АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Институт Соединенных Штатов Америки
и Канады
П.Т.Подлесный
АМЕРИКАНСКИЕ
КОНЦЕПЦИИ
РАЗВИТИЯ
ОТНОШЕНИЙ
с СССР
Издательство «Наука»
Москва 1980

DjVu: AlVaKo
22/07/2024
В монографии дается критический анализ основных
американских буржуазных концепций развития
отношений с СССР, рассматриваются ключевые факторы,
влиявшие на эволюцию этих концепций на
протяжении последнего десятилетия, а также вскрывается
влияние этих концепций на практическую политику
администраций Р. Никсона, Дж. Форда и Дж. Картера.
Ответственный редактор
доктор исторических наук
Г. А. ТРОФИМЕНКО
© Издательство «Наука», 1980 г.
11105—276
П л/о/поч ол 423-80 0804000000

ВВЕДЕНИЕ
Среди стоящих перед советскими исследователями задач
по изучению современной внешнеполитической мысли
США важное место занимает критическое осмысливание
тех концепций и взглядов американских буржуазных
теоретиков и политических деятелей, которые затрагивают
отношения Соединенных Штатов с Советским Союзом.
Без научного анализа подобного рода концепций,
содержащих трактовку американскими теоретиками таких
вопросов, как роль и место отношений с СССР в общей
совокупности задач и приоритетов американской внешней
политики в нынешних исторических условиях, цели этой
политики применительно к СССР и взаимосвязь
отдельных ее элементов, трудно уяснить процессы,
происходящие в советско-американских отношениях, представить
перспективы развития этих отношений в будущем.
Критический с позиций марксизма-ленинизма анализ
американских концепций необходим прежде всего для
того, чтобы выявить существо и направленность основных
теоретических подходов в США к развитию отношений с
СССР, главные особенности и характерные черты этих
подходов, степень их влияния на официальную политику
Вашингтона на протяжении того или иного отрезка
времени. При этом, очевидно, недостаточно выделять в
правящих кругах США лишь только две группировки, т. е.
сторонников и противников нормализации отношений с
СССР. Важно видеть различия и нюансы, которые
имеются как среди реалистически мыслящих представителей
правящего класса США, стоящих на позициях признания
необходимости улучшения отношений с СССР, так и среди
тех, кто выступает против разрядки или стремится
всячески ограничить, затормозить позитивное развитие
советско-американских отношений.
Критическое рассмотрение американских концепций
и воззрений необходимо и для того, чтобы показать всю
3

противоречивость взглядов теоретиков США, которым
наряду с позитивными реалистическими воззрениями
свойственны и негативные подходы, представляющие
большую опасность для нормальных стабильных
отношений между двумя странами.
Немаловажной задачей, безусловно, является
осмысление эволюции американских концепций развития
отношений с СССР. Конечно, империалистическая природа
внешней политики США в основе своей была и остается
неизменной. И сегодня усилия правящих кругов США
направлены на-то, чтобы ослабить международные
позиции СССР, сил социализма в целом, а по возможности и
оттеснить их с занимаемых позиций, повернуть развитие
исторического процесса в выгодном для капитализма
направлении. Однако происшедшие во всей системе
международных отношений в последние десятилетия серьезные
перемены, а также обострение внутренних противоречий
американского капитализма вынуждают правящие круги
США приспосабливаться к реальностям современного
мира, что, не меняя классового характера их политики,
сказывается на ее конкретной направленности, формах и
методах, ставит известные пределы возможности
реализации правящими кругами США их устремлений на
мировой арене. Ретроспективный анализ, следовательно, может
содействовать более полному и точному представлению о
том, какие факторы оказывают воздействие на
формирование внешнеполитической мысли в США, какие аспекты
американских концепций носят долговременный характер
и отражают устойчивые мотивы и цели внешней
политики США в отношении СССР, а какие, наоборот,
усиливаются или ослабляются под воздействием колебаний
в международной обстановке или в развитии внутренней
ситуации в самих США.
Предлагаемая монография не претендует на
рассмотрение всех аспектов данной проблематики. Она ставит
своей задачей проследить становление и эволюцию
американских концепций развития отношений с СССР в 70-х
годах.
Подводя итоги развития советско-американских
отношений на протяжении прошедшего десятилетия, следует
прежде всего подчеркнуть, что эти отношения не имели
однозначного характера и прошли в своем развитии через
несколько этапов.
Начало и первая половина 70-х годов были отмечены
4

существенными позитивными сдвигами в отношениях
между США и СССР, поворотом США к разрядке. Этот
поворот был обусловлен широким кругом разноплановых
причин. К началу 70-х годов для значительной части
американских правящих кругов стала очевидной
ограниченность международных возможностей США. Претензия
предопределять и направлять развитие человечества,
обусловленная в значительной мере американской
гегемонией после второй мировой войны в рамках
капиталистической системы, все чаще приходила в столкновение
с реальностью.
Главное — соотношение сил на международной арене
изменилось в пользу сил мира, прогресса и социализма.
Рост экономической и военной мощи социалистического
содружества делал все более бесперспективной политику
жесткой конфронтации, «холодной войны»,
проводившуюся Вашингтоном в отношении стран социализма, прежде
всего Советского Союза. Не решая задач, которые он
перед собой ставил, этот курс породил кризис всей
внешней политики США, обострил внутренние
социально-экономические проблемы страны, в конечном счете ухудшил
ее международные позиции.
Администрация Р. Никсона — Г. Киссинджера,
пришедшая к власти в США в 1969 г., вынуждена была
взять курс на более активное приспособление к
изменившейся расстановке сил в мире, к сложившимся
международным реальностям, прежде всего — к факту возросшего
воздействия Советского Союза, социалистического
содружества на ход мировых событий.
Позитивные сдвиги первой половины 70-х годов нашли
свое выражение в первую очередь в
советско-американских встречах на высшем уровне в 1972—1974 гг.,
приведших к заключению целой системы
советско-американских договоров, соглашений и других документов,
наиболее важными из которых явились «Основы
взаимоотношений между Союзом Советских Социалистических
Республик и Соединенными Штатами Америки»,
Соглашение о предотвращении ядерной войны и ряд договоров и
соглашений об ограничении стратегических вооружений.
Между СССР и США было подписано более десятка
соглашений, предусматривавших развитие связей в торгово-
экономической, научно-технической и культурной
областях. Если в 1969 г. объем советско-американской
торговли составлял всего лишь 159,6 млн. руб., то в 1979 г.
5

он вырос до 2,8 млрд. руб. * О масштабах
научно-технических связей свидетельствует тот факт, что на конец
1979 г. осуществлялось около 300 совместных проектов
в различных областях науки и техники.
Нормализация советско-американских отношений,
определенное взаимодействие между двумя странами в
решении ряда сложных международных проблем, прежде всего
в Европе, содействовали оздоровлению международного
климата в целом. Были сделаны первые — дву- и
многосторонние шаги, нацеленные на сдерживание гонки
вооружений в некоторых ее сферах, урегулирован ряд острых
международных проблем, прежде всего в Европе,
подготовлено и проведено Совещание по безопасности и
сотрудничеству в Европе. Это совещание стало важным
рубежом в развитии процесса разрядки международной
напряженности, содействовало налаживанию и расширению
сотрудничества между европейскими государствами в
экономической, научно-технической и культурной областях.
Достаточно сказать, что объем ежегодной торговли
социалистических стран — участниц Совета Экономической
Взаимопомощи с развитыми капиталистическими
странами Запада за истекшие 15 лет вырос с 3,5 млрд. до
35 млрд. долл., т. е. в 10 раз 2. Практические очертания
стали приобретать и некоторые проекты общеевропейского
сотрудничества.
В 70-х годах произошла определенная консолидация и
организационное оформление американских сторонников
разрядки. Были созданы такие организации, как
«Комитет за согласие между Востоком и Западом» и
«Американцы за ОСВ», в которые входят многие крупные
бизнесмены, видные политические и общественные деятели,
ученые. Одновременно произошла также активизация
деятельности широких общественных сил, выступающих
за прекращение гонки вооружений, за пересмотр
«национальных приоритетов» в пользу снижения военных
расходов.
В целом же позитивные перемены в международной
жизни, достигнутые настойчивыми усилиями Советского
Союза, всех стран социалистического содружества,
сторонников разрядки в других странах привели к
определенному снижению опасности ядерной войны. «Если брать
широко,— подчеркнул Генеральный секретарь ЦК КПСС,
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
Л. И. Брежнев в ответах на вопросы корреспондента
6

газеты «Правда» 13 января 1980 г.,— главнее, что удалось
сделать, так это разорвать трагический цикл: мировая
война — короткая мирная передышка — снова мировая
война. Этим историческим результатом вправе гордиться
мы, советские люди, наши друзья — народы братских
социалистических стран, все, кто боролся и борется за
мир, за разрядку, за мирное сосуществование государств
с различным социальным строем» 3.
Немаловажную роль в достижении позитивных
результатов советско-американских отношений сыграл и тот
факт, что к началу 70-х годов значительная часть
американских правящих кругов стала осознавать, что в
условиях нового соотношения сил в мире для США не
остается иного выбора, кроме сосуществования с СССР.
Улучшение советско-американских отношений
поставило вашингтонских теоретиков перед задачей не только
обосновать необходимость их нормализации, осмыслить
значение разрядки для внешней политики в целом, но и
попытаться выявить вероятные перспективы и методы
дальнейшей перестройки взаимоотношений между двумя
странами, а также искать новые возможности для
усиления позиций и влияния США в новой исторической
обстановке в мире.
Однако со второй половины 70-х годов развитие
советско-американских отношений натолкнулось на серьезные
трудности и препятствия. Такое положение дел было
связано с усилением негативных тенденций в
американской политике, явившихся следствием
внешнеполитических неудач и трудностей середины и второй
половины 70-х годов, с активизацией противников разрядки,
дальнейшим размежеванием политических сил в США по
вопросам развития советско-американских отношений.
Давление правых сил оказывало и оказывает
негативное влияние на общую политическую атмосферу в США
вокруг вопросов взаимоотношений с СССР, в том числе
и на развитие американских концепций разрядки. Не
случайно в подходах американских теоретиков к отношениям
с Советским Союзом во второй половине 70-х годов острее
обозначились «силовые» акценты, стремления изыскать
дополнительные «рычаги нажима» на СССР в различных
областях, в том числе являющихся объектом переговоров
между двумя странами, между Востоком и Западом.
Подчас даже те американские деятели и специалисты,
которые в общем и целом стоят на позициях разрядки,
7

стали высказываться за более «взвешенный» и
«осторожный» подход к развитию советско-американских
отношений.
Упрочение в условиях разрядки международных
позиций СССР, усиление воздействия проводимой им политики
на ход мирового развития, новые успехи национально-
освободительного движения, расширение влияния левых
и демократических сил в ряде капиталистических стран
вызывали упорное сопротивление со стороны
военно-промышленного комплекса, правых, консервативных кругов
в США, всех сил, выступающих с позиций антисоветизма.
В процессе наступления правым силам удалось
существенно потеснить сторонников разрядки, подтолкнуть
американское правительство на резкое ужесточение
политики США в отношении СССР на рубеже 70—80-х годов.
Конечно, это не означает, что борьба в политических
кругах США по этим вопросам прекратилась. В
Соединенных Штатах и сегодня есть реалистически мыслящие
деятели, отдающие себе отчет в тех опасностях, в том
числе и для США, которые таит в себе нынешний курс
Вашингтона. Влияние этих деятелей на американскую
политику в будущем может возрасти.
Администрация Дж. Картера, под давлением правых,
попыталась активно использовать разнообразные «рычаги
воздействия» на политику СССР: от качественного
совершенствования стратегических вооружений и торгово-
экономических санкций против Советского Союза до
грубого вмешательства во внутренние дела СССР под
предлогом так называемой защиты прав человека. Такие
тенденции весьма остро проявились летом 1978 г., когда
отмечался существенный спад в советско-американских
отношениях.
Попытки ужесточения курса в отношении СССР летом
1978 г. не только натолкнулись на решительное
противодействие Советского Союза, но и вызвали озабоченность
реалистически мыслящих представителей правящих
кругов, которые считали, что объективные интересы США
требуют дальнейшей нормализации отношений с СССР,
сдерживания гонки вооружений, в том числе и в целях
выделения дополнительных ресурсов на решение
обострившихся внутренних проблем. В поддержку политики
разрядки с СССР продолжало выступать и подавляющее
большинство рядовых американцев. Стремление
ужесточить американский курс не получило одобрения основных
8

союзников США, а также развивающихся стран. Резкое
усиление этих попыток в тот период могло бы поставить
Соединенные Штаты в невыгодное для них политическое
положение в мире.
Столкнувшись с неудачами своих попыток
«переиграть» в свою пользу некоторые аспекты разрядки,
в Вашингтоне вынуждены были в большей мере
прислушаться к голосу тех, кто выступал за дальнейшую
нормализацию отношений с СССР. В выступлениях
президента Дж. Картера в начале 1979 г. стало даже
проскальзывать признание того, что в современном мире нет разумной
альтернативы поддержанию нормальных отношений
с СССР. Под воздействием всех этих факторов начиная
с конца 1978 г. снова стала намечаться определенная
тенденция к некоторому выравниванию
советско-американских отношений на отдельных направлениях. Несмотря
на колебания и непоследовательность администрации,
все же удалось довести до конца переговоры об ОСВ-2,
а затем провести советско-американскую встречу на
высшем уровне в Вене, главным результатом которой
явилось подписание Договора ОСВ-2. Позитивные результаты
встречи в принципе создавали предпосылки для того,
чтобы расширить области советско-американского
сотрудничества и взаимодействия.
Однако борьба в правящих кругах США вокруг
дальнейшего развития отношений с СССР и прежде всего
вокруг ратификации ОСВ-2 не только не утихла, а,
наоборот, вспыхнула с новой силой, особенно во второй
половине 1979 г. Наступление правых сил продолжалось
и нарастало. В конечном счете оно привело к повороту
в политике США от сложного курса, сочетавшего борьбу
за продвижение своих империалистических интересов с
определенной готовностью участвовать в процессе
разрядки, к линии, нацеленной на усиление милитаризма,
гегемонизм и подготовку к военным авантюрам.
Этот поворот нашел свое выражение в резком
наращивании военных расходов США, в решении администрации
отложить на неопределенное время ратификацию
Договора ОСВ-2, в сворачивании торгово-экономических и
научно-технических связей, в активизации заигрывания с
Пекином в целях политического давления на СССР. И хотя
формально предлогом для резкого ужесточения позиции
США в отношении СССР были избраны события в
Афганистане, однако такой курс имеет более глубинную
9

внешнеполитическую и внутриполитическую подоплеку.
Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель
Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев в своем
выступлении 22 февраля 1980 г. на предвыборном
собрании избирателей Бауманского избирательного округа
г. Москвы отмечал: «Стало очевидно, что нынешнее
руководство США проводит линию на подрыв разрддки и
обострение международной обстановки. Оно пытается
диктовать свою волю социалистическим государствам и
другим странам.
Было ли это неожиданным? Конечно, нет. С самого
начала было ясно, что надежно обеспечить мир и
разрядку можно будет лишь в упорной политической борьбе.
Разрядка отвечает интересам народов. Необходимость ее
понимают ответственные, реалистически мыслящие
политики. Но против нее крупные силы, прямо или косвенно
работающие в капиталистических странах на подготовку
войны: военщина, связанные с ней монополии, их
ставленники в государственном аппарате и в средствах массовой
информации.
И чем больше сокращаются возможности
империализма господствовать над другими странами и народами,
тем яростнее реагируют на это его наиболее агрессивные
и недальновидные представители» 4.
В ходе непрекращавшейся в 70-х годах в политических
и научных кругах США, в американском конгрессе борьбы
вокруг проблем разрядки с СССР все отчетливее
вырисовывались различия в подходах тех или иных теоретиков
к нормализации советско-американских отношений, равно
как и более или менее присущие этим подходам общие
моменты, становилась очевидной степень воздействия
различных группировок правящего класса на
практическую линию Вашингтона в данной сфере внешней
политики. Все это лишний раз подчеркивает актуальность
анализа взглядов американских теоретиков и практиков на
нынешнее состояние советско-американских отношений,
перспективы их развития.
В первой главе монографии рассматриваются
концептуальные основы политики администрации Р. Никсона,
ее отличия от концепции «сдерживания» СССР,
составлявшей теоретическую базу внешнеполитического курса
США в годы «холодной войны». Во второй главе
анализируются причины обострения борьбы в США по
проблемам разрядки. При этом особое внимание уделяется
10

основным точкам зрения, выдвигавшимся американскими
политиками и теоретиками в качестве своего рода
альтернатив политике, которая проводилась Р. Никсоном—
Г. Киссинджером, а отчасти и Дж. Фордом. Монография
завершается рассмотрением политики администрации
Дж. Картера и прежде всего тех ее аспектов, которые
отличаются от подходов республиканских администраций.
При подготовке монографии автор руководствовался
оценками состояния и перспектив советско-американских
отношений, которые содержатся в документах XXIII —
XXV съездов КПСС, в выступлениях Генерального
секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного
Совета СССР Л. И. Брежнева.
Автор также опирался на работы и исследования по
этой проблеме, подготовленные советскими
американистами. Ключевые вопросы американской внешней политики
70-х годов, в том числе и в области советско-американских
отношений, проанализированы в работах и статьях
академика Г. А. Арбатова 5. Критический анализ американских
подходов к разрядке, мирному сосуществованию с СССР
содержится в работах других советских
ученых-международников и прежде всего Г. А. Трофименко, а также
В. С. Аничкиной, В. И. Гантмана, В. В. Журкина,
В. Ф. Петровского, И. Л. Шейдиной, Е. С. Шершнева,
А. О. Чубарьяна и др.6
Вместе с тем в советской литературе еще мало работ,
в которых содержался бы достаточно подробный анализ
эволюции американских концепций развития отношений
с СССР в 70-х годах.
Написание монографии потребовало изучения
большого числа документов американского правительства.
Широко использовались материалы слушаний по проблемам
разрядки в комиссиях по иностранным делам сената
и палаты представителей американского конгресса, а
также слушаний по более узким аспектам
советско-американских отношений, документы и заявления, которые
публиковались различными противостоящими разрядке
группировками правящего класса США, материалы научных
конференций, а также материалы дискуссий, которые
велись на страницах американской печати.
Автор монографии выражает надежду, что
предпринятая им попытка окажется небесполезной для широкого
круга советских специалистов, занятых как
практическими вопросами развития советско-американских отношений,
11

так и их теоретическим осмыслением, поможет читателям
полнее представить себе диапазон как возможностей в
сфере советско-американских отношений, так и
трудностей, которые возникают сегодня или могут возникнуть
в будущем на пути реализации задач по упрочению
разрядки, выдвинутых в Программе мира на XXIV,
XXV съездах КПСС и в последующих заявлениях
руководителей КПСС и Советского правительства. Как и в
прошлом, необходимость нормальных отношений между
СССР и США, основанных на принципах мирного
сосуществования, вытекает из объективного наличия у обоих
государств областей обоюдной заинтересованности,
связанных прежде всего с задачами предотвращения
ядерного конфликта и ограничения гонки вооружений, а также
с взаимовыгодным характером делового сотрудничества
в экономической и научно-технической сферах.
1 Внешняя торговля, 1980, № 4, с. 10.
2 Foreign Affairs, 1979, Summer, vol. 57, N 5, p. 1035.
3 Правда, 1980, 13 янв.
4 Правда, 1980, 23 февр.
5 Арбатов Г. А. Советско-американские отношения в 70-х годах.—
США — экономика, политика, идеология, 1974, № 5;
Арбатов Г. А. Время ответственных решений.— Правда, 1978, 3 марта.
6 Аничкина В. С, Трофименко Г. А. Мирное сосуществование Как
норма взаимоотношений СССР — США. М.: Знание, 1975; США и
международно-политические кризисы. М.: Наука, 1975;
Петровский В. Ф. Американская внешнеполитическая мысль. М.:
Международные отношения, 1976; Чубаръян А. О. Мирное
сосуществование: теория и практика. М.; Политиздат, 1976,

Глава 1
ФОРМИРОВАНИЕ
АМЕРИКАНСКИХ ПОДХОДОВ К РАЗРЯДКЕ
В НАЧАЛЕ 70-х ГОДОВ:
«ОТ КОНФРОНТАЦИИ К ПЕРЕГОВОРАМ»
К признанию необходимости, более того, неизбежности
разрядки, мирного сосуществования с СССР американские
правящие круги подошли не сразу, а постепенно, по мере
того как нараставшее в течение послевоенных десятилетий
изменение в соотношении сил на мировой арене в пользу
социализма, прогресса и мира подрывало основы политики
«сдерживания» СССР, «сдерживания» коммунизма. Эта
политика толкала Соединенные Штаты на путь
безудержной гонки вооружений и военных авантюр, на путь,
ведущий в конечном счете лишь к усилению угрозы ядерного
конфликта, а также и к ослаблению внутренних устоев
самой американской капиталистической системы.
Как известно, цель политики «сдерживания»
коммунизма состояла в том, чтобы добиться изоляции
Советского Союза на мировой арене, не допустить расширения его
международных позиций, что, по расчетам вашингтонских
стратегов, должно было повлечь за собой далеко идущие
внутренние перемены в СССР, выгодные для Запада.
Советские американисты достаточно обстоятельно
вскрыли истоки перехода Соединенных Штатов в
первые послевоенные годы к политике «холодной войны» и
конфронтации с СССР, равно как и те глубинные
процессы, которые подорвали установки такого курса, сделали
его дальнейшее проведение несостоятельным и опасным,
в том числе и с точки зрения интересов самих же
Соединенных Штатов \ В советской литературе весьма
подробно рассмотрены и многие вышедшие в США
на протяжении последних 10—15 лет работы,
посвященные причинам «холодной войны», процессу ее
теоретического обоснования в кругах внешнеполитической элиты
США того времени. Эти работы, и в особенности
написанные приверженцами так называемого ревизионистского
направления в американской науке (Д. Флеммингом,
В. Вильямсом, Г. Колко и др.),подробно проанализированы
«

в-коллективной монографии «США: политическая мысль
и история». В монографии на основе анализа
исследований «ревизионистов» и других материалов убедительно
показано, что ответственность за возникновение
«холодной войны» несут Соединенные Штаты, правящие круги
которых в обстановке невиданного демократического
подъема после окончания второй мировой войны
попытались переиграть итоги войны, взяли курс на
всестороннюю борьбу с прогрессивными и демократическими
движениями, провозгласив, начиная с доктрины Г. Трумэна,
антикоммунизм в качестве государственной политики
США2.
Вместе с тем целесообразно кратко остановиться на
основных постулатах концепции «сдерживания»,
учитывая как задачи данного исследования, так и появление в
последние годы в США некоторых новых официальных
документов американской внешней политики первых
послевоенных лет, а также мемуарной литературы тех
лиц, которые стояли у истоков ее формирования, что дает
немало дополнительных свидетельств относительно сути и
направленности политики «сдерживания».
Кроме того, и сегодня на исходе второй половины
70-х годов в Соединенных Штатах вновь раздаются и даже
подчас усиливаются призывы со стороны части теоретиков
и политиков вновь вернуться во взаимоотношениях с СССР
к (политике «сдерживания», в частности так называемого
косвенного сдерживания, которое бы учитывало
реальности современного этапа международных отношений.
«Задачей сдерживания,— утверждает профессор истории
Университета штата Огайо Дж. Гэддис,— было и должно
быть в настоящее время ограничение распространения
советского влияния в мире» 3. Подобного рода настроения
не остаются только достоянием теории, они дают о себе
знать и в области практической политики.
1. Постулаты политики «сдерживания» СССР
Анализируя новые документальные материалы о внешней
политике США в первые послевоенные годы, большая
часть которых вошла в опубликованный в 1978 г. сборник
«Сдерживание: документы американской политики и
стратегии. 1945—1950 гг.», некоторые американские историки
склонны утверждать, что в своем первоначальном
варианте выдвинутая Дж. Кеннаном концепция «сдерживания»
14

не предусматривала главного упора в борьбе с СССР и
другими странами социализма на военную силу4. Так,
Дж, Гэддис, один из составителей сборника, утверждает,
что Дж. Кеннан исходил из необходимости использования
в борьбе с силами социализма прежде всего
экономических и политических рычагов, в том числе поощрения
«полицентризма», создания выгодного для США «баланса
сил» в послевоенном мире и т. п. Однако, по
утверждениям Дж. Гэддиса, администрация Г. Трумэна
односторонне истолковала концепцию «сдерживания», сделав в
практической политике ставку на резкое наращивание
военной мощи США, на военную конфронтацию с СССР.
Дж. Гэддис далее утверждает, что политика
администрации Р. Никсона в известной мере является возвратом
к оставшейся «нереализованной концепции сдерживания»,
предложенной Дж. Кеннаном 5.
Такая трактовка концепции «сдерживания»,
разделяемая ее творцом Дж. Кеннаном, далеко не во всем
является бесспорной. Из документов, помещенных в сборнике,
а также из опубликованной в 1967 г. первой части
мемуаров Дж. Кеннана вытекает, что он, будучи советником
посольства США в Москве, начал выдвигать и
обосновывать концепцию «сдерживания» коммунизма еще в своих
записках в госдепартамент, направленных в 1944—
1946 гг.: «Международное положение России накануне
окончания войны с Германией», «Меморандум от 22
февраля 1946 г.», «Соединенные Штаты и Россия (зима
1946 г.)».
В этих документах Дж. Кеннан всячески стремился
доказать, что политике СССР чужда сама идея мирного
сосуществования и сотрудничества с Соединенными
Штатами и другими капиталистическими странами. Так,
в «Меморандуме от 22 февраля 1946 г.» Дж. Кеннан
сделал вывод о том, что Советский Союз является
«политической силой, которая фанатически привержена взгляду
о невозможности постоянного модус-вивенди с
Соединенными Штатами, силой, полагающей, что желательно и
необходимо разрушить внутреннюю основу американского
общества, уничтожить традиционный образ жизни,
подорвать международные позиции американского государства
с тем, чтобы укрепить советскую мощь» 6. Этот
меморандум, по собственным словам Дж. Кеннана, «произвел
сенсацию в Вашингтоне» и получил широкое хождение
среди руководящих деятелей администрации Г. Трумэна 7.
15

Основополагающие теоретические посылки политики
«сдерживания» были затем развиты Дж. Кеннаном в
опубликованной им статье «Об истоках советского поведения»
в июльском номере журнала «Форин Аффэрс» за 1947 г.
под псевдонимом «X». В этой статье он призывал
американское правительство рассматривать СССР
исключительно «как противника, а не как партнера в международно-
политической сфере», проводить в отношении СССР
политику «долгосрочного и терпеливого, но твердого и
бдительного сдерживания экспансионистских тенденций
русских», т. е. политику систематического
противопоставления американской «контрсилы в ряде географических
и политических точек, соответствующих изменениям и
маневрам советской политики...» 8. Подобный курс,
по утверждениям Дж. Кеннана, должен был привести
«либо к распаду, либо к размягчению советского строя» 9.
Мемуары Дж. Кеннана дают немало свидетельств того,
что разговоры об «угрозе советской экспансии» служили
прикрытием для того, чтобы развернуть в глобальных
масштабах действия, нацеленные на подрыв усилившихся
после окончания войны позиций прогрессивных сил и
движений и прежде всего коммунистических партий
в ведущих странах капиталистического мира, что
вызывало нескрываемую тревогу американского правящего
класса. Тем самым преследовалась цель изолировать
СССР в послевоенной системе международных отношений,
добиться господствующих позиций в ней США и Запада
в целом. «В своих беседах и лекциях,— пишет Дж. Кен-
нан,— я постоянно повторял мысль о том, что в мире
существует только пять регионов — США,
Великобритания, долина Рейна с прилегающими к ней
индустриальными районами, СССР и Япония, в которых возможно
образование военной мощи внушительных масштабов.
Я напоминал при этом, что только один из этих районов
(СССР.— П. П.) находится под контролем коммунистов и,
соответственно, видел главную цель политики
сдерживания, в том, чтобы оставшиеся районы не очутились под
таким контролем» 10. В записке, представленной им
бывшему государственному секретарю США Дж. Маршаллу
6 ноября 1947 г., также недвусмысленно говорилось:
«В конечном счете наша политика должна быть
направлена на восстановление баланса сил в Европе и Азии» и.
Нетрудно себе представить, что подобные устремления
изменить сложившиеся после войны политические и тер-
16

риториальные реальности могли выливаться на практике
лишь в конфронтацию и противоборство с СССР. Как об
этом свидетельствуют документы, Дж. Кеннан допускал
возможность переговоров США с СССР в целях
«урегулирования коренных разногласий» лишь после
«нейтрализации» мощи и влияния СССР в послевоенном мире
и «коренного изменения в теории и практике» советской
внешней политики 12. Совершенно очевидно, что подобные
рецепты «переговоров» не оставляли абсолютно никаких
возможностей для выработки каких-либо взаимоприемле-
лых договоренностей, учета законных интересов СССР,
а следовательно, и для сохранения сложившихся рамок
сотрудничества между СССР и США в военные годы.
Вышесказанное дает определенные основания
полагать, что попытки Дж. Кеннана и его сторонников в
последующие годы доказать, что изложенные им
предпосылки и цели «сдерживания», и прежде всего в статье
«Об истоках советского поведения», были «односторонне»
истолкованы руководящие кругами США таким
образом, что военная сила стала главным инструментом этой
политики, не являются достаточно убедительными13.
В 1977—1978 гг. на это обратили внимание и некоторые
американские историки в ходе состоявшейся дискуссии
о политике «сдерживания» в связи с 30-летней
годовщиной появления упоминавшейся выше статьи Дж. Кеннана
на страницах журнала «Форин Аффэрс» 14. Да и в своих
мемуарах Дж. Кеннан говорит о том, что в 1946 г.,
выступая перед группой работников департамента, он заявил,
что необходимо «сдерживать коммунистов как в военном,
такие политическом отношении (курсив мой.— П. П.)
на протяжении длительного времени в будущем» 15.
Более того, опубликованные теперь документы
показывают, что в 1947 и 1948 гг. Дж. Кеннан допускал
возможность прямого военного вмешательства США в развитие
событий в Греции и Италии. Что касается Италии,
то «аргументация» Дж. Кеннана сводилась к следующему:
«Это наверняка повлекло бы насилие в больших
масштабах и, возможно, военный раздел Италии...Но я полагаю,
что это было бы предпочтительнее бескровной победе
демократических сил Италии на выборах, которой мы бы
не оказывали сопротивления и которая отдала бы весь
полуостров в руки коммунистов...» 16. Такие идеи никак
не стыкуются с рассуждениями Дж. Кеннана о том,
что он мыслил о «сдерживании» политическими Катего-
17

рйями. Хотя, койечно, Дж. Кеннай райеё мйогих других
американских политиков осознал пагубность «холодной
войны» и выступал в последующие годы с более
реалистических позиций.
Другие документы, подготовленные в тот период в
высших эшелонах государственного аппарата США и
положенные в основу американского курса в отношении
СССР, не оставляют какой-либо почвы для дискуссии
относительно содержания и направленности концепции
«сдерживания» как комплексной стратегии борьбы с СССР
с помощью широкого набора военных, политических,
дипломатических, экономических и идеологических средств
с упором на военную силу в целях шантажа и давления
на Советский Союз, другие социалистические государства,
прогрессивные движения.
Наиболее убедительным свидетельством этому
является рассекреченный в 1975 г. по указанию бывшего
государственного секретаря США Г. Киссинджера документ
«СНБ-68», принятый в 1950 г. Советом национальной
безопасности. Документ был подготовлен весной 1950 г.
группой планирования внешней политики США в
государственном департаменте, руководителем которой являлся
П. Нитце, сменивший на этом посту Дж. Кеннана. Именно
в «СНБ-68» наиболее полно и развернуто были
сформулированы теоретические и политические предпосылки
послевоенной американской внешнеполитической и военной
стратегии.
Хотя в советской научной литературе этот документ
уже анализировался, 17 но учитывая, что сегодня в США
высказываются взгляды, поразительно схожие с многими
его посылками, целесообразно напомнить хотя бы о
некоторых его основополагающих установках.
Прежде всего отношения с Советским Союзом на
предстоящие годы рассматривались исключительно сквозь
призму «бесконечной», «хронической», кризисной
конфронтации, которая могла быть смягчена лишь в том случае,,
если бы «произошли изменения в характере советской
системы» 18. Советский Союз изображался как «самая
серьезная угроза» для Соединенных Штатов, поскольку-де
в его намерения входило установить «господство» над
евроазиатским материком и т. п. «День,—утверждали
составители доклада,— когда Советский Союз станет
обладателем 200 атомных бомб, окажется критическим
днем для США...» 19
18

Авторы не могли не знать о существовании в высших
эшелонах государственного и военного руководства США
планов развязывания в подходящий момент войны против
СССР. Об этом говорят рассекреченные в 1978 г.
документы Объединенного комитета начальников штабов. Из этих
документов явствует, что уже в конце 1945 г. генералом
Эйзенхауэром, являвшимся в то время
главнокомандующим вооруженными силами США в Европе, был
разработан план войны с СССР в этом районе. Позднее в 1947 г.
в комитете начальников штабов был составлен план
превентивной войны против СССР, в соответствии с которым
в ходе первого этапа войны намечалось сбросить 133
атомные бомбы на 70 советских городов и промышленных
центров. На последующих этапах войны планировалось
довести число используемых атомных бомб до 200 при
одновременном использовании 250 тыс. обычных бомб,
обладающих большой взрывной силой. Эти бесчеловечные
замыслы не были реализованы, так как американская
военщина не испытывала уверенности в том, что ей
удалось бы выиграть такую войну в 1949—1950 гг., и
попытки их осуществления были отложены на более позднее
время. Для этой цели в 1949 г. был составлен по
указанию президента Г. Трумэна еще один план — «Дропшот»,
предусматривавший развязывание атомной войны против
СССР в конце 50-х годов (за условную дату начала войны
было принято 1 января 1957 г.). Как это вытекает из
официальных документов, США рассчитывали вместе со
своими союзниками подорвать «волю и способности СССР
к сопротивлению» путем нанесения стратегического
наступательного удара с западной части евроазиатского
материка, который бы подкреплялся проведением
«стратегических оборонительных операций на Дальнем
Востоке» 20. Дальнейшее укрепление военной мощи СССР
сорвало и эти расчеты американского империализма.
Переговоры с Советским Союзом по тем или иным
важным международным проблемам, как это вытекает из
«СНБ-68», допускались лишь в том случае, если они бы
велись исключительно на условиях Запада или выступали
в качестве тактического приема в целях формирования
в США соответствующих внутренних политических
предпосылок для курса, нацеленного на создание
«превосходящей военной силы» над СССР, при которой, по
расчетам вашингтонских стратегов, американская сторона
могла бы безнаказанно использовать эту силу и не нужда-
19

лась бы в демонстрации своей «готовности» идти на
переговоры с Советским Союзом. «В течение некоторого
времени после решения нарастить военную силу,— без
всяких обиняков писали авторы доклада,— предложение
переговоров или попытка общего договорного
урегулирования могут лишь быть тактикой. Тем не менее,
одновременно с решением и началом строительства сил
свободного мира (так авторы именовали капиталистические
страны.— П. П.) возможно желательно проводить эту
тактику как с целью завоевания общественной поддержки
для программы военного строительства, так и с целью
уменьшения непосредственного риска войны» 21.
Далее из документа вытекает, что общая цель
американской внешней политики замышлялась как «ускорение
разложения советской системы», которое бы в ближайшем
будущем привело к «изменению поведения» СССР на
мировой арене, в плане односторонне выгодном для
Запада, а в более отдаленной перспективе — к
«фундаментальному изменению» характера этой системы, т. е., иными
словами, к уничтожению социализма в СССР22.
В документе также утверждалось, что цели
американской политики могут быть достигнуты лишь на путях
«холодной войны», являющейся-де не чем иным, как
«войной за выживание» так называемого свободного мира,
и выдвигалась «комплексная» программа наращивания
превосходящей военной, политической и экономической
силы США, Запада в целом.
При этом определяющее, ключевое значение
придавалось военной силе. «Суть, сердцевина политики
«сдерживания»,—утверждалось в докладе,—состояла и должна и
дальше состоять в том, чтобы Соединенные Штаты либо
сами, либо в надежном сочетании с другими близкими им
по духу странами обладали общим перевесом сил. Военная
сила — один из самых важных ингредиентов мощи.
Согласно концепции «сдерживания», поддержание сильной
военной мощи рассматривается как существенно
необходимое... Без превосходящей совокупной военной силы,
находящейся в состоянии боевой готовности и быстро
мобилизуемой, политика «сдерживания», которая в
действительности представляет собой политику
спланированного и постепенного принуждения, будет не более, чем
блеф» 23.
Не случайно поэтому предлагаемая авторами
«всеохватывающая» программа действий США начиналась с
20

предложения о «значительном» увеличении военных
расходов в целях интенсивного наращивания военной мощи
в США. Большое внимание уделялось расширению
экономической и военной «помощи» другим государствам с тем,
чтобы привязать их к американской внешней политике,
а также установлению торговой блокады, проведению
различных подрывных действий, в том числе «открытой
психологической войны» против СССР, социалистического
лагеря в целом. В частности, в докладе СНБ-68
говорилось об «интенсификации... использования тайных
операций в сферах экономической, политической и
психологической войн с тем, чтобы вызвать и поддержать
недовольство и восстания в избранных странах-сателлитах»
(так авторами именовались социалистические страны.—
П. П.) 24.
Хотелось бы сказать, что еще в процессе обсуждения
этого документа в американском правительстве были
люди, которые уже тогда предупреждали о том, что
ставка на военную силу как главный инструмент
американской внешней политики обернется многими негативными
последствиями для США, приведет к перенапряжению их
ресурсов.
Так, заместитель директора отдела оценок Бюджетного
бюро при президенте США У. Шауб в своем меморандуме
от 8 мая 1950 г., содержавшем комментарии к СНБ-68,
указывал на опасность примитивного стремления видеть
«руку Кремля» чуть ли не за каждым проявлением
политического и социального недовольства в той или иной
стране, отводить военной силе роль основного
инструмента в попытках США подорвать усилившиеся после войны
процессы национального и социального освобождения.
Документ СНБ-68, как подчеркивал У. Шауб, вызвал
у него серьезные сомнения, так как в нем «делалась
главная ставка на военную силу, что с течением времени
влекло бы за собой все возрастающие усилия по ее
поддержанию, а также ничего не говорилось о том, что могло
бы привести США к поражению в холодной войне» 25.
В меморандуме У. Шауб предупреждал о том, что
планировавшееся крупномасштабное перевооружение
страны не только повлечет за собой огромные материальные
издержки, которые лягут бременем на экономику США,
но и издержки «в смысле психологии и ориентации
американского общества» 26.
21

Однако потребовались многие годы, прежде чем
подобные суждения, навеянные, кстати сказать, исключительно
заботой о классовых интересах американской буржуазии,
стали пробивать себе дорогу сквозь торосы «холодной
войны» по мере того, как становилось все более
очевидным, что политика «сдерживания» коммунизма не
приносит Соединенным Штатам желаемых результатов.
2. Тупики политики «сдерживания»
Несостоятельность исходных посылок
внешнеполитического курса Вашингтона начала выявляться уже к исходу
50-х годов, когда рост оборонной мощи СССР опрокинул
расчеты американских стратегов сохранить монополию на
ядерное оружие и современные средства его доставки.
Становилось очевидным, что попытки США развязать
ядерную войну против СССР были бы равнозначны
самоубийству.
В конце 50-х годов появились работы и исследования,
в которых присутствовали несколько более реалистические
оценки американских «силовых» возможностей на
мировой арене, выдвигались рекомендации относительно
целесообразности начала диалога с СССР.
Характерно, что в 1959 г. комиссия по иностранным
делам сената США предприняла довольно широкую
программу переоценки американского внешнеполитического
курса, выявления основных направлений его
корректировки в 60-х годах. В этих целях силами наиболее
влиятельных исследовательских организаций США в комиссию
было представлено 13 докладов, в которых
рассматривались ключевые проблемы внешней и военной политики
США. В ряде докладов недвусмысленно признавалось,
что одной из главных проблем для Соединенных Штатов
в 60-х годах будет растущая разрушительная сила
термоядерного оружия и что, следовательно, США необходимо
предпринять усилия, направленные на предотвращение
ядерной войны 27.
Весьма примечательным в этом плане являлся
доклад о внешней политике США по отношению к СССР
и социалистическим странам Восточной Европы, который
был подготовлен совместной исследовательской группой
Колумбийского и Гарвардского университетов.
Основной вклад в его написание внесли американские
советологи М. Шульман и Ал. Далин, а в окончательной
22

доработке Доклада активное участие Принимали такие
специалисты по международным и военным вопросам, как
А. Бергсон, Т. Шеллинг и др. Иными словами, доклад
в известных пределах отражал настроения довольно
значительной и притом влиятельной части политических и
научных кругов США.
Отметив, что они далеки от мысли о возможности
достижения «всеобъемлющего урегулирования» с СССР
или хотя бы «реальной стабилизации конфликта» с ним,
авторы тем не менее сделали вывод о том, что
«Соединенные Штаты и Советский Союз вовсе не обязательно
должны противостоять друг другу во всех сферах»,
подчеркнув при этом появление перекрещивающихся
интересов двух стран в таких областях, как предотвращение
ядерной войны, проведение переговоров по тем или иным
международным проблемам, ограничение некоторых
аспектов гонки вооружений, а также развитие связей и
контактов в ряде областей науки и техники 28.
Поясняя, в частности, свое понимание сути
взаимодействия с СССР в области установления «контроля над
вооружениями», авторы писали, что речь идет о
«сотрудничестве между Советским Союзом и западными
государствами в вопросах стабилизации сил сдерживания28а,
уменьшения опасности войны из-за различного рода
недоразумений, снижения возможности приобретения
вооружений другими странами, а также уменьшения риска
войны, вызванного действиями той или иной третьей
страны» 29.
Иными словами, в докладе содержался призыв к
американскому руководству «изменить, в определенной
степени, приоритеты в направлении большего упора на
менее опасные аспекты соревнования с СССР», а также
недвусмысленное признание того, что Соединенным
Штатам попросту не по силам подорвать внутренний строй
в Советском Союзе 30.
В 60-х годах подобного рода признания со стороны
американской общественности и части политических
кругов США того, что политика «холодной войны» дает
трещины, что Соединенные Штаты уже не могут не
считаться с усилением позиций социализма, с
нараставшим в тот период в мире потоком
национально-освободительных революций, социальных и демократических
движений, стали пробивать себе дорогу и в сферу
практической политики.
23

В кругах пришедшей в I960 г. к власти
администрации Дж. Кеннеди существовало определенное понимание
необходимости начала диалога с СССР прежде всего с
целью уменьшения опасности ядерного конфликта. Так,
один из ближайших помощников президента Дж.
Кеннеди А. Шлезингер приводит в своих мемуарах
следующее высказывание президента: «Соотношение сил между
Соединенными Штатами и Советским Союзом... примерно
сбалансировано — если не в смысле количественного
паритета, то хотя бы в том смысле, что ни одна из
сторон не может рассчитывать разгромить другую и
остаться неуязвленной» 31. Отсюда — необходимость для
обеих сторон избегать ситуаций, могущих привести к
прямому американо-советскому столкновению. По
свидетельству Т. Соренсена, президент Дж. Кеннеди «не считал
возможным быстрое урегулирование разногласий между
Востоком и Западом. Но он надеялся, что небольшие
достижения приведут к большим и шаг за шагом будет
достигнута разрядка... когда обе стороны признают, что
взаимное приспособление предпочтительнее взаимного
уничтожения» 32.
В 60-х годах уже оказалось возможным установить
линию непосредственной связи между правительствами
СССР и США, призванную ускорить и облегчить
соответствующие контакты в случае возникновения острых
ситуаций в тех или иных регионах мира, выработать
международные соглашения, такие, как «Договор о
прекращении испытаний ядерного оружия в атмосфере,
космическом пространстве и под водой», «Договор о
принципах деятельности государств по исследованию и
использованию космического пространства, включая Луну
и другие небесные тела», запретивший вывод на орбиту
или размещение на космических телах оружия массового
уничтожения, а также «Договор о нераспространении
ядерного оружия». Эти соглашения сыграли
немаловажную роль в уменьшении угрозы ядерной войны и
стимулировали движение в сторону разрядки международной
напряженности, ограничения гонки вооружений.
К самому концу пребывания у власти администрации
Л. Джонсона (летом 1968 г.) была также достигнута
договоренность об обмене мнениями относительно
комплексного ограничения и сокращения систем доставки
наступательного стратегического ядерного оружия и систем
обороны против баллистических ракет.
24

Кроме того, в 60-х годах были подписаны соглашения
между СССР и США об исследовании космоса, об
установлении воздушного сообщения и о сотрудничестве в
некоторых других областях.
Разумеется, эти позитивные шаги были достигнуты во
многом благодаря последовательной линии Советского
Союза, неизменно стремившегося к тому, чтобы
государственные отношения социалистических стран с
капиталистическими были не только мирными, но и включали
возможно более широкие взаимовыгодные связи в сферах
экономики, науки, культуры. Многие политики и
теоретики в США сами признавали, что именно в 60-х годах
социалистические страны активизировали борьбу за
внедрение принципов мирного сосуществования в отношениях
между государствами с различным общественным строем.
Несмотря на определенные позитивные тенденции в
американской политике, все же в 60-х годах правящие
круги США в целом еще не были в достаточной степени
готовы к глубокому пересмотру политики в отношении
СССР. Приспособление внешнеполитического курса США
состояло в том, чтобы, с одной стороны, с помощью
использования силы на «локальном уровне» и проведения
политики «наведения мостов», представлявшей собой по
существу платформу различного рода «мирных»
подрывных операций, попытаться разрушить социалистическое
содружество, подорвать социалистический общественный
строй. С другой стороны, строились и замыслы путем
консолидации капиталистического мира, укрепления его
внутренних устоев, а также консолидации
антикоммунистических сил в развивающихся странах создать такую
«геополитическую ситуацию», при которой, по
утверждению авторов таких замыслов, «советская проблема с
течением времени могла бы сама по себе сойти на нет» 33.
Такой курс США и прежде всего их агрессия против
вьетнамского народа серьезно затормозил процесс
смягчения международной напряженности в 60-х годах, в том
числе и в советско-американских отношениях.
Как подчеркивал Генеральный секретарь ЦК КПСС
Л. И. Брежнев, «мы имеем дело с попыткой
руководителей политики США изобразить дело так, будто
отношения Соединенных Штатов с Советским Союзом и другими
социалистическими странами Европы могут
беспрепятственно развиваться, несмотря на агрессию США против
25

