Автор: Златовратский Н.Н.
Теги: мифология рассказы легенды повести очерки издательство современник культорология
Год: 1988
Текст
Необъ ят н о бога та сокровищница
русской ли тературы.
Пом и мо гениев, обозначивш их вехи
в духовном разв и тии чело вечес тва,
свой вклад в нее вносили
и мног ие менее извес т ные писател и,
заслуживающие наше го внимания
и доброй памят и .
Заботу об изда нии таких писателей
заповедал нам Владимир Ильич Ленин:
« ... мы должны вытаскивать и з забвени я,
собират ь их про и зведени я
и обязател ьн о публиковат ь отдел ьными томиками .
Ведь это документы той эпохи�.
(Лени н В. И. О литературе и ис кусстве.
6-е изд. М., 1979. С. 699)
--t: И3 .НАСЛЕДИЯ -r-
н. н.
3ЛАТОВРАТСКИй
Де р евенский
король Лир
Повести, рассказы,
о черки
--
-1-
--
--
-
..
._
_
МОСКВА
•Современв••• 1988
"'' 1\84 r1
3-67
Общес т вен 11ая реда к ц и он ная коллегия:
ЗАЛЫГИН С. П .
-
пr!'дседа тел1.
АСАНОВ Л. Н
., БЕЛОВ В. И., ДЕМЕНТЬЕВ В. В.,
КУЗНЕЦОВ Ф. Ф., ЛИХАЧЕВ Д. С., ЛОМУНОВ К. Н. ,
'tJАЛИЕВСКИй П. В., РАСПУТИН В. Г., ФРОЛОВ Л. А
Составлен ие и пr1вннш ния Т. А . Полторацко й
Вступителышн ста тья С. П . Залыгина
3
4702010100 -244 16 88
М106(03)-88 -
ISBN 5-270-00 125-х
© Соста1rлс11ие, nступитель11ая статья, приме•1а11
Иадnп•л�.ство •Совреме111111кt, 1988
Николай Златовр атский
и «крестья нский м ир»
Имя Златовратского вошло не только в русскую литературу,
но и в русскую действительность конца прошлого, начала нынеш
него века в самой тесной связи с темой народни чества.
Решетников, Глеб Ус пенски й и Златовратский - вот, пожалуй,
те три имени, которые на иболее активно форми ровали проблему
в умах общества того времени. Ну и, может быть, еще Ремизов.
Однако это не значит ни то, что проблема была ими решена,
ни то, что она ставилась и решалась ими художествен но глубже,
чем кем-либо другим. Если уж на то пошло, так Толстой тоже имел
к ней непосредственное отношение, и не только он сам по себе, но
и толстовство в целом.
Однако же для нас предста вляют несом ненный интерес собст
венно «народн ики$ типа Успенского и Златовратского, поскольку они
воплощали эту проблему в том виде, кото рый на иболее точно соот-
11етст вовал пон иманию ее тогда шн им обществом.
Собствен но, народ сам по себе ни когда ведь не создавал идеи
народни чества - с этой идеей родилась и затем дол гие-дол гие годы
не отступала от нее русская интел лиген ция. Не отступала, конечно
же, но-разному - вкладывая в народничество и в само понятие
« н арод» далеко не одинаковый смысл и даже противоположные
пол итичес кие убеждения, однако же вряд ли можно было н аа вать
русского человека интелл игентом, сел и ему были чужды интересы
народа и его будущее.
«Кому на Руси жить хорошо? »- имен но в этом аспекте интел
лигенцин познавада себя, оп ределяла и свое назначение и свои от;111-
чия 1;а11 от н арода, так и от вдасть имущи х «верхов*.
Н равственные каноны, мыслитедьная деятельность, знания, ко
торые так или иначе при обретал русский интеллигент тех времен,
в конечном счете или н изводились, и;1 и возвышаш1сь им до уровня
именно этой проблемы - с.�уше нин н ароду, опредсде ния н арод ного
С. Залыiин
лица и род11 �;ак в насrояще'М, так 'и в неда;1
1
еком и даже в самом
отдал ен ном будущем.
И это национальное и общественно-пси хологическое явление
не только не мотло не отразитьсlf в литературе, но и во многом
сформ ировало все то, что вошло затем а мировую кул ьтуру под
име11ем русской классики XIX века.
Конечно, старая истина оставалас ь в силе и тогда : искусство
не может быть втиснуто в лоно хотя бы и самой великой, но
одной-еди11стаенной проблемы, это - не в его природе и нс в его
нааначении, а попытки такого рода, от куда бы они ни ис ходили -
сверху или снизу, справа или слева, - никогда не приносили лавров
ни тем, кто их осуществлял, ни самому искусству, но другой факт
нали цо: два течения в русской литературе - классическое и народ
ническое - окааал ись погодками; одни у них были роди тел и, одни
родственники, одни восп итател и, одна при рода. Правда, их качества,
судьбы и аначение в этой жизни оказались раан ыми.
Отчасти отсюда же, из этой родственности, воан икает и под
держивается до наших дней интерес к творчеству таких писател ей,
как Златовратский. Привлекают же нас люди иа ближайшего окру
же н ия Толстого, Тургенева, Достоевс кого, Гоголя, Чехова - нечто
. :подобное происходит и адесь.
Николаю Николаевичу Златовратскому ( 1845-1911), сыну мел
кого влади мирского чиновника, недоучившемуся и крайне нуждав
шемуся студенту, по всем статьям его биографии надлежало бы
пойти в револ юцию, в «Народн ую волю• , в «Черный передел •, и,
вероятно, только литературные увлечения nеш или его судьбу иначе,
преобразовали его духовный облик на мирный беллетр исти чес кий,
но достато чно неприм иримый ко всем инакомыслящим литератур
ным школам и направлениям лад.
Не будучи писател ем самого высокого полета, Златовратски й
становится бытописателем - более или менее обычная для того вре
мен и ситуация, в которой пишущий человек становился профес
сиональн ым литератором, литератор - н ародн иком, народник - пи
сател ем, писатель - бытописателем и рыцарем своей идеи, рыцарем
без страха и упрека. Этот порядок вещей начинался с безвестных
корреспондентов безвестн ых губернских ведомостей и уездных -
с тиражом 300 зкаемпляров - гааеток, а кончался, дол жно быть,
Глебом Успенским.
Это был признанный лидер.
Отчасти я сам то му свидетель - я еще помн ю интеллигентов,
которые полагали, что Глеб Успенский и Салтыков-Щедри н, а
позже - Корол енко - это литература, и литература для мужчин,
НикбА.ай З.л.атовратский и ",",,,, "1,.:11u h1111 .wup,1
- -·-
---
-·
-- ---
--
--
--
-
а Тургене& jl J'олсто
_
й - �то «6ешн•r1111<' 1 нка • . искл ючител ьно для
дам н девиц, Ну, правда, «тихого• ЧР.хона эти люд11 хоть и с неко
торой растеря11.11остью, 1ю п_р_и.з11а в11л1
_
1. 11еемотря 1111 то что Чехова
н иноrд!I н
,
е ;�адерж�ва4а _цр1
11
з урц. -�
-
.\:>;''· дl\ р�зу .lle .был в ссылке,
а на Сахалин ездил .no собствсJ111ому почи ну.
Да ведь и в самом деле - разв<> лег1ю поставить кого-нибудь
рядом с Гле_бом Ус пе нс ким, рядом. с е1·0 11убл и11истичес ким да ром,
с его уме! 1. ием 1.:оада вать как публицистичес кую беллетристи к у,
так и беллет рист
.
и ческую публицистику? Позже этому ис к усству
учились многие поколения, но столь же разител ьных резул ьтатов
так и не достигли.
Златов рат ски й не обладал этим к ачеством в той же мере и,
к ажется, понимая это, не особен но доверял сам себе, так что 11 ро
иэведения. его в общем-то не оставляют в печатл ения чего-то единого,
слитного, страницы легк о различаются между собой - вот бел
летристи к а, вот публицистика, а вот и газетная корреспонденция
в лицах . Он опасался задержи ваться дол го на чем-н ибудь одпо м,
на одной, скажем, психолог и ческой сцене, чтобы, не дай бог, это
«ДОЛГО• не стало бы «СЛИШКОМ ДОЛГО•.
Однако же есть у Златовратского, в его непосредствен ности и
безыскусности бытоп исателя нечто такое, что к а к раз и прибл и
жает его к литературе не стол ько проблемной, сколько к общечело
веческ ой, есл и на то пошло - к толстовской . И дело тут обстоит так:
ведь чуть ли не вся мировая литература и чуть ли не всегда, соз
давая своего героя, видела его во взаимодействии - он и все осталь
ные, он и семья, он и общество, он и народ, он и человечество. И это
естественно.
Это не выдумка и даже не от к рытие литературы, а сама жизнь
человека, а в какой-то мере - жизнь вообще, любого существа. Че
ловек, ощущая себя части цей чего-либо целого, скажем природы,
человечества, народа ил и общества, всегда ищет собстве нное пон и
мание этого целого и себя в целом.
Для человека это жизнь в ее самой большой сложности, 11 не
да ром мы можем продолжать и продолжать подобного рода оп реде
ления: он 11 к оллектив, коллектив и общество, общество 11 госу
дарство, государство и человечество". Вместо «ОН• может быть
поставлено «Я», вместо «Я» - они, и, значит, дело еще и еще услож
няется.
История оп ределила для Росс ии и еще одно составляющее в
этой с и стеме элементов - а именно «общину» , а в нашей искон
ной привычке оказалось искать общи нност и и общности повс юду -
ита
,
м, где они могут быть, 11 там, где нс могут, и скать
6
С. Зал ыгин
панацею от всех бед и противоречи й - исторических, социальных,
психологических и просrо- нап росто повседневно-житейских - вот
уж подружимся все неразлучной дружбой; вот уж все поймут
одного - один поймеr всех; вот уж все за одного - один за всех,
а тогда и заживем «как люди ». Раньше - нет.
На Западе были Фурье и Оуэн, по рода солнца •, у нас
Аксаковы и «крестья нский мир» .
Очень труден этот поиск и далеко не всегда доказуема его
необходимость и целесообразность, но ведь, погрузившись в него,
в мечтаниях о жар-птице так легко многое потерять!- это тоже
необходимо иметь в виду.
Потерять, скажем, чувство элементарного взаимоуважен ия друг
к другу, чувство взаимопомощи и даже ощущен ие реальности в
повседневных отношен иях людей между собой,- будь это в семье,
на работе, на отды хе - всюду.
И если мы хотим более или менее тщательно и добросовестно
проследить за эволюцией проблемы общин ности и общин ы и общин
ного взгляда на мир, тогда нам нужно и сегодн я внимательно
вчитаться в Златовратс1юrо - поучительный опыт, и нравствен
ный, и житейский, и литературный. Мне кажется, что именно в этом
отношен ии он дает нам даже больше, чем Глеб Ус пенский, чем
другие на родн ики Решетников, Левитов, Слепцов, Ремизов. Можно
даже сказать и так - творчество Златовратского посвящено именно
этой проблеме.
Роман Златовратского «Устои» (читай - общи нные устои),
конечно же, устарел, но уже «Деревенские будн и» - вещь не
только более социальная, но и более широкая, и что-то от ее ма
тери ала мы найдем и в жизни сов ременной нашей деревни, совре
менных проблем, таких, как «колхоз - колхозн ик». Здесь уже при
сутствует и та поучительность, которую никаким учебником пока
зать и доказать нельзя - можно тол ько через посредство литера
туры художествен ной.
Да, времена меняются неузнаваемо, и мы сами - не стол ько
дети своих родителей, внуки дедов и правнуки прадедов , сколь
ко нашего времени, но ведь есть же что-то в нас от времен
ушедших, причем не столько, может быть, в нас самих, сколь
ко опять-таки в отношениях между нами - членами одной се
мьи, одного общества, одного колхоза, работн иками одного пред
приятия, учреждения или института. Да институт занимается проб
лемами, которые сто лет тому назад и в голову ником у не могли
прийти, но ведь порядок присутствия в нем людей все тот же -
так же установлено время прихода и ухода с работы, так же
НикоАай Зм товратский и ((Крестьян ский мир11
7
стро1·0 расписано, кто кому и в чем подчин яется, так же люди
получают жалован1.е в выплатные дни, так же делятся между собой
событиями своей семейной жизни, то есть они так же соотносятся
друг с другом. .. И что-то во всем этом у нас не налаживается и не
налажи вается, и опять-таки, если мы и сможем понять - что
именно 11 почему?- так только при участии опыта, который несет
литература. Опыта фактологического, опыта эмоционального и нрав
ственного.
Одной из самых значительных вещей в творчестве Златоврат
ского мне представляется повесть �К рестья не-п рисяжные •.
В повести этой автор, кажется, далеко превзошел самого себя
в том самом умен ии, которого ему, как было уже с11азано, далеко
не всегда хватало - в умен ии непринужденно соеди нить факт и бо
гатейшую на родоведчес кую информаци ю с белл етристи ко й, с
письмом художественным, с си стемой художественных образов
(в этой повести удивительно интересных ).
В уе3Дный город идут крестьяне-при сяжные (теперь бы ска
зали - судебные заседател и), идут по крепкому морозцу, ка ждый -
с запасом харчей в мешке за спи ною. Идут они не один де нь, просят
ся на ночлег во встречных деревнях и рассуждают о том, насколько
быстрее было бы ехать лошадьм и . Но лошадей своих гонять по ка
зенной надобности им резона нет, нанимать за счет казны - не
выгод но, куда как выгоднее сэкономить «прогон ные •.
При ходят они в город. Там отводят им на всех одну ком нату,
и что удивительнее всего - бесплатно!
И вот уже заседают наши присяжные в суде и через несколько
дней начинают кое-что пон имать. И хотя, конечно же, сосет у каж
дого из них под ложечкой - дома остал ись дела хозяйственные и
неотступные семейные заботы, но как же все-та ки истово, как при
ди рчиво начи на ют они испош1ять сво и обяза нности ; с каким вни
ман и ем слушают адвокатов, прокуроров и судей!
Человек впервые узнает - что такое суд - и уже судит - как
это можно? Оказывается, можно! Если положиться на свою совесть
и на свой здравый смысл. Судил же народ на сходах и на вече,
и не стол ь уж несп раведливо судил.
Кто-кто, а мы-то , ц иви лизован ные, знаем, какие случались
на наши х глазах суды при участии весьма просвещенных заседа
телей!
Так узнает современный читатель и о суде присяжных в Рос
сии, просуществова вшем недол го, но славно. Во многих и многих
странах изучался затем опыт этого суда.
Может быть, читатель помнит «Подл иповцев» Федора Михай-
С. Залыг.ин .·
ловича Решетнино� а?. Там речь 11дет .об арrеяи бурл.аков - артели
нищих, закабаленных, безропотных и темных .. .
Это ТО*<е артель, артель разорившихся крестьян. и вот когда
эт и две повести вспом и наются од11овременио - какое же народно
истори ческое полотно возникает перед глазам и , какое «ОТ• и •до•
социальное, пси хологи ческое, фа ктол оги ческое и , наконец, полотно
с и зображением души народной.
Все это - наша история.
И не тол ько история.
СЕРГЕЙ ЗА ЛЫГИН
Крестьяне-присяжные
_.,.--
--
--
-f+-
Повесть
Глава первая
ПО ПУТИ В ОКРУГУ
1
Напут ствие
l\ началу ноября пришла очередь выставить при
сяжных в «Округу» - так у нас называют окружной
суд и вместе губернский город, - за подгородными
волостями уездного городка П., лежащего в палестине,
ом ываемой вода ми Ок и и ее притоков. В их числе
была и Пеньковская, от которой на этот раз «в череду »
з-начились: Лука Трофи мов - мужик обстоятел ьн ый,
уже раз бывший присяжным, значит, в таком деле со
вет чик первый, Петр Спиридонов да Савва Прокопов,
Ере мей Петров да Еремей Горшков - народ все хозяйст
венный .и в летах умеренныхj из стариков только один и
попал Фомушка, да и то занесли его в очередн ые списки
в последний раз, по нужде, за сына: избу сыну нужно
править, лес возить, погорели они несчастным делом.
Потом значились: Дорофей Бычков, мужик база рный,
ловкий и Петр Недоуздок, крестьянин «правильный»,
богобоязненный и даже состоя вший в недавнее время
сотским.
Приказали на михайлов день собираться. Порешил
мир на сходе : считать по три пятака на брата в де нь.
На подводы не полагается, потому до своего города
можно пешком дойти, а там по шоссе - как ни то со
христом, а где и с обоза ми, при случае. А лошади дом.а
нужны лес возить, да и содержание их в городе дорого
стоит.
10
Н. 3латоора тский
В михайлов день очередные собрались в волостное
правление, совсем снарядившись в путь: мешки за
спины подвязал и, в них бабы по обменке положил и,
по рубахе да по портам, и потискали ржаных кокурок
на сметане; к мешкам пристегнули лапти и сапоги,
по паре.
-
Ну, братцы, пора уж ... Неравно поторапливай
тесь. Беда, слы шь, запоздать. Штрафы берут, такие
штрафы, что и казны всей нашей не хватит. Вот что! -
говорил старшина. - Вы не смотрите на шабринских:
они на подводах едут. Вишь, их Гарькины везут всех
гуртом на фабричных конях!
-
За что ж бы это они их ублажают, Парфен
Силыч? - любопытствовал Недоуздок.
-
Ну, уж это кто их знает. Не наше это, почте н
ные, дело... Да и вам мой приказ: коли что ежели и
прознаете, так молчок. Наше, мол, дело сторона.
-
Знамо, сторона... Мы по себе.
-
Наше дело молчок. Так-то-сь! А то там, в окру-
ге, народ до всего дошлый...
Обчество, братцы , бере
гите, чтоб за вас ответу не было.
-
l\ак можно обчество! .. Ежели что - нас же на
кажете.
-
Это так, к слову...
Да еще присмотр за собой
ежечасно имейте, оглядку вокруг себя... Ты, Лука,
знаеш ь." Потому будете там у всех наче ку, а народ там
тонкий, во всем будет от вас ответа ждать. И чтоб нам,
почте нные, ни против людей, ниже против гос пода
дуракам и себя не оказать.
Зачем дураками оказываться!
-
Да еще, господи сох ра ни, не прохарчитесь как
ни то на винище на подлое ... Сде рживайтес ь как мож
но. Деньги у нас, братцы, не очень вол ьные.
-
Зачем бал оваться!
-
А то как бы нам с вам и, судьями, после не
пос сориться. Да и еще приказ: коли ежели где в трак
тире али в харчевне будете, всего наипаче старайтесь
молчать и ни с кем , а более с приказными да ходоками,
зубы не точить.
Слушаем , Парфен Силыч.
Ну, и господи благослови !- сказал старшина и,
встав, пе ре/\ рестился.
