доктор. — Очевидно, Эстер до самой смерти
продолжала считать себя убийцей Флойда.
—	Да. Это бесспорно. Ее старая мания. Чувство страха. Это очень
важный тезис, так как он дает точный ответ на один из наиболее
загадочных вопросов этого дела. А именно: какая сила заставляла Эстер
подчиняться Карен, не противиться совершенно фантастической,
чудовищной эксплуатации со стороны собственной сестры? Она даже
согласилась на роль живого трупа.
Доктор сдвинул брови.
—	Я не понимаю...
—	Все дело здесь в исключительно коварной, патологически злоб¬
ной натуре Карен, — продолжал Эллери. — Вы сами как-то говорили,
что семнадцать лет назад вас поразила степень обреченности Эстер, как
она упорно, вопреки фактам настаивала, что умышленно убила своего
мужа. Но причина ее одержимости сразу станет понятна, если пред¬
ставить себе активность очень умной, потерявшей совесть женщины,
которая стремилась воспрепятствовать выздоровлению Эстер. Она по¬
стоянно нашептывала Эстер, что та намеренно убила своего мужа, и так
сильно влияла на бедную измученную женщину, что в конце концов
та поверила, что убийство было совершено ею сознательно. И это все
объясняет, — печально продолжал Эллери. — Это объясняет и желание
Эстер отослать ребенка. Ее нежная натура не могла смириться с
мыслью, что когда-нибудь дочь узнает, что ее мать — убийца. Вы сами
рассказывали, как Эстер настаивала на том, чтобы вы удочерили Еву,
забрали ее с собой в Штаты и воспитывали в полном неведении о ее
настоящих родителях.
342

—	Это верно, — согласился доктор, — и Карен всячески поддержи¬
вала ее в этом.
—	Конечно. Возможно, вообще вся эта идея принадлежала Карен.
Она — чрезвычайно лживая натура. В этом теперь нет сомнений. Со¬
вершить такое злодеяние, придумать такой грязный, коварный план
могла только женщина, у которой отсутствуют всякие моральные устои,
женщина без совести, интриганка. Она знала про талант Эстер, кото¬
рым сама ни в малейшей степени не обладала. А Карен была необычай¬
но тщеславной женщиной. Поэтому она подогревала уверенность Эстер
в том, что та убила Флойда. И Эстер, находясь в состоянии эмоциональ¬
ной неуравновешенности, легко сделалась жертвой тщеславия Карен и
добровольно подчинилась ей... Почему Карен так поступила? Дело не
только в тщеславии. Кроме него была еще неразделенная любовь. Я
думаю, что Карен любила вашего брата. И она заставила Эстер страдать
за то, что та одержала победу над мужчиной, любви которого добива¬
лась сама Карен.
Доктор только недоверчиво покачал головой. Эллери заглянул в за¬
писку.
—	«Твоя мать... — обращалась она к Еве в своей предсмертной за¬
писке, — чудовище. Благодарение Богу, это чудовище... держало от
тебя в секрете свою постыдную тайну». Это может означать лишь
одно: только ради Евы Эстер во всем покорялась Карен. И именно
Ева была сильнейшим орудием в руках Карен. Карен убедила Эстер,
что, если Ева когда-нибудь узнает, что ее мать убила отца, жизнь ее
будет разбита навсегда. И Эстер согласилась. Она сама понимала, что
Ева не должна знать об этом. Карен видела, что для полного торжес¬
тва ее тщеславия ей нужно вернуться в Штаты, где она соберет
обильную жатву, посеянную талантом Эстер. Разве трудно догадать¬
ся, в какой восторг приводила Карен мысль о том, что они теперь
будут совсем рядом с Евой, и Эстер будет беспредельно страдать,
находясь в такой близости от дочери и не решаясь открыться ей. Это
тоже было частью мести Карен... И всегда в ее руках находилось
оружие, способное заставить Эстер повиноваться: угроза рассказать
все Еве.
Доктор Макклур судорожно сжал пальцы.
—	Это дьявольские происки! — громко воскликнул он.
—	Но я еще не подошел к самому интересному. Вот слушайте.
Он продолжал читать предсмертную записку Эстер:
—	«... потому что вы единственный на свете, кто мог бы спасти жизнь
моей сестры».
Эллери громко повторил:
—	«... кто ног бы спасти жизнь моей сестры...» А откуда Эстер знала,
что ее сестра собирается умереть? Откуда Эстер могла знать, что ее сес¬
тра скоро умрет, если сама она умерла на двое суток раньше Карен?
Он встал и начал взволнованно ходить по комнате.
343

—	Эстер могло быть известно о возможной смерти сестры толь¬
ко в том случае, если сама Карен сказала, что собирается покончить
жизнь самоубийством. «Я видела, как это надвигалось на нас, —
писала Эстер, — но была бессильна что-либо сделать». И тогда Эстер
предпринимает отчаянный шаг. Она не хочет оставаться в этом доме
после смерти Карен. Она не хочет, чтобы ее труп нашли в этом доме,
так как в обоих случаях Ева после смерти Карен узнает, что ее мать,
«чудовище», была жива до последнего времени. Поэтому Эстер в па¬
нике убежала из дому, чтобы расстаться с жизнью в другом городе,
под чужим именем. Именно об этом говорят ее слова: «Поэтому я сде¬
лала лишь то немногое, что смогла в своей чудовищной беспомощ¬
ности...»
—	Ясно, — устало сказал доктор.
—	Ясно, доктор? А почему Карен убила себя? Почему? Ведь у нее
было все для счастливой жизни: Слава, богатство, в недалеком буду¬
щем — замужество. Почему же она покончила с собой?
—	Но вы же сами сказали, что к ней пришло раскаяние, голос со¬
вести.
—	Вы так думаете? Разве женщина с подобным характером способ¬
на на раскаяние? Тогда почему же она не призналась во всем перед
смертью? Раскаяние означает пробуждение, возрождение человеческой
совести. Оно неизбежно влечет за собой стремление искупить вину,
отплатить за обиду. А разве Карен Лейт перед смертью призналась,
что в течение долгих лет совершала подлог, выдавая чужие труды за
свои? Разве она изменила завещание, чтобы возместить Эстер то, что
она у нее украла? Совершила ли она хотя бы один поступок, свой¬
ственный раскаявшейся женщине, мучающейся угрызениями совести?
Нет. Она умерла, как и жила: сохранив тайну. Нет, доктор, это не
раскаяние. А каков тон письма Эстер? Разве это письмо женщины,
которой родная сестра только что призналась в преступлении против
нее? Что имела в виду Эстер, когда писала: «Наши пути скрещива¬
ются», «в нашей бессмысленной судьбе». Разве в этих словах не звучит
нота симпатии к своей сестре? Даже если бы Эстер была ангелом,
могла ли она с чувством симпатии писать о Карен, если бы узнала,
что та лгала ей об этом убийстве семнадцать лет, что эксплуатировала
ее преступным образом, используя эту ложь как угрозу? Нет, доктор.
Карен покончила с собой не из раскаяния в своих поступках в отно¬
шении Эстер. Карен покончила с собой совсем по другой причине,
не имеющей никакого отношения к Эстер. Об этой причине она
сказала Эстер: вы помните, Эстер молила Бога быть милосердным к
душам обеих сестер.
—	Вы меня смущаете, — сказал доктор, проводя рукой по лбу. —
Я ничего не понимаю.
—	Тогда, может быть, я помогу вам понять.
Эллери снова взял записку.
344

—	«Если бы только вы не усзжапи... » — это относится к вам, доктор.
«Если бы только вы взяли ее с собой. Потому что вы единственный, кто
мог бы спасти жизнь моей сестры». Теперь вам стало яснее?
—	Эстер считала, — вздохнул доктор, — что, если бы я не уехал в
отпуск в Европу или взял с собой Карен, она не покончила бы с собой.
—	Но почему, — вкрадчивым голосом спросил Эллери, — почему она
пишет, что только вы один могли спасти Карен?
—	Ну, — нахмурился доктор, — влияние жениха... Я был единствен¬
ным, кого Карен любила...
—	Почему Эстер написала, что с вашим отъездом у Карен исчезла ее
последняя опора, ее последняя надежда?
Доктор смотрел на Эллери пристально и напряженно...
—	Я сейчас скажу вам, доктор. — медленно проговорил Эллери. — Эта
комната — могила, и я могу вам сказать. Могу высказать свою идею, эту
чудовищную и настойчивую мысль. Это убеждение, которое мучает меня
в течение всего вечера.
—	Что вы хотите сказать?
Доктор судорожно схватился за подлокотники кресла.
—	Я хочу сказать, доктор, что вы убили Карен Лейт.
Глава 24
Доктор быстро встал, подошел к окну и остановился там, заложив
руки за спину, в столь знакомой Эллери позе. Потом он повернулся, и
Эллери с удивлением обнаружил, что он улыбается.
—	Вы, конечно, шутите, Квин? — спросил он с усмешкой.
—	Уверяю вас, нет, — жестко ответил Эллери.
—	Но вы страшно непоследовательны. Сначала вы сказали, что
Карен покончила жизнь самоубийством, больше того, вы доказали это,
а теперь, как гром среди ясного неба, бросаете мне обвинение в убий¬
стве. Вы, конечно, понимаете мое недоумение?
Эллери стоял, почесывая левую щеку.
—	Я никак не могу понять: вы что, решили, что я дурак и ни о чем
не догадался, или у вас действительно огромная выдержка? Доктор, я
сейчас обвинил вас в самом тяжком преступлении уголовного кодекса.
Разве у вас нет желания оправдаться передо мной?
—	Нет, почему? Ради Бога, — ответил доктор. — Мне очень любо¬
пытно узнать, как вы можете логически доказать это. Как человек, лежа
в кресле на палубе парохода в открытом океане, мог убить женщину,
которая в то время была в своем доме в Нью-Йорке?
Эллери вспыхнул.
—	Вы меня уже оскорбляете. Прежде всего, я не говорил вам, что
могу это доказать. Во-вторых, я не сказал, что вы своими руками убили
Карен Лейт.
345

—	Это становится еще интересней. Как же я это сделал? Своим
астральным телом? Ну-ну, Квин, признайтесь, что вы хотели под¬
шутить надо иной, и давайте прекратим этот разговор. Пойдемте луч¬
ше в медицинский клуб, я угощу вас вином.
—	Я с удовольствием выпью с вами, доктор, но лучше сначала не¬
сколько разрядить атмосферу.
—	Так, значит, вы это серьезно?
Доктор внимательно посмотрел на Эллери, и тот почувствовал нелов¬
кость от взгляда этих проницательных, испытующих глаз.
—	Что ж, давайте, — сказал наконец доктор. — Я слушаю вас, Квин.
—	Хотите курить?
—	Нет, благодарю.
Эллери закурил.
—	Я должен повторить цитату из письма Эстер. Почему вы един¬
ственный человек, который «мог бы спасти Карен»? Почему вы были ее
последней надеждой?
—	Я, в свою очередь, тоже должен повторить, что это можно объяс¬
нить очень просто, хотя точно я не знаю, что имела в виду Эстер, когда
писала эти слова. Она считала, что мое физическое присутствие, при¬
вязанность Карен ко мне могли бы поколебать ее решение покончить с
жизнью.
—	Однако Эстер не была в этом уверена, — заметил Эллери. — Она
не написала, что вы могли спасти жизнь Карен, она лишь предположи¬
ла, что вы могли бы сделать это.
—	Это софизм. Вы играете на отдельных нюансах, — сказал доктор
Макклур. — Конечно, если бы даже я был здесь, Карен могла покончить
с собой.
—	С другой стороны, — сказал Эллери, — мне пришло в голову, что,
поскольку у Эстер не было в этом уверенности, значит, она не рассмат¬
ривала вас как возлюбленного Карен.
—	Должно быть, я сегодня слишком глуп, — улыбнулся доктор. —
Что-то я никак не могу понять, к чему вы клоните.
—	Доктор, — сказал Эллери, — что именно вы можете делать лучше
всех на свете?
—	Я никогда не подозревал о своем превосходстве в какой бы то ни
было области. Но я, конечно, польщен.
—	Вы слишком скромны. Вы знамениты... Вы недавно получили
международное признание. Всю свою жизнь вы посвятили изучению
и лечению раковых заболеваний. Вы имеете в этой области прослав¬
ленный опыт.
—	Ах это!
Доктор махнул рукой.
—	Всем известно, что вы являетесь лучшим знатоком в этой облас¬
ти. Даже Эстер это было известно. Хотя она находилась в заточении, ее
книги показывают, что благодаря регулярному чтению она была пол¬
346

ностью осведомлена о всех происходящих в мире событиях. Разве вам
не кажется странным, почему Эстер, считающая вас величайшим авто¬
ритетом в области раковых заболеваний, пишет, что вы единственный
человек, который мог бы спасти жизнь Карен?
Доктор Макклур вернулся к креслу, развалился в нем, скрестив руки
на груди и полузакрыв глаза.
—	Это фантастично, — произнес он.
—	Не совсем. Если попытаться найти причину неожиданного само¬
убийства женщины, у которой было все для счастливой жизни, то, по¬
жалуй, единственным мотивом могла быть неизлечимая болезнь. Карен
чувствовала, что над ней занесена рука смерти. Она страдала от неизле¬
чимой болезни. Она знала, что ее смерть — вопрос ближайшего буду¬
щего.
Доктор поежился.
—	Вероятно, вы предполагаете, что у Карен был рак?
—	Я убежден, что именно это имела в виду Эстер, когда писала свою
предсмертную записку.
—	Но вам, так же как и мне, отлично известно, что при вскрытии тела
Карен никакого рака не было обнаружено. Неужели вы думаете, что
доктор Праути не заметил бы такой серьезной болезни?
—	Вот об этом я и хочу сказать. Карен Лейт покончила с собой, ду¬
мая, что у нее рак. На самом же деле ничего подобного не было. И ее
сестра тоже была уверена, что Карен больна раком...
Лицо доктора оставалось спокойным и суровым.
—	Понимаю, — сказал он. — Теперь все ясно. Значит, именно это
вы имели в виду?
—	Да. Вскрытие показало, что у Карен рака не было, однако она счи¬
тала себя больной и покончила жизнь самоубийством. Она была совер¬
шенно уверена, что тяжело больна.
Эллери слегка наклонился вперед.
—	А кто, по-вашему, внушил ей эту уверенность, доктор Макклур?
Доктор ничего не ответил.
—	Разрешите мне процитировать ваши слова: «Она никогда не об¬
ращалась к другому врачу. Она точно следовала моим указаниям. Идс-
альный пациент». Да, доктор, вы были ее единственным лечащим
врачом. Обнаружив симптомы неврастении и анемии, потерю веса и
аппетита, возможно, несварение желудка, возможно, некоторые бес¬
покойства после еды, вы установили диагноз ракового заболевания.
Она поверила вам, потому что вы были ее женихом и величайшим ав¬
торитетом в области раковых заболеваний. Она и не подумала прокон¬
сультироваться с другим врачом, и вы отлично знали, что она ни к
кому не обратится.
Доктор продолжал молчать.
—	О, я не сомневаюсь, вы провели подробное клиническое обсле¬
дование, возможно, показали ей чей-нибудь рентгеновский снимок,
347

уверяя, что это ее. Вероятно, вы рассказали ей, сколь безнадежна ее
болезнь, сказали, что поражены многие жизненно важные органы и
болезнь слишком запущена для хирургического вмешательства. Вы все
это так отлично проделали! Вы сумели убедить ее, что она безнадежно
больна, и в короткое время Карен стала психологически вашей жертвой.
И, учитывая состояние ее нервной системы, она неизбежно должна была
сдаться, отказаться от борьбы и покончить жизнь самоубийством.
—	Я вижу, — сказал доктор, — что вы уже где-то проконсультирова¬
лись по этому вопросу?
—	О, я позвонил одному врачу, которого хорошо знаю. В разговоре я
задал ему вопрос и узнал, как легко может недобросовестный врач убе¬
дить свою анемичную пациентку, неврастеничку, в том, что у нее рак.
—	Но при этом, — с приятной улыбкой сказал доктор, — вы упуска¬
ете из виду возможность ошибки в диагнозе, даже при самых лучших
намерениях врача. Я знаю случаи, когда все анализы и все симптомы
указывали на рак — да-да, включая рентген, — а на самом деле никако¬
го рака не было.
—	Совершенно невероятно, доктор, чтобы именно вы ошиблись,
учитывая ваши знания и опыт. Но если ошибочный диагноз был
установлен не сознательно, зачем вы ей сказали об этом перед самой
свадьбой? Разве не благороднее было скрыть от нее этот ужасный
диагноз?
—	Но врач, допустивший ошибку и искренне убежденный в том,
что это рак, не может оставить пациента в полном неведении. Он
должен применить какое-то лечение, независимо от того, в какой
стадии эта болезнь.
—	Однако вы не попытались применить какой-либо курс лечения. Не
так ли, доктор? Вы покинули своего «пациента» и уехали в Европу. Нет,
доктор, у вас не было добрых побуждений, скорее наоборот. Вы умыш¬
ленно сказали ей, что она неизлечимо больна, вы умышленно сказали,
что на данной стадии болезни лечение скорее может принести вред, чем
пользу. Вы сделали это сознательно, чтобы заставить ее страдать, чтобы
отнять у нее всякую надежду. Для того чтобы подтолкнуть ее к само¬
убийству.
Доктор вздохнул.
—	Теперь вы понимаете, — спросил Эллери, — как может человек
убить женщину, находясь от нее вдали?
Доктор закрыл лицо руками.
—	Теперь вы понимаете, что я имел в виду, когда говорил, что, не¬
смотря на самоубийство Карен, фактически вы убили ее? Это необыч¬
ный способ убийства, доктор, это психологическое убийство. Вы просто
внушили ей мысль о смерти, но тем не менее это убийство. Такое же,
как если бы вы находились тогда не в океане, а в спальне Карен и
собственноручно перерезали ей горло.
Доктор Макклур задумался.
348

—	Какой же мотив приписываете вы мне, строя фантастическую,
маккиавеллистическую теорию?
—	Отнюдь не маккиавеллистическую, — ответил Эллери. — И мо¬
тив вполне понятный, человечный и даже заслуживающий одобрения.
Вы каким-то образом узнали — в период между приемом у Карен и
вашим отъездом в Европу, — что Эстер Лейт Макклур, которую вы
много лет назад любили, все эти годы жила в мансарде. Она была
узницей, крайне подавленной, обманутой, обворованной, литератур¬
ные труды которой все время присваивались. Возможно, вы даже ви¬
дели Эстер и разговаривали с ней, но молчали ради Евы. Короче
говоря, каким-то образом вы все узнали, и чувство любви к Карен
превратилось в злобу, в жажду мести. Вы впервые увидели эту жен¬
щину такой, какой она была на самом деле: чудовищем, не заслу¬
живающим того, чтобы жить.
—	Против этого пункта, — сказал доктор, — не может быть никаких
возражений.
—	И когда на борту парохода, — мрачно продолжал Эллери, — вы
узнали, что ваша невеста убита, это было для вас ударом. Вы уезжали
в Европу с уверенностью, что Карен лишит себя жизни, но известие
о ее убийстве было для вас полнейшей неожиданностью. Вы и не ду¬
мали о такой возможности. И вы нормально реагировали на это из¬
вестие, беспокоясь только о Еве. Вы даже допускали возможность, что
Ева тоже открыла эту тайну и сама убила Карен. Вы были уверены,
что Карен убили, пока я нс доказал, что это самоубийство. Вот тогда
вы почувствовали на себе клеймо убийцы, поняли, что вы достигли
своей цели.
—	Можно попросить у вас сигарету? — спросил доктор Макклур.
Эллери молча протянул ему сигарету. Долгое время они сидели мол¬
ча, как два друга, которые чувствуют такую духовную близость, что лю¬
бое слово излишне.
Наконец доктор Макклур произнес:
—	Я думаю о том, что сказал бы ваш отец, если бы присутствовал при
нашем разговоре.
Эллери улыбнулся и пожал плечами.
—	Поверил бы он в эту историю? Хотел бы я знать! Потому что ведь
не существует никаких доказательств! Совершенно никаких!
—	Что такое доказательство? — спросил Эллери. — Это только одеж¬
да, в которую облекается уже известная нам истина. Все можно дока¬
зать, если есть желание поверить.
—	Но тем не менее наш суд и кодекс судейской этики действуют на
более осязаемой материальной основе.
—	Это верно, — согласился Эллери.
—	Что ж, будем считать, что мы провели чудесный литературный
вечер, — сказал доктор, — прекратим эту болтовню и пойдемте в мой
клуб за вином, которое я вам обещал.
349

Улыбаясь, он встал.
Эллери вздохнул.
—	Кажется, мне придется выложить на стол все карты.
—	Что это значит?
—	Извините, пожалуйста.
Эллери встал и пошел в спальню.
Доктор Макклур слегка нахмурился и раздавил в пепельнице сига¬
рету. Эллери вернулся, держа в руках небольшой конверт.
—	Полиция ничего не знает об этом письме, — предупредил Эл¬
лери. Он подал письмо доктору. Доктор повертел его своими крепки¬
ми, длинными пальцами. Это был изящный конверт с орнаментом из
розово-желтых хризантем. На конверте аккуратным почерком Карен
Лейт было написано только одно слово: «Джону». На обратной сто¬
роне конверта — золотая идеографическая японская печать, так хо¬
рошо знакомая доктору. Конверт был сбоку вскрыт, и доктор увидел
в нем сложенный вдвое листок почтовой бумаги. Конверт был гряз¬
ный, с пятнами от росы, как будто он долгое время находился на от¬
крытом воздухе.
—	Я нашел это сегодня днем в водосточном желобе на крыше дома
Карен Лейт, — сказал Эллери, внимательно наблюдая за лицом док¬
тора. — Он лежал около половинки ножниц. Он был запечатан, но я
вскрыл его. И никому ничего не говорил... до настоящего момента.
—	Сойка, — задумчиво проговорил доктор.
—	Несомненно. Очевидно, она прилетала в комнату дважды, первый
раз за половинкой ножниц и второй — за этим конвертом. Вероятно,
золотая печать очаровала воровской глаз этой птицы.
Доктор кивнул и снова повертел в руках конверт.
—	Интересно, — пробормотал он, — откуда Карен взяла этот второй
листок бумаги? Я думал, что у нее в спальне не было бумаги, раз она
послала за ней Кинумэ.
—	О, возможно, у нее оставался один лист бумаги и конверт, — про¬
сто ответил Эллери. — Но, поскольку она собиралась написать два пись¬
ма, одно вам и другое Морелю...
-Да.
Доктор положил конверт на столик и повернулся спиной к Эллери.
—	К несчастью, — сказал Эллери, — не всегда происходит так, как
нам хочется. Если бы не вмешательство птицы, все было бы по-друго¬
му. В этом конверте — если вы достанете оттуда записку — находятся
последние слова Карен Лейт. Она заявляет, что собирается лишить себя
жизни, и пишет почему. Она пишет, что рак — диагноз, который уста¬
новлен вами, — болезнь неизлечимая и единственный выход — само¬
убийство.
Доктор Макклур пробормотал:
—	Ах вот как вы узнали! А я-то думал, что на долю вашего интеллек¬
та выпала более сложная работа.
350

—	Так вы понимаете, почему мне нужно спросить вашего совета, док¬
тор? Конечно, очень жаль, что я обладаю таким вечно неудовлетворен¬
ным, вечно ищущим умом. Мне искренне жаль. Ваше преступление
заслуживает лучшей участи, чем быть раскрытым. Я должен просить
вашего совета, потому что сам не могу решить, как мне поступить.
Решение в ваших руках, доктор.
—	Да, — задумчиво проговорил доктор.
—	Вы можете поступить трояко: уйти и продолжать хранить молча¬
ние. В этом случае вы сбрасываете решение на мои плечи. Вы можете
пойти и заявить в полицию. Этим вы нанесете Еве последний, заверша¬
ющий удар. Или можете уйти и...
—	Я думаю, — спокойно сказал доктор, поворачиваясь к Эллери, —
что я знаю, как мне поступить.
Доктор взял шляпу.
—	Что ж, прощайте.
—	Прощайте, — ответил Эллери.
Доктор Макклур протянул ему свою сильную руку. Эллери медлен¬
но пожал ее, как руку хорошего друга, с которым видишься в послед¬
ний раз.
Когда доктор ушел, Эллери сел перед камином, взял конверт, неко¬
торое время печально смотрел на него, потом чиркнул спичкой, поджег
уголок конверта и бросил его в камин. Потом, скрестив руки, наблю¬
дал, как он догорал. Он вспомнил слова, которые доктор произнес в
конце разговора.
«Ах вот как вы узнали? А я-то думал, что на долю вашего интеллекта
выпала более сложная работа».
И Эллери вспомнил, как он сегодня тщательно обыскивал дом
Карен в надежде найти чистый листок японской почтовой бумаги. Как
долго он сидел в тишине дома, в комнате, где она умерла, стараясь как
можно искуснее подделать ее почерк, чтобы написать единственное сло¬
во «Джону». Как он вложил чистый листок бумаги в заготовленный кон¬
верт, заклеил его и приложил к золотому сургучу личную печать Карен
Лейт. А потом разорвал сбоку конверт, испачкал его и имитировал на
нем пятна росы.
Интеллектуальный процесс. «Да, — подумал он, — вполне интеллек¬
туальный».
И, наблюдая за тем, как плавится сургуч на догорающем конверте, он
думал о том, как можно доказать случай интеллектуального убийства. Как
доказать, что человек совершил убийство не своими руками, а с помощью
работы одного мозга? Как наказывать в таком естественном случае, как
совершение справедливого возмездия? Как поймать ветер, заарканить
облако или заставить справедливость вынести смертный приговор?
Печально смотрел Эллери в камин. Он видел, как пламя облизнуло
последний кусочек бумаги. И все, что осталось, — это кучка пепла и
золотистый шарик.
351

Он подумал, что блеф — единственная защита против неощутимого,
а совесть — единственный советчик и руководитель в жизни.
И он подумал, как легко ввергнуть человека в бездну отчаяния, имея
в руках только ручку, чернила, бумагу и сургуч. Легко и в то же время
ужасно.
Он поежился, сидя у потухшего камина. Слишком непосильна для
человека задача разыгрывать из себя Бога, творящего справедливое
возмездие.

Глава 1
МИСТЕР КВИН «ОТКРЫВАЕТ АМЕРИКУ»
Эллери Квин стоял на платформе райтсвиллского вокзала и думал:
«Теперь я — адмирал, адмирал Колумб». Вокзал представлял собой
низкое здание из темно-красного кирпича. На ржавой тележке под све¬
сом крыши сидели, размахивая грязными ногами, двое мальчишек в
рваных синих комбинезонах. Не переставая жевать жвачку, они уста¬
вились на Эллери ничего не выражавшими взглядами. Мостовая вокруг
станции была усеяна кучами лошадиного навоза. По одну сторону же¬
лезнодорожного полотна размешались кривые двухэтажные домики и
небольшие лавчонки, похожие на бочкообразные хлопушки. За ними,
очевидно, тянулся город, так как на идущей круто вверх улице, мощен¬
ной булыжником квадратной формы, мистер Квин заметил-более вы¬
сокие дома и широкий зад удаляющегося автобуса. По другую сторону
от станции находился только гараж, старая вагонетка с надписью: «За¬
кусочная Фила» и кузница с неоновой вывеской. Все остальное скры¬
валось в зелени и обещало много приятного:
—	Право же, — восторженно пробормотал мистер Квин, — за
городом хорошо. Смесь зеленого и желтого. Цвет* соломы. А небо
голубое и облака белые.
Он не помнил, чтобы когда-нибудь видел такой голубой и такой
белый цвета. Город и деревня — они встречались, встречались здесь,
где райтсвиллский вокзал напоминал удивленной земле о том, что на
дворе двадцатый век.
—	Да, сэр, это то, что надо! Носильщик!
В гостиницах «Холлис», «Апхем-Хаус» и «Келтон» номера для вновь
прибывшего не нашлось. Казалось, что Райтсвилл переживал бум,
начавшийся еще до появления мистера Квина. Последний свободный'
номер в «Холлисе» увел у него из-под носа дородный мужчина, на
котором словно было написано «оборонная промышленность». Не. по¬
355

теряв присутствия духа, мистер Квин оставил свой багаж в гостинице
«Холлис», не торопясь позавтракал в «Кафе-шоп» и прочитал местную
газету «Райтсвилл рекорд», издавал и редактировал которую Фрэнк
Ллойд. Он постарался запомнить как можно больше имен упоминав¬
шихся в газете людей, которых посчитал видными гражданами горо¬
да, купил у сына Макдудла Гроувера в киоске в вестибюле две пачки
сигарет «Пэл-Мэл* и план Райтсвилла, затем вышел на площадь, мо¬
щенную красным булыжником, и пересек ее под горячим солнцем.
У привязи для лошадей в центре площади мистер Квин остановился,
чтобы полюбоваться памятником основателю Райтсвилла Райту. Когда-
то он был бронзовым, но сейчас покрылся зеленью, а каменной поилкой
для лошадей, у которой Эллери остановился, очевидно, не пользовались
уже много лет. На типичном для янки носу основателя виднелся затвер¬
девший птичий помет. Надпись на доске гласила, что Джезриил Райт
основал Райтсвилл на месте заброшенной индейской деревни в 1701 году
от Рождества Христова; обработал там землю, построил ферму, на коей
и процветал. На другой стороне площади мистеру Квину улыбались
блестящие стекла Райтсвиллского национального банка: «Президент —
Джон Ф. Райт», и мистер Квин улыбнулся им в ответ: «Ах, эти пионеры!»
Затем он обошел площадь (а она была круглой), заглянул в мага¬
зин «Все для мужчин» Сола Гауди, универмаг «Бон Тон», винный
магазин Данка Макклина и страховую компанию Уильяма Кетчэма.
Он внимательно рассмотрел три позолоченных шара над лавкой
Дж.-П. Симпсона, наполненные зеленой и красной жидкостью сосу¬
ды в витрине аптеки Верхней Деревни, принадлежащей Майрону Гар-
беку, и повернул в сторону улиц, которые подобно колесным спицам
расходились от площади. Одна из спиц представляла собой широкий
проспект, на нем стояли здание ратуши из красного кирпича, библи¬
отека Карнеги, виднелся парк с высокими, как бы воздевшими в
молитве ветви, деревьями, а за ним — группа новых белых, казавших¬
ся одинаковыми домов. Вторая спица представляла собой улицу, по обе
стороны которой располагались магазины и где среди прохожих было
множество женщин в домашних платьях и мужчин в рабочих костю¬
мах. Посмотрев на план города, мистер Квин удостоверился в том, что
эта торговая улица называлась «Лоуэр-Мейн», и направился к ней. Там
он обнаружил редакцию «Рекорда», заскочил в нее и увидел, как ста¬
рик Финни Бейкер чистил большую печатную машину после утренне¬
го выпуска газеты. Мистер Квин пошел дальше по улице, заглядывая
в маленькие лавчонки, миновал новое здание почты, театр «Биджу»,
контору торговца недвижимостью Дж.-С. Петтигрю, зашел в кафе-
мороженое Ала Брауна, где съел порцию мороженого, увидел «Нью-
Йорк колледж» и послушал веселую болтовню загорелых мальчиков и
румяных девочек школьного возраста. Он узнал, как назначаются на
субботу вечером свидания для посещения танцев в «Гроув», где-то, как
он‘понял, в трех милях от райтсвиллской станции, входная плата —
356

один доллар с человека, и... «Пожалуйста, — услышал он, — Мардж,
пусть твоя мама не подходит к автомобильной стоянке, ладно? Я не
хочу, чтобы она застала нас, как две недели назад, после чего ты при¬
нялась плакать во весь голос».
Мистер Квин еще немного побродил по городу, глубоко и с удоволь¬
ствием вдыхая запах мокрой листвы и жимолости. Ему понравилось
чучело орла в вестибюле библиотеки Карнеги, ему даже понравилась
мисс Эйкин, престарелая директриса библиотеки, которая подозритель¬
но на него посмотрела, как бы говоря: «И думать не смейте, чтобы
унести книгу отсюда!» Он с удовольствием прошелся по узким изви¬
листым улочкам Нижней Деревни, зашел в универсальный магазин
Сидни Готча и купил пачку жевательного табака «Старый моряк» —
неплохой повод для того, чтобы вдохнуть здешний воздух, пропахший
кофе, резиновыми сапогами, уксусом, сыром и керосином. Ему понра¬
вился райтсвиллский механический цех, недавно вновь открытый, и
старая текстильная фабрика, находившиеся наискосок от мемори¬
ала жителям Нижней Деревни, погибшим в первой мировой войне...
Одним словом, мистеру Квину понравилось все. Он посмотрел на
большие часы на шпиле ратуши. Была половина третьего. Значит, без
номера? Пойдя быстрым шагом, он вернулся на Лоуэр-Мейн и, не
останавливаясь и больше ни на что не засматриваясь, подошел и дому
с вывеской «Дж.-С. Петтигрю. Недвижимое имущество».
Глава 2
«ДОМ БЕДЫ»
Положив свои большие ступни на стол, Дж.-С. дремал, когда в его
конторе появился мистер Квин. Мистер Петтигрю только что вернулся с
еженедельного ленча в Торговой палате, и желудок его был переполнен
жареным цыпленком, приготовленным мамашей Апхем. Мистер Квин
разбудил его.
—	Меня, — сказал он, — зовут Смит. Я только что прибыл в Райтс-
вилл и хочу снять с помесячной оплатой небольшой меблирован¬
ный дом.
—	Рад с вами познакомиться, мистер Смит, — приветствовал его
Дж.-С., пытаясь натянуть'на себя свой служебный габардиновый пид¬
жак. — Ну и жара! Меблированный дом в Райтсвилле? Вижу, вы не
местный. В Райтсвилле, мистер Смит, нет меблированных домов.
—	Ну тогда, может быть, меблированную квартиру...
—	Тоже нет. — Дж.-С. зевнул. — Извините, становится все жарче,
не так ли?
—	Да, так, — подтвердил Эллери.
Мистер Петтигрю откинулся на спинку своего вращающегося кресла
и с помощью костяной зубочистки начал выковыривать застрявший
357

в зубах кусочек цыпленка, после чего принялся внимательно его раз¬
глядывать.
—	С жильем сейчас трудно, да, трудно, сэр. Люди потоком прибы¬
вают в город, как зерно на элеватор. Особенно для работы в механи¬
ческом цехе. Подождите-ка минутку!
Мистер Квин терпеливо ждал.
—	Конечно! — Дж.-С. осторожно сбросил с зубочистки вытащен¬
ный кусочек цыпленка. — Мистер Смит, а вы суеверны?
—	Пожалуй, нет.
—	Тогда... — произнес Дж.-С., и лицо его просветлело, но тут же
он замолчал. — А чем вы занимаетесь? Это не важно, но...
—	Я писатель, — после некоторого колебания объявил Эллери. Вла¬
делец фирмы задохнулся:
—	Вы пишете рассказы?
—	Да, мистер Петтигрю, книги и тому подобное.
—	Прекрасно, прекрасно, — просиял Дж.-С. — Весьма польщен и
рад с вами познакомиться, мистер Смит. Смит?.. Интересно, я — чи¬
тающий человек, но как-то не помню автора по фамилии... Как вы
сказали ваше имя, мистер Смит?
—	Я не называл его, но меня зовут Эллери. Эллери Смит.
—	Эллери Смит? — переспросил Дж.-С., напрягая память.
—	Я пишу под псевдонимом, — улыбнулся мистер Квин.
—	А! Под другим именем? — Но когда мистер Петтигрю увидел, что
«мистер Смит» молча продолжает улыбаться, он потер подбородок и
спросил: — У вас, конечно, есть рекомендации?
—	А как насчет аванса за три месяца арендной платы вперед? Не
послужит ли он хорошей рекомендацией для меня в Райтсвилле?
—	Что ж, теперь моя очередь-улыбнуться, — произнес Дж.-С. со
смехом. — Следуйте за мной, мистер Смит. У меня есть как раз такой
дом, какой вы ищете.
—	А что вы имели в виду, когда спросили, не суеверен ли я? — по¬
интересовался Эллери, когда они сели в светло-зеленую машину Дж.-С.
и тот включил сцепление. — Что, в этом доме водятся привидения?
—	Гм... нет, — ответил Дж.-С. — Хотя об этом доме ходят странные
разговоры. Они могут подсказать вам идею одной из ваших новых книг,
не правда ли?
«Мистер Смит» согласно кивнул:
—	Могут.
—	Этот дом, он рядом с собственным домом Джона Ф. на Холме,
то есть Джона Ф. Райта. Это президент Райтсвиллского национального
банка. Старейшая семья в городе. Так вот, сэр, одна из трех его доче¬
рей — средняя, Нора, — была помолвлена с Джимом Хейтом, а Джим
Хейт был старшим кассиром в банке Джона Ф. Он не из местных.
Приехал в Райтсвилл из Нью-Йорка за пару лет до этого и привез
очень хорошие рекомендации. Начал с низшей должности, работал
358

хорошо. Настойчивый парень. Держался в стороне от дурных влияний,
часто посещал Библиотеку, особенно не развлекался — смотрел кино¬
фильмы в «Биджу» Луи Кейхана или бывал на стоячих концертах
духового оркестра по вечерам вместе с другими парнями, наблюдая за
дефилирующими девушками, поглощающими кукурузные хлопья, и
перекидываясь с ними шутками. Работал много и продвигался по слу¬
жебной лестнице. Джим был очень самостоятельным. Я не встречал
молодого человека, который так прочно стоял бы на собственных ногах,
как Джим. Нам всем он очень нравился. — Мистер Петтигрю вздохнул,
и Эллери удивился, почему, рассказывая столь счастливую биографию,
он вдруг загрустил.
—	Насколько я понимаю, мисс Норе Райт он нравился больше, чем
кто-либо еще, — сказал он, чтобы подтолкнуть своего собеседника к
продолжению рассказа.
—	Это точно. Она страшно влюбилась ъ него. До приезда Джима
Нора была тихой девушкой. Она носила очки и, по-моему, из-за это¬
го считала себя непривлекательной для молодых людей. Пока Лола и
Пэтти гуляли с парнями, она сидела дома, читала, или шила, или
помогала матери по хозяйству. Все изменилось с появлением Джима.
Джим не такой парень, чтобы его остановили очки. Нора — хорошень¬
кая девушка, Джим принялся за ней ухаживать, и она изменилась... Бог
ты мой, еще как изменилась! — Дж.-С. нахмурился. — Пожалуй, я
слишком разболтался. Во всяком случае, вы получили общее представ¬
ление. Когда Джим и Нора объявили о своей помолвке, весь город
сказал, что они — прекрасная пара, особенно если учесть то, что слу¬
чилось со старшей дочерью Джона Ф., Лолой.
—	А что с ней произошло, мистер Петтигрю? — спросил Эллери.
Дж.-С. вывел машину на широкую проселочную дорогу. Они уже
отъехали от города на порядочное расстояние, и Эллери любовался
сочной загородной зеленью.
—	Я что-то сказал о Лоле? — извиняющимся тоном спросил владе¬
лец конторы по продаже недвижимости. — Что ж... Лола удрала из
дому. С каким-то актером из заезжего театра. Через какое-то время она
вернулась в Райтсвилл. После развода.
Дж.-С. упрямо сжал губы, и мистер Квин понял, что больше о Лоле
Райт он ничего не услышит.
—	Но, как бы то ни было, — продолжал Дж.-С., — Джон и Герми¬
она Райт решили подарить Джиму и Норе на свадьбу меблированный
дом. Джон отрезал участок от своих владений рядом с собственным
домом и построил им коттедж, совсем рядом, чтобы Нора жила как
можно ближе/ потому что так хотела Герми, поскольку она уже...
потеряла одну из своих дочерей.
—	Лолу, — кивнул мистер Квин. — Вы сказали, она развелась?
А потом вернулась домой? Значит, Лола Райт больше не живет с
отцом и матерью?
359

—	Не живет, — отрывисто произнес Дж.-С. — А Джон построил для
Джима и Норы прелестный маленький домик на шесть комнат рядом
со своим. Гермиона завезла туда ковры, мебель и занавески, постель¬
ное белье и столовое серебро — и вдруг все это случилось.
—	Что именно? — поинтересовался мистер Квин.
—	По правде говоря, мистер Смит, никто этого не знает, — расте¬
рянно сказал мистер Петтигрю. — Никто, кроме Норы Райт и Джима
Хейта. Это произошло за день до свадьбы, когда все казалось в пол¬
ном порядке, а Джим Хейт вдруг взял и уехал из города. Случилось это
три года назад, и с тех пор он здесь не появлялся.
Они ехали по извилистой, идущей вверх дороге. Эллери видел ши¬
роко раскинувшиеся*старые дома на роскошных лужайках, окаймлен¬
ных вязами, кленами, кипарисами и плакучими ивами, кроны которых
поднимались выше крыш. Мистер Петтигрю поворчал относительно
дороги на Холм и' продолжил свой рассказ:
—	На следующее утро Джон Ф. нашел на своем столе в банке заяв-
ление Джима об увольнении, без единого слова объяснения этого
поступка. Нора также не желала говорить об этом. Просто заперлась у
себя в комнате и не выходила оттуда, несмотря на просьбы отца,
матери,, сестры Пэтришии и даже старой служанки Луди, которая
фактически вырастила всех трех сестер Райт. Нора не переставала пла¬
кать в своей комнате. Моя дочь Кармел и Пэтти Райт — закадычные
подруги, и Пэт рассказала Кармел обо всем этом. Пэт сама немало
поплакала в тот день. По-моему, все они плакали.
—	А что с* домом? — тихо спросил мистер Квин.
Дж.-С. остановил машину у обочины и выключил мотор.
—	Свадьбу отменили. Мы все думали, что Джим появится, что про¬
изошла просто ссора двух влюбленных. Но он не появился. Очевид¬
но, то, из-за чего эта пара разошлась, было чем-то очень важным.
А новый дом стоял совсем готовый. Оставалось только его заселить,
но жить в нем оказалось некому. Ужасный удар для Гермионы. Гер-
ми пустила слух, что Нора дала Джиму отставку. Но люди продолжа¬
ли пережевывать это событие, и спустя некоторое время... — Мистер
Петтигрю замолчал.
—	Да? — спросил .Эллери.
—	Спустя некоторое время стали говорить, что Нора... тронулась и
что этот маленький шестикомнатный домик приносит несчастье.
—	Несчастье?
Дж.-С. с трудом улыбнулся.
—	Право же, какими странными бывают иногда люди! Думают, что
дом имеет отношение к разрыву между Джимом и Норой! И с Норой,
разумеется, все в порядке. То есть я хочу сказать, что она вовсе не тро¬
нулась. Тронулась! — возмутился Дж.-С. — Но это еще не все. Когда
стало ясно, что Джим не вернется, Джон Ф. решил продать дом, по¬
строенный им для дочери. Вскоре появился покупатель — родственник
360

жены судьи Мартина Кларисы, человек по имени Хантер, из бостонс¬
кой ветви этой семьи. Я занимался этой сделкой. — Дж.-С. понизил
голос. — Даю вам слово, мистер Смит, я привел этого мистера Ханте¬
ра в дом для последнего осмотра перед подписанием бумаг, и мы на¬
ходились в гостиной, когда он сказал: «Мне не нравится эта софа», и
вдруг на лице у него появилось испуганное выражение, он схватился
за сердце и упал прямо передо мной! Скончался на месте. Я не мог
спать целую неделю. — Мистер Петтигрю вытер лоб. — Доктор Уил-
лоби сказал, что отказало сердце. Но город говорил другое. Город го¬
ворил, что виноват дом. Сначала сбежал Джим, а затем покупатель
умер прямо в доме. И что еще хуже, молокосос репортер из «Рекорда»
Фрэнка Ллойда описал смерть Хантера и назвал дом в своем сочине¬
нии «домом беды». Фрэнк уволил его. Фрэнк — друг Райтов.
—	Боже, какая ерунда! — засмеялся мистер Квин.
—	И все равно никто не покупает дом, — пробормотал Дж.-С. — Джон
решил сдать его в аренду. Но никто его не снимает. Слишком несчастли¬
вый дом, говорят люди. Все еще хотите снять его, мистер Смит?
—	Да, конечно, — весело заявил мистер Квин. Тогда Дж.-С. снова
включил зажигание. — Этой семье, по-видимому, не везет: одна дочь сбе¬
жала, жизнь другой разбита из-за несчастной любви. А у младшей все в
порядке?
—	У Пэтришии? — Дж.-С. просиял. — Самая прелестная и'милая де¬
вушка в городе после моей Кармел/ У Пэт роман с Картером Брэдфор¬
дом. Карт — наш новый окружной прокурор... Ну, вот мы и приехали!
Мистер Петтигрю выехал на подъездную аллею, которая вела к дому в
колониальном стиле, построенному на склоне Холма, вдалеке от дороги.
Это был самый большой дом, а деревья, окружавшие его лужайки, самы¬
ми высокими из всех, которые Эллери видел на Холме. Поблизости от
большого стоял маленький белый деревянный дом с закрытыми ставнями.
Пока они подъезжали к крыльцу Райтов, мистер Квин не отрываясь
смотрел на пустой, нежилой домик, который он собирался снять. Дж.-С.
нажал кнопку звонка, и старая Луди в одном из своих знаменитых крах¬
мальных фартуков открыла дверь и спросила, какого черта им нужно.
Глава 3
«ИЗВЕСТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ ПОСЕЛИЛСЯ
В РАЙТСВИЛЛЕ»
—	Сейчас я доложу мистеру Джону о вас, — пренебрежительно
заявила Луди и отправилась в дом, покачивая торчащими, как на гол¬
ландском чепце, краями фартука.
—	По-моему, Луди догадалась, что мы приехали, чтобы снять «дом
беды», — улыбнулся мистер Петтигрю.
361

—	Почему же она посмотрела на меня так, как будто я — фашист¬
ский гаулейтер? — спросил мистер Квин.
—	Полагаю, Луди считает, что таким людям, как семья Джона Ф.
Райта, не подобает сдавать дома в аренду. Иногда я не знаю, кто боль-'
ше гордится фамильным именем — Луди или Герми.
Мистер Квин осмотрелся. Дом выглядел обжитым. В холле нахо¬
дилось несколько предметов старинной мебели из красного дерева и
прекрасный камин из итальянского мрамора. По меньшей мере две
из висевших на стенах картин были неплохими. Дж.-С. заметил его
интерес.
—	Все картины выбирала Гермиона. Она хорошо разбирается в ис¬
кусстве. А вот и она. И Джон.
Эллери встал. Он ожидал увидеть дородную, с суровым лицом жен¬
щину, а вместо этого перед ним появилась Герми. Герми всегда так об¬
манывала ожидания незнакомых людей. Она была очень миниатюрной,
выглядела по-матерински ласковой и очень благообразной. Джон Фа¬
улер Райт был невысок и худощав, с загорелым лицом сельского джентль¬
мена. Эллери он понравился с первого же взгляда. Он с привычной
бережностью нес в руках альбом марок.
—	Джон, это мистер Эллери Смит. Он хочет снять меблированный
дом, — нервно произнес Дж.-С. — Мистер Райт, миссис Райт, мистер
Смит. Гм...
Джон Ф. тонким голосом произнес слова приветствия и сказал, что
очень рад познакомиться с мистером Смитом, а Герми протянула ему
руку со словами: «Здравствуйте, мистер Смит», но «мистер Смит» уви¬
дел ледяной блеск в ее красивых голубых глазах и решил, что и в дан¬
ном случае самка опаснее самца. Поэтому он повел себя чрезвычайно
галантно. Герми немного оттаяла и засунула свои тонкие дамские паль¬
чики в шелковистые седые волосы, что делала всегда, когда ей что-
нибудь нравилось или когда она волновалась.
—	И я, — уважительно продолжал Дж.-С., — сразу же подумал об
этом чудесном шестикомнатном домике, который вы, Джон, построи¬
ли рядом со своим.
—	Мне эта идея совсем не нравится, г- произнесла Гермиона самым
ледяным тоном. — Сдавать внаем этот дом, Джон? Я не могу представить
себе, мистер Петтигрю...
—	Может быть, вам следовало, бы знать, кто такой мистер Смит, —
поспешно прервал ее Дж.-С.
Герми сделала удивленный вид. Джон Ф. наклонился вперед в
своем кресле около камина.
—	Так кто же он? — требовательно спросила Герми.
—	Мистер Смит, — решительно заявил Дж.-С., — это Эллери Смит,
знаменитый писатель.
—	Знаменитый писатель? — выдохнула Герми. — А я так резка!
Ставь сюда, на кофейный столик, Луди. — Та со стуком поставила на
362

столик поднос с графином виноградно-лимонного пунша, в котором
плавали льдинки, и четыре красивых хрустальных бокала.
—	Я уверена, вам наш. дом понравится, мистер Смит, — быстро
заговорила Герми. — Это маленький сказочный домик. Я украсила его
собственными руками. А вы читаете лекции? Наш женский клуб...
—	Здесь у нас неплохо играть в гольф, — вмешался Джон Ф. — На
какой срок вы собираетесь снять его, мистер Смит?
—	Я уверена, что мистеру Смиту так сильно понравится Райтсвилл,
что он останется здесь надолго, — прервала его Герми. — Попробуйте
пунша, приготовленного Луди, мистер Смит...
—	Дело в том, — нахмурился Джон Ф., — что в Райтсвилле сейчас
такой бум, что я, быть может, смогу очень скоро продать дом...
—	Это легко уладить, Джон, — заверил его Дж.-С. — Мы можем
включить в договор о найме условие, что, если появится покупатель,
мистер Смит освободит дом после соответствующего предварительно¬
го предупреждения...
—	Дела, дела! — весело восклйкнула Гермиона. — А мистер Смит,
наверно, хотел бы осмотреть дом. Вы оставайтесь здесь, мистер Пет¬
тигрю, и составьте Джону и его бедным старым маркам компанию.
Пойдемте, мистер Смит.
Всю дорогу от большого к маленькому дому Герми держала Эллери
под руку, как будто боясь, что, если она его отпустит, он исчезнет.
—	Мебель, разумеется, закрыта чехлами, но она, право же, очень
хороша. Из американского клена, и совсем новая. Посмотрите, мис¬
тер Смит, правда ведь прелесть?
Герми тащила Эллери то вверх, то вниз, из погреба на чердак с ко¬
нусообразной крышей, показала главную спальню, отделанную пест¬
рым ситцем, превознесла до небес красоты гостиной с ее кленовым
гарнитуром и нишами, заполненными произведениями искусства, на¬
стенным ковром и полупустыми книжными полками...
—	Да-да, — чуть слышно повторял Эллери. — Очень красиво, мис¬
сис Райт.
—	Разумеется, я найду вам экономку, — с довольным видом гово¬
рила Герми. — О Боже, а где же вы будете работать? Можно переде¬
лать под кабинет вторую спальню наверху. Вам для работы обязательно
нужен кабинет, мистер Смит.
На это «мистер Смит» ответил, что он всем будет доволен.
—	Значит, вам нравится наш маленький домик? Я так рада! — Гер¬
миона понизила голос: — Вы в Райтсвилле, конечно, инкогнито?
—	Какое внушительное слово, миссис Райт...
—	Тогда, кроме нескольких наших ближайших друзей, никто не уз¬
нает, кто вы. Я об этом позабочусь, — просияла Герми. — А какую
книгу вы собираетесь писать, мистер Смит?
—	Роман, — неуверенно сказал Эллери. — Роман особого сорта, с
действием в типичном небольшом городке, миссис Райт.
363

—	Значит, здесь вам нужен колорит! Как хорошо! Вы выбрали наш
милый дорогой Райтсвилл! Вы сейчас же должны познакомиться с
моей дочерью Пэтришией, мистер Смит. Это умнейшая девушка. Я уве¬
рена, что Пэт окажет вам большую помощь в знакомстве с Райтс-
виллом...
Через два часа мистер Эллери Квин подписал именем «Эллери
Смит» договор, в котором выразил готовность снять дом номер 460 по
Хилл-Драйв, с мебелью, на срок в шесть месяцев, начиная с 6 августа,
и внести арендную плату вперед за три месяца, по 75 долларов в ме¬
сяц, с обязательством освободить дом, если хозяин за месяц предуп¬
редит его о такой необходимости.
—	По правде говоря, — сказал ему Дж.-С., когда они покидали дом
Райтов, — я на минуту задержал дыхание, когда мы находились там.
—	Когда это случилось?
—	Когда вы взяли ручку Джона Ф. и подписали договор.
—	Вы задержали дыхание? — переспросил Эллери. — Почему?
Дж.-С. расхохотался:
—	Я вспомнил беднягу старину Хантера, как он упал мертвым как
раз в этом самом доме, «доме беды». Вот так-то. А вы живы-здоровы
и ничего вам не сделалось!
И он забрался в машину, все еще радостно смеясь, и отправился в
город в гостиницу «Холлис» за багажом Эллери. А тот остался стоять
на подъездной аллее, чувствуя некоторое раздражение.
Когда Эллери вернулся в свое новое обиталище, он почувствовал,
что дю спине его пробежали мурашки. Теперь, когда он вырвался из
клещей миссис Райт, ему стало казаться, что в атмосфере дома что-то
не гак, что-то незавершенное, как в космическом пространстве. Эл¬
лери даже произнес про себя слово «нечеловеческое», но, дойдя до
такого мистицизма, крепко взял себя в руки. «Дом беды»! Это так же
смешно, как называть Райтсвилл «городом беды»! Он снял пиджак,
закатал рукава рубашки и занялся устройством.
—	Мистер Смит! — раздался возмущенный голос. — Что вы делаете?
Эллери виновато бросил чехол, когда в комнату вбежала Гермиона
Райт с раскрасневшимся лицом и растрепанными волосами.
—	Не смейте ничего трогать! Альберта, заходи. Мистер Смит тебя
не укусит. — В комнату, шаркая ногами, робко вошла женщина. —
Мистер Смит, это Альберта Манаскас. Уверена, она вполне вам по¬
дойдет. Альберта, не стой без дела. Начни сверху.
. Альберта удалилась. Эллери пробормотал несколько слов благодар¬
ности и опустился в обтянутое ситцем кресло, а миссис Райт с неуем¬
ной энергией взялась'за уборку комнаты.
—	Мы приведем все в полный порядок за одно мгновение! Кстати,
надеюсь, вы не будете возражать: по пути за Альбертой в город я
заглянула в редакцию «Рекорда»... Ух ты, какая пылища! Конфиден¬
364

циально поговорила с Фрэнком Ллойдом, знаете, редактором и из¬
дателем газеты. — У Эллери заколотилось сердце. — Кроме того,
я взяла на себя смелость сделать Логану заказ для вас — бакалею и
мясо. Хотя, разумеется, сегодня вы пообедаете у нас... О Боже, я со¬
всем забыла... Электричество... газ... вода... нет, я позаботилась обо
всем. Ах да, телефон. О нем я договорюсь первым делом завтра утром.
Так вот, как я говорила, я знала, что, как бы мы ни старались, раньше
или позже все узнают о том, что вы в Райтсвилле, мистер Смит, а
Фрэнк, будучи газетчиком, должен будет о вас написать. Поэтому
я подумала, что лучше попросить Фрэнка в порядке личного одолже¬
ния не упоминать в своей заметке о том, что вы — знаменитый писа-
.тель... Пэтти, дорогуша, Картер! О, мои милые, у меня для вас такой
сюрприз!
Мистер Квин поднялся и потянулся за своим пиджаком. Единствен¬
ной ясной мыслью у него было, что у нее глаза цвета прозрачной клю¬
чевой воды,-сверкающей на солнце.
—	Значит, это вы — знаменитый писатель, — произнесла Пэтри-
шия Райт и посмотрела на него, склонив голову набок. — Когда папа
сказал мне и Картеру о маминой добыче, я решила, что встречу поэта
в вытянутых на коленях брюках, с печальным взглядом меланхоли¬
ческих глаз и брюшком. Как я рада!
Мистер Квин попытался принять светский вид и что-то пробормотал.
—	Правда, как все чудесно, дорогуша! — воскликнула Гермиона. —.
Извините меня, мистер Смит. Вы наверняка считаете меня ужасной
провинциалкой. Но я действительно потеряла голову. Пэт, милая,
представь Картера.
—	Картер, дорогой. Прости меня. Мистер Смит — мистер Брэдфорд!
Пожав руку высокого молодого .человека интеллигентного вида, но
настороженного, Эллери подумал, не встревожила ли его проблема, как
удержать мисс Пэтришию Райт. Он сразу же ему посочувствовал.
—	Полагаю, — произнес Картер вежливо, — мы все кажемся вам
провинциалами, мистер Смит. Художественная литература или нет?
—	Художественная, — ответил Эллери.
—	Как я рада! — снова повторила Пэт, рассматривая Эллери. Кар¬
тер нахмурился, мистер Квин просиял. — Мам, я приберу эту комна¬
ту... Вы, мистер Смит, не обидите меня, если после того, как мы
перестанем вмешиваться в вашу жизнь, вы все переставите здесь по
своему вкусу. А сейчас...
Наблюдая, как Пэт Райт приводит в порядок его дом под подозри¬
тельным взглядом Картера Брэдфорда, Эллери подумал: «Хорошо бы
святые насылали на меня беды, подобные этой, каждый день. Картер,
мой мальчик, мне очень жаль, но я намерен приручить твою Пэтти!»
Его хорошее настроение не испортилось, даже когда из города с его
багажом поспешно вернулся Дж.-С. Петтигрю, размахивая свежим
выпуском «Райтсвилл рекорд*. Издатель и редактор Фрэнк Ллойд
365

сдержал слово, данное Гермионе Райт, только формально. В самом
сообщении он ничего не написал, кроме того, что это «мистер Смит
из Нью-Йорка». Но заголовок заметки гласил: «Известный писатель
поселился в Райтсвилле».
Глава 4
ТРИ СЕСТРЫ
Мистер Эллери Смит произвел сенсацию среди высшего общества
на Холме и местной интеллигенции: мисс Эйкин, которая изучала гре¬
ческий, миссис Холмс и, разумеется, Эммелин Дюпре, которую не¬
почтительные сограждане называли «городским глашатаем». Тем не
менее и стар и млад завидовали ей, потому что на ее долю выпало уди¬
вительное везение быть соседкой писателя. Дом Эммелин Дюпре на¬
ходился рядом с домом Эллери. Внезапно усилился поток автомобилей
на Холм. Интерес стал таким огромным, что Эллери не удивился бы,
если бы райтсвиллская автобусная компания организовала туристский
маршрут к его дверям. Потом последовали приглашения. К чаю, на
обед, на ленч, а одно — от Эммелин Дюпре — на завтрак, «с тем что¬
бы поговорить об.Искусстве в утренней прохладе, пока роса не сошла
еще с Трав». Бен Данзиг, содержатель библиотечного абонемента Верх¬
ней Деревни и торговец всякой всячиной, сказал, что у него никогда
раньше не покупали столько дорогой бумаги.
Поэтому мистер Квин с надеждой ожидал утренних прогулок с Пэт,
заходившей за ним в брюках и свитере, чтобы повозить в своем неболь¬
шом автомобиле с откидным верхом по округе. Она знала всех в Райтс¬
вилле и поселке Слокам и знакомила Эллери с людьми, носившими
фамилии О’Халлеран, Зимбраски, Джонсон, Даулинг, Голдбергер, Ве-
нути, Джакард, Владислаус и Броудбек, — машинистами, инструмен¬
тальщиками, рабочими на конвейере, фермерами, торговцами,
наемными работниками, белыми, черными и коричневыми, с детиш¬
ками разных возрастов и различной степени чистоты. За короткое
время благодаря удивительно широкому кругу знакомств мисс Райт
записйая книжка мистера Квина заполнилась необычными выраже¬
ниями, подробностями об обедах, вечерних субботних ссорах внизу на
шоссе 16, о хороводных танцах и кошачьих концертах, о фабричных
гудках в полдень, клубах дыма, о раскатах смеха и толчее на улицах,
то есть о колорите Америки в райтсвиллском варианте.
—	Не знаю, что бы я без вас делал, — однажды утром сказал Эл¬
лери, когда они возвращались из Нижней Деревни. — На первый
взгляд вы кажетесь одной из тех молодых женщин, кого интересует
прежде всего загородный клуб и церковная благотворительность.
—	Такая я и есть, но, кроме того, — засмеялась Пэт, — изучаю или
скорее изучала социологию, в июне получила степень и, по-видимому,
366

не могу перестать практиковаться на беспомощном населении. Если
война будет продолжаться...
—	Молочный фонд? — спросил Эллери полушутя.—Что-то в этом роде?
—	Варвар! Молочные фонды — мамино увлечение. Социология, доро¬
гой мой, занимается не просто кальцием для растущих костей. Это
наука о цивилизации. Возьмите, например, Зимбраски...
—	О, пощадите меня, — взмолился мистер Каин, уже познакомив¬
шийся с Зимбраски. — Кстати, что обо всем этом думает ваш местный
прокурор мистер Брэдфорд, Пэтти?
—	Обо мне и социологии?
—	Обо мне и вас.
—	О! — Пэт с довольным видом тряхнула волосами. — Карт ревнует.
—	Гм... Послушайте, малышка...
—	Пожалуйста, не надо благородства, — возразила Пэт. — Беда в
том, что Карт уже слишком долго считает меня чем-то само собой
разумеющимся. Фактически мы с ним вместе выросли. Ему полезно
поревновать немного.
—	Не скажу, — улыбнулся Эллери, — что меня очень привлекает
роль возбудителя ревности.
—	Ну, пожалуйста, — Пэт выглядела шокированной, — вы мне нра¬
витесь. И с вами так интересно!
Внезапно, бросив свой обычный взгляд искоса, она заявила:
—	Кстати, а вы знаете, что говорят люди, или не знаете?
—	Что же?
—	Вы сказали мистеру Петтигрю, что вы — знаменитый писатель...
—	Прилагательное «знаменитый» добавил сам мистер Петтигрю.
—	Вы также сказали, что не пишете под своей фамилией, Эллери
Смит, что пользуетесь псевдонимом... но каким именно, не уточнили.
—	Боже, конечно нет!
—	Поэтому люди говорят, что, быть может, вы вовсе не знаменитый
писатель, — пробормотала Пэт. — Милый у нас городишко, не правда ли?
—	Какие люди?
—	Люди.
—	А вы-то тоже думаете, что я притворщик?
—	Не важно, что думаю я, — возразила Пэт. — Но. знайте, что на¬
род бросился смотреть фотографии писателей в библиотеке Карнеги,
и мисс Эйкин сообщила, что вашей среди них нет.
—	Чепуха! — произнес Эллери. — Чепуха вдвойне. Я просто недо¬
статочно знаменит.
—	Именно это я ей и оказала. Мама страшно рассердилась от одной
мысли об этом, но я спросила: «Мам, а откуда мы знаем?» И знаете, бед¬
ная мама в ту ночь глаз не сомкнула.
Они вместе посмеялись, а потом Эллери сказал:
—	Это напомнило мне, что я еще не познакомился с вашей сест¬
рой Норой. Почему? Она нездорова?
367

Он был поражен тем, как Пэт сразу же перестала смеяться при упо¬
минании имени своей сестры.
—	Нора? — переспросила она совершенно ничего не выражающим
голосом, голосом, из которого ничегр нельзя было понять. — С Норой
все в порядке. Давайте, мистер Смит, на сегодня закончим.
В этот вечер Гермиона официально представила свое новое приоб¬
ретение. Список включал лишь самых близких людей. Только судью
Мартина и его жену Кларису, доктора Уиллоби, Картера Брэдфорда,
Табиту Райт — единственную оставшуюся в живых сестру Джона Ф.
Табита была из тех чопорных Райтов, которые так и не признали
Гермиону Блюфилд. Был также редактор и издатель «Рекорда» Фрэнк
Ллойд. Ллойд беседовал о политике с Картером Брэдфордом. Но оба
они лишь делали вид, что интересуются друг другом. Картер бросал
сердитые взгляды на Пэт и Эллери, сидевших на козетке у итальян¬
ского камина, а Ллойд, похожий на бурого медведя, не переставая,
беспокойно посматривал на лестницу в холле.
—	Фрэнк был влюблен, в Нору до появления Джима... Он все еще
очень любит ее, — объяснила Пэт. — Когда появился Джим Хейт и
Нора в него влюбилась, Фрэнк очень тяжело все это пережил.
Эллери посмотрел на громаду газетного редактора, сидевшего в
противоположном углу, и подумал, что это опасный соперник. Его
глубоко посаженные зеленые глаза отливали сталью.
—	А когда Джим бросил Нору, Фрэнк сказал, что...
-Да?
—	Не важно, что сказал Фрэнк. — Пэт вскочила на ноги. — Я слиш¬
ком много болтаю.
И она побежала к мистеру Брэдфорду, чтобы разбить еще один
кусочек его сердца. Пэт была в голубом парадном платье из тафты,
которое при каждом ее движении шуршало.
—	Майлоу, это тот самый Эллери Смит, — с гордостью пред¬
ставила Эллери Герми, подойдя к нему с дородным доктором Уил¬
лоби.
—	Не знаю, мистер Смит, оказываете вы хорошее или плохое
влияние, — улыбнулся доктор. — Я только что принял еще одни роды
у Джакардов. Ах, эти канадцы! Тройня в этот раз. Единственное раз¬
личие между мной и доктором Дефо заключается в том, что ни одна
дама в округе Райт не посмела родить одновременно больше четырех
детей. Как вам наш город? Понравился?
—	Я в него влюбился, доктор Уиллоби.
—	Это хороший город. Герми, а где моя выпивка?
—	Если у вас шировдй кругозор, — вмешался судья Мартин, под¬
ходя к ним под руку с Кларисой. Судья Мартин был маленьким худо¬
щавым человечком с сонными глазами и суховатыми манерами. Он
напомнил Эллери героя Артура Трейна Татта.
368

—	Эли Мартин! — воскликнула Клариса. — Не обращайте на моего
мужа внимания, мистер Смит. Он несчастен от того, что был вынужден
надеть парадный костюм, и сорвет свое недовольство на вас, потому что
вы — причина этого. Герми, все просто прекрасно.
—	О чем ты говоришь?! — пробормотала довольная Гермиона. —
Просто скромный обед в тесном кругу, Клариса.
—	Не люблю я эти причиндалы, — прорычал судья, трогая свой
галстук-бабочку. — Табита, а чем ты недовольна?
—	Комедиант, — заявила сестра Джона Ф., злобно глядя на ста¬
рого юриста. — Представляю, что может подумать о нас мистер
Смит, Эли!
Судья Мартин сухо заметил, что если мистер Смит подумает о нем
хуже из-за того, что ему неудобно в парадной одежде, то он тогда
будет хуже думать о мистере Смите. Конфликт был предотвращен по¬
явлением Генри Клея Джексона, объявившего, что обед подан. Генри
Клей был единственным официантом-профессионалом в Райтсвилле,
и дамы из высшего общества, в силу вынужденного «коммунизма»,
по очереди прибегали к его услугам и его поношенному «метрдотель-
скому» костюму. Среди них действовал неписаный закон, согласно
которому Генри Клей приглашался только в особых случаях.
—	Обед, — провозгласил Генри Клей, — таким образом подан!
Нора Райт появилась неожиданно в перерыве между жареной бара¬
ниной, украшенной цветочными веночками из мятного желе, и анана¬
совым муссом. На какое-то мгновение в комнате воцарилась звенящая
тишина. Потом Гермиона дрожащим голосом воскликнула:
—	Нора, дорогая!
А Джон Ф. радостно произнес с набитым, непрожеванными солены¬
ми орешками ртом:
—	Нора, детка!
Клариса же Мартин задохнулась:
—	Нора, какая ты молодчина!
И тишина была нарушена.
Эллери первым вскочил на ноги, Фрэнк Ллойд последним. Его
толстая шея под лохматой шевелюрой приобрела кирпичный оттенок.
Положение спасла Пэт.
-г Ну и выбрала ты время, чтобы спуститься к обеду, Нора, — рез¬
ко выговорила она ей.. — Мы уже покончили с лучшей бараниной
Луди. Мистер Смит — Нора.
Нора протянула ему руку. Она показалась ему такой же хрупкой и
холодной, как кусок фарфора.
—	Мама мне все о вас рассказала, — сказала Нора голосов, звучав¬
шим так, как будто она давно ничего не говорила.
—	И вы, конечно, разочарованы, что естественно, — улыбнулся
Эллери. Он пододвинул ей стул.
369

—	О нет. Привет, судья, миссис Мартин, тетушка Табита... Док¬
тор... Картер...
Фрэнк Ллойд ворчливо произнес:
—	Привет, Нора.
Он не-грубо, но и не совсем вежливо отнял стул у Эллери и подо¬
двинул его Норе. Она покраснела и села. В этот момент Генри Клей
вошел с блюдом великолепного мусса, выполненного в виде книги, и
все разом заговорили.
Нора Райт сидела, сложив руки ладонями вверх, с таким видом,
будто совсем выбилась из сил. Ее бесцветные губы тронула улыбка.
Очевидно, она тщательно оделась, потому что ее полосатое выходное
платье было отглажено и ловко собрано складками, ногти прекрасно
отполированы, а из прически не выбивалась ни одна прядь темных во¬
лос с винным отливом. Перед мысленным взором Эллери вдруг пред¬
стало довольно неприятное видение этой худенькой, носящей очки
девушки, возившейся в своей спальне наверху с ногтями, волосами,
красивым платьем... возившейся для того, чтобы все выглядело как
полагается... возившейся так долго и так ненужно, что она на час опоз¬
дала к началу обеда.
А теперь, когда она добилась совершенства, теперь, когда она сде¬
лала над собой чрезмерное усилие и заставила себя спуститься вниз,
она казалась опустошенной, как будто это усилие оказалось слишком
трудным и вряд ли необходимым. Она слушала легкую болтовню Эл¬
лери с застывшей улыбкой, немного опустив бледное лицо, не прика¬
саясь ни к муссу, ни к кофе, произнося время от времени какие-то
односложные слова... но при этом у нее не было скучающего вида, она
просто безмерно устала.
И вдруг, так же неожиданно, как она появилась, Нора произ¬
несла:
—Извините меня, пожалуйста! — И поднялась. Все разговоры сно¬
ва прекратились. Фрэнк Ллойд вскочил со своего места и отодвинул
ее стул. Он пожирал ее голодным и молящим взглядом. Она улыбну¬
лась ему и остальным и выплыла из комнаты... Ее шаги ускорились,
когда она подошла к арке, ведущей из столовой в холл. Потом она
исчезла, и сразу же все вместе заговорили и попросили еще кофе.
Мистер Квин в уме перемалывал впечатления вечера, направляясь
к себе домой в теплой темноте. Листья высоких вязов шелестели. На
небе стояла большая луна, а ноздри его вдыхали аромат цветов Гер¬
мионы Райт. Но когда он увидел припаркованную перед его домом не¬
большую машину, очарование ночи исчезло. Это была просто ночь, и
что-то должно было произойти. Серое облако закрыло луну, и мистер
Квин направился по краю поросшей травой лужайки к своему дому.
На его крыльце мелькал огонек. Он двигался вперед и назад на уров¬
не талии стоящего человека.
370