Вьетнама и вмешательство американцев в дела других
государств. Странное и упорное заблуждение! Мы уже не
раз заявляли, что если США хотят развивать
взаимовыгодные отношения с Советским Союзом (а мы этого в
принципе хотели бы тоже), то для этого нужно убрать с
пути главное препятствие: прекратить разбойничьи
налеты на социалистическую страну — ДРВ, прекратить
агрессивную войну против вьетнамского народа, не на
словах, а на деле уважать независимость, суверенитет
и территориальную неприкосновенность других стран и
народов. Что касается Советского Союза, то он всегда
выступал, выступает и будет выступать за мирное
сосуществование государств с различным общественным
строем на основе полного равноправия и невмешательства
и вместе с тем был, есть и всегда будет непримиримым
противником агрессии и вмешательства империалистов
в дела других стран и народов» 34.
Интервенционистский курс обернулся для США
дальнейшим ослаблением их политических позиций, крахом
всех попыток остановить глубинные процессы,
развернувшиеся в мире. Именно к исходу 60-х годов в развитии
мировой обстановки выявились постепенно
накапливавшиеся качественные сдвиги и перемены таких масштабов,
которые глубоко затронули не только всю систему
международных отношений, сформировавшуюся после второй
мировой войны, но и внутриполитическое положение
ведущих капиталистических государств. В сложившейся
ситуации правящие круги США оказались уже не в
состоянии игнорировать принципиальный качественный
характер изменений, происшедших в мире, и вынуждены
были пойти на более глубокое переосмысление всей
американской внешней политики. В сжатом виде это
нашло свое отражение в выдвижении при администрации
Р. Никсона тезиса о «завершении послевоенной эры» и
начале нового этапа в международных отношениях.
Катализатором этого процесса во многом послужили
трудности и неудачи, которые испытала во время агрессии во
Вьетнаме внешняя политика США и связанное с этим
обострение внутриполитической обстановки в стране35.
Отражая взгляды тех кругов США, которые ощущали
необходимость перемен, Г. Киссинджер в 1969 г. говорил:
«Важная задача нашего правительства состоит в том,
чтобы создать новую теоретическую базу для внешней
политики США. Мы подошли к моменту отмирания кон-
26

цепций, которыми руководствовались в послевоенный
период» 36.
Необходимость перестройки американской внешней
политики, приспособления ее к новым мировым
реальностям, причем в масштабах, превосходящих простую
модификацию средств политики, становилась очевидной для
многих представителей американского правящего класса.
Об этом, в частности, убедительно свидетельствуют
материалы слушаний по проблеме «Национальная
безопасность США и меняющееся соотношение мировых сил»,
проведенных летом 1972 г. в Комиссии по
международным отношениям палаты представителей американского
конгресса. В ходе этих слушаний многие американские
специалисты и политические деятели (П. Уорнке, М. Бан-
ди, С. Хоффман и др.) подчеркивали, что конец 60-х
годов означал завершение того периода, когда
Соединенные Штаты обладали превосходящей мощью по сравнению
с любой другой страной, конец несбывшихся надежд
правящих кругов этой страны, что они могут перестроить
чуть ли не весь мир по своему образцу и подобию.
Новых реальностей не могли игнорировать даже
консервативно настроенные американские специалисты. Так,
профессор Гарвардского университета С. Хантингтон
вынужден был с сожалением констатировать, что две,
с его точки зрения, «ключевые опоры» всей послевоенной
политики США — «американское военное превосходство
над коммунистическим миром и политико-экономическое
господство в некоммунистическом мире — ...становятся
достоянием истории» 37.
Главным направлением приспособления американской
внешней политики к изменившимся мировым реальностям
стал переход США от политики «холодной войны» к
политике разрядки с СССР.
Определяющей, главной особенностью международной
обстановки 70-х годов, побудившей правящие круги США
пойти на нормализацию отношений с Советским Союзом,
было изменение в соотношении сил в пользу социализма.
Это нашло свое отражение в том, что были
перечеркнуты планы установления военного превосходства США
над СССР. Возникшая на рубеже 60—70-х годов
ситуация примерного паритета между СССР и США в области
стратегических вооружений существенным образом
подорвала расчеты американского империализма сделать
основную ставку на военную силу в своих внешнеполи-
27

тических планах. Значительно укрепились экономические
и политические позиции социалистических стран,
усилилось воздействие их миролюбивой политики на развитие
международной обстановки.
Как отмечал в этой связи Генеральный секретарь
ЦК КПСС Л. И. Брежнев в своей речи 13 июня 1975 г.,
«Разрядка международной напряженности стала
возможной потому, что на мировой арене установилось новое
соотношение сил. Теперь уже руководители буржуазного
мира не могут всерьез рассчитывать решить
исторический спор между капитализмом и социализмом силой
оружия. Все более очевидными становятся
бессмысленность и крайняя опасность дальнейшего накаливания
атмосферы в условиях, когда обе стороны располагают
оружием колоссальной разрушительной силы» 38.
То, что именно изменение в соотношении военных сил
послужило толчком к последующей переоценке
американской внешней политики, подтверждают неоднократные
признания руководящих деятелей администрации Р.
Никсона. Небезынтересно напомнить, что еще в
избирательной кампании 1968 г. кандидат на пост президента от
республиканской партии Р. Никсон выступал с
обещаниями восстановить «безусловное военное превосходство
США» над Советским Союзом.
Из американских источников теперь известно, что
вслед за приходом республиканцев к власти, в январе
1969 г. президентом Р. Никсоном через систему Совета
национальной безопасности (СНБ) было дано указание
провести самые широкие и исчерпывающие исследования
о сложившемся балансе сил США и СССР и
перспективах его изменения в будущем. Вывод руководящих
работников аппарата СНБ, поддержанный тогдашним
помощником президента по вопросам национальной
безопасности Г. Киссинджером, состоял в том, что США утратили
решающее военное преимущество над СССР и нет
достаточной уверенности в том, что они могут, если
захотят, восстановить его в обозримом будущем. Этот
вывод был принят, а затем неоднократно подтвержден
в официальных выступлениях президента Р. Никсона,
в его внешнеполитических посланиях конгрессу. В
интервью в Сан-Клементе летом 1969 г. Г. Киссинджер,
говоря о балансе военных сил между СССР и США,
констатировал: «В конце 1962 г. в период кубинского
кризиса США имели стратегическое превосходство над
28

Советским Союзом... Сейчас же мы имеем новую
ситуацию в области безопасности. Это означает, что многие
из посылок, на которые наша политика опиралась в
40-х, 50-х, 60-х годах, изменились... Не в наших силах
с помощью какой-то односторонней декларации
восстановить доверие к стратегической ядерной политике в той
степени, которая существовала 15 лет назад» 39.
Не менее категоричное признание содержалось и в
четвертом внешнеполитическом послании президента
Р. Никсона конгрессу США: «Наращивание
стратегической мощи не гарантирует достижения решающего
военного преимущества, поскольку ни США, ни СССР не
будут пассивно созерцать то или иное изменение в общем
балансе сил. Более того, с учетом характера
современного оружия достижение потенциально решающего
преимущества вызовет такие перемены в обстановке, что сама
по себе попытка такого рода могла бы привести к
катастрофе» 40.
Укрепление военной мощи СССР положило конец
и стратегической «неуязвимости», «недосягаемости»
Соединенных Штатов, которые, как полагали стратеги
Вашингтона, обеспечивались особенностями
географического положения США. При современных средствах
доставки ядерного оружия Соединенные Штаты уже не
могли рассчитывать, что их территория останется
нетронутой в случае возникновения нового мирового пожара.
Но конец 60-х годов ознаменовался не только
возникновением ситуации паритета стратегических вооружений
СССР и США, лишний раз обнажившей
самоубийственность «большой» ракетно-ядерной войны для США. Как
справедливо подчеркивают советские исследователи, в
частности академик Г. А. Арбатов, «опыт 60-х годов
показал, прежде всего на примере Вьетнама, благодаря
героическому сопротивлению вьетнамского народа, что и
ограниченные войны... могут оказаться для США не только
очень трудными, но, по существу, и абсолютно
бесперспективными, не открывающими возможности
сколько-нибудь реальной победы. И в то же время они ведут
к обострению многих внешнеполитических и внутренних
проблем США» 41.
Нельзя не привести здесь и оценку «уроков Вьетнама»
для современной внешней политики США, данную в
конце 1976 г. С. Вэнсом, который занимал важный пост в
Пентагоне в 60-х годах, а в 1977—1980 гг. был государ-
29

ственным секретарем США. «По моему мнению,—
говорил он,— мы допустили ошибку в том, что пытались
сохранить у власти сменявшие друг друга режимы,
которые не пользовались поддержкой народа, не осознавали,
что невозможно создать институты по западному образцу
в других странах с иной культурой... Нам также не
удалось в данном случае обеспечить ясную и прочную
поддержку со стороны союзников. Мы также не понимали
пределов использования военной силы против
партизанских сил в существовавших там условиях» 42.
Выявившиеся на рубеже 60—70-х годов изменения
в соотношении как военных, так и
социально-политических сил в мире показали и несостоятельность расчетов
вашингтонских стратегов с помощью гонки вооружений
ослабить экономику СССР, других стран социализма,
«измотать» их экономически. «Теперь,— говорил в 1971 г.
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев,— все
видят, что социализм достаточно мощен, чтобы
обеспечить и надежную оборону, и развитие экономики, хотя,
конечно, без больших оборонных расходов мы двигали
бы вперед наше хозяйство гораздо быстрее» 43. Более
того, Соединенные Штаты сами стали чувствовать
отрицательные экономические и политические последствия
безудержной гонки вооружений, затруднявшей решение
обострившихся внутренних проблем, в результате чего
реалистически мыслящие представители правящих кругов
США если не перестали рассматривать гонку вооружений
как безусловное благо, то по крайней мере стали
сомневаться, что она таковым является.
Важным фактором, действующим в направлении
подрыва проводившейся Соединенными Штатами политики
«холодной войны» и «сдерживания» коммунизма, явилось
появление десятков новых государств в результате
распада колониальной системы империализма,
продолжавшегося в 60-х годах особенно интенсивными темпами.
Многие из этих государств пошли по пути налаживания
сотрудничества с Советским Союзом, что расширяло
возможности СССР на мировой арене, делало, по признанию
самих же американских теоретиков, попросту
невозможной задачу добиться достаточно «эффективной изоляции
Советского Союза в мире, насчитывающем более 100
национальных государств» 44.
В этот же период произошли изменения и внутри
капиталистического мира, которые выразились в возраста-
30

нии экономической мощи ведущих стран Западной
Европы и Японии, в усилении их стремления играть более
независимую от США политическую роль на мировой
арене. При этом американские союзники и партнеры,
и прежде всего Франция и ФРГ, исходя из своих
собственных интересов начали все более явно вступать на
путь нормализации отношений с Советским Союзом.
К концу 60-х годов осложнилась и
внутриполитическая обстановка в США. Значительно обострились такие
социально-экономические проблемы, как инфляция,
расовое неравенство, проблема бедности, кризисное
положение многих американских городов. Усилилось
антивоенное, антимилитаристское движение, сопротивление
военному и полувоенному вмешательству в дела других
стран и народов. Возросли требования перераспределения
национальных ресурсов в пользу внутренних социально-
экономических программ. Иными словами, продолжение
прежней политики начало угрожать ослаблением
собственно внутренних устоев капиталистической системы, что
породило разногласия в самих правящих кругах США,
подорвало единство американской политической элиты,
которая обеспечивала формулирование и осуществление
послевоенного курса США в мировых делах.
«Потребность в изменении нашей политики,—
отмечалось во внешнеполитическом послании Р. Никсона от
3 мая 1973 г.,— диктовалась целесообразностью
приведения ее в соответствие не только с новыми реальностями
в мире, но и с новыми настроениями в Америке. Многие
американцы больше не желали безоговорочно
поддерживать все аспекты послевоенной роли США в мире,
которая истощила наши финансовые, и особенно
психологические ресурсы... В нашей стране стали раздаваться
голоса, что Соединенным Штатам следует умерить
глобальные аппетиты и повернуться лицом к внутренним
проблемам, поискам путей их решения. Следовательно,
сам фундамент, на который опиралась наша политика,
оказался в опасности, существовавший в прошлом
двухпартийный консенсус относительно активного
американского глобализма в настоящее время распался» 45.
В ряде исследований, посвященных внешней политике
администрации Р. Никсона, в том числе написанных с
позиций резкой критики ее курса, тем не менее
признается, в частности, в книге «В защиту Америки. Роль
США в мире в эпоху после разрядки», что переход США
31

к разрядке был «непосредственно связан с решением
такой, прямо скажем, далеко не второстепенной задачи, как,
остудить страну» 46.
Немаловажную роль в осознании американским
руководством острой необходимости приспособить внешнюю
политику США к реальностям современного мира сыграл
кризис примитивного антикоммунизма, при котором, как
писал Г. Моргентау, то или иное правительство или
политическое движение в мире, отождествлявшее себя с
коммунизмом, чуть ли не автоматически становилось
врагом США и который выливался в подавление
освободительных движений, организацию убийств
прогрессивных политических деятелей, в безоговорочную поддержку
реакционных режимов и диктатур, «исповедующих
антикоммунизм и в теории и на практике» 47. Эти упрощенные
«черно-белые» представления о мире подчас мешали
Соединенным Штатам разглядеть их же собственные и при
том немаловажные интересы в значительно
усложнившейся для них международной среде, затрагивающие, в
частности, экономические отношения Соединенных Штатов
Америки с союзниками и развивающимися странами и
т. п.48
Осмысливая внешнеполитический курс страны на
70-е годы, руководящие круги США большие надежды
связывали с появлением некоторых трудностей и проблем
в развитии мировой социалистической системы и главным
образом с выявившимся в полной мере стремлением
пекинского руководства проводить в мировых делах линию,
направленную против СССР и других стран социализма,
полагая, что это создает некоторые дополнительные
возможности для маневрирования Вашингтона в системе
международных отношений.
Очевидно также, что, проанализировав свои
внешнеполитические приоритеты, в Вашингтоне исходили из
того, что нормализация отношений с Советским Союзом
может сыграть позитивную роль в решении ряда сложных
международных проблем, в том числе таких, которые
остались еще со времени второй мировой войны, как,
например, положение Западного Берлина. Важнейшее
значение имела и проблема выхода США из войны во
Вьетнаме.
Наконец, правящие круги США не могли не
учитывать и возросшие антивоенные, антимилитаристские
настроения среди широких слоев общественности как в
32

своей собственной стране, так и в странах Запада в
целом.
Перечисленные выше факторы, хотя не все они
играли равнозначную роль, достаточно убедительно говорят
о том, что поворот США в сторону разрядки был
вынужденным шагом, на который им пришлось пойти после
того, как все другие альтернативы были перепробованы
и завели американскую политику в тупик. Эти
альтернативы, как признавал X. Сонненфельдт, являвшийся
одним из ближайших советников Г. Киссинджера, «не
смогли ни устранить или фундаментально изменить советскую
систему, ни предотвратить рост мощи СССР и
вытекающее отсюда усиление его влияния... К концу 60-х годов,
после более чем двух десятилетий конфронтации в период
«холодной войны», стало очевидным, что политика
сдерживания как таковая больше не подходит для развития
отношений с СССР, существенно укрепившим свою мощь
и действующим в значительно более сложном мире» 49.
3. Главные особенности
концептуального подхода администрации Р. Никсона
к отношениям с СССР
Оценив ключевые объективные факторы международной
действительности и положение внутри страны,
администрация Р. Никсона пришла к выводу о том, что в
сложившихся условиях у Соединенных Штатов нет иной
альтернативы во взаимоотношениях с Советским Союзом,
кроме улучшения отношений с СССР, развития
конструктивного сотрудничества с ним в ряде сфер двусторонних
отношений, а также в мирном урегулировании сложных
международных проблем.
В первом внешнеполитическом послании Р. Никсона
(от 18 февраля 1970 г.) содержалось реалистическое
признание того, что «в ядерный век риск, сопряженный
с использованием военной силы, попросту не соотносится
в какой-либо разумной степени с большинством задач,
которые необходимо решать на многих направлениях.
Существующий баланс ядерной мощи диктует
необходимость делать главный упор на переговоры, а не на
конфронтацию» 50. В четвертом послании Р. Никсона также
говорилось, что хотя СССР и США «продолжают вести
соревнование, тем не менее конфликт между ними уже
не может быть разрешен с помощью достижения победы
2 П. Т. Подлесный
чз

в классическом смысле этого слога. Мы вынуждены
сосуществовать... Признание этой реальности являлось
краеугольным камнем американской политики начиная
с 1969 г.»51.
Нетрудно заметить, что эти признания руководящих
деятелей США существенным образом отличались от тех
политических постулатов, которые отстаивались в
СНБ-68 и других ему подобных катехизисах «холодной
войны», в которых предавалась анафеме сама идея
мирного сосуществования с СССР и одновременно
высокомерно заявлялось, что с Советским Союзом необходимо
вести разговор лишь на одном языке — языке военной
силы.
Следовательно, в отличие от предшествующих
администраций правительство Р. Никсона под давлением
объективных обстоятельств впервые пришло к выводу
о необходимости решения задач, касающихся
обеспечения «национальной безопасности» США, и прежде всего
предотвращения катастрофической ядерной войны, не
только на пути поддержания своей военной мощи, но
и на пути ослабления конфронтации с СССР. Это нашло
отражение в выдвинутой республиканской
администрацией так называемой доктрине Никсона, в которой призыв
к переговорам с СССР занял одно из центральных мест,
а затем и в принятии американским правительством
курса на разрядку и нормализацию советско-американских
отношений.
Глубокие изменения в послевоенной системе
международных отношений подорвали один из ключевых
принципов американской политики в отношении СССР
периода «холодной войны», получившего название «игры с
нулевой суммой» и состоящего в том, что одна сторона
выигрывает ровно столько, сколько проигрывает другая.
Уроки 60-х годов заставили американских лидеров
понять, что при всех различиях и противоречиях
политического и идеологического порядка между СССР и США
у них могут быть общие и параллельные интересы,
а источником проблем и неприятностей могут быть не
только действия другой стороны, но и просчвты, ошибки
в политике, не говоря уже об объективных, и притом
многоплановых процессах, происходящих в мире. Иными
словами, признать, что Соединенные Штаты столкнулись
с необходимостью «соединения реальностей соревнования
с императивом сосуществования» 52.
34

X. Сонненфельдт в своем выступлении в апреле
1976 г. весьма точно передал смысл тех новых моментов,
которые отличали концепцию политики администрации
Р. Никсона от концепции «сдерживания» СССР:
«Пересматривая свои подходы к отношениям с Востоком,
правительства Запада отдавали себе отчет в том, что
основной проблемой по-прежнему остается растущая мощь
СССР, а также сохраняющиеся фундаментальные
различия в ценностях и системах Востока и Запада. Они
понимали, что сохранение возможностей по
сбалансированию мощи СССР с нашей собственной мощью является
важной предпосылкой для проведения какой-либо
эффективной политики. Однако лидеры Запада видели, что
перемены внутри коммунистического мира и мира в целом
потребовали введения второго измерения в стратегию
Запада в отношении Советского Союза, измерения,
опирающегося на ограниченное, но вместе с тем конкретное
сотрудничество в сферах взаимных интересов» 53.
Обозначившийся известный поворот в политике
Соединенных Штатов в начале 70-х годов сделал
возможной определенную нормализацию отношений США с
социалистическими странами. Подписанные в ходе
советско-американских встреч на высшем уровне в 1972—
1974 гг. важнейшие документы и соглашения подводили
под отношения СССР и США — двух сильнейших держав
современного мира — политическую и правовую базу
принципов мирного сосуществования.
Хотелось бы напомнить, что в документе «Основы
взаимоотношений между Союзом Советских
Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки»,
подписанном в Москве 29 мая 1972 г., было официально
зафиксировано, что стороны «будут исходить из общей
убежденности в том, что в ядерный век не существует
иной основы для поддержания отношений между ними,
кроме мирного сосуществования. Различия в идеологии
и социальных системах не являются препятствием для
развития нормальных двусторонних отношений,
основанных на принципах суверенитета, равенства,
невмешательства во внутренние дела и взаимной выгоды» 54.
Не менее важное значение имели и зафиксированные
в документе другие основополагающие принципы
советско-американских отношений, готовность обеих сторон
делать все возможное для того, чтобы избегать военных
конфронтации и предотвратить возникновение ядерной
2* 35

войны; проявлять сдержанность в своих
взаимоотношениях и вести переговоры и урегулировать разногласия
мирными средствами, в духе взаимности, взаимного учета
позиций и взаимной сдержанности, с пониманием
несовместимости с данными целями попыток получения
односторонних преимуществ, прямо или косвенно за счет
другой стороны; делать все от них зависящее для того,
чтобы предотвратить возникновение конфликтов или
ситуаций, которые бы вели к обострению международной
напряженности; признание того, что необходимой
предпосылкой поддержания и укрепления отношений мира
между США и СССР является принцип равной безопасности
и отказ от использования силы или угрозы силой;
продолжать усилия по ограничению вооружений, и прежде
всего стратегических; развивать торговые, экономические
и научно-технические связи в качестве важного и
необходимого элемента упрочения отношений между
двумя великими державами, Советским Союзом и
Соединенными Штатами, причем делать это на твердой и
долговременной основе55.
На базе этих норм оказалось возможным в первой
половине 70-х годов не только начать
советско-американский диалог, но и сделать первые шаги по ограничению
стратегических вооружений, расширению
торгово-экономического и научно-технического сотрудничества,
налаживания связей и контактов в других областях. Более
того, улучшение советско-американских отношений
оказало позитивное воздействие на всю международную
обстановку, способствовало более широкому утверждению
принципов мирного сосуществования в международных
отношениях в целом.
Разумеется, важнейшую роль в обеспечении
позитивных перемен в советско-американских отношениях
сыграло воздействие принципиальной, последовательно
миролюбивой политики советского государства, нацеленной
на то, чтобы устранить применение силы или угрозы
силой в международных отношениях, добиться коренной
перестройки этих отношений на основе принципов
мирного сосуществования.
Наиболее весомым выражением курса СССР на
разрядку, на утверждение принципов мирного
сосуществования в отношениях между государствами с различным
социальным строем стала выдвинутая XXIV съездом
КПСС Программа борьбы за мир и международное
36

сотрудничество, за свободу и независимость народов.
Смысл поставленных в этой программе задач состоял в
том, чтобы содействовать ликвидации очагов
международной напряженности, добиваться устранения нависшей
над человечеством угрозы термоядерной катастрофы,
всемерно способствовать разрядке напряженности.
Говоря о значении Программы мира для развития
процесса международной напряженности в докладе на
XXV съезде КПСС, Генеральный секретарь ЦК КПСС
Л. И. Брежнев отмечал: «Переход от «холодной войны»,
от взрывоопасной конфронтации двух миров к разрядке
напряженности был связан прежде всего с изменениями
в соотношении сил на мировой арене. Но потребовались
большие усилия, чтобы люди — и особенно те, кто
руководит политикой государств,— стали привыкать к мысли,
что естественным делом является не балансирование на
грани войны, а переговоры по спорным вопросам, не
конфронтация, а мирное сотрудничество.
Большую роль сыграло то, что наша партия сумела
четко определить основные задачи практической
деятельности по укреплению международной безопасности,
выразить их на своем XXIV съезде в Программе мира» 56.
На XXIV съезде была также ясно изложена
готовность Советского Союза добиваться улучшения
отношений с США в интересах советского и американского
народов, в интересах упрочения мира. «Мы исходим из
того,— отмечалось на XXIV съезде ЦК КПСС,— что
улучшение отношений между СССР и США возможно.
Наша принципиальная линия в отношении
капиталистических стран, в том числе США, состоит в том, чтобы
последовательно и полно осуществлять на практике
принципы мирного сосуществования, развивать
взаимовыгодные связи, а с теми государствами, которые готовы
к этому, сотрудничать на поприще укрепления мира,
придавая максимально устойчивый характер
взаимоотношениям с ними. Но нам приходится учитывать, имеем
ли мы дело с действительным стремлением решать
вопросы за столом переговоров или с попытками проводить
политику «с позиции силы»» 57.
Таким образом, курс СССР на разрядку, на мирное
сосуществование и расширение международного
сотрудничества, а также осознание реалистически мыслящей
частью правящих кругов США целесообразности
нормализации отношений с СССР позволили придать советско-
37

американским отношениям в первой половине 70-х годов
более конструктивный и позитивный характер.
Одна из важнейших особенностей концептуального
подхода администрации Р. Никсона к развитию
отношений с СССР состояла в признании того, что в условиях
современных мировых реальностей без участия
Советского Союза не может быть решен ни один крупный
международный вопрос. Это привело к тому, что приоритеты
американской внешней политики при администрации
Р. Никсона подверглись значительному пересмотру и на
первый план в ее осуществлении вышло развитие
советско-американских отношений, ставшее в 1972—1974 гг*
самым активным участником внешнеполитической
деятельности администрации. Об этом, конечно, в первую
очередь говорит тот факт, что за столь короткий период
времени состоялись три официальные
советско-американские встречи в верхах, каждой из которых
предшествовала большая подготовительная работа.
Первостепенное, ключевое значение
советско-американских отношений для дела уменьшения военной
угрозы в быстро менявшейся обстановке 70-х годов
находило свое отражение и во многих внешнеполитических
выступлениях американских руководителей. Так, в
выступлении бывшего заместителя государственного
секретаря США по политическим вопросам Дж. Сиско
«Повестка дня для американской внешней политики: к году 2000»
23 января 1974 г. говорилось: «Наши отношения с
Советским Союзом являются ключевыми. Сосуществование
двух в значительной мере различных социальных систем
останется важным элементом поддержания мира во всем
мире на протяжении следующей четверти века» 58.
Немало аналогичных оценок и признаний содержится
и в опубликованных в 1978 г. мемуарах Р. Никсона.
Учитывая возросшее воздействие Советского Союза,
других стран социалистического содружества на ход
мировых событий, пишет Р. Никсон, «более разумный и
более безопасный путь — поддерживать контакты с
коммунистическими государствами, нежели жить в ледяной
атмосфере изолированности и конфронтации времен
«холодной войны». В действительности... я считал, что
Советский Союз, возможно, будет самым важным
фактором, от которого будет зависеть сохранение мира в
период пребывания у власти моей администрации и после
нее» 59.
38

Следует сказать, что в тот период и многие
представители политических кругов США за пределами
администрации также признавали ключевое значение
взаимоотношений с Советским Союзом в общей совокупности
направлений американской внешней политики. Весьма
показателен в этом плане вывод, содержавшийся в
годовом отчете за 1970 г. Совета по международным
отношениям г. Нью-Йорка,— влиятельного центра
американской внешнеполитической элиты: «Взаимоотношения с
Советским Союзом, будь то в эру конфронтации или
переговоров, должны находиться около центра
внешнеполитических забот США в наступающие годы, как это
имело место и в прошлом. Важное значение глобального
баланса сил и ограничения вооружений очевидно; кроме
того, состояние советско-американских отношений
сказывается почти на каждой крупной международной
проблеме, с которой мы сталкиваемся» 60.
Необходимо, конечно, иметь в виду, что подход
администрации Р. Никсона к советско-американским
отношениям в известной мере окрашивался и некоторыми
субъективными моментами, связанными с личными
устремлениями Р. Никсона, желавшего «войти в историю»
в качестве президента, внесшего крупный вклад в
построение «новой структуры мира» 61. Более того,
администрации Р. Никсона удалось обеспечить себе
внутриполитическую поддержку во многом за счет
внешнеполитических усилий — вывода США из войны во
Вьетнаме, развития разрядки в отношениях с Советским Союзом,
нормализации отношений с КНР. В последующий период,
когда возникло «уотергейтское дело», достижение
позитивных результатов в сфере внешней политики, главным
образом в отношениях с СССР, оставалось одним из
немногих средств, с помощью которого Р. Никсон мог
рассчитывать несколько подправить свой резко
пошатнувшийся авторитет в глазах американского общественного
мнения.
Но все же главной движущей силой политики Р.
Никсона выступало понимание того, что Соединенные Штаты
вряд ли могут рассчитывать на то, что в условиях
глубоких перемен в мире им вновь удастся достичь
господствующих позиций в складывающейся системе
международных отношений.
Некоторые американские консервативные деятели,
в частности, 3. Бжезинский, Дж. Шлесинджер, Э. Зум-
39

волт неоднократно подвергали критике
внешнеполитические воззрения Г. Киссинджера, которые оказывали
огромное влияние на политический курс администрации
Р. Никсона, за присущий им «пессимизм» оценок
перспектив развития США, западной цивилизации в целом.
В своих мемуарах адмирал Э. Зумволт, известный своими
настроениями против разрядки, утверждает, что в беседе
с ним в ноябре 1976 г. Г. Киссинджер якобы развивал
мысль о том, что «Соединенные Штаты, подобно другим
цивилизациям в истории, прошли высшую точку в своем
историческом развитии» и что он,— Г. Киссинджер,—
видел свою задачу в том, чтобы добиться наилучших,
с точки зрения интересов США, договоренностей с СССР,
возможных при данном уровне соотношения сил. «Г.
Киссинджер,— утверждает далее Э. Зумволт,— говорил, что
войдет в историю как деятель, который в переговорах
с СССР согласился на условия, благоприятные
Советскому Союзу, но американцам некого винить, кроме самих
себя, так как у них не хватает решимости противостоять
СССР, являющемуся Спартой по отношению к нашим
Афинам» 62.
Естественно, что свидетельства людей типа Э. Зумвол-
та, бросавших Г. Киссинджеру обвинение в мнимой
«распродаже» американских национальных интересов, не
могут рассматриваться в качестве достоверных оценок
внешнеполитической философии тех, кто стоял у руля
американской политики в первой половине 70-х годов.
Суть дела в данном случае состояла в другом.
Г. Киссинджеру, как и другим американским
политическим деятелям, было свойственно, по крайней мере в
период его пребывания в Белом доме, понимание того, что
с конца 60-х годов США вступили в такой период
развития, когда им надо было несколько умерить свои гло-
балистские притязания, жить по средствам, изыскивать
пути приспособления к сложному и быстроменяющемуся
миру. Поэтому он рассматривал нормализацию
отношений с СССР как долговременную задачу американской
политики. «Ныне,— говорил он в феврале 1976 г. в своей
речи в Сан-Франциско,— впервые за всю нашу историю
мы сталкиваемся с неумолимой реальностью того, что
вызов, брошенный нам, бесконечен, что нет никаких
легких и уж тем более окончательных ответов, нет
автоматических решений. Мы должны научиться вести
внешнюю политику так, как ее приходилось осуществлять в
40

течение столь многих веков другим странам — не имея
возможности уйти от действительности или сделать
передышку, зная, что то, что достижимо, далеко от идеала,
все время имея в виду необходимость самосохранения и
отдавая себе отчет в наличии пределов нашей
национальной цели» 63.
Нормализация отношений с Советским Союзом
рассматривалась в администрации Р. Никсона в качестве
важнейшего условия формирования «более стабильной
структуры международных отношений», которая, по
выражению Г. Киссинджера, была бы свободной как от
«конфронтации между великими державами, так и от
хронических региональных кризисов» 6\
На эту особенность внешнеполитической стратегии
администрации Р. Никсона указывает и американский
теоретик Р. Осгуд, который в течение первого срока
пребывания у власти администрации работал в аппарате
Белого дома вместе с Г. Киссинджером и, следовательно,
имел определенное отношение к формулированию курса
США в мировых делах в 70-х годах. В книге «Отказ от
империи?» он отмечает, что в политике администрации
упор делался «на аранжировку с помощью
дипломатических средств глобального модус-вивенди, основанного
на правилах взаимной сдержанности между
Соединенными Штатами и Советским Союзом. Этот модус-вивенди
должен быть подкреплен сетью соглашений и
взаимопониманий, соединяемых вместе связями взаимных
компромиссов» 6\
В значительной мере под углом зрения осуществления
задач американской политики, связанных с
предотвращением ставшей для них неприемлемой ядерной войны
и сохранением «стабильности» в международных
отношениях, руководство республиканской администрации
подходило и к оценке роли военно-стратегических факторов в
разрядке с СССР.
Заявления государственных и политических деятелей
США того времени свидетельствуют о том, что военно-
стратегические вопросы рассматривались в качестве
центрального аспекта нормализации отношений с СССР,
их стабилизации. «Нельзя,— говорил Г. Киссинджер в
сентябре 1974 г.,— рассчитывать на ослабление
международной обстановки, если две самые сильные ядерные
державы будут по-прежнему предаваться безудержной гонке
стратегических вооружений. Поэтому наиболее важным
41

компонентом нашей политики в отношении Советского
Союза, видимо, следует считать наши попытки ограничить
гонку стратегических вооружений».66.
Важным позитивным моментом концепции
администрации являлось и то, что попытки прямого вмешательства
во внутренние дела СССР в изменившихся условиях
признавались ею стратегически неосуществимыми и
нецелесообразными. Во внешнеполитическом послании Р. Никсона
за 1971 г., в частности, отмечалось: «Внутренний порядок
в Советском Союзе, как таковой, не является объектом
нашей политики, хотя мы не скрываем того, что отвергаем
многие присущие ему черты. Наши отношения с СССР,
как и с другими странами, зависят от их поведения
в международных делах» 67.
Это, безусловно, было весьма существенным отходом
от концептуальных установок политики «сдерживания».
Хотя, судя по всему, как со стороны администрации,
так и тех кругов за ее пределами, которые выступали в
поддержку проводимого ею курса на нормализацию
отношений с СССР, все же имелись определенные надежды на
то, что политика разрядки может привести в длительной
перспективе к некоторым внутренним переменам в
Советском Союзе, которые отвечали бы интересам США и
Запада в целом. Содействие таким процессам так
называемым «эволюционным путем», как это вытекало из
заявлений представителей официального Вашингтона,
рассматривалось в качестве «побочной» задачи улучшения
отношений с СССР.
Но было бы, конечно, неверным не видеть того, что
политика администрации Р. Никсона в отношении в СССР,
представлявшая попытку дать ответ на определенные
реальности международной действительности, содержала
в себе только позитивное начало. Ретроспективный анализ
политики администрации дает основания полагать, что
правительство США не отказывалось и от
империалистических целей своей политики, носивших негативный по
отношению к Советскому Союзу характер.
К оценке содержания и значения разрядки с СССР,
ее основных параметров и основных направлений
администрация Р. Никсона пришла не сразу, а в итоге почти
двухлетнего изучения и зондирования различных
аспектов советско-американских отношений. Только с конца
1970 г. в выступлениях руководящих деятелей США,
особенно во внешнеполитических посланиях президента,
42

появляются попытки изложить основные положения,
касающиеся путей нормализации советско-американских
отношений. Развернутые характеристики разрядки в
советско-американских отношениях содержатся лишь в
документах и выступлениях, последовавших за первой
советско-американской встречей в верхах в 1972 г. Такое
медленное вызревание официального обоснования новой
линии администрации в немалой степени объяснялось тем,
что она пыталась — для внутреннего потребления —
«подать» разрядку не как вынужденный отход США от
прежних политических догм и установок, а, напротив,
как чуть ли не успех американской политики,
«заставивший» Советский Союз согласиться с необходимостью
«понижения уровня соперничества» между СССР и США
и перевода его в менее опасные сферы. Оно также было
связано и попытками администрации вырвать у
Советского Союза те или иные уступки в качестве некоей
платы за готовность США к решению ряда проблем.
Администрация Р. Никсона в значительной мере
исходила из того, что разрядка напряженности в советско-
американских отношениях представляет собой не какой-
то одноразовый сдвиг, а противоречивый, и, возможно,
зигзагообразный процесс, который будет проходить через
ряд этапов. В процессе разрядки будет одновременно
действовать как тенденции к соперничеству, так и тенденции
к сотрудничеству между США и СССР. Продвижение
процесса разрядки поощряло бы обстановку для
«регулирования» расхождений между обеими странами и для
постепенного расширения сотрудничества.
Раскрывая суть концепции политики администрации,
Р. Никсон в своих мемуарах подчеркивает:
«Правительство США понимало, что существуют реальные и
значительные противоречия между СССР и США, и,
следовательно, усилия, направленные на уменьшение создаваемой
этими расхождениями напряженности, должны быть
центральным фокусом наших отношений» 68.
Наряду с признанием разрядки как постепенно
развивающегося процесса, как процесса, характеризующегося в
основном ослаблением напряженности, но отнюдь не
каким-то реальным сближением США и СССР, в кругах
администрации считали, что различные компоненты
разрядки тесно взаимосвязаны между собой и в
совокупности представляют собой для США средство воздействия
на внешнюю политику СССР. При этом руководящие
43

круги США исходили из того, что одновременное
продвижение на различных направлениях улучшения советско-
американских отношений может придать этому процессу
большую устойчивость, а также помочь достижению
компромиссных решений по наиболее трудным и острым
вопросам. Г. Киссинджер называл такой подход
«концепцией увязывания». В своем выступлении 7 марта 1974 г.
в финансовой комиссии сената США он дал следующую
трактовку этой концепции: «Для нас разрядка
представляет собой такой процесс регулирования взаимоотношений
с потенциально враждебной страной, который нацелен на
сохранение мира и одновременно на защиту наших
важных интересов. Разрядка основывается на ясном
понимании коренных различий и опасностей. Именно в силу
того, что мы осознаем существование этих различий,
мы и стремились направить наши отношения с Советским
Союзом в более стабильное русло, представляющее собой
структуру взаимосвязанных и взаимопереплетающихся
соглашений. Продвижение в наших взаимоотношениях
должно осуществляться широким фронтом, охватывающим
большую совокупность взаимодополняющих видов
деятельности с тем, чтобы группы и отдельные лица в обеих
странах были заинтересованы в сохранении мира и
поддержании стабильного мирового порядка» 69. По мнению
многих американских теоретиков, приведенная цитата
наиболее точно отражает понимание Г. Киссинджером
существа процесса разрядки с СССР 70.
Из такого общего понимания разрядки вытекали и
конкретные принципы, которые должны были лечь в
основу переговоров США с социалистическими странами и
прежде всего с СССР: 1) необходимость учета всей
глубины идеологических разногласий, противоречий многих
интересов между США и этими странами; 2) тщательная
подготовка к переговорам и соблюдение строгого баланса
в условиях и компромиссах по обсуждающимся на
переговорах вопросах; 3) учет общего контекста, в пределах
которого ведутся переговоры. «При этом,— утверждалось
в первом внешнеполитическом послании Р. Никсона,—
центральное значение имеет взаимосвязь международных
событий... Это не является тактическим приемом на
переговорах. Это является фактом реальной
действительности» 71.
Как явствует из посланий Р. Никсона и последующих
выступлений американских руководителей, задача политц-
Ц

ки США в отношении СССР, с одной стороны,
усматривалась в том, чтобы добиться ослабления военной
опасности, а с другой — попытаться использовать наличие
соприкасающихся интересов США и СССР в таких
сферах, как предотвращение ядерной войны, уменьшение
бремени гонки вооружений, расширение взаимовыгодных
торговых и коммерческих контактов, перевод
соревнования между двумя странами в экономическую, научно-
техническую и социальную области для такого
воздействия на советскую внешнюю политику, которое помогло бы
сохранить «стабильность» в мире. При этом под
«стабильностью» администрация понимала не только
предотвращение непосредственной военной конфронтации с СССР,
но и, прежде всего, сохранение сложившегося в мире
военно-политического и социального статус-кво. Такая
политика была рассчитана на то, что разрядка с СССР
позволит США хотя бы удержать имевшиеся у них на
начало 70-х годов международные позиции. В своих
мемуарах Р. Никсон дает вполне определенную трактовку
подхода администрации к разрядке с СССР как
совокупности усилий, направленных на поддержание
«международной стабильности и статус-кво» 72. Иными словами,
правительство Р. Никсона на практике проявляло
склонность сводить процесс разрядки в значительной мере к
обязательствам сторон поддерживать и сохранять
сложившийся в мире статус-кво и под этим углом зрения
рассматривать перспективы расширения сотрудничества с
СССР.
В этом смысле, как подчеркивают некоторые
американские наблюдатели, политика разрядки рассматривалась
в Вашингтоне в качестве так называемой «позитивной
формы сдерживания» Советского Союза, как более
предпочтительной, с точки зрения интересов США,
альтернативы в условиях нового соотношения сил на мировой
арене.
Хотя на какое-то время термин «сдерживание» исчез
из официальной риторики, подспудно он продолжал жить
в умах вашингтонских политиков, в огромной степени
предопределяя их цели и намерения. В аналитическом
обзоре под заглавием «Соединенные Штаты на мировой
арене: новые направления в политике после Вьетнама?»,
подготовленном в 1976 г. известной исследовательской
организацией «Потомак ассошиэйтс», не без оснований
проводится мысль о том, что при Р. Никсоне заметному
45

изменению подверглись скорее методы осуществления
политики «сдерживания» нежели ее глубинная суть.
Администрация Р. Никсона,— пишут авторы исследования,—
видела свою цель в том, чтобы «изменять — сохраняя или
же изменять — ради сохранения, причем с точки зрения
существа политики сохранение было явно призвано
доминировать над изменениями.
От Г. Трумэна до Л. Джонсона включительно
сдерживание представляло собой по существу стратегию
опосредованной борьбы. За исключением случаев прямых
вызовов Соединенным Штатам, внимание концентрировалось
по большей части на поддержании прочных союзнических
отношений в ожидании изменений в поведении
противников. Пересмотр политики сдерживания Р. Никсоном
состоял в том, что она более не отождествлялась с этой
стратегией и ее упором на единство союзников. Хотя
важность союзов сохранялась, уже не было желания
платить за них ту цену, которую были готовы платить
предшествующие администрации. Вместо этого появилось
стремление к позитивным инициативам в адрес
противников в расчете на то, что эти инициативы будут
стимулировать проявления умеренности в поведении противников
и в конечном итоге будут содействовать
формированию общей заинтересованности в поддержании
миропорядка, основанного на более широких и надежных
факторах, нежели боязнь взаимного уничтожения» 73.
Делая значительную став<ку на развитие
советско-американских взаимоотношений, руководители
администрации Р. Никсона не сводили все дело к переговорам с СССР,
к укреплению взаимопонимания па этом направлении.
Напротив, исходя из посылки, что соперничество США с
СССР с неизбежностью будет продолжаться, что между
ними сохранятся фундаментальные различия,
вытекающие из противоположности идеологических и
политических позиций, правительство США не оставляло попыток
ослабить влияние Советского Союза, всего
социалистического содружества в мире. Американские руководители
стремились одновременно противопоставить Советскому
Союзу на мировой арене другие «центры силы» — Китай,
Западную Европу и Японию, а для себя обеспечить
большую свободу дипломатического маневрирования между
этими силовыми центрами. Это нашло свое отражение
в выдвижении Р. Никсоном концепции «пятиполюсного
мира» и в начавшемся процессе нормализации отношений
46

США с КНР. Не случайно поездка Р. Никсона в Пекин,
замышлявшаяся в качестве средства политического и
психологического нажима на позицию СССР в отношении
Соединенных Штатов, предшествовала встрече в верхах в
Москве в конце мая — начале июня 1972 г. Правда,
объективные потребности американской внешней политики не
могли не привести к тому, что администрация придавала
отношениям с СССР более важное значение, чем
отношениям с Пекином. «Если создание стабильного мира,—
признавалось во внешнеполитическом послании президента от
9 февраля 1972 г.,— в конечном счете потребует
примирения Соединенных Штатов с КНР, то как
непосредственные, так и долгосрочные надежды на мировую
стабильность зависят от более нормальных и
взаимовыгодных отношений между США и СССР» 74.
Последующее развитие событий подтвердило такой подход
администрации, тем более что продвижение американо-китайских
отношений в тот период натолкнулось на немалые
трудности.
Что касается взаимоотношений США с
капиталистическими странами Западной Европы и с Японией, то
теоретически во внешнеполитических приоритетах
администрации Р. Никсона им отводилось видное место. Согласно
«доктрине Никсона» эти взаимоотношения должны были
строиться на принципах «зрелого партнерства», т. е. более
активного участия соответствующих стран в общей
внешнеполитической стратегии империализма. На
практике, однако, оказалось, что именно в период пребывания
у власти администрации Р. Никсона эти отношения
оказались серьезно отягощенными отказом
западноевропейских стран поддерживать американцев в войне в
Индокитае, а позднее, в 1973 г., их политикой отмежевания от
США в ходе арабо-израильской войны и поддержки
Соединенными Штатами Израиля. Япония была серьезно
задета тем, что поездка президента Р. Никсона в КНР
была предпринята без предварительной консультации с
ней и поставила ее в сложное положение; вместе с
западноевропейскими странами она была ущемлена и
проведенными Соединенными Штатами в 1971 и 1972 гг.
валютными и внешнеторговыми мероприятиями, бившими
по ее интересам.
Есть основания полагать, что руководящие деятели
администрации Р. Никсона понимали, что активизация
отношений США с СССР может в известной степени
47

осложнить их взаимоотношения с основными странами
Западной Европы и с Японией, но сознательно шли на
это, стремясь увеличить свободу маневра в отношении
своих империалистических партнеров-конкурентов. Такая
линия в целом укладывалась в концепцию «пятиполюс-
ной» дипломатии. Отмечая особенности данной концепции,
М. Кемпс, эксперт в области взаимоотношений между США
и Западной Европой, в своем исследовании «Руководство
взаимозависимым миром» подчеркивает, что американская
дипломатия намеревалась «получить свободу вначале в
целях сокращения своих обязательств в мире, а в
последующем — для выполнения классической роли «держателя»
нового баланса сил» 75.
В свою очередь, администрация, очевидно,
преследовала цель и несколько попридержать темпы нормализации
отношений между СССР и ведущими
западноевропейскими странами. Уже во внешнеполитическом послании
Р. Никсона конгрессу США от 1971 г. открыто
выражалась озабоченность США быстрым развитием этих
отношений и проводилась мысль о необходимости
«гармонизировать» политические курсы союзников в отношении
СССР, сделать их «взаимодополняющими» 76.
Западноевропейские страны, не желая быть
подключенными к «испытаниям силы» между США и СССР за
пределами непосредственной сферы действия
Североатлантического договора и стремясь расширить свободу
маневра в проведении внешней политики, отвечающих их
собственным интересам, относились к этим попыткам без
энтузиазма. Предложение администрации Р. Никсона —
Г. Киссинджера в начале 1973 г. во имя «более общих
целей» рассмотреть и урегулировать проблемы,
вызванные разрядкой, в «пакете» с другими «атлантическими»
трудностями, наложившись на обострение американо-
западноевропейских экономических противоречий, повисло
на несколько лег в воздухе. В Западной Европе расценили
его как попытку восстановить позиции американского
политического и экономического диктата в НАТО времен
«холодной войны».
Охарактеризованные выше аспекты политики
республиканской администрации свидетельствовали о том, что
Соединенные Штаты, будучи вынужденными признать
сокращение своих возможностей проведения политики
«с позиции силы» в отношении СССР, тем не менее
стремились маневрировать так, чтобы приостановить или за-
48

медлить укрепление позиций СССР, его влияние на
развитие событий в мире. Становилось очевидным, что идея
создания в условиях начавшегося процесса разрядки
международной напряженности новой системы
международных отношений в трактовке Г. Киссинджера
представляла собой в значительной мере разновидность политики
«баланса сил» применительно к сложившейся в мире
обстановке.
Очевидно, что такая концепция политики
«балансирования в многополюсном мире», нацеленная на
воссоздание позиции силы США не только за счет собственного
потенциала и усилий, но и за счет потенциалов других
стран, противопоставления их друг другу, противоречила
задаче уменьшения силовых аспектов
межгосударственных отношений и управления мировой стабильностью.
Эта задача может быть решена только на путях равно-
нравного сотрудничества всех государств — больших и
малых — на основе принципов мирного сосуществования
и организации региональных систем безопасности и
сотрудничества, уменьшающих возможности для силового
маневрирования и подчеркивающих элементы и факторы
кооперационного взаимодействия на основе
многостороннего сотрудничества в деле предотвращения мировой
войны, решения глобальных проблем человечества. Важно,
конечно, чтобы такая перестройка международных
отношений действительно отвечала интересам основных групп
государств, представленных на мировой арене.
«По-настоящему прочный мир,— говорил в этой связи
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев,—
может быть только миром демократическим, миром
справедливым. Такой мир должен покоиться не на каких-то
полюсах силы и соперничества, о которых за последнее
время кое-где стало модным говорить, а на уважении
прав, суверенитета, законных интересов всех без
исключения стран, будь они «большие» или «малые», входят
они в те или иные политические группировки или нет.
Речь идет не о том, чтобы научиться более изощренным
способом манипулировать так называемым балансом сил,
а о том, чтобы исключить из международных отношений
применение силы. Для этого необходимо объединение
конструктивных усилий всех государств» 77.
Половинчатость, двойственность и противоречивость
были свойственны и позиции администрации по вопросам
ограничения гонки вооружений. С одной стороны, адми-
49

