Вопросы философии 12 - Степанян Ц.А.

Передовая — Идеология мира и дружбы народов победит!

Ц. А. Степанян — Успехи коммунизма и кризис антикоммунизма

А. А. Томсен — Жилищный вопрос — важная социальная проблема современности

М. К. Мамардашвили — Некоторые вопросы исследования истории философии как истории познания

Т. Ойзерман, А. Окулов — Об итогах IV Всемирного социологического конгресса

Г. В. Платонов — Философское значение теории Ч. Дарвина

Заключительное слово академика И. Е. Тамма на конференции

Говорят участники конференции:
Академик Л. Д. Ландау

Резюме основных статей на английском языке

Указатель статей, помещенных в журнале «Вопросы философии» в 1959 году

Автор: Степанян Ц.А.

Теги: философия коммунизм журнал вопросы философии

Год: 1959

Похожие

Вопросы философии №6

Вопросы философии 01

Вопросы философии №2

Вопросы философии №12

Текст

ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
12
1959

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
ТТТТ ГОЛ ИЗДАНИЯ
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЕЖЕМЕСЯЧНО
12
19 5 9

Идеология мира и дружбы народов
победит!
Современный исторический этап развития человечества ознаменовы¬
вается все новыми и новыми выдающимися победами идеологии мира
и дружбы народов.
Великий советский народ под руководством славной Коммунистиче¬
ской партии открыл новую эру в истории человечества, впервые в мире
построил социалистическое общество без эксплуатации и угнетения и пре¬
вратил свою страну в могучий оплот мира и социализма. Следуя ленин¬
ской политике мирного сосуществования, Советский Союз вновь высту¬
пил как самый мощный защитник мира и сотрудничества между страна¬
ми с различными общественными системами, как самый надежный оплот
в борьбе против развязывания новой катастрофической войны.
Горячим одобрением встретили сотни миллионов простых людей во
всем мире конкретную и ясную программу главы Советского правитель¬
ства Н. С. Хрущева, который с трибуны Организации Объединенных На¬
ций изложил принципы внешней политики СССР и внес от имени Совет¬
ского правительства предложения о всеобщем и полном разоружении
всех государств, открывающие новую эру в борьбе за мир во всем мире.
Эти предложения, проникнутые идеями гуманизма, с огромной силой про¬
демонстрировали искренность миролюбивых устремлений Советского Сою¬
за. Они нашли полную поддержку у народов, у прогрессивной обществен¬
ности всех стран, привлекли на сторону Советского Союза симпатии но¬
вых сотен миллионов людей. Это еще раз доказывает, что внешняя по¬
литика нашего государства выражает насущные интересы трудящихся
масс всего мира.
Миролюбие внешней политики Советского государства, вновь про¬
явившееся в этой инициативе, зиждется на самой основе социалистиче¬
ского общественного и государственного строя и интересах советского
народа. Внешняя политика Советского государства является продолже¬
нием внутренней политики и подчинена главной ее задаче: построению
коммунистического общества в нашей стране. Сбросив цепи капиталисти¬
ческого рабства, уничтожив власть помещиков и капиталистов, ликвиди¬
ровав частную собственность на средства производства, вековую эксплуа¬
тацию человека человеком, советский народ тем самым уничтожил те
причины и предпосылки, которые в капиталистическом мире неизбежно
порождают захватническую политику, направленную на развязывание
войн, на эксплуатацию и порабощение других народов.
В советском социалистическом обществе нет и не может быть клас¬
сов, заинтересованных в войне, в захвате чужих земель, в приобретении
колоний и новых рынков для сбыта своей продукции, в порабощении на¬
родов. Социалистическое государство заинтересовано в прочном мире,
обеспечивающем возможность развивать свое хозяйство, успешно про¬
двигаться вперед, к коммунизму. Социалистическое государство по само¬
му своему существу является носителем идеи международного сотруд¬

4
ПЕРЕДОВАЯ
ничества и мира. Социализм избавляет человечество от кровопролитных
войн, от социального и национального угнетения. «...В противоположность
старому обществу,— писал Маркс,— с его экономической нищетой и по¬
литическим безумием нарождается новое общество, международным
принципом которого будет — мир, ибо у каждого из народов будет один
и тот же властелин — труд\» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные
произведения, т. I, стр. 449).
С первых дней своего существования Советское государство после¬
довательно и решительно проводит ленинскую политику мира и друже¬
ственных отношений со всеми государствами и народами на базе взаим¬
ного уважения и полного равноправия. Начало этой политики было по¬
ложено декретом о мире, принятым на второй день после установления
Советской власти. Миролюбивая внешняя политика обеспечила Совет¬
скому Союзу громадные успехи на международной арене, огромное влия¬
ние в международных делах, великие симпатии в демократических кру¬
гах всех стран мира, справедливо видящих в Советском Союзе носителя
самых передовых и гуманных идей человечества.
В отличие от империалистических держав, которые привыкли
смотреть на малые страны, как на свои колонии, Советский Союз, неиз¬
менно следуя мирной политике, всегда поддерживал и поддерживает спра¬
ведливые национальные требования народов как больших, так и малых.
Советская внешняя политика решительно направлена против колониаль¬
ного режима и признает за народами колоний и зависимых стран право
на самостоятельное государственное существование. Наши симпатии,
говорит Н. С. Хрущев, «на стороне колониальных народов, борющихся
против колониального рабства, за свою свободу и независимость».
Теоретической основой идеологии мира и дружбы народов является
непобедимое учение марксизма-ленинизма. Руководствуясь этим учением,
Коммунистическая партия строит всю свою внешнюю и внутреннюю по¬
литику на глубоком знании объективных законов развития общества, на
ленинском принципе мирного сосуществования государств с различными
социальными системами. Ленинская политика мирного сосуществования
получила дальнейшее обоснование и развитие в решениях нашей партии,
в докладах и выступлениях товарища Н. С. Хрущева. Исторический ви¬
зит Н. С. Хрущева в Соединенные Штаты Америки, его яркие по форме
и глубокие по содержанию выступления перед американским народом,
доклад на прошедшей сессии Верховного Совета СССР и другие выступ¬
ления еще более подчеркнули и всесторонне раскрыли огромное значение
мирного сосуществования как властного требования современности.
Условием реализации этого требования является дальнейшее укреп¬
ление и развитие социализма. Социализм создал невиданные до сих пор
в истории отношения между государствами. Он по сущности своей несо¬
вместим с какими-либо агрессивными военными тенденциями и не нуж¬
дается в войне для собственного утверждения, ибо в нашу эпоху направ¬
ление общественно-исторического прогресса и формирование и развитие
социализма в тех или иных странах совпадают.
Социализм создал совершенно новый тип взаимоотношений между
государствами внутри социалистического лагеря, основанных на сотрудни¬
честве и взаимопомощи, на общности миролюбивых интересов. Что могут
противопоставить этим неоспоримым преимуществам социализма привер¬
женцы капитализма?
Сама жизнь на каждом шагу показывает, что только социализм из¬
бавит народы от войн, что только социализм способен принести наро¬
дам подлинную свободу и процветание. Именно этим объясняется тот
факт, что идеи социализма овладевают сознанием новых и новых мил¬
лионов людей, становятся подлинным знамением нашего времени. Пре¬
вращение социализма в мировую систему открыло в жизни человечества

ПЕРЕДОВАЯ
5
новую эпоху, изменило облик мира и меняет его именно так, как пред¬
видели Маркс, Энгельс и Ленин.
В современном мире развивается и добивается одной победы за дру¬
гой национально-освободительное движение угнетенных и колониальных
народов, ширится и крепнет движение борьбы народов за мир. Великие
перемены в мире, происшедшие за последнее время, еще раз подтвержда¬
ют правильность вывода, сделанного на XX и XXI съездах КПСС, о том,
что фатальной неизбежности новой мировой войны нет, что миролюбивые
силы способны обуздать агрессоров.
Характеризуя изменившуюся мировую обстановку, что привело наи¬
более трезвых и дальновидных буржуазных политиков к признанию идеи
мирного сосуществования, Н. С. Хрущев говорит: «Сейчас силы социа¬
лизма утвердились на земле, как никогда, прочно и нерушимо. Советский
Союз предложил план всеобщего и полного разоружения. Мы готовы чест¬
но пойти на разоружение. Но пусть знают империалисты, что мы предло¬
жили это не от слабости военной, экономической или политической. Нет,
мы идем на это от сознания долга сделать все для сохранения и укрепле¬
ния мира на земле, от сознания того, что войны приносят бедствия для
всех народов. А мы хотим мира для нашего народа, для всех народов».
Перед трудящимися всех стран открыты широкие, воодушевляющие
перспективы объединения усилий в интересах мира и безопасности наро¬
дов, во имя лучшего будущего человечества. Сама жизнь зовет теперь к
сближению, сотрудничеству всех демократических сил и организаций.
* * *
Советская идеология мира и дружбы между народами, построенная
на уважении национального суверенитета и равноправия народов, оказы¬
вает огромное влияние на духовную жизнь всего человечества. Ей, и толь¬
ко ей, принадлежит' будущее. В настоящее время все труднее и труднее
становится скрывать идейную нищету и убожество империалистической
пропаганды, ее бессилие противостоять великим идеям мира, демократии
и социализма. Два важнейших оплота американской пропаганды — миф
о «советской угрозе» и миф об «американском всемогуществе» — явно по¬
терпели банкротство. Сейчас невозможно уже скрыть от миллионов лю¬
дей, что проводимая СССР политика носит мирный характер.
«В этих новых условиях,— пишет видный французский деятель Пьер
Кот,— вашингтонское правительство не может больше основывать свою
внешнюю политику на пресловутых тезисах насчет «'отбрасывания», или
«освобождения», стран народной демократии. Оно вынуждено признать
принцип сосуществования государств с различными социальными и поли¬
тическими системами. Причем надо, чтобы это сосуществование было
мирным: на смену холодной войне должно прийти соревнование на мир¬
ном поприще. Другими словами, силой самих событий вашингтонское
правительство вынуждается теперь к принятию принципов, весьма отли¬
чающихся от тех, которыми Америка руководилась в своей внешней по¬
литике во времена Трумэна или Даллеса».
Потерпев поражение в «холодной войне», империалистическая про¬
паганда ищет сейчас новых аргументов. Идет, так сказать, процесс «об¬
новления» идеологического оружия.
В страхе перед неумолимыми законами поступательного развития
истории буржуазные идеологи заняты сейчас срочными «теоретическими»
изысканиями. Вместо того, чтобы противостоять Советам, пишет в одной
из статей, выражая настроение этих кругов, известный американский пуб¬
лицист Липпман, «мы бесцельно бездействуем, не имея планов на бли¬
жайшее время или цели, направленной на то, чтобы вдохновить нас, как
нацию, на оольшую деятельность и сплоченность. Неужели, достигнув
высокого уровня жизни, мы потеряем наш стимул? Неужели мы погрузи¬

6
ПЕРЕДОВАЯ
лись в самодовольство?» Как бы продолжая сетования Липпмана, ди¬
ректор информационного агентства США господин Аллен говорит: «Нам
нужно возродить наши революционные принципы и энтузиазм основате¬
лей нашего государства».
Страх буржуазных идеологов за будущее капиталистического обще¬
ства свидетельствует о том, что за последние годы мировое соотношение
сил изменилось. В условиях современного развития стало вполне ясно,
что капитализм выполняет разрушительную, анархическую и дезоргани¬
зующую роль в обществе в целом, тогда как именно социализм выпол¬
няет созидательную роль, скрепляет и цементирует современное обще¬
ство.
Теперь в силу изменившейся мировой обстановки буржуазным идео¬
логам становится все труднее обманывать массы. Вот почему современ¬
ная буржуазная пропаганда вынуждена изобретать новые приемы маски¬
ровки и приукрашивания капиталистического строя и его политики, новые
способы запугивать народы извращенной картиной социалистического
строя, внушить народам страх перед коммунизмом, изобразить коммуни¬
стов диктаторами и агрессорами, а империалистов представить в образе
защитников человека и высших духовных ценностей, в виде хранителей
свободы и демократии.
Сейчас буржуазная пропаганда особенно старается представить ка¬
питалистический строй как совершенную систему общественного устрой¬
ства, пытается прикрыть, замаскировать сущность капиталистического
строя, перекрасить капитализм под социализм. Изыскивая всевозможные
новые эпитеты с целью смазать коренную противоположность между ка¬
питализмом и социализмом, буржуазные социологи называют современ¬
ный капитализм «народным», «интеллектуальным», «чистым», «демокра¬
тическим», усиленно распространяют версию о «гуманистическом» капи¬
тализме. Они настойчиво твердят о так называемых-«человеческих отно¬
шениях», приписывают буржуазному обществу черты, присущие социа¬
лизму: ликвидация эксплуатации, плановость хозяйства, гуманность обще¬
ственного устройства и т. д.
Все эти версии не больше как попытка буржуазных идеологов вос¬
противиться большой притягательной силе подлинного, социалистическо¬
го гуманизма, воплощенного в практических делах советских людей, стро¬
ящих коммунизм, в величественной программе экономического и культур¬
ного развития всех стран социалистического лагеря. Мы ни на минуту
не можем забывать о том, что империалистическая буржуазия мобили¬
зует сейчас колоссальный пропагандистский аппарат против растущих и
крепнущих сил социализма. Эту реакционную пропаганду ежедневно и
ежечасно питают такие могущественные силы, как промышленные и фи¬
нансовые тресты и корпорации, которым выгодна «холодная война» и
гонка вооружений, как источник наживы.
«Но, господа империалисты,— заявил Н. С. Хрущев,— если вы буде¬
те стараться вернуться на позиции «холодной войны», вас не спасет Рок¬
феллер, как не мог спасти и Даллес. Вы можете продлить «холодную
войну», но она все равно кончится еще большим поражением тех, кто вы¬
ступает против разрядки международной напряженности».
Как бы ни расхваливали идеологи буржуазии современный капита¬
лизм, капитализм не перестал быть капитализмом и продолжает жить за
счет нещадной эксплуатации труда миллионов. Именно поэтому мы в
нашей идеологической работе должны по-прежнему уделять большое вни¬
мание разоблачению всех этих новейших приемов идеологической защиты
капитализма.
Раскрывая на конкретных и ярких примерах поистине гуманистиче¬
скую сущность социалистического строя, мы должны убедительно пока¬
зать, что гуманизм и капитализм несовместимы, что капитализм является

ПЕРЕДОВАЯ
7
отрицанием гуманизма. Коммунизм делами доказал, что он самое гуман¬
ное, самое прогрессивное движение современности.
Поездка Н. С. Хрущева в США наглядно продемонстрировала, как
живо интересуются широкие народные массы за рубежом условиями жиз¬
ни советских людей. Большой интерес к Советскому Союзу и социалисти¬
ческому строю наблюдается и в кругах зарубежной интеллигенции. В этих
■кругах происходит дифференциация, рост критических настроений по от¬
ношению к условиям жизни при капитализме, по отношению к наиболее
реакционным теориям, проявляется неудовлетворенность теоретической
слабостью буржуазной науки, ее неспособностью дать ответ на острые во¬
просы повседневной жизни.
Советские фил ософы-марксисты, находясь на передовой линии идео¬
логической работы, обязаны учитывать этот возросший интерес к социа¬
лизму в капиталистических странах и постараться удовлетворить его но¬
выми глубокими исследованиями, яркими произведениями, обобщающи¬
ми и отражающими конкретную практику социалистического строитель¬
ства и различные стороны жизни советских людей. .Коренные преимуще¬
ства советского строя перед капиталистическим особенно наглядно вы¬
ступают в таких неразрешимых для капитализма проблемах, как рацио¬
нальное использование современных производительных сил, ускорение
темпов экономического развития, планирование экономики, преодоление
классового антагонизма и социального неравенства, решение националь¬
ного вопроса, повышение жизненного и культурного уровня населения
и т. п.
Одной из важнейших задач нашей идеологической работы остается
борьба с .проникновением буржуазной идеологии в среду советских людей,
в особенности молодежи. Советский народ уже неоднократно проявлял
большую политическую зрелость, способность разбираться .во всех хитро¬
умных проискав наших идеологических противников. Однако надо иметь
в виду, что наши идеологические противники и в дальнейшем не отка¬
жутся от попыток разлагать отдельных неустойчивых советских людей
проповедью индивидуализма и эгоизма, оживлять и поддерживать раз¬
личные пережитки капитализма в их сознании.
Ввиду этого разносторонняя деятельность в области коммунистиче¬
ского воспитания советского народа, ведущаяся на основе исторических
решений XXI съезда КПСС и приобретающая такой широкий размах в
период развернутого строительства коммунизма, должна непременно со¬
четаться с упорной борьбой против буржуазной идеологии, против пере¬
житков капитализма в сознании людей, против малейших проявлений
частнособственнической психологии. Воспитывать людей социалистиче¬
ского общества в коммунистическом духе значит воспитывать их в духе
непримиримой враждебности к буржуазной идеологии во всех ее прояв¬
лениях. Этой воинствующей 'Непримиримости к буржуазной идеологии, ко
всему, что противоречит идеям коммунизма, гуманизма, мира и прогрес¬
са, всем светлым идеалам человечества, учит советских людей весь опыт
поездки и выступлений Н. С. Хрущева в США.
В вопросах идеологической борьбы не 'было и не может быть никако¬
го примиренчества.
В выступлениях Н. С. Хрущева содержится боевая программа ра¬
боты в области борьбы против буржуазной идеологии на современном
этапе. В вопросах идеологии, указывает Н. С. Хрущев, мы твердо стояли
и будем стоять, как скала, на основе марксизма-ленинизма. Идеологиче¬
ские вопросы нельзя решать силой, нельзя идеологию, господствующую
в одном государстве, навязывать другому государству. Никто из здраво¬
мыслящих людей никогда не признавал, что идеологические опоры или
вопросы о государственном устройстве той или иной страны должны ре¬
шаться войной. «Мы уверены,— заявил Н. С. Хрущев,— в силе своей
правды, высоко несем и демонстрируем перед всем миром эту социали¬

8
ПЕРЕДОВАЯ
стическую правду, (преимущества социализма. Нам 'нечего 'бояться, что
народы 'социалистических стран будут соблазнены капиталистическим
дья.волом и откажутся от социализма. Думать иначе — значит не верить
в силу социализма, в силу рабочего 'класса и его творческие способности».
* * *
Еще 'на заре возникновения 'международного рабочего движения ве¬
ликие вожди и учители пролетариата Маркс и Энгельс ясно указали ра¬
бочему движению и всем трудящимся на 'Необходимость сознательной
борьбы за мирные отношения между народами 'как на составную часть
их общей освободи тельной борьбы против 'капитализма, за социализм.
В 1864 тоду в «Учредительном манифесте международного товарищества
рабочих» Карл Маркс писал, что рабочий класс обязан овладеть «тайна¬
ми международной политики, следить за дипломатической деятельностью
своих правительств и в случае необходимости противодействовать ей все¬
ми средствами, имеющимися в его распоряжении; в случае же невозмож¬
ности предотвратить эту деятельность — объединяться для одновремен¬
ного разоблачения ее и добиваться того, чтобы простые законы 'нрав¬
ственности и справедливости, которыми должны руководиться в своих
взаимоотношениях частные лица, стали высшими законами и в отноше¬
ниях между народами.
Борьба за такую иностранную политику составляет часть общей борь¬
бы за освобождение рабочего класса» ('К. Маркс, Ф. Энгельс. Из¬
бранные сочинения, т. I, стр. 343, 1955).
Мир между народами должен и может быть упрочен в результате
активной, неутомимой борьбы за него. На стихийное течение событий по¬
лагаться нельзя. Залог мирного сосуществования капиталистических и
социалистических стран — в могущественных и быстро растущих силах
социалистического лагеря, в растущих силах международного движения
за мир. Трудящиеся всех стран научены горьким опытом последних войн,
развязанных агрессивными силами империализма. Трудящиеся знают,
что о миролюбии того или иного правительства следует судить только
по его делам. Именно миролюбивые дела Коммунистической партии Со¬
ветского Союза, правительства СССР, всего нашего народа вызывают
рост симпатий к Советскому Союзу — незыблемому фактору мира и
безопасности народов.
'Внешняя политика Советского правительства, выработанная в тече¬
ние многих лет самоотверженной борьбы за мир и безопасность нашей
Родины, получает все более могучую поддержку всех передовых сил со¬
временного общества. Это вполне закономерно, ибо внешняя политика
СССР широко продемонстрировала себя как политика защиты и упро¬
чения мира между народами, борьбы против подготовки и развязывания
новой войны, как политика международного сотрудничества и развития
деловых связей со всеми странами, проявляющими заинтересованность
в такого рода (сотрудничестве. Такая внешняя политика отвечает корен¬
ным интересам советского народа и одновременно интересам всех миро¬
любивых народов.
'Ныне международное рабочее движение превратилось в мощную
освободительную силу, способную добиться победы дела мира, обеспечить
лучшее будущее для всего человечества. В знаменательном документе
современности — Манифесте мира — 64 -коммунистические и рабочие пар¬
тии обратились со страстным и благородным призывом ко всем честным
людям:
«Мы, коммунисты, посвятили свою жизнь делу социализма. Мы, ком¬
мунисты, непреклонно верим в победу этого великого дела. Именно пото¬
му, что мы верим в триумф наших идей—идей Маркса и Ленина, идей

ПЕРЕДОВАЯ
9
пролетарского интернационализма — мы желаем мира и боремся за мир.
Война — наш враг.
Пусть отныне страны разных социальных систем соревнуются между
:.обой в развитии мирной науки, мирной техники. Пусть они доказывают
:вои преимущества не на поле брани, а в соревновании за прогресс, за по¬
вышение уровня жизни народов.
Мы протягиваем руку всем людям доброй воли. Общими силами
сбросим бремя вооружений, гнетущее народы! Освободим мир от угрозы
войны, смерти и уничтожения! Перед нами светлое и счастливое будущее
человечества, идущего к прогрессу.
Миру — мир!»
Манифест мира является откликом коммунистов на сложные про¬
блемы, возникшие ныне на международной арене. Коммунизм наносит
сокрушительный удар реакционной идеологии войны и агрессии.
Современная жизнь, вся история борьбы передовых сил общества
против реакции, агрессии и войн убедительно, неоспоримо доказывают,
что будущее принадлежит миру, миролюбивым, а не агрессивным силам.
Социалистическая идеология мира и дружбы между народами победит
реакционную идеологию войны и агрессии.

Успехи коммунизма и кризис
антикоммунизма
Ц. Л. СТЕПАНЯН
Отличительной и определяющей чертой современной стадии разви¬
тия мировой истории является рождение коммунистическо й форма¬
ции и закат отжившего свой век капитализма. Эта возникшая с победой
Октябрьской революции объективная, естественноисторическая законо¬
мерность смены старой формации новой является основой основ всех су¬
щественных явлений и глубинных процессов нашей эпохи.
Новое, неодолимо растущее прокладывает себе дорогу в борьбе про¬
тив старого, умирающего. Этот всеобщий закон развития с особой силой
и наглядностью проявляется в нашу эпоху перехода от капитализма к
коммунизму. Становление коммунистического обще¬
ства, широкое распространение и торжество ком¬
мунистической идеологии, с одной стороны, неиз¬
бежное крушение капитализма, распад мировой
системы империализма и колониальной системы —
с другой — это две стороны единого исторического
процесса смены отжившей капиталистической фор¬
мации новым общественным строем.
I
Успехи развернутого коммунистического строительства в СССР и
социалистического строительства в странах народной демократии нано¬
сят мощный удар по антикоммунистической идеологии современной
буржуазии.
Антикоммунизм — это целая система политических, экономических,
исторических, социологических, философских теорий и коварных прие¬
мов, созданных современным империализмом для борьбы против неодо¬
лимо растущих сил нового мира. Он обычно прикрывается именем науки,
но на деле не имеет ничего общего с наукой, потому что построен на со¬
знательном извращении законов общественного развития, на искажении
фактов, касающихся жизни современного общества. Антикоммунизм
включает в себя наряду с открытой враждебностью к коммунистическому
обществу, к коммунистическим партиям и социалистическим государствам
прямую апологетику капиталистических порядков, стремление дсжазать
их вечность.
Общим для всех его разновидностей является открытая ненависть к
коммунизму, отсутствие каких-либо серьезных аргументов, могущих по¬
колебать великие идеи и принципы новой и высшей общественной фор¬
мации.
Все оттенки антикоммунизма имеют единую классовую основу.
Особенно характерным для антикоммунизма является метафизический,
внеисторический подход к развивающейся действительности. Это выра¬
жается в отождествлении качественно различных этапов становления и

УСПЕХИ КОММУНИЗМА И КРИЗИС АНТИКОММУНИЗМА 11
развития коммунистической формации. Трудности переходного периода
от капитализма к социализму, вынужденное применение господствующим
рабочим классом ответного насилия по отношению к ожесточенно со¬
противляющемуся свергнутому эксплуататорскому классу идеологи бур¬
жуазии умышленно распространяют на всю новую формацию. Припи¬
сывая вообще коммунизму голое насилие, буржуазные политики и идео¬
логи в союзе с реформистами сознательно извращают сущность социа¬
листической демократии. При этом они переносят на все периоды строи¬
тельства нового строя некоторые черты, характерные для возникнове¬
ния социалистического общества в определенных исторических условиях,
когда в ответ на навязанную гражданскую войну и интервенцию рабо¬
чий класс вынужден был насильственно подавлять сопротивление вра¬
гов свободы и прогресса.
Такова одна из метафизических основ идеологии антикоммунизма,
порожденная классовыми интересами буржуазии.
Исторический процесс становления коммунистической формации во
многом облегчается тем, что социализм уже победил полностью и оконча¬
тельно в СССР. Человечество может опереться ка опыт первой страны со¬
циализма, которая уверенно прокладывает пути к высшим формам обще¬
ственной жизни, подтверждая и обогащая марксистско-ленинское учение
об общих закономерностях строительства коммунизма.
Новое, особенное сейчас состоит в том, что коммунизм, последова¬
тельно пройдя этапы превращения из утопии в науку, а затем в прак¬
тическое революционное действие масс, впервые в истории начинает
принимать свои конкретные формы и очертания в качестве реальной об¬
щественной формации.
От первых разведчиков коммунизма — парижских коммунаров — до
возведения великого здания коммунистического общества в первой
стране победившего социализма — таков героический и славный путь
развития международного коммунистического движения.
Бурный и всесторонний процесс развернутого строительства ком¬
мунистического общества практически опровергает, и с каждым годом
все убедительнее, излюбленные измышления идеологов антикоммунизма.
Реальный процесс возникновения коммунистического общества, по
терминологии идеологов и политиков антикоммунизма, является вызо¬
вом капиталистическому миру.
В своем докладе на XXI съезде КПСС товарищ Н. С. Хрущев под¬
черкнул: «На Западе говорят, что мы бросили «вызов». Ну, что же, если
им нравится это слово, будем считать, что мы бросили вызов. Но это вы¬
зов на соревнование в мирном развитии экономики, в повышении жиз¬
ненного уровня народа».
Уверенность коммунистов в победе нового общественного строя ос¬
нована на знании объективных законов общественного развития. В ко¬
нечном счете на земле победит тот строй, который откроет перед наро¬
дами большие возможности в деле улучшения их материальной и ду¬
ховной жизни, всестороннего развития личности. Именно таким общест¬
венным строем является коммунизм.
Мирный вызов восходящего коммунизма имеет различные формы
своего проявления.
В области внутренней политики новый, подлинно свобод¬
ный социалистический мир осуществляет величественные планы корен¬
ного экономического, социального и культурного преобразования обще¬
ства, открывающие народным массам и каждой личности в отдельно¬
сти все возможности для творческого труда и счастливой, полнокровной
жизни.
Социализм демонстрирует всему миру расцвет науки и культуры, по¬
следовательно отстаивает и подтверждает на практике марксистско-ленин¬

12
Ц. А. СТЕПАНЯН
ское учение о путях прогрессивного развития человеческого общества.
Этого-то жизнеутверждающего учения, подтверждаемого и обогащаемого
всем опытом современного общественного развития, больше всего боятся
поборники антикоммунизма.
В области внешней политики мировой социалистический
лагерь выдвигает конструктивные предложения по всем существенным
вопросам современного международного положения, предотвращает угро¬
зу военных конфликтов и тем самым вносит свой реальный вклад в дело
обеспечения мира для всех народов. Огромное значение для укрепления
дела мира во всем мире имел исторический визит Н. С. Хрущева в Соеди¬
ненные Штаты Америки.
Логическим развитием последовательной мирной политики стран со¬
циализма, высшим выражением гуманизма является внесенный Н. С. Хру¬
щевым от имени Советского правительства на 14-ю сессию Генеральной
Ассамблеи ООН план всеобщего и полного разоружения. Этот план, от¬
крывающий новый этап в истории международных отношений, кладет ко¬
нец мифу о коммунистической агрессии. Народы мира имеют новую воз¬
можность убедиться в подлинной человечности всего строя социализма.
Следовательно, мирное сосуществование и соревнова¬
ние двух противоположных общественных систем
включают в себя экономическую, политическую и
идеологическую борьбу и исключают военное столк¬
новение как метод решения исторического вопроса
о судьбах капитализма.
Говоря о характере нашего социально-экономического, политическо¬
го и идеологического вызова, товарищ Хрущев подчеркивал: «Мы не бу¬
дем навязывать другим странам силой своего оружия наш социалисти¬
ческий строй. Мы против вмешательства одних стран во внутренние де¬
ла других стран. Но мы атакуем капитализм с флангов, с экономических
позиций, с позиций превосходства нашей системы. Этим будет обеспечена
победа рабочего класса, победа коммунизма».
Чтобы смягчить силу воздействия великих идей и дел коммунизма
и избежать открытого разговора перед мировой общественностью о двух
прямо противоположных путях современного общественного разви¬
тия— коммунистическом и капиталистическом,— правящие круги бур¬
жуазного мира в один голос с ревизионистами заявляют, что в Совет¬
ском Союзе строится не коммунизм, а... государственный капитализм.
Это сознательное извращение фактов имеет своей целью ввести в заблуж¬
дение мировое общественное мнение.
Нелепость такого утверждения очевидна прежде всего из того ос¬
новного факта, что капитализму свойственны различные формы частной
собственности на средства производства, тогда как в Советском Союзе
собственность на средства производства является общественной — обще¬
народной и колхозно-кооперативной. Из этих противоположных экономи¬
ческих основ двух систем следует, что если для капитализма характерно
стремление к максимальной прибыли, что приводит к обогащению кучки
эксплуататоров и обнищанию трудящихся, то основной целью социализма
является все более полное удовлетворение растущих потребностей на¬
родных масс.
Самая жизнь, реальная действительность, показывает, что коренное
различие двух систем находит свое выражение не только в области эконо¬
мического базиса, но и во всей надстройке — политической и идеологиче¬
ской. Политическая власть во всех странах социализма находится в руках
рабочего класса, народных масс, руководимых марксистскими партиями.
А во всех странах капитализма, на всех фазах и ступенях его разви¬
тия— в руках буржуазии, представляемой различными ее партиями,
между которыми нет существенных отличий, как, например, между рес¬
публиканской и демократической партиями в США. Эту истину разъяс¬

УСПЕХИ КОММУНИЗМА И КРИЗИС АНТИКОММУНИЗМА
13
нял Никита Сергеевич Хрущев в своих встречах с политическими деяте¬
лями Америки, в частности с некоторыми профсоюзными лидерами, по¬
терявшими способность объективно и трезво смотреть на современную
действительность, разбираться, где настоящий социализм и где подлин¬
ный капитализм.,
Для социализма характерно господство марксистско-ленинской идео¬
логии: диалектико-материалистического мировоззрения; идеологии проле¬
тарского интернационализма, дружбы народов и равенства всех рас и пле¬
мен; коммунистической морали с ее принципами коллективизма и гума¬
низма.
Для капитализма характерно господство буржуазной идеологии: мета-
физически-идеалистического ; мировоззрения, идеологии национализма и
расовой дискриминации, частнособственнической морали с ее эгоистиче¬
скими принципами.
Эти коренные экономические, политические и идеологические разли¬
чия двух систем находят свое выражение в противоположных закономер¬
ностях развития капитализма и социализма.
Неуклонное укрепление морально-политического единства общества
на основе разрешения неантагонистических противоречий есть специфиче¬
ская закономерность развития социализма на пути к коммунизму. В этом
один из глубочайших источников всестороннего роста творческой активно¬
сти народных масс, бурного расцвета науки и культуры.
В отличие от социализма капитализм характеризуется обострением
антагонистических противоречий. На базе капитализма невозможно пре¬
одолеть его коренных классовых противоречий. В этом историческая обре¬
ченность всех форм капитализма, как «индивидуального», так и монополи¬
стического. При всех различиях этих форм капитализма они в условиях
господства буржуазного строя однотипны в своей основе и представ¬
ляют одну капиталистическую систему хозяйства, исторически уже отжив¬
шую свой век.
Напрасно идеологи антикоммунизма ищут госкапитализм в СССР, где
впервые в истории до основания ликвидированы все формы капитализма.
Смешение коммунизма с госкапитализмом преследует цель ухода от
открытой идеологической дискуссии, от прямого разговора перед мировой
общественностью о двух различных, противоположных путях современ¬
ного общественного развития — капиталистическом и социалистическом.
Пытаясь удержать трудящиеся массы капиталистических стран от
борьбы за социализм, идеологи и политики империализма, а также ре¬
формисты не брезгают никакими средствами. В их арсенале имеется и
такой псевдонаучный аргумент, как утверждение о «региональном ха¬
рактере коммунизма», якобы пригодном только для восточных стран и
неприменимом на Западе. Абсолютизируя отдельные стороны разви¬
тия классовых формаций, они утверждают, что поскольку в прошлом мир
не был «универсален», то и в будущем коммунизм не может быть уни¬
версальной, всеобщей формацией, неизбежной на всей нашей планете.
Коммунистическая система якобы подходит для Востока, а не для Запада.
Но жизнь давно опровергла и этот тезис антикоммунизма. Выдающиеся
успехи всего социалистического лагеря, в том числе и таких европейских
стран, как Чехословакия, ГДР и др., а также успешность разрешения
всех коренных проблем современного общественного развития на базе со¬
циалистического преобразования доказывают интернациональный харак¬
тер коммунизма, его неизбежность как на Востоке, так и на Западе.
Антикоммунизм, будучи антинаучным в своей основе, лишен эле¬
ментарной логики. Признавая пригодность коммунизма для восточных
стран, он тут же, вступая в противоречие с самим собой, всячески стре¬
мится не допустить, чтобы страны Востока, особенно недавно освобо¬
дившиеся из-под колониального ига, встали на некапиталистический
путь развития. Болезненно ощущая удары, которые наносит по импе¬

14
Ц. А. СТЕПАНЯН
риализму мощный подъем национально-освободительной борьбы наро^
дов колоний и зависимых стран, реакционная буржуазия пытается при
помощи фальшивого лозунга антикоммунизма помешать этим народам
устанавливать дружественные отношения со странами социализма. Но эти
народы ка своем опыте все больше убеждаются, что их подлинный враг—
это империализм с присущей ему колониальной политикой.
Беспримерный в истории социальный прогресс в СССР, Китае и дру¬
гих странах социализма, их бескорыстная разносторонняя помощь эконо¬
мически слаборазвитым странам увеличивают притягательную силу идей
коммунизма.
Эту очевидную истину и нарастающую тенденцию современного об¬
щественного развития отмечают трезвые голоса из западного мира.
«Когда обращаешься к слаборазвитым странам Азии, то обнаружи¬
ваешь, что коммунизм заманчив не только своей идеологией, но и эко¬
номическим аспектом. За время жизни одного поколения Россия пре¬
вратилась из слаборазвитой сельскохозяйственной страны в великую
промышленную державу. Жителями Азии, стремящимися быстро под¬
нять свой жизненный уровень, коммунизм воспринимается как кратчай¬
ший путь к большему благосостоянию» (профессора Миннесотского
университета Леннокс Миллс и Чарльз Маклолин «Мировая
политика в развитии», 1956, Нью-Йорк).
Стремясь удержать освободившиеся народы от вступления на путь
социалистического развития, поборники антикоммунизма со свойствен¬
ной им демагогией беспредельно раздувают трудности строительства со¬
циализма, пытаются доказать, что трудности, преодоленные во имя
победы социализма первой социалистической страной, СССР, неизбеж¬
ны для всех стран, вступивших на путь коммунизма. Но и этот аргумент
не имеет особого успеха, ибо народы знают, что трудности строительства
социализма в СССР бы'ли вызваны прежде всего агрессивной политикой
и подрывной деятельностью империалистических держав и не обязатель¬
ны для всех стран. Эти трудности, кстати, не могут идти ни в какое срав¬
нение с тем, что приходится испытывать трудящимся массам на му¬
чительных и кровавых путях развития капитализма, покоящегося на
безжалостной эксплуатации трудящихся.
Терпя одно поражение за другим, идеологи реакции изворачивают¬
ся, меняют тактику, применяют все более изощренные, наукообразные,
внешне «объективные» формы борьбы с коммунизмом. Например, если
не так давно буржуазные социологи грубо и примитивно, без всякой ар-
1ументации утверждали, что возникновение социалистического строя
есть «историческая случайность», «рискованный большевистский экспери¬
мент», то сейчас они не прочь объявить коммунизм «одной из возможных
цивилизаций», хотя и «не лучшей». Эта идея особенно культивируется та¬
ким видным представителем буржуазной идеологии, как Тойнби.
Как же обстоит дело в действительности?
Творческий марксизм рассматривает всемирную историю диалектиче¬
ски, в ее поступательном развитии. Новым блестящим подтверждением
правильности этого подлинно научного метода служит тот факт, что ком¬
мунистический строй, являющийся качественно новой и высшей формой
цивилизации, возникает как результат закономерного продолжения и раз¬
вития всего лучшего, прогрессивного, что создала предшествующая исто¬
рия мировой цивилизации.
В то же время коммунистическая цивилизация является отрицани¬
ем всех антигуманных сторон прежней цивилизации, основанной на экс¬
плуатации человека человеком, на угнетении и порабощении слабых на¬
родов сильными, на бесконечных войнах. Эту противоположность двух
типов цивилизации по-своему толкуют идеологи и политики буржуазии.
Примером может служить заявление председателя Генеральной Ассам¬
блеи ООН Шарля Малика, который в своем выступлении в июне ны¬

УСПЕХИ КОММУНИЗМА И КРИЗИС АНТИКОММУНИЗМА
15
нешнего года на конференции «Антикоммунистической лиги» сказал,
что успехи коммунизма наряду с благодушием в рядах Запада ставят
под угрозу всю концепцию западной цивилизации. «Западная цивилиза¬
ция находится в настоящее время в осаде,— продолжал Малик.— Она
призвана реабилитировать самое себя. Международный коммунизм от¬
рицает и отклоняет ее основные ценности, и в то же время в ее собст¬
венных рядах создается хаос вследствие скептицизма и неверия». Од¬
новременно Ш. Малик подчеркнул оптимизм и уверенность коммунистов
в будущем, прочность коммунистической позиции. Он напрасно призывал
западный мир доказать, что «коммунизм не представляет собой непре¬
ложного закона будущего». Но в действительности светлое будущее во
многом уже существует в настоящем. Социализм впервые в истории
устранил эксплуатацию человека человеком, уничтожил социальный и
национальный гнет, дал полное равноправие женщинам, сделал матери¬
альные и культурные достижения человечества достоянием народных
масс, вовлек массы в управление государством, невиданно быстрыми
темпами развивает производство и науку. Все это и является доказатель¬
ством неодолимого приближения полного торжества коммунистической
цивилизации.
Последовательная мирная политика Советского Союза и всего соци¬
алистического лагеря, распространение идей научного коммунизма об
объективных законах общественного развития, практически подтверж¬
даемых в международном масштабе, развенчивают перед мировой об¬
щественностью миф о «красном империализме», ложь об «экспорте ре¬
волюции» в другие страны, о невозможности мирного сосуществования
капитализма с социализмом. Это вынужден признать известный амери¬
канский обозреватель Уолтер Липпман, выражающий мысли и думы
наиболее трезвых умов своего класса. В недавно изданной книге «Комму¬
нистический мир и наш мир» У. Липпман пишет: «Мы будем обманы¬
вать себя, если не поймем, что главная сила коммунистических государств
заключается... в силе их примера, в наглядной демонстрации того, чего
Советский Союз достиг за сорок лет и красный Китай — за десять».
Визит Н. С. Хрущева в Соединенные Штаты Америки сыграл боль¬
шую роль в отстаивании исторической правды коммунизма, его гуманных
целей. Глубокие по содержанию, яркие, образные по форме выступле¬
ния главы Советского правительства раскрыли американскому нар'оду
истину о первой стране строящегося коммунизма, нанесли серьезный
удар по идеологии антикоммунизма. Как отмечала зарубежная печать,
под влиянием жизненных и убедительных аргументов, приведенных
Н. С. Хрущевым, многие проповедники антикоммунизма вынуждены сей¬
час отступить, задуматься о формах и методах взаимоотношений с со¬
циалистическим миром, уверенно идущим к коммунизму. Говоря о муд¬
рых, остроумных и красочных выступлениях Н. С. Хрущева, американ¬
ский публицист Джозеф Норт писал: «Своей личностью, своей миролю¬
бивой программой, своим поведением он показал, насколько реально
сосуществование простых людей с различными идеологиями. С глаз мил¬
лионов людей сорвана завеса лжи, окружавшая понятие «коммунист».
Однако, кроме этой разумной, положительной тенденции, направлен¬
ной на установление дружественных отношений между СССР и США, су¬
ществует еще среди некоторых правящих кругов буржуазии неразумная,
отрицательная тенденция, имеющая своей целью обострить международ¬
ную напряженность, сохранить состояние «холодной войны».
Но, несмотря на все препятствия, «наше время,— говорил Н. С. Хру¬
щев,— может и должно стать временем осуществления великих идеалов,
временем мира и прогресса».
Необходимость мирного сосуществования и соревнования двух си¬
стем — важнейшее условие дальнейшего прогрессивного развития всего
человечества.

16
Ц. А. СТЕП АНЯ Н
II
Вопрос о будущем человечества в нашу эпоху приобретает все более
актуальное значение, при этом не только теоретическое, но и практическое.
Социологи и политики капиталистического мира бессильны дать научный
ответ на этот вопрос. Капитализм, по их мнению, незыблем и вечен. Мож¬
но привести много примеров, когда представители капиталистических
стран, принимающие на различных международных конгрессах активное
участие в дискуссиях по текущим вопросам, замолкают, как толь¬
ко речь заходит о перспективах развития всего челове¬
чества.
Они никак не хотят усвоить уроки всемирной истории, понять законо¬
мерности смены общественно-экономических формаций в процессе про¬
грессивного, поступательного развития человечества. Особенно им не по
цуше объективная необходимость неизбежной смены капитализма социа¬
лизмом в силу внутренних законов развития буржуазного общества. Во
время выступлений в Соединенных Штатах Америки Никите Сергеевичу
Хрущеву больше всего приходилось разъяснять это фундаментальное по¬
ложение коммунистической идеологии. Ему пришлось также ответить и на
один из ныне широко распространенных в буржуазной социологии аргу¬
ментов против коммунизма. Будучи не в состоянии противопоставить ком¬
мунистическому обществу ничего положительного, идеологи буржуазии
любят спрашивать: если, согласно марксизму, капитализм заменил феода¬
лизм, а социализм заменяет капитализм, то что займет место коммунизма?
Образно отвечая на этот излюбленный вопрос противников коммунизма,
Н. С. Хрущев сказал: «Мы в Советском Союзе, построив социализм, при¬
ступили к построению коммунизма, живем на первой стадии строительства
коммунизма. Другие социалистические страны в той или иной степени за¬
вершают строительство социализма. Мы еще, если можно так сказать, не
попробовали, что дает людям, обществу коммунистический строй. А вот
среди вас нашелся человек, который требует дать ему новый пирог. Зачем
мне искать новый пирог, когда я считаю, что самый вкусный — это комму¬
нистический пирог. Мы будем кушать его с удовольствием и поделимся со
всеми, кто захочет присоединиться к этому пирогу».
Эта непоколебимая уверенность в историческом превосходстве ком¬
мунизма основана на знании законов общественного развития. Подобной
уверенности нет и быть не может у защитников капиталистического мира.
«Беда в том, что нам самим не ясно, каково же наше собственное кре¬
до»,— жалуются многие идеологи и политики империализма. Этим пред¬
ставителям капиталистического мира не ясно будущее капитализма. Од¬
нако оно становится все более ясным для трудящихся всего мира. По
мере нашего продвижения к коммунизму перед народами всего мира
раскрываются все более широкие и светлые перспективы будущего ком¬
мунистического общества, позволяющие глубже усвоить истину маркси¬
стско-ленинского предвидения и одновременно понять всю ложь пропо¬
ведников антикоммунизма.
Защитники старого мира не могут не видеть, сколь непопулярно са¬
мо понятие капитализма, дискредитировавшего себя в глазах народов.
Вот почему они усердно перекрашивают капитализм в «народный ка¬
питализм», в «государство всеобщего благоденствия» и т. д. Многие по¬
борники антикоммунизма пытаются даже незаконно завладеть некото¬
рыми социалистическими лозунгами, которые они контрабандой про¬
таскивают в своих писаниях. Разве не об этом свидетельствуют несосто¬
ятельные утверждения буржуазных идеологов и реформистов о мнимой
возможности планирования экономики при капитализме и т. п.?
Те немногие уступки, на которые вынужден идти капиталистиче¬
ский мир под влиянием растущих успехов социалистического лагеря и
классовой борьбы в своих странах (буржуазная национализация некото¬

УСПЕХИ КОММУНИЗМА И КРИЗИС АНТИКОММУНИЗМА
17
рых отраслей промышленности, аграрная реформа, осуществление тех или
иных форм кооперирования сельского хозяйства, усиление государствен¬
ного регулирования в экономике, частичные уступки рабочему классу и
трудящимся массам в вопросах заработной платы, социального страхо¬
вания и т. д.),— объективно углубляют коренные проти¬
воречия капитализма.
Таково объективное положение современной стадии соревнования
двух систем. Это находит извращенное истолкование в откликах части
буржуазной печати на успехи коммунистического строительства в
СССР. Конкретным проявлением этого извращения реальной действи¬
тельности является смешение мирного коммунистического вызова на со¬
ревнование на всех фронтах человеческого прогресса с какой-то военной
угрозой.
Но диалектика политической борьбы нашего времени такова, что
упорное отстаивание этой ложной, антикоммунистической позиции в ус¬
ловиях последовательной, активной, миролюбивой политики всего социа¬
листического лагеря неизбежно приводит к прямо противоположным по¬
следствиям, а именно к более глубокому пониманию народными массами
подлинно гуманной природы коммунизма. На своем политическом опыте
народные массы убеждаются, что мирная политика СССР и всего социа¬
листического лагеря вытекает из необходимости иметь более благоприят¬
ные условия для успешного строительства социализма и коммунизма,
из самого существа нового общественного строя, создаваемого народны¬
ми массами в интересах мирной, счастливой жизни всего человечества.
По своей природе коммунизм несовместим с агрессивной войной. Освобо¬
дительная война может быть только ответом на империалистическую
агрессию и провокацию. Даже такой ярый враг коммунизма, как
В. С. Шламм, в своей недавно изданной в США книге «Границы чуда»
вынужден признать, что «коммунизм процветает на ниве мира, хочет
мира» и что, если все будет зависеть от коммунизма, не будет никаких
войн.
Возникающий коммунизм настолько силен своими передовыми, гу¬
манными идеями, овладевшими умами и сердцами сотен миллионов лю¬
дей, прогрессивным строем, дающим возможность безграничного разви¬
тия общества и личности, ростом влияния на народные массы, являю¬
щиеся подлинными творцами истории, что он совершенно не нуждается
в военной угрозе по отношению к кому бы то ни было.
Смертельный удар по идеологии антикоммунизма наносит развер¬
нутое победоносное строительство коммунизма в Советском Союзе, гигант¬
ский скачок в области экономики, роста народного благосостояния, науки,
техники, культуры. Западная печать ныне вынуждена признать огромное
значение успехов и перспектив коммунистического строительства в СССР.
Французская газета «Курье де л’Уэст» писала: «Хрущев развертывает
перед взором человечества, которое, по правде говоря, является голод¬
ным и несчастным, перспективы золотого века. Это — опасный со¬
блазн. Это — проявление желания доказать, что техника и материализм
переворачивают основные представления о судьбах человечества».
Целый переворот в умах десятков миллионов людей во всем мире про¬
изводят не только быстрые темпы роста экономики, но и успехи происхо¬
дящей у нас научно-технической революции, особенно приоритет страны
восходящего коммунизма в строительстве атомных электростанций,
атомного ледокола, в открытии секрета термоядерной энергии, в созда¬
нии превосходных реактивных самолетов, в запуске спутников Земли,
Солнца, а также в блестящем запуске космических ракет. Это такой ги¬
гантский скачок в развитии науки и техники, что его нельзя уже объяс¬
нить никакими случайностями, как это пыталась раньше изображать
антикоммунистическая пропаганда. Трезвый разум народных масс свя¬
зывает беспримерные достижения советской научно-технической револю-
2. «Вопросы философии» № 12.

18
Ц. А. СТЕПАНЯН
ции с социалистической революцией, с коммунистическим преобразова¬
нием общества, с новым общественным строем, освободившим произво¬
дительные силы, и прежде всего трудящегося человека, создавшим все
условия для расцвета личности. Годами распространяемая ложь
антикоммунизма обернулась против его вдохновителей. Взлет советской
науки, полет советских спутников и падение антикоммунизма становятся
взаимосвязанными явлениями нашего времени.
«Знаменательное явление,— говорил советскому корреспонденту в
клубе журналистов политический обозреватель одной из буржуазных
газет Австралии еще по поводу запуска первого советского спутника.—
Политика антикоммунизма пошла под откос. И знаете, кто сваливает ее?
Ваш Спутник! Мы прожили жизнь, веря в техническое превосходство За¬
пада. Мы молились на американские станки и автомобили. Если бы лю¬
бого из нас спросили три года назад, кто начнет покорение космоса, мы
бы задумываться не стали: конечно, американцы! И вдруг — советский
Спутник! Черт возьми, нельзя было даже объявить все это «пропаган¬
дой»: Спутник каждый день, и не один раз в день, проносился над на¬
шими головами. Эта коммунистическая звезда заставила многих по-
новому взглянуть на вещи».
Великие успехи СССР и всего социалистического лагеря практически
и наглядно опровергают основной аргумент буржуазных идеологов о не¬
сбыточности, утопичности, неосуществимости коммунизма, его идеалов
и принципов.
В прошлом году на Международном философском конгрессе в Ита¬
лии в многодневных спорах с советскими философами очень много говорил
об утопичности коммунизма один из идеологов Ватикана, «специалист
по русской проблеме» иезуитский патер д-р Г. Веттер. Эта идея настой¬
чиво проводится и в его объемистой и неоднократно переиздаваемой
книге «Диалектический материализм. Его история и система в Советском
Союзе». Веттер, как компилятор (компиляция — одна из характерных осо¬
бенностей его работ), собирает все выдуманные «доводы» буржуазных
идеологов об утопичности коммунизма. Эти необоснованные аргументы,
примитивные и опошляющие марксизм, могут только временно утешать
врагов коммунизма, но они не в состоянии приостановить неумолимый,
закономерный процесс возникновения высшего типа общества.
Под влиянием развернутого строительства коммунистического об¬
щества в СССР и последовательной идейной борьбы марксизма против
буржуазной идеологии начинает отступать и такой враг коммуниз¬
ма, как Веттер. В этом отношении весьма характерными и очень показа¬
тельными являются его публичные выступления в июне нынешнего года в
Вене о коммунизме и сосуществовании. Как сообщает австрийская газета
«Volksstimme» (1 июля 1959 года), в своем докладе «Образ человека в
диалектическом материализме», прочитанном в Высшей народной школе
Вена-Вест, Веттер был вынужден признать реально возникающий и фор¬
мирующийся образ человека коммунистического обще¬
ства. Он обрисовал этот возникающий в Советском Союзе, как сам он
определяет, «очаровывающий образ человека», тип сознательного комму¬
ниста— человека, чувствующего себя свободным и полностью убежден¬
ным, что он действует не по велению бога, «творца», а в соответствии с
объективными законами природы и общества, имеющего на своей сто¬
роне науку, знающего, «что всеми успехами человек обязан собственным
силам», проникнутого уверенностью в неудержимости прогресса.
Иезуитский патер вынужден признать, что коммунизм порождает
людей с высокими моральными качествами, для которых не существует
враждебного противопоставления «личного и общественного», людей,
которые чувствуют себя ответственными перед обществом, убеж¬
денными, что сознательно делают необходимое и справедливое де¬
ло. Коммунизм, говорил Веттер, из ясного мировоззрения

УСПЕХИ КОММУНИЗМА И КРИЗИС АНТИКОММУНИЗМА
19
создал ясный образ человека, излучающего великую силу. Он
живет «с мечтой о светлом будущем», в котором будут разрешены все
социальные проблемы и все человеческие потребности будут удовле¬
творяться в изобилии. Этот коммунист уверен в победе и готов на
все жертвы во имя осуществления своей высокой цели. «Кто может
оспаривать, что цель, за которую борются эти люди, является высо¬
кой целью?» — спрашивает Веттер. Жизнеутверждающий и радостный
оптимизм коммунистов, говорит он, зажигающе действует на многих
и «вызывает тайное уныние у представителей Запада». «Только то¬
гда,— продолжает он,— мы сможем предотвратить этот надвигающийся
на нас образ человека, когда мы противопоставим ему нечто лучшее».
Сам Веттер пессимистически восклицает, что Запад не имеет ничего рав¬
ноценного, что бы можно было противопоставить образу человека возни¬
кающего коммунистического общества. При этом докладчик предостере¬
гал своих слушателей от надежды на то, что этот образ окажется не¬
зерным.
Мы сознательно воспроизвели вкратце подробное сообщение газеты
«Volksstimme» о содержании доклада одного из активных противников
коммунизма, специализировавшегося по этой проблеме, для того, чтобы
показать более наглядно глубокий кризис антикоммунизма.
Если раньше идеологи христианства, буржуазии и реакции вообще
замалчивали коммунистическое учение, затем с порога отвергали его как
мифическое и утопическое, то сейчас они вынуждены признавать в той или
иной мере и форме практические результаты коммунистического строи¬
тельства. Это новое, характеризующее кризис антикоммунизма, сказывает¬
ся и на поведении Веттера. На первый взгляд кажется непонятным ука¬
занное его выступление. Отрицая теорию научного коммунизма и возмож¬
ность победы коммунистического строя, Веттер в то же время признает
некоторые существенные стороны нового -общества. Здесь он разделяет
судьбу и внутреннюю противоречивость всех противников исторического
прогресса. Чтобы не потерять полностью влияния на массы, представители
умирающего строя начинают в известных пределах признавать в новом
общественном строе то, что становится явным для сотен миллионов людей.
В нашу эпоху опровергается и один из последних аргументов, состоя¬
щий в том, что коммунизм якобы означает насилие над личностью, отри¬
цание личной, индивидуальной свободы.
Соревнуясь в клевете на коммунизм, некоторые буржуазные социо¬
логи придумали даже специальный термин, «Vermassung», чтобы изо¬
бразить дело, так, будто коммунисты хотят полностью растворить лич¬
ность в массе, нивелировать индивидуальные особенности каждого че¬
ловека, «превратить всех людей в бесформенную массу». Одним из при¬
меров этого может служить опубликованный в начале 1959 года доклад
генерального секретаря Национального совета Австрийской народной
партии доктора Альфреда Молете, который на VII съезде своей партии
заявил, что они должны «предохранить современное общество от «фер-
массунга и нивелировки», чтобы сохранить, мол, высокий духовный и
моральный облик человека.
Но жизнь, реальная действительность, практически подтверждает ве¬
личие коммунизма, несущего полный расцвет творческих сил масс и лич¬
ности.
Если даже осязаемые очертания величественного здания коммуниз¬
ма ведут к обострению кризиса антикоммунизма, то что случится с по¬
следним, когда это здание получит законченные формы и отделку, когда в
недалеком будущем коммунизм будет построен на огромной части земно¬
го шара? Что скажут тогда ярые идеологи антикоммунизма вроде фран¬
цузского профессора А. Шамбра, который несколько лет назад с ученым
видом знатока пытался безуспешно доказать, что СССР не движется впе¬
ред, а ^регрессирует, что коммунизм всегда оказывается только будущим,

20
Ц. А. СТЕПАНЯН
что это просто приманка, которую коммунисты кладут перед носом бедных
трудящихся, чтобы увлечь их за собою?
Какими глазами будут смотреть на своих читателей итальянские ка¬
толики, которые в своем печатном органе «Чивильта католика» заявля¬
ют, что якобы большевики «вынуждены без конца откладывать приход
коммунистического общества»? В действительности большевики не только
никогда не «откладывали» приход коммунистического общества, а цели¬
ком посвятили всю свою борьбу ускорению сроков наступления этого са¬
мого справедливого общественного строя на земле. Только империалисты
и их идеологи делают все возможное для того, чтобы предотвратить или
отсрочить приход коммунистического общества.
Но наступление коммунизма в конечном итоге так же неотвратимо,
как и восход солнца. Это солнце социальной жизни уже взошло с Востока
и поднимается все выше, проникая своими жизнеутверждающими лучами
во все уголки нашей планеты. Разве сейчас кто-либо в состоянии закрыть
это яркое солнце и не замечать его?
Подобные вопросы возникают даже у людей, далеких от идеалов
коммунизма. Американский священник Стефан Хоул Фритчен в сборнике
статей «К социалистической Америке», изданном в 1958 году в США,
пишет: «Интересно отметить, что, несмотря на преобладание среди наших
экспертов общественных отношений мнения о социализме как об абсурд¬
ном мираже, наши политики кажутся искренне напуганными вызовом,
сделанным социализмом, и не где-нибудь в другом полушарии, а здесь,
в своей стране» (стр. 54).
* * *
Успехи коммунистического строительства снимают прежде всего с
глаз заблуждающихся социалистов бельмо антикоммунизма. Характер¬
ным является следующее признание «Друк унд папир»—центрального
органа профсоюзов типографских рабочих Западной Германии: «Анти¬
коммунизм становится залежалым товаром прошедшей эпохи. Этот товар
может еще иногда привлечь глупца, но на мыслящих людей уже не произ¬
водит никакого впечатления». Это высказывание раскрывает особенно глу¬
бокий характер кризиса социал-демократической разновидности антиком¬
мунизма, кризиса всего реформизма и стратегии «третьего пути».
На пути антикоммунизма правые лидеры социал-демократии
неминуемо теряют доверие широких народных масс. Этот процесс нахо¬
дит свое выражение, во-первых, в неуклонном сокращении численности
социал-демократических партий, особенно тех, в которых лидеры фана¬
тически настроены в антикоммунистическом духе; во-вторых, в паде¬
нии числа голосов, подаваемых за социал-демократов на парламентских
выборах, что, естественно, приводит к смене правительств, возглавляе¬
мых социалистами.
Вот объективные показатели, характеризующие этот процесс. Со¬
циал-демократическая партия Германии в 1947—1948 годах насчитыва¬
ла в своих рядах 900 тысяч человек, а в 1957 году — немногим более
600 тысяч. Во Французской социалистической партии в 1945 году было
339 тысяч человек, а в 1959 году — всего 100 тысяч.
В ходе второй мировой войны смертельная опасность фашизма за¬
ставила социал-демократические партии пойти на совместную с комму¬
нистами борьбу против общего врага демократических свобод. Это дало
возможность социал-демократам после второй мировой войны в 22 стра¬
нах возглавить правительства или войти в них. Сейчас главным образом
з результате политики антикоммунизма, проводимой социал-демократа¬
ми, они во многих странах потеряли свое былое влияние.
Таково конкретное выражение кризиса социал-демократических пар¬
тий, который, как показал тов. Суслов в своем выступлении на XV съезде

УСПЕХИ КОММУНИЗМА И КРИЗИС АНТИКОММУНИЗМА
21
Коммунистической партии Франции, «есть прежде всего кризис антиком¬
мунизма, кризис «третьего пути» или «третьей силы».
Эту внутреннюю связь между реакционной политикой антикоммуниз¬
ма и усилившимся кризисом социал-демократии начинают понимать
более трезвые и дальновидные лидеры социалистических партий. На не¬
давно состоявшемся VI конгрессе Социалистического интернационала
один из лидеров лейбористской партии, Э. Бивен, вынужден был при¬
знать, что «антикоммунизм — это не путь для социал-демократических
партий».
Эта прогрессивная тенденция будет нарастать по мере новых успе¬
хов строительства коммунизма. Опираясь на нее, коммунистические пар¬
тии, преодолевая все трудности, настойчиво добиваются и добьются
единства двух отрядов рабочего класса — коммунистов и социалистов,
у которых есть много общего не только в их борьбе за мир, но и за соци¬
альный прогресс.
Преодоление антикоммунизма как идеологического предубеждения
и как источника политического произвола, заявляет тов. Тольятти,—
необходимое условие достижения политического единства рабочего
класса.
Реформистские главари антикоммунизма бессильны предотвратить
исторически назревающее единство рабочего движения, которое приведет
не только к их политическому, но и окончательному моральному падению.
Кризис антикоммунизма, откровенное признание этого исторического
факта отдельными его представителями еще не означают, что он потерпел
уже полный крах, окончательно исчез и потерял всякое влияние на массы.
Пока существует империализм в крупнейших странах мира, будет в той
или иной мере действовать эта важнейшая черта его тлетворной идеологии
и политики. Прав Генеральный секретарь Национального совета Компар¬
тии Индии тов. Аджой Гхош, который писал: «Несмотря на то, что эта
роль антикоммунизма была многократно разоблачена, несмотря на то, что
во многих странах его последствия были трагическими для демократии и
рабочего класса, все же антикоммунизм пока еще оказывает влияние на
умы многих честных людей. Это — главное оружие в руках империали¬
стов, реакционных буржуазных лидеров и правых социал-демократов в
борьбе против народных сил».
Непримиримая борьба противоположных идеологий — буржуазной и
коммунистической — есть закон сосуществования и соревнования двух
систем. В этой борьбе особое место занимает идеология антикоммунизма.
Выражая коренные интересы империалистической буржуазии, она будет
еще долго оказывать упорное сопротивление победе коммунизма, менять
тактику, искать новые формы и методы влияния на массы с целью отстаи¬
вания отживающего капиталистического строя.
Однако по мере успехов коммунистического строительства в СССР и
социалистического строительства в странах народной демократии, их дви¬
жения единым фронтом к коммунизму, а также по мере успехов всего
мирового коммунистического движения все больше будет сокращаться
база антикоммунизма, суживаться рамки его действия. Неодолимый
рост коммунизма и неизбежный крах антикоммуниз¬
ма — взаимосвязанные процессы эпохи рождения
новой общественно-экономической формации.

к
9
Жилищный вопрос—важная
социальная проблема
современности
Л. Л. ТОМСЕН
В докладе на XXI съезде КПСС Н. С. Хрущев назвал жилищную про¬
блему одной из острейших социальных проблем человечества.
Изучению жилищной проблемы классики марксизма-ленинизма
придавали большое значение. К. Маркс, анализируя капиталистический
способ производства в «Капитале», раскрыл причины, порождающие ост¬
рую нужду трудящихся в жилищах при капитализме. Жилищной пробле¬
ме посвящена специальная работа Ф. Энгельса «К жилищному вопросу».
Основные положения этого классического труда, со времени выхода в свет
которого прошло около 88 лет, со всей очевидностью подтверждаются
сегодняшней капиталистической действительностью. Жилищная нужда,
писал Ф. Энгельс, «представляет собою необходимый продукт буржуаз¬
ной формы общества... без жилищной нужды не может существовать
такое общество...» (Ф. Энгельс «К жилищному вопросу», 1953,
стр. 45).
Основополагающие указания о конкретных принципах и формах удов¬
летворения жилищных потребностей трудящихся после победы социали¬
стической революции даны в трудах В. И. Ленина.
Коммунистическая партия и Советское правительство, заботясь о
благе советских людей, приняли ряд постановлений и решений, направлен¬
ных на всемерное улучшение жилищных условий трудящихся. С особой си¬
лой забота Коммунистической партии и Советского правительства об обе¬
спечении трудящихся жилищами проявилась в семилетнем плане разви¬
тия народного хозяйства СССР на 1959—1965 годы. За 7 лет в городах и
поселках городского типа страны будет построено жилищ больше, чем за
прошедшие 40 лет.
Обобщение практики решения жилищного вопроса при социализме,
анализ основных тенденций развития жилищных отношений в капитали¬
стическом обществе представляют одну из интересных и важных социоло¬
гических проблем.
1. Жилищный вопрос в современном капиталистическом обществе
В ряду насущных потребностей человека потребности в жилье по
праву принадлежит одно из первых мест. Формы и способы удовлетворе¬
ния этой потребности обусловлены уровнем развития производительных
сил общества и характером производственных отношений.
Всей истории классового антагонистического общества сопутствует
классовая дифференциация жилищных условий. Отношения эксплуатации
с неизбежностью порождают жилищную нужду трудящихся масс. Про¬
гресс в области архитектуры и строительства, жилищ в антагонисти¬
ческом обществе носит противоречивый характер и всегда служил и
служит в первую очередь интересам господствующих классов. Для них со¬
оружаются комфортабельные жилые дома, роскошные виллы, дворцы.
С другой стороны, ка протяжении всей эпохи рабовладения, феодализма,

ЖИЛИЩНЫЙ ВОПРОС — ВАЖНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОСТИ 23
капитализма существовали и продолжают существовать жилища трудя¬
щихся, мало чем отличающиеся от жилищ первобытного человека: жал¬
кие хижины, трущобы. В Италии, например, в 1955 году около 220 тысяч
семей проживало в гротах, лачугах и других помещениях, по официаль¬
ному признанию, не являющихся жилищами в полном смысле слова.
Классовая дифференциация жилищных условий населения проявляет¬
ся не только в типах жилищ, но и в характере расселения. В лучших райо¬
нах города проживают богатые слои населения, в худших—беднота. При¬
чем в антагонистической структуре капиталистического города на совре¬
менном этапе появились новые, весьма характерные тенденции. В связи с
развитием автотранспорта центры многих городов потеряли свою привле¬
кательность для зажиточных классов, которые стали строить для себя
жилища в красивых городских окрестностях. Напротив, некоторые
центральные районы городов заселялись беднотой и превращались в
кварталы трущоб. Так, в Париже бывший аристократический квартал
Марэ, кварталы Сен-Жервэ и Сен-Поль постепенно превратились в
скопища убогих лачуг, где в страшной тесноте ютятся полунищие эми¬
гранты.
Классики марксизма-ленинизма, исследуя жилищную проблему, по¬
казали, что сущность ее при капитализме заключается в резком ухудше¬
нии жилищных условий трудящихся, что выражается в огромном повы¬
шении квартирной платы, в невозможности для многих людей вообще
найти себе пристанище и т. д.
В капиталистическом обществе жилище является средством допол¬
нительной эксплуатации, поскольку трудящиеся эксплуатируются как по¬
требители. Эти отношения эксплуатации, как в своеобразном фокусе, от¬
ражаются в квартирной плате, которая не столько возмещает затраты по
строительству и содержанию домов, сколько обеспечивает прибыль капи-
талистам-домовладельцам и особенно прогрессивно растущую земельную
ренту земельным собственникам. Поэтому плата за жилища в капитали¬
стических странах очень высока и имеет постоянную тенденцию к возра¬
станию. Так, если во времена Маркса доля квартирной платы в бюджете
трудящихся составляла не свыше 10 процентов, то к началу XX века она
достигла 12—15 процентов, а в настоящее время ее удельный вес в ряде
капиталистических стран доходит до 25 процентов. Значительная часть
населения не может выплачивать высокой квартирной платы и вынуж¬
дена поэтому отказываться от хороших, благоустроенных квартир и жить
скученно, в лачугах, трущобах.
Огромный рост квартирной платы на стадии империализма объясняет¬
ся тем, что в этот период происходит процесс монополизации финансовым
капиталом земельной ренты в форме ипотечного кредита и одновременно
процесс проникновения этого кредита в сферу жилищных отношений. Та¬
кое проникновение является причиной крайней нерентабельности частно¬
капиталистического жилищного строительства, ибо, как показали подсче¬
ты, в настоящее время при процентных ставках по частным ссудам в
8 процентов (такие ставки существуют в ряде капиталистических стран)
70—80 процентов взимаемой домовладельцами квартирной платы должны
уходить только на покрытие ипотечной задолженности. Необходимость
выплаты столь крупной дани финансовому капиталу при ограниченном,
особенно в условиях милитаризации хозяйства капиталистических стран,
платежеспособном спросе на жилье резко снизила заинтересованность ка¬
питалистов в жилищном строительстве. Поэтому жилищ в капиталистиче¬
ских странах строится, как правило, значительно меньше, чем требуется
для того, чтобы удовлетворить существующий спрос на них.
В этом отношении характерны данные по США. Как сообщает аме¬
риканская печать, текущий спрос населения страны на жилье удовле¬
творяется лишь наполовину. Однако масштабы жилищного строительства
не только не увеличиваются, а, наоборот, имеют постоянную тенденцию

24
А. А. ТОМСЕН
к сокращению. Это видно из данных о развитии частного жилищного
строительства в городах Соединенных Штатов Америки.
Если количество построенных новых жилых единиц в 1950 году, ко¬
гда жилищное строительство достигло наивысшего уровня, принять за
100 процентов, то после 1950 года эта цифра ни разу не превышалась.
Нужда в жилье катастрофически возрастает: 15 миллионов американ¬
ских трудящихся живут в трущобах, 13 миллионов домов (одна четверть
общего числа всех домов) не отвечают требованиям, предъявляемым жи¬
лым домам, 7 миллионов городских домов не пригодны для жилья из-за
их полной обветшалости. Интересно отметить, что в эти годы в США сред¬
негодовой объем жилищного строительства примерно лишь на одну треть
превышал наивысший за предвоенный период времени объем строитель¬
ства в 1923—1927 годах, в то время как в СССР среднегодовой уровень
жилищного строительства тех лет был превзойден в 1956—1958 годах
в 13 раз.
Приведенные факты свидетельствуют о том, что в современном со¬
стоянии жилищного вопроса при капитализме ярко проявляется конфликт
между производительными силами и капиталистическими производствен¬
ными отношениями. Так, даже в наиболее развитых капиталистических
странах при огромных технических возможностях жилищное строитель¬
ство никак не может достигнуть масштабов, достаточных для удовлетво¬
рения потребностей трудящегося населения в жилищах.
Жилищные условия трудящихся в различных капиталистических стра¬
нах неодинаковы. В ряде стран, таких, как Англия, Франция, Бельгия, и
некоторых других они значительно лучше, чем во всем остальном капита¬
листическом мире. Объясняется это тем, что борьба трудящихся за свои
жизненные права, за улучшение жилищных условий в этих странах про¬
исходила в течение длительного периода при ряде благоприятных обстоя¬
тельств. Сказалось также и то, что эксплуатация там осуществлялась на
основе относительно высокой стоимости рабочей силы. Жилищные усло¬
вия в странах капитализма зависят и от специфических особенностей про¬
цессов капиталистического накопления в отдельных странах. Так, жилищ¬
ное положение трудящихся в высокоразвитых капиталистических странах
в некоторой мере улучшалось в определенный период в связи с тем, что
с развитием средств транспорта и огромным ростом земельной ренты фор¬
сировалось, как правило в спекулятивных целях, жилищное строительство
в окрестностях городов. Окрестности больших городов были связаны с их
центральными районами сетью шоссейных и железных дорог, не говоря
уже о таких средствах транспорта, как автомобили, электропоезда, кото¬
рые давно вошли в жизнь развитых капиталистических стран.
Однако этот процесс породил резко отрицательную тенденцию. Для
современного капиталистического общества характерен гипертрофический
рост крупных городов. Так, численность населения Большого Нью-Йорка
достигла 13,5 миллиона человек, причем предполагается, что к 1975 году
она увеличится еще на 5 миллионов. Население Большого Лондона пре¬
вышает 11 миллионов человек (более 20 процентов населения страны).
Жители Парижа составляют 25 процентов всего населения Франции.
Резкое увеличение численности населения крупных капиталистиче¬
ских городов ведет к удорожанию стоимости строительства. Проникнове¬
ние в сферу жилищных отношений финансового капитала, с одной сторо¬
ны, вызывает значительный рост квартирной платы, а с другой — делает
частнокапиталистическое строительство все менее рентабельным. Между
тем дома, которые в прошлом, после оставления их буржуазией, заселя¬
лись трудящимися, стали разрушаться, но никто их не восстанавливал по
причине нерентабельности частного жилищного строительства. Все это
привело к тому, что в ряде высокоразвитых капиталистических стран ста¬
ла преобладать тенденция к ухудшению жилищных условий трудящих¬
ся. Так, во Франции уровень обеспечения жильем в данное время значи¬

ЖИЛИЩНЫЙ ВОПРОС — ВАЖНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОСТИ 25
тельно ниже уровня 1914 года. Для того, чтобы достигнуть этого уровня,
необходимо строить ежегодно, даже не принимая во внимание потребно¬
сти, вызванной приростом населения, его миграцией, а также необходи¬
мостью обновления жилищного фонда, по меньшей мере 120 тысяч жи¬
лых единиц (квартир) в течение 30 лет.
Крайняя нерентабельность частного жилищного строительства, осо¬
бенно ярко проявившаяся в послевоенные годы, привела к тому, что бур¬
жуазное, государство вынуждено было вмешаться в сферу жилищных от¬
ношений. Однако система государственно-капиталистических мероприятий
не привела и не могла привести к разрешению жилищной проблемы. Эти
мероприятия ни в коей мере не подрывают капиталистических основ в
жилищном хозяйстве, а, наоборот, создают условия для их укрепления.
Буржуазное государство по своей социальной природе не в состояния
разрешить жилищный вопрос. Не являясь собственником основных
средств производства, оно не имеет средств, достаточных для развития
жилищного строительства в масштабах, позволяющих ликвидировать ну¬
жду в жилищах. В его распоряжении могут быть в основном налоги и
займы. В то же время, оказывая содействие жилищному строительству,
капиталистическое государство вынуждено расходовать огромные сред¬
ства на покупку земельных участков, на оплату процентов по ссудам
частного капитала, к помощи которого оно должно прибегать, поскольку
собственных источников средств у него недостаточно. Таким образом, го¬
сударственно-капиталистические мероприятия по жилищному строитель¬
ству в основном лишь несколько изменяют механизм капиталистического
присвоения, используя для этого организованное русло налогов, выплачи¬
ваемых самими же трудящимися.
В последние годы в капиталистических странах стали осуществлять¬
ся мероприятия по сокращению государственной помощи жилищному
строительству. Повысились процентные ставки по государственным зай¬
мам, были ограничены размеры ссуд, уменьшены или со-всем отменены
субсидии и налоговые льготы. Было отменено государственное регулиро¬
вание квартирной платы. Там же, где контроль сохранился, он превратил¬
ся в формальный, фиксирующий новый, более высокий уровень квартир¬
ной платы. В ряде стран к настоящему времени по сравнению с 1950 го¬
дом она увеличилась в 2—3 раза, а кое-где и в 4—5 раз.
Фактический отказ от попытки провозгласить государственно-моно¬
полистические мероприятия в качестве средства разрешения жилищного
вопроса в капиталистических странах привел в самые последние годы к
изменению жилищной политики. В капиталистических странах теперь пы¬
таются разрешить жилищную проблему путем строительства жилищ с
передачей их в собственность жильцов. Но и эти попытки несостоя¬
тельны. Стоимость жилища в большинстве стран примерно в 4 раза пре¬
вышает годовой доход рабочего со средним заработком. Поэтому, чтобы
воспользоваться таким жилищем, трудящимся приходится прибегать к
займам. Размер же процента по частным ипотечным ссудам в капитали¬
стических странах, как правило, составляет не менее 8 процентов. Таким
образом, по ссуде, равной стоимости жилища, рабочему необходимо
уплачивать ежегодно около одной трети заработка для того, чтобы его
задолженность по крайней мере не возрастала.
К системе государственно-капиталистических мероприятий в области
регламентации жилищной проблемы примыкает и деятельность буржуаз¬
ных муниципалитетов. В некоторых странах, например, в Англии, муни¬
ципалитеты играют большую роль в жилищном хозяйстве. Однако их дея¬
тельность показывает, что прудонистские иллюзии «муниципального со¬
циализма» могут существовать до тех пор, пока дело ограничивается
сравнительно небольшим кругом вопросов местного хозяйства. Когда же
муниципалитеты сосредоточивают в своих руках значительное число го¬
родских предприятий, домов и пр., то оказывается, что их скудных средств

26
А. А. ТОМСЕН
явно недостаточно для того, чтобы можно было сколько-нибудь серь-
езно влиять на улучшение положения большей части трудящегося насе¬
ления.
Строительство жилищ, которое проводится в некоторых капиталисти¬
ческих странах непосредственно государственными муниципальными ор¬
ганами, не в состоянии разрешить жилищного вопроса. Вся деятельность
муниципалитетов оказывается зажатой в тесные рамки системы государ¬
ственно-монополистического капитализма. Отсюда обычное для капитали¬
стических стран явление, когда буржуазные муниципалитеты приспосаб¬
ливаются к этим рамкам, то есть соглашаются с сокращением правитель¬
ственных субсидий на жилищное строительство, с отменой налоговых
льгот и т. п., и одновременно перекладывают расходы по сооружению и
содержанию муниципальных домов на плечи самих трудящихся. Так, в
Англии квартирная плата в муниципализированных домах составляет в
настоящее время около четвертой части дохода среднего рабочего. Не¬
смотря на это, удельный вес муниципализированного строительства в
общем объеме жилищного строительства уже в 1955 году снизился до
60 процентов против 83 процентов в 1948 году.
Современное жилищное положение в капиталистических странах сви¬
детельствует о наличии в области жилищной проблемы противоречий, ко¬
торые капитализм не в силах преодолеть. Проникновение финансового ка¬
питала в сферу жилищных отношений, вызывающее значительный рост
платы за жилища, становится одним из главных факторов осложнения
жилищной проблемы при империализме. Некоторое улучшение жилищных
условий населения в немногих капиталистических странах не может зна¬
меновать собой разрешения жилищного вопроса. Жилищный вопрос не
разрешен для миллионов безработных, частично безработных и низко¬
оплачиваемых категорий трудящихся, которые не в состоянии иметь нор¬
мальное, но дорогостоящее жилище. Не разрешен он и для тех
рабочих, которые в данное время занимают хорошие, благоустроенные
квартиры. Эти рабочие либо в результате потери работы, либо вследствие
падения реального заработка могут каждый день оказаться перед необ¬
ходимостью покинуть обжитое место. И им не помо(жет капиталистиче¬
ское государство, которому чужды интересы эксплуатируемых классов,
которое заботится в первую очередь об оказании содействия частному ка¬
питалу, а не об ограничении его роли в экономике, как это пытаются пред¬
ставить современные защитники капитализма.
2. Пути и средства решения жилищной проблемы в СССР
Социализм впервые в истории общества создал все условия для ко¬
ренного улучшения жилищных условий трудящихся. В социалистическом
обществе в отличие от капиталистического содержание жилищного вопро¬
са качественно изменилось. Несмотря на имеющуюся еще пока нужду
в жилищах в СССР, природа жилищного вопроса в условиях социали¬
стических общественных отношений принципиально иная. Жилищная про¬
блема в СССР в существе своем отличается от жилищного вопроса при
капитализме и по роли и месту жилища в системе общественных отноше¬
ний, и по способу удовлетворения потребностей людей в жилье, и по при¬
чинам жилищных затруднений, и, наконец, по перспективам их разре¬
шения.
После победы социалистической революции, с ликвидацией отноше¬
ний эксплуатации, жилищный вопрос потерял свое классовое, антагони¬
стическое содержание. В социалистическом обществе в соответствии с тре¬
бованиями основного экономического закона жилище является одним из
важнейших элементов удовлетворения материальных и культурных по¬
требностей трудящихся.

ЖИЛИЩНЫЙ ВОПРОС — ВАЖНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОСТИ 27
Хотя жилье и является одним из факторов народного потребления,
жилищный вопрос при социализме неправильно было бы рассматривать
только с точки зрения потребительской.
Жилищная проблема—это вместе с тем и один из важных вопросов
развития социалистического производства. Для социализма характерно
всеобщее участие работоспособных членов общества в общественно по¬
лезном труде. От того, насколько полно все члены общества физически
и духовно подготовлены к трудовой деятельности, зависит успешность
развития социалистического производства. А создание нормальных жи¬
лищных условий, укрепляющих работоспособность людей, способствую¬
щих их отдыху, повышению квалификации, обеспечивающих благоприят¬
ную обстановку для воспитания подрастающего поколения, становится
предметом особой заботы Коммунистической партии и социалистического
государства.
В решениях партии неоднократно подчеркивалось, что жилищное по¬
ложение трудящихся в значительной мере предопределяет успешность
развития социалистического производства и рост производительности
труда. Центральный Комитет партии обращал внимание всех партийных,
хозяйственных, профсоюзных работников на то, что отсутствие достаточ¬
ного количества жилищ и плохое качество части жилищного фонда
«...задерживает дальнейшее развертывание промышленности, являясь
значительным препятствием в деле вовлечения рабочей силы в производ¬
ство и отрицательно влияющим на рост производительности труда»
(«КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК»; ч. II, издание седьмое, 1954, стр. 286).
ЦК КПСС и Советское правительство приняли ряд решений, в кото¬
рых рассматривались вопросы улучшения жилищного положения трудя¬
щихся. Среди них такие исторические документы, как Постановление
июньского Пленума ЦКВКП(б) 1931 года «О московском городском
хозяйстве и о развитии городского хозяйства СССР», Постановление
ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 31 июля 1957 года «О развитии
жилищного строительства в СССР», решения XXI съезда партии.
При социализме впервые в истории общества создаются социальные
предпосылки для разрешения жилищного вопроса. Ликвидация капита¬
листической частной собственности на средства производства, национали¬
зация земли, строительство основного жилого фонда социалистическим
государством создали условия для коренного улучшения жилищного по¬
ложения трудящихся в соответствии с общими задачами строительства
коммунизма. С победой социалистической революции жилищное хозяйст¬
во перестало подчиняться законам капиталистической прибыли и земель¬
ной ренты. Благодаря проведенным мероприятиям огромные средства,
представляющие в условиях капитализма непроизводительные затраты,
выражаемые в нетрудовых доходах домовладельцев и земельных соб¬
ственников, при социализме используются для развития жилищного хо¬
зяйства, на благо народа.
Почему же в СССР при наличии всех социальных предпосылок для
разрешения жилищного вопроса в течение длительного периода нужда
з жилищах продолжала оставаться острой?
Серьезные затруднения с жильем в нашей стране объясняются преж¬
де всего тем, что Советская власть получила в наследие от старого строя
невероятную жилищную нужду. По средней величине жилой площади,
приходящейся на одного городского жителя, царская Россия занимала
одно из последних мест в Европе. Значительная часть рабочих прожива¬
ла в казармах, бараках и других подобных помещениях. «При казармен¬
ной системе жизни рабочих, столь обычной в Московской губернии,
не редкость, что 300—500 человек проводят свой досуг в общей спальне;
отдохнуть при таких условиях нет возможности» («В старой Москве».
Материалы и документы. «Московский рабочий», 1939, стр. 194—195).

28
А. А. ТОМСЕН
Распределение жилищ было крайне неравномерным. Так, в Харько¬
ве, по данным переписи 1912 года, в Центральном и Нагорном районах,
где проживали представители состоятельных классов, на одного жителя
приходилось в среднем свыше шести кубических саженей жилого поме¬
щения, а в районах Качановки, Сабуровой дачи, Лысой горы, заселенных
беднотой, на человека приходилось от 1 —1,5 кубической сажени («Глав¬
ные итоги переписи населения города Харькова 8 декабря 1912 года». Тру¬
ды статистического отдела Харьковской городской управы. Выпуск I.
Харьков, 1914, стр. 65—67).
Сразу же после провозглашения Советской власти в ноябре 1917 го¬
да В. И. Ленин предложил проект декрета «О реквизиции квартир бога¬
тых для облегчения нужды бедных».
Социалистическая национализация основного жилого фонда в город¬
ских поселениях СССР имела ярко выраженный революционный клас¬
совый характер. Она уничтожила монополию богатых слоев населения на
дорогие жилища. В первую очередь улучшилось жилищное положение
рабочего класса. Однако жилищный передел при всем его значении не
мог разрешить жилищной проблемы. Ограниченность жилого фонда, уна¬
следованного от царской России, и его крайне плохое состояние
(в 1923 году, например, в городских поселениях РСФСР удельный вес ка¬
менных жилых строений составлял только 12,2 процента) исторически
явились одной из первых причин жилищных затруднений в СССР. Этот
жилой фонд нуждался (и сейчас еще нуждается) в возобновлении, в ка¬
питальном ремонте и реконструкции.
Вследствие общей экономической отсталости дореволюционной Рос¬
сии материально-производственная база жилищного строительства была
чрезвычайно слаба. Длительное время приходилось строить без доста¬
точного количества машин и механизмов, испытывать недостаток в стро¬
ительных материалах. Все это сказывалось на развитии жилищного стро¬
ительства, на его масштабах.
Жилищные затруднения в СССР в значительной мере вызваны воен¬
ными действиями, неоднократно имевшими место на территории нашей
страны. Последствия войн выразились, во-первых, в прямом разрушении
жилого фонда. Во время гражданской войны была уничтожена 361 ты¬
сяча зданий. Из строя выбыло не менее 14 процентов всей имевшейся
тогда жилой площади. В период Великой Отечественной войны в городах
СССР, подвергшихся оккупации, было уничтожено и разрушено 1 209 ты¬
сяч домов. Во-вторых, хозяйственные затруднения военных лет вызвали
ухудшение эксплуатации жилого фонда, повышенный его износ и тем
самым приблизили срок выхода многих жилищ из строя. Войны задер¬
жали развитие всего народного хозяйства страны и вместе с тем отрица¬
тельно отразились на развитии жилищного строительства.
Одной из главных причин недостатка в жилищах явились бурные
темпы роста городского населения в СССР. По сравнению с 1913 годом
городское население в нашей стране (в современных границах СССР)
возросло более чем в 3,5 раза («Народное хозяйство СССР в 1958 году».
Статистический ежегодник. Госстатиздат, М. 1959, стр. 9).
Социалистическая индустриализация и необходимость подъема
культурно-технического уровня трудящихся потребовали увеличения
числа городского населения: работников промышленности, научных и
культурных учреждений, учреждений здравоохранения и г. д. Так, толь¬
ко с 1928 по 1958 год численность рабочих и служащих в промышлен¬
ности возросла в 5,3 раза; численность работников здравоохранения —
в 7,7 раза; работников науки и научного аппарата — в 16,2 раза, жилищ¬
но-коммунального хозяйства — в 11,5 раза (там же, стр. 658—659).
Одним из факторов быстрого роста городского населения, характерным
для нашей страны, явился массовый переход в города членов семей
рабочих из сельской местности в первые годы Советской власти. Свое¬

ЖИЛИЩНЫЙ ВОПРОС — ВАЖНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОСТИ 29
образие положения русского пролетариата до революции заключалось
в том, что значительная часть рабочих проживала в городе без семьи.
Не хватало заработка. Только в годы Советской власти, с улучшением
материального положения, рабочие получили возможность проживать
в городе вместе с семьей. В Москве, например, до революции в среднем
на 10 рабочих приходилось только 4 члена семьи, проживающих в го¬
роде. В 1931 году в среднем на 10 рабочих (глав семейств) насчитыва¬
лось уже 36 членов семьи.
Быстрый рост городского населения сыграл важную роль в деле
социалистической индустриализации страны, которая создала матери¬
альные предпосылки для разрешения жилищной проблемы. Однако в
течение длительного периода времени уровень производительности труда
был еще невысок. Советское государство не имело возможности значи¬
тельно увеличить масштабы и темпы жилищного строительства. Необхо¬
димо было мобилизовать максимум материальных и денежных средств
для того, чтобы создать тяжелую индустрию и этим обеспечить подъем
всей экономики страны, повышение материального и Культурного благо¬
состояния советского народа. «...Мы были вынуждены экономить на всем,
в том числе и на строительстве жилищ, выгадывая каждую копейку для
создания тяжелой индустрии» (Н. С. Хру щев «Сорок лет Великой Ок¬
тябрьской социалистической революции». Госполитиздат, М. 1957,
стр. 50).
Вместе с тем осуществление социалистической индустриализации со¬
провождалось нарастанием объемов капиталовложений и увеличением
масштабов жилищного строительства. Если капитальные вложения госу¬
дарственных и кооперативных организаций (без колхозов) в жилищное
строительство в 1918—1928 годах составили 3,7 миллиарда рублей,
а в годы довоенных пятилеток — 41,1 миллиарда рублей, то только за
три года (1956—1958) они достигли суммы в 116,9 миллиарда руб¬
лей. Всего за годы Советской власти государственными и кооператив¬
ными организациями, а также городским населением построено и введе¬
но в действие жилых домов общей площадью свыше 634 миллионов
квадратных метров, что в 3,5 раза превышает весь жилой фонд город¬
ских поселений дореволюционной России. В 1956—1958 годах было
построено жилищного фонда общей площадью свыше 164 миллионов
квадратных метров, почти столько же, сколько было построено за все
довоенные годы, вместе взятые. В 1958 году в Советском Союзе в сред¬
нем на тысячу жителей было построено 13 жилищ, а в США — соответ¬
ственно всего лишь 7,2 жилища.
Коммунистическая партия и Советское правительство поставили
цель: в 10—12 лет разрешить жилищную проблему в нашей стране. По¬
становка такой грандиозной задачи основывается на вполне реальных
возможностях, сложившихся к настоящему времени в СССР. Эти воз¬
можности вытекают из преимуществ социалистического общественного
строя. Они являются выражением успехов развития советской экономики
и в первую очередь достижений социалистической индустриализации.
XXI съезд партии отметил, что на современном этапе развития, когда
усилиями советского народа созданы мощная промышленность и крупное
сельскохозяйственное производство, имеются все условия для того* что¬
бы в ближайшее время наш рабочий класс, колхозное крестьянство, ин¬
теллигенция, все советские люди стали жить еще лучше, с более полным
удовлетворением растущих материальных и духовных потребностей. В
текущем семилетии на жилищное и коммунальное строительство госу¬
дарством ассигнуется 375—380 миллиардов рублей капитальных вложе¬
ний. Для сравнения напомним, что в первой пятилетке объем государ¬
ственных капитальных вложений во все народное хозяйство составлял
34,9 миллиарда рублей.

