Кл. Моссе
ДЕМОСФЕН КАК ТИП АФИНСКОГО ПОЛИТИКА
Демосфен, несомненно, является одной из наиболее значительных фигур в истории
древней Греции. В силу этого ему посвящены многочисленные биографические
исследования. Это тем более объяснимо, что мы располагаем практически
полным корпусом его речей, опубликованных при жизни оратора, в частности
знаменитой речью «О венке», которая, поистине, может быть названа авто-
биографией1. При всем этом его жизнь и политическая деятельность вызывали
оживленную дискуссию начиная с античности. Масштаб разногласий можно по-
чувствовать в жизнеописании, которое ему посвятил Плутарх. Для одних Демосфен
был последним защитником греческой независимости перед лицом угрозы со стороны
Филиппа Македонского. Для других он являлся виновником крушения того поли-
тического курса, вдохновителем которого он был. Таким он предстал сразу после
поражения при Херонее, судя по обилию организованных против него судебных дел.
Наконец, отношение Демосфена к Александру, участие оратора в знаменитом «деле
Гарпала» сыграли на руку его врагам, пусть даже его жизнь героически закончилась
добровольной смертью.
Эти разные ракурсы знаменитого образа стали причиной разногласий среди истори-
ков Нового времени. Одни изображают его патриотом, поставившим себе памятник
при жизни, другие, наоборот, — продажным политиком, шедшим на поводу у тех, кто
больше платил. Вдобавок, по мнению последних, его слепота привела афинян к пора-
жению.
Я не намерена включаться в этот спор2. Я не знаю, вправе ли мы вообще выносить
приговор человеку, о котором мы в конечном счете немного знаем. Скорее, я вижу в
Демосфене типичное воплощение того структурного неотделимого от афинской поли-
тической системы образа, каким является оратор3. Именно с этой точки зрения я
вкратце собираюсь рассмотреть здесь место в афинской истории, которое занимал он
сам и политический курс, проводимый им вплоть до смерти.
Для этого обратимся сначала к тому важному моменту, когда он начал свою
политическую карьеру. Для истории Афин речь идет о том времени, когда полис дол-
1 Речи собраны в издании «Collection des University de France» в серии Les Belles Lettres. Среди мно-
жества франкоязычных работ о Демосфене заслуживают внимания: Clemenceau G. Ddmosth&ne. Р., 1927;
Cloche Р. Demosth&ne et la fin de la democratic athdnienne. P., 1937; Mathieu G. de. Demosth&ne. L'homme et
1'oeuvre. P., 1946. Недавно появились книги: Carlier P. D6mosth&ne. P., 1990; Masse Cl. Ddmosthfene ou les
ambiguity de la politique. P„ 1993. Об автобиографическом аспекте речи «О венке» см. замечания А. Мо-
мильяно во французском варианте его книги: Momigliano A. Les origines de la biographic en Grfece ancienne. P.,
1991. P. 88.
2 Обзор дискуссии см.: Carlier. Op. cit. P. 277—-304.
3 Я заимствую это выражение из статьи выдающегося английского историка М. Финли, опубликованной
в 1962 г. в журнале «Past and Present» и переизданой по-французски в книге: Finley МЛ. Economic et socidte
en Grfece ancienne. P„ 1984. P. 89—119: "Из всего этого следует один очень простой вывод: демагоги — в
нейтральном смысле этого слова — представляют собой структурно необходимый элемент афинской поли-
тической системы" (р. 112).
20
жен был окончательно отказаться от гегемонии в эгейском мире. Второй морской со-
юз, созданный в 378/7 г., поистине рухнул в результате восстания союзных госу-
дарств4. Афины не могли больше рассчитывать на owra/jf is’, возложенные на союз-
ников, равно как и на возможность выводить клерухии своих граждан на их терри-
тории. В двух текстах этого времени — «О доходах» Ксенофонта и «О мире» Исок-
рата — слышится эхо голосов, принадлежащих, по-видимому, партии, руководившей
афинской политикой: город не должен более рассчитывать на помощь союзников при
изыскании необходимых средств. Он получит их путем правильного обращения со
своими традиционными поступлениями — такими, как налоги на торговые сделки, на
негражданское население, а также систематическая эксплуатация Лаврийских руд-
ников5.