нистрация осознавала необходимость определенного
ограничения гонки вооружений^ подчеркивая, что это
является одной из важнейших сфер совпадения интересов между
США и СССР. Исследования американских специалистов,
посвященные политике Р. Никсона, дают дополнительные
свидетельства о тех мотивах, которыми руководствовалась
его администрация в подходе к этому вопросу.
«Поскольку,— пишут, в частности, американские журналисты
Б. Вудворд и К. Бернстейн,— столь большая ставка
делалась на сохранение баланса ядерных сил, никакой
договор не рассматривался Р. Никсоном и Г. Киссинджером
как более важный, чем постоянное соглашение об
ограничении стратегических вооружений (двух стран).
Президент часто доверительно говорил Г. Киссинджеру о том,
что было для него самым основательным побуждением
к замедлению гонки вооружений. Он опасался, что
Соединенные Штаты проиграют эту гонку. Продолжающееся
военное соревнование стоит слишком дорого. Страна
может оказаться не в состоянии далее финансировать
продолжительную холодную войну. Слишком велика
вероятность того, что Америка не выдержит такого
напряжения» 78.
Все это помогло достижению известных
советско-американских договоренностей, связанных с ограничением
стратегических наступательных вооружений и
противоракетных систем. Хотя очевидно, что в Вашингтоне не
были готовы пойти на какое-то значительное ограничение
или сокращение стратегических вооружений, а скорее
мыслили категориями установления контроля над
развертыванием стратегических вооружений, масштабами их
совершенствования и т. д. Собственно такой подход и был
изложен в выступлении Г. Киссинджера 19 сентября
1974 г., назвавшего следующие цели США на переговорах
по ограничению стратегических вооружений: «1) прервать
тенденцию к неуклонному наращиванию арсеналов;
2) подчинить контролю некоторые качественные аспекты;
3) сделать более умеренными темпы новых мероприятий;
4) добиться в конечном итоге снижения уровней
вооруженных сил» 79.
С другой стороны, администрация продолжала
наращивание военной силы США, всячески подчеркивала
тезис о том, что Соединенные Штаты никому не должны
уступать в военном отношении и т. д. Можно, в
частности, напомнить, что в 1970 г., буквально накануне начала
50

переговоров об ограничении стратегических вооружений,
США приняли важнейшее решение об оснащении своих
стратегических ракет разделяющимися головными
частями, что в несколько раз увеличило число ядерных
боеголовок в стратегических наступательных силах
Соединенных Штатов. Это был новый серьезный рывок в
гонке вооружений, нацеленный на приобретение
Соединенными Штатами — в перспективе — односторонних
преимуществ.
Отмечая эти парадоксы в политике администрации,
известный деятель демократической партии США, бывший
сенатор У. Фулбрайт писал в 1973 г.: «Администрация
Р. Никсона проводит курс на разрядку с СССР, но
одновременно проводит и такую военную политику, которая
противоречит разрядке и оказывает негативное влияние
на нашу национальную экономику. Военный бюджет...
все еще основан на устаревших посылках холодной войны
и в равной мере на устаревшей посылке о безграничных
американских ресурсах проводить ее и впредь. В целом
политика администрации выглядит таким образом, что
она стремится подтолкнуть холодную войну и
одновременно прекратить ее, наносит ущерб экономике, пытаясь
в то же время оживить ее» 80.
Довольно значительную роль Р. Никсон и его
окружение отводили попыткам использовать развитие торгово-
экономических отношений для нажима на Советский
Союз в других сферах взаимоотношений с ним. В одном
из выступлений в финансовой комиссии сената Г.
Киссинджер охарактеризовал экономические связи с СССР
в качестве одного из средств в попытках США добиться
так называемого более ответственного поведения СССР на
мировой арене. Судя по всему, в администрации Р.
Никсона были склонны рассматривать расширение
экономических связей с СССР как уступку со стороны США,
за которую Советский Союз должен-де пойти на ответные
уступки в «более широком контексте».
На стремления делать упор на такого рода
взаимосвязь указывает ряд американских специалистов,
например, Ф. Хольцман и Р. Легвольд в изданной в 1975 г.
Брукингским институтом книге «Мировая политика и
международные экономические отношения»: «Так
называемая стратегия увязок, ассоциируемая с бывшим
президентом Р. Никсоном и государственным секретарем
Г. Киссинджером, в сущности является наиболее явной и
51

наглядной попыткой использовать заинтересованность
Востока (в особенности Советского Союза) в расширении
торговли для достижения политических целей. До тех пор,
пока этот подход не был поставлен под угрозу
собственной стратегией увязок сенатора Г. Джексона,
экономическая взаимосвязь рассматривалась в качестве элемента
(и при том наиболее подходящего) политической
стратегии, направленной на то, чтобы побудить Советский Союз
систематически и всесторонне заниматься проблемами,
которые могут серьезным образом нарушить стабильность
взаимоотношений крупных держав, и прежде всего
такими проблемами, как Ближний Восток, Индокитай и гонка
вооружений» 81.
Эти попытки увязывать совершенно разнородные
проблемы взаимоотношений, усугублявшиеся давлением
правых сил, вылились в то, что на протяжении 1969—
1971 гг. администрация противилась мерам по
нормализации советско-американской торговли, которые в тот
период обсуждались в конгрессе США, а также
воспрепятствовала заключению некоторых сделок между
советскими внешнеторговыми организациями и американскими
фирмами 82.
Прогресс в области развития советско-американских
отношений был достигнут лишь в конце 1972 г., только
после того, как были подписаны соглашения по
Западному Берлину и заключено первое соглашение по
ограничению стратегических вооружений, а также укрепилось
понимание в руководящих кругах США, что отказ от
экономических связей с СССР сам по себе не может дать
таких результатов, каких этим способом не удалось
добиться даже тогда, когда это было частью американской
политики «холодной войпы». Ыо даже и после этого
администрация Р. Никсона, в отличие от правительств
других стран Запада, считала, в частности,
целесообразным предоставлять СССР кредиты лишь под реализацию
конкретных проектов, занимала сдержанную позицию и по
некоторым другим аспектам советско-американских
экономических отношений.
Следовательно, в позиции, занятой республиканской
администрацией в начале 70-х годов, была известная
противоречивость. Администрация Р. Никсона в целях
американского «внутреннего потребления» зачастую
представляла разрядку не как вынужденное отступление США
перед лицом новых реальностей в мире? а как чуть ли
52

не «средство изменения реальных целей СССР» на
мировой арене.
Попытки администрации использовать улучшение
американо-китайских отношений в качестве рычага нажима
на Советский Союз, ее стремление сцементировать
единство НАТО все на той же потенциально антисоветской
платформе, ее попытки обусловить решение ряда
внешнеполитических и экономических вопросов в
советско-американских отношениях требованиями, не имеющими к
этим вопросам касательства, продолжение Соединенными
Штатами наращивания военной силы,— все это
наглядные свидетельства противоречивости, двойственности
политики Р. Никсона.
Характерное для администрации расхождение между
декларациями и политической практикой не только не
было ликвидировано, но даже усугубилось в тот
болезненный для Америки период «уотергейта», когда суть
внешнеполитических инициатив и подходов республиканской
администрации была отчасти затемнена, а отчасти —
скомпрометирована, ибо их пытались использовать как
козырные карты в сложной и запутанной
внутриполитической игре Р. Никсона поддержать свою репутацию за
счет внешнеполитических заслуг; в результате все эти
внешнеполитические заслуги в глазах широкой
американской общественности были поставлены под сомнение,
когда под сомнением оказалась компетентность и
элементарная честность самого Р. Никсона.
Подобная позиция администрации не могла не
подбадривать тех в США, кто противился коренной реформе
американской внешней политики, глубокой перестройке
международных отношений на принципах мирного
сосуществования. Правильно усмотрев расхождение между
словами и делами вашингтонского руководства, эти силы
довольно скоро начали тянуть руководство страны в
сторону мероприятий, которые не соответствовали политике
разрядки.
Довольно влиятельные силы в США, делавшие бизнес
на политике антикоммунизма и военных приготовлениях,
осуществляемых во имя «борьбы с коммунизмом»,
чувствовали себя ущемленными самим фактом нормализации
отношений между США и СССР. Их интересы при
принятии внешнеполитических решений оказывались не на
первом плане, не доминирующими. И они начали
квалифицировать чуть ли не как «предательство националь-
53

ных интересов» США уже сам принцип признания
Вашингтоном равенства с Советским Союзом,
необходимости разговаривать с ним и решать проблемы не «с
позиции силы», а на основе взаимоприемлемых
компромиссов, учитывающих интересы обеих сторон. К сожалению,
подобная точка зрения падала в США на достаточно
благодатную почву, ибо там десятилетиями
культивировались иллюзии американского всесилия, американского
превосходства, убеждение в том, что США в состоянии
решать все единолично, что решение любой
международной проблемы может быть, по сути дела, не
международным, а чисто американским.
Эти сшгы консолидировали свои ряды с течением
времени и начали (уже с конца 1973 г.) подвергать критике
политику разрядки, как не обеспечивающую в
достаточной мере защиту интересов США.
Представители администрации США, стремясь пред
ставить свою линию в отношении СССР как достаточна
«твердую», стали акцентировать «серьезную
озабоченность» увеличением советской мощи и распространением
советского влияния в мире. Советскому Союзу начали
предъявляться непомерные требования, в частности
требование отказа от морально-политической поддержки
дружественных ему революционных сил и движений. Такая
поддержка была демагогически объявлена «угрозой»
дальнейшему развитию процесса нормализации
взаимоотношений с СССР.
Борьба в США вокруг политики разрядки, вокруг
оценки ее итогов еще более обострилась к середине 70-х
годов под влиянием некоторых изменений в
международной обстановке в сочетании с новыми явлениями
американской внутриполитической жизни. Становилось
очевидным, что глубокая внешнеполитическая перестройка еще
не нашла полного реального воплощения, ее формы и
масштабы оставались предметом острых разногласий
и напряженного противоборства различных политических
сил внутри страны.
1 В частности, см. такие работы: Доктрина Никсона. М.: Наука,
1972; Арбатов Г. А. Американская политика на пороге 70-х
годов.--США — экономика, политика, идеология, 1970, № 1; Тро-
фименко Г. А. США: политика, война, идеология. М.: Мысль, 1976.
2 США: политическая мысль и история. М.: Наука, 1976, с. 263.
3 Gaddis J. L. Containment: A Reassesment.— Foreign Affairs, 1977,
July, p. 885.
54

4 Дж. Кеннан возглавлял в 1947—1950 гг. группу планирования
политики при государственном департаменте США.
5 Containment: Documents on American Policy and Strategy, 1945—
1950/Ed. Т. Н. Etzold, J. L. Gaddis. New York, 1978, p. 36—37.
6 Kennan G. F. Memoirs. 1925—1950. Boston, 1967, p. 594.
7 Ibid., p. 294.
8 Kennan G. F. American Diplomacy. 1900—1950. New York, 1951,
p. 104.
9 Ibid., p. 105.
10 Kennan G. F. Memoirs..., p. 359.
11 Containment..., p. 91.
12 Ibid., p. 33, 34, 173.
13 В частности, в своих мемуарах Дж. Кеннан говорит о том, что
его статья имела несколько недостатков, самый серьезный из
которых «состоял в неясности того, что, говоря о сдерживании
советской мощи, я имел в виду не сдерживание военными
средствами военной угрозы, а политическое сдерживание
политической угрозы» {Kennan G. F. Memoirs..., p. 358).
14 Подробнее об этой дикуссии см.: Трофименко Г. А.
Американский подход к мирному сосуществованию с Советским Союзом.—
США — экономика, политика, идеология, 1978, № 6, с. 26—27.
15 Kennan G. F. Memoirs..., p. 304.
16 Foreign Affairs, 1978, Apr., p. 644.
17 Трофименко Г. А. Американский подход к мирному
сосуществованию с Советским Союзом.— США — экономика, политика,
идеология, 1978, № 6, с. 27—29.
18 Foreign Relations of the United States. 1950.— National Security
and Foreign Economic Policy. Washington, 1977, vol. 1, p. 240—
241.
19 Foreign Relations of the United States. 1950..., p. 251.
20 Dropshot. The United States Plan for War with the Soviet Union
in 1957/Ed. A. C. Brown. New York, 1978, p. 5, 6, 21.
21 Foreign Relations of the United States. 1950..., p. 273.
22 Ibid., p. 241, 252.
23 Ibid., p. 253.
24 Ibid., p. 285.
25 Ibid., p. 306.
26 Ibid., p. 304.
27 Strategy for the 60's./Ed. J. H. Cerf, W. Pozen. New York, 1961,
p. 2.
28 United States Foreign Policy. USSR and Eastern Europe. A Study
Prepared at the Request of the Committee on Foreign Relations,
United States Senate by a Columbia — Harvard Research Group
under Administration of Columbia University. Washington, 1960,
p. 55, 59.
28a Здесь имеется в виду не политическое антисоветское
«сдерживание», а стабилизация стратегического баланса путем
установления контроля над ядерными силами сдерживания.
29 Ibid., p. 59.
30 Ibid., p. 54, 74.
31 Schlesinger A., Jr. A Thousand Days. New York, 1965, p. 348.
32 Sorensen T. Kennedy. New York, 1965, p. 517.
33 United States Foreign Policy. USSR and Eastern Europe..., p. 76.
34 Брежнев Л. Л. Ленинским курсом: Речи и статьи. М.: Политиздат,
1970, т. 1, с. 453.
55

35 Во внешнеполитическом послании Р. Никсона конгрессу США
от 3 мая 1973 г. признавалось следующее: «Хотя исторические
императивы, обусловившие необходимость нового подхода к
международным делам, возникли сами по себе, тем не менее
война во Вьетнаме сделала эту проблему одновременно более
неотложной и трудной. Как никакой другой фактор эта война
угрожала подорвать желание американской общественности
оказывать поддержку надежного (с точки зрения интересов
правящего класса США.— П. П.) внешнеполитического курса.
То, как мы будем решать проблему этой войны, окажет
решающее влияние на отношение к нам в мире и на психологию
американцев» (U. S. Foreign Policy for the 1970's. Shaping a Durable
Peace.— A Report to the Congress by Richard Nixon, President of
the United States, 1973, May 3, p. 4).
36 The New York Times Magazine, 1969, June 1, p. 54.
37 National Security Policy and Changing World Power Alignment.
Hearing — Symposium before the Subcommittee on National
Security Policy and Scientific Developments of the Committee on
Foreign Affairs, House of Representatives. Washington, 1972, p. 109.
38 Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи. М.:
Политиздат, 1976, т. 5, с. 317.
39 The Washington Post, 1969, June 16.
40 United States Foreign Policy for the 1970's. Shaping a Durable
Peace..., p. 194.
41 Доктрина Никсона. М.: Прогресс, 1972, с. 4. Подробнее эти
вопросы исследованы в кн.: Трофименко Г. А. США: политика
война, идеология. М.: Мысль, 1976. «В силу масштабов того
„замаха",— отмечает автор,— который Вашингтон с самого начала
придал своей интервенции в Индокитае („повернуть вспять"
мировой прилив освободительных революционных движений!),
поражение США во Вьетнаме имело не чисто локальный, а
поистине глобальный резонанс: роль мирового полицейского, как
это стало ясно не только американцам, но и всему остальному
человечеству, оказалась непосильной для США» (с. 270).
42 Vance Nomination. Hearings before the Committee on Foreign
Relations. Senate. Washington: GPO, 1977, Jan. 11, p. 15.
43 Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи, 1973, т. 3,
с. 390.
44 The Department of State Bulletin, 1976, May 3, vol. XXIV, N 1923,
p. 579.
45 United States Foreign Policy for the 1970's. Shaping a Durable
Peace..., p. 5. Весьма любопытное суждение на этот счет
высказал в 1972 г. нынешний помощник президента США по
вопросам национальной безопасности 3. Бжезинский: «К исходу 60-х
годов Соединенные Штаты были охвачены глубоким
политическим кризисом, включавшим крупные столкновения внутри
правящей элиты и кризис социальных ценностей... Глобальная
вовлеченность США во все большей мере начала утрачивать
позитивную поддержку внутри страны. В результате этого
инициатива постепенно перешла к советской стороне» (Brzezinski Z.
How the Cold War Was Played.—Foreign Affairs, 1972, Oct.,
p. 197).
46 Defending America. Toward a New Role in the Post — Detente
World/Introduction J. R. Schlesinger. New York, 1977, p. 236, 239.
56

47 Morgenthau Я. J. The Pathology of American Power.—
International Security, 1977, vol. 1, N 3, p. 9.
48 Касаясь этого вопроса, бывший директор Административно-
бюджетного управления в администрации Л. Джонсона Ч. Шуль-
тце отмечал, что антикоммунистическая антисоветская
сосредоточенность внешней политики США заслоняла другие задачи
внешнеполитической стратегии США, в частности во
внешнеэкономической сфере, от решения которых в большой мере
зависят позиции США в мире в целом. «Мы,— говорил он,— не
можем и не должны быть мировым полицейским» (National
Security Policy and Changing World Power Alignment/Hearing —
Symposium..., p. 147—148).
49 The Department of State Bulletin, 1976, May 3, vol. LXXIV, N 1923,
p. 579.
50 United States Foreign Policy for the 1970's. A New Strategy for
Peace. A Report by President Richard Nixon to the Congress, 1970,
Febr. 18, p. 99.
51 United States Foreign Policy for the 1970's. Shaping a Durable
Peace..., p. 36.
52 Detente. Hearings before the Committee on Foreign Relations,
United States Senate. Washington, 1975, p. 247.
53 The Department of State Bulletin, 1976, vol. LXXIV, N 1923, May
3, p. 580.
54 Правда, 1972, 30 мая.
55 Там же.
56 Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи. М.:
Политиздат, 1976, т. 5, с. 465.
57 Там же, 1973, т. 3, с. 223.
58 The Department of State Bulletin, 1974, Febr. 6, p. 39.
59 The Memoirs of Richard Nixon. New York, 1978, p. 344.
60 Annual Report, Council on Foreign Relations. Year 1970. New York,
1970, p. 15.
61 В своих мемуарах Р. Никсон прямо говорит, что одно из самых
сильных его стремлений состояло в том, чтобы руководимая им
администрация ассоциировалась с «началом нового рубежа в
советско-американских отношениях» (The Memoirs of Richard
Nixon, p. 407).
62 Zumwalt E. R., Jr. On Watch. A Memoir. New York, 1976, p. 319.
63 The Department of State Bulletin, 1976, Febr. 23, p. 20.
64 Paccm on Terris III. The Nixon-Kissinger Foreign Policy:
Opportunities and Contradictions. Santa Barbara, 1974, p. 16.
65 Osgood R. E.} Tucker R. W. Retreat from Empire? The First
Nixon Administration. Baltimore; London, 1973, p. 4—5.
66 Pacem in Terris III..., p. 14.
e7 United States Foreign Policy for the 1970's. Building for Peace.
A Report to the Congress by Richard Nixon, President of the
United States. 1971, Febr. 25, p. 156.
68 The Memoirs of Richard Nixon, p. 346.
69 The Department of State Bulletin, 1974, Mar. 21, p. 92.
70 United States Foreign Policy for the 1970's. A New Strategy for
Peace..., p. 101.
71 Ibid., p. 101.
72 The Memoirs of Richard Nixon, p. 618.
73 Tucker R. W., Waits W., Free L. A. The United States in the
57

World. New Directions for the Post-Vietnam Era? Washington,
1976, p. 4.
74 United States Foreign Policy for the 70's. Building for Peace...,
p. 102.
75 Camps M. The Management of Interdependence. New York, 1974,
p. 25.
76 United States Foreign Policy for the 1970's. Building for Peace...,
p. 39—40.
77 Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи. М.:
Политиздат, 1974, т. 4, с. 389.
78 Woodward В., Bernstein С. The Final Days. New York, 1977, p. 240.
79 Detente. Hearings before the Committee on Foreign Relations.
United States Senate..., p. 254.
80 Pacem in Terris III..., p. 35—36.
81 World Politics and International Economics/Ed. G. F. Bergsten,
L. B. Krause. Washington, 1975, p. 280.
82 Подробнее об этом см.: СССР — США: экономические
отношения. Проблемы и возможности. М.: Наука, 1976, с. 192—193.

Глава 2
ОСНОВНЫЕ АМЕРИКАНСКИЕ КОНЦЕПЦИИ
РАЗВИТИЯ ОТНОШЕНИЙ С СССР
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 70-х ГОДОВ
В течение второй половины 70-х годов в развитии
мировой обстановки и внутриполитической ситуации в США
дали о себе знать многие новые явления и процессы,
которые в своей совокупности повлекли серьезную
модификацию внешнеполитического курса США па его
основных направлениях, в том числе и в области советско-
американских отношений. Характеризуя суть этих
процессов, нынешний помощник президента США по
вопросам национальной безопасности 3. Бжезинский в
выступлении в Совете по международным отношениям
(г. Нью-Йорк) в начале 1975 г. признал, что
Соединенные Штаты столкнулись одновременно с тремя
кризисами — экономическим кризисом, кризисом так называемых
духовных, культурных ценностей буржуазного общества
и с кризисом послевоенной системы международных
отношений, а точнее той ее части, которая, по его словам,
«охватывала зону Атлантики, пользовалась
покровительством Соединенных Штатов и финансировалась Нью-
Йорком» i.
1. Особенности мировой обстановки
и внутриполитического положения США
второй половины 70-х годов
В этот период произошло дальнейшее укрепление
оборонной и политической мощи СССР, упрочились его позиции
в ряде районов мира, повысился авторитет Советского
Союза как силы, которая последовательно выступает за
укрепление международной разрядки и расширение
равноправного сотрудничества между государствами.
Показательно, что наиболее вдумчивые американские
политические деятели и теоретики делают вывод о том, что
современная внешняя политика США должна исходить из
факта возникновения на рубеже 70—80-х годов «более
59

зрелого» военно-стратегического паритета между СССР и
США, а также расширения возможностей Советского
Союза влиять на развитие международной политической
ситуации. «В целом,— пишет в этой связи американский
политолог С. Браун, руководивший в 1976—1978 гг.
программой по исследованию советско-американских
отношений в Фонде Карнеги,— Соединенные Штаты вступают
в новую эру отношений с Советским Союзом, которая
характеризуется более зрелым стратегическим паритетом,
сопровождающимся усилением глобальной мобильности
СССР» 2. Все это продолжало играть определяющую роль
в сохранении интереса правящих кругов США к
переговорам с СССР по вопросам, связанным с предотвращением
ядерной войны, ограничением стратегических вооружений,
а также с решением некоторых мировых проблем. Но
вместе с тем вызывало противоречивую реакцию со стороны
различных группировок правящего класса США.
Во второй половине 70-х годов новые успехи одержало
национально-освободительное движение. Об этом
свидетельствуют революционные перемены в Эфиопии,
Афганистане, Южном Йемене, Юго-Восточной Азии, Анголе,
Мозамбике, освободительная борьба народов Южной
Африки, падение реакционных проамериканских режимов
в Иране, Никарагуа. Оценивая последствия падения
шахского режима в Иране для внешней политики США
Г. Киссинджер говорил 24 мая 1979 г.: «Я считаю
свержение шаха и события, вызванные этим, одной их самых
серьезных стратегических неудач, постигших Соединенные
Штаты в послевоенный период» 3. Активизировалась
борьба развивающихся стран против всех форм
неоколониализма, стало возрастать влияние этих стран на
мировую политику. Усилились требования этих стран о
перестройке международных экономических отношений на
более равноправных условиях, а нефтедобывающие
государства, как известно, ввели осенью 1973 г. эмбарго на
поставки нефти некоторым странам капиталистического
мира, в том числе и Соединенным Штатам. Беспокойство
правящих кругов США вызывает тот факт, что
осуществление прогрессивных социально-экономических
преобразований в ряде развивающихся государств
приобретает «определенно-выраженный антиамериканский и
антикапиталистический характер» 4.
Соединенные Штаты острее столкнулись и с
некоторыми внешнеэкономическими проблемами, затрагивающи-
60

ми их отношения с другими капиталистическими
странами, а также и с развивающимися государствами.
Наиболее острой из этих проблем является рост
зависимости американской экономики от импорта нефти,
который дает почти половину нефти потребляемой в стране.
Это, как показывает опыт последних лет, делает уязвимой
американскую экономику, позволяет странам —
экспортерам нефти эффективно реагировать на экспансионистскую
политику США. Такая ситуация в свою очередь
усиливает попытки Соединенных Штатов, да и других стран
Запада закрепить за собой мировые источники сырья,
в первую очередь — нефти.
На протяжении второй половины 70-х годов
капиталистический мир переживал серьезные экономические
трудности, вызвавшие резкий спад производства, инфляцию,
массовую безработицу, в том числе и в США. Воздействие
этого кризиса на отношения США с их главными
партнерами-конкурентами является двояким: как всегда в
периоды экономических осложнений усилилась тенденция к
обострению межимпериалистических противоречий между
Соединенными Штатами, Западной Европой и Японией.
Однако партнеры США довольно быстро обнаружили,
что они не способны решить собственные экономические
и политические проблемы без участия США. Это укрепило
позиции США в отношениях с союзниками, подтолкнуло
тенденцию к консолидации сил капитализма
(«укреплению сплоченности индустриальных демократий» по
выражению Г. Киссинджера), о чем свидетельствовали встречи
и совещания руководителей «большой семерки» западных
держав в 1976—1980 гг. в целях разработки совместных
решений ряда проблем.
Тенденции к определенной консолидации
капиталистического мира, безусловно, способствовали как
недовольство правящих классов государств Запада усилением в
них влияния левых сил, укрепление мировых позиций
СССР, равно как и рост влияния развивающихся
государств на мировую политику. Говоря о последствиях
вышеназванных факторов для политики США, профессор
Принстонского университета Р. Ульман отмечал, что
для многих американских политиков так называемый
объединенный фронт «развитых индустриальных
западных обществ» казался «единственным эффективным
средством», с одной стороны, сдержать новые требования
и радикальные действия развивающихся стран (такие,
61

как бойкот со стороны стран — участниц ОПЕК в
1973 г.), а с другой — отреагировать на укрепление связей
СССР с рядом прогрессивных развивающихся
государств 5.
Внешнеполитические трудности, относительное
сужение возможностей Соединенных Штатов влиять на
развитие международной обстановки весьма чувствительно
сказываются на общем политическом климате в стране:
широкие слои американского общества, воспитанные
десятилетиями в духе иллюзий американского всесилия,
представляют собой благоприятную почву для демагогов
правого толка, призывающих к «восстановлению
американской силы», «усилению» борьбы с СССР.
Как уже говорилось в гл. 1, США в начале 70-х годов
пошли на более активное приспособление к новым
реальностям в мире, в том числе и на разрядку с СССР,
ибо им было нужно вывести свою внешнюю политику из
тупика и одновременно консолидировать
внутриполитическую ситуацию. Если администрация Р. Никсона
рассматривала необходимость поддержания нормальных
отношений с СССР в качестве долговременной задачи
американской политики, то консервативная часть американских
правящих кругов, судя по всему, рассматривала разрядку
с СССР в первой половине 70-х годов как временное
отступление, которое позволило бы Соединенным Штатам
«выжить» в трудный период времени, после чего они
смогли бы вновь вернуться к политике «с позиции силы»
в отношении Советского Союза 6.
Однако тенденции международной жизни второй
половины 70-х годов опрокидывали подобного рода надежды,
подрывали уверенность американских правящих кругов в
том, что в условиях разрядки им удастся создать такую
систему международных отношений, которая бы в
большей мере отвечала интересам США, Запада в целом.
Этими настроениями проникнут, в частности,
подготовленный в 1977 г. весьма влиятельной трехсторонней
комиссией доклад о перспективах разрядки между Востоком и
Западом на рубеже 70—80-х годов 7.
Особое недовольство, прежде всего со стороны правых
кругов США, вызывал тот факт, что Советский Союз не
отказывается от поддержки демократических сил и
национально-освободительных движений, от идеологической
борьбы. В атмосфере разрядки продолжали развиваться
объективные процессы политических и социальных пере-
62

мен в мире. Иными словами, надежды определенных сил
в США, что разрядка как бы затормозит эти перемены,
что в условиях разрядки Советскому Союзу будет труднее
проявлять классовую солидарность с революционными,
освободительными движениями, были безосновательными,
беспочвенными. Показательна в этом плане редакционная
статья, которая была опубликована в апреле 1976 г.
влиятельным в США журналом «Форчун». «Разрядка,—
утверждалось там,—предполагала (и в этом состояло ее
главное отличие от политики, направленной только на
«сдерживание» СССР), что США имеет реальную
возможность изменить советские цели». Однако далее
констатировалось, что такая посылка «не срабатывает», так как
СССР не отказывается от классового характера своей
внешней политики8.
Такого рода оценки способствовали распространению
в США, особенно консервативными силами, спекуляций
на том, что разрядка не дает Западу ожидаемых
дивидендов (не наблюдается эрозии социалистического
содружества, нет «требуемых» изменений в советской внешней
политике, растут, а не уменьшаются престиж' и влияние
Советского Союза и т. п.), что она-де является «улицей с
односторонним движением».
Не случайно поэтому в ходе широкой дискуссии по
вопросам разрядки, развернувшейся в США начиная с
1974 г., были столь сильны нотки разочарования,
признание позитивных моментов разрядки сопровождалось,
как правило, множеством оговорок, критикой советской
политики, нападками на деятельность республиканской
администрации Р. Никсона, заявлениями о том, что США
потеряли от разрядки больше, чем приобрели, атаками
на соглашения между СССР и США, прежде всего —
по ограничению стратегических вооружений. Усиливались
также призывы к большей осмотрительности в американо-
советских отношениях, к замедлению темпов их развития,
выдвигались аргументы о необходимости переключить
внимание правительства США с разрядки на «более
важные проблемы», а именно: отношения США со своими
главными капиталистическими партнерами, с
развивающимися странами и т. д. В ходе этой дискуссии явно
возрастало влияние сторонников «жесткого торга» с СССР,
большего учета интересов всего Запада в целом,
«трезвости» и «сплоченности» капиталистического лагеря.
К этому еще следует добавить практически всеобщее
63

недовольство, возникшее к середине 70-х годов, стилем и
методами личной дипломатии Р. Никсона (и
соответственно Г. Киссинджера). Поэтому распространялись также
требования отказа от такого стиля внешней политики,
перевода американо-советских отношений на более
широкую двухпартийную базу, уменьшения «драматизма» за
счет большего «реализма».
Нельзя упускать из виду, что во второй половине
70-х годов к кризису власти (кризису институтов)
добавился и общий кризис доверия — Уотергейт и ряд
последовавших за ним политических скандалов, связанных как
с конгрессом США, так и с правительственными
ведомствами, подорвали веру рядовых американцев в
способность истэблишмента справиться со сложными
проблемами, стоящими перед страной.
Соперничество различных группировок внутри
американской правящей элиты, продолжение борьбы между
исполнительной и законодательными властями заметно
подталкивалось президентскими выборами 1976 г., а также
и предвыборной кампанией 1980 г.
Увеличившееся влияние конгресса США на
формирование внешней политики и, в частности
американо-советских отношений, несло в себе немало противоречий.
Конгресс более дифференцированно, чем правительство,
отражает соотношение сил в правящем классе и
специфические интересы отдельных группировок правящей
верхушки. Конгресс весьма подвержен влиянию
военно-промышленного комплекса, профсоюзной верхушки,
сионистских и других общественных организаций, он более
чувствителен к колебаниям в настроении общественности,
в средствах массовой информации, что вносило, вносит и
будет вносить дополнительный конъюнктурный элемент
в формирование внешней политики ('примерами могут
служить принятие в 1974 г. дискриминационного в
отношении СССР торгового законодательства, шедшего
вразрез с пожеланиями администрации США,
санкционирование конгрессом, начиная с 1976 г., крупных увеличений
военного бюджета США).
Перечисленные выше особенности международного
положения и развития событий внутри Соединенных
Штатов в совокупности создали во второй половине 70-х
годов более сложную обстановку для развития советско-
американских отношений, чем это имело место на рубеже
60—70-х годов. Все это оказало свое воздействие и на
64

официальную политику и на особенности размежевания
политических сил внутри США по вопросам развития
разрядки с СССР, усилило влияние тех кругов, которые
призывали правительство «уточнить» приоритеты внешней
политики, «скорректировать» разрядку с СССР в
направлении, односторонне выгодном для Соединенных Штатов,
Запада в целом. Действие всех этих факторов начало
отчетливо сказываться еще при президенте Дж. Форде.
В президентство Дж. Картера они привели к
многочисленным зигзагам и в конце концов и к повороту во
внешней политике США в сторону усиления гонки
вооружений, милитаризма и рецидивов агрессивности,
в первую очередь по отношению к СССР.
Как уже отмечалось, к середине 70-х годов стало
очевидно, что борьба вокруг кардинальной перестройки
американской внешней политики и ее важнейшего
направления взаимоотношений США — СССР не
завершилась. Процесс выработки правящими кругами США
консенсуса, призванного стать общей базой для
долгосрочного политического курса, продолжался на
протяжении второй половины 70-х годов в обстановке острого
столкновения разнородных мнений и концепций.
В общем плане к сторонникам разрядки в
Соединенных Штатах можно отнести реалистически мыслящих
политических деятелей и ученых, которые обеспокоены
определенным ослаблением американских позиций в мире,
осознают необходимость проявления большей гибкости
со стороны США к процессам социальных и
политических изменений в мире; часть деловых кругов,
заинтересованных в развитии экономических связей с СССР,
понимающих полезность этих связей и для самих
Соединенных Штатов; широкие слои американской
общественности, утрачивающие веру в постулаты «холодной
войны» и отдающие отчет в первостепенном значении
предотвращения ядерного конфликта между СССР
и США.
К силам, противодействующим разрядке с СССР,
принадлежат представители военно-промышленного
комплекса, влияние которых в американском обществе
зависит от уровня международной напряженности;
«бюрократия „холодной войны44», сделавшая свою карьеру на
жестоком антикоммунизме; реакционная профсоюзная
верхушка, заинтересованная в ограждении американских
трудящихся от международного влияния прогрессивных
3 П. Т. Подлесный
65

и социальных сил; часть сионистских организаций,
опасающихся ослабления поддержки Вашингтоном
экспансионистского курса израильской верхушки и др.
Некоторые американские исследователи, характеризуя
позицию сил, выступающих против улучшения
отношений с СССР, справедливо полагают, что противники
разрядки проводят заведомо антисоветскую линию и
«оказывали бы сопротивление переговорам с СССР в
любом случае» 9.
При этом, примерно с середины 70-х годов, начался
процесс консолидации правых сил, активизации их
выступлений против разрядки с СССР. Этот процесс
находил свое выражение и в создании ряда новых
организаций противников разрядки, в частности так называемой
коалиции за демократическое большинство, в которую
вошли известные своей жесткой позицией фигуры в
демократической партии США: бывшие заместители
государственного секретаря (при администрации Л.
Джонсона) Ю. Ростоу, Дж. Болл, профессор Гарвардского
университета С. Хантингтон, профессор Калифорнийского
университета П. Сибури, член исполкома АФТ — КПП
А. Шенкер и др. Эта коалиция тесно связана с
сенатором Г. Джексоном, являющимся одной из наиболее
заметных фигур в стане противников разрядки с СССР.
В ноябре 1976 г. на базе данной коалиции был создан
так называемый комитет по существующей опасности,
в который наряду с названными выше членами коалиции
вошли государственный секретарь в правительствах
Дж. Кеннеди и Л. Джонсона Д. Раек, заместитель
министра обороны в администрации Р. Никсона Д.
Паккард, а также Дж. Коннэли, П. Нитце, занимавшие
руководящие посты в этой же администрации, и другие
политические деятели.
Однако говоря о силах в США, противодействующих
процессам позитивных перемен в советско-американских
отношениях, необходимо подчеркнуть, что они
представляют собой весьма пеструю коалицию, различными
участниками которой движут подчас несхожие мотивы.
В частности, приходится считаться и со специфическим
противодействием разрядке со стороны отдельных
общественных группировок в США. Это, например, касается
части либеральных кругов, связанных с сионистским
лобби. Следует также учитывать, говоря о возможности
развития экономических отношений между СССР и США,
66

негативную позицию некоторых руководителей
американских профсоюзов, которые болезненно относятся к
перспективам строительства при участии США новых
предприятий за границей, полагая, что в конечном итоге
продукция этих предприятий будет отнимать рабочие
места у американцев.
К этому следует добавить, что часть американских
правящих кругов и академической элиты негативно
относится к дальнейшему углублению разрядки не только
в силу антисоветских мотивов, но и в силу убежденности
в необходимости других внешнеполитических акцентов,
в частности смещения упора с отношений СССР — США
на «совершенствование» отношений США с
капиталистическими странами, особо — Западной Европой и Японией,
на решение экономических и энергетических проблем, на
улучшение отношений с развивающимися странами.
Что же касается собственно теоретических подходов,
то в ходе борьбы в США вокруг разрядки с СССР в
70-х годах все более явственно обнаруживался довольно
широкий спектр концепций и взглядов на строительство
отношений с Советским Союзом. Причем расхождения во
мнениях имеют место как среди тех, кто поддерживает
политику разрядки с СССР, так и среди тех, кто
выступает против нее или трактует ее в крайне ограниченном
смысле.
Конечно, приверженцы различных концепций в
политических и научных кругах США выступают с единых
позиций в том, что касается необходимости продолжения
классовой борьбы с СССР, противодействия ему на
мировой арене. Вместе с тем между ними существуют
немаловажные различия относительно путей приспособления
к современному миру, в том числе масштабов, темпов и
условий дальнейшего развития процесса разрядки в
американо-советских отношениях.
2. Столкновение различных концепций разрядки
с СССР
Если взять лагерь противников разрядки, то очевидно,
что часть их, а именно крайне правое
антикоммунистическое крыло американских правящих кругов, особенно
сильное в республиканской партии, склонно тянуть дело
к временам «холодной войны» и возобновлению политики
конфронтации с СССР.
3* 67

Указанное крыло (Р. Рейган, Б. Голдуотер, П. Нитце,
Дж. Мини — до его смерти в 1979 г. и др.) выдвигает
концепцию так называемой истинной разрядки, пытаясь при
этом представить дело таким образом, что будто бы
политика разрядки это всего лишь тактический маневр со
стороны СССР, направленный исключительно на подрыв
позиций США, других западных стран. Согласно их
толкованиям, чуть ли не все трудности внутри страны и на
мировой арене, с которыми США столкнулись в 70-х
годах, являются прежде всего результатом «подрывных
действий СССР», солидарных с ним сил. Поэтому курс
на улучшение советско-американских отношений,
проводившийся республиканскими администрациями Р.
Никсона и Г. Форда, привел лишь к общему ослаблению
позиций США и Запада в целом, в экономическом,
политическом и стратегическом отношениях.
Философское кредо сторонников данной концепции
наиболее полно было изложено в брошюре «Оценка
разрядки», написанной группой правых американских и
западноевропейских социологов (Р. Пайпс, Г. Гроссман,
Р. Конквист и др.)> а также в ряде заявлений и
материалов «Комитета по существующей опасности»,
опубликованных в 1977—1979 гг.10 «По современной советской
терминологии,— утверждалось, в частности, в указанной
брошюре,— разрядка или мирное сосуществование...
означает лишь изменение методов. Прямой конфликт
сменяется косвенными методами борьбы с использованием
невоенных средств и средств, называемых
идеологическими» и. Созвучную трактовку линии СССР на развитие
разрядки, мирного сосуществования с государствами иной
социальной системы дает и американский политолог
Т. Дрейпер, в соответствии с рассуждениями которого
«разрядка — это та же „холодная война", ведущаяся
другими, а нередко теми же, что и в прошлом,
средствами» 12.
По утверждениям правых теоретиков, разрядка, в силу
сохраняющейся «глубокой враждебности» советской
внешней политики по отношению к интересам США и их
общественной системе может быть «истинной» и дать
выгоды Западу лишь в том случае, если будет
исключена идеологическая борьба между капитализмом и
социализмом, а Советский Союз и другие социалистические
страны перестанут оказывать поддержку
национально-освободительным двлжениям, иными словами, откажутся
68

от классового характера своей внешней политики, примут
неприемлемые требования внутриполитических
изменений в качестве «платы за разрядку». До тех пор,
утверждалось в докладе «Оценка разрядки», пока «подлинная
либерализация» не будет иметь место, необходимо
воспринимать все остальные элементы разрядки в
советской политике как «временные и тактические» 13.
Нетрудно заметить, что подобная концепция означает
не что иное, как неприятие самой идеи разрядки,
поддержания нормальных отношений с Советским Союзом.
Ее приверженцы умышленно искажают смысл политики
разрядки, заложенных в ее основу принципов.
Как это недвусмысленно вытекает из важнейших
международных соглашений, в том числе заключенных
между СССР и США, разрядка не подразумевает отказа
сторон от своей идеологии или от своих принципов в
политике, а представляет собой прежде всего процесс,
нацеленный на урегулирование и предотвращение
конфликтов, могущих привести к возникновению ядерной
войны, снижение уровня военного противостояния, развитие
международного сотрудничества. Такое понимание
разрядки мирного сосуществования государств с различным
общественным строем не имеет ничего общего с
политикой «принуждения», за которую выступают правые
теоретики и которую американский империализм проводил
до конца 60-х годов.
Далеко не второстепенным является и вопрос о
формах исторически неизбежных в условиях разрядки борьбы
и соревнования двух противоположных
общественно-политических систем — социалистической и
капиталистической. Различие между формами борьбы может означать
различие между войной и миром, между бесцельной
растратой огромных материальных ценностей в гонке
вооружений и конструктивным соревнованием в деле
повышения благосостояния народов, между ничем не
ограниченной враждой, пропагандой ненависти и широким
взаимовыгодным сотрудничеством.
Характеризуя существо и направленность советской
концепции разрядки, Генеральный секретарь ЦК КПСС,
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
Л. И. Брежнев в начале 1979 г. подчеркивал: «Когда мы
говорим «разрядка напряженности» или для краткости
просто «разрядка», мы имеем в виду состояние
международных отношений, противоположное тому их состоянию,
69

Которое принято называть «холодной войной» и для
которого была характерна постоянная напряженность,
грозившая в любой момент перерасти в открытые конфликты.
Другими словами, разрядка — это прежде всего
преодоление «холодной войны», переход к нормальным, ровным
отношениям между государствами. Разрядка — это
готовность разрешать разногласия и споры не силой, не
угрозами и бряцанием оружия, а мирными средствами, за
столом переговоров. Разрядка — это определенное доверие
и умение считаться с. законными интересами друг друга.
Таково, вкратце, наше понимание разрядки» 14.
Подобного рода подход к разрядке в значительной
мере разделяется и частью политических деятелей США.
В своей лекции в Лондоне в июне 1976 г. Г. Киссинджер
говорил: «Некоторые люди считают само собой
разумеющимся то относительное отсутствие серьезных кризисов
за последние годы, какого помогла добиться такая
политика, а затем обвиняют ее в том, что она не приводит
к созданию земли обетованной, чего она никогда не
обещала... Политика западных стран может в лучшем
случае воздействовать на состязание между Востоком и
Западом и придавать ему какую-то форму, но не исходить
из того, что оно исчезнет» 15.
О попытках противников разрядки исказить ее суть
говорил и сенатор Ч. Перси: «Они, по-видимому, не
способны или не желают признать тот факт, что
подобная политика отражает стремление народов как
Соединенных Штатов, так и Советского Союза расширять
общение и улаживать разногласия ответственным образом,
чтобы избежать опасности потенциальной ядерной
войны... Под разрядкой имеется в виду, что посредством
ослабления напряженности (а это единственный смысл
данного слова) необходимо создавать такие отношения,
при которых можно будет принимать решения,
отвечающие взаимным интересам сторон» 16.
Наконец, надо сказать и о том, что одна из
особенностей советской концепции разрядки состоит в том, что
ослабления напряженности в отношениях между
социалистическими и капиталистическими государствами как
такового недостаточно, что необходимо двигаться дальше,
добиваться в этих отношениях расширения элементов
взаимовыгодного сотрудничества, все более
полноправного утверждения принципов мирного сосуществования.
70

Не убедительными выглядят и попытки правых
теоретиков доказать, что разрядка в советско-американских
отношениях является «улицей с односторонним
движением», приносит выгоды исключительно только Советскому
Союзу.
Главный положительный итог развития разрядки в
советско-американских отношениях в первой половине
70-х годов, как впрочем и в системе международных
отношений в целом, состоит в том, что произошло
определенное уменьшение опасности возникновения ядерной
войны. Вряд ли есть необходимость особо доказывать, что
это отвечает интересам и потребностям США не в
меньшей мере, чем Советскому Союзу.
Крупным шагом в направлении ослабления опасности
ядерного конфликта явилось подписание между СССР
и США в 1973 г. бессрочного соглашения о
предотвращении ядерной войны. В этом соглашении стороны заявили,
что устранение опасности ядерной войны и применения
ядерного оружия является целью их политики, и
согласились действовать так, чтобы предотвратить
возникновение ситуаций, способных вызвать опасное обострение их
отношений, избежать военных конфронтации и исключить
возникновение ядерной войны между ними и между
каждой из сторон и другими странами. Стороны
декларировали свое обязательство воздерживаться от угрозы силой
или ее применения против другой стороны, против
союзников другой стороны и против других стран в
обстоятельствах, которые могут поставить под угрозу
международный мир и безопасность. Соглашение также
предусматривало, что в случае возникновения
обстоятельств, которые могут выглядеть как влекущие риск
ядерного конфликта, СССР и США незамедлительно
приступят к срочным консультациям между собой и
предпримут все усилия для предотвращения такого риска.
Взаимовыгодным для СССР и США, равно как и
отвечающим общим интересам упрочения мира,
результатом разрядки международной напряженности следует
также считать уменьшение взрывоопасности ситуаций в
ряде районов мира и прежде всего в Европе, создание
механизмов политических консультаций между странами,
которые, как отметил сенатор Ч. Перси, способствуют
предотвращению конфронтации между двумя странами
в периоды острых международных кризисов, лучшему
пониманию позиций сторон 17.
71