Кресrь япе-пр исяжн.ые
-
Благослови царь небесный,- ответили пен ьков
цы и тоже покрестились.
-
Ну, вы, судьи, получай свои-то паспорты!
крикнул писарь и роздал повестки.
А чем не судьи, Хрисанф Потапыч?
-
Лапотники первый сорт! Лыком шиты!
-
Годи мало: сапоги сошьем, не ты один в сапо-
гах ходить будешь.
-
Того и жди. С нас снимете да себе наденете.
Кто у вас артельный?
-
Лука артельный у нас. Он ходил в че реду, знает
порядки.
-
На вот, получай; ты принимаешь - на тебе и
спрос будет.
Лука Трофи мыч принял харчевые деньги, собрал
повестки и вместе на груди в кошель завязал.
-
С богом! А ты, Лука, пос матрива й за Недоузд
ком-то!- крикнул им вслед старшина. - Попужайте
его там, братцы, судьбищем-то.. .
А коли что, так мы
его после и лозой - судь ю-то !
Что же это за «юриди ческие лица » были все эти
Луки, Петры, Еремеи, которых еще можно лозой
вс прыски�rnть? Все они были� прежде всего, трудолю
бивые землепашцы, принадлежали к тому великорус
скому типу, который отличается крупными чертами
лица, ростом более среднего, шагистою и несколько
развалистою походкой, серыми или бледно-голубыми
глазами и белесовато- рыжими (двушерстным и) боро
дами. Все они большие любители говорить и слушать
разные сентенции, вроде того, например, что «мужику
баловаться нельзя ; мужика за баловство знаешь, как
надо. . .
Мужик - что бык... ». Все они более легковер
ные художники, чем строгие мыслители, и хотя, преж
де чем на что-нибудь решиться или решить какое
нибудь дело, долго носятся с ним, ду мают, исследуют
со всех сторон, но вдруг, утомившись, бросают все
свои дли нные подготовительные изыскания и произ
носят решение, иногда совершенно противоположное
всем добытым предварител ьными изысканиями резуль
татам, но зато согласное с их душевным настрое нием.
Они впечатлител ьны; в них за метна склонность решать
дела «по душе», а не по хитросплетенным измышле-
t2
Н. Злат� вратский
HИflM. Все зт"° кладет на их ха рактер печать добродуш ия.
Эти общие свойства приJiагались к нашим пеньковцам в
разнообразн ых степенях: в одном. преобладает долгая,
упорная вдумчивост1>.� «семь раз примерь»; . другим,
напротив, овладевает в.с ецело вдохновение, и он живет
«наитием минуты ». Первый, по понятиям пеньковцев,
будет сч итаться «мужиком основательным, прави.ri ь
ным », второй - «неосновательным ». Лука Трофимыч
известен всем за самого основательного ил и, иначе,
«обстоятельного» мужика. На печь он никогда не зава
лится, не увлечется ни делом, ни бездельем ; все у него
идет ровно: есть дело - он делает его не торопясь, осно
вательно, толково, нет дела - он ходит с топором вокруг
избы, в огороде - там стукнет, тут потешет, в другом
месте скреп ит. И везде у него крепко, плотно. Посто
ронн им влияниям поддается он туго, осторожен, даже
недове рч ив; ходит в высокой шляпе грешневиком. Но
при всем том с этим же Лукой Трофимычем случилось
раз такое дело: облюбовал он сруб избяной; долго
всматривался в него, долго уговаривался с владель
це м; казалось, взвесил все, обдумал - и дело прихо
дило к кон цу. Но тут кто-то, по дороге в город, заехал
к нему в гости и, между про чим, за метил, что он бы,
пожалуй, продал «хорошему человеку» и лошадь, и
упряжь, и телегу. «А что? Пожалуй бы, я и купил.
сказал Лука Трофимыч. - Хоша мне и не очень нужно,
да конь приглянулся, и человек-то ты хороши й». Через
десять минут Лука Трофимыч выложил половину
денег, назначенн ых на сруб, а о нем и не вспомнил.
Потом сам же добродушно подсмеивался и над собой,
и над владельцем сруба : «Да вот поди ж ты, братец...
кто знал? Вот мы полгода, почитай, с тобой сговари
вались, а дело-то как вышло » .. .
Но зто нискол ько не
мешало Луке Трофимычу считаться мужиком основа
тельным. Недоуздок - другое дело. Мужик он из на
ших пеньковских очередных са мый младший: ему лет
тридцать с небольшим. Мужики говорили, что и самое
«обличие» показывало в нем «необстоятельного)> му
жика: у него русая , кудря вая , окладистая бородка,
широкий, открытый и вечно улыбающийся рот, по
стоянно показывающий белые здоровые зубы; мален_ь
кие смеющиеся серые глаза; на русых, кудрявивши.1(сЯ,
Кресть япе -присяжные
t3
под· снобку, волосах носит он картуз, который лежйt
на них, нак на форме. Идет «обстоятельный» мужик,
задумчивый, сердитый , повеся длинную бороду, по
смотрит на Недоуздка и не утерпит, чтоб не сорвать:
«Ну, чего ос каляешься? Чего любо?» И Недоуздок тут
и разол ьется над ним самым добродушным хохотом,
хотя он прежде и не думал· смеяться. Репутацию «не
обстоятельного » получил Недоуздок за свою впечатли
тельную и порывистую натуру и действител ьную
<( необстоятельностЬ » своего характера. :Как-то уж со
всем он жил <m од наитием ». Парнем он был самый
веселый, самый разбитной малый: ни один вечер,
хоровод, посидки, свадьба не обходились без него; его
всегда приглашали в дружки, так как никто не умел
заразить всех та ким добродушным весельем. <( И рожа
то у него, что у скомороха»,- говорили обстоятель
ные мужики. А скоморох, когда ему минул девятнад
цатый год, встретился с одним купцом. :Купец этот был
полуидиот, полуаскет, постоянно ходил в цер ковь, ста
вил свечи, крепко стукал лбом в кирпичный пол; на
суставах пал ьцев на руках и на коленях образовались
у него бол ьшие мозолистые наросты от поклонов. Это
поразило Недоуздка, он сошелся с ним - и скuро нель
зя было узнать парня; бросил пирушки, девок, хоро
воды, даже свою возл юбленную, которая с отчаяния
скоро сошлась с другим, и стал <( це рковником »: читал
псалти рь, звонил в колокола, целовал у попа руку и
раздувал кадило; стал поститься, много молиться. :Ку
пец собирался идти в монастырь, и Недоуздок соби
рался <шосвятить себя богу». :Купец действительно
ушел в монастырь, а Недоуздок сейчас же после этого
вернулся к пирушкам, к хороводам и как ни в чем
не бывало потребовал своих прав: и от свадеб, и от
сверстников, и даже от своей возлюбленной, которую
принудил выйти за себя замуж, отчего и устроил не
очень крас ивую семейную жизнь. Он не мог себе пред
ставить, почему она его .могла ра:!любить. У них пона
чалу шли с женой такие разговоры: «Ориша, - скажет
Петр, - подь сюды ... Сядь ... Ну, ведь ты врешь, что ты
меня разлюбила? А? Врешь ведь?» - <( Мне что-ка!- за
певает Ориша. - Все одно: ты мне муж». - <( У, дура!
Поди· прочь! » Он стал мечтать, как бы ему жен иться
Н. Златовратский
на другой, а эту жену отдать своему сопернику,
допрашивался, нет ли та ких подходящих законов, но
их не оказалось. «Умрет, тогда женись, - говорили
ему, - вот тебе и все законы, - располагайся •. Но Петр
не хотел смерти жены. Впрочем, мало ли что могло
случиться «под наитием � и что могла наделать посе
лившаяся в голове мысль. Он мечтал уйти куда-н и
будь, взять у старосты свидетельство, что жена
умерла, и жениться на другой и пр. Но тут дела по
вернулись неожиданно: кто-то сказал ему, что житье
на фабриках веселое и привольное. Он , не долго думая,
бросил хозяйство, жену и ушел. Мотался по фабри
кам года два ; шлялся по кабакам, играл на балалайке,
пил, плясал трепака. Он забыл о жене, та - о нем.
Она оказалась ловкою бабой: забрала хозяйство в руки,
взяла батрака и вместе с ним «подымала� земл ю.
Но вдруг пришел Петр и пот ребовал признания всех
своих на время отчужден ных прав, - «К закону вер
нулся »,- как говорили мужики, сделался степенным,
рассудительным, хозяйственным мужиком. Только
свои и знали, как он заставлял и жену «ве рнуться
к закону ».
Лука Трофимыч и Недоуздок шли впереди. За ни
ми следовали прочие «хозяйственные и правиль
ные мужики». Только Фомушка (по списку Фома
Фо мин) , это воплощенное смирение, плелся сзади
вс ех.
Шли присяжные бой ким и частым шагом, молча.
Верст за пять от волости сиверком понесло с поле й.
Дорогу стало заметать, словно мучною пылью, мелким
снегом. За полушубки, за воротники пробивала стужа
к телу. Пройдя верст семь, путники остановил ис ь.
-
Ишь ты как, братцы, заметает. Того и жди , что
раз ыграется ...
Вьюж ит.. .
:Кафтанишка-то, парни, у меня не
очень чтоб хорошо приспособлен. Дырявит! - печа
лился Фо мушка.
Когда б засветло в слободу поспеть.
Где поспеть? Суrробно.
На печь бы, братцы, важно теперь али бы на
полати забраться ,- мечтал Недоуздок. -
А то, глянь,
какая подымается мятл ица. Неровно за коченеешь. Ва-
Крестьяне-присяжные
t5
лен ки-то, вишь они, поистерлись. Хорошиео-то жене
покинул. Жалко стало, истаскаю, думаю
-
Все мы тоже не очень чтоб в какие за морские
меха-то разодеты. Эк ведь господь наслал за грехи
наши. Хоть бы пообождать ден ек-другой.
-
Нельзя. У судей все по строкам.
-
И то. Не за стаивайся, братцы . Нехорошо в экую
божью вол ю.
Присяжные обернули головы платками и опять
бо йко двинулись вперед.
Снега наносило все больше и бол ьше. Хотя времени
было еще немного, но становилось заметно те мнее.
Лес в.дали зачернел. По ветру вол чий вой донесся.
Влево стали показываться едва заметные придорожн ые
ел ки.
-
Вон путина-то. Способней те перь будет идти-то.
Тракт многоезжий, - заметил кто-то.
По бол ьшой почтовой дороге идти стало легче; но
и она была пустынна : никто не обгонял их. Вот кто-то
где-то свистнул. На свисток еще ответили. Присяжные
пошл и уже не гусе м, а кучей.
-
Это он балуется. Любит он экую пору, - за ме
тил один Еремей.
-
Нет, это не он. Это овра жники, - сказал Лука
Трофимыч.
-
Много, слышь, их здес ь.
-
Много, фабрики все кругом. Народ балове нь.. .
Народ отябель кругом их селится. Днем-то их не ви
дать, а вот по ночам так знатно закучивают. По сло
боде у них как ноч ь, так и пойдет гульба. Позапрош
лым годом такого молодца мы судили. Расс казал всего.
Много, говорит, нас. Другой раз, говорит, на фабрике
то месяца по два расчета не дают, а то без муки сиди м.
Ну, и собираемся в слободу. А там есть коноводы
так ие: сейчас это тебе водки дадут на голодное
то брюхо. И денег предложат, тол ько, говорят, по
ночам на дорогу выходи. И идем, говор ит ,- кто
в сигнальщики, кто в дос мотрщики, кто в передат
чики...
В это время кто-то пром чался верхом, обогнал их,
круто осадил лошадь, оглянул молча, свистнул и, обер
нувшись назад, скрылся в кустарник.
.16
Н. Зла'fовратскиЯ
Это, должно, из них,- дос мотрщик.
Они нас не тронут, - заметил Недоуздок.
Что так?
Не тронут. Мы судьи.
А почем им знать?
l\ак не . знать! !\то в эту пору из ·пешеходов
гурьбой ходит, кроме нас! Богомолы по. зимам не
ходят; на заработки тоже не ходят, а коли ходят,
так в экую пору пu своей воле не пойдут - не сроч-
ные.
Это так. А что ж бы им нас и не тронуть? Разве
они нас боятся?
-
Судей бояться им нечего. Нет, они судей не
боятся, потому - что им судьи? Они станового боятся.
Ну, а все же судью ублажить им чем ни то нужно.
С судьей ему, гляди, прилучится встретиться. Нехо
рошо, по совести, судью обижать.
-
Нет, они нашего брата не обидят, - подтвердил
Лука Трофимыч. - Рассказывал тот парень: нам, гово
рит, понапрасну людей обижать непочто, мы сами по
горькой нужде идем. А там, говорит, как пустят
фабрику в ход, заработки, харчи выдадут, - мы и опять
работать. .. Плачет паренек-то, говорит: я было в по
каянье пришел,- очень уж, вишь ты, душа-то стала
тосковать от такого бес п утства ,- а он и ж меня, дура
ка, и выдал и.
Дурака! А их не поймают, выходит, умников-
то?
На то он и умник... Умник-то в лисьей шубе
ходит.
Ну, и что ж, Лука, ·ВЫ этого парня?. .
-
Оправдал и . . . О господи, гос поди !- вздо хнул Лу
ка и помолчал . - А гляньте-ка, ребята, - огн и! Это
в слободе!
-
Это волки!
-
Где волки! Вишь вон, и колокольня мерещится
будто. . .
-
Поддай, братцы, ходу,- крикнул Недоуздок.
печка близко! Здорово знобит!
Присяжные прибавили шагу. Слобода была близко.
'1
7
11
Присяжные на ночлеге
Нас тупила ночь. В слободе уездного города П. кое
где мелькал и сквозь занесенные снегом окна мутные
огни. Где-то выла собака. С одного постоялого ·двора
по снегу бегали через ул ицу из-под подворотни дл ин
ные тени и лучи: кто-то ходил по двору с фонарем.
Слышно фырканье лошаде й.
-
Осторожней с огнем-то. . . вы !- кричал и из глу
бины дво ра.
-
Мы оеторожны.. . не впервой.
-
То-то. Полуношники. Сожжете, - с вас взыс ки-
то какие!
-
Ну, не очень важны хоромы-то... Може, выпла
тим старыми лаптями. . .
-
О, гужееды -зубос калы! Сами бы нажили... Век
изжили в одних портках, так не знаете , каково она,
нажива-то, дается.
Присяжные, все занесенные снегом, подошли че
рез сугроб к воротам и стукнули железным коль-
цом .
Кого там еще в экую ночь носит?
Ночевать бы, - откликнул ись присяжные.
Эко ночевал ьщики какие проявились! - огры-
зался голос со двора. - Куда это ветер гон ит?
В округу.
Пешие, чай?
Пешковые мы.
Проходите дальше. . .
Проходите. . .
Местов у нас
нет...
Какие такие с вас барыши?. . Проходите в хар
чевню.
-
Полно-се, ты, старый! Уймись! Загрызла тебя
корысть-то !- крикнул женский голос из избы.
Куда их гон ишь в экую погодь? Где они будут харчев
ню искать теперь?
-
Ну, умны стал и,- проворчал кто-то и стукнул
две рью.
-
Много ли вас?- спрашивал тот же женский го
лос за калиткой.
-
Восьмеро.
18
Н. Златовратский
Много. Тес но будет ... Экое дело! .. Возчики еще
у нас стал и, порожняки. . . Разве потес нятся.
Мы потес нимся. Не важно привыкли спать!
откликнулись голоса со двора. - Пущай!
-
Ступайте, родимые, ступайте . .. Да снег-то отрях
ните на воле. Намочите, - говорила женщина, отворяя
калитку.
Присяжные вошли в избу, в которой по лавкам
укладывались возчики; они, видно, только что поужи
нали. Работница собирала со стола посуду.
-
Раздевайтесь, родные, - говорила, входя, хозя й-
ка ,- посушитесь, а вы, возчики, потеснились бы.
А кто будете? - сп рос или возчи ки.
Чередн ые будем.
Присяжн ые?
Они са мые.
Ну, ну, грейтесь... Места будет.. . Всем хватит.
С печи послы шалось ворчанье:
-
Эка напустили побиральцев... Гол ьтяпы - ка кая
орава.
Полно, уйм ись.. .
-
Спи, старичок, со христом ; мы не обидим.
-
Паужинать что будете? - спросила хозяйка,
полная, с грудью-козырем, расторопная баба.
-
Нету. У нас деревенское есть. Кокурками бабьи
ми побалуемся. Тоже бабы надел или как быть.
любят.
-
А то поел и бы. Щи вот остались. Я ничего
не возьму. Знамо, люди из повинности. В городе
тоже, поди, четырнадцать дён прожить придется.
Изъян но.
Харче вито.
Харчевито - что го ворить! Похлебайте.
Приживальщики!- ворчал голос с печи.
Вот оно у меня, дитятко-то, - за метила баба.
Правду говорят, что малый, что старый - все одно.
-
Мы, коли что, поплати мся за щи-то. Наливай.
Знатно оно, с морозу-то. Зябко было.
-
Как не зябко! Погрейтесь.
Работн ица поставила щи на стол.
-
Где у нас гроза-то! Ай унялась? - спрашивали
вошедшие со двора с фона рем во зчики.
Крестьяпе-присяжпые
19
-
На печке гроза-то. Оттуда грем ит, - отвечала
хозяйка.
-
Ну, ну! Гремит еще? Грозён.
-
Хозяин будет? - обратились присяжные к хо-
зяйке, кивая на печку и залезая за стол.
-
Нету. Отец. Блажной - не приведи господи...
-
Нехорош стал отец - в гроб пора. Нажил доб-
ра - теперь довол ьно! - ворчал старик.
Вот он на вас, на судей, больно сердит.
Ой? Что так?
Да вот года три тому назад штрафовали его.
Тоже вот в череду был: повесткой вызывал и. «Куды,
говорит, еще в город ехать? ..
Какой такой суд с му
жиками - что за мода? Брось, вишь, хозя й ство да
судить ступай. Мало там их, приказных-то? Модники!
Какой, гово рит, я такой судья-мужик? Народу только
баловство. Воры-то на смех подымут.. . » Ну, и не ходил;
двадцатипятирублевкой штрафовали. С того и сердит. . .
А хозяин мой тоже в череду. С вами, мотри, будет.
Уехал позавчера.
-
Мотри, с нами будет.
-
Так думать нужно. Что поделаешь? Ваше дело
подневольное. Убыточно оно, точно... да, толкуют, для
души хорошо. Вы как?
-
Это об чем?
-
А вот говорят: для бога очень хорошо, для души.
Из вас кто был ли. в череду-то?
-
Были,- откликнулся Лука Трофимыч.
-
О! Так скажи-ка ты мне об этом. Уж я и буду
спокойна.
