Писатель-демократ
Волхонская барышня
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
ХШ
XIV
XV
XVI
XVII
XVIII
XIX
XX
Жадный мужик
П
Ill
IV
V
VI
VII
VIII
IX X
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
XVII
XVIII
XIX
XX
XXI
XXII
XXIII
Две пары
Ill
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
Карьера Струкова
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
Примечания
Содержание

Автор: Эртель А.И.  

Теги: повести   художественная литература   издательство современник   из наследия  

Год: 1984

Похожие

Фразеологический словарь русского языка

Словарь латинских крылатых слов

История русской литературы XIX века

Словарь латинских крылатых слов.

Текст
                    ЭРТЕЛЬ


Необъятно
богата
сокровищница
русс ко й
литературы.
Помимо
ген и ев,
обозначивших
в ехи
в
духовном
развитии
человечества,
свой
вкл ад
в
нее
вн о сили
и
многие
менее
известные
пис атели,
заслуживающие
нашего
внимания
и
доброй
памяти.
Заботу
об
издании
таких
писателей
заповедал
нам
Вл ади мир
Ильич
Ленин:
«... мы
должны
вытаскивать
из
забвения,
собирать
их
произведения
и
обязательно
п убли ков ать
отдельными
томиками.
Вед ь
это
документы
той
эпохи»
(Ленин В.
И.
о
л и тератур е
и
иск усств е.
6-е
из д.
М., 1979, с.
699)


ч
______________
/


ИЗ
НАСЛЕДИЯ
А.
И.
ЭРТЕЛЬ
Волхонская
барышня
Пов ести
МОСКВА
С ОВРЕМ ЕН НИК
1984


Pl
Э82
Общественная
редакционная
ко ллегия :
ЗАЛ Ы ГИН
С.
П.
—
председатель
АСАНОВ
Л.
Н ., БЕЛОВ В.
И ., ДЕМЕНТЬЕВ В.
В.,
КУЗНЕ ЦОВ
Ф.
Ф., ЛИХАЧЕВ Д.
С ., ЛОМУНОВ К.
Н.,
ПАЛИЕ ВСК ИЙ
П.
В ., РАСПУТИН В.
Г ., ФРОЛОВ Л.
А.
Составление,
вступительная
статья
и
пр им ечан ия
К.
Н.
Лому нова
Рецензент
Г.
Н.
Ищук,
доктор
филологических
наук,
профессор
Эртель
А.
И.
Э82
В ол хонск ая
барышня:
Повести/Сост.,
автор
вступ.
статьи
и
примечаний
К.
Ломунов.—
М.:
Современ­
н и к, 1984.—495 с.,
порт.—
(Из наследия).
В
пер.: 2 р.
60 к.
В
с борн ик
писателя-демократа
Александра
Ивановича
Эртеля
вошли
повести
«Карьера Струкова», «Д ве
пар ы»,
«Повесть о жадном мужике», « Во лх о в ска я
ба­
рышня»,
ноторыс
отразили
назревание
народной
р евол юции.
Л.
Н.
То лс той
писал: «Для того,
кто
любит
пар од,
чтение
Эртеля
бо льшо е
уд о­
во льстви е» .
„ 4702010100-125 «м
ББК84Р7
dM106(03)-84
Pl
© Составление,
вступительная
с татья
и
примечания,
издательство
«Современник», 1984.


Писатель-демократ
...Спросите
сег о дня
у
молодых
книгочеев:
-
Что
вы
скажете
об
Эрте ле ?
И
в
ответ
услышите:
—
Эртель?
А
кто
это?
Из
ра зг овор ов
с
книголюбами
Как ая
участь
может
б ыть
горш е
для
писателя,
чем
оказаться
сред и
тех
собрат ьев
по
перу,
про изв едени я
которых
дав но
и
прочно
забыты
чи та­
т елями?!
Добро,
коли
забвение
пр ош ло,
что
на зы вает ся,
естественным
путем ,
когда
книги
писателя
пере стали
вызывать
читательский
интерес.
А
не
бывает
ли
та к,
что
тот
или
и ной
«старый»
литератор
забыт
не за­
служенно?
Да,
случается
и
такое.
Именно
под обны й
«случай»
произошел
с
произведениями
широко
известного
во
второй
половине
минувшего
ве ка
ру сско го
п исате ля
Алекс андра
Ивановича
Эртеля.
Чет верть
века
назад
Александр
Фадеев
писал
в
«Субъективных замет ­
к ах»
о
лучш ем
роман е
А.
И.
Эртеля
«Гарденины»:
«Прекрасная книга!
Почти
вся
пор ефор менна я
Россия
дана
в
разре­
зе.
Какой
языкі
У
нас
(Эртеля)
не
считают
к ласси ком,
а
так
—
пи­
са телем
т рет ьего,
а
м ожет
быть,
четвертого
ря да,—
Мамин-Сибиряк
с чи­
та ется
по выш е.
И
мало
кто
у
нас
зна ет
Эр те ля.
А
ме жду
тем
такой
книги,
как
«Гарденины», у Мамина - Си б ир яка
нет .
Да
что,—
такой
кни­
ги
нет,
например,
у
Золя.
А
сей
уж
куда
как
п рево зн есен !»1
1 Фадеев А.
За
тридцать
лет.
М..
1957, с .
857. —П олн ое
название
роман а
А.
И.
Эртеля
—
«Гарденины,
их
дворня,
приверженцы
и
вра ги ».
Могут
сказать,
что
Фадеев
был
человеком
увлекающимся
и
нев оль но
преувеличил
значение
Эртеля
и
его
р оман а.
Но
задолго
до
Ф адеев а
еще
более
высокую
оценку
«Гардениным»
дал
Лев
Толстой,
написавший
к
ром ану
Эртеля
за меч ате льн ое
предисловие.
■Перечитывая этот роман в наше время,
убеждаешься
в
великой
право-


А.
И.
Эртел b
4
те
Толстого,
от метив ш его,
что
каждая
страница
«Гардениных»
дыш ит
п ра вдой
и
любовью
к
народной
жи зни
и
что
читателя
не
мо жет
не
по­
разить
«удивительный по верности,
к расот е,
р азно обр азию
и
с иле
народный
язык
роман а». '
«Такого языка;
в осхи щался
Толстой,—
не
на й дешь
ни
у
ст арых ,
ни
у
новых
писателей»; В этом он видел «неподражаемое,
не
вст речае­
мое
уже
ниг де
достоинство
романа»1.
1 Толстой Л.
Н.
Поли .
собр.
со ч.
Юбилейное
изд.,
т.
37.
М ., 1956,
с. 243.
.
2 Чехов А.
П.
Полн.
собр.
со ч.
и
писем.
Пи сьма,
т.
6.
М. , 1977,
с.
328.
3 Там же,
с.
180.
4 Успенский Г.
И.
Полн.
собр.
со ч.
в
9-т и
т.,
т.
9.
М ., 1957,
с.
629-630 .
6 Цит.
по
с т.:
Ба бо реко
А.
Бу нин
и
Эртель,— «Русская
литерату­
ра», 1961, No 4, с.
150.
6 Цит.
по
кн.:
Горьковские
чтения
1958—1959 .
М ., 1964, с.
19.
Искренним
поклонником
писательского
таланта
Эртеля
был
Чехов.
Познакомившись
осень ю
1894 года с повестью Эртеля « Ду х ов ид цы»,
Чехов
писал
ему:
: «Превосходная вещь .
Вы
великолепнейший
пейза­
ж ис т.. .»12 После первой встречи с Эртелем Чехов писал о нем: «Впечат­
лени е
очень
хо роше е.
Умный
и
добрый
ч е лов ек»3.
Высоко
цен ил
Эртеля
как
писателя
Г.
И.
У сп енс кий,
находившийся
с
ним
в
дружеском
общении.
Прочитав
в
н ачале
1891 года роман Эртеля
«Смена», Успенский писал о нем критику В.
А.
Гольцеву: «Отлично он
пишет,
п релест ь!» По мнению Г .
И.
Успенского,
Эртель
о бла дал
«силь­
ным
талянтом»4.
В
середине
90-х
год ов
с
Эртелем
познакомился
И.
А.
Бунин,
в
ту
пору
только
еще
входивший
в
бол ьш ую
л ите рату ру.
Пос ле
пер вой
вст ре чи
в
Москве
м ежду
ни ми
возникло
чувство
ис кре нней
взаимной
прия зни.
«Эртель мне чрезвычайно понравился, —
писал
Бунин
брату
осепью
1895 года . —
Был
со
м ной
очень
ласков,
говорил,
что
он
знает
ме­
ня
и
что
я
очень
за ин т ересо вал
его
своими
очерками
в
«Русском бо­
гат ст ве»...»5
Чут ь
позже
тво рч ес тво
Эртеля
привлекло
внимание
молодого
Горь­
кого.
В
письме
к
И.
А.
Бунину,
послан н ом
из
Ниж не го
Новгорода
в
на­
чале
ф евр аля
1901 года,
Го рь кий
выразил
сожаление,
что
не
знае т
адре­
са
Эрте ля : «Сего
—
очень
хот ел
бы
просить,
ибо
—
очен ь
его
ценю
и
лю б­
лю »6. А просить он
хот ел
расск аз
для
сборника,
ко то рый
нам ер ева лся
из­
дать
с
благот вор и тель ной
целью
—
в
пользу
«Нижегородского общества
помощи
нуждающимся
женщинам».
В
отличие
от
Толстого
и
Чехова,
Глеба
Успенского
и
Бунина,
Горь­
кого
и
других
круп нейших
писа те лей,
с овремен ни к ом
которых
был
Эр­
те ль,
кр ит ика
и
литературная
наука
оценивали,
его
творчество
не
очень


Писатель-демократ
5
высо к о.
Классифицируя
художников
слова
ио
раз ря дам
и.рангам,
ли т ера,
т ур оведы
и
критики
причислили
Эртсля
к
«второстепенным писателям -
н а ро дн ик а м»1, Ближайшими его соседями были разданы И.
Н.
Альбов.
К.
С.
Баранцевич,
В.
И.
Н еми рови ч-Д ан чен ко,
И.
Н.
Потапенко
—
писате ли
действительно
не
п ерв ого
ря да.
Правда»
в
том
нее
перечне
ока­
зались
имена
Вс.
Гаршина,
Д.
Н.
Мами н а-Си бир як а,
К.
М..Станюковича
в
друг их
даровитых
современников
Эр теля 1
2.
1 История русской литературы XIX
в.
под
редакцией
Д.
Н.
Овсяник о-
Куликовского,
т.
5.
М.,
Изд .
т-в о
«Мир», 1911, с.
434.
2 Там же.
3 Горький М.
Собр.
соч.
в
30-ти
т., т.
29.
М., 1955, с.
88.
4 История русской литературы в 3- х
т.,
т.
3.
М., 1964, с.
638—639 .
6 Ленин В.
И.
Поли.
собр.
соч„
т.
20, с.
178.
Еще
в
дооктябрьские
г оды
Го рь кий
выражал
не.только
оз абочен н ость,
но
и
прямо е
н едово льс тво
той
легкостью,
с
какой
иные
«специалисты»
по
л итер ат уре
«сортируют»
писателей
на
ряды
и
разряды.
«Хотелось бы
м не,—
п исал
он
в
1909 году Н.
Д.
Телешеву, —
поговорить
с
ва ми
о
рус­
с кой
л итера тур е
в
прошлом
ее,
где
великих
писателей
был о
боль ше,
чем
мы
насчитываем,
и
где
так.
называемые
историками
л итера ту ры
«второ -
в
тр етье сте пен ные
писатели»
были
велики
своим
честным: .и
сердечным
отношением
к
с удьб ам
родины,
к
жи зни
народа,
кі
л итерат уре
—
св я тому
де лу
их
ж из ни»3.
Историки
ли т ерат уры
не
вняли
призыву
Горького,
не
не ресмо трел в
своего
от ноше ния
к
писателям
второго,
т рет ьего
.и
других
«рядов»
и
не
попытались
должным
обр аз ом
оце ни ть,
что
они
да ли
литературе^
В от,
например,
как
оцен ивае тся
з нач ение
Эртеля
авторами
ак адеми ­
ческой
«Истории русской литературы», завершающий том-
которой
вы­
шел
менее
д вух
дес ят илетий
на за д: «...Эр т ель
не
сумел
приобщиться
к
самым
пер едовы м
исканиям
с воей
эпохи.
Имен но
поэтому
популярность
Эр теля
не
пе решла
границ
80-х
годов.
В
бурной
об ста новк е
с лед ующе го
десятилетия
Эртелю
нечего
было
сказать,
и
он
умолк,
сохранив
за
собой
репутацию
безусловно
пр и мечат ель н ого,
но
все
же
второстепенного
по
свое­
му
значению
русского
прозаика»4.
Не
сумел
приобщиться,
не
смог
понять,
не
постиг,
не
д остиг ,
не
справился...
Ни
одного
д оброго
слова
не
нашли
ав торы
гла вы
об
Эрте лѳ,
да
и
не
могли
найти,
ибо
р ук оводст вов ались
ошибочными
принципами
оценк и
де ятел ей
прошлых
эпох.
«Исторические заслуги, —
уч ит
В.
И-
Лен ин,—
судятся
не
по
тому,
чего
не
дали
и стори чес кие
де ят ели
сравнительно
с
совр еменн ы ми
требо­
ваниями,
а
по
то му,
что
они
дали
нового
сравн и тель но
со
своими
пред ­
ше стве нник ам и»5.
Как
надлежит
при меня ть
этот
принцип,
когд а
р ечь
ид ет
о.
пис ател ях,
Ленин
показал
в
статьях
о
Гер цене
и
Льве
Толст ом,
в
суждениях
о


А.
И.
Эрте ль
других
вы дающ и хся
представителях
русс кой
и
мировой
литературы.
Не
обходя
вниманием
противоречия
в
их
взглядах
и
не
ост ав ляя
без
оцен­
ки
слабые
и
ошибочные
стороны
их
мировоззрения,
Вла д имир
Ильич
судит
о
национальном
и
м иров ом
значении
писа теле й- кл асс ик ов
прежде
- всего
по
т ому
истинно
великому,
что
бы ло
ими
создано.
Нет
ни чего
лег че,
как
у личи ть
«старого»
и
полузабытого
писателя
в
недопонимании
тех
или
иных
«вопросов века», в непоследовательном или
Ошибочном
их
решении.
Труднее,
но
и
важнее
оп редел и ть,
в
чем
он
был
му др
и
силен,
что
в
его
наследии
сохраняет
и
сег од ня
свой
жив ой
интерес.
/
Отку да
у
писателя,
родив ш ег ося,
выросшего
и
пр ов едш его
жизнь
в
Ро ссии,
посвятившего
ей
все
свое
творчество,
откуда
у
него
ино ст ран­
ная
фамилия?
Вот
что
сказано
об
это м
в
авт оби огр аф ии
Э рте ля: «Я родился
7 июля 1855.
Дед
м ой,
Людвиг
Эртель,
из
за жит оч ной,
но
впоследст­
вии
разорившейся
берли нск ой
бю р герск ой
сем ьи,
попал
в
1811 г.
16-лет ­
ним
мальчуганом
в
армию
Наполеона
и
в
сражении
под
Смоленском
взят
был
в
пл ен»1.
Нек ий
русс кий
офицер,
отправившись
в
отп уск
в
свою
в ор онежс кую
деревню,
взял
юношу
с
собою,
вознамерившись
запи­
сать
его
в
крепостные.
Отец
офицера
удержал
его
от
этого
шаг а,
и
т от,
п оки нув
Людв ига
в
деревне,
снова
отправился
в
армию.
1 Незавершенное жизнеописание А .
И.
Эртеля
содержится
в
его
п исьме
В.
Г.
Черткову
от
13 июля 1888
г.—
С м.:
Письма
А.
И.
Эртеля.
М.,
Изд.
т -ва
И.
Д.
Сы тин а, 1909, с.
3—35. —
Далее
выдержки
из
эртелев-
ских
писем
приводятся
по
эт ому
изданию
без
ссылок
на
него.
Другие
источники
указываются
в
сн оск ах.
Д альн ей шая
суд ьба
д еда
Эртеля
складывалась
так:
он
стал
учителем
в
одн ом
двор я нск ом
семействе,
женился
на
крепостной
девушке,
добился,
что
его
записа ли
в
мещане
города
Воронежа,
п ере шел
в
православную
ве ру
и
при
э том
был
назван
Александром
Михайловичем.
А
дальш е
дед
Эртеля
ст анов ит ся
управляющим
сначала
на
по дян ых
мельн и ц ах,
а
затем
в
помещичьих
имениях
в
Воронежской
и
Т амбовск ой
г уб ерния х.
Отец
будущего
писа те ля,
Ив ан
А лек сан дрови ч
Эртель,
был
сначала
отдан
в
«мальчики»
в
лавку
воронежского
купца
Трясорукова,
а
пот ом
служил
приказчиком
у
московского
купца.
Затем,
по
настоянию
род ит елей ,
он
занял
место
упр авл яющ его
г осп одски м
имением,
которым
дол го
уп рав­
лял
его
отец.
Достигнув
почти
30 лет,
Иван
Александрович
женился
на
«незаконной»
дочер и
помещика
и
крепостной
нянюшки.
Звали
новобрач­
ную
Авдотьей
Петровной.


Писатель-демократ
7
Эртель
хар акт еризу ет
роди т елев
как
«двух совершенно различи и ж
натур»
От ец
облада л
трезвым
умом,
был
с прав едли в,
до бр
при
наружной
су ров о сти,
однако
вспыльчив
и
т ерпе ть
не
мог
ни
малейших
пр о явлени й
чувствител ьности
В ыр осшая
в
бар с ком
до ме
и
получ ивш ая
там
«некоторые культур­
ные
пр ивычк и
и
по нят ия».
Ав до тья
Петровна
питала
ск лонн ост ь
к
сенти­
мен т ально сти
и
мечт ате ль н ому
роман т и зму
Матери
очен ь
хо телос ь
дать
с ыну
образование.
По
ее
настоянию
«Сашу»
ст али
готовить
к
поступлению
в
гимназию.
Вот
как
это
бы­
л о : «...Один
раз
меня
чему-то
учил
пьяный
конторщик,
другой
раз
—
п равд а,
три
или
четыре
месяца
-
«гувернантка»,
девица
из
кр е­
постных,
но
почему-то
г
институтским
обр аз ова н ием;
третий
раз.
ког­
да
я
гостил
у
баб ушк и
по
матери,
со
мн ой
з аним а лись
барчуки-право­
веды».
К огда
наставники
соч ли,
что
«Саша»
достаточно
подготовлен
к
экзаменам,
от ец
повел
его
в
Воронеж.
П оначалу
все
шло
хорошо,
а
потом
от ец
встретил
ст арог о
товарища
и
закутил
с
ним ..
«Отцу отовсюду не
советов али
отд ават ь
м еня
в
ги мназ и ю: «Будет образованный
-
родителей
не
ст анет
к ор мит ь »: приводились примеры. . .
От ец
подумал,
п одума л
да,
не
дожидаясь
экзамена,
и
увез
меня
домой»
Дом
был
в
деревне
Ксизово.
Задонского
уезда,
Воронежской
губер­
нии ,
где
Эртель
род илс я
и
где
от ец
его
в
течение
20 лет управлял име­
ние м
помещика
Савельева.
С
больш им
юмором
вспоминал
Эртель,
как
он
был
отдан
р оди те­
лями
в
господский
дом
по
настоянию
его
«крестного отца»
Саве ль ева ,
ко то рый
к
тому
времени
привез
себе
из
Парижа
жену
-
актрису
«Силь­
вию
Ив ан ов н у», игравшую в каком -то
бульварном
т еат ре.
Она
«плохо и да­
же
почти
совсем
не
говорила
по-русски,
б ыла
совершенной
красавицей
и.
за ве зенна я
Савельевым
в
Россию,
очень
скучала»
Естественно,
что
бездетная
«Сильвия Ивановна»
привязалась
к
«Саше», забавлялась им
как
игрушкой,
зак ар млив ала
лакомствами.
О тец
Эртеля
надеялся,
что
гос пода
Савельевы
чему-т о
путному
н ау­
чат
его
сын а.
«Ученье, —
расск аз ыв ает
пи сат ель,
- огр ан ичи валось
тем,
что
«крестный папа»
иногда
говорил,
что
значит
т ак ое-то
французское
сло во,
и,
спасибо
ем у,
на учил
меня
отлично
читать
по -ру с ски.
Остальное
вр емя
я
бег ал
с
дворовыми
мальчишками,
сидел
около
«Сильвии
И ва но вн ы », перелистывая книжки с картинками,
гуля л
в
саду
и
в
ог ром­
ном
цветнике,
играл
в
солдатики,
сладко
ел
и
пил»
Когда
Савельев
обв ен ча лся
с
Сильвией,
из
Ф ранции
приеха ли
ее
роди­
тели,
небогатые
буржуа.
Их
потрясло
изо бил ие
съестного
в
доме
зятя.
Т олст ый
мес ье
Пурм антье
был
по меша н
на
еде : «Для него по особенному
ре цеп ту
от ка рмл ивали
свиней,
индеек,
гусей,
к ур,
телят,
кроликов...
Он
сам
уби вал
всю
эту
живность,
а
иногда
и
готовил.
Р аз,
например.


»
А.
И.
Эртель
он
всю
ноч ь
напролет
просидел
с
вертелом,
жаря
инд ейку,
за в ерну тую
> толстые куски сала. .. »
Благоденствию
юного
Ѳртѳ ля
в
барском
дом е
скоро
пришел
ко­
нец
С
при ез дом
родителей
ску чающ ая
и
добродушная
«Сильвия Ива­
новна»
превратилась
в
злобную
помещицу.
Отец
п исат еля
жест око
р аз­
бран ился
е
хозяевами
усадьбы
и
был
ув олен
на
управляющих.
«А вместе
е
те м,-
замечает
Эртел ь, —
и
я
был
обр ащен
в
«первобытное состоя­
щіе»
Эртел ю
было
13 лет,
ко гда
отец ,
вскоре
получивший'
место
управ­
ляющего
в
др угом
уезде
Воронежской
губернии,
ре шил
пр и учать
сы на
к
занятиям
хоз яй ст вом.
Он
привез
его
с
собой
в
имение
Филипповых,
находившееся
в
степно й
глуши.
Здесь
Эртель
провел
шесть
лет,
п рох одя
сво ю
первую
«школу жизни».
Став
кем-то
вроде
приказчика
у
от ца,
Эртель
вы зыв ал
его
н едоволь ст во
своим
панибратством
с
людьми
из
пр ост ого
нар ода: «Я,—
пишет
он, —
был
свой
че лов ек
в
застольной,
в
конюшнях,
в
д ерев не
«на улице», на
посиделках,
на
сва дьба х,
в езде,
где
с оби рался
молодой
дер ев енс кий
народ.
Я
был
в
их
глазах
«Шаша»
или
«Сашка», но отнюдь не сын управителя
и
не
Александр
Ива но вич ».
Отец
бранил,
а
то
и
наказывал
сы на
за
«дружественные и фамильяр­
ные
отношения
с
де ре вн ей». Наконец он согласился отпустить его в другое
помещичье
и мен ие,
где
пон адоби лся
копторщик.
Здесь
18-летний
Эрте ль
мог
отдохнуть
от
отцовской
о пеки
и
—
глав ное
—
полнее
удов лет вори т ь
сво ю
поистине
ненасытную
страсть
к
чтению.
Нов ое
место
его
слу жбы
н аходи л ось
всего
в
20 верстах от города Усмапи,
где
была
непл оха я
библиотека.
Частым
ее
гостем
стал
Эрте ль.
Управляла
это й
библи от екой
до чь
богатого
местного
купца
Федотов а
—
Мария
Ивановна.
«Это была, —
го во рит
Эр тель ,—
первая
моя
встреча
и
первое
з н акомст во
с
женщиной
«образованного круга».
П огов ори ли
о
кни­
гах,
о
так и х-то
и
таких-то
ст ат ьях,
которые
мне
нео бхо димо
прочитать.
Она
вызвалась
руководить
мною.
Я
выехал
из
города
в
сов ершен но м
чаду».
Это
была
любовь
с
первого
взгляда
—
пылкая
и
безоглядная.
Потом
—
бур­
ная
п ереп иск а,
составившая,
по
словам
Эртеля,
настоящий
«книжный
роман»
И
ч ерез
пол то ра
года
ранняя
женитьба:
Эртелю
чогда
не
было
и
20 лет.
Через
полгода
п осле
женитьбы
он
потерял
мест о
конторщика.
Но,
с тара ясь
жить
по
послов иц е
«смелость города берет!», Эртель на приданое
жены
и
на
деньги,
полученные
на
свад ьбу
от
отца,
с нял
в
аренду
землю.
И
пр о го ре л ! «...Аренда
оказалась
в
высшей
ст еп ени
убыточная,—
писал
Эрт ель ,—
два
ле та
случ и лся
неурожай,
земля
была
до рог ая,
работы
про­
из в одили сь
неб ре жно
и
не
вовр ем я,
некоторые
пункты
контракта
разори­
т ельн ые. ..
Одним
словом,
я,
считавшийся
дельным
хозяином
в
чужом
бога­
том
имении,
оказался
никуда
не
годным
в
своем
мален ьк ом».
Возместить


Писатель-демократ,
9
убытки
по мо гли
ему
от ец
и
тесть,
но,
р аз уме ется,
присовокупив
к
денеж­
ной
помощи
немало
н аст авлени й
и
обидных
попреков.
В
эту
пору,
пе рвы х,
неудач
у
Эртелей
родилась
дочь.
«Приходилось,
жить
бедно
и
в
до лг,
пи шет
он, -
продавать
и
закладывать
ве щи,
принимать
помощь
рт
моего
от ца».
Б ольш ое
влияние
на
м олод ого
Эртеля
ок азал
в
те
го ды
его
тесть
И.
В.
Федотов.
Он
был
страстным
лю бит елем
чтения
и
сост ави л
би бли о­
теку,
насчитывавшую
до
двух
тысяч
томов.
«Начитанность у него была изу­
мительная,—
рассказывает
Эртель.— ... Вот
с
ним-то
мы
вели
ожив л енную
переписку
и
еще
более
оживленные
разговоры
по
вопросам
искусства,
политики,
фил ос офи и,
религии,
морали
(...).
Наск олько
я
мо гу
уясн ит ь
т еперь
е го- миро во ззр ение,
он
в
политике
был
тогда
умерен ный
социалист,
в
философии
—
материалист
иѵотчасти
поклонник
Шопенгауэра,
в
искус­
стве
- обожатель
Байрона
и
Тург е нев а.
Любил,
впро че м,
или,
лучше
ска­
за ть,-очень
ц енил
и
Щед рина ».
Должно
бы ть,
тееть
Эртеля
п ринад лежа л
к
той
части
российского
купечества,
которая
да ла
Боткиных,
Третьяковых,
Мамонтовых,
Морозо­
вых
—
остававшихся
купцами,
но
знавших,
что
«не хлебом единым жив
ч ело ве к», и умевших ценить людей талантливых.
В
доме
Федотов а
будущий
писатель
познакомился
с
людьми,
в
то
в ре­
мя
сост авлявш и ми
«общество»
в
Усман и
—
бывшим
исправником,
ми ров ым
судьей
и
другими.
Вскоре
молодой
Эртель
понял,
что
уро вен ь
культуры
его
но вых
зн а­
комых
не
очен ь
высок.
«Я был, —
пишет
он, —
начитаннее
их
в сех
вместе
взятых,
я
был
ра з витее
их,
знал
и
чувствовал
больше
и
глубже,
не­
жели
он и,
но
я
был
все-т аки
дикарь,
вчерашний
конторщик,
стояв­
ший
на вытя жку
перед
помещиком,
сын
мещ ани на
и,
наконец, «маль­
чишка».
Однако
общение
с
ними
многое
значило
для
будущего
писателя.
«Так,—
го вор ит
он ,—
от
них,
например,
я
в
первый
раз
услыхал
о
з ем­
стве,
о
мировом
суде,
о
полиции,
об
арестах,
о
политических
про цес сах,
о
жизни
в
полку,
на
Кавказе,
в
Варшаве,
в
столице,
за
границей
(...)
Да же
то,
что
я
знал
прежде
из
книг,
повторенное
теперь
живы ми
людь­
ми,
пр ямо
и
непосредственно
в
этом
заинтересованными,
получило
в
мо их
глазах
новую,
какую-то
живую
окраску».
В
этих
пр из на пиях
не льзя
усмотреть
стремления
писателя
как-то
преувеличить
наивность,
свойственную
ему
в
го ды
молодост и.
Он
счел
н еобходи мым
сообщ и ть
в
автобиографии,
что
вп ер вые
увидел
железную
до­
ро гу,
ко гда
ему
б ыло
16 лет,
а
впервые
посетил
Москву
и
П ете рбу рг,
когда
ему
минуло
23 года .
Живя
до
женитьбы
в
«большой глуши», он
и
в
сравнительно
нед альн ем
Воронеже
тогда-побывал
всего
не
бол ее
двух
раз...


10
А. И.
Эртель
В
дом е
тестя
в
1876 году Эртель впервые увидал «жи в ог о
Петербург
ск ого
настоящего
л итератор а».
Им
был
известный
писа те ль- нар од ник
Па
вел
Владимирович
Засодимский.
приехавший
в
Усман ь ,
где
в
ту
п ору
его
жен а
служила
акушеркой.
При
первой
встрече
с
«настоящим литератором»
м олодой
Эртель
исп ыт ал
потрясение:
с
трепетом
и
восторгом
взирал
он
на
Зас од имс ко-
го. «Нужно
восп ит ат ься
на
книжках,—
пишет
Эртель,—
нужно
п ри вык­
нут ь
с
малых
лет
благ оговет ь
перед
печатным
сло вом,
ч тобы
понять
это . ..»
И
Засодимскому
с
первых
же
встреч
Эртель
п он рави лся.
«У Федото­
ва ,—
в споми нал
он
позднее,—дважды
я
встретил
молодого
человека,
пр и­
ехавшего
с
хут ора
за
к ни гами.
Этот
юноша-блондин,
высо ко го
роста,
худо­
щавый,
симпатичной
на ружно сти
с
м ягким ,
ласкающим
в зг лядом
до бры х,
вдумчивых
глаз
—
был
Александр
Иванович
Эрте ль.
Тогда
ему
было
не
бо­
лее
20 лет.
С
п е рвого
нашего
свидания,
можно
сказать,
с
первых
же
сло в
-
он
внушил
мне
д ове рие
к
себ е,
и
я
близко
познакомился
с
ни м»1.
1 Засодимский П.
В.
Из
вос помин ан ий .
М..
1908, с .
438.
2 Он был напечатан в еженедельном журнале « Ру сс ко е
о бо зрен ие»
1878, No 3-4).
3 Впервые опубликовано в журнале «С ло во» (1879, февраль;
Они
стали
друзьями.
Увлеч ен ие
младш его
из
друзей
ст арш им
пе реш ло
в
поклонение. «Я,-
признается
Эртель, -
в
то
время
не
видал
н едостат ков
ни
в
спо соб е
его
мышления,
ни
в
его
убеждениях
и
взглядах.
Это
был
мой
идеал
».
С
еще
не
растраченным
п ылом
молодости,
под
огромным
личным
обая ни
ем
выдающегося
писателя-народника,
Эртель
в
середине
70-х годов приобща
ет ся
к
н ар одни ческ ой
идеологии,
однако
и
в
эт от
первый
период
знаком­
ства
с
нею
не
ст анов ит ся
верным
и
безоглядным
ее
п оследо ват е лем.
«Но и в пору такого увлечения Засодимским, -
говорит
он
в
авт оби ог ра­
фии.
ме ня
не
покидала
от цов ская
струй к а:
здравый
смысл.
Я,
например,
чувствовал,
что
знаю
жи знь
лучше
и
глубже
его,
ос об енно
бытописателем
которой
он
считал
се бя
-
жиз нь
н ародную .
Умел
я
и
людей
узнавать
лучше
его
-
э тому
помогала
ранняя
практическая
деятельность:
з аня тия
хозяйст
в ом,
деловые
сношения
с
к упц ами,
крестьянами,
кулаками,
кабатчиками,
барышниками
и
т.
п.»
П р авда , «отцовская струйка»
на
к акое- то
вр емя
«потопала в увлечении
новизною,
сквозила
там
е два
зам етн о».
Бол ее
то го.
Эртель.
по
его
словам,
«иногда намеренно заглушал ее в себе» .
Зн ак омст во
с
П.
В.
Засодимским,
перешедшее
в
дружбу,
побу дило
Эртеля
сделат ь
первые
шаги
на
писательском
пути.
Он
п ослал
своему
другу
в
Петербург
расск аз
«Переселенцы» (назвав его в автобиографии своим
«первым рассказиком»12) и «П ис ь мо
из
Ус ман ск ого
уезда»3


Писатель-демократ
il
Эт им
пе рвым
пр оиз в еде ниям
Эрт еля ,
увидевшим
свет ,
предшество­
вала
написа нная
в
отроческие
г оды
пов есть
«Каторжники»
де йств ие
в
которой,
по
словам
а в то ра , «развивалось в самой фантастической обстанов ­
ке ».
В
юные
го ды
Эртель,
как
он
го во ри т, «писал,
разумеется,
стихи,
но
немного
и
очень
пло х ие. ..»
И
«Каторжники»
и
ранние
стихи
б ыли
навеяны
бесп оря до чн ым
и
«пожирающим»
чте ние м,
когда
наряду
с
книгами
к лас­
сиков
поглощались
нереводные
романы
(вроде «С
н етлей
на
шее»
Габорио),
«и какая- то
«Испанская инквизиция»
-
и
не
перечислить
в сей
дребедени
и
чепухи»
Эртелю,
как
и
каждому
с амоучк е,
не
п ро шед шему
никакой
школы,
при­
ходилось
добыв ать
по зна ния
ценой
громадных
усилий,
не
всег да
дававших
нужные
результаты.
Появление
в
печати
«Переселенцев»
и
«Письма из Усманского уезда»
не
сразу
привлекло
читательское
внимание
к
новому
в
литера тур е
им ей»
Однако
же
П.
В.
Засодимский,
хлопотавший
об
их
напечатании
в
столич
вых
журналах,
п овер ил
в
талантливость
Эртеля
и
решил
ввести
его
в
литературную
среду.
В
1878 году П.
В.
Засо д им ский
о ткрыл
в
Пет ербу рг е
библиотеку
для
писателей
и
общественных
деятелей.
Он
предл ож ил
Эртелю
переехать
с
сем ьей
в
сто лицу
и
принять
на
себ я
заведование
библиотекой.
«Пред ­
по лагал ось,
что
нам
с
Марией
Ивановной
(жена Эртеля .-
К.
Л.)
бу дет
готовая
квартира,
дрова,
присл уг а
и
осв ещ ение,
а
на
прожиток
я
как-нибудь
добуд у.
Чем
добуду?
Это
лучше
всего
бу дто
бы
могло
решиться
в
С.-Пе­
тербурге.
Несм отря
на
такие
не опр ед еле нные
перспективы,
я
реши лся
ехать».
Это
было
смелое
решение.
Принимая
заведование
надавно
открытой
библиотекой,
Эртель
не
знал,
что
она
вскоре
станет
местом
встреч
революционных
народников,
которые
будут
хранить
в
ее
шкафах
запрещен­
ную
литературу.
Не
мог
знать
он
и
связанных
с
этим
опа сно стей,
к от орые
его
п од ст ерега ют.
Безденежье,
нужда
заставили
его
не
только
закладывать
вещи,
но
и
вно вь
взяться
за
перо.
Нап и сав
«рассказик»
под
заглавием
«Ночь под рож­
де с тво », Эртель отправил его в редакцию журнала « От ече с тв ен ные
за пи ски».
Не
приняли.
Тог да
он
пе реписа л
не скольк о
ра нее
с озда нных
им
расска зов
и,
об ъе ди­
нив
общим
заглавием
«Записки Степняка», решил непременно пробитъ им
дорогу
в
п еч ать: «... М инуя
«Отечественные записки», отнес их в «Д е ло»
-
возвратили;
в
«Неделю»
—
возвратили;
в
«Русскую речь»
-
то же
возвра­
тил и».
Придя
в
отчаяние,
он
зашел
в
контору
журнала
«Вестник Европы»
и
оставил
там
сво ю
рукопись
для
п ере дачи
редактору
жур на ла.
Положение
Эртеля
ста но ви лось
поч ти
кат аст р офи ческ им: «Надежды
же
стать
писателем
и,
главное,
в
ту
пору
зар абот ат ь
деньги
почти
совсем
у тра тил».


12
А.
И.
Эрте ль
И
вдр уг
—
о
счастье!
—
все
переменилось
в
его
судьбе; «Записки
Степняка»
б ыли
приняты
редакцией
«Вестника Европы», автор полу­
чил
аванс,
расплатился
о-
частью
д олгов
и
сп ас
се мью
от
г олодн ой
смерти.
За
первым
неожиданным
успехом
тут
же
п ос ледов ал
другой:
в
дек абрь­
ской
книжке
жу рна ла
«Дело»
за
1879 год был напечатан его рассказ
«Два помещика».
Эрт ель
пиіііет
в
ав тоби ог раф и и: «Именно с этого декаб ­
ря
1879годамоеимяфигурируетв «большой
п ечат и », и я становлюсь заправ ­
ским
лит ер атор ом.
Н ачи ная
с
января
1880года в «Вестнике
Евр оп ы»
стали
появляться
«Записки Степняка».
Этому
крупному
произведению
и
сужд ено
было
принести
Эртелю
имя
в
ли тер атур е.
О
достоинствах
и
значении
«Записок Степняка»
мы
ск ажем
В
следующей
главе.
Здесь
же
продолжим
наш
р асск аз
о
т ом,
как
складывалась
судьба
пи са теля.
Работа
в
основанной
П.
В.
Засодимским
библиотеке
не
только
«свела»,
но
и
сдружила
Эртеля
с
та кими
людьми,
как
Г.
И.
Ус пе нск ий,
В.
М.
Га р­
шин,
Н.
Ф.
Бажин,
Н.
Н.
Злат овра тск и й.
В
автобиографии
Эртель
выд е­
ляет
двух
из
них ,
с
кем
он
«быстро и ближе всех сошелся»,—
Г.
И.
Успен­
ск ого
и
Н.
Ф.
Бажин а: «...Знакомство
с
ни ми
сраз у
как-то
напрягло
и
взволновало
мои
литературные
наклонности,
а
их
разговоры
значительно
расширили
круг
моих
поз на ний
и
п он ятий».
В
то
же
врем я
Эртель,
по
его
сл о ва м , «хорошо сошелся»
с
В.
М.
Га ршин ым.
Зимой
1879—1880
года
он
«был представлен Гл.
Успенским
Тургеневу»
я
за тем
вст реча л­
ся
с
ним
в
«тесном кружке писателей», собиравшемся у Г.
И.
Успенс­
ко го.
Весной
1880 года Эртель тяжко заболел:
сильнейшее
кровотечение
из
легких
з астав ило
его
более
месяца
пролежать
в
пос тел и.
В
ту
пору
он
узнал,
что
значит
писательская
с оли дарн ост ь.
И.
С.
Ту рге нев
при сла л
к
н ему
знаменитого
тер ап евта
С.
П.
Боткина,
к ото рый
нашел
его
положение
очень
опасным.
Н.
К.
Михайловский
то гда
же
направил
к
Эртелю
известного
ме­
ди ка
п роф ессора
Ман ассеи н а
и
сам
н авест ил
больного.
У
его
пос тели
по
оче­
реди
дежурили
Гл.
У спенский,
Н.
Наумов,
Н.
Бажин,
П.
Засодимский
и
другие
литераторы.
По
настоянию
друзей
Эртель
у ехал
из
Пе терб ург а
сн ачала
в
Усман ь,
а
затем
к
матери
на
х утор,
с то явший
на
речке
Гряэнуша.
З десь
св ерш и­
лось
чудо:
больной
стал
быстро
поправляться,
к
н ему
вернулись
силы ,
и
он
снова
смог
работать
с
той
страстностью
и
самозабвением,
ко тор ые
з аста вляли
его
забывать
о
постоянной
нужде
в
деньгах,
о
жажде
успеха
и
сла вы.
«Когда я садился писать, —
говорит
Эртель,—
все
это
уходило
на
задний
план,
и
передо
мною
действительно
вставала
моя
р одина ,
сердце
мое
действительно
горело
любовью
к
ней
и
ненавистью
к
ее
уте снител я м
и
пора­
ботителям.
Мне
не
раз
случалось
и
пл ака ть
с
пе ром
в
руках,
и
пережи­
ва ть
минуты
глубокого
умиления».


Писатель-демократ
13
Три
год а
выздоровевший
Эртель
дсивет
в
провинции
и
ус иленно
ра­
ботае т
над
продолжением
цикл а
«Записки Степняка», изданного в 1883
г оду
в
двух
томах.
В
том
же
году
ос енью
Эртель
возвращается
в
Петербург
и
видит,
что
мн огое
изменилось
в
среде
народн иче ск ой
интеллигенции,
с
которой
ОН
сблизился
до
отъезда
из
столицы^
«Скажу, —
пишет
Эртель
в
автоби­
ографии,что
революционеры,
с
которыми
мне
пришлось
иметь
знаком­
ство
в
1883—1884
гг .,
б ыли
далеко
не
такого
крупного
пошиба,
как
в
1879,- 1880.
М ного
в
них
было
наивного,
мальчишеского
и
много
бы­
ло
нев ежес тв а
и
не знан ия,
хот я,
конечно,
за
эт ою
ма ло
рас полаг ающею
к орою
во
многих
с лучая х,
бы ли
до стой нейшие
и
самоотверженные
харак­
теры».
Писателя
охват и ло
чувство
разочарования,
когд а
он
уви дел
из мель чан ие
народничества,
отступничество
его
л иде ров
от
героических
традиций
«семи­
де сят нико в», замену их теорией «м ал ых
де л»
и
все
бол ьшее
сближение
со
сторонниками
буржуазного
либерализма.
Р ево лю цио нер ы -«с ем ид ес ят ники», оберегая молодого Эртеля от пресле­
дований,
не
посвящали
его
в
свои
де ла.
«Думаю теперь,—
пишет
оп
в
авто­
биографии,—
что
мен я
щадили
эти
милые
и
симпатичные
люди».
Молодые
участники
революционного
движения
80- х
годов
бы ли
ме нее
предупреди­
тельны
к
нем у
и
м енее
ос торожн ы.
«,..В
двух
случ ая х,—
рассказывает
писатель,—
я
раз реш ил
им
восп ольз оват ься
моим
адресом,
а
в
дв ух
или
в
тре х
они
вос пол ьзов али сь
им
без
разрешения».
И
еще
один
досадный
и
ро ко вой
промах
был
ими
до п ущен : «...Мой
ад рес ,—
говорит
Эртель,—
оказался
зашифрованным
в
тайной
типографии
в
Киеве,
и
его
не
догадались
или
не
успели
ис треби ть,
ког да
полиция
брала
типо гр афию
(именно «б рала»: типографию долго защищали с оружием в
ру ка х)».
Ж андармы
захватили
это
«вещественное доказательство»
и
поспешили
им
в оспол ьз ов аться .
В
а преле
1884 года Эртель был арестован и заточен в
Петропавловскую
к репос ть.
Его
пребыв ан ие
.в
тюрьме
сильно
от ягч али
два
обс тоя тельст ва:
он
ничего
не
знал
о
судьбе
семи лет н ей
доч ери,
заболев­
шей
д ифт ерито м
(девочка умерла во время заключения Эртеля), и был со­
вершенно
не
подготовлен
к
д опроса м.
«Я, —
вспоминает
писатель,—
не
бу­
ду чи
посвящен
во
внутренние
отношения
р еволю ци онер ов,
в
их
планы,
в
их
положение,
в
их
сре дств а,
не
знал,
что
отв еч ать
на
допросах,
и
после
такого-то
ответа
мучился,
нужно
ли^было
так
отвечать».
В
крепости
к
Эртелю
вскоре
в ерн улась
и
обост ри лась
старая
болезнь:
началось
кровохаркание.
Власти
вынуждены
б ыли
перевести
его
из
каземата
в
дом
предварительного
заключения.
Затем
писателя
выпустили
па
по­
р уки,
и
он
некот оро е
время
жил
в
Москве,
где
познакомился
с
Л.
Н.
Толс­
тым.
Их
первая
встреча
произошла
иначе,
чем
предполагал
Эртель.
Он


14
А.
И.
.Эртель
просил
Толстого
назначить
вре мя
и
место
—
когда
и
ку да
ему
можно
будет
прийти,
а
Т олст ой
не ожи дан но
еам
пришел
к
н ему
в
московскую
гости­
ницу.
Эртель
п исал
об
их
свидании
А.
Н.
Пыпину
13 марта 1885
года:
«Старик был так любезен,
что
вмест о
ответа
сам
пришел
ко
мне
на
выши­
ну
мои х
107 ступеней . ..
Он
дел ает
боль шое
в печ атлен ие
—
это
несо мнепн о.
И
что
в
нем
струйки
нет
«мистической»
то же
нес омн енно.
Это
сам
ре ализ м
-
здоровый,
и
бодрый,
и
ясный,
как
июльский
день,
хот я
во
внешности
дейст­
вительно
есть
что-то
с трог ое,
с в ойстве нное
сектантству,
может
быть
на­
по ми н ающее
не
июльский,
а
сентябрьский
пог ож ий
день »*.
Пос лед ую щие
встречи
укрепили
в
Эр теле
его
преклонение
перед
Тол­
с тым
—
бесстрашным
мыслителем
и
гени а льн ым
художником,
а
долгое
об­
щение
с
ближайшим
еди ном ыш ленн ик ом
писателя
В.
Г.
Чертковым
по­
могло
ему
увидеть
сер ьезные
различия
между
То лстым
и
«ортодоксаль­
ны ми»
толстовцами,
стремившимися
превратить
в
догму
слабые
ст ор оны
его
религиозно-этического
учения.
По
свидетельству
Горького,
Толс то му
были
крайне
неприятны
люди,
на­
зы вав шие
себ я
ист ов ыми
сторонниками
«толстовской веры»
и
смотревшие
на
него
как
на
«главу»
своей
секты1
2.
1 «Русская литература», 1960, No 4, с .
182.
2 Горький М.
Собр.
соч. , т.
14.
М., 1951, с. 290—291.
3 Там же,
т.
28, с.
117.
4 Глубочайшую ее характеристику см .
в
статье
В.
И.
Лен ина
«Л.
Н.
То лстой
и
его
эп о ха» (Поля.
собр.
с оч., т.
20, с.
100—104).
Знавал
таких
людей
и
Эртель,
под обно
H.
С.
Лескову,
Вс.
Гаршину,
В.
Г.
Ко ролен к о,
А.
П.
Чехову,
а
в след
за
ними
—
Г орь кому,
воспри­
нимавший
Толстого
как
«целый оркестр», в котором «не
все
тр убы
игра­
ют
согласно»3.
В
70—90-е
го ды,
когда
Эртель
а кт ивно
выступал
в
л итера тур е,
Т олст ой
находился
в
центре
вс еоб щего
внимания.
Каждое
новое
его
пр о­
изве ден ие
было
событием
и
вызывало
бурные
споры.
Нельзя
был о
Эртелю,
как
и
каждому
подлинному
ли т ерат ору,
жи вше му
в
«эпоху Толстого»4,
не
определить
с вое
отношение
к
нему.
Эртель
сдел ал
это
чере з
пят ь
лет
после
п ервой
встречи
с
Толст ым.
Он
пи сал
В.
Г.
Корол енк о
20 февраля 1890
го да : «Не буду отрицать того,
что
мн огое
в
мыслях
Л.
Н.
Толстого
представляется
мне
верн ым
и
гл у­
б оким
до
поразительности,
но
я
расхожусь
с
ним
в
его
отношениях
к
общественности,
к
учреждениям,
к
средствам
борьбы
со
злом,
и
до
из­
вестной
степ ен и
—
к
так
называемой
цивилизации
(...)
Не
спорю,
мо жет
быть,
я
и
потому
очень
высоко
ставлю
Толстого,
что
имею
возможность
судить
его
р аз но сторо ннее,
чем
другие:
зна ю
его
«дома», так сказать,
в
сфере
его
лич ног о
пов еде ния ,
знаю
его
по
пи сь мам
к
его
близким
друзь­
ям
и
отчасти
по
его
интимному
дневнику,
и
затем
ч итал
его
писа ния
и


Писатель-демократ
15
говорил
с
ним,
задаваясь
одной
только
целью:
без
всяких
полемических
нам ере ний
по
в озм ожно сти
г лубок о
проникнуть
в
эту
удивительную
нату­
ру,
в
эт от
удивительный,
нео бу зд анно
смелый
ум.
Всегда
он
меня
привле­
кал
не
как
«учитель», а как необыкновенно редкое явление в сфере ума
и
того,
что
называют
талантом».
Так
Эртель
определил
м еру
своей
близости
к
Толстому,
обозначив
границы
схождений
и
расхождений
в
их
взглядах
и
на
«дела века»,
и
на
«вечные»
вопросы
бытия.
Эртель
очень
д оро жил
довери ем
Толсто го,
его
по дд ержко й
в
тр уд ную
пору
жизни.
С
1885 до начала 1888
г ода
он
отбывал
ссылку
в
Твери,
находясь
под
гла с ным
полицейским
на дз ором.
В
пи сьме
в
Ясную
Поляну,
датированном
10 сентября 1885
год а,
п рося
Толстого
п рислат ь
его
сочи н е­
ния,
за преще нные
цензурой,
Эртель
сооб щает
о
себе: «... Де ло
в
том ,
что
мне
лично
в
Москву
«пути заказаны»*.
Находясь
в
Твери
на
положении
ад министра ти вно -со сла нног о,
Э ртель
сумел
сплотить
в округ
себ я
кружок
лиц,
принадлежавших
к
местно й
интеллигенции.
В
н его
входи ли
поэт-народник
Г.
А.
Мачтет,
бра т
изв ес т­
ного
анархиста
М.
А.
Бакун ина
—
Павел,
увлекавшийся
ми сти ческ им
анар­
хизмом.
С
ним
Эртель
бурно
спорил
по
фило со фским
воп р осам,
вел
дол­
гие
бе седы
об
искус ств е
и
литер атуре.
Как
только
и стек
сро к
с сылк и,
Эртель
от пр ав ился
в
родные
воро­
нежские
места
и
по сел ился
на
перешедшем
к
нему
по
наследству
хуторе
на
Гря энуш е.
Здесь
он
отдает
много
сил
и
вр емен и
работе
над
художественными
произведениями.
Весной
1890 года Эртель едет с семьей в Крым,
чт обы
приостано­
вить
лег очн ый
процесс,
обострившийся
у
н его
пос ле
пребывания
в
«сыром
каз е мате
Петропавловки»
и
в
ссы лк е.
По
возвращении
из
Кры ма
Эртель
арендовал
име ние
Бмпелево
в
Воронежской
гу бер нии
и
прожил
в
нем
с
се мьей
ш есть
ле т,
близко
наблюдая
и
изучая
пореформенную
деревенскую
ж изнь.
В
1891 году центральные губернии России постигло бедствие:
зас уха
погубила
посевы,
в
крестьянские
из бы
пришел
голод,
а
с
ним
—
эпиде­
м ии.
Вслед
за
Тол ст ым,
Че хов ым,
Ко рол енко
Эртель
принял
живое
участие
в
сборе
сред ств
для
помощи
голодавшим
крестьянам.
При­
дава я
бо льшое
значение
культурно-просветительной
деятельности
сре­
ди
н ар ода,
Эртель
выстроил
в
с еле
Макарьеве
школу,
в
которой
обуча­
л ось
120 детей.
Эртель
добился,
чт обы
его
назначили
п оп ечит елем
шко­
лы.
В еч ерами
в
ней
устраивались
чтения
для
взрослых,
проводились
бе­
седы .
Быстро
ухудшавшееся
состояние
здоровья
заставило
Эртеля
несколько
раз
выезжать
за
гр аниц у
для
л еч ения.
'Толстой
Л.
Н.
Пе репи ска
с
русскими
писателями,
т.
2.
М ., «Художественная литература», 1978, с.
184.


IS
А
И
Эртель
К
этому
времени
все
сильнее
давала
о 4- себе
знать
материальная
не обеспе ченно сть
Эрте ля
и
его
с емьи.
«То,
Писал
он
в:а вгу ст е 1892
г ода
В
Г
Черткову
-
чем
я
занимался
восемь
-месяцев,
-
обеспечение
людей
хлебом
это
занятие
' оказывается для меня
роскошью
и
мотовотвом:
я
не
моі
все
это
время
работать
и
прибавил
к
своим
долТам
столько,
что
не
знаю,
как
и
вып ут Ать ся»
В
1896 году он принял на себя управление несколькими крупными
помещичьими
имениями,
н аходи вш ими ся
в
разных
губерниях.
Для
пис а­
тельск о го
труда
у
н его
ост авалось
вбе
м еньше
времени.
В
одном
из
писем
П.
А.
Бакунину,
отвечая
на
его
замечание
о
бес пе ч но-«богемном»
образе
жизни
некоторых
ли т ерат оров,
Эртель
сд елал
такое
признание: «Жить в качестве «богемы»
хор ошо,
Павел
Александро­
вич ,
когда
не
угн ет ает
постоянная
забота
О
ку ске
хлеба,
об
обеде
на
завтра,
о
плате
за
квартиру
1 числа,
о
том,
что
разорвались,
сапоги,
а
сшить
их
не
предвидится
ресур сов
в
ближ айше м
будущем.
К
сожале­
нию,
я
ник о гда
не
был
св ободен
от
таких
забот...»
В
том
же
письме
Эртель
называет
П омяловск ого^ -Р еш ет н иков а,
Л еви­
това,
Сле пцо ва
-
«наших несчастных писателей- раз ноч инцев »
-
«над­
лежащему
расцвету
т алантов »
ко то рых
мешали
тяжкие
ус лов ия
их
жизни.
Трудно
жили
также
.Г л.
У спенс кий ,
В.
Г.
Короленко.
«Я знаю
эту
ж изнь, -
говорит
Эртель,
не
из
прек расн ог о
далека,
а
воочию,
выра­
жаясь
вульгарно,—
на
своей
шкуре...»
Примечательно,
что
в
этот
п еречень
пис атель ских
име н
Эртель
не
включил
ни
одн ого
п иса теля
на родн ич еск ого
напр ав ления ,
хотя,
как
мы
уже
говорили,
был
с
н ими
связ ан
в
по ру
св оего
вступления
в
л ите ра­
туру-
В
авг усте
1898 года в письме к А.
В.
Погожевой
Эртель
так
ох ара кте­
ризовал
сво и
отношения
с
на р о дника м и : «А народнические грезы
—
г ре­
зы
и
больше
ничего.
У
меня
их
очень-то
мно го
никогда
не
было,
а
те­
пе рь
я
излечился
и
от
тех
немногих,
которы е
были».
Еще
в
начале
90- х
годов
Эрте ль
призывал
«решительно расстаться с
(...)
тремя
китами
народничества:
с
до лго м,
обя зан н остя ми
й
ра спл ат ою».
По
его
м не нию , «все это метафизика,
нимало
не
убедительная.
Да
в
ней
нет
и
н адобн ост и,
так
же
как
нет
надобности
в
к ак ом-ли бо
фо рмаль­
ном
обо снов ани и
народничества
(...)
Как
доктрина,
как
партия,
как
уч е­
ние
-
«народничество»
решительно
не
выдерживает
критики,
но
в
смы сле
н аст роени я
оно
и
хорошая,
и
влиятельная
сила».
В
бол ее
по з дних
высказываниях
о
народничестве
Эртель
п одобны х
оговорок
уже
не
делал ,
на ход я,
что
оно,
как
общественное
движение,
полностью
с ебя
изжило.
Решительно
отд еля я
себя
от
ла геря
пис ателе й- наро дников
(«Не вы­
ведите
(...)
что
я
«народник».
Отнюдь
нет», -
писал
он
еще
в
1891 году
критику
П
Ф
Ни ко ла е ву ), Эртель не чувствовал кровного родства и


Писатель-демократ
IT
с
писатйляжи-разночинцами
(«Во мне нег органической связи с разночин
це м»,-
подчеркивал
он
в
том
же
письме).
«... Не
чув ств уя
с ебя
родн ею
ра з ноч инцу,
аа являл-Эртелв^—
Сознаю
силь ное
с вое
родство
о
народом».
Забота
о
н ароде « ,о его будущем более
вс его
занимала
ум
и
сердце
пи сат еля
до
ко нца
его
дней.
Из
опы та
общ е
ния
с
пародниками
70- х
и
80-х
годов
он
вынес
убеждение,
что
дея тель
ность
рев олюц и он еров
не
находит
поддержки'у
крестьян.
Писатеяьчггвергал
и
толстовское
учение
о
ли чном
нравственном
самоусовершенствовании
как
единс тв е нном
пут и
к
все общем у
осв о бо ждени ю.
«...Пр ихо дитс я
искать
еще
третьего
пути,—
писал
он
В.
Г.
Черткову
в
апреле
1895 года,
■и.
п ока
я
его
еще
не
вижу,
не
нашел.
Не
мог у
та кже
уйти
и
в
искус­
ство,
что
для
некоторых
то же
выход.
Я
его
лю блю
лишь
от н осит ельно,
как
с редств о,
а
не
как
цел ь»..
Исключительной
важности
приз на ние !
Оно
да ет
ключ
д ля "о твета
на
во­
прос
о
то м, 'почему
Эртель
в
последнее
десятилетие
св оей
ж изни
перестал
выступать
в
печати.
Достаточно
подробно
он
говорит
об
это м
в
письме
к
П.
Ф.
Ни к олаеву,
относящемся
к
н ачалу
марта
1897 года;
«Писать потому,
что
хоче тся ,
потому
что
требует
того
неп обедим ый
худо­
ж еств енный
инстинкт,
а
иногда
ст оль
же
непобедимый
литературный
зуд,
я
ни ког да
не
мог.
Помимо
сей
слепой
силы,
мне
в сегда
была
нужна
со­
з нател ьна я
ув ере нность,
что
то,
что
я
пишу,—
но во
и
инте ресно ,
по
крайней
м ере,
для
меня
самого.
И
вот
такой-то
уве реннос т и
у
меня
те­
перь
р еши т ельно
нет».'
Чтобы
она
вновь
появилась,
про дол жает
Эрт ел ь,
нужно,
чтобы
из м ени­
ли сь
к
лучшему
условия
ценз ур ы,
усл ови я
его
личной
ж изни
и
чтобы
наступил
«иной темп жизни общественной» .
И
-
грустный
в ывод: «Так
как
сих
«трех»
пе реме н
не
предвидится,
то
и...
не
знаю,
буду
ли
я
вообще
писать
когда-нибудь».
И
—
концовка: «...а
посему...
будем
мол ча ть.
И
ж да ть<...^ , потому что покуда живется,
потуда
и
жд е тся.
А
живется,
ох.
как
жут к о!»
За
пят ь
с
небольшим
лет
до
этих
приз на ний
-
в
письме
к
В.
Г.
Черт­
кову
от
22 августа 1891
го да
-
Эртель
рассказал
о
то м,
что
его
бо лее
всег о
т яго ти ло: «То,
что
видишь
вокруг
и
что
читаешь
в
г азета х,
до
такой
с тепе ни
надрывает
сердце,
до
такой
степени
возбуждает
жал ость
к
одним,
гнев
к
дру г им,
что
просто
беда.
Руки
отваливаются
пи сать
чт о-н и будь,
кроме
одн ог о,
голова
отк аз ывае тся
думать
о
ч ем -ниб удь,
кро ме
одного...
Это
од но
-
бедствия
н арода,
рав н оду шие
и
неумелость
тех,
кто
р уковод ит
и
правит
н арод ом».
К
надрывавшим
сердце
писателя
бедствиям
народным
прибавились
свои
ли чные
нев зго ды
—
тяжелая
бо л езнь,
долги,
тяжбы
с
кредитора
ми.
Эртель
рвался,
боролся,
ст ра дал
и
-
уг асал.
17 февраля (ст .
стил я ) 1908 года Эртель скончался от паралича


18
А.
И.
Эртель
сердца
в
Москве.
Его
п охорон ил и
на
старом
кладбище .
Нов одеви чьего
монастыря,
ря дом
с
могилой
А.
П.
Ч ехо ва.
.
...Почти
в
каждой
из
сер ьез ных
работ,
посвященных
Эртелю,
напи-.
санных
и
до
О кт ября,
и
в
совет ск ое
. время,
непременно
г овори тся
о
душе вн ой
драме
писателя.
Смысл
ее
ча ще
всег о
видя т
в
том
же,
в
чем
и
смысл
душе вн ой
драмы
Глеба
У спенс кого
—
в
глубоком
разочаровании
на­
родническим
уч ени ем.
При
этом
и
Гл.
Ус пе нског о
и
Эртеля
не ре дко
от­
нося т
к
числу
правоверных
народников1.
1 См.:
История
ру сск ой
лит ер атур ы
XIX в.
под
редакцией
Н.
Овся­
нико-Куликовского,
т. '5.
М., 1911, с.
71.
Обычно
не
забывают
ск аз ать,
что
пережитое
ими
разочарование
в
и деала х
народничества
привело
к
тому,
что
Гл.
Ус пенский
последние
го­
ды
жизни
провел
в
лечебнице
для
душевнобольных,
а
Эртель,
от ойдя
от
литературы,
отдал
да нь
увлечению
мистицизмом.
Од нако
смысл
драмы,
пережитой
эт ими
писателями,
был
глубже,
ши­
ре,
сложнее,
чем
р азоч ар овани е
в
тех
или
ин ых
идейных
течениях
70- х
и
80- х
г одов.
Его
на до
искать
в
поистине
трагическом
положении
тех
пред­
ст авит елей
русск ой
разночинной
интеллигенции,
кто,
живя
в
эпоху
без ­
временья,
не
находил
применения
своим
с илам,
ис пытыв ал
жес токое
разочарование
в
различных
уч ения х,
теориях,
фи лос оф ских
ш к олах,
стремившихся
т огда
завоевать
место
под
со лнц ем.
Преодолев
увлечения
ид еями
народн ич ес тва ,
толстовства,
религиоз­
ных
иск а телей
ис тины,
Э ртель
сохранил
вер н ость
общедемократическим
позициям,
но
уже
не
с мог
найт и
для
себя
место
и
д ело,
когда
начался
третий
этап
русск ого
революц и онн о- освободи т ельн ог о
движения.
Это
не
вина
его ,
а
беда,
принесшая
ему
немало
душевных
мук,
ставшая
гла вно й
причиной
его
драмы.
Знакомство
с
жизнью
и
творчеством
Эртеля
интересно
и
плод отв ор но
во
мног их
отношениях.
Это
не
только
пу тешес тви е
в
пр ошл ый
ве к,
и мею­
щее
боль ш ое
познавательное
значение.
Это
и
приоб ще ние
к
образ ц ам
вели к олеп н ого
художественного
мастерства
—
к
мн ог окрасоч но му
с лову
«Записок Степняка», к ярким полотнам,
запечатлевшим
бурные
г оды
по­
рефор менно й
жи зни
России,
и
к
пластично
вы леп ленн ым
хар акт ерам
в
р оманах
«Гарденины»
и
«Смена», к чудесным картинам русской природы,
придающим
эртелевским
произведениям
лирический
настрой,
б еру щий
чи­
тателя
за
душу
в
«Волхонской барышне»
и
других
повестях,
вошед­
ших
в
эту
книгу.
//
Уже
да вно
з амечен а
и сследов ат елям и
прее мств енна я
св язь
«Запи­
сок
Степ ня ка»
А.
И.
Эртеля
с
«Записками охотника»
И.
С
Тургенева.


Писатель-демократ
19
Три
с
лишним
десятилетия
раз деля ют
эти
книги.
В
«Записках охотника»
предстала
перед
глазами
читателя
крепостная
Россия
—
в
«Записках Степ
ня ка»
—
Россия
по рефо рм енная .
От кр ыто
следуя
композиционному
построению
тургеневской
кн иги,
сочетая
очерк
И
рассказ,
слово
художественное
и
публицистическое,
автор
«Записок Степняка»
в оспрои зв ел
к ар тины
дворянско-усадебной
и
крестьянской
жи зни
в
ту
эпоху,
когда,
по
словам
В.
И.
Л енина,
«деревня,
вчера
только
освободившаяся
от
крепостного
права,
отдана
бы ла
буквально
на
поток
и
разграбление
капиталу
и
фиску»1.
В
книге
Эртеля
показано,
как
в
веками
сложившиеся
взаимоотноше­
ния
барск ой
усадьбы
и
ост авш ей ся
в
полукрепостничестве
дере вн и
власт­
но
вторгается
орава
хищников
—
буржуазных
дельц ов ,
кулаков,
ку пц ов,
ка­
батчиков.
Под
их
на пор ом
руш атся
стародавние
ус тои
мирской,
об щин­
ной
жиз ни,
про ис хо дит
расслоение
в
крестьянской
среде,
а
с
ним
вмест е
и
ра скрес тья нива ние
русской
дер ев ни.
В
«Записках Степняка»
писателем
ост ро
п ост авлен
вопрос
о
вз а­
имоотношениях
н арода
и
интелл иге нции
—
дворянской
и
демократи­
ческой.
Не
ск ры вая
тя же лых
и
темных
сторон
н ародн ой
жизни
в
пе­
реходную
эпоху,
а втор
«Записок Степняка»
п редст ает
перед
читателем
как
искренний
народолюбец,
защитник
и
печальник
крестьянина-труже­
ник а.
Многие
темы
и
проблемы,
зат рон уты е
в
этой
книге,
нашл и
развитие
в
последующих
произведениях
Эртеля,
в
частности
в
его
роман ах
«Гарде-
нины»
и
«Смена».
«Мне хотелось, —
р асск азы вает
писатель
о
«Гардениных»,—
изобразить
в
романе
тот
пер иод
общественного
сознания,
когда
перерождаются
по­
нятия,
видоизменяются
в ерован и я,
ког да
новые
формы
общественности
мо­
г ущ еств енно
дви гают
рост
критического
отношения
к
жизни,
когда
пу ска­
ет
ростки
нов ое
м иров о ззрение ,
почти
противоположное
первоначально­
му ».
Обдумывая
сп осо бы
развертывания
ф абулы
романа,
Эртель
решил,
что
ему
«придется представить длинный ряд бытовых картин из крестьянской
жизни,
иэ
жи зни
дв о рни,
к уп ечест ва
и,
отчасти,
духовенства
и
дворянства.
Все
вместе
связано
так
называемым
«героем»
иэ
разночинцев
и
судь бою
п омещ и чьей
семьи
Гардениных»2.
Св оео браз ие
главного
г ероя,
ка ким
он
ви делс я
автору
будущего
рома ­
на,
определяло
и
жан ро вую
пр ирод у
произведения.
«... Рома н
непремен­
но
должен
бы ть
политический,—
записывает
Эртель
в
дневнике
1881 го-
д а,—
Он
дол жен
иметь
з нач ение.
И
для
этого
в
нем
должны
иэ обр а-
'Ленин В.
И.
Поля.
со бр.
соч., т.
17, с.
207.
2 Бродский Н.
Л.
Из
литературных
проектов
А.
И.
Эртеля.
По
неизданным
материалам.— «Русская
мысль»,: 1911, No 9, с.
61.


20
А.
И.
Эрте ль
жаться
судьбы
вашей
интеллигенции.
Главный
герой-
- Евдоким Николаич
Рахлсанин.
И
главная
в
нем
з адач а»1.'- 1
1 Бродский Н .
Л.
Из
литературных
проектов
А.
И.
Эр т еля.
По
неизданным
материалам.—
«Русская мысль», 1911, No 9.
с.
51—52 . —
Позднее,
уже
в
пору
с озда ния
романа,
авто р
переименовал
гл авн ого
героя
в
Николая
Рахманного.
2 Ленин В.
И.
Поли.
собр.
соч., т.
20, с.
100.
Уже
в
этой
ранней
харак тери ст и ке
замысла
романа
- писатель
п од­
черкивал,
что
его
более
в сего
занимала
задача
изображения
новых
я влен ий
в
социальной
и
ид ейной
ж изни
русского,
общ ест ва
на
пе ре вале
его
истории
в
пор еформ енную ,
предреволюционную
Эпоху.
«Весь замысел романа,—
пи сал
Э ртель ,—
в
том
и
состоит,
чтобы
пока­
зать
подводное
течение
новых
мыслей
и
новых
понятий,
воспрянувших
и
забродивших
в
нашей
глуши
после
великой
реформы
(разумею освобожде­
ние
кр ес тьян ), мыслей и понятий,
хо роших
и
д урн ых.
Замысел
романа
—
как
эти
новые,
и
хо роши е
и
дурны е,
мыс ли
воз ра ста ли
и.
брали
соки
из
старой,
. дореформенной,
униженной
и
развращенной
крепостнической
почвы...»
К
роману
«Гарденины»
вп олне
приложима
та
характеристика
пере­
ходного
времени
русск ой
жизни,
кот ор ую
дал
о дин
из
главых
гер оев
романа
Л.
Н.
Т олст ого
«Анна Каренина»: «...У
нас
все
это
пе рев оро ти­
лось
и
только
укладывается».
В.
И.
Ле нин
увидел
в
этих
словах
не­
обыкновенно
«меткую характеристику периода 1861 —1905
годов»12.
Уточняя
за мысел
«Гардениных», Эртель писал: «Мне хотелось изо ­
бразить
в
романе
тот
период
общественного
сознания,
когда
перерождают­
ся
понятия,
видоизменяются
в ерован и я,
когда
новые
формы
об щес тве н­
ности
мог ущ еств енн о
дви гают
ро ет
критического
отношения
к
жизни,
когда,
пус кает
ро стки
иное
мировоззрение,
почти
про тив опо ложн ое
п ер вон ачаль­
ному».
Н аруша ет ся
привычный
расп орядок
в
д оме
г ене ра льши
Гардениной.
«Ну,
времечко
наступило!» —
со круша ется
старый
.дворецкий
Климон.
И
этот
мотив,
прозвучавший
в
самом
начале
р оман а,
проходит
через
многие
его
сц ены
и
к арт ины,
в
которых
запечатлен
«процесс ухода
старых
в рем ен », прослеживаемый романистом на «о т н ошен и ях
и
судьбах
людей».
Рухнула
д еспо тич ес кая
власть
ст арого
управляющего
имением
Г ардени н ых
М ар тина
Лукьяныча
—
убежденного
крепостника.
Приш е д­
ший
ему
на
смену
нов ый
управляющий
П ерев ерз ев
заводит
в
барс кой
«экономии»
буржуазные
пор ядк и.
Над
п охож им:
на
крепость
каменным
домом
кулака
Максима
Шашлова
в зв ился
кабацкий
«флаг». Солдатка Васи­
л иса
заводит
в
се ле
публичный
дом.
Ист ор ия
распадающейся
семь и
зажиточного
крестьянина
Веденея
свидетельствует
о
быстрой
гибели
не
только
экон оми чес ки х,
но
и
н рав­
ствен ны х
ос нов
пат риа рхал ьн ой
дер ев ни,
на
которую,
говоря
словами
В.
И.
Ле нина , «стал надвигаться новый,
невидимый,
непонятный
враг


Писатель-демократ
2t;
идущий
откуда-то
из
города
или
откуда-то
из- за
границы,
разрушающий
все
«устои»
деревенского
быта ,
несущ ий
с
с обою
нев ид анно е
разо рени е,
нищету,
голодн ую
с ме рть,
одичание,
проституцию,
сифилис
—
все
бедствия
«эпохи первоначального накопления», обостренные во сто крат перенесе­
ни ем
на
ру сск ую
почву
самоновейших
приемов
грабежа,
выработанных
господином
Куп он ом »1.
1 Ленин В.
И.
Поли.
собр .
соч. ,
т.
20, с.
21.
2 Успенский Г.
И.
Гре хи
тяжкие.—
«Русская мысль», 1888,
кн.
12, с.
174.
3 Сб.
«Памяти
Виктора
А лек сан дрови ча
Г ол ьце ва».
М.,
Изд.
Н.
Н.
Клочкова, 1910, с.
232.
Образ
«господина Купона», символически обозначающий власть капи ­
тала,
был
в веден
в
л итер ату ру
другом
Эртеля
—
Гл.
Ус пен ски м1
2,
произведения
которого
хо рошо
з нал
и
высо ко
ценил
В.
И.
Ленин.
Эртелю
ни
в
романе
«Гарденины», ни в других произведениях не уда ­
л ось
соз дат ь
об раз
такого
гром адн ог о
обобщ ающ его
значения.
Однако
в
его
книг ах
вторжение
капиталистических. «порядков»
в
пор ефор ме нную
Ро с­
сию
показано
и
широко
и
многосторонне.
Как
и
Гл.
Ус пенский,
Эртель
видел,
ск олько
бе дст вий
нес ет
наро ду
буржуазный
стро й,
и
бе с­
страшно
обличал
его
пороки.
С
«Гардениными»
и
тематически
и
проблемно
связан
второй
боль­
шой
роман
Эртеля
«Смена», опубликованный в 1891
году
в
журнале.
«Русская мысль».
Его
со зда нию
пр едш еств овал
з амы сел
повести
«Но­
чи
безу мн ые», в которой писатель намеревался показать, «как родилась,
как
раз р осла сь
д аже
до
неистовства,
и
увя ла
лю бо вь.
Те ма
ст арая ,
как
ми р. ..»
По
словам
автора,
он
надеялся
«обставить ее довольно интересно и при­
дат ь
ей
некоторое
общественное
зна ч ение ».
Перенеся
в
роман
страницы
начатой,
но
оставленной
повести,
Эр­
т ель
с мог
значительно
расширить
и
усложнить
свой
з амы сел.
Объясняя
смы сл
заглавия
романа,
Эртель
п ис а л: «...Под
«сменой»
разумеется
та
культурно-общественная
метаморфоза,
силой
которой
с хо­
дят
со
сцены
интеллигентные
люди
барских
п ривыч ек,
барского
воспита-'
ния
с
их
нервами,
традициями,
чу вс тв ами,
и
в
значительной
степени
—
ид ея ми,
уступая
св ое
мест о
иным ,
далеко
не
столь
утонченным
и
даже
грубоватым
людям,
но
гораздо
бОлеѳ
приспособленным
к
бор ьб е».
Главным
г ероем
«Смены»
вы сту пает
Анд рей
Мансур ов,
о
к отор ом
писатель
говорил,
что
он
«отнюдь не какой -л иб о
«положительный»
тип». «Мне,—
признавался
Э ртель, —
ужасно
хоч ется
возможно
я рче
на пи­
сать
этот
портрет
—
эту
жалкую
апофеозу
вымирающего
к ул ьтурн ого
слоя ,
это т
ито г
мн ого лет ней
нервической
работы
и
привилегирован­
н ого
существования.
Он
будет
занимать
це нт ральн ое
мест о
(...), а
из
его
с бл иже ний,
связей
и
столкновений
с
с та рыми
и
новыми
людьми
должен
обнаружиться
перед
читателем
процесс
«смены»3.


22
А.
И.
Эртель
«Новые»
люди,
тес ня щие
со
сцены
Ма нсур овы х,
это
Прытк ов ы
и
Колодкины
-
предприниматели,
обладающ и е
неу емно й
эне рги ей
и
та кой
же
наглостью,
это
волевой
и
жестокий
финансист
Лейэенсон
и
не
лишен
ный
интеллигентности
сын
куп ца
Ал феро в.
Тематически
эртелевский
роман
«Смена»
нредвосхитил
пьесу
А.
П.
Че
хова
«Вишневый сад»: и в том и в другом произведениях художествен
но
запечатлены
процессы
ло мки
старой
общественной
форм ации
в
Рос
сии
и
замены
ее
но вой ,—
ст роя
феод а льно -к репос тничес ког о
-
строем
буржуазно-хищническим.
Однако
есть
в
этом
запечатлении
и
различия.
В
«Вишневом саде»
зв учат
нот ы
бод рост и
и
оптимизма,
связанные
с
верой
молодых
герое в
чеховской
пьесы
в
с ве тлое
буду щ ее
их
родины.
В
«Смене»
таких
нот
поч ти
не т,
а
когда
они
и
возникают
на
стра ни­
цах
романа,
то
зв учат
весьма
приглушенно.
Эртелю -ром ан и сту
не
уда лос ь
осуществить
в сех
роман ных
замыслов,
ср еди
которых
ос обе нно
интересны
дв а.
Весной
1891 года он писал П.
Ф.
Ни колаеву: «... За вет не йша я
меч та
моя
—
это
на пи сать
роман
не
в
условиях
русской
цензуры
(...)
Думаю,
что
можно
и
по ра
нап исат ь
роман
вот
об
эт ом
«молодом дви­
жении»
-
начиная
с
19 февраля и кончая казнью после 1-г о
м арта »*
В
том
же
пи сьме
Эртель
сообщ ал,
что
«роман на такую тему пле­
ня ет
и
Л.
Н.
Т олстог о;
то
есть
он
его
не
напишет
и
д аже
не
с обира ется
писать,
но
ког да
г ово рит
о
теме
—
г лаза
его
бл естя т
огнем;
он
всегда
г лубок о
интерес уетс я
расск аз ами
о
«молодом движении»...
Через
восемь
лет
по сле
этого
письма
появился
роман
Л.
Н.
Тол­
ст ого
«Воскресение», в котором значительное место заняли образы револю­
ци онеров -народ ник ов
и
народовольцев.
Одним
из
по сле дних
т вор чески х
з амы слов
Эртеля,
та кже
неосу­
ществленным,
был
з а мысел
романа
о
р усском
промышленнике
—
челов е­
ке,
вышедшем
из
народн ой
среды,
обладавшем
талантом
крупного
ор га­
низатора,
временами
жестоком,
временами
п роя вля вшем
до бро ту
и
участие
к
людям1
2.
Легко
увидеть,
что
эту
т ему
широко
и
на
высочайшем
худо­
жественном
уровне
по зд нее
воплотил
Го рь кий
в
своих
ром ан ах.
1 Письма А.
И.
Эртеля,
с
249.-
19. фе в раля
1861 г.
был
объ явл ен
манифест
об
освобождении
крестьян
от
крепостного
права.
1 марта
1881 г.
по
приговору
«Народной воли»
был
убит
император
Александр
II
2 Жури.
«Современный мир», 1908, No 5, с . 32.
3 Бродский Н.
Л.
Из
литературных
проектов
А.
И.
Эртеля,
с.
64.
Гражданственная
и
художественная
чуткость
Эртеля
помогали
ему
быстро
улавливать
новое
и
значительное,
возникавшее
в
окр уж аю щем
его
мире.
Но,
по
признанию
п и са теля , «раздираемый на части разными
«делами», он « не
нашел
досуга
вопл о тить
в
«типах и фигурах»
на­
копившиеся
материалы
своих
на блюден и й
над
р усск ой
жизнью»3


Писатель-демократ
23
Не
нахо дя
времени
и
дост аточ ны х
сил
для
работы
над
большими
эпическими
произведениями,
Эртель
ох отно
обраща лся
к
ф орме
«средней»
между
романом
и
расс каз ом
-
п овест и.
Ш
Созданию
романов
«Гарденины»
и
«Смена»
п р едш ест вовала
работа
Эртеля
над
повестями
«Волхонская барышня» (1883), «Минеральные во ­
д ы» (1886), «Жадный мужик» (1886) и «Дв е
пары » (1887) Из них
особенно
интересна
и
значительна
«Волхонская барышня»
-
повесть,
от­
крывающая
эту
книгу.
Девятнадцатилетняя
Варвара
Алексеевна
Во лх онс кая
-
главная
ге­
рои ня
повести
-
воспринимается
сначала
как
наследница
«тургенев ­
с ких
девуш ек »
с
их
р оман т ической
мечтательностью,
переменчивостью
настроений,
душевной
смят ен но ст ью,
неяс ными
порывами,
нравственной
чистотой.
Bbero семь месяцев назад Варя окончила гимназию и верну
л ась
домой,
к
от цу,
в
родовое
имение
Волхонку,
где
ей
знаком
и
дорог
каждый
уголок.
На
пор оге
самостоятельной
ж изни
В аря
старается
отдать
се бе
от чет
в
то м,
насколько
она
к
ней
под гот овлен а.
К огда
она
пыталась
проверить
с вои
познания,
полученные
в
гимназии,
то
сн ачала
какие-то
обрывки
све­
д ений
по
истории
Росс ии
и
Западной
Европы
пришли
ей
на
па мят ь.
«За­
тем
перед
Варе й
пробежала
ощипанная
и
кургузая
физика
-
не обык но­
венно
похожая
на
цыпленка;
математика,
ст рога я
и
с ухая
как
треска;
пышн ая
и
над оедл ив ая
география
со
своими
метрами,
футами,
меридиа
нами,
тропиками,
штатами,
городами,
градусами...»
«Боже мой,
какая
же
я
г луп ая!
-
в оскли кн ула
она
и
с
отчаянием
в спл еснул а
руками. -
Ничего-то
я
не
знаю,
ниче м у-то
нас
не
учили!»
Одна ко
Варя
Во лх онс кая
-
девуш к а
незаурядная.
Гимназия
не
мог ла
погасить
в
ней
с трем лени е
к
добру
и
п равд е,
желание
не
н апрасн о
п рожить
свою
жизн ь.
При
всей
неясности
и
н еопре дел еннос ти
своих
мечта­
ний
Ва ря
понимает,
что
идеалы
и
убеждения
ее
отца,
Алексея
Борисо­
ви ча
Волхонского
не
соотв ет ст вую т
д уху
времени,
давн о
и
безнадежно
уст аре ли.
В
спорах
с
публицистом-почвенником
Ильей
Петровичем
Тутолминым,
приехавшим
в
Волхонку
погостить
у
сво его
друг а
Захара
Ивановича,
Волхонский
терпит
одно
поражение
за
др уги м.
Ил ья
Петрович
одерживает
победы
и
в
сло весных
баталиях
с
За
харом
Ивановичем
«чистокровным агрономом», управлявшим Волхонкой
г
прим енением
новых
спо соб ов
хозяйствования.
И
не
без
оснований
Тутодмин
зовет
своего
друга
«Буржуем Буржуевичем», от нововведений
которого
жизнь
д ерев ни
«не просветлеет»


2А
'■
А.
И»
Эртель
Мужики; ' говорит Тутолмив
Захару
Ивановичу,
ви дят,
что
«не
ихнйй
ты
слуга,
а
б ар ский».
А
Захар
Иванович
так
определяет
глав ное
в,;Тутолм>и і е: «У него~в ри н ц и п:
все
дл я.
народа
и
все
п осредств ом
на­
р ода;.. Он
поч венн и к».
В аря
увл ек ает ся
Ильей
Пе тр ови че м: «Ей казалось,
что
в
ее
жизнь,
серую
и
однообразную,
д ерз кой
и
дразнящей
п олосою
в ор вался
с вет лый
луч».
Многое
она-узнала,
с лушая
Тутолмина,
открывшего
ей
глаза
на
пол ож ение
н ар ода,
которого
он
называл
П ромет еем,
прикованным
к
с тене.
«...Всеобщее разорение;
бесшаб ашн ая
оргия
кулаков,
з апол онив ших
дерев­
ни
(...)
тяжкое
изнеможение
общины....
соблаз ны
фабричного
бы та,
раз ъ­
едающ и е
осн овы
д ерев енско го
мировоззрения;
голод,
бо лезни ,
нищета
(...)
розг и
становых
и
пл ети
уря д ников
наря ду
с
уж ас ным
.молотком
судеб-
ног о
пристава,—
в
так ом
выражении
. п редст али
пре д-
девуншойгневзгоды,
терзающие
П ром ет ея».
Захар
Иванович
сообщ ает
Тутолмину
о
том ,
что
в
деревне
св ир еп­
ствует
г о ряч к а: «Каждое лето в это время народ болеет» .
В аря
и
Тутол-
мин
идут
к
забол евш им,
стараются
помочь
им.
Ни к огда
не
думала
Варя
о
та м,
что
вблизи
от
усадьбы
люди
—
отпу ще нн ые
на
«волю»
крестьяне
—
могут
ж ить
та кой
страшной,
нищей,
н евын оси мо
тяжкой
жиз нью
—
бо лею­
щие,
стр адаю щ ие,
обр еч енн ые
на
вымирание.
Потрясение
от
это й
первой
встречи
с
на родн ой
бедой
не
прош ло
для
нее
бе сс ле дно.
И
когда
после
ужаснувшего
ее
пожара
в
деревне
Варя
за болела
горячкой
—!
уже
никто
не
мог
ее
спасти.
Пожар
случи лс я
в
день
р ож дения
В ари,
когд а
в
Волхонку
приехало
мн ожест во
гостей
—
кичливых
и
недалеких
местных
д воря н.
В
это т
день
решалась
судьба
Волхонской
барышни:
до лжна
был а
сост оят ься
помолвка
с
молодым,
преуспевающим
купцом
Лук ави ны м.
В
самый
разгар
праздника
Ва ря
и
Лукавин
вдруг
увидели
с
балкона,
что
«озеро пламенело в каком -то
кровавом
освещении».
Еще
до
тог о
как
до
них
д оне слись
звуки
набата,
м ера
дало
зна ть
Ва ре
о
новой
на­
р одной
б еде.
«И,
не
помня
с ебя
от
испуга
и
го ря,
она
побежала
к
пожару».
А
ве дь
еще
недавно
В аря
в идела ,
как
озеро
«в неясном и зага­
дочном
мерцании
уходило
вдаль,
незаметно
слив аясь
с
темнотой».
Дерев енс кие
дев уш ки
с
помощью
зеркала
гадали
о
св оей
судь­
бе.
Для
Волхо н ск ой
б ар ышни
та ким
чудесн ым
з ерк алом
служило
ее
озеро.
Словно
Нин а
За реч ная
—
гер ои ня
чеховской
«Чайки»
—
Варя
живет
у
озера,
от раж ающ его
то
радостные,
то
печальные
о тсве ты
ее
судьбы.
Что
жда ло
Вол хо нску ю
барышню
вп ереди ?
Долгие
скучные
г оды
в
Во лхонк е,
н аеди не
с
быстро
ст ар евш им,
капризным
отцом.
Ил и,
как
ду­
мал
«почвенник»
Тутолмин,
поездка
с
ним
в
Пете рб ург ,
учение
на
«высших»
к урсах .


Писатель-демократ
25
Почувствовав,
что.
она
не
испытывает
к.
Тутолмину
любви,
Вар я
говорит
сиу,
что
ош и блась,
сделав
пос пешно е
признание.-
Декадентствующий
Мишель
Об лепи щ ев,
в
от роч ески е
год ы
в люблен­
ный
в
Варе ньку,
выступает
теперь
в
рол и
св ата,
хорош о
понимая,
что
самоуверенный
Лукавин
—
«это не муж,
а
просто
аппетитная
ассиг­
но вка ».
.
Какое-то
время
мо ло дой
куп ец
к аз ался
Варе
«народным богатырем»,
крепким
и
сильным.
Но
это,
чисто
внешнее,
в печат лен ие
р ассея л ось
бы
очень
быстро,
и.-Лукавин
выступил
бы
перед
нею
в
сво ем
истлппом
с вете
—
молодого,
но
уже
опытного
хищника.
В
н ароде
В арю
называли
.блаженной,—
должно
быть,
сч итал и
юр оди­
вой
и
святой...
Она
и
сама
себя
не
вполне
п они мала: «порывы безотчет­
ной
тоски,
без отч ет ного
веселья »
прох од или
в
ее
д уше
«прихотливой че ­
ред ою »...
Вол хо нская
барышня
—
од ин
из
наиболее
запоминающихся
ж ен ских
образов,
со зданн ых
Эртелем.
Некоторые
ее
черт ы
писатель
«передал»
Марье
Павловне
Лет ятино й
—
главной
г еро ине
повести
«Две пары».
Ма рья
Павловна,
как
и
Варенька
Волхонская,
человек
благ ор одн ых
устремлений
и
по рыв ов.
«...И
все- то
ей
хот е лось
с делат ь
что-то
ос­
обы
кповенно
хорошее,
и
все- то
ей
казалось,
что
она
накануне
этого
«хорошего»
и
жив ет
теперь
так
себе,
пока
—
жив ет
хорошо,
счастливо,
но
не
со
все ю
полнотой».
У
Марьи
Павловны
хватило
решимости
порвать.
с
мужем,
кр у пным
столичным
чиновником
Летятиным,
характером
св оим
и
убеждениями
напоминающим
Алексея
Александровича
Каренина
из
романа
Л.
Н.
Тол­
стог о
«Анна Каренина».
Ст ав
спутницей
и
женой
степного
помещика
Сер гея
Петровича,
умиляющегося
ее
попытками
с тать
ближе
к
народу
(«О,
милая
моя
н ар одолюбк а!»)< Марья Павловна скоро убеждается в
то м,
что
меж ду
нею
и
н аст оящ ими
деревенскими
людьми
лежит
пр о­
пасть.
Смысл
заглавия
повести
раскрывается
в
параллельном
развитии
отно­
шений
между
Марьей
Павловной
и
Сергеем
Петровичем
—
с
одной
ст оро­
ны,
и
крестьянской
«пары»
—
плотника
Федора
и
бойкой
сельской
дев­
ч ушки
Лизу тк и
—
с
другой.
Либеральные,
гуман ны е
г осп ода
пытаются
по­
мочь
Федору
доби т ься
с ог ласия
его
ро дит елей
на
женитьбу
на
Лиз утке .
Из
этого
ничего
не
выходит:
семья
бои тся
по те рять
Ф едор а,
ставшего
ее
главным
добытчиком.
Рядо м
с
властью
семь и
выступает
власть
земли.
Отец
Федора
го во рит
о
том ,
как
т яжко
мужику,
да
еще
старому,
п ересел ят ься
с
насиженного
мест а
в
нев едом ые
края.
У
повести
«Две пары»
ко нцо вка
не
столь
драмат ич на,
как
у
«Вол ­
хон ск ой
бар ышн и », но тоже печальная.
Сергей
Пе тро вич
и
Ма рья
Пав­
лов на
е дут
в
Москву:
он
—
развлечься,
она
—
от
тоски.
«Что же мне де­


26
А.
И.
Эртель
лат ь?
Что
же
иве
делать
с
собою ?»
думала
она.
глядя
в
вочь
на
о кца
вагона.
«И жизнь цредставлялась ей точво степь,
мимо
которой
мчался
поезд:
такая
же
обнаженная,
глухая
и
мрачная»
Как
и
в
других
эртелевских
про изв ед ения х
о
деревне,
в
по вес ти
«Две пары»
е сть
удивительные
по
красоте
пейзажи,
п омог ающи е
п иса телю
передать
н аст роени я
его
героев.
М арья
Па вло вна
люби ла
од ино кие
про
гулк и
по
осеннему
полю
и
лесу,
ис пытыва я
ту
«тихую печаль», которую
позднее
И.
А.
Бунин
н аз овет
в
сво их
рассказах
«печалью полей».
«Березы походили на янтарь, —
пи шет
Эртель,
-
лип ы
оделись
баг ро
вым
цветом;
дуб
был
точно
из
ст арой ,
потускневшей
бронзы...
Но
за пах
увядания,
з апах
тлеющих
лист ьев,
подобный
запаху
вина,
странная
ра зре­
женность
внутри
леса
—
широкие
просветы
там,
где
прежде
бы ла
густая
тень,
придавали
красивому
лес у
характер
тихого
и
меланхолического
прощания
с
ж изнь ю».
Таким
пре дс тает
осенний
лес
пе ред
глаз ами
герои н и
повести
«Две
пары», вызывая в ее душе «сладость
грусти,
для
которой
не
было
у
ней
объяснения».
Не
дает
какого-либо
определенного
объяснения
причин
ее
тоски
и
автор
повести.
Их
м ного,
и
кроются
они
не
только
в
осо
бенностях
характера
Марьи
Павловны,
но
и
в
обстоятельствах
всей
ее
жизни .
К
числу
выдающихся
произведений
Эртеля
принадлежит
написанна я
им
в
середине
90- х
годов
повесть
«Карьера Струкова».
В
ней
немного
действующих
лиц
и
не
столь
уж
много
про исх о дит
с
н ими
событи й ,
но
писателю
уд алос ь
так
построить
сюжет
произведения,
что
оно
«вобра ­
ло»
в
себя
бол ьшо е
число
жгучих
п р облем,
волновавших
русское
обра
зованное
о б щество
накануне
третьего
(пролетарского)
периода
освобо
дит ельн о го
движения
в
России.
Уже
в
самом
начале
повести
Эрт ель
знакомит
нас
с
ее
главными
ге ро ями
-
Наташей
Перелы гин ой
-
до черью
купца
«с среднего По
волжья»
-
и
А лек сеем
Васи ль ев ичем
Струковым
дворянином
с
универ
сит етски м
ди плом ом, «но еще без определенных занятий».
Встретившись
в
Лон дон е,
они
за
время
своег о
заграничного
путе­
шествия
ста но в ятся
бли зк ими
друзьями,
а
затем
мужем
и
женой.
С
пер­
вой
же
встречи
выясняются
значительные
раз ли чия
в
их
взглядах
на
ев ропе йскую
жизнь,
на
взаимоотношения
З апа дной
Европы
и
Р ос сии,
на
будущее
и
настоящее
их
родины,
по
которой
оба
они
начинают
сильно
скучать.
С
первых
встреч
вы ясн яет ся
не
только
р азни ца
в
их
возрасте. (Стру­
ков
на
десять
с
лишним
лет
старше
На та ш и), но и в жизненном опыте:
до
пое здки
за
г ра ницу
Струкову
пришлось
отбывать
пятилетнюю
ссыл ку
в
Чердыни,
Пер мской
губернии.
На
формирование
миров осприя т ия
и
характера
Наташи
большое
влия­
ние
оказал
ее
от ец
—
Пет р
Евсеич
П ерелыг ин .
«...Ми лен ьки й
родитель


Писатель-демократ
27
ваш,—
говорит
о
нём
Наташа,—
прежде
всего
безграничный
вол ьн оду­
мец
и
в месте
б ольш ой
охотник
до
этих
вот
богословских
вопросов»
Р ади
з абав ы,
ради
«игры ума»
он
изучает
расп ри
католической
и
восточ­
ной
церкви,
входит
в
п одробн ост и
борь бы
между
различными
сектантски
ми
учёниями.
«... Он
все
о тве рга е т,— зак лючает
Наташа
характеристику
Отца,—
зак он ы,
сов есть ,
веру...
и
вмест е
с
тем
го тов
ц елые
сутки
доказы­
в ать
правильность
двухперстного
сложения».
Ес ть
в
Пе релы ги нѳ
черты,
заставляющие
вспомнить
з нам енито го
куп
ца
Булычова
из
пьесы
М.
Горького
«Егор Булычов и другие».
Наташа
говорит
об
отце:
«Церковь он любит не больше,
чем
Вольт ер .. .»
То
же
самое
могла
бы
сказ ат ь
про
своего
о тца
Шур а
Булычова.
Такой
же
он
был
«богохульник»,
ни
во
что
и
никому,
кроме
дочер и,
не
верящий,
большо го,
пронзительного
ум а,
еще
н едав но
красивый
и
здоровый,
а
т еперь
неизлечимо
бо льной ,
цепляющийся
за
жизнь
чело век .. .
Наташе
отец
оставляет
не
только
б ольш ое
н аследст во,
но
и
пере ­
дает
ей
умение
трезво
смотрет ь
на
вещи,
самой
принимать
смелые
реше­
ния ,
судить
о
людях
не
по
словам,
а
по
делам
их.
По любив
Струкова,
Наташа
с коро
разглядела
и
достоинства
и
не­
достатки
его
натуры.
Для
нее
бы ли
несомненными
порядочность
Алек­
сея
Васильевича,
готовность
послужить
доброму
делу,
но
и
от влечен ­
ность
его
суждений
о
жизни
и
весьма
приб лиз ител ьно е
представление
о
действительном
развитии
событий
в
п орефо рме нной
России.
«Ты «голо­
вастик»
у
меня,
смотришь
на
лю дей
сквозь
кни жку »,—
говорила
Наташа
Струкову
после
т ого,
как
он
показал
сво ю
по лную
неспос обност ь
общаться
с
«простым народом»
От ец
Нат аш и,
Петр
Евсеич,
без
обиняков
заявляет
о
своем
сог ласии
с
Герценом,
ск аз авш им,
что
отмена
крепостного
права
в
Р оссии
это
тол ько
смена
ярлыков.
Ст рук ову
же
каже тся ,
что
по доб ная
оценка
реформы
«затемняет вопрос».
Прежде
чем
главный
герой
повести
убедился
в
сп раведли вост и
г ер-
ц енов ской
оценки
реформы
1861 года и ее последствий
—
он
попы­
т ался
с дел ать
карьеру:
по
протекции
тестя
занял
к ресло
мирового
судьи,
затем
балл от и рова лся
в
гласн ые,
потом
хот ел
стать
земским
начальни­
ком...
Каждая
ступень
служебной
ка рье ры
Струкова
это
-
ступе нь
в
его
про­
зр ен ии.
«...Русская
жизнь,
как
она
есть,
раскрывалась
перед
ним
совсем
в
ином
порядке,
нежел и
прежде,
в
Лондоне,
сквозь
пр изму
книг,
т еори й,
студенческих
воспоминаний
и
-
гл авн ое
-
сквозь
призму
любви
к
Наташе.
Чем
он
пр истал ь нее
всматривался
теперь
в
эту
жизнь,-
в
кам ере,
в
Ме­
жуеве,
в
уезде,
во
всей
России, -
тем
страшнее
ему
становилось...
Он
начинал
прозревать»
Что
же
р аск ры лось
тогда
Струкову?
Он
уви дел ,
как
«совершилось не­
слыханное
пад ение
умст вен ны х
ин т ере сов,
какое-то
эпид емич еско е
помра


28
А.
И.
Эртель
чение.
совест и,
и
ç каждым днем в разговорах и в печати усиливалась
постыдная
иг ра
словами
и
понятиями,
которые
так
еще
недавно,
каз а­
лось ,
бы ли
святы».
С
ужасом
он
в слуш и вался
в
слова
«о святости
кровопролитий
и
ежовых
рукавиц,
об
ид ил лии
крепостного
пр ава,
о
п ро­
виденциальном
различии
белой
и
черной
кос ти» .
По
его
наблюдениям,
в
пореформенной
России
было
«то самое,
что,
вероятно,
б ыло
в
смутное
время
на
Руси,
когда
стары й
идеал
порядка
исчез,
а
новый
еще
не
я влялся
на
смену».
Как
и
многие
другие
люди
его
круга,
Струков
«привыкал не доду ­
мыв а ть,
скользить
по
поверхности,
судить
о
вещах,
как
судит
порядоч­
ная
газета,
то
есть
благонамеренно
и
честно,
но
вв иду
«независящих
обстоятельств»
скучно
и
с
об иняка ми».
И
на
в ремя
ему
удалось
при ­
обрес ти
«сначала притворное,
а
потом
и
настоящее
равновесие».
Но
толь­
ко
на
время.
Меж ду
ним
и
женой
р осло
чувство
отчуждения.
Вынужденная
властями
оставить
занятия
в
откр ы той
и
о бору дов анной
ею
школе,
Наташа
на долг о
ушл а
в
заботы
о
своих
детях.
Но
пришла
п ора
—
и
«страстное
отношение
к
дет ям»
уже
не
приносило
ей
прежней
радости.
Мрач ны е
мысли
все
сильнее
тяготили
Наташину
душ у.
Вся
ее
жи знь
предстала
перед
ее
внутренним
взором
как
«цепь лжи», состоящая из множества
«условностей и недомолвок».
С
неотвратимой
п оследов ате льн ос тью
развитие
сюжета
вед ет
к
скорой
развязке.
«Карьера»
Струкова,
пос тро енная
на
множестве
ком пром иссов
с
совестью,
с
отказом
от
был ых
убеждений,
от
стре мл ен ий
внести
в
жи знь
людей
что-то
нужное
и
значительное,—
не
могла
не
привести
его
к
краху.
Главный
г ерой
повести
г енет и чески
связан
с
центральными
персо на­
ж ами
романов
Эртеля
«Гарденины» (Николай Рахманный)
и
«Смена»
(Андрей Мансуров) .
Как
и
они,
Алекс ей
Струков
«воспитывался в ту эпо ­
ху,
когда
с
ю ных
лет
заражались
в елик одуш ны ми
мечтами,
презирали
«эстетику», увлекались не романами и не расслабленной лирикой наших
дней,
а
пря моли н ей ной
литературой
ше стидес ятых
годов
и
коренным
пере­
уст рой ств ом
обветшалого
м ир а» («Карьера Струкова», гл.
2).
Одна ко ,
ни
Р ахман ны й,
ни
Мансуров,
ни
Струков
не
принад леж ат
к
тем
«шести ­
д е ся тника м», образы которых запечатлены в « Ч то
делат ь ?» Чернышевско­
г о , «Отцах и детях»
Тург енев а.
О
первом
из
них
—
Николае
Рахмапном
—
справедливо
гов ор ят
иссле­
до ва тели
творчества
Эртеля: «Это был «не
ге ро й», вернее
—
«герой без-
геройного
вр емен и », в котором отразились черты интеллигенции,
не
св я­
занной
с
революционным
н ар одни чест вом, «культурнической»
и
одн о вре­
менно
демократической
по
убе жде ниям »1.
* История русского романа,
в
2-х
т., т.
2.
М.—Л ., 1964, с.
494.


Писатель-демократ
29
Отличие
Алекс ея
Струкова
от
Р ахм а нного
и
Мансурова
зак лючает ­
ся
в
то м,
что ,
будучи
в
еще
больше й,
чем
он и,
мере
«негероем»,-
он
б ыстрее
своих
предшественников
утратил
приобретенные
в
м оло дости
демократическое
убеждения.
И
поплатился
аа
это
более
жестоко,
не жели,
например,
Мансур ов,
погибший
от
случайной
пули.
Стру ко в
казнит
себя
с ам.
Давно
им
обдуманное
«самоистребление»
ничего
и
никому
не
при­
носит,
кроме
чу вст ва
досады
у
его
случайных
сп ут ни ков : «Пароход
«Колорадо»
принужден
был
потерять
н ескольк о
часов
из- за
поисков
бес­
следно
исчезнувшего
пассажира».
Бес цв етн ая
и,
в
сущности,
бе спо ле зная
жизнь
и
бесславный,
страшный
конец...
Несколько
особн яком
стоит
в
пашем
сбо рнике
повесть
«Жадный му­
ж и к», написаппая Эртелем в середине 80 - х
годов
для
издательства
«По­
с ре дн ик », выпускавшего художественную литературу,
адресованную
чита­
телям
из
народн ой
среды.
В
п овести
изложена
история
падения
м олод ого
крестьянина
Е рми ла,
п роше дшег о
«школу»
наживы
у
купца,
а
затем
убив­
ше го
и
ог раби в шего
своего
х оз яина.
Надежно
скрыв
следы
престунления,
Е рмил
пу стил
в
«дело»
укра­
денные
деньги
и
далеко
превзошел
убитого
им
купца
в
«грабижке»
н арода.
«—
Волка
ноги
кормят,—
говорит.
И
точно
схож
стал
Ер мил
на
волка.
В олк
носом
п адаль
чу ет,
а
Ер­
мил
н ужду
лю дск ую
ч ует
носом.
Где
ни
объявится
нужда,
уж
он
там
<...>,
На
в есь
околоток
ра спустил
паутину».
Ро дите льс кие
чувства
Ермил
вы раж ает
то же
по -вол ч ьи: «...как
роди ­
лись
дети,
совсем
остервенился.
Ему
д ела
нет,
что
и
у
лю дей
ест ь
дети.
Он
только
о
том
и
думает
—
у
людей
урвать,
а
своим
детям
барское
житье
изготовить».
Подошла
п ора,
и
«волчьи законы»
со бств еннич еско го
ми ра
и
ему
показали
свои
«зубы»: прогорел банк,
куда
он
пол ож ил
кру пную
сумму
денег;
родной
сын
Ванька
его
обокрал,
как
он
ког да-т о
обокрал
купца.
За
о дну
ночь
Ер мил
п оседел.
Узн ав
о
злоключениях
Ер ми ла,
его
п ожал ел
стар ш ий
брат
Иван
и
взял
к
себе,
в
семью.
Уро к
д обро серде чно сти
не
прошел
даром:
Ермил
решил
послужить
«миру», поехал в город и сумел уговорить барина
сдат ь
мужикам
зе млю
«дешевле против купца» .
А
когда
Ермил
п окая лся
в
давнем
преступлении
и
попал
в
острог,
брат
взя л
его
на
поруки.
Ерми л
у мер
в
деревне,
радуясь
тому,
что
народ,
простив
его
злодеяния,
будет
по
нем
«тужить» . . .
«Жадный мужик»
—
по
жанру
—
наз ида тельна я
повесть.
Но,
как
и
в
других
эртел евс ких
п ро изве де ниях
из
народной
жизни,
есть
в
ней
с
такой
точностью
переданные
приметы
быта,
о собе нности
х арак т еров,
обычаев,
крестьянского
языка,
что
у
читателей
не
возникает
сомнений
в
достовер-


30
А.
И.
Эрте ль
ности
по ведан н ого
ему
писателем
и
назидательность
авторского
аа мы сла
не
бросается
в
глаза.
По
композиции
(короткая повесть Членится на 23
главки), по лако­
ничности
и
выразительности
авторской
речи,
по
ж иво сти
и
яркости
яз ыка
персонажей
повесть
Эртеля
з аста вляет
вспомнить
о
народных
ра с­
сказах
Л.
Н.
Т олсто го,
нап ис анн ых
для
издательства
«Посредник», как и
«Жадный мужик» .
К
участию
в
работе
«Посредника»
Эртеля
пригласил
Т олсто й.
Повестью
«Жадный мужик»
Эртель
откликнулся
на
призыв
Т олстог о:
«Попытайтесь написать рассказ,
и мея
в
виду
читателей
из
на рода .
Толь­
ко
бы
содержание
было
значительное,
а
вы,
вероят н о,
напишете
хорошо.
А
обр ащ ат ься
исключительно
к
народу
очень
поучительно
и
зд оров о»1.
1 Толстой Л .
Н.
Поли.
собр.
соч.,
т.
63.
М ., 1934, с.
284 —285 .
2 Литературное наследство,
т. 90. У Толстого. 1901 — 1910. «Яснополян
ские
з а писки»
Д.
П.
Маковицкого,
кн.
3.
М., 1979, с. 21.
3 Записки отдела рукописей ( Гос.
б-ка
СССР
им.
В.
И.
Л енин а).
М..
1941, с.
91.
С
такими
же
просьбами
Толст ой
обра щалс я
к
А.
Н.
Островскому,
М.
Е.
Салтыкову-Щедрину,
Гл.
У спенско м у, H.
С.
Лескову,
Вс.
Гар­
шину
и
другим
писателям-современникам.
Все
они
о ткликнул ись
на
его
п росьб у.
Эр тель
был
в
их
числе.
Т олст ой
следи л
за
его
творчеством
и
весьма
сожалел,
узнав,
что
Эрте ль
решил
прекратить
свои
литературные
занятия.
В
январе
1908 года домашний врач Толстого Д .
П.
Маковицкий
от­
метил
в
своем
дн ев н ик е: «Лев Николаевич спросил об Эртеле;
пишет
ли
ещ е.
—
Его
ве щи
очень
хорош и
были,
лучше,
чем
то,
что
теперь
пе ча­
т ается .
Он
осв об оди лся
от
этого
ли терату рн ог о
тщеславия, —
сказал
Л.
Н .»12.
Незадолго
до
того
как
р асст ать ся
с
писательской
деятельностью,
Эртель
очен ь
высоко
оценивал
свое
значение
в
л итера тур е
и,
ви ди мо,
еще
не
п ом ышлял
о
разрыве
с
нею.
Ве сной
1893 года он писал М .
В.
Э рт ель:
Æ сущности наличные силы нашей художественной литературы
—
не
считая
стариков
—
выражаются
только
тремя
именами:
Чехова,
Короленко
и
м оим.
Ты
знаешь,
что
самообол ьщ ен и е
мне
м ало
свойственно
и
я,
на­
пример,
о тли чно
знаю,
что
по
с иле
непоср едс тв енно го
таланта
я
ус тупа ю
не
только
Чехову,
но
и
К оролен ко.
Однако
эта
с ила
таланта,
оказывается,
может
бы ть
увеличена
с илою
общественного
и
философского
сознания,
и
в
э том- то
я
ни как
не
у сту паю
К оролен ко,
и
весь ма
вероятно,
что
имею
преимущество
над
Чеховым...»3.
Но
именно
силы
общественного
и
философского
сознания
не
хватило
Эртелю
для
то го,
чтобы
не
р аст еря ться
в
сложную
эпоху
идейных
иска­
ний,
когд а
в
России
сове рш ал ся
переход
от
второго
этапа
революцион-


Писател ь-демократ
31
во-освободи'тельного
дв иже ния
к
треть ем у,
и
на
историческую
аре ну
вышел
русский
рабочий
класс.
Эртелю
не
д ано
был о
увидеть,
что
ид еол ог ией
рабочего
к лас са,
выра ­
з и телем
его
ус трем лений
становится
марксизм,
хотя
именно
в
его
п овест ях
и
романах
е два
ли
не
вп ер вые
в
русск о й
художественной
ли терат уре
появляется
имя
Маркса
й
воспроизводятся
острые
споры
о
его
учен ии
между
сторонниками
и
противниками
народничества.
Эртель
считал
се бя
—
и
имел
на
то
основания
—
м астер ом
со­
здания
больших
полотен
о
целых
эпохах
р усск ой
ж изн и, «когда пере ­
рождаются
понятия,
видоизменяются
верован ия ,
когда
н овые
формы
об­
щественности
м огущ ест вен но
дви га ют
рост
критического
отношения
к
жиз­
ни,
когда
пу ска ет
ростки
иное
м иро в оззрени е,
почти
противоположное
п ерв она чальн ому ».
Это
при зна ние
писателя
относится
к
его
роману
«Гарденины» .
Но
его
в
равной
степ ен и
можно
отн ест и
и
к
рома ну
Эртеля
«Смена»
и
к
св я­
занным
с
ни ми
его
повестям.
Мы
говорили
уже,
что
на
п ереломе
XIXиXX
веков
писателя
увле­
кал
за мыс ел
большого
по ло тна
о
«молодом движении».
Но
осуществле­
ние
этого
з амысла
оказалось
ему
не
по
силам.
«Время наше, —
писал
он, —
п редс та вля ется
мне
му чи тельн о
тр у дным
и
загадочным:
те
или
ин ые
реше ни я
задач
малоудов лет вори т ельн ы ми ».
И
вот
тогд а- то
Эртель
делает
приз на ние,
в
ко то ром
звучит
ина я
ме ра
оце нки
своих
писательских
возможностей,
нежели
та,
что
приведена
нами
выше.
«... Бел ле тр истич ес ким
талантам
нашего
об ъема,—
писал
он
в
янва ­
ре
1899 года В.
С.
Миролюбову,—
н ечего
пока
делать
в
ли т ератур е.
Теперь
только
Толстым
и
Чеховым
дор ога,
ибо
они
настолько
кр у пны,
что
им
даже
безвременье
не
страшно»1.
1 Русская литература конца XIX
—
начала
XX в.
Девяностые
годы.
М ., 1968, с.
415.
2Там же,
с.
412.
3 Литературное наследство,
Т . 90. «Яснополянские записни»
Д.
П.
Ма-
ко ви цк ого,
кн.
3, с.
38.
Написано
это
в
том
году,
когда
уви дел
св ет
великий
ро ман
Т олсто го
«Воскресение», а Чехов напечатал рассказ « Д уше чка».
По
поводу
это го
про изв ед ения
Т олст ой
с ка зал,
что
его
г ерои ня
«останется так же в пашей
литературе,
как
гоголевские
типы,
ставшие
нарицательными».
И
еще:
«Он (Толстой. —
К.
Л.)
все
говорит,
что
это
перл,
что
Чехов
—
это
боль-
шой-большой
пис ате ль»12.
Об
Эртеле
То лст ой
так
не
говорил,
но
ск азал ,
что
«он был даровитый
писатель»3.
А
в
предисловии
к
его
роман у
«Гарденины»
к
эт им
словам
до бави л: «...Для
того,
нто
любит
народ,
чтение
Эртеля
боль шое
удоволь­


32
А.
И.
Эртель
ств и е»1. В устах Толстого это была очей ь •
высокая
по х вал а , W’Otfa; 'что -«аз ы-
вае+ся,
дорогого
стоит.
1 Толстой Л.
Н.
По ли.
собр.
соч., т. 37.
М ., 1956, с.
244.
2 Столярова И.
В.
Н.
С.
Лесков.—История
русской
л ит ерат уры
в
4-х
т.,
т.
3. Л., 1982, с.
791.
О стро
и
трезво
ставя
в
своих
произведениях-вопросы
на род ной
жизни,
Эрт ель ,
как
уже
было
ска з ано,
при
их
решении
не ре дко
ориентировал
ся
на
Толстого.
И
не
только
в
начале
80- х
годов;
когда
ис пытывал
за­
метн ое
влияние
его
учения,
но
и
десятилетие
спустя.
«Но '
странной
иронии
судьбы,—
писал
он
о
Толст ом
в
1891 году, —
им енно
этот
пос ле д­
ний
барин
приуготовил
огромный
а рсена л
для
мужицкой
интеллиген­
ции
(...) .
У
Тол стог о
до
чр езв ычай ност и
много
то го,
что
очен ь
н ужно
на­
р оду
и
что
с
ка ждым
годом
будет
все
нужнее
и
ну жнее» .
В
эту
по ру
Эр тел ь,
мо жно
сказать, «по-толстовски»
осуж дает
не
только
дворян ств о,
но
и
разночинскую
интеллигенцию,
п р оти воп оста вляя
им
ин­
теллигенцию
«мужицкую» . « И
по
совест и
скажу,—
делает
он
пр изна ние
в
том
же
письме,—
м ужицкая
интеллигенция,
та,
что
все го
более
хлопочет
о
душе
да
о
правде
(а кстати,
и
насчет
земельки)
—
и
роет ся
в
творени­
ях
святы х
отцов,
в
св.
писании,
ищ ет
новой
веры,
ск ладыв ает
по-новому
и
нравственные
и
э кон оми ческ ие
отношения, — эта
интелл иге нция
для
меня
более
всего
залог
прогресса,
нежели
пресловутый
разночинец.
Хот я,
конеч­
но,
разночинец
скорее
найдет
точки
с оприко с нов ения
с
нею,
чем
б ари н».
В
ци т ир уемом
письме
Эртеля
про зву чали
не
только
«толстовские»,
но
и
«лесковские»
мот ив ы.
Вспомним
образы
«праведников»
в
по зд них
произведениях
Н.
С.
Леск ов а,
составивших
так
на з ыва емый
«праведни -
ческий»
цик л,
куда
вход ят
рассказы
«Однодум», «Несмертельный Голо­
ван »
и
другие.
Гер ои
этих
произведений
не сут
в
себе
неис тощ им ую
нр ав­
ственную
сил у.
В
их
«непосрёдственных душевных влечениях ( .. .)
за­
частую
п рост упают
и
обнаруживают
св ое
сродство
постулаты
на родно й
мо­
рали,
евангельская
за по ведь
и
сент енция
древ не го
мудреца»12
Близки
к
ним
у
Эртеля
с то ля р- «прав едник»
Иван
Федот ыч
из
романа
«Гарденины», молодой пастух Егор из рассказа «П олоумн ый»
входящего
в
«Записки Степняка».
Однако
рядом
с
ними
Эрте ль
н ар исовал
впечатляющие
фигуры
других
людей,
из
среды
тех
самых
«пресловутых разночинцев», о которых
он
так
пр ен ебре житель но
от оз вался
в
цитированном
выше
письме.
В
ра с­
сказе
«Липяги» («Записки Степняка») выступает студент- ме ди к
Ф едор
Лебедкин,
от кр ыто
клеймящий
и
проклинающий
«ненавистную ему аристо ­
кратию».
В
романе
«Гарденины»
смело
противостоит
старым
порядкам
и
их
защитникам
разночинец-революционер
Ефрем
Капитоныч
—
с туд ент
Петербу рг ской
мед ико- хиру рг иче ской
ак адемии ,
сын
конюшего.
В
том
же
произведении
развернута
ситуация,
в
которой
соотносятся


Писатель-демократ
33
позиции
прина дл ежащ ег о
к
«мужицкой интеллигенции»
г ероя
романа
Ни­
колая
Рах м анно го
и
Е ф рема,
проводящего
в
Гарденипе
всего
песколько
ме­
сяцев.
Ефрем
завидует
близости
Ра хма нног о
к
крестьянам
и
к
барским
сл уга м.
И
в
то
же
вре мя
Ефрем
его
осуждает
за
ск лон нос ть
к
к омп роми с­
сам,
к
постепенновским
с п особам
борьбы
за
с воб оду.
Одо б рив
за мысел
Николая
Ра хм анпо го
добыть
средс тв а
на
постройку
ш колы
для
крестьянских
детей,
Ефрем
говорит
ему: «Но все-таки
ваш е­
го- то
личпого-то
вопроса
ш кола
ведь
не
решает...
Вы
об
учительнице
р ас­
сказываете,
об
этой
Турчаниновой...
Вот
решение
личного
воп роса! ..
Она
уж
будет
стоять
на
одн ой
ст орон е,
на
крестьянской.
Она
уж
ихняя.
Ей
компромиссы
не
понадобятся.
А
вы
к
че му
готовитесь?»
Сын
управляющего
имением
Николай
Рахманный
по
смог
выйти
из
подчинения
властному
отц у,
крепостнику
по
убеждениям,
ограничив
себя
участием
в
земской
деятельности,
проводившейся
на
«законных основа­
ниях» .
«Вы разве не думали об экономических условиях?
—
сп раш ив ает
его
Ефрем.—
Разве
не
л учше
бор от ься
с
общими
причинами
ра з оре­
ни я? ..»
Николай
Рахманный
уходит
от
ответа
па
прямо
поставленный
вопрос.
Но
из
этого
во все
по
сл ед ует,
что
то
же
самое
дел ает
и
автор
романа
«Гардепипы». Не бу д уч и,
как
уже
было
сказано,
стороппиком
револ юц ио н­
но го
пути
преобразования
общест ва,
Эртель
верил,
что
«в общественной
жп зни
о су щест вится
мысль
о
политической
своб оде ,
о
национализации
зем ли,
о
пиз в ержении
деспотизма»1.
1 Письма А.
И.
Эртеля,
с.
30.
2Там же,
с.
339.
Убеждение
в
неотвратимости
глубоких
п еремеп
в
соци аль н ом
ст рое
России
звучит
в
эти х
словах
из
н еза вершен н ой
автобиографии
Эрт е­
ля,
к от орую
он
сост авля л
по
пр осьб е
В.
Г.
Черткова
в
конце
80-х
го­
до в.
В
одном
из
пи сем
В.
Г.
Черткову
середины
90-х
годов,
скепти­
чески
оценивая
«преувеличенные надежды»
либеральной
ин телли ген ци и
на
«благую роль государственности», несмотря на то что носледпяя прини­
м ала
н еко гда
форму
«дикой,
р азбой ни чьей
Римской
им пер ии
времен
Н еро­
на », Эртель высказал свое убеждение в том,
что
«история,
напротив,
делая
все
более
нев озм ож ной
империю
Н ерона ,
все
более
манит
и
соблазня­
ет
людей
перспективой
рабочего,
с вободн ого ,
с пр аведли вог о
госу­
дарства»12.
Сторонник
мирных
путей
перехода
страны
к
новому
жизнеустрой­
ству,
пи са тель
стремился
быть
пр авд ивым ,
воссоздавая
образы
уч ас тни­
ков
революцноппо-освободительного
движения.
Человек
решительный,
во­
левой,
целеустремленный,
которому
п ри суща
«беззаветная деятельпость в
2 Волхонская барышня


34
А.
И.
Эртель
искании
пр ав ды», руководствуется,
как
символом
веры,
одной
и деей : «На­
до
бороться!» Таков в романе «Гарденины»
Ефрем ,
ве дущи й
трудную,
полную
оп асн ост ей
жи знь
профессионального
революционера.
В
народных
сце пах ,
украшающих
романы
и
п овест и
Эртеля,
мастер­
ски
воспроизводится
ху до жником
красочное
мпогоголосие
крестьяпской
толп ы.
По-р аз пом у
откликается
она
па
речи
и
поступки
своих
главарей,
в
р олях
кото рых
н ередк о
выступают
такие
смутьяны,
как
мужик-остро­
слов
Влас
Карявый
иэ
повести
«Волхонская барышня»
или
неун ыв ающ ий
бунт ар ь
Листарка
из
романа
«Смена» .
Ни
аресты,
ни
ссы лки
не
сло­
ми ли
Листарку,
уверенно
з аявл яюще го
при
очере дном
его
«изъятии»
из
дер евн и: «Наша возьмет».
В
пору
работы
над
рома пом
«Гарденины»
Эртель
жало вал ся
на
сте с­
нительные
ценз урпы е
придирки,
пред вид я
которые
он
не
мог
сколько-
нибудь
опред ел енно
и
под робн о
расск аза ть
о
революционной
деятельности
Ефрема
и
его
товарищей
в
Ро ссии
и
в
эмиграции.
А
рас сказ ать
ему
было
о
чем.
Особенно
по сле
встреч
с
русск и ми
политическими
эмигрантами
во
вр емя
его
зарубежпых
поездок,
первая
из
кото р ых
со сто ялась
в
1894 году .
В
ту
пору
Эртель
еще
не
знал,
что
за
каждой
его
встречей
с
эмигрантами
следили
агенты
рус ской
поли т ическ ой
полиции.
В
октябре
1894 года,
с ообщ ая
А.
С.
Суворипу
новости,
А.
И.
Че­
хов,
как
бы
между
прочим,
упомянул
в
своей
об ыч ной
мап ере: «Еще про
Эрт еля :
когда
он
возвращался
из-за
границы,
то
жапдармы
обыскали
его
чемоданы
и
ка рм аны »1.
1 Чехов А.
П.
Поля.
собр.
соч.
и
писем.
Письма,
т.
5.
М. , 1977,
с.
327.
2 Дергачев И .
Усма н ь.
1894.
Новые
материалы
об
А.
И.
Эртеле.—
Жури .
«Подъем», 1967, No 2, с.
133.
Помня
о
том,
что
Эрте ль
в
св ое
вре мя
был
узником
Петропавлов­
ск ой
крепости
и
отбывал
пятилетнюю
ссылку
в
Твери,
находясь
там
под
гласным
поли ц ейск им
надзором,
жа пдар мы
и
много
поздпее,
что
называет­
ся,
не
сп уска ли
с
н его
гла з.
Когд а
Эртель
только
что
вернулся
из-за
границы,
к
не му
приехал
Д.
Н.
Ма мип -Сиби ряк.
Как
сообщ ает
исследователь,
они
«еще вели беседы
в
Емп елевк е,
на
эртелевском
ху т оре,
а
в
соседпей
Усмапи
15 июля 1894
го­
да
полиция
тащила
пачки
«Русской мысли», где были опубликованы
романы
А.
И.
Эртеля
«Гарденины»
и
«Смена», его повесть «Дв е
пары».
С
этого
времен и
усманцы
не
долж ны
бы ли
читать
та кже
роман
Д.
Н.
Ма­
мина-Сибиряка
«Три копца»
и
другие
его
о черк и,
рассказы
и
повести,
напечатанные
в
том
же
журн але»12.
П оли цейско -ценз у рные
преследования
особенно
тяготили
Эртеля
в
по­
сле дние
го ды
его
творческой
жизни.
Но
и
не
только
он и.
Как
со­
общает
его
дочь,
Наталья
Александровна,
Э ртель
взя л
мест о
управляющего


Писатель-демократ
35
и мени ями
(Хлудовых,
Е.
И.
Чер т ков ой,
Паш к овы х) «по необходимости,
так
как
литературного
заработка
не
хватало
на
содержание
семьи
и
расп л а­
ту
с
долгами,
в
которые
его
вовлекла
помощь
голодающим
в
1891 — 1892
го­
да х.
С нач ала
он
думал,
что
см ожет
со вмести ть
свою
новую
должность
с
пи сат ель ст вом,
но
скоро
убедился,
что
это
невозможно.
Лит ерат урна я
ра­
бота,
как
он
ее
понимал,
требовала
в сех
сил
души,
а
он
все
больше
и
больш е
тратил
этих
сил
на
сельскохозяйственную
деятельность
(...).
И
вот
эта
внутренная
неизбежность
отказаться
от
художественного
твор­
чества
бы ла
глубокой
трагедией
последних
лет
его
жизни»1.
1 Олег Ласунский .
Переписка
с
доч ерью
А.
И.
Эртеля.—
В
кн
Ласунский
О.
Л ите рату рные
раскоп ки .
Расс ка зы
ли т ерат уров еда.
Во ро­
неж, 1972, с.
173-174 .
2Бабореко А Бунин и Эртель. —«Р ус ская
лит ера тур а», 1961,
No
4, с.
151.
Это
сви дет ельст в о
близкого
Эртелю
человека
вносит
полную
я сно сть
в
«загадочный»
вопрос
о
причинах
его
«ухода»
из
лит ературы,
ставя
к рест
на
выдумках
«веховских»
и
иных
«истолкователей»
взглядов
и
творчества
писателя.
Наш
р азгов ор
о
жизне нно м
и
творческом
п ути
А.
И.
Эртеля
хочется
закончить
еще
одни м
сви детельст вом
его
современника.
Оно
д ати рует ся
1929 годом и принадлежит перу И .
А.
Буни на.
В
вышедшей
в
1950 году в
Париже
книге
его
«Воспоминаний»
е сть
так ая
страница
об
Эртеле:
«Он теперь почти забыт,
а
для
большинства
и
со всем
н еиз вестен ,—
н ачи нает
Бу нин
сво и
воспоминания.—
Удивительна
была
его
жизнь,
уди­
вит ель но
и
это
забвение.
Кто
забыл
его
друзей
и
современников
—
Г ар­
шина,
Успенского,
Короленко,
Чехова ?
А
ведь,
в
общем,
он
был
не
мень­
ше
их,
за
исключением,
конечно,
Чехо ва,
а
в
некоторых
отношениях
да же
больше.
Двадцать
лет
т ому
назад,
в
Москве,
в
чуде сны й
морозный
день,
я
сидел
в
его
кабинете,
в
залитой
с олнц ем
кв ар тире
на
Возд в иже нке
и,
как
всегда
при
в стр ечах
с
ни м.
думал:
«Какая умница,
какой
т алант
в
каждом
слове,
в
каждой
усмеш к еі
Какая
с месь
му жеств енно сти
и
мягк о сти,
твердости
и
д елика тно сти,
поро­
дистого
англичанина
и
воронежского
п р асола!
Как
все
мил о
в
нем
и
вокруг
не го:
и
его
сухощавая,
выс ок ая
фигура
в
прек ра сном
английском
кост ю­
ме.
на
котором
нет
ни
единой
пушинки,
и
белоснежное
бель е,
и
крупные
с
рыжеватыми
волосами
руки,
и
висячие
ру сые
усы ,
и
г олубы е
мел анхо ли­
ческ ие
глаза,
и
янтарный
мундштук,
в
котором
ду шисто
дыми тс я
дорога я
папироса,
и
весь
этот
кабинет,
сверкающий
со лнцем ,
чистотой,
комфортом!
Как
поверить,
что
этот
самый
человек
в
юности
дву х
слов
не
у мел
связать
в
самом
невзыскательном
уе здно м
общ ест ве,
п лохо
знал,
как
обращ ат ь ся
с
салфе ткой,
п исал
с
нелепейшими
орфографическими
о шибка ми?»12
Создавая
этот
яркий
портрет
Эртеля
два
де ся тиле тия
спустя
после


36
А.
И.
Эртель
встречи
с
ним,
Бун ин
все
же
«упустил»
сказать,
как
тяжко
бы ло
тогда
автору
«Гардениных», жизпенный путь которого подходил к концу.
Самое
до рог ое
для
пас
в
воспоминаниях
Бу нина
о
его
общении
с
Эрте-
лем
з ак лючено
в
выводе
о
том,
что
«кипучая внутренняя и внешняя дея­
тельность»
Эртеля
о пре деля лась
«свободой и ясностью ума и широтой серд­
ц а»1.
Та кое
же
в печат лени е
о
человеке
и
писа тел е
Эртеле
возникает
и
у
современных
нам
читателей
его
произведений.
Таковы
си ла
и
власть
под -
лип пог о
таланТа,
оставляющего
зам етн ые
следы
в
«памяти сердца»
тех,
кто
знакомится
с
его
творчеством.
1 Бабореко А .
Бунин
и
Э ртель. —
«Русская литература», 1961, No 4,
с.
151.
Я.
Н.
Л ОМУН ОВ


Волхонская
бар ышн я
Повесть
Кто
виноват
—
у
судьбы
Да
и
нс
все
ли
равно?..
не
допросишься,
Н.
Н екрас ов
I
... —
Гов ори
ты,
пожалуйста,
повнятнее...
повразуми-
тсльней
говори!
—
Да
я
ведь
и
то...
Ты
слухай:
Уж
я
ра да
бы
ко пя
переняла,—
это
о на,
то
псь,
ему
говорит
—
Повиликой
у
коня
ноги
спутаппые...
—
Что
за
повилика
такая?
—
Это
вроде
как
трава
такая
есть:
повитёль.
—
Ну,
ну ...
—
«Повиликой у коня ноги спутанные»,
Ст уден ой
р осой
возмоченныс...
Возмочили
горюч и
слезы,
Обуя ла ,
что
печаль-тоска,
Со
всего
ли
света
вольного...
—
Ч то,
ч то?
Прошу
я
тебя,
по вня т нее.
—
«Возмочили горючи слезы»...
—
Да
что
за
бессмыслица
та кая!
Ведь
речь
о
к оне
идет?
—
Так.
—
У
копя
и
но ги
спутаны,
и
росой
возмочены...
Дал ь­
ше:
при
чем
тут
«горючи слезы»? При чем?


38
А.
И.
Э ртель
—
Из
песни
с лѳва
не
выкинешь.
—
Нет,
ты
мне
скажи,
при
чем
тут
т о ска-то
эта
у
вас,
а?
Ах,
и роды,
ироды
—
прис о чинил и!
Такой
разговор
про ис хо дил
в
поле,
близ
деревни
Вол ­
хонки,
Воронежской
губернии.
В опрос ы
за да вал
человек
в
оленьей
дохе,
забрызганный
гр я зью,
желтый,
худой,
на
вид
лет
тридцати
пят и,
с
русой
бородк ой
и
тихим
взглядом
голубы х
несколько
мутноватых
глаз.
Он
сидел
в
обыкновен­
ной
ямской
тележке
и
записывал
что-то
в
большую
памят­
ную
книжку,
развернутую
на
ко лен ях.
Ответы
да вал
ма лый
средних
лет,
бойкий,
с
лицом
полным
и
ясн ым
и
с
постоян­
ной
усмешкой
плутоватого
свойства.
Он
небрежно
правил
п арой
серых
коней,
и зр едка
постегивая
их
кнутиком.
Был
апрель
в
начале,
и
дорога ,
по
кот орой
ехали
пут­
ники,
была
убийственна.
Оттого-то
они
и
ехали
шаго м.
В
глубоких
колеях
то
и
д ело
плескалась
вода,
и
рыхлая
гр язь
смачно
шлепалась
под
копытами
л о шадей.
Иногда
в
колеях
попадались
ры твины.
Тогда
те леж ка
быстро
накло­
нялась
в
одн у
сторону
и
с
тяже лым
треском
вскакивала,
по дкидыв ая
путешественников;
и
ямщик
произносил
креп­
кое
словцо,
а
барин
неприязненно
щурил
физ ионо мию .
С
ш иро ких
поле й
несло
свеж ест ью.
По
лощинам
там
и
сям
бел ел ся
снег,
окаймленный
темноватой
полоской
льда.
Но
небо
было
ясно,
и
жаворонки
радостно
трепетали
в
т еп­
лой
синеве.
—
Ну,
ладно,
—
сказал
барин,—записал!
Четвертак
за
мной.
Теперь
скажи
ты
мне,
какие
у
вас
модные
ес ть,
новейшие,
собственного
изде лия?
—
спр ос ил
он,
насмешли­
во
искривляя
губы,
и
перевернул
страничку
в
записной
книж ке.
—
Да
как ие
ес ть...—
в
недоумении
ответил
ямщик
и
слегка
ст егну л
пристяжную,
выразившую
ж елани е
ук уси ть
смиренного
кор енни ка. —
Ес ть
разные
песни .. .
—
он
усмех­
нулся.—
П иши
эту:
За
рекою
кобель
бреша,
А
мой
милка
кудри
чеш а
За
рекою
кобель
во я,
А
мой
ми лка
кудри
моя..
Проводила
б
за
р еку
Не
пришел
б
он
до
ве ку
Давай,
милка,
пострадаем.
—
Фу-ты,
гад ост ь
какая!
-
пр оизн ес
барин,
брезгливо
выпячивая
нижнюю
губу,
однако
же
ст ал
записывать
песн ю.
А
то
во т,
еще
насчет
ополченцев
есть
пес ня,
-
ска


Вол хонская
б а рышня
39
зал
ямщик,
приходя
все
в
бол ее
и
боле е
веселое
настроение.
Барин
снова
перевернул
страничку
и
приготовился
з апи­
сывать.
—
Ну,
ополченцы...—
вы мол вил
он
в
ожидании
Ямщик
откашлянулся
и
нач ал:
Ох,
мамаша,
ополченцы!
Ох,
мамаша,
запри
сепцы!
Они
—
ребята
молодые,
На
них
к ольцы
з олот ые. ..
Через
эти
п олсапо жк и
Пер ебили
все
окошки...
—
Стой,
стой!
С
како го
дьявола
вз ялис ь
тут
полсапож­
ки...
-
А
уж
это
из
песни,
барин...
—
Ну,
ладно,
ладно,
—
сердито
закричал
барин
и
сквозь
з убы
произнес:
—
Сочинители!
Ямщик
ухмыльнулся
и
продолжал:
П ереби ли
все
окошки...
Ох,
угнали
на
минуту
—
Остаюся
без
приюту.
Продам
юб ку
и
корсетку,
Куп лю
милому
жилетку.
Продам
юбку
с
полосами.
Куп лю
дудку
с
го лосами .. .
Ох,
в
и збе
мне
не
сидится
-
Пущай
милка
веселится... -
а
уж
это ,
к
примеру,
он
ей
говорит:
Продам
сяр тук .
продам
брюки.
Ку плю
милке
платок
в
руки...
а
она
ему,
шельма,
в
ответ:
Продам
ленту
из
косы.
Куплю
ми лке
я
ча сы..
а
он
ей
зам ест
того:
Ох.
кол еч ко
рупь
пятнадцать.
Мо ей
милке
лет
семна дцат ь.
Вдруг
пристяжная
споткнулась
и
залепила
с ед оков
грязью.
Ямщику
попало
в
нос
барину
в
губы ,
а
на
записной
книжке
оказалось
толс тое
и
жирное
п ятно
Барин
нетерпе­
ливо
стер
это
пятн о
рукавом
ш убы
и
перевернул
свежую
страницу
Но
ямщ ик
рассердился.
Он
натянул
вож жи
и.


40
А.
И.
Эрте ль
в скри кнув : «Ах вы,
окаянные!» —
принялся
н ажар иват ь
ло­
шадей
кну т ом.
Тележ ка
заскрипела,
колеса
запыряли
по
рытвинам,
мелкие
брызги
грязной
во ды
и
тяжелые
комья
густой
грязи
запрыгали
и
затолклись
вокруг
тележки,
и
барин
спрятал
кни жку.
Но,
немного
посидев,
он
как
будто
вс по мнил
что- то :
прикоснувшись
длинными
и
худыми
своими
пальцами
к
широкой
сп ине
ямщика,
он
закри­
ча л: «Так межничков,
говоришь,
не
бывает
у
вас?» Но
ямщик
только
головой
тря хн ул
на
это,
как
буд то
отмах­
н улся
от
назойливого
комара,
и
влепил
коренному
х ороши й
удар
пониже
седёлки.
Тогда
барин
ухватился
рук ами
за
кр ая
тележки
и,
удерживая
равновесие,
ст ал
смотреть
по
сторонам.
Однообразная
даль,
резкой
и
скучной
че ртою
замыкав­
шая
пустынную
равн ину ,
раздвинулась
и
з акур ил ась
синим
туманом.
Местность
избороздилась
холмистыми
очертания­
ми.
Там
и
сям
закраснели
кусты.
За
кустами
засквози­
ла
речка
холодн ы м
голубым
блеском.
Вп ер еди
ясно
и
жарко
загорелся
крест,
до
половины
заслоненный
возвышенностью.
—
Волхонка!
—
произнес
ямщик
и
решительно
опустил
вожжи.
Лошади
п ошли
ша гом.
—
Волхонка?
—
с
любопытством
сп ро сил
барин.—Где
Волхонка?
—
А
вон
вид иш ь,
церковь-то?
Там
и
есть
Волхонка!
Вот
на
горку
въедем,
как
на
ладони
будет.—
И,
в незап но
оборотившись,
спросил:
—
Да
ты
разве
в пер вой
к
на м?
—
В
первый.
—
Т э-э к-с.
Вы
к
кому
же,
например,
к
барину,
али
как?
—
К
управляющему
в
гости
еду.
-
Это
к
Захар
Иванычу!
—
с
оживлением
пр о изнес
ямщик
и,
вдруг
пер епо лн ив
топ
сво й
явным
недоумением,
добавил:
Чудён
он!
—
Чем
же
чудён?
Но
ямщи к
только
покачал
головою
и
усмехнулся.
А
как
те бя
звать?
—
спр ос ил
барии.
—
Ты
ходи
ко
мне.
Я
тебе
бу ду
рад.
Я
все
лето
здесь
проживу.
И
песни
ежели
ест ь
какие
-
я
по
гривеннику
за
песню
буду
давать.
—
Что
ж,
это
мы
можем,—
сказал
ямщик,—
мы
вашей
м илос ти
послужим.
Мокеем
ме ня
зовут.
Мо кее м?
Ну
ладно.
А
ме ня
Иль ей
Петровым
к личу т.
Ты
ходи
ко
мне,
Мокей.
И
ежели
передел
у
вас
ио
весне
буд ет
—
ты
мне
ск ажи:
я
ваши
порядки
охоч
посмо­


Вол хо нская
барышня
41
тре ть.—
Илья
Петрович
сделал
ударение
на
слове
«охоч» .
—
Так
чем
же
чудён-то
З ахар
И ва ныч?
Грабит,
что
ль,
он
вас?
—
спр осил
он
после
некоторого
молчания.
—
Зач ем
гра бит ь!
Насчет
грабежа
у
нас
не
полагается.
Л
вот
насч ет
машин
больно
уж
он
чуден.
Машины
всякие
заводит.
Вот
но не
по
осе ни
каких
од ров
приволок:
вроде
как
черти
к аки е!..
Сами,
на
своих
ко леса х
припёрли...
—
Какие
же
такие?
—
А
шут
их. ..
Самовар
не
само вар ,
ор ет
—
как
леший...
П ашут,
говорят.
Только
выстроил
он
им
са рай чик,
Захар-
то
Иваныч,
они
и
стоят
в
сарайчике.
Здоровенные
од ры!
Ил ья
Петрович
насмешливо
улыбнулся
и
произнес
сквозь
зубы :
—
Эх,
буржуй,
б ур жуй!
Ямщик
помолчал,
помолчал
и
вдруг
прыснул.
—
А
то
вот
сеялки
еще
за вел ,—
сказал
он, —
ты
си дишь
на
не й,
а
под
тобой
сыпется...
Чу д еса!
—
Что
ж,
это
ведь
не
плохо.
—
С
чего
п лохо !..
Разве
мы
г ово рим.. .
Деньги-то
не
на­
ши,
барские.
—
Кто
же
у
него
работает
на
этих
маши нах ?
—
Находятся
такие, —
с
пренебрежением
вым олвил
ям щик,
—
промотается
ежели
какой,
добьется
—
жрать
ему
нечего,
ну
и
пр ет
к
За хар
Иван ычу .
Хо ро ший
не
п ойд ет.
—
Отчего
же
не
пойдет
хороший, —
разве
ко рмят
плохо?
—
Куд а
т ебе
плохо.
Ка жинный
д ень
убоину
лоп ают,
идолы!
Да
еще
что:
я
как-то
в
пя тницу
зашел
в
застоль­
ну ю,
а
они
молочище
трескают!
Ах,
пусто
бы
вам!..
Ну,
и
хватеры
у
них
—
ниче го
с ебе,
чистые
хватеры:
ин ая
в роде
как
горница,
например.
По
мере
Мокеева
рассказа
ли цо
Ил ьи
Петровича
все
б олее
и
боле е
просветлялось
и
насмешливая
улыбка
уступа­
ла
место
совершеннейшей
радости.
—
Так
не
ид ут
к
не му
домохозяйные
мужики!
—
вое
к ликну л
он
с
видом
то р же ства.
—
Ком у
охот а
в
батраки
запрягаться,
—
сказал
я мщи к.—
Помесячно
мы
еще
наймаемся:
деньги
занадобятся,
и
н ай­
мешься
ин ой
ра з,
а
чт об
в
ба тр аки
—
н ет,
не
наймаемся.
П оложе нья
у
нас
такого
не т,
чтоб
в
ба тр аки
удаляться.
—
Так,
так,—одобрительно
произнес
И лья
Петрович,—
молодцы!
Так
и
храните
св ои
старые
порядки...
Крестьян­
ск ий
ваш
строй
не
в
пример
лучше
батрацкого...
Только
вот
песни
у
вас
подлые,—
добавил
он
с
г рус тью.


42
А.
И.
Эртель
Мокей
подумал,
хот ел
что-то
ответить,
но
почесал
к он­
цом
кнутовища
спин у
и
ничего
не
ответил.
А
между
тем
те ле жка
втащилась
на
возвышенность.
«Эге!»— ск а­
зал
Ил ья
Петрович
и
бол ьше
ничего
не
сказал,
а
засло­
нился
ладонью
от
солнца
и
не
отрываясь
ст ал
смотреть
вдаль.
Волхонка
действительно
была
вид на
отсюда
как
на
лад о­
ни.
Каменные
фл иге ля
над вор ных
построек,
высокая
ан­
гл ийск ая
мельница,
дл инн ые
ко нюш ни
и
сараи
—
все
это
привольно
раскинулось
в
долине
и
весело
бл истал о
кр асны ­
ми
и
зелен ым и
своими
кровлями.
Около
усадьбы
синело
озе­
ро
и
толпился
громадный
сад ,
переполненный
хлопотли­
вым
грачиным
шумом.
В
сад у
возвышался
барский
до м,
не­
у кл южий
как
черепаха.
Ниж е,—
озе ро
замыкалось
длиннейшей
плотиной
и
двухъярусная
мельница
сквозила
через
голые
ветлы,
напол
няя
окрестность
внушительным
гро хотом.
За
мельницей
раскинулось
село,
с
улицей
черной
как
траурная
лента
и,
вероятно,
оче нь
вязкой,
потому
что
лошаденка
с
бочкой
стояла
с реди
нее
в
безнадеж но й
неподвижности.
В
конце
села
бел ел ась
большая
одноглавая
церковь,
протянувшая
сквозную
ограду
св ою
к
самому
озе ру.
А
за
озером
вс та­
вали
холмы
однообразными
очертаниями,
тянулись
бу рые
п оля,
изни занн ы е
л уж ами,
сверкающими
на
со лнц е,
красне­
ли
таловые
кусты,
круглые
как
ша пки
и
насквозь
прони­
занные
какою-то
крепкой
св ежес т ью,
а
там,
за
кустами,
синела
и
уходила
без
ко нца
загадочная
даль .
И
чем
больше
с мотре л
на
окрестность
Ил ья
Петрович,
тем
жутче
и
тревожней
замирало
его
серд це.
Все
его
су­
щество
напряглось
широкими
ожиданиями.
К ако е-то
востор­
женное
чувство
непр ерывны ми
и
др ужн ыми
во лна ми
под­
мыва ло
ег о,
перехватывало
ему
дыхание...
Синяя
д аль
др аз­
нила
загадочным
своим
трепетаньем.
Песни
жаворонков,
тонким
серебром
стоявшие
в
выс оте ,
и
веселый
пт ичий
гам
в
долине,
казалось,
в
нем
самом
бу дили
какие-то
звуки,
доб рые
и
крепкие,
и
наполняли
всю
его
душу
трезвой
и
не­
насытной
жаждой
жизни.
-
Пошел,
Мокей!
—
закричал
он,
взды ха я
полной
гру дью
Мо кей
поправил
сво ю
шапчонку,
плю нул
в
руки,
дер ­
нул
вожжами,
крикнул,
и
пара
понеслась
во
все
ноги
к
деревянному
ф ли гельк у,
приютившемуся
ок оло
барского
дома.


В ол хонс кая
барышня
43
II
-
Тут
и
есть
Захар
Ива ны ч,
—
вымолвил
ямщик,
ос­
та навл ивая
лошадей
окол о
крыльца.
Ил ья
Петрович
вылез
из
тележки
и,
путаясь
в
своей
дохе ,
поднялся
на
ступень­
ки.
Дородная
б аба
в
ситцевом
сарафане
столкнулась
с
ним
в
дверях.
—
Вам
кого?
—
спросила
опа.
-
За хара
И ваныч а.
—
В
пол е
он.
Вы
по
какой
части
—
купец,
ай
как?
-
Ни
по
какой,
—
усмехаясь,
ответил
Илья
Петрович.—
я
член
географического
общества.
Баба
в
недоумевающем
испуге
поглядела
на
него.
-
Бер и
поклажу-то,
шалава!
—
закричал
Мок ей .—
Ви­
д ишь,
к
хозяи ну
гос ть
приехал.
О шалел а,
шалава!
Ба ба
рванулась
и
побежала
к
тележке.
А
навст р ечу
Ил ье
Петровичу
выскочил
еще
заспанный
мальчик
в
нанко­
вой
поддевке
и,
уж
без
всяких
расспросов,
распахнул
перед
ним
двери
в
комнаты.
Сконфуженная
ба ба
суетливо
вы би­
ра ла
из
те ле жки
вещи.
Моке й
подшучивал
над
не й: «Эх ты,
м акр ида!
К
хозяину
гос ть
приехал,
а
опа
—
«по какой час­
т и»! Погоди,
он
тебе
еще
п ок ажет
часть-то
э т у...»
—
«Ви­
д али!»—
возражала
баба.
«Увидишь!» —
подсмеивался
ям­
щик
и
тут
же
спросил
в
с кобках : «Солдатка,
что
ль?» —
на
что ,
о днако ,
не
по луч ил
ответа.
Н ако нец
баба
за хват и­
ла
в
од ну
ру ку
подушку
с
узлом,
а
в
другую
не бо льшой
па­
русинный
саквояжик
и
спросила:
—
Откуда
ты
его
приволок?
—
С
полуста н ка,—
ответил
Мок ей
и
добавил:
—
Гов ори т,
все
лето
проживу.
Б аба
покачала
головой
и
в
задумчивости
понесла
по­
клажу.
Немного
спустя
мал ьч ик
вын ес
Мо кею
деньги
и
остано­
ви лся
около
н его
в
ожидании.
«Все,
что
ль?» —
с прос ил
он,
ков ыря я
в
н осу.
М окей
помусолил
зелененькую
бумажку,
п ер есчита л
два
ра за
сер ебр яну ю
м е лочь,
под ума л
и,
вдр уг
рассмеявшись,
вын ул
из
пазухи
кошель.
«Полтинник за
песни
про же рт во ва л!..»
—
сказал
он,
старательно
упрятывая
деньги;
а
так
как
тут
снова
вышла
баба
в
сарафане,
то
он
сно ва
не
преминул
подшутить
над
н ей : «Погоди,
у знаешь ,
по
какой
части!» —
произнес
он,
ухмыляясь
во
всю
бороду,
и,
пересев
в
задок
те леж ки,
направился
в
деревню
А
ба ба
дол
го
стояла
и
смотрела
ему
вслед
и
думала
о
его
ядовитых


44
А.
И.
Э ртель
намеках.
И
вдруг
с
уд овол ьс т вием
улыбнулась
и
стала
ду­
мать
о
гост е.
«Эка у него руки -т о
какие:
белые-пребе­
лые!» —
вспомнила
она
и
оп ять
улыбнулась.
Илья
Петрович
умылся
с
п ом ощью
заспанного
мальчика
и,
облачившись
в
куцее
паль т о,
вышел
на
крыльцо.
С
крыльца
вся
усадьба
была
вид на
до
мелочей.
Было
в идно,
как
около
к он юшни
гоняли
па
к орде
во рон ого
жеребца
и
кучер
мыл
шарабан,
ослепительно
сверкавший
на
солнце
ла­
к иро ва нным
своим
щитом;
как
к
одному
из
флигелей
с
тяжел ым
скрипением
тащилась
бочка;
как
к
за дн ему
крыль­
цу
барского
дом а
пробежал
белоснежный
повар,
сжимая
под
мыш кой
модный
про т ивень ...
А
в
саду
невыносимо
кри ча ли
грачи
и
слышался
непрерывный
тре ск
ломавшихся
ветвей.
Вдали
гремела
мельница.
И
задумался
Илья
Петрович.
Он
вспомнил
такую
же
весну
и
такой
же
гам
грачиный
и
безоблачное
небо,
л ас­
ково
распростертое
над
убогим
у езд ным
городком,
за терян ­
ным
в
лесной
глуши...
И
вдр уг
какая-то
тоскливая
полоса
пробежала
по
нем
смутным
и
неприятным
в еяни ем.
Сердце
как
будт о
защипало.
Так
в
яс ный
ден ь
не ожид анн ая
туч­
ка
внезапно
заслоняет
солнце
и
бросает
сумрачную
тень
на
зол отое
поле.
Илья
Петрович
вст ал
и
т ихо
провел
рукою
по
лицу.
«Пойду-ка
я
в
сад!» —
для
чего -т о
громко
подумал
он
и
спешно
зашагал
по
направлению
к
саду.
Во лх он ский
сад
затеян
был
на
широкую
руку.
Куртины
яблонь
часто
перемежались
в
нем
аллеями
и
рощами.
По
одной
такой
аллее
Ил ья
Петрович
пошел
к
реке.
След ы
его
ног
четко
обозначались
на
влажной
земле.
Отовсюду
доносился
к
нему
раздражающий
за пах
прелых
листьев,
зем ли
и
какой-то
к репк ой
и
хо лодн ой
свежести.
Дыхание
его
стесн яло сь
этой
свежестью
и
сердце
билось
в
радост­
ном
и
торопливом
беспокойстве...
А
деревья
стояли
вокруг
него
и
молч али
в
стыдливой
истоме.
Все
в
них
как
бу дто
на­
пряглось
кротким
и
терпеливым
ожиданием;
и
все
го вор ило
об
этом
ожидании:
красноватые
ветви
березы,
липа,
свежая
h влажная,
нежные
почки
гиб кой
вербы...
Ра зве
что
редкие
дубы
да
сосны
с
их
у грюм ой
зеленью
пребывали
равно­
душны
и
с
высокомерной
величавостью
взирали
на
ме лкий
л юд,
изн ыва вш ий
в
ожидании
жизни.
Но
река
убегала
от
Ильи
Петровича,
и
аллея
коварными
зигзагами
уходила
в
сторону.
Тогда
он
оглянулся.
Г олубой
блеск
воды
там
и
сям
скво з ил
чрез
ольховую
ро щу.
Он
перешел
поляну,
ус еян ную
молодыми
яблонями,
и
п опи рая


Вол хон ская
барышня
45
поблекшую
траву,
с
легким
шорохом
приникавшую
под
его
ногами,
в сту пил
в
рощу.
Птичий
гам
оглушил
его.
Он
остановился
среди
купы
громадных
деревьев,
унизанных
грачиными
гнездами,
и
прислушался.
Неп реста нн ый
треск
ветвей,
тяжелый
трепет
крыльев,
звонкое
карканье
па
все
тоны,
начиная
от
пронзительного
дисканта
и
кончая
басом,
хрипящим
то чно
с
перепоя, —
вся
эта
бестолковая
и
по спеш­
ная
суетня
как-то
назойливо
и
весело
раздражала
его
нер­
вы.
Он
чувствовал,
что
в
нем
закипают
какие-то
по рывы
и
неудержимо
встает
потребность
движения.
И
он
по­
шел
по
роще,
в есь
охваченный
эт ими
порывами
и
счаст­
ливый,
как
ребенок.
В
вышине
с
тонким
и
жадным
писком
кру жи лся
копчик.
Под
ногами
ломались
к ре пкие
суч­
ки,
оброненные
грачами,
и
мягко
шелестели
в лажн ые
листья.
Голубой
блеск
рек и
скв озил
чащ е
и
беспрестанно
шир ился .
Вдруг
силуэт
о сед ланно й
лошади
яс но
и
резко
обозна­
чился
сквозь
деревья.
«Вот чёрт! ..» —
нево ль но
воскликнул
Илья
Петрович
и
вышел
из
рощи.
А
на
его
восклицание
раздалось
л е гк ое: «Ах!» Тогда Илья Петрович в смущении
оглянулся.
Перед
ним
узкой
и
желтоватой
полосою
тя­
нулся
берег,
дальше
синело
озе ро,
усеянное
островами
и
бурыми
купами
камы ш а,
а
на
берегу
стояла
барыня
в
си­
ней
суконной
амазонке.
И лья
Петрович
хотел
был о
снова
возвратиться
в
рощу
и
даже
сделал
уже
шаг
назад,
но
бы ло
п оздн о:
барыня
его
заметила
и
двинулась
к
нему
навстречу.
Тогда
и
И лья
Петрович
быстро
посмотрел
на
нее.
Барыня
скорей
была
девушка:
любая
маменька
сем ер ых
дочерей-не­
ве ст
не
да ла
бы
ей
боле е
девятнадцати
лет .
И
лицо
эт ой
де ву шки,
бле дн ое
и
надменное,
понравилось
Илье
Петрови­
чу.
Но,
впрочем,
он
опустил
глаза,
к огда
она
с ко льзн ула
по
нем
пристальным
и
блестящим
взглядом.
Он
заметил
толь­
ко,
что
она
с
рассеянностью
усмехнулась.
—
Не
можете
ли
вы
пом очь
мне
сесть
па
лошадь?
—
сказал а
оп а.
Он
н еукл юже
наклонил
гол ову
в
знак
согласия
и
подо­
шел
к
н ей.
Она
погладила
л ошадь
—
великолепную
карако­
вую
кобылу
с
звездою
на
лбу,
подозрительно
шевельнув­
шую
ушами
при
приближении
Ил ьи
Петровича,
и
ловким
движением
вскочила
на
се дло.
И лья
Петрович
почти
не
по­
чувствовал
тяжести
на
той
руке,
кот орой
предупредительно
поддержал
барышню;
он
только
почувствовал
необычайно
при ятное
ощущение
теплоты,
внезапно
охватившей
его
ти


46
А.
И.
Эрте ль
хим и
и
мягкими
волнами,
да
еще
то,
что
л ицо
его
нестер­
пим о
запылало.
—
Ну,
теперь
да ва йте
зн акоми ть ся,
—
шаловливо
произ­
н есла
барышня,
подтягивая
повода
и
оправляя
на
лбшади
спутавшуюся
гриву.
—
Вы
ведь,
конечно,
пр ие зжий?
И,
ко­
нечно,
интеллигент?
А
я
здешняя...
и
совсем
первобытная.
Я
—
Вар ва ра
Алексеевна
Волхонская.
Иль е
Петровичу
почему-то
ужасно
понравился
комиче­
ский
характер
представления.
Он
мгновенно,
же
перестал
краснеть
и
приподнял
смешную
свою
шапочку
петербург­
ского
фасона.
—
Член
географического
общества
и
к
то му
же
со ч ини-
тель-с
—
Илья
Петрович
Тутолмин!
—
отчеканил
он.
—
Ах,
гос п один
Тутолмин!
—
вос кл ик нула
барышня
и
сконфузилась. —
Вас
еще
ж дал
Зах ар
Иванович...
Про ст и­
те,
пожалуйста!..
—
В
чем
же-с?
—
Да
как
же !..
Ах
я
какая!..
Ведь
вы
со чини тел ь
—
ве дь
с
вами
как
н ад о: tiré à quatre épinqles...1 —
и
насмеш­
лива я
ст рун ка
снова
зазвенела
в
ее
тон е.
Тут ол мин
поклонился.
А
л ицо
барышни
являло
вид
я вного
возбуждения.
Мато­
вая
бледность
сменилась
в
нем
как им-т о
теплым
и
пр ив­
лекательным
румянцем,
который
Илья
Петрович
мог
бы
принять
за
легкий
загар,
если
бы
де ло
происходило
в
ию ле.
—
Ах,
вам
непр еменно
буд ет
скучно
в
Волхонке!..—
защ ебе тал а
барышня. —
Эта
Волхонка
так ая
несчастная...
Вы
знаете
—
здесь
ни
общества,
ни
развлечений...
И
пр и­
том,
вообще-то
провинция
мила!
Куд а
ни
посмотрите:
дичь
какая-то,
рутина!..
Но
вы,
ко не чно,
ч асто
будете
бы­
в ать
у
нас?
Я
б уду
очень,
очень
р ада.
И
па па
будет
ра д.
И
вы,
пожалуйста,
без
церемонии!
«Эге!» —
подумал
Ил ья
Петрович,
но
сказать
ниче го
не
сказал,
а
только
оби дно
поглядел
на
барышню.
И
та
как
будто
поняла
этот
взгляд.
Она
над м енно
искривила
губки,
с ухо
кивнула
Тутол ми ну
го лов кой
своей,
увенчанной
краси
вой
широкополой
шляпой,
и
тихо
тронула
лошадь...
Но
ее
глуб оки е
глаза
не
потеряли
своей
живо с ти
и
с
лица
не
схо­
дило
возбуждение.
А
Тутолмин
п осле
ее
о тъ езда
выр уга лся
и
стал
упорно
бы ть
одетым
с
иг оло чки
(франц . ).


Вол хонская
барышня
47
смотреть
вдаль.
Но
в
ду шу
его
уже
не
сходили
поэтичес­
кие
впечатления,
и
только
какое-то
сухое
и
скучное
не­
довольство
обнимало
ее.
«И за каким дьяволом наболтала
чепухи!
—
с
д оса дою
думал
он.—
«Рутина»!.. С а ми- то
вы
ка­
к овы
—
поглядеть
на
вас...
Просветители!
Либералы!» —
и
тут
же,
неприязненно
крякнув,
возвратился
в
усадьбу.
Там
его
дожидался
Захар
И ва ныч.
Ра зреза я
последний
номер
«Земледельческой газеты»,
он
сидел
за
стаканом
остывшего
чая
и
от
вр е мени
до
времени
поглядывал
на
дверь.
Он
с
нетерпением
ждал
Тутолмина.
А
странное
де­
ло,—
меж ду
ни ми
почт и
не
было
так
называемых
точек
соприкосновения.
Од ин
был
чистокровный
агроном
и
без
засоса
не
вспоминал
о
сво ем
путешествии
в
Бель г ию.
Другой
—
не
то
что
не
любил
—
презирал
агрономию,
а
с
нею ,
нечего
греха
таить,
и
всевозможные
Бельгии
на
св ет е...
Од ин
благоговел
перед
Марксом
с
его
зако н ами
«Гегелевой
тр и ад ы», другой
—
не
вын ос ил
его
за
известную
насмешечку
над
миссией
русской
общи ны
и,
когда
д ело
касалось
бу ду­
щег о
Ро ссии ,
яростно
доказывал
несостоятельность
его
за­
конов.
Но,
главное-то,
вот
какая
б ыла
между
н ими
разница.
Тутолмин
был
по
преимуществу
человек
«принципиаль­
ны й», некоторые находили:
даже
до
и зли шеств а.
За
густ ой
сетью
«принципов»
жизнь
в
большинстве
проходила
перед
ним
рядом
смутных
и
тенден ц ио зн ых
карти н
и
неп рер ывно
терзала
его
нерв ы,
разливала
в
нем
желчь...
Захар
Иваныч
выше
всего
ставил
практику
и
об ыкн ове нное
житейское
де ло;
и
в
это
дело
уходил
по
самые
уши .
Оно
его
увлека­
ло
помимо
своих
принципов,—
иногда
одн ой
фо рмо й,
одни­
ми
подробностями
своими
увлекало.
Пр авда,
в
агрономию
он
ударился
из-за
принципа.
Но
чуть
только
пробштейн-
ская
рожь
да
суперфосфатное
удобрение
открыли
п еред
ним
с вои
таинства
—
он
впился
в
них,
как
клещ
(простите за
вульгарное
с ра вне ние !), и всевозможные принципы отступи­
ли
у
него
на
задн ий
дв ор.
Редко,
редко,
в
споре
с
каким-
нибудь
приятелем-«народником», он с обычной своей ужим­
кой
пр ово рно го
и
мягкого
медвежонка
вытаскивал
эти
«принципы»
на
св ет
божий
и
утомлял
сво ю
память
на­
с то йчивым
повторением
«непогрешимых»
аргументов
«Ка ­
пи тал а».
И,
понятно,
Илье
Петровичу,
более
чем
кому-либо,
до­
водилось
расшевеливать
ленивые
Захар-Иванычевы
моз ги
и
заставлять
его
обметать
пыль
с
богов,
безд ейст в енно
за­
нимавших
по з ицию.
Ил ье
Петровичу
доводилось
даж е
в во­


48
А.
И.
Эр тель
д ить
во
гне в
Захара
Иваныча,
а
это
бы ло
д елом
по чти
бес­
при мер ным .
И,
однако
же,
они
любили
друг
друга.
Вп роче м,
не
слишком
ли
я
отступил
от
рассказа
и
не
заст авил
ли
приятелей
провести
время
в
неловком
ожидании
летописца?
Поспешим.
-
Ч то,
б уржуй ,
донкихотствуешь
вс е!
—
ехидно
за мечал
Тут'олмин,
дружески
хлопая
Захара
Ив аныч а
по
колену.
Но
Захар
Иваныч
глотал
чай
и
до бро д ушно
улыбался.
Человечек
он
был
толстенький
и
наружностью
нисколько
не
п оходи л
на
злополучного
рыцаря
из
Ламанчи.
-
Слыхали!
—
не
унимался
Илья
Петрович.
—
Мужички
за
бл аженн о го
считают...
Добился!
—
Ну,
уж
и
за
блаженного.
—
А
ты
как
думал?
Ты
думал
«поклонимся и припадем»
запоют?
Нет ,
врешь.
Ты
вот
«убоиной»
их
смущаешь,
а
они
ж рут
себе
м якину
да
в
ус
не
дуют.
П опрыг ай- ка
с
ним и!. .
Но
Захару
Иванычу
решительно
не
хотелось
спорить.
Ему
так
приятно
б ыло
сидеть
в
своем
креслице,
об тя ну­
том
скромной
холстинкой,
и
смаковать
душистый
с лад кий
чай,
и
смотреть
на
нервное
и
худ ое
лицо
милого
человека...
—
Ну
вот
еще...
Обр азу м ятся,
—
мяг ко
воз рази л
он.
Но
такое
уклончивое
отношение
За хара
Ив аны ча
к
«принципам»
как
б удто
раздражало
Илью
Петровича.
Он
вдруг
выпил
залпом
сво й
стакан
и
произнес
с
видом
пл о­
хо
скрываемого
торжества:
—
Да
уж
песенк а
в аша
спета,
Бурж уй
Бу ржу еви ч!..
Журнальцы
читаете-с?
Али
не
употребляете
окромя
сих
злаков?
—
Он
ткну л
паль ц ем
в
развернутый
лис т
«Земле­
дельческой
газеты»,—
А
коли
употребляете
—
нечего
вам
и
упорство
свое
оказывать:
продавайте
вы
на
слом
св оп
машинки
и
ступайте
мужиковым
реб ятишк ам
сопли
ути ­
рать!
—
Это
почему
же?
—
в
некоторой
о биде
спросил
За­
хар
Иваныч.
А,
значит,
не
употребляете!
Так
и
знал...
А
напрас-
но-с.
Х орошие
там
есть
стате йки
за
пос лед нее
вре мя.—
И
вдруг
со
смехом
воскликнул:
-
Друг!
Ведь
Марксу-то
твоему
карачун
во
в сех
ста ть ях !..
Но
только
что
Захар
Ива н ыч,
в незапн о
вошедший
в
за­
дор,
хотел
ополчиться
на
эту
ересь,
как
в
дверях
появился
гладко
обри ты й
и
с ур овый
человек
в
кашемировом
сюрту­
ке
и
важно
доложил:


Вол хон ская
барышня
49
—
Алексей
Бо ри сыч
из вол ят
просить
вас
с
гост ем
чаю
откушать.
///
-
Что
это
ты,
Варя,
какая
странная?
—
заме тил
Ал ексе й
Борисович
Волхонский,
когда
Ва рва ра
Ал ексее вна ,
воз­
вратившись
с
прогулки,
вышла
к
нему
в
кабинет.
И
действи­
тельно,
она
могла
показаться
странной.
Возбуждение
не
по­
кинуло
ее.
Вся
она
была
еще
пол на
в печатл ен ием
недав­
ней
встречи.
Она
еще
не
забыла
ни
обид ного
в згляда ,
брошенного
на
нее
Тутол ми ны м,
ни
то,
что
он
назвался
«сочинителем» .
Ей
к аза лось,
что
в
ее
жизнь,
серую
и
одно­
образную,
дерзкой
и
дразнящей
п олосою
ворвался
светлый
луч.
А
между
тем
она
не
помнила
лица
Ильи
Петровича
и
не
м огла
бы
сказать,
какого
цвета
его
в олос ы.
Она
помни­
ла
только,
что
э тот
человек
вне с
с
собой
к ако е-то
чувство
свежести
и
но визны
и
обыкновенную
пятницу
превратил
для
нее
в
интересный
праздник.
—
Ах,
папа,
как
ты
мил
сегодня!
—
во скл ик нула
она
в
ответ
на
замечание
А лекс ея
Борисовича
и
шаловливо
сп у тала
его
косматую
шевелюру.
—
Ты
опять
со
своими
про­
тивными
гр авю р ами?
Алексей
Борисович
тих о
отстранил
ее.
Вот
ты
и
институт
миновала,
а
приобрела
это
ин­
с титу тско е
с ло ве чк о: «противный»,—
с
мягкой
насмешли­
востью
сказал
он.
—
А
ты
заб ыв аешь ,
что
у
нас
«дамы»
бы ли
из
ин с­
титута!
—
воз ра зила
д очь
и
добавила:
—
Оп ять
от
Гу-
пиля?
Ал е ксей
Борисович
оживился.
—
И
на
этот
раз
премилые.
Ты
посмотри-ка
в от,
с
карти­
ны
Мейссонье...
Или
К оро ...
Посмотри,
какая
прелесть!
Как
хороши
эти
вязы !..
Или
эта,—
это
Руже-де-Лиль;
не
знаешь?
Ах,
я
и
забыл,
что
в
гимназии
этого
не
полагается.—
Он
сно ва
улыбнулся
насмешливо.—
Это
автор
марсельезы.
т-11е
а
М ар сел ьеза!. .
-
Да
знаю,
знаю,
уж
замолчи,
—
с
неудовольствием
переб ил а
Варя
и
затем,
отс тран ив
осторожным
движ ен и
ем
ру ки
гравюры,
села
на
ручку
крес л а.
—
Ты
знаешь, -
сказала
она
с
ви дом
кокетливого
испуга, —
к
Захару
Ива но
вичу
гость
приехал,
и,
п ре дставь
се бе,
с о чините ль!


50
Л.
И.
Эрте ль
—
Ну?
—
вопросительно
пр о изнес
отец.
—
Как
«ну» ...
Надо
пригласить
его .
—
Приглашай.
—
Ах,
какой
ты,
па па. ..
А л ексей
Борисович
снова
усмехнулся.
—
Так
не
прикажешь
ли
ты
благоговеть
мне
пре д
твоим
сочинителем, —
вым олви л
он .—
Да
я
и
не
помню
та­
кого...
Как
бишь
ег о?
—
Тутолмин,
папа,
И лья
Петрович
Тутолмин.
—
Не
помню.
Иван а
Сергеевича
Тургенева
помню,
и
Апо лл она
Нико л аеви ча
Майкова
помню,
а
такого
не
помню.
Ва ря
медленно
отшатнулась
от
отца.
—
Злой
ты,
папа,—
сказала
она
с
упреком,—
к
чему
эт о?
Ведь
это
же
молодой
писатель.
—
Ну,
хорош о,
хорош о, —
поспешно
произнес
Ал ексей
Борисович
и
поцеловал
рук у
Вари.—Конечно,
не
то ,—
то
бы ло
время,
теперь
другое...
Прости.
Это ,
вероятно,
новые
птицы.
З ови,
зо ви
их.
Варя
пожала
плечами
и
вышла
из
кабин ета.
«Какой
странный
этот
папа»,—
подумала
она ,
но
тотчас
же
вспом­
нил а
сцену
за
роще й
и
улыбнулась.
И
вдруг
почему-то
ей
стало
очен ь
весело.
Она
быстро
вбежала
наверх,
в
свою
ко м­
на ту,
и,
н апев ая,
по дош ла
к
окну.
Оттуда
был
вид ен
сад
и
чернелась
ольховая
роща .
Вс лед
за
Варей
вошла
степенная
ж енщина
в
белоснеж­
ном
переднике
и
с
выражением
строгого
достоинства
в
красивом,
хотя
и
пож ил ом
лице.
«Изволите переодевать ­
ся?» —
спросила
она.
«Надя,
нел ьзя
ли
нам,
голубушка,
ра­
му
выставить!
Ведь
это
так
легко...»
—
ск азал а
Вар я
и
ла с­
ко во
заглянула
в
лицо
Надеж ды.
Та
несколько
подумала,
но
спустя
немного
принесла
кл ещи
и
поварской
нож
и,
по-
прежнему
сохраняя
вид
непоколебимой
сановитости,
очень
ловко
вынула
и
унесла
зимнюю
раму.
Тогда
Ва ря
распахну­
ла
окно.
Шу мный
пт ичий
гам
вместе
со
свежей
и
па хучей
струею
воздуха
стремительно
ворвался
в
ко мнату . ..
Ва ря
отшатнулась
с
легким
криком,
но
зат ем
тотчас
же
жадно
вздохнула
и
приникла
к
окну.
Какая-то
радостная
тревога
охватила
ее.
Сердце
би лось
порывисто
и
сладко...
Вся
она
как
будто
застыла
и
за мерл а
в
чуткой
неподвижности.
Она
ни
о
чем
не
думала,
она
только
отд ав ал ась
наплыву
каких-то
гре з,
легких
и
таинственных
как
ви ден ия,
да
сл у­
шала,
да
смотрела,
смотрела
не от с тупно ...
А
смотреть
бы ло
на
чт о.
Солнце
садилось,
и
за
голыми


Вол хонская
барышня
51
деревьями
сада
жа рко
догорала
заря.
Иногда
над
эти ми
де­
ревьями
взлетали
грачи,
и
кружились
небольшими
стадами,
и
ч ерны ми
пятнами
пестрили
неб о.
Широкое
озе ро
важно
покоилось
среди
островов
и
неподвижных
камышей,
я сно
отражая
в
своей
пл ам енею щей
пов ерх ност и
и
эти
острова,
и
ку пы
ка м ыша,
залитого
роз овы м
светом
зар и,
и
холмистые
очерта ни я
того
берега.
В
высоком
не бе
кр аси во
рдели
золо­
тые
полосы.
Д али
раздвинулись,
и
необозримая
л иния
за­
падного
горизонта
незаметно
утопала
в
горячем
бл еске
за­
ката .
В
прозрачном
воздухе,
чутком
и
неподвижном,
не­
устанно
раздавались
звуки.
Нест ро йно е
карканье
гр ачей
и
за п озда лый
п иск
ко пчи ка,
ретивое
ржание
лошади
и
непре­
рывный
грохот
сн ас тей
на
водяной
мельнице
—
все
слива­
лос ь
в
одном
бодром
и
хлопотливом
ко нцер те.
—
Скоро
ли,
барышня,
одеваться
буде те?
—
в
некото­
ром
н ете рпе нии
спросила
Надежда,
и
Ва ря
очнулась.
Украд­
кой
провела
она
лад о нью
по
глазам
(они были влажны и
ту ман н ы), медленно и глубоко вздохнула,
как
бы
упиваясь
острым
и
прохладным
воздухом,
и
в
тихой
задумчивости
затворила
окно.
Но
ч рез
несколько
минут
она
сн ова
вспомнила
встречу
с вою
с
Тутолминым.
К акое -то
беспокойное
нетерпение
з аго­
релось
в
ней.
И
почему-то
обидный
его
взгляд
о пять
ей
припомнился.
«Погоди же!» —
громко
сказал а
она
и
дол го
обдумывала,
какое
надеть
ей
платье:
синее
ли
из
тя жело й
французской
виг они
или
серое,
которое
отец
не д авно
выпи­
сал
ей
от
monsieur Ворта .
А
о стано в ив шись
на
синем,
она
до лго
примеряла
рюш
и
долго
смотрела
в
трюмо,
хорош о
ли
отте н яет
это т
рюш
изящную
бледность
ее
лица.
И,
в ер оят­
но,
результаты
пр име риван ия
в
конце
концов
пол юб илис ь
ей:
губки
ее
сложились
в
гордую
и
самодовольную
улыбку
и
в
темных
глазах
промелькнул
радостный
блеск.
Тогда
она
снова
под ош ла
к
ок ну,
за
которым
медленно
погасала
заря.
Но
теперь
она
уже
не
ра спа хнул а
окна,—
она
вспомнила,
что
мо жно
простудиться
и
схватить
брон­
хи т,—
но
достала
из
своего
ст ол ика
тетрадку
и
при
сл абом
мер ца нии
зари
стала
переписывать
в
нее
стихи
из
толстой
книги,
переплетенной
в
бархат.
А
когда
переписала
—
прочитала
их
с
довольным
видом
и
снова
спрятала
тетрадку.
И
оп ять
долго
ст ояла
у
окна
и
мечтательно
смотрела
на
окрестность.
Ал е ксей
Борисович
по
уходе
Вар и
не
прикоснулся
к
гравюрам.
Он
встал
и
в
задумчивости
на чал
ходить
по
ко м­


52
А.
И.
Эртель
нате.
В
шир о кие
ок на
ка бин ета
тоже
смотрелась
заря.
Тихим
и
ровным
румян це м
за полня ла
она
стены,
увешанные
гра­
вюрами,
и
бойкими
пятнами
светилась
на
бронзовых
лап ах
гр ифов,
поддерживавших
тяжелые
портьеры.
Смеркалось.
Углы
каб ин ета
раздвигались
и
отступали
в
темноту.
Силуэт
амура
на
каминных
час ах
работы
Шопена
сделал ся
м рач­
ным
и
явственно
отделился
от
зеркала.
А
Ал екс ей
Борисо­
вич
все
ходил
и
задумчиво
поглаживал
пышную
с вою
боро­
ду,
насквозь
пронизанную
серебристой
сединою.
Смутная
тень
однообразно
следовала
за
ним,
до ст игая
г ол овой
леп­
ного
потолка
и
медлительно
ко ле блясь .
Наконец
А л ексей
Борисович
остановился
и
посмотрел
на
п отухаю щи й
зап ад.
«Сочинители!» —
с
печальной
укоризною
произнес
он,
и
горькие
воспоминания
в
нем
шевельнулись...
Он
вспо мни л,
как
в
конце
пятидесятых
годов
весьма
прил ич ный
м ол одой
ч ело век
в
сюртуке
от
Шармера
и
с
ленточкой
иностранно­
го
ордена
в
пе тли це
бродил
из
одн ой
редакции
в
другую
с
шикарным
портфелем
под
мыш к ой.
И
в
каждой
р еда кции
из
п ортф еля
выгружалась
объемистая
рукопись,
и
каждые
три
месяца
рукопись
эта
с
холодной
улыбкою
возвраща­
лась
весьма
приличному
мол одому
человеку
и
снова
погру­
жалась
в
шикарную
портфельку.
О,
с кол ько
тайных
мук
вынес
весьма
приличный
м олод ой
человек
и
ка кая
з акип ала
в
нем
ненависть
к
людям
с
вечной
улыбкой
на
уст ах
и
с
вечным
пр ипе во м: «Неудобно для печати!» Как бы охот ­
но
он
наговорил
дерзостей
этим
людям
и
с
каким
бы
тор­
жеством
посмотрел
на
их
лица,
смущенные
скверной
нео жи­
данностью.
Но
он
был
весьма
приличный
м олодой
человек
и,
получая
обратно
несчастную
свою
рукопись,
только
вз ды­
хал
и
в
недоумении
пожимал
плечами.
За то
впоследствии,
за
границей,
ку да
удалился
он
на
вре мя
крестьянской
реформы,
с
каким
злорадством
вс тр етил
он
вести
о
н евз го­
дах,
постигших
журналы,
отринувшие
его
труд,
и
с
какою
живостью
представлял
себе
благополучные
лица
редакторов,
обезображенные
неутешной
скорбью...
Эт от
м олодой
че ло век
был
А л ексей
Борисович
Во лх о нский.
«И все- то
мне
не
удавалось!» —
грустно
подумал
он,
при­
мечая,
как
сумрачные
тен и
ложились
на
хол мы
того
бе­
ре га
и
в
неб е
з аж игал ись
звезды.
И
снова
вспомнил
на­
доедливую
вереницу
ску чны х
ка рт ин.
Вспомнил,
как
бе с­
путно
прожил
он
выкупные
св идете ль ств а
в
э тих
беспутных
венецианских
лагунах...
Вспомпил,
как
ж енился
он
и
жес то­
ко
мучи л
простушку-жену
сво ей
ар тистич еско й
требователь-


Вол хо нская
барышня
53
кос ть ю.
Вспо мн ил
свои
неудачи
с
рабочими,
выписанными
из
Саксонии,
и
сво и
наивные
под виг и
в
качество
сельского
хозяина...
И
тут
смиренный
За хар
Иваныч
предстал
пр ед
ни м.
«Как это хорошо!» — пр о ш еп тал
Волхонский.
Захар
Ива ныч
яв ился
в
самую
пикантную
минуту:
Алексею
Бори­
совичу
оп ро тиве ло
хозяйство,
и
приближался
срок
уплаты
процентов
в
обще ств о
взаимного
поземельного
кредита.
Зах ар
Иваныч
все
сделал:
непостижимой
своей
оборотли­
востью
он
отстранил
кризис
и
осв об одил
Волхонского
от
несносных
занятий...
И
теперь
Ал ексей
Борисович
вступил
в
тихую
и
спокойную
струю.
Он
удалился
в
великолеп­
ный
свой
кабинет,
ок ру жил
себя
кппсэками
и
журналами,
приобрел
творения
Каррьера
и
Кугле ра ,
обременил
зака­
зам и
Гупиля
в
Париже
и
Дациаро
в
Петербурге
и
почил...
Правда,
вот
уж
скоро
семь
месяцев,
как
д очь
окончила
гимназию
и
непрерывным
щебетаньем
своим
нарушает
ле­
нив ый
порядок
дома.
Но
ему
правится
это
шаловливое
и
благородное
существо.
С
его
появлением
дни
как
буд то
сде­
л ались
короче
и
строг а я
кабинетная
тишина
прониклась
какими-то
ласковыми
тонами.
И
притом
это
появление
не
принесло
ему
особых
забот.
Он,
слава
богу,
не
рутинер!
Он
понимает,
что
с в обода
(libertâ,—
перевел
он
внутрен­
не)
—
первое
условие
порядка,
и
никогда
не
задумается
он
над
тем,
чтобы
в
щед рой
д озе
наградить
Варю
этой
свободой.
Он
вра г
стеснений.
Недаром
в
салонах
его
и
теперь
считают
неисправимым
фрондером...
И
он
опять
вспомнил
св ои
не­
успехи
в
прогрессивных
кружках
конца
пятидесятых
годов.
«Отчего бы?» —
подумал
он
в
недоумении.
И
вдруг
вспом­
нил
о
новом
знако м ств е
дочери.
«Сочинители!
—
с
горе чью
повторил
он
и
затем
добавил
с
ир он ией:
—
Умеет
ли
грамо­
т е!» Но после этого выпрямился и,
как
будто
совершая
ка­
кой-то
долг,
дернул
сонетку.
—
Пригласи,
Степан
Степаныч,
За хар
Иваныча
чай
ку­
ш ать
и
скажи,
что
просят,
мол,
с
гостем
пожаловать,—
приказал
он
гладко
обр ит ому
и
суровому
человеку
в
каше­
мировом
сюртуке,
быстро
и
не слыш но
явившемуся
па
зо в.
IV
Чай
пили
в
маленькой
столовой.
При
входе
в
эту
с то­
ловую
Ил ья
Пе тр ович
не
мог
победить
в
се бе
не которо й
неловкости
и
все
запахивал
левую
по лу
своего
сюртучка,


54
А.
И.
Эрте ль
приобретенного
на
Апр аксин о м.
Ему
все
ка зало сь, «галант­
ные»
хозяева
з ам етят
предательское
пятно,
изображенное
на
это й
поле
жирными
ща ми
пал ки нско го
трактира,
съеденны­
ми
в
чес ть
пе рв ого
его
очерка
«из народного быта» .
Но
он
с коро
оправился,
и
когда
се л,
даже
позволил
себе
свободно
протянуть
ноги .
Захар
И ваныч
держал
се бя
до­
машним
че лов ек ом:
он
и
явился-то
сюда
в
вы со ких
поле­
вых
сапо гах .
Вол хонс к ий
в
своем
бархатном
пиджаке
и
белоснежных
воротничках
â la Delavar несколько модни ­
ча л;
густые
кудри
его
седо й
головы
были
расчесаны
с
осо­
бенно й
тщательностью.
Наливала
чай
все
та
же
строгая
Надеж да.
Ва ря
сидел а
в
гл убок ом
кресле
и
м едл енно
мо чи­
ла
в
крошечной
чашечке
крошечный
кусочек
бисквита.
При
входе
Ил ьи
Петровича
она
незам ет но
скользнула
по
нем
взглядом
и,
видимо,
осталась
недовольна:
в
своем
от­
вратительном
сюртучке,
с
во ро тник ом,
отставшим
от
шеи
на
добрую
четверь,
со
своими
вечными
поползновениями
спря­
тать
куда-то
руки,
окаймленные
смяты ми
ман ж етами ,
он
был
куда
как
не
презентабелен.
А
тут
еще
нелегкая
до­
гадала
его ,
умываясь,
смочить
редкие
волосенки
сво и
и
про­
вести
в
них
ря д!..
Нет,
он
совсем
был
не инте р есен.
Зато
после
третьего
стакана
он
зам е тил
Варю
и
нашел
ее
очен ь
привлекательной.
И,
пожалуй,
был
прав.
В
ма тов ом
свете
ла мпы
л ицо
девушки
выгодно
в ыде лялос ь
тонкими
и
нежными
своими
чертами,
и
горделивая
улыбка
ос обе нно
шла
к
смелому
и
красивому
очертанию
ее
губ.
И
ког­
да
И лье
Петровичу
налили
четвертый
ста кан ,
он
не
утер­
п ел,
чт об
еще
не
взглянуть
на
девушку.
И
так ой
гра­
циоз ной
показалась
она
ему
в
своем
темном
платье,
нис­
падавшем
по
ней
тя же лыми
скла дка м и!
Ему
даже
понра­
вились
руки
ее,
мягкие
и
белые
как
снег,
и
эти
и зящ­
ные
пальчики,
с
осторожностью
державшие
ку с очек
биск ­
вит а.. .
Алексей
Борисович
обратился
к
не му
с
вопросом:
-
Петербург,
по
своему
обыч аю ,
смешит
Евр опу?
сказал
он.
То
есть
как
это?
—
в
не д оуме нии
пр о изнес
Тутолмин
и
моментально
же
забыл
о
барышне.
-
Я
думаю,
что
в
Пе
тербурге
только
и
хороше го
ес ть,
что
это
игнорирование
Е вро пы.
Мы
ее
смешили,
как
кре с тьян ам
землю
давали,
мы
и
милютинскими
мероп ри яти ями
ее
смешили...
Она
всему
смеется.
Чего
нам
ее
не
смешить-то?
В олх онс кий
под нял
брови.


Вол хонска я
барышня
55
-
Я
им ею
чес ть
говорить
с
славянофилом?
-
спро­
сил
он.
-
Вот
уж
нет,
—
бесцеремонно
ответил
Илья
Петрович
и
вдруг
спохватился.—
А
впрочем,
клички
эти
чудны,—
вымолвил
он ,—
другая
так
те бя
запутает
—
ты
точно
мужик
в
вяхире...
-
Что
такое
«вяхирь»? —
прервала
его
Варя.
О тец
затруднился
ответом.
И лья
Петрович
досадливо
сморщил
брови
и
сердито
произнес:
—
Сеть
из
бе чев ок.
Мужики
в
дорогу
се но
б еру т...
Что
же
вы
величаете
славянофильством?
—
обратился
он
к
Волхонскому.
-
А
умиление
перед
сарафаном,
восторги
по
поводу
подблюдной
песни
и
тому
по добно й
ветоши...
Тутолмин
порывисто
по став ил
стакан
и
выпрямился.
Да-с ,
-
сказал
он
резко, —
перед
сарафаном
не
умиля­
емся,
а
самобытность
ценим
крепко.
Песню
чти м,
ибо
в
ней
поэзия
и
следы
миросозерцания,
не
отравленного
ва­
шей,
с
позволения
сказать,
цивилизацией.
—
Поэзия?
-
прищурившись,
произнес
Вол хо нск ий
и
с
деланным
смирением
добавил:
-
А
впрочем,
я
не
знаю,
о
какой
поэзии
вы
говорите.
Ве дь
господин
П исар ев,
кажется
упразднил
поэзию.
—
Вы
плохо
след ит е
за
литературой.
Писаревским
увле­
чениям
был
предел.
То
уже
старое
время,
—
сказал
Ту­
т о лмин.
Не
уследишь,—с
тон кой
улыбкой
во зр азил
старик.—
Я
стар,
а
но виз на
поспешна
и
суетлива.
Но
мне
п р иятно
узнать,
что
в
глазах
молодежи
поэзия
снова
реставрируется
(Илья Петрович приник к стакану).
Но
какая
же
поэзия
в
ваших
песнях
и
вообще
в
так
наз ыв аемо м
н арод ном
твор­
ч ес тв е ? (Экое громкое слово,
подумаешь!) Извинитеменя,
но
не
мог у
скрыть:
это
не
поэзия,
а
недоразумение
одно.
Qui pro quo1.
Возьмите
в
пример
сказки:
что
глупей
и
бес­
содержательней,
-
простите...
Вечный
Иван-царевич
и
ве ч­
ный
deus ex machina12 в лице какой-н иб у дь
шап ки-
не вид имк и,
палки-дубинки
и
том у
по добн ой
дребедени.
Богатства
замысла,
поэтических
подробностей,
—
не
спраши
вайте.
Возьмите
вы
бр ать ев
Гриммов
и
нашего
Афанасье­
ва
с
одно й
стороны,
какая-то
привлекательная
загадочность,
1 Одно вместо другого (ла т. )
путаница
2богизмашины(лат)
-
непредвиденная
развязка


5G
А.
И.
Эртель
тонкий
и
зд оров ый
юмор,
кропотливая
постройка
замысло­
ватых
по дробно сте й ,
ясное
отражение
бы та
и
ми росозе рца ­
ния ;
с
другой
—
юмор,
если
и
здоровый,
то
в
смысле
дуб и­
ны,
п одробнос ти
—
аляповаты
и
на ивны
до
приторности,
со­
держание
бедно .
Я
раз
в
о дной
российской
сказке,
—
я
не
про
земское
положение
говорю,
—
сосчитал
слово
«опять».
Представьте,
трид ца ть
пять
раз
повторялось
это
слово!
Ровно
тридцать
пять .
И
все
соединяло
—
изв естну ю
п од роб­
ность
с
д ругой
из вест ной
подробностью,
из бит ое
происшест­
вие
с
другим
из бит ым ...
А
т енденц ии!
Дурак
побивает
умного
в
си лу
выспренних
наит ий
каких-то
—
за
дурака
и
бог,
и
добрые
люди,—
и
это
беспрерывно.
Ну
потешь
дурака,
да
знай
же
и
честь.
Дал ь ше.
Какой-нибудь
ловкий
про­
хвост
и
заведомый
каналья
ге роем
объявляется!..
Забавой,
кроме
мерзостей
да
холопского
послушания
в
ви де
един ст­
венной
добродетели,
ничего
не
призна е тся .. .
Помилуйте-с!..
А
это
еще
вопрос,
почему
«людскую молвь да конский топ»
я
за
поэзию
должен
признавать...
Может,
оно
еще
и
не
поэ ­
зия...
Пу шкин -то
и
ошибиться
мог :
ведь
недаром
Мериме
на
славянских
пе снях -то
его
поддел...—
И
Волхонский
вдруг
как
бы
спохватился.
—
Впрочем,
что
же
это
я
о
Пушки­
не...—
проговорил
он
вин ова тым
тоном.
А
Тутолмин
переживал
странное
со сто ян ие.
С
первых
с лов
Волхонского
о
р ус ских
сказ ках
в
нем
закипела
жесто­
кая
злоба
к
этом у
эффектному
баричу,
так
покойно
раз­
валившемуся
в
своих
мягких
креслах.
Но
по
ме ре
того
как
Волхонский
гов ори л,
злоба
эта
пропадала
и
сменялась
каким-то
холодн ым
и
надоедливым
ощущением
скуки.
Он
вяло
и
уже
без
малейшего
раздражения
следил
за
же лч ны­
ми
выходками
Але кс ея
Борисовича,
и
когда
тот
кончил,
только
для
приличия
возразил
ему:
—
Но
песни...
—
Ах,
пес ни!
—
живо
подхватил
Волхонский,
воз буж­
денный
собственным
своим
красноречием.—
Ну
конечно,
как
не
быть
поэзии
в
русской
народной
песне.
Б ры зже т!..
«Во ракитовом кусточке лежал- по тя г ал ся
молодчик»...
Та к,
ка же тс я? («И охота ему ломаться!» —
ду мал
Илья
Петро­
вич).
Ил и: «Не белы- то
снеги
в
поле
заб елели с я,— з абе­
лелись
у
мово
м илова
белокаменны
па лат ы»,
в
которых
какие-то
«писаря»
что-то
пишут...
И ли : «Как по матушке по
Волге
сподымалася
н ев зг одушк а», и в косной лодочке под­
плывал
«ко Татьянину подворью»
целый
гардероб
в
образе
камзола,
штанов
и
прочего
скарба
(«Pardon,
Варя!» —


Вол хонска я
барышня
57
про из нес
он
в
скобках).
Бог
с
вами,
какая
же
это
по эз ия!..
Это
смех,
эт о,
если
хотите,
лепет
ребяческий,
а
отн юдь
не
поэ зия.
А
прием ы!
А
э тот
вечный
и
часто
со вер шен но
нере­
зонный
переход
от
какой-нибудь
ивушки
к
девке,
у
кото рой
«ненароком»
раз вя залась
оборка
у
ла п тя!..
И ли,
может
бы ть,
ск аже те,
что
в
образах,
в
о борот ах
речи
ва ши
песни
прыщут
поэз ие й?. .
А
я
вот
не
пони маю
этого.
Я
не
пони­
маю,
почему
выра же ни е : «снежки белы лопушисты
—
им ен­
но
«лопушисты»
—
покрывали
все
поля,
одно
п оле
не
по­
крыто
—
поле
батюшки
м о во », почему это выражение поэ ­
тичнее,
хотя
бы
т ак ого:
И
ты
богиня,
о
Я
шел
деревню
ч рез,—
Мужик
не сет
вино,
В
жил ище
кр ыши
без...
Все
засмеялись,
а
Тутолмин
снова
подумал: «И чего
он
ло мает ся?»
—
А
возьмите
изображения
ваших
песен, —
с
пущим
жа­
ром
продолжал
Волхонский, —
возьмите
ихние
идеалы.
Вот
герой,
пользующийся
явным
сочувствием
пе сни: «Чисто,
ще пе тко
по
город у
погуливат,
он
енотову
шу бен ку
за
рукав
ее
тащит
(каков!),
бел
персицкий
куша чок
во
бе лых
руках
несет;
черна
шляпа
с
по дл има ном
(вы не знаете,
что
это
за
штука
такая?),
чер на
шляпа
с
по длим а ном
на
русых
кудрях
е го...»
Хорош
гус ь!
—
И
пренебрежительно
добавил:
—
Нашли
поэзию!
—
Видите
ли,
какая
она
ш тука,
—
совершенно
с пок ойно
сказал
Ил ья
Петрович,—
спорить
нам
бесполезно:
между
на­
ми
органическое
непонимание.
Вы
говорите
про
Фому,
я
—
про
Ерему.
Ва ря
неза м етно
кивнула
головою.
—
Но
помилуйте,
—
несколько
обидевшись,
во зр азил
Волхонский,—
я
ведь
знаю,
что
на
свете
есть
л ог ика.
—
В
том- то
и
де ло,
что
логика-то
у
нас
разная.
Ну
к
чему
поведет,
если
я
буд у
вам
говорить,
что
трудно
себ е
представить
бол ее
поэтичный
оборот,
как
этот: «Не шуми
ты,
мати,
зелена
дубравушка,
не
мешай
мне
молодцу
думу
ду мати », и что вообще вся эта песня насквозь проникнута
великолепнейшей
образностью
и
строгой
величавостью
то­
на ...
Вы
скажете,
что
любой
сонетик
Пушкина
перещего­
ля ет
эту
песню.
А
эта
песня
приведена
у
Пушкина!
—
ж иво
произнес­
ла
Варя.


58
А.
И.
Эрте ль
-
Е й- богу,
не
по мпю- с-
может,
и
п ри ведена, —
небреж­
но
про ронил
Тутолмин.
—
В
«Капитанской дочке», —
напомнила
Варя.
-
Ей-богу,
не
помню-с,—
упрямо
по вт орил
Илья
Петро ­
вич .
-
Ах,
к акая
п реле ст ная
песня,
папа!
—
воскликнула
деву шка .
—
Ты
пе
поверишь,
до
ч его
она
делает
впечатле­
ние...
Именно
какая-то
величавость
в
ней
и
строгость
тона!
—
Мож ет
б ыть,
—
сухо
ответствовал
Волхонский
и
с
ви­
дом
и зыскан но й
вежливости
предложил
гостям
сига р ы.
Произошло
неловкое
молчание.
Тутол ми н
по ры висто
со­
сал
сигары
и
думал
с
до садою : «И зачем меня занесло в
э тот
комфортабельный
катух?!» А Варе было нехорошо за
отца;
и
не
то,
чтобы
она
не
соглашалась
с
н им,—
ей
да же
нравилась
юмористическая
фо рма
его
выходок, —
но
отноше­
ние
к
эти м
выходкам
Тутолмина
смущало
ее.
По
эт ому
от­
ношению
она
догадывалась,
что
оте ц
гов ори т,
должно
быть ,
очень
из бит ые
и,
пожалуй,
даже
пошлые
ве щи.
И
что
во­
обще
он,
д олжно
бы ть,
ужасно
отстал.
И
ей
было
больно
это.
Она
даже
чувствовала,
как
кровь
прил ива ла
к
ее
щекам
и
шея
нестерпимо
горела
под
двойными
городками
рюша.
Захар
И ваныч
тоже
был
недоволен.
«Испортили вечер
м иляг е»,—
думал
он,
мельком
погл яд ыва я
на
сумрачную
физионо мию
Ил ьи
Петровича.
И
вдруг
Вол хон с кий
я сно
увидел,
что
он
произвел
дур­
ное
впечатление.
«Однако не подумал бы этот misérable1, что
я
консерватор,
—
опасливо
шевельнулось
в
нем,—
ведь
у
ни х,
если
на
му жи чка
посмотрел
косо,
и
пропал
бесследно...»
И
странное
ощущение
какой-то
холодн ой
и
неприязненной
струи
коснулось
его.
-
Но,
разумеется,
не
в
эт ом
суть,
—
произнес
он
тороп­
ливо
и
мяг к о,—
сут ь
в
том,
что
и
с
песпями,
и
без
песен
живется
тяжко.
А
что
делать?
При ходи тс я
сиде ть
в
ст орон е
и
смотреть,
как
безнаказанно
гибнет
нар од
с
несомненной
исторической
ролью
и
как
его
ни щенс кий
скарб
расх и щает­
ся
на
пользу
различных
звездоносцев...
Варя
встрепенулась.
«Как хорошо он это сказал,
м илый
папка!»
подумала
она
и
с
невольным
торжеством
по­
глядела
на
Тутолмина.
Но
Ил ья
Петрович
сидел
по- пре жне­
му
уг рю мый
и
с
нетерпением
ку сал
сигару.
«Что же это!»
жалкий,
презренный
(франц. >


В ол хон ская
барышня
59
вн утрен не
вос к ликну ла
девушка
и
за с тыла
в
недоумении.
А
Волхонский
распространился
в
необузданных
речах.
Он
пылал.
Он
чувствовал,
как
упругие
волны
какого-то
радостного
восторга
непрерывно
подм ыва ют
его
и
охваты­
вают
мелким
ознобом
и
приятно
стес няют
ему
дыхание...
«Все равно
—
не
дон е сут!» —
думал
он
иногда,
отп уск ая
чересчур
резкое
словечко
или
дерзко
кас аясь
фактов,
не­
доступных
обсуждению.
И
говорил,
говорил
неотступно...
Илья
Петрович
все
молчал
и
безу ч аст но
см от рел
на
дым ок
сигары.
Но
вдруг
он
вскочил:
Але ксей
Бо ри со вич,
покончив
с
критикой
существующих
безобразий,
пе р ешел
к
рец ептам
и
ж адно
завздыхал
о
палате
лордов .
-
Не
бывать
этому!
—
зад ор но
закричал
Тутолмин.
-
Отдавать
народ
в
руки
баричей
и
золотушных
культуртре­
геров!..
Вручать
его
судьбы
шай ке
космополитических
хлы­
щей...
Отр ав лять
его
вожделения
фельетонными
идеалами
вы ло щен ных
болтунов!..
Не
бывать
этому,
поч т еннейш ий
гос п оди н!..
Пока
существует
Русь ,
пок а
жи вы
и сто р ичес­
кие
стремления
русского
народа,
пока
вы
его
не
опутали
сетью
ваших
мероприятий
жидовско-индустриального
с вой­
ства,—
этому
не
быва т ь!..
А
следовательно,
ник огд а
нс
бы­
вать!
—
Но
ты
забы вае шь ,
И лья,
что
ка ж дому
времени
—
выр аже ние
своих
потре бнос тей , —
вмешался
Захар
Ива ныч ,
несколько
огорченный
непочтительным
обращением
Тутол­
мин а
к
Алексею
Борисовичу.
—
А!
Каждому
времени!
—
вцепился
в
н его
Тутолмин.
—
Так
ты
со
своим
паршивым
рационализмом
потребности
времени
представляешь?..
Вре ш ь!.. Ты раздраженье пленной
мысли
представляешь,
а
не
потребности...
На
какого
дьявола
н ужны
все
твои
скоропашки
и
скоромолки?..
Мужик
вот
возьмет
да
вжарит
ренту
до
чертиков
—
скоропилки
твои
и
пойдут
на
гво зд и...
Да,
на
гвозди-то
самые
обыкновен­
ные,—корявые
и
неуклюжие,
—
му жику
гря д ушку
к
навоз­
нице
приколачивать...
И
пе рвый
же
вот
либеральный
ба­
ри н,—
указал
он
на
Волхонского,—пропишет
тебе
отставку
с
твоими
скоровейками
и
скоросейками,
ибо
прельстится
на
мужикову
сумасшедшую
ренту...
Ком у
ты
р асск азы­
ваешь!
—
Стало
быть,
вы
нау ку
отрицаете?
Ин тенс ивн о сть
от
рицаете?
—
ядовито
осв едо мил ся
Волхонский.
-
Да
что
о н!.,
воскликнул
Заха р
Иваныч
и
б еанад еж
но
махнул
рукою.