—	Полагаю, вы мистер Смит? — раздалось женское контральто,
нечетко произносящее слова. В нем прозвучала издевательская нотка.
—	Здравствуйте, — поздоровался мистер Квин, поднимаясь по сту¬
пеням. — Не возражаете, если я включу на крыльце свет? Чертовски
темно...
—	Пожалуйста. Мне так же любопытно поглядеть на вас, как и вам
на меня.
Эллери нажал на выключатель. Она сидела откинувшись в кресле-
качалке и, моргая, смотрела на него сквозь пелену дыма от своей
сигареты. Ее бедра туго облегали замшевые брюки сизого цвета, из-
под кашемирового свитера смело выступала грудь. У Эллери сложи¬
лось полное впечатление земной, перезрелой, разочарованной в жизни
женщины. Она засмеялась немного нервным смешком, выбросила
сигарету за перила крыльца в темноту.
—	А теперь можно выключить свет, мистер Смит. Я ужасно выгля¬
жу, а кроме того, не хочу ставить в неловкое положение мою семью,
если она узнает, что я нахожусь так близко по соседству с нею.
Эллери послушно выключил свет на крыльце.
—	Значит, вы — Лола Райт. Та самая, что сбежала и вернулась
после развода. Дочь, о которой Райты никогда не говорят.
—	Как будто вы этого не знали! — Лола Райт снова засмеялась, 'и
смех ее перешел в икоту. — Извините меня. Седьмое икание после
седьмой порции шотландского виски. Я ведь тоже пользуюсь извест¬
ностью. Пьющая девица Райт.
Эллери рассмеялся.
—	Я слышал эту злонамеренную клевету.
—	Я была готова возненавидеть вас из-за фимиама, который вам ку¬
рят, но вы в порядке. Пожмем руки! — Качалка заскрипела, послыша¬
лись шаркающие шаги, сопровождаемые неуверенным смехом, а затем
шею Эллери обхватила ее влажная рука, искавшая его руку. Он взял
ее за плечи, чтобы не дать ей упасть.
—	Спокойно, — сказал он. — Вам надо было остановиться на
шестой порции.
' Она уперлась ладонями в манишку его накрахмаленной рубашки
и с силой оттолкнула его.,
—	Эй, Иеронимо! Он думает, что крошка Лола пьяна вдрызг. —
Эллери услышал, как она поплелась назад к качалке, как скрипнуло
сиденье. — Ну-с, знаменитый писатель Смит, что вы думаете обо всех
нас? Пигмеи и гиганты, сладкоголосые и язвительные, кривые зубы
и красочная журнальная реклама — отличный материал для книги,
ведь так?
—	Элегантно сказано.
—	Вы приехали, куда надо. — Лола Райт закурила новую сигаре¬
ту, огонек зажженной спички дрожал. — Райтсвилл! Сплетни, злоба,
нетерпимость... Великая американская помойка! Больше прилюдной
371

стирки грязного белья на квадратный дюйм задних дворов, чем в Нью-
Йорке или Марселе.
—	Не сказал бы, — возразил мистер Квин. — Я провел много сво¬
бодного времени, бродя по городу, и он мне показался приятным и
милым местом.
—	Приятным! — Лола расхохоталась. — Не заставляйте меня гово¬
рить о нем. Я тут родилась. Он кишит гадами и полон сырости — гнез¬
до всякой мерзости.
—	Тогда почему, — спросил мистер Квин, — вы вернулись сюда?
Красный огонек ее сигареты трижды быстро мелькнул перед его
глазами.
—	Не ваше дело. А моя семья вам понравилась?
—	Очень. Вы похожи на вашу сестру Пэтришию. Такое же физи¬
ческое совершенство.
—	Только Пэтти молода, а мой огонь уже гаснет. — Лола на мину¬
ту замолчала. — Полагаю, вам надо быть учтивым со старой каргой по
фамилии Райт. Послушайте, братец Смит. Я не знаю, зачем вы при¬
ехали в Райтсвилл, но если вы собираетесь поближе сойтись с моими
родными, вы в конце концов много услышите о малютке Лоле и... да
ладно... мне наплевать на то, что Райтсвилл думает обо мне, но чужой-
чужой — это другое дело. Бог ты мой! Я все еще тщеславна!
—	Ваша семья ничего мне о вас не говорила.
—	Не говорила? — Он снова услышал ее смех. — Сегодня мне хо¬
чется исповедоваться. Вы услышите, что я пью. Это правда. Я научи¬
лась пить у... в общем, научилась. Вы услышите, что я бываю во всех
отвратительных притонах города, и, что еще хуже, одна. Вообразите!
Считают меня порочной. На самом же деле я делаю то, что хочу, и все
эти хищницы бабы на Холме все время рвут меня когтями.
Она замолкла.
—	А как насчет выпить? — спросил Эллери.
—	Не сейчас. Я не виню мою мать. Она ограниченный человек, как
и все они. Ее общественное положение — смысл ее жизни. Но если
бы я жила по ее правилам, она приняла бы меня обратно — у нее есть
мужество, в этом ей не откажешь. Но я этим правилам не следую. Моя
жизнь — это моя жизнь, и к. черту правила! Понятно? — Она снова за¬
смеялась. — Скажите, что понятно, давайте, скажите!
—	Понятно, — сказал Эллери.
Она помолчала. А потом произнесла:
—	Вам со мной скучно. Спокойной ночи.
—	Хочу с вами опять увидеться.
—	Нет, спокойной ночи.
Ее туфли заскрипели по невидимому полу крыльца. Эллери снова
включил освещение. Она подняла руку и прикрыла глаза.
—	Тогда я провожу вас до дому, мисс Райт.
—	Спасибо, не надо. Я... — Она остановилась.
372

Снизу из темноты раздался веселый голосок Пэтришии Райт:
—	Эллери? Можно мне подняться и выкурить с вами на прощание
сигарету? Картер ушел домой, а я увидела у вас на крыльце свет. — Пэт,
увидев Лолу, замолчала. Обе сестры пристально смотрели друг на друга..
—	Привет, Лола! — воскликнула Пэт. Она взбежала по лестнице и
крепко поцеловала Лолу. — Почему ты не сказала мне, что приедешь?
Мистер Квин поспешно выключил свет. Но он успел заметить, как
Лола на мгновение приникла к своей более высокой молодой сестре.
—	Держись подальше, плакса, — произнесла она глухим голосом. —
Ты испортишь мне прическу.
—	Точно, — весело отозвалась Пэт. — Знаете, Эллери, моя сес¬
тренка — самая привлекательная девушка Райтсвилла. А она упорно
ходит в старых, поношенных брюках и не хочет, чтобы ее.видели кра¬
сивой.
—	Ты прелесть, Пэт, — сказала Лола, — но не надо так усердствовать.
Ничего не выйдет, и ты знаешь это.
Пэт откликнулась жалким голосом:
—	Ло, дорогая... почему ты не возвращаешься?
—	Думаю, — произнес мистер Квин, — мне следует отойти к кусту
гортензии и посмотреть, как он растет.
—	Не надо, — возразила Лола. — Я ухожу. Правда ухожу.
—	Лола! — В голосе Пэт послышались слезы.
—	Вот видите, мистер Смит, она — плакса. Когда была маленькой,
у нее всегда глаза были на мокром месте. Пэт, перестань. Для нас обе¬
их это все уже в прошлом.
—	Я не плачу, — в темноте заверила Пэт и высморкалась. — Я поеду
с тобой.
—	Не надо, Пэтси. Спокойной ночи, мистер Смит.
—	Спокойной ночи.
—	Извините, что я передумала. Приходите ко мне выпить в любое
удобное для вас время. Спокойной ночи, плакса: — И Лола ушла.
Когда вдали затих шум мотора машины Лолы выпуска 1932 года,
Пэт прошептала:
—	Лола живет в двухкомнатной дыре в Нижней Деревне, около
механического цеха. Она отказалась от алиментов мужа, который
оставался мерзавцем до дня своей смерти, и не берет денег у папы.
Костюму, который она носит, шесть лет. Часть ее приданого. Она за¬
рабатывает на жизнь уроками игры на фортепиано местным талантам
из Нижней Деревни за пятьдесят центов в час.
—	Пэт, а почему она остается в Райтсвилле? Что заставило ее вер¬
нуться после развода?
—	А разве лосось, или слоны, или еще кто-то не возвращаются к мес¬
ту своего рождения... чтобы умереть? Иногда я думаю, что Лола вроде
бы... прячется. — Шелковая тафта Пэт внезапно зашуршала. — Эллери,
вы все время заставляете меня говорить и говорить. Спокойной ночи.
373

—	Спокойной ночи, Пэт.
Мистер Квин долгое время смотрел в темноту ночи. Да, замысел
обретал очертания. Ему повезло. Он получил богатую жизненную
основу. Но где же преступление, преступление? Где оно? Или оно уже
совершено?.
Эллери лег спать в «доме беды» с мыслью о прошедших, настоящих
и будущих событиях.
Двадцать пятого августа, в воскресенье, во второй половине дня,
спустя почти три недели после приезда Эллери в Райтсвилл, он курил
на своем крыльце послеобеденную сигарету, любуясь совершенно не¬
вероятной красоты закатом, когда такси Эда Хотчкисса поднялось на
Холм и, заскрипев тормозами, остановилось перед соседним домом
Райтов. Молодой человек без шляпы выскочил из машины, а мистер
Квин почувствовал внезапное волнение и встал на ноги, чтобы лучше
видеть происходящее.
Молодой человек что-то крикнул Эду Хотчкиссу, быстро поднялся
по ступенькам и с силой нажал кнопку звонка. Дверь открыла старая
Луди. Эллери увидел, что она подняла свою толстую руку, как бы за¬
щищаясь от удара. После этого Луди исчезла в доме, а молодой чело¬
век бросился вслед за ней. Дверь захлопнулась. Спустя пять минут ее
с силой распахнули, из нее выбежал молодой человек, влетел в ждав¬
шую его машину и закричал:
—Поехали!.
Эллери медленно сел. Все возможно, подумал он, вскоре он узнает.
Пэт прибежит через лужайку... А вот и она.
—	Эллери, вы никогда не догадаетесь!
—	Вернулся Джим Хейт, — произнес Эллери.
Пэт удивленно на него уставилась:
—	Вы просто волшебник. Подумайте, через три года! После того,
как Джим сбежал от Норы! Я все еще не могу в это Поверить. Он так
постарел... Хочу видеть Нору, кричал он, почему она не спускается? Да,
он знает, что думают о нем'папа и мама, но об этом потом. Где Нора?
И все это время он махал кулаком перед лицом бедного папы, прыгая
на одной ноге, как безумный!
—	Что же произошло?
—	Я бросилась наверх, чтобы сказать о нем Норе. Она смертельно
цобледнела, плюхнулась на кровать, потом произнесла: «Джим!» —
и зарыдала. Сказала, что скорее умрет, лучше бы он не приезжал, она
его не пустит, даже если он приползет к ней на коленях — в общем,
обычные женские штучки. Бедная Нора!
Пэт сама была на грани слез.
—	Я знала, что спорить с ней бесполезно: Нора ужасно упряма, когда
она на чем-нибудь настаивает. Так что я передала ее слова Джиму, он
заволновался еще сильнее и хотел подняться наверх, но папа вышел из
374

себя, встал у лестницы, размахивая своей лучшей клюшкой для гольфа,
подобно Горацию на мосту, и приказал Джиму убираться из дома, и...
Джиму пришлось бы сбить папу с ног, чтобы попасть на лестницу, по¬
этому он выбежал из дома, крича, что увидит Нору, даже если ему
придется бросить бомбу, чтобы войти в дом. Все это время я пыталась
привести в чувство маму, котора сочла момент наиболее подходящим,
чтобы упасть в обморок — в качестве отвлекающего стратегического
маневра... Мне нужно возвращаться! — И Пэт сделала несколько шагов
в сторону своего дома. Потом вдруг остановилась и обернулась:
—	Почему, черт возьми, я прибежала к вам и выложила все самые
интимные подробности дел моей семьи, мистер Эллери Смит?
—	Может быть, — улыбнулся Эллери, — потому, что у меня доброе лицо.
—	Не острите. Вы думаете, что я... — Пэт прикусила губу, и слабая
краска залила ее загорелое лицо. С этими словами она убежала.
Мистер Квин не совсем твердыми пальцами зажег еще одну сига¬
рету. Несмотря на жару, он вдруг почувствовал озноб. Бросив недо-
куренную сигарету в траву, он вошел в дом и вытащил из футляра
пишущую машинку.
Глава 5
ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОЗЛЮБЛЕННОГО
Гэбби Уоррам, беззубый агент на железнодорожном вокзале, видел,
как Джим Хейт сошел с поезда. Гэбби рассказал об этом Эммелин
Дюпре. К тому времени, когда Эд Хотчкисс высадил Джима у «Апхем-
Хауса», хозяйка которого в память прежних времен умудрилась найти
для него койку, Эмми Дюпре обзвонила почти всех, кто был в городе
и не выехал в Сосновую рощу или на пляж у озера Слокам.
Как удостоверился мистер Квин, пройдясь по городу в понедельник и
навострив свои любопытные уши, мнения относительно происшедшего
разделились. Дж.-С. Петтигрю, Доналд Маккензи и остальные члены Рог
тари-клуба, половина которых состояла также в Загородном клубе, а по¬
ловина представляла торговую общественность, считали, что Джима Хейта
следует изгнать из города. Дамы были решительно против. Они говорили:
«Джим—хороший парень. Что бы ни произошло между ним и Норой Райт
три года назад, случилось не по его вине, можете быть в этом уверены».
Фрэнк Ллойд исчез. Финни Бейкер сказал, что его хозяин уехал на
охоту в горы. Эммелин Дюпре фыркнула:
— Странно, что Фрэнк Ллойд вздумал отправиться на охоту на сле¬
дующее утро после возвращения Джима Хейта в Райтсвилл. Разумеет¬
ся, Фрэнк, этот пустозвон, просто сбежал. — Эмми была разочарована
тем, что Ллойд не схватил одно из своих охотничьих ружей и не начал
охоту за Джимом на улицах Райтсвилла, подобно виргинцу Оуэна Уис-
тера (в роли которого снимался, конечно, Гарри Купер).
375

Старый Андерсон по прозвищу «Непросыхающий», вечная головная
боль города, обнаруженный мистером Квином в понедельник в полдень
на каменном постаменте памятника погибшим в первую мировую войну
жителям Нижней Деревни, потер свою полуседую щетину и заявил:
—	Самый неудачный и бессмысленный вывод.
—	Вы здоровы сегодня, мистер Андерсон? — заботливо спросил
Эллери.
—	Здоров как никогда, сэр. Но я имею в виду, кажется, двадцать
шестую притчу Соломонову, гласящую: «Кто роет яму, тот упадет в
нее». Я говорю, разумеется, о появлении в этой Богом проклятой об¬
щине Джима Хейта. Посеешь ветер, сэр...
А «дрожжи», вызвавшие это брожение, действовали странно. Вер¬
нувшись в Райтсвилл, Джим Хейт заперся в своей комнате в «Апхем-
Хаусе». По словам мамаши Алхем, ему даже еду подавали в номер.
Зато затворница Нора Райт, наоборот, начала показываться на люди.
Днем в понедельник, расположившись на солнце в шезлонге, защитив
глаза темными стеклами, надетыми поверх ее обычных очков, она
наблюдала, как Пэт и Эллери сыграли три сета на травяном корте
позади дома Райтов; на губах ее играла легкая улыбка. Вечером в
понедельник она вместе с Пэт и сердитым Картером Брэдфордом при¬
шла к Эллери, чтобы «посмотреть, как двигается ваша книга, мистер
Смит». Эллери попросил Альберту Манаскас подать чай с овсяным
печеньем. Он обращался с Норой так, как будто посещать его давно
стало ее привычкой. А во вторник вечером...
Вечерами по вторникам у Райтов играли в бридж. Обычно Картер
Брэдфорд приходил к обеду, и они с Пэт играли против Гермионы и
Джона Ф. Герми решила, что было бы мило, если бы во вторник два¬
дцать седьмого августа их навестил мистер Смит, чтобы быть пятым.
Эллери охотно принял приглашение.
—	А я сегодня предпочла бы просто посмотреть игру, — сказала
Пэт. — Картер; дорогой, ты и папа играйте против Эллери и мамы.
А я поболею.
—	Давайте начинать, мы теряем время, — поторопил их Джон Ф. —
Ставка, Смит? Ваш выбор.
—	Мне все равно, — ответил Эллери. — Окажем эту честь Брэд¬
форду, согласны?
—	В таком случае, — быстро откликнулась Герми, — давайте играть
по десятке. Картер, почему не повышают оклад прокурорам? — Тут она
просияла. — Когда вы будете губернатором...
—	Ставлю пенни, — оборвал ее Картер. Его худощавое лицо пылало.
—	Но, Карт, я не хотела сказать ничего дурного... — заныла Гермиона.
—	Если Карт хочет играть по центу, играйте по центу, — решитель¬
но заявила Пэт. — Я уверена, он выиграет.
—	Привет, — произнесла Нора. Она не спускалась к обеду. Герми
говорила что-то о головной боли. А сейчас Нора улыбалась им из
376

.холла. Она вошла в комнату, держа в руках корзинку с вязанием, и усе¬
лась в большое кресло под торшером у пианино. — Я и вправду выиг¬
рываю войну для Англии. Одна выигрываю. Вяжу десятый свитер.1
Мистер и миссис Райт обменялись удивленными взглядами, а Пэт
принялась рассеянно ерошить волосы Эллери.
—	Сдавайте карты, — распорядился Картер глухим голосом.
Игра, с точки зрения Эллери, началась при многообещающих
обстоятельствах, если принять во внимание теплую руку, игравшую
его волосами, и выпяченную нижнюю губу Картера. И действительно,
после двух робберов Брэдфорд швырнул карты на стол.
—	Что случилось, Карт? — удивилась Пэт.
—	Картер Брэдфорд, — заявила Гермиона, — я никогда не слышала о...
—	Какого черта? — спросил Джон Ф., глядя на Картера.
—	Если бы ты перестала тут прыгать вокруг стола, Пэт, — восклик¬
нул Картер, — я смог бы сосредоточиться на этой проклятой игре!
—	Прыгать вокруг стола! — возмутилась Пэт. — Карт Брэдфорд, я
сижу на подлокотнике кресла Эллери весь вечер и не произношу ни
слова!
—	Если тебе хочется забавляться его прекрасными волосами, — про¬
рычал Картер, — почему бы тебе не вывести его из дома под луну?
Пэт глазами расстреляла его. Потом сокрушенно обратилась к Эл¬
лери:
—	Вы, конечно, простите Карту плохие манеры. Он, право же, полу¬
чил хорошее воспитание, но общение с закоренелыми преступниками...
Нора издала какой-то странный звук. В арке стоял Джим Хейт. Его
купленный в Палм-Бич костюм выглядел помятым, рубашка про¬
мокла от пота. Он напоминал человека, который очень быстро бежал
по жаре, без цели и плана, просто бежал. Лицо Норы походило на
покрытое тучами небо.
—	Нора!
Ее-лицо залила пунцовая краска, оно пылало. Никто не двигался.
Никто не произносил ни слова.
Нора кинулась к нему. На мгновение Эллери подумал, что она в
приступе ярости набросится на него с кулаками. Но тут он понял, что
Нора не сердится, что она в панике. Это был страх женщины, которая
давно потеряла надежду на настоящую жизнь, она существовала,
дышала, но умирала. Это был страх перед радостным пробуждением.
Нора пробежала мимо Джима и помчалась вверх по лестнице. На
лице Джима появилось-восторженное выражение. Он устремился вслед
за ней. В комнате воцарилось молчание. Живые статуи, подумал
Эллери. Он провел пальцем под воротником сорочки — палец стал
мокрым. Джон Ф. и Герми Райт о чем-то незаметно переговаривались
глазами, как привыкают делать муж и жена, прожившие вместе три¬
дцать лет. Пэт не отрывала сердитого взгляда от холла, грудь ее взды¬
малась, а Картер продолжал гневно смотреть на Пэт: казалось, будто
377

то, что происходило между Джимом и Норой, каким-то образом сме¬
шалось в его сознании с тем, что происходило между ним и Пэт.
Потом... потом сверху раздались какие-то звуки: открылась и закры¬
лась дверь спальни, послышались шорохи, шаги на лестнице. В холле
появились Нора и Джим.
—	Мы собираемся пожениться, — объявила Нора. Казалось, будто
она была потухшей лампой, а Джим нажал кнопку, и свет в ней заго¬
релся. Она буквально сияла изнутри и излучала жар.
—	Немедленно! — добавил Джим. Его голос был звонким и звучал
вызывающе, но более резко, более скрипуче, чем ему хотелось. — Не¬
медленно же, понятно?
Лицо его, от корней светлых волос до гусиной кожи под огромным
адамовым яблоком, было багровым. Но он с упорной и нервной воин¬
ственностью продолжал, моргая, смотреть на Джона Ф. и Герм и.
—	Нора! — воскликнула Пэт, бросившись к ней и целуя ее в губы,
плача и смеясь одновременно. Герми улыбалась застывшей улыбкой
покойника.
—	Вот так дела!-— Джон Ф. тяжело поднялся с кресла, направился к
дочери. Взяв ее руку и руку Джима, он беспомощно стоял рядом с ними.
—	Давно пора, вы, два безумца, — произнес Картер и обнял Пэт за
талию. Нора не плакала. Она не сводила глаз с матери. И тут Герми
пришла в себя, бросилась к Норе, оттолкнув Пэт, Джона Ф. и Карте¬
ра. Она расцеловала Нору, расцеловала Джима и стала говорить исте¬
рическим тоном нечто, не имевшее никакого смысла, но все равно
казавшееся вполне уместным.
Глава 6
«БРАКОСОЧЕТАНИЕ РАЙТ И ХЕЙТА СЕГОДНЯ»
Герми спланировала свадьбу, как генерал в своей палатке, окружен¬
ный картами местности и фигурками, представляющими действи¬
тельную численность сил противника. Пока Нора и Пэт находились в
Нью-Йорке, где покупали приданое, Герми договорилась о деталях со
старым мистером Томасом, сторожем первой методистской церкви,
обсудила цветочную проблему с Энди Биробатьяном, одноглазым
владельцем цветочного магазина в Верхней Деревне, провела беседу с
достопочтенным доктором Дулиттлом относительно церемонии и учас¬
тия хора мальчиков, договорилась с рестораторшей миссис Джонс, с
владельцем транспортной конторы мистером Грейси, с Джоном Ф. в
банке относительно незнакомых ей банковских операций.
Но это были интендантские обязанности. Беседы же на уровне ге¬
нерального штаба велись с дамами Райтсвилла.
— Все как в. кино, дорогая! — кричала Герми в телефон. — Нач¬
нем с того, что все дело было только в ссоре двух влюбленных. Да,
378

дорогая, я знаю, что говорят люди! — холодно обрывала она собесед¬
ницу. — Но моей Норе не нужно хвататься за первого попавшегося.
Вы, наверно, помните, как в прошлом году красивый молодой служа¬
щий регистратуры из Бар-Харбор... Конечно нет... Почему у нас до¬
лжна быть скромная свадьба? Дорогая, они будут венчаться в церкви
и... Естественно, невеста... Да, в Южную Америку на полтора месяца...
Джон берет Джима обратно на работу в банк... Нет, дорогая, на дру¬
гую должность... Конечно, дорогая. Ты думаешь, я выдам мою Нору
замуж и не приглашу тебя на свадьбу?!
В субботу тридцать первого августа, через неделю после возвраще¬
ния Джима в Райтсвилл, доктор Дулиттл обвенчал Джима и Нору в
первой методистской церкви. Джон Ф. был посаженым отцом Норы,
а Картер Брэдфорд — шафером Джима. После венчания на лужайке
перед домом Райтов был устроен большой прием. Подавали двадцать
официантов-негров в белой форме. Ромовый пунш бы приготовлен по
рецепту, который Джон Ф. привез с Бермудских островов в 1928 году.
Эммелин Дюпре, в пышном платье из органди и в тиаре из настоящих
розовых бутонов, переходила от одной группы гостей к другой, приго¬
варивая, как хорошо Гермиона Райт справилась с «деликатной» си¬
туацией, и правда ведь, Джим очень интересен с лиловыми мешками
под глазами? Вы думаете, вопрошала она, он все эти три года пил? Как
романтично! Клариса Мартин довольно громко при этом заметила, что
некоторые люди рождаются возмутителями спокойствия.
Во время приема Джим и Нора скрылись через дверь для прислу¬
ги. Эд Хотчкисс отвез молодых через поселок Слокам на вокзал как раз
к экспрессу. Ночь Джим и Нора должны были провести в Нью-Йорке
и отплыть оттуда во вторник в Рио-де-Жанейро. Мистер Квин, бродя
среди гостей, заметил убегающую пару, когда они усаживались в ма¬
шину Эда. Со слезами на глазах Нора крепко держалась за руку мужа.
У Джима был торжественный и гордый вид. Он осторожно посадил
жену в такси, обращаясь с ней так нежю, как будто иначе она бы по¬
крылась синяками.
Мистер Квин увидел также Фрэнка Ллойда, который вернулся со
своей охоты за день до свадьбы и прислал Герми письмо* с выражени¬
ем сожаления в связи с невозможностью присутствовать на венчании
и на приеме, так как именно в этот самый вечер ему нужно было по¬
ехать на конференцию газетных издателей в столицу штата. Глэдис
Хеммингуорт, репортер отдела светской хроники в его газете,, напишет
о свадьбе в «Рекорде». «Пожалуйста, передайте Норе мои наилучшие
пожелания счастья. Ваш Ф. Ллойд».
Но Ф. Ллойд, которому надлежало находиться в двухстах милях от
Райтсвилла, угрюмо стоял за плакучей ивой рядом с травяным* кор¬
том у дома Райтов. Мистер Квин почувствовал озноб. Что ему однаж¬
ды сказала Пэтти? «Фрэнк тяжело все это пережил». А Фрэнк Ллойд
был опасным человеком... Эллери, укрывшись за кленом, даже взял
379

в руки камень, когда из кухни выбежали Джим с Норой, чтобы сесть
в такси. Но плакучая ива плакала потихоньку, и как только такси
отъехало, Ф. Ллойд покинул место, где он скрывался, и тяжелыми
шагами направился в лес за домом.
Во вторник вечером, назавтра после свадьбы, Пэт Райт поднялась
на крыльцо Эллери и произнесла с искусственной веселостью:
—	Ну вот, Джим и Нора сейчас где-то в Атлантическом океане.
Стоят и держатся за руки под луной.
Пэт вздохнула. Эллери уселся рядом с ней в качалке. Они покача¬
лись вместе, касаясь друг друга плечами.
—	А что сегодня с вашей игрой в бридж? — наконец спросил Эллери.
—	О, мама ее отменила. Она совсем выбилась из сил — с воскре¬
сенья почти не встает с постели. А бедняжка старичок папа с совсем
потерянным видом возится со своими альбомами марок. Я не пони¬
мала, совсем не понимала, что значит потерять дочь.
—	Я заметил, что ваша сестра Лола...
—	Лола не захотела прийти. Мама поехала в Нижнюю Деревню
пригласить ее. Давайте не будем говорить о... Лоле.
—	Тогда о ком нам следует говорить?
Пэтти тихо произнесла:
—	О вас.
—	Обо мне? — Эллери был поражен. Потом он засмеялся: — Готов
ответить «ладно».
—	Что? — вскричала nat. — Вы надо мной издеваетесь, Эллери!
—	Вовсе нет. У вашего папы трудности. Нора только что вышла
замуж. Дом, снятый мной, первоначально предназначался для нее. Он
думает...
—	О, Эл, какой вы молодец! Папа трусишка, не знает, что
делать. Поэтому он попросил меня поговорить с вами. Джим и Нора
хотят жить в своем доме... Право же, кто бы мог подумать, что все
так случится? Как только они вернутся после медового месяца... Но
это несправедливо, по отношению к вам.
—	Все справедливо, — возразил Эллери. — Я его тут же освобожу.
—	Ну нет, — сказала Пэт. — У вас договор на полгода, вы пишете
свой роман, у нас действительно нет никакого права. Папа чувствует
себя ужасно...
—	Ерунда, — улыбнулся Эллери. — Ваши волосы сводят меня с ума.
Они не такие, как у других, похожи на шелк-сырец, в котором прячу¬
тся светлячки.
Пэт притихла. Потом она передвинулась в угол качалки и одернула
юбку на коленях.
—	Ну и?.. — спросила она странным голосом.
Мистер Квин полез за спичкой.
—	Это все. Они просто удивительные.
380

—	Понятно, у меня волосы не как у людей, они просто удивитель¬
ные, — передразнила его Пэт. — Что ж, в таком случае я должна
бежать. Меня ждет Карт.
Мистер Квин резко встал.
—	Карта обижать не надо. Как насчет субботы, устроит? Полагаю,
ваша мама захочет все в доме обновить, а я, учитывая нехватку жилья,
покину Райтсвилл...
—	Какая я глупая, чуть не забыла самое важное! — воскликнула
Пэт. Она поднялась с качалки и лениво потянулась. — Папа и мама
приглашают вас быть нашим гостем столько времени, сколько вы по¬
желаете. Спокойной но-о-о-чи!
И.она ушла, оставив мистера Квина на крыльце «дома беды» в уди¬
вительно хорошем настроении.
Глава 7
КАНУН ДНЯ ВСЕХ СВЯТЫХ. МАСКА
Джим и Нора вернулись из своего свадебного путешествия в середи¬
не октября, как раз тогда, когда склоны Лысой горы выглядели так, буд¬
то их подожгли, и повсюду в городе стоял пряный дым горящих листьев.
В Слокаме в разгаре была ярмарка штата: первую премию среди молоч¬
ных коров получила черно-белая Фэнни IX Джесса Уоткинса, чем Райтс¬
вилл очень гордился. Дети демонстрировали красные руки — результат
хождения без перчаток, в морозном воздухе сияли звезды, и ночи, каза¬
лось, звенели. За городом видны были приземистые тыквы, сидевшие та¬
инственными рядами, как маленькие оранжевые марсиане. Городской
клерк Эймос Блюфилд, дальний родственник Гермионы, скончался от
тромбоза одиннадцатого октября, так что состоялись обычные осенние
похороны «важного» лица. Нора и Джим сошли с поезда бронзовые, как
гавайцы. Джим улыбнулся своему тестю.
—	Что это? Такой малочисленный контингент встречающих?
—	В эти дни город занят другими вещами, Джим, — ответил
Джон Ф. — Завтра регистрация призывников.
—	О Боже мой! Нора, я напрочь об этом забыл! — воскликнул Джим.
—	Действительно, — откликнулась Нора. — Теперь у нас будет
новый повод для беспокойства. — И она всю дорогу не отпускала руку
Джима.
—	Город просто потерял голову, — заявила Герми. — Нора, детка,
ты чудесно выглядишь.
Она была права.
—	Я прибавила десять фунтов, — засмеялась Нора.
—	Как замужняя жизнь? — поинтересовался Картер Брэдфорд.
—	А почему бы тебе не жениться и самому это не выяснить, Карт? —
уколола его Нора. — Пэт, дорогуша, ты просто великолепна!
381

—	Какой может быть шанс у человека, — грустно сказал Картер, —
когда в доме живет этот болтливый халтурщик...
—	Нечестная конкуренция, — засмеялся ДжиМ.
—	В доме? — переспросила Нора. — Мама, ты мне об этом не писала.
—	Это самое меньшее, что мы могли сделать, Нора, — ответила
Герми. — Он так охотно отказался от своей аренды.
—	Чудный парень, — сказал Джон Ф. — Привезли какие-нибудь марки?
Но Пэт нетерпеливо его прервала:
—	Нора, прогони этих мужчин, и мы вдвоем пойдем куда-нибудь...
поболтаем.
—	Подожди, посмотри сначала, что мы с Джимом привезли.
Глаза Норы расширились, когда семейный лимузин остановился на
подъездной аллее Райтоп.
—	Джим, посмотри! Сюрприз!
Маленький дом, стоящий рядом с большим, сверкал на октябрь¬
ском солнце. Он был заново покрашен: белые панели стен, красные
ставни и карниз выделялись на свежепосаженной зелени лужайки,
придавая домику вид праздничного подарка.
—	Ей-богу, выглйдит чудесно, — сказал Джим. Нора улыбнулась ему
и сжала его руку.
—	Подождите, дети, хвалить, пока не посмотрите, как там внутри, —
просияла Герми.
—	Абсолютно новый, как с иголочки. Готов принять влюблен¬
ных, — пообещала Пэт. — Нора, ты хнычешь?
—	Он такой красивый... — заплакала Нора, обнимая отца и мать.
И она потянула за собой мужа, чтобы посмотреть изнутри дом, оста¬
вавшийся пустым в течение трех страшных лет, за исключением того
короткого времени, когда его занимал мистер Квин.
За день до возвращения молодоженов мистер Квин упаковал дорож¬
ную сумку и сел в поезд, отправлявшийся в полдень. При сложившихся
обстоятельствах это был тактичный отъезд, и, по словам Пэт, Эллери
повел себя достойно. По какой-то причине мистер Квин вернулся сем¬
надцатого октября, после дня общенациональной регистрации призыв¬
ников, и обнаружил суету и веселье в соседнем небольшом домике —
никаких признаков того, что он некогда назывался «домом беды».
—	Мы хотели бы поблагодарить вас, мистер Смит, за отказ от арен¬
ды дома, — сказала ему Нора. На ее вздернутом носике было пятныш¬
ко, говорившее о том, что она занималась хозяйством.
—	Для меня лучшая награда — ваш сияющий вид!
—	Льстец! — воскликнула Нора и потянула за концы свой накрах¬
маленный фартучек. — Я выгляжу ужасно...
—	Только для больных глаз. А где счастливый молодой муж?
—	Джим поехал на вокзал за своими вещами. Перед отъездом сюда
из квартиры в Нью-Йорке он запаковал книги, одезду и прочие вещи
382

и отправил их в Райтсвилл багажом, и с тех пор они хранятся в багаж¬
ном отделении. А вот и он! Джим, ты все получил?
Джим помахал ей из машины Эда Хотчкисса, нагруженной чемода¬
нами, забитыми гвоздями ящиками и сундуком для одежды. Эд и Джим
несли их в дом. Эллери заметил, как хорошо выглядит Джим, а тот дру¬
жеским рукопожатием поблагодарил его за то, что он «так любезно вы¬
ехал из их дома». Нора пригласила «мистера Смита» остаться на ленч.
Но «мистер Смит», засмеявшись, сказал, что он воспользуется этим
приглашением, когда Нора и Джим не будут так заняты устройством.
Уходя, он услышал, как Нора сказала: «Какая куча ящиков, Джимми».
А тот проворчал: «Никогда не знаешь, сколько у тебя книг, пока не на¬
чнешь их паковать. Эд, отправь эти ящики пока что в подвал, ладно?»
Последнее, что увидел Эллери, были Джим и Нора в объятиях друг
друга. Мистер Квин улыбнулся. Если в стенах дома молодой четы и
поселилась беда, то она очень тщательно пряталась.
Эллери энергично взялся за свой роман. За исключением того време¬
ни, когда надо было есть, он оставался в своих апартаментах на верхнем
этаже, который Герми целиком предоставила в его распоряжение. Гер-
ми, Пэт и Луди могли слышать стук его машинки до самого позднего ве¬
чера. Джима и Нору он видел мало, хотя во время обеда внимательно
прислушивался, не зазвучат ли беспокойные нбтки в семейной беседе. Но
Джим и Нора выглядели счастливыми. В банке для Джима был приготов¬
лен отдельный кабинет с новым дубовым письменным столом и бронзо¬
вой дощечкой, на которой было написано: «Мистер Хейт, вице-през.».
Старые клиенты заглядывали к нему, чтобы пожелать успеха и спросить
о Норе, не без определенной надежды на дурные новости.
Их маленький домик тоже пользовался популярностью. Дамы с
Холма наносили визит за визитом, Нора угощала их чаем и встречала
улыбками. Острые глаза ощупывали углы, ища пыль и запустение. Но
их ждало разочарование, а Нора посмеивалась над их неудовлетворен¬
ным любопытством. Герми была очень горда своей замужней дочерью.
Так что мистер Квин решил, что у него слишком развиралось во¬
ображение, и «дом беды» похоронен без всякой надежды на воскреше¬
ние. Он почти решил просто придумать преступление в своем романе,
поскольку жизнь оказалась такой плохой помощницей. А поскольку он
очень полюбил своих героев, то был даже рад.
Наступило и прошло двадцать девятое октября, а с ним пришли
опубликованные данные о том, кто вытянул призывной билет в
общенациональной лотерее в Вашингтоне. Джим и Картер вытянули
далекие даты. Рано утром тридцатого октября мистер Квин зашел в
гостиницу «Холлис» за нью-йоркской газетой; сын Макдудпа Гроу¬
вера увидел, как, прочитав номер, Эллери пожал плечами и бросил его
в сторону.
383

Тридцать первое октября было сумасшедшим днем. Жители Холма
без конца отвечали на таинственные звонки в двери. На тротуарах по¬
явились нарисованные мелом угрожающие знаки. Вечером по городу
начали бродить и хлопать руками ребята в костюмах гномов, с раскра¬
шенными лицами. Старшие сестры жаловались на исчезновение пуд¬
рениц и помады, и многим гномам пришлось укладываться спать с
горящими задами. Все выглядело одновременно весело и грустно, и
мистер Квин перед обедом прошелся по окрестностям, сожалея о том,
что он не молод и не может наслаждаться шалостями кануна Дня Всех
Святых. По пути домой он заметил, что дом Хейтов освещен, и, повит
нуясь какому-то импульсу, поднялся к ним на крыльцо и нажал кнопку
своего прежнего звонка.
Но дверь открыла не Нора, а Пэт.
—	Я подумала, что вы удрали от меня, — сказала она. — Мы вас
совсем не видим.
Эллери на минуту залюбовался ею.
—	Ну, что теперь? — спросила Пэт, покраснев. — Вы самый чуд¬
ной человек! Нора! Пришел знаменитый писатель!
—	Входите, — позвала Нора из гостиной. Она стояла там с кучей
книг в руках, стараясь поднять еще несколько из лежавших в беспо¬
рядке на полу.
—	Давайте, я помогу вам, — предложил Эллери.
—	О нет, что вы! — сказала Нора. — Просто смотрите, как мы это
делаем. — И Нора стала подниматься по лестнице.
—	Нора переделывает вторую спальню наверху в кабинет для Джи¬
ма, — пояснила Пэт.
Она поднимала книги с пола, а Эллери лениво читал заголовки на
заполненных наполовину полках, когда Нора спустилась вниз за сле¬
дующей порцией книг.
—	Нора, — обратился к ней Эллери, — а где Джим?
—	В банке, — ответила Нора, нагнувшись. — Какое-то важное со¬
вещание директоров... — И в этот момент из рук ее выпала книга, за
ней еще одна и ещеюдна, и Нора пыталась поймать их под целым кас¬
кадом падающих книг. Половина из них все же оказалась на полу.
—	Нора, погляди, — сказала Пэт. — Письма!
—	Письма? Где... Да, действительно! — Один из томов, выпавший
из рук Норы, был очень большим и толстым. Он был в переплете
коричневого цвета. Из него выпало несколько конвертов. Нора с
любопытством их подняла. Они не были запеча'ганы.
—	О, три старых конверта! — произнесла Пэт. — Давай отнесем эти
книги,.а то мы никогда не закончим.
Но Нора нахмурилась.
—	В каждом конверте что-то есть, Пэт. Это книги Джима. Инте¬
ресно... — Она вынула из одного конверта сложенный листок бумаги,
разгладила его и медленно стала про себя читать.
384

—	Нора, — обратился к ней мистер Квин, — что случилось?
Нора тихо ответила:
—	Ничего не понимаю... — вложив листок обратно в конверт. Вы¬
нула такой же листок из второго конверта, прочитала его и вложила
обратно, потом из третьего, прочитала... И когда она всовывала лис¬
ток в третий конверт, ее щеки приобрели цвет мокрого песка. Пэт и
Эллери удивленно смотрели друг на друга.
—	Бу... — Нора повернулась и, не договорив, вскрикнула.
На пороге, согнувшись, стоял мужчина в маске из папье-маше,
пальцы рук были скрючены перед его страшным «лицом», они угро¬
жающе сжимались и разжимались. Глаза Норы закатились, остались
видны одни лишь белки. И она упала, все еще сжимая три конверта.
—	Нора! — Джим сорвал страшную маскарадную маску. — Нора, я
не хотел...
—	Джим, дурень! — задохнулась Пэт, опускаясь на колени у непо¬
движного тела Норы. — Ничего себе шуточки! Нора, дорогая,. Нора...
—	Осторожно, Пэт, — хрипло произнес Джим. Он схватил худень¬
кое тело Норы, поднял его и бегом бросился вверх по лестнице.
—	Это только обморок, — сказал Эллери, когда Пэт кинулась, на
кухню. — Она придет в себя, Пэтти!
Пэт, спотыкаясь, прибежала обратно со стаканом воды, которая при
каждом ее шаге выплескивалась.
—	Дайте сюда, девушка. — Эллери взял у нее стакан и поспешил
наверх; за ним бежала Пэт. Нора в истерике лежала на кровати, а
Джим растирал ей руки и ругал себя.
—	Извините, — сказал Эллери. Он отодвинул Джима в сторону,
поднес стакан к губам Норы. Она попыталась оттолкнуть его руку. Он
ударил ее по лицу, она вскрикнула, но все-таки выпила воду, захле¬
бываясь. Потом снова опустилась на подушку и закрыла лицо руками.
—	Уходите, — зарыдала она.
—	Все прошло, Нора, не так ли? — заботливо спросила Пэт.
—	Да, пожалуйста, оставьте меня, пожалуйста!
—	Уходите, — сказал Джим. — Оставьте нас вдвоем.
Нора уронила руки. Лицо ее опухло.
—	Ты тоже уходи, Джим.
Джим удивленно посмотрел на нее. Пэт вывела его из комнаты.
Эллери^ прикрыл дверь спальни, и они отправились вниз. Джим
бросился к бару, налшгсебе шотландского виски и проглотил его с
видом отчаяния.
—	Ты ведь знаешь, какая Нора нервная, — сказала ему Пэт с
укором. — Если бы ты не выпил сегодня так много...
Джим помрачнел и рассердился:
—	Кто пьян? Не вздумай говорить Норе, что я пил. Поняла?
—	Хорошо, Джим, — спокойно ответила Пэт. Они стали ждать.
Пэт время от времени подходила к лестнице и смотрела вверх. Джим,
13	Яд в коктейле
385

волоча ноги, ходил по комнате. Эллери насвистывал почти неслыш¬
ную мелодию. Вдруг появилась Нора.
—	Нора! — воскликнула Пэт. — Ты лучше себя чувствуешь?
—	Гораздо. — Нора спустилась вниз, улыбаясь. — Извините меня,
пожалуйста, мистер Смит. Я просто вдруг очень испугалась.
Джим обнял ее.
—	Ах, Нора...
—	Забудь об этом, дорогой, — рассмеялась Нора.
Три конверта исчезли.
Глава 8
КАНУН ДНЯ ВСЕХ СВЯТЫХ. КРАСНЫЕ БУКВЫ
Когда Джим и Нора после обеда вышли на крыльцо, Нора была
совсем весела.
—	Пэт рассказала мне об этой глупой маске, Джим Хейт, — обра¬
тилась к нему Герми. — Нора, милая, ты уверена, что сейчас чувству¬
ешь себя хорошо?
—	Разумеется, мама. Подумать только, весь этот шум — из-за про¬
стой шутки!
Джон Ф. с недоумением и весьма подозрительно смотрел на своего
зятя. Джим чувствовал себя немного неудобно и виновато улыбался.
—	Пэт, а где же Картер? — спросила Герми. — Разве он не соби¬
рался поехать с нами сегодня в ратушу?
—	У меня, мамуся, болит голова. Я позвонила Карту и сказала, что ложусь
в постель. Спокойной ночи! — Пэт быстрыми шагами направилась в дом.
—	Поехали с нами, Смит, — пригласил Эллери Джон Ф. — Там бу¬
дет неплохой оратор. Один военный корреспондент.
—	Спасибо, мистер Райт. Мне нужно поработать немного над моим
романом. Желаю вам хорошо провести время.
Когда новая машина Джима спустилась с Холма, мистер Эллери
Квин сошел с крыльца дома Райтов и при свете похожей на тыкву луны
пересек лужайку. Он обошел вокруг дом Норы, осмотрел окна. Все
они были темными. Значит, Альберта уже ушла. Вечер во вторник был
ее выходным. Открыв дверь кухни отмычкой, Эллери снова запер ее
за собой и, зажигая время от времени фонарик, прошел через холл в
гостиную. Он поднялся наверх по лестнице, стараясь не производить
никакого шума. На площадке он, нахмурившись, остановился. Из-под
двери спальни Норы виднелась полоска света! Эллери внимательно
прислушался. Внутри кто-то открывал и закрывал ящики. Вор? Или
еще одна праздничная шутка? Схватив фонарь наподобие дубинки,
Эллери ногой распахнул дверь. Над самым нижним ящиком туалетно¬
го столика Норы он увидел склоненную фигуру мисс Пэтришии Райт,
которая с криком отскочила от него при появлении Эллери.
386

—	Привет, — как ни в чем не бывало, сказал тот.
—	Гад! — воскликнула Пэт. — Как вы меня напугали. Я чуть не
умерла от страха. — Тут она покраснела под его смеющимся взгля¬
дом. — У меня, по крайней мере, есть оправдание. Я — ее сестра...
Но вы... вы просто суете свой нос в чужие дела, мистер Эллери Квин.
Эллери от удивления раскрыл рот.
—	Маленькая чертовка! — воскликнул он восхищенно. — Вы все
время знали, кто я такой!
—	Разумеется, — подтвердила Пэт. — Я однажды слышала вашу
лекцию о месте детективной литературы в современной культуре. Уж
очень она была многословной.
—	В Уэллесли?
—	В колледже Сарры Лоуренс. В то время я посчитала вас очень
красивым. Так проходит земная слава. Не надо принимать такой рас¬
строенный вид. Я не выдам вашего драгоценного инкогнито.
Мистер Квин поцеловал ее.
—	Ну что ж, — прокомментировала та, — неплохо, но не к месту...
Пожалуйста, Эллери, в другое время. Эти письма... Вы — единствен¬
ный, кому я могу довериться. Мамуся и папочка будут страшно рас¬
строены.
—	А Картер Брэдфорд? — иронически заметил Эллери.
—	Карт... Я просто не хочу, чтобы Карт знал, будто что-то не так.
Если что-то действительно не так, — быстро добавила она, покрас¬
нев. — Я не уверена, что случилось что-то неладное.
—	Конечно, не уверены, — сказал Эллери. — Чудесная помада!
—	Сотрите ее, — покосилась на него Пэт. — Я... Почему Нора не
сказала, что в этих письмах? — воскликнула она. — Почему она вер¬
нулась в гостиную без них? Почему она всех нас выгнала из своей спаль¬
ни? Эллери... я боюсь.
—	Давайте поищем их. — Эллери сжал ее холодные пальцы.
Он нашел письма в одной из шляпных коробок Норы. Коробка
стояла на полке в ее гардеробе, и три конверта были воткнуты между
дном коробки и упаковочной бумагой под небольшой шляпкой, укра¬
шенной цветами и модной сиреневой вуалеткой.
—	Какое неудачное место, — вздохнул Эллери.
—	Бедная Нора! — произнесла Пэт. Губы ее побледнели. — Дайте-
ка я погляжу.
Эллери передал ей три письма. На каждом в верхнем правом углу,
где должна была бы быть почтовая марка, стояла дата. Пэт нахмури¬
лась. Эллери взял у нее конверты и разложил их в хронологическом
порядке, в соответствии с написанными красным карандашом дата¬
ми: 28/11, 25/12 и 1/1.
—	И все три, — задумчиво сказала Пэт, — адресованы мисс Розма¬
ри Хейт. Это единственная сестра Джима. Мы никогда ее не видели.
Но странно, что не указаны ни улица, ни город...
387

—	Странно не только это. Странным кажется и то, что воспользо¬
вались цветным карандашом.
—	О, Джим всегда пишет остро отточенным красным карандашом
вместо обычного черного. Это его привычка.
—	Значит, имя его сестры на конвертах написано рукой Джима?
—	Да. Я его каракули узнаю где угодно. Ради Бога, Эллери, что в
этих письмах?
Эллери вынул листок из первого конверта, немного смятый рукой
Норы, когда та упала в обморок.
—	Письмо тоже написано почерком Джима, — сказала Пэт, — и тем
же красным карандашом:
«28 ноября.
Дорогая сестренка! Знаю, что прошло много времени, но можешь пред¬
ставить себе, как я был занят. Нет времени написать тебе подробнее,
потому что моя жена сегодня заболела. Кажется, ничего серьезного,
но что с ней, я не знаю. Да и доктор тоже не знает, что с ней. Будем
надеяться, что ничего опасного. Я, конечно, буду держать тебя в курсе.
Напиши мне поскорее. Твой Джим».
—	Ничего не понимаю, — медленно протянула Пэт. — Нора никог¬
да себя так хорошо не чувствовала. Мы с мамусей как раз на днях об
этом говорили.
—	А Нора недавно не обращалась к доктору Уиллоби?
—	Нет, если только... Нет, я уверена, что не обращалась.
—	Понятно, — сказал Эллери ничего не выражающим тоном.
—	Кроме того, эта дата — двадцать восьмое ноября. Это ведь через
месяц, Эллери! Откуда Джим знает?.. — Пэт замолчала. Затем хрипло
произнесла: — Откройте второе письмо.
Второе письмо было короче первого, но написано тем же красным
карандашом и теми же каракулями:
«Сестренка! Не хочу тебя волновать. Но должен сообщить. Ей гораздо
хуже. Моя жена тяжело больна. Мы делаем все, что можем. Тороплюсь,
Джим».
—	«Тороплюсь, Джим», — повторила Пэт. — «Тороплюсь...» И дати¬
ровано двадцать пятым декабря!
В глазах Эллери теперь появилось задумчивое выражение, и он
отвел их.
—	Но как Джим может знать, что состояние Норы ухудшится,
если Нора вовсе не больна? — воскликнула Пэт. — И за два месяца
вперед!
—	Полагаю, — предложил мистер Квин, — нам следует прочитать
последнее письмо. — И он вынул листок бумаги из третьего конверта.
—	Эллери, что там...
Он передал ей письмо и принялся ходить взад и вперед по спальне
Норы, закурив сигарету и нервно, рывками, пуская дым.
Пэт прочитала письмо, широко раскрыв глаза. В нем говорилось:
388

«5Дорогая сестренка! Она умерла. Она скончалась сегодня. Моей жены
больше нет. Как будто ее никогда и не было. Ее последние минуты были...
Больше писать не в силах. Приезжай, если можешь. Джим».
—	Нс надо, милая девочка, — сказал Эллери и обнял Пэт.
—	Что все это значит? — зарыдала она.
—	Перестаньте хныкать, — сказал он, и Пэт отвернулась, пряча
лицо.
Эллери вложил письма в конверты, а конверты вернул обратно в
шляпную коробку, положив их так, как они лежали. Он поставил
коробку на ту же полку гардероба, закрыл ящик туалетного столика,
в котором рылась Пэт, поправил ручное зеркало Норы. Бросив вокруг
еще один взгляд, он повел Пэт из комнаты, выключив у двери свет.
—	Дверь была открыта? — спросил он Пэт.
—	Закрыта, — ответила та глухо.
Эллери закрыл дверь.
—	Подождите, — вспомнил он. — Где эта коричневая книга, из ко¬
торой сегодня вечером выпали конверты?
—	В кабинете Джима. — Пэт, казалось, с трудом произнесла имя
своего зятя.
Они нашли книгу на одной из недавно установленных полок в той
спальне, которую Нора превратила в кабинет мужа. Эллери включил на
письменном столе лампу под слюдяным абажуром, и на стеньг легли
длинные тени. Пэт держалась за его руку, оглядываясь через плечо.
—	Совсем новая, — пробормотал Эллери, снимая книгу с полки. —
Переплет еще не начал выгорать, а края страниц совсем чистые.
—	Что в ней? — шепотом спросила Пэт.
—	«Токсикология» Эджкома.
—	Токсикология? — Пэт посмотрела на него в ужасе.
Эллери внимательно осмотрел переплет. Затем он раскрыл книгу,
не выпуская ее из рук. Она послушно раскрылась на загнутой уголком
странице. Здесь, на этом месте, между листами образовалась глубокая
вмятина. Значит, три конверта лежали именно тут, между двумя стра¬
ницами, подумал Эллери. Он начал читать про себя.
—	Зачем, — лихорадочно спрашивала Пэт, — зачем Джиму Хейту
книга по токсикологии?
Эллери взглянул на нее.
—	На этих двух страницах рассказывается о различных соединениях
мышьяка, даются формулы, описываются болезненные симптомы, спо¬
собы обнаружения яда в органах и тканях, противоядия, смертельные
дозы, лечение заболеваний, возникающих в результате отравления
мышьяком...
—	Отравления!
Эллери положил книгу под лампу. Пальцем он показал на слова,
напечатанные крупным шрифтом: «ОКИСЬ МЫШЬЯКА (As, О,)». Его
палец спустился к абзацу, в котором окись мышьяка описывалась как
389

«белое, безвкусное, ядовитое» вещество и приводилась смертельная
дозировка. Этот абзац был обведен светло-красным карандашом.
Совершенно ясным голосом, с трудом шевеля распухшими губами,
Пэт произнесла:
— Джим намеревается убить Нору.
Глава 9
СОЖЖЕННОЕ ПОДНОШЕНИЕ
—	Джим намеревается убить Нору.
Эллери поставил книгу на полку и, стоя спиной к Пэт, произнес:
—	Ерунда.
—	Вы сами видели письма. Вы читали их!
Мистер Квин вздохнул. Они в темноте спустились вниз. Эллери
держал Пэт за талию. Снаружи по-прежнему сияла луна и виднелась
россыпь звезд. Пэт охватила дрожь, и он теснее прижал девушку к
себе. Они пересекли серебристый газон и остановились под самым
высоким вязом.
—	Посмотрите на небо, — попросил Эллери, — и повторите то, что
вы сказали.
—	Не нужно мне философии и поэзии тоже. Мыв добрых старых
Соединенных Штатах в одна тысяча сороковом году нашего безумия.
Джим безумен. Иначе быть не может. — Она заплакала.
—	Человеческий ум... — начал Эллери, но остановился. Он соби¬
рался сказать, что человеческий ум — любопытный и чудесный
инструмент. Но ему вовремя пришло в голову, что эту фразу можно
толковать двояким образом, как пророчество дельфийского оракула.
Фактически же дело выглядело плохо. Очень плохо.
—	Нора в опасности, — рыдала Пэт. — Эллери, что мне делать?
—	Время может вырастить для нас какие-то зерна правды.
—	Но я не могу одна переносить это. Нора... вы видели, как это
восприняла Нора. Испугалась до полусмерти, Эллери. А потом... как
ни в чем не бывало, как будто ничего не произошло. Она уже при¬
няла решение, понятно? Она решила этому не поверить. Теперь,
даже если вы станете размахивать этими письмами у нее перед носом,
Нора ни с чем не согласится. Ее озарило только на мгновение.
Теперь разум ее плотно закрыт, и она готова лгать даже самому Гос¬
поду Богу.
—	Вы правы, — согласился Эллери, стараясь поглаживанием успо¬
коить ее.
—	Он так ее любил! Вы ведь видели, как все произошло. Вы виде¬
ли его лицо в тот вечер, когда они спустились вниз и сказали, что
собираются пожениться. Джим был счастлив. Когда они вернулись
после медового месяца, он выглядел еще более счастливым. — Пэт
390

зашептала: — Может быть, он сошел с ума? Может быть, в этом-то все
и дело? Опасный маньяк!
Эллери ничего не ответил.
—	Как не рассказать об этом маме и отцу? Это убьет их и не при¬
несет никакой пользы. И все же я должна это сделать.
В темноте послышался шум взбиравшейся на Холм машины.
—	Вы позволяете чувствам взять верх над разумом, Пэт, — сказал
Эллери. — Ситуация, подобная этой, требует наблюдения и осторож¬
ности. А также не надо распускать язык.
—	Не понимаю...
—	Одного неверного обвинения достаточно, чтобы разбить жизнь
не только Джима и Норы, но и ваших отца и матери.
—	Да... А Нора ждала так долго!
—	Я сказал, что время еще есть. Время есть. Мы будем наблюдать
и смотреть, а пока что хранить это в тайне... Я сказал «мы»? — Голос
Эллери звучал уныло. — Видимо, я заявил о своем участии.
Пэт глубоко вздохнула.
—	Но сейчас вы ведь не выйдете из игры? Я считала ваше участие само
собой разумеющимся. То есть я рассчитывала на вас с самого первого ужас¬
ного момента. Эллери, вы должны помочь Норе! Вы умеете заниматься
такими делами. Пожалуйста, не уезжайте! — Пэт стала его трясти.
—	Я ведь сказал «мы», не так ли? — заявил Эллери чуть ли не с
раздражением. Что-то было не так. Где-то что-то случилось со звуком.
Звук перестал быть слышен. Машина! Ведь раньше слышался шум
машины? А она не проезжала...
—	Теперь поплачьте. Но что произошло, то произошло, понятно? —
Теперь он стал трясти ее.
—	Да, — рыдала Пэт, — я глупая плакса. Простите меня.
—	Вы совсем не глупая, но должны вести себя как героиня. Ни сло¬
ва, ни взгляда, ни другого признака вашего отношения. Что касается
остальной части Райтсвилла, то эти письма — не существуют. Джим —
ваш зять, вы к нему хорошо относитесь, и вы счастливы, что они с Но¬
рой вместе.
Она закивала головой, стукаясь лбом о его плечо.
—	Мы не должны ничего говорить ни вашим папе и маме, ни
Фрэнку Ллойду, ни...
—	Ни... — Пэт подняла голову.
—	Нет, — ответил Эллери, нахмурившись. — Такое решение я не
могу принимать вместо вас.
—	Вы имеете в виду Карта? — спокойно спросила Пэт.
—	Я имею в виду окружного прокурора Райтсвилла.
Пэт промолчала. Эллери тоже. Луна опустилась ниже, касаясь
кромкой краев неровных синевато-серых облаков.
—	Я не смогу рассказать об этом Картеру, — прошептала Пэт. —
Мне это даже не пришло в голову. Почему, не знаю. Быть может,
391

потому, что он связан с полицией. А может быть, потому, что он не
член семьи.
—	Я тоже не член семьи, — возразил мистер Квин.
—	Вы — другое дело.
Невольно мистер Квин почувствовал, что ему эти слова приятны.
Но голос его оставался невыразительным:
—	Во всяком случае, Пэт, вы должны стать моими глазами и уша¬
ми. Оставайтесь с Норой как можно больше, но не вызывайте у нее
подозрений. Незаметно наблюдайте за Джимом. Докладывайте мне обо
всем, что увидите. И когда можно, делайте так, чтобы я присутствовал
на ваших семейных сборищах. Все понятно?
Пэт даже заулыбалась.
—	Я вела себя по-глупому, а теперь все уже не выглядит так страш¬
но, когда я стою здесь с вами, под этим деревом, а луна освещает впа¬
дину на вашей щеке... вы знаете, Эллери... вы очень красивый...
—	Тогда почему, — прогремел из темноты мужской голос, — ты не
целуешь его?
—	Карт.1 — Пэт прижалась к черному стволу вяза.
Они услышали тяжелое дыхание Брэдфорда где-то поблизости.
Какой абсурд, подумал мистер Квин. Логически мыслящий человек
должен избегать таких стечений обстоятельств. Но, по крайней мере,
стало ясно, почему затих шум машины, что вызывало у него некото¬
рое недоумение. Это была машина Картера Брэдфорда.
—	Да, он красивый, — раздался из-за ствола дерева голос Пэт. Эл¬
лери тихонько засмеялся.
—	Ты лгала мне! — воскликнул Картер. Теперь он стал виден: на
нем не было шляпы, каштановые волосы растрепались. — Не прячься
в кустах, Пэт.
—	Я не прячусь, — сердито сказала Пэт. — И это не кусты, а де¬
рево.
Она тоже вышла из темноты на освещенное место, и теперь они
сердито смотрели друг на друга. Мистер Квин наблюдал за ними с тай¬
ным удовольствием.
—	Ты сказала мне по телефону, что у тебя болит голова.
-Да.
—	Ты сказала, что ложишься в постель.
—	Да, ложусь.
—	Не играй словами.
—	А почему? Вы говорите о таком несущественном деле, мистер
Брэдфорд!
Картер замахал руками при свете неприветливых звезд.
—	Ты солгала, чтобы избавиться от меня. У тебя было назначено
свидание с этим писакой. Не отрицай этого, пожалуйста. '
—	А я отрицаю это. — Голос Пэт смягчился. — Я действительно
солгала тебе, Карт, но свидания Эллери не назначала.
392

—	Что, — заметил мистер Квин со своего наблюдательного пункта, —
чистая правда.
—	Вы бы лучше помолчали, Смит! — вскричал Картер. — Я стара¬
юсь держать себя в руках, а то вышвырнул бы вас с лужайки.
«Мистер Смит» улыбался и сохранял спокойствие.
—	Да, я ревную, — пробормотал Карт. — Но тебе, Пэт, не следова¬
ло меня обманывать. Если я тебе не нужен, так и скажи.
—	Дело совсем не в том, нужен ты мне или не нужен, — робко про¬
изнесла Пэт.
—	Так нужен или нет?
Пэт опустила глаза.
—	Ты не имеешь права спрашивать меня об этом здесь... теперь. —
Она подняла на него загоревшиеся глаза. — Тебе ведь все равно не
нужна обманщица, не так ли?
—	Ладно, поступай, как знаешь.
—	Карт!..
—	С меня хватит! — Его голос звучал вызывающе.
Пэт побежала к большому белому дому.
Наблюдая за ее тоненькой фигуркой, бежавшей через лужайку, мис¬
тер Квин подумал, что, пожалуй, так даже лучше... значительно луч¬
ше. Никогда не знаешь, что тебя ждет. А мистер Картер Брэдфорд при
следующей встрече может оказаться уже твоим врагом.
...На следующее утро, вернувшись с прогулки перед завтраком, Эл¬
лери застал Нору, которая о чем-то шепталась с матерью на крыльце
дома Райтов.
—	Доброе утро, — весело приветствовал он их. — Как вчерашняя
лекция? Понравилась?
—	Было очень интересно, — ответила Нора расстроенным голосом, а
Гермиона приняла очень занятой вид. Поэтому Эллери отправился в дом.
—	Мистер Смит, — обратилась к нему Герми. — О Боже, не знаю,
как начать. Нора, милая...
—	Эллери, что произошло здесь вчера вечером? — спросила Нора.
—	Произошло? — Эллери выглядел удивленным.
—	Между Пэт и Картером. Вы были дома...
—	А что-нибудь случилось с Пэт? — быстро спросил Эллери.
—	Конечно. Она не спустилась к завтраку. Не отвечает ни на один
вопрос. А когда Пэт не в настроении...
—	Виноват Картер, — вмешалась Герми. — Я подумала, наверно,
что-то тут нечисто с ее головной болью вчера вечером. Мистер Смит,
если вам что-нибудь известно... если что-то случилось, когда мы прош¬
лым вечером находились в ратуше, о чем ее матери надлежит знать...
—	Пэт порвала с Картом? — с тревогой спросила Нора. — Нет,
Эллери, вам не надо отвечать. Я вижу все по вашему лицу. Мама, ты
просто должна серьезно поговорить с Пэтти. Нельзя, чтобы она про¬
должала вести себя так с Картером.
393

Эллери проводил Нору в ее маленький дом. Как только они ото¬
шли достаточно далеко от миссис Райт, Нора сказала:
—Конечно, вы в этом замешаны.
—	Я? — переспросил мистер Квин.
—	Что ж... разве, по-вашему, Пэт не любит Картера? Вы могли бы
не заставлять Картера ревновать.
—	Мистер Брэдфорд будет ревновать Пэтти даже к почтовой марке,
которую она лизнет языком.
—	Знаю. Он такая горячая голова! Прямо беда, — вздохнула
Нора.
—	А тут еще я вмешиваюсь.
—	Вы извините меня, ладно? И позавтракайте с нами.
—	Согласен исполнить обе ваши просьбы. — Помогая Норе под¬
няться по ступеням крыльца, Эллери размышлял о том, насколько он
действительно виноват.
Джим горячо рассуждал о политике, а Нора... Нора вела себя ве¬
ликолепно. Другое слово подобрать трудно, подумал Эллери. Наблю¬
дая и слушая, он не мог различить ни малейшего намека на не¬
искренность. Они так походили на двух молодых людей, наслаждаю¬
щихся первыми месяцами совместной жизни, что он почувствовал
искушение отбросить и забыть все, что произошло предыдущим
вечером, как фантазию.
Как раз в тот момент, когда Альберта принесла яйца, прибежа¬
ла Пэт.
—	Нора! Как мило! — сказала она как ни в чем не бывало. — Най¬
дется ли у тебя для умирающей от голода пара яиц или хотя бы одно
яйцо? Доброе утро, Джим! Эллери! Луди, конечно, приготовила для
меня завтрак. Разумеется, приготовила. Но я почувствовала непреодо¬
лимое желание заглянуть к вам, парочка влюбленных...
—	Альберта, подайте еще один прибор, — распорядилась Нора, улы¬
баясь. — Ты по утрам так много говоришь! Эллери, садитесь. Медо¬
вый месяц закончился, и мой муж больше не встает, когда входят
члены моей семьи.
Джим удивленно посмотрел на нее:
—	Ведь это Пэтси! — И засмеялся. — Она, право же, повзрослела!
Да, превратилась в весьма интересную особу. Смит, я вам завидую.
Если бы я был холост...
Эллери увидел, что лицо Норы на мгновение омрачилось. Она пред¬
ложила мужу еще кофе. Пэт продолжала болтать. Она не была хоро¬
шей актрисой и поэтому не могла смотреть прямо в глаза Джиму. Но
вела себя героически, помня о полученных инструкциях... Несмотря на
свои собственные неприятности, Нора держалась прекрасно. Да, Пэт
была права. Нора решила не думать о тех письмах и об их страшном
значении. Она использовала ссору между Пэт и Картом, чтобы помочь
себе не думать о них.
394

—	Я сама сварю для тебя яйца, дорогая, — обратилась Нора к Пэт. —
Альберта хорошо готовит, но откуда ей знать, что ты любишь яйца в
мешочек, сваренные за четыре минуты, не больше. Извините меня. —
Нора отправилась к Альберте на кухню.
—	Ах, эта Нора! Настоящая квочка, — засмеялся Джим. — Кото¬
рый теперь час? Я опоздаю в банк. Нора! Почта еще не пришла?
—	Еще нет, — ответила Нора из кухни.
—	Пэтти, ты плакала? А потом, ты как-то странно разговариваешь!
—	Кто, я? — забеспокоилась Пэт. — Не надо, Джим. Не говори
ерунды, Джим.
—	Ладно, ладно, — рассмеялся Джим. — Значит, не мое это дело.
А! Вот и Бейли! Извините меня.
Джим поспешил в холл в ответ на звонок почтальона. Они услышали
звук открываемой двери, скрипучий голос старого Бейли: «Доброе утро,
мистер Хейт!», шутливый ответ Джима, звук захлопнувшейся двери и
медленные шаги возвращающегося Джима, который, очевидно, по пути
в столовую просматривал почту. Потом он появился в поле их зрения и
вдруг остановился. Они увидели, что он пристально смотрит на один из
нескольких конвертов, только что доставленных почтальоном. Лицо его
приняло зеленоватый оттенок. Они услышали, как он топнул ногой по
ковру, и после этого хлопнула дверь.
Пэт с удивлением смотрела на то место, где только что стоял Джим.
—	Ешьте кашу, — приказал ей Эллери.
Пэт покраснела и быстро нагнулась к своей тарелке. Эллери встал
и бесшумно подошел к лестнице. Через минуту он вернулся к столу,
на котором был сервирован завтрак.
—	По-моему, он у себя в кабинете. Слышал, как он запер дверь...
Нет, не сейчас. А вот и Нора.
Пэт давилась своей кашей.
—	А где же Джим? — спросила Нора, ставя перед сестрой яйца.
—	Наверху, — ответил Эллери и потянулся за тостом.
—	Джим!
—	Да, Нора. — Джим появился на лестнице. Он все еще был бле¬
ден, но владел собой. Он надел пиджак и держал в руках несколько не¬
распечатанных конвертов различного размера.
—	Что-нибудь случилось, Джим?
—	Случилось? — Джим рассмеялся. — Никогда не встречал такой
подозрительной женщины. Что, черт побери, могло случиться?
—	Не знаю. Но ты такой бледный...
Джим поцеловал жену.
—	Тебе надо было стать медицинской сестрой! Ну ладно, мне пора
идти. Кстати, вот почта. Обычная чушь. До свидания, Пэтти, Смит. До
скорой встречи. — Джим выбежал из комнаты.
После завтрака Эллери сказал, что пойдет прогуляться в лес за домом
и со словами извинения ушел. Через полчаса к нему присоединилась Пэт.
395

Волосы ее были завязаны японским шарфиком. Она все время огляды¬
валась, как будто кто-то за ней гнался.
—	Я думала, что мне не удастся удрать от Норы.
Тяжело дыша, она уселась на пень. Эллери задумчиво курил.
—	Пэт, нам нужно прочитать письмо, которое только что получил
Джим, — произнес он.
—	Эллери... Чем все это кончится?
—	Оно ужасно взволновало Джима. Тут не может быть простого
совпадения. Каким-то образом это утреннее письмо связано с возник¬
шей перед нами загадкой. Вы можете выманить Нору из дома?
—	Она собирается сегодня утром в Нижнюю Деревню вместе с Аль¬
бертой — кое-что закупить. У дома стоит универсал. Я узнаю эту ма¬
шину даже в Детройте.
—	Тогда ладно. — Мистер Квин тщательно затоптал сигарету.
Пэт ногой отшвырнула прутик. Руки ее дрожали. Она вскочила
с пня.
—	Я чувствую себя негодяйкой, — простонала она. — Но разве мы
можем поступить иначе?
—	Сомневаюсь, что мы что-нибудь найдем, — сказал Эллери, ког¬
да Пэт впустила его в дом Норы, отперев дверь своим ключом. — Когда
Джим побежал наверх, он запер дверь. Он не хотел, чтобы его застали
за... тем, что он делал.
—	Вы думаете, он уничтожил письмо?
—	Боюсь, что да. Но нам все равно нужно поискать его.
В кабинете Джима Пэт прислонилась спиной к двери. Она выгля¬
дела больной. Эллери принюхался и направился прямо к камину. В ка¬
мине ничего не было, кроме небольшой кучки пепла.
—	Он сжег его, — сказала Пэт.
—	Но не до конца.
—	Эллери, вы что-нибудь нашли?
—	Кусочек, которого огонь не коснулся.
Пэт подбежала к камину. Эллери внимательно рассматривал, уголок
обгоревшей бумаги.
—	Это кусок конверта? — спросила она.
—	Да. С обратным адресом. Но сам адрес сгорел. Сохранилось толь¬
ко имя отправителя.
Пэт прочитала: «Розмари Хейт».
—	Сестра Джима. — Глаза ее расширились. — Сестра Джима Роз¬
мари. Эллери, это ей он написал те три письма о Норе!
—	Возможно, что... — Эллери не закончил фразы.
—	Вы хотели сказать, что, возможно, было первое письмо, которое
мы не нашли, потому что он его уже отправил? А это остатки ответ¬
ного письма его сестры?
—	Да. — Эллери спрятал обгоревший кусочек в свой бумажник. —
Но, поразмыслив, я, пожалуй, не совсем уверен, что дело обстоит
396