Конечно, программа Ксенофонта, изложенная в сочинении «О доходах», в чем-то
утопична6. Однако определенные ее пункты — льготы для иностранцев и особенно
содействие арендаторам рудников, как кажется, действительно были осуществлены,
возможно, совершенно независимо от автора. Эту экономическую политику олицетво-
рял Эвбул. Он как управляющий феориконом (зрелищными деньгами), видимо, устано-
вил контроль над афинской казной. При этом основная его задача состояла в том,
чтобы свести к минимуму военные действия — за исключением тех, что гаранти-
ровали афинское хлебоснабжение. Для этого достаточно было контролировать проли-
вы, по которым шли караваны с понтийским зерном. Сильной стороной этой политики
было смягчение литургий, которые возлагались на наиболее богатых. Потери бедных
из-за сокращения военных действий на море компенсировались участившимися разда-
чами феорикона7.
Первые политические речи Демосфена свидетельствуют о том, что сначала он был
сторонником Эвбула. Речи «Против Лептина» и «О симмориях» дают представление о
его взглядах: сократить неоправданные бюджетные расходы, не пускаться в рискован-
ные военные предприятия и, главное, не обременять наиболее богатых граждан ли-
тургиями, настраивая их таким образом против государства8. Демосфен происходил из
среды «богатых» афинян, т.е. принадлежал к нескольким тысячам граждан, несших
литургии и плативших разнообразные военные подати9. Он упоминает об этом в речи,
которую он сочинил, возбудив судебное дело против одного из опекунов, назначенных
перед смертью отцом оратора. Она известна как первая речь «Против Афоба».
Немалая часть богатого наследства, оставленного отцом Демосфена (более 14
талантов), была растрачена опекунами. Мы недостаточно хорошо знаем детали этого
дела, но похоже, что какую-то компенсацию Демосфен все-таки получил. Во всяком
случае, в 360/59 г. на него была возложена триерархия. Это позволяет предположить,
что Демосфен на тот момент числился среди ттХоиогштатоц выполнявших наиболее
дорогостоящие литургии. Уже до того, в 363/2 г. он был назначен синтриерархом. А в
358/7 г. он по собственной воле взял на себя эту литургию10. Итак, нет сомнений, что,
4 О событиях первой половины IV в. см.: Will Ed., Mosse Cl., Goukowsky P. Le monde grec et 1’Orient. T. 2
P., I9903. P. 27—41; Carlier P. Le IVdme siecle grec, jusqu' a la mort d' Alexandre. P., 1995.
5 См. в частности: Isocr. 8. 29, 134, 142; Xen. Poroi. 3. 1—5; 4.1; 5. 5—6.
6 Ср. примечания П. Готье: Gauthier Ph. Un commentaire historique des Poroi de Xenophon. P., 1976. P. 223
suiv., 238 suiv.
7 О политике Эвбула см.: Cawkwell G. L. Euboulos Ц JHS. 1963. V. 83. P. 47—67. По поводу феорикона,
выдаваемого присутствующим на драматических представлениях гражданам, см.: Buchmann JJ. Theorika. А
Study of Monetary Distributions to the Athenian Citizenry during the Fifth and Forth Centuries. N.Y., 1962.
8 Dem. 20. 18 sq.; 14. 3, 28: «Что касается денег, оставьте их пока в руках тех, кто их имеет. Именно
так они сохранятся для нужд города наилучшим образом».