60
А.
И.
Эртель
—
Нет-с,
не
отрицаем, —
воз разил
Илья
Петрович,
с вер­
кая
глазами,
—
мы
только
бар чат
отрицаем!..
А
поскольку
наука
народу
служит
—
поклон
ей
земной.
Во т-с.
Но
тут
голос а
смешались
в
такую
кашу,
что
трудно
было
разобраться
в
них .
И
Захар
Иваныч
кричал,
и
Ил ья
Петрович
кричал,
и
даж е
Волхонский,
раззадоренный
не­
укротимостью
Ильи
Петровича,
утратил
сво ю
комильфот-
ность
и
т оже
кри чал .
А
Вар я
весело
наблюдала
за
ними.
Правда,
она
п очти
ничего
не
понимала;
но
она
видела,
что
от ец
выходит
из
себя
и
постоянно
меняет
тон,
то
придавая
ему
ядовитое
выражение,
то
переполняя
его
ироническим
см ир ением ;
что
Зах ар
Ива ныч
смешно
краснеет
и
бес­
прерывно
повторяет
одн и
и
те
же
доказательства
и
как
бы
вращается
в
каком-то
заколдованном
круге...
И
что
И лья
Петрович
как
б удто
разбивает
своих
противников,
хотя
из­
лагает
(или,
лучше,
выкрикивает)
очень
странные
мнения.
И
мнения
эти
интересовали
девушку:
с
од ной
стороны,
они
как
бу дто
ужасно
консервативны,
но
с
другой...
с
другой
—
л ибер ал изм
отц а
каж ется
пред
ними
чем-то
жидким
и
м ел­
ки м.
«Мелким!» —
повторила
Варя
вполголоса.
«Отчего же
эт о?
—
подумала
она.—Ведь
в се,
что
говорил
отец
в
этом
либеральном
духе,
так
ей
нравилось
пр е жде!
Ос обен но
красота
и
благородство
его
выр аже ний
нравились.
Почему
же
теперь
ди кие
возражения
Ил ьи
Петровича
как
будто
вытравили
всю
суть
из
эт их
благородных
выражений,
и
они
как-то
праздно
з ве нят,
без
толк у
утомляя
внимание.
Вот
фокус-то!
—
сказала
и
внутренне
усмехнулась
девуш­
ка.—
Нет
ли
во
мне
скверных
за чатк ов
ка ки х,—
консер­
в атив ны х ?.. Не перешло ли ко мне чего от бабушки? (Бабуш­
ка
Варвары
Але ксее вны
и
до
сих
пор
отстаивала
аракчеев­
ские
п орядки .)
Не
потому
ли
странные
мнения
Ил ьи
Пе т­
ров ича
привлекают
мен я?..—
Но
тут
же
вслушивалась
в
не­
выр азим ый
крик
Тутолмина
и
задумчиво
повторяла:
—
Н ет,
нет,
он
не
к о нсе р ват о р!» И вдруг ей ужасно захотелось
проникнуть
в
мир
идей,
волновавших
Ил ью
Петровича,
узнать
его
у бежд ения,
перенять
от
нег о
обильные
позна­
н ия,
которыми
он
так
легко
побивал
Алексея
Борисовича,
а
Захара
Иваныча
заставлял
бе с помощн о
топтаться
на
од­
ном
месте.
«Все это,
должно
быть,
очень
оригинально»,—
подумала
она
и
пристально
посмотрела
на
Тутолмина.
Растрепанный,
бледный,
с
горящими
глазами,
он
теперь
по­
казался
ей
привлекательным,
и
да же
н есчас тн ый
сюртучок
его
показался
ей
необходимым
д о по лнением
к
его
ориги­


Во лх онск ая
барышня
61
наль н ой
на ружн ост и.
Бу дь
на
нем
сейчас
изящный
фр ак
от
Тедески,
ей
эт о,
может
быть,
и
не
понравилось
бы.
Разошлись
п озд но.
И лья
Петрович,
бесконечно
взволно­
ванный
сп ором,
со вер шенн о
забыл
о
существовании
Вари,
и
когда
она
сказала
ем у: «Прощайте же,
И лья
Петро­
вич!» —
рассеянно
сунул
ей
руку.
На
дворе
б ыла
т ишин а.
Звезды
горели
я сно.
Острый
холодок
п ахуче й
струйкой
до­
носился
из
сада.
На
зем ле
л ежал
ле гкий
мороз.
—
Однако
ты ...—
с
мя гким
упреком
произнес
Захар
Ива­
н ыч.
—
Не
мо гу
я,—
угрюмо
проворчал
Тутолмин.
В
молчании
вош ли
они
к
се бе
в
комнату.
—
Но
согласись,
что
все-таки
А лекс ей
Борисович
че­
ловек
гуманный;
а
в
политическом
отношении
все
же
лучше
монстров
каких -н ибуд ь, —
как
бы
из виня ясь ,
сказал
Захар
Иван ыч,
замечая,
что
мрачная
полоса
не
сходит
с
Тутол­
мин а.
—
На
то
они
и
монстры,—возразил
тот
отрывисто,
но
вдруг
посмотрел
на
За хара
Иваныча
и
ра сс меялся.—
А
насчет
либерализма
я
те бе
вот
что
скажу,
д руг
л юбез­
н ый.
Есть
у
меня
барыня
од на
знакомая.
Тоже
большая
либералка.
Та
не
только
кон сти туц ии
—
республики
требует.
Только,
говорит,
чтоб
мужика
э того
противного
не
было.
А
В аря
вошла
в
св ою
комнатку
и
дол го
не
раздевалась.
Она
стояла
и
смотрела
в
окно
и
думал а
о
Тутолмине.
Про­
зрачные
тени
лежали
на
полях.
Ро ща
недвижимо
темнела.
В
озере
сияли
зв езды
и
как
будт о
с
любопытством
пере­
гл яды вал ись
с
теми,
которые
горели
в
выш ине .
Высокий
камыш
за думчи во
смотрел
в
во ду.
«А должно быть,
он
оче нь
умный,
эт от
Илья
Петрович!» —
прош еп тал а
девушка
и
с
тихим
вз дох ом
стал а
расстегивать
сво е
платье
из
синей
фран
цузской
виг он и.
V
Наутро
Илья
Петрович
проснулся
поздно.
В
соседней
комнате
нетерпеливо
бу ше вал
самовар.
В
окна
светило
солн­
це.
И лья
Петрович
потянулся
и
посмотрел
на
белый
пото­
ло к.
Внезапная
веселость
овладела
им.
«А славно тут у них,
черт
возьми!» —
воскликнул
он
и
проворно
вскочил
с
посте­
ли.
Вошел
вчерашний
заспанный
мальчик
с
рукомойни­
ком
в
руках
и
с
полот е нце м
через
п лечо.
Теперь
у
н его
вид
был
бойкий
и
живо й.


62
А.
И.
Э ртель
—
Тебя
как
зв ать,—
Ак имк ой?
—
шутливо
сп ро сил
его
Тутолмин.
—
Алистратом,—
отвечал
мальчик,
посмеиваясь.
—
Ну,
Ал истр ат,
да вай
мыться. —
И
Тутолмин
ст ал
шум ­
но
пле ск ат ься
холод н ой
водою.
Затем
он
оделся
и
вышел
в
другую
комнату.
Обе
комнатки
б ыли
уютны
и
светлы.
В
них
дышалось
как-то
легко:
особенное
чувство
ус пок оени я
сход и ло
среди
эти х
стен,
ярко
выбеленных
мелом.
К
чаю
появился
Захар
Иваныч,
немилосердно
гремя
своими
длинными
сапогами.
Вместе
с
ним
запах
како й- то
с лав ной
свежести
ворвался
в
комнату.
Да
и
сам
он
был
слав­
ный:
роз ов ый
румянец
заливал
его
добродушное
ли цо
и
глаза
оживленно
блистали.
Оказалось,
что
он
встал
сегод­
ня
в
три
часа
и
до
сих
пор
находился
в
поле.
У
не го
начинался
с ев.
Новые
сеялки,
выписанные
от
Липгарта,
работали
великолепно.
«И,
представь,
до
че го
сметлив
эт от
русский
человек, —
по спе шно
рассказывал
Заха р
Иваныч,—
я
все
не
догадывался:
почему
сея лка
вдоль
борозд
высе­
вает
столько-то,
а
поперек
—
б ольше.
И
что
же!
Нестер ка ,
бездомовник,
пропойца,
лентяй,
сразу
открыл
Ам ери ку:
в есь
секрет-то
в
том,
что
вдоль
бороз д
сеялка
и дет
плавно,
а
поперек
—
пор ыва ми,
а
по тому
усиленно
выталкивает
семена...
Пр о стая
штука,
а
по ди
ты
с
не й!..
Вед ь
все
го­
ре -то
—
эта
за камен ел ость
русская.
Тот
же
Нестерка
непре­
менно
на
жниво
уй дет
от
меня,
и
не
удержать
его
ни
за
какие
пряники...
А
ку да
уйдет?
Па ршив ую
ржишку
уби­
рать,
да
потом
эту
же
ржишку
и
жрать
попо ла м
со
всяким
дерьмом!..
В
голод,
в
хол од
уйдет!
Ил ья
Петрович
безостановочно
пил
чай
и
тонко
посмеи­
вался
в
ответ
на
расс ка зы
Захара
Ива ныча .
Нер вы
его
б ыли
как-то
стр ан но
пок ойны.
На
душе
б ыло
ясно
и
тихо.
И
он
вс по мнил
о
вчерашнем
вечере.
«Для чего кипятился?
—
по­
думал
он,
и
особ ен но
про тиве н
стал
ему
вчерашний
в ечер.
«Не заманут!» —
промелькнуло
у
него.
Но
вместе
с
этим
как
будто
и
приятное
чувс тв о
шевельнулось
в
нем.
Он
с
удо­
вольствием
припомнил
внимательное
личико
девушки
и
ее
грациозную
фигуру,
изящн о
драпированную
платьем,
и
ее
пристальный
взгляд,
ум ный
и
бл естящ ий ...
—
Вот
завтра
по едем -ка
паровой
плуг
пытать,—
про­
должа л
между
тем
З ахар
Ив аны ч,
—
по
случаю
куп л ен.
Стоит
две
тысячи
фунтов,
а
я
за
семь
тыс яч
рублей
купил.
Лорд
тут
од ин
в
трубу
вылетел.
Любопытная
ш тука.
Осенью-то
привезли
его
по
заморозкам,
я
и
не
успел
по­


Вол хо нская
барышня
63
пы тать .
А
интересно.
В
Б е льгии,
у
Платера,
двенадцать
г ек­
таров
катает.
Как-то
у
нас?
—
Да
на
какого
лешего
тебе
паровой
п луг?
—
Ты
не
знае шь,
брат.
Я
с
ним
ве дь
на
все
кр из исы
плюю.
А
то
два
года
тому
у
крестьян
сл учился
урожай
богатый
—
плугарей
я
и
не
н ашел.
—
Так,
зн ачит,
уро жай
богатый
—
для
вас
кризис?
—
иронически
за мети л
Тутолмин.
—
Не
прид ир айс я
ты
к
словам,
пож ал уйс та.
Но
Т утол мин
и
не
придирался.
Он
только
посмеивал­
ся
себе
в
бороду
да
аккуратно
опоражнивал
неисчисли­
мые
стаканы
с
чаем.
А
по
уход е
Захара
Иваныча
ст ал
раз­
бираться
со
своими
вещами.
Из
чемоданчика
вылезли
на
свет
божий
и
поместились
на
комоде
несколько
рас­
трепанных
книжек
какого-то
журнала,
да
т олст ое
иссл едо ва­
ние
об
общине,
да
«Крестьяне на Руси»
Б еляев а,
да
не­
сколько
программ
для
собирания
с ведени й
по
различным
отраслям
народного
быта.
В
конце
ко нцов
на
ком оде
же
появилась
и
знакомая
нам
записная
книга.
Илья
Петрович
развернул
ее,
прочитал
несколько
страниц,
написанных
сп у­
танным
и
то ро пл ивым
почерком,
и
нахмурился.
Это
был и
песни,
сообщенные
ему
Мокеем.
«Вот тебе и «Не
шу ми
ты,
мати,
зелена
дубравушка!»—сказал
он
с
го речью .
И
опять
мелькнул
перед
ним
образ
Вар и.
«Ишь ты
—
упомнила!» —
подумал
он,
вспоминая,
как
Ва ря
заступилась
за
не го
по
по­
вод у
э той
песни,
и
снова
к ако е-то
кроткое
и
приятное
чу вст во
шевельнулось
в
нем .
К
вечеру
пришел
Мокей
и
принес
еще
две
песни.
Илья
Петрович
аккуратно
записал
их
и
дал
Мокею
двугривенный.
Но
Мок ей
посмотрел
на
монету
и
сказал:
—
Это
что!
Мы
и
так
зав сег да
вашей
милости...—Тут
он
спр ят ал
монету
в
кошель.—
Ты
вот
местечко
мне
поспо­
собствуй
у
Захара
Иваныча.
—
Какое
местечко?
—
Да
в
р абот н ики,
например.
Я,
брат,
на
сеялках-то
отчаянный.
Ил ья
Петрович
сокрушился.
—
Да
у
тебя
что,
нужда,
что
ли?
—
спр оси л
он.
Мо кей
почесал
заты ло к.
Ко ли
не
нужда, —
ответил
о н.—
Нужда-то
ну жд ой,
а
тут
отсеялся
я.
Так
и
быть,
послужил
бы
я
За хар
Иванычу,
парень
он
хороший.


64
А.
И.
Эрте ль
—
Да
ты
бы
к
не му
и
лез ,—
рассердился
Т утолмин .—
Что
ты
ко
мне-то?
За хоте л
ярма
и
лезь
сам.
Я-т о
тут
при
ч ем?
Мокей
снова
и
уже
с
б ольш ей
настоятельностью
почесал
в
затылке.
Сер ч ает
он
на
меня,—
произнес
он.
—
Кто
серчает?
—
За хар
Иваныч.
—
За
что?
—
А
за
что!
Спроси!
—
в
благородном
негодовании
заторопился
Мо кей.
—
Народы-то
у
нас
оченно
даж е
прият­
ные...
У
нас
ма ст ера
ямы-то
ры ть
под
добр ого
человека...
У
нас,
ежели
не
слопать
кого,
так
праздник
не
в
праздник!..
—
Стало
б ыть,
наговоры
на
тебя?
—
На го воры ,—
кротко
сказал
Мокей.
Ил ья
Петрович
п омолч ал.
—
Или
пер емо гся
бы?
—
на ко нец
вым ол вил
он.
Мокей
тр ях нул
волосами.
—
Никак
н е воз мо жно,—сказ ал
он
решительно.
—
Ну
к
своему
бы
брату,
мужику,
наня лся .
Там
хот ь
равенство
от нош е ний.
(«Эку глупость я отмочил!» —
поду­
мал
Тутолмин
в
ско б ках.)
—
Как
можно
к
мужику!
—
горячо
возразил
Мокей.—
Мужик
на
ра боте
зам у чает.
Мужик
п рямо
заездит
тебя
на
ра бот е!
Нет,
уж
вы
сделайте
милость.
—
Хорош о,
я
скаж у ,—
печально
согласился
Тутолмин.
Мокей
рассыпался
в
благодарностях.
—
А
что
насчет
песен,
это
уж
будьте
покойны,—
гов о­
рил
он .—
Я
тебе
не
т окмо
песни
—
че го
хочешь
предостав­
лю.
Мы
за
э тим
не
постоим!
—
И
вдруг
игриво
добавил:
—
Будешь
в
деревню
ходить
—
дев ки
у
нас
важные.
Ил ья
Петрович
хоте л
бы ло
рассердиться,
но
вовремя
опомнился
и
сказал:
—
Нет,
уж
насчет
де вок
ты
оставь,
Мокей,—я
жена­
тый.
—
О?
Не
уважаешь?
Ну,
как
хочешь.
Насче т
девок
не
хоче шь
—
песни
буду
представлять.
Я,
брат,
ходок
на
эти
дела.
Ты
у
к ого
ни
спроси
про
Моке я,
всякий
тебе
с ка­
же т,
например.
Я
не
то,
что
другие, —
изм игул ьнич ат ь
не
стану.
Вечером,
к огда
приехал
Захар
Иваныч,
Тут олм ин
ск а­
зал
ему
о
же лании
Моке я.
Захар
Ива ныч
поморщился.
—
Больно
уж
он
неподходящ!
—
сказал
он.


Вол хонская
барыши..
65
—
Чем
же?
—
спро сил
Илья
Петрович.
—
Да
как>тебѳ
сказать:
очень
уж
он
привередлив
Ѳ&,
в едь
жил
у
м еня
р аза
тр и.
На до
тебе
сказать,
что
за
пищей;
рабочих
я
сам
с лежу,
и
уж
что
другое
а
пища
у
ме ня
снос­
ная...
—
Да
он
гов орил
мне
об
этом.
—
Ну
вот
видишь,
Гов орит ь -то
он
говорил,
а
к огда
жил
—.у
меня
нед ели
не
про ход ило
без
скандала:
то
то
ему
не
хор ошо,
то
другое..
То
масло
гор чи т,
то
в
крупе
галки
мн ого,
то
говядина
не
жирна.
Просто
нак аза ние !
И
п редс тавь
се бе:
сейч ас
же
соб ьет
всех,
сговорит,
и
ско ­
пом
являются
расчет
просить.
Помучил
он
меня.
Ты
не
по­
веришь
—
я
в
лето
три
кухарки
сменил,
и
все
из -за
его
п ре7
тен зий.
Вот
он
какой,'этот
Мокей.
—
Да
отчего
же
он
такой
требовательный?
—
А
бог
уж
его
зн ает.
Живут
они
пло хо
и
дома,
я
уверен,
мяса
в
гла за
не
в идят.
Я
теб е
говорю:
окаменелость
кака я-
то.
Вот
уходил
он
от
меня:
о дин
раз
уіпел,-
чирий
на
спине
вскочил,—
не
смех
ли!
Другой
раз
—
рансомовский
трехлемешник
ударил
его
рычагом
по
сапогу...
А
третий
-
смешно
даже
сказать:
ночевал
он
в
картофельной
яме
и
вдруг
гов орит : «Я,
говорит,
не
буду
з десь
ночевать».
-
«Отчего
же
ты
не
будешь?» — «Леших
боюсь...»
Уговаривал
его ,
убеждал, —
ничего
не
п ом огло.
Так
и
уш ел!
Вот
он
какой,
э тот
Мок ей.
Илья
Петрович
засмеялся.
—
Да,
действительно
неудобный
продукт
для
капит а­
листических
манипуляций,—сказал
он.
—
Но
ты
в се-т аки
его
при ми.
Как
хочешь,
а
ведь
в
принципе-то
вс е- таки
от­
л ично,
что
у
Мокея
этакое
органическое
нерасположение
к
ярму.
—
Поди
ты!
—
с
неудовольствием
произнес
З ахар
И ва­
ны ч,
но
все-таки
не
забыл
сказать
явившемуся
приказчику,
чтобы
он
вз ял
Моке я.
После
чая
За хар
Иваныч
отправился
в
дом .
Тутолмин,
разумеется,
отказался
сопровождать
его.
Он
в есь
вечер
пр о­
к опа лся
за
материалами,
собранными
в
зап исно й
книжке.
Много
сведени й
он
разнес
оттуда
по
различным
отделам.
Большинство
досталось
общине;
затем
добрый
кусок
з аце­
пи ли
о бычн ое
право
и
раск ол ;
этнография
удовольство­
валась
мен ьш им,
и
на кон ец
самую
маленькую
ча стичку
получила
с тати ст ика.
За хар
Иваныч
возвр ати лс я
с
новостью:
Ва рв ара
А л ексе-
>-Врмоясса*


66
А.
И.
Эртель
евна
просила
Ил ью
Петровича
поехать
с
ней
в
ш ара бане
на
испытание
парового
плуга.
Старику
нездоровилось,
и
он
ос­
тавался
беседовать
с
Куглером.
«Вот еще не было печа­
ли!
—
как
буд то
с
видом
неудовольствия
воскликнул
Тут ол­
мин,
отры в аясь
от
своих
материалов. —
Я
и
править-то
не
уме ю».
Но
в
душе
он
был
д ов олен
этим
предложением.
И
когда
лег
спать,
несколько
раз
подумал
о
Варе.
Нервы
его
был и
слегка
возбуждены.
Сердце
беспокойно
трепетало.
Ночью
он
часто
просыпался
и
злился
на
бе змят ежн ое
соп е­
ние
Захара
Иваныча.
Мерный
лязг
ча сов ого
маятника
тоже
раздражал
е го.
VI
Славная
погода
установилась
на
другой
де нь.
Пр авда,
солнце
не
светило
и
небо
было
покрыто
сплошными
ту ча­
ми,
но
теплота
стояла
в
воздухе
изумительная.
От
по лей
по­
дымался
пар.
Тонкий
и
з ат хлый
запах
зем ли
разлит
был
всюду.
Да ль
подернулась
влажностью.
Неум олка емы е
крики
грачей
мягко
замирали
в
отдалении.
Было
воскресенье,
и
целая
толпа
пр ивалила
из
сел а
по­
глазеть
на
п аров ой
плу г.
Дев ки
в
ярких
платках
грызли
семечки;
на рядны е
парни
стояли
отдельными
группами
и
громко
пересмеивались;
ребятишки
затевали
и гру
в
«репку»,
мужики
сосредоточенно
ходили
о коло
локомобилей.
Эти
ло­
ком об или
приехали
на
место
еще
вчера
и
теперь
разводи­
ли
пары.
Захар
Иваныч
озабоченно
пос матри ва л
на
мано­
метр.
Замазанный
и
шер шавы й
кочегаришка
ме та лся
как
угорелый
с
масленкой
в
руках
и
в
свободные
мгновения
важно
озирался
на
мужиков.
Нахмуренный
маши ни ст,
в
валенках
и
в
круглой
ка стор ов ой
шл япе,
глубокомысленно
разглядывал
ка ку ю-то
заклепку.
У
другого
локомобиля,
по­
местившегося
на
том
конце
опы тно го
пол я,
тоже
толпилась
небольшая
ку чка
зрителей.
"
Захару
Иванычу,
очевидно,
не
нравилось
это
присут­
ствие
посторонней
публики.
Он
не
ос о бенно
наде ял ся
на
ус­
пешность
опыта:
локомобили
были-таки
достаточно
помяты
жизнью,
и
лемеха
посматривали
подозрительно.
А
эт от
не­
у спех
непременно
подал
бы
повод
к
насмешкам,
на
которые
так
ще др
простодушный
р о ссийск ий
мужичок.
Вот
и
теперь
уже
между
н ими
с
какой-то
комической
неподвижностью
стоит
Влас
Кар яв ый
и
пр о изно сит
ядовитые
св ои
шуточки,


В олхо нск ая
барышня
67
на
которые
мужики
сдержанно
усмехаются.
А
тут
как
на
гре х
легкое
то пли во
давало
мало
жару
и
стрелка
ма но­
метра
подымалась
с
возмутительной
медленностью.
«Вали,
ва ли,
Николай!» —
т ор опил
Захар
Иваныч
раб очего ,
подкла­
дывающего
дрова,
и
тот
целыми
охап ка ми
валил
эти
др ова
в
н енас ытн ое
жер ло
топки.
—
Ты
бы,
Ми кол ай,
прямо
с
возом
туда
въезжал,—
скромно
за мети л
Вл ас
Ка рявый .
Т олпа
хи хи кну ла.—Пр а­
во
бы,
способней
с
возом...
А
то
вз ял
бы
ворота
с
конюш­
ни
туд а
засадил...
Кто
ее
щепкой-то
растревожит,
экую
п ро­
рв у!
—
Растревожим!
—
невнятно
проворчал
явно
скон фу ­
же нный
Николай.
Заха р
Ив аныч
отоше л
в
сторону.
—
Я
бы
амбарушку
продал,—сказал
другой,—дать
бы
за
нее
рублев
тридцать,
я
бы
и
продал:
все
бы,
глядишь,
на
раз
хватило.
—
По дави шь ся,—
вым ол вил
Николай.
—
Эка
ты
чудачина,
—
подхватил
Карявый,—кабыть
у
них
лесу
мало.
У
них,
ча й,
Редушки...
Все
как-никак
поглотается
ле то- то.
—
Что
эк ой
про рве
Редушки!..
В
Редушках
всего-то
ни­
как
сто
десятин...
А
ты
гляди-ка
на
нее!
А
один
д рях лый
старик
все
смотрел
и
вздыхал.
«Что же это будет такое?» —
ше птал
он
в
како м -то
ужасе
и
беспомощно
перебирал
пересмягшими
своими
губами.
«Эй,
девки!
—
кричали
из
то лпы
парней.—
Печк а-с амопе ка
приехала...
Ко му
ж ела те льно
бл инц ов
покушать!..
А
мы
духом
сыти...» — «Нет,
это
ж ар -птиц а,—во зра жа ли
дев­
к и,—а
вот
Иван-царевич!» —
и
они
с
хохотом
указывали
на
чумазого
кочегара.
Несколько
мужиков,
наиболее
отличавшихся
солидно­
ст ью,
ходили
около
плуга
и
с
любопытством
ощупывали
бл естящу ю
поверхность
лемехов.
Иные
в
задумчивости
по­
ка чи вали
головами.
А
од ин
все
заходил
и,
прищу ривая
од ин
глаз,
следил
за
из гиб ом
лемехов.
«Вон оно как!» —
нако­
нец
промолвил
он
и
решительно
нахлобучил
шапку.
«А что?» —спросили
его.
Но
на
это
он
ничего
не
ответил
и
многозначительно
отошел
от
плуга.
«Не пойдет», —
заяв­
лял
другой.
«Ну,
как
не
пойти!» —возражали
е му.
«А вот
пла ст
он
отваливать
не
с танет
—
это
верно.
Ты
гляди,
как
отвалы-то
приспособлены».
И
все
согласились,
что
точно
пласт
не
б удет
отв ал ив а ться.


По
мере
того
как
пар
безде йст во в ал
и
все
новые
и
но­
вые
охапки
дров
бесследно
исчезали
в
топке,
настроение
народа
становилось
все
веселее
и
весел ее.
Нар яду
с
эти м
прислуга
был а
явн о
обескуражена.
Николай
даже
из ъ явил
наклонность
к
из мене:
стал
насмехаться
над
печкой,
такбез-
заст ё нчи во
пожиравшей
его
труды.
«Эка хапуга проклятая,
пра во
хапуга!» —
восклицал
он.
О дин
только
Мок ей
не
ун ы­
вал
(он уже очутился в усадьбе) .
С
как ой- то
грязнейшей
тря пко й
в
рука х
он
весело
суетился
вокруг
локомобиля
и
беспрестанно
отпускал
соответствующие
замечания.
Так,
когд а
бли з
н его
находился
За хар
Иван ыч ,
он
говорил
вполголоса,
видимо
обращаясь
к
м аш ине: «Врешь,
матуш­
ка,
пойдешь!
Не
па
таковского
наскочила,
и
не
та ких,
как
ты,
объезживали...»
Когда
же
ему
случалось
пробегать
мимо
мужиков,
он
корчил
лу ка вую
усмешку
и
произносил:
«Дела не наделаем,
а
лупоглазой
неве ст ке
гл аза
вставим!»
И
мужи ки
сочувственно
ему
улыбались.
В
это
вр емя
подъехал
и
Тутолмин
с
Варей.
Всю
дорог у
он
испытывал
приятное
и
неутихающее
волне ние .
Резвый
по бег
горячего
серого
жеребца,
которым
правила
Варя,
эластическое
покачивание
рессорного
экипажа,
мягкий
треск
колес,
с
изумительной
быстротою
попиравших
поч ву
гладкой
д ороги ,
пробитой
по
выг ону ,
а
пу ще
всего
сосед­
ство
красивой
и
возбужденной
девушки
—
переполняли
все
его
Существо
глубоким
удовольствием.
А
Ва ря
действитель­
но
б ыла
х ороша .
В
своей
широкой
зимней
шляпе,
ко­
к ет ливо
надв ину то й
на
глаза,
в
своем
тя жело м
плю ше вом
костюме,
ло вко
обхватывавшем
ее
упругий
и
гибкий
стан,
она
и
не
на
Илью
Петровича
мог ла
бы
сделать
впечат­
ление.
День
—
тихий
и
т е плый,
кроткое
и
задумчивое
оч ер­
тание
далей,
запах
св еж еразры той
земли,
стоявший
в
воз­
духе,
близость
Ильи
Петровича
с
его
лицом,
сосредото­
ченным
и
добрым,—
все
это
отпечатлевалось
на
ее
душе
ясны ми
и
безмятежными
полосами,
и
гла за
ее
гл яде ли
без­
мятежно.
Около
локомобиля
у
них
приняли
лошадь,
и
Вар я
под­
хватила
Тутолмина
под
руку.
Но
том у
уже
не
до
ней
было .
Народный
тов ор,
оживленные
толки
мужи к ов
и
баб,
явно
не­
доброжелательное
отношение
их
к
машине,
смущенный
вид
Захара
Ива ныч а
и
прислуги
—
все
это
сразу
охватило
его
интересом.
Он
рассеянно
выпустил
ру ку
Вари
и
н апр авил­
ся
к
толпе.
Дев ушка
опешила,
и
д аже
горькое
чувство
об и­
ды
вдруг
шевельнулось
в
не й,
но
обстановка
и
ее
скоро
за-


В ол хон ская
ба рыш ня
69
интересовала.
Она
подхватила
Захара
И ваны ча
и
стала
рас­
сп рашива ть
его
о
подробностях
устройства
м ашины .
Пр авда,
она
мало
понимала
из
его
толкований,
но
тем
не
менее
с
лю­
бопытством
заглянула
в
огненное
же рло
топки,
постучала
пальчиком
по
толстому
сте клу
манометра,
осторожно
при­
коснулась
к
ясным
шарам
ре гу лят ора
и
даже
нагнулась
и
посмотрела
на
проволочный
канат,
плотно
стянутый
на
колесе.
. Стрелка
наконец
возвысилась
до
сорока
п яти
градусов.
Пар
вступил
в
золотники.
Пр и слуга
ободрилась.
Народ
пр и­
тих
в
нетерпеливом
ожидании.
Маш ин ист
с
важностью
по­
дошел
к
свистку
и
повернул
кран.
Хриповатый
и
смешной
свист
вы ле тел
оттуда
отрывистой
нотой.
Здоровенный
хохот
прок а тилс я
по
толпе.
«Захлебнулась,
сер деш пая!» —
сказал
Карявый.
Тогда
рассерженный
машинист
еще
раз
прикос­
нулся
к
аппарату.
Свис то к
пронзительным
и
топким
зву­
ком
огласил
окрестность.
Ва ря
з акры ла
уши .
Хо хот
ус и­
лилс я.
«Зазевала!
—
вым ол вил
Влас.—
Не
зевай:
надорвешь­
с я!» Парни под шумок заигрывали с девками.
А
Захаром
Ив аны чем
ов лад ев ало
беспокойство.
Д ело
в
том,
что
рабочий,
который
од ин
только
уме л
упр авл ять
плу гом ,
не
являлся.
Он
был
занят
у
прежнего
владельца
пл уга
и
по
временам
запивал.
Последнего-то
и
боялся
За­
хар
Иваныч.
Как
только
колесо
локомобиля
пришло
в
дви­
жение
и
регулятор
медленно
закрутился,
вся
прислуга
вмес­
те
с
Захаром
Иванычем
устремила
взоры
на
дорогу
из
усадь­
бы.
На кон ец
кто-то
вос к ли кн ул: «Едет Пантешка!»
Не
доез жая
добрых
дес яти
сажен
от
толпы,
Пантешка
выпрыгнул
из
телеги
и
на пра вилс я
к
плугу.
Он
был
в
красной
рубахе
и
в
картузе
набекрень.
Дв иже ния
его
бы ли
проникнуты
к аки м-то
разухабистым
ухарством
и
ли цо
изъявляло
беззаветную
отчаянность.
—
Видали
наемщика!
—
в стр етил
его
Ка р явый,
и
то лпа
с нова
отозвалась
хохотом .
И
дейс твите ль но ,
П анте шка
живо
напоминал
собою
«на­
емщиков»
бы лого
времени.
Те
же
развинченные
у х ватки,
то
же
удальство
подозрительного
пошиба.
Он
важно
осмот­
рел
плуг,
осведомился
о
числе
градусов
на
манометре
и,
свернув
цигарку,
н апр авил ся
к
толпе.
—
Чт о,
галманы,—
воскликнул
он, —
аль
гляделки
прода­
в ать
п риш ли!
—
Продашь, —
ответил
Карявый, —
б ывал о,
наем щи ков -
то
пОД
руки
вод или,
а
теперь
ими
плетни
подпирают.


70
А.
И.
Эр тель
—
Это
кто
же
был
наемщик-то?
—
подбоченясь,
спр осил
Паптс шка.
—
Не
мы.
—
Да
и
мы
не
таковские.
—
Видать.
—
Мы-ста
кланяться
не
ст анем .
У
нас
и
управитель
покланяется!
—
бахвалился
Пан тешк а.
—
Ка к,
поди,
не
поклонится,—
простодушно
в озра зил
Карявый,—
вы,
по ди,
обхождения-то
всяк о го
видали.
—
И
в ида ли.
—
Вы,
чай ,
не
одно
толокно,
и
заш ейн ое
едали.
—
Да
не
сидел и
на
овсянке
как
галм ан ы
которые...
—
Где
си деть !
По ди,
и
под
забо ра ми
леживали
—
Леживали,
да
с
голоду
не
пухли.
—
Как
ту та
пухнуть!
Тонкого
человека
сразу
видно.
—
И
видно.
—
Тонкий
человек
и...
(тут Карявый сделал неприлич ­
ный
намек
на
свойство
тонкого
ч ел ов ека).
Толпа,
утаивая
дыхание,
следила
за
пререканиями
Вл аса
с
Пант ешко й.
Иногда
пробегал
по
ней
тщетно
задуш ае -
мый
смех.
Но
последнее
с лово
Ка ряв ого
как
буд то
про рва ­
ло
плотину:
оглушительный
хохот
вылетел
из
всех
мужичь­
их
грудей
и
долго
стоял
в
воздухе.
Обескураженный
Пан­
теш ка
отплюнулся
и
по доше л
к
девк ам .
«Эй,
Сашки,
канашки
мои!» —
закричал
он,бросаясь
з а игрыват ь
с
ними.
Но
его
встретили
руганью
и
оплеухами.
Тогда
он
снова
воз­
вратился
к
мужикам.
Ты
как
же
на
лопатку-то
на
эту
це пляе шьс я?
—
с
прит во рно й
любознательностью
спросил
его
Вл ас
Каря­
вый,
указывая
на
сиденье
плуга,
торчавшее
в
воздухе.
Польщенный
Пантешка
обод ри лся.
—
Ты
эфт о
не
так
понимаешь,—
предупредительно
ска­
зал
он
и
неизвестно
для
че го
начал
врать:
—
Я,
к
примеру,
сажусь
и
берусь
за
ко лесо.
И
как
взялся
за
колесо
—
тут
уже
прямо
пущают.
А
я
сижу
и
гляжу.
Плуга
направо
—
я
сейч ас
напрямик
ее.
Плу га
н алево
—
я
опять
ее
напря­
мик.
Де ло,
бра т,
хитрое!
—
Че го
хи тре е!
—
подтвердил
Влас
с
иронией.
—
Рукомесло
тоже,—
со
вздохом
вымолвил
дряхлый
ста ­
ри к.
—
А
ты
думал,
не
рукомесло,—
живо
откликнулся
Пан­
тешк а,
видимо
стараясь
заручиться
расположением
му жи­
ков .—
Я,
брат,
три
лет а
на
ней
страдаю.
Однова
вот
рук у
neue-


Волхонская
барышня
71
шибла,
окаянная,
повыше
локтя,—он
указал,—а
в
другой
н огу
искорежило,—
он
снова
указал.
—
Вот
оно
како е
руко­
месло.
—
Э!
—
с
любопытством
воскликнули
в
толпе.—Как
же
это
тебя
угораздило?
—
Оченно
просто,—
сказал
Пантешка
и
опять
почувство­
вал
в
себе
героя. —
Лемех
з ацепил ся
за
корень
за
ка кой
аль
за
голыш,
тебя
и
ковырнет
вв ерх
тормашками.
Я,
брат,
разов
сем ь
летал.
Спасибо,
б ольше
все
мордой
отвечаешь.
—
А
прежде
вы
по
како й
части
происходили?
—
спро­
сил
его
Вл ас
Карявый.
—
В
кучерах
езжал.
—
Тэ-эк.
И
по
купцам
живали?
—
Живал.
—
Едали
хорош о?
—
Здорово
кормили.
У
нас,
у
купца
Аксенова,
от
масла
переслепли
все!
ч
—
Тэ-эк...
А
с
ло п атки-то
с
эстой
много
ли
летал?
—
бесхитростно
осведомился
Кар явый,
указывая
на
плуг.
—
Семь
разов.
—
Ну
и
летать
те бе,
видно,
до
веку!
—
хладнокровно
зак л ючил
Вла с
при
о бщем
хохоте
предстоявших.
П анте шка
обиделся
и
отоше л.
Илья
Петрович
ходи л
посреди
народа
и
чувствовал,
как
земля
под
ним
горела.
Настроение
толпы
глубоко
рад о вало
его.
Здоров енн ы й
ее
хохот ,
бе зза сте нчив ый
и
грубый
юмор,
свободолюбивое
отношение
к
д ействи тел ь но сти,
на см ешки
над
эт им
хитрым
чудовищем,
на
славу
сооруженным
в
Ипсвиче,—
все
это
как
нельзя
более
отвечало
его
теоретичес­
ким
представлениям
о
народе
и
с
особенной
настойчивостью
возбуждало
коренные
его
влечения.
«Что,
б уржуй ,
съе л
гри б!» —
подсмеивался
он
над
Захаром
Ив а новиче м
и
ни­
сколько
не
разозлился,
когда
тот ,
вы веденн ый
из
тер пен ия,
сказ ал: «Э,
брат,
и
дикари
глумятся
над
Европою,
а
она
вс е- таки
пожирает
их
через
час
по
ложке!»
А
Вар я
недоумевала.
Неприязненное
отношение
народа
к
машине
печалило
ее.
В
этом
отношении
ей
чуял ось
дикое
и
упо р ное
невежество.
Она
вспомнила
некоторые
факты
из
ист о рии
(за которую так еще недавно получила на выпус­
к ном
экзамене
высш ую
отметку)
—
Ст еф енсо на,
Везелиуса,
Джиордано
Бруно.
Вспомнила
судьбу
«Басурмана», кото­
рым
зачитывалась
в
детстве.
Вспомнила
нако н ец
печальную
у часть
мног их
открытий
и
изобретений,
так
жи во
расска-


22
А.
И.
Эртель
Эйиную
в
иллюстрированных
ан глийск их
волюмах...
И
в
ли­
це
ого рче нн ого
Захара
Ивановича,
до садл иво
сдвигавшего
с вои
брови,
почудился
ей
новый
мученик
за
идею .
Тем
бо ль­
ше
удивляло
ее
поведение
Тутолмина.
Он
ка зался
таким
веселым
и
ясным,
он
так
сочувственно
относ ил ся
к
неве­
жественным
выходкам
то лпы,
так
явн о
радовался
пло хо му
и
медленному
действию
локомобиля,
что
даже
во збу дил
гне в
Вари.
Н ика ких
оправданий
она
не
могл а
подобрать
э тому
поведению
Ильи
Петровича, —
хотя
внутренне
й
пр и знава­
лась,
что
желала
бы
видеть
эти
оправдания.
—
Почему
И лья
Петрович
такой
странный?
—
спросила
она
Захара
Иваныча.—Неужели
он
радуется
их
невежест­
ву?
—
И
она
указала
на
толпу.—
Но
ве дь
это
же
гадко!
Зах ар
И ваныч
тотчас
же
з аст упил ся
за
приятеля.
—
Бог
с
вами,
Вар ва ра
Алексеевна, —
горячо
сказал
-он.
Илья
на
смерть
бы
пошел
за
них
и
за
их
счастье!
—
Но
р азве
счаст ье
в
невежест ве?
—
Эх,
до лго
об
этом
гов ори ть!
—
ответил
Заха р
Ива ныч,
- •« нетерпением посматривая на стрелку манометра,
подвигав­
шуюся
к
вожделенному
градусу,—да
мы
вр яд
ли
и
поймем
друг
друга...
У
него,
видите
ли,
принцип
есть:
все
для
наро­
да,
и
все
посредством
народа...
Одним
сл ов ом,
он
по чвен ни к.
И
принцип
этот,
кажется
ему,
теперь
торжествует,
пот ому
что
другой-то,
противоположный,
за темн ен ...
Он
и
рад.
Вот
видит е ,
я
гов ори л,
что
не
поймете!
—
добродушно
добавил
он,
м елько м
взглядывая
на
Ва рю,
и
побежал
к
плугу.
Вар я
дей ств ител ь но
ниче го
не
поняла,
но
Тутолмин
вн езапн о
пр ед стал
пр ед
нею
в
ином
освещении.
Снова
ка­
кая-то
за гадо чн ая
и
таинственная
пелена
о кут ала
его ,
и
сно­
ва
проснулось
в
ней
желание
проникнуть
в
его
душу
и
уз­
на ть
мысли,
руководящие
странными
его
поступками.
Нак о нец
колесо
завертелось
с
невыносимым
гр охотом
и
потянуло
кан ат.
Пл уг
подкатился
к
позиции.
Пантешка,
за су чив
по
локоть
рукава
рубашки
и
до
невозможности
сдвинув
набекрень
ка рт уз,
сел
с
видом
отчаянной
ре ши­
мости
и
обеи ми
рук ами
ухватился
за
колесо
рычага.
Для
пущей
тяже с ти
ряд ом
с
ним,
на
раме,
поместился
Моке й.
Да ли
св ист ок
тому
локом оби лю.
То лпа
застыла
в
каменной
неп од вижно сти .
На
в исках
Захара
Ива ныч а
выступил
пот.
Две -тр и
минуты
прошли
в
немо м
ожидании.
Вд руг
це пь
на прягл а сь
и
плуг
судорожно
дрогнул.
Пантешка
повернул
рычаг;
лемеха
вонзились
в
землю...
Тонкий
пласт
разор­
вался
и
метнулся
в
сторону...
И
тяж елая
громадина,
не­


Вол хонс кая
бар ыш ня
73
уклюже
кол ых аясь ,
двинулась
в доль
пашни.
«У-лю-люг
лю!» —
закричали
р е бяти шки,
с
визгом
бросаясь
вслед
за,
плу гом .
В
толпе
цослышались
одобрительные
восклицания:
«Вот так долбанула!. .
Гляди,
гляди,
ребята,
вы вор ачив ает !..
Словно
боров!..
Ай
да
ок аян на я!» Но вскоре это настрое­
ние
снова
сменилось
насмешливостью.
Дело
в
том,
что
ле­
мех а
д ействи тел ь но
скверно
отваливали
пласт
и
но жи
пло-,
хо
подрезывали
его.
—
Щв ыря ет
здорово!
—
сказал
Влас
Кар явый,
ощупывая
мозолистыми
своими,
руками
нѳ под р езапн ую
глы бу.
—
Ни
красы,
ни
радости,—заметил
д руг ой.
—
Может,
она
к
тому,
и
пр исп ос обл ена,
чт об,
к
приме­
ру,
в
снежки
с
ребятами?
-
серьезно
предположил
Влас.
Смешливое,
настроение
неудержимо
овладело
т олпой .
•Когда плуг прошел другую полосу,
ТутЬлмин
спросил
Власа:
—
Ну
что,
дядя
Влас,
каково?
Влас
почесал
затылок.
—
Иг рушк а
занятная,—ответил
он
с
обычным
своим
выражением
лу кав ой
простоватости,
—
игрушка
такая,
что
и
Волхонку
на
ней
мо жно
проиграть.
А
доро го
стои т?
—
Говорят,
семь
тысяч.
—
А-а!
—
протянул
он
с
удивлением
и,
помолчав,
пр о­
до лжа л:
—
Что
ж
—
деньги
плевые!
Нам
ежели
п о тян уться
два
годика
да
притащить
бари ну
оброк,
вот-те
и
игрушка
го­
това...
Ковыр яй
до
нов ого
о бр ока!
Тутолмин
не
утерпел
и
ударил
Вл аса
по
пле чу : «Молод ­
чи на
ты,
дядя!» —
сказал
он.
На
что
Влас
кротко
отвечал:
«Вашею хвалою хлеб едим,
батюшка
барин»,—
чем
снова
вы звал
одобрительный
смех
окружающих.
Заха р
Ива ны ч,
к онеч но,
и
сам
зам еча л,
что
плуг
пашет
неладно.
Он
ходил
за
Пантешкой
и
внимательно
всматри­
вался
в
работу
лемехов.
Да,
кроме
лемехов,
и
ло ко мо били
грешили.
Когда
плуг
приб лижа л ся
к
какому-нибудь
из
них ,
кан ат
начинал
крутиться
с
преувеличенной
быстр о тою .
Тогда
плуг
прыгал,
по ры висто
вздрагивал,
а
Пантешка
изо
всех
сил
кр и ча л: «Стой,
стой,
дьяволы!» —
и,
словно
утопа­
ющи й,
о тчаянн о
махал
руками.
Что
касается
Мокея,
то
он
в
таких
случаях
обыкновенно
с вал ивалс я
на
мягкую
землю
и
спокойно
предоставлял
облегченному
плугу
метаться
сколь­
ко
ему
уго дн о.
Наконец
оп ыт
прекратили.
По
окончании
его
Влас
Ка­
рявый
подошел
к
Захару
Ив аны чу
и
сказал:


lit
А.
И.
Эртель
—
На
в одо чку
бы
с
вас,
Заха р
Иваныч.
—
Это
за
чт о?
—
удивился
тот.
—
Как
же!
Мы
с тар алис ь,
Захар
Иваныч.
Мы,
может,
сколько
животов
из-за
н ей,
окаянной,
н адорв ал и.
—
Да й,
да й!
—
сквозь
смех
произнес
Тутолмин.
Захар
Иваныч
опустил
в
ладонь
Ка ряв ого
несколько
монет.
Ка рявый
легонько
подбросил
их
и
сп ро сил
с
гл у­
бочайшей
серьезностью:
—
А
по
како й
це не,
Захар
Иваныч,
вам
пахота
эта
ляжет?
—
Не
знаю...—сухо
ответствовал
Захар
Иваны ч .— Гля­
ди,
не
дороже
вашей.
—
Тэ-эк-с.
Значит,
теперь
нам
по
две
кр аснен ьких
бу­
дешь
выдавать?
—
Как
по
две?
За
ч то?
—
Опять-таки
за
дес яти н ку.
Захар
Ив аныч
ура зум ел
ядовитость
намека.
—
Ну,
и
по
четыре
рублика
будете
н ан им аться,—
с
усмешкой
сказал
он.
—
Будем,
это
верно,—
подтвердил
Карявый, —
и
четыре
рубля
—
цена.
Ну
мы
буд ем
па хать ,
а
на
этой - то?
—
И
эта
б удет
пахать.
—
Во
как, —
с
почтительностью
сказ ал
Карявый
и,
поду­
мав,
заметил:
—
А
ловок
у
тебя
Пантешка
править:
на
этой
его
пашне
ежели
голыши
посеять
—
и
те,
гляди,
дурманом
обродятся...
—
Ну,
это
мы
посмотрим, —
угрюмо
вым о лвил
Захар
Ива но вич
и
отош ел
от
Вл аса.
Тол па
со
смехом
и
шу тка ми
направилась
к
селу.
Дев ки
звонко
затянули
песню.
Илья
Петрович
глянул
им
вслед,
и
сер дце
его
заиграло.
Нар од,
с
торжеством
и
с
сановитым
выражением
достоин­
ства
удаляющийся
с
поля,
показался
ему
сильным
и
крепким
богатырем,
изумительно
великодушным
в
своем
превосход­
ств е
и
кротким
во
вс ем
с о знании
с каз очной
сил ы
своей.
«Народ,
на род! ..» —
в
восторге
воскликнул
он
и
даже
еще
что-то
хо тел
прибавить,
но
тут
Ва ря
позвала
его,
и
он
поспешил
к
шарабану.
VII
—
И лья
Петрович,
что
такое
«почвенник»? —
спросила
Варя,
когда
они
д ово льно
далеко
о тъех али
от
плуга.


Вол хонская
барышня
7&
—
По ч венн ик?
—
пр отя нул
Тутолмин
и
с
уд ивл ением
посмотрел
на
девушку.
—
Да,
почвенник, —
повторила
она
настоятельно.
В
этой
насто ятел ь но сти
Тутол ми ну
почудилась
капр из­
ная
нотка.
—
Да
не
костюм
от
господина
Ворта, —
насм ешли во
сказал
он.
Ва ря
вспыхнула.
—
Я
вас
серьезно
спрашиваю,
Ил ья
Петрович,—про­
изнесла
она ,
и
в
ее
дрогнувшем
го лосе
послышались
сл езы.
—
Серьезно,—
вымолвил
Иль я
Петрович,
несколько
устыдившийся
своей
грубости.—
На
что
же
это
вам
сер ь ез­
но,
ми лая
барышня?
—
Да
уж
надо, —
уклончиво
ответила
девушка
и
поду­
мала
про
себя: «Как он,
однако
же,
фамильярен».
—
Как
вам
с каз ать...—
И
он,
подумав,
добавил,
усме­
хая сь:
—
Почв ен ник
—
человек,
под
которым
почва.
—
Вы
оп ять
шутите,—
печально
сказал а
она, —
а
ме жду
тем
мне
ужасно
бы
хотелось
знать...
Не уж ели
только
пот о­
му,
что
я
т акая
глу п ая,
вы
не
хотите
сделать
меня
умнее?
Упрек
э тот
подействовал
на
И лью
Петровича.
«Айв
са мом
деле,
что
это
я
ломаюсь,—
подумал
он ,—
может,
и
вправду
человеку
ть ма
опротивела»,—
и
он
с
не воль ным
лю­
бопытством
заглянул
Варе
в
лицо.
А
она
пристально
и
тоск­
л иво
смотрела
вдаль
и,
тщетно
осиливая
упрямое
волне­
ние ,
кусала
губы.
—
Вовсе
вы
не
глупая,—серьезно
пр о изнес
Тутолмин.-
А
дело
вот
в
чем:
что
бы
вы
возмечтали
о
субъекте,
кото­
рый,
не
имея
об
арифметике
понятий,
зах о тел
бы
алгебра­
ическую
теорему
постигнуть?
—
Я
вас
не
понимаю,
—
сказала
Варя,
быстро
оживив­
шаяся
при
пер вых
звуках
серьезной
ре чи.
—
А,
однако,
это
весьма
п рос то.
Вы
смекаете,
что
обозначает
«народный вопрос»?
Девушка
затруднилась.
—
Народный
вопрос...
Эт о,
во обще ,
о
м ужи к ах...—
не­
решительно
ответила
о на.
Тутолмин
снисходительно
улыбнулся.
—
Вот
и
видно,
что
арифметике
не
обучены.
Ну
как
же
я
вас
буду
в
«теоремы»
п о свящать ?..
Скаж ит е
вы
мн е,
милая
барышня.


76
А.
И.
Эрте ль
—
Но
ве дь
. это
же
по сле до ват ели
принципа
каког о -
то,—
роб ко
вымолвила
Вар я.
—
Какого
же-с?
—
саркастически
осведомился
Илья
Петрович,
к отор ого
вдруг
неприятно
ре зн ула
наивность
де ву шки.
—
Погодите;..—
припоминая,
произнесла
она.—
Да!
Все
для
на ро да,
и
вс е...
ну,
одн им
с лов ом,
все
чт обы
народ
сделал
для
себя
сам.
—
Ловко!
—
отрезал
И лья
Петрович
и
засмеялся.—
Нет,
де ло
не
так
просто, —
продолжал
он ,—
не
так
оно
п росто,
драгоценная
бар ыш ня,
и
не
так
бессовестно.
Это,
может,
у
вас
в
гимназии
—
ведь
вы
в
гимназии
изволили
обучать­
ся?
—
может,
у
вас
в
гимназии
какой-нибудь
ш татн ый
снотолкователь
и
вн ушал
вам ;
только
он
напрасно.
Ежели
есть
у
«почвенника»
враги,
е жели
ес ть
у
него
лихие
лю­
ди
—
так
это
именно
вот
из
тех
гусей,
которые
«самопо­
мощь»-то
эту
провозглашают...
Вы
удивлены,
милая
барыш­
н я?..
Вы
туго
понимаете?^.
Да,
та кие
вопросцы
посложнее
воп рос ов
вашего
затейливого
туалета...
Это
уж
по
совести
на до
говорить...
А,
однако
ж,
и
туалет
ваш
в
этой
же
сфер е
крутится.
Вы
опять
удивлены?..
Между
тем
это
во­
площенная
простота,
хорошая
вы
мо я.
И
ваш
туалет
на
горбе
«народного вопроса»
тан цу ет,
и
ваш
щегольской
экипа-
же ц,
и
вот
те
дивы
заморские,
на
которых
так
опросто­
волосился
мой
закадыка
Захар
Иваныч...
Но
тут
Илья
Петрович
взглянул
на
Варю
и
нахмурил­
ся.
В
ее
лице
и
вообще
во
всей
ее
позе
напряглось
такое
жадно е
внимание
и
с
такой
пытливой
сосредоточенностью
устремлены
были
на
не го
ее
глаза,
что
ему
сра зу
сделалось
стыдно.
«Как глупо!» —
внутренне
вос кли к нул
он,
по др азу­
мев ая
свои
шпильки
и
уколы,
перемешанные
с
многозна­
чительными
намеками...
И
вместе
с
э тим
глубокая
вни­
мательность
девушки
приятно
защекотала
его
самолюбие.
Легкое
возбуждение
снова
поднялось
в
не м.
Он
почувство­
ва л,
что
находится
в
уд аре.
Факты
и
мысли,
как
в
к люче,
бил ись
в
его
во о бр ажении
и,
казалось,
только
ждали
пр ед­
лога,
чтоб
воплотиться
в
сл ово
и
рядом
стройных
кар тин
вст ать
пред
слушателем.
И
каким
слушателем!
Жаждущим,
молящим,
изнывающим
в
немом
и
чутком
ожидании...
«Принципиальный»
человек
проснулся
в
не м.
—
Народный
воп рос ,
милая
ба рышн я,
имеет
историю
дл ипн ую,
но
в
современном
его
виде
н едав но
гуляет
по
нашим
нервам,—строгим
и
несколько
пересохшим
голосом


Волхонская
барышня
77
пр о изнес
он.
—
Но
уж
начинать,
так
начнем
с
Адама,
и
прежде
чем
«вопроса»
коснуться,
потолкуем
о
почве,
; этот вопрос -
во зр аст ившей ... —
И
он
кратко
и
выразительно
перечислил-ей-внешние
факты
русской
крестьянской
исто­
рии.
Государственное
собирание
зем ли
на
Мо скв е;
немощь
6 крестьянском обиходе,
вызванная
этим
собиранием;
раз-
« брод как следствие этой немощи;
насильственное
прик репл е­
ние
к
зем ле;
беспрерывный
ст он
народный,
заглушаемый
визгом
политической
суетни;
торжественное
шествие
госу
дарственной
машины
под
гул
победоносных
и
иных
кам­
паний,—вот
какими
чертами
он
определял
эту
и сто рию.
А
дошед
до
времен
пугачевщины
—
с
иронией
сказал:
-
Это
реп рима нд
нумер
первый.
Затем
в
его
живо м
и
резком
изложении
опять
потяну
лис ь
однообразные
факты.
Систематическое
расширение
крепостного
права.
Редкие
вздрагивания
кре сть ян ског о
го р­
ба,
изнывавшего
под
тяжес тью
государственных
забав.
Ан­
глийский
пластырь
на
з ияющи х
язвах.
Н а ивное
свирепство
поместного
дворянства
и
плотоядной
бюрократии.
Н ак онец,
цел ая
сеть
кровавых
расправ,
с
особенной
настойчивостью
расползавшаяся
по
т ихим
за хо лус тьям
■ идиллическим дво ­
рянским
гнездам,—все
это
вырастало
и
тянулось
пре д
Ва­
рей
стройной
и
сокрушающей
вереницей
и
неот ст уп но
за­
по лнял о
ее
воображение.
—
Там
повар,
как
куренка,
р езал
с вою
барыню;
там
сенная
девка
подсыпала
барину
зелья
в
питье;
там
муж и­
ки
дубьем
расп р авл я лись
со
своим
мучителем;
там
про ­
сто- на прос то
«властей не признавали»
и
объявляли
за ведо ­
мую
во йну
изъедавшему
их
режиму;
так
назревал
и
насы­
щал
атмосферу
тяжким
предвестием
грозы
крестьянский
протест, —
го во рил
Тутолмин,
и
на
эт ом
прервал
с вою
ре чь
н асмеш ли вым
примечанием:
—
Это
был
в торой
реприманд.
На
освобождении
крестьян
он
покончил
с
их
историей.
—
Теперь
у
нас
ин ая
песня
пот яне тс я, сказал
он, —
те­
перь
мы
доберемся
до
«народного вопроса», милая барыш­
ня...—
И
п рямо
указал
на
Радищ ев а. —
Это
первый
печаль­
ник
на р одпы й,—
вы мол вил
он, —
пе рвый,
если
можно
так
выразиться,
принципиальный
печальник,
то
есть
со зн ат ель­
ный,
идейный... —
За тем
с
иронией
упомянул
о
«Бедной
Ли зе»
Ка ра мзи на,
о
чувствительных
европейских
влияния х
во
вкусе
изы ска нных
пасторалей
Ватто,
о
«романтическом»
народолюбии
декабр ист о в,
о
«народности»,
возвещанной
правительством
Николая...
Когда
же
дошел
до
сороковых


78
А.
И.
Э ртель
год ов
и
ко сн улся
ли тер атурн ого
направления,
вырастивше­
го
«Записки охотника»
и
«Антона Горемыку», ирония его
пропала
и
заменилась
несколько
пренебрежительной
снис­
ходительностью.
Он
приз нава л
за
направлением
воспиты­
вающее
значен и е
и
в
этом
смысле
—
известную
заслугу,
но
немного
давал
ему
цен ы
как
серьезному
выражению
крестьянских
нужд
и
крестьянских
стремлений.
Впрочем,
упомянул
он
об
это м
вскользь,
и
Ва ря
больше
по
тон у
его
догадалась,
что
он
не
большой
поклонник
«художников»
со­
рок ов ых
г одов.
Но
з ато
в
его
гол осе
явно
зазвучали
теплые
нотки,
ког­
да
он
заговорил
о
немце
Гакстгаузене,
о
трудах
Беляева,
о
первых
исследователях
народного
быта,
народной
поэзии,
народных
понятий
о
пра ве
и
ре лиг ии.
И
ту т,
как
бы
м имо­
ходом,
п о святив
Варю
в
течение
западноевропейских
со­
ци ал исти ч еских
идей
—
т ечен ие,
захватившее
своими
волна­
ми
прогрессистов
шес тид есяты х
и
семидесятых
год ов,
он
в
широких
и
ясн ых
чертах
п редс тав ил
ей
идеальный
путь
н ародн ого
развития.
«Община
—
в
экономической
жизни,
пе сня
и
ск азка
—
в
б ытов ой,
обычай
—
в
юридической,
—
вот
вехи,
по
ко то рым
долженствовало
нап рави ть ся
этом у
развитию»,—
го вор ил
он.
И
тут
же
пояснил,
что
и
то,
и
другое,
и
третье
он
понимает
в
смысле
пр ин ципа,
в
смысле
типа ,
а
отн юдь
не
в
смысле
формы,
ны не
за ст ыв­
шей
на
известной
зар уб ке.
(Варя совершенно ничего не
поняла
из
э той
тирады,
но
переспросить
не
осмелилась.)
Покончив
с
идеалами,
Тутол ми н
во с кликну л:
—
Но
тут-то
и
начинается
вопрос!
—
и
с
напускной
шутливостью,
плохо
скр ы ва вшей
его
волнение,
обратился
к
Варе:
—
Вы,
конечно,
не
понимаете,
что
такое
«вопрос»?
Вот
что,
-милая
барышня:
еже ли
вам
захочется
сторубле­
вое
платье
купить,
а
папашенька
сие
воспрещает, —
это
и
бу дет
обозначать
«вопрос».
В
данном
сл учае
«вопрос
сторублевого
платья».
Ва ря
даже
не
усмехнулась.
Она
только
сл ушал а
да
вни­
кала
неотступно,
да
смертельно
боялась
проронить
х отя
о дно
слово.
Ил ья
же
Петрович
пе ре шел
к
«вопросу» .
Прежде
вс его
он
указал
ей
на
страшное
несоответствие
действительности
с
идеальными
построениями.
Неудержимо
увлекаемый
пред­
мет ом
реч и,
глубоко
взволнованный
рядом
воспоминаний,
мучительных
и
мрачных,
он
в
каком-то
тоскливом
пафосе
раскрывал
перед
Вар ей
бесконечные
перспективы
народ­


Во лхо нская
ба рышня
79
ных
скорбей.
И
народ
вс тав ал
перед
нею
наподобие
Про­
метея,
прикованного
к
скал е. ..
Вс ео бщее
разорение;
бес­
шабашная
оргия
кулаков,
заполонивших
деревни,
и
сви­
репство
патентованных
пиявок;
тлетворное
дуновение
себя­
любивых
начал,
входящих
в
сел а
под
флагом
римского
права;
тяжкое
изнеможение
общин ы
под
н а пором
неумоли­
мых
государственных
воздействий;
соб л азны
фабричного
быта,
разъедающие
основы
деревенского
мировоззрения;
голод,
болезни,
нищ ет а;
нивы,
истощенные
хлеб ом,
по жр ан­
ным
Евр опо й;
розги
становых
и
плети
урядников
наряду
с
ужасным
м олотк ом
судебного
пристава,
—
в
таком
выра­
жении
предстали
пред
девушкой
невзгоды,
терзающие
Прометея.
А
Тутолмин,
когда
пе речис л ил
всю
эту
б ла­
год ать,
когда
растре в ожи л
свои
не рвы
до
мучительной
и
н оющей
бо ли
какой-то, —
остановился
и
сказал
с
деланной
насмешливостью:
—
В
этом
и
состоит
в опрос ,
драгоценная
барышня.
Варя
нич его
не
сказала.
Она
чувствовала
то льк о,
чтс
невыразимая
печаль
какой -т о
угрюмо й
и
темной
тучей
на­
двигалась
на
нее
и
сл езы
горьким
клубком
п одкат ы вал ись
к
ее
горлу...
Рыс ак
шел
развалистым
шагом,
звонко
с ту­
ча
копытами
и
из редка
натягивая
на
себя
сво бо дно
опущен­
ные
вожжи.
С
серого
не ба
нак ра пыва л
мелкий
и
теплый
дождь.
Жаворонки
ни зко
перелетывали
над
полями
и
отры­
ви сто
выводили
св ои
пе сни.
На
дал еко й
речке
суетливо
крякали
утки.
—
Говорите,—
прошептала
Варя.
—
Что
же
гов ори ть?
—
грустно
сказал
И лья
Пе тр ови ч.—
Старая
история:
ты
на
го ру
—
черт
за
н ог у...
Ах,
да ,—
спохватился
он,—
вы
о
«вопросе»- то
напо минает е?
Оч ень
вед ь
вразумительно,
как
очі
произошел
и
в
чем
состоит.
Произошел
он
оттого,
что
вам
хочется
платья,
а
папашень­
ка
вам
сие
воспрещает.
А
состоит
—
в
в аших
мероприя­
ти ях
по
приобретению
сег о
платья
и
в
тех
подвохах,
кото­
рые
вы
по
поводу
с его
приобретения
предпринимаете.
—
Ваш е
сравнение
не
совсем
удачно, —
сказала
дев у шка
и
просто
посмотрела
на
Тутолмина.—
От
пла тья
я
могу
от­
казаться
и,
следовательно,
э тим
отказом
решить
мой
вопрос...
А
ваш
вопрос...—
И
т ихо
добавила:
—
Разве
м ожно
от
него
о тк аза тьс я?..
—
Правда,
моя
хорошая,
—
живо
пр о изнес
И лья
Петро­
вич
и
ласково
взглянул
на
Вар ю.— А
за
эту
правду
я
уж
вам
изъясню,
что
обозначается
словом
«почвенник».
По


80
А.
И.
Эртель
с екр ету
вам
сказать,
и
слово-то
это
не дав нее,
да
и
в
упот­
реблении
оно
мес тн ом.
Однако
же
вообразим,
что
нам
до
это­
го
дела
нет.
В о о бразил и?..
Теперь
п ри ступ и м...—
И
он
е
ко­
мической
торжественностью
начал:
—
Ежели
к акой
интел­
лигент
и
вообще
деятель
строит
св ои
идеалы
сообразно
идеалам
крестьянским
—
он
п о чвен ник.
Еж ели
и
в
поли­
тическом,
и
в
экономическом,
и
в
быт овом
обиходе
он
стремится
к
во площ е нию
самобытных
начал,
скрашенных
соответствующими
научными
указаниями;—он
опять
поч­
венник.
Ежели
ид ею
развития
он
полагает
в
развитіш
искон­
ных
фо рм
народного
—
экономического
и
иного
ми ров оз­
зрения
и
народного
быта, —
он
снова
и
снова
почвенник,
милая
барышня.
По нял и?..
Но
В аря
вспыхнула
и,
в
нерешительном
смущении
кив­
нув
головкой,
натянула
вожжи.
Ры сак
встр е пену лся ,
жадн о
расширив
но зд ри,
Тутолмин
откинулся
наза д,
и
шарабан
стремительно
покатился
к
усадьбе.
У
домика
За хара
Ив аныч а
И лья
Петрович
сл ез.
Но
он
не
сразу
вошел
в
комнаты.
Он
не воль но
подождал,
пока
Варя
подъехала
к
к рыл ьцу
и
ло вко
о сади ла
рысака.
Су ро вый
и
гладко
обритый
человек
в
кашемировом
сюртуке
по­
спеш но
вышел
ей
навстречу
и
помог
сой ти
с
высокой
по д­
ножки
шарабана.
Конюх
в
щегольской
безрукавке,
с
шап­
кою
в
руках,
подбежал
к
рысаку
и
пр ин ял'
его
под
уздцы.
Вар я
слегка
оправила
костюм
и,
ва жно
кивнув
суровому
человеку,
скрылась
за
бл ес тящею
дверью
подъезда.
Не прия зне нное
чувство
охватило
Тутолмина.
Ему
по ка­
з алось ,
что
он
сов ерш ил
каку ю-то
измену,
в ыложи в
перед
этой
надменной
барышней
запас
сокровеннейших
своих
помыслов
и
мечтаний.
И
вдруг
неодолимое
пре зр ение
к
се­
бе,
к
св оей
податливости
и
впечатлительности
поднялось
в
нем.
«Разнежился!
—
воскликнул
он
с
злобою.—В
разви-
ватели
п ос туп ил!..-
Романического
героя
захотел
п ро-
образить...
Как
же!
Красивая
щеголиха
лю бозн ат ель­
ность
изволила
выказать...
благосклонность
и зъ яв ила...
в
ша­
рабане
ряд ом
с
замухрышкой
каки м-т о
соблаговолила
п ро­
катиться»,—
и
он
посмотрел
на
сво е
куцее
пал ь тишко ,
кое-где
испещренное
п ятнами ,
и
серд ит о
плюн у л.
А
Ва ря
прямо
прошла
в
свою
комнату,
рассеянно
сбросила
на
руки
Н адеж ды
пальто
и
шл япу
и
оп усти ла сь
в
кресло.
Голова
ее
п ыла ла.
От р ывки
сумрачных
кар тин ,
им ена,
фак ты,
сл ова
Тутолмина
смутно
бродили
пе ред
нею
в
каком -т о
странном
и
привлекательном
сочетании.
Многого


Вол хонская
барышня
81
она
не
по нимал а,—
ка к,
напри мер «
не
поняла
его
цо след т
ник
с лов
о
«почвеннике»; обо многом слышал^
прежде
в
совершенно
ином-духе,
и
роде;
со
многим
как
будто
и
не
могла
помириться,—не
могла
помириться
с
его
отз ыв ом
о
декабристах,
которых
з нала
по
, «Русским женщинам»,
с
его
непочтительным
отношением
к
«художникам»
соро­
ко вых
годов,
из
н отор ых
Тургенева
боготворила,
хотя
и
не
читала
его
«Записок охотника», —н о
совокупность
его
ре­
чей
и
мнений^
как
будто
откры л а
перед
ней
какие-то
не­
изъяснимые
гдубины.
Ей
казалось,
что
даль
вн езапн о
рас­
ширилась
пе ред
нею
и
раскрыла
б еско нечны е
перспекти­
вы,
и
перспективы
эти
сверкали
в
чудных
переливах
за га­
дочного
и
таи нств енно г о
освещения
и
неотступно
влекли
ее
к
себе.
Сердце
ее
ширилось
и
замирало
и
млело
в
ка­
ком-то
сладком
и
по рывис т ом
тр еп ете. ..
И
повсюду
.вставал
образ
взволнованного,
симпатичного
и
нервного
человека.
Она
чувствовала,
как
меж ду
эт им
че­
ловеком
и
ею
властительно
образовываются
какие-то
нити,
к ре пкие
и
нежные,
и
ей
б ыло
тепло
и
отрадно
от
этого
чувства.
Она
припомнила
его
голос,
глубокий
и
мягки й ,
его
про с тое
обращение,
которое
вн ачал е
показалось
ей
таки м
гру­
бым
и
ф ам илья рным
(«Нет,
это
не
фамильярность!» —
вос кликнул а
она
те пе рь.), его ласковое участие.
И
она
начала
представлять
се бе
подробности
раз г ово ра,
его
на­
с ме шл ивый.
тон
вначале,
его
увлечение
п ото м...
И
вд руг
су хая
и
резкая
полоса
прикоснулась.
к
н ей.
«Боже мой,
какая
же
я
гл уп ая!
—
вос к ликн ула
она
и
с
отчаянием
всплеснула
руками.—
Ничего-то
я
не
знаю,
ничему-то
нас
не
уч или!» И она снова стала возобновлять в своей памяти
имена
и
фа кты,
сообщенные
ей
Тут олми н ым.
Но
они
бро­
дили
перед
ней
как
тучки,
разорванные
ветром.
Строй­
ность,
последовательность,
смыкавшие
их
в
законченные
и
жи вые
картины,
исчезли.
И
только
их
смысл,
их
внутрен­
нее
значение
по-прежнему
во лно вали
душу
девушки
таин­
с твен ным
и
неясн ы м
очарованием.
Тогда
она
в
некотором
даже
ужасе
стала
припоминать
свои
познания.
Но
он и,
как
нарочно,
л ибо
уп рямо
не
явля­
лись
на
отчаянный
призыв
ее
п амяти,
либо
представали
в
жалком
и
на ивно м
убранстве.
Явился
Пи пин
Корот­
кий
—
маленький
и
ро зо вый
с та ричиш ка
—
в
сообществе
с
молодцеватым
Карлом
Бургундским;
впорхнул
расфранчен­
ный
Людовик
XIV под ручку с толстой дамой
—
Анной
Ав­
стри й ской
и
в
сопровождении
пронырливого
ст ар ика
в


82
А.
И.
Эртель
д линно й
фиолетовой
р ясе
—
Мазарини.
Вошел
тяжелой
по­
ступью
угрюмый
Кромвель,
окруженный
толпою
важных
и
чо пор ных
пуритан
с
библиями
в
руках;
приехал
в
каких-то
носилках
рыхлый
и
дебелый
царь
м о ско вский
в
р изе
и
митре;
в еличес твенно
приплыла
благосклонная
Екат ер и­
на
II, окруженная раззолоченной и напудренной знатью.
И
свер кающи й
кортеж
медлительно
разгуливал
под
зв у­
ки
различных
маршей
и
гимнов
и
фигурировал
на
каких-то
раскрашенных
подмостках,
высо ко
воз нос ивш ихся
над
зе м­
л ею.
В низу
в
неясн ых
и
смутных
очертаниях
двигались
массы.
Массы
эти
орали
как
оглашенные,
палили
из
ружей,
дрались,
кричали
«ура»
и
«виват», перебегали с места на
место
бестолковыми
волна м и...
Вот
и
в се.
Затем
перед
Варей
пробежала
ощипанная
и
кургузая
физ ика
—
не об ык нове нно
по хожа я
на
цыпленка;
м атем ати ка,
строг ая
и
сухая
как
треска;
пышна я
и
надо ­
едливая
география
со
своими
метрами,
фута ми ,
меридиа­
нами,
тропиками,
штатами,
городами,
градусами...
Варя
схватилась
за
голов у
и
в
тоске
приникл а
к
столу.
Ей
стало
нест ерп имо
жаль
этих
лет ,
проведенных
в
гимна­
зии,—
потерянных
лет
и
глупых,
как
теперь
ей
казалось,
и
гимназическая
жизнь
предстала
пе ред
ней
не
в
в иде
ла­
кированных
пейзажиков,
как
представала
прежде,
а
скуч­
на я,
пошлая,
пус тая.
Механическое
ус во ение
разнообразных
пау к,
сладкое
замирание
над
романами,
дразнящие
мечты
вперемежку
с
пус ты ми
и
наивными
разговорами
подруг...
«Господи,
как
это
мелко
и
ничт ож но!» —
воскликнула
Ва ря
и
горько
усмехнулась.
А
между
тем
и
тогда
б ыли
по рывы
и
н еясн ые
с тр емле ния
к
какому-то
свету.
Не кра сов
во л­
нова л
ее;
и
перед
речами
отц а
она
благоговейно
склоня­
ла
голов у;
она
знал а
наизусть
многие
стихотворения
из
«Полярной звезды»,
ко то рую
однажды
вручил
ей
Але к­
сей
Борисович
с
строгим
нака зо м
не
давать
никому...
И
она
достала
из
ящика
тетрадку,
в
которую
переписы­
в ала
стихи,
и
неб режно
зашелестила
ее
листами.
Вот
—
До бро
б
меч ты,
добро
бы
страсти,
С
мятежной
п релест ью
своей,
Д ержал и
пас
в
своей
напасти...
Вот
еще...
Но
сре ди
таких
мотивов
явно
превозмогали
иные.
С
досадой
и
с
каким-то
чувством
обиды
она
про ­
следила
эти
«иные»
мотивы,
но
на
последней
странице
она
прочитала:


В ол хонс кая
б ары шня
83
Е сли
ты
любишь,
как
я,
беско не чн о,
Если
живешь
ты
любовью
и
дышишь,
Руку
на
грудь
положи
мне
беспечно
—
Сердца
биенья
под
нею
услышишь.
О,
не
считай
их...
И
вдруг
задумалась
и
вспыхнула
сты д ливым
румян­
цем
и
ту ма нно
посмотрела
вокруг
себя.
Но
спустя
минуту
снова
очнулась.
И
снова
пришла
в
отчаяние.
Ее
приходи­
ли
зва ть
к
обеду.
Она
не
пошла.
Она
легла
на
кр о вать
и,
крепко
пр иж имаяс ь
к
по ду шке,
плакала,
пл акал а
не­
утешно...
Спустились
сумерки.
В
комнате
бы ло
тих о.
С толов ые
ча сы
однообразно
и
мерно
зв ен ели
своим
маятник о м.
Ва ря
поднялась
и
решительно
под ош ла
к
столу.
«Добрый,
хороший
Илья
Петрович,—
порывисто
писала
она
на
листке
прелестной
репсовой
бумаги
от
Дациаро,—
пом оги те
мне,
сп аси те
меня
от
пустоты.
Я
ниче го
не
знаю,
ничего
не
помню,
но
я
страстно, —
слышите
ли
—
страст­
но,
настойчиво,
глубоко,
хо чу
знать.
Научите
меня.
Скажи­
те,
что
читать.
Приходите
к
нам
ч аще.. .
Вы
не
поверите,
как
я
изменилась.
Я
будто
родилась
вн овь. ..
Ах,
вы
не
знаете,
к акое
искреннее,
како е
горячее
сп ас ибо
я
вам
гово­
рю.
Вы
свет
мне
открыли.
Вы
да ли
мне
жизнь...
В ы...
вы...
хороший
вы
человек,
Илья
Петрович!..
Крепко
жму
вашу
РУку.
Варвара
Вол хонская».
А
голый
бронзовый
мальчишка,
копавшийся
на
с толов ых
часах,
лук аво
поглядывал
на
Варю,
п ри касая сь
к
своим
губам
изящным
б ронз овым
пальчиком.
VIII
Прошли
нед ели.
На
деревьях
затрепетали
листья;
в
саду
появились
соловьи.
С
ка ждым
днем
солнце
ст анов ил ось
жар че
и
н ебо
ласковей
прос тира лос ь
над
землею.
Поля
од е­
лис ь
всходами.
Шумные
грозы
не
раз
тревожили
воздух.
Кам ыш
на
озере
зазеленел
как
лук.
Дикие
у тки
плеска­
ли сь
в
за вод ях.
В
ро ще
закуковала
кукушка.
Кроткие
горлинки
мелодично
огл аш али
аллеи.
Яблони
начинали
за­
цв етать .. .
Зори
погорали
в
н ебе
долго
и
пл аменно .
Иногда
мерцала
ш аловли вая
зарница.
Из
се ла
по
вечерам
долетали
песни
и
печально
погасали
за
холмами.


.т84
•Л.
И.
Эртель
Кучеренок
Прошка
аккуратно
езд ил
в
го род
и
привозки
Варе
книги.
Она
брала
их
по
вы пи ске
Тутолмина.
Ч асто
той
или
другой
не
оказывалось
в
городской
библиотеке,
бо льше
промышлявшей
Рокамболем,
и
тогд а
летели
требова­
ния
в
Москву
и
Петербург.
Прислуга
находила,
что
барышня
изменилась,
и
прислу
ге
не
нравилось
эт о.
Осо бен но
строгую
Надежду
возмущали
новые
приемы
Вари.
Ее
сдержанность,
мя гкос ть
ее
тона,
участие
К-
му жи кам
и
бабам ,
иногда
приходившим
на
заднее
крыльцо
попросить
хины,
а
осо блив о
осторожное
й
ласко­
вое
отклонение
послуг,—все
это
подымало
желчь
в
На­
де жде
и
ужасно
противоречило
стародавним
ее
понятиям
о
барском
достоинстве.
«Какая вы барышня!» —
с
глубо­
ким
чувством
оби ды
говорила
она ,
когда
Ва ря
без
ее
по­
мощи
застегивала
пуговицы
своих
ге тр
или
уби ра ла
го­
лов у.
Замечал
и
А л ексей
Борисович
перемену
в
дочери.
Но
он
нашел,
что
перемена
эта
в
н овом
и
привлекательном
о све­
ще нии
представляет
девушку.
В
ней,
например,
теперь
уж
не
бы ло
прежней
резкости
манер,
то
надменных,
то
чер есчу р
ша ловливых, —
манер,
п р авда,
очень
грациозных
и
очень
идущих
к
не й,
но
придававших
ее
фигуре
сл ишко м
уже
колоритный,
слишком
зако нчен ный
облик.
И
вот
эта-то
«законченность»
сменилась
теперь
мягкостью
и
какою-то
за­
га дочн ой
те плот ою,
не ясно
ск возив шею
в
ти хих
д виже ниях
дев ушки ,
в
сосредоточенном
ее
взгляде,
в
ее
речах,
рас­
сеянных
и
кротких...
Ал е ксей
Бори сов ич
догадывался
и
о
причинах
перемены,
но
смотрел
на
эти
причины
скорее
с
интересом
«художника,
нежели
с
опасениями
отца». «Весна
и
девятнадцать
лет...—с
легкою
доз ой
цинизма
рассуждал
он ,—
пусть
бал у ется.
Притом
же
вед ь
эти
«лапотники»
(так он прозвал Илью Петровича)
ужасные...
висло­
ухи е!» И он с удовольствием вспоминал свои волокитст­
ва,
в
которых
он
у же,
во
всяком
случае,
не
бывал
«висло­
ухим».
Но
иног да
он
с
неприязненным
удивлением
думал
о
вкусах
Вари.
«Откуда у ней эта неразборчивость, —
р аз­
мышлял
он,
отрываясь
от
каких-нибудь
«Типов Шекспира»
в
великолепном
немецком
исполнении, —
уж
во
всяком
слу ­
чае
не
от
меня.
Разве
от
матери?..
Непременно
от
матери.
Той
ве дь
нравилось
все
вульгарное,—
и
доб авл ял
с
усмеш­
к ой:
—
Любопытно,
лю бо п ытно »...—и
с нова
погружался
в
смакование
прел ест но й
гравюры,
изображавшей
кроткую


Вол хон ская
барышня
85
Дездемону
или
леди
Макбет
с
негодующим
выражением
на
горд ом
л ице.
Но
он
вст реч а лся
с
Тутолминым
редко
и
с
неохотою.
Нужно
со зна ть ся,
что.
в
глубине
души
он
боялся
э тих
встреч.
Он
боялся
тех
познаний,
с
которыми
Иль я
Петро­
вич
вступал
в
разговоры
о
политике,
ис то рии,
обществен­
ной
жизни
и
т.
п.
Он
п ри знав ался
внутри
себя,
что
его
сведения
отстали,
что
интересы
его
к
этим
вопросам
охладе­
ли,
что
они
нагоняют
на
него
скуку...
Рассуждений
же
об
искусстве
Тутолмин
я вно
и
решительно
избегал,
и,
кроме
того,
Волхонского
коробила
внешность
Ильи
Петровича
—
его
манеры,
его
яз ык,
грубый
и
аляповатый1, его далеко
не
изысканный
и
даже
гр язно ваты й
костюм,
его
привычка
есть
с
ножа,
его
нер яшливые
ногти.
Тут олм ин
совершенно
разделял
эти
чувства
Волхонского.
Как
тот
не
переносил
его
в нешно ст и,
так
Ил ья
Петрович
брезгливо
относился
к
вылощенному
в иду
Алексея’
Борисо­
в ича.
Эти
белоснежные
воротнички
à la Delavar или
jeune France, эти кокетливо подвязанные галстуки,
эти
бе с­
пре ст анные
смены
изящны х
костюмов,
эти
руки,
выхолен­
ные
и
нежные,
этот
тонкий
запах
иланг-иланг,
в сегда
в еяв­
ший
от
старика,—
все
претило
ему
и
не вынос им о
досажда­
ло
его
демократическим
вкусам.
В
соответствии
с
этим
и
к
идеалам
Волхонского
он
относился,
и
к
его
красивой
и
плавной
речи,
унизанной
пикантными
ядо в и то стями,
и
к
его
эпикур ей ск им
наклонностям.
Но
он
бл изко
и
хорошо
со шел ся
с
Варей.
Он
читал
ей,
рассказывал...
И
с
наслаждением
п риме чал
пл оды
не­
устанных
своих
воздействий.
Он
с
какой-то
жадностью
сле­
дил ,
как
мысл ь
девушки
росла
и
развивалась,
и
в
ее
ум ной
головке
возникли
осповы
стройного
миросозерцания.
Шаг
за
шагом,
черточка
за
черточкой,
медленно
и,
казалось,
про чно
подвигалась
работа.
Мн огое
давалось
слишком
легко,
пер ед
другим
представали
непреодолимые
трудности.
Там
и
сям
сказывались
в
де вуш ке
привычки,
наклонности,
от­
сутствие
на выка
к
последовательному
мышлению.
Ча сто
Тутолмину
приходилось
довольствоваться
ее
верою,
инстинк­
тивным
пониманием,
проникновением
каким-то.
Но
помимо
эт их
преград,
н овый
человек
вырастал
в
де вуш ке
я сно
и
неотразимо.
Пр авда ,
иногда
некоторые
неожиданности
с му­
щали
Илью
Петровича
и
заст авл яли
его
с
тревогой
вгля­
дываться
в
«нового человека»,— так
бросалась
ему
в
глаза
слишком
большая
вера
девушки-
в
его
личные
достоипст-


86
А.
И.
Эртель
ва,
слишком
восторженное
преклонение
ее
пер ед
его
ав то­
ритетностью,
его
превосходством.
Но
это
были
смутные
тени
на
поверхности
гладкой
и
прозрачной.
Обыкновенно
они
уступали
место
како му -то
отрадному
и
горделивому
чув­
ству
самодовольства,
и
ес ли
оставляли
по
с ебе
какой-
л ибо
след,
то
лишь
в
том
волнении,
сладком
и
мечтатель­
но м,
к оторы м
п ереп ол нял ось
все
существо
Тутолмина.
И
за
эти ми
сладкими
ощущениями,
за
этими
речами
и
наблюдениями
своими
Ил ья
Петрович
как-то
незаметно
по­
забыл
о
существовании
своей
«памятной книжки» .
Он
уже
не
спорил
с
Захаром
Ив аны чем
о
значении
капитализма
в
России
(чему тот был очень рад) ; он уже записывал
песни
и
бы тов ые
обрядности,
которые
от
вр ем ени
до
времени
приносил
ему
Мок ей,
с
в идом
какого-то
н еотст уп­
ного
долга;
он
не
на чи нал
давно
задуманного
очерка
«из
б ыта
ба тр аков »,—
он
при
первой
возможности
уходил
в
дом,
в
сад
и
гов ори л,
гулял
с
Вар ей,
к аталс я
с
ней
по
полям.
Незаметно
для
себя,
ею
одной,
ее
пленительным
образом,
всюду
его
п ресл едо вавш им,
он
переполнил
свое
существова­
ни е.
Что
про ис хо дило
с
ней
—
трудно
сказать.
Она
и
сама
не
знала,
какие
ощущения
заполонили
ее
д ушу
и
придали
ее
нервам
изумительную
чуткость.
В
ней
что-то
совершалось
и
зр ело
с
медлительной
непрерывностью.
Но
что?
В
этом
она
не
могла
да ть
себ е
отч ета .
Все
окружающее
приняло
в
ее
глазах
какое-то
особое,
не изве стно е
ей
до толе
выра­
жение.
Слушала
ли
она
с ол овьин ую
песню,
мелким
серебром
стоявшую
над
садом,
смотрела
ли
на
ве чер нее
неб о,
в
ко­
тором
пламенел
закат
и
н еясно
мерцали
зве зды ,
следила
ли
за
полетом
жаворонка,
в
свер к ающ ем
тр епе те
взлетавшего
к
с олн цу,
гу ляла
ли
по
тенистым
аллеям
са да
в
сумраке
и
тишине
душистой
ночи,—
везде
преследовала
ее
какая-то
задумчивая
и
приятная
печ аль .
И
особенно
она
полюбила
да ль,
замыкавшую
нео б озр имые
в ол хонс кие
поля.
Люби ла
она
ее
в
пере ливч ато м
блеске
солнечного
утра,
и
в
ту ман­
ных
оче ртан иях
з нойно го
по лд ня,
и
в
зареве
зак ата,
жар­
ком
и
пы шно м,
и
в
ту
пору
пасмурной
пого ды ,
когда
эта
даль
синела,—
синела
без
к онца
и
сво им
за гад очн ым
просто­
ром
рвала
и
т ерз ала
ду шу
невыносимой
тос кою...
И
когда
она
была
од на
и
ждала
обычного
поя влени я
Тутолмина
—
неспокойное
во лне ние
охватывало
ее.
Ды хан ие
стеснялось.
Сердце
билось
в
надоедливой
тр ево ге...
Но
появ­
лялся
он,
и
волнение
проходило.
Без
всякого
трепета
жала


Вол хо нская
барышня
87
она
его
рук и
и
смотрела
ему
в
л ицо
и
начинала
бе с еду.
И
все
сущ еств о
ее
п огр ужалос ь
в
тихое
и
ясное
б лаженст во .
Книг
она
поч ти
не
читал а.
Вс е,
что
бы ло
в
них,
об ык но­
ве нно
рассказывал
ей
Тут о лмин.
И
в
его
изложении
книги
эти
ложились
на
ее
д ушу
ре зки ми
и
незабываемыми
чертами.
Иногда
он
читал
ей.
Когда
же
сам а
она
пр ини­
малась
читать,
с
нею
совершалось
что- то
странное.
Не
то
чт обы
опа
ощ уща ла
ску ку
или
плохо
понимала,—нет,
но
мы сли
и
факты,
представляемые
книгой,
воспринимались
ею
как-то
сухо
и
недоверчиво.
Именно
—
сухо.
Им
недоста­
вало
какой-то
плоти,
каких-то
живых
и
привлекательных
к ра сок,
которые
приносило
с
собою
изложение
Тутол мин а
или
его
чт ение,
—
и
они
толпились
перед
ней
с т ро йными,
но
безжизненными
колоннами,
холодные
и
черствые,
как
мертвецы.
И
книга
выс коль зал а
из
рук,
и
взгляд
неот­
ступно
уходил
в
глубь
сада,
где
в
тени
па хучих
лип
щ ел­
кал
голосистый
соловей
и
меланхолическая
иволга
тянула
свои
переливы...
Иногда
ей
казалось,
что
она
люби т,
и
тайное
опасен ие
закипало
в
н ей.
И
она
представляла
его
се бе
бл изким
человеком,
мужем...
Но
какая-то
вра жде б ная
струя
быстро
охлаждала
ее
мечтания,
и
где-то
дале ко,
в
самой
глубине
души,
смутно
шевелилось
неприязненное
чувство.
И
вслед
за
эт им
какая -т о
досада
вставала
в
ней
—
она
злилась
на
себя,
на
св ою
мечтательность,
и
—
мгновенно
воображала
И лью
Петровича
уже
не
мужем
и
не
бли зки м
человеком,
а
чем-то
важным,
светозарным,
недосягаемым.
Раз
выд алс я
хороший
денек,
не давн о
прошла
гроза.
Гром
еще
рокотал
в
неясных
и
внушительных
раскатах.
На
дальнем
горизонте
чернела
ту ча. ..
Но
небо
очистилось
и
с
в есел ой
ласковостью
простирало
свежую
сво ю
с иневу .
Солнце
сияло.
В
теплом
воздухе,
ясном
и
прозрачном,
как
хрусталь,
стоял
к ре пкий
запах
березы
и
тонкое
благоухание
цв етущ их
трав
расплывалось
непрерывными
в олн ами.
Листья
деревьев,
об мыт ые
до ж дем,
блистали
кропотливым
бл истан ием
и
радостно
лепетали.
Птичьи
голоса
зв ен ели
особенно
задорно.
Ярк ая
зелень
поле й
и
муравы,
вспрыс­
нутая
влагой,
б ила
в
глаза
мягкостью
и
соч ност ью
св оих
тонов.
Озеро
недвижимо
сверкало.
Мокрый
камыш
как
будто
заме р
в
чутком
и
осторожном
безмолвии.
Вар я
с
Тутолминым
прошли
сад
и
вы шли
на
поляну.


88'■
А.
И.
Э ртель
Кругом
расстилалось
п оле
яровой
пшеницы.
Легк ий
ветерок
ходил"'вдоль
поля
голубыми
волнами
и
при г ибал
к
зем ле
молодые
ст ебл и.
Дальше
издавалась
река
в-
недви жим о м
блеске.
За
ре кою
в став али
холмы
и
виднелась
бледно-
зе ле ная
рожь.
Проселочная"дорога
тян улась
по
ней
черною
лептою
и
пропадала
в
прихотливых
зигзагах.
Вв ерх
по
тече-.
нию
ре ки
открывалась
даль .
Теперь
в
ней
легкими,
волна­
ми
курились
испарения,
и
солнечные
лу чи,
заманчиво
трепе­
тали
в
них...
Очер тан ия
цер кве й
приветливо
сверкали
в
от­
далении.
Смутно
чернели
пос о лки ...
Густая
зелень
кустов
резко
обозначалась
среди
полей.
В
г олу бой
высоте
зве нел
жавор он ок .
Ва ря
села
па
копну
сен а,
и
Илья
Петровил
поместил­
ся
ок оло
нее.
Она
облокотилась
на
руку,
с
которой
спус­
тился
рукав
в ышит ой
малороссийской
руба шки ,
и
смотрела
вокруг
и
слушала.
Тутолмин
читал
ей
новый
очерк
зн а­
менитого
«народпика- б елле тр гс та ».
Он
читал
с
увлечением,
с
жаром;
он
ве сь
отдавался
рассказу,
в
котором
ему
чуд ил­
ся
воз вр ат
автора
к
верованиям
и
и деал ам
«почвенников».
Он
этим
рассказом
крупного
и
сильного
противника
особен­
но
хоте л
поразить
Ва рю,
и
особ ен но
оттенить
те
принципы,
которые
разв и вал
ей
дос е ле.
А
она
застыла
в
жадном
и
страстном
внимании.
Но
не
рассказ
знаменитого
«народника- бе л л етр и ста»
слушала
он а,
не
к ар тины
его
суровой
и
. решительной
кисти
—
по доб­
ной
кисти
Репина,
возникали
перед
не й,—
она
с лу шала
зву­
ки
го лоса
Тутолмина,
слушала
радостное
щебетанье
жаво­
ронка,
мелькавшего
в
небе,
слушала
о тдал енны й
пт ичий
гам,
висевший
над
садом,
и
унылое
кукованье
кукушки,
притаившейся
в.
бл иж ней
ро ще ...
И
картины
какого-то
огромн ого
счастья
надвигались
на
нее
пленительною
верени­
це й,
и
волны
изумительного
восторга
затопляли
ее
душу.
И
все
ее
су щест во
переполнилось
зно йны м
желанием.
Она
в нез апно
обвила
руками
шею
Туто лми на ,
и
вся
в
каиом-то
изнеможении,
трепетном
и.
стыдливом,
вся
про-:
ни занн ая
какою-то
горячей
и
мелкой
дрожью,
пр иник ла
к
его
груди.
«Люблю тебя... » —
прошептала
она
едва
слышно.
Он
оп уст ил
книгу.
«Любишь? ..»
-в
растерянном
недо­
умении
пр о изнес
он.
И
вдруг
почувствовал,,
что
радостное
стеснение
перехватило
ему
ды хан ие.
И
до
т акой
степ ени
стали
ему
ясны
тепер ь
и
бе спок ойн ые
тревоги,
и
сладкие
ощущения,
волновавшие
его
душу
во
все
время
сближения
с
Варей ,
и
так
невыразимо
дорога
стала
ему
эта
девушка....


Вол х онск ая
барышня
89
Он
прик ос нулся
губами
к
ее
затылку,
от
к отор ого
пахну­
ло
на
не го
тонкими
духами,
и
т ихо
погладил
ее
голов у.
«Дорогая моя,
неве ст а
моя»,—
сказал
он.
Она
подняла
лицо
и
бл е стящи ми,
радостными
глазами
посмотрела
на
не го;
ще­
ки
ее
пылали,
полуоткрытые
губ ы
как
бы
пересохли
от
жажды...
Тутолмин
в
умилении
смотрел
на
нее..
Прошло
несколько
м гно ве нии.
—
Мы
теперь
будем
на
«ты», да?
—
слабо
прошептала
Варя.
—
О,
непременно!
Раз
если
любишь
—
разговор
корот­
ки й,
родимая
Моя,
—
ответил
И лья
Петрович.
В аря
хотела
б ыло
спросить:
люб ит
ли
он
ее
и
как ,
но
не
спросила,
а
тихо
отняла
руки
и
положила
го лову
на
его
плечо.
А
он,
счас тли вы й
и
безмятежный,
начал
развивать
перед
ней
с вои
планы.
Она
непременно
должна
еха ть
в
Петербург
и
слушать
лекции
на
высших
кур са х.
Курсы
да дут
ей
факты
—
научную
основу
для
ее
стремлений,
по­
лезные
знакомства
и
св язи.
Он
по езд ит
по
деревням,
со­
бер ет
материалы
для
к ниги,
которую
ду мает
написать
—
«О проявлениях артельного духа в пореформенной деревне,
в
связ и
с
стойкостью
рус ски х
общинных
идеалов
вообще»,—
а
к
зи ме
возвратится
в
Петербург,
и
они
з ажи вут
там
на
славу.
Вп ер еди
же...
о,
в перед и
масса
ра бот ы,
масса
честного
и
светлого
труда
—
ру ка
об
р уку
с
верными
«однокашниками», с товарищами,
испытанными
в
лихую
и
жестокую
годину.
Вар я
слушала
его,
кивала
головкой
и
улыба лас ь
крот­
кою
и
блаженной
улыбкой.
Назад
они
возвращались
рука
с
рукою.
Вокруг
них
б олт­
ли во
лепетали
бе резы ,
и
нежные
липы
задумчиво
шепта­
лись,
и
гремели
неу го мо нные
соловьи;
над
ним и
висело
побледневшее
н ебо
и
ти хо
двигались
ру мян ые
облака;
вдали
сквозило
го лубое
озеро
и
белелась
у
берега
лодка,
красивая
как
игрушка...
«Милый мой,
пое дем
на
лодк е!» —
сказал а
Вар я
и
бегом
пустилась
к
берегу.
Илья
Петрович
последовал
за
не й.
Они
отчалили;
иловатое
дно
зашуршало
под
лодкой.
Весла
б лест ели
и
разносили
звенящие
брыз­
г и...
Сад
уд аля лся
со
своим
шумо м
и
с
паху ч ею
тенью
бесконечных
аллей...
Купы
зелен ог о
камыша
медлительно
тянулись
им
навстречу...
В
прозрачной
во де
прихотливо
из­
вивались
водоросли.
Лодка
долго
пла вал а
по
озеру.
Она
заходила
и
в
мо л­
чаливые
заводи
—
кругом
которых
сторожко
и
важно
стоял


90
А.
В.
Эртель
частый
камыш,
и
где
особенно
я сно
отдавались
удары
весел
о
корму
и
мерный
всплеск
воды.
Она
пр ист ав ала
и
к
остро­
вам,
на
которых
непроходимой
чащею
рос
гибкий
тальник
и
гнездились
дикие
утки.
Она
приближалась
и
к
то му
бере­
гу,
над
кот оры м
в
глубокой
дремоте
стояла
рож ь
и
возвы­
шались
холмы
к ру глые
как
купол.
Иногда
у тки,
встрево­
женные
ее
приближением,
тяжко
взле та ли
из
камыша
и
резко
кр я кали.
Тогда
серебристый
смех
Вари
вторил
этой
шумной
тревоге
и
дол го
сто ял
в
воздухе,
и
весло
гремело
о
корму
гулко
и
часто.
А
солнце
зажигало
запад,
и
небо
ро з овым
сводом
опрокидывалось
над
озером.
В
усадьбе
ослепительно
б лест ели
окна.
Шпиц
колокольни
пл амен ел
как
свеча.
Отр аже ние
водяной
мельницы
стояло
в
во де
яс но
и
живо .
См ут ный
шум
колес
меланхолически
разносил­
ся
в
чутком
воздухе.
Откуда-то
из-за
сада
тоскливо
тя ну­
лась
песня.
Заблаговестили
к
вечерне.
Протяжный
колокольный
гул
плавно
огласил
окрестность
и
звенящим
отзвуком
разнесся
по
воде.
И
Ва ря
встала
во
весь
ро ст
и,
заслонив­
ш ись
ладонью
от
заходящего
солнца,
о гляде лас ь.
И
вдруг
—
и
сад
с
вершинами
деревьев,
позлащенных
зак атом,
и
тих ое
озе ро,
и
холмистое
поле ,
и
у садь ба,
и
крылья
ан гли й­
ской
мельницы,
недвижимо
распростертые
в
бледном
север­
ном
небе,
и
се ло,
приютившееся
под
ракитами,
и
сквоз­
ные
облака,
пронизанные
горячим
золотом,—все
это
пр ед­
стал о
Варе
чем-то
важным
и
внушительным
и
вместе
бес­
к оне чно
до ро гим
и
бесконечно
бл изки м.
И
она
смотрела
вокруг
широкими
глазами,
и
запоминала,
и
л юб ов алась,
вся
охваченная
те п лотою
какого-то
серьезного
и
умилительного
настроения...
А
Тутол ми н
покинул
весла
и,
не
сводя
восторженного
вз гляд а
с
лица
девушки,
залитого
розовым
сиянием,
крепко
и
значительно
сжимал
ее
руки.
Вода
не­
ут оми мо
журчала
под
кормою
и
ро бко
плескалась
и
убега­
ла
вьющимися
струйками...
Ласточки
носились
над
водою.
Ал ек сей
Борисович
встретил
Варю
на
бал ко не.
Он
не­
брежно
ра зрезы ва л
новую
книжку
«Nouvelle Revue» и от
времени
до
времени
прихлебывал
чай ,
стоявший
перед
ним
на
серебряном
подносике.
Около
н его
лежали
вскрытые
письма
и
целый
ворох
г азет
и
журналов.
—
Что,
т-11е,
с
лапотником
на
лон е
природы
услажда­
лись?
—
с
обы чн ой
своей
усмешкой
сказал
он,
не
без
удо­


Волхонская
барышня
91
вольствия
посмотрев
на
девушку.—
Что,
он
не
с оч инил
еще
нового
«отрывка»
о
м иров ом
значении
артельного
м ор­
добоя?
—
Ах,
как
это
те бе
не
надоест,
па па,—
возразила
де­
в ушк а,—
лучше
расскажи,
что
нового,—
ведь
это
почту
при­
везли?
—
Что
н ово го!
Новости
наш и
вечные.
В
русских
ж ур­
налах
до
того
все
закоулки
пропахли
мужиком...
—
Опять...—с
упреком
сказал а
Варя.
Ал ексе й
Борисович
засмеялся.
—
Что
дел ать ,
милая,
никак
не
могу
приучиться
к
мыс ­
ли,
что
лапоть
парадирует
в
ро ли
«властителя дум» . ..
Пр ос ти!..
Ну
что
еще,—
в
газетах
обычный
трепет
и
в илян ье
в пе ремеш ку
с
намеками
на
то,
че го
не
ведае т
никто.
Сф е­
ры
де лают
мужичку
гла зк и,
что,
однако,
не
ос обе нно
должно
беспокоить
нашего
брата
плантатора...
По том
об ычн ые
п ей­
зажи
—
воровство,
кражи,
казнокрадства,
похищения,
ра ст­
раты...
Ах,
моя
прелесть,
что
же
и
делать
со
ск уки
благо­
родным
россиянам
—
не
кобелей
же
в
са мом
деле
то пить ...
Pardon,—
поправился
он
в
скобках,
но
тотчас
же
с
лу­
к авств ом
добавил:
—
Ты,
впрочем,
вероятно,
привыкла
к
народным
выражениям...
—
Опять...—
повторила
Ва ря.
—
Прости,
прости...
з абыв аю,
что
ты
еще
не
обн а ро-
диласъ
до
похвальбы
гря зны ми
манжетками...
—
Папа!
—
Ну
что
еще...
Мн ого
получил
писем.
Из
Петербурга
все
больше
точки
и
остервенелые
доносы
на
скуку.
Впро­
ч ем,
Фонтанка
воняет
по- пре жне му.
В
заграничных
—
жа­
луются
на
курсы
и
на
кухню.
Представь
с ебе,
подлецы
не м­
цы
—
до
тог о
онаглели,
даж е
на
желудки
н аши
п окуша ют­
ся!
Вот
пишет
Савельев
из
Ка рл сб а да: «...Когда
приходит
время
об еда
—
меня
начинает
тошнить:
так
все
ск вер но
готовят
и
баснословно
дерут;
например,
за
бифстекс
(1/3 нашего) lfl. 60 kr.,
что
составит
по
курсу
1р.
36 к.,
и
тот
вареный
на
бульоне,
чт обы
не
жарить
его
в
масле,
из
экономии;
—
к
не му
картофель
жа ре нный
в
сал е,
по
5 крейцеров за штуку;
яйцо
—
от
6до8
крей ц еров
за
штуку;
булочка
в
два
гл отка
—
два
крейцера:
по
крейцеру
за
глоток»...
и
так
да лее.
Каково!..
Ско ро,
кажется,
до
того
дой дем
—
Европа
нас
в
лакейскую
не
будет
допускать!..
Ну
что
еще...
Ну,
разумеется,
по
курортам
различные
Бал ал айкин ы
шн ыр яют,
или
как
там
у
Щ едр ин а?..
Ах,
да!..


'92
А;
И.
Эртель
Вот...—и
он
с
живостью
в зял
ли сто чек
с
гра фс кой
корон­
к ой.
—
Ты.
по мниш ь
своего
кузе н а,
Мишу
Обл епи щев а?
Гра фа
Облепищева?
—
Л,—быстро
отозвалась
Варя,—ну;
конечно,
помню:
он
такой
милый.
—
Так
вот
он
пишет.
Просит
позволить
приехать
ему
погостить
в
Волхонку
с
товарищем,
с
каким-то
Лукавиным.
Не
помню,—
в
недоумении
промолвил
Ал екс ей
Борисович,*—
как ой
это
Лукавин.
П ишет : «Представляет из себя возни­
кающую
лозу,
упитанную
миллионами,
но
за
всем
тем
—
мил
и
благороден».
—
Лукавин...
З нако мая
фамилия...
—
Ах,
ты
думаешь,
что
это...
изв естн ый ?
Может
б ыть.
Но
в
таком
случае
это
его
сы н.
Посмотрим
сей
отпрыск
лап тя,
оправленного
в
зо лот о...
—
Но...
ты
думаешь
его
пригласить?
—
Отч его
же?
Дом
велик.
А
е сли
ты
затрудняешься
ролью
хозяйки
и
вообще
забыла
некоторые
н аши
«барские»
привычки
и
«приобыкла»
к
иным...
так
я
те бе
«Хороший
то н»
от
господина
Гоппе
в ыпиш у.
Ва ря
невольно
рассмеялась.
—
Пр иг ла шай,
приглашай, —
ска зал а
о на.
—
А
ты
совершенно
забросила
му зыку, —
уже
серьезно
замет ил
Волхонский,—
хотя
бы
«бычка»
изу ча ла
под
ру­
к ов одств ом
г оспо д ина...
как
би шь
его?..
Ведь
ты
пом ниш ь
Мишеля
—
он
без
музыки
жить
не
может.
—
Надо
рояль
настроить,
папа.
Ал ексей
Борисович
сейчас
же
распорядился
послать
в
горо д
за
настройщиком.
Варя
прошла
к
се бе
и,
не
снимая
шля пы,
сел а
у
окна.
С л адкий
запах
сирени
дох оди л
до
не е.
На
сад
ложились
те­
ни.
В
кустах
бу зины
щебет ала
малиновка.
Ва ря
думала
о
своем
ку зене.
«Каков -то
он
теперь?» —
дум ала
она
и
с
удовольствием
вспомнила
вре мя
своего
сближения
с
ним.
Ей
б ыло
тогда
тринадцать
л ет.
А
он
был
тако й
тоненький
и
хрупкий
и
гра циоз ны й
в
своем
пажеском
мундире.
О дно
время
он
был
влюблен
в
не е.
Но
это
прошло
быстро
и
незаметно.
Истинной
его
лю б овью
пользовалась
только
одн а
музыка.
За
роялью
он
забывал
все
на
свете...
Но,
однако
же,
никогда
она
не
за буд ет
од ной
прогулки.
Ей
и
теперь
мерещится
иногда
зимняя
лунная
ноч ь
с
крепким
м орозом ,
необыкновенно
высокое
синее
небо,
простертое
над
беск о нечны ми
снегами,
йелкое
сверканье


Вол хо нская
барышня
.93
инея
на
сугробах,
протяжный
в изг
полозьев,
заунывный
' звон колокольчика,
медленно
за мираю щи й
в
сумрачной
да­
л и...
Вместе
с
Ми шей
и
бабушкой
(той самой,
ко то рая
и
до
сих
пор
отстаивает
аракчеевские
порядки,
а
Алексея
Бо­
рисовича
ин аче
не
называет
как
фармазоном)
они
устро­
или
эт от
п икник
в
одн у
из
рождественских
ночей.
Варя
и
теперь
помнит,
как
бл изко
сидел
около
нее
румя ны й
Мишель,
и
как
горячо
соприкасались
их
ноги,
и
как
острая
струя
морозного
воздуха
вея ла
ей
в
лицо,
а
па
душе
б ыло
свежо
и
грустно.
Позади
голубым
блеском
светились
ко­
локольни
губернского
го рода
и
смутно
замирал
городской
шум...
Вдруг
она
очн ул ась
и
мгновенно
вспомнила
сцену
на
по­
л яне.
Она
жи во
вообразила
себе
и
неб о,
и
даль,
и
песню
жа­
воронка,
и
лепет
берез,
пронизанных
заход ящ им
с олнце м,
и
румяные
облака...
Но
сердце
ее
билось
ровно,
и
образ
Ту­
толмина
в
како м -то
тумане
возникал
пе ред
нею .
И
ст ранн ое
чувство
ка кой -то
неудовлетворенности
роб ко
шевельнулось
в
не й.
IX
-
Ну,
как
твои
«одры»? —
спросил
о днаж ды
Захара
. Иваныча
Тутолмин.
-
К акие
одры ?
—
Ну
эти,
как
их
там...
п луга- то
тв ои?
За хар
Иваныч
усмехнулся.
Да
идут
себе, —
сказал
он
не
без
гордос ти .
—
Идут?
—
в
удивлении
протянул
И лья
Петрович. —
И
Пантешка
пашет?
—
И
Пантешка
пашет.
—
И
пл аст
не
раскидывается?
—
И
пл аст
не
раскидывается.
—
Чу де са!
Что
же
ты
со
всем
этим
натворил,
буржуй
окаянный?
—
Ничего
не
натворил.
А
лемеха
установил;
ра бочи м
назначил
пре ми ю;
вместо
щепок
топ лю
антрацитом...
—
И
идет?
-
недоверчиво
произнес
Тутолмин.
—
И
идет.
Ил ья
Петрович
с
неудовольствием
прик ус ил
губы.
Ну,
этим
ты
п огоди
важничать,
—
не м ного
спустя
про ­
молвил
он ,—
плуг-то,может
быть,у
теб я
и
пашет,
а
уж
в
об-


94
А.
И.
Эртель
щем
ты
оборвешься,
буржуй!
Как
ни
вертись,
а
мужик
тебя
слопает.
В
это
время
За хару
Ив аны чу
подали
лошадь.
—
Да
че го
лучше,—сказал
он,
вста вая
и
снисходитель­
но
посмеиваясь,—
поедем
со
мной
в
поле,
поглядишь,
как
хлеба
у
м еня
растут
на
возделанных
нивах;
как
тв ои
«каменный»
мужик
мягко
с
орудиями
«капиталистического
производства»
о бр ащ ается.. .
По едем!
И лья
Петрович
согласился.
И
ку да
они
ни
приезжали,
отовсюду
в еяло
порядком
и
удачей.
Озимая
пш ени ца,
ра ссея нная
механическим
спо ­
собом,
по
земле,
удобренной
ком пос том
и
семен ами,
отобран­
ными
на
машине,
буйно
и
внушительно
волновалась
те м­
ным и
во лна ми.
Из
густо-зеленых
ее
перьев
выметывался
бе­
лый
и
жирный
колос.
Рожь
превосходила
рост
чел о вече с­
к ий.
Она
была
в
полн ом
цвету
и
вмест е
с
запахом,
подоб­
ным
запаху
спирта,
разливала
в
воздухе
волнообразный
п алев ый
туман.
Затем
они
осмотрели
яровые.
Синяя
пшени­
ца
бы ла
чист а
и
высока.
П росо
отливало
сочной
и
яркой
зеленью.
Турнепс
и
ка ртофе ль
заполоняли
нивы
шерохова­
той
и
гру бой
лис тво ю.
Захар
Иваныч
радостными
глазами
осматривал
поля.
—
Тут
прежде
сеяли
рожь, —
говорил
он,
ук азы вая
на
озимую
пшеницу,—
и
продавали
ее
три
с
полтиной
четверть.
А
я
в
п рошлом
году
с
этого
поля
пше ницу
продал
по
ше ст­
на дцат и
рублей!..
На
сем
месте
испокон
веку
овс ы
про­
израстали,—продолжал
он,
приближаясь
к
яров ой
пшени­
це ,—
пшен ицу
же
се яли
и
бросили:
не
рожалась.
У
меня
она
вт орой
год
родится;
а
ц ена
ей
—
пя т надцат ь
рублей...
Турнепсом
быков
кормлю, —
рассказывал
он
дал ее. —
Карто­
ф ель
на
винокуренный
завод
поставляю:
важно
берут
с
тех
по р,
как
немцы
рожь
ста ли
вывозить.
Просо
на
пше но
пе­
ределываю
—
локомобили
зимою-то
свободны,
я
их
и
при­
способляю
к
рушке.
Толку
на
водяной...
—
Эка
у
те бя
нутро-то
играет!
—
насмешливо
за мети л
Тутолмин,
поглядев
на
Заха ра
Иваныча.
—
Друг!
С
чего
ему
нѳ
играть-то;
результаты
вижу !
—
Так.
А
ты,
буржуй,
зд орово
отупел.
Ну
какие
же
это
к
лешему
результаты?
—
А
что
же?
-
Иллюзии.


Волхонская
барышня
95
—
Какие
такие
иллюзии?
—
А
т акие.
Талан
с вой
зарываешь
в
землю
—
злаки-то
и
прут
оттуда
как
ог л ашенны е.
А
все-таки
талан
в
земле,—
подчеркнул
он.
—
Как
в
земле?
—
в
некоторой
обиде
вымолвил
Захар
Иваныч.
—
Ка к?
Очень
п рост о.
Ко му
какое
де ло,
что
у
тебя
быки
турнепс
лопают?
Разве
Дациаро
лишнюю
копейку
зашибет.
А
Вл ас
Ка рявый
с
тог о
не
просветлеет...
—
Ой
ли!
А
ежели
пр осв ет л еет...
А
если
волхонские
му­
жик и
у
меня
уж
два
рансомовских
плуга
купили?
—
В
долг?
—
Да
уж
там
как
ни
купили...—
уклончиво
возразил
Заха р
Иваныч.
—
Нет,
это
не
все
равно,—
горячо
про мо лвил
Тутол-
мин,—
на
филантропии
никакой
прогресс
еще
не
двигался.
—
Да
не
в
филантропии
де ло,
Илья,
—
мягк о
сказал
За­
хар
Иваныч,—дело
в
том,
что
потребности
просыпаются.
Привычки
к
новым
приспособлениям...
—
Зна ч ит, «обобществлять»
труд
изв о ли те?..
—
З на чит.
—
Любопытно,—
пробормотал
Ил ья
Петрович.
Зате м
через
степь
они
проехали
на
пашню.
Трава
бы ла
уже
скошена,
и
бесчисленные
стога
важно
возвышались
св оими
конусообразными
вер ш инам и.
Но
отава
не
расходи­
ла сь
об ычны ми
подрядьями
и
не
ле зла
в
гла за
неизбежными
клочками
п лохо
скошенной
травы,
а
отливала
гладкой
ска­
тертью,
кр ас иво
испещренной
мелкой
и
четкой
рябью.
Захар
Иваныч
даже
лошадь
остановил.—
С мотр и,
Илья,
до
чего
прелестно
работают
косилки!
—
воскликнул
он,
бл аже нно
улыбаясь.
А
впереди
смачно
чернелась
пашня.
Они
въе хал и
в
нее.
Колеса
мягк о
утонули
в
рыхлых
пл а стах,
и
д рожки
за ка­
чались
как
в
люльке.
«Каково!» —
вымолвил
За хар
Иваныч.
Нав стр ечу
им
тянулись
плуга.
Длинные
вереницы
быко в
ва жно
переступали
вдоль
заг о на,
медлительно
пережевывая
на
ходу
сво ю
жва чку .
Погонщики
хлопали
кнут ами
и
крича­
ли: «Цабе,
ц абе ...», «Цоб,
дьявол
тебя
о бдер и!»
Когда
Заха р
Иваныч
п одъе хал
к
заднему
плугу,
тот
остановился.
«Помогай бог!» —
пр о изнес
Захар
Иваныч.
Плугарь
п оклон и лся.
«Эх,
плуга,
пес
ее
побери!» —
ска­
зал
он,
и
все
л ицо
его,
темное
от
г рязи
и
пота,
из ъявило
удовольствие.


96
А.
И.
Эртел ь-
—
Хороша?
—
улыбаясь,
спр о сил
Захар
Иваныч.
—
Больно
хороша ,
о кая нная, —
ж ива я!.. Только я что ду­
маю,
За хар
Иваныч
(в это время подошли и другие плуга ­
ри ), что мы,
мужики,
ду маем, —
и
он
закопошился
над
п лу­
гом,—
взять
бы
теперь,
к
примеру,
этот
отрез4
и
е жели
б
на
н его
свя зочк у
поаккуратней...
А
то
видишь
руч ка- то
у
него
круглая,
чуть
что
попадается
ему
н ав стречу,
он
и
вертится
в
связке-то...
Мы
и
то
клинушки
в
нее
продева­
ем ...
(Действительно,
около
всех
«отрезов»
виднелись
кл и­
нушк и. )
—
Да
ведь
тут
в инт
есть!
Есть.
Есть-то
он
естьг
а
державы
в
нем
нетути.
Ты
гляди
—
как
ее,
круглую
вещию,
винту
содержать?..
Ни как
ее
содержать
не воз можн о.
Немец-то
хитер,
а
тут,
прямо
на до
сказать,
опростоволосился.
—
Може,-
у
них
зем ли
мягкие,—
снисходительно
заме­
тили
д руги е,—
пус ти- ка
ты
ее
в
огород,
она
и
у
те бя
без
клиньев
будет
ход ить .
И
Захар
И ваныч ,
с
широкой
улыбкой
на
си яющем
ли­
це,
согласился,
что
точно,
для
наш их
земель
отрез
нужно
переладить.
Восхищался
и
Тутол мин
э той
с ооб раз ит ель­
нос тью
муж ик ов:.
—
Ведь
еж ели
бы
им"
в
общину
эти
плуга,
—
они
бы
закопались
в
жит е!
—
воскликнул
он
и
тут
же
просил
Захара
Иваныча:
—
А
ты
те-то
два
пл уга
—
в
мир
про д ал?
—
Нет,
хозяйственным
муж ичкам .
Илья
Петрович
гне вно
посмотрел
на
него.
—
Скотина
ты,—
решительно
сказал
он.
—
Да
не
берут
в
мир- т о;
что
ты
с
н ими
поделаешь...—
оправдывался
Захар
И ва ныч.
Но
Тутолмин
не
верил.
—
Оттого
и
не
берут,
что
совесть
у
тебя,
у
буржуя,
не
чиста,—ворчал
он,—видят,
не
ихний
ты
слуга,
а
барский,
и
не
берут.
К
подвохам-то
к
н ашим
пора
и
привыкнуть:
ве ка
о буча ли сь!
.
Паровой
плуг
тоже
работал
великолепно.
Пантешка
не­
сколько
утратил
развязность
своих
манер
и
был
уже
в
си­
не й,
а
не
в
красной
рубахе.
Но
тут
За хар
Иваныч
все-таки
на­
шел
беспорядок:
па ры
б ыли
п о дняты
до
115 фунтов,
между
тем
как
уже
90 отмечалось на манометре красной черточ­
кой.
Локомобили
глухо
во рч али
и
др ожа ли
как
в
лихо­
радке.
—
Что
вы
делаете!
—
в
отчаянии
закри чал:
За хар
И ва­


Во лх онска я
барышня
97
ныч,-
в едь
третий
раз
вас
л овлю. ..
Ей-богу,
штрафовать
буду...
Ве дь
ваш их
и
костей-то
здесь
не
разыщешь!
Маш ин ист
пасмурно
хмурил
брови
и
ругался
на
к оче га­
ро в.
Кочегары
сваливали
ви ну
на
пылкий
уголь...
—
Да
че го
это
они?
—
полюбопытствовал
И лья
Петро­
вич,
когда
плуг
остался
далеко
позади.
—
Вся
беда
в
премии
и
в
лени, —
сказал
ог ор че нный
Заха р
Иваныч,—с
большим
паром
плуг
успешней
работает,
и,
следовательно,
для
них
выгодней;
а
для
л ени
оп ять-т ак и
способнее,
меньше
забот
с
топливом.
—
Да
р азве
они
не
знают,
что
эта
игр а
мо жет
скверно
ко н чить ся?
—
Лучше
нас
с
тобой.
Да
что
ты
по дел аешь
с
этими
отвратительными
российскими
свойствами!..
Тот
же
кочегар
Тр уфл ий
—
это
шершавенький-то
—
ужасный
трусишка,
и
к ак-то
на
д нях
его
ни
за
что
не
уговорили
ид ти
ночью
ры­
бу
л овит ь.
Там ,
видишь
л и, «водяной»
его
слопает!..
Здесь
же
ежечасно
взрыв
может
последовать,
а
он
сидит
око ­
ло
топки
да
в
рубахе
блох
ищет!..
Изумительнейшие
чу­
даки!
—
А
где
Мокей?
—
вдруг
вспомнил
Тутолмин.—
Я
его
недели
две
не
вижу.
—
Эг е!
Моке й
давно
уж
восвоясях.
—
Опять
ушел?
—
И
деньги
вперед
забр ал .
—
То же
чирий
вскочил?
—
Нет;
говорит,
жена
умирает.
Может,
и
правда.
В
се ле
действительно
ход ит
г орячка .
—
Что
же,
есть
п омощь?
Е сть
доктор?
—
встрепенулся
Тутолмин,
и
вдруг
как о е-то
жгуч ее
ощущение
ст ыда
х лы­
нуло
на
него
неукротимыми
волнами.
—
За
доктором
два
раза
уже
посылал.
Фельдшер
при­
езжал,
хо дил
по
изб ам ...
—
Да
что
же
э то...
да
как
же
ты... —
заволновался
И лья
Петрович.
—
Да
я-т о
что
поделаю?
Я
и
узпал-то
только
четвертый
день.
—
Нет,
хо рош
я!..— с
горечью
пр о изнес
Тутолмин.—
Люди
издыхают
как
собаки
—
без
п омощи ,
без
света,
в
гря ­
зи,
в
гн ое,
а
я... —
и
он
не
мог
договорить
от
душившего
его
волнения.
—
Да
бе да
вовсе
не
так ая
страшная...
Ты
н апр асно
волнуешься,
Илья,
—
гов ори л
Заха р
И ваныч ,
с
участием
4 Волхонская барышня


98
А.
И.
Эртел ь
заг ля ды вая
в
ли цо
Тутолмина,—
еще
никто
и
не
думал
уми ­
ра ть.
И
каждое
ле то
в
это
время
народ
более т...
—
Каждое
лето!
—
с
негодованием
воскликнул
Тутол­
мин.—Если
каждое
ле то
болеет
—
объясним
законом,
пр и­
думаем
формулу
и
успокоимся...
И
усп окои мся?. .
Каж­
дое
ле то!..
Да
что
же
это
такое,
Захар?
Да
ужели
же
так
ле г­
ко
обратиться
у
нас
в
по дл еца ?..
Да
ужели
же...
Ах,
про­
клятые
нервы!
—
спохватился
он,
весь
охва чен ны й
дрожью.
Дом а
его
ожидал
из ящны й
конвертик
с
монограммой,
ув енчанно й
темпо-синей
коронкой.
Он
в
досаде
разорвал
его
и
прочитал
записку.
«Дорогой мой!
—
писала
Варя.
—
Скучно
мне
без
тебя;
не
мил
мне
без
тебя
этот
сухой
гос­
поди н
Постников!..
Приходи,
ск учн о,
жду .
Твоя
В .».
Злоба
закипела
в
Тутолмине.
«У нас под боком люди околевают,
драгоценная
барыш­
ня,
—
писа л
он
ей
в
ответ,
—
а
мы,—
благодаря
те р пким
гор­
бам
э тих
люде й
по лу чивш ие
возможность
корежиться
в
мин­
дальных
мечтаниях, —
толче м
роз ов ую
воду
и
смакуем
книжки.
Не
приду
я
к
В ам.
Ил ья
Тутолмин».
В
postscriptum’e1 значилось: «В селе горячка.
Крестьяне
у мир ают
без
малейшей
помощи».
Но
не
успел
еще
Ил ья
Петрович,
отославши
за пис ку,
несколько
успокоиться,
и
не
у спел
он
натянуть
свер х
ста­
ренькой
св оей
блузы
неизм енно е
куцее
пальтишко,
как
в
две рях
неожиданно
появилась
Вар я.
Она
б ыла
в
своем
мало­
российском
кос тюм е,
и
простенький
платок
покрывал
ее
го­
лов у.
В
ле вой
руке
она
держала
би тком
набитую
к орзинк у.
Ли цо
ее
б ыло
бледно
и
вст р ево женн о.
—
Пойдем
же
скорее, —
то р опливо
сказала
о на.
—
Куда?
—
в
удивлении
спр осил
Тутолмин.
—
Как
куда !
Туда,
где
болеют,
где
нуждаются
в
по­
мощи.
Радостное
умиление
охватило
Илью
Петровича.
—
Славная
ты
м оя,—
вы мол вил
он,
с
любовью
поглядев
на
возбужденное
ли чико
девушки. —
Что
же
у
тебя
в
ко р­
зинке?
Опа
заст е нчи во
приподняла
са лфет ку,
закрывавшую
кор­
з ину
1 приписка к письму (ла т. ).


Волх онск ая
барышня
99
—
Булки
тут,—нерешительно
сказал
она,—бисквиты,
вар енье,
пирожки...
Тутолмин
рассмеялся.
—
Не
подходит,
моя
родимая,—ласково
произнес
он .—
А
уксус
вз яла?
А
чай,
сахар,
лимоны,
вино ?
—
Не
до гадал ась ,—
прошептала
девушка.
—
Ну,
это
мы
все
достанем,—
и
он
с
веселой
по спеш­
ностью
начал
рыться
в
буфете.
Когда
они
вышли,
Ва ря
с
опасением
оглянулась.
—
Ты
знаешь,—
сказал а
она, —
папа
ужасно
мне
надое­
да ет
своим
глумлением.
Я
не
хо чу,
чт об
он
зн ал
о
моем
путешествии.—
И
они
глухой
дорожкой,
минуя
усадьбу,
прошли
в
село.
X
На
порядке
бы ло
пусто.
Только
среди
ул ицы
тоскливо
бродили
куры
да
в
те ни
пыльных
ракит
о тчая нно
зевала
какая -т о
Жучка,
истомившаяся
в
непроходимой
скук е.
—
Где
же
народ?
—
спросила
Варя,
удивленная
этой
пустынностью
се ла.
—
Пар
мечут;
про са
полят,
у
иных
покос
еще
не
отош ел .
А
может,
и
болеют
многие,—
от ве тил
Тутолмин,
к оторого
при
входе
в
де ре вню
охватило
строгое
и
уныло е
настроение.
Наконец
у
к узницы
они
набрели
на
толпу.
Девчонки
си­
дел и
в
кружок
и,
наблюдая
за
крошечными
своими
братиш­
ками
и
сестренками,
и грали
«в камешки» .
Но
только
лишь
они
заметили
«господ», как тотчас же схватились с места
и
пустились
врассыпную.
Более
маленькие
подняли
крик.
Одна
девочка,
впрочем,
осталась.
Она
кр епко
зажала
в
коле­
ни
беловолосого
мальчугана
с
лицо м,
вы м азанн ым
кашей,
и
смело
смотрела
на
подходивших
«господ».
—
Ты,
девка,
чь я?
—
спр осил
ее
Илья
Петрович,
и
лицо
его
сразу
сделалось
добродушным.
—
Мамкина.
—
А
мамка
твоя
чья?
—
Батькина.
—
Х орошо.
А
сколько
тебе
годов?
—
Семой.
—
А
зовут
тебя
как?
Лушкой.
Разб е жавш иеся
девчонки
стояли
в
отдалении
и
перешеп


100
А.
И.
Эртель
тывались.
Иные
из
них
нерешительной
поступью
прибли­
жались
к
Лушке,
крик
ун ялс я.
—
А
пряника
хоче шь?
—
спросила
Ва ря.
Лушка
подумала.
—
Нет, —
сказала
она,
быстро
мотнув
головою.
—
Отчего?
—
удивилась
де ву шка
и
в
недо у м ении
по­
смотрела
на
Тутолмина.
—
Ты,
ну-ко,
ис порт иш ь.
Варя
рассмеялась.
—
Это
кто
же
тебе
рассказывал,
что
мо жно
испор­
тить?
—
спр осил а
она.
—
Ма мка
сказывала.
—
Ты
знаешь ,
где
Мокей
живет?
—
вмешался
И лья
П ет­
ров ич.
Лушка
похлопала
г лаза ми
и
ничего
не
от ве тила.
—
Мо кей,
который
на
ба рск ом
дворе
жи л,
—
подчеркивая
каждое
слово,
повторил
Тутолмин.—
Мо кей
—
ямщик.
—
Шильник!
—
жив о
вос кл ик нула
девочка.
—
Ну,
стал о
бы ть, «шильник»
—
с
усмешкой
согласил­
ся
Тутолмин.
Лушка
тотчас
же
указала
на
Мокеев
двор.
По
уходе
«господ»
девчонки
быстро
собрались
в
ку чку
и
горя чо
стали
рассуждать
о
происшествии.
Бол ьше
вс ех
размахивала
руками
Лушка.
Но
они
не
побежали
всл ед
за
«господами»
и
не
стали
кричать
и
выказывать
запозда­
лое
м олоде чес тво,
как
то
сделали
бы
мальчишки,
а
с
п ре­
увеличенной
развязностью
сели
в
кружок
и
степенно
за­
орали:
Я
по
тра-а-вке
шла
По
мура-а- вкс
ш ла,
Читало
несла,
Чи жалехоп ь ко!
Чижа-а-лсхопька,
Жалу-у-бнехопька.
Жалубней
тово
Девк а
пла кала !
Па
сва-а-ем
дружку,
Па
Ива-а-нушке
—
У
Ива ну шки
На
головушки
Вились
кудрюшки!..
—
Что
это
значит,
что
девочка
говорила
о
порче?
—
спросила
Варя,
когда
они
подходили
к
Мокеевой
изб е.
Но
Тутолмин
не
ответил.
Глубокая
морщина
ле жала
у
него
над
бровями.


Вол хонская
барышня
101
Они
в ошли
в
сени.
Там
никого
пе
было.
Илья
Петрович
отворил
дверь
в
избу:
оттуда
пахнул
на
них
удушливый
и
прелый
запах
да
неясный
стон
послышался...
«Где же Мо­
кей?» —
в
недоумении
произнес
Тутолмин.
Вдруг
со
д вора
донесся
до
них
др обны й
звук
отбиваемой
косы.
«Мокей,
где
ты?
—
закричал
Тутолмин
и
пошел
на
двор.
Вар я
с
ка­
ким-то
чувством
ст раха
и
вместе
наивного
любопытства
последовала
за
ним.
Моке й
сидел
на
п ороге
клети
и
отби­
вал
кос у.
Он
очень
удивился
гостям
и
как
будто
скон­
фу зилс я.
Вар я
тоже
испытывала
смущение.
—
Ну,
что
баб а?
—
осведомился
Илья
Петрович.
—
Баба-то?.. —
рассеянно
отозвался
М окей
и
вдруг,
су­
етливо
откладывая
косу,
пр о изнес
с
искательной
улыб­
кой :
—
А
пес енк и
я
в ам,
барин,
важные
заучил...
кхе,
кхе...
сказать?
—
Ка кие
песни!
—
сурово
промолвил
Тутолмин.—
Ты
бабу-то
покажи...
Что
у
не й,
горячка,
что
ль?
—
Ах
уж
эта
баба
мне,
—
пл акси во
воскликнул
Мокей,—
руки
она
мне
все
повязала,
эта
б аба ...
Теперь
бы
у
Захар
Ив ан ыча
жи ть,
а
я
вот...
—
и
он
беспомощно
развел
руками.
—
Она
где
у
тебя?
—
с
участием
спросила
Варя,
в
гла­
зах
которо й
заблестели
слезы.
—
В
из бе
она...
да
что!
—
он
махнул
рукою.
—
Изму­
чила
л ихома нка .
—
Проведи
нас
к
ней.
—
Хе,
хе,
грязновато
быдто
у
на с,
барышня...
Не
ровён
ча с,
нож ки.. .
Но
Варя
решительно
направилась
к
изб е.
Она
отворила
дверь,
ступ ил а
на
вы сок ий
п орог
и...
отшатнулась.
Воздух,
удушливый
и
тяжкий,
поразил
ее.
Но
ей
тотчас
же
сдела­
лось
стыдно
св оей
слабости.
Она
вошла.
В
избе
бы ло
тем­
но:
на
зеленоватых
стеклах
единс тв енно г о
оконца
черным
ро ем
кишели
му хи.
Под
ногами
ощущалась
сырость.
Па х­
ло
печеным
хлебом
и
острым
запа хо м
аммиака.
Жара
ст оя­
ла
нестерпимая.
По
столу
важно
расхаживали
тара­
каны .
Вдруг
слабое
всхлипывание
р ебе нка
послышалось,
за тем
глубокий
ка ш ель,
с т он...
Варю
с
ног
до
головы
пронизала
холодная
дрожь.
В
гла зах
у
ней
потемнело...
Но
она
скр епи­
лась
и
пошла
в
глубину
избы.
Больная
лежала
на
парах
растерзанная
и
худая.
Не п одал еку
от
ней
висела
люлька,
прикрытая
г рязны ми
отрепьями.
Оттуда
невыносимо
пахло.
В аря
пр илож ила
руку
ко
лбу
больн ой .
Он
был
р аскал ен.


102
А.
И.
Э ртель
В
ви сках
беспокойно
билась
кр овь.
Все
лицо
покрыто
б ыло
потом.
«Испить бы. . .»
—
прохрипела
больная
и
попыталась
вздохнуть.
Кашель
коротким
и
сухим
стоном
вылетел
из
горла.
Она
поднесла
ко
рту
рук у. ..
На
па льца х
заа лела
кровь.
Варя
слабо
вскрикнула.
И лья
Петрович
подбежал
к
не й.
Она
в
немом
ужасе
у казал а
ему
на
больную.
А
Мок ей
суетился
окол о
люльки.
—
Эк а!
—
с
неудовольствием
бормотал
он,
неловко
делая
соску
из
хлеба.—
Ниш кн и!
Нишкни!..
Он-те,
барин-то,
он-
те!..—
И
за меч ал
в
скобках
тон ом
подобострастным
и
мяг­
ким:
—
Хе,
хе,
гов ор ил
я,
грязновато...
говорил...
Ишь
у
нас
удобьи - то! ..
У
нас
не
токмо
—
и
в
хлеву-то
у
в ашей
милости
ч ище ...
Мы
разве
понимаем
ч то?..—
И
добавил
с
презрени­
ем:
—
Сказано
—
му жик!
—
А
потом
подошел
к
жене:
—
Эка,
эка .. .—
зашептал
он,
заботливо
и
торопливо
пр икр ы­
вая
ее
распахнутую
грудь. —
Эко-ся...
Овдоть!..
Овд от ья ...
привстань-ко
малость...
прив стан ь!
Гос п ода
вот
пришли...
привстань,
матушка.
—
Да
не
трогай
ее, —
серд ит о
произнес
Тутолмин.—
Что
это ,
она
кровью
кашляет?
—
Кровь,—
ответил
Моке й
и
вдруг
заспешил:
—
Есть,
это
есть...
как
с
весны
н оне,
так
краска
эта
и
пошла!..
И ной
раз
как
т еб е...
И ной
раз
вот
как
шибанет!
—
И
лихоманка?
—
И
лихоманка.
Так
тебе
тряс ет,
так...
беда!..
А
то
еще
водопой
теперь...
Страсть
как
одолевает
в одо пой.
Я
и
то
го­
ворю
З ахар
Иванычу: «Захар Иваныч!
Ка бы
не
жен а,
я
тебе
не
токмо
что... ».
Ребенок
опять
зап ищ ал
беспомощно
и
жалко.
Моке й
по­
спешил
к
не му.
—
Ча х отка
у
не й,—
угрюмо
сказал
Тутолмин,
обращаясь
к
Ва ре.
А
Ва рю
точно
кольнуло
что.
Она
бессознательно
прислонилась
к
печке
и
вся
затрепетала,
потрясаемая
рыд а­
ниями.
С лезы
ручьями
обливали
ее
лицо .
Сердце
мучительно
разрывалось...
И лья
Петрович
вывел
ее
в
сени,
дал
в оды ...
Но
горькие
спазмы
душили
ее, и
трепет
не
утихал.
Иногда
она
переставала
плакать,
серд це
у
ней
уж
заст ы ва­
ло
в
како й -то
каменной
и
тоскливой
неподвижности...
Как
вдруг
раздирающий
кашель
доносился
до
не е,
и
горе
за кипа ло
в
ней
неукротимым
кл ю чом,
и
сн ова
рыдала
она
в
не вынос имо й
муке,
и
снова
с жима ла
сво ю
го лову,
и
ло­
ма ла
руки,
и
дрожала,
охваченная
ужасом...
А
Моке й
даже
развеселился,
ухаживая
за
барышней.


Во лх онск ая
барышня
103
«Эк ее разрывает,
эка,—
думал
он ,—
то- то
бы
в
хоромах-то
сидела!» —
и
усердно
таскал
воду.
Наконец
Ва ря
успокоилась.
Ее
только
из ре дка
пожимал
озноб,
да
сердце
у
ней
ныло
и
бо лело
сосущею
болью.
Т утол мин
дал
Мокею
кое-что
из
припасов,
посоветовал
перенесть
больную
в
клеть
и
спросил:
—
Да
где
же
у
те бя
семейские?
—
Разбрелись
кой-куда,—
ответил
Мок ей .—
Матушка
со
снохой
прос о
полют ;
б рат
на
покосе;
р ебятенк и
скот и ну
стерегут...
Кой-куда!
—
И
с
веселой
усмешкой
добавил:
—
Так
как
же
н асчет
песни-то?..
—
После,
п осле, —
про мо лвил
Тутолмин,
и
они
двину ­
ли сь
далее.
В
ред ком
дв оре
не
бы ло
больных.
Иные
лежали
в
избе,
в
тяжкой
духоте
и
зат хл о сти,
облепленные
мухами,
изны­
вающие
в
неутолимой
жажде...
Другие
з ад ыха лись
в
к летях ,
под
тулупами
и
зипунами.
Попадались
и
такие,
что
че рез
силу
хо д или,
с тр анно
и
неуверенно
колеблясь
на
слабых
но­
гах,
или
сидели
где-нибудь
на
п ороге
клети,
задыхаясь
в
пароксизме
и
бесп рест ан но
поникая
от
мучительной
голов­
ной
боли ...
Своими
д виже ниям и
они
напоминали
отра вле н­
ных
му х.
Лица
их
б ыли
желтые
и
влажные.
Мутные
глаза
смотрели
тоскливо.
Из
полуоткрытого
рта
вырывались
сд ер­
жа нные
ст о ны...
Но
все-таки
сл ухи
б ыли
преувеличены.
Горячки
не
было.
Была
какая - то
чудная
лихорадка,
в
ознобе
доходившая
до
смертельного
холода,
а
в
жару
сопровождаемая
бре дом
и
бесконечной
жаждой.
В аря
раздавала
припасы,
делала
кислое
питье,
пр икаса­
лась
своей
нежной
ладонью
к
пылаю щ им
лицам,
и
все
спе­
шила
к уда -то
с
неловкой
торопливостью,
да
в
смущении
оз и­
ралась
по
сторонам
и
смотрела
на
невиданную
обстановку
с
каким-то
недоумевающим
любопытством.
Больным
она
о бещал а
завтра
же
прислать
хи ны
(и,
странное
дело,
это
слово
«прислать», сказанное девушкой,
видимо,
без
всякой
задн ей
мысли,
ка к-то
н ехо рошо
подействовало
на
И лью
Пет­
ровича) .
Они
возвращались
по зд но.
Солнце
уже
закатилось.
В
се­
ло
пр игна ли
стадо.
Нар од
понемногу
появлялся
среди
ул и­
цы.
Янта рные
о блака
таяли
и
в
причудливых
очертаниях
толпились
над
зак атом.
Вет ер
спал.
Ласточки
весело
щебе­
тали.
Где-то
вдали
гремела
телега.
С
полей
доносился
теп­
лый
запах
цветущей
ржи .
В
воздухе
гудел
шмель,
точно


104
А.
И.
Эртель
басовая
струна
гитары...
Но
они
шли
м олча
и
в
печальной
задумчивости.
В аря
испытывала
усталость.
Нер вы
ее
были
как-то
странно
утомлены.
В
голов е
стояла
мутная
туча.
Ч ерты
измученного
и
б ледн ого
лица
б ыли
строги
и
не­
приязненны.
Она
ти хо
прошла
через
зад нее
крыльцо.
В
ко м нате
На­
дежды
слышались
голоса.
—
Смотри
же,
Лукьян,
—
го во рила
Надежда,—
ты
уж
по­
старайся
для
гос те й-т о.
—
Оно
отче го
не
постараться,
—
грустным
ба сом
ответил
повар
Лу кь ян,
—
постараться
мы
за всег да
можем,
Надежда
Авсрьяновна...
Стараньи-то
только
н аши
—
вроде
как
п од­
лость
от
них
одна!
Надеж да
вздрогнула
и
ничего
не
ответила.
—
Теперь
притащится
эта
гольтепа,
н ап ри мер,—
медли­
тельно
продолжал
Лу кья н,
видимо
поощренный
сочувст­
венным
вздохом
Надежды, —
и
вдруг
я
этой
самой
гольтепе
п одам
соус
сен-м енег у,
и
вдруг
они
это т
самый
соус
стреска­
ют,
например...
Какое
же
у
него,
у
гольтепы,
понятие,
чтобы
насчет
соуса,
а ?..
Что
ни
гов ори ,
оно,
матушка,
б ольн о,
На деж да
Аверьяновна.
Над еж да
вздохнула
еще
глубже,
но
опять
ничего
не
от­
ветила.
—
Аль
оп ять
соу с
кырпадин
приготовить,—
сдерживая
негодование,
говорил
Лукьян:
—
Мы
это
можем,
Надежда
А вер ь янов на!..
Мы
это
все
можем:
сла ва
богу,
в
аглицком
клубе
во спиты вались ...
Только
как им
же
теперича
ман е ром
гольтепа
этот
самый
кырпадин
сл о пает ?..
Обидно -с!
—
Нет,
уж
ты
постарайся,—
произнесла
Надежда,
—
их
си яте ль ство
припожалуют.
А
уж
с
ним
и
не
скаж у
тебе
кто
—
миллионщик
какой-то.
-
О,
госп оди, —
в
п р еизбы тке
ус ерд ия
воскликнул
по­
вар,—
аль
мы
не
понимаем,
На дежд а
Аверьяновна!
Ужели
мы
не
понимаем
—
ежели
граф
аль
миллионщик
какой-ни­
буд ь,
к
примеру,
и
—
вдру г
гольтепа
в
сапожищах...
Оч ен­
но
мы
это
понимаем!
—
и
добавил
с
грустью:
—
А !..
Вре ­
мена!..
Бывалоче,
какой
управитель
Ис ай
Дормедоныч,—
може т,
сколько
народу
от
н его
пострадало,
-
и
тот
—
стоит
себ е,
бывалоче,
у
притолки
да
за
спинкой
суставчиками
перебирает...
А
барин-то
кричит
да
гневается,
да
п одой дет,
по до йдет
э да к : «Дышать не смей,
такой
сякой
анафемский


Вол хо нская
барышня
105
с ын!» Вот оно что было.
А
теперь!
Не
т окмо
сам ,
напри­
м ер,
за
один
стол,
да
и
нахлебника-то
своего
гольтепу
та­
щит...
О бидн о,
Надеж да
Аверьяновна!
У
Вари
даже
не
н ашло сь
сил
улыбнуться.
Только
ка­
кой-то
стыд
за
И лью
Петровича
сла бо
шевельнулся
в
ней
и
замер...
Она
прошла
на
балкон.
Ал екс ей
Борисович
читал
с
лампой
и
сидел
сумрачный
и
недовольный.
—
Облепищев
прислал
тел е г рамму,
—
с ухо
сказал
он .—
Завтра
приедут.—
И,
немного
помолчав,
добавил:
—
Тебе
приятно
будет,
если
всякая
canaille1 будет указывать на те­
бя
пальцами?
1сброд(франц.).
2посленасхотьпотом(франц.).
—
Почему,
папа?
—
равнодушно
спросила
Варя.
Ал ексе й
Борисович
пожал
плечами.
—
Вы
ужасно
наив ны ,
т-11е,—
сказал
он.
—
Я
думал,
что
только
в
ин сти ту тах
выделывают
девиц,
воображающих,
что
французские
булки
прямо
на
ни вах
ро д ятся...
—
Но
что
такое?
—
Как
«что такое»! —
вспылил
Волхонский.—Сегодня
мне
с
такой
гадкой
осторожностью
заявил
ку чер
Никитка,
что
ты
на пра вила сь
в
село
с
эт и м...
как
б ишь
ег о?..
Мила я
моя,
если
après nous le déluge12,—
чт о,
в
сущности,
и
спр а­
ведливо,—
то
по ка
мы
ж ивы -то
—
не
déluge, и потому ни­
каких
нет
ре з онов,
чтоб
различные
хамы
пальцами
на
нас
ук аз ыва ли.
Мы
не
в
долине
Баттюэков,
и
не
в
Б'елой
Ара-
пии.
Ты
знаешь
мои
м нени я:
свобода
во
всем.
Но
надеюсь,
ты
не
за ст авишь
же
меня
краснеть
от
кучерских
намеков.
Это,
впрочем,
между
строк, —
мягко
добавил
он.
Варя
повернулась
и
пошла
к
себе
наверх.
Сердце
у
ней
как
будто
закаменело.
Но
она
чувствовала
себя
глуб око
несч аст но й.
И
это
чу вс тво
как
будто
поднимало
ее
в
соб ­
ственных
гла зах.
Она
даже
выпрям ила сь
с
холодн ой
го р­
достью
и
с ложи ла
губы
в
надменную
усмешку.
И
в
то
же
вр емя
мысль
о
m-me Roland с быстротою молнии про­
ме лькн ула
в
не й.
Но
она
вспомнила,
что
Тутолмин
как-т о
с
пренебрежением
отзывался
о
m-me Roland, и ей сдела­
лось
досадно.
А
за
ее
плеч ам и
все
сто ял
какой-то
кошмар
и
темными
кр ыль ями
в еял
на
нее
и
от
вре м ени
до
вре ме ни
об ни­
мал
ее
судорожной
дрожью.


106
А.
И.
Эрте ль
XI
На
другой
день
Вар я
получила
от
Ту тол мина
зап иск у,
в
которой
он
извещал
ее,
что
«сам едет разыскивать упор ­
но
не
являющегося
доктора». «Вот это
от лично!» — п од ума­
ла
дев уш ка
и
вздохнула
облегченным
вздохом.
Оца
взял а
кни гу
и
отправилась
на
балкон,
но
ей
не
читалось...
Что-то
мрачное
и
холо дн ое
стояло
в
ней
и
отв ра ти тел ьно
влияло
на
расположение
ее
духа.
Она
знала,
что
это
следствие
вчерашних
посещений
и
что
стоит
ей
только
дать
волю
свое­
му
воображению,
как
ужа сны е
подробности
э тих
по сещен ий
встанут
перед
ней
с
неумолимой
ярк ость ю.
Она
знала
это
и...
уп орно
отгоняла
тоскливые
картины,
спутывала
их
на­
стойчиво
возникавшие
о чер тани я,
старалась
уйти
от
них,
одолеваемая
нея сным
страхом.
Де нь
был
сух ой
и
з нойный.
Раскаленное
солнце
светило
в
каком-то
тумане.
Горячий
ветер
подымал
шум
в
деревьях
и
вол нов ал
поверхность
озера.
В
небесах,
как
птицы,
н ес­
л ись
суровые
облака.
На
пыльных
дорогах
от
времени
до
вре ме ни
ходили
вих ри.
Вар я
нет ер пел иво
вско ч ила
и
по звал а
проходившую
На­
дежду.
«Приказать оседлать Домби!» —
повелительно
ск а­
зала
он а,
не воль но
припоминая
вчерашний
разговор
ее
с
Лукьяном.
На дежд а
произнесла:
«Слушаюсь»,—и
про­
ворно
побежала
в
л а кей скую.
«Видно,
взялась
за
ум-то,
графа
поджидаючи»,—с
тай ной
радостью
думала
он а,
сма­
куя
повелительный
топ
Вари.
А
между
тем
Ва ря
со вер шенн о
забыла
о
графе.
Она
се ла
на
Домби
и
поехала
садом.
Березы
и
липы
тревож­
но
шумели
над
нею.
Горячий
ветер
бил
ей
в
лицо.
В
кустах
орешника
робко
зве нел а
малиновка.
Смелая
синица
взлета­
ла
по
верхушкам,
и
ее
резкий
пи ск
отдавался
металли­
ческой
жесткостью.
Где-то
ивол га
пр окрича ла
кошкой...
Домби
вс храп ы вал
и
осторожно
переступал
по
алл ее.
А
Варя
сидела
в
седле
недвижимая
и
немая.
Какие-то
обры в ки
туманных
дум
но сил ись
в
ее
голов е.
Иногда
свет­
лая
п олоса
нео жид ан но
вторгалась
и
согревала
ее
душу
—
вспоминалась
встреча
с
Тутолминым
за
ол ьхо вой
роще й,
сцена
на
по л яне,
катанье
на
лодке,
озеро,
залитое
кр о тким
сияни ем
за р и...
Но
полосу
снова
смен ял о
мрачное
и
холод­
ное
н астр оен ие,
и
снова
томительные
картины
неот ст у пно
те с­
нились
в
ее
голове.
И
она
с нова
уп рямо
отгоняла
их,
убе­
гала
от
них
с
боязнью
и
тоскою...
И
вдруг,
как
иногд а
часто


Вол хон ская
барышня
107
бывает,
знакомое
с лово
попалось
ей
на
язык.
«Корежить­
ся!
—
произнесла
она ,
вспоминая
записку
Тутолмина.—
Что
это
з начит?. .
Это ,
должно
быть,
кривляться,
лом ат ь­
ся...—И
повторила,
неприязненно
подчеркивая:
—
Коре­
житься
в
миндальных
мечтаниях!И
горькое
чув ств о
оби ды
засочилось
в
ней
р азъ еда ющей
струйкой.
Она
за­
пл акал а.
Вдруг
ветер
за треп е тал
в
березах,
как
по йман ная
п ти­
ца,
и
пронзительно
загудел.
Домби
за ржал
внушительно
и
тихо.
Варя
огляделась:
через
в ер шины
деревьев
ск во зило
угрюмое
небо ;
солнце
п ога сло.
С
озера
веяло
хол одо м.
Сле­
зы
Вари
мгн ове нно
выс ох ли.
Она
быстро
миновала
сад
и
выехала
в
поле.
Кругом
расстилался
необозримый
пр о­
стор.
Нивы
шумели
и
расходились
пасмурными
волна­
ми.
Зловещие
тени
легли
на
них.
Тучи
курились
туман­
ны ми
кл уба ми
и
поспешно
надвигались
на
Волхонку.
В
от­
далении
неясно
рокотал
гром.
Перепела
тревожно
кр и­
чали.
Треск
коростеля
в
бли жн ей
лощине
то
относил­
ся,
то
пр инос илс я
ветром.
Шум
са да
стоял
в
ушах
Ва­
ри
глухо
и
страшно.
Бурный
ветер
трепал
л енты
ее
шляпы.
А
она
чувствовала
како е- то
странное
удовлетворение
в
этом
жутком
приближении
грозы.
Она
поставила
Домби
в
упор
ветру
и
широко
ра скры тым и
глазами
смотрела,
как
туч и
ширились
и
чернели
и
багровая
молния
все
чаще
и
чаще
разрывала
их
недра...
Внутренний
ее
мир
как
будто
закр ыл ся
для
не е;
и
только
какая-то
превозмогающая
стру­
на
звуч ала
в
нем
тр аги ческо й
и
с ур овой
нотой ,
и
этот
не­
престанный
звук
как-то
стр а нно
совпадал
с
теми
звуками,
которые
слышались
ей
и
в
гроз н ом
рокотании
грома,
и
в
шуме
сада,
диком
и
внушительном,
и
в
пугливом
шепоте
беспредельных
н ив...
И
она
внезапно
вспомнила
картину
Доре,
фотографию
с
кот орой
Гупиль
нед авно
прислал
Ал ек­
сею
Борисовичу.
Среди
б есч исленно й
толпы,
охваченной
каким-то
исступленным
эн ту зиазмо м
и
кричащей,
шла
ж ен­
щина
во
фригийской
шапке.
Она
в
диком
упоении
грозила
мечом
и
пе ла,
б уйно
потрясая
з намене м.
Вдали
крутился
мрак,
в став ало
зл ов ещее
зар ево,
угрюмо
чернелись
б аш ни...
Потом
снова
деревенские
впечатления
хлынули
на
нее...
Но
теперь
они
уже
свободно
заполонили
ее
восторженное
во­
ображение.
И
уже
не
с
сере нь к ими
и
мелочными
п од­
робностями
предстали
они,—далекое
зарево
пожара
осве­
щало
их
пламенным
и
гр оз ным
светом,
и
они
в ели чест­


108
А.
И.
Эр тель
венным
апофеозом
воздвигались
п еред
Варей ,
и
охватывали
ее
ду шу
бесконечным
и
блаженным
ужасом...
Вдруг
круп ­
ные
капли
до ждя
тяжело
шлепнулись
на
н ее.
Дом би
беспокойно
шевельнул
ушами.
Молния
загорелась
с иним
огнем
и
ск ользн ула
ослепительно...
И
небо
разорвалось,
вспыхнуло,
смеш ало сь
в
мутном
беспорядке.
Варю
оглу­
шил
не вынос имый
треск.
Ей
казалось,
тучи
об руши ли сь
на
нее.
Она
ударила
Домби
хл ыс том
и
понеслась
к
саду.
Дождь
барабанил
по
листьям
и
как
будто
гн ался
за
нею.
Деревья
пуг ливо
кивали
ветвями.
Она
заехала
в
покинутый
курень,
где
прежде
обитали
сад о вник и,
и
переждала
в
нем
грозу.
Пос ле
грозы
погода
изумительно
похорошела.
В
ясном
небе
медлительно
броди ли
серебряные
о бл ака.
Озеро
синело
и
тихо
плескалось.
Деревья
весело
лепетали.
В ла жный
блеск
листьев
мелькал
четким
би сером .
В
воздухе
носился
т еп­
лый
и
свежий
запах
сена,
смешанный
с
лекарственным
ароматом
лип овы х
цве т ов.
Пт ицы
встрепенулись
и
перепол­
няли
ал леи
звонким
щебетаньем.
И
на
душе
у
В ари
прояснилось.
Недавнее
возбуждение
покинуло
ее.
Нервы
улеглись...
Воображение
по никл о.
Она
снова
поехала
в
поле,
посмотрела
на
сочные
нивы,
б ез­
заботно
игравшие
с
ласковым
ветром,
дозволила
Дом би
сорвать
жирный
пук
пшеницы,
который
он,
однако
же,
тотчас
же
и
бросил,
проследила
глазами
голубой
из вив
реки,
обв ела
дал и
пристальным
и
каким-то
деловым
взглядом
и
возвратилась
к
усадьбе.
Не
доезжая
дома,
ее
поразили
звуки
рояли.
Они
не сл ись
отк у да-то
с
вышины
и,
ка­
з алось ,
толпились
в
свер кающей
синев е
ясн ым
и
гра­
циозным
хороводом.
И
на
ду ше
у
ней
стало
еще
свет ­
лей
и
еще
безмятежнее.
«Откуда это»
—
произнесла
о на,
как
вдруг
угадала
пь есу
—
одну
из
серенад
Шу бер та
—
и
догадалась,
кто
играет.
«Это,
конечно,
Мишель!» —
во с­
кл икну ла
она
с
сия ющи ми
глаза ми
и
поспешила
к
подъезду.
Наверху
ее
встретила
Надежда.
Лик
ее
был
пе ре пол нен
то р жест венн ост ью
и
движения
приобрели
как у ю-то
особли­
вую
в аж но с ть: «Их сиятельство пожаловали.
Прикажете
одеваться?» —
сказала
о на.
Вар я
од елась
быстро
и
просто.
Ей
все
поскорее
хотелось
сойти
в низ
и
посмотреть
Обле-
пищева.
«Каков-то
он?» —
думала
она
с
любоп ы тст в ом,
и
картины
рождественского
катанья
привлекательными
об­
рывками
возникали
в
ее
памяти.


Вол хонск ая
барышня
109
—
Кузина!
—
раздался
пе в учий
и
мягкий
голос,
когд а
Варя
появилась
в
дверях
гостиной,
и
Облспищев,
быстро
покинув
рояль,
поспешил
ей
навстречу.
—
К акая
же
ты
пр е­
лес ть!
Как
ты
п охор оше ла!
Ка кая
ты
пикантная!
—
гов орил
он
по-французски,
кр епко
целуя
ее
ру ки.
Она
посмотрела
на
него.
Тонкий
профиль,
п розрач на я
бледность
лица,
глубокие
гл аза
с
каким-то
темным
и
не­
подвижным
блеском
—
вот
что
бросилось
ей
в
глаза.
Он
был
очень
мал,
очень
ст рое н,
о дет
во
все
че рное ,
носил
монокль
в
п етл ице
жакета
и
име л
порядочную
лысину.
И
Варя
вдруг
почувствовала
к
не му
какую-то
жал ост ь.
У
о кна
сидел
и
гов ор ил
с
А л ексеем
Борисовичем
Лу ка-
ви н.
При
в ходе
Вари
он
встал.
Облепищев
подвел
его
к
Варе.
—
Позволь
пр ед ста вить
т ебе,
моя
прелестная, —
вымол­
вил
он
в
каком-то
не рвном
и
торопливом
возбуждении,
—
друг
мой
Pierre... —
И
добавил
с
едва
уло ви мой
гри ма с­
кой:
—
П етр
Лукьяныч
Лукавин.
Рек ом енду ю:
д охода
по л­
миллиона,
а
с
Т едеск и
торгуется
как
лошадиный
барышник.
—
Граф
ни
на
шаг
без
подвоха, —
во зр азил
Лукавин,
улыбаясь,
и
н изко
раск ланял ся
с
Варей.
Ва ря
и
на
н его
посмотрела.
Он
сто ял
рядом
с
Облепищевым
и
как
будто
напрашивался
на
с рав нен ие.
И
контраст
был
так
велик,
что
Ва ря
не
могла
сдержать
у л ыбки.
С татн ая,
крепкая
и
осанистая
фигура
Лу кави на,
пло тно
и
ловк о
обтянутая
великолепным
сюртуком,
превосходила
на
целую
голов у
изящного
и
хрупкого
графа.
Но
за то
л ицо
Лукавина
не
о тли чал ось
нежною
тонкостью
очертания,
и
нер вы
не
скв о­
зили
в
нем
непрестанной
и грою
чутких
мускулов,
—
оно
бы ло
пы шно
и
румяно,
и
печать
великорусской
смышле­
ности
явн о
лежала
на
нем.
Зубы
так
и
сверкали
осле­
пительной
белизною,
серые
гл аза
смотрели
умно
и
н ас меш­
ливо ,
коротко
ос т риженна я
б ородка
придавала
несколько
ку­
печеский
облик...
«Как он типичен!» —
невольно
подумала
Варя.
Подали
об ед.
К
обеду
пришел
и
Зах ар
Иванович.
Обле­
пи щев
поместился
ряд ом
с
В арей.
Он
почти
ни
до
чего
не
до тра ги валс я.
Ложки
три
су пу
да
кусочек
куриной
котлет­
ки,
вот
в се,
что
проглотил
он
за
весь
обед.
И
все
ка к-то
жал ся
и
б ол езненн о
морщился,
как
бы
от
озн оба.
Но
речь
ег о,
порывистая
и
капризно
разн ообр аз на я,
не
у ти хала
ни
на
минуту.
Он
то
рассказывал
о
новостях
Ниццы
-
отк уда
только
что
приехал,
то
о
впечатлениях
доро ги,
то
сообщ ал


110
А.
И.
Эртель
какую-нибудь
сп летн ю
политического
свойства,
то
востор­
галс я
новой
пьеской
Рубинштейна.
И
эти
капризные
п ер ехо­
ды,
это т
певу чий
и
гибкий
тон
графа,
эта
мяг кая
и
несколь­
ко
грустная
насмешливость,
кот орой
он
бесп р естанн о
осве­
щал
с вои
рассказы,
уж асно
нравились
Варе.
В
ней
самой
про сыпало сь
какое-то
мечтательное
и
ласковое
настроение,
и
под
влиянием
этого
настроения
Мише ль
все
боле е
и
более
казался
ей
меньшим
брат ом ,
боль ны м
и
мил ым
и
несколько
загадочным.
А
Лук ави н
преисправно
уничтожал
и
с уп,
и
котлеты,
и
цыплят
â la crapaudine1, которыми щегольнул- та к и
Лукьян,
и
ананас,
по д анный
с
шамп ан ск им,
и
дыню-канталупу...
А
в
промежуток
говорил
с
Захаром
Иванычем
и
с
Волхонским.
В пр очем,
больше
с
За ха ром
Иванычем,
чем
с
Волхонским.
Он
расспрашивал
Захара
Иваныча
о
хозяйстве,
о
каче ств ах
земли;
спрашивал,
можно
ли
устроить
в
окрестности
сахар­
ный
завод,
какой
пр оц ент
сахара
можно
ожидать
в
здеш­
ней
свекл ов ице,
каковы
д олжны
бы
быть
условия
сбыта,
вел ик
ли
подвижной
состав
у
ближней
железной
д орог и,
как
можно
эксплуатировать
отбросы...
И,
в ид имо,
остав ал ся
дов олен
обстоятельными
и
дельными
ответами
Захара
Ива­
ныча.
1 Известный еще в XVIII в.
способ
при гот овлен ия
блюда
из
пти­
цы
(франц .) .
% Устаревший тип мебели (ф ранц .).
Пит ь
кофе
перешли
в
гостиную.
Граф
свернулся
на
pâté2, которое по его просьбе придвинули боком к рояли,
от
вре м ени
до
времени
прикасаясь
длинными
и
прозрачны­
ми
своими
пальцами
к
клавишам,
м едл енно
кусал
ломтик
ананаса,
предварительно
опуская
его
в
вазочку
с
шам п ан­
ским.
Вар я
поместилась
ок оло
него.
—
Как
живется
те бе,
Мишель,
р асскаж и
мне, —
тихо
спросила
о на,
с
у част ием
з агля ды вая
ему
в
лицо.
—
Ты
знаеш ь,
моя
пр елесть ,—
залепетал
Мишель,
ожив ­
ленно
приподнимаясь
на
pâté,—
я
ве дь,
собственно,
не
на­
стоящий
человек.
Я
так
называемый
причисле н н ый...
Я
не
живу,
а
числюсь;
числюсь,
мой
ангел.
Ты
недоумева­
ешь ?
О,
это
так
и
нужно,
чтобы
ты
недоумевала.
Это
вообще
устроено
для
недоумений.
Как
и
все,
по
словам
одного
ученого,
но
про тив ного
нем ца.
Видишь
ли
—
есть
лавочки.
И
в
лавочках
есть
люди ,
важные
и
воображающие,
что
они
не об ыкно ве нно
за няты
делом.
Тогда
я
смир е нно
прячу
под
мы шку
с вою
тре хугол ку
и
явля ю сь
в
лавочку.
«Я граф


Волх онск ая
б ары шня
ill
Облепищев,—
говорю
я
важным
людям, —
у
м еня
им я,
связи,
им ение ,
последовательно
заложенное
в
четырех
поземельных
банках
и
у
Лукьян
Трифоныча
Лукавина,
и
так
как
position oblige1, то пожалуйте мне ярлычок...»
Тогда
важн ые
люди
дают
мне
коллежского
асессора
не
куклу,
мил ая,
а
насто яще го
коллежского
асессора,
хотя,
разумеется,
не
чел о­
век а,
а
чин,—
дают
мне
еще
маленький
значок,
обозначаю­
щий
—
прости
за
плеоназм
—
орден
какого-нибудь
миродер-
жавца,
с
ос тров а
Отаити,
дают
мне
вечный
отпуск
и
пер­
спективу
периодических
чипополучепий...
И
я
числюсь.
О,
моя
прелесть,
какое
это
пикан тн ое
ощущение!..
Раз
в
Абруццах
я
отстал
от
спутников...
Но
я
тебе
надоел
св оей
болто вн ей ?
положение
обязывает
(франц .) .
—
О
нет, —
быстро
произнесла
Варя.
—
Отстал
и
сбился
с
д ороги .
Солнце
погорало,
тор­
жественно
и
шумн о,
точн о
Requiem, горы дремали в зо ­
лот ом
тумане,
об лака
курились
и
таяли,
вда лек е
пламенело
озеро,
где-то
задумчиво
звен ел
мул...
а
до
меня
никому
не
б ыло
дела,
и
я
шел
из вилист ой
троп ою
одинокий
и
забы­
тый...—
Он
печально
поникнул
гол овой .
—
Но
ты ...—
начала
было
Вар я,
вся
потрясенная
жа­
лос тью.
—
Но
я,
ра зуме ет ся,
никогда
но
забываю
уповать
на
милосердие
божие
и
на
расп оряди тель н ост ь
мо ей
maman,—
продолжал
он,
и
в
тоне
его
вдруг
проскользнула
жест­
к ость .—
Вообрази,
она
вздумала
недавно
вдвинуть
ме ня
в
жи з нь!..
О,
это
было
преуморительно.
Она
гов ори т: «Вы,
граф,
должны
быть
мировым
су д ьею »...
Понимаешь
ли—
должны.
Ты,
моя
прелесть,
посмакуй
это
слово.
Оно
терпкое
и
вкусом
п оходи т
на
корку
вот
э того
ананаса.
Хорошо.
Я,
разумеется,
посмаковал
и
поехал
в
деревню.
И
пред­
ставь
се бе:
де ре вен ский
люд
уже
изны в ал
по
мо ей
особе,
и
только
что
появился
я
в
земском
собрании,
как
едва
не
захлебнулся
в
искательных
улыб ка х.. .
Ва ря
усмехнулась.
—
Ты
находишь
неправильным
мое
выражение?
Ты
ду­
маешь,
что
в
улыбках
нельзя
захлебнуться?
—
жив о
спро­
сил
г раф
и,
не
давая
ей
ответить,
продолжал
меланхоли­
чески:
—
О,
ка кая
ты
счастливая,
ку зина !
Ты
не
во сп иты­
валась
в
пажеском
корпусе,
ты
не
учила
гр а мматики !..
(Она попыталась возразить,
но
он
снова
перебил
е е.)
Ты
не


112
А.
И.
Эрте ль
учила
гр а мматики .. .
Ты
знаешь ,
что
за
остроумный
прибор
эта
грамматика?
Это
сапоги,
которые
до
т ого
научно
обни­
мают
твои
ноги,
что
в
них
невозможно
ходить...
ил и,
лучше
вс его, —
культурная
мамаша,
которая
странствует
за
св оим
ребенком
с
нове йше й
и
рациональнейшей
книжкой
в
ру­
ках
—
«Принципы к руководству ухода за детьми»,—
пошутил
он
в
скобках,—
в
трех
то мах,
цена
за
каждый
том
три
целковых...
Ребен ку
кушать
хочется
—
мамаша
в
книж­
ку
с мо тр ит: «Нет, mon enfant1, потерпи пятьдесят три мину ­
то чки»...
Терпеть!
Да
е му,
может
быт ь,
животишко
подво­
дит,
драгоценнейшая
madame!..
Ребенок
от
сонливости
гл а­
зенки
провертел
кул а чишк ами,
а
мамаш а
снов а
к
книжк е,
и
снова
не
полагается
сп ать
бедняжке,
а
полагается
бодрст­
вовать
и
ку ш ать,
и
какой -т о
п атенто в анны й
бульон
на
во­
робьиных
лапках...
О,
бедовое
дело
эта
грамматика!..
Ты
не
за мечал а
ли
в
своей
комнатке:
раскрытая
к нига
лежи т
на
ков ре
вверх
тисн ены м
переплетом;
бар хат ная
скатерть
полуспущена
и
широкими
складками
драпируется
на
полу;
с
ре зн ого
кресла
в
красивом
беспорядке
н исп адает
твое
б ал ьное
ше лков ое
платье;
на
столе,
рядом
с
бронзовой
чер­
нильницей,
стоит
гр ане ный
графин
с
водою;
тяжелая
гарди­
на
откинута;
ко шка
лежит
на
атласной
подкладке
драпри
и
лениво
мурлычет.
А
утреннее
солнце
ярко
и
горячо
осве­
щает
эт от
жи во п исней ший
беспорядок.
Оно
и
в
графине
сверкает
прихотливой
радугой,
и
блестит
на
крышке
чер ­
нильницы,
и
светит
на
ков ер,
на
стальной
отлив
твоего
п ла тья,
на
переп лет
книги...
и
мелкая
пы ль
бьется
з олот ым
сто лбо м,
и
крутится,
и
толпится
в
его
лучах...
И
не га
тебя
обнимает,
и
встают
перед
тобой
странные
ме чтан ия,
мере ­
щится
палитра,
арматура
загадочного
сооружения,
недопи­
тый
бокал
с
янтарным
рейн вей ном ,
бархатный
костюм
ху­
дожника...
И
к акие -то
крылья
нав ев ают
на
теб я
смутные
грезы,
и
в есел ая
эпоха
какого-нибудь
Возрождения
си лит ся
предстать
пре д
тобою...
О,
дивно
иногда
жи вет ся
без
гра м­
ма т ики,
моя
прелесть!..
Но
пр идет
твоя
Марфа
—
или
как
ее,
—
вп роч ем,
пусть
будет
Марфа,
это
так
ид ет
к
ней,
к
твоей
воображаемой
горничной,—
помнишь:
Марфо,
Мар­
фо,
что
печешися
о
мнозем?..
И
пр идет
эта
Марф а
с
шва б­
рой
в
руке
и
во дво рит
порядок,
и
закричит
на
кошку:
«Брысь,
проклятая!» —
и
сметет
п ыль,
и
оправит
скатерть,
а
в
сердце
твое,
мой
ангел,
на г онит
сухого
и
скучного
мое
дитя
(франц. h


Вол хонская
барышня
113
холода...
И
грезы
тв ои
раз лет я тся
как
птицы...
О,
это
остро­
ум ный
п ри бор.
—
И
он
опять
поник
в
задумчивости.
Вар я
не
решилась
заговорить.
Только
инт ерес
ее
к
графу
разгорался
все
б ольше
и
боль ше,
и
нервы
к ак-то
стран­
но
ныли.
А
Облепищев
махнул
голов ой ,
как
будто
отгоняя
дремоту,
и
в зял
рассеянный
аккорд.
—
Но
о
чем
я
н ачал
говорить?
—
вдруг
с
прежней
живостью
произнес
он .—
Да,
о
потоплении,
о
потопе
улы­
бок .—
Итак ,
меня
вы б рали.
И
пр е дстав ь:
какая
добрая
эта
моя
maman, —
она
мне
сюрпризом
приготовила
камеру.
Я
во звра тилс я
из
собрания,
и
уж
камера
гот ова .
О,
это
был
восхитительный
сюрприз!
Ты
не
знаешь,
в
Петербурге
на
вербной
про дают :
ты
покупаешь
просто
обыкновенную
ба­
ночку;
но
стоит
только
о ткр ыть
крышку
этой
баночки
—
мгн ове нно
выскакивает
оттуда
преинтересный,
прелюбопыт­
нейший
чертенок...
Ита к, maman устроила мою обстанов­
ку
(он вздохнул); я тебе расскажу о ней...
То
есть
не
о
maman —
ведь
ты
знаешь
ее,
эту
величавую
совокупность
льда
и
стал и
(он это сказал,
несколько
понизив
гол ос),
а
про
об ст анов ку
расскажу.
Пол
был
паркэ;
монументаль­
ный
сто л
от
Лизере
занимал
середину.
На
с толе
высился
бронзовый
а раб
с
толкачом
в
руках
и
с
ступой
у
по д­
ножья.
Это
—
зв онок ,
и
maman выписала его от Шопена .
Почему
ар аб,
и
почему
не
земец,
например,
и
не
газетчик
—
не
могу
те бе
о бъ ясни ть.
Но
не*
в
этом
д ело.
Добрая
по­
ловина
камеры
б ыла
загромождена
лакированными
скамья­
ми.
Впереди
стоял и
кресла
для
сливок.
Все
это
бы ло
отлич­
но,
и
все
ужасно
понравилось
м не.
И
к
том у
же
в
сво ем
костюме
—
fantaisie, который прислал мне Сарра ко дню
пе рвог о
моего
упражнения,
и
в
з олот ой
це пи
на
шее ,
я
ужасно
по хо дил ...
как
бы
те бе
сказать...
ну,
на
хорошень­
кую
левретку
по ходи л,
которая,
пом нишь,
в ечно
торчала
на
ко ле нях
у
ба бу шки. ..
Кс тати ,
не
рассыпалась
она ,
то
есть
баб уш ка,
а
не
левретка?
Варя
отрицательно
покачала
головой.
—
Надо
п роеха ть
к
не й,
потревожить
проклятые
кости
графа
А лекс ей
Андреича...
Ит ак,
я
поход ил
на
левретку.
Впрочем,
барыни
—
те
самые,
которые
подымают
платок,
когда
maman заблагорассудится уронить его,
а
в
Петербур­
ге
фамильярничают
с
наш им
швейцаром
и
таск ают
из
на­
ших
ваз
визитные
карточки
разных
ос об,
чтобы
хвалить­
ся
ими
дома,
где
они
изображают
самую
накрахмален­
ную
аристократию, —
эти
барыни
находили,
что
я
ужасно
на­


114
А.
И.
Эртель
поминаю
Ромео...
Где
они
видели
этого
Ромео?
А
ты
никогда
не
воображала,
как
Джульетта
просыпается
в
под з емел ье
и
в
бр езжу щем
полусвете
вид ит
мертвого
Ромео...
О,
я
воо бр а­
жа л,
и
мне
было
ужасно
хорош о.
Так ое,
знаешь
ли,
трагическое
сладострастие
возникает,
и
в
таком
мучитель­
ном
блаженстве
разрывается
сердце...
(Он вздрогнул и сде­
лал
болезненную
гримасу.).
И
так
час
пробил.
Мои
аристо­
кратки
вооруж ил и сь
веерами,
заняли
позицию.
Maman со
спирт ом
в
ру ках
торжественно
водрузилась
в
резном
крес­
ле. ..
Оно
п оходи ло
несколько
на
трон,
но
это
в
скобках,
в
скобках,
кузина...
Я
тронул
пружину.
Усердный
араб
грянул
толкачом.
Швейцар
—
здоровенный
верзила
в
арак­
чеевском
жанре
—
распахнул
двери
и,
изо
всех
сил
упира­
ясь
в
груди
грузно
валившихся
мужиков,
пропу с кал
их
по
од ино чке! ..
Я
о пять
тронул
пружину.
Араб
опять
громыхнул
толкачом.
Ар исто к ратки
ти хо
визж ал и,—
п рост и!
Шв ейц ар
ст р ашно
нахмурил
брови
и
погрозил
задни м
рядам.
Нача­
лась
фантасмагория.
Выхо дит
му жик
в
лаптишках
и
в
рва ­
ном
кафтане.
«Вы
—
Антип
Кособрыкин?» — «Мы-с».—
«Вы
обвиняетесь
в
нарушении
публичной
тишины
и
спокой­
с тв ия».
Молчи т
в
тяжком
недоумении.
«Вы обвиняе ­
тесь...»
Сугубо
молчит.
Меня
начинает
одолевать
конфузли­
вость.
Аристократки
ахаю т
и
негодуют.
Maman нюхает
спирт.
Шв ейца р
таращит
глаза
и
крутит
кулаки,
как
бы
испрашивая
по лно моч ий.
К
счастью,
чары
разрушает
об­
винитель-урядник.
Он
энергически
и
как ими -то
очень
прос­
т ыми
словами
уясняет
А нт ипу,
в
чем
дело.
Тогда
Ант ип
о живляе тс я,
гов ори т
быстро
и
убедительно,
размахивает
ру­
ками,
утирает
полою
нос
и
вообще
входит
в
ажитацию.
В
его
речи
мелькают
и
каки е-то
поез жан е,
и
сыспокон
ве­
ков,
и
ей ный
деверь,
и
на
то
ён
и
дру жка,
чт обы,
к
приме­
ру,
порядок
содержать,
а
эдак-то
всякий
ошелохвостит-
ся!
Вы
не
понимаете,
моя
прелесть?
А
я
понял,
понял
я,
что
и
я
сижу
дурак
дураком,
и
араб
мой
бухает
сво им
толкачом
сдуру
—
не
потому
ли,
что
обоих
нас
сочинил
иностранец?
—
и
maman моя ...
О,
она
оче нь
остроумная,
эта
maman! И вдруг,
вообрази,
я
раз ом
порешил
эту
па­
с т ор ал ь : «По обоюдному непониманию дело откладывается
до
умнейших
времен»,—сказал
и
вышел
из
камеры.
И
он
пр о бежал
рукой
по
кл ав ишам
и
засм еял ся.
—
А
знае шь,
кузиночка,—
вы мо лвил
он ,—
вот
диалог
этот
мой
с
Аптипом,—
ес ть
такие
искусники,
что
на
музы ­
ку
его
могут
переложить!
—
И
он
застучал
по
клавишам.—


Вол хо нская
барышня
115
Вот
это
будет
означать:
чаво?
А
эт о:
ах
ты,
ра зне снос ный
гражданин
Антип!
А
вот
это
allegreto ma non troppo* изо­
бр азит:
а
посему,
руководствуясь
79и81
ст.
Ус т.
Уголов.
Су доп р.
и
на
ос новании
112 и 115 ст.
Уст.
о
на каз. ,
налаг.
Миров.
Судьями...
В аря
улыбнулась.
—
Ты
смеешься?
Нет,
ты
не
сме й ся,—
и
он
грустно
вздохнул, —
ты
лучше
пойди,
поплачь
к
себе.
А
зна ешь ,
ког­
да
я
люблю
плакать?
Когда
в е чером
мрачные
тучи
п окроют
не бо
и
густо
столпятся
над
закато м ,
а
под
ними
у зким
и
пламенным
румянц ем
горит
зар я.
И
в
п оле
ходят
трепет­
ные
тени
и
погасают,
и
заря
как
буд то
прощается,
как
будто
умирает
и
на
в ека
покидает
холодную
землю...
Есть
ка рти на
та ка я: «Вечер на острове Рюгене», Клевера,
кажется...
Так
вот
перед
э той
картиной
я
раз
сто ял
и
плакал.
Я
плакал,
а
на
ме ня
смеялись.
И
толстый
купчина
с
пят ном
на
животе
смеялся,
и
накрахмаленный
жидок
из
банкирской
к онт оры
смеялся,
и
барыня
в
гремящем
платье
смеялась,
и
мадмуа-
зелька,
с
лорнеткой
в
одной
руке
и
с
лю бов ной
зап иско й
в
другой,
и
та
смеялась...
А
ты
не
чита ла
Байроновой
«Тьмы»? Я читал,
а
потому
и
плакал
пр ед
картиной.
Ты
не
чит ай...
А
ты
з наеш ь,
моя
прелесть,
я
слишком
много
гово­
рю
и,
навер ное,
скоро
расплачусь...
Но
ты
ужасно
мне
нр а­
вишься...
А
как
ты
находишь
Лу к авина?
О,
как
он
поет,
моя
м и лая!..
Вот
по г оди!
И
он
никогда,
никогда
не
рас­
плачется.
И
за м еть,
какой
он
здоровый.
Таковы
бы ли
варва­
ры,
которых
из обра жал
брюзга
Тацит.
А
мы
с
тобой
римля­
не,
моя
ненаглядная,
изнеженные,
истерзанные
римляне.
И
он
с
печалью
ул ыбал ся,
тихо
пр и касая сь
к
клавишам.
А
где
господин
Тутолмин?
-
сп ро сил
Волхонский
у
За хара
Ивановича.
Варя
в з дрогн ула
и
оглянулась.
И
вдруг
в спом нила,
что
она
любит .
Но
мысль
эта
не
о то зва лась
в
н ей,
как
отзыва­
ла сь
прежде
—
жутким
и
блаженным
замиранием,
она
толь­
ко
напомнила
ей
фа кт;
напомнила
еще
де р евен ских
боль­
ных
—
и
то,
что
Илья
Петрович
привезет
доктора
и
боль­
ные
выздоровеют...
И
она
снова
наклонилась
к
графу.
—
Он
уехал
за
док тор ом, —
сказал
За хар
Ива ныч.
—
Кто
болен?
—
ж иво
произнес
Во лх онск ий.
—
Да
вся
деревня
больна.
В
каждом
п очти
дв оре
ли
хорадочный.
1 Музыкальная помета:
оживленно,
но
не
слишком
(итал.).


116
А.
И.
Эрте ль
—
Ах,
деревня, —
протянул
ус пок оен ный
Алексей
Бо ри­
с ович, —
на де юсь,
вы
распорядились
купить
х ины
и
ра здать ?
—
Покупать
не
по ку пал.
Но
у
м еня
есть
немного.
Легк ая
тень
неудовольствия
скользнула
по
лицу
Волхон­
ского.
—
Пожалуйста,
пош лит е
купить, —
сказал
он ,—
положе­
ние
обязывает,
вы
знает е
эт о.
И
чтобы
пе
путаться
по
конто­
ре,
то
вот...—
Он
поспешно
по дн ялся
и
спустя
несколь­
ко
мин ут
пр инес
Захару
Ив аны чу
сторублевку. —
По жал уй­
ста,—
по втор ил
он.
Захар
Ива ныч
начал
п рощат ь ся.
—
Вы
мне
дозвольте
осмотреть
ваш е
хозяйство, —
вы­
молвил
Лукавин,
—
я
бол ьш ой
охотник.
Лик
Захара
Иваныча
засиял.
—
С
ве лич айш им
удовольствием,
-
произнес
он.
—
Мн огоньк о
платите?
—
спросил
Л укав ин
Волхонского
ко гда
Захар
Иваныч
скрылся
за
дверями.
—
Тысячу
двести.
—
А
и ме ньице
велико
ли?
—
Четыре
тысячи
деся т ин.
—
Дешевенько.
Вы
ему
набавьте.
Дельный
он
у
вас
парень.
—
Но
тут
особые
условия,
Петр
Лукьяныч,
—
сказал
Во лхонс кий, —
он
ведь
у
ме ня
—
свой
ч ело век.
—
Это
в
расчет
не
идет,
—
с
тонкой
усмешкой
возразил
Лукавин.
—
Нынче,
Але ксей
Борисыч,
честь
не
велика
в
са­
лонах
обращаться.
Нынч е
голов а
це нит ся.
А
го ло вка
у
в аше­
го
управителя
золотая-с.
—
Но
я
в едь
не
говорю,
—
живо
произнес
Волхонский,-
я
во все
не
думаю,
чтобы...
вы
по ним аете?
Я
только
хочу
сказать,
—
он
у
меня
сво й
в
смысле
родного.
—
Да;
пу
это
ва ше
дело ч
Это
бывает-с.
А
вам
стоило
бы
обратить
вним а ние
на
его
мысли
о
сахарном
заводе.
Мысли
важные.
—
Но
это
—
ваши
мысли?
—
льстиво
сказал
Ал ексе й
Бо­
рисович.
—
Я
только
вопрос
ему
предложил.
А
у
него
уж
целый
проект
в
голове
сидит;
он
и
свекловицу
саж ал
для
опыта:
двенадцать
процентов
сахара
—
помилосердствуйте!
—
Капитала
нет, —
со
вздохом
произнес
Волхонский.
—
Пустое
дело, —
сказал
Лу ка вин,—
семьсот,
восемьсот
ты сяч
при
известной
солидности
предприятия
добыть
ле гко.
-
Ах,
не
греми
ты
этими
противными
своими
слова­
ми!
—
пет ер пели По
воскликнул
граф.
—
Не
слушай
е го,
дядя:


Волхонская
барышня
117
он
ведь
точно
ребенок
—
не
у снет
без
гремушки,
без
св оих
противных
ва лют
и
дисконтов.
Ид ите
лучше
сюд а.
—
А
вы
чем
руководитесь
в
своих
действиях,—
сме­
ясь
и
несколько
книжно
спросила
Вар я
у
Лукавина,
к огда
он
подо ше л
и
сел
около
нее,—
грезами
пли
действитель­
но сть ю?
—
Во
сне
—
грезами, —
ответил
он,
усмехаясь.
—
А
наяву?
—
Гроссбухом,—
ответил
за
не го
Облепищев.
—
На
это
у
нас
есть
конторщики,—
в озра зил
Лука­
вин.
—
А
чем
же?
—
полюбопытствовала
Вар я.
—
Жизн ь ю,
Варвара
Ал ексе евн а,
фактами,
как
пишут
в
книжках.
—
И
чувствуете
себя
д ово льным ?
—
Как
буд то
не
видишь, —
смешался
граф.
—
Ничего-с,—
ответил
Лукавин
и
характерно
тр яхн ул
волосами.
—
Нет,
зачем
ты
с
Те деск и
торгуешься?
—
капризно
пр и­
стал
к
не му
Облепищев.
Пе тр
Лукьяныч
отшучивался.
—
Отец
научил.
—
Но
ведь
т ому
простительно,
тот
«Лукьян Трифо-
н ыч».
Ал ек сей
Борисович
заступился
за
Лукавина.
—
Но
для
чего
же
необдуманно
тр ати ть
деньги,
мой
ми­
лы й,—
сказал
он.
—
О,
дядя!
—
па тети чес ки
воскликнул
Облепищев
и
умолк.
Вообще
в
его
о тно шен иях
к
Лу кав ину
за меча ла сь
какая-то
двойственность:
наряду
с
обращением*дружеским
и
шутливым
вдруг
аляповато
и
ре зко
выступала
раздражи­
тельная
насмешливость.
Ва ря
это
заметила
и
в
недоумении
п осм отрел а
на
«приятелей» .
Приводил
ее
в
недоумение
и
Ал екс ей
Борисович.
В
то не
его
ясно
зв уча ли
каки е-то
черес­
чур
благосклонные
нот ки,
когда
он
гов ори л
с
Лукавиным.
И
да же
обычная
ядовитость
как
б удто
покинула
его, —
это
Ва ре
не
понравилось.
XII
В ече ром
все
маленькое
общество
собралось
у
рояля.
Облепищев
в ыгляд ел
теперь
уже
не
та ким
нервным
и
го­


118
А.
И.
Эртелі
во рил
мало.
Черный
бархатный
костюм
какого-то
невидан­
ного
покроя
привлекательно
о тте нял
матовую
бе л изну
его
лица.
Он
перебирал
но ты,
высоким
ярус ом
наваленные
у
его
ног ,
и
катег о р ически
отм е чал
их
недо ста тки .
То
бы ло
«шаблонно»,
это
«тривиально»,
это
«переполнено трес ­
ком». ..
—
Да
где
ты
такие
вкусы
развила,
моя
прекрасная?
—
воскликнул
нако н ец
он,
обращаясь
к
Варе.
—
Ты
зн аешь ,
я
ведь
п лохо
по нима ю
му зыку, —
ответи­
ла
она
краснея.
—
А
вот
эту
вещичку
ты
пое шь , Pierre, —
замет ил
Об­
лепищев,
не
обращая
внимания
на
от вет
Вар и
и
разверты­
вая
на
пю пит ре
ноты,—
Немолодая
вещь,
но
не
дурна.
Будешь?
—
вопросительно
сказал
он,
обращаясь
к
Лука-
вину.
—
Пожалуйста!
—
попро с ила
Ва ря.
Лу кави н
ве жли во
поклонился.
Вар я
отошла
от
роя ли
и
уселась
на
открытое
о кно.
Она
жда ла.
В
окн о
видно
было
н ебо
глубокое
и
зв езд­
но е.
Из
сада
доносился
слабый
шорох
деревьев
и
бе спр е­
ст анно
зам ир ающий
с о ло вьиный
посвист.
Озеро
в
неясном
и
загадочном
мерцании
уходило
вдаль,
не заме тно
сл ивая сь
с
темнотой.
В аря
посмотрела
в
комнату.
В
мол очно м
свете
ламп
мраморный
профиль
Облепищева
выделялся
особенно
тонко
и
б лагор одн о;
Лук ави н
стоял
мужественно
и
прямо,
как
А нтиной,
и
от
его
красивого
л ица
веяло
к ако й-то
самоуверенной
силой;
Ал е ксей
Борисович
задумчиво
уто­
пал
в
кресле,
изящный
и
эффектный;
полный
и
цвету­
щий
Зах ар
Ив а ныч,
ск р естив
ру ки
на
брюшке,
с
любопыт­
ством
поглядывал
на
Лукавина...
Вдруг
р уки
графа
быстро
пронеслись
по
клавишам,
и
зв уки
ро яли
шаловливой
и
сп у­
танной
в ерени цей
затолпились
в
высокой
комнате.
Но
всл ед
за
ними
протянулась
но та
знойная
и
печ аль ная
и
оборвала
их
звонкое
лепетанье
и
медлительно
уга сла.
«Что,
моя
нежная,
чт о,
моя
мила я»,—
запе л
Лук а вин,—
Что
ты
гл ядиш ь
на
ос енние
тученькгі..
Сна
ль
тебе
нет,
что
лежишь
ты,
уны ла я,
Грустно
под
щечки
сло жа
свои
рученьки...
И
В аря
почувствовала,
как
его
гол ос,
зв учны й
и
мяг кий
как
б арх ат,
с
тихой
от радой
льется
ей
в
душу.
«Э,
как
д ав­
но
не
слыхала
я
музыки»,—
произнесла
она
сквозь
беспо­
мощную
улыбку,
и
слезы
у
ней
закипели.
«Я зашепчу
твою
злую
кручинушку»,—пел
Лук а вин,—


Во лх онск ая
барышня
119
Ся ду
у
ног
у
тво их
я
на
постелюшку,
Песню
сп ою
про
лучину-лучинушку,
Сказку
см ешн ую
ска жу
про
Е мелюш ку.. .
Заха р
Иваныч
покрутил
головою
и
усмехнулся.
Ва ря
в
досаде
отметила
эту
усмешку.
«Ему,
кроме
своей
интенсив­
нос ти,
на
свете
ничего
не
ми ло»,—п о ду мала
она .
Но
тот час
же
забыла
и
о
существовании
За хара
Иваныча
и
снова
за­
мерла
в
чутком
внимании.
И
вкрадчивые
звуки
л аско во
и
нежно
ластились
к
ней
и
приникали
к
ее
сердцу
осторожной
струйкой,
и
наводили
на
нее
какую-то
с лад кую
и
пленитель­
ную
истому.
«Стану я гладить рукой эту голову»,—
продол­
жал
Петр
Лукьяныч,
ниспу с кая
гол ос
до
каких-то
изне­
могающих
нот ок ,—
Спи
ты,
м ол,
дитятко,
баи н ь ки -баюш ки...
А
Варя
сидела
как
очар ова нн ая
и,
точно
в
полусне,
крепко
и
тревожно
сжимала
свои
руки.
Разошлись
ра но.
Прежд е
вс ех
раскис
гра ф:
по сле
пения
его
снова
стало
повод ить
как
в
о зно бе,
и
ту ск лые
тени
забр о дили
по
его
лицу.
Он
начал
б ыло
какую-то
ф ан тазию
ди кими
и
торопливыми
аккордами,
постепенно
переходив­
ш ими
в
тоскливое
и
задумчивое
adagio1, но оборвал эту
фантазию
резким
диссонансом
и
пр о стил ся.
За
ним
последо­
вал и
и
другие.
1 Музыкальное произведение или его часть,
исполняемые
в
медлен но м
темпе
(итал .)
Но
Ва ре
не
хотелось
спать.
Она
завернулась
в
плед
и
ти­
хо
сошла
в
са д.
В
ее
у шах
все
еще
стояла
м у зыка.
Какие-
то
неясные
грезы
вились
в
ее
головке,
и
ночной
во здух
в еял
на
нее
жуткими
и
таи н стве нн ыми
струями.
В
саду
загадочная
темнота
ее
обступила.
В
этой
темноте
смутными
очерта ни ями
возвышались
деревья,
блистало
черное
озе ро
в
мрачной
неподвижности,
выдвигался
угрюмый
фасад
дома,
длинный
и
несоразмерный,
тускло
и
тре пе тно
мерцали
зве з­
ды ...
И
по вс юду
брод и ли
те ни,
переплетаясь
в
причудливом
ко лебани и.
Иногда
как
будто
какая
р ука
прикасалась
к
гла­
зам
Вари:
тьма
сгущалась,
ближний
куст
сирени
выдавал
себя
только
слабым,
едва
у ло вимым
ш орохом
да
особ ен ным
запа хо м
холо дн ой
влажности;
очерт ан ия
высоких
берез
сл и­
вались
с
небом;
озе ро
облекалось
мраком...
И
тогда
особен­
но
жутк о
становилось
Варе,
и
сердце
ее
стучало
сил ьно
и
пугливо.
Иногда
же
те ни
раздвигались
медлительно
и
стран­


120
А.
И.
Эрте ль
но,
мрак
редел,
во да
далеко
уходила
в
глубь
ночи,
березы
подымались
ясными
контурами,
и
ку пы
сирени
резко
о бо­
значались
па
синей
темноте.
Вар я
с
боязливой
осторожностью
переступала
по
дорож­
ке.
Она
как
бу дто
опасалась
внести
тревогу
в
э тот
капр из­
ный
мир
теней,
неслышно
скользивших
вокруг
нее
и
слов­
но
прикасавшихся
к
ее
л ицу
легким
и
прохладным
п ри кос­
новением.
Вдруг
звучный
плеск
волны
раздался
у
ее
ног.
Она
слабо
вскрикнула
и
отступила,
оглянувшись
по
на пра в­
лению
к
дому.
Там
ясно
и
ровно
горела
свеча
в
ее
комна­
те.
Тогда
она
не в ольно
усмехнулась
и
остановилась
как
вко­
панная.
И
музыка
снова
наполнила
ее
слух.
Звуки
роял и
причудливо
м ешал ись
с
мерным
и
однообразным
плеска­
нием
озера,
с
неясным
лепетаньем
л ис тьев,
непрестанно
б удивш им
чуткую
темноту,
и
в
каком-то
сказочном
соче та­
нии
носились
вокруг
не е,
манили
ее
ку да-то ,
п ереп о лня­
ли
все
ее
существо
тайным
и
сл адо стн ым
томлением...
И
она
жадно
вслушивалась
в
э тот
не ясны й
призыв.
Словно
какие
чары
ласковой
и
медлительной
струею
вливались
в
ее
душу
и
повергали
ее
в
смутный
сон.
И
до лго
опа
стояла
на
берегу
озера,
немая,
неподвижная,
внимательная.
Иногда
ей
казалось,
что
времени
не
сущест­
в ует,
что
в
про ст ранст ве
неуловимо
носятся
призраки,
и
что
она
сама
как
будто
та ет
и
превращается
в
пр из­
рак,
гото вы й
у ле теть
в
это
бесконечное
пространство.
И
вдруг
слезы
приступали
к
ее
горлу,
серд це
тоскливо
сжималось,
ей
хотелось
бежать
отс юд а,
видеть
людей,
с лы­
ш ать
человеческий
голос.
Но
тогда
какая -т о
струна
звучала
си льно
и
пленительно
и
заглушала
это
стремление,
и
Варя
стояла
как
прикованная,
бе сп омощн о
отдаваясь
на пору
то­
мительных
мечтаний
и
звуков,
мерных
и
таинственных
как
шепот
в олш ебн ого
заговора.
И
чем
д аль ше,
тем
чащ е
выступал
из
темноты
сильный
струпный
зв ук.
Он
зв енел
как
бу дто
особо
от
тех ,
что
тол­
пилис ь
в
голове
Вар и,
и
—
то
прерывался,
ра с сыпа ясь
мел­
кой
трелью
и
уны ло
погасая,
то
возникал
снова,
смело
и
самоуверенно.
И
по
мере
того
как
он
усиливался
—
ча ры
как
будто
уплывали
от
В ари,
сон
ее
покидал,
грезы
отле­
т али
от
нее
как
ночные
пт ицы,
встревоженные
яр ким
блес­
ком
солнца.
Нако н ец
она
разобрала
это т
властительный
звук
—
это
был
колокольчик.
В
далеком
п оле
кто-то
ехал.
Тогда
В аря
глубоко
вздохнула
и
медленно
пошла
к
дому.
Какая-то
слабость
овладевала
ею,
нежно
уто мля я
члены.


Вол хонская
барышня
121
Но
к огда
она
легла,
сон
не
сходил
к
ней.
Она
думала
о
графе,
о
его
разговорах,
полных
ка кой -то
причудливой
пре­
лести
и
странных
как
фантастическая
сказка.
Представляла
себе
его
лицо,
изменчивое
и
печальное.
И
снова
какая-то
ж алос ть
прокралась
в
ее
сердце.
Потом
Лукавин
прошел
в
ее
воображении
красивым,
но
хол од ным
и
неинтересным
силуэтом.
А
затем
она
вспомнила
о
Тутолмине.
И
о пять
это
воспоминание
не
отозвалось
в
ней
прежним
ощущением...
Самый
образ
Тутолмина
как
бу дто
потускнел
и
появился
те­
пе рь
перед
Вар ей
в
каких-то
чересчур
уже
пр ос тых
и
б уд­
ничных
очертаниях.
Душа
ее
не
р вала сь
к
нему,
сердце
не
замирало
в
блаженной
тревоге.
Она
думала
о
нем
спокойно
и
сух о.
Думала
наружно,
если
можно
так
выразиться,
не
углубляясь
в
суть,
не
анализируя,
с
как ой -то
невольной
осторожностью,
неза м етно й
для
с ебя
самой,
минуя
те
с тру­
ны,
которые
мо гли
бы
звучать
страстно
и
беспокойно.
Ду­
мала
о
том,
как
она
пое дет
на
курсы,
выйдет
за
не го
замуж,
будет
уже
не
Волхонская,
а
Варвара
Ал екс еевна
Тутолмина
(она даже произнесла это громко и осталась довольна звуч­
ностью
произношения).
Дальше
мыс ли
ее
обрывались.
И
вдруг
ей
сделалось
скучно.
Тогда
она
опять
вообразила
себе
бле дног о
Мишеля,
с
его
речами,
странно
влияющими
на
нервы.
За тем
вспоминала
о
том,
как
еще
много
нужно
ей
прочитать
и
«осмыслить»
из
прочитанного.
«Точно уро­
ки!» —
подумала
она ,
и
серенькая
гимназическая
жизнь
предстала
пр ед
нею.
«Уедут гости
—
займусь
т о гда»,— ре­
шила
она
и
на
этом
р еш ении
заснула.
Наутро
Варя
проснулась
очень
п оз дно.
Голов а
ее
бы ла
несколько
тяж ела
и
мысли
смутны.
Солнце
проникало
из- за
драпри.
В
распахнутое
окно
влива лс я
душистый
во здух.
На деж да
прибирала
комнату.
Ва ря
спросила
у
ней,
где
го с­
ти.
Оказал ос ь ,
что
Лукавин
с
Але ксее м
Борисовичем
и
Заха­
ром
Иванычем
уехали
в
поле.
(«Папа в поле!»—не­
доверчиво
воскликнула
Варя.)
Граф
же
только
что
вышел
и
тепер ь
сидел
на
балконе.
Ва ря
поспешно
о д елась
и
вышла
к
графу.
Он
рассеян­
но
перелистывал
Мильтонов
«Рай»
с
великолепными
ри­
сунками
До ре
и
скучающим
взглядом
обводил
окрестности.
Красный
шелковый
платок
небрежно
повязывал
его
шею,
отражаясь
на
лице
нежным
и
прозрачным
румянцем.
При
в ходе
Вари
он
ож ивилс я
и
повеселел.