именно так. Почему ответ сестры, если это ее ответ, должен был так
его взволновать? Нет, Пэтти, здесь что-то не то, что-то другое.
—	Но что?
—	Вот это-то мы и должны выяснить, — сказал мистер Квин, взяв
Пэт за руку и оглядывая комнату. — Пошли отсюда.
В этот вечер все они сидели на крыльце Райтов, наблюдая, как ветер
гоняет листья по лужайке. Джон Ф. и Джим обсуждали президентскую
кампанию, Герми пыталась умерить их пыл, а Нора и Пэт сидели тихо
как мышки. Эллери курил в стороне, в углу.
—	Джон, ты знаешь, я не люблю политических споров, — сказала
Герми. — Вы спорите до хрипоты, аж взмокли...
—	Джим, в стране надвигается диктатура, попомни мои слова... —
проворчал Джон Ф.
—	И вы в них раскаетесь... — Джим усмехнулся. — Ладно, мама!
Кстати, дорогая, — обратился он к Норе, — я получил письмо от своей
сестры Розмари сегодня утром. Забыл сказать тебе о нем.
—	Правда? — Тон Норы был безмятежным. — Как здорово! А что
она пишет, милый?
Пэт передвинулась поближе к Эллери и уселась в темноте у его ног.
Он положил руку ей на затылок. Он был мокрым от пота.
—	Ничего особенного. Пишет, что хотела бы познакомиться с то¬
бой, со всеми вами.
—	Это естественно, — заявила Герми. — Я очень хочу познакомить¬
ся с твоей сестрой, Джим. Она собирается приехать в гости?
—	Не знаю, я как раз хотел пригласить ее, но...
—	Джим, — вмешалась Нора, — ты знаешь, что я несколько раз
предлагала тебе пригласить Розмари в Райтсвилл.
—	Значит, ты не возражаешь, Нора? — поспешно спросил Джим.
—	Конечно. — Нора засмеялась. — Что с тобой, Джим? Дай мне ее
адрес, и я сегодня же напишу ей.
—	Не беспокойся, дорогая, я напишу ей сам.
Когда Пэт и Эллери спустя полчаса остались вдвоем, Пэт сказала:
—	Нора напугана.
—	Да, это заметно. — Эллери обхватил колени руками. — Конеч¬
но, письмо, которое сегодня утром так взволновало Джима, и было тем
самым, которое, по его словам, он получил от сестры.
—	Эллери, Джим что-то скрывает.
—	Несомненно.
—	Если его сестра Розмари просто написала, что хочет приехать в
гости или какой-нибудь еще пустяк вроде этого... то почему Джим
сжег ее письмо?
Мистер Квин долгое время ничего не отвечал. Наконец он пробор¬
мотал:
—	Ложитесь спать, Пэтти. Мне нужно подумать.
397

Восьмого ноября, спустя четыре дня после избрания Франклина
Делано Рузвельта президентом Соединенных Штатов на третий срок,
сестра Джима Хейта прибыла в Райтсвилл.
Глава 10
ДЖИМ И КОРЫСТНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ
«Мисс Розмари Хейт, — писала Глэдис Хеммингуорт в разделе свет¬
ской хроники «Райтсвилл рекорда», — была кричаще одета в дорожный
костюм из натуральной французской замши, с жилетом в тон, и рос¬
кошный жакет из серебристой лисы; ее наряд довершали пикантная,
отороченная лисой шляпка цвета летней зелени, зеленые замшевые
туфли и сумка...»
В это утро мистер Эллери Квин случайно отправился на прогул¬
ку к... железнодорожной станции Райтсвилл а. Он видел, как Розмари
Хейт сошла с поезда впереди носильщиков, тащивших ее багаж, и на
минуту остановилась на солнце, подобно киноактрисе. Он видел, как
она подошла к Джиму и поцеловала его, а затем повернулась к Норе,
горячо обняла ее и подставила свежую щечку для поцелуя. Мистер
Квин видел также, как обе женщины смеялись и весело болтали, пока
Джим и носильщики относили багаж приезжей к машине Джима.
И опытный взгляд мистера Квина помрачнел.
В тот же вечер у Норы он имел возможность проверить показания сво¬
его внутреннего барометра. Он решил, что Розмари Хейт вовсе не буко¬
лическая пастушка, совершающая волнующе интересное путешествие,
что она — столичная штучка, нахальная, скучающая и старающаяся
скрыть и то и другое. Кроме того, она была очень привлекательна.
Гермионе, Пэт и Норе она не понравилась с первого же взгляда. Эллери
понял это по той чрезмерной вежливости, с которой они с ней обраща¬
лись. Что же касается Джона Ф., то он был очарован и вел себя весьма
галантно. Герми упрекала его за это молчаливыми взглядами. Эллери
провел беспокойную ночь, пытаясь определить возможную роль мисс
Розмари Хейт.
В эти дни Джим был занят в банке, и Эллери, пожалуй, с чувством
облегчения подумал, что он нарочно предоставил Норе возможность
занимать гостью. Нора возила вновь прибывшую по округе, показы¬
вая ей «достопримечательности». «Норе довольно трудно играть роль
радушной хозяйки, — сообщила Пэт Эллери, — потому что Розмари
относится ко всему без особого интереса и выражает удивление тем,
как можно быть довольными жизнью в таком скучном месте».
Потом пришлось пройти сквозь строй местных дам: чай для гостьи
с тщательным соблюдением этикета — дамы в шляпах и белых перчат¬
ках, игра в маджонг, угощение ростбифом по-венски на открытом воз¬
398

духе лунной ночью, посещение церкви... Дамы держались холодно. Эм¬
мелин Дюпре сказала, что у Розмари Хейт чувствуется «коммерческая»
жилка, хотя было неясно, что она имела в виду; Клариса Мартин со¬
чла ее костюмы «знаете, слишком...», а миссис Маккензи в Загород¬
ном клубе заявила, что та — прирожденная сука и просто смешно, как
глупые мужики вьются вокруг нее. Женщины семейства Райт считали
себя обязанными защищать ее, что было нелегко, так как в душе они
соглашались со всеми этими мнениями.
—	Мне хотелось бы, чтобы она уехала, — сказала Пэт Эллери через
несколько дней после приезда Розмари. — Правда, говорить так — пло¬
хо. Но мне хотелось бы. А она послала за своим сундуком с одеждой.
—	Мне показалось, что ей здесь не нравится.
—	Вот этого я тоже не понимаю. По словам Норы, предполага¬
лось, что она приедет совсем ненадолго, но Розмари ведет себя так,
как будто собирается провести здесь всю зиму. А Норе неудобно
отговаривать ее.
—	А что говорит Джим?
—	Норе он ничего не говорит, но... — Пэт понизила голос и осмот¬
релась вокруг. — Очевидно, он что-то сказал Розмари, потому что я как
раз сегодня утром к ним зашла и застала Нору в буфетной. Нора не
могла уйти, так как ей пришлось ждать, пока Джим и Розмари, по-
видимому думая, что она наверху, доспорят о чем-то в столовой. Ну и
характер у этой женщины!
—	А о чем они спорили? — с интересом спросил Эллери.
—	Я пришла в самом конце и ничего важного не услышала, но
Нора сказала, что скандал был... просто ужасным. Нора не пожелала
рассказать мне, что она слышала, но она была страшно расстроена. Вы¬
глядела так же, как когда читала эти три знаменитых письма, выпав¬
ших из книги по токсикологии.
—	Как жаль, что я не слышал этого спора, — пробормотал Эл¬
лери. — Почему я никак не могу догадаться, в чем тут дело? Пэт, вы
плохой детектив-помощник.
—	Да, сэр, — с несчастным видом произнесла Пэт.
Сундук Розмари Хейт прибыл четырнадцатого. Его доставил собст¬
венной персоной Стив Поларис, глава местного агентства по пере¬
возке грузов. Сундук был огромных размеров, и похоже было, что он
набит заграничными вечерними туалетами. Стив поднес его к крыль¬
цу дома Норы на своей широкой спине, и мистер Квин, который
наблюдал за происходящим с крыльца дома Райтов, увидел, как он
внес его в дом и вышел оттуда спустя несколько минут в сопровож¬
дении Розмари в весьма смелом красно-бело-синем неглиже. Она
походила на плакат с призывом вступить в армию. Розмари подписа¬
ла квитанцию Стива и вернулась в дом. Стив, улыбаясь, спустился к
своей машине. Он был, по словам Пэт, самым большим ценителем
женской красоты во всей Нижней Деревне.
399

—	Пэт, — позвал се Эллери, — вы хорошо знаете этого грузчика?
—	Стива? Стива можно знать только хорошо.
Стив швырнул квитанционную книжку на шоферское сиденье сво¬
его грузовика и начал забираться в кабину.
—	Тогда отвлеките его каким-нибудь образом. Поцелуйте его, на¬
чните заигрывать с ним, устройте стриптиз, как хотите, но уведите его
от грузовика хотя бы на две минуты.
Пэт тут же позвала:
—	Эй, Сти-и-и-в! — И стала спускаться с крыльца. Эллери медлен¬
но последовал за ней. Никого больше на Холме видно не было.
Пэт просунула руку под локоть Стива, поприветствовала его одной
из своих быстрых улыбок маленькой девочки и принялась рассказывать
ему что-то о своем пианино, говорила, что не знает никого другого,
кто в состоянии его передвинуть с того места, где оно стоит, туда, куда
она хотела бы, и конечно, когда она увидела Стива... Тот с весьма
довольным видом последовал за Пэт в дом Райтов. Двумя прыжками
Эллери бросился к грузовику и схватил квитанционную книжку с
переднего сиденья. Затем он вынул из своего бумажника кусочек
обгоревшей бумаги и начал перелистывать листки книжки... Когда Пэт
и Стив вернулись, мистер Квин стоял у клумбы с циниями Гермионы
и с поэтической грустью созерцал увядшие и увядающие цветы. Стив
бросил на него презрительный взгляд и прошел мимо.
—	Теперь вам придется вернуть пианино на прежнее место, — сказа¬
ла Пэт Квину. — Мне очень жаль, но я не смогла придумать ничего ме¬
нее громоздкого... До свидания, Стив! — крикнула она вслед Поларису.
Грузовик отъехал, выпустив из выхлопного отверстия струю дыма.
—	Я оказался не прав относительно Розмари, — пробормотал Эл¬
лери.
—	Перестаньте говорить загадками! И почему вы велели мне увес¬
ти Стива от его грузовика? Тут есть какая-то связь, мистер Квин!
—	Я получил сигнал с Небес: эта женщина, Розмари, сделана из дру¬
гого теста, чем Джим Хейт. Они совсем не похожи на брата и сестру...
—	Эллери!
—	Но ведь это возможно. Однако я ошибся. Она действительно его
сестра.
—	И вы убедились в этом с помощью книжки квитанций Стива
Полариса? Какой умник!
—	Да, с помощью его квитанционной книжки, где эта женщина
только что расписалась. У меня есть подпись настоящей Розмари Хейт,
помните, мой милый Ватсон?
—	А, тот обгоревший уголок конверта, который мы нашли в каби¬
нете Джима, — остатки сожженного им письма его сестры.
—	Вот именно. И подпись «Розмари Хейт» на конверте, и подпись
«Розмари Хейт» в квитанционной книжке Стива принадлежат одной и
той же руке.
400

—	В результате чего мы остались при своем прежнем интересе, —
заметила Пэт.
—	Нет, — ответил мистер Квин со слабой улыбкой. — Раньше мы
только считали, что эта женщина — сестра Джима. А теперь мы знаем
это. Даже ваш примитивный ум может понять это различие, милый
Ватсон!
Чем дольше Розмари Хейт оставалась у Норы, тем более непонят¬
ным становилось ее поведение. Джим все больше и больше времени
проводил в банке. Иногда он даже не приходил домой к обеду. Тем не
менее Розмари, казалось, невнимание брата раздражало вполовину
меньше, чем забота ее невестки. У нее был злой язык, и ее ядовитые
высказывания нередко доводили Нору до слез... которые она пролива¬
ла, как информировала мистера Квина его любимая шпионка, в
одиночестве в своей комнате. К Пэт и Гермионе Розмари относилась
менее недоброжелательно. Она охотно рассказывала им о своих путе¬
шествиях — в Панаму, Рио, Гонолулу, на Бали, в Банф, о серфинге,
катании на лыжах, лазании по горам и волнующих мужчинах и утом¬
ляла их так сильно, что се разговоры стали им надоедать, и они нано¬
сили ответные удары.
И тем не менее Розмари не уезжала. Почему? Мистер Квин обду¬
мывал этот вопрос, сидя однажды утром на подоконнике в своей
рабочей комнате. Розмари Хейт, в костюме для верховой езды, с не¬
довольным видом и сигаретой, зажатой в красных губах, только что
вышла из дома брата. На мгновение она остановилась на крыльце,
нетерпеливо ударяя кнутовищем по сапогам, с отвращением глядя на
Райтсвилл. Затем отправилась в лес за домом Райтов.
Позднее Пэт повезла Эллери кататься в своей машине, и тот рас¬
сказал ей, что видел, как мисс Хейт отправилась в лес в костюме для
верховой езды.
Пэт, медленно ведя машину, повернула на широкое шоссе 16.
—	Ей скучно, — сказала она. — Страшно скучно. Она попросила
Джейка Бушмилла, кузнеца, раздобыть ей где-нибудь верховую
лошадь — вчера она каталась на ней первый раз, и Кармел Петтигрю
видела, как она мчалась по немощеной дороге к Двум Холмам по¬
добно — я цитирую — Валькирии. Кармел, глупышка, думает, что у
Розмари не все дома.
—	А вы как думаете? — спросил мистер Квин.
—	Эта томность пантеры — просто игра, внутри она очень беспокой¬
на и страшно жестока. Дешевая девица. Вы не согласны со мной? — Пэт
искоса взглянула на него:
—	Она чрезвычайно привлекательна, — уклонился от прямого
ответа Эллери.
—	Пожирающие людей орхидеи — тоже, — возразила Пэт, и восемь
десятых мили они проехали в молчании. Потом она сказала:
14	Яд • коктейле
401

—	Что вы обо всем этом думаете,- Эллери, — о поведении Джима,
Розмари, о трех письмах, ее приезде, пребывании здесь, хотя она не¬
навидит наш город?
—	Ничего, — ответил Эллери, но тут же добавил: — Пока что.
—	Эллери! Посмотрите!
Они приближались к какому-то яркому строению, выделявше¬
муся на фоне горизонта. Им оказался одноэтажный белый оштука¬
туренный дом, на стенах которого были изображены большие красные
танцующие дьяволицы, а с крыши в небо поднимались острые языки
пламени. Негоревшая неоновая вывеска гласила: «Горячее местечко
Вика Карлатти». На площадке для парковки автомашин было пусто —
стоял только один небольшой автомобиль.
—	На что посмотреть? — спросил удивленный Эллери. — Я вижу
только, что посетителей нет, ведь сияет солнце, а клиенты Карлатти
выползают из своих нор только по ночам.
—	Судя по машине на площадке, — сказала несколько побледнев¬
шая Пэт, — один посетитель уже здесь.
—	Похоже, это та же машина. — Эллери нахмурился.
—	Та же. — Пэт подъехала ко входу, и они выпрыгнули из автомобиля.
—	Может быть, у него тут дело, Пэт, — сказал Эллери не очень
убежденно.
Пэт презрительно на него посмотрела и открыла входную дверь.
В отделанном хромированной сталью и ярко-красной кожей зале
находились только бармен и служитель, который мыл пол танцеваль¬
ной площадки, раскрашенной под почтовые марки. Оба с любопыт¬
ством уставились на вошедших.
—	Я не вижу его, — прошептала Пэт.
—	Может быть, он в одной из кабин... Нет.
—	В задней комнате...
—	Давайте сядем.
Они сели за ближайший столик, и бармен подошел к ним, зевая.
—	Что вам подать?
—	«Кубу либр», — ответила Пэт, нервно оглядываясь.
—	Виски.
—	Угу. — Бармен отошел к бару.
—	Подождите здесь, — сказал Эллери. Он встал и направился в зад¬
нюю часть дома с виДом человека, который что-то ищет.
—	Вон там, идите туда, — сказал служитель со шваброй, показав на
дверь с надписью «Он». Но Эллери толкнул полуоткрытую, выкрашен¬
ную золотой и красной краской дверь с тяжелым бронзовым замком.
Она беззвучно отворилась.
За ней находился игорный зал. На стуле перед пустым столом с
рулеткой сидел Джим Хейт, опершись головой на руку, лежащую на
столе. Крепкий мужчина с потухшей сигарой во рту стоял около на¬
стенного телефона, в пол-оборота к Эллери.
402

—	Да, я сказал «миссис Хейт», дуреха. — У него были густые чер¬
ные брови, почти сросшиеся, и одутловатое серое лицо. — Скажи ей,
это Вик Карлатти из «Горячего местечка». — «Дурехой», очевидно,
была Альберта. Эллери стоял, не шевелясь, у красно-золотой двери.
—	Миссис Хейт? С вами говорит мистер Карлатти из «Горячего
местечка», — произнес владелец ресторана густым басом. — Да... Нет,
я не ошибаюсь, миссис Хейт. Я звоню относительно мистера Хейта...
Подождите минутку... Как раз сейчас он находится у меня, в задней
комнате... крепко выпивший... Я имею в виду, что он пьян... Не вол¬
нуйтесь, миссис Хейт. С вашим стариком все в порядке. Просто про¬
глотил пару лишних порций и заснул. Что мне с ним делать?
—	Подождите, пожалуйста, — произнес Эллери учтиво.
Карлатти повернул в его сторону свою большую голову и осмотрел
Эллери сверху донизу.
—	Минутку, миссис Хейт... Чем могу быть вам полезен?
—	Дайте мне поговорить с миссис Хейт, — ответил Эллери, под¬
ходя к нему и забирая телефонную трубку из волосатых рук Карлат¬
ти. — Нора! Это Эллери Смит.
—	Эллери! — В голосе Норы звучало отчаяние. — Что с Джимом?
Как он себя чувствует?! Каким образом вы оказались...
—	Не волнуйтесь, Нора. Мы с Пэт проезжали мимо заведения Кар¬
латти и заметили рядом с ним машину Джима. Мы сейчас здесь, и с
Джимом все в порядке. Просто слишком много выпил.
—	Я сейчас приеду... на большой машине...
—	Ничего подобного вы не сделаете. Мы с Пэт доставим его домой
через полчаса. Не беспокойтесь, слышите?
—	Спасибо, — прошептала Нора и положила трубку.
Эллери повернулся к Пэт, которая была уже здесь и трясла Джима:
—	Джим, Джим!
—	Бесполезно, милая девушка, — прорычал Карлатти. — Он здоро¬
во нагрузился.
—	Вам должно быть стыдно, вы напоили его.
—	Не злитесь, крошка. Он приехал сюда по собственному желанию.
А у меня есть лицензия на торговлю спиртным. Хочешь пить — поку¬
пай. Убирайте его отсюда.
—	А откуда вы знаете, кто он? Откуда вы узнали, кому позвонить? —
Пэт пылала негодованием.
—	Он бывал здесь и раньше, а потом, я обыскал его. И прошу
вас, не смотрите на меня так сердито. Пошла вон, свинья, катись от¬
сюда!
Пэт передернуло от возмущения.
—	Простите, — вмешался Эллери.
Он обошел Карлатти так, как будто этого гиганта и не было в ком¬
нате, затем внезапно резко повернулся и наступил на носок его буль¬
дожьей ноги. Карлатти взвыл от боли и быстро схватился за задний
403

карман брюк. Эллери ударил его ребром ладони d подбородок, голова
Карлатти дернулась, он зашатался, и в этот момент Эллери нанес ему
удар в живот другой рукой. Карлатти со стоном опустился на пол, об¬
хватив живот обеими руками, и посмотрел на Эллери с удивлением.
—	Это вам за мисс свинью! — сказал Эллери. Он стащил Джима со
стула и крепко обхватил его.
Пэт подняла смятую шляпу Джима и подбежала к двери, чтобы от¬
крыть ее.
Домой машину вел Эллери. В открытой машине, обдуваемый вет¬
ром, Джим начал приходить в себя. Пэт продолжала трясти его. Он
уставился на них остекленевшими глазами.
—	Джим, что заставило тебя так глупо вести себя?
—	Чего? — пробормотал Джим невнятно, снова закрывая глаза.
—	В середине дня, когда ты должен быть в банке!
Джим съехал по сиденью вниз, что-то бормоча.
—	Ничего не соображает, — сказал Эллери. Брови его были нахму¬
рены. Он увидел в боковое зеркало, что их быстро догоняет какая-то
машина — машина Картера Брэдфорда. Пэт тоже заметила ее и обер¬
нулась, а потом поспешно села, как прежде. Эллери снизил скорость,
чтобы пропустить машину Брэдфорда, но тот не стал обгонять их. Он
тоже замедлил ход, покатил рядом с ними и нажал на клаксон. Рядом
с ним сидел худощавый седой янки с красным лицом и рыбьими гла¬
зами. Эллери послушно затормозил и остановил машину у края доро¬
ги. Автомобиль Брэдфорда тоже остановился.'
Пэт сказала:
—	Это ты, Карт? Привет! — И удивленно добавила: — Мистер Дей¬
кин! Эллери, это начальник райтсвиллской полиции Дейкин. А это
мистер Эллери Смит.
—	Здравствуйте, мистер Смит, — вежливо поздоровался мистер
Дейкин.
Эллери кивнул ему.
—	Что-нибудь случилось? — спросил Картер Брэдфорд сдержанно. —
По-моему, Джим что-то...
—	Что ж, ты очень оперативен, Карт, — благодарно произнесла
Пэт. — Прямо как из Скотленд-Ярда или, в худшем случае, из ФБР.
Ведь правда, Эллери? Государственный прокурор и начальник по¬
лиции...
—	Ничего не случилось,.Брэдфорд, — заверил его Эллери.
—	Ничего такого, что нельзя было бы привести в норму с помощью
соды и доброго сна, — сухо заметил мистер Дейкин. — У Карлатти?
—	Да что-то вроде, — отозвался Эллери. — А теперь, джентльмены,
если вы не возражаете, мистеру Хейту нужно в постель, очень нужно.
—	Чем-нибудь помочь, Пэт? — Карт покраснел. — Я собирался тебя
навестить.
—	Ты собирался меня навестить?
404

—	То есть...
Джим, сидевший между Пэт и Эллери, зашевелился и что-то про¬
бормотал.
—	Как ты себя чувствуешь, Джим? — сурово спросила Пэт.
Он снова открыл глаза. Они все еще были остекленевшими, но что-
то в его взгляде заставило Пэт со страхом посмотреть на Эллери.
—	Послушайте, ему плохо, — произнес Дейкин.
—	Расслабьтесь, Джим, — стал уговаривать его Эллери. — Засните.
Джим перевел взгляд на мужчин во второй машине, но никого из
них не узнал. Его бормотание стало более членораздельным:
—	Моя жена, черт ее побери, проклятая жена...
—	Джим! — вскричала Пэт. — Эллери, везите его домой!
Эллери быстро отпустил ручной тормоз. Но Джим не желал успо¬
каиваться. Он приподнялся на сиденье, и его щеки, бледные от тош¬
ноты, покраснели.
—	Избавлюсь от нее! — закричал он. — Только подождите, я избав¬
люсь от этой стервы! Я убыо ее!
Мистер Дейкин заморгал, а Картер Брэдфорд, страшно поражен-*
ный, раскрыл рот, чтобы что-то сказать. Но Пэт рывком посадила
Джима обратно на сиденье, их машина дернулась и помчалась, оста¬
вив машину Брэдфорда позади. Джим зарыдал V вдруг снова заснул.
Пэт отодвинулась от него как можно дальше.
—	Вы слышали, что он сказал, Эллери? Слышали?
—	Он пьян в стельку. — Эллери изо всех сил нажал на педаль газа.
—	Значит, это правда, — заплакала Пэт. — Письма, Розмари... Эл¬
лери, говорю вам, Розмари г Джим разыгрывают спектакль. Они в
сговоре... А Карт и Дейкин слышали, что он кричал.
—	Пэт! — Эллери не отрывал глаз от дороги. — Я не хотел раньше
спрашивать вас об этом, но... У Норы много денег или есть какое-
нибудь значительное имущество, ее собственное?
Пэт медленно провела языком по губам.
—	Нет... Этого не может быть.
—	Значит, у нее есть состояние?
—	Да, — прошептала Пэт. — Ей завещал его дедушка. Отец папы:
Нора унаследовала много денег, когда вышла замуж. До замужества
они находились под опекой. Дедушка Райт умер вскоре после побега
Лолы с актером... Он лишил Лолу наследства и разделил свое состоя¬
ние между Норой и мной. Я тоже получу свою половину, когда выйду
згйиуж.
—	Сколько унаследовала Нора? — спросил Эллери. Он посмотрел
на Джима, но тот, тяжело дыша, спал.
—	Не знаю, но папа однажды сказал мне, что больше, чем Нора и
я сможем когда-либо потратить. 6 Боже! Нора!
—	Если вы начнете плакать, — мрачно предупредйл Эллери, —
я выкину вас из машины. А ваше с Норой наследство — секрет?
405

—	Попробуйте держать что-нибудь в секрете в Райтсвилле! — отве¬
тила Пэт. — Деньги Норы...
Она вдруг засмеялась.
—	Все происходящее похоже на дешевый фильм, Эллери. Что же
нам делать? — Она продолжала смеяться, не в силах остановиться.
Эллери повернул машину на дорогу, ведущую на Холм.
—	Уложите Джима спать, — пробормотал он.
Глава 11
ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ. ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
На следующее утро мистер Квин постучался в дверь Норы, когда
еще не было восьми часов. Глаза Норы распухли.
—	Спасибо вам... за вчерашнее. Уложили Джима в постель, когда я
вела себя так глупо...
—	Чепуха, — весело возразил Эллери. — Со времен Евы не сущест¬
вовало молодой жены, которая не думала бы, что весь мир рушится,
когда муж впервые является домой, нагрузившись. Где этот греш¬
ный муж?
—	Наверху, бреется. — Руки Норы дрожали, когда она принялась
возиться со сверкающим тостером на столе, который был накрыт к
завтраку.
—	Можно мне подняться? Я не хотел бы пугать вашу невестку, бро¬
дя в такой час по этажу, где расположены спальни.
—	О, Розмари раньше десяти часов не встает, — сказала Нора. —
Какие чудесные ноябрьские утра! Пожалуйста, поднимитесь и скажи¬
те Джиму, что вы о нем думаете.
Эллери рассмеялся и отправился наверх. Он постучал в дверь
главной спальни, которая'была полуоткрыта, и Джим отозвался из
ванной:
—	Это ты, Нора? Я знал, что моя милая малышка простит меня... —
Он замолчал, увидев Эллери. Лицо его было наполовину выбрито. Вы¬
бритая часть выглядела отекшей, под глазами были мешки. — Доброе
утро, Смит. Входите.
—	Я просто заглянул на минуту, чтобы спросить, как вы себя чув¬
ствуете, Джим? — Эллери прислонился к двери ванной.
Джим повернулся к нему, удивленный.
—	А как вы узнали?
—	Как я узнал? Только не говорите, что вы ничего не помните. Ведь
это я и Пэт привезли вас домой.
—	О Боже! — простонал Джим. — Я как раз об этом думал. Нора
не желает со мной разговаривать. И я не могу ее за это винить. Право
же, я страшно благодарен вам, Смит. Где вы меня нашли?
• *— У Карлатти, на шоссе шестнадцать. В «Горячем местечке».
406

—	В этом притоне? — Джим замотал головой. — Неудивительно, что
Нора сердится. — Он широко улыбнулся. — А что, ночью мне было
плохо? Нора уложила меня, но не произнесла ни слова. У Карлатти...
Какая глупая выходка!
—	По дороге домой вы говорили действительно глупые вещи,
Джим.
—	Говорил?.. Что я сказал?
—	О!.. Что-то об избавлении от какой-то стервы, — равнодушно от¬
ветил Эллери.
Джим заморгал. Он снова повернулся к зеркалу.
—	Был не в себе, по-видимому. А может быть, я думал о Гитлере.
Эллери кивнул, не отрывая глаз от бритвы Джима. Она дрожала.
—	Я ничегошеньки не помню, — признался Джим. — Ничегошеньки.
—	Я бы на вашем месте бросил пить, Джим, — дружелюбно посо¬
ветовал Эллери. — Это, конечно, не мое дело, но... Если вы будете и
впредь говорить подобные веши, люди могут неправильно вас понять.,
—	Д?... — произнес Джим, проводя пальцем по выбритой щеке. —
Боюсь, что вы правы. Ах, моя голова! Никогда больше!
—	Скажите это Норе, — рассмеялся Эллери. — Ладно, пока, Джим.
—	Пока. И еще раз спасибо.
Эллери ушел, улыбаясь. Но на площадке его улыбка исчезла. Ему
показалось, что дверь комнаты для гостей была чуточку больше при¬
открыта, чем в тот момент, когда он поднялся, чтобы поговорить с
Джимом.
Мистеру Квину становилось все труднее и труднее работать над сво¬
им романом. Во-первых, мешала погода. За городом бушевал багряно¬
оранжевый пожар, со всполохами желто-зеленой листвы. И днем и
ночью стоял легкий морозец, обещая ранний снег. Темнело быстро,
как-то сразу. Хотелось бродить по загородным дорогам, приминая
ногами опавшие сухие листья и слушая их шуршание. Особенно кра¬
сиво становилось после заката, когда небо уже опускало'свой черный
занавес и в отдельных фермерских домах мерцали огоньки, а из тем¬
ных амбаров вдруг раздавался лай собаки или тихое ржание лошадей.
Уилси Галлимард привез в город пять грузовиков индеек и распродал,
их в мгновение ока.
«Да, — сказал Эллери самому себе, — День Благодарения дает о себе
знать... повсюду, кроме дома номер четыреста шестьдесят по Хилл-
Драйв».
Во-вторых, была Пэт, у которой недавно появилась ставшая постоян¬
ной привычка заглядывать к нему. Она так откровенно старалась дер¬
жаться поближе к Эллери, что Гермиона Райт начала строить тайные
планы, и даже Джон Ф., который никогда не замечал ничего, кроме оши¬
бок в закладных и редких почтовых марок, стал задумчивым... Все это
страшно затрудняло работу Эллери.
407

Но больше всего времени у Эллери отнимало наблюдение за Джи¬
мом и Норой, которое он старался вести незаметно. В доме Хейтов
обстановка неуклонно ухудшалась. Ибо Джим и Нора перестали
ладить друг с другом. Они так сильно ссорились, что ноябрьский воз¬
дух доносил их возбужденные голоса даже до дома Райтов, несмотря
на закрытые окна. Иногда ссора возникала из-за Розмари, иногда по
поводу выпивок Джима, а иногда из-за денег. В присутствии семьи
Джим и Нора старались держаться и делать вид, что все в порядке,
но все знали, что между ними происходит.
—	Еще одна новость, — как-то вечером сообщила Пэт Эллери. —
Он стал играть.
—	Неужели? — спросил Эллери.
—	Нора говорила с ним об этом сегодня утром. — Пэт была так рас¬
строена, что не могла усидеть на месте. — И он признался: прокричал
.ей, что так и есть. А затем сразу же попросил у нее денег. Нора умо¬
ляла-его сказать, что с ним происходит, но чем больше Нора умоляет,
тем более сердитым и упрямым становится Джим. Эллери, я думаю, он
помешался, честное слово.
—	Это не объяснение, — возразил Эллери настойчиво. — В его по¬
ведении есть какая-то система. И тем не менее оно не укладывается
в логическую схему. Если бы только он заговорил! Но он не хочет
этого. Вчера ночью Эд Хотчкисс привез его домой в своем такси.
Я ждал на крыльце, а Нора уже легла. Джим основательно набрался.
Когда я начал его расспрашивать, — Эллери пожал плечами, — он
замахнулся на меня... Пэт!
Пэт вздрогнула:
-Что?
—	Он закладывает драгоценности.
—	Закладывает драгоценности? Чьи?
—	Сегодня во время ленча я пошел за ним, когда он вышел из
банка. Он нырнул к Симпсону на площади и заложил какую-то вещь.
Мне показалось, что это брошь — камея, отделанная рубинами.
—	Это брошь Норы! Ее подарила ей тетя Табита по случаю оконча¬
ния школы.
Эллери взял ее руки в свои:
—• У Джима нет собственных денег, не так ли?
—	Только те, что он зарабатывает. — Пэт крепко сжала губы. —
Отец на днях с ним разговаривал. О его работе. Джим забросил ее.
А вы знаете папу. Ласковый, как ягненок. По-видимому, ему этот раз¬
говор очень трудно дался. Но Джим резко ответил ему, и бедный
папочка только заморгал глазами и удалился. А вы заметили, как
выглядит мама?
—	Ошеломленной.
—	Мама не хочет признаваться даже мне, что происходит что-то
плохое. Никто не хочет в этом признаться. Никто. И Нора меньше
408

всех. А город?! Эммелин Дюпре сейчас занята больше Геббельса! Все
они перешептываются... Я ненавижу их! Я ненавижу город! Я нена¬
вижу Джима!
Эллери пришлось обнять ее.
Нора в каком-то отчаянии решила отпраздновать День Благодаре¬
ния — ее мирок трещал по всем швам и разваливался, а она стара¬
лась его удержать. Были доставлены две самые упитанные индейки
от Уилси Галлимарда, намолото неимоверное количество каштанов,
выжат сок клюквы, собранной на Лысой горе, заготовлены горы
репы, тыкв и всего прочего. Все требовало разделки, суеты, работы с
помощью Альберты Манаскас и без нее, все требовало сосредоточен¬
ности. Дом наполнился вкусными запахами, но Нора отказывалась
от всякой другой помощи, кроме помощи Альберты, она отвергла
предложения Пэт, Гермионы и даже старой Луди, которая целыми
днями ворчала об «этих воображалах — молодых женах, думающих,
что они все умеют».
Герми вытирала глаза.
—	Джон, это первый со времени нашей свадьбы День Благодарения,
когда я не приготовила семейный обед. Нора, детка, у тебя такой кра¬
сивый стол!
—	Может быть, в этот раз, — засмеялся Джон Ф., — у меня не
будет расстройства пищеварения. Принеси индейку и все, что к ней
положено.
Но Нора выпроводила их в гостиную — еще не все было готово.
Джим, немного осунувшийся, но трезвый, хотел остаться и помочь ей.
Нора слегка улыбнулась ему и велела идти вместе с остальными.
Мистер Квин направлялся к крыльцу Хейтов, когда заметил Лолу
Райт, поднимавшуюся к дому, так что он был первым, кто приветство¬
вал ее.
—	Привет, — сказала Лола. — Привет, бродяга.
—	Приветствую вас.
На Лоле были все те же брюки, тот же облегающий свитер, та же
лента в волосах. И тот же запах шотландского виски шел из ее пере¬
кошенного рта.
—	Не смотрите на меня так, незнакомец. Я приглашена. Правда.
Норой. Воссоединение семьи и все прочее. Поцелуй и примирение.
Я Великодушна. Но вы все равно бродяга. Почему не приходили
повидать крошку Лолу?
—	Роман.
—	Как бы не так! — засмеялась Лола, опершись о его руку, чтобы
удержать равновесие. — Ни один писатель не работает больше несколь¬
ких часов в день, и то не каждый. Дело в моей плаксе. Вы увиваетесь
за Пэт. Не возражаю. Могли бы выбрать и похуже. У нее на ее пре¬
красном шасси есть даже умная головка.
—	Я мог бы выбрать и похуже, Лола, но я никого не выбирал.
409

—	К тому же еще и благороден. Покажи им, братец! Извините меня,
мне надо пойти поиграть на чувствах моих родных. — И Лола, стара¬
тельно переставляя ноги, вошла в дом своей сестры.
Мистер Квин выждал на крыльце необходимое время и последовал
за ней. Его встретила полная веселья сцена. Чтобы разглядеть смуще¬
ние за приветливой улыбкой Герми и дрожание руки Джона Ф., когда
он брал мартини у Джима, потребовался бы очень острый взгляд. Пэт
подала бокал Эллери, и тот предложил выпить за «чудесную семью»,
за которую они с мрачным видом и опустошили бокалы.
Потом Нора, раскрасневшаяся на кухне, пригласила всех в столо¬
вую, и они, как и надлежало, в один голос стали восхищаться похо¬
жим на рекламу магазина столом... Розмари Хейт держала под руку
Джона Ф.
Все произошло как раз тогда, когда Джим накладывал в тарелки
по второй порции индейки. Нора передавала матери тарелку и вдруг
задохнулась и выронила все содержимое тарелки себе на колени.
Тарелка из драгоценного Нориного сервиза упала на пол и разбилась.
Джим ухватился за подлокотники своего кресла. Нора вскочила, схва¬
тившись руками за скатерть, ее рот кривился в ужасной спазме.
—	Нора!
Эллери бросился к Норе. Она слабо его оттолкнула и провела
языком по губам, белым, как новая скатерть. Затем, закричав, она с
неожиданной силой вырвалась из рук Эллери и, спотыкаясь, побежа¬
ла вверх по лестнице. Вслед за тем все услышали звук закрывающей¬
ся двери.
—	Норе плохо! Норе плохо!
—	Нора! Где ты?
—	Кто-нибудь, позвоните доктору Уиллоби!
Эллери и ^фким оказались наверху в одно время. Джим, как безум¬
ный, оглядывался вокруг. Но Эллери уже стучал в дверь ванной ком¬
наты.
—	Нора! — позвал Джим. — Что с тобой? Открой дверь!
Потом к ним присоединились Пэт и остальные.
—	Доктор Уиллоби сейчас приедет, — сказала Л ода. — Где она?
Уходите отсюда, мужчины!
—	Она что, сошла с ума? — воскликнула Розмари.
—	Взломайте дверь! — распорядилась Пэт. — Эллери, ломайте
дверь! Джим, папа, помогите ему!
—	Не мешайте, Джим, — приказал Эллери. — Вы чертовски мне
мешаете.
Но при первом же ударе Нора закричала:
—	Если кто-нибудь войдет сюда, я... я... Не входите сюда!
Гермиона издавала мяукающие звуки, подобно больной кошке, а
Джон Ф. не переставая повторял:
—	Ну, Герми, ну, Герми, ну, Герми!
410

После третьего толчка дверь поддалась. Эллери влетел в ванную
комнату, с трудом удержавшись на ногах. Нора стояла, наклонившись
над умывальником. Ее била дрожь. Она позеленела и, едва держась
на ногах, отправляла в рот огромные порции жженой магнезии. Она
посмотрела на Эллери странно торжествующим взглядом и, потеряв
сознание, упала ему на руки.
Но позднее, когда Нора в своей постели пришла в себя, она устроила
сцену.
—	Я чувствую себя как... животное в зоопарке! Мама, пожалуйста,
уведи всех отсюда.
Все, кроме миссис Райт и Джима, вышли из комнаты. Эллери на¬
ходился на верхней площадке, откуда слышал, что говорила Нора. Го¬
лос ее звучал резко, слова как бы налезали одно на другое:
—	Нет, нет, нет, я не хочу, чтобы он был здесь! Я не хочу его видеть!
—	Но, дорогая, — уговаривала ее Гермиона, — доктор Уиллоби ведь
помогал тебе появиться на свет...
—	Если этот старый... старый козел приблизится ко мне, — кри¬
чала Нора, — я что-нибудь такое сделаю! Я покончу с собой! Я вы¬
прыгну из окна!
—	Нора! — стонал Джим.
—	Уходите отсюда. И ты, мама, тоже!
Пэт и Лола подошли к двери спальни и настойчиво стали звать мать:
—	Мама! Она в истерике. Оставь ее... Она успокоится.
Гермиона, а за нею и Джим покинули комнату. У Джима покрас¬
нели глаза, и взгляд его выражал полное недоумение.
Они слышали булькающие звуки и плач Норы.
Когда появился запыхавшийся доктор Уиллоби, Джон Ф. сказал,
что произошла ошибка, и отослал его.
Эллери тихо прикрыл за собой дверь. Еще не зажигая света, он
почувствовал, что в комнате кто-то есть. Он нажал на выключатель
и спросил:
—	Пэт?
Пэт, свернувшись клубком, лежала на его постели. На подушке
около ее лица виднелось мокрое пятно.
—	Я ждала вас. — Пэт заморгала от света. — Который час?
—	За полночь. — Эллери выключил свет и сел рядом с ней. — Как
Нора?
—	Говорит, что в порядке. Думаю, все обойдется. — Пэт на мгно¬
вение замолчала. — А куда вы исчезли?
—	Эд Хотчкисс отвез меня в Конхейвен.
—	Конхейвен! Это в семидесяти пяти милях отсюда. — Пэт резко
села. — Эллери, а что вы там делали?
—	Я отвез содержимое тарелки Норы в одну исследовательскую
лабораторию. В Конхейвене хорошая лаборатория. Мне удалось это
411

выяснить. И... — Он замолчал. — Как вы говорите, это в семидесяти
пяти милях отсюда — от Райтсвилла.
—	Вы... они что-нибудь...
—	Они ничего не обнаружили.
—	Тогда, может быть...
Эллери встал и принялся ходить взад и вперед по темной комнате.
—	Может быть что угодно. Коктейли. Суп. Закуска. Это была без¬
успешная попытка. Я знал, что она не принесет никаких результатов.
Но, так или иначе, что-то было в ее еде и питье. Мышьяк. Все симп¬
томы говорят об этом. К счастью, она вспомнила о гидроокиси маг¬
ния — это противоядие от отравления мышьяком, в срочных случаях.
—	А сегодня День Благодарения, — сказала Пэт грустно. — Письмо
Джима Розмари датировано двадцать восьмым ноября... сегодняшним
днем. «Моя жена больна». Эллери!
—	Ну, Пэтти, не выдумывайте. Это может быть простым совпаде¬
нием.
—	Вы так думаете?
-- Может быть, это был внезапный приступ несварения. Нора очень
нервничает. Она читала письма, прочитала этот кусок о мышьяке в
книге по токсикологии — все это и может быть результатом.
-Да...
—	Возможно, наше воображение сыграло с нами эту шутку. Во вся¬
ком случае, у нас есть еще время. Если действует система, то это только
начало.
-Да...
—	Пэт, обещаю вам: Нора не умрет!
—	Ах, Эллери. — Она потянулась к нему в темноте и уткнулась ли¬
цом в его пиджак. — Я так рада, что вы здесь...
—	Убирайтесь из моей спальни, — нежно приказал Эллери, — до
того, как ваш папа набросится на меня с ружьем.
Глава 12
РОЖДЕСТВО. ВТОРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Выпал первый снег. В долинах повеяло холодом. Гермиона напол¬
няла рождественские корзины подарками для бедных фермеров. На
холмах мелькали лыжники, и мальчишки с нетерпением ждали, ког¬
да замерзнут пруды. Но Нора... Нора и Джим были загадкой. Нора
поправилась после своего «недомогания» в День Благодарения, немно¬
го побледнела, немного похудела, стала немного более нервной, но
держала себя в руках. Правда, время от времени на лице ее появля¬
лось испуганное выражение и она переставала разговаривать. Ее мать
пыталась выяснить:
—	В чем дело, Нора? Расскажи мне...
412

—	Ни в чем. Что вы все волнуетесь?
—	Но, дорогая, Джим пьет. Об этом говорит весь город, — жало¬
валась Герми. — Это становится... настоящим позором. А потом, вы
с Джимом ссоритесь. Это факт...
Нора крепко сжала свои маленькие губы.
—	Вы должны разрешить мне жить так, как я сама хочу.
—	Твой отец беспокоится...
—	Прости, мама, но это моя жизнь.
—	Не из-за Розмари ли эти ссоры? Она постоянно отводит Джима
в сторону и шепчется с ним. Сколько времени она еще у вас пробу¬
дет? Нора, милая, я — твоя мать. Ты можешь своей матери доверить¬
ся... — Но Нора убежала от нее в слезах.
Пэт заметно повзрослела.
—	Эллери, эти три письма... они все еще лежат в гардеробе у Норы
в шляпной коробке. Прошлым вечером я это проверила. Не смогла
удержаться.
—	Знаю, — вздохнул Эллери.
—	Вы тоже проверяете их?
—	Да, Пэтти. Она перечитывает эти письма. На них следы того, что
их трогают...
—	Но почему Нора не хочет признать правду? — воскликнула
Пэт. г- Она знает, что двадцать восьмое ноября — дата первой попыт¬
ки; в письме это ясно сказано. И тем не менее она не захотела ви¬
деть доктора, ничего не предприняла для своей защиты. Отказывается
от помощи... Я не понимаю ее!
—	Может быть, — осторожно начал Эллери, — Нора боится сплетен.
Пэт широко раскрыла глаза.
—	Вы рассказывали мне, как она ушла в себя, когда Джим
несколько лет назад в день, назначенный для свадьбы, бросил ее.
Ваша сестра Нора очень по-провинциальному горда. Она не может
вынести, чтобы о ней опять начались разговоры. Если это станет
известно...
—	Да, пожалуй, — задумчиво сказала Пэт. — Глупо, что я об этом
не подумала. Она, как ребенок, не обращает внимания на опасность.
Закрой глаза, и ты не увидишь страшного дядю. Вы правы, Эллери.
Она боится города.
В понедельник вечером накануне Рождества мистер Квин сидел на
пне на опушке леса, наблюдая за Хилл-Драйв. Луны не было, но ночь
стояла тихая, и звуки четко и ясно доносились издалека. Джим и Нора
опять ссорились. Мистер Квин подул на свои застывшие руки. Ссора
была из-за денег. Нора кричала. На что он тратит деньги? Куда по¬
девалась ее камея?
, — Джим, — требовала она, — ты должен сказать мне. Так больше
продолжаться не может. Не может!
413

Сначала Джим что-то бормотал, но затем голос его стал звучать все
громче.
— Не устраивай мне допроса под пыткой!
Мистер Квин внимательно прислушивался, не будет ли сказано что- ,
нибудь новое, что объяснило бы их поведение. Он не услышал ниче¬
го, чего ни говорилось бы раньше. Двое молодых супругов кричали
друг на друга зимней ночью, а он, как дурак, мерз и подслушивал. Он
встал с пня и, огибая опушку леса, направился к дому Райтов, к теп¬
лу. Но вдруг остановился. Входная дверь «дома беды» — насколько
более подходящим стало это название теперь! — хлопнула. Эллери
побежал по снегу, держась в тени большого дома. Джим Хейт, пока-,
чиваясь, шел по дорожке. Он вскочил в свою машину. Эллери бросился
в гараж Хейтов. У него была договоренность с Пэт Райт: она всегда
оставляла ключи от своей машины с откидным верхом в замке зажи¬
гания — на случай чрезвычайных обстоятельств. Машина Джима на
опасной скорости помчалась вниз по Холму, Эллери последовал за ней.
Он не включил фары своего автомобиля: ему было все хорошо видно
при свете фар машины Джима... Шоссе 16... К Вику Карлатти...
Было почти десять часов, когда Джим, шатаясь, вышел из «Горяче¬
го местечка» и снова сел в свою машину. По тому, как машину мота¬
ло из стороны в сторону, Эллери понял, что Джим сильно пьян. Куда
он направлялся? Домой? Нет. Повернул в сторону города, направился
в город! Куда?
Джим затормозил и остановился около бедного деревянного домиш¬
ки в Нижней Деревне. Он прошел, шатаясь, вовнутрь. В передней было
полутемно — горела маленькая двадцатипятиваттная лампочка. При ее
свете Эллери увидел, как Джим взобрался вверх по лестнице и посту¬
чал в дверь с треснутой, давно не крашенной панелью.
—	Джим! — это воскликнула Лола Райт. Дверь закрылась.
Эллери стал тихо подниматься, ощупывая каждую скрипучую сту¬
пеньку ногой, прежде чем наступить на нее. На площадке он не оста¬
новился, быстро подошел к двери Лолы и прижал ухо к тонкой панели.
—	Но ты должна! — услышал он крик Джима. — Лола, не отказы¬
вай мне. Я в отчаянном положении, от-ча-ян-ном.
—	Я же сказала тебе, Джим, что у меня нет денег, — зазвучал холод¬
ный голос Лолы. — Садись. Ты чертовски пьян.
—	Ну и что? Да, пьян, — рассмеялся Джим.
—	А что у тебя за отчаянное положение? — Лола сказала это лас¬
ково. — Ну вот, так ведь тебе удобнее? Давай, Джим, расскажи крош¬
ке Лоле обо всем...
Хейт зарыдал. Потом его рыдания стали стихать, и Эллери понял,
что он прижался лицом к груди. Лолы.
Что по-матерински выговаривала ему Лола, разобрать было нельзя.
Потом она вскрикнула, как от боли, и Эллери еле удержался, чтобы
не ворваться в комнату.
414

—	Джим, ты толкнул меня!
—	Все об одном и том же. Ха-ха! «Расскажи Лоле!* Как бы не так!
Убери свою руку! Я не собираюсь ничего тебе говорить!
—	Джим, ты бы лучше поехал домой.
—	Ты дашь мне монеты или не дашь?
—	Но, Джим, я же сказала тебе...
—	Никто не хочет дать мне монет! Попал в беду, а собственная жена
не хочет тебя вытащить. Знаешь, что я сделаю? Знаешь? Я...
—	Что, Джим?
—	Ничего, ничего... — Его голос замер. Воцарилось долгое молча¬
ние. Очевидно, Джим заснул. Эллери с любопытством ждал, что про¬
изойдет дальше. И тут он услышал слабый крик Лолы и хрип
просыпающегося Джима.
—	Я сказал, убери руки!
—	Джим, я ничего не делаю. Ты заснул...
—	Ты обыскивала меня. Что это ты ищешь? А?
—	Джим, перестань. Ты делаешь мне больно. — Лола говорила спо¬
койно.
—	Я сделаю тебе как следует больно! Я покажу тебе...
Мистер Квин открыл дверь. Лола и Джим боролись на вытертом
коврике в середине бедно обставленной чистой комнаты. Джим обхва¬
тил Лолу руками, а та пыталась отпихнуть его от себя. Ребром ладони
она уперлась ему в подбородок. Голова его была сильно откинута
назад, глаза горели пьяным огнем.
—* Морская пехота Соединенных Штатов, вперед! — вздохнул мис¬
тер Квин, оторвав Джима от Лолы и посадив его на провалившуюся
софу. Джим закрыл лицо руками.
—	Он ударил вас, Лола?
—	Нет! — Лола тяжело дышала. — Ну, вы и штучка! Что вы слышали?
. Она поправила блузку и, немного отвернувшись, пригладила воло¬
сы. Потом взяла со стола бутылку джина и, как будто ничего не про¬
изошло, убрала ее в буфет.
—	Небольшая стычка, — мягко произнес Эллери. — Я собирался
нанести вам давно обещанный визит. Что с Джимом?
—	Набрался. — Теперь Лола повернулась к нему лицом. Она была
спокойна. — Бедная Нора! Не могу представить себе, зачем он при¬
ехал сюда. Как вы думаете, не влюбился ли этот идиот в меня?
—	Бам виднее, — засмеялся Эллери. — Пожалуй, мистер Хейт, вам
надо пожелать спокойной ночи вашей очаровательной свояченице; и
ваш старый приятель отвезет вас домой.
Джим сидел качаясь. Потом он перестал раскачиваться и уронил
голову на грудь. Он спал, согнувшись вдвое, как большая тряпичная
кукла с волосами песочного цвета.
—	Лола, — поспешно произнес Эллери. — Что вам известно обо
всем этом?
415

—	О чем? — Ее глаза встретились с его глазами, но ничего ему не
сказали.
Через минуту Эллери улыбнулся.
—	Ни одного попадания, ни одной успешной перебежки, одни про¬
махи. Когда-нибудь я выберусь из этого густого тумана? Спокойной ночи.
Он взвалил Джима на плечо. Лола открыла дверь.
—	Две машины?
—	Его и моя, то есть Пэт.
—	Я утром пригоню марлину Джима. Оставьте ее снаружи, — ска¬
зала Лола. — И, мистер Смит...
—	Да, мисс Райт?
—	Приходите еще.
—	Возможно, и приду.
—	Только в следующий раз постучите.
С неожиданной твердостью Джон Ф. отдал распоряжение своей семье.
—	Никакой суеты, Герми, — сказал он, размахивая у нее перед
носом тонким указательным пальцем. — В это Рождество всю работу
возьмет на себя кто-нибудь другой.
—	Джон Фаулер Райт, какого черта...
—	Мы поедем не рождественский обед в горы. Мы проведем там
ночь, будем печь каштаны на костре у Билла Йорка и веселиться.
—	Джон, это глупая затея! Нора не дала мне ничего делать в День
Благодарения, а теперь ты хочешь, чтобы и на Рождество я ничего нс
готовила. Не хочу об этом и слышать.
Но, посмотрев в глаза мужа, Гермиона поняла, что его распоряже¬
ние — не каприз, и перестала спорить.
Эд Хотчкисс был нанят, чтобы отвезти рождественские подарки в
охотничий домик Билла Йорка на вершине Лысой горы с запиской для
Билла от Джона Ф. относительно обеда, спальных принадлежностей и
«специальной подготовки». Старик Джон радовался как мальчик, напус¬
тив на себя полную таинственность относительно того, что готовилось.
Они намеревались отправиться на Лысую гору в двух машинах сразу
после обеда в канун Рождества. Все было готово: на задние колеса были
•надеты цепи, старая Луди уже уехала — ее отпустили на праздники, и
они переминались с ноги на ногу у дома Райтов в ожидании Джима и
Норы, когда дверь дома открылась и оттуда вышла одна Розмари Хейт.
—	А где же Джим и Нора, ради Бога? — вскричала Гермиона. — Так
мы никогда не попадем к Биллу!
Розмари пожала плечами.
—	Нора не едет.
-Что?
—	Говорит, что плохо себя чувствует.
Они нашли Нору в постели, слабой, позеленевшей, лежавшей без
движения. Джим бесцельно ходил по комнате.
416

—	Нора, детка! — позвала Гермиона.
—	Опять заболела? — воскликнул Джон Ф.
—	Пустяки, — ответила Нора, но говорить ей было явно трудно. —
Просто мой желудок. Вы все поезжайте в домик Билла.
—	Ничего подобного мы не сделаем, — с негодованием заявила
Пэт. — Джим, а ты вызвал доктора Уиллоби?
—	Она не разрешает позвать его, — сказал Джим глухо.
—	Не разрешает! Ты кто — мужчина или тряпка? Как она может
что-нибудь не разрешать! Я сейчас же спущусь вниз...
—	Пэт, — прошептала Нора. Пэт остановилась. — Не надо.
—	Но, Нора...
Нора открыла глаза. Они горели.
—	Мне этого не нужно, — произнесла она сквозь зубы. — Говорю
в последний раз. Мне не нужно ничье вмешательство. Понятно? Со
мной все в порядке. Все — в порядке. — Нора закусила губу и, сделав
усилие, продолжала: — Прошу вас, уезжайте. Если утром я почувствую
себя лучше, мы с Джимом приедем к вам в охотничий домик.
—	Нора, — произнес Джон Ф., прокашлявшись, — пора нам с то¬
бой поговорить как отцу с дочерью...
—	Оставьте меня в покое! — закричала Нора.
Они ее послушались.
На. Рождество Эллери и Пэт съездили на Лысую гору, забрали по¬
дарки у Билла Йорка и вернулись сними в Райтсвилл. Подарки были
розданы в явно нерадостной обстановке.
Гермиона провела этот день в своей комнате. Пэт устроила из
остатков баранины и банки мятного желе подобие рождественского
обеда, но Гермиона отказалась спуститься вниз, а Джон Ф. прогло¬
тил пару кусков и бросил вилку, говоря, что не голоден.
Поэтому Пэт и Эллери остались за столом вдвоем. Позднее они
пошли проведать Нору. Она спала, Джима дома не было, а Розмари
Хейт свернулась клубочком в гостиной с журналом «Лук» и коробкой
конфет. На вопрос Пэт о Джиме она пожала плечами:
—	Еще раз поссорился с Норой и убежал... Нора в порядке... слаба,
но ей лучше. Разве можно повеселиться в этом городишке? Райтсвилл! Ро¬
ждество! — И с недовольным видом Розмари снова взялась за свой журнал.
1 Пэт побежала наверх посмотреть, как чувствует себя Нора. Вернув¬
шись, она выразительно мигнула Эллери, и тот вышел с ней из дома.
—	Я попыталась поговорить с ней — она вовсе не спала. Я... чуть
не сказала ей,, что знаю о письмах. Эллери! Нора испугала меня. Она
что-то швырнула в меня!
Эллери покачал головой.
—	Она не хочет говорить. Она опять в истерике. И она очень боль¬
на! Послушайте, — зашептала Пэт. — Расписание действует. Вчера она
опять была отравлена!
417

—	Вы начинаете себя вести так же плохо, как Нора, — сказал Эл¬
лери. — Поднимитесь-ка к себе и поспите, Пэт. Неужели женщина не
может время от времени болеть?
—	Я возвращаюсь к Норе. Я не оставлю ее одну.
Когда Пэт убежала обратно в дом, Эллери долго гулял по Холму,
чувствуя себя несчастным. За день до этого, когда все остальные на¬
ходились наверху у Норы, он потихоньку пробрался в столовую. Обе¬
денная посуда еще не была убрана со стола. Он собрал остатки
рубленого мяса с тарелки Норы. Съел он совсем маленький кусочек,
но результаты последовали туг же. Почувствовав острую боль в желуд¬
ке и тошноту, он поспешно глотнул йз флакона, который стал носить
с собой, гидроокиси железа с магнезией — противоядия от мышьяка.
Сомнений не оставалось. Кто-то добавил в Норино рубленое мясо
какое-то соединение мышьяка. Причем только в тарелку Норы. Он
попробовал мясо с двух других тарелок. Система действовала. Снача¬
ла День Благодарения, потом Рождество. Значит, смерть была назна¬
чена на Новый год.
Эллери вспомнил свое обещание Пэт — спасти жизнь ее сестры.
Он побрел через сугробы, не переставая думать. Казалось, что вот-
вот все прояснится у него в голове, но этого не происходило.
Глава 13
НОВЫЙ ГОД: ПОСЛЕДНИЙ УЖИН
После Рождества Нора провела в постели четыре дня. Однако два¬
дцать девятого декабря она появилась свежая и веселая... слишком ве¬
селая, и объявила, что больше не намерена болеть, как какая-нибудь
старуха. Она испортила своей семье рождественские праздники, но
теперь все исправит и приглашает всех к себе на встречу Нового года.
Даже Джим при этом сообщении проявил радость и неловко поцело¬
вал ее. Пэт, увидев этот поцелуй, тяжело вздохнула и отвернулась. Но
Нора в ответ тоже поцеловала Джима, и впервые за много недель они
смотрели друг на друга с прежней, скрываемой от других любовью.
Гермиона и Джон Ф. были очень обрадованы этому возвращению до¬
брого расположения духа у Норы.
—	Блестящая идея, Нора! — воскликнула. Герми. — Ты все проду¬
май сама. Я и пальцем не пошевелю. Если только, конечно, ты не за¬
хочешь, чтобы я...
—	Нет, не нужно, — улыбнулась Нора. — Это моя вечеринка, и на
ней командовать буду я. Дорогая, — Нора обняла Пэт, — ты всю эту
неделю вела себя просто как ангел, а я плохо с тобой обращалась...
швырнула в тебя что-то. Ты простишь меня?	ч
—	Ах ты, морда! — мрачно откликнулась Пэт. — Я прощу тебе все
что угодно, если ты будешь вести себя всегда так, как сейчас.
418

—	Хорошо, что Нора в радостном настроении, — заметил Эллери
Пэт, когда она ему обо всем рассказала. — Кого она намерена при¬
гласить?
—	Членов семьи, мистера и миссис Мартин, доктора Уиллоби. Она
даже собирается пригласить Фрэнка Ллойда.
—	Гм... скажите ей, чтобы пригласила и Картера Брэдфорда.
Пэт смутилась:
—	Карта?
—	Ладно, ладно, пора помириться. Ведь это Новый год...
—	Но почему Карта? Эта свинья даже не прислала мне рождествен¬
ского поздравления.
—	Я хочу, чтобы Брэдфорд был здесь на встрече Нового года. И вы
должны уговорить его прийти, даже если для этого вам придется встать
перед ним на колени.
Пэт посмотрела ему прямо в глаза:
—	Если вы настаиваете...
—	Настаиваю.
—	Тогда он будет здесь.
Карт сказал Пэт по телефону, что он постарается прийти — с ее
стороны было очень мило пригласить его, такой сюрприз! У него,
разумеется, очень много других приглашений — он не хотел бы разо¬
чаровывать Кармел Петтигрю, но ладно, он постарается заглянуть.
—	Да, можешь на это рассчитывать. Я загляну, — пообещал он.
—	Ну, Карт, — невольно вырвалось у Пэт. — Почему нельзя быть
друзьями? — Но Карт уже повесил трубку.
Издатель.и редактор Фрэнк Ллойд пришел рано. Он вошел с весь¬
ма неприветливым и мрачным видом, с кем-то односложно поздоро¬
вался, а с кем-то и нет. При первой же возможности он направился к
«бару», устроенному около кухни в буфетной Норы.
Можно сказать, что интерес мистера Квина к кулинарным делам в
этот вечер был противоестественным. Он пропадал в кухне, наблюдал
за Альбертой, за Норой, за плитой и холодильником, смотрел, кто вхо¬
дит и выходит и что делают поблизости от еды или напитков. Делал
он все так ненавязчиво и охотно, что когда Альберта ушла на встречу
Нового года к своим литовским друзьям в Нижней Деревне, Нора вос¬
кликнула:
—	Право же, Эллери, вы такой домашний! Займитесь-ка оливками!
И вот мистер Квин занялся оливками, а Джим в это время в сосед¬
ней буфетной готовил напитки. С того места, где он готовил к подаче
оливки, мистер Квин мог хорошо видеть хозяина дома.
Нора подала обильный ужин, которому предшествовали коктейли
и разнообразная закуска, и вскоре судья Мартин говорил тетушке Та-
бите, которая на все смотрела неодобрительно:
—	Давай, Тэбби, выпей чего-нибудь и смягчись. Недовольство из
тебя прямо выпирает. Как насчет «Манхэттена»? Пойдет?
419

Но сестра Джона Ф. оборвала его:
—	Распутник! — и прочитала Кларисе Мартин лекцию о вреде
алкогольных напитков для старых людей. Клариса, которая, подобно
Даме озера из поэмы Теннисона* с затуманенным взором расхаживала
по комнате, согласилась, что Табита, конечно, права, и продолжала
потягивать свой коктейль.
Лолы не было. Нора пригласила ее, но та по телефону ответила:
—	Извини, сестренка, но у меня запланирован свой праздник.
Счастливого Нового года!
Розмари Хейт царила в одном из углов комнаты, требуя от мужчин
принести ей и то, и это — не потому, что они ее интересовали (разу¬
меется, у нее был скучающий вид), а скорее из желания не потерять
навык командования мужчинами... Пэт, заметив, как старый добрый
док Уиллоби отправился наполнить бокал Розмари, спросила:
—	Почему мужчины не понимают, с кем они имеют дело?
—	Может быть, потому, что им застит глаза слишком яркая плоть, —
сухо ответил Эллери. И он снова направился в кухню вслед за Джимом,
что немедленно же заметила обеспокоенная Пэтти. Он проделал это уже
с десяток раз.
Праздничные вечера в «благородных» домах Райтсвилла не отлича¬
лись весельем. Но Розмари Хейт, чужая в городе, оказывала разлагающее
влияние, которому трудно было противиться. После многочислен¬
ных «Манхэтгенов» она, к демонстративно выражаемому неудовольствию
тетушки Табиты, совсем развеселилась. Ее веселье действовало зарази¬
тельно, особенно на мужчин, поэтому разговоры стали громче и смех —
несколько несдержанным. Джиму уже дважды пришлось посетить буфет¬
ную, чтобы приготовить новые порции коктейлей из виски и вермута,
а Пэт — открыть еще одну банку вишен в ликере. Оба раза мистер Квин,
улыбаясь, оказывался рядом с Джимом, предлагая ему свою помощь.
Картер Брэдфорд не появлялся. Пэт все время прислушивалась, не
зазвенит ли звонок в дверь. Кто-то включил радиоприемник, и Нора
сказала Джиму:
—	Мы с тобой не танцевали со времени медового месяца. Давай
потанцуем.
Джим посмотрел на нее удивленно, затем широко улыбнулся, об¬
нял ее и бешено закружил.
. Эллери тут же направился в кухню, чтобы приготовить самому себе
выпить — впервые за весь вечер.
Без четверти двенадцать Розмари театрально взмахнула рукой и
скомандовала:
—	Джим, еще выпить.
Джим любезно ответил:
—	А не кажется ли тебе, что с тебя достаточно, Розмари? — Как ни
удивительно, сам он выпил очень мало.
420

Розмари рассердилась.
—	Еще один бокал, брюзга!
Джим пожал плечами и отправился в кухню, а судья Мартин вслед
ему закричал под хихиканье Кларисы Мартин:
—	Намешай побольше, парень!
В кухне была дверь, открывавшаяся в холл, а от буфетной ее отделяла
арка. В буфетной была еще одна дверь — в столовую. Мистер Эллери
Квин остановился у двери в холл, закуривая сигарету. Дверь была полу¬
открыта. Он м.ог видеть, что происходило и в кухне, и в буфетной. Джим
двигался по буфетной, разливая виски и вермут и тихонько насвистывая.
Он только что закончил наполнять новый набор бокалов «Манхэттена-
ми* и потянулся за банкой вишен в ликере, когда кто-то постучал в за¬
днюю дверь кухни. Эллери напрягся, но не отвел глаз от рук Джима.
Джим оставил на столе коктейли и подошел к двери:
—	Лола! А я думал... Ведь Нора сказала...
—	Джим, — поспешно обратилась к нему Лола. — Мне нужно с то¬
бой поговорить.
—	Со мной? — удивился Джим. — Но Ло...
Лола понизила голос, и Эллери не смог разобрать слов. Джим сво¬
им телом загородил Лолу. То, что между ними произошло, заняло всего
несколько секунд. Лола неожиданно исчезла, а Джим закрыл заднюю
дверь и с несколько растерянным видом через кухню отправился в бу¬
фетную. Там он бросил в каждый бокал по вишне.
Когда Джим проходил через холл, осторожно неся поднос с полны¬
ми бокалами, Эллери спросил его:
—	Приготовил еще выпить, Джим?
Джим улыбнулся, и они вместе вошли в гостиную, где их встрети¬
ли радостные крики.
—	Уже почти полночь, — весело сообщил Джим. — Вот бокалы для
всех, чтобы выпить за Новый год. — И он стал ходить по комнате с
подносом, с которого каждый брал по бокалу.
—	Давай, Нора, — обратился к жене Джим. — Один бокал тебе не
повредит, а Новый год встречают не каждый вечер!
—	Но, Джим, ты и вправду думаешь...
—	Возьми вот этот. — Он подал ей один из бокалов.
—	Не знаю, Джим, — с сомнением, произнесла Нора, но со сме¬
хом взяла у него бокал.
—	Нора, будь осторожна, — предупредила Гермиона. — Ты ведь не¬
важно себя чувствовала. О! У меня кружится голова.
—	Пьяна! — воскликнул Джон Ф., галантно целуя жене руку. Она
игриво ударила его.
—	Один глоток, мама, не повредит, — запротестовала Нора.
—	Минутку! — вскричал судья Мартин. — Как раз.наступает ми¬
лый Новый год! Ура! — Вопль старого юриста потонул в звуках рожков
и колокольчиков, в шуме, раздававшемся из радиоприемника;
421

—	За Новый год! — провозгласил Джон Ф., и все выпили, даже те¬
тушка Табита, а Нора послушно пригубила свой бокал, сделав грима¬
су, на что Джим ответил радостным смехом и поцеловал ее.
Это послужило сигналом для остальных, и все принялись целовать
друг друга, а мистер Квин, стараясь никого не терять из виду, почув¬
ствовал, как пара теплых рук обхватила его сзади.
—	Счастливого Нового года! — прошептала Пэт, повернула его к
себе и поцеловала в губы.
На какое-то мгновение комната, освещенная только свечами, по¬
плыла у него перед глазами. Но мистер Квин улыбнулся и наклонил¬
ся за еще одним поцелуем, однако доктор Уиллоби выхватил Пэт из
его объятий со словами:
—	А как насчет меня? — И поцелуй Эллери пришелся в пустоту.
—	Еще! — закричала Розмари. — Еще один бокал, давайте все на¬
деремся... какого черта! — И она стала призывно размахивать своим
пустым бокалом в сторону судьи Мартина. Судья бросил на нее стран¬
ный взгляд и обнял Кларису. Фрэнк Ллойд быстро проглотил два кок¬
тейля. Джим сказал, что ему придется спуститься в погреб за еще одной
бутылкой виски — наверху у него все кончилось.
—	Где мой бокал? настаивала Розмари. — Что это за притон?
Новый год — и нечего выпить! — Она разозлилась. — У кого-нибудь
есть что выпить? — Мимо нее, направляясь к радиоприемнику, шла
Нора. — Эй, Нора, у тебя есть что выпить?..
—	Но, Розмари, я уже пила из этого бокала.
—	Я хочу выпить!
Нора сделала гримасу и подала свой недопитый коктейль Розмари, ко¬
торая залпом проглотила его и, шатаясь, бросилась на диван, упав на него
с глупым смехом. Спустя несколько минут она крепко заснула.
—	Она храпит, — мрачно произнес Фрэнк Ллойд. — Прекрасная
леди храпит! — И вместе с Джоном Ф. они укрыли Розмари газетами,
оставив открытым только ее лицо. После этого Джон Ф. стал декла¬
мировать «Горация на мосту*, хотя никто его не слушал, пока Табита,
сама немного возбужденная, ещё раз не обозвала его старым дураком.
Тогда Джон Ф. схватил сестру и принялся вальсировать с ней по ком¬
нате под совершенно неподходящие звуки румбы. Все пришли к вы¬
воду, что они немного пьяны и что встретили Новый год замечательно.
Все, кроме мистера Эллери Квина, который опять стоял около двери
между холлом и кухней и наблюдал за тем, как Джим Хейт смешивает
коктейли.
В тридцать пять минут первого из гостиной раздался странный
крик, после которого наступила еще более странная тишина. Джим вы¬
ходил из кухни с подносом, и Эллери обратился к нему:
—	Там по меньшей мере появился какой-то дух. Что они опять
задумали?
422

И оба поспешили в гостиную. Доктор Уиллоби стоял, наклонив¬
шись над Розмари Хейт, которая все еще лежала на диване, наполови¬
ну укрытая газетами. Мистера Квина слегка кольнуло в сердце.
Доктор выпрямился. На нем не было лица.
—	Джон! — позвал он, облизывая губы языком.
Джон Ф. невразумительно ответил:
—	Майлоу, ради Бога! Девушка просто заснула... Ей стало плохо,
как и всем пьяным. Не веди себя и не выгляди так, как...
Доктор Уиллоби ответил:
—	Она мертва, Джон.
Пэт, которая исполняла роль духа, опустилась в кресло, как будто
ее внезапно покинули силы. И на протяжении нескольких секунд про¬
изнесенное скрипучим басом доктора Уиллоби слово «мертва» как бы
висело в комнате, звуча то в одном, то в другом углу, в умах присут¬
ствующих, и представлялось им полной бессмыслицей.
—	Мертва? — хрипло переспросил Эллери. — Сердечный приступ,
доктор?
—	Думаю, мышьяк, — ответил тот.
Нора закричала и упала без чувств, с громким стуком ударившись
головой об пол. В комнату быстро вошел Картер Брэдфорд со словами:
—	Пытался прийти раньше... А где же Пэт? Счастливого Нового
года всем... Что случилось?
—	Вы дали ей противоядие? — спросил Эллери Квин за дверью
спальни Норы. Он выглядел осунувшимся, его нос заострился и похо¬
дил на колючку.
—	Никаких сомнений, — проскрипел доктор Уиллоби. — Да, Смит.
Я дал ей его... Нора тоже была отравлена. — Он, моргая, посмотрел
на Эллери. — Как случилось, что у вас оказалась гидроокись железа?
Это обычно применяемое противоядие при отравлениях мышьяком.
—	Я — волшебник. Вы разве об этом не слышали? — коротко отве¬
тил Эллери и отправился вниз.
Лицо умершей было накрыто газетами. Фрэнк Ллойд смотрел на
них. Картер Брэдфорд и судья Мартин о чем-то беседовали хриплым
шепотом. Джим Хейт сидел в кресле и с расстроенным видом тряс го¬
ловой — казалось, он хотел что-то из нее вытряхнуть и не мог. Осталь¬
ные находились наверху с Норой.
—	Как она? — спросил Джим.
—	Ей плохо. — Эллери остановился, войдя в гостиную. Брэдфорд
и судья замолчали. Но Фрэнк Ллойд продолжал смотреть на газеты,
которыми была накрыта Розмари.
—	К счастью, — сказал Эллери, — Нора выпила только один или
два глотка этого последнего коктейля. Ей очень плохо, но доктор Уил¬
лоби считает, что с ней все обойдется. — Он сел на стул, стоявший
ближе к холлу, и зажег сигарету.
423