Важным результатом и в то же время стимулятором
начавшегося процесса разрядки явились первые шаги по
ограничению стратегических вооружений: бессрочный
Договор между СССР и США об ограничении систем
противоракетной обороны, дополненный в 1974 г.
Протоколом, ограничившим еще больше эти системы,
Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения
стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1) и
некоторые другие соглашения в этой области. Многие
авторитетные американские специалисты признают
сейчас, что не будь Временного соглашения, то
установленные им уровни стратегических вооружений были бы
превзойдены обеими сторонами. Далее, СССР и США
избежали бессмысленной и в равной мере опасной гонки
вооружений в области противоракетной обороны, что
содействовало стабилизации стратегического равновесия,
а следовательно, и процессу политической разрядки в
целом. Дж. Смит, являвшийся руководителем делегации
США на переговорах по ограничению стратегических
вооружений в период нахождения в Белом доме
администрации Р. Никсона, отмечал: «Договор об ограничении
противоракетных систем продемонстрировал, что процесс
переговоров об ОСВ может приводить к выработке
соглашения, которое существенно ограничивает одну из
крупных систем стратегического оружия... Договор себя
оправдал. Обе стороны соблюдали его. Он позволил
избежать дорогостоящего, дестабилизирующего, и,
возможно, абсурдного соревнования в этой области. Я считаю,
что это соглашение о контроле над вооружениями
существенным образом содействовало укреплению безопасности
США» 18.
Г. Сковил — американский специалист по вопросам
разоружения, оценивая значение Договора о
противоракетных системах, также подчеркивал, что «в условиях,
когда обе стороны располагают тысячами ядерных
боеголовок, никакой другой шаг не способствовал бы в та-
ной мере обеспечению нашей безопасности» 19.
Договор об ограничении систем ПРО помог сэкономить
и значительные материальные средства. Это признавали
и официальные представители американского
правительства, в частности бывший директор ЦРУ У. Колби, по
данным которого США сэкономили на этом от 50 млрд.
до 100 млрд. долл. В ходе дискуссии по вопросам
разрядки в марте 1976 г. в сенате говорилось о том, что в ре-
72

зультате подписания Договора об ограничении систем
ПРО Соединенные Штаты избежали бесцельной траты
100 млрд. долл. на строительство планировавшейся
системы «Сейфгард», а также последующих эксплуатационных
расходов по ее содержанию, которые составляли бы
примерно 10 млрд. долл. в год20. Трудно отрицать, что это
не отвечало интересам американского общества,
сталкивающегося с множеством острых социальных и
экономических проблем.
Безосновательны и утверждения противников
разрядки о том, что от развития советско-американских связей
в торгово-экономической и научно-технической областях
получал выгоду лишь Советский Союз. Только с 1972 по
1976 г. СССР закупил американских товаров на сумму
в 7,8 млрд. долл.21, что, по имеющимся данным,
позволило создать в США по крайней мере 400 тыс. рабочих
мест. Нельзя не сказать и о том, что США имели
крупное положительное сальдо в торговле с СССР. В 1976—
1979 гг. советские закупки на американском рынке в
несколько раз превышали объем советских продаж на
рынке США.
Следовательно, развитие торговли, экономического
сотрудничества между США и СССР дает определенные
положительные для экономики США результаты,
способствуя улучшению платежного баланса, более полной
загрузке американских предприятий и т. д. Подобные
выгоды неоднократно признавались многими видными
представителями американского делового мира. В
частности, в докладе «Роль США в торговле между Востоком
и Западом», подготовленном в министерстве торговли
США в 1975 г., отмечалось: «Причины для продажи
«нестратегической» технологии социалистическим странам
в основном такие же, как и причины, обусловливающие
экспорт американских товаров и технологии
несоциалистическим странам. Продажа технологии и наукоемких
изделий дает долларовые поступления, помогающие
выравнивать американский платежный баланс,
поддерживать обменный курс доллара, помогает платить за
энергию и другие виды импорта. Эти продажи представляют
собой нормальные деловые связи, которые создают
рабочие места и дают дополнительные средства, необходимые
для разработки новой технологии, и, следовательно, для
создания в будущем новых рабочих мест» 22.
73

Разумеется, что в развитии советско-американской
торговли можно было бы добиться более весомых
результатов, не будь на пути ее развития серьезных
искусственных препятствий, воздвигнутых стараниями ее
противников, противников разрядки вообще.
Что касается рассуждений правых деятелей о том,
что, дескать, расширение торговли ведет к укреплению
военного потенциала СССР, то как обоснованно заявил
в этой связи А. Хартман, заместитель государственного
секретаря США в правительстве Г. Форда, важнейшие
достижения СССР в военной области (создание атомной,
а затем водородной бомбы, а также ракетного оружия)
имели место еще в 40-х и 50-х годах, т. е. в период,
когда у Советского Союза практически не было ни
торговли, ни обменов технологией с Соединенными Штатами.
К тому же хорошо известно, что и в условиях разрядки
сохраняются, а подчас даже ужесточаются ограничения
на экспорт в СССР и другие страны социалистического
содружества наиболее современных видов техники.
Правящие круги США, американские деловые круги,
руководствуясь своими классовыми интересами в
соревновании с СССР в области экономики, всегда исходили
из необходимости опережения СССР в разработке и
создании новых более рациональных и экономически
эффективных образцов техники и в первую очередь в
областях, имеющих решающее значение для дальнейшего
экономического развития и для «национальной
безопасности» США.
Для США выгодно развивать научно-техническое
сотрудничество с СССР, прежде всего в области
энергетики, термоядерного синтеза, исследовании космического
пространства, в медицине и т. д. Многие американские
ученые и политические деятели неоднократно давали
положительную оценку первым и при том взаимополезным
результатам сотрудничества двух стран. Это лишний раз
подтвердилось при обсуждении в конгрессе США в
1978 г. ключевых вопросов научно-технического
сотрудничества с Советским Союзом. В ходе обсуждения
приводились конкретные свидетельства взаимовыгодности
научно-технических связей. На основе заключенных 11
межправительственных соглашений о сотрудничестве двух
стран в различных областях науки и техники
осуществлялось 300 совместных проектов. Только в 1977 г. в
процессе реализации этих проектов 772 американских
74

специалиста посетили СССР, а 668 советских —
Соединенные Штаты. Кроме того, было издано 65 совместных
научных публикаций 23.
Американскими учеными и специалистами
неоднократно оспаривалась в прошлом и оспаривается в
настоящее время точка зрения тех кругов в США, которые
стремятся доказать, что СССР не является подходящим
партнером в плане обмена технологией: «Промежуточные
фазы разработки технологии в СССР,— писал в этой
связи Д. Кайзер, эксперт по вопросам научно-технического
сотрудничества с социалистическими странами,— сами
по себе могут представлять большой интерес для США,
учитывая огромные усилия, прилагаемые в Советском
Союзе в областях фундаментальных и прикладных
исследований, и в особенности в первом из них... Доступ
к результатам советских исследований мог бы принести
прямые экономические выгоды, позволяя американским
фирмам экономить время и деньги». Наибольший интерес,
по мнению автора, для американских кампаний
представляет советская технология в таких сферах, как
металлургия, выплавка железа и стали, энергия, транспорт,
прежде всего железнодорожный, добыча угля, медицина 24.
Кроме того, некоторые американские политологи
подчеркивают и значение того, что политика разрядки
создает благоприятные возможности для позитивного
советско-американского сотрудничества по глобальным
проблемам, т. е. развития науки и техники, охраны
окружающей среды, освоения новых источников
энергии и т. д.
Собственные экономические и политические интересы,
а также усиливающаяся взаимозависимость государств
в решении глобальных проблем, приобретающих все
большую остроту, заставляет часть правящих кругов
в США и в нынешних условиях признавать выгодность
экономического и научно-технического сотрудничества
с СССР и другими социалистическими странами.
Советская концепция разрядки рассматривает
торгово-экономические связи между Востоком и Западом, осуществляемые
на принципе взаимной выгоды, как важный и
необходимый элемент упрочения двусторонних отношений, как
существенный вклад в дело ослабления международной
напряженности. Такому сотрудничеству между СССР и
США, как показывает опыт прошлых лет, мешали,
однако, систематические попытки американской стороны при-
75

стегивать к нему политические проблемы, не имеющие
к нему никакого отношения, не говоря уже о том, что
нынешний курс Вашингтона на сворачивание этого
сотрудничества отбросил его на ряд лет назад.
Приведенные выше факты дают основания сделать
вывод, что за весьма короткий промежуток времени
политика разрядки, в том числе и в советско-американских
отношениях, оказала благотворное влияние на
международную обстановку, принесла конкретные политические
и материальные выгоды, отвечающие интересам
укрепления международной безопасности, решения глобальных
проблем человечества. Как подчеркивал Генеральный
секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума
Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев весной 1978 г.,
«Разрядка сегодня — не теория, не лозунг, не благое
пожелание. На ее счету немало добрых дел, вполне конкретных
и осязаемых. В Европе она легла в основу
взаимоотношений государств, охватила различные стороны их
жизни. По-новому, более благоприятно для дела мира,
выглядят теперь... и советско-американские отношения.
Путь разрядки признан и поддерживается народами как
единственно разумный в наше трудное время» 25.
Особенно опасным элементом философского кредо
противников разрядки является то, что они, в сущности,
отрицают необходимость мер, направленных на
снижение опасности ядерного конфликта, и призывают к
наращиванию военного потенциала США в качестве
основного инструмента «более энергичного противодействия
коммунизму», к восстановлению американского военного
превосходства над СССР. Этот лейтмотив звучит в
выступлениях и заявлениях таких деятелей правого толка
в США, как Ю. Ростоу, Дж. Аллен, Б. Голдуотер,
П. Нитце, Т. Мурер, М. Риджуэй и другие.
Именно сторонники подобного рода воззрений
всячески подталкивали и стимулировали широкую кампанию
вокруг так называемой советской угрозы, советской
экспансии, которая велась на протяжении 70-х годов и была
направлена на то, чтобы добиться дальнейшего
увеличения ассигнований на военные цели, породить сомнения
среди американской общественности относительно
последовательно проводимого Советским Союзом курса на
разрядку международной напряженности. В частности, в
одном из опубликованных на страницах американской
печати заявлений «комитета по существующей опасности»
П

утверждалось: «Сейчас требуются более высокие уровни
расходов на наши боевые сухопутные войска,
военно-морские и военно-воздушные силы, на наши стратегические
средства сдерживания и прежде всего на продолжение
процесса модернизации этих сил» 26.
В 70-х годах правые силы неоднократно
предпринимали попытки не допустить осуществления конкретных
шагов в деле нормализации отношений с СССР. В 1972 г.
они стремились не допустить ратификации сенатом США
соглашения об ОСВ-1. В 1974 г. сорвали предоставление
СССР режима наибольшего благоприятствования в
торговле.
В феврале 1976 г. группа правых сенаторов во
главе с Б. Голдуотером попыталась добиться резкого
свертывания торгово-экономических отношений между
двумя странами, в частности, прекращения поставок
зерна в СССР, в соответствии с действующим советско-
американским соглашением, в качестве ответной меры
на помощь оказанную СССР правительству А. Нето в
Анголе. Сенатор Дж. Аллен (в ходе обсуждения в
американском сенате в марте 1976 г. резолюции в
поддержку дальнейшего позитивного развития
советско-американских отношений) предложил потребовать от СССР
отказа от проведения классовой политики в развивающихся
странах в качестве «платы» за разрядку с Соединенными
Штатами.
В конце 70-х годов политические деятели и теоретики
правого толка приложили огромные усилия для того,
чтобы всячески осложнить, а по возможности и сорвать
ратификацию Договора ОСВ-2, предлагали такие
поправки к тексту договора, которые означали не что иное, как
пересмотр ключевых положений договора и протокола
к нему, подрыв основополагающего принципа равенства
и одинаковой безопасности США и СССР. Обсуждение
договора использовалось ими в качестве повода для
усиления давления на администрацию Дж. Картера с целью
подтолкнуть ее на новый тур гонки вооружении .
Рассуждения правых о «стремлении» СССР достичь
военного превосходства над Западом опрокидываются
существом и направленностью миролюбивой политики
СССР, его конкретными и далеко идущими
предложениями в деле ограничения гонки вооружения. Эти
предложения являются веским подтверждением одной из ключевых
цосылок советской концепции разрядки, в которой ядер-
77

ный паритет или равновесие стратегических сил
рассматривается как предпосылка стратегической стабильности,
продвижения по пути военной разрядки. «Разработанная
на основе глубокого марксистско-ленинского анализа
стратегической и международной обстановки в целом,—
пишет в этой связи советский исследователь В. В. Жур-
кин,— эта система взглядов является исключительно
важным теоретическим достижением
политико-стратегической мысли нашего времени. Она обеспечивает
концептуальный базис для решения проблем ограничения и
сокращения стратегических вооружений, предусматривая
ограничение (а в конечном счете прекращение)
соревнования в военной области, обеспечение безопасности
СССР и США и укрепление международного мира на
более низком уровне военного противостояния без
нарушения паритета» 28.
Для правого крыла правящих кругов США разрядка,
следовательно, приемлема лишь только на американских
условиях, при которых, в сущности, исключались бы
какие-либо компромиссные шаги. Выдвигаемые ими идеи
нацелены на то, чтобы подорвать процесс разрядки,
свести к минимуму, а на некоторых направлениях,
видимо, и полностью перекрыть контакты между двумя
странами, вернуть советско-американские отношения на путь
«холодной войны».
Даже по. признанию некоторых американских
деятелей и специалистов, платформа правых теоретиков
исходит из того, чтобы попытаться добиться путем
«модифицированной разрядки» тех же целей, которых им не
удалось добиться путем «холодной войны». Характеризуя
позицию открытых противников разрядки, А. Хартман
вполне обоснованно отмечал: «То, чего мы хотим
добиться от СССР, мы в состоянии сделать только в том
случае, если в той или иной степени будут учитываться его
интересы. Это означает, что наша политика в отношении
СССР куда в большей мере, чем прежде, зачастую
должна исходить из необходимости достижения баланса
интересов, это означает, что обе стороны должны проявлять
стремление к согласию или компромиссам. Казалось бы,
что этот новый императив достаточно очевиден. Однако
он игнорируется многими людьми, которые, с одной
стороны, признают, что СССР в настоящее время стал
глобальной державой, а с другой стороны, утверждают, что
мы должны вести переговоры с СССР таким образом,
78

словно он только что проиграл войну и чуть ли не готов
подписать документ о капитуляции» 29.
Нельзя не привести здесь и высказывание Р. Пранге-
ра, работавшего одно время помощником бывшего
министра обороны США М. Лэйрда, лишний раз
подтверждающее, что правые силы продолжают смотреть на мир,
на отношения с СССР так же, как это было во времена
составления документа СНБ-68: «Лоббисты холодной
войны не могут предложить никакой политики вместо
курса разрядки, так как просто не существует никакой
другой формулы, отвечающей новым реалиям
послевоенного мира. Не могут они создать и никакой новой
внутренней культуры лихорадки холодной войны, чтобы
поддержать эпоху напряженности. Если они что-то и могут
сделать, так это использовать свои позиции и
политическое влияние, чтобы свести на нет прогресс, достигнутый
в последние несколько лет. Иными словами, опасность,
существующая ныне, исходит прежде всего от «комитета
по существующей опасности» ...Эти люди просто должны
иметь какого-то врага вопреки всему здравому
смыслу» 30.
Многие американские специалисты, способные
взглянуть на вещи с более реалистических позиций,
подчеркивали тот факт, что призывы правых вновь подчинить
все усилия и средства американской политики целям
конфронтации с СССР, тотальной борьбы с ним,
представляют большую опасность для процесса разрядки, для
интересов самих США в условиях реальностей
современного мира. Как отмечает профессор Гарвардского
университета С. Хоффман, такая политика была бы «опасным
предприятием, ибо она означала бы попытку применить
чрезвычайно упрощенную и умозрительную схему к
усложнившейся системе международных отношений. Это
только бы усилило опасения и настороженность
СССР» 3i. Как вполне справедливо подчеркивает он
далее, было бы по меньшей мере упрощением объяснять
трудности американской внешней политики недостатком
«национальной воли» США или «подрывными
действиями» СССР. Суть дела в том, что свобода маневра США
в современной системе международных отношений
ограничивается многими факторами, в том числе и
противоречиями между Соединенными Штатами и их
капиталистическими союзниками, между США и развивающимися
странами, а также состоянием американской экономики,
79

американского общества и т. п. Ссылаясь на падение
ряда проамериканских режимов в разливающихся
странах, в частности в Иране, С. Хоффман признает, что
даже наличие у Соединенных Штатов значительных
военных, экономических и иных возможностей само по
себе еще не является в современном мире «гарантией
от провалов и неудач американской политики», что
Соединенным Штатам не удается ликвидировать
хронические слабости антинародных режимов в ряде
развивающихся стран, несмотря на большую военную и
экономическую помощь и поддержку со стороны Запада 32.
В таких оценках, безусловно, прорезается понимание
того, что трудности и проблемы внешней политики США
своими корнями уходят в существо этой политики,
которая становилась на защиту заведомо обреченных дел
и режимов, как это было в Южном Вьетнаме, в
Португалии, Иране, Никарагуа. США и сегодня оказывают
поддержку фашистским диктатурам в Чили, Уругвае и
других странах с целью предотвратить революционные
перемены. «Таким образом,— констатировал в этой связи
Г. Моргентау,— Соединенные Штаты постоянно занимали
неверную позицию при возникновении крупных проблем,
которые в перспективе оставляют след на нынешнем
этапе современной истории» 33.
Судя по всему, опыт послевоенных лет ничему не
научил американских политических деятелей и
теоретиков правого толка, хотя сегодня стала более чем
очевидной бесплодность примитивного антикоммунизма как
идейной основы американской внешней политики. Как
писал Р. Гудвин, занимавший пост специального
советника в правительстве Дж. Кеннеди и Л. Джонсона, такая
политика «исчерпала себя... потому что она не
руководствуется идеями, дающими четкое представление о
перспективе или социальных и политических силах,
действующих на других континентах. В ее основе нет
никакой направляющей концепции относительно того порядка
в мире, в котором мы могли бы жить в наибольшей
безопасности и в наибольшем достатке» 34.
В последние годы в США весьма широкое
распространение получила и такая концепция разрядки, которую
можно было бы назвать «теорией жесткого торга»,
подразумевающего широкое использование различного рода
«рычагов» прямого и косвенного нажима на Советский
Союз. Данная точка зрения наиболее наглядно просле-
8Q

живается в статьях и работах таких политологов, как
У. Кинтнер, Ф. Колер, У. Гриффите, С. Хантингтон,
Р. Такер, а также таких политических фигур, как
сенатор Г. Джексон, Дж. Шлесинджер и др.
Во многих отношениях она весьма приближается к
концепциям правых теоретиков, но все же в ней
содержится определенное признание объективной потребности
взаимодействия США с Советским Союзом в вопросах,
связанных с уменьшением опасности всеобщего ядерного
конфликта, что, по мнению ее сторонников, в равной
мере отвечает интересам обеих сторон. Так, А. Улам,
профессор Гарвардского университета, отмечал, что в
условиях современного сложного мира существует
«необходимость для двух держав выработать механизм,
направленный на предотвращение не только ядерного
конфликта, но также и таких международных ситуаций, которые
могли бы вызвать его» 3\ Другие теоретики концепции
«жесткого торга» признают, что «если бы даже обе
страны оставались в состоянии полной враждебности, то все
равно было бы целесообразным добиваться снижения
вооружений как по экономическим соображениям, так
и с целью снижения чисто военной опасности» 36.
Нынешний помощник президента США по вопросам
национальной безопасности 3. Бжезинский37, которого
можно вполне отнести к группировке «жесткого торга»,
до прихода в Белый дом также высказывал суждение
о том, что «в общем и целом, если взять политическую
сторону взаимоотношений США — СССР, то в сущности
нет альтернативы разрядке в том смысле, что два
государства взаимосвязаны сложным комплексом отношений,
касающихся их безопасности, что создает для обеих
сторон общую заинтересованность в выживании,
стабильности и, следовательно, в культивировании в разумной
степени упорядоченных отношений» 38 (хотя, в
концепции 3. Бжезинского, как показывает опыт последних
лет, ключевое место по-прежнему занимают органически
присущий ему антисоветизм, непреодоленное наследие
«холодной войны». Взгляды 3. Бжезинского оказали
серьезное негативное влияние на политику
администрации Дж. Картера, приведшей к осложнению советско-
американских отношений на стыке 70—80-х годов.
См. гл. 3).
Концептуальные установки сторонников «жесткого
торга» получили весьма значительное отражение в иссле-
81

довании по проблемам советско-американских отношений
и внешней политики США, подготовленном под
руководством профессора Массачусетского технологического
института У. Гриффитса в 1976 г. для специальной
комиссии, созданной в связи с 200-летием США с целью
анализа основных проблем, стоящих перед Соединенными
Штатами в настоящее время. Это исследование было
проведено группой американских авторов (12 человек),
занимающихся различными аспектами
советско-американских отношений, хотя все же общие концептуальные
вопросы разрядки изложены в главах, написанных
У. Гриффитсом. В докладе содержался вывод о том, что
в современных условиях с точки зрения выработки
американского подхода к СССР на долгосрочную
перспективу основная политическая проблема состоит не в
разрядке как таковой, поскольку этой политике «нет
теоретической или практической альтернативы», а в том, какое
место отвести ей в системе американских
внешнеполитических приоритетов, какими темпами и в каких
масштабах двигаться по пути разрядки дальше 39.
Авторы доклада выделили два уровня разрядки—
«разрядка —минимум», т. е. совокупность тех мер,
которые ставят своей целью предотвращение прямого
ядерного конфликта, и «разрядка — максимум», реализация
которой, по их расчетам, означала бы ослабление или
подрыв советского влияния в ключевых регионах мира,
и прежде всего на Ближнем Востоке, расширение так
называемой свободы информации в социалистических
странах и т. п.4Q Иными словами, речь идет о такой
разновидности разрядки, которая приносила бы
односторонние выгоды Соединенным Штатам и Западу в целом.
Об этом со всей откровенностью говорил и 3. Бжезин-
ский, делая упор на то, что так называемое расширение
разрядки должно означать «возможно постепенные, но
тем не менее фундаментальные перемены во внутренней
и внешней политике СССР» 41.
Утверждая, что якобы Советский Союз получил
большие выгоды от разрядки, нежели Соединенные
Штаты, сторонники «жесткого торга» увязывают
дальнейшее продвижение по пути нормализации с
требованием дополнительных уступок со стороны Советского
Союза в тех или иных аспектах его внутренней жизни
или позиций по некоторым острым международным
проблемам. Эти уступки, по их утверждению, и должны
82

стать доказательством подлинной приверженности СССР
делу ослабления международной напряженности. В
качестве одной из таких желательных уступок фигурирует
призыв к СССР сблизить свою позицию с индустриально
развитыми капиталистическими странами в подходе к
развивающимся странам — «естественно» путем
принятия платформы Запада.
В американской литературе требование о том, чтобы
СССР растворил свою принципиальную позицию по этой
проблеме в некоей надклассовой платформе
(вырабатываемой, однако, теоретиками империализма), подчас
преподносится в виде призыва к СССР «принять
совместное с США участие в решении глобальных проблем»,
призыва, камуфлирующего истинные целевые установки
американского правящего класса. Так, 3. Бжезинский
утверждал: «разрядка с СССР станет бессмысленной
(и в основном только ему выгодной), если Советскому
Союзу будет позволено сохранять эгоистическую позицию
в отношении новых и приобретающих все большую
остроту глобальных проблем» 42.
Добиться подобных уступок с точки зрения тех, кто
выступает за жесткий курс в отношении СССР, можно
путем оказания нажима на Советский Союз с помощью
своеобразной системы «рычагов», включающей усиление
сплоченности капиталистических стран, более широкое
использование экономических и научно-технических
связей, активизацию идеологической борьбы, наращивание
и качественное совершенствование военного потенциала
США, создание новых систем оружия в качестве
«козырей для торга» на переговорах с Советским Союзом по
ограничению стратегических вооружений. Именно с этих
позиций выступали и выступают Г. Джексон, Л. Бентсен,
Дж. Шлесинджер и др.43, а также многие
консервативно настроенные политические деятели в республиканской
партии США. В опубликованном в 1979 г. докладе об
американской политике в отношении СССР в 80-х годах,
который был подготовлен группой политологов под
руководством У. Киптнера, директора Центра по
международным исследованиям при Пенсильванском
университете, содержался недвусмысленный вывод о более активном
использовании экономических рычагов в целях нажима
на СССР 44.
Вашингтонские деятели и теоретики, разделяющие
концепцию «жесткого торга», оспаривали выдвинутый
83

администрацией Р. Никсона тезис о том, что в
современных условиях для США нет разумной альтернативы
разрядке с СССР. Наоборот, утверждали они, между миром,
разрядкой и войной в советско-американских отношениях
мыслим ряд промежуточных состояний, которые, в их
представлении, являют собой «большое поле для
маневрирования, шантажа, кризисов и т. д.» Все это имеет
весьма сомнительное отношение к действительной
нормализации советско-американских отношений и составляет
суть того, что в США именуется состоянием так
называемой прохладной войны, холодной разрядки и т. п.45
Следовательно, в таких взглядах явно прослеживается
тенденция подходить к разрядке с СССР главным
образом с позиций регулирования конфликта, считать, что,
хотя советско-американские отношения и могут включать
элементы сотрудничества, взаимодействия или
параллельных действий сторон в некоторых сферах, все же
в основе своей они останутся отношениями
соперничества и конфронтации. Более того, считается, что это
соперничество в определенной мере может быть более
напряженным, разветвленным и далеко идущим, нежели в
прошлом 46.
Большие опасности для дальнейшего позитивного
развития советско-американских отношений, для упрочения
и углубления разрядки таит в себе вынашиваемая
ревнителями «жесткого торга» идея формирования такой
разновидности «многополюсного баланса сил» в мире, которая
была бы направлена своим острием против СССР. При
этом одни из них (Г. Оуэн, 3. Бжезинский и др.)
главную ставку делали и делатот на укрепление отношений
с другими «индустриальными демократиями», т. е. с
капиталистическими державами Западной Европы и
Японией (создание так называемого сообщества развитых
индустриальных стран) 47, другие (Р. Клайн, У. Кинт-
нер) — на формирование более широкой военпо-полити-
ческой группировки капиталистических государств и
некоторых крупных развивающихся стран 48.
Но всех их объединяет стремление подключить к
такой схеме, именуемой ими «более сложной формой
сдерживания СССР», так называемый китайский фактор,
т. е. использовать антисоветскую политику КНР в
интересах Запада.
Оценивая роль «китайского фактора» в общей
совокупности отношений между Bqctqkqm и Западом, сторон-
84

ники «жесткой» политики в отношении СССР приходят
к вполне определенному выводу: необходимо приложить
«особые усилия» по активизации отношений с Пекином
в целях расширения «свободы маневра Запада» в системе
международных отношений, чтобы оказать нажим на
СССР. Именно поэтому они высказываются за
расширение экономических связей с Китаем на благоприятных
для него условиях, а также за продажу Пекину так
называемого оборонительного оружия 49.
Суть подобных построений очевидна: предотвратить
дальнейшую эрозию американских позиций в мире и
одновременно усложнить международную обстановку для
Советского Союза, по терминологии американских
теоретиков, уменьшить его влияние в качестве «одного из
доминирующих факторов мощи в современном мире». «Эта
новая стратегия,— утверждал Р. Клайн,— в значительно
большей мере могла бы способствовать стабилизации
системы международных отношений и достижения
реалистического модус-вивенди», нежели политика,
проводившаяся администрацией Р. Никсона 50.
В докладе «В поисках разрядки», подготовленном в
1974 г. такими политическими деятелями и
специалистами, как Дж. Болл, С. Хантингтон, П. Сибури и другими,
утверждалось, что если Соединенные Штаты усилят
сближение с Китаем, если они вновь обеспечат
отношения полной сердечности и солидарности со своими
союзниками, то тогда они смогут проводить внешнюю
политику в отношении СССР с более сильных позиций,
наиболее, так сказать, полно отвечающую их интересам. «Если
же,— говорилось далее,— США позволят ввести себя в
заблуждение «мифом о разрядке», сократят свою военную
мощь, то они вполне могут понести необратимые
поражения...» 5i
Совершенно очевидно, что при такой ориентации
американской политики серьезно ограничивались бы
возможности дальнейшего конструктивного развития
советско-американских отношений, возникали бы новые
источники сомнений и недоверия. Собственно, сторонники
«жесткого торга» и не скрывают, что их стремления в
этом и состоят. В упоминавшемся исследовании под
редакцией У. Гриффитса содержался недвусмысленный
призыв «снизить уровень значимости отношений с
Советским Союзом» и сосредоточить усилия США на
направлениях их внешней политики, связанных с укреплением
85

отношений с другими капиталистическими государствами,
а также с развивающимися странами. Дж. Болл в книге
«Дипломатия перенаселенного мира» пошел еще дальше,
призвав руководителей США проводить политику так
называемого вежливого пренебрежения, сосредоточив все
усилия США на укреплении отношений с союзниками и
КНР52. Здесь, помимо других намерений,
обнаруживается явное стремление автора принизить значение для
США нормальных взаимоотношений с СССР, а также и
для решения важных международных проблем, прежде
всего главной из них — предотвращения, а затем и
полного устранения угрозы ядерной войны.
С такой трактовкой роли и места
советско-американских отношений в современном мире не вполне согласны
даже некоторые американские теоретики (в частности,
Г. Оуэн, бывший руководитель отдела
внешнеполитических исследований Брукингского института), которые
разделяют многие установки концепции «жесткого торга»
и в недалеком прошлом сами пытались принизить
значение данного направления политики США. В 1976 г. в
вышедшей работе этого института «Формирование
национальных приоритетов» Г. Оуэн признал, что
предотвращение всеобщего ядерного конфликта по-прежнему
остается центральной задачей американской внешней
политики, несмотря на возрастание в ней роли
внешнеэкономических и иных проблем. «В последние годы,—
пишет он,— стало весьма модным утверждать, что
опасность крупного военного конфликта, в который
оказались бы вовлеченными США и СССР, уменьшается в
«илу выхода в международных отношениях на первый
план экономических проблем, и что серьезным образом
учитывать эту опасность значило бы мыслить безнадежно
устаревшими категориями. Несомненно, что в 70-х и
80-х годах экономические проблемы приобретают
всевозрастающее значение. Тем не менее наиболее серьезной,
хотя и необязательно самой вероятной угрозой нашему
благосостоянию по-прежнему, как это было на
протяжении истекших десятилетий, остается вероятность крупного
военного конфликта, в который оказались бы втянутыми
вооруженные силы США и СССР» 53.
Оценивая негативные стороны взглядов американских
теоретиков, мыслящих категориями жесткого подхода
к СССР, академик Г. А. Арбатов отмечал, что «те
представления о „многополярном балансе сил", которые...
86

получили на Западе широкое хождение, вытекающая из
этих представлений политика, по сути своей
представляющая один из модернизированных вариантов старой
политики „с позиций силы", если думать о более
отдаленных перспективах, неизбежно начнут со временем
тормозить процессы разрядки, загонять их в весьма узкие
рамки. И если именно в этом направлении будут идти
достаточно упорные усилия достаточно мощных стран,
начавшиеся перемены могут быть приостановлены и дело
может, по существу, свестись лишь к тому, что „холодная
война4' сменится „войной прохладной'4» 54.
В целях более точного раскрытия сути и
направленности концепции «жесткого торга» необходимо несколько
подробнее остановиться на докладе «Анализ отношений
между Востоком и Западом», который был составлен в
начале 1978 г. специальной рабочей группой
«трехсторонней комиссии». Доклад этот представляет интерес прежде
всего потому, что в нем в синтезированном виде
отражены идеи жесткого подхода к СССР, хотя и в несколько
более завуалированной форме, нежели, скажем, в работах
У. Кинтнера и др.55 Доклад был написан тремя
западными экспертами в области отношений с СССР:
профессором Чикагского университета Дж. Азраэлем,
профессором Свободного университета Берлина (ФРГ) Р. Лоуэн-
талем и бывшим послом Японии в СССР Т. Накагава.
Однако в процессе подготовки доклада, как это явствует
из предисловия к нему, авторы провели многочисленные
консультации не только с другими западными
советологами, но и с представителями дипломатических,
разведывательных и военных ведомств Соединенных Штатов
Америки.
Специфика доклада состоит в том, что в нем
затрагивались не столько аспекты разрядки, связанные с
сотрудничеством, сколько аспекты, касающиеся, как
подчеркивают авторы, «продолжения конфликта между Востоком
и Западом и установления контроля над ним». Политика
же разрядки трактуется как процесс, включающий
«необходимые и полезные усилия в целях ограничения
форм и масштабов, риска и бремени продолжающегося
конфликта с помощью переговоров и частичного
сотрудничества». Поскольку, с точки зрения авторов, Запад не
может позволить себе отказаться ни от борьбы за свои
цели, ни от усилий, направленных на предотвращение
ядерной войны, то в «этом, хотя и ограниченном, но важ-
87

ном смысле действительно не существует альтернативы
разрядке» 56.
Примечательно, что в докладе подвергался критике
подход Г. Киссинджера, преследовавшего в основном цель
сохранения статус-кво, удерживания тех позиций,
которыми США располагали в мире в начале 70-х годов.
В условиях, происходящих в мире стремительных
политических и социальных перемен, констатировали авторы, не
реально рассчитывать на сохранение
социально-политического «статус-кво», а целесообразно с точки зрения
США, Запада в целом попытаться направить в выгодное
для Запада направление процессы политических и
социальных перемен и прежде всего в развивающихся
странах, проявляя элементы гибкости к происходящим
переменам в мире, избегая лобового противодействия им.
«Западу,— писали авторы,— не следует ограничиваться
защитой „фундаментальных ценностей" и стремлением
реализовать их на своей собственной территории»5Т.
«Одной из главных предпосылок долгосрочных отношений
Запада с коммунистическими странами,— утверждалось
в докладе,— должны явиться попытки влиять на процесс
естественных изменений в мире в направлении,
благоприятном для его фундаментальных ценностей» 58.
Иными словами, выдвигался открытый призыв добиваться
изменения соотношения сил в мире в пользу Запада.
Судя по всему, авторы доклада не прочь перенести
пресловутую «защиту ценностей» Запада и на территорию
социалистических государств. Сознавая, что в настоящее
время не приходится рассчитывать на то, что Западу
удастся добиться «дестабилизации» социалистического
строя в этих государствах путем внешнего давления или
использования тех или иных внутренних сил (в
частности, так называемых диссидентов), они не расстались
с надеждами в ходе дальнейшей разрядки оказать
определенное влияние на внешнюю политику СССР или те
или иные стороны его внутренней жизни в выгодном для
Запада направлении, попытаться добиться от них, по
выражению авторов, «сделать выбор в пользу именно
этого, а не другого курса» 59.
Подходить к разрядке как к процессу, который чуть
ли не дает одной стороне «право» вмешиваться во
внутренние дела другой, в действительности ведет (и это
подтверждается опытом развития советско-американских
отношений 70-х годов) в сторону, противоположную от
88

разрядки, от процесса нормального общения и
сотрудничества между государствами.
В докладе специально выделен вопрос о так
называемом методе увязывания, т. е. о попытках западной
стороны и прежде всего США обусловливать продвижение
разрядки в одной области требованием односторонних
или неприемлемых уступок со стороны партнеров по
другим политическим аспектам.
Авторы в целом осознают несостоятельность попыток
определенных кругов в США увязать переговоры об
ограничении стратегических вооружений с некоторыми
аспектами внешней политики СССР. Выработка новых
взаимоприемлемых соглашений в области ограничения
гонки вооружений, как подчеркивают авторы, «на основе
паритета» имела бы первостепенное значение в равной
мере как для Востока, так и для Запада.
Вместе с тем авторы проявили непоследовательность,
призвав к наращиванию военной мощи блока НАТО,
в том числе и в области обычных вооружений.
«„Надежные силы сдерживания",— утверждали они,— которые
необходимо создать или сохранить с помощью
соответствующих действий Запада, представляют собой
обязательную предпосылку для ведения переговоров по
ограничению вооружений». Понимая невозможность
восстановления решающего военного превосходства над СССР,
авторы тем не менее не отказываются от идей достижения по
крайней мере относительных, частичных преимуществ
над СССР в этой области или создания видимости таких
преимуществ, что могло бы использоваться Западом для
нажима на Советский Союз. «Но видимость ядерного
превосходства ограниченного рода, хотя бы и в чисто
количественном отношении,— говорилось в докладе,—
может приобрести политическое значение, в особенности в
сочетании с превосходством в области обычных
вооружений на ряде избранных театров действий» 60.
Противоречивость позиций авторов дает о себе знать
и при рассмотрении торгово-экономических отношений
между Востоком и Западом. Они вынуждены
констатировать заметное расширение экономических связей между
капиталистическими и социалистическими государствами
Европы, ставшее реальностью в значительной степени
благодаря политике разрядки, ее благотворного влияния
на политическую атмосферу на континенте. Однако они
высказались и за то, чтобы поставить дальнейшее рас-
89

ширение такого сотрудничества в зависимость от
результатов переговоров по ряду вопросов, связанных с
ограничением гонки вооружений, а также от проявления так
называемой сдержанности СССР в своей политике по
отношению к развивающимся странам,, а также
национально-освободительным движениям и прежде всего в
Африке. Такие рецепты не являются оригинальными и
явно рассчитаны на то, чтобы оказать психологический
и политический нажим на Советский Союз, затруднить
проведение им собственной социалистической классовой
внешней политики. Авторы также призывали западные
государства создать специальный орган, целью которого
был бы обмен информацией и проведение консультаций
между ними по вопросам торгово-экономических связей
с социалистическими странами, хотя одновременно и
признали, что добиться «эффективной координации» их
действий в этой сфере, в сущности, нереальная задача.
Наконец, в докладе содержался призыв к оказанию
идеологического нажима на СССР в области так
называемой защиты прав человека, сопровождавшийся оговоркой,
что это предпочтительнее делать не путем выдвижения
лобовых требований, а в процессе разрядки, достижения
соглашений с СССР относительно ограничения гонки
вооружений или условий дальнейшего развития
экономического сотрудничества, контактов и связей в
гуманитарных областях и т. п. Такой подход более откровенно
назван У. Кинтнером «функциональным проникновением»
в советскую систему с tqm, чтобы ослабить основы
социалистического строя и его идеологии. Кстати сказать,
в своих последних статьях У. Кинтнер прямо
рекомендует правительству США действовать в направлении
раскола международного коммунистического движения на
«националистические фракции» и тем самым ослаблять
его, попытаться посеять семя сомнения у народов в том,
что социализм создает наиболее благоприятные условия
для реализации устремлений и чаяний человечества.
Большое место в реализации этих подрывных замыслов
отводится средствам массовой информации, проведению
различного рода антисоветских кампаний и другим
средствам идеологической борьбы 61.
Обобщая позицию сторонников жесткой линии в
отношении СССР, можно сказать, что в ней определенные
признания объективной потребности дальнейшего
развития процесса разрядки переплетаются. с выдвижением
90

ряда условий и оговорок, с тем, чтобы добиться
односторонних выгод для Запада, с призывами проводить
прежний силовой курс в отношении СССР, хотя и более
гибкими средствами. Подобного рода настроения получили во
второй половине 70-х годов достаточно значительное
распространение в правящих кругах США, отражая
стремление этих кругов не допустить таких существенных
политических и социальных сдвигов в мире, которые бы
шли вразрез с интересами американского и мирового
империализма.
Этим двум группировкам, стремящимся всячески
замедлить, ограничить процесс разрядки с СССР, а то и
сорвать его, противостояла и противостоит в настоящее
время группировка политических деятелей и
специалистов, которые (несмотря на те или иные оговорки и
колебания) в принципе выступают за нормализацию
отношений с СССР и развитие с ним взаимовыгодного и
конструктивного сотрудничества.
Среди сторонников разрядки следует назвать таких
видных политических деятелей, как Э. Кеннеди, Дж. Мак-
говерн, Ч. Йост, Ч. Перси, Ч. Метайес, А. Гарриман,
С. Шрайвер, К. Пелл и др.; известных советологов
Дж. Кеннана, М. Шульмана, Дж. Коэна; специалистов
по проблемам разоружения Дж. Кистяковского, Г. Ско-
вила, П. Доти, В. Панофски и др.: годных
представителей деловых кругов США А. Хаммера, У. Норриса,
Д. Рокфеллера, Э. Кайзера, У. Верити. Многие из них
входят в состав комитета по согласию между Востоком
и Западом, также в ряд других организаций (например,
ассоциацию по контролю над вооружениями), стоящих
в общем и целом на позициях продолжения и расширения
советско-американского диалога.
Разумеется, данные политические деятели и
теоретики, представители деловых кругов США, высказываясь
в пользу разрядки, мирного сосуществования с СССР,
оставались и остаются на позициях классового отношения
к социализму и выступают за принятие шагов,
направленных на то, чтобы затормозить рост влияния
Советского Союза, других стран социалистического содружества
на мировое развитие и одновременно укрепить позиции
США в системе международных отношений.
Политика разрядки в советско-американских
отношениях, в их понимании, не означает и не может означать
какой-то «конвергенции» двух систем, не может привести
91

к устранению фундаментальных различий, вытекающих
из противоположности идеологических и политических
позиций, столкновения государственных интересов США
и СССР на мировой арене и соревнования в
военно-стратегической области.
Однако им свойственно понимание того, что в
условиях нынешнего соотношения сил в мире, глубоких
сдвигов во всей системе международных отношений курс на
нормализацию и деловое сотрудничество как в начале
70-х годов, так и в настоящее время представляет собой
единственно разумную политику для Соединенных
Штатов в сфере взаимоотношений с СССР. А. Гарриман,
заявляя, что он не желал бы ничего лучшего, чем
исчезновение коммунизма с планеты, тем не менее вынужден
констатировать: «Но коммунизм существует, и СССР
является мощной страной. Мы хотим избежать войны» 62.
Подвергая критике позиции противников разрядки,
они резонно отмечают, что попытки вернуться к прежней
политике конфронтации могли бы лишь привести к
обострению напряженности, к новой и более опасной стадии
в военном соревновании между двумя странами, что,
в свою очередь, оказало бы отрицательное воздействие
на состояние американской экономики, на возможности
выхода из экономических трудностей, сузило бы ресурсы,
которые американское государство может выделять на
решение острых социальных проблем. Сохранение же
этих проблем, по мнению многих реалистически
мыслящих деятелей, лишь в еще большей степени подрывало
бы ценности и политические институты американского
общества, сокращало бы возможности воздействия со
стороны США на развитие мировой обстановки и тем
самым ослабляло бы их мировые позиции. «Я
полагаю,— говорил Дж. Коэн, директор программы русских
исследований в Пристонском университете на
проходивших осенью 1977 г. слушаниях в подкомиссии по делам
Европы и Ближнего Востока палаты представителей
конгресса США, посвященных проблемам разрядки,—
что нет (будь то с точки зрения здравого смысла,
моральных или иных соображений) другой разумной
альтернативы тому, что называют... разрядкой. Если начать с
наиболее простейшего значения этого термина —
ослабление исторически сложившейся напряженности в
отношениях между Вашингтоном и Москвой,— то
выдвигаемая альтернатива — «вторая эпоха холодной войны» —
92

совершенно не приемлема в ядерный век (курсив мой.—
П. П.). Те в Соединенных Штатах, кто утверждает, что
разрядка представляет собой «улицу с односторонним
движением» и США «ничего не выгадывают от этого
процесса», что между двумя странами «нет общих
коренных интересов», должны открыто сказать, что они
предпочитают мир, в котором усиливались бы гонка
вооружений, процесс распространения ядерного оружия, риск
взаимного уничтожения в результате преднамеренных
действий или случайности» 63.
Важной реалистической стороной подходов
приверженцев разрядки является их вывод о том, что
Соединенным Штатам пора расстаться с иллюзиями
«американского всесилия», с попытками диктовать условия
последующего развития отношений с СССР в обстановке, когда
утрачено американское военное и политическое
превосходство в мире, когда США уже не имеют столь
«послушных» союзников, не желающих во всем слепо
следовать за Вашингтоном, продолжают сталкиваться с
серьезными и трудно преодолимыми экономическими,
энергетическими и социальными трудностями и
проблемами.
В наиболее полном виде подобная точка зрения
получила свое развитие в вышедших в 1976—1980 гг. работах
и статьях Дж. Кеннана, С. Хоффмана, Р. Барнета
и др.64 «Эпоха «пакс-американа» кончилась,— писал
Р. Барнет в своей статье в конце 1977 г.,— Соединенные
Штаты, все еще оставаясь самой могущественной
страной, уже не могут играть роли мирового управляющего,
что им удавалось, когда Европа и Япония, ослабленные
войной, были куда податливее при оказании на них
американского влияния в различных формах, а Советский
Союз, хотя уже и был гигантом, оставался явно слабее...
Соединенные Штаты, как и любая другая
капиталистическая страна, не могут выйти из полосы затяжного
экономического кризиса. Высокие уровни безработицы
и инфляции, эти классические источники социальной
неустойчивости больше не удается снижать
традиционными экономическими методами, разработанными в
последние 40 лет. Эпоха неуклонного роста и процветания,
фундамент нашей огромной военной машины и в
конечном счете источник нашего мирового могущества, видимо,
канула в прошлое... Все более острый характер
принимает соперничество в мире за дефицитные ресурсы и рын-
93

ки сбыта... появляется все больше и больше шансов на
вторую волну революций и внутренних войн в бывшем
колониальном мире. Политическая борьба в каждом из
этих случаев готовит потенциальную арену для
противоборства между США и СССР». Таким образом, во
избежание ядерной войны становится необходимым дальнейшее
развитие разрядки с СССР, укрепление механизмов
политических консультаций с ним, заключает мысль автор 65.
Дж. Кеннан в книге о внешней политике США писал,
что «США должны подходить к проблемам внешней
политики достаточно смиренно, помня, что наши
возможности ограничены и что перед нами стоят определенные
срочные и сложные, но ограниченные задачи, успешное
решение которых необходимо для безопасности мира и
нашей собственной, что мы должны сосредоточиваться
на решении этих задач, если мы вообще хотим их решить,
а по этой причине мы не можем позволить себе
распылять наше внимание, нашу энергию и наши ресурсы на
эти мечты об усовершенствовании мира, на
вмешательство и достижение господства в глобальном масштабе...» 66.
Политические деятели и специалисты, выступающие
с позиций разрядки, высказываются против недооценки
как роли советско-американских отношений в
современном мире, так и дальнейшего конструктивного развития
сотрудничества и взаимодействия с СССР. При этом
прежде всего выделяется мысль о том, что
советско-американские отношения, как в прошлом, так и в обозримом
будущем, имеют ключевое значение для снижения угрозы
ядерной войны, которая далеко не устранена. В
частности, в подготовленном профессором Л. Колдуэлом в
1976 г. в Совете по внешним отношениям (г. Нью-Йорк)
исследовании о перспективах развития
советско-американских отношений на десятилетие вперед был сделан
недвусмысленный вывод о том, что с точки зрения
военного баланса эти отношения сохранят свое «критическое
значение» и на перспективу и, следовательно, оба
государства должны, как минимум, сотрудничать «в
интересах выживания; обсуждению могут подлежать лишь
конкретные очертания этого сотрудничества» 67. Кроме того,
новое обострение отношений между США и СССР,
усиление элементов конфронтации серьезным образом
затруднило бы решение политических и экономических
международных проблем, имеющих первостепенное значение
и для Соединенных Штатов. Именно этот лейтмотив
94