122
А.
И.
Э ртель
—
О,
как
ты
славно
спишь,
моя
п релесть,—сказал
он,
крепко
целуя
ее
руки.
—
Я
д олго
не
спала
с
вечера, —
оправдывалась
Ва ря
и
с
беспокойством
посмотрела
на
лицо
графа.
—
Ты
не
болен?
—
спросила
она.
—
Ах,
когда
же
я
бываю
«не болен», —
с
печальной
усмешкой
в озрази л
граф, —
никогда.
И
ты
знаешь,
что
странно:
болезни,
в
сущности,
ни како й
нет, —
все
в
поряд ке;
и
вместе
—
все
бессильно,
р а сшатано ,
истерзано...
Что
де­
лать,
милая,
мы
ведь
слишком
чистопородны.
Ты
просмотри
бархатную
книгу:
сот ни
лет
—
и
ни
унца
зд ор овой
демокра­
тической
кр ов и!..
То
ублажаем
хан а
витиеватыми
речами,
то
ст рочи м
бумаги
в
посольской
избе,
то
пое м
об едню
с
Иваном
Гр оз ным,
то
обучаемся
наукам
в
нем ецк ой
земле
и
прожигаем
жи знь
в
Париже...
Ни
од ной
капли
ра бо чей
к ро ви!..
Ни
одного
«мезальянса», который обновил бы нас!..
С
незапамятных
лет
живут
Облепищевы,—
живут
в
голов у,
в
язык,
в
но ги
—
сколько
десятилетий
скользившие
по
пар­
кету,—живут
в
нервы,
но
никогда
не
в
мускулы!..
И
вот
теперь
можете
полюбоваться,—
вы тянул
свои
руки
и
снова
сложил
их, —
малейшее
волнение
приводит
меня
в
дрожь...
Когда
я
в
пер вый
раз
увидал
Рим
—
я
плакал
как
ребенок;
в
фра нц узско й
палате
депутатов
со
мной
чуть
истерика
не
сделалась, —
пр авда ,
в
то
вре мя
го во рил
Гамбетта...—
И
добавил,
усм ех аяс ь:
—
Ах,
отч его
моя
великолепная
мама­
ша
не
сочеталась
с
Лукьяном
Лукавиным!
—
Вот
если
бы
она
услыхала
тебя, —
заметила
Варя.
—
Что
же
тогда?
—
пр оиз нес
граф,
с
насмешливой
вн и­
мательностью
посмотрев
на
Варю.
—
Как
чт о?
По
всей
вероятности,
на
сцену
выступил
бы
спирт...
—
Ты
думаешь?
—
протянул
он
и
неопределенно
улыб­
нулся.
—
А
жива
мать
Петра
Лукьяныча?
—
спросила
Варя,
не­
сколько
смущенная
этой
улыбкой.
—
А
тебя
это
ин тер есу е т?..
О,
крепка
как
ломовая
лошадь
и
гос тей
своих
встречает
босиком,—
у
нее,
вид ишь
ли , «пальцы преют».
В п рочем,
ее
выпускают
только
к
дей­
ствительно
стат ским, —
с
генералами
военными
она
невоз­
можна:
сл ишко м
уж
пыхтит...
А
действительные
статские
советники
сны
ей
разгадывают,
руки
у
ней
целуют,
и
она
оче нь
довольна.
—
Однако
какой
ты
злой ,
Мишель!
И
с
ка кой
стати


Вол хон ская
барышня
123
важные
люд и
будут
унижаться
перед
Лукавиным,—
при­
зн айся,
вед ь
это
у
тебя
pour passer le temps1 вышло?
1 чтобы провести время ( фр ан ц.) .
2 равенство (фр а н ц.)
—
О,
наивность
ты
моя!
Да
давно
ли
ты
с
Гебрид­
ск их
ос т ро вов?..
Мал о
того
—
сны
р азг ады вают,
сам
собст ­
вен ным и
своими
очами
видел,
как
су бъ ект
в
ленте
и
в
зве з­
де ,—
правда,
Станиславской,—
Лукьяну
шубу
подавал...
Пре лес ть
ты
моя,
да
разве
же
мы
не
хватили
рево л юцио н­
ных
п о нятий. ..
égalité12,
по милу й!..
Мы
не
только
шубу,
честь
сво ю
п репо д несем
его
ст епенс тву ,
лишь
бы...
О,
как
это
гнусно,
однако
ж!
—
внезапно
добавил
он
с
дрожью
в
гол ос е.
День
был
душен.
Солн це
палило
безжалостно.
На
балк о­
не
становилось
не вынос им о
жарко.
Граф
и
Вар я
перешли
в
гостиную.
Там
б ыло
прохладно.
Широкие
маркизы
за­
слоняли
окна.
Пышные
растения
распространяли
душистую
влагу.
Облепищев
снова
расположился
около
рояли
и
по­
просил
Варю
сес ть
око ло
не го.
И
опять
он
заговорил
не
умолкая.
И
оп ять
его
реч ь,
причудливо
изменяясь
в
тон е
и
выра же нии,
как-то
странно
стала
дейс тво в ать
на
Варю:
и
грустно
ей
был о,
и
хорош о,
и
не
в
силах
она
бы ла
отор­
ва ться
от
лица
графа,
на
к отором
тр епет но
ходили
те ни
кактусов
и
зеафорций,
ст ояв ших
у
окна,
и
—
о
чем
бы
ни
подумала
она
—
представало
пр ед
ней
в
каком-то
ином,
особ­
ливом,
о свещен ии,
фа нтасти чес ком
и
неясном,
словно
сквозь
узорчатые
стекла
старинного
немецкого
с обора ...
—
Странное
это
дело
—
выродившийся
человек!
—
гово­
рил
Облепищев. —
Он
н есет
в
себе
идеи
в ека,
познания
века,
кряхтит
под
ними,
изнемогает,
но
несет...
Сердце
его
чутко,
совесть
чутка,
о
нервах
говорить
н ече го...
И
нико­
му-то
он
не
нужен,
никому
до
него
нет
де ла. ..
Ты
не
во­
ображала
картину,
—
чудовищная
машина-история
катит
с ебе
по
человеческим
спинам,
посреди
оханий
и
мучитель­
ных
стенаний...
И
благоразумный
люд
умненько
сторонит­
ся
от
не й,
торгует,
люби т,
плодится,
п ляш ет,
ес т,
пьет,
распевает
романсы
на
мотив
apres nous le deluge...
Но
с пицы
безжалостных
колес,
разрывая
толпу,
разрывают
и
сердце
чуткого
человека.
Го рит
его
сердце...
И
вот
он,
хилый,
хрупкий,
нервный,—
хватается
бледными
руками
за
ужас­
ные
спицы
и
силится
остановить
глупую
громадину,
напра­
вит ь
ее
на
и ной
пут ь,
где
бы
не
бы ло
этой
бесконечной


124
А.
И.
Эртель
подстилки
из
человеческого
мяса.. .
Я
вот
часто
вижу
его,
этого
чуткого
человека.
Руки
замер л и,
судорожно
охваты­
вая
железные
п олосы ;
л ицо
ис ка жено
не изъя снимы м
отчая­
нием ;
хрупкое
те ло
гнется
и
готово
разбиться
и
захрустеть
под
тяжестью
исполинского
колеса...
О,
этот
тре ск
костей
ч ело веч ески х,
как
он
уж асен!
—
Но
р азве
же
только
одни
хрупкие
руки
хватаются
за
эти
спицы,
милый?
И
раз ве
чу тко сть
в
од ном
«выродив­
шемся»
человеке?
—
тихо
прерывала
его
Варя.
В
нем
одном,
—
решительно
го во рил
граф.
—
Чтобы
бро ­
саться
под
колеса,
забывая
счастье,
жизнь ,
лю бов ь,
солн­
це ,—
нужно
бы ть
боль ны м
Шиллером,
а
не
здоровым
Гете.
Мил ая
моя,
зд о ровый
человек
не
бросается
—
он
приспо­
собляется.
Его
нервы
не
одолеют,
у
него
не
загорится
сердце
непрестанной,
неутихающей
б олью ...
—
И
«чуткие»
не
поб е дят?
—
с пр ашива ла
Ва ря.
—
Никогда.
Где
антилопа
побеждала
тиг р а? «За днями
ид ут
дн и,
идет
за
годом
го д»
—
и
вечно
торж еств уе т,
моя
прелесть,
од ин
и
тот
же
принцип
—
п рин цип
вра жды ,
с илы,
злобы:
...И
будто
гд е-то
я
затерян
в
море
д аль нем
—
Все
тот
же
гул ,
все
тот
же
п леск
ва лов
Без
смысла,
без
конца,
не
видно
б ерегов . ..
Иль
буд то
грожу
я
во
сне
без
пробужденья,
И
длин ны й
ряд
бесов
мятется
предо
мной:
Фигуры
дикие,
тя жело го
томленья
И
злобы
полные,
в ра ждуя
меж
собой,
В
безвыходной
и
беск он ечн ой
схватке
Волнуются,
кричат
и
гибнут
в
беспо ряд ке.
И
так
за
годом
год
идет,
за
веком
вок,
И
дыш ит
произвол,
и
гибнет
человек.
—
Но
как
это
печально, —
пролепетала
девушка,
и
вд руг
какая-то
тре зв ая
и
бодрая
стр уя
коснулась
ее:
она
вспом­
нила
о
Тутолмине.—
Но
ты
преувеличиваешь,
ты
болен!
—
воскликнула
она,
и
щеки
ее
запылали.
—
На
свет е
вовсе
не
так
грустно,
и
вовсе
нет
такого
безумного
предопределения...
Я
не
знаю
—
но
в
нем
так
мн ого
н адеж д,
так
много
све т­
лого ...
—
Ах,
моя
прелесть,
я
не
им ею
тучных
щек ,
чтоб
меч ­
та ть
об
Ар кадии , —с
некоторым
неудовольствием
перебил
ее
граф,—
и
притом,
что
мои
ме чтан ия?
Ты
замечала,
над
пыш ным
закатом
—
когда
п тицы
поют,
провожая
свет­
лый
день,
и
деревья
лепечут,
как
буд то
произнося:


Вол хонская
барышня
125
«Gut Nacht! Gut Nacht!»1 —и
вдруг
неожиданно
вст ает
бронзовое
облако,
и
омрачает
румян ы й
вечер,
и
кропит
землю
теплыми
слезами...
Разве
пт ицы
замолкали;
разве
деревья
переставали
лепетать?..
А
что
нужды,
если
в
т вою
д ушу
вместе
с
о бла ком
вторг а л ась
легкая
т ень
и
наводила
на
тебя
грусть
и
жаль
те бе
было
пыш ног о
заката...
Завтра
ты
снова
вста не шь
бодрая
и
свежая...
А
облако...
обла ко,
моя
милая,
давно
уж
растаяло
и
разлилось
в
слезах...
1 «Доброй ночи!
Доброй
н оч и!» (нем.).
И
вдруг
он
спросил
Варю:
—
Ты
любила,
ку зин а?
Ва ря
вспых нул а
до
корней
волос
и
промолчала.
Но
Об-
лепищев
и
не
ждал
от
нее
ответа:
он
вз ял
длинный
и
пе­
чальный
аккорд
и
прико сну лс я
л ицом
к
клавишам.
—
Я
лю бил ,—
ме длен но
сказ ал
он,
выпрямляясь,
и
повторил,
как
бы
вду мывая сь
в
свои
слова:
—
Я
лю­
би л...—
Зат ем
он
сосредоточенно
и
тоскливо
посмотрел
в
неопределенное
пр ос тр анств о.
На
его
глазах
заблестели
сл езы.
—
Расскажи... —
прошептала
Варя,
л аско во
погладив
его
руку.
—
Расскажи,
мой
милый...
Тебе
будет
легче.
Он
с
благодарностью
посмотрел
на
нее
и,
немного
по­
м олча в,
начал:
—
Это
бы ло
не
здесь.
Мы
зимовали
в
Же нев е.
Я
только
что
вышел
из
корпуса
и
отдыхал.
То
есть
мне
гов орили,
что
я
отдыхал, —
в
сущности,
я
из ображ ал
своими
нервами
скрипку,
по
кот орой
ра згу ли вал
смычок
графини...
Но
это
в
сторону.
Все -таки
бы ло
весело.
Maman день и ночь рас­
суждала,
под
к аким
соусом
подать
меня
в
свет;
примери­
ва ла
на
меня
и
мундир
посольского
юнца,
и
гвардейский,
и
юс т иции,
и
археографический
из
в тор ого
о тде лен ия...
Но
в
антрактах
я
был
св о боден
и
намордник
мой
прятался
под
подушку.
У
нас
бы ло
знакомство.
Были
две-три
генераль­
ши
довольно
сомнительной
п ороды ,
но
очень
богатые
(одна,
впрочем,
впоследствии
времени
оказалась
штабс-капитан-
шей ); была одна графиня с лицом,
поразительно
напоми­
навшим
буты л ку
из-под
шампанского,
и
с
доч ерью,
строй­
ной
и
пронзительной
как
у лан ская
пи ка;
был
старичок
сенатор,
ле чившийс я
от
сонливости,
одолевавшей
его
при
виде
красного
сукна
—
любопытное
извращение
известного
фи­
зиологического
факта,
наблюдаемого
при
др угом
сл у чае;
был
предводитель
дворянства,
непомерно
глупый
и
толстый,


126
А.
И.
Эртель
но,
однако
же,
отча ян ней ший
либерал...
Впрочем,
воздух
ли
Женевы
влиял
на
нас,
но
все
мы
либеральничали
напропа­
лую.
И
вот
среди
нас-то
по явля ла сь
од на
девушка.
Что
тебе
сказать
о
ней?
Она
никогда
не
либеральничала.
Она
гов о­
рила
глубоким,
гортанным
голосом
и
иногда
пела.
«Лицо у
ней
бы ло
смуглое
и
неизъяснимо
горд ое.
Помню,
как
все
притихали
при
ней
и
осторожно
вдумывались
в
слова,—
что,
ра зуме е тся,
не
мешало
им
изрекать
вечные
глупости...
Вот
и
все.
Но
я
ужасно
пол юбил
ее.
Я
бредил
ею.
Когда
она
бывала
у
на с,
я
не
сводил
с
нее
взгля да .
Я
у гад ывал
ше лест
ее
те м ного
платья
иногда
за
две,
за
три
комнаты.
Но
о на,
к оне чно,
не
замечала
меня.
Да
замечала
ли
она
кого?
Она
бы ла,
как
царица,
недоступна.
Но
раз
она
перестала
бывать
в
наш ем
доме.
Причина
ужа сно
всех
поразила.
Из
России
пришли
неслыханные,
по тр ясающ ие
вести...
Наш
salon вдруг как- то
при ник
и
мо­
м ентал ьно
у тр атил
фрондерское
сво е
обличье.
Помню,
гр а­
финя
все
ходила,
преодолевая
волнение,
по
н ашей
свет­
лой
за ле
с
видом
на
гол убое
озеро
и,
посадив
меня
в
по­
зицию,
назидала.
В ече ром
приступили
к
дебатам.
И
вот
во
время
эт их- то
де бат ов
первый
раз
показала
на ша
царица
свои
львиные
когти.
Сначала
она
как
бу дто
изумилась,
когда
генеральша,—та
самая,
которая
оказалась
впоследствии
времени
штабс-капитаншей,—
круто
повернула
фронт
и
с
сочувственным
в здохом
помянула
вр еме на
графа
Бенкендор­
фа.
Но
когда
весь
salon подхватил этот вздох,
когда
все
эти
вчерашние
вольнодумцы,
сп еша
и
захлебываясь
друг
пе­
ред
другом,
стал и
вы гружа ть
сво и
подлинные
чувства
—
без
валких
уже
карб онарс ких
плащей
и
фригийских
ша­
по к,
«на внезапно встала и. . .
ушла,
надм енн о
подняв
го­
л ов у...
Он
замолчал.
И
в се?
—
спросила
Вар я.
-
И
в се,
и
н ет,—
вымолвил
граф.—
Я
уже
бол ее
не
ви­
дал
ее.
Я
бегал
по
Женеве,
искал,
расспрашивал
—
все
б ыло
напрасно.
Прошел
г од.
Я
торчал
в
Мадриде
в
ка­
честве
«причисленного». ..
И
од но
время
узнал
о
ее
свадьбе.
Жених
был
молод,
богат,
имел
положение,
связи...
Каза­
ло сь,
все
окончилось
благополучно.
И
затем
все
кануло
как
в
воду.
Зн ае шь,
точно
камень:
ударится,
взволнует
светлую
поверхность...
И
снова
тихо,
и
только
далеко-далеко
от ра­
женная
во лна
плеснется
в
с онный
берег
и
рассыплется
звонкими
брызгами.


В ол хо нская
барышня
127
—
И
вс е?
—
О,
нет .
Я
тебе
не
буд у
рассказывать,
как
я
развенчи­
вал
мою
царицу,
как
воображал
ее
среди
пеленок,
в
беседе
с
поваром,
в
разговорах
с
прачкой...
Об
этом
те бе
рас­
скажет
Гейне.
Но
не
о со бенно
давно
я
узнал
о
не й:
графи­
ня
с
злорадной
улыбкой
подала
мне
г азету .
«Вот до чего
доводит
эксцентричность,
граф»,—произнесла
он а,
видимо
подразумевая
недуги
твоего
покорпейшого
слуги...
Бедная
maman, она называет это эксцентричностью!
Но
я
не
спорил
с
пей,—
я
ве дь
пе
могу
с
ней
спорить,—
я
заболел,
дол­
го
жил
в
Ницц е,
д олго...
Но
э то,
впрочем,
неинтересно.
Она
промчалась
по
нашему
беспутному
небосклону
ослепи­
тельной
звездой
и
трагически
угасла.
—
Но
за
что
же?
—
в
ужасе
спросила
Варя.
—
За
«эксцентричность», моя прелесть, —
горько
сказал
гра ф
и
спустя
немного
продолжал:
—
Потом
я
узнавал
под­
робности...
Шаг
за
ша гом
восстановлял
странную
жизнь
э той
девушки
—
я
не
м огу
называть
ее
madame —
и,
знаешь,
к
че му
я
пришел,
моя
ненаглядная:
без
траги­
ческо й
нот ы
эта
жизнь
не
б ыла
полна.
Эта
нота
как
будто
гамму
собой
дополнила.
Иначе
был а
бы
трудовая,
мещан­
ская
проза,
без
ве личия,
без
геройства...
Вообрази
Ромео
и
Джульетту
в
благополучном
со жити и
или
От елло,
окру­
женного
карапузиками...
Слишк о м
много
пр оз ы!..
А
теперь
вот
звучит
эта
гамма
ду шу
леденящим
созвучием,
и
стоит
предо
мной
моя
царица
в
дивном
гневе,
и
я
не
смею
ее
лю бит ь,
см ею
только
боготворить
ее,
преклоняться
перед
нею...
—
Как
се
зва ли?
—
спросила
Варя,
чувствуя,
что
вслед
за
словами
гр афа
и
в
ее
душе
возникает
светозарный
обр аз
величавой
и
загадочной
женщины.
—
Же нни,—
ответил
граф
и,
покинув
диванчик,
пересел
на
табурет.
—
Вот
послушай:
я
попытался
звуками
изо бр а­
зить
эту
жизнь,—
про из нес
о н.—
Но
пе
ожидай
чего-нибудь
самостоятельного,
о,
нет...
Ты
з наеш ь,
у
меня
нет
компо­
зиторского
таланта,
нет
оригинальности,
я
хочу
сказать,
у
ме ня
есть
только
вкус
да
«чуткость», моя прелесть, —
он
грустно
вздохнул. —
Что
делать
m-П е
Каллиопа,
по
всей
вероятности,
прозевала
час
м оего
рож де ния
в
балагурстве
с
ге рром
Вагнером,
и
вот
теперь
с ужд ено
мне ,
бедному,
выжи ма ть
апельсины...
Знаешь,
как
в
Италии,—
там
пе
чи с­
тят
их,
а
прос то
сосут
и
бросают.
Итак,
не
ожидай
ори­
гинальности.
Но
прежде
сооб щу
тебе
те кст: «Ни одной тре­


128
А.
И.
Эрте ль
вожной
дум ы
на
душе.
Неб о
сине.
В
сер дце
го рит
лю­
бовь .
Сол о вь иная
пе сня
н авев ает
ра дужн ые
грезы...»
И
он
прикоснулся
к
клавишам.
Рояль
запела.
Грациоз­
ные
звуки
с
веселой
безмятежностью
обступили
В арю.
Она
разбирала
среди
них
что-то
знакомое,
где-то
слышанное,
но
это
знакомое
струилось
едва
з ам етно
и,
слив ая сь
с
новыми
звуками,
яв ляло сь
в
каком-то
ясном
и
свежем
сочетании.
Воображению
Вари
представлялась
бе резов ая
роща,
на­
сквозь
пронизанная
солнечным
блеском,
веселое
мелькание
ду шис тых
л ист ьев,
соловьиная
песня,
замирающая
в
от да ле­
ни и,
ярка я
зелень
луга...
Но
вдруг
какая-то
тень
смутно
нависла
над
пейзажем.
«Облако?» —
подумала
В аря
и
от­
четливо
увидала,
как
потускнели
стволы
бер ез
и
исчез
глянец
с
клейких
листочков...
Солов ей
замолк...
Она
вслу­
шалась.
Све т лые
звуки
стихали,
отступали
ку да-то ,
п ога­
сали
с
роб кой
торопливостью.
И
внезапно
в
како й -то
смутной
да ли
возник
невыразимо
печальный
и
долгий
стон.
С
каждой
минутой
он
прибл ижал ся ,
однообразно
по вы­
шаясь,
и
властительно
вытеснял
идиллию.
Неспешная
ве ре­
ни ца
грациозных
н оток
беспорядочным
узором
вилась
ок оло
него
и
в
смущении
р азбр едал ась .
И
с
каждой
мин ут ой
э тот
скорбный
звук
все
более
и
более
пробуждал
в
Ва ре
какие-то
глубокие
воспоминания.
«Да что же это?» —
думала
она
в
тоскливом
недоумении.
Вдруг
мотив
за звуч ал
сил ьно
и
уныло.
У
Вар и
как-то
радостно
упало
сердце:
она
уга дал а
е го.
«Как это хорошо!» —
прошептала
она
и
смах­
нула
слезы.
—
Ты
б ыла
на
Волг е?
—
г ов орил
Облепищев.—День
жаркий
и
душный.
Раскаленный
воздух
неподвижен.
Р ека
в
невозмутимом
покое
уходит
вдаль.
Песчаные
от­
мели
яр ко
желтеют,
на
них
ряд ами
сид ят
птицы.
Там
и
сям
б елеют
паруса,
по никши е
в
сонном
изн емо жен ии. ..
Все
тихо.
И
вдруг
в
знойный
воздух
тоскливо
врезается
песня:
Эх,
д убин ушка ,
ухнем...
Эх,
зеленая,
са ма
п ой дет !..—
и
унылое
настроение
охватывает
тебя,
и
тупою
болью
ты
смотришь
на
эту
з но йную
даль,
на
Волгу,
на
поникшие
па­
р у са...
И
кажет ся
те бе,
что
и
барки
эти,
сонная
Волг а,
и
пустынные
берега,
изнизанные
птицами,
и
вон
тот
курган,
что,
вероятно,
пом нит
Сте нь ку
Р а зина,
а
теперь
нав ис
над
ре кою
в
мра ч ной
задумчивости,
—
все
разделяет
т вое
уныние


В ол хонск ая
барышня
и
твою
медленную
б оль...
А
песня
стонет
и
тянется,
и
бе с­
конечно
надрывает
твою
душу.
И
он
снова
за игр ал.
Однообразный
стон
«Дубинушки»
медлительно
замирал
под
его
пальцами,
ус туп ая
мест о
звукам
силь ным
и
широким.
И
Ва рю
заполонили
эти
зв уки
какой-то
величавой
и
ст рогой
серьезностью.
Пр ав да,
тоска
сказывалась
и
в
ни х,
по
уже
не
казалась
Варе
подавлен­
ным
стенанием,
как
в
«Дубинушке»,— он а
походила
на
призыв
и
гудела
точн о
набат н ый
колокол...
В аря
знала,
что
это
был
нап ев
какой-нибудь
старинной
песни,
но
какой
именно
—
не
помнила.
И
она
вопросительно
посмотрела
на
графа.
—
Разбойничья
пес ня,
—
сказал
он
и,
не
отрываясь
от
рояли,
проговорил
внушительным
речитативом:
Как
на
славных
на
степях
было
сар атов ски х,
Что
пониже
бы ло
города
Саратова,
А
повыше
бы ло
города
Камышина,
Собрались
казаки-други
во
единый
круг,
Как
донские,
грсбенские
и
яицкие...
Но
тут
характер
музыки
снова
изменился.
Протяжный
нап ев
ст ал
прерываться.
Там
и
сям
сред и
н его
по ды ма­
ли сь
какие-то
горды е
звуки
и,
утих а я,
уступая
дорогу
мо­
гучему
напеву,
опять
возникали.
И
с
каждым
та ким
воз­
никновением
неслышно,
но
неотступно
образовывался
новый
мо тив.
Он
ширился,
развивался,
ускорял
темп,
как
будт о
торопил
медленную
песню,
захватывал
ее
с
собой,
шел
с
нею
рядом...
И
вдруг
ра зда лся
громко
и
торжественно.
В аря
да­
же
в здро гн ула
от
неожиданности:
это
был а
марсельеза.
И
снова
она
вспомнила
картину
Доре.
Но
теперь
среди
восторженной
то лпы
шла
и
потрясала
знаменем
гневная
Женни.
И
все
существо
Вари
переполнилось
любовью
к
эт ой
таинственной
же нщи не.
Но
победоносная
музыка
прекратилась
скоро
и
внезапно.
Лиц о
графа
явило
вид
н еи зъяс ни мого
волнения.
Инструмент
за рыда л
под
нервным
п рик осн ов ением
его
рук...
И
надры­
вающий
напев
русской
свадебной
песни,
причудливо
пере­
п лета ясь
с
мотивами
известного
т рио
из
«Жизни за царя»,—
больно
и
наст о йч иво
за щипа л
сердце
В ари.
Затем
пронес­
ся
како й -то
смутный
г ул,
под обны й
отдаленному
шу му
волн
и
напомнивший
Ва ре
о дно
место
из
бетховенского
«Эгмон ­
та»; потом раздался резкий и сильный металлический
удар...
и
все
смолкло.
Но
граф
не
покидал
клавиатуры;
5 Волховская барышня


130
А.
И
Эртель
с
лицом,
бе лым
как
мрамор,
и
с
недоброй
усмешкой
на
губах
он
стремительно
опу с тил
рук и
на
к лавиши
и,
п од­
ражая
приемам
тап ера ,
за игр ал
с
преувеличенной,
с
не рви­
ческой
б ыстр отою.
Торопливый
темп
опереточного
валь си ка
нахально
закрутился
в
воздухе.
Иног да
грозный
гул,
по­
добный
отдаленному
во лнению
бесч ис ленно й
толпы,
пытал­
ся
бороться
с
этим
те мп ом,
п ыта лся
потопить
пошленькие
его
звуки
в
своем
внушительном
рокоте...
Но
вальсик
выры­
вался
как
исступленный,
дерзко
и
нагло
заглушал
э тот
р окот
своей
под ле ньк ой
игривостью,
и
мало-помалу
ро кот
утихал,
дробился,
посп ешал
с
неуклюжей
гото в но стью
за
расторопными
звуками
вальсика...
И
в
ко нце
концов
все
превратилось
в
какой-то
шумный
и
приторный
хаос,
це ли­
ком
пр ео бра зи вший
вечеринку
Марцинкевича.
Наконец
Облепищев
оторвался
от
роя ли
и
закрыл
л ицо
руками.
«Жизнь Женни»,—
пролепетал
оп
в
волнении.
Ва­
ря,
вся
в
слезах,
вся
потрясенная
ка кой -то
жг учей
жа­
лост ью,
гла ди ла
его
голов у ,
называла
его
ласковыми
им е­
нами,
участливо
с жима ла
ему
руки...
О,
чег о
бы
она
не
от­
да ла,
чтобы
все
вокруг
нее
были
веселы
и
счастл ив ы
и
ч то­
бы
никто
не
извлекал
из
рояли
таких
надрывающих
зв у­
к ов.
—
А
как
т ебе
нравится
эпилог,
моя
прелесть?
—
сквозь
сле зы
пр о изнес
граф,
с
любопытством
взглядывая
на
Ва­
рю.—
Не
пр авда
ли,
это
очень
удачно?..
Это,
если
хочешь
—
философия
пьесы.
Когда
я
играл
ее
N. (он
назвал
му зы­
кальную
знаменитость),N.
сказал
мне: «Да это пир во вре­
мя
чумы,
мой
милый
гн ом ...»
Не
зн аю
почему,
он
всегда
зовет
меня
«гномом» .
Разве
я
похож
на
гнома,
моя
доро­
гая?
—
И
он
кокетливо
улыбнулся
со
слезами
на
гла­
в ах.
Вар я
ничего
не
сказала.
Она
провела
рукою
по
лицу
и
в
тихой
задумчивости
вышла
из
комнаты.
В
голове
ее
роились
великодушные
мечт ан ия.
ХШ
Долгих
усилий
стоило
Илье
Петровичу
разыскать
зем ­
ского
Гиппократа.
А
когда
он
на кон ец
на шел
его
и
с
обы ч­
ной
своей
горячностью
напустился,
уп река я
его
в
бе здей­
ствии,
Гиппократ
только
руками
ра зв ел.
—
Батюшка
мой,
да
вы
с
луны?
—
флегматично
вымол­


В ол хон ская
барышня
131
вил
он,
отрываясь
на
минуту
от
ящика,
в
который
уп а­
ко вы вал
медикаменты.
—
Я
не
с
луны
—
я
из
д ер евни,
где
л юди
дохнут
без
всякой
помощи,—отрезал
Тутолмин.
—
А
где
они
не
дохнут,
позвольте
вас
спросить?
—
яз вит е льно
осведомился
медик
и,
не
получив
ответа,
про до л­
ж ал:
—
Я,
батенька,
де сят ый
де нь
из
тележки
не
выхожу.
А
участочек
у
мен я:
сорок
в ерст
так
да
сто
сорок
эдак
—
ито го
п ять
т ысяч
шестьсот
к ва дра тн ых!..
А
гол ова
у
меня
од на
и
рук
только
две;
вот
оно
какое
д ело,
г орячи й
вы
человек.
—
Но
у
вас
фельдшера...
—
Ест ь -с.
Есть,
лю безней ши й
вы
мо й;
три
фе рше ла
есть
—
не
фельдшера,
а
име нно
фершела
—
один
при
боль­
ничке
гангрену
разводит,
другой
пьет
запоем,
а
третий
—
у
третьего,
голубь
вы
мо й,
тифозная
гор яч ка
тре тий
день,
и
будет
ли
он
жив
—
ведомо
гос по ду.
Я
же,
извините
вы
ме ня
великодушно,
две
ночи
не
спал
да
два
дня
не
жрал.
Тутол ми н
стих
и
во
всю
дорогу
обращался
к
доктору
с
глубокой
почтительностью.
Его
как
бы
подавляла
эта
не­
посильная
преданность
своему
делу,
обнаруженная
флегма­
тичным
и
сереньким
человеком.
—
Но
что
же
делает
земство?
—
любопытствовал
Ил ья
Петрович. —
От чего
мало
докторов,
почему
нет
медикамен­
тов?
—
Денег
нету-с.
Оттого
и
докторов
не т,
что
д енег
не ту.
Народ
мы
д орого й,
жа лова нье
нам
немаленькое,
а
обкла-
да ть- то
уж
не че го:
земли
обложены,
леса
обложены,
ку пчи­
на
защищен
н орм ой,
а
доколе
норма
ост ав ляет
его
на
пр о­
извол
судеб,
и
купчина
обложен...
—
Но
бюджет,
кажется,
оче нь
велик.
—
Это
вы,
батенька,
справедливо
сказали:
бюджет
ве­
лик.
Но
вы
зн аете,
сколько
одних
канцелярий
на
шее
этого
аппетитного
бюджета?
Из рядно,
голубь
вы
мой.—
И
доктор
начал
откладывать
пальцы:
—
Управская
—
раз,
съезд
миро вых
судей
—
дв а,
крестьянского
присутствия
—
тр и,
воинского
присутствия
—
четыре,
училищного
совета
—
пять...
—
Но
ведь
это
можно
бы
изменить,
сократить...
—
Эге,
вы
вона
куда!
Вы
зачем
же,
любезнейший,
в
тео-
рию-то
улепетываете?
Вы
не
улепетывайте,
а
держитесь
на
почве.
По чва
же
такова:
обязательных
расходов
с орок
два
процента
—
понимаете
ли:
о-бя-затель-ных!
—
админи­


132
А.
И.
Эртель
страция
и
канцел яр ии
(«Приидите и володейте нами», —
в
ск обках
пошутил
он)
двадцать
два
процента;
ремонт
здан ий ,
страховка
и
расширение
он ых
—
ш есть
пр о­
центов...
И
Тутолмин
ясно
увидел,
что
если
«не улепетнуть в
те о ри ю», то и земство не виновато.
—
Но
тогд а
уж
возвысить
бюджет
приходится, —
не­
решительно
сказал
он.
—
Тэ,
тэ,
тэ! ..
Эт о,
другими
словами,
налоги
возвысить?
Превосходно-с.
В
высшей
даже
степени
превосходно
и
прос­
то.
У
меня
и
то
есть
оди н
благоприятель,—
великолепно
он
так
называемый
вопрос
народного
образования
разреша­
ет:
собрать,
говорит,
по
рублю
с
ду ши
единовременно
—
и
гуля й
душа!..
Батюшка
вы
мой,
в
том-то
и
штука,
что
по­
вы шай
не
по вы шай
—
толку
не
б удет.
Только
счетоводство
о дно
буде т...
Недоимка
од на
су губа я.. .
—
Но
в
та ком
случае
как
же
вы
хотите
обойтись
без
теории,—заволновался
И лья
Пет р ови ч,—
вспомните
«наро ­
доправства»
Костомарова...
в
Новегороде,
например...
—
А,
это
другое
дело!
—
с
протодушным
лукавством
про­
из нес
док тор. —
Поговорить
мы
можем.
Поговорить
мы
всегда
с
особым
удовольствием...
Ну
что,
что
там
у
Косто­
марова?..
Я,
признаться
вам,
батенька,
не
т окмо
так
н азы­
ваемых
«книг светских», «Врача»
уже
третий
ме сяц
в
глаза
не
вижу.
А
что
касается
ученых
каких-нибудь
сочи­
нений,
то
перед
б огом
вам
кля ну сь
—
не
вино ве н
с
самой
академии.
И
то ч но, «теоретический»
разговор,
который
затеял
б ыло
И лья
Петрович,
пога с
чрезвычайно
быстро.
—
Вы
лучше
расскажите,
какова
барышня
у
вас
в
Вол­
хонке?
—
вымо лвил
доктор,
преодолевая
зевоту.—
Говорят,
чистейший
маньифик.
Вот
бы,
канальство,
п о св ататьс я!..
Я,
батенька,
выискиваю-таки
бабенку.
Скучно,
з наете.
Де­
ла
—
гибель,
а
пр и едешь
домой,
и
позабавиться
нечем.
То
ли
де ло
мальчуганчика
бы
эдакого
завесть
или
де в­
чурку.. .
Тутолмина
покоробило:
он
не
ожидал
таких
признаний
от
добросовестного
земского
работника.
Отсутствие
«прин­
ципов»
в
эт ом
работнике
смертельно
оскорбило
ег о.
«Затирает!
—
поду ма л
он
с
г оре чью
и
невольно
с рав нил
Гип­
пократа
с
За хар ом
Иванычем.—
И
буржуя
моего
за трет ,—
мыс л енно
продолжал
он, —
и
вы ищет
он
себе
манерную
сам­
ку,
и
на плод ит
с
ней
краснощеких
ребятишек...
Эх,
болото,


Вол хонская
ба ры шня
133
б о ло т о!» Но когда показалась Волхонка и засинело вол-
хон ск ое
озеро,
мыс ли
Иль и
Петровича
изм енил и
грустное
свое
настроение.
Он
подумал
о
Варе: «Эта не самка!
—
чу ть
не
пр о изнес
он
вслух,
в незап но
охваченный
чув с твом
како­
го-то
горделивого
довольства,—
мы
не
изобразим
с
ней
ме­
щанского
счастья...»
Однако
же
в
деревне
Тутолмину
снова
пришлось
из­
менить
свое
мне ние
о
Гиппократе.
Этот
«пошловатый»
че­
ловек
(как об нем было уже подумал Илья Петрович)
с
такой
внимательностью
осматривал
больных,
так
безбояз­
не нно
обр ащ ался
среди
в они
и
грязи ,
до
того
ясно
и
быстро
устанавливал
дружественные
отношения
с
крестьянами,
что
Тутол ми н
оп ять
почувствовал
к
нему
глубокое
уважение.
Это
уважение
еще
усилилось,
когда
Гиппократ
наотрез
отказался
заехать
в
усадьбу
и
наст о йч иво
заспешил
в
б лиж­
нюю
деревню,
где
свирепствовал
дифтерит.
Ил ья
Петрович
только
в
нед о ум ении
посмотрел
на
него:
он
никак
не
мог
помирить
такое
самоотвержение
с
отсутствием
«принци­
п ов ». «Может,
ск ры вае тся?» —
предполагал
он,
задумчиво
ш агая
по
направлению
к
усадьбе
(экипаж он уступил
до кто р у), но тут же вспоминал бесхитростный облик доктора
и
снова
повергался
в
недоумение.
«Э,
ну
его
к
черт у!
—
наконец
воскликнул
он,
подходя
уже
к
самому
фл иг елю:
—
Явно
разбойник,
буржую
моему
п одоб ен ...»
И
любовное
от­
н о шение
к
доктору,
смешанное
с
какою-то
ра здр ажи тел ьной
досадой,
окончательно
установилось
в
нем .
Зах ар
Ива ныч
только
что
воз врат и лся
с
поля,
и
Тутолмин,
за хва тил
его
за
как ими- то
длинными
выкладками.
Они
по­
видались.
—
Вот,
Илья,
си ла -то
грядущая!
—
вым ол вил
Захар
И ва­
ны ч,
откладывая
карандаш.
—
Как ая
так ая?
Уж
не
та
ли,
что
щедринский
поме щ ик
изобрел:
сама
доит,
са ма
пашет,
сама
масло
пах т ает ?..—
иронически
отозвался
Ил ья
Петрович.
—
Э,
поди
т ы...
Я
т ебе
о
Лукавине
гов орю .
—
Аль
приехали?
—
Приехали.
Ну
один-то
не
по
м оей
части:
он,
кажется,
все
больше
по
части
художеств
—
Вар ва ре
Ал ексе евне
все
руч ки
лижет...
—
Что
ты
с каз ал?
—
переспросил
Тутолмин,
в незапно
ощущая
к акую -то
сух ост ь
в
горле;
и
когда
За хар
Иваныч


134
А.
И.
Эртель
повторил,
какая-то
жесткая
злоба
поднялась
в
не м.
—
Ну,
а
другой
что
лижет?
—
грубо
произнес
он.
—
Э,
п ет,
брат,
другой
не
из
таких.
Другой
не
успел
еще
путем
о гляде тьс я,
как
со
мной
все
п оля
обрыскал.
Сметка,
я
те бе
скажу!
Взг л яд!
Соображение!
—
Еще
бы!
Ты,
поди ,
растаял.
Эх,
погляжу
я
на
те­
бя.
Но
З ахар
Иван ыч
не
обратил
внимания
на
укоризнен­
ный
тон
Тутолмина.
—
Ты
посмотри
на
этот
проектец,—
возбужденно
загово­
рил
он,
снова
подхватывая
лист
бумаги
и
быстро
чертя
по
нем
карандашом.—
Эт о,
например,
сахарный
завод.
Вот
за­
тр аты:
это
—
оборот ны й
к апита л;
это
—
убытки
от
превраще­
ния
с е во оборота ...
это
вот
отб росы ...
—
Так,—саркастически
вымолвил
Иль я
Пет ро вич ,—
значит,
тебе
мало
«одров»,
ты
еще
на стоящую
фа брик у
вздумал
воз д виг ать ...
—
Не
фабрику,
Илья...
—
Завод.
Это
все
равно.
Тебе
м ало
твоих
батрацких
ма­
шин,
ты
еще
всю
окрестность
хочешь
заразить
фабричным
ядом...
Ты
хочешь
вконец
п ерег а дить
нравы,
опоганить
на­
родное
мировоззрение,
расплодить
сифилис...
Подвизайтесь,
Зах ар
Иваныч!
—
Как
же
ты
не
хочешь
понять,
Илья, —
корнеплоды
необходимы.
Ты
посмотри:
нынч е
гессенская
муха
пшеницу
жре т,
завтра
—
жуч ок,
послезавтра
—
че рвячок
какой-ни­
буд ь. ..
Помилуй!
Ведь
нас
силой
загонят
в
корнеплоды...
Так
лучше
к
этому
пор яд ку
вещей
приготовиться.
А
скот!
Ты
посмотри,
нам
в едь
его
кормить
с тало
неч ем...
Но
Илья
Петрович
сид ел
неподвижный
и
угрюмый.
—
Дейст вуй ,—
с
злобой
го вор ил
о н,—
п осту пай
к
Лу-
кавину
в
раб ы.
Давите
народ,
Зах ар
Иваныч,
поганьте
его!..
Надолго
ли?
Посмотрим,
милостивейший
государь.
Захар
Иваныч
рассмеялся.
—
Ну,
чу дак
т ы,—
сказал
он .—
А
к
Лукавину
я
дейст­
вительно
мог
бы
поступить.
Ты
знаешь,
какая
штука:
он
меня
сегодня
отводит
и
говорит:
берите
с
ме ня
три
тысячи
целковых,
почтеннейший,
и
покидайте
вашего
маркиза...
—
Как
это
б лагород но!
—
воскликнул
Ил ья
Петрович.
—
Ах,
кто
тебе
гов ори т
о
благородстве,—
в
некото­
рой
досаде
возразил
Захар
Иваныч,—тебе
говорят,
какова
сила...
—
Наглости?


В ол хон ская
барышня
«35
—
Нет, —
сообразительности,
смекалки,
милы й
м ой.
Я,
ра зум е ется,
пойти-то
к
нему
не
пойду...
—
А
следовало.
—
Не
пойду , —
повторил
Захар
Иваныч,
—
а
завод
с
его
помощью
как-нибудь
устрою.—
И
вдруг
он
ударил
себя
по
лбу.
—
А
знаешь,
если
бы
ему
жениться
на
Варваре
Ал ек­
сеевне!
—
вос кли к нул
он.
—
Опомнитесь,
Захар
Иваныч,—
язв и тельн о
про гов ор ил
Тутолмин.
—
Да
ведь
я
как...
Го сп оди
боже
мой, —
оправдывал­
ся
Захар
Иваныч,—я
гов орю
в
вид е
предположения.
Я
го­
ворю,
если
бы
она
по лю била
е го...
и
вообще...
—
Что
между
ними
общего!
—
закричал
Тутолмин
ярост­
но
на
За хара
Иваныча.
—
Как
что ?..— в
изумлении
прои зн ес
За хар
Иван ыч .—
Богат,
красив,—
он
очень
красив...
Ты -то
что,
Илья!
Гра ф
какой
мо згля к
перед
ним,
а
и
то
она
тает.
Барышня,
брат...
—
Что
барышня?
—
в незапн о
опавшим
голосом
спросил
Ил ья
Петрович.
—
Да
в ообщ е...
—
Вообще
подлость, —
р езко
пе реби л
Тутолмин
и,
шум­
но
поднявшись
с
места,
ушел
в
с вою
комнату.
А
Захар
Иваныч
никак
не
мог
догадаться,
чем
он
так
рассердил
приятеля.
Он
подумал
и
тихо
подошел
к
двери
его
комнаты.
—
Илья,—сказал
он ,— Ил ья!..
—
Что
вам
уго дно?
—
ответил
тот.
—
Но
ты
не
осмыслил
вопроса,
И лья;
ты
не
обс уди л
его
воздействий
на
крестьян, —
вкрадчиво
вымолвил
За­
хар
Ив а ныч,
ст оя
у
двери,—ты
не
сообразил
всех
польз...
—
Я
давно
об суди л.
—
Но
ежели
они
будут
сад ить
корнеплоды...
—
Я
давно
обсудил,
повторяю
вам.
—
Но
согласись,
Илья...
—
Я
давно
обсудил,
что
вы
все
тут
трещотки
и
фари­
сеи!
—
ра з дра жите льно
воскликнул
И лья
Петрович.
Зах ар
Иваныч
хотел
б ыло
что- то
сказать,
но
под у мал
и
не'решился.
Он
вз ял
фуражку,
вз ял
ли ст
бумаги
с
каран­
дашом
и
вышел
на
цы почк ах
из
комнаты.
«И милый чело­
в ек ,—ду мал
он ,—а
как
от
жизни- то
отстал...
Вот
тебе
и
книжки!» —
И, у ютно
поместившись
на
крылечке,
старатель­
но
начал
вычислять
стоимость
рафинадного
отделения.


136
А.
И.
Эртель
А
Тутолмин
лежал
на
постели,
гнев но
плевал
в
п отолок
и
чувствовал
себя
очень
скверно.
Веч ером
суровый
и
гладко
выбритый
человек
в
кашеми­
р овом
сюртуке
явился
к
Захару
Ив аны чу
и
доложил,
что
«господа просят его пожаловать с гостем чай кушать».
Илья
Петрович
бы ло
отказался.
Но
Зах ар
Ива ныч
так
про сил
его
и
вместе
с
тем
так
хотелось
самому
ему
пови­
д ать
Варю,
что
он
не
выдержал
и
на пя лил
свой
парад­
ный
сю ртуч ок.
Кроме
сюртучка,
он
на дел
еще
свежую
ру­
башку
отчаянной
твердости
и
бе лизн ы
и
о тчаянн о го
же
фасон а:
во рот ничк и
достигали
до
ушей.
Но
ему
казалось,
что
это
последнее
слово
моды,
а
он
на
этот
раз
не
хоте л
ударить
лицом
в
грязь.
Как
же
зато
и
вспыхнула
Ва ря,
когда
он
пе туши ной
по­
ход кой
вошел
в
гос ти ную.
По
обыкновению,
она
сидела
око ­
ло
графа
и
внимала
не ут ом имой
его
болтовне.
При
входе
приятелей
граф
в опр о сител ьно
посмотрел
на
неё.
«Тутол­
мин...» —
прошептала
о на,
по туп ляя
гл аза
и
не
по ды маясь
с
места.
«Боже мой,
какие
н ес час тные
воротнички!»—
восклицала
она
мысленно.
Произошло
обоюдное
знакомство.
Илья
Петрович
тотчас
же
заметил
смущение
Вари
и
ее
со­
седст во .
В
го рле
у
не го
снова
пересохло;
на
лбу
появилась
непр иязне нн ая
морщина.
А
между
тем
он
волей-неволей
должен
был
присоединиться
к
ним:
За хар
Ива ныч,
как
тол ь­
ко
вошел,
сейчас
же
затеял
разговор
о
заводе,
и
не
только
Лукавин,
но
даж е
Ал е ксей
Борисович
стремительно
при­
ста ли
к
этому
разговору.
—
Вы
изволите
участвовать
в...—
гр аф
назвал
жу р­
н ал.
—
Точн о
т ак,—
сухо
отчеканил
Тутолмин.
Ва ря
посмотрела
на
него
удивленными
глазами.
И
опять
воротнички
привлекли
ее
вн има ние.
—
Если
не
оши ба юсь,
я
читал
ваш
оче рк...—
продол­
жал
граф
и
упомянул
заглавие
очерка.
—
Может
быть,—с
с угубой
сухостью
вымолвил
Илья
Петрович.
Но
Облепищев
или
не
замечал,
или
не
хотел
за мечать
эт ой
сухости.
Присутствие
нового
человека
приятно
в озбуж ­
да ло
его
не рвы.
Любезно
наклоняясь
к
Тутолмину
и
с
об ыч­
ной
своей
грацией
жестикулируя,
он
заговорил:
—
Но
всегда
ме ня
поражало
это
ваше
пренебрежение


Вол хон ская
барышня
137
к
форме,
простите...
Это,
разумеется,
может
составлять
эффект;
но,
согласитесь,
только
в
виде
исключения.
Зн ае те,
и сключ ени е,
обращенное
в
привычку,
чрезвычайно
надоед­
ливая
материя, —
и
поправился,
мяг ко
улыбнувшись:
—
И ногда !
Иногда!
Тутолмин
уг рюмо
молчал.
Ва ря
посматривала
на
н его
с
беспокойством
(его костюм уже переставал резать ей гла­
за) .
—
И
к
то му
же
н ов изн а-то
не
приводится
в
систему!
—
прод ол жал
гр аф,
все
более
и
бол ее
ож ивл яяс ь.—
Ш експи р
отверг
классические
образцы,
но
зато
дал
свой.
Лессинг
насмеялся
над
чо пор ными
ку кла ми
Готтшеда,
но
написал
«Эмилию Галотти. .. »
Нако н ец,
наш
Пушкин...
Да
наконец
с ов ерш енно
в
другой
области
искусства
мо жно
проследить
это
последовательное
развитие
ф орм.
Мы
имеем
строго
за­
конченное
архитектурное
пос тр ое ние
в
фор ме
Парфенона.
Но
раз
форма
эта
приедается, —
простите
за
вульгар­
ное
слово
(Тутолмин язвительно усмехнулся),—не
хижина
зулуса
какого-нибудь
поя вляе тс я
ей
на
смену,
а
римский
свод.
Этот
сво д,
в
св ою
очередь,
уступает
место
готическому.
Но
с
каждым
разом
мы
видим
систему:
переход
от
стро­
гой
простоты
греческого
портика
к
узорчатым
стрелам
Кельн­
ского
собора
яс ен
как
серебро.
Так
же
как
яс ен
переход
от
«Капитанской дочки»
к
«Песне торжествующей любви».
Но
переход
обратный,
переход
от
Парфенона
к
хижине
зу­
л уса
какого-нибудь,
от
самого
прин цип а
формы
к
полней­
шей
стихийности...
Воля
ваша!
-
Вы
где
изволили
обучаться?
—
быстро
перебил
его
Ил ья
Петрович.
Ва ря
встрепенулась
в
испуге.
Гр аф
в
изум­
лении
посмотрел
на
него.
—
В
па жес ком
корпусе,—сказал
он.
—
И
по
заграницам
ездили?
—
Путешествовал...
—
Бывали
в
му зе ях,
видели
Мадонну
Сикстинскую,
Ве­
нер у
в
Лувре?
—
Ви д ел...
Но
я
не
по нима ю ...
-
И
языками
вл адеет е?
В
подлиннике
Шекспира
чита­
ете?
Де ка мерон,
п оди,
штуд ируе те
на
сон
грядущий?
Рим­
ские
элегии
изучаете...
—
Простите,
но
я...
—
Отлично-с,—
резко
остановил
его
Тутолмин,—
а
я,
смею
доложить
вашему
сиятельству,
сын
стряпчего,—
зн а­
ете,
взяточники
этакие
существовали
в
ста ри ну,
—а
учился
я
у


138
А.
И.
Эрте ль
дьячихи...
А
в
университет
пешком
припер,
с
родительским
подзатыльником
вместо
благословения.
Да
университета-то
не
кончил
по
случаю
голодухи,
ибо
на
третьем
курсе
ост рое
во спал ение
кишок
схватил
от
чухонских
щ ей...
В
дет ст ве
чи­
тал
«Путешествие Пифагора»
да
ск азку
про
солдата
Яшку-
красную
рубашку,—
вашему
сиятельству
неизвестна
такая?..
—
Все,
раз уме е тся,
имеет
raison d’etre1... —
начал
б ыло
явно
опешенный
граф.
—
Но
гр аф
и
не
ду мает
винить
ва с,
Ил ья
Петрович...—
вмешалась
Ва ря.
—
О,
я
и
не
воображал
в
вашем
дом е
встретить
пр о­
курора,
мадмуазель,—
яз вите льн о
прои зн ес
Тутолмин,
—
я
только
им ею
интересный
вопрос
к
его
сиятельству...
—
Чем
могу
служить?
—
с
преувеличенной
вежливостью
вым олв ил
граф.
А
Вар я
надменно
закинула
головку:
она
глубо ко
негодовала.
—
Служить-то
вы
мне
ниче м
не
можете, —
бесцеремонно
сказал
Тутолмин.
—
Я
только
хотел
вас
спросить:
отче го
это
все
вы,
изучающие
Ма донн
и
Шексп ир о в,
предпочитаете
ку­
рорты
наве щат ь,
а
не
являетесь
в
литературу?
—
Но
странное
дело,
таланты...
—
Что
до
талантов!
Хотя
бы
принцип
пр ед ст а вляли.
При нц ип
изящной
формы.
Мы,
глядишь,
посмотрели
и
у с воили
бы
его...
А
то
ве дь
нам
не
то
жратву
добывать
(граф
сдел ал
гри ма су; «Извините за вульгарное слово»,—с
на­
смешливым
п ок лоном
заме тил
Тутолмин),
не
то
«сущ­
ность»
л ови ть,
где-нибудь
в
самой
что
ни
на
есть
«бесфор­
менной»
деревушке...
Где
уж
тут
до
Парфенона-с!..
А
вы
бы
нас
и
научили,
и зящны е -то
л юди ...
—
Но
у
вас
есть
об р аз цы...
—
Есть,
это
верно.
А
если...
—
Но
вы
не
понимаете
своих
выгод ,—
сказал
граф,—
вы
выходите
на
битву
без
лат...
Вы
забы вает е ,
что
форма
то
же
оружие...
Гейне...
Тутолмин
вст ал
во
весь
рост.
—
Выхожу
с
открытой
грудью
и
г оржу сь
эти м,
ваш е
сиятельство,—
п очти
закричал
он ,—
мне
некогда
было
ско­
вать
мои
латы,
да
еще
в оп рос:
пригодны
ли
они
для
на­
шей
битвы...
Но
я
не
шл яюсь
по
курортам...
не
изны ваю
по
музеям
в
томительной
чесотке...
не
т ра нжирю
мужицких
денег
на
так
назы ваемо е
«покровительство»
изящны х
не­
право
на
сущ еств ован и е
(франц .). .


Во лх онская
барышня
139
кусств,
до
которых
мужику
такое
же
де ло,
как
нам
с
вам и
до
китайского
императора...
В аря
с
упреком
посмотрела
на
него.
Тогда
он
круто
оборвал
и
раздражительно
взялся
за
шапку.
—
До
свида нья -с!
—
проронил
он.
—
Куд а
же
вы?
—
воскликнули
все
хором.
Од ин
граф
молчал
и
обв од ил
его
растрепанную
фигу ру
юмористи­
ческ им
взглядом.
—
Не
могу,
у
меня
есть
дело, —
охрипшим
голосом
вы­
мо лвил
И лья
Петрович
и,
неловко
поклонившись,
напр а вил­
ся
к
выходу.
Варе
вдруг
стало
ужасно
жаль
его.
Она
на­
клонилась
к
гр афу
и,
прошептав
ему
несколько
сл ов
(из ко­
то рых
он
понял,
что
ей
до
ко нца
хочется
соблюсти
дол г
лю­
безной
хо зяйк и ), поспешно догнала Илью Петровича.
Он
уже
на тягива л
пал ьт о.
В
передней
никого
не
было.
—
Милый
мо й,
что
же
это
такое?
—
в
тоскливом
недоу­
ме нии
вос клик нула
Варя,
бросаясь
к
нему.
Он
гр убо
отв ел
ее
рукой.
—
Ступайте!
По у чай тесь
у
этой
шоколадной
куклы
изящным
иск у сствам !
—
задыхаясь
от
гнева,
сказал
он.
Варя
побелела
как
снег.
—
Илья!
—
вос кликнул а
она
с
упреком.
Но
он
сердито
распахнул
дверь
и
скрылся.
Ва ря
с тояла
по доб но
изваянию.
Все
в
ней
застыло.
И
холод ное ,
тупое,
жестокое
настрое­
ние
медленно
охватывало
ее
душу.
Она
провела
рукою
по
лицу;
хотела
вздохнуть,
улыбнулась
блуждающей
и
недоб­
рой
улыбкой
и
тихо
возвратилась
в
гостиную.
«Как ты
бл ед на,
моя
прелесть!» —
сказал
гр аф,
когда
она
с
како й-т о
осторожностью
се ла
ок оло
него.
Но
она
взглянула
на
нег о
рассеянным
взглядом
и
ничего
не
ответила.
Ру ки
ее
холо­
дели.
XIV
Тутолмин
разделся
и
решительно
ра зв ернул
«Отечест ­
венные
з апи ски».
Но
дело
не
по шло
на
л ад:
интересная
статья
как-то
ту го
и
тяжело
влез а ла
в
его
го лов у.
Маятник,
равномерно
стучавший
в
соседней
комнате,
ужасно
мешал
ем у.
Он
закрыл
уши
и
с нова
н ачал
страницу.
Но
мыс ли
его
уле та ли
далеко
от
экономических
данн ы х,
представляемых
статьей,
и
сердце
беспокойно
ны ло.
Тогда
он
с
досадой
б ро­
сил
книгу
и
порывисто
заходил
по
комнате.
Злоба
душила


140
А.
И.
Эргсль
его.
Он
с
каки м -то
едким
наслаждением
представлял
себе
красивое
лицо
графа,
пове рг нут ого
в
нед оу м ение.
И
все
в
этом
графе
в озбу ждал о
его
ненависть:
и
манеры,
и
мягкая
любезность,
и
меланхолическое
очертание
гу б...
И
он
пр е­
у вел ич ивал
в
своем
воображении
эти
особенности,
дов оди л
их
до
карикатуры,
до
шаржа.
Он
представлял
гр афа
в
в иде
п ар шивень ко го
петиметра,
в
виде
приторного
пастушка
из
французских
пасторалей
времен
Людо ви ка
XV...
Но
от
эти х
пр едст ав л ений
он
круто
и
с
какой-то
стремительной
пос ­
пешностью
перешел
к
Ва ре.
И
досталось
же
несчастной!..
Он
гром озд ил
на
ее
бе дную
гол ову
целую
ла вину
об винени й.
И
ее
и зыс канны й
костюм,
и
ее
вид имо е
благоволение
к
гра­
фу,
и
ее
сму щ ение
при
появлении
Тутолмина
—
все
ста­
вилось
ей
в
счет.
Он
не
знал ,
как
за кл ейм ить
ее
поведение...
Нелестные
наименования
е ж еми нутно
с рыва лись
с
его
язы­
ка
и
необузданно
будили
мертвую
тишину
уютной
комнатки.
Он
не
мог
простить
се бе
те
разговоры,
которые
вел
с
нею ,
ту
«идиотскую»
растрату
времени,
которую
допустил
ради
по­
учения
этой
«либералки» .. .
О,
теперь
он
от лич но
видит,
что
дел о
заключалось
в
романических
изныв аниях .
Все
ос та ль­
ное
служило
л ишь
ф оном
для
эт их
изнываний...
«Прекрас ­
но!
—
в
ярости
восклицал
Ил ья
Петрович.
—
Превосходно!
В
высшей
да же
степени
великолепно,
почтеннейший
госпо­
дин
Тутолмин!» —
и
он
с
азартом
обрушивался
на
св ою
осо­
бу.
Не
был о
того
яд а,
который
он
не
из лил
бы
на
себя.
Не
существовало
таки х
унизительных
сравнений,
которыми
он
не
воспользовался
бы
при
этой
безжалостной
расправе.
Не
находилось
таких
презрительных
прозваний,
которыми
он
не
обременил
бы
«свое ничтожество» .
С
как ой -то
не­
насытимой
жадностью
он
переворачивал
св ою
память
и
вы­
кла ды вал
ее
содержимое
для
пущего
уязвления
«своих
поп ол зно вений» .
И
Онегин-то,
и
Печорин,
и
Рудин,
и
Аг а-
рин
—
п ров орно
вылезали
оттуда
и
с
коварными
гримасами
по спеш али
на
прокурорскую
трибуну,
откуда
стыдили
и
дразнили
И лью
Петровича
сходством
своих
похождений
с
его
отношениями
к
Варе...
Голова
его
п ылала.
По
с пине
х одили
иглы.
Он
бросился
на
постель
и
уткнулся
л ицом
в
подушку.
И
долг о
ни
одной
св язно й
мысли
не
появлялось
в
его
горя­
чей
голове.
Он
только
чувствовал
какое-то
бессмысленное
и
беспокойное
уг нет е ние.
Сердце
его
н ыло
с
туп ою
бол ью ...
Но
мал о-по мал у
во лнен ие
утихало;
злоба
и счезал а,
обе с­
силенная
на плывом
тя желой
усталости...
И
он
я сно
воо бр а­


Вол хо нска я
барышня
141
зил
Варю
в
тот
ми г,
когда
она
подбежала
к
нему
в
передней.
Тогда
что-то
вроде
укора
совести
шевельнулось
в
нем .
Он
ста л
рассуждать
сухо
и
правильно.
Пр ав да,
он
не
о бв инял
себя;
он
не
брал
назад
презрительных
наименований,
да н­
ных
им
де ву шке
во
время
раздражения...
Но
в
нём
в ыро сло
и
ст ало
во
весь
рос т
сознание
глубокой
и
страстной
лю б­
ви
к
не й.
«Это факт, —
пр о изнес
он
громко, —
и
с
ним
надо
считаться...
Но
нужно
вырвать
ее
из
этой
экзотической
гнили;
нужно
решительно
и
раз
навсегда
вывесть
ее
на
прямую
дорогу...»
—
и
он,
почти
успокоенный,
встал
и
твер­
дой
рукою
написал
ей
письмо.
«Варвара Алексеевна!
—
гласило
пис ь мо.-
Я
не
пр из наю
шуток
в
серьезных
вещах .
Наши
с
ва ми
отношения
я
счи
таю
вещью
серьезной.
Играть
в
нервы,
а
тем
па че
р аз­
дражать
чью-либо
экспансивность,
моего
согласия
нет .
А
так
как
наши
отношения
в
вашем
сало не
име нно
таковы,
что
мо гут
только
потворствовать
этому
раздражению
и
этой
игре,
и
так
как
по
это му
пути
мы,
м ожет
быть,
зашли
слиш­
ком
уже
дал еко ,
то,
я
думаю,
б ыло
бы
уместно:
игру
п ре­
к ра тить
и
заявиться
перед
разными
салонными
пряниками
в
подлинном
сво ем
виде.
Для
этого
благоволите
разрешить
мне
говорить
вам
«ты»
уже
не
под
сурдинку,
а
как
и
подо­
бает
взрослым
людям
—
громко
и
яс но.
Конечно,
ес ть
и
ино й
вых од:
я
бы
мог
сделать
вам
так
называемое
«предложе­
ние», а вы
—
пр иня ть
его.
Но
де ло
в
том,
что
я
считаю
очен ь
разумным
на ше
прежнее
р ешени е:
не
сходиться
до
тех
пор,
пока
вы
не
взглянете
ж изни
прямо
в
глаза,
то
есть
не
из­
ведаете
ее
нуж д
и
ее
прозы,
а
п отому
и
«обычный»
выход
нахожу
неподходящим.
Жду
ответа.
Ил ья
Тутолмин».
Раз ы скав
Алистрата
и
отправив
с
ним
письмо,
Ил ья
Пет­
рович
совершенно
усп окои лс я.
П ра вда,
он
вс е-таки
не
в зял­
ся
за
статью
в
«Отечественных записках», но улегся на
к рова ть
и
начал
мечтать.
Он
воображал
себ е
Варю
без
в ся­
ких
«барских свойств».
Умная,
красивая,
развитая,
в
прос­
теньком
темном
платьице
—
она
сидела
в
кругу
его
друзей
и,
дельно
аргументируя,
отстаивала
его
заветные
мысли
о
ми­
ровом
зн аче нии
русск их
б ыт овых
ф орм
и
об
устойчивости
крестьянских
общинных
ид еало в. ..
Дальше
она
представала
ему
в
заманчивой
простоте
деревенской
обстановки,
с реди
ребятишек
и
баб,
ве ду щих
нескончаемую
беседу...
И
сердце
его
теплилось
т ихо
и
спокойно.


142
А.
И.
Эртель
Вош ел
Алистрат.
Тутолмин
прот яну л
руку...
В
конце
его
собственного
письма
сто яло
смутно
и
неразборчиво:
Мне
н адо
г овор ить
с
вами.
Приходите
утром
в
березовую
аллею.
Тутолмин
еще
раз
прочитал...
И
какое-то
не ясн ое
чувство
стра ха
с тесн ило
ему
сердце.
Длинные
тени
лежали
еще
на
росистой
траве,
когда
И лья
Петрович
появился
в
березовой
аллее.
Озеро
ды ми­
лос ь.
Солнечные
лучи
червонным
з оло том
сквозили
чре з
де­
ревья.
Было
свежо.
Бе резы
издавали
кр епки й
запах.
Тутол­
мин
сел
на
пень,
подобрал
сухой
сучок,
вал явш ий ся
на
до­
роге,
и
в
задумчивости
начал
чер т ить
им
по
пе ску.
Где-то
вблизи
не уго монно
с тре кота ла
сорока.
«И на что ей понадо ­
билось
это
свидание?» —
ду мал
Ил ья
Петрович,
и
сно ва
не­
ясное
ощущение
страха
обнимало
его.
Но
он
как
бы
от кло­
нялся
от
э того
ощущения,
как
бы
убегал
от
не г о...
Он
вспом­
нил
пе рвое
свое
знакомство
с
Вар ей,
ее
удивленное
личико
при
его
внез апно м
появлении,
ее
шаловливую
улыбку
после,
во
время
представления...
Он
представлял
се бе
по дроб нос ти
их
сближения,
разговор
в
шарабане,
сцены
на
поля не
и
на
озере...
И
хорошо
ему
делалось.
И
не
хотелось
ему
думать
о
вчерашнем
вечере,
об
э той
заг адо чн ой
приписке
к
его
пись­
му,
о
свидании...
«Точно в романе!» —
мысленно
произносил
он
и
улыбался
с
деланной
насмешливостью;
а
чувство
с траха
оп ять
надвигалось
на
него
смутной
и
неопределен­
ной
тенью.
Вдруг
послышался
легкий
шор ох...
Тутолмин
вздрогнул
и
поднял
гол ов у.
В
двух
шагах
от
не го
стояла
Варя.
Она
не­
по д вижно
смотрела
на
н его
и
бы ла
печальна.
Бел ый
платок
обрамлял
ее
б ледн ое
личико;
под
глазами
темнелись
круги.
Илья
Петрович
бросился
к
ней.
—
Здравствуйте,
Илья
Петрович,—тихо
вымолвила
она
и
опустила
глаза.
Тутолмин
в
тревожном
изумлении
посмотрел
на
не е.
—
Что
с
тобой,
моя
дорогая!
—
вос кли к нул
он,
вз яв
ее
за
руку.
Она
бы ло
попыталась
ос в ободи ть
эту
руку,
но
п осле
легкого
усилия
оставила
ее
в
руке
Тутолмина. —
Что
с
то­
бой ,—
продолжал
он, —
или
ты
рассердилась
на
глупую
мою
вых од к у?..
Но,
милая
моя...
—
Я
вас
прошу
говорить
мне
«вы», Илья Петрович,—
ед ва
слышно
прои зн есл а
Варя.
Ил ья
Петрович
бесси ль но
выпустил
ее
хол одн ую
руку.


Вол хо нская
барышня
143
—
Что
это
такое?
—
прошептал
он
в
ужа се.
Тогда
она
взгл янула
ему
прямо
в
лицо
и
заговорила
с
к акой -то
нервической
поспешностью:
—
Я
вам
пришла
сказать...
Я
пришла...
Я
д олго
думала,
Илья
Петрович...
Но
я
вас
не
люб лю ...
Я
вас
очень,
очен ь
ув аж аю,
но
я
не
м огу
вас
любить...
Тутол ми н
с
горьким
стоном
отошел
от
нее.
—
За
что
же
это?
—
с
изумлением
проговорил
он
и,
не
дождавшись
ответа,
рассеянно
приложил
ко
лбу
руку.^
За
ч то ?..—
повторил
он
тихо.
Вар я
хотела
го вор ить
и
не
могла:
рыдания
душили
ее.
Она
больно
прикусила
губ ы
и
отвернулась.
Но
она
не
могла
бы
сдвинуться
с
места:
но ги
ее,
казалось,
ок ам енел и.
—
Но
за чем
же
вы
признавались
мне
в
вашей
любви?
—
сп роси л
Тутолмин.
—
Я
не
л гал а,—
отвечала
деву шк а.
Он
усмехнулся.
—
Но
вы
хотели
быть
моей
женою,—
сказал
он.
—
Я
преувеличивала, —
прош еп тал а
Вар я.
Тутолмина
передернуло.
—
Вы
преувеличивали!
—
я звите льно
и
длинно
протя­
нул
он.—
С
которых
же
пор
вам
ст ало
ясно
это
«преувели­
чение»
—
до
его
с ияте льс тва
или
после?
Глаза
девушки
гневно
за све рк али.
Она
выпрямилась.
—
Вы
можете
оск орбл ять
меня, —
произнесла
о на.
Тогда
Иль я
Петр о вич
склонился
как
подкошенный
и
бес­
помощно,
истерически
зарыдал.
Неиз ъ ясн имая
тоска
изо бр а­
зилась
в
лице
Вари.
Она
стремительно
бросилась
к
Тутолми­
ну
и
вдруг
как
бы
захолодела
вся
и
судорожно
стиснула
свои
руки .
—
Я
не
люблю
ва с!
—
повторила
она
твердо
и
вырази­
тельно.
Тогда
он
распространился
в
мольбах.
Он
з аклин ал
ее
по­
дума ть ,
не
делать
опрометчивого
шаг а
под
влиянием
слу­
чайного
раздражения,
не
возводить
мину т ного
настроения
на
степень
факта,
бесповоротно
решающего
судьбу...
Он
мо­
лил
ее
подождать,
помедлить,
он
жадно
приникал
к
ее
ру­
кам,
мокрым
от
его
сл ез
и
холодным;
он
называл
ее
милою,
дорогою,
радостью,
счастьем,
лю бов ью ...
А
она
сто яла
немая
и
недвижимая,
как
мрамор,
и
с
тоскливым
отча яни ем
смотре­
ла
вдаль.
Солнце
подымалось.
Косые
его
лучи
бодр о
и
ве­
село
пронизывали
аллею.
Березы
стыдливо
румянились.
В
роще
ще бетал и
птицы,
кропинки
рос ы
сверкали
как
р аз­


144
А.
И.
Эрте ль
дробленный
хрусталь.
Душистая
прохлада
расплывалась
не­
пре р ывн ыми
волнами
и
л аско во
ве яла
ей
в
лицо.
А
сердце
ее
не
растворялось
и
в
голове
бродила
мгла.
—
Ты
не
спеши,
не
надо
спешить, —
говорил
Тутолмин
голосом,
по минут но
прерывавшимся
от
в олн ен ия,—ты
пого­
ди...
Ты
всмотрись
в
меня,
моя
красавица...
Узнай
м еня
по­
ближе...
Не
обращай
внимания
на
эту
проклятую
шерохо­
ватость
мою...
См отри
ты
глубже...
Заче м
же
прельщаться
лаком!..
Не
забывай
мо ей
сущности...
Не
забы в ай
идей,
ко­
торы е
я
представляю...
Пойми,
что
сча ст ье
тв ое
только
в
них.. .
Ве дь
ты
же
не
пойдешь,
не
можешь
пойти
по
следам
Але ксея
Борисыча?..
Ведь
правда?
Ведь
не
удовлетворят
же
тебя
красивые
картинки?..
Счастье
м ое,
родимая
моя...
О,
ск ажи
же
мне ,
скажи...
Варя
тяжко
вздохнула
и
с
грустью
покачала
головою.
—
Что
же
я
тебе
скажу?
—
тихо
п роиз несл а
он а.
—
Нече­
го
мне
тебе
сказать...
До рогой
ты
мо й,
не
волнуйся
ты,
береги
себя...
Ты
нужен,
ты
полезен...
—
Но
я
ответа
про шу ...
—
со
ст оном
вымолвил
Тут о лмин.
—
Не
люблю
я
тебя,
не
могу
любить,—
печально
сказал а
Вар я.
—
По мнишь ,
с
той
с цены
на
пол яне,—
она
покраснела
в
смущении,
—
я
тогд а
не
смогла
решить,
но
я
тогда
же
по­
думала...
Доро гой
ты
мой,
как
му жа
не
мо гу
я
тебя
любить...
Я
вот
как
винова т а
пре д
тобой
—
я
поступила
бесчестно,
я
это
сознаю...
Но
я
теперь
не
могу
лгать...
Простите
ме ня,—
она
заплакала,—
если
бы
вы
знали,
что
со
мн ою
б ы ло...
Я
убить
себя
хотела
—
я
не
знаю,
как
я
пе реж ила
эту
н очь...
Я
ве дь
только
с
вашей
записки
п оня ла,
что
совсем,
сов­
сем
не
лю блю
вас...
И
вы
не
подумайте
—
я
никого
не
люблю.
В ыше
вас
я
ни кого
не
знаю.
Н о...
д руг
мо й,
б рат
мо й,
мил ый
мой
бра т,
я
никогда
не
буд у
твоей
жено ю. ..
Пойми
же
ты
ме ня !..
Ес ли
бы
вы
сказали
мне
пойти
и
умереть,
о,
я
бы
с
ра до стью
ум ерл а.
—
И
во скл ик нула
с
бл ист а ющими
гл а­
зам и:
—
Ах,
укажите
мне
де ло,
за
которое
я
могла
бы
уме­
реть!
А
Илья
Петрович
только
вздр а гив ал
как
бы
от
ударов
да
замирал
в
туп ом
и
холодном
о тчаяни и.
Он
ясно
видел,
что
все
его
на деж ды
разлетаются
дымом.
Он
прекрасно
созна­
в ал,
что
справедливость,
по
кра йн ей
ме ре
теперь,
вся
на
с торон е
Вари
и
что
давно
пора
был о
отдать
се бе
строгий
отчет
в
эт их
романических
отношениях
—
и
вс е-та ки
не
мог
успокоиться.
И
бешенство
в
нем
подымалось,
и
с тр асть
к ипе­
ла
неукротимым
клю чом ,
и
оскорбленное
самолюбие
за яв ля­


Волх онск ая
барышня
145
ло
свои
притязания...
При
последних
словах
девушки
он
встрепенулся.
—
С
музыкой?
—
н асме шлив о
спросил
он;
и
когда
она
не
поняла,
добавил:
—
Нет
у
меня
в
распоряжении
такого
дела ,
Ва рва ра
Але ксе евна .
Мое
дело
жизни
требует,,
а
не
смерти.
Самой
что
ни
на
ес ть
прозаической
жизни.
Без
барабанов...
—
Я
не
по нима ю
тебя, —
сказала
она ,
поглядев
на
нег о
в
недоумении.
—
Глу по
делали
и
пр еж де,
что
барабанили,
говорю,—
вы мо лвил
Тутолмин.
—
Христос
без
барабанов
победил
мир.
—
Но
он
ум ер
на
кресте, —
живо
прои зне сл а
Варя.
—
Не
следовало.
—
«Есть времена,
есть
целые
века»,—
в
каком-то
востор­
ге
сказал а
он а,—
В
ко то рые
нет
ничего
желапней,
Пр екрасне е
—
тернового
венка...
—
Но
терновый
в енец
и
без
барабанов
может
сн изо й­
ти ,—
во зр азил
Иль я
Петрович.—
Я
вот
за
д ок тором
ездил :
вжи ве
терновый
в енец
носит,
а
с
ви ду
сер
и
приискивает
баб ен ку
для
забавы.
Перед
Варей
в незапн о
встала
деревня
с
ее
больными
и
с
ее
невыразимой
грязью.
Она
вообразила
этого
«серого»
доктора
в
бесконечной
возне
с
эт ой
грязью
и
не
нашлась
что
ответить.
Она
только
в
ужасе
охватила
с вою
голов у
и
произнесла
сквозь
слезы :
—
Ник у да-то
я,
никуда-то
не
гожусь!
А
в
Илье
Петровиче
звуки
ее
голос а ,
бе сп омощн о
по­
никшего
и
переполненного
страхом,
снова
возбудили
какую-
то
надежду.
—
Сла вн ая
моя
девушка, —
быстро
и
убедительно
заго в о­
рил
он ,—
не
горю й,
не
убивайся...
Разве
наука,
р азве
с ер ьез­
ное
и
любов ное
изу чени е
народной
жизни
не
так
же
светлы
и
яс ны. ..
Это
в
твоих
ведь
руках...
Читай!
Учись!
—
Но
не
м огу
я
одна!.. —
вырвалось
у
дев у шки.
У
Тутолмина
дух
захватило
от
рад ос тн ого
волнения.
—
Любовь
мо я,—
произнес
он
замирающим
шепотом.—
Я
тв ой.. .
Ведь
я
весь
тв ой !..
Пойдем
рука
с
руко ю
вперед,
как,
пом ниш ь,
шли
с
той
поляны...
Всю
жизнь
свою...
Но
она
печально
остановила
его.
—
Милый
мо й,
я
не
м огу
лгать,—сказала
она .
Тогда
он
посмотрел
ей
в
лицо
пристальным
и
мутным


146
А.
И.
Э ртель
взглядом
и
вн езапн о
упал
духом.
Какая-то
ст р анная
кро
тостъ
овладела
им.
Он
медлительно
протянул
ей
руку
и
про
м ол вил:
—
Простите,
Ва рва ра
Але ксее вна .
Она
машинально
подала
ему
сво ю,
п рошеп та ла:
—
Прощайте,
простите...—Но
ко гда
он
повер нулся
и,
понурив
голову,
пошел
от
нее,
все
сущ ест во
ее
заныло
в
не­
выносимой
жалости.—
Ил ья
ПетровичІ
И ль я!..—
слабо
вскрикнула
о на.
Но
он
не
возвращался.
Тогда
она
сх ват и­
лась
за
сердце
и
тихо
охнула.
Солнечный
луч
го ряч им
пятном
уда рил
ей
в
лицо.
Ласточка
стремительно
влетела
в
ал лею
и
едва
не
коснулась
крылом
ее
платья.
Где-то
закуковала
кукушка...
Варя
осмотрелась
в
каком-то
и зум ле­
нии
и
направилась
к
дому.
Лицо
ее
б ыло
строго
и
се рь ез­
но,
гл аза
сухи.
Взгляд
—
как-то
странно
внимателен...
Но
она
ниче го
не
замечала.
Она
с
какой-то
размеренной
оста
рожностью
шла
и
несла
в
себе
что-то
мертвое
и
мучитель­
но
холодн ое .
Та к,
мимо
балкона,
мимо
удивленной
Надеж­
ды,
сметавшей
пыль
с
мебели
в
гостиной,
прошла
она
в
свою
комнату.
Там
она
собрала
все
книги,
которые
читала
с
Тутолминым,
б ережно
завернула
их
и
по лож ила
в
дальний
я щик
ком од а.
И
когда
задвинула
этот
ящи к
и
подошла
к
ок­
ну,
за
ко торы м
осл епител ь но
сверкал
день
и
синеющая
даль
курилась
без
кон ца,—
вдруг
что-то
как
бы
оборвалось
в
ней
и
загорелось
неизъяснимой
болью.
Она
бросилась
в
кр есл о,
в
отчаянии
заломила
руки
и
зарыдала
горько,
тоскливо,
не­
утешно...
XV
О б лепищ еву
привезли
с
почты
пис ьм о,
получив
кот орое ,
он
поморщился
точно
от
боли.
Письмо
было
от
графини.
«Правда,
я
привыкла
к
в ашей
неаккуратности,
граф,—
писала
она
по-французски
почерком
тонким
и
четким
как
бисер,—
но
я
рассчитывала
на
исключение.
Отчего
вы
не
пи шете
мне:
понравилась
ли
Вар я
Пьеру,
и
сделал
ли
он
ей
предложение.
Не
з абыв айт е,
что
от
этого
брака
зависит
наш е
состояние.
Луки ан
Трифонович
соглашается
погасить
наши
за кла дн ые,
если
Pierre женится на вашей кузине .
Вы,
ко­
не чно,
помните,
как
много
вы
содействовали
возникновению
эт их
за клад ны х,
и
потому
поймете,
что
честь
о бязыв ает
вас
сдел ать
в
настоящем
случае.
Если
предложение
состо­


Во лх онска я
барышня
147
и тся
и
будет
принято
—
телеграфируйте
мне
так:
кур сы
повысились...»
Дальше
шло
неинт ересно е
перечисление
светских
новостей.
Но
г раф
и
не
читал
дальше.
Он
бросил
пис ьмо
и
ст ра­
дальчески
улыбнулся.
И
до лго
сид ел
в
глубокой
неподвиж­
нос ти.
Маленькие
золотые
часики
с
веселой
то ро пливо ст ью
тикали
на
столе.
Бесчисленные
б ано чки
и
фл акон ы
зн а­
чительно
молчали,
точн о
поверженные
в
раздумье.
Бетховен
в
громаднейшем
жаб о
меланхолически
смотрел
в
простран­
ство.
В округ
фотографии
спящего
Моцарта
витали
фанта­
сти че ские
призраки...
Мишель
все
сид ел,
потупя
го лов у.
—
Ничтожность,
же нщина,
тв ое
название!
—
н акон ец
с
го ре чью
вымолвил
он
и
подошел
к
зеркалу,
вниматель­
но
посмотрел
на
вы ра жение
своего
лица.
Оно
бы ло
мрачно
и
задумчиво.
Тогда
он,
увлекаясь,
ста л
в
позу
и
картинно
произнес
сло вам и
Гамлета: «Быть или не быть!» —и
как
бы
внезапно
воспламененный
внутренним
жар ом,
про д ол­
жал
патетически:
...Вот в
чем
вопрос!
Что
благородней?
Сносить
ли
г ром
и
стрелы
Враждующей
суд ьбы ,
или
восстать
На
мор е
бед
и
ко нч ить
их
борьбою?
Окончить
жизнь,—
ус нут ь,
Не
более!
—
И
знать,
что
эт от
сон
О конч ит
г русть
и
тысячи
ударов,
Уд ел
живых...
Такой
конец
д остои н
Ж ела ний
ж арких!. .—
и
с
унылой
решимостью
добавил:
Умерет ь
—
усну ть!
Но
пос ле
многозначительной
па узы
он
поднял
голову
и,
подражая
Сальвини,
ко торо го
видел
в
Мил ане ,
прошептал
в
тяжком
недоумении:
Ус ну ть?
—
Но
если...
И
вдруг
вз гляд
его
упал
на
письмо
графини.
«Однако,
черт
в оз ьми,
нужно
что-нибудь
предпринимать!» —
пр оиз нес
он
с
озабоченным
видом
и
потер
лоб.
Но
в
голову
ничего
не
лезло.
Он
только
в спом нил
вид им ое
равнодушие
Вари
к
Лу-
кавину,
и
что- то
вроде
удовольствия
шевельнулось
в
нем .
Но
тотчас
же
он
и
упре кнул
себя.
«Боже,
ка кой
я
эгоист!» —
подумал
он,
припоминая
свое
сближение
с
кузиной,
свои


148
А.
И.
Эртель
беспр е ст анны е
tête-à -tête1 с нею;
но
тут
же
прибавил
в
виде
изв ин ен ия: «Но она такая пикантная!» И он вообразил ее
в
сверкающей
диадеме,
в
бриллиантах
и
кружевах,
среди
бесч исл енн ых
огне й
и
блистательных
па р,
грациозно
сколь­
зящих
под
зв уки
упо ит ель но
н оющего
смычка...
Вообразил
ее
на
Невском
в
четыре
ча са,
в
о бл аках
сияющего
снега,
вз бито го
копытами
драгоценных
рысаков,
в
соболях
и
ты­
сячной
ротон де ...
«Да,
это
ее
сфера!
—
сказал
он.
Но
упрям о
отказывался
представлять
Пьера
в
каче ств е
му жа
Вари.—
Это
не
му ж,
а
просто
а ппет итная
ассигновка!» —
вырвалось
у
не го
в
порыве
презрительной
досады.
1 свидания ( франц.) .
И
он
опять
взялся
за
п ис ьмо.
Внизу
неинтересных
но­
востей
стоял
postscriptum: «Дядю,
я
думаю,
мо жно
посвя­
тить
в
наш
проект:
он
настолько
благоразумный
человек,
что
поймет
все
выгоды
э того
брака.
Но
не
забывай,
что
Pierre ничего не знает .
Лукиан
Трифонович
говорит,
что
он
Ріегг’у
писал
«обиняком»,—
я,
впрочем,
не
поним аю
этого
с лова
».
Облепищева
точно
откровение
осенило.
Он
с
веселым
ви­
дом
оделся
и
позвонил.
—
Доложите
Алексею
Борисовичу,
что
мне
нужно
гов о­
рить
с
ним,—
прик аза л
он
своему
лакею,
элегантному
па рню
с
лиц ом
из
папь е- ма ше
и
с
pince-nez
на
бо рту
фрака.
Волхонский
с
интересом
ожидал
графа
в
сво ем
кабинете.
Он
никак
не
мог
придумать,
на
что
тому
потребовалось
это
рандеву.
«Уж не денег ли нужно,—
предполагал
он,—дела
их,
кажется,
весьм а
неважны,
а
сегодня
сестра
ему
пи са­
ла »,—
и
решил
дать,
но
не
бо лее
тысячи
рублей.
Но
когд а
Мишель
во шел
и
в
коротких
словах
со общи л
ему
«мечта ­
ния
maman, о которых она просила
п е реда ть », Алексей
Борисович
приятно
и зуми лся.
Он,
правда,
не
п ока зал
св оей
радости
и
да же
промолвил
с
небрежением:
—
Но,
мой
милый,
ве дь
они
же
костромские
мужики!
Но
когда
Мишель
стал
док азы в ать
ем у,
что,
во-первых,—
они
не
мужики,
а
Лукьян
Трифоныч
такое
же
«его пре­
в ос х од ите ль с тво », как и воронежский губернатор,
и
что
во­
общ е
при
лукавинском
многомиллионном
состоянии
эти
устарелые
толки
о
породе ,
по
меньшей
мере,
не
та кти чны ,—
Волхонский
внимал
этим
доказательствам
с
любов ной
готов-
ностью.


Вол хонская
барышня
149
—
Но
как
Петр
Лукьяныч?
—
спросил
он.
—
О,
Pierre, несмотря на эту свою положительность,
сп ит
и
в идит
себя
в
родстве
с
нами, —
сказал
граф.
—
Да...
—
в
задумчивости
произнес
А л ексей
Борисо­
вич,—
и,
кажется,
это
де ло
с
з ав одом
ему
по
душе...
Но
ты
п огов ори
с
ним ,
мой
милый!
—
добавил
он
и,
когда
граф
выш ел,
так
и
расплылся
в
пленительных
мечтах.
В
его
во­
ображении
вставала
гал ере я
картин
на
м анер
Ботки нс кой
в
Мос кв е,
о
кото рой
он
вздыхал
как
еврей
о
земле
обетован­
ной
(Третьяковская не удовлетворяла его европейским вку­
сам ).
Он
представлял
себе
обш ирн ую
залу
в
два
света,
всю
сплошь
увешанную
произведениями
Мейссонье,
Белькура,
Коллера,
Макарта,
Вилл емса,
Коро,
Фортуни...
Затем
мысли
его
уносились
даль ш е.
В
Волхонку
собирались
туристы,
ху­
дожники,
музыканты,
литераторы.
Все
они
находили
приют
в
отеле,
изящно
и
характерно
отделанном
в
особом, «Вол­
хонском»
ст иле.
Все
они
"собирались вокруг Алексея Бори­
совича
и
устраивали
пикники,
бе с еды , parties de plaisir1,—
л ит ера торы
читали
св ои
произведения,
музы кан ты
играли,
художники
рисовали
в
альбомах;
с кул ьпторы
и
те
лепили
маленькие
статуэтки
и
ост ав ляли
Их
на
память
хозяи н у...
И
все
с
внимательнейшей
чуткостью
прислушивались
к
тон­
ким
замечаниям
Алексея
Борисовича
и
благоговейно
по ни­
кал и
перед
ним.
Иногда
в
этом
кружке
появлялась
Варя.
Она
вн оси ла
с
собой
пикантное
и
восторженное
настроение.
Из ящ ная,
великолепная,
обворожительная,
она
повсюду
зажи г ала
сер дц а.
Поэты
сл ага ли
ей
сонеты,
фельетонисты
описывали
ее
костюмы,
художники
писали
с
нее
картины,
музыканты
посвящали
ей
серенады
и
вальсы...
увеселительные
прогулки
(франц .) .
Граф
застал
Лу кавин а
за
ч те нием
газетных
объявлений.
—
Как
те бе
не
стыдно!
—
воскликнул
он.
—
Чег о
стыдиться-то?
—
с
недоумением
п р оизнес
Петр
Лукьяныч.
—
Да
кто
же
читает
объявления?
—
А
что
же,
по-вашему,
ч ит ат ь? (Несмотря на то,
что
Облепищев
д авно
уж
го вор ил
ему
ты,
он
все
еще
не
решался
след ов ать
его
примеру.)
—
Ну,
передовую
статью,
фельетон,
хронику.
Лу к авин
тряхнул
волосами.


150
А.
И.
Э ртель
—
Что
до
хроники
—
я
ее
прочел,—
сказ ал
он.—
Л
пере­
довые
статьи
да
фельетоны
—
неподходящее
де ло,
Михай­
ло
Ираклич!
—
Как
неподходящее?
—
Да
та к-с. ..
Положительности
от
них
никакой
нет .
В
объявлении
я
что
вижу:
ежели
п родае тся
карета,
так
уж
она
продается,
сда етс я
квартира
по
слу чаю
—
так
сд ается. ..
А
теперь
вы
возьмите
фельетон
ва ш:
вон
какой-то
барин
за
женский
вопрос
распинается.
Ну
и
расп инай ся
он
до
скон­
чания
веков,
а
в се-та ки
по
его
не
сделается.
Так
и
в
пере­
довой
статье:
джут!
дж у т!..
Дж ут,
точн о,
де ло
инт ересно е,
да
решит-то
его
господин
м инист р
финансов.
Скажите
же
на
милость,
зачем
я
бу ду
читать
ее,
эту
передовую
статью!
—
Ну,
логика,—усмехаясь,
сказал
Облепищев.—Как
это
ты
с
такой-то
ло гик ой
да
не
ж енился
до
сих
по р!
—
И
женюсь, —
шутливо
ответил
Лу к авин,—
вот
п ого­
дите:
на йду
д евицу,
чтобы
восемь
пудов
тянула,
и
сочет а­
юсь.
—
И
м иллио н
приданого?
—
Ну
—
миллион!
С
одни м
весом
возьмем.
—
Почтенный
идеал ,—
насмешливо
сказал
г раф
и
вдруг
игр иво
ткнул
Петра
Лукьяныча
в
ж ив от,—
вед ь
балаганни-
чаешь
в се,
П ьерка ,—
воскликнул
он,—
смотри,
не
к
туше
пламенеет
твое
сердце,
а
к
м оей
ку зине!
Лукавин
ухм ыльн улс я.
—
Б ар ышня
в ажна я,— вым ол вил
он,—не
для
нас
только.
—
Да
ты
бы
приволокнулся?
Но
Петр
Лукьяныч
даже
несколько
рассердился.
—
Что
г ороди ть!
—
сказал
он.—
Варвара
Ал ексе ев на
принца
ожидает.
—
Напрасно
т ы,—
совершенно
серьезно
воз рази л
Об­
леп ищев ,—
я,
по
крайней
мере,
думаю,
что
ты
ей
очень
нравишься.
—
А
разве
она
что-нибудь
говорила?
—
ж иво
отозвался
Лукавин.
Облепищев
засмеялся.
—
Сказалось
сердечко!
—
пошутил
он
(внутри же себя
подумал: «Какой я,
одн а ко,
по ш ля к!»).
—
Вот
чт о,
Михайло
Ираклич, —
реш и те льно
пр о изнес
Петр
Лукьяныч,
придвигаясь
к
графу,—будем
говорить
прямо:
бары ш ня
мне
больн о
по
душе.
Приданого
мы
не
то к­
мо
с
Алексея
Борисыча
—
ему
сахарный
завод
выстроим.


Волхонская
барышня
151
Дело
для
нас
пустяковое.
И
папаша
не
п рочь.
А
с
тоб ой
(графа кольнула эта неожиданная фамильярность), с тобой
мы
сделаемся
по-дружески:
ежели
понадобится
кре ди тец
на
п ари жск ого
Ротшильда,
мы
это
и
без
папаши
устроим.
Граф
оскорбился.
—
Т ы , Pierre, напрасно думаешь... —
нач ал
он.
Но
Лу кавин
встал
и
по-приятельски
уда рил
его
по
плечу.
—
Будет
толковать,
—
ск азал
он, —
сочте мся
—
лю ди
свои!
Тогда
Облепищев
пож ал
пл ечам и
и
подумал: «Айв
са мом
деле
не
стоит
с
ним
це р ем о нить ся!» Спустя немного
он
р ассказ ал
ем у,
что
и
Волхонский
на
их
стороне
и
что
все
де ло
теперь
только
за
Варей.
—
Только!
—
насмешливо
вос кли к нул
Л укав ин
и
оза бо­
че нно
почесал
в
з атыл ке.
Облепищев
же
вышел
от
н его
скуч ны й
и
взволнованный
и
долго
терзал
р ояль
надрываю­
щ ими
звуками
шопеновской
мазурки.
XVI
Что-то
странное
совершилось
с
Варей.
Она
так
весело
б олта ла
и
шутила,
так
была
оживлена
и
подвижна,
когда
вечером
сошла
в
гостиную,
что
Ал екс ей
Борисович
д аже
с
удивлением
посмотрел
на
нее.
Но
он
не
приметил
особого
выражения
тупой
и
мрачной
тоски,
иногда
поя вл явшейс я
в
ее
взгляде,
и
о ст ался
очень
доволен:
тот
меланхолический
вид
тихой
и
романтической
грусти,
который
ему
некогда
так
понр а вил ся
в
девушке,
теперь
уже
окончательно
не
под­
ходил
к
его
це лям.
Впр оч ем,
и
на
всех
это
Варино
настр о ени е
подейство­
ва ло
очень
хо рошо.
Все
как-то
вдруг
сделались
остроумны,
и
общий
разговор
з аки пел
точно
игристое
ви но.
Один
только
Захар
Иваныч
был
недоволен;
как
нарочно,
он
для
эт ого
вечера
принес
с
собою
чисто
и
кра си во
переписан­
ный
проект,
в
котором
выгоды
и
удобства
сахарного
за­
во да
б ыли
изложе ны
с
в опию щей
убедительностью.
Чтобы
предъявить
его ,
он
только
ж дал
об ыч ного
разделения
об­
щества
—
когда
граф
уходил
к
роял и
и
заводил
с
Варей
нескончаемые
разговоры,
перемежая
их
длинным
целовани­
ем
ее
рук,
а
Волхонский
с
Лу кав иным
присоединялись
к
Зах ару
Иванычу.
Но
теперь
нечего
было
и
думать
об
этом


152
А.
И.
Эртель
р азд елен ии.
«Эка разошлась!»—с
досадой
помышлял
он,
наблюдая
за
см ею щейся
Варей,
которая
ра сс пр ашивал а
Лу-
к авин а,
как
он,
не
з ная
английского
языка,
езд ил
в
Анг ли ю.
И
Петр
Лукьяныч,
покинув
вечную
свою
сдержанность
и
беспрестанно
сверкая
ослепительными
своими
зубами,
как
бы
на рочно
выдумывал
комичные
подробности,
представлял
в
лицах
мимические
св ои
переговоры
с
извозчиком
в
Лон­
доне,
смешно
намекал,
к
ка кому
неожиданному
ре зу льт ату
эти
переговоры
привели...
А
Алекс ей
Борисович
быстро
под­
хватывал
тему
и
вспоминал
с вои
похождения
в
Ве не ции,
св ои
попытки
объясняться
с
гондольерами
на
языке
Гора­
ция
и
Овидия
Назо на
(по-итальянски
он
не
знал).
Не
от ст авал
и
Облепищев.
С
мечтательной
улы бк ой,
составляющей
странную
противоположность
пи ка нтн ому
предмету
речи ,
он
во ро шил
св ои
мадридские
воспоминания;
рассказывал,
как
его
едва
не
поколотил
буйный
тореадор,
при
кото ром
он
непочтительно
отозвался
о
способности
Сант-Яго
Компостельского
исц еля ть
вы вихн у тые
члены...
Но
и
Захар
Иваныч
нед ол го
сид ел
одиноким.
Ва ря
быстро
посмотрела
на
н его
и
спросила
о
здоровье
пар ово го
плуга.
Это
возбудило
любопытство.
Тогда
Варя
в
забавных
выра­
жениях
представила
неудачу
опыта,
н асмешк и
крестьян,
жалостное
см ущ ение
Захара
Иваныча.
И
са ма
хохотала
как
безумная.
Захар
Ива ныч
оправдывался
так
же
неповоротли­
во,
как
и
ходи л,
и
пу та лся
в
фразах
точн о
в
тенетах.
Но
Ва ря
не
дождалась
окончания
э тих
неуклюжих
о пр авда ний.
—
А х, messieurs, давайте танцевать кадриль!
—
восклик­
нула
она
и
с
лихорадочной
по спешн ост ью
вскочила
с
места.
Алекс ей
Борисович
запротестовал.
Тогда
она
бросилась
п еред
ним
на
колени
и
стала
целовать
его
руки,
ум оля я.
—
Но
дамы... —
слабо
возразил
Ал е ксей
Борисович.
Она
быстро
вскочила
и,
представляя
ему
мешковатого
Заха­
ра
Иван ыч а,—
произнесла:
—
Вот ,
па па,
т воя
дама!
—
Затем,
лукаво
пот у пив
вз гл яд,
степенно
подошла
к
Петр у
Лукьянычу,—
Надеюсь,
вы
пригласите
меня!
—
сказала
о на.
Он
с
восторгом
под ал
ей
руку,
и
все
отправились
в
залу.
В
зал е
стояла
тусклая
полутьма:
одинокое
бра
светило
неверно
и
трепетно.
Но
когда
Волхонский
хотел
бы ло
при­
казать
зажечь
люстру
и
канделябры,
Вар я
воспротивилась.
Эта
громадная
комната,
по
углам
которой
б ро дили
сумрач­
ные
тени,
как-то
странно
нравилась
ей.
Она
точно
в
полу­


Вол хонская
ба рыш ня
153
сне
скользила
по
па рке ту,
чутко
пр ис лушивая с ь
к
обворо­
жи тель ным
звукам
кад рил и.
И
к акой
кадрили.
Граф
по
своему
обыкновению,
вз ял
какую-то
немудрую
те му
и
раз­
нообразил
ее
прелестными
отступ л ени ями.
Рояль
под
его
пальцами
то
замирала
и
в
каком -т о
заунывном
упо е нии
издавала
едва
слышные
звуки,
мягкие
и
вкрадчивые,
то
гремела
ясно
и
отчетливо
и
переполняла
сумрачную
зал у
торжественным
гулом.
Ва ря
скользила,
подавала
руки,
са­
дилась
и
временами
в
каком-то
изумлении
широко
рас­
кр ыва ла
глаза.
Она
как
б удто
нич его
не
замечала.
Ни
аляповатые
движения
Захара
Иваныча,
беспр ест анн о
путав­
шего
фи гуры ,
ни
утонченные
манеры
отца,
ни
самоуверен­
ные
прием ы
Лукавина,—
ничто
не
возбуждало
ее
внимания.
Она
точ но
в
тумане
находилась.
Зала
раздвигалась
перед
нею
и
уходила
в
таинственное
пространство.
З вуки
вопл о­
щались,
уносили
ее
куда-то,
м едл енно
сосали
ее
сердце...
И
ей
бы ло
жутко.
Вдруг
быстро
и
мечтательно
закру жи лся
те мп
в альса.
Лу кавин
охватил
В арю
и
горячо
сжал
ее
рук у.
Она
не­
вольно
склонилась
к
нему.
Ей
казалось,
что
у
ней
выр ос ли
крылья
и
что
зв уки
подымают
ее
в
недосягаемую
вышину.
И,
упоенная
каким-то
не изъяс нимо
тоскливым
во ст оргом,
она
понеслась
в
б еше ном
кружении.
Перед
ней
мелькали
свечи
одинокого
бр а;
над
нею
склонялся
красивый
силуэт
ее
кавалера;
воспаленная
ладонь
его
руки
томительно
и
пр и­
ят но
жгла
ее
с тан;
те ни
убегали
к уда -то
и
надвигались
в
непрерывном
колыхании.
И
ей
казалось,
что
она
погружена
в
ка кой -то
длинный
и
фантастический
сон,
и
неясная
мыс ль
о
пробуждении
мучительно
угнетала
ее
душу.
Зах ар
Иван ыч
смотрел
на
вальсирующих
и
думал: «Эх,
ка бы
он
ж енил ся
на
ней:
б ыла
бы
Волхонка
с
за вод ом!» —
и
бе ско не чные
поля,
унизанные
свекловицей,
пр ед став али
пред
ним.
Пар ов ой
плуг
ворочал
как
исступленный.
Вся
окрестность
садила
корнеплоды.
Свекловичные
остатки
уп и­
тывали
чахлую
мужицкую
скотину.
Гессенская
муха
лета­
ла,
окол е вая
без
еды,
и
горько
плакалась
на
Захара
Ив а­
ныча...
Волхонский
не
отставал
в
мечта ни ях
от
своего
уп рав ляю щ его;
но
ему
грезилась
не
свекловица:
ему
каза­
лось,
что
он
под
носом
у
Боткина
перекупает
драгоцен­
ный
и
чрезвычайно
р едкий
экземпляр
Фортуни.
Лук ави н
замирал
в
блаженстве.
Он
ни
о
чем
не
думал
и
пе
мечтал.
Он
только
всем
существом
св оим
испытывал
страстное
ж ела ние
обладать
э той
бледной
красавицей,
до­


154
А.
И.
Э ртель
ве рч иво
склонившейся
к
н ему
на
плечо,
и
чувствовал,
что
ра ди
исполнения
э того
ж елани я
он
в
сос тояни и
пренебречь
всеми
делами
на
свете.
Кровь
в
нем
клокотала
буйно
и
нас т ойчив о.
Граф
же
склонился
над
роялью
и
утопал
в
зв ук ах.
И
все
забыл
ов
под
влиянием
д ивно го
настроения,
заполонившего
его
душу
гармоничными
и
звенящими
волнами,—
и
проекты
матери,
и
ее
непреклонную
волю,
и
закладные...
И
закутила
Волхонка.
Не
проходило
и
дня
без
танцев,
без
пения,
без
како й -ниб удь
увеселительной
по е здки
или
п икн ика
с
чаем
и
холодными
закусками.
В
промежутке
всем
обществом
съездили
к
бабушке
и
представили
ей
Пе тра
Лукьяныча
за
какого-то
к нязя
Аракчеева.
Старушка
был а
ужасно
р ада
и
польщена
и
вы ло жила
пе ред
вообра­
жаемым
потомком
знаменитого
гра фа
все
свое
благоволе­
ни е.
Она
даже
позволила
своей
л юби мой
б оло нке
(левреток
она
уже
разлюбила)
по сид еть
на
его
ко ленях ,
а
это
б ыло
чисто
сверхъестественным
исключением.
По сле
этого
визита
езд или
в
б лижний
лес
за
клубникой.
П отом
опять
принялись
за
танц ы
и
муз ыку,
рыбную
ловлю
и
ката нь е
на
лодке.
Варя,
казалось,
все
с илы
устремила
на
то,
чтобы
чем-нибудь
переполнить
с вое
вре мя.
И
действи­
тельно
у
ней
не
б ыло
свободной
минуты.
Она
похудела.
Но
это
очень
шло
к
ней.
Она
избегала
всяких
«умствен­
ных»
разговоров,
и
causerie1 свирепствовала в волхонском
доме.
Она
не
прикасалась
к
кни г ам,
ст ар алась
не
думать
сер ьез но
и
чувствовала
с ебя
очень
хорошо,
когда
после
ка­
т анья
и
песен,
пос ле
музыки
и
бу рно го
вальса
с
Лукавиным
или
безумной
скачки
на
Домб и
сон
п оспеш но
сходил
к
н ей,
глубокий
и
мертвенно-спокойный.
Но
иногда
среди
этой
нервической
и
беспокойной
суетни
какой-то
у жас
посе­
щал
ее,
и
мутная
мг ла
воца ря лас ь
в
ее
ра ссу дке.
Тогда
она
пл акал а
по
це лым
часам
и
ломала
св ои
руки.
Но
д ень
ото
дня
эти
посещения
становились
реже.
Ту­
толмин
не
появлялся
(он целыми днями пропадал в селе
и
в
деревнях
окрестности).
Те
впечатления,
которые
могли
бы
пробудить
в
ней
«прежнюю Варю», она осторожно,
хо­
тя
и
бессознательно,
обходила.
Так
в
семье,
где
недавно
по­
хоронили
п ок ойн ика,
не вол ьно
понижают
голос.
И
мыс ли,
непринужденная
беседа
(франц . ).


Волхонская
барышня
155
поднятые
в
ней
разговорами
Ильи
Петровича
и
его
книг ам и,
ра с плыва лись
в
бе спо р ядке,
уступали
место
тупой
и
равно­
душной
апатии,
западали
куд а-то
вглубь...
За то
она
стала
находить
какое-то
безотчетное
удоволь­
ствие
в
обществе
Петр а
Лукьяныча.
Его
самоуверенная
р ечь,
пе ре сыпа нная
характерными
словечками,
его
з а уныв­
ные
русские
песни
и
ро ма нсы,
захв аты в ающ ие
душу,
его
молодечество
и
самообладание
при
самых
ри скова нн ых
по­
ложениях,—
положениях,
во
в ремя
которых
Мишель
только
куксился
и
расп лыв ался
в
мечтательном
резонерстве,—как-
то
странно
тешили
ее.
Он
напоминал
ей
богатыря
народных
былин,
ко гда
на
лихом
скакуне
гарцевал
по
двору
или
с
обы чн ой
своей
усмешкой
неожиданно
отстранял
пахаря
гд е-
нибудь
в
п оле
и,
весело
п окр икив ая
«возле!
возле!»,
раз вал ивал
со хой
глубокую
борозду.
Она
часто
ездила
с
ним
вме ст е,
и
верхом,
и
в
шарабане,
и
на
лодке,
с
которой
тян улась
тогда
бесконечным
стоном
р усская
песня.
Кака я-
то
опора
чудилась
В аре
в
его
крепкой
и
осанистой
фи гу ре,
и
его
твердый
и
решительный
го лос
чрезвычайно
благоде­
тельно
дейс тво ва л
на
ее
не рвы.
Пр ибл ижал ся
день
рождения
Вар и
—
27 июля.
Еще
за­
долго
до
этого
дня
длинные
реестры
полетели
к
Елисе­
еву
и
Раулю.
Madame Бриссак обеспокоена была заказом.
Из
В орон ежа
выписали
музыку
и
фейерверк.
Б лиж ним
и
да льн им
со сед ям
разослали
приглашения.
Ал ексей
Б ори со­
вич
на
целые
ч асы
запирался
в
каб ин ете
и
чер тил
рисунки
фонарей
и
транспарантов.
Прислуга
суетилась
и
чистилась.
Захар
Иваныч
и
тот
принужден
был
оторваться
от
жнитва
пшеницы
и
съездить
в
Воронеж,
где
взял
у
Безрукова
три
тыс ячи
рублей
до
продажи
хлеба.
Он,
впрочем,
вс е-та ки
упорно
не
показывался
в
дом
и
с
утра
до
н очи
торчал
окол о
жнеек.
Да
об
Илье
Петровиче
не
было
никакого
слуха.
Лу кави н
же
самодовольно
по глаж ива л
бородку
и
не
спускал
гл аз
с
Ва ри.
Временами
на
не го
н аход ила
какая-то
необузданная
потребность
шири
и
простора:
пле чи
его
зу де­
ли,
руки
так
и
напрашивались
на
работу.
Тогда
он
бес­
покойно
метался
в
св оей
комнате
или
отламывал
добрые
де­
сятк и
ве рст
с
ружьем
за
плечами.
И
удивительные
планы
роились
в
его
голове.
Ему
хотелось
чем
бы
то
ни
б ыло
по­
разить
Варю,
заставить
ее
окаменеть
в
изумлении,
показать
ей
в
полном
размахе
св ою
удаль-силу.
В
нем
словно
и
впрямь
просыпался
какой-то
Алеша
П опо вич.
Но
к
сожале­
нию,
что
бы
он
ни
придумывал
в
этом
род е,
все
отверга­


156
А.
И.
Эртель
лось
его
верным
со ве тник ом
Об лепищ евым .
Так
последова­
тельно
пали
его
планы:
купить
тройку
диких
до нск их
лоша­
дей
и
самолично
о бъездит ь
их
для
Вари
(«Фи!
Что
ты
за
куче р!» —
протянул
гр аф ); выписать Варе от Фульда
бриллиантовое
оже релье
в
со рок
ты сяч
франков
(«Не
имеешь
п ра ва»,—
заме тил
г ра ф); пригласить на несколь­
ко
в е черов
т- 11е
Зембрих
из
Ма др ида
в
Волхонку
(«Ты
сам
здесь
гость»,—
возразил
Миш е ль); сжечь фейерверк
в
ты сячу
рублей
(на это Облепищев только пожал пле­
ч ами )...
Тогда
Петр
Лукьяныч,
негодуя,
размышлял
о
гл упо сти
«всех этих бар», добровольно опутавших себя целою сетью
приличий
и
условных
от но ше ний.
И
что-то
в роде
презре­
ния
к
ним
шевелилось
в
нем .
Но
он
ус мир ял
св ои
по ры вы,
утомлял
себя
ходьбой
и
движениями
и
с
обычной
своей
смышленостью
р ас считы вал
удобн ы й
момент
для
то го,
чтобы
сделать
предложение.
С
отц ом
он
уже
списался
и
получил
от
него
самые
широкие
полномочия.
Лукьян
Трифоныч
т оль­
ко
приказывал
уведомить
его
вовремя,
чтобы
он
мог
приго­
товить
салонные
вагоны
для
путешествия
молодых
за
гра­
ниц у.
Граф
тоже
сообщ ил
матери,
чтобы
она
со
дня
на
д ень
ожидала
желаемую
телеграмму.
XVII
Ден ь
27 июля не был праздничным днем .
Но
по
сел у
еще
с
вечера
повестили,
что
по
случаю
рождения
барышни
народ
приглашается
па
обед
и
угощение.
Благодаря
это му
в
полдень
весь
ба рс кий
дв ор
был
запружен
разряженными
бабами
и
девками
и
несметное
количество
м ужи ков
толпи­
лось
ок оло
тазов
с
в од кой.
Сто лы
тянулись
в
несколько
рядов.
Гор ы
с ит ного
хлеба
и
калачей
возвышались
на
них .
Народ
вел
себя
чинно.
Песен
еще
не
бы ло
сл ышн о.
Р аз­
говоры
происходили
втихомолку.
К
в ину
подходили,
точ но
обряд
совершали
—
сте пен но
и
сер ьезн о.
Выпивали
с
дело­
вым
вы р аже нием
лиц
и,
медлительно
утираясь
полою,
ра с­
с а живалис ь
за
сто лы.
Ин ые
многозначительно
вздыхали.
Ба­
бам
и
де вкам
водку
под нос или
за
с тол ом.
Тут
м ного
бы ло
упрашиваний
и
стыдливых
закрываний
рукавом,
но
в
к он­
це
концов
стаканчики
в се-т аки
опоражнивались
до
дна
и
легкое
возбуждение
ск азы ва лось
в
лицах.


Вол х онс кая
барышня
157
Моке й,
в
сил у
прежнего
своего
проживания
в
усадьбе,
моментально
определил
себя
в
подносчики
и,
немилосердно
г ремя
новой
рубахой,
как-то
невероятно
р аст оп ыренно й,
важно
ра с хажива л
около
ст олов
с
громадной
бутылью
под
мышкой.
От
времени
до
времени
он
не
забы вал
и
с ебя.
«Глядико -с,
де вуш ки,
шилыіик-то
бахвалится!» —
шептали
бабы,
у казы вая
на
Мокея,
но
когда
он
подходил
к
ним
с
за­
ветной
б ут ылью,
ли ца
их
расплывались
в
улыбки
и
реч и
становились
ласковы.
—
С
ко их
пор
в
целовальники-то
определился?
—
на­
смешливо
спр осил
его
Вл ас
Ка рявый ,
медленно
уплетавший
жар ен ую
баранину.
—
Ай
зав идки
взяли?
—
от ве тил
Моке й
и
молод ц ев ато
тряхнул
волосами.
—
Как
не
завидки:
чай,
под
мышкой-то
м озоли
насмы-
гал.
—
Мозоли
не
подати
—
за
ночь
слезут.
—
Ну,
брат,
это
что
па ра
—
подать
без
мозоля
не
хо­
дит .
—
На
дураков.
—
И звест но
—
умники
в
не плат ельщик ах
состоят,—
с
иронической
кротостью
произнес
Влас.
—
Да
и
ум ники!
—
За
ум-то
их
и
парят
по
с убботам .
—
Парят,
да
продавать
не че го.
—
Не
сладок
и
па р.
—
Горек,
да
выгоден.
—
Иная
выгода
—
ж гетс я,
малый!
—
То
и
барыш,
к оли
морд а
в
крови.
—
А
ты,
видно,
падок
на
барыши-то
на
эти?..
—
Об
нас,
брат,
сказки
сказаны:
для
нас
в
конторе
у глы
непочаты.
—
А
м ного
нац еди л
в
конторе-то?
—
Хватит!
—
Э!
Собаки-те
ешь !
Ну,
наливай...
Видно,
и
впрямь
ты
шильник!
Окол о
них
раздавался
сдержанный
смех.
Сос еди
захле­
бывались
от
удовольствия
и
в
изумлении
пок ачи вал и
го­
ловами.
«Эка,
брёхи!» —
произносили
ин ые
в
радостном
восторге.
А
Мок ей
и
Влас
корчили
серьезные
лица
и
б ыли
чре зв ы­
чайно
до вол ьны
друг
другом.
Моке й,
засучив
рукав,
хм ур ил­
ся
и
до
краев
наполнял
стакан .
Влас
же
с
видом
жесто-


158
А.
И.
Эртель
кой
основательности
опрокидывал
его
в
рот
и
снов а
прини­
мал ся
за
баранину.
—
Пейте,
девки!
Ноне
барышня
родилась,—балагурил
Моке й
в
другом
месте.—
Вам
радость,
а
мне
горе .
—
Какое
тебе
горе?
—
Какое!
Вам
в
п оле
да
жа ть,
а
мне
утре сь
опохме­
лять ся
идти.
Кабатчик
и
то
должок
за
мной
с читае т:
три­
н адца ть
шкаликов
с
петрова
дня
не
выпито .
Да
мне
что!
Тринадцать
шкаликов
—
т рина дца ть
песен.
Мы
но не
купцы:
и ные
которые
б абы
глотку
дерут,
а
мы
в
мешок
да
в
Питер.
Тов ар
сходный!
—
О,
чтоб
т ебя !..—
восклицали
девки
и,
тих о
пересмеи­
ваясь,
церемонно
жевали
к ала чи.
Но
многие
уга дал и
намек
Мокея.
—
И
чуден
этот
барин,
родимые
мои!
—
произнесла
одна
молодая
бабенка,
когда
Моке й
прошел
да лее.
—
Како й?
—
Да
вот
что
песни-то
у
шиль ник а
покупает.
—
Это
Петрович?
—
Петрович.
Намеднись
я
так-то
в ышла
стадо
встречать,
а
он
п рис тал : «Ты чего,
гово ри т,
в
руках
держишь?»
А
я
хл еб
держу.
«Хлеб»,— мо л .
«На что хлеб?» — «Бурен­
ку
привечать.» —«А
речами,
говорит,
привечаешь?» —
«Привечаю»,—м о л.
И
прис та л:
р асскаж и
да
р асскаж и
ему...
Б абы
в
удивлении
разинули
р ты.
—
О-о-о!
—
удивленно
воскликнули
они
и
с пр ашивал и
в
торопливом
любопытстве:
—
Что
ж,
рассказала?
—
Да
че го
я
ем у,
оглашенному...
Я
гов орю ,
ты,
мол ,
уйди
от
греха:
а
то
он-те,
Васька-то,
вый де !..
Вдруг
пожилая
и
степенная
баба
перебила
рассказчицу:
—
Это
ты,
лебёдка,
напрасно, —
сказал а
она.—
Он
те бе
не
токмо
—
крохотную
какую,
бывает
которая
крохотн а я,—
и
ту
не
об идит .
Рассказчица
несколько
сконфузилась.
—
А
он
что
п рис тал
как
оглашенный...
—
невнятно
во з­
раз ила
она ;
но
по жила я
ба ба
не
слу ш ала
ее;
воз выси в
голос,
она
продолжала:
—
У
меня
мужи к- то
за хвор ал,—
за хво рал
он,
ми лые
мо и,
а
мо чен ьк и-то
мо ей
и
нет у
с
ним
вожжаться.
Так
он
чт о,
Петрович-то!
Возьмет
придет
к
ему
в
клеть,
к
мужи-
ку-то
моему,
придет
и
сядет.
Я
в
по ле
уйду,
а
он
и
воды
ему ,
и
чайку
пр и пасет,
и
к
го лове
лопух,
к
примеру...
Нам
за
не­


В ол хон ская
барышня
159
го
бог а
мо лить ,
за
Петровича-то,
а
ты
вон
какие
речи...—
И
она
с
упреком
посмотрела
на
легкомысленную
бабенку.
—
Моего
Митрошку
грамоте
обучи л!
—
подхватила
др у­
га я.
—
Ох,
б аб очки,
от
порчи
лечит!
—
во ск лик нула
тр еть я.
—
У
нас
тетку
Химу
как
корежило;
чу ть
что,
сейчас
это
ее
поведет,
поведет...
бь ет ся,
бьется
она...
А
тепер ь
она
заб ь ет­
ся,
а
он
ей
порошку
такого;
она
затрепыхается,
а
он
ей
в
ложку
да
в
рот...
Здорово
пом ога ет!
—
Вроде
как
кв асцы ?
—
с
живостью
спросила
четв ерта я
и,
не
д ожда вшис ь
ответа,
за та ра торил а:
—
Да вал
он
м не.
У
меня
как
помер
Гришутка,
бо л езные
мои,—
помер
он,
и
ну
меня
повод ит ь,
и
ну...
Все
с ер дечу шко
изныло.
Я
ли
не
п ла­
кала,
я
ли
не
убивалась...
Бывалоче,
бьюсь,
бь юсь...
Т оль­
ко
Петрович
приходит
к
Мирону.
Мирон
и
гов ор ит : «Вот,
бабе
подеялось».
Ну,
он
и
дал
мне
тут...
Так
что
ж,
роди­
мые
вы
мои,
свет
я
тут
взвидела,
к акой
он
такой
св ет
бе­
лый
быв ае т!
С
бабьих
сто лов
разговор
об
Илье
Петровиче
др ужны м
и
сочувственным
рокот ом
перешел
к
мужикам.
—
К то?
Петрович?
—
спр ос ил
Карявый
и
хотел
уж
бы ло,
по
своему
обы ча ю,
прибавить
едкое
словечко,
но
подумал
и
вымолвил
решительно:
—
Петрович
парень
важный.
—
На мед ни
как
ловко
мне
расписку
с
старшиной
на пи­
сал,—
сказал
оди н.
—
Ч ело век
с
расчетом!
—
важно
произнес
др уго й.
Третий
р ассмея лся
и
покачал
голов ою .
—
Чудачина!
—
проговорил
он,
как
бы
об есси ленный
на­
плыв ом
веселых
воспоминаний,
но
больше
ниче го
не
сказал,
ибо
получил
в
ответ
сдержанное
молчание.
—
А
с
господами-то
он
вря д
хороводится!
—
заметил
рыжи й
мужичок
с
б ород кой
кли н уш ком.
—
Куд а
ем у!
—
снисходительно
ответил
другой
рыжий
мужи ч ок
с
бородой
лопатой.
И
на
эт от
раз
Кар яв ый
не
вытерпел.
—
Где
ем у,
горюше,
с
господами
вожжаться, —
пр о­
изнес
он. —
Гляди,
порток
не
на чинитс я
с
д оходов -т о
своих!
Но
и
на
остроту
Ка ря вого
мужики
усмехнулись
слабо.
А
рыжий
му жи чок
с
бород ко й
клинушком
даже
пришел
в
неописанное
возбуждение
и
заговорил
спутанно
и
по­
сп ешно :
—
Это
ты,
Вл ас,
не
говори...
Это
так-то
всякий...
Иной,


160
А.
И.
Эртель
брат,
и
бедный
ежели...
Ин ой,
он
и
б е дный,
да
бога,
напри­
м ер...
бога
и ной
по мнит !
И
все
дружно
согласились
с
рыжим
мужичком.
Во
время
обеда
появился
З ахар
Иваныч
и
обоше л
столы.
Мужики
громк о
здоровались
с
ним.
С
бабами
он
заговари­
вал
сам.
Мокей
с
подобострастной
улыбкой
на
лице
се м енил
о коло
не го
бочком
и
вкр адч иво
нашептывал:
—
Оченно
довольны
муж ички
ваш ей
милостью,
За­
хар
Иваныч!
Мы,
говорят,
не
ток мо
—
зам ест
от ца
почита­
ем
ихнюю
милость.
Это
в роде
как
замест
родителев,
нап ри­
мер,—
пояснил
он
в
скобках, —
оч енно
даже
довольны!
—
Ты
когда
мне
деньги-то
заработаешь?
—
так
же
тихо
спросил
его
Захар
Ив аны ч.
Но
Мокей
как
бы
не
расслышал
этого
вопроса.
Он
вне­
зап но
и зъяви л
в
л ице
св оем
д елов ую
озабоченность
и
закри­
чал
на
другого
подносчика:
—
Эй,
в олоки
свежину!
Ра зинул
гл ядел ки-то !
Не
г ляде ть
тут
пришли!
—
а
за
сим
стремительно
покинул
Захара
И ва­
ныча
и
беспокойной
пох одкой
заспешил
на
кухню.
В
кухн е
происходило
столпотворение.
Повар
Лу кья н,
точн о
некий
маг,
стоял
ок оло
плиты
и
мановением
рук
распоряжался
поварятами.
И
поварята
сновали
по
кухне
словно
угорелые;
они
в
каком-то
исступлении
стуча л и
но­
жами,
толкли,
мо лол и,
месили,
крошили,
очищали
коренья,
гремели
противнями...
И
де ло
строилось
как
по
нотам.
Бульоны
кип ели ,
дичь
жарилась,
горы
нежных
пирожков
воздвигались
на
б людах .
Моке й
остановился
в
д в ерях,
посмотрел
на
величественного
«Лукьяна,
повел
с
пренебре­
жением
носом
и,
почесав
в
за тылк е,
снова
возвр ат илс я
к
столам.
Утром
В аря
встала
пасмурная.
Шум
и
суетня
присл у ­
ги
необычайно
ра зд ра жали
ее.
Но
когда
настала
очередь
торжествоваиий,
ко гда
на
нее
посыпались
поздравления,
когда
се ден ький
священник
до брод ушн о
прошамкал
м олеб ен
«О здравии болярыни Варвары»
и
немилосердно
накурил
в
с толов ой
ладаном,—
она
быстро
ожила
и
за порх ала
как
птич ка .
И
странное
ощущение
она
испытывала:
ей
казалось,
что
каждый
нерв
в
ней
тре пе щет
в
каком-то
чутком
на­
пряжении,
и
это
непрестанное
тре пе та нье
подмывало
ее
точ­
но
волнами.
Как
будто
какая
посторонняя
сила
руководила
ее
движениями
и
влекла
куда-то...
И
пор ывы
безотчет-


Волхонская
б ары шня
161
ной
тоски,
безотчетного
веселья
в став али
и
проходили
в
ней
прихотливой
чередою.
Когда
крестьяне
пообедали
и
бабы
разместились
вдоль
двора
живописными
группами,
а
мужики
собрались
в
один
о гро мный
круг,
Варя
под
руку
с
отцом
сошла
к
ним.
Она
останавливалась
око ло
баб
и
девок,
любовалась
на
их
яр­
кие
кос тюм ы
и
загорелые
лица,
приветливо
улыбавшиеся
ей,
дарила
им
платки
и
оже рел ья,
просила
играть
пес ни
и
водить
хороводы .
К
мужи ка м
же
под ош ла
молча
и
в
каком-
то
страхе.
Эта
громадная
толпа
подавляла
се
своим
внуши­
тельным
рокот ом .
Но
зато
с
ними
заговорил
Алексей
Бо­
рис ови ч.
—
Ну,
пейзане,—
сказал
он
с
обы чн ой
св оей
ус­
мешкой,—
давно
мы
с
вами
не
видались.
Что
п оде лае шь!
Вы
теперь
св ои,
мы
—
сво и.
Мы
уж
бо льше
не
милос­
тивцы,
а
соседи.
И
отлично.
Будем
и
жи ть
по-соседски:
ми рно
и
справедливо.
В
рыл о
друг
другу
не
за лез ать,
в
карман
—
тоже.
Ведь
вы
мною,
надеюсь,
довольны,
граж­
дане?
Толпа
издала
др ужн ый
и
поспешный
гул ,
из
которого
мож но
был о
уразуметь,
что
она
довольна.
—
Великолепно.
Ну,
это
дочь
моя,
б арышн я,—о н
у ка­
зал
на
Варю,—девка
она
ва жна я,
говоря
вашими
словами,
и
в ас,
мужиков,
твердо
почитает
ситойенами...1
1 Гражданами ( фр а нц.) .
2 Манера говорить ( франц. ).
6 Волхонская барышня
Вар я
стыдливо
вспыхнула
и
прошептала
с
упреком:
«Папа! »
—
Façon de parles12,—
в
скобках
ответил
Алексей
Бори­
сов ич.
А
толпа
снова
о то зва лась
одобрительным
гулом.
Вдруг
из-за
ней
пробралась
какая-то
д ряхлая
старушон­
ка,
изогнутая
чуть
не
до
земли,
и
с
бессильным
хныкани­
ем
прошамкала:
—
Где
он,
мой
батюшка...
Хот ь
глазком-то
на
не го...
Мальчоночкой
я
его,
бат юшку ,
видела...
—
и,
увидав
Алек­
сея
Борисовича,
воскликнула
в
умилении:
—
Ах
ты
мой
ба-
а-тюшка!
—
и
приник л а
к
его
руке.
—
О,
наивная
ст ар ина!
—
произнес
насмешливо
Волхон­
ский,
но
руки
от
губ
с та рухи
в се-та ки
не
отнял.
В
тол пе
сдержанно
по с меив али сь.
—
Дай
ей
что-нибудь,—
шептала
взволнованная
Ва­


162
А.
И.
Эртель
ря,
в
см у щении
отвора чи ваяс ь
от
отца.
Ал ексей
Б ори со­
вич
протянул
старухе
десятирублевую
бумажку.
—
Отслужи,
старуха,
панихиду
по
сладчайшим
крепост­
ным
временам!
—
сказал
он
шутливо.
И
старуха,
разливаясь
в
сл е зах,
ше птал а
едва
внятно:
—
Отслужу,
кормилец,
отслужу...
По
ух оде
гос под
Вла с
Ка ря вый
первый
воскликнул:
«Вот- те
и
бабка
Канючиха!» — «И
впрям ь
«канючиха»!»—
по д хват или
дру г ие.
«Ай да бабка!» — «Ничего
с ебе
—
опа
слизала
де сятк у». —
«Ведь ишь,
старая
ведьма!..» — «А
ты
думал,
она
спроста?» — «Небось,
брат,
не
из
тако вск и х».—
«А панихиду -т о
ей
служить?» — «Рассказывай!
она
сунет
те­
бе
п опу
куренка
каког о ,
вот
те
и
панихида».—
«Да по ком
панихиду-то?» — «А
шут
их
тут...» — «Должно,
по
барину-
покойнику...» — «Нет,
бабка-то,
бабка-то!
А! .,
ловко
подка­
тилась!..» — «Ну,
в едьм а !» Бабы встретили старуху тоже
неодобрительно:
сначала
они
все
просили
показать
им
кредитку,
но
когда
старуха
отказала
в
этом,—
целый
град
ядовитых
н асмеш ек
на
нее
посыпался.
Название,
да н­
ное
ей
Кар явым,
вмиг
раз лете лос ь
по
народу.
И
кончи­
лось
т ем,
что
ст ару ха
и зру гала
всех
наисквернейшими
сло в ами
и,
пошатываясь,
то ро пливо
побрела
восвояси.
Ре бя­
тишки
бежал и
за
ней
и
кричали: «У,
у,
канючиха!
Ка­
нючиха!»
Но
м ало -по малу
хмель
брал
свои
права.
В
народе
воцаря­
лась
веселость.
Девки
и
бабы
расхаживали
по
двору,
грызли
оре хи
и
подсолнухи,
орали
зв о нкие
песн и.
Мужики
гудели
как
пчелы
и
в
с вою
оче ре дь
затягивали
песни.
У
к ого- то
очутилась
гармоника,
и
вми г
составился
дробный
трепак
с
четкими
и
скоромными
приговорками
и
оглушительным
хохотом
предстоящих.
А
м ежду
тем
стал и
подъезжать
гос ти.
Приехал
пред­
водитель
—
тонкое
и
к ислое
существо,
чрезв ы чай но
пох оже е
на
ощипанную
пт ицу.
Прикатили
офицеры
ближнего
пол­
ка
—
люди
все
ловкие
и
душистые,
с
молодецким
встряхи­
ванием
плеч
и
лихими
взорами,
однако
же
в
мытых
п ер­
чатках.
Примчался
на
любительской
трой ке
хват
полков­
ник ,
из
бывших
гвардейцев,
муж чи на
тучный
и
знаме­
нитый
тем ,
что
под
Пле вной
в
ед инст вен ном
экземпляре
уцелел
от
своего
бат ал ьо на.
П рит ащилс я
в
дряхлой
карете,
на
костлявых
одрах,
дряхлый,
по
тем
не
менее
и звест ный


В ол хонс кая
барышня
163
муж
—
тайный
советник
в
отставке
и
вместе
автор
неудобо­
читаемой
заграничной
брош юр ы:
Жупел,
или
raisonne те nt'
о
том,
как
на добе
жить,
дабы
revolution' не нажить.
П ри­
ле тел
сановник,
недавно
сдвинутый
с
позиции,
а
пот ому
и
красный
как
пи он
—
щепетильный
и
подвижный,
но
чисто­
плотный
до
приторности
и
тупой
как
бре вн о.
Но
эт им,
конечно,
не
ограничивалось
обще ст во
Волхонки
в
такой
знаменательный
день.
Тут
были
и
братья
Петушковы,
оч ень
приличные
м олод ые
люди ,
которые
вел ико леп но
об­
ращались
с
салфетками
и...
простите
за
нескромное
выраже­
ние
—
с
нос ов ыми
платками;
зд есь
на ходи лся
и
старик
Ко­
четков
с
сыном,
которого
все
почему-то
звал и
М онт ре,
не­
смотря
на
то,
что
он
был
ж енат
и
им ел
Станислава
в
петли­
це.
Нужно
ли
упоминать,
что
все
уезд ны е
миродержцы
присутствовали
в
Волхонке?
Нужно
ли
рассказывать,
что
и
Пси хей
Психеич,
председатель
земской
управы,
был
здесь,
и
Корней
Корн еич
испр а вник ,
и
мировой
судья
Цуцкой,
и
другой
Цуц ко й,
тоже
мир ов ой
судья,
но
только
поглупее,
и
непременный
член
Клёпушкин,
женатый
на
ба ры не,
которую
в
гла за
все
зв али
Клёпкой,
а
за
гл аза
Клеопатрой
Аллилуевной.
Тут
был
да же
какой-то
отец
Ихтиозавр,
впрочем
не
п оп,
а
у езд ный
врач
и
надворный
совет­
н ик.
Что
к асает ся
до
барынь
—
волхонский
дом
едва
вмещал
их.
Были
всяки е
барыни:
и
сп ле тницы
с
горячим
воображе­
ние м
и
с
неизбежным
пушком
на
рыльце;
и
щеголихи,
из­
нывавшие
в
ненасытимой
жаж де
м одной
шляпки
или
ка­
кого-нибудь
sortie de bal3 с невиданной отделкой;
и
кокет­
ли вые
—
игравшие
глаз ам и
не
хуже
любого
арапа
на
часо­
вом
ц и ферб лате
и
отчаянно
ше вел ив шие
бедрами;
и
см и рен­
н ицы
—
с
добродетельными
припевами
на
яз ыке
и
с
люб ов­
ной
запиской
в
кармане...
Б ыли
и
та кие,
что
д ома
орали
и
др ал ись
с
прислугой,
а
здесь
лепетали
как
расслаблен­
ные
о
преимуществах
конституционного
пра вления
и
жало­
вались
на
нервы.
Много
бы ло
красивых
и
подкрашенных;
одна
хром ал а.
Но
большинство
оде то
бы ло
по
моде
и
попу­
гайных
цветов
избегло.
Правда,
костюм
от
Hentennaar был
только
на
предводительше,
да
еще
жена
одного
Петушкова
приехала
в
платье
от
московской
Жозефины;
но
все
осталь-
1 рассуждение ( франц. ).
2 революция (ф р а нц. ).
3 манто,
накидка,
н адев аемые
на
ве черн ее
платье
(франц.) .


164
А.
И.
Э ртель
иые
бы ли
очень
мило
обряжены
туземными
Вортами
и
вы­
глядели
точ но
картинки
из
«Нового базара» .
Усадьба
с разу
переполнилась
малиновым
звоном
коло­
ко льч ико в,
дребезгом
коле с,
криками
кучеров...
Песни
пре­
кратились.
Народ
с
любопы тс тв ом
толпился
у
по дъ ез­
да
и
подвергал
бесцеремонной
критике
господ
и
экипажи.
И
здесь
бо лее
всех
отличался
Кар явый .
Он
стоял
впереди
и,
хладнокровно
поигрывая
прутиком,
расточал
эпит ет ы.
Предводителя
он
назвал
«глистой», Цуцких
—
«борзыми»,
офицеров
—
«коняшками»,
сановника
—
«коренником»,
автора
бр ошюры
—
«пустельгою» *.
Перед
некоторыми
из
господ
мужики
стихали
и
снима л и
шап ки.
Так
бы ло,
ког да
появился
полковник
в
густых
с воих
эполетах,
предводитель,
все м
известный
по
рекрутскому
присутствию,
непременный
чле н
Клёпушкин,
мировой
судья
Волхонского
участка,
ис­
пра вни к. ..
Остальных
встречали,
нимало
не
смущаясь,
х отя
де р жали
себя
вообще
сдержанно
и
прилично.
Каждый
из
госте й,
входя
в
д ом,
тотчас
же
изъявлял
с вои
наклонности
и
прив ыч ки.
Иной
держал
себя
гордо
и
само­
уверенно
и,
покидая
с
великолепной
небрежностью
пальт о
на
руки
ливрейных
лакеев,
с
самого
порога
г ост иной
расто­
чал
французские
фразы.
Другой
входил
с
некоторой
ро­
бостью
и
ласково
упрашивал
лакеев
«приберечь его паль­
т е цо », а появляясь в гостиную,
бочком
проходил
к
Варе
и
вел ич ал
ее
«новорожденной» .
Разные
были
люди.
Автор
заграничной
бро шю ры,
тот,
как
вошел,
д обрую
минуту
то п­
тался
на
одном
месте
и,
бе с помощн о
подрыгивая
костля­
выми
своими
ногами,
истерзанными
подагрой,
из виня лся
перед
Варей
и
Алексеем
Борисовичем,
что
явился
не
в
фор ме.
Его
тотчас
же
тесно
окружили.
—
Како й
случай!
—
ле пе тал
он,
сильно
пришепетывая
и
с
беспокойством
разглаживая
бакенбарды.—
Кхе,
кхе...
преинтересный
случай...
Был
я,
п р едставь те
себе ,
в
Петер­
бу рге
и
в
багаже-с
препроводил
в
дер евн ю
все
сво и,
эти
так
называемые
онёры,
хе,
хе,
хе ...
и,
представьте
себе,—
по­
лучается...
пак л я-с!
—
Окр у ж ающие
вскрикнули
в
подобо­
страстном
уд ивл ении .
Старец
о бвел
их
торжествующим
взглядом.—
Именно
пакля, —
повт о рил
он, —
ни
мундира,
ни
звезды,
н и...— он
в
затруднении
зашевелил
губами.
Местное
наименование
филина.
(Прим,
автора. —
Р ед.).


Вол хонская
барышня
165
—
Пь едес таль чи ко в,
ваше
высокопревосходительство?
—
сказал
Ал екс ей
Борисович,
ед ва
зам ет но
улыбаясь.
—
Именно
—
пьед ест альч ик о в!
—
с
жив ост ью
подхватил
ста рец .—
Хе,
хе,
хе ...
име нно
—
пьедестальчиков.
Представь­
те
мое
положение... —
и
добавил,
иг риво
р азво дя
руками:
—
Г ен ерал
без
пьедестальчиков!
—
п осле
чего,
молодецки
по­
др ыги вая
ножками,
двинулся
в
гостиную,
окруж ен ны й
почтительно
смеющейся
толпою.
Только
отец
Ихтиозавр
с
Монтре
остались
поз а ди,
и
то гда
первый
по зв олил
се бе
язви­
тельно
фыркнуть.
Но
Монт ре
с
ним
не
согласился.
—
Что
ни
говорите,
батенька,—
тайный
советник!
—
вы­
мо лвил
он
т оном
непобедимого
ар г умен та.
А
тайный
советник
внезапно
остановился
среди
гос ти ной
и,
р азво дя
руками,
снова
залепетал:
—
Но
в
пакле,
господа...
Кхе,
кх е...
представьте
мое
положение:
в
па кле
оказалась...
шляпа!
Все
точн о
оцепенели
в
изумлении.
—
С
плюмажем,
ваше
высок о пр евосх о дит ел ьств о?
—
вежливо
осведомился
Волхонский.
—
Хе,
хе,
хе,
совершенно
верно
изволили
заметить,
именно
—
с
плюмажем!
—
И
в
шляпе?.. —
в опр ос итель но
пр о изнес
А л ексей
Бо­
рисович,
подо бно
все м
давно
уже
слышавший
об
эт ой
ис то рии
с
ген е ральс ки ми
вещами.
—
Ив
шляпе,
кхе,
кхе...
в
шл япе ...—
снова
затруднил­
ся
старец,
приискивая
выражения
и
то ро пливо
по дер ги вая
баке нбар ды .
—
Неценз у рн ая
дрянь,
ваше
высокопревосходительст­
во?
—
подхватил
Волхонский.
Старец
да же
покраснел
от
удовольствия.
—
Вот,
вот...—
поспешно
произнес
он,
—
совершенно
верно
изволили
выразиться...
име нно
—
дрянь...
именно
—
неце нзурн ая
дрянь,
хе,
хе,
хе...
Не т,
представьте,
какова
дерзость!
—
И
вы,
ваше
высокопревосходительство, —
без
шляпы
и
без
пьедестальчиков,—с
у час тием
сказал
Ал ексе й
Бори­
сович.
—
И
пр ибав ьт е:
без
мундира
и
без
зве зды-с ...
хе,
хе,
хе,—
и
старец
победоносно
двинулся
далее.
Лук авин
и
Мишель
произвели
своим
появлением
совер­
шен не йший
эффект.
Все
характеры
как-то
внезапно
извра­
тились
и
слились
в
об щем
подхалимском
порыве.
Ядови­
тый
отец
Ихтиозавр
улыбался
точп о
гимназистка
третьего


166
А.
И.
Э ртель
клас с а,
получившая
хор ош ую
отметку.
Чопорный
сановник
дел ал
застенчивые
глазки.
Важный
полковник
из ъя вил
пол­
нейшую
гот ов нос ть
устремиться
за
п л атком,
который
уро ­
нил
Лукавин.
Цуцкой,
что
поглупее,
бродил
око ло
не го
как
ягненок
и
беспрерывно
за гляд ыва л
в
глаза...
Даж е
автор
зна ме нито й
бр ошюры
и
тот
та ял,
как
мармелад,
и,
фамиль­
ярн о
подхватив
Пет ра
Лукьяныча
под
рук у,
др уж ески
рас­
спрашивал
его
о
здоровье
«знаменитого родителя»
и
о
том,
есть
ли
шан сы
получить
Л укьян у
Трифонычу
концессию
на
Сибирскую
доро гу,
и
только
тот
Цуцкой,
что
поумнее,
с
азартом
посматривал
на
него,
от
времени
до
времени
пло­
тоядно
оскаливая
зубы.
Лу к авин
дер ж ался
чоп орн о,
но
иногда
слабая
усмешка
мелькала
у
не го
в
усах,
и
он
огля­
дывал
господ
с
вежливой
презрительностью.
Что
касается
до
графа,
то
ему
особливо
везло
среди
дам.
Так,
когда
он
раскрыл
св ой
меланхолический
ротик
и
рас­
сы пал
перед
ни ми
прелестнейшие
французские
словеса,
они
даже
издали
не что
в роде
тихого
и
упоительного
ви зга.
Когда
свечерело
и
гос по да
пообедали,
вокруг
до ма
за­
жгли
иллюминацию.
Бесконечные
гир лянд ы
разноцветных
фонариков
опоясали
ограду
и
ярким
ожерельем
у низал и
ближние
аллеи.
На
фасадах
загорелись
транспаранты.
Фра нцуз ское
W на каждом шагу искрилось и переливало
ог ня ми.
Пот оки
белого,
палевого,
зеленого,
красного
света
красивыми
во лнам и
разливались
по
двору,
и
народ
д вига лся
в
эт их
волнах
непрерывными
толпами,
гудел,
изумлялся,
заводил
пе сни.. .
На
озере
длинной
цепью
горели
смоляные
боч ки.
По
ост ров ам
сидели
лю ди
с
запа со м
ракет
и
ждали
сигнала.
Музыка
гремела.
Варя
испытывала
какое-то
опьянение.
Гл аза
ее
сияли.
Бл едно е
лицо
пылало
ка ки м-то
странным,
не
вы ст у пающим
наружу
пожаром.
Л ук авин
не
отходил
от
нее.
Он
до
забве­
ния
всяких
приличий
любовался
ею.
И
действительно,
она
была
хороша .
Белое
бальное
платье,
унизанное
камелиями,
изумительно
шло
к
ней.
В
ее
ушах
горели
бриллианты...
Пе тр
Лукьяныч
танцевал
с
н ей,
сидел
о коло
не е,
нашепты­
вал
ей
любезности.
И
Вар я
была
довольна
этим,
она
с
какой-то
насмеш ливо й
веселостью
отмечала
огульное
покло­
нение
пре д
Лукавиным,
эти
заискивающие
улыбки,
эти
вкрадчивые
фразы,
что
неслись
к
не му
со
вс ех
с торон .
И
ее


Во лх онска я
барышня
167
т еш ило,
что
ни
на
к ого
он
не
обращает
внимания,
а
следу­
ет
за
ней
как
те нь
и
с
рабской
покорностью
глядит
ей
в
глаза.
Она
чуяла
в
себе
силу.
Это
ее
за б авл яло.
Но
иногда
в
ее
душе
теснилась
грусть
и
как о й-то
неприязненный
холод
сжимал
ей
сердце.
Бал
был
в
пол ном
разгаре.
Зал а,
зал и тая
огнями,
пр ед­
став л яла
привлекательный
вид.
Музыка
заполоняла
окрест­
ност ь
подмывающими
зв у ками.
Пар ы
кружились
неутомимо.
В
о кна
врывались
мужицкие
песни,
и
теплый
ветер
доносил
с
полей
ме д овый
за пах
спелого
хлеба...
Усталая
Ва ря
под­
хватила
под
рук и
madame Петушкову и,
обмахиваясь
ве­
ером ,
прошла
в
другие
комнаты.
В
сто лов ой
винтили.
Партнеры
ожесточенно
руга ли
тяжело
отдувавшегося
отц а
Ихтиозавра
и
обличали
его
в
незнании
арифметики.
Даль­
ше
—
автор
зн аме нито й
брошюры
играл
в
п икет
с
Ал ексе ­
ем
Борисовичем
и
меж ду
сдачей
сладостно
припоминал
свое
з нако мс тво
со
стариком
Л ук авиным ,
совершившееся
в
швейцарской
б ывш его
министра.
Дальше
—
играли
в
префе­
р анс
с
неограниченной
курочкой,
причем
за
одним
из
Цу-
цких
специально
присматривал
Корней
Кор неич ,
дабы
этот
Цуцкой
не
подавал
другому
Цуц кому
алле гори че ски х
зн а­
ко в.
Вар я
прошла
в
кабин ет .
Там
происходили
разговоры.
Сановник
и
предводитель
го во рили
с
Облепищевым
о
Пари­
же.
—
Да,
не
тот
Париж,—
грустно
тянул
Мишель
по-фран­
цузски.—
Я,
конечно,
ед ва
помню
империю,
но,
боже ,
что
это
был
тогда
за
шик а рный
город!
Эти
выходы,
эти
балы
в
Тюильри,
эти...
эти
грандиозные
празднества...
О,
это
был о
нечто
изумительное!..
На до
представить
себе,
что
это
такое
бы ло! ..
А
теперь
что
вы
видите
—
monsiur Греви чуть саль­
ные
огарки
не
жжет...
—
О,
что
касается
сальных
огарков...—ядовито
вымо л­
вил
сановник.
Но
Облепищев
с
решительностью
перебил
е го.
—
Нет,
я
с
вам и
в
этом
не
согласен,—
произнес
о н,—
совершенно
не
согласен.
Режим
придает
колорит;
сог ласи ­
тесь,
что
придает
колорит.
Эти
мещанские
soirées господина
Гр еви,
эти
его
маркерские
забавы...
Нет,
положительно
надо
признаться,
что
эта
бедная
Франция
ужасно
потеряла
с
этим
республиканским
режимом.
В аря
слышала
всю
эту
тираду.
Она
подошла
к
графу
и
с
холодной
у л ыбкой
положила
ему
руку
на
плечо.
—
Мишель,
а
Ж ен н и?..—пр от янула
она
значительно.


168
А.
И.
Э ртель
Облепищев
посмотрел
на
нее
в
недоумении.
З атем
по це­
ловал
руку.
—
Я
тебя
не
понимаю,
моя
прелесть,—
сказал
он.
—
Р азве
ты
либеральничал
тоже
только
в
Жене­
ве?
—
произнесла
она
в п олголос а.
—
О,
ты
меня
не
поняла,
если
так, —
жи во
отозвался
он,
на к лоня ясь
к
Ва ре.—
Я
вообще
пло хой
политик,
мой
ангел.
Мое
мне ние :
доктрина
—
то
же,
что
грамматика.
Не
пр авда
ли?
Бог
у
меня
од ин,
моя
прекрасная,—
красота.
Красота
в
фо рме,
в
и дее,
в
чувстве,
в
звуке,
в
движениях...—
и,
окинув
ее
пристальным
взглядом,
сказал
в
восторге:
—
А
ты
—
пророк
моего
лучезарного
бо га!
Варя
посмотрела
на
не го
рассеянным
взглядом
и
медли­
тельно
прошла
в
залу.
Неясны е
ду мы
вставали
в
ее
головке.
Но
вдруг
она
как
бы
испугалась
эти х
дум
и,
опустив
веер,
быстро
понеслась
с
Лукавиным
в
вал ьсе.
Раздался
далекий
зал п.
В
дверях
з ала
п ояви лся
А л ексей
Борисович.
—
Mesdames, —
воскликнул
он,
—
не
угодно
ли
полюбо­
ваться
«огненной потехой»!
Го сти
высыпали
в
са д.
Музыка
прервалась
на
несколько
минут
и
затем
уж
за грем ела
в
саду.
Ва ря
под
руку
с
Лу­
кав и ным
вы шла
на
балкон
и
остановилась
око ло
балюстра­
ды.
Дере вь я
сада
возвышались
в
фа нт асти ческ ом
освещении.
Странная
зелень
листьев
выре зыва лас ь
отчетливо
и
ярко.
Высокие
березы
точно
курились,
ивы,
склонившиеся
над
озе ром ,
походили
на
декорации.
В
темной
во де
яс но
и
тре­
петно
о тра жали сь
горящие
бочки.
Со
д во ра^д о но сились
к ри­
ки,
и
песни,
и
удалой
посвист.
Какой-то
марш
торжествен­
но
и
задорно
гремел
из
сиреневой
аллеи,
вызы вая
смутный
отзвук
в
далеком
по ле.
Варя
стояла
точно
в
забытьи.
Иногда
ей
казалось,
что
вокруг
со вер шает ся
сказка
и
что
еще
одн о
мг нове ние ,
и
она
проснется
во
тьм е
кромешной.
И
не
хотелось
ей
пр осып а ть­
ся.
Ей
было
хорошо.
Голова
ее
слегка
кр уж и лась.
Какая-то
нежная
теплота
медлительно
расплывалась
по
ней
и
как
будто
сковывала
ее,
пог ружа я
в
неизъяснимую
истому.
Лу-
кав ин
пожал
ей
руку,
она
не
отняла
ее.
Она
только
с лабо
улыбнулась
и
пролепетала
не вня тно : «Как странно ...»
—
и
в неза пно
вздрогнула:
рак ета
с
ужасным
треском
вылетела
из
купы
дер евь ев
и,
точно
располыхнув
темную
бездну,
оп и­
сала
сме лую
дугу
и
рассыпалась
в
вышине
синим и,
кр ас­
ными,
зе ле ными
огоньками.
Барыни
ах нули .
Со
двора
загал­


Во лх онска я
барышня
169
дели
в
неистовом
восторге.
Зву ки
музыки
с
како й -то
побе­
доносной
го рдос тью
полетели
в
пространство.
В
дальней
роще
за шумел и
встревоженные
грачи...
Треск
повторился,
и
взвилась
другая
р акета .
Ва ря
бессо знат ел ьно
прислони­
лась
к
Лукавину.
Он
пристально
посмотрел
ей
в
лицо.
Гла­
за
ее
были
полузакрыты,
на
губах
блуждала
блаженная
улыбка...
Он
оглянулся
вокруг:
только
оте ц
Их тио завр
сла д­
ко
улыба лс я
около
них.
Но
и
тот
едв а
за ви дел
взгляд
Лука­
ви на,
как
тотчас
же
понурился
и
удалился,
торопливо
колы­
хая
св оим
брюшком.
Петр
Лукьяныч
близко
н акло ни лся
к
Вар е.
Вдруг
она
рас кры ла
гла за
и
в
испуге
посмотрела
на
не го.
Тогда
он
снова
пожал
ей
руку,
и
она
снова
не
от­
ня ла
ее.
—
Ва рва ра
Ал ексеевна,— пр о изнес
он.
Она
молчала.—
Варюша,—
вым ол вил
он
тихо
и
неж но
и,
помедлив,
продол­
жал:
—
Вы
не
прочь
быть
м ое й...
—
Что
это
такое!
—
вскрикнула
она
в
стр аш ной
тр ево ге
и
указала
на
озеро.
Лу кавин
быстро
оглянулся:
оз еро
пламенело
в
каком-то
кровавом
ос ве щ ении.
И
потрясающий
воп ль
вырвался
за
до­
мом.
Этот
во пль
все
пот о пил
в
себе :
и
гром
музыки,
и
р аз­
ди ра ющий
тр еск
ракет,
и
шум
грачей,
беспокойно
взвивав­
шихся
над
своими
гнездами...
—
Это,
вероятно,
бочки,—
неуверенно
выг овор ил
Петр
Лукьяныч.
И
вдруг
частый
и
жалостный
звук
набата
задребезжал
в
от дал ении.
Ва ря
стремительно
бросилась
в
дом
и,
мино вав
пустынные
комнаты,
где
пр а здно
горели
люстры
и
канде­
лябр ы,
выскочила
на
крыльцо.
Огро мн ое
зарево
встало
п ред
нею :
горела
дере в ня.
И,
не
пом ня
себя
от
испуга
и
горя,
она
побежала
к
пожару.
XVIII
Вся
дорога
от
усадьбы
до
села
б ыла
усе яна
на род ом.
Бес­
порядочный
и
тяжкий
топот
торопливых
шагов
смутным
и
жутки м
гулом
отдавался
в
уш ах
Вари.
Зарево
я рко
падало
на
толпу.
Багровый
свет
мрачно
и
отчетливо
вы дел ял
л ица,
ис ка жен ные
горем,
о тчаяни ем ,
ис пуг ом ...
и
ка ждую
бы лин­
ку
на
дороге
освещал
с
зловещей
ясностью.
В
воздухе
стоял
как ой- то
сплошной,
не ясны й
и
надорванный
стон.
Иногда
в ырыв али сь
бесси ль н ые
всхлипыванья,
иногда
какая-нибудь


170
А.
И.
Эртель
б аба
причитала
на
ход у
и
тотчас
же
утихала...
Кто-то
на­
сту пил
Варе
на
шл ейф,
какая-то
молодуха
пребольно
тол к­
нула
ее...
Но
она
ничего
не
заме чала
и
б ежал а,
бежала,
го­
нимая
непреодолимым
ужасом.
Одно
вре мя
грудь
у
ней
сте сни лас ь
с
болью.
Она
остановилась,
но
толпа
снова
увле кл а
ее
и,
задыхаясь
от
усталости,
она
снов а
побежала.
Иногда
она
озиралась
по
сторонам,
и
тогда
это т
вид
расте­
рянного
люда,
в
испуге
шумевшего
о коло
нее,
мучительно
рвал
ей
сердце.
Кол ок ол
гудел
спутанно
и
тревожно.
П орою
уставшая
рук а
звонаря
отрывалась
от
него,
и
тогда
унылый
звук
за­
мирал
в
долгом
и
печальном
дребезжании.
Но
чр ез
мгно­
ве нье
торопливые
удары
снова
сыпались
и
волновали
ок­
рестность
беспокойным
страхом.
Г орел
в ерхн ий
порядок.
О гонь
уже
успел
схватить
не­
ско л ько
дворов.
Соломенные
крыши,
насквозь
высушенные
июльским
солнцем,
вспыхивали
как
пор ох.
Утлые
ст ены
из­
бушек,
сухие
и
тонкие,
пылали
точ но
свечи.
Ракиты,
друж­
но
охватываемые
огнем,
трещ ал и
и
волновались.
В
дворах
тоскливо
мычали
ко ров ы,
блеяли
овцы...
Народ
суетливо
м ет ался
около
полыхающих
строений,
выт аск ивал
пожитки,
толпился
в
дыму
и
раскаленной
атмосфере.
Но
толку
из
этого
выходило
очень
мало.
Две
пожарные
бочки
с
отчаяннейшим
визгом
и
гулом
помчались
за
во дою.
Но
когда
воду
налили
в
ни х,
она
бе с­
численными
струйками
зас очи лас ь
в
рассохшиеся
па зы
и
достигла
пожара
в
со верш енно
смешном
количестве.
Все
лошади
были
в
ночном,
и
кроме
обязательной
пожарной
пары
не
на
чем
было
съездить
на
реку.
Тогд а
ста ли
качать
из
ближнего
колодца.
Но
це пь
из
деся тк а
в едер
как
будт о
только
раздражила
пламя,
и
оно
свирепело
с
каждой
мину­
то й.
Оторопевший
староста
бегал
вок руг
пожара
и
расточал
приказания,
на
которые
никто
не
обращал
ни
малейшего
внимания...
Вл ас
Ка р явый
догадалоя
притащить
багор.
Че­
ловек
пя ть
ухватились
за
не го
и
е
усердием
за цеп или
за
пы лающи е
бревна;
но
после
пе рво го
же
ус илия
кр юк
соско­
чил
с
рычага
и
бесследно
по т онул
в
пламени.
Тогда
вспом­
ни ли,
что
есть
и
еще
багры,
но
когда
пр ибе жали
за
ними
в
сарай,
то
нашли
их
никуда
не
годными.
Да
и
ту шил и-то
пожар
только
хозя ев а
горевших
строе­
ний
да
ок о льные
ж и тели.
Все
остальные
разбежались
по
своим
дворам
и
выносили
пожитки,
выводили
скотину,
вы­
гружали
из
амбаров
припасы,
вывозили
телеги
и
сохи.
По


Во лх онска я
барышня
171
всем у
селу
кипела
суматоха.
Ворота
неистово
скрипели;
там
и
сям
звенели
стекла
разбиваемой
второпях
рамы.
Бабы
б егали
и
метались
в
безумном
о тчаянии
и
переполняли
улицу
над ры в ающей
голосьбою.
Варя
остановилась
в
тол пе.
Она
какими-то
неподвиж­
н ыми
глазами
смотрела
на
сцену
п ожара
и
стояла
точно
застывшая.
В олосы
ее
распустились,
шлейф
висел
клочьями,
камелии
осыпались...
Она
же
ниче го
не
примечала
и,
до
бо­
ли
стиснув
руки,
смотрела
и
слушала
неотступно.
Она
смот­
рела,
как
люд и
чер ным и
и
резко
очерченными
силуэтами
копошились
вокруг
огня,
как
они
в б егали
на
дв оры
и
тащи­
ли
оттуда
коров,
тупо
по вод ивш их
огромными
глазами,
сг о­
ня ли
овец,
теснившихся
в
д иком
недоумении;
как
из
з ани­
мавшихся
строений
выползал
дым
му тными
во лна ми
и
баг­
ровым
столбом
клубился
в
в ы шине;
как
гол уби
кр ужились
и
взмывали
в
испуге,
тр епе ща
о гн енными
крыльями...
Она
гляд ела ,
как
отбивали
ра мы
из
окон ,
влезали
в
избы,
вы­
кидывали
оттуда
дерюгу,
сундучишко
с
различной
рух­
лядью,
потемневшую
икону,
скамью,
всю
и зни зан ную
тара­
канами...
Она
вслушивалась
в
ноющий
гул
наб ат а,
в
оглу­
шительный
треск
пламени,
победоносно
взвивавшегося
к
не­
бесам...
Беспорядочные
крики,
рев
ополоумевшей
скотины,
горькие
во пли
ба б,
то ро пливо е
скрипение
бочек,
холодный
ля зг
железных
ведер,
бе сси ль ные
вс пл ески
в оды
—
все
это
ходило
около
нее
грозными
волнами
и
переполняло
ее
душу
чувством
неизъяснимой
скорби.
Но
эта
скорбь
уже
не
тер­
зала
ее
и
не
рв ала
ей
сер дц е,—
она
надвинулась
на
нее
тяж­
к ой,
свинцовой
тучей
и
всю
с
ног
до
голо вы
зал еден ила .
Иногда
по
ней
пробегал
оз ноб:
обнаженные
плечи
ее
взд ра­
гивали
мелкой
и
колючей
др ож ью.
Тогда
она
пожималась
с
видом
рассеянного
и
тупого
равнодушия
и
еще
боль нее
с тиск ивал а
сво и
руки.
И
ни
од ной
мысли
не
шевелилось
в
ее
голове.
Она
не
думала,
но
только
ощущала;
и
чувствовала,
что
внутри
у
ней
неприязненно
холодеет
какая-то
пустота
и
что
вместо
сердца
как
буд то
камень
какой
ле жит
тя же лым
гнетом
и
не
дает
ей
вздохнуть.
Иногда
она
закрывала
г лаза,
и
тогда
ей
казалось,
что
разъяренное
м оре
бушует
вокруг
нее
и
нет
ей
спасения
от
этой
яр ос ти,
и
смертельная
тоска
ее
о б ним ала...
А
между
тем
к
пожару
прискакали
трубы
из
усадьбы.
Заха р
Иваныч
сам
правил
лошадьми
на
одной
из
них.
Окол о
н его
лепился
Корней
Кор неич.
За
трубами
д линн ой
верени­
цей
пока за лись
эк ипа жи;
пар ы
и
тройки
зв ене ли
к олоколъ -


172
А.
И.
Эрте ль
чинами;
пьяные
кучера
кричали.
Исправник
тотчас
же
всту­
пил
в
ра сп оряжен и е.
Не
говоря
ни
слова,
он
первому
попав­
шемуся
мужику
влепил
затрещину,
а
старосте
закатил
зд о­
ровую
оплеуху.
Это
как
бы
поощрило
последнего:
он
шйбко
припустился
к
толпе
и
начал
направо
и
налево
рассыпать
удары
своей
палочкой.
Корней
Корнеич
бежал
за
ним
и
крепко
ругался.
Мужики
вдруг
дружно
загалдели.
«Эй,
эй,
полезай
на
крышу-то,—
ор ал
один,—
полезай,
Митюха...
Держись
за
плетепь-то,
держись...
Приваливайся».—
«Нава­
лив ай
на
сарай,—
кричал
другой
—
напирай
на
са р ай!..
На­
яривай!..»
Но
третий
подхватывал
в
т ре во ге : «Соскакивай,
ре б ята !.. Занимается!..
Прыгай
ж ивее !.. Сползай!..
Животом,
животом-то
съ ер зы вай !..»
И
«ребята»
про во рно
скатывались
с
крыш,
а
пламя
стремительно
охватывало
эти
крыши
и
с
торжествующим
ревом
пожирало
их.
Варя
почувствовала
прикосновение
чьей-то
руки;
она
безотчетно
оглянулась.
—
Разве
так
можно,
Вар ва ра
А л ексеевна!
—
с
упреком
воскликнул
Лукавин.
Она
ничего
пе
ответила.
Он
накинул
пле д
на
ее
плечи,
в зял
ее
за
руку,
вывел
из
толпы...
Она
шла
в
каком-то
изумлении.—
Долго
ли
схватить
просту­
ду!
—
про изне с
Петр
Лукьянович,
подсаживая
ее
в
ко ля ску.
Но
она
не
села;
она
встала
во
весь
рос т
и,
не
отрыв а ясь ,
смотрела
на
пожа р.
Вся
она
точно
оц епе нел а.
Да же
вид
Ту­
толмина,
внезапно
появившегося
на
ба гров ом
фон е
с
упира­
ющейся
коровой,
которую
он
изо
всех
сил
тащ ил
за
рог а,—
даже
эт от
вид
не
возбудил
в
ней
ничего,
кроме
смутного
и
отдаленного
чувства
сожаления.
К
ней
п од ошли
барыни.
Раздались
восклицания: «Ах,
как
это
уж асно!» — «К то
мог
о жид ат ь!.. Так внезапно!» — « Б ед ные
крестьяне...»
—
и
том у
подобное.
Вар я
не
проронила
ни
слова.
Но
когда
Лукавин
заметил
нако н ец
ее
состояние
и,
тряхнув
волосами,
произ­
нес
в
в иде
у теш ени я: «Это сущие пустяки
—
бе да
попра­
вимая!» —
она
остановила
на
нем
презрительный
в згляд
и
дл инно
протянула,
искривляя
пересохшие
с вои
губы : «Вы
думаете?» —
п осле
чего
снова
закаменела
в
непо дв ижност и.
Те
из
го спо д,
которые
не
хлопотали
вокруг
огня,
стол­
пились
около
длинной
линейки,
стоявшей
в
значит ель но м
отдалении,
и,
меняясь
оживленными
фразами,
смотрели
на
пожар.
Ины е
с и дели.
—
Как
это
эффектно!
—
восклицал
Волхонский,
указы­
вая
рукою.
—
Да,
да...
-
л е петал
старец,
автор
знаменитой
брошю­


Вол хонская
барышня
173
р ы.—
И менно
эффектно...
Но,
знаете
ли,
я
теперь
нач инаю
припоминать...
припоминать
этот
апраксинекий
пожар...
этот
петербургский...
—
Я
видел
э тот
пожар,
ваше
высокопревосходительст­
во, —
сказал
Алек сей
Бо рис о вич.
—
А,
а,
ви де ли?..
Превосходно
сделали,
превосходно
изволили
сдела ть .. .
Не
правда
ли,
эт и...
эти
я зыки
о гня. ..
эти ,
эти
ст олбы
дыма...
—
Нап омин ал и
нечто
грандиозное.
—
Вот,
вот...
Именно
—
грандиозное,
именно
—
н ап оми­
нали...
Это
вы
превосходно
изволили
выразить...
—
И
вдруг,
наморщивши
чело,
он
прошептал,
нак ло ня ясь
к
Волхонско­
му:
—
А
что
здесь,
как
вы
по л аг аете,
здесь
не
совершено
злого
умысла?..
—
Не
думаю,
ваш е
высокопревосходительство,—
с
ед ва
заметной
иронией
отозвался
Ал екс ей
Борисович,—
разве
вот
нигилисты...
Старец
даже
подпрыгнул.
—
Во т,
во т,
в от... —
горячо
подхватил
он,
в
беспокойстве
ковыряя
пальцами
сво и
баки,
—
именно
—
нигилисты,
им ен­
но
я
их
и
име л
в
в и ду!..
—
Да
нет,
вряд
ли!
—
произнес
Волхонский,
внутренне
помирая
со
смеху. —
Тут
и
всего-то
од ин
нигилист,
да
и
тот
вон
корову
за
р ога
тащи т...—
Он
указал
на
Тутолмина.
—
А,
а,
корову...
—
старец
л юбо пытно
посмотрел
по
у ка­
занию,—
корову...
Это
отлично,—
сказал
он
и
добавил
глубо­
комысленно:
—
Н о...
несомненный
нигилист?
—
О,
несомненнейший!
При
мне
обходился
без
помощи
нос ов ого
платка
и
даже
громогласно
утверждал,
что
чин
тайного
советника
в
сущности
не
чин,
а
сонное
мечтание.
Старик
широко
раскрыл
глаза
и
я вил
в
них
беспокой­
ство.
Офицерики
увивались
окол о
барынь.
—
Но
скажите,
ежели
мне
одинаково
нравятся
лилия
и
роза?
—
спрашивал
од ин,
пронизывая
коварным
взглядом
шуструю
дамочку,
беспрестанно
выдвигавшую
из-под
платья
изящную
ножку
в
серой
туфле.
—
О,
непременно
должны
сде л ать
выбор!
—
говорила
та.
—
Но
если
это
значит
разорвать
сердце?
—
Разрывайте.
—
О,
как
вы
же сто ки!. .
Некоторые
пригл ашал и
на
ка дри ль.
—
Пановский,
будешь
со
мно й
визави?
Пожалуйста,


174
А.
И.
Эртель
Пановский!
—
умоляющим
голосом
вз ывал
свеженький
су-
бал тер ник.
—
Нет,
что
ни
гов ори,
а
ужа сн ое
мы
государство,—
значит ел ь но
тянул
сано вни к.—
Смотрите,
это
ве дь
во пию­
щая
мерзость
—
эти
соломенные
кр овли !
Старец
быстро
оборотился
в
его
сторону.
—
Совершенно
верно
изволили
выразить,
ваш е
превосхо­
дительство,—
залепетал
он,—
име нно
—
мерзость,
именно
—
соломенные
кровли
мерзость...
Но
теперь
э того
не
будет!
—
И
он
торопливо
замахал
кистью
руки.
—
То
есть
как
же
так?
—
ядовито
спр о сил
сановник,
пита вши й
странную
ревность
ко
вс ем
улучшениям,
которые
м огли
бы
совершиться
без
его
ведома.
—
А
я
изобрел...
я
очень
наглядно
изобрел...
Знаете,
по­
стройки
эдакие...
эдакие
о гн ене по ддающ иеся
постройки...
—
Но
в
чем
же
их
преимущество?
—
полюбопытствовал
сано вни к.
—
О,
преимущество
громадное, —
подхватил
Волхон­
ский,—обычные
постройки
горят,
и
от
них
остаются
угли...
Но
когд а
сгорает
эдакая...
огненепобораемая...
от
нее
ос та ет­
ся
глина,
и...
муж ик.
Мужик
и
глина.
—
Вот,
вот,—радостно
подхватил
старец,—совершенно
верно
изволили...
именно
—
мужик,
именно
—
мужик
и
глина!
Сановник
благосклонно
улы бн улс я.
Мишель,
закутанный
в
пледы,
л ежал
в
глубине
какого-то
тарантаса.
Рядом
с
ним
сидел и
madame Петушкова и пред ­
водительша.
Он
пожимал
им
руки
и,
мечтате л ь но
по с мат­
ривая
в
вы шину ,
в ос кли ца л: «Полюбуйтесь,
mesdames!..
Посмотрите,
как
круж атся
эти
голу би ,
точ но
искры...
И ли,
как
это
у
Гоголя...
А
как
мр ачна
и
загадочна
эта
бездна,—
продолжал
он,
указывая
в
небо,—
не
ка жет ся
ли
вам,
что
кто-то
хмури тся
оттуда
и
грозит...
О,
как
понятна
сейч ас
эта
идея
гневного
и
карающего
бога!»
Дамы
благоговейно
внимали
его
речам,
и
Петушкова
не
смела
отнять
своей
руки,
кот орую
гра ф
пожимал
слиш­
ком
уже
дружественно,
а
предводительша
не
хотела
отни­
мать
и
да же
слегка
отвечала
на
его
пожат'ие.
Ей
очень
нра­
вился
Облеп и щев .
Официальные
люди
убивались
на
пожаре.
И
по
справед­
ливости
надо
ск аза ть,
что
хлопотали
ужасно.
Корней
Кор -
неи ч
самолично
распорядился,
по
крайней
мере,
с
д южин ой
мужицких
физиономий;
кроме
того,
он
посулил
старосте


Во лх онска я
барышня
175
долговременные
узы.
Клёпушкин,
в
свою
очередь,
порабо­
тал .
Но
всех
ус ердн ее
действовали
Цуцкие.
Они
метались
по
народу,
точно
угорелые,
и
раздавали
столько
пинков
и
оплеушин,
что
их
не
был о
никакой
возможности
перечис­
лить.
Впрочем,
од ин
из
Цуцких
(тот,
что
поглупее)
да же
з алез
на
крышу
и
для
че го- то
ст ал
расковыривать
с олом у,
но
провалился
в
дыру
и
был
изв леч ен
за
н оги.
И,
конечно,
ог онь
не
мог
ус тоять
против
такого
са моотв ерже ни я.
Он
до­
стиг
до
площади,
на
ко торой
стояла
церковь,
и,
моментально
сожрав
крайний
дворишко,
принадлежавший
убогой
про ­
свирне,
упал.
Тогда
начальство
вздохнуло
свободно.
—
Кончено, —
произнес
Лукавин
и
предложил
Ва ре
сесть.
Она
обвела
пожарище
длинным
и
т яже лым
взглядом
и
оп усти ла сь
на
подушку.
Об уг ле нные
ост овы
жарко
тлели.
Полуразрушенные
печи
черными
и
мрачными
столбами
в оз­
вышались
ср еди
них .
Погорельцы
слонялись
по
пожару
как
тени
и
к овырял и
груды
скипевшегося
пепл а.
Бабы
при­
читал и .
Среди
улицы
вал ял ся
разнохарактерный
скарб.
В
нем
пугливо
копошились
дети.
Иногда
плач
оттуда
выры ва л­
ся,
тоскливый
и
жалостный.
Порою
можн о
было
слышать
глухой
стон .
Цер ко вь
алела,
точн о
з алит ая
кр ов ью.
Где-то
з авыв ала
собака...
Экипажи
медленно
пробирались
по
улице;
колокольчики
осторожно
перезванивали.
Но
господа
пр ити хли
и
пребыва­
ли
в
почтительном
безмолвии.
Над
ними
точ но
туча
по­
висла.
Их
угнетало
мужи ц кое
горе
—
не
так
заметное
за
треском
пламени,
суетнею
и
з вука ми
набата.
В аря
сиде ла ,
как-то
странно
выпрямившись,
и
бессмыс­
ленно
озирала
пространство.
О днаж ды
она
с ко льз нула
взглядом
по ' лицу
Лу кавина,
на
кот ором
пламенным
румян­
цем
отражалось
пожарище,
и
ужасно
чуждым
показалось
ей
это
красивое
лицо.
Но
она
только
мг нов ение
подумала
об
э том
и
как
будто
отве рнул а сь
от
это й
мысли,
до
т ого
она
показалась
ей
ску чно й
и
неинтересной.
Что -то
важное
и
зна­
чительное
в став ало
в
не й.
Сердце
ее
болело .
Выехав
из
дер ев ни,
кучера
гикнули
и
понеслись
с
шу­
мом;
колокольчики
бойк о
зазвенели.
Господа
вздохнули
с
облегчением.
Ус адь ба
вырастала
перед
ним и,
унизанная
гирляндами
фонариков
и
потускневшими
транспарантами.
Музыканты,
у слы хав
приближение
экипа же й,
мгновенно
на­
строились
и
загремели
«Персидский марш» .


176
А.
И.
Э ртель
Коляска,
в
к оторой
сидела
Варя,
первая
подкатила
к
подъезду.
—
Э,
вы,
почитай,
заснули,
Ва рвар а
Але ксее вна !
—
шутливо
воскликнул
Лу ка вин,
выходя
из
коляски.
Варя
быстро
поднялась,
мгновение
как
буд то
прислушивалась
к
чем у- то
(неясные вопли странно перемешивались с зву­
к ами
м у зык и ), глянула на пожарище,
угрюмо
пламеневшее
в
о т д алении,
и
вдруг,
слабо
вскрикнув,
пошатнулась.
Лу^
кавин
подхватил
ее, —
она
была
без
чу вст в.
Лицо
ее,
покры­
тое
мутной
б ледн ос тью,
являло
вид
неизъяснимого
ужаса.
XIX
Страшная
тревога
поднялась
в
Волхонском
доме.
Варю
ок ружил и
тесною
толпо й.
Некоторые
побежали
к
музыкан­
там
и,
махая
руками,
приказывали
им
перестать.
Но
муз ы­
канты
недоумевали,
и
музыка
стихала
нестройно
и
ме дле н­
но.
Прислуга
бегала
с
растерянными
лицами.
Отец
Ихтио­
з авр
важно
сопел
и
щу пал
пул ьс
у
Вари.
Все
жадно
смот­
р ели
ему
в
лицо.
Наконец
он
нашел,
что
беспокоиться
н ечего
и
что
у
де­
вушки
просто
легкий
об морок.
Тогда
ее
отнесли
навер х
и
уложили
в
пос те ль.
И
грузные
ша ги
прислуги,
подымав­
шей
Ва рю
по
лестнице,
ка к-то
неприятно
в сех
поразили,
голоса
по низил ись.
Все
для
че го- то
стали
ходить
на
цыпоч­
ках.
Облепищев
почувствовал
дурноту
и
удалился
в
свою
комнату,
не
забыв,
однако
же,
шепнуть
предводительше,
что
она
нап о мин ает
ему
Эсмеральду...
Мног ие
поспешили
уехать.
Но,
однако
же,
устроили
по дп иску
в
пользу
пого­
рельцев,
причем
с
затаенным
любопытством
ожидали,
сколько-то
выложит
Лукавин.
Иллюминация
погасала.
Забытые
транспаранты
распро­
стран ял и
к опот ь.
Потухшие
бочки
см р адно
дымились.
Встревоженный
Алексей
Борисович
бесцельно
ход ил
по
комнатам
и
с
односложной
вежливостью
отвечал
на
успокое­
ния
г о стей.
Отец
Ихти о завр
сидел
около
Вар и.
Вол х онск ий
несколько
раз
подымался
наверх
и
спрашивал,
не
очнулась
ли
она.
Но
обморок
все
продолжался,
перемежаемый
не­
ясными
вздохами,
и
он
мрачно
сходил
оттуда
и
в
рассеян­
ности
смотрел
на
госте й.
Автор
знаменитой
бро шюры
под
шу мок
завладел
Лукавиным
и
рассказывал
ему
о
бл ис та­
тельных
свойствах
его
«знаменитого родителя»
и
о
том,
что


Во лхонская
барышня
177
он,
старец,
хо тя
и
косвенно,
но
некоторым
об раз ом
поспо­
собствовал
получению
Лукьяном
Трифонычем
ордена
«свя­
тыя
Анны».
А
пос ле
старц а
к
Пе тру
Лукьянычу
с
азар т ом
п одоше л
Цуцкой
(тот,
что
поумнее).
—
Не
можете
вы
одолжить
мне
до
завтра
семьсот
ру б­
ле й?
—
отрывисто
спр осил
он,
сердито
вращая
гл азам и.
-
Не
располагаю
такой
суммой,—вежливо
отв е тил
Лу­
кавин.
—
И
пятьюстами
не
располагаете?
—
И
пять юста м и
не
располагаю.
Цуцкой
подумал.
—
Ну,
д ава йте
две
сотни,—
сказал
он.
—
И
тех
не
могу.
Цуцкой
укори зн енн о
посмотрел
на
Л укави ла.
-
Эх,
вы !..
А
еще
Россию
гр аби те,—
вым ол вил
он
и,
не
поклонившись,
направился
к
выходу.
«Эка чистяк какой!» —
мысленно
воскликнул
Лукавин
и
насмешливо
улыбнулся.
Но
он
и
не
подумал
рассердить­
ся
на
Цуцкого.
Наконец
все
разъехались.
Все
на
прощанье
гор ячо
пожи­
м али
рук у
Алексея
Борисовича
и
с
сочувствием
заг ля ды­
в али
ему
в
глаза.
Лукавин
тоже
п одоше л
к
нему
с
поже ла ­
нием
покойной
ночи.
Но
Волхонский
вдруг
расчувствовался
и
по
какому-то
влечению
крепко
обнял
и
поцеловал
Петра
Лукьяныча.
Ос та лся
оди н
отец
Ихтиозавр.
Он
тяжко
вздыхал
и,
раз­
дражительно
пошевеливая
усами,
хлопотал
ок оло
Вари.
«По крайней мере,
двадцать
пять
рублей
должны
мне
да т ь»,—
подумал
он
в
промежутках
между
тем,
как
д авал
Вар е
нюхать
спирт
или
приказывал
На дежд е
согревать
ей
н оги.
Ал ексей
Борисович
д олго
и
неспокойно
ходил
по
своему
кабинету.
Какая-то
тоскливая
скука
одолевала
его.
Он,
п р авда,
не
придавал
особого
значения
обмороку
Вари,
но
обстоятельства,
сопровождавшие
обморок, —
этот
пожар,
этот
прерванный
праздник,
эта
иллюминация,
потухавшая
в
не­
брежении
и
отравлявшая
воздух
коп от ью
и
смрадом
дегтя,
этот
торопливый
и
как
будто
панический
разъезд
—
все
это
наполняло
его
душ у
к аки м-то
угнетающим
чувством.
Ст р ойный
порядок
Волхонки
был
нарушен
гру бо
и
не ожи­
д анно.
Кроме
то го,
он
сегодня
ожидал
решительного
ре­


178
А.
И.
Эртель
зул ьтат а
в
о тно ше ниях
Вари
к
Лукавину...
«И пришло же
на
ум
гореть,
когда
не
следует!» —
в
раздражении
вос кли ­
цал
он,
а
спустя
минуту
приказал
позвать
Заха ра
Иваныча.
Одиночество
его
подавляло.
Зах ар
Иван ыч
яв ился
усталый
и
пасмурный.
—
Ну,
чт о,
как
там
у
вас?
—
спросил
Волхонский.
—
Потушили,—
кратко
отозвался
Захар
Иван ыч.
—
А
трубы,
кажется,
х орошо
действовали?
—
Какое
там
хорошо!
Ск в ерно
действовали.
Да
что
тру­
бы!
—
Заха р
Иваныч
безна де ж но
махнул
рукой.—Тут
е сли
и
паровые
притащишь,
толку
не
будет.
Разве
м ожно
га сить
п орох?
—
Да -а.. .—
глубокомысленно
п роизн ес
Ал е ксей
Борисо­
вич .
—
Сколько
же
сгорело?
—
Двадцать
три
двора.
—
Гм ...
Эки е
они
какие.
Не
слышно
причины?
—
Каких
там
слухов
захотели.
Тот
од но
говорит,
тот
другое...
Верней
в сего
золу
с
огнем
вынесли.
—
Это
ужасно, —
сказал
Волхонский
и
покачал
голо­
вой.—
Вот
тут
передайте
и м,—
добавил
он,
после
легкого
молчания
подавая
За хару
Ив аны чу
па чку
кредиток
и
п од­
писной
лист. —
Петр
Лукьяныч
пя ть сот
рублей
по д писал!
—
И
Алексей
Борисович
с
умилением
посмотрел
на
Захара
Ив аны ча.
Опять
произошла
пауза.
—
Скотины
много
пого ре ло, —
вымолвил
За хар
И ваны ч.
—
Да,
да...—произнес
Волхонский,
сожалительно
чмок­
нув
язык ом.—
Совсем
погорела?
—
С ов сем.
Сн ова
со вер шил ось
б е змо лвие.
—
Что
это
с
Варварой
Алексеевной?
—
спросил
Захар
Иваныч,
ус илива ясь
сдержать
зевоту.
Ал ексей
Борисович
в
недоумении
развел
руками.
—
Подите
вот!
—
сказал
он.—Нервы
эт и...
Пешко м ,
как
оказывается,
пробежала
в
село,—
и
с
раздражением
доба­
вил :
—
В едь
эти
барышни
не
могут
без
геройства!
Захар
Ива ныч
подумал
и
хотел
б ыло
в озра зит ь,
но
не
возразил,
а
вынул
платок
и
громко
высморкался.
Оп ять
по­
молчали.
—
А
ваш
знакомый?
Он,
каж ется ,
был
там ?
—
вяло
спро­
сил
Вол хон с кий.
—
Да,
как
же,
б ыл.
—
Что
мы
его
не
видим?


В ол хонс кая
барышня
179
—
А
он
в
Ер зуна х,
кажется,
гостил
у
мужи ч ка
там
од­
ного;
да
на
пожар
и
приехал.
Ал екс ей
Борисович
снисходительно
улыбнулся.
—
Народники,—
сказал
он
и
добавил
в
покровительст­
венном
тоне:
—
Благородные
люди!
Захар
Иваныч
промолчал.
Но,
посидев
немного,
по д­
нялся.
—
Так
я
уж
пойду,
А л ексей
Борисыч,
—
вым ол вил
он.
—
А,
вы
идете?
Ну,
пок ойной
ночи.
Так
передайте
им...
И
вообще
из
хлеба
что-нибудь...
Вооб щ е,
чтобы
не
был о
э того. ..
э того...
(он потряс пальцами в воздухе)
этого
ны тья!..—
и
до бав ил
с
внезапной
благосклонностью:
—
Мое
почтение
вашему
знакомому.
По
уход е
Заха ра
Иваныча
он
сно ва
походил
немного
и
затем,
поместившись
в
глубоком
кресле,
по грузи лся
в
тон­
кую
дремоту.
Вдруг
легкое
прикосновение
пробудило
его.
Он
вздрогнул
и
быстро
поднял
голов у.
Пу хлый
лик
отца
Ихтиозавра
в
испуге
наклонялся
над
ним.
—
Что
такое?
—
вскрикнул
А л ексей
Борисович.
—
Д ело
отвратительное...—
сказал
отец
Ихтиозавр,—
очнул а сь
в
бреду,
и
термометр
стои т
на
сквернейшей
цифре.
Волхонский
схватил
себя
за
голов у.
—
Что
вы
со
мной
сделали,
злоде й!
—
закричал
он
в
от­
чаянии
и
схватился
за
сонетку.
В
тот
же
миг
полетели
телеграммы
в
Во ро неж
и
в
Мо ск­
ву,
а
за
ближним
док тором
во
весь
опор
поскакала
тройка.
Ут ро
всех
заст ало
в
переполохе.
Волхонский
пожелтел
и
осунулся.
Облепищев
не
выходил
из
своей
комнаты.
Лу­
кави н,
пасмурный,
ушел
к
Захару
Ив аны чу
и
не
появлял­
ся
во
весь
день.
Комнаты
стояли
в
неприветливом
беспо­
рядке.
Прислуга
бестолково
двигалась
из
угла
в
угол
и
пе­
рекидывалась
унылыми
замечаниями.
Н аде жда
ходила
с
за­
плаканными
глазами.
Суровый
и
гл адко
обритый
че лов ек
в
кашемировом
сюртуке
смотрел
на
вс ех
исподлобья
угрю­
мым
и
вр а ждебн ым
взглядом.
Ва ря
лежала
в
страшном
ж ару
и
нико го
не
узнавала.
В
бреду
у
ней
вырывались
слова,
никому
не
понятные,
и
часто
в
страстном
и
нежном
шепоте
упоминались
ласковые
названия;
но
к
кому
они
относились,
осталось
та й ною.
Иногда
на
лице
ее
появлялась
блаж енная
улыбка
и
воспа-


180
А.
И.
Э ртель
ленные
г убы
шептали
едва
вн ят но: «Как хорошо. ..
как
это
хорошо ...
Расскажите
тепе рь
о
Же нни
—
это
очень
хорошо ...
Ах,
к акая
она
огромная,
эта
Женн и!. .»
П орою
дик ий
восторг
загорался
в
ее
взгляде,
из
уст
вырыва лис ь
не строй ны е
кли­
ки,
она
все
подымалась
в
каком -т о
трепете...
и
снова
бес­
с ильно
уп ад ала
на
подушки
и
закрывала
глаза.
Но
чаще
всего
она
металась
в
тоскливом
беспокойстве
и
пугливо
вскрикивала,
в
не под вижном
ужасе
расширяя
гла за.
Каза­
лось,
какие-то
страшные
в иден ия
выступали
пер ед
нею,
не­
стерпимо
разрывая
ее
душу.
Одно
время
она
стала
перечис­
лять
кн иги
и
статьи,
указанные
ей
Тутолминым,—
пе ре­
числяла
поспешно,
спутанно,
торопливо
и
у мол яла
к ого- то
поверить
ей
и
допустить
на
курсы,
где
чи тает
«эта луче ­
зарн ая
Ж е нни»...
и
вслед
за
этим
хр и плым
г олосом
в оск ли­
ц ала
угрожающие
слова...
и
гне вно
потрясала
рукою.
И
толстенький
Ихтиозавр,
д авно
уже
ра с те рявший
все
свои
познания
в
механическом
по ло сован ии
«мертвых тел»
да
в
вечных
карточных
заботах,
бестолково
ме та лся
ок оло
Вари,
прикладывал
ей
компрессы,
беспрестанно
ставил
т ер­
м ом етр,
оза боч ен но
счи тал
горячечное
биени е
пульса...
На
другой
день
предоставили
земского
Гиппократа.
Он
внимательно
осм от рел
больн ую,
расс прос ил
сконфуженного
Ихтиозавра,
скользнул
по
нем
укоризненным
взглядом,—
а
затем
пожал
пл ечами
и
ста л
дожидаться
«перелома».
На
третий
д ень
приехала
мест на я
знаменитость.
Мест­
ная
знаменитость
галантно
р асшар к алась
с
Волхонским,
пролепетала
несколько
успокоительных
фраз,
подержала
со­
вет
с
докторами,
которых
неоднократно
обозвала
«коллега ­
ми», исследовала больную, —
а
зат ем
ра звел а
руками
и
ста ла
дожидаться
«кризиса» .
На
четвертый
д ень
московская
знаменитость
прислала
телеграмму,
в
кот орой
заявляла,
что
меньше
чем
за
ты сячу
рублей
она
выехать
из
Моск вы
не
может...
М оск овс кой
знаменитости
не
успели
ответить.
На
четв ер ­
тый
же
день,
ночью,
Мишеля
разбудили,
и
он,
с
ног
до
гол о­
вы
ох ва че нный
у жасо м,
бледный,
дрожащий,
сквозь
глухие
рыдания
нап и сал
матери
телеграмму.
Но
спустя
минуту
разорвал
ее
и
с
жестокой
ир о нией
изобразил
другую.
В
ней
значилось:
«Курсы повысились:
сегодня
в
ночь
умерла
кузина.
По­
здравляю.
Граф
Облепищев».


Вол хо нская
барышня
181
XX
Спустя
две
недели
из
Волхонки
тащилась
тележка,
за­
пряженная
п арою
серых
лошадок.
-В
те ле жке
сидел
Илья
Петрович
Тутолмин.
На
облучке
ле пил ся
Мокей.
Солнце
па­
лил о
нестерпимо.
Мелкая
пыль
вилась
за
колесами.
Неуго­
монные
слепни
кружились
над
лошадями
и
б еспр естанн о
присасывались
к
ним.
Мокей
сидел
полуоборотясь
к
Тутол­
ми ну.
Он
вяло
помахивал
кнутиком
и
подергивал
веревоч­
ны ми
вожжами.
И лья
Петрович
с ильно
изме нил с я.
Лицо
его
потускнело
и
осунулось.
Глаза
б ыли
печальны.
Он
сгорбился
точно
ста­
рик
и
рассеянно
смотрел,
как
пристяжная
лениво
перебира­
ла
косматыми
ногами
и
вздрагивала,
когда
сл епен ь
впивался
в
нее
своим
жалом.
—
Ну,
Петрович,
про ст ись
теперь
с
Волх онк ой !
—
про­
изнес
Мокей,
когда
тележка
впо л зла
на
возвышенность.
Тутолмин
медленно
огля ну лс я.
В
долине
живописно
р ас­
кидывалась
усадьба.
Озеро
блес те ло,
как
ярко
отполирован­
ная
медь.
Бурый
камыш
неподвижно
отражался
в
вод е.
Бар­
ский
дом
возвышался
тяже лой
громадиной.
За
домом
огром­
ным
ост ровом
вс та вал
и
зеленелся
са д.
В одян ая
мельница
меланхолически
грохотала.
Се льск ая
церк о вь
стройно
беле­
лась ,
с ияя
крестами.
Дальше
т яну лось
поле,
усеянное
ко п­
нами,
и
пустынное
жниво ;
за
жнив ом
трепетало
обм а нчи вое
марево
и
смутно
вставали
д ер евни.
Там
и
сям
видн елис ь
кусты...
В
высоком
неб е
гордо
кружился
ястреб.
И
вдруг
И лья
Петрович
почувствовал,
как
что-то
щипну­
ло
его
за
сердце
и
то ск ливо
сдав ило
грудь.
Он
украдкою
смахнул
слезу,
одиноко
ска тив шуюс я
с
ре с ницы,
подавил
тяжелый
вздох
и
с
решительностью
отвернулся.
И
дол го
они
ехали
в
молчании.
Во звы шенно ст ь
давно
уже
миновала.
Кр ест
волхонской
церкви
едва
си ял
за
ними .
Кругом
расходились
безмолвные
поля;
порою
во зы
с
снопа­
ми
тянулись
им
н австр ечу
медлительно
и
тя жко.
И ногда
в
стороне
пест рело
стадо.
Где-то
в
отдалении
протянули
жур авли .. .
Колеса
однообразно
гремели,
и
лошаденки
тру­
сил и
лениво й
рыс цою .
Наконец
они
п ошли
шагом.
Мокей
за кур ил
трубочку
и
окончательно
оборотился
к
Илье
Петровичу.
—
Что
ж,
приедешь
к
нам
на
ле то?
—
спросил
он.
—
Вряд
ли,—
с
у ны нием
отозвался
Тутолмин.
—
О?
А
то
прие зжа л
бы.
У
нас,
брат,
хорошо.


182
А.
И.
Эртель
Тутолмин
ничего
не
от ве тил.
Тогда
Моке й
усиленно
по­
со пел
трубочкой,
выколотил
из
нее
пепел
и
сно ва
задер­
гал
вожжонками.
«Эй,
вы,
уморительные!» —
закричал
он
пискливым
г олос ком.
Илья
Петрович
усмехнулся.
«Ведь,
ишь
он,
как
его...
ишь
как
выдумал!» —
подумал
он
с
уд о­
во ль ст вием
и,
вынув
из
мешка
памятную
книж ку ,
за писа л
Мо ке ево
восклицание.
П отом
в
задумчивости
стал
пер елис ­
тывать
книжку...
Не мно го
в
ней
бы ло
утешительного.
Об­
щинный
уклад
расползался.
Всевозможные
устои
подтачива­
ли сь
не от ст упно.
Новые
в згляд ы
нарождались
с
стремитель­
ной
неукоснительностью.
Стар и на,
вид им о,
издыхала...
И
грустно
ему
сделалось.
Вдруг
Мокей
с
живостью
обратился
к
нему.
—
А
я
ве дь
еще
песню
подслушал,—
промолвил
он,
улы­
баясь.
—
Какую?
—
Да
уж
песн я!
Всем
пес ням
песня.
Девки
от
та ба шни­
ка
переняли.
—
Ну,
говори,
говори.
—
Говорить-то
говорить...—
Моке й
почесал
за
ухом.—
Только
ты
уж,
Петрович,
без
об и ды...
Больно
хороша
песня!
Тутолмин
в
изумлении
посмотрел
на
него.
—
А
я
ра зве
тебя
обижал?
—
спросил
он.
—
Ну,
как
м ожно
обижать,—
с
предупредительностью
в озра зил
Мокей
и
добавил
вкр адч иво :
—
А
все-таки
мало­
вато.
—
Да
чего
маловато-то?
—
А
насчет
песен...
Это
ты
уж
как
хочешь,
а
он о,
бра т,
то во. ..
Тоже
ее
з апо мни
всякую...
Ее,
брат,
тоже
не
всякий
запомнит.
—
Ну,
сколько
же
тебе?
—
Да
что
уж...
Все
бы,
глядишь,
четвертачок
надо...—
И
он
нерешительно
взглянул
на
Тутолмина.
—
Ну,
ладно, —
сердито
сказал
Илья
Петрович, —
гов ори,
что
там
за
песня.—
Он
раскрыл
сво ю
книжку.
Моке й
кр я кнул
и
плутовато
улыбнулся.
—
Пиши,—
вымолвил
он ,—
пи ши. ..
Ку пил
Шаш а
две
буты лки ,
Одна
—
пиво ,
друг ой
—
ром,
Д авай
с
тобой
раз оп ьем,
Бутылочки
разобьем...
Э-их,
буд ем
пи ть
и
кутить
—
Нам
пемножко
с
тобой
жи ть.
Тебя,
миленок,
женить...


Волхонская
барышня
183
—
Да
ты
че го
ж
не
пишешь?
—
вдр уг
спр ос ил
он.
Но
Тутолмин
в
негодовании
захлопнул
книжку
и
п лю­
нул.
—
Черти
вы!
—
решительно
воскликнул
он.—Мало
в ас,
чертей,
д у рач ат!..
Я
тебе
не
только
четвертак
—
пятака
не
дам
за
этакую
песню!
—
О?
Ай
не
х ороша ?
—
в
наивном
удивлении
вым олв ил
Мок ей
и
тотчас
же
прибавил
в
примирительном
тоне:
—
А
не
хороша
—
и
шуты
с
ней!..
Эй
вы,
размилашки!
—
И
он
весело
замахал
на
лошадей.
А
Иль я
Петрович
д олго
не
мог
успокоиться.
Он
и
прежде
выс луш и вал
п одобн ые
песни
в
страшной
досаде,
эта
же
«песня песней»
как-то
особенно
взволновала
ег о.
«Ведь пе­
реняли
же
эдакую
гадость, —
восклицал
он, —
а
старые
песни
не
перенимают...
Так
и
вымирают
старые
песни,
и
глохнут
бесследно...»
И
он
погрузился
в
прискорбные
размышле­
ни я.
Мокей
тоже
думал,
но
о
чем,
неизвестно,
и
только
п осле
долг ого
перерыва
он
мотнул
гол ово ю
и
опять
обратился
к
Илье
Петровичу.
—
А
что,
Петрович,
барышня
эта,
покойница...
как
ты
полагаешь?
—
он
вопросительно
посмотрел
на
Тутол­
мина .
—
Что
полагать-то?
—
с
неохотой
от вет ил
тот.
—
Помнишь,
ты
приходил-то
с
не й.
-
Ну?
Моке й
решительно
тряхнул
волосами.
—
Я
так
полагаю
—
она
из
блаженных,—
пр о изнес
он
и
ловко
стегнул
коренника
под
сед елку .
—
Как
это
из
б лажен н ых?
—
угрюм о
осведомился
И лья
Петрович.
—
А
из
бл ажен н ых.
Вот
блаженные
бывают,
кото­
рые..
Тут олм ин
хотел
бы ло
что- то
ответить,
но
посмотрел
вдаль
и
вс крик нул
в
тревоге.
Кудряв ая
полоска
сизого
ды­
ма
тянулась
по
горизонту,
быстро
приближаясь
к
далекому
вокзалу.
И
до
того
ужасным
показалось
Тутолмину
опоздать
на
э тот
поезд
и
снова
возвратиться
ц
Волхонку,
что
он
да же
в
лице
изменился.
«Гони,
Мокей!»—закричал
он.
Моке й
поплевал
на
руки,
поправил
картуз
и
вдруг
во з опил
бла­
гим
матом.
Лошаденки
рванулись
в
исп у ге,
колеса
неистово
заг р емел и,
седая
пыль
заклубилась
и
затолкалась
му тным
ст ол бо м...
«Гони!»—к рича л
Илья
Петрович,
не
отрывая


184
А.
И.
Эрт ель
глаз
от
поезда,
победоносно
подходившего
к
вокзалу.
Те­
ле жка
подпрыгивала,
пыль
лет ела
ему
в
лицо
и
в
ро т,
Мо-
кеев
кну т
жгучей
полоской
проскользнул
по
его
носу,
а
он
ниче го
не
примечал
и,
крепко
ухва тившись
за
кр ая
тележ­
ки,
взывал
отча янны м
го лосом :
—
Го ни,
гони,
Мо кей! ..


Жадный
мужик
По вес ть
I
В
Орловской
губернии
есть
село
Бол ь шие
Ключи.
Тому
назад
лет
тридцать,
еще
при
господах,
ж или
в
эт ом
се ле
три
брата:
Иван,
Онисим
да
Ермил.
Барин
их
проживал
в
чужих
края х,
м ужи ков
не
отягощал,
и
сидели
у
него
мужики
на
обро ке ,
высылали
барину
каждый
покров
по
дес яти
рублей
с
тягла.
Ста р ший
брат
Ив ан
да
средний
Онисим
бы ли
же на­
ты
и
уже
имели
детей:
Онисим
двоих
имел
детей,
Иван
—
троих;
меньшой
брат
Ермил
был
еще
подросток.
Хозяйство
у
братьев
велось
исправное,
но
не
зажиточное.
Мужики
они
б ыли
непьющие
и
на
работу
завистливые:
выйд ут ,
бы в ало,
косить
—
за
троих
управляются.
Но
как
был о
у
них
мно го
ед оков ,
а
Ермил
по
св оим
малым
годам
за
муж ицк ую
работу
еще
не
принимался,
то
и
не
б ыло
б ольшого
и збытк а
в
их
хозя йс тве.
Обходились
своим
хле бом ,
пахать
выезжали
в
две
сохи;
в
ст адо
выгоняли
ба бы
корову
да
подтелка,
да
четыре
овцы;
оброк
о
пок р ове
выпр авля ли
аккуратно.
Из­
быт ка
же
не
было .
Только
сделалась
в
России
война.
Пришел
француз,
при­
шел
англичанин,
с
туркой
и
с
итальянцем,
обложили
р ус­
ск ий
город
Севастополь
и
побили
много
народу.
Не
хватило
со лдат
у
царя,
в елел
он
собирать
ратников.
Дошел
че ред
и
до
села
Больших
Ключей,
пришлось
идт и
О нис иму
в
рат­
ники.
Пошел
он,
за хво рал
в
походе, —
похода
еще
не
к ончил,
помер
от
горячки.
Он
помер,
ратничиха
с
сиротами
ост а­
ла сь
у
Ива на,
и
стало
Ивану
очень
трудно.
Взялся
Ер мил


186
А.
И.
Эрте ль
за
кос у,
начал
привыкать
помаленьку,
и
подумал
Иван:
же­
ним
м ал ого,
посадим
на
тягло,
извернемся
как-нибудь.
Хо­
тел
женить,
а
тут
сл училс я
пло хой
год;
уд ар или
по зд ние
мо розы,
охватили
рожь
на
цвету;
летом
пришла
на
горох
в ошь,
горячие
ветры
о вес
пожгли.
Пришлось
убирать
мужи­
кам
одн у
солому.
Еще
труднее
стал о
братьям.
Тем
временем
у
барина
появились
с вои
заботы.
Пришло
пис ьмо
от
бар и на,
погнали
добавочный
о брок
по
ше сти
руб­
лей
с
тя гла.
Староста
повадился
ходить
к
Ивану
чу ть
не
каждый
день,
ход ит,
посошком
постукивает,
зудит.
И
заску­
чал
Ив ан:
стыдно
ему
стало
перед
людьми
за
свою
бедность.
Вот
се ли
обе да ть,
И ван
и
говорит
Ерми л у:
—
Иди,
Ерми л,
к
купцу
в
р а бо тники.
Возьмем
з адато к,
извернемся
как-нибудь.
А
я,
как- ни как,
оборочусь
один:
может,
в
извоз
съезж у ,
может,
поденщина
какая
навер­
нется.
Ермил
покряхтел,
почесал
в
голов е,
почесал
вокруг
п ояс­
ницы
и
говорит
брату:
—
Дело-то
непривычное
в
работниках.
Кто
ее
зна ет,
как
оно
там...
Порядки,
гл яди,
не
нашенские:
какой
ног ой
ст у­
пить,
где
стать,
где
сесть...
П
Однако
подумали-подумали
—
собрался
Ерми л,
выправил
се бе
билет
у
приказчика,
по шел
в
город .
И
такое
ему
вышло
сч аст ье,
что
сразу
н анял
его
купец
и
выдал
вперед
двена­
дцать
рублей.
Откупился
И ван
от
старосты.
И
попался
Ермилу
купец
добрый.
Ругаться
не
руга е тся,
работой
не
неволит,
харчей
д ает
вволю,
а
по
праздникам
и
водки
подносит.
Полюбилось
Ермилу
такое
житье.
Малый
он
был
проворный,
сметливый,
и
с тал
он
ма ло- пом алу
пр и­
гля дыва тьс я.
Увидит
на
первый
р аз,
что
купец
уважает
чистоту:
дв ор
у
н его
больш ой,
мощеный,
навезут
мужики
хлеб
с
б аз ара,
на таск ают
на возу ,
насорят
зерном,—
Ермил
возьмет
метлу
да
все
чисто-начисто
и
подметет.
Подымется
метель,
повалит
снег,
навеет
вь юга
сугробы
—
Ермил
возьмет
в
руку
лопа­
ту,
да
и
сг р ебет
сн ег
к
сторонке.
А
ку пец
пройдет
мимо,
ухмыльнется«
погладит
бороду
и
скаж ет
Ерм ил у:
—
Старайся,
старайся,
парень,
труды
твои
за
м ной
не
пропадут.