30
А. А. ТОМСЕН
ЦК КПСС и Советское правительство подвергли резкой критике
недооценку значения мероприятий по улучшению жилищно-бытовых усло¬
вий трудящихся некоторыми партийными, советскими и хозяйственными
руководителями. Был установлен новый порядок планирования капи¬
тальных вложений в жилищное строительство отдельно от капитальных
вложений в промышленное строительство.
Осуществление исторической задачи: в 10—12 лет разрешить жи¬
лищную проблему в СССР — имеет большое значение для развития на¬
шего общества. Что означает постановка такой задачи? Каков критерий
разрешения в нашей стране жилищного вопроса?
Разрешение жилищного вопроса, естественно, означает удовлетво¬
рение потребностей трудящихся в жилищах. Однако не всегда и не
всякая необходимость удовлетворения жилищных потребностей членов
общества будет носить характер проблемы. Очевидно, что мерилом
в данном случае не могут быть субъективные потребности людей. Воз¬
никает необходимость в объективной оценке потребностей членов со¬
циалистического общества в жилье. Эта мера имеет как качественную,
так и количественную стороны.
Жилищные условия известной части населения в настоящее время
не соответствуют еще общему уровню материального и культурного
благосостояния советских людей. Население имеет возможность хорошо
питаться, одеваться, приобретать различные товары широкого потреб¬
ления. Конечно, и в этой области удовлетворения потребностей тру¬
дящихся предстоит еще много сделать. Нуждается в улучшении и качест¬
венная структура потребляемых продуктов питания и ассортимент одеж¬
ды и обуви. Но все это, как правило, не мешает людям плодотворно
развивать свои способности, успешно трудиться, учиться, воспитывать
подрастающее поколение.
С жильем дело обстоит несколько иначе. Жилищные затруднения
сказываются не только на удовлетворении потребностей членов обще¬
ства, но и различными путями влияют ка воспроизводство кадров, на
культурный рост работников, на повышение производительности тру¬
да и т. д. Именно поэтому жилищное положение населения и задача
его улучшения предстают в виде насущной проблемы. Разрешить жи¬
лищную проблему — это значит создать такие жилищные условия, ко¬
торые способствовали бы культурному росту советских людей, их нор¬
мальному отдыху, укреплению принципов социалистического быта и т. д.
Задача разрешения жилищного вопроса имеет и количественную
сторону. Полагаясь на авторитет специалистов, обосновавших санитар¬
ную норму, следует предположить, что удовлетворение людей жильем
в соответствии с указанной нормой позволит улучшить положение до
такой степени, при которой проблема жилища перестанет носить острый
характер. На ближайшее время жилая площадь в 9 квадратных метров
(12—13 квадратных метров общей площади) на одного жителя или
примерно две комнаты на трех человек при условии посемейного засе¬
ления квартир могут обеспечить людям достаточно удобное прожи¬
вание, культурный досуг, здоровый быт. При этом имеется в виду, что
жилые дома будут, насколько это возможно, благоустроены, что воз¬
растет уровень обслуживания населения учреждениями и предприяти¬
ями культурно-бытового назначения: детскими садами, яслями, библио¬
теками, столовыми и т. д.
В предстоящем семилетии на пути к решающим достижениям в
создании материально-технической базы коммунизма страна будет
осуществлять и уже осуществляет жилищное строительство в небыва¬
лых масштабах. В 1959—1965 годы за счет государственных капитало¬
вложений и средств населения с помощью государственного кредита бу¬
дут построены жилые дома общей площадью 650—660 миллионов квад¬
ратных метров, что примерно соответствует всему жилищному фонду

ЖИЛИЩНЫЙ ВОПРОС — ВАЖНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОСТИ 31
городских поселений СССР в 1956 году. При условии заселения
в соответствии с существующей санитарной нормой в новом жилищном
фонде смогут разместиться 50 миллионов человек, то есть около поло¬
вины имеющегося в настоящее время городского населения. Не меньшее
число жителей сможет при том же условии разместиться в существующих
жилых домах (с учетом износа). Таким образом, при темпах жилищно¬
го строительства, запланированных на предстоящее семилетие, имеются
все реальные возможности разрешить жилищную проблему в городах
СССР к концу 60-х годов.
Для этого потребуется не только расширить жилищный фонд
в соответствии с санитарной нормой обеспечения жилой площадью
жителей и увеличением численности городского населения. Необходимо
будет также существенно улучшить уже имеющийся жилищный фонд.
В городах СССР сейчас имеется немалое количество зданий без совре¬
менных коммунальных удобств, с устаревшей планировкой квартир;
многие жилые районы не имеют достаточной сети учреждений и пред¬
приятий культурно-бытового и коммунального назначения. Для того,
чтобы разрешить жилищную проблему, обеспечить всех трудящихся
нормальными, благоустроенными жилищами и необходимым культурно-
бытовым обслуживанием, потребуется частично заменить старый жилищ¬
ный фонд, а частично его реконструировать.
Таковы реальные возможности разрешения жилищной проблемы
в СССР. Именно эту задачу Коммунистическая партия и Советское
правительство наметили разрешить в 10—12 лет. Но и после выполнения
указанной программы постоянное стремление к наиболее полному
удовлетворению жилищных потребностей трудящихся по-прежнему бу¬
дет характерной чертой развития нашего общественного строя на пути
к коммунизму. Появится необходимость в создании новых типов жи¬
лищ, новых общественных зданий, будут возникать новые виды рас¬
селения, потребуется реконструировать старые города. Все это подни¬
мет ряд важных проблем жилищного и культурно-бытового строи¬
тельства.
Надо отметить, что данные проблемы отличны от понятия «жилищ¬
ный вопрос». В этом проявляется диалектика развития жилищных отно¬
шений в нашем обществе. Подобным примером является сейчас отсут¬
ствие понятия «продовольственный вопрос», хотя остается постоянная
забота о всемерном увеличении производства продуктов питания,
расширении ассортимента и улучшении их качества. Поэтому ошибают¬
ся, на наш взгляд, те научные и практические работники, которые счи¬
тают, что жилищная проблема будет решаться так же постоянно, как
осуществляется жилищное и культурно-бытовое строительство.
Жилищный вопрос — проблема социально-экономическая. Инже¬
нерно-технический и архитектурно-строительный аспекты этой пробле¬
мы не являются определяющими. Так, например, в условиях имеющейся
еще нужды в жилищах единственно правильным, с точки зрения социали¬
стических принципов разрешения жилищной проблемы, с позиций за¬
боты о жилищных нуждах всех членов общества, является путь соору¬
жения жилых зданий с небольшими, экономичными квартирами,
рассчитанными на посемейное заселение. Решение этой задачи в значи¬
тельной мере предопределяет требования, предъявляемые в настоящее
время к архитектурно-строительной и инженерно-технической практике.
Эти требования изменятся в дальнейшем, когда жилищное положение
в стране улучшится и будет осуществлен переход к строительству жи¬
лищ, более полно отвечающих растущим потребностям населения.
Коммунистическая партия и Советское правительство придают
весьма важное значение улучшению жилищных и культурно-бытовых
условий на селе. Но задача улучшения жилищных условий трудящихся
деревни сама по себе не носит характера острой жилищной проблемы,

32
А. А. ТОМСЕН
то есть такой, которая бы сдерживала общий рост материального бла¬
госостояния сельского населения. В сельской местности обеспеченность
жилой площадью населения более высокая, чем в городах. На базе
успешного развития колхозного производства в настоящее время развер¬
нулось массовое строительство помещений производственного назначе¬
ния, общественных зданий. Широкий размах приобрела электрификация
деревни. В последние годы построены и строятся сотни тысяч жилых
домов. Вместе с тем по уровню благоустройства, культурно-бытового
обслуживания деревня еще намного отстает от города. Поэтому пока
еще существует проблема стирания различий в условиях жизни населе¬
ния в городской и сельской местностях.
Выступая на торжественном , заседании, посвященном вручению
Украинской ССР ордена Ленина, 11 мая 1959 года, тов. Н. С. Хрущев
говорил о путях улучшения организации жизни, быта сельскрго населе¬
ния. Он поставил вопрос о строительстве для села жилищ нового типа:
двухэтажных и даже трех — четырехэтажных; зданий. Строительство
таких зданий, оборудование деревни водопроводом, канализацией,
современными системами отопления, создание на селе клубов, интер¬
натов, общественных столовых, пекарен, строительство дорог между
населенными пунктами и внутри их — таков комплекс мероприятий,
призванных переустроить быт деревни, привить людям культуру новой,
более благоустроенной жизни.
Последовательно, шаг за шагом, по мере развития производительных
сил, подъема колхозно-кооперативной собственности до уровня общена¬
родной, будут стираться существенные различия в условиях жизни в сель¬
ской местности и городах.
3. Некоторые вопросы развития жилищных отношений
на современном этапе
При социализме жилищные условия трудящихся занимают особое
место, принципиально отличающееся от того, какое они имеют при капита¬
лизме. Это определяет и своеобразие формы удовлетворения потребно¬
стей людей в жилье в социалистическом обществе, где безраздельно
господствует общественное присвоение продуктов труда.
Социалистическое общество заинтересовано в том, чтобы создать каж¬
дому члену общества независимо от его заработка наилучшие условия
для всестороннего развития и проявления его способностей, создать рав¬
ные условия для воспитания подрастающего поколения. Все возрастаю¬
щую роль в обеспечении этих условий играют общественные фонды.
В докладе на XXI съезде партии тов. Н. С. Хрущев поднял проблему
большой практической и теоретической важности — о путях повышения
благосостояния народа. Он указал на круг таких потребностей членов об¬
щества, удовлетворение которых в период постепенного перехода от со¬
циализма к коммунизму не должно ставиться вообще или ставиться в не¬
большой степени в зависимость от индивидуального распределения по
труду. «У нас имеется действительно коммунистический путь повышения
благосостояния трудящихся, создания лучших условий жизни для всего
общества в целом, в том числе и для каждого человека. Сюда относятся:
обеспечение людей благоустроенным жильем, организация общественно¬
го питания, улучшение бытового обслуживания людей, расширение сети
детских учреждений, совершенствование народного образования, органи¬
зация отдыха и улучшение медицинского обслуживания населения, стро¬
ительство учреждений культуры и т. д.» (Н. С. Хрущев «О контроль¬
ных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959—1965 годы».
Госполитиздат, 1959, стр. 53).
Этими обстоятельствами определяется политика Коммунистической
партии и Советского государства по вопросам квартирной платы. Квар-

ЖИЛИЩНЫЙ ВОПРОС — ВАЖНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОСТИ 33
тарная плата в условиях социализма фактически является лишь формой
участия населения в расходах государства на жилищное хозяйство. Как
известно, в СССР она занимает всего 4—5 процентов в бюджете трудя¬
щихся. Она лишь частично покрывает расходы по содержанию жилых
зданий. Так, в 1956 году по жилищному фонду бывших строительных ми¬
нистерств плата за квартиры составляла всего 40 процентов от суммы
эасходов по эксплуатации и восстановлению жилых зданий. Основная
часть этих расходов покрывалась за счет государства. Низкий уровень
платы за пользование жилищами в СССР является одним из существен¬
ных факторов повышения материального благосостояния трудящихся. Это
является одним из ярких показателей принципиальной противоположно¬
сти существа жилищного вопроса при капитализме и социализме.
Однако в настоящее время сложилось такое положение, когда одна
часть населения уже занимает нормальные, благоустроенные жилища,
другая должна скоро их получить и живет пока в недостаточно благо¬
устроенных жилищах.
Целесообразно, по-видимому, произвести дифференциацию кварт¬
платы в зависимости от качества жилых строений, от степени удобства
квартир. Жилая площадь в старых строениях, в больших, многонаселен-
ных квартирах должна оплачиваться в меньшем размере, чем в новых,
благоустроенных домах. Помимо неудобств, в старых жилых строениях
возникают дополнительные расходы со стороны жильцов на отопление,
на ремонт, которые осуществляются за счет квартиросъемщиков. Целе¬
сообразно также, по нашему мнению, взимать квартирную плату в соот¬
ветствии с общей площадью жилища, чтобы семьи, занимающие отдель¬
ные квартиры, платили за равную площадь больше, чем семьи, проживаю¬
щие в квартирах с покомнатным заселением. В какой-то мере следовало
бы учитывать и такие удобства, как расположение этажа, район застрой¬
ки и т. п. При всем этом уровень квартирной платы должен оставаться
невысоким, таким, чтобы все граждане, независимо от их заработка, име¬
ли возможность пользоваться хорошими квартирными условиями. Разре¬
шение жилищного вопроса в стране явится как бы первым этапом в улуч¬
шении жилищных условий строителей коммунистического общества.
Перспективными планами предусматривается значительное увеличение
жилищного фонда в стране. Предполагается, что средняя обеспеченность
жилой площадью более чем удвоится по сравнению с существующей.
Вопрос о жилищных потребностях людей в коммунистическом об¬
ществе— сложная и многогранная проблема, определяемая общими
закономерностями коммунистического строительства. Коммунистическое
общество будет стремиться к тому, чтобы жилищные потребности удовле¬
творялись в соответствии с индивидуальными запросами людей, их склон¬
ностью к определенному роду деятельности, возрастом, составом семьи
и т. п. Появятся новые типы жилищ, общественных зданий и сооружений,
будут возникать новые виды расселения. Очевидно, что решаться эти
вопросы не могут по определенному стандарту, по шаблону.
Жилища в коммунистическом обществе так же, как и сейчас, универ¬
сально и повседневно будут удовлетворять потребности людей, связан¬
ные с их отдыхом, бытом и культурным ростом.
В условиях строительства коммунистического общества улучшению
жилищно-бытовых условий населения будет существенным образом
способствовать строительство детских садов, яслей, школ-интернатов, клу¬
бов и т. д. Общественные формы бытового и культурного обслуживания
трудящихся уже сейчас играют важную роль. В дальнейшем их значение
будет все возрастать. В этом находит яркое проявление одна из специфи¬
ческих особенностей удовлетворения культурных и жилищно-бытовых
потребностей трудящихся, присущая социалистическому обществу. Одна
из важнейших задач в связи с этим состоит в том, чтобы создать наиболее
удобное сочетание индивидуальных и общественных форм обслужива-
3. «Вопросы философии» № 12.

34
А. А. ТОМСЕН
ния населения. Вероятно, что этого сочетания нужно достигать как за
счет создания комплексов жилых и общественных зданий, так и путем
размещения в жилых домах (например, в первых этажах) помещений
общественного назначения: читален, общих гостиных и т. д. Конечно, это
не означает, что система общественных зданий и помещений, как это
утверждают некоторые архитекторы, может быть отнесена к категории
жилища. В отличие от жилища клубы, столовые, детские сады и т. д.
должны каждые в отдельности удовлетворять специфические потребности
людей. Смешение этих категорий затруднит планирование и учет действи¬
тельной потребности в тех или иных зданиях.
При создании тех или иных типов жилищ, общественных зданий возни¬
кает необходимость учитывать перспективы развития коммунистических
форм быта. Отсюда очень важное значение приобретают такие технические
решения в строительстве, которые бы давали возможность в дальнейшем
с минимальными затратами производить перепланировку квартир, эта¬
жей зданий.
В ходе строительства коммунизма, по мере увеличения общественного
богатства и национального дохода в СССР будут создаваться все боль¬
шие возможности для улучшения жилищных условий населения. От ре¬
шения задач максимального увеличения жилищного фонда, застройки
новых районов в уже сложившихся городах и реконструкции старых
районов постепенно осуществится переход к решению проблем новых
форм расселения, к коренной реконструкции старых городов, к ликви¬
дации существенных различий в условиях жизни в городах и в сельских
местностях.

О развитии
социалистического сознания
трудящихся ГДР
Е. ГУТСМАН, Г. КАЛЛАБИС (ГДР)
В Германской Демократической Республике под руководством
СЕПГ, по существу, уже возведен фундамент социализма. ГДР вступи¬
ла в новый этап своего развития — этап завершения строительства со¬
циалистического общества. Завершение социалистических преобразова¬
ний делает необходимым социалистическое перевоспитание всего насе¬
ления, так как нельзя достичь победы социализма без развития социа¬
листического сознания у трудящихся. Поэтому СЕПГ уделяет большое
внимание вопросам развития социалистического сознания. В решении
V съезда СЕПГ (июль 1958 года) говорится: «Чем выше будет социа¬
листическое сознание трудящихся, тем выше будут темпы социалистиче¬
ского развития».
Рассмотрим некоторые проблемы формирования социалистического
сознания в ГДР, имеющие в настоящее время существенное значение,
в особенности для решения задач социалистической реконструкции и
для развития социалистических форм коллективного труда.
1. Твердая уверенность в социалистической перспективе
развития ГДР
За послевоенные годы в сознании трудящихся ГДР произошли
коренные изменения. В процессе участия в социалистическом строи¬
тельстве и в результате настойчивой воспитательной работы СЕПГ
значительно возросло социалистическое сознание трудящихся. Это про¬
является прежде всего в подъеме социалистического соревнования за
выполнение и перевыполнение народнохозяйственных планов, в распро¬
странении социалистического совместного труда рабочих и представите¬
лей интеллигенции, в развитии и укреплении социалистических произ¬
водственных отношений в сельском хозяйстве, в активном участии ши¬
роких слоев трудящихся в управлении хозяйством и государством.
Высокая политическая сознательность рабочего класса и представи¬
телей технической интеллигенции наиболее ярко проявляется в движении
за развитие бригад и коллективов социалистического труда. В этом дви¬
жении с очевидностью обнаруживается более высокий уровень руковод¬
ства экономической, политической, идеологической и культурной жиз¬
нью страны, осуществляемого рабочим классом нашей страны на со¬
временном этапе развития.
Основным источником нового подъема активности рабочего класса
и других слоев трудящихся в деле строительства социалистического об¬
щества является последовательная политика Социалистической единой
партии Германии, которая дала ясную перспективу победы социализма
в ГДР, ставшую неотъемлемой частью сознания большинства трудя¬
щихся. На 30-м пленуме ЦК СЕПГ товарищ Вальтер Ульбрихт показал,

36
Е. ГУТСМАН, Г. КАЛЛАБИС
что политика партии, направленная на дальнейшее быстрое раз¬
витие социалистического строительства в ГДР, является решающей
предпосылкой обуздания западногерманского милитаризма и мирного
решения германского вопроса. Партия разгромила оппортунистическую
группу Ширдевана, которая стремилась замедлить темпы социалисти¬
ческого развития и затушевать возникающие противоречия, что, в ко¬
нечном счете, вело к капитуляции перед западногерманским капитализ¬
мом. Намеченная партией социалистическая перспектива, получившая
дальнейшее развитие на VI съезде СЕПГ и осуществляемая трудящимися,
обеспечила преодоление наблюдавшихся у части населения временных ко¬
лебаний и сомнений в прочности социалистического пути развития ГДР.
Большое влияние на развитие сознания масс оказало дальнейшее
укрепление мировой социалистической системы и связанное с этим изме¬
нение в соотношении сил на мировой арене, в особенности XXI съезд
КПСС и большие успехи Советского Союза в осуществлении программы
постепенного перехода к коммунизму.
Практика строительства социализма свидетельствует о том, что глав¬
ной задачей идеологической работы должно быть настойчивое, всесто¬
роннее разъяснение перспектив общественного развития, ибо тем самым
создается основа для решения важнейших вопросов формирования со¬
циалистического сознания. По мере tojo как каждый трудящийся убеж¬
дается в правильности социалистической перспективы и понимает, что
строительство социализма соответствует также и его личным интересам,
возрастает его готовность конкретными делами принимать участие
в создании нового общества и строить свою собственную жизнь по-со¬
циалистически.
Трудящиеся ГДР все лучше понимают, что мир и социализм не¬
разрывно связаны. И все же еще не все убеждены в том, что решение
основной экономической задачи и борьба за победу социализма в ГДР
представляют собою реальный путь к обузданию западногерманского
милитаризма.
Часть населения еще не сознает всей опасности западногерманского
империализма и милитаризма; еще проявляется неверие в способность ра¬
бочего класса воспрепятствовать осуществлению агрессивной политики
западногерманского империализма.
Поэтому одна из важнейших идеологических задач заключается в
том, чтобы сделать предельно ясными для трудящихся пути к укрепле¬
нию мира, изложенные на XXI съезде КПСС и на V съезде СЕПГ. Преж¬
де всего речь идет о том, чтобы убедить каждого гражданина ГДР в не¬
сокрушимости социалистических стран, в силе социалистического интер¬
национализма.
В процессе борьбы за победу социализма в ГДР все большее значе¬
ние приобретает вопрос о перспективах жизни каждого члена общест¬
ва в условиях социализма. Трудящийся ждет ответа на такие вопросы:
как будет выглядеть его труд в социалистическом обществе при условии
дальнейшей механизации и автоматизации производства? Какой будет
его личная жизнь в социалистическом обществе? Какие требования
к обшекультурному развитию человека предъявляет жизнь в социа¬
листическом обществе и т. д.?
Несомненно, наличие у каждого рабочего ясности относительно его
личной перспективы при социализме способствует развитию его активно¬
сти, направленной на решение задач социалистического строительства.
Поэтому нельзя удовлетворяться только общим провозглашением социа¬
листической перспективы.
Важно дать каждому трудящемуся ответ на волнующие его вопросы,
связанные с работой, сделать для него очевидным его личный путь раз¬
вития.
Большую помощь в этом оказывает движение коллективов и бригад

О РАЗВИТИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ ТРУДЯЩИХСЯ ГДР
37
социалистического труда, где формируются новые, социалистические об¬
щественные отношения. Эти формы труда требуют от индивида всесто¬
роннего образования и высокого культурного уровня, содействуют его
росту как личности, которая свободно и творчески трудится в социали¬
стическом коллективе.
Благодаря собственному практическому опыту и идеологической ра¬
боте партии трудящиеся глубоко осознают гуманизм социалистической
революции. Понимание подлинно гуманистического характера борьбы
рабочего класса и всех трудящихся за социализм и мир служит важным
идеологическим стимулом полного раскрытия творческих сил людей,
освобожденных от эксплуатации и угнетения. Поэтому СЕПГ постоянно
разъясняет гуманистическое содержание нашей повседневной борьбы.
Все же в агитационной и пропагандистской работе еще мало внимания
уделяется разъяснению значения нашей политической и экономической
борьбы для обеспечения свободного развития трудящегося человека и
подъема его человеческого достоинства, что особенно необходимо имен¬
но в условиях борьбы против антигуманизма и клерикально-фашист¬
ской, милитаристской системы в Западной Германии и Западном Бер¬
лине.
Вообще необходимо учитывать некоторые специфические условия
формирования социалистического сознания в нашей стране, вытекаю¬
щие из особого положения ГДР. Германия расколота, внутри нее проле¬
гает граница между социалистической и империалистической система¬
ми. В этих условиях процесс развития социалистического сознания в
ГДР крайне осложняется и совершается в постоянной борьбе, против
идеологического влияния Западной Германии и Западного Берлина, где
в новых формах ожила фашистская идеология. Днем и ночью из Запад¬
ной Германии и Западного Берлина радиостанции, в особенности пре¬
словутый американский радиорупор «Риас», посылают в эфир волны
мутной клеветы против социализма в ГДР. В Западном Берлине имеет¬
ся более 60 агентурных и шпионских центров, проводящих разного рода
подрывную работу против ГДР. Концерны, лишенные права собственно¬
сти на предприятия в ГДР, всеми средствами пытаются сохранить свое
идеологическое влияние среди трудящихся, в особенности среди пред¬
ставителей интеллигенции. Западногерманский монополистический ка¬
питал в идеологическом отношении опирается ныне прежде всего на по¬
литический клерикализм, который под лозунгами «защиты западноевро¬
пейской культуры» и «свободы западной цивилизации» призывает к
атомному крестовому походу против коммунизма. Западногерманский
милитаризм стремится использовать церковь для идеологических дивер¬
сий против рабоче-крестьянской власти. Особое значение в наших усло¬
виях имеет также борьба против влияния социал-демократического ре¬
формизма.
Германская Демократическая Республика, как самый дальний на
запа*де бастион социалистического лагеря, стоит лицом к лицу с лаге¬
рем империализма и непосредственно испытывает влияние враждебной
идеологии и контрреволюционной диверсионной деятельности. Как вы¬
сокоиндустриальная страна, она должна доказать Западной Германии
и другим развитым империалистическим странам Западной Европы пре¬
восходство социалистического общественного строя. Из Есего этого вы¬
текает особое значение деятельности СЕПГ, направленной на развитие
социалистического сознания во всех слоях населения ГДР. Завоевание
широких слоев населения ГДР на сторону социализма и убеждение их
в необходимости и неизбежности развития ГДР по coциaлиcтичec.кoмv
пути являются не только вопросом первостепенной важности для реше¬
ния национальной проблемы немецкого народа, но и первой обязанно¬
стью немецкого рабочего класса перед международным движением про¬
летариата.

38
Е. ГУТСМАН, Г. КАЛЛАБИС
2. Воспитание социалистического отношения к труду
Рост социалистического сознания трудящегося проявляется прежде
всего в его отношении к труду. С созданием социалистических произ¬
водственных отношений в ГДР в корне изменился характер труда, воз¬
никли объективные предпосылки для нового, социалистического отношения
к нему. Благодаря строительству социализма и развитию социалистиче¬
ских форм общественного труда были созданы условия для окончательно¬
го преодоления разрыва между умственным и физическим трудом. Труд
объективно все более становится средством осуществления свободной дея¬
тельности и развития творческих способностей и талантов человека. Одна¬
ко в процессе воспитания социалистического отношения членов общества
к труду необходимо учитывать не только объективную основу этого про¬
цесса — социалистический характер самого труда, но и его субъективную
сторону — понимание человеком новой общественной сущности труда.
Отношение человека к своему труду определяется прежде всего
тремя моментами, которые образуют на базе социалистических произ¬
водственных отношений диалектическое единство и каждый из которых
в процессе социалистического строительства приобретает различное зна¬
чение и должен быть принят во внимание в деятельности, направленной
на развитие социалистического сознания трудящихся.
Каковы эти три момента? Во-первых, личная материальная заин¬
тересованность в труде. Во-вторых, осознание трудящимися обществен¬
ного значения своего труда. В-третьих, отношение трудящихся к труду
как к главному средству раскрытия своих личных способностей и та¬
лантов.
Социалистические производственные отношения впервые создают
возможность для осуществления принципа полной материальной заинте¬
ресованности трудящихся в труде. В своей хозяйственной политике СЕПГ
использует принцип материальной заинтересованности—важный стимул
инициативы трудящихся—в интересах развития социалистического про¬
изводства. Тем самым партия помогает массам понять новый, социали¬
стический характер труда, единство общественных и личных интересов
при социализме, так как трудовые успехи увеличивают долю личности
в совокупном общественном продукте.
При этом необходимо учитывать, что материальная заинтересован¬
ность отдельной личности в результатах своего труда не ведет непосред¬
ственно и стихийно к социалистическому отношению к труду. Многие
трудящиеся прекрасно понимают свою материальную заинтересован¬
ность в результатах труда и потому добиваются все новых и новых лич¬
ных производственных успехов, тем не менее они далеко не полностью
осознают общественное содержание своего труда при социализме.
В мышлении известной части людей наблюдаются черты утилитаризма
и эгоизма, о чем свидетельствуют, например, такие рассуждения: «Глав¬
ное для меня — заработок». Очевидно, что там, где применение принци¬
па материальной заинтересованности не сочетается с постоянной, на¬
стойчивой идеологической работой, там социалистическое сознание тру¬
дящихся не развивается необходимыми темпами и продолжают сохра¬
няться пережитки буржуазного отношения к труду, эгоизм и корысто¬
любие. Задача заключается в том, чтобы в интересах развития социали¬
стического сознания самым тесным образом связывать применение прин¬
ципа материальной заинтересованности с идеологическо-политической
воспитательной работой.
Как раз в настоящее время, в процессе развития социалистического
совместного труда, возникают новые вопросы относительно применения
принципа материальной заинтересованности. Это прежде всего вопросы
такого рода: каким образом можно повысить материальную заинтересо¬
ванность трудящихся в деле развития различных форм товарищеской

О РАЗВИТИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ ТРУДЯЩИХСЯ ГДР
39
совместной работы, взаимной помощи и поддержки, в особенности в под¬
тягивании отстающих? Каким образом можно повысить материальные
стимулы к социалистическому совместному труду рабочих и представите¬
лей технической интеллигенции? Какими средствами можно заинтересо¬
вать подавляющее большинство трудящихся в быстром и массовом повы¬
шении профессиональной квалификации? И многие другие вопросы. Сле¬
дует отметить, что в настоящее время на многих предприятиях ГДР прин¬
цип материальной заинтересованности используется еще почти исключи¬
тельно в целях повышения индивидуальной производительности труда,
а различные формы взаимной помощи между трудящимися еще слишком
мало материально поощряются. При этом очевидно, что как раз тот рабо¬
чий, который проявляет высокую социалистическую сознательность
и не ограничивается заботой о своей индивидуальной производительности,
стремясь помочь товарищам и передать им свой опыт, часто при
осуществлении такого рода взаимной помощи приносит в жертву свои
материальные и иные интересы.
Не должны ли такие поступки, свидетельствующие о высоком уровне
социалистической сознательности, поощряться не только морально,
но и в значительной мере материально? Социалистическое сотрудничество
между рабочими и представителями технической интеллигенции имеет
исключительное значение для решения задач социалистической рекон¬
струкции, для преодоления разрыва между умственным и физическим тру¬
дом, для укрепления союза рабочего класса и интеллигенции, для воспи¬
тания последней в духе социализма. Необходимо искать дальнейшие пути
к тому, чтобы еще более непосредственно заинтересовать представителей
интеллигенции в более тесном сотрудничестве с рабочими. Благодаря
социалистическому сотрудничеству в ГДР очень быстро повышается
профессиональная квалификация. Однако здесь также имеются препят¬
ствия, которые коренятся, с одной стороны, в недостаточном понимании
частью трудящихся перспективы развития социалистического труда
и общественной значимости своей личной квалификации, а с другой сто¬
роны, в неправильном применении самого принципа материальной заин¬
тересованности. Особенно это касается специальностей, требующих
инженерно-технических знаний.
Применять принцип материальной заинтересованности к воспитанию
социалистического отношения членов общества к труду — значит прида¬
вать материальным стимулам направление, обеспечивающее решение
определенных идейно-политических задач, соответствующее данному эта¬
пу развития общества и социалистического сознания трудящихся, отве¬
чающее задаче подъема сознания масс на следующую, более высокую
ступень и облегчающее рождение нового. Этим новым в социалистиче¬
ском развитии ГДР в настоящее время является прежде всего социали¬
стический коллективный труд и развивающийся на его основе социали¬
стический дух коллективизма. Поэтому становится понятным, что, при¬
меняя принцип материальной заинтересованности, необходимо ориенти¬
роваться и на решение вопросов, связанных с социалистическим коллек¬
тивным трудом.
Движение за развитие бригад и коллективов социалистического труда
с очевидностью свидетельствует о том, что понимание общественного
значения и роли социалистического труда все более и более становится
основной стороной отношения членов общества к социалистическому
труду. Однако это вовсе не значит, что при решении новых задач в кол¬
лективах и бригадах социалистического труда можно пренебрегать прин¬
ципом материальной заинтересованности. Партия решительно выступает
против такого нарушения диалектического единства материальной заин¬
тересованности и развития социалистического сознания. Наиболее прогрес¬
сивные слои трудящихся ГДР начинают сознательно связывать свои
личные интересы с интересами общества. Это проявляется в борьбе за

40
Е. ГУТСМАН, Г. КАЛЛАБИС
ежедневное перевыполнение планов по примеру советского шахтера Нико¬
лая Мамая и немецких рабочих Христофа и Венера, в широком примене¬
нии методов Зейферта для обнаружения и устранения разного рода про¬
стоев на производстве, в росте движения рационализаторов и изобрета¬
телей, превратившегося из дела отдельных рабочих в дело целых
коллективов, в возрастающей активности рабочих на производственных
совещаниях и участии их в управлении производством и т. д.
Благодаря непосредственному участию трудящихся в управлении
производством возрастает понимание ими общественной значимости сво¬
его труда и сущности всего общественного производственного процесса.
Внося различные предложения, направленные на ускорение развития
производства и улучшение организации труда, трудящиеся начинают
выходить за узкие рамки сферы своего труда и оказывать прямое влияние
на технологию и экономику всего производства. Решающая роль в этом
принадлежит постоянным производственным совещаниям, деятельность
которых направляется профсоюзами. Значение участия трудящихся
в руководстве производством стало особенно очевидным в связи с разра¬
боткой планов социалистической реконструкции предприятий. Там, где
рабочие в сотрудничестве с представителями технической интеллигенции
имели полную возможность обсуждать планы социалистической рекон¬
струкции и вносили многочисленные предложения, были вскрыты значи¬
тельные резервы повышения производства и обеспечена максимальная
экономическая выгода при наименьших затратах материальных средств.
Все это оказывает существенную помощь в деле подъема социалисти¬
ческого сознания трудящихся. Благодаря непосредственному участию
в руководстве государством и хозяйством трудящиеся практически позна¬
ют существо социалистического строя и чувствуют себя подлинными
героями и творцами своих общественных отношений. Осознание массами
своей определяющей роли в производстве и общественной жизни в целом
является основой беспрепятственного, свободного развития всех твор¬
ческих сил трудящихся. В этом и состоит коренной вопрос формирова¬
ния социалистического сознания на настоящем этапе развития социали¬
стического строительства в ГДР.
Понимание нового, социалистического характера труда при социализ¬
ме служит необходимой предпосылкой того, что труд может быть осмыслен
как главное средство развития личных способностей и талантов каждого
трудящегося. Однако отношение трудящегося к своему конкретному труду
как средству раскрытия своей личности зависит не только от характера
общественных отношений, при которых осуществляется этот труд, но и от
конкретного содержания труда, от заключающихся в нем возможностей
всестороннего проявления физических и Духовных сил человека.
Для капитализма характерен разрыв между умственным и физи¬
ческим трудом. Капиталистическое разделение труда пожизненно обре¬
кает трудящиеся массы на односторонний, преимущественно тяжелый
в физическом отношении и умственно отупляющий труд. Поэтому одна
из задач социалистического переворота заключается в том, чтобы разбить
эти оковы, мешающие развитию человека, объединить физический труд
с духовным, сделать труд каждого человека интересным и творческим.
Лишь благодаря этому труд может превратиться в действительно жизнен¬
ную потребность человека. По мере того, как в процессе социалистическо¬
го строительства будет решаться эта задача, трудящиеся станут понимать
сущность социалистического труда и изменять свое отношение к нему.
Важная задача идеологическо-политической работы в настоящее
время заключается в том, чтобы разъяснить трудящимся характер социа¬
листической реконструкции и показать, что в ходе этой реконструкции
они решающим образом содействуют преобразованию всех жизненных
отношений. В связи с этим необходимо ответить на следующие вопросы:
в чем состоит существо рационализации труда при социализме в отли¬

О РАЗВИТИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ ТРУДЯЩИХСЯ ГДР
41
чие от капиталистической рационализации? Какое воздействие оказы¬
вает механизация и автоматизация при социализме в отличие от капита¬
листической механизации и автоматизации? У некоторой части трудя¬
щихся еще нет уверенности в том, что при социализме автоматизация
производства не ведет к превращению человека в придаток машины, а,
напротив, способствует всестороннему развитию его способностей, что
она представляет собою новый этап в завоевании человеком господства
над природой и в сознательном управлении процессами общественного
развития. Разъяснение этого вопроса имеет в ГДР особое значение, так
как часть рабочего класса отягощена неправильными представлениями
о социалистической рационализации и автоматизации и находится под
известным влиянием западногерманской пропаганды.
Благодаря движению коллективов и бригад социалистического труда
трудящиеся принимают непосредственное участие в осуществлении задач
научно-технического прогресса в производстве и при этом практически
познают, как проведение социалистической реконструкции способствует
развитию социалистического общества и социалистического человека.
3. Труд как основа формирования социалистических
нравственных отношений между людьми
Социалистический труд ведет к возникновению совершенно новых
отношений между людьми и новых нравственных норм. При капитализме
люди противостоят друг другу в силу постоянной борьбы за существо¬
вание, с одной стороны, и погони за прибылью — с другой. Эгоизм и инди¬
видуализм в мышлении и деятельности являются неизбежным результа¬
том капиталистической частной собственности. Однако в рабочем классе,
особенно в его авангарде — марксистско-ленинской партии, уже при ка¬
питализме развиваются элементы новой морали, новых отношений между
людьми: отношений солидарности, бескорыстной помощи и поддержки в
борьбе за освобождение человека от ярма эксплуатации и угнетения. Но
получить широкое распространение и стать господствующими социалисти¬
ческая мораль и соответствующие ей отношения между людьми могут
лишь при условии политического господства рабочего класса и на основе
социалистических производственных отношений. Социалистический труд
связывает интересы отдельного члена общества с общественными инте¬
ресами и потому служит важнейшим источником духа коллективизма и
новой морали.
Поэтому необходимо органически сочетать работу по воспитанию
трудящихся с развитием коллективного труда и рассматривать борьбу за
новую трудовую мораль как основной момент борьбы за осуществление
моральных представлений, присущих социалистическому обществу. На
V съезде СЕПГ товарищ Вальтер Ульбрихт изложи:^ десять заповедей со¬
циалистической морали. Движение бригад и коллективов социалистическо¬
го труда свидетельствует о действительном стремлении трудящихся руко¬
водствоваться принципами этой морали в своей практической деятельно¬
сти. Трудящиеся все более сознательно и широко осуществляют взаимную
помощь в процессе труда, повышая производственную квалификацию и
свой политический и культурный уровень.
Об этом свидетельствуют также и возрастающая общественная актив¬
ность трудящихся, возникновение новых отношений в личной жизни лю¬
дей и социалистических форм коллективной жизни. Какие идеологические
вопросы возникают в этой связи? Прежде всего встает вопрос об отноше¬
нии личности к социалистическому коллективу. Еще не все трудящиеся
поняли, что беспрепятственно развивать свои качества они могут только
в коллективе и благодаря коллективу. Часто правильное поведение лич¬
ности по отношению к коллективу понимается только как «подчинение»
личности коллективу, как отказ от личных интересов в пользу обществен¬

42
Е. ГУТСМАН, Г. КАЛЛАБИС
ных. Такое представление отчасти еще поддерживается в силу суще¬
ствующего неправильного понимания связи между общественными и лич¬
ными интересами при социализме. Поэтому задача заключается прежде
всего в том, чтобы показать, что как раз осуществление коренных обще¬
ственных интересов включает в себя и впервые гарантирует осуществление
личных интересов.
Высокий уровень развития капитализма в' Германии способствовал
закреплению в сознании многих людей индивидуалистических представле¬
ний о личной свободе. Наиболее очевидно это проявляется в еще широко
распространенном индивидуалистическом образе жизни людей вне рабо¬
ты. Бригады социалистического труда помогают преодолеть изолирован¬
ность и взаимную отчужденность людей, типичные для капитализма. При
капитализме обобществление труда навязывается рабочим со стороны
капитала, а не является результатом свободной деятельности рабочих, что
ведет к подавлению личности. Капиталистическое обобществление есть во¬
площение несвободы трудящихся, а реакцией на эту несвободу является
индивидуалистический образ жизни вне работы, выступающий для трудя¬
щихся как «свобода». Благодаря социалистическому общественному труду
трудящиеся все яснее понимают, что общественный характер труда на со¬
циалистических предприятиях представляет собою результат их собствен¬
ной коллективной деятельности. В то же время они понимают, что именно
коллективный социалистический труд является источником их личного раз¬
вития и свободы. Тем самым исчезает основа, на которой возникает ин¬
дивидуалистический образ жизни вне работы.
Преодоление буржуазного индивидуализма и воспитание социалисти¬
ческого коллективизма могут совершаться только в постоянной борьбе
против влияния буржуазной идеологии. Из Западной Германии и Запад¬
ного Берлина текут потоки клеветы на идеи социалистического коллекти¬
визма, преследующей цель внушить массам, будто социализм означает
насилие над человеческой личностью и стандартизацию человека. Наибо¬
лее активную роль в борьбе против социалистической морали играет поли¬
тический клерикализм. Реакционные силы церковного руководства в ГДР
и их пособники пытаются отвлечь трудящихся (особенно христиан) от
участия в социалистическом строительстве, клевеща на социалистический
строй в ГДР и на марксистско-ленинское мировоззрение. Они препят¬
ствуют стремлению трудящихся масс усвоить мировоззрение марксизма-
ленинизма.
Это стремление трудящихся к научному познанию сущности своих
собственных общественных отношений и законов общественного развития
вытекает из их практического опыта строительства социализма и прини¬
мает в последнее время все более широкий размах. СЕПГ учитывает эту
объективную потребность социалистического переворота. Исходя из Дек¬
ларации коммунистических и рабочих партий социалистических стран,
принятой на Московском совещании в ноябре 1957 года, СЕПГ в соответ¬
ствии с решением 34-го пленума ЦК усилила свою наступательную
борьбу в области мировоззрения. ЦК СЕПГ направил письмо всем партий¬
ным организациям и членам партии, в котором изложил задачи в области
пропаганды диалектического и исторического материализма и указал
трудящимся путь к овладению мировоззрением марксизма-ленинизма в
тесной связи с решением задач социалистического строительства и со
своим практическим опытом. Согласно письму ЦК, разъяснительная ра¬
бота партии в области мировоззрения должна существенно способство¬
вать подъему социалистического сознания трудящихся. В настоящее
время марксизм изучают самые широкие слои населения, и прежде все¬
го члены бригад социалистического труда. Социалистическая идеология,
становясь материальной действительностью, воплощается в социалисти¬
ческие дела трудящихся и их взаимоотношения з социалистическом
коллективе.

О РАЗВИТИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ ТРУДЯЩИХСЯ ГДР
43
О развитии социалистической морали трудящихся свидетельствуют
не только их новые отношения друг к. другу, но и их отношение к народам
социалистических стран и к трудящимся всего мира. Идея социалисти¬
ческого интернационализма занимает значительное место в идеологи¬
ческой работе СЕПГ и в сформулированных ею заповедях социалисти¬
ческой морали. В истекшие годы партия вела решительную борьбу со
всякими проявлениями националистической и шовинистической идеоло¬
гии и постоянно воспитывала массы в духе дружеского отношения к мо¬
гучему Советскому Союзу — ведущей силе социалистического лагеря —
и ко всем социалистическим странам. Братская помощь СССР в деле
строительства социализма в ГДР и последовательная борьба СССР за
жизненные интересы немецкого народа породили у населения ГДР чув¬
ство глубокой благодарности к Советскому Союзу. В настоящее время
подавляющее большинство населения нашей страны связано с СССР
узами прочной и нерушимой дружбы. Одной из главных задач идеологи¬
ческой работы является воспитание у трудящихся сознания ответствен¬
ности за развитие и защиту социалистического лагеря и сохранение
мира.
Среди населения ГДР крепнет понимание того, что единство и спло¬
ченность народов, находящихся в социалистическом содружестве и руко¬
водимых Советским Союзом, являются важнейшей предпосылкой сохра¬
нения мира и развития социализма в каждой социалистической стране.
Идея социалистического интернационализма окрыляет рабочий класс
и всех трудящихся ГДР в их борьбе за решение главной экономической
задачи, в борьбе за то, чтобы доказать превосходство социалистического
строя в ГДР по сравнению с империалистической системой в Западной
Германии, обуздать западногерманский империализм и внести свой вклад
в достижение побед социализма в мирном соревновании с капитализмом.
Этой цели, в конечном счете, служит вся идеологическая работа Социали¬
стической единой партии Германии, направленная на развитие социалисти¬
ческого сознания трудящихся Германской Демократической Республики.

Фрейдизм и его современные
«реформаторы»
(Статья первая)
Гарри К. УЭЛЛС (США)
Международным «центром» психоанализа являются сейчас Соеди¬
ненные Штаты, в особенности город Нью-Йорк. Здесь практикует в не¬
сколько раз больше психоаналитиков, чем во всех остальных странах ми¬
ра; в то же время Нью-Йорк — почти полный монополист в издании ли¬
тературы по теоретическому и прикладному психоанализу. Крупнейшие
издательства этой литературы и специальные периодические издания —
главные рассадники психоанализа — тоже находятся преимущественно
в США. Сеть специальных учебных заведений каждый год выпускает мно¬
гочисленные новые кадры психоаналитиков; их ряды пополняются, кро¬
ме того, регулярным притоком психоаналитиков-иностранцев. Без пре¬
увеличения можно сказать, что все самые видные «светила» психоанали¬
за, появившиеся за последние полстолетия, избрали своим вторым оте¬
чеством Америку. Психоаналитические учения в США дали буйные рост¬
ки, проникшие зо все области нашей культуры, начиная с антропологии
и социологии и кончая художественной литературой, театром, кино, ра¬
дио, телевидением. Однако в настоящее время наибольшим влиянием
пользуется не ортодоксальный фрейдизм \ а новейшие, радикальным об¬
разом реформированные варианты психоаналитического учения, освобо¬
жденные от «мифологии инстинктов» и ориентированные скорее в сторо¬
ну «культуры» вообще, примером чего м.огут служить работы Карин Хор-
ни и Эриха Фромма. Именно этой «реформистской версией» фрейдизма
пропитаны современная американская культура и идеология, которые
США стараются «экспортировать» в другие страны.
Хорни и Фромм вместе представляют, если можно так выразиться,
«реформистское крыло» психоаналитиков. Стараясь ревизовать фрейдов¬
ский психоанализ, они обращаются даже к некоторым элементам марксиз¬
ма, чтобы таким образом сделать фрейдизм более «приемлемым» для со¬
временных условий. Оба эти исследователя имели и продолжают иметь
большое влияние как в Америке, так и в других капиталистических стра¬
нах, особенно среди интеллигенции и в «левых» буржуазных партиях. Они
ставят себе в заслугу то, что они якобы освободили фрейдизм от худших
его черт, сохранив «открытое Фрейдом зерно истины».
Но это так называемое «зерно истины», по существу, представляет
собой основу специфически фрейдовских взглядов на человеческую приро¬
ду; именно в нем мы обнаруживаем то сведение человеческого естества к
бессознательной «компульсивной» деятельности, которое исключает и от¬
вергает все истинно человеческое: знание, разум, истину, науку, искусство,
здоровые человеческие эмоции и взаимоотношения. Вот почему надо ра¬
зоблачать и нынешний «реформистский» вариант фрейдизма, чтобы не
дать людям попасться на удочку «подправленного» фрейдизма. В данной
1 О Фрейде см. статью того же автора «Зигмунд Фрейд и его учение» в журнале
«Вопросы философии» № 6 за 1956 год.

ФРЕЙДИЗМ И ЕГО СОВРЕМЕННЫЕ «РЕФОРМАТОРЫ».
45
статье мы постараемся показать, что суть фрейдизма не в мифологии ин¬
стинктов, а скорее в общем взгляде на естество человека как на производ¬
ное от психического заболевания и фактически как на форму компульсив-
ной психической деятельности, совершенно иррациональной и имеющей
мало или вовсе не имеющей никакого отношения к внешнему миру и его
отражению в человеческом мозгу. Фрейдовский психоанализ, будь то орто¬
доксальный или реформированный, есть порочная, антирационалистиче-
ская, антигуманистическая, антинаучная идеология.
Недостаточно показывать иррациональность учения самого Фрейда.
Надо, кроме того, разоблачать — и в настоящее время это имеет перво¬
степенное значение — иррациональность учений психоаналитиков-рефор-
мистов, сбрасывая с них весь камуфляж в виде фраз насчет «обществен¬
ного сознания», раскрывая их псевдорационализм и псевдомарксизм.
Хорни и Фромм являются главными, хотя отнюдь не единственными
представителями этой чрезвычайно вредной и опасной реформистской
«школы» психоаналитического направления
Карин Хорни и Эрих Фромм — оба родились и получили образование
в догитлеровской Германии. Оба начали заниматься психоаналитической
практикой в Европе, но в тридцатых годах эмигрировали в Соединенные
Штаты и с тех пор живут и работают там. В США они создали
свои теории и там же написали и опубликовали свои книги. Таким образом,
их с полным основанием можно считать представителями американской
психоаналитической философии.
Мы начнем с учения Хорни, потому что она первая — если не считать
самых ранних «отступников», таких, как Адлер и Юнг,— заявила о своем
разрыве с фрейдовской теорией и с тех пор продолжает оставаться ве¬
дущей фигурой в реформистском направлении фрейдизма.
Карин Хорни
Свои сомнения в истинности учения Фрейда Карин Хорни высказала
в систематизированной форме в своей первой книге — «Невротическая лич¬
ность нашего времени» («The Neurotic Personality of our Time», 1937).
Позднее она написала еще четыре книги, причем каждая из последую¬
щих содержала еще более резкую критику некоторых сторон учения Фрей¬
да. Выработав свою собственную систему взглядов, Хорни вышла из фрей¬
дистских психоаналитических обществ и основала в Нью-Йорке свою са¬
мостоятельную «школу» — Ассоциацию содействия прогрессу психоанали¬
за, при которой были созданы институт для подготовки «кадров» и жур¬
нал «The American Journal of Psychoanalysis». Время от времени Хорни
читала лекции в Новой школе социальных исследований. В этих лекциях
и выкристаллизовались ее критика Фрейда и оригинальные мысли, кото¬
рые она изложила потом в своих книгах.
Кроме отмеченных выше общих факторов, было два как будто бы
частных обстоятельства, явившихся причиной ее разрыва с «ортодоксаль¬
ным» фрейдизмом. Во-первых, на опыте своей работы в качестве анали¬
тика на европейском континенте и в Америке она убедилась в некоторых
существенных различиях между ее пациентами. Постепенно, по проше¬
ствии нескольких лет, она вынуждена была признать, что эти различия
есть результат различий в культуре Европы и Атмерики. Это побудило ее
сосредоточить свое внимание на важной роли факторов окружающей сре¬
ды в противоположность врожденным «инстинктивным» факторам, кото¬
рым отводил главную роль «классический» психоанализ. Во-вторых,— и
это, возможно, было для нее самым важным обстоятельством — она никак
не могла согласиться с развитой Фрейдом теорией «женской психоло¬
гии». Естественно, что в тот период — период прогрессировавшей эманси¬
пации женщин — она начала вступать во все более открытый конфликт
с фрейдовским утверждением о неполноценности женщины и превосход-]

46
ГАРРИ К. УЭЛЛС
стве над ней мужчины, основанным на пресловутом мифе об Эдиповом
комплексе, предначертанном для женщины самой судьбой.
Вот что писала она об этих двух факторах, которые сыграли роль по¬
воротного пункта в ее карьере: «Когда в 1932 году я приехала в Соединен¬
ные Штаты, я увидела, что неврозы и сами характеры людей в этой стране
во многих отношениях отличны от тех, с какими я сталкивалась в европей¬
ских странах, и поняла, что причиной этого могут быть только отличия
между тамошней и здешней цивилизациями» (К. Н о г п е у «Our Inner
Conflicts», p. 12). Однако начало сомнениям, как отмечала сама Хорни,
положили скорее личные мотивы: «Сомнения в правильности психоанали¬
тических теорий впервые возникли у меня после того, как я познакомилась
с фрейдовской концепцией женской психологии» (К. Horne у «New
Ways in Psychoanalysis», p. 7).
Далее она уточняет: «Фрейдовские постулаты относительно женской
психологии заставили меня задуматься над ролью культурных факторов.
Их влияние на наши понятия о том, что является мужским и что — жен¬
ским началом, было очевидным, и столь же очевидным стало для меня и
то, что Фрейд не принял их во внимание и пришел поэтому к ряду ошибоч¬
ных выводов» (К. Horney «Our Inner Conflicts», p. 11). На основании
этих двух констатаций она пришла к заключению, что «неврозы вызывают¬
ся культурными факторами» (там же, стр. 12).
Сыграло здесь свою роль и знакомство с «открытиями» антропологов
«культурного» направления, особенно Малиновского и Мида, а также с
ранними, написанными еще в Германии работами представителя «социо¬
логического» направления Фромма.
В своей книге «Невротическая личность нашего времени» Хорни кон¬
центрирует внимание на «специфических культурных условиях, в которых
мы живем». Жизненный опыт человека может носить случайный и инди¬
видуальный характер, пишет автор, но «фактически именно культурные
условия не только придают весомость и окраску индивидуальному опыту,
но и определяют в конечном счете его конкретную форму». В качестве
иллюстрации развиваемого ею «культурного» направления в психоана¬
лизе она приводит следующий пример: если человек имеет «властную» или
«самоотверженную» по характеру мать, то это зависит от индивидуальной
судьбы каждого. Однако властные или самоотверженные матери появля¬
ются в определенных культурных условиях, и только благодаря наличию
таких условий жизненный опыт ребенка скажется впоследствии на его
развитии, когда он станет взрослым (см. К. Horney «The Neurotic Per¬
sonality of our Time», p. 8).
С этой позиции Хорни критикует Фрейда по двум связанным между
собой вопросам. Во-первых, она критикует его за «излишнее подчерки¬
вание биологической природы психических явлений» и, во-вторых, за
«игнорирование культурных факторов», что «не только ведет к непра¬
вильным обобщениям, но и в большой мере мешает пониманию реальных
сил, определяющих наши взгляды или толкающих нас на те или иные
поступки» (там же, стр. 20—21). Оба пункта являются, очевидно, дву¬
мя аспектами одной и той же критической линии. Фрейд игнорировал куль¬
турные факторы именно потому, что он признавал только аппарат
«врожденных инстинктов» и ничего больше. Вследствие этого Хорни счи¬
тает, что фрейдизм оказался в тупике.
В общем, она осуждает Фрейда за то, что он верил, будто нормы пове¬
дения, взгляды и чувства индивида, характерные для определенной «куль¬
турной эпохи, класса и пола», являются в человеке биологически врож¬
денными всегда и везде, независимо от «культуры, эпохи, класса и
пола».
Хорни резюмирует свою позицию по отношению к Фрейду следующим
образом: «Когда мы поймем всю важность культурных условий как при¬
чины возникновения неврозов, биологические и анатомические условия,

ФРЕЙДИЗМ И ЕГО СОВРЕМЕННЫЕ «РЕФОРМАТОРЫ»
47
которые Фрейд принимал за основную и главную их причину, отойдут для
нас на задний план». И далее: «С влиянием этих последних факторов мож¬
но считаться лишь при наличии твердо установленных доказательств». Тут
Хорни недвусмысленно дает понять, что таких доказательств как раз и
не было у Фрейда. Вот в какой форме Хорни критиковала Фрейда и его
теорию инстинктов в своей первой книге.
Гораздо большее значение имело, однако, одно конкретное обвинение,
которое она сформулировала в следующей своей книге, прямо направлен¬
ной на опровержение посылок фрейдовского учения об инстинктах,— «Но¬
вые пути в психоанализе».
Хорни указывает, что психоаналитики должны «отбросить некоторые
возникшие в определенных исторических условиях теоретические предпо¬
сылки и отказаться от теорий, выросших на этой основе» (К. Horney
«New Ways in Psychoanalysis», p. 8). К устаревшим предпосылкам, от ко¬
торых надо отказаться, она относит предпосылки, сделавшие психоанализ
«инстинктивистской» и «генетической» психологией. Наряду с ними сле¬
дует, по ее мнению, отбросить и теорию структурного деления психики на
«ид», «эго» и «супер-эго». Но отказ от этих важнейших предпосылок дол¬
жен повлечь за собой и отказ от всех тех теорий, которые были сформули¬
рованы Фрейдом на этой первоначальной основе. К ним, по словам Хорни,
относятся: теория либидо со всеми ее «вспомогательными» теориями отно¬
сительно сексуальных инстинктов; теория инстинкта агрессии и убий¬
ства; утверждение о предопределяющей роли детства с его инфантильно¬
сексуальными фазами—оральной, анальной и генитальной — и его «ком-
пульсиями» фиксаций, регрессий и повторения; концепция нарциссизма;
Эдипов комплекс с его многочисленными ответвлениями; выработанная
Фрейдом психология женщины и сексуальная этиология неврозов. Как ни
велик этот перечень, он отнюдь не исчерпывает все фрейдовские концепции
и теории, которые были отвергнуты Карин Хорни. Она не считает нужным
даже упоминать о таких «архаических» теориях, как миф о первобытной
орде, теории о прирожденном изначальном языке, о филогенетической па¬
мяти и о «расовом бессознательном», поскольку «реформаторы» фрейдиз¬
ма уже давно от них отказались. В качестве примеров развиваемой Хорни
убедительной критики мы возьмем только три теории Фрейда: теорию ли¬
бидо, Эдипов комплекс и теорию о предопределяющей роли детства — и
рассмотрим коротко ход ее рассуждений.
Особенно большое внимание Хорни уделяла теории либидо, двум ее
основным «доктринам», одну из которых можно назвать пансексуализмом,
а другую — концепцией о трансформации полового инстинкта.
Это объясняется тем, что, опираясь на теорию либидо, Фрейд не толь¬
ко объявлял сексуальными в своей основе все приятные ощущения (пан¬
сексуализм), но, что еще важнее, объяснял все черты человеческого харак¬
тера, все индивидуальные особенности человеческого поведения их сексу¬
альным происхождением. Он высказал гипотезу о том, что сексуальный
либидо формирует человеческий характер и поведение различными путями,
в том числе путем подавления и сублимации сексуальных влечений.
Так, с одной стороны, всякое стремление к власти, всякое притязание
на превосходство над другими Фрейд интерпретировал как целеустрем¬
ленное выражение подавленных садистских импульсов; всякую симпатию
или привязанность — как целеустремленное выражение подавленных сек¬
суальных влечений; всякую склонность к покорности, подчинению — как
выражение пассивной склонности к гомосексуализму. С другой стороны,
понятие сублимации Фрейд использовал главным образом для объясне¬
ния превращения половых инстинктов раннего возраста в несексуальные
черты характера и формы поведения. Соответственно с этим некоторые
черты характера, например, скупость, толкуются как сублимированное
эротическое наслаждение от задерживания кала; удовольствие, достав¬
ляемое писанием красками, живописью,— как «десексуализированное»

48
ГАРРИ К. УЭЛЛС
наслаждение от игры калом; в то же время сексуальное любопытство,
по словам Фрейда, может сублимироваться в склонность к научно-иссле-
довательской работе.
Опровергнув каждое в отдельности положение теории либидо, Хорни
приходит к выводу относительно всей теории в целом: «Теория либидо и
все ее утверждения не имеют под собой научной основы» (там же,
стр. 68) — и добавляет: «Это тем более примечательно, что она (теория
либидо.— Г. У.) до сих пор является одним из краеугольных камней пси¬
хоаналитической философии и терапии» (там же, стр. 70). Беда Фрейда
и всех последователей его теории инстинктов заключается, по словам
Хорни, в том, что они извращенно представляют себе связь между субъ¬
ектом, или «эго», и окружающей его средой, превращая в конечном сче¬
те «эго» в единственный решающий фактор, а среду — просто в средство
удовлетворения или подавления инстинктов. Они совершенно игнори¬
руют роль культурных факторов, ибо признают только инстинкты и ниче¬
го более. Теория инстинктов, по мнению Хорни, есть, следовательно, по¬
пытка «судить о всей машине по одному колесу» (там же).
Отказ от теории либидо, естественно, приводит Хорни к резкой кри¬
тике и Эдипова комплекса, как одного из важнейших «производных» этой
теории. Считая своим долгом изложить прежде всего суть этой фрейдов¬
ской гипотезы, Хорни характеризует Эдипов комплекс как биологически
детерминированное половое влечение к родителю того же пола и сопут¬
ствующее ему чувство ревности к родителю другого пола. Кровосмеситель¬
ное половое влечение к отцу или матери принимает различные формы соот¬
ветственно стадиям или фазам развития либидо: орально-каннибалист-
скую, анально-садистскую и, наконец, генитальную. Но так как у преоб¬
ладающего большинства людей, над которыми наблюдал Фрейд, он не
нашел фактически никаких следов Эдипова комплекса, а у некоторых
людей обнаруживал лишь чувство привязанности к родителю того же
пола, он вынужден был сделать еще два новых предположения. Относи¬
тельно первого из них Хорни пишет: «Не найдя никаких признаков Эди¬
пова комплекса у большинства здоровых взрослых людей, Фрейд пред¬
положил, что у них этот комплекс был успешно подавлен. Этот вывод
звучит неубедительно для тех, кто не разделяет фрейдовских утвержде¬
ний относительно биологической природы и, следовательно, универсаль¬
ного характера этого комплекса» (там же, стр. 79). Относительно второ¬
го предположения Хорни заявляет: «Кроме того, сталкиваясь со многими
случаями наиболее тесных отношений, складывающихся между матерью
и дочерью или отцом и сыном. Фрейд расширил свою концепцию и стал
утверждать, что гомосексуальный, или извращенный, Эдипов комплекс
равен по важности гетеросексуальному, или нормальному, комплексу»
(там же, стр. 80).
Эти две гипотезы вполне годились для объяснения всех возможных
случаев (а таких случаев было огромное количество), свидетельствовав¬
ших против универсальности комплекса. Таким путем Фрейд воздвиг не¬
пробиваемую стену вокруг своего основополагающего понятия «Эдипов
комплекс». И опять-таки единственным способом пробить эту стену было
подорвать ее, другими словами, отвергнуть посылки, на которых покоилась
вся система доказательств. В данном случае такой посылкой была, конеч¬
но, теория либидиозного инстинкта, согласно которой Эдипов комплекс
оказывался биологически детерминированным и поэтому обязательным
для всех людей. Отрицая одно, Хорни развенчивает и другое. Она заяв¬
ляет, что «Эдипов комплекс не является биологически врожденным» и что
утверждать обратное — значит разделять «ничем не обоснованное мне¬
ние». «Мы отвергаем все построения, базирующиеся на этой теории»,— пи¬
шет она в заключение (там же, стр. 84).
Эдипов комплекс — лишь одна из многочисленных гипотез, выдвину¬
тых Фрейдом и основанных на теории либидиозного инстинкта. Другой

ФРЕЙДИЗМ И ЕГО СОВРЕМЕННЫЕ «РЕФОРМАТОРЫ*
49
гипотезой, которая нашла самое широкое применение в практическом пси¬
хоанализе и психотерапии, а также в таких прикладных дисциплинах, как
развитие и воспитание ребенка, является гипотеза о предопределяющей
роли детства, человеческого поведения в детском возрасте. Она покоится
на двух основных предпосылках: о вневременности «бессознательного» к
об компульсии к повторению опыта. Обе вместе эти посылки и служили
Фрейду доказательством истинности его учения о предопределяющей роли
детства. Суть этого учения сводится к утверждению того, что поведение
взрослого человека не только предопределено его поведением в детстве,
но что в поведении взрослого нет ничего нового по сравнению с его по¬
ведением в детстве, короче говоря, во взрослом человеке все является
повторением прошлого, его детства.
Для доказательства теории повторения взрослым своего детского опы¬
та Фрейду, по словам Хорни, необходимо было постулировать биологиче¬
ски врожденную статическую и неизменяющуюся сущность детской пси¬
хики и непреодолимый биологический импульс к постоянному повторе¬
нию этой сущности. Первое дала Фрейду сформулированная им доктрина
вневременности «бессознательного», согласно которой страхи, желания и
вообще весь опыт, подавленный в детстве, продолжают существовать в
«бессознательном», независимо и изолированно от течения дальнейшей
жизни индивида, то есть независимо от превращения его из ребенка во
взрослого человека. Этот процесс не оказывает на данные импульсы ни¬
какого влияния. Они сохраняют в целостности свои заряды психической
энергии и свои специфические качества. Таким образом, импульсы, подав¬
ленные в младенческом или детском возрасте, могут продолжать оказы¬
вать решающее влияние на поведение человека и после того, как он стано¬
вится взрослым. Так, например, если трех- или четырехлетний мальчик по¬
давил в себе сексуальное влечение к своей матери и сопутствующую ему
ревность к отцу, то это желание и это агрессивное чувство могут и в зре¬
лом возрасте сохранить свою первоначальную силу и отразиться в различ¬
ных формах в отношениях данного человека с другими людьми — «заме¬
нителями» родителей. Фрейд назвал это фиксацией. Как бы ни рос и ни
развивался человек в других отношениях, его сексуальные желания будут
все время сосредоточены на некоторых подавленных бессознательных им¬
пульсах, предшествовавших наступлению половой зрелости: орально-кан-
нибалистском или анально-садистском.
Концепция повторительного импульса, выдвинутая Фрейдом, заклю¬
чается в том, что «психическая жизнь регулируется не только принципом
наслаждения, но и более элементарным принципом—тенденцией инстинк¬
тов повторять уже зафиксированные опыты или реакции» (там же,
стр. 135). В доказательство Фрейд ссылается на склонность детей к по¬
вторению даже таких опытов, которые связаны с болезненными ощуще¬
ниями, повторение этих болезненных опытов в сновидениях и, наконец,
на явление перенесения в психоаналитической практике, когда пациент
повторяет свои прежние болезненные опыты, лишь перенося их на лич¬
ность аналитика. «Самое важное — это реконструировать на базе тепе¬
решних фактов, касающихся характера и поведения пациента, тот или
иной ранний, то есть детский, его комплекс» (там же, стр. 139). В свете
всего этого можно понять терапевтические спекуляции Фрейда, утвер¬
ждавшего, например, что пациент поймет причину своего нынешнего бо¬
лезненного состояния только тогда, когда он признает его связь с тем,
что он испытал в детском возрасте, и что, только зная свои детские на¬
клонности, он сможет отвергнуть их как нечто устаревшее и, следова¬
тельно, не согласующееся с его взглядами и стремлениями взрослого че¬
ловека. Фрейд считал, что никакого пациента нельзя вылечить от невро¬
за, не выяснив прежде всего того, что с ним было в детстве.
Хорни, конечно, отвергает как несостоятельную эту терапевтическую
технику воскрешения детских воспоминаний по той же самой причине,
4. «Вопросы философии» № 12.

50
ГАРРИ К. УЭЛЛС
что она отрицает существование импульса к повторению опыта, как и все
другие теории, согласно которым основой человеческого естества и пси¬
хических заболеваний являются инстинкты. Но, отвергая гипотезу о вро¬
жденных младенческих и детских предрасположениях, она отрицает и то,
что называет «генетической теорией», спутницей теории либидо, рассмат¬
ривая их обе как компоненты фрейдовского учения, ограниченного ис¬
ключительно инстинктами. «В общем,— говорит Хорни,— теперь мы мо¬
жем понять, почему психоанализ является генетической психологией; он
неизбежно должен быть таковой, поскольку он идет по пути мышления,
образчиком которого является теория импульса к повторению опыта»
(там же, стр. 140).
Хорни говорит о «механистично-эволюционистском мышлении Фрей¬
да» и противопоставляет ему мышление, называемое ею «немеханистич¬
ным», или «диалектическим». Для истинно эволюционистского мышле¬
ния, говорит она, вещь, существующая сегодня, не существовала в та¬
кой же форме с самого начала, а развивалась и приняла эту форму,
пройдя ряд предшествующих ей стадий. Новое может мало походить
на старое, но, тем не менее, оно без него немыслимо. Этот взгляд на
вещи характерен для всего современного научного мышления, продол¬
жает Хорни, он укоренился со времен Дарвина и оказал большое влия¬
ние на психологов, не исключая и самого Фрейда. Последний тоже вос¬
принял эволюционную теорию, но, применив ее к психическим явлениям,
переделал в механистично-эволюционистскую. «Механистично-эволюцио-
нистское мышление,— отмечает Хорни,— есть особая форма эволюцио¬
нистского мышления. Согласно ему, все, что происходит сейчас, не толь¬
ко обусловлено прошлым, но и не содержит в себе ничего, кроме прошло¬
го; в процессе развития не создается ничего действительно нового; все,
что мы видим сегодня,— это только старое в измененной форме» (там
же, стр. 42). И дальше она цитирует «Принципы психологии» Уильяма
Джемса, где автор отстаивает этот образ мышления применительно к
проблемам психологии, с целью подчеркнуть тесную близость между
Фрейдом и Джемсом как двумя главными представителями «инстинкти-
вистской» психологии.
Чтобы еще ярче оттенить контраст между механистическим мышле¬
нием Фрейда и научным «диалектическим» мышлением, Хорни приво¬
дит примеры различной интерпретации некоторых явлений этими дву¬
мя противоположными школами. Один из примеров — развитие машин¬
ной техники с восемнадцатого по двадцатое столетие. Тот, кто стоит на
механистично-эволюционистской позиции, говорит она, будет прежде все¬
го указывать на различные типы машин и фабрик, которые существовали
уже в начале восемнадцатого столетия, и сведет все только к количе¬
ственному развитию: в настоящее время, скажет он, стало просто боль¬
ше всяких машин и фабрик. «С другой стороны,— продолжает Хорни,—
сторонники немеханистических взглядов будут подчеркивать, что количе¬
ственный рост принес с собой и качественные изменения, что коли¬
чественное развитие вызвало к жизни совершенно новые проблемы, свя¬
занные с более широкими масштабами производства, с возникновением
совершенно нового класса предпринимателей, новой постановкой рабо¬
чего вопроса и т. д., следовательно, эти изменения не просто сводятся к
количественному росту, но и порождают совершенно новые факторы. Дру¬
гими словами, они будут подчеркивать, что количество переходит в ка¬
чество. С этой научной, диалектической точки зрения, в жизни никогда
не бывает простого повторения или возвращения к более ранним фор¬
мам и стадиям» (там же, стр. 40—44).
Хорни отмечает, что, по мнению Фрейда, в развитии индивида после
пятилетнего возраста не происходит ничего существенно нового и все
его последующие реакции, черты характера, опыт должны рассматривать¬
ся просто как повторение реакций, черт и опыта детского возраста. Она

ФРЕЙДИЗМ И ЕГО СОВРЕМЕННЫЕ «РЕФОРМАТОРЫ»
51
подчеркивает также, что эта концепция «ничего нового», концепция «по¬
вторения», красной нитью проходит через все его учение о психоанализе
и на эту нить нанизаны еще другие всевозможные теории. Так, например,
Фрейд утверждает, будто психическая жизнь «дикарей» представляет осо¬
бенный интерес, так как она есть не что иное, как хорошо сохранившиеся
ранние стадии нашего собственного развития, «хорошо сохранившиеся»,
разумеется, в бессознательном «ид».
Подчеркивая механистичность, недиалектичность системы мышле¬
ния Фрейда, Хорни пишет: «Самым общим выражением механистично-
эволюционистских воззрений Фрейда является его теория повторения им¬
пульсов. Ее влияние может быть обнаружено во всех других его тео¬
риях: фиксации, регрессии, в концепции вневременности бессознатель¬
ного, в учении о перенесении. Именно из нее проистекает тенденция
Фрейда характеризовать все человеческие влечения и импульсы как дет¬
ские, то есть берущие начало в детском возрасте, а также объяснять
настоящее прошедшим» (там же, стр. 45). Изобличив Фрейда в «меха¬
нистично-эволюционистском» мышлении, Хорни нанесла весьма чувстви¬
тельный удар философским основам учения Фрейда. Она очень ясно по¬
казала, что его философия диаметральным образом расходится с общими
принципами научного мышления, которые утвердились еще за полсто¬
летия до его рождения, оставались незыблемыми в течение всей его
жизни и остаются таковыми вплоть до сего времени. То, что Хорни так
ясно и глубоко поняла механистический характер философии Фрейда и
уловила некоторые элементы немеханистического, диалектического мыш¬
ления, существующие в современной науке, показывает, что она была
ближе знакома с диалектической философией, диалектическим методом
изучения мира и человека по сравнению с интеллигенцией нашей страны
того и настоящего времени. Это можно объяснить тем фактом, что пер¬
вую половину своей жизни она провела на европейском континенте,
где научные круги и интеллигенция вообще, так же как и усвоившие
социалистическое учение слои рабочего класса, были лучше знакомы с
диалектикой Гегеля, Маркса и Энгельса, чем в Америке. С аналогич¬
ным фактом мы столкнемся и при рассмотрении взглядов другого вышед¬
шего из Европы «реформатора» фрейдизма, Эриха Фромма.
А теперь мы перейдем к рассмотрению вопроса, который был по¬
ставлен выше: что же произошло с психоанализом, когда он оказался
лишенным своих — инстинктивистской, генетической и (мы можем до¬
бавить теперь) механистично-эволюционистской — основ? Ответ на этот
вопрос, представление о том, что такое «реформированный психоана¬
лиз», даст нам дальнейшее рассмотрение взглядов Хорни.
Как Хорни «реконструировала» психоанализ?
Свой ответ Хорни начинает со следующего заявления: «Оказалось,
что, чем более критически я осмысливаю ряд психоаналитических теорий,
тем лучше понимаю конструктивное значение основных открытий Фрей¬
да» (там же, стр. 8). Хорни признается, что конечная цель ее критики за¬
ключается «не в том, чтобы показать, что психоанализ содержит в себе
неверного, а в том, чтобы, устранив из психоанализа все сомнительные
положения, позволить ему развиться в полную меру его возможностей»
(там же). Для того, чтобы «реформировать» психоанализ именно в таком
духе, надо, по ее мнению, делать акцент на «факторах среды» и таким
образом заменить «инстинктивистско-механистический» подход Фрейда
эволюционистскими, социологическими принципами.
«Основа» же, заложенная Фрейдом, заключается, по словам Хорни,
в некоторых общих концепциях; они останутся истиной, если очистить их
от ряда инстинктивистских, генетических и философских посылок, кото¬
рыми он их опутал. «Орудия» — это методы психоаналитической техни¬

52
ГАРРИ К. УЭЛЛС
ки, освобожденные от биологических рамок, в которые первоначально за¬
ключил их Фрейд. Хорни оставляет такие основные фрейдовские поня¬
тия, как бессознательные импульсы, подавление и сопротивление, но
вкладывает в них другое, свое значение. «Трудность изложения основ¬
ных концепций,—пишет она,— в том, что они в большинстве случаев
перемешались со всякими спорными теориями» (там же, стр. 18). Из
фрейдовских «орудий», то есть средств психоаналитической техники,
Хорни заимствует толкование снов, свободную ассоциацию и анализ яв¬
лений перенесения, наблюдаемых в отношениях между доктором и паци¬
ентом. Однако, чтобы показать, как много она унаследовала от Фрейда,
отнюдь не достаточно простого перечисления заимствованных ею концеп¬
ций и технических приемов последнего. Самое главное — определить ее
взгляды на характер и взаимосвязь этих элементов. И, если мы рассмот¬
рим эти ее взгляды, мы обнаружим, что Хорни, хотя и отвергла решитель¬
ным образом некоторые принципы психологической системы Фрейда,
оставила, тем не менее, как она и сама в этом признается, самую суть
психоаналитической трактовки человеческой природы и функциональ¬
ных психических расстройств.
Основным принципом для Хорни является фрейдовский тезис о том,
что людьми движут бессознательные побуждения. Но на место фрейдов¬
ских— либидиозного и агрессивного — инстинктивных побуждений она
ставит два других побуждения, которые считает частично врожденны¬
ми, частично приобретенными, то есть сочетанием биологического и со¬
циологического, или культурного, детерминантов. Эти два побуждения
Хорни называет «стремлениями к безопасности и удовлетворению» (там
же, стр. 173). «Человеком,— говорит она,— руководит не один только
принцип наслаждения, а два главных мотива: безопасность и удовлетво¬
рение». Но Хорни не уточняет, какое пропорциональное место занимают
в психике врожденные и приобретенные факторы и какова соответствен¬
но их роль в формировании этих стремлений или импульсов, страхов и
потребностей, рождающихся на их основе. В ее трудах мы находим толь¬
ко два высказывания, несколько поясняющие концепцию относительно
этих «краеугольных камней» ее системы. В первом случае она заявляет,
что стремления к безопасности и к удовлетворению вместе с их конкрет¬
ными проявлениями в виде импульсов, потребностей и желаний не яв¬
ляются «рациональными побуждениями, условными рефлексами или по¬
рождениями привычки», так же как они не являются «инстинктивными
по природе»; это, заявляет она, скорее «эмоциональные стремления»
(там же, стр. 23—24); во втором случае, касаясь такого конкретного
проявления основных эмоциональных стремлений, которое она называет
«страхом мести», Хорни пишет: «Насколько боязнь отмщения является
общей чертой, присущей человеческому характеру, в какой мере она про¬
истекает из опыта первородного греха и возмездия, насколько она обус¬
ловливает стремление к личной мести — эти вопросы я оставляю откры¬
тыми» (К. Horny «The Neurotic Personality of our Time», p. 71).
Точка зрения Хорни сводится к тому, что бессознательные побужде¬
ния складываются из «эмоциональных влечений, импульсов, потребно¬
стей и желаний» (К. Horney «New Ways in Psychoanalysis», p. 24), но
по причине отсутствия у нас точных знаний об этом предмете вопрос о
характере и происхождении этих стремлений остается открытым — они
могут быть скорее врожденными, чем приобретенными, или наоборот.
Во всяком случае, какова бы ни была их природа, психоанализ не¬
пременно предполагает наличие каких-то врожденных или приобретен¬
ных влечений, которые обосновывали бы его центральный тезис о том,
что человеком руководят бессознательные — аффективные, эмоциональ¬
ные и (или) инстинктивные — побуждения. Это, по-видимому, самый
главный, основополагающий принцип, на котором держится все здание
фрейдовской психологии. Это sine qua non психоанализа. Гипотеза о том,

ФРЕЙДИЗМ И ЕГО СОВРЕМЕННЫЕ «РЕФОРМАТОРЫ»
53
что характер и поведение человека определяются бессознательно дей¬
ствующей волей, врожденной или приобретенной, инстинктивной или
эмоциональной, является главной предпосылкой, основным постулатом
всех положений и аспектов психоаналитического учения. Это то самое
иррационалистическое, антинаучное направление в философии, которое
имеет свою долгую историю и которое в новейшее время идет от Ницше
и Шопенгауэра к Анри Бергсону и Уильяму Джемсу (об этом философ¬
ском направлении в его связи с психоанализом см. работу Н. К. Wells
«Pavlov and Freud», Vol. II.— Г. У.). От воли к власти, бессознательной
воли, жизненного порыва (elan vitale) и воли верить во что хочется
совсем недалеко до инстинктивных, сексуального и агрессивного, вле¬
чений, до эмоциональных стремлений к безопасности и удовлетворению.
Природа и характер бессознательной воли или бессознательных эмоцио¬
нальных побуждений имеют второстепенное значение; главное — их при¬
знание и защита как основополагающего принципа психологии или фи¬
лософии. Достаточно в качестве постулата признать их существование
в любой форме, чтобы выводить из него такие фрейдовские концепции,
как подавление и сопротивление, и такие технические приемы, как тол¬
кование сновидений и свободная ассоциация.
Согласившись с фрейдовским тезисом о том, что человеком руково¬
дят бессознательные побуждения, и предположив затем, что эти побуж¬
дения являются аффективными или эмоциональными по характеру, Хор¬
ни тем самым признала в психоанализе самую его суть. Несмотря на
поистине великолепные усилия, предпринятые ею с целью опровержения
выдвинутой Фрейдом в объяснение человеческой природы теории ин¬
стинктов, Хорни начинает и кончает подтверждением основной фрейдов¬
ской гипотезы о том, что поведение человека определяется бессознатель¬
ными эмоциональными побуждениями.
Из этой самой основной предпосылки она выводит, как и Фрейд,
другие главные концепции и технические приемы психоанализа либо в
его «классической», либо в «ревизованной» или «реформированной» раз¬
новидности. Но- одна черта фрейдовского учения из ее системы выпала.
Так как Хорни отвергла биологическо-инстинктивистский путь, психо¬
анализ в ее понимании утратил свою универсальность, которая была
его «органическим» качеством в системе Фрейда. Поставив во главу угла
культурные и социологические факторы, Хорни вынуждена была рассмат¬
ривать все важнейшие концепции психоанализа применительно к какой-
то определенной культуре, существующей в определенное время и в опре¬
деленном месте, а также (это она по крайней мере подразумевает)
применительно к определенной социальной прослойке, то есть классу.
Точнее говоря, разработанная Хорни система психоанализа рассчитана на
Соединенные Штаты середины двадцатого столетия и приложима только к
«среднему классу» и интеллигенции. Хорни, надо предполагать, считала,
что человек, к какому бы обществу, эпохе и классу он ни принадлежал,
всегда и везде — игрушка бессознательных эмоциональных влечений и
импульсов. Но какими именно могут быть эти влечения и как они прояв¬
ляются в своем развитии и взаимосвязи,— это каждый раз будет зави¬
сеть от конкретных культурных и социологических факторов. Итак, в
последующем изложении мы будем все время иметь в виду, что пред¬
метом психоаналитического учения Хорни является только «средний
класс» и интеллигенция нашей страны в современную нам эпоху.
Но подобное ограничение сразу же превращается в существенное,
слабое место психоанализа, так как все, что в нем есть универсального,
сводится к простому утверждению, что поведение человека определяет¬
ся бессознательными эмоциональными влечениями. Стоит лишь отвер¬
гнуть этот гипотетический постулат, подобно тому как Хорни отвергла
фрейдовский постулат — теорию инстинктов, и все здание психоанализа
рухнет. Значит, следующим шагом будет полное отрицание психоана¬

54
ГАРРИ К. УЭЛЛС
лиза. Но поскольку Хорни разделяет главную предпосылку фрейдизма,
речь идет пока о его «реформе», а не о полном опровержении. Тем не
Менее Хорни, хоть и неумышленно, внесла новый полезный вклад тем,
что, отвергнув фрейдовскую теорию инстинктов, оставила «оголенной»
гипотезу sine qua non психоанализа, согласно которой человеком руко¬
водят бессознательные эмоциональные побуждения. Благодаря этому
окончательное разоблачение антинаучности фрейдизма стало не только
возможным, но и — смеем это утверждать — в известном смысле неиз¬
бежным.
Приняв главный постулат фрейдизма и ориентацию на «определен¬
ную культуру», Хорни приступила к «реконструкции» психоанализа на
основе удаления из него теории либидиозного инстинкта и механистиче¬
ской «генетической теории». В нашу задачу не входит анализ хода ее
рассуждений во всех деталях. Мы изложим ее взгляды в той мере, в ка¬
кой это необходимо для доказательства того, что ее система, независимо
от всех внесенных ею «реформаторских» новшеств, фактически остается
все же психоанализом.
Хорни подчеркивает, что принимаемые ею два главных гипотетиче¬
ских стремления, то есть бессознательные эмоциональные стремления к
безопасности и к удовлетворению, несовместимы. Никто не может до¬
биться полного удовлетворения своих желаний, потребностей и страстей,
не подвергнув себя опасности со стороны других людей, чьи собствен¬
ные стремления оказались бы вследствие этого под угрозой, то есть, други¬
ми словами, не столкнувшись с юридическими, социальными, этическими
запретами и нормами, нарушение которых влечет за собой порицание, на¬
казание или изгнание из общества. Таким образом, безопасность ставит¬
ся под угрозу сопутствующим стремлением получить удовлетворение. Точ¬
но так же действия, ведущие к обеспечению безопасности, влекут за со¬
бой «фрустрацию», крушение надежд получить удовлетворение.
Конфликты между этими стремлениями и базирующимися на них
импульсами, потребностями, опасениями, желаниями и страстями при¬
водят к необходимости подавления.
Хорни определяет подавление как «выталкивание из сознания того
или иного аффекта или импульса», причем в сознании «подавленный аф¬
фект или импульс остается таким же сильным, каким он был и рань¬
ше». Подавив какой-нибудь импульс, говорит она, «мы субъективно при¬
дем к убеждению, что у нас этого импульса нет» (там же, стр. 25). Таким
образом, Хорни «реконструирует» теорию подавления, исключая из нее
фрейдовский «ид» с его инстинктивными влечениями к половым извра¬
щениям, кровосмесительству и отцеубийству и врожденные «табу» на
них, заключенные в «сверх-Я». На их место она ставит находящиеся во
взаимном противоречии стремления к безопасности и удовлетворению,
которые, вступая между собой в конфликт, рождают подавление.
Подавления, или «выталкивания», из сознания несовместимых стрем¬
лений, импульсов, потребностей и т. п. еще недостаточно для того, что¬
бы совершенно вытеснить их из сознания и поведения индивида. Для
этого требуются, кроме того, различные способы обороны «Я», представ¬
ления о которых Хорни заимствует преимущественно у Фрейда и у его
дочери Анны.
Эти приходящие на помощь подавлению средства служат также
окольными путями, по которым подавленные импульсы, потребности или
чувства проникают обратно в сознание, только в сильно измененной,
замаскированной форме. Другими окольными путями с их собственными,
особыми формами маскировки являются: нечаянные поступки или выра¬
жения (то есть то же, что симптоматические акты, обмолвки и описки
у Фрейда; см. его книгу «Психопатология повседневной жизни»), сно¬
видения, перенесение фантазии и бессознательные ассоциации. На этих
окольных путях, по которым подавленные импульсы пробиваются в со¬

ФРЕЙДИЗМ И ЕГО СОВРЕМЕННЫЕ «РЕФОРМАТОРЫ»
55
знание, средства маскировки предоставляет в большой мере символи¬
ка— обычно какое-нибудь изображение, символизирующее ту или иную
потребность, импульс или тот или иной их компонент.
Для довершения общей картины не хватает лишь одного основного
элемента психоанализа —сопротивления. В основе понятия «сопротив¬
ление» лежит гипотеза о том, что «бессознательные побуждения оста¬
ются бессознательными потому, что мы заинтересованы в том, чтобы не
сознавать их» (там же, стр. 21). Из заинтересованности в подавлении вы¬
текает в качестве естественного следствия вывод о том, что все и всякие
попытки «до-копаться до бессознательных побуждений» будут наталки¬
ваться на более или менее «ожесточенное сопротивление». Это та самая
теория сопротивления, которая служит столь важным «защитным сред¬
ством» для любой формы психоанализа, ибо всякое несогласие или со¬
мнение в отношении психоаналитических формулировок, выражаемое
пациентами либо теоретиками, учеными-психологами, тотчас же квали¬
фицируется как сопротивление данного индивида его собственным по¬
давленным бессознательным побуждениям и на этом основании откло¬
няется.
Итак, все основные концепции фрейдизма, без которых вообще не
может быть психоанализа, есть и у Хорни. Но она «реформировала» и
по-новому истолковала эти понятия, отбросив фрейдовскую теорию ин¬
стинктов как архаическую и «механистическо-генетическую». Она сде¬
лала это, призвав в первую очередь на помощь культурные или социо¬
логические факторы. Но Хорни только упоминает о культурных силах
или факторах и подробно не рассматривает, не использует их сколько-
нибудь систематически в своих теоретических построениях. Причина это¬
го в том, что вышеуказанные внешние факторы нужны Хорни лишь для
того, чтобы постулировать свою «динамику внутренних эмоций», кото¬
рая потом сама по себе оказывается почти достаточной для объяснения
всей психической жизни. Эта динамическая обусловленность человече¬
ской психики и поведения бессознательными внутренне-эмоциональными
стремлениями, каков бы ни был источник их происхождения, представ¬
ляет собой основную гипотезу психоанализа. Именно ее-то «спасла» и
«реконструировала» Хорни.
В процессе этой «реконструкции» она часто ссылается на «культур¬
ные факторы», указывая иногда на «некоторые явные противоречия в
нашей культуре». В числе этих последних она называет «противоречие
между стимулированием наших потребностей и нашим фактическим бес¬
силием удовлетворить их» (К. Horney «The Neurotic Personality of our
Time», p. 228). С одной стороны, реклама и стремление «быть не хуже
соседа» стимулируют импульсы, потребности и желания, связанные с
постулированным стремлением к удовлетворению, с другой стороны, на¬
ша культура ставит для огромного большинства людей ограничения эко¬
номического, юридического и этического порядка, которые в очень боль¬
шой степени сдерживают и заглушают в них эти самые импульсы, по¬
требности и желания. Для Хорни важность этих «культурных противо¬
речий» заключается в их воздействии на динамику внутренних эмоций
и «бессознательного», в том, к каким подавлениям, к каким «оборони¬
тельным средствам», «рационализациям», «реакциеобразованиям», суб¬
лимациям, проецированиям и компромиссным решениям, вырабаты¬
ваемым «Я», они ведут, или, короче, как они воздействуют на эмоцио¬
нальную психическую жизнь и какие бессознательные стремления поро¬
ждают. Мы видим, таким образом, что Хорни, как и Фрейда, главным
образом интересует сфера бессознательного, «интрапсихическая драма»,
происходящая в ней.
Что касается внешней среды, то она является только «декорацией»
для развертывающейся внутри психики напряженной драмы противоре¬
чивых эмоций.

56
ГАРРИ К. УЭЛЛС
Став на такую позицию, Хорни, подобно Фрейду, видит задачу пси¬
хоанализа в «обнажении», раскрытии этой происходящей в «бессозна¬
тельном» драмы, то есть в доведении ее до сознания с целью «пересмот¬
ра подлинника», возможного смягчения конфликта и тем самым умень¬
шения необходимости в некоторых крайних средствах защиты. Хорни
считает, что когда какой-нибудь индивид «преувеличивает» свои внут¬
ренние конфликты, он слишком истощает свою энергию, стараясь со¬
хранить в целостности свои слабые «оборонительные» ресурсы. Психо¬
анализ, доведя драму до сознания, может помочь разрядить напряжен¬
ность конфликтов, расслабить слишком «тугую» оборону и тем самым
высвободить энергию, которая затрачивалась ранее на оборонительные
усилия, для выполнения творческих жизненных задач.
По мнению Хорни, главная цель психоанализа состоит в том, чтобы
«изменять личность индивида», а главное средство для достижения это¬
го— «доведение бессознательных процессов до сознания» (К. Horney
«New Ways in Psychoanalysis», p. 292). Как же психоаналитик должен
доводить бессознательные процессы до сознания? Какие в его руках име¬
ются инструменты или технические приемы? «Средства, которыми ана¬
литик оперирует во время этой процедуры,— в значительной части те
самые, которыми научил нас пользоваться Фрейд»,— пишет Хорни (там
же, стр. 284). Как и Фрейд, она относит к числу этих технических
средств, или приемов, «толкование снов» как via regia (прямой путь) к
пониманию бессознательных процессов пациента (см. там же, стр. 206);
«свободные ассоциации и их истолкование как способ довести бессозна¬
тельные процессы до сознания» (там же, стр. 284); «перенесение», под
которым она понимает «подробное изучение взаимоотношений между
пациентом и аналитиком» с целью «выявления характера взаимоотно¬
шений между пациентом и другими людьми» и т. д. Фактически это тех¬
нические средства, разработанные Фрейдом; взятые вместе, они, по сло¬
вам Хорни, являются «основными методологическими приемами тера¬
пии» (подробнее об этих технических приемах см. работу Н. К. Wells,
«Pavlov and Freud». Vol. II).
Здесь мы можем только отметить, что все эти технические средства,
предназначенные для того, чтобы «захватить врасплох» сознание инди¬
вида, когда тот спит и видит сны, «свободно ассоциирует», то есть когда
его сознательное внимание рассредоточено, когда он устанавливает и
поддерживает отношения с аналитиком, не имеющие сознательно вы¬
бранной формы и характера, или, наконец, когда он допускает обмолв¬
ки или совершает нечаянные поступки. Все это характеризуется как
окольные пути, по которым подавленный материал стремится в замас¬
кированной форме проникнуть в сознание. Аналитик истолковывает
различные виды маскировки, преимущественно рассматривая их как
символ. Толкование, или «перевод», символов является, таким обра¬
зом, неотъемлемой частью психоаналитической техники (см. указанную
выше работу «Pavlov and Freud», Vol. II). В связи с этим Фрейд выдви¬
гал гипотезу об изначальном, биологически врожденном символическом
языке, унаследованном современными людьми от первобытного челове¬
ка, от эпохи племенного строя и существующем в «расовом бессозна¬
тельном» каждого индивида. Этот архаический символический язык и
дает, по Фрейду, маскировочные средства для подавленных импульсов
и желаний в виде сновидений, невольных «свободных ассоциаций», яв¬
лений «перенесения», нечаянных поступков и обмолвок. Переводы с это¬
го символического языка в соответствии с выработанными стереотипны¬
ми значениями различных образов являлись для Фрейда самым важным
элементом процесса доведения бессознательного материала до сознания.
Хорни отвергает только понятие архаического, унаследованного симво¬
лического языка. Символы для нее имеют смысл, «детерминированный
данной культурой»: всякий бессознательный символ имеет тенденцию

ФРЕЙДИЗМ И ЕГО СОВРЕМЕННЫЕ «РЕФОРМАТОРЫ»
57
стать универсальным для всех людей, живущих в условиях данной куль¬
туры. Таким образом, чтение символов оставляется по существу, но из¬
меняется по форме. «В символическом выражении,— говорит Хорни,—
нуждаются только тенденции, или чувства, вытолкнутые из сознания»
(К. Horney «New Ways in Psychoanalysis», p. 108).
Сохранив, таким образом, все основные элементы психоанализа, то
есть первоначальную гипотезу, важнейшие принципы и технические
средства Фрейда, Хорни приступает к «реконструкции» теорий развития
ребенка, формирования личности и характера, неврозов и их лечения.
Нет необходимости детально описывать эти теории Хорни. Для нас важ¬
но лишь отметить, что все они построены на чисто психоаналитическом
фундаменте, то есть, что они: 1) основаны на фрейдовской посылке, буд¬
то движущей силой человеческого поведения и мышления являются бес¬
сознательные эмоциональные стремления и порождаемые ими потребно¬
сти, страхи, желания и импульсы; 2) оперируют такими важнейшими
фрейдовскими понятиями, как подавление, сопротивление, оборона «Я»
и окольные замаскированные пути к сознанию; и, наконец, 3) базируют¬
ся на использовании фрейдовских технических приемов — толкование
снов, свободная ассоциация, перенесение, чтение символов и т. п.— для
так называемого доведения бессознательных процессов до сознания.
После этого вряд ли можно оспаривать то, что «реформированные» тео¬
рии Хорни остаются, тем не менее, психоанализом. Впрочем, и сама
Хорни подчеркивает, что это так: «Поскольку многие мои интерпрета¬
ции отличаются от фрейдовских, некоторые читатели могут спросить, на¬
до ли считать мои теории психоанализом. Ответ зависит от того, что при¬
нимать за главное в психоанализе. Если понимать под психоанализом
все до одной теории, выдвинутые Фрейдом, то тогда изложенная мною
...концепция не есть психоанализ. Если, однако, считать, что основы
психоанализа заключаются в определенной системе взглядов относитель¬
но роли бессознательных процессов и путей их выражения, а также в
определенной форме терапии, с помощью которой эти процессы доводят¬
ся до сознания, то тогда моя система есть психоанализ» (К- Horney
«The Neurotic Personality of our Time», p. IX).
Итак, изучая систему взглядов Хорни, мы обнаруживаем в ней две
противоречивые тенденции. С одной стороны, она решительно выступает
против выдвинутой Фрейдом теории инстинктов, против его механисти-
ческо-генетической философии, выдвигая вместо них концепцию о влия¬
нии среды, приобретенных «культурных» и социальных факторов. Это
прогрессивная тенденция, и было бы совсем хорошо, если бы Хорни сле¬
довала этой линии до конца, до естественно вытекающих логических и
исторических выводов. Но она остановилась на полдороге и ставит перед
собой цель «реконструировать» психоанализ, изъяв из него либидо и
предопределяющую роль детского опыта. В этом проявляется ее другая
тенденция. Хотя Хорни и говорит время от времени о культурных факто¬
рах, она, тем не менее, возвращается к фрейдовской концепции о почти
безраздельно господствующей роли внутрипсихической динамики, о том,
что человеческое поведение определяется бессознательными эмоциональ¬
ными стремлениями.
Если бы Хорни осталась верна первой тенденции и рассматривала
психику в ее динамической взаимосвязи с социальной средой, то перед
ней вместо фрейдистской задачи познания в человеке бессознательно¬
го «Я» встала бы совсем иная задача — познание человеком самого себя
и внешнего мира, включая человеческое общество и отношения между
ним и индивидом. Тогда проблема заключалась бы не в том, как бессо¬
знательные процессы могут быть доведены до сознания, а в том, как рас¬
ширить наши познания о человеке и его внешней среде для того, чтобы
лучше приспособить последнюю к человеческим нуждам, интересам и
стремлениям ради наиболее полного их удовлетворения. В этом случае

58
ГАРРИ К. УЭЛЛС
главное внимание пришлось бы сосредоточить не на субъективном тол¬
ковании сновидений, не на непроизвольных ассоциациях, описках и об¬
молвках, а на точных знаниях, полученных с помощью объективных ме¬
тодов естественных и общественных наук. Такое стремление к углубле¬
нию 'наших познаний о внешнем мире, о человеке и его месте в нем с
целью сознательного изменения этого мира в интересах человека потре¬
бовало бы переключения внимания на то, что Фрейд называл «второсте¬
пенными процессами, происходящими в «Я», то есть на сенсорно-мотор¬
ные, рациональные функции психики. Гейнц Гартман и другие еще рань¬
ше привнесли в психоаналитическую теорию акцент на эти факторы. Од¬
нако Хорни выдвигает на передний план так называемые первичные
процессы «Я», подавление и средства обороны «Я».
Дальнейшее развитие в психоанализе тенденции к большему сосре¬
доточению внимания на внешней среде и ее познании мы находим в тру¬
дах другого известного «реформатора» фрейдизма, Эриха Фромма. Ко¬
нечно, никак нельзя сказать, что Фромм развил и довел до естественного
логического заключения ту положительную тенденцию, которую мы от¬
мечали у Хорни, но своими работами он сделал еще более явиым, еще
больше бросающимся в глаза основное противоречие, заключающееся
в «реформированном» психоанализе, противоречие между антифрейдов-
ским акцентом на внешнюю среду и сохранением в качестве основы
фрейдистской, по существу, концепции о бессознательной внутрипсихи-
ческой динамике. Чем явственней и резче будет становиться это противо¬
речие в дальнейшем, тем сильнее оно будет толкать более передовых по
своим взглядам психоаналитиков в сторону совершенного отказа от
фрейдизма в психологии.