9 О богатстве Демосфена см.: Davies J. К. Athenian Propertied Families. Oxf., 1971. P. 126 ff.; О граж-
данах, составлявших литургический класс, см.: idem. Wealth and the Power of Wealth in Classical Athens. Salem,
1984. P. 16—37.
10 Об исполнении Демосфеном триерархий см. Davies. Athenian Propertied Families. P. 137—138; Aeschin.
3. 52 (о триерархии 360/59 г.); Dem. 21. 161 (о триерархии 358 г.).
21
Демосфен вошел в политическую жизнь как представитель «богатого меньшинства»,
точнее тех граждан, которые, если верить Исократу, добивались смягчения
налогового гнета (Isocr. 8. 20—21).
Следующая задача —понять, как и почему Демосфен порвал с партией Эвбула.
Разумеется, велико искушение связать этот его шаг с осознанием угрозы, исходившей
от Филиппа. Став в 359 г. царем, он стремился расширить область македонского
влияния в Эгеиде, так что в северной части этого региона интересы Филиппа доджны
были столкнуться с интересами Афин. К тому же не стоит забывать, что Демосфен
был лично связан с Фракией и Понтом11. Уже в речи «Против Лептина» он отмечал
особую роль Понта в продовольственном снабжении Афин (Dem. 20. 31—33). Наме-
рение македонского царя захватить северное побережье Эгейского моря могло заде-
вать Демосфена больше, чем других. При этом, желая оказывать влияние на поли-
тическую жизнь, он должен был найти себе сторонников, на которых мог поло-
житься12. Время разрыва с Эвбулом нельзя определить точно. Однако в любом случае
он произошел не позднее 351 г., которым датируется «Первая Филиппика». Перемену
выдают новые обертоны в этой речи и в речах, примыкающих к ней по времени:
борьба против Филиппа и его партии заставляла представителя состоятельных слоев
пренебречь эгоистическими интересами. Показательна в этом смысле речь «Против
Мидия», хотя она так и не была произнесена. По словам Демосфена, богачи не соблю-
дают принципы демократического равноправия, они ставят себя выше остальных,
наконец, вступая в сговор, они препятствуют деятельности демократических инсти-
тутов (см., например, Dem. 21. 208 sq.).
Подобные речи, обращенные к афинскому суду, уточняют наше представление о
функционировании демократии в этом государстве. Верховная власть демоса, вопло-
щавшаяся в решениях народного собрания и судов, отнюдь не исключала возможности
существования «класса профессиональных политиков». Правда, действия представи-
телей этого «класса» нуждались в санкции демоса. Может быть, Демосфен подвергал
критике эгоизм богачей в надежде на поддержку со стороны большинства «бедня-
ков»13. Но в то же время, выступая за решительные действия против Филиппа, он
рисковал расположением тех самых граждан, которым предстояло оплачивать этот
политический курс. Отсюда необходимая осторожность, которой объясняются некото-
рые неожиданные повороты в его политике. Отсюда же необходимость действовать
через своих друзей (по-видимому, обычная практика), бравших на себя риск потерять
влияние в народном собрании или быть осужденными в дикастерии. Так было в 348 г. с
Аполлодором, который внес проект декрета об использовании на военные нуж-
ды государственных средств, направляемых на феорикон ([Dem]. 59. 4—5). Так
было и с Тимархом, который после 346 г. вчинил иск Эсхину по поводу известного
посольства к Филиппу. Следует сказать еще раз: здесь речь идет не о свойствах
характера Демосфена, но о системе. Политик без поддержки демоса оставался на
вторых ролях.
В этом отношении фигура Демосфена является отличным примером. В конце
350-х годов он разоблачает политику Филиппа, он призывает к мобилизации афинской
армии, он подталкивает Аполлодора внести законопроект об использовании излишков
в государственной казне не на феорикон, а на военные нужды. Обвинительный
приговор Аполлодору, а также благосклонность, с которой демос отнесся к предложе-
11 Сообщают, что Гилон, дед оратора со стороны матери, был осужден по обвинению в сдаче против-
нику крепости. Он удалился в изгнание в Боспорское царство, где женился на уроженке тех мест. См.