—	Значит, это было в коктейле? — спросил Картер Брэдфорд недо¬
верчиво. — Ну конечно! Обе женщины выпили из одного и того же бо¬
кала, обе отравились одним и тем же ядом. — Он повысил голос. —
Но бокал был Норин. Он предназначался для Норы!
Не поворачиваясь, Фрэнк Ллойд произнес:
—	Картер, перестаньте произносить речи! Вы чертовски меня раз¬
дражаете!
—	Не спеши, Карт, — сказал судья Мартин очень странным тоном.
Но Картер упорно продолжал:
—	Этот отравленный коктейль предназначался для того, чтобы
убить Нору. А кто его приготовил? Кто его принес?
—	Петух Робин, — сказал газетный издатель. — Убирайся отсюда,
Шерлок Холмс.
—	Это сделал я, — сказал Джим. — По-моему, я. — Он обвел взгля¬
дом всех присутствующих. — Не странно ли это?
—	Странно? — Лицо молодого Брэдфорда приобрело сероватый
оттенок. Он подошел к Джиму и рывком поднял его со стула за
воротник. — Проклятый убийца! Попытался убить жену и чисто слу¬
чайно вместо неё убил свою сестру!
Джим с ужасом посмотрел на него.
—	Картер, — тихо произнес судья Мартин.
Картер отпустил Джима, и тот упал в кресло, все еще с выражением
ужаса на лице.
—	Что я должен делать? — спросил прокурор округа Райт глухим
голосом. Он подошел к телефону в холле, споткнувшись о застывшие
колени мистера Квина, и позвонил в полицейское управление началь¬
нику полиции Дейкину.
Глава 14
ПОХМЕЛЬЕ
На Холме .еще праздновали наступление Нового года, когда началь¬
ник полиции Дейкин выскочил из своей старой машины и при свете
звезд 1941 года взбежал наверх по мокрым камням дорожки, ведущей
к дому Хейтов. Дом Эммелин Дюпре стоял темным, не было света и в
доме старого’ Аймоса Блюфилда, черные мазки на ставнях его окон
говорили о трауре.
Но во всех других домах — Ливингстонов, Ф. Генри Майникинов,
доктора Эмиля Поффенбергера, Гранджонов и остальных — горели
огни, и оттуда доносились звуки веселья.
Начальник полиции Дейкин удовлетворенно кивнул. Так и должно
быть, подумал он. Никто и не заметил случившегося несчастья. Дей¬
кин был худым суетливым сельским жителем со светлыми невырази¬
тельными глазами, разделенными типичным носом янки. Он походил
424

la старую водяную черепаху, пока вам на глаза не попадал его рот —
ют поэта. Никто не замечал этого в Райтсвилле, за исключением Пэт-
жшии Райт и, возможно, миссис Дейкин, в глазах которой в иачаль-
гнке полиции сочетались все лучшие качества Авраама Линкольна и
гамого Господа Бога. Каждое воскресенье страстный баритон Дейки-
*а солировал в хоре мистера Бишопа в первой индепендентской церк¬
ви на улице Уэст-Лайвси в Верхней Деревне. Будучи трезвенником и
кенатым человеком, начальник полиции шутя любил говорить, что ему
в жизни остается только петь. Телефонный звонок прокурора Брэдфор¬
да прозвучал как раз в разгар такого домашнего новогоднего певчес¬
кого концерта.
—	Отравление, — безапелляционно заявил Дейкин Картеру Брэд-
Ф°РДУ» стоя над телом Розмари Хейт. — Не чересчур ли весело люди
встречают Новый год? Какой яд, доктор?
Доктор Уиллоби ответил:
—	Мышьяк. Какое-то соединение. Какое — сказать не могу.
—	Крысиный яд, не так ли? — После этого Дейкин медленно про¬
изнес: — Полагаю, что это ставит нашего прокурора в тяжеленькое
положение. Ведь так, Карт?
—	Очень тяжелое. Эти люди — мои друзья. — Брэдфорд дрожал. —
Дейкин, ради Бога, возьмите это дело в свои руки.
—	Разумеется, Карт, — сказал Дейкин, направив взгляд своих свет¬
лых глаз на Фрэнка Ллойда. — Привет, мистер Ллойд.
—	Приветствую вас, — ответил Ллойд. — Могу я теперь уйти и за¬
няться сбытом моих газет?
—	Фрэнк, я говорил вам... — недовольно начал Картер.
—	Соблаговолите остаться, — с извиняющейся улыбкой ответил га¬
зетчику Дейкин. — Спасибо. А теперь, как случилось, что сестра Джи¬
ма Хейта проглотила крысиный яд?
Картер Брэдфорд и доктор Уиллоби рассказали ему, как все было.
Мистер Квин, сидевший в своем углу, как зритель на спектакле в те¬
атре, наблюдал, слушал и размышлял о том, как похож райтсвилл-
ский начальник полиции на некоторых нью-йоркских полицейских.
Эта впитавшаяся в него властность... Дейкин уважительно слушал
взволнованные голоса своих сограждан, в то время как его светлые
глаза перебегали с одного лица на другое — трижды они остановились
на «мистере Смите», и тот сидел, не двигаясь. Эллери заметил, что
после первого взгляда, брошенного на Джима Хейта, который, согнув¬
шись, сидел в кресле, когда Дейкин вошел в комн&ту, полицейский
больше не обращал внимания на Нориного мужа.
—	Понятно, — говорил Дейкин, кивая. — Да, понятно, — повторял
он. — Гм. — И своей неуклюжей походкой отправился в кухню.
—	Не могу в это поверить! — вдруг простонал Джим Хейт. — Это же
случайность. Откуда мне знать, как это вещество попало туда? Может быть,
какой-нибудь мальчишка. Через окно. Шутка. Боже, ведь это убийство!
425

Ему никто не ответил. Джим сжал пальцы и невидящим взглядом
посмотрел на газеты, разложенные на диване.
Краснолицый полицейский Брейди вошел с улицы, немного задох¬
нувшись и стараясь не выглядеть испуганным.
—	Получил вызов, — сказал он, ни к кому конкретно не обраща-'
ясь. — Боже! — Он поправил свою форму и, тихо ступая, проследовал
в кухню за своим начальником.
Когда оба полицейских вернулись, Брейди вооружился многочис¬
ленными бутылками, бокалами и другими предметами, взятыми в ку¬
хонном «баре». Он исчез, но через несколько минут появился снова,
уже с пустыми руками. Дейкин молча показывал на различные пустые
и полупустые бокалы для коктейлей в гостиной. Брейди осторожно
брал их один за другим и помещал в свою фуражку так, как будто это
были свежие голубиные яйца. Начальник полиции кивнул, и Брейди
на цыпочках вышел из комнаты.
—	Нужны отпечатки пальцев, — сказал начальник полиции, обра¬
щаясь к камину.Никогда не знаешь, что обнаружишь. И для хими¬
ческого анализа тоже.
—	Что? — невольно вырвалось у мистера Квина.
Взгляд Дейкина в четвертый раз пронзил мистера Квина как рент¬
геновский луч.
—	Здравствуйте, мистер Смит, — поздоровался он, улыбаясь. — По¬
хоже, что мы всегда встречаемся с вами при неприятных обстоятель¬
ствах. Во всяком случае, уже второй раз.
—	Простите? — ответил «мистер Смит» с непонимающим видом.
—	А в тот день на шоссе шестнадцать! — вздохнул Дейкин. — Я тог¬
да ехал с Картом. В тот день, когда Джим Хейт так накачался. — При
этих словах Джим встал и снова сел. Дейкин на него не смотрел. —
Вы — писатель, мистер Смит, ведь так?
-Да.
—	Слышал разговоры об этом в городе. Вы спросили: «Что?»
Эллери улыбнулся.
—	Извините... Райтсвилл, отпечатки пальцев... С моей стороны это
было глупо.
—	И анализ в химической лаборатории? Да, конечно, — сказал
Дейкин, — это не Нью-Йорк и не Чикаго, но в новом здании суда
округа есть то, что можно назвать приятной неожиданностью.
—	Меня это очень интересует, мистер Дейкин.
—	Весьма горжусь знакомством с настоящим живым писателем, —
продолжал Дейкин. — Конечно, у нас тут есть Фрэнк Ллойд, но его
скорее можно назвать захолустным Хорейсом Грили.
Ллойд рассмеялся и оглянулся, как бы ища, что можно выпить. По¬
том перестал смеяться и сердито оскалился.
—	Вам что-нибудь известно о .случившемся, мистер Смит? — спро¬
сил Дейкин, рассматривая широкую спину Ллойда.
426

—	Женщина по имени Розмари Хейт умерла здесь сегодня ночью. —
Эллери пожал плечами. — Это единственный факт, который я могу со¬
общить. Не большая помощь с моей стороны, не так ли? Особенно если
учесть, что ее тело все еще здесь.
—	Она отравлена, сказал доктор Уиллоби, — вежливо поправил
Эллери Дейкин. — Вот еще один факт.
—	О да, — согласился Эллери униженно. И постарался стать неви¬
димым', когда доктор Уиллоби с нахмуренными бровями попытался
спросить его о чем-то взглядом. «Будь осторожен! Ведь доктор Уил¬
лоби помнит тот небольшой флакон гидроокиси железа, который ты
вытащил из кармана, когда Норе Хейт понадобилось противоядие от
отравления мышьяком и когда каждая минута была дорога... Расска¬
жет ли добрый доктор доброму полицейскому о странном факте, ког¬
да у человека, чужого для этого дома и его обитателей и не имеющего
отношения к случившемуся, вдруг оказывается при себе столь стран¬
ный препарат, как гидроокись железа, когда, как это ни странно, одна
женщина умирает, а второй становится очень плохо из-за яда, противо¬
ядием от которого этот препарат является?» Доктор Уиллоби отвер¬
нулся. «Он подозревает, — подумал Эллери, — что я знаю нечто, что
касается семейства Райтов. Он их старый друг. Он помогал появиться
на свет всем трем сестрам Райт... Он обеспокоен. Неужели следует
усилить его беспокойство, признавшись, что я купил это лекарство
потому, что обещал Пэтти Райт, что ее сестра Нора не умрет?» Мис¬
тер Квин вздохнул. Положение осложнялось.
—	А где же все семейство? — спросил Дейкин. — Они были здесь?
—	Они наверху, — ответил Брэдфорд. — Миссис Райт настаивает,
чтобы Нору, миссис Хейт, перенесли в дом Райтов.
—	Здесь ей нельзя оставаться, — сказал доктор Уиллоби. — Нора в
тяжелом состоянии. Она нуждается в хорошем уходе.
—	Я не возражаю, — заявил начальник полиции. — Если не возра¬
жает прокурор.
Брэдфорд поспешно кивнул и закусил губу.
—	А вы не хотите их допросить?
—	Сейчас, — возразил медленно Дейкин, — не вижу смысла достав¬
лять Райтам больше неприятностей, чем у них уже есть. По крайней
мере в данный момент. Так что, если вы не возражаете, Карт, давайте
на сегодня с этим закончим.
—	Не возражаю, — ответил Карт, чувствуя себя неловко.
—	Значит, встретимся здесь, в этой комнате, утром, — предложил
Дейкин. — Вы, Карт, предупредите Райтов. Сделайте это как бы не¬
официально.
—	А вы здесь останетесь?
—	На какое-то время, — протянул Дейкин. — Должен вызвать кого-
нибудь убрать отсюда покойницу. Наверно, надо позвонить старине
Данкену.
427

—	Не в морг? — непроизвольно вырвалось у мистера Квина.
Глаза Дейкина еще раз. остановилась но нем.
—	Нет, мистер Смит... С вами все нормально, мистер Ллойд? Обой¬
дитесь помягче с этими людьми в вашей газете, ладно? Шума будет
предостаточно и так, я думаю... Нет, сэр, мистер Смит. Приходится ис¬
пользовать обычное похоронное бюро. Видите ли, — начальник поли¬
ции вздохнул, — у нас в Райтсвилле никогда прежде не было убийств,
а я служу здесь начальником полиции почти двадцать лет. Доктор, вы
окажете нам любезность? Коронер Сейлемсон в Пайни-Вудс в ново¬
годнем отпуске.
—	Я произведу вскрытие, — коротко ответил доктор Уиллоби и
ушел, не попрощавшись.
Мистер Квин встал. Картер Брэдфорд пересек комнату, остановил¬
ся, оглянулся. Джим Хейт все еще сидел в кресле. Брэдфорд сердито
спросил:
—	Что вы тут сидите, Хейт?
—	Что? — Джим медленно поднял глаза.
—	Вам нельзя сидеть здесь всю ночь. Почему вы не подниметесь к
жене?
—	Они меня не пускают к ней, — ответил Джим. Он засмеялся и
вынул носовой платок, чтобы вытереть глаза. — Они меня не пускают.
Джим вскочил с кресла и бросился наверх. Послышался звук хлоп¬
нувшей двери — он вошел в свой кабинет.
—	Встретимся утром, джентльмены, — сказал Дейкин, смотря на
Эллери.
Они оставили начальника полиции в неприбранной комнате наеди¬
не с трупом Розмари Хейт. Мистер Квин хотел бы тоже остаться, но в
глазах Дейкина было нечто такое, что помешало Эллери предложить
ему свое общество.
Эллери не виделся, с Пэтришией Райт до того времени, когда они
собрались в той же комнате в десять часов утра в день Нового года...
Все, кроме Норы, которая лежала в своей старой кровати в родитель¬
ском доме под охраной Луди в комнате с задернутыми венециански¬
ми шторами; Доктор Уиллоби утром уже осмотрел ее и запретил
выходить из комнаты или даже сидеть в кровати.
—	Ты больна, Нора, — сказал он ей серьезно. — Луди, не забывай
об этом.
—	Ей придется повоевать со мной, — ответила старая Луди.
Нора стонала и металась в постели:
Где мама? Где Джим?
—	Нам надо... надо на некотррое время уйти, Нора, — ответила ей
Пэт. — С Джимом все в порядке...
—	С Джимом тоже что-то случилось?
—	Перестань волноваться, — сердито откликнулась Пэт, убегая.
428

Эллери поймал ее на крыльце дома Норы.
—	Прежде чем мы сюда войдем, — быстро сказал он, — я хочу объ¬
яснить...
—	Я не виню вас, Эллери. — Пэт выглядела почти так же плохо,
как Нора. — Могло быть и хуже. Могла быть... Нора. Она была на
грани смерти. —* Пэт охватила дрожь.
—	Мне очень жаль, что так случилось с Розмари, — сказал Эллери.
Пэт непонимающе посмотрела на него и вошла в дом. Эллери
остался на крыльце. День был серым, как лицо Розмари Хейт, серым
и холодным, день покойников... Мимо прошествовала Эмми Дюпре,
остановилась, посмотрела на машину начальника полиции Дейкина у
обочины, нахмурилась... и медленно стала удаляться, оглядываясь на
оба дома. Подъехала машина. Из нее вылез Фрэнк Ллойд, за ним Лола
Райт. Они побежали к дому.
—	Нора! Она в порядке? — воскликнула Лола. Эллери кивнул. Лола
бросилась в дом.
-г Я подхватил Лолу по дороге, — сообщил Ллойд, тяжело дыша. —
Она пешком поднималась на Холм.
—	Они ждут вас, Ллойд.
—	Я подумал, — сказал газетчик, — что вам это может показаться
странным. — Из кармана его пальто торчал свежий номер «Райтсвилл
рекорда».
—	В такое утро, как сегодня, ничего не кажется мне странным; Лола
знала? — Они вошли в дом.
—	Нет. Говорит, что просто пошла на прогулку. Никто еще не
знает.
—	Узнают, — заметил сухо Эллери, — когда ваша газета поступит в
продажу.
—	А вам до всего дело! — проворчал Ллойд. — Но вы мне нрави¬
тесь. Послушайтесь моего совета и удирайте первым же поездом.
—	Почему? Мне здесь нравится.
—	Потому что это опасный город.
—	Чем же?
—	Увидите, когда новости распространятся. Все, кто вчера присут¬
ствовал на встрече Нового года, окажутся замаранными.
—	Но чистая совесть смоет любую грязь, — заметил мистер Квин.
—	Да, это придает респектабельности. — Ллойд пожал своими мо¬
гучими плечами. — Я вас не понимаю.
—	А зачем меня понимать? По правде говоря, вы тоже — не простая
штучка.
—	Обо мне вы еще услышите.
—	Уже слышал.
—	Не знаю, — произнес сердито газетный издатель, — почему
я стою здесь, в холле, и болтаю с недоумком! — И он отправился в
гостиную, сотрясая пол своим тяжелым телом.
429

—	Яд, — говорил доктор Уиллоби, — трехокись мышьяка, или
мышьяковистая окись, что вам больше нравится. «Белый мышьяк».
Они сидели неправильным кругом, как во время спиритического
сеанса. Начальник полиции Дейкин стоял у камина и постукивал по
своим искусственным зубам сложенной газетой.
—	Продолжайте, доктор, — сказал он. — Что еще вы обнаружили?
С этим все ясно. Мы проверили это в Пашей собственной лаборато¬
рии ночью.
—	Это соединение используется в медицине главным образом в ка¬
честве лекарства, улучшающего обмен веществ, или тонизирующего
средства, —1 продолжал доктор ровным голосом. — Мы никогда не на¬
значаем большей лечебной дозы, чем одна десятая грана. Конечно, по
остаткам коктейля нельзя установить дозировку, во всяком случае с
точностью, но скорость, с которой яд подействовал, заставляет меня
думать, что в этом бокале находилось три-четыре грана.
—	Кому-нибудь вы недавно прописывали это средство, кому-нибудь
из знакомых, доктор? — спросил Картер Брэдфорд.
—	Нет.
—	Мы установили немного больше, — спокойно сказал началь¬
ник полиции, оглядываясь вокруг. — Весьма возможно, что это был
простой крысиный яд. Более того, никаких следов яда нигде не было
обнаружено, только в бокале, из которого пили миссис Хейт и ее
невестка, — ни в шейкере, ни в виски, ни в вермуте, ни в банке
вишен, ни в какой другой стеклянной посуде.
Мистер Квин не выдержал:
—	А чьи отпечатки пальцев вы нашли на бокале с отравленным кок¬
тейлем, мистер Дейкин?
—	Миссис Хейт, Розмари Хейт, Джима Хейта. Никаких других. —
Эллери казалось, что он слышит, как присутствующие беззвучно по¬
вторяют: Норы... Розмари... Джима... никаких других. Сам он думал о
Дейкине с восхищением. Посйе того, как они ночью его покинули, он
не терял времени зря. Он снял отпечатки пальцев умершей. Он несо¬
мненно нашел какие-то предметы, очевидно в спальне Норы, и снял
отпечатки ее пальцев. Джим Хейт оставался в доме всю ночь, но Эл¬
лери готов был поспорить на значительную сумму, что Джима не по¬
беспокоили. В доме было полно его вещей... Очень оперативно. Очень
заботливо. Эти оперативность и заботливость начальника полиции
Дейкина сильно обеспокоили мистера Квина. Он посмотрел на Пэт.
Она не отрывала глаз от Дейкина, как будто он загипнотизировал ее.
—	А что показало вскрытие, доктор? — продолжал спрашивать Дей¬
кин.
—	Мисс Хейт скончалась от отравления трехокисью мышьяка.
—	Понятно, — произнес Дейкин. — А теперь, если вы, господа, не
возражаете, мы приведем все в систему.
—	Действуйте, Дейкин, — нетерпеливо произнес Джон Ф.
430

—	Хорошо, мистер Райт. Значит, нам известно, что обе женщины
были отравлены одним коктейлем. Кто же его смешал? — Все молча¬
ли. — Что же, я уже это знаю. Это были вы, мистер Хейт. Вы при¬
готовили этот коктейль.
Джим Хейт был не брит. Под глазами — темные круги.
—	Я? — переспросил он. В горле у него першило, и он несколько
раз прокашливался. — Вы так думаете? Я приготовил за вечер так
много коктейлей!
—	А кто разносил коктейли гостям? — спросил Дейкин. — Вклю¬
чая тот, что был отравлен? Вы, мистер Хейт? Я не ошибаюсь? — спро¬
сил он извиняющимся тоном.
—	Если вы пытаетесь намекать... — начала Гермиона возмущенно.
—	Ладно, миссис Райт, — сказал Дейкин. — Может быть, я не прав.
Но ведь эти коктейли приготовил и подал мистер Хейт, поэтому дело
выглядит так, что он был единственным, кто мог отравить их крыси¬
ным ядом. Мистер Хейт, вы действительно были единственным? Вы
не оставляли коктейли хотя бы на несколько секунд до того, как по¬
дали их?
—	Послушайте, — сказал Джим. — Может быть, я сошел с ума.
Может быть, то, что произошло вчера, лишило меня разума. Что все
это значит? Меня подозревают в попытке отравить мою жену?
Казалось, будто в затхлой комнате вдруг подул свежий ветер и ста¬
ло опять можно дышать. Джон Ф. отвел руку от глаз. Краска верну¬
лась на щеки Гермионы, и даже Пэт посмотрела на Джима.
—	Это ерунда, — сказала решительно Гермиона.
—	А вы этого не сделали, мистер Хейт? — спросил начальник
полиции.
—	Конечно, я принес этот поднос сюда! — Джим встал и начал хо¬
дить взад и вперед перед Дейкином, подобно оратору, произносящему
речь. — Я приготовил «Манхэттены», последнюю порцию, и собирал¬
ся опустить в них вишни, но тут мне пришлось покинуть буфетную
на пару минут. Вот так-то!
—	Ну что ж, — произнес Дейкин сердечным тоном. — Теперь мы
немного продвинулись, мистер Хейт. Значит, кто-то мог проскользнуть
туда из гостиной и отравить один из коктейлей, когда вы этого не
видели. То есть когда вы оттуда ушли, я имею в виду.
Свежий ветер перестал дуть, и они снова задыхались в затхлом воз¬
духе.
—	Мог ли кто-нибудь проскользнуть в буфетную из гостиной?..
—	Я в этот коктейль отравы не клал, — заявил Джим, — значит,
кто-то проскользнул туда.
Дейкин быстро обернулся.
—	Кто покидал гостиную, когда мистер Хейт готовил последнюю
порцию налитков в кухне? Имейте в виду, это очень важно. Подумайте
как следует.
431

Эллери закурил сигарету. Кто-нибудь наверняка заметил, что он
отсутствовал одновременно с Джимом. Это было неизбежно... Но тут
все сразу заговорили, а Эллери стал выдыхать табачный дым боль¬
шими клубами.
—	Таким образом мы ничего не добьемся, — сказал начальник
полиции. — Все так много пили и танцевали, а в комнате был полу¬
мрак, так как она освещалась только свечами... Да и... — добавил он
вдруг неожиданно, — какое это имеет значение!
—	Что вы имеете в виду? — быстро спросила Пэт.
—	А то, что это не важно, мисс Райт. — В этот раз это было ска¬
зано совершенно ледяным тоном, от которого в комнате стало еще
холоднее. — Важно следующее: кто раздавал напитки? Ответьте мне на
этот вопрос. Потому что тот, кто раздавал коктейли, как раз и отравил
один из них.
«Браво, тупица, — подумал мистер Квин. — Ты тратишь свои уси¬
лия впустую... Ты не знаешь того, что знаю я, но ты тем не менее
ухватил важнейший момент. Тебе следует развивать свои таланты...*
—	Их разносили вы, Джим Хейт, — произнес начальник полиции
Дейкин. — Никакой отравитель, положив крысиный яд в один из
бокалов, не предоставил бы самому Богу решать, кому достанется
отравленный коктейль. Нет! Так не могло быть! Отравленный коктейль
получила ваша жена, его подали ей вы, и никто другой. Разве не так?
.Теперь все они дышали с трудом, подобно пловцам, захлестнутым
волной, а глаза Джима превратились в красные горящие точки.
—	Да, это я подал* ей коктейль! — закричал он. — Это устраивает
вас,.подтверждает ваши дурацкие предположения?
—	Вполне, — мягким тоном ответил Дейкин. — Но только, мистер
Хейт, вы не предусмотрели одного. Вы покинули гостиную, чтобы при¬
готовить новую порцию коктейлей или взять еще одну бутылку. Вы
не предусмотрели, что ваша сестра Розмари потребует, чтобы ей дали
еще выпить, и не предусмотрели, что ваша жена, которая, по вашим
расчетам, должна была выпить весь бокал, лишь пригубит его, а ваша
сестра вырвет его у нее из рук и проглотит его содержимое. Так что,
вместо того чтобы убить жену, вы убили свою сестру.
Джим хрипло ответил:
—	Разумеется, вы на самом деле не думаете, что я собирался сде¬
лать и сделал это, Дейкин?
Дейкин пожал плечами:
—	Мистер Хейт, я знаю только то, что подсказывает мне мой про¬
стой здравый смысл. Факты говорят о том, что только вы, вы один, име¬
ли — как это называется? — такую возможность. Правда, быть может,
у вас не было того, что принято называть мотивом, я не знаю. А вы?
Вопрос был задан прямо в лоб — одним мужчиной другому. Мистер
Квин восхищался Дейкином все больше. Тот повел дело чрезвычайно
тонко.
432

Джим пробормотал:
—	Вы хотите знать, почему я решил убить свою жену через четыре
месяца после свадьбы? Идите к черту!
—	Это не ответ. Мистер Райт, а вы не можете нам помочь? Вы знаете
причину?
Джон Ф. крепко ухватился за подлокотники своего кресла и по¬
смотрел на Гермиону. Но помощи от жены он не получил. На лице
у нес был написан только ужас.
—	Моя дочь Нора, — пробормотал он, — унаследовала сто тысяч
долларов от своего деда, когда вышла замуж за Джима. В случае ее
смерти... эти деньги получал Джим.
Джим медленно сел, оглядываясь. Начальник полиции подозвал
прокурора Брэдфорда. Они вместе вышли из комнаты. Через пять
минут они вернулись. Картер был бледнее бледного, смотрел прямо
перед собой, избегая взглядов присутствующих.
—	Мистер Хейт, — произнес начальник полиции серьезно, — я должен
попросить вас не уезжать из Райтсвилла.
Работа Брэдфорда, подумал Эллери. Но сделал он это не из со¬
чувствия, а из чувства долга. Пока что .уголовного дела еще не было.
Налицо трагические обстоятельства, но дела еще нет. Хотя скоро оно
будет. Вглядываясь в лицо начальника полиции Дейкина, худощавого,
нескладного сельского жителя, мистер Квин преисполнился уверен¬
ности, что дело будет и, если не произойдет чуда, Джим Хейт недолго
еще сможет свободно ходить по улицам Райтсвилла.
Глава 15
НОРА ЗАГОВОРИЛА
Вначале темой всех разговоров в Райтсвилле был сам факт убийства.
Волнующий факт. Покойник. Труп. У Райтов. У самих Райтов! У зада¬
вал, задиравших нос кверху, членов первой семьи в городе! Яд! Подумайте
только, яд! Кто бы мог подумать, что такое может быть? И так скоро!
Помните эту свадьбу?
И женщина. Кто она? Сестра Джима Хейта. Розали, нет, Розмари.
Это не имеет никакого значения. Она мертва. Я однажды ее видела.
Что-то в ней было не так. Это сразу чувствовалось. Неприятная жен¬
щина. Дорогая, я как раз на днях говорила мужу...
Значит, убийство. Убита Розмари Хейт, женщина, неизвестно отку¬
да взявшаяся. Она получила порцию яда в коктейле «Манхэттен», а в
действительности он предназначался для Норы Хейт. Так написано в
газете Фрэнка Ллойда... Фрэнк там присутствовал. Они пили, бурно
веселились. Розмари упала замертво. На губах появилась пена. Ш-ш-ш,
дети... Думаю, Фрэнк Ллойд всего не рассказал... Конечно нет. В конце
концов, «Рекорд» ведь семейная газета!
15	Яд > коктейле
433

Хилл-Драйв, четыреста шестьдесят, «дом беды». Не помните? Рас¬
сказ в «Рекорде» несколько лет назад? Сначала Джим Хейт удрал со
своей собственной свадьбы, оставив Нору Райт в глупом положении,
а дом был специально построен и меблирован для них, и все такое! По¬
том появился этот, как его, неизвестно откуда. Не важно. Во всяком
случае, он умер на месте, когда собирался купить дом у Джона Ф. Рай¬
та. А теперь там совершается убийство. Я бы ни за что на свете, ни за
какие деньги из сейфов Джона Ф. и ногой не ступила бы туда!
Бесс, ты слышала? Говорят...
Несколько дней в Райтсвилле ни о чем другом говорить не могли.
Была организована осада, и «мистер Смит» оказался в положении
одного из защитников. Люди, подобно муравьям, текли ручейками
вдоль Холма, поднимаясь и спускаясь с него, останавливались у домов
Райтов и Хейтов, пытаясь разжиться какой-нибудь пикантной подроб¬
ностью и сообщить ее поскорее городу. Эммелин Дюпре никогда не
была так популярна, как сейчас. Жила-то она рядом! Эмми, что вам
известно? И Эмми рассказывала о том, что знала. Крыльцо Эмми пре¬
вратилось в наблюдательный пункт для наиболее любопытных райтс-
виллцев. Если в окне одного из домов показывалось чье-то лицо, все
бросались к ее крыльцу и поднималась суматоха.
—	Что с нами будет, — стонала Гермиона. — Нет, я не подойду к
телефону!
Лола мрачно сказала:
—	Наш дом теперь — камера ужасов. Скоро объявится мадам Тюссо
и начнет пускать в него посетителей за плату.
После новогоднего утра Лола не покидала родительский дом. Она
спала в комнате Пэт. По ночам она тихонько стирала свое белье и чул¬
ки в ванной комнате сестры. От семьи она ничего не хотела брать. Ела
она вместе с Джимом в «несчастливом» доме. Лола была единственным
членом семьи, не боявшимся показываться на улицах в первые не¬
сколько дней января. Второго января она что-то сказала Эмми Дюп¬
ре, от чего та побледнела и бегом пустилась обратно к своему крыльцу,
подобно впавшему в панику старому крабу.
—	Мы восковые фигуры, — продолжала Лола. — Джеки-потрошите¬
ли, помноженные на семь. Посмотрите на этих проклятых сплетников!
Напуганная литовская прислуга Альберта Манаскас исчезла, поэто¬
му готовила еду для Джима Лола. Джим ничего не говорил. Он, как
обычно, ходил на службу в банк. Джон Ф. тоже ничего не говорил. Он
тоже ходил в банк. В банке тесть и зять друг с другом не разговарива¬
ли. Гермиона оставалась у себя в комнате, прикладывая время от вре¬
мени носовой платок к своему маленькому носу. Нора большую часть
времени металась в жару, плакала, требовала, чтобы к ней пришел
Джим. Ее сотрясала рвота, подушка была мокра от слез. Картер Брэд¬
форд уединился в своем рабочем кабинете в окружном суде. Туда вхо¬
дили и выходили крупные мужчины в штатском, и в определенные
434

часы дня Брэдфорд проводил секретные совещания с начальником
полиции Дейкином.
Мистер Квин молчал и старался никому не попадаться на глаза.
Фрэнк Ллойд оказался прав. Начались разговоры об «этом человеке
Смите». Кто он такой? Делались и другие замечания, более опасного
свойства. Все их он заносил в свою записную книжку под заголовком:
«Таинственный незнакомец — подозрительная личность». Эллери
почти не отходил от комнаты Норы. На третий день после совер¬
шения преступления он остановил Пэтти, когда та выходила от¬
туда, и повел в свою комнату наверх. Закрыв дверь на задвижку, он
заявил:
—	Пэт, я тут поразмыслил.
—	Надеюсь, это принесло вам пользу. — Пэт не проявила интереса
к его словам.
—	Когда сегодня утром здесь был доктор Уиллоби, я слышал, как
он разговаривал с Дейкином по телефону. Ваш окружной коронер
Сейлемсон прервал свой отпуск и вернулся в город. Завтра состоится
дознание.
—	Дознание!
—	Таков закон, дорогая.
—	То есть нам придется... выйти из дома?
—	Да, и, боюсь, давать показания.
—	Но не Норе.
—	Нет. Уиллоби отказывается разрешить ей встать с постели.
Я слышал, как он говорил это Дейкину.
—	Эллери... что они собираются делать?
—	Установить факты для следствия. Попытаться выяснить истину.
—	Истину? — переспросила Пэт с ужасом.
—	Пэт, — серьезно обратился к ней Эллери, — мы с вами находимся
на распутье в этом лабиринте.
—	То есть?
—	Это уже не потенциальное преступление. Это преступление,
которое произошло. Умерла женщина, то, что она умерла случайно,
ничего не меняет, потому что убийство было задумано и убийство
было совершено. Так что в дело вступает закон... — И Эллери мрач¬
но добавил: — И очень совершенный закон, должен сказать... С это¬
го времени принимаются все меры, чтобы установить истину в
полном, объеме.
-7 Вы пытаетесь мне сказать, и делаете это очень неловко, — ре¬
шительно произнесла Пэт, — что мы должны обратиться в полицию
и сообщить все, что знаем, а она... не знает.
—	То есть в наших силах посадить Джима на электрический стул.
Пэтти вскочила. Эллери сжал ей руку.
—	Тут не все ясно. Вы сами в этом не убеждены. Даже я в этом не
убеждена, а я ведь ее сестра...
. 435

—	Сейчас мы говорим о фактах и выводах из фактов, — раздражен¬
но возразил Эллери. — Чувствам здесь нет места. Во всяком случае,
они не нужны Дейкину, хотя могут повлиять на Брэдфорда. Неужели
вы не понимаете, что я и вы обладаем сведениями, не известными
полиции, четырьмя фактами, на основании которых Джима обвинят в
планировании убийства Норы и в попытке его совершить.
—	Четырьмя? — вздохнула Пэт. — Мы знаем так много?
Эллери снова усадил ее. Сморщив лоб, она с напряжением смотре¬
ла на него снизу вверх.
—	Первый факт — три письма, написанные Джимом и находя¬
щиеся сейчас на дне шляпной коробки Норы в соседнем доме; три
письма, в которых говорится о ее смерти, когда она еще даже не была
больна. Явный замысел!
Пэт провела языком по губам.
—	Второй факт — отчаянная нужда Джима в деньгах. Этот факт, из¬
вестный нам потому, что он заложил драгоценности Норы и требовал
от нее деньги, плюс факт, известный Дейкину, — что после смерти
Норы Джим получит большое наследство, взятые вместе, составляют
серьезный мотив убийства.
—	Да, да...
—	Третий факт — книга по токсикологии, принадлежащая Джиму,
в которой привычным для Джима красным карандашом обведен раз¬
дел... раздел, в котором говорится о трехокиси мышьяка, том самом
яде, которым впоследствии был отравлен коктейль Норы и от которо¬
го Нора чуть не умерла. И четвертый факт, — Эллери покачал голо¬
вой, — нечто, что установить могу только я, потому что я не спускал
глаз с Джима все время на встрече Нового года. Тот факт, что никто,
кроме Джима, не мог положить яд в роковой коктейль и никто его
не клал... Так что я в состоянии установить, что отравить этот коктейль
у Джима была не только наилучшая возможность, но и он единствен¬
ный мог ею воспользоваться.
—	И сюда даже не входит его угроза, которую он адресовал Норе,
когда мы везли его из «Горячего местечка» совершенно пьяного и он
сказал, что собирается избавиться от нее. Дейкин слышал его слова,
и Карт тоже...
—	И те два случая, когда Нора была отравлена мышьяком в День
Благодарения и на Рождество, совпадающие по датам с первыми дву¬
мя письмами Джима... Взятое вместе, все это выглядит очень убеди¬
тельно, Пэтти. Кто же поверит, зная все это, что Джим не замышлял
смерти Норы?
—	Тем не менее вы в это не верите, — заявила Пэт.
—	Я этого не говорил. Я сказал... — медленнр произнес Эллери и
пожал плечами. — Дело в том, что мы должны сейчас решить, будем
мы говорить завтра на дознании обо всем этом или не будем;
Пэт закусила палец.
436

—	Ну, а вдруг Джим невиновен? Как могу я, как можете вы вы¬
ступать в роли судьи и присяжных и осуждать кого-то на смерть?!
Кого-то, кого мы знаем. Я не могу. — У Пэт от огорчения скриви¬
лось лицо. — Кроме того, — продолжала она, — я уверена, он боль¬
ше не попытается это сделать, Эллери! После того, как он по ошибке
убил свою сестру. После того, как все стало известно и полиция...
если он действительно это сделал...
Эллери потер руки, как если бы они у него зачесались, и стал
ходить взад и вперед по комнате, нахмурившись, с сердитым выра¬
жением лица.
—	Я скажу вам, как мы поступим, — наконец произнес он. — Мы
предоставим решать Норе.
Пэт удивленно на него посмотрела.
—	Она — жертва. Джим — ее муж. Да, пусть решение принимает
Нора. Что вы скажете на это?
Какое-то мгновение Пэт сидела не шевелясь. Затем встала и подо¬
шла к двери.
—	Мама спит. Папа в банке. Луди внизу в кухне. Лола в доме рядом...
—	Значит, Нора сейчас одна.
—	Эллери, — тот в этот момент отпирал дверь, — спасибо, что вы
оказались таким славным другом. — Эллери открыл дверь. — Пошли
на такой личный риск, не устранились... — Он слегка подтолкнул ее к
лестнице.
Нора лежала, свернувшись клубочком под голубым одеялом и глядя
в потолок. Испугана до полусмерти, подумал Эллери.
—	Нора! — Пэт быстро подошла к кровати и взяла тонкую руку
Норы своими загорелыми руками. — Ты в состоянии говорить?
Нора быстро перевела взгляд с сестры на Эллери, а затем спрята¬
лась под одеялом, словно робкая птичка.
—	Что случилось? В чем дело? — В ее голосе слышалось напряже¬
ние и боль. — Это Джим? Они его?..
—	Ничего не случилось, Hopat — успокоил сс Эллери.
—	Просто Эллери и я считаем, что нам троим пора поговорить друг
с другом, — начала Пэт. Затем она воскликнула: — Нора, пожалуйста!
Не замыкайся в себе. Послушай нас!
Нора собралась с силами и приподнялась на постели. Пэт накло¬
нилась над ней и на какое-то мгновение стала похожа на мать. Она за¬
стегнула ночной пеньюар Норы. Нора пристально смотрела на них.
—	Не пугайтесь, — сказал Эллери. Пэт подложила под спину Норы
подушку и уселась на краю ее кровати, снова взяв руку сестры в свои.
Затем Эллери спокойным тоном изложил Норе то, о чем узнали он и
Пэт, все, с самого начала. Глаза Норы раскрывались все шире и шире,
—	Я пыталась поговорить с тобой, Нора, — вскричала Пэт, — но
ты не хотела ни о чем слушать! Почему?
Нора прошептала:
437

—	Потому, что это неправда. Может, вначале я думала... Но это
неправда. Это не Джим. Вы не знаете Джима. Он боится людей, и
поэтому ведет себя странно. Но на самом деле он — как маленький
мальчик. Когда вы одни с ним. И он — слабый человек. Слишком
слабый, чтобы сделать то, о чем вы думаете. Прошу вас, не надо! —
Нора заплакала, закрыв лицо руками. — Я люблю его, я всегда лю¬
била Джима. Я никогда не могла поверить, что он хочет убить меня.
НикогдаГ Никогда!
—	Но факты, Нора, — сказал Эллери устало.
—	Ах факты! — Она отняла руки от лица. Ее мокрые от слез глаза
сверкали. — Наплевать мне на факты! Женщина всегда знает. Случи¬
лось что-то совершенно невообразимое, такое, что не поддается ника¬
кому разумному объяснению. Я не знаю, кто пытался отравить меня
три раза, но знаю, что это не Джим.
—	А три письма, Нора? Письма, написанные рукой Джима, сооб¬
щающие о вашей болезни, о вашей... смерти.
—	Он не писал их.
—	Но Нора, милая, — сказала Пэт. — А почерк Джима...
—	Подделка! — Нора теперь тяжело дышала. — Вы что, никогда не
слышали о подделках? Они были подделаны!
—	А‘когда он угрожал вам, и мы это слышали, в тот день, о кото¬
ром я рассказал, когда он был пьян?
—	Он не отвечал за себя.
Теперь слез не было. Она вступила в борьбу. Эллери изложил ей это
трудное дело, она все отрицала. Не приводила контрфактов; просто
противопоставила свою веру в мужа, упрямую, пугающую веру. В кон¬
це концов Эллери пришлось спорить с двумя женщинами, он остался
без союзника.
—	Но вы ничем не аргументируете свои утверждения! — взорвался
он, подняв руки. Затем с улыбкой произнес: — Как вы хотите, чтобы
я поступил? Я — глупец, но поступлю по-вашему.
—	Не говорите ничего полиции.
—	Хорошо, не скажу.
Нора снова легла и закрыла глаза. Пэт поцеловала ее и сделала знак
Эллери. Но Эллери покачал головой.
—	Я знаю, вам очень тяжело, Нора, — сказал он сочувственно, —
но, поскольку я становлюсь сообщником, я имею право на ваше пол¬
ное доверие.
—	Я готова на все, — ответила Нора устало.
—	Почему Джим сбежал от вас в тот первый раз? Три года назад,
до свадьбы, когда он уехал из Райтсвилла?
Пэт тревожно посмотрела на сестру. Нора удивилась:
—	Ах это! В этом не было ничего особенного. Это не может иметь
никакого отношения...
—	И все же я хотел бы знать.
438

—	Причина довольно проста. Когда мы познакомились, полюбили
Друг друга и все такое, я не представляла себе, какой у Джима незави¬
симый характер. Я не видела ничего плохого в том, чтобы принять по¬
мощь папы, пока Джим сам не встанет на ноги. Мы спорили по этому
поводу часами. Джим упорно говорил, что хочет, чтобы мы жили на
его жалованье кассира.
—	Я помню ваши споры, — вмешалась Пэт, — но я не представля¬
ла себе, что это так...
—	Я тоже не отнеслась к ним со всей серьезностью. Когда мама
сказала, что папа занялся строительством и меблировкой маленького
дома в качестве свадебного подарка, я подумала, что буду держать это
в тайне и скажу Джиму о нем только накануне свадьбы. Он пришел в
ярость.
—	Понятно.
—	Он сказал, что уже снял коттедж на другом конце городе за пять¬
десят долларов в месяц — по его словам, большего мы не могли себе
позволить и нам надо научиться жить на его заработок... Я, очевидно,
тоже вышла из себя. Произошла ссора, ужасная. И тогда Джим уехал.
Вот и все. — Она вздохнула и посмотрела на Эллери. — Правда, вот и
все. Я никогда не рассказывала об этом папе или маме и вообще ни¬
кому. Чтобы Джим сбежал от меня из-за такого...
—	И Джим ни разу не написал вам?
—	Ни разу. Ия... думала, что я умру. Весь город заработал языка¬
ми... А потом Джим вернулся, и мы оба признали, какими были глуп-
цами. Вот так-то.
Значит, с самого начала дело было в доме, подумал Эллери. Стран¬
но! Все-таки дело, заинтересовавшее Эллери, связано с проблемой
дома, «дома беды»... Эллери подумал, что репортер, придумавший дому
такое название, оказался чрезвычайно, прозорлив.
—	А ссоры, которые происходили между вами и Джимом после
свадьбы?
Нору передернуло.
—	Деньги. Он просил денег. И моя камея, и другие вещи... Но это
все понятно и излечимо, — быстро ответила она. — Он играл в тавер¬
не на шоссе шестнадцать — вероятно, все мужчины переживают такой
период в своей жизни.
—	Нора, а что вы можете рассказать мне о Розмари Хейт?
—	Абсолютно ничего. Я знаю, что она мертва; произносить такое
просто ужасно, но... мне она не нравилась. Совсем не нравилась.
—	Аминь! — мрачно произнесла Пэт.
—	Не могу сказать, что и я был от нее в восторге, — пробормотал
Эллери. — Но я имею в виду другое — не известно ли вам что-нибудь,
что связывало бы ее с... ну, с письмами, с поведением Джима, со всей
этой загадочной историей?
Нора неохотно ответила:
439

—	Джим нс хотел говорить о ней. Но я чувствовала, что она было
плохим человеком, Эллери. Не понимаю даже, как у Джима могла быть
такая сестра.
—	Но она была его сестрой... — ответил Эллери резко. — А вы устали,
Нора. Спасибо. Вы имели полное право сказать мне, чтобы я не совал
свой нос в чужие дела.
Нора сжала его руку, и он ушел, оставив Пэт в ванной, куда она
пошла смочить полотенце, чтобы положить его на лоб Норе. Ничего
не выяснил, абсолютно ничего. А завтра дознание!
Глава 16
АРАМЕЯНИН
Коронер Сейлемсон нервничал из-за всей этой истории. Если
собиралось больше трех зрителей, он терял голос. История города
гласила, что единственный случай, когда он на городском собрании
раскрыл рот.не только для дыхания — он страдал астмой, — был в том
году, когда Дж.-С. Петтигрю потребовал проголосовать за упразднение
должности коронера, так как за время пребывания на ней Чику Сей-
лемсону не пришлось иметь дела ни с одним покойником. В тот раз
коронер лишь сказал: «Но предположим!..» И вот теперь наконец
появился покойник.
Но покойник — означал дознание, а это, в свою очередь, значи¬
ло, что коронеру пришлось заседать в зале судьи Мартина, одолжен¬
ном на этот случай у округа, и даже председательствовать, а значит,
говорить, и говорить много, под прицелом сотен блестящих глаз
райтсвиллцев, не говоря уж о глазах начальника полиции Дейкина,
и 'прокурора Брэдфорда, и шерифа округа Гилфанда, и Бог знает
кого еще. Но хуже всего было то, что там находился Джон Ф. Райт.
Одна мысль о связи столь высокого имени с убийством заставля¬
ла дрожать колени коронера — Джон Ф. был его домашним боже¬
ством.
Поэтому, когда в переполненном зале суда коронер Сейлемсон
тихонько постучал по столу, призывая к порядку, это был нервни¬
чающий, несчастный человек, испытывающий чувство отчаяния. А
пока избирали присяжных, он нервничал еще больше, чувствовал себя
еще более несчастным, им овладело еще большее отчаяние, но нако¬
нец это отчаяние взяло верх над всем остальным, и он понял, что ему
нужно сделать, чтобы поскорее покончить с этим тяжким испытани¬
ем и спасти честь имени Райтов.
Говорить, что старый коронер намеренно саботировал показания,
было бы несправедливо. Нет, просто с самого начала Сейлемсон был
убежден, что никто из тех, кто носит фамилию Райт, не может иметь
ни единого черного или коричневого пятнышка на своей совести.
440

Поэтому либо все было ужасной ошибкой, либо бедная женщина
совершила самоубийство или что-то в этом роде. Посему это надо
исключить из показаний, это все одни лишь предположения... И в
результате, к полному неудовольствию Дейкина, облегчению Райтов
и главное — к разочарованию Райтсвилла, приведенные в замешатель¬
ство присяжные коронера после нескольких дней препирательств,
жары и разбитых молотков председательствующего вынесли безобид-.
ный вердикт — «смерть от руки неизвестного лица или неизвестных
лиц», что немного позабавило грустного Эллери.
Начальник полиции Дейкин и прокурор Брэдфорд немедленно
уединились в кабинете последнего для еще одного совещания, благо¬
дарные Райты поспешили домой, а коронер Сейлемсон укрылся в
своем двенадцати комнатном доме недалеко от железнодорожного узла,
где дрожащими руками запер двери и напился старой наливки из
крыжовника, оставшейся со времени свадьбы его сироты-племянни¬
цы Эппи и сына старика Закария в 1934 году.
Осторожно-осторожно, в аккуратную яму в земле длиной в шесть
футов. Как ее звали? Розали? Розмари? Говорят, она была очень
эффектна. Та, которую хоронят, та, которую Джим Хейт по ошибке
отравил, его сестра... Кто сказал «Джим Хейт»?.. Так ведь вчера в
«Рекорде» об этом прямо написано. Вы что, не читали этого? Фрэнк
Ллойд, так не говорил, он сказал только... Но, знаете, если читать
между строк... Конечно, Фрэнк зол. Был неравнодушен к Норе Райт,
а Джим Хейт обошел его. Он всегда не любил Хейта. Неискрен¬
ний человек Хейт, никогда не смотрит вам прямо в глаза, так мне
кажется... Значит, это он? Почему же его не арестуют, хотелось бы
знать?
Прах к праху... Думаете, здесь дело нечисто? Никто ее не оплаки¬
вает. Карт Брэдфорд и Пэтришия Райт начали крутить роман много лет
назад. Это свояченица Хейта. Ага, богатым убийства всегда сходят с
рук. В Райтсвилле убийства не простят. Никогда и никому, если мы
будем действовать по закону...
Осторожно-осторожно... Розмари Хейт похоронили на восточном
кладбище Двух Холмов, а не на западном (люди сразу же обратили на
это внимание), где Райты хоронили своих покойников двести с лиш¬
ним лет. Договаривался о похоронах Джон Фаулер Райт, действуя от
имени своего зятя Джеймса Хейта, с Питером Каллендером, торговым
представителем компании «Туин-Хилл этернити истейтс», продававшей
участки за шестьдесят долларов. Джон Ф. вручил Джиму договор о по¬
купке участка для могилы в полном молчании, на обратном пути с
кладбища.
На следующее утро мистер Квин по одной ему известной причине
встал рано и увидел слово «женоубийца», нарисованное красным
школьным мелом на аллее, ведущей к «дому беды». Он стер его.
441

—	Доброе утро! — приветствовал его Майрон Гарбек, аптекарь Верх¬
ней Деревни.
—	Доброе утро, — ответил мистер Квин, нахмурившись. — Передо
мной стоит одна проблема. Я снял дом с небольшой теплицей в саду —
оказывается, там выращиваются овощи! В январе!
—	Да? — невозмутимо поинтересовался Майрон Гарбек.
—	Я, разумеется, очень люблю помидоры, выращенные дома, и
там, в моей теплице, есть один-два куста, но только они усыпаны
какими-то круглыми маленькими жучками...
—	Хм-м-м, желтоватыми?
—	Именно. С черными полосками на крылышках. Во всяком
случае, — беспомощно произнес мистер Квин, — мне они показались
черными.
—	Объедают листья, не так ли?
—	Как раз это они и делают, мистер Гарбек!
Майрон снисходительно улыбнулся:
—	Дорифора децемлинеата. Извините меня. Я люблю похвастаться
своей латынью. Иногда их называют картофельными жуками. Они
чаще известны под таким названием.
—	Значит, это просто такие жуки, — разочарованно сказал мистер
Квин, — картофельные. «Дори»... как там дальше?
Майрон махнул рукой.
—	Не важно. Полагаю, вам нужно какое-нибудь средство, чтобы от
них избавиться, не так ли?
—	Навсегда, — со злобной гримасой ответил мистер Квин.
Майрон отошел и вернулся с небольшой оловянной коробочкой,
которую принялся заворачивать в фирменную бумагу своей аптеки —
белую с красноватыми полосками.
—	Это вас от них избавит!
—	Там, в коробке, то, что должно меня от них избавить?
—	Мышьяк, мышьяковистая окись. Примерно пятидесятипроцент¬
ная. На языке специалистов... '— Майрон помолчал. — То есть, точнее
говоря, в этом препарате содержится уксуснокислый арсенид меди, но
убивает жуков мышьяк.
Он завязал пакет, мистер Квин подал ему пятидолларовую бумажку.
Майрон повернулся к кассе.
—	Нужно обращаться с этим веществом с осторожностью. Оно ядо¬
витое, — предупредил он.
—	Надеюсь, что ядовитое! — воскликнул мистер Квин.
—	Пять долларов, — произнес Майрон. — Благодарю вас. Захо¬
дите еще.
—	Мышьяк, мышьяк, — повторил мистер Квин, продолжая разго¬
вор. — Скажите, не об этом ли веществе я читал в «Рекорде»? Я имею
в виду дело об убийстве. Какая-то женщина проглотила его в коктей¬
ле на встрече Нового года?
442

—	Да, — подтвердил аптекарь, пристально посмотрев на Эллери,
затем отвернулся, продемонстрировав своему покупателю седеющий
затылок и тяжелые плечи.
—	Интересно, откуда они его раздобыли, — с интересом продолжал
мистер Квин, снова облокотившись о прилавок, — наверняка, чтобы
его купить, нужен рецепт доктора, ведь так?
—	Необязательно.
Эллери показалось, что в голосе аптекаря Гарбека прозвучало раз¬
дражение.
—	Вы ведь только что купили его без всякого рецепта. Мышьяк
содержится во многих патентованных средствах.
Он стал возиться с какими-то коробками на полке с кремами для
бритья.
—	Но если аптекарь продает покупателю мышьяк без рецепта...
Майрон Гарбек сердито обернулся к нему:
—	В моих действиях ничего незаконного не найдут. Я об этом ска¬
зал Дейкину, и мистер Хейт мог получить мышьяк только одним пу¬
тем — купить его...
—	Да? — заинтересовался Эллери, задержав дыхание.
—	Извините меня, сэр, — закусил губу Майрон, — право же, я не
должен об этом говорить.
Потом на его лице появилось удивленное выражение.
—	Минутку! — воскликнул он. — А вы не тот человек, который...
—	Нет, конечно... — поспешно возразил мистер Квин. — До сви¬
дания.
И он быстро вышел из аптеки.
Значит, это была аптека Гарбека. Кое-что выяснилось. Какой-то
след. И Дейкин его нащупал. Не делая шума. Они работают над делом
Джима Хейта, стараясь не привлекать внимания.
Эллери решительно направился по мощеной моховой к автобусной
остановке поблизости от гостиницы «Холлис». Дул ледяной ветер, и он
поднял воротник пальто, чтобы спрятать лицо. Повернувшись, он уви¬
дел, как на другой стороне площади к месту парковки подъехала ма¬
шина. Вскоре показалась высокая фигура Джима Хейта, он быстро
направился к Райтсвиллскому национальному банку. Пять маленьких
мальчиков с болтающимися через плечо связками книг заметили Джи¬
ма и стайкой потянулись за ним.
Эллери с интересом ждад, что будет дальше.
Они, очевидно, его дразнили, потому что Джим остановился,
повернулся к ним и что-то сказал, сопровождая свои слова сердитым
жестом.
Мальчики отступили, и Джим пошел дальше. Тогда один из маль¬
чиков поднял камень и с силой швырнул его. Джим упал лицом вниз.
Эллери кинулся на помощь. К несчастью, эту сцену видели и другие
люди, и когда Эллери подбежал, Джима уже окружила толпа.
443

Эллери с трудом удалось пробиться к нему.
Джим был в растерянности. Шляпа его упала, и из раны на голове
сочилась кровь.
• — Отравитель! — кричала какая-то толстуха. — Это он, отравитель...
Женоубийца!.. Почему его не арестуют?.. Где же закон в нашем горо¬
де?! Этого типа надо вздернуть...
Невысокий темноволосый человек пнул ногой шляпу Джима. Жен¬
щина с обвисшими щеками подскочила к Джиму, тоже крича что-то
злобное.
—	Прекратите! — прорычал Эллери!
Он оттолкнул невысокого человека и встал между женщиной й
Джимом, поспешно говоря:
—	Уходите отсюда, Джим, побыстрее. Уходите!
—	Чем меня ударили? — спросил Джим. Его глаза остекленели. —
Моя голова...
—	Линчевать этого ублюдка/
—	А кто этот, второй?
—	Задайте ему тоже!
Как это ни абсурдно, но Эллери пришлось бороться за спасение
и своей жизни с труппой озверевших дикарей, одетых, как обычные
люди. Нанося ответные удары, он думал: «Вот что случается, когда
вмешиваешься в чужие дела. Надо убираться из этого города. Ничего
хорошего здесь не получится».
Отбиваясь от толпы ногами, а иногда и кулаками, расталкивая
ее локтями, действуя ребром ладони, он пробирался, преследуемый
вопившими людьми, к зданию банка.
—	Отбивайтесь, Джим, — крикнул он, — защищайтесь!
Но руки Джима безвольно висели вдоль тела. Один рукав его паль¬
то был оторван. Ручеек крови сбегал по щеке. Он давал себя толкать,
пихать, бить, пинать, царапать.
Неожиданно со стороны тротуара в толпу ворвалась бронедивизия
в лице одной женщины. Эллери с трудом улыбнулся распухшими губа¬
ми. Без шляпы, в белых митенках, нанося удары направо и налево, Пэт
кричала:
—	Эй, вы, людоеды! Оставьте его в покое!
—	Ой!
—	Так вам и надо! Всюду суете свой нос! А вы, миссис Лендсмен,
как вам не стыдно! А ты, старая пьяная ведьма, да, ты, я обращаюсь к
тебе,. Джули Астурио! Прекрати, говорю тебе!
—	Молодчина, Пэтси! — крикнул мужчина, стоявший рядом с тол¬
пой. — Разойдитесь, люди, не дело так вести себя.
Пэт прорвалась к дерущимся мужчинам. В эту минуту охранник
банка Базз Конгресс выбежал из здания и бросился на помощь. По-'
скольку Базз весил двести пятнадцать фунтов, удар^ его были весьма
ощутимы. Люди с. воплями стали разбегаться, а Пэт с Эллери втолкну¬
444

ли Джима в банк. Рядом с ними бежал старый Джон Ф!, отталкивая
участников драки, его седые волосы развевались на ветру.
—	Уходите домой, сумасшедшие, — кричал он, — или я сам за вас
возьмусь!
Кто-то засмеялся, кто-то застонал, и толпа, как бы устыдившись,
отступила.
Эллери, помогавший Пэт увести Джима, увидел сквозь стеклян¬
ную дверь банка плотную фигуру молчаливо стоявшего на тротуаре
Фрэнка Ллойда. Его губы кривила горькая улыбка.
Когда Фрэнк заметил, что Эллери за ним наблюдает, он невесело
усмехнулся, как бы говоря: «Помните, что я говорил вам об этом
городе?» — и, тяжело ступая, побрел через площадь.
Пэт и Эллери привезли Джима в маленький дом на Холме. Там их
уже ждал доктор Уиллоби.
Джон Ф. позвонил ему по телефону из банка.
—	Несколько глубоких царапин, — сказал доктор, — парочка огром¬
ных синяков и глубокая рана черепа, но в общем ничего страшного.
—	А как насчет мистера Смита, дядя Майлоу? — заботливо спро¬
сила Пэт. — Он тоже похож на человека, спасшегося от мясорубки.
—	Ну-ну, — запротестовал Эллери, — я в полном порядке. — Но
доктор Уиллоби обработал его раны тоже.
Когда доктор ушел, Эллери раздел Джима и Пэт помогла уложить
его в постель.
Джим тут же повернулся на бок, положив перевязанную голову на
слабую руку, и закрыл глаза.
Несколько минут они смотрели на него, а затем на цыпочках по¬
кинули комнату.
—	Он не произнес ни слова, — простонала Пэт, — ни единого сло¬
ва. Молчал все время, пока это продолжалось... Он напоминает мне
того человека из Библии!
—	Иова, — подсказал Эллери. —* Молча страдающего арамеянина.
Что же, вашему арамеянину лучше держаться подальше от города!
Со следующего дня Джим перестал ходить в банк.
Глава 17
АМЕРИКА ОТКРЫВАЕТ РАЙТСВИЛЛ
С января по февраль все действия мистера Эллери Квина не имели
результата. Куда бы он ни отправлялся, везде обнаруживалось, что на¬
чальник полиции Дейкин и прокурор Брэдфорд уже побывали там до
него. Все делалось тихо-тихо.
Эллери не говорил Пэт, какая паутина плетется этими представи¬
телями закона. Не было никакого смысла заставлять ее чувствовать
себя Ыце хуже, а она чувствовала себя и без того плохо.
445

Потом пришлось иметь дело с прессой. Одна из ядовитых редакци¬
онных статей Фрэнка Ллойда, по-видимому, обратила на себя внима¬
ние в Чикаго, и в начале января, вскоре после похорон Розмари Хейт,
с дневного экспресса сошла изящно одетая дама с тонкой талией,
серебристыми волосами и усталыми глазами и велела Эду Хотчкиссу
отвезти ее прямо к дому номер 460 на Хилл-Драйв.
На следующий день читатели двухсот пятидесяти девяти газет Со¬
единенных Штатов узнали, что добрая старая Роберта снова вступила
в битву за любовь.
В первом абзаце «Колонки Роберты» Роберта Робертс писала: «Се¬
годня в маленьком американском городке, называющемся Райтсвилл,
разыгрывается фантастическая романтическая трагедия, главные дей¬
ствующие лица которой — Женщина и Мужчина, а роль злодея испол¬
няют жители города».
Этого оказалось достаточно. Читатели поняли, что Роберта Робертс
сунула свой нос в нечто очень пикантное. Редакторы стали заказывать
старые номера «Райтсвилл рекорда».
К концу января в город прибыло с дюжину первоклассных репор¬
теров, чтобы узнать, что раскопала Бобби Робертс.
Фрэнк Ллойд Указывал им содействие, и благодаря переданным по
проводам сообщениям имя Джима Хейта появилось на первых страни¬
цах всех газет Америки.
Приезжие журналисты и журналистки осадили город, брали ин¬
тервью и пили неразбавленное виски в «Горячем местечке» Вика Кар-
латти и «Придорожной таверне» Гаса Олсена, а Данку Макклину,* лавка
которого находилась рядом с гостиницей «Холлис», пришлось сделать
спешный заказ у оптового торговца напитками.
Днем репортеры толпились в здании окружного суда, заплевывали
сверкающие чистотой плитки пола вестибюля, надраенные привратни¬
ком Гернаберри, гонялись за начальником полиции Дейкином и про¬
курором Брэдфордом в поисках сюжетов для корреспонденций и
фотографий и вообще не проявляли никакого почтения к остальному
человечеству.
Большинство журналистов селились в гостинице «Холлис», согла¬
шаясь на койки в тех случаях, когда найти более подходящее жилье
оказывалось невозможным.
Управляющий Брукс жаловался, что они превращают холл гостини¬
цы в ночлежку.
Позднее, во время судебных заседаний, они проводили ночи либо
на шоссе 16, либо в театре «Биджу» на Лоуэр-Мейн, где осаждали
молоденького Луи Кейхана, управляющего театром, грызли орешки
повсюду в зале и устраивали кошачьи концерты всегда, когда герой
обнимал и целовал героиню.
Однажды, когда разыгрывалась лотерея, один репортер выиграл сер¬
виз (предоставленный А.-А. Гилбуном, владельцем фирмы «Все для
446

дома» — «плата в рассрочку») и случайно — но все негодующие утвер¬
ждали, что намеренно, — бросил все шестьдесят предметов на сцену
под свист, вопли и топот ног остальных.
Луи очень расстроился, но что он мог сделать?
На специальном заседании правления Загородного клуба с горечью
говорили об «этих газетных бродягах» и «самозваных привилегирован¬
ных субъектах» президент Райтсвиллской Корпорации Персонального
Финансирования Доналд Маккензи (КПФ решает проблемы ваших
неоплаченных счетов) и доктор Эмиль Поффенбергер, хирург-стома¬
толог, владелец дома номер 132 по Апхем-блок в Верхней Деревне.
Но в веселом цинизме журналистов было что-то заразительное, и
мистер Эллери Квин с грустью наблюдал, как Райтсвилл постепенно
проникался духом окружной ярмарки.
Новые красочные товары стали появляться в витринах магазинов,
цены на продовольствие и жилье поднялись.
Фермеры, которые раньше никогда не приезжали в город по вече¬
рам в будние дни, и их любопытные семьи в грубых башмаках запол¬
нили площадь и Лоуэр-Мейн, и найти место для парковки стало
невозможно в районе шести кварталов от площади.
Начальнику полиции Дейкину пришлось привести к присяге пять
новых полицейских, чтобы помочь регулировать уличное движение и
поддерживать в городе порядок.
Невольный виновник всего этого процветания забаррикадировался
в доме номер 460 по Хилл-Драйв и отказывался видеться с кем-либо,
кроме Райтов, Эллери, а потом и Роберты Робертс. На уговоры других
корреспондентов Джим не поддавался.
—	Я все еще налогоплательщик, — кричал он Дейкину по теле¬
фону, — и имею право хоть на какую-то частную жизнь! Поставьте
полицейского у моей двери!
—	Хорошо, мистер Хейт, — согласился начальник полиции веж¬
ливо. И в тот же день полицейский Дик Гоббин, который до этого
незаметно охранял Джима, одетый в штатское, надел по приказу
начальника форму и стал заметен. А Джим вернулся к своему затвор¬
ничеству.
—	Дело плохо, — докладывала Пэт Эллери, — он напивается до чер¬
тиков. Даже Лола ничего не может с ним поделать. Это, наверно, по¬
тому, что он боится.
—	Он ничего не боится. Дело не в страхе, а в чем-то более серьез¬
ном. Он виделся уже с Норой?
—	Ему стыдно даже к ней приблизиться. Нора грозит встать с по¬
стели и прийти к нему сама, но доктор Уиллоби сказал, что, если она
это сделает, он упрячет ее в больницу. Сегодня я спала вместе с ней.
Она проплакала всю ночь напролет.
Эллери мрачно разглядывал свой стакан с виски, взятым из скром¬
ных запасов бара Джона Ф., которым пользовались очень редко.
447

—	Нора вес еще думает, что он невиновен?
—	Разумеется. Она хочет, чтобы он за себя постоял. Говорит, что
уверена, если он придет повидаться с ней, она сможет убедить его
в необходимости защищаться. Вы читали, что пишут эти проклятые
репортеры о Джиме?
—	Да, — вздохнул Эллери и опустошил свой стакан.
—	Во всем этом виноват Фрэнк Ллойд! Всегда всем недовольный
Ллойд. Пошел против своих лучших друзей! Папа в такой ярости, что
обещает никогда больше с ним не разговаривать.
—	Лучше держаться подальше от Ллойда, — посоветовал Эллери,
нахмурясь. — Он — большое животное и здорово раздражен. Серди¬
тый зверь с истеричной пишущей машинкой. Я скажу об этом вашему
отцу сам.
—	Не беспокойтесь. Не думаю, что он вообще хотел бы говорить с
кем-нибудь, — тихо сказала Пэт. Затем у нее вырвалось: — Как могут
люди быть такими непорядочными? Мамины подруги больше ей не
звонят, шепчутся о самых ужасных вещах у нее за спиной; два клуба,
в которых она состоит, выразили ей недоверие. Даже Клариса Мартин
перестала заходить.
—	Супруга судьи... — задумчиво сказал Эллери. — Что ставит еще
одну довольно интересную проблему... Не важно. Вы виделись с Карте¬
ром Брэдфордом в последнее время?
—	Нет, — резко ответила Пэт.
—	Пэтти, а что вам известно об этой женщине, Роберте Робертс?
—	Единственный порядочный репортер в городе.
—	Странно, что она делает отличные от других выводы из одних и
тех же фактов. Вы видели это? — Эллери показал Пэт чикагскую газе¬
ту и нашел в ней «Колонку Роберты».
Один абзац в ней был подчеркнут, и Пэт быстро его прочитала:
«Чем дольше я занимаюсь этим делом, тем больше возникает у меня
уверенности, что Джим Хейт — непонятый, загнанный человек, жертва
дела, построенного, по меньшей мере, на косвенных уликах, он жертва
райтсвиллской толпы. Женщина, которую, по утверждению райтсвилл-
ских сплетников, он пытался отравить, целиком и полностью стоит на
стороне своего мужа, не выражая никаких сомнений в его невиновности
и не желая ничего слушать. Желаю вам, Нора Хейт, побольше сил! Если
вера и любовь еще что-то значат в нашем несчастном мире, репутация
вашего мужа будет восстановлена, и вы восторжествуете над его гони¬
телями».
—	Прекрасно написано! — воскликнула Пэт.
—	Немножко излишне эмоционально, даже для знаменитой защит¬
ницы любви, — оборвал ее восторги мистер Квин. — Мне кажется, сле¬
дует поближе узнать этого купидона в юбке.
Знакомство только подтвердило мнение Эллери о журналистке.
Роберта Робертс всей душой и телом была на стороне тех, кто счи¬
448

тал, что с Джимом нужно обойтись по справедливости. Она один раз
побеседовала с Норой, и они стали борцами за общее дело.
—	Если бы только вы могли уговорить Джима прийти сюда и
поговорить со мной! — горячо просила Нора. — Попытайтесь, мисс
Робертс. Ладно?
—	Он вас послушает, — вмешалась Пэт. — Джим сказал сего¬
дня утром, — Пэт предпочла не говорить, в каком состоянии он
был, когда сказал это, — что вы — его единственный друг во всем
мире.
—	Любовь Джима странная, — задумчиво сказала Роберта. —
Я дважды беседовала с ним и должна признать, что ничего не до¬
билась, кроме доверия. Сделаем еще одну попытку убедить этого
глупца.
• Но Джим отказался покинуть свой дом.
—	Почему, Джим? — терпеливо спрашивала его журналистка. Эл¬
лери при этом разговоре присутствовал, и Лола Райт тоже, гораздо бо¬
лее молчаливая, чем обычно.
—	Оставьте меня в покое. — Джим не брился, заросшая щетиной
кожа выглядела серой. Было видно, что он выпил много виски за это
время.
—	Нельзя же валяться в доме, как трусливая собака, и допускать, что¬
бы эти люди плевали на вас, Джим! Повидайтесь с Норой. Она вселит в
вас надежду, Джим. Она больна — вы знаете об этом? Неужели вас это
не трогает?
Джим отвернул полное муки лицо к стене.
—	Нора в хороших руках. Ее семья заботится о ней. А я уже и так
причинил ей много вреда. Оставьте меня в покое!
—	Но Нора верит в вас, милый!
—	Я не буду видеться с Норой, пока все это не кончится, — про¬
бормотал он. — Пока я опять не стану Джимом Хейтом, уважаемым в
этом городе человеком, а не каким-то страшным чудовищем.
Он поднялся и потянулся за своим стаканом, выпил и снова опус¬
тился в кресло, и никакие увещевания Роберты не смогли снова его
поднять.
Когда Роберта ушла, а Джим заснул, Эллери обратился к Лоле Райт:
—	А что вы обо всем этом думаете, мой дорогой сфинкс?
—	Ничего. Кому-то надо взять на себя заботу о Джиме. Я кормлю
его и укладываю спать, забочусь о том, чтобы время от времени у него
появлялась бутылка обезболивающего. — Лола улыбнулась.
—	Это против приличий. — Эллери тоже улыбнулся. — Вы вдвоем
в этом доме?
—	Я такая, — возразила’Лола. — Неприличная Лола.
—	Но вы не высказали никакого мнения, Лола.
—	И без меня уже было высказано множество мнений, — ответила
она	Но если вы хотите знать, я профессиональный любитель
449