-
Это об душе-то тебе сказывать?
-
Да, да. .. Об ней-то ты мне сказывай. Хозяин,
признаться, тоже не хотел ехать, да поп уговорил.
На этом и согласился. А то говорит : «Боюсь я, - гово
рит, - баба, этого самого суда)>. Да чего, мол, тут,
Спиридон Иваныч, бояться? Не ты один. «Так-то
так, - говорит, -а все же как это подумаешь, так тебя
будто в зноб бросит... Перцовки, - говорит, - коли не
равно что, перед судьбищем-то выпью)>.
-
Это так, так, - за метил один из возчиков, - по
себе знаю, помогает чудесно. Я ее, перцовку-то, во как
уважаю. Однова настудился я. В зажору, братцы, по-
20
Н. Златовратс к11й
пал совсем, и с возом. Так думал : !( Ну, больиiе, мол,
Петруха, не жилец ты . .. » А еще оженился недавно
только. Жалко было бабу...
Да перцовки, братцы, вы
пил это с фершалом штоф, ну, и опять хоть снова
в зажору полезай.
-
Да ты это к чему сказывал о перцовке-то?
переспросила хозяйка.
-
Это я к себе...
-
А кто тебя просил? Ты слышь, я рассказываю:
на хозяина, мол, страх напал. Говорит: «Мотри, кабы
после-то совесть не заклевала ». Я вот к чему .. . А он об
зажорах.
-
Всякому свое мило, - за метил возчик и улегся
на лавке, подостлав тулуп
-
Так я вот об этом-то.. .
Как ты скажешь.. .
Бы
вал ый ведь ты?- обратилась хозяйка к Луке Трофи
мычу.
-
Ну, об этом как тебе говорить. - Лука Трофи
мыч затруднялся и продолжал смущенно: - Дело точно
будет, так сказывать надобно, доброе ... Да во всем
нужно с рассудком . ..
А пожалуй, и так скажем, что
как ежели по человеку...
-
Да, да. ..
Без рассудка долго ли до греха. А все
ж за благодушного-то судью бога помолят.
-
Помолят. Это будь спокойна, хозяйка,- загово
рил один из возч иков, подходя к столу.- Да вот как
помолят-то, я вам скажу...
Ты, что ли, в судьях-то
был?
-
Я был.
-
Ну, так вот... Я, может, тебя за твое-то благо-
душие во как бы отблагодарил, кабы в силу было .. .
Так вы меня племяшом уважили, что я за кашу не
сяду, за вас не помолившись.
-
Что ж у тебя племяша-то судили?
-
Судил и. Так, дело совсем непутящее. было. За-
шел , вишь ты, братец, он в городе с ребята ми в кабак,
да и забаловал ись та м за полуштофо м. А тут, на грех.
и случилась в кабаке-то драка, да кто-то и умри не
путевым часом. Всех и забрали. И нашего-то. Год
сидел в тюрьме. Совсем мы со старухой, с мат
кой-то его (сестра мне будет) , порешили, что уж
пропадать ему за чужое дело... Паренек был исправ-
Крестьян.е-присяжн.ые
21
ный, корм илед, оди н после отца надел справлял...
fiy, и: оправили его, судьи-то?
Об чем же я-то сказыва ю? Совсем уважил и. Да
во.:r как, брате ц: сестра-то зто моя, старушка, ходочка
какого-то уп рос ила в округе, чтоб он ей всех судей-то
на за писку вып исал, поимен но. Вот как. Да с этою бу
магой-то летось в Соловки сходила, перед угодни
ками по свечке за здравие судей зате плила старушка
божь.я!
-
Зачтется зто твоей старушке от гос пода.
-
А я об чем же?.. Она вот теперь говорит сыну-
то : «Я, бат, вам уж больше, по старости моей, не ра
ботница, отпусти ты меня, бат, на гору Афон,- еще
помолюсь за новых судей-то. .. » Так вот я и сказываю:
за благодушного-то судью молитва в на роде не пропа
дет.. .
Нет, нет.
Так ты за хозяина-то будь спокойна.
Я спокойна.. .
Ну, и ладно. А присяжных все гда уважь.
Мы уважаем. Этого у нас греха нет.
Ты бы им вот ква ску нацедила, и я бы, может,
хлебнул кстати.
-
Федос ья ! Нацеди-кось.
-
Бла года рствуе м, хозяйка, - сказал и присяжные,
вылезая из-за стол а.
-
Не на че м, родн ые. Може, наш кусок не про
падет. Ложитесь-ко. Чать, завтра рано тронетесь?
-
Порану. R вечеру нам быть бы нужно.
-
Слышь, к нам сюда будет суд-то ездить... Хоро-
шо было бы для нас, неизъя нно.
Для нас все одно...
-
Все ж ходьбы-то поменьше .
-
Это правда ... Сапогам обл егченье.
Утром поднял ись присяжн ые ра но, отды хали они
нем ного ; еще свет не за нимался, как они начали
справляться. Возчики еще спали. Хозя йка поднялась
за пе регородкой, зевнула, вышла, почесывая обеими
руками под повойн иком, и зажгла свечу.
-
Ну, да й бог счастл иво, - заговорила она, позе
вы13ая и крестя рот. - Увидите моего-то хозяина, из
вес:г ите , что, мол, мы благополучны.
22
Н. Зпатовратский
-
Ладно, скажем.
-
Щи, мол, у твоей хозяйки хлебали . ..
А останав-
ливались, м
.
ол, у нее возч ики, скажите.
-
Ладно.
-
Да известите (вот только что в просоньях-то
вспомн ил а) : Палагея, мол, родила.. .
Уж там знает.
В кумовья его думал и, да уж заочно помянут. Родила,
мол, родила.. . Девоч ку, мол.
-
Скажем. И про Палагею извести м. Будь по
койна.
Оди н из возчиков повернулся на лавке, высу нул
голову из-под полушубка и, выта ращив осовел ые гла
за , долго смотрел на присяжных, потом спросил:
Вьюж но?
Метет !
То-то зябко.
И, закутавш и голову в полушубок, повернулся к
стене.
Почтенные, - сказал Лука Трофимыч,- вы бы
присмотрел и ... Чтоб после греха не было.
Ступайте, ступайте со христом! - кто-то крик
нул с полатей. - Мы вас не опасаемся.
Все же...
Нету, нету.. . Зачем грешить на ва с! Маетно вам
будет идти-то? - с просил голос.
Сугробно, думать нужно.
Может, кол и порожнем нагоним, подвезе м.
Спасибо.
Присяжные подвязывали мешки.
-
Отчего не подвезти? Подвезем, - отозвался кто
то еще.- О-ох, господи! .. А у тебя, хозяйка, та раканов
довольно.
-
Ну, что они тебе, та раканы-то, помешали?
-
Я так... к слову . . . Мне что? Пущай живут.
Вдруг кто-то забредил: «Суди-суди .. . у кобылы.. . ко
былы". хвост украл ... Ло-ви его, братцы !» - за кричал
впросон ках возчик и прос нул ся.
-
Ах, чтоб те. .. где кобыла-то? - спросил он, бес
толково водя глазами.
-
Лови ее! . . Увели!
-
Домовик, чтоб его... Придушил совсем. А на-
вал ист он у тебя, хозя йка.
Крестьян.е-присяжн.ые
23
-
Прощай, хозя йка. . .
Прощай, дед! Не обессудь
за беспокойство. Ай спишь?
-
Ну-ну, уж ступайте. . . Судей щики! С этою вашею
модой-то, того гляди, всех пе рережут да переграбят.
Такой разбой кругом пошел,- когда было видано?. .
Поблажники!
-
Ах, грозен у нас на печи судья проявился! -
замет или возчики.
-
Федосья, зап ри за ними калитку-то !- крикнула
хозя йка, опять укладываясь за перегородкой.
-
Не ходи, незачем. . .
Сам запру,- заворчал ста
рик, спрыгивая с печи прямо в валеные сапоги .
Ноне только за всем своим глазом присмот ри - то и
цело.
Присяжные выходил и один за другим. За кал иткой
они снова перекрестились и пошли вдоль слободы.
Еще не рассветало. По ул ицам сугробы намело. Ноги
вязнут. Где-то вдали светится огонь. У до мишка стоят
несколько саней; лошади дремлют и вздрагивают. От
куда-то слышатся взвизгивания песни и гармоники.
-
Ду ши-и! - вылетает из глубины двора подавлен
ный выклик.
Стой -ой ! .. Ой!.. Вот все здесь - получай !"
-
Вина-а! - неистово раздается ответный крик.
-
Крра-а -а -ул ! Косу вырвал... Па-ад-лец! - выбе-
гает из кал итки растреп анная женщина.
-
Вот они где.. .
Грехи-то!. .
Сохрани господи !
боязливо промол вил Фомушка.
Присяжные уд рученно мол чали.
111
Деревенский статистик
Опять рас кинулась пред нашими пешеходами
«трактовая путина)> - теперь почти безбрежная, совсем
сли вшаяся под общим снеговым поло гом, кото рым
укутала вьюга за ночь и дорогу, и луга, и поля и до
которого еще не кос нулся ни лапоть, ни валсный са пог,
ни копыто, ни санный полоз. Ровною и щ1шо11 ис но
однообраз ною скатертью раскинулась она впереди . Из-
Н. Злаrовратский ·
редка :rо лько попадал ись путникам спасительные, уны
ло согн увшиеся в одн у сторону, заиндевевшие и
покрытые белою бах ромой елки,- вокр.у.г кото рых на
метала вьюга цел ые валы снега. Все же путина -эта
была не пустын ная, и в другое время весело ·на ней
путН'Ик
.
у. То усадьба покажется в стороне за роще
-
й
с своими старым и служб11ми, с красными тесовыми
кры шами, дл инным барс ким домом, с не тронутыми
еще новым владельцем ил и арендатором- купцом «ба
лясами» и. колоннами. То выселок выбежит на крутой
берег плещущейся в овраге речки тремя-четырьмя но
выми большими избами, мельницей, пасекой - это вла
дения- поселившихся на ((СВОИХ » пустошах. братьев
собственников, мирно живущих, пока ходок-аблакат
11е занесет к ним страшного слова ((раздел » и не
«натравит» их на бес конечную тяжбу, в которой каж
дый будет доказывать права свои ((ПО ста риковой па
мяти » и пока в этой ((Травле » не погибнет выселок,
выпусти в на вольный свет без земел ьн ых голяков и
обогати в «за труды и юридичес кие· познания » ходока
аблаката и с та кнувшегося с ним «бол ьшака-брата ».
То монастырь блес нет белыми стенами и золотыми
гла вами среди необозримой поймы и заповедн ых лугов.
То вдруг за лесом, на спуске к пол ной ре ке, усеянной
правильным и площадками бес численных плотов, где,
бывало, разбиты был и английские скверы и парки и
с утра до поздне й ночи слы шались звуки охотничьих
рогов, вдруг выдвинется чудище, дл ин ное и высокое,
шумящее и гудящее тысячами веретен, смотрящее
сотнями мигающих в сумерки глаз...
Де ревенька высьшала пред присяжн ыми по обе
стороны ((Трактовой путин ы» десятками двумя-т ремя
убогих изб. После вьюги еще печал ьнее смотрят они:
какая-то пустота, заброше нность ца рит вокруг них.
Овины, клет и и риги развал ились, клоч ками то рчит на
одн их растрепанная ночною вьюгой солома, другие
наполовину растас ка ны на дрова ; «крестья нский двор»
сглаж ивается, пустеет и оголяет сиротливо стоящие без
хозяйственных служб избы.
Прошли ее наши путники в конец - никого- не ви
дал и, ни у дворов, ни из изб голосов не слышно,
тол ько ста руха глухая у од них ворот стоЯ'ла. На конце
Крестьяпе-присяжпые
25
уже- деревни старика· заметили: он колол на дрова
старую, изгрызанную и прогнившую колоду. Старик
был высокий, сгорбленный, сухой, с дл инными, вы
сохши ми и цепкими руками; из-за ·большой седой бо
роды и подстриже нных усов показывался беззубый
рот; лысая голова изборождена была ямами и шиш
ками; сморщившаяся кожа старчес ки ми глубокими
складками, словно шрамами, пок рывала щек и и лоб;
из-под дл инных клочковатых седых бровей смотрели
слезящиеся, но ум ные и зо ркие глаза. Дырявый полу
шубок едва де ржал ся на его костлявых плечах; из-под
него виднелась впалая, волосатая, тяжело, точно
кузнечные мехи, поды мавшаяся и ниспадавшая
грудь�
-
Видно, у вас, деду шка, без поселенцев де ревня
то стоит?- спросили его присяжные. - Ты в досмотр
щи ки, что ль, к пустым изба м приставлен ?
-
Почитай что та к,- неторопливо отвечал старик,
вздохнув всею грудь ю, погладив ладонью лысину и
надевая шапку. - Только нам, ста рым да грудн ым, и
осталось... Ноне у нас вон где поселенье-то развеселое.
Невесело в своих-то отцовс ких избах !- поназал старик
по направлению к фабри ке.
-
Где весело! .. Ви шь, она, деревен ька-то родная,
как за мухрилась...
-
За мухряешь! Ноне мы за собой не смотрим .. .
Ноне мы на купцов работ ники... А вы чьи будете ?
-
Мы пеньковские. В онругу чередн ыми проби-
раем ся ...
Ну-у! Наших, поди, судить будете?
Разве от вас кто есть?
Еще нак есть-то! .. Много от нае к суду идет.
Что таи?
Народ от занона отбился ... в ту мане ходит.
Мужья жен не знают, жены мужей покидал и. Сва
товства уже и не слыхано: сватов ровно из веков в
заводе не было. Девни рожа ют без стыда, что бабы.
Робят перемешали: не разберут, кой занон ный, кой
нет. Недавно вот тут, на ил ьин ни, баба родила, а муж
то и не признал . «Не мой, - говорит,- это машинный
(фабри чный, значит) , из-под машины рожде н ... » -
д� в беспамятстве и об угол млад€нца! - отчетливо
26
Н . Златовратский
и не торопясь излагал старик пред присяжными на
родн ую уголовную летопись.
-
Экие дела скорбные!- за метил Фомушка.
-
l\ои в прорубь таскают: из года в год как пить
дают по утопленн ику.. .
Жена мужа летось, в троицу,
яичницей с мышьяком накорм ила - это в селе Семен
ках. В Болтуш ках мужик, на по кров, бабу зашиб, -
вишь, с приказчиком заприметил. На капельника дядя
Петр на вожжах повес ился из-за невестки... Вот какое
место греха народного насчитал я ва м, старый!
-
И ты все это, дед, пом нишь? - удивлялся Не
доуздок точ ности, с которою высчитывал старик «не
счастные случаи» .
-
Наказал господь памятью на такое дело! Сижу
вот другой раз да и считаю: скол ько за лето, скол ько
за зиму, скол ько за тот год, сколько за друго й гос подь
за грехи несчастных дел на наши палести ны напу
щает... Все пом ню, как на ладони все это предо
мной видится... Во младе нчес тве, должно, согрешил
пред гос подом, что наказал он меня такою памятью. ..
За всю мою жизнь все злое, недоброе, непутное, что
только на кару господь за грехи нам, мужикам, по
сылает, - все вижу год в год, день в день...
-
А как тебя звать, сверстничек? Чтобы неравно
нам на судьбище, вс пом инаючи тебя, страх бож ий не
забыть! - спросил благочестиво Фо мушка.
-
Ар хип Сук. Суком , друг, меня прозыва ют . . . Пло
хо, брат цы, дело в нашей палести не! Судите строго
праведно, други мои! Может, и поослабнет грех-то ...
-
Всех бог рассудит!- ответили присяжн ые.
Спаси тебя господь.. .
-
Вас спаси гос поди.
Старик покряхтел, пос мот рел им вслед и снова на
чал раскалывать дубовую колоду.
-
То-то здес ь горе над людьм и лютует!- далеко
уже отойдя от дереве ньки, зам етил Лука Трофимыч.
-
То ли уж народ глуп, то ли привык 011 на ма
мону чужую работать! - недоумевал ка к будто про себя
Недоуздок.
-
Подде ржки народу нет, - порешил Фомушка,
что малый ребенок он.. . l\ак ты его осудишь?
Толковали присяжные, казалось, хладнокровно, а
Крестьяне-присяжные
27
между тем личность Архипа Сука, этого безвестного
статистика народного «гре ха и несчастия », подейство
вала сильно на них. С каждым шагом к округе, с каж
дою встречей все сильнее начинали они ощущать,
хотя смутно, свою близость к это му народному «греху
и несчасти ю», свою нравственную обязан ность к нему.
Так называемые «культурн ые» люди не могут
иметь даже смут ного ощущения этой близости. Для
них народн ый' «грех, несчастие» есть не бол ее как
«абстракт ная идея» права (выражаясь их словами) ;
для народа - зто «бол ь человека с плотью и кровью».
Фомушка, вспоминая Архипа, ду мал, что ежел и осу
дить человека «греха и несчастия », то как бы не пере
высить меру господня на казания и как бы тому че
ловеку бол ьнее не стало, чf'м по совести следует. В
то время как по понятиям од них «грех» начинается
с момента преступного акта и требует наказан ия,
для крестьянина он уже сам по себе есть ч.асть «кары
и несчастия», начало взыскания карающего бога за
одному ему ведом ые, когда-то сове ршен ные поступки.
IV
(<Божий по мещию)
Чем дал ьше подвигались присяжные по многоезже
му торговом у тракту, чем чаще попадал ись им на
пути различные селения, тем чаще приходилось сни
мать шапки, раскланиваться с встречным и и отвечать
на одни и те же вопросы все гда любознательного
относител ьно своего брата селянина.
-
Чьи будете ?- спрашивает селя нин.
-
Чередовые, - откликаются, проходя, присяжные.
И спрашивающий еще долго смотрит, засунув одну
руку в карман полушубка, а другую за пазуху, вслед
уходящим. Другие, не желая упустить случая чем
нибудь разогнать зимнюю скуку, подшучивали над
присяжн ыми.
-
Эй, пешковые !- окликнуJiи присяж ных в одном
ceJie, и вслед за эт им, залож ив ру ки в ка рманы, стал и,
не торопясь, подвигаться к ним три-четыре селянина.
По их походке, по оклику присяж ные хорошо знали,
28
Н. Златоаратски·й
что почтенным селя нам желател ьно « пот
.
о�ить зубы �.
-
Доброго здоровья !- приветствовалИ поселяне"
слегка при подн имая высокие, в фор�е ша мпанских.
пробок, шап ки, которые любя т носить ямщики, а аа.
ними и все прочие обитатели почтовых трактов.
Спасибо.
Присяжные, что ли, будете?
Они будем.
Ну, братцы, палками бы нужно вам у нас за-
пастись.
Что так?