Aeschin. 3. 171—172: «По матери он скнф, варвар, говорящий по-гречески».
12 О важной роли группировок, поддерживавших самых влиятельных лнц в государстве см.: Pecorella
Longo С. «Eterie» е gruppi politic! nell' Atene del IV secolo a. C. Firenze, 1971.
13
1Л Когда Демосфен произносит слово «бедные» и причисляет себя к ним, противопоставляя «богачам»,
поддерживающим Мидия, он имеет в виду, конечно, большинство афинян, включая некоторых нз тех, что
выполняли регулярные литургии. Поэтому следует быть крайне осторожным, пользуясь его обозначениями.
22
ниям Филиппа, дают ему понять, что общественное мнение не на его стороне. Тогда
Демосфен становится в ряды сторонников переговоров с македонским царем и участ-
вует не только в самих переговорах, но и в заключении мирного договора 346 г.,
дававшего преимущества Филиппу14.
Осуждение Тимарха в 343 г. говорит за то, что Демосфену все еще не удалось
убедить в своей правоте большинство афинян. Но он чувствует себя уже более
уверенно. Предметом его речей все больше становится политика. Тема противо-
стояния богатых и бедных уступает место разоблачениям врагов демократии — Фи
липпа и его сообщников из «македонской партии». Произошедшая перемена особенно
чувствуется в речи «О делах в Херсонесе». Демосфен не просто обращает внимание
на очевидную опасность, нависшую над жизненноважным для Афин регионом, но и
открыто заявляет, что Филипп стремится к уничтожению афинской демократии15.
Именно этот довод мог подействовать на большинство присутствующих. Еще свежо
было воспоминание о тирании тридцати, так что Демосфен, изображая Филиппа вра-
гом существующего строя, мог рассчитывать на увеличение числа своих сторонников.
В то же время политика самого Филиппа, ведшего тайную войну, усиливала влияние
Демосфена. Действительно, в течение нескольких лет, отделявших 342 г. от Херо-
неи, он стал самым популярным оратором и получил возможность дипломатическим
путем объединить вокруг Афин часть греческих городов. Не было ли слишком поздно?
Не оказались ли принятые меры слабыми? Или македонское превосходство уже
тогда являлось столь очевидным, что всякое сопротивление изначально было обре-
чено на провал? На эти вопросы пытались ответить несколько поколений историков,
чаще всего безуспешно. Ясно, что ни Афины, ни тем более другие греческие
города не были в состоянии сопротивляться более сильной и лучше подготовленной
армии.
Во всяком случае, сначала поражение вызывало сильный страх, судя по рассказу
Ликурга о волнении, охватившем Афины после Херонеи (Lycurg. 1. 39—41). Однако
его действительные последствия оказались не такими опасными, как думал Демосфен.
Филипп пощадил Афины, их не постигла участь, предсказанная оратором. Но репута-
ция самого Демосфена не пострадала. Несмотря на то, что некоторые из противников
привлекли его к суду16, демос остался на его стороне: на него были возложены раз-
личные поручения, он произнес надгробную речь над павшими при Херонее17, наконец,
политика, которую он проводил, получила поддержку, когда Эсхин проиграл дело о
венке (330 г.)18.
Очень вероятно, что современники не сразу осознали, какой вихрь перемен повле-
чет за собой приход Александра. Как только миновало волнение, вызванное разруше-
нием Фив, Афины под руководством Ликурга вступили в полосу относительного благо-
получия, если не брать в расчет трудности с продовольственным снабжением в конце
14 Dem. 5. 13—14. Он восклицает по поводу мирного договора 346 г.: «Каков бы он ни был, лучше было
бы для общего положения дел его вовсе не заключать, чем, заключивши, теперь самим его нарушить». В
заключение он обращается к тем, кто удивляется, что подобное предложение исходит от него (ibid. 24):
«Так что же — по-твоему, значит из боязни этих последствий мы должны исполнять чужие приказания? И
ты это предлагаешь? Ничуть не бывало! Но — чтобы в наших действиях не было ничего недостойного нас
самих; чтобы не было войны; чтобы все признавали благоразумие нашего образа действий и справедливость
наших заявлений, — вот как, по-моему, нам следует держать себя» (перевод С.И. Радцига. — Прим,
перев.).