несчастных. Мое сердце болит за китайцев, чехов, поляков, евреев и
негров, оно обливается кровью практически почти все время, и каж¬
дый раз, когда моих несчастных обижают еще сильнее, оно страдает
еще больше. Я вижу, как этот бедняга мучается, и этого достаточно для
сочувствия.
—	Очевидно, этого достаточно и для Роберты Робертс, — тихо про¬
изнес Эллери.
—	Мисс «Любовь побеждает все»? — Лола пожала плечами. — Если
вы спросите меня, я скажу вам, что эта дамочка на стороне Джима
потому, что это дает ей возможность попасть туда, куда другим репор¬
терам ходу нет.
Глава 18
ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА - ЛЮБОВЬ НИЧЕГО
НЕ ПОБЕЖДАЕТ
Поскольку Нора оставалась в постели из-за отравления мышьяком,
а друзья Джона Ф. старались держаться от него подальше и переводи¬
ли свои счета в банк Хэллама Лака, местные дамы показывали паль¬
цами на Гермиону Райт, Пэт старалась не отходить от Норы, и даже
Лола больше не пребывала в изоляции.
Учитывая все происходящее, Райты вели себя замечательно мужест¬
венно, делая вид, даже в общении в семейном кругу, что ничего не¬
обычного не случилось. Говоря о состоянии Норы, употребляли только
слово «болезнь», как будто она страдала просто от ларингита или ка¬
кой-то таинственной, но закономерной «женской слабости». Джон Ф.
обсуждал дела за столом в своей обычной сухой манере, а если он и
посещал теперь гораздо меньшее число заседаний правления, то толь¬
ко потому, что был «занят»... что было очевидно; и тот факт, что он
совсем перестал появляться на еженедельных ленчах в Торговой пала¬
те у мамаши Апхем, со всей серьезностью объяснялся несварением.
Что же касается Джима, то о нем никто не упоминал.
Однако Гермиона после первых бурных переживаний, немного по¬
размыслив, взялась «чинить паруса». Никому и никогда она не позво¬
лит изгнать себя из города. Когда в ее Женском клубе приступили к
формальностям, связанным с выражением ей недоверия, госпожа пре¬
зидент удивила всех, лично явившись на заседание в своем лучшем
зимнем костюме, и вела себя так, как будто ничего не происходит. Тем
не менее недоверие было выражено, но лишь после того, как у мно¬
гих дам запылали уши, а щеки стали пунцовыми от словесной взбуч¬
ки, которую задала им Гермиона. Дома она стала командовать, как
прежде. Старая Луди, которая имела привычку огрызаться, теперь по¬
чувствовала облегчение, и к началу февраля все в доме пошло таким
привычным порядком, что Лола вернулась в свою монашескую квар¬
450

тиру в Нижней Деревне, а Пэт, поскольку Нора чувствовала себя луч¬
ше, стала готовить еду для Джима и убирать дом Норы.
В четверг тринадцатого февраля доктор Уиллоби сказал, что Нора
может встать с постели. В семье этому очень обрадовались. Луди испек¬
ла огромный лимонно-меренговый пирог, который Нора особенно
любила. Джон Ф. пораньше вернулся из банка с большим букетом роз
«Американская красавица» (секрет, где он достал их в феврале в Райтс-
вилле, он отказался раскрыть). Пэт распрямилась, как будто до этого ее
сводила судорога, вымыла волосы и сделала маникюр, бормоча при этом:
—	О Боже! Как я себя запустила!
Впервые за несколько недель Гермиона включила радио, чтобы
послушать новости о ходе военных действий...
Все это походило на пробуждение от беспокойного сна, когда с
облегчением обнаруживаешь, что совсем проснулся.
Нора немедленно же захотела увидеть Джима, но Гермиона отказа¬
лась выпустить ее из дома:
—	В первый же день, дорогая! Ты что, с ума сошла?
И тогда Нора позволила по телефону в соседний дом. Через не¬
сколько минут она положила трубку — никто не отвечал.
—	Может быть, он пошел пройтись или еще куда-нибудь, — пред¬
положила Пэт.
—	Я уверена, что так и есть, Нора, — подтвердила Гермиона,
возясь с волосами Норы, хотя знала, что Джим дома — она только что
видела его серое лицо, прижавшееся к окну главной спальни.
—	Возможно, — ответила Нора немного возбужденно й позвонила
Бену Данзигу.
—	Мистер Данзиг, пришлите мне самую большую открытку ко Дню
Святого Валентина. Немедленно!
—	Хорошо, мадам, — ответствовал Бен.
И через полчаса весь город уже знал, что с Норой Райт все опять в
порядке. Посылает поздравительные открытки ко Дню Святого Вален¬
тина! Не появился ли у нее другой мужчина, как вы думаете?
Это была великолепная открытка из простеганного розового атла¬
са, обрамленная кружевами и с полными чувства словами привет¬
ствия, — один из самых лучших образцов Бена Данзига, номер 99А.
Нора сама надписала конверт, лизнула марку, приклеила ее и по¬
слала Эллери отправить подарок по почте.
Она была почти весела.
Мистер Квин, исполняя роль Гермеса или Эроса, опустил конверт
в почтовый ящик у подножия Холма с неприятным чувством челове¬
ка, который’смотрит, как побитый боксер падает на колени после чет¬
вертого нокдауна.
В пятницу в почте не было никакой открытки для Норы.
—	Я иду туда, — заявила она решительно, — глупо оставаться здесь.
Джим дуется. Он думает, что весь мир против него. Я иду туда...
451

Вошла Луди, напряженная и испуганная.
—	Мисс Герми, там этот начальник, Дейкин, и мистер Брэд¬
форд.
—	Дейкин! — Гермиона побледнела. — Он пришел ко мне?
—	Говорит, что хочет повидать мисс Нору.
—	Меня? — переспросила Нора дрожащим голосом.
Джон Ф. встал из-за накрытого к завтраку стола.
—	Я займусь им.
Они пошли в гостиную.
Мистер Квин тоже оставил нетронутым завтрак и побежал наверх.
Когда он постучал в дверь Пэт, та, зевая, спросила:
—	Кто там?
—	Спуститесь вниз!
—	Зачем?
Он услышал, как она снова зевнула.
—	Входите, вводите!
Эллери открыл дверь.
Пэт лежала, свернувшись калачиком под одеялом. Она снова вы¬
глядела розовой, растрепанной и юной.
—	Там Дейкин и Брэдфорд. Пришли повидать Нору. Боюсь, что
началось.
—	О! — воскликнула она в панике.
Но паника длилась всего минуту.
—	Бросьте мне мой халат, будьте добры. Здесь холодно, как на
Полюсе.
Эллери подал ей халат и повернулся, чтобы уйти.
—	Подождите меня в холле, Эллери. Я хочу спуститься вместе с
вами.
Пэт присоединилась к нему через три минуты. Спускаясь вниз, она
все время держалась за его руку. Когда они вошли в гостиную, началь¬
ник полиции Дейкин говорил Норе:
—	Разумеется, миссис Хейт, вы понимаете, что я должен все с вами
обсудить. Я попросил доктора Уиллоби сообщить мне, когда вы почув¬
ствуете себя лучше...
—	Очень любезно с вашей стороны, — ответила Нора. Она была ис¬
пугана чуть ли не до потери рассудка. Это сразу же бросалось в глаза.
Она оставалась как-то по-деревянному совершенно неподвижной и пе¬
реводила взгляд с Дейкина на Брэдфорда и обратно, как марионетка,
которую дергают за веревочки невидимые руки.
—	Привет, — мрачно произнесла Пэт. — Не рано ли для светского
визита, мистер Дейкин?
Дейкин пожал плечами. Брэдфорд посмотрел на нее с несчастным
видом. Он выглядел похудевшим, даже истощенным.
—	Садись и веди себя тихо, детка, — приказала ей Гермиона сла¬
бым голосом.
452

—	Не знаю, чего вы можете ожидать от Норы, — неловко начал
Джон Ф. — Пэтришия, садись!
—	Пэтришия? — повторила Пэт, усаживаясь.
«Пэтришия» было плохим признаком. Джон Ф. не называл ее Пэт-
ришией и таким официальным тоном с того времени, когда в послед¬
ний раз использовал свой старый ремень, которым точил бритву, для
того, чтобы всыпать ей как следует, а это было много лет назад.
Пэт удалось схватить Нору за руку. Она ни разу не посмотрела на
Брэдфорда, а тот после своего первого затравленного взгляда тоже
больше не смотрел на нее.
Дейкин любезно кивнул Эллери:
—	Рад видеть вас, мистер Смит. А теперь, если мы все готовы...
Карт, вы хотите что-то сказать?
—	Да! — взорвался Карт. — Я хотел сказать, что нахожусь в невоз¬
можном положении. Я хотел сказать...
Он беспомощно махнул рукой и стал смотреть через окно на покры¬
тую снегом лужайку.
—	А теперь, миссис Хейт, — сказал Дейкин, обращаясь к Норе, —
может быть, вы расскажете нам, что произошло в канун Нового года,
что вы видели своими глазами? Все остальные уже свои впечатления
изложили.
—	Может быть? А почему бы нет? — Голос Норы звучал хри¬
пло, и она прокашлялась, после чего заговорила быстро и визгливо,
сопровождая свои слова небольшими, ничего не значащими жеста¬
ми незанятой руки. — Но мне нечего вам сказать; то есть все, что я
видела...
—	Когда ваш муж подошел с коктейлями, не видели ли вы, что
он специально выбрал один из бокалов для вас? Не хотели ли вы
взять какой-то другой бокал, а он сделал так, что вы взяли именно
этот?
—	Разве я могу помнить такие подробности? — с негодованием
спросила Нора. — И потом, это отвратительный намек!
—	Миссис Хейт! — Голос начальника полиции вдруг прозвучал
очень холодно. — Нс пытался ли ваш муж отравить вас раньше, до
встречи Нового года?
—	Нет! — Нора вырвала свою руку из рук Пэт и вскочила.
—	Нора, милая, — начала Пэт, — тебе нельзя волноваться.
—	Вы уверены, миссис Хейт? — настойчиво спросил Дейкин.
—	Конечно, я уверена!
—	А вы ничего не можете рассказать нам о тех ссорах, которые
происходили у вас с мистером Хейтом?
—	Ссорах! — Нора теперь стала мертвенно-бледной. — Полагаю, что
все это — ужасная женщина Дюпре, или...
Слово «или» прозвучало так странно, что даже Картер Брэдфорд
повернулся ,от окна.
453

Нора произнесла его с таким нажимом и посмотрела прямо на
Эллери. Дейкин и Брэдфорд тоже бросили на него быстрый взгляд, и
Пэт ужаснулась. Мистер и миссис Райт пребывали в полной растерян¬
ности.
—	Или что, миссис Хейт? — спросил Дейкин.
—	Ничего, ничего! Почему вы не оставляете Джима в покое? — Нора
уже истерически рыдала. — Все вы!
Своим легким широким шагом в комнату вошел доктор Уиллоби.
Из-за его плеча выглядывала бледная встревоженная Луди, затем ее
лицо исчезло.
—	Нора, — произнес он заботливо. — Опять плачешь? Дейкин, я
предупреждал вас...
—	Ничего не поделаешь, доктор, — с достоинством ответил Дей¬
кин. — Я должен выполнять свои обязанности, и я это делаю. Миссис
Хейт, вы ничего не можете сказать, что помогло бы вашему мужу?
—	Говорю вам, он этого не делал!
—	Нора, — настойчиво повторил доктор Уиллоби.
—	Тогда, боюсь, нам придется сделать это, миссис Хейт.
—	Что, именно, скажите ради Брга!
—	Арестовать вашего мужа.
—	Арестовать... Джима? — Нора начала смеяться, запустив руки в
волосы.
Доктор Уиллоби попытался взять их в свои, но она оттолкнула его.
За стеклами очков зрачки ее глаз казались расширившимися.
—	Но вы не можете арестовать Джима! Он ничего дурного не со¬
вершил. У вас нет ни одного доказательства его вины.
—	У нас множество улик против него, — возразил начальник по¬
лиции.
—	Мне очень жаль, Нора, — добавил Картер Брэдфорд, — но это
правда.
—	Много улик против него, — прошептала Нора, а потом закрича- *
ла на Пэт: — Я знала, что слишком много людей обсуждали случив¬
шееся!
—	Нора! — воскликнула Пэт. — Дорогая...
—	Одну минуту, Нора, — заговорил Эллери.
—	Вы ко мне не обращайтесь! — кричала Нора. — Вы против него
из-за этих трех писем.. Они не арестовали бы Джима, если бы вы не
рассказали им о письмах.
Что-то. во взгляде Эллери заставило ее прекратить истерику, и
Нора с тяжелым вздохом и выражением ужаса в глазах покачнулась
в сторону доктора Уиллоби. Она бросила быстрый взгляд на Дей¬
кина и Брэдфорда, увидела их удивление, сменившееся выражением
торжества. Она отступила, прислонилась к широкой груди докто¬
ра и застыла в этой позе, зажав рукой рот, с ужасом поняв, что она
наделала.
454

—	Какие письма? — спросил Дейкин.
—	Какие письма, Нора? — воскликнул Брэдфорд.
—	Нет, я не имела в виду...
Картер подбежал к ней и схватил за руку.
—	Какие письма, Нора?! — гневно спросил он.
—	Никакие, — простонала Нора.
—	Ты должна мне сказать. Если имеются письма, то ты скрываешь
улики.
—	Мистер Смит, а что вам известно об этом? — обратился началь¬
ник полиции к Эллери.
—	Письма? — Эллери выглядел удивленным и отрицательно пока¬
чал головой.
Пэт вскочила и оттолкнула Брэдфорда. Он отпрянул назад..
—	Оставь Нору в покое! — возмущенно потребовала она. — Ты —
Иуда!
Ее наскок вызвал ответный отпор.
—■ Ты не имеешь права использовать мою дружбу! Дейкин, обыщите
этот дом и соседний тоже!
—	Это нужно было давно сделать, Карт, — мягко заметил началь¬
ник полиции. — Если бы вы так не уперлись...
С этими словами он исчез.
— Картер, — произнес Джон Ф. очень решительным тоном,.ни¬
когда больше сюда не приходите. Вам понятно?
У Брэдфорда был такой вид, словно он вот-вот заплачет. А Нора со
стоном упала на руки доктору Уиллоби.
С неохотного разрешения Брэдфорда доктор Уиллоби увел Нору А
в ее спальню. Гермиона и Пэт поспешили за ними, беспомощные и 1
испуганные.	*
—	Смит, — обратился к Эллери Брэдфорд, даже не взглянув на него.
—	Не трудитесь, — вежливо посоветовал ему мистер Квин.
—	Я знаю, это бесполезно, но я должен предупредить вас: если вы
содействуете сокрытию улик...
—	Улик? — переспросил мистер Квин таким тоном, как будто он
никогда раньше такого слова не слышал.
—	Этих писем.
—	О каких письмах все вы говорите?
Карт резко обернулся, его рот дергался.
—	Вы стоите у меня на пути с того времени, как приехали сюда, —
произнес он хрипло. — Вы сумели втереться в этот дом, заставили Пэт
отдалиться от меня...
—	Перестаньте, — посоветовал Эллери добродушно, — выбирайте
слова...
Карт замолчал, сжав кулаки. Эллери подошел к окну. Начальник
полиции разговаривал с невысоким полицейским Диком Гоббином
на крыльце дома Хейтов... Спустя некоторое время оба полицейских
455

вошли в дом. Прошло минут пятнадцать, а господа Квин и Брэдфорд
все еше стояли в прежних позах.
С шумом вошла Пэт. Ее лицо потрясло их. Она прямо направилась
к Эллери.
—	Случилось нечто ужасное, — сказала она и зарыдала.
—	Пэт, ради Бога!
—	Нора, Нора...
Доктор Уиллоби позвал от двери:
—	Брэдфорд!
—	Что случилось? — обеспокоенно спросил тот.
Но тут вошел ничего не подозревающий Дейкин; лицо его напоми¬
нало маску. Он нес в руках Норину шляпную коробку и толстую кни¬
гу в коричневом переплете с аккуратно выбитым на нем золотыми
буквами названием: «Токсикология» Эджкома. Дейкин остановился.
—	Случилось? — быстро переспросил он. — Что теперь?
Доктор Уиллоби ответил:
—	Нора ждет ребенка, месяцев через пять.
Никто не издал ни единого звука. Раздавались только рыдания Пэт,
плакавшей на груди у Эллери.
—	Не может быть... Это... уж слишком, — произнес Брэдфорд
странным голосом. — И, просящим жестом протянув руки к началь¬
нику Полиции Дейкину, он, спотыкаясь, выбежал из комнаты. Они
услышали, как хлопнула входная дверь.
—	Я не беру на себя ответственность за жизнь миссис Хейт, — сер¬
дито объявил доктор Уиллоби, — если ее сделают участницей еще од¬
ной сцены, подобной сегодняшней. Вы можете пригласить весь
медицинский персонал округа Райт, чтобы подтвердить мои слова. Она
"беременна и находится в чрезвычайно нервном состоянии, не говоря
уже о том, что она от природы очень болезненна.
—	Послушайте, доктор, — заговорил Дейкин, — это не моя вина,
если...
—	Ах, идите ко всем чертям! — воскликнул доктор и в ярости стал
подниматься по лестнице. •
Дейкин неподвижно стоял посередине комнаты, держа в одной руке
шляпную коробку Норы, а в другой — книгу о ядах. Он со вздохом
произнес:
—	Но это не моя вина. А тут еще эти три письма в шляпной коробке
миссис Хейт и медицинская книга с отчеркнутым абзацем о мышьяке...
—	Хватит, Дейкин, — сказал Эллери, сильнее прижимая к себе Пэт.
—	Эти три письма, — упрямо продолжал Дейкин. — Они фактичес¬
ки подтверждают наши подозрения. И нашли мы их в гардеробе мис¬
сис Хейт... Все это выглядит очень странно. Я ничего не понимаю...
—	Разве это вас не убеждает? — вскричала Пэт. — Неужели Нора
хранила бы эти письма, если бы думала, что Джим собирается отра¬
вить ее? Неужели вы так глупы...
456

—	Значит, вы знали об этих письмах, — заморгал Дейкин. —
Понятно. И вы, мистер Смит, тоже тут замешаны. Я не говорю, что
виню вас. У меня тоже есть семья, и быть верным своим друзьям
очень похвально. Я ничего не имею против Джима Хейта или вас,
Райтов... Но я должен установить факты. Если Джим Хейт невиновен,
он будет оправдан, и вам не о чем беспокоиться...
—	Прошу вас, уйдите, — попросил его Эллери.
Дейкин пожал плечами и ушел, унося улики с собой. Он выглядел
сердитым и обиженным.
В одиннадцать часов утра четырнадцатого февраля, в День Святого
Валентина, когда весь Райтсвилл потешался над смешными открытка¬
ми и поедал конфеты из коробок в форме сердца, начальник полиции
Дейкин вернулся в дом номер 460 по Хилл-Драйв вместе с полицей¬
скими Чарлзом Брейди и Диком Гоббином. Дик постучал в парадную
дверь. Ответа не последовало, они вошли в дом без разрешения. Джим
Хейт храпел на диване в гостиной, вокруг него валялись сигаретные
окурки, грязные стаканы и полупустые бутылки виски. Дейкин несиль¬
но потряс Джима, и в конце концов Джим подал признаки жизни.
Глаза его были красными и казались стеклянными.
—	Что такое? — спросил он.
—	Джеймс Хейт, — произнес Дейкин, протягивая ему документ на
голубой бумаге. — Я арестую вас по обвинению в попытке убить Нору
Райт Хейт и в убийстве Розмари Хейт.
Джим сощурил глаза — казалось, он плохо видит, потом лицо его
залила краска и он крикнул:
—	Нет!
—	Лучше пойдемте с нами без шума, — посоветовал Дейкин и, об¬
легченно вздохнув, быстро вышел.
Позднее Чарлз Брейди рассказывал репортерам в здании суда:
—	Казалось, что Хейт просто сломался. Никогда мне такого видеть
не приходилось. Он как бы сложился, распавшись на отдельные час¬
ти, подобно какой-то хитроумной игрушке. Я говорю Дику Гоббину:
«Поддержи его с той стороны, Дик, он сейчас упадет», но Джим Хейт
только отмахнулся от Дика, и черт меня побери, если он не начал
смеяться — так, сложившись вдвое. И говорит... А что именно, плохо
слышно сквозь смех, и должен вам, ребята, сказать, что выпивкой так
воняло, что самому было в пору опьянеть. А он возьми и скажи: «Не
говорите моей жене». И тихо и спокойно идет с нами. Ну не без¬
умие ли, когда парень, только что арестованный за убийство, просит:
«Не говорите моей жене»? Его обвинили в убийстве, а он думает е том,
как пощадить чувства своей жены! Разве может кто-нибудь скрыть это
от нее? «Не говорите моей жене»! По-моему, парень спятил.
Полицейский Гоббин назвал лишь свою фамилию:
—	Г-о-б-б-и-н. — И добавил: — Все так и было. Вот уж позабавятся
мои ребята!
457

Глава 19
ВОЙНА МИРОВ
«М-ру Борису Коннелу, газетный синдикат «Новости и очерки
Ассошиэйтед Пресс».
Чикаго, ‘Иллинойс.
Дорогой Борис!
Ты мне смешон со своей гневной телеграммой, но, возможно, твое про¬
славленное журналистское чутье притупилось от тех ведер грязи, кото¬
рые мои «коллеги»-журналисты изливают из Райтсвилла.
Я считаю, что Джим Хейт невиновен, и буду писать об этом в своей
колонке, пока ее у меня не отнимут.
Я все еще убеждена в том, что человек невиновен, пока не доказана
его вина. Джим Хейт осужден к смертной казни всеми лихими парнями
и девицами, которых послали их редакторы, чтобы расписать на потеху
американской толпе смертельную схватку в суде, как на арене римского
цирка. Кто-то должен все же сохранять верность принципам. Выбор пал
на меня, число голосов, поданных «за», — один. Настроения в Райтсвил-
ле гадкие. Здесь ни о чем, кроме дела Хейта, больше не разговаривают, а
речи эти — чисто фашистские.
Одно удовольствие будет поглядеть, как они изберут «беспристраст¬
ных» присяжных.
Для того чтобы правильно оценить происходящее, ты должен иметь
в виду, что всего два месяца назад Джон Ф. и Гермиона Райт были идо¬
лами здешней общины. Сегод'ня они и три их славные дочери — неприка¬
саемые, и люди дерутся за право первыми бросить в них камень. Куча
бывших поклонников и друзей ищут слабое место, чтобы воткнуть туда
нож, и, уж пдверь, они его втыкают! От всего этого даже мне тошно,
а я, как ты знаешь, повидала всякого по части человеческой низости, зло¬
бы и садизма.
Это война двух миров. Маленький мир порядочности безнадежно от¬
стает и числом, и по количеству вооружения, и вообще по всем стать¬
ям, кроме силы духа и выдержки. У Райтов несколько настоящих друзей,
которые их поддерживают, — судья Эли Мартин, д-р Майлоу Уиллоби,
гостящий здесь писатель Эллери Смит (знаешь такого? Я лично о нем и
не слышала). Все вместе они ведут пропагандистскую кампанию. Райты
держатся замечательно: перед лицом всех событий они твердо стоят на
стороне Джима Хейта. Даже Лола Райт, которая много лет не под¬
держивала связи с семьей, вернулась домой или, по крайней мере, все вре¬
мя находится у родителей.
Все они борются не только за мужа Норы, но и за ее еще не родивше¬
гося ребенка. Я все еще верю в торжество порядочности и надеюсь, что
голос этого младенца может прозвучать достаточно громко.
Вот что еще хочу тебе сказать. Сегодня я была в камере у Хейта
в здании суда и спросила его: «Джим, вы знали, что ваша жена ждет
458

ребенка ?» Он сел на свою койку и буквально завыл, как будто я ударила
его в то место, куда леди бить не должна.
Я еще не видела Нору, хотя доктор Уиллоби обещал разрешить мне по-
бывать у нее через день-два. (Не видела после ареста Джима.) Нора в тя¬
желом состоянии и не может видеться ни с кем, кроме членов семьи. Ну
как, хотел бы ты быть на ее месте? И если даже она на стороне Джи¬
ма, человека, который, как полагают, покушался на ее жизнь, значит,
есть за что бороться в этом деле.
Я знаю, что зря потратила время и бумагу, Борис, поскольку твоя
кровь на девять десятых состоит из «бурбона», а на оставшуюся деся¬
тую — из клубного виски с содовой. Поэтому это письмо — моя послед¬
няя попытка объясниться. С этой минуты, если ты захочешь узнать, что
действительно происходит в Райтсвилле в связи с делом Хейта, читай
мою колонку. А если ты поступишь подло и прервешь мой контракт до
того, как истечет его срок, я подам в суд на синдикат и буду судиться
до тех пор, пока не отсужу у тебя все, кроме драгоценного моста, ко¬
торый прикрывает твои зубы.
Всегда твоя Роберта».
Роберте Робертс были известны не все факты. Через два дня после
ареста Джима Гермиона Райт собрала военный совет. С мрачным
видом она захлопнула дверь верхней гостиной. Было воскресенье, и
семья только что вернулась из церкви — Гермиона настояла', чтобы они
посещали богослужения. Все выглядели усталыми после пережитого
испытания.
—	Вопрос в том, — начала Герми, — что делать?
—	Что можем мы делать, мам? — устало спросила Пэт.
—	Майлоу! — Герми взяла пухлую руку доктора Уиллоби в свою. —
Скажи нам правду. Как Нора?
—	Она больна, Герми, очень больна.
—	Этого недостаточно, Майлоу. Что именно с ней?
Доктор Уиллоби отвел глаза.
—	Трудно сказать. Она крайне нервна, возбуждена, выбита из колеи.
Беременность, конечно, ухудшает ее состояние. Арест Джима, мысли о
суде... Ее нужно как-то успокоить. Одних лекарств недостаточно, но если
ее нервы придут в норму...
Гермй рассеянно похлопала доктора по его большой руке.
—	Значит, нет сомнения в том, что именно мы должны предпри¬
нять.
—	Когда я вижу, как измучена Нора... — с отчаянием сказал Джон Ф. —
Она снова выглядит так, как до свадьбы. Что мы можем сделать...
—	Есть только один путь, Джон, — твердо сказала Герми. — Мы все
должны встать на сторону Джима и бороться за него!
—	Ведь он сломал Норе жизнь! — крикнул Джон Ф. — Он при¬
носил ей несчастье с той минуты, как появился в Райтсвилле.
459

—	Джон. — В голосе Герми зазвучала сталь. — Нора так хочет, и
это самое главное, ради ее здоровья все должно быть так, как хочет
она. Значит, так оно и будет.
—	Ладно! — почти крикнул Джон Ф.
—	Джон! И еще одно: Нора не должна ничего знать.
Он сник, что-то бормоча.
—	Что знать? — спросила Пэт.
—	Что на самом деле мы так не думаем. — Слезы подступили к гла¬
зам Герми. — Этот человек! Если бы только Нора нс была его женой...
Доктор Уиллоби сказал:
—	Значит, вы считаете, что парень виновен, Гермиона?
—	Считаю! Если бы я раньше знала об этих трех ужасных письмах,
об этой медицинской книге... Я считаю, что он виновен!
—	Паршивый пес, — пробормотал Джон Ф. — Его надо пристре¬
лить, как бешеную собаку.
—	Не знаю, — простонала Пэт, — я просто не знаю.
Лола молча курила. Она со злостью швырнула сигарету в камин.
—	Возможно, я ненормальная, — выкрикнула она, — но мне жаль
этого негодяя, хотя обычно я не испытываю жалости к убийцам!
—	Эли, что думаете вы? — спросила Гермиона.
Сонное лицо судьи Мартина приняло серьезное выражение.
—	Не знаю, чем. располагает Брэдфорд по части доказательств. Это
дело опирается на косвенные улики. Но, с другой стороны, мне
не известен хотя бы один факт, отрицающий состоятельность этих
косвенных улик. Должен сказать, что Джим в очень трудном по¬
ложении.
—	Потребовалось много поколений, чтобы создать Райтам имя, —
пробормотал Джон Ф., — и всего один день, чтобы его уничтожить.
—	Достаточно ущерба нам нанесено уже теперь, — со вздохом ска¬
зала Пэт. — Когда собственная семья обрушивается на вас...
—	Что ты имеешь в виду? — спросила Лола.
—	Тетю Табиту, Ло. Я думала, ты знаешь. Она заперла свой дом и
уехала в Лос-Анджелес навестить кузину Софи.
—	Эта мумия еще жива?
—	Я не переношу Табиту, — сказала Гермиона.
—	Не надо так строго судить ее, Герми, — неуверенно проговорил
Джон Ф. — Ты знаешь, как она ненавидит скандалы...
—	Я знаю, что я не сбегу отсюда, Джон. Этот город не увидит меня
с опущенной головой.
—	Именно это я сказал Кларисе, — усмехнулся судья Мартин и потер
свои сухие щеки, вызывая звук; похожий на стрекотание сверчка. —
Клариса пришла бы,'Гермиона, только...
—	Я все понимаю, — ответила тихо Гермиона. — Благослови вас
Бог, ЭлИ, и вас, Майлоу, й вас, мистер Смит, за то, что не покинули
нас b беде. Особенно благодарю вас, мистер Смит. Судья Мартин-и
460

доктор Уиллоби наши старые друзья, а вы, по существу, чужой нам
человек. Пэтришия рассказывала мне, как достойно вы вели себя...
—	Я хотел поблагодарить вас, Смит, — заговорил Джон Ф. — Но,
я уверен, вы понимаете, как все сложно...
Эллери почувствовал себя неловко.
—	Прошу вас. Не думайте обо мне. Я помогу всем, чем могу.
—	Благослови вас Бог, — негромко сказала Гермиона. — Но все же
теперь, когда все так получилось, мы не обидимся, если вы решите
уехать из Райтсвилла...
—	Боюсь, что я не смогу этого сделать, даже если захочу, — улыб¬
нулся Эллери. — Судья объяснит вам, что я фактически соучастник
преступления.
—	Утаивание улик, — усмехнулся судья. — Дейкин будет гоняться
за вами с собаками, если вы попробуете сбежать, Смит.
—	Вот видите, я здесь застрял, — сказал мистер Квин. — Давайте
больше не будем говорить об этом.
Пэт просунула свою руку в руку Эллери и пожала ее.
—	Раз мы все пришли к пониманию, — объявила Гермиона, — мы
наймем самого лучшего адвоката в штате, чтобы защищать Джима. Мы
покажем Райтсвиллу, что такое единый фронт.
—	А если Джима признают виновным, мам? — негромко спросила Пэт.
—	Мы будем знать, что сделали все возможное. В конечном счете, та¬
кой вердикт, как он ни ужасен, наилучший выход из нашего положения...
—	Как это гадко! — резко сказала Лола. — Мама, это дурно и не¬
справедливо. Ты говоришь так, потому что уверена в виновности Джи¬
ма. Ты не лучше всех остальных в этом городе! «Наилучший выход»!
—	Лола, ты отдаешь себе отчет в том, что, не вмешайся Провиде¬
ние, сейчас твоя сестра была бы трупом?! — крикнула Гермиона.
—	Не будем ссориться, — устало проговорила Пэт.
Лола со злым лицом закурила новую сигарету.
—	А если Джим будет оправдан, — жестко сказала Гермиона, —
я буду настаивать, чтобы Нора развелась с ним.
—	Мама! — Теперь возмутилась Пэт. — Даже если присяжные при¬
знают Джима невиновным, ты все равно будешь считать его убийцей?!
—	Герми, вы не правы, — сказал судья Мартин.
—	Я хочу сказать, что он не тот человек, который нужен моей Норе.
Он не дал ей ничего, кроме горя. Нора разведется с ним, если мое сло¬
во что-нибудь значит!
—	Вы не потребуете этого, — сдержанно сказал доктор Уиллоби.
Лола поцеловала мать в щеку. Эллери увидел, как перехватило дыха¬
ние у Пэт, и понял, что на его глазах свершилось историческое событие.
—	Какое упорство и сила духа! — рассмеялась Лода. — И на Небесах
ты захочешь, чтобы все делалось по-твоему. Подумать только, ты, имен¬
но ты, требуешь развода! Почему ты была совсем иначе настроена, когда
я разводилась с Клодом? — добавила она мрачно.
461

—	Это... совсем другое, — сказала Гермиона неловко.
И вдруг перед мистером Квином все предстало будто в ярком све¬
те. Между Гермионой Райт и ее дочерью Лолой долгие годы суще¬
ствовал антагонизм, который отразился на их духовном складе. Пэт
была слишком молода, чтобы вызывать раздражение, а Нора всегда
была любимицей. В эмоциональном отношении Нора всегда стояла
между Гермионой и Лолой и невольно играла роль каната, который
каждая из них перетягивала на свою сторону.
—	Эли, нам нужен адвокат экстра-класса для зашиты Джима. Кого
вы посоветуете? — спросила Гермиона.
—	Я подойду? — спросил судья Мартин.
—	Вы, Эли? — удивленно воскликнул Джон Ф.
—	Но, дядя Эли! — запротестовала Пэт. — Вы судья Райтсвилла, я
думала, вы должны председательствовать на процессе...
—	Прежде всего, я не могу председательствовать, я замешан в деле,
находился на месте преступления в момент его совершения. Всем из¬
вестно, что я близко связан с семьей Райт. И по юридическим, и по
этическим соображениям я не могу вести этот процесс. — Он покачал
головой. — Дело Джима будет слушаться судьей Ньюболдом. Он здесь
совершенно чужой человек.
—	Но вы не выступали в качестве адвоката лет пятнадцать, — подо¬
зрительно сказал Джон Ф.
—	Конечно, если вы боитесь, что я не справлюсь... — Он улыбнул¬
ся в ответ на их протесты. — Я забыл упомянуть, что ухожу в отставку
с поста судьи и...
—	Старый обманщик! — проворчал доктор Уиллоби. — Джон, Эли
подает в отставку, чтобы защищать Джима.
—	Нет, Эли, мы не можем этого допустить, — сказал Джон Ф.
—	Глупости, — сердито ответил судья. — Не берите в голову
всякую сентиментальную чепуху. Я все равно собирался в отставку.
Мистер Мартин жаждет снова заняться настоящим делом, вместо того
чтобы дремать в судейской мантии и убивать зря время. Если преж¬
ний Эли вас устраивает в качестве адвоката, не будем больше об этом
говорить.
Гермиона разрыдалась и выбежала из комнаты.
Глава 20
НЕ ВРЕМЯ ЗАНОСИТЬСЯ
На следующее утро Пэт постучалась в дверь Эллери, и он увидел,
что она одета для выхода в город.
— Нора хочет повидаться с вами.—Девушка с любопытством огляде¬
ла комнату. Луди уже убирала, но все кругом снова было завалено бума¬
гами. Эллери с утра сосредоточенно работал.
462

—	Сейчас иду. — Эллери выглядел усталым. Он ворошил какие-то
исписанные карандашом листочки на письменном столе. В машинку
тоже был вставлен лист бумаги. Эллери закрыл портативку футляром,
спрятал листки в яшик стола и закрыл его'на ключ, который, будто
случайно, опустил в карман.
—	Работали? — спросила Пэт.
—	Да... вроде. Сюда, пожалуйста, мисс Райт. — Квин вывел ее из
комнаты и запер дверь.
—	Ваш роман?
—	В известном смысле.
Они спустились на второй этаж.
—	Что это значит «в известном смысле*?
—	И да, и нет. Я занимался... назовем это разведкой. — Эллери
оглядел ее. — Направляетесь в город? Выглядите вы прелестно.
—	У меня сегодня есть особая причина выглядеть прелестно. Более
того, я должна выглядеть неотразимо.
—	Так вы и смотритесь. Но куда вы идете?
—	Что, у девушки не может быть от вас секретов, мистер Квин? —
Они стояли у дверей Норы, Пэт посмотрела ему в глаза. — Эллери, вы
просматривали свои заметки по делу Джима, верно?
-Да.
—	Нашли что-нибудь новое? — спросила она взволнованно.
—	Нет.
—	Проклятие!
—	Странно. Что-то тревожит меня уже несколько недель. Какая-
то мысль бродит в голове. Не могу ухватить ее... Я подумал, что,
может быть, это какой-нибудь факт, самый обычный, а я его упустил
из виду. Дело в том, что я... в общем, я строю свой роман на том, что
происходит здесь с вами. На фактах, событиях, взаимоотношениях.
Поэтому все, что произошло, записано в моих заметках. — Он пока¬
чал головой. — Не могу поймать эту мысль.
—	Может быть, — сказала Пэт, — это факт, который вам просто не¬
известен.
Эллери отодвинул ее от себя.
—	Вполне возможно, — протянул он. — А вам известно что-нибудь,
чего...
—	Вы знаете, если бы я что-то знала, я бы вам сказала, Эллери.
—	Не уверен. — Он пожал плечами. — Ладно, зайдем к Норе.
Нора сидела в постели и читала «Райтсвилл рекорд». Она похудела
и выглядела нездоровой, Эллери поразило, какой почти прозрачной
стала кожа ее рук.
—	Я всегда говорю, — улыбаясь, сказал Эллери, — что самой луч¬
шей проверкой привлекательности женщины надо считать ее вид в
постели зимним утром.
Нора слабо улыбнулась и погладила рукой одеяло.
463

—	Ну и как, прошла я проверку?
—	С наивысшим баллом, — ответил Эллери, присаживаясь рядом
с ней.
Норе это, видимо, было приятно.
—	Это главным образом пудра, помада и немного румян на щеки.
Ну и, конечно, лента в волосах тоже играет свою роль. Милый лжец!
Пэтти, дорогая, садись.
—	Мне нужно уходить, Нор. Вы поговорите тут вдвоем...
—	Но, Пэтти, я хочу, чтобы ты тоже слышала.
Пэт посмотрела на Эллери, он подмигнул ей, и она опустилась на
обтянутый ситцем стул с другой стороны кровати. Она нервничала, и
Эллери не сводил с. нее глаз, пока Нора говорила.
—	Прежде всего, — сказала Нора, — я должна перед вами изви¬
ниться.
—	Передо мной? — удивленно спросил Эллери. — За что, Нора?
—	За то, что обвинила вас в том, будто вы рассказали полиции о
трех письмах и книге по токсикологии. Помните, на прошлой неделе?
Когда начальник полиции Дейкин сказал, что арестует Джима, я по¬
теряла голову.
—	Видите, я об этом совершенно забыл. Забудьте и вы тоже.
Нора взяла его за руку.
—	Это была гадкая мысль, но в ту минуту я не могла себе предста¬
вить, кто мог им это сказать, кроме вас. Я думала, что они знают...
—	Ты была не в себе, Нора, — сказала Пэт, — Эллери это пони¬
мает.
—	Но это еще не все! — крикнула Нора. Губы у нее задрожали. —
Я могу извиниться за дурную мысль, но не в силах изменить зла,
которое причинила Джиму. Если бы не я, они бы никогда не узнали
об этих письмах.
—	Нора, дорогая, — нагнулась к ней Пэт, — ты не должна волно¬
ваться. Если ты будешь плакать, я расскажу дяде Майлоу, и он запре¬
тит тебе вообще с кем-нибудь видеться.
Нора всхлипывала, прижимая к носу платок.
—	Почему только я их не сожгла... Такая глупость — спрятать их в
шляпной коробке у себя в шкафу! Но я подумала, что, может быть, су¬
мею узнать, кто на самом деле их писал, я была уверена, что не Джим...
—	Нора, — мягко сказал Эллери, — не думайте об этом.
—	Но ведь фактически я сама отдала Джима в руки полиции!
—	Вовсе нет. Не забудьте, что Дейкин пришел сюда на прошлой не¬
деле с намерением арестовать Джима. Вопросы, которые он перед этим
вам задавал, — пустая формальность.
—	Значит, вы думаете, что эти письма и книга не имеют существен¬
ного значения? — спросила Нора с надеждой.
Эллери встал и посмотрел в окно на зимнее небо.
—	Да... не имеют.
464

—	Вы меня обманываете!
—	Миссис Хейт, — сказала Пэт твердо, — для одного утра у вас
было вполне достаточно посетителей. Эллери, сматывайтесь.
Эллери повернулся к ней:
—	Ваша сестра, Пэт, будет больше страдать от сомнений, чем если
узнает правду. Нора, сейчас я вам расскажу, каково положение вещей.
Нора обеими руками ухватилась за одеяло.
—	Если Дейкин собирался арестовать Джима еще до того, как узнал
о письмах и книге по токсикологии, значит, совершенно очевидно, он
и Брэдфорд считали, что у них достаточно доказательств для обвинения.
Нора тихонько всхлипнула.
—	При наличии писем и книги основания для обвинения, разумеет¬
ся, становятся более убедительными. Вот вся правда, вы должны смот¬
реть фактам в лицо и перестать казнить себя; должны вести себя
разумно, поправиться, поддерживать Джима и придавать ему мужества.
Эллери нагнулся к Норе и взял ее руку.
—	Джиму нужна ваша сила, Нора. У вас есть сила, которой ему
не хватает. Он не в состоянии смотреть вам в глаза, но если он будет
знать, что вы с ним, не колеблясь, веря ему...
—	Да, — выдохнула Нора. Глаза ее сияли. — Да, я верю ему, пере¬
дайте, что я верю.
Пэт обошла кровать и поцеловала Эллери в щеку.
—	Нам по дороге? — спросил Эллери, когда они вышли из дома.
—	А куда вы направляетесь?
—	В здание окружного суда. Хочу повидаться с Джимом.
—	О, я вас подвезу.
—	Если только вам по пути...
—	Я тоже еду в суд.
—	Тоже к Джиму?
—	Не выспрашивайте/ — крикнула Пэт чуточку истерично.
С Холма они спускались в молчании. Дорога обледенела, и це¬
пи весело позвякивали о лед. Зимний Райтсвилл выглядел красиво —
только красное, белое и черное, никаких оттенков. Казалось, они за
городом. Их окружали сочные и чистые краски, как на картине Гранта
Вуда. Но внизу, в самом городе, были люди, на дороге — размокший
снег; на всем лежала печать убожества. Магазины казались тесными
и затхлыми. Прохожие спешили, спасаясь от холода, никто не улы¬
бался. На главной площади им пришлось остановиться, чтобы пропус¬
тить встречные машины. Какая-то продавщица узнала Пэт и показала на
нее наманиюоренным пальцем своему прыщавому кавалеру в кожа¬
ной куртке. Они стали оживленно перешептываться, и Пэт с силой
нажала на педаль газа.
На ступенях суда Эллери сказал:
—	Не сюда, мисс Райт. — И повел Пэт к боковому входу.
16	Яд в коктейм
465

—	Почему вдруг? — спросила Пэт.
—	Пресса, — ответил мистер Квин. — Кишат в холле. Полагаю, нам
лучше не отвечать на их вопросы.
Они поднялись на боковом лифте.
—	Вы уже здесь были, — медленно проговорила Пэт.
-Да.
—	Пожалуй, я тоже зайду к Джиму.
Тюрьма занимала два верхних этажа здания суда. Когда они вышли
из лифта в комнату ожидания, в нос им ударил запах лизола и испа¬
рений. Пэт с трудом проглотила слюну, но все же сумела улыбнуться
дежурному надзирателю Уолли Планетски.
—	Кого я вижу? Мисс Пэт! —■ неловко проговорил тот.
—	Привет, Уолли. Как поживает наша старая бляха?
—	Она в порядке, мисс Пэт.
—	Уолли разрешал мне начищать его бляху, когда я ходила в на¬
чальную школу, — объяснила Пэт. — Уолли, не переминайтесь с ноги
на ногу. Вы знаете, зачем я здесь.
—	Догадываюсь, — пробормотал Планетски.
—	Где его камера?
—	Там у него судья Мартин, мисс Пэт. По правилам, можно про¬
пускать только по одному посетителю...
—	Кого интересуют правила? Отведите нас в камеру моего зятя,
Уолли.
—	Этот джентльмен — репортер? Мистер Хейт не хочет встречать¬
ся ни с какими репортерами, кроме этой мисс Робертс.
—	Нет, это друг — мой и Джима.
—	Понятно, — снова пробормотал Планетски, и они отправились в
длинный путь, прерывающийся отпиранием и запиранием железных
дверей и бетонными лестницами. Они шли по длинным коридорам,
вдоль которых тянулись птичьи клетки, размером в человеческий рост.
С каждым шагом запах лизола и испарений становился сильнее, а Пэт
все бледнее, и в конце пути она уже крепко держалась за Эллери, но
голову несла высоко.
—	Мы пришли, — негромко сказал Эллери, и Пэт несколько раз
проглотила слюну.
Джим вскочил на ноги, когда увидел их. Его бледные щеки залил
мгновенный румянец. Затем он снова сел. Кровь отлила от его. лица,
и он хрипло сказал:
—	Привет. Не знал, что вы придете.
—	Привет, Джим, — бодро ответила Пэт. — Ну, как ты тут?
Джим оглядел свою камеру.
—	Нормально, — сказал он со слабой улыбкой.
—	Тут, по крайней мере, чисто, — проворчал судья Мартин. — Уж
о старом здании окружной тюрьмы этого никак не скажешь. Ладно,
Джим, я пойду. Зайду завтра, и мы еще поговорим.
466

—	Спасибо, судья. — Джим улыбнулся Мартину той же слабой
улыбкой.
—	Нора чувствует себя хорошо, — с усилием сказала Пэт, будто
Джим ее об этом спрашивал.
—	Это замечательно, — ответил Джим. — Говоришь, хорошо?
—	Да, — повторила Пэт резко.
—	Замечательно, — снова сказал Джим.
—	Пэт, — сказал Эллери милосердно, — вы сказали, что у вас по¬
близости какое-то дело. Я хотел бы поговорить с Джимом наедине.
—	Хотя это не принесет вам никакой пользы, — сердито сказал
судья. Эллери показалось, что сердитый тон старого юриста был
нарочитым. — Этот парень утратил весь здравый смысл, с которым
родился. Пошли, Пэтришия.
Пэт повернула бледное лицо к Эллери, что-то промямлила, слабо
улыбнулась Джиму и скрылась вместе с судьей. Надзиратель Планетс-
ки, покачав головой, запер за ними дверь камеры.
Эллери посмотрел на Джима. Джим рассматривал голый пол своей
камеры.
—	Он хочет, чтобы я говорил, — внезапно сказал Джим.
—	А почему этого не хотите вы, Джим?
—	А что я могу сказать?
Эллери предложил ему сигарету. Джим взял ее, но когда Эллери
поднес ему зажженную спичку, он покачал головой и стал медленно
разрывать сигарету.
—	Вы можете сказать, — негромко заговорил Эллери между затяж¬
ками, — что не писали этих трех писем и не подчеркивали текста о
мышьяке?
На секунду Джим перестал терзать сигарету, потом продолжил свое
разрушительное занятие. Его бледные губы растянулись в подобии
оскала.
—	Джим! — Джим посмотрел на Эллери и отвел глаза. — Вы что,
действительно собирались отравить Нору?
Джим даже не подал виду, что слышал вопрос.
—	Знаете, Джим, часто человек, совершивший преступление, чувству¬
ет себя много лучше, рассказав правду своему адвокату или друзьям.
Если же он невиновен, просто преступно молчать. Это преступление
против себя.
Джим продолжал молчать.
—	Как, по-вашему, ваша семья и друзья смогут вам помочь, если
вы сами не хотите помочь себе?
' Губы Джима зашевелились.
—	Что вы сказали, Джим?
—	Ничего.
—	Между прочим, в вашем деле, — снова заговорил Эллери, —
ваше преступное молчание вредит вам самому вполовину меньше, чем
467

вашей жене и будущему ребенку. Как можете вы позволять себе
подобную глупость или безразличие и тянуть их за собой?
—	Не говорите так, — хрипло ответил Джим. — Убирайтесь отсю¬
да, я не звал вас! Я не просил судью Мартина защищать меня, я ни о
чем никого не просил! Я хочу только, чтобы меня оставили в покое!
—	Это я и должен передать Норе? — спросил Эллери.
Джим, тяжело дыша, сидел на краю своей койки, и в глазах его сто¬
яла такая мука, что Эллери подошел к двери и позвал Планетски.
Все признаки — трусость, стыд, жалость к себе... Но есть и другое:
упрямство, нежелание говорить ни о чем, будто сами его признания
таят опасность.
Пока Эллери шел за надзирателем по коридору под конвоем десят¬
ков глаз, следивших за ним из-за решеток, в голове у него вспыхнула
ярким светом какая-то мысль, настолько невероятная, что он остано¬
вился, и Планетски с удивлением оглянулся на него. Но свет погас,
Эллери покачал головой и пошел дальше. Он почти достиг цели — но
догадка мелькнула и пропала. Может быть, в следующий раз...
Пэт глубоко вздохнула перед дверью с матовым стеклом на втором
этаже окружного суда, попыталась разглядеть свое отражение, нервно
поправила норковую шапочку, примерила одну, потом другую улыб¬
ку, впрочем без особого успеха, и вошла внутрь. Мисс Биллкокс по¬
смотрела на нее так, будто увидела привидение.
—	Прокурор у себя, Билли? — негромко спросила Пэт.
—	Сейчас... сейчас посмотрю, мисс Райт, — ответила мисс Биллкокс
и скрылась за дверью.
Картер Брэдфорд сразу же вышел к ней сам.
—	Заходи, Пэт.
. Выглядел он усталым и удивленным. Он отступил в сторону, что¬
бы пропустить ее, и, проходя, она услышала его тяжелое дыхание.
«О Боже, — подумала Пэт, — может быть, еще не поздно».
—	Работаешь? — Его стол был завален документами.
—	Да, Пэт. — Он обошел стол и остановился за ним. Стопка ско¬
лотых листков была раскрыта, и он незаметно закрыл ее и положил на
нее руку, показав кивком на кожаное кресло. Пэт села, положив ногу
на ногу.
—	Что ж, — сказала она, оглядывая комнату, — старый кабинет, то
есть новый кабинет, я хотела сказать, вроде не переменился, Карт.
—	Почти единственное, что осталось прежним.
—	Не нужно так беспокоиться насчет этих документов, — улыбну¬
лась Пэт. — У меня в глазах нет рентгена. И во мне нет ни грана от
Мата Хари. — Картер вспыхнул и снял руку с бумаг.
—	Я вовсе не... — ответил Карт сердито и взъерошил волосы ста¬
рым, таким знакомым жестом. — Ну вот, мы снова цапаемся. Пэт, ты
сегодня просто очаровательна.
468

—	Очень мило с твоей стороны говорить так, — со вздохом ска¬
зала Пэт, — и именно сейчас, когда я начинаю выглядеть на свои
годы.
—	На свои годы! Да ты... — Карт перевел дыхание. Потом сказал
так же сердито, как прежде: — Я скучал по тебе как сумасшедший.
—	Наверно, я тоже скучала по тебе, — сказала Пэт сдержанно.
О Господи, вовсе не это она собиралась сказать ему! Но было трудно,
сидя напротив него, впервые наедине после такого долгого перерыва,
не почувствовать... забыть о чувствах.
—	Я вижу тебя во сне, — сказал Карт с неловким смехом. — Глупо,
правда?
—	Послушай, Карт, ты прекрасно знаешь, что говоришь все это из
вежливости. Никто не видит во сне людей, то есть в том смысле, как
ты говоришь. Все видят во сне животных с длинными носами.
—	Может быть, это происходит до того, как я окончательно засы¬
паю. — Он покачал головой. — Сплю я или не сплю, всегда одно
и то же — вижу твое лицо. Не знаю почему. Не такое уж замеча¬
тельное у тебя лицо. Нос неправильный, рот больше, чем у Кар¬
мел, и еще у тебя есть привычка, как у попугая, смотреть на людей
искоса.
И Пэт очутилась в его объятиях, совершенно как в романе про
шпионов, только она не задумывала сценарий именно таким образом.
Это должно было случиться позже, в качестве награды Карту за то, что
он будет хорошим, услужливым и самоотверженным молодым челове¬
ком. О том, как поведет себя она, Пэт вовсе не думала. Видимо, с ко¬
ролевской холодностью. Конечно, эти удары ее сердца не входили в
программу и были вовсе неуместны, — ведь Джим находился в каме¬
ре, шестью этажами выше, а Нора лежала в постели на другом конце
города, цепляясь за соломинку надежды...
Его губы прижимались к ее губам все сильнее, все крепче.
—	Карт, нет, не сейчас. — Она оттолкнула его. — Милый, прошу
тебя...
—	Ты назвала меня «милый». Черт возьми, Пэт, как ты могла играть
со мной все эти месяцы, тыкать мне в лицо этого Смита...
—	Карт, — простонала Пэт, — я хочу поговорить с тобой... сначала.
—	Меня тошнит от разговоров! Ты мне так нужна... — Оц поцело¬
вал ее в губы, потом в кончик носа.
—	Я хочу поговорить с тобой насчет Джима, Карт! — в отчаянии
крикнула Пэт.
Она почувствовала охвативший его холод. Он отпустил ее, подо¬
шел к окну, выходившему на площадь перед зданием суда, и смотрел
вниз, ничего не видя: ни машин, ни людей, ни деревьев, ни линяло¬
серого райтсвиллского неба.
—	Что же насчет Джима? — спросил он ровным голосом.
Карт, посмотри на меня, — попросила Пэт.
469

Он обернулся.
—	Я не могу этого сделать.
—	Не можешь посмотреть на меня? Ты же смотришь!
—	Не могу отказаться от дела Джима. Ведь ты за этим пришла сюда
сегодня? Просить меня об этом?
Пэт села, раскрыла сумочку и стала искать помаду. Губы ее горели от
поцелуев. У нее дрожали руки, поэтому она защелкнула замок сумочки.
—	Да, — сказала она очень тихо. — Более того, я хочу, чтобы ты
ушел в отставку с поста прокурора и взял на себя защиту Джима, как
судья Мартин.
Картер молчал так долго, что .Пэт пришлось поднять глаза и по¬
смотреть на него. Он глядел на нее в упор с бесконечно горьким
выражением. Но то, что он сказал, прозвучало мягко:
—	Я не верю, что ты говоришь серьезно. Судья — старый человек,
ближайший друг твоего отца. В любом случае он не мог бы вести этот
процесс как судья. Но меня выбрали прокурором совсем недавно, я
принял присягу, и для меня это многое значит. Мне неприятно, если
я выгляжу надутым политиканом, который охотится за голосами изби¬
рателей...
—	Но ведь так оно и есть! — вспыхнула Пэт.
—	Если Джим невиновен, он выйдет на свободу. Если он виновен...
ты ведь не хочешь, чтобы его оправдали, если он виновен?
—	Он невиновен!
—	Это должны решить присяжные.
—	Вы уже все решили! Вы уже приговорили его к смерти.
—	Дейкин и я были обязаны собрать факты. Мы не могли посту¬
пить иначе. Ты что, не понимаешь? Наши личные чувства не должны
мешать делу. Мы оба ужасно огорчены всем этим...
Пэт готова была расплакаться и злилась на себя за то, что это за¬
метно.	г
—	Что же, для тебя нйчего не значит, что вся жизнь Норы связана
со «всем этим», как ты выразился? Что она ждет ребенка? Я знаю, что
суд должен состояться, но я хотела, чтобы ты был на нашей стороне,
чтобы ты помог, а не навредил!
Карт сжал зубы.
—	Ты говорил, что любишь меня! — кричала Пэт. — Как же ты мо¬
жешь любить меня и в то же время... — В ужасе она услышала, как со¬
рвался ее голос, и разрыдалась.
—	Весь город против нас. Они избивали Джима камнями. Они по¬
ливают нас грязью, и это в Райтсвилле, Карт. Один из Райтов основал
этот город. Мы все родились здесь, не только мы, дети, но папа, мама,
и тетя Табита, и Блюфилды, и... Я уже не та избалованная девчонка, с
которой ты обнимался на заднем сиденье своей машины в роще у райтс-
виллского вокзала субботними вечерами. Целый мир рушится. Целый
мир рушится, Карт, и я стала старой, глядя на это. О, Карт, у меня
470

не осталось гордости, нет больше слов. Скажи, что поможешь мне.
Я боюсь!
Она закрыла лицо руками, отказавшись от дальнейшей борьбы.
Ничто больше не имело смысла, ни то, что она только что сказала, ни
то, что думала. Все тонуло, задыхалось, билось в слезах.
—	Пэт, — горестно повторил Карт. — Я не могу, просто не могу.
Это добило ее. Она утонула, умерла, но существовала еще вто¬
рая жизнь, которая заставила ее вскочить с кресла и злобно крик¬
нуть ему:
—	Ты просто себялюбивый интриган и карьерист. Ты хочешь, что¬
бы Джим умер, чтобы папа, мама, Нора и я, и все наши страдали ради
того, чтобы ты сделал карьеру. Да, конечно, это СЕРЬЕЗНОЕ дело.
Десятки репортеров из Нью-Йорка, Чикаго и Бостона будут ловить
каждое твое слово, в газетах — твое имя и фотографии. Молодой
обвинитель Брэдфорд, блестящий юрист, говорит: мой долг... да...
нет... не для печати... Ты отвратительная, бесчувственная полицей¬
ская ищейка.
—	Я все это перебрал в мыслях, Пэт, — ответил Картер со стран¬
ным отсутствием обиды в голосе. — Наверно, ты и не можешь встать
на мою точку зрения...
Пэт рассмеялась:
—	За оскорблением еще и обида!
—	Если я не буду вести это дело, уйду в отставку или откажусь вы¬
ступать в суде, это сделает кто-нибудь другой, кто может оказаться ме¬
нее справедливым к Джиму. Если я буду обвинителем, Пэт, можешь
быть уверена, суд будет справедливым.
Она выбежала из кабинета.
И здесь в коридоре, напротив двери в кабинет прокурора, ее тер¬
пеливо ожидал Эллери Квин.
—	О, Эллери!
—	Поедемте домой, — сказал он мягко.
Глава 21
ГЛАС ВОПИЕТ
«Аве, Цезарь» — озаглавила Роберта Робертс свою колонку, дати¬
рованную пятнадцатым марта.
«Тот, кого будут судить, чтобы выбрать для него жизнь или смерть,
обнаруживает, что против него даже сама Судьба: Суд над Джимом
Хейтом начинается в Мартовские Иды в окружном суде округа Райт
в городе Райтсвилле под председательством судьи Лайзендера Ньюбол-
да. Это случайность или хитрый замысел... Глас сплетников полон
ярости. У более уравновешенных людей создается впечатление, что
молодого человека, преданного суду за убийство Розмари Хейт и
471

покушение на убийство Норы Райт Хейт, готовят в жертвы на арене
римского цирка. Похоже, что это так. С самого начала ощущался ка¬
кой-то леденящий подтекст. Начальник полиции Дейкин в частном
порядке сообщил настойчивым репортерам, что «испытывал огромное
облегчение» от того, что заключенного не пришлось везти к месту ин¬
квизиции по улицам города, поскольку окружная тюрьма находится
непосредственно в здании окружного суда. Жители преисполнены та¬
кой злобы, что можно подумать, будто их ненависть к обвиняемому
вдохновлена горячей преданностью Райтам. Но странно, они в той же
мере злобствуют и против Райтов. Дейкину пришлось назначить двух
своих подчиненных, чтобы сопровождать семью в суд и обратно
домой. И даже при этом мальчишки с издевательскими криками
бросали в них камни, кто-то прокалывает шины и царапает на их
машинах бранные слова. Только за один день испуганный поч¬
тальон Бейли доставил Райтам восемь писем с угрозами. Джон Ф.
Райт молча передал их в ведомство Дейкина. Полицейский Брейди
самолично задержал старика Андерсона по кличке «Непросыхающий»
на лужайке против дома Райтов, где тот среди* бела дня, еле стоя на
ногах, декламировал отсутствующей аудитории речь Марка Антония
из первой сцены третьего акта «Юлия Цезаря». Чарли Брейди по¬
спешно увел Андерсона в городскую каталажку, но арестант всю
дорогу продолжал вопить: «Прости меня, о прах кровоточащий, что
пророк я и с... ик!.. палачами».
Гермиона и Джон Ф. Райт очень подавлены. В суде члены семьи
сидят все вместе, как отряд, готовый к бою; они бледны, но головы
держат высоко. Лишь изредка Герми несколько нарочито улыбается
Джиму Хейту, затем поворачивается и бросает презрительный взгляд
в сторону набитого публикой зала и. качает головой, как бы говоря:
«Да, мы все рядом с ним, вы, жалкие зеваки».
Много болтали о неуместности участия Картера Брэдфорда в про¬
цессе в качестве обвинителя. В ядовитой редакционной статье Фрэнк
Ллойд в газете «Рекорд» официально высказал неодобрение от имени
своего издания. В отличие от судьи Эли Мартина, Брэдфорд пришел
на фатальную новогоднюю встречу после отравления Норы и Роз¬
мари и таким образом не является ни участником событий, ни их
свидетелем. Ллойд тем не менее подчеркнул, что «наш молодой,
талантливый, но порой излишне эмоциональный прокурор в тече¬
ние многих лет был другом семьи Райт, в особенности одного из ее
членов, и хотя, как мы понимаем, эта дружба прервалась после ново¬
годнего вечера, мы все же считаем сомнительным, что мистер Брэд¬
форд сможет выступить обвинителем по этому делу без предвзятого
мнения».
Отвечая до начала суда на вопросы репортеров в связи с этим за¬
явлением, Брэдфорд резко сказал: «Здесь не Чикаго и не Нью-Йорк.
У нас здесь небольшая община, где все знают друг друга. Мои выступ¬
472

ления в ходе суда опровергнут клеветнические инсинуации «Рекорда».
Окружная прокуратура выступит против Джима Хейта с открытым, бес¬
пристрастным обвинением, основанным исключительно на уликах и
доказательствах. Это все, джентльмены».
Судья Лайзендер Ньюболд, пожилой холостяк, пользовался боль¬
шим уважением в штате как юрист и опытный рыбак — любитель
форели. Это был коренастый, приземистый, костлявый мужчина,
всегда сидевший за судейским столом так глубоко втянув в плечи лы¬
сеющую голову, что, казалось, она растет у него прямо из грудной
клетки. Говорил он скучным и небрежным тоном и имел привычку
рассеянно поигрывать судейским молотком, как будто это была удоч¬
ка. Он никогда не смеялся.
Судья Ньюболд не имел ни друзей, ни товарищей и не знал ника¬
ких других обязательств, кроме как перед Богом, страной, Судом и се¬
зоном ловли форели. Все говорили с пиететом и чувством облегчения,
что «судья Ньюболд один из самых подходящих судей для ведения это¬
го процесса». Некоторые даже считали, что он слишком хорош. Но эти
люди говорили шепотом. Роберта Робертс окрестила их «джимхейте-
рами», то есть ненавистниками Джима.
Ушло несколько дней на выбор присяжных, и все это время Эл¬
лери Квин наблюдал только за двумя людьми — судьей Эли Марти¬
ном, защитником Джима, и Картером Брэдфордом, обвинителем.
Скоро стало ясно, что предстоит борьба между молодой отвагой и
старым опытом. Брэдфорд работал под напряжением. Он держал.себя
в руках, не позволяя себе расслабиться. Было очевидно, что упорство
и открытый вызов сочетаются в нем с потаенным чувством стыда.
Эллери сразу понял, что он прекрасный юрист. Брэдфорд к тому же
хорошо знал своих сограждан. Но говорил он слишком тихо, и иногда
его голос срывался.
Судья Мартин был великолепен. Он не допустил ошибки — сколько-
нибудь покровительственного отношения к молодому обвинителю.
Напротив, он с большим уважением воспринимал замечания Брэдфор¬
да. Один раз, когда они оба возвращались на свои места после крат¬
кого вполголоса совещания у стола судьи Ньюболда, старик на секунду
дружелюбно положил руку на плечо Картера. Жест этот означал: ты
замечательный парень, мы хорошо относимся друг к другу, мы оба здесь
заинтересованы в одном — в справедливости, мы оба знаем свое дело. Все
происходящее очень печально, но необходимо. Обвинение в надежных
руках. •
Публике это понравилось. Послышался шепот одобрения. Кто-то
сказал:
— В конце концов, старый судья Мартин ушел в отставку, чтобы
защищать Хейта. Этого не сбросишь со счетов. Он должен быть очень
уверен, что Хейт невиновен...
473

Другие отвечали:
— Бросьте, судья — ближайший друг Джона Ф. Райта, вот в чем все
дело... Не знаю...
Все было рассчитано таким образом, чтобы создать атмосферу, пол¬
ную достоинства и продуманности, в которой грубые чувства толпы до¬
лжны были терять почву и постепенно умирать.
Мистер Эллери Квин одобрял все это. Его одобрение стало еще
большим, когда он изучил биографии двенадцати добрых граждан, из¬
бранных присяжными. Судья Мартин отобрал их так уверенно и уме¬
ло, как будто ему не приходилось учитывать мнения Брэдфорда.
Солидные, трезвые мужчины, насколько мог уяснить себе Эллери. Ни
одного из них нельзя* было обвинить в предвзятости, разве только за
исключением толстяка, который все время потел. Большинство при¬
сяжных казались разумными людьми, выше среднего интеллектуаль¬
ного уровня. Порядочные люди, от которых можно было ожидать
понимания того обстоятельства, что человек может оказаться слаб, не
будучи при этом преступником.
Любители подробностей могут найти полный отчет о судебном про¬
цессе «Народ Соединенных Штатов против Джеймса Хейта» в архивах
округа Райт. День за днем вопросы и ответы, и возражения, и точные
решения судьи Ньюболда. Между прочим, газетные отчеты были так
же подробны, как судебная стенограмма. Неудобство подробных отче¬
тов, однако, состоит в том, что за деревьями не видно леса. Поэтому
давайте посмотрим немного со стороны, и пусть деревья отступят на
задний план, а мы займемся именно лесом.
В своей вступительной речи, обращенной к присяжным, Картер
Брэдфорд просил их постоянно иметь в виду одно важнейшее обсто¬
ятельство: хотя сестра подсудимого Розмари Хейт умерла в резуль¬
тате отравления, ее смерть не была истинной целью преступления.
Истинной целью преступления было лишить жизни молодую жену
Хейта Нору Райт Хейт, и эта цель была достигнута в такой мере, что
жена подсудимого оказалась прикованной к постели в течение шести
недель после рокового новогоднего вечера, став жертвой отравления
мышьяком.
Да, обвинитель признает, что обвинение против Хейта строится на
косвенных уликах, но в делах об убийстве косвенные доказательства
являются правилом, а не исключением. Единственной прямой уликой
в деле об убийстве могут быть показания свидетеля, непосредственно
видевшего факт убийства в момент его совершения. В случае, если об¬
виняемый стрелял в жертву, такой свидетель должен был видеть, как
он спустил курок, а жертва упала мертвой в результате этого выстре¬
ла. В случае отравления такой свидетель должен был видеть своими
глазами, как обвиняемый опустил яд в еду или питье, которые затем
тут же' проглотил убитый, и, более того, как предполагаемый убийца
вручил отравленную еду или питье своей жертве. Совершенно очевид¬
474

но, продолжал обвинитель, что такие «удачные совпадения» случают¬
ся чрезвычайно редко, так как по понятным причинам убийцы стара¬
ются не совершать преступлений в присутствии зрителей.
Таким образом, обвинение в делах об убийстве почти всегда стро¬
ится на косвенных, а не на прямых уликах. Закон вполне разумно
предусматривает доказательность таких улик, иначе большинство пре¬
ступников остались бы безнаказанными.
Но присяжным не придется предаваться сомнениям в данном деле.
Здесь косвенные улики настолько очевидны, убедительны и неоспо¬
римы, что присяжные должны без тени сомнения признать Джеймса
Хейта виновным в предъявленном ему преступлении. Обвинение до¬
кажет, продолжал Брэдфорд негромким, но твердым голосом, что
Джеймс Хейт замыслил убить свою жену по крайней мере за пять
недель до того,, как попытался совершить это убийство; что это был
хитроумный план, построенный на нескольких последовательных
отравлениях всевозрастающей силы, чтобы создать впечатление при¬
ступов какой-то болезни, а затем завершить дело такой дозой яда,
которая приведет к смерти жены. Обвинение докажет, продолжал
Брэдфорд, что предварительные отравления точно совпадают с дата¬
ми, намеченными в плане Хейта и записанными его собственной
рукой; что попытка отравления Норы Хейт и случайное убийство
Розмари Хейт имели место именно в тот день, который был для
этого намечен в том же плане.
Обвинение докажет, что в вечер, о котором идет речь, Джеймс Хейт,
и только один Джеймс Хейт, готовил коктейли, среди которых оказал¬
ся один отравленный; что Джеймс Хейт, и только Джеймс Хейт, об¬
нес коктейлями присутствующих гостей; что Джеймс Хейт, и только
Джеймс Хейт, снял с подноса и вручил своей жене отравленный кок¬
тейль и даже убеждал ее выпить его. Мы докажем, что она отпила этот
коктейль и почувствовала сильнейшее недомогание в результате отрав¬
ления мышьяком и осталась жива только потому, что лишь пригубила
бокал и по настоянию Розмари Хейт отдала ей оказавшийся отравлен¬
ным коктейль. Этого обстоятельства Джеймс Хейт предусмотреть
не мог.
Обвинение докажет, негромко продолжал Брэдфорд, что Джеймс
Хейт отчаянно нуждался в деньгах, что он в пьяном виде требовал
крупные суммы у жены, в которых она, вполне естественно, ему отка¬
зывала; что он проигрывал много денег в рулетку и прибегал к другим
незаконным способам добывания денег. И наконец, что после смерти
Норы Хейт ее состояние, значительное в связи с полученным ею
наследством, переходило к подсудимому, являющемуся ее мужем и
законным наследником.
Обвинение, сказал в заключение Брэдфорд так тихо, что голос его
был едва слышен, убеждено, без малейшего сомнения, что Джеймс Хейт
планировал убийство одного лица и совершил на него покушение, в
475

результате чего лишил жизни другое лицо, являющееся невинной жер¬
твой. Имея в виду эти обстоятельства, обвинение требует, чтобы Джеймс
Хейт заплатил своей жизнью за жизнь, которую отнял, и за ту, которой
едва не лишил. Брэдфорд сел, сопровождаемый аплодисментами, кото¬
рые вызвали первое из многочисленных последующих предупреждений
судьи Ньюболда, обращенных к залу.
В длинном и нудном потоке свидетельских показаний с целью до¬
казать, что только Джим Хейт имел возможность отравить коктейль,
единственными яркими моментами были перекрестные допросы судьи
Мартина. План судьи был очевиден Эллери с самого начала: бросить
тень сомнения, заставить присяжных сомневаться и еще раз сомневать¬
ся. Без видимого волнения, с холодным юмором судья Мартин обра¬
щался к голосу разума, бросал намеки, наталкивал на предположения;
когда возможно, обходил острые углы, вовсе игнорируя правила веде¬
ния перекрестного допроса.
Эллери понимал, что судья Мартин ощущает безнадежность своих
усилий.
—	Но вы не можете сказать, что уверены?
—	Н-нет.
—	Подсудимый не находился у вас на глазах все время, без пере¬
рыва?
—	Конечно, нет!
—	Подсудимый мог на минуту поставить куда-то поднос?
—	Нет.
—	Вы в этом совершенно уверены?
Картер Брэдфорд встает с возражением: свидетель уже ответил на
этот вопрос. Судья Ньюболд принимает возражение терпеливым взма¬
хом руки.
—	Вы сами видели, как подсудимый готовил коктейли?
-Нет.
—	Вы находились в гостиной все время?
—	Вы знаете, что я там находился. — Свидетель, на этот раз Фрэнк
Ллойд, злится. Ему судья Мартин уделил особое внимание. Старый
адвокат выпытал у. издателя все относительно его связей с семьей
Райт, в частности о его «особом» отношении к жене подсудимого.
Ллойд был в нее влюблен. Пережил горькую обиду, когда она отвер¬
гла его ради Джеймса Хейта. Угрожал Хейту физической расправой.
Возражение. Возражение. Возражение. Но сказано достаточно для то¬
го, чтобы напомнить присяжным всю историю Норы Райт и Фрэнка
Ллойда. В конце концов, для Райтсвилла это была старая история, и
все знали ее в подробностях.
Таким образом, Фрэнк Ллойд оказался плохим свидетелем обвине¬
ния, возникали сомнения, еще раз сомнения. Мстительный, отвергну¬
тый «другой» мужчина. Кто знает? Возможно...
476