Некоторые вопросы исследования
истории философии
как истории познания*
м. к. мамардашвили
Задача написания марксистской исто¬
рии философии выдвигает массу сложных и
разнообразных проблем собственно методо¬
логического порядка. В решении подобного
рода проблем советской историографией на¬
коплен серьезный опыт, позволивший со¬
здать ряд солидных трудов, таких, как не¬
давно «вышедшие монографии о Гегеле, Гель¬
веции, первые три тома всемирной истории
философии, и т. п.
В этой связи нам хотелось бы особо и
более подробно разобраться в следующей
проблеме. Историк, имея в виду ту задачу
обобщения истории наук и философии, ко¬
торую формулировал В. И. Ленин <в «Фило¬
софских тетрадях», может задаться целью
выявить развитие философского
познания, философских зна¬
ний, совершавшееся в рамках историче¬
ски известной картины борьбы различных
воззрений и их смены в тех или иных об¬
щественно-исторических условиях. Как при
этом строится историческое знание, каков
ход историческото исследования с точки
зрения проблем и категорий диалекти¬
ческой логики? В пределах одной
■статьи можно, конечно, только наметить
эти проблемы применительно к науке исто¬
рии философии, да и то не все.
К тому же нужно учесть, что, кроме про¬
блемы развития, исторической наукой ре¬
шаются и важные проблемы подбора исто¬
рического материала, его описания и срав¬
нения, хронологизации и т. п., которые мы
здесь оставляем в стороне. Выделяемыми в
статье принципами исторического исследо¬
вания не затрагиваются и проблемы, возни¬
кающие при конкретном построении исто¬
рии философии (например, проблема взаи¬
моотношения национального и интернацио¬
нального в развитии мысли, вопрос о том,
* Статья дается в порядке обсуждения
методологических проблем истории филосо¬
фии, начатого статьей члена-корреспонден-
та АН СССР М. Т. Иовчука «О некото¬
рых методологических проблемах истории
философии» (см. «Вопросы философии»
N° 11 за 1959 год).
писать ли историю философии по отдельным
философским проблемам и категориям или
по странам и эпохам, и т. п.).
1. К постановке вопроса
Опыт исторической науки уже давно по¬
казал, что любой подход к тому, чтобы
выявить в истории мысли историю позна¬
ния, предполагает в то же время обраще¬
ние к результатам познания, как они вы¬
кристаллизовались в современности, в сло¬
жившейся на данный момент теории
предмета мысли. Особенно ясно это показано
К. Марксом в «Теориях прибавочной стои¬
мости».
Необходимость такой связи исторического
и логического вполне понятна. Имеющиеся
в истории познавательные достижения и
закономерности их сохранения и углубле¬
ния в ходе времени непосредственно не
проступают на поверхности истории из тех
форм, в которых наука впервые получила
и изложила эти достижения, и из тех эмпи¬
рических путей и ответвлений, которыми
шло их дальнейшее углубление и пере¬
осмысление. Реальный, фактический ре¬
зультат исторических актов познания дан
здесь историку вместе с иллюзорными
представлениями о его содержании и зна¬
чении, в переплетении с инородными исто¬
рическими наслоениями, условиями и свя¬
зями, с культурно-историческими формами
сознания, обусловленными преходящими
тенденциями эпохи, и т. д. В то
лее время реальное развитие полученных
знаний происходит в зигзагах и отступле¬
ниях наблюдаемой истории, прикрыто сме¬
ной целостных систем и теорий, лишь уз¬
кие фрагменты которых действительно вхо¬
дят в состав развития.
Таким образом, определенные моменты
процесса развития знаний остались бы не¬
раскрытыми при чисто историческом его
описании. Их можно раскрыть в совокуп¬
ном историческом процессе лишь в том
случае, если они одновременно фиксируют¬
ся и исследуются независимо от их исто¬
рии в какой-то иной, а именно в с о в р е¬

60
М. К. МАМАРДАШВИЛИ
м е я н ой, наиболее высокой и развитой
форме. В философии такой формой является
диалектический материализм, и мы можем
последовать тот облик, какой в нем приоб¬
ретают исторически аккумулировавшиеся
знания. Применение результатов та¬
кого исследования к истории позволяет
понять post festum, что именно выработа¬
лось в тех или иных конкретных истори¬
ческих формах, как и почему история по¬
шла эмпирически известными путями.
«Анатомия человека — ключ к анатомии
обезьяны»,— указывал К. Маркс.
Современное диалектико-материалистиче¬
ское знание в определенной своей части
строится из элементов, когда-то в тех
или иных формах развитых историей. Хотя
эти элементы и занимают в современном
знании иное место, иначе связаны друг с
другом и вообще изменены, анализ их в ка¬
честве компонентов современной науки по¬
служит исследованию истории познания,
поскольку заключавшиеся в них возмож¬
ности и тенденции выявились здесь на¬
иболее полно и систематически. Вернее,
именно потому, что они изменены всем
строением высшей формы познания, ее
специфическими теоретическими связями,
развившими до полного значения то, что
прежде имелось лишь в виде намека, или,
наоборот, сузившими и ограничившими то,
что раньше толковалось очень широко,
анализ современного вида этих элементов
позволяет расшифровать конкретные фор¬
мы их исторического существования. Без
этого анализа история философии (как и
воо'бще любой науки) превращается в эм¬
пирическое описательство того, что гово¬
рилось и писалось по тем или иным фи¬
лософским вопросам. Примеров этому в
буржуазной историографии масса.
Таким образом, анализ строения совре¬
менного знания и применение определен¬
ной развитой теоретической точки зрения
к историческому материалу являются не¬
обходимым условием понимания хода и со¬
держания истории знания. Но современ¬
ного типа представления о предмете не
есть, в свою очередь, нечто непосредст¬
венно данное и само собой разумеющееся.
Выделение их составляет сложную про¬
блему, неправильное решение которой ве¬
дет к субъективизму, к субъективистскому
искажению истории мысли.
Наряду с современным, диалектико-ма¬
териалистическим знанием и хронологиче¬
ски одновременно с ним до сих пор суще¬
ствуют и другие, «остаточные» формы
знания. В силу тех или иных конкретно¬
исторических социальных, классовых и т . п.
условий или в силу инерции сохраняют¬
ся и продолжают существовать фактиче¬
ски устаревшие, отжившие тины фило¬
софского (как и научного вообще) иссле¬
дования и знания: эмпиризм различного
толка, метафизически-материалистические
представления, философия как «наука
наук», натурфилософские построения,
идеалистические спекуляции и т. д. Кроме
того, современное классовое положение
буржуазии не только закрепляет опреде¬
ленные отжившие явления (в виде, напри¬
мер, неотомизма, неогегельянства и т. п.,
паразитирующих за счет современного
знания), но и порождает собственно совре¬
менные иллюзорные формы философского
сознания, например экзистенциализм. Все
эти формы хронологически «современ¬
ны», но построенная с их точки зрения
неэмпирическая история философии будет
историей субъективистской (примеры такой
истории можно найти у Э. Жильсона,
К. Шиллинга, Д. Джентиле, Б. Кроче, в
«типологиях» школы Дильтея — Ясперса,
у Г. Лейзеганга и др.).
Историк здесь исходит из отсталых или
просто ненаучных представлений о пред¬
мете, из отживших форм философствования
или из его иллюзорных форм, порождаемых
современностью, и в итоге произвольно
истолковывает историю. Из нее полностью
выпадает определенное, объективно выра¬
ботавшееся во времени познавательное со¬
держание, которое прошло в своем разви¬
тии как раз мимо этих форм и реально
является исторической основой и собст¬
венным элементом всякого действительно
современного исследования предмета мысли.
В качестве истории у субъективистов
остается лишь генеалогия их собственных
предрассудков. Но интересно, что такие
историки не могут понять и истории тех
форм философствования, из которых они са¬
ми исходят: как правило, именно неоге¬
гельянцы не понимают Гегеля, именно
томисты искажают Фому. Создание исто¬
рии религии не дело верующих.
Лишь выделение историком специ¬
фически современного высшего со¬
стояния и типа философского знания,
специфически современного типа философ¬
ского исследования может дать объектив¬
ные критерии оценки различных момен¬
тов историко-философского процесса и их
связи во времени. Это в то же время тип
знания, который развивается, содержит в
себе тенденции будущего. Речь поэтому
должна идти о критическом ана¬
лизе современности, критическом ее пони¬
мании. Абсолютизация отдельных сто¬
рон современного знания точно так же,
как и его игнорирование вообще, приво¬
дят к субъективизму в истории науки.
Историческое целое искажается. Так по¬
лучается, например, у многих представи¬
телей современной математической логи¬
ки (Лукасевич, Бет и др.). Исходя из
развитой ее системы, они научно воспроиз¬
водят лишь одну линию в истории логи¬
ки — ту, которая так или иначе связана

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
61
с формальными системами. Им впервые
удалось установить значение и смысл ло¬
гики стоиков, идей исчисления у Луллия
и Лейбница, точно раскрыть силлогисти¬
ку Аристотеля. Но в силу игнорирования
других сторон современного логического
знания и сведения его к построению исчи¬
слений в формальных системах выпадают
(или искажаются, как, например, у Бе¬
та ’) другие линии истории логики: с точ¬
ки зрения понятий о мышлении, имею¬
щихся в математической логике, непости¬
жимы и исключаются из истории науки о
мышлении Бэкон, Декарт, Кант, Гегель.
Богатая и разветвленная историческая
традиция, имевшаяся в логике, исчезает.
Это значит, что к вычленению предме¬
та современного знания нужно, в свою
очередь, подходить, руководствуясь всем
опытом истории; абстракция специфиче¬
ски современного знания производится
также и на базе истории. Мы имеем здесь
двухстороннюю зависимость: выделение
специфически современного как целого в
связи с историей и объяснение истории в
связи с современным. Это одновременно и
исторический взгляд на современное со¬
стояние, учитывающий все расчлененное
богатство исторической традиции, и логи¬
ческий взгляд на историю, учитывающий
развитое, современное состояние знаний.
Абстракции, производимые историком при
исследовании развития познания, и харак¬
теризуются таким типом мысленной связи.
Стержнем теоретического исследования
истории философской (как и вообще науч¬
ной) мысли является взаимосвязь и взаи¬
модействие логической и исто¬
рической сторон диалектического ме¬
тода. В данном случае «логическое» и со¬
ответственно «логический анализ» — это
исследование исторически отраженных
сторон предмета философии средствами и
в понятиях современной философской тео¬
рии. «Историческое» и соответственно
«исторический анализ» — исследование от¬
ражения предмета в ряде философских
знаний, генетических данных в истории
вместе с соответствующими социальными,
культурными и прочими условиями. Пере¬
фразируя известное замечание В. И. Ле¬
нина, молено сказать, что в этом соотно¬
шении мы имеем дело с историей позна¬
ния и анализом понятий, резюмирующих
ее (см. В. И. Л е и и н «Философские тетра¬
ди», 1947, стр. 215). Логика, законы со¬
временной познавательной деятельности
есть результат истории познания мира и
структурно воспроизводят в себе основ¬
ные, узловые моменты и последовательно¬
сти ее хода, то есть представляют собой,
как говорил Ленин, «итог, сумму, вывод
1 См. Е. W. Beth. La crise de la raison
et la logique, 1957, Paris.
истории познания мира» (там же,
стр. 66). Это обстоятельство лежит в осно¬
ве исторического исследования развития
знаний.
2. Предметный анализ исторически нового
знания
В истории философии необходимо раз¬
личать, с одной стороны, непосредственное,
«текстуальное» содержание новой фило¬
софской теории, то есть всю совокупность
утверждений и положений теории в со¬
знательно придаваемом им значении и по¬
строении, и, с другой стороны, реальное
содержание познавательных ее результа¬
тов, внутреннюю ее логику и строение
объективно выработавшегося знания. На
необходимость этого различения указывал
К. Маркс, говоря, что «у философов, кото¬
рые придали своим работам систематиче¬
скую форму, как, например, у Спинозы,
действительное внутреннее строение его
системы совершенно отлично от формы, в
которой он ее сознательно представил»
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,
т. XXV, стр. 229), или в другой связи:
«философские фразы материалистов о ма¬
терии» необходимо отличать от «действи¬
тельного ядра и содержания их мировоз¬
зрения» (К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 3, стр. 91) 2. Но какие абстракции
должны быть для этого произведены в
историческом исследовании?
Несомненно, что свое исследование исто¬
рик философии так или иначе начинает с
внешних форм исторического существова¬
ния философских знаний. Этим путем ста¬
новится известно, например, что рациона¬
листы-идеалисты XVII века «учили», что
основные научные идеи врождены нашему
уму, что бытие и мышление принадлежат
различным субстанциям, что существует
божественный интеллект, гарантирующий
совпадение хода идей и хода вещей, и т. д.
Выяснить в дальнейшем контекстуальный
смысл этих положений нетрудно, но како¬
во их реальное познавательное значение?
Оттого, что мы знаем, в какой связи и что
сказал Декарт по тому или иному вопро¬
су, нам не стало понятнее, что он этим,
собственно, высказал о предмете позна¬
ния. Впрочем, многие историко-философские
изложения и сводятся к каталогу такого
2 В своей ранней работе Маркс форму¬
лирует эту же мысль следующим образам:
«История философии должна выделить в
каждой системе определяющие мотивы,
подлинные кристаллизации, проходящие
через всю систему, и отделить их от дока¬
зательств, оправданий и диалогов, от из¬
ложения их у философов, поскольку эти
последние осознали себя» (К. Маркс и
Ф. Энгельс. Из ранних произведений,
1956, Москва, стр. 211).

62
М. К. МАМАРДАШВИЛИ
рода фраз, сопровожденных данными о био¬
графии философа, обрисовкой социального
и культурного фона, аналогичных идей дру¬
гих мыслителей и т. д. Но это еще далеко
от действительного историзма в понимании
процесса философского развития. Приме¬
няемые здесь чисто исторические сравне¬
ния, сопоставления и описания (их часто
называют в целом «исторической и филоло¬
гической критикой текстов»), позволяя
установить общее в той или иной фило¬
софской идее и ее внешние связи, не выяв¬
ляют в то же время самого главного в ней,
а именно: ее предметного смысла и значе¬
ния. Она еще не понята как мысль, отра¬
зившая что-то реальное в предмете по-
' знания, который ко времени деятельности
историка рассматривается и истолковывает¬
ся совсем в иных понятиях, образах и ка¬
тегориях !.
В построении исторического суждения о
прошлых отношениях философской мысли
нужно было бы как раз учесть, что выра¬
зившиеся в них результаты исследований
можно рассматривать двояко: как их осо¬
знавали и выражали сами авторы, созна¬
тельно определяя предмет своих познава¬
тельных устремлений, и как в них объек¬
тивно расчленился и определился пред¬
мет. Первое может совпадать со вторым, но
чаще всего не совпадает. Исходя из пер¬
вого, историк на деле лишь опишет внеш¬
ний ход исследования и его иллюзорные
связи (что обычно и случается с эмпириз¬
мом), а исходя из второго, восстановит
действительный внутренний ход исследо¬
вания и его подлинный материал. Мысль
философа расчленяла предмет, обнаружи¬
вала в нем и обрабатывала какие-то фак¬
ты и связи в определенном историческом
контексте понимания, от которого не за¬
висят сами эти факты и связи предмета.
1 Французский историк философии М. Ге¬
ру, например, считает, что к пониманию фи¬
лософии нужно подходить с точки зрения
ее истории, «данной как известный факт»,
а не наоборот, как предлагал Гегель (см.
«La filosofia della storia della filosofia»,
Roma—Milano, 1954, p. 48). Но история тео¬
ретической мысли на деле вовсе не дана
как нечто уже известное, независимо от са¬
мой теории, и ее внутреннее содержание не
есть нечто непосредственное. Наоборот, то,
что непосредственно известно из истории,
не имеет, как правило, внешне заметного
отношения к объективной истине. Отсюда
вполне закономерны нотки скептицизма в
эмпиризме, обычно завершающиеся распро¬
страненным в современной буржуазной ли¬
тературе историческим реляти¬
визмом, то есть сведением философии
той или имой эпохи к эфемерному выраже¬
нию исторически ограниченных социальных
и духовных условий и запросов, не имею¬
щему вне их никакого общезначимого по¬
знавательного смысла.
И внутреннее содержание их отражения,
уже по-особому развертывающееся в со¬
знании философа, объективно выражает
именно их действительные свойства, как
бы причудливо они ни преображались в
теоретическом сознании.
Новое качество абстракций, выявляю¬
щих это объективно истинное содержание,
качество, отличающее их от средств исто¬
рического сравнения и описания и от про¬
стого продолжения последних, состоит в
связи этих абстракций с анализом систе¬
мы современного философского знания.
Анализируя знания, выраженные в тех
или иных положениях исторически данной
теории или системы, исследователь дол¬
жен суметь отвлечься на время от смысла
и значения, которые они имеют внутри
этой теории или системы (и, следователь¬
но, от субъективных форм осознания фи¬
лософом своих собственных задач и реше¬
ний). Условием этого является соотнесе¬
ние их как фактов отражения с предметом
современного понимания. Ведь в самом
деле: в той мере, в какой тот или иной
исторический процесс мысли действитель¬
но есть процесс философского познания,
он должен был как-то отразить опреде¬
ленные факты и свойства предмета, при¬
знаваемые в нем также и современным
философским знанием. Только последнее
рассматривает эти факты в более сложном
и развитом контексте понимания. Понятия
и представления, формулируемые в разви¬
той теории, можно обернуть в историю и,
исходя из этой теории предмета, разгля¬
деть в историческом материале отражения
зародыши, зачатки концепций, понятий и
представлений, исторически своеобразно
выражающие указанные факты и свойства
предмета. Такое логическое сопоставление
(то есть сопоставление со строением со¬
временного знания) позволяет, например,
увидеть, что в положении идеалистическо¬
го рационализма XVII века о «врожденно¬
сти идей» на деле отразился тот факт, что
у научного знания, взятого как отдельный
элемент («идея»), обнаруживаются не
только свойства, порождаемые наличием
существующего вне сознания отдельного
объекта этого знания, но и свойства, по¬
рождаемые в нем связью с другими зна¬
ниями и с общей системой мышления. Это
фактический предмет и источник приве¬
денного рационалистического тезиса, реаль¬
ная проблема теории врожденных идей,
скрывшиеся за историческим контекстом их
своеобразного освоения и выражения. Вы¬
явились лее они благодаря сопоставлению с
современным пониманием предмета.
Выделение такого рода реальной исследо¬
вательской проблематики философского
учения, каких-то действительных свойств
предмета, послулсивших основой для этого

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
63
учения,— первый шаг к пониманию того,
почему философ выдвигал те или иные ис¬
торически известные положения, откуда в
его теории появились такие-то специфиче¬
ские моменты, то есть шаг к подлинно ис¬
торическому пониманию мысли.
Но если исследователь выявил, с чем
объективно соотносятся в предмете взя¬
тые им исторические положения, то далее
он проделывает и вторую абстракцию: во¬
обще отвлекается от этих положений и
рассматривает лежащую в их основе
реальную проблему в абстракции от исто¬
рического материала ее решения. Это уже
логический анализ предмета в современном
его понимании. Здесь необходимо вос¬
произвести предмет в иных
понятиях, чем те, которые
исторически формируются в
анализируемом движении мыс-
л и, то есть взглянуть на предмет иначе,
чем видели его рассматриваемые филосо¬
фы. Понять, например, Гегеля — значит
выйти за его пределы, пойти дальше в по¬
нимании фактического предмета его фило¬
софского учения, углубить последний в
свете современных представлений, в свете
позднейшей исторической перспективы,
связанной с возникновением и содержани¬
ем диалектического материализма. По су¬
ществу же, логический анализ должен об¬
наружить все обстоятельства и связи пред¬
мета, из выявления и учета которых
мыслью может и должно сложиться пра¬
вильное теоретическое понимание данной
реальной стороны предмета познания, как-
то отразившейся в истории мысли.
Например, логический анализ реальной
проблемы теории врожденных идей в аб¬
стракции от самой этой теории показывает,
что понимание фактически абстрагирован¬
ных рационализмом свойств знания зави¬
сит (в диалектико-материалистической гно¬
сеологии) от того, понят ли объект этих
знаний как исторически освоенное наукой
содержание, и, следовательно, от того, вы¬
делен ли объективный источник знаний в
связи с активной деятельностью мышле¬
ния. Процессы отражения должны при
этом рассматриваться внутри целой систе¬
мы зависимостей, а не просто в пределах
отдельного непосредственно причинного
воздействия объекта на чувственность.
Предполагается подход к познающему
субъекту как к общественному индиви¬
ду и т. д.
Но исследованию подлежит именно
особое и самостоятельное историческое об¬
разование мысли, внутри которого, как, на¬
пример, в рационализме, выработалось зна¬
ние, содержащее обнаруженные историком
«рациональные зерна» и сохраняющиеся
познавательные достижения. Как оно
строится и как обнаруживается его стро¬
ение?
При логическом анализе предмета по¬
знания исторический материал отражения
не был просто отброшен: от него отвлек¬
лись особым образом, в то же время имея
его в виду как объект объяснения. Дело
лишь в том, что предшествующий анализ
позволяет оценить этот материал как исто¬
рическую форму выражения чего-то иного
в самой исследуемой концепции. Но само
это «нечто иное» (то есть скрытое содер¬
жание) обнаруживается и исследуется в
мысленной связи с формой, с тем, что
эмпирически наблюдается в историческом
материале; в противном случае, поскольку
применяется логический анализ, мы полу¬
чили бы содержание современной теории
вместо исторически данной \ Поэтому
именно особенности, наблюдаемые в фор¬
ме, интересуют историка, именно их сопо¬
ставляет он с логически понятым строением
предмета познания, чтобы установить
объективное содержание исторического его
отражения, установить, как фактически
расчленился предмет в истории и что из его
строения отразилось на деле. Результаты,
даваемые логическим анализом, являются
здесь лишь одним элементом связи абстрак¬
ций, другим элементом которой является
учет исторически данных обстоятельств и
отношений, а процесс в целом есть конкре¬
тизация логического в свете исторического.
В ходе такой конкретизации исторический
материал исследуемой теории и расчленяет¬
ся впервые на реальное предмет¬
ное содержание и историческую
форму его выражения. Овязь этих по¬
следних есть в то же время определенная
зависимость в движении мысли исследова¬
теля: от исторической формы он идет к
реально выраженному в ней содержанию,
а от содержания — к исторической форме
(но уже закономерным образом объясняе¬
мой).
Например, таким путем в теории врож¬
денных идей, реальной проблемой кото¬
рой были, как историк уже установил, не¬
1 Например, исследование может пока¬
зать, что свойства мышления, изучавшиеся
Аристотелем на материале определенных
языковых образований, суть то, что ныне
рассматривается в плане исследования
форм мысли. Часто на этом основании го¬
ворят об «аристотелевском учении о фор¬
мах мышления». Но на деле у Аристотеля
вообще не было таких понятий: он не раз¬
личал связь формы и содержания мышле¬
ния. Эта историко-философская ошибка —
типичный случай модернизации. Модерни¬
зация здесь — естественное следствие того,
что после установления фактического пред¬
мета аристотелевой мысли не проведен
(или принципиально игнорируется) кон¬
кретный анализ знания о предмете, дей¬
ствительно выработанного Аристотелем на
данном историческом этапе.

64
М. К. МАМАРДАШВИЛИ
которые специфические свойства знания в
системе мышления, можно обнаружить сле¬
дующее историческое содержание. Специ¬
фические свойства знания вычленены как
характеристика связи «идей» («отношения
идей») в процессах выведения определен¬
ных частных истин из других, более общих
и простых. Эта связь усмотрена рациона¬
листами -в пределах отдельного индивиду¬
ального сознания: познающий субъект взят
как «гносеологический Робинзон». При
этом выпадают все овязи сознания субъек¬
та с объектом, опосредованные обществен¬
но-производственной практикой и обще¬
ственной историей науки. Поэтому, в свою
очередь, в «отношении идей» не выявляют¬
ся моменты активной деятельности мышле¬
ния над объектом; связь знаний отражена
фактически как готовая; под ней не обна¬
руживаются связи абстракций, к ней при¬
ведшие. Отношение объекта и знания фик¬
сируется как механическая причинная
связь различных явлений, с точки зрения
которой попытка выяснения внешнего ис¬
точника знаний означала бы выведение их
из непосредственно причинного воздействия
объекта на чувственность. Но этот (един¬
ственно известный рационализму) тип свя¬
зи не может объяснить обнаруженные спе¬
цифические свойства научного знания.
Поэтому оно отражено в мысли рационали¬
стов как такое знание, которое не может
возникать из связи сознания с объектом.
Таким образом, исторический состав от¬
ражения воспроизводится — со стороны
наличного в нем фактического расчленения
предмета познания — несколько в иных
понятиях, терминах и т. п. и в иных тео¬
ретических связях, чем те, которые имеют¬
ся в сознании самих мыслителей. (Са¬
ми рационалисты непосредственно не гово¬
рят о «связях знаний», «гносеологическом
Робинзоне», «механической причинной свя¬
зи» и т. п.) Эти «исправленные» понятия,
термины и теоретические связи возникают
у историка как результат особого исследо¬
вания. Объективное содержание теории,
фактическое расчленение в ней предмета
познания рассматриваются путем двойного
ряда сопоставлений: сопоставлений с про¬
явлениями содержания в историческом ма¬
териале формы и сопоставлений со стро¬
ением современного знания,'с дальнейшим
ходом истории, с точки зрения которого
становится понятным, что, собственно, со¬
держалось в познании на предшествующих
его этапах. Непосредственно выступающие
понятия, формулировки и т. п. исследу¬
емой теории рассматриваются при этом как
форма выражения, проявления такого со¬
держания.
Теперь, исходя из содержания, становит¬
ся возможным объяснить и саму форму
знания, в которой предмет оказался исто¬
рически осмыслен, объяснить ее как ре¬
зультат необходимого хода мысли,
подчиняющегося зависимостям между эле¬
ментами содержания. Историческая фор¬
ма — это сознательно развиваемое понима¬
ние предмета, как оно строится в связи с
содержанием и в зависимости от него, как
оно вытекает из данного, исторически
ограниченного содержания в качестве его
проявления в сознании. Историческая фор¬
ма — связь между элементами содержания
в теории, отличающаяся, тем не менее, от
внешней связи изложения, доказательств,
систематического костяка теории и т. п.
(то есть она исторический материал, но
взятый исключительно в свете его реально¬
го содержания). Обнаружив такую связь,
можно, например, объяснить, почему в ра¬
ционализме речь идет именно о «врожден¬
ности знаний», то есть показать этот тезис
как необходимую форму проявления опре¬
деленного содержания.
Упрощенно эта связь выглядит здесь
следующим образом: поскольку специфиче¬
ским образом понимаемые знания не могут
возникать из связи сознания с объектом,
то, следовательно, они возникают из мыш¬
ления, даны в нем изначально в каких-то
более общих положениях, «врождены» ему.
Это значит, что в силу определенных (ука¬
занных выше) особенностей объективно по¬
лучившегося содержания специфические
свойства знания представляются ра¬
ционализму как «врожденность идей». И со¬
держание теории выражается и излагается
именно в таком виде. Точно так же неудача
применения причинной овязи к отношению
действительности и явлений мышления вы¬
ражается в рационализме в виде критики
понятия причинности (особенно у Маль-
бранша), так что система мышления отры¬
вается от системы вещей: складывается
теория двух «автономных субстанций».
В этих условиях (то есть при разрыве всех
связей индивидуального научного сознания
с объектом знания) необходимость соотно¬
сить исследуемое научное знание с объек¬
том выражается рационализмом в форме
идеи о «божественном интеллекте» как га¬
рантии совпадения хода идей и хода вещей.
Все это значит, что идеи «божественного
интеллекта», «двух субстанций» и «врож¬
денности знаний» суть историческая фор¬
ма выражения определенного скрытого в
них (и отличного от них, как таковых) со¬
держания.
Таким образом, предметно-историческим
анализом выявляется действительное по¬
знавательное содержание новой философ¬
ской концепции, ее место и роль в исто¬
рии познания, выявляется то, что
философы фактически узнали и что на де¬
ле исследовали и различили в предмете
философии. Но важно отметить, что и те

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
65,
конкретно-индивидуальные и общественные
культурно-исторические формы, в которые
облекались эти результаты познания при
их осознании и использовании и от кото¬
рых историк отвлекался, могут быть теперь
поняты, если, конкретизируя шаги анализа,
привлекать данные об этих формах в свете
полученных понятий о реальном содержа¬
нии истории и его общих отношениях.
В принципе такая конкретизация может
быть продолжена вплоть до самых индиви¬
дуальных и неповторимых особенностей по¬
нимания и изложения сути дела у того или
иного мыслителя
3. Исследование механизма и хода
развития знаний
Философские знания, понятия, взгляды
II т. п. различаются во времени; это эмпи¬
рический факт. Но развитие исторического
отражения точно так же не является эмпи¬
рически достижимым фактом, как и объек¬
тивное содержание отдельно взятых этапов
познания. Историк может легко фиксиро¬
вать последовательность изменения фило¬
софских взглядов и мнений во времени. Но
будет ли это воспроизведением развития?
Очевидно, нет, поскольку при этом не вы¬
являются закономерности изменений, их
необратимые качественные этапы, законо¬
мерное формирование содержательных ре¬
зультатов истории познания, слитых в
процессах изменения с эволюцией внешних
форм философствования. Описание хода из¬
менения мнений о «рефлексии» (у Локка и
в немецком идеализме) не есть еще рас¬
крытие происходящего в этой форме разви¬
тия реального содержания соответствующих
философских знаний.
Лишь в связи с произведенным предмет¬
ным анализом исторического отражения и с
дальнейшим логическим анализом (то есть
анализом строения современного знания)
впервые становится возможным собственно
историческое исследование наблюдаемой
последовательности изменений.
Различные образования исторического
1 Итальянский экзистенциалист Н. Аб-
баньяно (см. «Rivista di filosofia», № 1,
1955, p. 10) возводит индивидуализацию да¬
же в «сущность» историко-философского
исследования. Действительно, теория как
иОъект историко-научного исследования
есть всегда нечто индивидуальное. Повто¬
рения ее в этом смысле встречаются в ис¬
тории науки лишь в виде плагиата. Но речь
должна идти об «индивидуализации» как
конечном результате и следствии обобщаю¬
щего исследования. «Индивидуализация»,
которую Н. Аббаньяно отстаивает вслед за
неокантианцами, есть нечто противополож¬
ное обобщению и исключает какую бы то
ни было научность и объективность в исто¬
рическом исследовании.
отражения расчленились при предметном
их анализе на реальное содержание и исто¬
рическую форму и были поняты таким пу¬
тем. При этом могли быть взяты разделен¬
ные временем моменты истории. Например,
Декарт и Кант. В истории они следуют
друг за другом, и, очевидно, это следова¬
ние имеет какое-то значение для самого
содержания. Но пока еще не известно, как
они связаны нитью развития философского
познания, не понята зависимость содержа¬
ния более позднего учения от ранее появив¬
шихся. С другой стороны, дело облегчается
тем, что, поскольку содержание более позд¬
него учения уже обнаружено, историк
может исходить в анализе из результата
развития и мысленно идти к его исходному
пункту, чтобы раскрыть действительные
предпосылки и источники развития и за¬
тем снова, но уже на новом уровне вернуть¬
ся к результату, проследив путь к нему.
К выявлению исходного пункта историк
идет путем отвлечения от различий данных
во временной последовательности теорий—
возникновение этих различий все равно
еще не понятно — и отождествления
этих теорий в плане реального их содержа¬
ния и проблематики. Речь идет об обнару¬
жении моментов исторически . предшеству¬
ющего явления А в существенном содержа¬
нии явления В и отвлечении от того, что
отличает второе от первого. Возможность
такого отвлечения, поскольку природа раз¬
витого явления допускает его, говорила бы
о том, что явление А сыграло роль исход¬
ного, а дальнейшее были лишь его разви¬
тием. Например, учение Канта о катего¬
риальном синтезе молено, не исказив его
существа, свести на данном этапе анализа
к отражению сторон предмета; рассмотрен¬
ных учениями Декарта — Лейбница и Лок¬
ка: к изучению специфических свойств
связей знаний, необъяснимых наличием
объекта вне сознания, и к фиксированию
зависимости содержания мышления от
данных чувственного созерцания. Вопрос
об исходном материале развития решается
как вопрос о такой исторически первичной
форме, преобразованное содержание кото¬
рой удается обнаружить в существе по¬
следующей и отождествить с ней как нечто
внутренне общее (при отвлечении от бо¬
лее поздних преобразований).
Но наличие этих преобразований и раз¬
личий несомненно. Если взять Канта, связь
теории познания которого с реальной про¬
блематикой эмпиризма и рационализма
можно установить путем отождествления
по содержанию, то предметный анализ по¬
казывает, что он не только вообще иначе
решал вопрос о происхождении знаний, но
и выявлял каким-то образом активную
деятельность мышления, категориальное
содержание этой деятельности, обществен¬
5. «Вопросы филососЬии» № 12.

66
М. К. МАМАРДАШВИЛИ
ный ее характер и т. д., то есть совершен¬
но новые связи предмета изучения. Оче¬
видно, эти различия порождены развитием,
механизм которого нам пока не известен.
Чтобы понять его, историк должен вер¬
нуться к этим различиям, уже выводя
их содержание из исходного общего в свя¬
зи с учетом новых условий и зависимо¬
стей, сложившихся во времени. Соединение
исторических и логических сопоставлений
опять же играет здесь регулирующую роль,
но в особой форме.
В исторически следующих друг за дру¬
гом учениях отражены различные (по при¬
роде и сложности) стороны предмета позна¬
ния, которые здесь связаны исторически¬
ми посредствующими звеньями и историче¬
ским переходом. В строении современного
знания также дано в определенной, логи¬
ческой последовательности отражение этих
сторон предмета, связанных в нем уже
другими, теоретическими посредствующими
звеньями и логическими условиями пере¬
хода от одной к другой. Это разные струк¬
туры, но вторая может быть использована
для раскрытия первой, поскольку совре¬
менная теория есть развитая система пони¬
мания также и исторически выявленных
сторон предмета (и их связи между собой
в составе единого явления), и, что очень
важно, функционирующее в ее пределах
содержание есть обобщение и сокращение
истории познания, пройденного наукой
исторического пути. Исторические явления
познания сопоставляются при этом с теми
условиями, при которых знания разли¬
чаются (по глубине, сложности и т. п.)
внутри современной теории и которые вы¬
ступают в ходе логического движения мыс¬
ли, последовательно переходящей от одной
стороны предмета к другой. Полученные
историком отсюда выводы конкретизируют¬
ся сопоставлением их вновь со знаниями,
различающимися в исторической последо¬
вательности выявления мыслью тех или
иных сторон предмета познания, и с осо¬
бенностями исторического перехода от
одних к другим.
С точки зрения этих логических и исто¬
рических сопоставлений отношение двух
рассматриваемых исторических этапов
(Локк, Лейбниц — Кант) сразу же высту¬
пает как переход от внешних отношений и
явлений мышления к отражению его внут¬
ренних связей, предполагающий — истори¬
чески и логически — изменение средств и
форм исследования. Локк и Лейбниц, с раз¬
ных сторон и приходя к разным выводам,
описали определенные внешние свойства
процесса познания, каж он выступает на
поверхности в виде связи знаний (у Лейб¬
ница и Декарта — «отношение идей», уста¬
новление которого опирается на некоторые
врожденные общие истины, у Локка —
«ассоциация идей», основывающаяся на
чувственных образах). За этими непосред¬
ственно прослеживаемыми связями 'знаний
скрываются определенные внутренние свя¬
зи этих знаний с активной деятельностью
мышления, с обобщенным объективным со¬
держанием и т. п. Подход к ним мы видим
(проведя предметный анализ) у Канта и
Гегеля, иначе и иными средствами расчле¬
нивших предмет. Таким образом, речь
должна идти о том, какие фактические за¬
висимости складывались в историческом
процессе, приведшем именно к данного ти¬
па изменениям.
Это прежде всего зависимость количе¬
ственной и качественной сторон процесса,
его количественных и качественных изме¬
нений. Поясним это. Известно, что переход
от Локка и Лейбница к Канту и Гегелю был
переходом к диалектическому исследова¬
нию мышления. Раз речь идет именно об
истории диалектики, то естественно обра¬
титься в исследовании к ее развитой фор¬
ме — к материалистической диалектике.
Она современный тип изучения мышления
(как и любых других предметов), и здесь
ясно, почему природа предмета требовала
именно диалектического его освоения. Но
те типы фактов и отношений, которыми
сейчас оперирует диалектика в анализе
мышления и которые требуют ее логиче¬
ски, исторически вычленялись в форме
количественного роста знаний о фактах и
отношениях этого рода, в результате чи¬
сто эмпирического открытия новой области
предмета. И, необъяснимые с точки зре¬
ния предшествующих способов построения
теории, они накапливались в познании д о
появления соответствующих средств и ка¬
тегорий диалектики. В свете логического
анализа строения современного диалекти¬
ческого знания о мышлении отражение
этих фактов и выделяется из многообразия
истории и ее движений как изменение пер¬
востепенной важности, объясняющее воз¬
можность появления исторических зачатков
диалектики у Канта и Гегеля. Осуществляя
процесс выведения, историк должен фик¬
сировать и проследить эти количественные
изменения (в готовой новой теории, при¬
том построенной столь спекулятивно, как
у Гегеля, их не обнаружишь), выявить их
в предпосылках нового понимания и рас¬
смотреть их влияние на необходимость ка¬
чественного изменения расчленения пред¬
мета в категориях и формах познания.
В интересующем нас случае скрытый
исторический процесс количественного рас¬
ширения знаний связан с фиксированием
(Кантом и Гегелем) факта «активности»
субъекта в процессе познания и факта
определенной обобщенности объекта этого
процесса, причем эти факты зафиксирова¬
ны уже в их значении для понимания гно¬

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
67
сеологической проблемы отражения, про¬
блемы свойств знания. Эти факты эмпи¬
рически доступны, так они и открываются.
То, что отдельный исследователь должен
как-то активно действовать, чтобы полу¬
чить знания, становится известным имен¬
но эмпирически. В эксперименте, уже раз¬
вившемся к XVII—XVIII векам, это обна¬
руживается наглядно. Так же заметно, что
есть какое-то общее объективное содержа¬
ние в самых различных частных случаях,
выражаемое исследователем в определен¬
ных общих «онтологических» понятиях
(например, понятия «причины», «целого и
части» и т. п.). Эмпирически недоступна
лишь внутренняя связь этих обстоятельств
между собой и с внешними свойствами
знания (отражения) в едином механизме,
взятом как объект гносеологии. Ее отраже¬
ние у Канта и Гегеля (факт, обнаружимый
предметным анализом их теории) должно
было быть 'связано с какими-то качествен¬
ными изменениями в понимании мыш¬
ления.
Ведь частично указанные факты были
известны и Бэкону, и Декарту, и Лейбни¬
цу. Бэкон, например, осознает, что состав¬
ление «таблицы инстанций» и эксперимент
суть определенная деятельность субъекта.
Но эти факты не ставятся в связь с гносео¬
логическим осмыслением мышления, с про¬
блемой отражения. И, не говоря уже о том,
что эти факты не анализировались спе¬
циально и сознательно в теории познания1,
Бэкон, Декарт и Лейбниц не могли рас¬
крыть внутреннюю связь свойств знания и
этих фактов, не могли оценить последние
в этой связи прежде всего в силу ограни¬
ченности применения к предмету катего¬
рии механической причинной связи. Нако¬
пившиеся факты не укладывались в рамки
прежнего теоретического понимания и по¬
рождали в нем трудности.
Действительно, что является причиной
знания с его внешне заметными свойства¬
ми? Данный вовне объект? Но рациона¬
лизм ведь показывал, что логические свой¬
ства знания определяются его связями с
другими знаниями и необъяснимы непо¬
средственно наличием его объекта вне со¬
знания. С другой стороны, несомненна
активность исследователя в процессе фор¬
1 Они выступали в учениях о методе по¬
знания (исторически учения о методе и тео¬
рии познания развивались отдельно). По¬
этому, поняв—и логически и исторически—
важность этих фактов, историк обнаружи¬
вает, следовательно, и другую историческую
традицию, в связи с которой развивалась
немецкая классическая диалектика, а имен¬
но традицию учений о методе в XVII—
XVIII веках у Бэкона, Декарта и др. Вы¬
ступает ее связь и с попытками разработки
так называемой «эмпирической логики» у
Мопертюи, Крузиуса и Ламберта.
мирования знания. Например, Галилей про¬
извольно меняет вес скатываемых по на¬
клонной плоскости шаров (мы специально
берем кантовский пример), то есть дей¬
ствия исследователя точно так же являют¬
ся «причиной» полученного знания. Так¬
же и предшествующее знание или абстрак¬
ция могут казаться «причиной» последую¬
щего знания или абстракции (Спиноза, при¬
водя пример с «идеей круга», фактически
указывает именно на это). Как же овла¬
деть предметом, где выступает взаимопере¬
плетение таких обстоятельств, из которых
ни одно в отдельности не является
однозначной причиной возникновения или
изменения изучаемого явления? Дело, оче¬
видно, в том, чтобы выработать категории,
соответствующие данному, более сложному
типу связи.
На иное расчленение предмета наталки¬
вала исторически и антиномичность
прежнего понимания. Она ясно обнаружи¬
вается в эмпиризме и идеалистическом ра¬
ционализме XVII—XVIII веков при реше¬
нии проблемы формирования знания: «зна¬
ние возникает из предмета» (эмпиризм),
«знание возникает не из предмета, а из
мышления» (рационализм). Ни одна из
сторон антиномии не могла быть просто
отброшена; они, наоборот, длительное время
составляют содержание борьбы противопо¬
ложных направлений, имеющей вполне ра¬
циональный смысл. В этом же и источник
прогресса, движения мысли. Это уже дру¬
гая, общая зависимость сторон историче¬
ского процесса развития, именно взаимо¬
связь выступающих в нем противополож¬
ных тенденций. Здесь мы имеем дело с об¬
щей закономерностью исторического разви¬
тия науки: определенные противоречия
исторического процесса познания застав¬
ляют идти от одних проявлений предмета к
каким-то другим, ставят проблему и н о г о
расчленения предмета познания.
Фиксирование таких противоречий — усло¬
вие понимания исторического процесса, в
котором мы имеем дело с каким-либо ка¬
чественным переходом.
Расчленение общего строения предмета
в новых категориях и построение конкрет¬
ной теории осуществляются исторически
(в связи с количественным ростом опреде¬
ленного типа знаний и с историческими про¬
тиворечиями процесса познания) как опре¬
деленный качественный момент, обобщаю¬
щий эмпирически выявившуюся действи¬
тельность. Так, учитывая указанные выше
факты в их значении и роли для свойств
«отношения идей» и пытаясь решить ан¬
тиномию эмпиризма и рационализма, Кант
и Гегель начинают расчленять мышление
с точки зрения диалектических категорий
формы и содержания (проблема катего¬
риального синтеза и активности сознания).

68
М. К. МАМАРДАШВИЛИ
При построении соответствующей конкрет¬
ной теории в ней фактически вырази¬
лись — весьма причудливо и идеалистиче¬
ски искаженно — те более глубокие внут¬
ренние связи мышления, которые истори¬
чески были неизвестны предшествующей
философии. Философское знание развилось.
В плане примененного метода это означало
возникновение способности исследовать
процессы отражения внутри целой системы
зависимостей и в их органической связи.
Здесь впервые начинают применять диа¬
лектику, диалектический метод к исследо¬
ванию познания, мышления. Развитие зна¬
ний есть в то же время развитие познава¬
тельных средств человека.
Поскольку историко-научное исследова¬
ние имеет дело именно с общими законами
познания в частной форме, постольку раз¬
витие знаний в какой-то данной области
должно в то же время рассматриваться и
изображаться как развитие приемов и ме¬
тодов науки, форм научного мышления во¬
обще. Важна и должна выявляться вну¬
тренняя логика развития историко-научно-
го процесса. Иначе история науки (или
философии) окажется не историей позна¬
ния, а внешним описанием различных вре¬
менных состояний научного содержания с
этикетками дат и имен. II наоборот, рас¬
смотрение этого содержания в связи с фор¬
мами, в связи с его развертыванием в них
не только намечает развитие формальной
стороны той или иной науки как развитие
форм научного мышления вообще (которые
являются уже специальным объектом науки
логики), но и позволяет выделить по¬
знавательные этапы развития самого этого
частного содержания, внутреннюю логику
генезиса тех или иных научных представ¬
лений, их познавательный смысл, пройден¬
ные этапы обобщения, и т. д., и т. п. Ана¬
лизируя изменения научного содержания,
как они проявляются в формах (средствах)
познания, как пни выступают в связи с
возможностями, предоставляемыми послед¬
ними, историк может и должен выявить
закономерности исторического генезиса
основных понятий данной науки и объяс¬
нить ее этапы.
В работе историка есть еще один важ¬
ный момент. Осуществив выведение ново¬
го содержания исторического отражения,
он еще должен рассмотреть, как модифици¬
руются знания об известных ранее отноше¬
ниях предмета на базе сознательно¬
теоретического истолкования нового
содержания, какова форма, в которой про¬
являются отношения целого в связи с воз¬
никновением новой теории. Так, выяснив
истоки и условия возникновения гегелев¬
ской концепции, мы возвращаемся назад и
рассматриваем, как выглядят теперь, с точ¬
ки зрения специфически гегелевских прин¬
ципов, явления, анализировавшиеся Ари¬
стотелем или философами XVII—XVIII ве¬
ков. При этом обнаруживается, что исто¬
рически последующая теория отнюдь не
включает в себя все рациональное содер¬
жание предшествующей (или предшествую¬
щих). Развитие исторического отражения
не есть в каждом своем моменте развитие
всего рационального, верного содержа¬
ния предшествующей ступени. Более ран¬
няя философская (или научная) теория мо¬
жет обладать таким содержанием, опреде¬
ленные стороны которого оказываются не¬
постижимыми в понятиях другой, в общем
более высокой и развитой философии. На¬
пример, гегелевские понятия о познании
принципиально не способны учесть то поло¬
жительное содержание, которое .было выра¬
ботано метафизическим материализмом,
формальной логикой и т. д. Так что в исто¬
рии познания нет абсолютного и автомати¬
ческого прогресса и преемственности.
Углубление в одном отношении часто до¬
стигается ценой искажения или вообще
утраты других моментов; имеют место зиг¬
заги и отклонения, и нет прямой линии.
Естественно поэтому, что последующее об¬
наружение какой-либо еще более поздней
теорией такого «утерянного» содержания
связано с возвращением к исходному на
новой основе. Эта закономерность истори¬
ческого развития научных теорий — «отри¬
цание отрицания» — особенно остро про¬
является в философии, в характерной для
нее борьбе материализма и идеализма.
4. Социально-классовые и конкретно¬
научные условия развития философии
Развитие науки совершается в форме
изменения научных воззрений, знаний и
т. п., и поэтому оно кажется развитием
знания и методов научного мышления са¬
мих по себе. Предшествующий материал,
накопленный наукой, перерабатывается и
развивается в тех или иных направлениях;
за рамки его нельзя выйти. Здесь имеет
место «активное влияниь предшествующей
истории на последующую» (Маркс), при¬
дающее ей видимость идеального самораз¬
вития из предыдущего мыслительного ма¬
териала. Но на деле источником этого раз¬
вития, определяющим характер и направ¬
ление переработки исходного мыслитель¬
ного материала, является скрытое массой
посредствующих звеньев воздействие си¬
стемы общественных потребностей и отно¬
шений. В историческом движении фило¬
софской мысли отражается последователь¬
ность и смена качественно различных со¬
циально-исторических эпох со специфиче¬
скими для каждой социально-классовыми
отношениями и состоянием, типом кон¬
кретно-научного знания. Это ставит перед
исследователем новые методологические

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
69
проблемы, решение которых должно вы¬
являть более глубоко скрытые основы су¬
ществования и развития той или иной фи¬
лософии.
Возникновение и развитие определенной
философии в ту или иную социальную
эпоху представляют собой творческое дви¬
жение, посредством которого люди преоб¬
разуют результаты познавательной дея¬
тельности предшествующих поколений в
зависимости от объективных
условий и потребностей, со¬
здаваемых этой данной эпохой
и специфических для нее.
Игнорирование этой преобразующей дея¬
тельности и ее объективных условий при¬
вело бы, как это и случилось у Гегеля, к
телеологизации исторического процесса
мысли, с одной стороны, и, с другой сто¬
роны, к изображению его в виде идеаль¬
ного развития «чистой мысли». Выявле¬
ние реального исторического развития
философии внутри теорий, идей и т. п., по
видимости лишь продолжающих логически
обсуждение предшествующего мыслитель¬
ного материала или произвольно изобре¬
тающих новые проблемы, предполагает по¬
этому учет качественной разницы со¬
циальных эпох и создаваемых ими условий
и задач философского познания. Это, есте¬
ственно, означает выход в исследовании
за пределы системы философского отраже¬
ния и анализ указанных объективных
условий, как они эмпирически про¬
являются и наблюдаются независимо от
философии и вне ее. Иначе изменения фи¬
лософии и ее предмета в ходе истории не
будут поняты закономерным и материали¬
стическим образом.
Например, специфика философии нового
времени у Бэкона и Декарта следует на
деле из влияния и потребностей развития
совершенно нового, внефилософского явле¬
ния, а именно опытного математического
естествознания, возникшего в связи с раз¬
витием буржуазного общества и производ¬
ства. Понимание специфического содержа¬
ния теории познания материалистического
эмпиризма и идеалистического рационализ¬
ма XVII—XVIII веков предполагает, следо¬
вательно, анализ этого естествознания и
его связей с развитием буржуазного спо¬
соба производства, техники и т. п.
В особенности это касается содержания
учений о методе, начиная с Бэкона и кон¬
чая логикой категорий у Канта. Здесь са¬
мо выявление содержания исторического
отражения внутри философии невозможно
без реконструкции другой системы — си¬
стемы частных наук и происходящего в ней
в XVII—XVIII веках развития логической
проблематики опытного количественного
исследования, проблематики познания
причинной, функциональной и прочих объ¬
ективных связей. Лишь при этом условии
можно, например, увидеть фактическую
разнородность философской проблемы де¬
дукции и индукции у Декарта и Бэкона и
этой же проблемы у Аристотеля: в первом
случае она возникает в связи с иным, чем
в античности, типом конкретно-научного
знания. Идя по этому пути, мы отличием
также и философскую проблему категорий,
как она стоит, начиная с Канта, от ари¬
стотелевской ее постановки. Внешняя,
формальная тождественность применяемого
здесь философского термина «категория»
скрывает тот факт, что в этом вопросе
Кант является не продолжателем Аристо¬
теля, а человеком, применившим налич¬
ный в исторической традиции термин к со¬
вершенно иному содержанию, обнаружен¬
ному лишь новым, опытным естествоиспы-
танием и не существовавшему в сколько-
нибудь развитой форме в античной науке.
Источником «категориальной онтологии»
был не Аристотель, а естествознание
XVII—XVIII веков, в котором исследование
реальных связей между предметами (при¬
чинной и прочих) приобрело массовый и
господствующий характер в отличие от в
общем описательного и классификаторско-
го состояния античной науки. Противопо¬
ложная иллюзия возникает тогда, когда
пытаются проследить философское разви¬
тие, не обращаясь к соответствующему со¬
стоянию конкретно-научного знания.
Особенно не везет в этом отношении Ге¬
гелю, спекулятивную диалектику которого
пытаются, как правило, понять, оставаясь
в пределах философии и поставленных
перед ней Кантом проблем (см., например,
G. Boas. Dominant Themes of Modern
Philosophy. N. Y. 1957, pp. 553—576).
Особенно остро обстоит дело с влиянием
на философию (или науку) материальных
условий жизни больших социальных групп
людей, классов, приводящим к возникнове¬
нию в философии таких собственно
философских явлений, которые в то же
время необъяснимы полностью в ее пре¬
делах. Понимание, например, такой осо¬
бенности философии XVII—XVIII веков, как
индивидуалистический подход к анализу
мышления (абстракция так называемого
«гносеологического Робинзона»), предпо¬
лагает фиксирование процесса развития
буржуазного общества свободной конкурен¬
ции, объективно порождающего эту иллю¬
зорную позицию обособленного индивида.
В этой идее индивидуализма есть, таким
образом, определенное классовое со¬
держание, и, чтобы объяснить ее возникно¬
вение в философии, требуется зафиксиро¬
вать это содержание в его нефилософском
виде, зафиксировать его так, как оно по¬
рождается самим общественным, жизнен¬
ным процессом в классово организованном

70
М. К. МАМАРДАШВИЛИ
обществе. Анализ этот предполагается, сле¬
довательно, именно в целях исторического
понимания самих философских идей.
Классовое развитие общества, запросы,
предъявляемые классами и производством
к научному познанию, общественное со¬
знание, порождаемое непосредственно са¬
мим жизненным процессом,— все это
должно быть предметом анализа, данные
которого используются историко-философ¬
ским исследованием для раскрытия классо¬
вого содержания философских доктрин, со¬
циально-исторических причин появления
той или иной философии, размежевания
материализма и идеализма и т. п.
Таким образом, методологически дело
обстоит так, что ряд рассматриваемых
явлений исторического отражения содер¬
жит в себе результат действия условий и
явлений, не зависящих от анализируемого
историком объекта, лежащих вне его и в
то же время порождающих особые элементы
в его собственной структуре. Поэтому, что¬
бы воспроизвести процесс развития как
процесс закономерный, возникает задача
объяснить необходимость данного типа
явлений или изменений в философии
явлениями или изменениями другой систе¬
мы. Отсюда проблема и необходимость
«сведения» и «выведения» (мы берем
термины, употреблявшиеся в таких слу¬
чаях К. Марксом; см., например, «Капи¬
тал», т. I, стр. 378). Исследователь кон¬
статирует наличие в философии определен¬
ных специфических явлений и сводит их,
с точки зрения их содержания и проис¬
хождения, к явлениям, обнаруживаемым в
другой системе — в частных науках или
в социально-классовых отношениях. Эти
явления другой системы особо анализи¬
руются средствами современной логиче¬
ской или (если речь идет о сведении к ма¬
териальной жизни общества) социальной
теории, то есть независимо от того, как
они осознавались в соответствующую исто¬
рическую эпоху. Затем исследователь дол¬
жен вывести из них явления интересую¬
щей его системы отражения, учтя опреде¬
ленные посредствующие звенья и специфи¬
ку системы, элементом которой становятся
выводимые явления.
«Сведение» есть здесь посредствующее
звено в «выведении» содержания нового
элемента исторического отражения. Но та¬
кое осуществление первого, которое по¬
зволило бы затем проделать второе, пред¬
полагает обязательное выявление чего-то
специфического, какой-то узкой сто¬
роны во внешней определяющей системе,
к которой сводится объясняемое явление.
Взятая целиком, недифференцированно, она
ничего не может объяснить в «сводимом»
к ней явлении и исключает возможность
выведения последнего в его специфике.
Так, простое описание уровня и содержа¬
ния научных знаний, объема открытий
и т. п. в соответствующую историческую
эпоху ничего не дает для исторического
анализа философии. Анализ состояния част¬
ных наук, их исследовательской практи¬
ки лишь тогда становится средством пони¬
мания философии той или иной эпохи, а
анализ их изменений — средством понима¬
ния развития философии и изменений ее
предмета и метода, когда в научном знании
выявляются определенные гносеологиче¬
ские тенденции и проблемы, толкающие к
формированию определенных философских
взглядов на всеобщие связи объективного
мира и мышление, к эволюции самих форм
теоретического мышления. Тем самым, в
свою очередь, выясняется ряд историче¬
ских закономерностей самого философского
познания, возникающих и существующих
в нем в силу его связи с частными на¬
уками.
Необходимость обнаруживать при «све¬
дении» нечто специфическое в предпола¬
гаемой внешней основе философских явле¬
ний особенно остро чузствуется, когда мы
имеем дело с социально-историческими
истоками того или иного типа познаватель¬
ной деятельности. Маркс указывал, что
труднее всего как раз вывести из мате¬
риально-общественного бытия то или иное
явление идеологии и науки в форме, спе¬
цифической для соответствующей духов¬
ной системы, то есть учесть всю массу
посредствующих звеньев и относительную
самостоятельность явлений общественного
сознания. Такое «выведение» вообще мо¬
жет оказаться невозможным, если при
«сведении» к социальным классам и к ма¬
териальному процессу их жизни не выяв¬
лена та их специфическая и узкая сторо¬
на, которая действительно вклинивается
через посредствующие звенья в область
духовного развития.
Если речь идет, например, о развитии
логики и теории познания, то социальные
классы и их интересы должны рассматри¬
ваться со стороны их отношения к научно¬
му мышлению, к возникающим и разви¬
вающимся в нем тенденциям: какие из
них закрепляются, поддерживаются той
или иной классовой структурой. Так, на¬
учная и философская революция XVI—
XVII веков была немыслима без появления
и развития больших социальных групп
людей, определенным образом связанных с
материальным производством и заинтере¬
сованных в экспериментальных тенденци¬
ях мышления, в опытной его направленно¬
сти и т. п. И, наоборот, те или иные тен¬
денции в развитии научного мышления мо¬
гут погибнуть, зачахнуть, если не окажет¬
ся социальных сил, объективно заинтересо¬
ванных в их развитии. Например, уже в

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
71
пределах схоластики XIV века начал раз¬
рабатываться аппарат количественного
подхода к физическим явлениям (Жан Бу-
ридан, Николай Орезм и др.). Для его раз¬
вития не хватало лишь постановки вопро¬
са на базу опытного наблюдения явлений
и эксперимента. И именно этот шаг, как
он ни кажется теперь простым и само со¬
бой напрашивающимся, не был сделан в
схоластике, никоим образом социально
не связанной с техникой, с развитием про¬
изводства. Сама идея о необходимости со¬
поставлять какие-то мысленно развива¬
емые конструкции с опытно наблюдаемым
миром могла появиться лишь с развитием
социальных сил, связанных с производ¬
ством и техникой, и с соответствующим из¬
менением интеллектуальной атмосферы
эпохи (см. по этому вопросу работу
М. А. Гуковского. Механика Леонардо
да Винчи, 1947). И в этом смысле Га¬
лилей не просто гениальный человек, ре¬
шивший теоретическую задачу увязки ко¬
личественного аппарата с опытно-экспери¬
ментальным исследованием, а представи¬
тель определенных, появившихся к тому
времени социальных сил.
При такой спецификации сторон со¬
циального бытия людей из него уже мож¬
но в дальнейшем вывести и понять разви¬
ваемые в эту эпоху теории познания. Само
же «выведение» есть особый, относитель¬
но самостоятельный процесс и предпола¬
гает учет специфических особенностей фи¬
лософии как формы общественного созна¬
ния, наличных в ней традиций и общих
понятий, посредствующих звеньев ее свя¬
зи с социальными отношениями и разви¬
тием наук и т. д,
* * *
Мы видели, таким образом, что при по¬
строении исторического знания о развитии
философии в мышлении историка дей¬
ствуют определенные зависимости, что су¬
ществуют определенные закономерности
работы его головы, производимых ею
абстракций, которые должны быть исследо¬
ваны диалектической логикой. Конечно,
принятая нами в статье последовательность
их рассмотрения отнюдь не означает, что в
фактической работе историка они высту¬
пают именно в таком порядке. Точно так
же изоляция этих процессов исследования
друг от друга не означает, что каждый из
них полностью осуществляется независимо
от других. Речь идет лишь об определенной
логической схеме, аз которой мы хотели оха¬
рактеризовать некоторые свойства процес¬
сов построения исторического суждения.

Об итогах IV Всемирного
социологического конгресса
(Милан — Стреза, 8—15 сентября 1959 года)
Т. ОЙЗЕРМАН, А. ОКУЛОВ
IV Всемирный социологический конгресс
был созван Международной социологической
ассоциацией, работающей под общим руко¬
водством ЮНЕСКО. Эта международная
организация социологов объединяет, как из¬
вестно, национальные социологические ас¬
социации. В прошлом году такая ассоциа¬
ция была создана в нашей стране, ее пре¬
зидентом был избран член-корреспондент
АН СССР Ю. П. Францев.
Международная социологическая ассоци¬
ация уже провела три всемирных конгрес¬
са социологов. I конгресс состоялся в Цю¬
рихе в 1950 году. Здесь прежде всего об¬
суждался вопрос о предмете, проблематике
и методах социологического исследования.
На II конгрессе (Льеж, 1953 год) рас¬
сматривались вопросы так называемой со¬
циальной стратификации и социальной мо¬
бильности; эти понятия буржуазные со¬
циологи противопоставляют марксистскому
учению о делении общества на классы.
Льежский конгресс обсуждал также вопрос
о состоянии социологии в различных стра¬
нах, о профессиональной деятельности и от¬
ветственности социологов.
III Всемирный социологический конгресс
(Амстердам, 1956 год) был посвящен жи¬
вотрепещущей теме: социальные изменения
в XX веке. Впрочем, говоря об этих изме¬
нениях, буржуазные социологи в своем
большинстве имели в виду не коренные со¬
циально-экономические преобразования,
осуществленные социализмом, а явления
более или менее второстепенного порядка,
имеющие место в современном буржуазном
обществе. Эти явления, не изменяющие
сущности капитализма, выдавались за не¬
что принципиально новое, якобы создающее
предпосылки для превращения капитали¬
стической системы в «процветающее» об¬
щество «всеобщего благоденствия».
В работе III Всемирного социологи¬
ческого конгресса впервые приняла участие
советская делегация, возглавлявшаяся чле-
ном-корреспондентом АН СССР П. Н. Федо¬
сеевым. Советские социологи противопоста¬
вили буржуазной апологии современного
капитализма марксистско-ленинский анализ
его действительного развития, показав, что
только социалистический строй осуществ¬
ляет социальное освобождение трудящихся.
Таким образом, три социологических
конгресса, состоявшихся в течение послед¬
них девяти лет, с достаточной очевидностью
выявили основную проблематику и направ¬
ление развития современной буржуазной
социологии. Они показали, что буржуазные
социологи пытаются противопоставить мар¬
ксистско-ленинской социологии идеалисти¬
ческое, по преимуществу позитивистское,
а по существу, апологетическое, истолкова¬
ние капиталистических общественных отно¬
шений. Этот вывод, следующий из озна¬
комления с итогами предшествующих со¬
циологических конгрессов, вполне под¬
тверждается, как мы увидим дальше, ана¬
лизом работы IV Всемирного социологиче¬
ского конгресса.
I. Некоторые общие вопросы
Тема IV Всемирного социологического
конгресса была сформулирована следующим
образом: общество и социологическое зна¬
ние. Этой теме непосредственно были по¬
священы первое, пленарное заседание кон¬
гресса и доклады, опубликованные Оргко¬
митетом конгресса в виде небольшого тома
с несколько неопределенным названием —
«Социология в ее социальном контексте».
В этом томе был, в частности, опублико¬
ван представленный П. Н. Федосеевым до¬
клад о развитии социологии в Советском
Союзе.
Начиная с 9 и по 14 сентября этот
вопрос о месте и значении социологических
исследований в современной общественной
жизни, но уже в более узком, специальном
плане, обсуждался на многочисленных сек¬
ционных заседаниях, происходивших в ма¬
леньком фешенебельном курортном городке
Стреза на берегу знаменитого Лаго Маджо-

ОБ ИТОГАХ IV ВСЕМИРНОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО КОНГРЕССА
73
ре в -предгорьях Ломбардских Альп. Секции
социологии индустрии, сельского хозяйства,
социального планирования, планирования
городов и районов, так называемой полити¬
ческой социологии, образования, здраво¬
охранения, государственного управления и
организации, медицины, семьи, этики, мас¬
совых коммуникаций, расовых отношений
и т. д. заслушали десятки небольших до¬
кладов и несколько сот выступлений, по¬
священных специальным вопросам этих
разделов современной социологии.
Значительное место в работе секций кон¬
гресса занимало также исследование со¬
циологических методов: статистических,
математических, экспериментальных и т. д.
В работе конгресса принимали участие наи¬
более видные представители современной
буржуазной социологии, такие, как Т. Пар¬
сонс, Р. Мертон, Ф. Баталья, Г. Беккер,
Р. Арон, Ж. Фридман, Т. Маршалл, Р. Кё¬
ниг, Ф. Буррико, Л. Ливи, Г. Мюрдаль.
П. Лазарсфельд, Т. Боттомор, Р. Аго и мно¬
гие другие.
IV Всемирный социологический конгресс
по сравнению с предшествующими конгрес¬
сами был, несомненно, наиболее представи¬
тельным. В работе конгресса принимало
участие около тысячи социологов, пред¬
ставлявших 52 страны. Советская группа
участников конгресса, возглавлявшаяся
членом-корреспондентом АН СССР П. Н. Фе¬
досеевым, состояла из 25 человек; в ее
составе были: акад. В. С. Немчинов, чле¬
ны-корреспонденты АН СССР 10. П. Фран¬
цев, М. Д. Каммари, Н. И. Гращенков, про¬
фессора А. М. Богоутдинов, П. Гугушвили,
А. Ф. Окулов, Т. И. Ойзерман, Г. В. Пла¬
тонов, Б. А. Чагин, А. Ф. Шишкин, а так¬
же доценты К. П. Буслов, А. Д. Косичев,
С. Ф. Одуев, 10. Н. Семенов, А. Г. Харчев,
Э. А. Араб-оглы, Л. Чиколини и другие.
Другие страны социалистического лагеря
также были представлены рядом известных
ученых: акад. Э. Мольнар (Венгрия), акад.
К. Гулиан, В. Малински, А. Жожа (Румы¬
ния), проф. Ж. Ошавков (Болгария), проф.
Л. Свобода (Чехословакия), проф. Г. Шел¬
лер (ГДР), проф. Я. Щепанский (Польша)
и т. д.
Нельзя не отметить, что конгресс рабо¬
тал в сравнительно благоприятной между¬
народной обстановке: весть о предстоящих
переговорах между Н. С. Хрущевым и
Д. Эйзенхауэром, а затем начало этих пе¬
реговоров, великая победа советской нау¬
ки и техники — советский лунник — все
это в высшей степени способствовало осла¬
блению напряженности не только в между¬
народном масштабе, но и в отношениях ме¬
жду буржуазными социологами и социоло¬
гами стран социалистического лагеря. По¬
тепление политического климата прямо и
непосредственно сказалось в стремлении
ряда буржуазных социологов ближе позна¬
комиться с советской социологической нау¬
кой, понять основные принципы марксизма-
ленинизма, изучить исторический опыт Со¬
ветского Союза и других социалистических
стран, изыскать возможности научного со¬
трудничества в области социологии и т. д.
Все это, естественно, не могло не способ¬
ствовать работе социологического конгрес¬
са. Характеризуя атмосферу конгресса, га¬
зета «Унита» писала 12 сентября:
«Международный социологический кон¬
гресс заседает уже четвертый день. Залы
и коридоры Дворца конгрессов, вилл и гос¬
тиниц, где собираются многочисленные ко¬
миссии, жужжат, как ульи. Обсуждения и
дискуссии на самых различных языках пе¬
ресекаются и перекрещиваются, продолжая,
иногда даже более эффективно, полемику,
происходящую на официальных заседаниях.
Старые вопросы — «Какова научная цен¬
ность социологического исследования?»,
«Чем отличается социология от других об¬
щественных наук?» — все время встают во
всей атмосфере конгресса, и было бы наив¬
но думать, что на этом конгрессе они могут
найти свое окончательное разрешение. Луч¬
ше заглянуть в различные залы, где дис¬
куссия концентрируется вокруг некоторых
центральных тем жизни нашего времени,
вокруг тех тем, которые являются областью
применения социологического исследова¬
ния. Здесь говорят о вещах, с которыми
связана жизнь каждого из нас: труд на за¬
водах и полях, досуг, проблемы развития
слаборазвитых районов, социальное плани¬
рование, этнические и расовые отношения,
средства массового общения — от радио до
телевизора и кино».
В этих словах хорошо схвачена атмосфе¬
ра, господствовавшая на конгрессе. Однако,
несмотря на эту более благоприятную, чем
когда-либо в прошлом, обстановку, участие
советских социологов в работе конгресса
было сопряжено с рядом серьезных труд¬
ностей и помех, которых не испытывали ни
американцы, ни французы, ни итальянцы.
Официальными языками конгресса были
английский, французский и (на пленарном
заседании) итальянский. Русский язык не
был официальным языком конгресса, что,
конечно, немало затрудняло наше участие
в дискуссиях, особенно в тех случаях, ко¬
гда необходимо было выступать по вопро¬
сам, поставленным лишь в процессе обсу¬
ждения. Поскольку советские социологи до
IV социологического конгресса еще не бы¬
ли членами Международной социологиче¬
ской ассоциации, они не имели возможно¬
сти принять участие как в организацион¬
ной подготовке заседаний, так и в руковод¬
стве работой конгресса и его секций. Руко¬
водство секциями в большинстве случаев
находилось в руках американских и англий¬
ских социологов, которые направляли обсу¬
ждение сообразно свойственному им понп-

74
Т. ОЙЗЕРМАН, А. ОКУЛОВ
манию задач социологии и в связи с этим
ориентировались на соответствующий со¬
став участников дискуссий. Так, на заседа¬
нии секции по социологии религии по ини¬
циативе американских и английских социо¬
логов было принято решение не обсуждать
теоретических проблем, а ограничиться
лишь обсуждением вопроса о создании в
рамках Международной социологической
ассоциации специальной организации со¬
циологов религии. Лишь благодаря реши¬
тельной позиции, занятой советскими
участниками заседания, руководство секции
вынуждено было разрешить советским
участникам конгресса (Ю. П. Францеву и
Т. И. Ойзерману) выступления по теоре¬
тическим вопросам социологии религии.
С первого дня работы конгресса совет¬
ские социологи весьма активно включились
в дискуссии по наиболее важным социо¬
логическим проблемам. Те из буржуазных
социологов, которые надеялись использо¬
вать трибуну конгресса для антимарксист¬
ских выступлений и антисоветских выпа¬
дов, сразу же почувствовали, что это им
не удастся осуществить. Вместе с социо¬
логами социалистических стран советские
участники конгресса сделали свыше 40 вы¬
ступлений, в которых не только подверга¬
лись критике реакционные социологические
концепции, но и позитивно излагались
основные положения марксистско-ленин¬
ской социологии в их непосредственном
применении к основным проблемам совре¬
менной общественной жизни. Эта коренная
особенность выступлений представителей
марксизма-ленинизма полностью прояви¬
лась уже на первом, пленарном заседании
конгресса, которое, если не считать тор¬
жественной части, в основном свелось к
обсуждению доклада Р. Арона «Современ¬
ное общество и социология». Хотя этот до¬
клад, как и другие доклады, был опублико¬
ван до открытия конгресса и, следователь¬
но, был уже известен его участникам,
проф. Арону было предоставлено около по¬
лучаса для устного изложения его положе¬
ний. Есть основания полагать, что некото¬
рые организаторы конгресса надеялись
этим докладом задать тон, направить в
определенное, антимарксистское русло всю
работу конгресса. Однако этот план не увен¬
чался успехом.
Р. Арон начал с утверждения, что социо¬
логия «должна сделать попытку дать себе
отчет относительно своего собственного су¬
ществования со времени своего возникно¬
вения». Необходима, по мнению Арона,
новая социологическая дисциплина — «со¬
циология социологии», то есть научное ис¬
следование последней как исторически
обусловленного духовного явления. Пыта¬
ясь вскрыть исторические корни современ¬
ных направлений социологии, Арон указы¬
вал на 0. Конта, К. Маркса, М. Вебера.
Однако, не вдаваясь в анализ вопроса о
предшественниках современной социологии,
Р. Арон утверждал, что характер социоло¬
гии в той или иной стране может быть
объяснен лишь в связи с ее «социальным
контекстом». Но эта, казалось бы, правиль¬
ная, хотя и весьма расплывчато сформу¬
лированная мысль о зависимости социоло¬
гии от социальной среды извращалась
Р. Ароном в духе абсолютного релятивизма
и фактического отрицания объективно-
научного содержания социологической на¬
уки. Социология, утверждал Арон, пред¬
ставляет собой «ложное сознание», по¬
скольку она выполняет определенный со¬
циальный заказ и защищает опреде¬
ленный общественный строй. При этом
Арон не остановился даже перед выпадами
против советского общественного строя и
советской общественной науки, объявив,
что последняя является якобы идеологией
«тоталитаризма». Что же касается амери¬
канской социологии, то последняя выдава¬
лась Ароном за идеологию «демократии», с
чем, по его мнению, связан ее по преиму¬
ществу эмпирический характер. Р. Арон, по
существу, ничего не сказал об ограничен¬
ности эмпирической социологии. Агности¬
ческое отречение от изучения объективных
закономерностей общественного развития
изображалось им как необходимое выраже¬
ние демократии, свободы исследования
и т. п. Р. Арон также умалчивал о том,
что речь идет не о свободе вообще, а о бур¬
жуазной демократии. При этом социалисти¬
ческое отрицание буржуазной демократии
выдавалось за отрицание всякой демокра¬
тии вообще. Советская социология изобра¬
жалась докладчиком как якобы чуждая
конкретному исследованию фактов и зани¬
мающаяся изучением ни к чему-де не нуж¬
ных и чуть ли не мифических всеобщих
законов, а также предвидением будущего,
которое, по мнению Р. Арона, является не
более как обещанием «счастливого конца».
Основной вывод, к которому приводил
доклад Р. Арона, сводился к следующему:
поскольку социология любой страны «свя¬
зана с социальным контекстом», постольку
нет и не может быть взаимопонимания и
научного сотрудничества между социолога¬
ми различных стран, в особенности же ме¬
жду социологами социалистического и ка¬
питалистического лагерей.
При всей своей явной антимарксистской
направленности доклад Р. Арона был при¬
мечателен в том отношении, что в центре
его оказался вопрос о марксистско-ленин¬
ской, советской социологии и ее противо¬
положности буржуазной социологии. Если
раньше буржуазные социологи просто иг¬
норировали исторический материализм,
изображая дело таким образом, как будто
вообще не существует материалистического
понммайия истории, то теперь, в силу того,

ОБ ИТОГАХ IV ВСЕМИРНОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО КОНГРЕССА
75
что марксизм-ленинизм превратился в ве¬
личайшую идеологическую силу нашего
времени, они вынуждены не только при¬
знать его существование, но и открыто вы¬
ступать против него, хотя это не сулит им
ничего, кроме поражения.
«Противоположность между американ¬
ской социологией и социологией совет¬
ской,— говорил Р. Арон,— очевидно, объ¬
ясняется социальным контекстом обеих
стран». Этот термин «социальный кон¬
текст» также весьма примечателен. Бур¬
жуазная социология уже не может просто
игнорировать марксистское учение об от¬
ношении общественного сознания к обще¬
ственному бытию; она пытается освоить,
истолковать по-своему это положение, вы¬
холостив его реальное, материалистиче¬
ское содержание На этом пути и возникает
расплывчатое, эклектически-идеалистиче-
ское понятие «социального контекста», в
которое вполне в духе пресловутой «тео¬
рии факторов» буржуазный социолог
включает самые различные явления обще¬
ственной жизни, как материальной, так и
духовной.
В дискуссии, разгоревшейся по докладу
Р. Арона, приняли участие восемь участ¬
ников конгресса, из них четыре — предста¬
вители социалистического лагеря: П. Н. Фе¬
досеев, Т. И. Ойзерман (СССР), Г. Шел¬
лер (ГДР), Ж. Ошавков (Болгария). П. Н.
Федосеев в своем устном докладе показал,
что Р. Арон своим выступлением пытается,
по существу, обосновать неизбежность «хо¬
лодной войны», игнорируя общеизвестные
факты, свидетельствующие о том, что
культурное сотрудничество мелсду социали¬
стическими и капиталистическими страна¬
ми возможно, несмотря на идеологические
различия и борьбу идей в области идеоло¬
гии. Разоблачив эту основную политиче¬
скую установку проф. Арона, тов. Федосеев
противопоставил его несостоятельным поло¬
жениям о невозможности социологии как
науки научное понимание учения об об¬
ществе, выработанное марксизмом-лениниз¬
мом. В выступлениях других марксистов —
участников дискуссии были подвергнуты
критике положения Р. Арона о невозмож¬
ности научного социологического предви¬
дения, о якобы позитивистском характере
марксистской социологии и т. д.
Весьма характерно, что даже буржуаз¬
ные социологи, участвовавшие в этой дис¬
куссии, не только не поддержали тезисов
Р. Арона, но, напротив, выразили реши¬
тельное несогласие с общей тенденцией его
доклада, которая почти единодушно оцени¬
валась как нигилистическая. Не удивитель¬
но поэтому, что заключительное слово
проф. Арона превратилось в своего рода
оправдательную речь, в которой он пытал¬
ся смягчить высказанные им положения,
сделать их более приемлемыми для своих
буржуазных коллег. В противовес основной
тенденции своего доклада Р. Арон даже
призывал найти точки соприкосновения и
общие темы для «западной» и советской
социологии. Таким образом, попытка на¬
править работу конгресса в антимарксист¬
ское (и в известной мере антисоветское)
русло не удалась с самого начала. Это
обстоятельство, несомненно, благоприятно
сказалось на последующих, секционных за¬
седаниях конгресса, которые начались
9 сентября в Стрезе.
2. Кризис буржуазной эмпирической
социологии
В граяшцах краткого обзора нет возмож¬
ности осветить работу каждой секции. По¬
этому мы прежде всего остановимся на об¬
щей принципиальной характеристике рабо¬
ты секций, иллюстрируя ее разбором от¬
дельных проблем к выступлений, имевших
место на их заседаниях.
В своем подавляющем большинстве до¬
клады и сообщения на секциях представ¬
ляли собой отчеты о конкретных эмпириче¬
ских исследованиях отдельных фактов об¬
щественной жизни1. Такого рода научные
сообщения, конечно, не случайны; они вы¬
ражают коренную особенность современной
буржуазной социологии: социологический
эмпиризм. Достаточно указать на то, что
специальный номер «Sociological abstracts»,
посвященный IV Всемирному социологиче¬
скому конгрессу, в своем обстоятельном пе¬
речне опубликованных монографических
исследований по социологии рекомендует
вниманию читателя, в частности, такие
работы: «Культура среднего класса в ели¬
заветинской Англии», «Развод и повторные
браки среди лиц англиканского вероиспове¬
1 Для наглядного представления о рабо¬
те секций укажем на некоторые доклады
и выступления, которые были заслушаны
на заседаниях: «Распространение социаль¬
ных идей шотландскими университетами
в XVIII веке», «Начальное образование и
экономическое развитие», «Социологиче¬
ское знание и его применение в промыш¬
ленности», «Политическая пропаганда в
Италии», «Действие автоматизации на
промышленные отношения», «Участие ра¬
бочих в управлении в северных странах
Европы», «Половое поведение особи муж¬
ского пола», «Половое поведение особи жен¬
ского пола», «Социальные компоненты в
решении проблемы перенаселения», «Дис¬
циплинарная функция руководителей в про¬
мышленности», «Сельское хозяйство и де¬
ревенская жизнь в индустриальном обще¬
стве», «Исследование бюджетов семьи во
Франции», «Классовые различия в брачных
связях», «Социология и обучение управле¬
нию в Соединенном Королевстве», «Приме¬
нение социологического исследования в
практике управления», «Распределение
времени в деятельности семьи» и т. п.