15 Dem. 8. 41, 43: «Все решительно свои теперешние действия и все замыслы он направляет против
нашего государства». «Он — враг свободного государственного строя и демократии и враг непримиримый»
(перевод С.И. Радцига. — Прим, перев.). Эта речь была ответом на письмо Филиппа, где тот жалуется на
поборы стратега Диопифа, которые Демосфен оправдывает, ссылаясь на недостаток выделенных стратегу
средств.
16 Dem. 18. 2495 «Они вносили против меня письменные обвинения, требования отчетов, исангелии».
17 Ibid. 248; Pint. Dem. 21. 2—3.
18 [Plut.] Vita Aeschin. 7; Plut. Dem. 27. 2—4.
23
ЗЗО-х годов19. Был ли Демосфен в ту пору агент >м персидского царя, поддерживал ли
он тайные отношения с Александром? Мы можем сомневаться насчет обвинений,
отзвуки которых доносит Плутарх в жизнеописании Демосфена20. Скорее Демосфен
понял в какой-то момент, что происходящее на Востоке непосредственно не затраги-
вает Афины. После изгнания своего соперника Эсхина он должен был обратить вни-
мание на коммерцию. Он сблизился со средой банкиров и эмпоров, с которой был
связан прежде, защищая ее интересы в молодости. Тем не менее Демосфен продолжал
участвовать в государственной жизни21. Известное дело Гарпала сыграло с ним злую
шутку22. Как кажется, сначала он противился намерению предоставить Гарпалу убе-
жище в Афинах из боязни навлечь гнев Александра. Затем, по-видимому, деньги каз-
начея заставили его вместе с другими содействовать бегству Гарпала. Следует ли при
этом полагать, что Демосфен рассматривал деньги Гарпала как средства для под-
готовки реванша? По-моему, это свидетельствовало бы о нашем стремлении несмотря
ни на что видеть в нем только несгибаемого патриота. В действительности, как это
доказывает его поведение в Олимпии23, он, конечно, отдавал себе отчет в том, что
силы Афин и нового хозяина Азии несоизмеримы. Высказывалось мнение, что его
изгнание, возможно, было подготовлено теми, кто упрекал его в пораженчестве (Гипе-
рид?)24. Однако не нужно забывать, что он не единственный получил деньги от Гар-
пала и что он мог содействовать бегству казначея Александра, стремясь гарантиро-
вать Афины от репрессий.
Как бы то ни было, Демосфен был приговорен к большому штрафу, оплатить
который он не мог, затем заключен в тюрьму и, наконец, бежал в Трезен25. Там до
него дошло известие о смерти Александра. Это позволило ему возвратиться в Афины
и принять участие в подготовке последней войны за освобождение этого полиса.
Известно, чем закончилась для Афин Ламийская война. Если Херонея не подтвердила
опасения Демосфена, то поражение 322 г. доказало их обоснованность — в тот самый
момент, когда он покончил с собой. Афины потеряли свою независимость, оказавшись
под надзором расположенного в Пирее македонского гарнизона. Город должен был
отказаться от демократического устройства26. Хотя формально демократия восстанав-
ливалась несколько раз, с афинским могуществом было покончено27.
Здравый ум Демосфена позволил ему (чуть ли не единственному) осознать масшта-
19 О политике Ликурга и возложенных на него полномочиях см. Mosse Cl. Lycurgue I'Athenien: homme du
passd ou prficurseur de I'avenir // Quaderni di storia. 1989. 30. P. 25—36. О трудностях co снабжением Афин в
конце ЗЗО-х годов см.: Dem. 34. 37, где упоминаются толпы, спешащие на хлебный рынок получить ма-
ленькие порции ячменной муки.