При допросе семьи Райт, вынужденной давать показания относи¬
тельно фактических событии вечера, судья Мартин не проявлял ника¬
ких чувств и вызывал новые сомнения касательно «фактов». Никто не
видел, как Джим Хейт опустил мышьяк в бокал. Никто не может быть
уверен... ни в чем.
Но обвинение продолжало свое дело, несмотря на все хитроумные
ходы судьи Мартина. Брэдфорд доказал, что только Джим готовил кок¬
тейли; что только Джим мог быть уверен, что отравленный коктейль
попадет к намеченной им жертве, к Норе, поскольку он лично давал
каждому коктейль в руки; что он настаивал, чтобы Нора выпила, ког¬
да она заколебалась.
Брэдфорд вызвал старика Уэнтворта, который был поверенным еще
у покойного отца Джона Ф. и составлял его завещание. Уэнтворт по¬
казал, что при вступлении в брак Нора получила завещанную дедом
сумму в сто тысяч долларов, которая ожидала ее до момента этого
«счастливого» события.
Пять экспертов-графологов, несмотря на весьма энергичный пере¬
крестный допрос судьи Мартина, показали, что три неотправленных
письма, адресованных Розмари Хейт, датированных Днем Благодаре¬
ния, Рождеством и Новым годом и объявляющих много раньше этих
дат о «болезни» Норы Хейт, а третье — фактически о ее смерти, что
эти уличающие Джима письма, вне всякого сомнения, написаны ру¬
кой подсудимого. В течение нескольких дней суд топтался на месте,
рассматривая большие схемы, развешанные в зале, и судья Мартин,
очевидно хорошо подготовившийся, спорил со специалистами относи¬
тельно тонкостей графологической экспертизы, но безуспешно.
Затем показания давала Альберта Манаскас, оказавшаяся стойкой
защитницей общественной морали. Судя по ее показаниям, ее гла¬
за, всегда казавшиеся сонными, видели все острее, чем космические
лучи, а уши, большие и красные, оказались чувствительнее фотоэле¬
мента. Именно допрашивая Альберту, Брэдфорд доказал, что, в соот¬
ветствии с наметками первого письма, Нора заболела в День Благо¬
дарения; что второй, более тяжелый, приступ «болезни» случился
на Рождество. Альберта углубилась в клинические подробности этих
«заболеваний». Судья Мартин воспользовался представившейся ему
возможностью.
—	Заболевание, Альберта? Чем, вы считаете, заболела мисс Нора в
День Благодарения и на Рождество?
—	Заболела животом. (Смех в зале.)
—	А вы когда-нибудь болели — хм — животом, Альберта?
—	Конечно. Вы, я, все болеют. (Судья Ньюболд требует тишины в
зале.)
—	Болеют, как болела мисс Нора?
—	Конечно!
—	(Вкрадчиво.) Хотя вы никогда не травились мышьяком, Альберта?
477

Брэдфорд вскочил на ноги. Судья Мартин, улыбаясь, сел на место.
Эллери заметил капли пота у него на лбу.
Показания доктора Майлоу Уиллоби, подтвержденные свидетель¬
ством коронера Чика Сейлемсона и показаниями судебного химика
Мейджилла, дали возможность установить, что вещество, вызвавшее
заболевание Норы Хейт и смерть Розмари Хейт, является мышьяковис¬
той кислотой, или трехокисью мышьяка, или мышьяковистым ангид¬
ридом, или просто «белым мышьяком». Все эти названия обозначали
один и тот же смертельный яд. Поэтому в дальнейшем и обвинитель,
и защитник называли его просто «мышьяком».
Описывая это вещество, доктор Мейджилл назвал его «бесцветным,
безвкусным, не имеющим запаха в растворе и высоко токсичным».
Вопрос обвинителя Брэдфорда: Это порошок?
Ответ: Да.
Вопрос: Растворится ли он в коктейле и не потеряет ли при этом
своих токсических свойств.
Ответ: Трехокись мышьяка слабо растворяется в спирте, но по¬
скольку в коктейле много воды, яд легко растворится в нем. Трехокись
мышьяка растворима в воде. Нет, в спирте она не потеряет своих ток¬
сических свойств.
— Благодарю вас, доктор Мейджилл. Свидетель в вашем распоря¬
жении, судья Мартин.
Судья Мартин отказывается .от перекрестного допроса.
Обвинитель Брэдфорд вызывает свидетеля Майрона Гарбека, вла¬
дельца аптеки в Верхней Деревне, в Райтсвилле.
У Гарбека насморк. Нос у него распух и покраснел. Он часто чиха¬
ет и ерзает на свидетельском стуле. Миссис Гарбек, ирландка с блед¬
ным лицом, взволнованно следит из зала за мужем.
Приняв присягу, Майрон Гарбек показывает, что в один из дней ок¬
тября 1940 года Джеймс Хейт зашел в его аптеку и попросил малень¬
кую жестянку «Квико».
Вопрос: Опишите поточнее, что такое «Квико», мистер Гарбек.
Ответ: Это препарат для уничтожения грызунов и вредных насе¬
комых.
Вопрос: Что является отравляющим веществом в этом препарате?
Ответ: Трехокись .мышьяка. (Чиханье, смех, удар судейского мо¬
лотка.)
Миссис Гарбек заливается краской и злобно оглядывается вокруг.
Вопрос: В сильно концентрированном виде?
Ответ: Да, сэр.
Вопрос: Вы продали подсудимому жестянку этого ядовитого пре¬
парата?
Ответ: Д&, сэр. Это патентованный препарат, не требующий рецепта.
Вопрос: Приходил ли подсудимый когда-нибудь еще за этим пре¬
паратом?
478

Ответ: Да, сэр. Примерно через две недели. Он сказал, что куда-
то засунул первую жестянку и ему нужна еще одна. Я продал ему вто¬
рую жестянку.
Вопрос: Что подсудимый... Я задам вопрос иначе. Что сказал вам
подсудимый и что вы ответили ему при покупке первой жестянки?
Ответ: Мистер Хейт сказал, что у него завелись мыши и он хочет
их истребить. Я сказал, что удивлен, так как никогда не слышал о мы¬
шах в доме на Холме. Он ничего мне на это не ответил.
Перекрестный допрос судьи Мартина:
Вопрос: Мистер Гарбек, сколько жестянок «Квико», по вашим под¬
счетам, вы продали в прошлом октябре?
Ответ: Трудно сказать. Много. Это у меня лучшее средство от
крыс, а в Нижней Деревне их полно.
Вопрос: Двадцать пять, пятьдесят?
Ответ: Да, примерно столько.
Вопрос: Значит, нет ничего необычного в том, что у вас покупают
это средство специально для истребления крыс?
Ответ: Нет, сэр. Совершенно ничего необычного.
Вопрос: Тогда как же получилось, что вы запомнили, что мистер
Хейт купил у вас «Квико», и помнили это целых пять месяцев?
Ответ: Это просто застряло у меня в памяти. Может быть, пото¬
му, что он купил две жестянки почти подряд и к тому же для дома на
Холме.
Вопрос: Вы уверены, что между этими двумя покупками прошло две
недели?
Ответ: Да, сэр, иначе бы я сказал, что не уверен.
Вопрос: Прошу без комментариев, просто отвечайте на вопрос, мис¬
тер Гарбек. Ведете ли вы запись продажи препарата «Квико» с указа¬
нием имен покупателей?
Ответ: Я не обязан этого делать, судья. Продавать «Квико» совер¬
шенно законно...
Вопрос: Отвечайте на вопрос, мистер Гарбек. Имеется ли у вас за¬
пись о покупке Джеймсом Хейтом препарата «Квико»?
Ответ: Нет, сэр...
Вопрос: Значит, мы располагаем только вашим утверждением, что
вы помните два случая, имевших место пять месяцев назад, когда под¬
судимый купил у вас препарат «Квико»?
Обвинитель Брэдфорд: Ваша честь, свидетель находится под прися¬
гой. Он ответил на вопрос защиты не один, а несколько раз. Я воз¬
ражаю.
Судья Ньюболд: Мне кажется, что свидетель ответил на вопрос.
Возражение принимается.
Вопрос: Это все, благодарю вас, мистер Гарбек.
Альберта Манаскас снова вызывается для дачи показаний. В ответ
на вопрос обвинителя она отвечает, что «никогда не видела никаких
479

крыс в доме мисс Норы». Затем она показывает, что «никогда не ви¬
дела там никакого крысиного яда».
При перекрестном допросе судья Мартин спрашивает Альберту Ма-
наскас, верно ли, что в чулане с инструментами в подвале дома Хей¬
тов есть большая крысоловка?
Ответ: Разве есть?
Вопрос: Об этом я вас и спрашиваю, Альберта.
Ответ: Да, кажется, есть.
Вопрос: Если в доме нет крыс, Альберта, зачем, по-вашему, Хейтам
крысоловка?
Обвинитель Брэдфорд: Возражаю. Ответ предполагает мнение сви¬
детельницы.
Судья Ньюболд: Возражение принимается. Я прошу защиту ограни¬
чить перекрестный допрос...
Судья Мартин (покорно): Слушаюсь, Ваша честь.
Эммелин Дюпре показывает под присягой, что является преподава¬
телем актерского мастерства и танцев и проживает в доме номер 460
по Хилл-Драйв в Райтсвилле, «как раз рядом с домом Норы Хейт».
Свидетельница показывает, что на протяжении истекших ноября и
декабря ей случалось слышать частые ссоры между Норой и Джейм¬
сом Хейтами. Ссоры были по причине пьянства мистера Хейта и
настойчивых требований денег. Одна особенно яростная ссора случи¬
лась в декабре, когда мисс Дюпре слышала, как Нора Хейт отказалась
впредь давать мужу деньги.
Вопрос: Случалось ли мисс Дюпре слышать что-нибудь, объясня¬
ющее, зачем подсудимому было нужно так много денег?
Ответ: Это меня и потрясло, мистер Брэдфорд...
Вопрос: Суд не интересуют ваши эмоции, мисс Дюпре. Пожалуйста,
ответьте на вопрос.
Ответ: Джим Хейт признал, что играет в рулетку и много проигры¬
вает, поэтому, как он говорил, ему и нужны деньги.
Вопрос: Упоминалось ли кем-нибудь из супругов какое-нибудь кон¬
кретное заведение в связи с игрой мистера Хейта в рулетку?
Ответ: Джим Хейт говорил, что много проигрывает в «Горячем
местечке», этом скандальном заведении на шоссе шестнадцать...
Судья Мартин: Ваша честь, я ходатайствую об исключении всех по¬
казаний свидетельницы из протокола. Я не возражаю против взаимных
уступок в этом процессе. Мистер Брэдфорд проявлял исключительное
терпение в отношении меня. Общепризнанно, что суд слушает чрез¬
вычайно трудное дело, опирающееся на весьма косвенные улики...
Мистер Брэдфорд: Могу Я просить коллегу ограничиться своими
возражениями и не оказывать влияния на присяжных, характеризуя
дело?
Судья Ньюболд: Обвинитель прав, коллега. Каковы ваши возраже¬
ния против показаний этой свидетельницы?
480

Судья Мартин: Обвинение не предприняло попытки точно уста¬
новить время и обстоятельства, при которых свидетельница, по ее
утверждению, слышала разговоры между подсудимым и его женой.
Очевидно, свидетельница не находилась в одной с ними комнате или
даже в одном доме. Каким образом она «слышала» их разговоры? Как
может она быть уверена, что те двое были подсудимым и его женой?
Она их видела или не видела? Я считаю...
Мисс Дюпре: Но я слышала все это собственными ушами.
Судья Ньюболд: Мисс Дюпре! Да, мистер Брэдфорд?
Мистер Брэдфорд: Обвинение вызвало мисс Дюпре в качестве сви¬
детельницы, стремясь избавить жену подсудимого от тяжелой необхо¬
димости давать показания об этих ссорах...
Судья Мартин: Я не это имею в виду.
Судья Ньюболд: Это понятно, но тем не менее я предлагаю, кол¬
лега, чтобы вы изложили свою точку зрения во время перекрестного
допроса. Возражение отклоняется. Продолжайте, мистер Брэдфорд.
Картер Брэдфорд продолжает допрос, уточняя факты о ссорах Хей¬
тов. В ходе перекрестного допроса судья Мартин доводит мисс Дюпре
до злых слез. Он заставляет ее рассказать, где она находилась по
отношению к ссорящимся, а именно, скорчившись в темноте у окна
своей спальни, подслушивая голоса, доносившиеся через дорогу от ее
дома, в доме Хейтов; несколько раз запутывает ее в датах, и в резуль¬
тате она неоднократно противоречит себе.
Публика в зале откровенно развлекается.
Джим П. Симпсон, владелец ломбарда в Райтсвилле, показывает
под присягой, что в истекшем ноябре и декабре Джеймс Хейт заложил
у него несколько драгоценностей.
Вопрос: Каких драгоценностей, мистер Симпсон?
Ответ: Сначала мужские золотые часы. Он при мне снял их с це¬
почки. Прекрасная вещь, хорошая цена...
Вопрос: Речь идет об этих часах?
Ответ: Да, сэр. Я помню, что дал за них хорошую цену...
Мистер Брэдфорд: Приобщается к делу в качестве вещественного
доказательства.
Секретарь суда: Вещественное доказательство обвинения номер
тридцать один.
Вопрос: Прочитайте, пожалуйста, надпись на часах, мистер Симпсон.
Ответ: Что прочитать? А! «Джиму от Норы».
Вопрос: Что еще заложил подсудимый?
Ответ: Золотые и платиновые кольца, брошь-камею и другие
подобные вещи. Прекрасные вещи, очень хорошие вещи для заклада.
Вопрос: Узнаете вы драгоценности, которые я сейчас показываю
вам, мистер Симпсон?
Ответ: Да, сэр. Это вещи, которые он заложил у меня. Я дал за них
очень хорошую цену...
481

Вопрос: Оставим в стороне, сколько вы за них дали. Все эти пред¬
меты — женские драгоценности, не правда ли?
Ответ: Правильно.
Вопрос: Прочтите вслух гравировку на них.
Ответ: Подождите, я надену очки. «Н.Р.», «Н.Р.Х.», «Н.Р.».
Мистер Брэдфорд: Драгоценности Норы представляются в качестве
доказательства.
Вопрос: Еще один, последний вопрос, мистер Симпсон. Выкупал ли
подсудимый когда-нибудь предметы, которые закладывал у вас?
Ответ: Нет. Он приносил все новые вещи, по одной, и я всегда да¬
вал за них хорошую цену.
Судья Мартин отказывается от перекрестного допроса. Под прися¬
гой Доналд Маккензи, президент Райтсвиллской Корпорации Персо¬
нального Финансирования, показывает, что Джеймс Хейт последние
месяцы истекшего года брал в Корпорации взаймы значительные
суммы.
Вопрос: С какими гарантиями? Под какое обеспечение?
Ответ: Без всякого обеспечения.
Вопрос: Разве обычно для вашей фирмы предоставлять заёмы без
дополнительного обеспечения?
Ответ: Наша фирма проводит очень либеральную политику в
отношении заёмов, но обычно мы просим представить обеспечение.
Дело есть дело. Но, поскольку мистер Хейт являлся вице-президентом
Райтсвиллского национального банка и зятем Джона Фаулера Райта,
наша фирма сделала исключение и выдала заём на основании одной
только его подписи.
Вопрос: Выплатил ли подсудимый хотя бы часть своего долга?
Ответ: Нет, сэр.
Вопрос: Пыталась ли ваша компания получить эти деньги у подсу¬
димого, мистер Маккензи?
Ответ: Да, мы пытались. Не то чтобы задержка вызывала у нас
беспокойство, но все же речь шла о пяти тысячах долларов, и после
того, как мы несколько раз просили мистера Хейта внести в огово¬
ренные сроки взносы в счет долга и ничего не добились, мы... я в
конце концов пошел в банк, чтобы поговорить с мистером Райтом,
тестем мистера Хейта, и объяснить ему, каково положение вещей.
Мистер Райт сказал мне, что ничего не знает о заёме, который взял
зять, но, разумеется, сам вернет эти деньги, и просит меня никому
об этом не говорить, пусть это останется между нами. Я так бы и по¬
ступил, но суд и...
Судья Мартин: Возражаю. Суждение свидетеля некомпетентно и не
относится к делу.
Вопрос: Продолжайте, мистер Маккензи. Выплатил ли мистер Райт
заём своего зятя полностью?
Ответ: Да, всю сумму и проценты, сэр.
482

Вопрос: Брал ли подсудимый у вашей фирмы какие-нибудь заёмы
после первого января этого года?
Ответ: Нет, сэр.
Вопрос: Беседовали ли вы с подсудимым после первого января это¬
го года?
Ответ: Да, в середине января мистер Хейт зашел ко мне, чтобы
объяснить, почему он ничего не выплатил по своему заёму. Он ска¬
зал, что неудачно поместил деньги, просил отсрочку и обещал вернуть
весь долг. Я ответил ему, что его тесть уже вернул нам деньги.
Вопрос: Что сказал в связи с этим подсудимый?
Ответ: Ни слова. Просто ушел из моей конторы.
Судья Мартин начал перекрестный допрос.
Вопрос: Мистер Маккензи, вам не показалось странным, что вице-
президент такого банка, как Райтсвиллский национальный банк, и зять
президента этого банка обратились с просьбой о заёме в вашу компа¬
нию?
Ответ: В общем, показалось, но я подумал, что речь идет о чем-то
конфиденциальном...
Вопрос: По конфиденциальному делу, не спрашивая объяснений и
обеспечения, на основании одной только подписи получателя вы вы¬
дали сумму в пять тысяч долларов?
Ответ: Я знал, что Джон Ф., в случае чего, ее покроет...
Мистер Брэдфорд: Ваша честь...
Судья Мартин: Больше вопросов не имею.
Не все улики против Джима Хейта предъявлялись в зале суда.
Некоторые обнаруживались у Вика Карлатти, другие — в парикмахер¬
ском салоне гостиницы «Холлис*, кое-какие — в зубоврачебном
кабинете доктора Эмиля Поффенбергера на Апхем-блок и в «Придо¬
рожной таверне» Гаса Олсена. По крайней мере, один красочный факт
был добыт нью-йоркским репортером у пьяного мистера Андерсона
во время интервью, имевшего место на пьедестале мемориала жерт¬
вам мировой войны, где мистер Андерсон как раз отдыхал, лежа в сво¬
бодной позе.
Эммелин Дюпре услышала сообщение Луиджи Марино от Гесси
Люпин. Мисс Дюпре как раз делала перманент в салоне красоты на
Лоуэр-Мейн, где работала Тесси, а Тесси только что вернулась после
ленча со своим мужем Джо, который был одним из парикмахеров в
салоне Луиджи Марино. Джо сказал Тесси, а Тесси сказала Эмми
Дюпре, а Эмми Дюпре...
Затем по городу поползли и другие разговоры, раскапывались
забытые случаи и факты, которые использовались, чтобы обливать
грязью Джима и его семью.
И когда все это свалили вместе, в Райтсвилле пошли толки: «Тво¬
рится что-то странное. Как вы думаете, может быть, Фрэнк Ллойд
прав, что Картер Брэдфорд — друг Райтов и все такое? Почему он не
483

вызывает как свидетелей Луиджи и доктора Поффенбергера? И Гаса
Олсена? И всех других? Ведь ясно, что Джим готовился убить Нору.
Он угрожал ей повсюду в городе».
Начальника полиции Дейкина однажды перед началом судебного
заседания захватил Луиджи Марино, к которому Дейкин забежал по¬
бриться. Джо Люпин, работавший у соседнего кресла, навострил свои
волосатые уши.
—	Послушайте, шеф, — очень взволнованно сказал Луиджи. —
Я искал вас повсюду. Я вспомнил что-то очень важное!
—	Да, Луиджи? Побрейте один раз и поосторожнее.
—	В прошлом ноябре Джим Хейт пришел сюда, попросил постричь
его. Я сказал мистеру Хейту, что очень хорошо себя чувствую. Знаете
что? Я собираюсь в упряжку, мистер Хейт. Он говорит, это хорошо,
кто счастливая девушка? Я говорю, Франческа Ботильяно. Я знал ее
еще на прежней родине. Она служила в Сент-Луи, но я сделал ей
предложение в письме, и она приезжает в Райтсвилл, будет миссис
Марино. Я сам послал ей билет и деньги на дорогу. Вы помните, как
я женился, шеф?
—	Конечно, Луиджи, ^осторожней, пожалуйста.
—	И что же говорит мистер Хейт? Он говорит: «Луиджи, никогда
не женись на бедной девушке. Это не дает никаких процентов». Он
взял Нору Райт из-за денег. Скажите мистеру Брэдфорду, чтобы я по¬
шел в суд. Я все там скажу.
Дейкин рассмеялся. Но Райтсвилл смеяться не стал. Райтсвилл счел
логичным, что показания Луиджи должны быть приобщены к делу.
Они подтвердят, что Джим женился на Норе из-за денег. Если чело¬
век готов жениться на женщине из-за ее денег, то он и отравит ее за¬
просто... Дамы Райтсвилла, имевшие несчастье числить среди членов
своей семьи юристов, наслушались весьма колких замечаний по пово¬
ду «приемлемых» показаний.
Доктор Поффенбергер просто пошел к прокурору Брэдфорду до
начала суда и предложил дать показания.
—	Послушайте, Карт, в декабре Хейт пришел ко мне с флюсом на
зубе мудрости. Я дал ему наркоз, и под наркозом он все время твер¬
дил: «Я избавлюсь от нее, избавлюсь». Потом он сказал: «Деньги нуж¬
ны мне самому, я хочу сам получить эти деньги». Разве это не дока¬
зывает, что он намеревался убить ее; и не объясняет его мотивов?
—	Нет, — устало сказал Брэдфорд. — Сказанное в бессознательном
состоянии не может быть принято в качестве доказательства.
Доктор Поффенбергер пришел в негодование. Он повторял эту ис¬
торию всем своем пациентам, готовым выслушать его, то есть практи¬
чески каждому из них.
История Гаса Олсена достигла ушей обвинителя благодаря поли¬
цейскому Крису Дорфману из радиослужбы (одна машина). Крис
Дорфман забежал в заведение Гаса, чтобы выпить кока-колы (так он
484

сказал), и Гас «в большом волнении» рассказал, что он услышал
от Джима Хейта, когда тот был «под мухой». И теперь полицейский
Крис Дорфман сам был в большом волнении, так как уже давно
искал возможность попасть в суд, дать показания и появиться в
газетах.
—	Ну и что именно сказал ему Джим Хейт? — спросил обвинитель
Брэдфорд.
—	Гас сказал, что Джим пару раз приезжал в «Таверну» в пьяном
виде, чтобы добавить еще. Гас всегда отказывал ему. Один раз он даже
позвонил миссис Хейт и попросил, чтобы она приехала и забрала сво¬
его мужа. Тот был пьян в стельку и поднял страшный шум. Но вот
что помнит Гас и что, по-моему, вы должны заслушать на суде, мис¬
тер Брэдфорд: однажды, когда Джим Хейт был в «Таверне» совершен¬
но пьяный и нес всякое насчет жен и брака и как все это мерзко, он
сказал: «Не остается ничего другого, как избавиться от нее. Я должен
избавиться от нее поскорее, иначе я рехнусь. Она доводит меня до
безумия».
—	Заявления под влиянием алкоголя, — простонал Карт, — очень
сомнительны. Вы что, хотите, чтобы я проиграл дело из-за ошибки, да¬
ющей основания для отмены решения? Отправляйтесь в свою радио¬
машину.
Рассказ мистера Андерсона был прост и безыскусен. Непросы¬
хающий с достоинством поведал нью-йоркскому репортеру:
—	Сэр, мистер Хейт и я многажды вместе распивали пурпурное
вино в бутылях. Сродство душ. Мы встречались здесь, на площади, и
заключали друг друга в объятия. Как мне забыть тот «мрак декабрь¬
ский», когда «в пещере мы коротали студеный вечер»! «Цимбелин»,
сэр. Незаслуженно забытый шедевр.
—	Мы хотели бы знать, — сказал репортер, — что же произошло?
—	Значит, так, сэр. Мистер Хейт обнял меня и сказал... Цитирую:
«Энди, я собираюсь убить ее. Увидишь, убью. Я убью ее до смерти!»
—	Уф! — выдохнул репортер и оставил мистера Андерсона досы¬
пать на пьедестале мемориала жертвам мировой войны в Нижней
Деревне.
Но обвинитель Брэдфорд отказался и от этого аппетитного куска
информации. И в Райтсвилле говорили, что «все это как-то странно»,
и шептались, шептались, шептались.
Слухи дошли до ушей судьи Ньюболда. С этого дня в конце каж¬
дого заседания он сурово требовал от присяжных ни с кем не обсуж¬
дать ход процесса и даже не разговаривать о нем между собой.
Существовало мнение, что это судья Эли Мартин привлек внима¬
ние Ньюболда к слухам, потому что судья Мартин стал выглядеть
озабоченным, особенно по утрам, после завтрака со своей женой
Кларисой, которая по-своему помогала ему, служа неким барометром
настроений в Райтсвилле. Так в зал суда просочилось озлобление; оно
485

становилось все сильнее и волнами перекатывалось от старого адвока¬
та к Картеру Брэдфорду и обратно, пока репортеры не начали пере¬
глядываться и говорить друг другу, что «старик сломался». Старший
кассир Райтсвиллского национального банка Томас Уиншип показал,
что Джим Хейт, работая в банке, всегда пользовался твердым красным
карандашом, и предъявил множество документов из архивов банка,
подписанных Хейтом таким карандашом.
Последним предметом, представленным Брэдфордом в качестве
доказательства — причем в очень удачно выбранный момент процес¬
са, — был том «Токсикологии» Эджкома, где один абзац был обведен
красным карандашом... тот самый красноречивый абзац, где гово¬
рилось об отравлении мышьяком. Эта книга переходила из рук в
руки среди присяжных. Судья Мартин выглядел уверенным, а Джеймс
Хейт, сидевший с ним рядом за столом зашиты, сильно побледнел и
стал смотреть по сторонам, как бы в поисках возможности убежать.
Но уже через минуту он повел себя, как и прежде: молча, как-то
опущенно сидел на стуле с выражением почти скуки на сером лице.
В пятницу двадцать восьмого марта в конце заседания обвинитель
Брэдфорд сообщил, что он «готов завершить представление обвине¬
ния», но будет знать свои планы точнее, когда заседание суда возоб¬
новится в понедельник. Он полагал, что в понедельник закончит
обвинение. Начались бесконечные переговоры у судейского стола, и
судья Ньюболд наконец объявил перерыв до понедельника тридцать
первого марта.
Подсудимого увели в его камеру на верхнем этаже окружного суда,
зал заседаний опустел, и Райты просто пошли домой. Оставалось толь¬
ко дожидаться понедельника и попытаться подбодрить Нору. Нора
лежала в шезлонге в своей красивой спальне и отрывала розочки от
ситцевых оконных занавесок. Герми не позволила ей посещать суд, и
после двух дней рыданий Нора уступила ей. Измученная, она просто
сидела и отрывала розочки от занавесок.
Но в пятницу двадцать девятого марта случилось еще кое-что.
Роберта Робертс потеряла работу. Журналистка продолжала упорно
защищать Джима Хейта в своей колонке на протяжении всего суда,
единственная из репортеров не осудившая на смерть «молчаливого
Божьего человека», как прозвали его остряки из прессы. В пятницу
•Роберта получила телеграмму из Чикаго от Бориса Коннела, уведом¬
лявшую ее, что он «прикрывает ее колонку». Роберта телеграммой
поручила чикагскому юристу подать в суд на газетный синдикат
«Новости и очерки», но в субботу утром ее колонка в газетах не
появилась.
—	Что вы будете теперь делать? — спросил Эллери Квин.
—	Останусь в Райтсвилле. Я из тех настырных женщин, которые не
сдаются. Я еще могу что-то сделать для Джима Хейта.
486

Она провела все субботнее утро в камере Джима, убеждая его не
молчать, бороться за себя. Судья Мартин тоже был с ней и сидел,
поджав губы. И Эллери тоже. Они молча слушали страстные призы¬
вы Роберты. Но Джим только отрицательно качал головой или вооб¬
ще никак не реагировал, сидел согнувшись, на три четверти мертвый,
будто законсервированный в каком-то странном растворе формалина,
который изготовил для себя сам.
Глава 22
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
До .понедельника нужно было прожить целый уик-энд. В субботу
вечером Нора пригласила Роберту Робертс и судью Мартина на ужин,
чтобы «обговорить положение вещей в кругу семьи». Гермиона хоте¬
ла, чтобы Нора оставалась в постели «в связи с ее положением», одна¬
ко Нора не подчинилась.
—	Поверь, мама, мне гораздо полезнее быть на ногах и двигаться.
И Гермиона не стала настаивать.
Нора начала заметно полнеть в талии, лицо ее внезапно стало отеч¬
ным, и выглядела она нездоровой. Она двигалась по дому так, будто
ноги у нее налиты свинцом. Когда взволнованная Гермиона стала рас-
спрашивать доктора Уиллоби, тот ответил: «Нора держится наилучшим
образом, исходя из того, чего можно было ожидать». Гермиона не по¬
смела расспрашивать его, но редко оставляла дочь одну и смертельно
бледнела, если Нора пыталась поднять хотя бы относительно толстую А
книгу.	М
После ужина, который казался безвкусным и прошел в атмосфере ^
неловкости, все пошли в гостиную. Луди опустила шторы и разожгла ^
камин. Все сидели перед ним с тем чувством скованности, какое бы¬
вает, когда знаешь, что надо что-то сказать, но не находишь слов.
Ничто не приносило утешения, даже дружелюбно потрескивающий
камин. Невозможно было расслабиться — присутствие Норы сковы¬
вало.
—	Мистер Смит, вы не очень-то разговорчивы сегодня, — произ¬
несла наконец Роберта Робертс.
Нора с надеждой посмотрела на Эллери. Но он отвел глаза и тихо
ответил:
—	Мало что можно сказать, мне кажется.
—	Да, — согласилась журналистка, — наверно, вы правы.
—	Как мне представляется, проблема, стоящая перед нами, носит
не интеллектуальный и не эмоциональный, а правовой характер. Наша
вера не может привести к оправданию Джима, хотя может поддержать
его дух. Спасти его могут только факты.
—	А фактов нет! — выкрикнула Нора.
487

—	Нора, дорогая моя, — простонала Гермиона, — прошу тебя. Ты
помнишь, что говорил доктор Уиллоби насчет волнения?
—	Знаю, мама, знаю.
Нора с ожиданием посмотрела на судью Эли Мартина, который,
упершись лбом в переплетенные пальцы, смотрел на огонь.
—	Как все это выглядит, дядя Эли?
—	Я не хочу обманывать тебя, Нора. — Старый юрист покачал го¬
ловой. — Выглядит хуже некуда.
—	Значит, у Джима нет никакой надежды? — почти плача, прого¬
ворила Нора.
—	Надежда всегда остается, — ответила Роберта Робертс.
—	Да, — вздохнув, подтвердил судья. — Никогда нельзя знать, как
поведут себя присяжные.
—	Если бы только мы могли предпринять что-нибудь реальное, —
беспомощно сказала Гермиона.
Джон Ф. плотнее запахнул свою домашнюю куртку.
—	Ну что вы за люди? — крикнула Лола Райт. — Вопиете в пусто¬
ту.1 Мне опротивело это сидение кружком, ломанье рук... — Она с от¬
вращением швырнула в камин окурок сигареты.
—	И мне тоже, — сквозь зубы проговорила Пэт. — Чертовски опро¬
тивело.
—	Пэтришия, дорогая моя, — сказала Гермиона. — Я думаю, тебе
то следует вмешиваться в обсуждение.
—	Конечно, мамочка, — заметила Лола с гримаской. — Твое дитят¬
ко! Для тебя Пэт навсегда останется длинноногим сорванцом, который
пьет теплое молочко и лазает на вишню во дворе Эмми Дюпре.
Пэт пожала плечами. Мистер Эллери Квин посмотрел на нее с подо¬
зрением. Начиная с четверга мисс Пэтришия Райт вела себя странно.
Слишком спокойно. Слишком задумчиво для жизнерадостной, открытой
девушки, какой он ее знал.
Похоже было, что-то зреет в ее хорошенькой головке. Он хотел
заговорить с ней, но передумал и закурил. «Золотая лихорадка» сорок
девятого, — подумал он, — началась со старой сковородки, опущен¬
ной в грязный ручеек. Кто знает, где может обнаружиться факт».
—	Эллери, а вы что думаете? — умоляюще спросила Нора.
—	Эллери всесторонне обдумывает это дело в поисках какой-нибудь
лазейки, — объяснила Пэт судье Мартину.
—	Не с юридической точки зрения, — поспешил заверить Эллери
в ответ на недоумение, появившееся на лице судьи. — Но я так давно
занимаюсь фактами, касающимися преступлений, в своих детекти¬
вах, что приобрел... некоторый навык в обращении с ними в реальной
жизни.
—	Если вам удастся достигнуть успеха в обращении с фактами это¬
го дела, вы — чудотворец.
—	Неужели нет никакого выхода? — крикнула Нора.
488

—	Давайте посмотрим фактам в лицо, — мрачно сказал Эллери. —
Джим в безнадежном положении. Готовьтесь к худшему... Я прослушал
все показания, просеял сквозь сито все доказательства и улики. Взве¬
сил каждый известный факт. По десять раз возвращался к каждому
эпизоду. И не нашел ни единой лазейки. Я не знаю другого случая,
когда все факты были бы так против подсудимого. Картер Брэдфорд
и Дейкин выстроили обвинение-гигант, и только чудо может его раз¬
рушить.
—	А я, — сдержанно заметил судья Мартин, — не Голиаф.
—	О, я готова к худшему, — сказала Нора с горьким смехом. Она
резко повернулась на стуле и закрыла лицо руками.
—	Резкие движения! — сказала Гермиона озабоченно. — Нора, ты
должна вести себя осторожно.
Нора кивнула, не поднимая головы. Комната наполнилась молча¬
нием. Казалось, оно взорвет стены.
—	Вот что, — сказал наконец Эллери. Он казался черной тенью на
фоне огня в камине. — Мисс Робертс, я хочу кое-что выяснить.
—	Да, мистер Смит? — медленно спросила журналистка.
—	Вы потеряли свою колонку из-за того, что решились, вопреки
общественному мнению, выступить в защиту Джима Хейта.
—	Слава Богу, мы еще живем в свободной стране, — ответила
Роберта небрежно, но сидела она как-то напряженно.
—	Почему вы проявили такой необыкновенный интерес именно к
этому делу, решившись даже пожертвовать работой?
—	Случилось так, что я уверена в невиновности Джима Хейта.
—	Несмотря на все имеющиеся против него улики?
Она улыбнулась.
—	Я женщина и еще я — псих. Вот вам целых две причины.
—	Нет, — сказал Эллери.
Роберта поднялась со стула.
—	Я не уверена, что это мне нравится, — твердо сказала она. —
Что вы хотите всем этим сказать?
Все сидели с хмурыми лицами. Что-то вдруг будто треснуло, и звук
этот был громче, чем треск горящих поленьев.
—	Все это выглядит слишком красиво, — насмешливо продолжал
Квин. — Слишком красиво. Закаленная в битвах журналистка отказы¬
вается от заработка, который ее кормит, чтобы защищать совершенно
чужого человека, который, как свидетельствуют факты и убеждены все
знающие дело люди, виновен не меньше Квина. Можно понять Нору:
она любит этого человека. Можно понять Райтов — они хотят оправ¬
дания своего зятя ради дочери и внука. Но как понять вас?
—	Я вам уже сказала.
—	Я вам не верю.
—	Не верите? Как я должна на это реагировать? Огорчаться?
—	Мисс Робертс, — сердито сказал Эллери, — что вы скрываете?
489

—	Я отказываюсь подвергаться здесь допросу третьей степени.
—	Жаль. Но ведь очевидно, что вам кое-что известно. Вам это из¬
вестно с того момента, как вы приехали в Райтсвилл. Что вы знаете
такого, что заставило вас встать на защиту Джима? Что это?
Журналистка взяла свои перчатки, меховое пальто и сумочку.
—	Бывают моменты, мистер Смит, — сказала она, — когда вы мне
чрезвычайно антипатичны... Нет, мисс Райт, не беспокойтесь.
Она быстрыми шагами вышла из гостиной.
Мистер Квин смотрел на покинутый Робертой стул.
—	Я надеялся, — сказал он извиняющимся тоном, — что в раздра¬
жении она скажет правду.
—	Полагаю, — задумчиво проговорил судья Мартин, — мне следу¬
ет побеседовать по душам с этой дамой.
Эллери пожал плечами.
—	Лола...
—	Я? — удивленно спросила Лола. — Что я сделала не так, учитель?
—	Вы тоже кое-что скрыли.
Лола посмотрела на него, потом рассмеялась и закурила сигарету.
—	Сегодня вы настроены изображать Скотленд-Ярд, верно?
—	Не думаете ли вы, что настало время, — улыбаясь, ответил Эл¬
лери, — рассказать судье Мартину о вашем визите к черному ходу в
дом Норы около полуночи под Новый год?
—	Лола, — воскликнула Гермиона, — ты там была?!
—	О, это пустяки, мама, — нетерпеливо ответила Лола. — Не име¬
ет ни малейшего отношения к делу. Конечно, судья, я расскажу вам.
Но, поскольку мы ищем конструктивные подходы, как насчет того,
чтобы к расследованию подключился и знаменитый мистер Смит?
—	Как именно? — спросил «знаменитый мистер Смит».
—	Дорогой мой хитрюга, вы знаете больше, чем говорите.
—	Лола, — сказала Нора подавленно, — все эти пикировки...
—	Неужели ты думаешь, — вмешалась Пэт, — что если бы Эллери
мог чем-нибудь помочь, то он бы этого не сделал?
—	Не знаю, — ответила Лола, критически косясь на обвиняемого
сквозь дым своей сигареты. — В нем трудно разобраться.
—	Минуту, — сказал судья Мартин, — Смит, если вам известно хоть
что-нибудь, я хочу вызвать вас в качестве свидетеля.
—	Если бы я думал, что мои показания как свидетеля зашиты
могут хоть чем-нибудь помочь, — возразил Эллери, — я сам бы пред¬
ложил это. Но все вовсе не так. Напротив, они могут сильно повре¬
дить.
—	Повредить Джиму?
—	Они почти наверняка станут причиной его осуждения.
Впервые в разговор вмешался Джон Ф.:
—	Вы хотите сказать, молодой человек, вам известно, что Джим
виновен?

—	Я этого не говорил, — сердито ответил Эллери. — Но в моих
показаниях события предстанут в самом мрачном для Джима свете.
Они с несомненностью установят, что, кроме Джима, никто не мог
отравить коктейль, и даже Верховный суд не поможет вам опроверг¬
нуть это обстоятельство. Я не должен давать показания.
Внезапно вошел начальник полиции Дейкин.
—	Мистер Смит... Простите, что врываюсь таким образом, — сказал на¬
чальник полиции хрипло, — но эту повестку в суд я обязан вручить лично.
—	Повестку в суд? Мне? — спросил Эллери.
—	Да, сэр, вам. Вы вызываетесь в суд в понедельник утром в качестве
свидетеля обвинения по делу Джеймса Хейта.
Глава 23
ЛОЛА И ЧЕК
—	Я тоже получила повестку, — негромко сказала Лола Квину в
зале суда в понедельник.
—	Что получили?
—	Повестку в качестве свидетеля любимого Обвинения...
—	Странно, — пробормотал Квин.
—	У щенка что-то есть за пазухой, — сказал судья Мартин. — И что
здесь делает Дж.-С.?
—	Кто? — Эллери посмотрел по сторонам.
—	Дж.-С. Петтигрю, агент по недвижимости. Вон Брэдфорд шеп¬
чется с ним. Дж.-С. не может ничего знать по этому делу.
—	О черт! — сдавленно проговорила Лола. Оба посмотрели на нее.
Она сильно побледнела.
—	В чем дело, Лола? — спросила Пэт.
—	Ни в чем. Наверняка это никак не может...
—	Вот и Ньюболд, — сказал судья Мартин, быстро поднимаясь
на ноги. — Помни, Лола. Просто отвечай на вопросы Картера. От себя
не говори ничего. Возможно, — мрачно прошептал он, — возможно,
у меня найдутся кое-какие ходы во время перекрестного допроса.
Дж.-С. Петтигрю, дрожа, опустился на свидетельский стул, утирая
лицо носовым платком в горошек, какими пользуются все фермеры в
окрестностях Райтсвилла. Да, его имя Дж.-С. Петтигрю, у него фирма
по продаже недвижимости в Райтсвилле; он — друг семьи Райтов уже
много лет, его дочь Кармел — ближайшая подруга Пэтришии Райт.
(Пэтришия Райт поджимает губы: ее «лучшая подруга» ни разу не по¬
звонила ей после первого января.)
Картер Брэдфорд излучал (скорее, изливал) чувство триумфа. Лоб
его блестел от пота. Он и Дж.-С, исправно исполняли дуэт на носо¬
вых платках.
491

Вопрос: Я передаю вам этот погашенный чек, мистер Петтигрю. Вы
его узнаете?
Ответ: Да.
Мистер Брэдфорд: Прочитайте вслух, что на нем написано.
Ответ: Дата — тридцать первое декабря 1940. Потом: выплатить
предъявителю наличными сто долларов, и подпись: Дж.-С. Петтигрю.
Вопрос: Вы выписывали этот чек, мистер Петтигрю?
Ответ: Да.
Вопрос: В указанный день, последний день прошлого года, в ново¬
годний вечер?
Ответ: Да, сэр.
Вопрос: Кому вы дали этот чек?
Ответ: Лоле Райт.
Вопрос: Пожалуйста, расскажите, при каких обстоятельствах вы
выписали мисс Лоле Райт этот чек на сто долларов?
Ответ: Как-то все было странно... Не могу отвязаться от этого чув¬
ства. В последний день года, когда я убирал у себя в конторе в Верх¬
ней Деревне, пришла Лола. Сказала, что попала в трудное положение,
что знает меня с самого детства, и не могу ли я одолжить ей сто дол¬
ларов. Я заметил, что она взволнованна...
Мистер Брэдфорд: Нас интересует лишь то, что сказала она и что
сказали вы.
Ответ: Вроде больше ничего не говорилось. Я просто дал ей чек.
Ах да! Она просила наличными. Я сказал, что у меня нет наличных, а
банки уже закрыты, поэтому я могу дать ей чек. Она сказала: «Ничего
не поделаешь, ничего не поделаешь». Ну, я выписал чек, она поблаго¬
дарила, и все. Могу я идти?
Вопрос: Сказала вам мисс Райт, для чего ей нужны деньги?
Ответ: Нет, сэр, да я и не спрашивал.
Чек был приобщен к делу в качестве доказательства. Когда судья
Мартин, собиравшийся потребовать исключения показаний Петтигрю из
протокола, перевернул чек и обнаружил, что написано на обратной сто¬
роне, он побледнел и прикусил губу. Затем он великодушным жестом
отказался от перекрестного допроса. Дж.-С. споткнулся и чуть не упал,
торопясь покинуть свидетельское место. Он улыбнулся Гермионе жал¬
кой улыбкой. Лицо его пылало, и он все время вытирал его платком.
Лола Райт нервничала, когда принимала присягу, но смотрела с
вызовом, и Картер Брэдфорд покраснел, встретясь с ней взглядом. Он
показал ей чек:
—	Мисс Райт, что вы сделали с чеком, когда получили его у Дж.-С. Пет-
тигрю вечером тридцать первого декабря?
—	Я положила его в сумочку, — ответила Лола.
В зале послышались смешки. Но судья Мартин нахмурился, и Лола
выпрямилась на стуле.
—	Понятно, — сказал Картер, — но кому вы его передали?
492

—	Не помню.
«Глупышка, — подумал Эллери, — он тебя поймал. Не делай хуже,
затрудняя допрос».
Брэдфорд поднял и показал ей чек.
—	Может быть, это освежит вашу память. Прочитайте расписку на
оборотной стороне.
Лола проглотила слюну. Затем тихо прочитала:
—	«Джеймс Хейт».
За столом защиты Джеймс Хейт почему-то именно в этот момент
улыбнулся какой-то вымученной улыбкой. Затем он снова погрузился
в аппатию.
—	Можете вы объяснить, каким образом расписка Джеймса Хейта
оказалась на чеке, который вы получили у Дж.-С. Петтигрю?
—	Я отдала чек Джиму.
—	Когда?
—	В тот же вечер.
—	Где?
—	В доме моей сестры Норы.
—	В доме вашей сестры Норы. Вы слышали здесь показания, сви¬
детельствующие, что вы не были в доме вашей сестры Норы на встре¬
че Нового года?
-Да.
—	Так были вы там или не были?
Голос Брэдфорда прозвучал жестко, и Пэт заерзала, на своем стуле
в первом ряду, губы ее произнесли почти вслух: «Я тебя ненавижу».
—	Я задержалась у дома на несколько минут, но не была на встрече.
—	Понятно. Были вы туда приглашены?
-Да.
—	Но вы туда не пошли?
—	Нет.
—	Почему?
Судья Мартин поднялся с возражением, которое судья Ньюболд
принял.
Брэдфорд улыбнулся.
—	Видел вас кто-нибудь, кроме вашего зятя, подсудимого?
—	Нет, никто. Я подошла к задней двери со стороны кухни.
—	Значит, вы знали, что Джеймс Хейт находился в кухне? — быс¬
тро спросил Брэдфорд.
Лола залилась краской.
—	Да. Я стояла на заднем дворе до тех пор, пока через окно кухни
не увидела, что Джим туда вошел. Он вошел в буфетную, и я подума¬
ла, что, возможно, он не один. Но через какое-то время я решила, что
он один, и постучала. Джим вышел из буфетной, подошел к двери
кухни, и мы поговорили.
—	О чем, мисс Райт?
493

Лола озадаченно посмотрела на судью Мартина. Он приподнялся на
стуле, затем снова сел.
—	Я отдала Джиму чек.
Эллери наклонился вперед. Вот, значит, зачем приходила Лола! Он
не сумел услышать или увидеть, что произошло между Лолой и Джи¬
мом в тот вечер у Нориной кухни.
—	Вы отдали ему чек, — вежливо повторил Брэдфорд. — Мисс Райт,
просил ли вас подсудимый одолжить ему деньги?
—	Нет.
Эллери мрачно усмехнулся: ложь во спасение.
—	Но разве вы не одолжили сто долларов у мистера Петтигрю, что¬
бы отдать их подсудимому?
—	Да, — спокойно ответила Лола. — Только это был долг Джиму,
который я хотела вернуть. Я должна всем, вечная должница. Я одол¬
жила у Джима деньги за какое-то время до того и вернула их, вот
и все.
Эллери вспомнил тот вечер, когда он шел вслед за Джимом до квар¬
тиры Лолы в Нижней Деревне. Вспомнил, как пьяный Джим требовал
денег и Лола ответила, что у нее их нет... Неправда, что Лола в тот
новогодний вечер вернула Джиму долг. Лола сделала пожертвование во
имя счастья Норы.
—	Вы взяли в долг у Петтигрю, чтобы вернуть деньги Хейту? —
спросил Брэдфорд, удивленно поднимая брови. (Смех в зале.)
—	Свидетельница уже ответила, — сказал судья Мартин.
Брэдфорд махнул рукой.
—	Мисс Райт, просил ли Хейт вернуть деньги, которые, как вы го¬
ворите, вы были ему должны?
—	Нет, не просил, — ответила Лола слишком поспешно.
—	Просто вы в последний день года внезапно решили, что лучше
отдать ему долг без всякой просьбы с его стороны?
Возражение. Обмен репликами. Продолжение допроса.
—	Мисс Райт, у вас небольшой доход, верно?
Возражение. Спор, на этот раз в резких выражениях. Судья Ньюболд
удаляет из зала присяжных. Брэдфорд настойчиво втолковывает судье
Ньюболду:
—	Ваша честь, обвинению важно показать, что свидетельница, бу¬
дучи сама в весьма стесненных обстоятельствах, тем не менее была
побуждена подсудимым достать для него деньги. Тем самым мы
хотим характеризовать подсудимого как личность, показать, как ему
были необходимы деньги. Обвинение, таким образом, доказывает, что
мотивом отравления была корысть.
Присяжные возвращаются в зал. Брэдфорд снова с яростным упор¬
ством принимается за Лолу. Летят пух и перья, но, когда допрос за¬
канчивается, присяжные принимают точку зрения Брэдфорда, ибо, к
сожалению, общеизвестно, что присяжные неспособны не принимать
494

во внимание то, что судьи инструктируют их во внимание нс прини¬
мать.
Но судья Мартин не признал поражения. Почти с удовольствием он
приступил к перекрестному допросу.
—	Мисс Райт, — начал старый юрист, — вы показали, что вечером
под Новый год были у задней двери дома вашей сестры. Вы помните,
в котором часу это было?
—	Да, я посмотрела на свои часы, потому что... потому что я соби¬
ралась встречать Новый год в городе. Была почти полночь, до Нового
года оставалось пятнадцать минут.
—	Вы также показали, что видели, как ваш зять вошел в буфетную,
и вскоре постучали, и он вышел к вам, и вы с ним поговорили. Где
именно произошел этот разговор?
—	У задней двери дома, ведущей в кухню.
—	Что вы сказали Джиму?
—	Я спросила его, что он делает, и он ответил, что как раз закон¬
чил готовить коктейли для гостей. Ему оставалось только опустить
вишенки, когда я постучала. Тогда я сказала ему насчет чека...
—	Вы видели коктейли, о которых он говорил?
Зал зажужжал, как растревоженный улей, и Брэдфорд, нахмурясь,
подался вперед. Это было важно, ведь именно в этот момент мог быть
отравлен коктейль. Шум в зале прекратился, и стало очень тихо.
—	Нет, — сказала Лола, — Джим вышел из буфетной, чтобы от¬
крыть дверь, поэтому я знаю, где он готовил коктейли. С того места,
где я стояла, мне не была видна буфетная. И коктейли я, конечно, не
видела.
—	Ага! Мисс Райт, если бы кто-нибудь вошел в кухню из холла или
из столовой, когда вы разговаривали с мистером Хейтом у задней две¬
ри, могли бы вы увидеть этого человека?
—	Нет. Дверь из столовой не ведет в кухню, она открывается не¬
посредственно в буфетную. И хотя дверь из холла ведет в кухню и вид¬
на со стороны задней двери в дом, я не могла ее видеть, потому что
Джим загораживал ее собой.
—	Другими словами, мисс Райт, пока вы разговаривали с мистером
Хейтом, а он стоял спиной к кухне, мешая вам видеть большую ее
часть, кто-нибудь мог проскользнуть в кухню через дверь холла, прой¬
ти в буфетную и выйти обратно, причем так, чтобы ни один из вас не
заметил, что произошло и кто это был.
—	Вы правы, судья.
—	Или кто-нибудь мог войти в буфетную через столовую, и ни вы,
ни мистер Хейт не увидели бы этого.
—	Конечно, мы просто не могли его заметить. Я уже сказала, что
буфетная...
—	Как долго вы разговаривали у задней двери?
—	О, наверно, минут пять.
495

—	Это все, благодарю вас, — торжествующе закончил судья Мартин.
Картер Брэдфорд поднялся для повторного допроса. Зрители пере¬
шептывались, судья Ньюболд задумался, а Брэдфорд выглядел встре¬
воженным. Но повел он себя вежливо и заговорил деликатно:
—	Мисс Райт, я знаю, что все это вам очень неприятно, но нам
необходимо в точности уяснить себе ваши показания^ Вошел ли все-
таки кто-нибудь в буфетную через кухню или через столовую, пока
вы разговаривали у задней двери с мистером Хейтом?
—	Не знаю. Я только сказала, что кто-нибудь мог войти, и мы бы
этого не заметили.
—	Значит, вы не можете твердо сказать, что кто-то вошел?
—	Я не могу сказать, что кто-то вошел, но точно так же не могу
утверждать, что никто не входил. Вообще говоря, вполне возможно,
что и входил.
—	Но вы не видели, как кто-нибудь зашел в буфетную, и не виде¬
ли, как Джим Хейт вышел из буфетной?
—	Да, но...
—	И вы видели, как Джим Хейт вернулся в буфетную?
—	Ничего подобного, — сказала Лола резко. — Я повернулась и
ушла, а Джим остался стоять у дверей.
—	Благодарю вас, — мягко сказал Картер. Он даже попытался
помочь Лоле подняться со свидетельского стула, но Лола встала сама
и пошла на свое место, гордо подняв голову.
—	Я хотел бы, — сказал Брэдфорд, обращаясь к суду, — вызвать
одного из допрошенных свидетелей — Фрэнка Ллойда.
Судебный пристав крикнул:
—	Вызывается Фрэнк Ллойд!
«Еще подробности», — подумал Эллери Квин.
Лицо Ллойда было желтым, будто он чем-то отравился. Он, шар¬
кая, подошел к свидетельскому месту — нечесаный, неряшливый, с
плотно сжатыми губами. Он бросил взгляд на Джима Хейта, находив¬
шегося менее чем в десяти футах от него. Потом посмотрел в сторо¬
ну, но в его зеленых глазах горела злоба. Он давал показания всего
несколько минут. Суть этих показаний, с хирургической точно¬
стью извлеченная Брэдфордом, состояла в том, что Ллойд вспомнил
важный факт, который забыл, когда был вызван в первый раз. Джим
Хейт был не единственным, кто ушел из гостиной, когда он в по¬
следний раз готовил коктейли перед самой полуночью. Был еще один
человек.
Вопрос: Кто был этот человек, мистер Ллойд?
Ответ: Гость Райтов — Эллери Смит.
«Ты умное животное, — с восхищением подумал Эллери. — А те¬
перь животное — я, к тому же угодившее в капкан... Что делать?»
Вопрос: Мистер Смит покинул гостиную сразу же вслед за подсу¬
димым?
496

Ответ: Да, и он не возвращался, пока Хейт не пришел с коктей¬
лями обратно и не начал их раздавать.
«Вот оно», — подумал Эллери,
Картер Брэдфорд обернулся и посмотрел Эллери прямо в глаза.
— Я вызываю, — резко сказал он, — Эллери Смита.
Глава 24
СВИДЕТЕЛЬ ЭЛЛЕРИ СМИТ
Пока мистер Эллери Смит поднимался со своего стула, пересекал
зал, принимал присягу и занимал свидетельское место, он не обдумы¬
вал незаданные вопросы обвинителя Брэдфорда и свои непроизнесен¬
ные ответы. Он примерно знал, какие именно вопросы подготовил
Брэдфорд, и знал, как на них надо ответить. Брэдфорду было извест¬
но или он догадывался на основании фактов, которые с опозданием
вспомнил Фрэнк Ллойд, какую роль играл таинственный «мистер
Смит* в горестную ночь. Так что один вопрос поведет к другому, по¬
дозрение превратится в уверенность, и рано или поздно наружу вый¬
дет вся правда. Эллери никогда не думал, что способен на прямую
ложь. Не потому, что считал себя святым или моралистом или боял¬
ся последствий, а потому, что все, чему он учился, имело целью
поиск истины, и он знал, что убийство не обязательно бывает раскры¬
то, но тайное непременно становится явным. Пфэтому имеет больше
смысла говорить правду, чем лгать. Кроме того, все ожидают, что вы
станете лгать в суде, и здесь скрыто для вас большое преимущество,
если только вы сумеете им воспользоваться.
Нет, мистера Квина занимал совершенно другой'вопрос, а именно
как повернуть убийственную для Джима Хейта правду так, чтобы она
пошла ему на пользу. Это был бы очень ловкий удар, если бы только
удалось его нанести, к тому же на пользу Джиму пошла бы сама не-
ожиданность такого удара, потому что Брэдфорд никак не может ожи¬
дать того, чего он сам, Эллери, уже находясь на свидетельском месте,
еще не придумал.
Поэтому мистер Квин ждал, не позволяя себе беспокоиться. Напро¬
тив, мозг его работал все более тщательно. Погружаясь в глубины сво¬
его сознания, Эллери перебирал, исследовал все, что знал, — намеки,
улики, возможные пути допроса.
Неожиданно одна мысль возникла в его голове, когда он отвечал на
первые стандартные вопросы — имя, род занятей, связь с семьей Рай¬
тов и так далее. На эту мысль его натолкнул сам Брэдфорд. Обвини¬
тель следил за собой, говорил сдержанно, не касаясь личностей, но в
его вопросах чувствовалась горечь, хотя и не заключенная в словах, ко¬
торые он произносил. Карт все время помнил, что этот худощавый
мужчина со спокойным взглядом, теоретически находящийся сейчас в
17	Яд а коктейле
497

зависимости от него, не только автор книг, но еще и виновник его лич¬
ной трагедии. Между ними стоял нежный образ Пэтти, и мистер Квин
отметил это обстоятельство с удовлетворением. Это было еще одно его
преимущество над обвинителем, потому что Пэтти слепила мистеру
Брэдфорду глаза и притупляла.его вполне достойный уважения интел¬
лект. Мистер Квин отметил это свое преимущество, и перестал о нем
думать, стараясь сконцентрироваться в поисках выхода, в то время как
главные силы его разума были обращены на вопросы, которые Брэд¬
форд уже начал ему задавать. И вдруг он понял, как может заставить
правду работать на Джима Хейта. Он почти усмехнулся, откинулся на
стуле и полностью переключил внимание на Брэдфорда. Первый же
вопрос показал ему, что Брэдфорд взял след и бежит по нему, высу¬
нув язык.
—	Вы помните, мистер Смит, как мы нашли три письма, написан¬
ных почерком подсудимого, в результате истерической уверенности
миссис Хейт, что о них сообщили нам вы?
-Да.
—	Помните ли вы, что в тот день я сделал две безуспешные попытки
выяснить у вас, что вам известно об этих письмах?
—	Очень хорошо помню.
—	Мистер Смит, — негромк9 сказал Брэдфорд, — сейчас вы даете
свидетельские показания под'присягой, и я спрашиваю вас, было ли
вам известно о существовании этих трех писем до того, как начальник
полиции нашел их в доме подсудимого?
И* Эллери ответил:
—	Да, я о них знал.
Брэдфорд был'удивлен, ответ показался ему даже подозрительным.
—	Когда вы впервые узнали о них?
Эллери сказал ему когда, и удивление Брэдфорда сменилось удов¬
летворением.
—	При каких обстоятельствах?
Это был неожиданный удар, приправленный презрением.
Эллери робко ответил.
—	Значит, вы знали об угрозе жизни мисс Хейт со стороны ее мужа?
—	Ни в коем случае. Я знал, что существуют три письма, из кото¬
рых можно предположить, что вероятность такой угрозы имеется.
—	Так что .же, были вы убеждены в том, что письма писал подсу¬
димый?
Судья Мартин сделал движение, собираясь возразить, но мистер
Квин поймал его взгляд и незаметно покачал головой.
—	Я этого не знаю.
—	Разве мисс Пэтришия Райт не подтвердила вам, что это почерк
ее зятя, как вы только что сказали?
Мисс Пэтришия Райт, сидевшая в пятнадцати футах от них, исхо¬
дила одинаковой ненавистью к ним обоим.
498

—	Да, подтвердила но это не доказательство.
—’ Вы лично проверяли это?
—	Да. Но я не претендую на квалификацию эксперта-графолога.
—	Но вы должны были прийти к какому-то выводу, мистер Смит.
—	Возражаю! — крикнул судья Мартин, не в силах сдержаться. —
Это требует умозаключения свидетеля.
—	Вычеркните вопрос из протокола, — распорядился судья
Ньюболд.
Брэдфорд улыбнулся.
—	Вы также рассматривали книгу, принадлежащую подсудимому, —
«Токсикологию» Эджкома, в частности страницы семьдесят один и
семьдесят два, посвященные мышьяку, где несколько фраз отчеркнуто
красным карандашом.
—	Правильно.
—	Вы поняли, увидев подчеркнутые красным места в книге, что
если предполагается совершить преступление, то имеется в виду отрав¬
ление мышьяком?
—	Мы могли бы поспорить о различии между уверенностью и ве¬
роятностью, — печально ответил Эллери, — но, чтобы не тратить вре¬
мени, я скажу: «Да, я понял».
—	Мне представляется, Ваша честь, — устало 'сказал судья Мар¬
тин, — что допрос ведется совершенно не по правилам.
—	Что вы имеете в виду, судья Мартин?
—	Мысли и выводы мистера Смита, будь то уверенность, вероят¬
ность, сомнения или что-либо другое, не имеют никакого реального
отношения к рассматриваемым фактам.
Брэдфорд снова улыбнулся, и, когда судья Ньюболд попросил его
ограничить вопросы фактами и разговорами, он рассеянно кивнул, как
будто это не имело значения.
—■ Мистер Смит, обратили ли вы внимание на тот факт, что третье
письмо предполагало смерть миссис Хейт в новогодний вечер?
—	Да, обратил.
—	В течение новогоднего вечера, о котором идет сейчас речь, вы
постоянно следовали за подсудимым,, когда он выходил из гостиной,
ведь так?
—	Да, следовал.
—	Вы следили за ним весь вечер?
—	Да.
—- Наблюдали вы за тем, как он готовит коктейли?
—	Да, наблюдал.
—	Помните ли вы, как в последний раз перед полуночью подсуди¬
мый готовил коктейли?
—	Прекрасно помню.
Где он их готовил?
В буфетной рядом с кухней.
499

—	Вы последовали за ним в буфетную из гостиной?
—	Да, через холл. Холл ведет из прихожей в заднюю часть дома.
Хейт вошел в кухню и оттуда в буфетную. Я шел непосредственно за
ним,* но остановился в холле у двери.
—	Он видел вас?
—	Не имею ни малейшего представления.
—	Но вы старались, чтобы он вас не заметил?
Мистер Квин улыбнулся.
—	Я не старался ни скрыться, ни попасться ему на глаза. Я просто
стоял у полуоткрытой двери из холла в кухню.
—	Обернулся ли подсудимый, чтобы посмотреть на вас? — настаивал
Брэдфорд.
—	Нет.
—	Но вы-то могли его видеть.
—	Явственно.
—	Что делал подсудимый?
—	Он готовил несколько коктейлей «Манхэттен» в шейкере. Потом
он налил понемногу в каждый из чистых бокалов, стоявших на под¬
носе, и только протянул руку к банке с вишнями, стоявшей на столе,
как раздался стук в заднюю дверь. Он оставил коктейли и вышел в
кухню, чтобы посмотреть, кто стучит.
—	Это была Лола Райт?
-Да.
—	Вы видели поднос с коктейлями, оставленными в буфетной, в
течение всего времени, пока подсудимый разговаривал с Лолой Райт
у задней двери кухни?
—	Да, безусловно.
Картер Брэдфорд заколебался, затем прямо спросил:
—	Подходил ли кто-нибудь к коктейлям, пока подсудимый отсут¬
ствовал?
—	Я никого не видел, — ответил мистер Квин.
—	Буфетная в этот промежуток времени оставалась совершенно
пустой?
—	Да, если иметь в виду людей.
Брэдфорд с трудом скрывал свое удовлетворение, хотя очень старал¬
ся не показать его. Сидящие на местах для убитых горем родствен¬
ников Райты будто окаменели.
—	Пойдем дальше. Вы видели, как подсудимый после разговора с
Лолой Райт вернулся в буфетную?
—	Да, видел.
—	Что он стал делать?
—	Он опустил по одной вишенке из банки в каждый из бокалов с
коктейлем с помощью маленькой вилочки из слоновой кости..Потом
взял поднос в обе руки и осторожно пошел из кухни к двери, у кото¬
рой я стоял. Я сделал вид, что попался ему на пути случайно, и вместе
500

с ним вошел в гостиную, где он немедленно начал раздавать коктейли
членам семьи и гостям.
—	По дороге из буфетной в гостиную, когда он нес поднос, под¬
ходил ли к нему кто-нибудь, кроме вас?
—	Нет.
Эллери невозмутимо ожидал следующего вопроса, хотя видел огонек
триумфа в глазах Брэдфорда.
—	Мистер Смит, возможно, вы видели что-нибудь еще из того, что
происходило в буфетной?
—	Нет, не видел.
—	Больше ничего там не произошло?
—	Больше ничего.
—	Вы рассказали нам обо всем, что видели?
—	Да, обо всем.
—	Мистер Смит, не видели ли вы, как подсудимый опустил белый
порошок в один из этих коктейлей?
—	Нет, — ответил мистер Квин. — Я не видел ничего похожего.
—	А по дороге из буфетной в гостиную?
—	Обе руки мистера Хейта были заняты подносом. Он не бросал
ничего постороннего ни в один из бокалов ни во время приготовле¬
ния коктейлей, ни пока нес их на подносе в гостиную.
В зале возбужденно зашептались, Райты переглянулись с облегче¬
нием, а судья Мартин вытер платком потное лицо. Картер Брэдфорд
почти вслух презрительно усмехнулся:
—	Возможно, вы на секунду отвернулись?
—	Я не сводил глаз с подноса с коктейлями.
—	Даже на мгновение?
—	Даже на секунду, — ответил мистер Квин таким тоном, буд¬
то он всей душой желал бы, чтобы в то время он отвел глаза от
подноса просто ради того, чтобы сделать приятное мистеру Брэд¬
форду.
Мистер Брэдфорд понимающе улыбнулся присяжным, и по мень¬
шей мере пятеро присяжных улыбнулась ему в ответ. Конечно, чего тут
можно ожидать? Смит — друг Райтов. И потом, все в городе знали,
почему Карт Брэдфорд перестал встречаться с Пэт Райт... Этот тип
Смит положил глаз на Пэт Райт. И вот...
—	Значит, вы не видели, как Джим Хейт опустил мышьяк в один
из коктейлей? — настаивал мистер Брэдфорд, теперь уже широко улы¬
баясь.
—	Рискуя показаться занудой, — вежливо ответил мистер Квин, —
повторяю: нет, не видел.
Эллери знал, что проиграл у присяжных — они ему не поверили.
Он это знал, и хотя Райты еще этого не поняли, судья Мартин понял.
Он'снова начал потеть. Только Джим Хейт продолжал сидеть безучаст¬
но, не меняя позы, будто завернутый в саван.
501

—	Тогда, мистер Смит, ответьте, пожалуйста, на такой вопрос: ви¬
дели ли вы кого-нибудь, кто имел возможность отравить один из этих
коктейлей?
Мистер Квин собрался отвечать, но, до того как он успел ответить,
Брэдфорд крикнул:
—	Точнее, видели ли вы кого-нибудь, кто отравил один из коктей¬
лей, кого-нибудь, кроме подсудимого?
—	Я не видел никого, но...
—	Другими словами, мистер-Смит, — снова крикнул Брэдфорд, —
подсудимый Джеймс Хейт — единственный, кто не только находился
в наилучшем положении, чтобы отравить коктейли, но и единствен¬
ный, кто имел возможность сделать это?
—	Нет, — сказал мистер Смит.
Теперь улыбался он. «Ты этого добивался, — подумал он, — на,
получай! Беда только в том, что я тоже кое-что получаю, и это глу¬
по». Эллери вздохнул и подумал о том, что скажет его отец, инспек¬
тор Квин, который несомненно следит за процессом по нью-йоркским
газетам и знает, что представляет собой Эллери Смит, так вот, что ска¬
жет инспектор, когда обнаружит, кто скрывается под именем «Смит»,
и прочитает об этом акте мальчишеской бравады.
Картер Брэдфорд был сбит с толку. Потом он заорал:
—	Знаете ли вы об ответственности за ложные показания, Смит? Вы
только что показали, что никто больше не входил в буфетную. Никто
не подходил к подсудимому, пока он нес коктейли в гостиную! По¬
звольте мне повторить кое-какие мои вопросы. Подходил ли кто-
нибудь к подсудимому, пока он шел с подносом в гостиную?
—	Нет, — терпеливо ответил мистер Квин.
—	Входил ли кто-нибудь в буфетную, пока подсудимый разговари¬
вал с Лолой Райт у задней двери?
—	Нет.
Брэдфорд почти потерял дар речи.
—	Но вы только что сказали... Смит, кто, кроме Джеймса Хейта,
исходя из ваших собственных показаний, мог отравить один из кок¬
тейлей?
Судья Мартин поднялся на ноги, но, прежде чем он успел произ¬
нести: «Возражаю», Эллери спокойно сказал:
-Я.
Казалось, у всего зала разом перехватило дыхание, потом наступи¬
ла мертвая тишина. Поэтому Эллери снова заговорил:
—	Мне хватило бы и десяти секунд, чтобы незаметно для Джима и
Лолы выскользнуть из двери холла, пересечь кухню, войти в буфетную,
опустить в один из бокалов мышьяк и вернуться на место тем же путем...
В заде началось вавилонское столпотворение, а мистер Квин смот¬
рел на беснующуюся публику с высоты свидетельского места с доброй
улыбкой.
502

Про себя он думал: «Все это нетрудно опровергнуть, но это лучшее,
что можно было сделать при наличии существующих фактов и почти
без предварительного предупреждения*.
Перекрывая крики публики, стук судейского молотка и топот ре¬
портеров, Картер Брэдфорд торжествующе прокричал:
—	Что же, вы действительно отравили этот коктейль, Смит?
На несколько мгновений снова наступила тишина, нарушенная
только слабым голосом судьи Мартина: «Возражаю» и самим мистером
Квином, который продолжил, заглушая слова судьи Мартина:
—	На основании права, дарованного мне Конституцией...
В зале опять разразилась буря, судья Ньюболд сломал свой моло¬
ток и прокричал, чтобы судебный пристав немедленно очистил этот
проклятый зал. Затем он сдавленным голосом объявил перерыв до сле¬
дующего утра и чуть ли не бегом скрылся в судейской комнате, где,
очевидно, стал класть на лоб уксусные компрессы.
Глава 25
УДИВИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА
МИСС ПЭТРИШИИ РАЙТ
К следующему утру произошло несколько перемен. Внимание Райтс-
вилла временно переключилось с некоего Джима Хейта на некоего
Эллери Смита. Газета Фрэнка Ллойда громогласно вещала о сенсаци¬
онных показаниях мистера Смита и содержала передовую, где, в част¬
ности, говорилось:
«Бомба вчерашних показаний мистера Смита фактически не разо- *
рвалась. Этому человеку нельзя предъявить обвинение. У него не было
убедительного мотива для отравления. Он не был знаком ни с Норой,
ни*с Джеймсом Хейтом, ни вообще с кем-нибудь из Райтов до того,
как приехал в Райтсвилл в августе прошлого года. Он практически нс
встречался с миссис Хейт, не говоря уже о Розмари Хейт. Каковы бы
ни были причины его обернувшихся фарсом донкихотских показаний
вчера в суде — а обвинителя Брэдфорда следует покритиковать за то,
как он допрашивал этого свидетеля, который совершенно очевидно
перехватил у него инициативу, — эти показания Смита не имеют
никакой ценности.
Даже если согласиться с тем, что Смит — единственный, кто кро¬
ме Джеймса Хейта имел возможность отравить .роковой коктейль, он
не мог быть уверен, что отравленный коктейль попадет именно к Норе
Хейт, в то время как Джеймс Хейт мог это обеспечить, что и сделал.
Не мог Смит также быть автором трех писем, несомненно написанных
почерком Джеймса Хейта. Райтсвилл и присяжные могут прийти толь¬
ко к одному выводу: случившееся вчера было либо дружеским жестом
Смита в пользу Райтов, либо циничным стремлением попасть на
503