Для вас тут у нас засада ес ть.
Нас не обидят.
Вас-то и обидят.
Чего с нас взять .. . Разве шалят у вас?
Шалит-то, братцы, у нас все один - Аника-воин.
Помещик будет ... Вот с самой «ВОЛИ>) как он всем
нам во йну объявил, даром что мы казе нные был и.
-
Счегожэтоонувас?
-
А вот как положенье вышло ... Барин он был
хороший, лег кий барин; мужики у него на оброке бы
ли. Машины все земле пашные покупал ; привезут, он
соберет соседе й, мужиков, начнет им показывать раз
ные действа с машинами-то. И против воли не был :
« Я,- говорит, - против мужицкой вол и не стою, толь
ко всем зараз волю никак дать не можно: будет, пи
шут, буйство, грабеж>). А тут прослышал, что всем
воля, и сполуумствовал ... Усадьбу свою - вам. по до�
роге будет - принялся тыном обносить, ворот наделал,
застав настроил и объезды стал делать. Ребятишек
нарочно нанял, ста рых лакеев, да ве рхами, с оружием,
что твои казаки, и рыщут вокруг усадьбы... Наряд
себе такой приспособил : кафтанчик опушенный, с крас
ными кармашками, шапку-черкеску, через плечо
ружье, саблю, пистолетик ...
Чудес но.
-
Для чего же нам пал ки-то брать?
-
Чего, братцы, шутит-шутит, да инно, как очень
разгорится, и до беды доведет. ..
Скоти ну около рощи
настигнут - загонят; баб ал и девок с гриба ми, с яго
дам и за приметят- всех по амбарам позапирают; на
мужиков, где около своего тына наедут,- сейчас
об ыск; трубки найдут, спички, топоры, ножи -:-.вс
.
�
Крестьян.е-присяжиые
29
от'бе'рут, а потом все это и посылает к ми ровому · цел ым
эта'Пом, при бумаге, как бы с поличным : спички -
это·· у ' него поджог, грибы - это захват. Только ни
м'ировой, ни исправник . ему не верят. Угова ривали
было да так и бросили: умрет-де скоро...
-
Ну, а мы-то что же в вашей войне, при чем?
-
А это, почтенные, вот какое дело. Сын у него,
барчонок, в городе обучался, только, должно, скучно
стало. Приехал и говорит: « Я,- говорит,- тяте нька,
не хочу учиться, довольно учен - все понимаю; я
в аблакаты пойду.. . » - « Это помещик-то! - крикнул
отец, - с купцами якшаться? .. Нет тебе ни моего бла
гословения, ни денег! Ступай !» Ну, сынок сейчас себе
шапку с красным околышем купил да и пошел по тор
го вым селам с купцами чертить... Вскорости фал ьши
вых бумаг на купцов наделал... Тут его под присяж
ный суд - да в Сибирь... Инда взревел отец-то: «Это.
говорит, - моего-то сына мои же мужики судили !» Так
вот с тех пор вам с ним и опас но встречаться ...
Мы
еще туда-сюда с ним, ну, а вы...
-
Ничего. Нам этот воин не страшен,- сказали
пеньковцы, расставаясь с поселянами.
Едва прошли путники две версты, как стала пока
зываться вбл изи дороги усадьба, с огороженными по
лями, с тыном из заостренных здоровых кольев около
двора, с разными шлагбаумами, вереями, мачтами.
На крыше дuма Подымался гигантскии флюге р в обра
зе русского петуха с вы щипанными перьями; петух
этот лениво пове ртывался на шпице и визжал самым
жалобным образом. За тыном слышалась тревога; раз
давал ись голоса. Кто-то суетился неимове рно и вык ри
кивал всеми легкими: «Палашка, зам ыкай! По местам !
3аставы за-апри-и! .. Серге й! . .
На пункты! ..
Флоров! ..
Отпусти!.. Есаул Клоп!.. Снаряжай ! .. »
-
Папа, папа! - прерывал торопливую команду
свежий, звучный, подхватываемый ветром женский
голос. - Да куда вы?. . Где вы волков видите?
Вижу, матушка, вижу...
Отлично вижу..
-
Да что вы видите? .. И нет никаких вовсе...
-
Вижу, Раичка, вижу... ступай в ком нату, ду-
шенька,- настудишься. За мной! - скомандовал .вдруг
кто�то.
30
Н. Златовратски й
-
Ах, боже мой! Папа! Оставьте !
Ворота раство рились. На рыжей высокой англий
ской кляче выехал, бодрясь, седенький помещик, в чер
кесском костюме; за ним два ста рика в полушубках
с прорванною шкурой и дырявых валеных сапогах -
тоже верхами. Один держал на своре пару страшно
худых собак. Два маJtьчонка, путаясь в глубоком снеге,
бежали «на пункты».
-
Стой в седле! Подсматривай!- скомандовал се
денький старичок в черкеске и сам, гарцуя, поскакал
за путниками и стал описывать около них круги, увя
зая в сугробах и геройски выскакивая из них. Чисто
кровная английская кляча пыхтела, фыркала и начи
нала пускать пар под усе рдн ым седоком. Пеньковцы
продолжали идти молча. Пропустив их нескол ько за
усадьбу, помещик круто повернул к своему шлаг
ба уму.
-
Вон он! Вон, батюшка, серый! - крюш ул один
из рыцарей в ва леных сапогах, с дJt инною седою бо
родо й. - Доезжайте его, сударь!
-
Воззрись! - закричал седенький помещик.
Спус кай в мою голову! Атту его-го-го-о -о!
И за этим раздался выстрел на воздух.
Собаки бросились за вол ко м, которого они не ви
дали; пробежав несколько сажен, они сочли за бла
го остановиться и подняли вой. Пеньковцы испу
ганно обернулись и невдалеке от себя увидел и седо
го Дон Кихота, схватившегося обеими руками за жи
вот.
-
Ха-ха -ха! - надрывал ся он от добродушного хо
хота, кашляя и захлебываясь и обратив к ним свое
раскрас невшееся маленькое лицо, по которому текли
из помутившихся глаз неп ослушные слезы.- Оша-але
е-ел и, милые! . . Я ва-ас! .. Ха-ха -ха! - ребячес1ш востор
женно вьшрикивал он, грозя сь своим маленьким ку
лач1юм .
-
Бож ьим помещиком стал ба рп н-то! - посме ива
лись присяжные, ступая по сугробистой дороге и вслу
шиваясь в долетавш ий за ними по ветру неудержи
мый старческий смех.
/(рестьяне-пр ис яж11ые
31
v
Про ходимцы
Между тем погода начинала снова разыгрываться ;
вьюга, ослабевшая немного, под нялась с удвое нною
сило й; сбоку надви гался сумрак; снег повалил хлопья
ми. То сзади, то с боков вдруг налетит облако снега,
оболочет кругом, и дал ьше нел ьзя ступить шагу; захва
тывает дух, ноги заплетаются и тонут.
-
Ну, братцы, божья воля, а нужно куда ни то
укрыться. Только понап расну изморимся,- говорили
путники.
-
Где укрое шься!
-
А вон, вишь, будто тем неет что в стороне. ..
И соба ки, слы шно, лают.
Ветер рванул, порывисто пронесся с снежным обла
ком в сторону и вдруг стих. Путники могли разо
брать в стороне дороги строения. Он и пове рнули к ним
уже прям иком , через сугробы, ощупью стали проби
раться к воротам ; ветер и снег заволокли снова все.
Присяжные сту кнули в калитку. Неистовый лай и вой
здоровых псов от ветил им, но никто не выходил. Он и
стукнули сил ьнее, - сильнее зал ивались собаки. Долго
пришлось слушать присяжным этот лай и вой, сопро
вождаемый свистом и вызвизгом вет ра; около них
образовался сугроб; ноги коченел и.
Наконец раздался за воротами здоровы й го рластый
женс кий оклик, относимый ветром то в одн у, то в
другую сторону.
-
Вы, что ли, это, Парамон Петрович? - спра ши
вал голос, силясь перекричать и собак, и вьюгу. -
И не ходите лучше! Запили, батюшка, у нас... Гово
рит: лучше мне этот аблакат в экий час на глаза не
показывайся ,- за себя не отвечаю.
-
Мы бы укрыться, хозя йка, укрыться-я ! - на
скол ько воз можно подняв голоса, в пятый раз крик
нули присяжные.
Кто такие еще?
-
Прохожие, милая. . . В ок ругу пробираемся.
-
Нету, нету... Проходите. Здесь ноне не пущают.
Купцы живут. Купцы посел ились.
32
н� Злаювратскиii
Переобуться бы только нам.
Да кто такие?
Чередн ые мы. Присяжные будем.
Ахти, батюшки! Да мы сами от судов в этих
пустынях отсиживаемся. Сами с эт ими присяж·ными
в беду попали. Из города нарочно в тишину укры
лись... Что?
-
Ваше дело, родная, ваше дело .
-
Нету, нету. Проходите. У нас эт их заведен ьев
нет. Мы келейно живем .. .
купцы мы. А вот тут не
дал ечко помещики живут, подальше. Аблакаты, по
вашей части будут...
Присяжные молча стали выбираться опять на до
рогу, а горластый голос, словно разрываемый ветром,
еще невнятно, клочка ми доносился до них В"месте с не
перестававшим соба чьим лаем.
Скоро показалось и еще строение. На самом юру
торчал новенький пятиокон ный до мик, без всякого
признака хозя йственных служб, как будто он искл ю
чительно построен для наблюде ний над открытыми
для него со всех сторон окрестностями. Ветер угро
жа юще то насыпал вокруг него груды снега, то вновь
разбрасывал их и ходуном охаживал его со всех
сторон.
На стук
и показалась
прикрывавшая
грудь.
присяжных полуотворилась калитка,
седая, развеваемая ветром борода,
открытую, впалую, медно-красную
-
Ах, болезные,- проговорил стари к,- эк неволя
то вас го нит в экую пору. По делам, что ли, к нашему
то? Переждали бы хоть метелицу-то!
-
Нету, дедушка. Укрыться бы нам. Пут ники мы.
В округу пробираемся.
-
О? Экое дело! Уж и не знаю. Входите, може,
пустит наш-то. Временем он ничего...
Присяжные нес мело вошли за стариком в холод
ную передн юю и остановил ись в дверях, переминаясь
sa одном месте. Скоро через сени, с другой половины,
вошел средних лет мужчина с растрепанными ,
с проседью, баками, кудрявившимися на крас ных
вздувшихся ще ках, как будто он постоянно держал
за ними по куску пирога ; маленькие глазки, с за-
Крестьяпе-пр исяжпые
33
гноившимися ресницами и подпухшими веками, хотя
и слезил ись, но старал ись метать серьезные взгляд ы.
Он был в потасканном тата рс ком халате , подпоясанном
старою подтяжкой, с трубкой в руках.
-
По какому делу? - сп росил он.- Ведь я объя вил
по волост ным правлениям, что по понедельникам хо
датайств не принимаю.
-
Мы, ваше бл-дие, нездешние.
-
Все равно... Я все м готов служить своим... -
хозя ин задумался, затянулся и выпустил вместе с ды
мом: - юридическим образован ием.
-
Мы, бат юшка, как по-христианс ки .. .
Укрыться
про сились... Так вот старичок-то позволил. Думаем ,
идти в экую божью волю - как бы греха ·
·не случи
лос ь ...
-
Ну, это другое дело. Грейтесь, грейтес ь. Я не
прячусь ото все х, как вон эта шельма-купчина. Бочо
нок! Сорокоуша ! Засел за пса�1 и и сидит, никого не
пус кает. Не пустил ведь?
-
Не пущает, ба тюшка.. .
-
Ну, я знаю... Подлец! Дать дове ре нность - и
вд руг: «Не принимаю». Рюм ки водки шельме жалко.. .
адвокату свое му! Чьи будете?
Присяжные сказал и.
-
Присяжные? Каково!- уди вился помещи к и
быстро ушел на другую половину, од нако ж скоро
ве рнулся, но уже закусывая что-то соленым огурцом.
Присяжные все еще боялись расположиться как
нужно.
-
Переобуться позвол ьте, ваше бл -дие.
-
Переобуться? Можно, можно! - говорил он рав-
нодушно, прожевывая огурец. - А повестки есть?
-
При нас.
-
Покажи.
Он протя нул руку. Лука Трофимыч засуетился,
полез за пазуху и, отвернувшись в сторону, · вытащил
из кожаного мешка повестки.
-
Хорошо, хорошо. ..
Вижу, что в порядке.
Помещик стоял пос реди ком наты, попыхивал в
трубку и хладнокровно обводил их глазами. Присяж
ные стал и разуваться. Помещик растопырил ноги и
поместился против них.
2 Дерев('11 ск111I король Лир
Н. Златовратски й
-
Гм .. . оборы!- говорил помещик, попыхивая из
трубки.
Мужики снимали лапти и сапоги.
-
Гм .. . лапти!- продолжал он.
Мужики разве ртывали тряпки.
-
Гм... он учи.
Мужикам становилось неловко. Но помещик вдруг
повернулся и снова скрылся за сен цы.
-
А он, нужно так полагать, прожженный! Он
в лаптя х-то наших тепе рь, может, хлеб себе ус матри
вает.
-
Чего дивить! И в лаптях, братцы, они, эт и хо
доки-то, корм себе провидят.
Присяжные, рас поясавшись, сидел и, забившись
в угол, и, поворотившись к стене, за кусывал и.
Вошел старик, отворявший им кал итку, седой, в
больших вал еных белых сапогах и рваном полушубке;
кряхтя и сгорбившись, уселся он около двери, на
краешек скамьи, держась за нее старчес ки ми трясу
щимися руками.
-
Чьи, старичок, будете с хозяином-то?- спро
сили присяжные.
-
Проходи мцы,- сердито отвечал старик.
-
Звание хорошее, - заметил Недоуздок .- Прыток
он очень!
-
Нто ноне не прыток ! Нас, дураков, много. На
сулят всего и званиев разных пожалуют, только гор
бы подставляй... Горбы-то у нас здоровые. Прыгай да
прыгай, осаживаii:ся, как тебе будет лучше .. .
Мы гото
вы завсегда - повезе м ...
А как он у вас прозывается?
Парамошкой прозывают ... По шерсти и кл ичка.
Ничего, ласково прозван.
Он нс обидчив. Вот купца-соседа (благоп р11я
тсль нашему-то ) и хуже прозвал и, да ничего. Да;!\с
11оволен.
-
:-За что ж это нх?
-
А за хорошие ri:cлa. Мало им стало у мужrшоn
х:�сб на норню с!\упать, так они каба чков настроил и,
а около 60:1 1, ших волостей да фабрик притон чш;и вс
сс1 ые за ве:т ...
Восемьдесят лет прожш1 , а в та кнх
прито11ах в т1шсй стоrюнс 11 и1;то не н:р1>да.1ся.
Нре стьяне -при сяжпые
35
Речь старика прервал пришедший гость.
-
Пути сообщения. .. пну! «Пожалуйте в глас
ные ... » Да как же тут, когда ежели на мосту зимой
провалился ?.. Од на лошаде нка - и та ногу повреди
ла! - говорил в волнении, скидая с себя овчинную
шубу, отряхаясь, отплевывалс1" отфыркиваясь, сни
мая с бороды сосул ьки, 1шзенький, толстенышй,
пузатенький чслове1>, в дл инном кафта не, подпояса н
ном широким поясом, и в шапке с дл инными ушами.
Парамон Петрович у себя?
-
Обедает.
-
Ну, ладно... А ты что ж, братец, сидишь? .. А еще
старик, умирать собираешься ! Нет чтобы пойти да по
смот реть: как, мол, он приехаJI, где у него лошадь-то?
Нет, в вас :этого послушания не ищи... На-ка, поди
прикрой ее кошмой ...
Старик ворча вышел, а приезжий не переставал
суетиться ; ходил он по комнате скоро, вприпрыжку,
бегал глазами с предмета на предмет, морщился, гри
масничал и то и дело что-н ибудь переворачивал,
перекладывал, рылся за пазухой.
-
Умирать пора, в гроб смотрит, а об церкви не
подумает. Заржавела душа-то. .. О-ох, господи ! Не
бойсь, :это не купцы! .. Чего? А вы кто будете? Чьи?
спрашивал он присяжных как будто мимоходом , все
цело занятый тем, что у него в дл инных бол ьших
карманах и за пазухой.
-
Присяжные мы.
-
Что ж не кланяетесь? Отвалятся головы-то? ..
Забывать стали? Гордыня обуяла?..
-
Да ведь мы... признаться... как узнаешь? - ска
зал и, подымаясь, присяж ные.
-
По одеждам видно, что не мужик... Костюм на
что-нибудь дан! Много в вас этой своеобычности ... Вы
бы вот с господ купцов примеры-то брали: как они -
с уважен ием, благочестием, доброхотством... Даром,
что капитал ы имеют ... Зато и награждены... А вы что?
Лапот ники, а смирения ни на грош! .. Чего?
-
Просим, мол, извинить, - проговорил Недоуз
док. -
Не всмотрелись сразу ...
-
То-то ! Присяжные! А что такое присяга? А?
А ежели церковнослужител ь навозу на поле повозить
36
Н . Златовратский
поп росит, так две ри на запор, оглобли воротить? Чего?
А как восьмая заповедь читается?
-
Мы, батюшка, по пальцам-то не происходили...
Учил это нас, признаться, писарь, да думали, чего,
мол, тут по пальцам-то высчитывать!
-
Все вы такие... У вас учителя-то без сапог хо
дят, сами навоз возят... Чего? А где об церкви раде
ние? К духовному сану почтение? Сначала бы вот об
этом... Были ли на духу-то? Вот бы что заставлять
нужно... « Увещавайте! На то вы и учители !» Легко
гово рить! А где поддержка?
-
А! Это вы, Кузьма Демьяныч Бессребрен ник!
прожевывая остаток обеда, приветствовал приезжего
помещик. - Должно быть, дело не хвали... А? .. Ежели
в эдакое время не позадумались навестить...
-
Душа-с скорбит, Парамон Петрови ч! Вот все
с ихнею брати ей... Житья нет нынче ... Просто зве ри
стал и!
-
Они нынче судьи ... Ну, что? Идете? - обратил
ся Парам оша к присяжным.- Пора, пора ... Отдохнули,
обог рел ись у меня...
-
Много благодарствуем ... Отошли будто немного ...
-
То-то". Добрых людей не забывай11е ... Помещик
Парамон Петрович Перчиков - всякий знает! Дел не
будет ли? О разделах, о побитии".
-
Будем пом нить.
-
У односельцев не будет ли? Посылайте".
Вот,
мол, по дороге в округу... На самом, мол, пути адво
кат живет, Перчиков" .
J{ нему, мол, толкнитесь...
-
Уважительный ба рин !- прибавил Бессребрен
ник, доставая из мешка за ногу замороженного поро
сенка.