Жадный
мужик
187
И
еще
в идит
Ермил,
что
купец
лю бит
почет;
люб ит,
чтоб
с
ним
обходились
вежливо,
клан яли сь
бы
ему
низко.
Бывало
т ак:
назовет
его
какой-нибудь
человек
вашим
степенством,
покл онит с я
е му,
и
купец
рад
—
и
всячески
отличает
такого
человека.
Ерм ил
тоже
ст ал
приноравливаться:
н ачал
хозя­
ина
величать,
шапк у
перед
ним
скидать
—
сам
кланяется,
а
лицо
оказывает
веселое,
точно
ему
великий
праздник
хозяина
своего
видеть.
И
купец
оч ень
был
доволен
Ерми-
лом .
И
еще
видит
Ермил
—ссыпает
купец
у
му жи ков
хлеб,
и
как
какой
молодец
озорнее
поступает
с
мужиками,
как
ежели
пох од
на
ве сах
выходит
у
него
больше
против
других
молодцов
—
так
тот
мол од ец
приятней
купцу,
и
сл учае тся,
что
купец
выдает
ему
награждение.
И
носят
такие
м олодц ы
одежду
из
тонкого
сукн а,
сапоги
на
них
хорошие,
выт яжк и,
живут
весело,
всегда
с
деньгами.
Ермил,
не
будь
плох,
и
го­
ворит
купцу:
—
Сем-ка
я,
ваш е
степенство,
поп ыт аюсь.
Я
к
этому
де­
лу
п ри смотре лс я.
Согласился
купец
и
ос та лся
очень
доволен
Ермиловой
ссыпкой.
С
мужиками
Ермил
зуб
за
зуб;
е жели
ссыпка
на
меру
ид ет
—
в
ме ре
зер но
кулаком
утаптывает,
греблом
о
бо­
ка
по ко ла чива ет,
сг р ебает
с
хитростью
все
б ольше
окол о
краев,
а
середка
горбом
стоит;
ежели
ссыпка
на
вес
—
Ер­
мил
промеж
весов
вертится,
пальцем
за
стрелку
ц епл яет,
нор овит
доску
с
гирями
ногой
подтянуть.
Мужики
только
головами
кр утя т.
—
Ну,
уж
пёс
у
теб я
этот
парень,—говорят
купцу.
А
купец
притворяется,
будто
не
его
де ло.
Сам
же
приме­
чае т
за
Ермилом
и
радуется.
И
призывает
его
оди н
раз
к
се­
бе
в
горницы
и
гов ори т:
—
Вижу
твою
ухв ат ку,
Ермил.
Труд ы
тв ои
за
мн ой
не
пропадут.—
И
тут
же
подносит
ему
стакан
водки,
а
сам
вы­
таскивает
из
кошелька
пя тишницу
и
говорит:
—
Это
тебе
за
твои
труды
награждение.
Старайся.
Обрадовался
Ермил.
Купил
с ебе
рукавицы
зам шевы е,
справил
по ддев ку
тонкого
сукна
и
еще
больше
начал
угож­
дать
хозяину.
Ill
И
ст ал
купец
сажать
его
с
собой
вместо
ку чер а.
Поедет
к
гос п одам
хле б
скупать
—
и
Ермил
с
ним;
поедет
по
ба за­


188
А.
И.
Эртель
рам
ссыпку
делать
—
и
Ермил
с
ним.
Не
нахвалится
купец
Ермилом.
Кули
набивает,
под вод ы
н ан имает,
мерой
гре­
мит
—
вся
ухва тк а
молодцовская,
совсем
на
мужика
стал
не
похож.
Вот
раз
едут
они
дорогой .
Небо
белое,
п оле
бе лое,
по
д ороге
ве шки
натыканы,
полозья
визжат
по
мор оз у.
Скучно
сделалось
купцу,
и
за вел
он
разговор
с
Ермилом.
—
Вот,—
говорит,—
Ермил,
купили
мы
с
тобой
две
ты­
сячи
кулей
овса.
Купили
дешево,
а
продадим
д орого.
Смотри
сюда, —
и
п о казыва ет
ему
на
пальцах, —
ц ена
в
покупке
де­
вять
гривен
серебра,
амбар
л яжет
пят ачо к
на
кул ь;
к ули
—
три
денежки
с
пуда:
де вять
к опе ек;
до
Москвы
переправить:
четвертак
с
пуда,
за
к уль
—
по лто ра
целковых.
Сколько
в ый­
де т,
по-твоему?
См екну л
Ермил,
и
гов орит:
—
По-моему,
вых одит
девять
рублей
без
гривны,
ваше
степенство.
—
Дурак!
Кто
нынче
на
ассигнации
считает?
См екни
на
се реб ро.
Подумал
Ерм ил,
и
вышло
у
него
на
сер еб ро
два
рубля
пятьдесят
четыре
копейки
за
куль.
Сказал
он
так,
да
тут
же
и
притворился,
чтобы
польстить
купцу:
—
Конечно,
мы
люд и
темные,
вашему
сте пе нс тву
лучше
знать,
вашему
уму
виднее.
Купец
совсем
размяк
от
эт их
слов.
Погладил
бороду,
шубой
запахнулся,
и
еще
больше
ста л
ему
люб
Ерми л.
И
по­
казывает
он
ему
письмо.
—
Вот,
гляди,—
говорит, —Ермил,
парень
ты
тямко й ,
од­
на
твоя
бед а:
грамоте
не
смыслишь.
А
я
учен
грамоте.
По­
тому
—
ты
муж ик
и
отц ы
твои,
может,
пням
богу
молились,
а
у
м еня
и
отец
купец,
и
дед
купец,
и
сам
я
купец,
по
треть­
ей
гильдии.
И
потому
мне
грамота
нужна.
Вот
в
самом
этом
письме
из
Москвы
пишут:
цена
на
ов ес
стоит
сильная
—
три
рубля
се ребром
за
куль;
а
коли
овинный,
то
и
наба вят.
По­
ня л?
—
Понял, —
гов о рит
Ермил,
а
у
самого
так
и
мелькает
в
мыслях:
сколько
же
лишков
получит
купец?
И
смекнул,
что
лишков
будет
на
ка ждый
куль
сорок
шесть
ко пее к,
по­
том у
о вес
больше
вс ем уж ицкий,
сыромолотый.
И,
смекнув­
ши,
говорит:
—
Лишков
на
каждый
ку ль
сорок
шесть
копеек
выходит,
ва ше
степенство.
—
Лишков!
Это
барыш,
малый,
а
не
лишки.
А
со чти
те­


Жадный
мужик
189
пер ь,
сколько
всего
перепадет
на
мою
д олю
от
двух
тысяч
кул ей.
Не
со сч итал
Ермил,
сби л ся.
Купец
засм ея лся
и
гов орит :
—
Девятьсот
два дцать
целковых,
ду рашк а
ты
э дакая!
—
И
захотелось
ему
побахвалиться
пр ед
Ермилом.
Вынул
он
бумажник,
разв е рнул
и
говорит:
—
Гляди,
тут
всего
се мьсо т
рублевок
однех.
Так
ежели
вот
доложить
к
этой
куче
еще
две
сот енны х
бумажки,—
это
и
будет
мой
барыш
на
овес.
Понял?
Покосился
Ермил,
видит
—
бумажник
у
купца
так
и
рас­
пух
от
денег,
словно
по ду шка
ка кая
набита.
—
По н ял,—
говорит,
а
у
самого
так
серд це
и
загорелось
от
жадности.
—
Вот
то-то.
Ск аза но
—
ученье
свет,
а
неученье
тьма,
так
оно
и
вых од ит.
Ну-ка,
малый,
х л естни
пегушку-то,
чего
о на,
шельма,
постромки
опустила.
Вздохнул
Ермил,
погнал
лошадей.
И
ст ал
с
этих
пор
ск уча ть
Ермил.
Возьмет
ли
метлу
в
ру­
ки,
примется
ли
жеребца
хозяйского
чистить,
начнет
ли
сугробы
сгребать
—
не
лежит
его
ду ша
к
раб от е.
Поужи на ет,
заляжет
спать
на
печь,
и
тепло
ему
и
сытно,
а
не
спокойно
у
н его
в
мы сл ях.
Представляется
ему
—
едут
они
с
купцом
по
д ороге ,
поле
белое,
не бо
бел ое;
полозья
ви зжа т,
вешки
по
сторонам
натыканы,
а
купец
запахнул
шубу,
и
из-за
шу­
бы
бумажник
у
него
оттопырился.
Люди
храп
подымут,
на
дв оре
п етухи
закричат,
в
соборе
к
утрене
ударят,
а
Ермил
все
вертится
с
бока
на
бок.
Пре жде
р азъ елся
он
на
хоз яй­
ск их
ха рчах :
щеки
отдулись,
шея
стала
как
у
боров а,
каф ­
та н,
что
захватил
из
дома,—
не
сходится:
стане т
застеги­
вать
—
петли
тр ещ ат.
А
тут
д ело
подошло
—
отощал
он
от
своих
мыс л ей,
из
лица
стал
те мны й,
глаза
ввалились.
Никак
не
одолеет
своей
жадности.
А
поглядит
на
ку печ ес кую
жизнь
—
еще
бо льше
разжигает
его
зависть.
Утром
в станет
купец,
о бр яд ится,
в зден ет
лисью
шу бу
и
пойдет
к
о бедне .
Домой
воротится
—
самовар
у
не го
на
столе;
пироги
пшенич­
ные,
лепешки
сдобные.
Же на
разрядится,
ковровый
платок
распустит
по
пл еч ам,
сидит,
чаек
попивает;
щеки
красные,
с ама
р ыхл ая,
то лст ая,
так
и
разваливается,
как
мал ин а.
На­
ес тся
купец,
напьется,
отвалится
от
стола
и
пойдет
в
ряды
на
прогулку.
Соберутся
купцы
в
рядах,
учн ут
шутки
шу­
тить,
зазовут
для
потехи
дурачка
какого-нибудь,
заставят
его
песни
играть,
плясать,—
сами
так
и
надрываются
со
смеху.
Не
то
—
в
трактир
пой дут
чай
пить,
о
торговых
своих


190
А.
И.
Эртель
делах
толкуют.
Придет
купец
домой,—
уж
на
столе
и
жа ре­
ное
и
вареное.
И
гусятина
каждый
день,
и
щи
с
убоиной,
и
каша
с
маслом,
и
водка,
и
квас.
После
обе да
л яжет
ку­
пец
с
женой
на
пуховики
и
с пит
вплоть
до
вечера.
Выс п ит­
ся
—
за
ворота
выйдет,
орехи
начнет
щелкать.
Кто
не
прой­
дет
мимо
—
поклон
ему
отдает.
Тем
временем
колесо
идет
своим
порядком.
Мужики
хле б
привозят;
молодцы
ссыпают,
ру гают ся
с
мужиками,
ку­
ли
наб ивают .
Ермил
иголкой
да
суровыми
нитками
все
се­
бе
руки
намозолил.
Ссыпка
спе шная,
горячая.
Обо зы
чуть
не
каждый
день
купеческий
хлеб
в
Моск ву
отволаки­
ва ют.
IV
И
вид ит
Ер мил
—
все
колесо
держится
грамотой,
чужи­
ми
людьми
да
деньгами.
Подумал,
подумал
он : «Дай,—
гово­
ри т,—
грамоте
научусь,
не
обс е вок
я
какой-нибудь
на
самом
дел е».
И
у слы хал,
что
живе т
в
с лоб оде
та кой
человек,—
обучает
грамоте
и
счету.
Выбрал
Ермил
праздничное
вр е­
мя,
отпросился
у
хоз яин а
будт о
к
сап ож нику
за
сапогами
и
пошел
в
с лобод у.
И
долг о
искал
того
человека.
Жил
он
у
мужика
на
за дв орк ах;
кругом
избушки
сугробы
намело;
окош­
ки
крохотные,
в
дверь
пролезать
—
скрючиться
н адо.
Вошел
Ермил
в
сенцы,
обмел
сапоги,
взялся
за
к ол ьцо,
и
вдруг
ему
стало
стыдно:
как
это
такой
б ольш ой
малый
и
вздумал
гра­
моте
учиться;
не
за см еял
бы
его
этот
человек!
Однако
справился,
виски
пригладил,
дернул
за
к ол ьцо,
вошел.
И
вид ит
—
сидит
на
лавке
немолодой
человек,
об­
ряжен
в
чистую
рубаху,
из
се бя
к ос тля вый,
сморщенный,
сид ит
и
в
книжку
смотрит.
—
Здоров
будешь,—
го во рит
Ермил,
а
у
самого
в
глот­
ке
пересохло
от
стр ах а.
Оторвался
человек
от
книжки,
по­
смотрел
на
Ерми л а.
И
по
глазам
увидел
Ермил,
что
чело­
век
тот
мягкий,
милостивый,
не
ста нет
над
ним
смеяться,
и
сразу
сделалось
ему
ловко.
Р ассказ ал
он
с вое
горе.
И
как
сказал,
что
желает
грамоте
н а учи ться,—
просветлел
тот
чел ов ек,
обрадовался,
не
знает
где
посадить
ему
Ер­
мила;
а
как
сказал
Ерм ил,
на
что
ему
г рамота
нужна,
по­
нял
человек,
какая
жадность
одолевает
Ерм и ла,
и
з ап еча­
лилс я.
-
Ты
уж
сделай
мил о сть
—
научи,
мил ый
человек,—


Жадный
м ужик
191
говорит
Ерм ил,—
я
те бе
не
токмо
—
по
гроб
жиз ни
буду
бл а­
годарен.
М олчит
человек,
глядит
в
землю.
—
Ты
уж
не
сомневайся,—говорит
Ермил,—труды
тв ои
за
мн ой
не
пропадут.
Как-никак
—
отплачу
т ебе.
Поднял
человек
глаза
и
заговорил.
И
видит
Ермил
—
совсем
перед
ним
другой
человек:
го лос
строгий,
из
лица
пасмурен.
—
Не
от
бога,—говорит,—твоя
охота
к
учению,
но
от
дьявола.
Бог
вложил
в
те бя
п он ятие
и
дал
разум.
Но
ежели
ты
за хот ел
у чи ться
ради
на жи вы,
ежели
ты
раззарился
на
сл адко е
житье
и
хочешь
подражать
купцам,—
это
не
от
бо­
га,
но
от
дьявола.
Грамота
не
на
то
дана,
чтоб ы
душ у
по­
губить,
но
чтоб
спаст и.
—
Э ка,
голова,
при
деньгах
и
спасаться
легче, —
со
смешком
г ово рил
Ермил,
а
самого
зло
берет
на
человека,—
ты
гляди ,
наш
хозяин
каждый
ден ь
к
обедне
ходит,
свеч­
ки
ста в ит,
по
четвертаку
за
свечку,
колокол
справил
в
со­
бо р.
П ока чал
чел ов ек
голов ой
на
эти
слова,
насупился,
раз­
вернул
книжку
и
прочитал
Ер ми лу : «Увидел Христос бо ­
гатых,
к ла вших
да ры
сво и
в
сокровищницу.
Увидел
также
и
бедную
вдову,
положившую
две
лепты,
и
сказал:
ис тин но
говорю
ва м,
что
эта
бедная
вдова
больше
всех
положила,
ибо
все
от
избытка
своего
положили
в
дар
богу,
а
она
от
скудости
сво ей
положила
все
пропитание
свое,
кото рое
и мела ».
Ермил
в
одно
ухо
с луш ал,
в
другое
выпускал;
оче нь
уж
его
разбирала
досада
на
человека,
и
говорит:
—
Ты
вот
что,
нечего
тут
с
тобой
толковать:
мне
еще
жеребца
хозяй ског о
надо
напоить,
хочешь
целковый
за
учебу?
—
Мне
денег
твоих
не
надо , —го во рит
человек,—по­
думаешь,
отстанешь
от
своей
ж ад ности
—
даром
выучу. —
И
опять
сказал:
—
Грамота
не
дана,
ч тобы
погубить
душу,
но
спасти.
—
Да
чуд ак
ты,
ежели
не
по
торговой
части,
на
что
она
мне,
грамота-то,
твоя!
Я
в
мужиках
и
без
грамоты
цеп-то
в
ру ках
удержу.
Мне
с час тие
свое
х о чется
найти,
та­
лант.
—
Иной
и
талант
на
н оги бе ль,—
сказал
человек.
Осерчал
Ермил,
не
стал
слушать
чело в ека,
нахлобучил
шапку,
хлопнул
дверью,
изругался
и
пошел
ко
двору.


192
А.
И.
Эртел ь
V
И
на
его
счастье,
взялся
оди н
приказчик
научить
его.
Сбегал
украдкой
Ермил
на
базар ,
к упил
а збу ку,
выстругал
указку;
отс лужил и
они
с
приказчиком
молебен
святому
Науму;
сходили
для
начала
в
трактир,
и
за сел
Ермил.
И
учился
он
от
людей
тайком,
кр аду чись ,
чтобы
люд и
не
см ея­
л ись
над
ним:
вот,
мо л,
какой
здоровый
малый
за
азам и
убивается.
Люди
спать,
а
он
в
книжку
г ляди т;
люд и
за
во­
р ота
по йдут ,
а
он
заб ьетс я
в
конюшню,
склады
твердит.
И
так
ему
далась
грамота,
что
не
прошел
еще
великий
пост,
а
уж
он
печатное
стал
разби ра ть ,
начал
понимать,
что
ес ли
цифрами
обоз н аче но;
на
бумаге
мог
пером
слова
вывод ит ь.
А
дел а
его
шли
своим
порядком:
то
сн ег
счи щает,
то
хле б
ссы пает ,
то
кули
зашивает;
и
купец
его
не
забывал:
когда
рублевку
даст,
когда
дв е.
Справил
Ермил
себе
весь
обряд,
а
про
брата
И вана
и
думать
забыл.
П ос ылал
ему,
что
причи­
талось
с
договоренного.
Когда
полтинник
пош л ет,
когда
чет ­
вертак.
Село
бы ло
дал еко ,
за
сор ок
верст.
Муж ики
ездили
в
город
ре дко,
разве
нужда
какая
пристигнет.
С
н ими
и
по­
сылал
Ермил
деньги
брату
И вану.
Только
на
святой
пришел
в
город
Иван.
Отощал
за
зи­
му;
кафтан
на
нем
с
заплатами,
ону чи
веревками
обмотаны.
П ос мотре л,
посмотрел,
видит
—
Ермил
в
поддевке
то нко го
сукна,
рубаха
на
нем
французская,
портки
п лисов ые,
сапо­
ги
вытяжные.
И
прискорбно
показалось
это
Ивану .
—
Ты
бы,—говорит,—Ермил,
п ооп ас ался
маленько.
Мы
за
зиму-то
б илис ь,
б илис ь.
Телку
на
муке
стравили,
и
тел ки
не
хв ати ло,
одежонку
з ал ожили.
Изв оза
не
было,
ско ти нка
отощала.
Теперь
вот
ов са
на
семена
на до
купить,
а
ты
форсишь.
—
Что
ж,
ф орс ишь!
—
гов ори т
Е рми л.—
Зажи тые
кото­
рые
я
т ебе
отсылал.
Да
пятишница
за
хозяином,
коли
не
б ольше .
А
это
вол я
хозяйская
—
давать
сверх
договору.
Уж
это
за
ухва т ку
за
мо ю.
А
ежели
те бе
обряд
мой
не
по
нра ­
ву
—
это
о пять
дело
хозяйское.—
И
соврал
тут
Ермил:
сказал,
что
хозяин
дарил
его
не
деньгами,
а
одежей.
Нечего
сказать
И вану.
И
приятно
ему,
что
Ермилом
до в олен
купец,
и
прискорбно,
как
поглядит
на
малого. «Ну, —
думает,-г
за
со ху
возьмется,
форс-то
с
нег о
скоро
соскочит.
Обойдется
как -ниб удь».
Пошли
они
в
тра кти р,
напились
чаю
с
калачом,
выпили
водки.
Ива н
и
гов ор ит
Ермилу:
—
Иди
ты,
Ермила,
покамест
к
купцу,
забирай
расч ет


Жадный
мужик
193
да
укладывай
худобу,
а
я
тем
временем
на
б азар
сб егаю :
ба­
бы
наказывали
пряжу
продать.
Взял
мешок,
пошел
на
базар
с
пряжей.
Что
тут
делать!
Воротит
душу
у
Ермила,
не
хочется
сходить
ему
от
купца,
отвык
он
от
крестьянской
ра боты .
По­
дн ялся
он
в
горницы,
постоял-постоял
он
в
сенях,
махнул
рукой
и
не
пошел
к
хозяину.
Сел
за
воротами,
сидит
—
цодсолнухи
лущит.
И ван
на
базаре
еще
вы пил
водки.
Ид ет
оттуда
веселый,
под
мы ш ками
новую
па лицу
тащит,
в
ме шке
—
б уб лики
ре­
бятишкам
да
две
свистульки.
П ряжу
продал
хорошо.
Увидал
его
Ермил,
повернулся
от
ворот,
пошел
в
ко­
ню шню.
«Ну,—думает
Иван,—Ермил,
должно,
собрался,
за
воротами
меня
по джи да л».
Присел
сам
за
воротами;
ждет
—
нету
Ермила.
«Что, — дум ает,— за
оказия».
Пошел,
разыскал.
—
Собрался,
что
ли?
—
говор ит .—
Давай
мешок-то,
я
туда
па лицу
положу.
Ей
способней
в
худобе
ле жат ь.
Взял
день­
ги?
Много
пришлось?
Сопит
Ермил,
мол чи т.
Понял
Ив ан,
что
малый
заму­
дрил;
взяло
его
сердце.
Хмель
ему
в
голову
ударил,
заку­
ра жи лся
он,
закричал
на
брата.
Пошел
сам
к
куп цу.
Маленько
погодя
позвали
и
Ермила
в
го рни цы.
—
Вот
ч то,
Ер ми л,—г ов орит
ему
купец,—делов
у
ме ня
летом
мало,
а
тебя
вон
брат
требует,
а рта чит ся.
Я
эт их
пустя­
ков
не
люблю.
К
зиме
прих од и
—
оп ять
возьму:
ты
малый
ух­
ватистый.
А
теперь
иди
с
го сп одом
ко
двору.
Выплатил,
что
причиталось,
отпустил
их.
Нечего
был о
де­
лать
Ер ми лу.
Собрал
он
св ою
худ обу.
Взвалил
на
плечи
и
пошел
ск репя
сердце
за
б рат ом.
VI
На
Фоминой
выехали
братья
п ахать .
Обул
Ермил
лапти,
в здел
посконную
рубаху,—
походил
за
сохой.
Сперва
одыш­
ка
брала,
поясницу
л омил о,
потом
обошелся
—
ниче го,
легко
ему
сделалось
пахать.
Однако
не
лежала
его
ду ша
к
крестьянской
ра боте .
От­
лынивать
не
отлынивает,
а
все
пре жню ю
ж изнь
вспоминает.
Сядут
в
пр а здник
за
стол.
Нарежет
И ван
хлеба,
нальет
баба
щ ей.
Хлеб
горький,
с
лебедой,
щи
пустые,
молоком
забел ен ы.
Хлебает
Ермил,
а
сам
думает: «Эх,
у
купца-то
те­
перь
щи
с
уб оин ой,
каша
с
маслом!»
7Вдошѵвсмя«арышвя


194
А.
И.
Эртель
Зачали
мужики
пар
метать,
зацвела
рожь,
овес
выров­
нялся,
в
трубку
пошел.
Дожди
перепадают
вовремя,
теплынь
стоит.
Сходил
Иван
на
поло с у,
поглядел,
за игра ло
в
нем
сердце.
—
Благодать
гос по дь
посылает,
урожай,—
говорит
Ер-
ми лу.
Молчит
Ермил,
кр юк
облаживает.
Осер чал
на
него
Иван.
—
Ты,—
говорит,—
ров но
чужой,
Ерми л.
Ты
бы
поопа-
сался
маленько.
Весь
мир
крещ ены й
радуется,
а
теб е
словно
и
дела
нет.
—
Экая
невидаль!
Зиму
прокормимся,
а
там
опять
зуб ы
на
полку.
Корысть-то
не
велика.
—
А
ты
чего
захотел?
Не
велика
корысть.
Экое
слово
ска­
зал.
С
жиру-то,
малый,
л юди
бесятся.
Ты
на
миру
живи,
не
как
ин ые
прочие,
а
как
люд и
живут.
Ничего
Ермил
не
сказал
на
эти
слова.
П ове рну лся
от
Ивана,
пошел
под
н авес,
зачал
косу
отбивать.
Видит
Ив ан
—
подеялось
что-то
с
братом.
Работает
как
следует,
пашет,
косит,
а
нету
веселья
в
его
работе.
На
сл о­
вах
неозорной,
из
послушанья
не
выходит,
а
нет
промеж
них
прежнего
ладу.
Не
св ой
человек
Ермил
в
дому;
словно
чужак
воротился
он
от
купца.
«Надо женить малого»,—
думает
Иван.
А
у
Ермила
св ои
мысли.
Присматривается
он
к
мужикам
и
видит
—
большая
от
них
пожива
денежному
человеку.
В идит
—
пристигнет
мужика
нужда,
он
так
и
лезет
в
петлю
к
денежному
человеку.
Пр о дает
дешево,
покупает
дорого.
Ви дит
Ер мил
—
и
кабатчик
опухает
от
му жик а,
и
свой
брат,
мироед,
опухает,
и
купец.
«Эх,
каб ы
мне
деньги,—думал
Ермил,—
наворочал
бы
я
де л ов!»
Придет
праздник;
иные
ребята
к
девкам
норовят
—
пес­
ни
играть,
а
Ермил
держит
в
уме
другое.
Прислонится
к
старикам
и
слушает.
П очем
мука
на
базаре,
п очем
соль,
за
сколько
му жик
б орова
продал:
все
ему
нуж но.
Все
пр име чает
и
раскладывает
в
мы сл ях.
Из
л ица
ста л
угрю­
мый ,
задумчивый,
на
людей
прямо
не
смотрит:
опасает­
ся,
как
бы
мысли
его
не
про ч ли.
А
сам
про
себя
ду мает :
«Эх,
каб ы
мне
со тня жку
какую
раздобыть,
натворил
бы
я
дел ов !»
П од ошли
спожинки.
Убрались
мужики
с
по ля,
намоло­
ти ли
новой
ржи,
отдохнули
на
чистом
хлебе.
Девки
на
по­
си дел ки
зачали
собираться.
Пошли
по
сел у
пе сни.
К аба тчик
целую
сорокоушку
припас
к
покрову.


Жадный
мужик
195
VII
—
Н адо
нам
малого
женить,—говорит
Ива н
своей
бабе.
Согласна
и
баба;
р атни це
попритчилось:
как
муж
помер,
словно
свечка
стал а
таять,
ребятишки
все
мелюзга,
тяжело
ей
одной
домом
править,
не
способно.
Купили
боровка;
стали
смекать,
откуда
ден ег
добыть
на
свадьбу.
Свез
Иван
на
базар
четыре
во за
ржи
да
овса
семнадцать
четвертей,
выручил
деньги,
отдал,
что
причиталось
оброку,
купил
сол и,
купил
рукавицы,
ку пил
по
платку
бабам,—
осталось
у
него
пять
целковых.
Ма ло
на
свадьбу.
Поговорили
они
с
бабой
и
ре­
ши ли
та к:
Ермилу
женить,
а
Ив ан
поблизости
залежится
к
чужому
барину,
проживет
у
него
зиму
в
работниках.
Ст а­
ли
Ермилу
пы тать .
Зачала
Ива нов а
баба
вздыхать,
на
жизнь
на
сво ю
роптаться.
—
Все
мои
косточки, —
говор и т,—
изныли
от
раб оты .
Ко­
ро ву
подои,
борову
зам еси ,
мужи ков
обряди,
ребят
накорми.
Вы й дешь
в
п оле
вяз а ть,
разве
угоняешься
за
дву мя
кр ю­
ками ;
н ев естка
хворая,
ка кая
от
нея
работа.
Стадо
приго­
нят
—
н екому
ско тину
встретить.
Петр о вка ми
куцую
ярку
насилу
разыскали,
все
с ело,
почитай,
обегали
за
каторжной.
Молчит
Ермил,
будто
и
не
его
дело.
Послушает-послушает
Ива н,
поведет
и
сам
речь
обиня­
ком .
—
Не
с пос обно
одной
бабе,—
скй жет ,—
неуправка.
А
Ермил
об
одном
ду м а ет: «Зачнется теперь у купца
ссыпка,
п роп асть
он
де нег
награбит.
Год
хороший,
празд­
ни ки
под о шли,
обр ок
выгоняют:
м ужики
так
и
попрут
на
ба зар,
так
вал
ва лом
и
повалят.
Эх,
кабы
мне
деньги!»
В идит
Иван,
что
у
Ермила
уши
заткнуты,
говорит
ему
напрямки:
—
Ты
бы,
Ермил,
поопасался
маленько.
Б абе
не
надор­
ват ься .
Год
хороший,
на до
бы
и
сватов
засылать.
Есть
что
ли
на
пр им ете?
Вот
Дунька
Павликова
—
ку да
работяща
де вка.
Ер мил
потупился
в
землю,
молчит.
—
Чего
груши-то
околачивать,
—
го вор ит
Ива н,—т ы
ма­
лый
в
поре:
двадцать
третий
год
с
Егорья
пойдет.
Тел ок
по­
рядочный.
Я
как- никак
проживу
зиму
в
людях,
а
ты
же­
нись.
Небось
вс якая
пойдет.
Мы
не
какие-нибудь.
Ск от ина
есть,
вот
боров а
кормим,
му ки
до
но вины
за
глаза
хватит.
Тряхн ул
Ер мил
ви скам и,
скосил
глаза
и
гов ор ит:
—
Я,—
гово ри т,—
к
купцу
пойду.


А.
И.
Эрте ль
196
—
За
ка ким
р ожно м?
—
Жить .
Осерчал
Иван
и
не
на шел
что
сказать.
Плюн у л,
схватил
шапку,
пошел,
сел
на
завалинку
—
сидит,
гл ядит
на
улицу.
Тем
местом
собрал
Ермил
свой
обряд,
вздел
сапоги-вы
тяжки,
выломил
палку,
говорит
Ивану:
—
Я
пойду.
Коли
нужны
деньги
—
накажи
с
мужиками.
Али
сам
приедешь?
Взял о
Ива на
зло.
Отвернулся
он,
хо ть
бы
с лово
Ермилу.
Ивано ва
баба
посконь
на
гумне
ст ла ла.
Оты скал
ее
Ер­
мил.
—
Прощай,—говорит,—невестка!
У вид ала
она
его
с
мешком
да
с
палкой,
выт а ращил а
гла­
за,
побежала
к
мужу.
—
Аль
вы
поругались?
—
кричит.—
Куд а
Ерми л -то
с об­
рался?
Что
вы,
черти,
Делены,
что
ль,
объелись,
пропасти
на
вас
нету.
Ж или,
жи ли
все
ладно,
мирно ,
а
тут
—
на-ко!
—
Пускай!
—
говорит
Иван. —
Ему
хлеб
му жицк ий
го­
рек.
Пускай
сладкого
попытает.
Так-то
оно
лучше.
Однако
ба ба
урез онил а '
Ермила:
остался
он
на
пок ров.
Отгуляли
праздник,
не
стал
Ив ан
перечить
малому:
запряг
м ери на,
отвез
Ермила
в
город.
VIII
И
пошло
все
по-старому.
С
мужиками
Ермил
грызется,
ку ли
зашивает,
купцу
уг ожда ет
вс яческ и.
Сп особн о
ему
в
этих
делах.
Словно
рыб а
в
во де
хв ост ом
виляет.
Видит
купец,
сс ып ает
Ермил
рож ь
и
отмечает
вес
цифрами.
—
Аль, —
говорит, —
научился?
Ухмыляется
Ермил.
—
Так
точ но, —
говорит,—
в аше
степенство.
Я
и
слова
пи сать
могу.
Посмотрел,
посмотрел
купец.
Набавил
ему
два
целковых
в
месяц.
—
Старайся, —
говорит,—
труды
твои
за
мн ой
не
про­
падут.
И
прожил
Ермил
у
купца
зиму,
прож ил
ле то,
осень
при­
шла,
с ровня лся
к ру глый
год
его
житью.
Ос талс я
он
на
д ру­
гую
зиму.
Иван
перемогся,
махнул
рукой
на
Ермил а ,
при­
на нял
работника.


Ж адный
мужик
197
И
чем
больше
жи вет
Ермил
у
купца,
тем
все
больше
ра з­
горается.
С пит
он
и
вид ит,
как
бы
ему
разбогатеть.
И
та к,
и
э так
ломает
голов у.
«Только бы начать мне,—
думает,—
только
бы
мне
со тн яжку
каку ю
наковырять;
а
уж
там
я
пой ду,
с
сотней-то
я
наворочаю
д е лов».
И
смотрит
он
—
ины е
мо­
лод цы
прихватывают
у
хозяев,
достают
себ е
денег
на
балов­
ств о:
то
лишний
расход
покажут,
то
сбудут
из
а мбара
хл еб
на
сторону.
Сбивают
и
Ермила
на
такие
дела.
Ермил
поду­
ма л,—н е
вошел
в
согласие
с
молодцами.
«Буду я, —ду ­
мает,—с
ними
заодно
—
делиться
при де тся,
им
на
ба­
ловство
деньги
нужны,
мне
—
на
торг ов лю.
Сем-ка,
я
один
попро б ую.. .»
И
вошел
он
в
большую
зависть;
приспосо­
бил
человека,
начал
ове с
ему
сбы ват ь
от
хозяйских
ло­
шаде й.
Переправил
мешок,
улучил
в ремя,
пошел
за
день­
гами.
—
К акие
т ебе
деньги?
—
гов ор ит
человек.
—
Аль
не
зна ешь
какие?
За
овес!
—
Ты
его
сеял ,
овес-то?
—
Я
хоть
не
се ял,
а
деньги
по дай!
—
Ав
острог
хоче шь?
Испугался
Ермил
—
з акаялся
воровать.
Пришла
з има,
оп ять
его
купец
за
куче ра
начал
сажать
с
собой.
Ездит
по
базарам,
по
гос по дам,
нон че
тут
поживут
дня
три,
завтра
—
там.
Купеческие
обозы
день
и
ночь
в оло­
кутся
в
город.
Ермил
из
сил
вы бив ается.
В ста нет
чу ть
свет,
л о шадей
н апо ит,
ов са
засыплет,
отопрет
амбар,
м еры
изну­
три
кирпичом
вычистит,
весы
приладит.
Купец
напьется
чаю
и
пойдет
по
базар у ;
сторгует
у
мужика
хлеб,
напишет
ме лом
на
спи не
цену
и
отошлет
к
амбару.
А
там
уж
Ермил
зна ет
свое
д ело.
И
все
бы
хоро ш о,
только
сосет
червь
Ермила,
хочется
ему
разбогатеть.
Думал
он
сперва,
что
поверит
ему
купец
р асчет
делать,
и
придумал
та к: «Возьму от купца деньги,
схороню
где-нибудь
в
потаенном
месте,
ск ажу
—
обронил».
Однако
боялся
купец,
что
Ер мил
прошибается
в
счете,
не
до вер ял
ему
денег.
ДумаД
Ермил
с
мужиками
как-нибудь
съя кшат ь ся
—
страшно.
Начнут
кул и
набивать,
окажется
пр ов ес,
засудит
его
ку пец.
Да
и
мужики
неизвестные,—как
на
них
по ло­
житься?
Так
до
поры
до
времени
ничего
и
не
удалось
Ер-
мил у.


198
А.
И.
Эртель
IX
Вот
раз
едут
они
дорогой .
Не бо
белое,
по ле
белое,
по
бо­
кам
веш ки
натыканы,
подреза
виз жат .
Скучно
сделалось
купцу.
Запахнул
он
шубу,
прилег
на
подушку,
заснул.
Гля ­
дит
Ермил,
видит
—
кругом
чистое
поле.
По
сугробам
по­
земка
крутится,
облака
низкие,
пу хлявые ,
снежок
перепар­
хивает.
Купец
выставил
брюхо;
лежит
навзничь,
св исти т
носом.
Подумал
Ермил,
и
стр ашн о
ему
сделалось
своих
мы с­
лей.
Прыгнул
он
из
саней,
пустил
л о шадей
шагом,
а
сам
пошел
за
санями.
И
ду м ает: «Много денег с купцом.
Ежели
взять
сотни
три
или
четыре,
и
не
х в атится,
пожалуй.
А
хватится
дома,
подумает,
что
пр о чел ся».
Крепко
с пит
купец.
Зябко
ст ало
Ермиле.
Пустил
он
л о шадей
рысцой
—
дорога
ровная,
гла дк ая,
—
бежит
сле дом
за
санями,
а
сердце
так
и
колотится
в
не м,
так
и
бьется.
Застилает
ему
жадность
г лаза.
Св ерл ят
в
голове
дурные
мысли.
«Такого случая
ждать
не
дождаться,—думает,—спит
как
убитый,
и
не
опомнится,
как
вытащу
деньги».
И
сделался
Ер мил
из
лица
угрюмый,
зло й.
Приостановил
маленько
лошадей,
вскочил
на
сани,
п олез
к
купц у
за
пазуху.
Очнулся
купец,
гля нул
на
Ермил а ,
обомлел.
—
Что
ты ,—
говорит,—
пе с,
за теял?
Не
вс по мнил
себя
малый.
За трясли сь
у
не го
руки,
пому­
тилось
в
гл аза х,
сх в атил
он
подушку
и
накинул
на
купца.
Брыкнул
куп ец
раз,
брыкнул
другой,
затрепыхался, —
за-
дохся.
Испугался
Ермил.
Отнял
подушку,
видит
—
г лаза
у
купца
кровью
налились,
жи лы
вспыхнули,
щеки
син ие,
рот
ра зин ут
—
задохся
до
смерти.
Что
тут
делать?
Глянул
он,
в идит
—
кругом
чистое
по­
ле.
Лошади
плетутся
себе
шажком,
гуж и
скрипят,
подреза
визжат,
с нежко м
перепархивает.
Все
тихо.
Полез
Ермил
к
ку пцу
за
па зуху,
вытащил
деньги,
отобрал
пачку,
которая
потолще,
отворотил
лубок
в
санях,
з апихну л
туда
пачку,
а
бумажник
опять
купцу
за
па зуху
положил.
И
по гнал
в
го­
род.
X
В
городе
сдел ала сь
большая
тревога.
Призвали
Ермила,
стали
его
тяг а ть.


Жадный
муж ик
199
Т олько
видят
-
помер
куп ец
ударом,
денег
с
ним
ок аза­
лось
много
—
сколько-то
ты сяч.
Начали
б ыло
сме кать :
нет
ли
недостачи
какой;
бились,
б ил ись,
запи си
нас то ящей
у
к упца
нет,
колесо
бо льшо е,
и
в ышло
так ,
что
еще
лишки
оказались
в
деньгах.
С
тем
и
бр ос или.
И
отпустили
Ермила.
По
весне
купчиха
со б рала
долги,
продала
хл еб,
молодцов
распустила.
Порешила
торговлю.
Пришел
Ермил
за
расче­
том .
—
Ты
бы
в
кучерах
у
меня
ос тав ался,—
говорит
купчи­
ха ,—
лошадей-то
я
других
зав еду ,
хороших.
В
пролетке
бу­
дешь
меня
во зит ь.
—
Никак
невозможно.
Б рат
серчает,
вел ит
сходить.
У
нас
пахота,
сев.
—
Да
ты
ее
бро сь,
пах от у- то.
Я
тобой
довольна.
Ты
ма­
лый
тя мк ой.
И
с
покойником
ты
езжал.
Оставайся.
Отказался
Ермил.
—
На м,—
говорит, —
по
крестьянству
ник ак
не во зм ожно.
У
нас
зе мля.
—
Ну,
как
зн аеш ь.
Вын ула
рублевку,
дал а.
V
—
Поминай,—
говорит, —
покойника.
А
са ма
ду м ае т: «У другого бы,
гля диш ь,
зги ну ли
денеж­
ки,
а
он
малый
с
совестью,
все
в
целости
до ста вил ».
Потом
подочла,
что
ему
следовало
из
жалованья,
отдала
и
отпус­
тила.
Д ож дался
Ер мил
ночи,
слазил
на
сеновал,
вынул
из
по­
таенного
места
пачку
с
деньгами,
засунул
за
голенище,
за­
кинул
мешок
за
спину
и
пошел
в
се ло.
И
пов ел
он
де ло
св ое
очень
тонко.
Деньги
схоронил.
Ра­
ботал
п о-п реж нему,
от
бра та
не
о тста вал
в
ра боте .
И
все
ду­
ма л,
как
бы
ему
извернуться,
темные
деньги
оказ ать ,
в
обо­
рот
их
пустить,
в
т оргов лю.
И
видит
—
растет
у
кабатчика
д очь;
девка
дурная
из
себя,
н еакку р ат ная,
з лая,
с идит
день-
деньской
на
к рыльц е,
орехи
щелкает,
а
войдет
в
из бу
—
работнице
проходу
не
дает,
все
ла етс я.
У
Ермила
свои
мысли.
Ему
до
э того
де ла
нет,
что
пл о­
хая
де вка.
Повадился
он
ходить
мимо
каб ак а.
Но не
пройдет
словечко
обронит,
завтра
—
обронит.
Девка
и
не
смотрит
на
не го.
Знает,
что
малый
из
крестьянской
сем ьи,
радости
ма ло
с
ним
связываться.
У
ней
в
гол ове
женихи
полирован­
ные:
поповичи,
писаря.
Ви дит
Ермил
—
не
берут
его
подходы,
улучил
время,


200
А.
И.
Эртель
пришел
в
кабак.
Кабатчик
был
вострый
мужик,
сметливый,
наметался
на
св оем
деле.
У видел
Ермила,
уд ивилс я:
нико г­
да
Ермил
в
кабак
не
захаживал.
Однако
ви да
не
пока­
за л.
—
Чего
те бе?
—
гов орит .
Огляделся
малый,
видит
—
людей
в
кабаке
никого
нет.
—
Я
к
тебе,—
говор и т,—
Петрович,
за
бо ль шим
делом!
—
За
как им
таким?
—
О тдай
за
меня
Анфи су .
Выпучил
гл аза
ка ба тчик
и
говорит:
—
Ты,
малый,
в
уме?
П оди
проспись.
Ермил
не
ср обел .
—
Ты,—
говорит,—
по езж ай
в
город,
собери
обо
мне
слухи.
Я
всякое
дело
мог у
по
то ргов ой
части.
Хлеб
ли
сс ы­
пать,
аль
опять
купить,
али
другое
что .
Я
грамотный.
Что
запи сать ,
что
сложить
на
счетах
—
я
все
м огу.
Сидит
каб атчи к,
пер еби р ает
по
столу
пальцами,
гл ядит
на
Ермила,
усме хаетс я
во
весь
рот.
—
Толкуй,
толкуй,—
говор и т,—
мне
так ой
потехи
давно
не
было.
Огляделся
Ермил
по
сторонам,
пригнулся
к
кабатчику
и
шепчет:
—
А
ко ли
у
ме ня
деньги.
Ко ли
я
тебя
со
всем
п отро хом
куплю,
если
на
то
пошло.
Кабатчик
так
и
вскинулся.
—
Как
так!
Откуда?
Да
как
вспомнил,
что
помер
Ермилов
хозяин
в
чистом
поле ,
как
вспомнил,
что
большие
с
ним
деньги
б ыли,
ср азу
смекнул,
какие
деньги
у
Ермила.
Развел
в
мы сл ях,
видит
—
дело
подходящее.
По гл ядел
на
м ал ого,
и
малый
ему
пока­
зался.
Подумал,
под ум ал.
—
Мно го ,—
гов ори т,—
денег?
—
Ш естнад цать
сотенных.
—
А
не
врешь?
—
Покажу,
к оли
не
веришь!
.—
В олоки .
—
Ну,
нет,
это
ос та вь.
Я
штуки-то
эти
знаю.
Коли
хо­
чешь
—
приходи
на
зар е
в
огороды,—
п ок ажу.
«Тямкой малый,
в
рот
пальца
не
клади,
далеко
п ой­
дет»,—
подумал
кабатчик,
и
еще
больше
показался
Ер­
мил.


Жадный
муж ик
20І
XI
Прокрался
на
заре
кабатчик
в
огоро ды ,
притулился
в
ка­
наве,
лежит.
Видит:
идет
Ермил,
по
сторонам
озирается,
как
во лк,
и
рук у
за
пазухой
д ер жит.
Вз гля нул
ка батч ик
из
канавы,
машет
ему
и
говорит
сиплым
голосом :
—
Принес?
А
Ермил
все
ози рае тс я.
Заглянул
в
кан ав у,
пошел
по
огородам,
за гляну л,—
видит,
никого
н ет.
—
Н у,—
говорит,—
лежи,—
принесу.
—
Да
ты
что
ж
руку-то
за
па зуху
запустил?
—
Это
я
так.
Попытать
тебя
захотел.
Може т,
ты
привел
кого.
«Ну,—
думает
каб атч ик,—
вострый
парень,
таким
только
и
деньги
н аж ива ть!»
Принес
Ермил
деньги,
п оказ ал
-
точн о
шестнадцать
со­
тенных.
Раззарился
ка ба тчик.
—
Засылай,—
говорит,—
сватов.
Тол ько
этим
Ермил
не
обошелся,
измыслил
другую
шту­
ку.
Поехал
в
город,
пришел
к
прежней
хозяйке
и
гов ори т:
так
и
так
—
увидал
наш
каб атчи к,
что
я
грамотный,
к
тор­
гов ой
ч асти
приобык
у
вашего
степенства,—
отдает
за
ме­
ня
д очь
и
зовет
к
себе
в
зятья.
Кабатчик
богатый,
да
больно
девка
из
себя
дурна.
И
про сит
у
купчихи
совета:
не
то
ид ти
ему
в
зятья,
не
то
нет.
—
Как
вы
наши
хозяев а,— го вори т ,—
на
вас
од на
на­
дежда.
Народ
мы
темный,
дере вян ны й.
Вам
виднее
в
этих
де­
лах.
Куп чи хе
как
маслом
по
сердцу
такие
слова.
Насупилась
она,
ста ла
разводить
мыслями
и
говорит:
—
Б ога тый
ейный
отец -то,
говоришь?
—
Зажиточный.
На до
полагать,
не
од на
ты сяча
в
кар­
мане.
—
И
девка,
говоришь,
о дна?
—
О дна
как
перст.
—
А
из
себя
дурна?
Ер мил
только
г оловой
покрутил.
Подумала
купчиха
и
рассудила:
—
Ну
что
ж,—
говорит,—
Ермилушко:
с
лица
не
во ду
пить,
а
от
своего
сч аст ья
уб ег ать
не
следует.
Мой
совет
—
ид ти
те бе
в
зятья.


202
А.
И.
Эртель
Вынула
из
су нд ука
старую
шаль,
дала
ем у.
—
Невесте, —
говорит,—
подари.
Бухнулся
ей
в
ног и
Ермил,
сп рав ил
что
нужно
в
город е,
поехал
в
село.
Едет
да
д ум ает : «Замел я теперь следы».
И
точн о
замел.
Кабатчик,
не
пр оживя
год а,
помер.
XII
Тем
временем
об ъявила сь
народу
воля.
Вышел
Ермил
в
купцы,
вз ял
у
своего
прежнего
барина
мельницу,
боль­
ши ми
делами
н ачал
ворочать.
Жизнь
его
словно
колесо
покатилась.
Там
купит,
там
продаст.
Купит
дешево,
продаст
до рого.
И
только
об
одн ом
думает,
как
бы
ему
еще
больше
раз жи ть ся.
Сп рав ил
себе
т еле жку,
зав ел
быструю
лошадь,
л етает
из
села
в
се ло.
—
Ты
себ е,
Ермил
Иваныч,
и
покою
не
знаешь,—
гов о­
рят
ему
лю ди.
—
Волка
ноги
к ормят,—
гов ори т.
И
точно
схож
ст ал
Ермил
на
волка.
Волк
носом
падаль
чует,
а
Ермил
нуж ду
людскую
чует
носом.
Где
ни
о бъ явит­
ся
нужда,
уж
он
там.
Продают
мужицкую
скотину
за
не­
доимки
—
Ермил
перв ый
пр иедет
на
торги
—
и
все
за
по лц ены
закупит.
Сгор ит
деревня
—
Ермил
тут
как
тут:
открыт
его
карман
для
мужиков:
станови
изб ы,
справляй
подушное!
А
придет
де ло
к
расчету,
Ермил,
что
твой
огон ь,
оберет
деревню.
Придет
чума,
п адает
у
мужи ко в
скотина,
глядят
—
уж
Ер мил
как
снег
на
голов у:
тому
корову
всу ч ит,
том у
телку,
а
придет
де ло
к
расчету
—
пуще
чу мы
окажет
себя
Ермил.
Закаменело
в
нем
сердце.
Не
было
пер ед
ним
т ого
горя,
чтобы
он
содрогнулся
в
своем
серд це .
Не
было
в
нем
жа­
лости.
Целковый
ему
по па дет ся,
он
целковый
глотает,
грош
сиротский
встретится
—
он
и
г рошом
не
бр езг ает.
На
весь
околоток
распустил
паутину.
Бьются
мужики
в
этой
паутине
словно
мухи.
Плачется
бедность
на
Ёрмила,
клянет
его
за
углами,
а
пристигнет
нужда
—
кл аняет ся
Ермилу,
по
батюшке
его
в ел ичает,
шап­
ки
перед
ним
ломает.
И
не
от
одной
людской
бедности
разживался
Ермил.
Р аз­
живался
он
и
от
неправды
людской,
и
от
слабости,
и
от
тем ­
ноты.
Обокрадут
где
амбар,
п рив езут
к
не му
ночью
ворован­
ное
на
мельницу,—
он
не
разбирает
откуда,
лишь
бы
сход­


Жадный
мужик
203
но.
Стали
к
т ому
времени
каб аки
во льные ,
зачал
народ
пить
ши бко.
Ермил
каба ко в
завел
целый
десяток.
В
расписках
неустойки
п ростав л яет,
прижимает
неграмотных
мужиков,
тягает
их
по
судам.
И
та кими
делами
скоро
он
разжился
так,
что
и
с чет
по­
терял
бы
своим
деньгам,
если
бы
не
помогла
ему
грамота.
Мельницу
в
вечность
купил,
лабазы
понастроил.
Едет
и ной
раз
дорогою,
г ово рит
сам
на
себя: «Умствен­
ный
ты
человек,
Ермил
Иваныч!
Валит
те бе
счастье.
Пе­
р еед ешь
ты,
маленько
годя ,
в
город,
зав едеш ь
знать
с
ку п­
цами.
Большой
те бе
буде т
п очет
от
лю де й».
И
лю ди
много
по
своей
простоте
прощали
Ермилу
за
его
б огомол ьн ост ь.
Службы
церковной
он
не
п ропу ск ал;
свечки
ставил
толстые,
по
четвертаку
на
тарелку
клал,
когда
пол­
тину,
а
когда
и
б ольш е.
XIII
В идит
Ермил
—
колесо
у
него
б ольш ое,
д ела
широкие.
Нельзя
ему
стало
из
дома
о тлуч атьс я.
Во
всякий
д ень
во­
локутся
на
мельницу
обозы;
толчея
гремит
—
пшено
толкет:
на до
в
сту пы
краски
подбавить,
чт об
товар
лиц ом
выходил;
кру жатс я
жернова,
рожь
перемалывают:
н адо
следить,
к ому
какая
мук а
нужна,—
му жи кам
похруще,
в
Москву
—
помяг­
че;
в
свинятниках
свиньи
чавкают,
в
сараях
бы ки
стоят,
к
колодам
пр ивяза ны;
на
пруде
в
ог оро же
гуси
гогоч ут,
утки
квачут.
Все
н адо
в
сало
вогнать,
все
надо
откормить
на
убо й,
порезать,
побить,
ощипать,
опалить,
в
туши
убрать.
За
всем
нужен
хозяйский
глаз.
Руки
у
Ермила
д ол гие,
гла за
зоркие
—
сел
он
сам
на
мельнице,
распустил
по
округе
молодцов.
И
где
прежде
не
управиться
бы ло
Ермилу,
все
теперь
зацепилось
в
од ин
не­
вод .
Мужики
ров но
караси
затрепыхались
в
Ермиловых
сетях.
И
все
бы ло
бы
хо рош о,
только
не
б ыло
детей
у
Ермила.
Анфиса
совсем
опухла
от
сладкой
жизни,
колода
колодой
сд ела ла сь.
В
дом е
у
ней
непорядки,
везде
грязь,
нечисть,
работницы
не
уживаются;
сначала,
как
не
доходили
Ермиловы
глаза,—
все
ему
было
н иче го.
Покричит
и ной
раз
на
жену,
дас т
ей
тумака
и
скроется
опять
по
своим
делам.
Но
как
осел
на
месте,
вид ит
—
из


204
А.
И.
Э ртель
рук
вон
плохая
ба ба
А нф иса.
В зяло
его
зло.
Принялся
он
ее
б ить.
Из
синяков
не
выхо д ит
баба.
Сд елал ось
горько
А нфис е.
Умом
она
бы ла
сл аб оват а.
Сл ова
хороше го
отроду
не
сл ыхал а
ни
от
кого.
Отец
только
о
том
и
думал,
как
бы
денег
п об ольше
нахапать.
Как
жива
б ыла
мать
—
только
и
нор овил а,
что
сыт но
съесть
да
сладко
выпить.
Так
Анфиса
и
понимала
об
ж изни.
«Мужик,—
ду­
мает,—
пусть
се бе
деньги
добывает,
а
я
—
баба
—
буду
с
ним
спать,
детей
рожать,
сытно
ес ть,
сл адко
пи ть
и
обряжаться».
И
как
на чал
б ить
ее
Ермил,
подумала,
подумала
она,—
принялась
тайком
от
н его
водку
пит ь.
Напьется,
рассолодеет
в
теле,
заляжет
ничком
в
пуховики,—
хоть
убе й
ее
Ермил,
ей
все
равно,
ей
пьяной
—
мо ре
по
колено.
Пл юнет
Ермил,
потемнеет
со
зл а,
а
сдел ать
ничего
не
может.
Однако
на
пятом
году
родился
у
них
с ын,
а
после
пер­
вого
родился
еще
сын.
Ермил
поднялся
духом.
Если
и
преж­
де
был
он
жаден,
то
как
родились
дет и,
совсем
остервенил­
ся.
Ему
дела
нет ,
что
и
у
людей
есть
дети.
Он
только
о
том
и
думает
—
у
люд ей
урвать,
а
своим
детям
барское
жи тье
изготовить.
«Поставлю, —
думает,—
р ебят
на
но ги,
в
г осп ода
их
выведу.
Пусть
люд и
гля дят ,
каковы
у
Ермила
сыновья».
XIV
Тем
местом
п одо шли
плохие
времена.
Недород
за
недоро­
дом,
мужики
отощали,
ско ти на
начала
выводиться,
госп од а
поразорились,
купцы
стали
бар ск ие
зе мли
скупать.
И
вс я­
кий
купец
как
ся дет
на
землю,
так
и
нор ов ит
свой
круг
завести.
Тесно
стало
Ермилу,
мало
показалось
ему
наживы
при
нов ых
порядках.
Раз а
два
случилось
—
так
да же
по д ста­
вил и
ему
ног у
купцы,
понес
он
бо льш ой
убыток.
«Нет,—
думает,—
не
го же
дело,
н адо
от
огня
подальше».
Навернулся
на
его
счастье
покупатель,
продал
он
мель­
ницу ,
переправил
в
Москву
товар,
выручил
деньги
и
съехал
в
город.
И
оказалось
у
н его
денег
пятьдесят
тысяч.
И
как
переезжать
Ермилу
в
город,
пришел
к
не му
брат
Ива н.
З ипунишк а
на
нем
рваный,
лыком
подпоясан,
лап-
тиш ки
худые,
из
лица
ис пит ой,
виски
сед аст ые.
—
Что
ж,—
говорит,—
брат
Ермил,
ты
бы
поопасался
маленько.
Посетил
меня
г осп одь.
Коровушка
пала,
лошаден­
ку
свели,
старшего
сы на
в
солдаты
отдали,
землю
тво ю
ду­
шев ую
старики
по
з лобе
на
теб я
отняли.
Не
то
что
подушное


Жадный
мужик
205
платить,
и
корми ть ся
стало
нечем.
Сколько
годов
я
к
тебе
и
на
гла за
не
показывался.
Вот
пришел.
Помоги,
ра ди
Хри с­
та,
вызволи
из
б еды.
Сидит
Ермил,
ла вка
под
ним
сукном
обита ,
из
се бя
—
ще касты й,
румяный,
на
шее
ц епь
золотая,
ж илет ка
ба рх ат­
н ая,
сапоги
лощеные,
хот ь
глядись
в
них.
—
У
меня,—
говорит,—
у
самого
дети.
Мне
их
на до
про ­
изве ст ь.
Ты
бы
работал
побольше,
ан,
глядишь,
и
не
п ри­
шлось
бы
христорадничать.
Ты
отлынивай
больше
от
раб о­
ты-то!
Повернулся
Ива н,
от ер
слезы,
пошел
домой
скрепя
сердце.
—
Бог
тебе, —
говорит,—
судья,
Ермил
Иваныч.
Думал
Ермил
воротить
брата,
да
загордился
—
не
п од­
нялся
с
лавки.
—
Ишь,—
говор и т,—
выискался
какой .
Слов но
за
своим
пр иш ел.
Небось
не
отвалилась
бы
голов а
в
ноги-то
покло­
ниться.
Переехал
Ермил
в
город.
Купил
д ом.
Хотел
бы ло
хлеб­
ную
ссыпку
заводить,
да
види т
—
плохая
стоит
торговля.
И
думает,—
что
бы
с
деньгами
своими
сделать.
Посовето­
ва лся
кой
с
кем
из
купцов,
присмотрелся;
видит
—
сго во­
рились
большие
люди,
собирают
с ебе
со
вс ех
концов
деньги,
разд ают
эти
деньги
купцам
для
оборота.
И
кто
отд ает
этим
людям
деньги
на
руки,
пусть
сид ит
сложа
руки:
попл ыве т
к
не му
барыш
без
всяк их
хлопот.
И
зо ве тся
э тот
барыш
про ­
це нто м,
а
люди,
которые
все м
д елом
ворочают,
составляют
из
себя
банк.
И
таких
банков
на
всю
Россию
много
пооткры­
вали
купцы.
И
думает
Ерм ил,
в
како й
ему
банк
деньги
свои
поло ­
жить.
Смекнул,
видит
—
самое
подходящее
де ло
вложить
деньги
в
такой
банк,
который
б ольше
всех
дает
барыша.
И
опя ть- та ки
не
сразу
вложил,
а
расспросил,
как
лучше.
—
Че го
ж
т ебе,—
говорят
Ерм илу
купцы,—
воротила
в
этом
ба нке
—
пе рв о статей ный
ку пец,
человек
поч те нный.
Взял
и
вложи л
Ермил
св ои
деньги
в
это т
банк.
И
исполнилось
его
желание.
Ста л
Ермил
жить
—
время
проводить
точ но
т ак,
как
жи л,
время
проводил
бога ты й
ку­
пец,
его
учитель;
перенял
Ермил
все
его
привычки
—
ив
еде,
и
в
спа нь е,
и
в
гул янье :
утр ом
встанет,
умоется,
взде­
нет
лисью
шубу
и
пойде т
к
об едне .
Обедню
от ст оит,
воро­
ти тс я,—
самовар
у
него
на
ст оле,
пироги
п шенич ны е,
ле­
пе шки
сдобные.
Наестся
Ермил,
напьется,
отвалится
от
еды


206
А.
И.
Эртель
и
пойдет
в
р яды
на
прогулку.
Соберутся
купцы
в
рядах,
учнут
шутки
шутить,
зазов у т
для
потехи
дурака
какого-
нибу д ь,
заставят
его
песни
играть,
плясать,
на дрыв аю тся
со
смеха.
Не
то
в
трактир
пойдут
чай
пить,
машину
сл у­
шать,
о
торговых
делах
толкуют.
Придет
Ермил
домой,
а
уж
на
столе
и
жареное
и
вареное.
И
гусятина
каждый
день,
и
щи
с
убои ной ,
и
ка ша
с
маслом,
и
водка,
и
кв ас.
Поело
о беда
ляжет
Ермил
на
пуховики
—
сп ит
вплоть
до
вечерни.
Вы спи тся,
напьется
ква су,
за
ворота
вы йдет ,
примется
оре­
хи
щелкать.
И
кто
мимо
ни
пройдет
—
поклон
ему
отдает.
Зажирел
Ермил
от
такой
жизни.
Брюхо
отпустил
тол­
стое;
тело
у
не го
ст ало
рыхлое,
дряблое,
щеки
отвисли,
гл а­
за
—
как
у
мерзлого
судака.
Сходит
к
обедне
—
упарится
весь,
придет
словно
из
бани.
Пожил
он
так-то
годика
два,
и
прис т ала
к
нем у
скука.
Бывало,
спит-спит,
очнется,
сядет
на
кровати:
глаза
так
и
застилает
от
сн а.
Вел ит
работнице
квасу
подать.
Выпьет
квасу,
о пять
не чего
делать.
Поболтает,
поболтает
ногами,
з евнет
раз
дес ять ,
сл езет
с
кровати,
пройдется
по
горнице,
посмотрит
—
некуда
ему
деваться.
Разомнется,
пойдет
в
ряды.
П огляд ит,
поглядит
—
все
по-вчерашнему
в
рядах.
Тошно
ему
станет .
Воротится,
велит
жеребца
заложить,
посадит
Анфису,
поедет
на
прогулку.
Сидит
Анфиса
как
бревно,
одежда
на
ней
дорогая,
в
ушах
зол оты е
серьги,
а
рожа
п ья ная,
умного
слова
не
проронит.
Подумает
Ермил,
глянет
иско са
на
жену,
и
того
ему
сд е­
лается
еще
скучнее.
—
О слаб
ты,
Ермил
Иванов,—
говорит
на
се бя,—
обмяк.
И
думает:
дай-ко
я
старину
вспомяну.
Выбрал
час ,
пошел
к
себе
в
са д,
в зял
косу
у
са до вн ика,
попытался
косить.
Упы­
хался
—
и
ряд а
не
прошел,
бросил.
—
Нет, —
говорит,—
не
купецкое
это
дело.—
А
сам
подо­
шел
к
забору,
глядит
в
щелку
—
не
смотрит
ли
кто.
XV
Сп ит,
ест
Ермил,—
поест,
опять
ляже т
спать.
Просне т ­
ся
—
не
зн ает,
ку да
девать
себя.
Скучает.
Т олько
об
одном
и
думает,
чем
бы
забав ить
се бя.
И
пустился
в
дурные
дела.
Забыл
закон,
забыл,
что
дети
уж
не
маленькие,—
Анфису
бье т,
вожжается
с
чужи ми
же­
нами.
Нач ал
в ином
заши бать ся.


Жадный
муж ик
207
А
тем
временем
случилось
вот
чт о:
помер
у
о дной
бед­
ной
вдовы
сын
от
го рлов ой
болезни,
и
она
по
в елик ой
своей
бедности
понесла
продавать
его
одежду.
Любила
вдова
сво­
его
мальчика,
об ряжа ла
из
последних
и
справила
пер ед
тем,
как
ему
помереть,
к ур тышку
плис ов ую
и
плисовые
пор то ч­
ки.
Ув идал
Ермил
вдову,
раззарился
на
одежу.
«Сем- ка, —
ду ма ет,—я
Ваську
своего
о бряжу ».
Позвал
ее,
по щу пал
плис,
в идит
—
добротный
товар,
совсем
еще
новый.
Однако
не
п ока зал
виду,
что
льстится
на
одежу.
—
Сколько,—
говорит,—
тебе
за
р ухля дь- то
за
э ту?
—
Какая
же
р ухляд ь,
Ермил
И ва ныч?
Одежа
новая.
То лько
исправила,
как
пом ер еть
ему
сердечному.
Одного
плиса
на
четыре
рубля
погнала.
Е сли
бы
не
ну ж дами
не
ду­
мала
бы
продавать.
Нужда-то
моя
го рька я.
—
Рассказывай.
Разве
по
н ужде
справляют
такую
оде­
жу?
Небось
бы
и
в
посконной
походил
тв ой
малый.
Всякая
голь
транжирит
ден ьг и,
а
там
и
пойдет
ка нючи ть
по
добрым
людям.
Ну,
да
что
с
тобой
толковать,
—
хоть
полтинник
—
бери,
не
хошь
—
пробирайся.
Мне
с
тобой
толковать
не­
когда.
Подумала-п одумал а
вдова:
ходит
она
с
одеждой
с
са мого
утра,
придет
домой,
и
поесть
нечего;
утерла
слезы,
отдала
Ер милу
одежу.
Бросил
ей
Ермил
полтинник,
позвал
Ваську,
в елел
вздеть
кур тыш ку.
Не
прошло
недели,
заболел
Васька
горлом
—
помер.
XVI
Остал ся
у
Ермила
один
сын
Ванька.
Отдал
он
его
в
уч е­
нье
—
не
по шло
впрок
ученье
малому.
Мать
пьяная,
отец
—
худыми
де лами
занимается;
смотрел-смотрел
малый
—
в от,
ду м ает,
буду
неволить
с ебя!
Де нег
у
от ца
много,
небось
и
без
ученья
проживу,
отец
малограмотный
и
то
ка пи тал
на жил,
а
мне
на
готовом
и
вовсе
нечего
неволиться,
на
мой
век
хватит.
Подрос
малый,
п одоб рал
се бе
друз ей ,
приметил
мес то,
где
отец
деньги
хоронит
—
таскает
по
мелочи
на
ба­
л ов ство
себе.
Ви дит
Ермил
—
балуется
малый,
шляется
по
трактирам,
за во дит
скандалы,
в зял
потрепал
его
за
виски.
Озлился
Ванька
—
еще
пу ще
загулял.
Раз
си дит
Ермил
в
трактире.
Стали
купцы
ведомости
читать,
и
читают:
лопнул
тот
банк,
в
котором
Ер мил овы


208
А.
И.
Э ртель
деньги
были
вложены:
запутался
главный
воротила
в
де­
лах,
размотал
чужие
д ень ги.
Услыхал
Ер мил
—
не
поверил
купцам,
взял
в
руки
ведомости,
посмотрел
—
позеленел
весь
с
испуга.
Сел
на
чугунку
и
по ехал
в
тот
город,
где
был
банк.
Сп рав ил ся,
потол к ал ся
к
том у,
к
другому
—
воротила
в
ост­
роге
сидит,
подручные
его
разбежались,
де нег
не т.
Заскри­
пел
Ермил
зубами.
Пришел
на
постоялый
двор,
схватился
за
виски,
хлопнулся
оземь,
заревел
в
голос.
Воротился
домой,
как
пьяный
шат аетс я.
До ма
—
сын
бало в анны й,
жена
ополоумела
от
водки,
и
по тужи ть
Ермилу
не
с
кем.
Поплелся
он
в
ряды ,
видит
—
бога ты е
купцы
сторонятся,
другим
и
вовс е
не
до
него:
у
са­
мих
пропали
де не жки
за
банком.
Горько
ста ло
Ермилу.
—
Дай,—
гово ри т,—
по йду
к
к упцу
Ск лядн е ву;
был
я
в
с иле
—
купец
С кл яднев
первый
мне
друг
б ыл.
П одход ит,
видит,
си дит
купец
Скляднев
за
воротами,
выставил
брю хо
—
гр еет
на
солнышке.
Приметил
Ермила,
хоте л
в
г ор нице
скрыться,
да
не
успел.
Подошел
Ермил,
снял
шап ку,
поклонился
купцу
Склядневу.
Тот
еле
до
ко­
з ырька
дотронулся.
—
Вот,
Ф ала лей
Иваныч,—
говорит
Ермил,—
б еда
с тряс лась .
Посоветоваться
к
т ебе
пришел.
Почесал
брюхо
купец
Скляднев,
зевнул.
—
Мне
бы
теперь
недосуг
толковать-то
с
тобой,—
гов о­
рит,
а
сам
думает:
не
попр ос ил
бы
денег
взайм ы .
Обидны
показались
Ермилу
эти
слова,
да
нечего
де­
лать,—
стерпел.
—
Как
мне
бы ть?
Что
мне,—
говорит,—
делать?
—
Делай,
что
дураки
делают.
Дуракам
зако н
не
писан.
Не
льстился
бы
на
большой
п ро цент
—
не
плакали
бы
тв ои
денежки.
Жаден
ты
больно.
—
От
бар ыша-т о
и
ты,
Фал але й(
Иваныч,
не
откажешь­
ся.
И
в
тебе
жадности-то
д овольн о.
—
Прямой
ты
дур ак
и
вышел!
Я-т о
вот
какой
ни
на
есть,
да
богат,
а
ты
—
г оль
перекатная
выходишь.
Я,
какие
б ыли
лишние
де нь ги,
в
казенный
банк
вложил:
хо ть
меньше
ба­
рыша,
да
тверже.
А
ты
польстился,—
вот
и
плачься
теперь
на
сво ю
глупость.
—
Научи,
что
мне
делать-то?
Присоветуй.
—
А
уж
это
ты
см ек ай.
Голова
вся ко му
да дена .
Помолчал,
помолчал
Ермил,
поднялся
и
г ово рит:
—
Ну,
видно,
про ща й,
Фалалей
Ива ныч;
не
чаял
я
от
те­
бя
так их
с лов!


Жадный
м ужик
209
—
Не
взыщи.
Чем
богаты,
тем
и
рады.
Понурился
Ермил,
побрел
домой.
Выскочили
собаки
куп­
ца
Скляднева
—
принялись
брехать
на
Ермила.
Купец
Скляднев
и
собак
не
отогнал.
XVII
Ходит-ходит
Ерм ил
по
горницам,
думает-думает.
Ляжет
сп ать
—
не
дается
ему
со н.
Ночи
долгие,
по ду шка
под
го­
лов ой
горячая
—
никак
не
найдет
себе
покоя.
Леж ит
под
бо­
ком
Анф иса,
свистит
носо м,
и
горя
ей
мало.
Ванька
чуть
дождется
ночи,
перелезет
через
за бор,
поминай
его
как
зва­
ли.
Пусто
в
горницах.
Перед
божницей
лампада
свет ит ся,
смотрит
Спасов
лик
с
образа.
И
представляется
Ермилу
—
смотрит
Спас
к
нему
в
ду­
шу.
Обернется
Ермил
к
стенке
лицом ,
натащит
на
себя
о дея­
ло,
лежит,
м олчи т.
Нет
ему
сна.
«Эх, —
д ума ет,—
п отужи ть
мне
не
с
кем ».
И
вс по мнил,
как
живал
в
мужиках.
Случится
с
кем
бе да
—
не
о тсту п аются
мужики,
не
сто р о нятся,
как
от
чумного;
раб отой
иной
не
под соб ит
—
на
словах
пожалеет:
все
легче
ста нет
на
ду ше
от
доброго
слова.
Недаром
м ол­
ви тся:
на
миру
и
смерть
кра сн а.
«Эх,—
думает
Ерм ил,—
худые
л юди
в
городах
живут:
бога т
ты
—
по чет
те бе
всякий,
обеднял
—
и
вниманья
своего
не
обращают
на
человека.
Вид­
но,
не
попусту
сказано
в
городской
песне:
все
друзья-при­
яте ли
до
черного
ли шь
дн я.
Нет
в
горо де
правды.
Да
вспом­
нил,
как
ж ил,
как
нар од
о бижа л,
как
брата
Ивана
опеча­
лил,—
и
тог о
скучнее
ему
сде л аетс я.
Разденет
од еяло ,
по­
смотрит
—
в
горницах
пусто,
перед
бо жн ицей
лампада
св е­
тится,
и
глядит
на
н его
Христос
с трого ,
пасмурно.
Сядет
Ермил
на
кровать,
схватится
за
ви ски,
обливается
горь­
ки ми
слезами.
Худ о
одно
не
ходит.
Пока
Ермил
о
пропаже
св оей
у би­
вался,
пока
раскладывал
в
мыслях,
как
бы
ему
из
беды
из­
вернуться,
да
обдумывал
с вою
жизнь
—
расшиб
паралич
Анфис у .
Сидел
Ермил
в
са ду,
прибежали,
сказали
ему .
Схватился
он
с
места,
побежал
в
горницы,
увидал
Анфису
—
весь
з атр ясся.
Не
Анфи сы
ему
стал о
жалко
—
вспо м нил
он,
как
хо зя ина
своего
удавил.
Точь-в-точь
Анф иса
та кая
с
виду.
Зап р оки ну лась
навзничь,
гл аза
кровью
налились,
жилы
вспухли,
ще ки
синие,
рот
перекосился.
Обо мл ел
Ер­
мил ,
сел
к
сторонке
и
подняться
не
может:
н оги
подламыва­
ютс я.


210
А.
И.
Эртель
Схоронили
Анфи су ,
о ст ался
Ермил
с
сыном
своим
Вань ко й.
Продал
дом ,
переехал
на
квартиру.
Попытался
то рг овлю
заве ст и,
ссыпал
вагон
ржи
у
мужиков.
Видит
—
трудно
ему ,
ослаб ,
отвык
от
дела.
Посмотрел
на
Ваньку
—
пло хой
он
ему
пом ощ ник.
Да
и
мысли
не
дают
покоя.
Взял,
продал
ссыпанную
рожь,
собрал
ден ь ги,
схоронил
в
сундуке.
«Мно­
го ,—
ду мает ,—
греха
нажито
на
веку,
буду
пр ожив ать
по­
маленьку,
буд у
спасаться».
Ходит
Ермил
к
об ед не,
ход ит
к
заутрене,
ходит
к
ве­
черне,
все
колени
с ебе
намозолил
от
поклонов.
Нач ал
по­
ститься,
по
одн ой
просвирке
на
де нь
есть, —
чай
да
просвир­
ку,
только
и
пи щи
принимает.
Раз
леж ит
он
в
постели
—
в
горнице
пусто,
пер ед
божн и­
цей
лампадка
светит,
и
грызет
его
тоска.
Представляется
ему
—
едут
они
с
хозяином
дорогой:
пол е
белое,
небо
белое,
по
сторонам
вешки
понатыканы,
по др еза
виз жат .
Не
может
лежать
Ермил,
сел
на
кровать
—
разрывается
в
нем
сердце.
И
взмолился
он
богу: «Господи,—говорит,—сколько
я
по­
клонов
отбил,
сколько
де нег
по
церквам
раздал,
с кольк о
с ве­
чей
поставил,
сколько
об еден
отстоял!
Отпусти
ты
мои
гре­
хи!
По шли
мне
сон
с пок о йный!» Стал перед образом,
на­
чал
пок л оны
кла сть .
Положил
поклоны,
измаялся,
прилег
на
кровать,
задремал.
И
слышит
сквозь
сон
—
зашуршало
подле
голов ы .
Хотел
гла за
продрать,
мигнул,
опять
задремал.
И
слышит
сквозь
сон
—
звякнуло,
хлопнуло
в
горнице,
за тих ло. ..
Хотел
про­
глянуть,
одолела
дрема,
опять
заснул.
И
вдруг
слышит
—
крадется
чь я-то
рука.
Вскину лс я
Ермил,
глянул:
стоит
пе­
ред
ним
Ванька
в
одни х
ч улка х,
ру ку
под
подушку
засу­
нул.
Содрогнулся
Ермил.
—
Что
ты ,—
говорит,—
пес,
затеял?
Шарахнулся
Ванька
из
горницы,
скрылся.
Вскочил
Ермил
с
постели,
сунулся
под
подушку,
лежат
кл ючи
от
сундука.
Взду л
свет,
отомкнул
су нду к,
взглянул
—
так
и
ахнул.
Ден ег
не т,
одна
только
завертка
валяется.
Хотел
Ермил
бежать
—
н оги
не
слушают;
хотел
кри­
чат ь
—
глотку
перехватило,
голос у
не т.
Так
босой
и
проси­
дел
под ле
сундука
вплоть
до
зари.
Наутро
п огляде ли
люди
на
Ермила
—
был
мужик
черный
как
жук ,
а
теперь
поседел,
и
узнать
нел ьз я.
В
одну
ноч ь
ст ал
седой.


Жа дный
мужи к
211
Ванька
из
города
сбеж ал ,
а
ма лен ько
спустя
дошли
до
Ермила
сл ухи
—
словили
Ва ньку
на
худых
делах,
сослали
в
Сибирь.
Взмолился
Ермил
к
богу: «Господи!
Пошли
ты
смерть
по
мою
д ушу!»
Не
послал
ему
бог
смерти.
XVIII
Узнал
Ива н
—
стряслась
бе да
с
братом
Ер мило м.
Вздел
зипун,
взял
посошок
в
руки,
за суну л
ломоть
хлеба
за
па­
зуху,
пошел
в
город,
разыскал
Ермила.
В идит
—
сидит
на
лавке
старик,
сгорбился,
в есь
в
морщинах.
Пр осле зил ся
И ван.
—
Здравствуй, —
говорит,—
брат
Ерм ил!
Все
ли
здорово?
Вскинулся
Ермил,
ахнул,
посветлел
из
лица,
руки,
ноги
дрожат
от
радости.
Сели,
стал и
толковать.
В идит
Иван
—
и
на
человека
стал
не
похож
брат
Ермил.
Г олос
обрывает­
ся,
по
бороде
сл езы
текут.
Совсем
расслабленный.
—
Ты
бы ,—
говорит,—
Ермил,
пооп ас ал ся
маленько.
Убиваться
грех.
Потупился
Ер мил
в
землю,
плачет.
По гляде л- погляд е л
Иван,
застилает
ему
гла за
от
жа ло­
сти .
Отв ернул с я,
утерся
полой,
кр я кнул
и
гов ори т:
—
Нечего
тут
толковать.
Собирайся.
Небось
ду ше в ая-то
твоя
зе мля
цел а.
Не
съе ли
ее.
Ну-ка!
Послушался
Ерм ил
брата.
Распродал
свою
худо бу,
вы­
ручил
сотенный
билет,
половину
в
церковь
отдал,—дру­
гую
половину
брату
Ива ну,
вз ял
котомку
за
пле чи
и
пошел
с
братом
в
село.
Ива нов ы
дела
поисправились.
П л ем янника
в
зятья
от­
пустил,
девок
выдал,
сы на
женил,
народились
вн у чата,
по­
ставил
он
другую
избу;
киш ит
у
не го
народ;
жить
бы
ни­
чего,
да
зем ли
маловато.
Родились
реб ята
после
р ев изии,
не
полагалось
на
них
земли.
Взялся
Иван
хлопотать,
вы­
ставил
старикам
вод ки,
выпоил
красненькую,
справились,
не
вы п исан
Ер мил
из
крестьянства, —
отдали
ему
землю.
Попытался
Ермил
за
сохой
походить,
разломило
поясницу,
насилу
до
двора
доволокся.
И
поселился
он
в
клети.
Подсобляет
ба бам
по
хоз яй ст­
ву:
когда
резки
намесит,
когда
помои
вы тащи т,
когда
за
водой
сходит.
На
улицу
глаз
не
по ка зыв ает.


212
А.
И.
Эрте ль
В ыхо дил
он
сн а чала
на
улицу
—
заг а яли
его
ребятишки.
Как
ув и дят,
и
ну
кр ичать :
—
Купец!
Купец!
Купи
у
нас
во згр ей
на
разживу!
Пройдет
мимо
Ермила
баба,
вспомнит
Ермиловы
об иды,
не
стерпит,
сорвет
сердце.
—
Ч то,
—
скажет,—
не с ытая
душа,
подавился?
Заткнули
тебе
пасть?
И
не
стал
Ермил
показываться
в
народ.
Сперва,
как
пришел
в
село,
облегчилась
его
душа.
«По -?
живу,—
думает,—
на
миру,
отдохну
от
своих
мыслей».
В ый­
дет
в
поле,
вс якая
былиночка
его
радует.
Глянет
на
луго­
ви нку
—
«Вон,— ск аж е т,—в
ночн ое
мы
лошадей
гоняли
на
луговину».
Рад ,
что
вспомнил.
Встретится
ра кита
у
по-
вертка,
и
ракиту
вс помнит .
XIX
Однако
пришло
время,
и
воротились
к
Ермилу
муки.
Вст ала
осе нь.
Н очи
пошли
долгие,
темные.
Ляжет
Ермил
спать
—
б ежит
от
него
со н.
Прислушается
—
все
тихо.
В
хле­
ву
корова
хрустит.
В
катухе
боров
спросонья
о
колоду
че­
шется.
На
селе
собака
брешет;
по бр ешет -по бр ешет
—
выт ь
примется.
Петухи
закричат.
Перевернется
Ермил
другим
боком,
и
на
другом
боку
не
спи т ся.
Представляется
ему
прежняя
жизнь.
Того
по
миру
п ус­
тил,
другого
обсчитал,
третьего
обвесил,
четвертого
по
су дам
за тяга л.
Скучно
Ермилу.
Отгонит
о дни
мыс ли
—
другие
пойдут
на
сме ну.
Пред ста вит ся
ему
—
о бит
голуб ы м
глазетом
гроб,
лежит
в
гроб у
сын
Васька,
носик
завострился,
из
лица
синий,
на
лбу
венчик
пр ист ро ен,
обряжен
в
плис ов ую
куртышку
и
в
п орточ ки.
Д ьячок
стоит,
псалтырь
читает.
Заж мет
уши
Ермил,
уткнется
лицом
в
изголовье.
Не
зн ает,
ку да
де ват ь­
ся
с
тоски.
Вскочит
с
постели,
примется
поклоны
класть.
Из маетс я
от
поклонов,
ляжет,
задр ем лет .
И
только
спу таю тся
в
нем
мыс ли,
вдруг
услышит
сквозь
сон
—
крадется
чь я-то
рук а
к
изголовью.
Содрогнется,
в ско­
ч ит.
Все
тихо.
Т емно
в
клети,
прохладно.
На
колокольне
часы
бьют.
Гудит
колокол,
ров но
голосит.
Заснет
Ермил.
И
мер е щится
ему
сон .
Кругом
чистое
по­
ле.
Лошади
плетутся
се бе
шажком,
гужи
скрипят,
подреза


Жа дны й,
мужик
213
в изж ат,
снежок
перепархивает.
Лежит
навзничь
ме ртв ое
те­
ло,
рот
разинут,
жилы
в спу хли,
глаза
кровью
налились.
Смотрит
Ермил
во
сн е,
видит
—
перекосился
мертвец,
при­
поднялся.
«Что ты,—
говорит,—
пес,
зате ял?» Ахнет Ермил,
за кр ичит
в
голос,
выскочит
из
клети,
трясется
весь
с
ис­
пуга .
Бывало
и
так:
разбудит
людей
своим
гол осом .
И
по шли
по
се лу
слухи:
ду шит-д е
Ермила
домовой
по
ночам.
Видит
Ив ан
—
плох о
приходит
брату
Ермилу.
Зап е­
чалился.
Все
думает,
как
бы
ему
у те шить
Ермила.
Раз
повестили
Ива на
на
сходку.
Сы скал
Иван
Ермила
и
гов ори т:
—
Ну-ка,
вз д евай
кафтан,
пойдем
на
сходку.
Нечего
т ол-
ковать-то.
За
тобой
ве дь
тоже
ду ша.
XX
Не
ослушался
Ермил
брата
Ивана,
вздел
кафтан,
взял
посошок
в
руки,
пошел.
По до шли
к
мужикам,
с нял
Ер мил
шапку,
поклонился,
притулился
за
спины,
стоит,
сгорбился.
Погалдела
сходка
о
своих
д елах ,—
слышит
Ермил,
заг о­
вор или
мужики
о
земле.
Своей
земли
стало
в
обрез,
кругом
стеснили
купцы
—
взогнали
цены,
и
не
выговоришь
сразу.
И
толкуют
мужики
—
вот
рядом
бар ск ую
землю
держит
ку пец;
земли
много,
угодья
хорошие,
к упцу
сро к
через
полгода,
хо­
рошо
бы
снять
эту
землю
миром.
Хо рошо ,
да
трудно.
Барин
живет
неизвестно
где
—
одн а
беда.
Другая
бе да
—
купец
барину
деньги
вперед
выплатил,
а
у
му жи ков
т аких
денег
нету.
Третья
бе да
—
некуда
сунуться
м уж икам
со
св оей
темнотой,
де ло
тонкое,
хитрое.
И
близок
кус,
да
не
укусишь.
Прислушался
Ермил
и
вс пом нил.
Ку­
пил
он
раз
у
э того
самого
барина
просо
в
рассрочку
и
вы­
сылал
ему
деньги
в
Питер.
Вспомнил,
хот ел
в ызв ат ься,
хо­
тел
сказать
мужикам,
да
не
хватило
духу,
сро бел.
Так
всю
сходку
простоял,
промолчал.
Воротились
со
сходки,
по шел
Ермил
в
клеть,
полез
в
котомку,
достал
старую
запи сь ,
ви­
дит
—
означено
та м,
где
жи вет
барин,
на
како й
улице,
какой
дом.
Все
запи сано .
Сказал
брату
Ивану.
Узнали
мужики,
сбили
сходку.
Пошел
и
Ермил
на
сходку.
Объявил,
где
ба­
рин
живет,
и
оп ять
притулился
за
спины.
И
говорят
ста­
р и ки : «Пошлемте Ермила ходоком.
Мужик
он
гр амо т ный,
смы шл ен ый,
потрудится
для
мира».
И
поднялась
тут
гал-


214
А.
И.
Эртель
да.
Кто
кричит
—
обвесил
его
Ерми л,
кто
к ричит
—
судом
ден ьги
вз ыск ал
с
н его
Ермил
двойные,
кто
кричит
—
пош ли
Ермила
ход оком ,
он
и
мир-то
продаст,
не
задумается.
По­
ту пился
Ермил
в
землю,
ни
слова
не
го во рит
мужикам;
по-
слушал-послушал,
отвернулся
к
сторонке,
заковылял
ко
двору
как
оплеванный.
Идет
и
г ово рит
на
себя:
-
Чт о,
Ермил
Ив аны ч,
о тл ив аются
в олку
овечьи
слезы!
Видят
мужики,
ушел
Ермил
со
сходки
—
сделались
ти­
ше.
Вступился
за
Ермила
бр ат
Иван.
—
Вы
бы, —
гов ор ит,—
старички,
поопасались
маленько.
Ермила
бог
уб ил,
нам
его
до бива ть
не
п риход ится.
Греш ен
человек,
что
и
говорить,
да
ведь
без
греха-то,
старички,
оди н
бо г.
Потолковали
мужики
—
согласились
Ермила
ходоком
послать.
Заказали
по
сел у
слухов
не
распускать
—
храни
бо г,
дознается
купец,
перебьет
землю,
—
собрали
четвертную
денег,
отпустили
Ермила
в
Питер.
XXI
Обрадовался
Ермил
послужить
мир у.
Где
пешком,
где
на
чугунке,
д отян ул
до
Питера,
сыскал
ба рина .
Грамотному
везде
способно.
Барин
был
памятливый.
Вспомнил,
как
просо
продавал,
узнал
Ермила.
—
Что ,—
говорит,—
скажешь,
Ер мил
Ива ныч ?
Да
глядит
на
него,—видит,
изм енил ся
человек:
из
себя
се дой,
весь
в
морщинах,
обряже н
по-мужицки.
Удивился
бар ин.
—
Чтой-то,—
гово ри т,—
приключилось
с
т обой
такое?
Поведал
Ермил
свое
горе
—
как
семья
загибла,
как
день­
ги
пр оп али,
и
гов орит:
—
По
грехам
моим
наказал
меня
бо г.
Был
я
не мил ости ­
в ый,
не
взирал
на
л юдские
слез ы,
обижал
народ.
И
рассказывает
так
и
так :
послали
его
мужики
ходоком
землю
сн имат ь.
И
как
видел
Ермил
крестьянскую
нужду,
ви дел
и
купеческую
жи знь
—
с кла дно
он
в ыложи л
барину
все
дело.
И
как
рассказал,
какая
бедность
в
крестьянстве,
какая
теснота,
кака я
обида
от
купцов
—
ум илилс я
барин.
Полюби­
л ись
ему
Ермиловы
ре чи.
Сдал
му жика м
земл ю
дешев ле
против
купца;
деньги
рассрочил.
Сд елал
бумагу,
отдал
Ер-
ми лу,
отпустил.


Жа дный
муж ик
215
И
заиграло
в
Ермиле
сердце.
Пришел
он
на
постоя­
лый
двор,
лег
спать:
послал
ему
бог
сон
сладкий,
спокой­
ный.
Воротился
в
с ело,
сбили
мужики
сходку,
отчитался
Ер­
мил
в
деньгах,
прочитал
бумагу,
что
сделал
с
барином
на­
счет
зем ли.
Не
вспомнили
себя
мужики
от
радости.
Всякое
зло
по забы ли
на
Ермиле.
Выйдет
Ер мил
на
народ,
видит
—
в еселы й
народ,
привет­
ливый.
Загают
ребятишки
на
Ермила,
выскочат
бабы,
око ро­
тят
ребят,
кланяются
Ермилу.
И
облегчилась
Ермилова
душа.
Придет
ночь ,
ляжет
он
на
дерюгу,
шевельнутся
в
нем
мыс ли
да
и
затихнут.
И
дает
ему
бог
сон
сладкий,
с по к ойный.
XXII
Тем
временем
разобрали
в
суде
банковые
д ела,
учли
ос­
татки ,
присудили
выдать
вкладчикам.
Пришлось
на
Ерм и­
лову
д олю
три
тысячи
целковых.
Прислали
ему
объ яв ку
из
гор ода .
С мути лся
Ермил,
неспокойно
сделалось
у
него
на
душе.
Сон
не
дается,
ворочаются
прежние
мысли.
Подумал-поду-
мал ,
пошел
в
город,
получил
деньги,
отсчитал
ше стн ад цать
со т енных,
отослал
купчихе
неизве ст но
от
кого;
пошел
в
сло ­
боду ,
от ыска л
человека
у
мужика
на
зад вор ка х.
Живет
тот
человек
по-прежнему,
учит
детей
грамоте
и
счету,
имеет
св ое
пропитание.
Увид ал
его
Ермил
—
удивился:
никакой
нет
пе реме ны
в
человеке:
сид ит
на
л авке
обряж ен
в
чистую
рубаху,
из
себя
кос тляв ы й,
только
виски
стали
седатые,—
си дит
и
в
книжку
смотрит.
Оглянулся
на
Ермила
и
гов о­
ри т:
—
Что
те бе,
старче,
ну жно?
—
Не
узнал
Ермила.
Напомнил
ему
Ермил,
как
грамоте
приходил
учить­
ся,
как
о тка зался
человек,
как
увещал
Ермила
от
жад­
ности
уб ер егат ься,
как
Ермил
не
послушался
человека.
И
рассказал
Ер мил
всю
св ою
жизнь
от
п ерв ого
и
до
посл ед ­
него.
И
растворилось
сердце
у
человека,
и
просветлел
он
из
ли­
ца.
Плачет
Ерм ил
о
своих
грехах,
и
человек
с
ним
плачет.
И
глядит
на
Ермила
человек
мягко,
милостиво.
И
сказал
Ермил,
что
обдумал
в
своем
ум е.
И
одобри л
ч ело век
его
мысли.


216
А.
И.
Эрте ль
XXIII
И
пошел
Ер мил
по
городу,
по
торгам,
по
базарам
и
ст ал
о д елять
нищих.
И
пошел
в
острог,
и
пошел
в
б оль ницы,
и
в
з ае зжие
дома,
и
в
странноприимные
дома,
пошел
в
п ри­
город
к
голы тьбе ,
и
всякий,
кто
нуждался,
брал
у
Ермила
д еньги
во
Христово
имя.
И
не
осталось
денег
у
Ермила
да же
и
на
фунт
хлеба.
И
подумал
о н: «Пора!»
И
пошел
в
собор,
как
отой ти
обедне,
и
видит,
с тал
рас -.
ходиться
народ.
С нял
он
шапку,
влез
на
паперть,
окоротил
народ.
—
Прислушай,—
говорит,—
народ
православный!
Ве ли­
кий
я
грешник...
позарился
на
раз ж иву
—
загубил
человека,
удавил
купца
в
чистом
поле. —
Во
всем
п окаял ся.
Ахнул
народ,
содрогнулся.
Ин ые
ис пуга лис ь,
домой
пр и­
шли ,
как
бы
грешным
делом
в
свидетели
не
попасть;
другие
осудили
Ермила,
потому
что
д умал и:
ду рак
тот
чел ов ек,
ко­
торый
концы
не
хоронит.
А
многие
пожа л ели
Ермил а .
Ус­
лых али
полицейские,
подошли,
в зяли
Ерм и ла,
повели
в
ос­
трог.
В
ос троге
захворал
Ермил:
тесно
ему,
тяжко,
дух
спер­
ты й,
вонючий,
не
переносен
для
стар о го
человека.
Тем
временем
дошел
слух
до
Ива на,
побежал
Ив ан
в
го­
р од,
в ыруч ил
брата
на
поруки,
привез
домой.
И
пришла
смерть
к
Ермилу.
Леж ал
он
в
клети,
и
одн им
днем
сделалось
ему
очень
трудно.
По м анил
он
брата
Ивана,
молит,
чтоб
на
улицу
его
вынесли.
День
вешний;
тепло
на
улице.
По лож или
его
на
дерюгу,
вынесли
на
улицу.
И
видит
Ермил
—
обступил
его
народ,
тужит
по
нем ,
жалеет.
И
понял
Ермил,
что
простил
его
бог,
и
умилился.
И
сделался
из
лица
светлый,
радостный...
и
помер.


Две
п ары
Повесть
/
Май
был
в
ко нце.
Стояла
прозрачная
те плая
ночь.
Тол ь­
ко
что
пропели
первые
пет ух и,
и
на
краю
де ре вни,
около
запасного
магазина,
стоявшего
над
рекой,
медленно
зами­
рала
протяжная
пе сня.
Небольшая
тол па
парней
и
девок
со­
биралась
рас ходи ть ся.
Много
народу
и
уш ло
уже
из
толпы;
ноч ь
бы ла
так
пр озра чн а,
что
можно
было
заметить ,
как
вдоль
широкой
улицы
там
и
сям
белелись
девичьи
шушпа­
ны;
но
они
бел ел ись
не по движ но,
и
только
под ойд я
совсем
бл изко
к
какому-нибудь
из
неподвижных
белых
пятен ,
мож­
но
б ыло
разобрать,
что
прос торн ая
девичья
одежда
ле жит
на
плечах
па рня,
что
па ра
стоит
обнявшись
и
что
под
за­
щитой
шушпана
в еду тся
оживленные,
скрытые
для
других,
речи.
Те,
что
расходились
одиночками,
шли
ко
двору
по­
спешно,
иногда
мимоходом
окликая
пару: «Ты,
что
ль,
Ак-
сютка?» — «Я»,—
отвечал
на
это
негромкий
голос ;
но
обык­
нове нно
проходили
молча
и
да же
без
любопытства.
Ок оло
одной
пары,
ос обен но
долго
сто явше й
у
развесис­
той
дуплистой
рак иты ,
плаксивым
голо ско м
ворчала
девчон­
ка- по др о сто к: «Пойдем,
Лизутка,
она
те,
мамка-то,
за­
даст!» — «Иди,
ид и,
милушка,
иди,
отворяй
пока...
я
сей­
час»,—
взволнованным
полушепотом
отвечала
Лизутка.
Дев ­
чонка
с
н е охотой
отходила,
двора
чер ез
два
внушительно
хлоп ал а
калитка,
тонкий
голосок
снова
сердито
к ри чал:
«Лизутка!
Лизутка-а-а!» —
а
прозрачная
м ай ская
ноч ь
еще
долго
не
выпускала
из
своих
теплых
объятий
истомленную


218
А.
И.
Эртель
не гой
девку.
С
полей
несло
запахом
вешних
тра в;
перепела
за до рно
перекликались
в
ближней
ниве ,
откуда-то
из
«ноч­
ного»
звонкими
переливами
доносилось
лошадиное
ржание,
и
все
б ыло
так
ти хо,
так
тепло,
так
ласково.
Ре чонка ,
по­
ко йно
л еж авшая
в
гл убок ом
овраге,
отливала
смутным,
не­
определенным
блеском;
звезды,
отражаясь
в
ней,
были
так
неподвижны
и
по чти
так
же
ярки,
как
в
в ыс оком
не бе.
«Ну,
че го
ещ е?
Пу сти. ..
М ату шка
того
гляди
п рос не тся»,—
шеп отом
говорила
Лизутка,
чуть
ли
не
в
десятый
раз
ото­
двигая
того,
кто
сто ял
с
нею
под
одним
шушпаном.
Тот
м ед­
ленно
скинул
с
пл еч
шушпан
и
неловким
движением
обнял
девку.
—
Л апу шка
ты
моя!
—
выговорил
о н.—
Постой
малость...
ав ось
ведь
мы
не
как-нибудь...
авось
сватов
зашлю.
Лизутка
завернулась
в
шушпан
и
сно ва
придвинулась
к
пар ню.
Она
была
мн ого
ниже
его,
и
ей
приходилось
под­
нять
голов у,
чтобы
поглядеть
ему
в
лицо.
И
майская
ночь
бы ла
так
прозрачна,
что
он
мог
рассмотреть
сбившиеся
во­
л осы
на
ее
лбу,
живой
б леск
гла з,
полные
губ ы,
дрожащие
от
волнения,
и
он
кр епко
с тисн ул
ее
в
своих
сильных
ру ках
и
прильнул
пересохшими
губами
к
ее
щек е.
«Пусти...
пусти!» —
задыхаясь
прошептала
Л и зутка
и
ре ши т ельно
вырвалась
из
его
объятий.
Несколько
шагов
она
д аже
про­
бежала
рысью.
Он
все
стоял
у
ракиты.
«Федя!
Ты
приходи
в
во ск ресенье -т о. ..
Придешь?
—
ск азал а
она,
внезапно
оста­
навливаясь.—
Приходи,
миленький!» —
и
шушпан
ее
быстро
мелькнул
вдали.
Пронесся
смутный
шорох,
стукнула
калит­
ка,
и
все
стало
тихо
и
пус ты нно.
Федор
постоял
немного
и
вдруг,
как
бы
опомнившись,
широкими
шагами
пошел
вдоль
улицы.
«Эх,
зель е-де вка,—
пробормотал
он
на
ходу,—
вот
уж
зелье!» Ему было очень
весел о .
Все
в
нем
напрягалось
от
внутренней
радости,
и
в
муск ул ах
—
в
руках,
в
но гах
—
он
чувствовал,
как
прили­
вал а
необыкновенная
живость
и
сила .
Он
шел
козырем,
за­
ло мив
шапку,
высоко
подняв
г ол ову;
ему
хотелось
за кри­
чать
во
все
горло,
заиграть
песню,
и
закричать
или
за­
играть
песню
так
звонко,
чтобы
сразу
надсадилась
грудь
и
чтобы
перестало
в
ней
так
тр епе тно
колот и ться
сердце.
Но
он
был
чужой
в
деревне
и
не
осмелился
потревожить
сонной
де рев ен ской
тишины.
Тем
вр емен ем
пот янула сь
узенькая
тропинка
под
го ру
и
совсем
близко
блес н ула
ре ч­
ка.
Федор,
кр епко
стуча
каблуками
подкованных
сапог,
сбе­
жал
под
го ру,
мино ва л
плотину,
рысью
же
поднялся
на
fö-


Две
пары
219
ру
и
огляделся.
Деревня
спала
мертвым
сно м,
кругом
тем­
не ли
пол я,
за
ними
еще
гуще
темнел
далекий
лес ;
но
на
в осходе
солнца
небеса
покрывались
едва
заметным
светом,
и
звезды ,
казалось,
с
каждым
мгновением
ослабляли
с вое
сверкание.
Федор
вздохнул
во
всю
грудь,
сел
на
землю,
ра­
зулся,
пер евяз ал
сапоги
веревочкой
и,
за кинув
их
за
плечи,
мер ным,
спорым
ша гом
пошел
по
гладкой
лоснящейся
до­
роге
к
далеко
темневшему
лес у.
Звезды
погасали,
в
пространстве
разливался
желтоватый
полусвет,
прохладный
ветерок
в стал
с
восхода.
На
зелен и
пшеницы,
на
травах
холмистой
степи,
на
шир ок их
полосах
выколосившейся
сизой
ржи
тусклым
серебром
ле жала
роса.
В
глубине
оврага
затуманившаяся
река
слабо
курилась,
окаймленная
неподвижными
камышами.
И
Федор
все
это
увидал.
Прибавив
шагу,
он
достиг
леса,
сел
на
кан авк е,
свернул
цигарку
и
закурил.
Теперь
в
нем
со вер шенн о
уле г­
лось
волнение,
к ото рого
он
не
мог
одолеть,
расставшись
с
Лизуткой...
Теперь
на
душе
у
него
б ыло
ровно
и
спокойно.
И
он
б езм яте жно
смотрел,
как
вокруг
все
просыпалось,
п р иго товля ясь
встретить
с о лнце.
Бл из
не го
быстро
порхнула
какая-то
птичка
и,
к осн увш ись
своими
к рылья ми
ку ста
ореш ни ка,
с
тонким
писком
скрылась
в
глубине
леса.
Ореш­
ник
так
и
бры знул
мелкой
росой;
он
как
буд то
проснулся
и
сказал
л есу : «Пора!» —
и
по
с он ному
лес у
там
и
сям
п ро­
несся
нев нят ный
шорох.
Другой
птичий
голосок
неуверен­
но
прозвенел
в
чаще.
В
н ебе
зарделось
и
встало
солнце.
И
в
ответ
небу
зарумянилась
степь,
зарумянились
поля,
п ок рас­
нел а
опушка
ле са,
зак у ри лась
р ечка
легким
золотистым
ту­
ман ом.
Синяя
даль,
видная
в
одну
сторону
от
леса,
дрогну­
ла,
как
живая,
в
мо лод ых
и
с тре мит ель ных
солнечных
лу­
ч ах.
Из
ее
загадочной
глубины
сверкнули
кресты
кам енно й
церкви,
з асия ла
круглая
и
ясная
поверхность
озера.
Над
степью,
что
прилегала
к
самому
лесу,
стлалась
по­
лупрозрачная
дымка
поднявшейся
рос ы,
и
сквозь
эту
дымку
странно
обозначались
цве ты
и
высокие
травы:
все
как
будто
в
глазах
рос ло
и
тянулось
к
солнцу,
туман
казал ся
дыха­
ни ем
просыпающейся
зем ли,
в
неподвижных
очерта ни ях
растений
чудилось
что-то
живое,
что- то
свободное
от
непод­
вижности,
воздух
был
тр е петен
и
напоен
жизнью...
И
роса,
совлекаясь
с
травы,
с
полей,
с
леса
и
в оды,
уходила
в
с вет­
лое
и
свежее
пространство
и
растворялась
в
л учах
медли­
тельно
поднимавшегося
сол нца.
И
точн о
зная,
что
пришел
час
еще
боле е
оживить
трепет
п робужд ен ия,
из
т равы
бы ст­


220
А.
И.
Эртель
ро
выскочил
жаворонок,
шевельнул
отсыревшими
п е рьями
и
взвился
к
небу.
За
ним
в зл етел
другой,
третий...
Серебрис­
тые
го лоса
зазвенели
в
не бе,
и
все
ста ло
радостно
и
пере­
по лни лось
несказанным
трепетом
ж изни.
И
на
душе
у
Федора
все
шире
и
шир е
рос ло
чу вст во
спо ­
койной
радости.
Ему
не
хотелось
подыматься
с
мокрой
т ра­
вы;
он
не
сп еша
покуривал
сво ю
цига рк у,
поплевывал
й
смотрел
по
сторонам.
В
дер ев не
задымились
трубы,
заскри­
пели
в орота ,
мычание
коров
слышалось
протяжное
и
гул­
к ое.
Но
кроме
деревни,
из
к от орой
вышел
Федор,
да
б оль­
шого
села
вдали
не
бы ло
вид но
других
поселений;
все
кр у­
гом
был о
про ст орно ,
пустынно
и
широко,
и
на
этом
просто­
ре
вольно
расстилалась
холмистая
степь,
отливала
синева­
тым
цветом
густая
и
ровная
пш ени ца,
серела
выколосив­
шаяся
ро жь.
«Эх,
земли-то
воля
какая!
—
подумал
Федор. —
Самара,
так
Самара
она
и
е сть !..
Вот
н ашим
бы,
нижегородским
бы,
сю да,
—
отдохнули
бы ».
И
от
нижегородских
вообще
мысли
его
перешли
к
св оей
семье
—
к
старикам,
к
сестре,
в дове
с
тремя
сиротами,
к
тому,
сколько
он
в
последний
раз
вы­
слал
домой
денег
и
какие
там
предстоят
теперь
расходы.
«Хлеб с великого поста покупают, —
раздумывал
он.
—
Поди,
на
од ин
хлеб
рублей
восемь
в
месяц
уходит;
а
там
овса
ку­
пили
на
семена...
попу ...»
Но
эти
мысли
стал и
противоре­
ч ить
его
радостному
настроению,
и
он
бросил
окурок
цигар ­
ки
и
поднялся,
чт об
идти.
То пот
лошади
привлек
его
вни­
ма ние:
и з-за
л еса
показалась
породистая
барская
лошадь
в
легких
беговых
дрожках;
на
дрожках
сид ел
плотный
мо­
лод ой
человек
в
пальто.
«Эге,
да
это,
ника к,
Сергей
Петро­
вич,—
подумал
Федор
и
усмехнулся.—
Гляди,
к
Ле тят иной
барыне
ездил ».
—
Федор,
это
ты?
—
закричал
в есел ый,
несколько
удив­
ленный
голос.
—
Мы,
Сергей
Петрович.
—
Откуда
это?
—
Да
вот
из
дер е вни,
из
Лутош ек .
—
Что
ты
там
де лал
до
белого
утра?
—
Да
признаться,
Сергей
Петрович,
пошел
праздничным
делом...
ну,
там
хоров оды ,
песни...
парни
все
приятели...
так
вот
и
проваландался
почитай
до
ра ссве та.
Ну,
тут
выш ел,
чет ы рех
верст
не
прошел,—
глядь,
солнышко
в с тало.
—
Ну,
садись,
сад ись ,
подвезу,—
счас тли во
улы бая сь,
сказал
Сергей
Петрович,—Хочешь
к ур ить?
Кури,—и
он


Две
пары
221
открыл
Федору
массивный
серебряный
портсигар.
Федор
ловко
вск о чил
позади
барина
на
дрож ки,
переплел
босые
ноги
внизу,
вежливо
вз ял
целою
щепотью
папиросу
из
бар­
ского
портсигара
и
не
спеша
закурил
своею
с пичк ой.
По
его
свободным
движениям
и
по
спокойному
виду,
с
к оторы м
ой
го вор ил
с
Сергеем
Петровичем,
мо жно
бы ло
заметить,
что
он
привык
обращ ать с я
с
господами
и
что
помимо
не­
которой
сдержанности
он
обращ ал ся
с
ними
с
тою
же
про­
стотой,
которая
вообще
б ыла
ему
обычна.
Между
тем
Сергей
Петрович
не
сразу
наш ел,
о
чем
го вор ить
с
Федором,
и
по­
думал,
что
надо
говорить
«о делах».
—
Ну,
чт о,
Федор,
к
во скр есень ю
окончите
ко нюшню?
—
сп ро сил
он.
—
На до
бы
кончить,
Сергей
Петрович...
как ,
по ди,
не
кон чи ть!
—
И
денники
окончите?
Ведь
ты
забы л,
Федор,
что
на­
до
четыре
ден ни ка.
Я
непременно
хочу
с дел ать
денн ики,
и
непременно
на до
их
с дел ать
из
толстых
дос ок.
До ст анет
у
нас
досок,
а?
—
Поди,
достанет.
—
И
ты
думаешь,
Федор,
вы
и
ден ни ки
у спеет е
с дела ть
к
воскресенью?
Ты,
Федор,
не
ошибись,—
и
Сергей
Петро­
вич
серьезностью
своего
то на
старался
по ка зать
Фе дору,
что
это
оч ень
важно,
чт об
он
не
ош ибс я.
—
Как
же
не
сделать,
Сергей
Петрович?
Дас т
бог
зд о­
ровья
—
все
прикончим.
-
Ведь
с
тобой
кто
теперь
работает:
Ермил,
Леонтий,
Лаз ар ь?..
Вот,
кажется,
Ла зарь
прекрасный
плотник,
а?
—
Он
—
ничего,
парень
аккуратный.
Да
у
нас
и
все
как
будто...
дело
за
нами(
не
сто ит.
—
Ну
да,
ну
да,
я
и
не
хотел
сказать...
Я
тобой,
Фед ор,
очень
доволен.
Но
знаеш ь ,
Федор,
Ла зарь
как-то
особ енн о
хо ро ший
плотник,
знаешь
как-то . ..
—
Сергей
Петрович
за­
труднился
в
слове
и
помотал
рукою
в
воздухе.
—
Это
точно, —
по дт вер дил
Фед ор
более
из
вежл иво с ти
и
из
желания
вывест и
Сергея
Петр о вича
из
затруднитель­
ног о
положения,—
малый
он
тям ко й.
Сергей
Пет р ович
не
удовлетворился
эт им
выражением
Федора,
но
продолжать
разговор
о
Лазаре
уже
не
решился;
в
сущности,
он
не
зна л,
насколько
хо ро ший
плотник
Ла­
зарь,
но
ему
оче нь
нравилось,
как
сильно
и
красиво
Лазарь
взмахивал
топором
и
как
широко
водил
пилою
и
отчетливо
Долбил,
и
вообще
нравилась
фигура
Лаз ар я.


222
А
И.
Эртель
Сергей
Петрович
помолчал
и
вместе
с
тем
подумал,
что
тепер ь
над о
сказать
что-нибудь
приятное
о
самом
Федоре.
—
Вот
ты
и
молод,
Федор,
а
какое
те бе
доверие, —
ска­
зал
он.
—
Это
уж
не
по
мне ,
Сергей
Петрович,
—
по
родителю:
как
родитель
ходил
от
артели
вроде
как
за
п одрядч и ка,
так
и
я.
Известно,
на до
себя
в
строгости
содержать.
—
Ну,
вот
ты
теперь
на
хороводы-то
ходишь,—
артель
ничего,
а?
—
Что
ж
артель!
Дело
праздничное.
Кабы
я
от
работы
отлынивал, —
ну,
так.
А
я
вот
приду
тепер ь ,
умоюсь
да
пр я­
мо,
г осп оди
благослови,
за
топ ор.
Разговоры
тут
короткие.
Сн ова
замолчали,
и
Сергей
Петрович
опять
с тал
приду­
мывать,
что
бы
сказать
Федору.
Ему
очень
пр иятно
было,
что
он
не
один,
но
придумывание
слов,
которые,
по
его
мне­
нию,
были
бы
интересны
и
по нятны
для
Федора,
б ыло
ему
не пр иятно .
Он
мог
очень
много
и
очень
долго
говорить
те­
пе рь,
и
ему
хотелось
говорить,
но
у дер жив ала
какая - то
стыдливость
и
то,
что
эти
его
слова
не
могут
быть
интересны
для
Федора.
—
Эх,
раздолье
у
вас
в
Самар е,
Серг ей
Петрович!
—
сказал
Федор.—
Такая-то
воля,
такой
простор,
что
и- и-и
го с­
поди
ты
мой
бо же ...
Что
э той
земли,
что
л есу. ..
—
Не
правда
ли?
—
с
оживлением
вос кли к нул
Сергей
Петрович. —
Я
когда
приехал
сюда
в
первый
р аз,
вот
мне
понравилось,
Федор:
и
л еса,
и
степь,
и
люди,—все
понра­
ви лос ь.
И
я
то гда
же
непременно-непременно
решил
купить
здесь
землю.
Смотри,
Ф едор,
это
ве дь
на чинае т ся
моя
земл я:
вон
Медвежий
колок,
вон
Гремячий
сыр т ...
а
смотри
как ая
белотурка!
Ведь
эт о,
если
хорош о
нальет,
двести
рублей
д есят ина!
—
И,
увлеченный
неожиданно
привлекательным
предметом
разговора,
Сергей
Петрович
всем
лицом
оборо­
тилс я
к
Федору:
—
Ты
знаешь
Летятиных?
Я
от
Летятиных
теперь.
Они
здесь
на
даче,
и
Летятина
пьет
кумыс
—
зна­
ешь,
питье
такое
делают
башкиры?
Я
самого
Летятина
еще
по
Петербургу
зна ю,
и
вот
теперь
я
уверяю
их,
что
им
не­
обходимо,
необходимо
купить
зд есь
имение.
И
вообрази,
Ле-
тятин
в се-та ки
хо чет
уезжать
в
Петербург!
Ну,
посуди,
Федор,
что
такое
город?
И
Марья
Павловна
к
тому
же
боль­
ной
человек,
но
вот
стал,
уперся
и
ничего
с
ним
не
подела­
ешь .
Марья
Павловна
прелестный
человек...
Ве дь
ты
ее
ви­
де л,
Федор?
Не
правда
ли,
какая
прелесть?
И
она
очень
лю­
бит
ра бочи х
людей...
Она
его
очень
убеждает...
Нет!
И
не­


Две
пары
223
мудрено:
он
совсем
не
понимает
дер евн и.
Пр едс тавь ,
ему
ску чно
здесь,
а?
Но
как
же,
как
же
не
понять,
что
такое
дер евня
и
что
такое
город!..
Вот
Марья
Павловна
отлично
понимает.
Ты
з наеш ь,
Федор,
я
очень
много
в идел
женщин,
но
Марья
Павловна
положительно
какая- т о
особенная.
Др у­
гие
навесят
на
себя
тр япки,
важничают
и
ужасно
бывают
глупы,
но
это
даже
удивительно,
как
умеет
держаться
Ма­
рья
Павловна.
Сегодня
она ,
например,
что
говорит: «Я бы,
го во рит,
зарылась
в
этой
прелестной
деревне».
И
действи­
тельно
она
гот ов а.
Но
вот
муж,
муж...
ах,
это
такая
сухая
душа,
такая...
Хочешь,
Федор,
кур ить ?
Кури,
кури,
пож а­
лу йс та.
Федо р
оп ять
с
своею
сдержанною
вежливостью
опу с тил
щепоть
в
портсигар
Сергея
Петровича
и,
осторожно
взяв
папироску,
ск аз ал:
—
Н-да ,
бывает
и
на
господском
положении...
Но,
увлеченный
т еч ением
с воих
мы сл ей,
Сергей
Петро­
вич
и
не
слыхал
слов
Федора.
—
В от,
например,
есть
т акая
игра,
шахматы...
это
очень
мудреная
иг ра,
но
она
поняла
мг нове нно.
Или
теперь
раз­
говаривать
с
ней:
ты
не
поверишь,
какая
она
умница
и
как
все
знает,—
за
всем
с леди т,
читает...
Я
раз
говорю,
что
есть
так ой
ученый,—
это
очень
мудреный
ученый,—
я
говорю,
что
вот
это
прелесть,
и,
пр е дстав ь,
см от рю:
она
мг нов енно
выписывает
из
Пете рбург а
и
теперь
читает.—
И
вдруг,
со­
образив,
что
Фед ор
не
может
его
понять,
Сергей
Петрович
возвысил
г олос
и
еще
больше
заволновался.—
И
как
на
фор­
тепиано
играет!
—
воскликнул
он .—
Есть
очень
трудные
ве­
щи,
но
у
ней
все
это
прелесть,
прелесть
как
вых од ит.. .
—
И
детки
есть?
—
спросил
Федор.
—
Есть
мальчик,—
сразу
спадая
с
голоса,
от ве тил
Се р­
гей
Петрович
и
ударил
вожжа ми
лошадь.
—
А
что
я
думаю,
Сергей
Петрович, —
сказал
Федор
по­
сле
к ратк ого
молчания,—
вот
ж ена
ежели
хорошая
—
пе р­
вое
дело!
—
Да,
Федор,
это
отличнейшее,
превосходнейшее
де­
ло!
—
горячо
согласился
Сергей
Петрович.
—
Дети
пойдут...
В
хозяй ст ве,
к
примеру,
любовь
да
со­
вет
—
одн о
слово!
—
Н- да,
де т и...
—
Я
как
тепер ь
понимаю, —
совсем
весело
сказал
Фе­
дор,—
я
так
понимаю
женатого
человека,
чтоб
ок оло
него
гудело
от
эт их
самых
ребят.
Я,
ежели
кажный
год
б аба
бу­


224
А.
И.
Эрт ель
дет
рожать,
я
ей
в
ножки
поклонюсь,
лишь
бы
господь
до­
статку
дал.
—
Н -д а...—
задумчиво
сказал
Сергей
Петрович
и
приба­
вил:
—
Ну,
эт о,
Федор,
пожалуй,
и
скверно,
е сли
часто:
жен­
щина
ужасно
с тар еет
от
этого.
Вот
ты
видел
Марью
Па в­
ловну,
в едь
пр а вда,
какая
она
красивая,
и
она
хотя
очень
молода,
но
в се- таки
ей
тридцать
лет;
но
она
гораздо
мо ложе
своих
лет !
И
вот
у
ней
один
сын.
—
Помирали?
—
с
у час тием
спросил
Федор.
—
Не
то
что
помирали,
но
нынч е
вообще
см отр ят
на
это
иначе... —
И,
не
желая
поя снять
Федору,
в
чем
заключаются
современные
взгляды
на
рождение
дете й,
Сергей
Петрович
поспешил
добавить:
—
Ты,
ко не чно,
пра в,
Федор,
с
своей
точки
зрения, —
ты
рассуждаешь
с
крестьянской,
с
хозяй­
ственной
стороны,
и
ты
совершенно
прав.
—
Нам
по
крестьянству
что
ре бят
больше,
то
лучше, —
сог ласи лс я
Федор
и
хотел
добавить: «Это какая же и баба,
еж ели
детей
не
родить»,—
но
почему-то
подумал,
что
Сер­
гею
Петровичу
будут
неприятны
такие
сло ва,
и
промолчал.
—
Ну,
а
ты,
Фе дор,
облюбовал
невесту,
наметил?
—
спросил
Сергей
Петрович,
оглядываясь
на
Федора
и
ласково
ему
улыбаясь. —
Ведь
пр изнайс я,
наметил?
В
Лутошках
хо рош ие
есть
девки.
—
Девки
в
Лутошках
ничего,—
сказ ал
Федор,
в
с вою
очередь
улыбаясь, —
есть
которые
дюж е
хороши.
—
Ну,
какая?
Ну,
пр изна йся,
Федор?
Я
ведь
знаю,
что
ты
в любле н,
у
тебя
вон
и
лицо
какое-то...
Ну,
пожалуйста.
Но
Фед ор
засм ея лся
и
ниче го
не
сказал.
Сергей
Петро ­
вич
неско ль ко
опечалился
сдержанностью
Федо ра, —
в
себ е
самом
он,
к
св оей
досаде,
пр и мечал
все
больше
и
больше
желания
в ыск азыв ат ься.
Но
он
п оборол
это
и
да же
п опыт ал­
ся
из мен ить
сво е
настроение
и
оборвать
стра нн ую
связь,
ко­
торая,
как
он
чувствовал,
начинала
образов ы ва ть ся
между
ним
и
Федором.
—
Ты,
пожалуйста,
Федор,
смотри,
чтобы
карниз
не
вы­
шел
косой.
Вот
вы
у
амбара
сделали
ка рни з,
он
косит
к
ле­
вому
углу,—сказал
он
с ухо.
—
Не
сумлевайтесь,
Сергей
Петрович, —
в
тон
ему,
но
уже
не
су хо,
а
с
преувеличенною
почтительностью
ответил
Федор, —
и
е жели
на
амбаре
не
нравится,
мы
и
на
амбаре
переделаем.
Только,
вол я
ваш а,
он
прямой.
—
Рассказывай
—
пр ям ой!
У
меня
ве дь
глаза-то,
кажет­
ся,
есть, —
уже
с
раздражением
возразил
Сергей
Петрович.


Две
пары
225
—
Это
как
вам
буд ет
у год но;
мы
переделаем.
Они
рысью
подъехали
к
хутору.
Федор
соскочил
с
д ро­
жек
и,
поблагодарив
Сергея
Петровича,
по бе жал
к
людской
изб е.
—
Где
ша таешь ся-то ,
полуношник?
—
притворно-серди­
тым
голосом
сказал а
ему
стар ая
стряпуха.—Люди
ра бот ают
давно,
а
он
шатается;
вот
д ожде шьс я:
лутошкинские
ребя­
та
бок а
отлом ают .
—
Видали
мы
эдаких-то!
—
шу тл иво
ответил
Федор
и,
вдруг
обняв
стряпуху,
круто
по ве рн улся
с
нею
по
избе.—
Эх,
тетушка
Матрена,
тв ои
серы е
гла за
режут
сердце
без
ножа .
—
Черт,—
закричала
Матрена,
крепко
ударив
его
уп о­
ловником,—
право,
черт!
Через
теб я
вот
щи
убе гли !
Федор
подо ше л
к
рукомойнику,
обмыл
руки,
пл есн ул
горстью
в оды
на
л ицо,
ст епе нно
утерся
ручником
и,
при­
чесавшись
медным
гребнем,
висе в шим
на
пояске,
несколько
раз
медлительно
пер е кре ст ился
на
ик ону.
—
Ты
с
барином,
что
ль,
приехал?
—
спросила
Матрена,
не
отходя
от
п ыл ающей
печки.
—
Подвез.
У
Летятихи
бы л.
То же,
должно
бы ть,
зазно­
би ла
м олодц а.
По
дороге-то
врал,
врал...
Я
бы,
глядишь,
давно
дома
был
без
его
вранья.
—
Че го
муж-то
г л ядит?
Обломал
бы
бок а,
небось
бы
бл ажь-т о
выскочила.
Ишь
в едь,
ишь
полуношничают!
—
Говорит,
детей
не
родит, —
со
смехом
сказал
Федор.—
Может,
сколько
годов
замужем,
а
всего
и
есть
что
од ин
пар ­
нишка.
С
того,
гов ор ит,
и
хороша.
—
На
это
их
в зять.
Им
только
и
делов,
чтоб
вертелось
вокруг
и х...
Федо р
захватил
ин струм ент
и
отправился
к
арт ели .
Т ам,
у
ку чи
с вежих
сосновых
бревен,
да вно
уже
стуча л и
топ оры,
свер кая
в
лучах
с о лнца.
II
Сергей
Петрович
отдал
лошадь
конюху
и
вошел
в
До м;
ему
теперь
решительно
б ыло
неприятно,
что
он
так
много
г ов орил
с
Фед ором
о
Марье
Павловне
Летятиной,
и
еще
бо­
лее
б ыло
неприятно,
что
разговор
их
з ак онч ился
в
фальши­
вом
и
принужденном
тоне.
Сердитый
и
сам
на
себя,
и
на
Федора,
он
лег
спать
в
комнате
с
завешанными
гардинами
в
Волховская
бар ы шня


226
А.
И.
Эртель
и
дол го
не
мог
заснуть,
и
тогда
только
за сн ул,
когда
ему
удалось
подавить
в
се бе
мыс ли
о
Федоре
и
разговоре
с
ним
и
вспомнить
вместо
этого
о
вчерашнем
вечере.
Вчера
Ма рья
Павловна
была
как-то
особе нн о
грустна
и
меланхолична;
он
спорил
с
мужем
о
деревенской
и
городской
жизни,
она
сидела
у
фортепиано
и
все
брала
медленные
ак корд ы;
и
по
врем енам,
в
особ енн о
горячих
местах
спор а,
он
чувствовал
на
себе
ее
взгляд,
глубокий
и
пол ный
сочувствия,
и
вместе
с
тем
полны й
жалости
к
том у,
что
у
нее
такой
му ж,
кот оро­
му
она
не
может
сочувствовать.
После
ужина
все
это
изме­
нилось:
она
б ыла
веёёла
даже
до
шаловливости,
спела
в ак­
хическую
арию,
подражая
манере
Бичуриной.
Но
это
еще
не
важно, —
важное
случилось
тогда,
когда
он а,
несколько
у ста вши
от
св оего
веселья,
стала
игра ть
Мендельсона.
Он
сто ял
за
ее
стулом
и
переворачивал
ноты;
б ыло
по зд но,
был
тот
час ,
когда
Летятин
имел
при в ычку,
не
прощаясь,
ухо­
ди ть
к
себе,
и
вот,
переворачивая
ноты,
Сергей
Петрович
вдруг
почувствовал
неотвратимое
жел ани е
на кло нитьс я
к
ее
затылку:
мелкие
завитки
вол ос
так
прелестно
крутились,
алебастровая
бел и зна
шеи
так
восхитительно
выступала
из
белизны
узкого
стоячего
воротничка,
что
он
не
мог,
со­
вер шен но
не
мог
не
наклониться.
Он
искоса
посмотрел
во­
круг,—
ему
еще
и
теперь
немного
совестно
э того
воровского
вз гляда ,—
в
комнате
никого
не
был о.
Тогда
он,
чувствуя,
как
бьется
кровь
у
него
в
висках,
как
мучительно
замирает
сердце,
наклонился
и
прико сну лся
губами
к
ее
волосам.
Это
не
был
поц е луй,
это
бы ло
нечто
мимолетное,
отравлен­
ное
страхом
ожидания
того,
что
скаж ет
и
что
сделает
она.
Она
едва
зам ет но
вздрогнула
и
пр од олжа ла
играть;
и
когда
прошло
добрых
пять
минут,—Сергею
Петровичу
показа­
лось,
что
целая
вечность
п ро шла,-
она
з акину ла
голо ву
и
в
упор
посмотрела
на
Сергея
Петровича
д олг им,
вл а жным
и
притягивающим
к
себе
взглядом.
И
Сергей
Петрович
п ро­
читал
в
этих
широко
ра скры тых
блестящих
глазах
то,
что
сделало
его
мгновенно
сч аст ли вым
и
мальчишески
веселым.
Он
прочитал,
что
между
ним
и
ею
вдруг
выр ос ло
что-то
такое,
что
с вяза ло
их
ду ши
и
заставило
их
сердца
битодр
в
од ин
лад,
их
мы сли
—
стремиться
по
одн ому
те чению.
Вот
что
хотелось
ему
с
чувством
невыразимо-радостного
торжества
объявить
всем у
миру
и
вот
про
что,
хо тя
и
сов ер­
шенно
в
других
сло вах ,
он
рассказал
Федору.
И,
умиротво­
ренный
сладостью
своих
во спо минаний,
он
сладко
и
крепко
заснул
под
непрерывный
стук
т опо ров
пл от нич ьей
арт ели.


Две
пары
227
Супруги
Летятины
жи ли
в
десяти
в ерс тах
от
хутора
Сер­
гея
Петровича.
Сам
Лет ят ин
был
здоровый,
красивый
че­
ловек,
с
пухлыми
румяны ми
щеками,
с
умеренным
б рюш­
ком ,
с
черною
шелковистою
б ородкой
и
с
особе нн ою
вну­
шительностью
и
солидностью
движений.
В
Петербурге
он
занимал
какое-то
выгодное
место
в
одном
значительном
бан­
ке
и
тепер ь
пользовался
пятимесячным
отпуском
с
сохра­
нен ием
содержания.
Он
пользовался
деревенскою
жи знь ю,
как
и
всем,
чем
представлялось
ему
пользоваться
в
жизни,
очень
благоразумно
и
аккуратно.
Вставал
в
семь
час ов,
гу­
лял,
купался,
кат ался
ве рх ом,
след ил
за
политикой
по
боль­
шой
ежедневной
г азете,
раз
в
неделю
писал
пи сьм а,
тща­
тельно
разрезал
получаемые
журналы,
и
если
статьи
бы ли
«делового характера», как он выражался,
то
про ч ит ывал
их
от
первой
строки
до
по след ней.
По
утрам,
несмотря
на
дер ев енску ю
жизнь,
он
не
упускал
заниматься
туалетом:
он
строго
требовал,
чтоб
ему
подавалась
л едя ная
вода,
в оз­
буждал
деятельность
своей
кожи
палками
из
резины
и
мох­
натыми
жесткими
полотенцами,
обтирался
с
голов ы
до
ног
од ек олон ом
и
выходил
на
прогулку
в
таком
виде,
что
от
не­
го
за
пят ь
шагов
несло
св ежест ь ю,
здоровьем
и
чрезвычай­
но
приятным
запахом.
Когда
ре чь
касал ась
его
задушевней­
ших
в згляд ов
на
жизнь,
он
имел
привычку
не
без
гордос ти
утверждать,
что
он
вынес
из
нигилизма
шестидесятых
го­
дов
все,
что
было
хорошего
и
зд оров ого
в
нигилизме;
он
лю­
бил
иногда
щ е голь нуть
цита т ой
из
Писарева
и
сослаться
на
ту
или
ин ую
сцену
из
романа
Что
делать?
—
впрочем,
искл ючите ль н о
на
те
только
сцены ,
где
описывается
внеш­
ний
порядок
ж изни,
комфорт,
разумное
отношение
к
страс­
тям
и
к
здоровью
и
«рациональные»
взгл яд ы
на
распреде­
ление
труда
между
супругами.
Вооб ще
он
любил
все
удоб­
но е,
зд оров ое
и
комфортабельное,
и
ес ли
не
особ енн о
во з­
мущался
противоположным
этому,
то
еди нствен но
руково­
дясь
«рациональною гигиеной»
собственной
своей
души,
ед инст в енно
только
п отом у,
что
берег
свое
спокойствие
й
равновесие;
это
йа
его
языке
нос ило
наименование
«трез-
йой
философии».
Мария
Павловна
б ыла
странная
женщина;
в
про тиво по­
ложность
му жу,
она
никогда
не
сумела
с охран ить
равно­
весия
души.
Вышла
она
за
него
по
любви,
между
пр очи м,
подогретой
и
передовыми
его
взглядами;
ей
казалось
в
то
время
вы сшим
словом
мудрости
сложить
свой
житейский
оби ход
разумно
или
рационально,
как
тогда
говорили.


228
А.
И.
Эрте ль
«Нейтральная комната»
в
семье
восхищала
ее;
в
ней
она
видела
выход
из
тех
несч асти й
и
неудобств
брака,
которы­
ми
переполнена
б ыла
жи знь
ее
знакомых.
Ее
восхищала
мысль
бр ака,
бо лее
похожего
на
товарищество,
нежели
на
бр ак.
Кроме
того,
прежде
чем
обвенчаться,
они
д олго
и,
как
казалось
им,
совершенно
серьезно
обсуждали
всевозможные
случайности
будущих
от ноше ний
и
решили
мирно
и
благ о­
разумно
разойтись,
ес ли
буде т
в
том
нужда .
Же них
в елик о­
душно
гов ори л,
чт о,
конечно,
он
никого
не
п олюб ит,
но
если
полюбит
она ,
он
даст
ей
со вер шен ную
свободу.
Невеста
ут­
верждала,
что
никогда,
ник ог да
не
может
полюбить
другого,
но
ес ли
п олю бит
он,
она
просит
его,
она
даже
требует,
чтоб
он
отдался
этой
любви,
как
со вер шенно
независимый
че­
ловек.
Так,
довольные
друг
друг ом
и
гордые
своею
разум­
н ост ью,
они
повенчались.
И
все
вышло
как
по
писаному;
комфорт
у
них
с
самого
первого
дня
был
полнейший;
муж
ее
не
стеснял;
семейная
проза
—
кухня,
детская,
га рде роб, —
все
шло
отли чно.
Ре бенка
она
воспитывала
по
самым
но­
вым
книжкам;
его
кормили
по
часам,
по
часам
мы ли,
буди­
ли
и
клали
спать,
каждый
де нь
по
два
раза
вз ве шива ли,
по
термометру
носили
гуля ть,
и
ребенок
вы шел
хот я
и
не
совсем
здоровый,
но
все-таки
остался
жив
и
в
установлен­
ные
годы
пос т упил
в
частную
гимназию.
И
за
в сем
тем
чуть
ли
не
с
тех
пор,
как
Коле
сровнялось
шесть
лет
и
для
н его
взял и
а нглича нк у,
Марья
Па вло вна
к
удивлению
своему
ощутила,
что
в
ее
жизни
совершается
что- то
неладное.
Это
ее
ужасно
уд ив ляло,
потому
чт о,
раз­
л агая
по
ниточкам
всю
св ою
жизнь,
она
видела
в
ней
одно
только
разумное,
целесообразное
и
рациональное.
Тогда
она
вообразила,
что
ее
тянет
за
границу,
тянет
посмотреть
на
ту
«настоящую»
жизнь,
которая
разрослась
пыш но
и
широ­
ко,
которая
и
долгою
и
чрезвычайно
любопытною
и сторие й
дошла
до
эпохи
удивительного
прогресса
и
удивительных
преуспеяний.
И
действительно,
з агр анич ная
поездка
как
б удто
оживила
ее.
Он а,
как
голодная,
бросалась
на
все
je
дивы,
о
к от орых
ей
аккуратно
оповещал
«Бедекер»; и тодь-
ко
проехав
Германию,
поживя
в
Швейцарии,
побывав
в
Па­
риже,—
только
подъезжая
обратно
к
с танц ии
Вержболово,
она
спохватилась
и
с
тоской
почувствовала,
что
все
это
не
то,
не
то.
Возвратившись
на
сво ю
«рациональную»
квар­
тиру,
на
углу
Сергиевской
и
Литейной,
она
испытала
да­
же
такой
прилив
отвращения
ко
всему
это му,
ко
всей
с воей


Две
пары
229
разумной
жизни,
к
фасаду
дома,
в
кот ором
жила,
к
теплой
лестнице,
к
удобн ой
квартире,
что
ей
ст ало
страшно.
И
боль­
ше
всего
ей
стал о
страшно,
когда
она
встретила
мужа
и
вдруг
вгляд ел ас ь
в
его
черты,
как
в
чуждые
ей
черты,
и
гд е-то
в
глубине
ду ши
почувствовала,
что
между
нею
и
му жем
вст ало
что- то
новое,
странное,
прежде
незнакомое
ей ,—
встала
какая-то
преграда.
Впрочем,
зим а
прошла
снос­
но,
потому
что
Марья
Павловна
воображала,
будто
вокруг
нее
де йстви тел ь но
все
так
пр екр асно ,
любопытно
и
ре дко,
как
о
том
говорили
люди.
И
только
к
весне
щемящее
чувст­
во
недовольства
собой
и
своей
жизнью
вновь
обострилось
и
не
стал о
давать
ей
покоя.
Все
на
нее
стал о
дейст во ват ь
странно
и
р а здра жите льно
с
этой
весны;
на
все
смотрела
она
сквозь
при зму
вновь
в озни кших
в
ней
ощущений;
т еп­
лый
ветер
с
моря,
теплый
луч,
забегавший
к
ней
в
ком­
нату,
теплые
белые
ночи,
плеск
Н евы
около
их
дачи,
звонкий
и
таинственный
в есенни й
воздух,
в
которо м
отчет­
ли во
слышался
голо с
запоздавшего
лодочника, —
все
в
ее
воображении
окрашивалось
печ ал ью
и
уны нием.
Она
изо
всех
сил
старалась
сначала
исцелить,
а
потом
забыть,
л ишь
бы
забыть,
эту
не
дающую
ей
покоя
душевную
боль.
Когда
начался
сезон,
она
записалась
в
несколько
филантропиче­
ск их
обществ,
усиленно
стала
посещать
балы,
театр ы ,
клу­
бы,
концерты,
торговала
на
благотворительных
ба зар ах,
иг­
ра ла
в
благотворительных
спектаклях,
ездила
к
бедным,
пробовала
у влек ать ся
проповедями
лорда
Ре дсто ка
и
п ол­
ковника
Пашкова,
принимала
у част ие
в
сп и рити ческ их
се-'
ансах,
ус троил а
у
себя
«журфиксы», где от времени до вре­
ме ни
появлялись
профессора,
худ ожни к и,
писатели.
И
по­
ср еди
вс ей
э той
в неш ней
деятельности,
в сей
этой
суматохи
в печатл ени й
она
ни
на
миг
не
забывала,
что
все
это
не
то,
что
по
ее
пятам
двигается
что- то
странное,
страшное,
беспо­
щадное,
что
в
ее
душе,
прежде
такой
целостной
и
здоровой,
образовывается
пустота.
Муж
с
улыбкой
трезвого
философа
смотрел
на
стр ан но сти
Марьи
Павловны.
По
в рем енам
он
даже
с
видом
пре жне й
влюбленности
глядел
на
нее,
пото­
му
что
не пре ста нная
душевная
тревога
делала
ее
о со бенно
Кра сив ою
и
привлекательною.
Она
похудела;
взгляд
ее
при­
нял
небывалый
прежде
характер
загадочности
и
глубины;
не
в
ме ру
р азв итая
нервическая
чуткость
придавала
уди­
вительную
прелесть
ее
движе ниям
и
выражению
ее
лица;
даже
самый
ее
голос
изменился
и
приобрел
какие-то
тр е­
петные
ноты,
зву чащи е
несвойственною
ей
прежде
страст­


230
А.
И.
Эрте л:
нос тью
и
драматизмом.
Но
вс е-т аки
кончилось
тем,
что
и
муж
нач ал
беспо ко ит ься ;
раза
два
с
нею
случился
и сте­
рический
припадок,
оди н
раз
даже
в
те атр е,
в
бе ль э таже,
на
представлении
Г розы
с
актрисою
Стрепетовой
в
роли
Катерины.
Этот
последний
раз
истерика
привела
даж е
в
не­
годование
Летятина.
Он
прочел
нотацию
Марье
Павловне,
сказал
ей,
что
она
не
имеет
права
пренебрегать
своим
зд о­
ровьем,
то
есть
проводить
бессонные
ноч и,
не
вовремя
обе-,
дать
и
т.
д.,
позвал
докторов,
в
числе
которых
был
за
сто
рублей
и
очень
зна мени тый
доктор,
и
тотчас
же
вз ял
п яти­
месячный
отпуск,
как
только
доктора
решили,
что
Мар ье
Павловне
нужно
пи ть
кумыс
и
что
встретить
ра ннюю
весну
ей
не обход им о
в
деревне.
Сергея
Петровича
Летятин
з нал
по
Петербургу,
где
встречался
с
ним
у
его
дяди,
одн ого
из
директоров
зна чи­
тельного
банк а.
Они
даже
ра за
два
поговорили
довольно
подробно
и
оба
о стал ись
довольны
д руг
другом,
потому
что
в
обоих
бы ло
сильно
р азв ито
чувство
в неш ней
порядочности.
Но
бывать
у
Ле т ятиных
в
Петербурге
Сергею
Петровичу
как -то
не
удалось.
Он
скоро
уе хал
в
Самарскую
губернию,
где
купил
довольно
большое
им ение
и
за тем
езди л
по
зи­
мам
«освежаться», как говорил,
уже
не
в
Петербург,
а
в
М оск ву.
Ему
Летятин
и
написал,
когда
пришлось
ехать
в
Самару;
Сергей
Петрович
приискал
дачу,
на нял
башкира
делать
кумыс,
вст рет ил
Летятиных
на
станции,
отвез
их
на
св оих
лошадях
до
места
и
с
тех
пор
с тал
бывать
в
Лоскове
(усадьба,
в
к оторой
они
поселились)
едв а
не
каждый
день.
Теперь,
пос ле
разговора
с
Федором,
Сергей
Петрович
це лых
три
дня
не
езди л
в
Лосково.
Не
то,
чтоб
его
з абот ил
важный
характер
вно вь
возникших
отношений
с
Ма рьей
Павловной,
не
то,
чт об
в вод ило
его
в
разд умь е
будущее,
но
сладость
во спо минании
о
том
вечере
была
так
еще
сильна
в
нем,
что
он,
переживая
ее,
наполнял
все
с вое
время.
Все
эти
три
дня
он
по
внеш ност и
был
очень
рассеян,
пропускал
мим о
ушей
до клады
приказчикд,
осматривая
поля,
пропус­
кал
мимо
глаз
посевы
пшеницы-белотурки,
которою
прежде
очень
гордился,
безучастно
относился
к
росту
травы,
равно­
ду шно
смотрел
на
работу
плотничьей
артели,
испытывая,
однако
же,
каку ю- то
неловкость
всякий
р аз,
когда
ему
п ри­
ходилось
го во рить
с
Фе дор ом,
и
будучи
таки м
рассеянным
по
вне шно с ти,
он
тем
бо лее
сосредоточивал
свое
вним а ние
на
той
внутренней
раб оте
воображения,
к ото рой
без
устали
предавался.


Дее
пары
231
На
четвертый
де нь
он
почувствовал,
однако,
что
ему
не­
обходимо
ехать
в
Лосково.
Он
почувствовал
это
из
того,
как
вос помин ание
о
том
вечере
потускнело
в
нем,
и
из
то го
еще,
как
оживились
в
нем
ожидания
но вых,
еще
б олее
зна чи­
тельных
и
счастливых
впечатлений;
и
в
глубине
своих
мыс­
лей
радов ал ся,
сначала
ст ыд ясь
этой
радости,
что
долгим
сво им
отсутствием
без
сомнения
заставил
недоумевать
Марью
Павловну,
заставил
ее
жи ть
тревожным
ожиданием
того
н ов ого,
т ого
продолжения
новых
отношений,
которые
теперь
образовались
между
ними.
Въезжая
в
Лосково,
он
д аже
до
тако й
ст епе ни
о тда лся
во
власть
эт ой
ж ажде
п ото­
мить,
помучить
М арью
Павловну,
что
скрыл
сво ю
необыкно­
венную
радость
свидания
с
нею
за
вн еш ним
видом
не бре ж­
ного
равнодушия.
Если
бы
его
спросили
в
это
время,
для
че­
го
он
это
де лае т,
он
не
смог
бы
ответить
и,
во
всяком
слу­
ч ае,
с
негодованием
встретил
бы
упрек
в
неискренности.
Дел о
в
том,
что
именно
это
отсутствие
простоты,
эта
слож­
ная
игра,
эта
смесь
томительных
ощущений
доставляли
ему
удивительное
наслаждение.
Он
застал
Летятиных
за
обедо м.
Марья
Павловна
только
что
услыхала
шаг и
его,
как
выб ежа ла
в
переднюю
и
с
жи­
востью
протянула
ему
обе
руки.
Летятин
тож е
поднялся
и,
в ыти рая
губы
салфеткой,
пошел
навстречу
Сергею
Петрови­
чу.
Но
Сергей
Петрович
очень
холодно
повидался
с
Марией
Павловной
и,
проронив
сквозь
зубы,
что
был
все
это
время
очень
занят,
с
преувеличенною
любезностью
заговорил
с
Ле-
т ят иным.
И
так
г ово рил
все
вре мя
обеда.
Ст р анно
волнуясь,
он
рассказывал
Летятину,
какая
у
не го
велик оле пная
бе ло-
турка,
какой
прелестный
покос,
как
хо рошо
и
доб рос о­
вестно
работают
плотники.
Летятин
подшучивал
над
его
хо­
зяйственными
увлечениями,
пугал
его
утратою
образа
чело­
веческого
и,
в
сво ю
очередь,
поведал,
что
списался
с
хозя­
и ном
своей
петербургской
кв арт иры
и
что
к
зиме
тот
согла­
сился
провести
к
ним
т ел ефон.
—
Вот,
Маня,
буд ем
оперу
у
себя
в
квартире
слушать,—
сказал
он,
обращаясь
к
же не.
—
Что-о?
—
переспросила
она
очевидно
ниче го
не
сл ы­
хав
из
его
слов.
—
Оперу
будем
слушать
по
телефону, —
пов тор ил
он.
—
Ах,
отстаньте
вы,
пожалуйста,
со
своей
оперой,
со
своими
тел еф о нам и!..
Оставьте
меня
в
покое,
слышите
ли?
—
вдруг
закричала
она
с
необыкновенною
груб ос тью
и
быстро
поднялась
с
места. —
Противно
мне,
противно
мне


232
А.
И.
Эрте ль
это...
Я
вам
сколько
раз
говорила,
что
мне
не
нужны
все
в аши
телефоны!
—
И
со
сл езам и
на
глазах,
заг л ушая
рыд а­
н ия,
она
выбежала
из
комнаты.
Сергею
Петровичу
стоило
больших
усилий
остаться
на
месте;
сердце
его
разрывалось.
Он
очень
хор ошо
понял
пр и­
чину
этой
выходки
и
ужасно
вин ил
себя.
Лет ят ин
скон­
фузился,
извинился,
ск аз ал: «Ах,
комиссия
с
эт ими
нерв­
н ыми
людьми!» —
и
немного
пог одя
налил
стакан
воды
и
выш ел
вслед
за
женою.
Тогда
Сергей
Петрович
вскочил
со
стула,
сх ва тил
себя
за
волосы
и
с тал
бегать
по
комнате.
«Подлец,
подлец
я,—
чуть
не
вслух
бормотал
он ,—
можно
же
вообразить
такую
мерзость!..
Эту
прелесть,
этого
ангела
и
так
ос кор бить ,
так
унизить!
На
что
мне
это
нужно
бы л о...
о,
на
что,
на
что
же
это
нужно ?» Женщина,
вошедшая
при­
бирать
со
стола,
заставила
е го,
однако,
по нево ле
принять
вид
равнодушия.
Летятин
возвратился
несколько
оза бо­
ченный:
—
Бе да,
беда
с
эти ми
неуравновешенными
натурами,—
сказал
он,
разводя
руками,
и
спро сил
теплой
в оды
полоскать
рот .
В оды
не
оказалось.
—
Вот
дикий
народ,
—
сказал
он
Сергею
Петровичу,
кив­
нув
в
сторону
прислуги,
которую
послал'за
водой,—
сто
раз
повторяю,
чтобы
в
ко нце
о беда
подавалась
теплая
вода,—
не
м огут,
не
понимают!
Женщина
подала
ему
в оду
в
об ык нове нном
стак ан е.
—
Не ужел и
вы
не
помните,
что
я
вам
гов ор ил
уже
не­
однократно?
—
с
укоризною
сказал
он
ей. —
Я
вас
п рос ил,
чтобы
вы
подавали
во ду
в
с иних
чашках.
Неужели
это
труд­
но?
Я
вас
пок о рно
прошу
бы ть
внимательнее
к
моим
прось­
бам,—и
добавил,
обращаясь
к
Се ргею
Петровичу:
—
А
вы
еще
утверждаете,
что
их
легко
цивилизовать!
—
Я
пойд у
в
сад,—дрогнувшим
голосом
сказ ал
С ергей
Петрович,
схватывая
фуражку. —
Я
посмотрю,
как
у
вас
там...
—
Прекрасно,
прекрасно;
я
не
обращаю
внимания
на
окраины
сада,
но
цв етн ики
по ка
в
образцовом
порядке.
Ну,
вы
идите,
а
у
меня
се го дня
д ень
писем,
и
я
пойд у
к
себ е.
Вы
у
нас
п обуде те?
—
О,
да.
Я
только
пойду
в
са д,
посмотрю,
как
там
у
вас...
Сергей
Петрович
едва
не
бегом
напр авил ся
в
отдаленную
часть
сада.
Ле тят ины
снимали
отдельный
дом
в
уса дьбе


Две
пары
233
боль шого
бога ча,
не извес тно
зачем
приѳбревшего
имение
в
Самарской
губернии,
неи звест но
зачем
выстроившего
фл и­
ге ля
фигурной
архитектуры,
теплицы,
оранжереи,
вырыв­
шего
пруды,
построившего
гроты
и
беседки,—
потому
неиз­
вестно
зачем,
что
сам
бог ач
в
имении
не
жил,
и
все
был о
предоставлено
в
жертву
стихиям,
неуклонно
делавшим
с вое
обычн ое
д ело.
Из
эт их
неуклонных
дел
вот
какое
бы ло
хо­
рошо:
сад
по
местам
ра зрос ся
и
д авал
тень
там,
где
прежде
ножницы
садовника
преследовали
одну
только
симметрию.
В
жаркие
летние
дни,
когда
все
тускнеет
и
томится,
одол е­
ваемое
раскаленными
солнечными
лучами,
в
саду
м ожно
бы­
ло
найт и
прохладу.
Там
бы ли
липы,
непроницаемые
для
со л нца;
там
б ыли
старые
ветлы,
там
росли
густые
клены
и
березы,
ослепительно
сверкающие
сво ею
в ес елою
белиз­
но й;
там
бы ло
место,
где
с лыша лся
неп ре стан ный
рокот
ключа.
Но
Сергею
Петровичу
теперь
не
было
дела
до
всего
это­
го;
он
только
и
думал,
как
бы
повидать
Марью
Павловну,
как
бы
оправдаться
перед
нею.
Он
так
был
чере н
и
подл
в
своих
гл аза х,
что
у
него
не
хватало
бо лее
сил
переносить
гнет
это й
черноты
и
этой
подлости.
О,
что
бы
он
сдел ал,
чт об
ниче го
не
случилось
та кого!
Он
умер
бы ...
Да
что
умер!
—
он
пошел
бы
на
муки,
ли шь
бы
не
в став ало
в
его
воображе­
нии
это
г невно е
лицо
с
крупными
сл езами
на
г лаза х,
эти
горько
вздрагивающие
губы .
Вот
теперь
уже
он
видел,
как
лю бит
Ма рью
Павловну.
Ему
теперь
казал ась
эта
любовь
безмерною,
отчаянною,
глубокою
любовью,
к оторой
нет
и
не
может
быть
примера.
Ни кто
не
мог
любить
с
такою
силой,
как
он.
И
как
б ыло
все
ничтожно,
мелко,
неинт ер есно ,
кроме
этой
его
лю бви
к
Марье
Павловне.
И
в
п ылу
таких
пом ыс лов
о
св оей
любви
и
св оей
винов­
ности
Сергей
Петрович
в
де сяти
шагах
от
себя
увидел
св ет­
лое
платье
Марьи
Павловны.
Она
шла
по
зар о сшей
дорож­
ке,
пот у пив
го лов у,
неровными
и
торопливыми
шагами;
она,
казалось,
ничего
не
за меч ала
вокруг
себя,
была
погружена
в
задумчивость.
Сергей
Петрович
быстро
ск рыл ся;
вид
Ма рьи
Павловны
с
нов ою
силой
оживил
его
терзания,
и,
убежав
в
самую
глуш ь
сада,
на
п ол яну,
окаймленную
м оло­
дою
порослью,
он
сно ва
схватил
себя
за
голову
и
снова
с
ожесточением
закричал
на
себя: «О,
к акой
я
под ле ц!
О.
какой
я
не го дя й!» Кругом все было тихо;
за
рекою ,
в
лес>
уныло
ку кова ла
ку ку шка;
солнце
склонялось
к
западу ,
и
жемчужные
тучки
с тадам и
собирались
на
его
пу ти.
От о­


234
А.
И.
Эртель
в сюду
дышало
такою
кротостью,
такою
ласковою
теплотой,
т акая
ясн ость
разлита
была
в
воздухе,
так
неподвижно
и
от­
четливо
выделялась
да ль
за
рекою
с
ее
густо-зеленым
ле­
сом,
с
ее
бел ою
колокольней
и
серебристым
озером,
что
на­
конец
и
Сергей
Петрович
почувствовал
себя
умиротворен­
ным.
Он
ходи л
долго,
сна ч ала
бегал,
по том
шагал
все
тише
и
тише,
потом
сел
на
об рубок
дерева
и,
с
наслаждением
по­
тя нув
в
себя
горьковатый
запах
б ерез ы,
вздохнул
глубоко.
Потом
огл янулс я
вокруг,
посмотрел,
как
развернулась
не­
обозримая
даль,
прислушался,
как
за
рекою
куковала
ку­
кушка,
и
картина
окрестности,
горьковатый
запах
березы,
со лнц е,
смягчаемое
тучками,
стр анн о
и
трогательно
умилили
его.
Ему
стало
жалко
себя;
склонив
голову
на
руки,
вздра­
гивая
коленками,
ус илива яс ь
сжимать
губ ы,
ч тобы
не
слыш­
но
бы ло
рыданий,
он
запл акал
как
ребенок.
Ill
Нежное
пр ико сно в ение
руки
к
его
гол ове
заставило
его
очнуться.
Он
догадался,
чье
это
б ыло
прикосновение,
он
даже
не
удивился
ему
—
м огло
ли
быть
иначе?
—
и,
вздрог­
нув
от
с часть я,
он
еще
ниже
наклонил
г оло ву.
О
как
ему
был о
хорошо!
Все
его
сущ ест во
утопало
в
мягких
и
теплых
во лна х,
нахлынувших
на
н его
вместе
с
эт им
прикоснове­
нием
неж ной
руки.
—
Зачем
вы
плачете?
—
тих о
спросила
Марья
Павлов­
на .—
Зачем,
зачем?..—
повторила
она
тише,
как
бу дто
с
бо­
лью
выговаривая
слова,
и
вдруг
в округ
не го
обвились
ее
дрожащие,
холод н ые
от
не рвно го
озн об а,
руки.
—
Р адо сть
м оя!
—
воскликнул
он
сквозь
сле зы .—
Так
ты
ме ня
любишь...
так
ты
м еня
простила?
Марья
Павловна
спр ят ала
лицо
у
не го
на
груди
и
все
к репч е,
все
по р ывист ей
его
обнимала;
он
видел,
как
трепе­
тал а
она,
точн о
подстреленная
птиц а,
как
вздра ги ва ли
ее
пл ечи
и
беспомощно
опускались
ко л ени,
касая сь
земли,
и
слышал
о дно
и
то
же,
жалобно,
с
болью,
с
не сказанн о ю
тоской
про изно с имое
с л ов о: «Зачем,
зачем?»
И
ему
показалось,
что
сл ишк ом
низ ки
и
слишком
пошлы
те
объяснения,
которые
он
мог
бы
представить
ей
в
оправ­
д ание
св оей
д еланно й
холодности.
Он
искренне
подумал,
что
не
таковы
должны
быть
причины
та кой
внезапной
для
н его
непомерно
счастливой
развязки.


Две
пары
235
—
Если
бы
ты
знала,
как
я
мучился!
—
с
волнением
шептал
он. —
Я
мучил с я
все
эти
дни,
все
н очи ...
Что
это
бы­
ло
тогд а?
Может,
это
бы ла
в спы шка,
порыв,
который
ты
сам а
бы
с
радостью
вз яла
наз ад.
—
В спы шка !..
По рыв!..—
с
упреком
перебила
его
Марья
Павловна,
на
мг нове ние
оборачивая
к
не му
свое
лицо
с
за­
плаканными
глазами.
—
Прости,
прости,—
я
думал
так.
Я
сказал
себе:
ну,
что
ж,
пусть
я
помучаюсь...
путь
я
один;
но
если
она
захочет
этого,
ни
одним
взглядом,
ни
одн им
словом
я
не
н ап омню
того
вечера.
Я
подумал
так. ..
—
О,
не
гов ори ,
не
го вор и...
Зачем
ты
не
ех ал ?..
Какая
тоска,
ка кой
у жас !..
Я
точно
все,
все
потеряла.
Я
ноч и
не
спала...
Ку да
мне
деваться!
Сердце,
ведь
сердце
во
мне
р аз­
рывалось.
Три
дня...
три
д н я!..—
и
Марья
Павловна
опять
зары дала .—
Я
не
могла
к
тебе
послать.
Я
разве
знала,
по­
чему
ты
не
едешь?
Я
р азве
думала,
что
ты
такой...
такой...
Я
думал а ,
ты
посмеялся
надо
мной
и.. .
мне
б ыло
оче нь
оче нь
больно...
—
И
ты
это
мог ла
думать!
—
с
жаром
воскликнул
Се р­
гей
Петрович.
—
Если
б
ты
знала,
если
б
ты
могла
знат ь,
как
я
те бя
лю блю !..
Ты
—
моя
жизнь,
ты
—
единственная
моя
радость...
О,
моя
дорогая,
дорогая!..
Но
теперь
ты
уже
не
будешь
думать
обо
мне
так,
не
будешь?..
Да?..
Да ?..
Он
осторожно
оборачивал
ее
л ицо
и,
все
бл иже
накло­
н яясь
к
ней,
за гляд ывал
ей
в
гла за
до лг им,
молящим,
вкрад­
чи вым
взглядом.
И
обаяние
э того
вз гляд а
то чно
заворожило
Марью
Павловну.
Е сли
бы
и
хотела
она,
не
б ыло
в
ней
сил
бороться
против
не го.
Радостная,
пок орна я,
счастливая,
она
встретила
полуоткрытыми
губами
поцелуй
Сергея
Петрови­
ча
и
ст ра стно
прильнула
к
нему,
испытывая
все м
существом
своим
огромное
наслаждение
быть
рабою
это го
человека
быть
во
власти
этой
чужой
околдовывающей
воли.
Летятин
написал
в
это
время
сво и
письма,
в зял
г ири
со
стола
и
полчаса
делал
гимнастику.
Сначала
он
мерно
махал
гирями
слева
направо
и
справа
налево,
потом
сн изу
вверх
и
сверху
вниз;
затем
уперся
руками
в
бе дра
и
начал
при­
се дать
и
подскакивать;
пос ле
тог о
стал
наклоняться
одним
б оком
и
другим
боком,
туд а
и
сюда
вы г ибал
спину.
Проде­
лав
все
это ,
он
пригладил
волосы
и
погрузился
в
размышле­
ния :
сообразил
расход
теку щег о
мес яца ,
сообразил
ос та ток
в
своей
к ассе,
отметил
в
з аписно й
книж ке
нов ую
выдачу
денег
ку мыс нику
и
на
минуту
подумал
при
этом,
что
ку­


236
А.
И.
Эрте ль
мыс
недостаточно
помог
М арье
Павловне.
«Надо будет при­
гласить
доктора, —
подумал
он, —
хорош
ли
еще
кумыс?
Есть
ли
в
нем
все
нужные
элем енты ?
Здоровы
ли
лошади?
Там
нет
должного
процента
азотистых
ве щест в
каких-нибудь,
черт
бы
их
п обр ал,
а
тут
—
сцены!
Пожалуй,
при
таком
не­
удовлетворительном
лечении
и
к
осени
не
попр а витс я
Ма­
ня».
И
он
с
кислою
усмешкой
вспомнил
совет
Сергея
Пет­
ровича
по сел ить ся
в
де р евн е ! «Воображаю,
как
это
весело
возиться
с
дикарями!
—
воскликнул
он
про
себя.—Совер­
шенно
с лов
человеческих
не
понимают:
ему
говоришь
одно,
а
он
понимает
др угое .
И
эти
пшеницы,
покосы,
б ороны ,
грабли,
плуги...
брр...
как ая
скучная
канитель!» И в проти­
воположность
д ерев енско й
канители
он
с
отрадою
подумал
о
петербургской
своей
жизни,
о
петербургских
св оих
зн а­
комых,
все
людя х
приличных,
бла гор азу мн ых
и
строго-де­
ло вых,
о
распределении
своего
д ня,
нормально
и
последо­
вательно
размежеванного
на
труд,
гигиену
и
удовольствия,
и
с
особенно
хороши м
чувством
он
подумал
о
своем
ма ль­
чике,
в
кот ором
ему
удалось
ра зв ить
аккуратность
и
влече­
ние
к
техническим
и
естественным
наукам.
«Будет инже­
нер
или
есте стве нни к
б ольшог о
калибра, —
сказ ал
он
сам
се­
бе,
с
приятностью
улыбаясь. —
И
как
это
хорошо
сложилось,
что
брат
Ман и
специалист
по
бо тани ке;
он
его
теперь
на­
таскает
в
сво ем
Парголове».
С
этою
последнею
мыслью
он
спросил,
где
барыня,
и,
узнав,
что
она
пошла
гулять ,
вышел
в
сад.
«Маня!» —
за­
кричал
он
и,
не
по луч ив
ответа,
медленно
пошел
вдоль
цве­
точных
клумб,
рассматривая
цветы
и
пробуя
палкой
почву
под
ними.
Все
был о
в
по р ядке,
поч ва
была
влажная,
вовремя
политая.
Об ойдя
клумбы,
он
остановился
и
обвел
гла зами
св ой
с ад.
В
ясном
воздухе
кра си во
обозн ачал и сь
неподвиж­
ные
деревья,
кр асив о
пест р ели
цветами
клумбы,
красиво
сияли
зе рк аль ные
шар ы
посреди
клумб;
желтый
песок
из­
вилистых
дорожек
отливал
матовым
золотом.
И
все
бы ло
так
близко
к
глазам
Лет ят ина,
так
блистало
свежими
красками
и
отчетливо
выделялось
своими
очертаниями,
точно
сейчас
в ыро сло,
д ало
листву
и
расцвело,
не
успев
запылиться.
За­
пах
резеды
и
ле вко ев
разносился
пов сюд у.
Летятин
вы пря­
мился
и
с
чу вс твом
веселой
б одро сти
во
всем
те ле
пошел
дале е.
Все ,
что
он
видел,—все
б ыло
здоровое,
свежее,
красивое
и
молодое,
и
он
чувствовал,
что
в
ответ
на
это
ве­
се ло
откликается
все
его
существо,
и
ему
б ыло
оч ень
хоро­
шо.
«Отчего это люди нервничают,
мучатся,
мечтают
о
чем - то.


Две
п ары
237
когд а
все
так
просто
и
ясно,—думал
он,—
измышляют
р аз­
ные
ме чты
и
ст р адают
и з-за
ни х?..
Удивительно!
Не
могут
жить
к^к
следует,
а
непременно
мечтают
черт
знает
о
чем.
И
неп рем ен но
ве дь
все
п ере портя т».
И,
дойдя
до
ал леи,
ве­
дущей
в
запущенную
часть
сада,
он
с
пренебрежением
взглянул
вперед: «Маня,
ко не чно,
г де-н ибу дь
в
г луши ,—
пришло
ему
в
гол ову. —
Есть
ведь
расчищенные
дорожки,
чего
бы,
кажется?
Все
хорош о,
красиво,
удобно, —
п ет,
нуж­
но
для
че го- то
забираться
в
глушь,
промочить
н оги,
изо­
драть
пл ать е,
и
все
это
для
каких-то
фантазий...
Поэзи я!
Не т,
не
поэзией
называть
бы
эту
чепуху,
а
психопатией».
—
Маня!
—
закричал
он,
увидав
в
глубине
аллеи
жену,—
что
те бе
за
о хота
гулять
там,
когда
тут,
пос мо три,
как
хо ро­
шо?
Посмотри,
какая
прелесть
эти
клумбы!
Во
всем
саду
только
и
есть
одно
место,
на
что-нибудь
го дно е.
Марья
Павловна
медленно
подошла
к
мужу.
—
Где
же
Сергей
Петрович?
—
спр о сил
он.
—
Каж ется ,
уехал.
Он
хот ел
съездить
в
деревню
пог ово­
ри ть
относительно
косьбы
и
ве чером
пит ь
к
нам
ч ай.
—
Хозяйство,
агрономия!
—
н асмеш ли во
сказал
Ле тя­
ти н.—
Не
з амеча ешь
ты,
что
он
уже
изменился
к
худшему?
В
Петербурге
он
был
воплощенная
бл аг овос пит анно ст ь,
а
тут
эти
резкие
м анер ы,
эта
дурная
привычка
возвышать
голос...
Удивительно
портит
порядочных
люд ей
наше
рос­
си йско е
захолустье!
—
Ты
забыл,
что
я
в
Петербурге
не
знала
Серг ея
Пет­
ровича,—
сказал а
Марья
Павловна,
опуская
глаза.
—
Очень
портит,
очень
по рт ит,
—
с
уб еж дени ем
повторил
Летятин
и,
предложив
ж ене
руку,
по вел
ее
вдоль
излюблен­
ных
своих
клумб.
Она
молчала.
Она
испытывала
то
непри­
ятно е
чувство,
когда
видишь
во
сне
ли ку ющий
ве се нний
ден ь
и
просыпаешься
в
сырое,
пасмурное
осеннее
утро.
Ос­
вободившись
под
как им- то
предлогом,
она
побежала
в
дом
и,
бросившись
на
постель,
за рыла
ли цо
в
подушки.
Сча ст ье
любви
беспокойно
во лно вало
ее,
отравленное
горечью
лжи
и
будничною
глубоко
противною
ей
действительностью.
В
столовой
уже
зажгли
лампу,
когда
она
вышла
из
своей
комнаты.
С
балкона,
освещенного
отражением
лампы,
сл ы­
шался
громкий
разговор.
Марья
Павловна
прошла
туда
и
поместилась
в
темном
уголке,
глубоко
усевшись
в
качалку.
—
Я
не
у тве р ждаю,
что
вс ем
нужно
бежать
из
деревни,—
внушительно
разделяя
слова,
го вор ил
Ле тя тин,—
но
не
надо
забы вать ,
что
есть
люди
и
люди.
Де р евня
по
самым
своим


238
А.
И.
Эртель
свойствам
требует
грубых
рук
и
грубых
умов,
Сергей
П ет­
рович.
Вот
посевы
у
вас
—
раз ная
там
пшеница,
рожь,
мо­
лотьба...
Согласитесь,
что
это
вещ ь
далеко
не
мудрен ая.
Далыпе-с,
зе мств о,
вы
говорите.
Что
такое
земство?
З ем­
ство
есть
то
же
хозяйство:
вместо
пшеницы
—
раскладка,
вместо
ржи
—
школы,
м ед ицина,
разные
там
дороги
п
пр о­
ч ее.
Вещ ь
необходимая!
Но
согласитесь,
почтеннейший,
очень
не
мудреная
ве щь.
И
пу сть
там
делают.
Но
люди
Hà-
ше го
склада,—
это
совсем
особое
дело.
Наш и
идеалы
—
я
подразумеваю
естественно-научные
.
идеалы
—
требуют
особливых
людей .
Ими
двигается
цивилиза ция,
к ульт у-
ра-а-с!
—
Но
я
не
понимаю,
почему
нельзя
дв ига ть
ее
и
в
дере в­
не ,—
во зр азил
Сергей
Петрович.
—
Вот
почему.
Как ая
задача
развитого
человека?
С ло­
ж ить
св ою
жи знь
так,
чтобы
она
сходствовала
с
идеалом?
—
Дальше,
дальше.
—
Для
этого
мне
нужно
стоять,
так
сказать,
у
горнила.
Мне
нужны,
во-первых,
средства.
Во-вторых,
мне
нужны
люди,
с
которыми
я
мог
бы
обмениваться
мыслями.
В- тре ть­
их,
и
это
самое
главное,
мне
необходимо,
что бы
все
б ыло
под
рукой.
Пре дста вь те
себе,
существует
на
свете
наука
гигиена
и
говорит
она
вот
такое-то
последнее
с лово.
Пре­
красно,
я
отправляюсь
к
Сан-Галли,
отправляюсь
к
патен­
тованному
печнику,
а рхите ктору,
гидропату
и
вопло ща ю
это
последнее
слово
гигиены.
Дальше.
Из
Европы
пришла
са­
мая
свежая
новость
по
части
комфорта
или
вообще
приспо­
соблений
для
удобства
чел ов еческ ой
ж изни, —
от л ично,
я
опять
иду
и
о пять
провожу
в
жизнь
это
новое
удобство.
Нако не ц
я
устал,
желаю
отдыха, —
иду
в
оперетку,
в
театр,
в
концерт,
в
клуб,
гуляю
по
Невскому
и
любуюсь
электри­
чеством,
захожу
на
лекцию
п опул ярног о
профессора
и
з на­
комлюсь
с
последними
выводами
науки.
Одним
сл ов ом,
во
время
отдыха
об ога щаю
св ой
ум
и
приобретаю
множество
знан ий.
—
Помилуйте,
ведь
э так
задохнуться
можно!
—
закричал
Сергей
Петрович,
с
трудом
скрывая
св ое
презрение
к
то­
му,
что
говорил
Ле тя тин.—
Ведь
это
усовершенствованная
зоология,
это
я
не
знаю
что!
—
Усовершенствованная
зоология,—
с
ударением
под ­
тв ер дил
Ле тя тин,—им е нно
так...
Как
вы
о тст али
в
св оей
деревне.
Что
такое
человек
—
особое
существо,
царь
приро­
ды,
божественный
посланец?


Две
пары
239
—
Ну,
разумеется,
животное,
я
и
не
спорю,
но
ведь
жи­
вотное
общественное.
—
Пекрасно-с.
В
чем
же
зад ача
э того
животного?
З ада­
ча,
надеюсь,
состоит
в
том,
чт об
оно
бы ло
здоро во,
чт об
оно
способно
бы ло
продолжать
здоровый
ро д;
это
—
во -пе рв ых.
Во-вторых
—
оно,
как
надел енно е
интеллигентными
с п особ­
ностями,
должно
б ыть
счастливо,
то
есть
окружать
себя
р аз­
ли чн ыми
удобствами,
вырабатывать
между
собою
благора­
зумные
отношения.
Одним
с лово м,
брать
от
жи зни
все
те
наслаж дения ,
которые
совпадают
с
здоровьем
и
с
благора­
зумием,
и
стремиться
день
ото
дня
расширять
сфе ру
э тих
наслаждений.
Позвольте
вас
спросить,
мо жно
ли
в
деревне
дос ти гну ть
этого?
Если
я
очень
богат,
я,
р азу мее тся,
и
в
де­
ревне
окружу
себя
полнейшим
комфортом,
но
это
буде т
внешность, —
ее
мало;
кто
мне
в
деревне
заменит
общество,
театр,
лабораторию,
в
к оторо й
мне
покажут
по след ние
вы­
воды
науки, —
все
то,
что
дает
интеллигентную
по дкл адку
внеш ним
удобствам
жизни?
—
Б оже
м ой,
да
ступайте
вы
на
всю
зим у
в
Мос кв у,
в
Петербург,
куд а
хотите
н акон ец.
Езжу
ве дь
я
в
М ос кву!
—
Отлично-с;
но
для
э того
опять-таки
нужно
б ыть
или
одинокому,
как
вы,
или
им еть
большое
со ст оя ние.
Во-вто­
рых ,
где
же
общество?
Ну,
вы
приедете
в
Мос кву ,
сх оди те
в
театр,
в
Политехнический
музей,
послушаете
музыку,
но
где
же
лю ди
одинакового
с
ва ми
склада?
Их
нет.
—
Да
на
что
мне
эти
люди,
когда
вокруг
ес ть
друг ие
—
есть
земцы,
помещики,
крестьяне
нак онец?
У
ме ня,
напр и­
мер,
ест ь
пл от ник
Фе дор,
да
помилуйте,
я
его
на
самого
культурного
человека
не
променяю!
Мы
понимаем
с
ним
д руг
друга
с
од ного
н ам ека.
И
како й
ум,
какая
сообрази­
тельность!
Летятин
снисходительно
улыбнулся.
—
И
это
—
общество, —
сказал
он ,—
но
согласитесь,
весьма
далекое
от
естественно-научных
идеал о в
и
вообще
от
задач
трезвого
и деал изм а.
—
Почему
далекое?
—
Я
не
имею
чести
быт ь
знакомым
с
ва шим
пло тни ком ,
но,
например,
эт от
ваш
знакомый
земец
Меныпуткин;
при
одн ом
взг ляд е
на
его
манжетки
тошнит;
а
манеры...
Вы,
од нак о,
говорите,
что
это
од ин
из
благовоспитаннейших.
—
З нач ит,
вы
су дите
по
наружности?
Что
же
общего
у
трезвого
реализма
с
грязн ым
бельем?
—
С
гр язн ым
ни че го,
но
с
чистым
—
очень
много.
Как


240
А.
И.
Эртель
я
м огу
являться
в
дом
в
грязном
белье,
если
я
знаю,
что
грязь
противна
и
вредна
людям?
Вот
в идит е,
до
че го
да же
и
небольшие
кул ьту рн ые
особенности
сообразованы
с
ц ик­
лом
здоровых
и
трезвых
идей.
Весь
смысл
цив илиз ации
в
том
и
заключен,
чтобы
прогрессивные
иде и
связывать
с
де й­
ствительностью.
И
потому-то
людям,
доразвившимся
до
этой
ис ти ны,
необходимо
держаться
вместе,
они
мо гут
совершен­
ств оват ь ся,
подхватывать,
так
сказать,
на
ле ту
передовые
мыс ли
и
вы р абаты вать
все
лучшие
и
лучшие
способы
жи з­
ни.
Понятие
ведь
м ожно
уподобить
кредитным
билетам.
От­
че го
сторублевые
бумажки
так
чисты
и
свежи,
а
рублевые
истасканы
до
невозможности?
Оттого,
что
первые
вращают­
ся
в
рук ах
люд ей
культурных,
вторые
же
по пад ают
в
об­
р ащ ение
народу
дикому.
Прогресс,
цивилизация,
культу­
ра
—
точно
государственный
банк:
они
выдают
ценности
каждому
по
его
интеллектуальным
ср ед ств ам,
и
нам,
по­
лучившим
сторублевые,
не
подобает
отпускать
их
в
г ряз­
ные
и
грубые
руки.
Чем
же
достигнуть
этого?
А
не
иначе,
как
живя
среди
людей
моего
образа
жизни.
—
Како й
возмутительный
эгоизм
вы
проповедуете!
Я
положительно
отказываюсь
от
тако й
о тстал о сти.
В
дер ев не
я
чувствую
себя
свободным,
в
вашем
Пе тербур ге
я
постоян­
но
связан.
Там
я
должен
служить,
н ести
на
себе
эти
пр о­
к лятые
вериги
культурного
общежития.
Одни
визиты
че го
стоят,
черт
бы
их
п обра л!
М ежду
тем
как
здесь
я
по лный
хозяин.
Там
природа
спрятана,
з десь
она
вся
налицо:
ку­
пайся
в
ней!
Вот
вы
сидите
за
своими
цифрами,
трудитесь...
Кто
же
пользуется
вашими
трудами?
А
я
вот
посеял
сто
де­
сятин
белотурки,
пох лопо т ал,
потрудился,
и
уж
нав ерно е
знаю,
что
если
уберу,
так
получу
и
положу
в
карман
восемь
ты сяч
целковых
чис того ...
—
Кроме
того,—дрогнувшим
гол осом
произнесла
Марья
Павловна,
обращаясь
к
мужу, —
ты
забываешь
пользу,
кото­
рую
можно
принести
в
дере в не. ..
И
государство,
и
т вое
ми­
лое
общество,—
вед ь
ко рни
всего
этого
зд есь
же,
в
деревне,
и
как
же
это
мо жно
все
брать,
брать?
Разные
там
налоги
и
эти
к о нцессии,
и
вдруг
на
деревню
смотреть
с
таки м
ужас­
ным
презрением.
Она
—
н ес частн ая,
невежественная,—
все
об
этом
говорят!
—
и
жит ь
в
счастье
и
все
это
знать...
я
уж
и
не
з наю,
како й
это
эгоизм.
—
Но
в едь
это
возмутительно
—
сводить
д ело
цивилиза­
ции
на
личное
самоуслаждение!
—
с
жа ром
подхватил
Сер­
гей
Петрович,
вскакивая
с
места.—А
государство,
а
общест­


Две
пары
241
венная
по ль за,
а
чувство
гражданина?
Да
неужели,
неужели
мне
закрыть
гл аза
на
все
и
уй ти
в
свою
кул ь турн ую
скор­
л уп у?..
Значит,
пусть
кто
хоче т
руководит
н ар одом,
пуст ь
кто
хочет
хозяйничает
в
земле,
пусть
первобытная
культура
ис то щает
землю,
мужик
пьянствует,
самоуправничает,
де­
лает
разные
невежественные
поступки, —
это
не
мое,
все
не
мое
де ло!..
Мы,
цивилизованные
люди,
должны
проводить
идеи
и
вообще
про гре сс!
—
с
пафосом
продолжал
он,
ч ув­
ствуя
себя
предметом
ст раст но го
внимания
Марьи
Пав ло в­
ны.—
Мы
—
апостолы
нашего
божества,—
и
мы
должны
ид ти
в
земство,
в
администрацию,
в
захолустье...
Мы
должны
до стиг ать
власти...
и,
не
обращая
внимания
на
грубость
ма­
териала,
лепить
из
него
здание
цивилизации...
Кир пич !
Что
такое
кирпич
да
глина,
самая
обыкновенная
и
простая
глина?
Но
приходит
а рхи те ктор
и
со зи дает
Пар фенон -с!
—
Вы
благоволили
сказать:
администрация.
Но
админи­
с трац ия,
наиб о лее
влиятельная,
опять-таки
в
Петербурге
и
вообще
в
городах, —
все
более
уязвляясь,
во зр азил
Ле-
тятин.
—
Давно
признано,
что
все
н аши
з адачи
—
в
д ерев не,
и
об
этом
смешно
говорить.
Неужели
вы
пропустили
труды
статистики?
Каж ется,
ясно,
в
чем
дел о!
Сколько
вышло
ре­
фо рм
из
вашего
Петербурга,
а
как
дойдет
в аша
рефо рм а
до
провинции,
так
и
превратится
в
чеп уху;
вы
сочиняете,
а
провинция
переделывает.
А
отчего?
Все
оттого,
что
де ре вня
точно
чугунное
яд ро
на
ваших
п ете рбург ск их
теориях:
вы
но ро вите
за
тр ид евять
земел ь
ускакать,
а
гляди ш ь,
ядро-то
и
оття не т
вас
к
прежнему
месту.
Стой ,
голубушка,
не
го­
рячись!
—
Ах,
как
это
верно!
—
воскликнула
Марья
Павл овн а.
—
В
чем
же
де ло?
—
в
азарте
продолжал
Сер гей
Петро­
ви ч.
—
А
в
том,
чтоб
ядра-то
не
было.
Вот
в
этом-то
и
будет
состоять
наша
за слуга .
Мы,
люд и
прогресса,
составим
пра ­
вящий
класс
в
деревне;
деревня,
не
беспокойтесь,
буд ет
знать,
что
мы
—
вот
они,
сво и
люди,
и
тогда,
если
вы
обду­
маете
что-нибудь
хорошее,
милости
просим!
—
А
если,
как
это
про
жура вля
говорится,
нос
вылезет,
хвост
увязнет?
Вы
умниками
стане те,
а
мы
к
тому
времени
поглупеем,
вы
—
бойкие,
а
мы
и
говорить
разуч имся.
—
Во
всяком
сл у чае,
не
заплачем,
если
и
увязнете
или
поглупеете,
выражаясь
вашими
сл ов ами.
—
Но
не
мудрено,
что
вместо
того
нам
придется
кр ест
на
вас
поставить.


242
А.
И.
Эртель
—
Может
быть .
—
Крест
—
эмблема
христианская,
а
Христос,
как
из­
вестно,
любил
нищи х.
—
Ни щих
духом,
вы
хотите
сказать?
Да
и
те рп еть
не
мог
фарисеев.
—
Значит,
вы
думаете,
что
мы,
добросовестно
и
трезво
устраивающие
св ою
жи знь ,—
фарисеи?
—
изменившимся
го­
лосом
спр осил
Летятин.
—
Бывает
и
та к.
—
Оче нь
благодарен
за
комплимент.
—
Не
стоит:
для
него
не
требуется
особенных
усилий
у ма.
—
О,
в
этом-то
я
ув ер ен!
В
противном
слу чае
я
бы,
ве­
ро ят но,
и
не
име л
удовольствия
дождаться
от
вас
компли­
мента.
—
Вы
называете
ме ня
дураком?
—
внезапно
охрипшим
голосом
спр о сил
Сергей
Петрович.
—
Я
не
утратил
еще
привычки
выражаться
порядочно.
—
По лно те,
что
это
такое!
—
вскр икну л а
Марья
Павлов­
на .—
Как
вам
не
с тыд но,
госп од а?
—
Почин
был
не
мой,—сухо
сказал
Лет ят ин.
—
Оставь,
оставь,
пожалуйста...
Сергей
Петрович,
ос­
тавьте.
Н ево змо жно
так. ..
И
вовсе,
вовсе
не
в
этом
дел о.—
Она
схватила
руку
Сергея
Петровича
и
крепко
стиснула
ее
в
своей.
—
Я
готов
извиниться,—
с
н еохот ой
вымолвил
Сергей
Пет рови ч.
Летятин
церемонно
поклонился.
—
Невозможно,
ужасно
так
жить,
вот
в
чем
де ло!
—
с
уси­
ли ем
сказала
Марья
Павловна
странно
зазвеневшим
го ло­
сом.—
Я
не
знаю,
как
там
по
теории,
и
я
не
знаю
вообще
что
делать,
но
жить
так
ужасно
тяжело...
Ты
говоришь:
сч а­
стье,
тре звы е
отношения,
прогресс.
Вы
говорите:
полным
хо­
зяином
жить
и
участвовать
в
зем ств е
и
во
всем
хорош ем
для
деревни
—
и
все
это
для
того
же
прогресса
и
счастья.
Я
не
знаю
этого,
но
я
думаю,
н ужно
думать
не
о
се б е...
Дур­
но
ли
это
будет,
хорош о
ли,
нуж но
ли
это
для
прогресса
или
вовсе
и
не
н уж но,—
на до
помогать
л юдям.
Вот
что
я
ду­
м аю.
Я
прямо
те бе
должна
сказать...—
Она
п риж ала
пл а­
ток
к
губам.—
Я
не
буду,
не
могу
жи ть
в
городе...
И
как
же
жить,
к огда
там
л ожь,
ложь. ..
и
когда
правда
только
тут,
только
в
э той
помощи
несчастным
людям?
—
Но
где
ты
видела
несчастных
людей?
И
потом,
ты
за­


Две
пары
243
бываешь,
что
на
нас
лежит
о бязанн о сть
воспитать
Колю.
—
И
вот
об
это м
я
думала.
К
ч ему
мы
его
готовим?
Без
почв ы,
без
родины
р астет
мальчик,
и
что
у
н его
впереди
—
бог
од ин
ведает.
—
То
есть
как
без
родины?
Надеюсь,
он
знает,
что
его
родина
—
Р о ссия.
—
Ах,
не
об
этом
я...
Что
Россия
—
им пер ия,
ле жит
между
таки ми-то
градусами,
граничит
с
тем-то,—о,
он,
на­
верное,
знает
это!
Но
сол нца
он
мало
видит,
нет
кустика,
к
которому
он
мог
бы
привязаться.
Ведь
какое
это
счастье,
когда
человек
родится
и
растет
сред и
природы,
которая
родная
ему,
среди
людей
простых,
трудящихся
людей,
и
с
детства
их
з нает,
привык
к
ним.
Свои
липы,
свои
бе­
ре зы,
св ерс тн ики
в
деревне,—какое
это
счас тье
для
че ло­
века!
—
Я
думаю,
для
Коли
б ольшое
счастье,
что
он
под
руко­
в одств ом
твоего
брата
может
здраво
относиться
к
этим
бере­
зам
и
дубам,
получить
правильное
научное
п о нятие
о
пр и­
роде.
—
Ах,
какая
это
суровость
к
ребенку!
Может
ли
у
него
бы ть
живая
с вязь
с
прир од ой,
с
местом,
с
лю дьм и,
с
одною
только
черствою
вашею
научностью?
—
Конечно,
никакой
не
мо жет
быть
связи!
—
запал ь чив о
воскликнул
Сергей
Петрович.—Засушить
листики
в
герба­
ри и,
еще
не
з начит
полю бит ь
природу;
у знать ,
что
человек
в
лантях
и
в
зипуне
на зыва ет ся
мужиком,
еще
не
значит
иметь
с
ним
жи вую
связь:
лист ья
и
мужики
есть
в
любой
стране,—чем
родные
мужики
и
родные
листья
ему
бл иже
т ех?
Научность
космополитична.
—
Нас
учили,
что
по нятие
о
варварах
и
об
исключитель­
ной
национальности
—
по ня тие
люд ей
отсталых, —
н ас меш­
л иво
возразил
Летятин. —
Вы,
значит,
полагаете,
что
Россия
суть
антик,
а
весь
остальной
мир
—
варвары?
Чест ь
и мею
поздравить
ва с!
—
И ,* не желая выслушивать ответа Сергея
Петровича,
Летятин
обратился
к
жене:
—
Есть,
Ма ня,
какое-
то
недоразумение
между
нами.
Ты
стр анн о
стави шь
вопрос.
Ты
говоришь,
не
хочешь
жит ь
в
городе
и
мотивируешь
это
какими-то
при нц ипа ми.
Я
ниче го
не
мог
бы
возразить,
е сли
бы
ты
указывала
на
требования
своего
здоровья,
хотя
зим а
во
всяком
случае
одинакова
в
Петербурге
и
в
д ер евне.
Но...
принципы!
Мы
до
сих
пор
б ыли
согласны
в
них .
И
мы
до­
бросовестно
пр овод или
их
в
своей
жизни...
Тв ои
новые
принципы
я
не
мо гу
разделять, —
нет
у
меня
на
это
ни


244
А.
И.
Эртель
средств,
ни
желания.
Должна
же
ты
да ть
мне
св об оду
в
этом.
—
Ко не чно,
конечно,—горько
сказал а
Марья
Павлов­
на,—
у
меня
ес ть
желание,
но
нет
средств,—
конечно,
долж­
на...
Но
где
же
равноправность,
Дмитрий,
о
к от орой
ты
всег ­
да
говорил?
—
В
одинаковой
с во боде,
Маня,
в
одинаковой
независи­
мости
мнений!
—
На
что
мне
такая
свобода?
Мнения
и
в
тюрьме
неза-:
висимы.
—
Вот
в
том-то
и
горе,
что
в
т ебе
го во рит
не
стремление
к
свободе,
а
вли ян ие
другого
лица...
Ты
вольна
поступать
как
хочешь;
но
хочешь
ли
поступать
так,
твое
ли
это
хо­
тение?
—
Что
ты
ж ела ешь
этим
сказать?
—
вся
вспыхнув,
вс кр икну ла
Марья
Павловна.
—
Если
Дми тр ий
Арсеньевич
намекает
на
мои
мне­
ни я.. .—на чал
бы ло
хриплым
гол осом
Сергей
Петрович.
—
Я
имен
не
называю,—
отрезал
Летятин,—
но
я
прошу
тебя,
Маня,
обдумать
это .
Имею
честь
кланяться,—
прого­
ворил
он,
обращаясь
к
Сергею
Петр о вичу
и,
не
подавая
ему
руки,
быстро
уш ел
в
с вою
комнату.
—
Постой,
постой!
—
с лабо
вскрикнула
Марья
Павлов­
на,
бросаясь
за
ним.—
Я
должна
т ебе
сказать...
должна!..
Но
Ле тя тин
не
воротился,
и
она
беспомощно
сел а
и,
о пуст ив
голов у
на
б алюст ра ду
балкона,
тихо
з аплак ала.
Ярко
вычищенный
сам ов ар
праздно
шумел
на
столе,
покрытом
белоснежною
ск атер ть ю;
свет
выс о кой
брон зов ой
лам пы
весело
отражался
в
хрустале
стака но в,
в
сер ебр е
ло­
же к,
но жей
и
вилок,
разливался
по
мебели,
по
стенам,
по
целой
коллекции
за кус ок,
стоявших
вок руг
с амов ара
в
бе­
лых
и
зел ен ых
жестянках,
в
серебряных
сотейниках,
в
изящных
са ла тника х
и
в
другой
элегантной
посуде.
Н очь
была
т акая
же
прозрачная,
как
и
три
дня
тому
назад;
но
здесь,
в
Лоскове,
она
не
б ыла
ти хою
ночью,
потому
что
в
разных
местах
сада
изо
в сей
силы
заливались
соловьи?
Иногда
случалось,
что
замолкало
сол ов ьино е
пени е,
и
тогд#1
можно
бы ло
различить
д робн ое
перекликание
перепело«'
в
дал еко м
поле.
Мерный
шум
в оды
на
мель н ичн ых
коле­
сах
походил
отсюда
на
шепот,
и
казалось,
что
это
сам а
ночь
шептала
о
чем-то,
шептались
де ре вья
ме жду
собою,
ра з­
весистые
ветлы,
душистые
липы,
смутно
белеющие
бе­
резы.


Две
пары
245
Воздух,
насыщенный
зап ах ом
цветов,
и
пленительные
в
св оей
загадочности
зву ки
но чи
вносили
странное
раздра­
жени е
в
ду шу
Марь и
Павловны;
она
чувствовала,
как
с тес­
нялось
у
ней
в
груди
и
торопливо
билось
серд це,
и
сл езы,
слез ы
лилис ь
из
ее
глаз.
Порою
соловей,
задор н о
и
бой ко
рассыпавши
свои
трели,
об р ывал
их
слабым,
медленно
уга­
сающим
звуком,
и
в
этом
угасающем
звуке
Марье
Павловне
чудилась
т акая
печаль,
такое
томление,
та кая
тоскующая
мольба,
что
рыдания
подступали
к
ее
горлу
и
горе
ее
каз а­
лось
ей
огромным,
отчаянным,
непоправимым
горем.
То,
че­
го
желала
она
и
в
чем
полагала
так
еще
недавно
сво е
сча с­
тье,
случилось;
сказано
б ыло
первое
слово
освобождения
от
старой
жизни.
И
ей
бы ло
больн о,
потому
что
бы ло
сказано
это
первое
с лово
освобождения.
—
Marie,—
прошептал
Сергей
Петрович,
осторожно
на­
клоняясь
к
ней,—
ради
бога...—но
она
отст ран ил а
е го.
Тог да
он
с
немым
отчаяньем
стиснул
свои
руки
и
бес­
цельно
у стр емил
глаза
в
пространство.
Как
ему
было
нелов­
ко
и
жа ль
Марью
Павловну
и
досадно
на
нее,
и
как
злился
он
на
«этого тупицу», обидным словам которого приписывал
сл езы
Марьи
Павловны!
Прошло
полчаса.
Марья
Павловна
выпрямилась,
пос­
пешно
отерла
сл езы
и,
обмахнув
платком
разгоревшееся
ли­
цо,
проговорила:
—
Как
это
глупо,
однако
же !..
Вы
еде те?
Вы
на
это т
раз,
к ажется ,
верхом?..
Берите
ва шу
лошадь,
я
хоч у
проводить
в ас.
—
Удобно
ли
буд ет, Marie? —
прошептал
Сергей
Петро­
вич.—Ок
может
быть
в
претензии.
—
Что
мне
за
дел о
до
н его
и
до
всех!
—
резко
ответила
Марья
Павловна.—
Я
хочу
проводить
вас.
Сергей
Петрович
разыскал
лошадь,
взял
ее
за
повод,
Марья
Павловна
накину л а
платок
на
г ол ову,
и
они
пошли
из
ус адьбы .
Опустелый
большой
дом
мрачно
пров од ил
их
своими
окнами,
зия вшими
как
дыры
на
бел и зне
стен.
За
усадьбой
на чина л ось
поле;
в
ло щ ине,
в
стороне
от
поля
и
церстах
в
т рех
от
усадьбы,
неясно
виднелась
деревня,
от­
ку да
доносились
хороводные
пес ни,
и
х орошо
отозвались
они
в
н аб олев шей
душе
Марьи
Павловны.
—
Ах,
как
с воб одно
зде сь!
—
во скл ик нула
он а,
останав­
ли вая сь
на
узе нь кой
дорожке,
по
сторонам
к от орой
высо­
кою
стеной
стояла
рожь. —
Как
пах не т!
Точно
вино
р азл ито
в
воздухе...


246
Л.
И.
Эртель
—
Это
рожь
цветет,—
сказал
Сергей
Петрович
и
т ихо
об­
нял
ее.
Она
не
сопротивлялась;
она,
не
отрываясь,
смотрела
в
про ст ранст во ,
где
таин ств енн ыми
очертаниями
выделялись
холмы,
лес,
деревня,
прошлогодний
стог
сена.
Сергей
Пе т­
рович ,
не
выпус ка я
ее
из
о б ъятий,
робк о
приблизил
к
ней
сво е
лицо,
к осн улся
ее
губ.
Она
торопливо
поцеловала
его
и
снова
выпрямилась,
повторяя:
—
Ка кая
прелесть!
Как
хорошо
здесь!
—
Он
никогда
не
со глас итс я
жить
в
деревне, —
мрачно
сказал
Сергей
Петрович.
Марья
Павловна
по шла
вперед.
—
Над о
это
кончить,
Serge,—
нетвердо
о твети ла
он а,
не
оборачиваясь.
—
Но
как
же,
как
же
возможно
убедить
е го?
—
Разве
это
н ужно?
Сергей
Петрович
не
нашелся
что
сказать.
—
Когда
я
выходила
замуж,
мы
. уговорились
в
полн ой
свободе.
Разве
теперь
нужно
убеждать,
чтоб
и
он
жил
в
де­
ревне?
—
Но
тог да
я
не
знаю,—
с
недоумением
вымолвил
Сер ­
гей
Петрович, —
неужели
как-нибудь
нельзя
уладить?
—
Как
уладить?
—
Ну,
заручиться
настоятельным
докторским
сов е том
и
том у
под обно е.
У
меня
есть
знакомый
доктор...
Наконец
положительно
м ожно
сказать,
что
ты
хочешь
ле читьс я
ку­
мысом.
Кумыс
готовится
и
зимою.
Я
думаю,
может
же
он
продлить
сво й
отп уск !
—
Боже
мой!
Да
пой ми
же,
мне
нельзя
с
ним
жит ь!
—
нетерпеливо
и
горячо
воскликнула
Марья
Павловна.
—
Тогда
ес ть
лучший
исход,—
вдруг
заволновался
и
за­
спешил
Сергей
Петрович,
мгновенно
уяснивший
себе
мысли
и
намерения
Ма рьи
Павловны
и
м гно венно
же
обрадован­
ный
ими.—Тогда
жи ви
со
мною.
—
То
есть
ка к?
Потому
что
мне
деться
некуда?
Из
жа­
ло с ти?..
—
О,
что
ты
говоришь!
—
И
он,
выпустив
повод
из
ру к^
остановил
ее
и
привлек
к
се бе.
И
почувствовав
около
себя
теплоту
и
трепет
ее
тела,
он
вместе
с
тем
почувствовал
прилив
пьяной
с трас ти
и
необык­
но ве нный
прилив
страстных
слов .
Он
целовал
ее
платье,
лицо
и
прерывающимся
голосом
уверял
в
люб ви
своей,
ле пе­
тал
о
нес казан но м
счастье,
о
свете,
который
она
внесет
в
его


Две
пары
247
мрачную
жизнь, —
он
верил,
что
его
жизнь
мра чн ая,—
о
бла­
женстве
жи ть
с
н ею,
поклоняться
ей,
боготворить
ее.
В
его
словах
не
б ыло
связи,
и
они
б ыли
невнятны,
безу м ны,
д ики,
но
в
них
зву ча ла
такая
торжествующая
радость,
так ая
сме­
лая
надежда
на
счастье,
така я
благодарность,
что
на
душе
у
Ма рьи
Павловны
просияло.
Молча
стояла
она ,
охваченная
ум ил ение м,
ст арая сь
спокойными
ж естами ,
ласковым
и
ти­
хим
движением
рук
укротить
пор ывы
Сергея
Петровича,
це­
луя
его
с
материнскою
нежностью
и
вместе
с
тем
недоуме­
вая
внутри
себя,
отче го
она
не
в
силах
ответить
на
эти
по­
рыв ы
таким
же
пароксизмом
страсти.
Было,
однако
же,
п оздн о,
и
они
принудили
себя
рас­
стать ся.
Ма рья
Павловна
пе рвая
сказала:
—
Ступай,
довольно,
я
напишу
тебе.
Завтра
же,
может
быть ,
напишу.
Как
это
ни
странно,
ей
хотелось,
ч тобы
он
поскорее
уехал.
И,
оста вш ись
одн а,
она
прислушалась
к
топоту
быст­
ро
удалявшейся
лошади
и
села
на
кр аю
д оро ги,
когда
т опот
затих.
Песня
слабо
доносилась
из
д ер евни,
кр ики
пер епело в
становились
ленивее
и
замолкали,
и
все
больше
и
больше
глубо ка я
тишина
опускалась
на
землю.
И
чем
ти ше
и
молча­
л ивее
дел ал ась
ноч ь,
тем
г ромче
говорили
какие-то
голоса
в
ду ше
Марьи
Павловны.
Сначала
говорил
оди н
голо с
—
и
соблазнительны
б ыли
его
реч и:
он
сулил
ей
яркий
День
в
ее
серенькой,
спутанной
и
кропотливой
жизни;
сулил
на­
полнить
ее
опустошенную
душу,
д обро
и
правду
и
красоту
отношений
к
людям...
Он
нашептывал
ей
про
любов ь
—
и
нега
любви,
о
кот орой
она
узнавала
от
н его,
стыдом
и
стра­
с тью
жг ла
ее
щеки.
Ей
казал ась
но визною
эта
нег а
любви
и
казалось,
что
не
бы ло
и
не
м огло
б ыть
так ой
неги,
когд а
она
выходила
по
лю бви
за
Дмитрия
Арсеньевича
Летятина.
И
вдруг
ее
мыс ли,
точ но
зу бчаты е
ко ле са,
цеп ля ясь
друг
за
дружку,
дошли
и
до
т ой,
которая
вовсе
не
совпадала
с
с частл ивы м
настроением.
«И ей послышался серьезный,
внушительный,
требовательный
го лос: «Что будет с Колей?
Что
будет
с
этим
молчаливым,
сосредоточенным
мальчиком
без
мат ер и?
И
главное
—
что
буде т
с
нею ,
с
матерью,
без
этого
м а ль чика ?» И воображение живо восстановляло перед
нею
маленькую
фигурку
Коли,
сер ь езно
нахмуренные
бро­
ви,
су туло ва тые
плечи,
худенькие
руки
с
синими
жилками,
за стенчив у ю
полуулыбку
и
деловое,
озабоченное
выражение
бледного
личика.
«Значит,
отказаться
от
него!
—
шептала


248
А.
И.
Эрте ль
она
пересо х шим и
губами.—
О,
не уже ли
отказаться?»—
«Разумеется,—
слышался
отве т, —
ведь
ты
отлично
знаешь,
как
он
близок
с
отцом,
как
вечно
копается
в
его
книгах
и
вещах,
с
великим
уважением
гл ядит
на
отцовскую
р аб оту,
го во рит
с
ним
о
телефонах,
о
паровиках,
об
электрической
лампе.
И
т ебе
никогда
не
нравилось
это
его
увлечение
ма­
шинами
и
физикой
и
меха ниче ски ми
курьезами,
которые
п окуп ал
ему
отец,
но,
однако
же,
отец
сумел
же
возбудить
и
развить
это
увлечение
и
посредством
его
привязать
к
се­
бе
сына,
а
ты
не
су ме ла,
не
смогла
привязать
его
к
себе,
не
добилась.
Отчего
он
зев ал
в
ответ
на
твои
рассказы
о
не­
счастных
людях
и
о
великодушных
людях
и
о
доблестных
поступках
этих
люд ей
и
с
живостью
б ежал
к
отцу,
когда
тот
на чин ал
ему
де лать
опыты
по
Тиссандье?» — «Но
вед ь
лю­
бит
же
он
меня,
любит!
—
то скл иво
вос к лица ла
Марья
П ав­
л овн а.—
Ведь
помню
же
я
его
редкие
ласки,
его
внезапные
по ры вы,
в
которых
так
мил о
ск аз ы валась
эта
любовь!
Как
я
могла
о став ить
е го!
З ачем
нет
здесь
его
со
мною!» И утом­
ленная,
измученная,
она
поднялась
с
земли
и
торопливо
пошла
домой.
«Да полно,
будет
ли
л учше?
—
прошептал
ей
вдогонку
насмешливый,
переполненный
ехидством
го лос. —
Отчего
это
ты
принуждена
был а
чу ть
не
навязать
себя
Се р­
гею
Петровичу?
Не
лучшим
ли
казался
ему
другой
исход
—
интрижка,
амуры
за
спиною
мужа?» Вот этот голос уже ре­
шительно
обозлил
Марью
Павловну.
С тар аясь
ни
о
чем
не
думать,
она
сил ьно
вдохнула
в
себя
сла дк ий
запах
цвету­
щей
ржи,
сорвала
несколько
стеблей
и,
приложив
их
к
в ос­
паленному
лицу,
снова
прислушалась
к
хоров о дн ой
песне.
И
снова
звуки
деревенской
песни
хорошо
отоз ва л ись
в
ее
душе.
Наутро
она
п рос нул ась
с
свежею
го лово й,
бодрая,
креп­
кая
и
яс но
представила
се бе
все,
что
слу чило сь
вчера.
«О
чем
же
тут
раздумывать?
—
выговорила
она
про
себя.—
Де­
ло
решено,
а
там
что
будет,
то
буд ет.
Лг унье й
никогда
не
б уду,
и
это
главное
—
чтоб
не
б ыть
лгуньей!» Одевшись
с
обычною
своею
тщательностью,
она
спросила,
где
муж,'
и
пошла
к
нем у,
гордая
сознанием
своей
правоты
и
своего
о твр ащен ия
ко
лжи .
IV
В
тот
же
день,
когда
Сергей
Петрович
был
в
Лоскове,
в
его
сад у
работали
лутошкинские
девки.
Федор,
высоко


Две
пары
249
сидя
на
стропилах
к оню шни
и
прибивая
гвозди
к
тесинам,
зам е тил,
однако
же,
желтенький
платочек
Лизутки,
мель­
кавший
в
саду.
С
тех
пор
он
все
придумывал
предлог,
как
бы
пойти
в
сад.
—
Дядя
Ермил, —
сказал
он ,—
ку да
бы
у
нас
сверлу
м ое­
му
деваться?
—
Да
где
же
ему
быть?
Поди,
в
столах
где-нибудь.
—
Ты
гляди,
садовник
не
взял
ли:
он
в чер ась
ухватил
что-то,
а
сказать
не
сказал.
—
Отдаст,
ко ли
взял.
—
Свер ло -то
аглицкое,—помолчав,сказал
Федор,—про­
падет
—
батюшка
в
отделку
доканает
за
него.
—
Струмент
важный,
это
что
говорить.
—
Ты
вот
что:
приколачивай-ка
покуда,
а
я
лучше
добегу.
Я
духом
с лет аю.
И
Федор
про вор но
соскользнул
со
стропилы,
уцепился
за
карниз
и,
повис е в
несколько
на
руках,
спрыгнул
на­
земь.
—
Дядя
Лаврентий,
ты
не
брал
св ер ла?
—
спро сил
он,
подойдя
к
садо в нику
и
иско са
посмотрев
на
Лизутку,
с
смеющимся
л ицом
половшую
клумбы
вместе
с
другими
дев кам и.
—
Не
брал;
зачем
мне
св ер ло?
—
ответил
Лаврентий.
Федор
по сто ял
немного
и
нел овк о
улыбнулся.
Дев ки
шептались,
пересмеиваясь
между
собою.
—
Ты
бы,
дя дя
Лаврентий,
по дбадр ив ал
девок-то,—
сказал
Федор.—Денежки
любят
брать,
а
на
работу
небось
жидки!
—
Ишь
малый-то
иссох
с
раб оты!
—
насмешливо
прого­
ворила
бойкая
курносая
с
густыми
ве сн у шками
на
лице
девка.
—
Дн я- ночи,
бедняга,
не
зна ет,
замотался
на
работе,—
подхватила
дру гая ,—
люди
топоры
в
рук и,
а
он
бегает,
за
де вк ами
глядит.
—
Жа л еет!
—
с
хохо том
закричала
Дашка,
подруга
Ли­
зу тк и.—
Б арск их
денег
жалеет!
Л изутка
не
поднимала
гла з
от
своей
ра б оты,
радостно
и
смущенно
улыбаясь.
—
То-то
вы,
дев ки,
оголтелые,
погляжу
я
на
вас,—ска­
за ла
кр аси вая
солдатка
Фрося,
выпрямляясь
всем
станом
и
прищурив
на
Федора
свои
бл естящи е,
покрытые
п ово локой
глаза.—Чем
бы
угодить
парню,
а
оне
на
смех .. .
Э та кого
пар ня
да
кабы
мне ,
горюше,
я
бы
его
на
руках
носила!