газетные страницы со стороны писателя, для которого жители Райте-
вилла всего лишь подопытные кролики».
На следующее утро Брэдфорд, обращаясь к Эллери, сидящему на
свидетельском месте, начал с того, что сказал:
—	Я предъявляю вам официальный протокол ваших вчерашних
показаний. Прошу вас прочитать их вслух.
Эллери удивленно поднял брови, но начал читать:
—	«Вопрос: Ваше имя?
Ответ: Эллери Смит...»
—	Остановитесь на этом месте! Вы показали, что ваше имя Эллери
Смит, правильно?
—	Да, — ответил Эллери, ощущая холодок в спине.
—	Смит — это ваше настоящее имя?
«Так, — подумал Эллери, — этот человек опасен».
—	Нет, не настоящее.
—	Значит, это — вымышленное имя?
—	Порядок в зале! — крикнул судебный пристав.
-Да.
—	Как же ваше настоящее имя?
—	Не вижу смысла в таком ведении допроса, Ваша честь, — быс¬
тро сказал судья Мартин. — Мистер Смит не находится под судом...
—	Мистер Брэдфорд? — спросил судья Ньюболд с любопытством.
—	Вчерашние показания мистера Смита, — ответил Брэдфорд с
легкой улыбкой, — вызвали некую логическую проблему в отношении
того, было ли отравление коктейля возможно одним только подсуди¬
мым, как утверждает обвинение. Мистер Смит показал, что он тоже
имел возможность отравить этот коктейль. Поэтому мой допрос
сегодня должен дать представление о моральном облике мистера
Смита...
—	И вы можете это сделать, установив настоящее имя мистера
Смита? — хмурясь, спросил судья Ньюболд.
—	Да, Ваша честь.
—	Пожалуй, я разрешу продолжать допрос, сделав выводы в зави¬
симости от дальнейших показаний.
—	Будьте любезны, ответьте на мой последний вопрос, — сказал
Брэдфорд, обращаясь к Эллери. — Ваше настоящее имя?
Эллери заметил, что Райты удивлены, все, кроме Пэт, которая в
досаде и растерянности кусала губы. Ему было совершенно ясно, что
Брэдфорд не терял времени на протяжении прошедшей ночи. Конеч¬
но, фамилия «Квин» теоретически не обеспечивала ему неприкосно¬
венности в отношении обвинения в убийстве, но практически это
открытие перечеркнет в сознании присяжных самую мысль о том, что
широко известный носитель этого имени может иметь какое-либо
отношение к преступлению. Пришло время отвечать и, вздохнув, Эл¬
лери сказал:
504

—	Мое имя Эллери Квин.
При сложившемся положении судья Ньюболд сделал все, что мог.
Уместность и своевременность вопроса Брэдфорда стала очевидна. Вы¬
звав Эллери в качестве свидетеля, Брэдфорд дал защите шанс добить¬
ся важной цели. Но достигнутое было утрачено, когда стало известно
настоящее имя Эллери.
Судья Мартин стал бить в одну точку:
—	Мистер Квин, как человек, профессионально изучающий крими¬
нальные явления, вы заинтересовались возможностями данного дела?
—	Чрезвычайно.
—	Именно поэтому вы постоянно следили за действиями Джеймса
Хейта в новогодний вечер?
—	Да, поэтому и в связи .с моим личным отношением к семейству
Райтов.
—	Вы следили, чтобы не пропустить возможную попытку Джеймса
Хейта совершить преступление?
—	Да, — просто ответил Эллери.
—	Вы обнаружили такую попытку со стороны Джеймса Хейта?
—	Нет, не обнаружил!
—	Вы не заметили ни малейшего жеста или движения, за которы¬
ми он мог бы скрыть то, что опускает яд в один из коктейлей?
—	Нет, я не заметил такого жеста или движения.
—	А вы ожидали того, что это может произойти?
—	Именно так.
—	Благодарю вас, — торжествующе заключил судья Мартин.
Все газеты' согласились, что мистер Эллери Квин, собиравший в
Райтсвилле материал для нового детективного романа, воспользовался
посланной ему силами ада возможностью хотя бы на время привлечь
всеобщее внимание к детективному жанру.
Брэдфорд с мрачным видом заявил, что закончил представление
обвинения.
Предстоял уик-энд, и все участники событий отправились по
домам, или в свои номера в гостинице, или, как иногородние журна¬
листы, к своим койкам в холле гостиницы «Холлис».
Весь город был согласен с тем, что дела Джима плохи, а почему бы.
и нет, он ведь отравил этих женщин, верно?
Придорожные рестораны и таверны в этот уик-энд были битком
набиты, и спиртное лилось рекой.
Однако в пятницу неофициальный комитет защиты Джеймса Хей- .
та снова собрался в гостиной Райтов, где сама атмосфера источала
безысходность. Нора спрашивала Эллери, судью Мартина, Роберту
Робертс,' что они думают. Спрашивала с болью и без надежды. А они
могли только качать головой.'
—	Показания Квина моЬш бы гораздо больше помочь, — .ворчал
судья Мартин, — если бы эти присяжные не вбили себе в голову, что
505

Джим виновен. Нет, Нора, дела плохи, и я не намерен говорить тебе
ничего другого.
Нора невидящим взглядом смотрела на огонь.
—	Подумать только, вы все время были Эллери Квином, — со вздо¬
хом сказала Гермиона. — Наверно, в другое время я была бы вне себя
от восторга, мистер Квин, но сейчас я так опустошена...
—	Мамочка, — проговорила Лола, — где твой боевой дух?
Гермиона улыбнулась, но тут же, волоча ноги, с извинениями ушла
в свою спальню. Через некоторое время и Джон Ф. со словами «бла¬
годарю, Квин» ушел вслед за ней, как будто уход Герми поставил его
в неловкое положение.
Остальные долго сидели в молчании, пока Нора не сказала:
—	По крайней мере, Эллери, то, что вы видели, подтверждает
невиновность Джима. Это ведь что-то значит. Боже, — она распла¬
калась, — вам-то они должны поверить!
—	Будем надеяться, что поверили.
—	Судья Мартин, — внезапно сказала Роберта, — в понедельник —
ваш день; вы должны будете исполнить свою песню. О чем же вы
запоете?
—	Может быть, вы мне подскажете, о чем петь? — ответил судья
Мартин.
Она первая отвела глаза.
—	Я не в состоянии сказать ничего, что может помочь, — прогово¬
рила она тихо.
—	Значит, я прав, — негромко сказал Эллери. — Не думаете ли вы,
что со стороны легче судить об этом?
Раздался звон. Это Пэт разбила бокал, из которого она потягивала
шерри.
—	Что это с тобой? — спросила Лола. — Господи, что за ненормаль¬
ная семья!
—	Я скажу вам, что со мной, — задыхаясь, ответила Пэт, — мне на¬
доело просиживать... сидеть без дела, вроде Урии Хипа. Я намерена
кое-что предпринять.
—	Пэтти! — с ужасом проговорила Нора, как будто ее младшая сес¬
тра вдруг превратилась в сказочного мистера Хайда в юбке.
—	О чем это ты лепечешь, Пэтси? — спросила Лола.
—	У меня есть план!
—	У малышки есть план! — рассмеялась Лола. — У меня тоже однаж¬
ды был план. И не успела я опомниться, как оказалось, что я развожусь с
ничтожеством и на меня показывают пальмами. Сядь на место, умница.
—	Минутку, — сказал Эллери. — В этом что-то есть. Какой план, Пэт?
—	Пожалуйста, смейтесь, — сердито сказала Пэт. — Можете все
смеяться, но я намерена свой план осуществить.
—	Что за план? — требовательно спросил судья Мартин. — Я готов
выслушать любого, Пэтришия.
506

—	Готовы? — насмешливо парировала Пэт. — А я не собираюсь ни¬
чего говорить. В свое время вы все узнаете. Дядя Эли, вы должны сде¬
лать одну вещь...
—	А именно?
—	Вызвать меня в качестве последнего свидетеля защиты.
—	Но что... — начал удивленно судья Мартин.
—	Да, что вы задумали? — быстро спросил Эллери. — Лучше сна¬
чала посоветуйтесь со старшими.
—	И без того было достаточно разговоров и советов, дедушка.
—	Но чего вы надеетесь добиться?
—	Мне нужны три вещи, — мрачно ответила Пэт. — Время, по¬
следнее слово со свидетельского места и немного твоих новых духов
«Одалиска», Нора. Что я задумала, мистер Квин? Я намерена спасти
Джима!
Нора выбежала из комнаты, вытирая глаза своим вязаньем, как
носовым платком.
—	Да, спасти! — раздраженно крикнула Пэт и добавила театраль¬
ным шепотом: — Я покажу этому Картеру Брэдфорду!
Глава 26
ПРИСЯЖНЫЙ НОМЕР СЕМЬ
—	Мы примем то, что Бог пошлет, — сказал старый судья Мартин
Эллери Квину в суде в понедельник утром, пока они ждали появления
судьи Ньюболда.
—	Что вы имеете в виду? — спросил Эллери.
—. Я имею в виду, — вздохнул судья Мартин, — что, если не вме¬
шается Провидение, зять моего старого друга — конченый человек.
Если то, чем я располагаю, можно назвать аргументами защиты, по¬
моги Господь всем ищущим справедливости.
—	В вопросах законов я полный профан. Не может быть, чтобы у
вас не было никаких доводов в пользу защиты!
—	Да, кое-что есть. — Старый судья огорченно покосился на Джи¬
ма Хейта, сидевшего рядом, опустйв голову на грудь. — У меня никогда
еще не было подобного дела! — неожиданно взорвался мистер Мар¬
тин. — Никто ничего мне не говорит. Ни подсудимый, ни эта Робертс,
ни семья... Даже эта малявка Пэтришия не желает разговаривать со
мной.
—	Пэтти... — задумчиво сказал Эллери.
—	Она хочет, чтобы я вызвал ее как свидетеля, а я даже не знаю
зачем. Все это не правовые действия, а просто безумие!
—	Она куда-то таинственно скрылась в субботу вечером, — пробор¬
мотал Эллери, — и вчера тоже, и оба раза вернулась очень поздно.
—	И это — когда в доме пожар!
507

—	К тому же она пила мартини.
—	Я забыл, что вы в какой-то мере сыщик. Как вы это узнали,
Квин?
—	Я поцеловал ее.
—	Поцеловали ее? Вы? — удивился судья Мартин.
—	У меня свои методы, — несколько смущенно ответил мистер
Квин. Он улыбнулся. — Но на этот раз они сработали. Она не сказа¬
ла мне, где была и что делала.
—	Духи «Одалиска»! — презрительно буркнул судья Мартин. — Если
Пэтришия Райт воображает, что аромат совратит Брэдфорда... Мне он
кажется сегодня абсолютно несовращаемым, а вам?
—	Мне он кажется непоколебимым, — неловко согласился мистер
Квин.
Судья Мартин вздохнул и посмотрел на стулья за перилами ограж¬
дения, где, гордо подняв голову, между отцом и матерью сидела блед¬
ная Нора. Она с мольбой смотрела на неподвижный профиль своего
мужа. Но если Джим и знал, что она в суде, то не подавал вида. Сзади
них шептался битком набитый зал.
Мистер Квин незаметно разглядывал мисс Пэтришию Райт. Мисс
Райт выглядела сегодня необычно — прищуренные глаза и какая-то за¬
гадочная складка губ, которые мистер Квин вчера целовал в интересах
расследования, но безуспешно. А может быть, не совсем безуспешно...
Он почувствовал, что судья Мартин толкает его в бок.
—	Встаньте, встаньте! Вы должны быть знакомы с порядками в суде.
Идет судья Ньюболд.
—	Желаю успеха, — рассеянно ответил Эллери.
В качестве первого свидетеля защиты судья Мартин вызвал Герми¬
ону Райт. Герми пересекла пространство перед судейским столом и
поднялась на ступеньку свидетельского места если не как королева,
поднимающаяся на трон, то по крайней мере как королева, поднима¬
ющаяся по ступеням гильотины. Принимая присягу, она сказала «кля¬
нусь» твердым, хоть и трагическим голосом.
«Очень умно, — подумал Эллери, — вызвать Гермиону в качестве
свидетеля. Герми, мать Норы, Герми, которая из всех людей на земле,
кроме самой Норы, должна быть злейшим врагом Хейта, Герми в ка¬
честве свидетеля защиты Джима!» И на публику в зале, и на присяж¬
ных произвело большое впечатление достоинство, с которым держалась
Герми под обстрелом любопытных взглядов. Да, она была настоящим
бойцом! Эллери видел, как гордятся ею все три дочери, заметил стыд
на лице Джима и что-то похожее на восхищение в глазах Картера
Брэдфорда.
Старый юрист умело провел Гермиону через события вечера, когда
было совершено преступление, напирая на то, как было весело, как все
были счастливы, как Нора и Джим вместе танцевали, резвясь, словно
дети, как бы между прочим, судья выяснил, что Фрэнк Ллойд много
508

выпил. Ллойд — главный свидетель Брэдфорда о фактах, связанных с
этим вечером. Судье Мартину удалось путем беспомощных путаных
ответов Гермионы создать у присяжных впечатление, что никто — не
говоря уж о Фрэнке Ллойде! — не мог наверняка сказать, что там про¬
изошло с коктейлями, кроме мистера Эллери Квина, который выпил
всего один бокал до рокового тоста за Новый, 1941 год.
Затем судья Мартин стал спрашивать Гермиону относительно раз¬
говора между ней и Джимом вскоре после возвращения молодоженов
из свадебного путешествия. Судья выяснил: Джим доверительно сооб¬
щил теще, что, как они с Норой думают, у них будет ребенок и что
Нора хотела держать это в секрете, пока не будет уверена, но Джим так
счастлив, что не может больше молчать. Он должен кому-то рассказать
и просит Герми нс проговориться Норе, что он проболтался. Гермио¬
на сказала о том, в каком восторге Джим был от того, что у него будет
ребенок от Норы, как это изменит всю его жизнь, заставит его добить¬
ся успеха ради Норы и ребенка, как он с каждым днем все больше лю¬
бит Нору.
Картер Брэдфорд добрым жестом отказался от перекрестного допро¬
са. Когда Гермиона покидала свидетельское место., по залу пронесся
шумок аплодисментов.
Судья Мартин вызвал множество свидетелей, чтобы охарактеризовать
Джима как личность: Лорри Престона и мистера Г01 салеса из банка,
водителя автобуса Брика Миллера, мамашу Апхем, молодого менедже¬
ра из ювелирного магазина Луи Кэхена, одного из друзей Джима в
холостяцкие годы, мисс Эйкин из библиотеки Карнеги. Последнее вы¬
звало удивление, ибо все знали, что мисс Эйкин ни о ком еще не ска¬
зала доброго слова. Но она сумела сказать несколько добрых слов о
Джиме Хейте, несмотря на формальные ограничения допросов, име¬
ющих целью охарактеризовать подсудимого как личность.
Эллери подозревал, что это стало возможным главным образом по¬
тому, что, посещая в молодости библиотеку, Джим не нарушил ни од¬
ного из бесчисленных правил, установленных мисс Эйкин.
Свидетелей было так mhoVo и принадлежали они к столь разным
общественным слоям, что публика была удивлена. Люди не знали, что
у Джима Хейта в городе столько друзей. Но именно такое впечатле¬
ние и стремился создать судья Мартин. И когда Джон Ф. занял сви¬
детельское место и просто и прямо сказал, что Джим — хороший
парень и они, Райты, всей душой поддерживают его, в зале отметили,
как сильно постарел за эту пару месяцев Джон Ф. Волна сочувствия
Райтам поднималась все выше, пока фактически не лизнула носки бо¬
тинок Джима.
Во время этих показаний в пользу Джима, Картер Брэдфорд вел
себя очень достойно. Он взял верный тон внимательного и уважитель¬
ного отношения к Райтам, но держался несколько отчужденно, как бы
говоря: «Я не собираюсь причинять вам зло, но не думайте, что мои
509

отношения с вашей семьей могут хоть на йоту повлиять на мое пове¬
дение в суде».
Затем судья Мартин вызвал Лорензо Гренвилла. Лорензо Гренвилл
являл собой маленькрго человечка со слезящимися глазами, щеками
цвета песочных часов и высоким воротничком шестнадцатого разме¬
ра, из которого его шея торчала, как высохший корешок. Он сообщил,
что его профессия — графологическая экспертиза.
Мистер Гренвилл подтвердил, что находился в зале суда с самого
начала слушания дела, что он слышал показания графологов — свиде¬
телей обвинения относительно подлинности почерка в трех письмах,
которые, по утверждению обвинения, написаны подсудимым; что ему
была предоставлена также возможность ознакомиться с упомянутыми
письмами и с неоспоримыми образцами почерка подсудимого и что, с
точки зрения его как эксперта, есть серьезные основания сомневаться
в том, что три представленных в качестве улик письма написаны Джей¬
мсом Хейтом.
—	Как признанный авторитет в области графологического анализа,
вы не считаете, что эти письма написаны мистером Хейтом?
—	Нет, не считаю.	{
Обвинитель бросает заговорщический взгляд на присяжных, они
отвечают ему такими же взглядами.
—	На чем основано ваше мнение, мистер Гренвилл? — спрашивает
судья Мартин.
Мистер Гренвилл входит в мельчайшие подробности своего ана¬
лиза, поскольку он делает почти противоположные выводы из тех же
данных, которые, как слышали присяжные, по мнению экспертов
обвинения, доказывают, что Джим писал эти письма. Кое-кто из
присяжных, естественно, испытывает некоторое недоумение, чего и
дрбивался судья Мартин.
—	Есть какие-нибудь основания считать, что эти письма написаны
не подсудимым, мистер Гренвилл?
У мистера Гренвилла в запасе много таких оснований, которые,
будучи суммированы, сводились к вопросу о стилистике писем.
Формулировки ходульны, неестественны и вовсе не похожи на
обычный эпистолярный стиль подсудимого. Абзац за абзацем мистер
Гренвилл цитирует представленные в качестве доказательства письма
Хейта.
—	Каково же ваше заключение, мистер Гренвилл, относительно
авторства этих трех писем?
—	Полагаю, что они подложные.
Мистер Квин согласился бы с экспертом, если бы не был уверен в
подлинности выписанного подсудимым чека, который мистер Грен¬
вилл столь же торжественно признал поддельным. У Эллери не было
ни малейших сомнений относительно трех писем. Их безусловно пи¬
сал Джим Хейт, и больше не о чем было говорить. Эллери не мог по¬
510

нять, зачем судье Мартину понадобился этот ненадежный мистер Грен¬
вилл. Но скоро это выяснилось.
—	Как вы полагаете, мистер Гренвилл, просто или сложно под¬
делать почерк мистера Хейта? — почти промурлыкал судья Мартин.
—	О, очень просто, — ответил эксперт.
—	А вы лично в состоянии подделать его почерк?
—	Разумеется.
—	Можете вы подделать почерк мистера Хейта, прямо здесь, в зале?
—	Да, но все же, — ответил извиняющимся тоном мистер Грен¬
вилл, — мне потребуется некоторое время, чтобы изучить этот почерк;
скажем, две минуты.
Брэдфорд буквально завопил, возражая против этого эксперимен¬
та. Последовал долгий и неслышный в зале спор у судейского стола.
В конце концов судья Ньюболд разрешил этот опыт, и свидетелю пре¬
доставили перо, бумагу, чернила и фотокопию одного из признанных
образцов почерка Джима Хейта, которая оказалась снимком личной
записки Джима Норе на бланке Райтсвиллского национального бан¬
ка, написанной за четыре года до происходящих событий. Зал замер
в ожидании. Лорензо Гренвилл рассматривал фотокопию ровно две
минуты. Затем, схватив перо, он обмакнул его в чернила и с небреж¬
ным видом быстро написал что-то на листке бумаги.
г- Я написал бы лучше, — сказал он судье Мартину, — если бы у
меня были с собой мои собственные перья.
Судья Мартин внимательно посмотрел на работу своего свидетеля и
с улыбкой передал листок присяжным вместе с фотокопией признанно¬
го почерка Джима. По изумлению на лицах присяжных, сравнивавших
фотокопию с подделкой Гренвилла, Эллери понял, что удар попал в цель.
Во время перекрестного допроса Картер Брэдфорд задал только
один вопрос:
—	Мистер Гренвилл, сколько лет вам потребовалось, чтобы на¬
учиться искусству подделки почерков? По-видимому, вся жизнь?
Показания дает Виктор Карлатти. Да, он владелец придорожного
заведения на шоссе 16 под названием «Горячее местечко».
Вопрос: Какого рода ваше заведение?
Ответ: Ночной клуб.
Вопрос: Мистер Карлатти, знакомы ли вы с подсудимым Джеймсом
Хейтом?
Ответ: Я его знаю.
Вопрос: Бывал ли он в вашем ночном клубе?
Ответ: Бывал.
Вопрос: Много ли он пил?
Ответ: Один-два бокала. Иногда. Это законно.
Вопрос: Мистер Карлатти, здесь прозвучали показания, что Джеймс
Хейт якобы признавался своей жене, что проигрался в вашем заведении.
Что вам известно по этому поводу?
511

Ответ: Это грязная ложь.
Вопрос: Вы хотите сказать, что Джеймс Хейт никогда не играл в
рулетку в вашем ночном клубе?
Ответ: Конечно, никогда не играл. И никто вообще...
Вопрос: Одалживал ли подсудимый у вас когда-нибудь деньги?
Ответ: Ни он, ни кто-либо другой.
Вопрос: Должен ли подсудимый вам хотя бы доллар?
Ответ: Ни цента.
Вопрос: Вам известно, терял ли подсудимый какие-нибудь деньги в
вашем заведении? За азартной игрой или как-либо иначе?
Ответ: Возможно, какая-нибудь дамочка и обобрала его, когда он
был тепленький, но кроме как на выпивку он ни разу не потратил даже
цента в моем клубе.
—	Можете начинать перекрестный допрос, мистер Брэдфорд.
—	С удовольствием, — негромко сказал мистер Брэдфорд, но его услы¬
шал лишь судья Эли. И судья Эли, слегка пожав плечами, сел на место.
Мистер Брэдфорд начал перекрестный допрос.
Вопрос: Карлатти, запрещает ли закон содержать игорный зал?
Ответ: Кто сказал, что я содержу игорный зал? Кто это сказал?
Мистер Брэдфорд: Никто этого не сказал. Просто ответьте на мой
вопрос.
Ответ: Это грязная клевета. Докажите это! Давайте доказывайте.
Я не собираюсь сидеть и терпеть всякие подстроенные...
Судья Ньюболд: Свидетель должен воздержаться от подобных заяв¬
лений, иначе он может быть обвинен в неуважении к суду. Отвечайте
на вопрос.
Ответ: Какой вопрос, судья?
Мистер Брэдфорд: Вы содержите, или не содержите игорный зал с
рулеткой, игрой в кости и в карты в задней комнате вашего так назы¬
ваемого «ночного клуба»?
Ответ; Должен ли я отвечать на подобные грязные вопросы, судья?
Это оскорбление. У этого мальчишки еще молоко на губах не обсох¬
ло, и я не намерен сидеть здесь и выслушивать...
Судья Ньюболд: Еще одно подобное высказывание...
Судья Мартин: Мне'кажется, Ваша честь, что перекрестный допрос
ведется неправильно. Вопрос о том, содержит ли свидетель игорное
заведение, не поднимался в прямом допросе.
Судья Ньюболд: Отклоняется!
Судья Мартин: Ходатайствую об исключении из протокола!
Мистер Брэдфорд: Если Джим Хейт должен вам деньги, проигран¬
ные в вашем игорном зале, Карлатти, вы, конечно, вынуждены это
отрицать или .будете отвечать по закону за содержание игорного
заведения, так?
Судья Мартин: Ходатайствую об исключении этого вопроса из про¬
токола...
512

Ответ: Что здесь происходит? В одночасье все вы превратились
в ангелов. Как вы полагаете, на чем держится мое дело, на моей сек¬
суальной привлекательности? И не воображайте, что какой-то дере¬
венщина за судейским столом может запугать Вика Карлатти. У меня
полно друзей, и они уж позаботятся, чтобы Вик Карлатти не по¬
страдал от какого-то старого козла судьи и вонючки окружного про¬
курора...
Судья Ньюболд: Мистер Брэдфорд, есть у вас еще вопросы к этому
свидетелю?
Мистер Брэдфорд: Полагаю, сказано достаточно, Ваша честь.
Судья Ньюболд: Секретарь суда, вычеркните последние вопрос и
ответ из протокола. Присяжные оставят их без внимания. Зрителям
надлежит соблюдать порядок, иначе зал будет очищен от публики.
Свидетель обвиняется в неуважении к суду. Судебный пристав, задер¬
жите свидетеля.
Мистер Карлатти, приняв гордую позу, завопил:
— Где мое право на свободное слово?! Здесь не нацистская Гер¬
мания!..
Когда Нора, приняв присягу, заняла свидетельское место и сдав¬
ленным голосом начала давать показания, в зале стало тихо, как в
церкви. Она была священнослужителем, и люди слушали ее с молча¬
ливой неловкостью общины грешников, которым говорили об их пре¬
грешениях...
Ведь эта женщина, которую Джим пытался убить, должна быть про¬
тив него. А она была за него каждой своей клеточкой. Ее преданность
как теплый воздух наполнила зал. Она превосходно защищала мужа по
всем статьям обвинения, говорила о своей любви к нему и своей без¬
условной уверенности в его невиновности. Повторяла это снова и сно¬
ва. И обращала взгляд на объект своих показаний, находившийся всего
в нескольких футах от нее. А он сидел, опустив голову, красный от
стыда, и глядел на носки своих нечищеных ботинок.	s
«Этот идиот мог бы сильнее реагировать на ее слова», — сердито
подумал Эллери Квин.
Нора не смогла опровергнуть фактами доказательства обвинения.
Судья Мартин, вызвавший ее в качестве свидетеля ради психоло¬
гического воздействия на присяжных, не касался двух попыток отрав¬
ления, предшествовавших трагическим событиям новогоднего вечера,
а Картер Брэдфорд, движимый искренним сочувствием, отказался от
перекрестного допроса и от возможности допросить ее относительно
этих попыток. Вероятно, он считал, что, допрашивая Нору, больше по¬
теряет в симпатиях присяжных, чем отказавшись от допроса.
Мистер Квин, с присущим ему скептицизмом, не был уверен в ис¬
тинных мотивах Брэдфорда.
Нора должна была быть последним свидетелем судьи Мартина, й он
начал перебирать свои бумаги за столом защиты, как бы не зная, про-
513

должать ли допрос. Но Пэт стала яростно жестикулировать, подавая
ему из-за ограждения знаки. Старый юрист кивнул, явно испытывая
чувство вины и неудовольствия, и сказал:
-г- Я вызываю Пэтришию Райт.
Мистер Квин подался вперед в состоянии сильнейшего волнения,
которое он не мог себе объяснить.
Видимо, не зная с чего начать, судья Мартин приступил к осторож¬
ной разведке в поисках линии допроса. Но Пэт почти сразу пере¬
хватила инициативу. Она была неотразима, к чему и готовилась.
Эллери это понимал, но зачем? К чему она вела дело?
Как свидетель защиты, Пэт безусловно играла на руку обвинению.
Чем больше она говорила, тем больший ущерб ее показания наносили
Джиму. Она описала своего зятя как негодяя, лжеца, рассказывала, как
он унижал Нору, крал ее драгоценности, транжирил ее деньги, прене¬
брегал ею, подвергал ее душевным пыткам, беспрестанно ссорился с
ней... К тому времени, когда она дала только половину показаний, в
зале раздались свистки, судья Мартин потел, как грузчик, и предпри¬
нимал неистовые попытки остановить ее. Нора смотрела на сестру, как
будто видела ее впервые, а Герми и Джон Ф. все ниже сползали на
своих стульях, как тающие восковые фигуры.
Судья Ньюболд прервал Пэт в момент, когда она, обличая Джима,
заявила, что ненавидит его.
—	Мисс Райт, вы отдаете себе отчет в том, что вызваны в качестве
свидетели защиты?
—	Извините, Ваша честь, — выпалила Пэт, — но я не могу сидеть
здесь и слушать эти увертки, когда все мы знаем, что Джим Хейт
виновен...
—	Ходатайствую!.. — буквально завопил судья Мартин.
—	Девушка... — начал судья Ньюболд сердито.
Но Пэт не остановилась.
—	Ялак и сказала Биллу Кетчэму только вчера вечером...
-Что?
Судья Ньюболд, Эли Мартин и Картер Брэдфорд взорвались
одновременно. На минуту зал рухнул в пропасть изумления, и затем,
казалось, дрогнули сами стены и началось вавилонское столпотворе¬
ние, помноженное на бедлам. Судья Ньюболд неистово колотил сво¬
им третьим за время процесса молотком, судебный пристав бегал взад
и вперед п.о залу, успокаивая людей, а в местах для прессы кто-то стал
смеяться и заразил смехом следующий ряд, а за ним еще один.
—	Ваша честь, — сказал судья Мартин, перекрывая шум, — я про¬
шу занести в протокол, что заявление, сделанное минуту назад моей
свидетельницей, было для меня громом среди ясного неба. Я не имел
ни малейшего представления...
—	Минутку, коллега, — сдавленно проговорил судья Ньюболд.
Мисс Райт...
514

—	Да, Ваша честь, — недоуменно ответила Пэт, как будто она не
могла понять, из-за чего поднялся шум.
—	Правильно ли я вас понял? Вы сказали, что говорили что-то
вчера Биллу Кстчэму?
—	Да, конечно, Ваша честь, — почтительно ответила Пэт. — Билл
согласился со мной...
—	Возражаю! — крикнул Картер Брэдфорд. — Это удар по мне. Все
это подстроено!..
Мисс Райт обратила невинный взор на мистера Брэдфорда.
—	Минуту, мистер Брэдфорд. — Судья Ньюболд переглянулся с Кар¬
том через судейский стол. — Билл Кетчэм согласился с вами, я верно вас
понял? Что еще произошло вчера вечером?
—	Ну, Билл сказал, что Джим, конечно, виновен, и, если я
обещаю ему... в общем, $ое-что обещаю, он добьется, чтобы Джим
получил по заслугам. Обещал, что поговорит с другими присяжными.
Он ведь страховой агент и может уговорить любого. Он сказал, что
я — девушка его мечты и ради меня он готов взобраться на самую
высокую гору...
—	Тишина в зале! — прорычал судья Ньюболд.
Стало тихо.
—	Мисс Райт, — мрачно сказал судья Ньюболд, — следует ли по¬
нять вас так, что этот разговор вчера вечером произошел между вами
и Уильямом Кетчэмом, который является присяжным номер семь на
этом процессе?
—	Да, Ваша честь, — ответила Пэт, широко раскрыв глаза. — Я сде¬
лала что-нибудь не так? Наверно, если бы я только знала...
Остальное потонуло в реве публики.
—	Пристав, очистите зал! — крикнул судья Ньюболд.
—	Так, теперь давайте, с вашего разрешения, выслушаем осталь¬
ное, — сказал судья Ньюболд так сурово, что Пэт побледнела до цве¬
та кофе с молоком, и на глаза у нее.навернулись слезы.
—	Мы... мы вместе с Биллом ездили развлекаться в прошлую суб¬
боту. Билл сказал, что нас не должны видеть вместе, может быть, это
незаконно или что-то в этом роде. Поэтому мы поехали в Спокам, в
бар, который Билл знает, и после этого ездили туда каждый вечер.
Я сказала, что Джим виновен, и Билл ответил, конечно, он тоже так
думает...
—	Ваша честь, — сказал судья Мартин ужасным голосом, — я хода¬
тайствую...
—	Ах вы ходатайствуете! — ответил судья Ньюболд. — Эли Мартин,
если бы не ваша репутация... Эй, вы, — крикнул он присяжному, —
Кетчэм, номер семь, встаньте!
Толстый Билли Кетчэм, брокер по недвижимости, попытался
встать, поднялся наполовину и снова упал на место. Потом в конце
515

концов встал. Он стоял в заднем ряду мест для присяжных, немного
раскачиваясь, будто находился в каноэ.
—	Уильям Кетчэм, — прорычал судья Ньюболд, — верно ли, что на¬
чиная с субботы вы проводили каждый вечер в обществе этой моло¬
дой женщины? Верно ли, что вы обещали ей повлиять на остальных
присяжных... Пристав, задержите этого человека!
Кетчэма схватили в центральном проходе после того, как он сбил
с ног двух присяжных и растолкал в зале тех, кто находился за ограж¬
дением, точно жирный кот стайку цыплят.
Когда его поставили перед судьей Ньюболдом, он забормотал:
—	Я не хотел ничего плохого, судья, я не... не знал, что поступаю
неправильно, k-клянусь вам. Всем известно, что этот сукин сын ви¬
новен...
—	Возьмите этого человека под стражу, — прошептал судья Нью¬
болд. — Пристав, поставьте охрану у дверей. Объявляется перерыв на
пять минут. Присяжные, оставайтесь на своих местах. Никто не должен
покидать зал!
И судья Ньюболд почти ощупью направился в судейскую комнату.
—	Вот что получается, — сказал мистер Квин, пока они ждали, —
когда присяжных не запирают в здании суда. И когда, — добавил он,
обращаясь к мисс Пэтришии Райт, — несмышленыши, не вышедшие
из детского возраста, вмешиваются в дела взрослых.
—	О, Пэтти, как ты могла! — расплакалась Гермиона. — И этот
ужасный Кетчэм! Я тебя предупреждала, что он будет приставать к
тебе, если ты станешь его поощрять. Помнишь, Джон, как он пресле¬
довал Пэтти, добиваясь свиданий...
—	А еще я помню, — возмутился Джон Ф., — где лежит мой ста¬
рый ремень!
—	Послушайте, — сказала Пэт упавшим голосом, — Джим оказал¬
ся в тяжелом положении, верно? Ладно! Ну, вот я и принялась за Бил¬
ли Кетчэма. Он выпил уйму мартини, и я разрешила ему немного
поухаживать за мной... Давайте, с-смотрите на меня так, будто я жен¬
щина легкого поведения! — И мисс Райт расплакалась. — Все равно
я сделала то, чего никто из вас сделать не смог, вот увидите!
—	Она права, — поспешно сказал Эллери, — мы могли ожидать
только осуждения Джима.
—	Если бы только... — заговорила Нора, и надежда озарила ее блед¬
ное лицо. — О, Пэтти, ты псих, но я люблю тебя!
—	А как покраснел Карт! — проговорила Пэт сквозь слезы. —
Воображает, что он очень умный...
—	Да, покраснел, — сухо согласился мистер Квин. — Но посмот¬
рите на лицо судьи Мартина.
Эли Мартин подошел к Пэт и сказал:
—	Пэтришия, ты поставила меня в такое ужасное положение,
какого я не знал за всю мою жизнь. Но не это меня волнует, и я не
516

обсуждаю этическую сторону твоего поведения. Меня больше заботит
то, что ты не помогла Джиму, а навредила ему. Независимо от того,
что скажет или предпримет Ньюболд — а у него, по существу, нет
выбора, — все поймут, что ты так поступила намеренно, и это отзо¬
вется на Джиме.
И судья Мартин зашагал прочь.
—	Наверно. — сказала Лола, — если поскрести любого бывшего
судью, непременно вылезет забота о чести мундира. Не волнуйся,
девушка, ты дала Джиму шанс, ведь суд теперь начнется с нуля. Это
больше, чем Джим заслуживает, упрямый бык!
—	Я хочу прежде всего сказать, — холодно заговорил судья Нью¬
болд, — что за все годы моей деятельности в качестве судьи я не встре¬
чал более откровенного и бесстыдного пренебрежения гражданской
ответственностью. Уильям Кетчэм! — Судья сверлил суровым взглядом
присяжного номер семь, который выглядел так, будто вот-вот потеря¬
ет сознание. — К сожалению, закон не предусматривает возможности
предъявить вам обвинение, если только не будет показано, что вы
получили вознаграждение в виде имущества или каких-либо ценнос¬
тей. Однако я выношу постановление вычеркнуть ваше имя из переч¬
ня лиц, привлекаемых в качестве присяжных, и, пока вы проживаете
на территории нашего штата, лишить вас почетного права и приви¬
легии участвовать в судебных процессах в качестве присяжного.
Уильям Кетчэм, судя по выражению его лица, охотно отказался бы
от многих других, более важных прав за почетную привилегию немед¬
ленно покинуть зал заседаний.
—	Мистер Брэдфорд! — Картер, черный от негодования, сжав зубы,
поднял глаза на судью. — Вам предлагается расследовать поведение
мисс Пэтришии Райт, чтобы определить, действовала ли она умышлен¬
но и преднамеренно, оказывая влияние на присяжного номер семь.
Если будет установлено, что речь идет о таких действиях, я прошу вас
составить обвинительное заключение и предъявить Пэтришии Райт
соответствующее обвинение...
—	Ваша честь, — негромко ответил Брэдфорд, — единственное
обвинение, которое возможно предъявить в подобном случае, это
попытка подкупить присяжного, а чтобы установить наличие такой
попытки, видимо, следует выяснить, предлагалось ли ему вознаграж¬
дение. В данном случае, очевидно, не предлагалось никакого возна-
граждения...
—	Она предлагала ему свое тело, — прервал его судья Ньюболд.
—	Ничего подобного! — задохнувшись, проговорила Пэт. — Он
этого добивался, но я ничего не...
—	Да, Ваша честь, — сказал Брэдфорд, заливаясь краской. — Но
спорный вопрос, является ли с точки зрения закона подобное пред¬
ложение возможным вознаграждением...
517

—	Давайте не будем запутывать дело, — холодно ответил судья
Ньюболд. — Эта женщина безусловно виновна в том, что оказала
незаконное давление на присяжного, независимо от того, получил он
вознаграждение или нет.
—	Незаконное давление? Что это такое? —- прошептала Пэт, но ни¬
кто ее не услышал, кроме мистера Квина, который про себя усмехнулся.
—	Далее, — продолжил судья Ньюболд, швырнув какую-то книгу
на стопку бумаг, — я рекомендую в дальнейшем при рассмотре¬
нии дел, входящих в юрисдикцию данного суда, присяжных запирать
в здании суда,'чтобы избежать подобных постыдных инцидентов.
Факты налицо.
Он бросил гневный взгляд на Билли Кетчэма и Пэт, затем обратил¬
ся к присяжным:
—	На присяжного было оказано влияние, препятствующее осу¬
ществлению подсудимым права на справедливый и беспристрастный
суд. Это признали обе участвующие в этом эпизоде стороны. Если
бы я разрешил продолжать слушание дела, это могло бы привести
лишь к апелляции в суд высшей инстанции, который должен был бы,
по положению, назначить новое разбирательство. Поэтому, чтобы
предотвратить дальнейшие ненужные расходы, я могу предпринять
только один шаг. Я сожалею о потере времени остальными присяж¬
ными и перенесенных ими неудобствах, я огорчен большими рас¬
ходами, которые уже понес округ Райт в ходе проведения этого про¬
цесса. Но, как бы я ни сожалел обо всем этом, факты не оставляют
мне иного выхода, кроме как объявить процесс «Народ Соединенных
Штатов против Джеймса Хейта» не имеющим законной силы. Я объ¬
являю суд несостоявшимся, присяжных с извинениями и благодар¬
ностью от имени суда прошу считать себя свободными, подсудимый
передается в ведение шерифа до установления даты нового суда.
Заседание закрывается!
Глава 27
ПАСХАЛЬНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ: НОРИН ДАР
Вторжение прессы прекратилось, она отступила, пообещав вер¬
нуться, когда начнется новый суд, но Райтсвилл остался на месте
и продолжал веселиться, бесноваться, жужжать и сплетничать, пока
не зазвенело в ушах даже у маленького Будды, украшавшего часы на
туалетном столике Пэт.
Как ни странно, Уильям Кетчэм стал героем города. Ребята оста¬
навливали его на улице, чтобы похлопать по плечу, он лродал пять
страховых полисов, на продажу которых давно потерял надежду, и,
когда к нему вернулось душевное равновесие, стал повествовать о не¬
которых подробностях своих отношений с мисс Пэтришией Райт в те
518

пресловутые вечера. Когда эти разговоры через Кармел Петтигрю (ко¬
торая снова стала звонить своей «лучшей подруге») достигли ушей
Пэт, мисс Райт отправилась в страховую контору мистера Кетчэма
в деловой части города на Блюфилд-блок, крепко схватила мистера
Кетчэма за воротник левой рукой, а правой нанесла по правой щеке
мистера Кетчэма пять звонких пощечин, оставив явные следы на его
белой отечной коже.
—	Почему пять? — спросил мистер Квин, сопровождавший Пэт во
время этой экскурсии и стоявший рядом, любуясь, как она отмывает
свою репутацию.
Мисс Райт покраснела.
—	Не важно, — ответила она сердито. — Это возмездие в точном
соответствии с... Этот лгун, хвастунишка...
—	Если вы не будете осторожны, Картеру Брэдфорду придется
предъявить вам еще одно обвинение, на этот раз в оскорблении дей¬
ствием.
—	Подожду, — загадочно ответила Пэт. — Но ничего он не предъ¬
явит. Поостережется.
И Карт Брэдфорд действительно поостерегся, потому что никаких
дейс? вий в связи с участием Пэт в событиях прокуратура больше не
предпринимала.
Райтсвилл готовился к пасхальным празднествам. Магазин «Бон
Тон» сделал бизнес в масштабах Нью-Йорка на распродажах платьев,
весенних пальто, обуви, носильного белья и сумок. Солу Гауди при¬
шлось нанять двух временных продавцов в свой магазин мужской
одежды, а торговые центры в Нижней Деревне были буквально заби¬
ты покупателями с соседних фабрик и заводов.
Мистер Эллери Квин заперся в своей комнате на верхнем этаже
дома Райтов и встречался с его обитателями только за трапезами.
Любой, глядя на него, не мог не удивиться. Он, с точки зрения не¬
просвещенного наблюдателя, ровно ничего не делал, за исключением
выкуривания многочисленных сигарет. Он просто сидел на стуле у
окна и глядел в весеннее небо или большими шагами, опустив голо¬
ву, ходил взад и вперед по комнате, извергая дым, как паровоз. Да,
конечно, если присмотреться, можно было увидеть кучу заметок на
его столе, именно кучу, потому что они были набросаны, как сухие
листья осенью. И действительно, их разбросал и сгреб ветер ярости
Квина. Они лежали на столе отброшенные — сЛеды его бесплодных
поисков...
Таким образом, в этом направлении не происходило ничего вол¬
нующего. Как, впрочем, и в остальных, за исключением состояния
Норы. Здесь все было странно. Она так мужественно перенесла стрес¬
сы, вызванные арестом Джима и судом, что все успокоились относи¬
тельно ее настроения. Даже Гермиона не думала ни о чем другом,
519

кроме «положения» Норы и необходимого ухода за ней, а в этом де¬
ле от Луди было гораздо больше пользы. Луди повторяла, что жен¬
щина — это женщина, и она создана для того, чтобы рожать детей, и
чем меньше суетиться по поводу «положения» Норы, тем лучше для
нее и для малыша. Надо есть хорошую простую пищу — много моло¬
ка, овощей и фруктов, не предаваться развлечениям, не есть мно¬
го сладкого, больше гулять и делать легкую работу, а остальное Бог
сделает сам.
Луди бесконечно ссорилась по этому поводу с Гермионой и по
крайней мере однажды схватилась с доктором Уиллоби.
Но патология нервной системы была для Луди китайской грамотой,
и хотя остальные были больше в курсе дела, только двое из близких
Норы подозревали, что должно случиться, и по крайней мере один из
них был не в силах предотвратить катастрофу. Это был мистер Квин.
Он мог только ждать и наблюдать. Другой, доктор Уиллоби, делал вид,
что все идет нормально, прописывал тонизирующие средства, ежеднев¬
но осматривал Нору и давал советы. Все это .Нора игнорировала. Нора
сломалась как-то внезапно. В Пасхальное воскресенье, сразу после
того, как семья вернулась из церкви, из комнаты Норы послышался
ее смех.
Пэт, которая причесывалась в своей комнате, находилась ближе
всех к спальне Норы и прибежала туда первая, встревоженная тем, как
странно смеется Нора. Она нашла сестру на полу, где та, скорчив¬
шись, каталась взад и вперед. Она громко смеялась, и лицо ее'из крас¬
ного становилось багровым, а потом желтым. Глаза ее были цвета
пены, на взбаламученной морской воде во время шторма.
Прибежали остальные, и все вместе с трудом уложили Нору на кро¬
вать, расстегнули на ней одежду, а она смеялась и смеялась, будто траге¬
дия ее жизни была величайшей в мире шуткой. Эллери позвонил доктору
Уиллоби и с помощью Пэт и Лолы старался прекратить истерику Норы.
К тому времени, как приехал доктор, они сумели остановить смех, но
Нора, белая как смерть, вся дрожала, и в глазах ее стоял ужас.
—	Не могу... понять... в чем дело, — с трудом выговорила она. —
Все было нормально, а потом сразу... Ой, мне больно!
Доктор Уиллоби всех прогнал. Пятнадцать минут он оставался в
комнате Норы. Выйдя оттуда, он хрипло сказал:
—	Ей надо в больницу, сейчас я этим займусь сам.
Герми уцепилась за Джона Ф., Лола и Пэт — друг за друга, и ни¬
кто не произнес ни <йюва. Всех схватила и крепко сжала какая-то боль¬
шая и страшная рука.
В главной больнице Райтсвилла отсутствовала часть персонала —
день был праздничный, Пасхальное воскресенье.
Машина «Скорой» приехала только через три четверти часа, и впер¬
вые на памяти Джона Ф. доктор Уиллоби длинно, громко и весьма
520

изощренно выругался. После этого он сжал зубы и вернулся в ком¬
нату Норы.
—	С Норой все будет в порядке, Герми, — сказал Джон Ф., но лицо
его посерело: если Майлоу ругается, значит, дело плохо.
Когда машина наконец пришла, доктор не стал тратить времени на
проклятья. Нору быстро отнесли в «скорую», а свою машину доктор
оставил у дома Райтов, чтобы ехать в «скорой» вместе с больной.
На минуту, когда Нору спускали на носилках вниз по лестнице, они
увидели ее лицо. Кожа на нем лежала складками, которые двигались
туда и сюда, как живые. Губы были крепко сжаты, а в глазах словно
переливалась боль.
К счастью, Гермиона не видела этого лица, но Пэт видела и сказа¬
ла Эллери в ужасе:
—	У Норы страшные боли, и она смертельно испугана. Эллери, ох,
Эллери, как вы думаете?..
—	Поехали в больницу, сказал Эллери. Он сел за руль.
В райтсвиллской главной больнице не было отдельных палат, но
доктор Уиллоби распорядился, чтобы в женской хирургической отго¬
родили ширмой угол, и Нору поместили туда. Семью не пустили в
палату. Они должны были ждать в главном зале ожидания в стороне
от приемной. Зал ожидания выглядел нарядным от пасхальных бу¬
кетиков цветов, но запах дезинфицирующих средств нагонял, тоску.
Герми стало плохо, и ее уложили на деревянный диван, где она ле¬
жала, плотно закрыв глаза. Джон Ф. ходил кругами, иногда трогая
цветы. Неожиданно у него вырвалось: «Как хорошо, что опять весна».
Девушки сидели около матери, мистер Квин — рядом. Стояла пол¬
ная тишина, и слышалось только шуршанье шагов Джона по изно¬
шенному цветастому ковру.
Потом в зал ожидания быстро вошел доктор Уиллоби, и все изме¬
нилось. Герми открыла глаза, Джон Ф. перестал рассматривать цветы,
девушки и Эллери вскочили на ноги,
—	У меня мало времени, — тяжело дыша, сказал доктор. — Послу¬
шайте, у Норы очень уязвимая нервная система, Она всегда была нерв¬
ной девочкой. Напряжение, огорчения, беспокойство, все, что она
пережила, попытки отравления, события под Новый год, суд... Словом,
она очень слаба и истощена...
—	Что ты хочешь всем этим сказать, Майлоу? — взволнованно
спросил Джон Ф., хватая своего друга за руку.
—	Джон, состояние Норы тяжелое. Нет смысла скрывать это от
тебя и Герми. Она очень больна. — Доктор Уиллоби повернулся, спе¬
ша уйти.
—	Майлоу, подожди! — крикнула Герми. — А как... ребенок?
—	Она родит, но придется сделать операцию.
—	Да, но ведь ребенок только шестимесячный!
521

—	Да, — ответил доктор Уиллоби мрачно. — Вы лучше подождите
здесь. Я должен подготовиться к операции.
—	Майлоу! — сказал Джон Ф., — если что-нибудь нужно... день¬
ги... чтобы пригласить специалиста, самого лучшего...
—	Нам повезло, Джон. Генри Гроуппер сейчас в Слокаме, приехал
на Пасху к родителям, он — мой однокурсник, считается лучшим
гинекологом на востоке страны. Он уже едет сюда.
—	Майлоу! — простонала Герми. Но доктор Уиллоби уже ушел.
И они снова стали ждать в молчании этого зала, залитого солнечным
светом, полного аромата увядающих пасхальных букетиков. Джон Ф. сел
рядом с женой и взял ее руку в свою. Так они и сидели, не сводя глаз с
часов над дверью зала ожидания. Секунды превращались в минуты. Лола
перелистывала журнал «Космополитена в рваной обложке. Клала его на
стол, снова брала.
—	Пэт, — позвал Эллери. — Отойдем.
Джон Ф., Герми и Лола — все посмотрели на него. Потом Джон Ф.
и Герми снова стали смотреть на часы, а Лола взялась за журнал.
—	Куда? — спросила Пэт со слезами в голосе.
—	К окну, подальше от родителей. — Пэт потащилась за ним к
самым дальним окнам. Она села на подоконник и выглянула наружу.
Он взял ее за руку. — Говорите.
Ее глаза наполнились слезами.
—	О, Эллери...
—	Я знаю, — мягко сказал он. — Но просто говорите со мной о
чем-нибудь. Это лучше, чем давиться словами молча, верно? А с ними
вы говорить не можете, ведь они тоже давятся словами. — Он дал
ей «сигарету и поднес зажженную спичку, но она просто стала мять
сигарету, не видя ни ее, ни самого Эллери. Он погасил пламя двумя
пальцами и стал на них смотреть.
—	Говорить... — горько повторила Пэт. — Почему бы и нет? Я в
таком смятении! Нора там, на операции, ребенок недоношенный,
Джим в тюрьме, совсем недалеко отсюда... Папа и мама сидят здесь
как два старика... как старики, Эллери. Они — старики.
—	Да, Пэтти, — тихонько проговорил Эллери.
—	А мы все были так счастливы еще недавно. — У нее перехвати¬
ло дыхание. Все это будто страшный сон. Просто не может быть,
чтобы это случилось с нами. Мы были ВСЕМ в этом городе. Посмот¬
рите на нас теперь. Мы облйты грязью. Стали старыми. Все оплевы¬
вают нас.
—	Да, Пэтти, — снова сказал Эллери.
—	Когда я думаю, как это случилось... Как же это случилось? Я теперь
никогда не буду радоваться праздникам!
—	Праздникам?
—	Разве вы не понимаете? Все до одного ужасные события случи¬
лись в праздники. Сегодня Пасхальное воскресенье, и Нора на опе¬
522

рационном столе. Когда был арестован Джим? В праздник'Святого
Валентина. Когда умерла Розмари, а Нора так сильно отравилась? Под
Новый год! И Нора заболела, отравилась на Рождество, а до этого —
в День Благодарения...
Мистер Квин смотрел на Пэт так, будто она сказала, что дважды
два — пять.
—	Этот вопрос мучил меня много недель. Это просто совпадение,
и не может быть ничем другим. Нет, Пэтти... Hef, в этом я убежден.
—	Даже взять, как все это началось! — крикнула Пэтти. — Это на¬
чалось в День Всех Святых. Помните? — Она посмотрела на сигарету,
которую мяла и превратила в шарик из бумаги и табака. — Если бы
мы не нашли этих трех писем в книге по токсикологии, все было бы
по-другому. Не качайте головой, все могло быть по-другому.
—	Может быть, вы и правы, — пробормотал Эллери. — Я качаю
головой потому, что осознал собственную глупость... — Что-то еще,
не имеющее формы, рождалось у него в мозгу, как будто там зажглась
искорка. Он уже испытывал это чувство однажды. Как давно это было!
И теперь снова. Искорка погасла, и остался только холодный пепел
безнадежности, который ни о чем не говорил.
—	Вы называете это совпадениями, — почти взвизгнула Пэт. — Лад¬
но, называйте это так. Мне все равно, как вы это называете. Совпаде¬
ние, или судьба, или просто невезение. Но если бы Нора случайно не
уронила эти книги, которые мы переносили в День Всех Святых,
не выпали бы три письма, и, может быть, они до сих пор лежали бы
в этой книге.
Мистер Квин собирался указать, что опасность для Норы представ¬
ляли не письма, а их автор, но снова вспыхнула и погасла искорка, и
он придержал язык.
—	Если бы самые обычные вещи произошли по-другому в тот
день, — вздохнув, сказала Пэт, — может быть, ничего бы и не слу¬
чилось. Если бы мы с Норой не решили привести в порядок новый
кабинет Джима, если бы мы не открыли этот ящик с книгами!
—	Вы говорите, ящик с книгами? — спросил Эллери озадаченно.
-7 Я сама притащила этот ящик из подвала, куда поставил его Эд
Хотчкисс, когда привез вещи Джима с вокзала после их возвращения
из свадебного путешествия. Предположим, я бы не открыла этот ящик
молотком и отверткой. Предположим, я бы не нашла отвертки. Или,
предположим, я подождала бы неделю, день, даже час... Эллери, в чем
дело?
Дело было в том, что мистер Квин стоял над ней точно воплоще¬
ние гнева Господня. Ярость искажала его лицо, и Пэтти так испуга¬
лась, что откинулась назад.
—	Вы сейчас хотите сказать мне, — спросил мистер Квин до
ужаса спокойным голосом, — что книги, которые уронила Нора, эти
книги были не те, что обычно стояли на полках в гостиной? — Он
523

встряхнул сс, и она вздрогнула от того, как сильно его пальцы сдави¬
ли ей плечи. — Пэт, отвечайте мне. Вы с Норой не просто перено¬
сили книги с полок в гостиной на новые полки в кабинете Джима
наверху? Вы уверены, что книги лежали в ящике в подвале?
—	Конечно, уверена, — ответила Пэт слабым голосом. — Что с
вами? Ящик был забит гвоздями, я сама его открыла. Всего за не¬
сколько. минут до того, как вы туда пришли в тот вечер. Я сама от¬
тащила пустой ящик обратно в подвал вместе с инструментами,
оберточной бумагой и кучей гнутых гвоздей.
—	Фантастика... — сказал Эллери, хватаясь рукой за стоявшее
рядом с Пэт кресло и тяжело опускаясь в него.
—	Но я не понимаю, Эллери, — сказала Пэт, — почему вы воспри¬
няли все это так драматично? Какая разница?
Мистер Квин ответил не сразу. Он, все больше бледнея, молча си¬
дел и грыз ногти. Тонкие морщинки у его губ стали глубже и будто за¬
твердели, а в его серебристых глазах появилось какое-то недоумение,
которое он быстро скрыл, почти так же быстро, как оно появилось.
—	Какая разница? — Он облизал губы.
—	Эллери. — Теперь Пэт стала трясти его. — Что за таинствен¬
ность? Что случилось? Скажите мне.
—	Подождите минутку.
Она ждала, не сводя с него глаз. Он сидел молча. Потом пробор¬
мотал:
—	Если бы я только знал! Но не мог я знать... Судьба. Судьба,
которая привела меня в эту комнату на пять минут позже. Судьба, ко¬
торая долгие месяцы мешала вам рассказать мне это. Судьба, которая
скрыла существеннейший факт.
—	Но, Эллери...
—	Пришел доктор Уиллоби!
Они побежали через зал ожидания. Доктор Уиллоби только что
неверными шагами вошел туда. Он был в халате и в шапочке, маска
висела вокруг его шеи, как шарф. Халат был в крови, а лицо совер¬
шенно бескровно.
—	Майлоу, — дрожащим голосом произнесла Гермиона.
—	Ну что же? — хрипло спросил Джон Ф.
—	Ради Бога, доктор! — крикнула Лола.
Пэт подбежала и схватила доктора за толстую руку.
—	Что же? — хрипло сказал доктор Уиллоби и остановился. Затем
он улыбнулся печальнейшей из улыбок и обнял Герми за плечи, от
чего она стала казаться совсем маленькой. — Нора подарила вам
настоящий пасхальный подарок... бабушка.
—	Бабушка, — прошептала Герми.
—	Ребенок! — крикнула Пэт. — Что с ним?
—	С ним все хорошо, Пэтрйшия. Прекрасная маленькая девочка.
Она, конечно, крохотная, нужно будет подержать ее в инкубаторе, но
524

при правильном уходе через несколько недель она будет в полном
порядке.
—	А Нора? — тяжело дыша спросила Герми. — Моя Нора?
—	Как Нора, Майлоу? — спросил Джон Ф.
—	Она пришла в норму? — спросила Лола.
—	Она уже знает? — крикнула Пэт. — Ой, Нора должна быть так
счастлива!
Доктор Уиллоби посмотрел на полу своего халата и стал тереть то
место, куда брызнула кровь Норы.
—	Будь все проклято! — крикнул он. Губы его дрожали.
Гермиона закричала.
—	Мы с Гроуппером сделали все, что могли. Ничего не помогло.
Мы трудились над ней, не жалея сил, но она слишком много пере¬
несла. Джон, не смотри на меня так... — Доктор отчаянно замахал
руками.
—	Майлоу... — начал Джон Ф. слабым голосом.
—	Она умерла, вот и все! — И доктор выбежал из зала.
Глава 28
ТРАГЕДИЯ НА ДВУХ ХОЛМАХ
Он смотрел на старые вязы перед новым зданием суда. Старое зда¬
ние будто обретало вторую жизнь рядом с множеством маленьких
зеленых зубок, прорезавшихся на коричневых деснах веток, а на гра¬
ните нового здания от дождей и ветра уже появились пятна и полосы,
похожие на варикозные вены.
«В весне есть тоже что-то печальное», — подумал мистер Эллери
Квин.
Он вошел в прохладу холла здания суда и будто перенесся в иной мир.
—	Сейчас посетители не допускаются, — сурово сказал Уолли Пла-
нетски. — А, вы друг Пэтти Райт! — тут же переменил он тон. — Чер¬
товски неудачный способ проводить Пасхальное воскресенье, мистер
Квин.
—	Вы совершенно правы.
Надзиратель отомкнул железную дверь, и они вместе вошли в
тюрьму.
—	Ну как он? — спросил Эллери.
—	Никогда не видел человека, так умеющего молчать. Можно по¬
думать, что он д/л обет молчания.
—	Может, так оно и есть, — ответил мистер Квин. — Кто-нибудь
приходил к нему сегодня?
—	Только эта, из газеты, мисс Робертс. — Планетски отомкнул сле¬
дующую дверь и тщательно закрыл ее за собой.
—	Доктор сегодня дежурит? — неожиданно спросил Эллери.
525

Планетски почесал затылок и высказал мнение, что если мистер
Квин плохо себя чувствует...
—	Так дежурит кто-нибудь?
—	Конечно. У нас есть амбулатория. Эд Кросби, сын фермера
Айвора Кросби, он сейчас и дежурит.
—	Скажите доктору Кросби, что он может мне вскоре понадо¬
биться.
Надзиратель подозрительно посмотрел на Эллери, пожал плечами,
открыл дверь камеры, снова запер ее и зашаркал прочь.
Джим лежал на койке, подложив руки под голову, и смотрел на небо
через решетку окна. Эллери заметил, что он побрился и надел чистую
рубашку с открытым воротом. Он казался спокойным.
—	Джим?
Джим повернул голову.
—	А, привет! Счастливых праздников!
—	Джим... — снова хмуро заговорил Эллери.
Джим скинул ноги на бетонный пол и ухватился обеими руками за
край койки. Спокойствия как не бывало. Его сменил страх. Странно...
Нет, вполне логично, если подумать. Если вы уже знаете...
—	Что-нибудь случилось? — спросил Джим, вскакивая с койки. —
Что-то случилось, — повторил он.
Эллери сжал зубы. Вот наказание за вторжение. Эта боль предна¬
значена тем, кто суется не в свое дело.
—	Я с вами, Дхош...
—	В чем дело? — Джим сжал кулак.
—	Вы очень мужественный человек, Джим-
Джим посмотрел на него в упор.
—	Она... Что-то с Норой?
—	Джим, Нора умерла.
Джим смотрел на него, раскрыв рот.
—	Я пришел сюда прямо из больницы. С ребенком все хорошо.
Это девочка. Преждевременные роды. Операция. Нора была слиш¬
ком слаба, не перенесла операцию. Она не мучилась, просто умерла,
Джим.
Джим сжал губы, повернулся, пошел к своей койке и сел, опираясь
на руки.
—	Семья, конечно... Джон Ф. .просил меня сообщить вам, Джим.
Они все уже дома, ухаживают за Гермионой. Джон Ф. просил меня
передать, что глубоко вам сочувствует.
«Глупо, — подумал Эллери. — Глупые слова. Но обычно он
ведь был только наблюдателем, а не участником. Как снять боль, ког¬
да вонзаешь нож в сердце? Убить за одну секунду, не причиняя
боли?»
Это был тот аспект искусства насилия, с. которым мистер Квин
не был знаком. Он беспомощно сидел на приспособлении, маски¬
526

ровавшем устройство, предназначенное округом Райт для обслужи¬
вания физиологических потребностей заключенных, и думал о сим¬
волике...
—	Если я могу чем-нибудь помочь...
«Это уже не просто глупо, — сердито подумал Эллери, — это зло¬
вредно. Чем я могу помочь?! Притом, зная, что происходит в душе
Джима». Эллери встал и сказал:
—	Ну, Джим, успокойтесь, Джим...
Но Джим уже находился у окна и, как большая обезьяна, вцепился
руками в прутья решетки. Он прижал свое худое лицо к промежутку
между двумя соседними прутьями, будто хотел, просунуть между ними
голову и протащить за ней все тело.
—	Выпустите меня отсюда! — закричал он. — Выпустите меня,
будьте вы прокляты! Я должен увидеть Нору! Выпустите меня! — Он
задыхался и с силой тряс решетку, больно закусив нижнюю губу. Гла¬
за его налились кровью, на висках вздулись вены. — Выпустите меня
отсюда! — вопил он. В уголках его рта выступила пена.
Когда появились доктор Кросби с черным чемоданчиком и дро¬
жащий Уолли Планетски, открывший ему дверь, Джим Хейт лежал
на спине на полу, а мистер Квин прижимал коленом его грудь и
крепко и в то же время осторожно держал его за обе вытянутые
вдоль тела руки. Джим все еще кричал, но слова его уже не были
осмысленными. Доктор Кросби бросил на него взгляд и схватился
за шприц.
Два Холма представляют собой две одинаковые возвышенности,
густо населенные покойниками.
На восточном холме находились новые кладбища: «Бедных ферме¬
ров», еврейское и католическое. Они назывались новыми, так как
ни на одном могильном камне здесь не было даты более ранней, чем
1805 год. А на западном холме располагались по-настоящему старые
протестантские кладбища, и здесь можно было увидеть на самом
открытом месте фамильный участок Райтов, и в его геометрическом
центре — первую могилу: Джезриила Райта. Дед ДЗкона Ф. достроил
над могилой большой мавзолей, очень красивый, сделанный из луч¬
шего вермонтского гранита, белого, как зубы Пэтти Райт. Но внутри
находилась прежняя могила с могильным камнем в виде небольшой
стелы, и если вглядеться, все еще можно было рассмотреть буквы на
стеле — имя Основателя и полную надежд цитату из Апокалипсиса, а
рядом дату — 1723 год.
Фамильный участок Райтов занимал вершину западного холма поч¬
ти целиком. Основатель, по-видимому обладавший хорошей деловой
сметкой, застолбил здесь достаточно земли для праха своих потомков
и потомков своих потомков из расчета на века, как будто он полагал,
что Райты будут жить и умирать в Райтсвилле до самого Страшного
527

суда. Остальная часть кладбища и другие захоронения просто заняли
то место, что осталось. И все считали, что так и должно быть, ибо
разве Основатель не отец города? Кроме того, участок Райтов был
предметом гордости горожан. Райтсвиллцы всегда возили гостей к
Двум Холмам, расположенным на полпути к Слокаму, чтобы показать
.им могилу Основателя и участок Райтов. Это была одна из городских
достопримечательностей.
Автомобильная дорога заканчивалась у ворот кладбища, недалеко от
границы фамильного участка Райтов...
Похороны Норы в четверг пятнадцатого апреля были скромными.
Доктор Дулиттл сказал несколько слов в часовне морга мистера Стоу¬
на «Вечный покой» на Аппер-Услинг-авеню в Верхней Деревне. При¬
сутствовали только семья и несколько друзей — мистер Квин, Эли и
Кпариса Мартины, доктор Уиллоби и некоторые служащие из банка
Джона Ф. Где-то позади прятался Фрэнк Ллойд, стараясь разглядеть
чистый, спокойный профиль в медном гробу. Ллойд выглядел так,
будто не переодевался неделю, а также все это время не спал. Когда
Герми остановила на нем взгляд, он отпрянул и исчез. Всего двадцать
человек провожали Нору...
Герми держалась молодцом. В своем траурном платье она сиде¬
ла прямо, смотрела на доктора Дулиттла и слушала его. А когда
они все обходили гроб, чтобы попрощаться с Норой, она только
побледнела и прикрыла глаза. Она не плакала. Пэт сказала: «Это от¬
того, что мама выплакала все слезы». Джон Ф., сморщенный, с крас¬
ными глазами, совсем потерялся. Лоле пришлось взять его за руку и
увести от гроба, чтобы можно было закрыть крышку. Нора казалась
очень спокойной и молодой. Она была одета в свое подвенечное
платье.
Перёд тем как сесть в машины и ехать на кладбище, Пэт забежала
в контору мистера Стоуна и, вернувшись, сказала:
— Я только что звонила в больницу. Малышка чувствует себя
хорошо, растет в инкубаторе, как маленький цветочек. — Губы Пэт
почти улыбались, и мистер Квин обнял ее за талию.
Теперь, обращаясь к прошлому, Эллери понимал психологию поступ-
. ков Джима. Но это ему удалось только после того, как он узнал о Джи¬
ме все. Раньше ничего нельзя было понять, потому что молодой человек
безупречно играл свою роль. Он обманул всех, в том числе Эллери.
Джим появился на кладбище в сопровождении двух полицейских. Он
был «в порядке», очень мало отличался от того Джима, который сидел в
суде, и сильно от Джима, которого Эллери прижимал в камере коленом
к полу. Он был настолько погружен в безнадежность, что это придавало
ему уравновешенности, самообладания и даже чувства собственного
достоинства. Он шел твердым шагом между двумя своими стражами,
не обращая на них внимания, не глядя ни налево, ни направо...
528

Большая часть Райтсвилла наблюдала за происходящим с почти¬
тельного расстояния — надо отдать райтсвиллцам должное. Но они все
же пришли, молчаливые и любопытные.
Райты стояли над могилой тесной группкой, удрученные и поте¬
рянные. Лола и Пэт держались близко к отцу и матери. Семья извес¬
тила сестру Джона Ф. Табиту, но та телеграфировала, что больна и не
может прилететь на похороны из Калифорнии. Она также написала,
что «Бог в своей мудрости забирает к себе, и, может быть, это к
лучшему, пусть покоится она в мире. Ваша любящая сестра Табита*.
Джон Ф. сделал из телеграммы пыж и в ярости отшвырнул его. Пыж
приземлился в камине, который Луди растопила ранним утром, что¬
бы согреть промозглый старый дом.
Таким образом, у могилы стояли только близкие родные, Эллери
Квин, судья Эли Мартин и Клариса, доктор Уиллоби, кое-кто еще и,
конечно, доктор Дулиттл. Когда привели Джима, по толпе зрителей
пробежал шумок. Оттуда смотрели во все глаза, как произойдет встре¬
ча. Это ведь была «лучшая часть зрелища*. Но не произошло ничего
примечательного. А может быть, и произошло. Герми что-то ска¬
зала, и Джим подошел и поцеловал ее. Больше он ни на кого не
посмотрел и просто стоял у могилы, точно воплощенное одино¬
чество.
Погребальная служба вдруг как-то невероятно быстро кончилась, и
все уже шли вниз по дорожке, только Герми все оборачивалась, бро¬
сая прощальные взгляды на могилу...
Толпа у ворот молча расступилась. И тут Джим сделал это. Только
что он тащился между двумя полицейскими, опустив глаза в землю,
сам похожий на мертвеца, и вдруг ожил. Он сбил с ног одного из
стражников, тот со стуком ударился о землю. Падая, он изумленно
открыл рот. Джим ударил второго полицейского в челюсть, и тот упал
на своего товарища, и они, точно борцы, стали возиться на земле, ста¬
раясь подняться. За эти несколько секунд Джим убежал, пробиваясь
через толпу, как бык, опрокидывая людей, расталкивая их, уверты¬
ваясь и петляя...
Эллери позвал его, но Джим не остановился. Полицейские уже
были на ногах и тоже бежали, вытащив бесполезные пистолеты. Стре¬
лять они не могли, боясь попасть в окружающих. Они просто протал¬
кивались через толпу, ругаясь от чувства вины.
И тут Эллери увидел, что безумие Джима вовсе не было без¬
умием. Недалеко от подножия холма за всеми припаркованными
машинами стоял отдельно большой автомобиль, обращенный в
сторону дороги. Он был пуст, но* Эллери знал, что мотор включен,
потому что, как только Джим вскочил в машину, она сорвалась с мес¬
та. К тому моменту, когда полицейские выбрались из толпы и стали
стрелять, большой лимузин уже казался игрушечной машинкой
вдалеке. Его кидало из стороны в сторону, и шел он на большой
18	Яд а коктейле
329

скорости. Еще через несколько минут полицейские добрались до
своей машины и кинулись в погоню. Один сел за руль, другой бес¬
смысленно палил из пистолета. Но Джим уже был недосягаем, и все
понимали, что у него есть шанс скрыться. Обе машины исчезли из
виду...
Герми лежала на кушетке в гостиной, Лола и Пэт прикладывали ей
ко лбу уксусные компрессы, а Джон Ф. перелистывал страницы одно¬
го из своих альбомов с марками, как будто это занятие было сейчас
самым важным. Клариса Мартин держала Гермиону за руку,в припад¬
ке раскаяния оплакивая свое отступничество во время суда, Нору и
этот последний ужасный удар. А Герми — Герми Великая — утешала
свою подругу.
Лола с такой силой плюхнула компресс на лоб матери, что Герми¬
она укоризненно улыбнулась. Пэт забрала компресс из рук своей рас¬
серженной сестры и положила его как следует.
У камина негромко разговаривали доктор Уиллоби и мистер
Квин. Затем пришел судья Мартин в сопровождении Картера Брэд¬
форда.
Все замерли, как бывает, когда в лагерь приходит враг. Но Картер
не Обратил на это внимания. Он был очень бледен, но держался пря¬
мо и старался не смотреть на Пэт, которая побледнела еще больше, чем
он. Клариса Мартин просто испугалась. Она быстро взглянула на мужа,
но судья Мартин покачал головой, отошел к окну, сел рядом с Джо¬
ном Ф. и стал смотреть на мелькавшие страницы альбома с такими
яркими марками.
—	Я не хотел бы нарушать ваш покой, миссис Райт, — сказал
чопорно Брэдфорд, — но я должен сказать вам, как тяжело я пере¬
живаю... все это.
—	Спасибо, Картер. Лола, прекрати нянчить меня! Картер, что же
будет... — она проглотила слюну, — с Джимом?
—	Он скрылся, миссис Райт.
—	Я рада! — крикнула Пэт. — Я очень, очень рада!
Картер посмотрел в ее сторону.
—. Не говори так, Пэтти. Такие вещи никогда не кончаются благо¬
получно. Никому не удается скрыться. Джиму надо было посовето¬
вать... держаться до конца. 1
—	Вероятно, затем, чтобы ты сумел затравить его до смерти, начав
все сначала.
—	Пэт! — Джон Ф. положил альбом на подоконник и дотронулся
своей исхудавшей рукой до руки Брэдфорда. — Хорошо, что ты зашел
к нам сегодня, Картер. Мне жаль, если я когда-нибудь был с тобой
суров. Как обстоит дело?
—	Плохо, мистер Райт. Конечно, объявлена тревога, все шоссе под
наблюдением. Он скрылся, но его задержание — вопрос времени.
530