76
Т. ОИЗЕРМАН, А. ОКУЛОВ
дания», «Проблема неврозов в индустри-
альном обществе», «Негры и медицина»,
«Анализ культурного релятивизма приме¬
нительно к сексуальным нормам», «Заба¬
стовки учителей», «Выбор я а рынке тру¬
да», «Городская жизнь в Японии», «Сред¬
ний класс среди негров и дезегрегация»,
«Плодовитость среди американских жен¬
щин», «Политики как ораторы», «Совре¬
менное ухаживание и брак». Пра-вда, наря¬
ду с этими названиями вниманию читателя
рекомендуются и некоторые теоретические
работы, посвященные методологическим
проблемам социологии, в частности работы
Т. Парсонса, Р. Мертона, Ж. Гурвича,
П. Лазарсфельда, но подобные исследования
в общей массе книг и статей по социоло¬
гии составляют ничтожное меньшинство.
Нет никакого сомнения в том, что кон¬
кретное эмпирическое исследование опре¬
деленных фактов современной обществен¬
ной жизни является одной ш важнейших
задач науки об обществе. Такого рода ис¬
следования, как известно, осуществляются
и в нашей стране, и притом не только спе¬
циалистами в области исторического мате¬
риализма, но также экономистам, истори¬
ками, этнографами й т. д. С этой точки зре¬
ния многие эмпирические социологические
исследования, заслушанные на секциях
конгресса, несомненно, представляют науч¬
ную, и не только научную, ценность. Так,
например, вопрос «Телевидение и дети»,
по которому выступила на секции массовых
коммуникаций X. Гиммельвайт (Англия),
несомненно, заслуживает самого серьезного
внимания. В сообщении Гиммельвайт, не¬
смотря на его сугубо эмпирический харак¬
тер, было, по существу, показано, что бур¬
жуазная постановка телевизионных передач
развращающе действует на подрастающее
поколение. Можно было бы указать и на
некоторые другие эмпирические исследова¬
ния, которые были доложены на секцион¬
ных заседаниях и, несомненно, являются
полезными сообщениями, свидетельствую¬
щими, в частности, о том чувстве ответ¬
ственности, которое испытывают все чест¬
ные социологи, наблюдая и описывая кон¬
кретные факты капиталистической дей¬
ствительности, порабощающей и уродующей
человеческую личность.
Не может быть, следовательно, речи о
том, что конкретное эмпирическое изуче¬
ние определенных общественных фактов
не нужно. Вопрос состоит совершенно в
другом: с каких теоретических позиций
следует вести такого рода социологические
исследования? Для марксиста-ленинца от¬
вет на этот вопрос совершенно ясен:
подобные исследования должны проводить¬
ся на теоретической основе исторического
материализма, то есть путем применения к
определенным социальным фактам мар¬
ксистского понимания законов развития об¬
щественно-экономических формаций, зако¬
нов, определяющих отношение между эко¬
номической структурой общества и его
надстройкой, отношения мелсду классами
и т. д. Что же касается современного бур¬
жуазного социолога, занимающегося эм¬
пирическими социологическими исследова¬
ниями, то он заявляет, что ему нет ника¬
кого дела до каких бы то ни было теоре¬
тических предпосылок, он-де занимается
исключительно установлением и описанием
фактов, категорически отвергая всякие
«спекулятивные» соображения. На дележе
получается, что этот «чистый» и якобы
свободный от всех «априорных» предпо¬
сылок социологический эмпиризм оказы¬
вается не чем иным, как разновидностью
позитивистского агностицизма, который от¬
вергает основные понятия науки об обще¬
стве, и прежде всего понятия закономерно¬
сти, развития, прогресса.
Весьма характерно, что подавляющая
часть буржуазных социологов, которые со¬
общали на секциях о проведенных ими эм¬
пирических исследованиях, намеренно из¬
бегала употребления вышеуказанных науч¬
ных понятий. Эти социологи молчаливо ис¬
ходили из того, что понятия «развитие»,
«прогресс», «эволюция», «классы» якобы
не оправдывают себя в эмпирических ис¬
следованиях, ибо они-де не могут быть ни
строго логически определены, ни проверены
фактами. Таким образом, под сурдинку про¬
таскивалась мысль, что надо отказаться от
этих понятий, как якобы ненаучных, на¬
полненных чуть ли не телеологическим со¬
держанием. Вместо понятий «развитие»,
«эволюция», «прогресс» буржуазные со¬
циологи употребляли термин «изменение»,
достоинство которого, по их мнению, за¬
ключается в том, что он неопределенен и, в
частности, не указывает, в каком направ¬
лении идет процесс, имеется ли качествен¬
ное различие между его фазами, совершает¬
ся ли переход от низшей ступени развития
к другой, более высокой. Вместо определен¬
ного понятия «классы» эти социологи го¬
ворили о социальных «стратах», то есть
слоях населения, относя к последним лю¬
бые группы и группки, классифицируемые
по любому, произвольно избранному при¬
знаку. Следствием такого подхода оказыва¬
лось ненаучное изображение общества как
совокупности бесчисленных «страт», имею¬
щих якобы одинаково существенное значе¬
ние, независимо от того, идет ли речь, на¬
пример, о группе лиц, работающих по най¬
му в сельском хозяйстве (батраки), или же
о курильщиках, библиофилах, любителях
футбола и т. д.
Не приходится доказывать, что такого
рода крайний социологический эмпи¬
ризм, выдающий себя за единственно
научный способ исследования обществен¬

ОБ ИТОГАХ IV ВСЕМИРНОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО КОНГРЕССА
77
ной жизни, в действительности является
разновидностью идеалистического понима¬
ния истории, выполняющей определенную
служебную задачу: апологетику современ¬
ного капитализма. Капиталистический строй
развивается по нисходящей линии, и бур¬
жуазные социологи отвергают понятие про¬
гресса. Развитие общества уже привело к
возникновению новой, превосходящей ка¬
питалистическую систему социалистиче¬
ской формации. Удивительно ли, что бур¬
жуазные социологи отвергают понятие раз¬
вития, а вместе с ним и понятие социаль¬
ной закономерности, научное исследование
которой выявляет объективную неизбеж¬
ность социалистического преобразования
общественных отношений.
Конечно, многие из буржуазных социо¬
логов, как об этом свидетельствуют их вы¬
ступления на конгрессе, не сознают того,
что их отказ от основных социологических
понятий, указанных выше, служит делу
апологии реакционных, капиталистических
отношений Эти социологи обычно указы¬
вают на трудности, возникающие при опре¬
делении и конкретном применении таких
социологических понятий, как «закономер¬
ность», «прогресс», «развитие» и т. п.
Для буржуазного социолога эти трудности
представляются непреодолимыми, так как
он, как правило, не имеет ясного представ¬
ления о конкретно-историческом, диалекти¬
ческом определении и применении основ¬
ных социологических понятий. С позиций
же метафизики или метафизического реля¬
тивизма, весьма распространенного в со¬
временной буржуазной социологии, задача
научного обоснования и применения со¬
циологических категорий (да и любых ка¬
тегорий вообще) не может быть разрешена.
И вот буржуазный социолог ищет спасения
в «чистом» (а по существу, агностически-
позитивистском) эмпиризме, зачастую игно¬
рируя основные факты, характери¬
зующие современный капитализм: анта¬
гонистические противоречия, внутренне
присущие капиталистической действи¬
тельности, борьбу классов в современном
буржуазном обществе, многообразные за¬
маскированные формы угнетения и экс¬
плуатации. Достаточно указать, что среди
необозримого множества эмпирических со¬
циологических исследований, выполненных
американскими, английскими и француз¬
скими социологами, мы почти не находим
сколько-нибудь серьезных работ, посвя¬
щенных такому ужасающему факту капи¬
талистической действительности, как без¬
работица.
Ярким примером, иллюстрирующим апо¬
логетический характер и методологическую
беспомощность социологического эмпириз¬
ма, могут быть заседания секции социо¬
логии индустрии. Эта секция была одной
из наиболее многочисленных в составе кон¬
гресса; в ее заседаниях обычно участво¬
вало до 300 социологов. В докладах, за¬
слушанных на заседаниях этой секции,
рассматривались вопросы о влиянии авто¬
матизации на отношения между людьми в
процессе производства, об отношениях ме¬
жду участниками производства, занимаю¬
щими различное положение в иерархиче¬
ской лестнице руководства, о централиза¬
ции и децентрализации управления про¬
мышленностью, об «участии» рабочих в
руководстве промышленным предприятием
и т. д.
Некоторые буржуазные социологи в сво¬
их выступлениях указывали на отдельные
факты, свидетельствующие о том, что тех¬
нический прогресс в условиях капитализ¬
ма веде г к такой интенсификации труда,
которая явно угрожает здоровью и жизни
рабочего, ведет к увеличению количества
производственных травм и ко все большему
превращению рабочего в придаток к ма¬
шине. Так, например, С. Баркин (США) в
своем сообщения «Характер личности аме¬
риканских рабочих-текстилыциков Юга»
указывал, что рабочий-текстильщик по¬
стоянно находится в состоянии страха, в
частности вследствие постоянного ожида¬
ния осуждения и наказания со стороны
своих начальников, что создает высокую
степень напряжения и репрессивно дей¬
ствует на него. Жизнь рабочих, указы¬
вал С. Баркин, фактически определяется
волей предпринимателей, так как они ока¬
зывают влияние на местные власти, по¬
лицию и т. д.
Некоторые другие социологи высказыва¬
ли вполне понятное беспокойство относи¬
тельно будущих последствий развития
автоматизации и атомной энергетики
в условиях капитализма. Однако подавляю¬
щая масса буржуазных участников секции
социологии индустрии фактически занима¬
лась всемерной апологией — прямой или
косвенной — буржуазной организации про¬
мышленного производства. Так, У. М. Ивеи
в сообщении «Индексы иерархической
структуры промышленных организаций»
говорил о том, что в системе промышлен¬
ного производства «иерархическая органи¬
зация является функционально необходи¬
мой», совершенно не проводя различия
между техническими отношениями люден
в процессе производства и теми об¬
щественными производственными отно¬
шениями, которые обусловлены наличием
частной собственности на средства произ¬
водства. Игнорируя реальные отношения
между трудом и капиталом, Ивен рассуж¬
дал о различных показателях «иерархиче¬
ской структуры» на промышленных пред¬
приятиях, указывая на «иерархию квали¬
фикации», «иерархию вознаграждений» и
«иерархию власти», совершенно умалчи¬
вая о том, что власть на капиталистиче¬

78
Т. ОИЗЕРМАН, А. ОКУЛОВ
ском предприятии принадлежит владель¬
цам капитала и их доверенные лицам.
Французский социолог С. Моос в своем
выступлении говорил о том, что рост про¬
изводительности труда и внедрение авто¬
матизации в различные отрасли производ¬
ства приводят в конечном итоге ко все
большему сокращению рабочего времени,
необходимого для производства материаль¬
ных благ А это, в свою очередь, увели¬
чит, по мнению Мооса, массу свободного
времени, которым располагают... пролета¬
рии. «Большая часть недели,— заявил
Моос,— будет посвящена отдыху».
Это заявление буржуазного социолога
наглядни свидетельствует о том, как да¬
лек он (как и вся буржуазная социология
в целом) от подлинно объективной научной
оценки процессов, совершающихся в капи¬
талистическом мире. Да, конечно, прогресс
производства создает предпосылки для уве¬
личения массы свободного времени, необ¬
ходимого для всестороннего развития лич¬
ности. Однако в условиях капиталистиче¬
ского порабощения трудящихся эти пред¬
посылки не могут получить значительного
развития. Только социалистическое обще¬
ство может превратить освобождающееся
благодаря прогрессу техники рабочее вре¬
мя в свободное время для трудящихся, для
их духовного и физического развития. Ре¬
шения КПСС и Советского правительства
о сокращении рабочего дня в СССР до 7 и
далее до б часов наглядно показывают, что
только социалистическое общество действи¬
тельно заинтересовано в увеличении сво¬
бодного времени для трудящихся. Между
тем С. Моос обошел молчанием эти оче¬
виднейшие факты для того, чтобы внушить
своим слушателям несостоятельную идейку
о том, что проблема свободного времени
для пролетариев может быть разрешена
независимо от каких бы то ни было со¬
циальных условий.
Марксисты — участники дискуссии на
секции сопиологии индустрии; П. Гугушви-
ли, А. Окулов (СССР), Ф. Лоэзер (ГДР) и
другие—противопоставили апологетическим
утверждениям буржуазных социологов мар¬
ксистско-ленинское понимание обществен¬
ных отношений, существующих в капита¬
листических предприятиях. В этой связи
они остановились на вопросе о мир¬
ном использовании атомной энергии, пока¬
зав, что пессимистические прогнозы бур¬
жуазных ученых в этом вопросе являются
отражением тех препятствий, которые ста¬
вит капитализм решению этой важнейшей
задачи. Этих препятствий нет и не может
быть при социализме, где задача мирного
использования атомной энергии ставится и
решается повседневно в соответствии с ре¬
зультатами научных исследований в этой
области.
Одним из неизбежных результатов огра¬
ниченного, методологически беспомощного и
идеалистически-эклектического эмпиризма
оказывается крайнее измельчание темати¬
ки социологического исследования и отказ
от оценки тех социальных явлений, кото¬
рые описываются исследователем-социоло-
гом. А это, в свою очередь, с необходи¬
мостью порождает некритическое отноше¬
ние к описываемым социальным фактам,
то есть опять-таки ведет к апологии ка¬
питалистической действительности. Ярким
примером этого могут служить заседания
секции социологии семьи. На этих заседа¬
ниях было заслушано несколько выступле¬
ний, сообщающих важные сведения о поло¬
жении в современной буржуазной семье.
Однако большая часть докладов и сообще¬
ний на этой секции была посвящена столь
незначительным «проблемам», что у мно¬
гих участников заседаний, естественно,
возникал вопрос: а не мистифицируют ли
присутствующих выступающие здесь гос¬
пода, не являются ли их выступления хо¬
рошо продуманной шуткой или пародией
на социологическое исследование? Так,
председатель секции социологии семьи
Р. Хилл (США) в своем обширном опубли¬
кованном докладе «Последние данные ми¬
ровой прикладной социологии семьи» по¬
дробнейшим образом анализировал «про¬
блему ухаживания».
В результате обстоятельной характери¬
стики различных форм свиданий и ухажи¬
вания проф. Хилл приходит к следующим
выводам, отражающим, по его мнению, ти¬
пические ситуации: «1) В каждой систе¬
ме свиданий имеется распределительный
порядок, с частотой свиданий наверху и
внизу порядка. 2) Мужчины имеют тен¬
денцию жениться на женщинах, стоящих
ниже по образованию и интеллекту, остав¬
ляя самых образованных женщин брачного
возраста с малыми шансами на брак.
3) Ухаживание является торговой сделкой
с браком з качестве окончательного ком¬
промисса».
Мы далеки от того, чтобы отрицать не¬
обходимость социологического исследова¬
ния отношений между полами. Однако, по
нашему мнению, научное исследование не
может быть сведено к набору всякого ро¬
да банальных высказываний, примеры ко¬
торых приведены выше. Вопреки мнению
проф. Хилла мы полагаем, что задача со¬
циологии семьи отнюдь не сводится к то¬
му, чтобы отвечать на такие вопросы:
«Как много денег нужно для бракосочета¬
ния?», «Как можно встретить такого че¬
ловека, с которым вы хотели бы вступить
в брак?» Социология семьи, как и всякая
наука об обществе, должна изучать обще¬
ственные отношения в их конкретном, свое¬
образном проявлении. Только в таком слу¬

ОБ ИТОГАХ IV ВСЕМИРНОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО КОНГРЕССА
79
чае эта наука будет свободна от пустого
резонерства и произвола исследователя,
предлагающего читателю в качестве науч¬
ных выводов свои собственные впечатле¬
ния, вкусы и т. п.
Читая доклад проф. Хилла, естественно,
вспоминаешь остроумную статью другого
американского проф. Д. Сомервилла, ко¬
торый, осмеивая приверженность социо-
логов-эшшрикоз к исследованию несуще¬
ственных подробностей (что обязательно
совмещается с игнорированием фундамен¬
тальнейших фактов), саркастически утвер¬
ждал, что на этом пути возникает необ¬
ходимость такой социологической дисципли¬
ны, как зонтиковедение. Задачей этой дис¬
циплины могло бы быть установление: чис¬
ла зонтиков, находящихся в пользовании,
размеров зонтиков, их цвета и веса. Эта,
с позволения сказать, научная дисципли¬
на могла бы также открывать определен¬
ные законы, например, закон возрастания
тенденции к приобретению зонтиков в
дождливую погоду или закон соответствия
цветных вариаций с полом владельца. Эти
рассуждения проф. Сомервилла не в бровь,
а в глаз поражают узколобый социологиче¬
ский эмпиризм, который кичится своей
«интимной» близостью к фактам, ссылаясь
при этом на свой интерес к самым незна¬
чительным подробностям и игнорируя
основные, определяющие факты обществен¬
ной жизни.
Большая часть выступавших на секции
социологии семьи, как правило, отказыва¬
лась от оценки излагаемых фактов и в
особенности от моральной оценки ситуа¬
ций, возникающих в отношениях между
членами семьи. Такого рода социологиче¬
ская характеристика семьи, фактически
исходила из того, что единственным уни¬
версальным признаком этого общественного
отношения является совместное прожива¬
ние в одной квартире, все остальное якобы
носит второстепенный характер.
Некоторые из этих социологов, пропаган¬
дирующих трезвое, свободное от иллюзий
«объективное» исследование брачных отно¬
шений, по-видимому, не замечали, что они,
по существу, смазывают различие между
нравственным и аморальным. Вступая на
путь абсолютного этического релятивизма,
эти социологи на деле отождествляют мо¬
ральные нормы с догматами и, отвергая
последние, утверждают, что к моральным
действиям неприменимы такие понятия,
как «правота» или «неправота» (это-де
юридические определения), «правильное»
или «неправильное» (это-де логические
определения). С этой точки зрения поня¬
тие нравственности вообще лишено рацио¬
нального смысла, так как в этой области
вообще якобы не существует понятий, а
имеются лишь индивидуальные мотивы, ко¬
торые не могут быть оцениваемы с какой-
либо общей точки зрения. Если последова¬
тельно проводить этот крайний этический
релятивизм, то получается, что не суще¬
ствует плохих, безнравственных поступ¬
ков, поскольку каждый поступок может
быть оценен лишь человеком, его совер¬
шившим, и притом лишь с точки зрения
его индивидуальных мотивов, потребно¬
стей индивидуальности.
Против такого рода релятивистских идей
в оценке семьи, брачных отношений вы¬
ступили: А. Г. Харчев. Э. А. Араб-оглы
(СССР), Т. Ионаску (Румыния), А. Клосков-
ская (Польша), которые не только
подвергли критике вышеуказанные кон¬
цепции, но и противопоставили им мар¬
ксистско-ленинское понимание семьи, неот¬
делимое от основных принципов коммуни¬
стической этики. В кулуарах конгресса
одна из участниц дискуссии по социоло¬
гии семьи заявила, что в этом вопросе
социологи-марксисты в отличие от буржуаз¬
ных социологов стоят не на материалисти¬
ческих, а на идеалистических позициях.
Нашим товарищам нетрудно было показать,
что эта участница дискуссии ошибочно
отождествляет материализм с вульгарным
материализмом, не. понимая того, что мар¬
ксистский материализм ни в малейшей ме¬
ре не умаляет значения нравственных мо¬
тивов в поведении личности.
Секция социологии семьи наиболее ярко
выявила основной порок современной бур¬
жуазной социологии, свидетельствующий о
глубоком кризисе, который она пережи¬
вает. Этот порок не что иное, как агно¬
стический эмпиризм позитивистского толка,
сочетающий методологическую беспомощ¬
ность с прямой или косвенной апологией
капиталистических общественных отноше¬
ний. Четверть века тому назад известный
немецкий социолог К. Маннгейм в своем
очерке «Американская социология» отме¬
чал, что «американская социология стра¬
дает излишним страхом перед теорией».
Б. Барбер, представивший конгрессу до¬
клад «Американская социология в ее соци¬
альном контексте», заявил, что «теперь
уже с этим взглядом никто не может согла¬
ситься». Однако выступления самих аме¬
риканских социологов полностью опроверг¬
ли это явно необоснованное заявление.
Так, П. Лазарсфельд, широко известный в
прошлом как пропагандист односторонне-
количественного, преимущественно матема¬
тического метода в социологии, в своем
докладе на секции конгресса, посвященной
методологическим проблемам, совершенно
недвусмысленно отметил: «Прежде всего
следует сказать о том, что наше время —
это время жгучих социальных проблем;
однако американские социологические жур¬
налы полны небольших и незначительных
исследований относительно того, каким об¬

80
Т. ОЙЗЕРМАН, А. ОКУЛОВ
разом студенты и студентки колледжей на¬
значают друг другу свидания...» Лазарс-
фельд подчеркнул, что в США имеются на¬
сущные социальные проблемы, нуждающие¬
ся в серьезном социологическом исследова¬
нии. Между тем, указывал он, «американ¬
ские эмпирики стремятся рассматривать
необходимые им факты вне связи с дру¬
гими». Однако Лазарсфельд не коснулся
социальных причин указанного им порока
буржуазной (и в особенности американской)
социологии. Он ограничился, по существу,
лишь указанием на то, что все эти подле¬
жащие социологическому исследованию со¬
циальные проблемы «настолько сложны,
что эмпирическим социальным исследова¬
ниям, которые существуют сегодня, трудно
подступиться к ним».
В том же духе высказался и известный
западногерманский социолог Р. Кёниг, ко¬
торый прямо отметил, что «главное зло
эмпирических исследований — это отсут¬
ствие теории». При этом Кёниг даже
признался в своих собственных ошибках:
«В прошлом я сам был противником общей
методики и общих методических вопросов.
Сейчас я вижу ошибочность этих взгля¬
дов».
Таким образом, ни Лазарсфельд, ни Кё¬
ниг, ни другие видные представители со¬
временной буржуазной социологии не объ¬
яснили коренных причин главного методо¬
логического порока буржуазной социологи¬
ческой науки. Они ограничились лишь кон¬
статацией этого порока, да и то довольно
односторонней. И это понятно: буржуазные
социологи не могут признать основного,
а именно того, что они разрабатывают,
пропагандируют буржуазную социо¬
логию, отстаивающую устои капиталисти¬
ческого общества.
В свое время В. И. Ленин, разоблачая
субъективизм буржуазных социологов
эпохи империализма, указывал на харак¬
терный для них «отказ от науки, стремле¬
ние наплевать на всякие обобщения,
спрятаться от всяких «законов» истори¬
ческого развития, загородить лес — дере¬
вьями...» (Соч., т. 20, стр. 179). Совер¬
шенно очевидно, что эти слова полностью
относятся и к современному буржуазному
социологическому эмпиризму, они разоб¬
лачают его реальную классовую апологе¬
тическую основу. В этом глубочайшие ис¬
торические корни кризиса, переживаемого
современной буржуазной социологией.
3. Поражение защитников теории
«планового капитализма»
Большой интерес с точки зрения харак¬
теристики основных особенностей работы
конгресса представляло заседание секции,
посвященной «социологическим аспектам
социального планирования». Уже один тот
факт, что буржуазные социологи сочли не¬
обходимым обсудить основные проблемы
социального планирования, несомненно,го¬
ворит о многом Ведь еще по сей день мно¬
жество буржуазных идеологов в меру сво¬
их сил пытаются дискредитировать само
понятие социального планирования для то¬
го, чтобы очернить теорию и практику
строительства социализма как якобы про¬
тиворечащую извечным законам человече¬
ского естества. Достаточно, например, ука¬
зать на маститого западногерманского фи-
лософа-экзистенциалиста К. Ясперса, ко¬
торый вопреки фактам всячески тщится до¬
казать, что социальное планирование неиз¬
бежно приводит к... хаосу. Однако эта
экстравагантная точка зрения в настоящее
время явно потеряла кредит. Величествен¬
ные успехи СССР и всего социалистическо¬
го лагеря неразрывно связаны с социаль¬
ным планированием, осуществляемым рабо¬
че-крестьянской властью под руководством
коммунистических и рабочих партий. Побе¬
ды социализма очевидны и для тех бур¬
жуазных социологов, которые сделали сво¬
ей специальностью борьбу против социа¬
лизма. Не удивительно, что вопросы со¬
циального планирования привлекли самэе
пристальное внимание участников кон¬
гресса. Поэтому и заседание секции, по¬
священной «социологическим аспектам со¬
циального планирования», оказалось одним
из наиболее многолюдных.
На этой секции были заслушаны докла¬
ды Г. Мюрдаля (Швеция), Ш. Беттельхейма
(Франция), С. Оссовского (Польша), а так¬
же выступления представителей СССР,
США, Индии, Италии, Р1ндонезии и других
стран. Уже с самого начала заседания сек¬
ции выявилось, что понятие «социальное
планирование» совершенно по-разному
истолковывается различными социологами.
Председательствовавший на заседании сек¬
ции проф. Ш. Беттельхейм, широко
известный своими исследованиями совет¬
ской экономики, в своем докладе о роли
планирования в ускорении экономического
развития правильно указал, что здесь сле¬
дует прежде всего иметь в виду историче¬
ский опыт социалистических стран, осу¬
ществивших плановым путем грандиозные
преобразования общественных отношений.
В капиталистических странах социальное
планирование' неизбежно наталкивается на
препятствия социального и политического
характера, без устранения которых ни о
каком социальном планировании, в точном
смысле этого слова, не может быть речи.
Иную позицию занял польский социолог
С. Оссовский и некоторые другие участни¬
ки дискуссии, которые пытались доказать,
что социальное планирование якобы ни¬
коим образом не связано с сопиалистиче-

ОБ ИТОГАХ IV ВСЕМИРНОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО КОНГРЕССА
81
скими преобразованиями и возможно в лю¬
бых исторических условиях.
Игнорируя то коренное обстоятельство,
что речь в данном случае идет не о созна¬
тельной и целесообразной деятельности от¬
дельных индивидуумов, имеющей место
при любых исторических условиях, а о
планировании, осуществляемом обществом
как единым социальным субъектом, эти
социологи рассуждали о планировании во¬
обще, а отнюдь не о социальном
планировании. С их точки зрения получа¬
лось, что планированием является любое
мероприятие, направленное на координиро¬
ванное разрешение определенной задачи.
Реальными предпосылками социального
планирования заявил, например, С. Оссов-
ский, являются не материальные, а психо¬
логические факторы и установки, важней¬
шими из которых следует-де считать опре¬
деленные представления о ценностях и
вероятности их осуществления. Иначе го¬
воря, реальными предпосылками планиро¬
вания являются, согласно этой концепции,
наличие определенной, желанной цели и
вера в возможность ее достижения с по¬
мощью определенных средств.
Исходя из этого субъективистского тези¬
са, согласно которому «планирование
зиждется на оценке и ожидании», смазы¬
вая коренное качественное отличие между
индивидуальными актами сознательной це¬
лесообразной деятельности человека и со¬
циальным планированием, Оссовский пы¬
тался навязать присутствующим представ¬
ление о том, что «граница, разделяющая
«социалистические» и «капиталистиче¬
ские» страны в вопросах централизованно¬
го планирования, не так уж отчетлива, как
часто склонны думать». Для доказатель¬
ства этого утверждения С. Оссовский ссы¬
лался на «планирующую» деятельность
буржуазных министерств, не входя в ана¬
лиз действительного содержания этой дея¬
тельности и ограничиваясь поэтому чисто
формальным толкованием понятия «соци¬
альное планирование». Совершенно очевид¬
но, что такое изложение вопроса было
направлено на то, чтобы подвергнуть со¬
мнению факт величайшего превосходства
социализма над капитализмом и снабдить
«новыми» аргументами сторонников давно
обанкротившейся теории «планового капи¬
тализма». Эта теория, как известно, припи¬
сывает капитализму те экономические свой¬
ства, которые присущи лишь социалистиче¬
ской системе хозяйства и свидетельствуют
о ее превосходстве над капитализмом. По¬
тому-то и утверждают сторонники пресло¬
вутого «планового капитализма», что капи¬
талистическая система качественно изме¬
нилась, преодолела свойственную ей анар¬
хию производства и вступила в новую,
«плановую» эпоху своего исторического
развития.
С. Оссовский, приписав капитализму от¬
сутствующую в этой экономической систе¬
ме способность осуществлять социальное
планирование, пытался вместе с тем дока¬
зать, что это планирование вполне совме¬
стимо со стихийностью общественного раз¬
вития. Он утверждал, что планирование
без стихийности является якобы односто¬
ронним, недостаточно эффективным, под¬
вергая с этой точки зрения «критике» со¬
циалистический принцип социального пла¬
нирования. Необходимо, заявил он под
аплодисменты некоторой части буржуазных
социологов, сочетать «прелесть _ стихийно¬
сти» (le charme de la spontaneite) с пла¬
нирующей деятельностью государственных
органов. Этот панегирик стихийности
теоретически «обосновывался» двусмыс¬
ленно-софистическим употреблением само¬
го понятия «стихийность». Стихийностью
проф. Оссовский называл имманентное,
спонтанное действие экономических зако¬
номерностей и тенденций, изображая дело
таким образом, будто бы социалистическое
планирование отвергает эти объективные
предпосылки. Таким образом замазывалась,
идеализировалась стихийность капитали¬
стического производства, которое благодаря
такого рода двусмысленному толкованию
стихийности выдавалось за необходимое
условие социального планирования.
Концепция С. Оссовского встретила ре¬
шительное возражение даже со стороны
некоторых социологов из капиталистиче¬
ских стран. Так, проф. П. Баран (США)
подверг острой критике лженаучную кон¬
цепцию «планового капитализма», показав
на примере США, что противоречия капита¬
листической системы, не разрешимые сред¬
ствами, которыми располагает капитализм,
делают неосуществимым социальное плани¬
рование в рамках буржуазного общества.
Американское правительство неоднократно
объявляло о том, что им разработал план
ликвидации безработицы в США, но без¬
работица с тех пор не только не умень¬
шилась, а, напротив, увеличилась. Нельзя
не отметить, что против проф. Барана,
выдвинувшего столь убедительные аргу¬
менты против теории «планового капита¬
лизма», выступили почти все участвовав¬
шие в дискуссии американские буржуаз¬
ные социологи, которые, кстати сказать,
горячо поддерживали основные положения
доклада С. Оссовского.
Акад. В. С. Немчинов (СССР), Ж. Ошав-
ков (Болгария), Краль (ГДР), Е. Вятр
(Польша), принявшие активное участие в
дискуссии, убедительно показали на осно¬
ве большого, кратко подытоженного факти¬
ческого материала, что социальное плани¬
рование составляет неотъемлемую особен¬
ность социалистической и только социали¬
стической экономической системы; в этом
ее важнейшее превосходство над капита-
6. «Вопросы философии» № 12.

82
Т. ОЙЗЕРМАН, А. ОКУЛОВ
лизмом. Конкретное рассмотрение основных
черт и методов социального планирования,
осуществляемого в Советском Союзе, дан¬
ное в выступлении В. С. Немчинова, полно¬
стью подтвердило это теоретическое поло¬
жение, очевидность которого пытались по¬
колебать С. Оссовский и некоторые другие
буржуазные социологи.
Подводя итоги дискуссии, председатель
секции проф. Ш. Беттельхейм остановился
на характеристике семилетнего плана,
осуществляемого в СССР. Беттельхейм под¬
черкнул, что система социального планиро¬
вания, внутренне присущая советскому со¬
циалистическому обществу, позволяет ему
в кратчайшие исторические сроки догнать
и перегнать США в производстве предметов
потребления на душу населения, причем
решение этой задачи не приведет к тем
противоречиям и трудностям, к которым
приводит рост производства в капиталисти¬
ческих странах. Таким образом, работа сек¬
ции по вопросам социологии социального
планирования вопреки замыслам некото¬
рых организаторов дискуссии показала, что
научная точка зрения марксизма-лениниз¬
ма все более и более пробивает себе дорогу
в буржуазных странах, где честные, про¬
грессивно мыслящие ученые закономерно
приближаются к этому единственно пра¬
вильному пониманию общественной жизни.
Работа секции по «социологическим
аспектам социального планирования» на¬
глядно также показала, что современные
апологеты капиталистического способа
производства в отличие от своих предше¬
ственников, подвизавшихся в эпоху, пред¬
шествовавшую победе социализма в СССР и
образованию социалистического лагеря,
пытаясь укрепить позиции капитализма,
всячески смазывают его реальное каче¬
ственное отличие от социалистической си¬
стемы. Отсюда и вытекают все эти социо¬
логические концепции о социальном пла¬
нировании в условиях... капитализма. Во¬
преки намерениям буржуазных идеологов,
в силу объективной логики общественно-
исторического развития эти антимарксист¬
ские концепции социального планирования,
по сути дела, свидетельствуют о неодоли¬
мой силе социалистической системы народ¬
ного хозяйства, о непрерывно растущем
влиянии марксистско-ленинской обществен¬
ной науки.
4. Некоторые вопросы «политической
социологии»
Одной из характерных особенностей ми¬
ланского конгресса был повышенный ин¬
терес к политической проблематике. Многие
делегаты конгресса утверждали, что так
называемая политическая социология яв¬
ляется важнейшей социологической дис¬
циплиной. Некоторые из них предлагали
будущий, У Всемирный социологический
конгресс, который должен состояться в
1962 году, целиком посвятить вопросам
политической социологии. Этот повышен¬
ный интерес к политическим проблемам
современности, конечно, не случайное
явление. Он свидетельствует, во-первых, о
том, что широкие массы трудящихся ка¬
питалистических стран все более осознают
необходимость радикальных политических
преобразований для решения насущных со¬
циальных задач. И, во-вторых, это также
следует иметь в виду, буржуазная социо¬
логия сплошь и рядом смыкается с поли¬
тикой правящей капиталистической вер¬
хушки. В этой связи перед буржуазными
социологами ставится задача прямого обо¬
снования и оправдания политики буржуаз¬
ного государства.
Некоторые социологи пытались навя¬
зать конгрессу широкую дискуссию о «но¬
вейшей интерпретации» марксизма. В ку¬
луарах конгресса в течение нескольких
дней шла активная подготовка к дискус¬
сии. Советские социологи, так же как и
социологи других стран социалистического
лагеря, были поставлены в известность
относительно этой дискуссии буквально на¬
кануне намеченного собрания. Однако на
собрании, где присутствовало около тысячи
участников конгресса и гостей, противники
марксизма-ленинизма сочли целесообраз¬
ным уклониться от дискуссии. Антимар¬
ксистское выступление швейцарского соци¬
ал-демократа Вальтера не встретило от¬
крытой поддержки. В завязавшемся обсу¬
ждении актуальных вопросов марксистско-
ленинской теории приняли участие либо
ученые, близкие к марксизму, либо мар¬
ксисты. П. Н. Федосеев, выступивший на
этом собрании от лица советской делега¬
ции социологов, ответил на ряд вопросов,
поставленных участниками собрания, и, по
существу, подвел итоги обсуждения крат¬
ким изложением марксистско-ленинской
точки зрения по наиболее актуальным во¬
просам современности. Таким образом, со¬
брание, которое кое-кто из деятелей кон¬
гресса хотел превратить в орудие дискре¬
дитации марксизма, фактически послужило
благородному делу пропаганды научной
истины марксизма-ленинизма и ее дальней¬
шего развития в решениях XX и XXI съез¬
дов КПСС, в докладах Н. С. Хрущева.
12 сентября (пятый день конгресса) на
объединенном заседании семинаров по
исторической социологии, сравнительному
методу и социальной антропологии была
поставлена на обсуждение тема «Восста¬
ния и революции». Проф. Р. Арон в своем
выступлении пытался подвергнуть критике
основные положения марксистско-ленин¬
ского учения о революции. Он, в частно¬

ОБ ИТОГАХ IV ВСЕМИРНОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО КОНГРЕССА
83
сти, утверждал, будто известное положе¬
ние Маркса о том, что при социализме со¬
циальные эволюции перестают быть поли¬
тическими революциями, еще не получило
фактического, исторического подтвержде¬
ния. Не сумев противопоставить марксист¬
ско-ленинской теории революции какую бы
то ни было целостную систематическую
буржуазную концепцию (ибо такой не
существует в природе), Р. Арон вынужден
был в конечном итоге признать, что толь¬
ко марксизм-ленинизм обладает системати¬
ческим, разработанным учением о социаль¬
ных революциях. Это вынужденное призна¬
ние имело своей целью мобилизовать бур¬
жуазных социологов на создание система¬
тической антимарксистской концепции ре¬
волюции, которую можно было бы противо¬
поставить марксизму-ленинизму. В каче¬
стве отправных пунктов для такого рода
концепции должны были послужить вся¬
кого рода антропологические соображения,
отказ от исследования борьбы классов,
смазывание различия между революциями
и восстаниями и т. п.
Среди участников этой дискуссии было
немало социологов, в значительной мере
разделявших точку зрения Р. Арона. Одна¬
ко они не сумели в своих выступлениях
противопоставить марксизму-ленинизму
что-либо, хотя бы по видимости убедитель¬
ное. Весьма симптоматично, что при обсуж¬
дении вопроса о сущности революционной
ситуации буржуазные социологи не смогли
привести, по существу, ни одного довода
против ленинского учения по этому вопро¬
су. В конечном итоге они вынуждены были
согласиться, что именно В. И. Ленин дал
научный анализ природы революционной
ситуации, имеющий выдающееся значение
и в современных исторических условиях.
Эта истина стала еще более очевидной бла¬
годаря выступлениям социологов-маркси-
стор: М. Коссок, Ф. Лоэзер (ГДР), П. Рубиц-
кий (Польша).
Общеизвестно, что буржуазные социоло¬
ги с целью опровержения марксистско-ле¬
нинского учения о классовом характере
всякого государства создали теорию о так
называемой политической элите, согласно
которой государственная власть находится
не в руках определенного класса (соответ¬
ственно: его представителей), а принадле¬
жит избранной группе политических дея¬
телей, политика которых якобы не опреде¬
ляется интересами какого-либо класса. Во¬
прос о политической элите также стал пред¬
метом специального обсуждения в семина¬
ре, организованном сторонниками так назы¬
ваемой политической социологии. Для об¬
суждения было представлено десять докла¬
дов, однако ни один из них не внес необ¬
ходимой ясности в понятие элиты, или «ру¬
ководящего слоя общества». Это вынужде¬
ны были признать и некоторые из доклад¬
чиков. Так, например, Ж. Э. Лаво начал
свой доклад следующим заявлением: «При¬
ходится удивляться тому, что началось со¬
циологическое исследование, отправляю¬
щееся от такого неточного, такого мало¬
объективного и такого двусмысленного тер¬
мина, каким является термин «элита». До¬
бавление «политическая» не облегчает за¬
дачи». Пытаясь вскрыть причины появле¬
ния этого термина, Лаво вполне резонно
поставил вопрос: «Не употребляется ли
этог термин умышленно, чтобы избежать
употребления других терминов?..». При
этом Лаво прямо указывал на то, что тер¬
мином «элита» пытаются заменить термин
«класс», но так как понятие класса харак¬
теризовалось им как априорное (а следо¬
вательно, ненаучное), то действительный
смысл такого рода подмены оказался со¬
вершенно непонятным. Поэтому проф. Лаво
фактически не смог ответить на им же са¬
мим поставленные вопросы.
Не в лучшем положении оказались и
другие участники дискуссии. Так, пред¬
седательствовавший на заседании секции
проф. А. Антрев указал на то, что термин
«элита», употребляемый в согласии со
своим прямым этимологическим смыслом,
носит ценностный, а не научный характер.
Настаивая на необходимости освободить это
понятие от всяких ценностных определе¬
ний, связанных с морализирующим пони¬
манием общества, А. Антрев, однако, не
смог указать, какое лее объективное содер¬
жание должно вкладываться в это понятие,
как освободить его от содержащегося в нем
субъективизма. Проф. Пеннати в своем
выступлении в основном присоединился к
распространенному буржуазному определе¬
нию элиты как квалифицированного мень¬
шинства. И тут же он заявил, что «понятие
элиты должно быть, как правило, свобод¬
ным от всех ценностных квалификаций».
Аналогичный характер носила точка зрения
и других буржуазных социологов, участво¬
вавших в дискуссии. Все они в большей или
меньшей мере говорили о неопределенности
термина «политическая элита», не указы¬
вая, впрочем, на основной порок этого тер¬
мина, который сводится, в сущности, к от¬
казу от научного понятия класса, к замене
социально-экономической характеристики
государственной власти поверхностным,
«техническим» описанием ее организацион¬
ной структуры и функций. И что также
весьма характерно — никто из социологов,
отмечавших неудовлетворительность поня¬
тия «элита», не призывал к отказу от это¬
го явно ненаучного понятия.
Выступившие на этой дискуссии А. Ф.
Шишкин и Ю. Н. Семенов (СССР) подверг¬
ли основательному критическому анализу
идеалистическое представление о «правя¬
щей элите», показав, что только научное
понимание классовой структуры общества и

84
Т. ОЙЗЕРМАН, А. ОКУЛОВ
реальных экономических предпосылок по¬
литического господства одного класса над
другим позволяет понять содержание, ха¬
рактер, направление деятельности правя¬
щих кругов, руководителей политических
партий, высших правительственных чинов¬
ников, ведущих военных деятелей и т. д.
Не отрицая относительной самостоятельно¬
сти политических группировок и их лиде¬
ров, марксизм-ленинизм подчеркивает, что
в конечном счете эти группировки и воз¬
главляющие их деятели выражают интере¬
сы определенных классов в определенной
конкретно-исторической ситуации. Всякая
попытка изолировать правящие круги об¬
щества и, в частности, государственный ап¬
парат от существующего в обществе со¬
циально-экономического строя и присущей
ему классовой структуры научно несостоя¬
тельна и направлена не на открытие исти¬
ны, а скорее на ее затушевывание.
Таким образом, дискуссия об «элите»,
как и все дискуссии, организованные сто¬
ронниками так называемой политической
социологии, вопреки замыслам некоторых
«критиков» марксизма-ленинизма не при¬
вела к результатам, на которые рассчиты¬
вали эти «критики». Противники марксиз¬
ма-ленинизма не только не смогли нанести
ущерба научной социалистической идеоло¬
гии, они не смогли также противопоста¬
вить марксистско-ленинской социологии
сколько-нибудь убедительные собственные
социологические концепции. Это в извест¬
ной мере признавали и некоторые из бур¬
жуазных социологов.
Изложение основных положений маркси¬
стско-ленинского учения об обществе,
опровержение буржуазных предрассуд¬
ков относительно исторического материа¬
лизма, критика основных положений со¬
временной буржуазной социологии — вся
эта работа, проведенная социологами-мар-
ксистами, несомненно, явилась одним из
существеанейших итогов IV Всемирного со¬
циологического конгресса.
5. Встречи, дискуссии в кулуарах
конгресса
На всех заседаниях конгресса выступле¬
ния социологов-мар'ксистов выслушива¬
лись, как правило, с большим интересом, а
после таких выступлений многие из социо¬
логов капиталистических стран обращались
к представителям марксистско-ленинской
социологии, выражая живейший интерес к
их точке зрения и признавая ее серьезную
научную основательность. В кулуарах кон¬
гресса, в отелях, где жили делегаты, в
автобусах во время поездок на экскурсии,
прогулок по берегу Лаго Маджоре или озера
Комо, в фойе театра JIa Скала, на различ¬
ного рода приемах — всюду между социо-
логами-марксистами и буржуазными социо¬
логами происходил оживленный обмен мне¬
ниями. Эти неофициальные дискуссии зача¬
стую были не менее плодотворны, чем об¬
суждения, происходившие на заседаниях
секций. Они, несомненно, способствовали не
только развитию взаимного понимания, но и
рассеиванию тех буржуазных предрассуд¬
ков относительно развития общественной
науки в странах социализма, которые и по
сей день распространяются пропагандиста¬
ми «холодной войны».
Одним из примеров такого рода неофи¬
циальной дискуссии может быть беседа,
развернувшаяся между группой советских
участников конгресса (А. Д. Еосичев, Т. И.
Ойзерман, А. Ф. Шишкин) и издателем за¬
падногерманского журнала «Восточная Ев¬
ропа» А. Бухгольцем. Последний обратился
к советским социологам с просьбой разъяс¬
нить ему марксистско-ленинское понимание
личности и свободы. По мнению А. Бух-
гольца, который в некоторых отношениях
примыкает к экзистенциалистскому толко¬
ванию этого вопроса, свобода не может быть
определена как познание необходимости и
действие в согласии с последней. В таком
случае, утверждал он, исчезает различие
между свободой и подчинением, а личность
теряет свою индивидуальность. Свобода,
утверждал А. Бухгольц, не может быть све¬
дена к произволу, но она невозможна, если
отсутствует хотя бы в небольшой мере про¬
извол индивидуума. Разъясняя точку зре¬
ния марксизма-ленинизма, советские социо¬
логи прежде всего показали, что правиль¬
ное понимание свободы зависит от правиль¬
ного понимания необходимости. Конечно,
если буржуа поймет необходимость перехо¬
да от капитализма к социализму, это не
сделает его свободным, поскольку он все
равно остается сторонником капитализма.
Необходимость социалистического преобра¬
зования общества и в этом случае будет
представляться ему чуждой и враждебной.
Иное дело — осознание необходимости со¬
циализма трудящимися, в особенности ра¬
бочим классом, который в силу своего со¬
циального положения в капиталистическом
обществе стихийно тянется к социализму.
Но свобода и здесь не сводится к одному
лишь осознанию необходимости, а тем бо¬
лее к пассивному подчинению последней.
Свобода есть активная практическая дея¬
тельность по осуществлению необходимо¬
сти, формы которой многообразны, так что
люди, в соответствии, конечно, с объектив¬
ными возможностями, осуществляют именно
ту форму исторической необходимости, ко¬
торая наиболее соответствует их интере¬
сам.
Что же касается произвола, то последний
не имеет ничего общего со свободой, как
это давно уже поняли крупнейшие пред¬
ставители домарксистской философии. Од¬
нако произвол не следует путать с отио-

ОБ ИТОГАХ IV ВСЕМИРНОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО КОНГРЕССА
85
еительной свободой выбора, которая имеет
место каж в общественной, так и в личной
жизни людей, конечно, в пределах объек¬
тивной необходимости. Возьмите, напри¬
мер, молодого советского рабочего. Перед
ним открыты различные -пути индивидуаль¬
ного развития: он может совершенствовать
свою квалификацию, оставаясь на произ¬
водстве, может поступить в тот или иной
вуз, чтобы стать инженером, врачом, учи¬
телем и т. д. Конечно, он сам выбирает
свое будущее, является хозяином своей
судьбы, но совершенно очевидно, что эта
свобода выбора имеет своей основой социа¬
листический строй. А. Бухгольц заявил, что
это разъяснение вопроса представляется
ему убедительным.
На приеме, который советская делега¬
ция устроила для социологов других стран
в отеле «Бристоль», присутствовали круп¬
нейшие представители современной буржу¬
азной социологической мысли. Непринуж¬
денный обмен мнениями, имевший место на
этом приеме, весьма способствовал выясне¬
нию различных точек зрения по важнейшим
социологическим проблемам, в особенности
разъяснению точки зрения марксизма-ле¬
нинизма, о которой даже у некоторых вы¬
дающихся буржуазных социологов име¬
лись, мягко говоря, весьма превратные,
чтобы не сказать больше, представления.
Некоторые буржуазные социологи, напри¬
мер, высказывали неизвестно из каких ис¬
точников почерпнутое мнение, будто в
СССР отрицательно относятся к конкретно¬
му, обстоятельному социологическому ис¬
следованию явлений современной обще¬
ственной жизни. Советские социологи на
многочисленных примерах показали, что не
следует смешивать отрицательное отноше¬
ние марксистов к позитивистскому социо¬
логическому эмпиризму с вопросом о конк¬
ретном исследовании определенных фактов
общественной жизни. Такие конкретные ис¬
следования весьма необходимы, без них не¬
возможно дальнейшее развитие общей тео¬
рии исторического процесса. Однако с точ¬
ки зрения марксизма-ленинизма единствен¬
ной научной основой конкретного исследо¬
вания общественных фактов может быть
лишь материалистическое понимание исто¬
рии. Прием, устроенный американскими со¬
циологами для советской делегации, также
способствовал развитию взаимного понима¬
ния. На этом приеме американские социоло¬
ги подчеркивали необходимость установле¬
ния двусторонних связей между социолога¬
ми СССР и США, взаимного участия в на¬
циональных конгрессах и совещаниях со¬
циологов, обмена делегациями между раз¬
личными институтами.
Таким образом, не только заседания кон¬
гресса и официальные встречи на приемах,
но и неофициальные беседы и дискуссии в
кулуарах конгресса весьма способствова¬
ли разъяснению и распространению основ¬
ных положений марксистско-ленинской со¬
циологии.
6. Некоторые выводы
В настоящем обзоре мы не касались ра¬
боты ряда секций, на которых заслушива¬
лись весьма важные сообщения. Особого
внимания, в частности, заслуживает рас¬
смотрение дискуссий по вопросу о разви¬
тии социологических методов исследования.
В этих дискуссиях особенно активное уча¬
стие принимали польские социологи Я. Ще-
панский, Е. Новак, Ц. Бауман, а также
представители социалистической Румынии
(В. Малински) и Германской Демократиче¬
ской Республики (Г. Гейден). Большой ин¬
терес представляло также обсуждение во¬
просов социологии сельского хозяйства, в
котором активно участвовал румынский
академик Гулиан. Группа участников кон¬
гресса провела также обсуждение вопроса о
положении слаборазвитых в экономическом
отношении стран. Этот вопрос, однако, об¬
суждался вне конкретной связи с колони¬
альной политикой империалистических го¬
сударств, всячески тормозящих развитие
этих стран. В обсуждении этих проблем
приняли активное участие, с одной сторо¬
ны, представители различных религиозных
организаций, а с другой — участники кон¬
гресса из социалистических стран, которые
в своих выступлениях отмечали бескорыст¬
ную помощь стран социалистического лаге¬
ря слаборазвитым странам. Эту сторону во¬
проса обстоятельно осветил в своем выступ¬
лении М. Д. Каммари. Однако, и не входя в
рассмотрение этих вопросов, ограничи¬
ваясь изложенными выше положениями, мы
можем сделать некоторые выводы, которые,
как нам кажется, напрашиваются сами со¬
бой.
Прежде всего необходимо указать, что
работа, проведенная IV Всемирным социо¬
логическим конгрессом, охватывает важные
актуальные вопросы общественной жизни
и поэтому заслуживает обстоятельного на¬
учного исследования. Далее следует под¬
черкнуть, что основной чертой буржуазной
социологии, со всей очевидностью выявив¬
шейся на конгрессе, являлась прямая или
косвенная апология современного капита¬
лизма. Ярким примером такого рода аполо¬
гии служит охарактеризованное выше за¬
седание секции социологии индустрии,
наглядно обнаружившее связь, которая су¬
ществует между буржуазными социологами
и капиталистическими предприятиями.
В США крупнейшие монополистические
объединения содержат на свои средства со¬
циологические институты, которые выпол¬
няют задания, поставленные перед ними
этими объединениями. Виднейшие амери¬
канские социологи, занимающиеся инду¬
стриальной проблематикой, выступают за¬

86,
Т. ОЙЗЕРМАН, А. ОКУЛОВ
частую в роли «менеджеров», то есть
управляющих, организаторов выполнения
заказа, полученного от капиталистической
фирмы. Получив соответствующий аванс,
они нанимают исследователей-социологов,
технический персонал и организуют свое
социологическое «производство», свой «оф-
фис» по всем правилам капиталистического
бизнеса. Удивительно ли, что буржуазная
социология индустрии всячески умалчи¬
вает о борьбе между трудом и капиталом, о
классовых противоположностях вообще?
Как указывалось выше, некоторые бур¬
жуазные социологи начинают постепенно
осознавать, что капиталистические общест¬
венные отношения стали реакционными,
тормозят общественный прогресс и должны
быть поэтому заменены иными, некапита¬
листическими общественными отношения¬
ми. Но далеко не все из них сознают, что
единственными некапиталистическими об¬
щественными отношениями, соответствую¬
щими современным высокоразвитым про¬
изводительным силам, являются социали¬
стические производственные отношения.
Многие из этих социологов ищут выхода
там, где его нет, допускают возможность
какого-то среднего — некапиталистическо¬
го, но и несоциалистического — пути об¬
щественного развития. Тем не менее есть
основание полагать, что под влиянием
марксизма-ленинизма и реальных фактов
капиталистической действительности эти
честные, добросовестные представители
буржуазной социологической науки в ко¬
нечном итоге придут к выводу, что нельзя
идти вперед, не идя к социализму.
Доклады и выступления на IV Всемир¬
ном социологическом конгрессе нагляд¬
но свидетельствуют о глубоком кризисе,
который переживает буржуазная социоло¬
гическая наука. Об этом прежде всего го¬
ворит кризис эмпирической социологии.
Еще не так давно видные буржуазные со¬
циологи доказывали, что замена социологи¬
ческих обобщений чисто эмпирическим
описанием социальных фактов является
единственно плодотворным путем развития
социологии. Так, известный английский со¬
циолог Т. Маршалл (ныне избранный прези¬
дентом Международной социологической
ассоциации) писал в 1946 году: «Социо¬
логия не должна тратить свою энергию в
погоне за широкими обобщениями, универ¬
сальными законами и общим охватом чело¬
веческого общества как такового». Ныне,
однако, времена изменились.
Весьма характерно, что описательную
эмпирическую социологию, которая еще
несколько лет назад выдавалась за высшее
достижение строго научного, объективного
исследования общественной жизни, многие
из участников конгресса иронически на¬
зывали «административной социологией»,
подчеркивая тем самым, что она является
не столько наукой, сколько сводкой, отче¬
том, перечислением фактов. Отражая тако¬
го рода настроения, итальянская газета
«Паэзе» в номере от 18 сентября отмеча¬
ла, что такого рода эмпирическая социоло¬
гия «породила контингент интеллигенции,
абсолютно оторванной от истории и про¬
блематики в области культуры. Они (эти
социологи. — Т. О. и А. О.) стали своего
рода чиновниками в области промышлен¬
ности и в правительственном аппарате».
Некоторые наиболее прогрессивные
представители современной буржуазной
социологии начинают осознавать, что
жизнь выдвигает такие фундаментальные
социальные проблемы, от которых нельзя
уйти в убежище узкоэмпирического иссле¬
дования второстепенных и третьестепенных
явлений общественной жизни. Тем не ме¬
нее социологический эмпиризм все же оста¬
вался наиболее характерной особенностью
работы всех секций конгресса.
Итоги IV Всемирного социологического
конгресса красноречиво говорят о расту¬
щем влиянии марксистско-ленинской науки
об обществе, о том, что попытки буржуаз¬
ной социологии противопоставить марксиз-
му-ленинизму свои собственные концепции
оказываются все более и более несостоя¬
тельными даже с точки зрения самих бур¬
жуазных социологов, если, конечно, они
пытаются добросовестно исследовать обще¬
ственные явления и не боятся смотреть
правде в глаза. Итоги конгресса с неопро¬
вержимой очевидностью говорят о том, что
в современных исторических условиях бла¬
годаря величественным достижениям Со¬
ветского Союза, Китайской Народной Рес¬
публики и всего социалистического лагеря
в целом перед социологами-маркеиетами
открывается небывало широкое междуна¬
родное поле деятельности, значение кото¬
рой невозможно переоценить.

философское значение теории
Ч. Дарвина
j
Г. В. ПЛАТОНОВ
В летопись науки вписано немало славньтх имен, без которых не¬
возможно представить историю научного прогресса, поступательное
развитие знаний об окружающем нас мире. Внесенный ими вклад в со¬
кровищницу научных знаний освещается на страницах исторических иссле¬
дований.
Значительно более узок круг тех замечательных ученых, об откры¬
тиях которых говорят не как о пройденном (хотя, быть может, и весь¬
ма важном) этапе истории науки, а как о ее настоящем и даже будущем.
К числу их относится выдающийся английский естествоиспытатель
Чарлз Роберт Дарвин (1809—1882). Поставив биологию на науч¬
ную почву, он надолго определил направление ее последующего раз¬
вития. Поэтому, когда сегодня мы говорим о Дарвине, о столетии его
гениального труда «Происхождение видов», мы имеем дело не только с
историей биологии, но и с ее современным состоянием.
В самом деле, выдвинутые Дарвином научные проблемы и по сей
день стоят в центре внимания биологов. Чтобы убедиться в этом, до¬
статочно назвать такие вопросы, как творческая роль естественного от¬
бора, вид и видообразование, факторы органической эволюции, харак¬
тер и значение внутривидовых и межвидовых отношений, критерий и
движущие силы органического прогресса, значение неродственных скре¬
щиваний животных и растений и т. д. Конечно, биология не стоит на
месте. В решение всех этих кардинальных проблем за истекшее столе¬
тие внесено много нового, интересного. Биологи за это время сделали
серьезный шаг вперед в деле познания сущности биологических явле¬
ний, раскрытия эффективных путей управления эволюционным процес¬
сом. Но все эти новые открытия не только не опровергают основного
содержания учения Дарвина, но и продолжают, развивают его. Вот
почему наука о законах исторического развития органического мира
ныне, как и десятилетия назад, называется дарвинизмом. Вот почему
все прогрессивные биологи мира считают себя последователями Дар¬
вина и с гордостью носят имя дарвинистов.
Но историческое значение теории Дарвина не ограничивается рам¬
ками одной лишь биологической науки. Высказанные им идеи оказа¬
ли существенное влияние на развитие мировой культуры. Значительную
роль они сыграли и продолжают играть в упрочении общефилософских
материалистических воззрений на мир, в расшатывании основ религии
и идеалистической философии, составляющих идейную основу эксплуа¬
таторского общественного строя. Именно поэтому эволюционные воз¬
зрения Дарвина с первых дней их обнародования встретили самый ра¬
душный прием со стороны прогрессивных сил общества и, наоборот,
ожесточеннейшие нападки со стороны реакции. Именно поэтому дар¬
винизм занимает видное место и в современной идеологической борьбе
между социализмом и капитализмом.

88
Г. В. ПЛАТОНОВ
Пусть идеологи буржуазии пытаются в наши дни не только и не
столько опровергать дарвинизм, сколько извращать его на потребу ре¬
лигии и идеалистической философии, в частности такой ее разновидно¬
сти, как прагматизм. Пусть они используют теперь некоторые ошибоч¬
ные положения Дарвина не для того, чтобы подрывать с их помощью
все здание дарвинизма, а для того, напротив, чтобы «подкрепить» и
«обосновать» ими свои антинаучные, реакционные построения в обла¬
сти биологии, философии, социологии и даже политики,— суть дела от
этого не меняется! Как в прошлом, так и теперь защитники капитали¬
стического рабства не приемлют основного материалистического содер¬
жания теории Дарвина, его стихийно-диалектических представлений о
развитии органического мира.
С другой стороны, несмотря на ряд допущенных Дарвином оши¬
бок, несмотря на существенные преобразования современной биоло¬
гией некоторых собственно дарвиновских представлений, именно эти
стихийно-диалектические и материалистические основы дарвинизма
продолжают и поныне привлекать к учению Дарвина самое присталь¬
ное внимание прогрессивных деятелей философии и естествознания.
В чем же заключается философское значение теории Дарвина, ка¬
ковы ее место и роль в общей борьбе материализма с идеализмом в
науке и обществе?
Четкий и ясный ответ на этот вопрос, хотя и в весьма краткой, ла¬
коничной форме, был дан К. Марксом в его письме к Ф. Энгельсу от
19 декабря 1860 года. Внимательно прочитав книгу Дарвина «Проис¬
хождение видов», Маркс писал, что она дает «естественно-историческую
основу нашим взглядам» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXII,
стр. 551). В трудах основоположников марксизма-ленинизма имеются и
другие высказывания по этому вопросу, позволяющие более полно рас¬
крыть содержание приведенного определения Маркса. Опираясь на эти
высказывания, можно указать следующие основные положения, характе¬
ризующие философское значение теории Дарвина.
Дарвинизм нанес один из наиболее ощутимых ударов по религии,
по библейской сказке о сотворении мира. Он дал возможность научно,
материалистически истолковать ту сферу природы, которая оставалась
дотоле в ведении теологии и телеологии. Н. Коперник, М. В. Ломоносов,
И. Кант, Ч. Лайель пробили зияющие бреши в религиозном мировоз¬
зрении, показав, что явления неживой природы осуществляются без
какого бы то ни было божественного вмешательства. Но живая при¬
рода, несмотря на гениальные догадки философов-материалистов Ф. Бэ¬
кона, Д. Дидро, А. Н. Радищева, Л. Фейербаха и биологов-эволюциони-
стов Ж. Б. Ламарка, Э. Ж- Сент-Илера, К- Ф. Рулье, отстаивавших идею
исторического развития животного и растительного мира, все еще про¬
должала оставаться в глазах подавляющего большинства ученых на¬
дежным убежищем для религиозных верований. Только Дарвину уда¬
лось убедительно доказать, что органический мир, так же, как и неор¬
ганический, возник и существует по своим собственным законам, без
вмешательства каких бы то ни было чудесных сил. Не «вездесущий
бог», а изменения среды, условий жизни — вот что, по Дарвину, являет¬
ся причиной развития органического мира, причиной образования все
новых и новых органических форм.
Указывая на великое атеистическое значение теории Дарвина,
В. И. Ленин писал: «...Дарвин положил конец воззрению на виды жи¬
вотных и растений, как на ничем не связанные, случайные, «богом создан¬
ные» и неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне науч¬
ную почву, установив изменяемость видов и преемственность между
ними...» (Соч., т. 1, стр. 124).
Изгнание теологии и телеологии из биологической науки укрепля¬
ло позиции материалистического мировоззрения. Дарвинизм не только

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ Ч. ДАРВИНА
89
дал новое, естественнонаучное подтверждение и обоснование учения
материалистической философии о материальном единстве мира и при¬
сущих ему объективных законах, о первичности материи и вторичности
сознания, о познаваемости мира, но и предоставил обильный фактиче¬
ский материал для дальнейшего развития этих положений. Учение
Дарвина дало материалистическое освещение предыстории человече¬
ского духа, доказало генетическую связь, преемственность между че¬
ловеком и животным миром.
Для выяснения путей возникновения сознания наряду с общей те¬
орией исторического развития организмов, созданной Дарвином, огром¬
ное значение имели специальные работы ученого по изучению различ¬
ных форм отражения в органическом мире: раздражимости, инстинк¬
тов— и в особенности его исследование проблемы происхождения че¬
ловека. Этот труд хотя и не создал еще научной, материалистической
теории антропогенеза, тем не менее послужил естественнонаучной
базой для разработки такой теории основоположниками марксизма.
Сравнивая отдельные, фрагментарные высказывания Маркса и Эн¬
гельса по вопросу о происхождении человека в их ранних философских
произведениях, написанных в сороковых годах XIX века, в частности
в «Немецкой идеологии», с глубоким и разносторонним рассмотрением
его в работе Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны
в человека», легко установить, как много дали сочинения Дарвина для
развития марксистских взглядов на становление человека, а следо¬
вательно, также и на формирование человеческого сознания, мышле¬
ния. Об этом же свидетельствуют и многие мысли по этим вопросам,
высказанные Марксом в «Капитале», Энгельсом в «Анти-Дюринге» и
других трудах. Не случайно и Маркс и Энгельс постоянно ссылаются
в них на Дарвина, подчеркивают значение его идей для понимания
тех или иных философских проблем.
Все это говорит о том, что теория Дарвина, несмотря на присущие
ей недостатки, оказалась серьезным подспорьем для К. Маркса и Ф. Эн¬
гельса, а впоследствии В. И. Ленина и других теоретиков марксиз¬
ма не только в обосновании, но и в развитии марксистского философ¬
ского материализма, в его борьбе против идеалистической философии
буржуазии.
Дарвинизм показал органический мир в его неустанном движе¬
нии и изменении от простого к сложному. Тем самым был дан мощ¬
ный стимул к упрочению стихийной диалектики, в особенности прин¬
ципа историзма, во всех областях науки.
Отмечая важнейшие вехи в истории формирования диалектиче¬
ской концепции развития, В. И. Ленин писал: «Идея универсального
движения и изменения (1813, Логика) угадана до ее применения к жиз¬
ни и к обществу. К обществу провозглашена раньше (1847), чем до¬
казана в применении к человеку (1859)» (Соч., т. 38, стр. 130). Говоря
так, В. И. Ленин имел в виду «Науку логики» Гегеля, «Манифест Ком¬
мунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса и «Происхождение
видов» Ч. Дарвина.
Угаданная Гегелем, всесторонне разработанная Марксом и Эн¬
гельсом, идея универсального движения мира основывалась, в частно¬
сти, и на достижениях естествознания того времени. Но в общей цепи
доказательств диалектического учения о всеобщей связи и развитии
природы и общества до 1859 года оставалось одно слабое звено: гос¬
подствовавшие тогда метафизические представления о живой природе,
о путях возникновения человека. Высказывавшиеся до середины XIX ве¬
ка взгляды о развитии животных и растений хотя и были правиль¬
ными в общей форме, не имели еще достаточно убедительной силы,
чтобы получить сколько-нибудь широкое распространение в науке и
обществе. Дарвин навсегда устранил это слабое звено. Он беспово¬

90-
Г. В. ПЛАТОНОВ
ротно включил воззрения на органический мир в общую систему исто¬
рического подхода к явлениям природы.
«Кант, Лаплас и Лайель,— писал английский пропагандист дар¬
винизма Гр. Аллен,— уже применили эволюционный метод к Солнцу,
планетам и континентам; нужно было приложить тот же метод к орга¬
ническому миру... Для исполнения этой задачи явился Дарвин» (Гр.
Аллен «Чарлз Дарвин». СПб, 1887, стр. 246).
Дарвин неизмеримо возвысил в глазах прогрессивных ученых всех
специальностей значение исторического метода, способствовал более
смелому и всестороннему применению его к изучению природы. Не слу¬
чайно Энгельс писал о том колоссальном подъеме, которым «естество¬
знание обязано толчку, полученному от теории Дарвина» (Ф. Энгельс
«Анти-Дюринг», 1957, стр. 70). Следует подчеркнуть, что в понимании ха¬
рактера развития Дарвин пошел дальше многих своих предшественни-
ков-натуралистов, доказавших изменения в сфере неорганического ми¬
ра, ибо он признавал поступательный характер процесса развития и
подходил к пониманию того, что сами законы природы видоизменяют¬
ся с изменением условий, в которых они действуют.
В учении Дарвина, правда, в стихийной, для автора самой теории
неосознанной форме, а потому и с известными отступлениями, получило
рельефное отражение действие в живой природе основных законов диа¬
лектики: закона единства и борьбы противоположностей, закона перехода
количественных изменений в качественные, закона отрицания отрицания.
Действительно, дарвиновское учение о борьбе за существование,
о ее роли в процессе органической эволюции, если это учение освобо¬
дить от засоряющей его мальтузианской шелухи, есть не что иное, как
выражение некоторых противоречий, свойственных органическому ми¬
ру. Точно так же воззрения Дарвина о видообразовании, о зарожде¬
нии нового вида в недрах старого, хотя и не лишены ошибок, неоспоримо
свидетельствуют о наличии в этом процессе диалектических скачков, ка¬
чественных переходов от одного состояния живой материи к другому.
Представления же Дарвина об органическом прогрессе, о восхождении
от простого к сложному выражают собой важнейшие стороны диалекти¬
ческого закона отрицания отрицания.
Быть может, впервые в биологии Дарвин начал нащупывать диа¬
лектическую связь между необходимостью и случайностью в живой при¬
роде. Пусть в некоторых своих высказываниях по этому вопросу он
вслед за механическими детерминистами ошибочно отрицал объектив¬
ность случайности, а в других разделял биологические явления на чисто
случайные и абсолютно необходимые (речь идет о его разграничении
изменчивости на определенную и неопределенную), объективное содер¬
жание его теории говорит о том, что ученый был близок к пониманию
сложной и противоречивой связи между этими диалектическими кате¬
гориями. Об этом особенно отчетливо говорят его представления о том,
как случайные, единичные полезные изменения особей со временем
превращаются в необходимые, видовые, а также его положение о так
называемой длящейся изменчивости.
Тем самым помимо воли самого Дарвина его труды давали весьма
широкое подтверждение и естественнонаучное обоснование марксистской
материалистической диалектике. Вот почему Энгельс писал, что Дарвин
нанес сильнейший удар по метафизическому взгляду на природу, дока¬
зав, что весь современный органический мир, растения и животные, а, сле¬
довательно, также и человек, есть продукт развития, длившегося миллио¬
ны лет (см. там же, стр. 23). Иными словами, Дарвин в основном пра¬
вильно отразил свойственную природе объективную диалектику. Но дело
не только в этом.
Вскрытые им диалектические закономерности развития органиче¬
ского мира способствовали преодолению метафизической ограничен¬

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ Ч. ДАРВИНА
91
ности в решении ряда проблем не только онтологии, но также гносео¬
логии и логики. Доказав текучесть, изменяемость органических видов,
учение Дарвина настойчиво выдвигало вопрос о замене окостенелых,
метафизических понятий вида, рода, семейства и т. д. гибкими, диалек¬
тическими. «Понятия, которыми оперирует индукция: вид, род, класс,
благодаря теории развития,— указывал Энгельс,— стали текучими и тем
самым относительными» (Ф. Энгельс «Диалектика природы». 1955,
стр. 180).
Этого не могли понять и не могли простить Дарвину закоренелые
метафизики от биологии, обвинявшие автора эволюционной теории не
только в богохульстве, но и в неумении логически мыслить, в логической
противоречивости и несостоятельности его суждений. Так, проживавший
в США весьма авторитетный в те времена швейцарский биолог J1. Агас¬
сис, отвергая с позиций креационизма дарвиновские представления об из¬
меняемости, подвижности видов, издевательски вопрошал: «Раз ви¬
ды не существуют, то как они могут изменяться?» Назвав этот вопрос
Агассиса «логическим крючкотворством», Дарвин подчеркнул, что он со¬
вершенно не сомневается во временном существовании видов (см. Ч. Д а р-
вин «Избранные письма». ИЛ, 1950, стр. 134). Он считал, что виды в
природе, а, следовательно, также и человеческие понятия вида не мо¬
гут быть раз навсегда данными, окостенелыми, что они находятся в
движении, изменении.
В логической непоследовательности назойливо обвинял Дарвина
и известный русский антидарвинист Н. Я. Данилевский, обыгрывавший,
в частности, различные высказывания Дарвина о плодовитости и бес¬
плодии скрещиваний внутри вида и между видами, о наследственной
передаче старых и новых признаков организмов. Действительно, у
Дарвина можно встретить указание на то, что ни бесплодие, ни плодо¬
витость не выражают абсолютного различия между видами и разно¬
видностями; в то же время, доказывая общность происхождения всех
пород голубей от одного вида голубя Columba livia, ученый исполь¬
зует в качестве одного из аргументов ссылку на плодовитость всех
межпородных скрещиваний голубей. Далее, Дарвин неоднократно пи¬
сал, что к наследственной передаче одинаково способны как старые,
так и новые признаки организмов. С другой стороны, он видел, что
вновь приобретаемые признаки менее устойчивы у последующих поко¬
лений, чем старые.
Данилевский усматривал в этом логическую непоследовательность
Дарвина и даже сознательные передержки, искажение истины. Возра¬
жая ему, выдающийся русский дарвинист К. А. Тимирязев писал, что
здесь нет никакой непоследовательности и тем более намеренного из¬
вращения действительности. «Противоречие,— указывает Тимирязев,—
не в Дарвине, а в г. г. защитниках постоянства видов» (К. А. Тими¬
рязев «Пометки на книге Н. Я. Данилевского «Дарвинизм». 1887, т. I.
кн. II, стр. 469).
О «противоречии» между приведенными высказываниями Дарвина
можно говорить лишь с точки зрения метафизической логики, дающей
на все случаи жизни однотипный ответ: «да-да» или «нет-нет». Дар¬
вин же не останавливается на ней, а идет дальше, к логике диалек¬
тической, отражая в своем учении объективно присущие природе про¬
тиворечия. Вот почему на один и тот же вопрос, в зависимости от кон¬
кретной обстановки, он дает неодинаковый ответ. Его суждения не¬
измеримо более тонки и гибки, поскольку они, как правило, не идут от
метафизической схемы, а фиксируют сложные и противоречивые связи,
отношения, присущие самой природе.
Таким образом, вопреки высказывающемуся подчас мнению Дар¬
вин не только отразил многие существенные стороны объективной

92
Г. В. ПЛАТОНОВ
диалектики природы в своей теории, но и во многом перестроил
свое мышление в соответствии с диалектикой, чем способствовал упро¬
чению последней в сознании наиболее прогрессивных естествоиспы¬
тателей.
Заслуга теории Дарвина заключается также и в том, что она спо¬
собствовала дальнейшему развитию марксистского диалектического ме¬
тода. В частности, эта теория помогла Энгельсу сформулировать свой
вывод о том, что «в природе нет скачков именно потому, что она сла¬
гается сплошь из скачков» (Ф. Энгельс «Диалектика природы»,
стр. 217), и положение о все более редком и незаметном характере скач¬
ков в пределах сферы жизни (см. Ф. Энгельс «Анти-Дюринг», стр. 63),
о возрастании темпов поступательного развития живой природы про¬
порционально квадрату расстояния во времени от исходного пункта
(см. Ф. Энгельс «Диалектика природы», стр. 247), об отдельных
проявлениях регрессивного движения при наличии в целом прогрессив¬
ного характера развития (см. там же, стр. 248—249).
Конечно, связь между теми или иными выводами классиков марк¬
сизма-ленинизма и теорией Дарвина нельзя понимать упрощенно. Фи¬
лософские заключения основываются обычно не на каких-то отдельных
научных открытиях. Они обобщают данные многих наук, а также про¬
изводственной и общественно-исторической практики. Тем не менее
Энгельс считал необходимым отметить, что каждому новому от¬
крытию в естествознании соответствует и новая форма философского
материализма. А если существует определенная зависимость между
крупными естественнонаучными открытиями и соответствующей фор¬
мой материализма в целом, то тем более можно говорить о влиянии
таких достижений на формулировку отдельных положений и выводов
философии.
Возникновение и победа дарвинизма имели большое значение для
распространения марксистских воззрений на мир. В силу своего стихий¬
но-диалектического характера теория Дарвина давала близкое к диа¬
лектическому материализму решение ряда проблем. Поэтому всякий
человек, овладевший дарвинизмом, совершает переход к марксизму лег¬
че, чем тот, кто в понимании явлений природы стоит на позициях мета¬
физики и креационизма. Кроме того, подтверждая положения мар¬
ксистской философии, дарвинизм способствовал их большей убеди¬
тельности в глазах многих людей. Известно, что идеи, более аргу¬
ментированные и всесторонне обоснованные на материале, касаю¬
щемся не одной, а многих наук, всегда находят себе больше сто¬
ронников.
Обе эти стороны влияния дарвинизма на распространение идей
марксистско-ленинской философии легко обнаруживаются, например,
при изучении жизненного пути выдающегося русского дарвиниста
К. А. Тимирязева, который пришел к марксизму в значительной мере
через данные своей науки, в частности, горячо пропагандировавшей¬
ся и успешно развивавшейся им эволюционной теории Дарвина.
Великое значение дарвинизма для формирования материалистиче¬
ского мировоззрения трудящихся, для их подготовки к восприятию идей
марксизма всегда учитывается коммунистическими партиями всего мира.
Русские марксисты, например, в период подготовки социалистической ре¬
волюции, на занятиях в рабочих кружках и группах наряду с изучением
трудов основоположников марксизма также знакомили слушателей с тео¬
рией Ч. Дарвина. Один из участников этих кружков, М. Бойков, писал,
что книги К. А. Тимирязева «Чарлз Дарвин и его учение» и «Жизнь ра¬
стений» «еще в начале 90-х годов (XIX столетия.— Г. П.) штудировались
рабочим классом наряду с марксистской литературой» (М. Бойков.
Письмо Д. Н. Прянишникову от 17 мая 1913 года. Музей К. А. Тимиря¬
зева, папка 973). Аналогичная мысль содержится в книге старого ком¬

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ Ч. ДАРВИНА
93
муниста М. Губельмана о легендарном герое гражданской войны С. Ла¬
зо (см. М. Губельман «Сергей Лазо». 1951, стр. 7).
С большим интересом знакомились с теорией Дарвина также и
трудящиеся других стран. Выступавший с лекциями по дарвинизму для
английских рабочих Т. Гекели писал: «Мои рабочие поддерживают ме¬
ня чудесно... Приходил Лайель и был прямо поражен числом и внима¬
нием слушателей» («Life and Letters of G. H. Huxley». L., 1900, vol. I,
p. 190).
В настоящее время изучение основ дарвинизма стало неотъемлемой
частью общего материалистического, марксистского обучения и воспи¬
тания подрастающего поколения как в СССР, так и в других социали¬
стических странах. Дарвинизм изучается как обязательный предмет во
всех наших средних школах, а также на биологических факультетах
университетов и педагогических институтов.
Раскрыв законы развития органического мира, Дарвин объективно
способствовал лучшему пониманию как того общего, что присуще при¬
роде и обществу, так и того специфического, что отличает их друг от
друга. Теория Дарвина явилась одним из естественнонаучных откры¬
тий, позволивших представить мир как совокупность различных форм
движения материи, имеющих много сходного между собой и в то же
время качественно отличных друг от друга. Сам Дарвин не смог до кон¬
ца осознать специфики общества как особой, социальной формы дви¬
жения материи, а некоторые буржуазные социологи и биологи при¬
ложили немало усилий, чтобы полностью завуалировать, затушевать
2е. Они создали реакционное учение — социал-дарвинизм,— пытающее¬
ся свести законы общественного развития к законам живой природы,
естественному отбору и борьбе за существование. С помощью такого
рода фальсификаций апологеты капитализма думают оправдать м уве¬
ковечить буржуазный строй с его эксплуатацией человека человеком,
голодом и нищетой трудящихся масс, войнами, колониализмом, расо¬
вой и национальной дискриминацией.
Вопрос о применимости дарвинизма к человеку вызвал чрезвычай¬
но острые философские споры. Свойственное социал-дарвинизму расши¬
рительное толкование законов органической эволюции, попытка рассмат¬
ривать дарвинизм в качестве всеобъемлющего миросозерцания, охваты¬
вающего собой наряду с живой также неживую природу и общество,
встретили решительный отпор со стороны лучшей, прогрессивной
части общества. Но только марксизм дал до конца правильное его ре¬
шение, указав, что сфера действия открытых Дарвином законов огра¬
ничивается живой природой. Что касается человеческого общества, то
им управляют не биологические, а социальные законы, изложенные в
теории марксизма-ленинизма.
Поставив биологию на вполне научную почву, дарвинизм открыл
широкий путь для дальнейшего неуклонного развития биологической
науки, что сыграло первостепенную роль в обеспечении последующего
развития марксистской философии новым естественнонаучным материа¬
лом в области биологии. Правда, некоторые ошибочные положения
Дарвина были использованы реакционерами в целях дискредитации и
опошления биологической науки, в. целях заведения ее в тупик. К ним
относятся, например, мальтузианские ошибки Дарвина, преувеличение
роли внутривидовой борьбы за существование и недооценка прямого
влияния среды на организм, ошибочное разграничение изменчивости на
определенную и неопределенную и т. д. Но прогрессивные биологи су¬
мели освободить дарвинизм от этих ошибочных положений, максималь¬
но используя и всесторонне развивая то лучшее, что лежит б основе тео¬
рии Дарвина,— материалистическое учение о творческой роли отбора.
Большое значение для развития дарвинизма имели исследования Э. Гек¬
келя, К. А. Тимирязева. Л. Бербанка, Л. Даниэля, И. И. Мечникова,

94
Г. В. ПЛАТОНОВ
А. О. и В. О. Ковалевских. Ведущую роль в этом отношении сыгра¬
ли труды И. В. Мичурина и его последователей Т. Д. Лысенко и других.
Поэтому связанный с ними современный этап развития дарвинизма за¬
служенно получил наименование мичуринского учения.
Сравнительный анализ теории Дарвина и мичуринского учения по¬
казывает их глубокое единство. Последнее прослеживается по всем
основным линиям обоих учений, прежде всего по характеру решения в
них проблемы единства организма и среды и связанных с ней пред¬
ставлений о естественном отборе, о наследовании приобретаемых
свойств, о диалектике онто- и филогенеза, об оплодотворении, о поло¬
вой и вегетативной гибридизации. Вместе с тем мичуринское учение не
тождественно теории Дарвина. Оно составляет качественно новый,
более высокий этап в истории дарвинизма, характеризующийся уже не
стихийным, а сознательным применением диалектики и материализма
к учению о развитии органического мира, более глубоким и всесторон¬
ним пониманием сущности биологических процессов. Все это позволило
мичуринскому учению повысить активную, преобразующую роль чело¬
века в управлении эволюционным процессом, в создании новых органиче¬
ских форм.
Успехи мичуринского учения, достигнутые благодаря сознательно¬
му использованию марксистской философии в исследовании живой при¬
роды, в свою очередь, содействуют дальнейшему естественнонаучному
обоснованию и развитию диалектического материализма.
Таким образом, мы видим, что важнейшее философское
значение дарвинизма заключается в естественнона¬
учном обосновании марксистско-ленинского миро¬
воззрения, в предоставлении ему обширного биологи¬
ческого материала, подтверждающего диалектиче¬
ский материализм.
Между тем вопреки фактам и исторической правде в США и дру¬
гих капиталистических странах существует мнение, будто философская
заслуга дарвинизма состоит в том, что он якобы послужил одним из
теоретических источников философии... прагматизма. Версию о «родстве»
прагматизма с дарвинизмом усиленно муссировали лидер американского
прагматизма Дж. Дьюи (см. John Dewey «The Influence of Darwin on
Philosophy». Gloachester, Mass, 1952) и его единомышленник Г. Мид
(см. G. Н. Mead «The Philosophy of the Act». Chicago, 1938). Под нее
подводят историко-философское «обоснование» Ф. Винер (см. Philip
P. Wiener «Evolution and the Founders of the Modern Pragmatism».
Cambridge, 1949) и другие прагматисты. С пропагандой ее выступают не
только профессионалы прагматистской философии, но и авторы книг по
биологии и ее истории. «Уильяма Джемса и Джона Дьюи,— пишет англий¬
ский автор книги о Дарвине П. Б. Сирс,— нужно считать выдающимися
людьми, главными носителями дарвинизма и его выводов в строе, амери¬
канской мысли» (Paul В. Sears «Charles Darwin. The Naturalist as a
Cultural force». L., 1950, p. 104).
В качестве одного из оснований для сближения дарвинизма с праг¬
матизмом сторонники последнего используют принцип полезности. Этот
принцип играет существенную роль в теории Дарвина, поскольку в про¬
цессе естественного отбора выживают формы животных и растений,
наиболее приспособленные к окружающим их условиям среды, иначе
говоря, имеющие максимум полезных признаков и свойств в борьбе за
существование. С другой стороны, категории «польза», «успех» состав¬
ляют краеугольные камни методологии прагматизма. Прагматисты сво¬
дят всю деятельность человека к извлечению непосредственной вы¬
годы для личности. Даже человеческий разум рассматривается ими как
простая способность приспособляться. Польза, выгодность выдвигают¬
ся в качестве1 не только абсолютного мерила истинности знаний, но и

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ Ч. ДАРВИНА
95
единственной характеристики сатогой истины. «Истинное, говоря корот¬
ко,— писал Джемс,— это просто лишь удобное (expedient) в образе
нашего мышления, подобно тому как справедливое — это лишь удобное
в образе нашего поведения» (У. Джемс «Прагматизм». СПб., 1910,
стр. 136).
Итак, и в учении Дарвина и в философии Джемса и Дьюи принцип
пользы, полезности занимает видное место. На этом основании делает¬
ся вывод о прямом родстве между дарвинизмом и прагматизмом.
«Влияние учения о естественном отборе,— пишет Сирс,— на прагматизм
совершенно очевидно. Если вещь работает, она выживает. Если она не
работает, она погибает. Применительно к идеям: идея, которая не ра¬
ботает, не годится» (Paul В. S е а г s «Charles Darwin. The Naturalist as a
Cultural force». L., 1950, p. 104).
Нетрудно видеть, однако, что характер использования принципа
пользы далеко не одинаков у Дарвина и у Дьюи. Дарвин говорит о по¬
лезности признаков и свойств животных и растений в борьбе за суще¬
ствование. Дьюи делает принцип полезности всеобщим принципом фи¬
лософии. Функция человеческого мышления — отражение объективной
реальности — сводится Дьюи на нет, растворяется им в биологической
функции приспособления.
Возводя принцип полезности в абсолют, прагматизм следует не
Дарвину, а утилитаризму Бентама — Милля. Не случайно основополож¬
ник прагматизма У. Джемс называл Дж. Ст. Милля «вождем» праг¬
матистов. Утилитаристы положили начало сведению категорий соци¬
альной жизни людей к эквиваленту полезности. То, что они сде¬
лали в этике, прагматисты применили также и к теории познания.
Как и в ряде других проблем, они следуют здесь по пути «философов
жизни» — Ф. Ницше, Г. Зиммеля и других провозвестников фашистской
идеологии.
Философия, по мнению Ницше, занимается не изучением объектив¬
ного мира, а заменой заблуждений, «опасных для жизни», заблужде¬
ниями, «благоприятствующими жизни» (конечно, речь идет о жизни не
общества в целом, а лишь господствующих классов, «расы господ»). Та¬
кого рода «полезные заблуждения», или орудия «принципиальной фаль¬
сификации» в целях «полезной обработки мира», Ницше и считал исти¬
ной (см. Ф. Ницше «Воля к власти». Полное собрание сочинений, т. IX,
стр. 278). Критерием истины он называл «биологическую полезность си¬
стемы принципиальных фальсификаций». Сознание человека, по Ницше,
существует лишь постольку, поскольку оно полезно.
Для объяснения происхождения полезности сознания авторы «фи¬
лософии жизни» привлекают дарвиновское учение о естественном отбо¬
ре. «Мое мнение,— писал Зиммель,— стало быть, такое: между бесчис¬
ленными психологически появляющимися представлениями есть неко¬
торые, которые своими воздействиями на поведение субъекта оказыва¬
ются полезными, благоприятными для жизни последнего. Они-то и
фиксируются обычным способом подбора и в своей совокупности обра¬
зуют истинный мир представлений» (Г. Зиммель «Об отношении се¬
лекционного учения к теории познания». Сборник «Дарвинизм « теория
познания». СПб., 1899, стр. 11).
Близкие соображения высказывают и другие буржуазные филосо¬
фы. Их разделял, хотя и с некоторыми оговорками, известный неокан¬
тианец В. Виндельбанд, заявляя: «Мыслимо такое развитие общества,
при котором путем естественного отбора все более укрепляется привыч¬
ка к нормальному мышлению» (В. Виндельбанд «Нормы и за¬
коны природы». Сборник «Прелюдии». СПб., 1904, стр. 209).
Как видим, отдавая дань увлечению дарвинизмом, Зиммель, Вин¬
дельбанд и другие буржуазные философы обращались к теории есте¬
ственного отбора. Они распространяли ее на ту область, которая под¬

96
Г. В. ПЛАТОНОВ
властна уже не естественным, а социальным законам, игнорируя тот
факт, что человеческая психика обязана своим происхождением не
естественному отбору, а труду, производственной деятельности людей.
Но даже психика животных, их рефлекторная деятельность, как и про¬
чие особенности их строения и отправлений, возникают не просто пу¬
тем механического отбора различных признаков и свойств организмов,
случайно оказавшихся полезными. Представления Зиммеля и его еди¬
номышленников об отборе как своего рода «механическом сите» —
это не дарвинизм, а вейсмановский неодарвинизм.
Подобно Ницше и Зиммелю, прагматисты сводят мышление к го¬
лой функции биологического приспособления человека к среде. Они не
признают того, что мышление есть отражение объективного мира и толь¬
ко поэтому биологически полезно для человека. Так, Дьюи считал, что
интеллект (понятие «интеллект» он отождествляет с понятием «созна¬
ние») — это правильный отбор полезных, удобных средств для дости¬
жения цели, выдвигаемой эмоциями и желаниями человека (см. John
Dewey «Reconstruction in Philosophy», p. 128—131).
Таким образом, вслед за «философами жизни» Дьюи сводит про¬
цесс познания к простому угадыванию, к пресловутому методу проб и
ошибок: возникла у человека случайно та или иная идея — он начинает
апробировать ее в действии; окажется эта идея полезной — значит,
она «истинна». «Отбор» превращается прагматистами в магическое сло¬
вечко, которым они пытаются объяснить все непонятное.
Конечно, роль апробирования, проверки на практике тех или иных
представлений, понятий, суждений огромна. Встречаются в процессе
познания и ошибки, которые отсеиваются критерием практики. Но по¬
знание не сводится к отбору идей, случайно оказавшихся полезными.
Истинными являются не те идеи, которые полезны тому или иному че¬
ловеку на каком-то этапе, а лишь те из них, которые правильно, адек¬
ватно отражают предметы и явления природы и общества. Этот ре¬
шающий признак — соответствие между истиной и внешним миром —
в прагматизме совершенно игнорируется. Вместо того, чтобы считать
полезным истинное, прагматисты заявляют, наоборот, что все
полезное является истинным. При этом даже не ставится вопрос,
кому полезно. При таком подходе любая ложь, клевета, подлог, если
они приносят выгоду капиталисту, «делают бизнес», объявляются
истиной.
Указывая на коренное отличие марксистского, материалистическо¬
го понимания соотношения истины и практической пользы тех или иных
знаний от прагматистского, идеалистического толкования этого вопро¬
са, В. И. Ленин писал: «Познание может быть биологически полезным,
полезным в практике человека, в сохранении жизни, в сохранении вида,
лишь тогда, если оно отражает объективную истину, независящую от
человека. Для материалиста «успех» человеческой практики доказывает
соответствие наших представлений с объективной природой вещей,
которые мы воспринимаем. Для солипсиста «успех» есть все то, что мне
нужно на практике, которую можно рассматривать отдельно от теории
познания» (Соч., т. 14, стр. 127).
Практика служит не только критерием истины, но и основой позна¬
ния. Благодаря этому мысли человека закономерно связаны с позна¬
ваемым предметом. Они — необходимый результат взаимодействия меж¬
ду объектом и субъектом, между чувственной и мыслительной деятель¬
ностью людей. Строгая детерминированность человеческих восприятий
убедительно доказывается учением И. П. Павлова о высшей нервной
деятельности.
Дьюи любил апеллировать к Дарвину, его учению о среде и при¬
способлении организма к ней. Но прагматистское понимание среды аб¬
солютно противоположно дарвиновскому. Для Дарвина среда — это объ¬

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ Ч. ДАРВИНА
97
ективная реальность, существующая независимо от человека. «Среда»,
по Дьюи,— это не более как составная часть деятельности человека,
функция его волевых и эмоциональных потребностей. Прагматисты, как
известно, не признают объективной реальности, существующей незави¬
симо от человеческого опыта.
Нет ничего общего между Дарвином и Дьюи и в понимании опы¬
та. Как и всякий другой материалистически мыслящий человек, Дар¬
вин видел в опыте активное взаимодействие между человеком, его ор¬
ганами чувств и объективно существующими предметами и явлениями
материального мира. Не то у Джемса и Дьюи. Хотя последний и напа¬
дал на доктрину «пассивного опыта» Беркли, его «активный опыт» в
конечном итоге те же манипуляции ощущениями, неизвестно откуда
(если не по воле бога, как это было у Беркли) взявшимися и неизвест¬
но в чем пребывающими.
Дарвин последовательно отстаивает принцип детерминизма. Десят¬
ки раз в своих сочинениях он подчеркивает, что беспричинных явлений
в природе нет и быть не может, что каждая отдельная вариация в осо¬
бенностях строения и отправления живых существ имеет свою воз¬
буждающую причину. Ученый решительно отвергает всякие домыслы
о беспричинной, спонтанной изменчивости организмов (см. Ч. Дарвин.
Соч., т. 4, стр. 641—643, 654—655, 670—673 и др.). Он признает не толь¬
ко объективность причинности, необходимости, но и возможность их по¬
знания человеком. Больше того, своими исследованиями он раскрывает
важнейшие закономерности развития органического мира — поступатель¬
ного характера развития, естественного отбора, борьбы за существование,
тесной взаимосвязи организма и среды, наследования приобретаемых
свойств и т. д. Прагматисты же категорически отрицают объективную
причинность, необходимость. Причинность, по заявлению Дьюи,— «это
логическая, а не онтологическая категория» (John Dewey «Logic»,
p. 459).
Дарвин не сомневается в объективности пространства и времени.
Он придает им важное значение в объяснении органической эволюции.
Признание исторического развития органических форм стало возмож¬
ным, как неоднократно подчеркивал ученый, лишь после того, как бы¬
ла установлена огромная длительность существования Земли. Пока воз¬
раст нашей планеты исчислялся, согласно библии, в несколько тысяче¬
летий, нечего было и думать о естественном объяснении происхожде¬
ния видов животных и растений (см. Ч. Дарвин. Соч., т. 3, стр. 660).
Успехи геологии и палеонтологии устранили это препятствие. С другой
стороны, возникновение и развитие биогеографии — науки о законах
распределения животных и растений в пространстве — оказали суще¬
ственную помощь в выяснении изменяемости видов в зависимости от
климатических и прочих условий. Именно такие факты биогеографиче-
ского характера, наблюдавшиеся Дарвином на Галапагосских островах
в 1835 году, послужили одним из важнейших стимулов к пересмотру им
своей прежней веры в неизменность видов. Вполне естественно, что
признание эволюции органического мира, совершающейся в пространст¬
ве и времени, исключало возможность рассмотрения Дарвином этих ка¬
тегорий, так же как причинности, закономерности, в качестве «трансцен¬
дентальных» форм человеческого мышления.
Не то мы видим у прагматистов. Вместе с природой, материей они
отбрасывают как якобы несуществующие объективно и коренные фор¬
мы ее существования: пространство и время. Джемс писал: «Веши»
(«субстанции»), «причины», «действия», «события», «законы», «про¬
странство» и «время» — все они, по счастливому выражению Бергсона,
decoupages (вырезки), вырубленные из непосредственно данного по¬
тока сырого опыта при помощи постулирования» (F. С. S. Schiller
«Logic for Use». N. Y. 1930, p. 341).
7. «Вопросы философии» № 12

98
Г. В. ПЛАТОНОВ
Раскрывая законы живой природы, создавая свою эволюционную
теорию, Дарвин отдает себе отчет, что при всей специфике единичных
особей, их индивидуальном своеобразии они имеют нечто общее друг
с другом. В противоположность Дарвину прагматисты, как и все пози¬
тивисты, отрицают закономерность, объективно общее в явлениях при¬
роды. Вместо детерминистической концепции единства мира они пропо¬
ведуют теорию онтологического (у каждого субъекта «свой мир») и гно¬
сеологического (у каждого «своя истина») плюрализма и абсолютного
господства вероятности, понятой не в качестве формы обнаружения
познания причинности, а как чего-то ее замещающего. «В физическом
мире, как таковом,— уверяет Джемс,— не существует «всего целого», а
существует лишь «каждое единичное» (У. Джемс «Вселенная с плю¬
ралистической точки зрения». СПб., 1911, стр. 107). Если бы Дарвин при¬
держивался принципов прагматизма, если бы он считал, что существуют
только единичные чувственные данные, он никогда бы не смог открыть
законов развития органического мира, выйти за пределы своего «я».
Позитивисты именно из-за материалистического признания Дарви¬
ном объективных законов развития живой природы объявили поход про¬
тив его учения. Дарвин, хотя и не выступал сам с публичной критикой
их нелепых обвинений против эволюционной теории, как видно из его
писем, всецело солидаризировался с той критикой, которой подверг их
Т. Гекели («The Life and Letters of Charles Darwin». Vol. Ill, p. 149; «Mo¬
re Letters of Charles Darwin». Vol. I, pp. 313, 382). В своем письме к анг¬
лийскому позитивисту Спенсеру, ошибочно полагая, что концепция по¬
следнего в философии принципиально отличается от воззрений француз¬
ских позитивистов, Дарвин писал в 1875 году: «Забавно видеть, до какой
степени позитивисты ненавидят ученых. Я думаю, что они начинают смут¬
но догадываться о тех грубейших и смехотворных ошибках, которые со¬
вершил их пророк (О. Коит.— Г. П.), предсказывая направление разви¬
тия науки» («The Life and Letters of Charles Darwin», Vol. Ill, p. 149).
Это замечание лишний раз свидетельствует о полной несостоя¬
тельности попыток зачислить Дарвина в стан прагматистов, позитиви¬
стов.
Своей теорией Дарвин нанес сокрушительный удар по телеологии.
Не отрицая наличия гармонии, целесообразности в органическом ми¬
ре, он в то же время доказал, что в основе их лежит не какая-то мисти¬
ческая, потусторонняя цель, а совокупное действие вполне познавае¬
мых материальных причин: изменчивости, последовательности, борьбы
за существование и выживания наиболее приспособленных форм,—
то есть действие закона естественного отбора. Придавая большое зна¬
чение представленному Дарвином доказательству естественного про¬
исхождения целесообразности животных и растений, К. Маркс писал
о книге Дарвина «Происхождение видов», что в ней «не только нане¬
сен смертельный удар «телеологии» в естественных науках, но и эмпи¬
рически выяснен ее рациональный смысл...» (К. Маркс, Ф. Энгельс.
Избранные письма. 1953, стр. 121).
Дарвин неутомимо подчеркивал, что в явлениях природы нет ни¬
какой преднамеренности и благотворности. Невозможно, например;
допустить, чтобы перепончатокрылые насекомые семейства наездни-
ковых — ихневмоны — были специально созданы для того, чтобы личин¬
ки их жили в теле гусениц и заживо пожирали их. Точно так же не¬
вероятно, чтобы бог, говорил Дарвин, предназначил кошке играть с
пойманной мышью, прежде чем убивать ее. В сочинениях Дарвина и в
особенности в его переписке можно найти немало других иронических
высказываний, направленных против телеологии.
Установив земное, материальное, а не божественное, потусторон¬
нее происхождение целесообразности, Дарвин тем самым вырывал из
рук креационистов сильнейшее оружие. Его позиции здесь были тем

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ Ч. ДАРВИНА
99
более прочными, что теория естественного отбора позволяла объяснить
не только присущую организмам целесообразность, но и ее относитель¬
ный характер, что оставалось камнем преткновения для самой изощрен¬
ной телеологии.
Усматривая в целесообразности организмов указание на их боже¬
ственное происхождение, телеологи, вполне естественно, трактуют ее
как некий предел совершенства. Однако уже самое беглое знакомство
с живой природой обнаруживает явную натяжку такого заключения.
В природе нет абсолютной гармонии, она полна противоречий. Каж¬
дый день, каждый час в ней совершаются жестокие схватки одних
организмов с другими. Рассматривать их как результат божественного
творения — значит признать, что бог либо крайне злобен и свиреп, ес¬
ли сознательно создал в природе массу всевозможных жестокостей, ли¬
бо абсолютно немощен, если присущие ей противоречия и дисгармония
возникли помимо и вопреки его воле и желанию. Но оба эти допуще¬
ния явно противоречат религиозным представлениям о боге как вопло¬
щении могущества, благости и милосердия.
Относительность целесообразности проявляется и в каждом от¬
дельном виде организмов. Строение различных органов и их жизненные
отправления весьма далеки от абсолютного совершенства. Дарвин при¬
водил мнение Г. Гельмгольца о том, что даже глаз человека—этот, ка¬
залось бы, один из наиболее совершенных органов — далеко не безу¬
коризнен. Во многих отношениях он уступает оптическим приборам,
созданным рукой человека. «Нельзя считать выражением абсолютного
совершенства,—писал далее Дарвин,— и тот факт, что сосны производят
целые облака пыльцы только для того, чтобы несколько пыльцевых зер¬
нышек случайно достигли яйцеклеток при содействии ветра. Об отно¬
сительном характере целесообразности говорит также устройство пче¬
линого жала, снабженного обращенными назад зубцами. При исполь¬
зовании его против некоторых из врагов пчела не может вытянуть его
обратно. Поэтому жало вырывается вместе с внутренностями насеко¬
мого, что ведет к его гибели. Явно нецелесообразным оказывается и
наличие тысяч трутней в пчелиной семье, так как для оплодотворе¬
ния матки достаточно лишь одного из них» (Ч. Дарвин. Соч., т. 3,
стр. 421—423).
Одним из широко распространенных проявлений относительного
характера целесообразности является существование различных руди¬
ментарных органов, которые либо совершенно не используются их об¬
ладателями и оказываются, таким образом, бесполезными, лиоо приоб¬
ретают какие-то новые свойства и новые отправления.
Наконец, любое приспособление организма оказывается таковым
лишь по отношению к вполне определенным условиям жизни. Изменение
последних нередко приводит к превращению данного приспособления
в свою противоположность. Стриж башенный, например, прекрасно
приспособленный к полету и посадке на вертикальные стены и скалы,
становится совершенно беспомощным, если попадает на горизонталь¬
ную поверхность: длинные крылья мешают ему в этом случае взле¬
тать. При всей подчас действительно изумительной прилаженности
организмов к окружающей среде они все же не в силах бывают преодо¬
леть те или иные неблагоприятные внешние условия, что нередко ведет
к их гибели.
Многие прагматисты тщатся восстановить отвергнутую Дарвином
телеологию в науке. Прагматист Мид расчленяет мир на две принципи¬
ально различные области: физическую, управляемую причинностью, и ор¬
ганическую, где все подчинено целям. А его единомышленник, англий¬
ский прагматист Шиллер, написавший специальную работу «Дарвинизм
и предопределение», усматривал в приспособленности организмов к среде
указание на существование божественного предопределения. Поскольку

100
Г. В. ПЛАТОНОВ
приспособления у различных видав животных и растений весьма совер¬
шенны, они осуществляются, мол, не иначе, как божественным существом.
Так пытается Шиллер восстановить старое телеологическое доказатель¬
ство бытия бога. Вместе с тем он желал бы совместить веру в божествен¬
ное творение с дарвиновской теорией естественного отбора, заявляя, что
последняя якобы лишь подкрепляет веру новыми доводами.
Хорошо известно, что Дарвин самым категорическим образом возра¬
жал против аналогичных рассуждений Аза Грея и Ч. Лайеля. Отвечая на
письмо Лайеля, в котором развивалась идея о сочетании теории есте¬
ственного отбора с признанием сверхъестественной силы, Дарвин писал:
«Я очень много думал о том, что Вы высказываете относительно необхо¬
димости постоянного вмешательства творческой силы. Я не вижу этой
необходимости, и допущение ее, по моему мнению, сделало бы всю тео¬
рию естественного отбора бесполезной» («The Life and Letters of Charles
Darwin». Vol. II. London, 1888, p. 174). В другом письме к Лайелю Дар¬
вин обращал внимание на то, что было бы нелепым считать последова¬
тельные изменения величины зоба у голубя дутыша, которые человек на¬
капливал из-за своей прихоти, результатом действия божества. А если это
так, продолжал Дарвин, то нет никаких оснований , верить в божествен¬
ное вмешательство и во всех прочих случаях формообразовательных про¬
цессов у животных и растений.
В одном из своих писем Лайель спрашивал Дарвина, что могло бы
убедить его в существовании цели. Заметив, что данный вопрос «очень
щекотлив», Дарвин отвечал: «Если бы я увидел ангела, сошедшего на
землю учить нас добру, и, убедившись на основании того, что и другие
люди видят его, что я еще не сошел с ума, я бы поверил в предначер¬
тание. Если бы я мог вполне увериться в том, что жизнь и разум ка¬
ким-то неведомым путем суть функции другой невесомой силы, это убе¬
дило бы меня. Если бы человек был создан из меди или железа и не
находился бы ни в каком родстве с любым другим когда-либо жив¬
шим, быть может, я бы убедился. Но все это детская болтовня» (Ч. Дар¬
вин. Избранные письма, 1950, стр. 153—154). Как видим, Дарвин вы¬
ставил в ответе на вопрос Лайеля такие условия, которые не оставляют
сомнений в его категорическом отрицании предопределенности.
Сходные с мыслями Лайеля о сочетании теории естественного от¬
бора и допущения известного участия в процессе органической эволюции
каких-то сверхъестественных сил развивал американский ботаник Аза
Грей. Стремясь защитить дарвинизм от нападок духовенства, он вскоре
после появления книги Дарвина «Происхождение видов» выступил с се¬
рией статей под общим заголовком «Естественный отбор не несовместим
с естественным богословием».
Дарвин очень ценил Аза Грея как ученого и был весьма признате¬
лен ему за защиту и пропаганду своего учения в Америке. Он понимал
также, что интерпретация теории естественного отбора, дававшаяся
А. Греем, направлена на облегчение ее распространения. И все же
он считал своим долгом выразить свое отрицательное отношение к со¬
глашательской, оппортунистической линии А. Грея, о чем он написал
сначала ему лично, а затем и в своих печатных трудах. В письме к
А. Грею от 10 сентября 1860 года Дарвин не без иронии заметил: «Я
сказал в последнем письме, что Вы — юрист, но я сделал большую ошиб¬
ку, я уверен, что Вы — поэт. Нет, клянусь Юпитером, я хочу сказать, что
Вы — гибрид от сложного скрещивания юриста, поэта, натуралиста
и теолога. Видали ли Вы когда-либо такое чудо?» («The Life and Letters
of Charles Darwin». Vol. II, p. 338).
Приведенные высказывания Дарвина не оставляют никакого со¬
мнения в его резко отрицательном отношении к признанию предопреде¬
ленности и вообще чего бы то ни было сверхъестественного, потусторон¬
него в мире.