250
А.
И.
Эртель
—
Эх,
вы!
—
сконфуженно
сказал
Федор
и,
поправив
набекрень
картуз,
у шел
из
сада,
пр ов ожае мый
зво нк им
де­
вичьим
смехом.
Пос ле
обе да
дев ки
разбрелись
отды хать
и,
за к рывшис ь
шушпанами,
без
ум олку
говорили
и
смеялись.
М олодые
плотники
Лазарь
и
Ле онти й
и
конюх
Нико дим
долго
ходили
от
одной
группы
к
другой,
отгоняемые
шутливою
бранью.
Нако н ец
им
удалось
в сту пить
в
разговор
с
тою
группой
де­
в ок,
где
лежала
и
разбитная
Фрося.
Федор,
не
подходя
к
девкам ,
успел,
однако,
высмотреть,
что
Ли зутк а
с
Дашкой
улеглись
отдельно
от
д руги х,
в
тен и
большого
куста
бузины;
кра дуч ись ,
он
прошел
ту да
и
просунул
голову
под
шушпан,
которым
б ыли
од еты
девки.
—
Че го
лезешь,
черт!
—
с
напускным
сер дц ем
закричала
на
не го
Лизутка,
ударив
его
по
спине
и
быстро
поднима­
ясь. —
Дашутка,
пойдем
отсюда.
—
Ох,
леший
вас
расшиби,—
притворно
зевая,
сказал а
Дашка,—спать
смерть
хочется!
—
И,
отвернувшись
от
них,
она
накрылась
шу шпано м
и
улеглась
молча.
—
Уйди,—
проговорила
Лизутка,
оправляя
спутанные
в олосы;
из-под
сердито
нахмуренных
бровей
гл аза
ее,
од на­
ко
же,
смеялись.
—
Авось
места-то
не
пролежу!
—
шу тли во
возр ази л
Фе­
дор
и,
об няв
Лизутку,
лег
с
нею
рядом,
натянув
шушпан
на
головы.
—
Дев ки
будут
см еят ься,
уйди, —
ше пт ала
Лизутка,—
вчерась
и
то
Анютка
на
смех
подняла.
—
Чего
ей
на
смех-то
поднимать?
Са мое
просмеять
сто ит.
—
Как
же,
таковская,
далась!..
Я,
говорит,
чужаков-то
эт их
отвадила
бы;
аль
св ои
плохи?
Э то,
говорит,
ре бята -то
на ши
смирны;
доведись
до
иных,
давно
бы
шею
накосты­
ля ли!
—
Эк а,
эка...
посмотрел
бы
я,
как
накостыляли!
—
Ох,
Федюшка,—вдруг
перешла
Лизутка
в
ласковый
тон, —
я
и
то
так
подумаю-подумаю:
и
что
мне,
горькой,
де­
ла ть
будет ?
—
Чего
делать-то?
Али
я
теб я
брошу,
желанную?
—
Й
Федор
прикоснулся
губами
к
горячей
щ еке
Лизутки.
—
Ты
что,
миленок!
Степан-то
Арефьев
заз вал
на ме дни
б атюшку
в
к абак,
да
и
ну
опять:
я,
го вор ит,
Мишанька
придет
из
Самары,
я,
гов ори т,
сватов
зашлю,
петрова
дня
до жду сь
и
зашлю.


Две
пары
251
—
Эка,
дошлый
какой!
Ну,
пог оди
маленько,
крылья-то
обо бь ем.
А
Ива н
Петрович
чт о?
—
Да
чт о!
Батюшке
пу ще
всего
не
по
сердцу
перед
жнитвом
ме ня
выдавать.
На
том
у
них
теперь
и
д ело
стало:
С тепан -то
Арефьев
говорит,
на
летней
казанской
чтоб
св адь­
ба ,—
у
них
в
Лоснове
престол
на
казанскую, —
а
батюшка:
чтоб
пос ле
жнит ва ,
чтоб
на
осеннюю
казанскую
бы ть
свадь­
бе.
На
том
и
стало.
—
Вот
буду
домой
писать.
Дом ой
напишу,
придет
ответ
—
и
сватов
зашлю.
Я
Мишаньку-то
еще
рано
за
по яс
уберу.
Эка,
об думал и!
—
Уж
и
не
знаю,—со
в здохом
сказал а
Лизутка,—
иной
раз
сижу-сижу
так -то
и
подумать
не
знаю
ч то.
Мамушка
и
то
говорит: «Что ты,
гов ор ит,
Лизутка,
не
весела,
т акие
ли
твои
годы?
Я,
говорит,
в
твои-то
годы
думушки
не
знал а,
какая
такая
думушка
на
свете
ес ть!» А я все молчу:
Ми-
шанька-то
по
ду ше
ма му шке;
экой,
говорит,
парень
раб от я­
щ ий.
Б ыли
они
пр ош лым
годом
у
Арефьевых,
на
праздник
ездили,—уж
он
пер ед
ней,—Мишанька-то!
—
такой-то
у гожли вый ,
тако й -то
пр иве т ный!
—
Ты
бы
закинула
ей
обо
мне-то
словечко.
—
Ох,
уж
я
думала!
Стыдно
бо льн о,
сизенький
мой.
Я
так-то
норовила
в
добрый
час
ма мушк е
сказать,
да
все
ду ху
не
хватает.
Вот
ск ажу—
думаю,
д айко -с
скажу,
да
так
и
промолчу.
—
Чего
же
ты?
Аво сь
я
не
гуляка
какой,
де л а-то
мои
наг
виду.
Пусть-ка
сп ро сят,
како й
я
работник:
как-никак,
а
прошлым
годом
сто
восемьдесят
целковых
ко пей ка
в
ко­
пеечку
домой
отослал!
Пусть-ка
он
попытается,
Мишанька-
то,—
надо р вет ся!
И
опять
семья!..
У
нас
в
роду
пьяниц
или
моты г
каких-нибудь
в
заво де
не
бывало.
Батюшка,
прихо­
дится,
выйдет
на
сходку,
ему
первое
место...
Поглядел
бы
я
на
С теп ана -то
Арефьева,
какой
ему
почет!
Далеко-то...
далеко-то
больно, —
задумчиво
сказала
Лиз ут ка.
-
Что
ж,
что
дал еко ?
Это
пешком
далеко;
а
нынче
дой­
ди
от
нас
до
Волги
пят над цат ь
верст
да
тут
от
пристани
три дца ть
пять
—вот
те бе
и
даль
в ся.
Были
бы
ден ьг и,
а
но­
не
проезд
д еш евый.
—
А
ну-ка
ты
на
заработки-то
будешь
ходить,—
забу­
де шь
ме ня
на
чужой
стороне?
Ле гкое
ли
дело
—
полгод а
без
м ужа
жить.
Мысли-то
пойдут
в сяки е!..
-
Я
еще
по смо трю- пос мот рю,
да
и
брошу
ход ит ь.
Me-


252
А.
И.
Эрт ель
ня
и
то
в
прошлом
году
на
пристани
оставляли:
от
двора
пятнадцать
верст,
а
работы
сколько
хочешь.
Мне
ежели
тебя
приютить,
я
и
дома
останусь.
Ох,
люблю-то
я
тебя,
лапуш­
ка!
—
сказал
он,
крепко
прижимая
к
се бе
девку.
На
другой
д ень
желтый
пл ато чек
Ли зутки
уже
не
мель­
кал
в
саду;
Дашка
тоже
ничего
не
знала,
отчего
нет
Ли зут­
ки,
и
Федо р,
о д ол еваемый -беспо к ойст во м,
особенно
был
пас­
мурен
и
суров.
На
третий
ден ь
он
с
замиранием
сердечным
увидел,
что
на
сивой
ширококостной
и
сытой
кобыле
пр и­
ех ал
в
у садь бу
Ива н
Петров,
отец
Лизутки.
Усиленно
ра­
ботая
фуганком
над
сосновой
тесиной,
Федор
приметил,
однако
же,
как
Ив ан
Петров
медленно,
п о-ста рик овск и,
слез
с
лошади,
не
торопясь
привя зал
ее
к
забору,
не
тор опя сь
вы­
сморкался
в
пол у,
оправил
шля пу
на
голове,
посмотрел
д ол­
гим
и
пристальным
взглядом
на
Федора
и
степенною
по­
ход кой
направился
к
дом у.
В
доме
он
пробыл
добрый
час.
Все
это
время
Федору
б ыло
не
по
себе;
стружки
градом
ле­
тели
из-под
его
фуганка,
а
он
и
не
чу вств о вал
н ужды
хотя
бы
в
минутном
отдыхе;
ст рах
ожидания
волновал
его.
В
это
вр емя
девки,
отделавшись
в
саду ,
шли
на
ого род
мим о
с амой
конюшни,
и
Дашка,
которую
нынешний
день
еще
не
вид ал
Федор,
про вор но
подошла
к
нем у.
—
Лизутка-то
матери
сказалась, —
прошептала
он а.
—
О?
Не
врешь?
—
Право
слово,
сказалась.
Митревна-то
и
го вор ит : «Ска­
жу
старику,
пуст ь
как
зн ае т».
—
А
сама-то?
—
Пл ачет.
Лизутка
говорит:
та к-то
заливается,
так-то
за­
ливается...
И
гла зынь ки
мо и,
говорит,
теб я
не
увидят,
и
за­
губит
тебя
распроклятая
чужая
сторона...
И
теб я
ругает.
Знала
бы
я,
гов ори т,
я
бы
за
ворота
девку
не
выпустила...
Я
бы,
гов ори т,
ем у,
разбойнику,
н оги
обломала.
—
Приехал
Петрович-то,
к
барину
пошел.
—
О-о?
Ну,
насчет
тебя,
право
слово,
насчет
теб я.. .
Это
уж
они
с
Митревной
сговорились.
Митревна
в чера сь
и
Ли-
зутку
не
пустила:
засадила
красна
ткать.
Сергей
Петрович
выш ел
на
к рыль цо
вместе
с
Ива но м,
и
Дашка
сейчас
же
побежала
к
огороду.
z
—
Могу
тебя
уверить,
Ив ан,
что
Ф едор
прелестный,
пре­
восходнейший
человек,—
говорил
Сергей
Петрович,
под
на­
плывом
новых
в печатл ени й
со вер шенно
забы вши й
с вою
до­
саду
на
Федора.—
Вот
я
тебе
считал
по
книге:
ровно
сто
восемьдесят
рублей
он
заработал
в
прошлом
году
на
св ой


Две
пары
253
паи.
И
я
тебе
скажу,
это
великолепный
человек.
Ты
знаеш ь,
я
бы
теб я
не
стал
обманывать,
и
вы
вообще
знаете,
как
я
к
вам
отношусь.
Ведь
вы
мною
довольны,
не
правда
ли?
—
Да
уж
это
чего
зря
толковать:
жить,
так
жить
по-
с усе дски ,—
подумав,
сказал
Иван
Петров.
—
Нет,
не
то
что
по-соседски,
но
вообще
я
желаю
при­
носить
вам
пользу;
я
вот
хочу
у
вас
школу
открыть.
Это
не­
возможно,
чтобы
не
бы ло
школы!
У
тебя
ведь
есть,
кажется,
маленькие
дети?
—
Как
не
быть
э того
добра:
девч о нки
есть,
паренек.
—
Ну
во т.
Со обра зи
теперь,
как
это
будет
хорош о,
ес ли
у
вас
будет
школа.
—
Чего
лучше.
—
И
ты,
конечно,
очень
рад
этому?
—
Я
что
ж,
Сергей
Петрович,
я
—
как
с тари ки ...—
и
не­
сколько
быстрее
добавил:
—
А
что,
насчет
пьянства
или
де­
боширства,
не
водится
за
н им?
Вы
уж
по -с ус едски,
Сергей
Петрович,
по
истине.
—
Это
что,
нас чет
Федора?
—
спросил
Сергей
Петрович,
не мно го
раздосадованный
плохим
вниманием
Иван а
Петрова
к
школе.—
О,
я
уж
гов ори л
т ебе,
что
он
превосходный
ма­
лый,
и
я
те бе
от
души
с ове тую
выдать
за
него
дочь,
Иван.
И
зн аешь ,
что
прекрасно
—
он
совершенно,
совершенно
не
похож
на
других
подрядчиков,
зна ешь ,
вот
на
таких,
что
каждую
копейку
выжимают
из
своего
же
брата.
—
К акие
его
года,—
сказал
Иван
Петров,—
не
тямо к,
по­
ди,
не
расторопен
по
своему
де лу.
—
Ах,
не
то
что
не
расторопен,
но,
понимаешь,
он
не
грабит,
как
другие.
—
Уж
это
что
же!
Это
по след нее
де ло,
ежели
грабить...
Я
не
токмо
родную
дочь ,
я
и
та т арину
не
пожелаю,
чт об
с
эдаким-то
водиться!
—
Не
правда
ли?
Нет,
я
тебе
положительно
советую,
Иван
Петров,
и
особенно
если
девушка
твоя
его
любит.
—
Как
так
можно,
Сергей
Петрович!
—
обиделся
Иван.—
Моя
д очь,
кажется,
не
какая-нибудь...
Мы
этого
не
слы­
хали.
—
О,
я
совсем,
совсем
не
хотел
сказат ь
что-нибудь
дур­
но е!
Понимаешь,
я
хотел
э тим
сказать...—
И
Сергей
Петро­
вич
внезапно
просиял
от
п р ишедшей
ему
в
голову
мысли
осча стл ив ить
Иван а
Петрова.—Знаешь,
Иван,
я
сам
к
тебе
поеду
сватом
от
Федора...
Не
благодари,
не
благодари,
по­
жалуйста,
я
по еду,
и
мы
с
тобой
обо
всем
переговорим
офи-


254
А.
И.
Эртель
циа ль но.
И
я
буд у
посаженым
отцом,
или
как
там
у
в ас.
Мы
это
все
устроим.
—
Это
дело
впереди, —
холо дно
ответил
Ив ан
Пет ро в,—
я
признат ьс я
как
наслышан,
что
в от,
мол,
парень...
ну
и
девка
у
меня
на
возрасте...
Что
ж,
я
поехал
п о -сус едски,
вам
тут
виднее...
и
о пять
он
у
вас
работает.
А
это
д ело
вп е­
реди.
Женихов
у
нас
много.
Ты
уж,
Сергей
Петрович,
со ру
из
изб ы
не
выноси,
по -су сед ски.
А
что
касательно
женихов^
у
нас
много.
—
Как
зн аешь ,
И ван;
к оне чно,
это
твое
дело,—
сконфу­
женно
сказал
Сергей
Петрович.—
Ты
знаешь,
я
сам
жен юсь,
и
вот
мне
хотелось
бы
вообще
сделать
доб ро...
И
я
оче нь
л юблю
Федора,
и
он
меня
очень
любит...
Ну
вообще
ты
по­
нимаешь,
я
был
бы
очен ь,
очень
ра д,
так
как
я
сам
женюсь.
—
Давай
б ог,
да вай
б ог,—
дружелюбно
сказал
Ива н
П ет­
ров, —
холостая
жизнь
хороша
до
вре мя...
Давай
бог!
Что
же,
Сергей
Петрович,
по ди,
богачку
берешь?
Из
купечества,
али
как?
—
Н-д а.. .
д овол ьно
богатая...
оч ень
рад... —
пробормотал
Сергей
Петрович,
не
решаясь
сказат ь
Ивану,
на
ком
он
же­
н и тся.—
П ой дем,
Ива н,
я
вот
покажу
тебе...
Смотри,
сколько
понастроено!
Вот
конюшня
новая!
И
они
пош ли
смотреть
конюшню.
—
Вот,
Федор,
пришли
на
работу
тв ою
посмотреть,—
значительно
улыбаясь,
проговорил
Сергей
Петрович,
когда
они
подошли
к
нему,—
как
ты
ту т?
Федор
снял
ремешок
с
голов ы ,
тряхнул
волосами,
по­
клонился.
—
Пока
слава
богу,
Сергей
Петрович,—
слегка
упавшим
голосом
ответил
он,—к
вечеру
крышу
обошьем.
Ива н
Петров
в
ответ
на
пок лон
Федора
мо лча
и
се рь ез­
но
приподнял
шл япу
и
сно ва
глубоко
нахлобучил
ее.
—
Ра бо тники ,
аль
как?
—
спросил
он
у
Федора.
—
У
нас
артель.
И звест но
как
батюшка-родитель
хажи­
вал,
ряд ил ся,
ну
теперь
и
я.
А
то
у
нас
а рт ель.
—
А
старичок-то
уж
не
може т?
—
По
домашности
все
управляется.
Там
п челк и,
дв о­
ришко,
лошади,
коро в ы...
Ухаживает.
—
Гляди,
не
од ин,
одному-то
вря д
у пра витьс я?
—
Где
одному!
Там
мату шк а,
тоже
старушка,
сестра-
вдова...
ну,
ре бяте нки
у
ней,
подростки.
—
А
работник-то,
зн ач ит,
один,—
и
в
хвост
и
в
го­
лову?


Две
пары
255
—
Что
ж,
один,
слава
богу,
зарабатываю
хоть
бы
на
тро­
их.
Зима
придет,
тоже
без
д ела
не
сидим.
—
Это
что
говорить,
работать
надо.
—
Я
ведь
го вор ил
те бе,
что
вот
за
шес ть
м есяц ев
он
вз ял
с
меня
сто
восемьдесят
ру блей !
—
вмешался
Сергей
Петро­
ви ч.
—
Деньги
хорошие,—сухо
ответил
Ива н
Петров.—Я
ведь
та к,
к
слову,
Сергей
Петрович;
нам
не
токмо
об
ч ужих,
об
своих
делах
впо ру
думать.
Чужие
деньги
не
сочтешь,
их
на
в одоп ой
не
гон яю т!
А
я
к
те бе,
призна тьс я,
вот
за
какою
докукой:
продай
ты
мне
дубок,
хочу
перемет
сменить.
—
Изволь,
изволь,—сказал
Сергей
Петрович,
внутренне
раздраженный
«противным лицемерием»
Ив ана
Петрова,
и
они
отошл и
от
Федора,
при
чем
Иван
Петров
с
прежним
непроницаемым
выражением
лица
приподнял
св ою
шляпу
в
виде
поклона.
Воротившись
домой,
Ив ан
Петров
с
тем
же
обы чн ым
ему
сосредоточенным
и
серьезным
в идом
спутал
кобылу,
выгнал
ее
на
гумно,
где
зеленела
сочная
травка,
мимоходом
за двинул
под
н авес
телегу,
стоявшую
среди
двора,
и
так
как
Митревна
позвала
его
обедать,
ум ыл
р уки
и,
перекрестив­
шись,
сел
за
с тол
во
главе
своего
сем ейст в а.
Его
никто
ни
о
чем
не
спрашивал.
Лизутка,
покрытая
по-старушечьи
св оим
желтеньким
платочком,
печально
хлебала
кв ас
с
крупно
искрошенным
луком.
Митревна
от
вре ме ни
до
в ре­
мени
унимала
ребят,
дел ая
сердитым
лицо
свое
с
славными
лучистыми
морщинками
около
гл аз.
Выйдя
из-за
стола
и
по­
молившись
богу,
И ван,
ни
к
ко му
не
обращаясь,
сказал:
—
Сергей
Петрович
поденщину
собирает.
Чего
дома-то
сидеть!
Какой
ни
на
ест ь
двугривенный,
все
годится.
Дома
не
высидишь!
—
Как
т уда
ходить-то:
по лон
двор
охальников
понабра­
ли!
—
с
сер д цем
проворчала
Митревна.
Но
Лизутка,
не
слушая
матери,
с
радостным
лицом
вы­
ск очи ла
из
сеней
и,
схватив
ведр а,
бегом
побежала
на
речку.
—
Люди
как
люди,—
заме тил
Иван,—
молодое
об
моло­
дом
думает. —
И,
выпроводив
р ебят
на
улицу,
он
к ратко
и
выразительно
соо бщи л
Митревне
то,
что
н ашел
нужным
сообщить.
Вечером
Митревна,
бесп р естанн о
обтирая
уго лк ом
плат­
ка
слезящиеся
глаза,
передала
э тот
разговор
Лизутке.
Вечером
же
не
утерпел
и
Сергей
Петрович,
ч тобы
не
р ас­
сказ ать
Федору
во
вс ех
подробностях
разговор
сво й
с
И ва­


256
А.
И.
Эрте ль
ном
Петровым.
Усадив
его
на
ступеньке
балкона
и
прика­
зав
ему
и
себе
вы нест и
чаю,
Сергей
Петрович
до
конца
вы­
лил
св ое
дружелюбие
и
благосклонность.
Он
повторил
и
Федору
сво е
предложение
б ыть
за
него
сватом.
Федор
бла ­
годарил
с
признательностью
и
действительно
был
растроган
живым
участием
Сергея
Петровича.
Решили
сд ел ать
та к:
написать
письмо
родителям
Федора
и
по
получении
от
них
ответа
Сергею
Петровичу
прямо
ехать
к
Ивану
Петрову.
—
Хотя
я
совершенно
не
понимаю,
Федор,
зач ем
т ебе
писать
об
этом,—кипятился
Сергей
Петрович,
—
к акое
ко му
дело
до
твоих
чувств
к
Лиз е?
—
Никак
нельзя,
Сергей
Петрович,—упрямо
возражал
Федор,—никак
нев оз мо жно
без
родительского
благосло­
вения.
Во
всяком
случае,
они
разошлись
довольные
дру г
дру­
гом
и
каждый
по-своему
счас тли вы й.
Впрочем,
Сергей
Петрович
считал
себя
счас тли вы м
не
потому
только,
что
ему
удалось
сделать,
как
он
думал,
по­
лезное
Федору,
но
и
пот ому,
что
еще
до
появления
И вана
Петрова
к
нему
п ри ехал
Дми тр ий
Арсе ньев и ч
Летятин
и
в
не об ык нове нно
торжественной
и
приличной
фор ме
сообщил
ему,
что
он
по
делам
уе зжа ет
в
Петербург
и
что
просит
С ер­
гея
Петровича
не
оставить
своим
покровительством
М арью
Павловну.
Дмитрий
Арсеньевич
не
позволил
себе
ни
одного
намека
на
то,
чтобы
ему
б ыло
и звес тно
вс е,
но
Сергей
Пет­
ров ич
легко
догадался
по
самому
вид у
Д мит рия
Арсенье­
вича
и
по
официальной
и
несколько
напряженной
манере
его
разговора,
что
ему
все
известно.
Он
пр иеха л
точно
с
ви­
зитом,
в
сюртуке,
застегнутом
доверху,
и
ли цо
его,
обыкно­
венно
цветущее
и
самодовольное,
б ыло
бледно,
яс ные
выпук­
лые
гла за
потускнели
и
ввалились.
Он
и
в
этот
раз
не
по­
дал
руки
Сергею
Петровичу;
холодно
промолчал,
когда
Сер­
гей
Петрович,
умиленный
его
великодушием,
вздумал
и зви­
нитьс я
за
некоторую
ре зко сть
вы раже ний
в
их
н едавнем
споре;
отказался
от
чая
и
от
пре дл оже ния
закусить.
В еч ером
на
другой
ден ь
Федор
догнал
Лизутку
и
Дашку,
шедших
дом ой
позади
других
девок,
и
пошел
с
ними
рядовъ
Он
еще
в
первый
раз
в
это т
день
увидал
Лизутку.
—
Ну,
как
дела ?
—
спросил
он.
—
Ох,
уж
и
не
знаю,
что
сказать,—
проговорила
Лизут-
ка,—
батюшка
что
гов о ри т: «Пойдет,
го во рит,
Фед ор
в
з я-<
тья,—
обеими
руками
выдам,
а
еж ели
в
зятья
не
пойдет,
чтоб
и
думать
забыли...
Аль
я,
говорит,
из
ума
выжил
—


Две
прры
; 251
за
тридевять
земель
девку
выдавать?..
А
коли
э дак,
пу сть
хоть
теперь
сватов
засылает;
я,
говорит,
на
Мишеньку
Аре­
фьева
и
внимания
своего
не-
обращу...» —
И
она
с
тр ев огой
поглядела
на
Федора.
Тот
опустил
голов у.
_
Вот
оно
какое
дело,—
сказал
он
в
разд умь е
и
немного
погодя
повторил
со
вздохом:
—
Вот
де ло -то
какое...
Несколько
минут
они
шли
молча.
—
Че го
те бе
не
идти-то?
—
с казал а
Дашка.—
Авось
д вор-
то
исправный.
Петрович,
гляд и,
ка кой
еще
крепкий!..
Али
с коти ну
теперь
взять,
вон
две
коровы
у
них,
да,
никак,
овец
с
двадцать,—
будет,
что
ли,
двадцать-то,
Лизутка?
—*
Двадцать
две, —
печально
ответила
Лизутка.
—
Ишь
сколько!
А
там
лошади...
эдак
да
не
идти!
Но
Ф едор
и
на
это
только
вздохнул
глубок о.
По
земле
ходил
легкий
ветерок
и
кол ебал
нив ы.
Крепко
пахло
сеном
от
с коше нно го
луга.
В
небе
з аж игал ись
звезды.
С умерк и
б ыли
теплые,
с
тихим
и
кротким
отб лес ком
з ари,
с
прозрачным
и
гулким
воздухом,
в
кот ором
яс но
раздавался
всякий
звук .
Шедш ие
вп ер еди
девки
пел и
плясовую
песню,
и
солдатка
Фрося,
размахивая
платочком,
п лясал а
под
нее.
—
Побежать
и
мне
«Березу»
подтянуть,—
неожиданно
проговорила
Дашка.—
Э кая
эта
Фрося
отчаян на я!
—
И
она
побежала
к
девкам.
Лизутка
прижалась
к
Федору
и
опять
с
тревожною
роб ост ью
посмотрела
ему
в
лицо.
—
Фед юшка, —
прошептала
она,
и
на
ее
глаза
наве рну ­
лись
с лезин ки ,—
аль
не
пойдешь
в
з ятья -т о?..
Я
ли
те бя
не
любила
бы,
ж еланн ен ький ?.. Я бы тебя,
друга
милого,
с
гла з
не
спускала...
Аль
не
пойдешь,
друженька?
Федор
засо пе л
но сом
и
крепко
обнял
Лизутку.
—
Кр аля
ты
моя...
Я
бы
не
токмо
что
в
зят ь я,—я
бы
из -за
т ебя
в
ба тра ки
пош е л!..
Вот
б атюшк а-то
как!
—
Пи ши,
пиш и
письмо-то,
сизенький...
Аль
уж
они
вр а­
ги
своему
де тищу !..
Ты
им
напиши,
Фе дюшка,
получше,
хорошенько
все
пропиши...
Пусть-ка
люди-то
м еня
охают,
али
семь я
наша
ка кая
непутная.
Пусть-как
скажет
кто!..
Я
те бе
не
в
похвальбу
ка кую
скажу :
я,
ж ать
ли,
вязать
ли
пойду,
я
ведь
никому
не
поступлюсь...
Или
я
озорная
какая?
Я
словечушка
не
пророню
лишнего...
Ты
все
пропиши,
Фе­
дюшка!
Вот
теперь
ж енихи
сватаются...
а
какие
мои
года?
Мне
прошлым
успеньем
семнадцатый
пошел,
а
уж
батюшке
говорили:
кабатчи ко в
сын
из
Богдановки
вс ей
бы
рад ос тью
взял...
Да
на плева ла
бы
я
на
него,
рябого
черт а!
О
Волхонская
бар ышн я


258
А.
И.
Эртель
—
Аль
я
не
знаю?
Я -то
что...
как
батю шка
взду­
мает.
—
Да
ты
прониши
ему,
что
заработок-то
от сыл ать
бу­
дешь.
Аль
мы
за
деньгами
твоими
погонимся?..
Бат юш ка
гов ори т:
парень-то
мне
по
нра ву.
—
Барин
будет
писать,
обещал...
—
О- о?
Вот
дай
бог
ему
здоровья.
Голубенок
ты
мой,
то-то
любить-то
я
тебя
буду...
—
Еще
что
г ово рит
барин-то,—
с
легким
оттенком
на­
смешливости
сказ ал
Федор, —
я,
говорит,
сватом
поеду
за
тебя,
я,
говорит,
для
тебя
вот
как
—
всею
душой!
Лизутка
засмеялась,
но,
подумав,
с
живостью
прого­
ворила.
—
Пускай,
пускай
е го,
Фед юшк а,
пусть
сватается...
ба­
тю шка-т о
у
него
зем лю
снимает,
поди,
сговорчивей
буде т
с
барином.
И
толки
о
предполагаемом
св ато вс тве,
о
свадьбе
ра зо­
гнали
их
заботы.
Федор
перестал
сомневаться
в
согласии
своих
родных;
и
как
же
бы ло
ему
сомневаться
в
этом
согла­
сии,
и
как
же
б ыло
думать
ему
о
какой-то
помехе,
когда,
прижимаясь
к
нем у,
медленною
поступью
шла
кр асив ая
девка
с
к осою
до
пояса,
с
ласковым
бл еско м
в
гл азах ,
пол­
ногрудая,
румяная,
темнобровая,
и
такая
бли зка я
е му,
что
он
не
мог
сказать,
когда
увидел
ее
в
первый
р аз,
потому
что
ему
казалось,
что
он
в есь
век
знал
ее
и
смотрел
на
н ее?
Они
далеко
от ст али
от
девок,
и
хорошо
б ыло
им
ид ти
вдвоем,
обнявшись.
Ветерок
тянул
в
их
разгоряченные
лица
запа­
хом
тр ав
и
ц вету щих
полей.
Сумерки
становились
все
гу­
ще;
веселая
пл ясо вая
песня
о дев ала
весельем
и
ясно сть ю
ши ро кий
п рос тор
окрестности
и
смутным
гулом
отдавалась
в
ле су,
ле жащ ем
на
дороге...
Встретилась
им
лихая
тройка,
быстро
промелькнувшая
мимо
с
удалым
криком
ям щик а,
с
разливчатым
звоном
колокольчиков
и
грохотом
колес;
ям­
щик
обернулся
и
лу каво
подмигнул
им,
молодцевато
ско ­
сив
набекрень
шляпу,
повеселели
лица
унылых
седоков,
сгорбившихся
в
тарантасе
с
своими
кокардами
на
околышах,
с
темно-зелеными
по ртфе лями
на
худых
угл ова тых
коле­
нях...
И
так
бы ло
хорошо
Лизутке
и
Федору,
что
когда
пре­
р вал ась
пляс ова я
песня
«о березе»
и
тонкий
голос
Фроси
затянул:
Все
кусточки,
все
листочки
в есел ехо ньки
стоят,
Весел ехо ньки
стоят,
да
про
милова
говорят,
Туж ить,
плакать
не
веля т...—


Две
пары
.
259
обоим
им
казалось,
что
это
именно
им,
Лизу т ке
и
Федору,
не
велят
тужить
и
плакать
«веселехонько»
шелестящие
л ис­
точки
развесистых
лип.
На утро
Сер гей
Петрович
со
всевозможною
у бе дите ль­
ностью
написал
письмо
в
ни ж ег ородск ую
дер евн ю
Фе­
дора
и
не
п ожал ел
красок,
расхваливая
Лизутку,
ее
от ца
и
всю
ее
семью.
—
Вы,
Сергей
Петрович,
пу ще
насчет
зар аб отк о в-то
на­
легайте, —
раза
три
повторял
Федор,—чтоб
н асчет
зар або т­
ков
беспокойства
не
бы ло:
хотя
ж
я
и
удаляюсь
во
дв ор,
но
заработки
согласен
отсылать
родителю
по-прежнему.
—
Не
беспокойся,
не
бесп о ко йся,
Федор,—
снисходи­
тельно
улыбаясь,
сказал
Сергей
Петрович,—
так ,
брат,
на пи­
сано,
что
не
могут
отказать.
Я,
по жа луй,
для
твоего
удово­
ль ст вия
напишу
и
о
за рабо тк ах,
но
это
не
важно...
Тут
важ­
но
на
душ у
подействовать,
возбудить
в
них
чувство
гуман­
ности,
справедливости,—
и,
заме тив ,
что
лицо
Федора
вне ­
запно
поглупело
при
этих
словах
и
сделалось
неприязненно­
вежливым,
Сергей
Петрович
раскрыл
свой
портсигар
и
бл а­
госклонно
произнес:
—
Кури ,
кури,
пожалуйста...
кури,
Федор.
V
Летятин
собирался
в
Петер бу р г.
Уложивши
собственно­
ру чно
и
с
великою
аккуратностью
свои
каби нетн ые
ве щи
в
изящный
чемодан,
оправленный
посеребренным
металлом,
он
потянулся,
вздохнул
от
усталости
и,
вдруг
вс по мнив,
что
его
мучило
все
эти
д ни,
сел
на
диван
и,
опустив
голову
на
руки,
глубоко
задумался.
О,
ему
бы ло
очень
тяжел о !
Ему
и
потому
еще
б ыло
тя же ло,
что
бе да
пришла
как-то
вне за п­
но,
неожиданно,
застала
его
врасплох,
в
период
того
само­
довольного
состояния
души,
когда
все
каж ет ся
удивительно
целесообразным
и
ясным.
Вс ту пая
в
н асто ящу ю,
в
«серьез­
ну ю»
жизнь,
он,
дум алос ь
ем у,
твердо
зна л,
что
доб ро
и
что
зло
в
жизни,
и
принял
бо ль шие
ме ры,
чтоб
обезоружить
зло
,и заручиться добром.
Он
знал,
что
бедность
—
з ло,
и
раз­
нузданные
ст расти
—
зло,
и
болезнь
—
з ло,
и
так
называе­
мые
«увлечения»
—
зло;
и
вот
в
противовес
этому
злу
он
за­
ручился
оч ень
в ысо ким
окладом
в
ба нке,
разумною
и
кр а­
сивою
же ной,
щепетильною
охраной
здоровья,
умерен­
нос тью ,
порядочностью;
и
за
все-то
эти
бастионы
ворвалась


Л.
И.
Эртель
260
враждебная
сил а
и
теперь
нагло
потрясла
их
даж е
до
самого
основания.
Все
перепуталось
в
его
голове...
Правда,
по
внешности
он
и
теперь
не
из м енил
своей
всегдашней
после­
довательности:
все,
что
он
счи тал
нужным
и
должным,—
все
проделал
он
высокоприлично
и
неукоснительно.
Но
ему
бы ло
тяж ел о.
По
временам
на
н его
находили
пр и­
п адки
малодушия.
Раз
даже
что-то
вроде
ненависти
почу­
вствовал
он
при
в згл яде
на
Ма рью
Павловну,
когда
она
са­
мым
беспечным
тон ом,
как
ему
показалось,
спросила
ег о,
отч его
он
так
бледен
и
здоров
ли
он.
Другой
р аз,
оставшись
оди н,
он
плакал.
И
вот
теперь,
глубоко
задумавшись
о
своей
жизни
и
о
том,
что
ясно сть
этой
жизни
необходимо
должна
теперь
померкнуть,
а
основательно
проторенная
жизненная
колея
загромоздиться
неожиданными
пр епят ст вия ми,
он
опять
испытывал
чу вст во
тоски
и
страха.
Это
был
невежда
в
математике,
который
зазнался
оттого,
что
безошибочно
ре­
шал
задачи
с
извест ны ми
ве личин ами;
ему
д али
реши ть
за­
дачу
с
неизвестною
величиной,
и
вместо
т ого
чт обы
искать
неизвестное
в
отношении
уже
известных
ему
величин,
он
произвольно
с читал
«икс»
тож е
изв естн ым
ему;
и
когда
он
был
на
высоте
св оей
«последовательности», ему казалось,
что
хотя
зад ача
и
трудная,
но
разрешимая;
и
когда
п адал
духом,
он
видел,
что
задача
не ра зре шима
для
него.
На
это т
раз
он
подумал,
что
нужно
во
что
бы
то
ни
ст ало
добиться,
чтобы
з адача
бы ла
поставлена
иначе.
О,
лишь
бы
устранить
этот
заг адо чны й
и
мучительный
для
него
«икс»!
Может
бы ть,
больна
Марья
Павловна?
Может
быть,
ей
де й­
ствительно
хочется
пожить
в
деревне?
Может
б ыть,
ей
при­
ятно
был о
общество
Сергея
Петровича,
и
оскорбило
ее
то,
что
он
р езко
обошелся
с
Сергеем
Петровичем?
Как
б ыло
бы
все
прекрасно,
если
бы
одн а
из
э тих
«известных вели­
ч ин»
б ыла
причиной
всей
тревоги.
Он
выпил
залпом
стакан
воды,
прицел
в
поря док
во лосы
и,
постучавшись,
во шел
в
ко м нату
Марьи
Павловны.
Она
сидела
печальная,
с
заплаканными
глаза ми ,
над
тетрадкою,
переплетенной
в
темно-зеленый
сафьян
и
украшенной
на
каждой
странице
вырезными
картинками.
Это
был а
тетрадка
Ко ли.
При
входе
мужа
она
п ос пешно
бросила
тетрадку
в
ящик
стола
и,
задвинув
его,
повернула
два
раза
к люч.
Крот­
кое
выражение
на
ее
лице
тотчас
же
заменилось
вы р аже­
нием
тупой
и
страдальческой
покорности.
—
Я
помешал
т ебе?
—
тоном
виноватого
спросил
Летя­
тин.


Две
па ры
261
—
Ах»
пожалуйста...
Он
неловко
уселся
и
помолчал.
—
Ты
хотел
что- то
сказать?
—
с
нетерпением
проговорила
Ма рья
Павловна.
—
Да...
я...
видишь
ты,
что
я
хот ел
сказать:
я
хотел
ск а­
зать . ..
то
е сть
я
хот ел
просить
те бя. ..
под ума й!
—
О
чем?
—
Неужели
все
это
так
нужно,
что
ты
делаешь?..
И
не­
уж ели
необходимо...
по р тить
и
сво ю
и
чужую
жизнь?
Марья
Павловна
пожала
пл еч ами.
—
По слу ш ай,—
торопливо
заговорил
Дмитрий
Арсенье­
вич ,
подымаясь
со
с тул а,—
послушай,
Маня,
что
я
скажу:
оставим
это!
—
И,
боясь,
чтоб
она
не
перебила
ег о,
продол­
ж ал,
возвысив
голос :
—
Я
знаю,
что
ты
скажешь,
но
п огоди,
пог од и...
В
чем
де ло?
Почему?
Где-
логик а ?..
Ты
сама
со­
з найся ,
Маня,
что
тут
и
сл еда
нет
логики.
Ты
любила
ме ня.
Все,
что
ты
требовала
от
жизни,
я
все
старался
давать
т ебе.
Н аши
принципы
были
совершенно
сходны...
Нашу
жизнь
мы
всегда
устраивали
с
общего
согласия,
разумно
и
трезво.
Вообрази
же,
что
вдруг
э тот
нормальнейший
режим,
эта
рациональнейшая
и
трезвейшая
постановка
важнейших
жизненных
задач
рушится
без
всякой
видимой
причины...
Что
это
з начит
та ко е?..
Над о
подумать
об
этом,
Маня.—
И
снова,
не
давая
ей
говорить,
п ро должал :
—
Не
ду ма ешь
ли
ты,
что
ты
б ол ьна?
Тогда
лечись,
лечись,
вы зыв ай
к
себ е
какую
угодно
знаменитость...
Ты
хочешь
жить
в
деревне?
Ж иви;
летом
я
буду
приезжать,
а
ты
живи,
живи
хоть
круг­
лый
год...
Ты
оскорблена
моим
разговором
с
Сергеем
Пет­
ровичем?
Тогд а
я
извиняюсь
пер ед
ним,
даю
ему
како е
угод­
но
удовлетворение.
Ты
рассуди
и
подумай
одно:
странная
й
нео б ъяснима я
нелогичность, —
отчего
это?
Ты
говоришь,
любишь...
того
и
не
любишь
меня;
ну,
укажи
ты
мне
причи­
ну,
пр ичину
э той
нелюбви!
Я
мог
сделаться
негодным
че­
ловеком,
лгуном,
развратником
—
сделался
ли
я
таким?
Нет!
Я
мог
сделаться
уродом ,
пьяницей,
хронически
больным,
мог
поглупеть,
одряхлеть
—
ста л
ли
я
таким?
Нет
и
нет.
По­
думай
наконец,
что
же
это
зн ачи т?.. Когда развитой человек
как
будто
без
пр и чины
сердится,
он
ище т
причину
и
непре­
менно
находит
ее:
либо
в стал
поз дно
и
с
голов н ою
болью,
либ о
пе чень
опухл а ,
либо
желчь
разлилась.
Поищи
же
пр и­
чи ну!
Ведь
сам а
пос уд и,
ты
говоришь:
дважды
два
—
пять .. .
—
Ах,
оставьте
ме ня,
пожалуйста!..
Не
знаю
я
этого...
И
ничего
не
хочу
знать...
По йм ите
вы,
что
я
не
могу,
не
мо­


282
А.
И.
Эртель
гу
так...
Что
вы
меня
мучите?..
Я
знаю
од но:
вы
были
такой
в
моих
глазах,
а
теперь
не
так ой ...
Я
вас
оч ень
уважаю,
Дмитрий
Арсеньевич,
но
жи ть
с
вами,
быть
в ашею
женой
не
могу,—
понимаете
ли?
—
не
мо гу,
не
мо гу !..
И
зач ем
нужны
все
эти
объяснения?..
Вы,
к онеч но,
помните
наш
до­
говор:
не
стеснять
св обо ды
друг
др уга.
Помните?
—
Но
мы
тогда
подразумевали,
ч то,
может
быть,
не
со й­
демся
ха ракт ерами.
—
Бог
знает,
что
мы
тогда
п одра зуме в али !..
Я
помню
одно:
не
стеснять
св об оды...
Я
не
могу,
не
хочу
быть
вашею
женой, —
этого,
кажет ся ,
довольно.
Я
вам
гов орю ,
что
люблю
другого,—
не уж ели
мал о
этого?
>—
Но
ненормально,
Маня...
'—
А!
Ненормально?
—
в
сильнейшем
раздражении
вск р икнул а
Марья
Павловна. —
Значит,
по-вашему,
нормаль­
на
подлость...
нормально
лю бить
одного
и
принадлежать
другому?..
Да
что
я
вещ ь,
что
ли,
Дмитрий
Арсеньевич?
—
Не
вещ ь,
но
ты
бол ьна я. ..
Л
.
—
Очень,
очень
гу м анн о!..
Ну,
хорошо,
вы
согласны
жить
с
такою
женой,
которая
лж ет
по
болезни,
хорошо
же!
Я
л гала
пе ред
вами, —
слышали?
—
уже
лг ала...
Я
п озво ляла
целовать
себ я.. .
Я
выслушивала
пр изнан ия
в
лю б ви...
Не
да ль ше,
как
три
дня
то му
назад ,
я
сама
целовала
Сергея
Петровича...
и
вот
этими
самыми
руками
(она высоко под ­
н яла
с вои
ру ки)
обнимала
его,
чужого,
а
не
вас,
своего
за­
к онно го
мужа!
—
Весьма
жаль,
что
вы
прибегли
к
э той
отвратительной
лжи, —
с
презрительною
усмешкой
сказал
Летятин,
в есь
вы­
тянувшись
и
изменяясь
в
лице.
—
Как
видит е ,
прибегла, —
ответила
Марья
Павловна
усталым,
равнодушным
голос ом.
—
Я
действительно
п олага л
иметь
де ло
с
честными
лю­
дьми.
—
Напрасно.
—
С
человеком,
способным
на
такие
низости,
действи­
тельно
лучше
всего
разойтись.
—
Вот
ви дит е!
—
Но
как
же
вы
смели,
сударыня,
заводить
шашни,
нося
мою
фамилию?
—
совершенно
взбешенный
закр ич ал
Летя­
т ин.—
Как
вы
осмелились
трепать
в
грязи
мое
имя?..
И
еще
имеете
наглость
указывать
на
какие-то
договоры,
на
прин­
ципы!..
С
развратницами
од ин
договор
—
гнать
их
из
чест­
ного
дома,—
сл ы шите
ли?
—
гнать,
гнать,
гнать...


Две
па ры
263
Марья
Павловна
сидела,
не
спуская
глаз
с
мужа,
и
странно
улыб ала сь
будто
чуж ою,
заимствованною
улыбкой
С
последними
словами
он
вы беж ал
из
комнаты,
крепко
хлопнув
дверью,
она
все
п р одолж ала
сидеть,
жалко
улы­
баясь .
И
когда
в
ее
оглушенном
со зна нии
вдруг
повт о ри­
лись
уп реки
мужа,
вдруг
раскаленною
струей
поразили
ее
внутренний
слух
сл ова : «Развратница,
шашни,
трепать
в
грязи»,—
она
судорожно,схватилась
за
горло
и,
п облед ­
не в,
как
п олотн о,
без
стона,
без
в здох а,
без
д ых ания
пова­
лилась
на
пол.
Летятин
уех ал
в
ту
же
ночь,
не
простившись
с
женою.
Оправившись
от
обморока
и
ле жа
в
постели,
она
прочитала
краткую
записку
от
н е го: «В соблюдение приличий я тре­
бу ю,
ч тобы
вы
на чина ли
дело
о
разводе.
Издержки
процесса
брать
на
се бя
не
намерен,
ибо
мне
нуж ны
деньги
для
сына.
Весьма
сожалею,
что
принужден
был
прибегнуть
к
ре зким
обобщениям
».
«Для сына. ..
для
сы на ...—
растерянно
пробормотала
Марья
Павловна. —
Но
неужели
он
н амер ен
сов ерш енно
от­
стр ани ть
от
м еня
Ко лю ?..
Господи,
что
же
это
такое?»
Между
тем
Дмитрий
Ар сен ь евич,
сид я
на
мягком
ди­
ване
первоклассного
вагона,
мчался
вдаль.
Ему,
несмотря
на
мягкие
пр уж ины
дивана,
бы ло
очень
скверно,
но
за то
«задача»
помещалась
в
его
последовательной
голове
с
со­
вершенно
гот овым
разрешением.
Развращенность
Марьи
Павловны
—
вот
причина
всего!
Он
просто
не
угадал
ее
тем­
перамента.
Теперь
для
не го
ст али
чрезвычайно
ясны
и
ее
скука,
и
ее
пресыщения
рациональною
жизнью,
и
ее
лихо­
радочные
посещения
балов,
театров,
концертов,
спектаклей.
Оч ень
вероятно,
что
у
ней
и
тогда,
особенно
за
границей,
бы ли
какие-нибудь
амуры,
но
все-таки
в
столице,
в
среде
культурного
общества,
она
не
решалась
посягать
на
прили­
чи я;
зд есь
же
—
эта
дурацкая
простота
о тн ош ений,
это
мер ­
зейшее
захолустье
и
единственный
знакомый,
здоровый
ма­
лый
с
румяною
рожей
и
ди кими
и деям и,
и
вот
всего
этого
оказалось
впо лне
достаточно,
чтобы
разнуздать
ее
темпера­
мен т.
«Принципы!
—
с
з лобою
восклицал
Летятин.
—
Убеж ­
дения!
Ах,
вы...»
Впрочем,
на
курьерском
поезде
Николаевской
дороги
Дм итр ий
Ар сень е вич
вс тр етил
некоторых
знакомых,
кот о­
рые
очень
ему
обрадовались
и
сразу
затеяли
с
ним
интерес­
ный
деловой
разговор
пр еи му ществе нно
о
реализации
но­
вых
бумаг,
вышедших
в
то
время.
Эта
встреча,
а
за тем
и
во-


»4
А.
И.
Эрт ель
.обще
дорожные
впечатления
сделали
то,
что
он
по
пр и езде
в
Петербург
значительно
успокоился.
Не
и змен яя
своего
мнения
о
причине
р аз рыва
с
женою,
он
сообразил,
однако
же,
что
из- за
э того
ему
еще
не
сл еду ет
приобретать
репу­
тац ию
отсталого
человека.
На
о тчаянно е
письмо
Мар ьи
Па в­
ловны
о
Ко ле
он
с
достоинством
отвечал,
что,
вероятно,
ни­
что
не
воспрепятствует
Коле
провести
бу ду щее
лето
у
ма­
тери,
ес ли
она
согласится
жи ть
летом
отдельно
от
Сергея
Петровича
и
если
с
Ко леи
поедет
брат
Марьи
Павловны,
неженатый
еще
преподаватель
ботаники
в
одном
высшем
у чеб ном
заве ден ии .
К
сему
он
до бави л,
что
д ело
о
разводе
п ред оста вл яет
ее
решению,
готов
даж е
в
случае
необходи­
мости
изоб ража ть
из
себя
quasi-ви нов ну ю
сторону;
в
заклю­
чение
же
просил
распорядиться,
куда
выслать
ее
деньги
и
вещи.
В
Петербурге,
не
прожив
дв ух
месяцев,
он
был
сна­
б жен
поручениями
в
Берлин
и
в
Лондон,
где
кр упны е
и
сложные
операции
од ной
финансовой
сделки
совершенно
поглотили
его,
доставив
ему
в
ко нце
концов
еще
больший
оклад
и
еще
выгоднейшее
место
в
банке.
Первые
дни
после
от ъез да
му жа
Марья
Павловна
чу в­
ствовала
себя
совсем
пл охо,
и
особенно
плохо
с
тех
п ор,
как
решилась
отослать
м ужу
письмо,
в
котором
молила
не
раз ­
лучать
ее
с
Колей.
Присутствие
Сергея
Петровича
не
да­
вало
ей
успокоения;
напротив,
оно
б ыло
даже
неприятно
для
не е.
Целы ми
д нями
она
не
ух од ила
с
т ерра сы,
защи­
щенной
мар ки зами
от
солнца,
и
целыми
днями
ничего
не
делала
—
не
чи тал а,
не
ела,
не
гуляла.
Но
зато,
измученная
своими
мыслями,
она
скоро
уб едил ась
в
их
бесплодности
и
совсем
перестала
думать.
И
как
только
перестала
думать,
впечатления
внешнего
мира
целительно
начали
влиять
на
н ее.
Звонкие
голоса
птиц,
грозы
с
торжественными
р аска­
та ми
грома
и
ослепительным
блес к ом
молнии,
запах
цветов
и
деревьев,
ясная
лазурь
неба,
дал ек ая
песня
в
поле,—
все
это
умиротворяло
ее
раздраженные
нервы
и
н езам етно
вно­
сило
странный,
как ой -то
с нот во рный
покой
в
ее
истерзан­
ную
душу.
Спустя
неделю
она
гуляла
и,
усталая,
возвра­
ти вши сь
дом ой,
поела
с
небывалым
еще
аппетитом.
Спустя
еще
неделю
она
согласилась
поехать
с
Серг еем
Петровичем
на
пок ос,
и
ей
б ольшое
удовольствие
доставили
резвый
бег
лошади,
запряженной
в
покойном
ша раба не,
хорошее
на­
пряжение
мускулов,
когда
она
с ама
взя л ась
пра вит ь
ло­
шадью,
и
особ ен но
лекарственный
запах
сухого
сена,
ожив­
ленные
толпы
баб
и
мужиков,
с
песнями
метавших


Две
пары
268
стога.,—
весь
э тот
праздничный
вид
дружной
и
веселой
ра­
боты.
Ответ
Дмитрия
Арсеньевича
окончательно
восстановил
ее
с частл иво е
н астр о ение.
Обезумев
от
радости,
она
тотчас
же
по слал а
за
Се рге ем
Петровичем
и
да же
удивила
его
не­
виданным
еще
вз рыво м
нежности
и
тем
отсутствием
грусти
и
сл ез,
которые
до
сих
пор
омрачали
их
отношения.
«Те ­
перь
вместе,
вместе... —
говорила
он а,—
ради
бо га
скорее...
Зачем
я
живу
в
Лоскове?
Я
лю блю
твой
хутор,—
слышишь
ли?
—
Я
хочу
быть
хозяйкой
твоего
хутора...
Завтра
же
пе­
р ееду
к
т ебе!» Но Сергей Петрович отклонил это;
с
разными
недомолвками
он
уговорил
ее
подождать.
Одна
из
п ричин
отсрочки,
в
сущности,
была
вот
ка кая:
Сергей
Петрович,
встречаясь
со
своими
знакомыми,
везде
рассказывал,
что
он
ж енит ся
на
Летятиной
и
что
не
позднее
меся ца
процесс
о
р азво де
ее
с
мужем,
который
тянется
вот
уже
полгода,
со­
вершенно
о ко нчи тся.
«Это стоило пропасть денег,—
гов ор ил
о н,—
и
только
благодаря
некоторым
св язям
все
к о нчается
благополучно.
Притом
я
должен
сказать,
что
поведение
Дмитрия
Арсеньевича
Летятина
во
всем
эт ом
деле
очень,
очень
благородное».
О
другой
пр ичи не
несколько
позднее
узнала
сам а
Марья
Павловна.
Раз,
кат аясь
по
полям
в
своем
эл егант ном
шар аб ане,
они
увидали
тяжело
на гру же нные
подводы,
т яну вшие ся
к
ним
н ав стре чу.
Подъехав
бли же,
Марья
Павловна
приметила,
что
впереди
под вод
шел
конюх
Сергея
Петровича
и
что
груз
со сто ял
из
больших
ящиков
с
надписями: «Сан-Галли»,
«Лизере», «Шредер» .. .
—
Все
благополучно,
Сергей
Петрович,
—
сказал
конюх,
ос та навлива я
переднюю
лошадь
и
снимая
шапк у
пер ед
гос ­
по дам и.—
По
квитанции
все
получено.
—
Благополучно?
Ну,
хорошо,
хорошо,
ступайте.
—
А
как
же,
Сергей
Петрович,
значит,
составлять
п ря­
мо
к
дому?
-
Да,
да...
сту пайт е!
—
и
Сергей
Петрович
уда рил
вож­
жа ми
лошадь.
—
Это
что
же
такое?
—
в
недоумении
спросила
Марья
Павловна,—
Эти
ве щи
от
Сан-Галли?
—
Невозможно
же, Marie: у меня ведь возмутительная
обстановка!
—
Но,
например,
от
Шредера
—
это,
вероятно,
роя ль
—
у
меня
же
ест ь
рояль?
—
Ну,
что
эт о!
Я
хотел
иметь
все
самое
хорошее...


266
А.
И.
Эртель
А
от
Сан-Галли,
например,
что
это
в
так ом
б оль шом
ящи ке?
-
Это?
Это
необходимая
вещь...
Купальный
шкаф.
—
Но
для
ч его
же,
Serge? —
тоскливо
вос кликнул а
Мар ья
Павловна:
она
припомнила,
что
ее
жизнь
с
Летяти-
ным
начиналась
именно
такими
покупками
от
Сан-Галли,
Шредера
и
Лизере,
и
ей
б ыло
оч ень
неприятно
это
со впа де­
ни е.
—
Но,
дорогая
моя,
повторяю
тебе,
что
у
меня
ужасная
обстановка.
—
Напротив,
у
тебя
так
просто,
так
мило.
—
Зачем
же
обходиться
без
вещей,
к
которым
ты
пр и­
выкла?
—
Да
вед ь
опротивел
мне
в есь
этот
несносный
ком­
форт!
—
Нет,
нет,
не
говори
э т ого, Marie...
Наконец,
мне
б ыло
бы
очень
неприятно,
если
бы
ты,
моя
прелесть,
моя
не срав
ценная
красавица,
очути л ась
в
какой-то
хиж ине
дяди
То ма.
Вок руг
те бя
должно
б ыть
все
хорошее,
все
изящное,
все
красивое!
—
И
даже
купальный
ш каф?
—
И
да же
шкаф,
потому
что
я
хочу,
чт обы
ты
всегда
была
свеж ая
и
здоровая.
Ты
зна ешь,
я
настолько
не
согла­
сен
с
Дмитрием
Арсеньевичем,
насколько
он
тяго те ет
к
бю­
рократии
и
к
этому
про т ивно му
культурному
ритуалу...
Ко­
нечно,
это
очень
о тстал ые
и
д аже
возмутительные
понятия,
но
раз
мы
решили
приносить
пользу
деревне,
мы
э тим
не
отказываемся
от
благ
цивилизации.
Я
в
это м
случае
при
бегну
к
аналогии:
представь,
что
это
солнце
ес ть
цив илиз а­
ц и я,—он
указал
рукою
на
облачное
небо,—и
п р едстав ь,
что
есть
страна,
буквально
покрытая
разным
сугубым
м ра­
ком...
Но
в
стра не
ест ь
рефлекторы,—
одн им
словом,
мы
с
тобой
и
люди
одинакового
с
на ми. ..
ну,
хоть
одинакового
ти па.
Прекрасно.
Вообрази
теперь,
что
эти
лю ди,
или
эти
рефлекторы,
как
я
их
называю,
со би р аются
в
од ном
месте
и
все
испускают
сильный
свет.
По нятно ,
они
очень
м ало
разгоняют
темноту!
Ведь
они
собрались
в
одн ом
углу,—
как
же
осветить
б ольш ое
пространство?
И
они
совсем
не
разгоняют
темноту,
а
светят
только
для
себя
самих.
Пре­
к расно .
И
вот
мы
уходим
из
э того
скопления
в
самую
глубь
темноты,
в
пучину,
так
сказать.
Мы
тоже
должны
во
в сем
блеске
отражать
солнце-цивилизацию
(он снова ткнул паль­
цем
в
небо), но свет,
от
нас
падающий,
будет,
несомненно.


Две
пар ы
267
разгонять
темноту,
а
не
утешать
только
нас
самих.
Это
тео­
рия
справедливого
распределения,
друг
мои!
—
Но
какой
же
свет
от
моего
ку па льн ого
шкафа?
—
А х , Marie, так невозможно формулировать!
Ты
бе­
решь
подробности,
частность,
деталь!.,
но
нуж но
шире
смот­
реть
на
вещи.
Кто
же
в
таких
вопросах
берет
де та ли?..
И,
пожалуйста,
ты
не
в озр ажай ...—
Он
поцеловал
ее
ру ку.
Мария
Павловна
легонько
вздохнула
и,
вз яв
у
не го
вож ­
жи,
шиб ко
погнала
лошадь.
Сильный
в етер
дул
им
навстре­
чу,
к руго м,
насколько
в идел
гла з,
расстилались
желтеющие
поля,
волнуемые
ветром;
солнечный
свет
причудливыми
пятнами
ходил
по
ним,
застилаемый
быстро
бегущими
об­
лаками.
Вдали,
у
самого
горизонта,
неподвижно
висела
си­
няя
ту ча
и
часты й
дождик
сплошными
длинными
иглами
спу скался
из
нее
на
поля.
Пахло
земл ею,
пол ынью ,
влаж­
н ос тью,
и
грудь
легко
подымалась,
вдыхая
эт от
славный,
предвещающий
дождливую
погоду
и
грозу,
запах.
Марья
Павловна
жа дно
ловила
свежую
струю
воздуха
полуоткры­
тыми
губами
и
глядела
не
нагляделась
на
поля,
на
синюю
даль,
на
косы е
иглы
далекого
дождя,
на
прихотливые
пе­
реливы
света
и
теней,
бродящих
по
полям...
И
в
от вет
в сей
э той
свежести,
простору,
красоте,—
в
ответ
этому
здоровому
разнообразию
красоты,—
в
ней
сильно
и
мужественно
на­
прягалось
непосредственное
чувство
жизни,
самодовлеющее
наслаждение
жизнью,—
то
славное
и
здоровое
о щу щение,
когда
в семи
мускулами,
всем
существом
своим
чувствуешь,
что
жи вешь
и
что
каждое
би ение
твоего
сердца
совпадает
в
од ин
лад
с
неслышным
би ением
великого
сердца
приро­
ды.
И
встреча
с
комфортабельными
вещам и
на
подводах
незаметно
ис чезл а
из
ее
памяти.
В
кон це
июля
Сергей
Петрович
уговорил
Марью
Пав ­
ловну
съе з дить
в
Оренбург,
где,
по
его
словам,
она
могла
увидать
и нтер есн ей шие
и
оригинальные
сцены,
жи во
пере­
носящие
в
самую
глубь
Востока.
Там
и
сям
он
об ъяви л
под
рукою,
что
едет
венчаться
с
Марьей
Павловной,
так
как
бр а­
коразводный
процесс
кончился.
И,
возвратившись
из
Орен­
бурга,
они
пря мо
проехали
на
хутор,
как
муж
и
жена.
Кре ­
стьянам
соседних
деревень
бы ло
выставлено
по
сем у
случаю
соответствующее
угощение.
Из
ку льт ур ных
людей
уезда
не­
которые
сделали
визиты,
к
удивлению
Марии
Павловны:
не
пос вяще нная
в
маневры
Сергея
Петровича,
она
приписала
эти
визиты
успеху
просветительных
идей
в
провинции.
За­
тем
все
пошло
благополучно
и
своим
порядком.


268
А.
И.
Эрте ль
За
всякими
хлопотами
Марья
Павловна
уже
не
могла
аккуратно
пить
кумыс;
да
теперь,
при
взгля де
на
нее,
лю­
бая
знам ен ито сть
не
нашла
бы
нужды
в
лечении,—
так
пе­
ременилась
и
поздоровела
он а,
и
такою
здоровою
живостью
засветились
ее
глаза.
Все
подробности
нового
б ыта
ужасно
занимали
ее.
С
ранн ег о
утра
она
ходила
по
хозяйству,
за­
гля дыва ла
в
людскую,
в
кухню,
сп ускал ась
в
ледник,
бр а­
ла сь
своими
красивыми
рукам и
в
шв едск их
серых
перчатках
за
грабли,
зас ту п,
лейку
и
целыми
часами
возилась
в
ого­
род е
и
в
саду.
Ее
изящную
фигуру
видели
и
на
жнитве,
и
на
во зке
снопов,
и
на
м ол отьбе,
и
на
па шне.
Во
все
она
всмат­
ривалась,
обо
всем
любопытствовала,
и
все
ей
очень,
очень
нравилось.
Она
да же
выучилась
у
Сергея
Петровича
управ­
лять
регулятором
паровой
молотилки
и
р аз,
не
помня
себя
от
восторга,
прошла
цел ый
заг он
за
рамсоновским
пл уг ом,
необыкновенно
наслаждаясь
глухим
звуком
падающего
на
реб ро
пласта
зем ли,
крепким
за па хом
разорванных
корней
и
влажной
подпочвы.
Она
порезала
себе
рук у,
пытаясь
жать
пш ен ицу;
на
возке
снопов
ей
измазали
дегтем
прелестное
платьице
из
китайской
шелковой
материи...
Это
б ыли
ее
не­
счастия.
Но
зато
как
мил о
загорела
он а!
Ка кую
постоянную
бодрость
чувствовала
она
во
всем
своем
теле!
Как
л егко
и
я сно
бы ло
у
ней
на
душе !
Она
не
любила
сидеть
до ма
и
осо­
бенно
не
любила
сво ю
комнату;
дома,
и
особенно
в
своей
комнате,
она
видела
признаки
пр ежне й
своей
ж изни,
и
это
отражение
прежней
жизни
тяже лым
и
беспокойным
бреме­
нем
давило
ее.
Точно
так
же
не
любила
она
ви деть
и
Сер­
гея
Петровича,
когда
он
был
о дет
в
модную
жа кет ную
пару,
в
тонкую
щегольскую
руб аш ку
с
золотыми
запонками,
когда
он
по- мод ном у
причесывался
с
проб ором ,
на дева л
свою
шл я­
пу
от
Брюно
и
лакированные
бо т инки
с
китайскими
носка­
ми.
Она
да же
не-
любила
з апаха
чрезвычайно
тонких
ду­
хов,
которыми
он
имел
обыкновение
прыскаться
в
торжест­
венных
сл уча ях.
Все,
все
это
бы ло
в
ее
глазах
приз нак ам и
п режн ей
жизни
и
все
в нос ило
беспокойство
в
ее
душу,
на­
по ми нало
ей
о
том,
о
чем
неприятно
и
горько
бы ло
в спо ми­
нать.
И
напротив
она
л юбо вал ась
Сергеем
Петровичем,
когда
он
в
коротеньком
пид жак е
хлопотал
о коло
па ро вой
молотилки
или
шел
за
плу го м,
который
отчего-нибудь
дурно
работал
в
руках
не
привыкшего
к
усовершенствованным
ору­
ди ям
плугаря,
или
с мело
и
ловко
управлял
молод ы м,
только
что
объезженным
жеребцом.
Тогда
его
движе ния
б ыли
ос о­
бенно
мужественны
и
свободны
и
каз ались
во площ е нием


Д&е
пары
269
безусловной
красоты.
И
никогда
она
не
чувствовала
себя
так
хорош о,
как
в
то
время,
ког да
Сергей
Петрович
приезжал
с
поля,
и
по
грубому
ст уку
сапог
в
передней
она
узнавала,
что
это
он,
и
вместе
с
ним
вры валс я
в
ко м нату
пленитель­
ный
для
нее
запах
сена,
спелого
хлеба,
св ежей
зем ли
и
сме­
лый ,
громкий
гол ос,
не
привыкший
стеснять
себя,
как
стес­
няются
голоса
в
го сти ных,
в
министерских
приемных
и
в
бу­
дуарах
светских
барынь.
Впро че м,
непрерывная
череда
в еселы х
хозяйс тве нн ых
за­
бот
и
хороших
вп ечатл ени й
деревенской
жизни
не
утушили
в
душе
Марьи
Павловны
великодушных
мечтаний
о
помощи
«несчастным людям» .
Но
к
удивлению
своему
ей
не
уд а­
лось
еще
вс тре тить
таких
людей.
Год
был
урожайный,
и
она
повсюду
видела
оживленные
лица,
дру жн ую
работу
с
пе с­
нями
и
смехом,
видела
довольных
людей.
И
к
еще
большему
удивлению
она
видел а,
как
к
Сергею
Петровичу
заезжали
иногда
его
соседи-землевладельцы
и
проводили
целые
ча сы
в
жалоб ах
на
необыкновенную
дороговизну
«рабочих рук»,
на
избалованность,
грубость,
мошенничество,
пьянство,
ле­
ность,
разврат
рабочих,
на
дешевизну
пшеницы,
на
отсут­
ств ие
элеваторов
и
дешевого
кр едита ,
и
вот
из
этих-то
лю­
дей
мног ие
п ора жали
ее
св оим
несчастным
видом.
Но
им
она
сочувствовать
не
могла.
Правда,
начиная
с
самого
по­
к оса,
по
дорогам
Самарской
гу бер нии
тянулись
несконча­
е мые
обозы
войлочных
кибиток
и
шли
вер ениц ы
оборван­
ных,
изможденных,
спаленных
солнцем
людей.
У
кажд ой
дер е вни,
у
к аждо го
поселения
разбредались
ск ул асты е,
не­
красивые,
старообразные
женщины
в
во йло чных
шляпа х,
дети
в
ермолках,
старики
с
оголенною
б рон зо вого
цвета
гру ­
дью
и
просили
ради
бога
хлеба.
Но,
несмотря
на
их
ужас­
ный
и
подлинно
н есчас тн ый
вид,
Марья
Павловна
не
осо­
бенно
стремилась
помогать
им,
то
есть
она
да вала
им
хлеба,
кое-что
из
платья,
иног да
день ги ,
но
душа
ее
не
загоралась
жалостью
и
любовью
к
ним ,
п отому
что
их
ли ца,
их
костю­
мы,
язык
и
обычаи
б ыли
слишком
чу жды
ей.
К
то му
же
хорошие
це ны
на
жнитво
скоро
прекратили
это
нищ е нст во.
VI
Понятно,
что
Марья
Павловна
была
посвящена
в
с ер деч­
ные
де ла
Федора
и
Лизутки.
Это
ее
очень
заинтересовало.
Она
немедленно
познакомилась
с
Фед ором,
то
есть
несколь­


270
А.
И.
Эртель
ко
раз
заговаривала
с
ним
о
том/
о
сем,
и
постаралась
рас­
положить
его
к
се бе
ласковым
и
вежливым
обращением.
Во
время
жнитва
ей
удалось
повидать
Л из утку
и
да же
по­
го во рить
с
ней,
но,
раз уме е тся,
поговорить
о
самых
посто­
р онних
вещах.
В
другой
р аз,
и
тож е
на
жнитве,
она
успела
уговорить
Ли зут ку
в
первый
же
пр а здник
прийти
к
ней,
по­
то му
что
выяснилось,
что
Лизутка
знает
мн ого
п есен,
а
Ма­
рье
Павловне
любопытно
записать
эти
песни.
—
Да
на
что
теб е
н аши
песни?
—
спросила
Лизутка.—
Ч ай,
ва ши,
барские,
ку да
складнее.
—
Уж
надо,
голубушка...
Ес ть
очень
интересные
у
вас
пес ни,
и
ес ть
такие
сборники,
в
которых
их
печатают.
Вот
и
я
хочу
записать.
—
Книжки
печатают?
Песельники?
Я
в ид ала.
Ну,
что
ж,
спрошусь
у
мамушки...
коли
пу ст ит,
придем
с
Д ашк ой.
И
Лизутка
дейс твит ел ь но
в
первое
же
воскресенье
при­
шла
с
Дашкой
на
хутор.
В
этот
день
Ма рья
Павловна
был а
как-то
особенно
возбуждена
и
все
погляд ыва ла
в
окно,
из
кот орого
виднелась
дорога
в
Лутошки.
—
Что
ты
волнуешься, Marie,—
сп раши вал
Сергей
П ет­
ров ич ,—и
почему
те бе
пришла
охота
нарядиться
сегодня
в
русский
кост юм ?
—
Гостей
жду...
Ты
не
угадываешь?
Ах,
какие
любопыт­
ные
гости!
—
Не
понимаю.
Она
взяла
его
под
ру ку
и
провела
в
маленькую
к о мнату
ок оло
своего
будуара.
Там
Сергей
Петрович
увидал
большие
пер еме ны:
на
зеркале
было
повешено
расшитое
пол о тенц е;
вместо
унесенных
низких
кр есел
стояли
белые
скамейки
из
кухни;
на
столе,
покрытом
скатертью
с
красными
пету­
хами,
леж али
про с тые
конфеты-леденцы,
мятные
пря ники,
помещался
чайный
приб о р,
заимствованный
у
прислуги.
Ко­
вра
тоже
не
бы ло
в
комнате.
—
Решительно
ничего
не
понимаю, —
сказ ал
Сергей
Пе­
трович.
—
Жду
к
себе
знакомых
из
деревни...
хочу
сближать­
ся, —
ответила
Марья
Павловна,
з асте нчи во
и
сча стли во
улы­
баясь.
—
Лизавету?
—
догадался
Сергей
Петрович.
—
Да,
и
ее
подругу
Дашу .
Сергей
Петрович
засмеялся.
—
И
ты
думаешь,
вы
пойме т е
друг
друга?
—
Отчего
же?
Разве
они
не
люди?


Две
пары
271
—
Люди- т о
люди,
но
мне
всегда
ка зало сь,
что
они
го­
раз до
лучше
по нима ют
нас,
когда
мы
не
вых од им
из
нашей
роли.
—
То
есть
как?
—
Да
так,
что
не
ну жно
за игрыва ть
перед
ним и.
Вот
ты
русский
костюм
одела,
зачем-то
ковер
приказала
убрать,
табуретки
эти...
Я
бы,
напротив,
или
пр инял
бы
их
в
перед­
ней,
или
на
креслах
посадил.
Смотри
—
Федор:
я
знаю,
он
меня
л юбит
и
доверяет
мне ,
а
смотри:
я,
если
и
посажу
его,
так
у
дверей.
А
между
тем
он
мен я
любит.
—
Но
ты
д олжен
же
ув аж ать
человеческое
достоинство!
—
Так
тогда
зачем
же
убрала
кр ес ла?
Вообще
не
нам
спускаться
до
н их,
а
их
подымать.
—
Но
ведь
подымать
в
смысле
образования,
а
не
в
смыс­
ле
кресел
и
ковров.—Это,
впрочем,
не
важно,—с
нетерпе­
нием
воз ра зила
Марья
Пав лов на. —
Я
для
т ого
и
са ма
оде ­
лась
и
зд есь
при бра ла
попро ще ,
чтобы
не
сконфузить
их.
—
Но
о
чем
же
ты
бу дешь
разговаривать
с
ним и?
Ведь
это
мучи т ельн о
с
ним и
гов ори ть!
По нят ия
до
того
уз­
ки,
язык
до
т ого
беден,
что
просто
слов
не
найдешь
с
ни ми.
—
По ищу
к ак- ниб удь.. .
Но,
знаешь,
какая
прелесть
эта
Лиза!
Мне
ужасно
хотелось
бы
с
ней
сойтись.
Такая
она
естественная,
т акая
простая.
—
Попробуй,
попробуй,—
снисходительно
усм ех аяс ь,
сказал
Сергей
Петрович. —
Я
так
думаю,
что
у
ней
обы чны е
качества
дер ев енско й
девки:
неве роя тная
ж еман нос ть
и
не­
вероятная
дикость.
—
Но
как
же
ты
можешь
так
говорить
о
крестьянке?
Значит,
по-твоему,
Некрасов
со чини л
сво ю
Дарью
или
Ка­
терину
в
Коробейниках
или
Матрену
Тимофеевну
в
Ко му
на
Руси
ж ить
хор ошо ?
И
наконец,
как
же
ты
так
от зыв аеш ь­
ся
о
деревенских
людях,
когда
сам
же
всегда
ратовал
за
деревню?
—
О,
милая
моя
народолюбка!
Конечно
Некрасов
дал
нам
перлы,
к оне чн о...
Но
оправа,
оправа
нужна!
—
И,
лю­
буяс ь
ее
взволнованным
лицом ,
он
добавил:
—
Ка тер ина
—
перл,
а
вот
ж ену шка
моя
—
бриллиант
в
золотой
оправе...
О
прелесть
моя!
—
Он
хотел
привлечь
к
се бе
Марью
Пав ­
ловну
и
уже
протянул
б ыло
руки,
чтобы
обнять
ее,
но
в
это
вре мя
появилась
горничная
и
доложила,
что
«пришли лу-
тошкинские
девк и» .
—
Просите,
просите
их
сю да,
—
торопливо
сказал а
Марья


А.
И.
ЭрТель
272
—
-
-
Па вло вна .— Serge, пожалуйста,
уйди,
пожалуйста!
—
И
она
вытолкнула
его
за
двери.
Дев ки
вошли,
громко
стуча
новыми
котами,
шур ша
ло­
щеным
ситцем
своих
рубашещ
блестя
ла кирова нными
по я­
сам и
и
бусами,—вошли,
пересмеиваясь
и
под т алк ивая
друг
друга,
и
в
замешательстве
остановились
у
двер ей .
—
Здравствуйте,
милые
мои
гос тьи!
—
бросилась
к
ним,
красная
как
кумач,
Марья
Павловна
и,
подумав
мгновен­
но,
что
ей
тепер ь
делать,
обняла
первую
дев ку,
не
разобрав
да же,
Лиз ут ка
это
или
Дарья,
и
поцеловала
ее
куда -то
в
верхнюю
часть
лица ;
с
другою
дело
обошлось
благополуч
нее:
она
поцеловала
ее
прямо
в
губы.
—
Ну,
что,
вы
пришли?
Вот
и
отлично.
Я
очень
рада,—
бормотала
она,
без
нужды
перестанавливая
скамейки.—
Садитесь
пожалуйста,
Ли за,
садитесь,
Даша!
—
Да
мы
пос то им:
ног и- то
у
нас
не
наемные, —
сказал а
Дашка.
—
Ах,
как
это
можно!
Разве
гос ти
стоят?
Пожалуйста,
пожалуйста!
—
И ди,
что
ль!
—
прошептала
Лизутка,
л егон ько
подтал­
кива я
Дашку.
Та
с
напускною
развязностью
прошла
к
скамейке
и
ре­
шительно
сел а
на
не е,
манерно
сложив
руки
на
коленях.
Лизутка
поместилась
рядом.
—
Да йте
нам
са м овар
скорей,
пожалуйста!
—
закричала
Марья
Павловна,
бросаясь
к
дв ерям .—
Ве дь
вы,
конечно,
по­
кушаете
у
м еня
чаю? ..
Вот,
не
угодно
ли
конфет,
печенья...
Пожалуйста!
—
Чего
это
вы
заботитесь-то
об
нас?
Такие
ль
мы
гости!
—
Ах,
нет,
зачем
вы
это
го во ри те?..
Я
ужасно
р ада
и
благодарна
вам,
что
вы
пришли.
—
Мы
вот
загрязним
у
ва с,—
ишь
на
нас
обряда-то
ка­
кая...
—
Залетели
вороны
в
вы со кие
хор ом ы!
—
со
смехом
вы­
говорила
Лизутка.
—
Кушайте,
кушайте!
—
лепетала
Ма рья
Павловна,
см у­
щенная
н еп риятн ым
для
нее
направлением
разговора,
и,
обращаясь
к
Лизутке,
спросила:
—
Чт о,
теперь
легче
вам?
Деревенская
страда
уже
ко нча ется?
—
Чего
это?
Ч то й-то
мне,
барыня,
невдомек...
—
Вы,
я
хочу
сказать,
теперь
уже
кон чи ли
св ою
ра бо ту?
—
Ка кая
же
н оне
ра б ота?
Но не
праздник.
—
Мы
по
праздникам
жир
нагуливаем,—
подхватила


-
Две
па ры
213
Дашка. —
Кабы
не
праздники,
никакой
бы
лошади
не
хвати
ло
на
на шу
р аб оту.
—
Нет ,
я
хочу
сказать,
жнитво
уже
кончилось
у
вас?
—
Кабыть
скоро.
Вот
на
ва шей
земл е
пшеницу
кончали.
Теперь
на
своей
пол оск е
осталась,
да
го во рил
бат юшка,
о вес
поспевает,
с
среды
буд ем
овес
жа ть.
—
Уж
на ше
де ло
такое
мужицкое,—вмешалась
Дашка,
протягивая
руку
к
пряникам. —
Перевернешься
—
бьют,
и
не
довернешься
—
бьют.
—
Как
бью т?
—
в
нед о у мении
спросила
Марья
Павловна.
—
А
как
же?
Хлеб
не
ро д ится
—
тяжко,
и
урожаю
гос­
п одь
пошлет
—
тяжко.
Ны не
летом-то
смоталась
совсем!
Лизутке-то
что?
Ейн ый
отец
татар
еще
нанимает
на
жни тво ,
а
у
нас
все
сами,
все
сами.
—
Ох,
девка,
за то
и
хлопот
с
этими
татарами:
вот
на
хлёб-то
они
привередливы, —
ну-ка,
испеки
ему
неудачливо:
залопочет...
Принесли
самовар,
и
хозяйка
стала
угощать
своих
гост ей
чаем.
Но
тут
ей
опять
пришлось
перенести
мн ого
трудного.
Выпивая
св ои
чаш ки,
девки
каждый
раз
опрокидывали
их
и
в
оди н
г олос
благодарили
за
у гоще ние, —
приходилось
убеждать
и
упрашивать
без
конца.
Таким
образом,
все-таки
они
выпили
вт роем
почти
весь
самовар
и
очутились
все
в
по­
ту:
гостьи
—
от
множества
горячего
чая,
хоз яйк а
—
от
непре­
станного
волнения
и
от
старания,
с
которым
приискивала
в
своей
голов е
подходящие
слова
для
разговора.
И
стр анно е
дело,
Лизутка
го р аздо
боле е
нра вил ась
ей
там,
в
поле,
пр о­
стоволосая,
в
рубахе
из
грубого
холста,
в
поддерганной
юб­
ке,
нежели
зд есь,
покрытая
шелковым
платочком
ярко-зеле­
н ого
цв ета,
в
своей
шумящей
от
каждого
дв ижени я
рубахе,
подпоясанная
лакированным
поясом
и
в
шерстяной
малино­
вой
ю бке.
«Зачем она мне стала « вы»
говорить?
—
думала
Мар ья
Павловна
в
промежутках
напряженного
и
медлитель­
но го
разговора.—
Ведь
как
выходило
у
ней
просто
и
мило
это
слово
«ты»... И лицо было гораздо,
гораздо
ум нее
и
сим ­
патичнее!» После чая она попросила их спеть что-нибудь;
но
с
пеньем
де ло
пошло
еще
труднее,
чем
с
чаепитием:
уж
очень
церемонились
и
робели
дев ки.
Они
перешептывались,
смеялись,
закрываясь
п ла точками ,
мигали
д руг
другу,
и
уж
долго
спустя
Д ашка
решилась
первая.
Невероятно
то н­
ким
и
пи скл ивым ,
гол ос ом
она
затян ула
и
таким
же
н еве­
роятно
пискливым
гол ос ом
подхватила
Лизутка.
Марье
Па в­
ло вне
даже
стыдно
стало
от
фальшивых
и
см ешны х
для
нее


274
А.
И.
Эртель
звук ов
песни.
То,
что
до
сих
пор
слышала
она, —
и
в
памят­
ную
для
нее
н очь
провожанья
Сергея
Петр о ви ча,
и
в
другое
в ремя, —
глубоко
ей
нравилось
и
поч ти
всегда
хорошо
во лно­
в ало
ее
душу;
но
она
никогда
не
слыхала
деревенской
песни
так
близко...
И,—боже
мой!
—
что
это
была
за
песня!
Ей
попадались
народные
песни
в
хрестоматиях;
кроме
того,
она
восторгалась
в
св ое
время
песней
«Не шуми ты,
мати,
зеле­
ная
дубравушка»
в
пушкинской
Капитанской
дочке;
но
у
ней
не
подымалась
рука
записывать
такую
сме шн ую
и
ди­
кую
чепуху,
которую
пели
и ли,
пра вильне й
сказат ь,
визжа­
ли
девки.
Они
пели:
...Всем
начальникам
—
Москва
честь-хвала,
Да
ра зоренна я
Москва
до
конца,—
Разорил
Москв у
франец
Палиён,
Да
Палиёнщик
парень
молодом,—
Нет
заботушки
за
ним
никакой...
Да
только
есть
о дна
—
Саша
с
Машей,
Да
бе лал ицаи
и
круглалицаи
—
Ли цо
бело-набеленое,
щечки
алы-нарумянены...
Из
кон ца
в
конец
всю
Москву
п рошл и.
Краше
Саши
св оей
никово-та
не
нашли!
После
э той
пес ни
Марья
Павловна
и
упрашивать
их
пе­
рестала:
она
была
совершенно
обескуражена.
На
прощанье
дев ки
рассыпались
в
бла год арн ост ях
за
угощенье.
—
К
нам
в
гости
милости
просим, —
говорили
они ,
пе­
р еби вая
д руг
дру га, —
уж
мы
так-то
рады
будем...
Мы
и
то
гов ори м
промеж
себя:
то-то
барыня
у
нас
простая!..
Что
приветлива,
что
ласкова...
Не
токмо
что
гордится
аль
ч ва­
ни ть ся,
а
никакого
благородства
в
ней
нет у. ..
—
Как
нет
благородства?
—
вспыхнув,
воскликнула
Ма­
рья
Павловна.
Но
из
дал ь нейш его
увидала,
что
де вки
под
«благородст­
вом »
разумеют
«барство», и успокоилась .
То
ест ь
она
успо­
коилась
в
зн аче нии
э того
одного
сло ва,
но
все-то
в
совокуп­
ности
произвело
на
нее
впечатление
живейшей
досады
и
тоски.
Сты дясь
показаться
на
глаза
Сергею
Петровичу
и
своей
прислуге,
она
заперлась
у
се бя
и
пластом
пролежала
до
вечера.
Ей
досадно
было
на
св ою
«глупость», на смешное и не­
лепое
«сближение с народом», досадно было на Лизутку,
на
Дарью
за
то,
что
они
б ыли
так
безвкусно
одеты,
выбра­
ли
такую
дикую
песню
и
сп ели
ее
такими
дикими
голосами,
и
больше
вс его
за
то,
что
ей
бы ло
с
ними
очень
нел ов ко


Две
пары
275
и
отяготительно.
Вечером,
выйдя
из
своей
комнаты
и
увидав
в
маленькой
ко м нате
около
б уду ара
все
те
же
скамейки
из
кухни,
то
же
расшитое
полотенце
на
зеркале
и
на
ст оле
ска­
терть
с
красными
петухами
по
угла м,
она
ужасно
рассерди­
л ась
на
пр ислу гу
и
сделала
ей
строжайший
вы говор .
Между
тем
девки
остались
довольны
своим
посещением.
Правда,
выш ли
они
из
дома
раскрасневшиеся
и
распарен­
ные
и
д олго
вздыхали,
отирая
п ла точка ми
св ои
полные
ли-,
ца,
но
вс е-та ки
им
б ыло
очень
весело.
По
до роге ,
в
лощинке,
их
догнал
Федор,
и
они
со
сме хом
и
с
у вл ечен ием
с тали
рас­
сказы в ать
ему
все
подробности.
—
Вот
уж,
Фе дюшк а,
сер дц е-то
во
мне
уп ало,—
го во ри­
ла
Даш ка. —Как
вошли
это
мы:
так
и
блестит
в
гл аза х,
так
и
б ле стит. ..
Да
на
грех-то
я
глядь
на
стену,
а
со
сте н ы-то
дру гая
Да шка
смотрит...
Ах,
чтоб
тебя,
ду маю!
А
Лизутка-то,
оглашенная,
то лкае т
ме ня,
а
Лизутка-то
толкает...
—
Как
же
те бя,
идола,
не
толка ть ?
—
с
хох от ом
сказала
Лизутка.—
Барыня
ле безит,
а
она
уперлась
как
ступа
ка­
к ая.
—
Ну,
а
что
барыня,
как?
—
осведомился
Федор.
—
Чу-у-дная!..
Мы
как
вошли,
она
как
о бл апит
меня
да
чм ок
над
бровью!
Уморушки!..
Т ак ая-то
су ета,
такая-то
ле-
безиха...
И
на
месте
не
посидит:
с иди т-сид ит,
да
словно
иголки
в
не е,
и-и
з ам ечется !
—
Она
—
нич его ,
прос тая, —
сказал а
Лизутка,—все
уг о­
щал а
на с.
Жамками
угощала.
Хочешь?
И
они
все
трое
принялись
есть
пряники
и
хрустеть
ле­
денцами.
—
А
одежа-то
на
ней
и-их
хорош а !
—
Словно
по-нашенски!
Бусы-то
на
не й,
Дашка...
—
И
не
говори,
девушка...
Я
как
гляну-гляну, —
ах,
хо­
роши
бусы!
А
вот
песня-то,
знать,
не
показалась
ей:
и
за­
писывать
не
стала...
А
уж
мы
ли
не
старались?..
Я,
как
за­
ве ду,
заведу,—
эх,
думаю,
была
не
была!
—
А
я
что ,
Дарьюшка, —
я,
как
ты
взяла
голос ом -т о,
я
и
подумай:
ну-ка
барин
ра згне вае тс я,
ну-ка
заругается
на
нас...
Вот,
ск аж ет,
пришли,
глотки
разинули!
—
А
мне
чего
барин?
Каб ы
я
сам а.. .
—
Пе сни -то
у
вас
куда
плохи!
—
сказал
развеселивший­
ся
Федор.—
И
что
у
вас,
у
девок,
за
модель
плохие
песни
играть?
К абы
она
мен я
заставила,
я
бы
ей
сыграл.
—
Ну,
уж
ты,
бахвал!


376
А.
И.
Эрте ль
—
Чего?
Я-то?
А
ну -к а...—
И
Федор,
подхватив
под
ру­
ки
девок,
затянул
вы с оким
и
сильным
голос ом :
Не
былинушка
во
чистом
поле
эашаталася,
За шат ал ся,
загулялся
уда л
добрый
молодец .
Пришатнулся,
пр и к ачнулся
он
ко
синю
мо рю,
Он
в оскли к нул
же,
в оз гаркн ул
громким
голосом,
Еще
есть
ли
на
синем
море
перевозчички...
«Эх- их,
перевозчички
да
рыболовщички,
доб ры
молодцы!
Перевезите-ка
меня,
братцы,
на
св ою- то
сторону...»
—
по д­
хватили
девки,
и
в
ответ
песне
грянуло
эхо
за
лесом,
и
по­
бе жал
по
широкому
простору
полей
протяжный
гул,
медли­
тел ьно
и
печа ль но
замирая
вдали.
Только
по
окончании
жнитва
пришло
письмо
из
ниже­
городской
д еревни .
В
нем
содержался
решительный
отказ
Федору.
Выслушав
от
Сергея
Пе тров ича
это
письмо,
Федор
подурил
го лову
и
ничего
не
сказал,
но
з ато
вы шел
из
дом а
темнее
ночи.
Господа
же
бы ли
вне
себя
от
негодования.
Ма­
рья
Павловна
хо тя
и
не
делала
уже
нов ых
попыток
к
с бли­
жен ию
с
Лизуткой
и
не
шла
к
ней
в
гости,
но
все-таки
от­
носилась
к
ее
су дьбе
с
живейшим
участием.
Сергей
Петро­
вич
метал
громы.
—
Вот
твои
перлы!
—
кричал
он. —
Загубить
сча сть е
че­
л ове ка,
надругаться
над
святынею
его
ду ши
—
над
любов ью
к
женщине,
это
они
мог ут
всегда!..
Что
теперь
делать?..
Ведь
как
я
писал,
если
б
ты
знала:
камень
бы
расчувство­
вался...
Кажется,
все
струны
задевал...
и
мо гу
похвалиться,
что
у
м еня
превосходно
выш ло ...
Нет,
это
чертовски,
чер ­
товски
возмутительно!
Я
просто
бою сь
за
Федор а .
Я
бы
на
его
месте,
конечно,
наплевал
на
все
эти
запреты,
но
ведь
у
них
рутина,
традиции...
—
А х, Serge, за Федора действительно страшно!
—
встре­
вожилась
Марья
Павловна, —
смотри:
он
ни
слова
не
сказал,
но
вид
у
него
п ложит ельн о
трагический.
Я
даже
думаю,
не
присматривать
ли
за
ним...
И
пойди,
сейчас
же,
сейчас
же
пойди,
посмотри,
что
с
ним!..
Сергей
Петрович
поспешил
выйти,
но,
скоро
возвратив­
шис ь,
сказал
с
некоторым
разочарованием,
что
Федор,
как
ни
в
чем
не
бывало,
ст ро гает
доски.
Марья
Павловна,
однако
не
успокоилась.
—
О,
это
ве дь
такие
глубокие
н а туры, Serge! Помнишь,
Бирюк
у
Тургенева
или
этот
плотник
у
Писем ско г о?
То же
пл от ник !..
И
я
положительно
убеждена,
что
с
Федором
что -


Две
пары
277
нибудь
будет
в
таком
же
р оде ...
З на ешь, Serge, это наша
обязанность
помочь
е му.
Мы
ведь
понимаем
безобразие
эт о­
го
явления
и
необходимо,
не обход им о
должны
что-нибудь
сделать.
—
Но
что
же
мы
можем?
—
Ах,
я
не
знаю
что,
но
это
н еоб ходим о.
Ну,
пог ово ри
с
ним,—ведь
ты
умеешь
с
ним
говорить,—убеди
его
нако­
нец,
что
это
б езнр ав ствен но
приносить
в
жертву
жестокому
отцовскому
произволу
свое
и
Лизино
счас ть е.
Надо
действо­
ва ть
на
его
сердце...
Невозможно
же
игнорировать
т акие
я вл ения.
—
Я,
пожалуй,
позову
его,
но
вр яд
ли...
Сергей
Петрович
оп ять
поз вал
Федора
и
оп ять
принялся
его
убеждать
жениться
без
р а зре шения
отц а.
Он
много
по­
тратил
слов
и
аргументов,
за тр агива л,
как
ему
казалось,
все
стр уны ,
которые
только
подозревал
у
Федора,
но
Федор
с
тем
же
угрюмым
и
странно-равнодушным
ли цом
повторял
одно:
—
Без
родительского
благословения
ник ак
невозможно,
Сергей
Петрович.
—
Но
по ймит е
вы,
что
это
безн р авст вен но,
что
вы
губите
и
себя
и
Ли зу!
—
не
выдержав,
закричала
Марья
Павловна.
Федор
исподлобья
взгля нул
на
нее
и
ни
слова
не
отве­
тил.
Тогда
принуждены
б ыли
отпустить
его
и
снова
стали
совещаться,
как
быть.
Вдруг
в
голове
Сергея
Петровича
све рк нул
счастливый
и
великодушный
план .
—
Знаешь
чт о, Marie? Мы,
кажется,
отлично
это
устро­
и м,—
сказал
он,
—
мы
вот
как
устроим:
ес ть
у
меня
в
Ягод­
ном
д вад цать
одна
десятина
чересполосной
земли;
я
продаю
ее
Федору
и
пусть
вся
его
семья
переселяется
сюда .
Возьму
с
н его ...
ну,
тридцать
рублей
за
десятину
возьму,
и
пускай
их
переселяются...
А?
Как
ду м аеш ь?.. Деньги можно рассро­
чить...
ну,
хо ть
на
пять
лет...
а?
Ма рья
Павловна
пришла
в
неописанный
в ос торг.
—
Мил ый
мой!
Как
это
ты
просто
и
сл авно
придумал,—
говорила
она,
броса ясь
ему
на
шею,
и,
немного
успокоив­
шис ь,
продолжала:
—
И
см от р и, Serge, когда мы думали по­
править
дело
чем-нибудь
пос т ор онним,
у
нас
нич его
не
вы­
ходило;
но
чу ть
только
яв илас ь
на
сцену
жертва
—
все
вы­
ходит
прекрасно.
О,
я
именно
всегда
так
думала!..
Ведь
ты,
конечно,
приносишь
же рт ву,
продавая
эту
землю,
и,
признайся,
она
ст оит
вовсе
не
тридцать
рублей?
—
Как
т ебе
ск а за ть?..
Рублей
шесть д ес ят-то ,
навер ное,


A.
И.
Эртель
стоит...
Да,
име нно
шес ть десят.
Я-т о,
соб ст венно ,
заплатил
тридцать,
но
теперь
удивительно
быстро
по дни м аются
це­
ны.
Именно,
име нно
шестьдесят
рублей
стоит
зе мля.
—
Ну,
так
вот
что,
милый,—
сказ ала
она,
положив
ему
руку
на
плечо
и
вся
озаряясь
умиленною
улыбкой, —
надо
доводить
дело
до
конца:
ты
уступаешь
за
половину
цены ,
я
же. ..
я
плачу
тебе
из
своих
денег...
я
хочу
подарить
Федору
эту
землю.
—
Но
зачем
же , Marie... И притом ты знаешь,
филантро­
пия...
—
Тсс...
ни
слова!
Мы
так
счастливы...
так
все
хорошо...
Ну,
од ним
слов ом ,
я
хо чу
с дел ать
счастье
д руги м.
Пожа­
луйста!
И
растроганные
до
глубины
души
своим
о боюдн ым
вели­
кодушием,
они
обнялись,
любуясь
др уг
другом,
и
медленно
целовались,
забывая
вспомнить
о
Федоре
и
Лизутке.
Однако
вспомнили
и
в
третий
раз
послали
за
Федором.
Он
пришел
на
этот
раз
сердитый
и
с
не пр иятно ю
грубостью
в
го лосе
спросил:
—
Что
вам,
Сергей
Петрович?
Мне
недосуг:
на до
косяк
прилаживать.
—
Вот
тебе
барыня
объявит, —
сказал
улыбающийся
Сер ­
гей
Петрович,
лукаво
посмотрев
на
Марью
Павловну.
—
Нет,
нет!
Сергей
Петрович
скажет
вам!
—
вскрикнула
она
и
стремительно
в ыбе жала
из
комнаты.
Тогда
Сергей
Петрович,
стараясь
изг на ть
из
т она
своего
голос а
всякую
горделивость
своим
поступком,
объяснил
Фе­
дору,
в
чем
дело.
—
Ита к,
в
Ягодном,
Фед ор, —
заключил
он,—земля
там
прекрасная,
ест ь
вода,
лесок...
Пусть
их
переселяются.
А
Марья
Павловна
дарит
те бе
эту
землю.
Я,
собственно,
хотел
взят ь
пол овинну ю
це ну
—
тридцать
рубл е й;
не
правда
ли,
что
это
очень
де шев о,
Федор?
И
пр ито м,
я
еще
хотел
на
пят ь
лет
рассрочить
уплату...
ведь
это,
согласись,
б ыло
бы
очень
хорош о,
Федор,
для
те бя
и
для
твоего
от ца?
Марья
Павловна
так
добра,
что
дарит
тебе
эту
землю...
а?
Как
думаешь?
Я
думаю,
это
так
прекрасно
для
тебя,
что
я,
пожа луй,
завтра
же
поеду
к
Ива ну
Петрову
сватом...
а?
Как
думаешь?
—
Это
как
же,
Сергей
Петрович,
в
ве чно сть
али
к ак?
—
недоумевая,
спросил
Федор.
—
Ну,
да,
да,
в
самую
полную
вечность.
Ты
можешь
ее
за ложи ть,
пер едат ь
по
насл е дс тву
детям.
Одним
словом,
как
хо че шь.
В
полное
тв ое
распоряжение.


Две
пары
279
Федор
подумал
и
сказал:
—
На
этом
благодарны...
Вечно
будем
бог а
за
вас
мо­
лит ь.
-
Так
как
же,
ехать
св а том?
-
Уж
и
не
зн аю. ..
Значит
теперь
чтобы
старик
пер есе­
лился
сюда,
в
Ягодное?
-
Да,
да,
непременно.
С
тем
только
и
земля
да етс я.
-
Уж
и
не
зн аю. ..
—
Да
че го
же
ты
не
знаеш ь ,
чудак?
Ведь
даровая
зем ­
ля,
пойми
ты
эт о,
с
водою,
с
лесом...
Что
же
ты
не
з наеш ь?
—
Господи,
аль
я
в орог
ка кой
себе?..
Я
бы
ра дос тью
рад...
Вот
родитель-то
как
вздумает!
—
Не
дурак
же
он,
тв ой
родитель!
Живете
там
черт
зн а­
ет
на
каки х
болотах
и
вдруг
—
даровая
земля,
чернозем!
—
Это
уж
что
говорить...
веч но
бог а
молить
за
вас
и
за
барыню.
Толь ко
вот
пчелка
у
него
там,
са дишко ...
—
Ну,
извини,
Федор,
это
черт
знает
что
такое!
Пойми
ты,
что
двадцать
одна
десятина
чернозема!
-
Как
не
понять...
мы
вам
по
гр об
жизни...
А
все
ж
та­
ки
письмо
бы,
Сергей
Петрович,
родителю...
Отлично.
Мы,
значит,
будем
с
тобой
переписываться,
по
месяцу
о твета
ждать,
а
Лизу
тем
вр ем енем
и
просватают
за
другого.
Превосходно,
Федор!
Федо р
тяжко
вздохнул
и
покрутил
головой.
—
Так
как
же?
—
Сергей
Петрович
в
раздражении
за­
курил
папиросу
и
принялся
большими
шагами
измерять
комнату.
—
Ну?
—
спросил
он,
останавливаясь
и
сердито
взглядывая
на
молчаливого
Федора.
-
И
ума
не
при л ожу,
Серг ей
Петрович.
-
Ты
пойми,
пожалуйста,
вот
какую
вещь.
Ну,
тепер ь
не
позволяет
тебе
старик
жениться
—
у
не го
еще
могут
бы ть
резоны;
тем
бол ее
о тпу стить
тебя
в
зятья:
ты
один
работ­
н ик,
можешь
не
выс ыла ть
денег
и
то му
под обн ое.
Но
у
н его
совершенно
нет
ре зоно в
отказываться
от
превосходной
да­
ровой
земл и ...
Ты
скажи,
так
ли
я
говорю?
-
Это
верно,
что
он
о п асает ся.
-
Есл и
же
он
переселится,
вед ь
никаких
не
будет
тогд а
опасений?
Ну,
скажи :
никаких?
Ведь
ты
будешь
с
ним
жить,
не
так
ли?
—
Ужели-же
не
с
ним!..
Мы
бы
тут
зажили
вот
ка к!..
И
садик
можно
развесть,
и
пчел,
и
огородец
бы
завели...
Только
бы
и
заботы
-
б ога
молить
за
вас
да
за
барыню.
-
Вот
в идишь
ли.
Теперь,
если
мы
будем
снова
писать


280
А.
И.
Эртель
ему
об
этом,
посуди
сам:
он
промедлит
с
ответом
месяц,
вот
т ебе
уж
сентябр ь
на
дворе.
А
Иван
Петров
ждать
ве дь
не
станет!
—
Чего
уж
ждать!
—
с
внезапным
оживлением
загово­
рил
Федо р .—
Ка бы
не
это
де ло,
он
прямо
бы
за
Мишаньку
Арефьева
ее
пр осв ат ал.
Теперь
узнает
то го
гляд и,
пропьет
'за Мишаньку.
—
Может,
Лиз а
за
не го
не
пойдет,
будет
тебя
дожи­
дат ь ся?
—
Да
ведь
кто
ее...
Малого
тоже
хаять
не
приходится.
—
Черт
з нает,
какая
у
вас
так ая
люб овь
ст ран ная!..
Ну,
ты,
однако,
думай.
—
Вот
что,
Сергей
Пе т рович, —
ре ши т ельно
сказал
Фе­
дор,—
сколько
письму
идти,
ежели
без
замешки?
—
Ка к?
Туда
и
обра тн о?
Дней
семь,
восемь.
—
Ну,
прошу
я
вас:
пи шите
пис ьм о.
И
как
вы
сделали
нам
такую
милость, —
вечно
буде м
бога
молить
за
вас
и
за
б а рыню,
—
то
пропишите
об
земле
и
какие
на
ей
угодья...
Пуще
всего
насчет
сада
пропишите,
что
возможно
сад
раз­
весть,
—
старичок-то
редкостный
ох о тн ик!..
И
одно,
ради
Хр иста ,
прошу
я
их
переселяться.
Еже ли
бат юшке
покажет­
ся,
пусть
в
ту
же
пору
отпишет...
Арефьевы-то
тянуть
не
ста­
нут!.. А я,
как
есть
их
сын,
по сыл аю
земной
поклон
и
прошу
родительского
благословения...
И
матуш ке
пи ши те,
что,
мол,
слез но
просит
Федор...
и
насчет
воды
пропишите,
что,
мол,
прудок...
для
уток,
мол,
сп ос обно...
и
прошу
благословения
на веки
нерушимые.
А
сестр е
на до
одн о
написать
—
пу сть
чтоб
не
смущала...
и
вы
так
еще
напишите,—
он и,
бабы,
до
этого
завистливы,—
гри бов ,
мол,
сколько
хочешь
и
при­
том
—
яго ды.
А
насчет
ребят
пускай
не
сомневается...
и
Христом
б огом
прошу,
чтобы
родителей
в
беспокойство
не
вво д ила.
—
Грамотный
тв ой
отец?
Нет?
Ну,
если
он
под
рукой
писаря
не
найдет
и
по этом у
не
скоро
ответит?
А
мы
с
тобой
будем
ждать?
—
Эх,
был а
не
была!
—
по ду мав, ска зал
Федо р .—
Еже ли
через
се мь
дён
ответа
не
будет
и
еж ели
така я
милость
ва­
ша
—
соглашаетесь
б ыть
сватом
(он низко поклонился),
прошу
я
вас
переговорить
об
эфтом
деле.
Как
от
даровой
земли
отказаться?
Аль
она
на
дороге
в ал яет ся ?.. Люди бьют-
с я-бь ются
из-за
ней,
а
тут
—
на
тебе,
готовенькая!
Письмо
б ыло
написано;
и
с
тем
же
одушевлением,
с
ко­
т орым
расхваливал
Сергей
Петрович
Лизу
и
всю
ее
семью


пары
.281
га
первом
письме,
он
расхвалил
и
расславил
свою
землю
в
[Ягодном,
не
забыв
упомянуть
о
прелестном
месте
для
сада,
го
грибах,
о
необыкновенном
множестве
клубники
и
о
заме ­
ча тел ьном
приволье
для
уток .
с
Фе дор
вышел
от
барина
в
как ом-то
тумане.
Рад о сть
бо-
^ролась в нем с беспокойным раздумьем.
Он
почти
вслух
^убеждал себя,
что
н икак
нев оз мо жно
отказаться
от
даровой
I земли,
что
не ви дано
и
неслыхано
от каз ыват ься
от
земли
[и что отец непременно согласится на переселение .
Убе ждал
рс ебя
почти
вслух,
потому
что
он
чувствовал,
что
не
совсем
[уверен в этом,
и
ему
н ужно
б ыло
заглушить
св ои
сомнения.
■И особенно тревожили его эти сомнения,
когда
он
вс по ми-
гнал
свое
село
на
берегу
р еки,
впадающей
в
Волгу,
избы,
пот онувш ие
в
садах,
вырезные
коньки
на
тесовых
кро влях,
^старую приходскую церковь,
в
расщелинах
ко торой
з еле нел
мох,
и
широкое
раздолье
заливных
лугов,
ку да
он,
бывало,
г
езжал
в
н очн ое.
«Ах,
вряд
ли
согласится
батюшка!.. —
шептал
он,
в оро­
чаясь
н очью
на
св оем
тоненьком
войлоке,
и
долго
спустя
прибавил:
—
А
может,
господь
д аст ?..»
И
не
бы ло
в
нем
пол ­
ной
радости,
когда
он
останавливался
на
последней
мысли,
и
не
б ыло
полной
печали,
когда
останавливался
на
первой.
VII
Через
семь
дн ей
ответа
на
письмо
не
получилось,
и
С ер­
гей
Петрович
об ъяви л
Федо ру ,
что
едет
св атать .
Федор
со­
гласился
на
это
без
особой
решимости;
даже,
как
показалось
Се ргею
Петровичу,
с
необыкновенною
вялостью
и
б езучас ти ­
ем.
Но
Сергей
Пет р ович
и
Марья
Павловна
настолько
бы ли
увлечены
новою
для
них
процедурой
с ва тов ства
и
настолько
бы ли
уверены,
что
«делают счастье»
Федора,
что
не
обра­
тили
никакого
внимания
на
его
настроение,
разве
что
не­
множечко
подосадовали.
Гораздо
боле е
их
занимал
в оп рос,
как
ехать
Сергею
Петровичу:
парадно
ли
или
пр ост о,
-
и
пос ле
долгих
разговоров
с
сс ылка ми
на
«литературу пред ­
мета»
решили,
что
парадно,
но
«не выходя из своей роли» .
Запрягли
тройку
ло ш адей
в
наборную
сб рую;
Сергей
Петро­
вич
од ел ся,
как
одевался
для
визитов;
кучер
нат ян ул
пли­
совую
безрукавку,
над ел
шляпу
с
павлиньим
пе ром
и
голу­
бую
ру ба ху,
и
Сергей
Петр ов ич
торжественно
пус тилс я
в
путь,
сопровождаемый
по же ланиям и
Марьи
Павловны,
лю­


282
А.
И.
Э ртель
бопытными
в згляд ами
плотников
и
всей
дворни.
О дин
Федор
не
вышел
проводить
барина
и
д аже
не
п огляд ел
на
сборы*
сосредоточенно
и
серьезно
он
делал
давно
обещанный
валек
кухарке
Матрене.
Был
праздник,
и
народ,
гу ля вший
по
улицам
де рев ни,
немало
изумился,
когда
звенящая
и
сверкающая
на борн ою
сбруей
тройка
Сергея
Петр о вича
остановилась
около
из бы
Ивана
Петрова.
Вест ь
о
сватовстве
быстро,
о днако
же,
о бе­
жала
улицу,
и
то лпы
ребят,
девк и,
ба бы
двинулись
к
и збе
Ивана
Петрова.
Когда
тройка
под ъех ала
к
избе,
И ван
Пет­
ров
сид ел
на
за ва линке
рядом
с
маленьким
седе нь ким
с та­
ри чко м,
Степаном
Арефьевым
из
Лоскова.
—
Я
к
тебе
в
гос ти,
Иван,—
сказ ал
Сергей
Петрович,
выпрыгивая
из
коляски
и
быстро
подходя
к
мужикам.
Его
уже
начинала
смущать
многолюдная
улица
и
ос об ен­
но
ребята,
с
шумом
бег у щие
к
избе.
Му жики
встали,
при­
подняли
шляпы,
Сергей
Петрович
тому
и
другому
не ло вко
сунул
рук у.
В
избе
хл опнул о
окошечко,
на
мгновение
по­
ка зал ось
в
нем
л ицо
Лизутки,
з атем
пос лыша лис ь
ее
тороп­
л иво
удаляющиеся
шаг и
и
резкий
сту к
двери.
—
Во т,
кум,
до
каких
времен
дожили, —
ск азал
усмеха­
ясь
Ст епан
Арефьев,—
баре
к
мужикам
стали
в
гости
ездить.
—
Отчего
же
не
ездить?
—
спросил,
косясь
на
него,
Се р­
гей
Петрович.—Мы
с осе ди.
-
Это
что
говорить:
знамо,
су седи !..
Кум-то,
може,
не
помнит,
а
я-то
помню
еще:
хо ро -о-ш ий
сусед
жил
около
нас...
—
Кто
старое
помянет,
тому
гла з
во н.
Ты
ведь
знаешь
это?
—
Как
не
знать !
Да
я
р азве
колю
тебя?
Я
ве дь
так ,
к
слову
пришлось.
Я
насчет
того
—
б аре-т о
ноне
обходитель­
ны.
Вот
у
Кочетковских
такой-то
недавно
проявился...
То-
то
обходителен,
то- то
л аск ов;
а
к
чему
д ело
довелось:
двести
д есятин
ле су
оттягал!
А
то
давай
бог,
да вай
бо г!.. Ну,
я
п ой­
ду,
кум
Ив ан!
Н аша
к о нпания,
вид но,
тебе
не
под
стать.
Пойду,
може,
как-нибудь
тройку
с
бубенцами
под бе ру...
Хе,
хе!
-
Да
ты
будет
язв ит ь-то ,
Степан
Савельич,—
с казал
Иван
Петров.—Чего
подкопы-то
под вод ишь ?
У
нас
гости
все
равны.
Иди-к а
в
избу.
Но
Арефьев
торопливо
раскланялся
и
мел ким и
шажками
пошел
к
пле тню ,
около
ко торого
б ыла
привязана
его
лошадь.
—
Э кая
заноза
этот
кум
Степан,
—
проговорил
И ван
П ет-


Две
пары
283
"ров, —
уце пилс я
в
человека
точно
зубом!
—
И
он
весело
и
на-
смешливо
посмотрел
на
Сергея
Петровича. —
Ну,
что
ж,
Се р­
гей
Петрович,
коли
в
гос ти
—
просим
милости
в
избу.
Мы
гостям
рад ы ...
Чего
не
ви дал и,
пострелята!
—
сердито
огрыз­
нулся
он
на
ребят,
присыпавших
к
из бе.
В
из бе,
кроме
Мит ре вны,
си девш ей
подгорюнившись
около
печки,
никого
не
было.
Но
с тол
был
покрыт
чистою
скатертью,
на
нем
лежа ла
коврига
пшеничного
хлеба
и
стоял
штоф
вод ки
с
зеленоватым
стаканчиком.
Митревна,
не
от ы­
мая
ладони
от
щек и,
медленно
встала,
ни зко
поклонилась
Сергею
Петровичу
и
на
тихие
слова
мужа
тотчас
же
вышла,
принесла
нарезанную
в етчину
на
деревянной
тарелке,
с
по­
клоном
поставила
ее
против
Сергея
Петровича
и
снов а
ус е­
лась
около
печки.
—
Ну,
что
ж,
Сер гей
Петрович,
вы пей
с
дорожки-то!
Ив ан
Петров
на лил
стакан
и,
поднявшись
с
места,
по д­
нес
его
гостю.
Сергей
Петрович
вз ял
стакан
и
сразу
вылил
себе
в
рот,
торо пяс ь
проглотить
и
обжигаясь.
«Черт знает,
какая
гад ос ть!» —
подумал
он,
с
усилием
сдерживая
грима­
су,
и
тут
же
вспо мнил,
что,
по
обычаю,
ему
не
след о вало
п ить
перв ом у.
«О,
чер т
возьми!» —
рассердился
он
на
себя
и
вдруг
ему
захотелось
как
можно
скорее
о тде лать ся.
—
Я
к
тебе
по
делу,
Иван
Петров,—
сказал
он,
от од ви­
гая
тарелку
с
ветчиной
и
облокачиваясь
на
стол. —
Ты
зна­
ешь,
я
д арю
Федору
св ою
ч ереспо л осную
землю
в
Ягодном.
—
Так-с.
—
Это
очень
вы год но
для
Федора
и
вообще
это
отлично
устраивает
его
судьбу.
Ты
как
думаешь?
—
На ше
дело
сторона,
Сергей
Петрович.
В
своем
добре
всякий
волен...
А
наших
тут
дело в
нету.
Нет,
ты
понимаешь,
что
я
хо чу
сказать?
Я
хоч у,
чтоб
он
ж енил ся
на
тв оей
дочер и.
—
Как
та к,
чтоб
женился?
—
нахмурившись
сп ро сил
Иван.
—
У
нас
девка,
чай,
не
бе зродна я
какая, —
оскорблен­
ным
т оном
вмешалась
Митревна,
быстро
выпрямляясь
и
не­
дружелюбно
взглядывая
на
Сергея
Петровича,—
у
ней
оте ц
С
матерью
есть.
Вла мыва тьс я
в
чуж ие
дел а
кабыть
не
при­
гоже.
—
Но
какие
вы
странные!..
Я
вовсе
не
в меш иваю сь.
Вы
ме ня
не
поняли...
Я
просто
сватаю
за
Федора.
—
Помолчи,—
коротко
сказ ал
Ива н
Петров
жене
и
обра­
тился
к
Сергею
Петровичу:
—
У
нас
д евка
на
выданье,
об-


284
А.
И.
Эртель
этом
что
говорить.
Ты
ли
сватаешь,
другой
ли
кто,—
мы
ми­
лости
просим.
Тб лько
тут
не
по дх о дящее
дело,
Сергей
Пет­
рович.
—
Чем
же
не
подходящее?
—
Малый
нам
н еизвест ен .
—
Принесла
откуда-то
нелегкая,
прости
гос под и,
и з-за
тридевять
земель...—
вступилась
было
Митревна.
—
Помолч и,
Агафья,
—
остановил
ее
Ива н.
—
Но
как
же
н еи звесте н,
когда
сам
же
ты
собирал
о
нем
справки?
—
Ка кие
такие
справки?
—
Да
сколько
он
зар аба тыв ае т,
какого
поведения
и
тому
под обно е.
—
Это
я
верно,
что
спрашивал
у
ва шей
милости.
Но
только
отдавать
за
чужака
мы
не
согласны.
—
Какой
же
чужак?
В едь
я
русским
языком
говорю
тебе,
что
дарю,—слышишь
ли?
—
дарю
ему
землю
в
Ягод­
ном.
—
Что
ж
земля,
Сергей
Петрович?
Землю
можно
про­
дат ь
—
и
по мина й
как
звали.
—
Н ево зм ожно
продать.
Я
дарю
то лько
с
тем,
что
он
же нится
на
Л изе
и
вся
его
семья
переселится
сюда.
—
На
этом
много
благодарны.
Но
как
же
теперича
се-
мейские
его
—
согласны
переселяться?
—
Разумеется,
согласны...
Еще
бы !..
То
есть,
собственно
гов оря,
от
них
еще
не
пол у чено
ответа,
но
как
же
сомневать­
ся?
Ты
сообрази:
даровая
земля,
чернозем!
—
Так
с.. .—
И
Иван
Петров
с
непроницаемым
в ы раже­
нием
на
лице
побарабанил
пальцами.
—
Двадцать
одна
десятин а!
—
кипятился
Сергей
П ет­
рович,
вскакивая
с
лавки. —
Вода!
Ле с!
Грибов
одних
с колько !
—
Землю
мы
знаем.
—
Ну,
согласись
сам,
как
же
отказываться
от
такой
зем­
ли?
Ведь
это
над о
быть
дураками,
идиотами!
—
А,
значит,
касательно
пер е сел ения
ответа
еще
не
было?
—
Да
что
те бе
в
ответе,
Иван?. . —
И,
оскорбленный
не­
доверчивостью
Ивана,
взволнованный
ожиданием
отказа
и
желанием
спасти
от
неминуемого
крушения
св ои
и
Марьи
Павловны
планы,
Сергей
Петрович
решительно
произнес:
—
Наконец
Фед ор
прямо
заявляет,
что
если
отец
на
переселе­
ние
но
согласится,
он
идет
к
те бе
в
зятья .


Две
пары
285
—
А
как
же
насчет
земли?
Земля,
зн ачит,
оста не тся
ни
при
чем?
—
Но
ты
сам
желал
взять
его
в
зять я...
О
земле
то гда
ре чи
не
было!
—
воскликнул
Сергеи
Петрович.
—
Ежели
без
земли,
мы
и
зде сь
жен и хов
н айдем, —
су­
хо
ответствовал
Ив ан.
—
Чтой-то
ты,
Петрович,
в
самом
деле?
—
опять
вмета­
л ась
М итре вна. —
Что й -то
Лизутка-то
у
нас...
Перестарок
ка­
ко й?..
Гляди,
с
людьми
сколько
годов
хлеб-соль
водили...
Кум
С тепан
пороги
все
обил.
Аль
неволя
за
пе р вого
в стр еч­
н ого
отдавать?
—
Твое
д ело
в перед и,
помолчи.
—
И
с ва таю тся-то
не
по-людски,—
не
унималась
Ми т­
ревна.—
Барское
ли
де ло
в
сватах
ход ить ?
—
Хорош о, —
сказал
Сергей
Петрович,
страшно
ск онф у­
женный
ядовитым
зам еч ание м
Митревны
и
д авно
уже
утра­
тивший
необходимую
трезвость
мыслей
под
влиянием
стакана
отвратительной
водки
и
отвратительной
неловкости
св оего
положения, —
хоро шо:
есл и
вы
согласны
отдать
Лизу
за
Фе­
дора,
я
дарю
землю...
Я
даже
сделаю
так:
сделаю
дарствен­
ную
запись
на
имя
Лизы,
то
е сть
хоз яй кой
земли
буде т
Л иза.
Но
это
в
т аком
случае,
есл и
Федоров
отец
не
согла­
сится
на
переселение.
Надеюсь,
теперь
все
отли чно ?
Ив ан
подумал.
—
Как,
Агафья,
а?
—
спросил
он.
—
Что
ж
как?
Мне
замуж
ней ти.
Спроси
девку.
Ноне
матерей-то
не
больно
сл уша ютс я.
—
Ин,
под и,
спроси
ее ...
Где
Лизутка-то?
Митревна,
вздыхая
и
бормо ча
какие-то
неблагосклонные
слова,
удалилась
из
избы.
—
Ну,
сват ,
выпье м ,
что
ли!
—
сказал
развеселившийся
Иван.—
Девку
ты
у
мен я
выхватил
вот
как...
Из
рук
выхва­
ти л.
И
не
чаял
я
быть
ей
за
Федором...
Ну,
с удьба !
Недаром
говорится: «Суженого-ряженого
конем
не
объедешь».—И
прибавил
с
легкою
насмешливостью:
—
Да
как
ве дь
и
свату-
то
т акому
отказать!
В
согласии
Лизутки,
по-видимому,
никто
не
сомневался;
и
действительно
чер ез
несколько
времени
вошла
заплака н­
ная
Митревна
и
объявила,
что
Л из утка
«из родительской
в оли
не
вы ходи т»
и
что
Федо р
ей
«не противен» .
Сергей
Петрович
выехал
из
деревни
совершенно
отума­
ненный.
Голова
его
б ыла
тяжела
как
свинец
и
кружилась.
Во
рту
стоял
противный
вку с
сивухи.
За
всем
тем
он
доволь-


286
А.
И.
Эрт ель
но
отчетливо
припомнил
подробности
св ато вств а
и
даже
струсил,
что
наобещал
от
име ни
Федора
то,
на
что
Федор
никогда
его
не
уполномочивал.
«Невозможно же,че р т
во зь­
ми,
ч тоб
отказались
от
дар о вой
зем ли!» —
утешал
он
сам
се­
бя,
подъезжая
к
хутору,
и
в
нем
возникло
б ыло
легкомыс­
ленное
намерение
скрыть
от
Федора,
что
он
должен
ид ти
«в зятья».
К
счастью,
он
вспомнил,
что
Ив ан
Петров,
про­
вожая
е го,
обмолвился
такими
сл о ва ми: «Как- ни как,
а
на до
бы
с
малым
переговорить...
чтоб
без
с ум лен и я!» Приехав,
он
тотчас
же
позвал
Федора
и
нетвердым
языком
сказал
ем у:
—
Ну,
поздравляю.
Можешь
венчаться,
когда
захочешь.
—
Как
же,
Сергей
Петрович,
соглашаются?
—
спр ос ил
просиявший
Федор.
—
Э,
брат,
это
история,
тов о. ..
сл ож ная
история.
Одн им
слов ом ,
землю
я
дарю.
Или
пускай
переселяются,
или
ты
идешь
в
зятья,
и
я
землю
дар ю
твоей
не вес те. ..
Вот
как,
брат!
Дарю,
дарю
во
всяком
случае.
—
Как
так
в
зятья,
Сергей
Пет р ови ч?!
—
вос клик ну л
встревоженный
Федор.
—
Ну,
уж,
брат,
в
зятья!
Ничего
не
оставалось
дел ать .
Это т
тв ой
будущий
тес тюшка
такая,
я
тебе
скаж у , ineAbMâ...
И
старичишка
еще
язвительный
вертелся
тут...
Как
е го?
Арефьев,
что
ли?
—
Да
вед ь
нево змо жно ,
Сергей
Петрович.
—
Вздор,
вздор.
Одним
сл ов ом,
п оздр ав ляю.
И
дарю
землю.
—
Э-эх,
братцы
мо и!
—
Федор
с
сокрушением
почесал
затылок.
—
Да
не
откажетесь
же
вы
от
даровой
земл и,
черт
бы
вас
всех
подрал!
—
с
негодованием
закричал
Сергей
Петро­
вич.
—
Так-то
так...
—
Ну,
ста ло
быть,
нечего
и
разговаривать.
Ступай!
Хло­
почешь
тут
за
вас,
стараешься...
—
Я
бы,
вы
сами
з нае те...— опра вды ва лс я
Федо р .—Я
уж
и
не
знаю,
как
благодарить
вас,
Сергей
Петрович,—
и,
подумав
мг нове ние ,
тряхнул
волосами
и
сказал :
—
Ну,
з на­
ч ит,
дело
сделано,
семь
бед
—
один
ответ...
Бу дь
по-вашему,
Сергей
Петрович^
Марья
Павловна
гу л яла,
когда
прие хал
Сергей
Петрович.
Возвратившись
и
услыхав,
чем
кончилось
де ло,
она
хохотала
как
безумная
и
б ыла
необ ы кно венно
р ада.
Она
теперь
твер-


Две
пары
287
до
у бедил ась
в
благополучном
завершении
своего
велико­
душн ого
плана
и
не
могла
по нять ,
отчего
Сергеи
Петрович
все-таки
беспокоился.
—
Но
Федор
же
согласился?
—
Н-да ,
но
знаешь,
есть
в
нем
какой-то
червь...
то
есть ,
понимаешь
ли,
червяк
какой-то.
—
Притом
это
ведь
в
решительном
сл у чае?
От
земли,
ты
говоришь,
не
откажутся?
—
Помилуй,
даровая
зе мля. ..
Гр иб ы...
Утки!
—
Да
и
я
думаю:
со вер шенн о
неестественная
ве щь
кре­
стьянину
пр е небр ечь
землей.
Вез де
такое
малоземелье,
и
пр ито м,
ты
говоришь,
болото
там,
где
они
живут?
—
Совершенное
болото!
По нима ешь
ли,
ко чки
э такие
и
травка,
травка...
Это
сделано...
Тпфу!
Доказано
статисти­
кой ...
нижегородскою
стати сти ко й.
Возбужденный
вид
Сергея
Петровича
и
его
заплетаю­
щийся
язык
очень
подходили
к
веселому
настроению
Ма рьи
Павловны;
целый
веч ер
она
смеялась
над
ним
и,
шаловливо
путая
ему
п риче ску,
повторяла:
—
Сват,
св а т!..
Настоящий
сват!
Ве сь
август,
а
затем
и
половина
сентября
прошли,
а
между
тем
Федору
не
приходило
ответа.
На счет
свадьбы
все
бы ло
решено,
обо
всем
Ива н
Петров
переговорил
с
Фе­
д ором
основательно.
Вместо
об ычн ого
в
таких
случаях
«про­
п оя»
они
скромно
распили
полштоф
в
каб аке .
Но
с
Лизут-
кой
Федор
виделся
уже
гораздо
реже:
Митревна
п очти
не
отпускала
ее
от
себя.
Пр а вда,
по
воскресеньям
Лизутка,
как
и
прежде,
выходила
«на улицу», но там около нее не­
отступно
торча л а
м е ньшая
сестренка
и
по
приходе
дом ой
обо
всем
рассказывала
матери.
Бли же
к
осени
в
Лутошках
пошли
с лухи
о
других
свадьбах.
«На улице»
стал и
иногда
«обыгрывать»
женихов
и
невест;
у
ин ых
н евест
собирались
уж
вечёрки.
И
хотя
во
дворе
Лизутки
вечерок
не
собирали,
а
следовательно,
Федор
и
не
мог
бывать
на
них,
но
ему
п ри­
шлось
все-таки
выслушать
от
девок
песни,
с
которыми
пр о­
вожают
жениха
с
вечерок.
Играли
они
ему
и
«Розан,
мой
розан,
виноград
зеленый», и «Вьянули
ве тры
по
полю,
г ря­
нул и
веслы
по
мо рю», а затейница и песенница Фрося
при­
помнила
старую
забытую
п ес ню: «Не разливайся ты,
тихий
Д уна й»...
Митревна
все
время
б ыла
не
в
духе.
Не
то
что
ей
не
н ра­
вилс я
жених,
но
ей
все
как-то
не
верилось,
что
он
останет­
ся
в
Самар е.
Затем
он
в се-т аки
оставался
для
нее
чужим
че­


288
А.
И.
Эртель
ловеком:
и
повадка,
и
речь
ег о,
и
манеры
одеваться
в
син юю
рубаху,
в
«пинжак»,—
все
ее
смущало.
Не
зн ала
она
ни
род ­
ни
е го,
ни
«породы», зная которую можно было бы с уве­
ренностью
с каз а ть: «У них в роду пьяниц не было», или:
«Ихний и род- то
весь
непутевый».
За
Федором
же
стояла
темнота.
Кроме
того,
пр ети ло
ей,
что
дело
делается
«не по-
лю д ско м у»: свататься приезжал барин,
не
бы ло
«пропоя»,
не
указал
Петрович
быть
вечеркам,
медлили
для
чего-то
собирать
«подневестниц»
для
шит ья
и,
гл авное,
—
о
«сго­
воре»
ни
Федор,
ни
Петрович
не
говорили
ни
слова.
Да
ка­
кой
же
и
сгов ор,
коли
Федор
оди н
как
перст
здесь ?
Ни
род­
ни,
ни
знакомых.
Не
зва ть
же
господ
на
сговор,—
это
уж
совсем
«люди осудят» .
Митревна
часто
вздыхала,
п огля ды­
вая
на
св ою
девку,
и
слезинки
не заметн о
капали
из
ее
глаз.
И
часто
мыс ли
ее
обращались
к
Мишаньке
Арефьеву: «Эда­
кий
тих ий
да
работящий
парень!
—
думала
она.—
И
чем
бы
не
взял?
То
ли
рост ом ,
то
ли
дородством,
то
ли
из
лица
не
вы шел ?..
И
все-то
бы
по
обычаю,
все-то
бы
не
на
смех
лю­
дям...
И
род-то
весь
и зве стны й,
и
зн ако мств о
с к олько
годов
во д или,
а
теперь,
поди,
вот:
прос в атал и
нев ес ть
за
ко го!
У
людей
иг ры,
вечерки,
а
у
нас
—
сты да
головушке!
—
ровно
как
та имс я,
ров но
как
хоронимся
от
лю д ей».
—
Петрович,—решилась
наконец
она
сказать,
остав­
ши сь
од на
с
мужем,—ты
бы
поговорил
нареченному-то:
негоже
э дак
без
роденьки!
—
А
чем
него же?
—
Да
будто
не
по-людски.
Чтой-то
воровским
об ыча ем
делаем!..
У
людей
игры,
вечерки,
а
у
нас
и
про
«сговор»
не
слыхать,
когда
будет.
Пускай
бы
хоть
родители
приехали.
—
Поедут
те бе
киселя
хлебать.
—
Ну,
сестр а
у
не го...
Хоть
бы
сестра
пр иез ж ала,
авось
ничего
с
ней
не
стрясется!..
За з орно
эда к-то ,
Петрович.
Уж
и
спр аш ива ют,
сп р аши вают,
а
я
и
ск аза ть
не
знаю
что.
Жи­
вем
на
миру,
хорониться-то
словно
бы
нехорошо.
Пр а,
п ого­
вори.
Ива н
Петров
про
себя
согласился
с
жен ой
и
при
первом
же
случае
«поговорил»
с
Фед ором.
—
Это
мы
живым
манером
оборудуем!
—
нимало
не
за­
д умы ва ясь,
ответил
Федор
и,
не
смущаясь
тем,
что
еще
не
получил
ответа
о
«даровой земле», попросил господ напи­
са ть
новое
письмо,
где
пригл аша л
к
се бе
«на сговор»
и
на
св адь бу
родителей
и
се стру
и
послал
для
э того
двадцать
рублей
денег.


Две
пары
289‘
Вообще
с
самого
времени
сватовства
мыс ли
Федора
за­
метно
изменились
или,
правильнее
сказать,
изменилось
его
настроение.
Он
почувствовал
в
се бе
каку ю- то
с в ободу,
см е­
лость,
и
чем
дольше
не
приходило
ответа,
чем
меньше
стано­
вилось
н аде жды
на
родительское
согласие,
тем
свободнее
и
смелее
делалось
его
настроение.
Бесповоротно
решенное
без
его
участия
де ло
о
сватовстве,
ка зало сь,
сразу
уничто­
жило
его
зависимость
от
нижегородской
дер е вни,
порвало
его
связ и
с
нею
и
вместе
с
тем
вознесло
на
большую
высоту
его
по м ыслы
о
личной
своей
с удьбе .
Даж е
гос п ода
заметили,
что
Федор
стал
каким-то
легкомысленным.
Это
проявлялось
и
в
мелочах:
п ре жде,
разговаривая
с
Се рге ем
Петровичем
о
постройке,
Федор
стойко
и
дельно
вы ск азы вал
свое
мне­
ние
и
решительно
в сегда
заставлял
Сергея
Петровича
согла­
шаться
с
собой.
Теперь,
напротив,
стоило
Сергею
Петровичу
выра зи ть
свои
взгляды,
и
Федор
поспешно
соглашался
с
ними.
Оче нь
часто
от
э того
быстрого
соглашения
по
по­
стройке
происходила
нелепица.
И
тогда
Сергей
Петрович
сердился
и
на
себя,
и
на
Федора.
Федор
же
подобострастно
извинялся
и
с
преувеличенною
готовностью
ис правл ял
не­
ле пи цу.
Сергей
Петрович
находил,
что
Федор
удивительно
изменился
к
лучшему,
и
если
он
каясется
немного
легко­
мысленным,
то
лишь
от того,
что
с тал
кротче,
мягче,
уступ­
чивее.
«Вот в чем сказывается благотворное культурное вли­
яние
женщины!» —
г ов орил
Сергей
Петрович.
Марья
Па в­
ловна
не
соглашалась.
Она
откровенно
говорила,
что
Федор
казалс я
ей
гораздо,
гораздо
ум нее
и
сам о сто ятел ь нее,
но
пр ибав ля ла
к
то му,
что,
Конечно,
это
все
пройдет,
потому
что
ясно
как
день,
что
страстная
люб овь
к
Лизе
сдел ал а
его
таким.
«Ему теперь ни до чего нет дела,
кроме
любви,
заполонившей
все
его
чуткое,
отзывчивое
существо!» —
го­
ворила
Марья
Павловна.
С
хлебом
почти
убрались.
Б ес чис ленные
«шкирды»
пе­
стрили
господские
И
купеческие
поля.
Около
деревень
день
ото
дня
вырастали
Островерхие
клади.
На
гумнах
и
на
выго­
нах
лошади
топтали
снопы,
как,
вероятно,
топтали
они
их
во
времена
Геродота.
В
версте
от
хутора
с
утра
до
ночи
тор­
жественно
гудела
и
лязга ла
пор шне м
Паровая
молотилка.
К
Волге
тянулись
об озы
с
рожью
и
пш ениц ей.
На
приста­
нях
кипела
работа,
без
конца
сновал
оборванный,
опу хш ий,
отчаянный
люд
с
кулями
за
спиною.
Караваны
барок
нагру­
жались
и
уходили
вверх
по
Волге,
и
дал еко
разносился
по
ее
берегам
непрерывный
уг рю мый
рев
буксирных
пар От
10 Волхонская барышня


290
Л.
И.
Эртель
ходов.
Воздух
прояснялся
все
больше;
по
утрам
стояли
чу в­
ствительные
холод а,
и
л еса
багровели,
же лте ли,
рон яли
лист.
VIII
Марья
Павловна
перв ый
раз
во
всю
свою
жизнь
пр овод ила
осень
в
н ас тоящей
русской
степной
деревне.
И
эта
осень
ст р анно
и
приятно
раздражала
ее
нер вы,
прихотливо
изме­
няла
ее
наст ро ение.
Нико г да
она
не
чувствовала
себя
бодр ее
и
вместе
с
тем
никогда
не
чувствовала
так ой
сладкой
грусти,
такой
сладкой
потребности
слез
и
меланхолического
ра з­
думья.
На
народе,
в
вид у
суеты
рабочих
на
молотилке,
слу­
шая
веселый
скрип
т елег
с
возами
пш ениц ы,
вдыхая
в
се бя
здоровый
и
сыт ный
запах
хлеба, —
ей
б ыло
так
хорошо
и
та­
кой
призыв
к
делу ,
к
дви жен ию
чувствовала
она ...
И
вдво ем
с
Сергеем
Петровичем
ей
бы ло
х орошо.
Но
случалось,
что
она
уходила
далеко
в
п оле,
подымалась
одна
на
возвышен­
нос ти,
гуляла
в
лесу,
и
тогд а
тихая
печаль
ее
преследовала.
Вот
вид ела
она ,
что
равнина
леж ит
пе ред
нею
пус ты нна я,
обнаженная,
и
как-то
не об ыча йно
широко
ра зд винулис ь
да­
ли,
зовущие
к
се бе,
уходящие
без
конца...
И
нет
человека
во
в сем
пр о стр анств е.
И
долго,
долго
безмолвствует
над
нею
прохладная
бледно-голубая
высь ,
бывало,
вся
звенящая
го­
лосами
певчих
пт иц
и
т епл ая,
как
чье-то
близкое
дыхание...
Долго
безмолвствует,
по ка
в
высоте,
недоступной
гл азу,
по­
слышится
зв ук,
напоминающий
отдаленный
з вук
трубы,
и
протяжно,
торжественно,
унылыми
переливами
поплывет
над
окрестностью.
Это
л етят
жу равли.
И
Марья
Павловна
д олго
всматривалась
в
сто р ону
их
однообразного
«турлы-
канья»
и
за меча ла
на коне ц
черные
точки,
медленно,
пра­
ви льны м
треугольником
по дв иг ающ иеся
к
югу...
И
прос тор
обнаженных
п олей
каза лся
ей
еще
более
значительным
и
унылым,
синяя
даль
еще
неотступнее
звала
к
себе.
Леса
б ыли
красивы
в
п ес тром
разнообразии
своей
лист­
вы.
Березы
походили
на
янтарь;
липы
оделись
ба гровы м
цветом;
дуб
был
точн о
из
старой,
потус кн ев шей
бронзы...
Но
запах
ув яда ния,
запах
тл ею щих
листьев,
подобный
за­
паху
вина ,
ст ра нная
разреженность
внутри
леса
—
шир окие
просветы
там,
где
прежде
б ыла
густая
т ень,
придавали
к ра­
сивому
лесу
характер
тихого
и
меланхолического
пр о щания
с
жизнь ю .


Две
пары
291
И,
однако,
этот
умирающий
лес,
э тот
безлюдный
и
бе с­
шумный
простор
полей,
эти
широко
раз ве рс тые
дал и
влекли
к
себе
Марью
Павловну,
влекли
тою
сладостью
грусти,
для
которой
не
бы ло
у
ней
объяснения.
Подолгу
просиживала
она
где-нибудь
на
возвышенности
или
на
опушке
леса,
охва­
тив
руками
колени,
не
замечая
слез,
об ил ьно
теку щ их
по
лицу,
безропотно
отд ав аясь
наплыву
меланхолических
впе­
чатлений.
Чего
ей
недоставало,
о
чем
она
плакала
—
она
сама
не
знала;
она
б ыла
счастл ив а;
она
любила
жизнь
и
лю­
дей,
среди
которых
жила.
И
все-таки
тесно
бы ло
ее
душе;
она
чувствовала,
что
зовет
ее
куда-то.
Кто
зовет
—
она
не
знала.
Временами
ей
хотелось
определить
это
состояние
безотчетной
грусти.
И
она
принималась
думать.
Она
на роч но
воображала
о
Дмитрии
Арсеньевиче,
о
Коле,
о
своей
преж­
ней
жизни.
Но
ведь
зн ала
же
он а,
что
прежняя
ее
жизнь
была
хуже,
пошлее,
бесцветнее
теп ер ешне й
ее
жизни;
что
Коля
п р иедет
с
братом
и
проживет
все
ле то,
наконец
она
может
хоть
завтра
же
ех ать
и
повидать
ег о;
что
Дмитрий
Арсеньевич
пре усп ева ет
и
вообще
очень
благополучен.
Все
она
знала,
и
в
это м
не
могла
ск рыва тьс я
пр и чина
ее
грусти.
И
пот ому
еще
не
могла
скрываться
в
этом
причина
ее
гр у­
сти,
что
тогда
не
б ыло
бы
в
ней
сладости,
не
вызывала
бы
она
таких
тихих,
незаметно
тек ущ их
слез.
И
не
мог ла
объяс­
нит ь
Марья
Павловна,
что
с
нею,
что
с
ее
душою.
Нельзя
сказать,
что
Марья
Павловна
стала
добрее
—
она
и
так
была
добра;
не
то
что
отзывчивее
—
она
и
так
отли­
чалась
чрезмерною
отзывчивостью,—
но
стала
душевнее,
сердечнее,
мягче.
Задумчивость,
часто
набегавшая
на
ее
чер­
ты,
придавала
им
особую
кротость;
и
все-то
ей
хотелось
сд е­
л ать
чт о-ниб уд ь
необыкновенно
хорошее,
и
все-то
ей
каза­
лось,
что
она
накануне
этого
«хорошего»
и
живет
теперь
так
себе ,
пока
—
жи вет
хорошо,
счастливо,
но
не
со
всею
полнотой.
Раз,
пер ед
вечером, —
Сергей
Петрович
только
что
на
целую
неделю
уехал
на
пристань, —
Марья
Павловна
воз­
вращалась
домой
с
своей
обы чн ой
прогулки
и,
подходя
к
ху­
тору,
оглянулась:
ее
нагоняла
тел ег а.
Она
посторонилась
с
д ороги ,
ответила
на
поклон
мужика,
правившего
лош а­
дью,
и
женщины,
покрытой
тем н ень ким
платком,
одетой
в
полушубок
и
в
набойчатый
сини й
сарафан.
И
л ицо
жен­
щины
поразило
ее:
такое
оно
было
унылое,
сосредоточенное,
с
глубокими
впадинами
ок оло
гла з
и
скорбным
выражением
на
вдавленных,
крепко
сжатых
губах.
О коло
женщины
си­


292
А;
И.-
Э ріель
дели
дети
—
мальчик
лет
семи
и
таких
же
лет
девочка.
Они
ро бко
и
люб опытно
посмотрели
на
барыник
Телега
в
глазах
Ма рьи
Павловны
повернула
на
хутор.
«Кто бы это мог
бы ть?» И Марья Павловна подумала,
что
ж енщи на
непре­
менно
нуждается
в
чем-нибудь,
непременно
«несчастная».
Она
почти
бегом
поспешила
к
хутору.
Сердце
ее
уже
горело
жалостью.
О казало сь ,
что
это
приехала
с
своими
детьми
сестра
Фе­
д ора.
Сам ого
Федора
не
б ыло
на
хуторе:
все
плотники
чини­
ли
закрома
в
полевом
амбаре.
Марья
Павловна
тотчас
же
приказала
по зват ь
женщину
с
детьми
в
кухню,
накормить
и
напоить
ее
ча ем.
И
когда
уже
ж ен щина
и
дети
пое ли
и
на­
пились
ч аю,
горничная
Стеша,
удерживая
смех,
в ошла
к
Марье
Павловне
и
сказала:
—
Вот,
сударыня,
сюприз
Ф е дору!
Сестра-то
приехамши
отговаривать
его.
—
Как
отговаривать?
—
Да
не
со г ласны
на
свадьбу.
Тут
сидит,
сл езы
у ти­
ра ет !..
—
Что
же
это
они,
с
ума
там
сошли?
—
Известно,
деревенщина.
Я
и
то
у бе ждаю
ее:
вот,
го­
ворю ,
какие
вы
бессовестные,
господа
беспокоятся
из-за
вас,
хлопочут...
Он,
говорит,
тогд а
не
кормилец
н ам,
то
есть,
что
будто
бы
он
откажется
вспомогать
в
их
бедности.
—
Вздор
какой-то.
Позовите
ее,
пож алу йста ,
ко
мне .
И,
волнуясь,
Марья
Павловна
прошла
в
маленькую
к ом­
натку
около
будуара.
Несколько
спустя
ту да
несмело
во шла
женщина,
подталкивая
п еред
с обою
дете й,
державшихся
за
п олы
ее
сарафана,
и
н изко
поклонилась
Марье
Павловне.
—,
Как
вас
звать,
голубушка?
. ...
—
А фимье й,
сударыня.
—
Вы
—
сестра
Федора?
—
-Сестрой
довожусь...
Вдова
я;
вот
с
сир о тками
своими
притащилась.
—
Вы,
вероятно,
слышали,
что
Федор
женится?
Я
и
муж
мой ,—м ы
оч ень
пол юб или
вашего
Федора,—мы
по дари ли
ему
землю,
чтобы
вы
все
переселились
сюда.
И
муж
мой
да же
вз ял
на
себя
роль
св ата
и
езд ил
сватать
за
Федора.
Девушка
из
прекрасной
семьи
и
очень,
оч ень
симпатичная.
Афимья
глубоко
вздохнула
и
подперла
щеку.
—
Вам
писали
об
это м?
—
Как
же,
сударыня,
писали, —
печально
ответила
Афи-
мьд,
и
вдруг
из
ее
глаз
полились
сл езы.
•*


Две
пары
293
Она
в ыте рла
их
уголком
платка,
хотела
еще
что- то
ска­
зать,
но
не
сказ ала
и
оп ять
сокрушительно
вздохнула.
—
О
чем
же
вы
плачете?
—
с казал а
Марья
Павловна,
стараясь
не
смотреть
в
лицо
А фимь е.
—
Сударыня
ты
моя ,
как
не
плакать-то,
с уд арын я?..
Ведь
вот
он и,
сиротки-то,—
дв ое
их,
да
девчоночка
еще
д ома
осталась...
Как
не
плакать-то?
Я
не
токмо...
Не
чаяла
и
до
места
доехать...
То
ли
уж
мне,
горькой,
судьбинушка
та­
кая...
С
мужем
всего
пять
год очк ов
пожила
—
измаялась,
и сч ахла
с
покойником.
Только,
бывало,
и
отдохнешь,
как
на
лето
в
бурлаки
уйдет.
Кака я
работа
стоит!
И
землицу-то
в спаши,
и
травки
накоси,
и
хлебушко
уб ер и...
Всю-то
ра з­
ломит
те бя,
всю-то
жаром-зноем
спалит
за
лето...
А
я
ж
к
то му
тяже лая ,
ди тё
под
сердцем
колотится,—не
ч аешь
живой
быть!
Но
и
то
супротив
зимы
рай
бы л.
При дет
зи­
ма,
гл яди шь
и
накатит
сокол.
У
людей-то
мужики
деньги
принесут,
а
у
моего-то
ни
грошика:
все
пропьет,
все
промо­
тае т
на
низу!
Одежо н ку
и
ту
разматывал.
Да
уж
бог
бы
с
ним :
когда
б атюш ка
подсобит,
когда
б рат
Федор
—
я
и
без
него
подушное
справляла.
Не т,
он,
бывалоче,
не
у ймется
этим ,
примется
бить,
б ит ь...
То
ли
я
жен а
ему
был а
плохая,
то
ли
гу ляла
—
по
трактирам,
как
иные
бабы,
шаталася!.. Да
и
какое
гуля нье ?
Иссо х ла
вся
от
кручины,
щепка-щепкой
сделалась...
Все-т о
он
рвет,
все-то
он
мечет,
бывало.
Давай,
дене г
в
кабак!
Давай
ден ег
на
одежу
хоро шую !
А
где
же
я
ему
до стан у ?..
Прибегу
так-то
к
родителю:
вся-то
изодран­
на я,
л ицо
все
в
си ня ках;
батюшка!
ради
Христа
милостиво­
го,
дай
на
полштофа
—
заш иб ет
меня
погубитель-то
мой...
Смилостивится
бат юшка,
даст,—заткну
ему
глотку.
Мал о
того,
попутал
его
грех
—
с
чужими
ст ал
вожжаться.
Ты,
го­
ворит,
что
ни
год,
то
с
брюхом...
Гос п оди
батюшка!
Аль
мне
в
радость
рожать-то
их.. .
Аль
мне
легко?
В ыйде шь
в
косо­
в ицу,
возьмешь
е го,
грудного,
в
зыб ке ,— ле жит,
ми ляг а,
кручинится.
Иной
раз
ряд
целый
пройдешь,
а
он-то
надры­
вается
без
грудей,
он- то
надрывается.
А
какие
тут
груди?
Спинушку-то
разломит,
в
гла зах
темненько
с тан ет,
и
не
ча­
ешь
ря да
д ой тить
—
ноженьки
подламываются.
Глянешь
на
него,—вот
М ак симуш ка
у
ме ня
тогда
бы л,
старшенький,
(она любовно погладила мальчугана),—гл яне ш ь,
а
он
зака­
тился,
ос ип
с
крику...
Личишко-то
все
в
волдырях,
жа рын ь,
солнышко...
Господи,
думаешь,
прибрал
бы
ты
е го,
да
и
ме­
ня
с
ним,
го рю шу.
Ох,
как
мне
не
пла кат ь- то,
сударыня?
Марья
Павловна
сидела
безмолвно,
теперь
ужо
не
сводя


294
А.
И.
Эртель
глаз
с
А фимь и,
бо ясь
заговорить,
чтоб
не
прорвались
ки­
певшие
у
нее
в
груди
сл езы.
Афимья
помолчала,
высмор­
калась,
вытерла
гл аза
и
опять
заговорила:
—
Дум ала
я
т ак-т о:
есть
ли
на
св ете
го ре
пу ще
меня
горькой,
ес ть
ли
т акая
кр учи на ?..
Уйдет,
бывало,
мой-то
на
всю
ночь,
останусь
од на
в
избе,
студено
у
нас
—
на
улице
вь юга
подымется,
так-то
б ьет
в
стены,
так-то
гудит...
Ай,
думаю,
и
н ес частн ая
я
на
свет
родилась!..
Разгадаю
так-то
мыслями:
что
бы
мне
подеять
с
собой,
что
бы
мне
приду­
ма т ь?..
По беж ала
бы
к
роди м ой
ма туш ке
—
заказывает
мо й-
то,
враждует
с
ними,
да *и
далеко
—
на
другом
к онце
живут,
а
тут
дитёпок
в
зыбке,
другой
на
ла вке
с пит.
Сидишь,
си­
дишь ,
пос м от ришь
—
з аря
занимается,
ид ет
мой-то
пьянёхо­
нек...
Раз д евай!
Разувай!
Слушай,
че го
моя
ног а
хочет!
Да
в
морду-то
ткнет,
ткнет...
—
Господи!
—
в
ужасе
воскликнула
Марья
Павловна,
за­
крывая
лицо
руками.
—
И-и
по но шает ся!. .
Не
те бе
бы ло
бы,
шелудивому,
по-
ношаться,
подумаешь
так-то...
Да,
что
делать,
терпишь,
м ол­
чишь,
у тиша ешь
свое
сердце.
И
это
еще
что,
ж елан ная
моя, —
случалось,
на
улицу
выгонял,
буянил...
Бежишь,
бе­
жишь,
б ыв ало,
притулишься
в
овине,
лежишь
как
бы
мерт­
ва я,
а
у
самой
сердечушко
не
на
месте:
кабы
с
пьяных
гла з
д итё
не
зашиб.
—
Да
как
же
терпеть
такой
ужас?
—
Родимая
ты
моя,
де ться -то
некуда.
И ное
и
покроешь
от
людей,
ве дь
стыд-то
непереносный...
Чем
бы
к
соседям
беж ать
—
в
ов ин
схоронишься,
все
норовишь
втихомолку,
чтоб
люди
не
знали.
—
Что
же
родные-то
тво и
смотрели?
Отец-то?
—
Подсоблял,
подсоблял,
моя
мил ая.
Без
него
бы,
гляди,
так
бы
я
и
сгинула
с
малыми
детушками.
Да
это
еще
ч то,
печальница
м оя,
горе-то
бы ло
впереди!
Зашибли
его
в
дра­
ке.
Сижу
я
так-то,
с ижу
себе,
ви жу
-
волокут,
слышу
—
хрус тят
по
снегу,
шумят.
Упало
во
мне
сердце.
Кинул ас ь
я,
глядь
—
та щут
в
двери:
голова-то
в
крови,
виски
слип­
лись...
Света
я
не
взвидела!
Плохой
был
му ж,
гуляка,
а,
видно,
мил
он
мне
б ыл...
И
лежит
он,
ми лая
мо я,
при
смер­
ти
ровнешенько
десять
месяцев:
голова-то
зажила,
да
уж
б ольно
хряшки
ему
от б или,
все-то
кровью
ха рк ал.
И
совсем
переменился
человек:
так ой -то
стал
же л анный
до
мен я,
та­
кой-то
ласковый...
А
мне
эта
его
л аска
словно
нож
в
серд­
це...
Жалостливая
я,
сударыня
моя,
зла
не
по мн ю...
Только


Две
пары
295
и
помню:
как
вышла
я
за
не го
по
совету
да
по
любви,
краше
света
бе лого
был
он
мне
в
женихах...
Ну
тут-то,
как
зач ал
он
помирать,
зачал
прощаться,
кап ,
кап,
у
него,
се рд ешн ого,
слезинки...
Ох,
думаю,
лучше
бы
б ил,
тиранил
ме ня,
да
в
живых
бы
ос тал с я...
Вот
М акси му шка-то
из
лица
в
нег о
вышел!
—
И
она
снова
лю бов но
погладила
мальчика,
прижи­
мая
к
себе
другою
рукой
девчонку.
—
Но
тепер ь
прошло
все
это...
Садитесь,
голубушка.
Те­
перь
о
чем
же
плакать?
—
Ничего,
сударыня,
постоим.
Ох,
лебёдушка
ты
моя
милая,
видно,
на шим
же нски м
слезам
ко нца
краю
не
видно.
Известно,
ваше
д ело
господское...
А
он,
брат-то
Федор,
со­
крушил
меня,
горемычную.
-
Да
чем
же?
—
Вот
же нить ся- то
собрался.
Ты
посуди
се бе:
батюшка-
то
стар ,
матушка
х во рая,
все
на
ног и
жалится,
ноги
опу­
хают.
Как
помер
покойник,
царство
небесное,
батюшка-то
и
говорит
мне: «Иди,
Афимья,
к
на м,
прокормим,
бог
даст»,—и
брат
Федор
го в ори т: «Иди»; ну,
сняли
с
ме ня
старики
землю,
пошла
я
к
батюшке...
Вот,
думаю,
парнишко
подрастет,
две-то
у
меня
девочки,
авось
бог
даст.
И
жи ли
так-то.
Бр ат
Федор
—
по
зар або ткам ,
мы
-
вокруг
дома,
б атра чка
наймали,
земельку
как-нибудь
справляли
свою;
все
честь
честью.
У
батюшки-то
вс его
в до воль,
знамо,
по
крестьянскому
обы чаю :
две
коровки,
лошади
овцы...
Мы
с
батр ако м
в
поле,
матушка
—
по
хозяйству,
родитель
садом
займется,—пчельник
у
не го,
огоро д.
Чего
не
хватит
-брат
Федо р
пришлет...
Тут
я
только
жис ть
узнала,
какая
такая
бывает
жисть.
Гляжу
так -то
на
сироточек
на
своих:
поды­
майтесь,
детки!
Все
господь
б атюш ка
милостив.
Вот
он,
па р-
нишко-то,
малышок
у
меня,
а
то же
приобыкает,
сер де ш­
ный:
там
лошадь
подержит,
там
с
бороною
походит...
Жили
так-то,
глядь
—
б рат
Федор
письмо
п ри с лал: «Хочу идти
в
зят ья».
Гос п оди
ты
б оже
мо й!
Аль
уж
я,
грешная,
не
вы­
страдала
перед
тобой,
аль
уж
даром
ве сь
св ой
век
маялась?
—
Но
Федор
отсылал
бы
вам
заработок.
—
Ж елан ная
ты
моя ,
где
же
это
слыхано,
чтобы
муж
да
от ца
на
жен у
п роменял ?
Мы -то
да леко ,
она-то
близко;
тут
дети
пойд ут ,
тут
семья...
Где
же
ему
об
нас
помн и ть?
А
тесть-то,
те ща?. .
Так
они
ему
и
ве лят
отсылать
де н ьги!
Ты
вот
р ассу ди,
родимая
моя...
испужаешься!
—
Но
вот
мы
д арим
вам
землю,
дв ад цать
де сятин .. .
—
Слышала,
слышала,
зол отая
моя...
И
как
за
вас,
бла­


296
А.
И.
Э ртель
годетелей,
бо га
молить
будем!
Думали
мы...
Батюшка-то
слы ша ть
не
хоче т,
мы
с
матушкой
думали.
Аль
мы
Федо р у-
то
худа
желаем?
Мы
не
токма
—
мы
изболели
за
не го,
голуб­
чика...
Л яжешь
так-то
спать,
всю
подушку
сле за ми
оболь­
ешь .
Как
бы ть,
как
быть-то,
болезная?
Ты
подумай
только:
родитель
весь
век
в
плотниках
ходил;
человек
он
строгий,
богом ольн ый ,
стал а
ему
артель
доверять...
Иные
п одр ядчи ки
капиталы
наживают,
а
он
с ебе
только
и
н ажил
что
избу
хо­
рошую
да
пчельник,
да
с котом
обзавелся
мало-мальски;
те­
пе рь
бы
успокоиться
ста ричку ,—
развел
он
сад ик,
и
днюет
и
ночует
та м:
то
привьет,
то
окопает,
то
су чья
обрежет
да
польет...
За
пчелками
ходи т,
вот
все
Максимушка
мой
по д­
собляет
дедушке...
Придет
праздник,
он
утрени,
обедни
не
пропустит.
По суди
сама,
ж еланн ая,
ему
ли
свое
гнездо
ру­
шить?
Знает
он
ва шу
Сам ару -т о,
под и,
в
плотниках
ходил,
везде
побывал:
не
по
душе,
говорит,
мне
тамошний
народ;
там,
гов орит ,
вот
какой
народ:
бог
его
поваля
кормит...
Де­
р евня,
что
твоя
куча
навозная:
ни
те бе
ветелочки,
ни
тебе
садочка...
Огородов
настоящих
и
тех
нет;
в езде-т о
грязь
да
солома...
И
как
я,
гов ори т,
на
старости
лет
место
насижен­
ное
б рошу?
Вот,
гов ори т,
церква
у
меня
в
глазах,
как
я
ее,
матушку,
брошу?
Бы ва ет,
переселяются
которые,
да
ведь
от­
че го
пер е сел яю тся-то?..
А
иные
старички
так
с
тоски
и
по­
мирают
на
новых
местах.
—
Да,
это
дей ствите л ьн о
очень
тяжело
переселяться...
Но
пускай
Федор
бе рет
землю
и
живет
на
ней
с
женою.
—
Ох,
милая
ты
моя !
Ишь
в аше
дело-то
господское...
Вам-то
со
стороны,
а
нам-то
ножом
по
сердцу.
Где
же
это
видано,
чтобы
муж
да
от
жены
да
за
эдакую-то
даль
под­
соблять
стал?
А
родитель,
не
дай
господи,
помрет,
я
сов сем
разнесчастная
о стан усь.
Ведь
сиротки-то
—
вот
они...
Ты
ду­
маешь,
сердце-то
не
болит
по
ним ?..
А
родитель-то!
Ты
ду­
мае шь,
благо
ему
сы на-т о
из
гнезда
своего
отпустить?.. Лег­
кое
дело!
Даль-то,
матушка,
с тр аше нная.
Я
три
дня
вод ою
плыла,
восемь
целковых
ко пе йка
в
коп ее чку
потратила,
вед ь
ребятешки-то
вот
они
какие,
а
за
них
заплати.
Ты
подумай
так-то.
Мы-то,
горемычные,
будем
там
би тьс я,
старый
да
малый
да
убоги й ,
а
зд есь
тесть,
т еща,
родня,
жена .. .
Бра-
тец-то
Федор
ку да
какой
жалостливый;
уж
если
он
сохнет
по
девке,
то
уж
она
его
ок руж ит,
обов ьет .
>—
Нет,
Лиза
со вер шенн о
не
т акая,
как
вы,
может
быть,
думаете.
Да
я
разве
коріо
ее?
Сударыня
моя ,
я
бы
на
ее
месте


Две
пары
2Wi
повиликой
о бв илась
вокруг
мужа .
Я
ее
не
корю,
а
только
братец-то
не
кормилец
нам,
мы-то
сиротами
останемся.
—
Но
если
он
не
же нит ся
на
Лизе,
я
не
знаю,
что
с
ним
сделается.
—
И-и,
родная
ты
моя...
Знамо,
дело-то
ваше
господ­
ское...
М ало
ли
девок?
Да
ты
пос мо три,
у
нас
в
пра здни к
соберутся,
иная
королева-королевой.
А
известно,
зам е тило
ему,
во шло
ему
в
сердце,
вот
и
каж ется ,
что
лучше
это й
н ету.
—
Но
что
же
дела т ь?
—
воскликнула
глубоко
растроган­
ная
Марья
Павло вна. —
В
зятья
идти
н ельз я,
переселяться
н ельз я,
туда
к
вам
не
отдадут...
—
Как
можн о
отдать
на
чужую
сторону!
—
Что
же
дела т ь?
—
Одно,
сударыня, —
молить
братца
Федора:
смилуйся,
братец
Федор,
над
сиротами,
п ожал ей
св ою
кр овь
родн ую ...
Затем
и
приехала,
и
сироток
вот
привезла
с
собой,
авось
размякнет
его
сердечушко,—
сказала
Афимья
у п авшим
го­
лосом
и,
вдруг
быстро
по дви ну вшис ь,
бросилась
на
колени
пер ед
Марьей
Па вло вной.
—
Жела нна я
ты
мо я!
Ла ст очка
ты
моя
с из окрыл ая!
—
заголосила
она.—
Не
давай
ты
ему
зем ­
лю ...
Не
смущайте
вы
его
землею!..
По жа лей
ты
сирот
горь-
ки их! ..
И
ку да
же
мне
теперь,
горькой
горюшечке,
при к ло-
нитися,
к
какому
мне
бе реж ечку
при сл они ти ся?..
Дету ш ки
мои,
родимые,
па да йте
вы
в
ноги
м ило с тивой
барыне!..
Не-
смышленушки
мои!..
Птенчи ки
глупые!..
Али
вы,
детушки,
беду
свою
не
ви д ите,
не
р азу меете
горькую
с вою
участь?..
На ходитес ь
вы,
мои
де тушки
милые,
разумши
и
раздемши,
и
го ло дны
и
х ол од ны...
Сударыня
моя!
—
И,
охватив
руками
ноги
Марьи
Павловны,
она
вся
подергивалась
от
рыданий.
Ребята
подскочили
к
матери
и
плакали
навзр ыд ,
теребя
ее
за
сарафан,
за
платок
и
кр и ча : «Мамка!
Мамка!»
Марья
Павловна
бы ла
потрясена
до
глубины
души.
Она
растерянно
протягивала
руки
к
плачущим
детям,
к
Афим ье ,
гла ди ла
ее
волосы,
х ват ала
ее
за
руки,
бормотала
какие-то
слова,
целовала
ее,
сама
опустившись
на
колени,
и
нерви­
ческ и
неудержимо
рыдала.
На
шум
прибежала
испуганная
г орн ична я;
мгновенно
появились
на
сцену
во да,
нашатыр­
ный
спирт,
валерьяновые
кап ли.
Афимью
кое-как
под нял и
и
прогнали
в
людскую,
а
Ма­
рью
Павловну
увели
под
руки
в
спал ьн ю.
И
она
долг о
п ла­
кал а
там,
вз д раг ивая
вс ем 'т елом,
точн о
от
озн оба,
надумала.
«Нет,
нет,
тут
нет' вы х ода...
Тут
ужаснад,
трагическая
ко л­


298
Л.
И.
Эртель
лизия!
Господи!
Как
мне
их
жа лко,
и
как
я
бессильна!
—
И
затем
злобно
и
презрительно
усмехалась
на
самое
себя.-
Жертвовательница!
Благотворительница!
—
мысленно
воск­
лицала
она.—
Собралась
сч асть е
делать!..
Боже
мо й,
какое
горе
я
растравила
и
какая
дерзость,
кака я
дер зо сть
судить
с
о дной
только
с тороны !»
Тем
временем
собрались
на
хутор
плотники,
и
Федор
у знав,
что
приехала
сестра
с
детьми,
ср азу
почуял
недоброе
При
в згл яде
на
заплаканное
лицо
Афимьи
он
еще
б олее
ут­
вердился
на
этой
мысли
о
не добр ом,
и
сердце
его
болезнен­
но
з аныло .
Потупив
глаза,
он
тр ое кра тно
поцеловался
с
сестрой,
погладил
ребят,
вяло
спросил
о
здоровье
о тца
и
матери.
Другие
плотники,
б ывшие
из
соседней
с
Фе дор ом
деревни,
очен ь
обрадовались
Аф им ье.
Се вши
за
ужин,
они
наперерыв
спрашивали
ее.
И
в
ее
о тв етах
жи во
во сст ано в-
лялся
перед
ним и
быт
род ной
их
деревни.
Ко му
она
пр и­
везла
рубахи,
гостинцы,
к ому
поклоны;
рассказала
об
ур о­
ж ае;
о
том,
что
на ко не ц-то
сместили
старшину
Аристарха;
что
изобильно
уродилась
«антоновка», что на покосе опять
подрались
погореловцы
с
Васютинскими;
что
починили
и
по­
красили
церковную
ограду.
Федор,
мо лча
хлебавший
моло­
ко,
вслушивался
и
незам ет но
для
себя
все
больше
и
больше
заинтересовывался
рассказами
сестры.
То лько
в
конце
ужина
опять
сжалось
его
сердце.
Леонтий
шут я
сказал:
-
Ч то,
тетка
Афимья,
аль
на
св адьб у
приехала?
Афимья
промолчала,
и
все
поняли,
что
об
этом
нельзя
спрашивать.
И
скоро
разошлись
спать.
Федор
повел
сестру
с
ребятами
в
пустой
амбар,
в
ко тором
стояла
его
кровать.
И
уж
поздно
ночью
кто
еще
не
сп ал
на
хуторе
усл ыха л
от­
туда
женские
причитанья
и
вопли
и
плач
детей.
Зат ем
все
стихло
и
все
мал о-п ом алу
заснуло.
Только
на
пороге
пустогс
амбара
мож но
бы ло
за мети ть
же нщину ,
озаренную
холод­
ным
лунным
светом,
сидевшую
сгорбившись,
по д перев
ру­
ками
голову,
в
темненьком
платочке,
она
сидела
неподвиж­
но,
как
из ваян ие.
Федор
уложил
детей
на
своей
постели,
м олча
дождался,
когда
они
заснули,
все
еще
всхлипывая
во
сне,
и
вышел
из
амбара.
-
Куда
же
это
ты,
Федюшка?
—
с
тревогой
прошептала
Афим ья .
—
А
я
пой ду
па
сено вал:
спать
что-то
хочется, —
тихо
отв е тил
Федор
и,
чт об
совершенно
успокоить
сестру
ска­
з ал*
-
Так
ты
говоришь,
«антоновка» -т о
уроди л ась
но не?


Две
п ары
299
—
И-и
темная
уродилась!
—
ответила
Афимья.
Но,
пропустив
ми мо
ушей
эт от
ответ,
Федор
пошел
по
направлению
к
конюшне,
миновал
ее
незаметно
для
сестры
и
скрылся
за
хутором.
Там
он
сел
на
ка на ве,
око ло
л еса,
там
он
думал
и
вздыхал,
покуривая
цигарку,
и
когда
уж
м есяц
за шел
за
середину
неба
и
время
перевалило
дал еко
за
пол­
н очь,
он
поднялся,
с ка за в: «Эхма,
не
так
живи,
как
хо­
чется»,—и,
сопровождаемый
д л инною
кос ою
тенью,
пошел
на
сеновал.
И,
проходя,
видел
при
свет е
месяца,
как
на
по­
роге
амбара
все
в
той
же
окаменелой
неподвижности,
все
так
же
склонив
го лову
на
руки,
сидел а
Афимья.
На
третий
ден ь
ут ром
Марья
Павловна,
все
еще
бледная,
с
синевою
под
глазами,
вышла
к
чаю.
Ей
сказали,
что
при­
шел
Федор.
Вид
его
бы
такой,
как
бы
он
пришел
по гов ор ить
о
самом
об ык нове нно м;
только
лицо
слегка
осу нул о сь,
и
вы­
ра же ние
б ыло
холо дн ое
и
стро гое.
—
Что
ва м,
Федор?
—
с
участием
и
с
любопытством
спросила
Марья
Павловна.
—
Сергей
Петрович
когда
будет
с
п рис тани?
—
Да,
вероятно,
дня
через
т ри.
А
вам
он
нужен?
—
Тут
насчет
земли...
Земли
нам
не
н ад о...
—
Вы,
зн ачит,
раздумали
жениться?
-
Жениться-то?..
Вот
насчет
земли
я,—
не
на до,
м ол,
на м.
Да
еще
н асчет
п одв оды
—
сестру
бы
мне
от вез ть
на
ст а нцию.
—
Возьмите,
возьмите,
пожалуйста.
Больше
этого
у
ней
язык
не
поворотился
сказать
Федо­
ру.
Но
вопреки
своим
прежним
мнениям
она
готов а
была
умиляться
пе ред
Федором
за
его
отк аз
от
земли,
а
сл едо ва­
тельно
—
и
от
женитьбы
на
Лизе .
«Господи,
како й
ге рои зм
и
какая
с ила
характера!» —
думала
она.
Афимья
пришла
к
ней
проститься.
—
Вы
бы
погостили
у
на с,
голубушка!
—
сказал а
ей
Ма­
рья
Павловна.
—
Рада
бы
ра дос тью,
сударыня,
да
старичков-то
своих
сп ешу
утешить.
А
там
еще
капусту
на до
рубить,
под
яровое
метать.
-
Чт о,
упросили
Федора?
—
Слава
тебе,
господи, —
п он изив
го лос,
сказ ала
А фи­
мья,
и
ее
лицо
просветлело
от
радостной
улыбк и.— Ск ло ­
нила
ег о,
умилостливила...
Вы
уж,
радельница
моя,
землею-
то
его
не
смущайте.
Авось
как-нибудь,
авось
господь
ми ло­
стив,
пронесет
мимо
нас ...
Толь ко
бы
нам
поскорее
домой-jo


300
А.
И.
Эртель
залучить
его,
сокола
нашего
ясного,
а
уж
мы
найдем
не­
весту,
п оды щем,
—
есть
на
примете...
Он-то
ее
не
знает,
а
уж
т акая
раз умниц а,
та кая
работница...
Только
р ади
ХрЪста-
создателя
землей-то
его
не
смущайте!
Хотела
бы ло
сказать
ей
Марья
Павловна,
как
же
теп ерь
быть
с
Иваном
Петровым,
но
вспомнила
все
по дроб нос ти
сватовства,
как
Сергей
Петрович
в зял
на
свою
о тв етств ен­
нос ть
слишком
м ногое ,
и
промолчала.
«Поделом, —
поду­
мала
она,—пусть
выпутывается
как
зн а ет!»—и ,
ра сце ло­
в авшись ,
простилась
с
Афимьей.
IX
Возвращаясь
со
станции
к
се бе
на
хутор,
Сергей
Пе тро­
вич
узнал
от
ку чер а,
что
пр иез жала
сестра
Федора
и
что
Фе­
дор
отказался
от
женитьбы
на
Лизутке.
Сергей
Петрович
ужасно
был
рассержен
эти м.
С
пристани
он
возвращался
очень
недовольный
со ст оя нием
цен
на
пшеницу
и
прижим­
ками
к упцо в;
новость
о
Федоре
подлила
масла.
Еще
не
успев
повидаться
с
Марьей
Павловной,
он
з акрич ал
ей:
—
Каковы
т вои
пе рлы!. .
Ведь
я
го во рил
тебе...
Хлопочи
после
этого
за
них,
ст ар ай ся!..
Достаточен
был
приезд
ка­
кой-то
глупой
бабы,
чтобы
все
пошло
к
черту.
Я
тебе
ты сячу
раз
говорил,
что
это
скоты
и
ск оты!
Ма рью
Павловну
неприятно
поразили
эти
слова
и
ос о­
бенно
то н,
кот оры м
они
б ыли
сказаны.
То,
что
она
думала
в
последние
дни
о
Федоре
и
об
его
с естр е,
так
решительно
расходилось
с
этим
тоном
и
сло вам и
Сергея
Петровича,
что
у
ней
не
нашлось
даже
с лов
пояснить
св ои
думы
и
рас ска­
зать
о
них
Сергею
Пет р ови чу.
Вместо
э того
она,
в
сво ю
оч е­
ре дь,
рассердилась
и
вскрикнула:
—
Можешь
утеш ить ся :
то
же
самое
го во рит
и
моя
гор­
ничная!
—
То
ест ь
ты
приравниваешь
меня
к
твоей
г ор нично й?
—
Я
сказала,
что
хотела
сказать.
—
Оче нь
польщен.
Но
то гда
не
нуж но
бы
менять
насто­
ящег о
человека
на
человека
с
мне ни ями
го рн ич ной.
—
Послушайте,
Сергей
Петрович, —
изменившимся
голо ­
сом
сказала
Марья
Павловна,—
не
рано
ли
вы
начали
упре­
ка ть
ме ня
в
легкости
по ведени я ?
—
ска за ла
и,
не
за ме чая
от сутст ви я
логической
связи
в
своих
словах,
уш ла
в
свою
комнату,
крепко
хлопнув
дверью.


Две
пары
301
—
Как
в
легкости
поведения?
—
вскрикнул
ошеломлен­
ный
Сергей
Петрович,
бросаясь
за
не ю;
но
бы ло
уже
по здно :
дверь
затворилась.
Тогда
он
прошел
в
свой
к абинет ,
машигіально
выложил
из
к арман ов
и
запер
в
бюро
бумаги
и
деньги
и,
не
зная,
что
делать
теперь,
так
и
опустился
на
стул
в
дорожном
пальто
и
в
сумке
через
п лечо.
Он
никак
не
мог
объяснить
себе,
из-за
ч его
произошла
межд у
ними
эта
первая
ссора.
Дав но
ли
Марья
Павловна
одинаково
с
ним
смотрела
на
от­
ношения
Федора
к
Лизе
и
одинаково
с
ним
негодовала
на
«косность»
и
«неразвитие»
Федора,
на
его
рабское
подчи­
нен ие
«глупейшим традициям»? Действительно,
Сергей
Петрович,
употребив
слово
«скоты», пересолил,
но
до лжна
же
она
б ыла
понять,
что
это
сказано
в
раздражении.
«Да
и
действительно
скоты!
—
повторил
он
гром ко,
внезапно
вспо мнив,
что
поставлен
от ка зом
Федора
в
глупейшее
поло ­
жение.—
Не
угодно
ли
теперь
объясняться
с
этим
неотесан­
ным
Иваном
Пе тро вым!» Но,
потративши
несколько
мину т
на
негодование,
Сергей
Петрович
о пять
возвратился
к
тому,
что
его
по
пре имущ ес тву
огорчало.
И
мало-помалу
он
убе ­
дился,
что
был
виноват:
ему
ли
говорить
так
о
крестьянах
(скоты), когда он прежде возвышал их в глазах Марьи Пав ­
ловны?
Положим,
штука,
кот орую
выкинул
Федор,
сп особн а
всякого
взбесить:
положим,
это
выш ло
черт
знает
как
сквер­
но ,—
и
сватовство,
и
вообще
вся
эта
глупая
филантропия...
Но
все-таки
при
Марье
Павловне
не
следовало
так
г рубо
обнаруживать
свой,
хо тя
бы
и
справедливый,
гн ев.
Он
вс тал
и
пошел
к
дверям
ее
комнаты
и
п ре жде,
чем
постучаться,
постоял
в
нерешительности.
И
очень
обрадовался,
когда
в
ответ
на
сту к
слабый
голос
Марьи
Павловны
произнес:
—
Это
ты , Serge? Пожалуйста,
иди.
Он
ее
застал
со
сл еда ми
сл ез
на
гла зах
и
в
п олном
со­
знании
своей
вино вно ст и.
П ра вда,
она
все
еще
обвиняла
его
за
«скотов» («И как это ты мог, Serge, как мог?»), но
в
остальном
винила
себя.
Они
примирились,
растроганные
и
умиленные
этим
обою д ным
желанием
примирения
и
быс т­
рым
сознанием
своей
вины
друг
п еред
другом.
И
т огда
Марья
Павловна
р ассказ ала
ему
об
Афимье
и
о
т ом,
что
го­
ворила
ей
Афимья
о
своей
жизни.
—
З н ае шь , Serge, я первый раз в жизни встретилась
с
та ким
ист ин но
нечеловеческим
горе м !-»
Вот
уж
«сплошная
истома
и
воплощенный
испугу.
Господи,
если
бы
ты
видел
это
страдальческое
лицо.
И
точке,
все.,
что
мы
е
-тобой
дут


302
А.
И.
Эрте ль
мали,
все
эти
на ши
планы...
так ая
чепуха,
так ая
чепуха!
Оп ас аясь
возразить
что-нибудь,
Сергей
Петрович
в се-
таки
не
удержался
и
пожал
плечами.
—
Чепуха,
мой
милый!
—
повторила
Марья
Павл ов на.
—
Но
да рова я
земля...
чернозем?
—
пробормотал
он.
—
Ах,
ты
пойми,
пойми,
что
это
невозможно...
О,
тут
н ужно
разре ше ние
гораздо
глуб же.—
И
в
несвязных
словах,
п у таясь
и
увлекаясь,
она
старалась
посвятить
Сергея
Пе т­
ровича
в
ясны й
для
нее
нравственный
мир
Федорова
отц а
и
в
основательные
опасения
А фимь и.
—
Как
же
теперь
б ыть
с
Иваном
Петровым?
—
Я
уж
не
знаю.
Но
со г ласи сь, Serge, что ты сам вино­
ват.
Ты
положительно
п огор ячи лся
тогда.
Заче м
бы ло
идти
так
далеко?
—
Ты,
однако,
радовалась,
что
я
пошел
так
дал ек о.
—
Да,
да,
и
я
ошибалась...
Но
я
вижу,
что
я
н и чего,
ни­
чего
не
знаю.
Я
решительно
пу та юсь
в
этих
сложных
ве­
щах...
Вс е,
все
не
та к!
Мы
со вер шен но
скомпрометированы
эт ою
историей!
Сергей
Петрович
вздохнул
и
взъерошил
в олосы .
—
Н-да,—сказал
он
сквозь
зубы,—дела!
—
Но
как
же
ты- то, Serge? Ведь ты так знаешь дерев ­
ню
—
и
вот
попал
впросак!
—
Да,
скажи
на
мило ст ь,
как
не
попасть
впросак
с
этою
не про ходим ою
дикостью
понятий?
—
воскликнул
Сергей
П етро вич,
но
тотчас
же
спохватился
и
мяг ко
добавил:
—
И,
к он ечно,
я
несколько
погорячился.
—
Это
вс е-таки
такбй
героизм,
такой... —
задумчиво
про­
гов ор ила
Марья
Павловна.
Однако
делать
было
н ече го:
оставалось
придумывать,
как
выйти
из
ло жног о
и
смешного
положения.
И
они
долг о
гов ори ли
об
этом
и
остановились
еще
на
одн ой
«комбина ­
ции», которую придумал Сергей Петрович.
Его
самого
не­
достаточно
удовлетворяла
такая
«комбинация»; Марья Пав­
лов на
пло хо
верила
в
ее
успех,
но
делать
больше
бы ло
не­
чего.
Затем
Сергей
Петрович
мрачно
обошел
усадьбу,
пр и­
дрался
к
конюху
Никодиму
за
невычищенную
сбрую
и
вво­
лю
ра зр угал
е го,
н азва вши
несколько
раз
«скотом», «ослом»
и
«лентяем»; брезгливо осмотрел постройки,
не
обратив
никакого
внимания
на
поклон
Федора
и
других
пл от ник ов.
На
другой
день
он
велел
запрячь
лошадь
в
дрожки
и,
взяв
с
собой
Никодима,
отправился
к
Ивану
Петрову.
В
семье
Лизутки
давно
уже
знали,
что
приезжала
Афи-


Две
пары
303
мья
и
что
Федор
решил
не
жениться.
И
мало
того,
что
знали
в
семье
Лизутки
и
вообще
в
Лутошках,
дошел
э тот
с лух
и
в
Л ос ново
до
Степана
Арефьева.
И
старик
не
ст ал
ме д­
лит ь:
пер его во рив
с
сыном,
который
на
ту
пору
уже
в оро­
тился
из
Самары,
он
поехал
к
куму.
Кума
он
за стал
мрач­
ным
и
смущенным,
Митревна
был а
с
заплаканными
глаза­
ми.
Лизутка
только
вск ол ьзь
показалась
ему
и
скрылась
в
клеть.
Степан
Арефьев
с
веселым
смешком
поздоровался
с
хозяевами,
не
подал
им
и
вида,
что
знает
что-нибудь,
и
первым
слов ом
сказал,
что
едет
на
мельницу
и
вот
заехал
по
доро ге.
После
таких
слов
Митревна
сразу
оживилась
и
сует­
ливо
пр иня лась
колоть
л учи ну,
чтоб
угостить
кума
яични­
ц ей.
Ивановы
бров и
слегка
раздвинулись.
Лизу т ка
же,
мгн о­
ве нно
поняв,
зачем
приехал
Степан
Арефьев,
забилась
на
сундук
в
угл у
кл ети
и
горько
плакала.
И
все-таки
за
всеми
слезами,
которые
она
проливала,
за
всем
несомненным
го­
рем,
которое
она
испы ты вал а,
ее
утешал
приезд
Степана
Арефьева,
потому
что
она
видела
теперь,
что
«люди не сов­
сем
ос у дили
ее», что она «не
бр о шен ная,
не
осрамленная»,
как
дума л а,
когда
к
ней
пришло
и звест ие
об
отказе
Федора;
ей
вед ь
«было стыдно в люди показаться,
людям
в
глаза
гля де ть»; она не выходила за ворота,
виделась
только
с
Дащкой,
да
и
то
по зд ним
вечером,
вы ска кива ла
из
избы
каждый
раз,
когда
входил
туда
кто-нибудь
из
соседей.
Те­
пе рь
она
знала,
что
все
это
и змен ится,
горько
жалела
Фе­
дора ,
жалела
себя,
но
все-таки
ей
б ыло
легче,
чем
все
эти
дн и.
За
полуштофом,
который
н езам етно
вы нул
из
своего
объемистого
кармана
Степан
Арефьев,
и
за
подоспевшей
к
тому
вр емен и
яич нице й
разговор
скоро
принял
значитель­
ный
характер.
Притворяясь,
что
б удто
ничего
не
зн ает
о
св а­
товстве
Федора,
Степан
Арефьев
присловьями,
памеками
и
поговорками
(«У нас купец
—
у
вас
тов ар»,—и
том у
по­
доб ное)
я сно
объяснил,
в
чем
дело.
Тогда
Иван
Петров
ск а­
зал:
—
Мы
де вку
не
не в олим.
Нужды
б ольшо й
нет,
а
ко ли
ей
Михайла
по
нраву,
мы
согласны.
Знамо,
как
хочешь,
кум;
ты,
может,
что
и
слыхал...
Тол ько
я
прямо
скажу :
мы
дев ­
кой
не
тя готи мс я,
работница
она ,
сам
з наешь ,
какая .
В
дев­
ках
не
засидится.
—
О
господи!
Да
я
разве
что
гов орю?.. Кума,
разве
я
что
сказал?
—
заторопился
Степан.
—
Я
только
так
рассуждаю:
как
исстари
мы
с
ва ми
водимся,
так
чтоб
бы ло
и
вп ре дь.
Я
ведь
зна ешь ,
какой
человек,
—
я
напрямки:
девка
нам


304
А.-
И.
Эрте ль
боль но
по
нраву.
За
тем
и
гонимся,
что
по
нраву;
И звес т­
но,
неволить
нельзя...
н ель зя,
Об
этом
что
толковать,
а
вс е-
та ки
скажу:
пар ня
никто
не
похаит.
Работник
ли,
умен
ли,
послушен
ли, —
сам и
знае те.
Хотя
же
он
мне
и
с ын,
а
я
ска­
жу:
дай
бог
в сяк ому
такого
сы на.
С
т рев огой
пошла
Мит рев на
в
клеть
говорить
с
Лизут-
кой.
Долго
там
б ыли
слышны
и
глубокие
вз дох и,
и
пла ч,
и
шепот.
Н ако нец
мужики,
оста вш ись
в
избе,
с
удовольстви­
ем
услыхали,
как
Лизутка
заголосила: «Ох,
не
зап родав ай ,
родимый
батюшка,
мою
буйную
головушку!..»
Это
был
знак
того,
что
де вка
согласилась.
Пришла
Митревна
со
сл еза ми
на
гла за х,
но
вся
с ияюща я
радостью,
улыбкой.
—
Молиться
богу,
кума?
—
весело
закр ич ал
Степан.
—
Да
уж,
видно,
суженого
конем
не
объедешь.
—
Ну,
значи т,
по
рукам,
а
в
воскресенье
и
сговор
сы­
граем.
Эка
мы
к
праздничку-то
по дог нал и.
Дай,
господи,
в
добрый
час!
—
Благослови,
господи, —
сказал
Ива н
Петров,
широко
к ре стясь
на
икону.
Митревна
молилась
и
всхлипывала.
И
в
это-то
самое
время
И ван
Петров,
покосив
глазом
на
окно,
увидал
п одъ езжа ющег о
на
дрожках
Сергея
Петро­
вича.
Сергей
Петрович
бросил
в ожжи
сидящему
сзади
Нико­
диму
и
с
напускною
решительностью
вошел
в
из бу.
Однако,
увидав
С т епана
Ар ефь ева,
насмешливо
прищурившего
свои
глазки,
он
так
и
зарделся
от
смущения.
—
Я
к
тебе,
Иван,
по
делу, —
сказал
он,
у си лив аясь
п ре­
одо леть
смущение,
—
я
бы
желал
переговорить
с
тобой
о дин
на
о дин.
—
Садись,
гостем
будешь,—
сухо
и
не
подымаясь
с
места,
сказал
Иван
Петров,—
а
что
касающѳ
делов
—
у
нас
с
тобой
кабыть
никаких
нету.
—
Нет,
у
ме ня
есть
оч ень
важное
дел о , —садясь
на
ко н­
чик
скамейки
и
снова
вскакивая,
выговорил
Сергей
П ет­
рови ч ,—
но
я
просил
бы
тебя
одного.
—
Чтой-то,
барин,
вавилоны
разводишь?
—
с
недо у мени ­
ем
заметила
Мит ревна . —
Ко ли
де ло,
так
го вор и,
а
за
без­
дельем
при шел
—
нечего
и
время
тянуть
напрасно.
—
Эх,
кума!
—
вмешался
Степан
Арефьев.
—
Как
его
от­
личишь...
дѳло- то
от
безде ль я?
По-мужицкому-то
выходит
—
он
плевка
хороше го
не
стоит,
а
барин
разберет,
гля ди шь,
и
за
дело
ему
п ок ажет ся.
Народ
ве дь
тон ки й!


'Две пары
305
—
Ты,
каже тся ,
вздумал
мне
дерзости
гов ори ть!
—
вспйхнув,
вскрикнул
Сергей
Петрович.
—
Только
я
тебя,
бра­
т ец,
и
зн ать- то
не
хочу!
Как
ты
смеешь
со
мн ой
так
обра­
щаться?
—
Ну,
это
ты
оставь,
барин,—
подымаясь,
сказал
Иван
Петров. —
Кол и
говорить,
так
говори,
а
над
к умом
тебе
пон о-
шаться
не
приходится.
—
Пусть
его,
кум
Иван!
—
добродушнейшим
голос ом
проговорил
Ар ефь ев.—
Ино
ведь
и
пужало
на
огороде
страшно...
Издал и
страшно,
а
поглядишь
вблизи
—
та
же
рваная
шуба.
Пущай
ег о!
—
Ты,
Иван,
п озв оляе шь
оскорблять
ме ня
в
своем
до­
ме, —
дрожащим
от
негодования
и
стыда
голосом
сказал
Сер­
гей
Петрович. —
Но
это
все
равно,
я
не
намерен
обращать
внимания
на
эт ого
груб иян а.
Я
те бе
делаю
последнее
пред­
ложение.
Ты,
вероятно,
с лыш ал,
что
Федор
не
мо жет
же­
ниться
на
твоей
дочери...
—
Не
нуждаемся,
не
нуждаемся...
Расшиби
тебя
роди­
мец
с
твоим
сватовством!
—
вдруг
неистовым
голосом
за кри­
чала
Митревна,
бросаясь
с
ис к аже нным
от
злобы
л ицом
к
Сергею
Петровичу.
Ст епан
Арефьев
удержал
ее.
—
Но
есл и
ты
согласишься
выдать
Лизу
без
всяких
условий,
то
ест ь
отдать
ее
в
Нижегородскую
губернию,
я
тебе,
тебе
лично
дарю
землю,—торопливо
докончил
Сергей
Пет­
ров ич.
—
Эй,
кум,
рой
к
тебе
прилетел
—
огре бай !
—
закричал
Арефьев.
И
вдруг
Сергей
Петрович,
к
своему
неописанному
ужа­
су,
почувствовал,
что
твер да я
ру ка
Ивана
просунулась
под
его
руку
и
что
он,
Сергей
Петрович,
нап равл яет ся
этою
твердою,
как
шест,
рук ой
прямехонько
к
двери.
Всякое
со­
знание
в
нем
потухло;
пропали
куда-то
и
бешенство
и
стыд.
Он
в идел
в
странной
близости
от
се бя
ко рявы е
пальцы
И ва­
на,
охв ати в шие
его
около
локтя;
видел
рукав
рубахи
из
гр у­
бого
холста
и
даже
дегтярное
пятно
на
рукав е;
слышал,
как
вслед
ему
го вор ил
кто-то: «Ступай-ка,
барин,
по
добру
по
здорову,—
в
чужие
дел а
не
вл амы ва йся!» —
но
понимать
все
это
он
решительно
не
мог.
Т олько
о чу тивш ись
на
улице,
он
несколько
пришел
в
себя
и
прежде
всего
с
испуг ом
осмот­
ре лся;
к
сч аст ью,
ул ица
была
пуста;
Никодим
за
несколько
дворов
от
Сергея
Петровича
проезжал
не
стоявшую
на
месте
лошадь.


306
А.
И.
Эртель
—
Никодимка!
—
заре ве л
Сергей
Петрович
и,
усевшись
на
дрожки,
изо
вс ей
мочи
передернул
удилами
лошадь.
Лошадь
помчалась.
В
несколько
минут
долетели
они
до
хутора,
и
когда
остановились
у
подъезда,
изо
рта
лошади
вместе
с
пеною
падала
кровь
и
она
тяжело
носила
боками.
Сергей
Петрович
бросил
Никодиму
вожжи ,
не
оглядываясь
на
него,
в зб ежал
на
кры льц о
и
в
передней
столкнулся
с
гор­
ни чн ой.
—
Ч ерт,
черт!
—
закричал
он
в
неописанной
ярос ти .—
Суетесь
в се,
мерзавцы!..
Что?..
Молчать!
Вон !
Марья
Павловна
выбежала
к
нем у
навстречу.
—
Serge! Serge! —
вс кр икну ла
она,
с
испугом
всматри­
ваясь
в
его
исступленное
лицо.
—
Молчать!
—
не
по мня
себя,
кри кнул
на
нее
Сергей
Петрович.—Филантропы!
—
и
бегом
бросился
в
свой
ка­
бинет.
Марья
Павловна
побежала
за
ним,
ви дела ,
как
он
у пал
на
д иван,
побежала
что
есть
си лы
назад
за
водой,
и
когда
во з­
вратилась,
Сергей
Петрович,
вздрагивая
ногами
и
невнятно
мыча,
катался
по
широкому
див ану .
Припадок
необыкновен­
ной
ярости
ск оро
прошел,
однако
несколько
спустя
Сергей
Петрович
уже
гов ор ил
р ассл абл енн ым
голо сом ,
как
его
ос­
корбили
«эти канальи», как вывели под руки на улицу
и
как
он
не нав идит
их, «этих идиотов,
подлецов,
хо лоп ов». ..
Марья
Павловна
печал ь но
слушала,
не
говоря
ни
слов а,
и
от
времени
до
времени
давала
ему
нюхать
нашатырный
спирт,
прикладывала
к
его
распаленной
голов е
холодные
компрессы.
Слух
о
том,
что
Лизутку
просватали,
дошел
до
Федора.
Он
угрюмо
и
молча
пошел
в
тот
день
на
работу
и
с
п ре уве­
личенным
усердием
строгал,
тесал,
пилил,
не
отдыхая.
За
обедом
еда
не
шла
ему
в
горло.
Ку харк а
Матрена
долго
и
с
жалостью
смотрела
на
нег о,
подперев
ру кою
щеку ,
и
на­
конец
не
выдержала.
—
Чтой-то,
парень,
посмотрю
я,
убиваешься?
—
сказал а
она.—
Аль
только
и
свету
в
окошке?
Девка
на
девку,
что
галка
на
галку
—
все
похожи:
не
та,
так
другая.
Такую-то
господь
пош ле т!..
Чтой-то
на
са мом
деле?
—
Знамо,
ежели
не
судьба,
вешать
головы
нечего,—
сдержанно
за м етил
Ермил,
постучав
ложкой
по
кр аям
ч аш­
ки
в
знак
то го,
чтоб
вылавливали
мя со
из
щей .


Две
пары
307
—
Да
ведь
о бидно ,
дя дя
Ер мил!
—
сказал
все
время
м ол­
чав ший
Леонтий,
молодой,
не
жен ат ый
еще
чел ов ек.
—
Обидно!
—
окрысился
на
него
Ермил.—А
чего
ты,
спросить
у
тебя,
смыслишь-то
супротив
божьей
воли?
Ему-
то,
батю шке,
не
оби дн о,
ты
по
д евке
по
какой-нибудь
кру­
шиться
буд ешь ?
В
писанье
как
сказано?
Какой
такой
закон
дан
нашему
брату?
Ск азано :
не
пригоже
быть
человеку
ед и-
ну.
Как
э то,
по-твоему,
понимать:
дай
я
буд у
по
чужой
не­
весте
у бив ать ся,
али
к ак?
Нет,
не
по
чужой
невесте,
а
ищи
сво ю
суженую.
Женись,
да
тогда
и
убивайся
сколько
хо­
чешь,
а
по
чужим
убиваться
нечего.
Ишь
что
обдумал:
о бидно !
Федор
мол ча л,
как
убитый,
и
только
хмурился.
В
пе рвое
во скре сень е,
провалявшись
до
полудня
на
сено­
вале,
он
вст ал,
разыскал
Леонтия
и
сказал
ему:
—
По йдем -ка ,
паря,
в
кабак:
что-то
гул ять
хочется.
По
деревне
они
встретили
других
пар ней
и
пригласили
с
собою.
Деревенские
парни
вообще
ж или
в
ла ду
с
плотни­
ками:
Федор
часто
угощал
их
и
с
самого
своего
появления
в
Лу тошка х
относился
с
ве лик ою
осторожностью
к
тем
дев­
кам,
к ото рые
«водились»
с
своими
деревенскими
парнями.
Леонтий
вовсе
не
ходил
в
Лутошки, —
его
привлекали
д ев­
ки
из
другой
д ер евни.
Вы пи вши
в
каб аке
водки,
парни
до­
были
гармонию,
стали
петь
и
плясать.
Фе дор
ра зо шел ся;
с
мрачным
и
сосредоточенным
видо м
он
откалывал
трепака,
ор ал
п ляс овые
песни
и,
зас у чив
рук ава
рубахи,
высоко
п од­
нимал
четвертную
бутыль,
разливая
водку
по
ста кан чи кам.
Попойка
продолжалась
до
сумерек.
Когда
на
у лице
послы­
шались
девичьи
песни,
парни
поднялись,
чтоб
идти
туда.
Федор
не
хот ел
идти.
—
Пойдем!
Ну,
право,
пойдем,—убеждали
его,—теперь
и
«улица - т о»
не
у сп еешь
глазом
моргнуть
—
р азо й дется.
У
Ивана
Петровича
сговор
ноне;
девки-то
собрались
вот,
сыграют
маленько,
да
и
туда.
Право,
пойдем.
И -их
наделаем
делов!
Федор
на кон ец
сог ласи лс я.
Шу мною
гур ьбо й
под ош ли
они
к
толпе
девок.
Пьяненький
парень
кинулся
обнимать
ближайших.
«Ну,
черт,
к уда
лезешь?..
Налил
м орду- то!» —
с
хохотом
закричали
девки,
в стр ечая
его
здоровыми
шлеп­
ками.
—
A-а...
Лизавета
Иванна!
—
коснеющим
языко м
сказал
парень,
всматриваясь
в
лица
девок,
которые
стояли
позади


308
А .. :И. -Эртель
то лпы,
обнявшись
под
одн им
шушпаном.
Это
б ыли
Дашка
и
Лизутка.
—
И-и,
гуляй,
гуляй,
Ма ша,
поколь
воля
наша;
когда
замуж
отдадут,
такой
во ли
не
дадут!
—
И
он,
приседая,
по­
шел
пляс ат ь
вокруг
них,
еле-еле
удерживаясь
на
ногах.
—
Делай,
Вась ка !..—
закричал
Федор,
в незап но
ожив­
ляясь.—
Аль
про
нас
девок
не
хва ти т?..
Девка
на
девку,
что
галк а
на
галку
—
все
похожи...
Разделывай!
—
И,
раз дв инув
толпу,
он
сбросил
с
себя
полушубок,
сх ват ил
гармонию
у
Леонтия
и
в
одной
рубахе
пустился
плясать.
В миг
из
тол­
пы
вынырнула
Фрося,
подперлась
в
бок а
и,
пошевеливая
выс око ю
груд ью ,
подмигивая
своими
веселыми
глазами,
по­
плыла
вокруг
Федора,
приговаривая
в
лад
трепака:
Любила
я
туль ских,
Любила
калуцких;
Из
Ниж пс го
полюбила,
Са ма
с ебя
погубила.
—
Разделывай,
Фроська!
—
кричал
раскрасневшийся
Фе­
дор,
отбивая
частую
«дробь»
на
притоптанном
лугу.—
Коли
на
то
пошло,
всю
ноч ь
прогуляем!
Фрося,
кокетливо
усмехаясь
и
пом ахивая
платочком,
от­
вечала
ему
нов ой
приго во рк ой:
Уж
вы
серые
г лаза,
Режут
сердце
без
ножа...
Ах,
завистливый
глаз,
Не
п одгляды вай
ты
пас...
Ох
вы,
плотнички,
Бестопорничкй!
Припасайте
топо ры
До
в е сенней
до
поры.
Вам
—
избы
рубить,
Нам
—
пл о тнич ков
любить.
Н апляс авшис ь,
Федор
об нял
Фросю
и,
как
будто
невзна­
чай,
сильно
пошатнулся
с
ней
в
сторону
Дашки
с
Лизут-
к ой.
—
О,
чтоб
тебя,
роди мец !
—
вскр ич ала
Дашка,
отталки­
вая
Федора.
—
Пой дем ,
Дашенька,
по йд ем,
милая,—дрожащим
го­
лос ом
с казал а
Лизутка,—
здесь,
видно,
и
без
нас
в есел о!
И
они
пошли
от
толпы.
—
Фу,
ты,
фря
какая!
—
со
злостью
закричал
им
Фед ор
вдогонку.—Сзади,
подумаешь,
барыня!