20 Об отношениях с персидским царем см.: Plut. Dem. 14. 2; 20. 4; 23. 2. По поводу связей с Александром
при посредничестве некоего Аристиона Платейского см. Aeschin. 3. 162; Dinarch. 1. 33.
21 Этим временем датируются две речи демосфеновского корпуса, посвященные торговым делам —
«Против Формиона» н «Против Дионисодора». Можно на этом основании оспаривать их принадлежность
Демосфену. Но не подлежит сомнению тот факт, что он имел дом в Пирее н предоставлял морские кре-
диты.
22 О деле Гарпала см.: Hyper. 5. 8—10; Plut. Dem. 25. 3—6; Carlier. Le IVeme sifecle... P. 261 suiv.
no
Посланный в Олимпию, чтобы представлять интересы Афин, Демосфен отказался подписывать пред-
ложенный послом Александра Никанором рескрипт об изгнанниках но поддержал предоставление божест-
венных почестей персидскому царю (Hyper. 5. 31).
24 См. Carlier. Le IVfcme sifecle... P. 260; 268: «Другими словами, осуждение Демосфена позволяет
Гипериду навязать собственный политический курс».
23 Как известно, среди дошедших до нас текстов Демосфена имеются пять писем, написанных им якобы
во время изгнания в Трезене. Их аутентичность часто подвергается сомнению. См., однако, очерк Р. Клаво
(R. Clavaud) в издании: Demosthene. Lettres et fragments. P., 1987. P. 8—63.
26 О мерах, предпринятых Антипатром, см.: Diod. 18. 18; Plut. Phoc. 27. 5; 28. 1—7.
27 Первый раз демократия была восстановлена Полисперхонтом в 318 г. (Plut, Phoc. 32. 1—3; 33. 2—4),
затем, после 10 лет правления философа Деметрия Фалерского, Деметрием Полиоркетом в 307 г. (Plut.
Demetr. 8. 7).
24
бы македонской угрозы и, возможно, в еще большей степени — значение военного
предприятия Александра. Именно здесь проявилась особая одаренность этого чело-
века. Но эта ясность ума не связана ни с его патриотизмом, о котором так любят
говорить, ни с идеей геополитического равновесия, которую обнаруживает у него ав-
тор одного из недавних исследований28. Человек своей эпохи, талантливый оратор, он
был скорее практик, чем теоретик. Стремясь сохранить поддержку демоса, он без ко-
лебаний отказывался от прежних взглядов. Всякий раз, когда он понимал, что его
политический курс не находит сторонников, он возвращался на более умеренные пози-
ции. В этом смысле он образцовый оратор в системе функционирования афинской
демократии: призванный руководить демосом, Демосфен, однако, порой подчинялся
ему, будучи «демагогом» в обоих смыслах этого слова*.
DEMOSTHENES, THE ATHENIAN POLITICIAN
Cl. Masse
The article is devoted to the evaluation of Demosthenes' political activity. Some scholars lay stress on
his patriotism, others consider him to be a great political thinker who has elaborated the theory of foreign
policy.
Unlike these points of view author holds that the reasons of his political success lay in following the
pattern of behavior characteristic of demagogues, who formed an essential unit of the Athenian
democracy at that time.
28 См. заключительную часть книги П. Карлье (Op. cit. Р. 302—304): «Демосфен ничуть не является
наивным и несколько ограниченным идеалистом, как любят изображать его некоторые противники и пок-
лонники. Он основывает свой анализ на теории глобальной расстановки сил, которую можно было бы наз-
вать политической физикой. Наряду с Фукидидом и Полибием он один из крупных греческих теоретиков
международных отношений».
Перевод И.А. Макарова.
25