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ Ч. ДАРВИНА
101
Такая же противоположность во взглядах Дарвина и прагмати¬
стов существует и в решении других мировоззренческих проблем.
При всей ограниченности и аморфности своих общественно-полити¬
ческих воззрений Дарвин никогда не покидал позиций буржуазного
либерализма и гуманизма. Он решительно выступал против процветав¬
ших в то время в Америке и Африке рабства и работорговли, остатки
которых до сих пор не ликвидированы в некоторых африканских коло¬
ниях ряда буржуазных стран. .
В противоположность Дарвину прагматисты стремятся философ¬
ски обосновать грубую диктатуру империалистической буржуазии. Для
них характерны защита жестокости, невежества и обскурантизма,
культ силы и авантюризма. Видное место в системе прагматизма в на¬
ши дни занимает обоснование мирового господства американского им¬
периализма. Один из родоначальников прагматизма, Дж. Фиске, вы¬
давал гегемонию «англосаксонской расы» за высшую цель эволюции.
Эту идею проводил в своих сочинениях и Дьюи. Ее с жаром отстаивают
современные прагматисты.
Подводя итоги сказанному, мы видим, сколь произвольны претен¬
зии прагматистов на идейную близость с дарвинизмом, на развитие и
обобщение учения Дарвина. Прагматизм является не воспреемником
дарвинизма, а попыткой опровергнуть те действительные философские
выводы, которые с необходимостью вытекают из теории Дарвина.
sfc *
Рассмотрение вопроса о мировоззренческом значении теории Дар¬
вина убедительно свидетельствует о самой тесной связи между этим
учением и философией, а посредством ее также и с политикой, с клас¬
совой борьбой, существующей в обществе. Это лишний раз показывает,
сколь далеки от истины те естествоиспытатели, которые пытаются вы¬
рыть пропасть между естествознанием, с одной стороны, и философи¬
ей, политикой — с другой. Естествознание тысячами нитей связано с
обществом, его производством, экономическим базисом и общественной
надстройкой. Поэтому, занимаясь наукой, нельзя быть в стороне от
общества, от присущих ему социальных движений.
Другой вывод, напрашивающийся из приведенного выше материа¬
ла, заключается в том, что всем своим положительным содержанием
теория Дарвина, будучи по своему характеру стихийно-диалектической
и материалистической, служит делу обоснования и дальнейшего раз¬
вития всепобеждающего учения Маркса — Энгельса — Ленина. Поэто¬
му последовательное проведение принципов дарвинизма в биологии
обязывает любого ученого-дарвиниста становиться в более широкой,
философской сфере на позиции диалектического материализма, на путь
сознательного овладения марксистско-ленинской методологией. Что ка¬
сается намерений прагматистов, социал-дарвинистов и других адеп¬
тов капитализма нажить политический капитал на попытках доказать
родство с учением Дарвина, представив себя в качестве его идейных вос-
преемников, то они обречаны на неизбежный провал.

Решение Дарвином вопроса
о необходимости и случайности
в живой природе
П. Д. ПУЗИКОВ (Минск)
В додарвиновской биологии господствовало метафизическое понима¬
ние необходимости и случайности. Эти категории чаще всего воспринима¬
лись как абсолютно несовместимые. Стремясь к познанию необходимого
в природе, многие естествоиспытатели рассматривали случайность как то,
причины чего нам неизвестны. С другой стороны, случайность понималась
как что-то такое, что вызывается обычными, естественными причинами,
в противоположность необходимости, которая вызывается божественным
началом. Но действия естественных причин не могут изменить божествен¬
ное начало, они способны вызывать лишь незначительные, временные от¬
клонения от типической формы. Отсюда мир животных и растений призна¬
вался практически неизменным. Так, например, Линней считал вариации
у растений в пределах вида случайными отклонениями, которые не ведут
к изменению вида. «Разновидность,— писал он,— это растение, изменен¬
ное случайной причиной: климатом, почвою, зноем, ветрами и при отпаде¬
нии изменяющей его причины снова восстанавливающее свое первоначаль¬
ное строение» (цит. по книге «Дарвинизм». Хрестоматия, т. I, 1951,
стр. 66). Подобных взглядов на случайность придерживались и другие
в биологии.
Метафизические взгляды на необходимость и случайность были
серьезным препятствием в развитии науки.
Метафизический способ мышления приводил иногда биологов к абсо¬
лютизации случайности в природе, так как не давал возможности пра¬
вильно осмыслить многообразие эмпирических фактов, накопленных нау¬
кой. Гениальность Дарвина в решении проблемы случайности состоит
в том, что, исходя из потребностей развития биологии и опираясь на ог¬
ромный фактический материал, он пришел стихийно к диалектическому
взгляду на необходимость и случайность в живой природе.
«Дарвин,— писал Энгельс,— в своем составившем эпоху произве¬
дении («Происхождении видов».— П. П.) исходит из самой широкой, по¬
коящейся на случайности, фактической основы. Именно бесконечные
случайные различия индивидов внутри отдельных видов, различия, кото¬
рые могут усиливаться до выхода за пределы видового признака и у ко¬
торых даже ближайшие их причины могут быть установлены лишь в
самых редких случаях, именно они заставляют его подвергнуть сомне¬
нию прежнюю основу всякой закономерности в биологии — понятие ви¬
да в его прежней метафизической окостенелости и неизменности... Слу¬
чайность опрокидывает существовавшее до сих пор понимание необхо¬
димости. Прежнее представление о необходимости отказывается служить.
Сохранять его — значит навязывать природе в качестве закона проти¬
воречащее самому себе и действительности произвольное человеческое
определение, значит тем самым отрицать всякую внутреннюю необходи¬
мость в живой природе, значит вообще объявить хаотическое царство

ДАРВИН О НЕОБХОДИМОСТИ И СЛУЧАЙНОСТИ В ЖИВОЙ ПРИРОДЕ 103
случая единственным законом живой природы» («Диалектика приро¬
ды». 1955, стр. 174—175).
Это место из «Диалектики природы» часто приводится для того,
чтобы, ссылаясь на Энгельса, приписать Дарвину признание только
случайности, тогда как Энгельс видел заслугу Дарвина как раз в вы¬
сокой оценке роли случайности, дававшей возможность преодолеть ме¬
тафизическое понимание необходимости. На полях против приведенного
места из «Диалектики природы» Энгельсом написана фраза: «Накоп¬
ленный за это время материал о случайностях раздавил и сломал
старое представление о необходимости» (там же, стр. 175). В другом
месте своих заметок Энгельс сформулировал для себя специальную за¬
дачу: «Показать, что дарвинова теория является практическим доказа¬
тельством гегелевской (то есть диалектической.— П. П.) концепции о вну¬
тренней связи между необходимостью и случайностью» (там же, стр. 248).
Важнейшим показателем стихийно-диалектического решения Дар¬
вином вопроса о необходимости и случайности в живой природе являет¬
ся преодоление им телеологии как в форме «внешней целесообразности»,
так и в имманентной форме. Если с давних времен, как заметил К- А. Тими¬
рязев, на вопрос о причинах изменения живых существ давался ответ либо
в духе представлений о действии слепых случайностей, либо в соответ¬
ствии с учением о конечных причинах (цели), то Дарвин дал свое реше¬
ние указанного вопроса: не слепой случай и не конечная цель, а целе¬
сообразность строения организмов как выражение их приспособленности
к окружающим условиям.
Дарвин показал, что целесообразность не изначальное свойство
живого, а результат его исторического развития. Совершенное устройство
организмов, их пригнанность, прилаженность и приспособленность к ок¬
ружающим условиям существования, которые всегда нас поражают, есть
исторически обусловленный результат действия объективных материаль¬
ных факторов на живые организмы. Он выяснил, что целесообразность
относительна. Те или иные изменения организмов определяются конкрет¬
ными условиями их жизни, и лишь в конкретных условиях изменения орга¬
низмов и видов являются целесообразными или нецелесообразными. При¬
способленность организма или вида действует в определенных историче¬
ских и территориальных границах. Биологическое существо, приспособлен¬
ное в одних условиях, становится неприспособленным в других. «...Если бы
органические существа,— писал Дарвин,— и были вполне приспособлены
к окружающим условиям в одно какое-нибудь время, они не могут остать¬
ся таковыми после того, как эти условия изменились, если сами они не из¬
менятся соответствующим образом; и никто, конечно, не станет оспаривать
того, что физические условия каждой страны, равно как и количество,
и характер ее обитателей, претерпели много перемен» (Соч., т. 3, 1939,
стр. 425).
Такое понимание целесообразности в живой природе дало возмож¬
ность, по словам Маркса, не только нанести смертельный удар телеоло¬
гии в естественных науках, но и эмпирически выяснить ее рациональный
смысл (см. К- Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма. 1953,
стр. 121).
Диалектико-материалистическое решение вопроса о необходимости
и случайности стихийно проявилось у Дарвина при объяснении таких
фактов, когда «почти сходные изменения возникают иногда при усло¬
виях... несходных, а, с другой стороны, несходные изменения возникают
при условиях, по-видимому, почти однородных» (Ч. Дарвин. Соч., т. 3,
стр. 275). Речь идет о дарвиновской определенной и неопределенной из¬
менчивости.
Дарвин считал, что жизненные условия действуют двояким обра¬
зом: непосредственно на всю организацию или на известные ее части
и косвенно влияя на воспроизводительную систему. В первом слу¬

104
П. Д. ПУЗИКОВ
чае он называл влияния условий на потомство определенными, во вто¬
ром случае — неопределенными. Соответственно влиянию условий Дарвин
различает определенные и неопределенные изменения организмов. Опреде¬
ленными изменениями он назвал такие, когда все или почти все потомство
особей, подвергаясь в течение нескольких поколений воздействию извест¬
ных условий, изменяется одинаковым образом. Неопределенными измене¬
ниями он назвал особенности, которыми отличаются особи того же вида
и которые невозможно объяснить унаследованием их от одного из родите¬
лей или от более отдаленных предков.
Изменения «могут быть признаны определенными,— писал Дарвин,—
когда все или почти все потомство особей, подвергавшихся в течение не¬
скольких поколений известным условиям, изменяется одинаковым образом.
Очень трудно притти к какому-либо заключению относительно размеров
изменений, которые были вызваны таким определенным образом. Но не
подлежит сомнению, что многие незначительные изменения [возникают
таким путем], например, рост в зависимости от количества пищи, окра¬
ска— от ее качества, толщина кожи и волосистость — от климата и т. д.
Каждое из бесконечно разнообразных изменений оперения нашей домаш¬
ней птицы должно было иметь вызвавшую его причину; и если бы те же
причины действовали одинаковым образом в течение длинного ряда по¬
колений на значительное число особей, то все они, вероятно, измени¬
лись бы одинаковым образом. Такие факты, как [образование] слож¬
ных и необыкновенных выростов, неизменно появляющихся после
проникновения капельки яда, выделяемого насекомыми-галлообразовате-
лями, показывают нам, какие странные изменения могут возникать
у растений под- влиянием химического изменения природы их соков»
(там же).
Дарвин заметил далее, что в процессах образования новых биоло¬
гических форм большее значение имеют неопределенные изменения, свя¬
занные с природой организмов. «Иногда,— писал он,— даже резко вы¬
раженные отличия проявляются у молоди одного помета и у семян из
одной и той же коробочки. На протяжении длинных промежутков вре¬
мени среди миллионов особей, выращенных в одной и той же стране,
почти на одинаковой пище, появляются уклонения в организации, на¬
столько резко выраженные, что они заслуживают названия уродств,
но нет возможности провести какую-нибудь определенную черту отли¬
чия между уродствами и менее значительными изменениями. Все подоб¬
ные изменения организации, крайне незначительные или более резко
выраженные, проявляющиеся у многих особей, живущих вместе, могут
рассматриваться как неопределенные воздействия условий существо¬
вания на каждый индивидуальный организм, подобно тому, как про¬
студа действует неопределенным образом на различных людей соот¬
ветственно сложению их тела или конституции, вызывая то кашли и на¬
сморки, то ревматизм или воспаления различных органов» (там же).
Неодарвинисты, не говоря уже об открытых антиэволюционистах,
раздувают значение того фактора, который Дарвин назвал «косвенным
воздействием измененных условий, а именно через влияние их на вос¬
производительную систему», выдавая последнее за основу и первопри¬
чину биологического развития и связывая идеалистическую трактовку
вопроса о наследственности с дарвинизмом. Раздувание указанного
положения Дарвина ведет начало от Августа Вейсмана, его теории о
«зародышевой плазме» и проявляется в различных вариантах идеалисти¬
ческих теорий в биологии. Сторонники этих теорий, лидеры современного
неодарвинизма Дж. Гекели в Англии, Т. Добжанский в США, Ф. Мейер
во Франции и другие, не прочь признать эволюцию, но лишь в качестве
следствия абсолютно случайных изменений в сочетаниях ген, притом со¬
вершающихся вне учета качественной детерминированности их условия¬
ми внешней среды. Современные неодарвинисты не выступают категори¬

ДАРВИН О НЕОБХОДИМОСТИ И СЛУЧАЙНОСТИ В ЖИВОЙ ПРИРОДЕ
105
чески против дарвиновской теории отбора, приспосабливая ее к «отбору»
случайных мутантов, вариаций ген и пр.
Фактически еще сам Дарвин выступал против такой интерпретации
его позиций. «Некоторые натуралисты утверждали,— писал Дарвин,—
что всякое изменение связано с актом полового воспроизведения; но это,
несомненно, ошибка, потому что в другом своем труде я привел длин¬
ный список «скачкообразно уклоняющихся растений» («sporting
plants»), как их называют садоводы, т. е. случаев, когда растения
внезапно производили единственную почку с новыми особенностями,
иногда весьма отличными от всех остальных почек на том же растении.
Эти почковые изменения, как их можно назвать, можно размножать
прививкой, отводками и т. д. и иногда семенами. В природе они встре¬
чаются редко, но довольно часты в культуре» (там же, стр. 276—277).
По Дарвину, изменение внешних условий, а именно одомашнение,
оказывает влияние на воспроизводительную систему, в результате чего
«воспроизводительная способность изменяет своей обычной функции
производить новые органические существа, вполне сходные с их роди¬
телями, и вся организация зародыша под влиянием одомашнения ста¬
новится до некоторой степени пластичной» (там же, стр. 120).
Здесь Дарвин выразил ту мысль, которая получила всестороннюю
разработку в мичуринской генетике. Т. Д. Лысенко характеризует на¬
следственность как свойство организма требовать для своего развития
определенных условий жизни (см. «Агробиология». 1952, стр. 432). Ина¬
че говоря, наследственность — это способность живого тела в процессе
обмена веществ, в процессе ассимиляции — диссимиляции, воссоздавать
частицы живого вещества, подобные тем, из которых оно состоит, то
есть способность уподоблять себе ассимилируемые элементы окружаю¬
щей среды. Но каждый организм даже одного вида, одной породы, на¬
ходясь в одних и тех же условиях среды, питаясь одной и той же пищей,
строит живое тело по-разному, в соответствии со своей природой, своей
наследственностью. В этом состоит главное проявление наследственно¬
сти, которой обладает каждая частица живого тела.
Определенные изменения, по Дарвину,— это необходимые измене¬
ния в развитии вида. Они присущи не отдельным особям, а виду в це¬
лом, то есть являются относительно сходными изменениями для всех
или для большей части особей вида. Неопределенные изменения — это
случайные изменения для вида в целом. Они касаются отдельных особей
и выступают как их реагирование на условия среды. Неопределенные из¬
менения обусловлены тем, что как условия среды, так и особи не могут
быть абсолютно тождественными, чем и вызывается несходство влия¬
ния. Однако неопределенные или случайные для вида в целом изме¬
нения вполне определенны или необходимы для особей, так как вызы¬
ваются определенными причинами, определенным реагированием осо¬
бей на условия внешней среды. Необходимость пробивает себе
дорогу через случайности. Необходимость возникновения новых ви¬
дов пробивает себе дорогу через случайные (для вида в целом) из¬
менения особей, ведущие к расхождению их признаков. Такова основ¬
ная философская мысль Дарвина по вопросу о необходимости и случай¬
ности, выраженная в теории об определенной и неопределенной измен¬
чивости.
В главе XII книги «Происхождение видов», в специальном парагра¬
фе, Дарвин разбирает способы расселения семян растений. Он считал до¬
казанным, что расселение семян производится следующим образом: мор¬
ские волны могут переносить с материка на материк или с острова на
остров трупы птиц, в зобах которых надолго сохраняют свою жизнен¬
ность семена растений; живые птицы являются весьма деятельными аген¬
тами в разнесении семян; семена растений может переносить саранча,
уносимая ветром на большие расстояния; плавучие льдины несут с со¬

106
П. Д. ПУЗИКОВ
бой землю, камни, хворост и прочее, отсюда едва ли можно сомневать¬
ся, что они могут переносить семена. И далее Дарвин пишет: «Эти спосо¬
бы переноса иногда называются случайными, но такое выражение не впол¬
не правильно: морские течения не случайны, как не случайно и направ¬
ление господствующих ветров» (Соч., т. 3, стр. 575). Здесь особенно хо¬
рошо видно, что случайное и необходимое для Дарвина не абсолютны,
они взаимосвязаны: явление, случайное в одном отношении, необходимо
в другом; случайное переходит в необходимое, необходимое выражается
в случайностях.
Вся дарвиновская теория отбора исходит из того, что переживание
наиболее приспособленных организмов проявляется в случайных сохра¬
нениях отдельных особей и групп, ибо среда, в которой обитают орга¬
низмы и в которой выявляется полезность тех или иных их особенностей,
может быть такой, но может быть и иной. Точно так .же понимал вопрос
и Энгельс. «Для отдельного животного случайно,— подчеркивал
Энгельс,— где оно родилось, какую среду оно застает вокруг себя для
жизни, какие враги и сколько именно врагов угрожают ему. Для мате¬
ринского растения случайно, куда ветер разносит его семена, для дочер¬
него растения случайно, где находит себе почву для прорастания то зер¬
но, из которого оно вырастает, и уверение, что и здесь все покоится на не¬
рушимой необходимости, является очень жалким утешением. Пестрое
скопление различнейших предметов природы в какой-нибудь определен¬
ной местности или даже на всей земле остается, при всей извечной, пер¬
вичной детерминированности его, все же таким, каким оно было,— слу¬
чайным» («Диалектика природы», стр. 174). Здесь Энгельс, так же как
и Дарвин, учитывал, что случайное для отдельного животного или ра¬
стения одновременно является необходимым для вида в целом, что из слу¬
чайных индивидуальных изменений и приспособлений к среде, передаю¬
щихся по наследству, складываются необходимые видовые особенности
вновь формирующегося в процессе эволюции вида.
Конечно, говоря строго, в философском отношении у Дарвина было
много неточных выражений относительно категорий необходимости и
случайности. Признавая необходимость и случайность по существу, он
иногда был склонен за случайным видеть то, что не познано. «До сих
пор,— пишет Дарвин в V главе «Происхождения видов»,— я иногда вы¬
ражался таким образом, как будто изменения,— столь обыкновенные и
разнообразные у организмов в условиях одомашнения и более редкие
в естественном состоянии,— были делом случайности. Это выражение,
конечно, совершенно неверно, но оно ясно обнаруживает наше незна¬
ние причины каждого отдельного изменения» (Соч., т. 3, стр. 367). Однако
это дань переходному периоду от метафизики к диалектике, из которого
вырастал дарвинизм, и она относится скорее к форме выражения, не¬
жели к содержанию выраженных Дарвином мыслей.
В биологической литературе о дарвинизме распространена трактов¬
ка определенных изменений как адекватных, а неопределенных — как
неадекватных среде. Отсюда делается вывод, что поскольку Дарвин
придавал основное значение в расхождении признаков неопределенным
изменениям, то он якобы недооценивал роль условий среды в жизни био¬
логических существ. Но и такую трактовку нельзя признать обоснован¬
ной. На наш взгляд, здесь имеет место смешение двух различных мо¬
ментов: 1) роли среды как условия жизни и изменений биологических
существ и 2) ее непосредственного влияния на процесс видообразо¬
вания. Преодоление телеологии, разработку теории отбора, открытие
борьбы за существование — все это Дарвин осуществил, исходя из при¬
знания решающей роли среды в жизни животных и растений и учитывая
единство организма и среды. Показательным в этом отношении может
быть пример решения Дарвином вопроса о критерии совершенства жи¬
вых существ, который широко обсуждался в его время.

ДАРВИН О НЕОБХОДИМОСТИ И СЛУЧАЙНОСТИ В ЖИВОЙ ПРИРОДЕ
107
Многие натуралисты придерживались мнения, что критерием совер¬
шенства в живой природе является развитие умственных способно¬
стей и степень приближения к организации человека. Дарвин показал,
что такое мнение не дает возможности объяснить существование в ми¬
ре различных форм, не обладающих ни умственными способностями,
ни приближающейся к человеку организацией. Спрашивается, писал
Дарвин, «какую пользу... могли бы извлечь из более высокой организа¬
ции инфузория, глиста или даже земляной червь? А если в этом нет ни¬
какой пользы, то естественный отбор либо совсем не будет совершен¬
ствовать эти формы, либо усовершенствует их в очень слабой степени...
всякий натуралист, исследовавший какой-нибудь из этих организмов,
которые теперь, как думают, стоят на очень низком уровне, конечно, бы¬
вал поражен их поистине изумительной и прекрасной организацией»
(там же, стр. 361).
В итоге обсуждения вопроса Дарвин приходит к выводу, что крите¬
рием совершенства должна признаваться приспособленность к среде.
«...Главная причина,— пишет он,— заключается в том факте, что при
очень простых жизненных условиях высокая организация не оказала
бы никакой услуги,— пожалуй, даже оказала бы дурную услугу, так
как, вследствие своей хрупкости, была бы более подвержена расстрой¬
ству и порче» (там ж е, стр. 362).
На основании решения вопроса о роли среды как условия жизни и
изменения биологических существ Дарвин должен быть назван осново¬
положником экологии, так как он впервые выдвинул и обосновал важ¬
ность изучения приспособлений организмов к среде для понимания эво¬
люции животных и дал этим приспособлениям подлинно материалисти¬
ческое объяснение. Такая мысль справедливо развивается во вводной
статье проф. В. В. Станчинского к работе Дарвина «Дождевые черви».
Своей работой о дождевых червях, пишет Станчинский, Дарвин пока¬
зал, что закономерная связь организма со средой не является односто¬
ронней, что организмы не только изменяются сами, приспособляясь к
среде в борьбе за существование, но своею деятельностью изменяют
окружающую их среду. Так, по Дарвину, деятельностью дождевых чер¬
вей образуется почвенный слой. «Современные экологи просмотрели,—
с упреком бросает Станчинский,— как непосредственно из учения Дар¬
вина и из его работ могут быть выведены во всех своих основных чер¬
тах их дисциплины» (цит. по Соч. Ч. Дарвина, т. 2, 1936, стр. 107). Этот
упрек резок, но справедлив по отношению к тем, кто без всяких основа¬
ний пытается приписывать Дарвину отрицание решающей роли внешней
среды в развитии организмов животных и растений.
Что касается непосредственного влияния среды на процесс видо¬
образования, то этот вопрос Дарвин только поставил и не разрешил.
Решение его принадлежит последарвиновской биологии, в частности
И. В. Мичурину, который показал, что непосредственное влияние усло¬
вий среды на организмы является наряду с отбором и гибридизацией
особым путем видообразования. Первый способ переделки растений, пи¬
сал Мичурин, «самый простой, заключается в простом отборе выращен¬
ных из семян местных лучших сортов деревцов», второй способ заклю¬
чается «в введении в дело гибридизации», и третий способ состоит в
«целесообразном управлении над влиянием на воспитываемое растение
внешних факторов» (см. И. В. Мичурин. Соч., т. IV, 1948, стр. 416,
417, 414). Мичурин указывал на способы переделки растений
человеком, но считал, что выводить новые сорта может человек, «знаю¬
щий пути эволюционной работы природы» (там же, стр. 422). Сле¬
довательно, по Мичурину, способы переделки растений человеком есть
не что иное, как использование людьми познанных путей видообразо¬
вания в природе, одним из которых является непосредственное влияние
на организмы условий внешней среды.

10S
п. д. ПУЗИКОВ
О постановке Дарвином вопроса относительно непосредственного
влияния среды на видообразование говорят следующие факты.
Пытаясь объяснить причины почковых вариаций, Дарвин указывал,
что почковая изменчивость связана не только с атавизмом или с ре¬
версией к давно утраченным признакам или к признакам, первоначаль¬
но приобретенным путем скрещивания, но, по-видимому, часто бывает
спонтанной. «Если же мы спросим себя о причине почковой вариации
в каждом отдельном случае,— писал он,— то теряемся в сомнениях: в
одних случаях мы вынуждены считать прямое влияние внеш¬
них условий жизни (разрядка моя.— П. П.) достаточной причи¬
ной, в других же бываем глубоко убеждены, что они играли совершенно
подчиненную роль и природа их имела не большее значение, чем при¬
рода искры, воспламеняющей груду горючего материала» (Ч. Дар¬
вин. Соч., т. 4, стр. 436).
Выражение Дарвина, содержащее сравнение условий среды с ис¬
крой, часто приводится оторванно от контекста, и тогда его обращают
против Дарвина по вопросу о роли среды. Однако из контекста цитируе¬
мых работ «Изменения домашних животных и культурных растений» и
«Происхождение видов», где Дарвин несколько в иных словах обсуж¬
дает тот же вопрос о почковых вариациях и использует то же выраже¬
ние об искре (см. Ч. Дарвин. Соч., т. 3, стр. 277), видно, что здесь
Дарвин ставит вопрос • прямом влиянии внешних усло¬
вий жизни на видовые новообразования, и притом не в виде слу¬
чайной обмолвки, а в принципе.
В главе I «Происхождения видов» Дарвин пишет: «Рассмотрим
вкратце теперь, какими ступенями шло образование домашних пород
от одного или от нескольких близких видов. Отчасти это мо¬
жет быть отнесено на долю прямого и определенно¬
го действия внешних условий (разрядка моя.— П. П.), от¬
части— на долю привычки». И далее Дарвин переходит к отбору, на
чем, как известно, строит свое учение, считая, что указанными факто¬
рами нельзя объяснить многих различий между видами (см. там же,
стр. 289).
Наконец в 1876 году в письме к М. Вагнеру Дарвин снова заостряет
внимание на роли прямого воздействия среды в процессах видообразова¬
ния. Категорически не соглашаясь с вагнеровским отрицанием всякой ро¬
ли среды в развитии животного и растительного мира, Дарвин в этот раз
даже заявляет: «...Величайшая ошибка, которую я допустил, заключается
в том, что я придавал слишком мало значения прямому влиянию окружа¬
ющей среды, т. е. пищи, климата и т. д., независимо от естественного
отбора» (Чарлз Дарвин. Избранные письма. 1950, стр. 251). Конечно,
Дарвин мог сожалеть о том, что не выяснил важного для биологической
науки вопроса о роли среды как фактора видообразования, и называть это
даже своей ошибкой. Но вряд ли правильно сейчас упрекать великого
ученого, отдавшего всю свою жизнь науке, в том, чего он или не успел,
или не мог сделать. «Когда я писал «Происхождение [видов]» и еще не¬
сколько лет спустя,— указывает Дарвин в том же письме к М. Вагнеру,—
я мало находил убедительных доказательств прямого воздействия окру¬
жающей среды; теперь имеется множество доказательств...» (там же,
стр. 252).
Постановку вопроса о непосредственном воздействии
среды на процессы видообразования следует, вернее,
отнести к заслугам Дарвина.
Авторы, критикующие дарвиновское положение о неопределенной из¬
менчивости как якобы недиалектическое и даже идеалистическое, сами
допускают серьезные философские ошибки. Они перестают видеть роль
взаимодействия организмов со средой, становятся на позиции додарвинов-
ского понимания необходимости и случайности и даже открывают дверь

ДАРВИН О НЕОБХОДИМОСТИ И СЛУЧАЙНОСТИ В ЖИВОЙ ПРИРОДЕ
109
телеологизму. В содержательной и ценной, в общем, книге «Философское
значение теоретического наследства И. В. Мичурина» (1949) А. А. Руба-
шевский, например, берет под сомнение утверждение Дарвина
о том, что при неопределенной изменчивости одни и те же условия вызы¬
вают изменения, идущие в различных направлениях. «Невозможно при¬
знать убедительной,—пишет Рубашевский,— дарвиновскую классифика¬
цию форм изменчивости на определенную и неопределенную, ибо измен¬
чивость едина, она определенна для каждого индивидуума, так как в об¬
щем идет в одном направлении для подвергающихся воздействию одно¬
родных условий среды особей данного вида, в меру сходства их органи¬
зации» (стр. 106).
По Дарвину, все изменения организмов определяются их взаимодей¬
ствием со средой; отсюда адекватными среде являются не только опре¬
деленные, но и неопределенные изменения. По мнению его оппонентов,
среда действует на организмы односторонне. По Дарвину, изменения ор¬
ганизмов под воздействием условий внешней среды проявляются не
только в форме необходимых изменений для видов в целом, но и в фор¬
ме случайных изменений особей. Причем эти случайности играют далеко
не последнюю роль, ибо, закрепляясь отбором по наследству, случайные
изменения особей часто дают начало новым разновидностям и видам.
Для оппонентов Дарвина изменения организмов заранее предопределены
средой и идут в одном направлении; все они необходимы, случайность не
принимается в расчет. Все это показывает, что позиция Дарвина по рас¬
сматриваемому вопросу более соответствует материализму и диалектике,
нежели высказывания его оппонентов.
Стихийно-диалектическое решение Дарвином вопроса о необходимо¬
сти и случайности в живой природе не избавляет от дальнейшего иссле¬
дования тех явлений, на основе которых он осуществлял это решение, на¬
пример, явлений изменчивости в зависимости от условий среды и природы
организмов и пр. Выяснение философских основ дарвинизма, в частности
его взгляда на необходимость и случайность, дает возможность глубже
понять естественнонаучное содержание этого учения. Оно также помогает
преодолевать неодарвинистские и открыто антидарвинистские теории, тя¬
нущие биологию назад.
Современная биология не останавливается и не должна останавли¬
ваться на дарвинизме. Но она может развивать свою теорию только на
основе трудов Дарвина и его последователей, а также на основе созна¬
тельного, в отличие от стихийного у Дарвина, применения материалисти¬
ческой диалектики к естественнонаучным исследованиям. Учение и опыт
научной деятельности Дарвина показывают обязательность для всех наук
применения диалектического материализма как единственно верного
мировоззрения и единственно приемлемой в наше время методологии.

Об истинности понятий
П. В. ТЛВЛНЕЦ
Вопрос об истинности понятий неразрывно связан с многократно об¬
суждавшимся в истории философии вопросом о природе понятия, то есть
о его отношении к бытию.
Уже в средневековой философии (XI—XIV вв.) в известной поле¬
мике о природе общих понятий (универсалий) были сформулированы
три основных понимания природы общих понятий, получившие названия
номинализма, концептуализма и реализма.
По мнению номиналистов (И. Росцелина — XI в., И. Дунса Скота,
Уильяма Оккама — XIII—XIV вв.), общие понятия не отражают ничего
реально существующего. Это только названия (слова или знаки) единич¬
ных вещей.
Концептуалисты (П. Абеляр — XI—XII вв. и др.) рассматривали
общие понятия как категории ума (концепты), имеющие априорный
характер.
Реалисты утверждали, что общие понятия существуют до отдельных
вещей либо в виде самостоятельных сущностей, подобных идеям Платона
(крайний реализм — Иоанн Скот Эриугена — IX в.; Ансельм Кентер¬
берийский— XI—XII вв. и др.), либо в мышлении бога (умеренный реа¬
лизм Фомы Аквинского — XIII в.).
Хотя ни одна из развитых в этой полемике концепций о природе
общих понятий не давала правильного решения вопроса об отношении
понятия к бытию, тем не менее обсуждение названного вопроса оказало
заметное влияние на дальнейшее развитие теории форм мысли. Влияние
номинализма испытывали на себе как идеалисты (Джон Беркли), так и
материалисты (Томас Гоббс). Особенно широкое распространение но¬
минализм получил в современной буржуазной идеалистической филосо¬
фии. Современные номиналисты (логические позитивисты, семантические
идеалисты), так же как и средневековые, рассматривают понятие как
знак предмета, не отражающий действительности. По мнению руководи¬
теля Венского кружка неопозитивистов М. Шлика, «в отражении предмет
никогда не может быть таким, каким он является в себе, ибо каждый
образ должен быть заснят отражающим органом с определенной точки
зрения, следовательно, может дать лишь субъективный и вместе с тем
перспективный вид предмета; обозначить же можно сам предмет как он
есть» («Moritz Schlick «Allgemeine Erkenntnislehre». 2. Aufl, Berlin.
1925, S. 82).
Однако в отличие от средневековых номиналистов неономиналисты
не признают объективного существования отдельных предметов. Для
них, так же как для махистов и других субъективных идеалистов беркле-
анского толка, предмет — это комплекс ощущений. Поэтому, хотя они
и говорят, что понятия суть знаки предметов, но на самом деле у них по¬
лучается, что понятия — это не знаки объективно существующих предме¬
тов, а знаки для комплексов наших ощущений.

ОБ ИСТИННОСТИ ПОНЯТИЙ
111
В учениях логических позитивистов номиналистическое истолкование
природы форм мысли доходит до крайнего субъективизма и, по существу,
ликвидирует их всеобщность и необходимость.
Иначе, конечно, и быть не может. Ведь если формы мысли не отража¬
ют сущности того, о чем мы мыслим, а являются только знаками для
комплексов ощущений, то, конечно, ни о какой всеобщности и необходимо¬
сти форм мысли не может быть и речи. Сам по себе знак не обладает ни
всеобщностью, ни необходимостью. Все дело в том, что тот или иной знак
значит. Иначе говоря, знак (будет ли это слово или какой-либо иной сим¬
вол) является только материальным носителем мысли, которая через мыс¬
лимое содержание соотносит знак с действительностью. Поэтому, чтобы
объяснить всеобщность и необходимость форм мысли, мы должны анали¬
зировать не материальные оболочки мысли, а сами мысли. Необходимо
вычленить в мыслях то, что является их формальным содержанием, и за¬
тем уже ставить и решать вопрос о природе этого содержания. Номинали¬
сты же, подменяя мысль материальной оболочкой, уводят в сторону не
только от правильного решения, но и от правильной постановки вопроса
о природе форм мысли.
Номиналистическое отрицание всеобщности и необходимости форм
мысли подвергалось неоднократно критике сторонниками концептуализма.
Наиболее выдающимся представителем концептуализма был Кант. По
мнению Канта, все формы мысли априорны. Они не являются отраже¬
нием действительности, познаваемой нами в опыте. Наоборот, они сами
являются одним из важнейших условий возможности опыта. Формы
мысли определяют закономерную деятельность рассудка; они всеобщи и
необходимы. Всякий нормальный человек не может мыслить иначе, как
в данных формах.
Учение Канта о природе форм мысли, названное впоследствии апри¬
оризмом, получило широкое признание в конце XIX и начале XX века в
философии неокантианцев (Виндельбанд, Кассирер, Риккерт, Наторп
и др.). Однако ни сам Кант, ни- неокантианцы не могли ответить на ряд
вопросов, необходимо возникающих из признания априорного характера
форм мысли.
Для Канта, поскольку он еще признавал существование «вещей в
себе», нужно было прежде всего решить следующий вопрос. Если мы
можем познавать в данных формах мысли и если эти формы априорны,
то можем ли мы познать «вещь в себе»? Иначе говоря, можем ли мы
быть уверены в том, что наши понятия и суждения дают нам истинное
знание об объективном мире?
Кант отвечал на этот вопрос отрицательно. Тем самым априори¬
стическая теория форм мысли вступила в непримиримое противоречие
с наукой и всей человеческой практикой, которые повседневно свиде¬
тельствуют о познаваемости объективного мира.
В отличие от Канта неокантианцы отказались от признания объектив¬
ного существования «вещи в себе». Поэтому для них отпал вопрос о
согласовании нашего познания с объективным миром. Однако для них
(так же как, впрочем, и для Канта) неразрешимым остался вопрос о
том, как объяснить всеобщность и необходимость форм мысли. Более
того, если даже декларативно признать, что для нашего мышления эти
формы необходимы, то из этого невозможно вывести их необходимость
для любых мыслящих субъектов. С кантианской точки зрения вполне
правомерно допущение, что могут существовать и такие субъекты, у ко¬
торых результаты процесса мышления выражаются в других формах
мысли, отличных от наших.
Таким образом, правильное утверждение априоризмом всеобщности
и необходимости форм мысли осталось им не доказанным. Причина этого
заключалась в том, что априоризм пытался найти основание для всеобщ¬
ности и необходимости в самом субъекте, а не вне его.

112
П. В. ТАВАНЕЦ
В отличие от априористов сторонники реализма пытались найти
обоснование всеобщности и необходимости форм мысли вне субъекта.
В философии нового времени особенно широкое распространение полу¬
чило умеренное реалистическое истолкование природы форм мысли. Идеи
умеренного реализма, одобренные в свое время католической церковью,
оказывают значительное влияние и на современные системы объектив¬
ного идеализма (неотомизм, холизм и др.). Однако наиболее ярким
примером умеренно реалистического истолкования природы форм мысли
может служить философия Гегеля.
По мнению Гегеля, формы мысли существуют сначала вне природы
и человека, в виде моментов или ступеней развития абсолютной идеи.
Затем, когда абсолютная идея переходит в свое инобытие, то есть в при¬
роду, они образуют сущность вещей. Познавая сущность вещей, человек
приходит к познанию сущности форм мысли, то есть, иначе говоря, к
познанию того, что формы мысли и формы бытия тождественны и что,
следовательно, все вещи и их отношения суть не что иное, как понятие,
суждение и умозаключение.
Оценивая гегелевское понимание природы форм мысли, нужно преж¬
де всего констатировать, что его попытка обосновать всеобщность и необ¬
ходимость форм мысли, оставаясь на почве идеализма, не увенчалась,
да и не могла увенчаться успехом. Для идеалиста поиски обоснования
необходимости форм мысли вне субъекта неизбежно приводят к мистике
и религии. Так случилось и с Гегелем. Его абсолютная идея, в которой
уже содержатся все формы мысли, представляет собой не что иное, как
вариант религиозной легенды о боге-творце. Это неоднократно призна¬
валось и самим Гегелем. Утверждая, например, что понятия существу¬
ют прежде предметов и предметы обязаны всеми своими качествами то¬
му понятию, которое живет и обнаруживается в них, Гегель далее пи¬
шет: «В нашем религиозном сознании мы это выражаем, говоря, что бог
сотворил мир из ничего, или, иначе выражаясь, что мир и конечные
вещи произошли из полноты божественной мысли и божественных пред¬
начертаний. Этим мы признаем, что мысль, или, говоря точнее, понятие,
есть та бесконечная форма, или свободная творческая деятельность, ко¬
торая для своей реализации не нуждается в находящемся вне ее матери¬
але» (Соч., т. I, стр. 270).
Подобное объяснение природы формы мысли антинаучно. Однако,
отмечая это обстоятельство, мы не должны закрывать глаза на то, что
Гегель, по выражению Ленина, «гениально угадал» некоторые важные
моменты действительной природы форм мысли.
В данной связи для нас важно отметить положение Гегеля о том,
что познание сущности форм мысли достигается через познание действи¬
тельности и что эта сущность выражается в тождестве форм мысли с
формами бытия. Видимо, именно это положение имел в виду Ленин,
когда отмечал: «Гегель действительно доказал, что логические формы
и законы не пустая оболочка, а отражение объективного мира. Вернее,
не доказал, а гениально угадал» («Философские тетради». 1947, стр. 155).
Положение Гегеля о тождественности форм мысли с формами бы¬
тия правильно отмечает то обстоятельство, что формы мысли по своему
формальному содержанию, то есть по содержанию самой формы мысли
как таковой, представляют собою не что иное, как формы предметов объ¬
ективного мира.
На это важное для понимания природы форм мысли обстоятельство
специалисты-логики до Гегеля не обращали внимания. Как справедливо
указывал К. Маркс, «до Гегеля логики по профессии упускали из виду
формальное содержание различных типов суждений и умозаключений»
(К. М а г х «Das Kapital». Bd. I. Hamburg. 1867, S. 21).
Между тем, только учитывая это, можно объяснить всеобщность и
необходимость форм мысли. Конечно, в отличие от Гегеля мы не долж¬

ОБ ИСТИННОСТИ ПОНЯТИЙ
113
ны говорить о полной тождественности форм мысли и форм бытия.
С точки зрения диалектического материализма можно говорить только
о том, что формы бытия, рассматриваемые в качестве формального со¬
держания форм мысли, не отличаются от него. Однако это положение
следует дополнить положением о том, что эти же формы бытия как
нечто существующее вне мышления, то есть как материальные явления,
совершенно отличны от форм мысли, являющихся идеальными явлени¬
ями. Именно этс обстоятельство и отмечается у Ленина, когда он пишет,
что логические формы не пустая оболочка, аотражение объективного
мира.
Если бы формы мысли не были отражением объективного мира, то
в них не могло бы осуществляться его познание. Возможность истинного
познания объективной действительности тем и определяется, что формы
мысли по своему формальному содержанию тождественны формам объ¬
ективной действительности.
Тождеством содержания форм мысли и форм бытия объясняется
также всеобщность и необходимость форм мысли. Формы мысли по¬
тому всеобщи и необходимо присущи всем нормально мыслящим людям,
что в их формальном содержании отображены такие свойства действи¬
тельности, которые являются наиболее всеобщими и необходимо ей при¬
сущими.
Итак, по своему формальному содержанию понятие, как и любая
другая форма мышления, является отражением действительности. Что же
представляет собою формальное содержание понятия?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны дать определение поня¬
тия. В советской литературе понятие обычно определяется как мысль с
предмете, рассматриваемом со стороны его существенных (необходимых)
признаков.
По нашему мнению, такое определение понятия является слишком
широким. В этом определении не указывается отличительный признак
понятия, который охарактеризовал бы понятие как особую, отличную от
суждения форму мысли. Указанный здесь признак — отражение предме¬
та в его существенных признаках—присущ не только понятию, но и не¬
которым видам суждения (например, суждение необходимости и общее
выделяющее суждение также отражают предмет в его существенных
признаках). Не случайно поэтому, что многие советские логики, опреде¬
ляющие понятие как мысль о предмете со стороны его существенных
признаков, рассматривают понятие как вид суждения и таким образом
начисто отрицают специфику понятия (см. А. С. Ахманов «Формы
мысли и законы формальной логики». Сборник «Вопросы логики», 1955,
стр. 74).
Чтобы отличить понятие от других форм мысли (и прежде всего от
суждения), мы должны сначала выяснить, что следует разуметь под
формой мысли.
Специфику форм мысли чаще всего усматривают в особом способе
или типе, связи элементов мысли либо мыслей друг с другом (см.
А. С. Ахманов, там же, стр. 52).
В таком определении формы мысли справедливо отмечается, что
последняя состоит из некоторых элементов и является некоторым спосо¬
бом связи. Однако для верного понимания того, что собой представляет
форма мысли, нужно еще выяснить природу элементов мысли и, самое
главное, выяснить, что связывается в мысли.
На первый вопрос обычно не дается четкого ответа. Так, например,
А. С. Ахманов ограничивается лишь утверждением, что в такой форме
мысли, как простое суждение, составными частями являются не
мысли, а элементы мысли. Между тем природу элементов простого
суждения (то есть субъекта и предиката) можно истолковать также
по-разному. Можно полагать, как это и признают многие логики, что
8. «Еопросы философии» № 12.

114
П. В. ТАВАНЕЦ
элементами суждения являются понятия. В таком случае получается
одно из двух: либо понятие есть также мысль, либо оно не мысль. Если
понятие есть мысль, то оно опять состоит из элементов, и вопрос о том,
что такое элемент мысли^ остается нерешенным. Если же понятие не
мысль тогда нельзя понять, что оно такое.
На самом деле, как показывает история развития человеческого по¬
знания и история умственного развития ребенка, элементами мысли
могут быть как мысли, так и представления. Этот факт свидетельствует
о том, что расчленение мысли на ее элементы не ведет нас к дурной
бесконечности чередования «мысли» и «элемента мысли». Процесс расчле¬
нения всякой мысли на ее элементы имеет свой конец, который наступает
тогда, когда в качестве элементов мысли мы имеем уже не мысли, а пред¬
ставления.
Второй вопрос — вопрос о том, что связывается формой мысли,— ре¬
шается в вышеприведенном определении неверно. Здесь утверждается, что
форма мысли есть тип связи между мыслями или элементами мысли, то
есть между идеальными явлениями. На самом же деле, как об этом уже
сказано выше, при выяснении отношения формы мысли к бытию, форма
мысли есть отражение формы бытия и по своему содержанию тождест¬
венна ей. Иначе говоря, форма мысли есть способ связи не мыслей или
элементов мыслей, а частей мыслимого содержания. Мысля, мы устанав¬
ливаем связи между содержанием элементов мысли. Например,
утверждая, что «эта роза красна», мы устанавливаем связь (отношение
принадлежности признака предмету) не между мыслью о розе и мыслью
о красном, а между предметом «роза» и признаком «быть красным»,
которые существуют вне нашей мысли. Само собой разумеется, что,
устанавливая связь между содержанием мыслей, мы тем самым опреде¬
ленным образом связываем между собой в некоторые единства и сами
мысли (или их элементы) как таковые. Однако последнее есть следствие
первого, а не наоборот.
В. Ф. Асмус определяет форму мысли как «способ связи составных
частей мыслимого содержания» (В. Ф. Асмус «Логика». 1947, стр. 7).
Это определение, на наш взгляд, является правильным. Оно не отрывает
форму мысли («способ связи») от содержания ее, поскольку в нем указы¬
вается, что форма мысли есть способ связи частей мыслимого содержания.
Вместе с тем в нем отмечается и специфичность формы мысли как идеаль¬
ного явления, ибо способ связи частей мыслимого содержания есть не что
иное, как способ отражения действительности.
Рассмотрим теперь, чем понятие отличается от суждения.
Начиная с Аристотеля в логике прочно укоренилось мнение, что суж¬
дение есть утверждение или отрицание чего-либо о чем-либо. Данное
определение верно схватывает специфику суждения как идеального
явления. Утверждение и отрицание как раз и представляют собой тот
специфический способ связи частей мыслимого содержания, который
присущ только суждению.
Понятие отличается от суждения как частями мыслимого содержания,
так и способом их связи. Частями мыслимого содержания понятия явля¬
ются не предметы и их признаки, как это имеет место в суждении, а толь¬
ко признаки предметов, при этом не любые признаки предметов, а толь¬
ко необходимые признаки. Способ соединения этих признаков в понятии
всегда таков, что в результате получается единый отличительный при¬
знак, посредством которого предмет данного понятия отличается от всех
прочих предметов действительности.
, Исходя из сказанного, понятие и следует определять как мыслен-
1 Такое утверждение'было высказано в свое время М. С. Строговичем. По его
мнению, «понятие — это необходимый элемент мысли, но еще не сама мысль»
(М. С. Строгович «Логика», 1948, стр. 108). Впоследствии М. С. Строгович при¬
знал, что это утверждение ошибочно.

ОБ ИСТИННОСТИ ПОНЯТИЙ
115
ное сочетание в единство таких признаков, каждый
из которых необходим, а все взятые вместе доста¬
точны для отличения предмета понятия от всех
прочих предметов действительности.
Следует подчеркнуть, что формальное содержание всех понятий
одинаково. Каждое из понятий представляет собою единство общего и
особенного. Общим здесь является признак, присущий такому множест¬
ву предметов, в которое входит и предмет данного понятия. Особенным
здесь является признак, присущий среди всех предметов множества
только предмету данного понятия. Мысленное сочетание этих двух при¬
знаков в единство дает в результате один отличительный признак. Этот
признак является отличительным для данного предмета уже не только
в отношении предметов данного множества, но и в отношении любых
предметов действительности. Таким образом, всякое понятие представ¬
ляет собой отражение объективно существующего в вещах единства
общего и особенного.
Однако понятие отображает не все богатство общих и особенных
признаков, присущих данному множеству предметов. Оно отображает
только то количество этих признаков, единство которых необходимо и
достаточно для отличения данного множества предметов от всех прочих
предметов действительности.
Познавая какое-либо множество предметов, мы, конечно, стремимся
отобразить его во всем богатстве общих, особенных и единичных призна¬
ков. Однако это отображение осуществляется нами не в одном понятии, а
во множестве суждений, которые состоят из различных понятий и пред¬
ставлений. Одно понятие не может решить указанной задачи хотя бы уже
потому, что всякая попытка включить в содержание понятия о данном мно¬
жестве какой-либо признак, присущий не всем элементам множества, тот¬
час же превращает его в понятие не о данном, а о другом множестве
предметов.
Проведенный анализ формы понятия свидетельствует о том, что в от¬
ношении формального содержания понятия не имеет смысла ставить во¬
прос об истинности или ложности. Понятие как таковое есть отражение
единства общего и особенного, присущего действительности, и в этом
смысле оно всегда истинно. Л
Вопрос об истинности или ложности понятия имеет смысл лишь тогда,
когда речь идет не о формальном, а о конкретном содержании понятия,
то есть о том содержании, которым одно понятие (например, понятие
«квадрат») отличается от другого понятия (например, от понятия «жи¬
вотное») .
Именно в отношении этого конкретного содержания многие логики и
философы и утверждают, что оно не может характеризоваться ни как
истинное, ни как ложное. При этом одни логики и философы отрицают
применимость признака «быть истинным» к понятию на том основании, что
понятие есть особая, отличная от суждения форма мысли, а признак «быть
истинным» является отличительным признаком суждения. Другие же
утверждают, что понятие есть вид суждения. В этом случае истинность
понятия не отрицается, но зато отрицается его существование в качестве
особой, отличной от суждения формы мысли.
Первая точка зрения была сформулирована еще Аристотелем. По
мнению Аристотеля, понятие нечто значит, но оно не может быть охарак¬
теризовано ни как истинное, ни как ложное.
Некоторые сторонники того мнения, что к понятиям неприменима
оценка их как истинных или ложных, утверждают, что о понятиях нельзя
говорить как об отражениях действительности потому, что имеются поня¬
тия (например, «бог» и т. п.), которым в действительности ничто не со¬
ответствует (см. Klaus Georg «Einfuhrung in die formale Logik». Ber¬
lin. 1958, S. 145).

116
П. В. ТАВАНЕЦ
Это соображение несостоятельно. Имеются не только понятия, но и
суждения, которым в действительности ничего не соответствует, однако мы
ведь считаем возможным говорить о суждении как об отражении действи¬
тельности и вместе с тем характеризовать то или иное суждение как истин¬
ное либо ложное. Сказанное осуждении сохраняет полную значимость и в
отношении понятия. Понятие, как и суждение, по своему формальному со¬
держанию есть отражение действительности и в этом смысле всегда истин¬
но. По своему конкретному содержанию понятие, так же как и суждение,
может быть либо истинным, либо ложным. Тот факт, что имеются понятпя,
которым в действительности ничего не соответствует, не только не опро¬
вергает, а, наоборот, подтверждает применимость к понятиям характери¬
стики «быть истинным или ложным». Ведь если некоторые утверждают,
что предмет такого понятия, как «бог», существует в действительности, а
на самом деле он не существует, то понятие о боге, в содержании которого
мыслится признак «существовать в действительности», мы не можем ха¬
рактеризовать иначе, как ложное.
Неверна также и вторая точка зрения, отрицающая специфичность
понятия. Сторонники этой точки зрения утверждают, что признак суж¬
дения «быть утверждением или отрицанием чего-либо о чем-либо» при¬
сущ и понятию (см., например, А. О. Маковельский «О книге
П. В. Таванца «Суждение и его виды». Труды Азербайджанского госу¬
дарственного университета имени С. М. Кирова. Серия логики и психо¬
логии, вып. 4, Баку, 1954, стр. 95). Такое мнение неизбежно приводит к
отрицанию того, что понятие есть особая, отличная от суждения форма
мышления. Ведь если понятие представляет собой утверждение или
отрицание чего-либо о чем-либо, то это уже не понятие, а суждение. Вот
почему сторонники этой точки зрения разумеют под понятием особый
вид суждения, а именно суждение-определение, являющееся разновид¬
ностью выделяющего суждения (см. А. С. Ахманов «Формы мысли
и законы формальной логики». «Вопросы логики», стр. 74; П. В. Коп¬
ни н «Формы мышления и их взаимосвязь». «Вопросы философии»
№ 3, 1956, стр. 45).
Отрицание специфики понятия является, несомненно, ошибочным.
Кроме того, называть суждение-определение понятием — значит вносить
путаницу в®научную терминологию. Основная ошибка логиков, превра¬
щающих понятие в вид суждения, заключается в том, что они неразрывно
связывают истинность и ложность с утверждением или отрицанием. Эта
же ошибка имеет место и у тех логиков, которые отрицают истинность
и ложность понятий на том основании, что понятия не утверждают и
не отрицают чего-либо о чем-либо (см. Klaus Georg «Einfuhrung in die
formale Logik», S. 145). Ведь коль скоро положение о том, что истинность
и ложность неразрывно связаны с утверждением и отрицанием, при¬
знается истинным, то приходится признавать истинным не только поло¬
жение «где есть утверждение или отрицание, там есть истинность и
ложность», но и положение «где есть истинность и ложность, там есть и
утверждение или отрицание». Из признания же истинности этого послед¬
него положения следует одно из двух: либо отрицание существования
понятия как специфической формы мышления (поскольку признается,
что понятия могут быть истинными и ложными); либо отрицание того,
что понятия могут быть истинными и ложными (поскольку признается,
что утверждение или отрицание есть специфический признак суждения).
Мы считаем положение о неразрывной связи истинности и ложности
с утверждением и отрицанием ошибочным. Оно ложно именно потому,
что понятия, не будучи утверждением или отрицанием чего-либо о чем-
либо, все же могут быть истинными и ложными. Чтобы убедиться в спра¬
ведливости сказанного, обратим внимание прежде всего на то, что при¬
знаки предметов, знание о которых составляет содержание понятий, не су¬
ществуют оторванно от предметов. Сочетая в мысли какие-либо признаки,

ОБ ИСТИННОСТИ ПОНЯТИЙ
117
мы тем самым создаем мыслимое содержание, претендующее быть отоб¬
ражением тех предметов, которым эти признаки принадлежат. Однако во¬
прос о том, существуют ли в действительности такие предметы, остается
при этом еще открытым. Ведь процесс образования мыслимого содержа¬
ния является результатом активной деятельности субъекта, выражаю¬
щейся в анализе и синтезе, индукции и дедукции, абстракции и обобще¬
нии. Эта деятельность таит в себе возможность ошибки. В результате ее
мы можем получить такое мыслимое содержание, которое будет либо со¬
ответствовать действительности, либо нет.
Для того, чтобы мыслимое сочетание признаков могло быть охарак¬
теризовано как истинное понятие, оно (сочетание) должно быть отобра¬
жением объективно существующего единства этих признаков. Если мыс¬
лимое сочетание признаков не отображает объективно существующего их
единства, то наше понятие будет ложно. Говоря словами Ф. Энгельса,
«мысль, если она не делает промахов, может объединить элементы со¬
знания в единство лишь в том случае, если в них или в их реальных про¬
образах это единство уже до этого существовало. От того, что сапожную
щетку мы зачислим в единую категорию с млекопитающими,— от этого у
нее еще не вырастут молочные железы» («Анти-Дюринг», 1957, стр. 40).
Таким образом, если для суждения возможность быть истинным или
ложным определяется тем, что суждение есть утверждение или отрица¬
ние чего-либо о чем-либо, то есть особый способ отражения действитель¬
ности, таящий в себе возможность ошибки, то для понятий возможность
быть истинным или ложным определяется тем, что понятие есть мыслен¬
ное сочетание признаков в единство, то есть также особый, отличный от
суждения способ отображения действительности, таящий в себе возмож¬
ность ошибки.
До тех пор, пока мы еще не знаем, соответствует действительности
или нет мыслимое нами сочетание признаков предмета, понятие имеет
проблематический характер. Оно истинно или ложно только в себе, но не
для нас. Для нас же понятие становится истинным или ложным только
тогда, когда оно пройдет практическую проверку. В. И. Ленин писал: «Вне
нас существуют вещи. Наши восприятия и представления — образы их.
Проверка этих образов, отделение истинных от ложных дается практи¬
кой» (Соч., т. 14, стр. 97).
Сказанное здесь В. И. Лениным об ощущениях и представлениях
полностью относится и к понятиям. Отделение истинных понятий от лож¬
ных также дается практикой.
Если мыслимое в проблематическом понятии содержание оказывается
после проверки соответствующим действительности, мы квалифицируем
понятие как истинное и включаем его в систему понятий данной науки.
Так, например, когда было доказано, что предмет введенного Дираком
в 1928 году проблематического понятия «антиэлектрон» (впослед¬
ствии названный позитроном) существует в действительности, данное по¬
нятие как истинное было включено в систему понятий физики. Если бы
кто-нибудь теперь мыслил в содержании понятия «позитрон» признак
«быть не существующим в действительности», то его понятие было бы
ложным.
Если же мыслимое в проблематическом понятии содержание оказы¬
вается не соответствующим действительности, мы квалифицируем поня¬
тие как ложное и исключаем его из системы понятий данной науки.
Например, когда было установлено, что предметы таких проблема¬
тических понятий, как «флогистон», «теплород», «эфир» и т. п., не суще¬
ствуют в действительности, в содержание этих понятий мы включили
признак «быть не существующим в действительности». Теперь объем
этих понятий характеризуется нами как нулевой, и в силу этого указан¬
ные понятия исключаются из соответствующей области знания. Об этих
понятиях мы говорим теперь лишь тогда, когда речь идет об истории на¬

118
П. В. ТАВАНЕЦ
уки, а не о ее состоянии на сегодняшний день. Если бы кто-нибудь в на¬
стоящее время мыслил в содержании понятия «флогистон» признак
«быть существующим в действительности», то его понятие было бы
ложным.
Так как подавляющее число истинных понятий является понятиями
о предметах, существующих в действительности, то поэтому, определяя
содержание этих понятий, мы обычно не отмечаем признак «быть сущест¬
вующим в действительности», ввиду того, что этот признак есть нечто само
собою разумеющееся. Однако в отношении понятий о других предметах
мы это обязательно делаем. Так, когда мы выясняем содержание понятий
о предметах, в настоящее время не существующих, мы обязательно отме¬
чаем это обстоятельство. Выясняя, что такое «иностранцевия», мы
перечисляем следующие признаки: «быть ископаемым» (то есть не су¬
ществующим в настоящее время животным), «быть хищным животным»,
«быть зверозубым пресмыкающимся».
Выясняя содержание понятий о предметах, вообще не существующих
в действительности, мы обязательно указываем признак «быть не сущест¬
вующим в действительности». Когда мы говорим о понятиях из греческой
мифологии (Пегасе, Медузе и т. п.), мы указываем, что Пегас — это ми¬
фический (то есть не существующий в действительности) крылатый конь,
родившийся из крови обезглавленной Персеем Медузы. Медуза — это
одна из трех мифических крылатых женщин-чудовищ (горгон), которая
не обладала бессмертием, и т. д.
Логики-идеалисты, отрицающие истинность понятий, нередко ссы¬
лаются еще на то, что «существование в объективной действительности»
не есть признак вещи и в силу этого оно не может включаться в содер¬
жание понятия о вещи. Данное положение, впервые четко сформулиро¬
ванное И. Кантом, получило широкое признание не только среди канти¬
анцев, но и среди неопозитивистов. Так, например, Б. Рассел утверждал,
что «объект» есть псевдопонятие. «Сказать «х есть объект» — значит ни¬
чего не сказать» (см. Л. Витгенштейн «Логико-философский трак¬
тат». М. 1958, стр. 20).
Несостоятельность утверждений подобного рода достаточно очевид¬
на уже из сказанного выше. Однако в данной связи нелишним будет
указать на то, что понятие «существовать в объективной действитель¬
ности» вполне соответствует принятому в логике определению признака
как того, чем одни познаваемые нами предметы сходны (или отличны)
с другими предметами. Ведь «существовать в объективной действитель¬
ности», то есть быть материальным предметом,— это не то, что «существо¬
вать в сознании» (в виде представлений, понятий и т. п. или в виде
фантастических образов). Если мы различаем все это, то, следовательно,
нам известны и признаки, по которым мы отличаем, например, вещь
от представления о ней или представление о существующей в действи¬
тельности вещи от мифического образа.
Но коль скоро «существование (или несуществование) в объек¬
тивной действительности» есть признак вещи, то, следовательно, оно, как
и всякий иной признак, может включаться в содержание понятия.
Такое включение и осуществляется обычно в так называемых суждени¬
ях существования, где субъектом является проблематическое понятие,
а в качестве предиката утверждается (или отрицается) существование
предмета суждения в действительности. Например, «позитрон сущест¬
вует в действительности», «флогистон в действительности не суще¬
ствует» и т. п.
После включения признака «быть существующим (или не сущест¬
вующим) в действительности» в содержание понятия оно уже не только
нечто значит, но и является либо истинным, либо ложным.
Интересно отметить еще следующее. Те логики, которые утверждают,
что в содержании понятий не мыслятся признаки «быть существующим

ОБ ИСТИННОСТИ понятии
119
в действительности» или «быть не существующим в действительности»,
нередко незаметно для себя опровергают это утверждение.
Так, например, в «Логике» русского кантианца А. И. Введенского
мы читаем: «...Возьмем понятие заведомо несуществующего предмета^,
именно — трехголового человека. В нем самом по себе еще нет никакой
лжи, равно как и никакой истины... Возьмем теперь, наоборот, понятие
предмета, заведомо существующего, хотя бы луны. В нем самом по себе
нет никакой истины, равно как и никакой лжи» («Логика, как часть
теории познания». П. 1922, стр. 11—12).
Приведенные выписки из «Логики» Введенского свидетельствуют о
том, что при выяснении содержания понятия никак нельзя отвлечься от зна¬
ния о существовании или несуществовании предмета понятия в действи¬
тельности, что и определяет оценку наших понятий как истинных или
ложных. Ведь если мы мыслим, что предмет нашего понятия «заведомо
существует в действительности», и этот предмет на самом деле сущест¬
вует в действительности, то наше понятие будет истинным. А если мы
мыслим, что предмет нашего понятия «заведомо существует в действи¬
тельности», а на самом деле он не существует, наше понятие будет
ложным.
* * *
В результате рассмотрения вопроса об истинности понятий мы при¬
ходим к следующим основным выводам.
1. Понятие, так же как и другой важнейший вид мысли — сужде¬
ние, может быть либо истинным, либо ложным. Это положение вытекает
из марксистско-ленинской теории отражения.
2. Признание первого вывода отнюдь не влечет за собою признания
гого, что понятие есть вид суждения, ибо понятие в отличие от суждения
не является утверждением или отрицанием чего-либо о чем-либо.
3. Попытка некоторых идеалистов (кантианцев, неопозитивистов)
обосновать отрицание истинности понятий ссылкой на то, что «суще¬
ствование в объективной действительности» не есть признак вещи, несо¬
стоятельна. На самом деле «существование в объективной действитель¬
ности» является признаком, так как знание об этом дает нам возмож¬
ность различать материальные предметы от идеальных и фантастических
предметов.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
И ПУБЛИКАЦИИ
о влиянии внешних условий на протекание
процесса радиоактивного распада
И. В. КУЗНЕЦОВ, И. С. ПАНАСЮК
Открытие радиоактивности было одним
из важнейших моментов революции в есте¬
ствознании на рубеже XIX и XX веков, о
которой писал В. И. Ленин в книге «Ма¬
териализм и эмпириокритицизм». Теорети¬
ческое значение этого открытия состояло в
том, что оно нанесло решающий удар по
метафизическим представлениям об атомах
как абсолютно простых, абсолютно неиз¬
менных, застывших «кирпичиках мирозда¬
ния», которые не переживают никакой
истории во времени, лишь внешне сосуще¬
ствуют в пространстве и никак не связаны
друг с другом генетически. В действитель¬
ности атомы оказались сложными, изменя¬
ющимися, подверженными процессу разру¬
шения и преобразующимися друг в друга.
Обнаруженное при этом выделение энергии
впервые показало, какие могучие силы та¬
ятся в недрах материи. Попытки практиче¬
ски использовать энергию радиоактивного
распада были предвестниками наступления
эпохи атомной энергетики, так бурно раз¬
вивающейся в наши дни.
С того самого момента, когда радиоак¬
тивный распад был впервые обнаружен, он
стал предметом самых разнообразных ис¬
следований. Всеобщее внимание привлека¬
ла та поразительная особенность этого про¬
цесса, что у каждого данного сорта радио¬
активных атомов в единицу времени распа¬
дается одна и та же доля общего числа
радиоактивных атомов, сколько бы их ни
было в данный момент, и величина этой
доли является характерной именно для
данного сорта атомов. Вставал вопрос:
остается ли эго справедливым всегда, при
всех внешних, физических и химических,
условиях, или же изменения внешних усло¬
вий оказывают влияние на ход радиоактив¬
ного распада?
Для решения этого вопроса вещества,
обладающие радиоактивностью, подверга¬
лись воздействию высоких и низких тем¬
ператур, больших давлений. Они помеща¬
лись в сильные магнитные поля. Их с очень
большой скоростью вращали в центрифугах
так, что центробежное ускорение в тыся¬
чи раз превосходило ускорение земного
притяжения. В широких пределах (до не¬
скольких тысяч раз) изменялась концен¬
трация радиоактивных атомов. Радиоактив¬
ные вещества подвергались действию хи¬
мических реакций, при которых радиоак¬
тивные элементы вступали в соединения с
нерадиоактивными элементами. Но ни в од¬
ном из указанных экспериментов не было
найдено хоть сколько-нибудь заметного
влияния на ход радиоактивного процесса
(см. М. Кюри «Радиоактивность». М.,
1947; Е. Rutherford, J. Chadwick,
С. D. Ellis «Radiations from radioactive
substances». Cambridge, 1930; S. Mayer,
E. Schweidler «Radioactivitat». Berlin,
1927). Строго говоря, из этого следовал
только тот вывод, что при данных (фак¬
тически реализованных в опыте) измене¬
ниях внешних условий ход распада дан¬
ных (фактически использовавшихся) ра¬
диоактивных веществ не изменяется или
же его изменения лежат за пределами точ¬
ности измерительных средств, применяв¬
шихся в э т и х опытах. Однако постепенно
историческая ограниченность рамок прове¬
денных экспериментов забывалась, и выше¬
указанные результаты исследования стали
толковаться в том смысле, что ход радио¬
активных процессов вообще абсолютно не¬
изменен и принципиально не зависит от ка-
ких-либо внешних условий. Что бы ни про¬
исходило во внешней среде, радиоактив¬
ный процесс идет так, что количество рас¬
падающихся в единицу времени атомов со¬
ставляет одну и ту же постоянную долю
наличного числа еще не распавшихся ато¬
мов и величина этой доли есть нечто харак¬
терное для данного типа радиоактивного
вещества, присущее ему «самому по себе»,
вне зависимости от любых могущих на него
действовать факторов.
Со временем эта мысль стала считаться
как бы общепризнанной и само собой разу¬
меющейся. В явной или неявной форме
она нашла широкое распространение в спе¬
циальной научной и научно-популярной
литературе. Величина, выражающая долю

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
121
ежесекундно распадающихся атомов и ха¬
рактерная для каждого данного вида радио¬
активного вещества, была превращена в не¬
кий абсолют.
История науки, в частности история
атомистики, свидетельствует о том, что
надо с сугубой осторожностью относиться
ко всякого рода тенденциям абсолютизиро¬
вать те или иные физические свойства ма¬
терии, к попыткам превращать их в нечто
совершенно неизменное, ни от чего не за¬
висящее, изолированное от внешних усло¬
вий. Известно, например, что таким «абсо¬
лютным свойством» в течение очень дол¬
гого времени считалась масса. Между тем
открытие электрона и тщательное изучение
закономерностей его движения, а также
другие достижения физической науки, в
особенности теория относительности, пока¬
зали, что масса частиц материи не являет¬
ся неизменной величиной, а существенно
зависит от скорости. Положение об абсо¬
лютной неизменности массы сложилось в
науке благодаря тому, что в 'течение дол¬
гого времени рамки эксперимента были
ограничены теми движениями, в которых
скорости частиц вещества оказывались зна¬
чительно меньшими скорости света. В этих
условиях изменение массы со скоростью
ничтожно мало, и оно ускользало от наблю¬
дения. И этому обстоятельству придавалось
принципиальное значение. «Неизменность
массы» абсолютизировалась, экстраполиро¬
валась на любые скорости.
Подобно этому, но только гораздо рань¬
ше, возник и другой «абсолют» — принци¬
пиальная «неделимость», полнейшая
«неизменность» атомов. Этот «абсолют»
играл особо важную роль. Многими он при¬
нимался за основу научного мировоззре¬
ния. Но, как указывалось выше, он был
полностью разрушен благодаря открытию
радиоактивности. Он вырос в силу истори¬
ческой ограниченности опыта, имевшего де¬
ло с условиями, в которых внутренняя
устойчивость атомов веществ, подвергнутых
исследованию, не могла быть нарушена
средствами, бывшими в распоряжении
экспериментатора, а вещества, обладаю¬
щие радиоактивностью, еще не были извест¬
ны и, таким образом, стояли вне пределов
опытного изучения.
Нет необходимости ссылаться на другие
аналогичные примеры, свидетельствующие
о том, что развивающаяся наука, беспре¬
станно расширяя рамки опытного исследо¬
вания, неизменно опрокидывает попытки
такой абсолютизации физических свойств
материи, при которых эти свойства пред¬
ставляются как нечто «совершенно неиз¬
менное», «первоначальное», от внешних
условий ни в какой мере не зависящее.
Фактически каждый новый шаг вперед в
научном познании всегда сопровождался
выходом за границы представлений о такой
«неизменности», «первоначальности» и
установлением глубокой связи исследуемо¬
го объекта и его свойств с окружающими
условиями.
Все это служит подтверждением замеча¬
тельной мысли В. И. Ленина .о том, что к
критерию практики, с помощью которого
наука выносит приговор об истинности или
ложности тех или иных воззрений, следует
подходить не метафизически, а диалектиче¬
ски, с учетом исторической ограниченности
самого этого критерия. Как указывал
В. И. Ленин, «...не надо забывать, что кри¬
терий практики никогда не может по самой
сути дела подтвердить или опровергнуть
полностью какого бы то ни было челове¬
ческого представления. Этот критерий тоже
настолько «неопределенен», чтобы не по¬
зволять знаниям человека превратиться в
«абсолют», и в то же время настолько
определенен, чтобы вести беспощадную
борьбу со всеми разновидностями идеализ¬
ма и агностицизма» (В. И. Ленин. Соч.,
т. 14, стр. 130).
Тот, кто забывает об этой «неопределен¬
ности» критерия практики и считает опыт¬
ные данные, полученные на исторически
преходящем уровне экспериментальных воз¬
можностей науки, полностью раскры¬
вающими истину как справедливую в о
всех условиях и при всех обстоятель¬
ствах, совершает серьезную ошибку. То,
что еще только предстоит найти в долгом
развитии научного знания, он объявляет
окончательно постигнутым уже теперь,
одним усилием ума.
Однако не менее серьезная ошибка бы¬
ла бы допущена в том случае, если бы в
достигнутом уровне знаний, подтвержден¬
ных практикой, отрицались элементы абсо¬
лютной истины. Одним из таких элементов
в данном случае является вывод о значи¬
тельной внутренней устойчивости радиоак¬
тивных процессов, обусловливающей их
«неподатливость» к внешним воздей¬
ствиям.
* * *
С тех пор, как в физике были осущест¬
влены первые эксперименты по определе¬
нию влияния внешних условий на радиоак¬
тивный распад и начало складываться пред¬
ставление об абсолютной неизменности хо¬
да радиоактивного распада, о его полной
независимости от внешних условий, поло¬
жение в физической науке существенно
изменилось. Ранее в распоряжении ученых
было сравнительно небольшое число радио¬
активных веществ. Теперь, благодаря раз¬
витию атомной промышленности, к услугам
экспериментатора предоставлено чрезвычай¬
но большое количество не только естествен¬
норадиоактивных, но и искусственнорадио¬
активных элементов, обладающих самыми

122
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
разнообразными свойствами (ныне известно
около тысячи радиоактивных изотопов).
Были обнаружены и изучены новые, ранее
неизвестные типы радиоактивности. К на¬
стоящему времени известны следующие ти¬
пы радиоактивности: а) с излучением
электронов, б) с излучением позитронов,
в) радиоактивность, происходящая при
электронном захвате, г) с излучением аль¬
фа-частиц, д) спонтанное деление (тяже¬
лых ядер), е) радиоактивность, происходя¬
щая при ядерной изомерии1.
Многообразие типов радиоактивности
связано с различием во внутреннем меха¬
низме этих процессов. Очень важным об¬
стоятельством, вносящим существенное от¬
личие в состояние науки, является усовер¬
шенствование техники физического экспе¬
римента, усовершенствование измеритель¬
ной аппаратуры. В частности, была значи¬
тельно повышена чувствительность и точ¬
ность основного метода — «метода Резер¬
форда», с помощью которого изучаются ма¬
лые различия в «постоянных распада» ра¬
диоактивных веществ. В силу указанных
обстоятельств в последние годы оказалось
возможным вновь вернуться к исследова¬
нию вопроса о влиянии внешних условий
на протекание радиоактивных процессов.
Ход радиоактивного распада характери¬
зуется особой величиной Т, называемой пе¬
риодом полураспада. Период полураспада
есть время, в течение которого распадается
половина всех атомов данного радиоактив¬
ного вещества. Эта величина не зависит
от числа радиоактивных атомов и опреде¬
ляется физической природой этих атомов.
Величина периода полураспада для раз¬
ных веществ колеблется в очень широ¬
ких пределах. Так, например, для изотопа
тория с массовым числом 232 она равна
1,45 • 10 10 лет, а для изотопа полония
с массовым числом 212 она равна
3 • 10—7 секунды. Для удобства вычис¬
лений часто применяют другую харак¬
теристику скорости радиоактивного рас¬
пада, пропорциональную обратной вели¬
чине периода полураспада. Ее называют
«постоянной распада», или «константой
распада», и обозначают X. Постоянная рас-
0,693
пада Я< — 1 .
Т
Закон, выражающий изменение во
времени числа распадающихся атомов,
был сформулирован еще в 1903 —
1905 годах Резерфордом, Содди и Швейд-
лером (Е. Rutherford «Radioactivity»,
Cambridge, 1904; Е. Schweidler
1 Явление изомерии искусственнорадио¬
активных атомов было открыто в 1936 году
советскими учеными И. В. Курчатовым,
Б. В. Курчатовым, Л. В. Мысовским и
Л. И. Русиновым.
«Congress International de Radiologie»,
Liege, 1905). Математически он пред¬
ставляется в следующем виде:
N = N0-e-*t, (1)
где No — число нерасиавшихся атомов
в момент времени t = О, N — число не-
распавшихся атомов в момент t, Я —
вышеуказанная постоянная радиоактив¬
ного распада. Эта постоянная и выра¬
жает долю распадающихся в единицу
времени атомов:
1 dN
%=— ,
N dt
Таким образом, решение вопроса о том,
зависит ли ход радиоактивного распада
от внешних условий или нет, сводится к
исследованию вопроса о том, зависит ли
от этих условий величина К. В ниже рас¬
сматриваемых работах, посвященных этой
проблеме, задача ставилась именно таким
образом. При исследовании применялись
вещества, обладающие определенным ти¬
пом радиоактивности, связанным с взаимо¬
действием атомных ядер с окружающей их
внешней электронной оболочкой атома. Это
радиоактивность при электронном захвате
и изомерном превращении ядра.
Целесообразность выбора веществ с
таким типом радиоактивности становится
ясной, если представить себе внутренний
механизм происходящих здесь процес¬
сов. При электронном захвате ядро атома
претерпевает изменения в силу того, что
в нем под влиянием электрона, захвачен¬
ного из электронной оболочки, один из
протонов превращается в нейтрон. Таким
образом, атом превращается в изобар с
атомным номером, на единицу меньшим,
нежели исходный атом. В случае радиоак¬
тивности с изомерным превращением
происходит переход ядра из возбужден¬
ного, так называемого метастабильного,
состояния на основной, устойчивый уро¬
вень. При этом имеет место передача из¬
бытка энергии, выделяемой ядром, од¬
ному из электронов внутренней части
электронной оболочки, который покидает
пределы атома. Вслед за этим происходит
испускание электромагнитного излучения
за счет перехода одного из электронов
внешней части оболочки на уровень,
прежде занятый вылетевшим электроном.
Изомерное превращение может совершить¬
ся и другим путем — посредством испу¬
скания ядром фотона без выбивания
электрона. В обоих случаях атомное ядро
сохраняет порядковый номер и массовое
число, но переходит в другое энергетиче¬
ское состояние.
Как мы видим, в обоих только что рас¬
смотренных типах радиоактивности пре¬
образование ядер совершается на основе

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
123
их взаимодействия с электронной оболоч¬
кой. Таким образом, состояние электрон¬
ной оболочки должно определенным обра¬
зом сказываться на ходе подобных радио¬
активных превращений. Но воздействие
на электронную оболочку атомов при со¬
временном состоянии физической науки в
принципе вполне возможно. Это достижимо
либо за счет изменения температуры, либо
изменения химической связи атомов, либо
за счет давления и других подобных фак¬
торов. Из этого вытекает, что при соответ¬
ствующих изменениях температуры, хими¬
ческого состояния и т. п. атомов, обладаю¬
щих вышеуказанной радиоактивностью,
можно ожидать изменения величины X.
Очевидно, что указанные изменения
постоянной распада должны быть тем
более значительными, чем больше изме¬
нения плотности электронов вблизи ядра,
возникающие под влиянием внешних фак¬
торов. С другой стороны, эти изменения
тем больше, чем меньше разница в вели¬
чине энергии ядра в состояниях до ра¬
диоактивного превращения и после него.
Естественно, что шансы обнаружить
ожидаемое изменение константы радио¬
активного распада тем больше, чем вы¬
ше чувствительность экспериментальной,
установки, применяемой с этой целыо.
В рассматриваемых здесь работах по
обнаружению влияния изменения химиче¬
ской связи и температуры на протекание
радиоактивного распада применялся ме¬
тод Резерфорда с надлежащими вариаци¬
ями. Сущность этого метода состоит в
следующем. Препараты, скорости радио¬
активных превращений которых сравни¬
ваются друг с другом, помещаются в две
одинаковые ионизационные камеры, ко¬
торые соединяются таким образом, что воз¬
никающие в них под влиянием радио¬
активности электрические токи идут на¬
встречу друг другу, вследствие чего на
шкале прибора отмечается только раз¬
ность обоих токов. Оба препарата бе¬
рутся в таком количестве, что число атомов
в них практически одинаково. В какой-то
момент времени приборы устанавливаются
так, чтобы разность токов была равна
нулю. После этого следят, как изменяется
ток с течением времени. 'Если скорость
радиоактивных превращений одинакова,
то ток все время остается равным нулю.
Если же один из препаратов испытывает
более быстрые превращения, то величина
тока начинает изменяться во времени. По
характеру изменений тока можно с пол¬
ной определенностью судить о различии
в величине постоянной распада у обоих
исследуемых веществ.
В качестве сравниваемых препаратов
брались образцы одного и того же радио¬
активного изотопа с примерно одинаковым
числом атомов, но находящихся в раз¬
личных условиях: либо при различных тем¬
пературах, либо в разных химических
соединениях. Пользуясь таким методом,
ряд ученых попытался установить влия¬
ние химической связи на постоянную ра¬
диоактивного распада изотопа бериллия с
массовым числом 7(Ве7). Радиоактивность
бериллия (Be7) связана с электрон¬
ным захватом, и потому, исходя из вы¬
шеизложенных соображений, наличие та¬
кого влияния вполне молено было ожи¬
дать. В одном из опытов, проделанных
Буше, Доделем и другими, сравнива¬
лись постоянные распада чистого ме¬
таллического бериллия (Be7) и бериллия,
вступившего в соединение с фтором (фто¬
ристый бериллий Be7F2) [см. R. В о и с h е z,
P. Daudel, R. Mux art, A. R о-
gozinski, Journ. Phys. rad., 10, 201,
1949; Phys. Rev., 76, 1000, 1949].
Если обозначить постоянную распада
металлического бериллия (Be7) через МВе),
а постоянную распада фтористого бериллия
Be7F2 через MBeF2), то результат этих
экспериментов молено выразить так:
МВе) — A,(BeF2) = (10 ± 3) ■ 10-ЭДе),
то есть изменение постоянной распада бе¬
риллия благодаря химической связи с фто¬
ром оказывается порядка 0,01 величины
этой константы у металлического бериллия.
В то же самое время Сегре и Виганд
(см. Е. S е g г е, С. Е. W i е g a n d,
Phys. Rev., 75, 39. 1949; Phys. Rev.,
81, 284, 1951) произвели эксперимен¬
тальное сравнение постоянной распада
металлического бериллия Be7 и постоян¬
ной распада окиси бериллия Ве70. Оказа¬
лось, что изменение постоянной распада
в этом случае достигает величины:
ХШ — Я(ВеО)=(1,5±0,9)-10-4МВе),
то есть порядка 0,0001.
Бейнбридж, Гольдхабер и Вильсон
(см. К. Т. В е i n b г i d g е, М. G о 1 d-
h а b е г, Е. Wilson, Phys. Rev., 84,
1260, 1951; Phys. Rev., 90, 430, 1953)
осуществили аналогичный эксперимент
с изотопом технеция, находящимся в
изомерном состоянии Тс "т , входящим в
различные химические соединения: КТс04 и
TC2S7. В этом случае радиоактивное пре¬
вращение, состоящее в переходе атома
технеция в основное состояние, сопрово¬
ждается выбиванием одного из элек¬
тронов электронной оболочки атома. Обо¬
значив через Я,(КТс04) постоянную распада
технеция, входящего в соединение
КТСО4, и через X(Tc2S?) — постоянную
распада технеция, входящего в соедине¬
ние TC2S7, результаты этого эксперимен¬
та можно выразить следующим образом:
ЦКТс04) — X(Tc2S7) = (27+1) • 10-*X(Tc2S7),
то есть порядка 0,001.