Две
пары
309
Вместо
ответа
Ли зутка
затянула
песню,
и
Дашка
подхва­
ти ла
ее:
Не
дуйте-ка,
ветерочки,
Не
шатайте
в
бор у
со сну.
И
так
сосне
стоять
тошно,
Раззелепой
невозможно:
Со
ве ршин ы
сучки
гнутся,
По
сучочкам
пташки
вь ются ,
Они
вьют ся,
не
привь ют ся.
У
девчонки
слез ы
льются,
Они
бь ют ся,
не
уймутся...
Бегут
речушки
быстрые;
Не
бегите,
речки
быстры,
Не
волн уй те
синя
мор я,
Сине
мо ре
сколыхливо,
Красна
девица
слезлива.
В
толпе
стояли
шум,
гам
и
смех
и
заво дил ис ь
разного­
лосые
песни.
Подвыпившие
парни
плясали
с
дев кам и,
п од­
т я гивали
песни,
лезли
обниматься...
Вдруг
в
конце
улицы
за зве нели
колокольчики,
и
скоро
мимо
шумящей
молодежи
на
рыс ях
проехало
несколько
телег
с
разряженными
му жи­
ка ми
и
бабами.
«На сговор,
на
с гов ор...
Арефьевы
на
сговор
едут!»—заговорили
в
толпе,
и
многие
бег ом
устрем ил и сь
вс лед
за
тел ег ами.
Федор,
Леонтий
и
сильно
захмелевший
Васька
п ошли
в
гости
к
Фросе.
Там
они
о пять
пи ли
водку
и
пиво,
играли
песни,
плясали;
Федор
обнимался
с
Фросей,
крепко
цел овал
ее,
поддаваясь
шальному
взгля д у
ее
странно
бл ест евши х
глаз
и
льстивым
ласковым
речам.
Вышли
они
от
нее
уже
поздно:
вторые
петухи
успели
прокричать.
Вас ька
как
вы­
шел
из
из бы,
так
и
свалился
на
солому
в
сенях;
Фрося,
провож ая
гостей,
пошатывалась
и
все
ост авля ла
Федор а .
Но
плотники
в се-та ки
вышли
на
улицу,
держась
д руг
за
др уга
и
неуверенно
сту пая
ногами.
—
Эге !
—
сказ ал
Леонтий,
останавливаясь
сред и
у ли­
цы.—
Сговор-то
не
разъехался...
Ишь,
черти,
песни
орут .
—
Друг,—плачущим
голосом
заговорил
Федор,—мо­
ж ешь
ты
понимать,
какой
я
есть
разнесчастный
человек
на
свете?..
Можешь?
—
Могу.
Я
все
м огу
понимать.
—
Ты
теперь
заслужи:
двадцать
десятин...
а? .,
д а ровой
земли...
Как
ты
об
эт ом
по ним ае шь?
Вот,
говорит,
теб е,
Фе­
дор:
владей...
И
зам ест о
тог о
—
Мишанька
Ар ефь ев. ..
—
Св олочь,
одно
слово


310
А.
И.
Эрт ель
—
Не т,
двадцать
десятин
земл и
и
к
чему
дело
дове­
лось
—
Мишанька...
Друг!
Левоша!
Как
мен я
теперь
роди­
т ель
уб ил ...
Ах,
убил
он
меня,
бр атец
мой !.. Сестра плачет...
сир о тки. ..
аль
уж
доля-то
наша
быльем
п о р осл а?.. Теперь
—
дев ка ...
ты
з наеш ь,
девка
к акая:
отдай
все
—
мало!
Вот
ка­
кая
девка...
Вон
песни
играют...
разла-а-а пушку
мою
вы­
дают...
Може шь
ты
это
понимать,
братец
м ой?
—
И,
ск ло­
ни вш ись
на
плечо
Леонтия,
Федор
зап лак ал
навзрыд.
Сквозь
серый
сумрак
рассвета
в
из бе
Ивана
Петрова
в ид­
нел ись
огни.
На
лошадях,
стоявших
около
избы,
з вяк али
бляхи,
бубенцы,
колокольчики:
гости
собирались
уезжать.
Песня,
не внятн о
доносившаяся
из
избы,
вдруг
вырвалась
на
улицу,
послышался
шумный
говор,
в
дверях
избы
и
на
улице
столпился
народ,
огонек
вынесенной
свечи
слабо
ми­
га л,
зад ува емый
ветром,
охмелевшие
люди
кричали
на
ло ша­
де й,
де рга ли
вожжами,
колокольчики
и
бу бенц ы
я сно
зве ­
не ли,
девки
в
сарафанах
стояли
в
кругу
и
пели:
Ве ян ули
ве тры
по
полю,
Г ря нули
веслы
по
мо рю,
Топну ли
ко ни
Михайлины,
Топ ну ли
ко ни
Степаныча...
—
С
кем- то
мне
думушку
думати,
С
кем-то
мне
крепку
га дат и?
«Думать думушку с родным батюшкой,
Гадать
к реп кую
с
родной
матушкой...»
—
Эта
мне
думушка
не
крепка:
Думать
мне
думушку
с
М иха йлою,
Гадать
к репк ую
с
Степанычем,—
Эта
мне
думушка
крепче
всех .
-
Сват!
П ос ошок!.. На дорожку!
—
слышался
го лос
И ва­
н а.—
Гостечки
любезные,
не
обессудьте!
Обыгрывай,
девки,
играй
звончее!..
Где
невеста-то?.. Лизавета!
Пригулъ,
подне­
си
нареченному
свекру!
Сватушка
милый,
гостечки,
отку­
шайте!
По чти те
веселую
беседу !
-
Можешь
ты
это
понимать,
бра тец
мо й?
—
бормотал
Федор,
ра зм азыв ая
рук ою
с лезы
по
лицу.
X
С
ко нца
ок тябр я
наступила
ненастная
погода.
Ночи
по­
шли
долгие,
темные.
Деревья
поч ти
оголились
и
во
вр емя
ветра
то ск ливо
трепетали
своими
мокрыми,
ослизлыми
вет­


Две
пары
311
вями.
Трава
в
степи
пожелтела;
поля
ста ли
гря зн ые,
скуч­
ные,
утомительно
однообразные.
Дорог и
растворились,
бес­
конечные
лужи
пестрили
их
своим
с винцовым
блеском;
глу­
бокие
колеи,
чернозем,
превратившийся
в
хляби,
не
дав али
пройти
ни
конному,
ни
пешему.
И
в
таком
в иде
Марья
Павловна
тоже
еще
ни
разу
не
зна ла
деревню.
С
утра
подходила
она
к
окну
и
долго
смот­
рела,
как
тянулись
медлительные
серые
тучи,
сеял
мелкий
дождик,
чер нел и
л еса
в
о т дален ии.
И
ей
казалось,
что
пла ­
чет
деревенская
природа.
Плакали
широкие
стекла
окон,
пл акали
деревья
в
са ду,
ро няя
беспрерывные
капли
вла ги,
пла ка ло
угрюмое,
неприветливое
небо.
На
хуторе
стало
гораздо
глуше.
Плуги
и
машины
пр и­
брали
в
сар аи,
хлеб
о т везли
на
пристань
и
продали,
от­
пустили
лишних
работников,
плотники
уехали
на
роди ну.
Можно
б ыло
по
целым
ча сам
стоять
у
того
окна,
в
котор ое
в иден
был
обширный
дв ор
хутора,
и
по
целым
часам
на
дво­
ре
не
поя вля ло сь
ни
одного
человека;
собаки
и
те
пр ята­
лись
в
укромные
места.
В
ко мнат ах
с
самого
утра
бы ло
пас­
мурно;
в
четыре
часа
уже
приходилось
зажигать
лампы.
Господа
б ыли
принуждены
вест и
и склю чител ьн о
ко мн ат­
ную
жизнь.
С
утра
они
пил и
кофе,
играли
в
шахматы;
за­
тем
з автр акали
и
пи ли
чай;
после
чая
Марья
Павловна
са­
дилась
за
рояль,
а
Сергей
Петрович
слушал
или
уходил
к
се бе
чи тать
книгу.
Так
протекало
время
до
о беда.
За
обе­
дом
больше
всего
говорили
о
кушаньях.
Сергей
Петров и ч
каждый
раз
критиковал
кухарку,
Марья
Павловна
заступа­
ла сь
за
нее.
—
Да
помилуй,
Магіе,—говорил
он,—эти
кусочки
мя­
са,
например:
это
деревяшки
какие -то ,
а
не
boeufà la Stro­
ganoff!! Да и соус совсем не тот:
зде сь
нужно
жгучее,
пи­
кантное.
—
Ах,
боже
мо й, Serge! Не может же ошибаться Моло-
хо вец. ..
Я
вч ера
рассказала
Акси нь е,
и
решительно
сделано
все ,
как
в
книге.
-
Или
эта
каша:
разве
так ая
бывает
гурьевская
ка­
ша?
-
не
унимался
Сергей
Петрович,
на кла дыва я
пол ную
т ар елку
каши,
не
похожей,
по
его
мнению,
па
гур ье в­
скую.
После
о беда
оп ять
пил и
чай
и
играли
в
шахматы.
Долгий
в ечер
уходил
на
чтение,
на
разговор;
поз д нее
призывали
Аксинью
(«господскую»
кухарку
в
противоположность
Ма т­


312
А.
И.
Эртель
рене,
ку хар ке
«людской») и с кухонною книгой в руках
заказывали
ей
обед.
Затем
Сергей
Петрович
зевал
и
го вор ил,
что
п ора
спать.
Но
прежде,
чем
отправляться
спать,
Марья
П авло вна
смотрела
на
барометр,
подходила
к
окну,
прислу­
шивалась,
как
гудит
ветер,
шумят
де ре вья,
как
хлещет
дождь
в
стекл а .
Разговоры
велись
к ра ткие
и
с
большими
перерывами.
Да
и
о
чем
бы ло
говорить?
Читали
они
журналы,
читали
так
н азы вае мых
кл асс ико в,
но
мало
говорили
по
поводу
пр о­
читанного.
—
Вот
это
хорош о, —
скажет
Сергей
Петрович.
—
Да,
действительно
прекрасно!
—
согласится
Марья
Павловна,
и
опять
безмолвствуют
или
продолжают
чте­
ни е.
Раз
как-то
Марья
Павловна
пр едл ожила
читать
Мар к са.
—
Я
начала
тогда
чита ть
по
твоему
совету,—
ска­
за ла
она,—
но
решительно
не
могла;
необходимо
вместе
читать.
Так,
на
пер вых
же
порах
я
натолкнулась
на
эту
Гегелеву
триаду...
Что
такое
триада,
хотелось
бы
мне
знать ?
-
Да,
да,
Маркс
—
это
действительно...—произнес
Се р­
гей
Петрович. —
Это
б ольш ой
мыслитель.
Триада...
Триада...
Ну,
знаешь ,
это
вро де
трех
периодов
у
Огюста
Конта...
Зн а­
ешь,
у
Писарева
еще
есть
об
этом?
—
Фа зисы
развития?
Фетишизм,
метафизика,
позитив­
ные
нач ал а?
—
Да,
да.
То
ест ь
не
совсем
так ,
но
в
это м
роде.
Если
хочешь,
начнем.
И
вместо
обы чног о
своего
чтения
они
раскрыли
Ма рк­
са.
Но
Мар ье
Павловне
так
бы ло
трудно
понимать
его,
а
Сергей
Петрович
с
таки м
неудовольствием
и
с
такою
сбив­
чи вос тью
объяснял
непонятное
для
нее,
что
на
третий
же
день
о ни,
по
молчаливому
со гл ашени ю,
не
ра зве рнул и
Ма рк­
са,
а
стали
чи тать
Д ачу
на
Рейне
Ауэрбаха.
Игру
на
рояли
Марья
Павловна
скоро
прину жд е на
бы­
ла
бросить:
муз ыка
стал а
пло хо
влиять
на
ее
нер вы,
хотя,
впрочем,
и
без
музыки
она
уже
не
могла
похв алить ся
с по­
койным
расположением
духа.
Лето,
прошедшее
так
быстро,
ей
иногда
казалось
сном,
который
не
возвратится
более,
и
казалось
горьким
заблуждением
то,
что
она
думала
ле­
том :
что
жизнь
ее
теперь
уж
совершенно
другая,
что
вот
ей
весело,
хорош о,
приятно
и
что
и
са ма
она
стала
другая,—
бодрая,
здоровая,
счастливая.
Нет,
ничего
не
изменилось


Две
пары
313
Та
же
меб е ль,
те
же
принадлежности
комфорта
и
г иг иены,
те
же
удобные
щегольские
вещи
окружают
ее...
Тот
же
рас­
порядок
дн я.
Пр авда,
рядом
с
нею
за
ст олом
сидит
теперь
другой
мужчина,
с
другими
чертами
лица,
с
другими
ма­
не ра ми,
с
другим
те мбро м
голоса,
но
где
начинается
тот
и
кончается
этот
—
она
не
знала.
Слова,
которые
гов ори т
ей
этот,
книги,
которые
он
читает,
мысли
и
идеалы,
кото­
рым и
он
живет,—
в се,
все
одинаковое.
«Да ведь было что - то
особенное
в
нем?
—
с пра шивала
себя
Марья
Павл ов на.—
Было
влекущее
к
себе ,
интересное,
оживляющее
душу?»
Иногда
ей
против
в оли
приходило
в
голов у :
хорош о
ли
она
распорядилась
своею
жизнью,
не
ош ибла сь
ли
снова,
не
придется
ли
ей
прок ляст ь
тот
час,
когда
она
безропотно
при­
нял а
первый
поцелуй
Сергея
Петровича,
тот
день,
в
который
познакомилась
с
ним?
Она
несколько
раз
заговаривала
о
де­
ревне
и
замолчала
лишь
тогда,
когда
Сергей
Петрович
в
упор
спр ос ил
ее:
—
Что
же
ты
хоче шь?
Че го
она
хоче т,
в
самом
деле?
И
она
п окра сн ела
вмес­
то
ответа,
вс помнив ,
как
сближалась
с
Лизой,
как
попала
впросак,
же лая
облагодетельствовать
Федора,
как
искала
и
не
находила
«несчастных»
и
как
встретила
н акон ец
од ну
«несчастную» .
Скучал
и
Сергей
Петрович.
Подходило
время,
когда
он
об ыкно в енно
уезжал
в
Москву
«освежиться» .
Но
теперь
ему
почему-то
б ыло
совестно
заговаривать
об
этом,
и
он
притво­
рялся,
что
оч ень
доволен
уединенною
жизнью
вдвоем.
Со­
седей
было
мало,
да
и
те,
которые
были ,
редко
по сещал и
их.
Потому
редко
посещали,
что
Марья
Павловна
слыла
«столичною барыней», а Сергей Петрович вместо карт и вы­
пив ки
предъявлял
гостям
скучнейшие
для
них
соображения
о
политике
и
о
статьях
только
что
полученного
журнала.
Однако
од ин
из
таких
соседей,
завернув
как-то
на
хутор,
был
приятно
удивлен
предложением
Сергея
Петровича
сы­
грать
в
п икет.
Нов ост ь
разнеслась
бы с тро.
В
следующий
раз
приехали
уже
два
со се да,
и,
чтобы
не
расстраивать
ком­
пани и,
а
больше
всего,
чтобы
не
увидеть
н еп риятн ой
гр и­
масы
на
лице
Сергея
Петровича,
Марья
Павловна
сог ласи ­
ла сь
со став ить
им
партию
в
винт.
Затем
она
нашла,
что
иг ра
в
винт
заглушает
скуку.
И
только
после
множества
так их
партий
в
винт
ей
до
глубочайшего
о мер зения
надоели
и
кар­
ты
и
партнеры.
В
конце
ноября
вместе
с
дожде^
повалил
снег.
Поля
оде­


314
А.
И.
Эрте ль
лись
серою
пе ле ной.
На
гряз н ых
дорогах
появились
т очно
запл аты
из
бе лого
сукна.
Ник од им,
е здив ший
на
стан ци ю
за
газетами,
воротился
мокрый
до
последней
ни тки.
За то
в
га­
зетах
оказались
интересные
новости:
в
Москве
жд али
поста­
новки
новой
оперы
и
п р иезда
зна мени тог о
трагика
на
га­
строли.
Сергей
Петрович
не
утерпел.
-
Не
съездить
ли
нам
в
Мо ск в у, Marie? Это,
должно
бы ть,
оч ень
интересно!
—
сказал
он,
заглядывая
ей
в
глаза.
Она
помолчала,
посмотрела
в
окн о,
где
мутная
завеса
дождя
и
снега
застилала
окрестности,
подумала
о
том ,
что
сегодня
в ече ром,
несмотря
на
отвратительную
п огоду,
ску ч
ные
соседи
не пр еме нно
явятся
«повинтить», а за обедом
пойдут
непременные
разговоры
о
кухарке
Аксинье
или
о
вчерашнем
«шлеме», который открыл Сергей Петрович,
и
проговорила:
-
Хорош о,
я
со гл асна.
Дня
через
два
коляска,
запряженная
тройкою
крепких
лошадей,
медленно
тащилась
по
широкой
л утошк инс кой
ул ице.
Снег
о пять
согнало
дождем,
и
грязь,
с то явшая
на
ул ице,
доходила
лошадям
п очти
до
колен.
Из
ко ляск и
за­
д ум чиво
смотрела
на
и збы
бледная
и
печальная
Марья
П ав­
ловна.
В
маленьких
оконцах,
по
ме ре
пр о езда
гос п од,
то
и
дело
щел к али
торопливо
отодвигаемые
рамы
и
в ысо вы­
вали сь
русоволосые
гол овы
ребят,
с
любопытством
смотрев­
ших
на
кол яс ку.
—
Че го
не
видал,
постреленок!
-
закричала
Митревна
на
своего
сынишку.
—
Студи
избу-то.
—
Мамка!
Гос под а
поехали...
Глянь-ка,
барыня-то
-
бе-е-ла я .
—
Ну,
и
н еси
их
нелегкая.
Задвинь
окошко-то.
Когда
свечерело,
тот
же
ма льчу ган
сказ ал
Митревне:
-
Мамка,
сем
я
к
Булатовым
пойду?
Там
баушка
Лу­
керья
больно
хор ошо
сказки
сказывает.
—
Под и,
под и,
кормилец,
да
не
з асиж ивайся :
от ец
от
ста­
росты
воротится,
ужина ть
буде м.
Мальчуган
про вор но
подвинул
по
самые
уши
старую
отцовскую
шапку,
нат янул
полушубчик
с
свежими
белыми
заплатами
и,
выскочив
на
улицу,
осторожно
пр обра лся
око­
ло
нав оз ных
завалин
к
из бе
Б ул ат овых.
Слепая
«баушка»
сидела
в
углу
о коло
печки;
вкруг
нее
б ыло
уже
много
ре­
бя т;
иные
сидели
на
лавке,
ин ые
на
корточках
на
п олу,
иные
л ежали
на
печке
и
на
п олат ях,
подпирая
ручонками


Две
пары
315
п одб ородки ,
не
сводя
внимательных
гла з
с
«баушки» .
Она
мерно
и
ва жно
ве ла
рассказ,
устремив
свои
мутные
н езря­
чие
глаза
в
ту
сторону,
гд е,
казалось
ей,
б ыли
слушатели.
Дальше,
к
переднему
углу,
сидели
женщины
и
м олча
пряли
пряжу.
—
Бау шк а,
а
баушка!
—
сказали
с
печки,
ко гда
слепая
умолкла. —
А
вот
ужи
теперь
—
кусаются
ай
нет?
Ал ешка
по
весне
убил
з доро- о- в ен ного!
Он
говорит:
уязвит,
кол и
не
убьешь.
—
Вот
глупый,
разве
их
м ожно
би ть?
Уж
он
—
вот
ка­
к ой.
Когда
в
п отоп
Ной
плавал
на
корабле,
то
че рт
провер­
тел
дыру
в
корабле.
Че рт- то
провертел,
а
уж
уви дел
да
и
го­
ворит:
с ем-ка
я
заслоню,
говорит,
а
то
пот о нет
корабль.
В зял
да
и
влез
до
пол овины
в
дыру-то
и
сид ел
там ,
по кам ест
во да
ушл а
в
море.
Когда
уплыла
вода-то,
бог
ему
и
по дар ил
на
голову
венец,
вот
желтенький-то
на
ём ...
Вот
теперь
их
и
г рех
б ить
стало,
а
то
бога
прогневишь.
—
А
Ной,
баушка...
Какой
так ой
Но й?
—
Человек
такой
был.
Бог
послал
пото п
на
землю,
и
случился
такой
человек.
—
А
змею,
баушка,
не
грешно
убивать?
—
Ту
не
гре ш но.
Та
—
проклятущая,
ее
ока ян ный
любит:
кабы
не
змея,
мы
бы,
может,
и
теперь
в
раю
жили.
И
дол го
велись
такие
разговоры
ме жду
«баушкой»
и
ре­
бята м и,
наперерыв
задававшими
ей
вопросы.
Наконец
ре­
бята
пожелали
слушать
сказку,
и
«баушка», на минуту при ­
задумавшись,
тем
же
мерным
и
значительным
голосом,
ко­
торый
был
ей
свойствен,
начала
рассказывать
о
Песчаном
о с тр ове : «В некотором царстве,
в
некотором
государстве
были
у
ца ря
три
жены.
Первая
гов ори т:
я
те бе,
друг
мил ый,
я
теб е,
друг
любезный,
со шью
рубашечку
—
скрозь
колечко
протащить.
Другая
говорит:
а
я
тебе ,
друг
ми лый,
я
те бе,
друг
лю безны й,
напряду
та лич ку
—
скво зь
иг ол ьное
ушко
протащить.
А
третья
гов орит :
а
я
тебе,
д руг
мил ый,
а
я
тебе,
д руг
любезный,
ро жу
трех
сыновей,
и
у
каждого
сына
буде
во
лбу
по
ясну
со л нцу,
в
затылке
—
светел
месяц,
а
по
в ис­
кам
—
часты
з вез д ы...»
Эт им
же
в ече ром
гос по да
ех али
по
жел езн ой
дорог е.
Се р­
гей
Петрович
дремал,
убаюканный
теплотою
вагона
и
од но­
образным
стуком
поезда.
Марья
Павловна
протирала
вспо­
тевшие
стекла
и
напряженно
смотрела
в
темное
пространст­
во,—
смотрела,
как
в
темноте
нескончаемою
вереницей
лет е­


ЗІ6
А.
И.
Эртель
ли
огненные
искры,
напоминая
собою
полет
пчел;
как
ме р­
цал и
огоньки
дере вень ,
изредка
попадавшихся
на
пути;
как
отражались
светлые
полосы
от
ок он
вагонов
и
стремитель­
но
бежали
вслед
за
поездом, —
смотрела
и
думала
все
о
том
же,
о
чем
ей
в
последнее
время
ч асто
при ходи лос ь
ду ма ть:
«Что же мне делать?
Что
же
мне
делать
с
собою?» И жизнь
представлялась
ей
точ но
степь,
ми мо
которой
мчался
поезд:
такая
же
обнаженная,
глухая
и
мрачная.


Карьера
Стр укова
Повесть
I
—
Скажите,
миленький,
что
же
вы
—
уч е ным,
профес­
с ором
хотите
бы ть?
Это
происходило
в
Лондоне,
лет
десять
тому
наза д,
на
пароходе,
скользившем
вверх
по
Темзе,
и
спрашивала
Ната­
ша
Перелыгина,
д очь
к упца
с
сред нег о
Поволжья,
у
рус­
ского
двор янина
с
уни в ерси тетс ким
дипломом,
но
еще
без
определенных
занятий,
у
Алек с ея
Васильевича
Струкова.
—
О,
нет,
Нат ал ья
Петровна, —
ответил
Струков, —
чтобы
б ыть
профессором,
я
оч ень
плох ой
лектор,
да
и
вряд
ли
мне
да дут
кафедру.
Ученым?
По жалу й
—
да,
если
бы
я
убедился,
что
раздвину
хотя
на
вершок
так
называемые
горизонты
в
м оей
науке.
—
Еще
не
убедились?
Струков
за см еял ся.
—
По ка
нет.
По ка
все
еще
ни как
не
выйду
из
обл аст и
трюизмов.
Думаешь
иногда:
вот
наконец
новое.
А
это
новое
лишь
фактический
ма тери ал.
Пр ав да,
до
тех
пор
неизвест­
ный
на стоящи м
ученым,
но
—
увы !
—
предусмотренный
ими.
Неинтересно
иллюстрировать
ч ужие
мысли,
возьмешь
и
бро­
сиш ь.. .
Или
работаешь
скр еня
сердце.
—
У
вас
нет
оригинальности,—с
важностью
произнесла
Наташа.
—
Может
быть-с,—
сказал
несколько
уязвле нный
А лек­
сей
Васильевич. —
Но
есл и
бы
ее
та к-т аки
совсем
не
было ,
поверьте,
я
сумел
бы
преблагодушно
взять
у
кого-нибудь


318
А.
И.
Эртель
основную
идею,
нарядить
лишний
раз
эту
идею
в
материалы
британского
музея
и
пу ст ить
в
оборот.
Сколько
ученых
ре­
п у таций
созд ава ли сь
так им
об ра зо м!..
Однако
мне
это
про­
тивно.
—
Ну
что
ж,
вы,
зн ач ит,
ищете
оригинальности
и
пони­
маете,
в
чем
она
с осто ит.
Но
у
вас-то
ее
нет.
Кто
ищет,
в
том
ее
нет.
То т,
на
мой
взг л яд,
разнесчастный
человек...
Посмотрите,
и
с
э той
стороны
какая
прелесть
—
парламент.
О,
еще
лучше,
чем
с
той ,
от
аббатства!
И
потом,
когда
ве­
р ишь
в
чужую
мысль,
не
ревнуешь
к
н ей,
а
х о чется
послу­
жить
ей
чем
можешь.
Вы,
впрочем,
каж ется ,
так
и
д ел аете
в
вашей
д иссер таци и?
Ведь
вы
составляете
ее
по
Марксу?
—
Почему
же
вы
полагаете,
что
я
составляю
ее
по
Марксу?
—
с
дос а дой
возра зи л
Струков.
—
Ах,
со здател ь
мой ,
вот
вы
и
рассердились.
По
загла­
вию
—
раз,
по
вашему
образу
мыслей
—
два.
Да
и
как
иначе?
Сколько
ни
в стр ечаеш ь
теперь
мо ло дых
ученых,
все
они
как
на
м аш инке
сработаны,
все
—
ма ркси сты .
—
Благодарю
ва с.
Очень
возможно,
что
и
на
маши нке,
хотя
я
д ивлю сь
вашей
смелости...
—
Ого!
Миленький
мо й,
вы
опять
хотите
мен я
посра­
мить.
Ну,
я
ниче го
не
смыслю
в
этих
экономических
тео­
ри ях,
ну,
я
не
различу,
где
Маркс
и
где...
как
его
там,
Ри­
кардо,
что
ли?
Ну
и
довольно,
и
перестаньте
ду ться .
—
Зачем
дуться.
Я
только
х очу
сказать,
что
у
Марк са
есть
мыс ли
превосходно
обоснованные,
и
есть
такие,
что
только
намечены.
Я
в
своей
статейке
хотел
доказать
од ну
из
последних,—
или
лучше
не
доказать,
а
отметить
ее
зн а­
чение
в
одн ой
маленькой
области
фактов
—
в
зависимости
политических
ид ей
в
Англии
от
колебания
земельной
ре нты.
—
То
ест ь
преблагодушно
наряжаете
материалами
му­
зе я,
и
так
далее?
—
Да
нет
же,
злой
вы
человек,
эту
ид ею
Маркса
н ужно
еще
доказать,
и
следовательно,
требуется
самостоятельно
над
ней
подумать.
Трансформизм
провозглашен
был
Ла­
марком
и
да же
ран ьш е,
если
хотите
—
Лукрецием,
однако
ник то
не
скажет,
что
Дарвин...—Струков
запнулся
и
по­
краснел.
—
Ха,
ха,
ха!
Как
вы
скромны!..
—
Так
я
и
знал.
Что
у
вас
за
ст рас ть
смеяться
надо
мной!
Не
м огли
же
вы
думать,
что
я...
—
Хотите
быть
Дарвином?
Конечно,
нет,
голубчик,
но
зачем
же
вы
сконфузились.
Я
смешлива...
ино гд а.
И
потом.


Карьера
Струкова
319
от чего
не
хо те ть?
Плохой
тот
солдат,
кто
не
надеется
быт ь
генералом.
Вот
вы
бросили
свою
диссертацию,—зачем?
—
Месячный
перерыв
еще
ничего
не
значит...
—
Да,
месяц,
как
мы
в
Лондоне...
Ах
какие
гр яз ные
на­
бережные,
то
ли
дело
в
Па ри же.
Впрочем,
и
сравнивать-
то
—
кощунство.
Не
поверите,
как
мне
противен
ваш
чудо ­
вищный
муравейник.
Там
«Альберт», конечно?
В
жизнь
свою
не
видала
н еле пей
эт ой
штуки!
И
зачем
они
его
ра з­
золотили?
И
отчего
у
них
что
ни
площадь,
все
Веллингтон
да
Нельсон,
а
б едн ягу
Б ай рона
за гнал и
в
какие-то
кусты
в
Гайд-Парке,
так
что
и
не
приметишь.
—
У
вас
решительная
антипатия
к
Лондону.
Однако
в
Париже
—
лгун
на
лгуне,
шпио н
на
шпионе
и
высокопар­
ными
фра за ми
нас ыщ ен
воздух,
здесь
же
—
богатство,
бед­
ность,
безв ку сие,
си ла,
св об ода
—
все
на сто яще е,
все
пр авда .
Фра нцузы
точ но
их
кухня:
легко,
красиво,
вкусно,
но,
во-
первых,
ни
на
что
из
произведений
природы
не
по хо же,
а
во - вто рых,
на до
двенадцать
блю д,
ч тобы
о стать ся
сытым.
Подите
же
хо ть
к
Сим псону
на
Странде:
мясо
так
мясо,
ры­
ба
так
рыба,
ешь
без
сомнения
и
сколько
хочешь,
и
назы­
вается
без
зат ей
—
«кормление Джон - Бу л ля » .
На
мой
вк ус
это
ку да
лучше,
чем
выезжать
на
соусах
да
на
легюмах...
на
пр инципа х
восемьдесят
девятого
года,
в
которые
никто
не
верит.
Братство!
Равенство!
С в обо да !'Они написали эти
сло ва
на
стенах
т юрем
и
казарм...
Что
может
б ыть
наглее
и
хара кте рне е!
—
И
опять
сердитесь.
Ах,
создатель
мой,
какой
вы...
зади р а!
Не
могу
же
я
сравнивать
Париж
с
ва шим
правди­
вым
чудовищем...
в
смысле
изящества,
сударь,
в
смысле
изя­
щес тва .
Ведь
Париж
—
красота,
жизнь,
блеск,
радость.
А
ко­
ли
дело
пош ло
на
еду,
так
вот
вам
пр итч а:
Фр анц ия
—
дрож­
жи,
Англия
—
от лич но
в ыпе ченн ый
хле б,
но
только
для
употребления
вер но по ддан ных
ее
великобританского
вели­
ч еств а.
Нет
сло в,
что
др ожжи
кушать
нельзя
—
и
кисло
и
горько, —
за то
проходит
двадцать,
тридцать
лет
и
вдруг
ими
п оды маетс я
опара
на
всю
Европу!..
Чт о?
А
вот
вы
и
не
з на­
ет е,
что
тако е
опара.
—
Это
все
метафизика,
Нат ал ья
Петровна.
Историче­
ский
процесс
проще
и,—
увы!
—
в
крайнем
своем
выр аже ­
нии
сводится...
—
К
теплу,
к
о деж де,
к
пище ?
Знаю,
знаю,
к
чему
он
у
вашего
Маркса
сводится,
и
не
спорьте...
и
сами
вы
не
ве­
рите.
Но
оставим.
Вам
б ольше
тридцати
лет
или
меньше?


320
А.
И;
Эртель
—
П обольше .
—
Ого!
А
мне
двадцать
два.
И
до
сих
пор
не
придумали,
что
с
собой
делать?
И
диссертацию
св ою
бросили?
И
зачем
живете
здесь,
не
знаете ?
И
своих
собственных
мыслей
не
пр ио б рели?
А
в
России
у
вас
ес ть
тетка,
ес ть
имение,
есть
прик а зчик
Фомич
и
бедная ,
бед ная
деревушка
бывш их
ваших
крепостных.
Миленький
мо й,
в
чем
же
проходит
в аша
жизнь?
Ведь
пора,
по ра
взяться
за
де ло.
—
Но
вы
забываете,
что
после
университета
пять
лет
прошли
у
меня
праздно,
в
город е
Чердыни,
Пермской
гу­
бернии...
по
необходимости.
—
Праздно!
Вот
там-то
и
подумать
бы
над
собою.
А
вы
штудировали
политическую
экономию.
—
Я
пополнял
знания,
готовился...
—
К
чему?
Повторять
чужие
мысли?..
Не
хмурьтесь,
не
хмурьтесь,
по жал уйст а,
я
не
хо чу
с
вами
с сори ть ся.
Я
только
сп р ашив аю:
на
что
вам
британский
му зей
и
вообще
заграница?
Ваш е
де ло
там,
в
России,
и
не
по
ученой
части,
если
не
можете
раздвигать
горизонты,
а
просто
в
захолу­
стье,
в
де рев не. ..
Не
умеете
быть
оригинальным
в
науке,
будьте
в
жизни.
—
Позвольте,
Наталья
Петровна...,
—
Вы
покраснели
от
зло ст и,
я
не
мо гу
с
ва ми
говорить.
—
Нет-с,
позвольте.
Во-первых,
вы
за
этот
ме сяц
могли
бы
убедиться,
что,
кроме
музея,
я
кое-что
изучал
здесь,
кое
к
чему
присматривался...
и
нельзя
сказать,
что
два
года
за г ран ичной
жи зни
пошли
у
меня
прахом.
Это,
пожалуй,
можно
сказать
о
шест и
месяцах,
проведенных
в
вашем
Па­
риже,
которые
действительно
ушли
у
меня
по чти
зря...
—
А
нам
гов ори ли,
что
вы
и
теперь
не т-нет
да
и
появи­
те сь
на
больших
б ульв ара х.
—
Да,
чтобы
повидаться
с
друзьями...
и
потом ,
разуме­
ется,
зд еш ние
туманы
надоедают.
Но
не
в
э том
дело.
В
Чер­
дыни,
кроме
политической
экономии,
я
чи тал
г азе ты,
полу­
чал
письма...
Помните,
како е
уж ас ное
бы ло
время?
В озмож ­
но
ли
б ыло
спокойно
дума ть ,
спокойно
устанавливать
свои
личные
отношения,
мечтать
о
мирной
деятельности
в
мир­
ном
захолустье?
Нер вы
непрерывно
трепетали.
Отовсюду
веяло
ужа са ми,
кровью,
трагедией...
Заграница
да ла
мне
на
перв ый
раз
некоторое
з аб вение,
а
потом
и
некоторое
спо­
койствие.
Наука,
в
к отор ой
я
не
сумел
быть
оригинальным,
дала
мне
пер вый
вз гляд
на
в ещи. ..
То,
что
вы
говорите
о
мо­
ей
Куриловке,
о
мои х
«бывших крепостных», давно было


Карьера
Стр у кова
321
моей
целью,
но
очень
недавно
я
понял,
как
осуществить
эту
цель...
и
понял
опять-таки
благодаря
Лондону.
Но
не
в
этом
дело.
Сами-то
вы
зачем
за
границей?
Ж или
в
И та­
лии,
на
Ривьере,
в
Париже,
вот
приехали
с юда ...
Зачем?
—
Поз н аком и ться
с
вами,
ссори ть ся
с
вами,
надоедать
в ам ...—
Наташа
засмеялась,
потом
воскликнула:—Ах
ты,
созд ател ь
мой,
оп ять
д ож дик!
—
И,
обратившись
к
сос еду,
внимательно
читав шем у
французскую
газету,
сказала:
—
Петр
Е всеич ,
растолкуй
нашему
сердитому
другу,
зачем
мы
с
тобой
за
границей.
Ты
ведь
—
отец,
на
тебе
лежит
ответ­
ственность
за
мои
поступки.
Это
был
в ысо кий
в
длинном
светло-сером
пальто
че лов ек
лет
за
пятьдесят,
очень
румяный
и
моложавый,
с
необ ы к­
но ве нно
рассеянными
глазами,
с
каштановой
бород кой,
в
ко­
т орой
густо
серебрилась
седина.
Он
отложил
«Figaro», снял
черепаховое
pince-nez, посмотрел на берега,
в
тот
момент
точ но
за ве ша нные
кисеею,
и
сказал
с
выражением
какой-то
р ебя ч еской
досады:
—
Вот
что
обозначает
не
слушать
старших,
Наталья
Петровна.
К
че му,
спросить
вас,
тащимся
за
город?
Окон­
ча тел ьно
выш е
моего
понимания.
Сравнимы
ли
здешние
му­
зеи
с
этакими
вот
неосновательными
пикниками.
—
Вот
что
обозначает
не
сл уш ать
младших,
Петр
Ев­
сеич, —
шутливо
передразнила
Наташа.—Зачем
за
грани­
цей?
Растолкуй
лучше
Алексею
Васильичу.
И
ты
з аб ыва­
ешь,
что
Кью-Гарден
тоже
музей.
Но
П етр
Евсеич
о пять
не
обратил
внимания
на
слов а
дочери
и
п родол жал
ворчать:
—
Эко е
дело
зелень-то
смотреть;
такое
добро
везде
на й­
дется.
А
между
тем
какие
любопытные
вещички
у
мадам
Тюссо.
Да
и
в
бритиш-музее
не
успели
нумизматику
до­
г ляде ть,—
П отом
добавил,
с
чрезвычайной
учтивостью
обра­
щаясь
к
Струкову:
—
И
вас,
Ал ек сей
Васильич,
ежечасно
от
дела
отрываем;
чай,
не
похвалите
своего
па риж ског о
при­
ятеля
за
письмо
и
рекомендацию.
Наташа
беззву чн о
смеялась.
—
Признавайтесь,
правда
мы
вам
надоели?
—
спроси­
ла
он а.
Струков
взглянул
на
нее
и
не
сразу
ответил.
С
того
вре­
ме ни,
как
они
хорошо
познакомились,
—
а
это
произошло
очень
быстро, —
не
про ход ило
дн я,
чтобы
Наташа
не
шп ы­
няла
е го.
Был
он
и
теп ерь
раздражен
ее
нападками
и
бес­
цер емо нной
критикой
его
планов
и
мыслей...
Но,
как
и
вс ег-
11 Волхонская барышня


322
А.
И.
Эртель
да
за
последние
две-три
недели,
стоило
ему
взглянуть
на
нее,
стоило
почувствовать
вкрадчивую
мя гко сть
в
ее
голос е,
и
бесследно
исче за ла
д осад а,
и
он
не
мог
отвести
гл аз
от
этой
сильной,
стройной
девушки,
от
ее
смуглого
лица,
вечно
заслоненного
каки м -то
непроницаемым
выражением,
от
эт их
горд о
и
страстно
очерченных
губ,
на
которых
в
ответ
его
влюбленному
взгляду
дрожал
затаенный,
ласковый,
немнож­
ко
хитрый
смех.
—
Я
сч астл ив
с
тех
по р,
как
узнал
вас, —
т ихо
и
нежно
сказал
он
по-английски.
Наташа
вспыхнула
от
удовольствия,
но
тотчас
же
с
п ри­
творно
серьезным
вид ом
обратилась
к
от цу:
—
Алексей
Васильич
гов ори т,
что
счастлив
с
тех
по р,
как
узнал
н ас.
Поблагодари
его
и
спроси,
зачем
он
сказал
это
по-английски.
Какой,
однако,
у
вас
прескверный
выго ­
вор,
А л ексей
Василь ич.
Струков
гус то
покраснел
и
пробормотал
каку ю -то
дрянь:
он
никак
не
ожидал
такого
предательства.
Потом
во скл ик­
нул
с
негодованием:
—
Что
не
мешает
вам
заставлять
мен я
об ращ ать ся
к
про хо жим
и
полисменам.
Вы
говорите
не
х уже
моего,
от­
чего
же
не
обращаетесь
сами?
—
Оттого,
миленький,
что
мен я-то
уж
совсем
не
пони­
мают ,
это
во-первых,
а
во-вторых
—
я
не
хо чу
показаться
смешною.
Пе тр
Евсеич
взглян у л
на
них
с воими
рассеянными
г ла­
за ми,
надел
опять
pince-nez
и
как
ни
в
чем
не
бывало
по­
грузился
в
газет у .
Пароходик
не
спе ша
пробирался
по
за­
громожденной
реке,
то
и
дело
прич а ливая
то
к
прав ом у,
то
к
левому
бе ре гу,
забирая
и
выпуская
пассажиров.
Было
поз дне е
майское
утро.
Навстречу
дул
сильный
теплый
ветер
и
гнал
пухлые
облака,
из
которых
едва
не
каждую
четверть
часа
сея л
мелкий
теплый
дож дик.
Впрочем,
по-ло ндо нс ки
погод а
бы ла
хорошая:
тотчас
же
всл ед
за
дождем
бл ист ало
солнце
и
серые
пятна
в
небе
бе спр ест анно
сменялись
г лу­
бокой
лазурью.
Отовсюду
был
слышен
непрерывный
гу л.
По
мостам
торопливо
гремели
поезда;
пароходы
и
лодки
снова­
ли,
переполненные
народом.
В
капризной
игре
теней
и
сол ­
не чн ого
блеска
выступали
дальние
дв ор цы,
парки,
фабрич­
ные
трубы...
Струков
и
Перелыгины
сел и
с
Чаринг-Кросса,
и
до
самого
Чельси
кругом
них,
как
в
кале йдо ск опе ,
см е­
няли сь
ли ца,
толпилась
разнообразная
публика,
чуждо
зв у­
чал
язык.
Иногда
бывало
так
тесно,
что
Наташа
поне во ле


Карьера
Струкова
323
прижималась
к
отцу,
а
тот,
притиснутый
и
с
другой
сто­
р оны,
высо ко
вытягивал
локти,
чтобы
иметь
возможность
чи тать
свою
газету.
Так
же,
как
и
Н ата ша,
он
ни
сл ова
не
понима л ,
что
говорилось
кругом
него,
и
отчасти
от
этого
так
пристально,
до
последней
строчки
просматривал
«Figa­
ro»...
Впрочем
и
Струков,
несмотря
на
то
что
от личн о
чи­
тал
и
д аже
уме л
писать
по-английски,
мог
разбирать
жи­
вую
речь
с
большим
трудом
и
лишь
тогда,
когда
гов ор или
ясно,
раздельно
и
ли тера турн о.
И
пр еж де,
до
знакомства
с
Перелыгиными,
Алексей
Васильевич
чувствовал
себя
без­
н адеж но
од инок им
в
этом
море
чуж дых
звуков,—совсем
не
так,
ка к,
например,
в
Париже,
где
в се,
нач иная
от
языка,
было
ему
не
в
пример
знакомее
и
ближе;
но
теперь
такое
отрешение
ему
нравилось
пото му,
что
многолюдная
пустыня
как-то
стр а нно
и
на
особый
лад
сб лижа ла
его
с
Наташ ей.
Прежде
он
относился
к
Ло ндо ну
с
боязливым
уважением
и,
в
сущности,
не
любил
его
и
действительно
частенько
убе­
гал
че рез
Ла-Манш
«отдыхать»; но с тех пор,
как
на
его
холостую
квартиру
в
Россель-Стрит
яв илис ь
соотечествен­
ники,
все
изменилось.
Вместе
с
разгоравшимся
чувством
к
Наташе
он
ст ал
питать
преувеличенную
не жно сть
к
этому
огромному
горо ду,
который,
казалось,
одним
своим
видом
убивал
поэзию
любви,
а
на
самом
д еле
покровительствовал
ей,
потому
что
не
вторгался
в
их
жиз нь,
как
непременно
вторгся
бы
Париж
с
его
изяществом,
соблазнами,
красотою,
с
ле гкой
усвояемостью
фр анцу зс ких
нравов
и
интересов,
с
радостным
шум ом
бульваров.
Но
бы ла
ли
любовь?
О,
за
себя
Ал ексей
Васильевич
мог
поручиться.
Он
знал
это
уже
пот ом у,
что
не
мог
бы
ответить,
когда
началась
его
любов ь,
с
каких
име нно
пор
все
ему
ка­
жется
прекрасным
в
э той
деву ш ке,
в
како й
именно
день
и
час
стало
замирать
его
сердце
от
ее
шагов,
от
ш ел еста
ее
платья,
от
звука
ее
голос а ,
от
прикосновения
руки
к
ее
ру­
ке.
Ему
казалось,
что
это
н ико гда
не
начиналось,
а
было
вечно.
Ему
казалось,
что
вечно
он
знал
ее
—
одну
только
ее
в
ц елом
мир е
и,
как
это
ни
странно,
одн у
л ишь
ее
он
не
мог
бы
описать
постороннему
человеку
и,
в
с вою
оче редь,
не
узн ал
бы
в
чужом,
са мом
точн ом
опи сании.
Бывало
так,
что
на
мгновение
он
как
бы
отрешался
от
в олше бн ого
ту­
ма на,
застилавшего
гла за,
и
смотрел
на
Наташу ,
и
г ово рил
себе:
да
ее
совсем
нельзя
назвать
красивой;
сл ишком
смуг­
ла,
ноздри
велики,
ов ал
лица
ра сши рен
к
с ку лам,
рот
на до
бы
поменьше,
в
ман ер ах
ест ь
что-то
резкое
к ако е-то
само­


324
А.
И.
Эрте ль
уверенное
удальство, —
также
и
в
мыслях
и
в
словах...
Но
едва
она
пов одил а
на
него
краешком
гл аза
или
звучал
ее
смех,
ее
удивительный,
бархатный
г олос,
и
безвозвратно
исчезал а
объ екти вн ая
точка
зрения,
сменяясь
той
еди нст ­
венной,
с
ко торой
смотрит
кто
любит,
с
кот орой
все
в неш нее
в
любимом
человеке
сливается
с
чем-то
другим,
и
самое
обыкновенное
л ицо
становится
разительным
воплощением
красоты.
И,
что
всего
страннее,
Струков
вовсе
не
тогда
бы­
вал
«объективен», когда Наташа раздражала его своей на­
смешливостью;
напротив,
то гда
он
чувствовал,
что
л юбит
ее
с
к аким -то
злобным
и
бесповоротным
самозабвением;
но
когда
он
впадал
в
раздумье
о
своей
жизни,
о
судьбе
и
в
свя­
зи
с
эти м
о
чем-то
чр езв ычай но
важном
и
таинственном,—
о
том,
что
на
его
же
языке
называлось
«вздором»
и
«мис­
тико й», тогда вот вспыхивало в нем это фотографическое
настроение...
Впрочем,
чем
дальше,
тем
реже
и
мимолетнее.
Но
любила
ли
он а?
Как
б удто
бы...
А,
в
сущности,
ее
чув с тво
напо м инал о
Струкову
м оре
иноязычных
звуков
вот
в
э той
публике,
толпившейся
на
пароходе.
Вдруг
всплеснет
знакомое
слово,
даже
целая
фраза,
и
сделается
ясн ым
об­
рыв ок
разговора,
и
опять
все
пот оне т
в
не прони ц аемы х
вол­
нах...
Она
любила
бывать
с
ним,
радовалась,
когда
он
при ­
хо дил,
уговорила
о тца
еще
на
неделю
остаться
в
Лондоне,
и
вместе
какая-то
досада
кипела
у
нее
внутри...
Одним
сл о­
вом ,
что-то
м ерещ ило сь
Струкову,
что-то
бросало
его
в
ра­
достный
трепет,
и,
не
смея
выговорить
даже
самому
себе,
что
его
любят,
он
каждый
д ень
ожидал
ясных
слов
или
без­
молвного
разрешения
на
эти
слова,
ожидал,
что
огром н ое
и
несколько
страшное
счастье
хлынет
на
не го
точно
девя­
тый
вал.
В
Чельси
они
перешли
на
другой,
совсем
маленький
па­
роходик,
и
ср азу
сдела ло сь
очень
тих о
и
просторно.
На
па­
луб е
сидели
только
три
немца
с
военной
выправкой
и
не­
преклонными
чертами
лица, —
они
добросовестно
проверяли
по
Бёдекеру
речные
виды,—да
старушка
англичанка
с
фальшивыми
зубами
и
непо мер ным
ридикюлем,
да
молча­
л ивая
компания
амери кан ц ев,
равнодушно
изучавших
окрестности
в
ожидании
ипсомских
скачек.
Темза
станови­
лась
все
спокойнее,
уже
и
пр о зр ачнее;
от
берегов
выступали
не
грязные,
как
в
город е,
а
желтые,
золотистые
под
с олнц ем
отм е ли.
Г ородс кой
шум
до нос ился
смутно.
За
лесом
зданий
и
ар ками
мостов
давно
у.ж е
исчезл и
и
громада
парламента
с
летящим
ввыс ь
кружевом
своих
башен,
и
дворцы
Уайт-


Карьера
Стр ук ова
325
голла,
и
це р кви,
и
придавленный
купол
консерватории;
ма­
ло-помалу
пароходик
м инов ал
и
бесчисленное
множество
скучных,
седых,
однообразных
кор обок,
из
которых
со ст ав­
ляются
бесконечные
улицы
фабричных
л о ндо нских
пред­
местий.
Потянулась
в есел ая
кайма
по чти
непрерывной
зе­
л ени
и
неприметно
слитых
друг
с
другом
город ков ,
с
тихими
пре крас но
вымощенными
улицами,
с
поместьями
богатой
знати,
с
и сто ри ческим и
«достопримечательностями», мало,
впрочем,
говорящими
русскому
сердцу.
—
Это
выш е
моего
понимания,
как
тихо
везут!
—
вос­
кликнул
П етр
Евсеич,
о тк лад ывая
газе ту
и
снимая
pince-nez.
—
Да
ты
потолкуй
с
Ал ек сеем
Васильевичем...
ну
хоть
о
вере,
вот
тебе
и
не
будет
скучно, —
сказала
усмехаясь
На­
таша.
—
Вот
уж
в
чем
я
со вер шен ный
невежда,—сказал
Струков.
—
Как
же
тог да
судить
обо
мне,
Ал ек сей
Васильич,—
опять
с
чрезвычайной
учтивостью
произнес
Перелыгин,
и
вдруг
в
его
рассеянных
глазах
заблистал
в есел ый
ого­
н ек,—
ведь
я
по
зав ету
предков
еллинских
борзостей
не
те-
кох,
ри торск их
астрономов
не
читах,
философию
ни же
очи-
ма
видех...—
Рум яны е
щ еки
Петра
Евсеича
вздрогнули,
и
из
румяных
уст
в неза пно
выр валс я
как ой- то
зал ив исты й,
звонкий,
всегда
почему-то
неприятный
для
Струкова
смех:
«ги!
ги!
ги!» —от
кот орого
немцы
точно
по
команде
пере­
глянулись
и,
оттопырив
пр езри т ельно
усы ,
пробормотали
что-то
по-своему.
Струков
только
и
ра зо бр ал : Die Russen...
—
А
я
учился
в
гимназии,
да
потом
прочитал
Ренана,
вот
и
все
мое
богословское
образование.
Но
этого
было
достаточно,
чтобы
П етр
Евсеич
круто
по­
вернулся
к
Струкову
и
заговорил
с
необыкновенным
ожи в­
лением:
—
Вот
вы
изволите
го во рить
Ренан...
Ренан
вздор-с,
Ре нан
слащавый
человечишка,
фразер,
особ лив о
в
«Жизни
Иисуса».
В
той
же
Франции
есть
ку да
пос ол идне е
Ренана.
Любопытен
Гавет,—
не
читали?
Еще
того
повострее
Курда-
в о,—
не
ознакомились
с
его
книжк ой
«Коман се сон форме
ле
догм»?
—
«Comment se sont formé les dogmes»*,— по пр ав ил а
Ната ша.
«Как создаются догматы» (франц. , .


326
А.
И.
Эрте ль
—
Все
единственно,—
сказал
Петр
Евсеич,—
про нонс ,
матушка,
не
в
счет,
кто
к
тридцати
годам
диалект
выдол­
бил...
Проницательный
трак тате ц,—
он
похлопал
себя
по
от­
топыренному
карману
пальто,—
переводик
хочу
состряпать;
в
Же не ве,
может
гос по дь
помилует,
и
тиснем,
ги!
ги!
ги !..
А
ино е
де ло
и
это
в здор,
Ал ек сей
Васильич.
То
да
се,
ис тори ­
ческая
точка
зре ния,
внешности...
Любопытно-с,
что
гов о­
рит ь!
Тюби нг енс кая
эта
школа...
занимательно-с...
И
пар ал­
л ели
эти
всяки е. ..
ги!
ги!
ги!
Однако,
на
мой
в згляд ,
все
это
для
популярного
чте ни я,
—
кто
хватил
выше,
то му
скучно
на
исторической
точке
зрения.
Историческая
точка
зрения
не
только
не
в се,
но
и
не
самое
важное-с...
ги!
ги!
ги!
Уди в­
ляетесь?
—
Напротив,
нисколько.
Для
человека
науки,
я
думаю,
самое
важное
найти
основные
начала
явл ени я,
его
зак он ы,
и
следовательно...
—
Ну
да,
ну
да, —
нете р пел иво
перебил
Перелыгин,—
вы
вот
изволите
го вор ить
Рен ан,
зн ач ит,
пренебрегали
бо­
гословием.
А
я
в сем
ему
о бяза н-с. ..
Внутренний
смысл-с...
постройки-то
внутренний
смы сл
куда
умней
раскрывается,
нежели
по
Штраусу,
ли бо
по
господину
Ренану.
Уд ивл я­
етесь?
Струков
ответил:
—
Вы
ведь
по
необходимости
шли
этим
путем?
А
то
конечно,
начали
бы...
не
с
схоластики?
—
Никогда!.. —
горячо
возразила
Нат аша .
—
О,
как
вы
действительно
ничего
не
понимаете
в
этом.
И
что
такое
схо­
ластика?
Зачем
схоластика?
О риге н,
Аф анас ий
Александрий­
ский,
Гр иго рий
Нис ский ,
Васи лий
Ве л икий
—
схоласты,
по-
вашему?
—
Ориген
—
ерет ик ?
—
с
смущением
пробормотал
Стру­
ко в.
—
Эх,
вы ...
еретик!
—
воскликнула
он а,
кусая
губ ы,
что­
бы
не
рассмеяться.
—
Ну,
ну,
кипяток,
молчи!
—
шутливо
погрозился
Пе тр
Евсеич
и
с
мягкой
улыбкой
опять
обратился
к
Струкову:
—
Это
вы
правильно,
А л ексей
Васил ь ич,
путь
мой
был
по
не­
обходимости,
поч ти
из-под
палки.
А
что
Оригена
анафем-
ствовали
—
не
суть
важно .
Я
же
вот
ер ети к,
по-вашему,—
а
ск ажу
что-нибудь
подходящее,
вы
ежели
и
не
поверите,
так
прим е те
во
внимание...
ги!
ги!
ги!
—
К акой
же
вы
ер ети к?
—
удивился
Струков.


Карьера
Струкова
327
—
Ну,
раскольник,
все
равно
да
еще
беспоповской
сек­
ты
—
Спасова
согласия-с.
Ал ексей
Васильевич
засмеялся
и
сказал
—
б ольше
из
уч­
тивости,
что
и
в
этом
так
же
м ало
понимает,
но
по
Щапову
су дя
—
рас кол
учреждение
почтенное.
—
А
как
же
не
почтенное,—
сказал
Петр
Евсеич,—
аф о ри зм: «Богомерзок-де
перед
богом
вс як
любяй
геомет­
ри ю »,—у
нас
и
до
сих
пор
св ят. ..
ги,
ги,
ги!
Нет-с,
Ал ексе й
Васильич,
и
к
Ща пову ,
и
к
другим
ох
какие
ну жны
поправки.
Вот
эт ак
же
в
Париже
пришлось
мне
насчет
Вы-
горецкого
общежития
спорить.
Они
э того
не
понимают...
Тятенька-покойник
у
меня
был
некоторый
закоренелый
ст олб ,—
что
оставалось
делать
пока
не
вы в ерн улся
из
его
когтей?
Да
и
после.
Вы
не
поверите,
был
я
уже
глава
фир­
мы,
и...
тово,
развернулся...
парти
де
плизир
с
фр а нцузип-
ками
и
прочее
тому
по добн ое...
так
покойница
маменька
собственноручно
лестовкой
отхлестала...
ги,
ги,
ги! ..
Ал ь,
говорит,
забыл
сосуд
сата ни н,
что
в
кормчей
написано: «Або
в
судне
будет
латина
ела,
то
измывши,
моли тв а
сотвориша»?
Вот
он
ка ков
был
пут ь.
Даже
с
творениями
святых
оте ц
выходили
ч у деса:
что
по-словенски
на пе чатан о
—
читай,
а
по-граждански
—
не
смей.
Спасибо,
один
уважаемый
старец
подсобил,
урезонил
родителя.
А
с
Фомой
Аквинатом...
ги,
ги,
ги!
Вот
случилась
история!
Приобрел
я
тайком
грам ма­
тику
Кюнера,
изволите
видеть,
хотел
латынь
выдолбить,
Аквината
прочитать, —
ведь
за падн у ю-то
церковь
без
нег о
не
поймешь...
Ну,
был о
мне
за
эту
латынь!
—
Так
и
не
научились?
—
спр о сил
Струков.
—
Нет,
после
уж...
на нял
сосланного
к сен дза.
Как
же,
как
же...
и
Аквината
преодолел,
это
по
варварской
латы­
ни,
а
по
старинной
—
пакостного
Овидия
Назона
прочитал...
с
ксендзом,
с
ксендзом
—
я!
И
именно
это
его
любостраст­
ное
искусство...
ги,
ги,
ги!
К стати ,
и
в
мо ей
жизни
под ошла
распутная
полоса...
Но
что
же
вы
нашли
поучительного
в
Аквинате?
—
поспешил
спросить
Струков,
никак
не
могши й
пр и вык нуть
к
свободе
выражений,
свойственной
Петру
Е всеи чу
да
в
присутствии
дочери.
—
Все
одн о,
что
в
клинике,
А л ексей
Васильич.
Вот
вы
изволили
сказат ь
—
схоластики...
Поучительный
предмет,
доложу
вам,—
и
не
н аша
восточная,
куда
на м!
А
пос ле
р ас­
торжения
церквей,
после
того,
как
великие
восточные
ма­
стера
стены-то
уж
воздвигли,
догматы
утвердили...
А
л ати­


328
А.
И.
Эрте ль
няне
тем
временем...
Чудное
де ло
с
Зап адом- то,
Ал е ксей
Васильич:
все
их
б огослов ие
в
к руж ево
ушло.
Дерзости
в
су­
щественном
не
было,
за
нее
жгли,—
дерз ость
разрывала
с
богословием,
становилась
ересью
ли бо
наукой,
но
з ато
правоверные
таких
кружев
наплели
—
уму
непостижимо...
ги,
ги,
ги!
И
до плел ись .
Недаром
и
в
настоящий
момент
святейший-то
их
поблажки
им
не
дае т:
какую
шту ку
ска­
зал
на
в атикан ско м-то
соборе!
А
прав,
потому
что
по
вс ей
логике
ид ет
от
Тертуллиана:
кредо,
к виа
обсурдум
есть...
—
Credo, quia abcurdum est1,—
поправила
На таш а.
Она
будто
бы
читала
брошенную
отц ом
газету,
а
на
самом
деле,
внутренне
помирая
со
смеху,
наблюдала
за
Струковым,
ко­
торый
п ритв орял ся,
что
ему
очень
интересно.
1 Верю,
потому
что
это
абс урдн о
(лат .) .
—
Ты
все
гордишься
ученостью,
Наталья
Петр ов на,
но
это
все
одно,—
сказал
Петр
Евсеич
и,
решительно
не
заме­
чая
изнеможения
своего
слушателя,
продолжал
с
прежним
увлечением:
—
«Верую,
понеже
бессмыслица»,—завещал
им
Т ер туллиа н.. .
Читывали?
Нет?
Напрасно-с...
На
ма нер
на­
ше го
пр от опопа
Аввакума
был
человек...
ревности
неуга­
симой.
Это
вот
его
кредо
все
западное
богословие
собой
на­
сы тил о,
его
неукротимый
дух
отрыгнулся
в
Торквемаде...
ги,
ги,
г и!..
В
полном
вид е
якобинец
был
покойник,
а
Ч аа­
даев
скорбел,
что
мы
не
в
том
же
пр их о де!..
Что
ж е-с,
отче го
и
не
поскорбеть,
а сь?
Но
ежели
взять
Восток,
О ри­
ген
—
светило,
Ал ексе й
Васильич,
не
шутя
гов орю
—
све ­
тило;
а
тем
пач е
те,
что
вот
Наташечка
назвала...
Я
им
всем
о бязан- с.. .
Я
пос ле
них
так
Ренана
понял,
что
Ренан
жйдок-с,
потому
что
на
тех
же
ихних
латинских
к оклю ш­
ках
в осп итал ся.. .
Вот
что
такое
Ренан-с.
Критика
его
зани­
мательна,
да
не
в
том
дело-с.
Она
бьет,
да
только
по
като­
личеству,
а
не
по
вселенской
це ркв и.
С воя
своих
не
позна-
ша.
Вот
у
нас
теперь
появилась
критика...
Чит а ли?
Посурь-
езней
буд ет
Ренановой...
—
Кое-что
читал...
обрывки...
Признаться,
и
это
не
по
мо­
ей
части.
А
вы
как
полагаете?
—
Да
как
сказать...
еж ели
коренным
об ра зом
рассмот­
реть,
так
в
новгородской
летописи
вот
что
записано: «Той
же
з имы
некоторые
ф ило соф ове
начаша
пе ти:
О,
Гос под и
помилуй!
а
др у зей:
Ос поди
пом илу й! ..»
Первые-то,
зн ачит,
наш а
критика,
а
«друзей»
—ихний
Ренан...—
Тут
Перелы-
гин
за лилс я
почти
до
истерики,
но
потом
точно
спохватил­


Карьера
Струкова
329
ся
и
добавил:
—
Хотя
зани мател ь но ,
занимательно...
для
народа-с.
—
Вы
хотите
сказать
—
для
боль шой
пу бл ики?
—
с
не­
доумением
спросил
Струков.
—
Именно
для
б ольшо й
публики...
для
стада-с.
Я
вот
и
Курдаво
собираюсь
выпустить
на
российском
ди ал екте. ..
То же
для
стада.
Что
же-c, чем бы дитя ни тешилось.
А
на
с амом
деле
камень,
на
онь
же
поставлена
церковь,
этим
не
расшатаешь,
нет-с...
Да
и
на
чт о,
го сп оди
по милу й?
Кружево
обобьется...
Фома-то
Акв инат .
Ну-с,
что
ж,
не
в
кружевах
сила.
Ах,
мудрецы
бы ли
мастера...
Пер в ые,
первые-то,
Алек­
сей
Васильич,
те,
что
и
стадо
прибрали
к
рукам,
и
высшие
дерзновения
духа
насытили.
Литургию
Ивана
Зла тоу ста
по мните ?
Нет?
Ги,
ги,
ги!
Напрасно-с...
Святые
восточные
от цы
знали,
что
делали,
а
даже
по
ч асти
художеств
да леко
до
них
ваш им
Шекспирам.
Го голь
очень
это
понял,
ежел и
го во рить
по
совести.
Неизв естн о ,
д олго
ли
продолжал
бы
Петр
Евсеич
ссы ­
латься
на
совершенно
незнакомые
и
неинтересные
для
Струкова
ве щи
и
все
более
и
бол ее
запутывал
св ои
собствен­
ные
мысли,
взг л яды
и
симпатии,
но
в
это
вре мя
Алексей
Васильевич
не
вытерпел:
—
Я
вас
решительно
не
понимаю,
—
вырвалось
у
него.—
То
вы
со бир а етесь
переводить
вольнодумные
книжки,
то
утверждаете,
что
не
расшатаешь
и
не
на до ...
и
что
об едня
выше
Шекспира?
П ере лыгин
вз глянул
на
него,
смутился...
—
Н- да,
на
самом
деле
оно
тово...
не
вполне
по
логике,—
ск азал
он
с
беспокойной
улыбкой. —
Как,
На таше чка ?
—
Просто
вы
говорите
на
разных
я зы ках,
—
сказала
он а.
—
Да,
да,
на
разных
яз ыка х,
—
подхватил
Пе тр
Евсеич.
Струков
пожал
плечами
и
тотчас
же
р аская лся :
такой
на
него
был
брош ен
гневный
взгляд.
—
Но
како е
же
ми р о воззр ение
у
Петр а
Евсеича?
Мне
очень
интересно,—
поспешил
он
спросить.
—
Именно
инт ересно ,
какое
мировоззрение, —
с
ви дом
заинтересованного
свидетеля
подтвердил
Петр
Евсеич.
—
Дело
ясное,
миленький
родитель
наш
прежде
все го
безграничный
вольнодумец
и
вместе
бо льшой
охотник
до
этих
вот
богословских
вопросов.
—
Так,
так ,
име нно
ох от ник ...
ги,
ги,
ги!
—
с
удоволь­
ствием
сог ласи лс я
Перелыгин.
—
Церковь
он
лйби т
не
бо льше,
чем
Вольтер, —
тоном


330
А.
И.
Эртель
насмешливой
ле кции
пр одол жала
Наташа,—
но
ес ли
като
лическую
церковь
считает
чуть
не
язычеством,
то
в
вос т оч­
ной
в идит
такую
внут ре нню ю
силу,
против
которой
и
Ре­
на ны,
и
Штраусы,
и
даже
наш а
новая
критика
б удто
бы
ни
к
чему.
По
его,
это
годится
только
для
забав ы ...
для
игр ы
ума.
-
Правильно,
Наталья
Петровна!
—
с
восторгом
вос­
кликнул
Петр
Евсеич.
—
По
е го,
ес ли
эта
внутренняя
си ла
церкви
и
о слаб ла,
так
не
от
вольнодумцев,
а
от
сильных
покровителей.
И
на­
чалось
с
Н ик она.
—
А
с
Петра
Пе рво го
паки
и
паки.
—
Но
принципы
вселенских
у чител ей
бу дто
бы
живы
даже
теперь
и
будто
бы
дело
Никона
с
течением
веков
см е тется,
и
даже
Рим
повернет
к
Востоку,
и
что
тогда
дей­
ствительно
«врата адовы не одолеют ю. ..» .
И
буд то
бы
че­
ловечеству
так
и
надо,
то
есть
массе...
-
Сиротам,—
вмешался
Петр
Евсеич.
—
Да,
сиротам.
А
избра нны м
можно,
во-первых,
э тим
наслаждаться...
ну,
как
наслаждаются
архитектурой
Notre-
Dame или логической красотою Спинозы,
а
во-вторых,-
отвергать,
так
отвергать
под
самый
корень.
И
не
с
ис тори ­
чес кой
точки
зрения,
или
как
те,
кто
сам
жаждет
Хр и ста,
или
как
деисты,
а
просто
—
я,
имярек,
не
нуждаюсь
и
не
боюсь,
и
сам
с ебе
бо г.
Но
это
на до
и
годится
только
для
них,
для
аристократов...
А
Петр
Ев сеич
именно
аристократ,
не­
смотря
что
родился
от
самы х
заскорузлых
кержаков.
Вот
почему
он
все
отвергает:
зако н ы,
совесть,
в еру ...
и
вместе
готов
целые
сутки
доказывать
правильность
двухперстного
сложения.
—
Ну,
пошла,
п ошла!
—
со
смехом
перебил
Петр
Е все­
и ч.— Насч ет
совести
ты
врешь:
ее,
можно
называть
иначе,
а
отвергать
нельзя.
Это
в ыше
моего
понимания.
А
что
каса­
тел ьно
аристократизма
—
ты
бы
бог а
молила:
дедушка-де­
мократ
давно
бы
теб я
в
светелку
запечатал.
—
Что
ж,
может,
и
лучше,
если
бы
запечатал, —
с
в не­
запной
серьезностью
ответила
Ната ша .
—
Вот
шутка,
Ал ексей
Васильич,
—
весело
сказал
Пере-
л ы гин,—
ведь
пр ав да,
что
ихний
пол
талеет
на
воле!
Мать
ее,
Елена
Порфирьевна,
так
ни
с
того
ни
с
се го
с
судебным
следователем
от
ме ня
сбежала.
Феерб ахо м
нас
развивал,
первый
мой
приятель
б ыл...
Взяла
и
сбежала.
Зач ем,
спро­
сить
ее?
На
в ольном
воздухе
закружилась.


Карьера
Струкова
331
—
А
любовь
позабыл?
Впрочем,
ты
и
любви
не
пр изн а­
еш ь,—
сказала
Наташа.
—
Я,
мату ш ка,
все
признаю,
да
действую-то
не
очертя
голову.
«Я же,
согласно
моему
разуму,
преписую
се бе
и
те­
ми
поучаются»,—
это
Нил
С орс кий
говорит,—
а
поступать
без
ра сс удка
окончательно
в ыше
моего
понимания.
К
чему?
За­
чем?
Вот,
А л ексей
Васильич,
р асскаж у
ва м:
был
старичок
один,
петербургский
купец
Аристов.
Он
до
того
додумал­
ся
—
на
об щ еженст ве
особую
веру
утвердил...
с
московским
мещанином
с
Ник ито ю
Спициным...
Так
и
прозывается
-
аристовщина.
Вот
это
я
понимаю.
—
Все
гнусные
и
пустосвятные
воображения
и
их
за­
ключения
по
израженному
таинству
изблевал
сей
адский
сосуд,—
пр ог овор ила
смеясь
Наташа.
—
Не уже ли
вы
признаете
м орм ониз м,
Петр
Евсеич?!
-
п очти
с
ис пуг ом
воскликнул
Струков.
—
То
многоженство,
а
это
—
общеженство,
-
мягко
по­
правил
Перелыгин.
—
Тогда
и
общемужество?
—
Само
собой.
—
Но,
в
та ком
случае,
простите
меня...—Струков
не
ре­
шился
докончить
и
только
побагровел
от
негодования.
—
Разврат,
желаете
сказать?
—
спокойно
помог
ему
Петр
Евсеич.—Да-с,
кто
развратен,
для
того
разврат.
Как
и
в
едино бр ач ии.
А
говоря
вообще
—
самая
трезвая
поста­
новка
физиологического
вопроса.
—
Тог да
и
у
хлыстов
тре зва я?
—
Ги,
ги,
ги!
Я
и
забыл
про
хлыстов-то.
Да- с,
и
у
них
тр ез вая- с.
Пожалуй,
еще
п очи ще,
нежели
в
аристовщине...
Да
что,
Ал ексе й
Васильич,
в
этом
деле
нужно
разобраться.
Ведь
это
страшные
слова
одни-с.
Ведь
ежели
понимать
по
сов ести
—
так
либо
безбрачие,
и
сурьезное,
по
Ор иге ну:
от­
секи
уд
твой,
ли бо
—
туши
огни,
как
у
хлыстов.
Само
собой,
у
них
это
по-мужицки,
но
я
принцип
беру,
не
форму,—
фор­
му
воз м ожно
обдумать
и
тов о...
по скл адн ей.
Но
во
всяком
р азе
—
где
ва ше
единобрачие,
там
обязательно
лупанарий,—
хороша
тоже
поправка!
—
а
е жели
не
лу панар ий,
так
вот
эти
трагедии
разные.
Зачем,
спрашивается,
беж ать
к
следовате­
лю?
Са ма
чахоткой
кончила,
малый
спился...
Окончательно
выш е
мо его
понимания.
Вникните
посмелей,
отчего
магоме­
танство
не
знает
проституции?
Отчего
у
тех
же
хлы ст ов
нравы
не
в
пример
чи ще,
нежели
в
ва ших
православных
де­
ревнях?
То-то
и
он о-т о,
Ал екс ей
Васильич.
С
природой


332
А.
И.
Эртель
очень
умничать
не
пристало.
Я
вам
вот
еще
что
доложу-с...
Но
дальше
Струков
не
мог
стерпеть.
Теперь
уже
не
сме­
лость
выражений
возмущала
его,
а
эта
апология
безнравст­
венности,
это
«поругание любви» .
И
не
любви
вообще,—
о,
е сли
бы
речь
шла
только
об
этом,
теория
П ере лыги на
и
то,
что
он
рассказывал
о
странном
сектантстве,
пожалуй,
заинтересовала
бы
Алексея
Васильевича
и,
кто
зна ет,
по­
д винула
бы
и
его
на
смелые
мыс ли.
Но
теперь
ему
казалось,
что
речь
идет
им енно
о
его
люб ви
и
что
Наташа
недаром
так
загадочно
молчит, —
что
он а,
может
быть,
соглашается
с
отцом,
может
быть,
представляет
его
безобразную
теорию
идеалом.
И
все
в
нем
заныло
от
тоски,
от
негодования...
от
ревности, —
от
вихрем
пронесшейся
нел епо й
мысли,
что
На­
таша,
может
быть,
ж ила
уже
по
Аристову!
И
он
с
необыкно­
венной
горячностью
напал
на
Петр а
Евсеича,
с
необычай­
ным
для
самого
себя
красноречием
стал
доказывать,
что
«любовь столько же индивидуальна,
как
личность», что «ко­
ренясь
в
темных
нед рах
физиологии,
она
расцветает
в
са­
мой
выс о кой
душевной
с фе ре»,
что
«это не физиологи ­
ческий
в оп рос,
но
вопрос
всей
жизни
—
больше
чем
рели­
гия
».
—
Кощунственно
то,
что
вы
говорите!
Безбожно
то,
что
вы
говорит е!
—
кричал
он
с
такой
яростью,
что
не мцы
о пять
презрительно
зафыркали,
а
старушка
с
фа льши в ыми
зубами
пер есел а
подальше.—
Это
зн ачит
сводить
человечество
к
з ве­
риному
состоянию...
у
зверей
ведь
тож е
нет
продажного
разврата
и
чистые
нр а вы!..
Это
значит
растоптать
святыню,
погасить
солнце,
обратить
мир
в
конюшню!
—
Да
постойте-ка...
да
погодите,
Ал ексей
Васи ль ич ,—
с
вел ич айши м
наслаждением
от
такой
горячности
против­
н ика
возражал
Перелыгин,—
ведь
это
все
метафизика,
з аез­
женные
слова-с.
Ка кая
т акая
с вятын я?
Что
обозначает
без­
божие?
Вы
спр авед ливо
изволили
говорить:
д ело
не
в
том-с,
де ло
в
материи,
в
видим ос т и,
в
фактах-с.
«Иллюзии гиб­
нут
—
ф акты
остаются...»
Ги,
ги,
ги!
Чай ,
не
забы ли
се го
изр еч ени я?
—
К
чем у
тут
иллюзии?
Свя тын я
—
факт,
а
не
иллюзия.
—
Аг а!
А
накормить
гол одн ого
не
святыня?
Эрго!
И
то
с вятын я,
что
делают
реченные
хлысты.
То же
голод,
то же
пища.
—
Чер т
зна ет
что!
Хлеб
везде,
для
всех
хлеб...
—
И
любовь
везде,
для
всех.
—
Нет-с,
любовь
так
же,
как
звук
го лоса ,
черты
ли ца,


Карьера
Струкова
333
ум,
тал ан т,
хара ктер,—
у
всякого
по-своему
и,
пов торя ю,
составляет
личность.
—
Что
же
из
того?
Как
ни
расцветай
в
неделимое,
ос­
новной
зако н
ведь
для
вс ех
од ин:
ма тер ия.
Вы
сами
изво­
л ите
ут в ержд ать:
кто
дел ает
историю?
—
тепло,
одежда,
пи­
ща.
А
я
добавляю:
и
по ловой
аппарат-с.
Вы
говорите:
на
смену
нынешнего
строя
объявится
о б щинный,
—
и
я
то
же
провозглашаю...
то
есть
о
св оем
сюжете.
Вы
говорите:
за в­
тра
не
должно
быть
нищеты
и
драм
и з-за
наживы,
а
я
св ерх
того:
и
проституции,
и
любовных
драм.
Помилуйте-с,
вы
только
с лов
стр аш итесь . ..
жупелов-с...
а
на
самом
д еле
вы
в
полном
в иде
со
мной
согласны...
Это
был о
совсем
возмутительно.
До
нынешней
поездки
Перелыгин
п очти
всегда
отмалчивался,
когда
Алексею
Ва­
сильевичу
случалось
выс каз ыват ь
св ои
в згляд ы
на
историю,
и
по
всем у
бы ло
заметно
—
не
разделял
их,
а
теперь
с
явным
л иц емери ем
занимал
ту
же
поз ицию
и
нагло
компромети­
ровал
эти
в згляд ы.
И
еще
то
злило
Алексея
Васильевича,
что
веселый
блеск
в
глазах
Пе рел ыгин а
заменился
каким-
то
ос т рым,
су х им, — « ер е ти ческим», так вскользь подумал
Струков,—
что
в
его
голос е
появились
всхлипывания
и
взвизгивания
—
ив
чертах
неприятно
румяного
лица
за­
хлебывающийся
в ос торг,
а
заливистый
смешок
зву чал
откро­
ве нной
язвительностью.
И
вообще
вся
его
манера
спорить
бы ла
противна
Струкову.
В
споре
он
не
путался,
напротив
ставил
св ою
мысль
прямо
и
резко,
со
всеми
по след ст виям и,
и
т очно
ястре б
впивался
в
мало-мальски
нео п реде ленн ые
слова
и
мнения
противника,
называя
такую
неопределен­
ность
шумихой,
махровыми
цветами,
метафизикой.
По
его
выходило
т ак,
что
если
поэтическая
любовь,
так
и
бессмер­
тие
души,
и
автократическое
божество,
и
какие-то
особ ен­
ные
м ис тические
силы, —
одним
сло вом ,
нечего
отрекаться
от
катехизиса
Филарета
и
н а зывать
себя
социалистом,
если
верить
в
поэтическую
любовь.
—
Причем
тут
социализм,—
грубо
крикнул
Ст рук ов,—
можно
быть
соци алист ом
и
верующим.
Вон
в
Берлине
при­
дворный
проповедник
социалист,—
и
не
дал
договорить
Пет­
ру
Евсеичу,
начавшему
было,
что
«это по всякой логике
ерунда:
социализм
в
со юзе
с
церковью», а еще больше воз­
высил
голос
и
возвратился
опять
к
воп рос у
о
любви.
И
хотя
по
какому-то
тайному
страху
ни
ра зу
не
взглянул
на
Ната­
шу,
но
го вор ил
только
для
не е,
одну
ее
у бежд ал
со
всею
си лою
обостренной
страсти,
нежности...
почти
отчаяния.


334
А.
И.
Эртель
Петр
Евсеич
несколько
раз
пытался
перебить
его,
несколько
раз
вст а влял
язвительные
рем ар ки,
все
упираясь
на
то,
б уд­
то
бы
Струков
сам
се бе
противоречит,
и
наконец
как-то
со­
вершенно
по-бабьи
взвизгнул,
что
социализм
—
вздор
во­
пи ющ ий,
потому
что
«стадо»
с
обветшалым
порядком
мыш­
ления
разорвать
не
может,
а
«избранные»
не
нуждаются
в
социализме,
чтобы
разорвать.
Но
когда
Струков
и
на
этот
раз
не
стал
слушать
—
и
не
бросился
з ащи щать
социализм,
и
не
рассердился,
что
его
сопричислили
к
«стаду», Петр
Ев сеич
совсем
замолчал
и
только
нетерпеливо
подергивал
с вою
бородку
да
ерзал
на
месте,
пот ом
уч т иво,
но
уж
без
всяк о го
блеска
в
глазах
стал
смотреть
на
Струкова,
потом
сделался
рассеянным
и
скучным,
даж е
пробормотал: «Эка
врут,
р азб о йник и!..»
Наташа
упорно
с мотрел а
в
газету,
из­
редка
лишь
бросая
взгляд
на
Алексея
Васильевича.
Вп ро­
че м,
ни
одного
его
с лова
не
п ропус тил а,
а
в
«Figaro» ни од­
ног о
слова
не
поняла.
Пот ом
вдруг
встала
и
вос к ликн ула
смеясь:
—
А минь! ..
Кыо-Гарден,
господа
диспутанты.
Ой,
ест ь
хоче тся!
II
С
пристани
пош ли
к
парку
и
по
дороге
слегка
позавтра­
кали
в
крошечном
кабачке.
Пользуясь
тем,
что
Струков
во­
лей-неволей
пе р естал
излагать
свои
монологи,
Петр
Евсеи ч
и
когда
шли
от
пристани,
и
за
за втр ако м,
и
даже
когда
хо­
ди ли
по
тепл иц ам
покушался
возобновить
спор,
з адир ая
на
все
лады
своего
противника,
но
д очь
каждый
раз
останавли­
вал а
е го.
—
Отец!
Дай
ф онта ну
отдохнуть,
сказано
у
П рут кова ,—
твердила
она
и
о дна жды
послала
обы чн ую
стрелу
по
адре­
су
Струкова,
добавивши,
что
под
фонтаном
надо
понимать
его
«неистовую»
защиту
люб ви
«единой и нераздельной,
как
ф ран цуз ская
республика».
Впрочем,
Струков
не
огор­
чился
на
это т
р аз,
а,
напротив,
пришел
в
тайный
восторг:
сказан о -то
это
было
так
ласк о во,
с
таки м
милым
оттенком
близости,—
с
сочувствием
к
его
за щите.
И,
вообще,
как
то ль­
ко
сош ли
с
парохода
и
как
только
Ал ексей
Ва сил ь евич
осмелился
п о днять
гл аза
на
Н аташу ,
он
понял
по
ее
смягчен­
но му
взгляду,
по
ее
прелестному
лицу,
с
которого
на
это т
раз
совсем
ис ч езла
столько
мучившая
его
непроницаемость,


Карьера
Стр ук ова
335
что
он
был
нелеп
в
своих
подозрениях,
что
она
на
его
сто­
роне,
и
мгновенно
его
настроение
сделалось
радостным,
и
вся
душа
опять
переполнилась
жутким
и
во лну ющим
ч ув­
ством
ожидания.
В
этом
на стр оении
он
и
в
Петре
Евсеиче
не
замечал
теперь
ничего
отталкивающего;
ему
б ыло
только
весело
смотреть
на
него,
весело
наблюдать,
как
том у
все
хо­
телось
спорить,
а
Наташа
останавливала.
И
хохотал
же
Струков,
когда
за
завтраком
Наташа
с
несравненным
ко­
мизмом
рассказала,
как
в
Риме
Петр
Евсеич
познакомился
с
од ним
патером
из
русских
и
ровно
дв адц ать
час ов
спорил
с
ним
о
преимуществе
цер квей,
а
в
Париже
столь
же
бес­
сонно
опровергал
знаменитого
русского
агитатора,
доказы­
ва я,
что
тот
проповедует
«барщину»
и
что
Выговское
об­
щежитие
совсем
не
социализм.
—
Ну,
пошла,
пош ла
стрекотать!
—
шу т ливо
ворчал
Пе­
релы ги н.—
Сама
же
ты
до
утра
в
постель
не
ложилась,
сл у­
шала.
Да
еще
подсобляла
о тц у...
Не
как
теперь,
не
даш ь
рта
разинуть.
Как
был
хоро ш
Кью-Гарден!
Струков
не
раз
посещал
этот
па рк,
но
ему
казалось,
что
никогда
зд есь
не
было
такого
солнца,
такой
ярк ой
и
с очной
зелен и
и
вообще
такой
празд­
нич ной
красоты.
До жд евые
облака
почти
совсем
рас с еяли сь,
ветер
утих,
на
лужа йках
б лис тала
рос а,
блестели
обмытые
листья
на
деревьях,
в
воздухе
веял о
теплом
и
благоухающи­
ми
испарениями.
Нако н ец -то
Наташа
восхищалась
без
в ся­
ких
ссыло к
на
превосходство
Парижа;
даже
сказала,
что
ни
с
чем
нельзя
сравнить
эту
сил ьну ю,
богатырскую
расти­
тельность;
что
она
теперь
только
пон имает ,
как
скучна
французская
манера
разводить
публичные
сады
с
сплошны­
ми
аллеями
и
мелким
щебнем
вместо
г азон а;
что
одинокие
деревья,
лу га,
рощи,
раскинутые
живописными
ост ров а ми,
гораздо
лучше
вс яких
Версалей
и
Люксембургов.
Но
Пе тр
Евсеич
изъ яв лял
восхищение
только
в
ора н же­
реях,
и
то,
по
словам
дочери,
лишь
пот ому ,
что
в
нем
п ро­
снулся
неисправимый
кол л екц ион ер,
любитель
курьезов.
Действительно,
в
богатых
ко лл ек циях
Кью-Гардена
его
больше
всего
интересовало
все
исключительное,
ре дкое :
огромные
пальмы,
папоротники,
как тусы,
прихотливые
с
бе сч исл енны ми
оттенками
орхидеи,
неправдоподобной
ве­
л ичины
victoria regia.
С
удовольствием
отметил
он
и
поряд­
ки,
я звите льно
сравнивши
их
с
отечественными:
странное
отсутствие
начальства
и
привратников,
легкомысленное
до­
вери е
к
публике,
преступное
безразличие
между
«чистым»


336
А.
И.
Эртель
и
«черным»
на родом .
Но
пос ле
оранжерей
и
после
того,
как
осмотрели
«пагоду»
и
недавно
открытую
North — gallery,
и
«американский сад»
с
маг но л иями,
и
постояли
около
пре ­
красного
озерка
с
свежими,
б арх ат ными
бер ег ами,
и
всту­
пил и
наконец
в
пр едел ы
Aboretum’ а,
где
Наташа
тотчас
же
стала
восторгаться
могучими
де ре вья ми,
стволы
которых
ужасно
бы ли
похожи
на
вороненую
сталь,
и
еще
особой
по­
роды
б уком
с
багровой
листвою, —
после
всего
этого
на
б ла­
г ообра зн ом
ли це
Петр а
Евсеича
появилась
так ая
скука,
а
рассеянные
гла за
с
таким
равнодушием
с тали
скользить
по
окруж ающ ему
великолепию,
что
Наташа
с
улыбкой
по­
смотрела
на
него
и
сказала:
—
А
зн аешь ,
Пе тр
Евсеич,
мы
теб я
отпустим.
Но
что
ты
будешь
делать
оди н?
И
Струков
не
мог
не
засмеяться
при
виде
внезапного
оживления
Петр а
Евсеича
и
как
он
проворно
вынул
из
кар ­
ма на
ж ел тень кий
то мик
Courdaveaux1, и,
учтиво
рас клан яв­
шись,
на правилс я
к
с камейке .
Здесь
и
уговорились
встре­
титься.
1 Курдаво Пьер -
Ш
а
р
л
ь
—
фра нц узс кий
писатель
(род .
в
1821 г .)
—
автор
книг
по
теории
и
истории
искусства
и
литературы.
Мо л одые
люди
по шли
од ни
в
глубь
парка.
И
как
только
остались
одн и,
Наташа
чаще
стала
восклицать:
как
это
хо­
рошо!
какой
величественный
д уб,
или
бук,
или
каштан,
но
восклицала
не
прежним
искренним
г олосом ,
а
точно
по
об я­
занн ос ти,
и
чтобы
не
говорить
того,
что
хотелось
бы
сказат ь
без
всякого
отношения
к
дубам
и
каштанам.
У
Струкова
тревожно
билось
сердце.
С
чув ст вом,
похожим
на
сновиде­
ни е,
он
видел,
что
происходит
в
душе
Ната ши,
о
чем
она
думает
сейчас,
отче го
вздр аг ив ают
и
сохнут
ее
гу бы
и
за­
м етно
волнуется
высокая
грудь...
Слова
признания,
любви,
стр а сти
так
и
толпились
в
его
воображении;
и
вдруг
с
по­
бледневшим
лицо м,
с
стра дал ь че ской
улыбкой
на
губах,
но
сам
изумляясь
своему
раз вязн ому
тону,
он
с казал
в
ответ
на
ее
новое
восклицание:
—
Я
уже
зам ети л,
что
Петр
Е всеич
не
терпит
ж иво пи­
си,
стихов
и
вообще
ис кус ства.
Помните,
как
он
скучал
пе­
ред
эльджинскими
мраморами
и
смеялся,
когда
я
хвалил
Надсона,
и
обли л
презрением
«Видение святой Елены»
Ве-
рон еза ?
Но
оказывается,
то
же
самое
и
с
природой.
—
Да,
он
говорит,
что
и
красота
нужна
только
для
наро­
да...
для
ст ада,
по
его
терминологии, —
сухо
ответила
На­
та ша.


Карьера
Струкова
337
—
Какой,
должно
бы ть,
несчастный
че ло век
ваш
отец!
—
Почему
же?
—
Но
чем
жить
пос ле
этого?
—
Он
го во рит
—
р ассу дко м,
размышлением,
а
в
проме­
жутка х
тем,
что
занимательно.
Он
ведь
богат
и
живет
безд­
ною
интересов.
Собирает
мон ет ы,
кр есты ,
ик оны,
рукописи;
разводит
породистых
св ин ей;
л юбит
р ысак ов,
изо бр ет ает
для
них
упряжь,
экипа жи.
Теперь
вот
купил
большое
имение...
Мало
ли
чем
живе т!
Впрочем,
решительно
ни чем
не
доро ­
жит
и
в
люб ую
ми нуту
может
бросить
все. —
Наташа
помо л­
чал а
и
потом
добавила
с
особенным
чувством:
—
Это
еди н­
ственный
оригинальный
человек,
которого
я
да
сих
пор
встречала,
и
я
его
стр ашн о
люблю.
—
Д алась
вам
оригинальность, —
пробормотал
Ст руков ,
но
Наташа
не
расслышала,
о
чем-то
думая.
Ал екс ей
Вас ил ь­
ев ич
с
отчаянием
чувствовал,
что
в
ее
настроении
происхо­
дит
какая-то
зловещая
перемена
и
что
еще
не м ного
—
и
са мое
важное
так
и
останется
не
высказанным,
может
быть,
навсегда...
и
все-таки
п род олжа л:
—
Воображаю,
как
для
не го
нелепы
его
прежние
единоверцы.
—
Почему?
—
с
уд ив л ением
сп роси ла
она.—Почему
прежние?
Во-первых,
он
и
не
думал
разрывать
с
ними:
спросите-ка,
как ой
документ
везет
из
Рима
в
обличение
од­
ного
из
Никоновых
новшеств.
А
во-вторых,
совершенно
у ве­
ре н,
что
в
дел е
р ас кола
даже
формальная
правда
не
на
ва­
шей
с тор оне.
—
Д аже
формальная?!
—
воскликнул
Струков,
широко
раск ры вая
гла за.
Это
восклицание
ее
совсем
рассердило.
—
Ах,
создатель
мой,
да
вы
читали
ко гда-н ибу дь
серь­
езную
старообрядческую
литературу...
Ну
хо ть
«Поморские
ответы»?—
сказал а
он а.—З на ете
ли,
кто
при
царе
И ване
Гро зно м
по ст ано вил
признанный
православный
собор
и
как
этим
постановлением
полтораста
лет
руководились
все
свя ­
тители
и
иерархи?
Ведь
легко
б ыло
никонианцам
сказать
о
Стоглаве
«яко же не бысть»
и
пре дать
его
анафеме,
но
последовательным
людям
нельзя
было
с оглас и ться
с
эти м.
А
«Проскипитарий»? А « Пр ени я
с
греками
о
вер е»? Из­
вестно
ли
вам,
что
был
Арсений
Суханов?
Это
был
цар ски й
пат риа рший,
с
ваш ей
стороны
посланец,
а
что
он
рассказал
о
церковном
н еве жеств е
тогдашних
греков,
о
то м,
как
по­
му ти лся
источник,
из
кот орого
Никон
пои л
Русь.
А
неве­
роятные
гонения!
Не
гов орю
о
таких
наших
мучениках,


338
А.
И.
Эртель
как
А вваку м , «протосингел российской церкви»,— он
сам
оч ень
уж
огр ыза лся ,
но
народ,
но
масса.
«Всюду плач
и
вопль,
и
сто н ани е,—
пишет
очевидец, —
вся
темницы
во
градех
и
в
селех
наполнишася
христиан
древляго
де ржа­
щихся
благочестия;
везде
чепи
бр яца ху,
везде
вериги
зве-
няху,
везде
тряски
и
хомуты
Никонову
учению
служаху,
везде
бич и
и
жезлие
в
крови
исповедничьей
о моча ху ся». ..
Да
что
очевидец!
Вспомните
самосожжения
—
уж
о
них-то,
навер ное,
слыхали,
вспомните
зако ны
ца р евны
Софьи
—
«Двенадцать статей»
их
н азы вают ,—
что
ни
с тат ья,
то
плаха
и
кнут,
и
пытки...
Этого,
ей-ей,
достаточно,
чтобы
оправ­
дать
в
С та рообрядч ес тве
да же
уклонения
от
формальной
правды,
даж е
нелепость...
в се,
все!
Н аташа
грозно
взглянула
на
Струкова
и
вдруг
ра сс ме­
ялась:
восторженное
выражение
его
гл аз
чересчур
сви де­
тельствовало
о
то м,
что
он
насл аж дается
звуком
ее
голоса
и
разгоряченным
ли цом
и
более
чем
равнодушен
и
к
«Ни
коновой
ереси», и к «древлему
б лаго ч естию ».
—
Вот
уж
я
думаю,
никогда
не
слыхал
Кь ю -Г арден
та
ких
речей, —
сказала
о на.
—
Но
как
вы
это
все
помните!
—
Я
д очь
своего
отца,
Алексей
Васильич.
А
пот ом,
вот
как
придут
к
нам
бывало
старички
да
ст ар ушки
и
прос ят
почитать.
И
читае шь
им
про
с тари ну,
а
он и,
миленькие,
плачут
и
умиляются.
Ведь
есть
ве щи
изумительные
по
св оей
душевной
красоте;
хот ь
бы
взять
письма
Аввакума
к
Mo
розовой.
Я
на
что
крепка
—
и
то
слеза
прошибала.
А
чи таю
я
хорош о,
истово,
с
чувством.
Ах,
создатель,
как
я
люби ла
наши
тихие
в ече ра!
—
Но
сами-то
вы,
Нат аль я
Петровна,
не уж ели
серьезно
смотрите
на
вероисповедные
различия?
Наташа,
в
с вою
оче редь ,
широко
раскрыла
глаза.
—
Чудак
вы,—
ответила
он а,
ус ме хаясь,—
я
с
четыр­
над цати
лет
«Русским словом»
зачитывалась,—
и
весело
прод ол жал а:
—
А
знает е,
кто
меня
развивал?
Вов се
не
Петр
Евсеич:
ему
вечно
недосуг,
он
был
у
меня
учитель,
из
профессоров
никонианской
семинарии...
ой,
ой,
какая
пика!
—
И
вы,
как
это
бывает,
полюбили
своего
у чите ля?
с
насильственной
улыбкой
спросил
Струков.
—
Я?
Не т.
Я
никогда
никого
не
лю бил а.
Но
он,
хит р ец,
го тов ил
меня
в
супруги...
а
вместо
того
в зял
да
на
моей
фран­
цуж енк е
женился.
Петр
Евсеич
дал
ей
прид ан ое.


Карьера
Стр ук ова
339
—
А
зачем
вы
сказали,
что
бы ло
бы
лучше
запереть
вас
в
светелку?
—
Разве
я
сказала?
—
с
см ущ ением
выговорила
На таша
и
после
мимолетного
колебания
ответила:
—
Потому
что
са­
ма
не
зн аю
чего
хочу...
Потому
что
когда
узнаю,
не
о ста­
новлюсь
ни
пер ед
чем...
—
А
на
пароходе
вы
согласны
б ыли
со
мн ой!
Вы
бы ли
за
меня,
я
это
видел.
Ведь
вы
согласны,
что
любовь
как
это
солнце?
—
Не
з наю. ..
Не
встречала
такой
любви.
Струков
прикоснулся
к
ее
руке,
и,
весь
холодея
от
ка­
к ого- то
сладкого
ужаса,
прошептал
с
нежно сть ю :
—
Милая
моя ,
разве
вы
не
вид и те,
что
я
люблю
вас
именно
т ак,
именно
такою
любовью...—
Она
молчала,
не
от­
нимая
руки.—
Я
люблю
вас, —
повторил
он
тоскливо.
—
А
не
боитесь
меня?
—
сказал а
она
своим
прежним
насмешливым
голосом. —
Я
ведь
дочь
своего
отца:
свободу
выш е
всего
ставлю.
Но
рука
ее,
обтянутая
лайковой
перчаткой,
так
беспо­
мощн о
дрожала
в
его
рук е
и
так
был а
г оряча,
что
ему
по­
чудился
совсем
иной,
не
насмешливый,
не
угрожающий
ответ,
и
с
уверенной
смелостью
он
привлек
к
себе
девушку,
ища
ее
вз гля да,
ее
ли ца,
ее
поцелуя.
—
Др уг
м ой,
милый
друг
мой.
Я
ничего
не
боюсь,
я
люб­
лю
тебя, —
говорил
он,
сам
не
за меча я,
как
музыкально
и
вкрадчиво
зв учит
его
голос.
Наташа
положила
ру ки
на
его
плечи,
под нял а
лицо. ..
О,
какая
на
нем
торжествующая,
радостная
и
вместе
не­
доумев аю щая
вспыхивала
и
погасала
улыбка!
—
Мне
кажет ся ,
что
и
я
вас
лю блю...
Конечно,
люб­
лю!
—
прош еп тал а
она
и
точно
огнем
обожгла
его
губы.
По­
том
выскользнула
из
его
о бъ ятий
и
торопливо
пошла
впе­
ред ,
повторяя:
—
Пойдем,
пойдемте...
Нехорошо
в
пу блично м
месте
целоваться.
Час
спустя
они
сидели
на
берегу
Темзы.
Это
было
в
том
идиллическом
уголке
Кью-Гардена,
где
ре ка
едва
движется,
отражая
в
своем
зеркале
и
склоненные
над
нею
деревья,
и
изумрудную
тен ь
изгороди,
и
потонувший
в
садах
то го
берега
городок
с
старинным
сер ым
замком.
Стояла
тиши­
на,
как
г де-н ибу дь
в
глубине
Ро ссии ,
и
только
стучало
весло
о
корму
одинокой
лодки,
да
иногда
взви зги ва л
ло­
комотив
в
о т да ленье,
и
смутно,
тем
ровным
и
важным
гу­
ло м,
что
бывает
в
с осн овом
бору,
напоминал
о
себе
огром­


340
А.
И.
Эртель
ный
город.
До рожка
вдоль
берега
б ыла
в
это т
день
так
же
безлюдна,
как
и
весь
парк
в дали
от
теплиц.
Редко
проходи­
ли
посет ит ел и
и
раздавался
иноязычный
го вор.
Но
Наташа
не
обращала
никакого
внимания
на
этих
редких
прохожих
и
нетерпеливо
хмурилась,
когда
Струков
понижал
голос
при
их
приближении,
выпускал
ее
рук у,
старался
погасить
влюбленное
выражение
на
своем
л ице.
В
ее
го лосе
и
словах
не
бы ло
теперь
и
т ени
насмешливого
задора,
в
стр анн о
похорошевшем
ли це
не
было
и
тени
непроницаемости,
вся
она
сосредоточилась
в
каком-то
стремлении
и
не
сво­
дила
гл аз
с
Алексея
Васильевича.
А
он
говорил
о
своем
прошлом,
о
своих
намерениях,
о
том ,
что,
действительно,
«какой же он ученый!» и что самые затаенные его мечты
всегца
влекли
его
в
русскую
глушь,
в
д еревню ,
на
скром­
ную
культурную
ра бот у.
—
Миле ньк ий
мой!
—
прерывала
она
ег о,
и
в
э том
при­
вы чном
обращении
зву чал а
теперь
совсем
другая
нота.—
Ми лен ький
ты
мой !-
Это
уже
решено,
и
мы
воротимся
вместе...
на
матушку-Волгу!..
На
Вол гу
—
широкое
р аз­
долье,
а
не
в
тв ою
мур ью
—
Куриловку...
Я
ведь
тоже
никогда
не
жила
в
дер ев не
и
тоже
стремлюсь
в
нее...
А,
натворим
мы
с
тобою
чуде с! ..
Но
ты
расскажи,
как
по лю бил
меня.
Все
м елочи ,
все
подро бнос ти
расскажи...
с
самых
тех
п ор,
как
мы
разыскали
тебя.
Ну,
вот
я
вошла...
Или
нет-нет,
прежде
я
спрашивала
о
тебе,
и
горничная
не
понимала,
а
ты
ус лы­
шал
мой
г олос
и
от во рил
дверь.
Помнишь?
Помнишь?
Ты
мне
только
понравился,
понимаешь
ли?
Гляжу, —
сред ­
не го
рос та
чел о век,
гла за
печальные,
глубокие
и
такие
славные
кудри.
И
все
п оти рает
руки,
будто
от
холода...
и
ласковая
у л ыбка.
Но
и
только,
миленький,
не
хочу
тебя
обманывать.
Потом
не
зн аю...
Должно
быть,
ты
зажег
меня
собою.
Ведь
это
бывает?
Да?
Бывает?..
А
вс е- таки
как
я
тебя
злила,
когда
ты
з ажег
меня,
как
мне
хотелось
тебя
зли ть. ..
И
зна ешь ,
когда
ты
сердился,
мне
это
очень,
очень
в
тебе
нравилось...
О,
мягкостью
меня
не
проймешь,
я
ведь
—
«супротивная» ! И ты красивее,
когда
сердишься...
знаешь
ты
это?
Вот
когда
бунтуешь
и
еще
теперь...
По­
смотри,
по смот ри
на
меня:
ты
сейчас
поразительно
хо ро ш...
А
что
хорош о
эт о,
что
я
по
ниточке
мо гу
тебя
разб ират ь,
а?
О,
доро гой
мой,
Ал еша
мо й!..
Неужели
опя ть
ид ут ?..
Противные
люди ! ..
Ну,
рассказывай
все,
все,
все...
Не т,
подожди.
Не
правда
ли
как
чудно:
вдруг
мы
неизвестно
зачем
приезжаем
в
Лондон,
знакомимся
с
тобой,
хо дим


Карьера
Стр ук ова
341
в
музеи,
в
парламент,
на
митинги,
осматриваем
все,
что
обозначено
звездочкой
у
Бёдекера,
и
вдруг
женимся.
О,
ка­
кие
ч у деса!..
Не
смотри
на
ме ня
та к,
не
хочу...
Рассказывай.
Или
не т,
миленький,
еще
секундочку.
Ведь
это
та
сама я
лю бов ь,
о
ко торой
ты
говорил?
Мне
так
хочется
л аскат ь
те­
бя,
целовать,
обнять
тебя
кр епко ,
крепко...
Ведь
та
с амая ?..
Но
зачем
же
Петр
Е всеич
говорит
свое?
Не уже ли
и
он
прав?
И
любят
друг
друга,
стыдно
сказат ь
отчего?
И
когда
пога­
с ает
кровь
—
погасает
лю бов ь?
О,
милый
мо й,
это
бывает,
и
как
я
думала
над
этим,
как
мучилась...
Я
отлично
помню,
как
это
б ыло
в
по сл едний
раз
с
отцом
—
вот
с
той
ф р анцу­
женкой,
что
вышла
за
про фессо ра.
Какой
ведь
красавец
был
мой
Петр
Е всеич
и
сколько
у
него
б ыло
приключе­
ний...
И
зн аеш ь,
д орог ой
мо й,
он
логичнее
т ебя ...
Молчи,
мол чи,
я
только
о
том ,
что
если
материя,—
понимаешь
ли?
—
то
он
логичнее
тебя,
что
в
твоих
рассуждениях
есть
ск ачо к,
на
который
ты
не
имеешь
права,
если
только
од на
материя.
Молчи
же,
Ал еша,
иначе
я
не
посмотрю
вон
на
тех
долговязых,—должно
быть,
давешние
нем ­
цы?
—
и
поцелую
тебя.. .
Та,
та,
та,
вам,
кажется,
не
нравится,
что
я
так
откровенна?
И
что
не
похожа
на
очень
благонравных
д е виц?..
То-то!..
Но
я
хочу
по-тво­
ему
любить,
я
люблю
теб я
по-твоему,
мой
желанный...
А
т ы?..
Ско ль ко
раз
и
с
к акой
мучительной
я сност ью
Струков
вспоминал
впоследствии
этот
лихорадочно-быстрый
лепет,
в
кот ором
точно
искры
в
дыму
не
рассуждающей
страсти
мелькали
зло в ещие
сомнения,
сквозила
неугомонная,
мя­
тежная
душа.
Но
тепер ь
он
только
слышал
упоительную
му­
зыку
признаний,
видел
только
взволнованное
лицо,
не­
и зъя сн имая
прелесть
к ото рого
напоминала
ему
полузабытое
вп ечатле ние
от
к ако й-то
чудесной
сказки,
и
готов
был
за плака ть
от
счастья...
А
жемчужные
облака
отр аж алис ь
в
рек е;
где-то
звонко
щ ебетал а
птичка;
зеленели
лу га
и
де­
ревья,
окропленные
сверкающей
росою;
сто яла
тиш ин а,
как
в
далекой,
м илой
Ро ссии.
Бы ло
около
шести
часов.
Наташа
устала
и
успокоилась,
и
шла
под
ру ку
с
Струковым
в
тихом
и
кротком
настроении.
Но,
завидя
вдали
Петра
Евсеича,
сидев шего
на
том
же
са­
мом
месте
с
развернутой
книгой
в
руках,
она
снова
о жи­
вилась
и
шепнула
Струкову:
—
Ты
посмотри,
как ой
мил ый
чудак!
Знаешь,
давай
не
с разу
скажем
ему,
а
буд ем
при
нем
на
«ты», вот увидишь,


342
А.
И.
Эрт ель
он
ничего
не
заметит.
—
Потом
сказа ла
громко:
—
Жив?
До­
чи тал
своего
без бо жн ика?
-
Скоренько
о смотр ели ,—
произнес
Петр
Ев сеи ч,
вскидывая
на
нее
боле е
чем
когда-нибудь
рассеянные
глаза.
Затем
аккуратно
сложил
кни жку ,
посмотрел
на
часы
и
вскрикнул
с
в незапно й
досадой:
—
Это
окончательно
выше
понимания,
как
вы
д олго
ход или!
-
А
ты
только
теперь
и
замети л ?
Слышишь,
Алеша,
он
теперь
только
за метил ,
что
долго.
М ожет
быть,
ты
и
есть
захотел?
-
Еще
бы,
мату ш ка,
не
захотеть,
давно
пора.
Слыхан­
ное
ли
дело
—
при еха ть
в
Лондон
зелень
смотреть!..
Це­
лый
день
уб или! ..
На таша ,
едва
сдерживая
ду шив ший
ее
смех,
толкнула
Струкова.
Тот
начал
бы ло: «Милая Наташа...», но страш­
но
покраснел
и
запнулся.
-
Ну
милая,
ну
Наташа...
А
да льш е,
далыпе-то
что?
—
с
звонким
хохотом
восклицала
она.—
Петр
Евсеич?
Да
по­
смотри
же,
какой
он
уморительный...
совершенный
жених!
—
Сво е воль ница ,
Але ксей
Васильич...
Изви ни те
в ели­
кодушно,—с
уч тив ой
улы бк ой,
но
по-прежнему
с
рас­
се янны м
выражением
в
глаза х
ск азал
Перелыгин.
—
Да
говорю
же
тебе
—
жених!
Он
сделал
предложение,
я
приняла...
соглашайся
теперь
и
ты,
если
нич его
не
им е­
ешь
против
метафизика,
маркс ис та,
никонианца
и
дворя­
н ина
без
определенных
занятий.
—
Это
де йств ител ь но
та к,
Петр
Ев сеи ч,—
стыдливо
ска­
зал
Струков,
приис кивая
торжественные
с лов а,—
и
я
име ю
честь
просить
у
вас
руки
Натальи
Петровны.
—
Разумеется...
Весьм а
благодарен...
-
с
совершен­
ным
недоумением
пробормотал
Пе тр
Евсеич,
п р икасая сь
к
по лям
шляпы,
но
тотчас
же
понял
по
лицу
Струкова,
что
это
уже
не
шу тка,
и
с
печальным
и
растерянным
видом
обратился
к
д очери :
—
А
как
же
я-то,
Наташок?
—
Ах,
создатель
мой,
да
неужто
думаешь,
я
тебя
поки­
ну?
—
вскрикнула
Н аташа .—
Слушай
мой
план.
Ты
отдашь
нам
Ап ра ксин
хутор
—
это
и
буд ет
Алеше
вместо
ценза,
а
сам,
как
и
хотел,
ста не шь
жит ь
в
Старом
Апраксине...
и
у
нас,
либо
мы
у
тебя
—
каждый
ден ь,
каждый
день,—
ведь
семь
верст
всего!
—
И
повторила
растроганным
го­
лосом:
—
Неуж то
я
тебя
б рошу,
миленький
мой!
Петр
Евсеич
несколько
повеселел.


Ка рьер а
Струкова
343
—
А!
Это
ин ое
дело,—
сказал
он ,—
я
бы ло
подумал,
что
здесь
останешься.
Да
что
же,
вы
по
выборам
жела е те
сл у­
жить?
В ы брать
выберут
—
народу
у
них
ма л о...
то
есть
цензовых-то
дворян.
—
Я
бы
хот ел
попробовать
в
мировые
судьи.
—
И
в
мировые
выберут-с.
Отрекомендуем
вас,
позна­
комим...
Мы,
признаться,
б ыли
вот
с
ней
в
тех
местах
только
однажды,
да
и
то
на
неделю,—
вот
эти
ба рс кие
маетности
покупали;
но
в
у езде
я
кое-кого
знаю,
рекомендация
нашей
фирмы
кое-что
значит...
ги,
ги,
ги!
Ну-с,
двинемся
теперь
в
дининг-рум,
а
то
и
места
не
сыщешь.
В
ресторане
Петр
Ев сеич
тоже
казал ся
веселым,
но,
против
своего
обыкновения,
мало
ел,
не
критиковал
кух­
ню
и
не
старался
заводить
споры.
За
вторым
блюдом
он
вдруг
заговорил
о
св оем
состоянии,
о
том,
что
может
пере­
дат ь
Наташе
се йчас
и
что
после
смерти,
и
все
это
ка ки м-то
нотариальным
слогом...
Струкова
передернуло
и
от
этого
слога,
и
от
того,
что
Перелыгины
ок а зывал ись
гораздо
б ога че,
нежели
он
предполагал,
судя
по
их
скромной
жизни
в
Лондоне.
—
Я
д олжен
за явить,
что
мой
дохо д
не
больше
п яти сот
рублей,
—
перебил
он
почти
неприязненным
голосом,—
именьице
мое
заложено
и
то,
что
взято
под
не го
в
банке,
почти
все
уже
истрачено
за
границей.
—
Ну,
какой
же
ты
мне
муж
после
этого!
—
со
смехом
во с кликнула
Наташа.
—
Вот
почему
мне
бы
и
хотелось,
что бы
ты
имела
не
бо льше
моего.
—
А
на ши
затеи ,
миленький?
Шко ла?
Ссуды?
М едиц ин­
ская
п омощь ?
Фер м а?..
Да
что
о
чем
заговорили...
Ни
сл о­
ва
о
презренном
металле,
материалисты...
Но
неловкое
настроение
возвратилось,
когда
речь
за­
шла
о
свадьбе,
о
том ,
что
потребуется
дв о йная
пр о цедур а:
присоединение
Наташи
к
православию,
и
венчание,
и
возможно
ли
все
это
устроить
в
Париже.
—
К
чему
же
это?
—
тоскливо
протянул
Петр
Евсеич.
Струков
подумал,
что
его
смущает
переход
дочери
в
пра ­
вославие,
и,
вн утрен не
улыбнувшись
на
так ую
се ктантс ку ю
закоренелость
в
«вольнодумце», начал прибирать доказа ­
тельства
в
пользу
того,
что
это
лишь
од на
форма.
Да
и
я
гов орю
форма, —
с
кисл ой
усмешкой
сказал
Петр
Евсеич,—к
чему
же
это-с?
—
Но
как
же
в
таком
случае?
Я
не
понимаю.


344
А.
И.
Эртель
—
Помилуйте,
чего
же
тут
не
понимать-с?
Самое
про­
стое
человеческое
де ло.
Вам
желательно
жи ть
с
Натальей
Пе тр овной,
ей
—
с
вами,
оба
вы
лю ди
взрослые
и
в
здравом
уме,
живите
как
хотите...
покуда
полюбится.
Струков
потупился
и
с
преувеличенным
усердием
стал
резать
ростбиф.
—
Ты
забываешь
деловую
сторону,
—
вс тупилас ь
Ната­
ша,—
кто
он
таков
явится
в
наш
у езд?
И
как
быт ь
с
цензом,
если
я
буд у
незаконная
жена?
А
главное
—
не
стоит
тебе
к ипятит ьс я
из
пустяков.
—
Окончательно
выш е
мо его
п о нима ния!
—
нед о вол ьно
сказа л
Петр
Евсеич,
а
к
концу
обе да
спросил
шампанско­
го,
торжественно
по днял
св ой
бокал
и
взволнованным
голосом
провозгласил:
—
Как
вы
там
хотите,
а
по
моему
родительскому
благословению
ты,
Алексей,
будь
ее
мужем,
и
ты,
Наталья,
его
женою.
Считаю
вас
отныне
в
браке.—
И,
выпив
вино,
добавил
с
простодушной
язвительностью:
—
Этак
и
развод
обойдется
дешево,
ежели
вздумаете
расхо­
диться...
Ги,
ги,
г и!..
Сконфуженный
Струков
не
на шел ся,
что
сказать,
и,
не
с мея
взгля нут ь
на
Н аташ у,
ста л
прихлебывать
малень­
кими
глотками,
а
она
проронила
только: «Это еще успеет­
ся»,—
и,
внимательно
прищурившись,
следила
за
и грою
шампанского
в
своем
нетронутом
бокале...
На
са мом
деле
ей
вдруг
отче го- то
вспомнилась
мать,
и
сделалось
грустно,
и
захотелось
остаться
совсем,
совсем
одной.
После
этого
пр ожили
еще
неделю
в
Лондоне.
Все
вр е­
мя
стояло
поч ти
непрерывное
ненастье,
а
между
тем
в
вос ­
поминаниях
Струкова
эти
серенькие,
дож длив ые
дни
оста ­
ли сь
самыми
яркими
в
его
жизни.
Как
прекрасен
каз ался
ему
в ели кий
город
с
тума нн ыми
пе рспе ктива ми
бесконеч­
ных
улиц,
с
гремящим
потоком
кебов,
омнибусов
и
жел ез­
нодорожных
поездов,
с
мелодическим
звоном
бубенчиков
на
конской
сб руе,
с
безг р ани чным
морем
колыхающихся
зонтиков
над
идущей
и
едущей
толп ою,
с
строгими
очер­
тан и ями
зда ний ,
точно
выкованных
из
цельного
ку ска
те мн ого,
отполированного
дож дями
и
туманами
железа.
Петр
Евсеи ч
«доглядел»
коллекцию
m-me
Тюссо
и
«нумизматику»
в
британском
музее,
потом
безвыходно
засел
в
оте ле
над
переводом
пресловутого
Courdaveaux.
А
м олоды е
л юди
с
утра
уходили
вдвоем
и
до
позднего
вечера
скитались
в
дремучем
ле су
улиц
и
здан ий .
Струков,
несмотря
на
то
что
провел
в
Лондоне
уже
два
года ,
пл охо


Карьера
Струкова
345
знал
город.
В
сущности,
он
легко
разбирался
только
в
ул и­
ца х,
примыкающих
к
Россель-стриту,
да
за
последнее
вр емя
изучил
окрестности
Лейстер-сквера,
где
на ходи лся
отель
Перелыгиных,
но
даль ше,
и
особенно
на
правом
бе­
р егу
и
на
окраинах,
чувствовал
се бя
без
Бёдекера
точно
в
какой-нибудь
тайге.
И
вот
в
этом-то
и
состояло
теперь
главное
удовольствие.
Они
на роч но
не
брали
с
собой
плана
и
не
намечали
цели
своих
п уте шеств ий,
а
условились
раз
навсегда,
что
соверен
будет
озн ачать
«направо», а пол­
кроны
—
«налево», —
монеты,
сберегаемые
Наташе й
на
па­
м ять
об
Англии,—
и,
обыкновенно,
выходя
из
отеля,
Ната­
ша
с
серьезнейшим
видом
сп ра ш ива ла : «Золото или сереб­
р о ?» Струков,
посмеиваясь,
указывал
на
ту
или
другую
ее
руку
с
зажатой
в
кулак
монетой,
потом
они
останавли­
вали
омнибус,
влезали
на
верхушку,
ук ры ва лись
ко жа ным
фа ртуко м
и
весело
пускались
в
пут ь.
Несмотря
на
п асм ур­
ное
неб о,
а
иногд а
и
на
сетку
упорного
мелкого
дождя,
с
империала
бы ло
так
хорошо
вид но ...
Но
лучше
всего
бывало,
когда
омнибус
летел
гд е-н ибу дь
по
Чипса йд у
или
Странду,
или
Флит-стриту
и
вдруг
ра зр ыва лись
тучи .
В
золотистом
тумане
испарений
развертывалась
тогда
к ар тина
такого
невероятного
многолюдства,
такого
за­
хватывающего
дух
движения,
что
Наташа
волновалась
как
от
вина
и,
нетерпеливо
теребя
Струкова
за
рукав ,
в ос­
клицала:
—
Смотри,
смотри
же,
миленький...
даже
жутко!
Наконец
ом ниб ус
останавливался;
они
шли
пешком
или
нанимали
кеб
до
ближайшей
станц ии
Metropolitan’a, по­
купали
билеты,
называя
первый
пришедший
на
память
пункт,
спускались
в
подземелье,
долго
иногда
сидели
там ,
н абл юдая
поезда,
каждые
пять
минут
извергавшие
и
принимавшие
сотни
пассажиров,
затем,
в
свою
о чере дь,
б рали
приступом
тус кло
освещенное
купе,
и
выходили
на
с вет
божий
г де-ни бу дь
далеко-далеко
от
це нтр а,
но
где
опять-таки
тянулись
бесконечные
улицы
и
кишела
не­
сметная
толпа.
Впрочем,
случалось
попадать
и
в
т ихие
места;
поезд
вырывался
из
тун н елей
и
глубоких
выемок,
мчал
их
то
в
уровень
с
тро туа ра ми,
то
выше
дом ов,
в
ок на
ме лька ли
п очти
деревенские
вид ы.. .
и
вдруг
—
неизвест­
ная
станция.
Струков
с
Наташей
выбегали
из
вокзала,
со
смехом
спрашивали
др уг
друга: «Где же мы?» —
и
спе­
шили
занять
места
в
неизвестно
ку да
уходящем
трамвае.
Лошадка
бежала
умеренной
рыс цою
вдоль
по
рельсам;


346
А.
И.
Эрте ль
по
сторонам
приветливо
све рк али
чистыми
окнами
однооб­
разные
особнячки
с
отполированными
дверями,
с
блестящи­
ми
от
д ождя
деревьями,
с
цветниками
против
каж дог о
дом а;
а
не
то
тянулись
бульвары
вдоль
ши роких
прев осх о д­
но
в ымо щен ных
у лиц
или
внезапно
от кр ыва лся
свежеско­
шен ный
луг
с
играющими
на
нем
деть ми
и
молодежью,
если
не
б ыло
дождя.
«Да где же мы?» —
с пр ашивал и
на­
ши
путешественники
у
соседей,
и
оказывалось,
что
это
давно
уже
не
Лондон,
а
какой-нибудь
Фулям,
или
Гаммер-
шм ит,
или
Ч извик .
А
тем
в рем енем
тра мв ай
доставлял
их
на
площадь
непр ем енн о
с
к абак ом
посредине
и
останавли­
вался.
Час
или
два
бродили
они
по
городку,
потом
брали
вечно
угрюм о го
к еб мена
и
ехали
к
Темзе,
и
пароход
опять
пр иво зил
их
в
самое
пекло.
Скитаясь
таким
образом,
они
заходили
в
какой-нибудь
dimingroom или luncheonbar,
обедали
с
нео б ыкн ове нным
аппетитом
или
наскоро
с ъеда ли
кусок
мяса
сто я
у
пр ила в­
ка.
И
ско л ько
б ыло
переговорено
во
время
эт их
бесцель­
ных
странствий
и
длинных
обедов
с
г лазу
на
гл аз.
Сколько
был о
сд ел ано
планов,
какие
широкие
намечены
перспекти­
вы...
Жи знь
великого
го рода
точн о
подзадоривала
из
своим
серьезном
те мпом,
и
Наташа
соглашалась
теп ерь ,
что
это
«подзадоривание»
совсем
не
то,
ка кое
чувствуешь
в
Париже.
-
Пойми
ты,
дорогая
моя,—с
ув л ечени ем
говорил
Струков, —
в
Париже
даж е
камни,
вро де
зн аме нитой
сте­
ны
в
Ре ге
—
Lachese, вопиют о кровавых традициях,
о
стра­
с тной
нетерпимости
па рти й,
о
безграничных
претензиях
государственности,
о
могуществе
произвола,
фразы,
д екла­
ма ции,
абстрактных
иде й,
о
торопливых
достижениях
св о­
боды
и
с толь
же
торопливых
отречениях
от
нее...
Я
не
с по­
рю,
временами
этот
способ
развития
с траш но
кр а сив,—
ку да
медлительной
Англии...
—
О
да,
ст р ашно
кр асив!
—
восклицала
Нат аша .
—
Пуст ь
так ;
зато
именно
в
Англии
что
достигается,
то
п рочн о,
и
в
ко нце
ко нцов
без
особ ых
катаклизмов
утве р­
ж дено
п очти
совсем
человеческое
общежитие...
во
всяком
случае,
человечнее
французского.
—
Миленький
м ой,
а
колониальная
политика?
А
Ирлан­
д ия?
А
кое-какие
делишки
в
Индии?
А
па уперы
—
эт от
у жас ный
Уайтчапель,
где
мы
вчера
так
долго
б род или?
Но
Струков
красноречиво
напоминал
ей,
что
такие
грехи
везде
ес ть
и
да же
в
превосходной
степ ени,
и
нет
н игде
столь
искренней
и
д ружн ой
работы
для
о су щес твл ения


Карьера
Струкова
347
самой
бескорыстной
справедливости.
Во
Франции,
гов ори л
он,
все
возлагается
на
правительство,
в
Германии
—
на
дисциплину
партий
и
ферейнов,
здесь
—
гла вным
образом
на
свободную
личность,
на
ее
права,
ин ици ативу ,
волю .
И
ук а зывал
на
возрастающую
деятельность
английской
интеллигенции
в
сфере
разных
общественных
вопросов,
на
возрастающее
уважение
к
чужим
верованиям,
правам,
интересам,
на
эту
законность
в
крови,
на
спокойное
чув ­
ство
личного
достоинства,
одинаковое
у
лорда
и
прос того
ра боче го,
на
поступательный
ход
нравов,
идей,
о тно ше ний,
дел ающ ий
то,
что
Англия
Диккенса
и
Теккер ея
быстро
стано в ится
анахронизмом.
Наташа
слушала,
любовалась
у бежд енны м
лицом
Ал екс ея
Васильевича
и
серьезным
звуком
его
голос а ,
—
и
почти
всегда
соглашалась,
не
столь­
ко
от
его
слов,
сколько
от
этого
вы ра жения
убежденности
в
его
голос е
и
лице.
Впрочем,
иногда
и
спорила...
Раз
в
ка­
ком-то
предместье
им
встретились
на
улице
каменные
све­
жеокрашенные
ст олбы ,
на
которых
когда-то
навешивались
в орот а,
загораживающие
улицу;
в
столбах
и
теперь
видне­
лись
про чные
крюки
для
пет ел ь.
Прохожий
объяснил
им,
что,
нач иная
отсюда,
горо док
стоит
на
земле
его
лордст­
ва
герцога
Аргайля
и
что
этот
герцог,
если
захочет,
мож ет
во
всякое
время
на веси ть
в орота
и
запереть
улицу.
Ната­
ша
ужасно
в озмути л ась
такой
прерогативой
его
лордства,
и
вот
тут-то
вышел
у
ней
с
Струковым
горячий
спор.
Ал ек сей
Васильевич
настаивал,
что
и
это
хорош о;
что
в
это м
оказывается
глубокое
чувство
законности
—
благо­
детельный
дух
компромисса,
при
котор ом
развитие
гораздо
прочнее,
нежели
при
насильственном
истреблении
ка ких
бы
то
ни
бы ло
столбов.
—
Разрушать
легче,
чем
видоизменять, —
у бе ждал
он
рассерженную
Аргайлем
Н ата шу,—за то
разрушенное
ле гче
и
восстанавливается,
и
иногда
в
худшей
форме.
Аргайль,
к оне чно,
нико г да
не
запрет
улицу:
его
стол бы
—
лиш ь
символы,
ув ядши е
ли стья
старого
законодательства.
А
вс пом ни
ваидомскую
колонну...
и
еще
многое,
что
бы ло
раз рушен о
и
расцвело
снова.
-
Но
ты
скажешь,
что
и
ро зги
х ороши,
если
они
в
за ко­
не?
Что
и
это
варварство
нужно
в идо и зменять ,
а
не
истре­
б ить
сразу
и
с
корнем?
Струков
возмущался
та ким
толкованием,
говорил,
что
про тив
«варварства»
н ужно
бороться
решительно,
сметать
его,
по
возможности,
до
основания,
но
что
борьба-то
пусть


348
А.
И.
Эртель
б удет
целесообразна,—
и
в
конце
к онцов
и
на
это т
раз
почти
убедил
Наташу .. .
оп ять- та ки
не
столько
аргументами,
сколько
выражением
голоса
и
лица.
Но
обращаясь
к
дал еко й
родине,
они
б ыли
всег да
едино­
душны.
Дружно
мечтали,
как
будут
работать
там
вот
на
такой
закономерный
лад,
как
в
не
столь
отдаленном
бу­
дущем
гоголевская
и
щедринская
Россия
тож е
сделается
анахронизмом
—
и
без
всяких
«революций», а постепенным
развитием
сознания,
зако н но сти,
довольства,
бескровными
жертвами,
культурными
силами,
осуществлением
скром­
ных
задач .
Пр авда,
в
эт их
дружных
мечтах
сквозили
раз­
личные
точки
зрения:
бы ло
зам етн о,
что
Наташа
строила
планы
без
всяких
особых
соображений,
а
просто
п отом у,
что
любила
деревню
и
пр ост ых
л юдей,
и
еще
любила
то го
человека,
с
которым
собиралась
«работать» .
Струков
же
больше
в сего
лю бил
«человека», то есть ее,
Наташу,
а
де­
ревенскую
деятельность,
как
и
пр е жние
ученые
свои
пла
ны,
определял
«трезвыми»
доказательствами,
основанны­
ми,
как
ему
казалось,
на
строгом,
поч ти
лабораторном
опы­
те.
И
иногда
случалось,
что
Струков
замечал
эту
ра зницу
в
точках
зрения.
Еще
чаще
замечала
такую
ра з ницу
Нат а­
ша,
и,
кроме
того,
замечала
непоследовательность
Алексея
Васильевича,—
то,
что
ему
не
удается
пе ре кину ть
мостик
от
Мар кса
к
русской
деревенской
деятельности...
Но,
боже,
как
это
б ыло
смешно
и
незначительно
в
сравнении
с
чув­
ством,
в олно ва вшим
их
сер дца ,
и
как
быстро
проходило
от
одного
пожатия
руки,
от
восхищенного
взгля д а,
от
п ла­
менного
поцелуя
г де-ни бу дь
в
полумраке
случайно
опустев­
шего
купе
или
в
закрытом
кебе.
А
вечером,
перед
ярк им
огнем
к ам ина,
во зника ли
неь
скончаемые
споры
с
Петром
Евсеичем.
Сказать
по
пр ав де,
тот
поряд ком- так и
отравлял
жизнерадостное
настроение
м олоды х
люде й.
Это-то
ни че го,
что
в
разговорах
о
лю бви
он
оп ять
сс ыла лся
на
«аристовщину», как на «с ам ое
раз ­
ум ное
разрешение
во пр оса»: Струков уже знал теперь,
каких
мнений
придерживается
Наташа,
и
возражал
стари­
ку
без
особой
горячности.
Но
Перелыгин
раздражал
его
сво­
им
скептицизмом
и
зловещими
предсказаниями
в
области
тех
на деж д,
которыми
они
с
Наташей
тепер ь
пламенели,
и
с
эт им- то
Ал ексе й
Васильевич
спорил
до
крика,
до
х ри­
пот ы
в
горле,
до
озлобления.
Тем
боле е
что
в
словах
Петра
Евсеича
грезилась
ему
какая-то
ст р ашная
правда.
Тот
ни
во
что
не
вер ил
в
Рос с ии:
ни
в
народ,
ни
в
командую­


Карьера
Струкова
349
щие
классы,
ни
в
либеральные,
ни
в
консервативные
зако­
ны.
На
всякое
возражение
Струкова
он
приводил
ошеломля­
ющие
факты,—
и
не
из
пис а ной
истории,
о
которой
утверж­
дал ,
что
это
сплошная
басня ,
а
из
ис то рии
н еписаной,
но
всем
извест но й ,
и
из
своих
отношений
с
на родом
и
интелли­
генцией,
с
высокими
и
малыми
в ерши тел ями
отечественных
судеб.
Ф ирма
«Евсей Перелыгин и Сын», теперь ликви ­
дированная,
вела
в
сво е
вре мя
миллионные
об ороты
и
дав ала
возможность
Пе тру
Е всеи чу
сталкиваться
с
разно­
образными
людьми
не
только
по
своим
делам,
но
и
в
ка­
честве
представителя
от
целого
промышленного
района
—
от
го рода ,
от
хлебных
торговцев,
от
владельцев
ба ржей
и
пароходов.
Кроме
того,
после
смерти
от ца
он
с
жадностью
неофита
сближался
с
«передовым обществом»,—д аж е
с
пропагандистами
се мид есяты х
годов,
б ывш ими
на
Вол ­
ге,—
и
вот
отовсюду
извлекал
унылые
выводы.
А
С труко­
ву
больше
всего
б ыло
досадно
то,
что
он
чувствовал
пре­
увеличенные
краски
в
н аб люде ниях
Петр а
Е всеич а,
видел
«психологический источник»
такого
преувеличения
—
и
не
мог
доказать
это,
потому
что
сам-то
зна л
русскую
дейст­
вительность
только
по
к ниг ам.
—
Во
что
же
вы
верите
наконец?
—
спрашивал
он.
Нес мотря
на
то
что
в
Кью-Гардене
Пе тр
Евсеич
назвал
его
«Алексеем», они так и остались на « вы».
—
Да
как
сказать...
В
силу
здра вы х
привычек,
п ожа­
лу й,
верю, —
ответствовал
Петр
Евс е ич,
но
тут
же
прибав­
лял ,
что
с ила
эта
раз л ивает ся
та к,
что
на
расстоянии
в еков
и
не
приметишь
простым
глазом:
подвинулась
она
хо ть
на
кр упицу
или
нет.
—
Но
мо жно
ли
отрицать,
что
именно
хорошие
зако ны
да
хорошие
люди,,
вооруженные
их
властью,
и
подвигали
эту
в ашу
силу.
Да
не
на
крупицу,
а
сов ерш енно
пре об
ражая
стр ану .
—
Отв од
г лаз,
Ал ексе й
Васильич,
не
иначе,
как
отвод
г лаз.
Это
все
на
бу ма ж ке-с,
не
взаправду-с,
не
на
самом
деле. —
И
Петр
Ев сеич
демонстративно
вы ним ал
платок,
д емо нстр ати вно
сморкался
в
н его
и
гов ор ил:
—
Вот-с,
с
любезного
вашего
дозволения:
обходимся
с
п ом ощью
плат-
ка-с,
не
в
пальцы,
как
мой
тятенька-покойник,
и
это
взаправду-с,
это
очень
прочная
реформа...
Ги!
ги!
ги!
По­
тому
что
установлено,
здравая
сил а
утвердила,
в
привычку
вошло-с.
И
что
ты
там
в
за кон ах
ни
пиши,
я
обходиться
без
платка
не
согласен-с.


350
А.
И.
Эрте ль
—
А
я
скажу,
как
у
Фонвизина:
кто
же
был
перв ый
портной?
С
ко го
брать
привычки
и
как
их
внушать?
—
Именно
та ким
манером
и
внушать,
как
вы
испугались
в
Кью-Гардене...
Ги!
ги!
ги!
Надо
по
рассудку
поступать-с,
ни
на
что
не
взирая-с.
Вот
и
будете
первый
пор т ной.
Ок ол ьные
же
пут и,
как
их
ни
называть,
все
—
л гань е,
всякий
компромисс
—
лганье...
отв од
глаз.
С
ка кой
стати-с?
—
Удивительно
что
вы
гов орит е!
Не
компромиссами
ли
и
раскрывается
исторический
процесс?
Не
кар ает ся
ли
человечество
огромными
бедствиями,
если
оно
сходит
с
п ути
компромиссов?
На кон ец
о
законах...
Освобождение
крестьян,
судебные
уставы
шестьдесят
четвертого
года ,
земство,—это
все
отвод
гл аз?
Лганье,по-вашему?
Но
тут
Перелыгин
зали вался
почти
до
истерики.
—
Ничего
нету-с,—кричал
он,—ярлычки
переменили,
на зв али
по-другому,
а
то
ниче го
нет-с,
все
по-прежнему-с!
Поживите
в
дер евн е,
сам и
увидите.
Умный
человечек
написал:
нельзя
освободить
людей
свыше
т ого,
чем
они
освобождены
внутри...
Александр
Иваныч
Герцен
написал-с!
Не
спорю,
хорошего
много
обдумали...
и
лю ди
б ыли
хоро­
шие...
а
на
самом
деле
только
лишь
и
осталось,
что
яр лы­
ки.
Крепостные
по-прежнему
—
беднее
р азве
сд ела ли сь;
суд
—
по-прежнему,
легче
только
сутяжничать;
земство,—
ну,
сами
увидите,
в
чь их
оно
руках...
Да
еще
подождите,
не
за
горами
дело-с,
по чи тай те- ка,
что
в
ма ту шке
Разсее
черным
по
белому
печатают...
(Петр Евсеич,
когда
с ер дил­
ся
на
отечество,
произносил
не
«Россия»,
а
«Разсея».)
Будут
вам
ужо
реф ормы !
—
Что
же,
вам
остается,
значи т,
радоваться,—
я до вито
зам еча л
Струков, —
а
мы
с
Наташей
не
правы,
и
нечего
нам
делать
в
Рос с ии.
Говорите
же,
нечего
нам
делать
в
России?
Но
па
это
Петр
Ев сеич
уклончиво
разводил
руками
и
отвечал
об ы чной
св оей
поговоркой:
—
Окончательно
выш е
моего
понимания!
Тогда
вступилась
Ната ша.
—
Ну,
ты,
Петр
Евсеич,
совсем
зазнался,—с
неудоволь­
ствием
говорила
он а.—Т о
у
тебя
мерзко,
это
непро чно ,
черный
народ
—
дикари,
чистый
—
хамы,
инт е ллиге нция
—
тепличный
выв одо к ...
Слыхали
м ы!..
А
когда
веришь?
А
ко­
гда
люби шь?
Когда
здесь,
здес ь
и
то
вспомнишь
наш у
Волгу,
н аши
поля,
наших
милых
простецов,
так
и
загорит­
ся
душа
по
ним ...
Отчего
это?
И
что
ты
твердишь:
зе м-


Карьера
Стр у кова
351
ство
—
вздор,
мировой
суд
—
вздор,
освобождения
не
бы­
ва ло:
—
дедушка
Евсей
так ой
же
миллионер
бы л,
а
губер­
натор
ногами
на
него
топал,
за
бор оду
его
хватал...
Кто
на
тебя
осмеливался
топать?
—
Меня
хранил
еще
господь,
а
в
Мос кве
в
части
при­
сяжного
поверенного
выдрали...
Ги!
ги!
ги!
—
Это
уголовщина, —
воскликнул
Струков, —
и
о
ней
пе­
чатают
в
газетах.
Наташа
вам
гов ор ит
о
нормальных
при­
емах
в лас ти,
а
не
об
уг ол овных
преступлениях.
Так
нельзя
затемнять
вопрос.
Петр
Евсеич
в нимате ль но
посмотрел
па
них
и
по кач ал
головою.
-
Ну,
быть
так,—сказал
он.—Кое-что
смягчилось...
Что
же
из
того?
Си ла
здравых
привычек
свое
взяла.
—
А
ко ли
взяла,
на до
ее
развивать
д аль ше,—
горяч о
у твер жда ла
На та ша.—
И
всеми
способами,
а
не
по-твоему,
в
одну
точку.
Посмотри,
что
зде сь
делается...
Вот
люди-то
не
сп ят.
—
Что
здесь?
Пристальней
поглядеть,
и
здесь
одна
ме­
леда,—говорил
Пе тр
Евсеич.—
«Ловля у львов
—
дикие
ослы
в
пустыне,
так
па ст бища
богатых
—
б е дные »,—с каза­
но
у
Сираха...
Это
и
у
на с,
и
здесь
в
од инак о вом
положе­
нии.
Су ет а-с.
—
Ну,
и
я
спр ош у,
как
Алеша:
чем
же
ты
жи вешь ?
—
Да,
да,
чем
вы
ж ив ете?
—
повторил
Струков,
вскаки­
вая
со
стула.
—
Любопытством,—
спокойно
отвечал
Пе тр
Евсеич.—
Да
и
вы,
дозвольте
вам
сказать,
тем
ж е-с.
Но
тут
с пор
переходил
совсем
в
отвлеченности,
по ды­
мался
такой
шу м,
и
сюж ет
столь
быстро
запутывался,
что
Наташа
о тчаянн о
махала
руками
и
просила
перестать.
И,
обыкновенно,
Струков
смолкал
пер вый,
Петр
Евсеич
учтиво
улыбался
и
напоминал
дочери
с лова
приснопамят­
н ого
пр от опопа : «А что противятся друг другу
—
пускай
так!
Грызитеся
гораздо,
токмо
цр аве дне
и
чистою
совестью
разыскивайте
истину».
И
все
смеялись
от
этих
старых
слов;
за
в сем
тем,
возвращаясь
к
себе
на
Россель-стрит,
Струков
уносил
нехороший
осадок
на
душе,
и
только
за­
втрашний
д ень
исцелял
его
своими
скитаниями,
разгово­
рами
вдвоем,
мечтами
вслух,
сладкими
поцелуями
где-
нибудь
в
закрытом
кебе
или
в
случайно
опустевшем
купе.
Вот
эти
по цел уи ...
Ужасно
смущал
Петр
Ев сеич
молодых
людей
те м,
что
иногда
воз вращ а лся
к
своему
кыоигарден-


352
А.
И.
Эртель
скому
провозглашению,
и
нед о ум евал,
отчего
Струков
не
пе­
реберется
из
Россель-стрита
в
их
отель.
Алекс ею
В асиль еви­
чу
чудился
в
этом
како й -то
старческий
цинизм;
Наташе
про­
сто
не
нравилось,
когда
говорят
о
так их
вещах,
хотя
она
и
зна ла,
что
это
вовсе
не
цинизм,
а
действительное
убеждение
П етра
Евсеича.
В
сущности,
и
Наташа
и
Струков
ошиба­
лись.
Петр
Евсеич
действительно
был
у бежд ен
в
ненужно­
сти
обряда
и
с
несколько
смеш но й
нетерпеливостью
хот ел
доказать
на
деле,
как
он
смел
и
свободен
в
своих
взглядах;
но
в
глубине-то
д уши
он
и
по
другим
причинам
не
желал
бесповоротных
обяза тел ь ств .
В
какую-нибудь
особенную
«любовь»
он
не
верил;
к
Наташе
был
с тр астно
привяз а н.
К
Струкову
относился
втай не
почти
презрительно,—
и
за
то,
что
тот
«барчонок», и «робок
в
мы с л ях », и равнодушен
к
богословским
вопросам,
и
«ничего не понимает в Рос ­
с ии»...
И
вот
Петр
Евсеич
думал
про
себя,
что
д ело
тут
не
в
любви,
а
в
молодой
стр а сти,
что
когда
уто литс я
страсть
—
пройдет
и
то,
что
н азы вают
любовью,
и
Наташа
останется
при
нем.
Отчасти
Петр
Е всеич
был
прав:
беспощадная
власть
м олодос ти ,
крови,
физических
влечений
все
си льн ее
захва­
тывала
Наташу
и
ее
названого
му жа,
может
быть,
еще
оттого,
что
они ,
смущенные
смелостью
Петра
Евс еича,
таи­
лись
с
эт им
не
только
от
не го,
но
и
друг
от
друга.
Впро­
чем,
Наташа
совершенно
не
понимала,
что
с
нею
делается.
То,
что
она
зн ала
о
бр ачны х
отношениях,—
а
знала
она
д ов оль но,—
совсем
не
имело
зн ачени я
в
странном
состоя­
нии
ее
духа.
То
бы ло
ясно,
как
в
ан ато м ическо м
атласе...
и
грубо ,
как
все,
что
превращает
человека
в
орудие
п оль­
зы,
в
какую-то
производительную
машину,
в
животное.
Но
то,
что
она
испытывала
теперь,
б ыло
совсем
не
ясно
и
очаровывало
ее
чем-то
непостижимым.
С
каждым
днем
она
на ходи ла
все
большее
наслаждение
в
присутствии
Струко­
ва,
в
том,
чтобы
не
отрываясь
смотреть
на
него,
слушать
его
голос,
загораться
восторгом
от
прикосновения
его
ру ки
к
своей,
от
его
поцелуев
и
пр изнаний.
Она
долго
не
спала
по
ночам,
во
сне
волновалась
грезами,
просыпа­
ясь
мечтала...
О
чем ?.. И сама не могла бы ответить,
но
в
этих
грезах
и
мечтах
не
бы ло
ни
одной
черточки
из
грубых
теорий
Петр а
Евсеича,
ни
одного
чувственного
о бр аза.
Все
ее
су ще­
ство
сосредоточилось
в
каком-то
стрем ле ни и;
в
душе
зву ча­
ла
упоительная
музы ка ...
без
слов,
без
определенных
пред­
ставлений, —
и
с
каждым
д нем
мысли
складывались
труд­


Карьера
Струкова
353
нее
и
труднее,
уступая
волнам
беспричинной
радости,
бе с­
причинной
тревоги,
растворяясь
в
мечтах...
иногда
даже
в
сл ез ах.
Но
она
не
чувствовала
себя
глупее,
как
это
говорят
про
влюбленных;
она
только
понимала
не
одн им
умом,
как
п реж­
де,
а
чем-то
другим,
и
понимала
несколько
иначе ,
чем
пре ж­
де.
Лучше
даже
сказать
—
угадывала,
как
угадывала,
о
чем
думае т
Струков,
что
он
хоче т
сказать,
в
каком
находится
настроении.
Это
бы ло
похоже
на
ясн о виде ние.
И
как
в
Стру­
ков е
нечто
из
его
душевного
мира
бы ло
ей
совсем
недоступно,
так
не
замечала
она
и
той
зловещей
стороны
жизни,
о
ко­
торой
пророчествовал
Пе тр
Евсеич.
Жи знь
ей
представля­
ла сь
в
каком-то
особом
освещении,
без
темных
подробно­
стей ,
без
осложненной
сумятицы
вещей
и
обстоятельств;
в
грядущем
разверзались
пер ед
нею
бесконечные
дал и. ..
И
все
в
этой
бесконечности
играло
те ми
же
радостными
и
тр е­
вожными
цветами,
как
и
в
ее
глубоко
вз во лно ванно й
душе.
Что
ей
бы ло
за
дело,
что
Россия
не
Англия
и
что
их
с
Стру­
ковым
планы
фантастичны.
За то
ни чуть
не
фа нтас тичн ы
силы,
с
каждым
днем
выраставшие
в
ее
душе,
не
фанта­
с тично
чу вс тво
б еспр едель н ой
любв и
к
«Алеше», и,
в
его
лиц е,
к
России,
к
человечеству,
ко
в сяк ому
дыханию,
что
хвалит
господа
на
э той
прекрасной
зем ле ,—
чувство,
напря­
женное
до
восторга,
до
упоения,
до
како й -то
сладостной
бо ли.
И
вот
в
соответствии
с
таки м
наст ро ением
Наташи
исчез­
ли
капризные
о черта ния
в
ее
характере;
она
сделалась
не жна,
послушна,
ла ско ва
и
все
яр че
расцветала
той
поразитель­
ной
красотою,
что
светит
из ну три
от
воспламененного
лю­
бовью
сер дц а.
И
по
вр ем енам
ей
ужасно
хотелось
забы ть
сво и
«трезвые»
взгляды,
о тдать ся
во
власть
чрезвычайных
влияний,
перей­
ти
в
то
далекое
детство,
когда
жилось
т очно
во
сне
и
дей­
ствительность
не разры вн о
сплеталась
с
чудесами.
Но
об
эт ом
она
ни
слова
никому
не
говорила,
это
был
ее
самый
с троги й
секрет...
Раз
она
проснулась
очень
рано,
д олго
лежала
с
по­
лузакрытыми
глазами,
взд ыха я
и
заламывая
руки,
и
вдр уг
вспомнила,
что
сег од ня
воскресенье,
а
завтра
решено
уе зжат ь
из
Лондона.
Почти
не
отд ав ая
себ е
отчета,
что
делает,
она
бы­
стро
и
беззвучно
о делас ь,
вз яла
завтрак
и,
сказав
внизу,
что
скоро
вернется,
пошла
к
В естмин стер ско му
аббатству.
Лег­
кий
туман
ви сел
над
город ом ,
мест ам и
сквозь
него
янтарным
пятном
просачивалось
солнце...
Ул ицы
были
пу с тынны.
Наташа
остановилась
против
аббатства,
взглянула
ввысь
—
12 Волхонская барышня


354
А.
И.
Эртель
стрельчатые
башни
точно
тая ли
в
загад оч но й
ды мке
—
и
с
трепетом
вошла
под
аркады
«северных дверей» .
Служба
еще
не
начиналась,
хотя
церковь
бы ла
уже
полна
пародом.
Стояла
глубокая
т и шина.
В
разрисованные
окна
мерцал
ка­
кой-то
н езд ешний
свет;
в
этом
странном
мерцании
задумчи­
во
обозначались
бе лые
статуи,
тускло
блистала
позолота
резьбы
королевских
гр об ниц
и
катафалков,
удивительной
ча­
совни
Генриха
С ед ьм ого...
В
вышине
огромных
св одов
клу ­
бился
непроницаемый
сумрак.
Наташа
протеснилась
к
лю­
бимому
своему
памятнику,—
к
мраморной
группе
Рубилья-
ка,
п олной
такого
д виже ния,
ужаса,
злор адс тв а
и
так ой
са­
моотверженной
любви ;
внимательно,
в
десятый
раз,
всмот­
релась
в
л ицо
старого
Найтингаля,
отр ажа ю щего
копье
смерти
от
св оей
молодой
жены...
и,
сде рж ивая
подступаю­
щие
слезы,
опустилась
на
колени.
Это
был
совсем
не
тот
Найтингаль,
что
прежде,
и
не
та
б ыла
смерть,
не
та
ум и­
рающая
женщина,—
и
церковь
с
бесчисленной
толпою
своих
изваяний
совсем
не
пох од ила
на
«достопримечательность»,
отмеченную
двумя
з вездо чка ми
у
Бёдекера.
Все
теперь
при­
обре ло
особый
смысл
в
глазах
Наташи,
п реоб разил ос ь
из
вещественного
в
мистическое,
в
какую-то
тайну.
Кто-то
заговорил
слабым,
теряющимся
в
пространстве
голо сом ;
кто-то
ответил
то р жес твен ным
баском...
В
храме
пронесся
шорох
и
шепот,
и
вдруг
с
вышины
раздался
гул ,
всюду
заколебались
во лны
звуков...
Гремел
орган;
в
сл ож­
ную
гармонию
сливались
голоса
многочисленного
хора,
в
цвет ных
лучах
в
каком-то
новом
зна чен ии
ожи ва ли
мр а­
морные
короли,
рыцари,
поэт ы, —
великие
лю ди
Англии...
Тайна
задумчивой
тиш ины
и
пластических
очертаний
пре­
вращалась
в
тайну
з вук ов,
в
движенце,
во
что-то
такое,
от­
чего
холод ело
сердце
На таши
и
высоко
подымалась
ее
грудь.
Как
на зв ать
это
впечатление?
К
какому
разряду
«гипноза»
его
причислить?
Она
об
этом
не
думала;
да
и
ни
о
чем
не
ду­
мала,
а
по-детски
всхлипывая
от
душ ив ших
ее
сладких
слез,
кре сти л ась
двухперстным,
раскольничьим
кр ест ом
и
ше п­
та ла
полузабытые
мол и твы.
До ма
ее
встретили
расспросами;
кр асн ея
и
волнуясь,
она
ответила,
что
гу ляла ,
потому
что
разболелась
голова,
и
не
только
в
э тот
раз,
но
и
никогда,
никому
не
расск аз ала
о
с во­
ем
посещении
Вестминстерского
аббатства
нак ану не
о т ъезда
из
Лондона.
И
не
оттого,
что
стыдилась,
а
по
какому-то
другому
чувству.
Але ксей
Ва сил ь евич
был
из
тех
не
первой
молодости
лю­


Карьера
Струкова
355
дей ,
о
которых
принято
говорить,
что
они
выс ок ой
нрав­
ственности.
Случилось
так,
что
в
гимназии
он
уберегся
от
патологических
примеров,
что
ж ен ская
прислуга
в
до ме
его
тетушки
состояла
из
двух
богобоязненных
старушек
и
что
вместо
нынешней
заразы
фривольного
чтен и я,
щегольства,
внешнего
благонравия
и
детских
балов
он
воспитывался
в
ту
эпоху,
когда
с
юн ых
лет
з ар ажа лись
великодушными
мечтами,
пре зира ли
«эстетику», увлекались не романами
и
не
расслабленной
лир ико й
н аших
дней,
а
прямолинейной
ли тера ту рой
шестидесятых
го дов
и
к ор енным
переустройст­
вом
обветшалого
мира.
На
вт ором
ку рсе
он,
сам
того
не
за­
мечая,
сошелся
с
предприимчивой
горничной
из
меблиро­
ванных
комнат,
пыт алс я
бы ло
просветить
ее
и
даже
искупить
сво е
увлечение
женитьбой,
но
скоро
самым
предательским
об­
разом
был
покинут,
и,
что
всего
обиднее,
ему
предпочли
франтоватого
шпиона,
специально
надзиравшего
за
студен­
чески м
населением
меблированных
комнат.
Потом
Ал ексе й
Васильевич
по дда ва лся
от
времени
до
времени
той
распро­
страненной
мысли,
что
«воздержание
—
нездорово», и делал,
как
все, —
и,
как
все
по чти
мо лод ые
люди
того
времени,
с
ч ув­
ством
отвращения
вспоминал
об
этом,
терпеть
не
мог
игривых
намеков,
разговоров
и
анекдотов;
даже
не
вын осил
серьезных
рассуждений
на
эту
тему.
Одним
словом,
был
действитель­
но
чистый
и
целомудренный
человек
и
в
своих
глаза х,
и
в
гла ­
зах
всех
его
знавших.
Тем
не
менее
как
ни
возвышенно
он
пол юбил
теп ерь ,
для
н его
бы ло
невозможно
думать
о
своей
лю бви
с
деви ч ес кой
неопределенностью.
В
противополож­
ность
Наташе,
оц
отчетливо
сознавал,
что
о пьяняе т
его
и
огн ем
разливается
по
его
жилам...
Пр а вда,
он
возмущался
предложением
Петр а
Евсеича
«переехать из Россель- стри­
та »; считал кощунством воображать о Наташе как о существе
иного
пола;
стал
бы
презирать
себя,
если
бы
намеренно
домо­
гался
супружеских
отношений
с
этой
прелестной
девушкой,
но
вместе
с
тем
всеми
силами
ду ши
желал
ее,
и
без
всяких
низких
расчетов,
с
очень
благоговейными
словами
на
устах,
но
с
внутренним
упорством
одержимого
в
ней
с амой
стремил­
ся
пробудить
определенное
желание.
III
Перелыгины
приехали
в
Апглию
через
Кале
и
Дувр,
но
теперь
Наташе
очень
хотелось
увидеть
«настоящее»
море.


356
А.
И.
Эртель
и
они
выбрали
бо лее
длинный
путь,
на
Ньюгсвен
и
Диепп.
Поезд
примчал
их
в
английский
п орт
к
о дин надц ати
часам
ночи.
В
д ороге
Наташа
была
очень
грустна
и
рассеянна;
по
временам
у
нее
даже
навертывались
сл езы. ..
А
Пе тр
Евсеич
беспрестанно
открывал
окно,
осв ед ом ляяс ь,
есть
ли
ветер.
Ветер
был ,
но
это
могло
происходить
и
от
неимовер­
ной
быстроты
экспресса,
как
утеш ал
Петра
Евсеича
Струков.
Однако
в
Ньюгевене
окончательно
выяснилось,
что
это
не
от
э кспр есс а:
Ла-Манш
шумел,
и,
стоя
на
пр ис тани,
нужно
был о
придерживать
шляпу.
По
не бу
торопливо
бежали
косматьте
тучи;
из-за
них
мгновениями
светила
луна,
р азл ивая
невер­
ный,
дрожащий
свет.
Петр
Е всеич
совершенно
растерялся
и
борм от ал,
что
нужно
«переждать», что в жизнь свою он не
испытывал
такой
мерзости,
как
между
Ка ле
и
Дувром,
и
не
хоче т
пов то ре ния.
Наташа
жд ать
не
хотела,
да,
по
убежде­
нию
Струкова,
это
бы ло
бы
и
бессмысленно,
но,
в
свою
оче­
ре дь,
впала
в
уг нет енно е
состояние
ду ха
и
ед ва
ли
не
пла ка ла
от
досады.
Она
больше
всего
боялась,
что
не
увидит
«океана»,
не
буд ет
в
состоянии
последний
раз
взглянуть
на
берега
Анг ли и,
где
под
ту ма нами
и
дождем
св етил о
для
нее
ла с­
ковое
сол нце
первой
л юбви
и
возвышенных
мечтаний.
Между
тем
в
колеблющемся
полусумраке
пароход
быстро
наполнялся
народом.
Н ельзя
бы ло
дозваться
носильщика
в
э той
суете,
да
и
пикт о,
казалось,
не
нуждался
в
этом,
кроме
Петр а
Евсеича,
бе сп омо щно
стоявшего
перед
кучей
щегольских
своих
саков,
купленных
в
Лондоне
и
набитых
ра зн ыми
из ящным и
пустя­
ками
лондонского
же
производства.
—
Окончательно
выш е
понимания,
как ой
дурацкий
поря­
док!
—
сердито
твердил
он
и
однажды
сказал
даже,
что
в
Рос­
сии
гораздо
насчет
э того
превосходнее,
причем
едва
ли
не
в
пе рвый
раз
вы гов орил
«Россия», а не
«Разсея» .
Струков
не воль но
подумал
про
себя,
что
вот
и
внук
саратовского
м ужика ,
а
как
усвоил
ба рск ие
привычки,
и,
презрительно
усмехнувшись,
проворно
стал
забирать
довольно-таки
тяж е­
лые
вещи.
Петр
Евсеич
ра сс ыпа лся
в
учтивых
извинениях
и,
угловато
сг о р бившись
и
неловко
семеня
ног а ми,
в
с вою
очередь,
подхватил
како й -то
т юк.
А
как
только
взошел
на
па­
роход,
тотчас
же
зато ско в ал
и,
с
ве ли ким
трудом
пробравшись
с
пом ощ ью
кро ны
в
переполненную
каюту,
с
видом
му чени ка
лег
на
диван.
Алексей
Васильевич
не
боялся
качк и.
Мо рской
воздух
и
этот
резкий
ветер,
насыщенный
с олью
и
за пах ом
водорос­
л ей,
как-то
особ енн о
приподымали
его
настроение...
Но
и
он


Карьера
Струкова
357
был
не
в
духе.
Он
решительно
не
понимал,
отче го
Нат аша
с
такою
грустью
уез жал а
из
Лондона,
отчего
всю
дорогу
не
обращала
внимания
на
его
влюбленные
взгляды,
на
ласко­
вые
слова,
произносимые
украдкой,
на
по ж атие
руки,
отчего
ее
лицо
сделалось
та ким
холодным
и
неприятно
озабоченным,
как
только
они
очутились
на
пристани...
То
есть
он
зн ал
от­
че го,
но
ос кор блялся ,
что
его
присутствие
не
делает
ее
рав­
нодушной
к
разлуке
с
Лондоном,
к
ожиданиям
морской
бо­
лезни,
к
том у,
что
пришлось
суетиться
с
вещами
и
п рота л­
киваться
на
пароходе
с
пом ощ ью
локтей.
В
сущности,
как
и
везде
в
последнее
время,
но
на
эт от
раз
с
ос обе нной
раздражи­
тельностью
Струков
ревновал
Наташу
к
тем
мыслям
и
ощуще­
ниям,
о
которых
она
не
считала
нужным
го вор ить
ем у.
Сложив
в
кучу
вещи,
они
уселись
о коло
них
на
скамье,
прислоненной
к
борту.
Это
бы ло
наверху,
на
палубе
первого
класса,
и
так
как
там
бы ло
ветрено,
а
порою
через
бор т
в зле­
тали
брызги,
то
вся
публика
ушла
в
каюты
и
туда,
где
был о
затишье
и
тепло
от
трубы.
Ната ша
молчала
с
полузакрыты­
ми
глазами,
то чно
прис лушивая сь
внутри
себя ;
Ал ексе й
Ва­
сильевич
ожесточенно
курил...
Сн изу
был
сл ышен
говор
почти
на
всех
европейских
языках;
ветер
хлопал
ра стян утой
пару­
синой,
отделявшей
палубу
пе рво го
класса;
где-то
стучало,
откуда-то
раздавались
командные
крики...
Пароход
вышел
на
взморье.
—
Миленький
мой,—
вдруг
радостным
голосом
восклик­
нула
На таш а,—
знаешь
ли,
я
совсем,
совсем
не
чувствую
кач ки!
—
Да
ее
и
не
будет,—
сухо
сказал
Струков.
—
Но
как
же,
такая
буря?
—
Ничего
не
зн ачи т:
пар ох од
п ере реза ет
волны.
И
потом,
разве
это
буря?
Просто
—
свежий
ветер.
—
Да,
свежий...
Ой,
как
нас
тре па ло
тогда,
а
ветер
был
мен ьш е.
Сов сем ,
совсем
не
ч увс тв ую!..
Ах
как
хорошо!
Дай
мне
руку.
Ты
сердишься,
глупый?
Пойдем
к
корме.
Держ и
ме ня
крепче...
Дружочек
мо й,
смотри
на
эти
берега...
Милая,
милая
Ан гл ия,
никогда
теб я
не
забуду!
А
ты,
Алеша?
—
Ты
простудишься,
Наташа.
Вот
сорвало
твою
шляпу...
Х оче шь,
д ост ану
макинтош?
Надень ,
пожалуйста.
—
О,
ка кой
ты
злой!
Ну,
да вай
скорее...
И
капюшон
на
го лову? ..
На
кого
я
теперь
похожа!..
Но
если
б
ты
зн ал,
как
мне
б ыло
больно
расставаться
с
Лондоном.
—
А
помнишь,
ты
все
бранила
его
и
хв али ла
Париж?
—
Разве?
Это ,
должно
быть,
чтобы
р ассер д ить
т ебя. ..


358
А.
И.
Эрте ль
Б оже
мой,
как
мне
жалко,
что
мы
уехали!
Друг
мой,
не
в оро­
тится
эт о,
не
повторится.
Может
бы ть,
лу чше
будет,—
не
хмурься,
—
но
нико гд а,
ник ог да
не
повторится...
Ну,
все
равно.
Вон
берега...
ви диш ь?
И
лун а,
и
тучи,
и
во лны
шумят...
О,
дорогой
мой,
как
я
теперь
с частл ив а.
Ведь
это
настоящий
оксан?
Смотри
вот
в
этом
направлении
—
ведь
тут
все
море
и
м оре
до
самой
Америки?
—
Я
думаю,
в
этом
направлении
остров
Уайт,
не
больше.
—
Ну,
все
равно,
Уа йт
так
Уайт,—
ты
это
мне
наз ло ...
желанный
мой!
А
в
какую
сторону
Джерсей?
Помнишь
Les
travailleurs de la mer?1 О,
если
т ебе
открыться
по
совести,
я
бы ла
вл юбле на
в
Жильята...
Но
расскажи,
отчего
ты
такой
нехороший,—правда,
сердишься
за
что-нибудь?
Пр авда ?
—
И
опа
приближала
к
нему
л ицо
сво е,
вкрадчиво
заглядывала
в
его
глаза,
проводила
рукою
по
его
щеке.
1 «Труженики моря»
—
ро ман
В.
Гюго.
Дурное
наст р оение
Алексея
Васильевича
не
сразу
и зме­
нило сь .
В
его
уме
мелькнула
даже
грубая,
во
вку се
Пе тра
Ев-
сеича,
мысль,
что
это
у
Наташи
влия н ие
морского
воздуха,
простора,
неожиданных
вп ечатл ени й
и
—
главное
—
оттого,
что
нет
качки...
Но
во
вс ем
ее
су щ естве
б ыло
столько
оча­
ровательной
сил ы,
ее
голос
звучал
та кой
нежностью,
а
ли­
цо,
обрамленное
капюшоном,
так
прелестно
выделялось
в
капризной
и гре
лу нно го
света,
зас л оняемог о
бегущими
об­
лаками,
что
он,
если
бы
и
хотел,
не
мог
оставаться
в
дурном
настроении.
Он
страстно
обнял
Наташу ,
ста л
целовать
эти
ми­
лые
пол ура скры ты е
губы ,
на
которых
чувствовался
осадок
соли,
это
свежее,
обвеянное
ароматом
морских
испарений
ли­
цо...
Тесно
прижавшись
друг
к
друг у,
они
ходили
вокруг
темных,
завешанных
изн у три
кают,
пр ислу шива лис ь
к
разно­
язы чно му
гов ору
внизу,
к
завыванию
ветра
в
снастя х ,
к
рит­
мическому
с туку
винта,
к
грозной
музыке
Ла-Манша.
Берега
давно
скрылись.
По
в рем енам
падали
тяжелые
капли
дождя...
В
странно
мерцающем
пространстве
без
ко нца
клубились
вол ны,
мчались
тучи.
П орою
виднелись
зв езд ы,
м аячил
од ино кий
парус,
отчетливо
выступая
в
лунном
свете,
пе на
вспыхивала
с ере бром,
даль
развертывалась
широко...
И
снова
падал
су мр ак,
и
все
смешивалось
в
неразличимых
очертани­
ях,
в
торо пли во м
движении
каких-то
теней,
проблесков,
белых
пятен,
в
чем-то
таинственном,
не
похожем
на
дей­
ствительность.
И
жутко
бы ло
смотреть
на
огн и,
иног да
мелькавшие
в
эт ом
нео пред еленно м
пространстве,
думать


Карьера
Струкова
359
о
то м,
что
в
бурном
море
плывут
теп ерь
корабли...
может
бы ть,
далеко,
далеко...
—
Не
правда
ли,
мы
как
в
сказке? —прошептала
Наташа
и
вдруг
вскр икнул а. . .
и
рассмеялась.
Две
фигуры
шли
на­
встречу.
Черные
крылья
развевались
у
них
за
плечами;
в
колеблющейся
поло се
света
за
ним и,
ко ле бля сь,
с ледо ва­
ли
тени,
по хо жие
на
каких-то
огромных
птиц.
—
Как
в
сказке,
моя
дорогая,—
нетвердым
голосом
по­
вторил
Струков
и
не
ср азу
подал
билеты,
так
же
как
не
ср а­
зу
человек
в
форменной
фуражке
взял
их,
взг лян увш и
на
о свещ енну ю
фонар ем
Наташу.
Это т
человек,
по-видимому,
хотел
сказат ь
ка ку ю-то
любезность,
даже
выставил
свои
крепкие
з убы
и
осклабил
красное
изрытое
морскими
вет­
рами
л ицо,
но
ограничился
лишь
тем,
что
на
скверней­
шем
французском
языке
назвал
пог оду
не
вполне
приятной
для
да м,
пр иложи л
рук у
к
козырьку
и,
кивнув
своему
това­
рищу,
проследовал
дальше,—
тени
побежали
вперед,
ре­
зиновые
плащи,
гремя,
развевались
то чно
крылья...
и
снова
стало
как
в
сказке,
сделалось
не
похоже
на
действитель­
ность.
Свежело.
Вет ер,
к аза лось,
хотел
превратиться
в
бурю;
откуда-то
раздался
з вон
разбитой
посуды;
пароход
тяжко
вздыхал
своими
трубами
и
содрогался
до
о сно вани я;
воз ­
дух
со
стороны
востока
становился
белесоватым.
Лу на
совсем
исчезла...
за
всем
тем
бушующее
м оре
виднелось
шир е
и
ясн ее.
Мелк ий,
точно
лихорадочный
озн об
начинался
у
На­
таши,—
отт ого
ли,
что
похолоднело,
или
от
странных
ощу­
щений
э той
фантастической
ноч и.
Голова
ее
слегка
кружи ­
лась,
но
не
от
качки,
хотя
теперь
волнение
б ыло
достаточно,
чтобы
заболеть.
Струков
усадил
ее
под
з ащиту
шумящего
по­
лотна,
окутал
п лед ом,
согревал
горячим
дыханием
ее
руки,
шею,
лицо,
прижим а л
ее
к
се бе
с
такою
с илой,
что
она
вскри­
кивала,
и
вдруг
сказала,
что
ей
жарко,
и
порывисто
откинув
плед,
пр иль нула
устами
к
его
устам,
с
неперестающим,
не­
слышным
смехом
отда ва лас ь
его
ласкам,
с
выражением
ка­
кой-то
блаженной
радости
ловила
его
страстные,
без
с лов
умоляющие
взгляды
и,
з амир ая
от
наслаждения,
от
ужаса,
от
любопытства,
подчинялась
его
в оле...
В
т емных
тучах
ста ло
просвечивать
опалом,
янтарем,
ба г рянце м.
Волны
синели,
паруса
обозначались
вдали...
П ризра ком
выступил
фр анцу зс кий
берег.
Струков
протянул
ру ку
к
востоку,
и,
опьяненный
до


360
А.
И.
Эртель
эк ста за,
красивый
как
никогда
в
этом
пурпуровом
освещении,
воскликнул
растроганным
голосом:
С мо три,
как
заря
там
але ет !..
Как
эта
за ря,
мое
сердце
Любовью
к
тебе
пл аме неет. ..
Но
Наташа
ед ва
улыбнулась,
едва
взглянула
на
не го,
п ро­
шептала: «Ах,
ес ли
б
ты
знал,
как
я
измучилась!»—
и,
опу­
стив
отяж ел ев шие
ресницы,
па
которых
за ст ыли
крупные
с ле­
зы,
в
изнеможении
склонила
голову
на
его
плечо
и
задре­
мала.
Он
бе режно
поддерживал
эту
драгоценную
ношу;
с
ум и­
лением
любовался
побледневшим
личиком;
с
особым
чувством
снисходительности
пр и мечал
на
нем
следы
какого-то
не­
доумения,
какой-то
невысказанной
грусти.
«Это скоро прой­
дет!» —
думалось
ему,—
и
вздрагивал
от
радости,
когда
в
мо­
лодом,
упругом,
кр асиво м
тел е,
ле жа вшем
на
его
руках,
внезапно
пробегал
трепет,—
точно
последние
искры
от
ми­
новавшего
пожара,
—
а
вместо
тоскливого
выражения
на
лице
вспыхивала
и
погасала
очаровательная
улыбка.
Тем
временем
в
небесах
разгорался
иной
пожар.
Солнце
раскалило
и
разогнало
ту чи
и
вставало
над
морем
в
бл еске,
в
зол оте , «в славе», как выразился про себя Алексей Василь­
е вич ...
И
в
лад
с
эт им
торжествующим
блеском,
с
радостной
игро ю
солнечных
лучей
в
синем
морс ком
пространстве
складывались
ме чты
Струкова,
слагались
его
мы сли
о
жизни,
о
счастье,
о
будущей
деятельности
в
Ро сси и.
Ему
не
только
не
хотелось
спать,
как
Н аташ е,
но
хотелось
бы
п еть
во
весь
голос,
и
не пр ем енно
что-нибудь
победное,
какой-нибудь
«гимн к радости»
Шиллера,
чтобы
оповестить
дал еко ,
дале­
ко
о
полноте
своего
существования,
о
том ,
что
мир
прекрасен...
В
Париже
произошло
по
желанию
Петра
Евсеича:
моло­
дые
люди
ста ли
жить
вместе
без
венчания.
Старику
оче нь
хотелось
собрать
знако м ых
русских
и
заявить
о
таком
поряд­
ке
брака
торжественно;
он
д аже
на писа л
«чернячок»
за­
с то льной
ре чи,
не
без
тайного
умы сла
напечатать
ее
впослед­
ствии
во
французских
газетах;
но
Наташа
возразила,
что
все
ра вно
в
России
придется
«надевать венцы», и,
значи т,
нечего
вводить
люд ей
в
заблуждение.
По
ее
мне нию ,
б ыло
доста­
точно,
что
они
жи вут
вмес т е,
а
как
об
э том
станут
су дить
их
знакомые,
это
совсем
не
важно .
Струков
же
м ало
того,
что
восстал
против
«смешной демонстрации», но даже смало­
душничал
без
всякой
нужды,
сказавши
своему
парижскому
приятелю,
что
«за границей венчание обходится дорого».
Вы шло
так,
будто
эту
дороговизну
он
уже
исп ыта л,
хотя,


Карьера
Струкова
361
с
другой
стороны
можно
б ыло
понять
и
иначе
эти
вскользь
брошенные
слова...
Д олго
он
не
мог
простить
себе
такой
ул ов­
ки,
и
как
ни
странно,
п очти
возненавидел
за
нее
своего
невин­
ного
приятеля.
Впрочем,
возненавидел
от час ти
и
за
другое.
П ри ятел ь,—
з вали
его
Левушка
Верховцев,
точно
бес
семенил
перед
На­
т ашей
и
внушал
ей
совершенно
неподходящие,
по
мнению
Струкова,
интересы.
Этот
Левушка,
кстати,
и
наружностью
похожий
на
беса:
огненно-рыжий,
хр ом ой,
пр ово рный,
был
сын
богатого
помещика
из
одной
с
Струковым
губернии,
кончил
когда-то
в
пр ав ов едении ,
занимался
когда-то
«рево ­
л юци ей»,—
з лые
языки
утверждали,
что
состоял
при
ней
на
побегушках,—
и
знал
многих
с
ш умом
погибших
людей .
В
Париже
он
жил
не
то
в
качес тве
эмигранта,
не
то
туриста
с
пр оср оч енным
паспортом
и
пробивался
бог
зн ает
как ,
по­
том у
что
оте ц
его,
действительный
с татс кий
советник
и
зн а­
менитый
губернский
с ут яга,
из
боязни
прослыть
кр а сным
в
глазах
начальства,
не
присылал
ему
ни
ко пейки.
Левушка
очень
хот ел
и
оче нь
бо ялся
возвратиться
в
Россию,
а
п ока
г ово рил,
говорил...
то
готовясь
к
самым
решительным
пред­
приятиям
и
развивая
весьма
решительные
идеи,
то
о
по­
гибших
людях
и
их
громких
делах,
и
изучал
революцион­
ную
ист ор ию
города
Парижа
—
для
чего,
и
сам
бы
не
мог
ответить,
но
изучал
прилежно,
с
благоговением
первокурс­
ника.
Это
он,
случайно
познакомившись
с
Перелыгиным,
дал
им
письмо
в
Лондон,
тепер ь
же
чуть
не
ежед невно
бегал
к
ним
из
Латинскогоц{вартала
на
avenue Victor Hugo и
скоро
ста л
у
них
почти
своим
человеком.
Кс тати,
у
Петра
Е в сеича
нашлась
для
не го
и
работа:
исправление
слога
в
пе­
рев оде
Courdaveaux...
Но
главным
его
занятием
бы ли
разго­
в оры
с
На ташей .
Предметы
эт их
разговоров
всегда
бы ли
од ни
и
те
же:
во-первых,
трагические
«друзья»
Левушки,
во-вто­
рых ,
собственные
Л е вушкины
иде и
об
«отмщении»
и
«ра ­
дикальном
перевороте», в-третьих,
революционный
Париж.
Наташа
говорила
мало,
но
с луш ала
с
большим
любопытст­
вом.
Она
в
первый
еще
раз
встречала
человека,
столь
близко
стоявшего
к
тем
людям
и
событиям,
да
и
ф ран цузск ой
исто­
рией
с
восемьдесят
девятого
года
очень
интересовалась...
И
все
это
бы ло
до
крайности
неприятно
Алексею
Васильеви­
чу.
Что
говорить,
когда-то
он
и
с ам,
как
все
русские
«бар­
ские
д ет и », был воспитан на том,
что
называл
теперь
«ге ­
роической
легендой
восемнадцатого
в ек а», и история Фран­
ции
б ыла
ему
роднее
и
знакомее,
нежели
унылые
двадцать


362
А.
И.
Эртель
цевять
томов
профессора
Соловьева.
Но
в
Лондоне,
за
Ма рксо м,
за
Энгельсом,
за
пристальным
изучением
эконо­
ми ч еских
с ил,
законов
и
комбинации,
он
с ов ерш енно
охла-
цел
к
живописным
героям
и
переворотам,
русским
или
французским
—
все
равно,
и
то,
что
го вор ил
Левуш ка,
пред­
ст авл ялос ь
ему
детской
б олтов нею ,
а
то,
что
Наташа
с
увле­
чением
слушала
эту
болтовню,
повергало
его
в
необыкновен­
ную
досаду.
Да
и
вся
их
жизнь
в
Париже
раздражала
Алексея
Ва­
сильевича.
Все
складывалось
совсем
не
та к,
как
в
Лондоне,
начиная
с
п огод ы.
Днем
в
безоблачном
небе
неутомимо
си яло
солнце,
ночью
ог ни
заливали
вес елы й
гор од;
в
уд иви­
тельно
мягком
и
теплом
воздухе,
казалось,
веяло
за рази ­
тельным
дыханием
беспечальной
ж изни,
вечной
весны.
В
противоположность
Лондону,
«у очага»
бы ло
скучно;
улица
тянула
к
се бе;
ее
впечатления
и
соблазны,
радостный
гу л,
сто явши й
над
н ею,
оп ьян яли
как
вино.
Кто-то
и
зд есь
работал,
да
еще
как!
Кто-то
и
зде сь
скреж ет ал
зубами,
про­
к линая
торжествующий
порядок
и
вою я
с
ним;
где-то
и
здесь
таилась
нищета
не
х уже
Уа йтча пеля ;
но
для
туриста,
не
зада вав ш ег ося
специальными
целями,
все
б ыло
«шито и кры­
т о», и торговля,
труд,
искусство,
промышленность,
по лити ­
ка,
даже
веселый
и
откровенный
разврат,
да же
морг
со
с во­
ею
выставкою
превосходно
замороженных
трупов
представ­
лялись
ему
каким - то
спектаклем
en gala.
И
на
каждом
ша­
гу
восхищал
такого
ту ри ста
другой,
каменный,
историче­
ски й
спектакль:
церкви,
дворцы,
монументы.
Как
в
Ло н­
доне
нет
ничего
безвкуснее
пл о щадей
и
памятников,
а
из
с тар ины
несравнимы
лишь
парламент
да
аббатство,
так
в
Париже
всюду
возможно
встретить
изумительную
красоту
изваяний,
архитектурные
гр езы
с
их
кружевом
из
потем­
невшего,
похожего
на
серый
бархат,
камня,
с
их
наивными
символами
и
барельефами,
с
утра чен ны м
секр ето м
чего-то
таинственного
и
музыкального.
Правда,
пам я тники
на
пло­
щад ях
и
в
Париже
не
всегда
красивы
или
сто ят
н еизвест но
зачем,
как
обелиск
на
Place de la Concorde, но,
опять-таки,
в
противоположность
Лондону,
турист
не
мог
не
знать
их
трагической
истории,
по мнил
о
потоках
крови,
прик ипев­
шей
к
их
подножию,
и
эти
воспоминания
придавали
в
его
глазах
особый
вид
да же
Июльской
колонне,—
вид
какой-то
зловещей,
символической
красоты...
А
вечером
на
Больших
бульварах
совершалось
что- то
сказо чн о е.
В
зареве
газовых
рожков
и
электрического
света
фантастически
обрисовыва­


Карьера
Струкова
363
лись
деревья.
По
широким
тротуарам
ти хо
двигалась
на­
рядная
толпа,
собранная
со
всего
света.
Га зетчи ки ,
цве­
то ч ницы,
продавцы
курьезов
и
ненужностей
шныряли
в
пей,
как
р ыба
в
во де,
звонко,
на
разные
голоса
н авя зы вали
с вой
товар.
По
ул ице
стремительно
н есл ась
р ека
омнибусов
и
фиакров.
Открытые
настежь
ослепительные
к афе
не
вмещали
посетителей
и
захватывали
тротуары
своими
мраморными
столиками.
В
театры
и
казино ,
огненные
в ывеск и
кот оры х
сверкали
т очно
бриллианты,
ломились
зрители.
За
стеклом
неправдоподобно
ог ро мных
витрин
в
художественном
соче­
тании
располагались
соблазны
—
для
всевозможных
средств,
вкусов
и
вожделений...
Нет,
нет,
в
Лондоне
этого
не
может
быть,
не
бы ло,
и
А л ексей
Васильевич
называл
это
возмути­
тельным
гипно зо м
и
проклинал
тот
день,
в
кот оры й
они
приехали
и
поселились
в
П ариж е.
Что
до
того,
что
теперь
он
жил
в
одной
кв арти ре
с
На­
та шей,
спал
с
нею
в
одной
комнате?
Но
в
то
время,
когда
он
весь
был
охв а чен
экстазом
любви,
когда
все
в
нем
рад остн о
трепетало
не
только
при
в згляде
на
жену,
но
от
одного
зву ка
ее
гол оса ,
ее
смеха,
от
шороха
ее
платья
в
соседней
комна­
те,—
она
неизменно
стремилась
куда-то,
если
не
в
действи­
тельности,
так
в
мыслях.
И
Струкову
казалось,
что
в
этом
ви­
но ват
Париж.
И
в
с амом
деле,
даже
Петр
Евсеич
изменился
здесь.
Обык­
нов ен но
скромный
в
своих
п рив ыч ках,
он
теперь
нахо­
дил
како е -то
дет ское
удовольствие
сорить
деньгами,
целыми
днями
пропадал
на
б ульва ра х,
глазел
на
витр ины,
пок упа л
разные
вещички
или
долго -д олго
просиживал
за
бутылкой
шампанского
в
к аком -ни будь
" шикарном
ка­
фе,
упиваясь
не
столько
вином,
сколько
видом
и
шумом
улицы.
—
Уж
очень
приятно
мотать
зд есь ,—
говаривал
он,
точ­
но
оправдываясь.—
В
отечестве-то,
ведь,—
ау!
—
и
за
свои
деньги,
исключая
очертенелой
скуки,
ниче го
не
полу чиш ь.
А
тут,
по ди-ко сь ,
шельмецы,
ч его
достигли:
смотришь,
только
смотришь
на
ни х^
и
то
селезенка
игр ает ...
Ги,
ги,
ги!
—
И
добавлял
с
некоторой
грустью:
—
Ох,
н адо
ехать
домой,
а
небольшая,
пр изнат ьс я,
охота.
Чай,
на
н асест ь
едем
садиться,
ась?
С даетс я
мне ,
в
по след ний
раз
ви жу
я
эт от
необузданный
Вави ло н.
По
его
на сто янию
обедали
в
лучших
ресторанах,
у
дв е­
рей
отеля
с
утра
появлялась
«ремиза», запряженная парою
в
дышле,
Наташа
за купал а
себе
прид ано е.


364
А.
И.
Эрте ль
—
Что
ты
ра сшут илс я,
Пе тр
Евсеич?
Я
теб я
не
узнаю,—
говорила
она
иногда.
—
Н ет,
ни чег о,
Наташечка.
Старость
приходит,
развер­
нуться
хочется...
Небось
ведь
ты
у
меня
одна. —
С
тех
пор ,
как
она
стала
жить
с
Струковым,
Петр
Евсеич
ина че
не
на зыв ал
ее,
как
«Наташечка», и вообще относился к ней го ­
ра здо
нежнее
и
точно
с
жалостью.
Наташу
нимало
не
привлекали
ма га зины
и
покупки.
В
эт ом
она
только
подчинялась
от цу
да
видела
способ
дос та­
вит ь
удовольствие
двум-трем
знако м ым
дамам,
которые,
не­
смотря
на
всю
серьезность
их
убеждений,
положительно
пьянели
в
каком-нибудь
Лувре
или
Au bon marché1.
Но
то
же
самое,
что
эти
дам ы
в
магазинах,
чув ств овал а
она
в
ст ре­
мительном
круговороте
пу блич ной
жизни;
скоро
сделалось
не
только
ее
пр ивыч к ою,
но
п очти
потребностью
каждый
д ень
находиться
в
несравненной
парижской
толпе,
с хва тывать
на
лету
остроты,
шутки,
словечки,
новости,
покупать
и
п рочи­
тывать
где-нибудь
по
дороге
свежий
номер
г азеты ,
прони­
кат ь
на
заседание
пал аты
или
на
сходку
рабочих,
в ече ром
еха ть
в
театр,
сл уша ть
в
казино
уличную
знам ен ито сть ,
смотреть
на
студенческий
разгул
в
каком-нибудь
кафе
«Гар-
ку р », или просто сидеть на бульварах и медленно цедить
«гренадин»
сквозь
соломинку.
Обыкновенно
в
эт их
стран­
с тви ях,—
иног да
д оволь но
рискованных,
если
бы
ее
не
охр а­
ня ло
зв ание
«иностранки», —
сопровождал
ее
Лев ушк а
и
ред­
ко
Струков
или
Пе тр
Евсеич.
И
обыкновенно
она
сам а
хо­
тела,
чтобы
Левушка,
потому
что
он
отлично
знал
город,
был
неутомим,
говорил
как
скворец
и
иногда
го вори л
то,
что
ее
оче нь
инт ер есо вало ,
а
Петр
Евсеич
быстро
уставал
и
в
это
время
начинал
бр юзжа ть
и
жаловаться;
что
же
касает ся
до
мужа,
то,—
у вы!
—
его
присутствие
ей
самой
причиняло
чувство
уст ал ост и.
Она
уставала
теперь
от
его
в лю б ленных
взглядов,
от
стр астн ых
слов,
которые
он
нашептывал
ей
при
всяком
случае,
от
его
прикосновения,
когда
они
шли
под
руку,
и
даже
от
его
разговоров
о
будущем,
о
Ро ссии ,
о
преиму­
щ ест вах
«закономерной»
работы
перед
т ем,
о
чем
болтал
Левушка...
Все
это
был о
очень
хорош о,
и
умом
св оим
Наташа
понимала,
что
она
сч астл и ва,
то
есть
что
муж
очень
лю бит
ее,
что
он
ум ный,
и
честный;
и
образованный,
и
что
их
буду­
щее
—
очень
хороше е ,
и
оба
они
согласны,
как
его
устроить,
и
что
Левушка
дей стви тель н о
несколько
болтлив
и
легко-
рынок,
де ше вый
базар
(франц .) .


Карьера
Струкова
365
мыс лен;
но
вместе
с
тем
она
или
рас сеян но
усме хал ась
в
от­
вет
на
ласк и
Ал е ксея
Васи ль е вича,
или
маш ина л ьно
произ­
носила: «О,
миленький
м ой !»—а
сама
чувствовала,
что
де рев ене ет
с
ног
до
г оловы ,
что
от
сдерживаемой
зевоты
у
нее
ломит
за
ушами.
Впрочем,
по
вр еменам
что-то
в роде
угрызе н ия
с овес ти
возникало
у
На таши ,
особенно
после
того,
как
ей
приходи­
лось
хитрить
и
украдкою
убегать
с
Верховцевым
на
улицу.
Тогда
опа
бесцеремонно
спроваживала
Левушку
к
отц у
или
усаж ивала
его
за
письменный
стол,
где
горою
возвышались
листы,
ис пис ан ные
угловатым
почерком
Петра
Евсеича
—
перевод
Courdaveaux, —
а
сама
предлагала
мужу
еха ть
с
нею
куда -н ибудь
за
город.
Но
лондонские
н астрое ни я
и
в
эт их
случаях
не
возвра­
щались...
Правда,
по
внешности
был о
пох оже .
Как
и
в
Лон­
доне,
они
чувствовали
се бя
точно
на
ост ров е
и
всюду
бил а
кл ючом
чуж дая ,
пестро
бегущая
жизнь ;
как
и
где-нибудь
в
Кью-Гардене,
они
б ро дили
од ни
в
версальских
парках,
в
Сен-Клу,
в
В енсене.
Но
то,
что
ме жду
ними
не
было
те­
пер ь
преграды
и
что
их
любовь
всегда
мо гла
перейти
от
страстных
полупризнаний
и
взглядов
к
супружеским
ла с­
кам
и
что
Алексей
Васильевич
желал
этого,
за жиг ая
и
ее
своим
желанием,—
это
приво д ило
Н аташу
почти
в
истери­
ческое
состояние,
да
и
Струкову
вместе
с
м имол е тным
наслаждением
давало
в печатл ен ие
како й -то
душевной
не­
удовлетворенности.
И
оба
возвращались
дом ой
у ны лые,
утом­
ленные,
с
тяжестью
в
сердце,
с
чем-то
невысказанным
на
душе.
И
еще
бы ло
х уже,
когда
пробовали
высказаться.
С
пе рвых
же
слов
оба
замечали
тогда,
что,
в
сущности,
говорить
нече­
го,—
что
все
обс тои т
благополучно,
как
сл еду ет
в
«медовом
м есяце », отчего не так,
как
в
Лондоне, —
это
для
обо их
был о
необъяснимо.
И
вот
вых од ило
так ,
что
у
обоих
нев оль но
по д­
нимался
и
вздрагивал
голос,
и
оба
раздражались
до
слез,
уп р екая
друг
друга
в
совер шен но
фантастических
в е щах,—
одним
слов ом ,
происходили
нехорошие
размолвки.
Так
од­
н ажды
Струков,
не
пом ня
себя
от
досады,
сказал
жене,
что
отлично
видит,
как
п ошли
ей
впр ок
теории
Петра
Евс е ича
о
свободной
любви ,
и
что,
кон е чно,
эти
теории
заставляют
ее
искать
общества
«г.
Верховцева», а вовсе не его «рево­
лю ци онное
вранье».
—
Слушай.
Ал ексе й. ..
и
это
раз
навс ег да,
-
с
побледнев­
шим
лицом
ответила
Н аташ а,
—
ес ли
я
полюблю
друг ого
или


366
А.
И.
Э ртель
просто
захочу
отда ть ся. ..
ну,
хоть
Левушке,—
я
скажу .
Тебе
первому
скажу .
Мо жешь
б ыть
спокоен.
—
Просто
захочу!
—
с
негодованием
подхватил
Стру­
ков.—
Как
ты
не
понимаешь,
что
говоришь
мерзости...
—
Нет,
это
ты
видишь
мерзости,
где
их
нету...
—
Отдаться!
Отдаться!
—
кричал
уже
Ал екс ей
Ва­
сильевич.—Слово-то
о дно
как
звучит
в
устах
порядочной
ж енщ ины !..
—
Как
же?
—
с
кривой
усмешкою
спр ашив ала
Ната­
ш а.—
И
как
оно
звучит
в
устах
порядочного
мужчины?
Или
у
вас
ни чего?
Так
надо?
Или
в
вашем
лексиконе
нет
«отдать ­
ся», а есть
—
«обладать», «владеть»? И сколькими ты наме­
рен
владеть?
—
Хороший
раз гов ор!
—
Так
не
трогай
м еня,
если
не
нравится.
—
То,
в
чем
ты
упрекаешь,—
скверно,
но
это
физио ­
логи я.
А
ко гда
муж
от
жены
или
наоборот
—
это
рас­
путство.
—
Слова,
миленький...
«скверно»
—
семь
бу кв, «распут­
ство»
—
не
знаю
сколько.
И
те бе
нечем
доказать,
что
это
не
простые
слова.
Так
же,
как
и
мне.
Но
за то
я
и
не
упрекаю,
с
че го
ты
взя л?
Я
только
нена вижу
насилие
и
ваши
претензии
над
нами.
Что
такое
жена?
Любо в ни ца?
Это
вы,
все
вы
назвали.
Я
—
человек,
и
моя
во ля
на до
мною,
а
не
твоя...
как
ты
там
ни
называй
меня.
Правды
можешь
тр е­
бов а ть,
и,
будь
спокоен,
никогда,
никогда
не
солгу.
Но
и
то льк о,
А лекс ей
Васильевич,
и
только.
Спустя
час
или
два
после
таких
препирательств
и
она
и
он
о т лично
сознавали,
что
много
бы ло
сказано
лишнего
и
ничего
не
сказано
такого,
что
бы
объяснило
и
рассеяло
тя­
жесть,
лежавшую
на
душе;
но
так
ли,
иначе,
яд
пр еу вели­
ченн ых
с лов
о става лся ,
и
по-прежнему
оставалась
тяжесть
на
душе.
И
Ал ексей
Васильевич
жестоко
негодовал
внутри
себя,
злился
—
больше
всего
опять-таки
на
Па р иж,—
и
страстно
желал
поскорее
уе ха ть,
а
Наташа
де нь
ото
дня
стано в ил ась
м ол ч аливее
и
бледнее,
и
ли цо
ее
становилось
загадочным
для
Струкова.
Впрочем,
так
она
была
еще
красивее,
и
в
промежутках
между
размолвками,
а
иногда
даже
и
в
то
самое
время,
когда
выговаривались
об идн ые
слова,
эта
тонкая,
изящно-страдаль­
ческая
красота
жены
сводила
с
ума
Алексея
Васильевича,
и
он
бурно
просил
прощения,
целовал
н оги
Наташи,
смотрел
на
нее
с
вкр адч ив ой
м ольб ою ...
до
тех
п ор,
по ка
домогался


Карьера
Струкова
367
о бъя тий
и
слез ,
и
бессмысленно-ласковых
восклицаний,
и
того
радостного,
торжествующего
смеха
во
вс ем
ее
пр е­
красном
лице,
который
ему
каз ал ся
«апофеозом любви».
И
на
мг нове ние
обоим
к аза лось,
что
наступило
наконец
слияние
их
душ,
сердец,
стремлений...
пока
вновь
не
овла­
девали
ею
—
усталость
и
тоска,
им
—
чувство
удовлетво­
р е нного
восторга
и
прежняя
досада
на
жену,
на
Париж,
на
Левушку,
на
всех.
Не
повторялись
в
Париже
и
лондонские
споры,
хо тя
к
Перелыгиным
и
собирались
по
врем енам
русские
туристы
и
эмигранты.
Уличное
движение
и
погода
б ыли
так
со бла з­
нительны,
а
Петр
Е всеич
и
Наташа
в
таком
рассеянном
настроении,
что
чаще
всего
и
в
этих
сл уча ях
дело
конча­
лось
обедом
в
ресторане
или
прогулкой
в
окрестности,
при­
чем
не
о
«принципах»
г ово рили,
а
о
разных
в еселых
пустя­
ках
или
о
текущих
событиях.
Иногда
пе ли.
И
однажды,
во
вре мя
такой
загородной
прогулки,
Струков
еще
в
н овом
свете
увидел
свою
жену.
К акой -то
хмель
ударил
ей
в
голову .
Она
дурачилась,
хохотала
до
сл ез,
декламировала
стихи,
за­
теяла
бегат ь
в
горелки,
до
странности
смело
за игры ва ла
с
мужч ин а ми,
ос обен но
с
одни м
художником
из
Костромы,
красивым
ку др явым
малым
чисто
русского
ти па,
и
уп орно
избегала
встречаться
взглядами
с
мужем.
Ал ексе й
Василье­
вич
видел,
что
все
это
—
простая
шалость,
и
сн а чала
ему
б ыло
очень
весело
и
смешно
смотреть
на
влюбленное
л ицо
костромича,
и
весело
бы ло
думать,
что
прелестная
женщина,
за
ко то рой
так
ухаживают,
при над ле жит
ем у,
Струкову.
Но
когда
вызывающая
смелость
Наташи
начала
вы зыв ать
такую
же
смелость
и
у
мужчин
и
в
особенности
когда
худ ож­
ник ,
д огон яя
На таш у,
упал
вместе
с
н ею,
так
что
замелькали
ее
белые
ю бки,
и
когда,
подсобляя
д руг
другу
подняться,
Наташа
взви зги вала
с
какой-то
неуместной
игривостью,
а
в
распаленном
лице
костромича
проступило
осо б ое,
з на­
комое
Струкову,
выражение
груб ой
чувственности,
он
сра зу
утратил
всю
сво ю
смешливость
и
веселость.
Весь
не
свой
от
нестерпимой
обиды,
он
хотел
немедленно
сказать
Наташ е,
что
она
«неприлично ведет себя», и даже подошел к ней
за
эти м,
когда
она,
п ри гот овляя сь
«гореть», прикалывала
повыше
юб ку
и
оправляла
растрепанные
в олосы ,
но,
встретив­
ши сь
с
ее
тусклым,
н едоб рым
взглядом,
растерянно
улыб н ул­
ся
и
пробормотал
вполголоса:
—
Не
устала
ли
ты?
Она
ничего
не
ответила,
однако
вскоре
оставила
и гру,


368
А.
И.
Эр тель
и
все
уселись
на
траве.
Тут
кто-то
сказ ал,
что
костромич
превосходно
имитирует
мужицкие
песни,
и
стали
просить
ег о.
Кокетливо
рисуясь,
он
жестом,
действительно
пох ож им
на
мужицкий,
с двину л
набекрень
шляпу,
подпер
рукою
ще­
ку,
и
уныл о,
немножко
разбитым
голос ом,
затянул
чт о-то
специально
костромское.
Это
бы ло
в
сен-клудском
лес у
в
вид у
великолепной
панорамы
Парижа...
И
бы ло
что-то
не­
обыкновенно
жалкое
в
разительном
противоречии
эт ой
за­
ун ывной
песни
с
те м,
что
виднелось
вдали
в
золоте
на­
сту пав шег о
заката.
За
всхлипывающими
стенаниями,
не­
подражаемо
вылетавшими
из
груди
художника,
за
одно­
образно-печальным
содержанием
песни,
—
и
за
эт ими
зда­
ниями,
башня м и,
памятниками
великого
города
п еред
с лу­
ша тел ями
в
той
или
ин ой
форме
возникали
воспоминания
и
картины,
надрывавшие
их
русское
сердце.
И
как
это
ни
странно,
но
особую
то ску
от
щемящ ег о
противоречия
д вух
ис т орий,
д вух
народностей,
двух
цивилизаций
пе рвый
выразил
коротенький,
упитанный
человек,
эмигрант-еврей,
особо
изве ст ный
своим
космополитизмом
и
категорическим
отрицанием
«фетишей,
аб солют ов
и
сан ти мен то в».
—
Ну,
к
черту
эту
костромскую
дичь,
буд ь
она
п рокля­
та!
—
крикнул
он,
тяжело
посапывая
носом
от
в незапн о
подступивших
слез,
и
торопливо
отошел
к
краю
обрыва,
внизу
к оторого
змеи ла сь
Сена.
Костромич
остановился,
ог лянувшись
с
н ед оум евающ ей
улыбкой.
Все
молчали.
Со
стороны
Пар ижа
едва
слышно
до­
стигал
внушительный
ропот.
—
А
доч ь
Ярослава,
Анна ,
б ыла
за
их ним
Ге нрихо м
первым, —
неожиданно
выг овор ил
м олод ой
магистрант
из
Москвы,
махнув
рукою
по
направлению
к
Парижу.
—
Ну,
и
что
же?
—
Ну,
и
то
же...
—
Мон голы ,
бат ен ька,
задавили.
—
Какие,
к
черту,
м онгол ы!
Своя
же
братья
—
купцы,
боя ре,
д р ужинник и,
князья.
Татар
еще
и
в
по мине
не
было,
а
уж
на род
пре т
на
север,
в
б олота,
в
леса...
Должно
быть,
от
сладкой
жизни,
что
ра зма зал
Ал е ксей
Толстой,
от
пиров
да
от
вечевой
с во боды.
—
А
потом
ваш а
Мос ква
придушила
все
живое...
С
попами
да
монахами.
—
Нет,
госп ода,
раса,
раса
испортилась
на
севере.
-
Она
еще
в
К иеве
испортилась.
Вы
ду м аете,
печенеги,
пол ов цы,
хаза ры
и,
как
их
там
еще ,
редеди,что
л и...