-
Душа, мол, человек ... И недорого берет, как по
крестьянству сподручнее... Даже под ра списку ... Берет
зерном, крупой ."
-
Слушаем-с, - отвечал степенно и (Ю бстоятельно»
Лука Трофимыч.
Яйца, кур, гусе й."
-
Слушаем-с .
-
Поросят... Все, мол, берет... Потому - хозяйст-
вом заводится ...
-
А каков поросе нок-то, Парамон Петрови ч! Слов-
Крес тьяне-при сяжные
37
но малый овен, - крикнул Бессребренни1<, тютюш1<ая
11 подкидывая на руках поросенка. - Где тетенька-с ? ..
Деревенсю1й ГОСТIIН ЧИК.••
Присяжные вышли из усадьбы помещина Пара
моши и стали проби раться через глубокие сугробы
к тра1пово й пути не.
V/
Лесная сила
Лес показался; сначала по обе стороны шла по
рубь, едва теперь заметная по выскочи вшим кое-где
из-под общего снегового покрова пннм да сос нов ым,
редко разброса нным подрос ткам, уныло согнувшимся
под напором раз гул ьного ветра. В лесу погода стихла.
Вековые сосны неп роглядною и мощно-угрюм ою сте
ной стал и на пути вьюги, и она, бессильно злясь и
негодуя, тол ько изредка ворвется в просеку, прос вис
тит с одного ко нца до другого, тряхнет побелевшую
лес ную шапку и снова стихнет. Мирно стоят ги ганты
деревья, опустив вниз свои отяжелевшие от снега вет
ви. И ка кая несметная рать стоит здесь этих гига нтов
и угрюмо ждет, когда нридет �<акая-то сила, повалит
их и улож ит в стройные ряды полен ниц. А уж эта
сила пришла: то с одной, то с другой стороны мель
кают широкие подсеки, или усеянные выкорчеван
ными громадн ыми ко рнями, или уставленные правиль
ными 1<убами напиленных дров, бревен, досо1<.. .
На
небол ьших лугови нах, защищенных гигантскою стеной
от злой непогод ы, молодая поросл ь и подростки пря
чутся от лютых морозов под толстою, мягкою шубо й
снега 11 рассыпаются кучками белос нежных пирами
до к. Тихо. В лесу вся 1ш й звук слы шится чутче; птица
шарахнулась о сучок, осыпала с него снег, крикнула
и, взмахнув крыльями, пронеслась ввер ху; зверь где
то зах рустел по бурелому; вбок от дороги, к поруби,
прошел волчий след.
-
Стой, братцы !- сказал , приоста новившись, Не
доуздок.
Присяжные разом остановились.
38
Н. Златовратский
Чего пугаешь? И так жутко.
Слышь: голосит!
Это леший.
Какой тут леший? И вся баба 3аливается.
Присяжные сбились в кучу.
-
А и то, братцы ... Уйдем от греха,- продолжал
Бы чков. - Далеко где-то. Место совсем пустое!
Ветер явственно донес плач.
-
Где да леко? Совсем бл изко. Нам бы грех, брат
цы, на такое дело идучн, от горя бежать, - 3аметил
Фомушка.
-
Где ты его, это горе-то, 3десь по лесу оты щешь?
Вишь вон, то 3дес ь оно огласит себя, то с другого
боку".
Как ты его по такому месту настигнешь?
сомневался Лука.
Но вдруг вопль раздался сзади них; все обернулись.
Из лесу выходил высокий, в нагольном тулупе, опоя
сан ном широким ремнем, в бол ьших валеных сапога х,
в мохнатой шапке лесник, у которого видны были тол ь
ко бол ьшие 3амер3лые усы да сросшиеся дл инноволо
сые, выступавшие и3-под шапки брови. Он держал
в одной руке дубину, другою вел под у3дцы лоша
денку, 3апряженную в дровни. За дровнями шла баба,
неся в руках топор, и навзрыд причитывала. В дровнях
лежал свя3а нный кушаком мужик.
-
Что 3а люди? Чего нужно в экую пору в песу?
окл икпул присяжн ых пол есовщи к та ким окриком, что
и сам лес будто дрогнул вместе с присяжн ыми.
-
Мы, почтенный, своею дорогой.
-
А куда путь? - сп росил он, останавливаясь про-
тив них и выти рая 3амер3лые усы. -
Экая ппгодка ! . .
-
В округу". в черед.
-
О!
Jiес нню• прислон ил к лошади дубину, скинул рую:1-
вицы и стал наби вать трубку, вытащив из-за па:;ухи
ю1сет.
--
Вишь ты, тетка, какое твоему-то счастье! - об ра
тилсн он к бабе. - Не успел украсть, а уж на судей
напал . Другие по годам экое сча стье в острогах ждут ".
Моли бога.
3перь ты, Федос, зверь стал !- завьIJш баба .
В дровнях застонал муж1ш ; соба чо1ша деснию1,
Кресть япе-присяж 1t ые
39
присевшая у края дороги, под няв озябшую лапу, под
выла им обоим.
-
Доджно, впервой ?- спросиди присяжные.
-
Впервой. Не бывал еще в передел ах-то. Что
за яц косой - сам на ружье лезет. ..
Должно, холодно
им с бабой стало, погреться захотел и.. .
Так что ж,
чередн ые! Судите, что ли, нас с ним... Ха-ха -ха!
Судейщики! - предлагал лесник, раскуривая трубку.
-
А мы, дядя Федос, пожалуй бы, и рассудили, -
сказал Недоуздок.
-
Вишь ты! Ну-ко как? .. Суди, суди ! ..
-
Да оправить бы мужика надо... Вон она, зима-то,
какая.. . В кулак-то не нады шишься. .. А ты ему ребра-
то, должно, знат но пощупад.
Ничего. На медведя ходил.
-
Приметно... Так уж, кажись бы, и дово.'1 ьно.
-
Ха-ха! Вишь ты...
И в самом деле судейщики! ..
А ты думаешь, вам за это спасибо скажут.. . а? Поблаж
никам-то?
-
За спасибом-то не угоняешься .. .
Атывотчто
поду май, - заговорил Фомушка,- добро-то тебе здесь,
по лесной жизни, не часто, чай, дел ать приводится?
А нам на старости наших лет с тобой, в гроб-то смот
рючи, добро-то бы не сдед упускать. .. И так от него,
от десу-то, душа че рствеет, так не дело бы тебе еще
на себя зве рское-то обJi ичие напущать...
-
Поблажники и ес ть.. . Свой брат!
-
Ну, скажи-ка ты нам, судьям., как ·м ы его осу-
дим, обд ичие-то твое вс поминаючи, строгий вои н?..
Нну?- наступад на него Фомушка.
-
Мы в это не входим.
-
Ежели ты не входи шь, так ты хо шь образ-то
зверс 1шй сокрой. Да сходи ты в божью це рковь.
все грознее говорил Фомушка,- да возьми ты к себе
в хижину-то ребячью душу, каких много по нашим
местам сиротди вым и бродит. Она, душа-то ребячья,
сведет с тебя узо ры -то зверские, что мягкий воск рас
тает сердце твое от нее ... Верь, по себе знаю! Быд и я
лесником . Обнял это меня дес, охватил, не вынесла
душа, руки хотел на себя наложить...
И случись тут
старуха странняя; го ворит, возьми, Фома, младенца на
воскормленье,- лес над тобою силу потеряет, тоска
40
Н. Златовратский
у тебя с души сойдет, от ребяч ьего глаза. pyкoii твою
тугу снимет... Си роти нка у нас на селе был,- взял ...
-
Погоди, старик! - прервал Фомушку лесник.
Есть и у меня, есть.. . Твое слово в ру ку: взял я ноне
Федорку свою на колени, а она, глупая, мне: «Тятьн:а,
говорит, - ты страшный. . . Боюсь я тебя .. . У тебя борода
кол ючая отросла, а брови ровно осока торчат...»
-
«Ах ты, гл уп ыш,- говорю, - да вед ь у тебя тятька-то
кто? Солдат тятька-то? . . Tai< разве можно ему другому
быть?.. Ведь его двадцать пять лет в этом звании
производил и! А? Видал ли нашивки-то?. .
Двадцать
пять лет к этому-то обличию приспособляли! Зато он
и лесник! Вишь, ему 1<акую махину на охрану ввери
ли! Глупыш ты,- говорю, - неразумный... » - «Нет.
говорит, - ты ро вно лесовик стал ... Молчишь нынче
все: мало гово ришь, сказки гово рить ра зучился ...
Боязно мне с тобой! В деревню убегу!» - «Ах ты.
говорю, - порченый! Вишь, ч то сказал: лесовик!..
Тятька-то? Вот я тебя лозой !» Дал ей шлепка, думаю:
ба бы наболтал и де в чонке! А вот и ты, старый, нс умнее
Федорки моей сказываешь!
-
Верь, милый ч еловек, верь! Может, у тебя и сой
дет с лица узор-то звериный... И улыбнется на тебя
младе нец.. .
-
Али бол ьно уж я на зве ря-то смахиваю? - спро
сил старый солдат, дрогн ув левым усом и бровями
и силясь улыбнуться.
-
Недолго, друг, оно, - продолжал убеждать Фо
мушка, за приметив, что по лицу солдата прошла ка
кая-то дрож ь. - Лес-то - он ведь сила, он ч еловеком
скорее обладает, ч ем ты им. По себе знаю. Бол ьшая
в нем сила! И стоит она, эта нечисть, и дос мат ривает,
как бы душу христианскую от доброго дела отвести .. .
Фомушка так и впился свои ми слезящим ися ма
ленькими глазка ми в «облич ие» лесни1ш. Лесник снял
шапку и рукавицу и стал чесать затылок.
-
Х-ха-ха! - разразился он на весь лес, который
с ра зных сторон отозвался грохотом на его хохот. -
Зверс кое обл и ч ие, слышь, у человека стал о! Пол года
не прошло! Ай да Федо рка! Надаю я тебе шслепов
вдовол ь, порч еная! Сним и-ка с свое го кушак-то! - об
ратился он к бабе.
Нрестьяпе-присяж пые
41
Баба опять за рыдала и, припав к лежавшему му
жи ку, стала развязывать дрожащими руками кушак.
-
Ну, ступайте своею дорогой!- сурово прикрик
нул лесник присяжным. - Судите там, кто пойман.
А уж этого рас судили .. .
-
Это, милый, не наш суд, - твоя душа судила ! -
ответил Фомушка.
Vll
Блаженненьк ий
Верстах в трех за лесом раскинулось наконец пред
прися жными дл инное, вытянувшееся по обе стороны
трактовой путины село Проскино с двумя це μквами,
од ною каменной, другою деревянной,- последн ий пе
μеход, последняя станция до города, до «округи ». Фо
ыушка еще ран ьше говорил, что его знобит и что
нужно бы в Проскине зайти в кабак и вып ить. Выпить
за хотелось и всем по шкал ику. Думали и рассуждали
об этом долго; наконец порешили купить полуштоф.
Кабак был рядом с почтовою станцией, около которой
возил ись ямщики за кибиткой. На крыльце станцион
ной избы стоял в лисьей шубе молодой красноще кий
купец и грыз, держа в пригоршне, орехи. Прос ки нские
мужики от нечего делать терл ись у крыльца и смотре
.'! И то на ямщиков, то на купца. Некоторые из них
подходили полюбезничать с лошадьм и.
-
Тпрру .. . Ну.. . Тпрру, милая.. .
Ну, что, что? Хо
хо-хо! - разгова ривал с одною лошадью мужик, дергая
ее за холку и поглажи вая ей морду, которой она ста
ралась ткнуть ему в бороду.
В кабаке было тесно: присяжные, один по од ному,
вып ивал и, а закус ывать выходили на волю; прос ки н
ские мужики за водили с ними разговоры неизбеж ным
воп рос ом: «Чьи будете ?»
Из станционной избы вышла молодая купчиха, пол
ная, с лицом-пышкой, укутанная в ковровую шаль и
кун ий салоп.
Ты что? - спросил купец.
-
Взопрела.. . Задохнулась совсе м.
42
Н . 3J1атовратс1ш й
-
Садись здесь.
Купчиха села на с1\ам ью, а купец достал ей в при
го ршн ю из кармана орехов. Ямщики о чем-то пере
ругиваJiись. Огкуда-то вдруг раздался страшный вы
крик.
Мужики стал и ос мат риваться.
-
А-ах, чтоб его! Антипка-кокун из-под караула
у старухи убе г!
-
Иго-го-го! Ко-окку-у!- выкрикивал хохлатый,
нечесаный, низе нький мужичок, трусцой подбегая к
станции.
Он быJI в одной руба хе и портах, грудь открыта,
ноги бос ые. Через шею, словно регалии, висели на
ве ревке лапти.
-
Антипка-шут, - пристали к нему мужики.
представь вот его степенс тву... Сыграй!
-
Енарала представь, Антипушка!
-
Как тебя судил и? Ну-кось! Вот и судья здесь...
Сам присяжный.. . Гли, - говорили ямщики.
Антипка безум но водил глаза ми, потом начал что-то
бормотать и ве ртеться на месте.
Дурак будет ?- спросил купец.
-
БJiаже нненький,- ответили мужики.
-
Вы бы, ваше степенство, подоброхотствовал и, -
заговорили умильно мужики.
-
Чего еще?
-
Пожаловали бы на прокормление. Ноне такое
положение.
Какое положение?
А подавать-то им,- показали мужики на Ан-
типа.
Не знаю. Кому?
Он, ваше степенство, с суда такой. . .
Помешав
шись. ..
Судили его: он там на суде и повихнулся.
Испужался очень.
-
Роб1ш й всегда был крестьянин, - подтвердили
ямщики.
-
Соблаговолите, ваше степенство! Он вам комедь
сыг рает. То гда ему присяжные в округе рубJiев десять
собрали,- сладкими голосами убеждали мужики куп
ца, некоторые даже шапки снял и.
-
Дать, что ли? - спросил купец жену.
Нресrьяпе -присяжпые
43
-
Много их! Этот юроди вый не из настоя щи х
представляется.
Говорят, присяжные дают. Нам нельзя.
-
Дай семитку.
-
Прими,- сказал купец, протя гивая мон ету, снял
шапку, перекрестился и поправил волосы.
-
Антипка, примай! Вишь, его степенство жа
лует... У -у, глупый, не разумеет! - говорили мужики,
передавая ему сем итку.
-
За что судили?- спросил купец.
-
За что? Да как бы сказать? Точно что будто как
мы тут греха на ду шу маненько взяли,- замялись
мужики.- Он, вот види шь, работал зап режде у купца;
купец этот за его подати вносил, избу справил ему,
и позадолжал ему Антипка. Ну, купец думает: пуща й
работает. А Антипка-то и убеги от него: оче нно уж
он над ним, купец-то, издевку большую стал позво
лять. «Ему, - говорил Антиш<а ,- что больше слу
жишь, то больше должаеш ь! » Убег, а купец к нам
в обчество жаловаться.
-
Ну?
-
Мы, признаться, постегал и Антипку тогда и
приговорили, чтоб ему опять идти к купцу в услу
женье. Говорил тогда Анти пка : <( Братцы,- говорит.
что вы дел аете? Он мне душу по гроб контрактом опу
тает, что петлей; с каждым годом он меня туже да
туже окручивает! В город он меня вести хочет, чтоб
та м я в суде за печатью за ним навек приписался.
Лучше ж я ему хоть вдвое на стороне отработаю,
а в контракт, что в хомут, голову класть не стану ».
Ну, �1 ы и еще постегал и малость за упрямство.
Подошли и наши присяж ные к крыл ьцу и сталн
вслу111и ваться.
--
Ну, а он у купца-то лошадь и угони, в городе и
продаii, штоб тол ько отку питься от него че м. 'Г ам 11
в;тл и. А на CYJl:C-тo, глупый, и помешался: думал, что
его в крепость хотпт к �; упцу пр1шисап, ... Робкий!. .
-
Ну и что ж, оп rн�.вдал н'! -- сн;юс 11:1 I> упец.
-
Чего ет оправдывап,? Его бог онравдал.
«Бог онравдал!- повтори:� про себя Фомунта.
и�1 о;�ним еще и правда на асч.1с крепка! )) - ;�,у�1ал
011, Ik1ю�1 иш1н Л рх 11 на Су1<а.
44
Н. Златоn ратс1шй
-
А вот эт и тоже с вами, мужички-то пешеход
ные!- показали ямщики купцу на присяжных. - Тол ь
ко им, дол жно, за вашим степенством не угнаться.
Вы все то р опите : проворней да проворней, а то шт раф
возьмут. .. А вот они пешком ... Неужел и ж скорей нас
приедут на липовой-то машине?
Да кто это?
Чсредн ые... Присяжные... Вместе судить будете.
Мы купеческого звания.
Ноне все одно, что пеший, что на троечке, -
все на одной скамеечке сидят!
-
Нет, мы в отдел ьности должны. Слышишь, -
обратился купец к жене, - мы полагал и сами по себе,
своим разумом судить, а нас с ла пот никами сажают.
Это все неправда, я так полагаю.
Антипка опять запел кукуш1юй.
-
Ну, Антипка, потеш ь! - начал и приставать му
жики. - Може, его степенство еще пожалует. Сыграй
нам суд, как тебя в крепостные хотели опять обернуть.
Вишь, вот здесь все судьи собрал ись.
-
Спроси, может, пророчествует? - посоветовала
купчиха мужу.
В это время подбежала к станции маленькая , смор
щенная и горбатенькая старушка в черном с белым и
го рошинками платье, в накинутом на плече зипуне;
грозно све ркнула она глазами на мужиков, причем
сухие губы ее беззвучно шевелились и подергива
лись, а ост рый подбородок трепетал ; молча схватила
Антипку за руку и, таща за собой, почти бегом пусти
лась с ним вдол ь улицы на противоположный конец
села. Антипка загоготал во все горло.
-
Это кто будет? - осведомился купец.
-
Сестра ... Тоже будто маленько и с ней поприт-
чилось ... Ведьма ведьмой стала, никому голосу не по
дает, ни с кем с того раза слова не говорит.
-
Так все и молчит?
-
Все и МОJI ЧИТ. У нас часто бывают эдакие мол-
чал ьники из стариков: молчат год-два, смотря как по
обеща нью, потом опять заговорят.
С чего ж они... С обиды?
Богу служат!
Двое их только... Семьи-то у кукушки?
/{рестьюtе-присяжпь�е
-
Двое. Так и живут теперь в келийке без грешно
на конце ... Любит его старуха-то сестра: в праздн ю<
вымоет, вычешет, рубаху красную наденет, шаровары
пл исовые (целую зиму нитки сучила - на то и купила;
работящая старушка,- у нее всегда все в дuнольст
ве) , в церковь сводит, по знан: омым которым вместе
ходят... Только беда, ежел и увидит, что над ним поте
шают ся.