пронизывает работы и статьи С. Хоффмана, X. Соннен-
фельдта, С. Брауна и других американских специалистов,
в них содержится призыв проводить «комплексную»
внешнюю политику, которая бы не только признавала
собственное значение каждого из основных направлений
деятельности США на мировой арене, но и
существующую взаимосвязь между различными международными
проблемами. Тот факт, отмечал в этой связи С. Хоффман,
что США «переоценили» разрядку в прошлом, не
означает, что им следует «недооценивать» ее в настоящее
время; в нынешнем сложном мире нельзя исходить из
какой-то «упрощенной» концепции, «манипулирование»
которой позволило бы Соединенным Штатам устранить
все возникшие перед ними проблемы в современном
мире 68.
В подобного рода оценках находит свое выражение
признание того, что разрядка имеет ключевое значение
не только как средство предотвращения всеобщего
ядерного конфликта, но и как необходимая предпосылка для
решения крупных политических и экономических
проблем современности.
Из этих оценок в значительной степени вытекали и
призывы реалистически мыслящих политиков в США
расширить взаимодействие с Советским Союзом в
решении международных проблем, которое, как вполне
обоснованно отмечали они, может строиться лишь на основе
учета интересов обеих сторон, поиска взаимоприемлемых
решений на компромиссной основе. Директор Института
международных изменений при Колумбийском
университете С. Байлер писал в 1978 г.: «Нам не следует
стремиться отрицать за Советским Союзом права вести себя
как великая держава. Я охарактеризовал бы такой подход
как признание не только военного паритета, но и
политического паритета...» 69.
Сторонники разрядки в США обоснованно указывают
также и на то, что недооценка политики разрядки, а тем
более неубедительные попытки доказать, что она не
принесла для Соединенных Штатов позитивных
результатов, создает неблагоприятный психологический фон для
ее развития, порождает сомнения в целесообразности
новых крупных шагов в этом направлении. «Самое
существенное влияние идеи рязрядки,— пишет в этой связи
Р. Барнет,— состояло в том, что она подорвала
аргументы о неизбежности войны. Поэтому опасность рассужде-
95

ний о том, что разрядка не оправдала себя, заключается
в том, что они усиливают пессимистические настроения
в отношении возможностей обеспечения мира» 70.
Правда, некоторым теоретикам, высказывающимся в
принципе за разрядку, все же свойственна определенная
непоследовательность, противоречивость в оценке роли
советско-американских отношений в современном мире.
Это, в частности, свойственно С. Брауну, занимавшему
пост руководителя программы исследований по советско-
американским отношениям при Фонде Карнеги. В 1977 г.
им была выдвинута концепция, суть которой — в
призыве сделать своего рода временную передышку в развитии
советско-американских отношений, по крайней мере на
протяжении некоторого времени, «снизить интенсивность
советско-американских отношений, остудить их»,
обосновывая это тем, что завышенные ожидания от разрядки
в начале 70-х годов мешали выявить действительную базу
для развития стабильных советско-американских
отношений. По своему характеру эти отношения определялись
им как «косвенное соревновательное сосуществование»,
которое должно включать значительное переплетающееся,
но не координируемое участие двух стран в
международной жизни, определенное их участие в многосторонних
форумах, и только некоторые двусторонние шаги в
случаях, когда это диктуется интересами безопасности и
(или) возможностью получения взаимных выгод71.
Насколько можно судить, автор этой концепции
считал нецелесообразным и нереалистичным, чтобы в
современных условиях американская политика, как это
уже было в период «холодной войны», вновь подходила
к каждой проблеме сквозь призму требований советско-
американской конфронтации, и прежде всего в военной
сфере. Отсюда, очевидно, вытекают и вполне
справедливые опасения автора относительно возврата к
безудержной гонке вооружений, к новому витку в наращивании
военного потенциала США и их союзников.
Однако не было ясно, каким образом выдвинутый
С. Брауном тезис «ни переговоров, ни конфронтации»
с СССР, который, по его мнению, должен был лечь, пусть
даже и временно, в основу американской политики в
отношении СССР, мог бы содействовать не только
сохранению тех позитивных перемен, которые были достигнуты
в советско-американских отношениях в первой половине
70-х годов, но и упрочению их, а тем более осуществле-
96

нию новых шагов в деле нормализации отношений между
двумя странами.
Кроме того, в концепции временного замораживания
советско-американских отношений, с одной стороны,
признавалось, что в условиях современного мира усилия,
ставящие своей целью предотвратить возникновение
военных конфликтов, снизить угрозу расползания
ядерного оружия по планете, имеют «ключевое значение»,
но вместе с тем делался вывод о том, что Соединенные
Штаты должны во все большей мере решать эти
проблемы на многосторонней основе.
Но ведь никто никогда не утверждал, что опасность
ядерной катастрофы может быть ликвидирована только
усилиями Советского Союза и Соединенных Штатов.
Более того, очевидно, что придать устойчивый характер
не только самой по себе разрядке международной
напряженности, но и реальному повороту к
долговременному и взаимовыгодному сотрудничеству государств с
различным общественным строем можно лишь усилиями
многих государств. Однако это не только не снижает
огромной важности в решении задачи устранения ядерной
войны взаимодействия СССР и США как государств,
располагающих наиболее крупными ядерными потенциалами,
а, наоборот, усиливает значение достижения между ними
двусторонних договоренностей, которые лишь
содействовали бы более широким шагам в деле международной
разрядки. Хотелось бы в этой связи подчеркнуть, что
признания многих американских деятелей о том, что
грозные реальности ядерного века налагают на
Соединенные Штаты и Советский Союз особую ответственность,
куда точнее соотносятся с действительным положением
вещей в мире, общий политический климат, в котором
в большой мере зависящий от их взаимоотношений.
Более обоснованной является точка зрения тех
реалистически мыслящих американских теоретиков, которые
подчеркивали, что всякое искусственное
притормаживание, замедление темпов нормализации
советско-американских отношений, создание на их пути всякого рода
искусственных помех могут лишь оборачиваться утратой
возможностей для взаимоприемлемых решений по многим
важным, давно назревшим проблемам, затрагивающим
интересы обоих государств. Как отмечал вице-президент
американского комитета по согласию между Востоком
и Западом профессор Ф. Нил, «разрядка носит слишком
4 П. Т. Подлесный
97

деликатный характер, чтобы выдержать период
пренебрежения вежливого или какого-либо иного. Ее можно
сравнить с велосипедом, который надо постоянно
приводить в движение, чтобы он не упал на землю»72.
Сторонники разрядки в США призывают не
ограничиваться достигнутым уровнем нормализации
советско-американских отношений, а идти дальше, в максимальной
степени использовать те области, где отношения между
СССР и США уже получили или могут получить
позитивное развитие в целях подведения все более прочной
и стабильной базы под взаимоотношения обоих
государств. Представляется весьма конструктивной
развиваемая, в частности, Дж. Кеннаном мысль о том, что в
основе дальнейшего продолжения диалога между СССР
и США должны лежать сферы обоюдной
заинтересованности, которые к тому же не являются раз и навсегда
данными — они способны расширяться и углубляться по
мере совершенствования отношений73. Нельзя не
согласиться с Дж. Кеннаном и в том, что в тех случаях,
когда обе стороны прилагали разумные усилия с целью
создать сбалансированные, деловые и реалистические
отношения между двумя различными политическими
системами, проявляя при этом терпение и настойчивость,
результаты были обнадеживающими. Опыт развития
советско-американских отношений на протяжении первой
половины 70-х годов говорит в пользу такого суждения.
И другие американские специалисты высказывают
созвучные, схожие взгляды. Как заявил специальный
советник государственного секретаюя по вопросам советско-
американских отношений М. Шульман в своем
выступлении в подкомиссии палаты представителей конгресса
США 26 октября 1977 г., «здравый смысл требует, чтобы
мы, энергично отстаивая собственные интересы и цели,
стремились регулировать те аспекты наших
взаимоотношений, которые связаны с соперничеством, с целью
уменьшить опасность войны, и одновременно старались
расширить область сотрудничества, в которой наши
интересы не находятся в конфликте» 74. «Наиболее
важным,— писал один из авторитетных специалистов по
проблемам отношений между Востоком и Западом
С. Писар,— является сейчас вопрос, как перенести
соперничество между США и СССР из сферы, где им
угрожает взаимное уничтожение, в сферу конструктивного
сосуществования» 75.
98

Эти же идеи нашли широкое отражение и в ряде
статей о советско-американских отношениях, помещенных
в специальном выпуске весной 1979 г. авторитетного
органа внешнеполитической элиты США — журнале «Фо-
рин афферс», подготовленных Р. Барнетом, а также
руководителем программы исследований по
советско-американским отношениям в Совете по международным
отношениям (г. Нью-Йорк) Р. Легволдом. «Для того чтобы
придать более сбалансированный характер отношениям
между СССР и США,— писал Р. Легволд,— необходимо
уделять равное внимание как аспектам сотрудничества,
так и аспектам соревнования в этих отношениях» 76.
Важной особенностью позиции сторонников разрядки
является осознание ими того факта, что политика
разрядки не может одним махом решить все проблемы, что
она представляет собой длительный исторический
процесс, который может развиваться постадийно, по мере
создания предпосылок для перехода от одного этапа к
другому.
«Очень важно,— писал в этой связи Дж. Коэн,—
чтобы разрядка, как развивающийся и устремленный в
будущее процесс, не трактовалась как нечто абсолютно
детерминированное одним или двумя текущими
событиями. Подобного рода политические уловки, к которым
прибегали противники разрядки, а также и
приверженцы той разновидности разрядки, которая проводилась
Р. Никсоном и Г. Киссинджером, могут лишь привести
к нереалистичным ожиданиям и ненужным
разочарованиям, что мы в настоящее время и наблюдаем. Для того
чтобы разрядка была прочной, к ней надо подходить с
точки зрения исторической перспективы. Даже в самых
благоприятных обстоятельствах имели бы место твердый
торг, сопротивление, серьезные недопонимания, резкие
разногласия и открытые столкновения национальных
интересов США и СССР. Задача состоит в том, чтобы
постепенно понижать эти элементы на каждой стадии
развития разрядки. В конце концов речь идет о разрядке
между странами, являющимися соперниками на
протяжении длительного периода времени, обладающими
различными социальными системами, политическими
традициями и идеологиями, а не об англо-американских
отношениях. Полагать, что эти разногласия исчезнут или даже
значительно снизятся на протяжении какого-то
обозначенного времени в результате той или иной прокламации,
4* 99

является опасной бессмыслицей. Обещать разрядку без
конфликтов или отвергать разрядку ввиду наличия
конфликтов — глупая логика» 7Т.
Идея о том, что разрядка с СССР в своем развитии
пройдет три, четыре и более стадий наиболее полно была
развита в работах М. Шульмана, опубликованных
в 1973—1979 гг. Он постоянно подчеркивал, что в 70-х
годах речь шла в основном о первой стадии или
«ограниченной разрядке», представляющей собой всего лишь
«частичную кодификацию условий соревнования» и не
означающей, в его понимании, окончания «враждебности,
наличия у двух обществ общих целей или одобрительного
отношения друг к другу». Основная задача первой
стадии — снижение опасности ядерной войны путем
ограничения соревнования в военной области и поощрения
«сдержанности» в продолжающемся соперничестве между
двумя странами. Не следует забывать, отмечал он, что
пока этот уровень разрядки не достигнут, другие ее цели
теряют свое значение. Лишь с течением времени, на
последующих этапах разрядки, с его точки зрения, могут
расшириться предпосылки для «более значительного
сотрудничества, включающего сферы торговли и
технологии, а также, возможно, и общие действия в ООН для
создания механизма по поддержанию мира, решения
проблем экономического развития, а также связанных
с защитой окружающей среды» 78.
Близкую взглядам М. Шульмана точку зрения
развивали сенатор Э. Кеннеди, известный политический
деятель США Ч. Йост и др.79
Разумеется, процесс разрядки напряженности, в том
числе и в советско-американских отношениях, должен
пройти через определенные фазы, и, вероятно, было бы
трудно перескакивать через естественные периоды
развития и становления этого процесса. И в 70-х годах речь
шла в значительной мере о начальном, во многом
исторически ограниченном по уровню и масштабам своего
развития этапе процесса разрядки, главная задача
которого состоит в том, чтобы накопить необходимый уровень
взаимного доверия и согласия, который необходим для
нормализации отношений, переориентации их с
конфронтации на рельсы мирного сосуществования и
сотрудничества. Это, однако, не должно вести к сознательному
сдерживанию или торможению такого сотрудничества
в тех сферах, где уже сегодня имеются необходимые ус-
100

ловия для его расширения в возможно более широких
масштабах, а тем более к попыткам увязывать такое
сотрудничество с вопросами, не относящимися к сфере
разрядки, от чего не свободны и концепции части
реалистически мыслящих деятелей, особенно середины и второй
половины 70-х годов. Например, к началу второй
половины 70-х годов некоторые из них стали более сдержанно
оценивать сферы общих или пересекающихся интересов
США и СССР, рассматривать перспективы
взаимодействия двух стран в ряде этих сфер в значительной мере
в качестве производной от состояния дел в главной сфере
совпадения интересов, связанной с ослаблением угрозы
ядерного конфликта.
Весьма примечательным в этой связи являлось
определение сфер обоюдной заинтересованности СССР и
США, дававшееся в ходе обсуждения разрядки в
советско-американских отношениях в сенате США в марте
1976 г.: во-первых, предотвращение ядерной катастрофы,
и с этой целью ограничение прежде всего стратегических
вооружений; во-вторых, нераспространение ядерного
оружия в мире; в-третьих (в отдаленной перспективе),
развитие экономических и политических контактов
между двумя странами, основное значение которых состояло
бы в их вкладе в уменьшение опасности военной
конфронтации 80.
Важным позитивным аспектом позиции американских
сторонников разрядки с СССР является осознание ими
кардинального значения для дела разрядки и устранения
угрозы ядерной войны мероприятий по ограничению
гонки вооружений и необходимости решения спорных
политических вопросов путем переговоров, мирными
средствами. Ничем не ограниченная гонка вооружений, как
неоднократно отмечали М. Шульман, Дж. Кеннан
и Ч. Йост, не дала бы Соединенным Штатам никаких
преимуществ. Она вылилась бы в бесконечную и притом
бессмысленную растрату материальных ресурсов, вела
бы к продолжению военного соперничества на все более
высоких, а потому и более опасных уровнях
накапливания вооружений, самым серьезным образом тормозила
бы общий процесс улучшения советско-американских
отношений, а в перспективе могла бы поставить под вопрос
все достигнутое в процессе американо-советской
нормализации. Подвергая критике приверженцев наращивания
военной мощи США, Дж. Кеннан подчеркивал: «Пред-
101

Положим, что мы вооружимся до зубов и вместо 3,5 тыс.
единиц ядерного оружия будем испытывать
удовлетворение, имея 15—20 тыс. единиц. Суть проблемы, однако,
заключается в том, что 200 единиц вполне достаточно
для уничтожения жизни в любом месте, где бы мы этого
захотели» 81. Именно поэтому они выступали за довольно
значительные меры по ограничению вооружений,
направленные на ослабление угрозы всеобщего ядерного
конфликта, укрепление и стабилизацию отношений между
двумя государствами. В наиболее полном виде эта точка
зрения нашла свое отражение в опубликованном в конце
1976 г. докладе Американской ассоциации содействия
ООН — «Контроль над гонкой вооружений», в подготовке
которого участвовали и некоторые деятели, вошедшие
затем в администрацию Дж. Картера, в частности
С. Вэнс — в качестве государственного секретаря США.
«Контроль над гонкой вооружений,— отмечалось в
докладе,— мог бы способствовать расширению
международного сотрудничества, сосредоточению усилий в большей
мере на конструктивных сферах общих интересов, нежели
на военном соревновании и потенциальных угрозах» 82.
Авторы доклада высказались в пользу достижения нового
соглашения об ОСВ, соглашения о всеобщем и полном
запрещении испытаний ядерного оружия, принятия
дополнительных мер по его нераспространению,
ограничение военно-морских и обычных вооружений, а также и
за принятие Соединенными Штатами некоторых
односторонних мер по ограничению гонки вооружений.
Нельзя также не согласиться и с выводами
сторонников ограничения гонки вооружений между двумя
странами о том, что усиление этой гонки серьезным образом
осложняет урегулирование кризисных ситуаций в
различных регионах мира, подталкивает процесс
распространения ядерного оружия, а следовательно, создает и
новые источники возможного ядерного конфликта в мире 83.
По инициативе сторонников разрядки в конгрессе
США в мае 1976 г. была принята палатой представителей
резолюция, в которой отмечались «положительные шаги,
нашедшие свое выражение во Владивостокской
договоренности», и содержался призыв к скорейшему ее
претворению в жизнь. В одобренной в мае 1976 г. сенатом США
резолюции по советско-американским отношениям также
содержался призыв «как можно скорее завершить
переговоры относительно сроков проведения в жизнь принци-
102

пов Владивостокской договоренности... и, кроме того,
продолжить переговоры с целью взаимного сокращения
стратегических сил» 84.
Отметим, что в январе 1977 г. группа сенаторов и
членов палаты представителей (Э. Кеннеди, Р. Кларк,
Дж. Макговерн, Дж. Абурезк, Дж. Бингем, Л. Эспин
и др.) обратились к правительству Дж. Картера с
призывом отложить разработку стратегических вариантов
«крылатых ракет» в целях установления более
действенного контроля над стратегическими вооружениями.
Нельзя в этой связи не напомнить о том, что
Советский Союз давно и настойчиво, в том числе и на
протяжении 70-х годов, добивался реализации многих из
вышеназванных мер по ограничению гонки вооружений,
что являлось составным элементом принятой XXV
съездом КПСС Программы дальнейшей борьбы за мир и
международное сотрудничество, за свободу и
независимость народов. В частности, Советский Союз
неоднократно предлагал США договориться о запрещении создавать
новые еще более разрушительные системы
стратегических вооружений, об ограничении военно-морского
присутствия в Средиземном море и в Индийском океане,
запрещении новых видов оружия массового уничтожения
и систем такого оружия и др. Эти предложения
встречали благоприятную реакцию среди американских
сторонников разрядки.
Многие из них (Дж. Кеннан, Р. Барнет) выступали
в поддержку советских предложений направленных, на
обеспечение военной разрядки в Европе 85.
Наконец, реалистически мыслящие деятели
положительно оценили значение Договора об ОСВ-2,
отвечающего интересам безопасности США. В ходе состоявшихся
во второй половине 1979 г. обсуждений этого договора
такие политические деятели и специалисты, как Д. Гар-
риман, Дж. Смит, С. Хоффман, Р. Барнет и другие,
подчеркивали, что ратификация договора способствовала бы
стабилизации военно-стратегических аспектов отношений
между СССР и США, позволила бы заложить
предпосылки для последующих и притом более существенных
количественных и качественных ограничений стратегических
вооружений, а также — избежать дополнительных
военных расходов. Данное соглашение, отмечал, в частности
П. Уорнке, представляет собой «солидный эффективный
шаг вперед по пути постепенного установления контроля
103

над ядерным оружием в интересах улучшения
благосостояния США и обеспечения выживания всего мира»86.
И хотя некоторые деятели либерального толка (Дж. Мак-
говерн, Дж. Хэтфилд, Дж. Стоун и др.) посчитали
содержащиеся в договоре ограничения стратегических
вооружений «недостаточными», тем не менее и они
признали, что в обход этого соглашения, без его вступления в
силу нельзя достичь более радикальных мер в
сдерживании гонки вооружений 87.
Часть сторонников разрядки (Э. Кеннеди, С. Шрайвер,
К. Пелл, У. Мондейл — до занятия им поста
вице-президента в администрации Дж. Картера и другие), связывая
развитие советско-американских отношений с
взаимодействием двух стран в разрешении экономических,
энергетических, продовольственных и других глобальных
проблем, выдвигали несколько более расширенную концепцию
нормализации этих отношений, именуемую «совместным
существованием». Разъясняя ее суть, С. Шрайвер, в
частности, говорил: «Совместное существование означает,
что сосуществования самого по себе недостаточно, что,
хотя и сохраняется соперничество в определенных сферах,
тем не менее неизбежны и усиливающиеся императивы
сотрудничества...» 88.
Эта группа деятелей исходит из того, что советско-
американские отношения должны во все большей мере
охватывать мировые экономические и политические
проблемы, выходящие за рамки отношений между Западом и
Востоком. «Ослабление напряженности,— писал Э.
Кеннеди,— только тогда приобретает глубину и значимость,
когда советско-американские отношения, будучи
интегрированными в более широкие рамки мирового масштаба,
позволят решать эти международные проблемы. Именно
это должно стать действительной отличительной чертой
сегодняшней разрядки и формирующихся отношений
завтрашнего дня» 89.
В статье «Развитие разрядки: к международной
экономической безопасности» сенатор У. Мондейл признавал,
что в отличие от периода «холодной войны» в
современных условиях «экономическая система Запада не является
неуязвимой» 90.
Поэтому, писал У. Мондейл, «фундаментальные
задачи, лежащие в основе разрядки, в настоящее время
связаны с мировой экономической ситуацией.
Необходимое экономическое сотрудничество потребует наиболее
104

тесного взаимодействия с нашими традиционными
послевоенными союзниками — Западной Европой и Японией.
Но оно также должно отражать новую степень общности
с развивающимися странами и предусматривать участие
Советского Союза, других коммунистических стран в
значительных сферах международной экономической жизни.
Только таким путем ... можно будет прийти к всемирной
общности экономических интересов, являющейся важной
основой сравнительно спокойного мира» 91 (однако
проводимая администрацией Дж. Картера — У. Мондейла
политика торгово-экономических «санкций» в отношении
СССР, других государств, в частности Ирана, базируется
на совершенно иных посылках, подрывает процесс
налаживания взаимовыгодного экономического сотрудничества
между государствами).
О возрастающем значении экономических, научно-
технических, экологических и других глобальных проблем
международных отношений в развитии и становлении
процесса разрядки международной напряженности,
расширении сфер взаимодействия между США и СССР
говорил о своем выступлении 19 сентября 1974 г. Г.
Киссинджер. Он отметил, что ослабление напряженности на
международной арене не только позволяет посвящать «больше
интеллектуальных и материальных ресурсов» решению
этих проблем, но и открывает перспективы для более
широкого сотрудничества в этом деле между Востоком и
Западом. Весьма важно, говорил он, что некоторые из
данных проблем, например проблемы энергообеспечения,
сотрудничества в области науки и здравоохранения, а
также защиты окружающей среды, уже включены в
американо-советскую повестку дня. В современный период, с его
точки зрения, опасности, связанные с нарастанием
глобальных проблем, носят для человечества, видимо, не
менее серьезный характер, чем опасность войны, и чтобы
избежать и той и другой опасности, возникает
необходимость в создании «системы всемирного сотрудничества,
важным элементом которой должно стать улучшение
отношений между Востоком и Западом» 92.
В подобного рода идеях, очевидно, можно выделить
два момента. Один из них — это признание объективной
невозможности разрешения глобальных проблем без
коллективных усилий всех государств, составляющих
мировое сообщество, а также признание роли и веса СССР
в международной экономической системе. Без определен-
105

ной степени взаимодействия СССР и США в таких сферах,
как охрана окружающей среды, исследование Мирового
океана, метеорология и возможности воздействия н&
климат, мирное исследование космоса, развитие
транспорта и связи к других областях, оба государства просто
лишились бы возможности осуществления каждый своих
собственных интересов, лежащих в данных сферах.
Другой момент, как уже отмечалось, это попытка
добиться решения глобальных проблем в интересах
Соединенных Штатов, опираясь на такие новые инструменты их
внешней политики, как продовольствие,
научно-технический потенциал и экономическая помощь, и
одновременно затруднить проведение Советским Союзом его
собственной социалистической внешней политики в отношении
развивающихся стран.
Реалистически мыслящим деятелям США присуще
осознание того факта, что политика разрядки касается
межгосударственных отношений и не может
приостановить неизбежный процесс социальных изменений в мире.
Так, бывший сенатор-демократ Р. Кларк подчеркивал в
этой связи, что разрядка «по своей сути является
дипломатической... концепцией. Нельзя рассматривать ее в
качестве какого-то увековечивания статус-кво... Активная
политика разрядки не означает, что не будут возникать
опасные ситуации в той или иной части мира. Однако дух
сотрудничества с СССР в целях избежания ядерной войны
может стать хорошей платформой для сотрудничества и в
других областях» 93.
Конечно, эти деятели и специалисты, исходя из
классовых позиций, также выступают против расширения
революционных процессов в мире. Тем не менее они
сознают необходимость пересмотра многих посылок,
лежащих в основе американской внешней политики
70-х годов. Одно из направлений пересмотра, по их
мнению, должно состоять в том, чтобы учитывать
происходящие социальные и политические перемены в мире, прежде
всего избегать оказываться слишком часто на стороне
обреченных на неудачу режимов и политических
группировок (как это было в Юго-Восточной Азии и Анголе)
и таким путем добиваться укрепления американских
внешнеполитических позиций.
В этом плане ими подвергается сомнению
эффективность использования в процессе разрядки с СССР метода
увязок одних проблем с другими, как это, например, было
106

сделано администрацией Дж. Форда в отношении торгово-
экономических связей с СССР после событий в Анголе.
По мнению таких деятелей, как К. Пелл и другие,
концепция увязок не может дать Соединенным Штатам
искомых результатов. Переговоры с СССР, с их точки зрения,
следует вести по различным возможным направлениям
в самостоятельном порядке, но на основе «твердого торга»
и стремления к достижению взаимоприемлемых
компромиссов. «Центральные проблемы разрядки,— говорил в
этой связи сенатор К. Пелл,— связаны с ОСВ и другими
средствами по достижению контроля над вооружениями,
затрагивающими важные вопросы войны и мира. Если
США стремятся к конфронтации с СССР по поводу таких
проблем, как Ангола, и угрожают прервать переговоры по
экономическим и другим проблемам, то очень трудно
представить, чтобы не оказались затронуты ОСВ и друт
гие переговоры, имеющие ключевое значение для
разрядки. Увязывание в действительности может стать улицей
с двусторонним движением» 9\
Весьма скептически относительно эффективности
увязывания торгово-экономических отношений с СССР и
с другими вопросами высказывался на страницах печати
С. Браун 95.
Следует, конечно, иметь в виду, что и многие
сторонники разрядки далеко не всегда выступали и выступают
с последовательных позиций в вопросе разрядки
отношений с СССР, проявляют известные колебания, их
взглядам нередко присуща двойственность,
непоследовательность.
Так, сторонники разрядки осознают несостоятельность
попыток прямого увязывания процесса нормализации
советско-американских отношений с теми или иными
аспектами внутренней жизни Советского Союза. При этом
они вполне резонно ссылаются на опыт послевоенной
внешней политики США, убедительно свидетельствующий
о том, что Соединенным Штатам не следует
преувеличивать своих возможностей влиять на ход социальных и
политических перемен в других странах. Вместе с тем
они не расстались с надеждами на то, что политика
разрядки может вызвать некоторые внутренние перемены в
Советском Союзе, которые отвечали бы интересам США
и Запада в целом. Такая противоречивость присуща,
в частности, М. Шульману. В статье «Формирование
западной философии сосуществования» он? признав тщет-
107

ность надежд на «возвращение Советского Союза к
капитализму», тем не менее проводил мысль о том, что
Соединенные Штаты должны рассматривать политику разрядки
в качестве инструмента воздействия как на внешнюю
политику СССР, так и на советское общество (косвенно —
преимущественно с помощью «неправительственных
каналов»). «В качестве общего принципа,— писал он,—
эффективная комбинация частного и группового давления
с формальной позицией правительства о невмешательстве
во внутренние дела Советского Союза могла бы принести
долгосрочные преимущества по сравнению с явным и
фронтальным правительственным нажимом» 96.
Противоречивость позиции некоторых реалистически
мыслящих теоретиков дает о себе знать и в трактовке ими
роли и места торгово-экономических связей в общем
комплексе советско-американских отношений. Хотя они и
выступают за расширение торгово-экономического
сотрудничества между США и СССР, полагая, что это
способствовало бы укреплению политических отношений между
ними97 и приносило бы Соединенным Штатам
определенные экономические выгоды, они все же занимают
сдержанную позицию касательно его расширения, поиска
новых более фундаментальных эффективных форм такого
сотрудничества. Это, например, характерно для Дж. Кен-
нана. Высказываясь за то, чтобы в максимальной степени
использовать те области, где отношения между США
и СССР уже получили или могут получить
конструктивное развитие (включая и торговлю) в целях их
«углубления и стабилизации», он вместе с тем считал и
продолжает считать «нецелесообразным» предоставление
Советскому Союзу крупных государственных кредитов по
правительственной линии 98.
Что же касается Г. Киссинджера и М. Шульмана,
то они прямо связывали расширение экономических
связей с СССР с проявлением им так называемой
сдержанности на международной арене.
Иными словами, очевидно, что многие политические
деятели и теоретики отводят этой сфере второстепенное
место в приоритетах возможного сотрудничества с СССР
и не расстались с надеждами на то, что развитие торгово-
экономических и научно-технических связей с СССР
может быть использовано в качестве рычагов воздействия
на советскую внешнюю политику в желательном для
США направлении.
108

Наиболее позитивной в плане расширения советско-
американских экономических связей является позиция
значительной части деловых кругов США. Многие
представители американского делового мира рассматривают
СССР, социалистические страны Восточной Европы,
совокупный общественный продукт которых по американским
данным составляет более 1 триллиона долл., как крупный
потенциальный рынок для сбыта продукции американских
компаний и получения взамен определенных видов
промышленных изделий, минеральных ресурсов и сырья.
Трезвомыслящие представители американского
делового мира неоднократно предостерегали, что Соединенным
Штатам не следует переоценивать значение
экономических «рычагов» в целях получения политических уступок
от своих партнеров по торговле. «Социалистические
страны,— говорилось в докладе «Роль США в торговле между
Востоком и Западом», подготовленном министерством
торговли США в 1975 г.,— имеют возможность применить
«обратный рычаг» давления. Как на группу, на эти
страны падает одна треть населения Земли, 25% земной
поверхности, а также значительные ресурсы мирового
минерального сырья. В долгосрочном плане мы не можем
позволить в отношении их дискриминационную торговую
практику, которая ограничивает наш экспорт на рынок
такого масштаба и затрудняет доступ к имеющимся
сырьевым материалам, в которых мы нуждаемся» ".
Осознанию бесперспективности таких попыток
способствовала и твердая позиция СССР о недопустимости
использовать развитие торгово-экономических связей с
СССР в качестве средства давления на Советский Союз.
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев
подчеркнул на XXV съезде КПСС: «Были, как известно,
и попытки вмешательства в наши внутренние дела,
связанные с принятием в США дискриминационных мер
в области торговли. Разумеется, с этим мы мириться не
могли и не будем мириться. Это не тот язык, которым
можно разговаривать с Советским Союзом. Теперь,
я думаю, это уже всем ясно» 10°.
Американские деловые круги полагают, что
дискриминационные ограничения, установленные в США в
середине 70-х годов на советско-американскую торговлю и
кредитование американского экспорта, ничего не дали
Соединенным Штатам и лишь привели к утрате ими
значительных экономических выгод (на сумму около 2 млрд.
109

долл.), которые достались их капиталистическим
конкурентам в Западной Европе и Японии, поскольку СССР
вынужден был в конечном счете разместить в этих
странах те заказы, которые он ранее предполагал разместить
в США. В частности, в политическом заявлении,
принятом на проходившем в середине ноября 1976 г.
очередном съезде национального совета внешней торговли
США, в который входят многие крупнейшие
американские банки и корпорации, было подчеркнуто, что
нормализация торговли с Советским Союзом отвечает
национальным интересам Соединенных Штатов и что
существующие ограничения на эту торговлю приносят ущерб
самому американскому бизнесу. Совет потребовал
принятия закона, устраняющего дискриминационные
ограничения в торговле с СССР.
Бизнесмены высказывались за поиск новых форм
экономического п научно-технического сотрудничества между
двумя странами, полагая, что это могло бы содействовать
расширению советско-американских
торгово-экономических связей, приданию им более стабильного и
перспективного характера. К таким формам, как это явствует из
упомянутого выше доклада, они относили продажу
лицензий с оплатой их стоимости поставками готовой
продукции, поставки полного комплекта оборудования для
предприятий или комплектов производственных линий также
с оплатой их стоимости готовой продукцией, создание
совместных предприятий и др.
В поддержку развития долгосрочного экономического
сотрудничества между США и социалистическими
странами, которое включало бы и передачу технологии,
высказались и американские эксперты Э. Хай и Г. Hay в
своей статье «Обмен технологией между Востоком и
Западом: теоретические модели и практический опыт»,
опубликованной осенью 1975 г. Обобщив опыт
сотрудничества американских фирм с СССР, другими
социалистическими странами, авторы статьи констатировали:
«Самый важный вывод нашего исследования состоит в том,
что долгосрочные экономические отношения с восточными
партнерами возможны... и приносят важные
преимущества, включая доступ к более дешевым источникам
производства и т. д.» 101
Подобная точка зрения созвучна позиции Советского
Союза, получившей свое новое подтверждение на
XXV съезде КПСС, на котором было со всей ясностью
110

выражено желание строить внешнеэкономические связи
с капиталистическими странами, в том числе и с США,
на долгосрочной взаимовыгодной основе, искать новые,
более эффективные формы таких связей.
Обобщая позицию сторонников разрядки, можно
сказать, что несмотря на те или иные колебания в их
позиции, все же они исходят из той объективной реальности,
что при очевидном различии социальной природы и
идеологии обоих государств есть реальные предпосылки, чтобы
разрешать разногласия и споры мирными политическими
средствами, а не силой и угрозами. И в условиях
разрядки между Советским Союзом и Соединенными Штатами
будут продолжаться борьба, соревнование в области
экономики, политики и идеологии, что является
естественным отражением глубоких принципиальных расхождений,
вытекающих из различия социальных систем двух
государств. Важно, однако, чтобы неизбежное продолжение
соревнования носило действительно мирный характер,
а те или иные разногласия между двумя странами не
заслоняли бы существующие возможности
советско-американского сотрудничества и взаимодействия в областях
совпадающих и близких интересов. Одни из них называют
такой подход «соревновательным сосуществованием»
(А. Гарриман, С. Браун), другие — «ограниченным
соперничеством» (М. Шульман), третьи—«сосуществованием
на расстоянии» (Дж. Кеннан),
четвертые—«соперничеством на основе сотрудничества» (С. Хоффман), но суть,
общая направленность его состоит в том, чтобы оба
государства, отстаивая свои собственные интересы, тем не
менее должны стремиться к расширению областей
сотрудничества между ними на основе равенства, взаимного
уважения и взаимной выгоды. «Соперничество между
Вашингтоном и Москвой,— писал в своей статье
«Мускульная сила и сила разума» С. Хоффман,— неизбежно.
Никакой конвергенции социальных систем нет, и
невозможно заставить СССР смотреть на международные
отношения с позиций американцев. ...Поэтому неправильно
рассматривать проблему США — СССР в плане выбора
между соперничеством и дружбой или между
сотрудничеством и соревнованием. На самом деле существует
только выбор между формами соревнования» 102.
Опыт развития советско-американских отношений в
первой половине 70-х годов показывает, что данный
подход может создавать необходимые предпосылки для на-
111

хождения взаимоприемлемых решений в различных
областях.
Такая трактовка характера советско-американской
нормализации во многом созвучна советской концепции
разрядки. Как подчеркивал Л. И. Брежнев, «КПСС
исходила и исходит из того, что классовая борьба двух
систем — капиталистической и социалистической — в
сфере экономики, политики и, разумеется, идеологии будет
продолжаться. Иначе и быть не может, ибо
мировоззрение и классовые цели социализма и капитализма
противоположны и непримиримы. Но мы будем добиваться,
чтобы такая исторически неизбежная борьба перешла в
русло, не угрожающее войнами, опасными конфликтами,
бесконтрольной гонкой вооружений. Это будет огромным
выигрышем для дела мира во всем мире, для интересов
всех народов, всех государств» 103.
Правда, во второй половине 70-х годов сторонники
разрядки в США выступали с оборонительных позиций,
и их голоса звучали, в особенности в условиях риторики
избирательной кампании 1976 г., несколько приглушенно.
Противникам разрядки удалось перехватить инициативу
в свои руки, оказать заметное влияние на расстановку
внутриполитических сил в США по проблемам развития
взаимоотношений с Советским Союзом, застопорить,
задержать разрядку на ряде направлений. Речь идет
прежде всего о принятии американским конгрессом в
декабре 1974 г. поправки Джексона — Вэника к Закону
1974 г. о торговле, в которой предоставление Советскому
Союзу режима наибольшего благоприятствования было
увязано с вопросами эмиграции. Тогда же конгрессом
США была утверждена и поправка Стивенсона к Закону
об экспортно-импортном банке 1945 г., ограничившая
предоставление Советскому Союзу кредитов на
протяжении последующих четырех лет суммой в 300 млн. долл.
При этом лишь 40 млн. долл. из этой суммы могли быть
использованы Советским Союзом для покупки или аренды
товаров и услуг, связанных с проведением исследований
или изысканий минеральных видов топлива в нашей
стране. В свою очередь, установленный потолок кредитов
в 300 млн. долл. также обусловливался решением
вопросов, связанных с эмиграцией 10\
Спекуляции правых сил на том, что разрядка не дала
США ожидаемых «дивидентов», что она, мол, является
«улицей с односторонним движением», оказались доволь-
112

но успешными: правым в значительной степени удалось
психологически поставить знак равенства между
политикой разрядки и политическими неудачами США на
международной арене в первой половине 70-х годов. Базой
для этого послужила традиционная глубокая
убежденность как правящих кругов, так и американского
обывателя в том, что США всегда должны! обладать гегемонией
в мире, должны играть определяющую роль, что их
неудачи и поражения случайны и могут быть преодолены,
если только предпринять достаточные усилия и сделать
новый рывок вперед. Такие убеждения создают
чрезвычайно благоприятную почву, с одной стороны, для того,
чтобы муссировать «разочарование» разрядкой, и, с
другой стороны, чтобы, играя па уязвленном самолюбии
американцев, сплотить их вокруг идеи «вернуть Америке
статус лидирующей державы».
Такие настроения весьма четко констатировал Г.
Киссинджер, говоря о «разочаровании миром, где впервые в
новейшей истории нам приходится иметь дело со
странами, приблизительно равными нам по силе, и где мы уже
не можем контролировать события так, как мы могли
контролировать их в прошлом» 105.
Иными словами, сила антикоммунистических,
антисоветских группировок политических деятелей и ученых,
все еще занимающих довольно прочные позиции в
американском обществе, коренится во влиянии
военно-промышленного комплекса США, в живучести психологии
американской «исключительности», в ностальгии обывателя по
временам американского «превосходства», в болезненном
реагировании шовинистских кругов на поражения и
провалы американской агрессивной политики на мировой
арене.
К исходу первой половины 70-х годов в США заметно
усилились призывы делать большой упор на силовые
аспекты взаимоотношений с СССР, проявлять большую
жесткость, изыскивать дополнительные рычаги нажима
на СССР. Нельзя не сказать и о том, что под
воздействием названных выше воззрений, как показывают
проводившиеся в 1976 г. опросы общественного мнения, среди
части американской общественности возросли настроения
скептицизма в отношении перспектив разрядки, в пользу
наращивания военной силы, восстановления позиций
Соединенных Штатов в качестве «лидирующей державы»
в современном мире. На противоречивость тенденций в
ИЗ

американском обществейном мнений но вопросам
разрядки накануне смены администрации указывал, в частности,
Г. Оуэн, подчеркивая, что в США сильное желание
избежать новой военной вовлеченности за рубежом
сочеталось с желанием никому не уступать своих позиций;
стремление продолжать переговоры с Советским Союзом —
со стремлением добиваться преимущественной выгоды
для США в ходе этих переговоров и т. п.106
Часть американской общественности была
разочарована в разрядке в силу принципиально иных причин —
недостаточного прогресса в деле обуздания гонки вооружений,
фактического продолжения роста военного бюджета США
и т. п. В мировосприятии этих людей чрезвычайно
отрицательную роль сыграло доверчивое отношение к той
риторике, к которой прибег Р. Никсон перед уходом с
президентского поста в тщетной попытке поддержать
свою репутацию за счет внешнеполитических заслуг.
Все это привело к тому, что в подходе США к началу
второй половины 70-х годов стали проявляться новые
тенденции, затронувшие как концептуальную сторону
взаимоотношений между СССР и США, так и положение
дел на ряде направлений практической политики, усилили
в ней элементы противоречивости, двойственности, зигза-
гообразности.
Сдвиги в общем подходе правящих кругов США к
процессам дальнейшего развития взаимоотношений с СССР
в сторону большей противоречивости нашли особо
наглядное проявление в резолюции сената США об американо-
советских отношениях, принятой 6 мая 1976 г. В связи
с этим необходимо более подробно рассмотреть эту
резолюцию.
Внесение резолюции 16 марта 1976 г. по инициативе
сенатора-демократа А. Крэнстона и
сенатора-республиканца Г. Бейкера отражало понимание сторонниками
разрядки в американском конгрессе целесообразности
более активных действий, направленных на сохранение
процесса разрядки в советско-американских отношениях в
обстановке усиливавшегося давления правых сил, ставших
ощутимыми колебаний и непоследовательности
администрации Дж. Форда.
При оценке значения резолюции следует, конечно,
иметь в виду, что стремление ее инициаторов добиться
быстрейшего ее принятия в сенате, а также
присоединение к ней по тем или иным политическим соображениям
114

ряда сенаторов, в частности, Г. Джексона, привели к
тому, что в резолюции уже на начальном этапе
содержались некоторые формулировки, в какой-то степени
созвучные призывам тех американских кругов, которые
высказывались за более «осторожный» и «сдержанный»
подход к развитию отношений с Советским Союзом. Не
вызывает, однако, сомнений, что быстрое принятие сенатом
США подобной резолюции имело бы в тот период
немаловажное позитивное значение в обстановке возросших
сложностей и препятствий на пути развития советско-
американских отношений.
Однако резолюция в ее окончательном виде была
принята лишь после почти двух месяцев острых дебатов.,
В ходе этих дебатов правым консервативным силам в
американском сенате удалось существенно ослабить
позитивную ее сторону и усилить отрицательные моменты.
Как представляется, важной позитивной стороной
резолюции являлась содержавшаяся в ней оценка
отношений с Советским Союзом в качестве «центрального
аспекта американской внешней политики» в условиях
современных международных отношений 107.
Другой позитивный аспект резолюции состоял в том,
что в ней признавалась необходимость «самого
тщательного и вдумчивого регулирования отношений» между
США и СССР, несмотря на наличие «принципиальных
разногласий» и противоречивых интересов сторон. При
этом целесообразность регулирования сохраняющегося
соперничества обосновывалась стремлением избежать
войны, а также и сохранением существующего в США
социального строя, «незыблемости» его «идеалов».
В резолюции также выражалось мнение о том, что
неотъемлемой частью американской внешней и военной
политики должна быть «попытка путем переговоров
ограничить, умерить и стабилизировать военное соперничество
между США и СССР». В этом плане сенат высказался за
скорейшее завершение переговоров «относительно сроков
проведения в жизнь принципов Владивостокской
договоренности» и за продолжение переговоров с целью
«взаимного сокращения стратегических сил» в соответствии с
этой договоренностью.
Однако наряду с этим резолюция декларировала, что в
основе подхода Соединенных Штатов к отношениям с
СССР должна лежать посылка о необходимости для США
«оставаться бесспорно сильными» в военном отношении.
115

Такое положение обосновывалось задачей «обеспечить
безопасность Соединенных Штатов и их друзей и союзников за
границей». В этой связи подчеркивалось, что военная мощь
США должна включать стратегический потенциал,
«вполне достаточный для сдерживания» какого бы то ни было
«советского нападения» на Соединенные Штаты или их
союзников. (Попутно надо заметить, что подобные
принципы уже в то время получили и определенное
конкретное выражение. Правые круги и Пентагон развернули в
американском конгрессе небывалую пропагандистскую
кампанию в том духе, что если не приостановить
ослабление американских «оборонных» усилий, якобы имевших
место на протяжении первой половины 70-х годов,
то Соединенные Штаты в последующем десятилетии
окажутся в военном отношении слабее Советского Союза.
Кампания оказала воздействие на позиции большинства
законодателей: в результате рассмотрение значительно
увеличенных запросов провительства США на военные
нужды в 1976—1980 гг., в отличие от прошлых лет,
не встречало в конгрессе каких-либо существенных
препятствий.)
В резолюции также получили отражение и различного
рода требования правых сенаторов в отношении того,
чтобы новые соглашения с СССР об ограничении
стратегических вооружений не содержали никаких «лазеек»,
которые, мол, могли бы быть использованы Советским
Союзом для укрепления своих вооруженных сил в ущерб
США. Соглашения, как отмечалось, «должны строиться
на действиях, основанных на ясно сформулированных и
поддающихся проверке условиях».
Весьма осторожно сформулированы и положения
резолюции, касающиеся дальнейшего развития
дипломатических, экономических, коммерческих и культурных
контактов между двумя странами. Сенаторы высказывались
в пользу таких контактов лишь при условии тщательного*
учета создаваемых ими «опасностей и преимуществ»,
соблюдения взаимности и обоюдности, совместимости их
с экономическими интересами США и «интересами
национальной безопасности», а также с возможностью
проведения в жизнь статей Заключительного акта Совещания по
безопасности и сотрудничеству в гуманитарных областях,
в связи с чем приходится думать, что в конгрессе США
так и не отказываются от желания увязывать в той или
иной форме развитие советско-американских экономия^-
116

ских отношений с внутренними делами Советского Союза.
В резолюции также оговаривалось, что в будущем те
или иные шаги или мероприятия в советско-американских
отношениях должны проводиться при соблюдении
«тесных консультаций и тесного сотрудничества» с
союзниками Соединенных Штатов.
Наконец, обращал на себя внимание такой
демонстративно-антисоветский жест, как включение в резолюцию
раздела, касающегося «незаконной аннексии» Советским
Союзом Латвии, Литвы и Эстонии 108.
Естественно, что в такой обстановке усилившейся
политической борьбы вокруг проблем разрядки особое
значение имело то, как поведет себя администрация
Дж. Форда, официально декларировавшая свою привер-*
женность политике улучшения отношений с СССР,
унаследованной ею от администрации Р. Никсона. Острота
этой борьбы усугублялась еще и тем, что 1976 г. был
годом очередных президентских выборов, в ходе которых
Дж. Форд был намерен отстоять свой титул.
3. Подход администрации Дж. Форда
к развитию отношений с СССР
В условиях непрерывно возраставших нападок на
политику разрядки со стороны правых сил президент Дж. Форд
особенно после начала избирательной кампании, стал
проявлять явную склонность к уступкам давлению со
стороны этих сил, занимающих довольно сильные позиции
в его собственной партии.
Принятая в августе 1976 г. предвыборная программа
республиканской партии носила весьма консервативный и
жесткий характер. В программе нашел отражение
выдвинутый Дж. Фордом ранее лозунг «Мир через силу».
«Военная мощь,— утверждалось в ней,— вот путь к миру.
Разумная военная политика должна основываться на
превосходном военном потенциале, и то и другое должно
рассматриваться как фактор, сдерживающий агрессию и
поддерживающий паши национальные интересы» 109.
В связи с этим в программе делался вывод, что
необходим длительный период постоянного наращивания
военных программ США, выдвигалось обещание
модернизировать американские стратегические силы,
бомбардировочную авиацию, создать новую межконтинентальную ракету,
повый подводный флот, современный бомбардировщик
117