Карьера
Струкова
369
—
Редедя
—
князь.
—
Ну,
черт
с
ним.
Разве,
думаете,
не
впустили
кал­
мыцкой
к ро вцы?
—
А
на
севере
чу дь
белоглазая.
То
есть
бездарность,
проза,
скотізкое
смирение
и
воплощенный
испу г. ..
Ху же
калмыцкой
крови.
—
Нет,
то
беда,
что
Владимировы
п ослы
у
святой
Софии
обе дню
слушали.
—
Это
вы
по
Чаадаеву?
—
Что
ж,
что
по
Чаадаеву.
Представьте,
ес ли
бы
они
послушали
в
Риме...
Исто р ия-то
вышла
бы,
по жалуй ,
ве­
сел ей
вот
эт ой
костромской
пес ни.
—
А
отлично
вы,
батенька,
имитируете!
—
Живо й
мужик.
—
Ну
да,
и
бы ли
бы
у
нас
и
к лер ик алы,
и
черт
знае т
что...
А
теперь,
слава
богу:
вверху
—
академическая
толе­
рантность,
внизу
—
«матушка святая Аграда,
моли
бо га
о
на с !..»
—
Что
за
«Аграда»?
—
Просто
церковную
ограду
освещали,
а
баба
молилась.
Факт.
Кое-кто
еще
рассказал
о
баснословном
невежестве
ру с­
ского
народа...
Посме яли сь ,
но
как-то
невесело:
костром­
ск ая
пе сня
все
еще
как
б удто
стояла
в
ушах
вместе
с
от­
даленным
гулом
Парижа.
Магистрант
вздумал
было
пере­
б ить
впечатление
и
затянул
Марсельезу.
Два -тр и
человека
подхватили,
выговаривая,
как
всегда, «ален»
и
«занфан»,
но
гим н
звучал
вяло
и
нелепо,
а
тут
еще
космополит
обер­
нулся
и
сказал
с
язвительной
улыбкой:
—
И
зд есь -то
перестали
воодушевляться
эти м
старомод­
ным
враньем,
а
вы...
Лучше
бы
уж
«Ça ira» попробовали .
Но
«Ça ira» никто не знал,
кроме
Левушки,
который,
о дна ко,
не
ре шилс я
обнаружить
козлиный
свой
голос
и
п олное
отсутствие
слуха.
А
Струков
д авно
уже
с
беспокойством
наблюдал
за
женою.
Как
только
костромич
запел,
у
нее
сразу
исчезло
то
вакхическое
оживление,
к ото рое
под
конец
бы ло
так
неприятно
и
страшно
для
Алексея
Васильевича.
Ли цо
ее
покрылось
смертельной
бледностью,
в
широко
раскрытых
гла за х,
устремленных
вдаль,
появилось
выражение
неизъяс­
ним ой
тоски,
по чти
отчаяния.
Молча
она
слушала
и
пе сню,
и
разговоры
после
не е,
и
н еуда вшую ся
Марсельезу
—
и
кусала
пересмягшие
губы,
как
б удто
ус илива яс ь
пр ев оз­


370
А.
И.
Эртель
мочь
в нут ре ннюю
бо ль...
И
вдруг,
не
успел
Ал ексо й
Ва­
сильевич
по дбеж ать
к
не й,
как
схватила
с ебя
за
голову
и
истерически
зарыдала,
выкрикивая
что-то
б ессм ысленно е:
«Заросла!. . За росла . ..
дорожка...
частым
ельничком!..—
м ож­
но
бы ло
разобрать
в
этих
криках.—
И
вы ...
еще
смеете!..
Ане к д от ы!.. Они...
хо ть
в
ограду...
Мы
ни
во
что,
ни
во
что...
да же
в
Мар сел ье зу. ..
не
ве рим !..»
Да мы
суетились
вокруг
нее;
растерянный
Ал ексей
Васильевич
лепетал
какие-то
утешения,
расстегивал
ей
лиф,
к р ича л: «Воды!
Ради
бога,
во ды!» Костромич,
с
лицо м,
на
кот ором
сквозь
искреннее
сожаление
не во льно
проступало
самодовольное
то рж ество ,
в
с вою
оче редь,
успокаивал
Н ата шу,
ст ара ясь
говорить
ше­
потом,
и
простодушно
уверенный
в
св оем
«праве», погла ­
живал
ее
руку...
Он
ничуть
не
сомневался,
что
эффект
произведен
его
пе ние м,
его
ухаживанием,
его
наружностью
и
что
Ната ль я
Петровна
влюблена
в
него.
И
когда
он а,
несколько
придя
в
се бя,
с
брезгливым
выражением
отдер­
нула
руку,
он
нисколько
не
разуверился,
а
почтительно
вздохнул,
как
человек,
со зна ющий
необходимость
под­
чиняться
«конвенансам», и,
приняв
скромн о-та ин ств ен ны й
вид,
от ошел
к
сторонке.
И
чтобы
тут
же
покончить
с
этим,
в
сущности,
добрым ,
честным
и
талантливым
человеком,
на до
приб ав ит ь,
что
он
с
тех
пор
всег да
искал
случая
имитировать
костромского
мужика
в
присутствии
хорошень­
ких
же нщин
и
многим
рассказывал
по
секрету
(конечно в
пьяном
вид е),
что
если
бы
захотел,
то
Струкова...
гм...
гм...—так
же,
впрочем,
как
и
всякая
другая
«с душой и
темпераментом».
Возвратились
в
Париж
в
каком-то
удрученном,
отчасти
даже
в
сконфуженном
настроении,
и
Наташа
бы ла
ск он­
фужена
больше
всех.
И
несколько
раз
в
тот
веч ер
л аско во
и
вино ва то
п гепт ала
мужу:
—
Не
думай,
не
думай,
миленький!
Это
у
меня
оттого,
что
я
выпила
ко фе
с
киршем...
только
от
этого!
Но
в
другой
раз
она
уже
без
в сякой
причины
ог ор чила
Ал екс ея
Васильевича
и
очень
б ольн о.
Это
произошло
ут­
ром .
В
сво ем
пр елес т ном
персидском
халатике
она
писала
письма,
он
сидел
около
стола
как
будто
за
книгой,
но
на
сам ом
деле
не
читал,
а
с
чувством
удовлетворенного
вос­
торга
следил
за
линией
ск ло ненн ой
ше и,
затылка
с
небреж­
но
закрученною
косою,
смелого
пр оф иля
с
ресницами,
бросающими
тень
на
золотисто-смуглую
щеку...
В
это
вр емя
она
кончила
страницу
и
мельком
взглянула
на
него,


Карьера
Струкова
371
потом
прис т альне й. ..
потом
в
ее
глазах
пробежало
что- то
неприятное...
и
вдруг
сказала:
—
С
чего
я
находила,
что
у
тебя
печальные
глаза?-
Совсем
не
печальные.
—
И
не
глубокие?
—
с
досадою
спросил
Струков.
Она
легонько
взд охнул а
и,
не
ответив,
снова
стал а
писа т ь.
—
Вот
уж
именно
башмаков
не
успела
износить...—
начал
было
он,
чувствуя,
что
краснеет
до
самых
у шей
от
стыда
и
злобы,
и
напрасно
стараясь
говорить
твердым
го­
лосом;
но
в
это
в ремя
вошел
Пе тр
Евсеи ч
и
заявил,
что
пор а
одеваться
и
ку да -то
ехать.
Так
шли
их
дни
в
непрерывной
смене
тревожных
на­
строений,
в
суете,
в
вечном
предчувствии
новых
размолвок,
в
том ,
что
между
ними
вырастала
отчужденность,
все
реже
и
ре же
скрываемая
горячим
туманом
страсти,
иллю­
зи ей
физического
сближения.
О,
как
хотелось
уехать
Ал ексе ю
В асиль евич у ,—
раз­
ру шить
это
недоброе
о ч аро вание
пар иж ских
впечатлений,
очарование
темных
си л,
по
его
мне нию,
овладевших
Ната­
ш ей,
разбить
тот
лед,
в
к отором
она
замкнулась,
прогнать
от
нее
всех
эт их
Верховцевых,
костромичей,
дам
с
серьез­
ными
убеждениями,
увезти
ее
от
соблазнов
кипящей,
как
котел,
улицы,
исторических
воспоминаний,
политики,
ис­
кусства,
от
соблазна
жить
ощущениями,
ср еди
которых
не
замечаешь,
для
чего
живешь...
И
он
напоминал
об
отъезде.
Но
П етр
Евсеич
ссылался
на
неоконченный
пере­
вод
Courdaveaux, который было необходимо сдать в типо ­
графию
в
Женеве,
а
Наташа
отмалчивалась.
На
самом
деле
и
у
от ца
и
у
дочери
были
особые
причины
медлить
в
Па­
риже.
Перелыгин
с
некоторых
пор
пропадал
до
утра,
и
од­
на жды
кто-то
из
об щих
знакомых
встретил
его
выходящим
из
Moulin Rouge с желтоволосой девицей под ручку .
Ната­
ш ины
причины
заключались
в
том,
что
увлекающая
пестро­
та
зд ешне й
жизни
препятствовала
ей
оставаться
в
одино­
честве
со
своими
мыслями,
которых
она
теперь
так
же
без­
отчетно
боялась,
как
дети
боятся
иногда
темноты.
В
конце
концов
Струков
с
чувством,
бл изк им
к
отчая­
нию,
развернул
свою
л ондо нск ую
работу.
И
мал о-по мал у
ин тер ес
к
теоретическим
определениям,
к
цифрам,
к
ло­
гическим
выводам
на чал
по-прежнему
о в лад евать
им.
Раз а
два
он
побеседовал
с
эмигрантом-космополитом;
убе­
дился
из
этих
бесед,
что
м ногое
упустил
за
кропотливыми


372
А.
И.
Эрте ль
подробностями
ис сле до ван ия,
что
надо
обратить
внимание
на
книжки,
в
послрднее
время
значительно
развившие
смутные
пос ылк и
Маркса.
И
в
од но
яркое ,
погожее
утро,
завязавши
.в
ремень
де ся ток
э тих
новых
для
не го
к ниг,
объявил
ж ене,
что
на
неделю
уезжает
в
Фонтенбло.
Наташа
слегка
удивилась,
но,
конечно,
не
противоречила,
и
в
пе р­
вый
день
после
его
о т ъезда
чувствовала
себя
как
на
ка­
никулах.
Особенно
ее
радовало
то,
что
в
спальне
она
одна,
что
не
раздается
в
у шах
странный
шум
чужого
дыхания,
к
к ото рому
она
до
сих
пор
не
могла
привыкнуть,
и
нет
мужчины,
имеющего
како е-то
право
быть
при
ней
разде­
тым.
Это
давало
ил люз ию
д евич ест ва,
сво бо ды,
чистоты,
и
в начал е
так
подействовало
на
Наташу,
что
она ,
ложась
спать,
в
по рыве
чрезвычайного
умиления
перекрестила
по­
душку,
как
это
делала
в
далеком-далеком
детстве.
Однако
на
тр е тий,
на
четвертый
де нь
ее
стало
преследовать
ощу­
ще ние
какой-то
пустоты
и
что- то
вроде
о биды
на
Алексея
Васильевича
зашевелилось
в
ее
гдуше;
чаще
вспоминались
лондонские
дожди,
скитания,
разговоры,
планы...
Наступила
сильная
жара.
Париж
ра зъ езж ался.
Петр
Евсеич
был
в
отвратительном
сос тоян ии
духа
и
о днаж ды
за
обедом
сказал
Ве рх овце ву:
—
Скверно,
милячок,
дожить
до
того,
что
не
ты
от
гре ­
ха,
а
грех
от
теб я
отступается..
А сь?
Не
по ним ает е?
По й­
мете,
как
стукнет
шес ть де сят ...
Надо
вот
в осво яси
со би­
раться.
На
шес той
д ень
из
Фонтенбло
пришла
телеграмма:
Vous feriez bien de visiter votre anachorète, D’ailleurs je
suis indisposé1.
1 Вы поступите хорошо ,
навестив
вашего
от шельн ик а.
К
тому
же
я
нездоров
(франц .).
Первым
движением
Наташи
б ыла
само л юбив ая
радость:
о
ней
вспомнили!
она
нужна!
—
вторым
—
беспокойство...
В
тот
же
вечер
Левушка
проводил
ее
на
лионский
вокзал,
а
в
дв ен адц ать
часов
лунной
ночи
она
ехала
одна-оди-
нешенька
по
той
великолепной
алле е
из
платанов,
кото рую,
раз
увидавши,
нельзя
забыть.
Маленький
гор од ок
уже
спал.
Спали
и
в
том
скромном
отел е,
где
жил
Алексей
Вас и лье­
в ич.
Но
в
его
комнате
светился
огонь.
Струков
не
ж дал
Наташу
так
скоро
и
в
глубине
души
бо ял ся,
что
она
и
вовсе
не
п оедет .
Он
был
де йств ител ь но
нездоров
—
в
жару
и
от того
с
ослабленными
нервами,
и,


Ка рье ра
Струкова
373
поднявшись
навстречу
неожиданной
гостье,
неожи­
данно
расплакался.
Наташа
совсем
испугалась,
пока
не
убедилась,
что
болезнь
—
ле гкая
простуда,
но
вс е-таки
заставила
Алексея
Васильевича
тотчас
же
лечь
в
постель,
в ыпить
горячего
ви на
и
до
утра
просидела
у
его
изголовья,
беспр ес та нно
ощупывая
его
л об,
не жно
унимая
его
нерви­
ческую
говорливость.
Он
то ро пливо
рассказывал,
что
успел
прочитать
в
эти
дни,
как
подвинулась
его
ра бота
и
как
за
«материалами британского музея»
он
действительно
несколько
отстал
от
теоретического
движения
мысли
в
эк о­
номической
науке.
Пытался
он
было
го во рить
и
об
их
суп­
р у жеских
размол в ках,
о
том,
что
он
дрянной,
себялюби­
вый
человек
и,
конечно,
во
в сем
виноват,
а
она...
Но
она
за­
крывала
ему
рот
рукою
и
повелительно
произносила:
—
Об
это м
совсем
не
смей...
ни
слова!
Наутро
он
был
поч ти
з доров
и
нежен,
кроток,
уступчив,
а
Наташа
чувствовала
необыкновенную
усталость
от
бессон­
ной
н очи
и
точн о
з ар азил ась
его
вчерашней
нервозностью.
Он
предложил
ей
поехать
в
ле с,
посетить
парк,
ос мот реть
д во рец,
побыть
еще
денька
два
в
этом
ти хом
идиллическом
городке,
но
она
сказала,
что
хорош о
по мнит
Фонтенбло
и
если
можно,
то
лучше
сег одн я
же
возвратиться.
—
Ну,
хоро шо, —
кротко
с огла си лся
Струков
и,
свя ­
зывая
вещи,
спросил:
—
А
когда
же
в
Рос с ию,
моя
дорогая?
—
Надо
собираться,—ответила
он а.—М оя
портниха,
кажется,
скоро
отделается.
Как
вот
Вер хо вцев
с
рукописью.
-
Ну,
хорош о.
Пока
соберетесь,
я,
может
быть ,
окон­
чу
статью.
Это
даже
хоро шо,
что
не
оче нь
скоро
уедем.
«Спеши медленно», —
ск азал
какой-то
мудрец.
Но
случилось
т ак,
что
в
э тот
же
ден ь
медленные
сборы
превратились
во
чт о-то
похожее
на
бегство.
И
слу чил ось
как
будто
от
пустяков.
С
как о й-то
стан ци и,
недал еко
от
Фонтенбло,
открылся
широкий
в ид.
Холмистая
даль
за­
мыкалась
лесо м;
в
глубине
долины
из вил исто
протекала
река;
на
бер ега х
и
на
ск лон ах
пестрели
де рев ни.. .
А
в
др у­
гую
сто р ону
тянулась
равнина,
сплошь
засе янн ая
рожью.
—
Миленький
мой!
Смотри...
как
в
России!
—
восклик­
нула
Наташа,
высовываясь
из
окна.
И
действительно,
в
э том
просторе,
в
этих
даля х
с
синею­
щим
лесом,
и
ос обе нно
в
эт их
полях
с
золотистой
рожью,
по
которым
так
и
х од или,
так
и
лоснились
волны,
подня­
тые
сильным
в етром ,
что-то
напоминало
Россию.
Они
д олго
смотрели
в
ок но...
Смотрели
до
тех
по р,
пок а
горизонт
спо-


374
А.
И.
Эр тель
ва
сузился
и
пош ли
мелькать
акку рат н ые
особнячки
да
изгороди
да
высокая
культура.
А
потом
взглянули
друг
на
друга
—
в
глазах
у
Наташи
стояли
сл езы
—
и,
без
слов,
крепко,
по-товарищески
пожали
д руг
др угу
руки.
Спустя
несколько
дней
их
уже
обыскивали
в
Алек­
сандрове
и
с
чрезвычайной
отчетливостью.
Очевидно,
не
в
одн их
интересах
фиска...
По
отвычке
н ашим
путеше­
с твен ник ам
бы ло
немножко
стыдно
смотреть
друг
на
друга
п осле
такой
операции.
Но
станц ии
через
две
стыд
пропал:
«Не дым
—
гла за
не
ест !»—
утв ержд ал
Петр
Евс е ич,
и...
великая
изобретательница
таких
вот
по с ловиц,
Русь,
по­
глотила
их
в
сво и
заг адо чн ые
недра.
IV
Струковы
поселились
на
хуторе,
в
семи
в ерст ах
от
Бо ль­
шого
Апраксина
и
в
тридцати
от
го рода ,
расположенного
на
берегу
Волги.
М есто
на
хуторе
б ыло
хорошее.
Н едав но
отстроенный
домик
из
смолистых
бревен
весело
глядел
с
пригорка
на
долину.
В
долине
протекал
ручей,
там
и
сям
перехваченный
запрудами;
у
ручья,
недалеко
от
хутора,
широко
расползлась
большая
де ре вня
бывших
апраксинских
крепостных,
за
нею
виднелась
другая
деревня,
поменьше.
В
ту
и
в
другую
сторону
от
деревень
тянулись
холмистые
поля;
за
холмами,
точно
свеча
из
желтого
воска,
горела
на
солнце
своим
вызолоченным
шпилем
выкрашенная
охрою
колокольня
села
Излегощей,
а
на
горизонте,
на
возвышен­
ности,
сипел
лес,
отделявший
долину
от
Волги.
Вокруг
хутора
вместо
сада
росла
молодая
роща;
за
рощею
разверты­
валась
нетронутая
ковыльная
степь...
Глубокие
овраги
пе­
ресекали
ее
в
разных
на пр авле ниях .
В
оврагах
г рем ели
ключи,
таился
гус той
дубняк,
в
невероятном
изобилии
со­
зр е вала
е жев ика.
Возвращение
в
Россию
сначала
нехорошо
подействовало
на
Н аташу .
Гр уст но
ей
бы ло
и
по
дороге,
когда
мимо
без
конца
мел ькал и
серенькие
ви ды,
чахлые
ле са,
убогие
де­
ревушки
и
еще
боле е
убогие
лю ди,
копошившиеся
на
убо­
гих
нивах;
грустно
и
в
Моск ве,
когда-то
внушавшей
осо­
бый
в ост орг,
а
теперь
поразившей
ее
беспорядочной
гр у­
дою
камней
вместо
мостовых,
смрадом,
пыль ю,
варварской
нелепостью
красок
и
здан ий.
Кре мл ем,
наполовину
каз ен­
ным,
наполовину
наив ны м
до
смешного,
Василием
Блажен­


Карьера
Струкова
375
ным ,
о
котором
обозленный
Петр
Е всеич
сказал,
что
это
«кошмар пьяного огородника» .. .
Ей
все
грезились
иные
линии,
ины е
краски,
и,
всматриваясь
из
ок он
го ст иницы
в
цветной
винегрет
безвкусной
московской
ста ри ны,
в
ра зро з­
ненные
и
скучные
диссонансы
стиснутого
музея,
сдавл енн ой
городской
думы,
она
чуть
не
со
сле зам и
вспоминала
о
ка­
ме нных
красотах
Рима,
Парижа,
Лондона,
с
их
благород­
ным
темно-серым
тоном,
с
их
стройной
и
внушительной
музыкальностью,
от
к ото рой
чем-то
мистическим,
вечным,
з ов ущим
ввы сь
столько
раз
пе ре полняла сь
ее
душа.
А
в
Москве
пришлось
пр ожи ть
неделю,
пока
Петр
Евсе­
ич
с
по мощь ю
своих
православных
знакомых
не
наш ел
за
триста
рублей
смелого
попа,
обвенчавшего
Наташу
с
Стру­
к овым
без
троекратного
оглашения
и
без
ос обых
справок
об
их
добрачном
сост о ян ии.
Но
когда
с
Ярославля
поехали
по
Волге,
Наташа
то чно
переродилась.
Настоящей
родиной
повеяло
на
нее
с
этих
холмистых
берегов, —
от
привольно
раскинутых
сел
со
ста ­
ринными
церквами,
от
тихих,
оригинально
построенных
городков,
от
монастырей,
когда-то
охранявших
в елик ую
простоту
и
веру
и
самосознание
русского
народа,
изму­
ченного
татарщиной,
развращенного
смутами,
закрепощен­
ного
хозяйственной
беспощадной
Москвою.
И
чем
дальше
«вниз по Волге», тем делалось шире,
светлее,
просторнее,—так
же,
как
и
в
душе
Наташи...
Оригинальность
ц еркв ей
и
г ородов
пропадала,
старые
святыни
встречались
все
реже;
но
на
см ену
возникали
воспоминания,
мечты,
картины
безграничной
удали,
необуз­
данной
в оли,
каких-то
непостижимых
характеров,
и
си л,
и
запросов,
и
разгула...
И
Наташе
становилось
отчего-то
ве­
сел о
и
страшно.
И
особенно
бы ло
весело,
когда
на
Волге
поднималась
«погода»
—
сильный
ветер
бил
в
л ицо,
чай ки
тревожно
носились
над
водою,
вол ны
роптали
с
угрожающим
шу­
мом,
даль
курилась
от
пены
и
брызг,
срываемых
ветром,
и
на
горизонте
хмурились
горы.
И
в
зави сим о сти
от
такого
настроения
все
более
ту ск­
не ло
перед
На ташей
то,
с
чем
она
так
еще
недавно
срав­
нивала
Москву
и
едва
не
плакала,
—
чуж ие
кр ая
р ас­
плывались
в
каком-то
тумане,
не
тро гая
и
не
волнуя
сер дц а.
Что
до
того,
что
там
порядок,
культура,
красота
и
захватывающие
перспективы
теоретической
мыс л и?..
Пусть!


376
А.
И.
Эрте ль
За то
здесь
св ое,
родн ое,
д разн ящая
не опре дел ен нос ть
в
будущем,
демоническая
с ила
в
минувшем
и,
главное
—
запросы,
запросы...
без
уступки
и
без
ответа.
Ал ексей
Васильевич
был
первый
раз
на
Волге,
если
не
счи тать
зимнего
пут и
в
Чердынь
и
обратно,
и,
в
противо­
положность
Наташе,
испытывал
сначала
какое-то
недр уж е­
любн ое
чу вс тво
к
э той
реке.
Она
наводила
на
него
не
то
у нын ие,
не
то
досаду.
Слишком
пустынно
и
просторно,
слишком
неуютно,—
он
не
ум ел
подобрать
другого
слов а,—
и
не вол ьно
в
его
памяти
вст а вала
иная
Русь:
тихие
степ­
ные
речки,
светлый
прудок
с
идиллически
наклоненными
ветлами,
мир ное
спо к ойст вие
гладких
как
скатерть
полей,
курган
в
отдаленье,
жаворонки
в
небе,
межа,
заросшая
по­
лынью,
пахарь
за
с охою...
такое
все
смирное,
кроткое,
без
кровавых
пр еданий
и
разбойничьей
удали,—там,
где
его
Куриловка,
где
промелькнуло
его
детство.
Тол ько
образцово
устроенные
пароходы,
да
оживление
на
прис та нях,
да
вид
там
и
сям
возникающей
промышленности
с
настоящим
евр опейск им
по ши бом
несколько
примиряли
его
с
Вол гой ,—
то
ес ть
то
самое,
что
казалось
Наташе
едва
ли
не
оскверне­
нием,
а
ему
—
п ере ходом
к
капиталистической
форме
труда
и,следовательно,
к
пр о гр ессу.
Вп роч ем,
и
Наташа
и
Струков
б ыли
здоровы,
бод ры,
веселы
и
почти
по-прежнему
влюблены
друг
в
друга.
Каж­
дый
вечер
они
устраивались
г де-н ибу дь
в
сторонке
за
чае м
и
хл ебом
с
огромным
количеством
свежей
икр ы
и
до
поз д­
ней
ночи,
а
иногда
и
до
за ри
говорили
о
том,
в
чем
бы ли
сов ерш енно
согласны
—
о
п ред стояще й
работе,
о
жи зни
на
хуторе.
И
особ ен но
хорошо
бы ло
то,
что
некому
бы ло
встав­
лять
язвительных
зам ечан ий:
П етр
Евсеич ,
еще
больше
захандривший
после
свадьбы,
о тпр авилс я
прямо
из
Москвы
по
же лезно й
дороге.
Пр авд а,
Наташу
подмывало
иногд а
воз ража т ь.
То,
что
она
наслушалась
в
Париже
от
Верховцева,
вдруг
смыкалось
в
ее
мыслях
с
про шлым
э той
р еки,
однообразно
шумящей
за
кормою,
в
воображении
нево л ьно
сопоставлялись
ти пы
и
фак ты
минувшего
с
тем,
что
совершалось
так
еще
недав­
но ,—
и
ей
становилось
скучно
от
ску чно й
целесообразности
их
планов
и
предстоящей
работы...
Но
это
быстро
прохо­
д ило
от
ласковой
улыбки
Струкова,
от
того,
что
он
тепе рь
не
сердился
и
не
называл
Левушкины
рассказы
«враньем»,
а
с
тем
же
огнем
в
глазах
и
убежденным
выражением
г олоса ,
как
когда-то
в
Лондоне,
го вор ил
об
эго ист ич еско й


Карьера
Струкова
377
красоте
«революционного героизма»
и
о
том,
что
народу
от
э того
только
ху же.
И
еще
очень
нравилось
На таше,
что
с
каждым
дн ем
их
м ед ленно го
путешествия
Алексей
Васильевич
привыкал
к
Волге,
начинал
находить
особое
оч ар ование
в
ее
вид ах
и
часто
с
раскрытой
книгой
на
коленях
не
отры в аясь
с мотре л
в
ее
даль
и
го вор ил:
—
Правда
твоя,
Наташа...
В
ней
что-то
есть...
Ее
можн о
полюбить,
как
море.
За
всем
тем,
когда
ночью
приехали
на
хутор
и
когда
ра­
но
утром
Струков
вы шел
на
крыльцо,
увидал
ручей,
пруды
и
долину,
ощутил
нео б ыкн ов енную
тишину,
стоявшую
в
во здух е
и
вдруг
прерванную
петушиным
криком
и
хлопот­
ливым
кудахтаньем
кур,
все
в
нем
так
и
за др ожало
от
радости.
Почти
то
же
произошло
и
с
Ната шей .
В
это
ясное
утр о
она
сразу
почувствовала,
что
ужасно
уст ала
от
отелей,
от
же лез ных
дорог ,
от
многолюдства,
от
«достопримечательно ­
с тей », от разных мыслей...
и
от
любви,
стремительно
за­
полнившей
ее
д ушу
—
точно
разлив
в
п олов одье ,
устала
нервами,
умом,
во о б ражением ,
и
что
эта
глубокая
тишина
обнимает
ее
как
теплая
в ода
в
ванне.
Ей
не
хотелось
ни
думать,
ни
чит ать ,
ни
разговаривать
о
тонких
и
сложных
вещах,
а
просто
хотелось
дышать
этим
чистым
ст е пным
воздухом,
не пре рыв но
двигаться,
говорить
о
пустяках,
ощу­
щать
пр елес ть
мелочей
и
хозяйственных
забот
и
радостно
в слуш иват ься
в
тиш ину .
А
мелочей
и
забот
было
много.
То
есть
все
это
б ыло
на
руках
приказчика
Олимпия
и
экономки
Гертруды
Афанасьевны
—
бесподобных
рабов ,
в ос­
питанных
еще
б ывш ими
помещиками,
но
Наташа
так
же
теперь
с гора ла
желанием
растрачивать
сво ю
физическую
энергию,
как
прежде
сгорала
в
мечтах
и
в
мыс лях.
В
пер­
вый
же
д ень
она
обежала
весь
хутор,
осмотрела
конюшню,
каретный
сарай,
птичник,
амбар,
хлевы,
кладовые,
избу
для
ра б оч их , «конторку»
для
приказчика.
Все
б ыло
обновлено
и
отстроено
в
ее
отсутствие,
от
вс его
пахло
свежим
лес ом,
везде
уже
бы ло
н асел ено
и
наполнено:
птицами,
коровами,
лошадьми,
эк ипаж ам и,
съестными
припасами...
А
в
д оме
кое-как
стояла
мебель,—
ее
над о
было
ра сп оложи ть
как
сл еду ет;
н адо
был о
распаковать
ящ ики
с
книгами,
раз­
ве сить
платье
по
шкафам,
устроить
каби нет
для
мужа.
Так
несколько
дней
подряд
Наташа
не
давала
никому
по­
коя,
носилась,
гремя
огромной
свя зко й
ключей,
с
озабочен­


378
А.
И.
Эртель
ным
и
р аз горяче н ным
лицом,
сб ила
с
ног
экономку,
пр и­
казчика,
двух
к уха рок,
двух
горничных,
кучера,
рабочих...
—
Ну,
огон ь
н аша
барыня!
—
говорили
вечерами
в
за­
стольной;
г ово рили,
впро ч ем,
с
удовольствием,
потому
что
работа
кипела
без
строгости,
с
шутками,
с
расспросами
о
домашних
де лах
и,
г лавно е
—
всем
б ыло
прибавлено
жа­
лованье,
для
вс ех
улучшена
пища
и
выдавался
чай.
Але ксей
Васильевич
чу вств о вал
с ебя
совершенно
ли ш­
ним
в
такой
суете
и
хотя
не
мог
не
любоваться
на
ж ену
в
э той
нов ой
для
нее
полосе
хозяйственной
страстности,
но
в
глубине
ду ши
это
ему
не
совсем
нравилось.
—
Не
боишься
т ы...
поглупеть?
—
посмеиваясь
спросил
он
Ната шу,
когда
она
однажды
в
изнеможении
упала
на
кресло
в
его
кабинете
и,
машинально
перебирая
ключи,
за­
думалась
о
чем-то.
—
Ах,
создатель
м ой,
да
я
уж
чувствую,
что
гл уп а,—
ответила
она
с
рассеянной
улыбкой.—
И
как
это
хоро ш о,
если
б
ты
зн ал !..
Что
ты
читаешь?
—
Аст ырев а,
о
воло ст ных
писарях.
Но
надо
бы
начинать
и
другое...
Знакомиться
с
крестьянами,
узнать
про
школу...
—
Хорошо
—
Астырева?
—
Удивительно
правдиво
и
интересно.
Хочешь,
вместе
прочитаем?
—
Отвратительная
школа...
тесно,
угарно...
Пя ть
лет,—
а
в
дер евн е
никто
не
умеет
напис ат ь
пис ьма !
Учитель
ухо­
дит
в
пис аря .
Каков-то
новый
будет...
—
Откуда
ты
успела
уз нать ?
—
Все
знают.
Р або тник
Агафон
отлично
зн ает.
Поп
пьет
мертвую.
Подпасок
Ва ся
две
зи мы
ходил
—
не
у меет
читать.
Девочек
вовсе
не
пускают.
—
Так
н адо
бы
поговорить
с
крестьянами...
—
Ах,
п огоди,
миленький,
дай
образумиться.
Х орошо,
хорош о,
прочитаем
вместе...
А
теперь
прощай,
на до
бежать,
кор ов
пригнали...
Вот
удовольствие
—
доить,
есл и
б
ты
зн ал!
Отчего
ты
сам
не
переговоришь
с
крестьянами?
«Оттого,
что
я
не
хозяин
зд ес ь»,—
хот ел
б ыло
сказать
Струков,
но
промолчал,
боясь
обидеть
жену.
В
сущности,
ему
дей стви тел ь но
бы ло
неловко
в
рол и
ничего
не
делаю­
щего
и
ничего
не
имеющего
«перелыгинского зятя» .
Про­
тивное
это
словечко
он
сам
подслушал
в
разговоре
кучера
с
приезжим
мясником,
и
еще
слышал,
как
называли
ху­
тор
—
«зятевым хутором» .
И
он
предпочитал,
никуда
не
показываясь,
сидеть
в
каби нет е,
читать,
готовиться
к
долж­


Карьера
Струкова
379
но сти
мирового
судьи,
в
которую
надеялся
быть
выбран­
ным.
Приходили
мужики
из
ближней
деревни,
пр инесл и
хлеб-соль
и
два
вышитых
по л от енца;
просили
сдать
отаву
под
пастьбу,
жаловались
на
«утесненье», —
они
б ыли
на
«даренке» .
Струковы
по или
их
чае м
и,
неслыханное
дел о,
за
одним
с толом
с
собой,
но
отаву,
оказалось,
сдат ь
н ель зя,
по тому
что
О лим пий
отд ал
ее
купцам
под
гурты.
Алексей
Васильевич,
гораздо
б олее
сконфуженный
э тим
«общением»,
нежели
сами
мужики,
невпо пад
спрашивал,
нек стати
упот­
реблял
к нижны е
слова
и
п лохо
по ним ал
отве ты ,—
и
отча­
сти
завидовал
Наташ е,
которая,
непринужденно
расставив
на
столе
локти,
цеди ла
чай
с
блюдечка
и
все
нав од ила
разговор
на
училище,
вы ра жаясь
точно
и
прос то.
И
крестья­
не
сразу
заметили,
что
«сила в самой», так что через пол­
ч аса
Струков
с во бодно
мог
уйт и
к
себ е
в
кабинет
и
за­
се сть
за
книжку
Неклюдова:
к
нему
никт о
не
обращался;
а
когда
вышел
проститься,
то
узнал,
что
Наташа
на
сво й
счет
перестраивает
школу
и
делается
попечительницей
и
что
в
будущем
году
значительная
час ть
покоса
и
отавы
обещана
крестьянам.
—
Это ,
миленькие,
по ло вина
дела,—
говорила
Наташа ,
пожим ая
за ско ру злые
руки
депутатов, —
вот
поближе
узнаем
др уг
дружку,
да
и
хоз яин
мой
осмотрится,
может
быть,
и
еще
что
придумаем.
Станем
жить
по-соседски.
И
«хозяин», в свою очередь,
пр икасал ся
к
заскорузлым
рукам
и,
напряженно
улыбаясь,
бормотал,
что
очень
ра д,
что
в
сл еду ющий
раз
он
подробно
переговорит
с
ними
об
их
«экономическом положении», и злился на самого себя за
эту
улыбку
и
за
то,
что
не
го вор ит
по-человечески,
а
б ор­
мочет.
—
Погоди,
А леша,
образуется!
Это
оттого,
что
ты
«голо­
вастик»
у
меня,
смотришь
на
людей
сквозь
книжку...—
утешала
его
жена,
когда
мужики
ушли,
и,
развеселившись,
вскочила
к
не му
на
ко л ени,
путала
его
волосы,
звонко
смея­
лас ь,
п ов т оряя: «Головастик!
Головастик!»
Не
все,
однако,
сидели
на
хуторе.
Иногда
Струков
от­
п рав лялся
с
Петром
Евсеичем
по
уезду
—
к
предводителю,
к
вы дающ им ся
земцам,
к
влиятельным
помещикам.
Ин о­
гда
в
сопровождении
то го
же
Пе тра
Е всеич а
или
вдво ем
с
Наташей
они
ездили
верхом
по
окрестности...
И
вот
когда
ездили
вдвоем,
их
посещали
чудные
настроения.
Эти м
н астр о ениям
не
мешало
даже
и
то,
что
Ал екс ей
Ва­


380
А.
И.
Эртель
сильевич
верхом
на
лошади
был
труслив
и
неловок
до
смешного.
Истинн ы й
горожанин
по
св оим
привычкам,
да
при
том
еще
русский
либеральный
горож ан ин ,
он
был
глубоко
у бежден,
что
если
лошадь
не
в
с охе
и
вообще
не
кляча,
так
она
затаенный
враг
человека,
а
в сяко го
рода
спорт
—
скучная
и
зазорная
тра та
вр ем ени
и
денег.
И
за
то
Петр
Евсеич,
страстный
спортсмен
и
знаток
ло ш адей,
об­
ливал
его
учтивым
п резре ние м.
Наташа
жес то ко
подсмеи­
валась
над
ни м.
Ст ран но
б ыло
смотреть
на
них ,
когда
г де-
нибудь
на
просторе
она
нарочно
пускала
во
весь
карьер
горячего
и
резвого
Карабаха,
а
Струков
ле тел
за
нею,
угло­
ва то
сгорбившись,
взмахивая
локтями,
с
бе ссмыслен но
сосредоточенным
взглядом,
устремленным
на
по джат ые
уши
своего
темно-рыжего
меринка.
—
Тише,
тише,
сумасшедшая!
—
кричал
он,
—
Уверяю
тебя,
это
хитрое
животное
с оби рается
сбросить
меня
с
седла.
Наташа
оборачивала
к
не му
разгоревшееся
лицо,
весело
хохотала,
восклицая:
—
О,
тр ус!
О,
жалкое
порождение
цивилиз ации. . .
См ир­
нее
твоего
Ваньки
нет
лошади
на
свете!
—
Но
наконец
сдер­
живала
коня,
и
они
ехали
шагом.
И
как
восхищался
ею
у спо к оенный
в
своей
безопасности
Струков.
Грудь
ее
во л­
новалась,
возбужденное
лицо
дышало
какою-то
юно шеск ою
отвагой,
в
си яющи х
глазах
светилась
самоуверенная
удаль...
А
со
с торон ы
мо жно
было
подумать,
что
в
э той
паре
ей,
а
не
ему
принадлежит
перв ен ств о
и
что
слова
апостола: «Жена
да
боится
своего
му жа», —
п роз вуч али
над
ни ми
совсем
напрасно .
Че рез
лес
и
холмы
пробирались
иногда
к
Волге,
и
вот
где
овладевало
ими
какое-то
смешанное
чувство
восторга
и
печали.
Оставивши
л о шадей
в
ближней
деревушке,
они
сад ил ись
г де-ни бу дь
на
возвышенности
и
целые
часы
пр о­
водили
та м,
упоенные
видом
захватывающей
дали,
св ер­
кающим
пр о стр анст вом
огромной
реки.
На
той
ст орон е
ку дря вил ись
леса,
там
и
сям
стройно
белелись
церкви,
в
дал еко й
излучине
берега
пестрел
своими
кры ш ами
не­
б ольш ой
город.
По
реке
медленно
двигались
барки,
плоты,
едва
приметные
лодки,
иногда
пробегал
с
торопливым
пыхтеньем
пассажирский
пароход...
Порою
доносилась
за­
унывная
пес ня,
свисток
гудел,
вызы вая
в
горах
протяжный
отк лик ,
плакала
чай ка,
взрезая
воду
острым
крылом...
И,
несмотря
на
эти
звуки
и
па
движение,
стояла
такая
ве­


Карьера
Струкова
381
л ичава я
ти шин а,
что
в
каком
бы
шумном
наст ро ени и
ни
прих од или
Струковы,
они
не во льно
умолкали
или
говорили
вполголоса.
Ал е ксей
Васильевич
сознавал
теперь,
что
было
что-то
неизъяснимое
в
картине
этой
реки
с
уходящими
в
бесконечную
даль
берегами,
с
загадочным
туманом
на
горизонте.
Что-то
в
ней
з вало
и
манило
к
себе,
какие-то
крылья
вырастали
от
ее
простора,
слагались
ш иро кие
волнующие
ме ч ты...
Но
о
чем
мечты?
Куда
л ететь
па
тех
крыльях?
Откуда
слышен
при зыв
и
к
че му?
Не
был о
отве­
та.
«Точно Россия!» —
вырвалось
о дна жды
у
Струкова
с
некоторым
оттенком
досады.
—
Какое
ты
с лово
сказал...—
задумчиво
произнесла
На­
таша
и,
помолчав,
глубоко-глубоко
вздохнула.
И
обыкновенно,
возвращаясь
оттуда,
они
каждый
раз
уносили
с
собой
вп ечатл ени е
како й -то
сил ы,
чего- то
та­
кого,
что
по вер гало
их
в
серьезное
раздумье,
настраивало
их
мечты
на
выс о кий,
немножко
грустный
лад.
Возвращались
об ык нове нно
к
вечеру.
Косые
лу чи
ло­
жились
на
поля;
пахло
дымком,
по лынь ю,
спел ым
хлебом;
ст ада
подымали
клубы
румяной
пыли;
пастух
играл
на
жалейках,
где-то
в
л есу
переливисто
и
зво нко
рж ал
жере­
бенок;
телега
сту ча ла
по
доро ге,
затерянной
в
хлебах;
коло­
кол
гудел
к
веч ер не.. .
А
дальше
за гора ли сь
звезды,
и
тихая
теплая
ночь
м ирно
опускалась
над
окрестностью.
В
по ло вине
зим ы
Алексей
Васильевич
стал
мировым
судьею.
Для
утве ржд ения
в
э той
должности
ему
тотчас
же
пос ле
в ыб оров
пришлось
съездить
в
губернский
город
и
в
Петербург
и
отдать
там
некоторый
отчет,
а
Петр у
Евсеи-
чу
пустить
в
действие
все
чары
и
с вязи
св оей
«фирмы»,
дабы
убедить,
кого
след у ет,
что
это
ниче г о,
что
судейскую
цепь
н аденет
человек,
по б ывавш ий
в
Чердыни
и
Лондоне
и
же на тый
на
бывшей
«раскольнице». ..
Но
в
конце
ко н­
цов
дело
уладилось,
и
Струков,
в
пределах
тогд а
уже
запо­
дозренной
компетенции
м иро вых
учреждений,
мог
бе спр е­
пятс тв енн о
давать
суд
и
расправу
тр и дц атиты сячно му
насел ению
«пятого участка».
Хл опот ы
по
выборам
и
утверждению,
а
потом
по
устрой­
ству
камеры
и
канцелярии
так
и
помешали
Алексею
Ва­
сильевичу
сблизиться
с
деревней
и
чувствовать
себя
с
му­
жиками
как
с
р авным и
людьми.
Зат ем
и
то
в
его
глазах
все
боле е
не
подлежало
спору,
что
судье
неудобно
оче нь-
то
с ближа тьс я,
и
достаточно
отстаивать
правду
и
справед­
ливость
в
камере;
что
же
касается
до
эко но м ич еских
пр ед-


382
А.
И.
Эртель
п рия тии,
он
предполагал
в
ближайшем
бу ду щем
заменить
Олим пи я
а грон омом
из
саратовской
школы,
устрои ть
обще­
с тве нную
лавку,
склад
семян
и
сельскохозяйственных
ор уд ий,
ка кое- ни будь
кредитное
учреждение, —
одним
сло­
вом,
все
то,
что
еще
намечалось
в
Лондоне...
А
пока
хутор
напоминал
в
этом
отношении
усадьбу
«хороших господ»
при
крепостном
праве:
му жики
приходили
просить
«спо -
с обьи ца»
и
получали
деньги,
лес,
хлеб...
даже
од еж ду.
Впрочем,
непременно
«взаймы»
и
с
за пис ью
в
особо
з аве­
денную
книгу.
Наташу
утвердили
попечительницей
школы
гораздо
ско ­
рее,
нежели
А лек сея
Васильевича
судьею.
Получи в
о
том
бумагу,
та
немед лен но
выписала
из
Москвы
учебные
посо­
би я,
народные
к нижки,
волшебный
фона рь
с
картинами,—
просила
магазин
отобрать
по
э той
части
все,
что
е сть
луч­
шего,
и
пригласила
к
с ебе
внов ь
назначенного
учителя
и
того
из
двух
священников
сел а
Изл ег о щей,
который
и
прежде
пр еп одав ал
в
школе
закон
б ожий.
Ей
хотелось
по­
го вор ить
с
ним и
о
плане
з анят ий,
об
устройстве
народных
ч те ний,
о
во скр есны х
классах
и
вообще
выведать,
как
они
смотрят
на
«народное образование» .
У чител ь
оказался
белобровым
и
белоусым
пареньком
из
крестьян,
с
затаенн ы м
влечением
к
цвет ным
галстукам,
цепочкам
и
ярко
вычищенным
сапогам,
с
большим
пре­
зр ен ием
к
«деревенскому невежеству»,
но
добродушный
и
как
б удто
готовый
усердно
подражать
«развитым»
людям
не
только
в
образе
их
жизни,
айв
идеальных
стремлени­
ях.
В
до ме
Струковых
его
так
поразили
красивые
вещи,—
мебель,
гравюры
на
с тенах ,
бронзовые
лампы
и
часы,
роял ь
с
механическим
тапером,
серебряная
посуда
в
бу фе­
те,
что
он
только
посматривал
вокруг
восхищенными
гла ­
зами,
и
когда
достаточно
о сме лил ся,
подходил
на
цыпочках
к
вещам
и
осторожно
потрогивал
их
пальцем,
а
когда
еще
б ольше
осмелился,
стал
спрашивать
Наташу
о
цене
вещей
и
благоговейно
пок ачив ать
головою.
Г ово рил
он
курьезно.
Так,
вместо
того
чтобы
с к аза ть: «Погода сегодня хоро­
ш ая»,—
он
г ово рил : «Сегодняшний день в атмосфере за­
ме чает ся
благорастворение»,—
и
вместо
«согласен»
-
«солидарен», вместо
«надеюсь»
—
«имею в надежде»
или
«имею в идеале»; лицо называл «фи зиог н омия»,
пр о­
гресс
—
«прогрессивность»
и
до
слабости
любил
встав­
л ять
с лов а : «абсолютно»
и
«рационально» .
На
Наташу
он
сначала
и
в згляды ва ть
не
решался:
она
его
положительно


Карьера
Струкова
383
ослепляла
—
и
красотою,
и
тем,
что
«роскошно одета»
(она была в своем персидском халатике), и что от нее
пахнет
какими-то
«аристократическими духами»,
и
что
«очень образована» .
Но
когда
совсем
осмелился,
поощряе­
мый
любезностью
и
п рост отою
обращения,
то
поду ма л,
что
надо
п одде ржать
«собственное достоинство»,
и
под
конец
визита
засунул
ру ки
в
карманы
штанов,
пы талс я
закидывать
но га
за
н огу,
бросал
окурки
на
пол
и
так
раз­
ва лилс я
на
див ан е,
что
между
жилетом
и
штан ами
обо­
значилось
бе лье.
Впрочем,
во
всем
соглашался
с
Нат аше й,
искренне
был
готов
действовать
по
ее
планам...
Эти
планы
хотя
и
выходили
из
пределов
от личн о
им
зазубренной
школьной
программы,
но
он
наивно
верил,
что
т акая
«богач­
ка»
все
может.
Во
всяком
случае
Наташа
в
тот
же
день
написала
мужу,
бывшему
в
губернском
городе ,
что
учитель
—
умо рите ль ­
ный
и
наводит
на
грустные
размышления
о
постановке
де­
ла
в
пе даго г и ческих
семинариях,
но
каж ется ,
его
возмож­
но
«обломать».
В
сущности,
ее
зн ачи тел ьно
подкупило
то
обстоятельство,
что
Золотушкин
—
так
звали
учи те ля
—
обещал
бы ть
впо лне
послушным
и
смотрел
на
нее
как
на
существо
иной,
высшей
породы.
Гораздо
ху же
вышло
с
отц ом
Демьяном.
Тот,
как
при­
ехал,
так
мгн ове нно
наполнил
дом
зап ах ом
перегорелой
сивухи,
шу мом
своей
новой
шелковой
р ясы
и
ка ким -то
язвительным
звуком
голоса.
И
лицо
его
с
оплывшими
чер­
тами,
с
шн ы ряющи ми
по
сторонам
глазами,
с
обидчивым
и
недоброжелательным
выражением
на
тонких
губах
ужа сно
не
понравилось
Нат аше .
Приехал
он
не
од ин,
а
в
сопро­
вождении
псаломщика,
тонкого,
вихрястого,
длинного
мо­
лод ого
человека
в
отрепанном
подряснике,
очевидно,
за­
пуганного
свыше
всякой
меры
и
б ед ного
до
нищенства,
но
с
умным
и
добрым
лицом,
приятность
кот орого
даже
не
портили
необыкновенно
красные
и
густые
веснушки;
под
мышкой
у
псаломщика
был
узелок.
—
По нимаю
так,
госпожа...
Во
имя
от ца
и
сына...
что
я
приглашен
отс лужить
молебен
по
случаю
но во селья ?
—
развязно
объявил
о.
Демьян,
благословляя
Н ата шу.—
Хе,
хе,
хе,
поздненько,
поздненько
хватились.
Ну,
да
что
с
ва ми
делать:
не
приобыкли
к
ус тав ам
на шей
матери
пр а­
вославныя
церкви...
Да -с.
Наташа
ск ре пила сь
и
кротко
ответила,
что
действитель­
но
еще
не
пр ивык ла
и
что
очень
просит
от слу жи ть.


384
А.
И.
Эртель
—
Всеконечно,
с
водосвятием?
—
спросил
о.
Демьян
и
с
гр убос ть ю,
по р азивш ею
На таш у,
бросил
в
сторону
пса­
ломщика:
—
Иннокентий,
валяй
с
водосвятием!
По сле
молебна
сели.
Инно к ентий
в
отдалении
на
ко н­
чике
стула,
и
Наташа
заговорила
о
школе.
И
о.
Демьян
ср а­
зу
заявил,
что
«в виду отлично-превосходных
статеек
сиятельного
вельможи,
князя
Мещ ерск о го
и
цирк уляро в
епархиального
ведомства»
лучше
всего
переименовать
училище
в
церковноприходское,
как
уж
это
совершилось
в
Излегощах
с
помощью
б лаго тв ори теля
Ми хея
Анкидино-
вича
Юн усов а.
—
Это
каб атчи к
Юн усов ?
Процентщик?
Я бедн ик?
—
сердито
сдвигая
б рови,
спросила
Наташа.
—
Вот
уж
какие
у
вас
сведения,
госпожа...
хе,
хе,
хе!
Д а-с,
лихву
берет,
ее
же
брал
и
мытарь,
и
пит ейно е
за­
ве де ние
содержит,
святой
равноапостольный
князь
В ла­
димир
не дар ом
п р о во з гл аси л: «Руси есть веселие пити».
Но
неизв естн о
—
как
новые
прихожане,
о
Михее
же
Анкин-
диновиче
м огу
по
совести
и
по
с вяще нству
свидетельство­
вать:
подлинный
ревнитель
церкви
божией...
Да -с.
А
если
вам
что-нибудь
мужичишки
наболтали
—
не
вер ьт е:
не
толь­
ко
Юнусова,
ме ня,
пастыря
с в оего,
обо лгут.
Народ
закосне­
лы й,
весьма.
В
семи
водах
не
вываришь...
Да-с.
—
Это
все
равно.
Школа
—
земская
и
будет
земская.
Я
только
хотела
узнать...
Но
о.
Демьян
не
слушал
и
все
бо лее
и
боле е
возвышал
неприятно
дребезжавший
г олос ок:
—
Кум
Михей,
должен
вам
объяснить,
госпожа,
высше­
му,
жандармскому
начальству
и звесте н
за
патриота...
Да-с.
П одо бно
же
сему
десять
лет
назад
про явилис ь
в
на­
шей
местности
со циа лист ы
и
корреспонденты...
Да-с.
Будто
бы
волостной
писарь
и
бу дто
бы
его
гость
из
столицы...
Да-с.
Я
опо роче н
им и,
госпожа,
в
журналах
оп ороч ен,
(о.
Демь ян
взвизгнул
на
эт их
сло в ах )...
пол ным
именем...
Крестовоздвиженский...
Дамиан...
Да -с.
Ну,
да
ни чего.
Крамолу-то
фю- фю. ..
на
курьерских...
Нужды
нет
—
я,
мол,
г азетн ый
сотрудник,—
по жалуй те ,
с
жан да рмо м!
А
мы
с
ку­
мом
Михеем,—слава
создавшему
нам
свет!
—
вот
они,
живехоньки...
хе,
хе,
хе!
—
Ну,
батюшка,
этому
вр ем ени
не
возвратиться,
—
ста­
раясь
сохранить
изменявшее
ей
хладнокровие,
сказала
На­
таша.
—
Вот
эдак-то?
Н- не
знаю...
Н -не
думаю...


Карьера
Струкова
385
—
На
Вол ге
тогда
де йств ител ь но
были
революционеры...
—
Ага!
И
вам
известны...
—
И
очень
понятно,
что
власть
легко
было
ввести
в
за­
блуждение...
разным
Юнусовым.
—
Как
так
в
заблуждение,
госпожа?
Почему
в
з аблу ж­
дение,
еже ли
я
ви жу
превратную
пропаганду
и
по
долгу
присяги
д онош у?
—
В
чем
же
заключалась
пропаганда?
—
Не
смей
п ас тыря
духовного
публиковать.
—
Но
за
это
можно
в
су д?
—
Ах-ха,
ха,
ха...
А
в
суд е
кто?
Они
же,
сатанины
дети?
Воочию
исследовано
патриотической
прессой,
кто
в
суд е.
Матерь
Митр офа нию
упекли...
Че го
же
б ыло
ожидать?
А
почему,
осмелюсь
полюбопытствовать,
вам
как
будто
не­
п рияте н
эт от
мой
разговор?
—
Нет,
что
же,
говорите...
—
Нет,
почему
же -с?
Я
—
ваш
пастырь,
духовный
о те ц...
Ж елаете
во спитан ием
православных
от рок ов
руководить...
и
вдруг
вам
как
буд то
неприятно?
Ас ь?
Наташа
вспыхнула
и
готова
была
ответить
дерзостью,
но
в
это
вр емя
Инн о кен тий
кр якну л
и
странно
громким
для
своей
приниженной
п озы
голосом
произнес:
—
Не
будет
ли
милость
в аша
закусить,
Нат аль я
Пе т­
ровна?
Как
она
был а
благодарна
эт ому
веснушчатому
че л ове­
ку!
В миг
ее
негодование
замен ил о сь
смешливостью,
и,
пр и­
творно
входя
в
ро ль
любезной
хозяйки,
она
обратилась
к
о.
Демьяну:
—
Ну,
что
там,
батюшка,
неисповедимое
исповедовать,
пожалуйте-ка
в
ст оловую .
—
Нет,
однако
же?
—
настаивал
о.
Демьян,
следуя
за
нею ;
но
когда
рас твори л ась
две рь
и
показалась
ра зно­
об р азно
сервированная
закуска
с
рядом
графинчиков
и
бу­
тылок,
он
неожиданно
пре обра зил ся
и,
расставив
руки,
от чего
сделался
как
будто
крылатым,
воскликнул:
—
Что
за
яства!
Что
за
н ап итки!
Поистине,
го спо жа,
Валтазарово
пиршество
нам
устроили...
Похвально,
по­
хвально
(и с прежней грубостью): —Иннокентий,
садись!
Сам
же,
прежде
чем
сесть,
хо дил
несколько
времени
вокруг
стола,
сл адо стр ас тно
причмокивая
губами,
низко
наклоняясь,
н юх ая,—
и
указывая
перстом
на
бутылки,
сп р аш и ва л: «Номер сороковой? ..
Г орь кая? ..
На
рябине?..
Зубровка?..»
—
потом
сел
и
сказ ал
с
глубоким
вздохом:
13 Волжвнская барышня


386
А.
И.
Эртель
«Недостижимо .. .
недостижимо
сельскому
священнослужи­
телю.
Бываючи
у
брата,
консисторского
секретаря,
пробо­
вал .
Все
пробовал...
Да-с .
Но
и
только,
и
только,
госпожа.
И
не
верьте
мужичишкам.
Прикажете
приступить?
Соро­
к овой
ном ер,
с ороков ой
номер
соблаговолите...
Хе,
хе,
хе,
с леза
и
кристалл!
Во
имя
от ца
и
сы на. ..»
Он
методически
отвернул
рукав
р ясы
и,
поддерживая
трясущуюся
р уку
другой
рукою,
медленно
выпил.
И
вдруг
на
его
зажмурен­
ном
лице
изобразилось
такое
страдание,
что
Наташа
поду­
мала,
не
другое
ли
что-нибудь
в
гр аф ине
вместо
водки,
и
испугалась,
но
ли цо
понемному
стал о
светлеть,
глаза
раскрывались,
страдальческая
гри м аса
погасала...
и
все
оз а­
рилось
блаженнейшей
улыбкой.
—
Пе й,
Иннокентий,
сороковой
но мер ,—
выговорил
он,
нюх ая
корочку
че рн ого
хлеба, —
превыше
се го
д ерза ли,
да
не
достигли,
ни
госпожа
вдова
П опов а,
ни
господин
Штритер.
—
А
вам,
отче,
теперь
иного
сорту
благословите?
—
спросил
Иннокентий.
—
П аки
и
п аки
со роко во й,
дур ашк а.
За
ва ше
здравие,
госпожа!
И
д олго
продолжалось
это
«паки и паки», и « пей,
Инно­
кентий!», и «за
ваш е
здравие!», при чем о.
Демьян
только
пос ле
четвертой
рюмки
приступил
к
«солененькому»,
Инн о кен тий
же
сразу
навалился
на
пирог
и
на
жареного
гуся.
Потом
о.
Демьян
заговорил,
и
уже
го р аздо
благо­
ск л оннее,
нежели
натощак,
хотя
до
конца
не
ос тав лял
своего
ехидства.
—
Где
же
ныне
супруг
ваш,
госпожа?
—
спрашивал
он. —
Почему
ни
ра зу
не
удостоил
храм
божий
посетить?
Напрасно,
напрасно.
Да-с.
А
родитель
ваш...
Ко снеет ?
Все
в
заблуждении
коснеет?
С
так ими -то ,
можно
сказать,
со­
кровищами...
ах-ха,
ха,
ха.
—
Отец
с
уважением
относится
ко
всякой
вере.
На
его
же
с чет
я
вот
буду
помогать
школе.
Стало
бы ть,
и
вам,
православному
законоучителю...
—
В
каких
сие
смыслах?
—
с
оживлением
спросил
о.
Демьян.
—
Буду
приплачивать
к
земскому
жалованью,
оно
ве дь
такое
нич т ожное .
—
Ага...
Похвально,
похвально.
И
велика
ли
предви­
ди тся
цифра
надбавки,
осмелюсь
полюбопытствовать?
—
Сто
рублей,
я
думаю...


Карьера
Струкова
387
—
Гм...
И
сто
двадцать,
например,
для
л ег чай шего
и счисл ени я?
Му ж ичи шек,
мужичишек-то
не
балуйте.
На­
слышан
—
щедрой
рук ою
поощряете
их
леность.
Жалко,
во­
истину
жалко!
Расточить
легко...
ох
госпожа,
сколь
легко
расточить,
но
собрать...
Да -с.
И
к
чему?
Мужик
пр иро ж­
ден
работать...
в
по те
лица...
Пей,
Инн ок ентий !. .
А
же рт­
вы
от
вас
не
в идим.
Вот
колокол...
ограда...
утва рь
по­
золотить...
Чья
обязанность?
Ась?
Об яза нно сть
взыскан­
ных
щедротами
прихожан...
на ип аче
внов ь
вступивших
в
лон о
церкви,—
а
вы,
госпожа,
уклоняетесь.
—
Все
со
вр ем енем,
батюшка.
Но
как
насчет
школы...
—
Со г ласен,
за
сто
двадцать
рубликов
со гл асен.
Ох,
прозираю,
куда
клоните,
хе,
хе,
хе !..
Буду,
буду
иметь
косвенное
наблюдение,
госпожа...
А
е жели
угодн о,
чтобы
впо лгла за
набл юдат ь
—
эт ак
вот
(о.
Демьян
лукаво
при­
щурил
оди н
глаз)
—
так
смотря
по
вашему
усердию.
Ну,
сенца
там,
бревнышек,
лошадку
взять
на
прокормление...
ась?
—
Но
и
преподавать,
кроме
наблюдения?
—
Хе,
хе,
хе,
нужно
ли
теб е
сие,
го спо жа!..
Ну
да,
в се,
конечно,
и
преподавать.
По-п реж нему.
Но
часто
не
мо­
гу,
нет- с,
увольте...
Что
же,
ни чег о,
учит ел ь
должен
пр е­
подавать.
Ты
ему
прибавь
из
сокровищ
родителя,
и
ни чег о,
и
пусть
с ебе.
—
Ведь
он
не
имеет
права?
—
Хе,
хе,
что
права,
сударыня,
какие
права...
За
ваше
вожделеннейшее!
—
Однако
при едет
инспектор...
—
И
пускай
его
приедет.
Все
мы
человеки.
Инспектор
выше
описания
к акой
господин.
И
взай м ы,
взай мы ,
шель­
мец...
Ох,
лю бит
бр ать
взаймы!
Я
вам
вот
что
доложу,
госпожа...
на
ушко,
на
ушко...
(Он обдал Наташу пьяным
ды ха ни ем).
Кто
сокровища
приумножил
—
у
того
и
права...
хе,
хе,
х е!..
Наливай,
Ин но кен тий.
Но
не
возносись,
бары­
ня,
да-с!
Миллионщик
был
Кандалинцев...
сл ыха ла?
А
не
п ол адил
с
духовным
пастырем,
и
тово...
Училище
за
сво й
счет
желаю
содержать,
—
не
над о!
Двести
де сятин
даю
на
предмет
в еч ного
об еспеч ения , —
не
желаем!
Туды-сюды,
ки­
н улся
в
ин ое
ведомство...
Агрономическое
желаю!
Пять­
сот
д есят ин! ..
О твал ив ай,
не
н ужда ем ся!
Хе,
хе,
хе ...
А
на­
чалось
с
поп а.
Наташа
действительно
слыхала
об
э той
неправдоподоб­
ной
истории
с
либеральным
золотопромышленником
Ка н-


3Sb
A.
И.
Эртель
далинцевым,
и
в
общих
чертах
о.
Демьян
передавал
верно;
по
она
тотчас
же
подумала,
что
и
это
происходило
давно,
и
не
при мер ,
и
нечего
бояться
э того
несчаст но го
алко го­
лика.
Тем
не
менее
ее
наст р о ение
становилось
ху же
и
хуже,
и
м ель кала
мысль
попросить
ба т юшку
уд али ть ся,
и
о
том
думала
с
чувством
б лиз ким
к
отчаянию,
что
ме чты
о
хо­
ро шей,
о
«настоящей»
шко ле
неосуществимы,
что
и
снос-
ную-то
можно
устроить,
лишь
поддерживая
отвратитель­
ные
св язи.
А
о.
Демьян
продолжал,
все
боле е
впадая
в
фа­
мильярный
то н:
—
Ты
за
пастыря
держись,
госпожа...
и
спасет
и
сохра­
нит
тебя
от
всякой
скверны.
Не
бре зг уй. ..
Не
возносись...
П аки
ря б иново й,
Иннокентий!
И
перед
кумом
не
возно­
сись...
на
ушко...
на
ушко:
скотоподобен
сей
муж...
ка­
верзник...
та ть.. .
прелюбодейца...
по
священству
могу
за­
свидетельствовать,
но
патриот,
по ним ае шь?
А
ты
бы
вот
как ,
ежели
ты
не
г орда:
пришли
этак
ико р ки,
балычка,
напит­
ков,
да
и
сама
эт ак. ..
А
у
меня,
кс тати ,
и
попадья
им е­
нинница...
в
чет верг .. .
В
ра мс
и гра еш ь?..
Напригласим
го­
стей...
всеконечно
и
Михейку
Юнусова...
Ас ь?
Вер но
те
го­
ворю:
не
только
уч итель
—
родитель
тв ой
пусть
орудует...
по
стар инк е!
по
с тар инк е!.,
и
покроем,
и
сохраним
тя
от
всякой
напасти...
хе,
хе,
хе!
За
ваше
зд рав ие.
Совершенно
обескураженную
этой
перспективой
рамса
и
име нин
Наташу
опять
утешил,
од на ко,
Иннокентий.
И,
по
своему
обыкновению,
неожиданно.
Когда
о.
Демьян,
по­
шатываясь,
вышел
из
комнаты,
он
воровски
глянул
ему
вслед
и
быстро
сиплым
шепотом
забормотал:
—
Не
споетесь,
Наталья
Петровна.
Натощак
—
сущий
к ляузн ик
и
злец,
в
пьяном
виде
—
одно
слово
скандальник.
Вы
маленько
год я
удалитесь...
от
греха:
не
уйдет,
покуда
не
свалится.
И
для
дамских
у шей
неудобен.
Вот
како й
фрукт
—
мы
с
отцом
Аф анас ием
третий
на
него
донос
анонимный
посылаем.
За муч ил!
—
Но
как
же
бы ть
с
школой?
—
тоже
шепотом
спросила
На таша.
—
К
отц у
Афа нас ию
обратитесь.
Препочтенный
ст а­
р ик.
И
обременен
мно го ч исленны м
семейством...
Признать­
ся,
я
на
его
дочери
женюсь
(Иннокентий скромно потупил
гл аза).
А
э тог о...
вот
только
дай
бог
братца,
секретаря,
про­
гнали
бы...
этого
мы
ниспровергнем.
—
Зачем
же
в се-та ки
анонимно-то?
—
Эх,
мату ш ка
Нат ал ья
Петровна,
ничего
вы
в
нашем


К арь ера
Струкова
38Э ,
духовном
положении
не
понимаете...
Тсс...
и де т...
Поговори­
те
же
с
нареченным
тестем.—
Потом
кр якну л
и
громко
произнес:
—
Н-да-с,
под линно-с
преавантажный
у
вас
дом ок.
Вскоре
Наташ а
заметила,
что
ей
действительно
надо
у йти,
и
заперлась
в
своей
комнате,
отрядивши
в
качестве
хо зяйк и
Гертруду
Афанасьевну.
Спустя
час
она
услышала
из
своего
заключения
какой-то
шум ,
как у ю-то
возню
и
брань
и
странные
звуки
хлынувшей
на
пол
жидкости,—так,
по
к р айней
мере,
ей
показалось,—
а
после
от
по мир авш ей
со
смеху
прислуги
и
оскорбленной
Гертруды
Афа нась е вны
узнала,
чем
кончилось
посещение
о.
Демьяна.
П од робнос ти
были
не опис уе мы.
Впрочем,
на
другой
же
д ень
приехал
на
косматой
му­
жицкой
клячо н ке
оте ц
Аф анас ий,
другой
излегощинский
с вяще нник ,
и
заставил
Наташу
забыт ь
непр и ятно е
зн а ком­
ств о
с
о.
Демьяном.
Это*
был
седой
густоволосый
старик
с
го лу быми
младенчески
наи вны ми
глазами,
с
бесконечной
доброй
и
грустной
улыбкой
и
робкими
м анер ами.
Сн ач ала
он
все
покашливал,
в
рук у
да
о пра влял
с вою
понош е нную
ряску
и
внимательно
всматривался
в
Наташу;
но
за
ча ем,—
от
водки
и
закуски
он
отказался, —
если
и
не
очень
разго­
ворился,
то
много
расспрашивал.
И
потом
сказал
с
за дум чи­
вым
видом:
—
Дай
бо г,
дай
бог,
хорошее
дело.
Темнота
даж е
до
избы тка.. .
По
малодушию
д аже
в
отчаянность
пр иво дит
эта
пу ще
языче ск ой
темнота.
Только
вот
с
отцом-то
Д амиано м ...
Видите,
это
в
его
приходе,
не
в
моем.
—
Но
мы
хоти м
быть
в
вашем.
—
Вы-то
так,
положим;
вы
—
землевладельцы.
Но
уч и­
л ище
в
д ер евне,
м ужи чки
не
имеют
правое
самопроизволь­
но
менять
пр иход.
Тогда
я
напишу
ему,
что
несогласна
на
прибавку
к
земскому
жалованью,
он
и
откажется.
-
Ну,
нет,
ма ту шка,
вряд
ли
откажется.
Что бы
доса­
дить,
не
от ка жет ся.
—
Но
ведь
он
у чит
в
церковноприходской?
—
Он,
он...
Не
допустил
меня.
Из-за
камилавки
землю
роет.
—
Ну
вот,
так
и
под ади м
заявление,
что
отец
Демьян
за­
нят,
а
вы
свободны.
—
Съест
он
меня,
милушка, .поедом
съест.
Сем ейка-т о
у
меня
велика...
к уда
де ть ся?..
А
иное
д ело
что
же
это
я,—


390
А.
И.
Эртель
он
стыдливо
покраснел
и
заторопился,—
вы
еще ,
п ожалуй ,
подумаете:
выторговывает
старый
поп...
Давайте
же
лист
бумаги.
Во
имя
отца
и
сына
и
святого
духа...—
И
вдруг
ще­
гольнул
латынью
и
по-детски
рассмеялся.—
Амикус
Пла­
то,
сед
магис
ами ка
веритас!1
1 Платон
—
друг,
но
истина
еще
больший
друг ! (лат .)
•
2 Не мечите бисера перед свиньями! (лат.)
—
А
мы
в се-т аки
и
о
вознаграждении
условимся...—
начала
было
Наташ а,
когда
о.
Афанасий,
написавши
за­
явление,
стал
прощаться.
—
Ни,
ни,
ни, —
заспешил
он,
отмахиваясь
и
снова
вспыхивая
стыдливым
румянцем, —
это
уж
там...
это
уж
после
как-нибудь...—
И
сов ерш енно
некстати
о пять
ще­
гольнул
латынью
и
оп ять
по-детски
рассмеялся.
—
Нолите
митт е ре
маргаритас
ан те
поркос!1
2
Пр авда,
спустя
несколько
д ней
приехал
И нно кен тий
с
нареченной
тещ ею,
много
плакались
на
бездоходность
пр и­
хода,
лучшая
часть
которого
была
у
о.
Демьяна,
на
то,
что
неч ем
воспитывать
и
не
во
что
прилично
одеть
детей,
и
выпр оси ли
семьдесят
пять
рублей
вперед,
да
три
воза
сена,
да
воз
муки,
да
чтобы
два
подтелка
проходили
ле то
на
Струковой
степи.
Но
Наташа
б ыла
уверена,
что
о.
Афа­
насий
тут
ни
при
чем ,
а
что
нужда
действительно
велика,
и
не
только
исполнила
все
просьбы
попадьи,
но
подарила
еще
шелковое
платье
для
н евест ы
Иннокентия,
за
что
попадья,
вне зап но
сорвавшись
с
места,
чмокнула
ее
в
руку...
Долго
го рел
этот
р абол епн ый
поцелуй
на
руке
Ната ши,
и
многое
она
простила
за
н его
русскому
православному
ду­
ховенству.
А
о.
Демьян
как
только
узнал
о
приглашении
о.
Афа­
насия,
так
сделался
лютейшим
врагом
но вых
землевладель­
це в.
Впрочем,
явно
не
обнаруживал
этой
вра жды,
отчасти
пот ом у,
что
его
поведение
после
«сорокового номера»,
ря биново й,
горькой
и
ины х
сор тов
б ыло
чересчур
неосто­
рожно,
а
отчасти
по том у,
что
Ал ексей
Васильевич
был
избран
и
утвержден
ми ро вым
с удье ю.
Перестройка
школы
несколько
запоздала,
и
з анят ия
пришлось
начать
с
поздней
осени.
В
просторное
помещение,
рассчитанное
и
па
воскресные
классы,
и
на
народные
чте­
ния,
оказалось
возможным
пр инят ь
м ного
новеньких.
С
прежними
почти
весь
школьный
возраст
дере вен ь
Боль­
шой
и
Малой
Межуевой
посещал
теперь
училище,
разумеет­


Карьера
Струкова
391
ся
-
считая
этот
в озр аст
не
по-заграничному,
а
от
десяти
до
четырнадцати
ле т.
То
есть
сначала-то
не
«посещал», а
был
только
«записан», да и то по убедительной просьбе
На таши ,
которая
лично
уговаривала
упрямившихся
роди­
телей,
обещая,
что
теперь
«учеба будет настоящая», что
бумага,
карандаши,
перья,
грифеля
будут
выдаваться
бе с­
платно,
что
р ебятишк и
не
станут,
как
пр ежде,
«блевать»
от
уга ра
и
спертого
воздуха
и
«слепнуть»
от
того,
что
темно.
Потом
по шли
«манкировки», и в ужасающем количе­
стве,
то
пот ому,
что
«нетути одежи,
обувка
разбилась,
тять­
ка
не
пустил
-
овес
молотили,
мамка
не
велела
—
на
речке
была,
за
малыми
ребятами
некому
присмотреть», то просто
«так», без всякого повода.
И
э тот
«самый страшный порок
русской
народной
школы»
п род олжа лся
до
тех
по р,
п ока
Наташа
не
устроила
беспл ат ну ю
столовую
и
не
приобрела
для
самых
бедных
валенки
и
теплую
одежду.
Обошлось
это
не
дешево.
По
расчету
Ал екс ея
Вас ил ье вича
каждая
шко ла
при
таких
условиях
д олжна
бы
затрачивать
за
зи­
му
сверх
обычн ого
своего
бюджета
до
пяти
рублей
на
у че­
ника.
Но
зато
эфф ект
вышел
поразительный.
Вместо
15%,
а
ближе
к
весне
и
до
50% отсутствующих,
в
классы
не
яв­
лялось
самое
нич то жное
чи сло,
а
главное
—
ребята
почти
весь
д ень
находились
в
школе,
то
е сть
в
светлом,
простор­
ном
и
су хом
помещении,
и
гораздо
дружнее
и
вниматель­
нее
учились.
Образовывалась
привычка
к
школе,
как
к
своему
дом у,
вот
что
бы ло
самое
главное.
Алексей
Василье­
вич
торжествовал,
до каз ывая
Наташе
на
эт ом
при мер е
преобладающее
могущество
«экономических факторов» .
С
первых
же
уроков
Ната ша
с
удовольствием
заметила,
что
Золот уш ки н
о т лично
знаком
с
т ех ничес кими
приемами
первоначального
обучения
и
что
в
первом
отделении
он
вообще
оч ень
полезен.
Тем
более
что
с
каждым
визитом
на
хутор
убеждался,
что
учительское
дело
очень
уважается
«богатыми»
и
«образованными»
людьми
и
ч то,
по
мнению
тех
же
людей,
крестьяне
не
«мужичье», как он предполагал
до толе,
а
«народ», нечто вроде особого и даже священ­
ного
чина...
Во
втором
и
третьем
отделении
занятия
шли
г ор аздо
хуже,
да
и
не
мудрено:
дети
были
страшно
нераз­
в иты,
едва
умели
чита ть
и
писать
и
так
б ыли
сбиты
с
толку
механическим
преподаванием
бы вше го
у чите ля
и
запуга­
ны
грубы м
обращением,
до хо див шим
до
пощечин,
под­
затыльников,
дранья
за
волосы
и
т.
п.,
что
туго
поддава­
лис ь
но вым
приемам.
Сначала
Ната ше
показалось,
что ,
по


392
А.
И.
Эрте ль
кр айн ей
мере,
арифметика
у
них
удовлетворительна
да
по
«закону»
они
о тчекани вал и
без
запинки.
Но
вскоре
и
это
объяснилось
нехорошо:
то,
что
отчеканивалось,
понималось
ими
либо
в
самом
прев рат но м
смысле,
ли бо
совсем
не
по­
нималось,
а
задачи
реша л ись
по
первобытному,
догадкой,
с
пом ощ ью
особой
мужицкой
«интуиции», но без всякого
соображения
о
том ,
почему
так
решается
и
отч его
нельзя
иначе.
Вообще,
присматриваясь
к
прежним
ученикам,
На таша
пов ерил а
в
то,
что
до
сих
пор
считала
парадоксом:
что
плохая
шко ла
хуже,
чем
никакой.
Когда
нет
никакой
школы,
ум
все-таки
живет,
воображение
работает,
личность
опреде­
ляется,—
чем
ж ивет,
что
работает,
во
что
определяется,
это
уже
другой
вопрос.
Но
вот
точн о
какая - то
механическая
па сть
вбирает
в
себя
умных,
впечатлительных,
любознатель­
ных
детей,
пережевывает
их
с
безду шно й
неукоснитель­
ностью
и
в ыбр асы вает
вон
обезличенных
как
ст ерео т ипы.
Свой
прежний,
неграмотный
ум
словно
обрастает
корою,
на
эт ой
кор е
в
бессмысленном
со чет ании
вытиснены
обрыв­
ки
чуждых
по нятий ,
с тишк и,
басни,
мо ли твы, «правила»
из
а ри фме тик и , «правила»
из
грамматики,
и
та
особая,
услов­
ная
ложь,
в
к оторой
принято
писать
«одобренные»
книж­
ки
для
народа,
рассказывать
для
н его
историю,
преподавать
ему
мораль.
Язы к
болтает
эти
«клише», и так как болтает
с
благоговением
и
с
т рудо м,
то
сам
нес ч астны й
его
хо­
з яин
привыкает
уважать
трудную
б ессмыс л ицу
и
прези­
р ать
п рос тое,
п угат ься
оригинального.
Говорят
о
предрас­
судках
деревни,
о
невежественных
ее
нравах.
Спору
не т,
думалось
Наташ е,
предрассудки
велики,
нр авы
ж есто ки,
но
все
это
не
так
уже
с траш но,
потому
что
неустойчиво.
Те
предрассудки
и
нра вы,
что
м огут
воспитываться
в
пл о­
хой
шк ол ой,
куда
опаснее,
ку да
прочнее...
И
ей
казалось
бо льши м
счастьем,
что
плохие
школы
так
мн ого
дают
«ре­
цид ивис то в», а особенно плохие из них,
церковные
в роде
излегощенской,
с
таким
трудом
вла чат
св ое
зловредное
существование.
На
такие
же
мысли
наводили
Наташу
«одобренные»
учебники
и
«хрестоматии»,
и
стар ы е,
и
присланные
ей
в
большом
кол ич ес тве
из
Мос кв ы.
Кроме
превосходных
«книжек для чтения»
Л.
Толстого
и
некоторых
Тихоми ро­
ва,
да
от час ти
азбуки
Бунакова,—
материал
едва
до ста­
точный
для
дв ух
зим,—
все
остальное
бы ло
неп риг од но
до
странности,
до
ко щу нст ва.
Ка зало сь,
писали
их
сплошь


Карьера
Струкова
393
чинов ник и,
и
писали
либо
благонамеренно,
с
н е большим
оттенком
лж и,
но
бездушным
и
в арв арс ким
слогом
газ ет­
ных
передовиц,
ли бо
с
отвратительным
привку с ом
сы ска
и
патриотического
самохвальства,
и
тогд а
уже
непременно
безграмотно,
растрепанными
фразами,
на
скверной
бумаге,
с
скверными
рисунками.
И
те
и
другие
авторы,
очевидно,
со вер шенн о
не
знал и,
для
ко го
пишут,
хо тя
до
тон ко сти
знали,
для
чего...
В
том
же
ро де
был и
и
народные
книжки,
е сли
не
счита ть
только
что
появившихся
издан ий
«Посред ­
ника»
и
непомерно
дорогих
Комитета
грамотности.
—
О,
лучше,
в
ты сячу
раз
лучше,
—
восклицала
Нат аша ,
во зр ажая
несоглашавшемуся
с
ней
мужу,—
чтобы
народ
оставался
в
своей
дикой
безграмотности,
чем
сразу
сд ела ть­
ся
грамотным
д ик арем.. .
в
стиле
старой
Мос квы
или
той
нов ой
Франции,
что
в
школах
воюет
с
богом,
вну ш ает
звериный
патриотизм,
ме щанско е
по няти е
о
собственности
и
о
мо ра ли.
—
Как ая
же
шко ла
тебе
нужна?
—
Свободная,
миленький,
и...
живая.
—
Попробуй,
попро б уй,
а
мы
«будем посмотреть», как
говорят
русские
немцы, —
отшучивался
Алексей
Василье­
вич, —
но
только,
дорогая
м оя,
эта
«дикая безграмотность»
у
м еня
вот
где
сидит!
Побудь-ка
де неч ка
два
в
камере
и
по­
любуйся.
—
Не
то,
не
то,
А леша ...
Право
же,
ты
меня
не
хоче шь
понять.
Ну,
вот
подожди,
попробую.
И
с
обы чной
св оей
стремительностью
она
приступила
к
реформам.
Оба
стар ши х
отделения
соединила
в
одно.
О.
Аф а насий
и
Зол отушк ин
преподавали
там
по
два
раза
в
неделю, —
Зол отуш ки н
только
арифметику, —
все
остальное
в ремя
На таша
з анима л ась
сама
вне
всяких
правил
и
за ко­
нов.
Отбросивши
всякие
«хрестоматии», диктанты,
дисцип­
лины,
зубр ежк и,
она
стала
добиваться
лишь
п рочн ого
навыка
в
чтении
и
пись ме ,
а
б ольше
в ела
с
ребятами
разго­
воры,
читала
им
что
находилось
хорошего
под
рукою,
п ок азы вала
туманные
картины
и
иллюстрации,
устраивала
игр ы
на
школьном
дворе.
Беседы
велись
и
в
кл асс е,
и
на
дворе
и
обыкновенно
начинались
по
какому-нибудь
сл у­
ч айном у
поводу,
но
потом
Наташа
стала
правильно
чер е­
довать
их.
В
один
де нь
это
было
о
земле
и
о
небе,
о
тепле,
о
воздухе,
о
том,
отче го
пр оис хо дит
дождь
и
снег,
о
живот­
ных,
о
растениях,
об
устройстве
человеческого
тела.
В
др у­
гой
—
как
воз никл о,
разрослось
и
утвердилось
русское
цар­


394
А.
И.
Эртель
ст во,
что
такое
в олос ть,
земство,
суд,
полиция,
уез д ный
и
губернский
город,
сенат,
синод,
министры
и
для
чего
со­
бирают
по дат и.
В
третий
д ень
дело
шло
о
том,
как
жи вут
люди
в
чужих
краях,
какие
у
них
го рода ,
церкви,
д ер евни,
порядки,
обычаи
и
т.
д.
Такая
«энциклопедия»
и
по
не об­
ходимости
б ыла
очень
схематична
и
потому,
что
Наташа
того
и
хотела.
Для
заполнения
схе м
с лу жили
карт ин ы
в
волшебном
фонаре,
иллюстрации
в
«Ниве», биографиче­
ские
справки,
ярк ие
и
характерные
эпизоды...
В
будущем
предполагалось
делать
физические
опыты:
Наташа
хотя
и
выписала
прибо ры,
да же
э л ект ричес кую
ма ши нку,
но
ору ­
довать
с
ними
пок а
не
решалась,—думала
ле том
п одго то­
виться
как
следует.
В
пр аздник и,
по
вечерам,
в
школу
собиралось
почти
все
Межуево
слушать
«чтения»
и
смотреть
волшебный
фо­
нарь.
От ец
Афа нас ий
с
умилением
в
старчески
дрожащем
голосе
читал
особ енн о
излю бл енн ые
«жития»'*-о
Тихоне
Задонском,
об
А ле ксии
Божием
человеке,
о
С теф ане
Пер м­
ском,-
или
о
«Страстях господних»; Наташа рассказывала
без
книжки
«естественно-и ст ор ич еск о е», Золотушкин с важ­
но стью
жреца
действовал
с
фонарем.
Б ыло
нестерпимо
душно;
чрез
какие-нибудь
полчаса
от
начала
чтений
воздух
становился
зловонным,
кисл ы м,
прелым;
не
помогали
от­
крытые
печные
трубы,
форточки,
вентиляторы...
Все
рав­
н о,—
иная,
душевная
атмосфера
бы ла
так
чиста
и
св ежа,
что
Наташа,
возвра щ ая сь
с
головной
бол ью
на
хутор,
чу в­
ствовала
себя
счастливой
и
с
бесконечной
благодарностью
смотрела
на
эти
пустынные
снега,
на
черные
избушки,
по тон ув шие
в
сугробах,
на
всю
эту
глушь,
и
дичь,
и
бед
ность.
V
Так
продолжалось
и
вторую
зиму.
Ал ексей
Васильевич,
дал еко
не
находивший
такого
удовлетворения
в
своей
ка
мере,
как
Наташа
в
школе,
н ачи нал
уже
ревновать
ее
к
этой
школе
и
н асме шлив о
говорить,
что
лучше
бы
ей
совсем
перебраться
в
Межуево.
Но
вдруг...
Впрочем,
для
объяснения
последующего
не обход им о
прибавить
о
самом
Струкове.
В
течение
г ода
его
судейская
д еяте льн ос ть,
его
манера
вступать
в
пре ре ка ния
с
товарищами
и
с
прокуро­
ром
на
с ъезде,
и
то,
что
он
не
игр ал
в
ка рты
и
не
учас т­


Карьера
Струкова
395
вовал
в
к оллеги а льн ых
попойках,
по
обы чаю
совершавшихся
в
го родс ком
клубе
каждое
20- е
чи сло,
и
то
н акон ец,
что
неаккуратно
делал
в и зиты,
а
его
жена
совсем
не
хот ела
знакомиться
с
помещиками,—
все
это
вооружило
против
него
мно гих
влиятельных
людей.
И
так
вдруг
Наташа
случайно
узнала,
что
еще
в
кон це
прошлой
з имы,
великим
пос том ,
в
Меж уево
пр иезж ал
ка­
кой-то
«странний»
человек,
«вроде как офеня», останав­
ливался
у
старосты,
расспрашивал
о
«господах», об учили­
ще,
о
чтениях,
о
кни жках,
которые
будто
бы
р аздает
«ба­
рыня».
Эт от
же
таинственный
человек
пос е тил
Межуево
и
во
вторую
з иму,
опять
останавливался
у
старосты,
опять
расспрашивал
и,
как
после
узн али ,
поехал
в
Излегощи,
где
и
зано че вал
у
Юнусова.
За тем
с тали
ходить
по
дер ев не
ка­
кие-то
загадочные
сл ухи
—
о
земле,
кот орою
будт о
бы
не­
правильно
завладели
Струковы,
между
тем
как
она
должна
бы
поступить
«в нарезку», о том,
что
об
этом
кто-то
пр о­
ведал,
что
не
даром
«незаконные господа всячески оболь­
щают
народ»
и
что
«надо держать ухо востро». .. Н ата ш а по ­
не мно гу
ст ала
замечать,
что
крестьяне
не
так
смотрят
на
не е,
не
так
говорят
с
нею ,
как
пр еж де,
и
мужчины
все
в
меньшем
количестве
приходят
на
ч тен ия.
Что-то
неулови­
мо е,
но
несо мн енно
враждебное
носилось
в
воздухе.
Одно
в ремя
Ната ше
пришла
в
голову
довольно
правдоподобная
хмысль,—
это
после
того,
как
некоторые
донесли
ей
о
р аз­
говорах
про
землю,—
что
таинственный
незнакомец,
посе­
тивший
Межуево,
был
про ст о-напр ост о
«пропагандист» .
Но,
во-первых,
о
такой
«пропаганде»
да вно
уже
не
б ыло
слышно
в
тех
местах,
а
во-вторых
—
зачем
же
ему
ночевать
у
Юнусова?
Вскоре
до гадки
осложнились
еще
тем,
что
о.
Афанасия
потребовали
к
благочинному.
Он
не
ска зал
Наташе,
зачем
именно
потребовали,
но
с
тех
пор
уже
не
удалялся
из
школы
тотчас
же
после
своего
урока
или
по сле
того,
как
прочитывал
«житие», а оставался до отъез­
да
Наташи
и
все
слушал,
о
чем
она
рассказывала
у че никам
или
народу,
слушал
с
на пряже нием ,
с
беспокойной
улыб­
кой
на
своем
д обром
и
грустном
л ице.
—
Что
это
вы
так
интересуетесь,
от ец
Аф анаси й?
—
спросила
о днаж ды
Ната ша,
которую
все
эти
загадочности
начинали
приводить
в
необыкновенное
раздражение.
Отец
Афанасий
сконфузился,
не кс тати
щегольнул
ла­
т ынь ю : «Ау pec хабент эть ион аудиент»1,—
но
после
1 Имеет нечто,
но
не
говорит
(лат. ).


396
А.
И.
Эотель
этого
не
за см еял ся,
как
обыкновенно,
своим
чи стым ,
де т­
ским
см е хом,
а
торопливо
простился
и
уехал.
А
на
другой
день
Ната ша
получила
от
не го
умилившую
ее,
но
не
успо­
к оившу ю
з ап и ску: «Добрейшая наша и ретивейшая кл
бл аго
попечительница!
Ег гаге
humanum est1,—
и
старый
ду­
рень,
в
сво ю
очередь,
внял
наветам,
ergo12 —
вп ал
в
за­
б лу жд ение.
Великодушно
прости
за
сие
су есло вие,
а
я
не
нахал,
и
то,
что
слышал
из
в аших
уст,
д обро
и
к расно ,
и
такожде
направлено
к
про свет лению
темны х
умов,
как
учение
Христа
к
просветлению
сердцем
омраченных.
А
больш е
сего
ради
господа
не
во пр ошай те,
ибо
по
воле
начальства
дан
был
об ет
молчания,
а
за
Вас
я
от ныне
та­
кой
же
ходатай
и
богомолец,
как
и
всегда.
1 Ошибаться свойственно человеку (л ат . ) .
2 следовательно (лат .) .
Св ящен ник
сел а
Излегощей,
Покровской
церкви
Афанасий
К люч аре в».
Один
Зол от ушки н
ниче го
не
опасался
и
презрительно
фыр ка л,
когда
псаломщик
Иннокентий,—
б ольшой
его
друг
теперь, —
предупреждал
его
по
секр ет у,
что
против
школы
нечто
зате ва етс я.
—
Чудак
ты
челов ек !
—
с
гор дос тью
го во рил
Зо лотуш ­
ки н,
с
равными
он
объяснялся
поч ти
удобопонятно,
да
и
вообще
под
влиянием
Струковых
ст ал
отставать
от
высоко­
парного
языка.
—
Чудак
ты...
Да
знаешь
ли
сколько
абсо­
лютного
д оходу
у
Перелыгина?
К акое
у
него
знакомство?
А
С тру ков !..
Судья,
брат.
В
з олот ой
ц епи. ..
И
в
ост рог
тебя
может
затяпать,
и
бе лей
снегу
оправить.
Ха,
ха,
ха,
да
они
в
п орошок
сотрут,
ежели
кто
с
ни ми
не
солидарен...
стоит
только
с тар ичишке
в
Пит ер
смахать,
к
министрам.—
И
впадая
в
честолюбивые
мечты,
п род олжал:
—
А
я
так
им ею
в
идеале,
брат
Кеша,
медаль
не
м едал ь,
но
будет
мне
ужо
награда.
Где
н айдешь
такую
постановку,
а?
Кар­
ты,
ат л асы,
гл обус ,
теллурий,
ан ато миче ски е
пособия,
физические
пособия...
Не
видал
вот
эту
еще
шту чку ,
на­
медни
из
Москвы
прислали?
Шес ть де сят
целковых,
брат...
Ха,
ха,
ха,
вот
выйдет
эф ф ект,
ежели
эта к
з олот ой
како й-
нибудь
знак
за
усердие,
за
рациональную
педагогику,
на
этакой
какой-нибудь
г олубой
ленте,
а?
—
Тут
Золот уш ки н
в
порыве
чувств
колупал
Иннокентия
в
бок а
и
в
живот,
и
оба
с
громогласным
хохотом
принимались
возиться.
Но
—
увы !
—
тот
же
Зол отуш ки н
об ом лел
до
совершен­


Карьера
Струкова
397
ной
утраты
рассудка
и
малодушно
предал
Наташу ,
когд а
в
ее
отсутствие
в
шко лу
не о жида нно
явился
инспек то р .
Это
был
человек
с
брю шком ,
с
с вин ыми
глазками,
с
бачками,
похожими
на
р асч есанн ую
мочалку,
с
пряжкой
за
беспо­
рочную
службу.
Вошедши
в
кл асс
в
фуражке
и
шу бе
и
не
обращая
никакого
внимания
на
поклон
Золотушкина,
он
по-фельдфебельски
стал
кричать
на
учеников,
недружно
поднявшихся
навстречу,
и
растерявшегося
сторожа,
кото­
рый
не
видал,
как
подъехала
тройка,
не
от вор ил
двери
и
не
принял
шуб ы.
Потом
груб о
и
бе стол ков о
стал
вызывать
р ебят
«к доске»
и
спрашивать,
сопровождая
сбивчивые
ответы
язвительной
улыбкой
и
замечаниями: «А,
тому-то
вас
у ч ат!..
А,
и
э того
не
зна ет е!..
Так-с,
похвально-с,
бес-
подоб но- с !..
Садись,
болв ан !» Потом долго рылся в шка­
фа х,
фы рк ал,
рычал,
грозился
на
Золотушкина
пальцем,
отобрал
десятка
полтора
издан ий
«Посредника»
и
забытый
Ната ше ю
том
Тургенева
с
«Записками охотника», прика­
зал
при
себ е
налить
м асла
в
лампадки,
обм е сти
пыль
с
цар­
ского
портрета.
П отом
проследовал
в
комнату
уч ите ля
и
пересмотрел
его
книги,
причем,
ука зуя
на
принадлежав­
ший
Струковым
номер
«Вестника Европы»,
на
раз роз­
не нног о
Доб ролюб ов а,
на
томик
Глеба
Успенского,
каки м -то
шипящим
гол ос ом
вопрошал: «Эт-та
что?
Эт-та
что?
В
ни­
гилисты,
в
ссылку
за хо т ел ?» Золотушкин с дрожанием в ко ­
ленках,
с
выражением
п обитой
собаки
сто ял
пер ед
ним
и
бормотал: «Это не я-с.
Это
все
попечительница-с...
Я
че ло­
век
маленький-с...
Я
протестовал-с...
абсолютно-с...»
В
ко н­
це
концов
такое
поведение
тронуло
ревизора.
—
На
первый
раз
я
тебя
извиняю,—
сказал
он,
требуя
ревизионную
книгу, —
но
заруби
на
нос у:
посторонних
в
классы
не
допускать,
б удь
она
хо ть
распопечительйица.
Не
гуманничать.
Из
программы
не
выходить.
Чтений
—
ни­
каких.
Ре б ятишки
перед
начальством
чт об
вскакивали:
здравия
жела ем ,
вашество-о-о!
Понимаешь,
по-военному.
Физические
приб о ры
и
то му
подобное
сег одн я
же
отослать
госпоже
Струковой
—
неуместно
для
мужиков.
Лучше
бы
солдата
наняли
для
гимнастики.
Бат ьке
скажи,
ч тобы
не
осмеливался
взрослых
собирать:
чтен ия
с
туманными
кар­
тинами
разрешаются
в
установленном
порядке
и
только
религиозно-нравственные,
без
штук .
Чуть
чт о,
сейч ас
же
до­
носи
мне...
срамник,—
особое
ведомство
дозналось,
а
твое
н епо ср едст венно е
н ачал ь ство
ведать
не
ведает. —
И
с
уди­
вительной
для
своего
ч ина
безграмотностью
нацарапал


398
А.
И.
Эртель
в
рев изио нно й
книге,
что
«в межуевском училище направ­
ление
подозрительное
по
причине
незаконного
и
неуместно­
го
вм е шател ь ства
попечительницы,
хотя
же
она
и
затрачи­
вает
некоторые
средства
на
соде ржа ни е
о нного », что он,
имярек,
статский
советник
и
кавалер,
такого-то
ч исла
фев раля
месяца
«сие училище посетил и онное не одобрел» .
Дальше
стояли
три
п ало чки
и
крючок,
долженствовавшие
обозначать
ф амил ию
статского
советника,
которая
на ч ина­
л ась
с
бу квы
Т.
Зол отуш ки н,
с
благоговением
изгибаясь,
засыпал
эти
каракули
песочком
и
обещал
исполнить
в
точ­
нос ти
приказ
«его высокородия» .
И
исполнил
в
самом
непродолжительном
времени.
На­
таша
в
тот
же
вечер
получила
от
него
приборы
и
витиева­
тое
пи сь мо,
в
кот ором
он
уведомлял
ее
о
ревизии
и
о
том,
что
«желая быть вполне и всегда солидарным с распоряже ­
ниями
своего
непосредственного
нач ал ьст ва,
просит
г- жу
попечительницу
в
классы
б олее
не
яв ля ться
и
вме
ш ател ь ства
в
рациональный
ход
преподавания,
столь
же
неуместного,
сколько
незаконного,
абсолютно
не
оказывать».
Наташа
даже
заплакала
от
злости.
Напрасно
Струков
и
быв­
ший
в
то
время
на
хуторе
Петр
Евсеич
уговаривали
ее
успо
коиться
и
до
п оры
до
вр ем ени
оставить
это
дело, —
Петр
Е всеич
у веря л,
что
«тут вся штука
—
поехать
в
город
и
про­
играть
две
красненьких
в
в ин т»...
Она
ничему
не
внимала
и,
приказавши
подать
лошадь,
полетела
в
школу.
Бедный
Зол отушк ин
не
ожидал
ее
и
растерялся.
Никогда
он
не
вид ал
у
св оей
попечительницы
таких
грозных
гл аз,
такого
гневного
лица,
не
с лыхал
от
нее
столь
презрительных,
колючих,
жестоких
сло в.
Это
стоило
инспекторской
ре­
визии.
Но
самое
ужасное
для
Золотушкина
случилось
в
конце
ра с пека ния,
когда
Ната ша
несколько
остыла
и
потребовала,
чтобы
он
по каз ал
ей
ревизионную
книгу.
Прочитавши
то,
что
там
было
написано,
она
с
з лою
улыбкою
обмакнула
перо
в
чернильницу,
провела
густую
черту
под
словами
«онное не одобрел»
и
на
том
месте,
где
стояли
три
па­
лочки
с
крючком,
яв стве нно
подписала
«Петр Зудоте -
ши н».
На
следующий
же
д ень
книга,
старательно
обернутая
и
запечатанная
име нно й
печатью
Золотушкина,
вместе
с
его
доношением
б ыла
пре пров ожд ен а
в
город,
а
ровно
через
месяц,
под
пасху,
Наташа
п олуч ила
официальную
бумагу,
в
кот орой
ее
уведомляли,
что
в
звании
попечи­


Карьера
Струкова
399
тельницы
начального
Межуевского
училища
она
боле е
не
сос тоит .
Сначала
она
не
хотела
уступить,
собиралась
бор отьс я
до
конца
и
во
вс ех
инс та нция х:
так
ей
каз алась
дик а
мысль
о
«неблагонадежности»
ее
поступков,
о
том,
что
во с­
торжествует
«Зудотешин», а не она,
отдававшая
свои
сред­
ства,
св ой
труд,
всю
св ою
душу
на
развитие
на сто ящег о
«народного просвещения», без всяких тенденций в ту или
другую
сторону.
Но
вскоре
после
пасхи
иные
мысли
и
иные
ощущения
ею
овладели:
она
почувствовала,
что
бе­
ременна,
и
отчасти
по
настоянию
м ужа
и
отц а
махнула
рук ою
на
школу,
думая
заняться
этим
впос ле дс т вии.
Тут
же
на до
сказать,
что
и
впоследствии
ей
ничего
не
удалось
сделать,
если
не
счита ть
того,
что
она
пр одолж а­
ла
выдавать
добавочное
содержание
о.
Аф анас ию,
но
отняла
у
Зо лот ушк ина
и
прекратила
столовую
пос ле
того,
как
узна­
ла,
что
учи те ль
завел
двух
боровов,
которых
и
откармли­
вал
в
ущерб
детс ким
желудкам.
За
всем
тем
ре бята
в ыучи­
вались
«в пределах программы»
и
часть
из
них
получала
«свидетельства»
на
раззолоченной
бумаге,
а
З олот уш кин
на­
ход ил ся
у
«Зудотешина»
на
отличном
счету...
Потом
тон­
кий
слой
р ем е сл енн ой , «заученной»
науки
и счезал
у
ребят
с
неимоверной
быстротою
в
вечном
недосуге
трудного,
бес­
просветного,
п очти
проблематического
существования,
и
те
из
них,
что
получили
раззолоченную
бумагу,
через
два-три
г ода
не
мог ли
разобрать,
что
в
ней
написано...
«Квод де-
мострандум
эст!» —с
прискорбной
успешкой
говаривал
о.
Афанасий,
изредка
встречаясь
с
Н аташей
и
излагая
ей
печальные
результаты
«зудотешинского»
обучения.
Но
На­
таше
бы ло
уже
тогда
не
до
того...
Родился
у
Струковых
мальчик,
названный
в
честь
де да
Петром.
«Смотри,
Наташечка,
да
не
будет
он
П етр
Зу до­
тешин»,—
х их икая
го вор ил
Перелыгин,
вспоминая
эпизод
с
ревизионной
книгой...
И
вот
Наташа
уте шал а
себя
тем,
что
для
того,
чтобы
он
де йстви тель но
не
оказался
«Пет­
ром », ей необходимо быть хорошей матерью,
а
не
попечи­
тельницею
школы.
В
жизни
Струковых
наступила
новая
полоса.
В
их
дом е
возникло
особое
настроение,
от
к оторого
тепло
и
отрадно
б ыло
Алекс ею
Васильевичу,
все
более
и
более
тяготившемуся
деятельностью
судьи
и
вообще
все м,
что
металось
в
глаза
за
ст ена ми
дома.
Как
восхитительно
летели
для
него
часы,
когда
в
зимний
непогожий
вечер
с
веселым
треском
горели
дрова
в
камин е,
мяг ко
светила


400
А.
И.
Эрте ль
лампа,
он
просматривал
дела,
назначенные
к
оче ре ди,
Петр
Евсеич
читал,
а
молодая
м ать
сидела
око ло
них
о
ре­
бенком
у
груди
и
с
таким
умиротворенным
и
кротким
ли­
по м,
как
будто
вполне
осуществились
бурные
и
неопреде­
ленные
домогательства
ее
ю нос ти.
Иногда
между
мужем
и
отцом
завязывался
спор, —
не
о
Ро сси и,
как
в
Лондоне:
Алексей
Васильевич
избегал
теперь
спорить
о
Ро ссии ,—
а
о пять -таки
о
жизни,
о
морали,
о
судьбах
человечества.
И
на до
бы ло
виде т ь,
с
каким
чувством
с по к ойного
превос­
ходства
Наташа
слушала
их,
с
ка кой
лукавой
и
нежной
улыбкой
заглядывала
в
д етские
глазки,
в
м олочно м
тума­
не
кот оры х
уже
начинало
ме лька ть
сознание...
«Говорите,
говорите,—казалось,
думала
она,—
вот
мы
с
Петрусем
лучше
знаем
и
о
жизни
и
о
м ор ал и!» А за стенами злилась
вьюга,
торжественно
шумели
де рев ья
в
роще.
Струков
потому
избег ал
спорить
о
России
с
Петром
Ев-
с еи чем,
что
п очти
согла ш алс я
тепер ь
с
ним
и
не
хотел
об­
наруживать
этого
при
Наташе.
Ее
увлечение
деревней,
школо й,
чтениями
радовало
его
и
только
изредка
приводи­
ло
в
досаду
тем,
что
расстраивало
их
до м ашний
порядок,
но
радовало
не
за
деревню
и
не
за
школу,
а
за
жену,
на­
шедшую
то,
о
чем
они
вместе
мечтали
за
границей.
В
своей
кам ер е,
в
св оих
набл юдения х ,
гораздо
бо лее
широких,
чем
у
На т аши,
над
«обществом и народом», он далеко не нашел
того,
о
чем
они
вместе
мечтали,
но
и збег ал
го во рить
об
эт ом
при
жене
из
какой-то
смутной
бо язн и.
В
глубине
ду ши
ему
казалось,
что
про пад ут
мечты
и
что-то
оборвется
меж ду
ним
и
Нат а шей
и
что
лучше
молчать...
А
как
трудно,
как
было
мучительно
думать
и
отчаивать­
ся
в
одиночку!
Прежде
вс его
мучило
внутреннее
раздвоение.
Так,
он
давно
уже
составил
себ е
убеждение,
что
«праведность»
и
«преступность»
определяются
экономическими
нор ма ми
и
что
чем
бо лее
равновесия
в
этих
нормах,
тем
решитель­
нее
упраздняется
«преступность» .
Дальше
он
был
уб ежд ен,
что
самое
п он ятие
«преступности»
отнюдь
не
безусловно
и
только
отр ажае т
сейбою
ту
имущественную
ст рукт уру,
которая
господствует
в
данное
время
и
в
данном
общежи­
тии.
И
так
еще
раз и тельн ее
в
на ру шениях
гра жда н ского
права...
А
межд у
тем
являлся
каб атчи к
Юнусов
с
цел ым
ворохом
несомненно
злодейских,
но
ю ри дич ески
правильных
обязательств
и
на
основании
таких-то
статей
просил
п од­
вергнуть
немедленному
ограблению
государственных
кр е­


Карьера
Струкова
401
стьян
села
И злег о щей.
В
голове
судьи
соблазнительно
мелькала
такого
рода
р езо люц ия : «По указу...
при го во рил:
мещанина
Юнусова
за
мошенническое
приспособление
к
за­
конам
и
за
превратные
мысли
о
т ом,
что
якобы
на
то
в
м оре
Л
щука,
чтобы
карась
не
дремал,
и
за
умышленную
пропа­
ганду
т ако вых
превратных
мыслей
вы сел ить
из
села
Изл е­
гощей
на
остров
Сахалин;
расписки
отобрать
и
сжечь;
каѵ
зенный
участок,
арендуемый
Юнусовым,
передать
кре­
стьянам;
открыть
в
се ле
дешевое
кредитное
учреждение;
устроить
школы
с
изъятием
их
от
тлетворных
наездов
г.
Зудотешина»...
А
на
самом
деле
приходилось
писать
совсем
другое,
и
хотя
в
«предварительном исполнении»
от­
казывалось,
но
все
же
в
установленный
срок
в
Излегощи
приезжал
судебный
п р истав
и
производил
закон ны й
р аз­
гром .
Потом
купец
Ржанов
взыскивал
за
порубку
в
лесу,
ку­
пец
Шехобалов
за
покражу
солонины
из
амб ар а,
помещик
Кульн ев
за
«неотработки»
и
за
потраву,—
и
было
Ясн о
как
дважды
два,
что
и
в
порубке,
и
в
краже,
и
тем
более
в
«неотработках»
и
пот ра ве
подсудимые
кругом
вино ва ты,
и
что
надо
их
штрафовать,
сажать
в
ост рог,
подвергать
неустойкам...
Т аких
дел
был о
слишком
много,
и
нельзя
достаточно
выразить,
как
стр ада л
от
них
Ал ек сей
Вас и ль­
евич.
Правда,
было
и
некоторое
утешение.
Недаром
народ
пр едпо чит ал
«мирового»
не
только
старой
ябеде
и
волоките,
но
и
своим
волостным
судам.
Веяние
духа,
поколебавшее
в
эпоху
реформ
обомшелые
твердыни
кр епо ст нич ест ва,
внесл о
и
в
сферу
ю с тиции
нечто
от
безусловной
нравды.
Даже
и
по
букве
но вых
законов
чел ов ек
рассматривался
как
чел о век,
а
не
как
му жик
Ст епка
с
одной
стороны,
а
м но­
гоуважаемый
землевладелец
Степан
Иванович
с
другой.
Нужды
Het, что в действительности последнему и теперь
случалось
к ол ачив ать
первого
по
зубам,
руга ть
как
взду­
мае тся
и
вообще
обременять
обидами.
По
кра йн ей
мере,
перед
лицом
закона
<*Степка»
мог
до
некоторой
ст епени
вос­
чув ств о вать
сво е
чел овеч еск ое
естество
и
убедиться,
что
зван ие
смерда
не
есть
его
прирожденное
отличие.
И
Струков
с
особой
последовательностью
применял
зд есь
цв ои
по л­
но моч ия
—
с
особенным
удовольствием
приговаривал
Юну­
сова
под
арест
за
избиение
крестьянской
ба бы,
купца
Рж ано ва
за
расправу
нагайкой
с
порубщиками
и
приказы­
вал
выводить
из
камеры
помещика
Кульнева,
осмелив­


402
А.
И.
Эртель
шегося
в
его
присутствии
обругать
непечатными
сло вами
своих
неисправных
рабочих.
В
сущности,
мировой
суд
был
одним
из
тех
«компромис­
со в», которыми,
по
убеждению
Струкова,
только
и
могло
двигаться
вперед
какое
бы
то
ни
б ыло
о бще жити е.
Так...
Но,
во-первых,
этот
«компромисс»
со
дня
на
де нь
обесси­
лива лс я
тою
оп ал ою,
в
которой
на ход илс я,
а
во-вторых,
то,
что
ка зал ось
благоразумным
и
благодетельным
со
стороны,
б ыло
почти
нестерпимо
при
лич ном
у час тии.
Необходимо
и
хор ошо
есть
мяс о,
ду мал
А л ексей
Васильевич,
и
история
Ирландии,
конечно,
не
от
того
печальна,
что
там
кат о ли­
чество,
а
от
того,
что
ирландцы
питаются
картофелем;
но
противно
убивать
живо тн ое,
и
если
нельзя
не
у би вать
самому,
так
не
лучше
ли
совсем
отказаться
от
мяса?
Други­
ми
словами,
он
по- пре жне му
понимал,
что
не
только
не льзя,
но
бы ло
бы
бедствием
вн езапн о
отменить
тюрьмы,
векселя,
исполнительные
ли сты,— всю
эту
ж ес токую
арматуру
действующего
права;
но,
с
другой
стороны,
ему
станови­
лось
все
б ольне е
и
противнее
применять
эту
арматуру,
не­
смотря
да же
на
то,
что
иногда
она
применялась
в
защиту
униженных
и
слабых.
И
он
все
чащ е
подумывал
об
ины х
«компромиссах»,
более
подходящих
к
его
характеру
и
симпатиям,
чем
судей­
ство ,
но
подумывал
уже
не
с
прежней
мечтательностью,
а
с о мнев аясь
и
робея...
Д ело
в
том,
что
р усская
жизнь,
как
она
есть,
раскрывалась
пе ред
ним
совсем
в
ин ом
поряд­
ке,
нежели
прежде,
в
Лондоне,
сквозь
призму
книг,
те о рий,
студенческих
воспоминаний
и
—
главное
—
сквозь
призму
любви
к
Н ат аше.
Чем
он
пристальнее
всматривался
теперь
в
эту
жизнь, —
в
камере,
в
Межуеве,
в
уезде,
во
всей
Рос
сии,—тем
страшнее
ему
становилось...
Он
начинал
прозре
вать.
Уез жая
за
границу,
он
унес
с
собой
тако е
впечатле
н ие,
что
вместо
капризной
весны
с
зарницами,
заморозка­
ми
и
гроз ою
в
отечестве
наступает
лето, —
стр ада,
трезвая,
сухая
работа, —
б ыть
может,
без
иллюзий,
но
с
сер ьез ным
содержанием,
с
д е ловым
развитием
тех
«весенних»
начал,
что
уже
дока зал и
историческую
свою
необходимость.
И
он
радовался
этому.
Искренне
сердился
на
угрюмых
пророков;
не
мог
читать
Щедр и на;
разошелся
с
«крайними»; с удо­
вольствием
вспоминал,
скол ь ко
оставил
мол оды х,
ис кре н­
них,
знающи х
людей,
под обн о
ему
утомленных
зрелищем
ужа сов
и
бесплодным
нервическим
возбуждением,
меч таю ­
щих
о
серьезной
ученой
карьере,
о
ку льт урн ой
деятельно­


Карьера
Струкова
403
сти
в
провинции,
о
бескорыстной
помощи
в сем
начинаниям,
направленным
ко
благу
и
долгоденствию
отечества.
Но
когда,
в
Z-м
уезде,
Ал ексей
Васильевич
прозрел,
сердце
его
захолонуло.
Дело
было
не
в
либерализме
или
консерватизме:
с
своей
экономической
точки
зрения
он
п ро­
должал
относиться
к
этому
довольно
равнодушно;
де ло
б ыло
и
не
в
от су тст вии
начинаний:
некоторые
из
них
осуществлялись,
и
к
ним
действительно
где-то
в
департа­
ментах
и
к ом иссиях
примкнули
хорош ие
люд и
тех
же
убеж­
дений,
что
и
Струков...
раз уме ет ся,
в
качестве
весьма
мелких
сошек.
Но
незаметно
совершилось
неслыханное
па­
дение
умственных
интересов,
какое-то
эпидемическое
по­
мрачение
совести,
и
с
каждым
днем
в
разговорах
и
в
печати
усиливалась
постыдная
и гра
словами
и
пон ятиями ,
кото­
рые
так
еще
недавно,
к аза лось,
бы ли
святы.
То,
что
прежде
из
страха
перед
общественным
мне ние м
могло
произносить­
ся
и
делаться
лишь
в
опа сл ивом
уе дин ении
и
разве
гд е-
нибудь
на
зад во рка х,
тепер ь
с
невероятным
бахвальством
л езло
под
образа
и
само
заявляло
себя
общественным
м нением .
То чно
вид ение
Иезекиила
сбывалось
в
действи­
тельности.
Подымались
мертвые
кости,
стягивались
жила­
ми,
обрастали
мясом
и
за
неим ением
пророка,
который
вложил
бы
в
их
у ста
нечто
здравосмысленное,
начинали
бормотать
кладбищенские
речи ,
суесловить
о
святости
кр о­
вопролитий
и
ежовых
рукавиц,
об
идил л ии
крепостного
права,
о
провиденциальном
различии
б елой
и
черной
кости.
И
что
б ыло
самое
страшное,
так
это
то,
что
повсюду
за­
шевелились
гады,
ка зало сь,
еще
вч ера
превращенные
хо тя
и
в
посредственных,
но
в
порядочных
людей.
Всякий
ка­
дык,
что
шес ть-с ем ь
лет
тому
назад
извивался
ужом,
будто
бы
пламенея
в
огн е
гр аж данск их
чу вст в,
и
в
излишние
разговоры
не
вдавался,
смиренно
ссылаясь
на
с вое
круглое
невежество,
теперь
высокомерно
поднимал
нос,
об ъявлял
себя
знатоком
ст езей,
по
которым
будто
бы
надлежит
ид ти
отечеству.
И
как
же
он
ф ырк ал,
этот
кадык,
как
пре зрит ель ­
но
оттопыривал
губы ,
когда
при
нем
упоминали
о
вчераш­
нем
его
усердии,
об
а збу ке,
которую
он,
казалось,
так
за­
твердил,
о
том,
что
ес ть
на
свете
и сти на,
кот орую
можно
п опи рать
ногами,
но
нельзя
погасить.
Встречал
Струков
людей
и
не
забыв ши х
«азбуки» .. .
Иные
из
них
покорно,
как
во дов озные
клячи,
надрыва­
л ись
в
той
запряжке,
которую
наложила
на
них
служба,
семья,
профессия,
а
в
в иде
«освежения»
винтили,
выпивали,


404
А.
И.
Эрте ль
с пле тнича ли
и
тихо,
точно
подмоченный
порох,
шип ел и,
к огда
уж
слишком
злорадствовал
какой-нибудь
кадык.
Иные
с
усталым
и
брезгливым
ви дом
отвора чи ва ли сь
от
торжествующей
скверны,
но
в
то
же
время
и
от
прошлого
и,
смотря
по
темпераменту,
либо
пре да валис ь
науке, «ко­
т орую
воспел
Н азо н », либо занимались искусствами,
спор­
том,
хозяйством.
Ины е
нак он ец
с
усердием
налетали
на
в оз­
держание,
вникали
в
метафизику,
пытались
иногда
пахать...
Все
б ыли
б ессил ьны
и
бесполезны.
На
лето
приезжала
молодежь
из
университетских
го­
родов.
В
противоположность
некоторым
утверждениям
Струков
нахо д ил
в
ней
много
хорошего,—
м ного
даже
лучшего,
против
прежней.
Однако
как
ее
б ыло
мал о
и
из
какой
невлиятельной
среды
она
происходила!
На
весь
уе зд
из
потомственных
дво р ян,
да
и
то
из
захудалых,
бы­
ло
только
два
студента,
остальные
шес ть -с емь
человек
п ри­
надлежали
к
разночинцам.
Очевидно,
эт ой
м олодой
поросли
так
же
не
предвиделось
места,
как
и
той ,
что
в
большин­
стве
б ыла
за топта на
скотом
или
заглушена
чертополохом,
потому
что
воистину
оказывались
правы
во с став шие
мерт ­
вецы,
что
наука
ни
к
чему,
а
на до
лишь
повиноваться...
Кому
повиноваться?
Конечно,
тем,
которые
без
на ук
все
на уки
постигли.
И
отов сю ду,
точн о
о сенни й
туман,
подымалась
убий­
ственная,
вопиющая,
дремучая
скука.
Всего
курь е знее ,
что
и
то р жеств ую щим
б ыло
скучно.
Вдосталь
налаявшись
в
каком-нибудь
публичном
месте
на
«пресловутые четверть века»
и
насмердевши
проектами,
где
не
разберешь,
ч его
больше:
армейской
наглости
или
младенческого
не веж еств а,
они
возвращались
в
свои
бер­
ло ги
с
так им
о щ ущ ением,
как
б удто
объелись
кислого,
и
лениво
вращали
мозгами,
обдумывая,
за
что
бы
пр инятьс я.
Но
за
что?
В
винт?
Не
всегда
ес ть
партнеры;
с
б орз ыми
собаками?
Д авно
и сч езли
борзые
со ба ки;
за
хозяйство?
Им еетс я
отставной
унтер-офицер
из
чи сла
постигших
все
науки,
да
и
все
равно
пойдет
с
молотка,
коли
не
выйдет
новой
отсрочки
лет
на
с то...
Эх,
шельмовство,
в
с то лицы,
в
Париж
бы
удрать,
к
подобострастным
со юзни ка м,
в
ка­
кой
нибудь
этакий
Moulin Rouge! Да поди-ка,
удери,
когда
старые
реформы
ограбили
и
разорили
благородного
че ло­
в ека,
а
но вые
все
еще
недостаточны,
чтобы
восстановить
его
в
полной
красе...
Ах,
какая
тоска!
Народ!
Вот
еще
слово,
к
которому
Струков
с
юности


Кар ье ра
Струкова
405
привык
обращаться
в
часы
уныния
и
малодушной
тоски.
Еще
на
гимназической
скамье
статьи
Доб ролю бов а
о
-пове­
ст ях
Марко
Вовчка
зажигали
его
сердце,
и
какие
он
да вал
клятвы
любить
народ,
служить
ему ,
болеть
его
горем,
ра­
доваться
успехами.
С
течением
времени
многое
в
его
взгля­
дах
подверглось
колебаниям,
ин ое
и
со всем
изменилось,
лишь
о б аяние
народа
не
исчезло.
Что
такое
бы ло
в
эт ом
о баяни и?
Потребность
ли
веры?
Потребность
ли
жертвы,
любви,
почвы
под
н ога ми?
Или
влекущая
к
себе
таинст­
венность,
что-то
неизвестное,
какая-то
даль
и
ширь,
что
зовет
и
д ра знит
возможностями,
намеками,
проблесками?..
Кто
зна ет,
но
во
всяком
случае
зд есь
не
было
и
тен и
настоя­
щего ,
этнографического
народа.
Мужики
Сл епц ова
и
Ни ко­
лая
Успенского
признавались
—
конечно,
как
не
отрицался
и
тот
живой
муж ик,
с
которым
из ре дка
приходилось
встре­
ча ться
в
действительности.
Известно
бы ло
и
то,
что
этот
жи­
вой
мужик
ку да
как
предательски
поступал
с
самоотвер­
жен н ыми
людьми,
приходившими
к
н ему
на
службу...
Все
равно!
Ва жнос ть
был а
не
в
гру бой
действительности,
а
в
ее
предполагаемом
содержании,
в
ее
разумной
красоте,
случайно
облеченной
в
заскорузлую,
историческую
с к орлу­
пу,—
в
т о м, «что сквозит и тайно светит в наготе ее сми­
рен ной »,—
как
сказал
Тютчев.
Это
бы ло
своего
рода
«мес­
сиа нст во », может быть,
и
несо сто ят ел ьно е,
е сли
его
рассмат­
ривать
как
практическую
политику,
но
дав авшее
це ль
великодушным
ст рем лением ,
смы сл
—
меч там,
ут еш ение
—
жертвам.
И
вот
Алексей
Васильевич
всматривался
в
своего
за­
гадочного
незнакомца.
Конечно,
он
понимал,
что
в
качестве
помещика,
да
еще
судьи,
воз мо жно
наблюдать
только
с
бере­
га.
Немного
п ом огло
в
этом
отношении
и
то,
что
Наташа
сбли жалась
с
крестьянами
легче
и
проще,
нежели
он...
Но
и
то,
что
б ыло
видно
с
берега,
поразило
его
в
самое
сердце.
Пр ав да,
в
содержании
«скорлупы»
он
не
ра зув е­
рилс я,
отнюдь
не
пришел
к
тому
самоубийственному
вы­
вод у,
что
там
один
лишь
«гнилой орех» .
Межуевская
школа
слиш ко м
доказала,
что
не
«гнилой»; но он совершенно ли­
шился
ув еренн ости ,
что
зд оров ое
яд ро
уцелеет,
ибо
г роз ные
призна к и
ра з лож ения
би ли
в
глаза,
а
противодействия
им
не
бы ло
ниоткуда.
И
о со бенно
страшны
б ыли
два
признака:
имущественное
разорение,—
из
года
в
год
возрастающий
деф и цит
в
крестьянском
бюджете,
погашаемый
сокраще­
ние м
потребностей,—
а
отсюда
физическое
вырождение
типа


406
А.
И.
Эр тель
и
какая-то
душевная
дряблость,
нескладица,
растерян­
ность,—
то
самое,
чт о,
вероятно,
бы ло
в
смутное
время
на
Руси,
когда
старый
идеал
порядка
исчез,
а
н овый
еще
не
яв лялс я
на
смену.
Положим,
так
и
сам
Струков
чита л
и
слышал,
б удто
бы
пр оис хо дит
рост
сознательности,
како е-
то
движение
религиозной
мысли,
какие-то
св етлы е
почины
в
борьбе
с
оскудевающей
природой
(«Клевер сеют!», «Агро
номов
с л уша ются!», «Плужки и сортировки покупают!»)
и
что
будто
бы
земская
школа
в
свою
очередь
сделала
много
хо роше го.
Но,
во-первых,
он
этого
не
видел,
а
во-вторых,
он
это му
не
верил,
хотя
и
признавал,
что
там
и
сям
могли
быт ь
иск люче ния. ..
до
пе рвог о
наезда
г.
Зудоте ши на.
Он
эт ому
потому
еще
не
верил,
что
на
досуге
под сч и­
тал ,
сколько
бы
потребовало
д енег
о дно
Межуево,
чтобы
получить
на стоя щи е,
а
не
поддельные
сп ос обы
для
«роста
сознательности», для «борьбы
с
природой», для того,
чтобы
не
вырождаться.
Цифра,
помноженная
на
од ну
только
Европейскую
Рос с ию,
равнялась
бюдж ету
военного
мини­
стерства...
Что-то
было
не
слышно
о
таких
ассигновках.
Но
что
же
делать?
Что
же
делать?
И
мало-помалу
он
привыкал
не
додумывать,
скользить
по
поверхности,
судить
о
вещах,
как
су дит
порядочная
газе­
та,
то
есть
благонамеренно
и
честно,
но
в виду
«незави­
с ящих
обстоятельств»
скучно
и
с
обиняками.
А
мглистая
туча
мелочей,
обывательских
привычек,
прозы
все
надви­
галась
да
надвигалась
на
него,
зас тил ая
горизонты
и
пер­
спективы.
Он,
например,
отлично
видел,
что
в
замене
Ол импия
пра кти кан том
из
саратовской
школы,
в
устрой­
стве
дешевой
лавки,
в
складах
зе млед ельче с ких
оруд и й,
в
перелыгинских
деньгах,
раздаваемых
вз ай мы,
в
том
наконец,
что
при
первых
выб ора х
он,
благодаря
крестьян­
ским
голо са м,
прошел
в
гласные,—
что
во
всем
этом
ма ло
толку.
Он
отлично
видел,
что
крестьянам
не
на
чем
подра­
жа ть
практиканту,
не
на
что
покупать
в
дешевой
лавке,
нечем
отдавать
взятые
взаймы
деньги,
а
в
зем ст ве
та
же
стихийная
светобоязнь
и
фраза,
как
и
везде,
и
что
для
т ого,
ч тобы
все
изменилось,
требуются
временные
перемены,
в
том
числе
и
в
образе
его
собственной
жизни.
Но
тем
не
менее
п одр обнос ти
эт их
дел,
хлопоты,
заботы,
ре чи
в
зем ­
с ком
собрании,
с амол юбив ое
ощущение
власти
и
и нициа ­
т ивы
и,
главное
—
то,
что
в
«порядочном»
обществе
п р инято
думать,
бу дто
бы
эти
дел а
оче нь
хороши
и
очень
пол ез ны
да же
по
одному
заглавию,—все
это
понемногу
успокаивало


Карьера
Струкова
407
Струкова,
в нос ило
в
его
душу
сначала
притворное,
а
потом
и
настоящее
равновесие.
Такое
же
рав нов есие
появилось
и
в
его
чув с тве
к
На­
таше.
Оно
не
уменьшилось,
это
чувство,
но
незам ет но
утра­
т ило
св ою
поэтическую
окраску,
свой
характер
нов изны
и
мятежной
вл юб ле ннос ти,
превратилось
в
глубокую,
спокой­
ную
привычку.
Редко-редко
в
его
д ушу
зак рад ыв алос ь
прежнее
беспокойство...
То
в
лице
же ны
замеча л
он
что-то
неуловимое,
следы
какого-то
тоскливого
и
одинокого
душев­
ного
пр оц есса;
то
в
ее
сло вах
чу дил ась
ему
какая-то
в раж­
дебная
холодность,
как
некогда
в
Париже;
то
наступала
полоса
мел очн ой
раздражительности,
пустяков,
упреков,
че го- то
по х ожего
на
ф изи ческ ое
отвращение
друг
к
другу,
и
ему
становилось
ск вер но
и
до
слез
делалось
жаль
са­
мо го
с ёбя. ..
Но,
во-первых,
н ед осуг
б ыло
разд умыв ат ь
о
та­
ких
т он кос тях,
и
он
обыкновенно
мирился
на
том,
что
з начит
и
брак
«не храм,
а
м а ст ер с ка я», как сказал Базаров
о
природ е ,
а
во-вторых,—это
когда
был о
особ енн о
сквер­
но,—
он
вспоминал
стихи
Некрасова:
«Кто виноват
-
у
судьбы
не
допросишься,
да
и
не
все
ли
ра в но?»
Так
шли
годы.
VI
—
Может,
оттого
мне
и
вера
не
дае тся,
что
я,
ежели
не
с чит ать
Ла-Манша,
зы би
морской
не
видывал, —
сказал
однажды
Пе тр
Е всеич
с
обы чн ым
своим
смешком.
—
При
чем
же
тут
зыбь?
—
сп ро сил
Струков.
—
«Кто в море не бывал,
тот
б огу
не
мали в ался»,-
говорит
по сл овица .
—
А,
вот
вы
о
какой
ве ре!
—
н асм ешли во
протянул
Ал ексе й
Вас ил ье вич
и,
за св ист ав,
выш ел
из
комнаты.
—
Нет,
Петр
Евсеич,
не
т ак,— сказал а
Н аташа ,—то т
не
ма ли валс я,
кто
не
отч аи ва лся
за
ж изнь
своего
ребенка.
Ста рик
хоте л
возразить
веселеньким
кощунством,
но
взглянул
на
серьезное
лицо
дочери
и
только
пробормотал
вполголоса:
—
Окончательно
в ыше
моего
понимания!
Такой
разговор
сл учился
год а
четыре
спустя
п осле
рождения
П етр уся.
В
эти
г оды
у
На таши
еще
родился
маль­
чик
—
его
назвали
в
честь
от ца
Ал ексеем ,—
и
как-то
сдела­
лось
так,
что
она
значительно
остыла
к
деревне,
к
крестья­


408
А.
И.
Э ртель
нам,
к
общественной
деятельности
м ужа.
Постоянный
ст рах
за
детей,
какая-то
мучительная
любовь
к
ним
все
заслонила
в
ее
глазах.
Она
вечно
тревожилась,
вечно
подозревала
за ра зу,
и
теперь
в
застольной
жа лова ли сь
на
ее
«огневый
характер»
дал еко
не
с
пре жн им
добродушием.
Увольнялась
кухарка
за
то,
что
у
нее
вдруг
захрипел
голос ;
рассчиты­
валась
нянюш ка
—
обнаружилась
какая- т о
сыпь
на
руке;
отсылался
домой
подпасок,
потому
что
заболело
горло,
ку­
чер
—
потом у
что
х одит
из
Излегощей
же на
и
может
за­
нести
свирепствовавшие
там
бациллы.
Правда,
все м
этим
жер тв ам
преувеличенной
подозрительности
вы дав ал ись
щедрые
награды,
тем
не
менее
Наташа
быстро
приобретала
репутацию
«шальной барыни» .
Теперь
деревенский
народ
не
только
не
п рини мал ся
в
до ме
и
не
саж алс я
за
од ин
с тол,
но
да же
когд а
появ ля лся
в
усадьбе,
возбуждал
беспокой­
ство
На т аши.
А л ексей
Васильевич,
возвра ща ясь
из
кам ер ы,
должен
был
менять
платье
и
мыться,
точн о
доктор
п осле
виз ито в
к
зар азны м
больным.
Письмоводитель
по чти
не
до­
пускался
на
глаза, —
он
вместе
с
агрономом
и
с
Ол импие м,
переименованным
в
ключники,
жил
в
особом
флигеле...
И
именно
э тот
письмоводитель,
обозленный
так им
от чужде ­
нием,
аккуратно
доносил
Наташе,
что
в
Межу еве
корь,
в
Излегощах
скарлатина
и
там-то
дифтерит,
дизентерия,
осп а
и
дети
м рут
как
мухи,
а
потом
распускал
слух,
что
Стру­
кова
помешалась
на
бактериях
и
микробах
и
что
ее
вот -в от
повезут
лечить
в
Париж ,
к
Шарко.
Иногда
Наташа
и
сама
со зна вал а,
что
это
похоже
на
с у масше стви е,
и
пыталась
у йти
во
что-нибудь
постороннее,
ходила
на
судебные
р аз­
бирательства
в
камеру,
посещала
земское
собрание,
бр ал ась
за
серьезную
книгу,—
однажды
совершила
даже
под виг:
съездила
с
мужем
в
его
Куриловку,
а
оттуда
в
Мо скву ,
причем
Петр
Евсеич
провожал
их
до
X...
Однако
оттого
ли,
что
она
не
нах о дила
в
этом
удовлетворения
и
все
ей
казалось
с амо дов леющи м
толчением
воды,—
особ ен но
м ос­
ко вс кие
пр осв ещенны е
разговоры,
театры,
выставки
и
концерты,—
или
прос то
оттого,
что
не
могла
с пра вит ься
с
обостренным
инстинктом
материнства,
но
в
конце
концов
интересы
детской,
с тра хи,
подозрительность
овладевали
ею
с
новой
силой.
И
оп ять
появлялся
на
сцену
нен ави стн ый
Алексею
Васильевичу
В.
Жу к,
а
какой-нибудь
только
что
по лу чен ный
«Сорель»
оставался
рас кры тым
на
десятой
странице;
и
опять
возникала
беск он ечная
возня
с
де тьми
—
с
их
«животиками», «зубками», «развитием»,
взвеш и ва­


Карьера
Струкова
409
нием
че рез
каждую
неделю,
гигиеническим
кормлением,
ку­
па нье м,
по хо жим
на
священнодействие,
со
внесением
их
лепета
и
в сех
других
«психологических и физиологических»
данн ых
в
особый
дневник;
оп ять
на
хуторе
устанавли­
в ался
беспощадный
карантин
и
но вая
няня,
лучше
других
умев ша я
подладиться
к
барыне,
неукоснительно
докладыва­
ла,
какие
болез ни
хо дят
в
окрестности
и
о
подозрительных
происшествиях
на
хуторе.
Зимний
вечер.
Самовар
уже
давно
стоит
на
столе
и
сна­
ч ала
шумел,
потом
затих.
Алексей
Васильевич
п ере ли сты­
вает
новую
книжку
по
политической
эк о номии,
д о жида ется
ч аю,
нетерпеливо
прислушивается.
Из
детской
слышен
плеск
во ды
и
рев
двухлетнего
Алеши,
слышно,
как
гремит
ванна,
слы шны
озабоченные
голоса
На таш и,
няни,
горнич­
но й,
картавый
разговор
Петруся.
Мало-помалу
все
умолкает;
в
дверях,
в
небрежно
накинутом
и
кое-где
забр ыз ганн ом
ка­
поте,
с
раскрасневшимся
лицо м
появляется
Ната ша.
—
Послушай,
милая,
ве дь
эдак
не
мудрено
и
одичать,—
го во рит
Струков,
исподлобья
взглядывая
на
жену.
—
А
те бе
когда-то
казалось
сч асть ем,
что
у
нас
де­
т и,—
ра вно ду шно
отвечает
Наташа,
одною
рукою
наливая
ча й,
другою
развертывая
кни жку
Жука.—
И
потом,
от­
че го
ты
не
попросил
Гертруду
Афанасьевну!
—
Дело
не
в
чае,
но
я
никак
не
ожидал,
во
что
обра­
тится
эта
идиллия.
—
Во
что
же?
—
В
заст ено к.
—
Ну
да,
вы,
мужчины,
только
и
любите
цветочки.
—
Помилуй,
мату ш ка,
это
уже
яг одк и.
У
нас
совершен­
но
одиночное
закл ючен ие.
Сло ва
не
с
кем
ск аза ть.
Намедни
в
го роде
назывались
Яковлевы,
Стижинские
и
прекрасный
человек
—
новый
следователь,
но
я,
краснея,
должен
был
отклонить,—
нельзя
же
заставить
их
п ер ео деват ься.
—
Мал о
ли
говорили
на
своем
веку.
Дел-то
вот
что-то
не
видно.
—
То
есть
как
не
видно.
Значит,
я,
по-твоему,
дармоед?
—
Оттого
мне
и
хо ч ется
ин аче
воспитать
детей,
чем
нас
воспитывали.
А
до
тех
пор
сохран и ть
живыми
и
зд оров ы ми.
—
Ну
да,
значит
—
я
дармоед!
Что
же
ты
скажешь,
ко­
гда
я
подам
в
отставку
и
перестану
получать
жалованье?
А
я
на
днях
подам.
—
От лич но
сдел аешь .
—
Оттого,
что
буде т
меньше
риска
насчет
зар азы ?


410
А.
И.
Эрте ль
—
Нет,
оттого,
что
те бе
самому
п ротив но,
ты
это
дав­
но
го во рил.
-
Но
т огда
я
буду
уж
совсем
жит ь
на
твой
сче т:
Ку
р ило вка
ведь
дает
гроши .
—
Ах,
создатель
мой,
а
еще
марксистом
себя
назыв аеш ь !
Я-то
на
чей
сч ет
живу?
В
та ком
случае,
какое
же
у
тебя
оправдание?
Как
ты
расходуешь
эти
чужие
средства?
—
Ты
ведь
их
расходуешь.
Т воя
лавка,
тв ой
скла д,
твои
ссуды...
-
А!
Значит
ты
оправдываешь
себя
те м,
что
откупаешь­
ся
деньгами?
Без
труда?
Без
лич ног о
у ча стия?
—
Ничем
я
не
оправдываюсь.
Давай
от
всего
откажемся,
если
хочешь ,
я
со г ласна.
—
Это ,
конечно,
легче
всего!
Но
на
какие
же
деньги
нанимать
нянек,
пр а чек,
горничных,
устраивать
строгую
из ол яцию,
содержать
весь
этот
гигиенический
институт
и
карантин
для
нашего
пот омс тв а?
Вспомни,
у
Лельки
з убы
прорезались,
три
раза
выписывался
доктор
из
Самары,
ит о­
го
двести
двадцать
пять
рублей...
Годо во й
бюджет
хорошего
крес ть янс ког о
двора!
-
Х орошо,
это
мой
грех!
—
вспыхнув,
ответила
Нат а­
ша.—
А
ты ?..
Зачем
мы
держим
коляску,
лошадей,
кучера,
выписы ваем
в ино,
сигары,
закуски?
Сколько
стоит
каждая
тв оя
поездка
в
город?
Сколько
мы
проездили
в
Москву?
Та,
та,
та,
не
забы вай ,
что
в
городе
я
член
де сяти
обществ,
что
я
внош у
стипендии
за
двух
фельдшериц...
—
Откупаешься
ден ьг ами?
—
Нет,
ты
не
имеешь
права
так
говорить.
Во -пер вы х,
я
сознательно
даю
деньги,—
зам еть ,
сознательно!
—
то
есть
инт ер есую сь
тем,
на
что
да ю.
Во-в то рых ,
я
сам ,
лич но,
что-нибудь
да
делаю,
не
ухо жу
в
зоологию.
—
Да,
тебя
хва лят
в
газетах.
—
Ну,
если
ты
хочешь
во
что
бы
то
ни
стал о
язвить
-
я
замолчу.
—
Вовсе
не
язвить,
миленький,
про ст и,
пожалуйста.
Я
тоже
уважаю
твою
деятельность,
но
что
же
дел ать ,
ес ли
не
могу ,
как
ты.
Ну,
замкнулась
моя
ду ша
после
того,
как
меня
вы гнали
из
школы, —
что
же
мне
де лать ?
Я
без
ощу­
щения
св о боды
и
если
не
ви жу
ре зульта то в
—
д ура
дурой.
—
Свободно
только
воро ны
летают.
Да
и
то
в
условиях
времени
и
пространства.
Сколько
мы
об
этом
переговорили
в
св ое
время!
И
ты
соглашалась
тогда.
Но
не
об
этом
я
те­


Карьера
Струкова
411
пе рь
гов орю ...
От чего
ты
ничем
не
интересуешься,
отчего
не
читаешь?
—
То
ест ь
как
же
это
ничем
и
ни че го?
—
Я
го ворю
—
кроме
пеленок
и
тому
по добно го .
Я
гово­
рю
о
журналах,
о
газетах,
о
но вых
книгах,—о
принци­
пиальных
вопросах.
—
Зачем?
—
Да
хотя
бы
затем,
чтобы
со
временем
детям
передать.
—
О,
для
э того
я
достаточно
интересовалась,
виде ла
и
читала.
—
Однако
в
Моск ве ,
в
среде
д ейств ител ь но
пр о све щен­
ных
людей
т ебе
бы ло
и
скучно,
и
не лов ко ...
за
твое
невеже­
ство,
Наташа.
—
Вот
уж
вздор.
Скучно
—
да,
пот ому
что
я
терпеть
не
могу
машинных
разговоров,
когда
говорят
лишь
затем,
что
принято
вертеть
язы ко м,
когда
сойдутся;
но
чтобы
был о
неловко, —
нет:
тог да
мне
бы ло
бы
неловко
не
знать
вы с­
шей
математики.
—
Вот
на!
При
чем
же
тут
высшая
м ате ма тика?
—
При
том,
что
твои
просвещенные
люди
знают
только
большее
количество
книжек
и
фактов.
Ну,
им
и
н а до...
для
их
специальности.
—
А
для
твоей
специальности
—
Жук
и
пе ленк и?
—
А
мне
не
на до,
потому
что
я
не
читаю
л екц ий,
не
п ишу
книг,
не
изда ю
журналов.
—
Боже,
до
чего
ты
договорилась!
Но
ве дь
лекции
слу­
шает
кто-нибудь,
ж урнал ы
и
книги
чи тает
кто-нибудь?
Для
че го
же,
по-твоему,
их
слушают
и
читают?
—
Если
не
для
того,
чтобы
проводить
в
ж изн ь,—
ей-богу,
Алеша,
не
знаю
для
чего.
По
дурной
привычке,
я
думаю.
-
Ну,
ладно,
со г лас имся.
Тогда
и
ты
читай
и
п ровод и
в
жизнь.
Наташа
с
улыбкой
показала
на
св ою
книгу.
—
Вот
видишь, —
сказала
она,—
я
так
и
делаю.
А
то,
что
ты
чита еш ь
сейчас,
это
может
быт ь
и
очень
занятно ,
но
пи
к
чем у,
миленький...
Проводить
в
ж изни
этого
н ел ьзя.
—
Значит,
бескорыстную
работу
мысли
ты
и
нужной
не
считаешь?
—
Бесплодную?
Нет,
не
считаю
нужной.
—
И
художественное
наслаждение
ни
к
чему?
—
А
это
уж
и
вовсе
без
кн иг
доступно.
—
Ну,
поздравляю
тебя:
ты
на
точке
зре ния
Мокия
Кифыча!


412
А.
И.
Эртель
—
Вот
ты
так
де йстви тел ь но
хочешь
ме ня
уязвить.
Р аз­
ве
я
от рица ю
все
эт о?
Я
только
говорю,
на м- то,
наде-то
это
не
нужно, —
в сем,
которые
не
у
дел
и
принуждены
варить­
ся
в
св оем
собственном
со ку,
и
бессильны,
и
лишние...
Где-нибудь
на
Западе, —
я
не
спорю.
Там
если
горят
дрова
и
накопляется
па р,
так
сейч ас
же
двигаются
по рш ни,
ры ча­
ги,
колеса...
А
у
нас
—
пш ик
и
больше
ни чего.
—
Отражение
мыслей
вашего
почтенного
папаши.
Ко­
гда-то
ты
опровергала
их.
—
Не
сердись,
пожалуйста.
Луч ше
перестанем
гов ори ть.
Когда-то
опровергала,
теперь
соглашаюсь,
вот
и
в се.
—
Чем
же,
позвольте
вас
спросить,
двигалось
русское
общество,
если
«пшик»
и
больше
ни чег о?
—
Неволею
и...
жертвами,
Алеша.
—
Ну,
уж
это
для
меня
абракадабра!
—
Как
х очешь .
—
Да
ты
х оть
растолкуй,
пожалуйста.
—
Ах,
оставь,
миленький,
это т
свой
тон ,
не
совсем
же,
я
дура.
Бу дь
Росс ия
без
материальных
сно шени й
с
Запа­
дом
—
без
торговли,
без
финансовых
сделок,
без
войны, —
поверь,
никуда
бы
она
не
двигалась.
Книжки
бы
умные
чи­
тали,
лекции
слушали,
искусства
насаждали,
а
кр епо ст ные
оставались
бы
крепостными
и
Шемякин
суд
—
Шемякиным
суд ом.
—
Ог о!
Это
уже
отражение
моих
мыслей,
не
Петр а
Евсеича!
—
Все
равно.
Я
хочу
только
сказать,
что
там
го рнило, —
не
у
нас;
что
у
нас
жизнь
определяется
пока
стихийны­
ми,
груб ыми ,
ме ха ничес кими
интересами;
что
сила
сознания
ÿ нас еще ничто ...
Одни м
словом
—
нам
остается
только
до ж идать ся.
Эти м
и
занималась
российская
интеллиген­
ция
со
времен
Екатерины.
Этим
же
занимаемся
и
мы.
—
А
в
ожидании
что
на до,
по-твоему,
делать?
—
Воспитывать
как
след ует
детей.
—
И
б ольше
ни чего ?
—
Учиться
жертвовать.
—
Чем
же
это,
п оз воль
тебя
спросить?
—
Всем,
Алеша.
Положением,
состоянием,
привычками,
личным
счастьем...
жизнью
наконец.
—
Но
этому
и
учит
образование
и
литература.
Ты
их
отвергаешь.
—
Эт ому
уч ит
Христос
и
наша
чел ов ече ская
приро д а.
—
Ну,
ты,
кажется,
с
усердием
прочитала
литографи­


Карьера
Струкова
413
че ские
тетрадки,
что
мы
привезли
с
собою
из
Мос квы ...
—
Да,
я
их
прочитала...
Но,
миленький
мой,
че му
до
сих
пор
научило
нас
наш е
образование?
Чем
мы
с
тобой
пожертвовали?
Как
воспитываем
на шу
во лю?
Ты
скажешь
о
грошов ой
п ом ощи,
о
ку льту рн ых
затеях...
Но
это
лишь
развлечение,
отвод
глаз,
как
гов о рит
отец.
На
нас
цыкнули,
и
мы
торопливо
с пря тал ись,
цыкнут
еще
—
сп рячемся
глубже
в
н ашу
комфортабельную
нор у. ..
Пусть
так,
и
я
ни­
куда
не
гожусь,
но
я
гожус ь
бы ть
матерью...
З ачем
же
ты
вечно
иронизируешь
надо
мной?
Я
согласна
—
я
слиш­
ком
люблю
д етей. ..
может»
бы ть,
и
действительно
до
бе з­
умия.
Но,
создатель
мо й,
что
же
у
меня
ост ает ся?
Ты
ука­
же шь
на
Яковлевых,
на
Стишинских...
Хо ро шие
они
л юди,
но
по йми,
я-то
не
мог у
та к.
Скажи
ты
мне
броситься
в
огонь
—
я
пойду;
но
идти
где
чадят
гнилушки,
где
ежели
и
вспыхнет
огон ек ,
так
его
сейчас
же
зальют
те
самые,
которые
зажгли,
и
зальют
не
дожидаясь
казенной
команды,
о,
как ая
тоска!
—
Ну
да,
конечно...
либо
героизм,
ли бо
пеленки...—
пробормотал
Алексей
Васильевич
и
с
глубоким
в зд охом
взялся
за
книгу...
В
сущности,
его
подмывало
еще
поспорить
с
же ною
и,
главное,—
доказать,
что
он
вовсе
не
р азвл екает ся
св оей
дея ­
тельностью,
а
смотрит
на
нее
как
на
о су щес твл ение
долга,
но
го лос
Наташи
на чи нал
вздр агива ть
от
по дст у пающих
слез,
над
ее
левой
бровью
что-то
н ер в ически
тр епет ало
—
признак
нехороший
с
некоторых
пор,
—
и
Ал е ксей
Ва си лье­
вич
предпочел
п рит ворит ь ся,
что
о чень
занят
книгой.
А
когда
Наташа
не мног о
погодя
ушла,
в
с вою
очередь,
уд а­
лился
во
флиге ль
играть
с
практикантом
в
шахматы
и
слушать
великолепные
с
атти че ско й
со лью
анекдоты
письмоводителя.
Вре мя
Струкова
ра с полага лос ь
довольно
од нооб разн о.
Особенно
зимою.
Два
раза
в
неделю
он
судил.
По
вечерам
толковал
с
аг рон омом
и
Олимпием
о
текущих
де лах
фермы,
ла вки,
скл а да.
Иногда
выслушивал
и
по
возможности
уд ов­
летворял
пр ось бы
крестьян
о
ссудах...
По
правде
сказать,
удов л ет ворял
с
возраставшим
неудовольствием.
Напра сн о
он
до бив алс я,
чтобы
деревня
смотрела
на
усадьбу,
как
с мо трят
деловые
люди
на
кредитное
учреждение,
а
на
не го
как
на
кассира;
мужики
упорно
смотрели
на
усадьбу,
как
на
богадельню,
на
него
—
как
на
«доброго барина»,
на
ссу ды
—
как
на
«милость», и выпрашивали их с низкими


414
А.
И.
Эртель
поклонами,
с
притворными
вздохами,
с
страдальческими
ли цам и,
да же
с
коленопреклонением
и
сл ез ами.
Отказывать
Струков
не
мо г;
не
уме л
также
входить
в
хозяйственное
положение
просителей,
не вол ьно
полагаясь
в
этом
на
агро­
но ма,
на
О лимпия,
на
кучера
Ил ью,
на
скотника
Ивана,
и
внутренне
бесился
на
себя:
за
то,
что
«принципы»
м еша­
ли
ему
бы ть
построже
и
поскупее,
на
мужи ко в
—
за
их
лганье
и
лицемерное
раболепство,
за
то,
что
они
не
по­
нима ют
разницы
меж ду
кредитом
и
милостыней
и
скл о нны
предпочитать
последнюю.
Нельзя
б ыло
утешаться
даже
те м,
что
это
в
них
г ово рит
пренебрежение
к
собственности,
не
основанной
на
«трудовом начале»: в той же деревне
считалось
нормальным,
что
Юнусов
дере т
за
ссуды
сто
и
бо­
лее
процентов,
и
Юнус о ву
платили
—
хлеб ом,
работой,
день­
гами,
а
«доброму барину»
либо
ничего
не
платили,
либо
с
великими
затяжками
и
лукавством.
Правда,
Юнусов
рея л
как
яс треб
над
своими
должниками,
знал
до
по след ней
ниточки
их
хозяйственные
и
психологические
ресурсы;
Алексей
же
Васильевич
ничего
э того
не
знал,
а
руков оди л ся
случайными
св едени ям и,
нервами
и
теорией
целесообраз­
но сти;
но
оттого,
что
он
понимал
жизнеспособность
юнусов-
с кого
разбоя
и
чувствовал
ис кусс твен н ость
своих
отноше­
ний
к
деревне,
ему
становилось
еще
досаднее.
Впрочем,
он
хранил
это
про
себя,
и
глубоко,
и,
конечно,
искренне
бы
возмутился,
если
бы
кт о -нибу дь
громко
выговорил
его
же
тайную
мысль
о
деревенской
его
деятельности...
Но
никто
не
выговаривал;
для
вс ех
б ыло
очевидно,
что
деше вы й
кр едит
—
благо
и
са мое
лу чшее
средство
в
б орьбе
с
кула­
че ств ом
и
что
«известный земец Струков»
доказал
это
блистательно
в
какие-нибудь
три-четыре
года.
Раз
в
месяц
Ал ек сей
Васильевич
ездил
по
службе
в
у ездны й
город,
а
оттуда
обыкновенно
в
губернский,
где
«освежал»
себя
театром,
заседаниями
в
разных
обществах,
разговорами
о
принципах
и
о
последних
политических
и
литературных
новостях,—
где
завелось
у
него
знако м ст во
с
мес тн ой
интеллигенцией,
где
хлопали
его
речам
на
зем ­
ском
соб р ании
и
восхищались
его
деятельностью,
и
от би­
р али
от
него
авторитетные
с вид етел ь ства
о
д ере вне,
и
пи­
сали
о
нем
корреспонденции
—
ругательные
в
консерватив­
ных
га зетах ,
хвалебные
в
либеральных.
Затем
остальное
время,
на
хуторе,
ух од ило
у
н его
на
сон,
на
еду, —
кухарка
у
Струковых
б ыла
ради
частых
по с ещений
Пе тра
Евсеича
превосходная,—
на
чтение,
на
игру
в
ш ахма ты,
на
музыку


Карьера
Струкова
415
с
п ом ощью
механического
тапера,
на
особое
наслаждение
от
расск аз ов
письмоводителя
и
просто
на
пищеварение
с
хорошей
сигарою
в
зубах.
Прог ул ки
по
окрестностям
те­
пе рь
не
совершались
даже
и
летом,
исключая
т ех,
что
пред­
принимала
Наташа
для
здоровья
и
развлечения
детей
и
в
которых
Струков
участвовал
скучая.
У вы,
он
не
испытывал
боль ше
поэтических
впечатлений
от
окрестностей...
Ле са,
поля,
степи,
могущественный
разлив
Волги,
м узы каль ный
рокот
руч ья
в
овраге,
веч ерни й
звон,
разносящийся
с
ж ел­
той
излегощинской
колокольни,—все
это
сделалось
слиш­
ком
привычным
для
н его,
а
он
был
из
таких
любителей
природы,
которым
на до
что-нибудь
ос обе нн ое,
редкое,
бро ­
сающ ееся
в
гл аза
новизною
или
чрезвычайностью;
к
тому
же
эстетическое
чувство
вспыхивало
и
погасало
в
нем
паро­
ксизмами,
в
зависимости
от
настроения,
от
бессознательного
кипе ния
крови,
от
мы слей,
слагавшихся
в
голове.
Как
это
ни
странно,
но
ему,
например,
о тра вляло
окрестную
природу
и
то
обстоятельство,
что
леса,
видные
на
горизон­
те,
прина дл ежа ли
жестокому
купцу
Ржанову,
что
поля
и
сте пи
—
Шехобалова,
Кульнева,
Юнусова,
что
красивые
издали
крестьянские
нивы
—
это
те
самые,
на
которых
хлеб
с
каждым
годом
х уже
и
сорнее,
несмотря
на
пример
образцовой
фермы,
что
на кон ец
в
тени
стройной
изле г о-
щинской
колокольни
безнаказанно
совершает
зловредный
путь
с вой
о.
Дамиан
Крестовоздвиженский...
Но
самое
главное
оп я ть-т аки
было
в
том,
что
обесцветилась
любовь
его
к
жене,
исч езл о
лирическое
воодушевление,
п они кли
крылья
замыслов
и
мечтаний,
а
кипящая
по
временам
к ровь
погашалась
на
законном
основании
и
без
всяких
илл ю зий.
Несмотря
на
все
предосторожности,
над
домом
Струко­
вых
нависла
беда:
ста рш ий
мальчик
заболел
скарлатиной.
Случилось
это
ранней
в есн ою,
в
самое
п олов одь е,
когда
по с лать
за
доктором
не
б ыло
никакой
возможности.
И
по­
тянулись
для
Наташи
мучительные
дни
и
поистине
бес­
ко неч ные
ночи
у
постели
разметавшегося
в
жару
Петр у ся.
А лек сей
Васильевич
как-то
не
верил
в
опасность
болезни
и
сначала
злился
на
жен у,
пот ом
ст ра дал
за
нее
невыносимо.
С
так им
выражением,
точ но
б ыла
в
лунатизме,
н ече сана я,
в
изм ято м
капоте,
она
входила
в
его
комнату,
прилегала
на
диван...
но
через
по лч аса
вскак ив ала
и,
не
об р ащая
ни
малейшего
внимания
на
его
мольб ы,
о пять
уходила
к
больному.
В
глухую
по лноч ь
Ал ексей
Васильевич
беззв уч­


416
А.
И.
Эр тель
но
отворял
детскую
и
смотрел,
не
смея
войти,
не
решаясь
вымолвить
слова.
Нат аша
сидела
у
кроватки
как
извая ние
с
своими
т он кими
руками,
б ессиль но
брошенными
на
коле­
ни,
с
зеленовато-бледным
лицом,
с
безумно
блестящим
взглядом,
устремленным
на
потемневший
лик
Спаса
старин­
но го
строгановского
письма...
А
кругом
б ыло
так
страшно
ти хо,
тускло
мерцала
свеча,
з асл оне нная
абажуром,
од но­
обра з но
стучали
часы...
и
уторопленное
ды хани е
доносилось
из
кроватки.
За то
после
эт их
ужасных
ноч ей
и
почти
истерической
рад ост и,
когда
опасность
миновала,
Наташа
сама
сле гла
не­
де ли
на
две,
а
когда
поднялась,
ст ала
относиться
к
детя м
гораздо
спокойнее
—
на
посторонний
в згляд
охладела
к
ним,—даже
не
сейч ас
р а ссчитал а
няню,
изобличенную
в
том,
что
во
время
говенья
она
останавливалась
в
заражен­
ном
до ме
излегощинской
просвирни
и
скрыла
это
от
бар ыни .
К
т ому
же
другие
опасения
о вл адели
Наташей:
начал
по­
дозрительно
прихварывать
Петр
Ев сеич.
Еще
до
того
в
нем
мож но
был о
зам етить
перемену.
Мало-помалу
он
забросил
св ои
коллекции,
с виной
завод,
лошадей,
фотографический
аппарат,
вывезенный
и з-за
границы.
З авел
бы ло
рациональ­
ное
пчеловодство,
потом
тока рны й
стан о к.
Последнее
лето
пристрастился
к
архитектуре
и
стал
перестраивать
Апрак­
сино,
причем,
где
только
мог,
нарушал
отчего-то
оп ос ты­
левшую
ему
симметрию.
А
тем
временем
жел те л,
худел,
жаловался
на
бо ли
«под ложечкой», чаще задумывался и
раздражался,
яснее
обнаруживал
затаенную
неприязнь
к
Алексею
Васильевичу
и
каку ю-т о
жа лос тли вую
нежность
к
дочери.
На таша
обратила
на
все
это
вни мани е
и
стр аш но
обес­
пок о илась ,
когда
Петр
Е всеич
вдруг
заяв ил
ей,
что
хочет
писать
зав ещан ие.
По л ожим,
вскоре
ей
показалось,
что
и
завещание
—
одна
из
заба в...
Пе тр
Евсеич
с
необыкновен­
ным
увлечением
приступал
к
это му
делу.
Рылся
в
за кона х,
составлял
инвентари
и
каталоги,
советовался
с
юристами,—
кроме
Струкова, —
беспрестанно
присылал
на
хутор
за
Наташей,
писал
и
переписывал
документ.
То
он
хотел
про­
да ть
Апраксино
и
деньги
разослать
в
высшие
учебные
за­
ве дени я
для
ст ипенд ий,
а
ос обый
к апита л
в
бумагах
пе ре­
да ть
доче ри.
То
—
наоборот
—
дочери
и
внукам
оставить
Ап ракси но,
капитал
же
«поворотить»
на
ст и пенд ии.
А
вре­
менами
решал,
что
ст и пендий
совсем
не
на до
—
«не для
че го
разводить
чиновников!»—
и
набрасывал
в
проекте
та­


К арь ера
Струкова
417
кие
пункты,
что
приглашенный
адв о кат
помирал
со
сме ху,
во скл и ца я: «Незаконно,
батюшка
П етр
Евс е ич,
ей-же-ей
не з ак онно!
Наверное
не
утвердят,
да
еще
заподозрят
в
вас
тово...» —
и
он
постукивал
себя
по
лбу.
В
о дном
из
так их
пунктов
назначалось
д вадца ть
пя ть
тысяч
общине
м олоды х
людей,
которые
согласились
бы
поселиться
в
Ам ери ке
и
пр е­
небр ег ли
бы
институтами
брака,
суда
и
л ичной
собственности;
в
другом
—
поручалось
Росс ийск о й
акаде м ии
наук
ув енча ть
в
1925 году десятитысячной с процентами премией наи­
лучшее
доказательство
тщеты
бесс м ер тия
и
одновременно
наилучшее
сочинение
о
«восстановлении благодати в веро­
исповеданиях,
отвергающих
с вящ ен ство »; в третьем пункте
на
особые
деньги
устанавливалось
какое-то
странное
и
темное
общество
«высокомеров»,—
зав е щател ь,
впрочем,
обещал
оставить
подробный
устав,
в
кот ором
требовалось
бы
от
членов
общества
неограниченная
сво бо да
действий,
чувствований
и
пом ыш ле ний,
«невзирая на предрассудки
и
лишь
бы
не
причинять
страданий
б лижн е му»...
Но
по ми­
мо
таких
фантастических
назначений
беспр ест анн о
возника­
ли
и
тоже
реш ал ись
разнообразные
вопросы
о
коллек­
циях,
о
библиотеке,
о
награждении
сл уж ащих,
о
доме
в
X.,
из
к оторо го
предполагалось
устроить
то
аудиторию
для
на­
родных
чт ен ий,
то
богадельню
для
старообрядцев
Спасова
согласия.
Во
вре мя
всей
этой
суеты
Струков
испытывал
отврати­
тельнейшее
состояние
духа.
Его
оскорбляло,
что
старик
ни
разу
не
посоветовался
с
ним,
что
жена
и
де ти
б удут
так
непомерно
богаты,
а
он,
о тк аза вшись
от
должности
судьи,
мог
вносить
в
семейный
бюджет
только
гроши
с
Кур и ловки ,
что
нак онец
Петр
Е всеич
решительно
отк а зы­
вался
подарить
час ть
земли
апраксинским
крестьянам,
хо­
тя
по
н асто янию
Струкова
Наташа
и
говорила
ему
об
этом.
—
Как
же
ты
не
втолкуешь
папеньке,
что
это
почти
во­
ровство?
—
с
раздражением
г ов орил
Ал ексей
Васильевич
жене.
—
Он
сказал
—
если
оставить
крестьянам,
земля
все
равно
очутится
у
кулаков
либо
будет
си стем ати чес ки
про ­
пиваться,
как
теперь
пропиваются
отрезки, —
отвечала
На­
та ша
с
наружным
спокойствием,
но
с
н е рвной
дрожью
над
бровью.
—
Это
вздор,
положим.
Но
тогда
пусть
обеспечит
школу,
ссудосберегательное
товарищество...
мал о
ли
чт о!
14 Волховская барышня


418
А.
И.
Эртель
—
К
школе,
гов ори т,
нем едле нно
пр и со сется
какой-
нибудь
от ец
Де мья н,
к
товариществу
—
Юн усов
с
братией.
—
З емс тву
м ожно
завещать.
—
Ты
з нае шь,
как
он
смотрит
на
земство.
Я
говорила.
Он
о тве ти л : «Полезное возможно совершать не голыми
д еньгам и,
а
в
соед инен ии
с
живой
и
св обод ной
сил ой ».
Такой
силы
ни
у
крестьян,
ни
у
зе мств а
не
видит.
—
Ну,
конечно,
лучше
отдать
дочке
и
внукам!
Однако
не
боится
ост авит ь
гол ые
деньги
или
—
все
равно
—
дом ...
ра ско льни к ам?
—
Там
эта
сил а
ес ть.
Впрочем,
прошу
тебя,
оставим.
Ты
сердишься...
—
Прежде
тебе
нравилось,
когда
я
сердился.
Я
ведь
из
памятливых,
не
забуду
разговора
в
Кью-Гардене...
—
Не
та к,
Ал е ксей
Васильевич,
ты
не
так
сердился
прежде.
И
ма ло
ли
что
нравилось...
А
главное
—
мне
уж ас­
но
больно
предполагать
близкую
смерть
отца.
И
ты
зн а­
ешь
эт о.
И
они
расходились,—Струков
еще
более
о ско рбл енн ый,
Наташа
—
с
возрастающей
тоскою
в
ду ше,
с
с о мне ниями
в
том,
одн а
ли
только
заба ва
это
завещание.
—
Послушай,
Петр
Ев сеич ,—
сказал а
она
отцу
на
другой
день
в
Апраксине, —
я
знаю,
ты
не
веришь
в
медицину,
но
прошу
тебя,
пригласи
доктора.
—
Не
московского
ли
волхва-с?
—
шутливо
ответил
ста­
рик.—
Так
он
сдерет
тыс ячи
тр и,
да
еще
натопает
на
ме ня.
Эх,
На таше чка,
сбили
тебя
с
тол ку
тв ои
ребятишки!..
И
ка кая
ты
сделалась
плакса...
(У Наташи действительно
выступили
с л езы.)
Ну
п омру,
ну
зароют,
ну
лопух
выр а­
ст ет,—
что
же
из
того?
Окончательно
вы ше
моего
по ни ма­
ния!
Да
я
и
не
болен,
спроси
у
горничной
Поликсены...
ги,
ги,
ги!
—
Но
как
же
не
болен?
Желтеешь,
похудел...
—
Мат у шка
м оя,
ше сть десят
скоро
стукнет.
Барабан
и
тот
изнашивается,
как
же
не
износиться
моей
шк уре ...—
И
вдруг
неожиданная
мысль
пришла
ему
в
голову.—Ват
о кази я!
—
воскликнул
он
с-озабоченным
видом.—У
меня
есть
пункт
насчет
потрошения,
чт об
зарыли
живьем
—
никак
не
жел аю.. .
Как
ты
думаешь,
законно
будет
упоме-
стить,
чт об
в
ко жу
переплели
Гельвециеву
«Систем де ла
натюр», ась?
—
В
какую
кожу?
—
широко
раскрывая
глаза,
спросила
Наташа.


Ка рьер а
Струкова
419
—
Да
в
мою
же,
в
мою,—
с
досадой
на
непонимание
дочери
от вет ил
Петр
Евсеич
и
добавил
с
комическим
от­
чаянием:
—
Нет-нет,
не
дозволят.
Я
уж
знаю,
что
не
до­
зво ля т.
На
все
за пре т,
на
все-с!..
Прежде
Наташа
ра сх охот ала сь
бы
на
такую
выходку,
но
тепер ь
она
з апл акала
навзр ыд.
Пе тр
Евсеич
растерялся.
Он
бросился
к
гра фину
с
водой,
уронил
и
р азбил
стакан ,
п отом
схватил
руки
Нат аши
и
ст ал
цел оват ь
их,
борм оча:
«Окончательно выше понимания!..
Окончательно
испорти­
лась
за му же м!..
У
нас
и
в
род у
никт о
не
пл аки вал !..»
—
и
вдруг
закричал
сердито:
—
П о л иксена!
П о л иксена!
—
и,
всхлипывая,
убежал
в
другую
комнату.
С
эт их
пор
он
со вер шен но
перестал
го во рить
о
завеща­
нии,
а
для
развлечения
начал
строить
при
въезде
в
усадьбу
какую-то
хитрую
арку,
на
кот орой
в
од ин
прекрасный
день
появилась
кр уп ная
на дпи сь : Memento quia pulvis est1.
1 Помнигвсе становится пылью ( ла т. ).
2 Первый день поста ( фр а нц.) .
—
Откуда
это?
—
с
насмешливой
улыбкой
спросил
Струков,
как-то
п рие хав ший
с
же ною
в
Апраксино.
—
А
католические
попы
пе плом
лбы
мажут-с,
в
первый
де нь
ихнего
поста-с,
и
провозглашают
эти
слова-с,—серьез­
но
объяснил
Петр
Евс е ич.
—
Mercredi des cendres12 называется этот день, —
под­
х вати ла
Наташа,
страдая*
от
улыбки
мужа. —
Но
зачем
же
на
воротах-то,
да
еще
по-латыни?
З ат ейник
ты
мо й!
—
Для
гостей-с,
для
образованных
людей,
Наташечка...
Ги,
ги,
ги!
Они-то
ведь
и
не
чаю т,
что
пойдут
на
замазку...
Я-ста,
да
мы - ста ! (Он покосился на зятя.)
—
Обр азов анн ые
люди
и
по-русски
умеют,—отве­
тил
тот.
—
По-русски
умеют
и
простецы-с,—возразил
Перелы-
гин,
начиная
раздражаться, —
а
им
эти
сл ова
чи тать
не
для
че го- с,
они
и
без
того
эти
слова
помнят-с
—
земля
есть
и
в
землю
отъидоша.
Пускай
уж
лучше
прочтут
о бр азов анны е-с,
по-латыни-с.
Ал ексе й
Васильевич
пожал
плечами
и
отошел.
Реш и­
тельно
ему
становилось
все
тяжелее
в
присутствии
Пе-
релыгина.
К
полной
не ож ида нно сти
Струковых
доктор
был
пр и­
глашен,
и
даже
не
на
о дин
в изит,
а
постоянный,
с
обяза­


420
А.
И.
Эртель
тельством
жи ть
в
Апраксине.
Случилось
это
так.
Ни
слова
не
говоря
о
зав ещ ани и,
Петр
Евсеич
продолжал
вти хо­
молку
заниматься
им,
и
в
июне
поехал
в
X. совещаться о бо­
гадельне,
причем
отклонил
предложение
дочери
сопро­
в ожд ать
е го.
На
это т
раз
Наташа
и
не
особенно
беспокои­
лась:
за
весну
отец
очень
посвежел
и
путе шес тви е
по
Волг е
на
пароходе
м огло
бы ть
ему
только
по лез но.
Вд руг
недели
через
две
к
к рыль цу
струковского
дома
подкатила
коляска,
из
к ото рой
вы шел
точн о
помолодевший
Пе тр
Е всеи ч,
а
за
ним
незнакомый
че ло век
в
к аком -то
неопределенного
цв ета
балахоне,
в
самодельном
шер стяно м
колпачке,
сдвинутом
на
заты ло к,
в
вы сок их
сапогах.
Петр
Евсеич,
с
необыкно­
ве нным
удовольствием
и
лукавством
хихикая,
назвал
его
Григорьем
Петровичем
Бучневым
и
р ассказ ал,
что
познако­
мились
они
по
д ороге
в
X.
и
вот
господин
Бучнев
согла­
сил ся
бы ть
его
годовым
врачом.
Без
балахона
и
колпачка
доктор
оказался
сильно
и
широко
с ложе нн ым,
ср е дних
лет
мужчиной,
с
бо льшой ,
коротко
остриженной
голов ою ,
с
то н­
кими,
породистыми
и
холодными
че р тами
л ица,
с
про­
ницательным,
но
таки м
же,
как
и
выр аж ение
лица,
холодным
взглядом,
в
к отором
иногда
зажигался
острый
и,
по
мнению
Струкова,
неприятный,
гипнотизирующий
огонек.
Он
был
очень
молчалив,
а
когда
говорил,
то
резко,
отрывистыми
фраз ами ,
и
редко
смеялся;
в
по след нем
сл учае
лицо
его
превращалось
до
неузнаваемости,—Алексей
Васильевич
уве рял ,
что
оно
становилось
похожим
на
лицо
идиота,
Наташа
находила
в
нем
что-то
ребяческое
и
простодушное.
Как
бы
то
ни
бы ло,
чувствовалось
скрытое
очарование
силы
в
эт ом
чел ове ке,
й
когда
он
уехал,
пробывши
на
хуторе
часа
четыре,
Наташа
и
Струков
в
один
голо с
сказали,
что
это
странный,
своеобразный,
тяжело
действующий
на
нер вы
господин,
но,
должно
бы ть,
интересный.
Пе тр
Евсеич,
очевидно,
усп ел
в
не го
влюбиться.
Пр ямо
с
приезда
он
увлек
Наташу
в
от д аленну ю
ко м нату
и,
захлебываясь
от
н аслаж ­
дения,
рассказал
ей
подробности
своего
знакомства
с
до к­
торо м.
О казало сь ,
Бучнев
пленил
ст ар ика
я звите льным и
нападками
на
медицину,
откровенным
повествованием
о
своей
карь е ре,
и
еще
тем,
что
очень
интересовался
сек­
тантством,—
но,
г лавно е,
как
по няла
Наташа,
пленил
вот
этой
своей
силой
и,
что
Пе тр
Евсеич
чрез вы чай но
ценил,
умственным
и
физическим
бесстрашием.
«Бывалый чело ­
век,—шепотом
восклицал
Пе тр
Евсеич,—
б унт ово й!..
В
жизнь
св ою
вп ерв ой
вст реч аю
такого
ч ел ов ека!» Когда- то


Карьера
Стр ук ова
421
имя
его
бы ло
зам еша но
в
самых
дерзких
предприятиях.
После
он
много
лет
жил
за
Уралом;
возвратившись
оттуда,
ездил
за
границу,
г де,
впрочем,
и
прежде
бывал,
даже
в
Америке.
Знакомство
с
Перелыгиным
застал о
его
в
самый
неопределенный
момент:
он
проб ира лс я
к
родне,
куда-то
на
Ку бан ь,
хоте л
заняться
оп ера ци ями
в
какой-то
стани це.
По
специальности
он
был
хирург.
В
тот
же
день
вечером
как
б удто
в
свя зи
с
новым
зна­
комством
в
жи зни
Струковых
произошли
разные
события,
о
которых
впоследствии
Алек сей
Васильевич
не
мог
вспом­
нит ь
без
суеверного
ужа са.
Уложив
детей
спать,
Наташа
вышла
на
балкон
и
дол го
думала.
И
вдруг
с
удивлением
заметила
за
собою,
что
то
и
дело
возвращается
мыслями
к
доктору,
что
ей
отч его- то
становится
все
неприятней
и
тяжелей
его
присутствие
окол о
отца.
И,
странная
вещь,
воображая
л ицо
Бучнева,
она
м огла
только
вспомнить
его
глаза,
и
не
цвет
их,
а
пристальное,
хотя
в
то
же
время
и
безучастное
выражение
с
редкими
проблесками
того
огня,
что
Ал ексей
Васильевич
назвал
гипнотизирующим;
все
остальное
расплывалось
перед
нею
в.
како м -то
тумане.
Но
мало-помалу
она
принудил'а
себя
не
думать
об
этом,
даже
тряхнула
головой
и
рассмеялась,
и,
про ш ептав : «Как
хороша
ночь!» —стала
смотреть
и
слушать,
облокотившись
на
пе ри ла.
Н очь
действительно
б ыла
хор оша :
теплая,
насы­
щ енная
ароматом
подкошенной
травы,
с
каки м -то
трепет­
ным
содроганием,
от
времени
до
вр ем ени
вол ную щим
не­
подвижный
воздух,
с
по в сюду
разлитой
негою
томления
и
любви.
Наташа
знала,
что
так.
бывает
перед
грозою,
и
ее
ослабленные
посла
болезни
нер вы
испытывали
такое
впе ­
чатление,
как
будто-
она
с лу шала
удивительную
музыку,
ск рыт ую
в
отдалении.
З арн ица
блистала
где-то
над
степью.
В
хлебах
гре ме ли
перепела;
запоздавший
соловей
ро бко
выв од ил
св ои
трели
к
непроницаемой
темноте
дубов ой
рощи;
протяжная
песня
зву чал а
за
деревней;
едва
слышно
рокотал
ручей
в
овраге;
в
черном
не бе
загад оч но
сияли
С ъе зды.
' И чем дольше сидела Наташа,
тем
страннее
и
прекрас­
ней
становилась
н очь.
Отовсюду
веяло
необъяснимым,—
и
необъяснимая
тревога
закрадывалась
в
сердце
Наташи.*
Ей
б ыло
больно
и
жутко,
и
хотелось
п лакат ь
—
и
хотелось,.
чтоб
без
ко нца
тяну лас ь
эта
н очь,
без
ко нца
со вер шал ось
превращение
зарйицы,
звезд,
запахов,
таинственных
очер­


422
А.
И.
Эрте ль
таний
в
звуки,
разрывающие
душ у
сладким
и
страшным
предчувствием
беды.
—
Что
ты
не
спишь?
—
неожиданно
раздался
недоволь­
ный
голос
Струкова.
Наташа
вскрикнула,
торопливо
пров ел а
рукою
по
ще­
кам
—
они
был и
все
в
слезах, —
и
вдруг
бросилась
к
мужу
и
кре пко
обняла
его.
—
Что
с
тобой?
О
чем
ты
пл ачешь ?
—
сп ро сил
он
с
бес­
покойством.
—
Ничего,
ни чег о,
миленький...
Это
я
так...
Это
пустя­
ки...
Садись
сю да.
Обними
ме ня.
Мне
что-то
хол одно,
ст р аш но...
—
Опят ь
твои
нервы!
Когда
ты
серьезно
примешься
за
л ече ние?
Вот
пог ово рил а
бы
с
до кто ром.
—
Да,
да,
конечно...
Непременно
поговорю.
Но
обними
же
меня,
Алеша !
—
Вот
какая
ты ...
Ц елые
мес яцы
не
приходишь,
и
вдруг...
—
Мо л чи!..
Не
смей
этого
говорить!
—
болезненным
голосом
вскр и кн ула
Наташа
и
быстро
отодвинулась.
Стру­
кову
по казал о сь
во
мраке,
что
она
сделала
отчаянное
дв иже­
ние
своими
по
локоть
обнаженными
рук ам и,
но
серд це
его
оставалось
холо дно,
мо жет
быть,
п от ому,
что
он
и
сам
был
в
каком-то
чрезвычайном
настроении.
Минут
п ять
продолжалось
молчание.
—
Будет
дождь,—вымолвил
Ал екс ей
Васильевич.
—
Да,
вероятно,—отозвалась
Наташа,
к
его
у д ивл ению,
п очти
спокойным
гол осом.
Опять
пом ол ча ли.
Струков
нетерпеливо
барабанил
пал ь­
цами
по
балясине.
—
К акая
ночь,
—
сказал
он.
—
Очень
теп ла я,—
со всем
уже
спокойно
ответила
Ната­
ша
и
потом
добавила
деловым
тоном:
—
Ты
завтра
не
дума­
ешь
ст/бадить
в
Апраксино?
—
Нет,
не
думаю.
Зачем
это?
—
Тогда
я
поеду
одна .
Не об ходи мо
поговорить
с
эт им
Бучневым
о
болезни
отц а ...
Как ,
по-твоему,
действительно
он
буде т
полезен
отцу?
—
Ну,
не
знаю.
—
Интересный-то
он
интересный,
но
я
че го- то
боюсь.
И
как
странно
—
мед ик
и
вдруг,
от ец
говорит,
ругает
меди­
цину.
—
Это
у
них
в
м оде
теперь.


Карьера
Струкова
423
А
тебе
не
показалось,
что
он
мо жет
быть
авантюри­
стом?
И
из
опасных?
Струков
засмеялся.
—
Немножко
су ма сшедший,
это
так,
—
сказал
он
и
при­
ба вил
насмешливо:
—
Но
ведь
вы
с
Петром
Евсеичем
лю­
бите
оригинальность...
На
ловца
и
зверь
бежит.
—
Мне
ужасно
неприятно,—задумчиво
произнесла
На таш а.
—
А
сам а
говоришь
—
смеется
как
ребенок?
—
Уж асно ,
ужасно, —
т ихо
повторила
она,
не
обращая
внимания
на
слова
му жа,
и,
легонько
вздохнув,
сказала:
—
Ну,
пр ощ ай,
пойду
спать.
Ал ексе й
Вас иль е вич
встрепенулся.
На
мгно ве ние
не­
удержимая
радость
наполнила
его
душу,
но
вслед
за
тем
что-то
ущипнуло
его
до
фи зи ческо й
боли,
до
слез,
до
по­
трясающего
озноб а ...
-
Послушай, —
выговорил
он
изменившимся
голосом,
удерживая
жен у
за
руку,—
может,
ты
пойдешь
ко
мне,
до­
рогая?..
Мне
так
м ного
на до
тебе
сказать...
так
м ного...
Ах,
как
я
виноват...
како й
я
скот,
если
б
ты
знала...
Наташа
в
недоумении
.повернулась
к
нему.
Но
вдруг
ей
пришла
в
голову
мысль
о
внезапно
вспыхнувшей
г рубой
с тр асти,
о
том ,
что
это
от
нее
так
отвратительно
дрожит
ру ка
Алексея
Васильевича,
трясется
и
хрипит
его
голос,
произносящий
мерзкие,
недостойные
мужчины
сло ва.
«А ко­
гда
я
молила
тихой,
дружеской
ласки,
ты
обдал
ме ня
хо­
лодом!» —
вос клик нула
она
про
себя
и,
с
негодованием
вы­
дернув
руку,
с к а за л а: «Что за нежности!»—и
скрылась
в
д веря х.
Струков
остался
од ин.
Несколько
мин ут
он
мол ча л,
низко
понурив
голову...
Потом
горько
усм ех нулс я,
прошеп­
та л: «Значит
—
судьба!» —
и
поплелся
в
рощу.
И
вскоре
и з-за
рощи,
через
степь,
от
оврага
донесся
до
не го
тонкий,
длительный
звук .
Он
выпрямился
сдер живая
дыхание,
на­
сторожился...
«А-у-у-у!»—зазвенело
от
оврага
каким-то
тоскующим
призывом.
И
снова
восторженная,
придающая
крылья
радость
ов лад ела
Струковым.
Он
бросился
б ыло
бежа ть ,
торопливо
раздвигая
кусты,
но
через
несколько
шагов
что-то
опять
кольнуло
его
в
сердце
и
но ги
отяжеле­
ли. ..
«Подлец ты,
Ал ексей
Васильевич!»—
сказал
он
р аз­
дельно
и
гр омко.
В
это
время
в
третий
раз
зазвенело
от
ов­
рага;
зате м
все
смолкло,
только
дальше
и
дальше
по
на­
правлению
к
степи
ш ел естел
кустарник,
раздвигаемый
не­


424
А.
И.
Эрте ль
терпеливой
рук ою,
да
п ере кликал ись
перепела,
да
вдали
жа ло бно
замирала
деревенская
песня.
VII
На
другой
день,
приехавши
в
Апраксино,
Наташа
хотела
тотчас
же
переговорить
с
доктором
о
болезни
отца,
но
это
ей
не
удалось:
старик
не
оставлял
их
вдвоем.
Ходили
на
постройку,
смотрели
лошадей
и
-с вин ой
завод,
завтракали,
ста ли
пить
чай...
Петр
Евсеи ч
был
в
чрезвычайном
ожив­
лении.
Очевидно,
мыс ли,
слова,
даж е
жест ы
доктора
до­
с та вляли
ему
особое
удовольствие;
а
то,
что
от
э тих
с лов
и
мыслей
в
гла зах
Ната ши
попеременно
мелькали
то
гнев,
то
недоумение,
приводило
его
в
неистовый
восторг.
Впрочем,
зам ет но
было ,
что
он
побаивается
доктора,—
боится,
чтобы
тот
не
подумал,
что
его
п о казы вают,
наводил
разговор
на
инт ер есны е
т емы
с
великой
осторожностью
и
с
так им
ви­
дом ,
как
будто
это
выходило
само
собой.
Но
Наташе
каза­
лось,
что
доктор
от личн о
по ним ает
уло вки
отца
и
нис ко ль­
ко
не
придает
им
з наче ния.
«Или не обидчив,
или
очень
хитер»,—
подумала
она,—и
то
и
другое
ей
не
нравилось.
—
Вот
я,
Наташ о к,
рассказывал
им
тв ои
подвиги,—
вкрадчивым
голоском
сказал
Петр
Е всеич,
когда
подали
чай.—Они
говорят
—
Петька
Зудотешин
кругом
прав,
а
ты
кругом
виновата.
—
Чем
же
это
он
прав,
а
я
виновата?
—
спросила
Нат а­
ша,
окидывая
недоброжелательным
взглядом
доктора,
спокойно
курившего
коротенькую
ве нску ю
трубочку.
—
Он
линию
свою
довел,
а
вы
н ет,— сказ ал
доктор.
.
—
Да,
но
за
ним
сил а,
а
за
мной
что
такое?
—
И
за
вами
след о вало
бы
быть
силе.
—
Какой?
—
В оли,
я
дума ю.
—
Они
говорят,
б удто
ты
не
должна
была
сд ав аться,—
вмешался
Петр
Евсеич,
вер тяс ь
на
месте
от
сладостного
нетерпения.—Тебе
с каза но,
не
езди
в
школу,
а
ты
ез ди;
не
учи ,
а
ты
уч и;
не
читай
с
волшебным
фонарем,
а
ты
чи­
тай...
Ги,
ги,
ги!
—
Но
вы
знаете
или
нет
рус ск ие
зак о ны?
—
Знаю.
■—
Ме ня
уволили
из
попечительниц.
—
Это
их
дело.
А
не
обращать
внима ния
—
это
ваше
дел о.


Карьера
Струкова
425
—
Они
говорят,
в
своем
бы
доме
тебе
собирать
ребя­
тишек!
—
захлебываясь,
воскликнул
Пе тр
Евсеич.
—
И
учить-с...
и
читать-с...
и
картинки
показывать-с!..
А
еж е­
ли
за
это
острог,—
отсидела
и
опять,
и
о пять
за
то
же
са­
мое!..
А
ежели
в
другое
место
уш лют
—
и
там
за
то
же
са-
мое-с...
Вот
они
что
говорят...
Ги,
ги,
ги!
Бучнев
вынул
трубку
и,
вы бив ая
из
нее
пепел ,
сказ ал:
—
Вп роч ем,
я
вообще
против
этого.
—
Против
народного
образования?
—
Против
народного
образования
пароксизмами.
—
Как
это
пароксизмами?
—
Не
инспектор
бы
захле стн ул,—
сама
жизнь.
Нельзя
уединить
ва шу
образованную
дер евню
от
тысячи
необра­
зованных.
—
Значит,
пускай
свирепствует
невежест во ?
—
Что
такое
—
невежество?
Безграмотность?
Апо стол ы
бы ли
безграмотны,
кроме
Павл а.
Ä Бисмарк и Тьер
—
о бр азов анны е.
И
тот,
кто
вы дум ал
электрическую
казнь .
—
Это
софизм!
Бучнев
помолчал.
—
Но
что
же
делать,
по-вашему?
—
с
раздражением
спросила
Наташа.
—
По сту па ть,
как
нравится.
—
Ну
вот
кому-нибудь
нравится
школа,
культурная
работа,
земская,
судейская
деятельность,
и
отов сю ду
гонят.
—
А
гонят
—
идите
в
другое
место.
—
И
н ич его,
если
бы
гн али
грубой,
полицейской
си­
лой,—
продолжала,
все
бо лее
разгорячаясь,
Наташ а,
—
а
то
само
общество,
л юдишки,
предрассудки,
отсутствие
умствен­
ных
интересов,
пошлость
непомерная...
Вот
что
колеблет
почву
под
ногами.
—
Это
всегда
и
везде
так
бывает.
—
Однако
в
шес тид есяты х
годах
э того
не
было.
—
Все
равно.
—
Григорий
Петрович
говорят,
тог да
только
ду ши
бы­
ли
зара жен ы ,—
подхватил
Петр
Е всеич ,—
микробами...
ги,
ги,
ги !..
Душонки
те
же
самые,
но
только
заражены.
Пра­
вильно
я
толкую
в ашу
мысль,
Григ ор ий
Петрович?
На
губах
доктора
п роме лькн уло
некоторое
по до бие
улыбки.
—
Вполне, —
сказал
ой.
—
Не
понимаю,—отрезала
Наташа.—Я
зпа ю
лишь
то,


426
А.
И.
Эртель
что
т огда
отчетливо
раз лич али
зло
от
добра;
что
ради
по­
следнего
дейст в ов али
во
всю
силу,
а
не
с
ужимками;
что
общественная
совесть
б ыла
возбуждена
как
никогда
впо­
следствии...
—
Зла
и
добра
я
не
признаю,
это
—
слова,—произнес
Бучнев.
Петр
Евсеич
да же
привскочил
и
за виз жал
от
н ас лаж­
дения.
—
Да,
да,
вот
они
из
как их -с!
—
торопливо
заговорил
он,
об р ащаясь
к
Ната ше
и
смешно
раз м ах ивая
руками.—
Нет
добра,
нет
злого
на ч ала -с!..
Сказки!..
Переживание!..
Ат а визм !..
Я
это
всю
мою
ж изнь
тв ерди л. ..
Я
м ужу
т вое му,
Алексею
Васильевичу
Струкову,
это
твердил-с...
и
не
впрок-с...
Ему
все
не
впрок!
—
Хорошо,
оставим
Ал ексе я
Васильевича, —
нахмурясь
сказала
На таша ,—
но
рас тол куй те
мн е,
пожалуйста,
что
за
микробы
такие?
—
Воля
так
же
з аражает ся,
как
и
физический
орга­
низм,
вот
и
в се.
Иначе
нельзя
об ъясн и ть.
Авторитет
Петр а
Великого,
д ела
Ивана
Грозного,
крестовые
п оходы
—
ничего
не льзя
объяснить.
Дик о,
нел епо ,
странно...
точно
пляска
святого
Витта.
А
с
этим
объяснением
очень
по­
нятно.
—
Отчего
же
не
фантастика
охватила
людей
в
шестиде­
с ятых
года х,
а
горячий
п орыв
к
правде,
к
справедливости,
к
устранению
общежития?
Григорий
Петрович
пожал
пл ечам и.
—
Ну,
об
эт ом
долго
говорить, —
сказал
о н.—
Вы
ведь
спр о сили,
что
де лать ?
Я
отвечаю
—
то,
что
нравится.
Вы
сказали,
нравится
вам
вот
ч то,
но
лю ди
плохи.
Я
отвечаю:
людей
во зм ожно
заразить.
Но
для
того,
чт обы
заразить,
нужно ,
в о-пер вых :
идт и
напролом,
во-вторых,—
угад ат ь
то
самое
в ажно е,
что
стоит
на
очереди.
Вы
напролом
не
шли,
это
—
раз;
самое
важное
не
угадали,
это
-
два.
И
вот
поче­
му
никого
не
за ра зили. ..
и
не
зн ае те,
что
дел ать .
Я
пола­
га ю,
это
оттого,
что
вам
не
нравилось
ваш е
д ело.
И
совер­
ше нно
правы:
оно
не
мо жет
нра в ить ся.
—
П оче му?
—
Мелко.
—
Н-ну,
не
знаю.
Что
же
круп но,
по-вашему?
—
Вы
увлеклись
строительством
на
песке.
На до
не
строить,
—
на до
до
материка
р а счи стить
сначала
место.
-
И
потом?


Карьера
Струкова
427
—
Потом
—
не
знаю.
Не
дождемся.
Без
нас
выстроят
что
нужно.
—
Хорош о,
допустим,—
хотя
я
совсем,
совсем
не
соглас­
на.
Но
как
же
р асчищ ать ?
Что
вы
разумеете
под
этим?
Опят ь
фантастические
авантюры?
—
Я
разумею
под
этим
—
жить,
как
мне
хочется,
гово­
рить
и
делать
прямо,
без
обиняков
и
ко мпро мис с ов.
—
Моя
мысль,
моя
все гд ашняя
мысль, —
впо лго ло са
про­
бормотал
Петр
Ев сеич .
«И моя»,—
подумала
Ната ша,
но
тем
не
менее
иронически
спросила:
—
И
это
значит
угадать
самое
важное?
В
гл азах
Бучнева
засв етил о сь
ост рое
выражение.
—
Да, —
ответил
он
металлически
зазвучавшим
голо­
сом,—да,
самое
важное
теперь
не
юстиция,
не
земство,
не
школа,
не
пе р есел енче ский
вопрос,
а
то,
что
все
изолгались,
все
трясутся
от
выдуманных
страхов.
Надо
не
лга ть
и
не
б оят ься.
На до
эт им
заражать
людей.
—
Ах,
создатель
мой,
—
это
же
отрицательные
добро­
детели!
—
Вот
ка к?
А
вы
проверьте,
есть
ли
они
у
вас?
Наташа
по кра сн ела
от
негодования,—
и
от
того,
что
в
грубых
словах
Бучнева
ей
поч у д илось
справедливое
и
тон­
кое
наблюдение.
—
Это
личности,
—
сказал а
она.
Он
опять
изобразил
некоторое
по добие
улыбки, —
г ла­
за
его
пр ин яли
об ык нове нное
в ыра жени е,—
и
методически
стал
набивать
трубочку.
—
Я,
однако,
желала
бы
узнать
п одробн ос ти
вашей
пр о­
граммы,—
волнуясь,
спросила
Н аташа. Ну,
например,
вы.
Что
вы
делае те?
Как
осуществляете
в аше
хот е ние
и
ва ше
бесстрашие?
—
Это
личности.
—
Нет,
без
шуток?
—
Без
шуток
я
не
хочу
с
в ами
говорить.
Вы
-
о бид­
чи вы.
—
Ну,
так
я
им ею
право
подумать,
что
вы
просто
из
тех
го вор уно в,
что
«по свету рыщут,
д ела
себе
исполин­
ского
ищут!» —
не
владея
собой,
воскликнула
На таша.
—
А
так
как
«наследия отцов»
у
ме ня
не
имеется,
то
вот
сорву
с
П етра
Евс е ича
тысчонку,
другую
и
снова
в
путь,—
сказал
доктор
и
неожиданно
засмеялся
сво им
до
стр ан но сти
простодушным
смехом.
Петр
Евсеич
звонко
вторил
ем у,
ухватившись
даже
за
живот,
из
особого
чувст-


428
А.
И.
Эртель
ва
подобострастия.Z
Наташа
невольно
улыбнулась,
мол ча
до пила
свою
чашку
и
подумала,
что
теперь
уд обн ое
время
переговорить
с
док торо м
о
болезни
отц а.
—
Пойдемте,
я
вам
покажу
сад,—сказала
она ,
над ева я
шляпу.
—
Эх,
охот а
вам
на
зелень
смо трет ь!
—
жалобно
пропел
Петр
Евсеич,
но
не
по лу чив
ответа,
нахлобучил
с
необык­
новенно
широкими
полями
панаму^
л ениво -
взял1
в
руки
трость,
еще
ле ни вее
сошел
в
цв е тник
и
неподвижно
усел­
ся
на
самом
п ри пеке.
Наташе
показалось,
что
и
доктор?
пос л едов ал
за
нею
не охотно .
Вообще
опа
как-то
вдруг
заметила,
что
в
его
лице
не
был о
вчерашней
холодн ой
определенности,
что
ои
чем-то
расстроен,
что
его
спо ко йст вие
если
не-
притворно;
так.
обм а нчив о.
И
не что
вроде
р аская ния
за
св ою
беспричинную
враждебность
к
это му
человеку
зашевелилось
в
ее
душе.
Пе тр
Евсеич
действительно
чувствовал
как о е-то
не­
доброжелательство
к
«зелени»
и,
переходя
от
одной
охоты
к
д ру гой,
никогда
не
увлекался
садоводством.
Вот
почему
в
Апраксине
сад
был
очень
запущен.
Алле и
заросли
травой,
п лодов ые
деревья
одичали,
небольшой
парк
превратился
в
непролазную
чащу,
перепутанную
по дгн ивши м
сухопод­
стоем,
молодыми
побегами,
крапивой,
б уйно
разросшейся
ежевикой.
Только
близ
д ома
б ыли
распланированы
цветоч­
ные
к лу мбы,
сверкал
зе рк аль ный
шар,
водруженный
на
месте
прежних
солнечных
часов,
краснели
утрамбованные
дорожки,
посыпанные
мёлкопросеянным
толченым
к ир­
пичом.
По
мнению
На таш и,
это
бы ло
самое
скучное
место
в
Апраксине,
особенно
в
знойные
солнечные
дн и,
когда
и
пест ры е
клумбы
с
ослепительным
шаром,
и
кроваво-крас­
ные
дорожки,
и
холеная
зелень
газонов
казались
какими-то
бутафорскими
принадлежностями.
Но
Пётр
Евсеич,
выходя
в
сад,
не
делал
шагу
дальше
э того
цветника,
очень
был
до­
волен,
что
в
нем
нет
те ни
и
гладко
хо ди ть.
Шар
и
деше­
вые
цветочки
б ыли
затеи
приближенной
Петра
Ев сеич а,
горничной
Пбли кс ены.
Старик
язвительно
ухмы лялс я
на
ее
вкусы,
но
не
противоречил.
Ната ша
с
доктором
ушли
дал еко ,
сначала
по
старой
березовой
аллее,
наполовину
лишенной
те ни,
потом
курти­
н ой,
примыкавіпей
к
парку.
Разговор
между
ни ми
не
на ла­
жи вал ся.
Она
считала
нел ов ким
прямо
приступить
к
делу,
да
и
потому
еще
откладывала,
что
бо ялас ь
узнать
что-
нибудь
очень
дурное.
Он
становился
все
рассеяннее
и
толь­


Карьера
Струкова
429
ко
к рат ко,
хо тя
с
обычной
св оей
обстоятельностью,
отвечал
на
вопросы.
Таким
обра зом ,
На таша
перебрала
разные
сю­
же ты.
Узнала,
что
по
матери
он
кубанский
казак,
не
по­
мнит
отца,
учился
в
реформатской
шко ле
в
Петербурге,
потом
в
медико-хирургической
академии;
участвовал
в
ко­
л онии
Фрея
в
Америке,
занимался
одн о
вр емя
историей
религий,
историей
демономании
и
эп иде ми чески х
помеша­
тельств
в
средние
ве ка,
сходился
с
спиритами,
с
визионера­
ми,
с
американскими
«free — masons»', думал было ехать
в
Индию,
да
встр е тив
в
Лондоне
Блаватскую
и
познакомив­
ши сь
с
нею
и
с
полковником
Ольвотом,
убедился,
что
ехать
незачем.
Узнала
Наташа
и
о
том,
что
ему
более
сор ока
лет,
что
он
«давно взял за правило не читать беллетристи­
ку,
жу рна лы
и
га з е т ы» (о газетах даже сказал,
что
«спе­
циально
ненавидит
этого
ро да
бума гу »), что из всех нацио­
нальностей
больше
всего
це нит
англичан,
о
французах
же
ду м ае т , «как покойник Фонвизин», и не любит их;
чт о,
впрочем,
к
массе
вообще
трудно
чувствовать
л юбов ь,
если
это
не
дети
и
не
собаки...
Детей
и
собак
он
очень
любит.
Наташе
хотелось
бы
еще
кое
о
чем
узнать,—например,
был
ли
доктор
женат,
или,
по
крайней
мере,
люби л
ли
ж ен­
щин
и
как
смотрит
на
таку ю
лю бов ь.
Он
ей
казал ся
все
больше
интересным
и
все
меньше
заслуживающим
антипа­
т ии.
Но
его
внутренняя
оз аб о ченно сть
останавливала
ее
от
слишком
интимных
вопросов,
и
по сле
некоторого
молчания
она
предпочла
заговорить
о
болезни
отца.
—
Кай
смер тен ,
Н аталь я
Петровна,—
вас
этому
обу­
чали?
—
ответил
Бучнев.—
Впрочем,
с
его
деньгами
про­
скрипит.
—
При
чем
же
тут
деньги,
доктор?
—
Зима
для
нег о
нехороша.
По еха ть
бы
над о ...
в
Крым,
что
ли,
все
равно.
Да
не
в
обстановку
гостиницы,
а
в
та­
кую
же,
как
здесь,
что бы
не
ломать
привычек.
Это
—
ра сход .
—
Но
что
же
у
него?
—
Да
вы
к
этому
к ак?—
Он
внимательно
взглянул
на
нее
и,
встретившись
с
ее
встревоженным
взглядом,
про­
должал:
—
Пок а
не
скажу .
Пустяки.
Скажу
когда
надо,
не
скоро.
Пу ст яки
и
Крым,
пожалуй.
Будь
он
нищий,
тогда
и
без
то го
бы
проскрипел.
—
Но
меня
беспокоит
то,
что
вы
сам и
не
верите
в
ме-
дици ну ?
* «вольные каменщики» (масоны) ( ф ра нц .) —
тайная
религиозная
ор га низация .


430
А.
И.
Эртель
—
Гм ...
Это-то
и
хорош о, —
не
испорчу.
—
Да
вы,
Григорий
Петрович,
в
самом
деле
не
верите,
или...
—
Притворяюсь?
Нет,
я
не
притворяюсь.
Ъпрочем,
кто
вам
сказал?
Пе тр
Евсеич?
Видите
ли,
есть
наука
об
ор­
ганизме
человека
и
есть
искусство
лечить.
Я
толь ко
не
верю,
когда
это
смешивают.
В
ис кус ст во,
совершенно
т акая
же
наука,
как
у
любой
во ро жеи.
—
Однако
есть
зн амен иты е
врачи,
Захарьин,
например?
—
Есть
и
знам ен иты е
зна ха ри,
Кузьмич,
например?
—
Значит,
лечить
не
надо ?
—
Организм
сам
себя
лечит.
Мешать
не
надо.
—
Но
сл еду ет
и
помогать,
я
думаю?
—
С амо
собой.
—
Вот
и
придем
к
лекарствам,
например,
к
хи не
от
лихорадки.
—
У
меня
знакомый
поп
в
Крастоярске
мух
давал
гло­
та ть
от
лихорадки.
Превосходно
п омога ло.
—
Какие
глупос ти !
—
Это
вы
насч ет
му х?
Да,
лучше
нич его
не
н адо.
«Не
хочу
бо леть»
—
это
самое
верное
лекарство.
Паск аль
всю
ж изнь
им
лечился.
—
И
всю
ж изнь
был
болен.
Вы
не
толстовец
ли?
Он
вп езапн о
остановился,
помолчал,
точно
к
чему-то
прислушиваясь,
и
рассеянно
ответил:
—
Нет,
я
хирург.
—
А
сами
болели
когда-нибудь?
—
Н иког да.
Вп роч ем,
о дно
время
подумал,
что
незачем
жить,
и
схватил
крупозную
пне вм онию .
Изменились
мыс­
ли
—
прошло.
—
Жаль,
что
у
вас
нет
де тей!
—
со
вз дох ом
вырвалось
у
Н ат аши.
—
Вы
хотите
сказать,
тогда
бы
я
верил
ворожеям?
Но
в ерят
от
двух
причин:
оттого,
что
думают
жизнь
—
б лаго,
и
еще
оттого,
будто
бы
жи знь
замыкается
в
здеш них
формах.
Я
ни
т ого
ни
другого
не
пр изн аю.
—»
А!
Какой
вы
с частл ивы й
человек!
Зна чит,
предпо­
ла гает е
—
есть
бессмертие?
—
Не
предполагаю,
но
у вер ен.
—
Вот
уж
не
ожидала
от
доктора!
—
воскликнула
На­
таша ,
но,
ввглянув
на
Бучнева,
пожа ле ла
о
своих
словах
и
вдруг
почувствовала,
что
ей
страшно.
Он
опятъ
остано­
вился,
я
че му- то
пр исл ушивая сь;
в
лице
его
была
неизъяс­


Карьера
Струкова
431
нимая
тревога;
неподвижный
взг л яд,
устремленный
ку да-
то
вдаль,
светился
новым
для
Ната ши
выражением
тоски
и
беспомощности...
Солн це
стояло
на
полудне.
Горячий
во з­
дух
не
шевелился.
Пониклые
лист ья
д ер евьев
бы ли
туск­
лы
и
ску ч ны.
Вблизи
зачинался
парк,
уходивший
в
крутую
долину;
за
д о линой
зеленел
л ес;
за
лесом,
на
горе ,
у ныло
обнажались
бесцветные
под
полуденным
солнцем
по ля
и
тонкой
спиралью
кружилась
пыль
на
горизонте,
поднятая
вихрем.
—
Что
с
вами?
—
прошептала
Н аташа .
Он,
очевидно,
сдела л
усилие
над
собой,
усмехнулся
и
произнес
также
тихо:
—
Не
бойтесь...
Это
б ывает
со
мно й...
Вы
ничего
не
слыхали?
—
Нет,
нич его ...
Иволга
к ри чит,—
сказал а
опа
шеп от ом,
не
от рыва я
глаз
от
его
изменившегося
лица
и
усиливаясь
преодолеть
беспричинный
озноб,
от
которого
начинали
дро­
ж ать
ее
н оги
и
руки.
Он
тряхнул
го лово й
и
молча
прошел
несколько
шагов.
Потом
сказал
обыкновенным
голосом:
—
Я
иног да
пью...
На до
полагать,
это
по дходи т.
А
мо­
жет
быть,
и
пе ред
грозо ю. . .—
И
сухо
добавил:
—
Вы,
впро­
ч ем,
не
беспокойтесь:
Петр у
Евсеичу
известно.
И
я
всегда
м огу
удалиться,
ес ли
найдут
мое
присутствие
вре д ным
или
лишним.
—
Ах,
создатель
мо й,
кто
же
об
этом
гов орит !
—с
ис­
кре нн им
пор ыво м
вос клик нул а
Наташа;
стр ах
ее
про ше л,
и
она
ед ва
не
пл акал а
от
острого
чувства
в незапн о
вспых­
ну вшег о
сострадания. —
Но
зачем
же
в ы?..
Не уж ели
это
не об ходи мо?
Зна ч ит,
вы
бо ль ны...
Но,
говорят,
вспрыскивать
стри хни н
—
очень
помогает.
Обратитесь
к
Португалову
в
Самаре,
он
горячо
писал
об
этом,
кажется,
пу бл ико вал
даже
факты...
Бучнев
посмотрел
на
нее
и
сказал
не
свойственным
ем у,
по чти
л аско во
зазвучавшим
г олос ом:
—
Как ая
вы,
должно
быть,
добрая.
Нет,
мне
не
по мо жет
стрихпин.
У
меня
не
запой.
Я
просто
пью
потому...—
он
на
мгновение
затруднился,
потом
докончил
тве р до:
-
пот ом у,
что
когда
пью,
ничего
не
слышу
оттуда.
Это
очень
хо рошо.
Простите,
пожалуйста.
Итак,
еще
слов о
о
Петре
Евсеиче.
Лече ние ,
по-моему,
о дно
—
ди ета
и
возбуждать
жизнеспособность.
Пус ть
страстно
хочет
жить,—
это
пом о­
жет
н ад олго.