124
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Из приведенных данных вытекает, что
достоянные радиоактивного распада бе¬
риллия Be7 и технеция Тс99т ощутимым
образом изменяются под влиянием химиче¬
ской связи и величина самих этих измене¬
ний зависит от природы химической связи.
Заслуживает внимания и эксперимен¬
тальное исследование Байерса и Стампа
(см. Н. В у е г s, R. Stump, Phys. Rev.,
112, 77, 1958) влияния температуры на
постоянную распада, осуществленное на
том же самом изотопе технеция с массовым
числом 99, находящимся в изомерном со¬
стоянии Тс99т . По условиям опыта тем¬
пература исследуемого препарата изменя¬
лась в интервале от 4,2° абсолютной
температуры до 293° абсолютной темпера¬
туры (то есть от — 269°С до + 20°С). При
этом оказалось, что постоянная распада из¬
меняется на величину
Х(4,2°абс.) —Х(293°абс.) =
(1,3 + 0,4) . 10—4Х(293°абс.),
где А(4,2° абс.) — постоянная распада изо¬
топа технеция 99т при температуре 4,2°
абс., а Я(293° абс.) —постоянная распада
того же изотопа при температуре 293° абс.
Металлический технеций Тс"ш при тем¬
пературе 4,2° абс. становится сверхпрово¬
дящим. Байерс и Стамп путем соответству¬
ющего наложения магнитного поля перево¬
дили технеций из этого сверхпроводящего
состояния в обычное. В вышеприведенных
результатах сравниваются постоянные рас¬
пада технеция в его обычных, несверх¬
проводящих состояниях при температурах
4,2° и 293° абс. Эти же авторы показали,
что при переходе технеция от сверхпрово¬
дящего состояния при 4,2° абс. к обычному
при 293° абс. разность постоянных распада
увеличивается и становится рав¬
ной (6,4 ± 0,4) • 10—4А(293° абс.). Это
обстоятельство еще с одной стороны
раскрывает картину влияния внешних ус¬
ловий на протекание радиоактивного рас-
Весьма существенным является вопрос
о влиянии давления на скорость радиоак¬
тивного распада. Для того, чтобы это вли¬
яние оказалось сколько-нибудь ощути¬
мым, необходимо, чтобы глубинные ча¬
сти электронных оболочек, находящиеся
ближе всего к ядру, подверглись более или
иенее существенной деформации. Однако
при обычных давлениях атомы твердого
вещества сближаются так мало, что про¬
никают друг в друга лишь самыми внеш¬
ними частями оболочек; внутренние же
области электронных оболочек остаются
без каких-либо изменений. При этих ус¬
ловиях ожидать влияния давления на ра¬
диоактивный распад нельзя. Давление
(а тем самым и плотность вещества) дол¬
жно достигнуть очень большой величин?,!,
чтобы подобное влияние можно было
экспериментально констатировать. По та¬
кие опыты еще до сих пор не осуще¬
ствлены.
Э. Шатцман (см. Е. Schatzman,
Journ. de Phys. et le Radium, 9, 46, 1948;
Comp, rend., 241, 853, 1955) произвел
теоретическое исследование влияния дав¬
ления на радиоактивный распад и ход
ядерных реакций. Он установил, что под
действием давления происходит изменение
потенциального барьера (то есть силового
поля), окружающего ядро, и это сказывает¬
ся на величине периода радиоактивного
распада \ Однако такое изменение стано¬
вится заметным лишь при грандиозных
плотностях вещества порядка 105—
1010гр/см3. Вполне допустимо предполо¬
жить, что в природе могут существовать ус¬
ловия, при которых плотность вещества до¬
стигает подобной величины. Известно, на¬
пример, что спутник Сириуса имеет плот¬
ность 4-10 4 гр/см3. В таком случае хоц
радиоактивных процессов должен каким-
то образом меняться.
К рассмотренным данным о влиянии
внешних условий на ход радиоактивных
процессов следует еще добавить сообра¬
жения, связанные с результатами теории
относительности. В соответствии с тео¬
рией относительности любая радиоактив¬
ная частица материи должна изменять
среднее время жизни т или постоянную
распада Х(к= —) при изменении скоро-
Т
сти своего движения согласно законам:
где то и А,о — соответственно среднее
время жизни и постоянная распада при
скорости v=0, а т и X — значения тех же
величин при скорости v.
Справедливость этих формул, получен¬
ных теоретическим путем, неоднократно
экспериментально проверялась при из¬
мерении средних времен жизни различ¬
ных «элементарных» частиц космиче¬
ского излучения, в частности мезонов (см.,
•1 Как нам любезно сообщил проф.
Д. А. Франк-Каменецкий, во вторую из на¬
званных работ Э. Шатцмана вкралась
ошибка при вычислении, приведшая к из¬
менению знака эффекта на противополож¬
ный. Это, однако, не устраняет главною ре¬
зультата исследований Э. Шатцмана, со¬
стоящего в констатации факта влияния
давления на радиоактивный распад.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
125
например, под ред. Д ж. В и л ъ с о п а
«Физика космических лучей», тт. 1—2.
М. 1954 и 1956). Экспериментальная
проверка их справедливости по отно¬
шению к радиоактивным атомам еще не
производилась, так как пока не достигнуты
необходимые для этого скорости. Но, по-
видимому, нет никаких оснований
для сомнений в том, что эти формулы,
выражающие зависимость постоянной ра¬
диоактивного распада любой радиоактивной
частицы материи от скорости, справедли¬
вы и для радиоактивных атомов.
Таковы основные экспериментальные
и теоретические. данные о влиянии
внешних условий на постоянные радио¬
активного распада. Этих данных пока еще
совсем немного. Опытные данные отко¬
сятся к небольшому числу радиоактив¬
ных веществ, к определенным типам ра¬
диоактивности, к сравнительно неболь¬
шим интервалам изменений внешних ус¬
ловий. Но и эти данные имеют большое
принципиальное значение. Они подрывают
укоренившиеся представления о полной
независимости процессов радиоактивного
распада от внешних условий, об абсолют¬
ной неизменности радиоактивной по¬
стоянной К. Они делают весьма перспек¬
тивными дальнейшие, более всесторонние
исследования в том же направлении. Та¬
кие исследования имели бы не только чи-
■GTO. теоретический интерес, но и очень
большое практическое значение.
* * *
В связи с вышеизложенным неизбежно
встает вопрос о справедливости общего
закона радиоактивного распада, выра¬
женного формулой (1) и называемого
«экспоненциальным законом». Его теоре¬
тическое обоснование самым существенным
образом опирается на предположение о не¬
зависимости постоянной радиоактивного
распада от каких-либо внешних условий,
на предположение о ее неизменности во
времени. В свете новых данных такое
йредположение нельзя считать безуслов¬
ным, имеющим всеобщий и универсальный
характер. Строго говоря, указанный за¬
кон, основанный на таком предположении,
должен толковаться как приближенный,
имеющий силу лишь тогда, когда воздей¬
ствие внешних факторов оказывается
пренебрежимо малым. Полное выяснение
того, когда эго фактически имеет место,
является еще делом будущего. Но уже
сейчас ясно, что такое ограничение пре¬
делов применимости закона (1) должно
иметь место.
Экспоненциальный закон (1) приме¬
няется не только к большим совокупностям
радиоактивных атомов, количество кото¬
рых в некоторый момент t = 0 выражает¬
ся большим числом No, но и к отдельным
радиоактивным атомам. В этом случае
указанный закон интерпретируется ста¬
тистически как закон, определяющий ве¬
роятность W(t) того, что данная радио¬
активная частица, еще не распавшаяся в
некоторый момент t = 0, не распадается
к моменту времени t:
—xt
W(t) ~ е (3).
Однако неизбежной предпосылкой полу¬
чения этого закона является предположе¬
ние о том, что вероятность распада мате¬
риальной частицы за единицу времени в
соответствии с обычной трактовкой Я со¬
вершенно не зависит от времени, от всей
предшествующей истории частицы и яв¬
ляется в точности одинаковой для всех
частиц данного вида, как бы ни различа¬
лись условия, в которых они находятся.
Таким образом, сказанное выше о необхо¬
димости отказа от трактовки экспоненци¬
ального закона (1) как имеющего универ¬
сальный характер и абсолютно ничем не
ограниченные пределы применимости отно¬
сится и к закону для отдельной частицы.
Отсюда следует, что нельзя пытаться
чисто логически обосновывать утверждение
о независимости радиоактивного распада от
«истории атома», от внешних условий
ссылкой на справедливость экспоненци¬
альных законов (1) или (3), ибо тем са¬
мым мы попадаем в порочный логический
круг, так как оба они зиждутся на пред¬
положении о независимости случайных со¬
бытий от предыдущей истории.
Вероятностный закон (3) имеет очень
широкие применения не только в теории
радиоактивного распада, но и во многих
других областях физики, а также в ряде
других наук. Его используют при построе¬
нии общей теории случайного чередования
однородных событий в математической ста¬
тистике. Но, как и в случае радиоактивно¬
го распада, необходимой предпосылкой вы¬
вода этого закона и его применений являет¬
ся допущение, что случайные однородные
события, изучаемые статистически, совер¬
шаются так, что их ход в каждый данный
момент не зависит от времени, от предыду¬
щей истории системы.
Глубокие соображения об ограниченной
применимости этого закона высказал
А. Я. Хинчин в своей монографии «Матема¬
тические методы теории массового обслужи¬
вания». Хотя А. Я. Хинчин рассматривает
там специальную проблему, связанную с
изучением «потока вызовов» на различно¬
го рода линиях обслуживания (например,
на телефонных станциях), его замечания
носят совершенно общий характер. Эти
замечания для нас в данном случае тем
более существенны, что, как он сам под¬

126
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
черкивает, общая теория такого потока вы¬
зовов находит широкий круг применений
и в областях, ни с каким обслуживанием
не связанных, например, в вопросах радио¬
активного распада атомов. Мы читаем:
«Наконец, весьма важное значение для
большинства задач теории обслуживания
имеет вопрос о законе распределения дли¬
тельности занятий (разговоров). В значи¬
тельном большинстве исследований этот
закон предполагается показательным
(то есть вероятность того, что длительность
разговора будет больше t, принимается
равной e-Pt, где Р>0—постоянная). Этот
выбор обусловлен главным об¬
разом тем, что он значительно
облегчает необходимые расче¬
ты (разрядка наша.— Авт.). Можно без
преувеличения сказать, что заметное боль¬
шинство задач теории обслуживания ре¬
шается сравнительно просто при показа¬
тельном распределении длительности раз¬
говоров и, напротив, приводит к неодоли¬
мым трудностям при почти всяком ином
предположении о форме этого закона» (А. Я.
Хинчин «Математические методы теории
массового обслуживания». Труды Матема¬
тического института имени В. А. Стекло-
ва, XLIX. М. 1955, стр. 57). Показав, что
облегчение расчетов связано как раз с тем
обстоятельством, что совершающееся в си¬
стеме в данный момент случайное событие
считается не зависящим от предыдущей
истории системы, от времени, А. Я. Хин¬
чин подчеркивает, что именно это свойство
показательного распределения «заставляет
думать, что в практических ситуациях ги¬
потеза показательного распределения дли¬
тельности разговоров вряд ли может рас¬
считывать на точное осуществление и
в лучшем случае способна служить лишь
более или менее хорошим приближени¬
ем к действительности» (там же, стр.
57—58).
Чрезвычайно ценные результаты по во¬
просу о справедливости экспоненциального
закона были получены также и на другом
пути. Еще в 1947 году Н. С. Крылов и
В. А. Фок предприняли теоретическое
исследование проблемы распада так назы¬
ваемого квазистационарного состояния
(см. «Журнал экспериментальной и теоре¬
тической физики», т. 17, стр. 93, 1947).
Проблема эта имеет непосредственное от¬
ношение к явлениям радиоактивного рас¬
пада, прохождения частиц через потен¬
циальный барьер, к вопросу о распределе¬
нии энергетических уровней ядер и т. п.
В сущности, радиоактивный распад есть
лишь частный случай большого класса
явлений, носящих общее наименование
распада квазистационарных состояний.
Основной результат этого исследования
Н. С. Крылова и В. А. Фока состо¬
ял в установлении математически выражен¬
ной связи между законом распада квази¬
стационарного состояния и плотностью рас¬
пределения энергии в данном состоянии.
Эта связь давала в руки физиков средство
судить по закону распада системы, находя¬
щейся в квазистационарном состоянии, об
ее уровнях энергии. Решение задачи о на¬
хождении такой связи, полученное указан¬
ными исследователями, имеет общий харак¬
тер, поскольку оно опиралось лишь на об¬
щие понятия и законы квантовой механики
и не зависело от конкретных физических
свойств распадающейся системы. Однако
при конкретном вычислении найденных со¬
отношений не были сделаны некоторые ма¬
тематические уточнения. В силу этого ряд
конкретных следствий теории должен был
рассматриваться как известное приближе¬
ние к действительности. Но и при этих
обстоятельствах получился результат, кото¬
рый должен был бы привлечь особое вни¬
мание. А именно: из теории вытекало, что
обычный экспоненциальный закон реали¬
зуется только при достаточно боль¬
ших временах t. Впрочем, это об¬
стоятельство не нашло должной оценки.
Недавно JI. А. Халфин вновь вернулся к
этой проблеме. Исходя из работы Н. С.
Крылова и В. А. Фока и опираясь на нее,
развивая ее, он уточнил некоторые основ¬
ные формулы, учтя тот факт, что вычисле¬
ния всех интегралов по энергии необходимо
вести в области сплошного положительного
спектра энергии (см. Л. А. Халфин.
«К теории распада квазистационарного
состояния». «Журнал экспериментальной и
теоретической физики», т. 33, вып. 6 (12),
1957; «Доклады Академии наук СССР»,
т. 115, № 2, 1957). Это обстоятельство
привело к принципиально новым резуль¬
татам, не могущим не вызвать огромного
интереса как с философской, так и с чисто
физической точки зрения.
Как показал Л. А. Халфин, экспонен¬
циального закона распада для всех значе¬
ний времени не может быть. Экспонен¬
циальный закон распада справедлив лишь
в некоторой конечной области времени
(связанной определенным образом с вели¬
чиной энергии). Закон распада отличается
от экспоненциального как при малых, так
и при очень больших значениях времени.
В силу такого характера нового закона
распада возникает необходимость фиксиро¬
вать начальный момент времени, в который
возникает сама распадающаяся систе¬
ма. Экспоненциальный закон распада этой
фиксации времени не требовал. Любая ста¬
дия процесса распада, подчиняющегося
экспоненциальному закону, могла быть
взята в качестве исходной, поскольку пре¬
дыдущая история распадающейся системы,

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
127
как это неоднократно подчеркивалось вы¬
ше, не имеет никакого значения для того,
что произойдет дальше. При новом законе
распада дело обстоит совсем иначе. Ве¬
роятность, с которой в данный момент будет
происходить распад, зависит от всей про¬
шлой истории системы. Чтобы совершенно
точно выразить количественные закономер¬
ности распада, необходимо вести счет време¬
ни уже не от произвольно выбираемого на¬
ми момента, а от момента возникно¬
вения квазистационарной системы. Со¬
временная атомная физика позволяет фик¬
сировать этот момент с достаточной точ¬
ностью во многих случаях. Так, в экспери¬
менте с образованием искусственного радио¬
активного изотопа подобный начальный
момент определяется началом эффективной
бомбардировки стабильного ядра, результа¬
том которой является данный радиоактив¬
ный изотоп. Л. А. Халфин полагает, что в
таком эксперименте было бы возможно на¬
блюдать отклонения закона распада от экс¬
поненциального.
Выявленные таким образом отступления
от экспоненциального закона означают, что
постоянная распада в действительности
не является постоянной. Вместе с тем ука¬
занные отступления таковы, что они остав¬
ляют экспоненциальному закону определен¬
ную сферу действия, и, таким образом, от¬
крытие этого закона оказывается элемен¬
том абсолютной истины, сохраняющим свое
значение в соответствующих границах.
Учет неэкспоненциального характера за¬
кона распада выдвигает задачу формулиро¬
вания нового закона распада для боль¬
ших совокупностей распадающих¬
ся частиц.
При условиях, когда действует экспо¬
ненциальный закон, несущественно, что в
данную совокупность распадающихся час¬
тиц входят частицы, возникшие в различ¬
ные моменты времени, ибо их предыдущая
история не имеет значения и время можно
отсчитывать с такого момента, когда все
они уже возникли. Положение решительно
меняется, когда необходимо учитывать от¬
ступления от экспоненциального закона.
Здесь нужно учитывать предыдущую исто¬
рию частиц, учитывать, что они возникли
в разное время и, таким образом, к данному
моменту величины вероятности их распада
существенно различны, так как они про¬
жили различные промежутки времени.
Относительно закона распада совокупно¬
стей частиц, возникающих в разное время,
сейчас могут быть высказаны лишь самые
общие соображения. Совершенно ясно, что
в него должна входить величина, характе¬
ризующая скорость рождения рассмат¬
риваемых радиоактивных частиц H(z) в
секунду, то есть число появившихся за се¬
кунду частиц, подверженных распаду, в
момент времени z, отсчитываемый от того
момента, когда еще не возникла ни одна из
рассматриваемых частиц. Эта скорость мо¬
жет быть переменной и каким-то образом
зависеть от времени. В закон должна вхо¬
дить вероятность wi((p — z) радиоактив¬
ной частице, родившейся в момент време¬
ни z, не распасться в течение времени
Ф — z и распасться за единицу времени
при ф. Видимо, выражение wi может быть
взято из работы Л. А. Халфмна.
Не останавливаясь на соображениях чи¬
сто математического и статистического ха¬
рактера, используемых для вывода указан¬
ного закона, приведем лишь два оконча¬
тельных его выражения для расчетов чис¬
ла еще не распавшихся частиц материи
N (t') и скорости их распада S (t') в мо¬
мент времени t':
N(t') = Г2 H(z) I" 1- Г W, (<р — z) do
J zj L J z
dz,
S(t') =
dN(t') ГЧ
dt' “JZl
H(z)W!(t' — z)dz.
В этих формулах все три переменные ве¬
личины z, ф и t' отсчитываются от одного
и того же момента времени г=ф=(;,=0,
но с соблюдением таких неравенств:
Ч < z < z2; z < 9 < t' , где Zi и Z2 — мо¬
менты времени, соответствующие началу и
концу рождения распадающихся частиц,
входящих в данную совокупность, со ско¬
ростью H(z) частиц в единицу времени.
Подводя итоги всему вышеизложенному,
мы можем сказать:
1. В современной экспериментальной и
теоретической физике убедительно доказа¬
но, что так называемая постоянная радио¬
активного распада только приближенно
может считаться постоянной.
2. Ранее существовавшее мнение о том,
что процесс радиоактивного распада совер¬
шенно не зависит от внешних условий,
должно быть оставлено как ошибочное.
3. Экспоненциальный закон радиоактив¬
ного распада является приближенным, и
сфера его действия ограниченна.
4. Вероятность распада в каждый дан¬
ный момент времени оказывается завися¬
щей J3T всей предыдущей истории распада¬
ющейся системы.
Все вместе взятое означает, что прин¬
цип историзма, принцип развития, впер¬
вые вошедший в учение о строении мате¬
рии благодаря открытию радиоактивности,
ныне одержал новую знаменательную по¬
беду в современной атомистике.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Обновляется ли «классическая генетика»?
В последние годы в научной литературе
все больше начинает распространяться идея
об «обновлении» «классической генетики».
Эта идея нашла свое отражение в целом
ряде статей в биологических журналах, а
также и на страницах журнала «Вопросы
философии». Так, например, в X» 6 за
1957 год опубликована статья Н. П. Дуби¬
нина «Методы физики, химии и математики
в изучении проблемы наследственности», в
которой объявляется об «обновлении» со¬
временного вейсманизма (последний обыч¬
но в подобных статьях называется его по¬
следователями различно, в зависимости от
возраста его обновляемых теоретических
основ: для давно прошедшего — это «мета¬
физика», для недавнего прошлого — «фор¬
мальная генетика», а для современного со¬
стояния — всегда и только «классическая
генетика»). «Обновление» состоит в том,
что автор от имени направления отказы-
ваетсяотряда теоретических
положений, защищавшихся отечествен¬
ными «классическими генетиками» от
Т. Д. Лысенко лет двадцать тому назад как
устои «диалектического материализма в
биологии» (см. современные сообщения в
печати о совещании при редакции журнала
«Под знаменем марксизма» в 1939 году).
Сколько негодования вызывала тогда кри¬
тика мичуринцами этих генетических ос¬
нов! Возмущение сторонников вейсманизма
вызвали и выступления философов, не же¬
лавших поддерживать моргановскую генети¬
ку как обнаружение «диалектики» в совре¬
менной биологии, каким изображались тео¬
ретические упражнения, например, Г. Мел¬
лера.
Ныне защищаемые генетиками положе¬
ния Н. П. Дубинин называет, как и пола¬
гается, метафизическими и механистиче¬
скими, но это вынужденное признание он
выдает за результат самостоятельного про¬
грессивного и бесконфликтного развития
«классической генетики». Однако при всем
этом сохраняются основы все той же идеи:
независимость наследственного процесса от
условий жизни индивидов. «Классиче¬
ская генетика» больше не настаивает
ка монополии клеточного ядра в опре¬
делении наследственных свойств, так как
рядом генетиков допускается в качестве до¬
полнительных и подчиненных детерминато¬
ров (для второстепенных наследственных
свойств) еще и роль хондриосомного аппа¬
рата, пластид, гранул цитоплазмы, содер¬
жащих РНК, и других частиц, за которыми
может быть признана способность к раз¬
множению. Число таких постулируемых
«детерминантов наследственности» не из¬
меняет качества общей позиции: организм
делится на две сущности, причины наслед¬
ственных свойств остаются частными и ав¬
тономными, не зависящими от всеобщих
связей в мире. За исключением современной
химической интерпретации постулирование
многих ступеней внутренней детерминации
наследственности в цитогенетике известно с
довоенных работ Дарлингтона; разделение
материальных основ наследственности на
ядерные и плазменные выдвинуто было в
результате 20-летних исследований по ин-
цухту ржи Г. Нильсена. Но сколько бы ни
предлагалось отдельных типов «наслед¬
ственных единиц», сама идея возможности
наследственной передачи только там, где
обнаруживается способность к самоудвое-
нию, остается отрицанием истинно¬
го развития путем новообразований. Осно¬
вание для допуска наборов подсобных ге¬
нов — «пластома» и «плазмона» — видели
в том, что ряд реальных наследственных
свойств не подчинялся схеме «менделирова-
ния» и не мог быть поэтому отнесен к яд¬
ру. Основанием же самого отнесения функ¬
ции определения наследственных свойств к
ядру служит идея А. Вейсмана, продик¬
тованная стремлением обосновать независи¬
мость наследственности от внешней среды,
влияющей на возрастное формирование
индивидов. Потребность в каком-то обосно¬
вании этой идеи и вызвала гипотезу о за¬
родышевой плазме, будто бы могущей со¬
хранять неизменные свойства благодаря
простому равноценному делению, предва¬
ряющему полное возрастное развитие осо¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
129
бей-производителей, поэтому «неподвер¬
женному» влиянию особенностей индивиду¬
ального развития. Эта критика может пока¬
заться «старой», но она и не будет новее
до тех пор, пока у современных вейсмани¬
стов сохраняется все то же индетерминист-
ское объяснение. Так как воспроизведение
целостных организмов со всей совокупно¬
стью «признаков» по морганистическим
теориям осуществляется ядром гаметы, ко¬
торому подчинены все белковые компонен¬
ты цитоплазмы, в том числе и «биокатали-
заторы»-ферменты, то фактически теория о
монопольной роли ядра остается все той же,
пока генетика опирается в понятии о наслед¬
ственности на неизменность «жестких
структур» и перекомбинацию их звеньев.
Это по-прежнему остается сведением всех
форм движения материи к изначальному
количественному механическому движению,
к отрицанию историзма в развитии самих
причин эволюции. Это по-прежнему изобра¬
жает изменчивость как автогенетическую,
независимую от специфики воздействия
внешних факторов на обмен, независимую
от ранее совершившегося развития (фило¬
генеза), поскольку он выражен во всей
телесной организации живых
существ, в типе их обмена веществ, в тем¬
пах и соотношениях роста и развития, в
новых формообразовательных реакциях ин¬
дивидов на особенности условий формирова¬
ния, а не только в составе ядерных струк¬
тур. Разве достаточно одного употребления
термина «материальные основы наслед¬
ственности» для того, чтобы считать кон¬
цепцию наследственности материалистиче¬
ской? Эта концепция остается вне истори¬
ческого взгляда на природу, так как она не
признает качественного развития самих
причин изменчивости.
Недаром «классические генетики» так
настаивают на том, что комбинации звень¬
ев молекулы ДИК при четырех разных ос¬
нованиях так разнообразны и многочислен¬
ны. Это все тот же расчет на то, что число
независимых случаев повышает вероятность
случайных целесообразных (приспособи¬
тельных) сочетаний, которые могут сами по
себе обеспечить все многообразие живых
форм на все века эволюции, так что «есте¬
ственному отбору» остается только прила¬
дить к единой системе живой природы це¬
лые серии последовательных изменений, не¬
зависимых от условий развития видов, но
случайно оказавшихся приспособительны¬
ми. «Отбор» тут не движущая сила посту¬
пательного движения, действующая благо¬
даря возобновлению «ступенчатого много¬
образия живых форм» на каждом новом
уровне эволюции, а только регистратор до
него и без него происшедших событий. Это
отход назад даже от классического дарви¬
низма, действительное осуществление идеи,
Э. «Вопросы философии» № 12.
провозглашенной Вейсманом о возврате от
Дарвина к Эмпедоклу с тем, чтобы под ви¬
дом формального признания исторического
принципа в биологии опровергнуть его и
оставить в вопросе о причинах приспособи-
тельности изменений «широкое поле для
веры» (Вейсман).
Концепция органического развития, обо¬
снованная Ч. Дарвином, заключалась в том,
что наследование тенденций изменчивости,
вызванных условиями жизни, объясняет со¬
бой преемственность приспособительных из¬
менений, полезных для сохранения вида
(потомства) в определенной экологической
обстановке, обусловленной взаимодействием
органических видов. Дарвиновский отбор —
это изменчивость формирования целост¬
ных особей, изменяющихся во все пе¬
риоды их возраста. В вейсмановской лее
концепции «механического отбора» изме¬
нения в принципе не зависимы от особенно¬
стей онтогенеза и непременно случайны для
условий жизни, а потому их приспособи-
тельность преадаптивна и порывает с при¬
чинностью. Это — преформистская инде-
терминистская «теория».
Какого же прогресса по сравнению с
этой идеей достигла современная «класси¬
ческая генетика», используя новейшую
химическую интерпретацию «генов»? Ка¬
ково ее объяснение причинной связи ме¬
жду ранее отобранными случайными му¬
тациями и вновь случайно возникающими?
Они не связаны необходимой связью —ис¬
торической преемственностью, направлен¬
ностью изменений. Отказ от принципа на¬
следуемости приобретаемых в онтогенезе
изменений — это отказ от исторической
обусловленности последовательных приспо¬
соблений, ведущих к прогрессу общей орга¬
низации. Ее нельзя основывать на жестко¬
сти структур «наследственного вещества»,
так как чистым воспроизведением себе по¬
добного можно «объяснять» лишь постоян¬
ство живых форм, если оно достигается не¬
изменностью наследственности и неизмен¬
ностью отношений организмов к среде.
В живом движении прогресса и диффе¬
ренциации животных и растений условий
для такого постоянства нет. Здесь постоян¬
ство достигается возобновлением видов в
новых поколениях при изменяющихся усло¬
виях среды, «развитием заново» (Лысенко).
Первичная приспособительность изме¬
нений может достигаться лишь путем аде¬
кватных воздействию среды формообразова¬
тельных реакций индивидов. Взаимное при¬
способление целых живых форм достигает¬
ся только отбором, распространяющимся на
весь жизненный процесс поколений. Оно
не может предопределяться случайными му¬
тациями, хотя бы их и вызвала среда как
простой побудитель безразличной изменчи¬
вости.

130
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Правда, Н. П. Дубинин сообщает, что
«наследственное вещество» более не изо¬
бражается в «классической генетике» как
нетленный «философский камень», пре¬
вращающий вещества, но остающийся не¬
прикосновенным для обмена. Допускается
возможность влияния внешних факторов на
«наследственное вещество» через внутрен¬
ний обмен. Говорится даже о возможности
признания зависимости качества мутаций
от качества вызывающих их факторов. Но
все это только словесное «приближе¬
ние» к идее единства организма и среды,
так как роль ее опять-таки сводится к
толчку извне, возбуждающему случайные
изменения, не зависящие ни от характера
действия факторов, ни от комплекса усло¬
вий существования по направлениям. Кроме
того, известно, что в цитогенетике уже в до¬
военные годы говорилось о некоторой зави¬
симости (но не о соответствии) между «му¬
тагенными» факторами и частотой «крос-
синговеров», а также и увеличением долей
процента мутаций при облучении дрозофи¬
лы рентгеновскими лучами; писалось об
этом и в связи с эффектом полиплоидии под
влиянием обработки растений колхицином.
Теория случайности изменений когда-то
была направлена механистическим мате¬
риализмом против «предустановленного
творцом плана развития»; но на деле она
никак не выводит биологию из порочного
круга преформации, так как представляет
эволюцию как чудо преадаптации (приспо¬
собления к будущим условиям существова¬
ния), поскольку многочисленные серии
приспособительных изменений, на которых
строится эволюция, не имеют в качестве
своей причины результатов эволюции са¬
мой жизненной среды организмов. Если бы
геологические условия существования ор¬
ганизмов на Земле оставались неизменны¬
ми, а требования отбора не зависели бы от
качественного изменения взаимоотношений
между видами, которые определяются раз¬
вивающимися потребностями прогрессиру¬
ющих новых органических существ, тогда
еще можно было бы думать, что бесчислен¬
ные комбинации, возможные для организ-
менных структур, обусловливающие фор¬
му, могут обеспечить приспособительную
эволюцию чисто механическим отбором, наи¬
более соответствующим неизменным усло¬
виям жизни. Но «условия существования»
не только сложная и переменная величи¬
на, но и прогрессирующая причина новой
изменчивости. Она создается в «биологи¬
ческом кругообороте» благодаря взаимо¬
действию закономерно изменяющихся гео¬
логических условий жизни, не зависящих
от самих животных и растений, с другими
условиями жизни, а именно со «взаимными
отношениями» органических видов, причем
неравномерно прогрессирующих,
сменяющих собой состав формаций видов.
Отношения видов, новых и «переживаю¬
щих» от старых исторических природных
формаций, регулируют собой и воздействие
на организмы абиотических физических и
химических факторов среды, «биологизиру-
ют» все экологические факторы жизни. Са¬
ми же взаимные отношения видов зависят
от накопления прогрессивных изменений в
общей организации существ, вместе с ко¬
торым изменяются потребности и способно¬
сти организмов. При этом тип взаимоот¬
ношений между видами, определяющий со¬
бой качественно определенную природ¬
ную формацию в каждом геологиче¬
ском периоде, изменяется опять-таки в за¬
висимости от смены доминирующих в этом
периоде живых форм, которые своим «обра¬
зом жизни» навязывают тип отношений в
данной формации видов всем другим. Обес¬
печение подобных условий естественного
отбора изменениями, не зависящими от раз¬
вивающихся условий существования, прос¬
то невероятно.
Все это требует понимать экологические
факторы как материальную осно¬
ву наследственности и ее из¬
менчивости, находящуюся в
системе организации жизнен¬
ной среды, тогда как другая-
баз и сна я, физиолог о-м о р ф о л о-
гическая,— материальная осно¬
ва наследственности находит¬
ся в «природе организма», то
есть в особенностях телесной
организации существ в целом,
и по мере прогресса, схемы ор¬
ганизма эта материальная ос¬
нова качественно изменяется.
Рассчитывать на то, что при этой слож¬
ной системе взаимодействия организма со
средой все органическое развитие может
быть обеспечено случайно появляющимися
и вечно действующими перекомбинациями
звеньев молекул «наследственного вещест¬
ва»,— это значит сводить причины само¬
движения живой природы к эволюции хи¬
мической формы движения материи и не
признавать качественных переходов к но¬
вым, высшим формам движения материи.
В этом обличении метафизического миропо¬
нимания была вся суть критики механи¬
цизма, данная Энгельсом при появлении
дарвиновской теории развития.
«Классическая генетика» по строю теоре¬
тических идей сохраняет теорию «механи¬
ческого отбора» Эмпедокла и идею Аристо¬
теля о посторонней силе, оживляющей
инертную материю. Эта идейная старина
остается преформистским автогенезом до
тех пор, пока «классические генетики» от¬
рицают три дарвинистских принципа «ис¬
торического метода в биологии»: 1) аде¬
кватность изменчивости «природе организ-

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
131
на», воспринимающего по-своему «факто¬
ры»' среды (принцип «единства филогене¬
за и онтогенеза»); 2) адекватность измен¬
чивости «природе условий жизни», вызы¬
вающих последовательные изменения своим
повторением (принцип «единства организ¬
ма и условий существования»); 3) адекват¬
ность направления вновь возникающих по¬
следовательных изменений по отношеншо к
специфике условий обитания, определяю¬
щих собой преимущественное переживание
и размножение организмов (принцип «на¬
копления последовательных изменений в
направлении отбора»).
Старые идеи Дарвина далеко опередили
теоретический уровень новейшего позити¬
визма в биологии.
Зти принципы, выведенные материализ¬
мом в биологии в результате векового изу¬
чения природных отношений между видами
и внутри видов и их отношений к «фи¬
зическим условиям жизни», проверенные
дарвиновским анализом практики искус¬
ственного формообразования, безусловно,
необходимы для причинного объяснения и
изучения наследственности. Все они объ¬
единяются в известном законе о наследуе¬
мости новых свойств, возникающих под
воздействием среды на организм в процессе
индивидуального развития животных и ра¬
стений. Зтот биологический закон пони¬
мается неправильно, ограниченно, если он
не распространяется до признания возник¬
новения и приобретения всей «системой жи¬
вой природы» новых причин развития, воз¬
никающих в результате самой эволюции.
Без признания этого классического на¬
следства материализма в биологии попытки
объяснить свойства наследственности толь¬
ко изнутри организма, попытки объяснить
только морфологически (структурами) или
только химически (структурно-фермента¬
тивно) будут безнадежными. Поиски орга-
низменных «материальных основ» формы
не напрасны: они приведут к успеху в по¬
знании путей возникновения живого орга¬
нического вещества из неживых веществ—
это задача химии. Но живое остается тако¬
вым только в организменной системе;
искать причины его эволюционной изменчи¬
вости нужно в условиях биологического
процесса.
Организмы — это возрастные, направ¬
ленно развивающиеся тела, качества кото¬
рых изменяются соответственно с тем, как
направляют дифференцировку живого тела
условия внешней среды; опорой для на¬
правлений этой дифференцировки каждый
раз являются морфологические необратимые
результаты предшествующего развития.
Структуры и процессы, обусловливающие
самые начальные стадии образования
вещества живого организма определенного
вида, возможно, могут быть простыми и от¬
носительно постоянными, но их комплексы
сложны. И поскольку в возрастном про¬
цессе действуют в системе они, а не только
их основания, они и приобретают такое же,
если не большее, значение для определения
видового характера и для различных варьи¬
рующих направлений всех последующих
процессов формирования индивидов. Все
они — основные и производные компонен¬
ты — только в системе и составляют мате¬
риальные основы наследственности, опреде¬
ляющие направления дальнейшей изменчи¬
вости, основы, зависящие от истории
развития организма — от накопления при¬
обретаемого; другую необходимую сторону,
детерминирующую наследственность, дает
среда — условия индивидуального развития
наследственного типа в его единичной фор¬
ме — в особях.
В этом существо наших разногласий, а
не в признании или отрицании успехов со¬
временной биологии — она была всегда со¬
временной и всегда развивалась в борьбе.
Если судить по словесным полупризна¬
ниям, «классическая генетика» стоит «на
пороге великих «открытий» и собирается
«открыто» признать (de jure) наследование
приобретаемых свойств и адекватность из¬
менчивости по отношению к специфике воз¬
действия среды на организм. Но ведь ее с
этим признанием придется снова ждать лет
тридцать. «Классическая генетика» не то¬
ропится с признанием вновь возникающих
реальностей и боится простых материали¬
стических истин, но она весьма щедра на
рекламу запоздалых и вынужденных при¬
знаний как собственных открытий,— таков
уж ее стиль.
Посмотрите, как подается все то же чудо
преадаптаций в лабораторном халате XX ве¬
ка — как великий прогресс «классической
генетики», которая открывает-де возмож¬
ности управления природой организмов с
помощью применения к биологическим ис¬
следованиям методов математики, физики и
химии. Представителям этих наук это лест¬
но: наконец-то они вытащили «беспомощ¬
ную» биологию. Но, оказывается, подтяну¬
ли они ее только к старой психоламаркист¬
ской идее о наследственности как о «мне-
ме»; именно эта идея лежит в гамовской
гипотезе о «коде наследственной информа¬
ции», в которой диктуются заветы организ-
мов-предков организмам-потомкам. И при¬
том еще ослепляют аудиторию сообщения¬
ми, что признание наследуемости приобре¬
таемых свойств равносильно признанию
потока информации от потомков к предкам,
понимая под «предками» наследственную
плазму, а под «потомками» — организм.
Ни слова в статье Н. П. Дубинина нет
о том, что вопрос о причинно-следственных
связях между наследственностью и средой
в индивидуальном развитии был поставлен

132
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
и экспериментально решен работами
Т. Д. Лысенко, Д. А. Долгушина и других,
исследовавших (на большой коллекции
сортов) с 1926 года закономерности ста¬
дийного процесса роста и развития. Ни сло¬
ва о том, что целая армия исследователей-
агробиологов Советского Союза,— с одной
стороны, сторонников Мичурина, а с дру¬
гой — сторонников Менделя — спорила и
в печати и экспериментально. Все веду¬
щие специалисты и теоретики селекции
решали вопросы наследственности, на
практике применяя разрабатываемые ими
теории к работам по социалистической ре¬
конструкции полей и ферм. И все они при¬
шли к одобрению мичуринской идеи об
управлении природой организмов, одобрили
мичуринское направление в биологии, при¬
няли принципы теории стадийного разви¬
тия и порвали с формальной генетикой.
С ней остались лишь кабинетно-лаборатор-
ные генетики, ориентирующиеся на «за¬
падную школу», но не поспевающие и за
ней.
Ничего не говорится о том, что далее
замыслы новых экспериментов, осуще¬
ствленных зарубежными генетиками, на ко¬
торые ссылается теперь Н. П. Дубинин,
были вызваны решениями августовской
сессии, приковавшими внимание биологов
всего мира к проблемам управления при¬
родой организмов с помощью влияния
контролируемых факторов внешней среды
на организмы.
С таких же, в сущности, позиций высту¬
пает и Н. В. Турбин в своей статье «О фи¬
лософских вопросах современной генети¬
ки» (журнал «Вопросы философии» № 2
за 1958 год). Эти же идеи пронизывают
статью Д. Ф. Петрова «О некоторых фило¬
софских вопросах учения о материальных
основах наследственности» (там же № 7 за
1958 год). Имеет смысл остановиться
более подробно на существе разбираемых
в этих статьях вопросов и прежде всего
на вопросе о «материальных основах на¬
следственности».
2. Правда и легенды о «материальных
основах наследственности»
Можно ли вслед за И. П. Дубининым,
Н. В. Турбиным и Д. Ф. Петровым счи¬
тать «отказом от попыток дать материали¬
стическое объяснение» явлениям приро¬
ды естественное непризнание теории ге¬
нов? По-видимому, нет. Как известно,
И. В. Мичурин толее был согласен с «тео¬
рией геммул» Дарвина, которая все же
допускает причинное объяснение наследо¬
вания приобретаемых свойств, но реши¬
тельно отрицал моргановскую хромосомную
теорию. К. А. Тимирязев считал вообще
всякую теорию «о наследственных едини¬
цах» пережитком преформизма. Ч. Дарвин
считал, что возникновение последователь¬
ных изменений во всех возрастах лсизни
особей есть результат прямого и косвенного
влияния условий жизни на формирующих¬
ся индивидов, а не результат случайно¬
сти.
Д. Ф. Петров утверждает, что учение о
«материальных основах наследственности»
началось с открытия Г. Менделем «дис¬
кретного характера наследования» и от¬
крытия им лее «основной единицы наслед¬
ственности». Но история биологии не под¬
тверждает этого: 1) явление так называе¬
мого однообразия первого поколения гиб¬
ридов и «раскола потомства на формы про¬
изводителей» было известно еще во вре¬
мена Палласа (см. И. И. Мечников); 2) ди¬
скретный характер наследования был из¬
вестен задолго до Менделя, а объяснен он
был во всем его значении в теории отбора
Дарвина; на признания возможности вы¬
делять наследование индивидуальных раз¬
личий и доводить их развитие при помощи
отбора до полного преобразования исходной
формы благодаря соотносительности в раз¬
витии признаков основана вся дарвинов¬
ская теория отбора; 3) о наследственном
(«генеративном») веществе, делящемся на
обусловливающее консервативное воспроиз¬
ведение наследственных свойств и на вос¬
принимающее влияние внешней среды, го¬
ворилось в работах Бюффона и в иной по¬
становке у К. Вольфа. Это веками тяну¬
щаяся история проблемы. Смешно датиро¬
вать ее возникновение с Бетсона, «открыв¬
шего» Г. Менделя.
Споры по поводу наследственности име¬
ют глубокие корни: начиная с извест¬
ных работ Гиппократа, Платона и Аристо¬
теля (восточные, более древние теории ши¬
роко не известны) они велись отнюдь не
вокруг того, следует ли считать внутрен¬
нее строение и состав «яйца» и «семени»
непосредственным материальным основа¬
нием для воспроизведения типа родителей
в потомстве («наследование») и причи¬
ной развития определенной живой
формы («наследственность»). Споры шли в
другом направлении: считать ли свойства
«семени» и «яйца» образованными всем
организмом производителей или лее форми¬
руемыми независимо от тела. Во-вторых,
споры шли вокруг того, считать ли есте¬
ственным и необходимым, что под влия¬
нием внешних Факторов возникают новые
живые структуры и новые наследствен¬
ные свойства, как думал, напримзр,
К. Ф. Вольф на основании изучения им
развития яйца и почек, или же принимать
«наследственное вещество» («зачатки
жизни» преформизма) за не подвергающе¬
еся влиянию внешних условий, как пола¬
гали противники Вольфа.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
133
Ныне идут споры совершенно в той лее
плоскости, что и в дискуссии К. Вольфа с
преформистами; теоретически новое со¬
стоит в том, что со времени обобщений
И. М. Сеченова (а может быть, и
К. Ф. Рулье) в биологии возникла еще и
другая проблема: считать ли материальные
основы наследственности обусловленными
только внутриорганизменными особенно¬
стями, только «внутренним строением»
живых существ, или лее материальные
условия существования организмов находят¬
ся во внешней среде, действующей на
организмы и обеспечивающей их развитие,
и являются второй (равно необходимой)
материальной основой наследственности
ввиду того, что никакую живую форму не¬
возможно ни получить, ни сохранить вне
определенной среды (К. Ф. Рулье, И. М. Се¬
ченов). Материальные основы наследствен¬
ности даны в «телесной организации»
(Маркс) живых существ; они даны в виде
материальных возмолшостей развития
(Мичурин); другая же необходимая сторо¬
на дана в материальных условиях разви¬
тия, определяемых средой.
Материализм состоит в том, чтобы ви¬
деть и изображать природу такой, какова
она есть, без всяких предвзятостей. Недо¬
статочно признавать, что наследственность
обусловлена составом и строением яйце¬
клетки или зиготы, для того, чтобы быть
материалистом в биологии. Главное в том,
чтобы понимать, что мир един в его мате¬
риальности, и видеть в особенностях фи¬
зико-химического строения организмов ре¬
зультат не только непосредственных при¬
чин, зависящих от действия одних орга¬
нических веществ на другие в организме,
но и понимать это взаимодействие как ре¬
зультат всеобщих материальных связей,
считать его продуктом всей истории раз¬
вития лживого во взаимодействии со сре¬
дой. История развития, создавшая опреде¬
ленные системы преемственных форматив¬
ных процессов обмена веществ, осуществи¬
мых только при наличии определенных
«внутренних» и «внешних» условий, вы¬
ражена в материальном явлении — «орга¬
низм».
Старые преформисты тоже ведь основы¬
вали все свои представления об «истории
видов» на постулате о «наследственном
веществе» («бессмертных зачатках жиз¬
ни»), переживающем земные «катастрофы»
и обусловливающем собой все будущее
многообразие живых форм. Не надо пря¬
таться от истории и скрывать происхож¬
дение основ современной хромосомной
теории от этой идеи преформации. Вейсма-
новская концепция наследственности по¬
тому и называется «классической генети¬
кой», что она, по определению Иогансена,
«вернулась к классическим взглядам Ари¬
стотеля» от Дарвина, «испортившего тео¬
рию наследственности» (по Иогансену)
допущением наследования изменений, вы¬
зываемых условиями жизни во все перио¬
ды возраста организмов. По «классиче¬
ским» же воззрениям Аристотеля, тело
существа имеет такое же отношение к «на¬
следственному веществу», как картина к
краскам на палитре: они создали картину,
а не она их.
После того, как были объяснены Дарви¬
ном экологические причины, определяю¬
щие направление последовательных изме¬
нений в поколениях через сохранение наи¬
более приспособленного (отбор) и разви¬
тие таким путем новых целых живых
форм (разновидностей), биология сосредо¬
точила свое внимание на поисках онтоге¬
нетических причин эволюции (А. И. Се-
верцов), то есть причин, обусловливающих
индивидуальные уклонения от материн¬
ского типа.
«Единицы наследственности» в XIX ве¬
ке «открывали» решительно все, а
Г. Мендель лишь следовал «общей моде».
Так, Ч. Дарвин дал «гипотезу пангенези¬
са», в которой попытался увязать в одну
теорию основные представления о причи¬
нах направленного индивидуального раз¬
вития по стадиям, о регенерации, о насле¬
довании и приобретении новых свойств
под влиянием среды. Фриз дал свою
теорию «пангенов», К. Негели — теорию
«идиоплазмы», которую у него затем за¬
имствовал А. Вейсман, кстати, уже поме¬
стивший «наследственное вещество» в
хромосомы; свои теории «наследственных
частиц», «молекул» дали Гааке, Т. Эймер
и другие — словом, этими единицами зани¬
мались и дарвинисты, и ламаркисты, и чи¬
стые преформисты.
Утверждения Д. Ф. Петрова, что
К. А. Тимирязев будто бы высоко оценил
открытие Менделем «наследственной еди¬
ницы»,— глубокое заблуждение. Он только
возражал против утверждений «классиче¬
ских генетиков» (Бетсона и других «мен-
дельянцев»), что «менделизм заменяет
устаревший дарвинизм», и указывал, что в
лучшем случае открытое Менделем сохра¬
нение признаков при скрещивании устра¬
няет возражение Дженкинса по поводу не¬
возможности развития новообразований,
поскольку-де они будут погашены («ни¬
велированы») скрещиванием изменившей¬
ся особи с неизменившимися.
Истинное мнение К. А. Тимирязева ре¬
шительно о всех теориях «наследственного
вещества» таково: «Ту же участь, вероят¬
но, олсидает и целый сонм ультраоптиче-
ских индивидуумов, которыми некоторые
ученые (Дарвин, Негели, Вейсман, Фриз
и др.) пытались будто бы объяснить,
а в сущности только перефразировали в

134
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
более темных выражениях факты наслед¬
ственности, обратившие на себя во второй
половине века особое внимание» (К. А. Ти¬
мирязев, Соч., т. VIII, стр. 77—78).
Видите: «пытались объяснить», но не
объяснили, а лишь перефразировали. Та¬
ково мнение К. А. Тимирязева на сей
предмет.
«Все эти попытки представляют собою
только пережиток пользовавшихся таким
широким распространением в' XVIII веке
теорий преформации, emboitement и т. д.
Как и тогда, эти попытки представляют
примеры незаконного вторжения в область
биологической динамики статического
склада мышления морфологов, порожден¬
ного их навязчивым убеждением, будто
форма объясняется другой, ей предше¬
ствовавшей формой, и если порывается, на¬
конец, связь видимых, то стоит только при¬
думать ряд невидимых форм, и так до бес¬
конечности» (там же, стр. 78).
Что же, тогда, выходит, и К. А. Тимиря¬
зев, не признавая «наследственных еди¬
ниц», тоже «отказывался от попытки
дать материалистическое объяснение на¬
следственности», «открывал ворота вита¬
лизму»? Нет, это Д. Ф. Петров ошибся,
избрав такую концепцию.
Поиски организменных материальных
причин, обусловливающих воспроизведение
«общего склада», «внутреннего строения»
и «образа поведения» организмов, были,
конечно, не случайными; не сами они, а
только некоторые теории были вызваны
влиянием идеологии империализма; это ка¬
сается только вейсмановской трактовки на¬
следственности как изолированной от за¬
кономерного развития среды и основанной
на мальтузианской «борьбе зачатков». Мы
никак не скажем этого о дарвиновской,
«теории геммул». Но что касается того, что
все эти теории не выходили еще из рамок
пережитков преформации, то в этом
К. А. Тимирязев был прав. Теории эти и
у Дарвина и у неоламаркистов не учиты¬
вали результатов развития, а именно, не
принимали в расчет эволюцию самого жи¬
вого вещества организмов и значение эво¬
люции способов организации веществ в но¬
вые динамические системы разных типов.
Это были «механистические» теории, так
как они исходили из того, что одни осо¬
бенности организма, да и то в чисто мор¬
фологическом («структурном») смысле, мо¬
гут объяснить собой всю наследственность,
как будто она способна существовать сама
по себе в какой угодно среде. Была забыта
другая сторона единства — организм—сре¬
да, обусловливающая собой реализацию на¬
следственных возможностей в онтогенезе и
направляющая их дальнейшее развитие
своим непосредственным действием — че¬
рез обмен веществ (принцип «ассимиля¬
ции» Ламарка) и косвенным действием —
через сохранение и размножение особей с
приспособительными свойствами и тенден¬
циями развития (принцип отбора Ч. Дар¬
вина).
Теоретическая биология господствующе¬
го направления все еще только подходит к
усвоению идеи К. Ф. Рулье и И. М. Сечено¬
ва о том, что организм представляет собой
единство общей организации и среды, то
есть внутренних и внешних условий, обес¬
печивающих определенную форму существа.
Конечно, эта идея — собственное диалек¬
тическое проникновение биологии в суть то¬
го, что называется «организмом»,—должна
была конкретизироваться, получить дока¬
зательства в простых фактах. В исследова¬
нии сущности наследственности биология
со второй половины XIX века пошла двумя
путями. Один из них — дарвиновский, ми¬
чуринский—вел к тому, чтобы исследовать
природу организма по ее проявлениям, по
поведению организмов в определенной сре¬
де. Это значит познавать свойства биологи¬
ческих тел по типу отношений различных
организаций живого к одинаковым и оди¬
наковых к разным сочетаниям условий; то¬
гда причины формы познаются по формо¬
образовательным реакциям организмов на
среду. Это направление можно назвать «фи¬
зиологией поведения», а в тимирязевском
плане — «экспериментальной морфоло¬
гией»; такими методами познания природы
организмов пользовались Дарвин, Павлов,
Мичурин, Бербанк, Тимирязев, пользуется
Лысенко и, по существу, вся агробиологиче¬
ская практика.
Второй путь — это физико-химическое
исследование «внутреннего строения» орга¬
низма, обусловливающего собой физиологи¬
ческую базу того или иного формирования
и поведения индивидов, конечно, опять-та¬
ки только в определенной среде. В этом пу¬
ти, в свою очередь, можно было иметь два
направления: морфологическое и физиоло¬
гическое. Первое состоит в том, чтобы ис¬
кать бесконечное определение одних струк¬
тур предшествующими им другими, форма¬
ми, предшествовавшими в филогенезе со¬
временным, и структурами зародыша, по¬
следовательно обусловливающими друг дру¬
га в индивидуальном развитии. Или же мож¬
но было идти путем физиологического экспе¬
римента, то есть искать возможности управ¬
ления процессами обмена, что требовало
предварительного их изучения. Тимирязев
считал возможным и перспективным только
физиологическое объяснение внутриорганиз-
менных причин формирования, но обяза¬
тельно связанное с экспериментальной мор¬
фологией. Он считал безнадежными поиски
чисто структурных причин.
Он надеялся на «громадные успехи уче¬
ния о ферментах», которое представлялось

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
135
ему «ключом к объяснению бесчисленных
превращений органического вещества в жи¬
вых телах». Особое внимание он обращает
на полярность свойств ядра и протоплаз¬
мы: «...быть может, получилось бы химиче¬
ское объяснение для указанного выше мор¬
фологического дуализма — протоплазма
плюс ядро: одна представляла бы основной
материал для получения всего бесконеч¬
ного разнообразия веществ в организме,
другое заключали бы условие для осуще¬
ствления этой дифференцировки» (т а м
же, стр. 89).
Не следует думать, что идея о фермен¬
тативном действии ядерного вещества и
все физиологическое направление в объяс¬
нении формативных процессов появилось
только 5—7 лет тому назад и никому не
было известным в конце XIX века. Не сле¬
дует также думать, что в 1929 году
Т. Д. Лысенко по случайным предположе¬
ниям и произвольно отнес в своих полевых
и лабораторных опытах стадийные процес¬
сы онтогенеза к разряду внутренних био¬
химических превращений, а объяснение
наследственности свел к определенному
типу внутреннего и внешнего обмена ве¬
ществ.
Все это было следованием действительно
классическому физиологическому направ¬
лению в биологии.
'it' чему должен был привести этот физио¬
логический путь, по мнению К. А. Тимиря¬
зева, подводившего итоги развития биоло¬
гии XIX века? К изучению «первоначаль¬
ного происхождения вещества у растений
и животных», то есть «процесса их пита¬
ния». Завершение этого процесса поисков
материальных физиологических основ
К. А. Тимирязев видел в объединении обо¬
их методических направлений — в созда¬
нии «морфологии физиологической, экспе¬
риментальной», которая, управляя питани¬
ем, будет «лепить» органические формы.
«Изменяя состав пищи, физиолог может
управлять развитием растения» (там же,
стр. 91).
Вот ясный ответ Тимирязева на вопрос,
в чем дарвинисты видят материальные
основы наследственности. Мичуринцы идут
в исследовании своим, агробиологическим
путем — путем экспериментальной морфо-
физиологии, исследуют формы связи ме¬
жду определенными сочетаниями (комплек¬
сами) материальных внешних факторов и
формообразованием, намечающимся еще в
процессе индивидуального развития, пере¬
ходящим затем в «изменчивость, длящую¬
ся в поколениях», то есть в развитии но¬
вых форм жизни. При этом открываются и
постепенные изменения и резкие превра¬
щения растительных форм.
Физико-химическая физиология ищет со¬
вместно с цитофизиологами внутриорганиз-
менные причины превращения веществ и
основания для образования определенной
формы. Агробиологическая «физиология по¬
ведения организма» изучает наследствен¬
ность в контролируемой полевой и лабора¬
торной среде, изучает формообразователь¬
ные реакции наследственного типа на
среду.
Они представляют собой не антагони¬
стов, не конкурентов, а две методические
линии одновременной разработки двух сто¬
рон того же самого вопроса о причинах
формообразования; это два методических
направления, равно необходимых биологии.
Но совсем иное дело, какова интерпре¬
тация фактов, направленность теории, в
чем ее служба мировоззрению и какому
именно.
Мичуринцы на основании эксперимен¬
тального изучения продуктивности и фор¬
мообразования организмов в контролируе¬
мой среде убеждены в том, что всякая жи¬
вая форма (вся совокупность наследствен¬
ных свойств, тип роста и развития, тип
воспроизведения) обусловлена физиологи¬
чески обменом веществ. Поэтому они не
могут противопоставлять своего пути ис¬
следований биохимической физиологии и
никогда не противопоставляли их. Они
лишь против сведения биологии к химии.
Но, кроме того, они и не хотят застыть в
ожидании, когда физиологи-биохимики смо¬
гут объяснить наконец, каким типом об¬
мена веществ обусловлены различия, ска¬
жем, между самой зимостойкой пшеницей
«лютесценс 329» и типичной яровой «лю-
тесценс 62». Как агробиологи по специ¬
альности (а не биохимики) мичуринцы
объясняют это с точки зрения «физиоло¬
гии поведения» в свете теории стадийного
развития. Это объяснение дает и достаточ¬
ное понимание сущности наследственности
в ее единстве со средой формирования и по¬
зволяет находить практическое руководство
к управлению природой организмов, то
есть их продуктивностью и формообразова¬
нием потомства.
Но совсем иное дело — неприемлемость
концепции независимого «наследственно¬
го вещества», в принципе заключающе¬
го в себе разделение сущности жизни на
форму, зависящую от среды, но не суще¬
ственную для формообразования, и неза¬
висимую от среды наследственность, так¬
же обусловливающую собой форму.
Современная биология отказалась от по¬
исков чисто морфологических «наслед¬
ственных структур» — генов, как корпу¬
скул «наследственного вещества»; физио¬
логия идет по пути, предсказанному
К. А. Тимирязевым. Скоро она с помощью
физики и химии убедится в том, что нельзя
относить к какому бы то ни было отдель¬
ному веществу (компоненту организма) мо¬

136
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
нополию на организацию «самовоспроизве¬
дения», а значит, и монополию в опреде¬
лении наследования. Это функция це¬
лостной живой организации,
всего организма, всей с а м о в о с-
про^изводящейся и развиваю¬
щейся биологической системы.
Это результат преемственных стадийных
процессов, продукт всех состоящих во вза¬
имодействии органических веществ, след¬
ствие всех процессов, приводящих к необ¬
ратимому возрастному морфологическому
развитию особи.
Любые отдельные вещества, любые
структуры в составе сложного живого тела
не способны к самовоспроизведению вне ор¬
ганизма, как и любые простейшие живые
системы — вирусы и фаги — специфически
не действенны вне организма и не состоят
только из одной ДНК. И напротив, даже
экстрагированные вещества могут играть
специфическую роль в воспроизведении на¬
следственных свойств, когда они вступа¬
ют в связь с организмом.
Мичуринцы считают философию диалек¬
тического материализма единственно вер¬
ным методологическим ключом к Понима¬
нию сущности природных и общественных
явлений. Поэтому они признают безусловно
верным мнение Маркса: «В живом орга¬
низме совершенно исчезает всякий след
различных элементов как таковых. Разли¬
чие заключается здесь уже не в раздельном
существовании различных элементов, а в
живом движении отличных друг от друга
функций, которые все одушевлены одной и
той же жизнью. Таким образом, само их
различие не предшествует в готовом виде
этой жизни, а, напротив, само непрестанно
вытекает из нее самой и столь же постоян¬
но исчезает и парализуется в ней»
(К. Маркси Ф. Энгельс «Из ранних
произведений», стр. 224).
Материальная основа наследственности
(то есть основа постоянства воспроизведе¬
ния определенной живой формы) — это вся
телесная организация многоклеточных су¬
ществ, вся клетка, весь комплекс компо¬
нентов, стоящих ниже клетки живых
структур; всюду она, эта организменная
основа, в действительности реализуется (из
возможности становится действительно¬
стью) только в единстве с определенной
средой.
Что же касается «классической генети¬
ки». то она представляет собой преходя¬
щую, ненаучную систему представлений о
наследственности, как о чем-то отдельном
от организации существ, которая
остается лишь футляром для «наследствен¬
ного вещества», «способного к собствен¬
ной эволюции» (Г. Мёллер). Ее цель
Пыла в том, чтобы составить «удобные» ги-
аотезы, в которых «укладывались» бы фак¬
ты наследственности, но исключались бы
основания исторического взгляда на жи¬
вую природу, устранялась бы идея о един¬
стве мира в его материальности, идея о
всеобщей причинно-следственной связи
между явлениями природы. Непосредствен¬
ная причина, вызвавшая вейсманизм, в на¬
стоящее время забыта, но строй этих скры¬
тых в биологических терминах идей тор¬
мозит развитие физиологического направ¬
ления в изучении наследственности.
Нагромождая постулат на постулат, нео¬
кантианское направление в генетике от¬
ступает по частям, по рубежам, сохраняя
основу — «теорию случайности измене¬
ний».
Известно, что формальная генетика от¬
казалась от первоначального представления
о «гене» как о неизменяемой белковой мо¬
лекуле, «индуктивно» управляющей раз¬
витием индивида. Переход к истолкованию
влияния генов как ферментативного не
состоялся ввиду белковой природы фермен¬
тов и, значит, несомненного участия их в
процессе ассимиляции — диссимиляции.
Нужно было найти новую неизменную опо¬
ру для «воспроизведения себе подобного»,
каким «классические» генетики считают,
по существу, наследование; отсюда поды¬
скивается опора для представлений в том
лее духе в виде «жесткой структуры» мо¬
лекулы ДНК. А так как белковые ферменты
синтезируются и в цитоплазме, то приду¬
мана целая лестница субординации между
ядерным веществом и ферментами, чтобы
как-то установить предвзято контроль ядра
над протоплазмой через «посредника» —
РНК. Далее пришлось допустить автономию
некоторых молекул РНК, чтобы объяснить
случаи неподчинения материнской наслед¬
ственности правилам Менделя как законам.
Но остаются отдаленные межвидовые скре¬
щивания, где эти правила осуществляются
только в виде исключения,— значит, нуж¬
ны новые допущения и т. д.
Забывается при этом только одно, что
все компоненты живого организма возни¬
кают вновь в процессе ассимиляции и дис¬
симиляции, что в организме не остается
ничего неизменным, а постоянное здесь
текуче и возобновляется превращениями.
Изображать какие бы то ни было компонен¬
ты возрастного процесса развития наслед¬
ственности предопределителями всех орга-
низменных свойств, присущих развитому
индивиду,— это и значит предполагать воз¬
можность передачи влияния потомков на
предков, так как все вещества производят¬
ся организмом.
Глубоко убеждены мы в том, что химия,
включизшись в проблемы наследственно¬
сти, быстро покончит с теорией неизмен¬
ных структур и механических vx сочета¬
ний.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
137
Поэтому когда Д. Ф. Петров говорит о
том, что теперь подлежит развитию понима¬
ние генов как молекул ДНК, «имеющих
собственный обмен веществ, связашных с
внешней средой, зависящих от нее и спо¬
собных изменяться в различных направ¬
лениях под влиянием разнообразных воз¬
действий внешней среды», то мы можем
хладнокровно сказать: это — пророчество
о скором конце теории об особом «наслед¬
ственном веществе». Ген-фермент, уча¬
ствующий в обмене веществ, вопроизводи-
мый заново в этом обмене, возникающий
вновь в эволюции живого вещества, на¬
правляемый влиянием условий существо¬
вания, сохраняющий преемственность с ис¬
торией развития организмов, позволяющий
возникать новым наследственным свой¬
ствам,— это уже не тот «ген», с которого
мы начинали споры с формальными гене¬
тиками.
Отрицать же разнокачественность компо¬
нентов живого организма, отрицать раз¬
личия в функциях органических групп в
процессе внутреннего обмена и в форматив¬
ных процессах мичуринцы не собирались.
Наоборот, их агробиологические факты, их
генетические эксперименты и изучение
стадийности возрастного морфофизиологи¬
ческого процесса развития растений давно
позволили Т. Д. Лысенко и его сторонникам
утверждать, что живое тело генетически
разнокачественно, что за время развития
состояние организма изменяется, так как
меняются его биологические требования, его
избирательное отношение к факторам сре¬
ды, что для осуществления вегетативного
процесса требуются иные комплексы усло¬
вий, чем для генеративного прогресса, и т. д.
Но вернемся к ныне существующему, а
не к еще мифическому понятию «гена». На
деле оказывается, что признаваемое ныне
«классическими» генетиками влияние сре¬
ды на гены — только словесная деклара¬
ция, иллюзия прогресса генетики.
Так, Д. Ф. Петров возмущается М. А. Оль¬
шанским (см. J4I* б за 1958 год), что он не
желает видеть различия между взглядами
Гамова и Н. П. Дубинина; ведь последний
«утверждает, что мутации возникают под
воздействием некоторых особенностей обме¬
на веществ и что мутагенные факторы
внешней среды вызывают мутации через
изменение метаболических процессов в
клетке». Эта тройная тавтология кажется
клятвой верности идее единства организма
и среды; но далее идут пояснения в при¬
мечании, которые показывают, что зави¬
симость мутаций от качества воздействую¬
щих факторов надо понимать, так сказать,
«в пикквикском смысле». Если адекватную
наследственную изменчивость понимают
как «наличие специфического спектра му¬
таций, соответствующего определенному
фактору внешней среды и обусловленного
самим механизмом действия этого фактора»,
то такую «адекватность», оказывается,
установил еще В. В. Сахаров в 1938 году
(на деле об этом говорили и до него). Но
«спектр» этот оказывается группой разно¬
направленных изменений, не характерных
для природы вызывавшего их фактора;
его роль — возбудить мутации, а какими
они будут, это уже дело случая. Мало того,
даже когда в эксперименте получают заве¬
домо адекватные природе среды изменения,
то их «классические генетики» объясняют
с помощью известной увертки, с помощью
предположения, что обнаруженные адекват¬
ные изменения уже были и до действия
фактора. Д. Ф. Петров пишет: «Так, при
использовании низкой температуры в каче¬
стве фактора, повышающего наследствен¬
ную изменчивость, и выращивании обрабо¬
танного материала при низкой температу¬
ре, являющейся критической для изучае¬
мого объекта, можно получить видимость
большей чистоты возникновения форм с
повышенной морозоустойчивостью». Итак,
направленность мутаций — только види¬
мость. Среда тут только сортирует создав¬
шееся случайно и само собой: «все неиз¬
менные формы и формы измененные в
иных направлениях гибнут, и сохраняются
только очень редкие формы, у которых
случайно возникли мутации, приводящие к
повышенной морозоустойчивости».
Это типичное «объяснение», которым,
будьте добры, руководствуйтесь в селекции
и в медицине в стиле «управления приро¬
дой организмов», по Дубинину и Сахарову.
Возникают ли термофильные, зимостойкие,
морозоустойчивые или резистентные к ан¬
тибиотическим средствам расы организмов,
объяснение всегда одно, исключающее при¬
чинно-следственную связь между состояни¬
ем среды и изменчивостью. Оно таково:
возникают случайно различные ненаправ¬
ленные изменения, но сохраняются из них
только подходящие к данной среде, хотя
их и в помине не было в исходной куль¬
туре, пока она не подвергалась воздей¬
ствию. С таким «объяснением» можно
только «ждать милости» от богини Случай¬
ности, и вся эволюция приобретает зага¬
дочную по причинам, чудесную картину
совпадения изумительных случайностей,
как раз попадающихся под руку искус¬
ственному или естественному отбору, как
только они требуются человеку или есте¬
ственной среде.
Но спросите авторов такого толкования
случайностей: действительно ли учтены
появлявшиеся в опыте изменения, обнару¬
жено ли, что они в самом деле идут в ка¬
ких угодно направлениях, действительно
ли учтено выживание заведомо морозостой¬
ких при возникновении и гибель в то же

138
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
время термофильных в этой среде или же
здесь произошли превращения? Окажется,
что ничего подобного не было. Просто, по¬
лучив при низкой температуре измененные
в различной степени формы, все-таки пред¬
взято объясняют, что, очевидно, здесь
должны были быть и термофильные вари¬
анты, но они просто не выжили: словом,
то, что предполагают, то и выдают как
аргумент за доказательство предположе¬
ния.
Таков на деле этот миф об обновлении
вейсмановской «классической генетики»,
ныне «признавшей» возможность влияния
внешних факторов на наследственность че¬
рез метаболизм и «открывшей» (с опозда¬
нием на полвека) возможность управления
природой организмов путем получения ред¬
ких, но случайных, хотя и всегда подхо¬
дящих мутаций.
И это выдается за «живое отражение
диалектики».
Но сколь высокомерны «диалектики слу¬
чайных непредвиденностей» в своем отно¬
шении к мичуринскому учению, показав¬
шему в своей области практические методы
управления наследственностью! Т. Д. Лы¬
сенко, по их мнению, «не принимает во
внимание то крайне важное обстоятельство,
что эта адекватная феногенетическая реак¬
ция обусловлена естественным отбором, со¬
храняющим формы с такой адекватной
реакцией. Хорошо известно, что в тех слу¬
чаях, когда соответствующий естественный
отбор в прошлом отсутствовал, адекватная
реакция не имеет места». Так говорит
Д. Ф. Петров. Это означает, что то, что не
возникает до отбора, не может быть вызва¬
но отбором. Таково их «признание» дарви¬
низма.
Хорошо известно, что селекция веками
создавала породы, соединяя отбор коней на
рысистость с постоянной тренировкой и ре¬
жимом; отбор же на молочность сочетался
с определенным рационом и раздоем коров;
отбор на свойства охотничьей собаки «де¬
лать стойку» соединялся с неустанной за¬
ботой по развитию нового и чуждого ис¬
ходной природе инстинкта «воздержания»
от ловли живой птицы. Но по «классиче¬
ской генетике» хорошо известно, что от¬
бор только находит новое, что уже произо¬
шло до него и без него. Проповедуемое
Д. Ф. Петровым учение Иогансена о «гено¬
типической» и «феногенетической» реак¬
циях организма является типичным для
кантианца Иогансена, разделяющего при¬
родные факты на видимость—«явление»—
и «сущность», будто бы неуловимую для
нас. Факты же практики показывают, что
«явление существенно», а «сущность яв¬
ляется», особенно если берешься писать о
философских вопросах учения о материаль¬
ных основах наследственности. Нет ника¬
кого принципиального разделения организ¬
ма на «генотип» и «фенотип», при котором
последний изменяется адекватно влиянию
среды, но не изменяет «наследственного
вещества» (этой современной «энтеле¬
хии»), предпочитая «скорее погибнуть»,
чем включить в себя «несоответствующие
факторы». Гибнущие по причине нежела¬
ния включить не соответствующие им из¬
менения внешнего мира эволюцию не инте¬
ресуют: не на них зиждется история раз¬
вития и прогресса.
«Фенотип» в лучшем случае только
понятие о единичной форме реализации на¬
следственного типа, соответствующей осо¬
бенностям данной среды, понятие, рацио¬
нально содержащее только отражение фак¬
та, что всякая наследственная форма су¬
ществует в многообразии. И как может от¬
бор отметить, сохранить адекватную фе¬
ногенетическую реакцию, если она не за¬
трагивает наследственности? Все реакции
организмов обусловлены их наследственно¬
стью, все они выражают собой приобретен¬
ное от воздействий среды ответное движе¬
ние, в основе которого лежит свойство всех
живых тел — раздражимость.
Не годится учить диалектическому мате¬
риализму с помощью некритически воспри¬
нятого кантианства Иогансена и на этом
основании уличать несогласного с агности-
калги мичуринца Т. Д. Лысенко в «отказе
от попытки дать материалистическое объ¬
яснение адекватной изменчивости».
Ф. А. ДВОРЯНКИН

КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
К вопросу об абсолютности и относительности
пространства и времени
В докладе члена-корреспондента АН СССР
А. Д. Александрова «Философское содержа¬
ние и значение теории относительности»,
прочитанном на Всесоюзном совещании по
философским вопросам естествознания (см.
журнал «Вопросы философии» № 1 за
1959 год), сделан новый шаг на пути раз¬
работки последовательно научного изложе¬
ния и правильной философской трактовки
специальной теории относительности. Особо
обращает на себя внимание идея об объек¬
тивном единстве абсолютного и относитель¬
ного в природе и физических понятиях, о
примате абсолютного, об «единстве причин¬
но-следственной и пространственно-времен¬
ной структуры мира».
Не рассматривая в настоящей заметке
все стороны упомянутого доклада, остано¬
вимся на трактовке вопроса об абсолютно¬
сти и относительности пространства и вре¬
мени. Здесь нельзя полностью согласиться
с А. Д. Александровым.
Анализируя специальную теорию относи¬
тельности, А. Д. Александров выдвинул
положение о том, что пространство и вре¬
мя, взятые отдельно, являются относи¬
тельными сторонами абсолютного
«пространства-времени», сторонами абсо¬
лютной формы существования материи,
а именно «пространства-времени» (см.
А. Д. Александров «О сущности
теории относительности», «Вестник ЛГУ»,
1953, № 8, стр. 107, 109; е г о ж е «От¬
носительности теория», БСЭ, 2-е издание,
т. 31, стр. 412; его ж е «Философское
содержание и значение теории относитель¬
ности», «Вопросы философии» № 1 за
1959 г., стр. 67, 84). Утверждение об аб¬
солютности «пространства-времени» харак¬
теризуется А. Д. Александровым как фило¬
софское положение и распространяется им
на всю материальную действительность.
Однако это неправомерно.
Вывод об абсолютности «пространства-
времени» сделан А. Д. Александровым на
основе того, что в специальной теории от¬
носительности только пространственно-вре¬
менные свойства и отношения предметов
и явлений имеют абсолютный характер,
тогда как отделение, обособление простран¬
ственных свойств и отношений, с одной
стороны, и временных — с другой, относи¬
тельно в том смысле, что оно объективно
определено не само по себе, а только в той
или иной системе отсчета. Если говорить
еще конкретнее, то все дело в том, что
пространственно-временной интервал меж¬
ду двумя событиями является инвариантом
по отношению к преобразованию Лоренца,
в то время как, например, временной ин¬
тервал между этими двумя событиями имеет
различную величину в различных инер-
циальных системах отсчета. Этот специфи¬
ческий смысл абсолютности «пространства-
времени», который вытекает из требований
специальной теории относительности,
нельзя распространять на всю материаль¬
ную действительность.
Материи, движению, пространству, вре¬
мени, материальным объектам и явлениям
присущи и абсолютная и относительная
стороны. Они одновременно и абсолютны и
относительны. Абсолютное и относитель¬
ное — части, ступени одного и того же
материального мира.
Значение латинского слова «absolutus» —
законченный, совершенный, независимый,
безусловный. Многообразно применение это¬
го термина. Мы говорим об абсолютности,
желая так или иначе выразить независи¬
мость, самостоятельность, неизменность,
первоначальность, обязательность, непре¬
ложность, вечность, бесконечность, все¬
общность, универсальность, всеобъемле-
мость, безусловность, характеризуя общее
в противоположность единичному, под¬

140
КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
черкивая несотворимость, неуничтожи-
мость и т. д.
Объективно диалектическое взаимоотно¬
шение абсолютного и относительного вклю¬
чает две стороны: а) их противоположность,
б) их связь, взаимопроникновение, взаимо-
переходы. Последнее, в частности, означает
и то, что абсолютное проявляется через
относительное и относительность различе¬
ния абсолютного и относительного, именно
то, что абсолютное в одном отношении яв¬
ляется относительным в другом. В. И. Ле¬
нин указывал, что «относительно (реля-
тивно) и различие между релятивным и
абсолютным. Для объективной диалектики
в релятивном есть абсолютное. Для субъек¬
тивизма и софистики релятивное только
релятивно и исключает абсолютное»
(Соч., т. 38, стр. 358).
Для современного позитивизма харак¬
терно отрицание абсолютного, метафизиче¬
ская абсолютизация относительного, нако¬
нец, субъективизация относительного. Так,
в книге А. д'Абро «Эволюция научного
мышления» (A. d’A b г о «The Evolution of
scientific Thought». N. Y., 1950) делается
попытка, исходя из «научного значения»
слов «относительность» и «абсолютность»,
подняться над противоположностью мате¬
риализма и идеализма и в типично позити¬
вистском смысле противопоставить «тради¬
ционной философии» «научную филосо¬
фию».
«Поскольку это касается научной фи¬
лософии,— пишет д’Абро,— абсолютная
реальность есть миф. Все то, что мы когда-
либо можем узнать в природе, сводится в
окончательном анализе к структуре, т. е.
к зависимости» (стр. 99). Д’Абро верит в
«фундаментальную относительность всех
знаний» (там же), которые не могут дать
человеку каких-либо сведений об абсолют¬
ном в природе. Саму относительность, на¬
пример относительность длины, д’Абро по¬
нимает как зависимость длины «от наших
условий наблюдения» (там же). Такая ин¬
терпретация относительности неприемлема
для науки; она философски созвучна с
«принципиальной координацией» Авенариу¬
са, и ее, разумеется, никак нельзя приме¬
нить к определению относительности мате¬
риальных объектов, их свойств и т. д.
В. И. Ленин в книге «Материализм и
эмпириокритицизм» считал синонимами
абсолютности, применительно к свойствам
материи, неизменность, первоначальность,
всеобщность (см. В. И. Ленин. Соч.,
т. 14, стр. 247).
Исходя из положений Энгельса и Ленина,
в которых отмечен всеобщий, основной, ко¬
ренной характер объективно реальных
форм существования движущейся мате¬
рии — пространства и времени, можно
прийти к выводу об их абсолютности и от¬
носительности. Пространство и время в фи¬
лософском плане абсолютны именно как
основные, коренные, всеоб¬
щие формы существования движущейся
материи, присущие всем ее конкретным со¬
стояниям и видам, независимо от их изме¬
няемости, взаимопревращаемости, многооб¬
разия. Они относительны как форм ы
существования движущейся материи. В бо¬
лее конкретном смысле последнее означает
и то, что отдельные, особенные свойства
пространства и времени определяются от¬
дельными, особенными свойствами тех или
иных видов и состояний движущейся мате¬
рии. Как справедливо отмечал В. И. Сви-
дерский, «пространство и время абсолютны
в силу того, что они обладают всеобщим,
непреложным, обязательным характером в
отношении существования всех других
форм движущейся материи», а «относи¬
тельность пространства и времени в фило¬
софском, онтологическом смысле следует
понимать как несамостоятельность этих
форм, существующих лишь в связи с дви¬
жущейся материей и определяемых в своей
сущности и конкретных свойствах движу¬
щейся материей» (В. И. Свидерский
«Философское значение пространственно-
временных представлений в физике». Л.,
1956, стр. 54).
Философские положения, в том числе по¬
ложения, относящиеся к абсолютности и
относительности пространства, сужаются по
содержанию при переходе к конкретным
наукам или тем или иным естественнонауч¬
ным, в частности физическим, теориям. Та¬
кое сужение, связанное с конкретизацией
философских категорий и в этом смысле с
обогащением их, таит в себе опасность
отождествления содержания понятий, при¬
меняемых в философии, и содержания тех
же понятий, применяемых в конкретных
науках. К числу таких «совместных» по¬
нятий относится и понятие абсолютности.
А. С. Кармин справедливо пишет о том, что
если «конкретные науки, имея перед со¬
бой всегда определенную, ограниченную,
конкретную область исследования, считают
абсолютным то, что безусловно, непрелож¬
но, всеобще и т. п. в этой области
явлений...», то философия «понятие аб¬
солютности... рассматривает в... самом ши-

КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
141
роком, самом общем смысле, считая абсо¬
лютным лишь то, что безусловно, непре¬
ложно, неуничтожимо, независимо ни от
каких условий, всеобще и т. д. для мира
«в целом» (А. С. К а р м и н «О диалекти¬
ко-материалистическом понимании беско¬
нечности». «Вестник Ленинградского уни¬
верситета» № 5. Серия экономики,
философии и права. Вып. 1, 1959,
стр. 37—38).
Гносеологическим источником ньютонов¬
ской концепции абсолютного пространства
и абсолютного времени и явилось как раз
отождествление, о котором только что шла
речь. Вместе с тем утверждение Ньютона
об абсолютности пространства и времени
имеет известный рациональный смысл при
его применении к той сфере материальной
действительности, с которой имеет дело
классическая механика. Как известно,
существенной чертой классической механи¬
ки является то, что она в значительной
степени абстрагируется от зависимости вре¬
мени и пространства от движущейся мате¬
рии, от взаимосвязи пространства и вре¬
мени. Такая абстракция становится непра¬
вомерной абсолютизацией, метафизически
порочной и ошибочной, если ее, как это
делал Ньютон, распространить на всю ма¬
териальную действительность. В сфере яв¬
лений, исследуемых классической механи¬
кой, без этой абстракции обойтись, видимо,
нельзя. Она вошла как неотъемлемый ком¬
понент в основы классической механики;
ее конкретное воплощение можно увидеть,
например, при анализе преобразований Га¬
лилея. Такая абстракция в силу ограничен¬
ности и специфичности круга явлений, по¬
знаваемых классической механикой, не по¬
мешала правильному отражению законов
природы, не помешала громадным успехам
классической механики, выявившей те осо¬
бенности макромира, которые можно от¬
крыть при таком абстрактном допущении.
При первом взгляде кажется, что эта аб¬
стракция противоположна философскому
утверждению об абсолютности, например,
пространства в смысле его «принадлежно¬
сти» всем видам и состояниям движущейся
материи, как формы их существования.
Однако это не так. Сама возможность этой
абстракции свидетельствует о том, что и в
сфере материальных явлений, исследуемых
классической механикой, материальные
объекты не могут двигаться иначе, как в
пространстве. Однако специфика этой сфе¬
ры и характер «принадлежности» простран¬
ства материи таковы, что эту «принадлеж¬
ность» можно во многом практически не
принимать во внимание, что и сделано в
классической механике.
Специальная теория относительности и
общая теория относительности подтвер¬
ждают и конкретизируют философское по¬
ложение об абсолютности и относительности
пространства и времени. С одной стороны,
эти теории, распространяясь на более ши¬
рокий круг явлений, нежели классическая
механика, подтверждают со стороны фи¬
зики философский тезис о всеобщности,
обязательности, абсолютности пространства
и времени. С другой стороны, специальная
теория относительности, связывая свойства
пространства и времени с относительной
скоростью движения материальных тел, с
определенным типом отношений, связей ма¬
териальных явлений, тел, процессов, и об¬
щая теория относительности, связывая
свойства пространства и времени с дви¬
жением и распределением материальных
масс, с гравитационным полем, подтвер¬
ждают и конкретизируют философский те¬
зис об относительности пространства и
времени.
Вернемся, однако, к положениям
А. Д. Александрова. В механике Ньютона
время и пространство понимались как неза¬
висимые от любых физических, материаль¬
ных факторов и друг ог друга. В соответ¬
ствии с этим определялась, например, неиз¬
менность временного интервала относительно
преобразований Галилея. Временной интер¬
вал не зависел от относительной скорости
движения тел, от гравитационного поля и
постольку был абсолютным.
В специальной теории относительности
пространственно-временной интервал яв¬
ляется абсолютным, не зависит от относи¬
тельной скорости движения тел, от грави¬
тационного поля. Что же касается величины
временного интервала, то она зависит от
относительной скорости движения тел, но
не зависит от изменения гравитационного
поля.
В общей теории относительности отри¬
цается инвариантность пространственно-
временного интервала. Это связано с тем,
что тут метрика «пространства-времени»
зависит от изменяющегося расположения
тел в пространстве. В этой теории связыва¬
ются не только пространство и время, но
и «время-пространство» с гравитационным
полем. Вместе с тем тут наблюдается
сдвиг и в ином направлении. Например,
величина временного интервала в общей
теории относительности зависит не только

142
КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
от относительной скорости движения тел,
но и от гравитационного поля, что, так
сказать, увеличивает степень или харак¬
тер относительности этой величины.
Таким образом, понятия «абсолютный»
и «относительный», выражающие, в част¬
ности, особенности пространственно-вре¬
менных, пространственных и временных
величин, их зависимость или независи¬
мость от определенных материальных фак¬
торов, имеют различный конкретный
смысл, если исходить отдельно из требова¬
ний классической механики, специальной
теории относительности и общей теории
относительности.
При переходе от одной теории к другой
относительность определенной величины
сменяется ее абсолютностью, и наоборот.
Как уже отмечалось, «относительно (ре-
лятивно) само различие между релятивным
и абсолютным». Целиком однозначную аб¬
солютность, так сказать, абсолютную абсо¬
лютность, имеют только вся материальная
действительность (содержание) и формы ее
существования. В других случаях, когда мы
говорим об абсолютности или относитель¬
ности, необходимо указывать на их кон¬
кретное значение, то есть указывать на те
окружающие условия, изменение которых
действует на объект (определяя относитель¬
ность объекта) или не действует (опреде¬
ляя абсолютность объекта). Иначе говоря,
под абсолютностью объекта следует пони¬
мать его независимость не от любых, а от
определенных внешних условий и отноше¬
ний.
Философские категории как бы приспо¬
сабливаются к развитию конкретных наук,
философия призвана обобщать их достиже¬
ния, однако эти категории нельзя «наглу¬
хо» связывать, например, с тем или иным
этапом развития физики, как это сделано,
на наш взгляд, в рассматриваемом случае
в докладе А. Д. Александрова. Здесь уме¬
стно сослаться на слова В. И. Ленина, ко¬
торый отрицал, «будто материализм
утверждал... обязательно «механическую»,
а не электромагнитную, не какую-нибудь
еще неизмеримо более сложную картину
мира, как движущейся материи»
(В. И. Л е н и н. Соч., т. 14, стр. 267).
Таким образом, нельзя согласиться с
А. Д. Александровым, который положения
об абсолютности пространственно-времен¬
ных свойств и величин и относительности
отдельно взятых пространственных и вре¬
менных свойств и величин, положения,
выведенные из данных специальной
теории относительности, считает характери¬
стиками объективных пространства и вре¬
мени во всех областях явлений. При уста¬
новлении этих характеристик универсаль¬
ных свойств пространства и времени необ¬
ходимо исходить из положений диалекти¬
ческого материализма, опирающегося на
успехи всей современной науки, всего
современного естествознания.
М. Б. Вильницкий (Киев)

ЛЕКЦИИ И КОНСУЛЬТАЦИИ
Понятие материи и основной
вопрос философии
Ф. Т. АРХИПЦЕВ
Диалектический материализм рассматривает понятие материи как
центральную и главную категорию научного мировоззрения, ибо она вы¬
ражает важнейшие принципы марксистского философского материализ¬
ма: объективное существование вещей и процессов действительности и
способность человеческого мышления познать их. Ленинское определение
материи как объективной реальности, данной нам в ощущениях, и есть
диалектико-материалистическое решение главного вопроса философии.
Основой материализма является определенное понимание соотношения
материи и духа. Поэтому отрицание объективной реальности Ленин рас¬
сматривал как отрицание основ марксистского мировоззрения. Призна¬
ние материи объективной реальностью, признание ее первичности по
отношению к сознанию есть отстаивание линии материализма как един¬
ственно научной, есть отстаивание партийности философии.
Тесная связь определения философской категории материи с делением
философии на два лагеря, с принципом партийности философии обуслов¬
ливает особое внимание философов-марксистов к этой категории.
В последние годы в связи с разоблачением ревизионизма и критикой
догматизма философы-марксисты в своих исследованиях все глубже
анализируют ленинское определение материи. Совершенно неверно по¬
лагать, что определение материи как объективной реальности, данной
нам в ощущениях, применимо лишь для специфических задач борьбы с
субъективным идеализмом, и поэтому якобы недостаточно для борьбы
с разновидностями объективного идеализма, например томизмом.
Ошибочность этой точки зрения заключается в обеднении понятия
«первичность материи» как первичности только по отношению к челове¬
ческому сознанию. В соответствии с утверждениями классиков марксизма
первичность материи и вторичность сознания нужно понимать в абсолют¬
ном смысле, то есть следующим образом. Материя не имеет никакой вне
ее лежащей причины, не может быть «продуктом» чего-то другого, на¬
пример сверхприродного духа, и всякое сознание может быть только про¬
дуктом и отражением материи. При таком понимании станет ясно, что
томизм отнюдь не стоит на той точке зрения, что существует независи¬
мый от сознания его источник, поскольку томизм признает именно созна¬
ние, разум, волю (божественную) источником всяких явлений. Ленин¬
ское определение материи, основанное на материалистическом решении
основного вопроса философии, совершенно достаточно для того, чтобы
отмежеваться от всех и всяческих форм идеализма.
Здесь следует особо выделить вопрос о соотношении ленинского
определения материи и основного вопроса философии.
Ленин показал, что в определении материи основополагающим яв¬
ляется утверждение, что «материя, природа, бытие, физическое есть пер¬
вичное, а дух, сознание, ощущение, психологическое — вторичное» (Соч.,
т. 14, стр. 134). В развернутом определении материи, данном Лениным',

144
Ф. 7. АРХИПЦЕВ
решается и другая сторона основной проблемы философии — вопрос о
познаваемости объективного мира. Ленин пишет: «Материя есть фило¬
софская категория для обозначения объективной реальности, которая
дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется,
отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» (там
же, стр. 117).
В этом классическом определении материи сформулированы две чер¬
ты: первичность материи, ее объективная реальность, независимость от
сознания и познаваемость материи, ее данность в ощущениях. Эти две
черты категории материи выражают материалистическое решение двух
сторон основного вопроса философии.
Утверждение о том, что ленинское определение материи односторонне
и недостаточно в борьбе с объективным идеализмом, равносильно утвер¬
ждению, что диалектико-материалистическое решение основного вопроса
философии противопоставляет материализм не всем враждебным ему на¬
правлениям, а только субъективному идеализму, то есть это положение,
в сущности, ограничивает диалектико-материалистическое решение
основного вопроса философии. Вопрос об отношении сознания к материи
перестает быть основным вопросом, по крайней мере по отношению к
объективному идеализму.
В действительности же анализ истории выделения основного вопроса
философии и тем самым истории определения понятия материи в
марксистской философии показывает, что Ф. Энгельс, формулируя и ре¬
шая основной вопрос философии, вел борьбу против всех разновидностей
идеализма, и в особенности против объективного идеализма. Ленинский
анализ основного вопроса философии и понятия материи, данный в новых
исторических условиях, также направлен против всех разновидностей
идеализма, но при этом особое внимание уделяется критике субъективно¬
го идеализма.
Вопрос о связи ленинского определения материи с основным вопросом
философии и о соотношении материальной субстанции и ее атрибутов:
движения, пространства и времени — неоднократно ставился на ряде
дискуссий в ГДР. Этот вопрос обсуждался в связи с выступлением со
статьей В. Штерна «Не существует невещественной материи» в 1956 го¬
ду. Затем в апреле 1958 года на конференции Института общественных
наук при ЦК СЕПГ разгорелся спор между докладчиком Г. Хопфнером
и известным немецким философом К. Цвайлингом. Эта дискуссия про¬
должалась в декабре 1958 года в университете имени Гумбольдта и сей¬
час еще ведется на страницах ряда журналов ГДР.
* * *
Связь категории материи с делением философских систем на два ла¬
геря, связь с принципом партийности философии вызывает особое вни¬
мание к этой категории со стороны представителей различных разно¬
видностей идеализма. За последние годы в капиталистических странах
наблюдается оживление среди идеалистов и новое наступление на диалек¬
тический материализм. Объясняется это отнюдь не упрочением позиций
буржуазной философии и ростом ее влияния. Наоборот, это вызвано ос¬
лаблением этих позиций и все большим распространением идей марксиз¬
ма-ленинизма и марксистской философии. Рост сил социализма, демокра¬
тии и мира сопровождается ростом влияния идей марксистско-ленинской
философии. Это сознают буржуазные философы и поэтому всячески пы¬
таются доказать научную несостоятельность положений диалектического
и исторического материализма.
Различные разновидности идеализма — от позитивистских течений
до томизма — изощряются в более утонченных (по сравнению с преж¬
ним откровенным идеализмом) способах «устранения» материи как «мета¬

ПОНЯТИЕ МАТЕРИИ И ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ
145
физической субстанции». Современные позитивисты, так называемые ло¬
гические позитивисты, заявляют, что философия не является мировоззре¬
нием, а ее категории, в том числе и категория материи, не имеют научно¬
го значения. Категории философии, с точки зрения позитивистов, не дают
каких-либо новых знаний о действительности.
Современный позитивизм выступает против признания материи фило¬
софской категорией, обозначающей внешний мир, объективную реаль¬
ность. Позитивисты заявляют, что материя — это абстракция, фикция, ис¬
тинность ее не может быть проверена в личном индивидуальном опыте.
Поэтому категория материи объявляется ими «метафизической», «бес¬
смысленной» и подлежащей устранению из философии и естественных
наук.
Последнее особенно ярко проявляется в так называемой «философии
науки», связанной с «физическим» идеализмом. Уже в первые годы воз¬
никновения квантовой механики «физические» идеалисты, спекулируя на
необычных выводах этого величайшего открытия нашего времени, заяв¬
ляли, что атомы, электроны, световые кванты, то есть микрообъекты, не
обладают той же степенью реальности, что и предметы окружающего ми¬
ра. Они утверждали, что микрообъекты не существуют вне взаимодейст¬
вия с наблюдателем или приборами наблюдения. Идеалистические выво¬
ды из квантовой механики, отрицающие материальный характер «эле¬
ментарных» частиц, делаются и в наше время. Философствующие физи¬
ки-позитивисты пытаются доказать, будто квантовая механика опровер¬
гает «онтологию материализма» и исходит из того, что «элементарные»
частицы — это не действительно существующие материальные образова¬
ния, а лишь логические структуры нашего сознания.
Подобные идеи выдвигают, например, американский физик Г. Морге-
нау в своей книге «Природа физической реальности» и австрийский физик
А. Марх, написавший в последние годы своей жизни (умер в 1957 году)
ряд работ по философским вопросам современной физики.
Через всю книгу Моргенау проходит мысль о том, что объекты,
изучаемые физикой, не являются материальными. Атом, электроны и
другие «элементарные» частицы — это лишь умственные конструкции,
или «конструкты». «Конструкты» — это логические образования из непо¬
средственных и прошлых чувственных впечатлений, результат рацио¬
нальной переработки чувственных данных.
Если Моргенау пытался решить важнейшие философские вопросы с
помощью понятия «конструкта», то центральным понятием, изобретенным
Мархом, является понятие «структуры». Марх заявляет, что «элементар¬
ные» частицы полностью лишены субстанциональности, то есть они нема¬
териальны. Они являются лишь логическими структурами, оформленными
в нашем уме как «частицы». «Если под формой мы понимаем все, что
в реальной действительности не является материей,— пишет Марх,— то
электрон, это относится также ко всем элементарным частицам, является
формой, лишенной субстанции, ибо его природа является нам лишь в
некоторых (определенных) отношениях чисел, и можно сказать, что эти
отношения чисел составляют форму. Эта «десубстанционализация» эле¬
ментарных частиц, пожалуй, является одной из самых поразительных
черт современной физики» (А. М а г с h «Mecanique ondulatoir et concept
de substance». «Louis de Broglie physicien et penseur», Paris, 1953, p. Ill;
его же. «Die physikalische Erkenntnis und ihre Grenzen», 1955,
S. 50—62; «Das neue Denken der modernen Physik», 1957, S. 121).
Современные позитивисты заявляют, что категория материи не толь¬
ко не отражает самой действительности, но и не является категорией по¬
знания. Философия, по их утверждению, не занимается проблемой взаи¬
моотношения сознания и материи, мысли п объективной реальности.
Заявляя, что это «псевдовопрос», логический позитивизм выхолащивает из
мышления всякое реальное содержание.
10. «Вопросы философии» № 12.

146
Ф. Т. АРХИПЦЕВ
В качестве примера приведем положение, высказанное на XII Меж¬
дународном философском конгрессе в Венеции (сентябрь 1958 года)
ярым приверженцем неопозитивизма Ф. Франком. Ф. Франк проделал
известную эволюцию от признания за философией только роли «логиче¬
ского синтаксиса» науки к семантике, к рассмотрению значения смысла
научных терминов, символов. Задача' философских исследований, по
Ф. Франку, состоит в том, чтобы установить семантический смысл
научных терминов, не вдаваясь в «метафизические» споры об «отноше¬
нии материи к духу», «о свободе воли» у электрона и т. п. «Современ¬
ная физика», как он полагает, ничего не говорит нам о «материи» или
«духе», но очень много говорит о семантике... Утверждение об «ис¬
чезновении материи» понятно физикам лишь как утверждение о резуль¬
тате определенных физических опытов измерения (см. Ph. Franc «Pre¬
sent Role of Science», XII Congresso Internazionale di Filosofia. Relazione
lntroduttive, Firenze, Sansoni editore, 1958, p. 8). Так вместе с отрица¬
нием характеристики понятия материи как категории бытия отрицается
и то, что материя есть гносеологическая категория. Это лишь «термин»,
«символ», который является объектом изучения семантики.
Если формой борьбы против диалектико-материалистического пони¬
мания материи позитивисты избрали наукообразные аргументы в защиту
своих идеалистических положений, с маскируемой реставрацией и при¬
способлением старых аргументов, то неотомисты с открытым забралом
выступают против диалектического материализма, с откровенными вы¬
падами против ленинского определения материи, с извращением диа¬
лектико-материалистического понимания материи. Так, известный фаль¬
сификатор марксизма иезуит Г. Веттер утверждает, что ленинское опре¬
деление материи как философской категории якобы «неопределенно»,
поскольку Ленин, мол, не ответил на вопрос, является ли материя по¬
следней субстанцией, и не дал определения материи, как таковой, а
лишь охарактеризовал ее отношение к субъекту (см. G. Wetter «Der
dialektische Materialismus. Seine Geschichte und sein System in der Sowjet-
union», Wien, 1958).
В главе «Учение о материи» и последующих Г. Веттер проти¬
вопоставляет гносеологический аспект понятия материи, раскрывае¬
мый в отношении материи к сознанию, определению материи самой
по себе.
Фальсификация и дискредитация неотомистами ленинского опреде¬
ления материи органически связана с их борьбой против марксистского
принципа партийности философии, деления философских систем на два
непримиримых лагеря — материализм и идеализм.
Неотомисты в своей фальсификации марксистской философии пы¬
таются выдать марксистский философский материализм за механистиче¬
ский, вульгарный материализм. Они утверждают, что «истинной проти¬
воположностью идеализма является реализм» (Н. Falk «Die Weltan
schauung des Bolschewismus». Wurzburg, 7-Aufl. 1956, S. 44). В противо¬
положном идеализму духе Г. Веттер определяет реализм как философ¬
скую систему, решающую теоретико-познавательные вопросы. Г. Веттер,
Г. Фальк и И. М. Бохенский (см. Bochenskil. М. «Der Sowjetrussische
dialektische Materialismus (Diamat)». Bern, 1956, S. 72) пытаются пред¬
ставить реализм как решающее направление в философии. Это маневр
буржуазной философии, ставящей своей целью замаскировать слабости
современного субъективного идеализма — позитивизма — расплывчаты¬
ми фразами о признании томистами реальной действительности, о за¬
щите ими подлинного реализма. На самом деле критика субъективного
идеализма томистами ведется с позиций объективного идеализма, выда¬
ваемого за реализм.
Г. Веттер и Г. Фальк утверждают, будто марксисты смешивают по¬
нятия «материализм» и «реализм», что они, мол, материалисты тогда, ко¬

ПОНЯТИЕ МАТЕРИИ И ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ
147
гда отстаивают примат природы (материи) перед духом, и реалисты, когда
дают свое определенное решение теоретико-познавательного вопроса об
отношении мышления к бытию. Фальк называет ленинское определение
материи реалистическим, стремясь подменить понятие материи расплыв¬
чатым термином «реальность». Фальк не согласен с положениями диа¬
лектического материализма о материальной природе мира и его вечно¬
сти. Фальк также пытается оспаривать положение марксистской фило¬
софии о том, что мышление является продуктом мозга, продуктом мате¬
рии. «Истинным источником нашего мышления является нематериаль¬
ная душа, а не мозг» (Н. Falk «Die Weltanschauung des Bolschewis-
mus», Wurzburg, 7 Aufl. 1956, S. 45), последний же представляет собою
лишь инструмент мышления.
Противопоставляя реализм материализму, томисты вместе с тем пы¬
таются сгладить противоположность подлинно научного материалистиче¬
ского понимания материи и мышления объективно-идеалистической трак¬
товке этих понятий.
Материю томисты сводят к инертному веществу и противопостав¬
ляют ей более широкое, по их мнению, понятие — «реальность». Реаль¬
ность включает не только материю, но и дух. Если же утверждать, что
все существующее есть лишь одна материя, «то вся духовная действи¬
тельность— душа, совесть, ответственность, грех, бессмертие, бог,—
заявляет Г. Фальк,— отвергается одним ударом, то есть такие очевидные
реальности, которые коммунизму служат лишь препятствием» (там
ж е, S.1 74).
Об этом же пишет и Веттер. Он считает, что недостатком ленинского
определения материи является «произвольное ограничение всей действи¬
тельности материальной действительностью». По мнению фидеиста Вет¬
тера, кроме материальной действительности, есть еще особая духовная
реальность, которая создает и оживляет, одухотворяет материю.
Современные позитивисты и неотомисты заявляют, что понятие ма¬
терии не есть отражение действительности, а лишь пустой термин, сло¬
весный символ, что ленинское определение материи не есть характери¬
стика материи как таковой. На самом же деле решение основного вопро¬
са философии выражается в определении как философской категории ма¬
терии, так и философской категории сознания.
В ленинском определении материи как объективной реальности, дан¬
ной нам в ощущениях, выражены два важнейших свойства самих вещей
и процессов действительности. Во-первых, свойство всех предметов и
явлений окружающего нас мира существовать объективно, вне и незави¬
симо от сознания человека и человечества. Ленинское определение мате¬
рии отвергает существование какого-либо божественного, разумного или
волевого начала как причины, породившей окружающий нас мир или
управляющей им.
Материя первична и в том смысле, что она существует до сознания,
до духа, поэтому она не может быть, как это утверждают идеалисты,
совокупностью ощущений или инобытием духа. Она существует вечно,
не создана никем.
Во-вторых, вещи и явления внешнего мира носят чувственный, а не
сверхчувственный, природный, а не сверхприродный характер, то есть
действительность не нечто потустороннее, а окружающие нас реальные
вещи и явления, которые прямо или косвенно (через взаимодействие
с другими предметами, в частности, с приборами) воздействуют на
наши органы чувств и воспринимаются нами. Определив материю как
объективную реальность, данную нам в ощущениях, Ленин конкретизи¬
рует это исходное положение марксистского философского материализ¬
ма, устанавливает связь между содержанием объективной реальности —
собственно материей — и ее основными, универсальными свойствами,
формами существования.