«В-1», осуществить большую программу строительства
надводных кораблей, модернизировать тактическую
авиацию, усовершенствовать систему американской разведки
и т. п. «В наших отношениях с Советским Союзом мы
будем руководствоваться твердыми принципами,—
подчеркивалось в платформе.— Мы будем сохранять наши как
стратегические, так и обычные вооруженные силы; мы
будем противодействовать использованию советской мощи
для обеспечения односторонних выгод или для
политической и территориальной экспансии; мы никогда не
допустим неблагоприятного для нас изменения в
соотношении стратегических сил» 110. Позитивная концовка этой
программы, подчеркивавшая готовность «разрабатывать
на основе строгой взаимности новые соглашения, которые
помогут добиться мира и стабильности», явно
перевешивалась вышеозначенным силовым компонентом.
Явным признаком уступок установкам
консервативного крыла партии служило появление в платформе под
нажимом Р. Рейгана и его сторонников пункта о так
называемой нравственности во внешней политике, в
котором демагогически заявлялось о том, что «не следует
питать никаких иллюзий» по поводу характера советской
системы и что внешняя политика США должна «твердо
помнить об этом» 1И.
В сложившихся условиях администрация Дж. Форда,
хотя и сохранила некоторые основные посылки политики
разрядки, заложенные еще при Р. Никсоне, вместе с тем
привнесла в американский курс дополнительную
двойственность, противоречивость.
Неоднократные заявления Дж. Форда и Г.
Киссинджера свидетельствовали о сохранившемся в администрации
понимании того, что в условиях современного
соотношения сил в мире нет разумной альтернативы политике
нормализации и улучшения отношений с Советским
Союзом. Такой курс диктуется как реальностями ядерного
века, так и возрастанием могущества СССР, достигшего,
по терминологии Киссинджера, к середине 70-х годов
«статуса глобальной державы», в целом «примерно
равной» по силе Соединенным Штатам. Как подчеркивал
Г. Киссинджер, в выступлении в Сан-Франциско 4
февраля 1976 г., «реагировать на воздействие этой
нарождающейся глобальной державы (т. е. СССР) было
центральной проблемой обеспечения нашей безопасности в послед- \
ние годы. Эти условия не исчезнут. И эта проблема,
118

возможно, никогда не будет решена окончательно.
С этим придется сталкиваться каждому правительству в
обозримом будущем» 112.
При этом важное значение имели признания
руководящих деятелей администрации, что политика
нормализации отношений с СССР должна стать одним из главных
долгосрочных элементов во внешней политике США,
независимо от того, какая администрация будет
находиться у власти. Исходя из такой оценки, руководящие
деятели администрации заявляли о том, что разрядка в
целом отвечает интересам США и что попытка вернуться
к политике конфронтации и противоборства с СССР в
духе «холодной войны» была бы «неосмотрительным
шагом» со стороны Соединенных Штатов, который мог
бы обернуться для них негативными последствиями. Так,
в интервью журналу «Тайм» от 26 января 1976 г.
Дж. Форд заявил, что «отказаться от существующих
ныне взаимоотношений между США и СССР было бы
катастрофой. Дело не в том, что они каждый день дают
какие-то положительные результаты. Но если мы
вернемся к «холодной войне» 50—60-х годов, это, по-моему,
будет серьезной ошибкой. Думаю, что и в конечном счете
и в ближайшей перспективе разрядка отвечает высшим
интересам страны» 113.
Представляется, что официальный Вашингтон, как и
при Р. Никсоне, видел одну из главных целей при
проведении политики разрядки в том, чтобы ослабить угрозу
ядерной войны, а потому стремился в целом сохранить
уже сложившуюся инфраструктуру переговоров с СССР
по вопросам, имевшим отношение к этой центральной
проблеме — «проблеме выживания». На данном
направлении подход администрации Дж. Форда был наиболее
позитивен и характеризовался преемственностью.
Об этом свидетельствовали результаты состоявшейся
в ноябре 1974 г. во Владивостоке встречи между
Генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым и
президентом США Дж. Фордом, в ходе которой была
достигнута важная договоренность относительно нового более
всеобъемлющего соглашения по ограничению
стратегических вооружений на срок до конца 1985 г. Это
соглашение должно было прийти на смену Временному
соглашению 1972 г. Суть Владивостокской договоренности, как
это вытекало из Совместного советско-американского
заявления, состояла в том, что в соответствии с новым
119

соглашением, которое должно базироваться на принципе
равенства и одинаковой безопасности, стороны будут
иметь право располагать определенным согласованным
числом носителей стратегического оружия (по 2400
единиц), а также определенным согласованным числом
межконтинентальных баллистических ракет и баллистических
ракет на подзодных лодках, оснащенных
разделяющимися головными частями индивидуального наведения (по
1342 единицы) 114.
28 мая 1976 г. был подписан Договор между СССР и
США о подземных ядерных взрывах в мирных целях,
дополнивший советско-американский Договор об
ограничении подземных испытаний ядерного оружия от 3 июля
1974 г.
Крупным шагом в деле развития разрядки
международной напряженности, венчавшим многолетние усилия
СССР и других социалистических стран, явился созыв
в 1975 г. Совещания по безопасности и сотрудничеству в
Европе, которое закрепило послевоенные
политико-территориальные реальности в Европе, создало новые более
благоприятные предпосылки для дальнейшего развития
процесса разрядки на Европейском континенте. Советско-
американское взаимодействие способствовало успешной
работе этого форума.
В то же время в Вашингтоне все возрастающее
значение во взаимоотношениях с СССР стали придавать
и другой цели — вести дело так, чтобы не допустить
существенного изменения сложившегося на мировой арене
соотношения как военных, так и социальных сил,
попытаться предотвратить рост влияния СССР в каком-либо
стратегически важном для США регионе мира.
Разумеется, эта цель не представляла собой ничего принципиально
нового; Вашингтон, как отмечалось, и при вступлении в
процесс нормализации отношений с СССР стремился
обеспечить «политическую сдержанность» Советского
Союза на мировой арене. Более того, одна из причин,
объясняющих довольно спокойное отношение к разрядке
на первых порах со стороны известной части
консервативных кругов США, состояла как раз в том, что
американские идеологи и лидеры пытались убедить правящую
элиту, будто бы разрядка, помимо всего прочего, означает
некое согласие Советского Союза поддерживать статус-
кво в мире. Именно на почве подобного рода
аргументации (для внутреннего американского потребления) и воз-
120

никла американская «теория» о том, что всякое
проявление солидарности советских коммунистов, советского
народа с борьбой других народов за свободу и прогресс
есть, мол, «нарушение советско-американского
взаимопонимания», «кодекса разрядки» и т. п. Выступая на
XXV съезде Коммунистической партии Советского Союза,
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев назвал
подобную позицию буржуазных деятелей намеренным
затуманиванием мозгов, ибо разрядка ни в коей мере не
отменяет и т>е может отменить или изменить законы
классовой борьбы 115.
Однако столкнувшись с рядом внешнеполитических
проблем, в частности с победой прогрессивных сил в
Анголе, потерпев окончательное сокрушительное поражение
в Индокитае, словом, убедившись, что в долгосрочном
плане американские позиции в мире продолжают слабеть,
американский правящий класс предпринял попытку
перейти в контрнаступление, в том числе скорректировать
с консервативных позиций подход к разрядке.
Это и предопределило выдвижение администрацией
Дж. Форда в 1976 г. так называемой двухколейной
политики по отношению к Советскому Союзу, которая на
поверку явилась не чем иным, как попыткой прибегнуть
к старой политике «кнута и пряника». Эта политика, по
утверждениям администрации, была призвана, с одной
стороны, предотвратить так называемую советскую
политическую экспансию в мире, а с другой — привести к
установлению более нормальных отношений с ним. «Что
касается наших противников,— заявил Г. Киссинджер
9 мая 1976 г.,— то мы исполнены решимости оказывать
сопротивление их мерам, направленным на достижение
односторонних преимуществ посредством военного
нажима, прямого или косвенного. Соединенные Штаты не
будут мириться с новыми Анголами. В то же время ради
самих себя... мы должны стремиться отогнать тень
ядерной катастрофы, замедлить гонку стратегических
вооружений, решать политические проблемы путем
переговоров и расширять наши отношения на основе строгой
взаимности» 116.
Еще откровеннее о сути и направленности
провозглашенного администрацией курса высказался X. Соннен-
фельдт в своей статье «Россия, Америка и разрядка»,
написанной им после того, как он оставил пост
советника госсекретаря США: «Цели америкапской политики
121

в отношении СССР, в широком смысле слова, должны
состоять в том, чтобы, с одной стороны, не допустить
ущерба интересам США, а с другой — избежать
открытой войны. Политика должна действовать в этих
пределах. Суть проблемы, которую должно решить
американское руководство, заключается в том, как поставить
максимум ограничителей на пути использования Советским
Союзом своей мощи» 117.
Хотя, как отмечалось выше (см. гл. 1), элементы
«двоякого» подхода прослеживались еще в начале 70-х
годов, на новом этапе в значительно большей мере дала
о себе знать его негативная сторона.
По мнению официального Вашингтона, как оно было
изложено в ряде выступлений Г. Киссинджера, одним
из условий практической реализации такого курса
должно стать создание «стимулов» для «умеренного
поведения» СССР на международной арене (имеется в виду
прежде всего нормализация и расширение
торгово-экономических связей, предоставление крупных кредитов по
государственной линии и т. д.) и полное или
частичное изъятие этих «стимулов» в случае попыток
Советского Союза извлечь «неприемлемые» для США
односторонние выгоды в том или ином районе мира. Если
в начале 70-х годов подчеркивалось стремление к
налаживанию стабильных отношений с СССР, основанных
на учете взаимных интересов, то при Дж. Форде чаще
стал делаться больший упор на первостепенное значение
регулирования соперничества, сохраняющегося между
США и СССР. Разрядку стали трактовать более
ограничительно — прежде всего как «средство удержания
конфликта с СССР в определенных рамках» или как «процесс
смягчения потенциального конфликта» с помощью
политических действий, подразумевающих «сознательную
сдержанность» обеих сторон в достижении своих
противоположных целей на мировой арене. Упрочение и
расширение сотрудничества как бы отодвигалось на второй
план и оказывалось самым непосредственным образом
увязанным с проявлением «сдержанности» со стороны
СССР во внешнеполитических делах.
Вот как характеризовал понятие разрядки президент
Дж. Форд в интервью в Вашингтоне в ноябре 1975 г.:
«С моей точки зрения, разрядка означает, что две
сверхдержавы, обладающие большой военной и экономической
мощью и обладающие различными политическими и пра-
122

вительственными системами, вместо того, чтобы вступать
в конфронтацию, могут консультироваться друг с другом
по широкому кругу спорных вопросов, будь то торговля,
конфликт из-за военного потенциала или некоторые
другие проблемы. Разрядка не всегда может привести к
решению любой проблемы, поскольку многие из них весьма
сложны и вызывают противоречия. Но она представляет
собой механизм для ослабления напряженности, при
котором вместо того, чтобы идти по пути вражды и
конфликта, можно сесть за стол переговоров и надеяться
добиться ослабления напряженности и прогресса без
военного конфликта» 118.
Весьма противоречивым выглядело определение
разрядки, данное Дж. Фордом в августе 1975 г., в котором
реалистические элементы в оценке разрядки как
процесса, направленного на то, чтобы установить «более
разумные и безопасные взаимоотношения между США
и СССР», одновременно сопровождались утверждениями
о том, что этот процесс подразумевает «сохранение
американской силы» и «бдительности» со стороны США, их
союзников и т. п.11&
В ряде заявлений Г. Киссинджера в 1975—1976 гг.
«сдерживание» Советского Союза фигурировало в
качестве первостепенной цели внешней политики Вашингтона.
Выступая, в частности, 24 мая 1976 г. в Стокгольме с
докладом, Г. Киссинджер вновь повторил, что важнейшая
задача США — побудить Советский Союз «быть
сдержанным в периферийных зонах» 120. Это стало особенно
часто повторяться после того, как законное правительство
Анголы во главе с А. Нето, при активной помощи СССР
и Кубы, сорвало поддерживавшиеся США попытки
внутренней реакции и интервентов не допустить в
Анголе народной власти. При этом становилось очевидным,
что в то время как США хотели бы навязать Советскому
Союзу одностороннюю «сдержанность», речь явно не
шла о какой-либо сдержанности Соединенных Штатов
в смысле различных форм поддержки ими сил
капитализма в мире. Такого рода действия свидетельствовали о
том, что когда речь заходит об угрозе мировым
классовым позициям капиталистической системы, то даже
реалистически мыслящие деятели и теоретики западной
буржуазии шарахаются вправо, подчас почти смыкаясь
с теми, взгляды и позиции которых они еще недавно
критиковали.
123

Американская печать следующим образом
прокомментировала провозглашенную Г. Киссинджером новую
стратегию «сдерживания» в сопоставлении со
стратегией, рекомендованной Дж. Кеннаном в первые
послевоенные годы. Стратегия Дж. Кеннана (см. гл. 1) была
направлена на «сдерживание» советского влияния в
пределах обозначившихся в период после второй мировой
войны границ мировой системы социализма и рассчитана
в а ограниченный период времени, в течение которого в
советской системе якобы должны были произойти
коренные изменения. Стратегия же Г. Киссинджера
провозгласила своей целью «сдерживание» советского влияния,
когда оно уже вышло за пределы определенных границ.
Поэтому она подразумевала неограниченную во времени
борьбу за то, чтобы при известных колебаниях в общем
балансе политического влияния США и СССР в мире,
этот баланс оставался в какой-то мере стабильным.
Проигрыш США в одном аспекте отношений должен
(в соответствии с этой стратегией) компенсироваться
выигрышем в другом. В свою очередь, выделялась мысль
о том, что так называемое сдерживание Советского Союза
в нынешних условиях должно вестись более сложными
средствами, чем в 40-х и 50-х годах, т. е. сочетанием
политических и экономических (в первую очередь)
и военных «рычагов воздействия» на Советский Союз,
его внешнюю политику.
По признанию самих же вашингтонских теоретиков
администрация не обладала большими возможностями
для реализации «двухколейной» политики в отношении
СССР, учитывая ограниченность советско-американских
торгово-экономических связей и все еще сохранившиеся
довольно значительные настроения в конгрессе и среди
широкой общественности в пользу
«неинтервенционистской» политики. Что касается стержневого направления
отношений между СССР и США, связанного с
предотвращением войны, то оно, по неоднократным
разъяснениям деятелей администрации, является слишком важным в
иерархии собственно американских приоритетов, чтобы
пытаться воздействовать на этом направлении на
политику СССР с помощью разного рода запретительных
мероприятий типа срыва договоренностей по экономическим
вопросам и т. п.
В условиях, когда США фактически не располагали
действенными рычагами давления на Советский Союз,
124

некоторые коррективы, внесенные администрацией
Дж. Форда во взаимоотношения с Советским Союзом,
носили сугубо декларативный, пропагандистский характер
и были рассчитаны на оказание не столько реального
силового, сколько психологического давления в попытках
под видом принципа «сдержанности» навязать Советскому
Союзу отказ от поддержки национально-освободительных
и прогрессивных движений. К тому же ряд новых
политических акцентов был явно связан со спецификой
предвыборной кампании.
Говоря о шагах такого рода, следует прежде всего
отметить отказ президента Дж. Форда от употребления
термина «разрядка» и выдвижение на смену ему лозунга
«политика мира на основе силы» в качестве общей
предпосылки для ведения переговоров с СССР как по
проблемам двусторонних отношений, так и по международным
вопросам. Президент Дж. Форд мотивировал отказ тем,
что термин «разрядка» якобы не соответствовал сложным
взаимоотношениям Соединенных Штатов с Советским
Союзом, оговорившись, однако, что этот шаг не означал
изменения существа внешней политики Соединенных
Штатов 121.
Под таким же углом можно рассматривать и
возвращение к излюбленной американской политической
терминологии — «сдерживание коммунистической экспансии»,
«позиция превосходящей силы» и т. п.
Элементы психологического давления просматривались
и в антикубинской кампании, которая была развернута
в США в период событий в Анголе в 1975 г., и в
попытках противодействовать приходу к власти левых партий
в некоторых странах Западной Европы в тот период,
а также в значительной мере и в подписании
президентом Дж. Фордом 4 июня 1976 г. законопроекта о создании
так называемой комиссии по наблюдению за выполнением
Заключительного акта Совещания но безопасности и
сотрудничеству в Европе, основная декларируемая цель
которой — следить за тем, как Советский Союз выполняет
решения совещания в «гуманитарной области» и в «сфере
распространения информации» 122.
Следует, однако, подчеркнуть, что, несмотря на
конъюнктурный, демагогический характер всех этих
риторических кампаний, они не могли не оставить какого-то следа
и в сфере реальной политики, возрождая надежды на
примат силы, способствуя появлению настроений песси-
125

мизма в отношении перспектив и возможностей
сотрудничества СССР — США.
Еще более важно-то обстоятельство, что в контексте
этих пропагандистско-концептуальных новшеств
администрация США в 1976 г. осуществила ряд конкретных
мероприятий по корректировке американского курса в
отношении СССР, нацеленных на оказание
«сдерживающего влияния» на советскую внешнюю политику и
поддержание существующего статус-кво в мире.
Хотя детальный анализ внешнеполитической практики
США па направлении отношений с Советским Союзом не
входит в задачу данной работы, представляется, что ради
полноты картины необходимо дать хотя бы самый общий
обзор тех мероприятий администрации Дж. Форда,
которые наиболее ярко иллюстрируют имевшие место в
середине 70-х годов концептуальные сдвиги в подходе к
разрядке, тем более что среди них, как это теперь уже
очевидно, немало решений на длительную перспективу,
которые продолжают сказываться на развитии советско-
американских отношений и сегодня.
Были предприняты специальные меры для укрепления
всей системы взаимоотношений США с ведущими
капиталистическими странами, что нашло свое выражение в
попытках укрепить блок НАТО, военно-политический
союз с Японией в усилиях по изысканию совместных
путей решения острых для капитализма экономических
и других проблем.
Понимая, что оказывать прямое давление на
союзников и трудно, и опасно (может вызвать обратную
реакцию), американское руководство стало добиваться
осуществления своих схем на пути так называемого
функционального подхода, используя взаимную
заинтересованность в решении насущных проблем, т. е. на пути
реализации совместных программ, или координации
национальных программ в области сырьевой, валютной,
экономической политики. Создание Международного
энергетического агентства, координация позиций в ходе
переговоров «Север—Юг» в Париже, встречи лидеров
Запада в 1975—1976 гг. в Рамбуйе и Пуэрто-Рико — boi
свидетельства стремления консолидировать все силы
Запада.
Пояспяя мотивы этих усилий, Г. Киссинджер
подчеркивал, что «центральное значение для американской
внешней политики имеют... нромышленно развитые стра-
126

ны Северной Америки, Западной Европы, южной части
Тихого океана и Японии и наши традиционные друзья
в западном полушарии. США связаны с этими странами
узами истории, цивилизации, культуры, общих
принципов и взаимных действий на протяжении жизни
поколения. Заключенные нами союзы, построенные на
фундаменте взаимного обеспечения безопасности, теперь
выходят за рамки общей обороны и охватывают ряд новых
вопросов: социальные проблемы, являющиеся общими
для передовых технических обществ, совместные
подходы к ослаблению напряженности в отношениях с нашими
противниками и совместное установление позитивных
отношений с развивающимся миром. Совместные
действия промышленно развитых стран направлены не на
достижение их исключительных целей, а являются
мостом к построению более широкой, более безопасной
международной системы» 123.
Следовательно, активизация американской политики
в отношении их капиталистических партнеров ставила
своей задачей не только укрепление мировой
капиталистической экономики и социального строя вообще (хотя
это и являлось главным), но и была направлена на
выработку более согласованной линии стран Запада по
отношению к СССР. Тому немало свидетельств: еще на
завершающем этапе подготовки Совещания по
безопасности и сотрудничеству в Европе, а также и после него
стала ощущаться единая тенденция западных стран к
нажиму на СССР по так называемым гуманитарным
вопросам; Запад имел общую позицию и на переговорах о
сокращении войск и вооружений в Центральной Европе;
согласование кредитной политики Запада в отношении
СССР обсуждалось в Рамбуйе в 1975 г. (после того как
Советский Союз получил у европейских стран и Японии
новые кредиты, что вызвало недовольство Америки) и в
Пуэрто-Рико в 1976 г.; вопрос о согласовании действий,
идущих в русле развития экономических отношений
между Востоком и Западом, был в центре внимания и
на состоявшейся в июне 1976 г. в Париже сессии Совета
Организации экономического сотрудничества и развития.
«Странам с государственной системой торговли,—
утверждал на этой сессии Г. Киссинджер,— нельзя позволять
использовать свои системы с централизованным
управлением для получения несправедливых преимуществ. Им
нельзя в то же время позволять натравливать индустри-
127

альные (т. е. капиталистические.— П. П.) страны друг
на друга с помощью выборочных политических ходов.
Поэтому США считают, что следует... выработать
согласованный подход к нашим экономическим отношениям
с коммунистическими странами» 124.
Важнейшее значение придавалось и укреплению
военной мощи США и их капиталистических союзников,
в том числе в области обычных вооружений. Об этом
свидетельствовал значительный рост военных
ассигнований, предназначенных для строительства новых систем
стратегического оружия, модернизации и укрепления
обычных вооруженных сил и проведения научных
исследований и разработок в военной области.
При этом, очевидно, делался расчет на то, что с
помощью осуществления или угрозы осуществления
полувоенных, а в некоторых случаях и ограниченных военных
акций, а также оказания Соединенными Штатами
военной помощи дружественным режимам, им удастся
поддерживать так называемую региональную стабильность
в различных частях мира, а точнее говоря, не допустить
новых сдвигов в соотношении сил не в пользу США.
Нельзя не обратить внимание и на участившиеся в тот
период угрозы со стороны официальных деятелей
администрации о возможном использовании ядерных средств
в случае возникновения крайне нежелательных для США
ситуаций в том или ином регионе мира.
Развернутая в тот период американским
военно-промышленным комплексом настойчивая кампания
относительно «роста советской угрозы», американского
«отставания» от СССР по ассигнованиям на нужды обороны,
требования сохранить за США «позицию превосходящей
силы» заметно осложнили как подход администрации
к выполнению ранее подписанных соглашений в области
ограничения стратегических вооружений, так и к
разработке новых мер на этом направлении.
Администрация, как уже отмечалось, проявила
готовность идти на договоренность с СССР по вопросам,
связанным с подземными ядерными взрывами в мирных
целях, а также на взаимодействия с СССР в вопросах
подготовки конвенции о запрещении военного или любого
иного враждебного использования средств воздействия
на природную среду. Ею неоднократно выражалось
стремление добиваться «более разумного и более
надежного стратегического равновесия» между двумя странами
128

на взаимоприемлемой основе. Позитивным элементом в
подходе администрации к данному вопросу явилось и то,
что она не поддалась призывам прекратить переговоры
по ограничению стратегических наступательных
вооружений в связи с событиями в Анголе. На своей
пресс-конференции 23 декабря 1975 г. Г. Киссинджер
недвусмысленно заявил, что считает такую увязку неправомерной.
Он проводил различия между той частью
взаимоотношений с СССР, которая «органически присуща» отношениям
двух сверхдержав, и той их частью, которая может
регулироваться «с учетом поведения Советского Союза».
В связи с этим он утверждал, что «вопрос об органи-
чении стратегических вооружений — это такой вопрос,
который затрагивает общие интересы США и СССР и от
которого нельзя с легкостью отмахнуться» 125.
Кроме того, признавалось, что достижение нового
соглашения об ограничении стратегических вооружений
диктуется как необходимостью дальнейшего уменьшения
ядерной угрозы, так и определенной экономией
материальных ресурсов (по словам Г. Киссинджера, в случае
негативного исхода переговоров по СОЛТ—II
Соединенным Штатам пришлось бы израсходовать в течение
ближайших лет дополнительно около 20 млрд. долл. на
новые, более совершенные системы вооружений).
Судя по всему, в Вашингтоне исходили и из
стремления укрепить неядерные средства в целях усиления
американских способностей осуществлять военные акции в
окольных конфликтах.
Однако администрация Дж. Форда явно стремилась
замедлить достижение нового соглашения по вопросам
ограничения стратегических наступательных вооружений,
т. е. ОСВ-2, что не могло не сказаться отрицательно на
советско-американских отношениях. Ею также были
отклонены предложения ряда сенаторов, касавшиеся
моратория на испытания крылатых ракет, хотя, как отмечают
американские наблюдатели, такая инициатива была
предварительно согласована с представителями
администрации, в частности с Г. Киссинджером.
Непоследовательность позиции администрации
безусловно отражала давление военных и правых кругов,
стремившихся использовать крылатые ракеты и другие
новые системы вооружений в качестве дополнительного
«козыря» на переговорах по ограничению стратегических
вооружений, добиться определенных преимуществ перед
П. Т. Подлесный
129

Советским Союзом в военной области, а также усилить
гонку вооружений в целях экономического изматывания
СССР.
Противоречивой была позиция Вашингтона и по
вопросам торгово- и научно-экономических связей с СССР.
В период пребывания у власти администрации Форда
были сделаны некоторые шаги по развитию этих связей.
В частности, осенью 1975 г. было подписано соглашение
о закупке Советским Союзом в США зерна в течение
последующих пяти лет. Однако администрация не
приложила каких-либо серьезных усилий для пересмотра
конгрессом дискриминационного в отношении СССР
торгового законодательства, не дала разрешения на
заключение некоторых сделок американских фирм с
Советским Союзом, касавшихся прежде всего
электронно-вычислительных систем.
Приняв в середине марта 1976 г. решение отложить-
намечавшиеся ранее заседания трех
советско-американских комиссий в области энергетики, жилищного
строительства и торговли, прервав переговоры о закупке в
СССР сырой нефти, администрация намекала, что она
может пойти и на дальнейшее притормаживание
некоторых направлений советско-американских экономических
и научно-технических связей в случае возникновения
«новых ангол». Правда, администрация не рискнула
пойти на ограничение наиболее существенных аспектов
торговли с СССР (например, поставок зерна), принимая во
внимание собственные экономические интересы Америки,
а также необходимость обеспечения поддержки со
стороны фермеров в год выборов. В своем выступлении в
Сент-Луисе 5 января 1976 г. на съезде Американских
федераций фермерских бюро президент Дж. Форд заявил:
«Установление связи между поставками зерна и
дипломатией означало бы трудности и лишения для вас,
фермеров, серьезное усиление напряженности между двумя
сверхдержавами и не возымело бы никакого эффекта в
Анголе» 126. Но в принципе подобного рода шаги не
исключались.
Можно говорить и о том, что в подходе
республиканской администрации к развитию торгово-экономических
связей с СССР начала проявляться тенденция к усилению
контроля со стороны государственных, в том числе
военных, органов США за общим процессом их развития.
Администрация Дж. Форда с помощью политического
130

маневрирования, экономических и научно-технических
рычагов активизировала усилия по противодействию
СССР в ключевых с точки зрения интересов США,
Запада в целом регионах мира.
Это наиболее наглядно проявилось в политике США
на Ближнем Востоке, направленной на то, чтобы
склонить арабские страны, прежде всего АРЕ, на сторону
Запада, подорвать позиции и влияние СССР в арабском
мире.
Эти же тенденции дали о себе знать и в предприняв
тых американской дипломатией шагах в отношении
некоторых стран и освободительных движений Африки.
Поездки государственного секретаря Г. Киссинджера по
ряду африканских стран весной 1976 г., обещания
экономической и иной «помощи» со стороны США — все это,
как подчеркивали американские наблюдатели, имело
целью защитить экономические и политические позиции
США в Африке, побудить некоторые
национально-освободительные движения на юге континента «отвернуться
от Москвы». Этих замыслов, в сущности, не скрывали
официальные представители администрации. Г.
Киссинджер, говоря о целях своей поездки в Африку, заявил:
«Мы заинтересованы в том, чтобы весь континент не стал
радикальным и не шел в направлении, не совместимом
с западными интересами,— вот в чем вопрос» 127.
Вашингтон предпринимал активные действия,
направленные и на то, чтобы не допустить усиления влияния
прогрессивных сил в Западной Европе и прежде всего
участия коммунистов в правительствах ряда стран этого
региона, полагая, что в конечном счете такой ход
событий может привести к возрастанию там влияния
Советского Союза. Именно этими опасениями было
обусловлено усиление попыток американской дипломатии оказать
давление на своих союзников, в частности с помощью
угрозы сокращения своего военного присутствия, с тем,
чтобы понудить их усилить противодействие «наплыву
коммунистической волны» в западно-европейских странах.
Все это являлось убедительным свидетельством того, что
лидеры Вашингтона под шум обвинений Советского
Союза в отсутствии так называемой сдержанности предприни-
мали действия, нацеленные на постепенное накопление
односторонних преимуществ в ключевых районах мира,
на создание в них ситуации «превосходящей силы» США.
Вместе с тем со стороны различных американских
5* 13t

частных организаций, субсидируемых государством
радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», да и
государственной радиостанции «Голос Америки», стала
усиливаться антисоветская пропаганда. При этом всячески
использовался тезис о том, что Советский Союз будто
бы не склонен выполнять ту часть принятых в
Хельсинки решений, которая касается «прав человека» и
«обменов информацией». Делалось все это, разумеется, не без
ведома и одобрения руководящих американских кругов.
По всей очевидности, они пытались реализовать на
практике ту концепцию, согласно которой воздействие на
внешнюю политику СССР со стороны американской
дипломатии должно дополняться попытками воздействия на
внутреннее положение в СССР по разного рода другим,
преимущественно неправительственным каналам.
Сочетание этих двух видов воздействия и должно, по расчетам
американских правящих кругов, обеспечить
преимущества американской политики в условиях разрядки
международной напряженности.
Наконец, нельзя не отметить, что в качестве
дополнительного нажима на СССР в целях поддержания
«равновесия сил» в мире администрация стала более
активно заигрывать с КНР, пытаясь создать
неблагоприятную для СССР политико-дипломатическую ситуацию в
бассейне Тихого океана. В этой связи обращал на себя
внимание большой упор на «нормализацию отношений»
с КНР в выдвинутой в декабре 1975 г. новой
«Тихоокеанской доктрине». Выступления американских руководящих
деятелей того времени были полны заявлений об «общих
интересах» США и КНР в Азии, в первую очередь — в
области противодействия влиянию СССР 12\
Если учесть, что при провозглашении
«Тихоокеанской доктрины» не было ничего сказано о возможности
развития советско-американского сотрудничества в
районе Тихого океана, то возникало недвусмысленное
впечатление о ее антисоветской направленности.
В пользу вывода о более активном заигрывании с
КНР говорило и молчаливое одобрение Соединенными
Штатами продаж западными странами некоторых видов
военной техники КНР, а также и определенный
параллелизм в действиях США и КНР в Анголе, на Ближнем
Востоке, направленных на ослабление позиций
Советского Союза. По сведениям американской печати, министр
торговли США Э. Ричардсон заявлял, что США и сами
-132

были готовы благосклонно отнестись к продаже КНР
некоторой военной техники, если бы такие запросы
поступили из Пекина.
Речь, очевидно, не шла о создании прямой
американо-китайской коалиции, а о «параллельном» (это слово
использовал Г. Киссинджер, комментируя перспективы
американо-китайских отношений после смерти Мао Цзэ-
дуна) курсе, имевшем, однако, вполне определенную
антисоветскую направленность.
Сказанное выше позволяет сделать вывод о том, что
администрация Дж. Форда проявила «осторожность» в
развитии отношений с СССР, подошла к ним с оглядкой
на настроения правых кругов в республиканской партии
и в конгрессе; произошло известное ужесточение
американских позиций, которое имело результатом не только
снижение темпов разрядки, но и появление
дополнительных препятствий на ее пути. Два года пребывания у
власти администрации были годами, как говорят в США,
«ослабленного президентства». Дж. Форд, будучи
назначенным, а не избранным главой государства, не занял
активной позиции и тем лишь отсрочил принятие многих,
жизненно важных для США решений.
Правда, уже в разгар избирательной кампании 1976 г.
в правительственных кругах начали, видимо, сознавать,
что заметное колебание администрации в том, что
касается отношений с Советский Союзом, не принесло Дж.
Форду политических дивидендов. Некоторые из заявлений
президента Дж. Форда о том, что предвыборная кампания
«не должна отвлекать страну от важнейших задач на
международной арене», указывали на стремление с его
стороны занять несколько более центристские позиции
в отношении дальнейшего развития ртношений с
Советским Союзом. Об этом же свидетельствовало и подписание
договора между СССР и США о подземных ядерных
взрывах в мирных целях.
Однако то, что говорили и делали республиканцы и
их лидер Дж. Форд в период предвыборной кампании,
шло под знаком попыток хоть как-то отразить нападки
демократов и одновременно удовлетворить критиков как
справа, так и «слева» — в рядах собственной партии.
А это вынуждало администрацию пытаться одновременно
доказать два противоположных тезиса: что США
изменили политику времен «холодной войны», пойдя во имя
собственных фундаментальных интересов — «интересов
133

выживания» — навстречу СССР, с которым они ныне,
по выражению Г. Киссинджера, «обречены
сосуществовать», и что они якобы ничего не изменили в своей
политике, сохранив, как и раньше, позицию силы.
Естественно, что такого рода аргументация не укрепляла
позиции тех в США, кто действительно хотел бы продолжать
политику разрядки. Любопытно, что по мнению многих
американских специалистов, половинчатость,
растерянность Дж. Форда нанесли ущерб даже его личным
политическим интересам. Так, газета «Нью-Йорк тайме»
писала: «По вине Дж. Форда и он сам и наша страна
попали в заколдованный круг. Его робкие разговоры о нашей
позиции в мире открыли путь Р. Рейгану. Появление в
гвою очередь жестких и непреклонных правых сил на
американской политической арене помешало
необходимым шагам за границей, особенно новому соглашению об
ограничении стратегических вооружений с Советским
Союзом, которое, как это ни парадоксально, несомненно
пошло бы на пользу президенту в политическом
плане» 129.
Следовательно, администрация Дж. Форда не только
не проявила каких-то смелых инициатив в развитии
советско-американских отношений, но не сумела дать
отпор нападкам правых на собственную политику.
Уступчивость нажиму правых, политические зигзаги
республиканской администрации во многом стали причиной того,
что новые настроения по вопросам разрядки,
формирование которых шло под аккомпанемент предвыборной
полемики, стал складываться правее, чем можно было
ожидать. Хотя силам, противодействующим разрядке, и
не удалось в целом в тот период прервать процесс
нормализации советско-американских отношений, они все же
сумели оказать тормозящее влияние на позитивные
процессы и способствовать возникновению крена в
направлении большей жесткости в отношениях в СССР. Это
не могло не отразиться на политике пришедшей к власти
в 1977 г. администрации Дж. Картера.
1 Brzezinski Z. The Triple Crisis and American Global Relevance.
Informal Remarks Delivered at the Council on Foreign Relations,
1975, Jan. 7, p. 6.
2 Foreign Poicy, 1978, Fall, N 32, p. 28.
3 The New York Times, 1979, May 25.
4 Brzezinski Z. The Triple Crisis and American Grobal Relevance...,
p. 10.
134

* Ullman R. H. Trilateralism: «Partnership» for What?— Foreign
Affairs, 1976, Oct., p. 4.
* Defending America. New York, 1976, p. 240—241.
7 The Triangle Papers: 15. An Overview of East-West Relations.
The Trilateral Commission. 1978, p. V.
8 Fortune, 1976, Apr., p. 81.
9 Cox A. M. The Dynamics of Detente. How to End the Arms Race?
New York, 1976, p. 237—238.
10 Например, см.: Is America Becoming Number 2/? Current
Trends in the U. S.-Soviet Military Balance. 1978, Oct. 5.
11 Detente: An Evaluation. Washington, 1974, p. 1.
42 Draper T. Detepte.— Commentary, 1974. June, p. 39; Idem,.
Appeasement and Detente.— Commentary, 1976, Febr., p. 90.
13 Detente: An Evaluation, p. 4.
44 Коммунист, 1979, № 2, с. 6.
45 The Department of State Bulletin, 1976, July 7, p. 645.
16 Congressional Record. Senate, 1976, Mar. 22, S. 3927.
17 Ibid., Mar. 12, S. 3927.
18 The SALT II Treaty. Hearings before the Committee on Foreign
Rolations, United States Senate. Washington, 1979, pt. 2, p. 3.
19 Scoville H. Jr. SALT. A Path to Mutual Security.—Foreign
Service Journal, 1978, June.
20 Congressional Record. Senate, 1976, Mar. 22, S 3928.
** Внешняя торговля СССР за 1969 г. Статистический обзор. М.
1970, с. 15; Внешняя торговля СССР за 1977 г. Статистический
обзор. М., 1978, с. 14.
^ The U.S. Role in East-West Trade. Problems and Prospects. An
Assesment by R. Morton. 1975, Aug., p. 48—49.
23 Key Issues in U.S.—U.S.S.R. Scientific Exchanges and
Technology Transfers. Hearings before the Subcommitte on Domestic and
International Scientific Planning, Analysis and Cooperation of the
Committe on Science and Technology. US House of
Representatives. Washington, 1979, p. 14.
™ Foreign Policy. 1976. Summer, p. 95; 1978, Fall., p. 67—68.
25 Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи, приветствия, статьи,
воспоминания. М.: Политиздат, 1979, т. 7, с. 294.
*• The New York Times, 1977, Jan. 12.
27 SALT II Treaty..., pt 1, 2.
28 Мировая экономика и международные отношения, 1979, № 8,
с. 7.
29 The Department of State Bulletin, 1976, April 5, p. 434.
30 The New Leader, 1978, Dec. 15, p. 4.
31 Foreign Affairs. America and the World 1978, 1978, N 3, p. 483—
484.
32 Ibid., p. 490.
33 Morgenthau H. J. Explaining the Failures of US Foreign Policy.
Three Paradoxes.—The New Republic, 1975, Oct. 11, p. 17.
34 American Militarism, 1970. New York, 1970, p. 52.
35 Detente Hearings before the Committee on Foreign Relations. U.S.
Senate. Washington, 1974, p. 115.
36 Defending America, p. 129.
37 Политические взгляды З. Бжезинского, их воздействие на
политику Вашингтона подробнее рассматриваются в гл. 3.
138 Multinational Corporations and U.S. Foreign Policy. Hearings
U.S. Senate. Washington, 1975, vol. II, p. 234.
135

39 The Soviet Empire: Expansion and Detente. Critical Choices for
Americans/Ed. W. E. Griffith. Lexington, 1976, vol. IX, p. 399.
40 Ibid., p. 9.
41 Detente/Ed. G. R. Urban. New York, 1977, p. 264.
42 Commentary, 1975, July, p. 27.
43 Например, см.: Schlesinger J. R. On Making Too Much of Our
discontents.— Foreign Policy, 1976, Fall, p. 36.
44 U.S. Policy for East —West Relations. Washington, 1979, p. 3.
45 Detente/Ed. G. R. Urban, 1977, N 4, p. 125.
46 The Next Phase in Foreign Policy/Ed. H. Owen. The Brookings
Institution, 1973, p. 130—131.
47 Gati Ch., Gati T. The Debate Over Detente. New Jork, 1976, p. 26.
48 Идея формирования такой военно-политической группировки
государств была выдвинута в работе, изданной в 1975 г. в
Джорджтаунском центре по исследованию международных
проблем и касающейся оценки современного баланса сил в мире.
Р. Клайн предлагал, чтобы основные усилия
внешнеполитической стратегии США в 70—80-х годах были сконцентрированы
на создании так называемого океанского союза государств,
расположенных в зоне Атлантического и Тихого океанов в целях
добиться преобладающих политических и военных позиций в
центральной части Евроазиатского материка, а также в
значительной части ее «периферийной зоны». Костяком данного
союза, по мнению автора, должны стать 11 наиболее крупных
капиталистических государств (США, Канада, Великобритания,
ФРГ, Франция, Италия, Нидерланды, Израиль, Япония,
Австралия, Новая Зеландия и о-в Тайвань) и включать также ряд
государств, которые располагают сейчас или могут располагать
в будущем сильным или преобладающим влиянием в наиболее
важных с точки зрения интересов США регионах мира. К
наиболее «подходящим кандидатам» в данную группировку автор
относил Мексику, Испанию, Иран, Турцию, Египет, Саудовскую
Аравию, Индию, Пакистан, Индонезию, Бразилию, Нигерию,
ЮАР, Сингапур, Южную Корею (Cline R. Global Power Asses-
ment. Washington, 1975, p. 89).
49 Azrael L., Lowenthal R., Hakagawa T. An Overview of East-West
Relations. New York: The Trilateral Commission, 1978, p. 57, 58.
50 Cline R. Global Power Assesment..., p. 9.
51 The Quest for Detente. Washington, 1974, p. 10.
52 Ball G. W. Diplomacy for a Crowded World. New York, 1976, p. 317.
53 Setting the National Priorities. Ten Years Ahead. Washington: The
Brookings Institution, 1976, p. 15—16.
54 Арбатов Г. А. Советско-американские отношения в 70-е годы.—
США — Экономика, политика, идеология, 1974, № 5, с. 35.
55 Azrael J., Lowenthal R., Nakagawa Т. An Overview of East-West
Relations. New York: The Trilateral Commision, 1978.
56 Azrael J., Lowenthal R., Nakagawa T. Op. cit., p. 4, 5.
57 Ibid., p. 5.
58 Azrael J., Lowenthal R., Hakagawa T. Op. cit., p. 46, 47.
59 Azrael J., Lowenthal R., Hakagawa T. Op. cit., p. 45.
60 Azrael J., Lowenthal R., Hakagawa T. Op. cit., p. 52.
61 Kintner W. R. The US and the USSR: Conflict and Cooperation.—
Orbis, 1973, Summer, p. 703; Idem. Freedom and Foreign Policy.—
Orbis, 1977, Spring, p. 78.
136

62 Reassesment of US Foreign Policy. Hearings before the Committee
on International Relations. Washington, House of
Representatives. 1975, p. 11.
63 The Soviet Union: Internal Dynamics of Foreign Policy, Present
and Future. Hearings before the Subcommittee on Europe and the
Middle East of the Committee on International Relations.
Washington, House of Representatives. 1978, p. 219.
64 Особый интерес в этой связи представляет вышедшая в 1978 г.
книга С. Хоффмана «Превосходство или мировой порядок.
Внешняя политика США со времени холодной войны», в которой
автор делает вывод о необходимости большего учета в
практическом курсе США глубоких и многоплановых изменений,
происходящих в современном мире (Hoffmann S. Primacy or world
Order. American Foreign Policy since the Cold War. New York.
1978, p. 201—208).
65 The New York Times, 1977, Dec. 28. Аналогичные оценки
содержатся и в книге Р. Барнета «Гиганты: Россия и Америка»
(Bamett R. J. The Giants: Russia and America. New York, 1977,
p. 168—175).
66 Kennan G. F. The Cloud of Danger. Current Realities of American
Foreign Policy. Boston: Toronto, 1977, p. 228.
67 Caldwell L. Soviet-American Relations: One — Half Decade of
Detente. Problems and Issiues. The Atlantic Institute for
International Relations. Paris, 1976, p. 11—12. Дж. Кеннаы, оценивая
значение советско-американских отношений, писал: «Отношения с
СССР — центральная проблема американской внешней
политики — проблема, которая по важности отодвигает на второй план
все другие и от подхода к которой зависят многие остальные
аспекты американской внешней политики» (Kennan G. F. The
Cloud of Danger..., p. 128). M. Шульмап, выступая в октябре
1977 г. в одной из комиссий палаты представителей
американского конгресса, подчеркивал, что, хотя советско-американские
отношения «являются лишь одним из элементов внешней поли-
. тики США, тем не менее трудно найти какой-либо аспект
международной жизни, на который эти отношения не оказывали бы
влияния и который не стал бы более трудным и опасным с
возрастанием напряженности в советско-американских отношениях
при отсутствии регулирования соперничества между двумя
странами» (The Soviet Union: Internal Dynamics of Foreign
Policy, p. 145).
68 United States — Soviet Relations, 1978. Hearings before the
Subcommittee on Europe and the Middle East of the Committee on
International Relations. House of Representatives. Washington,
1978, p. 128.
69 Hoffmann S. The Uses of American Power.— Foreign Affairs, 1977,.
Oct., p. 32—33.
70 Barnet R. J. Op. cit, p. 172.
71 Brown S. The Cooling-off Period in US — Soviet Relations.—
Foreign Policy, 1977, Fall, p. 84.
72 World Issues. 1978, Apr./May, vol. 3, N 2, p. 3.
73 Saturday Review, 1976, June 3, p. 17.
74 The Soviet Union: Internal Dynamics of Foreign Policy, Present
and Future..., p. 294.
75 The New York Times Magazine, 1977, Sept. 27, p. 33.
76 Foreign Affairs, 1979, Spring, p. 775—776.
137

*7 The Soviet Union: Internal Dynamics of Foreign Policy, Present
and Future..., p. 223.
78 Detente. Hearings before the Subcommittee on Europe of the
Committee on Foreign Affairs. Washington, House of Representatives,
1974, p. 3. «Разрядка,—говорил в 1976 г. другой американский
^специалист — Дж. Чейс,— правильно сформулированная как
^ограниченное взаимопонимание с Советским Союзом с целью
ослабить возможность войны между сверхдержавами,— это
вполне разумная политика. Ее нужно проводить и впредь. Мы
должны стремиться к новым сокращениям вооружений. Об
экономических соглашениях нужно судить по их достоинству. Что
же касается идеологического соперничества, то конца ему не
предвидится» (The Newsday, 1976, May 27).
Т9 Kennedy E. Beyond Detente.—Foreign Policy, 1974, Fall, N 16,
p. 5; Christian Science Monitor, 1974, Oct. 17.
80 Ibid., Mar. 22, S—3934—35.
181 Congressional Record, 1976, Oct. 1, H—12—347.
S2 Controlling the Conventional Arms Race. New York, 1976, p. 6.
83 Detente or Debacle. Common Sense US — Soviet Relations. New
York 1979 p. 70.
84 Congressional Record, 1976, May 7, S—6992.
*5 Foreign Affairs, 1979, Spring, p. 787.
*6 The SALT II Treaty..., pt 2, p. 20.
*7 Ibid., p. 90.
88 Congressional Digest, 1975, Oct., p. 248.
89 Kennedy E. Beyond Detente..., p. 5—6.
*° Mondale W. Beyond Detente: Toward International Economic
Security.— Foreign Affairs, 1974, Oct., p. 7.
91 Ibid.
92 Detente, Hearings, US Senate..., p. 250.
93 Congressional Record, 1976, Mar. 22, S—3934—35.
*4 Ibid., S—3956.
95 Foreign Policy, 1978, Fall, N 32, p. 40.
96 Shulman M. Toward a Western Philosophy of Coexistence.—
Foreign Affairs, 1973, Oct., p. 364. Эти же мысли присутствуют и в
другой его статье, опубликованной в том же журнале (Foreign
Affairs, 1977, Jan., p. 325—338).
191 Пожалуй, наиболее четко мысль о том, что нормализация
торгово-экономических отношений с СССР, их расширение могли
бы в определенной мере нейтрализовывать те или иные
сложности в советско-американских отношениях, была
сформулирована в статье специалиста по проблемам
советско-американских отношений Д. Йергина «Эта сфера,— писал он,—
представляет собой основной, не связанный с установлением
контроля над вооружениями, аспект взаимоотношений между
двумя великими державами, который содействует поддержанию
постоянного диалога между ними» (Foreign Affairs, 1976, July,
p. 384).
98 Saturday Review, 1976, Mar. 6, p. 17; Detente, Hearings..., US
Senate. Washington, 1975, p. 62.
99 The U.S. Role in East-West Trade Problems and Prospects. An As-
sesment by R. Morton. 1975, Aug., p. 49.
100 Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи. М.:
Политиздат, 1976, т. 5, с. 471.
101 Неу Е.} Now G. East —West Technology Transfer: Theoretical
138

Models and Practical Experience.— Harward Business Review,
1975, Oct., p. 45.
s02 Foreign Policy, 1980, Winter, N 37, p. 11—12.
103 Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи. М.:
Политиздат, 1974, т. 4, с. 81.
1104 .Strategic Arms Limitation Talks (SALT): Legislative History of
the Jackson Amendment. Washington, 1972, p. 11.
1105 The New York Times, 1976, Febr. 14.
*106 Setting of National Priorities..., p. 402.
-407 Congressional Record, 1976, May 6, S—6960.
*08 Ibid., S—6960.
109 The New York Times, 1976, Aug. 6.
410 Ibid.
111 Ibid.
112 The Department of State Bulletin, 1976, Febr. 16, p. 85.
413 Ibid., p. 65.
d14 Документы и материалы советско-американской встречи во
Владивостоке. М.: Политиздат, 1974, с. 20.
1115 См.: Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи, т. 5,
с. 485.
416 The Department of State Bulletin, 1976, May 21, p. 485.
417 Sohnenfeldt H. Russia, America and Detente.— Foreign Affairs.
1978, Jan., p. 284.
118 The Department of State Bulletin, 1975, Nov. 27, p. 839.
119 The Atlantic Community Quarterly, 1975, Fall, p. 269.
120 The Department of State Bulletin, 1976, June 10, p. 392.
1121 Даже бывший государственный секретарь США Г. Киссинджер
в частном порядке расценивал шаг Дж. Форда как
«капитуляцию» перед правыми силами, которая, по его мнению, в
долгосрочном плане осложняла бы проведение самим же
правительством мер, направленных на нормализацию отношений с
Советским Союзом, как, впрочем и получилось в действительности.
122 Некоторые американские специалисты указывают и на то
обстоятельство, что президент Дж. Форд, стремясь отделить свою
администрацию от «уотергейта», в своем выступлении на
совещании в Хельсинки сделал упор на приверженность
Соединенных Штатов «обеспечению прав человека». Это
выступление, подчеркивает в частности С. Браун, по сути дела, явилось
одним из сигналов, указывавших на то, что будет являться
содержанием выступлений президента в период празднования
200-летия США, а также (что не было случайностью) в ходе
приближавшейся избирательной кампании» (Foreign Policy, 1977,
Fall, p. 14).
123 The Department of State Bulletin, 1975, Mar. 27, p. 250.
424 Ibid., 1976, June 21, p. 454.
125 Ibid., Jan. 10, p. 18.
™ Ibid., Jan. 21, p. 65.
427 Ibid., Apr. 27, p. 252.
428 Ibid., June 5, p. 320.
4*9 The New York Times, 1976, Nov. 9.