-
Чем же они живут? Сбирают у вас?
-
Нет; кое-что, сказываем, робит старуха-то, а то
и сбирают. Только от нас никак не принимает. По
сто роне ходит.
Присяж ные послушал и и пошли снова в путь.
Проходил и мимо последней избы, << 1<елийки ». Вдруг
из нее выбежала та же старуш ка в платке горошком,
подде рживая что-то в передн ике, и молча стала оде
лять присяжных ржаными лепешками.
-
Да за что это, корм илка? Не надо нам... Гос подь
с тобой! Самой пригодятся,- сказал и присяжные.
Старушка за мотала головой и повал илась им в ноги.
-
Ну, ну... Не гневайся, милая. Мы твоим добром
не гнушаемся. Спаси тебя, господи, скорбную!
Все присяжные сняли шапки, перекрестились и
вы шли из села.
-
Но-окку-у! Но-окку-у! Иго-го! - раздавались им
вслед нз келийки безумные выкрики Антипки.
Они уныло вслушивались в них, удаляясь все
дал ьше и дальше от села, пока вете р перестал доно
сить до них эти дикие, нрерывистые звуки и пока,
наконец, они замерли совсем.
-
Дело наше, милые, ответное пред богом и
людьми! Нак вос ковая свеча пред образом - вот оно
ка1<0е! - проговорил Фомушна после долгого моJ1чания
и еще раз перекрестился.
Ему не отвечали - то ли от усталости, то ли от
чего другого. Но тол ько в эту минуту, может быть,
бол ее чем когда-нибудь, все присяжные чувствовали
свою бли зость к «народному греху и несчастию» , со
знавал и нравст вен нvю обязанность пред ним и думали
одною думой с Фомушкоii .
46
Н. Златов ратски й
Глава вторая
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО
С НОВЫ МИ ПРАВАМИ
1
Пеньковцы приспособляются
Поздно к вечеру присяжные входили в губернский
город.
Долго шли они по дл инной Московской улице,
освещенной изредка мигавшими фонарями. отбиваясь
от бросавшихся под ноги собак; наконец подошл и к
площади с собором и присутственными местами.
-
Это она, что ли, Лука, округа-то? - спросили
присяжные и, сняв шапки, стали креститься на собор.
-
Она самая. Вот тут, братцы, гuμя-то нам кажут. ..
Тут их насмотритесь.
Насмотримся". Вишь, в какие хоромы засадят!
-
На старое место нас, что ли, поведешь?
-
Знамо. Все ж по знакомству безопасней.
Присяж ные пμошли на другой конец города и ос«1 -
новились среди Ямской слободы у постоялого двор<� .
-
Сюда, молодцы, сюда пожалуйте! - зазывал и'
с крыльца постоялого двора мужик с фонарем. -
Господа присяжные? Ну" .
сюда" . здесь стояли". Это
уж всем известно - наш двор для гос под присяжных.
-
Будто как не тот хозя ин-то,- со мневался Лука.
-
Как не тот? Что ты, голубчик! l'ос подь с тобо ii!
Что со мной поделалось! Ты вот завт ра пос мотри-ко,
посветлее будет, - он самый".
-
Завертывать, что ли, ребята?
-
Мотри, не налететь бы". Четырнадцать дев ведь
жить-то" . - опасались путн�ши.
-
Завертывай, заве рты вай без сумленья ! Тут об
ману нет! Эх, почтенные, на стуже-то стоять! А тут
тепл ынь, покой - парься!- соблазнял дворн ик. - У
нас все для вас 1\ак есть и приспособлено: нары, по
лати... Мы, !\ роме гос под присяжн ых, редкu пущаем ".
На той 110J1ови не у нас траl\тпрч1ш,- господа абваl\аты
приста ют .. .
Крестьяне - п рисяжные
47
-
А как пища?
Что пища? Пище й мы господ присяжных не
обижаем : хлебово, крупяник. ..
ну, картофель можно.. .
l\вас тоже, чай, пить будете.. .
Мы для вас, господа,
скидку даже делаем ... Пожалуйте !
Присяжные не решались. Лука вс матривался вдоль
улицы, не признает ли где прежнего места, но было
те мно.
-
Эй, господа присяжные! .. Нуда же вы?
-
Нам бы вот хотелось своих тут поис кать... Шаб-
ринских...
-
Да помилуйте. .. Что ж вы не сказали? Шабрин
ские? Здес ь они-с .. . у нас .. . Где же им больше быть!
По городу и местов бол ьше дл я господ присяжных
нет. Пожалуйте.
-
Ну, завертывай, Лука ... l\ месту скорей бы ...
Изустал и так - беда! - порешил Фомушка.
-
И то. Не покажется - переменим. Ведь не на
цепь прикуют.
Дворник с фонарем повел их в избу. Они вошли
в дл инную, просторную комнату, по стенам которой
действительно тя нулись нары. Дворник, вынув из фо
наря огарок, воткнул его в бутылку и полуос вет ил
черные стены, кое-где обклеенные старыми газета ми.
Два человека спали, закутавшись, по углам нар; кто-то
возился на полатях. В заднем углу стояла широ1,ая
из разцовая печь; на изразца х глазурью были наведены
невозможные китайцы в широкополых шляпах. Вообще
в 1ю мнате было пусто, сыро и прохладно. Но присяж-
ным показалось хорошо.
леча?
Ужинать, может,
Нету. Рады, что до
Так, так. У нас
будете ?- сп росил дворник.
места добрал ись.
покойно. Вздох нете. И;з,СJ, а-
Дальние. Из-под Горок.
Да, да . Не бл изко. Может, пить захотите?
Оно бы хорошо, набы кваску хлебнуть, - мы бы
с лепешкой прихлебнул и. В горлах пересохло!
-
Пересохнет. Разби ра йтес ь ...
Места у нас вдо
вол ь.
liрисяжные огляделись: просторно, как будто
тепло. Им еще не верится, что не дует ветер и не
48
Н . Златов ратский
саднпт лицо, не вязн ут бол ее и не скол ьзят застывшие
ног и.
-
Ах, важ но, - подхватил Недоуздок. - Шибко
натрудили себя. Теперь дубинкой меня не разбудишь.
Ему весело подк рякивалп и подI<ашливали прочие.
А что-то шабринсI<и х пе видать.
-
Може , на полатях.
-
Где ш1 полатях! Он и бы сказал ись.
Вошел хоз яин с большим деревянным поставцам
I<васу.
-
А где ж наши-то, говорил ты, почтенный?
-
А они вот рядом ... Помилуйте ! У нас без обма-
на... Вот рядом ... Спнт, поди! Завтра свидитесь чудесно.
Будьте поI<ойны.
-
TaI<, так... А пе•шу-то, хозяин, должно, выдуло.
А нам посушиться требуется, - осторожно поглаживая
ширОI<ОЮ ладонью по изразцам с китайцами, замет и.1
Недоуздо1с
-
Печ1,а-то ? Ах, братец. ..
Это городс I<а я, потому
и остывает. А ты - сушить! Сушить если - на кухню
при ходите. Туда приносите.
-
Так, так. Ну мы и на кухню, 1юJш так...
-
Выдуло! Это уж печка такая, - объяснил хо-
зя ин,- купецI<ая... ПечI<а легкая. Она тебя ис подвол ь
греет... А не то что - лег, да и бок спалил.
-
Бывает, почтенный,- по;:rтверждал Недоуздок.
бывает у нас по деревням и это. . .
Наработn nшись,
час то пал ят у нас бока-то. Умаявшись, на нашу печку
лож ись с опас I<оЙ ... Ожжет!
Присяж ные даже расшут ились. Снеся свои МОI\рис
одеяния на кухню, они скоро улеглись по нарам 11
полатям.
Наутро, по обык новению, пеньковцы поднялись
рано; все они, по указаниям Луки Трофимыча, умы
лись, переодел и рубахи, причесал ись, густо намазав
коровьим маслом волос ы, расчесали бороды и затем
стал и вын имать «обменки »: вынули - у кого был и
синие, у кого серые зи мние суконные, а у кого лет ние
тиковые поддевки и кафтаны, которые надеваются
ими в деревнях тол ько два-три раза в год в высоко
важных сл учаях: на свадьбах, в приходс кий праздник,
на рождество и.
.
пасху. Привели в порядок обувь:
Крестьяп е -п рисяжпые
49
пятеро надели кожа ные сапоги, слегка их смазав сал ь
ною свечкой ; прочие валенки. Лука Трофимыч оде
вался и приби рался вперед все х, другие делали то же,
что делал и он . Надев «парадную» одежду, подпоя са
лись все новыми кушаками; на горло туго повязал и
бол ьшие пестрые и крас ные платк и. Богаче всех.
«купцо�Р> , оделся Бычков : в си не-су1юнную чуйку,
опоясанную нрасным нушаком с широкими нонцами
с кистями, в нувшинные сапоги, собранные «в кольца »,
на шее был даже шелковый платок. Те, у кого хоро
шая «обменна » была летняя, накинули еще на плечи
серые зимние разлета и ; тол ько опять один Бычков,
хотя и был в теплой чуйке, надел поверх широкий
синий кафтан.
Все были степенно довол ьны и даже нескол ько
трусили. Оди н Фомушка глядел уныло и нряхтел и
одет был бедн ее всех; ему нездо ровилось.
-
А ведь нас, братцы, дворни к-то объехал,
сназал Недоуздок. -
Искал я шабринских - ни где ря
дом не нашел ... Тут и ст ройки-то нет.
-
Вчера изустал и очен ь: рады месту. Где тут его
пове рять!
Вошел хозяин.
Как же, брат, наших-то не видать?
-
Ваших-то ? Да на что вам они? В суде увидите. ..
Разве у нас плохо? У нас чудес но, лучше не надо :
простор, чистота, тепл ынь. А ваши, я говорил , рядом
будут... Вот пройдешь три избы - тут тебе и будут.
-
А говорили - здесь. Мы было с тем и шли. А то
опас ка есть насчет одежонни, тоже ...
по незнаком
ст ву-то.
-
Здесь? Да это все одно: у дяди они у моего
ос тановились. Дядя тоже двор держит... Что ж, мы
родные, бл из ние... А насчет опаски будьте покойны:
у нас этого баловс тва нету. У меня за все м свой глаз.
Пожал уii, хоть зап рите - вот в конн ичек. Прекрасно
будет. Я и замок приспособлю.
Успокоившись на этот счет, присяжные надели
шляпы, картузы и шапки и, перекрестивши сь, пошл и
в город.
Было еще рано. Звонили к ранним обедням. Попа
давшиеся пеньковцам горожане, спешившие на ры1101\,
50
Н . Златовратский
останавливались, видя разодетых по-праздн ичному му
жи1юв, говорили: «Присяжные! »- и смотрел и им
вслед, словно на диво какое. «В новинку им мужики-то
ряженые»,- замечал Недоуздок. Проходя площадь, за
шли присяжные в собор, постояли на паперти, в дверях,
помолились; издал и поглядели на украшения, на ку
пол, на большое паникадило; на паперти обратил их
внимание Лука Трофимыч на большую картину ст раш
ного суда, написанную на стене, с полинявшими и
облупившим ися грешниками и бесами. «Вот она, по
лоса-то божьей грозы! - заметил Еремей Горшок. -
Эк ие страсти ! . . А это, братцы, гляди : судию неп ра
ведного поджа ривают... вон этот черномазый-то. И
вес ы, вишь. Оди н богомаз мне сказывал : судей, гово
рит, мы все гда с весами рисуем. Одна-то чашка, ви
дишь, правда, другая - кривда ... Ну, кривда правду
у него перетянула - вот и поджаривают... Вот оно
каково легко судье й-то быть! » - прибавил он боязл иво
и почти с ужасом пос мотрел на соборного сторожа,
который равнодуш но, как с давнишними знакомыми,
обращался с бесами без всякого страха: к одному
лестницу поставит, к другому щетку пихнет, а треть
ему на сам ый нос, - куда, вероятно, им же был вбит
здоровый гвоздь, - повесил скуфейку и ключи. Прошел
важно протод ьякон, расчесывая бол ьшою гребенкой
кудрявую бороду ; вид он имел осанисты й, рост высо
кий, живот бол ьшой, вол осы заплете нные в мелкие
носички ; присяжные полагал и, что это сам благочин
ный по меньшей мере, и пожелал и пред судом при
нять благословен ие, но протодьякон сердито махнул
рукой и поспешно ушел в алта рь, загудев что-то
сплошным басом па весь собор. «Не удостоил»,
с грустью проше птал Фомушка.
Из собора присяжные пошл и к ОI>ружному суду.
У крыльца мерзла какая -то 1> рестья11 1>а с 1>отом1>0Й
за плечами и часто смор1>алась в угол голов 1юго плат-
1>а ; она низко по1>ло1шлас1> им и, пропустив, вошла
уже вместе в переднюю под сводом лестницы .
Усатый, высо1>ий, с бол ьши ми солидн ыми ба1>а ми
и серьезным лицом, в полушуб1>е и чисто вы чищен
ных сапогах, швейцар ходил со щеткой между де ре
вя нными вешал1\а ы11 11 вым ета.:� сор.
f( рес ть ян е -пр исяжные
51
-
Раненько, почт енные, раненько! - проговорил
он, увидя присяжных. - Долго вам придется ждать.
Присяжные?
-
Они. Да ведь где у нас время-то знать! Поранее
то оно без опаски. А то вы, слышь, строги.
-
Мы стро ги. У нас все строки. l\ак что мало
мальски упущенье, хоша полчаса, - сейчас строк... Ну,
и шт рафуют.
-
Вишь, оно как, спуску не дают. Так тут, по
нашим капиталам, и с ночи заберешься.
-
Пожалуй, что заберешься. Посидите пока.
пригласил их швейцар. - А ты что, старуха, все хо
дишь?
-
Я, ваша милость, по делу.. .
Сынок у меня тут
судился...
-
То-то, судился ... Та к что ж теперь дожидаешь,
каждый день ходи шь?
Гово рят, потребуют еще ... Да я богу молюсь...
Вот к заут рен и схожу, а оттуда и сюда.
Привыкла, доJ1жно, к суду-то !
А что ж, милая, али осудили сынка-то? - спро
сили присяжные.
-
Осудили, родн ые!
l\рестьяпка заплакала.
А за что?
За поджог.
Как же это он?
По глупости.
Крестьянка замолчала, подумала, потом на чала кла
няться им.
-
По гл упости, родн ые...
Всего шестнадцатый
годочек минул, что малый ребенок еще ...
Будьт.., ми
лостивы! Все купцы да приказные судил и: они наших
делов не знают ... Може, вы помилуете. Вам наши по
рядк и извест ны.
-
Теперь уж не воротишь.
-
Все может... Слышь, опять приведут еще... Я вот
и в церковь каждый де нь хожу : надежды на заступ
ницу не теряю ...
-
Не во ротишь, бабка, не воротишь, - уверял
швейцар. - У нас на все порядок.
Швейцар стал «прибир аться по-формен ному» . При-
52
Н. З:1атоn рат ский
сяжные смотрел и, 1шк он фабрил усы, «височки »,
чесал баки и приглаживал волосы на голове, как наде
вал ливрею с позументам и.
-
Вот оно, дело-то: как видел его в полушубке,
та�> теперь и не боязно, - заметил Недоуздок ,- а
гля н ь-ка сразу - того и смотри, что сробеешь.
-
Форма! Нельзя! У нас все форма. Пото му у нас
дело с таким народом, чтоб страх был ...
Наконец стали пробегать мимо присяжных молодые
чиновники с портфелями и без портфелей, в очках
и без очков, и непременно суетливо. Прежде в чинов
шшах никогда такой хлопотливости и се рьезной
«вдумчивости » в «приказное дело» не замечалось.
-
А, присн.жные! - удивлялись они и, шагая по
лестнице через три ступен и в четвертую, уносил ись
вверх в достол юбезное лоно Фем иды.
-
Вы теперь наверх ступайте, - посылал присяж
ных шве йцар,- там уж ждите.
-
А что ж, почтенный, хлам иды-то у вас, что ли,
сбе регутся?
-
У нас.
-
То-то, пос мот рите, хоть и мужицкие... Суд су-
до м, а всякому свое дорого, - внушал швейцару Бы ч
ков, трус ивший за свою «купецкую » одежду.
//
«На судейском положении»
Присяжные подн ялись вверх по лестнице, а за
ними и старуха-к рестья нка. В приемной ком нате, пе
ред залой заседаний, скоро стали собираться раз 1-10-
образ11ые личности : свидетел и, адвокаты, ходата и, по
ве ренн ые, купцы, помещи1ш. Пришли и прочие при
сяж ные: в числе их было бол ьши нство крестьян, тут
же и шабринс кие; чинов ник из уездного города П.,
два купца оттуда же ; учитель духовного учил ища с бе
лыми пуговицами на вицмунди ре и медалью за крым
скую войну в петл ИI(е и од ин купечес кий сын, одетый
«110-статскому», лет пятидесяти, высокий, пдотный и
ши ро1юкосты й, с проседью. 011 был очень оживлен.
Крестьяне-при сяжпые
53
ко все м приставал, всех расс прашивал, рас сказы вал
анекдоты, смеялся, вообще чувствовал себя ка�\ дома,
очень свободно. Пришел и молодой купец с же
ной, наряженной теперь в невозможных размеров
шиньон и шляпку, готовую ежеминутно слететь с за
тылка.
Купеческий сын повел носом и нюхнул воздуху:
пронесли в буфет го рячие пирожки. Зазвучали ружья,
загремели цепи - ввели осужденных «для выслуши
ва ния решен ия в 01\ончател ьной форме». Осужде нные
смот рел и мрачно. Старуха-крестьян1ш подходила к
каждому из них, всматривалась в лицо и оти рала
платком катившиеся слезы.
Кто-то прошел в шитом золотом мунди ре. l{ рестья
не-присяжные, пришедшие в первый раз, поднялись.
Кто - то, вз гля нув на нихr обратился 1\ сторож у:
Присяжные?
-
Точно так-с .
-
Скажите, чтоб не вскакивал и... пред всяк им.
Лука Трофимыч, услыхав замечан ие, обратился к
своим :
-
Чего пры гаете? Упрыгаетес ь: здесь много ходят.
Мы са ми теперь судьи ...
Купеческий сын уговаривал учителя ду ховного
училища зайти в буфет.
А то не успеем, ей-богу, не успеем ... Проморят
часов до шести, тогда рас каетесь, да поздно будет.
-
Да не хочется. Рано.
Купеческий сын шепнул ему что-то на ухо.
-
Ну? Разве можно?
-
Говорят... Ей-богу, я слышал: в ведре... за
дверью, будто бы, дескать, вода .. .