148
Ф. Т. АРХИПЦЕВ
* * *
Важнейшим, неотъемлемым свойством материи, ее атрибутом яв¬
ляется движение. Характеристика материи как вечно движущейся отли¬
чает диалектико-материалистическую концепцию материи от метафизи¬
ческой. Признавая материю первичной, а сознание вторичным, метафи¬
зический материализм не всегда мог последовательно провести мате¬
риалистическую точку зрения, ибо он не знал действительной связи
между материей и движением.
«Метафизический, т. е. антидиалектический, материалист,— писал
В. И. Ленин,— может принимать существование материи (хотя бы вре¬
менное, до «первого толчка» и т. п.) без движения. Диалектический ма¬
териалист не только считает движение неразрывным свойством материи,
но и отвергает упрощенный взгляд на движение и т. д.» (В. И. Л е н и н.
Соч., т. 14, стр. 257).
Марксистская философия считает движение неотъемлемым свой¬
ством материи. Это положение диалектического материализма выраже¬
но в определении движения как формы существования материи, способа
ее существования. Это — особое свойство материи, отличное от других
бесчисленных свойств, присущих материальным телам. Движение —
основное свойство, атрибут материи. Нет ни в природе, ни в обществе
таких явлений, предметов, которые не находились бы в состоянии дви¬
жения. Движение абсолютно, а покой, равновесие относительны. Под
движением понимается всякое изменение материи, превращение одних
форм материи в другие, качественно отличные формы. Причиной и источ¬
ником движения являются внутренние противоречия. Движение мате¬
рии есть ее самодвижение, саморазвитие. Именно этот вопрос, вопрос
о соотношении материи и движения, о понимании природы движения и
различает, отграничивает диалектический материализм от метафизиче¬
ского.
В. И. Ленин писал: «При первой (метафизической.— Ф. А.) кон¬
цепции движения остается в тени само движение, его двигательная
сила, его источник, его мотив (или сей источник переносится во вне —
бог, субъект etc). При .второй концепции (диалектической.— Ф. А.) глав¬
ное внимание устремляется именно на познание источника «само» дви¬
жения. Первая концепция мертва, бледна, суха. Вторая — жизненна»
(Соч., т. 38, стр. 358).
Преодоление метафизического понимания движения, при котором
источник движения, развития переносится вовне и тем самым допускает¬
ся существование первотолчка, бога, имеет огромное принципиальное
значение для развития современного естествознания. Одним из выво¬
дов современных идеалистов, направленных против научного положе¬
ния, о единстве материи и движения является вывод о «божественном
первотолчке», в результате которого якобы вселенная пришла в дви¬
жение.
Идеи о «божественном первотолчке» широко пропагандируются
неотомистами. Так, например, иезуит Г. Веттер писал, что «...главная
цель, которую преследует диалектический материализм этим тезисом
о неотделимости движения от материи, а именно: доказать вечность
материи и движения и исключить этим одновременно «перводвига-
тель»,— все это как с философской точки зрения, так и с научной
является крупной ошибкой» (G. A. Wetter «Der dialektische Mate¬
rialismus. Sein Geschichte und sein System in der Sowjetunion». Wien,
1956, S. 330).
Здесь у Веттера предельно откровенная постановка вопроса: мате¬
рия может существовать и существовала без движения, как косное,
инертное, мертвое начало, движение в материю было привнесено богом.
И это реакционное положение церкви и неотомистов якобы подкреплено
наукой и философией.

ПОНЯТИЕ МАТЕРИИ И ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ
149
Беспристрастный анализ всей истории развития философии, есте¬
ствознания и практической деятельности человечества доказывает спра¬
ведливость положения диалектического материализма о материальности
мира, его вечном существовании, о единстве материи и движения.
Развивая тезис Энгельса о том, что нет материи без движения,
Ленин подчеркивал: «...мир есть вечно движущаяся и развивающаяся
материя...» (Соч., т. 14, стр. 124).
Современная физика блестяще подтвердила эту гениальную идею
диалектического материализма. За последние двадцать пять лет теория
«элементарных» частиц и ядерная физика обогатились рядом открытий
процессов взаимного превращения частиц, их перехода друг в друга.
Представление о взаимопревращаемости «элементарных» частиц связа¬
но с открытием в 1933 году превращения электрона и позитрона
в фотоны и обратно. После открытия антипротона в 1956 году экспери¬
ментально было подтверждено, что общей особенностью всех без исклю¬
чения «элементарных» частиц является их физическая превращаемость.
Можно сказать, что всеобщим законом «элементарных» частиц, этих
простейших известных в настоящее время видов материи, составляющих
фундамент мира, является их взаимопревращаемость. Любой вид «эле¬
ментарных» частиц при известных условиях способен к превращениям в
другие виды. «Элементарные» частицы могут возникать, порождаться и
исчезать, превращаясь в частицы другого рода. Этот закон «элементар¬
ных» частиц материи подтверждает диалектическую теорию развития,
согласно которой не существует неизменных, взаимно не связанных
видов материи, а происходит непрестанное качественное изменение, пре¬
вращение одного вида движущейся материи в другой. В пользу того, что
материя не существует без движения, говорит также открытие фотонов
(частичек света), которые не существуют в состоянии покоя.
В условиях философской борьбы, когда субъективные идеалисты,
махисты отрывали движение от материи, Ленин всесторонне обосновал
и конкретизировал положение Энгельса о том, что не только материя не
может существовать без движения, но и «движение немыслимо без ма¬
терии». Это положение Энгельса Ленин назвал «безусловно крайне
существенным» в определении «сути материализма».
Обобщая открытие в конце XIX — начале XX века новых видое
материи, новых, дотоле неизвестных форм материального движения и
критикуя паразитирующих на этих открытиях идеалистов, в частности
сторонников «энергетизма», Ленин развил дальше положение Энгельса
о неразрывности движения и материи. Разновидность «физического»
идеализма — «энергетизм» — отрывает движение от материи и пред¬
ставляет его в субъективистском виде.
Ленин показал, что одной из характерных черт философского идеа¬
лизма является отрыв движения от материи. Последовательный идеалист,
утверждающий, что весь мир есть мое ощущение или мое представле¬
ние или «ничьи» ощущение и представление, то есть утверждающий, что
мир по природе своей духовен, и не подумает отрицать того, что «мир
есть движение». Признавать движение — это еще не значит быть мате¬
риалистом. Идеалист и не подумает отрицать того, писал Ленин, что
мир есть движение, но это — движение его мыслей, представлений, ощу¬
щений.
Неразрывность материи и движения состоит в том, что материя
является носителем движения, его субстанцией, движение же — атрибу¬
том материи. Ленин определял мир как движение объективной реаль¬
ности, отражаемой нашим сознанием. Поэтому дело не меняется от того,
говорим ли мы: «мир есть движущаяся материя» или «мир есть мате¬
риальное движение»,— ибо как в том, так и в другом случае подчерки¬
вается, что речь идет не о движении мыслей и ощущений, а о движении
материи, материальных тел. Отсюда вытекает и вторая мысль, что не

150
Ф. Т. АРХИПЦЕВ
существует чистого движения, движения вообще, без того, что движется
Вопрос о том, что движется, есть вопрос о носителе движения, о субстан¬
ции. Ленин был согласен с философами-материалистами, которые ставят
вопрос о носителе энергии.
В. И. Ленин резко критиковал Оствальда, утверждающего, что
признание материи носителем движения равносильно разложению при¬
роды на «подлежащее и сказуемое». Это такой же софизм, отмечал
Ленин, как утверждение, что «наши суждения обязаны состоять из элек¬
тронов и эфира... На деле, мысленное устранение материи как «подле¬
жащего», из «природы», означает молчаливое допущение мысли как
«подлежащего» (то есть как чего-то первичного, исходного, независимого
от материи), в философию» (Соч., т. 14, стр. 257).
Таким образом, вопрос о неразрывности материи и движения Ленин
также рассматривает под углом зрения основного вопроса философии,
в плане противопоставления материализма идеализму.
Определение Лениным мира как движущейся материи является
строго научным, материалистическим, поскольку подчеркивается мате¬
риальность мира, и диалектическим, поскольку подчеркивается движе¬
ние, изменчивость мира. Характеристика мира как материального — и
только — была бы односторонней, ибо материя не может существовать
вне движения. «Лишь в движении тело обнаруживает, что оно есть»
(К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные письма, 1953, стр. 283).
Ленинская критика энергетизма помогла и помогает прогрессив¬
ным ученым в борьбе против всевозможных утверждений об «аннигиля¬
ции» материи. Сторонники современного энергетизма продолжают и в
наше время твердить о «превращении» материи в движение, в энер¬
гию, при этом они пытаются опереться на такие извращенно толкуемые
экспериментальные факты, как дефект массы, превращение пары элек¬
трон-позитрон в фотоны и т. д. Достаточно сослаться хотя бы на такого
выдающегося немецкого ученого, как В. Гейзенберг, который заявляет,
будто «элементарные» частицы «сделаны» из энергии, будто частицы
«образуются» из кинетической энергии, будто энергия «превращается»
в массу, становится материей (см. статью И. В. Кузнецова «В чем
прав и в чем ошибается Вернер Гейзенберг». Журнал «Вопросы фило¬
софии» № 11 за 1958 год, стр. 80).
Марксистское положение о том, что материя не может существовать
вне движения, что движение — способ ее существования, обосновывает
принцип материальности мира, доказывает, что многообразные явления
в мире представляют не разрозненные, самостоятельные сущности, а раз¬
личные виды движущейся материи, что в мире нет ничего нематериаль¬
ного, субстанционально-духовного, сверхъестественного. Мир по природе
своей един, и единство его состоит в материальности. Ленин писал, что
сколько-нибудь последовательная философия может выводить единство
мира либо из мышления (идеализм), «...либо из той объективной реаль¬
ности, которая существует вне нас, давным-давно называется в гносео¬
логии материей и изучается естествознанием» (Соч., т. 14, стр. 160).
В новых условиях общественного развития, когда буржуазная фило¬
софия, специализируясь на гносеологии, односторонне и в искаженной
форме представляя некоторые составные части диалектики (например,
релятивизм), истолковывала развитие релятивистски, отрицая моменты
покоя, устойчивости, постоянства явлений, В. И. Ленин решительно
выступил против субъективистских представлений в науке. «...Всеобщий
принцип развития,— писал он,— надо соединить, связать, совместить с
всеобщим принципом единства мира, природы, движения, мате¬
рии etc» (Соч., т. 38, стр. 251).
Вскрывая философское значение развития новейшего естествозна¬
ния, Ленин писал, что «естествознание ведет к единству материи».
Открытия современного естествознания являются новым доказатель¬

ПОНЯТИЕ МАТЕРИИ И ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ
151
ством правильности ленинского положения. Взаимопревращаемость
«элементарных» частиц и античастиц, превращение света в вещество и
обратно, единство полей и веществ — все это доказывает единство мате¬
риального мира, доказывает, что в природе нет никаких непримиримых
противоположностей, никаких насильственно фиксированных разграни¬
чительных линий и различий.
Огромное значение для раскрытия содержания категории материи
как категории бытия имеет анализ единства материальной субстанции
и ее форм существования — пространства и времени.
Диалектико-материалистическое понимание мира как движущейся
материи предполагает, что это движение происходит во времени и про¬
странстве. «В мире нет ничего, кроме движущейся материи,— писал
В. И. Ленин,— и движущаяся материя не может двигаться иначе, как в
пространстве и во времени» (Соч., т. 14, стр. 162). Вопрос о связи мате¬
рии с ее формами существования, пространством и временем,— важней¬
ший философский вопрос; не случайно он давно являлся объектом атак
со стороны идеалистов. Отрывая пространство и время от материи, идеа¬
листы в извращенном свете представляют понятие материи. Они высту¬
пают не только против объективной реальности материи, но и против
объективной реальности пространства и времени.
Время и пространство — коренные, всеобщие, объективные формы
существования материи. Это значит, что многообразие видов движу¬
щейся материи выступает в двух основных формах: в форме сосущество¬
вания, взаимного расположения, протяженности разнокачественных
материальных тел и явлений, которые имеют размеры (пространство),
и в форме длительности, последовательности и смены качественных
состояний материи (время). Любые процессы, изменение, движение, раз¬
витие материи всегда происходят во времени и пространстве.
Вопрос о связи материи с пространством и временем — это старый
вопрос философии и естествознания. В ньютоновской физике развива¬
лись представления о так называемых «абсолютном пространстве» и
«абсолютном времени» как о неких сущностях, которые существуют
«сами по себе», независимо от материи. Современное естествознание
опровергло это старое метафизическое представление о пространстве и
времени и подтвердило учение диалектического материализма о том,
что движение материи осуществляется всегда в пространстве и во вре¬
мени. Теория относительности своим объективным содержанием обога¬
тила положение диалектического материализма о том, что простран¬
ство и время неотделимы от материи. В ней пространство и время высту¬
пили поистине как формы бытия материи.
Ленинское положение о том, что материя не существует иначе, как
в пространстве и во времени, подтверждается современной физикой и
вооружает прогрессивных мыслителей в борьбе против спекуляций
современных «физических» идеалистов.
В последние годы среди физиков распространилось мнение, что,
согласно требованиям релятивистской ковариантности, «элементарные»
частицы не являются протяженными, не имеют ни формы, ни величины,
а представляют собой точечные образования. Этот частный вывод физи¬
ческой теории находился в явном противоречии с общим выводом фило¬
софской теории о том, что нет непротяженных- материальных тел, что
материя и ее конкретные виды, как бы ни были они малы и элементарны,
не могут существовать вне пространства, не могут не обладать простран¬
ственными свойствами. Современная теория «элементарных» частиц от¬
казывается от представления об их точечном характере. Физики-теорети¬
ки, опираясь на экспериментальные данные, признают структурность
«элементарных» частиц и их протяженность.
Следовательно, фундаментальнейшее положение диалектического
материализма о том, что материя не существует вне пространства и вре¬

152
Ф. Т. АРХИПЦЕВ
мени, является методологическим оружием борьбы физиков в целях
дальнейшего развития теории «элементарных» частиц.
Естествознание и материалистическая философия давно уже
пришли к выводу, что мир вечно существовал и никогда никем не был
создан. Вечное существование материи во времени — важнейшее поло¬
жение материалистической философии, опирающееся на многовековое
развитие естествознания и философии. Понимание пространства как
всеобщей коренной формы существования движущейся материи направ¬
лено против идеалистических вымыслов о конечности мира в простран¬
стве и показывает, что все бесконечные в своем качественном многообра¬
зии предметы и явления мира существуют в пространстве.
Большую роль в раскрытии содержания категории «материя»
играет анализ свойства отражения. Гениальная гипотеза В. И. Ленина
об общематериальном свойстве отражения получает блестящее подтвер¬
ждение в развитии современного естествознания и кибернетики.
Говоря о свойстве отражения, В. И. Ленин писал: «...логично
предположить, что вся материя обладает свойством, по существу род¬
ственным с ощущением, свойством отражения...» (там же, стр. 8).
Эта глубокая ленинская мысль подтверждается и конкретизируется
в современной физике, химии, биологии, физиологии. Наиболее простую
форму отражения можно назвать физической. Отражение здесь, на наш
взгляд, выступает как результат взаимодействия материальных тел.
Более сложная форма отражения присуща химическим воздей¬
ствиям. Ленин подчеркивал, что органическая материя, с которой в ясно
выраженной форме связано ощущение, есть плод продолжительного раз¬
вития материи. Таким же продолжительным является становление свой¬
ства ощущения. Философские основы теоретического и эксперименталь¬
ного изучения этой проблемы заложены Лениным. Ленин указывал, что
ощущение связано с высшей формой материи — органической материей.
В самом фундаменте материи не существует ощущения, однако можно
предполагать, отмечает Ленин, что существует способность, сходная с
ощущением, но, конечно, качественно отличная от ощущения. Ощущение
является результатом усложнения и развития свойства отражения, при¬
сущего всей материи. Богатый материал, подтверждающий и разви¬
вающий ленинские положения о более сложных видах отражения, таких,
как ощущения, безусловные и условные рефлексы — у организмов, обла¬
дающих центральной нервной системой, и, наконец, сознание — у чело¬
века, дает павловская физиология.
Итак, подлинно научное определение материи как философской кате¬
гории, данное марксистской философией, состоит в диалектико-материа¬
листическом решении основного вопроса философии. Марксистско-ленин¬
ское определение материи выражает важнейшие стороны как объектив¬
ного мира, так и его познания. Развитие науки и практики убедительно
показывает полную несостоятельность попыток извращения категории
материи со стороны современных идеалистов, отрицающих материю как
категорию бытия и познания (позитивисты) или сводящих материю к
косному, инертному веществу, предполагающему существование творче¬
ского духовного начала (томисты).
Современное естествознание подтверждает диалектико-материали¬
стическое положение о единстве материи и ее форм существования: дви¬
жения, пространства и времени. Это имеет большое значение для рас¬
крытия содержания понятия материи. Современное естествознание может
успешно решать встающие перед ним методологические проблемы, лишь
используя важнейшее понятие науки — категорию материи, лишь опира¬
ясь на основной принцип материализма — признание объективной, неза¬
висимо от нас существующей реальности и ее отражения в нашем со¬
знании.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
IX Международная конференция по физике
высоких энергий
(Киев, 15—25 июля 1959 года)
ОТ РЕДАКЦИИ. Физика «гэлементарных» частиц — быстро развивающаяся об¬
ласть современной науки, достижения которой имеют весьма важное философское зна¬
чение. Они являются не только блестящим подтверждением коренных положений
диалектического материализма, но и представляют собой основу для дальнейшей раз¬
работки категорий и законов материалистической диалектики. Вот почему физика «эле¬
ментарных» частиц привлекает пристальное внимание широкого круга философских
работников.
С целью ознакомления читателей нашего журнала с состоянием и перспективами
научных исследований в этой области ниже публикуются краткий обзор работы
IX Международной конференции по физике высоких энергий, прошедшей летом сего
года в Киеве, а также высказывания ряда выдающихся физиков относительно итогов
киевской конференции, представленные в нашу редакцию.
В этих высказываниях содержится ряд глубоких соображений по проблемам фи¬
зики «элементарных» частиц, имеющих принципиальное значение. Весьма важны, напри¬
мер, заявления В. Гейзенберга о том, что при попытках сформулировать основной закон
теории <кэлементарных» частиц физик должен исходить из таких общих положений, ко¬
торые утверждают существование материи в пространстве и времени, наличие причин¬
ной связи между явлениями, возникновение следствия после причины, вызывающей это
следствие, и т. д. Он отмечает, что «с такими положениями общего порядка можно уже
продвинуться вперед достаточно далеко». В этом заявлении В. Гейзенберга фактически
содержится признание творческого значения материалистического мировоззрения для
развития науки, ибо перечисленные в нем общие положения и составляют основу этого
мировоззрения.
Редакция надеется, что публикация точек зрения крупных представителей отече¬
ственной и зарубежной физики будет содействовать не только ознакомлению с новыми
идеями в области физики «элементарных» частиц, но и установлению творческого со¬
трудничества ученых различных стран и культурному обмену народов всего мира.
С 15 по 25 июля 1959 года в Киеве прохо¬
дила Международная конференция по фи¬
зике высоких энергий Такие конференции
созываются ежегодно с целью подведе¬
ния итогов последним достижениям в обла¬
сти исследований свойств и закономерностей
движения «элементарных» частиц.
Начало созыоу такого рода конференций
положил Рочестерский университет (США),
где в 1951 году состоялось широкое обсу¬
ждение проблем физики высоких энергий с
участием физиков из других стран.
Конференции эти с того времени созывают¬
ся ежегодно в различных странах и носят
сокращенное название рочестерских конфе¬
ренций. В 1956 году конференция по физи¬
ке высоких энергий впервые была созвана
в Советском Союзе и проходила в Москве.
Согласно принятому соглашению, роче-
стерские конференции проводятся пооче¬
редно в США, Европе и Советском Союзе.
Седьмая рочестерская конференция была
созвана в Америке в 1957 году. В прошлом,
1958 году конференция проходила в Же¬
неве. В 1959 году—снова в Советском Со¬
юзе.
На киевскую конференцию было пригла¬
шено свыше трехсот делегатов и большое
число наблюдателей. Здесь были представ¬
лены многие страны мира: Австралия, Ар¬
гентина, Англия, Бельгия, Болгария, Бра¬
зилия, Венгрия, ГДР, Голландия, Греция,
Дания, Вьетнам, Европейский центр ядер-
ных исследований (Швейцария), Индия,
Ирландия, Италия, Канада, Китайская На¬
родная Республика, Корейская Народно-
Демократическая Республика, Мексика,
Монгольская Народная Республика, Поль¬
ша, Румыния, СССР, США, ФРГ, Франция,
Чехословакия, Швеция, Швейцария, Юго¬
славия, Южно-Африканский Союз, Япония.
Самое большое число делегатов было от
Советского Союза и США. Делегации этих
двух стран составили примерно половину
всего числа участников конференции. В
числе делегатов на конференции присут¬
ствовали многие выдающиеся физики мира.
Из крупнейших зарубежных физиков
в конференции приняли участие Гейзенберг,
Юкава, Пайерлс и другие.
На киевскую конференцию по физике вы¬
соких энергий были приглашены сотруд¬

154
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
ники Института философии АН СССР:
М. Э. Омельяновский как делегат конфе¬
ренции, Г. А. Свечников и Н. Ф. Овчинни¬
ков в качестве наблюдателей. Приглаше¬
ние философов на конференцию, посвя¬
щенную специальным физическим пробле¬
мам, было вполне оправдано. Современная
физика, и в особенности физика «элемен¬
тарных» частиц, ставит глубокие философ¬
ские вопросы, настоятельно требующие
решения. Проблема развития неорганиче¬
ских форм материи, детальная разработка
проблемы единства мира, новые аспекты
понятий пространства, времени, движения,
проблема причинности, закономерности
развития самого научного знания —тако¬
вы некоторые из самых общих философ¬
ских проблем, разработка и решение кото¬
рых органически связаны с новейшими
данными современной физики и прежде
всего физики «элементарных» частиц. При¬
сутствие на конференции позволило фило¬
софам войти в атмосферу творческого
обсуждения самых новейших специальных
проблем. Мы получили возможность непо¬
средственно ознакомиться с данными но¬
вейшей физики. Нас интересовали при этом
не только новые экспериментальные факты
и теоретические идеи, но и новые научные
методы. Мы обращали .внимание и на со¬
держание доклада и на способ ведения
дискуссии и убедились, что участие в такой
представительной конференции было очень
полезно для нашей ;работы в области фило¬
софских вопросов физики «элементарных»
частиц.
Физика высоких энергий — молодая, бы¬
стро развивающаяся область современной
физики. Она непосредственно связана с
проблемами использования внутриядерной
энергии и исследованием строения и
свойств микромира, изучением «элементар¬
ных» частиц материи. Современное разви¬
тие этой области физики невозможно без
мощных ускорителей, поставляющих все
возрастающий экспериментальный матери¬
ал, требующий теоретического осмысления.
На киевской конференции были представ¬
лены и заслушаны доклады как по резуль¬
татам экспериментальных исследований в
этой области, проделанных за последний
год, так и по теоретическим проблемам.
Последнее десятилетие, особенно послед¬
ние годы, принесло новые, неожиданные
открытия. Новейшая мощная ускоритель¬
ная техника позволила обнаружить неиз¬
вестные ранее частицы: К-мезоны, большую
группу сверхтяжелых частиц — гиперонов.
Особенно важным было открытие новых
античастиц — антипротона и антинейтрона.
Совсем недавно было открыто нарушение
закона сохранения четности. Еще несколь¬
ко лет тому назад физика знала сравни¬
тельно небольшое число частиц. Сейчас уже
известно тридцать «элементарных» частиц.
Открытие новых частиц поставило пробле¬
му более глубокого исследования их связи
и взаимодействия. Одной из важных вех на
пути решения этой проблемы была идея
классификации взаимодействий «элементар¬
ных» частиц на так называемые сильные,
слабые и электромагнитные взаимодей¬
ствия. (Подробнее см. об этом в статье
А. А. Соколова «Вопросы философии»
№ 10 за 1959 год.)
Конференция началась с обсуждения
группы докладов, посвященных проблеме
сильных взаимодействий обычных частиц.
Анализ экспериментальных результатов по
этой проблеме содержался в докладах
Г. Бернардини (Европейский центр ядер-
ных исследований), Б. М. Понтекорво
(Дубна), Э. Сегре (Беркли), В. И. Вексле¬
ра (Дубна), Я. А. Смородинского (Дубна).
По теории этого вопроса выступил с док¬
ладом Г. Чу (Беркли). Пленарные заседа¬
ния с обсуждением этих проблем проходи¬
ли под председательством Д. И. Блохинце-
ва (СССР), Р. Уилсона (США), X. Юкава
(Япония).
В заслушанных докладах представлено
большое количество экспериментальных
фактов, в частности по так называемому
эффекту Комптона на протонах и нейтронах
и фоторождению, по нуклон-нуклонному
и пион-нуклонному взаимодействию1 и
исследованию свойств антинуклонов и их
взаимодействия. Особый интерес с общей
точки зрения представляют эксперименталь¬
ные исследования по взаимодействию пи-
мезонов с нуклонами, ибо здесь могут быть
получены данные о структуре ядерных ча¬
стиц.
Проблеме структуры нуклонов в связи с
анализом электромагнитных взаимодействий
было посвящено специальное заседание,
проходившее под председательством Р. Пай-
ерлса (Англия). Экспериментальные резуль¬
таты 'по этой проблеме были изложены в до¬
кладах Р. Хофштадтера (Европейский
центр ядерных исследований) и В. Паноф-
ского (Стэнфорд, США). Теория вопроса
представлена в докладе Л. И. Шиффа
(Стэнфорд, США).
Сравнительно недавно была предложе¬
на модель нуклона в виде плотного ядра с
окружающим его облаком мезонов. В осо¬
бенности'много данных было доложено на
предыдущей рочестерской конференции. Со¬
держание докладов, представленных на ки¬
евской конференции, показывает, что за
год, прошедший с предыдущей конферен¬
ции, в проблеме структуры нуклона не про¬
изошло значительных изменений. Однако
новые данные, представленные на конфе¬
ренции и полученные как в Беркли, так и
в Дубне, существенны для более глубокого
понимания структуры протона и нейтрона.
Можно констатировать, что физика обога¬
тилась новыми фактами, позволяющими бо¬
лее уверенно и более строго говорить о
структуре нуклонов. Доклады свидетель¬
ствуют, что проводятся теоретические ис¬
следования, специально посвященные этой
весьма интересной проблеме.
Исследованию слабых взаимодействий бы¬
ло посвящено заседание под председатель¬
ством М. Гольдхабера (США). Здесь были
заслушаны доклады по итогам эксперимен¬
тальных исследований А. И. Алиханова
1 Нуклон — общее название для прото¬
нов и нейтронов, пион, или пи-мезон,—
частица с массой 270, играющая важную
роль в ядерных взаимодействиях.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
155
(Москва) и Д. А. Глэзера (Анн-Арбор,
США). В теоретическом докладе по этой
проблеме Р. Маршак (Рочестер, США)
классифицировал слабые процессы, разделив
их на следующие четыре группы: 1. Процес¬
сы, включающие юлько легкие частицы
(лепгоны). 2. Процессы, включающие леп-
тоны и тяжелые частицы (барионы), или
мезоны, в которых странность сохраняется.
3. Процессы, включающие лептоны и ба¬
рионы, или мезоны, з которых странность
не сохраняется. 4. Процессы, не включаю¬
щие лептоны.
В связи с рассмотрением процессов со
слабыми взаимодействиями в докладе Глэзе¬
ра были охарактеризованы свойства так
называемых странных частиц. «Странными
частицами» называют тяжелые мезоны
(К-мезоны) и недавно открытую группу
сверхтяжелых частиц, получивших название
гиперонов. Проблеме странных частиц было
посвящено специальное заседание под пред¬
седательством Ван Ган-чана (КНР).
Под председательством В. Гейзенберга
проходило пленарное заседание, где рас¬
сматривался вопрос о множественном рож¬
дении мезонов при сверхвысоких энергиях.
С докладами на эту тему выступили С. Ф.
Пауэлл (Б'ристоль) и Е. Л. Фейнберг (Моск¬
ва).
Теоретические исследования по физике
элементарных частиц докладывались на за¬
седании под председательством В. Ю. Во-
труба (Чехословакия). Здесь были заслуша¬
ны доклады Д. В. Ширкова (Дубна) и
Г. Леманна (Гамбург). Доклад Д. В. Шир¬
кова был посвящен теоретическим исследо¬
ваниям по так называемым дисперсионным
соотношениям. Важно отметить, что физиче¬
ской основой математических соотношений,
получивших название «дисперсионных», яв¬
ляется условие причинности. Докладчик
констатирует, что в настоящее время метод
дисперсионных соотношений является основ¬
ным в вопросах теоретического исследования
взаимодействий «элементарных» частиц.
С помощью дисперсионных соотношений на¬
метился в последние годы подход к самым
различным задачам. За год, прошедший с
предыдущей рочестерской конференции, об¬
щие методы доказательств дисперсионных
соотношений были распространены на боль¬
шое число процессов. В отдельных случаях
подошли, по-видимому, к некоторой естест¬
венной границе, исчерпав заложенные в со¬
временной форме дисперсионных соотноше¬
ний возможности. За истекший год большое
внимание привлек способ исследования гра¬
ниц применимости дисперсионных соотноше¬
ний путем анализа диаграмм теории воз¬
мущений. Необходимо привнесение нового
физического содержания в общую схему
доказательства дисперсионных соотноше¬
ний. Это привело бы к настоящим успехам
в этой «заматематизированной» области
современной теоретической физики. Доклад
Г. Леманна был посвящен так называемым
спектральным представлениям.
Наряду с теоретическими исследованиями,
которые систематически ведутся в различ¬
ных странах по общепринятым направлени¬
ям, конференция посвятила специальное за¬
седание новым теоретическим идеям. Засе¬
дание проходило под председательством
И. Е. Тамма (СССР). На это заседание бы¬
ло представлено более двадцати докладов.
Из них примерно половина была доложена
на пленарном заседании. Остальная часть
докладов была суммарно изложена в крат¬
ком резюме. С сообщениями по своим до¬
кладам выступили, ч частности, Л. Д. Лан¬
дау (СССР), А. А. Комар и М. А. Марков
(СССР), Р. Далиц (США), В. Тирринг
(Европейский центр ядерных исследова¬
ний), Г. В Ватагин (Италия), С. Дрелл
(США), А. Уайтман (США) и другие.
Для современного состояния физики
«элементарных» частиц характерно пре¬
обладание экспериментальных исследований,
дающих громадное количество эксперимен¬
тальных фактов, над теоретическим осмыс¬
лением этих фактов. Новые эксперименталь¬
ные данные не охватываются существующи¬
ми физическими теориями. Необходима
новая единая теория, которая, сохранив
основные результаты существующих тео¬
рий, выдвинула бы и последовательно раз¬
вила новые принципы, позволяющие про¬
никнуть в глубинные процессы микромира.
Становится общепризнанным, что современ¬
ное состояние экспериментальных и теоре¬
тических исследований поставило физику
перед необходимостью новых революцион¬
ных изменений в основных физических
представлениях. Современная ситуация в
физике «элементарных» частиц нашла от¬
ражение и в тех докладах, которые бы¬
ли представлены на пленарном заседа¬
нии, посвященном новым теоретическим
идеям. Само обилие докладов по этой
проблеме, разнообразие подходов к ре¬
шению насущных теоретических задач,
выдвижение в отдельных случаях весьма
спорных и неожиданных идей — все это ха¬
рактерно для представленных и заслушан¬
ных на конференции сообщений. В дискус¬
сии по новым теоретическим идеям высту¬
пил Вернер Гейзенберг. Он подчеркнул не¬
обходимость революционных путей в даль¬
нейшем развитии теории, хотя и отметил,
Что его собственный путь не содержит та¬
кого решительного отказа от существующих
теорий, как это предлагалось некоторыми
докладчиками.
Обширные материалы конференции требу¬
ют, конечно, внимательного изучения. И
каждый, кто интересуется философскими
вопросами физики «элементарных» частиц,
найдет в этих материалах необходимые для
размышления факты и идеи. Здесь хоте¬
лось бы только отметить самые общие чер¬
ты конференции с точки зрения научной
методологии.
Характерной особенностью современного
развития физики является то, что лабора¬
тории, находящиеся в различных городах
самых различных стран мира, поставляют
громадное количество экспериментального
материала. При этом новые теоретические
идеи, возникающие в самых различных
научных школах, сразу же становятся не¬
отъемлемой частью экспериментальных ис¬
следований. В силу этого возникает настоя¬
тельная необходимость объединения все

156
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
возрастающего экспериментального мате¬
риала. Вне международных конференций
такое объединение невозможно. Регулярный
созыв такого рода международных конфе¬
ренций диктуется нуждами развития самой
физики в силу интернационального характе¬
ра этой науки. Можно сказать, что между¬
народные конференции по коренным проб¬
лемам современной физики становятся
неотъемлемым методом развития этой нау¬
ки. Эта особенность конференции усматри¬
вается и в самих методах ее организации.
Характерно, что интернациональный харак¬
тер развития физики нашел отражение в
новом способе подготовки докладов, введен¬
ном еще на прошлогодней, восьмой роче¬
стерской конференции в Женеве. Традицион¬
ный способ научных сообщений на такого
рода конференциях заключался до сих пор
в том, что каждая крупная лаборатория или
научная организация выступает с докла¬
дом о своих работах. Но в силу того, что
по одной и той же проблеме работает в
различных странах мира много лабораторий
и научных учреждений, такая система до¬
клада не обеспечивала надлежащего объ¬
единения полученных научных результатов.
В прошлом году в Женеве была введена гак
называемая система раппортеров, или до¬
кладчиков по проблеме, которые объеди¬
няют в своем докладе научные результаты
по той или иной специальной проблеме,
полученные во всех странах мира. Эта же
система раппортеров была успешно приме¬
нена и на киевской конференции.
Закрывая конференцию, И. Е. Тамм от¬
метил, что ее участники проделали боль¬
шую работу по подведению итогов обшир¬
ных исследований, ведущихся в различных
странах.
Н. ф. ОВЧИННИКОВ
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО АКАДЕМИКА
И. Е. ТАММА НА КОНФЕРЕНЦИИ
Мне выпала задача подвести итоги кон¬
ференции. Но, пожалуйста, не беспокойтесь,
я не задержу вас надолго, пытаясь решить
эту задачу, потому что она неразрешима.
Как уже заметил Оппенгеймер, бывший
на прошлогодней конференции в таком же
положении, нельзя подвести итоги конфе¬
ренции, которая сама состояла из последо¬
вательного подведения итогов по отдель¬
ным проблемам нашей науки. Поэтому я
только ограничусь некоторыми отрывочны¬
ми общими замечаниями, которые неизбеж¬
но не могут не отражать в известной мере
мои личные научные вкусы.
На конференции не было особых научных
сенсаций или неожиданностей, но была про¬
делана большая, очень нужная работа по
подведению итогов как по большому коли¬
честву новых важных экспериментальных
данных, так и по теоретическим результа¬
там, которые в совокупности существенным
образом углубляют наши знания.
В области эксперимента можно отметить,
как мне кажется, во-первых, появление пер¬
вых работ, выполненных на десяти-бэвной
машине а Дубне, содержащих важные но¬
вые результаты и относящихся к нуклон-
нуклонным взаимодействиям и к странным
частицам очень большой энергии. Далее,
весьма обширный и очень интересный и
ценный материал, особенно по странным
частицам, в частности по лямбда-частицам
и антилямбда-частицам, представлен был
из Беркли.
Мне хотелось бы отметить, что наряду с
задачей усовершенствования ускорителей
для эксперимента, по-видимому, все боль¬
шее значение приобретают вопросы техники
измерений. В частности, мне хотелось бы
отметить ту громадную роль, которую иг¬
рают сейчас большие пузырьковые камеры
(Беркли), а также автоматизация обработ¬
ки данных наблюдения.
Как теоретика меня всегда поражал
факт непропорциональности средств, затра¬
чиваемых, с одной стороны, на ускоритель
и, с другой стороны, на подсобные устрой¬
ства, благодаря чему ускорители за месяц
дают такое количество наблюдательного
материала, которое приходится потом обра¬
батывать годами. К счастью, в вопросе
автоматизации обработки наблюдений сей¬
час можно констатировать начало сдвига
к лучшему как в Беркли и Дубне, так, ве¬
роятно, и в других научных центрах.
Переходя к теории, я хотел бы прежде
всего отметить, что эксперименты привели к
блестящему триумфу теории слабого V — А
взаимодействия На прошлой конференции
нас еще смущал ныне отпавший последний
жупел — предполагавшееся отсутствие
я—>e + V распада. Мне кажется, что тео¬
рия V — А взаимодействия занимает в нау¬
ке рекордное положение в следующем смыс¬
ле: когда эта теория была предложена, она
противоречила многим, казавшимся досто¬
верными, экспериментальным данным, но в
течение двух с небольшим лет выяснилось,
что все противоречащие теории эксперимен¬
ты ошибочны!
Теория слабого взаимодействия обычных
частиц, по-видимому, в полном порядке, но
в области слабого взаимодействия странных
частиц есть еще много нерешенных проблем,
в отношении которых на конференции был
высказан ряд интересных и ценных сообра¬
жений.
В области дисперсионной теории и
спектральных представлений можно конста¬
1 До открытия несохранения четности при
слабых взаимодействиях в физике предпо¬
лагались пять форм протекания процесса
6-распада (векторная, аксиально-векторная,
скалярная, тензорная и псевдоскалярная).
Современная теория полагает, что для
описания Р-распада достаточны только две
формы взаимодействия: векторная (V) и
аксиально-векторная (А).— Ред.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
157
тировать существенный шаг вперед, а имен¬
но двойное спектральное представление,
которое, зо всяком случае, для так называе¬
мых четыреххвосток (то есть для таких
случаев, когда сумма числа частиц до и
после взаимодействия равна четырем), пол¬
ностью охватывает все аналитические свой¬
ства интересующих нас амплитуд.
Развитие и применение дисперсионных и
спектральных соотношений за последнее
время дало много ценных конкретных ре¬
зультатов. Надо, конечно, помнить, что все
эти конкретные результаты являются при¬
ближенными. Совершенно подобно тому,
как в теории возмущений мы разлагаем все
в ряд по степеням константы взаимодейст¬
вия, так и в новейшем развитии теории при¬
ходится ограничиваться первыми членами
некоторых рядов. Параметром разложения
может быть энергия так называемых проме¬
жуточных состояний, или, скажем, отноше¬
ние расстояния от полюса на комплексной
энергетической плоскости до данной инте¬
ресующей нас точки к расстоянию между
смежными полюсами. Важно отметить, что
нет никаких противоречий между этой при¬
ближенной теорией и опытом, и можно со¬
гласиться с ожиданиями коллег, работаю¬
щих в этой области, что в течение ближай¬
шего времени на этом пути будет построена
теория, правильно описывающая все нуклон-
ные и мезонные процессы с энергией,
скажем, вплоть до одного или несколь¬
ких Бэв.
Однако все мы могли убедиться на этой
конференции, что вопросы, связанные с дис¬
персионной теорией, спектральными пред¬
ставлениями, диаграммной техникой, сейчас
ставятся не только столь ограниченным, но
и гораздо более фундаментальным образом.
Высказываются предположения, что на
пути исследования возможных физических
теорий, удовлетворяющих общим принци¬
пам причинности, унитарности, инвариант¬
ности и т. д., может оказаться, что количе¬
ство имеющихся возможностей настолько
ограничено, что такого рода исследования
позволят однозначно сформулировать
истинную теорию. Такого рода взгляды вы¬
сказываются разными учеными, в разной
формулировке, есть здесь разные течения,
но общая их тенденция одна и та же. Я с
большой радостью приветствую тот энтузи¬
азм, который проявляется в этом отноше¬
нии рядом крупнейших ученых, энтузиазм,
конечно, гораздо более плодотворный, чем
скептицизм, связанный, например, с «заря¬
дом нуль». На этом пути можно действи¬
тельно ожидать больших успехов. Однако
я должен сказать, что, хотя я считаю это
направление в высшей степени важным и
считаю в высшей степени необходимым его
развивать, тем не менее я лично глубоко
убежден, что плодотворная новая физиче¬
ская теория не может возникнуть в резуль¬
тате одних лишь негативных изменений су¬
ществующей теории, как-то: отказа от поня¬
тия волновой функции, Гамильтонова фор¬
мализма, микропричинности и т. п. Мне
представляется, что построение новой тео¬
рии наряду с такого рода совершенно не¬
обходимыми ограничениями применимости
современных физических понятий неизбеж¬
но должно быть связано с обогащением фи¬
зического содержания теории (так же как
квантовая механика богаче по своему со¬
держанию, чем механика классическая), с
новыми физическими идеями, такого типа
идеями, как предложенные Гейзенбергом
идея фундаментальной длины, возможности
построения всех частиц из единого нелиней¬
ного поля, идея индефинитной метрики.
Я убежден, что новая, настоящая теория,
которую мы все ожидаем, может прийти
только на основе такого рода новых физи¬
ческих идей. Мы все знаем, что в отноше¬
нии математической убедительности и стро¬
гости это направление, более физическое,
находится еще в далеко неудовлетворитель¬
ном состоянии. Но, может быть, можно вы¬
сказать надежду, что выход будет со вре¬
менем найден в применении тех математи¬
ческих методов, которые сейчас так успеш¬
но развиваются в области дисперсионных и
спектральных теорий, к такого рода физиче¬
ским идеям, как единое нелинейное поле,
элементарная длина и индефинитная мет¬
рика.
Позвольте мне, заканчивая, еще раз под¬
черкнуть, что, хотя на конференции не было
никаких научных сенсаций, эта конферен¬
ция проделала очень важную и нужную ра¬
боту, подвела итоги, сравнила между собой
в детальном обсуждении различные резуль¬
таты, разъяснила различные точки зрения,
позволила во многих случаях прийти к еди¬
ным заключениям. Самый же факт, что на
конференции не было каких-нибудь неожи¬
данностей, в какой-те мере свидетельствует
о том-, что у нас в последнее время дейст¬
вительно укрепляются международные
научные связи, что мы не в деталях, конеч¬
но, но хотя бы в общих чертах еще до кон¬
ференции были взаимно осведомлены о том,
какие возникают новые идеи, какие новые
факты появляются. Отчасти поэтому у нас
и не было сенсаций, а была упорная, пло¬
дотворная, деловая работа.
Можно только пожелать дальнейшего
плодотворного развития международных
научных отношений. Как всем нам понятно,
это не только в высшей степени важно для
нашей науки, но важно также и в гораздо
более широком масштабе, для всего челове¬
чества, как один из путей к укреплению
мирного сотрудничества всех наций!

158
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
ГОВОРЯТ УЧАСТНИКИ КОНФЕРЕНЦИИ
Академик Н. Н. Боголюбов
Киевская конференция по физике высоких энергий составила суще¬
ственный этап в развитии контактов между физиками различных стран.
Поскольку в последнее время теория в физике элементарных частиц
существенно отстает в своем развитии от эксперимента, особенно необ¬
ходимы творческие дискуссии различных школ современной физики. Эти
дискуссии могут содействовать разрешению тех противоречий, с которы¬
ми сталкивается физика высоких энергий.
Характерной особенностью Киевской конференции была очень боль¬
шая роль научной молодежи, представившей ряд интересных докладов.
Можно отметить, например, доклад доктора физико-математических
наук Д. В. Ширкова, в синтезированной форме представившего совре¬
менное состояние проблемы дисперсионных соотношений.
Мое личное впечатление заключается в том, что современная теоре¬
тическая физика все больше и больше «математизируется». Некоторые
надеются, что когда возникнет новая теория, все удастся объяснить про¬
ще, но сейчас исключительно важны точные математические понятия.
Это требует от современных естествоиспытателей исключительно высокой
математической культуры.
Большинство докладов на Киевской конференции свидетельствует о
неуклонном повышении математической культуры физиков.
Академик J1. Д. Ландау
Теоретическая физика находится в настоящий момент в довольно
сложном положении. Многочисленные попытки построения теорий так
называемых «сильных» взаимодействий, к которым относятся силы, дей¬
ствующие в атомных ядрах, заканчивались неудачно.
Примерно четыре года тому назад И. Я. Померанчуком в Москве
было показано, что эти неудач,и не случайны, ибо самые основы суще¬
ствующей теории неприменимы к сильным взаимодействиям. Доказа¬
тельства И. Я. Померанчука были встречены многими с недоверием.
Однако в настоящее время, как это было на Киевской конференции, по-
видимому, уже не осталось никого, кто бы не понимал, что основы суще¬
ствующей теории нуждаются в решительном пересмотре.
В чем будет заключаться такой пересмотр, от каких еще привычных
понятий нам придется отказаться, конечно, еще нельзя сказать с опре¬
деленностью. Мне, однако, кажется, что в настоящее время уже наме¬
чается путь, который может привести к решению вопроса. Поэтому я бо¬
лее оптимистично, чем многие другие, смотрю на будущее, и мне кажет¬
ся, что будущая теория уже не очень далека от нас.
Разумеется, было очень интересно обсудить все эти вопросы с много¬
численными выдающимися представителями нашей науки, принявшими
участие в конференции в Киеве.
О ВОЗМОЖНОСТИ ЕДИНОЙ ТЕОРИИ ПОЛЯ МАТЕРИИ
В. Гейзенберг (Мюнхен, ФРГ)
В современной атомной физике, если не касаться практического при¬
менения, наибольший интерес представляют «элементарные» частицы и
их поля. Поэтому перед физиком-экспериментатором стоит задача наи¬
более точного определения свойств частиц, их массы, электрического за¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
159
ряда и действующих между ними сил; для этого применяются такие
огромные ускорители, как в Дубне или в Женеве.
Перед теоретиком поставлена иная задача: он должен изучить за¬
коны, которым подчинены материальные частицы и их свойства.
Несколько десятилетий тому назад считали, что «элементарные» ча¬
стицы являются последними, уже неделимыми и непреобразующимися
кирпичами, из которых строится материя, но сегодня мы знаем, что это
вовсе не так. При столкновении частиц высоких энергий могут образо¬
вываться новые «элементарные» частицы и исчезать старые, а массы
вновь образованных частиц могут возникать за счет преобразования
исходной энергии движения частиц в материю1, согласно основному за¬
кону Эйнштейновой теории относительности.
Таким образом, можно считать, что все «элементарные» частицы
сделаны из одинакового вещества — «энергии» — и что они в известной
мере являются той формой, которую должна приобрести энергия для
своего преобразования в материю.
Однако, изучая законы природы, которые обусловливают эти явле¬
ния, мы с огромным удивлением замечаем, что одна группа частиц по
своему поведению подчинена одному закону природы, а вторая — дру¬
гому. Кажется более правдоподобным допустить существование единого
и, возможно, простого закона природы, которому подчинены все элемен¬
тарные частицы, их свойства и их силовые поля.
При попытке сформулировать такой закон природы физик должен
исходить из таких общих положений: его математическая интерпретация
должна выразить существование материи во времени и пространстве,
будущее состояние которой в большей или меньшей степени есть след¬
ствие нынешнего состояния; существование сил и их изменчивого дей¬
ствия, причем действие возникает позднее причины, вызвавшей его, и т. д.
С такими положениями общего порядка можно уже продвинуться
вперед достаточно далеко, но одновременно следует воспользоваться
опытом современной экспериментальной физики для симметричных
свойств элементарных частиц. Эти симметричные свойства имеют широ¬
кое содержание: здесь предполагается не чисто пространственная сим¬
метрия, а абстрактные понятия, которые трудно представить наглядно.
Как оказалось, все возможные симметрии, изученные в эксперимен¬
те, фактически подчинены одному общему и очень простому закону. От¬
сюда возникает допущение, что уже найдена правильная форма для
общего закона материи, который мы искали. Но нужны дальнейшие ис¬
следования для проверки этого допущения. Следует провести тщатель¬
ный математический анализ формулы общего закона и следствий, кото¬
рые из него вытекают, с проверкой этих следствий экспериментально.
Чтобы осуществить это, необходимы целые годы упорной работы над за¬
данной проблемой.
Но уже достигнутые результаты кажутся достаточно подбадри¬
вающими.
НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ ПОЗНАНИЯ ПРИРОДЫ
Р. Э. Пайерлс (Бирмингам, Англия)
Физика высоких энергий, составляющая тему Международной кон¬
ференции в Киеве, является, на мой взгляд, интереснейшей областью
современной научно-исследовательской деятельности, ибо эта область
лежит на переднем крае нашего познания природы.
1 Это неверное положение справедливо критиковалось в нашей литературе, в част¬
ности на страницах нашего журнала (см. статью И. В. Кузнецова «В чем прав и в чем
ошибается Вернер Гейзенберг», «Вопросы философии» № 11 за 1958 г.).— Ред.

160
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Она возникла из изучения структуры материи Физики узнали, что
материя состоит из молекул, молекулы — из атомов, а каждый атом за¬
ключает в себе ядро и электроны. Электрон неделим, а ядро построено
из двух типов частиц, которые мы называем протонами и нейтронами.
Первые из них электрически заряжены, а вторые (как показывает само
их название) электрически нейтральны.
Изучение ядерной структуры, то есть движения нейтронов и прото¬
нов, является предметом ядерной физики. Развитие этой науки приве¬
ло к результатам исключительного значения ввиду возможности исполь¬
зования ядерной энергии как для разрушения, так и для мирных
целей.
Но исследование сил, удерживающих в ядре все его частицы, потре¬
бовало осуществить бомбардировку ядра потокам очень быстрых частиц,
который получают в огромном и дорогом ускорителе, ставшем сейчас
необходимым орудием ядерного физика. Благодаря такому аппарату мы
имеем теперь возможность получить разнообразные новые частицы. Эти
частицы нестойки и в нормальных условиях не встречаются в природе.
Поэтому они не могут принадлежать к элементарным частицам, из кото¬
рых состоит материя. Однако, поскольку они рождаются в ядерных
столкновениях, они имеют определенную связь, еще не полностью выяс¬
ненную, с внутриядерными силами.
Изучение этих новых частиц является одной из основных задач фи¬
зики высоких энергий. Это для нас поле работы, в котором мы теорети¬
чески изучаем основные законы физики, без всякой мысли о практическом
использовании результатов1. Но, насколько я могу судить сегодня (а в
науке очень важно предвидеть будущее), эта работа вряд ли найдет
когда-нибудь практическое применение.
Стимулом наших исследований является научная пытливость или
любовь к знаниям, которая глубоко укоренилась в нас и приобрела уни¬
версальный характер; она сделала наше поле деятельности объектом
международного научного сотрудничества.
Хидеки Юкава (Киото, Япония)
Почти 30 лет тому назад я верил в простоту природы. С тех пор
природа доказала нам, что она намного сложнее по содержанию, чем
мы думали. Несмотря на это, я и сейчас продолжаю верить, что природа
в своей основе проста.
1 Конечно, нельзя согласиться и с высказыванием Пайерлса о развитии теорети¬
ческой физики «без всякой мысли о практическом использовании результатов».— Ред.

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
161
Румыно-Советское совещание по философским
вопросам естественных наук
В условиях буржуазно-помещичьего строя
деятельность многих румынских ученых тор¬
мозилась балластом идеалистических, по¬
зитивистских воззрений. Но в результате со¬
циалистической революции произошли глу¬
бокие перемены в этой области. Диалекти¬
ко-материалистическое мировоззрение одер¬
жало победу и является теперь теоретиче¬
ской основой, на которой развертывается
научная деятельность в нашей стране. Са¬
ма жизнь, результаты, достигнутые в эти
годы, доказывают, что усвоение диалекти¬
ко-материалистической методологии, мар¬
ксизма-ленинизма помогает научным работ¬
никам углублять и теоретически обобщать
результаты их исследований.
Очень ценным для развития научной де¬
ятельности на новых основах и для разре¬
шения некоторых комплексных философских
вопросов, естественных наук является опыт
советской науки, непосредственная помощь
ученым нашей страны советских ученых и
философов. Конкретным выражением этой
помощи к тесного творческого сотрудниче¬
ства, установившегося в этой области, яв¬
ляется недавнее Румыно-Советское совеща¬
ние по философским вопросам естественных
наук, состоявшееся в Бухаресте в конце ию¬
ня сего года, организованное Румыно-Со¬
ветским научным институтом Академии
наук Румынской Народной Республики1.
По приглашению института в этом сове¬
щании приняли участие наряду с румынски¬
ми учеными также и ученые СССР: вице-
президент Академии наук Эстонской ССР
Г. И. Наан и профессор В. П. Чертков из
Института философии Академии наук
СССР.
1 Румыно-Советский научный институт
Академии наук Румынской Народной Рес¬
публики развертывает широкую деятель¬
ность по популяризации в Румынии дости¬
жений советской науки и содействует
укреплению научных румыно-советских
связей. Много внимания уделяет институт
философским проблемам. Кроме организа¬
ции совещаний, в которых принимают уча¬
стие ученые, институт популяризирует тру¬
ды советских философов. Среди многочис¬
ленных публикаций имеется и специальный
журнал по вопросам философии («Аналеле
Ромыно-Советиче», серия философии). В
нем публикуются работы советских и ру¬
мынских философов, рецензии и переводы
философских статей, напечатанных в раз¬
личных советских изданиях. Кроме того, ин¬
ститут осуществляет перевод и издает ре¬
гулярно в течение многих лет на румын¬
ском языке советские журналы: «Комму¬
нист» и «Вопросы философии», предостав¬
ляя их таким образом в распоряжение
очень широкого круга читателей Румын¬
ской Народной Республики. Институт под¬
готавливает также для издания на румын¬
ском языке различные книги советских фи¬
лософов.
Румыно-Советское совещание по фило¬
софским вопросам естественных наук состо¬
ялось после целого ряда других совещаний,
проведенных Академией наук Румынской
Народной Республики. Эти совещания от¬
ражают рост интереса в нашей стране к са¬
мым актуальным философским вопросам в
результате новых открытий в области есте¬
ственных наук.
Основной вывод из всех десяти докладов,
заслушанных на Румыно-Советском совеща¬
нии и на дискуссиях, заключается в призна¬
нии необходимости глубокой философской
разработки новых проблем, возникших в ре¬
зультате развития современного естество¬
знания, без чего невозможен непрерывный
научный прогресс.
Первая группа докладов, заслушанных
на совещании, касалась философских вопро¬
сов в области физики, математики, астро¬
номии. Этим проблемам был посвящен док¬
лад академика Г. Врынчяну и профессора
А. Поповича «О некоторых основных во¬
просах теории относительности».
Исходя из того, что теория относительно¬
сти считает пространство и время неразрыв¬
ным единством, докладчики дали широкий
анализ философских выводов, вытекающих
из специальной и общей теории относитель¬
ности, подчеркивая диалектический харак¬
тер ее законов.
В докладе академика Шербана Цицейки
«Вопросы детерминизма в квантовой меха¬
нике» подвергаются критике те, кто счи¬
тает, что мир — это хаос, не подчиняющий¬
ся никаким законам. Квантовая механика
устанавливает законы большого числа явле¬
ний, а эти законы имеют статистический ха¬
рактер.
Сообщение академика АН Эстонской
ССР Г. Наана «О структуре и возрасте
мира по самым последним данным астроно¬
мии» показало, что открытия, достигнутые
астрономией, подтверждают диалектико-ма¬
териалистические положения о пространстве
и времени, о развитии Вселенной, о беско¬
нечности Вселенной.
Профессор Виктор Вылкович в своем со¬
общении «Об основах механики» сделал по¬
пытку критически рассмотреть основные по¬
нятия механики. Он выявил значение выра¬
ботки «моделей» в науке и показал диалек¬
тический характер процесса перехода науки
от моделей механики (Ньютона) к модели
классической релятивистской механики
(Эйнштейна).
Сообщение академика Григоре Моисила
было посвящено вопросу применения мате¬
матической логики для осуществления ав¬
томатических механизмов и контактно-ре¬
лейных схем.
В сообщении профессора В. П. Черткова
«Об универсальном методе исследования и
методах частных наук» подчеркивалось,
что процесс дифференциации специальных
наук и появление новых наук делает теперь
особенно острым вопрос о соотношении ме¬

162
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
жду философией и специальными науками.
Философские вопросы биологии были
предметом второй половины совещания.
Профессор Е. В. Репчюк выступил с со¬
общением «Узловые пункты и скачки в био¬
логии». Исходя из того положения, что под
эволюцией надо понимать «непрерывный
ряд качественных скачков, которые удаля¬
ются от исходього пункта», автор доказы¬
вает, что признание существования узловых
пунктов и скачков необходимо, но недоста¬
точно для того, чтобы полностью характе¬
ризовать процесс эволюции.
Сообщение на тему «Некоторые аспекты
межвидовых и внутривидовых отношений у
животных» сделал профессор Н. Ботнарюк.
Вопросу об адекватной изменяемости и
приспособлении организмов было посвящено
сообщение Петре Райку.
Последнее сообщение из серии, посвя¬
щенной Еопросам биологии, было сделано
доктором И. Пятницким на тему «Борьба
противоположностей и диалектическое от¬
рицание в детерминизме жизненности орга¬
нических форм».
Автор устанавливает, что внутренние про¬
тиворечия, обусловливающие жизнеспособ¬
ность организмов, делятся на две главные
категории по их биологической природе:
противоречие обмена веществ и биологиче¬
ская разнокачественность.
Принимая во внимание, что совещание
по философским зопросам естествознания
вызвало глубокий интерес специалистов
всех наук — физики, математики, астроно¬
мии, философии, биологии и зоотехники,—
было предложено издать материалы совеща¬
ния (доклады и прения) в специальном то¬
ме на румынском и русском языках.
Как это подчеркнул в заключении своего
выступления академик П. Константинеску-
Яшь, директор Румыно-Советского институ¬
та, Румыно-Советское совещание в Бухаре¬
сте по философским вопросам естественных
наук является удачной формой укрепления
научных связей между философами и есте¬
ственниками СССР и РНР, формой укреп¬
ления их творческого сотрудничества в це¬
лях прогресса науки. На основе накоплен¬
ного опыта такие румыно-советские совеща¬
ния будут проводиться институтом и в бу¬
дущем как по проблемам философии, так и
по теоретическим проблемам в других обла¬
стях науки.
Чернеа СТЕЛА
(Румыния)

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Первый номер журнала «Наука и религия»
Процесс перехода от социализма к ком¬
мунизму предполагает всесторонний рас¬
цвет духовной культуры всех членов об¬
щества. Как указывал на XXI съезде КПСС
товарищ Н. С. Хрущев, «нам надо уже сей¬
час воспитывать человека будущего».
В деле аоспитания наших трудящихся в
духе коммунизма большая роль принадле¬
жит научно-атеистической пропаганде, ко¬
торая призвана не только содейство¬
вать искоренению религиозных пережитков
в сознании людей, но и вооружать всех на¬
ших трудящихся подлинно научным, диа¬
лектико-материалистическим мировоззре¬
нием и знанием основ современной науки.
Содействовать решению этой важной за¬
дачи в нашей идеологической работе при¬
зван новый няучно-атеистический журнал
•Всесоюзного общества по распространению
политических и научных знаний «Наука и
религия». Выход в свет первого номера это¬
го журнала с удовлетворением отмечается
советской общественностью. Организация
нового советского научно-популярного жур¬
нала — свидетельство неуклонной заботы
партии и правительства о повышении куль¬
турного уровня советских трудящихся, о все
более полном удовлетворении их духовных
запросов.
Первый номер журнала «Наука и рели¬
гия» содержит весьма разнообразный, в це¬
лом удачно поданный материал. Новый
журнал, несомненно, будет с интересом
встречен нашим читателем. Различные раз¬
делы номера в целом с достаточной полно¬
той освещают многосторонние аспекты атеи¬
стической работы.
Журнал призван осуществлять девиз
В. Маяковского, который приводится в од¬
ной из статей первого номера:
В свободном
нынешнем
ученом веке
Не от попов и знахарей —
из школ,
из книг,
узнай о мире
и о человеке!
* * *
Номер открывается приветственными
письмами двух крупнейших деятелей со¬
временной науки: академика А. Н. Несме¬
янова и председателя Всемирного Совета
Мира профессора Дж. Д. Бернала.
В своем письме президент Академии наук
Несмеянов отмечает, что «дружными усили¬
ями воинствующих материалистов научное
мировоззрение окончательно победит лож¬
ные религиозные взгляды».
Профессор Бернал призывает журнал
«освещать вопросы взаимоотношения науки
и религии в прошлом и настоящем».
В передовой статье на тему «Коммуни¬
стическое строительство в СССР и преодо¬
ление религиозных пережитков» формулиру¬
ются задачи, стоящие перед нашим обще¬
ством в области научно-атеистической ра¬
боты.
«В ходе осуществления выработанной
Коммунистической партией программы ком¬
мунистического строительства,— отмечается
в передовой,— все более сужается поле дея¬
тельности для религии. Задача состоит в
том, чтобы до конца использовать благопри¬
ятные объективные возможности, обеспечи¬
ваемые успехами коммунистического строи¬
тельства, быстрее покончить с религиозными
пережитками, сделать всех советских лю¬
дей активными и сознательными строителя¬
ми коммунизма» (стр. 7).
В разделе журнала, озаглавленном «Че¬
ловек — властелин природы», публикуются
научно-атеистические статьи двух извест¬
ных советских ученых: академика В. А. Ам¬
барцумяна «Наука о Вселенной и религия»
и академика А. И. Опарина «У истоков
жизни».
В статье академика В. А. Амбарцумяна
рассматривается борьба материализма с ре¬
лигией в области астрономии, подвергается
критике идеалистическая теория «расширя¬
ющейся Вселенной». В статье академика
А. И. Опарина дается популярное изложе¬
ние его гипотезы происхождения жизни на
Земле, разъясняется, что современная на¬
ука полностью опровергла утверждение
христианской религии, будто бог сотворил
мир и асе живое в течение 6 дней 7 666 лет
назад.
Весьма актуален материал, содержащий-
ся в интервью с известным советским аст¬
рономом, профессором Б. В. Кукаркиным,
посвященный запуску второй советской ко¬
смической ракеты на Луну.
Досадное впечатление в этом отделе про¬

164
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
изводит заметка В. Льзова с претенциоз¬
ным названием «С кем вы, профессор Шэп¬
ли?» Автор касается вышедшей в прошлом
году книги выдающегося американского
ученого-астронома «О звездах и людях.
Человеческий отклик на «расширяющуюся
Вселенную».
Изложив в начале заметки краткую ха¬
рактеристику астрономических работ Шэп-
ли, автор далее критикует ученого за его
уступки религии. Здесь автор заметки пере¬
ходит к такому неуважительному тону в
отношении крупного американского учено¬
го, который совершенно неприемлем, на
наш взгляд, для научно-атеистического жур¬
нала Вместо научного анализа уступок ре¬
лигии со стороны ряда буржуазных есте¬
ствоиспытателей, связанных с так называе¬
мой теорией «космической религии», автор
заметки ограничивается громкими тирада¬
ми, лишенными действительной аргумента¬
ции.
Так, вместо действительного рассмотре¬
ния эволюции воззрений X. Шэпли, изуче¬
ния противоречий в его творчестве автор,
приводя высказывание Гете о двух проти¬
воречивых душах в одном человеке, заяв¬
ляет:
«Одна из этих «душ» — орлиная душа
исследователя объективной реальности, а
другая — душа зайца, боязливо взирающе¬
го на бесплотные призраки, тающие при
первых лучах зари». И совсем странно зву¬
чат заключительные слова автора, венчаю¬
щие эту тираду: «Зловещие тени идут по
стопам профессора Шэпли!»
Подобная легковесная полемика, на наш
взгляд, неприемлема в атеистической борь¬
бе с религиозными заблуждениями бур¬
жуазных естествоиспытателей. Ведь под
атеистической борьбой мы понимаем систе¬
матическое и глубокое разъяснение ложно¬
сти и вредности религиозных иллюзий,
опровержение ложных, антинаучных рели¬
гиозных воззрений, твердое и неотразимое
в своей аргументированности отстаивание
диалектико-материалистического взгляда
на мир Глубокий анализ действительных
противоречий в мировоззрении буржуазных
естествоиспытателей ставит своей задачей
помочь им освободиться от религиозных и
идеалистических предрассудков.
Первой заповедью этой атеистической
борьбы является требование дифференци¬
рованного подхода: одно дело — оголтелый
и злобный фидеист, поддерживающий под¬
жигателей войны, а другое дело — глубо¬
кий мыслитель, заблуждающийся в неко¬
торых философских вопросах. Ведь
мы ставим своей задачей сплотить всех лю¬
дей доброй воли на борьбу против кучки
сторонников «холодной войны», добиться их
полной изоляции.
Новому атеистическому журналу следует,
на наш взгляд, более тщательно и чутко
подходить к анализу противоречий в твор¬
честве представителей буржуазной куль¬
туры.
Огромную роль в атеистической работе
играет разоблачение реакционного харак¬
тера всякой религии. Этой проблеме посвя¬
щен специальный раздел журнала «Правда
о религии».
Здесь публикуется статья Л. Н. Митро¬
хина «Современное православие». В ней ав¬
тор подчеркивает, что, несмотря на изме¬
нение политической ориентации православ¬
ной церкви после Великой Октябрьской
революции, несмотря на то, что в политиче¬
ском отношении православная церковь ста¬
ла лояльной в отношении Советской власти,
тем не менее все это не изменило реак¬
ционной сущности православной идеологии,
в корне враждебной науке. Автор реши¬
тельно опровергает попытки православных
священнослужителей доказать, что якобы
«законы мира — это мысль бога».
В статье подвергается решительной кри¬
тике принципиальная установка православ¬
ной церкви, сформулированная в тезисе:
«Правдиво изображать и открыто отражать
духовную, внутреннюю сущность Великого
времени нашего, прозревая во всех его дви¬
жениях перст божественного промысла»
(стр. 28).
Автор показывает, что в условиях строи¬
тельства коммунистического общества осо¬
бенно устарелым и реакционным является
обожествление православной церковью
страдания.
Весьма интересна в этом отделе журна¬
ла публикация в переводе на русский язык
лекции известного английского философа
Бертрана Рассела «Внесла ли религия по¬
лезный вклад в цивилизацию?», прочитан¬
ной в 1930 году. Эмоционально и остро
Б. Рассел показывает враждебность рели¬
гии человеческому прогрессу и цивилиза¬
ции.
Весьма показательно высказывание Рас¬
села: «Следовательно, три человеческих им¬
пульса, воплощенных в религии,— это, по-
видимому, страх, тщеславие и ненависть»
(стр 36) Рассел показывает враждебность
религии знанию, подчеркивает, что в рели¬
гии «избежание греха считается делом бо¬
лее зажным, нежели положительная заслу¬
га, а важность знания, как помощника жиз¬
ни, направляющегося на благо людей, от¬
вергается» (стр. 37).
Разоблачению реакционной деятельности
нового главы римской католической церкви
посвящена статья М. Шейнмана «Первая
энциклика папы Иоанна XXIII». Пришед¬
ший на смену известному реакционеру
Пию XII Иоанн XXIII 29 июня 1959 года
обратился с первой энцикликой к еписко¬
пам, священникам и верующим. Эта эн¬
циклика свидетельствует, что Ватикан про¬
должает упорствовать на реакционных
позициях антикоммунизма. В статье под¬
черкивается, что «и при новом папе Иоан¬
не XXIII, как это было и при его пред¬
шественнике Пие XII, антикоммунизм за¬
нял главное место в политике Ватикана»
(стр. 44).
Об антикоммунистической политике Ва¬
тикана в наши дчи свидетельствует и вы¬
пад против нового советского журнала ва¬
тиканской газеты «Оссерваторе делла до-
меника», поместившей еще за месяц до
выхода первого номера журнала «Наука
и религия» поджигательскую статейку, в

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
165
которой утверждается, что «коммунизм ни¬
когда не прекратит попыток уничтожить
религию путем кровопролития или пропа¬
ганды».
В небольшой заметке «Чудеса по-вати¬
кански» под рубрикой «Из последней поч¬
ты» редакция журнала «Наука и религия»
дает должный отпор этим проискам ва¬
тиканского органа печати.
Вполне понятно, что сейчас, когда после
визита товарища Н. С. Хрущева в Соеди¬
ненные Штаты наступает разрядка между¬
народной напряженности, тает лед «холод¬
ной войны», особенно явственно проявляет¬
ся реакционность политики Ватикана, на¬
правленной на возрождение «холодной
войны».
Большое место в журнале уделяется ли¬
тературно-художественному отделу, в ко¬
тором публикуются рассказы, фельетоны и
памфлеты атеистического содержания. Хо¬
телось бы видеть этот отдел более красоч¬
ным и убедительным.
■В рассказе В. Шапошниковой «Вырва¬
лась» описывается женщина, которая с
большим трудом освободилась от влияния
религии. Рассказ, на наш взгляд, несколь¬
ко упрощенно и прямолинейно изображает
сложный и глубокий жизненный конфликт.
Чувство глубокого возмущения вызывает
факт принесения религиозными изуверами
в жертву мальчика, описанный в очерке
«Глухой стон на краю села Глазатова»,
принадлежащем перу покойного советско¬
го очеркиста С. Крушинского.
Интересный материал для атеистической
пропаганды найдут читатели в очерке
А. Андреева «Вадим Шавров и другие»,
разоблачающем проходимца, подвизавшего¬
ся в качестве священнослужителя.
Большой интерес для советской обще¬
ственности представляет публикация неиз¬
вестного ранее письма Людвига Фейербаха
к немецкому издателю Юлиусу Фребелю от
16 декабря 1843 года, в котором Фейер¬
бах призывает смелее издавать атеистиче¬
скую литературу и приводит антирелигиоз¬
ные высказывания Шиллера, Гете, Лессин¬
га и других немецких литераторов.
В отделе «Консультации» читатель най¬
дет весьма обстоятельную и интересную
статью А. Валентинова «Об отношении Со¬
ветского государства к религии и церкви».
Автор опровергает измышления буржуазной
пропаганды о положении религии и церкви
в СССР, показывает, что в СССР обеспе¬
чена полная свобода совести. В заключи¬
тельной части своей статьи автор отмечает,
что «никто в СССР не может, ссылаясь на
религиозные воззрения, оскорблять или ка¬
лечить людей, наносить ущерб их здоровью»
(стр. 75). Поэтому Советское государство
запрещает деятельность изуверских сект.
Важное место в работе журнала зани¬
мает переписка с читателями. Исключи¬
тельно велика роль в журнале отдела пи¬
сем. Здесь публикуется очень интересное
письмо члена КПСС с 1903 года Евгении
Григорьевны Левицкой, которой Шолохов
посвятил свой рассказ «Судьба человека».
Гов. Левицкая решительно разоблачает ре¬
лигиозные представления о судьбе.
Весьма существенной для журнала яв¬
ляется задача обобщения опыта пропаган¬
дистской работы.
Специальный раздел журнала с несколь¬
ко неудачным, на наш взгляд, названием
«Атеисты за работой» содержит ряд мате¬
риалов из практики научно-атеистической
пропагандистской работы. С интересом
здесь будет прочитан и очерк Е. Раховской
«От книги к жизни», в котором обобщается
опыт атеистической работы одной из под¬
московных библиотек.
Разоблачение церковной практики «улов¬
ления душ» содержится в очерке А. Зайце¬
ва «В паутине».
В отделе «Странички календаря» поме¬
щены небольшие очерки о деятельности
выдающихся представителей атеизма
XVIII века Антиоха Кантемира и Дени
Дидро.
В библиографическом отделе дается ре¬
цензия Ф. Олещука на сборник «Комму¬
нистическая партия и Советское правитель¬
ство о религии и церкви» (Москва, Госпо-
литиздат, 1958 год).
В номере содержатся интересные замет¬
ки, пословицы, атеистические высказывания
ряда мыслителей.
Наглядной иллюстрацией религиозного
ханжества может служить помещенный на
странице 36 снимок, на котором изображе¬
ны члены новой секты, образовавшейся в
Швейцарии и ратующей за создание миро¬
вого союза всех религий под руководством
английской королевы в качестве «святой
владычицы мира». Молящиеся благоговей¬
но склонились перед пустым креслом, на ко¬
тором, по их мысли, должна восседать
«владычица».
В разделе «Наша энциклопедия» собра¬
ны интересные высказывания классиков
марксизма-ленинизма и выдающихся мыс-
лителей-атеистов относительно понятий
«атеизм» и «бог». Так, например, журнал
приводит остроумное высказывание Э. Ре¬
нана: «Для бога все возможно, для него
возможно даже не существовать» (стр. 87).
В заключение хотелось бы высказать не¬
которые пожелания в адрес нового журна¬
ла. Язык журнала в целом доступен ши¬
роким слоям читателей. Но, конечно, по¬
пулярному научно-атеистическому журналу
предстоит еще много работать над язы¬
ком. Так, иапример, хотелось бы видеть пе¬
редовые статьи в журнале написанными
более красочным языком, лишенными той
абстрактности, которая имеет место, на наш
взгляд, в передовой первого номера.
■В первом номере журнала «Наука и ре¬
лигия» явно недостает материалов по эти¬
ке. Пропаганда коммунистической нрав¬
ственности. разоблачение религиозной мо¬
рали— важнейший раздел научно-атеисти¬
ческой работы.
Нам думается, что в журнале целесооб¬
разно ввести специальный отдел этики, по¬
скольку на вопросах морали больше всего
спекулируют представители духовенства
всех религий, и в особенности сектанты.
В журнале необходимо в связи с этим
глубже разоблачать идеологию сектантства,
подчеркивая особую опасность и вредность

166
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
таких запрещенных законом сект, как иего¬
висты, пятидесятники. Хотелось бы видеть
в журнале статьи, разоблачающие реак¬
ционную сущность этих сект.
Перед новым атеистическим журналом
стоят большие и сложные задачи. Вышед¬
ший в свет первый номер журнала свиде¬
тельствует о большой работе, проделанной
коллективом журнала. Можно надеяться,
что в последующих номерах молодой жур¬
нал развернет научно-атеистическую пропа¬
ганду еще более глубоко, всесторонне и
успешно.
и. И. инов
Роль русских естествоиспытателей первой
половины XIX века в подготовке
диалектического взгляда на природу
Избранные произведения русских естествоиспытателей первой половины XIX века.
Редакция и вступительная статья Г. С. Васецкого и С. Р. Микулинского. Подбор тек¬
стов С. Р. Микулинского. М. Соцэкгиз. 1959. 660 стр.
I
Имена некоторых русских естествоиспы¬
тателей первой половины XIX века долгое
время оставались незаслуженно забытыми,
хотя в свое время их произведения были
широко известны не только в России и ока¬
зали значительное влияние на развитие фи¬
лософской и естественнонаучной мысли. Та¬
кие выдающиеся ученые, как Лобачевский,
Бэр, Рулье и другие, оставили глубокий
след в истории естествознания, так как они
решали общетеоретические вопросы науки,
имеющие огромное значение для методоло¬
гии современного естествознания. В связи с
этим достойно внимания издание «Избран¬
ных произведений русских естествоиспыта¬
телей первой половины XIX века». В этом
сборнике естествоиспытатели, историки нау¬
ки и философы найдут богатый материал об
идеологической борьбе в естествознании, о
развитии материалистической традиции в
русской науке и философии.
В истории философии большой интерес
представляет выяснение вопроса о становле¬
нии диалектического взгляда на природу.
Стихийная диалектика в XVIII и первой
половине XIX столетия начинала пробивать
себе дорогу в различных областях науки и
особенно в биологической сфере: биогеогра¬
фии, палеонтологии, анатомии, физиологии,
эмбриологии, систематике, эволюционном
учении.
Значительную роль в развитии и укреп¬
лении диалектических взглядов в естество¬
знании сыграла русская биологическая
наука, лучшие представители которой вслед
за Ломоносовым провозгласили эволюцион¬
ную идею, нанося удары по метафизическим
представлениям о постоянстве видов. Эле¬
менты диалектики имеются в трудах рус¬
ских академиков К. Ф. Вольфа и П. С. Пал-
ласа, профессора Медико-хирургической
академии Я- К. Кайданова, ботаника
П. Ф. Горянинова, биолога К- М. Бэра, ме¬
диков М Я. Мудрова, Е. О. Мухина,
И. Т. Глебова и особенно профессоров
Московского университета: философа-есте-
ствоиспытателя М. Г. Павлова, ботаника
М. А. Максимовича, врача-философа
И. Е. Дядьковского и выдающегося биоло¬
га К- Ф- Рулье.
В борьбе с метафизическими взглядами
существенную роль сыграл М. Г. Павлов
(1793—1840), внесший значительный вклад
в создание агрономической науки. Большой
интерес представляют его основные работы:
двухтомный «Курс сельского хозяйства» и
«Земледельческая химия». На протяжении
■многих лет он издавал журнал «Русский
земледелец», с 1828 года был редактором
журнала «Атеней» и выпускал в виде при¬
ложения к нему «Записки для сельских
хозяев, заводчиков и фабрикантов». Боль¬
шое влияние М. Г. Павлова на обществен¬
ную мысль России 20—30-х годов XIX века
неоднократно отмечал Герцен, называвший
его «выдающимся профессором» и противо¬
поставлявший его взгляды религиозно-ми¬
стическому направлению в науке.
Большинство досоветских историков рус¬
ской философской мысли считали М. Г. Пав¬
лова последовательным шеллингианцем. Но
подобная оценка творчества М. Г. Павлова
ошибочна, так как она игнорирует эволю¬
цию его философских взглядов. Если в 20-е
годы ученый действительно выступал сто¬
ронником натурфилософии Шеллинга, то в
30-е годы он постепенно отходит от идеа¬
листической натурфилософии, приближаясь
к позиции материализма.
Одна из основных заслуг М. Г. Павлова
заключается в защите и обосновании им
принципа развития природы. В 20-х годах
диалектический принцип всеобщего движе¬
ния излагался ученым в натурфилософском
плане. М. Г. Павлов требовал, чтобы есте¬
ствоиспытатель учитывал постепенное раз¬
витие от низшего к высшему вплоть до че¬
ловека. Защищая натурфилософскую дина¬
мическую теорию вещества, М. Г. Павлов
отстаивал принцип двойственности поляр¬
ных сил в природе. По его мнению, проти¬
воположные силы обусловливают развитие
и в неорганическом и в органическом мире.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
167
Позже Павлов пытается критически пере¬
осмыслить натурфилософию. Уже в 1828 го¬
ду в статье «О взаимном отношении
сведений умозрительных и опытных» он
берет под защиту метод эмпирического по¬
знания. «Всякий предмет нашего познания,
как он есть,— пишет М. Г. Павлов,— может
быть познан только помощью опытности»
(стр. 95. Здесь и далее при ссылках на ре¬
цензируемый сборник указываются только
страницы). Вместе с тем в противополож¬
ность грубому эмпиризму он выдвинул
принцип единства опытного и рационально¬
го моментов в познании. «Положительные
сведения в деле познания составляют нача¬
ло, а теории — конец,— писал Павлов,—
посему сведения без теории недостаточны,
а теории без сведений невозможны. Каж¬
дая наука должна стремиться к полному
познанию своего предмета, следовательно,
должна быть совокупностью сведений поло¬
жительных и теоретических» (стр. 18).
М. Г. Павлов сознательно выступал за
единство теории и практики. «Теорию от
практики, приняв сии слова в настоящем их
значении,— писал М. Г. Павлов,— никак
отделить нельзя: одна неминуемо предпо¬
лагает другую; практика без теории быть
не может... Практика есть теория в дей¬
ствии, а теория есть практика в мысли. По¬
сему соединение только теории с практикою,
а не та или другая в отдельности, может
способствовать успехам сельского хозяйст¬
ва» (стр. 88).
В литературе о М. Г. Павлове справедли¬
во критикуется идеализм его натурфилософ¬
ских положений, но, как правило, замалчи¬
вается или недооценивается роль Павлова
в борьбе против метафизического направле¬
ния в науке. В действительности же мысли
Павлова о единстве материального и духов¬
ного мира, философии и естествознания,
теории и практики и другие положения
сыграли немаловажную роль в дальнейшем
развитии антиметафизич'еской линии в
естествознании.
Идеи Павлова были восприняты его уче¬
ником М. А. Максимовичем (1804—1873)'.
который сделал шаг вперед по сравнению
с учителем б критике метафизики и меха¬
ницизма, в рассмотрении некоторых сторон
диалектики природы. Как и М. Г. Павлов,
в ранний период деятельности (начало 20-х
годов) М. А. Максимович находился под
влиянием немецкой натурфилософии, а за¬
тем постепенно освобождался от идеалисти¬
ческого груза натурфилософских построе¬
ний. Максимович не был последовательным
стихийным материалистом; в его работах
можно найти разного рода уступки идеа¬
лизму, например, представления об «идеаль¬
ной», «духовной» причине развития органи¬
ческого мира. До конца научной деятельно¬
сти Максимович оставался в плену витали¬
стических концепций сущности жизни.
Начиная с 1828 года Максимович ведет
открытую борьбу против идеалистической
немецкой натурфилософии и ее сторонни¬
ков в России. Он принимает участие в
ожесточенной полемике, завязавшейся меж¬
ду журналом «Атеней», издававшимся Пав¬
ловым, и журналом Н. Полевого «Москов¬
ский телеграф». В статье «О физике «Ате-
нея» Максимович говорит относительно фи¬
лософских построений Павлова, что «при¬
водить физику к чистому умозрению — зна¬
чит обращать ее в астрологию, магию и ал¬
химию, которых обман, гнездившийся вс
мраке невежества, обнаружен светом
наук...» (стр. 101). М. А. Максимович также
решительно выступает против натурфило¬
софских положений Окена. В магистерской
диссертации «О системах растительного
царства» (1827) Максимович критикует
Окена за то, что в его системе целостность
природы не из нее самой извлекается, а вы¬
водится из ума: «Окен не столько старался
представить природу в своей системе, сколько
хотел в природе показать свою систему»
(стр. 116). Характерно, что Максимович
пытается не просто откинуть идеализм не¬
мецкой философии, а практически преодо¬
леть его, сохранив ценное. Так, например,
вскрыв порочность голого умозрения Окена,
он вместе с тем отмечает, что взгляд немец¬
кого мыслителя на растительное царство
имеет «мною истинного, придает системе
новый свет и может произвести успех дей¬
ствительный» (там же).
В работах Максимовича содержатся ин¬
тересные мысли по вопросу о соотношении
синтеза и анализа, дедукции и индукции.
Каждый способ, взятый в отдельности, не
может дать положительных результатов, в
процессе познания необходимо их органи¬
ческое единство. В статье «Письмо о фило¬
софии» он писал: «Мы не довольствуемся
чувственным исследованием внешней сто¬
роны явлений (эмпирией), не довольствуем¬
ся дробным различением частностей (анали¬
зом), не удовлетворяемся отвлечением
разума в бестелесную, мысленную сторону
бытия (идеализмом), избегаем произвольно¬
сти в соединении и обобщении частностей
(синтезе); но стремимся согласовать сии
односторонние способы познания и сдру¬
жить опыты чувственные с опытами ума
в одно полное, живое и положительное зна¬
ние» (стр. 20—21).
Если Павлов и Максимович находились
под известным влиянием идеалистической
философии, то такие ученые, как профес¬
сор Московской медико-хирургической ака¬
демии и Московского университета Иустин
Евдокимович Дядьковский (1784—1841)',
твердо стояли на позициях материализма.
Дядьковский был глубоким мыслителем,
естествоиспытателем, преодолевшим ряд
ограниченностей метафизического материа¬
лизма. Опираясь^на опыт передовых русских
медиков, а также используя достижения
западноевропейской науки. И. Е. Дядьков¬
ский создал одну из наиболее прогрессив¬
ных врачебных систем своего времени, мно¬
гие положения которой сохранили свое зна¬
чение и до наших дней. Он выступил одним
из первых пропагандистов идей нервизма,
получивших блестящее развитие в работах
И. М. Сеченова, С. П. Боткина, И. П. Пав¬
лова и его учеников.
Уже в первой своей работе, «Рассужде¬
ние об образе действия лекарств на чело¬
веческое тело» (1816), он выступил как не¬
примиримый борец против натурфилософии

168
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
и витализма. В основе его философских
взглядов лежит признание реальности
окружающего мира. «...Первичным источни¬
ком,— писал ученый,— из которого следует
выводить и объяснять все явления приро¬
ды. нужно считать не силу или какое-то
особенное начало, которое до сих пор
отыскивали и которое мы теперь можем
опровергнуть как совершенно бесполезное
произведение вымысла, а только материю,
как безусловную причину явлений»
(стр. 262). Дядьковский учил, что под
влиянием сил самой природы возникают
разнообразные процессы, которые в общем
можно разделить на процессы созидания и
разрушения. Различие природных тел
объясняется различием количественных и
качественных свойств самой материи. Мно¬
гообразие природы, согласно его взглядам
есть результат развития от простого к
сложному.
Метод исследования Дядьковского осно¬
вывается на идее всестороннего, целостно¬
го подхода к явлениям природы. Он счи¬
тал взаимную связь явлений законом при¬
роды. Рассматривая человеческий организм,
он отмечал, что взаимное и непрерывное
действие сил человеческого тела, «внешних
на внутренние и внутренних на внешние, и
есть его жизнь. Без этого взаимного дей¬
ствия сил нельзя даже представить себе
жизнь человеческого тела» (стр. 272).
Борьба русских ученых против метафизи¬
ческого взгляда на природу, начавшаяся в
первой половине XIX столетия, как в фо¬
кусе, сконцентрировалась в воззрениях
Карла Францовича Рулье (1814—1858), ко¬
торый был одним из наиболее крупных
предшественников Дарвина. Глубоко иссле¬
дуя явления природы, Рулье сделал ценные
обобщения относительно принципа развития
«В природе нет покоя, нет застоя...— писал
Рулье.— В природе всеобщее непрерывное
движение. Самая малейшая пылинка, лежа¬
щая в глубине материка или вод, действует
на окружающее и находится под обратным
действием его» («О животных Московской
губернии». М. 1845, стр. 2).
В основу эволюционных идей Рулье по¬
ложил «первый основной генетический
закон» взаимосвязи организма и среды, ко¬
торый выступает в произведениях Рулье
под различными наименованиями: «закон
общения животного с миром», «закон двой¬
ственности жизненных элементов». В рабо¬
те «Общая зоология» Рулье дает следую¬
щую характеристику этого закона: «Вся
история животного (как и всего действи¬
тельно существующего) показывает несо¬
мненно на то, что животное, предоставлен¬
ное самому себе, удаленное от внешнего
мира, не может ни родиться, ни жить, ни
умереть. Для совершения полного круга
развития нужно обоюдное участие двояко¬
го рода элементов, принадлежащих живот¬
ному, и элементов для него внешних. Закон
двойственности жизненных элементов или
закон общения животного с миром. Этот
закон имеет самое общее мировое значение»
(стр. 493).
Рулье подчеркивал, что «основной генети¬
ческий закон» есть частный случай более
общего закона, согласно которому все в
мире взаимосвязано; закон взаимосвязей
явлений в природе имеет «самое общее ми¬
ровое значение» и доказывается историей
«всего действительно существующего».
Рулье подверг критике метафизические кон¬
цепции Кювье и Сент-Илера, противопоста¬
вив им свое учение, которое стихийно
вскрывало диалектику внутреннего и внеш¬
него в органической природе. Рассмотрение
этого вопроса позволило Рулье развить ряд
антиметафизических положений о соотно¬
шении функции и строения органа, измен¬
чивости и наследственности. Рулье считал
необходимым применять исторический ме¬
тод в познании природы. «Научный путь,—
писал Рулье,— есть опытное исследование
предмета или явления в его последователь¬
ном развитии не как уединенного, оторван¬
ного, но как необходимо связанного с дру¬
гими, относительно внешними явлениями»
(Избранные биологические произведения.
М. 1954, стр 139).
Сборник дает всестороннее представление
о развитии теоретического естествознания
в России первой половины XIX века. Чита¬
тель получит также представление об
уровне развития биологии, химии, физики,
математики в тот период времени.
В содержательной вступительной статье
«Основные черты развития естествознания
в России в первой половине XIX в.»
Г. С. Васецкий и С. Р. Микулинский показа¬
ли, что период, охватывающий конец XVIII
и первую половину XIX столетия, является
важной вехой в истории борьбы материа¬
лизма с идеализмом в естествознании в Рос¬
сии. Обстоятельно показана борьба русских
ученых на два фронта: с идеалистической
натурфилософией и эмпиризмом. Отмечая
прогрессивное влияние западноевропейских
философских систем на развитие естество¬
знания в России в первой половине XIX сто¬
летия, авторы очерка подчеркивают влияние
представителей русской философской мысли
(Ломоносова Герцена, Белинского) на
формирование мировоззрения естествоиспы¬
тателей.
Тщательно составленные «Примечания»
позволяют читателю лучше разобраться в
философских взглядах каждого ученого.
Правда, авторы не сумели избежать неко¬
торого шаблона в оценке деятельности не¬
которых естествоиспытателей. Серьезным
недостатком вступительной статьи и «При¬
мечаний» нам представляется то, что авто¬
ры, постоянно подчеркивая материалисти¬
ческую позицию ученых, недостаточно ха¬
рактеризуют антиметафизическую направ¬
ленность их метода исследования.
В целом же можно утверждать, что
«Избранные произведения русских естество¬
испытателей первой половины XIX века»,
подготовленные по инициативе и при дея¬
тельном учгстии кафедры истории филосо¬
фии народов СССР Московского государ¬
ственного университета, будут с большим
интересом встречены советской обществен¬
ностью.
М. М. АБРАШНЕВ,
И. Е. РУБЦОВ
(г. Горький).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
169
II
Рецензируемый сборник содержит тексты
27 авторов, снабженные комментариями и
вводной статьей. Как отмечено в предисло¬
вии, в книгу включены лишь те сочинения,
которые были посвящены «общетеоретиче¬
ским, философским проблемам естество¬
знания» или освещали «достаточно широ¬
кие вопросы той или иной науки, представ¬
ляющие общий интерес». Как правило, в
сборник включены полные, законченные
произведения, только в виде редких исклю¬
чений в книгу вошли отдельные отрывки.
Имена ученых разнообразны. Наряду с
именами таких выдающихся представителей
науки, как Н. И. Лобачевский, Н. Н. Зинин,
К. Ф. Рулье. К- М. Бэр, можно найти в
сборнике работы несравненно менее значи¬
тельных, полузабытых ученых (Я. К. Кай-
данов, Е. Н. Смельский и др.). В целом по¬
мещенные в сборнике тексты дают ясное
представление о прогрессивных течениях
естественнонаучной мысли и о борьбе науч¬
ных направлений в России первой половины
XIX века.
Разнообразны помещенные в книге про¬
изведения и по своей форме: здесь и акто¬
вые университетские речи, и диссертации,
и журнальные статьи, и отрывки из учеб¬
ной литературы, наконец, полемические и
критические заметки. Самое раннее из по¬
мещенных в книге:произведений относится
к 1806 году (речь И. А. Двигубского «Сло¬
во о нынешнем состоянии земной поверх¬
ности»), самое позднее — к 1860 году
(статья А. Н. Бекетова «Гармония в при¬
роде»). Книга дает также богатый материал
для интересующихся историей русского на¬
учного языка и русской научной прозы. Она
позволяет проследить эволюцию научного
стиля начиная от произведений, где еще
встречается немало архаических оборотов
и устаревших выражений, до подлинных об¬
разцов блестящего научного изложения.
В особенности статьи К. Ф. Рулье и
А. Н. Бекетова показывают, до какого высо¬
кого уровня поднялось искусство научного
изложения к середине XIX столетия. Не
остается никакого сомнения, что уже тогда
были созданы все предпосылки для даль¬
нейшего развития русской научной прозы
в классических статьях К- А Тимирязева,
А. Г. Столетова. Н. А. Умова, В. И. Вернад¬
ского и многих других.
Значительная часть произведений, поме¬
щенных в сборнике, никогда не перепечаты¬
валась и была опубликована в изданиях,
представляющих в настоящее время биб¬
лиографическую редкость (произведе¬
ния И А. Двигубского, М. Г. Павло¬
ва, М. А. Максимовича, А. А. Иовского,
Д. М. Перевощикова, Н. Н. Зинина,
А. Д. Галахова и др.)'. Целый ряд их
впервые переведен для настоящего издания
с латинского на русский язык: таковы ра¬
боты Я. К. Кайданова (пер. М. И. Итки-
на), П. Ф. Горянинова, Е. О Мухина
и И. Т. Глебова (переводы Л. Я. Бляхера).
Напрасно только «Взгляд на развитие наук»
К. М. Бэра был дан не в новом переводе
с немецкого, а в старом переводе из «Жур¬
нала министерства народного просвещения».
Ведь в оригинальном тексте нет всех тех
архаизмов и тяжеловесностей, которые внес
переводчик 30-х годов, а потому не было
никакой необходимости воспроизводить их в
новом издании.
Большую часть авторов, представленных
в сборнике, составляют биологи. Это вполне
понятно, если принять во внимание основ¬
ную цель сборника—дать произведения
естествоиспытателей, представляющие обще¬
теоретический, философский интерес. Как
правильно отмечается в вводной статье,
именно в области биологии шла в России
первой половины XIX века наиболее острая
и упорная идеологическая борьба. Поэтому
совершенно закономерно в сборник включе¬
ны произведения М. Я. Мудрова, М. А. Ма¬
ксимовича, Я. К. Кайданова, П. Ф. Горяни¬
нова, К. М. Бэра, Е. О. Мухина, И. Е. Дядь-
ковского, И. Т. Глебова, К- В. Лебедева,
А. А. Иовского, А. М. Филомафитского,
Е. Н. Смельского, А. Д. Галахова, К. Ф.
Рулье, Н. А. Северцова, А. Н. Бекетова. Фи¬
зико-математические науки представлены
именами Т. Ф. Осиповского, Н. И. Лобачев¬
ского, Д. М Перевощикова, В. И. Лапшина,
М. Ф. Спасского, М. Г. Павлова. Наконец,
химия (кроме А. А. Иовского) представлена
Г. И. Гессом, А. А. Воскресенским
и Н. Н. Зининым.
Разумеется, ни один составитель хресто¬
матии не вправе забывать о бессмертном
изречении Козьмы Пруткова «нельзя объять
необъятного», а потому всегда должен
ограничивать свой выбор. Об этом же изре¬
чении должен помнить и критик, высказы¬
вающий всякого рода пожелания о дополне¬
ниях. Тем не менее хотелось бы высказать
сожаление, что в сборник не вошли вы¬
сказывания Э. X. Лениа, физика, вне всяко¬
го сомнения, более крупного, чем В. И. Лап¬
шин. Впрочем, и за отрывки из забытого
«Опыта систематического изложения физи¬
ки» Лапшина читатель может быть благо¬
дарен составителю. Хотелось бы также
видеть в книге хотя бы маленькие отрывки
из сочинений Д. М. Велланского, а не толь¬
ко их критику. Это ярче проиллюстрирова¬
ло бы то столкновение мнений, из которого,
как известно, рождается истина. Может
быть, далеко не лишним было бы и включе¬
ние «Речи о науках вообще» П. Я. Гама¬
лея, у которого учились некоторые из де¬
кабристов, вспоминая о нем впоследствии
с глубоким уважением и любовью.
Без преувеличения можно сказать, что
«открытие русского естествознания первой
половины XIX века», то есть раскрытие
исторических заслуг русских естествоиспы¬
тателей этого времени, является делом со¬
ветских историков науки. В дореволюцион¬
ный период эти заслуги недооценивались.
Даже такой выдающийся представитель
естествознания и его историк, каким был
К. А. Тимирязев, слишком резко противо¬
поставлял 60-е годы предшествующей эпохе.
В работах Л. Я. Бляхера, X. С. Коштоянца,
Б. Е. Райкова и состакчтеля книги С. Р. Ми¬
кулинского был впервые освещен и оценен
вклад целого ряда русских ученых первой
половины XIX столетия, если ограничивать¬