Г л ава 3 \
ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛИТИКИ США
В ОТНОШЕНИИ СССР
В КОНЦЕ 70-х ГОДОВ
Как отмечалось в предыдущей главе, администрации
Дж. Картера предстояло начать свою деятельность в
политической обстановке, характеризовавшейся большой
противоречивостью настроений вокруг разрядки с СССР,,
более сложным размежеванием политических сил по этой
проблеме, в условиях, когда в советско-американских
отношениях уже наблюдался определенный застой,
явившийся следствием непоследовательного курса президента
Дж. Форда.
Дискуссии вокруг разрядки середины 70-х годов сви
детельствовали о том, что многие из тех объективных
факторов мирового развития, которые на рубеже 60—
70-х годов заставили американское руководство
подойти с более реалистических позиций к выработке курса
в отношении СССР, продолжают оставаться в силе. Это
те политические реальности, которые не может
игнорировать любая администрация США. Откровенным
противникам разрядки полного успеха добиться не удалось.
Об этом, в частности, свидетельствовало и поражение в
ходе предвыборной кампании и на выборах 1976 г. всех
тех, кто однозначно высказывался против дальнейшего
улучшения отношений с Советским Союзом (Дж.
Уоллес, Р. Рейган, Г. Джексон).
Эти дискуссии подтвердили и другое: многие из
проблем, которые встали перед Америкой на рубеже 60—70-х
годов, еще не нашли своего решения; новые подходы^
призванные заменить устаревшие стереотипы и лечь в
основу долгосрочного внешнеполитического курса, еще не
были полностью сформированы. Глубокая
внешнеполитическая перестройка все еще оставалась в повестке дня,
и борьба вокруг нее не была закончена.
Противоречивые настроения в подходе США к
разрядке с СССР нашли свое отражение и в принятой летом
1976 г. съездом демократической партии США предвыбор-
140

ной платформе. Не преувеличивая значения этого
документа, в том числе в плане его влияния на последующую
политику Вашингтона, следует все же сказать, что
формулировки платформы весьма показательны для
настроений, превалировавших в то время в верхушке
демократической партии.
Раздел программы, посвященный
советско-американским отношениям, содержал признание необходимости
улучшения этих отношений: «Соединенные Штаты и
Советский Союз являются единственными державами,
которые (из-за соперничества или просчета) могут
навлечь на нашу цивилизацию всеобщую ядерную войну.
Поэтому дальнейшее ослабление напряженности в
отношениях с СССР должно стать одной из главных задач
политики» \ При этом первоочередное значение
придавалось советско-американскому сотрудничеству в таких
■областях, как ограничение международного
распространения расщепляющихся материалов и ядерного оружия,
заключение конкретных соглашений об ограничении
стратегических вооружений, которые бы укрепляли
«стабильность равновесия» стратегических сил и ослабляли
опасность ядерной войны, а также соглашений о
взаимных сокращениях и ограничениях в принятии на
вооружение новых видов стратегического оружия, которые
способны подорвать такое равновесие сил,
всеобъемлющий запрет на ядерные испытания; сокращение, при
наличии надежных гарантий, ядерных арсеналов США и
СССР, что в конечном счете привело бы к ликвидации
таких арсеналов; а также выработка соглашений об
ограничении обычных вооружений, прежде всего в Европе.
В то же время значительное место отводилось
утверждениям о необходимости противодействия «сильной
советской угрозе», высказывались требования сохранить «не
уступающий никому» военный потенциал для «защиты
национальной безопасности и успокоения американских
союзников, в частности, в Западной Европе, Японии и на
Ближнем Востоке» 2.
Платформа демократов призывала к тому, чтобы в
области торгово-экономического сотрудничества с СССР
девизом были «жесткий торг» и «конкретные
экономические и политические или другие выгоды для США»;
апелляции к «твердости» в ней сочетались с обещанием
«постоянно напоминать» Советскому Союзу — словами
п делами — о тех обязательствах, которые он якобы дал
141

Б Хельсинки относительно «свободного обмензд лгодьмиг и
идеями» и т. п.
Обвинив республиканские администрации Р. Никсона
и Дж. Форда в «заключении плохих сделок,
драматическом позерстве и упоре на декларации общего характера»,,
демократы сформулировали отличие собственного подхода
следующим образом: «Общий характер нашей политики:
не определяется и не должен определяться
непосредственно нашими отношениями с Советским Союзом. На
первом месте должны находиться наши союзники и:
друзья» 3.
Сам Дж. Картер в своих предвыборных выступлениях:
не во всем соглашался с воинственными позициями
таких политиков, как, например, Г. Джексон, которые хо*-
тели бы вернуть Америку к временам «холодной войны»г
и признавал, что без сотрудничества с Советским Союзом
нельзя решить некоторые важные международные
проблемы такие, как общее сокращение вооружений, особенно»
ядерных, урегулирование взрывоопасного положения на
Ближнем Востоке, в других районах мира. В то же
время он постоянно утверждал, что выступает за «твердый»
подход к переговорам с СССР, развивал тезис о том, чтс*
Соединенные Штаты «стали опасаться соревноваться с
СССР на равной основе» и т. п. Все это давало
основание полагать, что Дж. Картер, по крайней мере в общих
чертах, разделял основные постулаты партийной проь
граммы 4.
В период после непосредственного окончания
предвыборной кампании 1976 г. выступления против
политики разрядки, улучшения отношений с СССР не толька
не пошли на убыль, а, наоборот, еще больше
активизировались. Правые силы, в том числе и в демократической
партии, усилили давление на администрацию, подчас
в формах прямого запугивания и шантажа, о чем
свидетельствовало отклонение или прохождение с большими
трудностями через сенат кандидатур некоторых деятелей,,
известных своим либерализмом (Т. Соренсен, П. Уорнке)у
выдвинутых Дж. Картером на важные
правительственные посты.
Администрация Дж. Картера, как об этом
свидетельствуют ее практические действия, строила свою политику
в отношении СССР с большой оглядкой на правые силы,,
а подчас и непосредственно подыгрывала этим силамг
хотя в своей деятельности она могла бы опереться на
142

существенный задел в советско-американских
отношениях, созданный в начале 70-х годов. Непоследовательность,
зигзагообразность курса администрации Дж. Картера
привносила немало новых серьезных трудностей и
проблем в развитие советско-американских отношений во>
второй половине 70-х годов. На рубеже 70—80-х годов*;
неустойчивость общего курса администрации вылилась,
в принятие мер, ведущих к осложнению отношений;
к свертыванию советско-американского сотрудничества ва
многих областях.
1. Некоторые исходные черты
внешнеполитической концепции
администрации Дж. Картера
Неустойчивость, несбалансированность американской
политики в отношении СССР во второй половине 70-х
годов, усиление в ней, в особенности при Дж. Картере,
элементов «жесткости», в значительной степени
обусловливались объективным ходом развития событий в мире
и внутри самих Соединенных Штатов. Однако при
рассмотрении наиболее характерных черт и особенностей
концептуального подхода администрации необходимо,,
конечно, иметь в виду и роль, и притом немалую,
субъективного фактора. Представления как самого Дж. Картера
о желательном для США миропорядке, о целях и
приоритетах внешней политики США, так и многих ведущих
членов его кабинета и ближайших советников (3. Бже-
зинского, Г. Брауна, С. Вэнса и др.) существенно
отличались от взглядов Р. Никсона и Г. Киссинджера, хотя
и не столько по своей сути, сколько по акцентировке
различных вопросов, по средствам и методам
осуществления американского курса на мировой арене. По сути дела
администрация взяла на вооружение концепцию «более
взаимной и более широкой разрядки», которая, как об
этом говорилось в гл. 2, выдвигалась и отрабатывалась
сторонниками «жесткого торга» с СССР. Внимательное
ознакомление с этой концепцией показывает, что,
несмотря на ее благозвучное название, она сочетает
отдельные реалистические моменты с неприкрытым
стремлением добиваться односторонних преимуществ по ряду
вопросов, входящих в сферу борьбы двух систем на
мировой арене, активнее использовать различного рода
рычаги давления СССР по линии двусторонних отноше-
143

иий (применение торгово-экономических санкций), и в
особенности так называемые геополитические козыри
(например, активизацию отношений с КНР). «Мы,—
утверждал в этой связи 3. Бжезинский,— вынуждены
искать разрядку в более широком контексте. Мы не можем
согласиться с разрядкой в таком варианте, когда правила
устанавливали бы русские и они же определяли бы
порядок решения задач» 5.
Как известно, Дж. Картер, равно как и еще около
15 руководящих деятелей его администрации
(вице-президент У. Мондейл, государственный секретарь С. Вэнс,
3. Бжезинский и др.), входили в состав так называемой
трехсторонней комиссии (созданной в 1973 г. по
инициативе влиятельных представителей деловых и научных
кругов Соединенных Штатов при поддержке со стороны
политиков и бизнесменов Западной Европы и Японии
для изучения перспектив мирового развития и
вытекающих отсюда основных задач Запада в области внешней
политики). Именно в недрах этой комиссии были в
значительной степени сформулированы главные направления
корректировки внешнеполитического курса США, в том
числе в области советско-американских отношений,
который проводился республиканскими администрациями в
первой половине 70-х годов. Став членом «трехсторонней
комиссии», Дж. Картер познакомился и с 3. Бжезинским,
являвшимся до середины 1975 г. ее директором, и у
которого, как подчеркивают американские наблюдатели,
он прошел «первичный курс образования» в области
международных отношений и внешней политики США.
Идея «трехстороннего партнерства» или «трилатера-
лизма» главных развитых в промышленном отношении
регионов капиталистического мира, т. е. консолидация
сил капитализма, являлась и является краеугольным
камнем для изысканий и политических рекомендаций
комиссии. Показательно, что почти все доклады в
комиссии посвящены поискам различного рода путей
совместного решения экономических, валютно-финансовых,
энергетических проблем, стоящих перед современным
капитализмом, путей повышения так называемой
управляемости западных обществ, а также выработке более
согласованного подхода по отношению к развивающемуся
миру и социалистическим странам.
Но дело не только в том, что объединившаяся в
«трехсторонней комиссии» влиятельная часть американ-
144

ской политической элиты призывала сделать больший
упор во внешней политике США на отношения с их
главными капиталистическими союзниками и партнерами,
а также с развивающимися странами, на более активное
использование экономических, научно-технических и
идеологических рычагов во внешнеполитической
стратегии. Она иначе, чем, скажем, Г. Киссинджер и его
окружение оценивала перспективы развития мира,
возможности США влиять на ход международных событий.
Часть политических деятелей и теоретиков, вошедших
в администрацию Дж. Картера, была склонна полагать,
что самые тяжелые времена для Америки прошли, что
потрясения, связанные с войной во Вьетнаме, «уотергей-
том», экономическим кризисом 1974—1975 гг. позади и
что Соединенные Штаты вновь вступают в полосу более
или менее нормального развития или «возрождения».
Этими настроениями проникнуто, в частности,
упоминавшееся исследование «В защиту Америки»,
опубликованное в 1976 г. В написанном Дж. Шлесинджером,
занявшим позднее пост министра энергетики в правительстве
Дж. Картера, введении утверждалось, что с
прекращением войны во Вьетнаме США «вступили на путь
возрождения», «восстановления национального духа» 6.
«Современная структура мировой политики,— говорилось в
исследовании,— такова, что в настоящее время Америка
является единственной крупной силой, обладающей
достаточными ресурсами для проведения серьезного курса
с позиции силы в отношении противников, бросающих
открытый вызов нашим ценностям». Авторы призывали
новую американскую администрацию объявить о начале
«нового периода» в жизни США, что, по расчетам
авторов, должно было продемонстрировать новый облик
Америки, снова обретшей целеустремленность и уверенность
в своих силах при проведении внешнеполитического
курса \
Аналогичных взглядов придерживался и нынешний
помощник президента США по вопросам национальной
безопасности 3. Бжезинский, внешнеполитическая
философия которого оказала весьма существенное влияние на
формирование концептуальной основы политики
администрации Дж. Картера, а также и на ее практическую
линию в отношении Советского Союза.
В оценках тенденций развития современного мира
3. Бжезинскому присуще сочетание обеспокоенности по
1/26 П. Т, Подлесный
145

Поводу тбго, что с точкш зрения долгосрочной
перспективы ход и направленность мирового развития вступают в
противоречие с интересами американского империализма,
его внешней политикой, отстаиваемыми США
ценностями, с уверенностью в том, что Соединенные Штаты в
состоянии выработать и осуществить курс, призванный не
только приостановить неблагоприятные для них
тенденции в развитии событий в мире, но и повернуть его
вспять. В одном из своих интервью осенью 1977 г. он
назвал такой подход «обеспокоенным оптимизмом»8.
«Я считаю,— утверждал он,— что Запад, в особенности
США, способны осуществить необходимые ныне
целенаправленные действия... Пессимизм же имеет силу
самооправдывающегося пророчества, а потому человек,
вовлеченный в политическую деятельность, не может позволить
иметь в качестве основы своей философии чувство
обреченности в духе Шпенглера» 9.
3. Бжезинскому в принципе свойственно и
определенное понимание негативных последствий для США
проводимой ими политики всяческого противодействия
охватившим мир социальным переменам, поддержки
реакционных, диктаторских режимов, небывалого расширения
деятельности американских многонациональных
корпораций, которая, по его же собственному признанию, во все
большей мере рассматривается в других странах в
качестве новой формы экономического и политического
проникновения американского империализма в различные
районы мира. В длительной перспективе такой оборот
событий, с точки зрения 3. Бжезинского, таит в себе
угрозу возникновения реальной опасности «политической,
философской и экономической изоляции» Соединенных
Штатов на мировой арене, т. е. опасности образования
«разрыва в ценностях и мировоззрении между ними
и крупными регионами мира». Наиболее полно подобного
рода опасения 3. Бжезинский высказал в своей статье
«Америка во враждебном мире», опубликованной в 1976 г.
накануне прихода его в Белый дом. Эта статья,
представлявшая часть готовившейся в то время к изданию книги
3. Бжезинского под аналогичным названием, столь
откровенно излагала суть основных контуров внешней
политики США на вторую половину 70-х годов, что, возможно,
по этой причине книга так и не увидела света 10.
«Сегодня,— писал он в этой статье,— традиционные
американские ценности — индивидуализм, свободное предпринима-
146

тельство, этика труда, эффективность — подвергаются,
испытаниям как внутри страны, так и в еще большей мере за
границей, ввиду распространения настроений в пользу
коллективизма, национального или социального равенства
или благосостояния. Стремление создать «новый
экономический порядок» является весьма симптоматичным в
плане новых настроений в мире». Хотя мир, по его мнению,
не развивается в направлении какой-то одной социально-
экономической модели, все же общая тенденция
характеризуется появлением систем, которые «отличаются от
существующего в Соединенных Штатах переплетения
частного предпринимательства, деятельности корпораций
и наличия косвенного правительственного контроля» и.
Однако здесь нельзя не сказать о том, что после
прихода в Белый дом рекомендации 3. Бжезинского в области
практической политики шли вразрез с его
теоретическими выкладками. Именно 3. Бжезинский и его сторонники
в администрации Дж. Картера выступали за оказание
американской поддержки прогнившим режимам в Иране
и Никарагуа до самого последнего момента их падения
под напором революционных масс, осуществление
подрывных действий против афганской революции, отстаивали
необходимость создания «сил быстрого реагирования»,
предназначенных для открытого военно-силового
давления на развивающиеся государства, для вмешательства в
их внутренние дела.
Другой ключевой аспект оценки 3. Бжезинским
современного мирового развития состоит в том, что в
настоящее время международные отношения во все большей
мере приобретают характер некоего нового глобального
процесса, в котором сохраняют свое значение более
традиционные военно-стратегические и политические аспекты
этих отношений, но на первый план выдвигаются
экономические, экологические, социальные и другие
глобальные проблемы, все теснее переплетающиеся с
внутренним развитием отдельных государств. «Этой возникающей
глобальной политике,— писал 3. Бжезинский в своей
статье «Американская внешняя политика: в поисках
фокуса»,— все еще предстоит приобрести ясные
очертания: она может либо привести к усилению глобальной
ответственности и взаимозависимости, либо, наоборот,
повлечь за собой все возрастающую анархию, усиление
социальной расчлененности, интенсификации расовых,
этнических и идеологических конфликтов, при которых
6* 147

даже могут всплыть на поверхность и более старые
международные противоречия, хотя и в новой форме.
Центральное значение здесь приобретают принявшие
неотложный характер проблемы развивающихся стран, но важную
роль имеет и сама природа социальных и политических
структур в более развитых государствах» 12.
При этом 3. Бжезинский приходил к выводу, которого
он придерживается и поныне, что во многих отношениях
в настоящее время, как и сразу же после завершения
второй мировой войны (это представляет собой весьма
важный дополнительный штрих с точки зрения
понимания логики и направленности его мышления) 13, перед
Соединенными Штатами со всей остротой встает задача
создания «новой, более широкой мировой системы»,
в рамках которой США, опираясь на свои возможности,
не только оказались бы в состоянии «выжить», но и
ослабить, нейтрализовать нависающие для их
империалистических устремлений, для самих судеб капитализма
опасности. «Мы,— подчеркивал он,— должны стремиться к
достижению отдаленной и трудной цели — придания
определенной формы миру, который внезапно пробудился
в политическом отношении и стал беспокойным в
социальном плане» 14. 3. Бжезинский бросал упрек
администрациям Р. Никсона и Дж. Форда, внешнеполитический
курс которых испытывал огромное влияние взглядов
Г. Киссинджера, за попытку с их стороны в основном
сохранить, поддержать сложившийся в мире статус-кво
военных, политических и социальных сил вместо того,
чтобы стремиться изменить его в пользу США,
капиталистической системы в целом.
Достижение такой цели, как неоднократно
подчеркивал 3. Бжезинский, требует от Соединенных Штатов
проведения активной и целеустремленной внешней политики,
которая, считаясь с происходящими в мире глубокими
социальными и политическими изменениями, должна
стремиться придать этим переменам «конструктивное
направление, которое было бы совместимо с
американскими принципами и интересами и соответствовало им».
Использование различных инструментов во внешней
политике США, в его понимании, может дать «эффект лишь в
том случае, если американская внешняя политика будет
более восприимчивой к переменам в мире в направлении
ценностей, не занимавших прежде центрального места в
американском опыте...» 15. Такой более гибкий, а точнее,
148

более хитроумный курс позволил бы сдержать
«радикальные настроения за рубежом», предотвратить
«философскую и тем самым политическую изоляцию Америки» 16.
Стремлениями сделать более эффективными орудия
силовой политики (в том числе и военную силу), в целях
усиления воздействия США на ход мирового развития,
и прежде всего на процессы социальных перемен,
происходящие в развивающихся странах и внутри самого
Запада, а также и на развитие внутренней ситуации в
социалистических странах в направлении, желательном
для Запада, проникнуты выступления 3. Бжезинского и в
процессе его пребывания в Белом доме. В своей
внешней политике США, призывал он, должны стремиться
к достижению «отдаленной и трудной цели» — придать
выгодную для себя форму миру, который «внезапно
пробудился в политическом отношении и стал беспокойным
в социальном плане» и в котором происходит
«значительное перераспределение политической и экономической
мощи». «Если мы,— говорил в этой связи Бжезинский,—
будем создавать искусственные препятствия на пути
перемен ради сохранения статус-кво, то мы добьемся
только собственной изоляции и в конечном счете подорвем и
поставим под угрозу свою национальную безопасность» 17.
Как и многие другие американские теоретики, 3.
Бжезинский, очевидно, понимает, что Соединенные Штаты
уже вряд ли могут рассчитывать на восстановление в
полном объеме своих мировых позиций, которые они
занимали в недалеком прошлом. Еще в 1972 г. он писал,
что «распространение ядерного оружия, появление нового
треугольника взаимоотношений США — КНР — СССР,
а также огромное разнообразие революционных перемен
в развивающихся странах попросту блокируют
возможность для США восстановить то преимущественное
положение в мире, которым США располагали одно время в
прошлом» 18. Главная задача американской внешней
политики усматривалась им в более полном и эффективном
использовании имеющихся у Соединенных Штатов
экономических, политических и научно-технических и иных
средств, в изыскании дополнительных возможностей в
целях максимально возможного в нынешней обстановке
усиления американского влияния на развитие межународ-
ной обстановки. «Хотя Соединенные Штаты,— писал он в
1975 г.,— больше и не располагают в столь решающей
мере благоприятной позицией, как в начале 50-х годов,
149

они все еще остаются ключевой силой в мировой
политике. В действительности нынешний кризис (речь идет об
экономическом кризисе.— П. П.) сделал их роль более
важной, чем ъ какой-либо период за последние десять лет.
Следовательно, пришло время похоронить клише об
отступлении американской мощи. Центральная проблема
сегодня состоит в том, чтобы заново определить пути и
методы использования американской силы применительно
к современным обстоятельствам» 19.
3. Бжезинский считал, что в «новой системе
международных отношений» Соединенным Штатам удастся
укрепить свои позиции и влияние также и путем
проведения классической политики «баланса сил», т. е.
противопоставления одних государств другим, учета
противоречий между ними.
Идеи 3. Бжезинского о «плюралистском» характере
мировой системы сами по себе подразумевают
использование существующих или поощрение формирования новых
«центров силы» в мире, которые бы проводили политику,
направленную против СССР, в ущерб его интересам.
Однако в отличие от Г. Киссинджера, 3. Бжезинский
отводил политике «баланса сил» второстепенную роль
прежде всего потому, что «балансовый» подход может,
во-первых, обернуться недооценкой опасностей для США,
вытекающих из обострения экономических,
энергетических и других проблем в капиталистическом мире, и, во-
вторых, как бы заносит однотипные США «центры силы»
капитализма в один разряд с «органически враждебным»
США социалистическим Советским Союзом, что-де
неверно. С точки зрения 3. Бжезинского, Соединенным Штатам
необходимо сосредоточить главные усилия на разработке
конкретных программ по обеспечению эффективного
функционирования капиталистической системы, принимая
во внимание преимущества США перед другими
странами капитализма в области экономического и
научно-технического потенциала, наличия соответствующих кадров
и опыта в сфере современных методов управления. Это —
по расчетам 3. Бжезинского — дало бы возможность
Соединенным Штатам утвердить свою «лидирующую
роль» в решении приобретающих всевозрастающее
значение глобальных проблем и создать такую новую систему
международных, и прежде всего экономических
отношений, в которой Запад (при «лидирующей роли» США)
в целом располагал бы наиболее сильными позициями.
150

Иными словами, внешнеполитические и
внутриполитические факторы диктуют Соединенным Штатам, по
утверждениям 3. Бжезинского, прежде всего роль так
называемого источника социальных, технологических и
культурных нововведений в мире, что могло бы
содействовать восстановлению и укреплению их 'авторитета и
позиций в формирующейся системе международных
отношений.
В своих замыслах по созданию такой мировой системы,
которая бы в большей мере отвечала интересам Запада,
Бжезинский и те, кто разделяют его подходы, не
сбрасывают со счетов использование заинтересованности других
государств в развитии экономического и
научно-технического сотрудничества с Соединенными Штатами в целях
достижения приемлемых для США решений по тем или
иным международным проблемам. Наконец, надо иметь в
виду, что, отстаивая лозунг «более плюралистической»
системы международных отношений в качестве
актуальной задачи внешней политики США, целесообразность
придания этой политике большей гибкости, 3.
Бжезинский расчитывал таким путем приостановить тенденцию
к ослаблению поддержки интервенционистско-глобалист-
ского курса США со стороны американской
общественности, наметившуюся на рубеже 60—70-х годов, не дать
ей разрастись до критических масштабов, которая могла
бы подорвать способность США, их «национальную волю»,
активно отстаивать свои интересы на мировой арене.
Кстати сказать, укреплению внутреннего тыла внешней
политики США он придает первостепенное, ключевое
значение и в плане противоборства с Советским Союзом:
«Нерешительность, разногласия и поляризация в США,
не говоря уже об относительном снижении американской
военной мощи, наверняка ... способствовали бы
возрастанию попыток СССР использовать свою мощь, сначала в
сравнительно близких к нему районах, а в последующем
и в более отдаленных местах» 20.
Следовательно, выдвигая концепцию «новой
международной системы», 3. Бжезинский исходил из того, что
США, проявляя определенную гибкость, хитроумие и
маневренность, должны стремиться не только не
допустить дальнейшей эрозии международных позиций США,
но и добиться их укрепления и расширения, прилагая
одновременно максимум усилий для ослабления
противостоящих им сил на мировой арене. Не случайно американ-
151

ские и западноевропейские наблюдатели расценивали
общий замысел 3. Бжезинского, несмотря на его внешне
«либеральную» окраску, как глубоко консервативный по
своему содержанию и направленности. Депутат
Национального собрания Франции от социалистической партии
Жан-Пьер Ко справедливо подчеркивал, что концепция
3. Бжезинского представляет собой не что иное, как
«искусную реформистскую попытку» восстановить
подорванные позиции американского и мирового империализма:
«Ее признанная цель, несомненно, носит консервативный
характер, а именно: сохранить за капиталистическим
индустриальным Западом преимущественное положение
в мире. Однако линия обороны гибкая: поступаются
малым, чтобы сохранить главное» 21.
Охарактеризованные выше внешнеполитические
конструкции 3. Бжезинского в значительной степени
созвучны и взглядам самого Дж. Картера. «...Важные узы
между Дж. Картером и 3. Бжезинским,— пишет в этой
связи американский журналист С. Тэлботт в книге,
посвященной деятельности нынешней администрации,—
имеют под собой философскую основу. Оба они смотрят
в целом оптимистически на роль Америки в мире» 22.
Достаточно зримая степень духовного родства между
Дж. Картером и 3. Бжезинским особенно наглядно
прослеживалась в выступлении президента 22 мая 1977 г. в
Нотрдамском университете, которое расценивалось как
одно из наиболее полных изложений внешнеполитической
философии президента, по крайней мере до конца 1979 г.,
когда в политике США значительно сильнее зазвучал
милитаристский тон.
В этом выступлении Дж. Картер говорил о намерении
администрации проводить так называемую новую
внешнюю политику, которая опиралась бы на веру в
«ценности» Америки и «оптимизм» относительно ее роли в
современном мире. В системе внешнеполитических
приоритетов он на первое место поставил «приверженность
Америки правам человека» в качестве «фундаментального
принципа» ее внешней политики, на второе —
укрепление отношений со своими капиталистическими
союзниками, и на третье — отношения с СССР. Обосновывая далее
такую очередность внешнеполитических задач, он
утверждал, что опасность «конфликта» с СССР стала меньшей,
хотя соревнование с ним «приобрело более интенсивный
характер» 23.
152

Дж. Картер следующим образом суммировал подход к
развитию отношений с СССР: «Я верю в курс на
разрядку с СССР. С моей точки зрения, это означает прогресс
в деле установления всеобщего мира. Однако этот прогресс
должен быть и всеобъемлющим и взаимным. Не может
быть договоренности в одной части земного шара и
обострения конфликтов в другой части. Результаты разрядки
не должны также ограничиваться нашими двумя
странами. Мы надеемся, что советские руководители
присоединятся к нашим усилиям положить конец распространению
ядерного оружия, а также к нашим усилиям,
направленным на сокращение торговли обычными видами оружия.
Мы надеемся убедить Советский Союз в том, что ни одна
из стран не может навязывать свой социальный строй
другой стране ни с помощью прямого вмешательства,
ни с помощью вооруженных сил государства-клиента,
как это было во время кубинской интервенции в Анголе
Сотрудничество подразумевает также и обязательства.
Мы надеемся, что СССР вместе с нами будет играть
более активную роль в помощи развивающимся странам
мира, ибо совместные мероприятия в этой области
способствуют укреплению доверия между нашими
странами» 24.
Нетрудно заметить, что в такой концепции многое
было поставлено с ног на голову. Во-первых, в ней
сознательно искажалась, принижалась роль Советского
Союза, его огромный вклад в дело ослабления
международной напряженности и одновременно присутствовало
намерение выдать Соединенные Штаты чуть не движущей
силой процесса разрядки. Во-вторых, в ней
прослеживалось и стремление навязать Советскому Союзу такие
«правила поведения» в мире, которые противоречили бы
классовой сущности его внешней политики и были бы
односторонне выгодны Соединенным Штатам.
2. От попыток «корректировки» разрядки к повороту
в сторону «холодной войны»
Появившиеся в последнее время в американской научной
и периодической печати материалы, в том числе
написанные рядом лиц, непосредственно участвовавших в
формулировании внешнеполитического курса администрации
Дж. Картера, свидетельствуют о том, что в первой
половине 1977 г. в Вашингтоне была проведена новая оценка
7 П. Т. Подлесный
153

соотношения сил в мире, и прежде всего между СССР и
США. Последующие события показывают, что сделанные
в результате данной переоценки выводы во многом
повлияли на становление внешнеполитического курса
администрации в отношении СССР.
Некоторые представления о сути и направленности
проведенных в Белом доме исследований дает статья
директора Центра внешнеполитических исследований
Гарвардского университета С. Хантингтона,
руководившего по поручению 3. Бжезинского этими
исследованиями 25.
Как отмечает С. Хантингтон, в Вашингтоне были
склонны выделять три периода в развитии
советско-американских отношений в послевоенное время. Первый
период, «Эра I», длился с середины 40-х до конца 60-х
годов и характеризовался состоянием «холодной войны».
Второй период, длившийся в основном в течение первой
половины 70-х годов, получил название «переходного
периода разрядки». Со второй половины 70-х годов,
утверждает С. Хантингтон, «советско-американские
отношения вступили в новую стадию, т. е. в действительности
в «Эру II», которая во многих фундаментальных
отношениях отличается как от периода холодной войны, так и от
краткосрочного переходного периода» 26.
При этом очерчивались две ключевые особенности
современного периода советско-американских отношений.
Во-первых, соперничество с СССР, свойственное
«холодной войне», хотя и должно сочетаться с сотрудничеством
и определенным взаимодействием между двумя странами,
тем не менее первенство в этих отношениях все же
принадлежит соперничеству. Весьма показательна в этом
отношении характеристика содержания разрядки, данная
3. Бжезинским весной 1978 г.: «Разрядка — это процесс
попыток сдержать некоторые аспекты соперничества в
наших отношениях, которые, как мне кажется, до сих
пор преобладают, и расширить аспекты сотрудничества.
В этом процессе в разные моменты имеют тенденцию
преобладать то элементы сотрудничества, то элементы
соперничества. Я сказал бы, что на сегодняшний день
последние в какой-то мере выдвинуты на передний
план...» 27 Во-вторых, новые оценки соотношения сил
исходили из того, что в настоящее время сложилось общее
«примерное равенство» военных возможностей СССР и
США. Вместе с тем был сделан вывод о том, что Соеди-
154

ненные Штаты располагают существенными
преимуществами в ряде сфер невоенного соперничества с
Советским Союзом и, прежде всего, в области экономики и
техники, что должно послужить дополнительным стимулом
к более активному использованию разнообразных рычагов
воздействия на внешнюю политику Советского Союза.
Как подчеркивает С. Хантингтон, в августе 1977 г.
президент Дж. Картер подписал президентскую
директиву № 18, которая отражала вышеприведенные выводы 28.
В области торгово-экономических связей, пишет далее
С. Хантингтон, директива предусматривала, что политика
США должна «отражать двоякий характер
советско-американских отношений, основанных на соперничестве и
сотрудничестве, и сущестующее распределение
экономических и технических ресурсов между двумя странами.
Соединенные Штаты должны воспользоваться своей
экономической мощью и техническим превосходством, чтобы
поощрять сотрудничество Советского Союза в
урегулировании региональных конфликтов, ослаблении
напряженности и достижении соглашений о контроле над
вооружением, могущих быть подвергнутыми надлежащей
проверке» 29.
По свидетельству других американских наблюдателей,
в частности А. Вулфа, в директиве основной упор делался
на активизацию невоенных инструментов внешней
политики США, возможное использование обычных видов
вооружений, укрепление военного блока НАТО, повышение
мобильности вооруженных сил США, в том числе в плане
быстрого развертывания их в развивающихся странах,
а также выделялась растущая роль Ближнего Востока и
зоны Персидского залива для внешнеполитических
интересов США. Далее А. Вулф приводит любопытную деталь.
Когда, отмечает он, С. Хантингтон изложил некоторые
стороны этой директивы участникам одного из научных
семинаров в Калифорнийском университете, то в залег
где проходил семинар, установилась «ошеломляющая
тишина». «Было ясно,— пишет А. Вулф,— что
администрация мыслит теми же глобальными категориями,
которые привели нас во Вьетнам» 30.
Конечно, к таким оценкам, исходившим из понижения
удельного веса позитивного сотрудничества с СССР во
внешнеполитических приоритетах США, нельзя
относиться однозначно, абсолютизировать их. Как показывают
некоторые просочившиеся в печать сведения, в правитель-
7*
155

бтве mtfa очень острая борьба и позиций группйройкй
3. Бжезинского, С. Хантингтона и других были в
определенной степени нейтрализованы теми силами внутри
администрации (С. Вэнс, М. Шульман, Л. Гелб и др.),
которые более трезво оценивали обстановку в мире и
возможности США влиять на ее развитие. В результате
названные выше документы оказались все же менее
амбициозными, чем это могло быть в соответствии с
первоначальными замыслами сторонников жесткой линии в
отношении СССР. Но все же влияние их было достаточно
сильным и уже на начальном этапе пребывания у власти
администрации начали проявляться элементы
определенного отхода от согласованных ранее принципов разрядки,
пренебрежения накопленным в советско-американских
отношениях опытом, т. е. элементы общего ужесточения
курса в отношении СССР.
Одним из проявлений такой линии стало явное
усиление идеологического компонента американской внешней
политики и прежде всего в отношении СССР. При этом
речь шла об использовании идеологических факторов в
официальной государственной политике, ибо на
неправительственном уровне даже и в период так называемой
прагматизации отношений с социалистическими странами
в первой половине 70-х годов антикоммунистическая
пропаганда в США со стороны правых сил, средств массовой
информации нисколько не ослабевала.
Активизация идеологических аспектов американской
внешней политики имела, конечно, достаточно сложную
подоплеку. Она была нацелена на преодоление
внутренних противоречий американской политической системы,
создание более прочного «тыла» для проведения «новой
глобальной» внешней политики; в ней также видели один
из главных инструментов воздействия на союзников США
и на развивающиеся страны, особенно прогрессивной
ориентации.
Однако своим острием этот процесс был направлен
против СССР, о чем наглядно свидетельствовало
усиление антисоветской пропагандистской деятельности по
линии подрывных радиостанций «Свобода» и «Свободная
Европа», прямое участие официальных лиц, включая и
президента Дж. Картера в так называемых кампаниях
в защиту прав человека в СССР, других
социалистических странах, причем в формах, представлявших
неприкрытое вмешательство во внутренние дела Советского
156

Союза и носивших йоДчас провокационный характер;
муссирование темы о пресловутой «советской военной
угрозе», «советской экспансии» и т. п.
Расширение идеологической кампании в США против
социалистических стран, как представляется, было и
остается нацеленным на то, чтобы дискредитировать СССР,
другие страны социализма, ослабить их
внутриполитический строй, вбить клин между Советским Союзом,
восточноевропейскими социалистическими странами и
коммунистическими партиями Западной Европы, а также
дискредитировать растущее влияние коммунистов в этом
критически важном для интересов Запада регионе мира.
Конечно, активизация идеологических рычагов
политики при администрации Дж. Картера была связана и с
ее попытками использовать лозунг о правах человека для
того, чтобы продемонстрировать (в особенности правым
силам), что оно проводит иную, более жесткую и твердую
линию в отношении СССР, нежели республиканские
администрации. Немаловажную роль играл и характер
мышления политических деятелей, принадлежащих к
демократической партии, а также склонность некоторых
руководителей в Вашингтоне к морализированию. Однако
определяющее значение имели стремления представить
Соединенные Штаты в качестве лидера в так называемой
борьбе за права человека в мире, повысить американский
авторитет, привлекательность образа Америки, который к
середине 70-х годов был основательно дискредитирован
войной США во Вьетнаме, поддержкой реакционных
фашистских режимов и серией внутренних скандалов и
разоблачений.
Все это лишний раз доказывает, что выдвижение
Вашингтоном лозунга «защиты» прав человека в качестве
одного из кардинальных принципов своей политики
выступало и выступает в качестве прикрытия для
достижения целей и прежде всего в отношениях с
социалистическими странами, не имеющих ничего общего с
действительным обеспечением прав человека.
Еще одним примером попыток администрации
«скорректировать» в свою пользу процесс разрядки явились ее
попытки подвергнуть ревизии Владивостокскую
договоренность (см. гл. 2), о чем свидетельствовали так
называемые новые американские предложения, изложенные
государственным секретарем США С. Вэнсом в ходе
переговоров по ОСВ-2 с советскими руководителями в конце
157

марта 1977 г. в Москве. США предложили в ходе
переговоров несколько понизить «владивостокские потолки»,
что само по себе не нарушало ход переговоров. Однако
эти предложения были сделаны в «пакете», содержавшем
целый ряд односторонних требований к СССР, в том
числе требования уменьшить вдвое число советских
тяжелых ракет, разрешить неограниченное развертывание
всех видов крылатых ракет и т. д. Одновременно
делалась попытка увязать вопрос о крылатых ракетах с
советским бомбардировщиком средней дальности
(именуемым на Западе «Бэкфайр»), не относящимся к
стратегическим видам вооружений. Все это привело к тому, что
переговоры по ОСВ вновь на какое-то время оказались
замороженными31.
Даже для ряда политических деятелей и экспертов в
США была очевидна односторонность этих предложений
Вашингтона, шедших вразрез с принципом равенства
и одинаковой безопасности, с интересами обеспечения
законных интересов безопасности нашей страны. «У
Советского Союза,— писал в этой связи Р. Берт,
обозреватель газеты «Нью Йорк тайме» по военно-политическим
вопросам, - было достаточно стратегических соображений
для того, чтобы отвергнуть американские
предложения» 2. Подобное же признание содержится и в работе
С. Тэлботта, в которой убедительно раскрывается вся
подоплека той негативной роли, которую сыграли в
выработке этих предложений Пентагон, аппарат 3. Бжезинеко-
го, а также сенатор Г. Джексон, направивший
специальный меморандум президенту Дж. Картеру по этому
вопросу 33.
Податливость администрации воздействию правых сил
вела к постоянным колебаниям в ее курсе, к тому, что
заявления лидеров Вашингтона о стремлении строить
отношения с СССР на конструктивной основе повисали в
воздухе. Так, в речи президента Дж. Картера, с которой
он выступил в Чарльстоне в июле 1977 г., в принципе
содержался ряд позитивных моментов, а именно:
признание жизненно важного значения для США отношений с
СССР, наличия между двумя государствами, несмотря на
всю глубину разделяющих их противоречий, «множества
важных перекрещивающихся интересов», которые
необходимо использовать для «расширения областей
сотрудничества на основе равенства и взаимного уважения».
Президент также подчеркнул: «Вся история советско-аме-
158

риканских отношений учит нас, что мы будем
действовать неверно, если будем основывать свою долгосрочную
политику на настроениях момента...» 34. И хотя в 1977 г.
были сделаны некоторые шаги в развитии
советско-американских отношений (например, продлены соглашения о
научно-техническом сотрудничестве, об освоении
космического пространства, усилиями СССР и США доведена
до конца выработка Конвенции о запрещении военного
или любого иного враждебного использования средств
воздействия на природную среду), но на главных,
ключевых направлениях существенного прогресса не было.
Более того, осенью 1977 г. администрация отказалась от
совместного с СССР поиска мирного урегулирования
ближневосточного конфликта, буквально через несколько
дней после достижения договоренности об этом в ходе
советско-американских переговоров в Нью-Йорке и
Вашингтоне в сентябре—октябре 1977 г.
Не внесло ясности и последовательности в
американскую политику и выступление президента Дж. Картера в
Аннаполисе 7 июня 1978 г., которое было заранее
объявлено как программное. В нем в принципе содержались
некоторые позитивные высказывания. В частности,
Дж. Картер заявил, что разрядка между США и СССР
является «ключевым элементом мира во всем мире»,
а также подчеркнул важность нового соглашения об
ограничении стратегических наступательных вооружений —
ОСВ-2. Однако заявление президента о том, что СССР-де
«может выбирать либо конфронтацию, либо
сотрудничество, поскольку Соединенные Штаты чувствуют себя
достаточно подготовленными и к тому и к другому» 35,
справедливо было расценено американскими
реалистически мыслящими деятелями как попытка бросить
Советскому Союзу своего рода вызов — принимать
американские взгляды или столкнуться с конфронтацией, как
свидетельство намерения администрации следовать курсом
общего ужесточения политики США в отношении СССР 36.
Администрация не только проявляла
непоследовательность в ходе переговоров по ограничению стратегических
вооружений (ОСВ), но и затягивала выработку
соглашения, проявляла тенденцию как-то увязывать продвижение
на переговорах с другими политическими проблемами,
в частности с событиями на Африканском Роге, в целях
оказать давление на Советский Союз. Это не
способствовало благоприятному прогрессу переговоров в этой об-
159

ласти. Характеризуя эту сторону позиции администрации,
сенатор Ч. Метайес говорил в июле 1978 г., что
«правительство не приводило каким-либо систематическим и
последовательным образом доводов в пользу переговоров
об ОСВ... Мы просто не слышали, чтобы из Вашингтона
исходили убедительные доводы в пользу контроля над
вооружениями. Вместо этого на нас обрушивались ушаты
то холодной, то горячей воды. Один день утверждалось,
что соглашение об ОСВ будет заключено через
несколько недель. На другой день переговоры об ОСВ начинали
увязывать с действиями СССР в Африке. На следующий
день отказывались от такого увязывания. Однако редко
кто-либо в Белом доме объяснял американскому народу,
почему ведутся переговоры об ограничении
стратегических вооружений. Поле деятельности оставалось широко
открытым для противников этих переговоров» 37.
Тенденция к увязке прослеживалась на некоторых
других направлениях переговоров по ограничению гонки
вооружений. Так, в феврале 1978 г. американская
сторона свернула переговоры с СССР относительно
ограничения военной активности в Индийском океане в связи
с событиями в районе Африканского Рога, а позднее и
застопорила и ход переговоров между СССР, США и
Великобританией о полном и всеобщем запрещении
испытаний ядерного оружия, не проявляла стремление к
достижению позитивных результатов на венских переговорах
о сокращении войск и вооружений в Центральной Европе.
Стратегия «увязок» периодически проявлялась и в
попытках обусловить дальнейшее развитие торговых и
научно-технических связей с СССР требованиями тех или
иных перемен не только во внешней политике (что было
характерно и для предыдущих администраций), но и во
внутренней политике Советского Союза. Наглядным
выражением этой линии явилась отмена летом 1978 г. («в знак
протеста» против решений советских судов по делу ряда
лиц, нарушивших законы СССР) поездок в СССР ряда
представителей американских ведомств, занимающихся
вопросами охраны окружающей среды, науки, жилищного
строительства и городского развития, транспорта. Кроме
того, Белый дом запретил продажу в СССР ЭВМ «Сперри-
Юнивак» и усилил правительственный контроль над
заключением тех или иных сделок американских фирм
с советскими организациями, в частности по разделу
бурового оборудования.
160

Такие явления заметно осло&шйли советско-амёрйкай-
ские отношения летом 1978 г., возвели дополнительные
препятствия па ряде их ключевых направлений,
ухудшили общую политическую атмосферу в США вокруг
разрядки, перспектив ее дальнейшего продвижения.
Попытки разговаривать с Советским Союзом жестким
языком, бесцеремонно и бестактно вмешиваться в его
внутренние дела натолкнулись на решительное
противодействие Советского Союза, которое тем не менее
сочеталось с готовностью закреплять и углублять разрядку,
искать взаимоприемлемые решения по соответствующим
вопросам. В выступлениях советских руководителей
неоднократно подтверждался последовательный подход
СССР к нормализации отношений с США как к важному
элементу общего международного курса на упрочение
разрядки, расширения мирного взаимовыгодного
сотрудничества между государствами, прежде всего —
прекращения гонки вооружений, перехода к разоружению. Как
заявил Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель
Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев
в докладе «Великий Октябрь и прогресс человечества»,
«сама жизнь требует, чтобы решающими в
советско-американских отношениях были соображения долгосрочного
порядка, продиктованные заботой о мире. Такой линии
придерживаемся мы; того же ожидаем и в ответ.
У пас нет недостатка в готовности продолжать начатое
развитие отношений с США на основе равенства и
взаимного уважения» 38.
Попытки проведения жесткой политики в отношении
СССР вызвали и весьма активную критику со стороны
реалистически мыслящих кругов в США, которые
несколько активизировали в тот период свою деятельность
в защиту разрядки. Характерно, что 6 июня 1978 г.
60 членов американского комитета по согласию между
Востоком и Западом (среди которых находились известные
деятели демократической партии — С. Шрайвер, У. Фулб-
райт, Дж. Гэлбрейт и др.) встретились с помощником
президента США по вопросам национальной безопасности
3. Бжезинскргм и выразили большую обеспокоенность по
поводу «усиливающегося климата недоверия и
враждебности в советско-американских отношениях», который
может привести к ужесточению отношения американцев
к новому соглашению по ограпичешда стратегических
вооружений и продолжению разрядки.
161