—	Брэдфорд, — спросил мистер Квин от камина, — удалось выяс¬
нить, в какой машине он сбежал?
-Да.
—	Чья это машина? — требовательно спросила Лола.
—	Она взята напрокат сегодня утром в гараже Хомера Файндли в
Нижней Деревне.
—	Взята напрокат! — воскликнула Клариса Мартин. — Кем же?
—	Робертой Робертс.
—	Ага, — сказал Эллери с непонятным удовлетворением и кивнул,
как будто только это он и хотел узнать. Но остальные были удивлены.
Лола покачала головой.
—	Молодец!
—	Картер, я должен сейчас же поговорить с этой женщиной, —
устало сказал судья Мартин. — Она — находчивая дама. Настаивает,
что наняла машину только затем, чтобы поехать на кладбище.
—	А мотор оставила включенным по ошибке, — холодно добавил
Картер Брэдфорд.
—	А то, что машина была поставлена передом в сторону подножия
холма, — спросил мистер Квин, — тоже совпадение?
—	Именно это я ее и спросил, — ответил Картер. — Нет никакого
сомнения в се причастности, и Дейкин задержал ее. Но это не вернет
Джима и не даст нам основания предъявить этой Роберте обвинение.
Никогда не доверял этой женщине, — добавил он сердито.
—	Она была у Джима в воскресенье, — задумчиво проговорил Эллери.
—	И вчера. Уверен, что она договорилась заранее с Джимом о по¬
беге.
—	Какая разница? — сказала Гермиона со вздохом. — Побег или не
побег, Джим никуда не убежит... — И Гермиона добавила нечто стран¬
ное, если иметь в виду то, что она всегда говоридв о своей отвошекмж
к зятю и его вине: — Бедный Джим! — И закрыла глаза.
Дальнейшее стало известно в десять часов того же вечера. Снова
пришел Картер Брэдфорд, и на этот раз он прямо направился к Пэт и
взял ее за руку. Та так удивилась, что даже забыла вырвать руку. Кар¬
тер сказал тихо:
—	Теперь должны решать вы с Лолой, Пэт.
—	О чем это ты говоришь? — спросила Пэт напряженным, резким
ГОЛОСОМ.
—	Люди Дейкина нашли машину, в которой сбежал Джим.
—	Нашли?
Эллери вышел из темного угла на свет.
—	Если новость плохая, говорите потише. Миссис Райт только что
легла, а Джон Ф., похоже, не в силах перенести что-нибудь еще. Где
нашли машину?
—	На дне оврага у шоссе четыреста семьдесят восемь «А» в горах.
Примерно в пятидесяти милях отсюда.
531

—	О Боже! — выдохнула Пэт.
—	Машина сломала ограждение на шоссе и упала вниз, — угрюмо
продолжал Брэдфорд. — Сразу после крутого поворота. Там трудная
дорога. Машина упала с высоты примерно в двести футов...
—	А Джим? — спросил Эллери.
Пэт опустилась на козетку у камина и смотрела на Карта так, буд¬
то он — судья, который сейчас огласит смертный приговор.
—	Нашли его в машине, — Карт отвернулся, — мертвым. — Он по¬
вернулся к Пэт и робко посмотрел на нее. — Это конец его дела, Пэт.
Дело закончено, Пэт.-..
—	Бедный Джим, — прошептала Пэт.
Было уже очень поздно, но время еще раньше растворилось в кош¬
маре. Гермиона услышала их разговор и буквально сломалась. Стран¬
но, что похороны дочери она сумела перенести, держа себя в руках, а
когда умер зять, силы оставили ее. Может быть, это был последний,
сокрушительный удар после стольких сильных ударов. Так или
иначе, но Герми подкосила новая беда, и доктор Уиллоби провел с
ней долгие часы, стараясь, чтобы она уснула. Джон Ф. чувствовал себя
немногим лучше. Лола ухаживала за матерью, а Пэт помогла отцу
подняться по лестнице...
Наконец все самое ужасное было позади, и они оба спали. Лола
заперлась у себя, а доктор Уиллоби поплелся домой.
—	Я должен поговорить с вами обоими, — сказал мистер Квин.
Картер все еще не ушел. В этот вечер он был опорой для Герми.
Она, плача, цеплялась за него, и Эллери подумал, что это стран¬
но.. Нет, решил он затем. Картер и есть опора, последняя опора,
и Герми цепляется за него. Если она не будет за него держаться,
она утонет* все они утонут. Наверно, так ей кажется. И он повторил
еще раз:
—	Я хочу поговорить с вами.
Пэт находилась словно между двумя мирами. Какая-то опущенная,
она сидела на крыльце рядом с Эллери и ждала, пока уйдет Брэдфорд.
И вот Картер вышел из дома.
—	Едва ли вы можете сказать что-нибудь такое, что я хотел бы
услышать, — сказал он хрипло, но не стал спускаться с крыльца.
—	Эллери, .не надо, — сказала Пэт, найдя в темноте его руку.
Эллери сжал ее холодную ладонь.
—	Я должен сказать. Этот человек думает, что он мученик. Вы ощу¬
щаете себя героиней какой-то байронической трагедии. Вы оба
просто глупы, и в этом вся правда.
—	Доброй ночи, — сказал Картер Брэдфорд.
—	Подождите, Брэдфорд. Мы пережили трудное время, и сегодня
был особенно трудный день. Я не собираюсь долго оставаться в Райтс-
вилле.
—	Эллери! — чуть не плача, воскликнула Пэт.
532

—	Я уже и так слишком долго пробыл здесь, Пэт. Теперь больше
ничто не задерживает меня здесь. Ничто!
—	Совсем... ничто?
—	Избавьте меня от вашего нежного прощания! — выкрикнул Брэд¬
форд. Потом он не к месту рассмеялся и сел на ступеньку рядом с
ними. — Не обращайте на меня внимания, Квин. Я все эти дни живу,
как в тумане. Иногда я думаю, что совершенно раскис.
Пэт, раскрыв рот, смотрела на него:
—	Карт... ты, ты — и смирение?
—	Я несколько повзрослел за последние месяцы, — пробормотал
Картер.
—	Очень многие повзрослели здесь за последние месяцы, — мягко
сказал мистер Квин. — Как насчет того, чтобы вы. оба повели себя
разумно и доказали это?
Пэт отняла у него свою руку.
—	Эллери, прошу вас...
—	Я знаю, что вмешиваюсь не в свое дело, а удел тех, кто вмеши¬
вается, нелегок, — со вздохом сказал мистер Квин. — Но все же, как
насчет этого?!
—	Я думал, вы в нее влюблены, — грубо сказал Карт.
—	Так и есть.
—	Эллери, — вскрикнула Пэт, — вы ни разу..:
—	Я буду любить это милое ваше личико всю свою жизнь, — тоск¬
ливо сказал Эллери. — У вас прелестное, милое личико, но беда в том,
Пэт, что вы-то не любите меня. — Пэт попыталась что-то сказать, но
передумала. — Вы любите Карта.
Пэт вскочила на ноги.
—	Что с того, что я его любила! Или люблю! Люди не прощают
боли и обид!
—	Да нет, прощают, — сказал мистер Квин. —Люди умеют лучше
забывать, чем вам кажется. Кроме того, они разумнее, чем мы иногда
думаем. Поступайте, как они.
—	Это невозможно, —’ сказала Пэт скованно. — Сейчас в любом,
случае не время для глупостей. Вы, по-видимому, не отдаете себе от¬
чета в том, что случилось с нами в этом городе. Мы стали париями.’
Нам предстой: долго бороться, чтобы восстановить прежнее положе¬
ние. А теперь остались только Лола и я, чтобы помочь папе и маме
снова поднять голову. Я не стану бросать их именно сейчас, когда
я им особенно нужна.
—	Я помогу тебе, Пэт, — еле слышно сказал Картер.
> — Благодарю! Справимся сами! Это все, мистер Квин?
—	Зачем торопиться? — негромко ответил Эллери.
Пэт постояла еще минуту, затем злым голосом пожелала им спо¬
койной ночи и ушла в дом. Стукнула дверь. Некоторое время Эллери
и Картер сидели молча.
533

—	Квин, — сказал наконец Картер.
—	Да, Брэдфорд?
—	Не все еще кончилось, верно?
—	Что вы имеете в виду?
—	У меня странное чувство, что вы знаете нечто, чего я не знаю.
—	А! — сказал мистер Квин. Затем добавил: —.В самом деле?
Картер шлепнул себя шляпой по бедру.
—	Не отрицаю, я оказался тупоголовым, но смерть Джима как-то
на меня повлияла. Не знаю почему, ведь она ни на йоту не изменила
фактов. Он остается единственным, кто мог отравить Норин коктейль,
и единственным, у кого мог быть какой-то мотив желать ее смерти.
И все же... Я больше не так уверен, как прежде.
—	С каких пор? — спросил Эллери странным тоном.
—	С тех пор, как я получил сообщение, что его нашли мертвым.
—	А почему это меняет дело?
Картер закрыл лицо руками.
—	Потому что есть все основания считать, что его машина упала в
овраг не случайно.
—	Понятно, — сказал Эллери.
—	Я не хотел рассказывать Райтам, но Дейкин и я считаем, что
Джим намеренно съехал с дороги в овраг.
Мистер Квин молчал.
—	И почему-то это заставило меня подумать, не знаю почему... в
общем, я стал сомневаться.-Квин! — Картер вскочил на ноги. — Ради
Бога, скажите мне, если знаете. Я не буду спать, пока не узнаю навер¬
няка. Джим совершил это убийство?
—	Нет.
Картер смотрел на него в упор.
—	Тогда кто же убил? — спросил он хрипло.
Мистер Квин тоже встал.
—	Этого я вам не скажу.
—	Но, значит, вы знаете?
—	Да, — со вздохом ответил Эллери.
—	Но, Квин, вы не можете...
—	Нет, могу. Не думайте, что для меня это просто. Все мое вос¬
питание восстает против такого... скажем, попустительства. Но я по¬
любил этих людей. Они очень хорошие и пережили слишком много.
Я не хочу причинять им новую боль. Пусть все остается, как есть.
К черту все это!
—	Но мне-то вы можете сказать, — настаивал Карт.
—	Нет, вы еще не уверены в себе, Брэдфорд. Пока нет. Вы хоро¬
ший парень, но процесс взросления несколько задержался. — Эллери.
покачал головой. — Лучшее, что вы можете сделать, — это забыть все
и убедить Пэт выйти за вас замуж. Она безумно любит вас.
Картер с такой силой схватил Эллери за руку, что тот вздрогнул.
534

—	Но вы просто обязаны сказать мне! — крикнул Брэдфорд. — Как
могу я, зная, что любой из них... один из них... может быть...
Мистер Квин нахмурился в темноте.
—	Знаете, как я поступлю, Карт? — оказал он наконец. — Помо¬
гите этим людям вернуться к нормальной жизни в Райтсвилле.
Преследуйте Пэтти Райт, пока она не устанет сопротивляться. До¬
ведите ее до изнеможения. А если у вас ничего не получится, если вы
почувствуете, что ничего не можете добиться, телеграфируйте мне в
Нью-Йорк, и я вернусь. И возможно, то, что я смогу сказать вам и
Пэтти, решит ваши проблемы.
—	Благодарю, — хрипло сказал Картер Брэдфорд.
—	Я не уверен, что так и будет, — вздохнул мистер Квин. — Но кто
знает? В этом деле самым странным образом переплелись события,
судьбы сбитых с толку людей, их чувства... Я никогда раньше не встре¬
чал ничего подобного. До свидания, Брэдфорд.
Глава 29
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭЛЛЕРИ КВИНА
«Вот я и снова адмирал, — думал мистер Эллери Квин, стоя на
платформе райтсвиллского вокзала. — Второе путешествие Колумба...»
Он мрачно посмотрел на доску с названием станции. Хвост поезда,
на котором он приехал из Нью-Йорка, исчезал за поворотом у райтс¬
виллского железнодорожного узла в трех милях от вокзала. Эллери
мог бы поклясться, что два мальчугана, сидевшие на багажной тележ¬
ке под навесом станции и болтавшие грязными ногами, были те са¬
мые, кого он видел — в другом столетии — в свой первый приезд в -
Райте вил л. Гэбби Варам, здешний служащий, вышел, чтобы поглядеть
на него. Эллери помахал ему рукой и быстро направился к машине
Эда Хотчкисса. Пока Эд вез его в «центр», он сжимал у себя в кар¬
мане телеграмму, полученную накануне. Она была от Картера Брэд¬
форда и содержала всего два слова: «Пожалуйста, приезжайте».
Он отсутствовал недолго, примерно три недели, но все равно
ему казалось, что Райтсвилл изменился. Или, может быть, правиль¬
нее было бы сказать, что Райтсвилл стал прежним. Это снова был тот
Райтсвилл, в который он приехал, полный надежд, в прошлом авгус¬
те, девять месяцев назад. В городе в этот воскресный послеполу¬
денный час царила та же атмосфера чудесного неторопливого покоя.
Даже люди казались прежними, а не той обезумевшей ордой, какой
они были в январе и феврале, в марте и апреле. Мистер Квин по-^
звонил куда-то по телефону из гостиницы «Холлис», и Эд Хотчкисс
отвез его на Холм. День клонился к вечеру, множество птиц пели и
чирикали вокруг старого дома Райтов. Он заплатил Эду, посмотрел
вслед его машине, съезжавшей с Холма, и пошел вверх по дорожке.
535

Маленький дом с закрытыми ставнями — дом Норы и Джима — сто¬
ял рядом. По спине мистера Квина побежали мурашки. Этого дома
надо было избегать. Он задержался на ступеньках большого дома и
прислушался. Из сада слышались голоса. Он обошел дом и остано¬
вился в тени олеандра, откуда мог видеть Райтов, сам оставаясь
невидимым.
Солнце ярко освещало Герми, весьма придирчиво рассматриваю¬
щую новую детскую коляску, улыбающегося Джона Ф. и Лолу с Пэт,
с серьезным видом обсуждавших проблему бабушек, которые счита¬
ют себя специалистами, и вопрошавших, как насчет того, чтобы дать
возможность попрактиковаться и теткам? Ребенка можно будет взять
из больницы уже через пару недель! Мистер Квин долго смотрел на
них, никем не замеченный. Лицо его было очень серьезно. Вдруг
он повернулся, как будто хотел скрыться от них раз и навсегда. Но
потом снова посмотрел на лицо Пэтришии Райт, так постаревшее и
похудевшее с того времени, как он ее видел, и вздохнул, решив
довести дело до конца. После пяти минут осторожной разведки ему
удалось встретиться глазами с Пэт, пока другие были заняты своим
делом. Он поймал ее взгляд, приложил палец к губам и предупреж¬
дающе покачал головой.
Пэт что-то небрежно сказала и пошла в его сторону. Он попятился
назад, и она, обойдя дом, бросилась в его объятия.
—	Эллери, милый, я так рада видеть вас! Когда вы приехали? По¬
чему такая таинственность? Ах, сыщик вы этакий! — Она поцеловала
его и прижала к себе, и на минуту ее лицо показалось ему таким же
молодым и веселым, каким он его помнил.
Он подождал, пока она всплакнула у него на плече, потом взял ее
за руку й повел ко входу в дом.
—	Это ваша машина стоит на повороте? Давайте прокатимся..
—	Но, Эллери, папа, мама и Лола очень расстроятся, если вы не...
—	Я не хочу сейчас нарушать их покой, Пэтти. Они выглядят
такими счастливыми в ожидании приезда малышки. Кстати, как она
там? — Эллери сел за руль и повел машину вниз с Холма.
—	Замечательно! Такая* умница! И, знаете... — Она замолчала,
потом тихо сказала: — Так похожа на Нору.
—	Похожа? Тогда она должна быть очень красивой юной леди.
—	Так оно и есть. И готова поклясться, она узнает маму. Честное
слово! Мы прямо не дождемся, когда ее можно будет взять из боль¬
ницы. Конечно, когда мы там бываем, мама не дает никому дотро¬
нуться до маленькой Норы — так мы ее назвали, а бываем мы там
^практически все время! Иногда я пробираюсь туда одна, когда никто
не знает... И у нас с крошкой есть свои секреты... правда есть! Она
уже не в инкубаторе и гулькает, когда я прихожу, и хватает меня за
палец, очень крепко хватает и жмет его. Она такая толстенькая, Эл¬
лери, такая смешная!
536'

Эллери рассмеялся.
—	Вы сейчас говорите, как прежняя Пэтти.
—	Вы так думаете? — спросила Пэт странным голосом.
—	Но внешне вы не такая, как прежде...
—	Нет, — сказала Пэт, — не такая. Я становлюсь старой ведьмой.
А куда мы едем?
—	Никуда. Просто едем, — ответил Эллери, заворачивая к югу в
сторону райтсвиллского железнодорожного узла.
—	Скажите мне, почему вы вернулись в Райтсвилл? Наверно, из-за
нас. Почему же еще? Как роман?
—	Закончен.
—	Замечательно! Эллери, вы не дали мне прочитать из него ни еди¬
ной строчки. Как он кончается?
—	Это и есть одна из причин, почему я вернулся в Райтсвилл.
—	Что это значит?
—	Из-за конца. — Он усмехнулся. — Я закончил роман, но всегда
можно изменить последнюю главу, по крайней мере кое-что в ней, не
имеющее прямого отношения к детективному сюжету. И в этом вы мне
можете помочь.
—	Я? Да я бы с радостью. И, Боже, Эллери, о чем только я думаю!
Я еще не поблагодарила вас за тот замечательный подарок, что вы при¬
слали мне из Нью-Йорка, и за те прелестные вещи, что вы подарили
маме, папе и Лоле. О, Эллери, вы не должны были так тратиться. Мы
не сделали ничего такого, что...
—	Оставьте. Встречались вы последнее время с Картом Брэдфордом?
—	Карт иногда бывает у нас, — ответила Пэт, рассматривая свои
ногти.
—	А где похоронили Джима?
—	Рядом с Норой.
—	Очень хорошо. Послушайте, — сказал затем Эллери. — Я хотел
бы чего-нибудь выпить. Как насчет того, чтобы заехать куда-нибудь й
посидеть?
—	Ладно, — мрачно согласилась Пэт.
—	По-моему, впереди «Таверна» Гаса Олсена? Точно, это она!
Пэт взглянула на него, но он усмехнулся, остановил машину у «Та¬
верны» и помог девушке выйти. При этом она сказала с гримаской, что
райтсвилдские кавалеры так не Делают. Эллери снова усмехнулся, и Пэт
рассмеялась. Они вошли в прохладный зал рука об руку, смеясь, и Элле¬
ри подвел ее прямо к столу, где сидел как на иголках и ждал Брэдфорд.
—	Вот она, Брэдфорд. Наложенным платежом.
—	Пэт, — сказал Карт, прижимая руки к столу.
—	Карт! — воскликнула Пэт.
—	День добрый, день добрый! — пропел дребезжащий голос, и мистер
Квин увидел Андерсона, который сидел за ближайшим столом, зажимая в
кулаке пачку долларов и глядя на ряд стоящих перед ним пустых рюмок.
537

—	День добрый и вам, мистер Андерсон, — сказал мистер Квин.
И пока он .кивал мистеру Андерсону и обменивался с ним улыбками,
за столом кое-что. происходило. Когда он обернулся, Пэт уже сидела,
Картер тоже сидел, и они глядели друг на друга через стол. Мистер
Квин сел и сказал Гасу Олсену:
—	Сообразите сами, Гас.
Олсен почесал в затылке и принялся за дело.
—	Эллери,-— сказала Пэт, и в глазах ее вспыхнула тревога, — вы
заманили меня сюда обманом.
—	Я не был уверен, что вы поедете добровольно, — тихо ответил
мистер Квин.
—	Я попросил Квина приехать в Райтсвилл, Пэт, — хрипло сказал
Карт. — Он сказал, что... Пэт, я пытался встречаться с тобой, пытался
объяснить тебе, что мы должны зачеркнуть прошлое, что я люблю тебя,
всегда любил и всегда буду любить и что больше всего на свете я хочу
жениться на тебе...
—	Давай больше не будем говорить об этом, — ответила Пэт, за¬
кладывая в складки висящую часть скатерти. Картер схватил высокую
рюмку, которую поставил перед ним Олсен. Пэт взяла свою с благо¬
дарностью за то, что тем самым прервался разговор. Некоторое время
они сидели молча, не глядя друг на друга.
Андерсон поднялся со своего места и, для верности опираясь
рукой на стол, стал декламировать нараспев:
Я верю, что листик травы не меньше поденщины звезд,
И что не хуже их муравей, и песчинка, и яйцо королька,
И что древесная лягушка — шедевр, выше которого нет,
И что ежевика достойна быть украшением небесных гостиных.
—	Сядьте, мистер Андерсон, — мягко сказал Олсен, — вы раскачи¬
ваете лодку.
—	Уитмен, — заметил мистер Квин, — и очень к месту.
Андерсон искоса посмотрел на него и продолжал:
И что малейший сустав моих пальцев посрамляет всякую машину,
Что корова, понуро жующая жвачку, превосходит любую статую,
И что мышь — это чудо, которое может одно сразить
секстиллионы неверных.
И с торжественным поклоном Непросыхающий снова сел и стал
отбивать рукой ритм на столе.
—	Я был поэтом! — крикнул он, и губы его задрожали. — И про¬
смотрите на меня теперь...
—	Да, — задумчиво заметил мистер Квин. — Все это очень верно.
—	Вот вам ваш яд, — сказал Гас, подходя к столу Андерсона и ср
стуком ставя перед ним стакан виски. Потом под удивленным взгля¬
дом Пэт Гас с виноватым видом быстро Зашел за стойку и спрятался
за раскрытым номером ллойдовского «Рекорда». Андерсон стал пить,
что-то шепча про себя.
538

—	Пэт, — сказал мистер Квин, — я приехал, чтобы рассказать
вам и Картеру, кто на самом деле совершил преступления, в которых
обвинялся Джим.
—	О! — сказала Пэт, у которой перехватило дыхание.
—	В мозгу человека тоже могут происходить чудеса. Вы сказали мне
кое-что в больнице в тот день, когда умерла Нора, всего лишь один
маленький, как желудь, факт, а из него в моих мыслях выросло вы¬
сокое дерево.
—	А мышь, — возбужденно выкрикнул мистер Андерсон, — это
чудо, которое может одно сразить секстиллионы неверных!..
—	Значит, это не Джим, — прошептала Пэт. — Эллери... Не надо!
Прошу вас! Не говорите! Не надо!
—	Надо, — мягко ответил Эллери. — Это стоит между вами и
Картом. Это — вопросительный знак, который переживет вас обо¬
их. Я хочу стереть его и поставить вместо него точку. Это будет
конец главы, и вы с Картом снова сможете с.доверием смотреть в гла¬
за друг другу. — Он отпил из рюмки и нахмурился. — Так я, по край¬
ней мере, надеюсь.
—	Надеетесь? — прошептал Карт.
—	Правда, — честно ответил Эллери, — будет неприятной.
—	Эллери! — крикнула Пэт.
—	Но вы оба уже не дети. Не надо обманываться. Неизвестность
будет стоять между вами, даже если вы поженитесь... Неуверенность,
незнание правды, сомнения. Все это будет с вами день и ночь. Имен¬
но это разлучает вас сегодня и будет разлучать всегда. Да, правда
неприятна, но, по крайней мере, это — правда, а если вам известна
правда, вы обладаете знанием и, значит, можете принимать серьез¬
ные решения... Пэт, это хирургическая операция. Надо либо выре¬
зать опухоль, либо обречь себя на смерть. Итак, начинать мне опе¬
рацию?
Мистер Андерсон негромко запел скрипучим голосом «Под зеленым
деревом», отбивая такт своим пустым стаканом из-под виски. Пэтти
сидела выпрямившись, крепко сжимая обеими руками стакан...
—	Начинайте... доктор. — Картер отпил большой глоток и кивнул.
Мистер Квин вздохнул.
—	Вы помните, Пэт, что рассказывали мне в больнице о том
дне, когда я пришел в дом Норы? Это был День Всех Святых, а вы
с Норой переносили книги из гостиной в новый кабинет Джима
наверху. — Пэт молча кивнула. — Что же вы мне рассказали? Что кни¬
ги, которые вы с Норой переносили наверх, была вынуты из забитого
ящика; что вы спустились в подвал всего за несколько минут до моего
прихода, увидели там забитый ящик с книгами точно в том виде, как
его поставил Эд Хотчкисс, когда привез со станции за много недель
до этого. Вы увидели забитый ящик и сами открыли его.
—	Ящик с книгами? — пробормотал Картер.
539

— Этот ящик с книгами, Карт, был частью багажа, который Джим
отправил из Нью-Йорка в Райтсвилл, когда вернулся сюда, чтобы
помириться с Норой. Он сдал его на хранение на райтсвиллском
вокзале. Там он и находился все время, пока Нора и Джим проводи¬
ли свой медовый месяц. Ящик доставили в дом только после их воз¬
вращения, поместили его в подвал и ко Дню Всех Святых, когда- Пэт
нашла его, он был все еще забит и не открыт. Этого факта я не знал,
а он очень существен, — это тот самый желудь, из которого выросло
дерево правды.
—	Но как, Эллери? — спросила Пэт, держась за голову.
—	Сейчас поймете, дорогая. Я все время думал, что книги, кото¬
рые носили вы с Норой, просто переместили с полок в гостиной в
кабинет Джима наверху. Я считал, что они из домашней библиотеки
Джима и Норы и находились в их доме уже какое-то время. Это было
естественное предположение: я не видел ящиков на полу гостиной, не
видел гвоздей...
—	Я вынула книги из ящика и отнесла его, гвозди и инструменты
обратно в подвал еще до того, как вы пришли. Я вам так и сказала тог¬
да, в больнице.
—	Слишком поздно! — мрачно ответил Эллери. — Когда я вошел,
я не увидел и следа всего этого. Я же не ясновидящий!
—	Но какое это имеет значение? — хмуро спросил Картер Брэдфорд.
—	Одной из книг в ящике, который Пэт открыла в День Всех Свя¬
тых, был принадлежавший Джиму экземпляр «Токсикологии» Эджкома.
У Карта вытянулось лицо.
—	Отчеркнутый абзац о мышьяке!
—	Не только это. Именно между страницами этого тома лежали три
письма, которые оттуда вывалились.
Теперь Карт ничего не сказал, а Пэт смотрела на Эллери, намор¬
щив лоб.
—	Дальше. Поскольку ящик был забит в Нью-Йорке и отправлен
багажом на станцию Райтсвилл, где и находился до востребования,' а
’ книга по токсикологии с письмами была найдена нами сразу после
того, как ящик распаковали — письма выпали, когда Нора случайно
выронила кипу книг, — вывод становится единственно возможным:
Джим не мог написать этих писем в Райтсвилпе. И когда я понял это,
мне стало ясно все остальное. Эти письма должны были быть написа¬
ны в Нью-Йорке до того, как Джим второй раз сделал Норе предло¬
жение, вернувшись в Райтсвилл. Он написал их до того, как узнал, что,
несмотря на то что он бросил ее и три года отсутствовал, Нора примет
его предложение.
—	Да, — пробормотал Брэдфорд.
Но разве вы не видите, — возбужденно продолжал Эллери, — что
невозможно утверждать с безусловной уверенностью, что болезнь
и смерть, судя по этим трем письмам, предназначенные Джимом его
540

«жене», предполагали именно Нору? Верно, Нора была женой Джима,
когда нашли письма, но она НЕ была ею, когда он написал эти письма,
и более того, Джим не знал, что она ею станет/
Он замолчал и, хотя в зале у Олсена было прохладно, вытер лицо
платком и отпил большой глоток из своей рюмки. За соседним столом
храпел мистер Андерсон.
—	Но, Эллери, — с трудом переводя дыхание, произнесла Пэт, —
если в этих трех письмах имелась в виду не Нора, тогда все остальное,
все остальное...
—	Позвольте, я сам расскажу все по порядку, — сердило ответил
мистер Квин. — Как только возникло сомнение в том, что упомяну¬
тая в письмах «жена» — Нора, два факта, которые раньше казались
не имеющими отношения к делу, теперь просто вопиют о внимании
к себе. Первый из них — то обстоятельство, что даты в письмах
не полные. Там ведь указан месяц и день, но не указан год. Поэтому
три праздника — День Благодарения, Рождество и Новый год, указан¬
ные Джимом в письмах как даты болезни его «жены», ухудшения
ее состояния и, наконец, смерти, — могли относиться к одному, двум
и даже трем предшествовавшим годам: вовсе не к тысяча сороко¬
вому, а к тридцать девятому, тридцать восьмому или к тридцать
седьмому...
Второй же факт, конечно, то, что ни в одном из писем Нора ни
разу не называется по имени, а постоянно упоминается «моя жена»..
Но если Джим писал эти письма в Нью-Йорке до того, как женился
на Норе, и даже до того, как узнал, что Нора выйдет за него, значит,
он не мог иметь в виду болезнь или смерть именно Норы. А если это
так, если вывод, который все мы считали бесспорным с самого нача¬
ла, неверен, тогда вся концепция, предполагавшая Нору в качестве
жертвы задуманного Джимом отравления, рушится.
—	Невероятно, — бормотал Картер, — невероятно.
—	Я совсем запуталась, — простонала Пэт, — вы хотите сказать...
—	Я хочу сказать, что для Норы никогда не было никакой угрозы,
она никогда не была в опасности... Ее никто не собирался убивать.
Пэт сильно затрясла головой и схватилась за свою рюмку.
—	Но это открывает совершенно новые возможности для предпо¬
ложений! — воскликнул Картер. — Если Нору не собирались убивать...
—	Каковы факты? — продолжал Эллери. — Под Новый год умерла
женщина, некая Розмари Хейт. Когда мы думали, что предполагаемой
жертвой была Нора, мы говорили, что Розмари умерла случайно. Но
теперь, когда известно, что Нора не была такой жертвой, очевидно, что
смерть Розмари не была случайной, что смерть Розмари была задума¬
на убийцей с самого начала.
-г- Смерть Розмари была задумана с самого начала, — медленно по¬
вторила Пэт, будто слова эти были сказаны на языке, которого она не
понимает.
541

—	Но, Квин... *— -запротестовал Брэдфорд.
—	Знаю, знаю, — вздохнул Эллери. — Это вызывает большие труд¬
ности и возражения. Но, поскольку Нора исключается как намечен¬
ная жертва, это остается единственным логическим объяснением
преступления. Поэтому мы должны принять его как предпосылку в на¬
ших рассуждениях. Розмари была намеченной жертвой. Я тут же спро¬
сил себя: имеют ли три письма какое-нибудь отношению к смерти
Розмари? На первый взгляд — никакого. В них говорится о смерти
жены Джима...
—	А Розмари была сестрой Джима, — договорила Пэт, хмурясь.
—	Да, и, кроме того, у Розмари не было никаких признаков бо¬
лезни, предсказанной на День Благодарения и Рождество. Более того,
раз три письма можно теперь считать написанными за два или три
года до событий, они больше не являются доказательствами преступ¬
ления. Они могут просто касаться естественной смерти предыдущей
жены Джима, не Норы, а первой жены, на которой Джим женился в
Нью-Йорке и которая умерла под Новый год где-то в промежуток
времени между бегством Джима от Норы и его возвращением с целью
жениться на ней.
—	Но Джим никогда не говорил о своей первой жене, — возрази¬
ла Пэт.
—	Это не доказывает, что ее не было, — ответил Карт.
—	Нет, — кивнул Эллери. — Поэтому все могло оказаться вполне
невинным делом, если бы не два очень важных и подозрительных мо¬
мента. Первый: письма не были отправлены, будто в Нью-Йорке не
было этой смерти. И второй: некая женщина действительно умерла в
Райтсвилле под Новый год, как было написано в третьем, послед¬
нем письме Джима задолго до того, как это случилось. Совпаде¬
ние? Все во мне протестует против самой этой мысли. Нет, я понял,
что должна быть какая-то связь между смертью Розмари и пись¬
мами, которые написал Джим. Он, конечно, их написал, и попытка
бедняги судьи Мартина бросить тень сомнения на их подлин¬
ность во время процесса была мужественным, но очевидным актом
отчаяния.
Мистер Андерсон проснулся с весьма недовольным видом. Но Гас
Олсен покачал головой. Мистер Андерсон проковылял к стойке.
—	Хозяин, — пропел он с вожделением, — наполните хмельную
чашу до краев.
—	Мы не подаем в чашах, и кроме того, Энди, с вас достаточно, —
с упреком ответил Гас.
Мистер Андерсон положил голову на стойку и расплакался. После
нескольких всхлипов он заснул.
—	Какая же связь, — продолжал размышлять мистер Квин, —
может существовать между смертью Розмари Хейт и тремя письма¬
ми, написанными Джимом Хэйтом задолго до ее смерти? И этот
542

вопрос, — сказал он, — приводит нас к сердцевине проблемы. Ибо,
если Розмари Хейт с самого начала была намеченной жертвой,
использование трех писем может быть истолковано как грандиозный
блеф, хитроумный обман, психологическая дымовая завеса с целью
скрыть правду от властей. Разве не это и произошло? Разве вы, Брэд¬
форд, и Дейкин немедленно не исключили смерть Розмари из рас¬
смотрений и не сконцентрировали все внимание на Норе, как
предполагаемой жертве? Но ведь именно этого и хотел от вас убийца
Розмари. Вы оставили без внимания истинную жертву ради того, что¬
бы найти мотивы для объяснения убийства жертвы мнимой. И таким
образом вы построили обвинение вокруг Джима, который единствен¬
ный имел возможность отравить Нору, и ни секунды не искали
настоящего преступника, человека, имевшего возможность и мотив
для отравления Розмари.
Пэт до такой степени были сбита с толку, что только слушала. Но
Брэдфорд следил за ходом мысли Эллери с яростным вниманием, на¬
гнувшись над столом и не сводя глаз с говорившего.
—	Продолжайте, — сказал он, — продолжайте, Квин1.
—	Давайте вернемся назад, — продолжал мистер Квин, закури¬
вая. — Мы теперь знаем, что в письмах Джима имелась в виду тайная,
никогда не упоминавшаяся первая жена. Если эта женщина умерла под
Новый год два или три года назад, почему Джим не отправил сестре
этих писем? И, что еще важнее, почему он не рассказал о ее смерти
вам и Дейкину, когда его арестовали? Почему Джим не сказал судье
Мартину — своему адвокату, что в письмах имелась в виду не Нора,
для того, чтобы судья Мартин использовал этот факт при защите в
суде? Ведь если первая жена действительно умерла, это можно было
легко проверить — взять письменные показания у лечившего ее вра¬
ча, предъявить свидетельство о смерти... да есть десяток других воз¬
можностей. Но Джим ничего не говорил. Он ни словом не упоминал, что
был женат на другой женщине в период между тем, как они порвали с
Норой почти четыре года назад, и его возвращением в Райтсвилл, что¬
бы жениться на ней. Почему? Почему Джим хранил таинственное мол¬
чание по этому поводу?
—	Может быть, потому, — дрожа, ответила Пэт, — что он действи¬
тельно планировал и совершил убийство своей первой жены.
—	Тогда почему он не отправил писем сестре? — возразил Карт. —
Ведь он, очевидно, приготовил их на этот случай.
—	Да, — согласился мистер Квин, — в этом все дело. Вот я и ска¬
зал себе: возможно ли, что убийство первой жены не произошло тогда,
когда предполагалось?
—	Вы хотите сказать, что она была жива, когда Джим вернулся в
Райтсвилл?
—	Не только жива, — ответил мистер Квин, медленно гася свою
сигарету о дно пепельницы. — Она приехала сюда вслед за Джимом.
543

—	Первая жена? — изумленно повторил Картер.
—	Она приехала в РайтсвнллУ — вскрикнула Пэт.
—	Да, но только не как первая жена Джима, вообще не как жена
Джима.
—	Тогда как кто?
—	Она приехала в Райтсвилл как его сестра.
Мистер Андерсон у стойки пришел в себя и заныл:
—	Хозяин!
—	Идите домой, — сказал Гас.
—	Налейте мне меду, налейте непентеса, напитка из трав забве¬
ния, — молил мистер Андерсон.
—	Мы не держим этих снадобий, — ответил Гас.
—	Как сестра Джима... — прошептала Пэт. — Женщина, которую
Джим представил нам как свою сестру, вовсе не была его сестрой. Она
была его женой?
—	Да. — Эллери подал знак Олсену. Но у того вторая порция была
уже готова. Мистер Андерсон проводил поднос горящим взглядом. Все
молчали, пока Гас не вернулся за стойку.
—	Но, Квин, — спросил ошеломленный Картер, — как, черт возь¬
ми, 'вы можете это знать?
—	Кто сказал нам, что женщина, называющая себя Розмари Хейт,
сестра Джима?.— спросил Эллери. — Нам это говорили только сам
Джим и Розмари, а они оба мертвы... Но не поэтому я знаю, что она
была его первой женой. Я знаю это потому, что мне известно, кто
на самом деле убил ее. А так как я это знаю, Розмари не могла быть
сестрой Джима. Единственная, кем она могла быть, единственный
человек, в отношении которого у убийцы был мотив для убийства,
как вы сами увидите, — это первая жена Джима.
—	Но, Эллери, — сказала Пэт, — вы же сами мне говорили в
тот день, сравнив почерк этой женщины на расписке Стива Пола за
доставку с почерком на конверте письма, полученного Джимом от
«Розмари Хейт», что почерк доказывает: Розмари — сестра Джима?
—	Я ошибся, — хмурясь, ответил мистер Квин. — Это была глу¬
пая ошибка. Две ее подписи доказывали только, что оба раза рас¬
писалась одна и та же женщина. Это лишь означало, что женщина,
приехавшая сюда, и та, что напасала Джиму письмо, которое его так
взволновало, — одно и то же лицо. Меня сбило с толку то, что на
конверте она написала «Розмари Хейт». Она просто присвоила это
имя. Я ошибся, сделал глупость, и вы должны были заметить это,
Пэтти. Давайте выпьем!
—	Если у него была сестра... — пробормотала Пэтти. — Если была!
—	О, у него была сестра! — устало сказал Эллери. — Иначе зачем
бы он писал ей эти три письма? Когда он написал их, собираясь убить
свою тогдашнюю жену, чего он не сделал, он надеялся, что эти пись¬
ма станут доказательством его невиновности. Он собирался отправить
544

их своей настоящей сестре Розмари Хейт. Нужна была действительно
родная сестра, чтобы выдержать следствие после убийства, иначе он
оказался бы в тяжелейшем положении. Так что у Джима, конечно,
была сестра.
—	Но газеты! — сказала Пэт. — Карт прав, Эллери. Газеты были
полны сообщений о «Розмари Хейт, сестре Джима Хейта», и о том,
как она умерла в Райтсвилле. Если бы у Джима действительно была
сестра Розмари, она бы сломя голову примчалась в Райтсвилл, чтобы
разоблачить ошибку.
—	Не обязательно. Но дело в том, что сестра Джима действительно
приехала в Райтсвилл, Пэтти. За тем ли, чтобы заявить об ошибке, я
не знаю. Одно безусловно: поговорив со своим братом Джимом, она
решила не называть своего истинного имени. Предполагаю, Джим взял
с нее слово молчать. И она сдержала это слово.
—	Я не успеваю за вами следить, не успеваю, — раздраженно ска¬
зал Картер. — Вы вроде тех фокусников, что вынимают кроликов из
шляпы. Вы хотите сказать, что настоящая Розмари Хейт была в Райтс¬
вилле все эти месяцы, скрываясь под другим именем?
Мистер Квин пожал плечами.
—	Кто помогал Джиму в его беде? Семья Райтов, немногие друзья,
чья личность, разумеется, не подлежит сомнению, я и... еще один
человек, и этот человек — женщина.
—	Роберта! — выдохнула Пэт. — Роберта Робертс, журналистка.
—	Единственная женщина из посторонних, которая подходит, —
кивнул Эллери. — Да, Роберта Робертс. Кто же еще? Она верила в
невиновность Джима с самого начала, она боролась за него, пожерт¬
вовала ради него своей работой и в конце концов в отчаянии
достала для него машину, на которой Джим бежал с кладбища. Да,
Роберта — единственная, кто мог быть сестрой Джима. Это объясня¬
ет и ее странное поведение. Думаю, что имя «Роберта Робертс» — уже
много лет ее журналистский псевдоним. Но ее настоящее имя Роз¬
мари Хейт.
—	Вот почему она так плакала на похоронах Джима, — тихо ска¬
зала Пэт.
Наступило молчание. Слышалось только шуршание тряпки, которой
Гас Олсен вытирал стойку, й нечленораздельное мычание мистера
Андерсона.
—	Становится яснее, — угрюмо сказал наконец Карт. — Но я не по¬
нимаю, зачем первая жена Джима, приехав в Райтсвилл, назвала себя
его сестрой.
—	И почему, — добавила Пэт, — Джим позволил ей этот обман. Все
это — какое-то безумие!
—	Нет, — сказал Эллери. — Все это вполне разумно, если подумать.
Вы спросили — почему, и я тоже спросил себя об этом. И, подумав, я
понял, что должно было произойти. — Он сделал большой глоток из
545

своей запотевшей рюмки. — Смотрите. Джим уехал почти четыре года
назад, накануне своей свадьбы с Норой, потому что они поссорились
из-за дома. Он уехал в Нью-Йорк, полагаю, в отчаянии. Но вспомни¬
те, какой у Джима был характер? Огромное чувство независимости, что
обычно сочетается с упрямством й гордостью. Эти чувства мешали ему
писать Норе, вернуться, вообще вести себя так, как ведет себе нор¬
мальный человек, хотя, конечно, Нора была в той же мере виновата;
она не сумела понять, как много значит для человека с характером
Джима возможность стоять на собственных ногах. Так или иначе,
в Нью-Йорке жизнь Джима, как он должен был думать, сломалась.
Джим встретил эту женщину. Мы все ее видели — темпераментная,
капризная дамочка, весьма соблазнительная, особенно для мужчины,
зализывающего раны от несчастной любви. В этом состоянии женщи¬
на поймала его на крючок. Наверно, жили они очень плохо. Джим был
хорошим, надежным парнем, а она — ночная бабочка, себялюбивая,
способная довести мужчину до безумия.
Она, очевидно, сделала его жизнь невыносимой, потому что Джим
не из тех, кто способен на убийство, и все же в конце концов он решил
убить ее. Тот факт, что он так тщательно спланировал все детали этого
убийства и даже заранее написал эти письма сестре — что было крайне
глупо, — показывает, как одержим он был мыслью избавиться от нее.
—	Думаю, — слабым голосом проговорила Пэт, — что он мог раз¬
вестись с ней.
Эллери снова пожал плечами.
—	Уверен, что, если бы мог, он бы с ней развелся. Вероятно, сна¬
чала она не давала ему развода. Пиявка, род человеческий, пол жен¬
ский. Конечно, мы ни в чем не можем быть уверены, но, Карт, я
готов поспорить, что, если бы вы стали расследовать дело, начав с
событий в Нью-Йорке, вы бы обнаружили: а) что она отказалась дать
ему развод, б) что тогда он решил убить ее, в) что она как-то догада¬
лась о его намерениях, испугалась, ушла от него, в результате чего он
отказался от своих планов, и г) сообщила ему затем, что взяла
развод. Потому что дальнейшие события делают все это неизбежным.
Мы знаем, что Джим был женат, мы знаем, что затем он примчался
в Райтсвилл и сделал Норе предложение. Он мог так поступить, толь¬
ко если думал, что свободен. Но для того, чтобы он так думал, пер¬
вая жена должна была дать ему основание. И я считаю, она сказала
ему, что оформила развод.
Что же. дальше? Он женился на Норе. В состоянии эмоционально¬
го подъема он совершенно забыл о трех письмах, лежавших Бог знает
сколько времени в книге по токсикологии. Потом прошел медовый
месяц, Джим и Нора вернулись в Райтсвилл, чтобы начать семейную
жизнь в маленьком доме... и тут начались несчастья. Джим получил
письмо от своей «сестры*. Помните это утро, Пэтти? Почтальон при¬
нес письмо, Джим прочел его и страшно разволновался, а позже ска¬
546

зал, что письмо от его «сестры» и следовало бы пригласить ее погос¬
тить в Райтсвилл...
Пэт кивнула.
—	Женщина, приехавшая в Райтсвилл как сестра Джима, которую
он принял и сам представил домашним, была, как мы теперь знаем,
не его сестрой, а первой женой. Но есть еще более веское доказатель¬
ство, что письмо было от первой жены — одинаковый почерк на
обгоревшем конверте письма, полученного Джимом, и на квитанции
у Стива Полариса, доставившего багаж гостьи. Таким образом, пись¬
мо было от первой жены, поскольку Джим вряд ли мечтал об ее
приезде в Райтсвилл, это была ее идея и об этом она и написала ему
в письме.
Но почему она написала Джиму и вообще появилась в Райтсвилле
в качестве его сестры? И почему Джим позволил ей приехать? Или,
если он не мог помешать ее приезду, почему он поддерживал ее об¬
ман, когда она появилась, и держал все в тайне до ее смерти и да¬
же после нее? Причина может быть только одна: она имела над ним
какую-то власть. Вы хотите подтверждения? Да, Джим проматывал
уйму денег, и, заметьте, это мотовство совпало с приездом его пер¬
вой жены в Райтсвилл. Почему он закладывал Норины драгоцен¬
ности? Почему одолжил пять тысяч в Райтсвиллской Корпорации
Персонального Финансирования? Почему все время выпрашивал
деньги у Норы? Почему? Куда уходили все эти деньги? Вы сказали,
Карт, на азартные игры и пытались доказать это в суде...
—	Но Джим сам признавался Норе, что он проигрывал деньги. Об
этом были показания, — запротестовал Картер.
—	Естественно, если первая жена его шантажиррвала, он должен
был изобрести для Норы какой-нибудь предлог, чтобы объяснить
свою внезапную жажду больших сумм наличными. Ведь на самом
деле, Карт, вы так и не сумели представить доказательства, что Джим,
проигрывал все эти деньги в заведении Вика Карлатги.. Лучшее, что
вы сумели представить в суде, это показания женщины, которая под¬
слушала, как Джим сказал Норе, что он играет в рулетку. Да, Джим
много пил в «Горячем местечке» — он был в отчаянии; — но он там
не играл. И все же эти деньги куда-то уходили. Так разве мы не пред¬
положили, что была женщина, имеющая над ним власть? Отсюда
вывод: он отдавал эти деньги Розмари, то есть женщине, называвшей
себя Розмари, женщине, которая умерла в ночь под Новый год. Он
отдавал их женщине, на которой фактически был женат, — по требо¬
ванию этой хладнокровной твари, которую вынужден был называть
своей сестрой.
—	Но чем она могла его шантажировать, Эллери? — спросила
Пэт. — Должно быть, чем-нибудь ужасным.
—	Да, поэтому я представляю себе только один ответ, — мрачно
сказал Эллери. — Он укладывается во все, что нам известно, как гипс
547

в форму. Предположим, что женщина, которую мы называем Роз¬
мари, его первая жена, вовсе не получила развода. Предположим,
она обманула Джима, а он поверил, что свободен. Возможно, она
показала ему поддельные документы. За деньги можно сделать все...
Теперь все. становится понятным. Вступив в брак с Норой, Джим
оказался двоеженцем. И если это так, он оставался в когтях этой жен¬
щины, своей первой жены, навсегда. Она заранее предупредила Джи¬
ма письмом, приехала в Райтсвилл в качестве его сестры, чтобы
шантажировать его на месте, не открывая своего настоящего имени
и положения семье и Норе. Теперь мы знаем, почему она выдава¬
ла себя за сестру Джима. Если бы она открыла, кто она такая, она
потеряла бы власть над Джимом. Оно хотела денег, а не мести. Толь¬
ко держа Джима в страхе разоблачения, она могла сосать из него
деньги. Для этого ей и нужно было вымышленное имя... И Джим,
попавший в западню, был вынужден признавать ее сестрой и давать
ей деньги, пока почти не потерял рассудок от отчаяния. Розмари
хорошо знала, каков Джим; он не мог допустить, чтобы Нора узнала
правду.
—	Нет, — простонала Пэт.
—	Почему? — спросил Картер Брэдфорд.
—	Еще раньше, — пояснил Эллери, — когда Джим сбежал от нее,
он подверг Нору ужасному унижению в глазах семьи и города —
особенно города. В райтсвиллах мира нет секретов, не знают деликат¬
ности. Здесь очень много жестокости, и если вы такой человек, как
Нора — легкоранимый, чувствующий себя неполноценным и застен¬
чивым, — публичный скандал может превратиться для вас в большую
трагедию, проклятие, которое безвозвратно, навсегда испортит вам
жизнь. Джим понял, что пережила Нора после его первого предатель¬
ства, как оно заставило ее замкнуться в себе, превратило ее в за¬
пуганного человечка, полубезумного от стыда, прячущегося от Райтс-
вилла, от своих друзей и даже от своей семьи. Если простое бегство
от алтаря причинило Норе такие страдания, то какой же тогда была
бы ее реакция, узнай она, что вышла замуж за двоеженца! Она бы
сошла с ума. Она могла бы даже умереть.
Джим все это понял... Розмари поставила ему дьявольский капкан,
л он в него попал. Джим просто не мог признаться Норе или позво¬
лить ей узнать, что она не была его законной женой, что их брак был
ненастоящим и что ожидаемый ими ребенок... Помните, миссис Райт
показала, что Джим узнал о том, что будет ребенок, почти сразу же
после того, как это было установлено?
—	Все это ужасно, — хрипло произнес Картер.
Эллери отпил из своей рюмки и, закурив новую сигарету, некото¬
рое время в задумчивости созерцал ее горящий кончик.
—	Говорить об этом тоже становится трудно, — наконец признал¬
ся он. — Джим платил и платил, брал деньги взаймы повсюду, для
548

того чтобы не дать этой женщине распустить свой злой язык й рас¬
сказать ужасную правду, которая либо свела бы Нору с ума, либо уби¬
ла бы ее.
Пэт была на грани слез.
—	Просто чудо, что Джим не присвоил деньги в папином банке!
—	И в пьяном бешенстве Джим клялся, что «избавится от нее*, что
«убьет ее», не скрывая, что говорит о своей жене. Он имел в виду един¬
ственную свою законную жену, женщину, которая называла себя Роз¬
мари Хейт и выступала в роли его сестры. Когда Джим произносил эти
пьяные угрозы, он вовсе не имел в виду Нору.
—	Но мне кажется, — вмешался тихо Картер, — что, когда его
арестовали и предъявили обвинение, молчать тогда...
—	А я думаю, — с грустной улыбкой ответил мистер Квин, — что
по-своему Джим был Человеком с большой буквы. Он хотел умереть,
чтобы заплатить Норе за причиненное ей зло. И единственное, что
он мог сделать, это умереть молча. Он наверняка взял слово со сво¬
ей сестры Роберты Робертс хранить тайну. Потому что,- если бы он
рассказал правду вам, Карт, и мистеру Дейкину, ему пришлось бы
раскрыть, кем на самом деле была Розмари, то есть предать гласно¬
сти историю его предыдущего брака с ней, развода, который не
был разводом, и, следовательно, положение Норы как беременной
и незамужней женщины. Кроме того, огласка правды ему лично ни¬
какой пользы бы не принесла. Потому что у Джима было гораздо
больше причин убить Розмари, чем Нору. Нет, он решил, что луч¬
ше всего будет унести всю эту отвратительную историю с собой в
могилу.
Пэт теперь плакала, не скрываясь.
—	А кроме того, — продолжал мистер Квин, — у Джима была еще
одна причина молчать. Главная причина. Героическая, трагичес¬
кая причина. Не знаю, понимаете ли вы оба эту причину. — Они по¬
смотрели на него, а потом друг на друга. — Нет, — вздохнул мистер
Квин, — думаю, что не понимаете. Истина настолько проста, что мы
смотрим сквозь нее, как через оконное стекло. Все просто, как два
плюс два или, вернее, два минус один, и тем не менее это самый
трудный счет.
Тут из-за его плеча показалось образование цвета свежей крови. Это
был всего-навсего великолепный нос мистера Андерсона.
—	Друзья, — произнес мистер Андерсон скрипучим голосом, — вы,
вероятно, дивитесь тому, что я, бедолага, сегодня, в этот ниспослан¬
ный Небом день, обладаю достаточной суммой. Что ж, я — .человек,
живущий, как принято говорить, на подаяния родины, и сегодня мой
корабль прибыл в порт. Счастливая жизнь коротка! — И он потянулся
за рюмкой Пэтти.
—	Почему бы вам не отправиться в тот угол и не заткнуться,
Энди?! — вскричал Карт.
549

—	Сэр, — ответствовал мистер.Андерсон, удаляясь с рюмкой Пэт
в руках, — песок, отсчитывающий дни моей жизни, иссякает. Здесь
должен я остаться и здесь закончится моя жизнь. — Он сел за свой
столик и быстро проглотил содержимое рюмки.
—	Эллери, вы должны рассказать все до конца, — сказала Пэт.
—	А вы оба готовы услышать правду?
Пэт посмотрела на Картера, а тот на нее. Он протянул руку через
стол и взял руку Пэт в свою.
—	Валяйте, говорите! — попросил Картер. Мистер Квин согласно
кивнул.
—	Осталось дать ответ только на один вопрос, самый важный из
всех: кто же на самом деле отравил Розмари? Дело, возбужденное про¬
тив Джима, показало, что такая возможность была только у него од¬
ного, что только у него был мотив, чтобы ее убить, что только он
занимался раздачей коктейлей и поэтому был единственным, кто мог
быть уверен/ что отравленный коктейль получит намеченная жертва.
Вы, Карт, Доказали, что Джим купил крысиный яд и что у него мог
быть мышьяк для этого смертельного коктейля. Все это выглядит ра¬
зумно и просто неопровержимо при условии, если Джим хотел убить
Нору, которой он подал этот коктейль. Но нам теперь известно, что
Джим вовсе не намеревался убить Нору, что с самого начала пред¬
полагалось, что умрет Розмари, только Розмари.
Поэтому я должен поменять фокусировку своего умственного
бинокля. Теперь, когда я знаю, что жертвой должна была стать Роз¬
мари, будет ли дело против Джима выглядеть таким же убедитель¬
ным, как предъявленное ему обвинение в намерении убить Нору? Да,
у Джима была возможность отравить коктейль. У него было гораздо
больше причин избавиться от Розмари и положить в коктейль имев¬
шийся у него мышьяк. НО если жертвой должна была стать Розмари,
оставалась ли раздача коктейлей целиком в руках Джима? Не забы¬
вайте, он подал коктейль, в котором впоследствии обнаружили мышь¬
як, Норе. Мог ли он быть уверен, что отравленный коктейль попадет
к Розмари?
Нет! — воскликнул Эллери, и это «нет» вдруг прозвучало как
удар ножа. — Правда, он подал Розмари до этого другой коктейль. Но
этот предпоследний коктейль не содержал яда. В последней порции
коктейлей только в коктейле Норы, в том, которым отравилась и Нора
и Розмари, содержался мышьяк! Если Джим бросил мышьяк в кок¬
тейль, который он подал Норе, то как.он мог знать, что его выпьет
Розмари? Он не мог этого знать. Это так невероятно, что он даже
представить себе не мог, что такое произойдет... Не мог вообразить,
спланировать такое или рассчитывать на такой исход. Фактически,
если вы постараетесь вспомнить, как все было, Джим не находился в
гостиной в то время, когда Розмари допила коктейль Норы. Поэтому
возникает аристотелевский вопрос: поскольку Джим не мог быть уве¬
550

рен, что Розмари выпьет этот отравленный коктейль, кто же мог быть
в этом уверен?
Картер Брэдфорд и Пэтришия Райт прижались к краю стола, они
напряглись и почти не дышали.
Мистер Квин пожал плечами.
—	И тогда немедленно же получается два минус один. Неминуе¬
мо. Это невероятно, это ужасно, но это единственно возможное
решение. Два минус один. Остается один. Лишь одно другое лицо
держало этот коктейль в руках прежде, чем он попал к Розмари! Толь¬
ко у еще одного лица была причина убить Розмари, и оно могло
использовать для убийства крысиный яд, которые Джим купил для
невинной цели истребления мышей... может быть, по чьему-то сове¬
ту. Вспомните: он зашел в аптеку Майрона Гарбека за еще одной
жестянкой вскоре после своей первой покупки «Квико» и сказал
Гарбеку, что он куда-то положил первую жестянку и не может ее най¬
ти. Как, по-вашему, случилось, что он не мог ее найти? Из того, что
нам теперь известно, явствует: дело не в том, что он забыл, куда
ее положил, а в том, что ее украли и спрятали, и сделал это тот
самый человек в доме Джима, у которого имелся мотив для убийства
Розмари.
Мистер Квин посмотрел на Пэтришию Райт и сразу же зажмурил
глаза, как от боли. Он сунул сигарету в угол рта и произнес сквозь
зубы:
—	Этим человеком мог быть только тот, кто действительно подал
коктейль Розмари в канун Нового года.
Картер Брэдфорд несколько раз провел языком по губам. Пэт си¬
дела неподвижно.
—	Простите меня, Пэт, — сказал Эллери, открывая глаза. — Мне
ужасно жаль. Но это рассуждение так же логично, как сама смерть.
А для того, чтобы дать вам возможность поладить друг с другом,
я должен был рассказать об этом вам обоим.
Пэт чуть слышно произнесла:
—	Не Нора! Только не Нора!
Глава 30
ВТОРОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ В МАЕ
—	Выпила чуть больше, чем нужно, — быстро произнес мистер
Квин, обращаясь к Гасу Олсену. — Разрешите воспользоваться вашей
задней комнатой, Гас?
—	Конечно-конечно, — откликнулся тот. — Мне жаль, что так по¬
лучилось, мистер Брэдфорд. Я налил в ваши рюмки хорошего рома.
А она выпила только одну. Вторую забрал у нее Энди. Разрешите,
я помогу вам.
551

—	Спасибо, мы справимся сами, — ответил мистер Квин, — хотя я
думаю, что чуть-чуть виски может помочь ей.
—	Но если ей плохо от выпивки? — удивился Гас. — Ладно.
Старик Андерсон смотрел непонимающим взглядом на то, как Кар¬
тер и Эллери помогали Пэт, в застывших глазах которой стояла боль,
пройти в заднюю комнату Гаса Олсена. Они усадили ее на старый
черный кожаный диван, и когда Гас поспешно вошел со стаканом
виски, Картер Брэдфорд заставил ее выпить. Пэт захлебнулась, из ее
глаз полились слезы, она оттолкнула стакан и бросилась на мягкий
диван лицом к стене.
—	Ей уже лучше, — заверил мистер Квин Гаса. — Спасибо. Мы
сами позаботимся о мисс Райт. — Гас удалился, в недоумении качая
головой и бормоча, что он подал хороший ром и не подает крысиного
яда, как тот жирный надувала Вик Карлатги в своем «Горячем местеч¬
ке». Пэт лежала не двигаясь. Картер неловко над ней склонился. По¬
том он сел и взял ее за руку. Эллери увидел, как его загорелые пальцы
побелели от напряжения. Он отвернулся и отошел на другую сторону
комнаты, где принялся рассматривать традиционную рекламу пива
«Бок». Стояла полная тишина.
Тут он услышал шепот Пэт:
—	Эллери.
Он обернулся. Теперь она уже сидела на диване, и обе ее руки дер¬
жал в свойх Картер Брэдфорд. Он держал их так, как будто от этого
зависела его жизнь, будто в утешении нуждалась не она, а он. Эл¬
лери понял; что в те несколько секунд тишины произошла великая
битва и была одержана победа. Он пододвинул к дивану стул и сел
лицом к ним.
—	Продолжайте, Эллери, — спокойно попросила Пэт, остановив на
нем взгляд, — расскажите мне остальное.
—	Пэтти, милая, остальное уже не важно, — пробормотал Карт. —
Ты уже все-все знаешь.
—	Да, знаю, Карт.
—	Что бы она ни сделала, она была нездорова. Думаю, она всегда
была невротиком, всегда была очень близка к срыву.
—	Да, Карт. Расскажите мне все, Эллери.
—	Пэт, помните, вы как-то говорили мне, что зашли к Норе через
пару дней после приезда Розмари, в начале ноября, и застали ее в
буфетной. Она там «застряла» и не могла выйти.
—	Вы имеете в виду случай, когда Нора услышала, как ссорились
Джим и Розмари?
—	Да. Вы сказали, что пришли в конце ссоры и не услышали
ничего интересного. А Нора отказалась рассказать вам, что слы¬
шала она. Вы сказали, что на лице Норы было такое же выраже¬
ние, как в тот день, когда из книги по токсикологии выпали три
письма.
552

—	Да... — подтвердила Пэт.
—	Это, по-видимому, был поворотный момент, Пэт. Очевидно,
именно тогда Нора узнала правду — чисто случайно она услышала
от самих Джима и Розмари, что Розмари — не сестра Джима, а его
жена и что она, Нора, не является законной женой Джима... Всю эту
грязную историю. — Эллери стал рассматривать свои руки. — Это...
вывело Нору из равновесия. За какую-то секунду весь ее мир рухнул,
а вместе с ним — ее нравственные устои и психическое здоровье.
Нора пережила такое ужасающее унижение! А она уже была' осла¬
блена той неестественной жизнью, которую вела несколько лет после
внезапного побега Джима и до брака с ним... Нора переступила
черту.
—	Переступила черту, — прошептала Пэт. Губы ее побелели.
—	Она задумала отомстить тем двум людям, которые, в пред¬
ставлении ее больного ума, тяжело, оскорбили ее и разбили ее жизнь.
Она задумала убить первую жену Джима, эту ненавистную жен¬
щину, которая называла себя Розмари. Она задумала заставить Джи¬
ма заплатить за это преступление, используя те самые способы,
которые придумал он за много лет до этого с такой же целью и кото¬
рые теперь, как бы по воле Провидения, попали ей в руки. Она,
очевидно, обдумывала этот план не торопясь. Но она хорошо его
обдумала. У нее оказались эти странные письма, которые уже пере¬
стали быть странными. Собственное поведение Джима давало ей.
возможность создать иллюзию его вины. Она обнаружила в себе боль¬
шую силу и проявила большую хитрость, талант, почти гениальную
способность обманывать окружающих относительно своих истинных
чувств.
Пэт закрыла глаза, а Картер поцеловал ей руку.
—	Зная, что нам с вами, Пэт, .известно об этих трех письмах, Нора
намеренно следовала тому, что в них было написано. Она нарочно
проглотила небольшую дозу мышьяка в День Благодарения, чтобы
подумали, что Джим следует своему плану. Вспомните, как она
поступила сразу же после того, как появились симптомы отравле¬
ния мышьяком за обеденным столом? Она побежала наверх и про¬
глотила большую порцию жженой магнезии, которая, как я позднее
вечером объяснил вам, Пэт, в моей комнате, служит в срочных слу¬
чаях противоядием против отравления мышьяком. Это знают немно¬
гие. Нора же это заранее выяснила. Это не доказывает, что она сама
себя отравила, но это важно, если этот случай сопоставить с други¬
ми. Пэтти, стоит ли мне продолжать? Пусть Картер отвезет вас
домой.
—	Я хочу знать все, — ответила Пэт. — Сейчас, здесь, Эллери. Про¬
должайте.
—	Ты молодчина, детка, — хрипло проговорил Картер Брэд¬
форд.
553

— Я сказал «с другими», — продолжал Эллери тихо. — Вспомните!
Если бы Нора действительно так сильно беспокоилась за Джима, как
она притворялась, разве оставила бы она эти три компрометирующие
его письма в своей шляпной коробке, где их нетрудно было найти?
Любая другая жена, любившая мужа, как она, по ее словам, любила
Джима, немедленно сожгла бы эти письма. Но нет, Нора их сохрани¬
ла!.. Просто она знала, что они послужат самой сильной уликой про¬
тив Джима, когда его арестуют, позаботилась о том, чтобы их нашли
и использовали против него. Кстати, каким образом Дейкин в конце
концов нашел их?
—	Нора... Нора привлекла к ним внимание, — заметил Карт неуве¬
ренно. — Когда она в истерике упомянула письма, о существовании
которых мы и не подозревали.
—	Упомянула? — воскликнул Эллери. — В истерике? Брэдфорд, до¬
рогой, это был образец самой блестящей игры! Она притворилась, что
впала в истерику, сделала вид, будто я уже рассказал вам об этих пись¬
мах! Таким образом она дала вам понять, что такие письма есть в при¬
роде. Это ужасный факт. Но до того, как я понял, что в преступлении
виновна Нора, он в моих глазах ничего не значил. — Эллери замолчал
и потянулся за сигаретой.
—	Что еще, Эллери? — спросила Пэт дрожащим голосом.
—	Еще одна вещь,. Пэт. Вы уверены, что с вами все в порядке? Вы
выглядите больной.
—	Что еще?
—	Джим. Он был единственным, кто знал правду, хотя Роберта
Робертс могла о ней догадываться. Джим знал, что он не отравил
коктейль, значит, это должна была сделать только Нора. И тем не
менее Джим молчал. Понимаете, почему я раньше сказал, что у
Хейта была более важная причина принести себя в жертву? Это
были его кара, наложенное им самим на себя наказание. Потому что
Джим считал, что на нем лежит вся ответственность за жизнен¬
ную трагедию Норы, за то, что она пошла на убийство. Поэтому
он хотел молча, без жалоб вытерпеть все, что пошлет ему судьба, и
таким образом искупить зло, которое причинил. Но тяжкое страда¬
ние лишает мысль ясности. Ведь... Джим не мог смотреть на нее.
Вспомните, в суде! Он ни разу не посмотрел на нее. Он не хотел и
не мог смотреть на нее. Он не хотел ее видеть,, говорить с ней до, во
время и после суда. Ему это было бы слишком тяжело. Ведь в конце
концов она... — Эллери поднялся. — По-моему, это все, что я могу
сказать.
Пэт откинулась на диване и прислонила голову к стене. Выраже¬
ние ее лица заставило Карта вздрогнуть. И в попытке как-то смягчить
удар и облегчить боль он спросил:
—	Но, Квин, может быть, Нора и Джим действовали вместе, как со¬
общники?
554

Эллери быстро возразил:
—	Если бы они были сообщниками, вместе старавшимися избавить¬
ся от Розмари, разве спланировали бы они преступление таким обра¬
зом, что Джим, один из сообщников, оказался единственным
возможным преступником? Нет. Если бы они сговорились уничтожить
общего врага, они бы постарались сделать так, чтобы никто из них не
оказался замешан.
И снова наступила тишина, нарушаемая только голосом мистера
Андерсона в передней комнате. Слова его лились плавно, как ручейки
в общем потоке. Слышать их было приятно в сочетании с солодовым
запахом пива, стоявшим в зале. Пэт повернулась к Карту. Как ни
странно, но она улыбалась. Хотя это была лишь крошечная, малюсень¬
кая тень улыбки.
—	Нет, — произнес Карт. — Не говори этого. Я не хочу это слы¬
шать.
—	Но, Карт, ты ведь не знаешь, что я хочу сказать.
—	Знаю! И это настоящее оскорбление!
—	Послушайте... — начал Мистер Квин.
—	Если ты думаешь, — сердито продолжал Карт, — что я под¬
лец и сделаю этот рассказ достоянием всех этих Эмми Дюпре
Райтсвилла только для того, чтобы удовлетворить свое чувство
долга, тогда ты не та женщина, на которой я хотел бы женить¬
ся, Пэт.
—	Я не выйду за тебя замуж, Карт, — ответила Пэт глухим голо¬
сом. — Теперь, когда Нора, моя родная сестра, у... у...
—	Она не отвечала за свои поступки! Она была больна! Послушай¬
те, Квин, приведите ее в чувство. Нет, если ты займешь такую глупую,
позицию, то я умою руки, и черт меня побери, если я этого не сде¬
лаю! — Карт рывком поднял ее с дивана и прижал к себе. — Дорогая,
это не о Норе, не о Джиме, не о твоих отце и матери, не о Лоле и даже
не о тебе я на самом деле забочусь... Не думай, что я не побывал в
больнице. Я был там и видел малышку сразу после того, как ее забра¬
ли из инкубатора. Она глянула на меня и заревела, и, черт возьми, Пэт,
мы поженимся, как только это позволят приличия, и унесем этот про¬
клятый секрет с собой в могилу. Мы удочерим маленькую Нору и сде¬
лаем так, чтобы все это треклятое дело выглядело будто какая-то
невозможная выдумка, взятая из книги. Вот что мы с тобой сделаем!
Понятно?
—	Да, Карт, — прошептала Пэт. Она снова закрыла глаза и прижа¬
лась щекой к его плечу.
Когда мистер Эллери Квин вышел из-задней комнаты, он улыбал¬
ся, хотя и немного печально.
Он бросил десятидолларовую бумажку на стойку бара перед Гасом
Олсеном и сказал:
555

—	Узнайте, что хотят выпить те, кто сейчас в задней комнате, и не
забудьте мистера Андерсона. А сдачу оставьте себе. До свидания, Гас.
Мне нужно успеть на поезд в Нью-Йорк.
Гас пристально посмотрел на купюру.
—	Я не сплю, ведь так? Вы ведь не Санта-Клаус?
—	Не совсем так, хотя я только что подарил двум людям ребенка,
который весит несколько фунтов и в полном порядке, до последнего
перламутрового ноготка на большом пальце ножки.
—	О чем вы говорите? — спросил озадаченный Гас. — Что-то празд¬
нуете?
Мистер Квин подмигнул мистеру Андерсону, который в ответ с от¬
крытым ртом уставился на него.
—	Конечно! Вы что, не слышали, Гас? Сегодня — День Матерей.

СОДЕРЖАНИЕ
ТАЙНА ГОЛЛАНДСКОГО БАШМАКА
Роман
Перевод с английского
5
ДВЕРЬ МЕЖДУ...
Роман
Перевод с английского
185
ЯД В КОКТЕЙЛЕ
Роман
Перевод с английского
И. Кулаковской-Ершовой, М. Тарховой
355

Литературно-художественное издание
Эллери Квин
ЯД В КОКТЕЙЛЕ
Детективные романы
Редактор Н. К. Попова
Художественный редактор А. И. Моисеев
Технический редактор В. Ф. Нефедова
Корректор М. В. Макарова
ЛР 071039 от 13.05.95.
Подписано к печати с готовых диапозитивов 12.04.94.
Формат 60х84'/и. Бумага книжно-журнальная офсетная.
Гарнитура «Таймс*. Печать офсетная. Уел. псч. л. 32.5.
Уч. над. я. 40,29. Тираж 25000 экэ. Заказ № 246. С 039. '
ТОО, «Альба»
170000. Тверь,
ул. Советская, 32.
Торгово-издательское объединение «Цснтрпалиграф*
127018, Москва, Октябрьская ул.; 18
Тверской ордена Трудового Красного Знамени
полиграфкомбинзт детской литературы им. 50-летия СССР
Комитета Российской Федерации по печати
170040, Тверь, проспект 50-летня Октября, 46.

ТОРГОВО-ИЗДАТЕЛЬСКОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ
ибНТРПОЛИГРАЯР
Предлагает вам
познакомиться с новой серией
«Пастера остросюжетного романа»
ТРИЛЛЕР
САСПЕНС
РОМАН-КАТАСТРОФА
НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА
КЛАССИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ
УЖАСЫ
ФЭНТЕЗИ
АВАНТЮРНЫЙ РОМАН
ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ РОМАН