170
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ся только областью одной биологии. Рецен¬
зируемая книга, несомненно, даст толчок к
новым исследованиям в этой области. Такие
исследования, равно как и некоторые обоб¬
щения, подсказывает самый подбор богато¬
го, разнообразного материала.
Так, например, становится ясным, что
уже в первой половине XIX века можно
говорить о формировании научных школ и
научной преемственности. Из текстов, по¬
мещенных в книге, сказанное особенно на¬
глядно явствует в отношении «москвичей».
На это обстоятельство обращено внимание
и в комментариях. В частности, например,
отмечено влияние И. Е. Дядьковского на
И. Т. Глебова (стр. 621) и К- В. Лебедева
(стр. 627), влияние Глебова на И. М. Сече¬
нова (стр 622—623) и т. д. Отмечено, что
И. Т. Глебов «совместно с Ф. И. Иностран-
цевым и А. Н. Орловским развивал в Мос¬
ковском университете высказанную еще
Дядьковским идею о важнейшей роли нерв¬
ной системы в жизни животного организ¬
ма — идею, составившую магистральную
линию всего творчества Сеченова, Боткина,
а затем И. П. Павлова, тем более что идея
разрабатывалась на кафедре Глебова не
только теоретически, но и эксперименталь¬
ными исследованиями» (стр. 623). Книга
позволяет также проследить на конкретном
материале вопрос и о более давних, ломо¬
носовских традициях.
Понятно, что большое место в книге за¬
нимают вопросы, относящиеся к истории
шеллингианской натурфилософии и борьбы
с нею в России в первой половине XIX ве¬
ка. Здесь, как нам кажется, авторы статьи
и комментариев не всегда правы. В част¬
ности, это касается отнесения Я. К. Кай¬
данова к шеллингианцам (стр. 40, 604 и др.).
Вопрос этот еще недостаточно разработан.
Ограничимся поэтому констатацией, что
вопрос об источниках еще требует изучения
и что не всякая идеалистическая схема
начала XIX века без дальнейшей аргумен¬
тации может быть охарактеризована как
шеллингианская.
Другое соображение, напрашивающееся
при чтении книги — и об этом следовало
бы, как нам кажется, сказать определен¬
нее и в статье и в комментариях,— заклю¬
чается в следующем. Немаловажно, что
полемика с шеллингианством приходится в
России на 20-е и 30-е годы. Этим опреде¬
ляется ее специфический характер. Одно
положение было, когда на рубеже XVIII и
XIX веков (в 1797—1801 годах); Шеллинг
выступил со своими идеями о всеобщей
связи явлений и с программой всеобъем¬
лющей натурфилософии, другое дело — в
20-х и 30-х годах, когда и у нас и на За¬
паде подобные догадки, постулаты, про¬
граммы уже никак не могли удовлетворять
большинство ученых: нужно было большее,
нужны были конкретные исследования.
Симптоматичным для положения вещей в
Европе было высказывание А. А. Иовского,
относящееся к 1828 году: «Детские ошибки,
осмеяния достойный вздор и несносная над¬
менность сих школяров натуральной фило¬
софии вооружили против них многих бла¬
гонамеренных писателей в центре самой
Германии...» (следует ряд имен, стр. 325).
Можно было бы напомнить и слова
Н. И. Надеждина з рецензии на «Физику»
М. Г. Павлова (1836): «Франция и Герма¬
ния едва ли не разменялись уж ролями,
когда французская точность заносится за
облака, а немецкий трансцендентализм, на¬
против, сковывает себя все больше и боль¬
ше действительностью, вязнет в самых
мелких фактических подробностях» («Теле¬
скоп» № 12, ч. 33, 1836, стр. 558).
Восстазач против голой эмпирии во имя
раскрытия общих закономерных связей,
уже первые шеллингианцы с самого начала
оказались неспособны к действительному
раскрытию этих связей. В области физико-
математических наук им мешали в этом
их «антиматематизм», их враждебное отно¬
шение к количественному изучению явлений,
их попытки создать в противовес «ньюто¬
новской» физике своеобразную «физику
качества». В области как физико-матема¬
тических, так и биологических наук «пер¬
вородным грехом» натурфилософии была
абсолютизация метода аналогий, подмена
действительных связей внешним сходством.
После того как Эрстед (пусть даже до
известной степени и вдохновлявшийся шел¬
лингианской идеей о связи между физиче¬
скими явлениями) открыл в 1820 году
отклонение магнитной стрелки электриче¬
ским током, естествоиспытателей явно не
могли удовлетворить шеллингианские со¬
поставления магнетизма и электричества,
основанные на аналогии с линией и плос¬
костью, и т. п. Да вряд ли кого могли они
удовлетворить и ранее!
При чтении книги нетрудно заметить, что
основной упрек русских естествоиспытате¬
лей в адрес шеллингианства заключался
именно в том, что шеллингианство игно¬
рировало конкретные эмпирические данные.
Этот упрек был весьма актуальным именно
в 20—30-е годы. В конце концов можно
было при этом и забыть о положении вещей,
существовавшем несколькими десятиле¬
тиями раньше, когда и молодой Шеллинг
и некоторые его единомышленники главный
свой удар стремились направить против
голой эмпирии, против тезиса, что единич¬
ное эмпирическое наблюдение как таковое
вполне разрешает вопрос об общей законо¬
мерности. В этом смысле вполне шеллин-
гианским было позднейшее высказывание
М. Г. Павлова: «Знать предмет, как он
есть,— значит только определить, привести
в известность предмет познания; решить,
как он мог быть, как есть,— значит приоб¬
рести об нем конечное, высшее познание...
Познание природы в действительности есть
познание начальное, в возможности окон¬
чательное» (стр. 96). Справедливым остает¬
ся, однако, что на вопрос о «возможности»
явления, то есть на вопрос о его законо¬
мерности, шеллингианская натурфилософия
не давала удовлетворительного ответа.
Немаловажно также, что идеи самого
Шеллинга получили сравнительно слабое
распространение среди русских естество¬
испытателей, В этом отношении показа¬
тельны слова ортодоксального шеллингиан¬
ца Д. М. Велланского, который в 1834 году

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
не без основания писал: «Но вот проходит
30 лет, как я в российском ученом мире
вопию, аки глас в пустыне!» *. Авторы
вводной статьи справедливо отмечают по¬
этому ошибку большинства буржуазных
историографов русской философии, которые
«не видели в России тех лет (20—30-х го¬
дов.— В. 3.) других мыслителей, кроме
Велланского, и стремились представить его
типичной фигурой тех лет» (стр. 22).
Понятно, что в России не было почвы для
полемики в строгом смысле слова просто
за отсутствием сколько-нибудь крупных за¬
щитников «чистокровного шеллингианства».
Скорее можно говорить о предостерегающих
указаниях, контрастных противопоставле¬
ниях позиций, общих критических, подчас
очень метких и верных оценках. Сказанное
становится особенно наглядным при сопо¬
ставлении со статьями Т. Ф. Осиповского,
давшего развернутую критику кантовских
представлений о пространстве и времени.
Исторически немаловажно, что к 40-м го¬
дам, когда острота борьбы с остатками и
пережитками шеллингианства почти отошла
в прошлое, русские естествоиспытатели
умели sine ira et studio оценить исторические
заслуги отдельных его представителей.
А. Д. Галахов в 1843 году заканчивал свою
статью замечанием, что «труды Гете, Оке¬
на, Жоффруа Сент-Илера и последователей
их сняли еще один из покровов Изиды»
(стр. 478). Правильно исторически оцени¬
вал Окена и Рулье в 1850 году, говоря о
его заслугах как представителя «аналогичес¬
кой школы» и отмечая вместе с тем, что
эту последнюю «именно потому, что она
опытная, и не должно смешивать с мнимо¬
философскою. натурально-философскою, с
трансцендентальною, туманною школою гер¬
манских эксцентриков» (стр. 514). В одном
ряду «современников Кювье» ученик Рулье
Н. А. Сеэерцов называл Жоффруа Сент-
Илера, Гете, Каруса и Окена (стр. 528).
И, наконец, еще одно замечание, касаю¬
щееся полемики с шеллингианцами в первой
половине XIX века. Русские естествоиспы¬
татели, сочинения которых приведены в
книге, не раз справедливо упрекали натур¬
философов в недостаточном внимании к
«опыту» или «опытности». Но нужно разо¬
браться детальнее, в каком именно значе¬
нии они употребляли эти термины. «Опыт»
чаще всего обозначал у них не эмпирию
вообще, включающую простое наблюдение,
а эксперимент. В этом отношении их упре¬
ки были особенно своевременны и справед¬
ливы. Ведь большинство шеллингианцев
вовсе не отвергало простое наблюдение: с
него, по их взглядам, начиналась всякая
натурфилософия. Зато в своем большинстве
они были убежденными противниками экс¬
перимента, видя в нем вслед за Гете «пыт¬
ку», «застенок» природы, которая раскры¬
вает свои тайны, по их мнению, лишь тому,
кто способен созерцать явления такими,
1 Письмо к М. Павлову первоначально
было напечатано в «Молве» № 23, 1834,
стр. 345—349, затем перепечатано в книге:
Е. Бобров «Философия в России». Казань.
1892—1902, вып. 2, стр. 225—228,
какими они даны «при свете ясного дня»,
вне искусственно созданных условий.
Что «опыт» для многих русских естество¬
испытателей первой половины XIX века
означал именно эксперимент, видно из мно¬
жества мест рассматриваемой книги.
А. М. Филомафитский писал, например:
«Другой способ исследования жизненных
явлений есть опытный; здесь естествоис¬
пытатель, руководствуясь наблюдением и
опытом, старается все нужные явления ис¬
следовать порознь, наблюдает оные в раз¬
личное время, при различных обстоятель¬
ствах; сего мало, он подвергает их опыту,
при котором выбирает нужные
и различные условия и чрез
повторение оного, наконец, уверяется в том,
что было существенное, постоянное и чтб
случайное в исследуемом им явлении»
(стр. 336. Разрядка моя.— В. 3.). Иовский
также писал: «Наблюдение, по мнению
г-на Мюллера, выше опыта... Но нельзя
сказать, чтобы опыт, предпринятый с наме¬
рением, был один только обманчив, ибо то
же самое намерение часто пятнает самое
простое наблюдение» (стр. 330). Может
быть, следует отметить, что термин «прак¬
тика» у М. Г. Павлова («приведение теории
в действие») был близок к понятию экс¬
перимента: Павлов отличал его от простой
реализации тех или иных технических про¬
цессов, того, что он называл «работой»
(см. стр. 88).
Разумеется, нельзя исчерпать в коротком
обзоре все множество проблем и вопросов,
которые рождаются при чтении сборника.
Отметим лишь, что если взаимоотношения
русской и немецкой науки получили срав¬
нительно более полное освещение в нашей
литературе, то вопросы о связях с Фран¬
цией еще не были предметом специальных
обобщающих исследований. Между тем до¬
статочно посмотреть именной указатель к
книге, остановив внимание лишь на много¬
кратно упоминаемых именах французских
ученых, чтобы убедиться в важности та¬
кой темы.
Комментарии, в написании которых, кро¬
ме составителя-биолога (С. Р. Микулинско¬
го), приняли участие специалисты других
отраслей знания (К- Ц. Елагина, Л. С. По-
лак и 3. И. Шептунова, Г. Н. Чернов), со¬
держат не только справочные сведения об
упоминаемых авторах и книгах, но и необ¬
ходимые коррективы и оценки. О каждом
ученом, произведения которого включены в
книгу, дан, кроме того, содержательный
биобиблиографический очерк-характери¬
стика.
Из мелочей, к которым можно было бы
придраться, укажем на превращение Протея
в Прометея (стр. 67) и немца Гильберта во
француза Жильберта (стр. 157). Если Про¬
тею вообще свойственно превращаться во
что угодно, то второе превращение уже ни¬
чем не оправдано.
В целом читателю остается лишь побла¬
годарить участников издания за интересную
книгу и поздравить их с несомненной уда¬
чей.
В. П. ЗУБОВ

Новые книги по философии и социологии
1959 г (Продолжение) *
ТРУДЫ КЛАССИКОВ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА
В. И ЛЕНИН. Государство и революция Учение марксизма о государстве и
задачи пролетариата в революции. О государстве. Лекция в Свердловском универси¬
тете 11 июля 1919 г. М. Госполитиздат. 142 стр
Г В. ПЛЕХАНОВ Основные вопросы марксизма. М Госполитиздат 104 стр.
Г В ПЛЕХАНОВ. Социализм и политическая борьба. Еще раз социализм и по¬
литическая борьба. М. Госполитиздат. 127 стр. (Библиотечка по научному социализму).
ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
КАТЕГОРИИ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА Сборник статей под редак¬
цией М Джунусова Сборник I Фрунзе. 88 стр (Киргизский университет Кафедра
философии)
СТРОИТЕЛЬСТВО КОММУНИЗМА —ДЕЛО МИЛЛИОНОВ ЛЮДЕЙ ТРУДА.
Сборник. Редакционная коллегия: Ю. П. Францев и лр М 377 стр. (Высшая партий¬
ная школа и Академия общественных наук при ЦК КПСС).
ЕЛЬМЕЕВ В. Я. Наука и производительные силы общества. М Соцэкгиз
112 стр.
КОНДАКОВ В. В. Путь к коммунизму О конкретных формах перехода к ком¬
мунизму в СССР. Пермь. Книжное изд:во. 115 стр
МАРХЛЕВСКИЙ Ю. За что и как бороться? (Империализм или социализм?) М.
Госполитиздат. 83 стр. (Библиотечка по научному социализму).
ПЛОНСКИИ А. Наука, мир, коммунизм. М. Госполитиздат 151 стр.
СКИРДО М. П. Моральный фактор в Великой Отечественной войне. М Воен-
издат. 135 стр.
СТЕПАНОВ С. В. О закономерностях перехода от социализма к коммунизму.
Л. Лениздат. 68 стр.
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ДИАЛЕКТИЧЕСКОМУ МАТЕРИАЛИЗМУ. Ответствен¬
ный редактор М. 3. Бублий. М. Изд-во Московского высшего технического училища
имени Баумана. 256 стр.
* * *
АНДРЕЕВ И Д. Основные законы и категории материалистической диалектики.
М. «Московский рабочий». 292 стр.
СВИДЕРСКИЙ В. И. Противоречивость движения и ее проявления. Л. 141 стр.
(Ленинградский государственный университет имени А. А. Жданова).
ЛОГИКА
ПОПОВ А. И. Введение в математическую логику. Л. 108 стр. (Ленинградский го¬
сударственный университет имени А А. Жданова).
• См. «Вопросы философии» № 10 за 1959 год.

НОВЫЕ КНИГИ
173
ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
НЕКОТОРЫЕ ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОГО ЕСТЕСТВО¬
ЗНАНИЯ. Сборник статей. Саратов. 133 стр. (Саратовский государственный универ¬
ситет имени Н. Г. Чернышевского)
ПРОБЛЕМЫ КИБЕРНЕТИКИ. Под редакцией А. А. Ляпунова. Вып. 2. М. Фи¬
зико-математическое изд-во. 319 стр.
* * *
КУЗНЕЦОВ Б. Г. Принцип относительности в античной, классической и квантовой
физике. Ответственный редактор А. Т. Григорьян. М. Изд-во Академии наук СССР.
231 стр. (Академия наук СССР. Институт истории естествознания и техники).
ПИСАРЖЕВСКИИ О. Н Дмитрий Иванович Менделеев 1834—1907. М. Изд-зо
Академии наук СССР. 390 стр.
РАЙКОВ Б. Е. Русские биологи-эволюционисты до Дарвина. Материалы к исто¬
рии эволюционной идеи в России. М.-Л. Изд-во Академии наук СССР. Том 4 (Н. А. Се-
верцев, А. Н. Бекетов и др.). 678 стр. (Академия наук СССР. Институт истории есте¬
ствознания и техники).
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
СБОРНИК ДОКЛАДОВ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ, посвященной
50-летию выхода в свет книги В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм».
Омск. 69 стр. (Омский сельскохозяйственный институт имени С. М. Кирова).
• * *
ГЕРЦЕН А. И. Собрание сочинений в тридцати томах. М. Изд-во Академии наук
СССР. Том 17. Статьи из «Колокола» и другие произведения 1863 года. 540 стр.
(Академия наук СССР. Институт мировой литературы имени А. М. Горькою)
ПЕТРАШИК А. П. и СУВОРОВ Л. Н. Учебно-методическое пособие по курсу
«История марксистско-ленинской философии». Для студентов-заочников философских
факультетов государственных университетов. М. 104 стр. (Научно-методический каби¬
нет по заочному обучению при Московском государственном университете имени
М. В. Ломоносова).
ПЕТРОВ С. М. Борьба за создание марксистской партии в России (1894 —
1904 гг.). Тема 2. М. 150 стр. (Высшая партийная школа и Академия общественных
наук при ЦК КПСС).
СИМОНЯН Е. О работе В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Лек¬
ции, прочитанные в Московском финансовом институте. М. 80 стр.
ТИМОШЕНКО В. Е. Материализм Демокрита. М. Изд-во Академии наук СССР-
96 стр. (Академия наук СССР. Институт философии).
ЧАЛОЯН В. К. История армянской философии. (Древний и средневековый пе¬
риоды). Ереван. Изд-во Академии наук Армянской ССР. 374 стр. (Академия наук
Армянской ССР. Сектор философии).
ШЕСТАКОВ М. Г. Борьба В. И. Ленина против идеалистической социологии
народничества. 2-е издание, доработанное и расширенное. М. Соцэкгиз. 218 стр.
ЭТИКА
ШИШКИН А. Ф. Из истории этических учений. М. Госполитиздат. 342 стр.
(Академия наук СССР. Институт философии).
ЭСТЕТИКА
КРАТКИЙ СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА. М.
«Советский художник». 190 стр. (Академия художеств СССР. Научно-исследователь¬
ский институт теории и истории изобразительного искусства).
О ЛИТЕРАТУРЕ И ИСКУССТВЕ. Сборник документов. М. «Советская Россия».
135 стр.
ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗМА. Материалы дискуссии о реализме в мировой литера¬
туре 12—18 апреля 1957 года. М. Гослитиздат. 635 стр. (Академия наук СССР.
Институт мировой литературы имени А. М. Горького).
• * *
БУРСОВ Б. И. Мастерство Чернышевского-критика Л. «Советский писатель»
318 стр.
ГОЛЬДЕНТРИХТ С. С. Об эстетическом освоении действительности. М. Изд-во
Московского государственного университета 73 стр.

174
НОВЫЕ КНИГИ
психология
КОВАЛГИН В. М. Проблема ощущений и рефлекторная теория. Редактор
Б. М. Теплов Минск. Изд-во Академии наук Белорусской ССР. 230 стр. (Академия
наук Белорусской ССР. Институт философии).
РУБИНШТЕЙН С. Л. Принципы и пути развития психологии. М. Изд-во Акаде¬
мии наук СССР. 354 стр. (Академия наук СССР. Институт философии).
НАУЧНО-АТЕИСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ И СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО О РЕ¬
ЛИГИИ И ЦЕРКВИ. (Сборник документов.) М. Госполитиздат. 119 стр.
ПРАВДА О РЕЛИГИИ. Сборник: аббат Жан Мелье, епископ В. М. Браун, док¬
тор богословия Ф. Шахерль, доктор теологии А. Тонди, митрополит Н. Ф. Платонов.
Составитель сборника, краткого словаря и вступительных статей Л. И. Емелях. М.
Госполитиздат. 424 стр.
« * *
ВАСИЛЬЕВ Л. Л. Таинственные явления человеческой психики. М. Госполит¬
издат. 119 стр. (Научно-популярная библиотечка по атеизму).
КАЖДАН А. П. Как человек создал бога. М. «Советская Россия». 101 стр.
КРЫВЕЛЕВ И. А. Евангельские сказания и их смысл. М. «Советская Россия».
120 стр.
КРЫВЕЛЕВ И. А. Книга о библии. (Научно-популярные очерки). 2-е издание. М.
Соцэкгиз. 360 стр.
КРЫВЕЛЕВ И, А. Современное богословие и наука. М. Госполитиздат. 206 стр.
МЕЗЕНЦЕВ В. А. Религиозные суеверия и их вред. М. Воениздат. 225 стр.
(Научно-популярная библиотека).
ПЫЛАЕВ П. Религиозные пережитки и пути их преодоления. Калуга. Книжное
изд-во. 102 стр.
РАНОВИЧ А. Б. О раннем христианстве. Редакция и статья Я. А. Ленцмана.
М. Изд-во Академии наук СССР. 522 стр. (Академия наук СССР. Институт истории).
ФРАНЦЕВ Ю. П. У истоков религии и свободомыслия. М.-Л. Изд-во Академии
наук СССР. 574 стр. (Академия наук СССР. Музей истории религии и атеизма).
ШЕИНМАН М. М. Папство. М. Изд-во Академии наук СССР. 208 стр. (Акаде¬
мия наук СССР. Научно-популярная серия).
ЯРОСЛАВСКИЙ Е. М. Библия для верующих и неверующих. М. Госполитиздат
408 стр.
КРИТИКА СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ ФИЛОСОФИИ И СОЦИОЛОГИИ
ГУС М. С. Искусство и демократия. (К критике ревизионизма). Сборник статей.
М. «Советский писатель». 179 стр.
ДВОРКИН И. Н. Критика экономических теорий правых социалистов (западно-
германских и австрийских). М. Соцэкгиз. 467 стр. (Академия наук СССР. Институт
мировой экономики и международных отношений).
КОН И. С. Философский идеализм и кризис буржуазной исторической мысли.
Критические очерки философии истории эпохи империализма. М. Соцэкгиз. 403 стр.
ОДУЕВ С. Ф. Реакционная сущность ницшеанства. М. Изд-во Высшей партий¬
ной школы и Академии общественных наук. 262 стр. (Академия общественных наук
при ЦК КПСС).

BRIEF. SUMMARIES OF MAIN ARTICLES
EDITORIAL. The Ideology of Peace and Friendship,
among Nations Shall Triumph!
The Soviet state’s foreign policy of peace and the ideology of peace and amity
among nations were displayed with renewed vigour in the visit to the USA of the
head of the Soviet Government, N. S. Khrushchov, and in the programme of universal
and total disarmament which he put forward; they follow from the very fundamen¬
tals of the socialist social and political system and the interests of the Soviet people.
The invincible teachings of Marxism-Leninism constitute the theoretical foundation
of the ideology of peace and friendship among nations, of the basic tenets of this
lideology, namely; recognition of equal rights for nations and of their right to free¬
dom and independence; friendship among nations; non-interference in t he internal
affairs of other states; proletarian solidarity among class brothers. Marx and Engels
in their day showed the labour movement and all working people the need to wage
a conscious struggle for peaceful relations among nations as a component part of
their common emancipatory struggle against capitalism and for socialism. Under
contemporary conditions, the “cold war” policy is suffering one defeat after another,
while the ideology of peace and friendship among nations is becoming stronger and
is growing. The work of the Communist Party of the Soviet Union, the USSR gov¬
ernment, and of our entire people in promoting peace is causing a growing sym¬
pathy for the Soviet Union, which is the principal factor in the maintenance of peace
among, and the security of nations. The whole of contemporary life, the entire
history of the struggle of society’s progressive forces against reaction, aggression and
war is undoubted proof that the future belongs to peace, to the forces of peace and
not of aggression.
Ts. A. STEPANYAN. The Progress of Communism and the Crisis
of Anticommunism.
A characteristic feature of contemporary world history is the birth and
establishment of the communist social formation and the decline of capitalism, which
has outlived its day. The successes of extensive communist construction In the
USSR, and the rise and consolidation of the world system of socialism are inflicting
heavy blows on the anti-communist ideology of the contemporary bourgeoisie. Anti¬
communism is a whole system of political, economic, historical, and sociological
theories and of crafty methods introduced by reactionary imperialist circles for
fighting the irresistibly advancing forces of the new world. All shades of anti-com¬
munism possess a single class and methodological basis. Inherent in the methodolo¬
gy of contemporary anti-communism is the metaphysical, extra-historical approach
to developing reality, as expressed in the identification of qualitatively different
stages in the rise and development of the communist system of society.
The victorious construction of communism in the Soviet Union, the gigantic
leap forward in the economic sphere, in the improvement of the standard of living,
in scientific, technical and cultural progress, the momentous achievements of the
world socialist system are creating a strained situation for the ideology of anti-com¬
munism. Whereas formerly the ideologists of the bourgeoisie maintained complete
silence regarding the communist theory, and then bluntly rejected it as something
mythical and utopian, they have now been compelled to recognize in one form or
another the practical results of communist construction, the rise in the socialist coun¬
tries of a new man, one who feels he is free and is full of confidence in progress
that overcomes all obstacles. The crisis of anti-communism does not mean that it has
already suffered defeat, that it has disappeared once and for all, and lost all influence
over the masses. However, in the measure that the successes of communist construc¬
tion in the USSR and the building up of socialism in the People’s Democracies
grow, the advance of these countries in a united front to communism will increasingly
narrow the bounds of the operation of anti-communism. The irresistible growth of
communism and the inevitable downfall of anti-communism are interconnected pro¬
cesses of the era of the rise and consolidation of a new socio-economic formation.

176
SUMMARIES
A. TOMSEN. The Housing Question—an Important
Contemporary Social Problem
The housing question is a social problem governed by the character of the
social and production relations existing in the given country. The housing question
in the USSR is radically different from that inherent in capitalist society, in re¬
spect of the role and place of housing accommodation, the manner of satisfying
people’s housing needs, the causes and character of difficulties connected with
housing, and also in respect of the prospects of improvement in the housing
situation. In capitalist countries the housing problem arises out of the entire system
of capitalist relations and cannot therefore be solved. The problem cannot be
eliminated by measures taken by capitalist states and capitalist municipalities. Fol¬
lowing the victory of the socialist revolution, the housing problem loses its class-
antagonistic content. The substance of the housing question in the USSR is that
the housing conditions of a considerable section of the population do not. now
correspond to the general level of their material and cultural standards. The explana¬
tion of the serious housing difficulties in the USSR lies in the specific historical
conditions of the building of socialism in the USSR. A real possibility exists that
these difficulties will be overcome by the end of the sixties.
In the USSR, where the social appropriation of the products of labour reigns
'"omplete, a specific form of satisfying the housing needs of people has been
established — namely, they are satisfied in centralized fashion, out of socially-
owned housing facilities. The Soviet State has fixed house rents at a low level,
, while the basic expenditures connected with the building and maintenance of new
houses in the towns are met out of state funds. At the same time the need exists
to regulate house rents somewhat in the USSR.
When the housing problem is solved, society, engaged in building communism,
will occupy itself with other tasks connected with the satisfaction of the housing
needs of the people. These needs will develop in accordance with changes in the
forms both of daily life and of people’s working activity. There will be a consider¬
able development of public buildings and structures, but there will be no decline
in the role of house building, which will continue to satisfy the needs of the people
connected with their leisure and cultural development, and will do so universally
and daily.
E. GUTSMANN, H. KALLABIS (G.D.R.). The Development of Socialist
Consciousness of Working Masses in the G.D.R.
In recent years radical changes have taken place in the minds of the working
people of the G.D.R. There has been a considerable growth of socialist conscious¬
ness among the working people in the course of their participation in building
socialism. The practical job of building socialism shows that the main task in
conducting ideological work must be to explain the perspectives of social develop¬
ment, because this provides the basis of solving highly important problems of the
formation of socialist consciousness. It is not enough, however, just to proclaim the
socialist perspective in general; what is important is to make clear to every member
of society his personal path of development under socialism.
The growth of socialist consciousness is manifested primarily in attitude to
work. Under socialism, the citizen’s attitude to work is determined by three dialec-
tically interconnected factors: 1) personal material interest, 2) understanding of. the
social significance of labour, 3) the citizen’s attitude to work as to the principal
means of revealing his ability and talent.
At the present time new problems are arising, related to the operation of each
one of these factors. In particular, it is important to enhance the working people’s
material interest not only in the results of individual labour, but also in developing
various forms of collective labour. The movement to develop socialist-labour teams
and collectives goes to show that understanding of the social character of labour is
increasingly becoming the main feature of the attitude of members of society to
work.
Socialist labour gives rise to totally new relations between people, and new
norms of morality. Under capitalism the socialization of labour is forced on the
workers by capital, and constitutes the embodiment of the working people’s lack of
freedom. The reaction to this lack of freedom is the individualist manner of life
after working hours, which to the working people appears as “freedom”.
Under socialism, the character of social labour is fundamentally different; the
joint labour of working people at socialist enterprises is the result of their own
actions Thus disappears the basis of the individualist manner of life, and the work¬
ing people understand with increasing clarity that social labour under socialism is
the source of their free personal development.

SUMMARIES
177
Proof of the development of the socialist morality among the people of the
GDR is to be found not only in the new relations existing among themselves, but
also in their relations with the peoples of the socialist countries and the working
people throughout the world.
The idea of socialist internationalism inspires the people of the G.D.R. in the
battle for peace and socialism.
A. OKULOW, T. OISERMAN. Results of the Fourth
World Sociological Congress.
The main problem discussed at the World Sociological Congress held In
September 1959 was that of sociology’s place in contemporary public life. The
first plenary session of the Congress, and also papers published before the Con¬
gress opened in the shape of a volume entitled "Sociology in Its Social Context”
were directly devoted to that theme. The same problem, though from a special
angle, was examined at numerous of the Congress Sections, which studied problems
of the sociology of industry, social planning, mass communication, political sociol¬
ogy, and so on. At the plenary session, the biggest discussion was aroused by
R. Aron’s paper ‘‘Contemporary Society and Sociology”, which contained the
assertion that the character of sociology in each country is determined by its
“social context” (this indefinite term is used to eclectically combine the sum-total
of social phenomena that influence sociology), as a result of which, R. Aron claims,
every sociology is a “false consciousness”, this in its turn ruling out the possibility
of cooperation and even of mutual understanding between the sociologists of dif¬
ferent social systems. This fundamentally nihilist approach, which seeks to justify
the cold war policy, was opposed by P. N. Fedoseyev, Corresponding Member,
USSR Academy of Sciences, Prof. Oizerman (USSR), Prof. Scheller (G.D.R.),
Prof. Oshavkov (Bulgaria), Prof. Lukich (Yugoslavia), and also by a number of
bourgeois sociologists, who also rejected these propositions contained in the paper.
Papers and reports delivered at sessions of the Congress sections, were reports
of specific empirical investigations of individual social facts. Investigations of that
kind are undoubtedly of considerable scientific value, especially when they deal
with important social phenomena. The question, however, naturally arises: from
what angle should such investigations be made? The empiric sociologists reject the
concept of law, development, progress as being, so they claim, preconceived a pri¬
ori postulates, and as a result the empirical description of social facts becomes, in
the final analysis, an indirect apology for the capitalist system. It is therefore not
surprising that very little attention is paid by bourgeois sociologists to highly im¬
portant facts of social life, such as unemployment, for example. By virtue of its
methodological nihilism, empirical sociology is now undergoing a crisis, a point
referred to by P. Lazarsfeld (USA), P.Koenig (G.F.R.), and others. None of them,
however, indicated the real way out of this crisis. The apologetic views of bourgeois
sociologists were subjected to Marxist criticism in the speeches of Academician
V. Nemchinov, Corresponding Member, USSR Academy of Sciences. J. Frantsev,
A. Okulov, A. Shishkin and G. Semyonov.
The Soviet delegation and sociologists from other countries of the socialist camp
played an active part in the Congress proceedings. The results of the Fourth World
Sociological Congress indicate the growing influence of Marxism-Leninism, and show
that the attempts of bourgeois sociology to set its own conceptions against Marxism-
Leninism are increasingly untenable. The results of the Congress also indicate that
an unprecedentedly wide international field of scientific activity is opening up before
the Marxist sociologists, a field of activity whose importance it is impossible to over¬
estimate.
Harry K. WELLS (USA). Freudlanism and Its Contemporary “Reformers”
In the works of Karen Horney we deal with a reformed version
of psychoanalysis. She claims to have eleminated the worst elements of Freudian-
ism while preserving what she calls the “kernel of truth discovered by Freud”.
It is our contention that this so-called “kernel of truth” is in fact the heart of the
Freudian approach to human nature, namely, the repudiation of all that is human —
knowledge, reason, truth, science, art and healthy human emotions and relations.
It is the reduction of human nature to unconscious compulsive activity.
In our investigation of Karen Horney’s thought we have found two contradic¬
tory tendencies. On the one hand, she conducts a valiant campaign against Freud’s
instinct theories and his mechanistic-genetic philosophy and at the same time pro-

178
SUMMARIES
poses In their place to stress acquired, environmental, cultural and social factors.
This is progressive and would be all to the good if followed through to its logical
historical conclusion, but she stops abruptly and assumes the task of reconstructing
psychoanalysis minus the libido and childhood predetermination. Thus the oppo¬
site tendency sets in. While speaking periodically about cultural factors, she never¬
theless reverts to the Freudian near-exclusive stress on intra-psychic dynamics in
which Unconscious emotional motivation drives mankind.
If she were to follow the first tendency and view the psyche in its dynamic
interrelationship with the social environment, then the task would cease to be the
Freudian one of know “thy Unconscious self” and would become “know yourself, the
external world including society and your relationship to it”. And the problem
would cease to be how Unconscious processes can be lifted into consciousness, and
would become how to increase knowledge of man and the environment in order to
adapt the latter better to meet the needs, interests and aspirations of man. In the
latter case, emphasis would be, not on the subjective interpretation of dreams,
involuntary associations or slips of pen and tongue, but on knowledge gained by
the objective methods of science, natural and social. Such a quest for greater un¬
derstanding of the world, man and his place in it so that consciously-directed
changes can be effected, would require a stress on what Freud called the “second¬
ary ego processes,” namely the sensori-motor, rational functions of mind. This
stress had earlier been introduced into psychoanalytic theory by Heinz Hartmann
and others. Horney, however, stressed the so-called “primary” processes of the
ego, repression and the ego defense mechanisms as revised by Anna Freud.
М. K. MAMARDASHVILI. Some Problems of the Investigation of the History of
Philosophy as the History of Cognition
The history of philosophy is a historical subject. The formation of concepts in
It, the process of investigation and the building up of knowledge are subordinate to
the general laws of historical cognition investigated by dialectical logic. It is partic¬
ularly important to use the material of the history of philosophy to study such a
law of historical cognition as the unity between the “logical” and "historical”
methods of investigating development. Without it, one cannot discover in the
history of thought a connected and law-governed history of the cognition of the sub¬
ject of thought. Within the bounds of this unity, the historian reveals and investi¬
gates the process of the development of philosophical knowledge by means of the
simultaneous combination of two types of abstraction, viz.: abstractions connected
with the study of the historically reflected aspects of the subject of philosophy
within contemporary very highly developed philosophic theory (“logical analysis”),
and abstractions connected with the study of the genetically given knowledge of
these aspects of the subject in the context of historical conditions and relations
("historical analysis”). This connection of abstractions, that is, a definite form of
historical thinking, is based on the objective fact that substantial elements and
connections of the progress of the history of knowledge are repeated and reproduced
in the developed system of knowledge which the historian finds in contemporary
life, and hence, on the fact that their factual content has been revealed here most
fully and comprehensively. “The anatomy of man is the key to the anatomy of the
monkey”—stated Marx.
Such an approach enables us, when analysing the historical relations of
philosophical thought, to distinguish in them the actual, inner, historical content
and its historical form, and to single out the real, actually investigated problematics
of the philosophical theory, and their reflection at the given stage of history in the
objective structure of knowledge (a structure distinct from the philosopher’s
subjective cognition) and the historical material for expressing this knowledge in
conscious beliefs, judgement, argumentation, etc. The simultaneous implementation
of logical and historical analysis also performs a regulating role in revealing the
mechanism and course of the development of cognition, in establishing the depend¬
ence between the aspects of the historical process which gives rise to the new
philosophical knowledge or theory. A Marxist analysis of the history of philosophy
shows that definite historical laws exist which govern the philosophical cognitive
process and its connections with social and concretely scientific conditions and
requirements.
G. V. PLATONOV. The Philosophical Significance of Darwin’s Theory.
Darwin’s theory of evolution placed biology on a scientific basis, and thereby
determined its further development. At the same time, it is of tremendous signifi¬
cance from the viewpoint of world outlook, it is of tremendous philosophical
Importance.

SUMMARIES
179
As Marx put it, Darwin’s “Origin of Species” was the natural-scientific basis
of his views, i. e., the natural-scientific confirmation and justification of the Marxist
world outlook. This is primarily expressed in that it showed that the organic world,
like inorganic nature and society, arose and exists as a result of the action of quite
cognizable material factors, and not under the influence of supernatural forces.
Thus, on the one hand a crushing blow was dealt to religious notions about the
creation of the world, and on the other hand confirmation was provided for the
dialectical theory of the motion and development of matter.
The facts and theoretical propositions advanced by Darwin were used by the
founders of Marxism-Leninism to further develop and perfect their theory.
The penetration of Darwin’s ideas into the public mind also assisted in creating
more favourable ground for the acceptance of the Marxist philosophy.
All this goes to show the very close connection between Darwinism and Marxism.
Yet, in face of the facts, the reactionary bourgeois philosophy of pragmatism comes
forward claiming “kinship” with Darwinism. As argument to show such a close
relationship, reference is made to the principle of utility; which plays an important
role both in Darwin’s theory and in pragmatism. This kinship, however, is a purely
outward, formal one. By raising the principle of utility, benefit to the level of
something absolute, the pragmatists are in fact following J. Stuart Mill, F. Nietzsche,
G. Simmel, and not Darwin. The oppositeness of pragmatism and Darwinism is also
revealed to the full when we compare their treatment of such philosophical catego¬
ries as nature, environment, space, time, causality, law, etc.
P. D. PUZIKOV. The Solution of the Problem of Necessity and Chance in Organic
Nature by Darwin
Darwin’s solution of the problem of necessity and chance In organic nature
was not only materialistic but also spontaneously dialectical in character, as
witnessed by both the general structure of Darwin’s theory of evolution and by his
treatment of the problem of mutability in the process of selection. The starting point
of Darwin’s spontaneously dialectical solution of the problem of necessity and
chance in organic nature was his overcoming of teleology and his explanation of
its rational meaning. Darwin showed that the adaptability of organisms to environ¬
mental conditions is relative, which brought him to an understanding of the relativ¬
ity of necessity. Further, after establishing the action of selection as a factor in
the formation of species, he rejected the metaphysical notion of necessity once and
for all. and gave an explanation of law in nature which took account both of
necessity and of chance.
It should be said that the attempt to discover a denial of necessity in Dar¬
win’s thesis of the division of mutability into definite and indefinite, is unfounded.
As a matter of fact, that thesis shows a dialectical-materialist albeit spontaneous,
understanding of the interconnection between necessity und chance.
The clarification of Darwin’s views on necessity and chance In organic
nature enables us to more deeply understand the objective content of Darwinism and
to make more active use of this theory in the battle against contemporary idealism
and metaphysics in biology.
P. V. TAVANETS. About the Truthfulness of Concepts
To solve the problem of the truthfulness of concepts it is necessary first of all
to achieve clarity on the following problems: the relation between the concept and
objective reality; the form of thought and the form of the concept; the formal and the
concrete substance of the concept.
An examination of these problems will render it possible to establish the point
that there Is sense in speaking about the truthfulness of the concept only when we
are dealing with the concrete substance of the concept, that is to say, with the
substance wherein one concept (for example, the concept “square”) differs from
another concept (for example, from the concept “circumference”).
Further, when we investigate the problem of the truthfulness or falseness of
the concrete substance of a concept, we may draw the following conclusions:
1. The concept, like that other highly important type of thought, judgement,
may be either true, or false. This proposition necessarily follows from the Marxist-
Leninist theory of reflection.
2. The recognition of the truthfulness of the first proposition by no means
entails the recognition of the point that the concept is a type of judgement, for as
distinct from judgement the concept is nor the affirmation or the denial of a'nvthine
about anything. J 6

ш
SUMMARIES
3. The attempt made by some idealists (Kantians, neo-positivists) to prove a case
for the- denial of the truthfulness of concepts by reference to the point that “existence
in objective reality’’ is not a symptom of a thing, is without foundation. Actually,
“existence in objective reality’’ is a symptom and serves to distinguish material
objects from ideal and fantastic objects.
I. V. KUZNETSOV, I. S. PANASYUK. About the Influence of External Conditions
on the Process of Radio-Active Disintegration
The discovery of radio-activity was one of the most important events in the
revolution in natural science that took place at the close of the 19th and the onset
of the 20th centuries, and that V. I. Lenin wrote about in his Materialism and Empi-
rio-Criticism. The theoretical importance of this discovery consisted in that it dealt
a decisive blow at the metaphysical notions of atoms as of absolutely plain, abso¬
lutely immutable “bricks of the universe”, devoid of history.
However, the limited possibilities of experimental research undertaken to re-
yeal the laws of radio-active disintegration, led with the passage of time to the
idea of radio-active disintegration being a sort of process totally independent of
external influences, external conditions. Such a notion in fact contradicted the
principle of development. Its origin was rooted in the absolutisation of experimental
data only possessing significance within definite limits, and in a non-dialectical
approach to the criterion of practice in scientific knowledge.
Recently several scholars undertook experiments which made it possible to
establish the fact of change in the constant of disintegration both under the influence
of the chemical connection entered into by the atoms of the radio-active elements
studied, and under the influence of changes in temperature. To this should be added
the important result of theoretical research undertaken in recent years which had
shown, that change in the density of matter also leads to change in the constant of
disintegration. Considerations of the theory of relativity lead, in their turn, to the
conclusion that change in the rapidity of motion must be accompanied by change in
the “time of life’’ of the radio-active particle, i. e. by change in the constant of dis¬
integration.
All the above-stated goes to show that the notion of absolute immutability of
the constant of disintegration, of the total independence of the process of radio¬
active disintegration of external conditions must now be rejected as erroneous.
In this connection the question arises of the bounds of the applicability of the
exponential law of radio-active disintegration, which is based on the thesis of the
total immutability of the disintegration constant. The resjults of the theoretical ana¬
lysis undertaken by a number of scientists show that this law is approximate and of
a limited sphere of operation. The new law of radio-active disintegration is not
exponential and leads to the principally important result that the process of radio¬
active disintegration is considerably influenced by the pre-“history” of the radio¬
active particle. The expression of the probability of the disintegration of a particle
which has not disintegrated at the given moment, must include the time counted
from the moment the particle is born, and not from any moment taken at random.
The data referred to testifies to the new and important success won by the prin¬
ciple of historism, by the principle of development in contemporary atomistics.
which is of exceptionally great philosophical importance.
R. A. DVORYANKIN. Are Classical Genetics Being Revied?
The idea of the “revival” of classical genetics has begun to be disseminated
in the literature of recent years. Issue No. 6, 1957, of “Voprosy Philosophii” contains
a reference by I. P. Dubinin to the “revival of classical genetics”. This “revival”,
however, consists in the fact that the author, speaking on behalf of an entire trend,
abandons a number of theoretical propositions which the “classical geneticists”
defended against T. D. Lysenko twenty years ago. The chemical laboratory of
“genes” substantially adds nothing new to the arguments of “classical genetics”.
Hence, D. F. Petrov’s assertions that refusal to recognise the “gene” theory means
“the abandonment of attempts to give a materialist explanation” of natural phenome¬
na, will not hold water. The development of research in the field of heredity in recent
years by both trends boils down at bottom to the line indicated by K. A. Tymiryazev
in his paper “The principal features of the history of biology in the nineteenth
century.”
This line consists in seeking for an explanation of the origin of hereditary
connections in the interaction between the organism and the environment, as a result
of which the environment changes the heredity of organisms through metabolism.

SUMMARIES
18i
The materialist basis of heredity exists both in the structure of organisms and In
the ecological factors of the environment, without the participation of which there
can be no heredity.
F. T. ARCHIPTSEV. The Category of Matter and the Basic Question of Philosophy
Lenin’s definition of matter as a philosophical category, and the connection
between the content of objective reality and the principal, universal qualities, forms
of the existence of matter—motion, space and time, are exceptionally important
for contemporary scientific knowledge. Lenin’s definition of matter as objective
reality given to man by his sensations, is the dialectical-materialist solution of the
basic question of all philosophy, namely that of the relation between mind and
matter. The recognition of the objective reality of the outer world, the recognition
of the existence, outside the human mind, of matter in eternal motion and under¬
going eternal change in time and space is the starting point for solving the problem
of the relation between matter and motion, space and time.
In examining this problem we should subject to criticism the two basic varie¬
ties of idealism that prevail in the capitalist countries, namely, neo-positivism and
neo-thomism, which deny the objective reality of the outer world and wage a bitter
struggle against the central and major category of the consistently scientific world
outlook.
The proposition of the dialectival unity between matter as objective reality
and the basic forms of its existence, namely, motion and time, is the fundamental
principle of the dialectical materialist philosophy and serves as the theoretical basis
of the development of contemporary natural science.

182
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Халиль Магомедович Фаталиев
23 октября 1959 г. безвременно скончался профессор, доктор физико-математиче¬
ских наук ФАТАЛИЕВ Халиль Магомедович, член КПСС с 1942 года, заведующий ка¬
федрой диалектического и исторического материализма естественных факультетов
МГУ, старший научный сотрудник Института философии Академии наук СССР.
X. М. Фаталиев родился в 1915 году в Гунибском районе, Дагестанской АССР.
В 1937 году X. М. Фаталиев окончил физический факультет МГУ и был оставлен в ас¬
пирантуре. В 1940 году он успешно защитил диссертацию на степень кандидата физико-
математических наук и вернулся в Дагестан. Там он работал сначала заведующим ка¬
федрой физики, а затем директором Дагестанского пединститута. В период Великой
Отечественной войны он перешел на партийную работу. В 1946 году X. М. Фаталиев был
избран вторым секретарем Дагестанского обкома КПСС, в 1947 году — депутатом Вер¬
ховного Совета РСФСР, где состоял членом комиссии законодательных предположений,
а также депутатом и членом Президиума Верховного Совета Дагестанской АССР.
В 1949 году X. М. Фаталиев поступил в докторантуру Академии наук СССР и ус¬
пешно окончил ее в декабре 1950 года с защитой докторской диссертации на тему
«К истории борьбы за диалектический материализм в советской физике». С этого вре¬
мени областью его научных интересов становится разработка философских проблем
современного естествознания. Его перу принадлежит более 60 трудов, значительная
часть которых посвящена философским проблемам естествознания. Его работы «Ес¬
тественные науки в жизни общества» и «Диалектический материализм и вопросы есте¬
ствознания» весной 1959 года были удостоены ученым советом МГУ Ломоносовской
премии.
X. М. Фаталиева, как ученого-коммуниста, характеризует большая естественно¬
научная подготовка в сочетании с глубоким знанием марксистско-ленинской философии
и высокой партийностью. Это позволяло ему успешно разрабатывать целый ряд но¬
вых проблем, среди которых следует указать вопросы единства различных форм дви¬
жения материи в свете современного естествознания, философского истолкования про¬
блемы теории относительности, философского обобщения данных современной физики
о свойствах физических полей и элементарных частиц и т. д. Большое внимание уде¬
лял X. М. Фаталиев критике идеалистических выводов из данных современного есте¬
ствознания, в частности, он дал глубокий анализ гносеологических корней неопозити¬
визма. X. М. Фаталиев интересовался также вопросами, стоящими на стыке естество¬
знания и социологии, он специально исследовал вопрос о роли естествознания в раз¬
витии общества, о связи развития естественных наук с другими явлениями общест¬
венной жизни.
X. М. Фаталиев был страстным борцом за ленинскую идею союза естествознания
и передовой философии и внес большой вклад в укрепление этого союза. Под его ру¬
ководством и при его активном участии кафедрой диалектического и исторического
материализма естественных факультетов МГУ совместно с учеными естественных фа¬
культетов подготовлен большой трехтомный труд — «Философские вопросы естество¬
знания», охватывающий широкий круг философских проблем математики, физики, хи¬
мии, географии, геологии.
X. М. Фаталиев был не только талантливым научным работником, но и прекрас¬
ным педагогом и организатором. X. М. Фаталиев много сил и энергии отдавал работе
кафедры, которой он руководил. В течение ряда лет он читал полный курс диалекти¬
ческого материализма на механико-математическом факультете, вел работу с аспи¬
рантами. Среди сотрудников, аспирантов и студентов МГУ X. М. Фаталиев пользо¬
вался большим авторитетом, много раз избирался в состав партийного комитета МГУ.
X. М. Фаталиев вел большую работу и вне стен университета. Он был членом
редколлегии журналов «Природа», «Вестник высшей школы», «Вестник МГУ», был
членом ученого совета Института философии Академии наук СССР, членом эксперт¬
ной комиссии ВАК, лектором ЦК КПСС.
Работы X. М. Фаталиева получили признание и в нашей стране и за рубежом.
Его выступления в ГДР по философским вопросам естествознания в 1958—1959 годах
были высоко оценены учеными ГДР.
X. М. Фаталиев награжден орденами Трудового Красного Знамени, «Знак по¬
чета» и медалями.
Товарищ X. М. Фаталиев ушел от нас в расцвете сил, имея большие творческие
планы и не успев их осуществить. Вся его жизнь была отдана служению науке, инте¬
ресам Коммунистической партии и советскому народу. Он отличался высокой принци¬
пиальностью и требовательностью к себе и окружающим, безупречной честностью и
скромностью, был чутким и отзывчивым товарищем, всегда готовым помочь своим
опытом и знаниями. Всей своей жизнью он снискал глубокое уважение и любовь
знавших его.
Группа товарищей

Указатель статей, помещенных в журнале
«Вопросы философии» в 1959 году
ПЕРЕДОВЫЕ И РЕДАКЦИОННЫЕ
№№ Стр.
Выдающийся вклад в сокровищницу марксизма-ленинизма 2 3
Практика развернутого строительства коммунизма — основа философских
исследований 3 3
Крепить союз естествознания и философии . 3 13
Коммунизм и наука 4 3
«Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленина и современная идеологи¬
ческая борьба 5 3
Высокое искусство — строителям коммунизма 7 3
Автоматизация и некоторые вопросы общественного развития 8 3
На уровень новых задач коммунистического строительства 9 3
Идеология мира и дружбы народов победит! 12 3
ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
АВРААМОВ Д. С.— Бригады коммунистического труда и воспитание мо¬
лодежи 10 132
БАТУРИН М. Н.— О мирном сосуществовании двух мировых систем — со¬
циализма и капитализма 11 3
Столетие великих свершений. О книге Дж. Д. Бернала «Мир без войны» . 7 56
Дж. Д. БЕРНАЛ (Англия) — «Мир без войны» 7 61
Дж. Д. БЕРНАЛ (Англия) — Успех науки 8 57
ГОНЧАРОВ Н. К.— Новый этап в развитии советской общеобразовательной
школы 2 29
ГУТСМАН Е., КАЛЛАБИС Г. (ГДР) — О развитии социалистического со¬
знания трудящихся ГДР ... I 12 35
ЕВДОКИМОВ В. И.— Полная и окончательная победа социализма в СССР 11 16
ЕЛЬМЕЕ-В В. Я. (Ленинград) — Возрастание роли умственного труда в раз¬
витии производительных сил социализма 8 33
Член-корр. АН СССР ИОВЧУК М. Т.— О месте гуманитарных наук в си¬
стеме формирования коммунистического мировоззрения молодежи . 6 17
КАЙГЛ В. (Чехословакия) —Закономерности развития экономических отно¬
шений между странами мировой социалистической системы .... 3 28
КАММАРИ М. Д.— В. И. Ленин о единстве диалектического и историческо¬
го материализма 5 33
КОГАН Л. Н. (Свердловск) —Опыт социологического исследования на про¬
мышленных предприятиях 8 92
КРАСИН Ю. А. (Ленинград) — Социализм и демократическое движение со¬
временности : 4 16
КУРАКОВ И. Г.— Развитие техники на базе социализма 1 15
КУРЬШЕВ А. К.— К вопросу о преодолении существенного различия между
городом и деревней 4 32
ЛЕВАДА Ю. А.— К вопросу о социальных корнях рели1-иозности в совре¬
менном буржуазном обществе . » 4 64

184
УКАЗАТЕЛЬ
№N° стр.
Член-корр. АН СССР ЛЕОНТЬЕВ Л. Д.— О некоторых особенностях со¬
здания материально-технической базы коммунизма .... 6 3
МОЛОДЦОВ В. С.— На новый уровень подготовку философских кадров в
университетах страны 7 25
НИКОЛАЕВ В. В.—Возрастание руководящей роли КПСС в период раз¬
вернутого строительства коммунизма Ю 3
Академик НЕМЧИНОВ В. С.— Социологический аспект планирования . . 10 13
ОЙЗЕРМАН Т., ОКУЛОВ А.— Об итогах IV Всемирного социологического
конгресса 12 72
Виктор ПЕРЛО (США) — Социальные последствия научно-технической ре¬
волюции ... 11 41
ПОКРОВСКИЙ Б. А. (Ленинград) — XXI съезд КПСС и вопросы комму¬
нистического воспитания трудящихся : : : : 8 17
ПРОКОФЬЕВ В. И.— Антигуманистический характер религиозной морали . 9 29
СЕРГИЕВ А. В.— Великие социальные преобразования в Китайской На¬
родной Республике 9 14
СВЕРДЛИН М. А., РОГАЧЕВ П. М. (Сталинград)—Патриотизм и интер¬
национализм . . ... ... 1 32
ТОМСЕН А. А.— Жилищный вопрос — важная социальная проблема совре¬
менности :::::: 12 22
УЛЕДОВ А. К.— Общественное мнение как предмет социологического иссле¬
дования . 3 40
Член-корр. АН СССР ФЕДОСЕЕВ П. Н.— Творческое использование зако¬
нов общественного развития 1 3
ХУДЯКОВ С. Н.— О преодолении религиозных пережитков в СССР . . 8 180
ЦАМЕРЯН И. П.— Развитие национальных отношений в период разверну¬
того строительства коммунизма . ... 7 35
ШИШКИН А. Ф.— Строительство коммунизма и некоторые проблемы мар¬
ксистской этики . . 2 14
ЮРОВИЦКИЙ О. Г. (Куйбышев)—Общественное производство и личные
потребности ...../ ... 11 27
Статьи дискуссионные
ВЕРБИН А. И., КОШЕЛЕВСКИЙ Д. И.— Об освещении предмета истори¬
ческого материализма в статьях и лекциях 7 157
МЕНДЕЛЬСОН А. С.— О производительных силах 1 157
НАРСКИЙ И. С.— Об истооическом материализме как марксистской социо¬
логии . . : . . 4 119
СЕМЕНОВ Ю. И. (Красноярск) — «Происхождение семьи, частной соб¬
ственности и государства» Ф. Энгельса и современные данные этно¬
графии : 7 137
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
БИРЮКОВ Б. В.— Как возникла и развивалась математическая логика . . 7 112
БРУТЯН Г. А. (Ереван)—Паралогизм, софизм и парадокс 1 56
ГАЙДУКОВ Ю. Г.— К вопросу о критерии практики 6 101
Роже ГАРОДИ (Франция) —О понятии «отчуждение» 8 68
ГОРСКИЙ Д. П.— Понятие как предмет изучения диалектической логики . 10 35
ЕСЕНИН-ВОЛЬПИН А. С.— Об аксиоматическом методе 7 121
ЗИНОВЬЕВ А. А.— О математической лингвистике . 9 133
ЗИНОВЬЕВ А. А.— Проблема значений истинности в многозначной логике 3 131
КОПНИН П. В. (Киев)—Идея и ее роль в познании 9 53
ПОВАРОВ Г. Н.— Логика на службе автоматизации и технического про¬
гресса ......: Ю 48
ПУЗИКОВ П. Д. (Минск) — Решение Дарвином вопроса о необходимости и
случайности в живой природе 12 102
РОЗЕНТАЛЬ М. М.— Великий вклад в марксистскую теорию познания 5 18
РУТКЕВИЧ М. Н. (Свердловск)—Диалектический характер критерия прак¬
тики ! ... . . 9 43
ОВИДЕРСКИЙ В. И. (Ленинград)—Единство изменчивости и устойчиво¬
сти как закономерность объективного мира . 2 105
ТАВАНЕЦ П. В.— Об истинности понятий . 12 110
ЧЕРТКОВ В. П.— О взаимосвязи законов диалектики 1 46
LLITPAKC Г. М.— Ядро диалектики и его современные критики 4 74
ЮРОВСКИЙ С. В. (Ленинград)—Атеистическое значение книги В И. Ленина 5 107

УКАЗАТЕЛЬ
185
№№ стр.
Статьи дискуссионные
АРЕФЬЕВА Г. С., ГЕРВИЦ Р. М., ТАДЕВОСЯН Э. В.— Некоторые вопро¬
сы диалектического материализма в учебном пособии по основам мар¬
ксистской философии 4 115
ВОЛКОВ А. Г., ХАБАРОВ И. А.— К вопросу о природе языкового знака 11 79
ПРОПП Р. О. (ГДР)—К вопросу о марксистской диалектической логике
как системе категорий . 1 149
СУШКО Н. Я., СУЛИМОВ Е. Ф.— К выходу в свет книги «Основы мар¬
ксистской философии» 7 160
ТЮХТИН В. С.— К проблеме образа 6 137
ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
Член-корр. АН СССР АЛЕКСАНДРОВ А. Д. (Ленинград) — Философское
содержание и значение теории относительности 1 67
АРХИПЦЕВ Ф. Т.— Понятие материи и основной вопрос философии . 12 143
АЛЕКСЕЕВ 'В. А.— Некоторые проблемы теории антропогенеза 11 104
БЕРЕСТЕЦКИЙ В. Б.— Проблема структуры «элементарных» частиц в со¬
временной физике 9 117
БЛАУБЕРГ И. В.— Проблема целостности в физической географии ... 4 93
Член-корр. АН СССР БЛОХИНЦЕВ Д. И.— Некоторые вопросы развития
современной физики .... 10 31
ВИЛЬНИЦКИЙ М. Б. (Киев) — К вопросу об абсолютности и относитель¬
ности пространства и времени 12 139
Всесоюзное совещание по философским вопросам
современного естествознания
Вступительное слово президента АН СССР академика А. Н. НЕСМЕЯНОВА 2 59
Заключительное слово члена-корр. АН СССР П. Н. ФЕДОСЕЕВА .... 2 61
О задачах разработки философских вопросов естествознания (Решение Все¬
союзного совещания по философским вопросам современного есте¬
ствознания) .... . . 2 69
САЧКОВ Ю. В.— Обсуждение философских вопросов квантовой механики 2 72
ОВЧИННИКОВ Н. Ф-— Обсуждение философских вопросов теории отно¬
сительности 2 77
ФРОЛОВ Ю. П., ПЛЮЩ Л. Н., ИГНАТОВ А. И.— Обсуждение философ¬
ских вопросов биологии 2 82
ЧЕСНОКОВ Е. Н.— О Всесоюзном совещании по философским вопросам со¬
временного естествознания 2 86
Академик АН УССР ГНЕДЕНКО Б. В. (Киёв)—О роли математических
методов в биологических исследованиях 1 85
Член-корр. АН СССР ГРАЩЕНКОВ Н. И.— Ленинскгя теория отражения и
современная физиология органов чувств . ... 6 88
ДАВИТАШВИЛИ Л. Ш. (Тбилиси) — В. И. Ленин и кризис в эволюцион¬
ном учении 5 157
ИВАНЕНКО Д Д.— О единой физической картине мира, неисчерпаемости
материи и некоторых проблемах теории элементарных частиц ... 6 74
КЕДРОВ Б. М.— О соотношении форм движения материи в природе 4 44
КУЗНЕЦОВ И. В., ПАНАСЮК И. С.— О влиянии внешних условий на про¬
текание процесса радиоактивного распада 12 120
Действительный член АМН СССР ЛЕПЕШИНСКАЯ О. Б.— Идеи Ленина
бессмертны! . . ... 5 130
ЛОГВИН М. А. (Киев) — Критика И. П. Павловым фрейдизма .... 9 140
НЕЛИПА Н. Ф., ОВЧИННИКОВ Н. Ф.— Несохранение четности при сла¬
бых взаимодействиях элементарных частиц . 1 132
ОВЧИННИКОВА А. К-— К вопросу о проблеме целостности в трудах
А. А. Ухтомского 1 139
ПЕТРОВ Ю. В. (Ленинград) — Аксиоматический метод в некоторых теориях
эволюционной морфологии 7 127
ПЛАТОНОВ Г. В,—Ф илософское значение теории Ч. Дарвина .... 12 87
ПОЛЯКОВ И. М. (Харьков) —Философские воззрения Ламарка 11 91
РОХГАУЗЕН Рудольф (ГДР) —Проблема целостности в биологии ... 3 76
РУЗАВИН Г. И.— Значение книги В. И. Ленина для критики «математиче¬
ского» идеализма . . 5 137
Член-корр. АН СССР СИСАКЯН Н. М — Некоторые философские вопросы
биохимии . .:.... ... .... 2 89
Член-корр. АН СССР СИСАКЯН Н. М.— Идеи Ленина находят подтвер¬
ждение в выводах современной биохимии 5 123

186
УКАЗАТЕЛЬ
rr\vr\ NbNb стр.
СОКОЛОВ А. А.— Некоторые методологические вопросы теории несохране-
ния четности 10 76
Академик ФЕСЕНКОВ В. Г.— Принципиальные достижения современной
астрономии , 5 115
ХАЛИФМАН И. А.— Вынужденные признания 8 100
ЧЕРЕНКОВ П. А.— Излучение частиц сверхсветовой скорости и некоторые
применения этого излучения в экспериментальной физике 9 125
ШИРОКОВ М. Ф.— Некоторые проблемы пространства и времени в свете
ленинского понимания сущности физической теории 5 95
ШИРОКОВ М. Ф.— Против вульгаризации теории относительности ... 10 115
Статьи дискуссионные
БРАИНЕС С. Н., НАПАЛКОВ А. В.— Некоторые вопросы теории самоор¬
ганизующихся систем 6 148
БУДНИЦКАЯ Е. -В.— Соотношение основных форм движения материи в
биохимических процессах 8 112
ДВОРЯНКИН Ф. А.— Обновляется ли «классическая генетика»? .... 12 128
Академик ЛЫСЕНКО Т. Д — К. вопросу о взаимоотношениях биологии с
химией и физикой , 10 103
МАЙСКИЙ И. Н.— Об определяющем значении биологических исследова¬
ний при применении физических и химических методов в изучении
жизненных явлений 4 133
МАЛЬЦЕВ В. И.— К вопросу о понятии биологического вида 7 148
МОНИН А. С.— О двух формах выражения причинности 4 127
ПАНЧЕВ Иван (Болгария) — О некоторых методологических проблемах
изучения наследственности 10 106
ПЛОТКИН И. Р.— О флуктуационной гипотезе Больцмана 4 138
Член-корр. АН СССР РЫЖКОВ В. Л.— Критерии жизни и современная
биология 5 175
СВЕЧНИКОВ Г. А.— Причинность и связь состояний в микролроцессах . 6 155
Академик СЕМЕНО'В Н. Н.— О соотношении химии и биологии .... 10 95
ТЕРЛЕЦКИЙ Я. П.— О нелинейном обобщении и интерпретации кванто¬
вой теории 4 57
ЭСТЕТИКА
ВОРОНОВ Н. В.— Декоративно-прикладное искусство — средство эстетиче¬
ского воспитания 7 72
ЕГОРОВ А. Г.— Ленинская теория отражения и современный ревизионизм
в эстетике
ЗЕМЛЯНОВА Л. М.— Новейшие идеалистические теории в современной
американской эстетике 4 85
КЕМЕНОВ 'В. С.— Ленинская критика махизма и кризис современного бур¬
жуазного искусства 5 48
КЕМЕНОВ В. С.— Эстетика абстракционизма и теория относительности . 6 59
НЕДОШИВИН Г. А.— Против чуждых идейных влияний в эстетике ... 3 63
СМЕУ Г. (Румыния) — Против ревизионистских извращений партийного ру¬
ководства в искусстве и литературе . „ «
5 67
2 52
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
АСМУС В. Ф.— Учение о непосредственном знании в истории философии но
вого времени
БАХМУТСКИЙ В. Я. (Ярославль) — Полемика -Вольтера и Руссо . . .
ВОЛОДИН А. И.— Из истории борьбы против махизма
ГОСТЕЕВА Е. И.— Учение об атоме в системе вайшешиков
ДАВЫДОВ Ю. Н.— Ленинская критика отношения Богданова к философ
ской традиции
Член-корр. АН СССР ИОВЧУК М. Т.— О некоторых методологических про
блемах истории философии
КОГАН Л. А.— К критике философии Вл. Солозьева
КОГАН Л. А.— Философская драматургия Н. А. Серно-Соловьевича . .
КОМПАНЕЕЦ А. И.— Борьба русских естествоиспытателей против махизма
и энергетизма •
КОН И. С. (Ленинград)—Дж. Мильтон как социально-политическим мы
слитель • ■ • ' тт' ' ’ "
Член-корр. АН СССР КРУЖКОВ В. С. .Свердловск) - В. И. Ленин о пар
тийности философии •
11
7
6
7
11
3
10
6
1
6
128
99
132
93
111
63
102
85
123
110
46

УКАЗАТЕЛЬ
187
М°№ стр.
ЛАПИН Н. И.— Первая развернутая критика Марксом философии Гегеля . 1 98
ЛОТМАН Ю. М. (Тарту)—К биографии Я. П. Козельского 8 97
МАКАРОВ М. Г. (Тарту)—К истории категории «цель» в домарксовой
философии 10 63
Вир Уоттамрао МОХИТЕ (Индия)—Атеизм в индийской философии . . 7 87
НОВИКОВ П. С.— Вл. Соловьев и его западногерманские почитатели . . 4 105
СЕНИН Н. Г.— «Движение 4 мая» и идеологическая борьба в Китае ... 7 48
СЕГИЗБАЕВ О. А. (Алма-Ата)—Социологические взгляды Ч. Ч. Валиханова 3 125
СОЛОВЬЕВ Э. Ю.— Разделял ли Гегель трудовую теорию стоимости? . 3 114
ТЕРНОВОЙ О. С. (Минск)—'Выдающийся кубинский мыслитель Хосе Марти 2 129
ФОМИНА В. А.— Из неопубликованных писем Г. В. Плеханова Н. А. Ру-
бакину (1909—1916 годы) 9 131
ХАРАХОРКИН Л. Р. (Ленинград) —Из истории идеологической борьбы во¬
круг эволюционного учения Дарвина в России 11 141
ХЕВЕШИ М. А.— Социологические взгляды Вашвари Пала ...... 9 65
ХОУ ВАИ~ЛУ (Китай) — Социальные утопии древнего и средневекового
Китая . . . 9 75
Статьи дискуссионные
МАМАРДАШВИЛИ М. К.— Некоторые вопросы исследования истории фи¬
лософии как истории познания 12 59
ТКАЧЕНКО В. П. — К оценке Г. В. Плехановым философской эволюции
К. Маркса и Ф. Энгельса 6 160
КРИТИКА СОВРЕМЕННОГО РЕВИЗИОНИЗМА И БУРЖУАЗНОЙ ФИЛОСОФИИ
И СОЦИОЛОГИИ
Герберт АПТЕКЕР (США)—Советский семилетний план и официальная
пресса США . ...... 8 168
АРЗАКАНЯН Ц. Г.— Еще одна попытка примирения веры и знания . . 1 181
БЕЛЯЕВ Е. А.— Бесплодные потуги опровергнуть марксизм 2 171
БОГОМОЛОВ А. С.— Эволюционный натурализм Р. В. Селларса и диалек¬
тический материализм 3 90
БУРХАРД А. И., ШИШКИНА В. И.— Классовая борьба и правые социал-
демократы : . . 3 54
Бриньолфур БЬЯРНАСОН (Исландия) — К критике скептицизма . , . . 1 121
БЫХОВСКИЙ Б. Э.— Полвека спустя 5 83
Гарольд ВЕССЕЛЬ (ГДР)—Проблемы теории эволюции в современных
идеологических дискуссиях в Германии . 11 107
ГАРАДЖА В. И.— Философия или атомный шантаж? 9 Ю8
ЖУЛКЕВСКИЙ Стефан (Польша) — Научные споры и идеологическая
борьба 8 82
ИЛЬЕНКОВ Э. В.— Трусливый нигилизм «героического позитивиста» . . 9 99
КЛЕЙНМАН Н. А., МИХАЛЕНКО Ю. П.— Зарубежная печать о семилет¬
ием плане развития СССР 3 183
КОРУМА Н. В,—Господин Боннель в погоне за модой 10 121
МИХАЙЛОВ М. С.— По поводу псевдомарксистских рассуждений доктора
Марковича 2 42
МИХЕЕВ В. И.— Кому служат официальные социологи США 9 183
НАРСКИЙ И. С.— Критика учения неопозитивизма о критерии истины (про¬
блема верификации) 9 187
НИКОЛИН И. Л.— Несколько фактов о школах ФРГ 4 179
ОЙЗЕРМАН Т. И.— Современная буржуазная философия и религия . . 11 148
РУМЯНЦЕВ А. М.— О некоторых социологических концепциях современ¬
ного ревизионизма (статья первая) 7 14
РУМЯНЦЕВ А. М.— О некоторых социологических концепциях современ¬
ного ревизионизма (статья вторая) 8 45
СМУЛЕВИЧ Б. Я-— Социальные проблемы демографии и медицины в бур¬
жуазной социологии 2 117
СТЕПАНЯН Ц. А.— Успехи коммунизма и кризис антикоммунизма ... 12 10
Гарри К. УЭЛЛС (США)—«Материализм и эмпириокритицизм»
В. И. Ленина и борьба с американским прагматизмом 5 149
Гарри К. УЭЛЛС (США) — Фрейдизм и его современные реформаторы .12 44
ХРУСТОВ Ф. Д.— О буржуазном, реформистском характере идеологии пра¬
вых социалистов 6 30
ШВАРЦМАН К. А.—Апология индивидуализма в экзистенциалистской этике 10 20
ЧАЙКОВСКАЯ О. Г.— «Философия истории» Клеменса Брокмёллера , . 10 125
ЭФИРОВ С. А —О самоотрицании буржуазной философии 3 180

188
УКАЗАТЕЛЬ
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
АЛЯКРИНСКИЙ Л. В. (Томск), ФИШЕР Э. Г. (Хабаровск)—Зональная
конференция философов Сибири и Дальнего Востока 9 176
К- Против ревизионизма в искусстве и искусствознании 3 170
БОНДАРЕНКО П. П., РАБИНОВИЧ М. X.— Научное совещание по вопро¬
сам идеологической борьбы с современным фрейдизмом 2 164
ВОЙШВИЛЛО Е. К-, КУЗНЕЦОВ А. В., ЛАХУТИ Д. Г., ФИНН В. К.—
Неотложные задачи научно-исследовательской и учебной работы в об¬
ласти логики 3 175
ТАПОЧКА М. П.— В Институте философии АН СССР. Юбилейная научная
сессия, посвященная 50-летию выхода в свет книги В. И. Ленина «Ма¬
териализм и эмпириокритицизм» 8 142
ГРИГОРЯН С. Н., ЛАЗАНИН Л. Н.— Всесоюзное координационное сове¬
щание по вопросам философии в Институте философии АН СССР 9 149
ДЫШЛЕВЫЙ П. С. (Киев) — Научная сессия Академии наук Украинской
„ АЯ С(^Р • ■ • •„ 9 172
Е- М.— Против новейших приемов идеологической защиты капитализма . 8 158
ЕЛЬЦОВ Ю. Г.— Всесоюзный семинар-совещание по вопросам коммунисти¬
ческого воспитания трудящихся в свете решений XXI съезда КПСС . 10 138
ЕФИМО-В В. Т.— Научное совещание по вопросам марксистско-ленинской
этики 7 187
ЗИРИНГ К. Е.— Против философии буржуазной реакции и ревизионизма 4 172
И. А.— Международный философский семинар . 8 163
КАЗЮТИНСКИЯ В. В., ШЕЛЕПИН Л. А., ЛИБЕНСОН Д. Я — Методоло¬
гические семинары и доклады, посвященные книге В. И. Ленина «Ма¬
териализм и эмпириокритицизм» 9 166
КУРСАНОВ Г. А. (Свердловск) —Философские дискуссии в ГДР .... 7 184
Л. Щ.— К столетию со дня смерти Р. Оуэна 6 173
МИТРОХИН Л. Н.— План изданий Института философии АН СССР
на 1959 год 2 161
IX Международная конференция по физике
высоких энергий
ОВЧИННИКОВ Н. Ф.— Обзор конференции 12 153
Заключительное слово академика И. Е. ТАММА на конференции .... 12 156
Говорят участники конференции:
Академик БОГОЛЮБОВ Н. Н 12 158
Академик ЛАНДАУ Л. Д 12 158
ГЕЙЗЕНБЕРГ В. (Мюнхен, ФРГ)—О возможности единой теории поля
материи . 12 158
ПАЙЕРЛС Р. Э. (Бирмингем, Англия) — На переднем крае познания при¬
роды 12 159
Хидеки ЮКАВА (Киото, Япония) 12 160
Постановление Президиума Академии наук СССР о дальнейшем улучшении
деятельности философских (методологических) семинаров научных
учреждений АН СССР 10 143
Проект программы по курсу «Основы марксистской этики» для высших учеб¬
ных заведений . . : 6 178
СЕМКОВ Б. Ф.— О работе философских (методологических) семинаров 10 146
СИДОРОВ М. М.— В Московском государственном университете имени
М. -В. Ломоносова. Юбилейная научная сессия, посвященная 50-летию
выхода в свет книги В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» 8 146
СТОЛЯРОВ В. В.— Научная конференция философов-марксистов ГДР II 159
УШКОВ А. М.— Развитие философской науки в КНДР 8 161
ЧЕРНЕА Стела (Румыния) — Румыно-советское совещание по философским
вопросам естественных наук . 12 161
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
АБРАШНЕВ М. М., РУБЦОВ И. Е. (Горький), ЗУБОВ В. П.— Роль рус¬
ских естествоиспытателей первой половины XIX века в подготовке диа¬
лектического взгляда на природу 12 166
АНТОПОЛЬСКИЙ Л. Б.— Схематическое решение 7 176
АРАБ-ОГЛЫ Э. А.— Кибернетика и общество . . . 8 129
АСКИНАДЗЕ Я. Ф. (Саратов)—В. И. Свидерский «Философское значение
пространственно-временных представлений в физике» 3 137
БАК И. С.— Книга о выдающемся русском просветителе ........ 8 126

УКАЗАТЕЛЬ 189
№№ стр.
БАСИН Е. Я.— Новые тенденции в освещении истории русской философской
мысли за рубежом . Ю 179
БАТИЩЕВА Т. С.—Французское издание «Избранных текстов» Поля Гольбаха 3 153
БЕЛИК А. П.— О сущности эстетического восприятия 4 145
Боевой орган прогрессивной французской мысли 6 186
БУКАНОВСКИЙ В. М., ВАСИЛЬЕВ В. А., ГРИГОРЬЕВ Г. С., ЛЮБИН¬
СКАЯ Л. Н. (Пермь)—Проблемы развития в природе и обществе . 11 164
ВАТЬЯН Г. А.— С. С. Спа.ндарян. Статьи, письма и документы .... 7 182
ГЕРАСИМОВ И. Г.— Материализм — неопровержимый метод естествознания 8 176
ГОРФУНКЕЛЬ А. X. (Ленинград) — Современная борьба вокруг научного
наследия Джордано Бруно 10 167
ДАВЫДОВ Ю. Н.— Борьба вокруг «Феноменологии духа» в современной
, буржуазной философии . .... 2 144
ДЖУМАГАЗИН Т.. КШИБЕКОВ Д., СУЖИКОВ М. (Алма-Ата)'— Книга о
закономерностях развития народов ранее отсталых стран к социализму 6 166
ДОНГАРОВ Г. П.— Критика философского ревизионизма в сборнике «Ре¬
визионизм— главная опасность» 2 137
ЕКИМОВ А. А. (Ленинград) — К вопросу о социально-экономических воз¬
зрениях Д. И. Менделеева 1 175
ЕРМОЛОВА Н. В., ПОПОВ С. И.— Юбилейные сборвики к 50-летию книги
В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» ....... 5 185
ИВАНОВ И. Г., ГЛАГОЛЕВ В. Ф.— Интересная книга китайского философа 10 162
ИГНАТОВ А. (Болгария) — Католический теолог о марксистском атеизме . 9 161
ИНОВ И. И.— Первый номер журнала «Наука и религия» 12 163
КАГАНОВ В. М.— Труды философских семинаров ученых-естественников . 8 135
КОГАН С. Я- (Одесса) — Философские вопросы языка и мышления ... 4 141
КОСОВ М. Б. — Марксистская критика психоанализа 11 176
ЛЕБЕДЕВ А. А.— На полдороге 3 147
ЛИСПИ М. (Италия)—Ранние работы Антонио Грамши ....... 11 172
МАЙЗЕЛЬ И А.. МЕЛЕЩЕНКО Ю. С., НОВИКОВ А. И. (Ленинград),
МОЛОДЦОВ В. С., КУРЫЛЕВ А. К- (Москва) — Полезная инициа¬
тива Учпедгиза 10 150
МАМУТ Л. С.— Ценный труд по истории марксизма 2 140
МАРКОВ Н. В.— В. И. Свидерский «Пространство и время» 3 141
МЕРАБОВ М. К.— Работы XX семинара «Международного центра синтеза» 3 161
МОЛЧАНОВ Ю. Б.— О философских вопросах теории относительности . 11 168
НИКОЛАЕВ Н. Н.— Актуальные вопросы эстетики 6 169
ОДУЕВ С. Ф.— Современные пропагандисты ницшеанства 1 167
ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ М. Э.— Марх А. Физическое познание и его границы . 2 174
ПЕРМЯКОВ С. М.— За социалистический реализм, против фальсифика¬
ции ревизионистов ........ 4 148
ПЕТРАШИК А. П.— Философы ГДР о противоречиях переходного периода
и путях их преодоления 8 174
ПЕТРУШЕВСКИЙ С. А., МАНСУРОВ Н. С.— «Американский образ жизни»
перед судом материалистической психологии и психиатрии .... 4 156
ПРИМАКОВСКИЙ А. П.— К истории работы В. И. Ленина над книгой «Ма¬
териализм и эмпириокритицизм» и первым изданием ее в России . . 5 151
ПУГАЧЕВ Е.. М. (Белгород)—Полезное пособие по истории физики ... 8 121
РУЗАВИН Г. И.— Новая книга по методологии математики 9 158
САДОВСКИЙ В. Н.— Р. Бланше. Введение в современную логику . . 2 176
САДОВСКИЙ В. Н„ ШАФАРЕВ В. С.—Журнал «Логика и анализ»
в 1958 году 4 174
САФОНОВ Ю. Ф.— Пособие по изучению философских вопросов есте¬
ствознания в вузах 8 Ц8
СПИРКИН А. Г.— О соотношении понятия и слова 9 154
ТАДЕВОСЯН Э. В.— Вопросы теории советского многонационального го¬
сударства в философском исследовании ...... 10 154
ТЕВОСЯН А. М. (Ереван)—Первый учебник по логике для вузов на
армянском языке 3 144
ТИЛИНГ Н. А.— Труд В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»
на языках народов мира . . 5 184
ТОМИЛИН А. А.— Попытка марксистского введения в формальную логику 3 164
УГРИНОВИЧ Д. М.— Естествознание, религия и церковь 8 133
УЕМОВ А. И. (Иваново) — Учебное пособие по логике .... Ю 164
ФРИДЛЕНДЕР Г. М. (Ленинград) —«Эстетика» Гегеля 7 166
ЧАЛОЯН В. К. (Ереван)—«Книга знания» на русском языке .... 7 179
ШАФИР М. А.— О строительстве социализма в КНР . Ю 159
ШВЫРЕВ В. С.— Актуальные проблемы индуктивной логики 1 184
ШЕМЯКИН Ф. Н.— О теоретических вопросах психологии мышления ... 9 150
ШОХИН К. В.— Фальсификация истории культуры славянских народов .11 179
ЮЛИНА Н. С.— Критический обзор журнала «Review of Metaphysics» . . 10 174

190
УКАЗАТЕЛЬ
Mb№ стр.
Коротко о книгах
Вильям ГАНЗЕЛ (Чехословакия)—Е. Kadlecova. Socialisticke vlastenectvi 2 155
ГУЛЫГА А. В.— Georg Forster. Philosophische Schriften 9 164
БАСКИН М. П.—М. А. Силин. Клод Адриан Гельвеций — выдающийся
французский философ-материалист XVIII века 4 161
БАТАЛОВ Э. Я.— Чжан Жу-синь. Критика прагматистской философии Ху Ши 4 165
ГАЙДЕНКО П. П.— Г. Шмидт. Философский словарь 4 166
ИГНАТУШЕНКО В. Н., КИПОРЕНКО В. С.— Ban Imre Apaczai Csere
Ianos. Academiai Kiado, Budapest, 1958, 606 old 2 157
МАНЬКОВСКИЙ Б. С.— Панайот Гиндев. За някои категории на диалек-
тическия материализъм и техното приложение в наказательното пра¬
во и на казательния процес 3 166
ПРИМАКОВСКИЙ А. П.— К 40-летию со дня смерти Франца Меринга
(1846—1919) 2 158
САФРОНОВА Е. А.— Philosophie im Klassenkampf Fiinfzig Jahre W. I. Lenin:
Materialismus und Empiriokritizismus 11 182
СВЕТОЗАРОВ Э. A.— R. Masl. Struttura della materia. Essenza metafisica e
Struttura fisica : : j : : . : 3 168
ЧЕБОТАРЕВ Л. М.— I. ЛУШЧЫЦК1. Нарысы -па ricTopbii грамадока-паль
тычнай i ф^ласофскай думт у Беларуа у другой палавше XIX веку . 4 163
ЮЛИНА Н. С.— «Энциклопедия морали» 4 169
Письма в редакцию
КНЯЗЕВ Г. А., ВИНОГРАДОВ Ю. А. (Ленинград) — Открытое письмо со¬
ветским философам 10 186
ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ М. Э.— Правы ли мои оппоненты? 10 118
СОСНИН М. И.— Письмо в редакцию 2 178
Новая зарубежная литература по философии ; . . .i . 1 188
Новые книги по философии и социологии (1958 г.) 2 181
Зарубежная литература на европейских языках по истории буржуаз¬
ной философии 2 187
Перспективный план журнала «Вопросы философии» на ближайшие
два — три года 4 182
Новые книги по философии и социологии 8 187
Новые книги по философии и социологии (1959 г.) .... - 9 186
Новые книги по философии и социологии (1959 г.) 10 182
Новые книги по философии и социологии (1959 г.) 12 172
|Орест Владимирович ^ахтенбе^гД — Некролог 8
Бори^’10льёвиТ"Сливкер|~ Некролог 8
190
190
Халиль Магомедович ФаталиевI—Некролог . . 12 182

СОД ЕРЖАН И Е
Передовая—Идеология мира и дружбы народов побе¬
дит! 3
Ц. А. Степанян — Успехи коммунизма и кризис антиком¬
мунизма ю
А. А. Томсен — Жилищный вопрос — важная социальная
проблема современности 22
Е. Гутсман, Г. Каллабис (ГДР) —О развитии социали¬
стического сознания трудящихся ГДР 35
Гарри К. Уэллс (США) —Фрейдизм и его современные
«реформаторы» 44
М. К. Мамардашвили — Некоторые вопросы исследова¬
ния истории философии как истории познания . . 59
Т. Ойзерман, А. Окулов — Об итогах IV Всемирного со¬
циологического конгресса 72
Г. В. Платонов — Философское значение теории Ч. Дар¬
вина . . . 87
П. Д. Пузиков (Минск) — Решение Дарвином вопроса
о необходимости и случайности в живой природе . . 102
П. В. Таванец — Об истинности понятий 110
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
И. В. Кузнецов, И. С. Панасюк — О влиянии внешних
условий на протекание процессов радиоактивного
распада ... 120
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Ф. А. Дворянкин — Обновляется ли «классическая гене¬
тика»? 128
КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
М. Б. Вильницкий (Киев) — К вопросу об абсолютности
и относительности пространства и времени .... 139
ЛЕКЦИИ И КОНСУЛЬТАЦИИ
Ф. Т. Архипцев — Понятие материи и основной вопрос
философии 143

192
СОДЕРЖАНИЕ
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
IX Международная конференция по физике высоких энергий
Н. ф. Овчинников — Обзор конференции 153
Заключительное слово академика И. Е. Тамма на конфе¬
ренции 156
Говорят участники конференции:
Академик Н. Н. Боголюбов 158
Академик JI. Д. Ландау 158
В. Гейзенберг (Мюнхен, ФРГ)—О возможности еди¬
ной теории поля материи 158
Р. Э. Пайерлс (Бирмингам, Англия) — На переднем
крае познания природы 159
Хидеки Юкава (Киото, Япония) 160
Чернеа Стела (Румыния) — Румыно-советское совеща¬
ние по философским вопросам естественных наук . . 161
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
И. И. Инов — Первый номер журнала «Наука и рели¬
гия» . ■ . . 163
М. М. Абрашнев, И. Е. Рубцов (г. Горький), В. П. Зу¬
бов — Роль русских естествоиспытателей первой
половины XIX века в подготовке диалектического
взгляда иа природу 166
Новые книги по философии и социологии (1959 г.) . . . 172
Резюме основных статей на английском языке .... 175
Халиль Магомедович Фаталиев \ 182
Указатель статей, помещенных в журнале «Вопросы фи¬
лософии» в 1959 году 183
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
А. Ф. ОКУЛОВ (главный редактор), Ю. А. Замошкин, М. Д. Каммари,
Б. М. Кедров, И. Е. Кравцев, И. В. Кузнецов, Ю. К. Мельвиль, В. С. Мо¬
лодцов, М. Ф. Овсянников, В. И. Свидерский, Ц. А. Степанян, Б. С. Укра¬
инцев (зам. главного редактора), К. М. Фролов, А. Ф. Шишкин.
Адрес редакции: Москва, Г-19, Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б 8-76-32, Д 3-35-40.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
А 10547. Подписано к печати 2/XII 1959 г. Тираж 28 800.
Изд. № 1828. Заказ № 2693. Формат бумаги 78X108Vi6- 6 бум. л.—16,44 печ. л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина. Москва, ул. «Правды», 24.

ПРИНИМАЕТСЯ ПОДПИСКА
НА ИСТОРИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Г. В. ПЛЕХАНОВА
в шести томах
Издательство еоцналъно-эноиомической литературы приступило к изда¬
нию избранных историко-социологических произведений Плеханове, подго¬
товленных Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Выпуск истори¬
ко-социологических произведений Г. В. Плеханова, написанных им эв период
1876—1916 годов, наряду с избранными философскими произведениями, из¬
данными Институтом философии АН СССР, имеет большое значение для изу¬
чения литературного наследия одного из выдающихся деятелей русского и
международного рабочего движения, талантливого теоретика и первого в
русском рабочем движении пропагандиста марксизма, борца эа марксист¬
ское материалистическое мировоззрение. В настоящее издание избранных
произведений Плеханова входит ряд давно не переиздававшихся нсторико-
соцнологических работ Плеханова, освещающих самые различные вопросы
рабочего движения и общественной мысли России. Некоторые работы пуб¬
ликуются впервые.
Это издание не повторяет ранее вышедшие избранные философские про¬
изведения Плеханова, а является их продолжением.
Настоящее издание имеет своей задачей дать читателю лучшие работы
Г. В. Плеханова, в которых он обосновывал и популяризировал учение Мар-
нса и Энгельса, обобщал опыт российского и международного рабочего дви¬
жения. разрабатывал вопросы литературы и искусства.
В. И. Ленин. Коммунистическая партия, подвергая острой критике мень¬
шевистские ошибки Г. В. Плеханова, в то же время высоко ценили и ценят
его как виднейшего теоретика марксизма, российского и международного
рабочего движения. В. И. Ленин указывал иа необходимость изучать лучшие
работы Г. В. Плеханова, настаивал на их переиздании и включении «в серию
обязательных учебников коммунизма».
Настоящее издание избранных историко-социологических произведений
Г В. Плеханова состоит из шести томов Все произведения Г. В. Плеханова,
во/лтедшне в настоящее издание, заново сверены с прижизненными публи¬
кациями. Включено несколько раСкэт Г. В. Плеханова, не входивших в ста¬
рое издание его сочинений, которые полнее характеризуют его революцион¬
ную и публицистическую деятельность. Порядок расположения нсторико-со-
циологических произведений Г. В Плеханова в томах настоящего издания
хронологический. Каждый том снабжен научно-справочным аппаратом: пре¬
дисловием. примечаниями указателем имен, списком периодической лите¬
ратуры.
Настоящее издание рассчитано на широкий круг советских читателей и
будет выпущено в свет в 1960 —1962 годах:
тома 1 и 2 будут выпущены в 1960 году;
тома 3 и 4 ■« « в 1961 году:
тома 5 и 6 « * в 1962 году:
УСЛОВИЯ ПОДПИСКИ
Стоимость одного тома 13 р. 50 к.
При подписке вносится задаток в размере стоимости одного тома.
Оплата выходящих томов производится при их получении. Задаток засчи¬
тывается при получении последнего тома.
По желанию подписчиков выходящие из печати тома могут быть достав¬
лены иа дом.
Доставка томов и пересылка их по почте производятся за счет подпис¬
чиков.
При перемене адреса, а также в случае неполучения вышедшего из печати
Очередного тома подписчик заявляет об этом магазину, принявшему подписку
Подписка принимается книжными магазинами республиканских, крае¬
вых, областных книготоргов и потребсоюзов.
«СОЮЗКИ ИГА»