Рюм кой нельзя, а
стаканчиком можно... Так и подадут вместо воды ...
Как же адвокаты-то? Неужто же терпеть будут?
Купеческий сын и учител ь стал и проби раться в
буфет.
Между те м сторож обходил стоя вших и сидевш их
кучками присяжн ых.
-
Присяжн ые? - спрашивал он шепотом .
-
Так точно-с ,- отвечал и некоторые, порываясь
встать.
-
А вы сидите, не вста вайте. Не приказано. По-
Н. Златовратский
тому вы сами судьи. Вы вперед не кланяйтесь, пусть
вам сначала поклонятся. А то нехорошо. Вот сейчас
член за метил, говорит : «Нехорошо» .
-
Слушаем .
-
Чести-то, парень, не оберешься !-удивлялся
Недоуздок.
А в это время почти рядом с ним шел разговор
между молодым мундирным гос подином и «знамени
тым )) приезж им адвокатом, искусно вскидывающим
на нос пенсне, во фраке, в безукоризненно белой со
рочке с золотым и запонками, в белом галстуке и жи
лете, с прекрасною бородой и тщател ьно расчесанным
на затылке английским пробором ; в шляпе держал
он свод кассационных решений.
-
Помилуйте, что же это, наконец, будет ? Ведь
совсем нельзя защищать! Так неравномерно составлять
списки! Борода на бороде, бородой погоняет! - говорит
знаменитый адвокат.
-
Гм, гм ... Серо, серо, - морщась, ворчит другой,
«пе знаменитый» адвокат.
-
Нынче вся сессия сера я ... Радуйтесь! Ха-ха
ха !- ядовито замечает мундирный молодо й человек. -
Цветы вашего красноречия можете и не тратить по
напрасну. Поберегите до благоп риятного времен и!
Да и дам что-то мало собирается. Сере нькая сессия-с,
серенькая...
-
Это невозможно...
Я отведу.. .
всех серых от-
веду. Мое дедо та кое ... де.ТJ икатное. . .
А у вас что ? Растрата сум м?
-
Да.. .
«недоразум ение))!
-
Так «серые)) не годятся; нужно «разумеющих»?
;)то не то что какого-нибудь сиволапого защищать,
1ю торый то «ПО глупости )) ребра поломает, то «по не-
11 ред11 амере111юспР> , после пол уштофа водки, же ну
уда вит, то на заJ\уску ста щит стяг севрюги у соседа
«СО ВЗЛОМОМ )) !
-
Как бы то ни бьIJ1 0, а мне нужен тепер1, сос тав
i\l'Л Ш>ат ныii.
-
Э, батюпша! Будто бы не знаете, что с эпв1 11
\'Р ряка ми ваш брат вс я�>ие штунн может проде.· 1 ывать!
С 1111м11 еще л:;, чше. Гово рят, раздать вот �>а;кдо�1 у,
Х•>тн теперь, по з<1. пнске 11 шшисать на ней: «Нет, не
Крестьяне-присяжные
55
виновен ... » Пусть и помнят, и за учивают... Право
поп робуйте !
-
Смейтесь! Я посмотрю, посмотрю да и велю
своему клиенту сердцебиением захворать, вот мы дру
гой сесси и и дождемся. ..
Ох, уж заедешь в эту вашу
трущобу! ..
-
Столичная вы птица! Погодите, вот скоро у нас
двоеже нца будут судить.. . Вот бы вам!..
Что, не возь-
метесь? Из образованных...
-
Слышал! Гол як...
-
Ради краснореч ия... Можно бы цветы рассыпать:
все наши сливки соберутся, все дамы - в самых луч
ших нарядах.. .
Дело романтическое : он - молодой,
умный, образованный, она - милая, грациоз ная, пе
вица ... Жал ко, жалко, что вы упускаете случай блес
нуть свое ю красотой и образованностью.. .
При эти х «серых »-то? Покорно благодарю!
-
Недол юбливает нас, серяков, барюю1•-то !- за
метил Недоуздок Фомушке.
-
Дело господское.
Вдоль приемной степенно прохаживались, огляды
ва я присяжных, батюшка в шелковой рясе, с наперс
ным крестом, красным лицом и широкою лысиной,
расчес ывая жидкие вьющиеся волосы, и солидный
толстый господин с ши роким лицом и бол ьшим носом,
в формен ном фраке не судебного ведомства; он держал
в руках шелковый фуляр и вертел табакерку; на толс
той шее болтался у него орденок.
-
Вот посмотрите, ка ких присылают, - говорил
толстя к, показывая на Фомушку.- Он и думают, что
если у них там выжившие из ума «старики» первые
судьи во всем, так и в округе за первый сорт сойдут...
Я полагаю, что закон в этом случае недос мот ре л:
шестьдесят лет - бол ьшой сро1с Вы не поверите, как
с1юро эт и господа гл упеют! У меня 1• репостные,
бывало, до тридцати лет - дура к набитый, ничего не
понимает, тоJ1 ько и знает : «как ста ри ки »; с тридцати
лет начи нает как будто в ум входить; не успел еще
хорошен ько войти в него, как лет с пятидесяти уже
начинает «забываться» и опять глупеть. По-моему,
пятьдесят лет - вот срок длн них... Ведь это не мы!..
Если их «правос пособносты ограничить периодом
56
Н . Зл атовратский
десяти лет, было бы много лучше. Списки составля
лись бы равномернее, процент «серого элемента » был
бы меньше, конт роль был бы воз можнее. ..
А он необ
ходи м, потому что тут ведь один инсти нкт .. .
-
От непрос вещения-с, - заметил батюшка, изги
баясь всем корпусом, чтобы достать со дна кармана
платок из сиреневого цвета полукафтанья. Они оста
новились пред Фомушкой.
-
Э-зх, старик, старик, - с
сожалением сказал
толстяк с орденом , слегка обмахивая нос шел ковым
фуляром,- сидел бы ты на печи дома да грелся...
Присяж ный ведь, поди?
-
Удостоен на ста рости лет, сударь.. .
Привел
господь и мне на конце жизни хотя раз вел икому дел у
п ричаститься ...
-
То-то, «вел икому делу »... Ты думаешь, здесь
то же, что у вас по волостям : сойдутся старики, по
кряхтят, сказку расскажут - и конец.. . Вот вы своего
то батюшку спросил и ли, каково «велико » зто дело
то? .. Он бы вам сказал. Кабы ты понимал, так лучше
сидел бы на печи, да грелся, да богу молился, чтоб
гос подь отвел с глупым-то разумом от мудреного дел а.
-
Неужто, батюшка, не годимся? Думается, что,
мол , какие ни есть, суда рь, тоже люди. .. Знамо, мужи
чий разум - что вода темная, тол ько ведь мы с молит
вой на зто дело идем.
-
То-то и есть, «вода тем ная» ... А из-за тебя, гля
дишь, хороший человек в Сибирь угодит, а мошенник
гулять пойдет.
Фомушка пос мот рел во все глаза на бол ьшой нос
толстяка, на его пухлые ще ки, толстую шею с орденом.
Что-то его словно резнуло по се рдцу, задело за жи вое.
-
Чать. у меня, милоii . крест-то тоже есть на
шее, хотя и не такой , что у тебя. Ума, может, с твое
не хватит, а душа христианская.
Толстяк побагровел ; батюшка закашлял, поспешил
принять озабочен ный вид и отойти. Кругом начали
прислушиваться други.е присяжные.
-
У вас все «душа»,- процедил, поворачи ваясь,
толстяк. -
Вы и гл упы «по душе », и мошенники «ПО
душе»!
-
О чем вы ?- любоп ытствовал и присяжные.
Крестьяпе-присяжпые
57
Огорчаются нами, - промолвил Фомушка.
Вошел торопливо судебный приста в с белою це поч
кой на шее, с записочкой и карандашом в руках.
-
Гос пода присяжн ые, - сказал он громко и вну
шительно,- потрудитесь все отойти - вот сюда.
Присяжные поднял ись, задвигались и собрал ись в
кучку - крестьяне в оди н угол, прочие в стороне.
-
Купечес кий сын Петр Иванович Сабико в! - на -
чал перекли кать пристав.
Здесь. Налицо-с.
Отойдите к этой стороне.
Крестьянин Лука Трофимов!
Здесь, - отвечал Лука.
Отойдите. Крестьянин Петр Недоуздок!
Здесь! - выкрикнул Недоуздок и перешел в
другой угол .
-
l-\ рестьянин Филипп Иванов Савелов!
-
Здесь.. .
Сами-с, - тихо проговорил седой ни-
зе нький и юркий старик, отходя к стене и прячась
за спины присяжных .
Недоуздо к, раскрыв, по обы кновению, «восто р
женно» рот, с удивлен ием смот рел на ша бринского
соседа. Пристав продолжал перекличку. К нему
подошли с вопросами: «Ну, что? Все? А?>)
-
Нет, двадцать восе мь тол ько, а нужно тридцать
шесть, - пожимая плечами, отвечал он.
-
Ну-ну, не допущу, - сказал адвокат с пенсне.
отложат... И прекрасно.
-
А ты с коих это пор, Пармен Петрович, в Фи
липпы-то Ивановы за писался?- подошел и спросил
Недоуздок Савелова.
-
Ай ты забыл?.. С чего это ты, брат?- прогово
рил смешавшийся Савелов.
-
То-то я тебя Парменом зн авал, а теперь в
судьи попал - Филиппом стал.. .
�азве перекрестился?
Но тут подошли к ним Лука Трофимыч и шаб
ринские.
-
Чего ты пристаешь?- приступили шабринские
к Недоуздку. - Свою волость знай, а в чужую не
суйся. Что за приста в?
Савелов мигал свои м, боясь скандала.
-
Отойди, Петра! Вспомни, что старшина наказы-
58
Н . Злато пrа тский
вал ,- сказал рассудител ьн ый Лука Трофимыч, видя,
что их �оседи косо смотрят на них.
-
Мне-1\а что!- гово рил Недоуздоl\, передергивая
плечами.- Пущай хоть Маланьей зовись. Они народ
богатый ... може, нм поз вол ител ьно.. .
-
Да ты, мо;иет, ошибся? 3апамятовад?
-
Ну, вот! Чай, у него зятя так-то зовут: я и
дружl\ОЙ у его-то зятя был. У них на фабрике работал
полгода. Это вы не знаете, а я знаю. Да и по фам илии
то они Гарышны будут.
-
Все ж тебе не след соваться : ты не один. Спаси,
господи, все х нас под свидетельство подведешь.
-
Да ведь мне плевать на них! Пуща й! Я ведь
ничего!
-
Ну, и молчи. И хорошо, что с нами на постоя
лом не встали. Вишь, им не по нраву.
Скоро ввел и присяжных в залу заседаний. Прежде
всего шли они по ней гуськом, боязливо передвигая
ноги ; зате м Недоуздок испугался больше всего свя
ще нн ика и налоя с евангелием и крестом: они произ
веди на него сильное впечатлен ие. Присяжные стара
лись не смотреть по сторонам и глядели прямо против
себя, в упор, на поместившегося против них проку
рора и «знаменитого » адвоката, который, рисуясь,
метал на них из- под пенсне сердитые взгляды. «Чего
этот ба р11 11ок, подумаешь. взъелся на нас!» - размыш
лял Недоуздок
·
и никак не мог понятъ. Разда,'lись
известные слова : «Прошу встать: суд идет! » Присяж
ные-к рестьяне вздрогнул и. испугал ись, смешались и.
вставши, долго еще не ре шал ись сесть, ожидая, не
скажет ли че го- нибудь еще пристав, но тот начал им
молча махать руками. Началась известная процедура,
но с1юро встал адвокат и развязно, как не особенно
важное, что-то сказал. Крестьяне-присяжные никак не
могли разобрать, даже Недоуздок, которому очень
хотелось знать, что «бариною> про них говорил, но
как он внимательно ни вслушивался, ничего не понял.
Затем председатель молча качнулся корпусом к проку
рору, тот тоже, едва привстав, что-то ответил, а что
именно - крестья не ничего не поняли. Судьи стали
шептаться и наконец объявили, что сегодня, по непол
ному комплекту присяжных , заседание не состоится.
Крестьяне-присяж ные
59
Стали тол ковать о причине неявки присяжных; боль
шую часть штрафовали. Недоуздоl\ удивился величине
штрафов. ((Полсотн и... сл ышь? - толкал он под бок
Фо мушку. - Купецкий шраф. ..
Намбыэтоникче
му-ивзятьнесчего».
Наконец их отпустили, сказав, чтоб приходили
завтра.
Общее впечатление формальной стороны суда на
крестьян-присяжных было очень смутное, неясное;
все они словно в тумане ходили и не могли ничего
понять. Им все казалось, что их куда-то ведут, где-то
сажа ют , подн имают, перекликают и все приказывают:
«Встаньте , сядьте, подойдите, отойдите... » Поэтому
первые дела всегда трудно даются присяжным. Нашн
были счастливее: им было время при норовиться, оду
маться, присмотреться после раз нообраз ных «внуши
тельностей».
111
Общинники и собственники
Присяжные вышли из суда гурьбой; постояли на
крыльце; потом стали спускаться с лестницы, шаг за
шагом. Разбились на кучки ; слышались возгласы: «Вот
оно как ноне: не захотел судиться - до завтра оставят.
Нс притесняют, без прижим1ш».
А все же, брат, завтра али послезавт ра, а в свое
место уйдет, куда судьба тащит.
Уйдет! Суд свое возьмет.
Ах, чтоб те! День-то даром пропал .. .
Баловство,
гульба! - ворчал какой-то мещанин, перегоняя пень
ковцев.
-
Знамо, гуляй. Мы судьи! - трунил Не,<оу;;до1с
-
Тебе хорошо на общинные-то де ньгп,- гово рил
�1еща11 ин.- А вот тут - просща! Кто тебе за платит?
-
Нсу;�\ТО у тебя меньше нашего де нс1·?
-
Всяк себе cвoii счет знает. Вот вы бы од11 11 11
су;:
:1.
11;1 и с прика;;ными, кол и любо. Вюt это в привы чку.
А на:-1 ни к чему: у нас судов нет и нс было. На'\1 ба
:!иuнт�,сп некогда - у нас каждый ден ь 1юпейку вы-
60
Н . Златовратс кий
жм и, копейку произведи . А тут пятнадцать ден -
заведенье! Только продержка, баловство, по трактирам
обчистка, сиротс кой копейки прижимка.
-
А ты, сиротс кая копейка, не балуйся, не ходи
в тракт ир.
Шабринские шли в стороне и что-то горячо рас
суждал и со стариком Гарькиным (Савелов тож) . На
конец оди н отдел ился от них и подошел к пен ьн:овцам.
Вы, соседи, теперь куда? - спросил он их.
Ко дворам, обедать думаем.
Рано. Лучше пойдем в трактир - чаю попьем .
Благо денек выдался - погулять хоть. В другой раз,
сказывают, и рад бы, да не выпустят.
-
Капиталы-то у нас не очен ь припасены на чаи
то. Это вы уж гуляйте, - отвечал угрюмо Лука Тро
фимыч.
-
И у нас тоже немного. Да кол и угощают, так
чего опшзьшаться. У них де нег много. Or добра от н:а
зываться грех.
-
Коли угоща ют, так и ступай.
-
Вы подите. Вас зовут. Соседи ведь будем ... По
соседству.
-
Что ж, соседи ?- заговорил. подходя и припод
нимая шляпу, старик Га рькин (Са вел.он тож). - Не
обижайте, не откажите принять наше угощенье.. .
Здесь, на чужой стороне, что за счеты ! А мы тоже
с ва ми не далекие, кабысь совсем свои. Неда ром шаб
рами
1
из веков звал ись. Уважьте . Нам это будет не
в разор, а в одол женье ... Друг об дружке, а бог обо
всех.
-
Да ведь какие у нас с вами такие знакомства?
Вы люди богат ые, собственники. . .
2 Ваше дело купече
ское, фабрич ное, - говорил Лу1ш Трофимыч.
-
Полно, отец, что ты! Мы ежели и собственники,
та к всегда к обчеству близки. Купцы! Что за куп цы,
коли в крестьянском звании находи мся? А что насчет
знакомства, так вот Недоуздок ваш нам большой благо-
1 Шабср, шабры-сосед, соседи. (При.м. автора.)
' Н:рестьлне, в оп исываемой нами местности, называют с обст
в е н ник а м и только тех, которые владеют недвижи мым иму,щест
вом , приобретенным поми мо общего надела и выкупа, и то в значи
тельном кол и•1естве. (Прим. ав тора.)
Крс стьяпе-присяжп ы е
61
приятель даже... Чать, помнишь, Петра, как дружкой
то пировал ? А тебя помнят: прибаутчик был ты завзя
тый.
-
Как не помнить! Я с тех пор и имя-то твое кре
щеное помню...
-
Ну, это, други, оставим. По крестьянству порой
на это не очень смотрят. Как кто ни зовись, был бы
человек хороший, с душой. Для дела в этом разницы
нет. Может, еще другой-то человек с душой и лучше
для дела-то. Так ли я говорю?
-
Так что ж и в самом деле, братцы ?- спросил
Недоуздок. - Кол и человек хороший, отчего не ува
жить? .. А? А оно пополоскать тепленьким животы
важно было бы с дороги!
В это время присяжные подошли к трактиру; шаб
ринские стал и подниматься по лестн ице; пеньновцы
подумали, подумали и тоже пристали к ним. Тольно
Фомушка не пошел, - он совсем разнемогся и поплел
ся на квартиру. Тут пен ьковцы заметили, что ста
рушна-крестьянка, которую встретили они в суде, не
отставала от них и теперь поплелась вместе с Фо
мушной.
Войдя в тра�,тир, все отп равились было, по при
вычке, мимо буфета на «черную полови ну », заметив
в ней серые полушубки.
-
Сюда-с, направо пожалуйте. Господа присяж
ные! - крикнул, выбегая из-за стойни, толстобрюхий,
на коротеньких ножках хозяин, улыбаясь, расша рни
ваясь и неимоверно быстро действуя лонтями.- По
милуйте, господа присяжные, что вы-с ! Вот сюда-с ! Раз
ве это можно-с ? .. С черным народом? Что вы-с? . . Это для
нашего города даже бол ьшой стыд, ежели ... Даже для
самого госуда рства-с, я так полагаю ... Кан же можно-('?
Мы обязаны со всяним уважением принять... Рас пола
гайтесь! .. Федьна, салфетну поверни!.. Располагайтесь
свободней, вот на диванчин...
Почету-то снольно за нонешний ден ь набрал
ся, за пазухой домой не унесешь! - удивлялся Недоуз
дон.
Как же-с! Пом илуiiте... Мы. го ро;1,а 11е. вас обя
заны даже с хлебом-солью принимать. ..