Стали подвергаться критике как неразумные и
опасные попытки администрации вмешиваться во внутренние
дела СССР под предлогом «защиты» прав человека.
Деятели, надеявшиеся на определенные изменения во
внутренней политике СССР, увидели контрпродуктивность
таких методов воздействия и ослабили или вовсе
отказались от активной поддержки кампании администрации о
«правах человека». Просчитались одновременно те
деятели в администрации, которые, возможно, надеялись, что
СССР может пойти (в ответ на эту кампанию) на
свертывание других аспектов двухсторонних отношений, что
дало бы США возможность свалить те или иные
трудности в разрядке на Советский Союз. Здравомыслящие
американцы, з том числе принадлежащие к
демократической партии или близкие к ней, подчеркивали, что
продолжение попыток со стороны США вмешиваться во
внутренние дела СССР, проводить психологическую
войну, нагнетать антисоветскую истерию было бы чревато
подрывом процесса разрядки напряженности, поскольку
вело бы к укреплению позиции противников разрядки и
создало такой политический климат, который сделал бы
невозможным принятие актуальных мер по уменьшению
опасности ядерной войньг. Если верно, подчеркивали они,
что нельзя поддерживать благоприятную атмосферу для
разрядки без осуществления конкретных шагов, то столь
же очевидно, что конкретные плоды разрядки могут
улетучиться в атмосфере враждебности и недоверия39.
Небезынтересно напомнить, что в 1977 г. сам
Дж. Картер вынужден был признать, что его позиция
в области «защиты» прав человека «несомненно явилась
большим препятствием» для решения таких вопросов,
как ограничение стратегических вооружений, чем он
ожидал40. Попутно надо заметить, что в результате
политики в «защиту» прав человека ухудшились
отношения США с рядом других государств, что начало вступать
в противоречие с военно-стратегическими,
экономическими и политическими интересами влиятельных
группировок американской буржуазии и соответственно вызывать
критику и недовольство с их стороны.
В этих условиях стало возможным определенное
усиление тех сил в правительстве Дж. Картера, которые
высказывались за более взвешенный курс в отношении
СССР. В результате сложных и длительных переговоров
по ОСВ-2, потребовавших (с мая 1977 по июнь 1979 г.)
162

более 30 советско-американских встреч, включая ряд
контактов на уровне министров иностранных дел,
удалось достичь компромиссных решений, т. е. найти
справедливый баланс интересов сторон, преодолеть
многочисленные зигзаги и отступления в американской
позиции. Это создало необходимые предпосылки для
проведения летом 1979 г. советско-американской встречи
в верхах в Вене.
В ходе встречи Л. И. Брежнев и Дж. Картер
утвердили и подписали Договор между СССР и США об
ограничении стратегических наступательных вооружений
сроком действия по 31 декабря 1985 г., протокол к нему
сроком действия по 31 декабря 1981 г., Совместное
заявление о принципах и основных направлениях
последующих переговоров об ограничении стратегических
вооружений, а также документ «Согласованные заявления
и общие понимания в связи с Договором между СССР
и США об ограничении стратегических наступательных
вооружений» 4i.
Договор ОСВ-2 предусматривает количественное
ограничение стратегических вооружений, сдерживание их
качественного совершенствования, устанавливает равные
предельные суммарные количества стратегических
наступательных вооружений для обеих сторон, а также
существенно ограничивает их модернизацию и создание
новых систем. Все это способствует созданию более
стабильной военно-стратегической ситуации. Оценивая
значение договора, Л. И. Брежнев говорил: «Претворение
его в жизнь открыло бы путь к крупным шагам в
области разоружения. Этот договор, как известно, получил
поддержку во всем мире, в том числе и союзников США
по НАТО, в широких кругах международной
общественности» 42.
В ходе состоявшихся обсуждений Договора ОСВ-2 в
сенате США во второй половине 1979 г. многие
политические деятели, в том числе и представители
администрации, ученые, отставные военные высказались в пользу
его ратификации. Так, в своем выступлении 9 июля
1979 г. министр обороны США Г. Браун заявил, что,
если Договор ОСВ-2 не будет ратифицирован,
Соединенным Штатам придется дополнительно затратить на
стратегическое вооружение по меньшей мере 30 млрд. долл.
Рекомендуя сенату ратифицировать договор, Г. Браун
подчеркнул, что «его выполнение поддается контролю»
163

и что договор обеспечит большую стабильность и
предсказуемость острых стратегических ситуаций.
Государственный секретарь США С. Вэнс со своей стороны заявил,
что вступление в силу Договора ОСВ-2 открыло бы путь
для дальнейших ограничений в стратегических
вооружениях. С. Вэнс указал, что невозможно реально надеяться
на изменение договора в пользу США посредством
внесения поправок и оговорок и призвал сенаторов «не делать
преждевременных выводов» и «воздержаться от
эмоциональных высказываний, которые могут только затмить
подлинные проблемы». «Без ОСВ,— сказал он,— мы
столкнемся с перспективой неограниченного ядерного
соперничества и серьезного усиления напряженности в
американо-советских отношениях». Бывший директор
агентства по контролю над вооружениями и разоружению
Дж. Сейниус заявил, что, хотя ратификация Договора
ОСВ-2 не обязательно приведет к прогрессу на других
переговорах об ограничении вооружений, его провал
почти наверняка нанес бы им непоправимый ущерб43.
Важно подчеркнуть, что в процессе слушаний
противники ОСВ-2 (Ю. Ростоу, П. Нитце и др.), ставившие
своей целью либо провалить договор, либо добиться его
пересмотра, не сумели подтвердить какими-либо вескими
аргументами свою точку зрения о «невыгодности» для
США данного соглашения, о «невозможности» его
проверки национальными средствами. Потерпев поражение на
почве рассмотрения собственно положений договора,
противники разрядки стали искать обходные маневры,
использовать рассмотрение договора в качестве повода
для усиления кампаний о «советской угрозе»,
проталкивания новых программ наращивания военной мощи США.
В сенате росли требования об увеличении
пентагоновского бюджета на 5% в год. Так, сенат США в сентябре
1979 г. принял резолюцию, которую можно было
расценить лишь как сигнал к дальнейшему форсированию
военного бюджета в 1981 —1982 фин. г. на 5%, не считая
поправки на инфляцию.
Администрация Дж. Картера не стремилась
противостоять нажиму правых сил. Ее выступления в пользу
ОСВ-2 значительно обесценивались утверждениями
представителей правительства, что США будут продолжать,
несмотря на подписание ОСВ-2, модернизацию
американского стратегического потенциала, а также осуществлять
другие меры по наращиванию вооружений.
164

Военная истерия в стране стала стремительно
нарастать осенью 1979 г., особенно после начала американо-
иранского кризиса. Л. Гелб, занимавший в 1977—1978 гг.
пост руководителя директора бюро государственного
департамента по военно-политическим делам и хорошо
разбирающийся во внутриполитической кухне
Вашингтона, дает следующую весьма любопытную характеристику
обстановки в стране в тот период: «Правые силы...
начали священную войну. Они потребовали полного
согласия со своей позицией, угрожая, что в ином случае
«разделаются с вами на следующих выборах», а у них
есть и деньги и люди, чтобы такая угроза звучала
вполне реально» 44.
В сложившихся условиях администрация США встала
на путь обострения международной обстановки,
свертывания советско-американского сотрудничества, усиления
антисоветской направленности американской политики
в различных регионах мира и прежде всего в Западной
Европе, на Ближнем Востоке, в зоне Персидского залива,
на Дальнем Востоке, представляющих, по мнению
вашингтонских теоретиков, наиболее важные для США
«стратегические зоны». «Соединенные Штаты,—
утверждал в сентябре 1979 г. 3. Бжезинский,— должны быть
в состоянии соперничать с Советским Союзом во всех
случаях и во всех местах. Мы должны соперничать с
СССР прямо или косвенно в этом беспокойном мире» 45.
Свою роль при этом сыграли и предвыборные
соображения Дж. Картера, усмотревшего во внешнеполитичес--
ких кризисах спасительное средство отвлечь внимание
американской общественности от острых проблем, решить
которые администрация оказалась не в состоянии, и
добиться переизбрания на новый срок.
Поворот США в сторону усиления их глобалистских
притязаний проявляется по целому ряду направлений,
Прежде всего он выражается в принятии
администрацией Дж. Картера новой военной программы, в
интенсификации военных приготовлений США, в резком
повышении военных расходов на 1981 фин. г. и последующие
годы.
Военный бюджет на 1981 фин. г. предполагает
увеличение общих предварительных ассигнований по линии
министерства обороны на 5% по сравнению с 1980 фин. г.—-
в реальном выражении (т. е. после скидки на инфляцию).
Это значит, что в абсолютных цифрах он составит
№

168 млрд. долл. (не считая 3—4 млрд. долл., которые
ежегодно отпускаются на разработку и производство
ядерных бомб и боеголовок по линии министерства
энергетики США). По заявлению министра обороны США
Г. Брауна, ежегодные темпы роста общих
санкционированных ассигнований по линии министерства обороны
составят в период между 1982 и 1985 фин. гг. около
4,8—4,2% в год в реальном исчислении46.
В ряду отдельных конкретных военных программ,
одобренных администрацией,— создание и развертывание
новой межконтинентальной мобильной ракеты MX
повышенной точности; создание и развертывание
стратегических крылатых ракет воздушного базирования;
дальнейшее развертывание новых баллистических подводных
лодок типа «Трайдент», оснащенных стратегическими
ракетами «Трайдент-1»; подготовка к производству
крылатых ракет наземного базирования и ракет «Першинг-2»
среднего радиуса действия для размещения в Западной
Европе; ускоренное создание так называемого корпуса
быстрого реагирования (численностью свыше 100 тыс.
человек), предназначенного для военных операций в
различных отдаленных от США регионах мира; введение
постоянного базирования соединений ВМС США в
Индийском океане, в том числе оперативного соединения в
районе Персидского залива; ускорение разработок нового
вида оружия, в частности лазерного; равно как и
обозначенное президентом намерение в перспективе вновь
перейти на формирование вооруженных сил на основе
всеобщей военной повинности (вместо добровольного
набора как сейчас).
Частью новой военной программы США является
и усиление военного сотрудничества со странами НАТО.
В особенно обнаженной форме это проявилось в
навязанном США в декабре 1979 г. брюссельской сессии Совета
НАТО решении о развертывании в ряде стран Западной
Европы ракегно-ядерного оружия средней дальности,
резко увеличившем военную угрозу в Европе.
Активизируется военное сотрудничество США с Японией, идет
упорный поиск новых клиентов, готовых предоставить
США военные базы в регионе развивающихся стран.
Параллельно с ускорением и расширением программ
военного строительства и военной подготовки
администрация США заняла ныне более воинственную позицию на
мировой арене, недвусмысленно выражая готовность к
166

ведению военных действий силами США в различив
районах мира, в частности на Среднем Востоке;
Все это дает основание сказать, что нынешние рук(Ь
водители Вашингтона рассчитывают добиться определен-^
ного реального или хотя бы «видимого», «кажущегося»
превосходства над СССР в стратегических вооружениях,
которое сочеталось бы с превосходством в области
обычных вооружений в ряде районов мира для использования
в своих политических интересах, для оказания нажима
в тех регионах мира, где США располагают
определенными военными, политическими, экономическими и
иными позициями. Другими словами, психология «мирового
полицейского» продолжает оказывать сильное влияние
на внешнюю политику США. В некоторых кругах
Вашингтона все еще не расстались, по словам
трезвомыслящих американцев, и с надеждами на достижение
«некоторой разновидности окончательного и решающего
ядерного превосходства над всеми своими возможными
противниками» 47.
Другим важным проявлением произошедшего
поворота является усиление конфронтационного курса по
отношению к СССР. Программы советско-американского
сотрудничества оказались резко свернутыми Вашингтоном,
в частности торговые отношения с СССР. Фактически с
января 1980 г. была приостановлена продажа нашей
стране кормового зерна и наукоемкого оборудования.
И хотя администрация Дж. Картера, по-видимому, не
стремится доводить обострение отношений до какого бы
то ни было военного столкновения с Советским Союзом
и заявляет о своей приверженности (в принципе)
договору ОСВ-2 (ратификация которого отложена на
неопределенный срок), тем не менее налицо резкое
ужесточение политики США в отношении СССР.
Следующим недвусмысленным признаком поворота
во внешней политике США является перевод отношений
США с КНР в качественно новую плоскость. От ранее
провозглашенной Вашингтоном «параллельности»
стратегических интересов США и Китая в Азии Соединенные
Штаты ныне переходят к сотрудничеству с Китаем в
рамках глобальной политики, в частности к
сотрудничеству в военной сфере. Серьезным проявлением этого стал
уже визит 3. Бжезинского в КНР в мае 1978 г.,
положивший начало процессу, который привел 1 января
1979 г. к установлению полных дипломатических отноше-
167

ний между США и КНР. Очередной сДвйг в том >ке
направлении лроизошел в начале 1980 г., когда в ходе
визита Г. Брауна в КНР были достигнуты договоренности
о некоторых конкретных формах американской военной
помощи КНР, а также о скоординированном курсе по
отношению к Пакистану и Афганистану. Одновременно
американский конгресс предоставил КНР режим
наибольшего благоприятствования в области торговли.
Американские стратеги планируют меры по дальнейшему, в том
числе и военному, сближению с КНР, о чем
свидетельствуют итоги визита в США заместителя премьера
КНР Гэн Бяо в мае 1980 г.
Сегодня превалирующим мнением в США является
то, что сохранение нынешнего напряженного состояния
советско-китайских отношений, превращение его в
постоянный фактор так называемой политической
реальности есть наиболее благоприятная ситуация для США,
Запада в целом. Следовательно, содействие сохранению
напряженности в советско-китайских отношениях,
попытки ' поощрить КНР на более активное противодействие
интересам СССР в Азии, а в известных пределах и в
других районах, в сущности, отражают сегодня общий
настрой в правящих кругах США и в немалой степени — в
других странах Запада.
Видимо, не случайно, что столь много места было
отведено оценке роли и места Китая в общей совокупности
отношений между Востоком и Западом в упоминавшемся
докладе трехсторонней комиссии о разрядке (см. гл. 2),
в котором, конечно, изложен более откровенный подход,
нежели в официальных выступлениях и заявлениях
администрации, политических лидеров.
У авторов доклада не возникало никаких сомнений
относительно желательности использования «китайской
карты» в целях расширения «свободы маневра» Запада
на мировой арене. Проблема, по их мнению, заключается
в том, следует ли Западу «приложить особые усилия с
тем, чтобы закрепить это преимущество с помощью
активизации его отношений с Китаем, и если да, то в каких
формах и в каких пределах» 47а.
США, другие западные государства, говорилось в
докладе, должны, как и в прошлом, прилагать усилия, с тем
чтобы «сковать основные силы СССР», идти на
расширение экономических отношений с Китаем, в том числе
путем передачи ему современной гражданской технологии
168

8 приемлемых для Запада формах и масштабах, а таШкб
на увеличение закупок китайских товаров. «Создать для
Китая благоприятные условия в экономической сфере
отношений определенно отвечает политическим интересам
Запада» —констатировали составители доклада48.
Еще одним свидетельством поворота в политике США
к милитаризму и антисоветизму является усиление
борьбы против СССР в зонах развивающихся стран, попытка
противопоставить некоторые из них Советскому Союзу,
привязать их в своему агрессивному курсу. Можно
также напомнить и о том, что еще в апреле 1977 г. президент
Дж. Картер прямо говорил о намерении Вашингтона
«бросать решительный вызов» СССР в районах мира,
которые имеют «решающее значение для США в настоящее
время или могут иметь такое значение через 15—20 лет»
(к ним он отнес, в частности, Ближний Восток, Дальний
Восток, Карибский бассейн, Африканский Рог). Сегодня
такие намерения подкрепляются увеличением военной
и экономической помощи ряду развивающихся стран
(Турция, Пакистан, Египет, Саудовская Аравия),
усилиями по оживлению или созданию новых военных блоков,
в осуществлении других политических акций и
мероприятий.
Нынешние лидеры Вашингтона не только не ослабили,
а, наоборот, усилили давление на своих
западноевропейских союзников и Японию, доказывая желательность и
необходимость выработки общей экономической и
финансовой политики по отношению к СССР и другим
социалистическим странам. Об этом, в частности, свидетельств
вовала предпринятая администрацией Дж. Картера
попытка оказать нажим на основных западных партнеров
СССР — Англию, Францию, ФРГ и Японию с тем, чтобы
они последовали решению Вашингтона не продавать
Советскому Союзу электронно-вычислительной техники
для Олимпийских игр в Москве, а также американскими
«санкциям» в отношении СССР в начале 1980 г.
Заявления американских руководителей, а также и
некоторые практические действия с их стороны
свидетельствуют о том, что в Вашингтоне не отказались от
попыток ослабить социалистическое содружество,
подорвать сплоченность социалистических государств. Хотелось
бы напомнить, что традиционно, в особенности в 60-х
годах, именно администрации демократов больше
пытались проводить политику так называемого мирного вовле-
169

чения, а точнее ослабления социалистического
содружества.
Общие мотивы таких намерений выразил еще в конце
1976 г. 3. Бжезинский: «Существование какого-то
полицентрического коммунистического мира является одним
из необходимых компонентов для создания более
плюралистического мирового сообщения, а полицентризм у
коммунистов — это предварительное условие также и для
весьма постепенной эволюции коммунистических режимов
таких членов международного сообщества, которые
проявили бы более широкое сотрудничество» 48а.
Определенное значение, с точки зрения активизации
так называемого дифференцированного подхода США к
социалистическим странам Восточной Европы,
содержащего определенные позитивные жесты в адрес одних,
и намеренно более жесткая линия в адрес других, в
данном районе, очевидно, имеет и то, что в условиях
ослабления «южного фланга» НАТО, сохраняющегося
кризисного положения на Ближнем Востоке и в близлежащих
к нему районах возрастает и стратегическое значение
южной оконечности Восточной Европы в целом.
Охарактеризованные выше основные элементы
поворота в американской политике недвусмысленно говорят о
том, что в Вашингтоне резко усилили линию на
«сдерживание», «оттеснение СССР» путем нового наращивания
военной силы, усиления солидарных действий с Китаем,
консолидации позиций США и их главных союзников в
ключевых районах мира, а также путем активизации
экономических, научно-технических и идеологических
рычагов.
Такой курс чреват дестабилизацией международной
обстановки, возникновением новых очагов конфликтов и
напряженности, новым взлетом гонки вооружений и в
итоге возрастанием опасности ядерной войны. Это уже
сегодня начинает вызывать озабоченность реалистически
мыслящих деятелей в США, призывающих к
продолжению процесса нормализации отношений между двумя
странами.
3. Критика внешнеполитического курса
администрации Дж. Картера
Взятый на стыке 70—80-х годов Вашингтоном курс на
отказ от достижений разрядки, конфронтацию с СССР
и приобретение военного превосходства начинает подвер-
170

гаться критике со стороны реалистически мыслящих
политиков в Соединенных Штатах, а в еще большей мере
в других странах Запада. Конечно, эта критика еще не
приобрела массового характера, более того, сами
критические выступления со стороны тех или иных
политических деятелей, представителей деловых и научных кругов,
а также со стороны общественных организаций содержат
немало оговорок, сопровождаются выражением
«поддержки» некоторым мероприятиям Вашингтона, связанным,
в частности, с укреплением военно-политических позиций
США на Ближнем Востоке и в зоне Персидского залива,
активизацией антисоветских действий Вашингтона в ряде
международных организаций, например в ООН, с
американским бойкотом Олимпийских игр в Москве летом
1980 г. и т. д. Критика нынешней внешнеполитической
линии в значительной степени, по крайней мере на
данном этапе, сводится к упрекам в адрес
администрации за «чрезмерную» реакцию на события в
Афганистане.
Не так уж много заявлений и выступлений, в
которых бы содержался четкий и недвусмысленный призыв
к правительству США вернуться на путь диалога и
разрядки с Советским Союзом. Одним из примеров подобного
рода можно считать выступление Дж. Кеннана 23 марта
1980 г., в котором он, выразив беспокойство относительно
распространения в США подхода к отношениям с СССР,
«основывающегося на военных критериях» и
усиливающего опасность военной конфронтации, высказался за
«восстановление спокойствия» в этих отношениях,
продолжение переговоров между двумя странами по
вопросам ограничения гонки вооружений. «Никогда,—
подчеркивал Дж. Кеннан,— не было оснований предполагать,
что единственный способ решения проблемы советско-
американского соперничества заключается в грандиозном
военном конфликте между двумя великими державами.
По сути дела, нет никаких оснований полагать, что ее
можно решить удовлетворительно посредством такогл
конфликта» 49.
Определенная приглушенность высказываемых
сомнений по поводу разумности нынешнего резкого
ужесточения политики США в отношении СССР обусловливается
атмосферой военной истерии и националистического
угара, сложившейся в стране на стыке 70—80-х годов.
Характеризуя некоторые особенности современной внут-
171

риполитической обстановки в стране, Л. Гелб,
занимавший в 1978—1979 гг. пост руководителя управления
государственного департамента США по
военно-политическим вопросам, писал: «Дело дошло до того, что
умеренные политические деятели и должностные лица либо не
дают себе труда высказать свое мнение, либо боятся
выдвинуть более уравновешенное мнение из страха, что их
заклеймят как апологетов Москвы. Я не хочу сказать,
что господствует такая же атмосфера, как во времена
Маккарти, но нападки правого крыла придали
определенный крен политическим дебатам» 50.
Правым же силам и нынешний поворот в политике
США кажется «недостаточным». Поэтому они призывают
к дальнейшему увеличению военных расходов в целях
более широкомасштабного «перевооружения» США,
к непосредственному применению военной силы в зоне
Персидского залива и к другим «решительным» мерам.
Вместе с тем даже в условиях такой сложной
атмосферы внутри страны имеют место требования более
продуманно и осторожно подойти к вопросу определения
основных задач внешней политики США в 80-х годах, к
оценке американских возможностей влиять на развитие
мировых событий в желательном для США направлении,
извлечь необходимые уроки из тех серьезных неудач,
с которыми столкнулись США на мировой арене в 70-х
годах и прежде всего из поражений американской
политики во Вьетнаме и Иране. «Наши нынешние беды...—
отмечал в этой связи видный деятель демократической
партии США У. Фулбрайт, многие годы занимавший
пост председателя сенатской комиссии по иностранным
делам,— в первую очередь объясняются неразумными
действиями в области внешней политики. Наша роль во
Вьетнаме и Камбодже и заливе Кочинос... на Ближнем
Востоке, наше невнимание к ООН свидетельствуют об
отсутствии четкого понимания нашей надлежащей роли
в международных делах» 51. Он предложил образовать
комиссию из видных государственных и политических
деятелей США, которая могла бы выработать
соответствующие рекомендации по «восстановлению
последовательности и целенаправленности американской внешней
политики» 52.
Другой деятель демократической партии, бывший
сенатор Ю. Маккарти также отмечал, что нынешний курс
Вашингтона отражает «явное непонимание или недопо-
172

пимание президентом роли, которую Америка должна
играть как мировая держава, а также вопроса о том, как
эту роль следует играть, в особенности в области
развития отношений с Советским Союзом» 53.
В этой сяязи критиками политики администрации
высказываются вполне оправданные суждения о том, что
принятые Дж. Картером шаги по свертыванию программ
советско-американского сотрудничества в конечном счете
скажутся негативно на собственных экономических и
политических интересах США.
Это прежде всего касается свертывания
советско-американских торгово-экономических отношений. «Санкции»
против СССР в этой области не достигают тех целей, на
которые рассчитывали в Вашингтоне в силу ряда причин.
Во-первых, Соединенным Штатам не удается, по
крайней мере в значительных масштабах, подсоединить
к такого рода «санкциям» другие государства и прежде
всего своих же собственных союзников в Западной
Европе, а также Японию. Эти государства на собственном
опыте в последние десятилетия убедились в
плодотворности экономического сотрудничества между Востоком и
Западом. Достаточно сказать, что за семидесятые годы
экономика ФРГ получила заказы от стран — участников
СЭВ на общую сумму в 160 млрд. марок, что позволило
обеспечить работой более 500 тыс. человек54. Согласно
проведенным специалистами ФРГ подсчетам,
полномасштабное подключение этой страны к
торгово-экономическим и кредитно-финансовым «санкциям» против СССР
вылилось бы в потерю экспортных возможностей на
сумму в 9 млрд. марок в год55.
Во-вторых, односторонние действия администрации
США по свертыванию советско-американской торговли
наносят ущерб самим же Соединенным Штатам,
подрывают доверие к ним как к торговому партнеру.
Убедительные свидетельства на этот счет приводили
представители деловых кругов на состоявшихся в марте 1980 г.
слушаниях в сенатской комиссии по делам банков, на
которых обсуждались вопросы торговли с СССР, другими
социалистическими странами. Президент
железнодорожной компании «Норт Америкэн кар» Дж. Озанн, в
частности, заявил, что его компания, выполнявшая заказы
по перевозке зерна, поставлявшегося в СССР, несет
значительные убытки в результате действий Белого дома,
уже превысившие 200 млн. долл.56
173

В-третьих, бесперспективны попытки ожидать от
СССР политических уступок в результате оказания на
него нажима с помощью экономических рычагов. «Опыт
показывает,— признавал сенатор Э. Стивенсон,— что
русские отвечают на подобные шаги мобилизацией
ресурсов для расширения собственной производственной
базы. В свое время мы отказали Советскому Союзу в
оборудовании шо обработке промышленных алмазов. Сейчас
Советский Союз — крупнейший в мире производитель
алмазов» 57. Весьма симптоматично, что это трезвое
признание сделано сенатором, который всего несколько лет
тому назад являлся главным инициатором
законодательства об ограничении американских кредитов Советскому
Союзу.
Особую тревогу реалистически мыслящих деятелей
США вызывают возможные последствия решения
администрации отложить на неопределенное время
обсуждение в сенате США Договора ОСВ-2, а также заявления
президента Дж. Картера в марте 1980 г. о возможном
отказе от данного договора при определенных
обстоятельствах. И хотя со стороны представителей администрации
продолжают высказываться суждения о том, что Договор
ОСВ-2 отвечает американским интересам, тем не менее
явная двусмысленность ее позиции в этом вопросе,
наряду с принятой ранее 5-летней программой наращивания
стратегических и обычных вооружений, а также с
разрабатываемыми Пентагоном планами создания новой
системы противоракетной обороны, таит в себе опасность
срыва процесса ограничения стратегических вооружений.
«В настоящее время,— пишет в этой связи С. Хофф-
ман,— США, по сути дела, «увязали» ратификацию
договора с «геополитическим» поведением СССР и
рассматривают это соглашение в качестве некоей премии СССР
за хорошее поведение... Не ясно, каким образом
администрация может вновь представить Договор ОСВ-2 на
рассмотрение сената? Кроме того, особенно в год выборов,
политики, соревнующиеся в проявлении твердости, и
военные, намеревающиеся добиться пересмотра прежних
решений или устранения существующих ограничений,
будут продолжать добиваться от администрации отказа
от уровней стратегических вооружений, установленных
в договоре» 58.
Вот почему американские сторонники улучшения
отношений с СССР высказываются за быстрейшую ратифи-
174

кацию этого договора, вступление его в силу. «Среди всеЗ^
способов дать попять,— делают вывод Л. Гелб и Р. Ал-
мэн,— что нормальные американо-советские отношендя
не исключены, нет более важного, чем ратификация
сенатом Договора ОСВ-2... Ратификация ОСВ-2 внушит как
раз нужную мысль: что, несмотря на серьезный спад в
этих отношениях, преграды на пути к ядерной войне
между двумя сверхдержавами будут усилены.
Обеспечение положительного результата труднейших переговоров
об ОСВ укрепит стратегическую стабильность,
являющуюся необходимым условием для того, чтобы в
отношениях между Вашингтоном и Москвой могли снова
наступить лучшие времена» 59. С аналогичных позиций в
последние месяцы выступили П. Уорнке, Р. Барнет, Ч. Йост
и другие политические деятели и специалисты,
одновременно призвав к завершению ряда других переговоров
по ограничению гонки вооружений, в частности,
связанных с выработкой договора о полном запрещении
подземных испытаний ядерного оружия. «Нам,—
подчеркивал Ч. Йост,— следует настаивать на проведении
американо-советских переговоров о гораздо более серьезных
сокращениях в области стратегических и обычных
вооружений, чем планировалось до сих пор. Технический
прогресс уже угрожает нам еще более смертоносными и
дорогостоящими вооружениями, чем те, которые у нас
имеются» 60.
Об озабоченности американской общественности
усилением гонки вооружений, обострением международной
обстановки свидетельствует опубликованное в марте
1980 г. заявление организации «Врачи в борьбе за
социальную справедливость», подписанное 654
представителями американской медицинской науки и адресованное
президенту США Дж. Картеру и Генеральному
секретарю ЦК КПСС, Председателю Президиума Верховного
Совета СССР Л. И. Брежневу. В заявлении,
озаглавленном «Опасность: ядерная война», в частности, говорилось:
«Как врачи, ученые и заинтересованные граждане,
встревоженные сложившейся на международной арене
политической обстановкой, в которой ядерную войну все
чаще представляют как «мыслимую» возможность, мы,
основываясь на медицинских и научных анализах,
вынуждены вновь предупредить, что в результате ядерной
войны, пусть даже «ограниченной», погибнет, получит'
ранения или заболеет такое беспрецедентное число людей,
175

Какого никогда не наблюдалось й истории чёлойбчестйа.
Распространившиеся по всему миру радиоактивные
осадки вызовут заражение местности на большей части
земного шара на протяжении жизни многих поколений,
и атмосферные воздействия причинят серьезный ущерб
всему живому». Авторы заявления призвали принять
меры, нацеленные на ослабление напряженности в
советско-американских отношениях, изыскание путей
запрещения использования всех видов ядерного оружия,
сокращения ядерных арсеналов обеих сторон61.
22 марта Генеральный секретарь ЦК КПСС,
Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И.
Брежнев направил ответ американским ученым — авторам
заявления «Опасность: ядерная война», в котором,
в частности, говорилось: «С того времени, как впервые
атомная энергия была использована в военных целях,
Советский Союз последовательно выступает за
запрещение этого и всех других видов оружия массового
разрушения и уничтожения. Американские ученые могут
внести весомый вклад в разъяснение губительных
последствий ядерного конфликта между США и СССР,
который неминуемо принял бы глобальный характер. Такое
разъяснение будет способствовать укреплению воли и
повышению активности тех, кто выступает за прекращение
гонки вооружений, за поддержание между всеми
странами, в том числе, разумеется, и между США и СССР,
нормальных отношений. Гуманная и благородная
деятельность американских ученых, направленная на
недопущение ядерной войны, заверил Л. И. Брежнев, встретит
понимание и поддержку в Советском Союзе» 62.
Растущие сомнения со стороны части
внешнеполитической элиты США вызывает и активизация попыток
администрации Дж. Картера укрепить отношения с КНР
на антисоветской основе, что нашло свое выражение о
предоставлении КНР режима наибольшего
благоприятствования в торговле, достижении договоренности о
некоторых конкретных формах военной помощи КНР,
согласовании действий против Афганистана и т. д. «Что касается
Китая,— отмечали Л. Гелб и Р. Алмэн,— то
правительство Картера настолько близко подошло к созданию
военного союза, что оно фактически сделало последний
шаг к дипломатии треугольника» 63.
У одних американских деятелей такой оборот событий
вызывает возражения в том плане, что администрация
176

слишком быстро идет по пути раскручивания «китайской
карты» против СССР, у других — вполне оправданное
беспокойство, vro продолжение разыгрывания этой карты
могло бы полностью заблокировать диалог с СССР по
вопросам ограничения стратегических и иных
вооружений, а также позволило бы Пекину разыграть
«американскую карту» в ущерб американским интересам.
Реалистичэг'ки мыслящие политики в США выражают
сомнения и в успехе провозглашенной в начале 1980 г.
так называемой доктрины Картера, в соответствии с
которой США намерены использовать «любые средства»,
включая и военную силу, для «защиты» своих
«жизненно важных интересов» в зоне Персидского залива.
Отчасти такие сомнения связаны с осознанием ограниченного
значения военной силы для решения тех проблем, с
которыми США сталкиваются в этом районе в настоящее
время или могут столкнуться в будущем. «Не недостаток
силы,— подчеркивал в этой связи С. Хоффман,—
доставил нам столь много неприятностей во время американо-
иранского кризиса из-за захваченных заложников, а,
наоборот,— бессилие силы, т. е. невозможность решить
определенного вида проблемы только с помощью силы».
Прежде всего имеются ввиду массовые революционные
движения, наиболее характерным примером которых
явилась революция в Иране в 1978 г. «В конце концов,—
напоминает он,— мы имели в шахском Иране 70 000
американских военнослужащих и советников и
поставляли ему мощное современное вооружение» 6\
Кроме того, Соединенные Штаты не могут
рассчитывать на то, что им удастся сколотить здесь новый
военный блок, в который вошли бы все крупнейшие
государства Ближнего Востока и зоны Персидского залива,
которые к тому же, как писал известный американский
историк, профессор Нью-Йоркского университета А.
Шлезингер, «дают недвусмысленно понять, что меньше всего
они нуждаются в американских экспедиционных
силах» 65. Отсюда делается вывод о целесообразности
упора на использование экономических и политических
инструментов в целях «стабилизации» внутренней
ситуации в прозападных государствах данного района мира.
Ряд политических деятелей и специалистов в США
обеспокоены чрезмерным и бесцеремонным нажимом
США на своих союзников в том, что касается их участия
в реализации односторонне принятых антисоветских ак-
177

ций Вашингтона, опасаясь возможного усиления
разногласий в отношениях между западными странами.
«Поэтому,— подчеркнул бывший заместитель
государственного секретаря США Дж. Болл,— нечего удивляться, что
наши важнейшие союзники в Европе не проявили
желания «щелкнуть каблуками» и рапортовать «слушаюсь»...
Подобные инциденты лишь укрепили в Европе
подозрение, что Белый дом при Картере формулирует свою
политику подобно докоперниковской космогонии, исходя из
того, что земной шар вращается вокруг Вашингтона» 66.
Наконец, критиками «жесткого» курса администрации
Дж. Картера выделяется и то весьма важное
обстоятельство, что многие внешнеполитические решения в США,
притом рассчитанные на длительную перспективу, были
приняты под большим влиянием преходящих,
конъюнктурных моментов, в частности соображений предвыборной
борьбы. «Демонстрация мускулов» Вашингтоном,
подыгрывание шовинистическим настроениям могут повысить
популярность администрации, но могут оттеснить
стоящие перед страной действительные проблемы на второй
план, упустить из виду долгосрочные факторы. «Чем
больше,— справедливо пишут в этой связи Л. Гелб и
Р. Алмэн,— Картер разжигает антисоветские настроения,
тем единодушнее поддержка его политики, тем больше
поддержка, которую ему окажут на выборах, но тем
меньше гибкость, которой он будет располагать для
восстановления разумных отношений с СССР» 67. «Политика
президента,— вторит им американский специалист
международник Р. Стил в своей статье «Где же картеровская
внешняя политика?»,— судя по всему основана в
неменьшей степени на его толковании внутриполитической
обстановки, чем на каком бы то ни было последовательном
взгляде на международные отношения» 68. «Наше
положение сложно,— констатирует С. Хоффман,— но оно не
будет облегчено путем нового акцента на военную силу.
Политика же, которая делает упор на нынешние
опасения и угрозы, упуская при этом из виду долгосрочные
факторы, принесет мало пользы» 69.
С точки зрения долгосрочных интересов самих же
Соединенных Штатов, в представлении многих
политических деятелей в США, самым важным является то, что
нынешнее ужесточение американской политики в
отношении СССР не должно заслонять очевидную
объективную реальность, а именно: в современных условиях но
178

существует альтернативы мирному сосуществованию с
СССР. Бывший государственный секретарь США С. Вэнс,
вышедший из состава правительства в конце апреля
1980 г. в знак протеста против нынешнего курса
Вашингтона, говорил 27 марта 1980 г., что важнейший интерес
Америки «кроется в установлении с Советским Союзом
таких отношений, при которых принципиальное
соревнование между двумя странами было бы ограничено
сдерживающими факторами» 70. Другие вашингтонские
теоретики также полагают: «У Запада не будет иной
альтернативы, как снова перейти к осторожному, но мирному
сосуществованию с Москвой... Хотя правительство
Картера должно стремиться создать определенное впечатление
о собственной твердости среди избирателей у себя в
стране, среди друзей и противников за границей, оно тем не
менее должно следить за тем, чтобы не лишить ни себя,
ни своих преемников какой-то свободы выбора в будущих
отношениях с Москвой» 71-
В основе таких выводов лежит понимание того, что
между СССР и США продолжают сохраняться общие
или пересекающиеся интересы, связанные прежде всего
с предотвращением ядерной войны, сдерживанием гонки
вооружений, что без Советского Союза не могут быть
решены крупныз вопросы мировой политики. «Соединенным
Штатам,— подчеркивает С. Хоффман,— до настоящего
времени удавалось разрешать конфронтации с СССР
достаточно разумным образом. Но возвращение к
глобальной холодной войне было бы очень опасным,
учитывая уровень роенных потенциалов великих держав в
80-х годах, а также влекло бы за собой появление массы
опасностей, в более сложном, нежели в прошлом,
мире...» 72. Одной из таких опасностей, несомненно, стало
бы дальнейшее расползание ядерного оружия по планете,
а следовательно, и появление новых источников
глобального ядерного конфликта.
Сегодня такие признания не оказывают
превалирующего влияния на современную политику США. Однако
влияние их в какой-то период может усилиться по мере
осознания в самих США, в мире в целом, опасностей,
связанных с дестабилизацией международной обстановки
в результате попыток определенных кругов США
возродить политику силы и диктата в международных
отношениях.
179

ж ж ж
Рассмотрение основных американских концепций
развития отношений с СССР, получивших широкое
распространение в 'политических и научных кругах США в 70-х
годах, позволяет сделать несколько общих выводов.
На протяжении истекшего 10-летия под давлением
объективных внешне- и внутриполитических факторов
американские концепции, затрагивающие
взаимоотношения с СССР, претерпели весьма существенную эволюцию.
В начале и в первой половине 70-х годов
превалирующее влияние на американскую внешнюю политику
оказывали теоретические взгляды и представления, в которых
под давлением объективных обстоятельств признавалась
необходимость нормализации советско-американских
отношений, поиска новых путей сохранения и укрепления
внешнеполитических позиций США.
К концу 70-х годов большое влияние стали оказывать
концепции, призывающие к ужесточению политики США,
отводящие второстепенное место сотрудничеству и
взаимодействию с СССР в различных областях.
Наиболее характерной чертой американских
внешнеполитических концепций конца 70-х — начала 80-х годов
становится поиск пути восстановления американских
позиций в мире с целью утвердить так называемую
руководящую роль США в мировых делах.
На развитие американских концепций оказывала и
будет оказывать миролюбивая политика нашей страны,
последовательно выступающей за мирное
сосуществование государств с различным социальным строем,
обуздание гонки вооружений, сохранение и развитие
международной разрядки, взаимовыгодное сотрудничество в
экономической, научно-технической и культурной областях.
В Постановлении Пленума ЦК КПСС от 23 июня 1980 г.
отмечается: «ЦК КПСС выражает убежденность в том,
что существуют объективные возможности и общественно-
политические силы, способные не допустить сползания к
новой «холодной войне», обеспечить нормальное, мирное
сосуществование государств с различным социальным
строем, предотвратить угрозу мирового термоядерного
конфликта. Путь к решению этой задачи — путь
переговоров, основанных на строгом соблюдении принципа
равенства и одинаковой безопасности. Это в полной мере
относится и к советско-американским отношениям» 73.

4 The National Democratic Platform, 1976. Washington, 1976, p. 15.
2 Ibid., p. 15—16.
3 Ibid.
4 The New York Times, 1976, Sept. 25.
5 Ibid., 1976, Dec. 6.
6 Defending America. The US Role in the Post — Vietnam World.
New York, 1976, p. XI.
7 Ibid., p. 243—244.
8 The National Herald Tribune, 1977, Oct. 10.
9 Ibid. Вернувшись к рассуждениям на эту тему в начале 1980 г.,
3. Бжезинский уже без обиняков заявил, что Соединенные
Штаты в состоянии «обеспечить руководство» современным миром,
переживающим процесс бурных политических и
социально-экономических изменений (Wall Street Journal, 1980, Jan. 15).
10 Brzezinski Z. America in a Hostile World.— Foreign Policy, 1976,
Summer, p. 65—96.
11 Ibid., p. 85.
12 Foreign Affairs, 1973, Autumn, p. 434.
13 Кстати сказать, попытки провести такую историческую
параллель присущи и самому Дж. Картеру. «Ссылки на времена
Г. Трумэна и период зарождения холодной войны,— отмечает
сотрудник института социальных изменений при
Калифорнийском университете А. Вулф,— столь же обескураживающи, как
и опасны» (The Nation, 1978, Febr. 18, p. 166).
14 The New York Times, 1978, Oct. 25.
15 Foreign Policy, 1976, Summer, p. 94.
16 Ibid., p. 93.
*7 The New York, 1978, Dec. 20.
18 Foreign Affairs, 1972, Oct., p. 458.
19 Foreign Policy, 1975, Spring, p. 84.
20 Foreign Affairs, 1972, Oct., p. 489.
21 The International Herald Tribune, 1978, Oct., 24.
22 Talbott, Strobe. End Game. The Inside Story of SALT II. New
York 1979 p. 50.
23 The Department of State Bulletin, 1977, June 13, p. 622.
24 Ibid., p. 623—624.
25 Huntington S. P. Trade, Technology and Leverage: Economic
diplomacy.— Foreign Policy, 1978, Fall, N 32, p. 63—80.
26 Ibid., p. 63.
27 The Department of State Bulletin, 1978, July 26, p. 27.
28 Foreign Policy, 1978, Fall, N 32, p. 64—65.
29 Ibid.
30 The Nation, 1978, Febr. 18, p. 169.
31 Мировая экономика и международные отношения, 1979, № 8,
с. 7.
32 Foreign Policy, 1979, Fall, p. 37.
33 Talbott, Strobe. Endgame. The Inside Story of SALT II, p. 57.
34 Weekly Compilation of Presidential Documents, 1977, Aug. 1,
p. 1065.
35 The Department of State Bulletin, 1978, July 26, p. 35.
36 Special Issue: Detente.— Just for the Press. Items of East-West
Relations, 1978, Vol. 1, N 5 (American Committee on East-West
Accord).
37 The New York Times, 1978, June 18.
181

38 Ёрежнев Л. И. 6 внешней политике КПСС и Советского
государства: Речи и статьи. 3-е изд., доп. М.: Политиздат, 1978, с. 679.
39 Special Issue: Detente..., p. 2. Известный американский
журналист Дж. Крафт писал летом 1977 г.: «Факт состоит в том, что
Россия является колоссом, но не на глиняных ногах. У нее есть
оружие, люди, ресурсы, технология и способность к росту. Ее
нельзя ни игнорировать, ни шантажировать, ни загнать в
землю. С Советским Союзом предстоит жить, и сущность любой
американской внешней политики — это стратегия, включающая
сосуществование, равно как и соревнование» (The Washington
Post, 1977, July 21).
40 The Baltimore Sun, 1977, Sept. 14.
41 Ради мира на земле. Советско-американская встреча на высшем
уровне в Вене. 15—18 июня 1979 г. М.: Политиздат, 1979, с. 31.
42 Правда, 1979, 13 янв.
43 The SALT II Treaty. Hearings before the Committee on foreign
Relations, US Senate. Washington, 1979, Pt V, p. 9, 12, 34.
44 The New York Times, 1979, Sept. 19.
45 Ibid., Sept. 23.
46 Annual Report of Department of Defense. FY 1980. Washington,
1979, p. 66; The Military Balance 1979—1980. London, 1979, p. 3.
47 Foreign Policy, 1977, Spring, p. 10.
47a Azrael G. Lowenthal, Richard, Hakagawa, Tohru. An Overview of
East-West Relations. The Trilateral Commission, 1978, p. 16.
48 Ibid., p. 58.
48a The New York Times, 1980, Mar. 24.
49 The New York Times, 1980, Mar. 24.
50 Ibid., 1979, Sept. 16.
51 Ibid., 1980, Apr. 7.
52 Ibid.
53 The Washington Post, 1980, Febr. 24.
54 Литературная газета, 1980, 9 апр.
55 Time, 1980, Mar. 3, p. 38.
56 Правда, 1980, 26 марта.
57 Там же, 24 янв.
58 The New York Review of Books, 1980, Mar. 6, p. 20.
59 Foreign Policy, 1980, Spring, p. 20.
60 Christian Science Monitor, 1980, Apr. 19.
61 Правда, 1980, 22, 24 марта.
62 Там же, 24 марта.
63 Foreign Policy, 1980, Spring, p. 18.
64 The New York Review of Books, 1980, Mar. 6, p. 21.
65 Правда, 1980, 13 апр.
66 Там же, 21 марта.
67 Foreign Policy, 1980, Spring, p. 25.
68 Newsday, 1980, Apr. 6, p. 5.
69 The New York Review of Books, 1980, Mar. 6, p. 24.
70 The New York Times, 1980, Mar. 28.
71 Foreign Policy, 1980, Spring, p. 31.
72 The New York Review of Books, 1980, Mar. 6, p. 24.
73 Правда, 1980, 24 июня.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 3
Глава 1. Формирование американских подходов к
разрядке в начале 70-х годов: «От конфронтации к
переговорам» 13
1. Посгулаты политики «сдерживания» СССР .... 14
2. Тупики политики «сдерживания» 22
3. Главные особенности концептуального подхода
администрации Р. Никсона к отношениям с СССР. 33
Глава 2. Основные американские концепции развития
отношений с СССР второй половины 70-х годов. 59
1. Особенности мировой обстановки и
внутриполитического положения США второй половины
70-х годов 59
2. Столкновение различных концепций разрядки
с СССР 67
3. Подход администрации Дж. Форда к развитию
отношений с СССР 117
Глава 3. Формирование политики США в отношении
СССР в конце 70-х годов 1^0
1. Некоторые исходные черты внешнеполитической
концепции администрации Дж. Картера 143
2. От попыток «корректировки» разрядки к
повороту в сторону «холодной войны» 153
3. Критика внешнеполитического курса
администрации Дж. Картера 170

Павел Терентьевич Подлесный
АМЕРИКАНСКИЕ КОНЦЕПЦИИ
РАЗВИТИЯ ОТНОШЕНИЙ
С СССР
Утверждено к печати
Институтом Соединенных Штатов Америки
и Канады АН СССР
Редактор издательства О. А. Плетнева
Художник Д. А. Аникеев
Художественный редактор И. Ю. Нестерова
Технический редактор Н. Н. Плохова
Корректоры Л. И. Воронина, К. П. Лосева
И Б № 18072
Сдано в набор 24.06.80.
Подписано к печати 21.08.80
Т-15631. Формат 84X108VS2
Бумага типографская № 1
Гарнитура обыкновенная
Печать высокая
Усл. печ. л. 9,66. Уч.-изд. л. 10,6
Тираж 2500 экз. Тип. зак. 3252
Цена 1 р. 10 к.
Издательство «Наука»
117864, ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90
2-я типография издательства «Наука»
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 10