432
А.
И.
Эртель
—
На долго !..
А
потом,
доктор,
потом?
Бучнев
невесело
усмехнулся.
—
Потом
умрет,
к оне чно,
как
и
вы,
как
в се.
То
есть
сделается
сновидением
здесь
и
фактом
там...
Однако
вы
н ер вн ичаете
и,
к ажется ,
хотите
заплакать,—
о тче го?
Это
я
вас
заразил?
Но
у
меня
прош ло ,
смотрите.
И
вот
прекрас­
но:
подымается
ветер,
в
лесу
зашумело,
на
западе
выра­
стает
туча...
Будет
гроза.
Ближе
к
вечеру
действ ител ь но
собралась
гроза,
не­
шу мн ая,
но
с
непрерывным
бл иста ни ем
молний,
с
каким-
то
самодовольным
рок отом
в
густо-лиловых
не бе сах;
пошел
кр упн ый
теплый
дождь.
Сидели
на
террасе,
сделанной
как
оранжерея.
На таша
б ыла
молчалива
и
задумчива.
Изре д ка
она
взгля дыва ла
на
отца,
на
доктора;
мг нов ен иями
у
нее
пробегали
мысли
о
том,
что
у
Петра
Е в сеича
почти
п реж­
ний
ру мян ец
на
л ице
и
Бучн ев ,
пожалуй,
прав
со
своей
теорией
психического
влияния;
что
профиль
доктора
сл иш­
ком
бар ский
для
кубанского
казака;
что
вчера
она ,
может
бы ть,
б ыла
несправедлива
к
му жу;
что,
правда,
у
нее
рас­
строены
нервы
и
на до
бы
полечиться
и
напрасно
она
не
сообщила
доктору
о
связи
отц а
с
Поликсеной,
и
какие
это
голоса
он
сл ыш ит,
и
что
теперь
де лают
мальчики,
и
как,
должно
быть,
грязна
дорога...
Но
под
этими
отрывочно
и
бы­
с тро
пробегающими
мыслями
разрасталось
что- то
ино е
в
ее
душе,
как
т ускл ая
глубина
реки,
над
к оторою
отрывочно
и
быстро
всплескивают
ме лкие
в олны.
Неопределенное
беспо­
койство
то мило
ее;
сердце
ны ло,
как
но ют
иногда
зубы,
и
точно
от
зубной
бол и
она
по
вр ем енам
судорожно
сж има ла
че лю сти.
Ме жду
тем
разговор
был
инт е ре сны й;: прежде она
непр еменно
примкнула
бы
к
нему;
но
теперь
только
слуша­
ла,
и
содержание
разговора
странно
переплеталось
в
ее
го­
лов е
с
случайно
набегавшими
мыслями,
с
картинами
дал е­
кого
детства,
с
ощущением
беспредметной
тоски,
прибывав­
шей
точно
полая
в ода:
незаметно
и
неотразимо.
Гов ор или
о
наиболее
своеобразных
дви жен иях
в
раско­
ле, —
о
самосожигателях,
о
за па щива ицах ,
о
морелыциках,
о
странниках
или
бегунах,
а
нов ой
сек те
«ненаших»
и
«неплательщиков» .
Г ов орили
о
то м,
почему
«Спасово согла ­
сие »
называют
«глухой нетовщиной» ; и по поводу этого
—
о
пр оизв оль ной
терминологии
исследователей
и
миссионе­
ров ,
все- таки
не
у сп ев ающих
наклеивать
ярлыки
на
воз ра­
стающее
множество
то лк ов,
н астр о ений
и
по ним ан ий.
Го­
ворили
о
том,
правы
ли
приписывающие
рас кол у
полити-


Карьера
Струкова
433
ческое
значение,
или,
н аоборот,
одно
ли шь
религиозное,
и
от чего
потерпели
такую
неудачу
в
сношениях
с
с та рооб­
рядцами
Кельсиев
и
тогдашние
эмигранты,
и
во
что
нако ­
нец
сложится
двухвековое
брожение
обособ ле нн ой ,
при­
нужденной
работать
в
ст рогом
с екр ете
мысли.
Вп роч ем,
Бучнев
больше*
расспрашивал,
очевидно.
проверяя
св ои
св едени я,
а
Петр
же
Ев сеич
с
увлечением
вда вал ся
в
вос­
поминания,.
цитировал
множество
авторов,
рукописей
и
книг,
строил
выводы.
Он
рассказывал
о*
ж елез ных
харак­
терах,
об
«острых головах», о ничем не укротимой дерзости
поступков
и
умозаключений
и
с
ударением
отмечал,
что
в
новейшее
вр емя
это
в с треча ется
лишь
у
так
назы ваем ы х
«беспоповцев»
и
что
вообще
раскол
на до
резко
различать
в
его
дву х
гла вн ых
течениях.
Характеризуя
одн о
из
этих
те­
чений,
он
ядовито
и
с
злыми
глазами,
как
будто
где-нибудь
«на прениях»,
описывал
невероятную
возню
с
б е глыми
попами,
смешной
чин
их
«исправления», таксу на них осо ­
бых
промышленников,
что
покупали
их
на
Иргизе
«оптом»
и
«пускали в оборот по мелочи»; затем с тою же беспо­
щадностью
насмеялся
над
экс педи цие й
Пе тра
Великотвор-
ского
и
инока
Геронтия
на
Во ст ок,
за
«древлеправослав-
ным»
епископом,
и
как
такой
епископ
не
нашелся,
а
нашелся
гр ек
Амв ро сий
и
что
из
этого
вышло;
затем,
злорад­
но
вз виз ги вая,
поглумился
над
«окружниками»
и
«противо -
ок р ужника ми », над Онуфрием « на ме с тник ом»
и
Софронием
«митрополитом казанским», над двумя Антониями,
над
бе-
ло криницким
Кириллом,—
как
они
и зверга ли
друг
друга
из
сана,
предавали
д руг
друга
анафеме,
объявляли
еретиками
и
ересиархами.
—
Это
не
раскол,
а
табун-cl—
кричал
Петр
Ев се ич.
—
Стерегут
его
яко бы
иерархи,
а
на
са мом
деле
московские
то л сто су м ы -cî Преемства от героических зачинателей там
не
встретите-с!
Дерзновенного
д уха
князей
Мыш ецк их
не
найд ете-с!
Все
уш ло
в
бу кву
да
в
обряд.
Попытка
Василия
Ивановича
Кельсиева
не
ск ажу
— глупость,
но
кабинетное
непонимание
вещ ей-с. ..
Не
мудрено,
что
вышла
осечка-с
И
с
совсем
непохожим
выражением
в
лице
и
в
голосе
рассказывал
о
другом
течении,
о
том,
которое
«началось
в
олонецком
поморье», которое «бродит
как
молодое
вино »
и
бес пр ес танно
выделяет
из
се бя
новые
разветвления,
и
«кипит дерзновением», и легко освобождается « от
дис ци п­
линарной
окаменелости
обряда», и
«не боится рациона­
ли зма »,
и
будто
бы
представляет
«удивительное совпа­


434
А.
И.
Эртель
дение
с
ра бот ой
критической
мысли,
ны не
происходящей
на
Западе».
—
Вот
ахнули
на
господина
Базарова!
Вот
за шум е­
ли
—
Базаров-де
из
Е вро пы,
от
Фейербаха
и
Бюхнера
про­
изошел!
А
того
и
невдомек,
что
подпочва-то
в
мужиках-с...
И
с
незапамятных
времен-с!
И
нигилизм
куда
сердитей,
чем
у
господина
Базарова-с!
—
торжествуя
восклицал
Пе тр
Евсеич
и
дальше
рассказывал
о
своих
неп рекр а­
щающихся
сношениях
с
единоверцами,
о
том,
что
по
не­
ск оль ку
раз
в
год
в
Апраксино
наезжают
«острые головы»
с
Ура ла
и
с
среднего
Поволжья,
что
он
снабжает
их
по
ста­
рой
па мяти
«аргументами,
любопытными
книжкам и ,
све­
дениями,
деньжонками»...
Иногда
у
Наташи
складывались
возражения;
она
мо гла
бы
сказать,
что
«подпочвенный
нигилизм»
сли шк ом
часто
смахивает
на
распущенность
и
особое
мещанство;
что
«острые головы»
посещают
Апрак­
сино
больше
из-за
д енег
да
из-за
связей
Пе тра
Евсеича;
что
в
о кр аске
«крайних»
се кт
бо льш ую
роль
играют
низме н ­
ные
стр асти
«главарей»
с
одной
стороны
и
не веж ество
массы
с
другой;
что
и
помимо
та ких
страстей
«дерзновение»
создается
не
внутренней
ра бот ой
мысли,
а
внешними
об­
стоятельствами:
отсутствием
свободы,
доверия,
веротерпи­
мости,
и
что
все
это
о т лично
чув ств ует
сам
Петр
Евсеич
да
увлекается,
хотя
в
посл ед ние
годы
далеко
не
так,
как
увлекался
прежде...
Ей
казалось
и
то
неправильно,
что
с
таким
глумлением
г ов орил
.Пе тр
Евсеич
о
«беглопоповщи -
не»
и
об
«австрийском согласии»: он * забы л
неутолимую
жажду
«благодати»
в
п рос том
народе,
умилительные
жерт­
вы
и
подвиги
ради
достижения
э той
«благодати», забыл
веру,
которая,
например,
понуждает
ка кого- ни буд ь
«ми ­
ленького
старичка»
брести
за
дв е,
за
три
тысячи
верст,
из
Сибири
в
Мос кву,
ч тобы
удостоиться
принятия
«святых
тайн»
на
Рогожском
кладбище;
а
главное
—
то
забыл
Петр
Евсеич,
что
вопрос
«о восстановлении благодати»
его
самого
очень
интересует
и
что,
когда
он
отвлекается
от
«дерзнове­
н ий», ему серьезно мерещится « е д ина
церковь»
и
«едино
стадо», хотя бы для «сирот», как это объявлял он в Лон­
д оне
Струкову.
Могла
Наташа
поправить
и
доктора,
ко гда
он
н е ве рн о, «по Костомарову», определил характер самосо-
жигательства,
сказал,
что
это
похоже
на
то,
как
взр ы вает
с ебя
гарнизон
в
осажденной
крепости;
Петр
Евсеич
не
в озрази л
на
это,
а
между
тем
она
знала,
что
проповедь
самоубийства
в
свое
вр емя
считалась
догматом
у
«филип­


Карьера
Стр ук ова
435
п ов ц е в », догматом осталась и теперь в некоторых сектах,
и
что
еще
п рото поп
Аввакум
писал
о
сладости
и
спаситель­
ности
огненной
смерти.
Она
даже
отчетливо
вспомнила
и
произнесла
про
себя
отрывок
из
этой
апо ло гии
самоубий­
с тва : «...Егда
загоришься
—
ви дишь
Хри ста
и
ангельские
силы
с
ним...
Ем лют
ду ши
те
от
телес
да
и
приносят
ко
Христу,
а
Он,
надёжа,
и
благословляет,
и
силу
ей
подает
божественную...
Туд ы
же
со
ангелы
л ета ет,
ров но
яко
пти ч­
ка
попархивает,
рада
из
темницы
своей
вылетела.
Те мниц а
горит
в
пещи,
а
ду ша,
яко
бисер,
и
яко
зл ато
чисто
в зимае т­
ся
со
ангелы
выспрь
во
славу
Б огу
и
От цу».
Но
в
разговор
Ната ше
не
хотелось
вмешиваться
—
все
от
той
же
беспред­
метной
тоски,
от
того
же
внутреннего
беспокойства.
И
ко­
гда
она
вспомнила
о
сл овах
«протосингела российские
ц ер кви », их архаический аромат вызвал в ее памяти сна­
чал а
какой-то
ще мящий
мотив,
с тр анно
со вп адавший
с
ее
душевным
состоянием,
п отом
низенькую
комн атку
с
израз­
цовой
лежанкой,
т уск лый
свет
лампы,
иконописную
фигур­
ку
ня ни
Паф ну ть евны ,. тень от
нее
на
белой
стене
с
нелепо
ше ве лящим ися
чулочными
спиц ам и,
огромн ого
кота,
фос ­
форически
высматривающего
с
лежанки,
шум
зимней
вьюги
за
окнами, —
и
тро гат ель ные
сло ва
старинной
раскольничьей
стихиры:
Пр екр асна я
м ати
пустыня,
Любезная
моя
дружина,
Пришла
аз
тебя
соглядати...
Потщися
мя
восприяти,
И
бу ди
мне
яко
мати,
От
смутн о го
мира
пр ими
мя,
С
усердием
в
тя
убегаю...
Пойду
по
лесам,
по
болотам,
Пойду
по
горам,
по
вер т епам,
Да
где
бы
в
те бе
водвориться...
«Куда девалось все это?» —
подумала
Наташа
с
в не запно
за кипе вшими
где-то
внутри
слезами.
«Куда делись мои
ме чты
под
эту
стихиру,
мои
детские
с ны,
мои
надежды?»
И,
боясь
расплакаться,
она
порывисто
встала
и
сказала,
что
едет
домой.
Петр
Е всеич
убеж дал
ее
подождать,
пок а
минует
гроза,—впрочем,
без
особой
горячности,
потому
что
оче нь
заня т
был
развитием
своих
м ыслей
о
расколе;
Буч­
нев
нич его
не
г ово рил,
но
смотрел
на
нее
с
какой-то
тяже­
лой
проницательностью.
—
Не т,
нет, —
по втор яла
он а,
ст ар аясь
не
вс треча ть ся
с
гла за ми
доктора,
и
вдруг,
неожиданно
для
самой
себя,


436
А.
И.
Эртель
спросила
у
него:
—
Вы
и
в
предчувствия,
конечно,
вери те?
—
Ко не чно,
верю,—ответил
тот
спокойно.
—
А!
Ну,
так
знайте:
ломается
сейчас
моя
жи знь ,—
вос клик нул а
она
и
и сте рич ески
засмеялась.
Судя
по
вр ем ени
д олжен
был
совершаться
солнечный
закат..
Но
от
туч,
об ло жи вших
небо,
и
от
поднятого
верха
коляски
Ната ше
ничего
не
б ыло
видно.
Ей
б ыло
видно
только
согнутую
спину
Ильи,
обтянутую
к ожан ым
арм я­
ком ,
косую
сеть
дождя,
мо лни ю,
там
и
сям
разрывавшую
неб о,
тревожно
шумевшие
под
дождем
нивы,
оза ряе мые
зел ен ым
блеском...
Гром
рокотал
то
бл изко ,
то
уд аля ясь
К
горизонту,
в
жидкой
грязи
звучно
и
однообразно
шлепали
лошадиные
ко пыт а,
св еж ий,
влажный
воздух,
смешанный
с
каким-то
трезвым
запахом
разрытой
земли
и
развернув­
шихся
почек,—
с
тем
сам ым
запахом,
что
бывает
только
ранней
весною
и
еще
пос ле
грозы, —
вл ив ался
в
груд ь
Наташи,
прогонял
к уда- то
неотвязно
гр ус тный
мо тив
стихи­
ры^
отрезвлял
ее
душу.
«Зачем я сказала это?
—
думала
она
с
досадой. —
Кто
подтолкнул
меня
вы г ов орить
такую
чепуху...
Что
он
мн е?..
К
чем у
откровенности
с
совсем
незна ком ы м
человеком?..
И
да же
не
откровенности,
а
смешной
.бред...»
И
она
нервически
вздрагивала,
вспоми­
ная
весь
ны неш ний
день, —
и,
точно
впер ед и,
на
хуторе,
в
детской,
в
ка би нете
мужа ,
ж дал
ее
отдых
после
изнури­
тельной
ра бот ы,
приказывала
гнать
лошадей.
А
когда
по­
казал ись
огоньки
на
хуторе,
воскликнула
про
себя: «Вот
моя
мати
п усты ня. ..
и
ничего
мне
больше
не
над о!»
—
Где
Ал ексей
Васильевич?
Что
делают
дет и?
—
тороп­
ливо
спросила
он а,
вбегая
в
переднюю,
где
ее
встретила
горничная
Агаша;
и
сама
изумилась
той
необыкновенной
радости,
что
охватила
ее
от
будничного
выражения
на
лице
Агаши,
от
того,
что
в
пе р едней
все
бы ло
как
всегда,
и
даже
лампа,
по
обыкновению,
вон яла
керосином.
Оказа­
лось,
мальчики
укладывались
спать,
Ал екс ей
Васильевич
си дел
в
кабинете.
Наташа
завернула
к
нему,
не множ ко
уд и­
вила сь
и
обиделась,
что
в
ответ
на
ее
ласковый,
несколько
даже
восторженный
пор ыв
он
как-то
неискренне
взглянул
на.
нее
и
не искр ен ним
голос ом
пробормотал,
низко
накло­
няясь
над
книгой:.
—
Приехала?..
Грязно?..
Здоров
от е ц?..
За то
в
детской
она
чувствовала
себя
точн о
в
ра ю.
Маль­
чики,
совсем
раздетые,
готовились
ложиться.
Увидав
мать,
они
с
радостным
визг ом
бросились
к
ней,
стали
п рыг ать


Карьера
Струкова
437
ок оло
нее
по
ковру
в
своих
коротеньких
рубашонках,
на­
перебой
рассказывали
о
своих
детс ки х
делах ,
спрашивали
о
дедушке^
о
«новом,
дяде»
в
такой
чудной
шапочке,
и
особ ен но
о
злой
собака
Турке,
привязанной
у
мельницы,
и
об
угрюмом
с
лохматыми*
бровями
мельнике
Ага фоне
—
два
с ущест в а,,
игравшие
ро ль
сказочных
чу до вищ
в
их
го­
л овк ах,
бережно*
охра ня ем ых
Наташе й
от
всякой
фантасти­
ки
и
чертовщины.
Пр ош ло,
по-крайней
мере,
полчаса
в
это м
необузданном
оживлении;
потом
они
мало-помалу
успокои­
лись
и
разместились
по
своим
кроваткам.
—
Знаес,
м ама,
пьиходил.
Масим-сойдат...
Стъа-а-ас-
ный !
—сказал
Алеша,
заботливо
нат яг ивая
одеяльце
до
са­
мых
глаз.
—
Какой
Максим,
деточкаЗ
—
Ах,
мама,
да-
сторож,
же
Максим,—
по яснил
Петр у сь
с
недетской
твердостью
в
выговоре;
пос ле
болезни
он
бы ст­
ро
окреп,
вырос,
и,
к
удивлению
матери,
совершенно
пе­
р естал
картавить. —
И
вот.
не
по ним аю ^, мама,
Алешу:
я
гов орю
—
у
М аксим а
крес т,
и
он.
—
в
к рас ных
волосах
и
очень
рябо й,
зн ач ит,
очень
храбрый,
но
Алеша
—
все
сво е
и
вдруг
прячется
в
нянины
юбк и...
Не
правда
ли,
как
это
не
пох оже ?
—
Он
в
л есу
живет...
с
войнами,—
аргументировал
Алеша,
высовывая
но сик
из- под
о деял а.
—
Нет,
не
правдѣ
ли,
как
это
не
по хо же,
ма ма?
—
повторил
Петрусь,
методически
оправляя
подушку.
Наташа
утвердительно
к ивну ла
ему
и
принялась
вну­
шать
Алеше,
что
солдат
Максим
живе т
не
с
волками,
а
с
женою
Фросею,
что
он
такой
же
караульщик
в
лесу,
как
Антип
на
дворе,
что
бо ятьс я
его
но
надо,
потому
что
он
добрый,
любит
пчел
и
маленьких
детей...
«Ну,
уж
добер!»—
с
неудовольствием
проворчала
няня,
собирая
в
одну
груду
де тску ю
одежду
и
сапожки.
Наташа
бы ло
нахмурилась,
но,
взглянув
на
Алешу,
тотчас
же
улыбнулась:
он
уже
спал,
едва
слышно
посапывая
под
одеялом.
—
Отчего
ты,
м ама,
не
взяла
нас
к
д еду шке ?..
Раз ве
там
ди фте р ит?..
И
у
кого,—
у
Турки,
мо жет
быть ,
дифте­
рит?
—
с онным
голосом
спрашивал
Петрусь.—
А
отч его,
ма­
ма,
гром
как
колеса...
А ?.. Это никто там
не
ездит
на
лошад­
ках...
А? ..
Это
не
похоже...
А,
мама?
—
И,
не
до жда вш ись
ответа,
в
св ою
очередь
неожиданно
зас нул .
Наташа
из
детской
оп ять
пошла
было
к
муж у,—
ей
ужасно
хотелось
приласкаться
и
пог ово рит ь
«по душе», но


438
А.
И.
Эртель
подумала,
что
он,
оче ви дно,
«сердит за вчерашнее»,
и,
развернув
дн ев ник,
стал а
з а писыват ь
разговор
детей.
По­
том
вспомнила
о
няниных
словах
и
пошла
к
ней
в
ком­
нату.
Там
происходило
чаепитие.
За
чистым
л иповы м
ст олом ,
у
превосходно
вычищенного
са мова ра
сидела
няня,
горничная
Агаша
и
прачка
Василиса.
В
раскрытое
окн о
веяло
благоухающей
св ежест ь ю,
вид нел ся
обрызганный
теперь
уже
переставшим
до ждем
куст
ка лины
со
своими
изящными,
похожими
на
кружево,
цв етам и.
Наташе
с де­
лалось
очень
уютн о
и
весело
при
виде
эт ой
к а ртины;
она
придвинула
свободную
табуретку
к
столу
и
попросила
и
ей
дать
чаю.
Но
все
же
сказала:
—
Пожалуйста,
няня,
буд ьте
осторожней
при
детях.
Что
это
такое
вы
сказали
про
Максима?
—
Сорв а лось ,
Нат аль я
Петровна;
виновата.
Уж
очень
он
нас
р азбеси л
нынче,
не го дный
человек.
—
Чем
же?
—
Он
как
за
харчами
придет,
так
сей час
и
в
но жи
с
на­
ми,
с
ж ен щинами, —
смеясь
сказ ала
Василиса. —
Кажинную
неделю
у
нас,
у
женщин,
ножовщина
с
ним.
—
И
откуда
его
принесло,
несуразного, —
сказала
ня­
ня.—
Сами
посудите,
Наталь я
Петровна,
с
осени
поступил,
никого
из
мужчинского
пол а
толком
не
зна ет,
а
Фросю
ти­
ранит,
как
Иу да
как ой
из-за
ревности.
—
Да
к
ко му
же
он
ревнует?
—
А
спросите!
Н ынче
пришел,
расселся,
надымил
таба­
чищем: «Я-ста
сво ю
Апроську
в
лучшем
виде
измордо­
вал!»—
Ня ня
так
уморительно
передразнила,
как
Максим
сел,
закурил,
и
его
слова,
что
Вас илис а
с
Агашей
покати­
л ись
со
смеху.—Да
за
что
же,
неумытый,
непристойный
ты
человек?
—
«А за то:
воротился
домой
—
постель
холод­
ная ».—
Подите,
п огов ор ите
с
невежей!
—
Не
понимаю,—сказала
Н аташ а.
—
Это
вот
что
обозначает,
с уда рын я,—
с
обстоятельным
видом
заговорила
прачка,—
вче^рась
е го,
варвара,
барин
к
по м ещику
Веденяпину
услал,
за
каким-то
там
ульем,
а
он
к
свету,
зло дей ,
воротись,
да,
по
своему
обыкновению,
прямо
в
клеть.
Фрося-то
как
лист
перед
т ра вой,
но
постель
хо­
лодная.
И
де рюж ка
на
ней,—одеяло
значит,—и
де рюж ка
холодная.
«Где была?» — «Н и где
не
была,
с
вечера
сплю».
Ну,
и
бить .
Не
догадалась
сказать:
на
п о рожке
си дела ,
ва шу
милость
ждала,
только
что
прикурнула,
а
вы
и
вот
они,
рябая
форма.


Карьера
Струкова
439
—
Это
что,—
вмешалась
Агаша,—раз,
окаянный,
он
ря дом
с
ней
сп ал,
да
как
сцапает
себя
за
руку,
да
как
заорет: «Поймал,
пойм а л,
де ржи
его!» Рука-то,
ишь,
оне­
мел а,
он
спросонья
и
п одума л,
чужой
кто.
На
этот
раз
и
На таша
засмеялась.
—
А
то
пр идет
с
обхода , —
подхватила
Василиса,—
поводит,
поводит
носом
и
давай
езуи тн ичать :
вишь,
запах
от
женщины
чужой,
не
его,
ду рак а,
запах !
—
Да
откуда
вы
все
это
зн ает е?
—
спросила
Наташа .
—
Да
сама
же,
сама
она ,
Фрося,
и
рассказывает
все
его
выходки.
Теперь,
идол,
запрещенье
наложил,
не
пущает
ее,
а
то,
бывалоче,
придет
на
сти рку
—
животики
мы
с
не й,
женщины,
надорвем!
—
Значит,
не
л юбит
ег о,
к оли
рассказывает?
—
О,
госп оди ,
что
сказали!
Да
где
же
такого
зме я-
горыныча
люби ть.
Рыжий,
рябой ,
в
уха х
волосья,
бровя
рас­
сечена...
—
Что
же,
ее
силой,
что
ли,
за
не го
отд али?
—
Не
то
чтобы
силой,
да
ку да
де ться -то
наш ей
сестре.
Деньгами
облестил.
Иш ь,
Плевну
брал
—
старичишку
турка
приколол.
Туты-сюды,
а
под
старичишкой
ки сети к,
а
в
кисетике
золотые.
Свалился
он,
батюшка,
э так
с
перин­
ки,—
он
его,
окаянный,
в
постели,
в
дому
порешил, —
а
под
ним
кисетик.
Затем
и
пошла.
—
Но
она ,
может
б ыть,
де йств ител ь но
ле гком ысле н­
н ая?
—
Кто
ж
ее ...
Не
слыхать.
Б рёх
—
это
верно.
Ну
и
глаза...
гла зи щи
у
н ей,
правду
на до
сказать,
непу т евы е.
—
Вор-баба!
—
с
уб ежде ние м
сказала
няня.
—
За то
из
себя
замечательная!
—воскликнула
Агаша.
—
О,
она
очен ь
кра си в а,— сказал а
Наташа,—скорей
на
итальянку
похожа.
—
Из
дворовых,
Наталья
Петровна.
Сами
знае те,
в
на­
шем
д вор овом
б ыту
в сего
бывало,—
с
затаенной
гордостью
вымолвила
Василиса.
Ня ня,
по
происхождению
бугурусланская
мещанка,
на­
шла
нужным
ядовито
усмехнуться
на
эти
слова,
однако
промолчала.
—
Что
вы
говорите
о
Максиме?
—
спросил
Алексей
Васильевич,
неожиданно
появляясь
в
две ря х,
и
Ната шу
опя ть
неприятно
поразил
какой-то
фальшивый
оттенок
в
его
г олос е.
«Можно ли до сих пор сердитьсяі»
—
восклик­
нула
она
нро
себя,
потом
рассказала
о
ре внивом
кар аул ь­


440
А.
И.
Э ртель
щи ке.
Ал ек сей
Васильевич
выслушал,
зевнул
и
попросил
Агашу
подавать
ужин.
—
Скотина,—добавил
он
по
адресу
Мак сима.
—
Но
это
так
нев оз мо жно
остав лять ,—
вдруг
разгорячи­
лась
На таша ,—
н еобх одим о
вмешаться,
необходимо
усове­
с тить
е го.
И,
главное,
если
бы
б ыли
причины,
но
ревновать
к
своей
руке,
к
запаху...
—
А
ес ли
бы
бы ли
причины,
ты
находишь
—
мо жно
ревновать?
—
насмешливо
спр осил
Струков,
но
тотчас
же
из­
менил
тон
и
торопливо
добавил,
уд аля ясь
в
столовую:
—
Как
зна ешь ,
как
зн аешь .
Я
не
мог у
вмешиваться.
Это
бы ло
бы
смешно.
—
Но
ведь
он
бье т
эту
несчастную
Фросю...
По йми
—
бьет!
—
говорила
Ната ша ,
идя
за
ним.
—
Черт
меня
дернул
посылать
его
к
Веденяпину.
Но
Веденяпин
д авно
мне
говорил,
что
у
него
превосходной
системы
ульи,
и
не
как
в
Апраксине,
а
очень
простой
и
дешевой
конструкции.
И
обещал
дать.
И
пот ом,
на до
было,
чтоб
растолковали,
как
обращаться
с
ульем...
Кого
же
оставалось
послать,
кроме
самого
Мак сим а?
—
Миле ньк ий
мой ,
ты
то чно
оправдываешься.
Разумеет­
ся,
ты
не
виноват.
Но
я
завтра
же
пойду
б удто
бы
на
пчель­
ник
и
погов орю
с
ним.
И
с
нею
н адо
пог овор ит ь.
Мне
ка­
же тся,
она
дразнит
его . .,.
И
вообще
какой-то
странный
брак.
Ты
зам е тил
ее?
Она
прехорошенькая.
—
М-да,
кажется...
Ну,
расскажи,
как
нашла
доктора,—
де йств ител ь но
авантюрист?
—
О,
нет !..
Я
думаю,
он
оче нь
хо ро ший
доктор,
и,
кроме
того,
очен ь
несчастный,
и
оче нь
оригинальный
человек.
Да
что
ты
все
ходишь
и
такой
странный,
Ал еша?
Ну,
я
виновата
бы ла
вчера,
ну
и
довольно...
Аг аша
поставила
прибо ры,
вино,
блюда
с
хол од ным
кушаньем,
принесла
к ипящий
са мо вар
и
удалилась:
по
принятому
о быч аю,
чтобы
ноч ью
не
беспокоить
пр ис лугу,
со
стола
прибирали
только
утром.
Але ксей
Васильевич
сел,
налил
и
выпил
залпом
стакан
вина.
—
Ого ,
сколько
превосходства, —
сказал
он,
прини­
маясь
за
еду ,
—
настоящий
герой
романа...
Мельмот-скита-
л ец!..
Смотри,
не
влюбись.
—
Какой
вздор!
—
воскликнула
Наташа
и
весело
доба­
вила :
—
А
ты
ревновал
бы?
Как
Максим?
По
лицу
Струкова
пробежала
тень.


Карьера
Струкова
441
—
Я
давно
считаю
рев ност ь
свойством
зве р ей,
а
не
людей.
Пожалуйста,
помни
это,—
сказал
он
серьезно
и
еще
выпил
вина.
Наташа
с
у ди вле нием
взглянула
на
него:
он
никогда
не
пил
так
м ного
и
так
ча сто,
потом
ст ала
рассказывать
подробности
своей
поездки,
умалчивая,
од на ко,
о
своих
на­
строениях
и
чувствах,
о
«глупых»
словах,
вырвавшихся
у
ней
перед
отъездом
из
Апраксина.
Скоро
Струков
со всем
развеселился,
заговорил
обыкновенным
голос ом,
с
обычным
открытым
выражением
на
лице...
«Наконец -то
сломался
лед!»—
подумала
Наташа,
и
это
так
ее
обрадовало,
что
она
уже
не
обратила
внимания,
как
Алек сей-
Васильевич
еще
и
еще
выпил
ви на
и
как
в
его
глазах
засветился
преувеличен­
но
ласковый,
ненатуральный
блеск.
—
Нет,
право,
Наташа,—
г ово рил
он
с
игривым
ожи в­
лением,—
попробуй,
в люб ись
в
Бучнева.
Я
хотел
бы
испы­
тать
себ я.. .
Живешь,
живешь,
а
иногда
ужасно
хо ч ется
бу­
ри...—
И
шутливо
продекламировал:
Бу ря
бы
грянула,
что
ли,
Чаша
с
краями
ровн а!
—
Так
разве
о
такой
буре
говорится
в
эт их
стихах?
—
смеясь,
сказала
На таш а.
—
Ну
да,
к оне чн о...
Но
та
не
от
нас.
Той
нет
и
не
будет.
«Все мовчит,
бо
все
бл агод е нс тву е», — сказал
и
предсказал
Шев ченк о.
Между
тем
как
личная ,
лир иче ск ая
б уря. ..
—
Ну,
миленький,
и
т акая
не
от
нас!
После
ужина
они
перешли
в
кабинет...
Наташа
выш ла
оттуда
на
рассвете.
В
столовой
шторы
б ыли
не
спущены
и
ее
вс тр етил
какой-то
рж авый ,
скучный,
с
серыми
тенями
полумрак.
В
нем
отчетливо
и
грубо
выделялся
беспорядок
на
столе,—
остатки
еды,
засаленные
тарелки,
захватанный
стакан
с
бурой
жидкостью
на
д не,
смяты е
салфетки...
Наташа
содрогнулась
от
отвращения:
ей
показалось,
что
и
в
ее
душе
так же
захватано
и
засалено,
такой
же
беспо­
рядок.
То,
что
она
смутно
чувствовала
в
Апраксине
и
что
'Исчезло,
когда
подъезжала
к
хутору,
сме ни вш ись
ра дос тью
от
детей,
от
дома,
от
примирения
с
мужем,
теперь
вдруг
возвратилось
к
не й,
и
не
в
ви де
загадочного
настроения,
а
в
определенном
сочетании
м ысл ей,
отчетливых
и
жесто­
ких.
Это
бы ли
те
самые
мыс ли,
которые
кто-то
ужасный
в
ее
душе
н ашеп тыва л
и
п ре жде,—
еще
в
Париже;
когда
она


А.
И.
Эртель
осталась
без
школы;
когда
втайне
наблюдала
за
остываю­
щей
деятельностью
му жа
и
сам а
остывала;
когда
страстное
отношение
к
д етям
перестало
удовлетворять
ее.
Это
б ыли
мы сли
о
том,
что
как
на
острове
со
своей
душо ю,
и
вокруг
непроницаемый
туман,
и
угрожающее
молчание
в
ответ
на
мольбы,
на
вопли,
на
отчаянный
крик
о
помощи,
и
она
не
зна ет,
куда
и
зачем
идт и.
Но
никогда
она
не
думала
с
такой
ре жущ ей
ясностью.
Нико гд а
ее
не
охватывало
такое
отвращение
к
с амой
себ е
и
к
той
слепой
и
соблазнительной
си ле
воображения,
что
с дел ала
из
ее
жизни
це пь
лжи
—
какую-то
тк ань
услов­
ностей
и
недомолвок.
Она
быстро
подошла
к
окн у,
ра с пах нула
е го...
В
комн ату
хлы н ула
сырая
свежесть,
но
и
в
роще ,
и
в
небе
все
б ыло
скучно
и
н екр аси во.
Где-то
вд али
у стал ым
звуком
надса­
ж ивал ся
перепел.
Ча сы
однообразно
с тучал и
на
стене.
Из
к абин ета
доносилось
храпение
Алексея
Васильевича.
Это
храпение
оскорбляло
Нат ашу,
причиняло
ей
поч ти
фи зи ческу ю
боль, —
как,
впр оче м,
и
вс е,
н ачин ая
с
болез­
не нно го
р ассвет а
и
кончая
мерзким
ощущением
уст ал ости ,
стыда,
чувством
невыразимого
ужаса
пер ед
загадками
жизни.
VIII
Жизнь
с вою
в
Апраксине
доктор
повел
так,
что
сначала
его
прозвали
«блаженненьким» .
Он
не
ел
мяса,
вместо
чая
пил
едва
окрашенный
кипяток,
да
и
тот
без
сахара,
не
прикасался,
кроме
чрезвычайных
случаев,
к
вину,
сам
чи­
стил
се бе
сапоги
и
убирал
комнату,
отведенную
ему
в
осо ­
бом
флиге ле ,
ходил,
когда
не
было
гостей,
в
стоптанных
ка лош ах
на
бос у
ногу,
в
балахоне
сверх
бель я,
целые
дни
проводил
с
крестьянскими
ре бятам и,
по
целым
часам
к ор­
мил
и
ласкал
собак
и,
покуривая
трубочку,
смотрел
на
их
возню,
изучал
их
ха рак теры
и
нравы.
За
всем
тем
кличка
«блаженненького»
продержалась
недолго.
Манера
его
об­
ра щени я,
какая-то
резонность
в
самых
с тра нных
поступках
и,
главное,
то,
что
он
не
«напускал на себя», а действовал
и
гов ори л
с
бе спо доб ной
прос тото ю
и
смелостью, —
все
это
так
же
подкупило
дв ор ню,
как
подкупало
П ере лыги на
и
Наташ у ,
и
детей,
и
впоследствии
самого
Алексея
Вас и лье­
вича.
В
отношении
к
дворне
это
бы ло
тем
страннее,
что
он


Карьера
Струкова
443
был
скорее
груб ,
чем
ласков
с
нею,
никого
не
дарил,
ни
к
ком у
не
подлаживался,
отнюдь
не
за тев ал
дружелюбных
разговоров
или
ре чей
на
«развивающие темы», не подла­
жи вал ся
даже
тогда,
когда
приходилось
обнаруживать
сво ю
слабость.
Так,
недели
три
спустя
пос ле
п р иезда
он
самым
обыкновенным
и
простым
тоном
заявил
По лик сене,
отправ­
ляясь
но чев ать
к
себ е
во
фли гель :
—
Дайте
м не,
сестрица,
водки.
И
зав тра
не
присылайте
за
мн ой
к
чаю ;
я,
должно
быть,
буд у
пьян.
Когда
прой­
дет
—
сам
явлюсь.
Поликсена
п орыв ала сь
б ыло
воскликнуть
от
удивления,
не
оттого,
конечно,
что
доктор
зах о тел
«кутнуть», а от не­
привычно
прямых
сл ов,
но,
вз гляну в
на
его
хо лодн ое
и
с по­
к ойное
лицо,
не
произнесла
ни
зву ка
и
торопливо
испол­
нила
его
просьбу.
И
действительно,
доктор
целые
сутки
не
выходил
из
сво ей
комнаты,
и
ни
в
ком
это
не
вы звал о
ни
осуждения,
ни
насмешки...
Пр ав да,
ни
в
ком
не
вызвало
и
жалос ти ,
кроме
Наташи ,
которая,
впрочем,
узнала
об
этом
позднее:
когда
Григорий
Петрович
«пил мертвую»,
она
ездила
в
губернский
г ород
нанимать
англичанку,
от хо див­
шую
от
бо гат ых
помещиков
Суковниных.
Лечил
Бучнев
много,
но
весьма
несложно, «походя», как
говорили
в
д ерев не.
Делал
небольшие
операции,
давал
«глазные капли»,
прописывал
ба ню,
круто
посоленную
редьку,
огуречный
рассол,
натирание
во дко й.
О дин
раз
чрезвычайное
вп ечатле ние
произвел
ис цел ением
«порченой»
тем,
что
заставил
ее
заснуть
и
сонной
приказал
не
вопить
по
церквам.
Другую
к ликушу
в
сам ый
разгар
пол ев ых
жен ск их
работ
ус лал
на
богом олье
в
Кие в,
и
она
вороти­
лась
не
только
здоровая,
но
и
беременная,
че го
с
нею
ни­
когда
не
бывало...
Впрочем,
н е обхо димо
прибавить,
что
особой
популярности
как
доктор
Григорий
Петрович
не
приобретал:
с
ним
советовались,
но
чаще
всего
шли
за
«настоящим лекарством»
на
зем ски й
пункт.
Наташа,
смеяс ь,
гов ор ила
ему,
что
народ
уже
развратился:
требует
хины,
салицилки,
йодистого
кал и,
касторового
м асла
в место
старинных
домашних
средств...
Во
вс ем
Апраксине
относились
к
доктору
с
прямым
недоброжелательством
лишь
мел ь ник
Агафон
да
его
цепная
собака
Турка.
Эт от
Агафон, —
кратко
его
называли
—
в
глаза
«дедом», а за глаза—
«чертушкой»,—
был
старик
лет
семидесяти,
откуда-то
из
п ер мских
лесов;
Петр
Евсеич
взял
его
в
Апраксино
по
особой
просьбе
знакомых
старо­


444
А..
И.
Эртель
обрядцев.
Он
жил
в
изб у шке
б лиз
мельницы-ветрянки,
пи­
тался
ржаными
сухарями,
размоченными
в
ключевой
во де,
редко
появлялся
в
усадьбе,
никого
к
себе
в
избу
не
пускал
и,
пугая
д етей
своим
ди ким
видом,
внушал
и
взрослым
какой-то
суеверный
стра х.
Только
один
Петр
Евсеич
в
прежние
годы,
когда
желал
развлечься
на
особенный
лад,
захаживал
к
нему
в
избушку,
и,
если
случались
тогда
на
ве трянк е
помольцы,
они
б ывали
свидетелями
удивительных
вещей.
Обыкновенно
Агафон
встречал
хозяина
с
у грюмой
почтительностью-.
Из
изб ьс
слышен
был
вначале
степенный
разговор
о-
количестве-
собранного
помола-,,
о
кленовом
дереве,
нужном:
для
цево к;, о веретене,
которое
требовалось
подварить;
потом
голоса
мало-помалу
возвышались,
слышно
было
что- тог
о»
вере,-
о
жи зни
в
ски та х,
о
блудном
грехе;
потом
хозяи н
на чина л
смешливо
всхлипывать
и
взвизгивать,
и
в
ответ
на
это»
ра зда ва лся
сердитый,
удушливый,
шамкаю­
щий
крик
мельника,
издали
чрезвычайно-
напоминавший
хриплый
и
такой
же
удушливый
лай
Турки;
и
вдруг
в
две­
рях
появлялся
весь
красный
и
си яющ ий
от
наслаж дения
Петр
Евс е ич,
а
за
ним,
толкая
его
в
спину,
вскосмаченный,
разъяренный
дед.
—
П еревер тен ь!..
Г ог- Маг ог!..
Помёт
анти хр ис то в!..
Сосуда
д ья воль ска я!..
Бес...
бес...
бе с... —
ругал
он
см еюще­
гося
хозяина,
а
иногда,
не
удовлетворившись
эти м,
вне
се бя
подбегал
к
Тур ке
и
кричал
за дых аяс ь:
—
Держи
е го,
христопродавца!..
К усь
его!..
Вззы
ег о!..
Впрочем,
когда
дело
доходило
до
Турки,
Перелыгин
тот­
час
же
переставал
смеяться,
слегк а
бл ед нел
и
грозно
замахи­
вался
на
старика
палкой.
Как
и
все
в
Апраксине,
Петр
Евсеич
боялся
Турки.
Да
и
нельзя
бы ло
не
бояться.
Эта
овчарка,
бегавшая
на
блок е
по
кан ат у,
на тяну том у
вокруг
мельницы,
бы ла
св ир епа
и
сильна,
точно
дики й
зверь,
она
никого
не
подпускала
к
себе,
ни
от
кого
не
принима ла
пи­
щи,
кром е
Агафона.
Если
дед,
не
за креп лял
к
одному
месту
б лок
с
цепь ю,
на
мельницу
решительно
не льзя
было?
про йт и;
стоило
показаться
чел ов еку
даже
во
многих
са жен ях
от
мельницы,
как
Турка
приходила
в
неописанную
ярость
и
с
налитыми
к ровью
глазами,
с
пеной
у
рта,
с
оскаленными1
клыками,
острыми
точно-
ножи,
прыгала
вдоль
каната,
становилась
на
дыбы,
гре мя
тяжелой
цепью,
хр ипела
и
за­
катывалась
от
злоб ы.
Даж е
к
деду
она
никогда
не
ласка­
лась ,
и
ко гда
он
подходил
к
н ей,
в
ее
зловещих
глазах
не льзя
б ыло
приметить
ничего
дружелюбного,
лишь
кака я-


Карьера
С труков а
то
су ров ая
почтительность
устанавливалась
в
них,
как
у
самого
деда,
когда
он
в стре чал
хозяи на .
Кроме
Петр а
Евсеича,
Агафон
ни
с
кем
не
вступал
в
разговоры
и
не
ругался,
ни
на
к ого
не
натравливал
Тур­
ку.
На
всем
его
изрытом
глубокими
морщинами
бесцветном
лице
лежало
величайшее
презрение
к
людям.
С
утра
до
но­
чи
он,
то
в ес ело,
то
зл обно
ухмыляясь,
что- то
ш ептал
с ебе
в
бороду,
чутко
прис лу шива лс я
к
з вуку
снастей,
следил
за
ветром,
л азил
с
непостижимой
для
его
лет
ловкостью
вокруг
зубча тых
колес,
обстругивал
запасные
цевки,
ковал
жерно­
ва,
смазывал
шест ерн и,—
держал
мельницу
в
образцовом,
по
мне нию
мужиков
—
в
колдовском,
порядке.
А
ночью,
после
скудного
уж ина,
доставал
ко жа ные
четки,
открывал
в
стене
и збу шки
продолбленное
на
восток
отверстие
и
целые
ч асы
простаивал
пе ред
этим
отверстием
на
молитве.
Вот
этот-то
старичок
вместе
со
своей
с об акой
до
странно­
сти
невзлюбил
Бучнева.
Доктор
каждый
день,
ут ром
и
вечером,
проходил
мимо
мельницы
купаться,
и
каждый
раз
Турка
с
невыразимым
остервенением
лаяла
на
него,
так
натягивая
канат,
что
он
звучал
как
струна,
а
мельник
выходил
на
по рог
и
вместо
приветствия
озлобленно
св ер кал
гл аз ами
из -под
лохматых
б ровей ,
неприятно
кривил
б еззу­
бым
ртом
и
к ри чал:
—
Ку сь
его !..
Вззы
его!..
Аль
боишься,
Г ог- Ма гог?..
Попытай,
попытай...
она
не
выпустит
черевы!..
Сначала
доктор
пробовал
отделывйться
равнодушием
и
как
ни
в
чем
не
бывало
приподымал
св ой
колпачок
и
го­
в о р ил : «Здравствуй,
деду шка!» —
но
п олу чая
в
отв ет
неиз­
менные
дерзости
в роде
того:
—
«Какой я тебе,
окаянному
табашнику,
дед у шка ...
Тв ой
дед
—
бес!» —
пе р естал
кл а­
н яться
и
очень
заинтересовался
этою
беспричинною
не­
навистью.
Он
под робн о
расспросил
Петра
Евсеича
о
стари­
ке,
но
тот
знал
только,
что
Агафон
спасался
в
с ки тах,
что
в
этих
скитах
б ыло
обнаружено
нечто
противозаконное,
что
от шель ники
по
сему
случаю
разбежались
и
Агафон
живет
едва
ли
не
по
фа льши в ому
паспорту...
Все
это
до
некото­
рой
сте пен и
объясняло
поведение
мельника,
хотя
опять-
т аки
б ыло
неясно,
почему
вместо
об ычн ого
презрения
он
у до стаив ал
доктора
ненавистью.
Но
еще
больше,
чем
стариком,
Бучнев
заинтересовался
собакой.
Между
его
излюбленными
мыс ля ми
б ыла
о дна,
которую
он
отстаивал
с
осо бен ной
горячностью:
будто
бы
в згляд ом
и
внутренним
напр яж ением
воли,
возможно
укро-


446
А.
И.
Эрте ль
тит ь
самое
злое
животное.
Он
г ово рил,
что
в
грядущем
это
разрастется
в
науку
и
что
над о
буквально
понимать
пр о­
рочество
Исайи ,
что
«младенец будет играть над норою
а спид а».
И
вот
од наж ды,
возвращаясь
с
куп анья ,
он
на
мг нове нье
остановился,
потом
твердыми
шагами
повернул
к
мельнице
и
спокойно
погладил
ошеломленную
такой
дерзостью
Турку.
Мельник
так
был
поражен,
что
не
вымол­
вил
ни
сл ов а...
Зато
на
другой
ден ь
опыт
окончился
пе­
чально:
собака
бешено
вцепилась
в
икр ы
доктора
и
выр ва­
ла
порядочный
лоскут
мяса.
Дед
притворился
испуганным,
зашумел
на
Турку,
прогнал
ее
в
конуру,
но
Григорий
Пе т­
рович,
бинтуя
разорванной
простынею
св ою
окровавленную
ногу,
явственно
слышал
его
злорадное
бормотанье
и
тор­
жествующий
сиплый
смех.
—
Ладно,
старинушка, —сказал
Бучнев,
сделавши
пе ре­
вяз ку
и
выпрямляясь,—
з автра
приручу
твою
собачку.
Наутро
дед
не
вышел
на
п орог
мельницы
при
виде
доктора
и
не
облаивал
его
неподобными
словами,
а,
скрыв­
ши сь
за
прит ол ок ой,
следил
за
ним
острым,
п очти
сумасшед­
шим
взглядом.
И
с
таки м
же
взглядом,
с
бледным,
н еест ест­
венно
спокойным
лицом
медленно
приближался
доктор
к
овчарке.
Турка
сначала
заливалась
отчаянным
лаем,
в
кото­
ром ,
однако,
мо жно
бы ло
уловить
неуверенные
ноты;
по­
том
стала
р ычать
и
жалобно
взвизгивать,
поджимала
хвос т,
пятилась
к
конуре.
Через
неделю
она
б есп реп ятств ен но
подпускала
к
себе
Григория
Петровича,
давалась
гладить,
смотрела
на
него
с
тем
же
выражением
угрюмой
почтительности,
как
и
на
ста­
рика;
а
старик
каждый
раз
скрывался,
за видев
доктора,
и
все
дольше
простаивал
на
мо лит ве
пер ед
отверстием,
про дол бле нным
на
восток.
О
всей
э той
ис то рии
узнали
в
у садь бе,
Петр
Евсеич
хот я
и
гов ори л,
что
«поступлено вопреки рассудку», но так
же
восхищался
смелостью
доктора
и
всем
о
ней
р ассказ ы­
в ал,
как
восхищался
и
рассказывал,
когда
Наташа
испор­
т ила
ревизионную
книг у;
Наташа
посмеивалась
и
сове­
товала
Григорию
Петровичу
наняться
«укротителем»
в
ка­
ко й-ни буд ь
зверинец,—
однако-стала
с
эт их
пор
относиться
к
не му
почти
с
не жнос ть ю;
В»
дв орне
решили,
что
штука
очень
простая
—
до ка
на
до ку
нашел:
дед
«кочетиное слово»
з нает
и
доктор
знает.
Но
самое
огромное
впечатление
произвело
усмирение
Турки
на
крестьянских
ребят,
и
в
осо­
бенности
на
дет ей
На таш и.
В
глазах
Петруся
и
подражав­


Карьера
Струкова
Wl
ше го
ему
во
в сем
Алеши
мельница
с
де дом
Аг а фоном
и
с
Туркой
приобрела
еще
более
фантастический
характер,
а
«дядя Гриша»
—
они
так
называли
с
некоторых
пор
док­
тора
—
представлялся
им
ка ки м-то
«Егорием -Хр аб р ым »,
к
но гам
кот орого
кротко
ложатся
лесные
звер и.
Петр у сь
даже
выдумал
для
себя
своеобразную
игр у,
наполнявшую
всю
его
маленькую
душ у
чувством
жуткого
наслаждения.
Перед
в ечер ом
он
украдкою
убегал
на
опуш ку
сада,
бли з
кото рого,
на
выгоне,
стояла
мельница,
прятался
в
густых
кустах
акации
и
с
остановившимся
дыханием
ждал,
что
бу­
дет.
И
сов ерш ал ась
страшная
сказка.
Огр омн ые
руки
с
уж а­
сающим
треском
и
шорох ом
размахивали
по
воздуху;
от
них
вдоль
выг она
бежали
зловещие
живые
те ни;
и збуш ка
мигала
своим
единственным
оком,
то
горевшим
на
солнце
как
раскаленный
уголь,
то
ту скне вши м
от
п адав шей
на
н его
тени;
страшная
Турка
рычала,
чутьем
уга д ывая
чу жог о;
выходил
страшный,
весь
белый,
с
лохматыми
зелен ым и
бровями
мел ь ник
и
бормотал,
ухмыляясь
черной
пастью,
и
нюх ал
по
ветру,
и
всматривался
своими
страшными
гла за ми
име нно
туда,
где
с идел
притаившись
Петрусь.
Мальчик
сж им ался
в
комок,
зажмуривался
от
ужаса,
а
ко­
гда
открывал
глаза,
к
мельнице
подходил
человек
в
белом,
с
трубочкой
в
зубах,
с
простыней
через
плечо,—и
старик
быстро
скрывался,
а
Турка
пер ес та вала
рычать,
смирно
пошевеливала
своим
косматым,
свалявшимся
в
войло к
хв о­
стом.
Че лов ек
в
бел ом
гладил
чудовище,
дава л
ему
какую -
то
ед у,
го во рил,
обращаясь
к
мельнице,
какие-то
не понят ­
ные
слова, —
может
быть,
волшебное
приказание
стать
к уда- ниб удь
«передом»
и
куд а-н ибуд ь
«задом»,—но
это
исполнялось
дол го
спустя,
а
теперь
из
мельницы
раздавался
шипящий,
змеиный
голос.
—
У ходи,
уходи,
‘Велиарище!..
Я
тебе
не
пес...
Раба
божия
не
околдуешь!..
Иногда
к
неудовольствию
ма льчи ка
у
мельницы
стояли
на гру же нные
подводы,
стреноженные
лошади
ходили
по
вы­
гону,
мужики
сгорбившись
таскали
кули,
смеялись,
разг о­
варивали,—
и
вместо
сказки
б ыло
самое
об ыкно ве нное ,
отче­
го
ничуть
не
страшно
и
надоедало
сидет ь
в
акаци ях .
Наташа
все
чаще
гостила
с
детьми
в
Апраксине.
Иногда
какое-то
ст ранно е
чувство,
не
то
ревности,
не
то
о со бого
любопытства,
влекло
туда
и
А лек сея
Васильевича...
Но
большею
частью
он
оставался
на
хуторе
или
брал
недав­
но
приобретенное
р ужье
и
без
собаки
бр одил
по
оврагам
и


448
А.
И.
Эрте ль
мелким
зарослям,
не
столько
стреляя
дичь,
сколько
на
но­
вый
лад
наслаж даясь
картинами
природы,
простором
и
свободою.
Р аз,
запо здавш и
в
своих
скитаниях,
он
увидел
в
пол е
огон ек
и
пошел
на
него,
продираясь
сквозь
ку сты,
в
кото­
рых ,
пофыркивая
и
хру стя
травою,
паслись
л о шади.
Костер
был
р азвед ен
на
чистой
по л яне.
Не
дойдя
до
него
несколько
шагов,
Струков
с
удивлением,
остановился,
ста л
смотреть
и
слушать.
В
раз ны х,
позах,
леж али
и
сид ели
вокруг
б ело­
головы е ,
рыжие,
тем но -ру сые
кр есть я нские’
дети,
и
между
пими
загорелый,
запачканный,
в
с мятом
картузишке
Пе т­
русь.
За
ними
виднелись
све рнувшие ся
в
клу бо к,
три
или
четыре
соб аки .
Близ
костра
ст оял
большой
медный
чай­
ник,
лежала
на
лопухе
ку чка
мелко
наколотого
са ха ра,
и
Бучнев,
’ в своем балахоне,
в
сдвинутом
на
за т ылок
ко л­
пачке,
с
неи зм енной
труб очк ою
в
зубах,
наливал
в
блю­
дечки
чай,
подавал
по
оче ре ди
р ебятам
—
блюдечек
был о
только
три
—
и
самым
серьезным
обра з ом,
точно
со
взрос­
лыми ,
разговаривал
с
ними .
Недалеко
виднелся
в орошок
свежесрезанной
лозы
и
наполовину
сплетенный
кубарь.
—
А
как
же,
дяденька,
кубарь-то
буд ем
ставить, —
ве дь
рыба-то,
чать,
перелыгинская?
—
тоненьким
голоском
спра­
шивал
бе логолов ый
мальчик,
аккуратно
схлебывая
с
блю­
деч ка
желтоватую
жидкость.
—
Что
ж,
что
перелыгинская,—ответил
доктор,—
можно
и
его
в
часть
принять.
—
Известно
в
часть, —
подтвердил
солидный,
с
огненны­
ми
вихрами
и
с
бесчисленными
веснушками
на
лице
ма ль­
чи к,—
мужики
кос ят
из
тр ет ьей
копны,
и
мы,
пожалуй,
третью
ры бу
ему
отд ади м.
Вот
Петряй
и
получит
дедову
часть.
П етр яй,
то
есть
Петрусь,
очевидно,
ничего
но
понял,
но
с
достоинством
поправил
свой
картузишко.
—
Лучше
по
в есу
разделить,—заметил
доктор, —
счетом
ры ба
не
ровна,
выйдет
ошибка.
Кое-кто
согласился,
но
веснушчатый
возразил:
—
Экось
какой!
Ты
разв е рстай
на
три
кучки,
и
пусть
берет
лю бую.
Без
об ман а.
А
то
еще
с
весами
станешь
во ж­
жа тьс я.
На
весах
зав сегд а
обман.
—
Дя дя
Гриша,—
сказал
Петрусь,
солидным
движением
при н имая
из
рук
доктора
блюдечко
с
ча ем,—
разве
кар аси
дедушкины?
Караси
жи вые,
и
п отом
их
жарят...
И
потом
их
н адо
ло вить .
А
де ду шке
привозят
из
го рода
сар ди нки


Карьера
Струкова
449
и
еще
кислую
осетрину...
разве
это
похоже?
А ?..
Я
в озьм у,
но
я
боюсь,
что
это
глупости.
Дедушкина
ры ба
в
коробках.
—
Если
думаешь
—
глупости,
не
бери,—сказал
док тор.
—
Речка-то,
чать,
на
вашей
земле,
ну
и
рыб а
ва ша ...
беспонятный!
—
сказал
тот,
что
с
весну шкам и .
Но
тут
торопливо
подхватил
дребезжащий,
назо йли вый
голос
нового
мальчика:
—
Ишь
бают ,
не
ихняя
земля,
а
была
барская,
а
теперь
наш а.
А
они
в зяли
да
захватили.
Откуда
вы,
ну-ка
ска­
з ывай?
Ага,
вот
и
не
знаешь.
—
Я
—
мамин...
и
еще
папин...
и
деду шкин, —з ап и­
наясь
ответил
Петрусь.
—
Аг а!
А
мы
здешн ие
и
зе мля
здешняя,
и
речка,
и
лес...
А
вы
ряб ого
солдата
наняли.
Вот
н ад обно
нам
огл об­
ли,
а
батя
гов орит :
баба,
дай
два
двугривенных.
А
мамуш­
ка
гов орит :
где
я
т ебе,
народимец,
их
возьму.
А
батя
гов о­
ри т:
Сёмка,
айд а
в
ба рски й
лес ,
я
буду
рубить,
а
ты
сте­
реги.
Вот
стал
батя
руб ит ь,
а
я
стеречь,
и
говорю:
батя,
ря­
бой
солдат
увидал.
Вот
мы
с
бат ей
пустились
бежат ь ,
а
солдат
за
нами.
Глядь,
навстречу
—
Апроська,
солдатова
жена...
с
туеском...
с
ягодами.
А
мы
с
батей
бежим,
а
солдат
окоротился.
Мы
обернись,
а
он
туесок-то
вышиб,
да
за
кос ы
ее,
за
косы...
Так
и
убежали.
Все
засмеялись,
в
том
числе
и
доктор
своим
«идиотским»
смехом.
«Мерзавец!» —
подумал
Струков
про
Мак сим а
и,
вспом­
ни в,
что
Нат аша
так
и
не
поговорила
с
этим
д икар ем,
гневно
сти сну л
в
руках
ружье
и
пробормотал: «Фразы...
Только
ф р азы!..»
Но
через
мгновенье
стал
слушать
с
прежним
вниманием,
испытывая
особое
наслаждение
от
бесхитрост­
ных
детс ки х
речей
и
от
того,
как
вел
себя
Гри го рий
Пет­
ров ич.
—
Вам
бы
над о
притаиться,—сказал
до ктор.
—
Экося,
братец,
испужались!
—
ответил
Сёмка.
—
Видно,
не
свой
лес,
а
за пл ати
деньги
—
б удет
свой,—
сентенциозно
пропел
тоненький
голос.
—
Да
чьи
деньги-то?
—
горячо
воз разил
Сёмка.—
Деньги
цар ь
делает.
А
мы
царевы
мужики,
а
они
—
сам ово л ьник и:
землю
не
пашут,
подать
не
выплачивают.
—
Я
тоже
буду
царев
муж ик,
—
вдруг
за явил
Петрусь,
обидчиво
собирая
губы.
—
Теперь
все
царевы,—
примирительно
сказал
веснуш­
ч атый ,—
а
допрежь
бы ли
барс кие.
Дедушка
сказывал,
на
15 Волхонская барышня


450
А.
И.
Эрте ль
конюшне
тогда
се кли.
Теперь
в
волостной,
а
при
господах
на
конюшн е .
Дедушку
се мь
разов
секли.
—
Вот
Ерёмкиного
отц а
намеднись
отодрали, —
сказал
кт о-то
из
толпы.
Ер ём ка,
чернявый
и
не о бык нове нно
грязный,
лежал
на
живо те
и
задумчиво
смотрел
на
огонь ,
от
времени
до
време­
ни
пом еш ивая
в.
нем
хворостинкой.
Услыхав
про
отца,
он
вспыхнул
до
слез
и
заст енч иво
проговорил:
—
Ничего...
Ба тя
гов ори т,
не
дю же
б ольно...
Доктор
погладил
его
кудлатую
головенку
и
сказал:
—
Кон е чно,
н и чего.
Меня
в
учи л ище
драли.
Надо
ку­
саться.
Я
прокусил
палец
учителю,
он
и
бросил.
Все
опять
и
на
этот
раз
с
особенным
удовольствием
рассмеялись,
даже
развеселившийся
Ерёмка.
Не
детская
боль
в
лице
Ерёмки,
когда
упомянули
о
вы­
сеченном
отце,
выражение
доктора,
когда
он
по г ладил
мальчика
и
неожиданно
посоветовал
кусаться,
громкий
ре­
бячий
смех,
в
Котором,
ничего
не
понимая,
но
гордясь
«дядей Гришей», принимал участие будущий
«царев му ­
жик »
Петрусь,—все
это
тронуло
Алексея
Васильевича
до
гл уб ины
души.
«А,
како й
эт о,
однако,
тонко
чувствующий
и
сердечный
че лове к!» —
воскликнул
он
про
себя
и
выш ел
на
огонь.
Возник
маленький
переп оло х.
Собаки
бросились
с
дружным
лаем;
ребята
стали
их
отгонять
и
успокаивать;
Петр у сь
рад ос тно
за к рич ал : «Папа!..
Да
это
же
папа .. .
Не
н адо
бояться!..»
—
Я
давно
вас
на блюда ю, —
весело
ска зал
Ал екс ей
Вас иль ев ич,
ц елуя
сы на
и
крепко
пожим ая
руку
докто­
ра, —
и,
позвольте
приз на ть ся
без
церемоний:
успел
пол ю­
би ть
вас
в
эти
четверть
часа.
Как
вы
достигли
такой
ум и­
лительной
простоты
отнош ен ий !
—
А
я,
пап а,
в
ночное
пришел, —
перебил
Петрусь.—
Я
ночевать
здесь
б уду.
Мама
позволила
но че вать
с
дядей
Г риш ей.
—
Ты?!
Ночевать?!
—
воскликнул
Струков,
и
вдруг
не­
хороше е
чувство
шевельнулось
в
нем.—
Вот
как
вы
сумели
овладеть
доверием
На тал ьи
П е тр овны, — сказал
он
Бучне­
ву,
притворно
улыбаясь,—
да вно
ли
мы
на
выстрел
не
подпускали
«народ»
к
нашим
детям!
—
Я
—
док тор.
—
Да,
это
пр авда .
И
я
очень
рад.
Поверьте,
оче нь
рад...
и
за
детей,
и
за
Наташ у.
Ну,
господа,
сади тесь
и
ложит ес ь


Карьера
Струкова
451
по-прежнему.
Позвольте
мне
ч аю,
Григ ор ий
Петрович.
Гм...
не
думаете
вы,
что
из
одного
блюдечка
можно
схватить
кое - что?..
—
Нет.
Тут
п очти
все
сифилитики;
но
все
в
безопас­
ной
форме.
Не
бо йтесь .
—
А,
тог да
конечно...
Что
же
вы,
госп ода?
Идите.
Как
у
вас
хорошо!
Я
тоже
ночую
здесь...
Помн и те,
д ок тор,
Бежин
луг?
Только
там
не
б ыло
таких
интересных,
но,
в
сущности,
ужасных
разговоров...
—
Чем
ужасных?
—
О
розгах,
о
своеобразной
политической
экон омии ,
о
краже
как
о
но рм ал ьном
явлении.
И
все
это
из
уст
де­
тей.
Потом,
согласитесь,
стр аш но
слышать,
что
поч ти
все
сифилитики...
—
Такова
жизнь.
—
Но
ужасная,
Григорий
Петрович!
—
Не
все
ли
равно?
Всякая
кончится
разложением,—
я
хочу
сказать:
в
пределах
материи.
—
Но
что
же
станется
с
Россиею!
—
Сопьется,
я
думаю.
—
Ну,
с
этим-то
я
не
согласен.
Эти
толки
о
пь ян стве. ..
—
Ка кие
толки.
Да йте
мне
сто
рублей
—
ручаюсь,
спо ю
л юбую
деревню.
Ст ари ки,
молодые,
женщины,
дети
—
все
сопьются.
И
все
будут
д елат ь,
что
прикажу.
—
Но
вы
знаете,
к оне чно,
что
по
стати стике .. .
—
Да,
потому
что
водка
—
пят ь
целковых.
Надо
начать
с
дешевой,
с
даровой.
Баб,
девок,
детей
и
т ех,
про
которых
гов орят—
«в рот капли не берут»,
надо
растравить
на­
ливкой...
Утверждаю
—
все
«устои»
с дви ну тся.
И
легко.
Вн утр енн ей
преграды
ни како й
нет.
Тесто.
Помните,
кто- то
находил
в
разиновщине
что-то
сверхчеловеческое,
д емо ни­
че с кое?
А
это
просто
была
водка.
Будь
Степан
Тимофеевич
немец,
он
бы
все
Поволжье
закабалил
на
фабрику,
по
так
как
он
был
такой
же
р у сский
мужик,
то
и
сам
сп ил ся.
То
же
и
Пугачев.
—
Вы
просто
не
люби те
Россию.
—
И
нечего
в
ней
любить.
—
Однако
я
вас
з астаю
в
н очном ,
в
чисто
русской,
b тургеневской обстановке .. .
—
Могли
бы
за ста ть
в
Ам ери ке,
в
Анг лии,
в
бретгар-
товской,
в
ди кке нс о вской
обстановке.
Я
люблю...
как
вы
д авеча
выразились,
—
простоту,
да
еще
умилительную.
С
детьми
и
с
животными
это
легче
всего.


452
А.
И.
Эртель
—
В
этом,
пожалуй,
вы
правы.
По мни те
у
Глеба
Успен­
ского? «Па-а-ршИвая
цивилизация!..»
Какой
воздух!..
Как
восхитительны
эти
нежные
звезды!..
И
дрожащий
отблеск
от
костра...
И
си лу эты
лошадей
на
темной
си неве
н е ба...
И
запах
точно
ж ивая
в ода. ..
Господа!
Мальчики!
Что
же
вы
не
идете?
Но
«господа»
шушук ал ись
и
держались
в
отдаленье.
Одни
плели
кубарь,
другие
ушли
к
л о шадям,
кое-кто
рас­
положился
на
ночлег...
Пет русь
сидел
на
к орто чка х,
окол о
куб аря
и
—
у вы!
—
Ал ек сей
Васильевич
слышал,
как
ради­
кал
Сёмка
г ово рил
ему
подобострастно: «Вы,
Петруше нь -
ка,
подальше...
тут
дерьмо...
са п ожки
замараете...»
Было
ясно,
что
неожиданный
гос ть
всем
помешал,
всем
испортил
настроение.
И
Ал ексе й
Васильевич
чувствовал
это...
Но
ему
ужа сно
не
хотелось
уходить.
Как-то
хорошо
и
друже­
любно
волновалась
его
душа,
и
в
ее
глубине
таилось
пред­
чувствие,
что
эта
полоса
с ве жести,
доброты,
симпатии
захватит
и
Григория
Петровича.
И,
посадив
к
с ебе
на
коле­
ни
начинавшего
дремать
Петруся,
он
заговорил
с
д окт ором
о
св оей
м олод ост и,
о
гимназии,
об
университете,
о
загра­
ничной
жизни,
о
некоторых
общ их
знакомых
кон ца
восьми­
д есят ых
годов
и
в
к онце
к онцов,
почти
бессознательно,
о
женщинах
и
о
же нско й
любви.
Бучнев
сначала
боль ше
слушал,
но
мало-помалу
ож ивился
чрезвычайно,
хотя
и
невеселым
оживлением.
В
противоположность
Струкову,
он
ни чем
хоро шим
не
вспоминал
стар ог о
времени,
согла­
шаясь,
однако,
что
и
новое
время
скверно.
Его
определения
людей,
событий,
общественных
настроений,
господствую­
щих
и дей
б ыли
язви те льн ы
и
беспощадны.
О
же нщина х
он
сказал,
что
допетровские
моралисты
правы,
ненавидя
их
наряду
«с пьянством,
табачным
зельем
и
игрою
в
бу бны
и
со п ели»; что это останется правдой до тех пор,
по ка
будет
существовать
предрассудок
романтической
любви,—то
есть
вечно
останется
для
большинства
и
исчезнет
для
избранных;
что
для
избранных
любов ь
не
наслаждение
и
не
двухспальная
кровать,
а
зако н
механики,
по
которому
соединенные
и
целесообразно
скомбинированные
силы
ле г­
че
подымают
тяжесть;
что
физиологические
подр обнос ти
не
должны
иметь
места
в
н асто ящей
любви,
и
лучше
со­
вс ем
без
них,
а
ес ли
н е льзя,
то
пусть
самка
выбирает
самца,
а
не
наоборот,
как
это
принято
у
люде й.
—
Но
что
вы
скажете
о
так
называемых
из менах ?
—
спросил
Струков,
понижая
голос,
как
это
он
делал
во
вре­


Карьера
Ст рук ові
453
мя,
когда
го вор ил
о
женщинах
и
о
любв и:
его
почему-то
стесняло
присутствие
Петр у ся,
хотя
тот
давно
уже
спал.—
Не
в
вашем,
не
в
идеальном
браке,
а
в
нынешнем?
—
Какой
идеальный
брак!
—
воскликнул
док тор ,
не
от­
вечая
на
вопрос.
—
Это
все
равно
что
холодный
огонь,
сух ая
в од а...
Я
этого
не
гов ори л.
Я
думаю,
так
лучше
то,
что
вы
называете
моим
идеалом,
но,
во -пер вы х,
в се-та ки
скверно,
а
во-вторых,
это
у
меня
в
голове,
но
в
действительно­
сти,
через
сто,
че рез
ты сячу
лет
может
случиться
совсем
не
там.
—
Ну
да,
ну
да...
Но
что
вы
думаете
о
так
называемых
изменщиках
и
изменщицах?
—
повторил
Струков
с
притвор­
ной
пугливостью,
по дчер кив ая
неграмотные
слов а.
—
То
же,
что
о
лгунах...
Зачем?
—
Од на ко,
согласитесь,
бывают
обстоятельства...
Вы
давеча
солгали
же...
о
прокушенном-то
п аль це!
—
А!
Со вер ш енно
верно.
Благодарю
вас.
Да,
я
думаю,
лга ть
не
надо,
но
если
инач е
нельзя...
Не
знаю.
От казы ­
ваюсь
судить.
—
Значит,
дейст во ват ь
по
внутреннему
чувству?
Без
правил?
—
У
кажд о го
сво й
демон,
Ал ексей
Василь ич .
То
ес ть
я
не
о
библейском
говорю,
а
какой
был
у
Сократа.
И
это
меня
ма ло
интересует.
Струков
еще
хотел
что-гто
ск аза ть,
но
только
тоскливо
поглядел
на
померкавшие
звезды
и
глубоко
вздохнул.
По­
смотрел
вслед
за
ним
ввы сь
и
доктор,
и
то же
вздохнул,
потом
заговорил
о
другом.
А л ексей
Васильевич
не
ср азу
ст ал
слушать
это
другое.
Он
продолжал
додумывать
с вои
мысли
о
женщинах
и
о
любви
и
немножко
досадовал,
что
Бучнев
прекратил
эт от
разговор...
Но
постепенно
слова
док­
тора,
новый
зв ук
его
голос а ,
его
лицо,
стр ан но
выделявшее­
ся
в
пр едра ссвет но м
с умрак е,
и
вся
какая-то
сгорбленная,
осунувшаяся
фигура
приковали
вн има ние
Струкова.
Доктор
го во рил
теперь
медленно,
с
длинными
паузами,
в
нео пред е­
ленных
и
несвязных
выражениях,
очевидно
совсем
не
забо­
тясь ,
слушают
ли
его
и
поймут
ли
как
следует.
Алексей
Васильевич
думал,
что
понимает,
и,
к
удивлению
своему,
испытывал
д войс тве нное ,
неправдоподобное
впечатление
от
с лов
доктора.
Одною
с торон ою
своего
су ществ а
он
я сно
ви­
дел,
что
это
л ибо
возмутительные,
ли бо
отсталые,
д етск ие,
давно
пох оро не нные
мы сли
—
«времен Очакова и поко­
ренья
Крыма»
—
в
философии,
как
он
выразился
про
се­


454
А.
И.
Эрте ль
бя,
но
с
другой
с тор оны
эти
же
самые
мы сли
приобретали
убедительность
в
его
гла зах,
и
он
содрогнулся
от
жалости
к
доктору
и
к
самому
себе.
В
первом
случае
он
с луш ал,
нак
читал
книгу,
не
думая
об
авт о ре;
во
втором
—
«парадоксы и
анахронизмы»
нераздельно
сливались
с
унылым
звуком
го­
лос а,
с
тем
н евы сказан ным ,
что
чудилось
Струкову
в
этой
обнаженной
голове
с
оригинальными
в ыпук лос тями
на
лбу,
в
эт их
резких
чертах,
смяг че нны х,
страдальческим
раз­
ду мье м,
и
в
неуверенном
полусвете
во зника ющего
утра,
и
в
гаснущих
зве здах ,
и
в
задумчивой
т ишине
ок рест но­
сти.
Мир
представлялся
доктору
едва
ли
не
бессмыслен­
ным
и,
наверное,
неизъяснимым
со ч ет анием
«психо-ф изи ­
ческого»
вещества,
бессмысленно
упавшего
в
про ст ранст во ,
без
це ли
в озр осш его
в
капризной
сложности
ф орм,
в
само­
довлеющем
совершенстве.
Каж ущаяся
закономерность
этой
и гры
—
хру пка я
выдумка
людей ,
подвигаемых
чувством
скрытого
от чаян ия.
То,
что
в
выдумке
называется
«точны­
ми
н ау к ами », годится куда-н ибу дь :
ну
хо ть
для
того,
что­
бы
где-нибудь
под
Седаном
перебить
в
несколько
часов
несколько
тысяч
человек,
или
объехать
кругом
св ета
в
три
м еся ца,
или
изобрести
телефон,
или
узна ть ,
что
чудо
не
в
трех
китах,
а
в
тяготении.
Но
из
того
же
отчаяния
пр о­
изошли
все
гуманитарные
дисциплины,
все
культы,
все
«узлы общежития», и за всем этим нет никакой объектив ­
ной
це ны.
Одно
имеет
такую
цену,
это
—
самоотчаяние.
Оно
замаскировано
фикциями,—
моралью,
религией,
на ук ой,
общественным
б лагом .
Оно
утоляется
наркозами,—
вином,
любовью,
хмелем
власти,
с лав ою,
красотою.
Оно
загромождено
невежеством,
трусостью,
предрассудками...
Цель
разумной
человеческой
деятельности
—
осв об оди ть
ого
из
скрытого
со с то яния,
раскидать
хлам,
распутать
узлы,
крикнуть
на
весь
ми р: «Да,
все
условно.
Все
подставлено,
как
делают
в
ар иф мети чески х
зада чах
с
неопределенным
решением,
как
в
хи мии
с
теорией
а том ов.
Правда
в
том,
что
мы
беззащитны
и
одиноки».
—
Мы
страшно
одиноки,—тихо
го вор ил
доктор.—
Как
дети,
брошенные
в
лесу,
мы
то
жме мся
в
кучку
от
страха,
то,
забы вая
вс е,
бросаемся
с
радостным
смехом
на
ягод ы,
то
населяем
зловещую
тишину
л еса
живыми
существами,
до брым
волшебником,
великодушной
феей.
А
лес
тянется
без
конца.
Выйдем
из
одного,
вступим
в
другой-—
в
та кой
же
бе з мо лвный,
бесконечный
и
необъяснимый.
А
ес ли
бы


Карьера
Струкова
455
то,
что
на зы вают
бессмертием,
была
та йна. ..
Но
это
—
холодная,
определенная,
серенькая,
как
осенний
день,
де й­
ствительность...
Почему,
если
там
ж дут
чего-нибудь,
то
жд ут
совсем
другое?
Мне
г ов орил
о дин
чудак
в
з апад ных
шта тах ,
будто
невыразимое
в
человеческой
душе
выразит­
ся
там
в
формах
и
з вук ах,
и
это
—
ра й.
Он
гов орил
спра­
ведливо.
Нет
блаженства,
нет
наслаждения
в ыше
то пко й,
как
предчувствие,
как
едва
уловимый
аромат
ра дост и,
от
чего
бы
эта
радость
ни
возникла.
Но,
кр оме
невыразимой
ра дос ти,
в
человеческой
душе
пробегают
тени
таких
чуд о­
вищ ных
замыслов,
возможностей
и
мечтаний,
что
если
т ени
станут
формами
и
звуками,
Дантов
ад
—
игрушка
в
срав ­
нении
с
этим...
Не
думали
вы,
как
это
у жасно ?
Не
грези­
ли сь
вам
эти
формы?..
Эти
зву ки?
Все
равно.
Надо
раз
н авсег да
понять
эт о,
и
ко гда
поймешь,
н адо
гов ор ить,
на до
делать...
или
з ас тре лить ся,
если
скучно.
—
Может
быть,
самое
интересное
—
за стрел ит ь ся?
—
Слушайте.
Из
вс ех
так
называемых
бл аг
и
радостей
жизни
нет
слаще
блага
и
радости
самоистребления.
—
Самоистребление,
это
—
сво бо да.
Вы
были
в
тюрьме?
Нет?
Вы,
знач ит,
не
знаете
того
ужасного
чувства,
ког да
щелкнет
замок
и
вам
нельзя
выйт и?
Это
сам ое
ужасное
в
тюремном
закл юч ени и.
И
самое
радостное
в
освобождении
из
тю рь мы:
две рь
отперта,
иди
на
голод,
на
холод,
на
смерть...
Куда
хочешь...
—
Вот
почему
возможность
убить
себя
—
единственное
неподдельное
счастье.
—
Не
будет
ли
эта
возможность
т ам?
—
О,
это
был
бы
отличный
случай
пересмотреть
все
инстанции... —
Бучнев
невесело
рассмеялся
и,
по дн яв шись
во
весь
рост,
проговорил,
указывая
на
небо:
—
Вон
видите,
самая
красивая
из
них
—
Бо ль шая
Медведица
—
померкла!
Ал ексе й
Васильевич
посмотрел
на
едва
приметные
искры
со зв езди я,
взглянул
на
из м уч енное,
жалкое,
с
распавшимися
чертами
ли цо
доктора,
неожиданно
для
самого
себя
всхлип­
нул
от
вн ез апно
подступивших
сл ез
и
тихо
ск а зал:
—
Ах,
дорогой
мой,
какие
мы
все
несч аст ны е. ..
и
бо ль­
ные!
IX
После
встречи
и
разговора
в
н очном
Струков
чаще
стал
бывать
в
Апраксине,
и
когда
бывал, —
од ин
ли
или


456
А.
И.
Эрте ль
с
семьей, —
непрем енно
зах од ил
к
доктору
и
под ол гу
про­
сиживал
у
него.
Но
отношения
между
ним и
не
делались
прощ е
от
этого
сближения,
напротив,
все
более
приобре­
тали
характер
какой-то
ст р анной
и
б о лез ненной
путаницы.
Струков
сам
не
отдавал
се бе
отч ет а,
что
его
влекло
к
д ок­
тору,
какие
были
ча ры
в
эт ой
«опустошенной душе», как он
наз ыва л
Бучнева
после
той
н очи ...
И
тем
бол ее
не
о тд авал
отчета,
что
втайне
чувствовал,
как
наряду
с
этим
вл еч ением
в
нем
тлеет
настоящая
ненависть
к
Б учне ву,
бы ть
может
разросшаяся
из
первоначальной
антипатии,—
ненависть
к
его
лицу,
к
гол осу,
к
походке,
к
смеху...
Особенно
к
смеху.
Иногда
по
какому-нибудь
ничтожному
поводу
эта
ненависть
вспыхивала,
сказывалась
в
мимолетно
брошенном
взгляде,
в
инт о на ции,
в
язвительном
замечании,
в
невольном
содро­
гании
м ышц
на
лице
Струкова.
В
это
время
он
готов
был
грубо
оскорбить
доктора,
с
наслаждением
воображал,
что
вот
еще
мгновение,
и
он
в ызо вет
его
на
ссору,
унизит,
потом
убь ет
на
дуэли,
отомстит
за
эту
неизъяснимую
по­
требность
в
св идан иях
с
ним,
в
откровенных
разговорах,
в
излияниях...
За ме чал
ли
Бучнев
тако е
к
с ебе
чу вс тво
—
неизвестно,
но
при
встречах
с
А л ексеем
Васильевичем
на
его
лице
все
ча ще
п ояв лялось
выражение
сдержанного
любопытства,
а
в
разговоре
звучали
мягки е
но ты,
уступчи­
вость,
снисходительность.
И
обыкновенно
это
действовало,
как
бальзам,
на
б ол ьное
сердце
Струкова,
хотя
в
особ ен но
злые
минуты,
в
сво ю
очер едь,
р азд ража ло.
Вп роче м,
в
столь
мучительной
сложности
отношений
не
о дна
только
личность
доктора
играла
роль .
Наташа
д ень
ото
дня
отд ал ял ась
от
А лек сея
Васильевича;
Петр
Евсеич
де лалс я
раздражительнее
и
придирчивее;
бы ли
и
еще
пр и­
чины,
уподоблявшие
душевное
состояние
Струкова
своего
рода
безумию,
и,
как
это
ни
странно,
из
таких
причин
н ема­
ловажную
роль
играла
погода.
Вторая
по ло вина
л ета
стояла
в
тот
год
жарк ая,
вет­
р еная
и
сух ая.
По
неделям
в
воздухе
сто ял
приторный
за­
пах
гари ,
висел
туман,
сквозь
который
точно
кровавое
око
светило
солнце...
Говорили,
что
где-то
за
В олгой
горят
леса.
На
выжженной
отаве,
на
пыльных
и
раскаленных
по­
лях
с
груб ой
и
ре дкой
растительностью
скотина
изводилась
от
бескормицы.
Урожай
выш ел
нед ур ен,
но
зерно,
захвачен­
ное
горячими
ветрами,
получилось
щуплое
и
легковесное.
Заработки
был и
плохие:
голодные
стаи
татар
из
Казанской
губернии
наперебой
понижали
плату
за
жни тво ,
другие
же


Кар ь ера
Струкова
457
раб оты
оплачивались
дешево
п отом у,
что
на
пристанях
стояла
непонятная
низкая
це на
на
хле б.
Самые
предусмот­
рительные
из
крестьян
и
помещиков
угадывали,
что
следо­
вало
бы
удержать
хл еб
до
будущего
г ода,
но
совершенное
отсутствие
денег
у
тех
и
других
и
предстоящая
нужда
в
этих
деньгах
для
ос е нних
податей,
для
расплаты
с
рабочи­
ми,
для
в знос ов
в
банк
за ст авля ла
самы х
предусмотри­
тельных
заваливать
рынок.
Волей-неволею
возлагали
надеж­
ды
на
хороши й
сев,
на
то,
что
будущий
год
«сам себя
прокормит».
Однако
и
в
обычное
время
озимого
посева
за суха
про­
д олжа лас ь.
Настроение
в
деревнях
с
каждым
дн ем
стано­
вилось
унылее.
Начи нал и
вспоминать
самар с кий
голод
два­
дцать
лет
тому
назад
и,
как
всегда
накануне
действи­
те льн ых
или
воображаемых
бедствий,
всюду
возникали
ста ­
рые
и
в новь
сочиняемые
неиз вест но
кем
легенды.
Земля,
по
обыкновению
той
местности,
едва
всковыренная
под
о зими,
пох од ила
на
золу.
Од ни,
руководясь
старинной
пословицей,
запахивали
семена
«в золу да в пору», другие ждали дож ­
дя. ..
И
все
с
одинаковым
усердием
и
тоскою
с лужи ли
мол е бны
на
полях,
уст раи ва ли
крестные
ходы ,
смотрели
на
небеса,
с леди ли
за
тем,
не
переменяется
ли
ветер...
Но
ветер
упор но
дул
из
Азии.
Иногда
забредала
случайная
ту чка,
лениво
рокотал
гром ,
лениво
пад ал
дождик.
На
короткое
время
унималась
убийственная
пыль
по
д орогам ,
переставали
крутиться
зловещие
«чертовы свадьбы»
—
вих­
ревые
ст олбы,
там
и
сям
показывались
вялые,
худосочные
всходы...
И
опять
наступал
зн ой
с
жгучими
юго- вос точ­
ны ми
вет р ами,
с
туманом
в
воздухе,
с
пристальным
взгля­
дом
ба гров ого,
страшного,
точно
угрожающего
ок а.
В
окрестностях
Апраксина
вместе
с
бродячими
легенда­
ми
ста ли
р ас прос тр анят ься
св ои,
особые
слухи.
Говорили
о
то м,
что
«небеса замкнулись»
от
новых
землевладельцев
—
от
их
будто
бы
таинственной
веры,
от
неслыханных
отн о­
шений
к
народу,
похожих
на
соблазны
«антихриста» .
Так
как
будто
затихшие
толки,
что
когда-то
с
легкой
руки
«загадочного незнакомца»
волновали
Межуево,
теперь
с но­
ва
поднялись
и
снова
в
от но шен иях
д еревни
«господа»
стали
замечать
какую-то
скрытую
враждебность,—
Наташа
с
равнодушной
покорностью,
Струков
и
Петр
Евсеич
с
нео б ыкно венн ым
раздражением,
хотя,
по
обычаю,
не
согла­
ш аясь
друг
с
другом
ни
в
оценке
этой
в р аждебно ст и,
ни
в
том,
как
бороться
с
нею.


458
А.
И.
Эртель
С трук ов,
впрочем,
мало
спорил;
ему
б ыло
не
до
т ого;
все
в
нем
трепетало
от
какого-то
странного
душевного
бе с­
покойства;
какая-то
потребность
беспрестанного
передвиже­
ния
овладела
им,
и
если
он
довольно
часто
б ывал
теперь
в
А пр акси не,
то
еще
чаще
ездил
в
губернский
город
или,
оставаясь
од ин
на
хуторе,
шел
на
пасеку,
до
утомления
бродил
по
полям.
А
в
то
время,
когда
не
ехал
куда-нибудь
и
уставал
ход ит ь,
жадно
пер ечи тыв ал
и
старые
и
новые
кни­
ги,
л ишь
бы
не
оставаться
наедин е
с
самим
собою,
л ишь
бы
заглушить
св ое
вечное
беспокойство.
Давно
приобре­
тенная
с пособ н ость
делать,
говорить
и
даже
думат ь
без
всякой
св язи
с
тем
важным,
неподкупным
и
беспощадным,
что
таилось
где -то
на
дне
его
души,
эта
способность
все
больше
изменяла
ему
в
последнее
время.
Бывали
теперь
дни,
и
особенно
долгие
бессонные
ночи ,
когда
насильствен­
но
схороненные
мысли
всплывали
перед
ним
п очти
в
осяза­
тельных
очертаниях
с
т аким
упорством,
как
будто
являлись
откуда-то
со
с торон ы,
точно
их
наносило
ветром
из
про­
ст ран ств а.
Он
с
и с пугом
уклонялся
от
них,
как
от
разозлен­
ных
пчел,
когда
бывал
на
па секе ;
де лал
ви д,
что
не
заме­
чает
их
зловещего
жужж ан ия;
притворялся,
что
ему
не­
когда,
что
в
другое
время,
не
теперь,
он
готов
выслушать
их
и,
если
ну жно,
отдать
отчет.
И
в
доказательство
того,
что
действительно
некогда,
торопливо
п ринима лс я
ду мать
о
только
что
прочитанной
книге,
проводившей
совершенно
новкй
взгляд
на
реформы
Петра,
о
любопытной
журнальной
статье,
перечислявшей
нове йшие
завоевания
в
области
астрофизики,
о
критиках
на
од ин
роман
и
о
кр итика х
на
эти
критики;
воображал
да же
то,
что
в сегда
ему
чудилось
за
кулисами
этих
«критик на критики»' и что всегда сме ­
ш ило
его:
ох рипш ие
гол оса ,
растрепанные
шевелюры,
сби­
тые
набок
галстуки...
од ним
с ловом ,
все
то,
что
бывает,
к огда
д ело
не
в
уязвленных
самолюбиях,
а
к аждо му
дор ога
ис тина .
Но
—
увы!
—
ни
сме шное ,
ни
интересное
не
отгоня­
ли
душевной
г розы ...
И
он
спешил
перебежать
к
самым
текущим,
не от ло жным
св оим
д елам,
ду мал
о
н овой
поездке
в
город,
о
журфиксе
у
Стишинских,
о
реферате
для
сель­
скохозяйственного
общества,
о
предстоящей
б орьбе
с
упра­
вой
на
земском
собрании,
воображал
себя
в
приятном
положении
оратора,
награждаемого
рукоплесканиями
из- за
колонн
или
признательными
улыбками
дам
на
журфиксе,
вызывал
в
п амяти
другие
приятные
картины
—
детство,
мо­
лод ость,
с бли жение
с
Наташе й.. .
Все
напрасно.
Язвительные


Ка рь ера
Струкова
459
мысли
о
том,
что
жизнь
его
тускла
и
п роход ит
в
непрерыв­
ном
предательстве
и
самообмане,
и
что
он
не
тот,
что
пр еж де,
и
что
все
это
уже
невозможно
поправить,
—
эти
мысли
разрывали
на
части
его
сердце.
И
если
это
случалось
ночью,
на
хуторе,
он
вскакивал
с
пос те ли,
с
отчаянием
хватался
за
голову,
до
изнеможения
ход ил
по
комнате
и
наконец
пробирался
к
буфету,
брал
оттуда
бутылку
хере­
са
—
св ое
лю бимо е
ви но
—
и
пил
до
тех
пор,
пок а
и
в
го ло ве,
и
в
сердце
не
наступала
блаженная,
безразличная
пустота...
Тогда
ложилс я
и
засы па л
св инцо вым
сном.
Кро ме
хереса
и
вот
эт их
назойливых
передвижений
с
места
на
место,
б ыли
у
Струкова
и
другие
отвлечения
от
одиноких
мыслей.
Эти
отвлечения
тоже
на
с вой
лад
оп ья ня­
ли,
хотя,
в
с вою
оче редь,
вели
к
му чи тел ьным
мыслям...
Одно
обстоятельство
в
особ ен нос ти
опьяняло,
и
мучило,
и
напрягало
нервы,
как
у
охотника
за
кру п ной
и
оп а сной
ди чью.
Приходилось
висеть
на
в олос ке
от
постыдной
раз­
вязк и,
от
скандального
перелома
в
привычном
складе
от нош е ний,
может
быть
—
даже
от
смерти...
Другое
обстоя­
тельство
заключалось,
как
я
уже
сказал,
в
странных
чувст­
вах
к
доктору,—
в
обостренном
наблюдении
за
ним
и
Ната­
ше й,
не
и
том
грубом
смысле,
конечно,
как
наблюдал
сол­
дат
Максим
за
своею
Фрос ей ,
а
в
том,
чтобы
отме ча ть
возраставшую
ме жду
н ими
д ружбу
и
выслеживать
в
себе
самом
процесс
своеобразной
ревности,
великодушия
и
любо­
пы тст ва.
И
наконец
третье,
тоже
довольно
жуткое
и
возбуж­
дающее
обстоятельство
находилось
в
св язи
с
нов ым
судеб­
но-административным
институтом.
Введ ение
этого
инс титу та
вскоре
ожидалось.
В
губерн­
ск ий
город
с ъез жал ись
кое-кто
из
бывших
посредников,
м иро вых
судей
и
непременных
членов
и,
разбирая
принци­
пы
и
п ра ктичес кие
п одро бнос ти
нового
закон а,
с ов ещал ись
друг
с
другом
и
с
самыми
ви дн ыми
п ред став ит елями
мест­
ной
интеллигенции,
принимать
ли
места
зем ских
началь­
ников
или
пет.
Большинство
находило,
что
лучше
дать
дор о­
гу
новому
вину,—
реш ит ель ным
и
расторопным
молодым
людям,
уже
обозначившимся
на
го ризо нте
губернии.
Так
же
думал
и
Алексей
Васильевич.
И
мало
т ого,
что
думал,
но,
появляясь
в
городе,
на
приватных
со ве щани ях
и
жур­
фиксах,
выступал
с
такой
блестящей
и
ост роум ной
крити­
кой ,
что
ее
как
образцовую
с
восхищением
подхватывала
городская
интеллигенция
во
главе
с
Яковлевыми
и
С т ишип-
ским и.
А
с
другой
стороны,
он
сам
очен ь
хоте л
взят ь
до лж­


460
А.
И.
Эртель
ность
земского
начальника
и
искренне
был
у бежд ен,
что
без
всяких
личных
видов.
Прав да ,
денеж ная
зависимость
от
жены
мучила
его
в
последнее
вр емя
нестерпимо;
пр авда
и
то,
что
без
власти
он
все
больш е
чувствовал
себя
как
без
рук
в
отношениях
своих
с
крестьянами
и
с
такими
их
пр и­
теснителями,
как
Юнусов,
п рямее
сказат ь
—
скучал
без
власти.
Однако
не
2200 рублей жалованья и не внешний
авторитет
должности
соблазняли
его,
а
то,
что
в
крестьян­
с ком
самоуправлении
и
суд е
дейс твител ь но
совершались
вопиющие
злоупотребления
и
беспорядки.
Ему
грезилась
возможность
изг н ать
розгу
из
практики
волостных
трибуна­
лов,
подобрать
х оро ших
судей,
писарей
и
с тарш ин,
ос ла­
би ть
вл ияние
мироедов,
у ни что жить
систематическое
об­
щинное
пьянство.
Затем
он
с
значительной
долею
зл ор а дства
воображал
переполох
Юну с овых
и
от цов
Демьянов
—
и
ду­
м ал,
что
именно
во
всеоружии
бла го дет ел ьно
направленной
вл асти
можно
с
успехом
бороться
с
тайной
враждебностью
дер евни
и
уничтожать
нелепые
легенды
и
слухи...
Так им
образом,
воп рос
был
для
не го
не
в
том,
хо рош
или
неудачен
новый
зако н,—
тут
никакого
вопроса
не
было ,
но
в
том,
чт о­
бы
стать
земским
начал ь ни ком
и
чт обы
в се,
самые
либе­
ральные
люди,
бы ли
также
искренне
убеждены,
как
он
сам,
что
он
по-прежнему
последовательный,
бескорыстный
и
оче нь
независимый
человек.
И
именно
п отом у,
что
он
не
хотел
лицемерить,
а
толь­
ко
убеждать
«на почве фактов», и убеждать только в отно­
ше нии
к
себе
и
к
с воей
местности,
ему
пр ед сто яла
то нкая,
хлопотливая
и
деликатная
работа
—
не
дома,
а
на
журф и к­
сах
и
совещаниях.
Дома
На таша
отнеслась
к
этому
с
со вер шен ным
равно­
душием,
и
ли шь
по
едва
ул овим ой
тени,
промелькнувшей
в
ее
гл аза х,
ког да
Алексей
Васильевич
сообщил
о
своем
намерении,
он
мог
догадаться,
что
у
нее
на
этот
счет
св ои,
особые
мысли.
З ато
доктор
заступился
за
Струкова
—
впр оче м,
тоже
с
ос обе нной
точки
зр ения
и
вовсе
не
ж елая
заступаться.
—
А
вы,
дядя
Гриша,
пош ли
бы
в
зе мс кие
началь­
ник и?
—
спр осил а
Наташ а.
Это
был о
на
тер р асе
апраксинского
дома
в
один
из
знойных,
туманных
дней
с
пепельным
небом,
с
ба гров ым
пят ном
вместо
солнца.
—
Зачем
же?
Это
так ая
же
моя
специальность,
ка к,
например,
философия;
я
не
юрист!..—
от вет ил
доктор.


Карьера
Струкова
461
—
Да,
но
если
бы
ва ша
специальность
б ыла
фи ло софия ,
вы
бы,
конечно,
не
затруднились
ста ть
профессором?
—
Ни ка кой
не
вижу
разницы
между
профессором
и
зем ским
начальником.
—
Ой,
миленький,
как
хва т или!
Но
в
чем
же
сход­
ство-то?
—
Жалованье,
производство,
мундир,
начальство.
—
Но
деятельность...
Деятел ь но ст ь-то
р азн ая!
—
Все
та
ж е,—
служба.
Одно
звено
ювелирной
раб оты,
другое
—
попроще,
из
кузницы,
а
в
общем
неразрывная
це пь
или
мрежи,
или
то,
что
по -немец к и
на зыв ают
Polizeistaat...1
Так,
что
ли,
определяется
государственный
союз,
Алексей
Васильевич?
1 Полицейское государство ( нем. ).
2 Справедливое (п ра ви л ьн ое)
го суд арст во
(нем.) .
3 Конституционное государство ( нем .) .
4 война всех против всех (л ат. ).
—
Нет,
не
так, —
небрежно
улыбаясь,
сказал
Струков.
—
Да
термин-то?
Нау чный -то
термин?
—
И
термин
не
так.
Rechtsstaat12 или Verfassungsstaat3.
Вот,
ес ли
хоти те ,
научное
определение,
да
и
к
том у
де­
лаются
серьезные
поправки
по
мере
вновь
выясняющихся
цел ей
и
за дач
государственности.
Пе тр
Ейсеич
потребовал
об ъя сне ния
и,
узнав,
в
чём
де­
ло,
р аз дра жите льно
всхлипнул
и
пробормотал
на
своем
раскольничьем
жаргоне:
—
Один ак ова я
вавилонская
блудница!
Наташа
соч ув ств енно
улыбнулась.
Внутренне
негодуя
и
на
нее,
и
на
Петра
Евсеича,
Струков
сделал,
однако,
ви д,
что
не
обращает
на
них
внимания,
и
с
усиленной
небреж­
ностью
обратился
к
доктору:
—
Во
всяком
случае,
ваши
«мрежи»
не
соответствуют
ни
действительности,
ни
науке
права.
Разве
в
том
смысле,
что
в
них
уловляются
дурные
с тра сти
и
эгоистические
инт е­
ресы?
Вспомните
сказанное
Гоббсом
о
естественном
состоя­
нии: «bellum omnium contra omnes»4, —
и
опровергните,
если
можете.
А
раз
не
можете
—
«цепь»
и
необходима,
и
благоде­
тельна.
И
участвовать
в
ней
в
ка ч естве
«звена»
не
так
уж
зазорно,
как
все
вы
тут
думаете,—добавил
он,
не
удержав­
шись.
И
еще
добавил
с
возраставшей
досадой:
—
А
г лав­
ное,—
чтобы
судить,
надо
знать...
по
крайней
мере,
на­
столько,
чтобы
кста ти
уп отреб лят ь
термины.


462
А.
И.
Эртель
—
Ну,
миленький,
ты
просто
становишься
невозмож­
ным!
—
быстро
вмешалась
Н аташа .—
Кто
говорит,
что
за­
зорн о?
И
потом,
чтобы
сказать
тепло
или
холод но,
неужто
на до
проштудировать
ф изику ?
—
Нет,
что
же,
это
правда,
что
я
не
юрист,—
про го вор ил
Бучнев,
бросив
мим оле т ный
взгляд
на
Струкова,—но
и
то
пра вд а,
что
в
естественном
состоянии
бивали
д руг
друга
дубинками,
,а теперь ружьями Манлихера.
Так -то ,
Ал ексе й
Васильич,—
прибавил
он
дружелюбным
тоном
и,
ск азав ,
что
его
до жи даютс я
больные,
ушел
к
се бе
во
флигель.
Струков
за треп етал
от
злости,
он
понял,
что
доктор
удалился
из
снисхождения
и
что
это
пони маю т
и
Наташа
с
П етром
Евсеичем;
о дно
мгновение
ему
хотелось
идти
за
док тором ,
потребовать
у
не го
объяснения...
но
в
чем ?
А
в оз­
дух
был
так
у ду шли в.,. Деревья сиротливо поникли увядшей
листвою.
В
небе
совершалось
что-то
ап окал ип сич еск ое. ..
Алексей
Васильевич
глубоко
вздохнул
и
н ачал
рассказы­
вать
о
нов ых
нелепицах,
х од ивших
в
народе,
не
без
тайной
цели
до казать
э тим
путем
свою
правоту
и,
кст ати ,
отомстить
Наташе
и
Петру
Евсеичу.
—
Патагонцы!..
Из увер ы- с!.. —
кипятился
ст ар ик.—
Окончательно
выше
понимания,
какие
изуверы!..
Все
ра с­
продать...
Юнусовым
распродать,
пусть
их
обдирают
«по-
суседски»,—
и
за
границу-с...
Одно
о стае тся
—
бе жать
в
чужие
края
от
пр аво славно го
народушки.
И
убегу-с.
Я
бо-
л еп-с. ..
Мне
не впе ре нос
подобная
Эфиопия...
—
Отк уда
ты
все
это
у знае шь?
—
с
неудовольствием
спрашивала
Наташа
у
м ужа
и
ум оля ла
глаз ам и
переменить
ра згов ор.
—
Я
думаю,
и
ты
бы
должна
зна ть ,—го во рил
он
с
на­
смешливой
улыбкой,—
если
не
сама,
так
дет и
на ши
по­
стоянно
теперь
в
на роде .
Неслыханная
вещь:
ходят
по
де­
ревенским
избам;
Петрусь
ночует
в
п оле,
пье т
и
ест
из
од­
ной
чашки
с
крестьянскими
р ебятами .. .
Я
очень
рад ,
но
помните,
Петр
Евсеич,
как
мы
смеялись
над
микробоманией
Наташи?
А
ты
тогд а
сердилась
па
на с.
Наташ а
покраснела
и
притворилась,
что
и щет
какую-то
вещь
в
рабочем
столике.
—
Петрусь
всего
только
о дин
раз
ночевал
в
поле,
с
то­
бою
вместе,—
сказала
он а.—
И
потом,
к огда
де ти
с
докто­
ром ,
это
большая
р азн ица.
—
Да,
док тор. ..
отвергающий
м е дицину.
—
Пусть,
но
он
дал
сл ово
беречь
детей,
а
слово
Гри­


Карьера
Струкова
463
го рия
Петровича...
—
Она
взглянула
на
мужа
и,
поймав
в
его
лице
каку ю-т о
черту,
тотч ас
же
оправилась
от
смуще­
ния
и
ра ссмеял ась .
«А,
ты
ревнуешь!»—сказал
ему
этот
смех.
В
ту
же
ночь
он
уехал
на
хутор,
а
оттуда
в
город,
где
по
соглашению
с
предводителем
подал
просьбу
о
должно­
с ти,
и
ц елую
неделю
т аким
об разом
не
был
в
Апр ак сине ,
истязуя
и
веселя
себя
тою
мыслью,
что
дружба
На таши
с
док тор ом
преуспевает...
В
эту
неделю
в
Апраксине
произошло
с обы тие,
давшее
повод
к
еще
новым
деревенским
басням.
Ме л ьник
Агафон
отравил
св ою
Турку
и
скрылся
н еизвест но
ку да.
Мальчики-
пастухи
видели
то ль ко,
как
на
вос ход е
солнца
по
направ­
л ению
к
Волг е
м ая чила
его
сгорбленная,
косма тая
фигура
с
посохом
в
рук ах,
с
мешочком
за
спиною.
А
собака
лежа ла,
точн о
спала,
уткнувши
сво ю
стр аш ную
морду
в
лапы,
на
том
самом
месте,
где
так
д олго
сторожила
мельницу,
хотя
ста­
рик
осв ободи л
ее
от
це пи
и
она
могла
бы
уйти.
Это
со бы­
тие
до
странности
встревожило
Петр а
Евсеича.
Несмотря
на
усиливающуюся
слабость
и
боли
«под ложечкой», он
сам
по сетил
мел ь ницу,
тща тель но
зачем-то
осмотрел
опу­
ст евш ую
избу,
несколько
раз
потрогал
палкой
издохшую
со­
баку,
а
возвратившись
домой,
разразился
бранью
по
адре­
су
«Разсеи»
и
решительно
за яв ил,
что
на до
ехать
к
«про­
свещенным
лю дям », то есть за границу,
и
что
Нат аша
с
детьми
и
с
д ок тором
непременно
должны
сопровождать
его.
«А господин земский начальник как хочет!»
Наташа
сн а чала
не
подумала,
что
это
серьезно.
С
тех
пор
как
она
стал а
не ог ра нич енно
верить
в
Григория
Пет­
р ов ича,
она
и
за
от ца
так
же
ма ло
беспокоилась,
как
за
де­
тей.
Доктор
же
не
считал
нужным
сообщать
ей
о
прогрес­
си ру ющем
течении
боле зн и.
И
вот
на
заявление
отц а
о
заграничной
поездке
она
ответила
улыбаясь:
—
Ах,
создатель
мой,
как
далеко!
Не
ближе
ли
в
Крым,
если
хоче шь?
Право,
мел ь ник
сумасшедший,
а
они
в езде
есть,
и
Россия
вовсе
не
так
плоха.
Но
ее
страшно
поразило,
как
принял
это
Петр
Евсеич.
Он
ни
слов а
не
сказал,
ли шь
посмотрел
на
нее
жалкими
глазами, —
и
вдру г
же лтые
щ еки
его
задергались,
губы
с морщи л ись
в
страдальческую
гримасу,
послышались
всхлипывания,
потом
рыдания...
Это го
никогда
с
ним
не
бывало.
Разумеется,
На таша
тотчас
же
согласилась
на
все
и
не


464
А.
И.
Эртель
знала,
как
успокоить
старика.
Затем
она
долго
ходила
с
док тором
по
саду...
—
Все
равно,
куда
ни
ехать:
перемена
климата
уже
мало
значит,—сказал
ей
Бучнев,
осторожно
объясняя
сво й
диаг­
ноз.—
Но
лучше
ехать,
ку да
хо чет
сам
больной.
В
по сл ед­
нее
время
Петр
Евсеич
нехорошо
упал
духом, —
этим
только
возможно
о бъясн ить
сег о дняш нее
впечатление.
Мож ет
бы ть,
в
другой
обстановке
оживет.
Чем
страстнее
желает,
тем
больше
шансов,
что
оживет.
Но
я
в се- таки
думал,
что
он
остановится
на
Крыме.
—
Я
са ма
так
дум ала,—с казал а
Наташа,—я
летом
как-т о
говорила,
что
мне
очень
хочется
пожить
в
Кр ым у,—
для
него,
разумеется,—
прибавила
она
грустно,—
л ично
мне
никуда
и
ниче го
не
хочется,—
и
он
ответил,
что
к
зиме
на до
послать
человека
приготовить
квартиру
в
Ял те,
отп ра­
вить
туда
ло шаде й. ..
Вы
ве дь
знае те,
какие
у
него
пр ивыч­
ки,
у
миленького.
И
вот...
—
А
догадываетесь,
отче го
он
разд умал?
—
Нет.
—
Помните,
в
г азете
был
рассказан
случай
с
погре­
бением
в
Крыму
одного
приезжего
купца-старообрядца?
—
То
есть
не
с
погребением,
а
с
вывозом
те ла
на
роди­
ну.
О
придирках
по лици и?
О
том,
как
все
уладилось
лиш ь
благодаря
случайному
вмешательству
высшей
власти?
Да,
это
произошло
с. ..
—
Она
на зва ла
фамилию
известного
московского
архимиллионера.
—
Ну,
да.
И
пом нит е,
как
Пе тр
Евсеич
возмущался,
го вор ил,
что
в
России
и
умереть
не
дад ут
прилично!
Вот
отчего
он
раздумал.
—
Но,
б оже
м ой,
б оже
мой,
неужели
он
сам
ж дет
бл из­
кой
смерти?
И
если
ждет,
н е ужели
его
интересует,
какой
буд ет
об ряд
на
пох орона х ?
Нет,
нет ,
миленький,
вы
ошибае­
тес ь.
А
просто
ему
опр от ивел и
эти
действительно
отврати­
т ел ьные
то лки,
басни,
легенды,
необъяснимое
недоброжела­
тел ьст во
вокруг
и
нак он ец
эта
у жа сная
п огод а.
Как
вы
ду­
маете?
Я
здоровый
человек,
и
то
иногда
не
прочь
отд ох­
нуть...
Но,
до рогой
мой ,
как
я
рада,
что
и
вы
поедете.
В
душе
такой
мрак,
такой
хол од. ..
Но
не т,
н еужто
вправду
он
скоро
умрет?..
Умрет...
умрет...—
повторила
она
с
отчая­
нием,
вслушиваясь
в
зву к
этого
слова,
и
горько
з аплак ала.
Бучневу
казалось,
что
эти
сл езы
не
об
одном
Петре
Ев-
сеиче,
и
ему
было
оче нь
жалко
Наташу.
В
порыве
этой
жа­
лос ти
ему
хотелось
прижать
ее
к
своей
груди,
утешить


Карьера
Струкова
465
ласковыми
Слова м и,
сказать
ей,
что
он
всегда,
всегда
оста ­
нется
самым
искр енн им
ее
д руг ом,
—
хотелось
да же
по це­
ловать
эти
измученные,
заплаканные
глаза,
обыкновенно
гордые,
а
теперь
с
таким
робк им
и
беспомощным
выраже­
нием...
Но
он
только
крепко
сж ал
ее
руку,
ти хо
произнес:
«Ах,
Наталья
Петровна,
такое
ли
еще
бывает
горе!» —
и
сказ ал
обы чн ую
свою
фра зу,
когд а
хоте л
уйт и
к
себе
—
что
его
жду т
больные.
К
п ри езду
Струкова
уже
было
решено
осенью
ехать
в
Париж,
а
зимовать
в
Сан-Ремо
или
гд е -ниб удь
около
Ниццы.
До
тех
пор
На таша
с
детьми
и
с
гувернанткой
совсем
пере­
селилась
в
Апраксино.
Ал екс ей
В асил ь евич
прямо
из
города
возв рати л ся
на
хутор
и
застал
там
ошеломившие
его
перемены.
Мебель
из
детской
и
из
комнаты
же ны
б ыла
уже
отправлена,
а
та,
что
оказалась
лишней,
стояла
в
чехлах.
Растворенные
на­
стежь
гардеробы
был и
пусты...
Гертруда
Афанасьевна
и
прачка
Василиса
могли
только
объяснить,
что
так
п ри­
казала
барыня,
и
еще
доложили
с
н е улов имым
выраже­
нием
на
потупленных
лицах,
что
«есть слушок,
будто
всем
семейством
у езж ают
в
чужие
края».
Струков
со всем
растерялся
и,
чего
до лго
не
мог
себе
простить,
стал
рас­
спрашивать
В асили су,
принесшую
ему
чай
в
кабинет,
нс
приезжала
ли
сам а
Наталья
Петровна,
не
говорили
ли
чего-нибудь
люди,
присланные
за
вещами,
не
был
ли
кто
из
хуторских
в
Апраксине
по
каким-нибудь
своим
делам?
И
весь
внутренне
похо лод ел,
ко гда
В асил иса
с
миной
сообщницы
огля н улас ь
на
дверь
и,
таинс твен но
пониз ив
го­
лос,
сказала:
—
Оно
точно-с,
Лек сей
Ва с илич,
барыня
не
приезжали.
И
люди
апраксинские...
ничего
такого
не
говорили,
окромя
что
удаляются
вс ем
семейством.
А
шарабанчик
ихний
ви де­
ли...
Пастух
Созонт
видел.
И
будто
сидят
с
д охтуро м,
Григорием
Петровичем,
и
будто
выезжают
с
пасеки,
от
Ма к­
сима.
А
была
ли
там,
не
б ыла
Ефросинь
Терентьевна,
нам ,
женщинам
д опо дл инно
неизвестно.
Ежели
угод но
—
я
в
се­
кундочку...
—
К акая
Ефросинь
Терентьевна?
—
побелевшими
г уба­
ми
выг овор ил
Струков,
но
вд руг
понял,
что
прачка
в ели ча­
ет
так
Фросю,
и
н ео жида нно
для
самого
себя
рассвире­
пе л.—
Зачем
вы
шепчете
и
оглядываетесь
на
дверь?
—
крикнул
он.—
Что
тут
за
се кр еты. ..
че рт
вас
всех
возьми!
—
И
как
ни
хо те лось
ему
тотчас
же
поехать
в
Апраксино
и
16 Волконская барышня


46b
A.
И.
Эрте ль
с разу
узнать,
в
чем
дел о,
но
из
малодушного
стра ха
пе ред
догадками
и
«общественным мнением»
прислуги
(он из
лица
и
из
шепота
Василисы
уз нал,
что
эти
унизительные
для
не го
догадки
сущ ест вую т !) все- таки
остался
ночевать
на
хуторе .
И
несмотря
на
то,
что
вся
душа
его
разрывалась
от
тос ки
и
беспокойства,
а
гла за
упорно
избегали
останав­
ливаться
на
лицах,
он
весь
веч ер
проговорил
с
пр акт икан­
том
и
Олимпием
о
засу х е,
о
необходимости
поставить
но­
вый
амбар
для
непроданного
хлеба,
д аже
несколько
преж­
девременно
сооб щ ил
им,
что
будет
земским
начальником,
и
р ас пор яди лся,
чтобы
послали
за
мастерами
ремонтировать
камеру.
За то
н очь
прошла
в
мучительной
бессоннице
и
заснул
он
лишь
на
в сходе
солнца
после
целой
бутылки
вина.
В
Апраксине,
к
которому
Ал ек сей
Васильевич
по дъе з­
жал
на
следующий
день,
гото вы й
ко
всем у
уж асн ому,
он
прежде
в сего
убедился,
что
преувеличенная
нервозность
играет
с
ним
нехорошие
штуки.
Наташа
б ыла
оче нь
груст­
на,
но
с
пе рвых
же
ее
с лов
Струков
узнал,
что
ничего
«ужасного»
не
случилось
и
произошли
неожиданные
ве щи
совсем
не
того
значения,
которого
он
так
смертельно
испу­
галс я. ..
Однако
лишь
самым
пер вы м,
мимолетным
его
движением
б ыла
радость,
в след
за
тем
он
нео пи суем^, рас­
сердился
на
всех
за
то
унижение,
которому
под ве рг
себя
на
хуторе,
и
на
Наташу
за
то,
что
она
решила
еха ть
за
грани­
цу.
Спустя
какой-нибудь
час
это т
слепой
гн ев
превратился
в
тот
вдруг
ставший
бесспорным
для
Алексея
Васильевича
вывод,
что
ме жду
Наташе й
и
доктором
уже
произошло
«любовное объяснение»
и
что
по ездка
ее
за
границу
—
результат
такого
объяснения.
И
когда
в се,
кроме
детей
и
англичанки,
собрались,
как
это
всегда
бывало
после
обеда,
на
т ерр асе,
з ащищ енно й
от
с олнца ,
он
по ч ув ство вал,
что
его
ду шит
самая
простая,
самая
му жи цкая
ревность.
И
н ачал
говорить,
бросая
быстрые
в згл яды
на
же ну
и
на
доктора
и
б еспр естанн о
меняясь
в
лице,
что
удивляется...
недоуме­
вает...
что
ему
только
и
о с тается
уехать
к
се бе
в
Куриловку,
что
для
него
не
только
на
сл ова х,
но
и
на
д еле
важны
от ече ст во,
народ,
общественная
деятельность...
И
что
надое­
ла
бивуачная
жизнь.
И
он
не
знае т,
есть
ли
у
не го
семья
или
нет...
Сна чал а
Наташа
взглядом
попросила
его
пе ре стать ,
но
убедившись,
что
это
не
действует,
так
и
за стыла
в
окаме­
невшей
позе, —
только
лицо
ее
становилось
все
суровее
и


Карьера
Стр-укова
467
строже.
Доктор
молчал,
обыч но й
своей
непроницаемостью
покуривая
трубочку.
Петр
Евсеич
неожиданно
по днял ся,
подошел
к
Струкову
и
нач ал
отвешивать
низк ие
поясные
поклоны;
потом
снова
уселся
задыхаясь
и
с
невыразимым
смешением
тоски
и
глу млен и я,
с
подобострастной
учтивостью
в
сло вах
и
с
злым
огоньком
во
взгляде
ст ал
упрашивать
Алексея
Васильеви­
ча,
чтобы
отпустил
жену.
-
Да
с
чего
вы
взяли,
что
я
ее
держу?
—
возмущен­
ный
эт ой
выходкой,
крикнул
Струков.—
Я
только
го вор ю,
что
мне
это
неприятно,
но
она
человек
впо лне
св обод ны й.
-
Нет-с,
вы
извольте
не
на
сл ов ах,
—
в звизг ив ал
по­
желтевший,
как
лимон,
старик.—
Нижайше
вас
прошу
на
бумажке-с...
Паспорт-с...
Гр иго рий
Петрович!
Вой дит е
в
по­
лож ен ие
православной
супруги:
муж
по
э тапу
может
вы­
требовать...
Это
ли
не
свобода-с?..
Ги,
ги,
ги!
И
почему
же,
осмелюсь
полюбопытствовать,
вам
неприятно-с?
-
Вы
уже
зн аете ,—
от вет ил
Струков.
—
Не
волнуйся,
пожалуйста,
Петр
Евсеич,
-
сказала
Ната ша.
—
Я
поеду.
Ну,
вот
видите,
чего
же
вам?
—
с
горьк ой
у лыбк ой
произнес
Струков.
—
З наю,
что
поедешь.
Но
ежели
отпускная
жалуется
сквозь
зубы, —
мне
это
в
тягость.
И
те бе
будет
в
тягость.
-
Не
беспокойтесь!..
Наталье
Пет р овне
не
б удет
в
тя­
гос ть
поездка!
—
вырвалось
у
Струкова
пискливым
з ву­
к ом.—
Господин
Бучнев
недаром
интересный
челов ек !
Наташа
вспыхнула;
в
глазах
доктора
пробежало
что-то
не уло вим ое ...
Пе тр
Евсеич
взгля нул
на
них
и
вдруг
звонко,
с
как им-т о
истерическим
всхлипыванием
расхохот ал ся. ..
Все
смешалось
п еред
Струковым.
Сам
не
св ой
от
стыда,
от
в незапно го
сознания
ош ибк и,
он
сорвался
с
места
и
ушел
дал еко ,
в
глубину
сада.
Насмешливый
с тар чески й
хох от, —
дьявольский,
как
ему
казалось,
преследовал
его
неотвязно...
Знойный
ветер
бил
в
лицо,
развевал
в олос ы.
Деревья
с
поко­
робленными
и
ту скл ыми
листочками
печально
шу ме ли.
В
унылой
дали ,
по
дор оге ,
уныло
и
однообразно
вздымалась
серая,
скучная
п ыль.
«Как поправить?..
Как
доказать,
что
я
не
им ею
пр ава ...
и
не
хотел...
и
ра д,
если
правда?..
Глу по ...
мерзко...
г ад­
ко...»
—
го во рил
сам
с
собою
Струков,
шир око
шага я
вдоль
запущенной
аллеи.
И
не
мог
ни
о
чем
думать,
а
то ль­
ко
повторял
в
такт
ш а гов: «Глупо ...
глупо...
мерзко
гад ­


46В
А,
И.
Эрте ль
ко...»
—
и
смотрел
сквозь
просветы
аллеи
вдаль,
и
с луша л,
как
жа ло бно
шумели
деревья
—
и
страстно
желал
уме­
ре ть.
И
в друг
остановился
и
почувствовал,
что
ему
больн о,
как
от
огн я
—
от
прихлынувшей
к
щекам
крови...
По
той
же
аллее
шел
своей
тв е рдой
и
безмятежной
п оход кой
Бу чне в.
Одно
мгновение
Ал ексе й
Васильевич
хотел
скрыться
—
просто
убежать,
как
делают
маленькие
виноватые
дети,
но
тотчас
же
п реодо лел
это
и
с
протянутыми
руками,
с
серд­
цем ,
пе р е полне нным
раскаяньем,
пошел
навстр еч у.
—
Простите
ли
вы
меня,
Григорий
Петрович!
—
в ос­
кликнул
он.
—
Я
гадок,
глу п,
все
что
хотите,
но
я
не
то
же лал
сказать ,
что
ск аза л.
Поверьте,
это
бы ло
како е-т о
н ава жден ие.
—
Я
вам
не при ятен. ..
—
на чал
бы ло
д окт ор.
—
О,
нет,
ты сячу
раз
не т!
Я
мало
зна ю
людей,
ко то­
рых
уважал
и
любил
бы...
да,
да,
любил
бы
больше
ва с.
—
Пусть
так,
но
по
временам
я
все
же
вам
неприятен.
Объяснимся.
Петр
Евсеич
болен
опасно.
Я
предполагаю,
что
у
нег о
рак
печени.
Делать
тут
доктору
не че го,
и
я
немедленно
согласен
уехать.
—
О,
нет,
нет,
дорогой
Гр иго рий
Петрович,
об
этом
не
может
б ыть
и
речи!
—
Согласен
бы
уехать, —
продолжал
Бучнев,
не
об р ащая
внимания
на
лихорадку,
охватившую
Ал екс ея
Васильевича.—
Но
это
действительно
не воз м ожно:
мне
его
жаль.
С
другой
стороны,
невозможно
ему
ехать
без
Н атал ьи
Петровны
и
нельзя
вовсе
отменить
поездку.
Теперь
мне
ж ела те льно
с лы­
шат ь
от
ва с,
серьезно
вы
находите,
что
На тал ье
Петровне
неудобно
бы ть
в
одном
обществе
со
мною,
или
это...
так ,
и гра
в ашего
воображения?
Проще
говоря,
вы
ревнуете,—
есть
ли
у
вас
на
то
ре зон ы?
—
Вы
слишком
о пред ел енно
выражаетесь, —
с
замеша
тельством
сказал
Ст рук ов
и
добавил
с
странным
любопыт­
ством,
от
кот орого
вдруг
упа ло
сердце:
—
А
вы
как
находите,
есть
резоны
или
нет ?
—
Я
очень
лю блю
в ашу
жену,—спокойно
ответил
док­
т ор.—
Но
это
не
то,
о
чем
вы
думаете.
Могу
дать
слово,
что
не­
медленно
и
несмотря
ни
на
что
уехал
бы,
если
бы
приме т ил
за
собой
что-нибудь...
категорическое.
Но
э того
нет
и
не
может
быть.
-
Да,
это
с
вашей
стороны,
а
он а?
Она?
-
по
лицу
доктора
пробежала
какая - то
тень,


Ка рьер а
Струкова
469
хотя
он
тотчас
же
и
с
пр ежн им
спокойствием
п рогов ори л
-
Ничего
не
з амечал
и
с
ее
стороны.
-
Друг
мой,
ничего
и
нет,
зас пеши л
Струков,
и
вы
со вер шенно
правы...
И
кто
же
гов ори т
о
правах!..
Я
не
знал ,
как
сер ь езно
бол ен
Петр
Евсеич...
И
потом,
поверьте,
у
меня
голова
идет
кругом...
В
сущности,
я
да же
рад,—
мне
столько
тепер ь
дел а. ..
Смотрите
—
засу х а,
не
кажется
ли
вам,
что
дей стви тель н о
может
повториться
самарский
голод?..
Я
от­
лично
устроюсь
холостяком...
С ъе зжу,
б ыть
может,
в
Мос к­
ву.
При ка чу
и
к
вам,
по катае м ся
в
Средиземном
мо р е!..
Я
никогда
не
был
на
Ривьере...
Ревности!
ха,
ха,
ха...
Хорош
бы
я
был
в
роли
Отелло
с
моими-то
взглядами...—
И
Алексей
Васильевич
чрезвычайно
долго,
подробно
и
горячо
рассказы­
вал
о
своих
взглядах
на
бр ак,
на
любовь,
на
верность,
со­
знался
даже,
что
у
них
с
женою
существует
маленькая
не­
стройность,
но
все
это
скоро
кончится,
и
они
заживут
совсем
по-другому...
Доктор
слушал,
покуривая
трубочку,
ни
о дин
мускул
не
шевелился
на
его
лице;
а
когда
в
из лияниях
Струкова
наступила
пауза,
он
в
упор
посмотрел
на
нег о
и
отчетливо
произнес:
—
В
другой
раз
вы,
однако
же,
удержитесь
от
т аких
сцен.
Я
э того
не
люблю...
и
не
позволю.
Ал ексей
Васильевич
рас терян н о
улыбнулся,
—
он
не
ожидал
столь
высокомерных
слов
в
эту
минуту, —
хотел
бы­
ло
еще
раз
попросить
изв и нен ия,
но
Бучнев
круто
повер­
нул
от
нег о
по
бок ово й
дорожке.
«Какой неприятный,
однако,
человек!» —
воскликнул
про
себя
Алексей
Василье­
вич
с
внов ь
оживившейся
ненавистью,
расс матри ва я
спину,
обтянутую
балахоном,
кудрявый
заты ло к,
видный
из-под
смешного
колпачка, —
и
вспомнив,
как
при
его
вопросе
о
Ната ше
тень
неуверенности
пробежала
по
лицу
доктора,
не
мог
удержаться
от
злых
и
досадных
слез.
X
Впрочем,
ко е -как
все
уладилось
и
как
бу дто
не
во з ыме­
ло
дальнейших
последствий.
П равд а,
под
гладкой
поверх­
нос тью
установившихся
отношений,
обычных
разговоров
и
об ычн ого
порядка
жизни
сочились
и
бурлили
себе
вти х омол­
ку
мятежные
мысли
и
чувства,
но
все
точн о
сг ов ор ились
не
за меча ть
их.
Струков
по
письму
предводителя
еще
раз
съездил
в
город,
представился
губернатору
блистательно


470
А.
И.
Эртель
опроверг
на
журфикс«
у
Яковлевых
одного
«прямолиней
лого »,
д ок азавши
как
дважды
два
возможность
«modus
vivendi»1 между новым законом и «на р од н ич е с к ою
деятель
н остью»,-
р азу мее тся,
когда
у
«деятеля»
е сть
собственный,
особливый
от
пис ано го
права
«компас» .. .
Остальное
время
Алексей
В асиль е вич
проводил
то
у
себя
на
хуторе,
то
в
Апраксине
и
очень
был
доволен,
что
его
п о-п режн ему
влечет
к
доктору,
что
Наташа
точн о
забыла
нелепу ю
выход
ку
на
террасе
и
го вори т
с
ним
охо тно
и
по-дружески.
1 образ жизни ілат.р
уст ан ови ть
его
значит
определить
пра
вил ыі ые
взаимоотношения
-
Знаешь,
отче го
я
еще
рад,
что
Григ о рий
Петрович
е дет
с
вами,—сказал
он
ей
однажды,—
рад
за
наш их
маль
чиков.
По-моему,
доктор
великолепен
с
детьми.
Он
достига
ет
с
ними
того,
чего
в
России,
да
еще
в
господской
обета
но вке
ужасно
трудно
достигнуть:
прав див ост и
о т нош ений;
ѵмеет внушать им верные,
без
нервозов
и
и лл юзий,
взгляды
на
действительность.
—
Как
мне
приятно,
что
и
ты
так
думаешь, —
отве­
тила
На таша ,—
и
вот
говоришь,
что
в
России,
да
в
нашей
обстановке
трудно.
Представь,
того
же
мнения
и
дядя
Гриша...
то
есть
о
трудности.
Он
говорит,
если
есть
сред­
ства,
лучше
воспитывать
за
границей.
Мятежное
чу вс тво
кольнуло
Струкова,
но,
подавив
это
чув с тво,
он
осторожно
заметил:
—
Да,
но
есть
другая
опасно ст ь:
де ти
могут
об ра тить­
ся
в
беспочвенных
космополитов.
-
В
безусловно
по ряд о чных
людей,
я
думаю!
-
А
помниш ь
воспитание
Бельтова
в
г ерцено вск ом
ро
мане,
а
что
из
э того
вышло?
—
Ах,
создатель
мо й!
Тогда
условия
за пад ной
жизни
и
русской
были
слишком
различны.
Тогда
б ыла
Россия
мерт­
вых
душ,
гоголевская
Ро ссия .
Во спи тать
так
для
общества
Чичиковых
и
Ноздревых
д ействи тел ь но
страшно.
—
А
теперь
ще дри нск ая
Россия
и
гос п ода
Головлевы
стоят
Чичиковых.
—
Но
сам
же
ты ...
—
Я
только
до
к онца
довожу
ва ши
с
доктором
мысли
Я
хочу
сказать,
что
с
детьми,
воспитанными
за
границей,
может,
пр и дется
и
оста ть ся
за
границей...
с ов сем!
-
О,
и
он
то
же
говорит!


Карьера
Стр у кова
471
Magister dixit?1 -
с
пр итв ор ной
шутливостью
пр о­
изне с
Струков;
его
о пять
кольнуло,
и
на
эт от
раз
он
не
мог
удержаться
и
продолжал
с
горе чью :
—
Я
п он имаю
Гр иго рия
Петровича.
Для
нег о
отечества
не
су щест ву ет.
Их
мир ово з­
зрение
с
Петром
Евсеичем
—
нетовщина...
Я
че
ум ею
инач е
назвать.
Но
ты,
ты,
Нат аша?
По мниш ь,
как
гы
тосковала
о
России?
Помнишь,
в
Кью-Гардене,
на
берегу
Темзы...
что
нам
мерещилось
тогд а?
Помнишь
дорогу
из
Фонтенбло
в
Париж
и
костромскую
песню,
и
в се,
и
все ?
1 Магистр сказал? (лат .) .
-
Ах,
не
гов ор и...
Много
ли,
миленький,
д ала
нам
Россия,—сказала
Наташа ,
зараж аяс ь
его
во лне ние м,
но
больше
ничего
не
прибавила,
подавляя,
в
с вою
оче ред ь,
мятежные
чувства
и
мыс ли,
и
только
когда
он
вышел,
за­
ломила
с
отчаянием
руки
и
воскликнула
про
се бя : «Гос­
поди!
И
зачем
это
дети,
семья,
ко гда
и
без
того
не
зна ешь ,
как
ж ить
и
что
делать!..»
Раз,
в
том
же
Апраксине,
случился
еще
очень
взволно­
вавший
Алексея
Вас ил ье вича
разговор,
хотя
совсем
по
дру­
гом у
по воду .
Ната ша
рассказывала,
как
она
с
Григорием
Петровичем
ездила
на
п асеку
и
о
своих
впечатлениях
от
Фроси
и
Максима.
—
Вот
странные
отношения,
—
говорила
она, —
ес ли
бы
я
б ыла
суеверна,
я
бы
предсказала
этой
па ре
дурную
су дь­
бу.
Он
—
т очно
бомба,
з аряжен на я
динамитом,
а
она
—
бу д­
то
наслаждается
этим,
без
всякой
нужды
дразнит
его,
упот­
р ебл яет
ка ки е-то
загадочные
словечки,
ко кет нич а ет...
Помните,
дядя
Гриша,
с
какой
улыбкой
она
на
вас
по­
смотрела?
Я
уверена,
только
оттого,
что
это
б ыло
при
муже .
—
Криминалисты
итальянской
школы
наверное,
опре­
делили
бы
обоих
как
врожденных
преступников,—
сказал
доктор, —
у
не го
ас си метрия
в
стр о ении
чер епа,
гру­
бые
волосы,
выдвинутая
челюсть,
у
нее
—
жестокий,
чув ­
с твен ный
рот,
чересчур
мягк ие
очер тан ия
фигуры
—
зм еи­
ны е!
—
ясно
выраженное
отсутствие
в оли
в
рельефе
лба
и
под бор одк а,
а
в
глазах...
я
бы
сказал
что-то
пьяное
и ли,
пожалуй,
признак
одностороннего
помешательства.
-
Но
как
удивительно
красива!
—
воскликнула
На­
т аша.
—
Это
криминалисты,—глухо
го вор ил
Струков,
ко п аясь
с
испорченной
Ал е шиной
игрушкой,
ко торую
взялся
поч и­
нить,—
ну,
а
вы?
Ваше
мнение?


А.
И.
Эртель
—
По-моему
—
т ипич еско е
отвращение
др уг
к
другу
организаций,
дв ух
ду ш.
—
Обоюдное
отвращение?
—
Да.
Только
в
природе
физических
т ел,
например,
это
формулируется
гораздо
пр още,
хотя
и
там,
ес ли
не
ошибаюсь,
до
сих
пор
не
знают,
что
такое
х ими ческ ое
сродство
и
почем у
г-н
калий
боль ше
лю бит
г- жу
серную
кислоту,
нежели
г-н
алюминий.
Это ,
видите
ли,
ни
больше
ни
мен ьше,
как
проявление
«мировой энергии»! А враждеб­
ная
противоположность
ме жду
электроположительными
и
электроотрицательными
элементами.
Что
мы
знаем
об
этом?
Но
ес ли
не
знаем,
так,
по
крайней
мере,
ясно
видим.
Враждебность
душ
видеть
гораздо
труднее.
Я
сказал
—
обоюдное
от вр ащ ение,
—
вы,
Ал ек сей
Васильич,
находите
это
невероятным?
Но
это
оттого,
что
оно
маскируется.
Одна
сторона,
муж,
вместе
с
отвращением
злобно
люб ит
за
внеш­
но сть,
за
неуверенность
в
обладании,
за
красоту, —
Фрося,
дей ствите л ьн о
оче нь
красива,—другая
л юбит
за
безобразие,
за
риск,
за
ревнивую
ярость.
—
Вот
уж
вздор!
—
вырвалось
у
Струкова.
—
Почему
же?
—
спросила
Наташа .
—
Кроме
ее
кокетли­
вых
привычек,
ведь
мы
ничего
не
знаем
о
не й.
Никто
не
говорит,
чтобы
она
изменяла
мужу.
—
И
потом,
от чего
бы
ей
не
у йти
в
противном
слу­
ч ае?
—
сказал
доктор,—В
кре сть ян ском
и
особ ен но
дворо­
вом
быт у
тысячи
фактических
расторжений
брака...
Нет ,
они
живут
вместе.
Я
не
удивлюсь,
е сли
он
ее
убьет
или
она
его
отравит,
но
до
тех
пор
происходит
то,
что
случается
до воль но
часто:
отвращение
скрашивается
азар тно й
игрою
в
тайны,
в
секреты,
в
жгучие
ощущения,
в
своего
рода
ко шку
и
мышку.
Ес ли
Фрося
и
изменяет
—
это
ничего
не
доказывает.
Это
доказывало
бы
только,
что
ей
нр ави тся
осложнять
страшную
прелесть
игры.
В
эт ой
области
чело­
веческих
отношений
есть
материал
для
удивительных
открытий...
И
еще
больше
вечных
заг адо к.
Больше
чем
где-нибудь
здесь
нельзя
судить.
Иногда
м ожно
лишь
дога­
дываться...
и
всегда
сожалеть
о
несовершенстве
наших
знан ий,
о
т ом,
что
наук а
и
здесь,
по
обыкновению,
захва­
тывает
лишь
поверхность.
А
структура
действующего
пра ­
ва
—
поверхность
поверхности.
Струков
весь
был
полон
возражениями,
но
не
р ешал ся
произносить
их.
—
Но
в
отдельности
Максим
такой
добрый,
простодуш­


Карьера
Струкова
А13
ный
мужик,—
сказала
Н аташ а,—
а
она
такая
милая,
весе­
лая,
работящая...—
П отом
добавила
рассмеявшись:
-
Впрочем,
о на,
на
мой
взг л яд,
сильно
изменилась,
по
край­
ней
ме ре,
со
мною.
З аметил и
вы,
Григ ор ий
Петрович,
как
она
вызывающе
держалась,
как
нехорошо
взгля нула
на
ме-
ня?
Как
проговорила: «Вы бы,
сударыня,
чем
о
люд ях
забо ти ть ся,
вокруг
се бя
поз а бо т илис ь?» Правда,
с
моей
стороны
было,
пожалуй,
глупо
просить
Максима
ж ить
в
л аду
с
женою.
Петр
Евсеич
в
последнее
вр емя
опять
обложился
до­
кументами
и
юридическими
книгами
и
по
целым
ч асам
сид ел
взаперти,
впуская
к
се бе
л ишь
одного
доктора.
Это
снова
составлялось
зав ещани е.
Но
тепер ь
случилось
так,
что
он
присутствовал
при
разговоре
и,
что
неско ль ко
удив­
ляло
Наташу,
упо рно
молча л.
Вдруг
его
точно
прорвало.
С
необыкновенным
о жи вле нием
он
начал
в озра жать
докто­
ру,
заговорил
слов о
в
сл ово
то
же
самое
о
«брачном вопро­
се», что проповедовал когда - т о
по
д ороге
в
К ь ю-Гар ден. ..
Он
по сле
сознался,
что
оттого
долг о
молчал
—
не
хоте лос ь
спо р ить
с
доктором:
они
в едь
так
сходились
друг
с
д ругом ,
а
теперь
доктор
утверждал
«какую- т о
ми ст ику
навыворот».
Но
что
еще
б ольше
удивило
Наташу,
так
это
то,
что
Алек­
сей
Васильевич
с оглаш а лся
со
стариком
во
все х
пунктах,
и
с
необыкновенной
горячностью...
Впрочем,
она
объяснила
это
по-своему,
и
к огда
Петр
Ев се ич,
позвав
с
собою
доктора,
удалился,
ти хо
сказала
мужу:
—
Сп ас ибо
те бе,
что
соглашался.
Ему
оче нь
вредно
р аз­
дражаться.
—
А
ты
пр едпо ч ит аешь
быть
в
тумане
бучневских
те о­
рий?
—
с
нехорошей
улыбкой
сказал
Струков.
—
Почему
же
в
тумане?
Мне
ясно,
что
он
гов ори л.
—
Что
Афросинью
привязывают
к
му жу
сильные
ощу­
щения
и...
т пфу !..
какая-то
развратная
любовь,
а
не
закон?
—
Если
закон,
от чего
же
о на,
правда,
не
уйдет
от
Мак­
сима?
—
Куда?
Еще
не д авно
тво й
от ец
напомнил
о
су щест во­
вании
эта пног о
порядка.
—
Полно
те бе. ..
Охота
вспо м инат ь
слова
б ольн ого
человека.
—
Я
напоминаю,
а
не
в с помина ю.
И
еще
раз
уб е жда­
юсь,
что
в
тво их
глазах
госп оди н
Бу чнев
непог ре ш им,
как
папа.
Гл аза
Наташи
сверкнули.
Она
готов а
бы ла
крикнуть:


474
А
И.
Эртель
«Да,
да,
да,
он
в
милл ио н
раз
и
во
в сем
справедливее
те­
бя!» -
но
промолчала
и
через
мг нове ние
п роиз несл а
с
видо м
усталости:
-
Оставим
это...
Что
нам
друг
друга
исповедовать.
А
Алексей
Васильевич
чувствовал,
что
да же
шаг и
док­
тора,
до но сящи еся
из
соседней
комнаты,
ко лыш ут
в
нем
целое
море
снова
поднявшейся
ненависти,
хотя
в
глубине
души
он
сознавал,
что
ненависть
эта
беспричинна.
Не
да ль ше,
как
через
три
дня
после
описанного
разго­
вора,
та
беспричинная
нен ав исть ,
которую
Струков
не
мог
заглушить
в
се бе
при
мыс ли
о
докторе,
по вела
за
собою
едва
не
катастрофу.
Дел о
произошло
та к.
Несколько
недель
то му
назад,
в
праздник,
к
Бучневу
явился
м ужик
с
рукою
на
перевязи
и
со
слезами
на
пь яном ,
опухшем
и
окровавленном
л ице
«Христом - богом »
про сил
полечить.
Рука
о каз алась
перелом­
ленною
в
драке.
Гр иг орий
Петрович
долго
и
с
обы чн ой
своей
обстоятельностью
в
операциях
во зи лся
с
мужиком,
посещал
его
и
на
дому,
верст
за
шесть
от
Апраксина
до
гех
пор
пок а
рука
великолепно
срослась
и
мужик
мог
приняться
за
ра боту.
И
вот
через
три
дня
после
разговора
о
Максиме
и
Фросе,
когда
Струков,
решительно
не
испы­
тывая
того,
что
называл
своим
«навождением», сидел у док ­
тора
и
с
удовольствием
развивал
пе ред
ним
свои
взгляды
на
возможность
«modus vivendi», в дверях появился и смело
выступил
на
середину
комнаты
эт от
удачно
вылеченный
пациент.
Он
сначала
вкр адч ив о,
в
неприятно
льстивых
и
запутанных
выра жения х,
а
потом
довольно
нагл о
стал
тр е­
бовать
свидетельства
«об увечье».
Доктор
долго
оставался
равнодушным.
—
Да
на
какого
тебе
черта
свидетельство?
—
гов ор ил
он
мужику.
В
противоположность
Струкову,
он
был
в
нехоро­
шем
своем
настроении.—
Пристаешь,
а
у
меня
и
чернил
нет.
Надо
в
дом
бежат ь ,
а
там
б ары ни:
на до
одеваться.
Видишь
я
в
чем
сижу.
-
Нас
эф то
не
касаемо,
хо ть
на гишо м
с иди,
а
свиде­
тельству
подавай,
ты
на
то
приставлен, —
уп рямо
твердил
мужик,
все
бол ее
и
более
возвышая
тон. —
Нам
без
св и­
д етел ь ства
никак
нев озм ож но.
Четыре
недели
без
работы
прослонялся...
ра бочую
п ору.
Я
за
мордой
не
гонюсь
—
рука
дорога.
Можа ,
господам
которым,
а
нашему
брату
лежать
не
приходится.
Поданя-то
не
с
в ас,
а
с
нас.
-
Вот
и
выше л
ос толоп .
Я
же
тебя
вылечил,
нянчился
с


Карьера
Струкова
475
тобой,
а
ты
меня
шпынять
при шел.
И
деньги
твоей
бабе
да ны ...
Все
врешь.
—
Кто
тея
ш пы няет?
Хучь
вы,
к
при мер у,
и
получаете
от
царя,
что
следуемое,
но
мы
зав сег да
благодарны.
А
сви­
детельству
подай.
Ты
на
то
приставлен.
У
ме ня,
к оли
на
то
пош ло,
и
аблакат
в
телеге
дожидается.
—
Како й
а бл акат?
З ачем?
—
Судиться
желаю.
—
С
кем
судиться?
—
С
кем
дрались,
с
Фомкой
с
Брюнчиком.
Я
за
мордой
не
г онюс ь,
а
насчет
руки...
Пр ямо
к
следственнику
едем..
Четвертной
убытков...
В
увечье...
—
А!
Так
вот
на
что
понадобилось
свидетельство,-
зловещим
шепотом
выг овор ил
доктор
и
вдруг
крикнул:
-
Алексей
Васи льев ич ,
ста нь те
у
дв е рей!
Струков
вз глян ул
на
его
побелевшее
как
бумага
лиц о,
на
глаза
с
грозно
мер цаю щим и
зрачками
и
испугался.
—
Что
вы
хотите
дел ать ?
—
воскликнул
он.
—
А
я
ему
залечил,
я
и
сломаю...
И
за свиде тел ьст ву ю,
что
сломана, —
про го вор ил
Бучнев
и
грубо
схватил
мужика
за
руку.
Произошла
отвратительная
сцена.
Мужик
рас­
терялся,
зав о пил
пронзительным
голосом: «Ай!.,
а й!..
П устит е
д ушу
на
покаянье!.. Ай,
батюшки,
не
буду...
не
бу­
ду...
д ругу- н едр угу
за кажу !..» —
и,
отчаянным
ус ил ием
освободивши
наконец
руку,
опр омет ью,
без
шап ки,
выбе­
жал
из
фли геля.
—
Я
т ебе
дам
свидетельство!
—
гремел
доктор,
выбра­
сывая
в
окно
муж иков у
шапку,
но
тот
уже
был
около
телеги,
в
кот орой
в незап но
поднялся
во
весь
рос т
какой-то
му жчин а
в
потертом
пиджачке
и
с
подвязанной
ще кою
и
нач ал
что
есть
с илы
нахлестывать
лошаденку.
Не счаст­
ный
муж ик
успел ,
однако
же,
навалиться
животом
на
гря-
душку
и
в
таком
положении
скрылся
в
клубах
пыл и,
под­
нятой
быстро
мелькавшими
колесами.
Ош ело мл енный
Струков
несколько
мину т
молчал,
тяже­
ло
пер ево дя
дыхание.
Доктор
несколько
раз
прошелся
по
комнате,
зат ем,
как
ни
в
чем
не
бывало,
за кур ил
трубку,
и ...
простодушно
рассмеялся.
—
Дрян ной
мужичонко,—
сказал
он ,—
впрочем,
это
его
не пре м енно
где-нибудь
в
каба ке
э тот
стрюцкий
науськал.
—
Послушайте,
не уже ли
вы
серьезно
хотели
сломать
руку?
—
спросил
Ал ексе й
Васильевич,
чувствуя,
что
не
в
со­
с тоян ии
отв ес ти
гла з
от
стоявшего
пер ед
ним
доктора.


476
А
И.
Эрте ль
Конечно,
нет.
Ну,
а
но
вашему
лицу
видно
было ,
что
да.
Может
быть,
не
зн а ю, • неохотно ответил доктор.
Я
не
понимаю
такого
обращения
с
народом.
-
При
чем
же
тут
народ?
Будь
он
бар ин,
это
все
равно.
-
Сомневаюсь,
чт обы
вы
так
поступили
с
ба рин ом,- ;
п о днявш ись
и
усиливаясь
сдержать
трясущуюся
чел юс ть,
сказал
Струков.
-
Отчего?
Не
сомневайтесь.
Ну,
вот
я
-
барин,
и
я
говорю
вам ,
что
вы
сделали
подлость!
—
крикнул
Алексей
Васильевич.
Глаза
его
впивались
в
л ицо
доктора
с
какой-то
сумас
шед шей
настойчивостью.
Прежде
Бучнев
в
ожидании
такцх
в зры вов
пристально
след ил
за
Алексеем
Васил ье вич ем .
Теперь.ему
бы ло
не
до
того..
Он
усмехнулся,
потом
сказал
усталым
голосом:
-
Я
гов орил,
что
я
вам
неприятен.
О хота
петушиться.
Ес ли
подлость
-
я
сам
себя
на ка жу.
Ес ли
вы
хотите
узнать,
поступлю
ли
я
так
с
вами,
—
вам
на до
стакнуться
с
стрюц-
ким ,
кляузничать,
требовать
от
меня
заведомой
лжи,
по
собничества
в
к ляузе .
Ваш
тон
и
даже
больше
-
ниче го
не
м огут
доказать.
Я
ве дь
оскорблений
так
называемой
чести
не
признаю,
предрассудок
«собственного достоинства»
от­
ри цаю ...
Струков
ниче го
не
поним а л.
Шум
кров и
в
его
уша х
пе­
ребивал
голос
доктора.
Да
ес ли
бы
и
не
шумело,
он
все
равно
не
разобрал
бы,
что
тот
говорит
ему.
Он
только
видел,
как
омерзительно
шевелятся
эти
тонкие
губ ы,
как
отдает
желтизною
мускулистая
ненавистная
щека
с
подлой
чисто
вымытой
морщиной
ок оло
носа.
—
Что
у
вас
тут
случилось,
Григ ор ий
Петрович?
-
послышался
за
дверями
то р опливый
и
встревоженный
го­
лос
Наташи.
—
Нел ь зя,
нельзя,
я
не
одет!
—
крикнул
доктор.
И
в
тот
же
миг
разд алс я
сильный,
отвратительный
звук...
Григорий
Петрович
пошатнулся,
ка к-то
стр ан но
взвизгнул
и
с
ст р ашным
лицо м,
на
котором
горе ло
роз о­
вое
пятно,
бросился
к
Струкову,—
и
схватился
за
ручку
двери.
-
Я
не
одет,
На тал ья
Петровна..
И
успокойтесь...
Че рез
пя ть
минут
приду
в
дом...
-
сказал
он
п очти
твердым
голосом.


Карьера
Струкова
477
Ната ша
еще
что-то
говорила,
потом
ушла...
Доктор
при­
слушался
к
ее
шагам,
отошел
от
двери,
сел
и
взглянул
на
Струкова.
Никогда
тот
не
мог
забыть
этого
печального,
усталого
в згл яда.
—
Я
готов...
Когда?
—
хрипло
выг овор ил
он.
—
Это
стр елять ся-т о,
что
л и?..
Нет,
Алексей
Василье­
ви ч,
я
не
стану
стреляться.
Струков
криво
усмехнулся,
наклонил
гол ов у,
колеблю­
щи мися
шагами
выш ел
из
комнаты
и,
не
заходя
в
дом ,
уехал
на
хут ор.
Всю
до рогу
он
чувствовал
се бя
то чно
пьяный.
О бры вки
мысл ей ,
в печатл ен ия,
обра зы
проносились
в
его
отуманен­
ной
голове
беспорядочной
че ред ою ...
Вечерело.
Где-то
в да­
ли
над рываю щ им
душу
зву ком
мычала
к оров а.
Мутная
пелена
п ыли
на вис ла
над
выжженной
сте п ью.
Со лнце
за­
катывалось,
зловещее,
тусклое,
угрожающее.
По
д ороге
в стре тил ся
мужи к
верхом.
Струкову
отчетли­
во
бросились
в
гла за
его
черн ое,
загорелое
лиц о,
до
стран­
ности
белые
зуб ы,
открытые
удивленной
улыбкой...
Мужик
что-то
сказал,
потом
что-то
закричал
вслед, —
б ыло
не
слышно
за
ст уком
коле с.
«Чему он удивляется?» —
по­
думал
только
Алексей
Вас иль ев ич.
Недалеко
от
хутор а
повстречался
другой
мужик,
в
телеге,
и
опять
с
раздражаю­
щей
отчетливостью
сверкнул
ослепительными
зубами
на
черном,
как
у
негра,
лице
и
закричал...
Струков
услышал
и
стр ашн о
пе рек онфуз ил ся.
—
Да,
да, —
за кри чал
он
уже
далеко
отъехавшему
му жи­
ку,—
это
от
ветра...
Ве тром
сб ил о...
Он
был
без
шляпы
и
только
теперь
заметил
это.
И
толь­
ко
тепер ь
зам етил ,
что
едет
нб
на
св оей
лошади
и
не
в
ша­
р аб ане,
а
на
дрожках
апраксинского
прика з чика
и
на
ка­
кой-то
вис ло ух ой,
чалой
кобылке.
«Должно быть,
он
при­
ехал
с
по ля
пол уд неват ь,
и
я
в зял
и
сел»,—
под ум ал
Ал ек­
сей
Васильевич,
и
точн о
это
была
та
сама я
посылка,
кот о­
рой
недо ст авал о
ему
для
умозаключения,
воскликнул
про
се б я: «Конечно,
струсил!..
И
н адо
би ть ...
б и ть...
Бить
пре­
зренных
трусов...
И
всегда
буд у
би ть...»
Односложный,
короткий
зву к
с лова
совпадал
с
мерным
постукиваньем
расшатанного
задн ег о
колеса.
И
Струков
уловил
это,
и
на
несколько
мгновений
это
доставило
ему
особое
удовольст­
ви е:
будто
кто
другой
соглашался,
что
н адо
«бить...
б ит ь...
бить...».
Но
вдруг,
как
живые,
вз глянули
на
него
печаль­
ные,
усталые
глаза,
и
всхлипывая,
и
сердясь
на
то,
что


478
А.
И.
Эр тель
у мо закл юч ение
рассыпалось,
он
что
есть
силы
гнал
сер д ито
пофыркивающую
кобылку.
Конюху
он
о пять
сказал,
что
шляпу
унесло
ветром,
и
еще
ск аз ал,
что
экипаж
и
лошадь
по надо бил ись
в
Апрак­
сине,
а
это
лошадь
Авдеича
и
ч тобы
ее
хорошенько
на­
корми ли .
Гертруда
Афанасьевна
так
и
ахнула,
встретивши
его
в
передней.
«Батюшка мой,
да
вы
как
арап!» —
в ос­
кл икн ула
она
с
искр ен ним
соболезнованием.
«Вот ведь
‘любят меня...» —
мелькнуло
у
Струкова,
и
он
едва
не
за­
плакал
от
вн езапно го
умиления.
П отом
умылся,
переоделся,
что-то
дол го
и
подробно
рассказывал
Гертруде
Афанасьев­
не
—
все
с
тем
же
чувством
умиленной
люб ви
ко
всей
ее
ры хлой ,
не пов орот лив ой
фи гур е;
потом
с прос ил
ч аю,
хе­
ре су
и,
сказавши,
что
ра но
ляжет
спать,
запер ся
в
каби­
нете.
...Было
два
часа
ночи.
Лам па
с
зел еным
абажуром
разливала
мертвенный,
спокойный
свет.
И
с
тем
же
мерт­
венным
светом
на
застывшем
лице
стоял,
прислонясь
к
стене,
Струков.
Только
зрачки
его
глаз,
неподвижно
устремленные
в
одн у
точку,
мерцали
живым
и
еще
мяте ж­
ным
блеском...
Казалось,
вся
истлевшая
от
нестерпимой
муки
ду ша
сосредоточила
св ою
последнюю
с илу
в
этих
глазах
и
догорала
тревожным,
колеблющимся,
ме ль кающим
в
каком-то
ис пуге
огоньком.
Херес
был
не
тронут.
О коло
недопитого
стакана
с
чаем
л ежал
револьвер,
на
пис ьм ен ном
столе
—
кругом
исписан­
ный
листок
почтовой
б ума ги.
За
непроницаемой
гардиной
послышался
стук...
Струков
оставался
непо дви жен.
Через
ми нуту
с тук
повторился,
можно
бы ло
различить,
как
барабанили
пальцем
по
стеклу
и
кто-то
звал
вполг ол ос а ...
Струков
р авно ду шно
повернул
голову,
как
б удто
это
бы ло
так
и
на до,
чтобы
в
два
часа
но­
чи
сту чал и
в
окно,—
р авно ду шно
сделал
несколько
шагов
и
поднял
гардину.
И
вдруг
его
лицо ,
похожее
на
без жиз­
ненную
маску,
преобразилось.
Какое-то
исступление,
какой-
то
тоскливый
в ос торг
не
скрасили,
а
ис ка зили
его
черты...
В
туманном
от
пыл и
месячном
о свещ ении
выд ел яла сь
ха­
рактерная
фигура
доктора.
—
Впустите
же,
пожалуйста, —
зорко
всматриваясь
скво зь
стекло,
гов ори л
он,—я
чертовски
у стал
и
хочу
есть,
пить,
спать...
что
угодн о.
—
И
продолжал
уже
в
передней
шу мным,
притворно-веселым
голосом:
—
А
я
так и
не
ут ер­
пе л,
сбегал
к
то му
мужичонке,
пом ир ил
его
с
Брюнчиком...


Карьера
Струкова
479
и
с
собою...
Д аже
во дки
с
ними
вы пил !..
А
оттуда
к
вам...
и
есть
стр ашн о
хочется...
Струков
молча
ввел
его
в
кабинет.
—
Зге!
И
огнестрельные
п рип асы! ..
И
п и с ьмо!..—
воскликнул
доктор,—
Ал ексе й
Васил ь ич,
побойтесь
вы
бога.
Почему?
З ачем?
Что
такое
случилось?
Фу,
какой
вздор!
Позвольте-с...
это
мы
приберем
в
ящик...
Сю да ?..
Пи сьмо...
Оставьте
его
на
память.
Ба!
И
вино,
и
сыр...
Отлично!
Теперь
сад ит есь,
и
давайте
выпьем.
Я
нынче
в ып ью...
Застрелиться
никогда
не
мешает,
но
с
толком,
д руже,
с
р ас­
ст ано вко й,
как
говаривал
покойник
Фамусов.
Струков
как
сел
на
диван,
так
и
не
мог
п од нять ся.
И
не
мог
выг ов ор ить
слова
от
м елкой ,
не
перест ающ ей
дрожи
во
всем
теле.
И
как
несколько
часов
т ому
на зад
он
был
не
в
состоянии
отвести
глаз
от
доктора,
так
и
теперь;
но
те­
перь
вся
ду ша
его
трепетала
от
невыносимого
презрения
к
самому
с ебе,
от
мучительной
любви
к
эт ому
человеку.
Григ о рий
Петрович
поднес
к
его
губа м
стакан
с
вином,
заставил
выпить.
—
Я
не
только
оттого...
Я
за
все...
за
все...
хоте л
р ас­
п лат итьс я,— тр яс ущим ися
губами
прошептал
Струков,—но
вы
раздавили
ме ня
как
червяка...
Доктор
больно
сжал
его
руку.
—
Послушайте,—
сказал
он
тих о
и
без
всякой
весе­
ло сти ,—
послушайте...
Я
сто
раз
думал,
что
ме ня
ра зд ави­
ли
как
ч ер вяка,
и,
вот
видите, —
жив.
Я
стал
по мнит ь
с ебя
с
эт им
чувством
бессильного
отчаяния...
Сначала
де тс кого,
бессмысленного,
но
тем
неменьше
отравлявшего
жизнь.
Помните,
Н ат алья
Петровна
спросила,
шутя,
от чего
я
—
простой
казак,
а
л ицо
у
ме ня
аристократическое?
М еня
и
в
станице
дразнили
подзаборным
панычем.
Ф а милия
мо е­
го
от ца
не
Бучнев.
Один
из
моих
б рат цев,
не
по
матери,
конечно,—
птица
высокого
полета.
В
стани це,
в
гимназии,
где
я
воспитывался
на
таинс твен ны е
средства...
о,
как ие
я
давал
клятвы
отомстить
за
мать,
за
сво е
н езакон но е
рож ­
дени е.
И
только
в
академии
понял,
что
это
глупость.
А
по­
то м...
Хот ит е,
расскажу
о
последующей
ка рье ре
червяка?
Слушайте...
Или
нет,
лучше
р асскаж у
самое
главное,—
об
остальном
—
вы
читали
ск азочк у
Гаршина
«То,
че го
не
был о»? Пошел кучер Антон,
наступил
сапожищем...
и
так
далеё.
Он
вст ал,
прошелся
по
комнате,
отхлебнул
из
ста ка на
и
продолжал:


480
А.
И.
Эрте ль
—
Расскажу
о
главном.
Б ыла
д евушк а. ..
Называть
ее
не
буд ем.
До во льно
вам
знать,
что
случилось
это
в
триде­
вятом
государстве...
как
в
сказке...
И ли,
и
назову...
то же
по-сказочному
—
принце с с ой
Милли.
Ск аж ите
пожалуйста,
любили
ли
вы
по-настоящему?
О
не т,
не
т ак,
не
семейной
любовью,
не
любовью
муж а
к
жене,
—
в
этом-то
я
не
сомне­
ваюсь,—
а
до
экста за ,
до
превращения
женщины
в
божество,
с
вер ою
в
ее
нездешнюю
силу,
с
мистическим
очарованием
от
ее
вну тр енней
красоты
и
вместе
от
улыбки,
от
в згляда ,
от
зв ука
голос а,
от
п рос того
дв иже ния
ру к и?..
И
если
лю­
били,
отвечали
ли
и
вам
любовью?
Снисходило
ли
к
вам
ваше
божество?
Чувствовали
ли
вы
сладкий
ог онь
ее
по­
целуев,
тих ий,
счастливый
смех,
ласковую
правдивость
в згл яда?
—
Он
мельком
взгл яну л
на
Струкова
и
невесело
засмеялся.
—
Вы
удивляетесь,
что
я
выражаюсь
так
выс о­
копарно?
Ни чего,
это
бывает.
Больные,
особенно
с
повышен­
ной
температурой,
т оже
так
выражаются.
Я
лечил
одного
ч ахо точн ого ...
язвительный
был
малый,
бу р сак,
эл о квенц ию
терпеть
не
мог,
и
знает е,
что
заговорил
од наж ды,
незадо лг о
до
смерти.
«О,
сколь
милы
мне
эти
клейкие
л исто чки
на
березе,
и
шум
весны,
и
соловьиная
песня...»
Да
каким
чувствительным
голосом!
А
Тургенева,
бывало,
чита ть
не
соглашался:
п рито рн ый,
говорит,
у
не го
язык...
—
Продолжайте,—
прошептал
Ал екс ей
Васильевич.
—
Ну,
вот-с...
Я
и
сейч ас
так
люблю,
а
он а...
Вообра­
з ите
вы
волшебный
недоступный
замок
како й- нибу дь .
Огромной
толщины
стены,
б ойн ицы,
ре шет ки.. .
и
дал еко ,
далеко.
П роще
сказать,
нет
в
ми ре
такой
сил ы,
чтобы
во йти
туд а,
вз глян уть ,
пожать
руку...
И
она
там.
Навсегда
та м,
по ймит е
э то.
И
нет
прежней,
г ордой
и
сильной
пр ин­
цессы
М илли, —
есть
униженное,
измученное,
больное
су­
щес тв о...
У
этого
су щест ва
ден ь
и
ночь
бьется
разбитое
сердце,
д ень
и
но чь
тоскует
в
смертной
истоме
оскорблен­
ная
все ми
оскорблениями
душа...
А
т е ло!..
Ах,
какое
ма­
ленькое,
худенькое,
надорванное
лишениям и
те л о...
и
огромные,
зов у щие
глаза...—Доктор
н изко
наклонил
го ло­
в у...
Струкову
послышалось
заглушенное
рыдание,
—
он
и
сам
е два
удерживался,
хотя
многое
не
понимал
в
это й
ск азке.
—
Зовет!
—
с
необыкновенным
выражением
воскликнул
Бу ч нев.
—
Голос,
голос
этот,
ни
с
чем
не
сравнимый,
я
слы­
шу,
я
не
забу ду
его...—
И
нео ж ид анно
закончил
п осле
не­
скольких
мину т
молчания:
—
А
впро че м,
д ав айте
выпь е м.


Ка рь ера
Струкова
481
Потом
еще
долг о
г ов орил
и
много
пил
вина.
Но
не
п ьяне л,
только
лицо
его
стан ов ил ось
все
бледнее
и
пе чал ь­
нее
да
на
тонких
губах
беспрестанно
бродила
жалкая,
беспомощная
ул ыб ка.
Утром
же
встал
как
ни
в
чем
не
бывало,—
в
окно
с
поднятой
гардиной,
пр едв ещая
такой
же,
как
и
вчера,
ветреный
день,
кровавым
заревом
светила
за ря,
—
и
ска зал :
—
Ну,
и
дов ольн о.
И
я
пойду...
Спите
себе.
И
—
«ни
слова,
о
друг
мой,
ни
з вук а»: Наталье Петровне никакой
нет
надобности
зн ать
о
нашей
с
вами
ошибке...
Да
и
никому.
Затем
остановился
в
дверях
и,
надвигая
сво й
колпачок,
прибавил:
—
А
знае те,
ваш а
жен а
ужасно
н апо ми нает
ту ...
прин­
цессу
Милли...
Любите
ее,
берегите,
а
раз ные
там
подо­
зрительные
чувства...
понима е т е?
оставьте
э то.
И
при том ,
ими
не
удержишь,—таких,
как
о на,
только
и
удержишь...
зн аете
чем?
Подвигом,
Струков.
Это
име нно
для
них
напи­
сано,—
и
он
пропел
фальшивым
голос ом :
Бу-у-дет
бу-ря!..
Мы
поспорим
И
помужествуем
с
ней !..
Му ж ества -то
и
недоставало
Алексею
Васильевичу.
Не­
достало
даже
на
то,
на
что
он
бы ло
решился
одно
мгно­
венье:
остановить
Бу чнев а,
показать
ему
и спис ан ный
кру­
гом
листочек
—
с вою
исповедь,
сво ю
не хорошую
тайну.
Он
только
глубоко
вздохнул,
ко гда
фигура
доктора,
от­
ч етл иво
и
одиноко
вырисовываясь
на
зловещем
багровом
небе,
скрылась
наконец
в
степной
дали,
и,
возвратив­
шись
в
кабинет,
с жег
листочек.
Потом,
не
р азд еваясь ,
пов а­
лился
на
постель;
вс помнил
еще
раз,
что
про изош ло
в
эту
ночь,
содрогнулся
от
в незапно
пр о бежав шего
озн оба
и
вд руг
заснул
тяжелым,
беспробудным,
пох ож им
на
обм орок
сном.
—
Бари н !..
Барин!..
Алексей
Васил и ч. ..
Алексей
Васи­
л ич!..
Проснитесь,
пожалуйста...
Огромная
неприятность!
Струков
с
т рудом
рас кл еил
глаза,
увидел
над
собой
помертвелое
л ицо
прачки
Василисы
и
встревоженного
прак­
тиканта
и
вс ко чил
в
ужасе.
—
Что
такое?
Что
такое?
—
забормотал
он.—
Чт о-
нибудь
с
док тором
случилось?..
Где?..
Когда?..
—
С
каким
там
докт ором , —
с
недоумением
про изне с
п ракт ика нт,—
солдат
Максим
жену
убил.
Алексей
Васильевич
как
подкошенный
упал
на
стул.


482
А.
И.
Эртель
—
У-би-и-л,
злодей,
у-би-ил,—
за голоси ла
Васи лис а,—
топоро м
порешил,
голубушку...
Чуть
дышит.
При
последних
словах
Струков
сорвался
с
места.
—
Чуть
дышит?
Жива?
—
заторопился
он,
озираясь
растерянными
глазами,
—
пожалуйста...
кто
там...
лошадей...
за
доктором...
—
Уже
послано,—
ответил
практикант,—
и
в
А пр акси­
но,
и
в
Излегощи
за
уря дн и ком.
Но
что
делать
с
Максимом?
Он
в
кухне...
Пойдите
к
нему.
—
Да?. .
Ну
что
ж,
я
пойд у ...
Что
же,
ничего...
Пожа­
л уйс та,
скорее
доктора.
И
первая
пом ощь ...
в ино...
но­
силки...
—
Гертруда
Афанасьевна
с
О лимп ием
давно
уже
там...
И
нар од
побежал.
—
А,
вот
и
отлично...
и
от лич но ...
Солдат
Максим
сид ел
на
лавке,
рас топы рив
руки
на
кол ен ях,
и
сос ал
д авно
уже
потухшую
трубку.
При
по­
явлении
Струкова
он,
как
и
всегда
перед
начальством,
про во рно
спрятал
трубк у
и
вытя нул ся.
—
А,
здравствуй,
Ма кс им!..
Ну,
что
ты?
Как
ты
там ?
—
выго вор ил
Алексей
Васильевич,
скользнув
испуганными
глазами
по
заросшему
волосами
изуродованному
оспой
лицу.
—
Больше
н иче го,
как
прикажите
падало
прибрать,—
отчетливо
п ро изнес
с олда т.
Раздались
негодующие
восклицания
женщин,
столпив­
шихся
за
с пиною
Струкова...
Ал ек сей
Васильевич
ничег о
не
понял.
—
То
е сть
как...
падало?
—
спросил
он.
—
Апроськино
те ло,
вашевскародие,—с
прежней
отчет­
ливостью
по яс нил
Максим.
—
Но
за
что
же?
За
что,
несчастный
ты
человек?
—
вырвалось
у
Струкова
б ол езненны м
ст оном .
—
Пот ом у,
нет
м оего
согласья
ейную
распутную
ду­
шо нку
покрывать.
Я
прис ягу
примал.
«Злодей ты окаянный!. .
Кровь
пролил,
да
еще
ко чев­
ряжится,
рябой
че р т!..
Расстрелять
тебя
мало,
подлая
т воя
душа!» —
послышалось
из
толпы.
Ни
один
мускул
не
дрогнул
на
лице
Максима.
До
пр и­
хода
Ал ексе я
Васильевича
он
отрывочно,
но
подробно
рас­
сказал,
как
все
произошло;
теперь,
перед
барином,
из
особого
чувства
почтительности,
он
не
хотел
распростра­
няться
и
возражать
о б озл енной
дворне.
По-солдатски


Карьера
Струкова
483
устремив
на
Струкова
глаза,
он
стоял
безмолвно,
протянув
руки
по
швам.
И
лишь
в
самой
глубине
эт их
бессмысленных
выпученных
гла з
трепетало
что- то
страшное
и
роковое.
—
Да-что
тут
с
ним
толковать,—
злобно
крикнул
кучер
Илья,—прикрутить
ему
рук у
к
лопаткам
и
в
с та н...
Ко­
ст юшк а,
неси
вожжи.
—
Да,
да,
ко не чно. ..
Нет,
зачем
же
вязать, —
не
со­
зн авая ,
что
говорит,
пр о изнес
Струков
и
вдруг,
вспомнив,
что
Фрося
еще
жива,
с
о тчаяние м
воскликнул:
—
Кто
же
с
не й?.. Спешите туда...
Да йте
поскорей
лошадь... —
и
тороп­
ливо
вышел
из
кухни.
Все,
кром е
Ильи
и
конюха
Костюшки,
бросились
за
н им,
а
прачка
Василиса
мелкой
рысцою
побежала
с
ним
ря дом
и,
всхлипывая
и
легонько
причитая,
стала
шептать,
что
«злодей нашел четвертную бумажку»
в
женином
сундуке,
что
«она,
горюша,
напрямки
ему,
ирод у,
отбрила:
мил ,
сердешный
др уг
подарил,
и
тут-то
он
ее,
окаянный,
и
полыснул
т опо ро м»...
Струков
едва
вслушивался
в
прачки­
ны
сло ва
и
решительно
не
понимал
их
значения.
Только
несколько
дне й
спустя
он
в спо мнил
о
них,
и
как им
потря­
сающим
уко ром
они
легли
на
его
совесть.
Фрося
б ыла
еще
жива,
когда
на
пасеку
примчались
на
случайно
зап ряжен­
ной
водовозке
Ол импий
и
экономка
и
сбежался
народ,
но
эту
жи знь
только
и
мо жно
бы ло
пр имет ить
по
едва
слыш­
ному
биению
сердца.
Несчастная
не
приходила
в
сознание.
Дел о
случилось,
вероятно,
так.
Фрося
к уд а-то
уходила,
и
в
ее
отсутствие
Максим
взломал
топ ором
замкнутый
сунду­
чок,
наш ел
там
таинственные
деньги
и,
о
чем
не
сказал
на
хуторе,
выб ро сил
и
изрубил
женины
наряды.
В
это
время
она
возвратилась,
и
между
ними
началась
обычная
сцена.
Для
урядника,
явившегося
производить
дознание,
представ­
лялось
загадочным,
отчего
она
не
стала,
«по- баб ьем у
об-
н ако в ению », вывертываться,
не
объяснила
присутствие
де­
нег
в
сундуке
какими-нибудь
лживыми,
но
правдоподобны­
ми
обстоятельствам^
а
прямо
отрезала:
под ар ил-д е
«мил-
сер д ешен
др у г »? Однако женщины хором возразили на это,
что
у
б абы
только
и
есть
за
душой
что
наряды,
а
так
как
Фросе
прежде
всего
бросилось
в
гла за
изрубленное
добро,
то
она,
не
по мня
се бя,
лишь
бы
досадить
' постылому мужу,
и
крикнула
ему
«в самые бельмы»
о
деньгах.
Тогда
он
н аотма шь
удари л
ее
обухом .
—
Но
в
таком
р азе
сумлительно,
как
так
супруг
не
до­
пытывал,
кто
есть
любовник, —
строго
сказал
урядник,-


484
А.
И.
Э ртель
тем
паче,
вы
говорите,
зав сег да
имел
такое
об нако вение
—
би ть
и
антиресоваться,
с
кем
вожжалась?
—
Да
никогда
и
не
было
люб овн ика,
господь
с
ва ми!
—
наперебой
ответили
женщины. —
Четвертной
билет
она
вс я­
чески
мо гла
сколотить...
мало
ли
чем!
А
что
буд то
бы
гуляла
—
просто
со
зла
взвела
на
себя,
и з-за
нарядов.
До
к ого
ни
доведись
—
сердце
возьмет.
Му жчины
б ольше
отмалчивались
и
вздыхали,
а
ког да
уря дник
стал
их
допрашивать
поодиночке,
отвечали,
что
«знать ничего не знают», что « с лу хо в
кабы ть
никаких
не
б ыло», что «м ожа,
ког да
и
бив ал,
потому
как
же
и
не
учить
их нюю
сестру».
Вых од ило
т ак,
что
и
Фрося
бы ла
«хоро­
шая
женщина», и Максим
«серьезный мужик», а ежели
случился
грех,
значит,
го сп одь -бат юшка
попустил.
Вид
Фроси
был
ужасен.
Она
ле жала
навзничь,
с
кре сто­
образно
раскинутыми
руками.
Вместо
лица
виднелась
сплошная
страшная
рана,
з алит ая
кр овь ю.
От
вс ей
ее
красоты
остались
лишь
прелестные
черные
косы.
При
па­
де нии
они
рассыпались
из -под
голубенькой
п овя зки
и
отчет­
л иво
в ыд еляли сь
на
притоптанной
траве
своим
вор оне ным
блеском.
Когда
приехал
Бучнев,
ему
уже
нечего
бы ло
дел ат ь:
Фрося
умерла,
так
и
пе
придя
в
сознание.
Зато
очень
встре­
вожил
доктора
Струков.
Григорий
Петрович
нашел
его
на
опушке,
шаг ах
в
се м идесяти
от
пас еки .
Сгорбившись,
сидел
он
на
п ень ке,
ковырял
хворостинкой
под
ногами
и
вним а­
тельно
сл едил ,
как
разбегались
и
прятались
испуганные
муравьи.
Услыхав
бл из
себя
голос
доктора,
он
под нял
голову,
хитро
под мигну л
в
сторону
пасеки
и
сказал:
—
Видели
падало?
—
и
беззвучно
засмеялся.
Потом
бы­
стро
и
нес вязно
заговорил
такие
стран н ые
вещи
и
с
таким
выражением
в
глазах,
что
доктор
посмотрел,
посмотрел
на
него,
крикнул
кучеру
по дават ь
эк ипаж
и,
не
возвращаясь
к
трупу,
ок оло
ко торого
уже
ме лька ли
жгут ы
уря дник а,
в зял
Струкова
под
ру ку
и
посадил
с
собой.
Тот
сел
послуш­
но,
но
опять
был о
заговорил...
—
Молчите!
—
повелительно
крикнул
Григорий
Петро­
вич
и
посмотрел
на
него
строгими
глазами.
Тогда
Струков
тихо,
как-т о
по-детски,
заплакал.
В
Апр аксин е
доктор
в вел
его
к
с ебе,
все
тем
же
по­
велительным
голосом
и
взглядом
приказал
раздеться
и
лечь
в
постель
и
положил
ему
на
голову
пузырь
со
льд ом.
Затем,
посидевши
у
изголовья,
все
не
отводя
строгого
взгля­


Карьера
Струкова
485
да
от
г лаз
бол ьног о,
до
тех
по р,
п ока
эти
глаза
сомкнулись,
выш ел
на
цыпочках
в
другую
комнату
и
н аписал
записку
Н аташ е.
В
ней
он
извещал,
что
сам
прийти
не
може т,
что
Фрося'
умерла,
что
Алексей
Васильевич
заболел
сильным
не рвным
расстройством
—
вероятно,
под
вл и янием
прежнего
недомогания, —
и
нуждается
в
постоянном
присутствии
в ра­
ча,
и,
что
в
виду
сего
последнего
обстоятельства,
больному
гораздо
удобне е
остаться
во
флигеле,
а
«врач просит при ­
сылать
ему
от
времени
до
времени
н ео бходим ую
пищ у,
ибо
и
он
не
намерен
отходить
от
св оего
п ац иен та».
На таша
тотчас
же
пришла
во
фли ге ль
и
хотела
посмот­
реть
на
мужа,
но
доктор
не
пустил
ее,
сказав,
чтобы
не
беспокоилась,
что
он
ручается
—
через
неско ль ко
дней
все
пройдет,
а
по ка
сч и тает
чье
бы
то
ни
бы ло
пр ису тст вие
ок оло
постели
больного
безусловно
вредным
и
опасным.
И
все
время
чутко
прислушивался,
просил
го во рить
как
можно
тише, —
Наташе
да же
показалось,
что
ему
хот елос ь,
чтобы
она
поскорее
ушла.
—
Вы
что-то
скрываете
от
меня?
-
с
тре во гой
сказала
о на.
Бучнев
пожал
плечами
и
еще
раз
за яви л,
что
ручается,
но
метода
ле чен ия
у
него
своя,
и
он
просит
извинить,
е сли
не
нравится
эта
м ето да.
Тогда
Наташа
покорилась,
почти
успокоилась
за
мужа,
и
ше п отом
стала
расспрашивать
о
подробностях
убийства.
А
Струков
лежал
в
забытьи
под
ле дя ным
комп ре сс ом.
Через
неделю
он
действительно
выздоровел,
но
вышел
из
флигеля
с
значительно
поседевшими
волосами,
с
каким-
то
ста р ческим
выражением
на
бесцветном
осунувшемся
ли­
це.
Даж е
Петр
Евсеич
вы р азил
непритворное
участие
и
искренне
начал
его
уговаривать
е хать
за
границу.
Но
Стру­
ков
слабо
и
мягко
улыбался
и
отрицательно
пок ач ивал
го ловой .
В
горо д
он
написал,
что
отказывается
от
кандида­
туры,,
а
дня
за
три
до
о тъ езда
до лго
ходил
вдвоем
с
же ною
в
саду,
и
возвратились
об а,
особенно
о на,
в
таком
наст ро е­
н ии,
как
будто
пришли
в
опу ст елый
дом
с
похорон
близкого
человека.
Что
б ыло
говорено
во
время
эт ой
прогулки,
осталось
неиз вест ны м,
но
ког да
в ече ром
А л ексей
Василье­
вич
за явил,
что,
про во див ши
их
до
пристани,
уезжает
в
св ою
тамбовскую
Куриловку,
где
и
останется
жить,
и
ко­
гда
Петр
Евс е мч,
изумленный
таки м
вне запны м
решением
сердито
зак ричал :
-
Что
же
это,
Наташечк а?
Св ыше
по ним ания ,
какая


486
А.
И.
Эртель
но вая
б лажь...—
Наташа
холодно
и
безучастно
произнесла,
что
у
всякого
сво и
резоны,
и,
ве р оятно , «Алексей Василье ­
в ич»
зн ает,
что
делает.
Перелыгин
понял
тогда,
что
это
р ешен ие
не
в незапн о,
что
между
доч ерь ю
и
зятем
произошло
что-то
серьезное,
и
уже
не
заговаривал
б ольше
на
эту
тему.
В
сущности,
он
был
дов олен .
И
оттого
ли,
что
хоте л
утешить
Струкова,
или
поскорее
убедиться
в
том ,
насколько
твердо
такое
решение,
с
из ыск ан ной
вежливостью
н ачал
просить
у
него
совета,
что
же
делать
с
имением.
Ал е ксей
Вас ил ье вич
предложил
доверить
пока
управление
хуторскому
пр иказ ­
чик у,
а
при
первой
возможности
ра сп род ать
по
частям
окрестным
крестьянам.
—
И,
мо жет
быть ,
хутор
хорошо
бы
о ста вить
мальчи­
ка м,
добавил
он,
робко
вз гля дыва я
на
жену.
Пе тр
Евсеич
тотчас
же
с огла си лся
относительно
прак­
тиканта,
а
о
продаже
сказал:
—
Как
На таш ечка ,
мне
все
равно.
—
Успеем,
миленький...
Что
вперед
зага ды вать !
—
задумчиво
выговорила
Нат аша .
Мысли
ее
б ыли
дал еко ,
да­
леко...
В
октябре
на
истомившиеся
поля,
на
загубленные
засу­
хою
всходы
полились
ненужные
холодные
до жди.
Пос ле
одного
такого
дождя
из
город а
утром
должен
был
ото йти
последним
рейсом
пароход
«Колорадо».
Унылое
это
бы ло
утро.
Свинцовая
гладь
реки
сердито
хмурилась
под
свин­
цовым
холодн ым
небом.
На
противоположном
берегу
че р­
нел
о бнаж ен ный
лес:
зияли
не видны е
летом
овраги...
С лов­
но
тоскующий
зверь
заревел
огр омн ый
пароход.
За грохот али
скользкие
от
сырости
сход н и.
Пассажиры
из
Апраксина
просторно
разместились
в
совершенно
пустых
каю тах
пе р вого
кл ас са.
Пе тр
Ев сеич
с
доктором
тотчас
же
с ели
играть
в
шахматы,
дети
под
надзором
а нгл ичанк и
приня­
лись
бегать
по
зале,
восхищаясь
позолотой,
зеркалами,
живописью,
хрусталиками
на
люстрах...
Алексей
Василье­
вич
грустно
смотрел
на
их
раскрасневшиеся
личики
с
сия­
ющими
гл азе нк ами
и,
сам
того
не
замечая,
курил
папиро­
су
за
папиросой.
На таша
долго
возилась
в
каюте,
разме­
щая
вещи,
потом
вышла
оттуда
и,
облокотившись
на
кресло
Петра
Евсеича,
стал а
с л едить
за
и грою ...
Но
невольно
оглядывалась
в
сторону
мужа ,
нетерпеливо
кусала
губы,
хмурилась
и
н ако нец
подо шл а
к
нему.
.
—
Хочешь,
выйдем
на
пал уб у?
З десь
жарко.
Пароход


Карьера
Струкова
487
грузится,
должно
бы ть,
д олго
еще
простоит, —
сказал а
она.
Оживленная
пристань,
такая
живописная
в
летнюю
по­
ру,
являла
теперь
вид
печальный.
По
грязным,
протоп­
танным
доскам
шлепали
под
тяж ес тью
пятипудовых
кулей
об о рва нные
крючники;
ба бы- м ещанки
с
багровыми
от
нату-
ги
и
злыми
лицами
таскали
дрова.
Там
и
сям
возвышались
развороченные
бунты,
как
ни
попа ло
ва ля лись
мокрые
ро го жи,
вер евки ,
прилипшие
листья
ка пус ты,
арбузные
корки,
раздавленные
ступнями
рабочих...
Дальше
разгру­
жа лся
об оз
—
сто яли
телеги
по
ступицу
в
вязкой
глине,
с
понуренными
мокрыми
цлячами,
с
мужиками,
пох ожими
на
нищих.
Против
пристани
выстроился
ряд
кабаков
и
тра кти ров .
Несмотря
на
ранний
час,
оттуда
доносился
пьяный
шум
и
разбитый
мотив
из
«Травиаты» .
На
приста­
ни
тож е
шумели,
но
к ак-то
угрюмо
и
злобно.
Ругались
крючники
с
мужиками,
похожими
на
нищих ;
ругались
столь
же
непотребными
словами
ба бы -м еща нки;
хрипло
и
отрывисто
лаял
купеческий
м олоде ц
у
обоза;
с
отчаян­
ным
зав ыва ни ем
бранился
другой
м олоде ц
бли з
разворочен­
ных
бунтов...
Со
всего
ненастный
октябрьский
д ень
согнал
краски
и
приятные
пол ут оны,
все
бы ло
холодно,
убого,
не­
прию тн о,
и,
когда
крючники,
по д ымая
каку ю-т о
чрезмер­
ную
тяжесть,
обши тую
ро гоже й,
затянули
простуженными
голосами
«Дубинушку», она отозвалась не удалью,
а
жа­
лоб ным
сто ном
пришибленного,
голод ного,
неп опр авимо
несчастного
человека.
Струковы
стояли
на
балконе
лицом
к
пристани.
Минут
десят ь
они
безмолвно
смотрели
и
слушали,
как
вдруг
зал п
отвратительнейших,
отборных
ругательств
раздался
у
самых
их
ног...
Струков
тотчас
же
понял,
что
это
для
т ого,
что бы
прогнать
сытых,
красиво
и
тепло
одетых
«господ», и,
взяв
же ну
под
руку,
п ер ешел
с
нею
на
другую
сторону
парохода.
Дружный
хохот
соп ро во ждал
их ...
На таша
боль­
но
кусала
губы ,
л ицо
Струкова
сдел ало сь
еще
тоскливее,
чем
в
ка юте.
Он
сел
и
рассеянно
стал
смотреть
на
п ус тын­
ную
суровую
В олгу.
—
Ты
хочешь
завтра
ехать?
—
спросила
Наташа ,
кладя
ему
ру ку
на
плечо.
—
Вероятно,
завтр а .
Она
помолчала,
потом
сказал а
также
ти хо:
—
Но
ка к,
д олжно
быть,
холо де н
дом
в
твоей
Кури-
ловке.
-
Отчего
холод ен ?..
Нет,
можно
защитить
соломой.


488
А.
И.
Эртель
Оба
д олго
и
безмолвно
смотрели
в
угрюмую
даль . ..
Вдруг
Алексей
Васильевич
припал
губами
к
руке
жены.
—
Помнишь,
Нат аш а?
—
сказал
он,
поднимая
на
нее
глаза
и
насильственно
улыба ясь
сквозь
слезы,
—
тоже
р ек а...
тоже
пароход...
Как
давно
и
как
непохоже!
—
Молчи
об
этом!
—
вскрикнула
Наташа,
внезапно
блед­
нея,
выдернула
руку
и
отвернулась...
Так
прошло
несколько
мгновений.
—
Дорогая
моя,
—
робко
позвал
Струков.
Она
быстр о
обратилась
к
нему.
Г убы
ее
дрожали,
заплаканные
глаза
горели
негодованием,
гневом,
почти
ненавист ь ю.
—
За
что?
За
ч то,
А л ексей
Васильевич?
—
заговорила
о на.
—
Я
не
о
том
упоминаю, —
сохрани
бо г,
ты
и
так
безм ер ­
но
наказан...
Но
годы
постылого
прозябания,
нытья,
ком­
промиссов,
п одх одов ...
господи,
господи!
Что
я
делала?
Де­
тей
рожала?
Огр ы зал ась
из-за
них
как
во лчих а?
Радо ва­
лась,
каки е
г л азки,
ручки,
ножки?..
А
т ы?..
Разве
я
то го
от
тебя
ждала?
Разве
на
то
надеялась?.. Ты еще там,
в
П ар иже,
ис тер зал
мое
сердце...
своими
ласками,
своей
нехорошей
страстью.
О,
как
я
т огда
возненавидела
себя,
как
поняла,
сколько
гнусности
в
положении
женщины...
в
этом
обя­
з ател ь стве
отдаваться
—
не
по том у,
что
любишь
и
желаешь,
но
потому,
что
так
принято
и
так
угодно
мужу.
И
все-таки
поехала
с
тобой!..
И
в се-т аки
думала,
что
ты
мой
товарищ!..
Не
говори,
не
говори ,
что
наши
лондонские
планы
оказа­
лись
непрактичны.
А
жить,
есть,
пить ,
спать,
и
все
это
с
комф орт ом,
не
спеша,
смакуя,
—
это
п р актично ?
Это
мож­
но? ..
Я
бы
с
тобой
в
ого нь
пошла,
на
голод,
на
холод
бы
пошл а'...
А
ты?
Читал
умные
к нижк и?
Г ово рил
умные
ра з­
гов оры ?..
И
ждал,
ждал:
вот
нахлынут
откуда-то
волны
и
понес у т
на с...
Ну,
и
нахлынули,
да
не
те!
Сначала
Алексей
Васильевич
хотел
в о зража ть,
оправ­
дываться,
напо м нить
кое - что
в
сво ю
защиту.
Но
чем
стр а ст­
нее
и
громче
становился
голос
Н аташи ,
тем
его
голова
по­
никала
все
ни же
и
ниж е. ..
—
Прости
меня, —
прошептал
он,—
я
не
хоте л
этого...
И
разве
я
счастливее
те бя?
—
Ты?.. —
презрительно
протянула
Наташа,
но
взгля д
его
так
и
резнул
ее
по
сердцу.
Она
глубоко
вздохнула,
по­
махала
платком
на
сво е
разгоряченное
лицо,
потом
сказала,
усиливаясь
бы ть
с пок ойно й:
—
Все
это
нервы
и
сантимен­
ты.
Оба
мы
с
тобой
засиделись
на
н ас ести. ..
Оба
одинаково
вино ва ты ...
и
пра вы.
Поработай
зимою,
съ езди
в
Мос кв у...


Карьера
Струкова
489
Мой
грех,
что
я
отвела
те бя
от
ученой
карьеры.
Может,
еще
наверстаешь
и,
кто
знает,
там-то
и
на йдет ся
твоя
д оля?
А
весною
неп рем ен но
приезжай,
—
сл ышишь ?
Что
бы
ни
слу чи лось ,
—
твои
в едь
дети,
и
когда
все
перекипит,
я,
мож ет
б ыть
—
друг
т вой.
Ну,
довольно...
Пойдем.
Фу,
какая
с егод­
ня
противная
Волга!
—
И
не
огляд ыв ая сь
пош ла
в
каюту.
Струков
хоте л
бы ло
последовать
за
не ю,
но
вдруг
по­
чувствовал
како е-т о
ст ранно е
со ст оя ние:
но ги
точно
отн я­
лись;
ни
одной
мысли
не
бы ло
в
голове,
ни
ревности,
ни
сожаления
—
в
упавшем
сердце.
«Все кончено...»
—
вы­
го во рил
он
с
тупою
улыбкой.
И
всх ли пы вающи й
плеск
в ол­
ны
за
кормою,
и
раз би тый
мотив
из
«Травиаты», так же
как
тучи,
и
река,
и
угрюмая
даль,
казалось,
повт о рили
за
ни м: «Все...
все
кончено...»
Пароход
«Колорадо»
принужден
был
поте рять
несколько
часов
из -за
поисков
бесследно
исчезнувшего
пассажира.
Долго
затем
происходило
полицейское
до знани е,
допраши­
валис ь
кр юч ники,
бабы-м ещан ки ,
матросы,
составлялся
про ­
токол...
И
к огда
в
непогожую
ноч ь
с нова
зар ев ел
свисток
и
н елепая
громада
с
шумом
отчалила
от
пристани,
в
каютах
первого
класса
было
темно
и
пусто.


Пр име ча ния
Тексты
печатаются
по
изданию:
Э ртель
А.
И.
Собр.
соч., т.
I —VII.
М.,
Моск,
книг-во, 1909
«Волхонская барышня»
К
созданию
повести
«Волхонская барышня»
А.
И.
Эртель
приступил
п осле
окончания
книги
«Записки степняка», принесшей ему широкую
из вестн о сть
и
пр и влекш ей
вн иман ие
критики.
Воо душ евлен ны й
у спехо м
св оей
первой
книги,
Эртель,
по
его
при
знанию,
все го
за
три
н едели
написал
«Волхонскую барышню», работая над
повестью
с
необычайным
творческим
подъемом.
В
одно м
из
писем
к
М.
Н.
Чистякову
от
10 августа 1881
года
Э ртель
говорил,
что
в
то
время
он
стал
испы ты в ать
особый
интерес
к
участи
интелл иг ен ции,
ви дя
«трагический характер ее отношений к народу...»
Там
же
Э ртель
указывал,
что
он
не
хотел
бы
принадлежать
к
числу
писателей,
которые
«с похвальным усердием вертятся в узкой сфере
исключительно
м ужицких
нужд
и
интере сов », то есть к литераторам
н арод ни ческог о
толка.
«Надо кому-ниб удь
вспомнить
и
об
интеллигент
ном
ч елов е ке,—
заключал
Эрте ль,—
конечно,
не
забы вая
главн ую
суть,
ру
ководящую
интересами
эт ого
че лов е ка,—
общественное
дело,
и
бла го
разумно
обх одя
чисто-личные,
психологические
мот ив ы».
(Письма
А.
И.
Эртеля.
М., 1909, с.
41.)
Не
все
из
намеченных
в
цитируемом
письме
мотивов
были
ра з­
ра бот аны
Эртелем
в
«Волхонской
барышне»
и
п ослед овав ши х
за
нею
прои звед ения х.
Но
ведущ и й
моти в
—
взаимоотношения
демократа
ческой
интеллигенции
и
народа
—
получил
в
них
р азно сто ронн ее
освеще­
ние .
В
том
же
письме
к
М.
Н.
Чистякову
Эртель
назвал
ряд
интересо­
вавших
его
персонажей,
с реди
которых,
по
его
словам,
были
«даже
такие
сложные
продукты,
как
с
ног
до
головы
пропитанный
культурой


Примечания
491
камер-юнкер,
затем
роман т ик -революц ион ер
и
наконец
деву ш ка
из
дворянской
семьи»
Ни
старый
в ладел ец
Волхонки,
ни
Миш ель
Облепищев
-
не
камер
ю нке ры,
но
ка ждый
из
них,
на
свой
л а д, «пропитан культурой». «Романти
ком-революционером»
предстает
в
глазах
Вареньки
Волхонской
Иль я
Ту
толмин.
Девуш к а
из
д ворян ской
семьи
-
главная
героиня
повести.
«Волхонская барышня»
бы ла
впер вые
напечатана
в
6—8
номерах
жур на ла
«Вестйик Европы»
за
1883 год.
«Жадный мужик»
В
середине
80- х
годов
в
Москв е
по
инициативе
Л.
Н.
То лсто го
возникло
из да тель ство
«Посредник», выпускавшее книги для широкого
народного
читателя.
«Посредником»
в
чи сле
пе рвых
были
изданы
наро д­
ные
рассказы
Л.
Н.
Толстого,
написанные
лаконичным,
ясным,
доходчивым
языком,
соеди ни вш ие
в
себе
обличение
«зла»
жизн и
и
проповедь
рели
гиозно-нравственного
учен и я.
В
отв ет
на
п рось бу
Толстого
принять
уч асти е
в
работе
для
«По
средника»
Эртель
пи сал
в
Ясную
Поля ну: «О рассказе для народа я думал
да
боюсь,
тр уд ное
это
и
об оюдоост рое
дел о! ..
Нужно
само е
ничтожное
ко
личество
описаний,
а
они
в
крови
у
нас ,
у
цеховых
литераторов...
ну жно
совершенное
отсутствие
рассуждений
и
монологов;
нужно
непрерывное
развитие
действия...
и
в
кон ц е-то
концов
не прем енно,
во
что
бы
то
ни
ст ало
дидактическую
цель,—
выв од
выпуклый
и
независимый
от
«рассуж ­
дений»
Простота!
Господи
ты
бо же
мой
-
да
если
я
достигну
простоты...
эт им
все
сказано...
и
изл и шни
будут
слова:
та ла нт,
ху д оже ств енно сть,
эстет ич еско е
чу вст во
и
т.
д.
Но
для
эт ой
простоты,
о,
как
м ного
нужно
усилий!
Право
же,
тут
ма ло
искренности,
желаний
быт ь
п ростым
и
тому
подобное..
«Обращаться к народу здорово»,—
гово рит е
Вы...
Несом нен но!
Но
обрат и ть ся
к
н ароду
мне
при ход ит ся
не
одним
желанием
(это желание
е ст ь!) а и самой моей личной жизнью» (из письма А .
И.
Эртеля
Т олст ому
24 сентября 1885
г.—В
к н.:
Толстой
Л.
Н.
Переписка
с
русскими
писателями,
т.
2.
М.: 1978, с.
185 — 186).
Пр еодол ев
выраженные
в
этом
письме
к олебан ия ,
Эртель
за
не­
сколько
месяцев
соз да ет
для
«Посредника» « По ве с ть
о
жад ном
мужике
Ермиле»
и
в
начале
1886 года посылает ее рукопись Толстому.
Познако­
мившись
с
не ю,
Т олстой
пишет
р ук оводи вш ему
издательством
«По ­
средник»
В.
Г.
Че р тк ов у : «Эртель прислал мне свой рассказ,
пр едост ав­
ляя
право
сокращать,
прибавлять
и
пр ося
печатать
(если годится)
без
имени
Рас ск аз
по
языку
и
пра вди вос ти
п одроб ност ей
и
по
содержанию
хорош,
но
н ехорош о
задуман
—
р аспу щенно
и
не
отделан».
Однако


'»92
А.
И.
Эрте ль
Т олст ой
наш ел,
что
«его можно напечатать». (Т ол ст ой
Л.
Н.
Полн.
собр
соч.,
т.
85.
М„ 1935, с.
307 -308 .)
Теп ерь
трудно
установить
—
сообщ и л
ли
В.
Г
Чертков
автору
о
кри
тических
з амечан ия х
Т олсто го,
приведенных
в
его
письме,
и
вне с
ли
Эртель
какие-либо
исправления
в
рукопись
своего
произведения
В
1886 году «По сред ни к»
выпустил
в
свет
«Повесть о жадном мужике
Ерм ил е»
с
рисунками
художника
А.
Д.
Кившенко.
На
этом
связ и
А.
И.
Эрте ля
с
«Посредником»
не
закончились.
Осенью
1888 года В .
Г.
Чертков
сообщ и л
Толстому,
что
Эртель
«очень
с очувст вен но
относится
к
нашим
(то есть « пос ред нико в ским». -
К.
Л.)
изданиям,
много
помог
мне
разными
указаниями
и
готовится
написать
для
нас
ра сск аз
весьма
сочувственного
нам
с од ер жа ния» (см..
Тол
стой
Л.
Н.
Поли.
собр .
с оч.,
т. 86.
М., 1937, с.
174)
В
октябре
1889 года Эртель принял предложение В .
Г.
Че рт кова
написать
для
«Посредника»
исторический
очерк
о
Наполеоне
и
обратился
к
Т олст ому
с
вопросом:
если
б
он
теперь
писал
«Войну и мир», то измс
пился
бы
или
нет
его
вз гляд
на
Наполеона?
Т олст ой
ответил: «Да,
я
не
изменил
св оего
взгляда
и
даже
скажу,
что
очень
дорожу
им*
Тол сто й
Л.
Н.
Переписка
с
русскими
писателями,
т.
2, с.
194) По
неизвестным
нам
при чи нам
Эрте ль
не
выпо л нил
своег о
обеща ни я
В
Г
Черткову
и
очерк
о
Нап оле оне
не
нап исал.
В
1891 году «Посредник»
выпустил
сборни к
«Рассказы Ивана
Федотыча.
Соч.
А.
Э ртеля ».
В
не го
вошли
г лавы
из
эр телев ск ого
рома
на
«Гарденины,
их
двор ня ,
приверженцы
и
в раг и», печатавшиеся в жур
на ле
«Русская мысль»
в
1889 году .
Открывается
сборни к
р ассказ ом
«О том,
как
женил ся
Иван
Федот ыч ».
За
ним
следуют
еще
семь
к орот
ких
вещей.
Их
рассказывает
столяр
Иван
Федотыч,
сектант,
искатель
прав
ды
-
видная
фигура
романа
«Гарденины».
Критикой
он
был
воспринят
как
обр аз
последователя
толстовского
вероуч ени я.
Толстой
з н акоми лся
с
со дер жанием
сборн ик а
по
рукописям.
«Все
истории,—
писал
он
В.
Г.
Черткову,—
мне
очень
понравились.
Язык
прекрасный,
краткий
и
ясн ы й. .. » (Толстой Л.
Н.
Полн.
собр.
соч.,
т.
86, с.
210).
Эту
оценку
Толстой
развил
по з днее
в
своем
предисловии
к
роману
Эртеля
«Гарденины. . .» (Там же,
т
37 М., 1956, с.
243 — 244)
«Две пары»
Повесть
бы ла
написана
А.
И.
Эртелем
в
Твери,
когда
он
жил
в
ней
на
положении
ссыльного.
Тема ти чески
она
примыкает
к
«Волхонской
б ары шн е», развивая один из ведущих мотивов творчества Эртеля
интеллигенция
и
наро д.
Ге ро иня
повести
«Две пары», Марья Павловпа’


Приме «опал
493
Ле тят ина,
похожа
на
Варвару.
Волхонскую
не
хар ак те ром,
а
стр емле
нием
сбл из и ться
с
народом
и
как-то
облегчить
его
уч ас ть.
Сюжет
повести
«Две пары»
построен
не
только
на
со пост авлен и и,
но
и
на
противопоставлении
взг лядо в
на
бра к
и
семь ю
в
дворянской
и.народной
среде.
.
Повесть
«Две пары»
впе рвые
опубликована
в
журнале
«Русская
мысл ь»
в
1887 году .
«Карьера Струкова»
Повесть
«Карьера Струкова»
—
последнее
художественное
произведе­
ние
Эр теля,
написанное
в
1894 — 1895
годах.
Она
впе рвые
бы ла
опубли­
кована
в
журн але
«Северный вестник»
в
1895 (кн .
12) и 1896
годах
(кн.
1 —3, 5—6).
В
дооктябрьской
критике
бы ла
сделан а
попытка
отождествить
образ
главного
героя
по ве сти
и
ее
авт ора .
В
предисловии
к
кни ге
писе м
А.
И.
Эртеля,
выше д шей
в
конце
900-х
годов,
М.
Г ершенз он
утв ерж дал:
«Безусловное понимание истины,
условное
о су щест вл ение
ее
—
это
оди н
из
заветных
тезисов
Э ртел я.
В сем
сущ ест вом
он
чувствовал,
что
прямо­
лине йная
принципиальность
—
хо лодн а,
мертвенна,
что
теплота
жи зни
—
только
в
ком пром иссе». (Письма
А.
И.
Эр те ля.
М ., 1909, с.
Х 111).
Подобная
характеристика
«приложима»
к
герою
пове с ти
«Карьера
Струкова», но не к ее автору.
М.
Гершензон,
а
за
ним
П.
Струве
—
авто ры
ренегатского
сбор ни ка
«Вехи» (М. , 1909) —
ув и дели
главную
особен н ост ь
у м онас трое ния
и
жизненной
позиции
Эртеля
в
с оед инении
буржуазного
практицизма
с
религиозным
мистицизмом.
Это
видно
из
ц ит ир уемой
статьи
М.
Г ершенз он а
и
ста тьи
П.
Струве
«Эртель как религиозный
тип
и
воплощение
иде и
личной
г одн ости».
В
послеоктябрьской
кр итике
были
справедливо
о сужд ены
попытки
этих
ав то ров
истолковать
взг ляды
и
творчество
Эртеля
в
«веховском»
духе.
Однако
их
попытки
поставить
зна к
равенства
между
пи са телем
и
его
героями
и,
в
частности,
Алексеем
С труко вы м,
имели
с вое
продолже­
ние.
Та к,
в
предисловии
к
р оману
Эртеля
«Гарденины .. . », выпущенному
в
начале
30-х
годов,
А.
Лежнев
пи са л : «Эволюция Эртеля
—
это
не­
прерыв ное
выцве та ние
разночинца-просветителя
в
ли берала ,
продвижение
его
в пра во,
происх од я щее
резкими
скачками,
сменяющимися
периодами
затишья,—
пока
он
наконец
не
ст ан ови тся
из
п ре дст авит еля
разночин­
ного,
хо тя
и
не
с лишк ом
решительного
радикализма
типичн ым
выразите­
лем
буржуазии». (В
кн .:
Эртель
А.
И.
Гарденины...
T. 1.
М. —Л.,
1933, с .
25.)
Перед
н ами
типи чны й
пример
вульгарно-социологического
истол­
кования
взглядов
пи сат еля,
которому
кр итика ми
пр и пи сыв ались
взгляды


494
А.
И.
Эртель
его
героев,
в
чьих
судьбах
ему
уд ало сь
запечатлеть
с лож ные
п р оцессы
эволюции
разночинной
интеллигенции
в
пор еформ енно й,
доревол ю
ционной
России
В
совет ско й
наук е
о
л и тературе
дл ите ль ное
время
ост ава лась
не
п реодолен но й
еще
одн а
ошибочная
т ракто вка
вз гляд ов
Эртеля,
ут в ерждав
шаяся
дооктябрьским
литературоведением.
«Эртель по своим взглядам,
писал
К.
Головин,—
народник
чист ейш ей
в оды. ..» (Головин К.
Ру сский
роман
и
ру сск ое
общество.
СПб ., 1914.)
Г лава
об
Эртеле
в
кни ге
совет­
ского
и сследов ате ля
А.
Спасибенко
«Писатели -на род ники» (М., 1968)
начинается
с ло ва ми: «Эртель
—
б елл етрист- народ ник» (с.
353).
В
наше
вре мя
советские
л ит ерат уроведы
ви дят
в
Эртеле
«типич­
н ого
дем ок рата-пр осв етител я», «реалистические произведения»
которого
«отразили назревание народной революции». ( Кр атка я
литературная
энцикл опед ия
т.
8.
М.
1975с °5ЛV


Содержание
К.
Н.
Ломунов.
Ал ексан др
Иванович
Эртель....................
3
Пов ест и
Волхонская
барышня...................................................................
37
Жадный
мужик........................................................................................185
Две
пары.................................................................................................. 217
К ар ьера
Струкова..................................................................................317
П рим еча ния.. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... . 490


Александр
Ива но вич
Эртель
ВОЛХОНСКАЯ
БАРЫШНЯ
Помета
Редактор
Л.
К УЛЕШ ОВА
Художник
Б.
ЛАВРОВ
Художественный
редактор
В.
ПОКАТОВ
Технический
редактор
Л.
АНАШКИНА
Корректор
Т.
СТЕЛЬМАХ
ИБ
No
3189.
Подписано
в
печать
с
готовых
ди апо зи тивов
03.09.83.
Формат
84X 108/ 32-
Гарнитура
обыкн.
нов.
Печать
высокая.
Бумаг а
ки.
жури.
тип.
No
2.
Ус л.
пс ч.
л. 26,04 + вкл.
Ус л.
кр.-отт. 26,09. Уч.-изд.
л. 29,96. Доп.
тираж
100 000 экз.
Заказ
No
2956.
Цена
2р.
60 к.
Издательство
«Современник»
Государственного
комитета
РСФСР
по
делам
и зда­
т ельств ,
пол иг рафии
и
книж ной
т орг овли
и
Союза
писателей
РСФСР
123007, Москва,
Хорошевское
шо ссе, 62.
К ал ининский
ордена
Трудового
Красного
Зн амен и
полиграфкомбннат
детской
лите р атур ы
им.
50-л стия
СССР
Росглавполиграфпрома
Госкомиздата
РСФСР
Кал ин ин,
проспект
50-л ст ия
Окт ября, 46