Потому, гос-
11ода, через вас сел ьсное обчество с городсним обчест-
62
Н . Златоврнтский
вом в один интерес входят, - говорил пол итик-трак
тирщик. - А то на черную половину! Нельзя-с . .. Го
роду обидно ... Мы городсю�е предста вители-с, гласные,
так с1>ажем, а вы наши гости... Вот отсюда все на
виду-с . .. Вот и господа там 1\ ушают ... Чайку-с? Сколько
парочек? На всех прикажете?
-
Да, на всех... Чайку... Да там пропустить, что
ли, с огурчиком,- заказы вал Гары\ИН.
-
Водочки-с? .. Сию минуту... Федька! «Попов1ш»
господам присяжн ым!- распоряжался хозяин, так
ловко повертывая большим животом, что вызвал даже
Недоуздка на удивление: «Вишь ты, как брюхо-то
поворачивает! Не даром копейку выжимает! »
Однако хозя ин-политик все же посадил «господ
присяжных» наших на средней половине, а не на
«чистой », где сидел и купцы и чиновники, хотя она
и отделялась всего четы рьмя колонками. Но и такой
мизерный и призра чный «почет» , которым сегодня
с самого утра награждал а «округа» мало избалован
ных крестьян-п рисяжных, доставлял им детское удо
вольствие.
-
Важно быть присяжным! Со всяким ты равен!
Изредка побаловать нашего брата можно.. .
Ничего.. .
Хорошо! Будто веселей неумытым-то рылом взгля
нешь! - высказы вал вслух свои та йные ощущения Не
доуздок.
Вообще он был, казалось, всех довольнее своим
«судейским положением•. Глубоко впечатлительный,
он отзывался на все «по душе» ; все его интересовало,
все он любоп ытствовал и все принимал за чистую
монету, но зато бол ьше и грубее всех ему приходилось
и разочаровы ваться и затем глубоко страдать или
удивляться своему же разоча рованию. Шутить с таки
ми натурами опасно: что уже им дано, то они хотят
пить 1юлною чашей, не удовольствуясь полумерой,
одн им «прихлебыванием ». Им все или ничего. Такие
натуры - прекрасный пробн ый камень для «благих
намерений>) и «прекрасных слов» .
-
Те-те-те ! Постойте! - вдруг заговорил купе
ческий сын Сабиков, заметив шабринских, и поцошел
к ни:.1. всматриваясь в Га рькина. - Ну. та к и есть! Вот
ведь. насилу узнал ... Смотрю на суде. что лицо знакомое
Крес тьяне-присяжные
63
будто! .. Чье, мол, думаю? Да опять фамилия не та кая!
Думаю, забыл. ..
Ведь Гарышны будете?
-
Нет-с, мы Савеловы,- несколько смутившись,
проговорил Га рькин.
-
Опять Савеловы ! И в суде Савеловы! Вот подите
же! А у меня вот так на уме и вертится, что вы
Гарькины.
Нет-с, Савеловы. Это бывает часто: будто затме-
ние...
Да, это случается. Но все же я так ясно помню:
ведь у вас фабрика полотняная в Il
l
aбpax?
-
Имеем-с .
-
Ну, вот ...
Ведь вы были в *** в прошлом году
на ярмонке? Еще я у вас полотно покупал... Припом
ните-ка : еще я тогда забраковал у вас, руками разо
рвал чуть не полкуска.
-
Не припом ню-с . Это вот, может, зять мой. Так
тот точно что и по фамилии Гарькин. Да я ему и все
дела по фабрике сдал, потому, по старости, не за ни
маюсь.
-
Странно, стран но... А у меня где-нибудь до ма
даже и записано...
Ну, батюшка, нажгли вы был о
меня с полотном-то! А я еще хотел тогда жене пору
чить...
Вот уж именно послови ца-то : на то щу1\а в
море, чтоб карась не дремал ... А быть бы мне на рассм.
Вообще, видно, вы на род оборотливый...
-
Не знаю-с . У меня так не бывало. Впрочем,
за зятя нс ответч ик. Он, точно, человек обороти сты й.
Может быть, и было что.. .
По купечеству.. . Хе-хе-хе !
Дело коммсрчес ное.
-
Нда. Что, если бы нашего брата пе на две
недели тол ыю, а кажды й ден ь в году заста вс� лть прп
сягу принимать? А? Пред каждо ю сдс.тшоi!? В!'дь 1нн1 -
мерция рушилась fiы, совсем бы рушилась.
-
Не знаю. . . Ilельзн полагат1,. Я тан думаю, что,
С'Жел11 т<'бс ест ь резон обман уть, та1\ ты 11 с приснгоii
11 без присяги об�1а11сшь" .
А нс обманешь - не нро
д<'шь! - прибавил I'арышн 11 весело зас м еялс н . Он
с о в сем овладел сuбой, смущение даже за мен11.пос1,
нгривостью.
ВРр1ю, верно. ..
-
IIрп этом-с, нромс того, н присяга всд1, роз ная, -
64
Н. 3латовратс�-.ий
продолжал Гарькин, ловко поп равляя рукава и прини
маясь развязно споласкивать чашки. - Примерно хоть
присяжн ый: дает он присягу в том, чтоб судить по
чести, по совести ... И будет судить, и от присяги не
отступится. Ну, тол ько это дело от всех други х его де.·1
опять-тu ки сторона. Тут он слободен делать, как ему
нужно. Судить дал он присягу по убеждению совести,
нелицеп риятно, и судит так... А спроси ты его в это
вре�1я: 1\а к тебя зовут? А1.;улиной. - скажет он. И ни
чуть это проти ву присяги его не будет, 1\ОЛ И ежел н
в этом его интерес есть: может, вся жизнь, дети. семья,
состояние.. . Так ли я говорю-с?
-
Оно, конечно ... Только ведь ка ково дело, каков
предлог?
-
Знамо, ком мерческое-с ... В этом деле сам гос
подь снис ходите льствует.
-
Именно, снисходител ьствует . ..
Пожалуй, что и
правда. " Ха-ха -ха! .. Ведь вот те перь хоть бы мое де ло :
ей-богу, с радостью бы сообщил, если б тол ько пове
рили, что у меня жена умирает. "
Сейчас бы в суд
прошение - и марш до мой. Те перь, поверите ли, ведь
совсем в две-то недели все дела станут. Ярмонка -
и послать некого... Жена на сносях, седьм ым, господь
с ней...
Просто хоть плачь. А тут опять рас ходы:
ведь здесь рублем в де нь не обернешься, соблаз ны,
притом ежем инутно! В суде опять : глядишь, пиро
жок - гривенник, котлетка - четверт ак... Кушает
господин прокурор, ну и тебе как-то обидно отстать.
На серяках не взыщут, хоть каравай за пазухой при
тащи, а нам нельзя. Вот рассказыва ют: коммерсант
оди н вдруг получил телеграмму на самом заседании,
что у него отец умирает. Прочитал, даже побледнел,
затрясся весь. Посмот рел и: сейчас же отпустили, даже
слова не сказал и. А все вздор: отец-то здоровехонек
был ; вот ведь как пред ставился! Побледнел ! Знает,
что справляться никто не поскачет. Нда-с ." А у меня
даже и случай есть: жена родит. Право, хочу уведо
мить, чтоб она телеграммишку сюда черкнула : «Приез
жай, милый супруг! Совсем, мол, у меня дух вон !»
Недоуздок не утерпел, чтоб не заметить, что куп
цам, видно, и уставы не писаны никакие.
-
Ну, а вы что? - накинулся на него купечески й
Кресть яне - при сяжные
сын. - Святее, что ли, нас? Поди, нет у вас «нетчиков »,
али не запаивают мир, чтоб в очередь не заносили?
Думаешь, вы одни святые?
-
Да нам к чему в нетчики-то идти? Мы общи нни1ш.
Нам ни к чему. Мы еще даже, пожалуй, в охоту по
зиме-то сходим; провет ришься лучше, чем на печи-то
преть, - отвечал Лука Трофимыч.- Вот собствен
ники - дело другое... Али вон летом и нам ...
-
Хорошо вам общинные-то деньги проедать!
-
Хороша проежа! - крикнул Недоуздок. - Ах,
купец! Мирскому пятиалтынному - и тому ты поза
видовал.. .
Все же хоть пятиалтынный есть с кого взять. ..
А мы с кого взыщем?
И у вас обчество есть.
Наше-то, брат, общество скажет : у тебя денег
много у самого, на то ты и купец.
Так об чем же, почтен ный, горюешь? Денег
много, а он горюет! Это как будто не дело, как будто
выходит: и не надо, а все-таки урвать.
Лука Трофимыч и прочие присяжные сосредото
ченно и недовольно молчали, даже шабринских коро
било от излишней «игривости » старика Гарькина,
увлекшегося слишком своими «коммерчес кими прин
ци пами» в раз говоре с купечес ким сыном, и сидевший
рядом с ним шабер не раз ткнул его исподтиш1'а
под бо к. Луке Трофимычу начинали не нравиться
трактирные разговоры: ему постоянно вспоминалсп
старшина и его «напутствие», в ос новательность кото
рого он не мог не верить по предшествова вшему
опыту.
Между тем посетители собирались в трактире все
отборнее и отборнее. Недоуздок обратился весь в слух
и наблюдение.
-
Ничего! :Кажись нам теперь округа во всем об
личии." Здесь на свободе ". Посмотрим мы тебя, 1шк
ты об нас, серю,ах, теперь полагаешь".
Однако пеньковцы, наскоро напившись чаю, боя
лись долго оставаться в тракти ре и ушл и. Только
НеДоуздок остался : он не мог не удовлетворить своего
любопытства вконец.
З Деревс11ск�tй король Лир
66
Н. З л атовратский
IV
Мужики
Вернувшись на постоял ый двор, пеньковцы уди ви
лись, найдя комнату, в которой они помещались, пус
тою и от пертою; но тут скоро замет или, что в од ном
углу, на нарах, ютилась ста руха крестьян ка. Она, каза
лось, совсем облюбовала этот угол и расположилась
в нем «по-хозяйному» ; вверху на гвоздочки развесила
плетенки из суконной покромки, какие-то мешочки,
бурачки и приладила образок. Сама она, обе рнувш ись
сгорбленною спиной 1' двери, копалась в мешке с хол с
тинными постромками, подшитом сверху телячьей по
тертой шкурой с изношенного солдатского ранца. Ста
руха была теперь в крашенинном синем сарафане и
в составленном из разных лоскуточков повойнике на
голове; из-под серой грубой рубахи смотрела ее впа
лая грудь тем но-коричневого цвета. Сморщенное ма
лен ькое лицо ее носило по изборожденным шрамами
и морщинами щекам следы бесконечно пролитых слез,
оставивших в них после себя темные дорожки при
моченной грязи .
-
А ты что, старушка, здесь делаешь? - спросил
Бычков, заметив ее.
Старушка встала и низко поклонилась пеньковцам.
-
А я вот, почтенные, со старичком вашим !
отвечала она.
-
Сдружил ись?
-
Спокою его... Слаб он у вас, старичок. Претер-
пел от вьюги. Зорок мой глаз на это : сейчас запри
метит. Тем и по селеньям нашим известна. Тем и
век свой проживаю, что болящего спокою...
-
Лекарка будешь?
-
Нету. Я молитвой. Жальливая я ... Из-за наших
грехов старичку напасть пришла... Из-за грехов наших
потрудился.
-
Из каких из наших?
-
Так, из наших. И я для него должна потру-
диться ради господа моего. «Бабочка,- говорит мне
старичок, - тоска,- говорит, - мне на сердце большая.
Шел я на вел икое дело, на ответное - за неразумный
Крестьяпе-прися:ж:пые
67
грех человеческий у царя и закона постоять, да не
принимает, должно, господь моего заступления, по
пустил он, батюшко, вьюге сломить старые кости, а
людской обиде сломить и смутить до конца дух мой».
Помолимся, говорю я, грешные.
-
А где же ты нашего старичка сокрыла? А?
спрашивал Бычков. - Смот ри, бабка, не смути его у
нас... Где у тебя он?
-
Нишкните, милые; чуточку забылся. На полатях
он. Сном гос подь исцеленье всякой душевной исто ме
приносит.
-
Так помолились, старушка? Дело доброе . ..
Вот
мы после суда-то и поженим вас, пожалуй. Ишь вы
у нас как слюбил ись!- шутили присяжные, распоя
сываясь и снимая свои «парадные одеяния ».
-
Встали мы пред иконою, - неторопливо продол
жала старуха, - и помолились: за сродников, за роди
телев, за царя-батюшку, за судию благодушного, за
скорбящего, несчастного, за законом обличенного...
-
Умеешь ты, бабка, хорошо молиться!- вос хи
щал ись присяжные.
-
Потому у меня душа чиста, что стекло проз-
рачное. Я давно так научилась молиться.
За что ж это тебя господь сподобил?
За смиренное терпение.. . Я не ропщу.
А сын, старушка?
Ежели господу угодно, он надежду мою поддер
жит. Не угодно - смирюсь.
-
Истинно ты, бабушка, богу угодишь этим .
-
Господь награждает меня. Благодарю его все-
частно. Святыми целеньями я от него завсегда награж
дена на людскую нужду.
Крестьянка вынула из висевшего на поясе кармана,
из разноцветного ситца, пузыречки и показала пень
ковцам.
-
Вот маслице от споручницы... Вот от Микол ы
угодника из самой мощи ... Вот от живоносного источ
ника... Спрыснула я старичка святою водой от живо
носного источника, обвязала ему голову ледяною при
мочкой. Успокоился старец божий, просветлел, что
младе нец. А бол ен у вас он, бол ен! Натрудился шиб1ю.
-
Что сделаешь, бабка! .. За наши грехи бог, долж-
68
Н. Златовратский
но, наслал экую метелицу. . .
Может, нарочно нас
отстранял, потому, надо полагать, что недостойны...
Вишь-де лапотники, пешкара эдкая, лошаденок жа
леем, пешком идем, а туда же судьи ... Недаром здесь
нами гнушаются... Знамо, бол ьно уж ловI<и стал и, в
судьи захотели... С барями да богате ями судить! ..
Вот господь за гордость-то мужичью.. . и того, - фило
софствовал Еремей ГоршоI<, - и ка рает...
Ври больше!- сердито сказал Лука Трофимыч.
-
Да, право, тосI<а ! Ты смотри, сколько на нас
нз-за этого самого обижаются... Пуща й бы их одн и
судили, коли не по нраву с нами ...
-
Знал бы, не пошел, - сказал другой Еремей.
Лучше откуп иться! Всякую напраслину на тебя гнут...
-
Смирись, - поучал Лука Трофимыч.
-
Мы, кажись, смирны.. .
Уж та�\ смирны, что
малый ребенок и тот тебе в бороду плюнет!
-
Обедать бы , братцы, лучше.. . А во всем прочем
буJ�И воля бож ия! - за метпл Бычков, засуну.в широкие
ладони за пояс.
-
Обедать так обедать. Заказывай,- отоз вал ись
пеньI<овцы.- Недоуздка нам ждать нечего. Это уж
мужик таI<ой : по три дня cI<opee не евши пробудет,
чем дело не выследит.
Сели обедать. Все стал и добродушнее. Завели раз го
вор ы.
-
Бабка, похлеба й с нами. Недорого возьмем. А то
за нашего стари чка и так покормим, - предлож или
присяжные.
Спасибо. Я этим себя не питаю.
Что ж та�•?
Я - что птаха малая... У меня и тела нет!
Оттого и тела нет, что ешь мало...
Нет, не от этого. А тела нет, оно и не требует.. .
Сухонького пожую - и довол ьно. .. Пять лет уж я
так-то...
-
Из тебя, мотри, моща выйдет.
-
Выйдет, дум ать нужно. Я и теперь моща, тол ько
живая.
А ты чья, бабка?
Я-то ? Я беглая.
Беглая? От кого?
От хозяи на.
За что так?
Крестьяпе-п рисяжпые
69
Пятый год я беглая. Жили мы большою семьей:
два брата. Большак-то вдовый, трое малых ребятишек
у него. Такой он тихой в характере, за ребятишками
своими что баба ходил, нянчился. Зимой истопит печ
ку, перемоет всех, вычешет. Дивно на него смотреп,
было, да и смешно. Мой был мужик рассудител ьный;
он все подсмеивался над больша ком, «женкой » его
прозвал и считал себя не в пример умнее. Мой не
скажет : «Люблю, мол, тебя , Паранька!» - нет, он все
эдак норовит по уму сказать: «Мы с ва ми примерно,
Прасковья Титовна, от самого гос пода бога и с бла
гословения родител ьского любиться должны... Так ты
по сторонам не разувай глаза-то»> . Не нравилось ему,
что бол ьшак другой раз с базару платок мне привезет,
сластей каких. Сынишку нашего тоже баловал. При
шло так, уехал мой-то в Нижний, а бол ьшак к зна
харке ходил, питья мне какого-то в квас вл ил. Может,
этим бол ьше и обошел меня. Тем делу конец бы, по
тому я скоро свой грех пред господом сознала, стала
в церковь ходить, покаянье на себя наложила. И все
внутри меня что-то говорило: «Не видать тебе, раба
Прасковья, до конца твоей жизни счастия! Весь дом
твой несчастием порешится. А будет твоей душе спо
кой, еж ели скитаться будешь по земле и помогать
болящим. . . И даю я тебе провиденье - всякую бол езнь
в человеке признавать, и ты, болезнь ту провидевши,
должна за тем человеком следовать... Вот тебе м о й
приказ»>.
-
Как же хозяин-то?
-
Пришел и признал. Сейчас с братом в раздел.
Стал и делиться, а большак все себе и отсудил. Тут
мой уж стал бить меня. Я молчу и только к сынку
привязалась, десятый годок ему шел. Он и его у меня
отнял в ученье. А сам все бьет; два года бил: грудки
отшиб. Стала я сохнуть. Тут я надумала: «Божье
повеленье исполнить требуетсю> . И ушла в бега :
в Соловки ходила, в Новом Ерусал име была, по всем
обител ям странствовала. Вернулась тихонько домой -
сынку четырнадцатый годок шел ; и стал он щепка
щепкой, и как будто рассудком тронувшись. tПетя .--
70
Н. Злато вратск ий
говорю, - это я, матка твоя» .- «Вижу»,- говорит. «Не
рад ты мне?)> - «Нет, - говорит,- ступай опять в бега ...
Узнает отец - убьет и тебя, и меня!)> Горько мне
было, заплакала я - ушла опять к Киеву. Год ходила.
Вернулась сюда, в город, слышу, говорит мне один
мужичок из наших: «Твоего сына судить будут ... » -
«За что?)> - спрашиваю. «Отец, слышь, его из-за тебя
избил ; привязал к телеге - да вожжами... Зверь
стал - насилу оттащили. А после того Петьку-то пой
мали у задворок со спичкам и. Избу х6тел поджечь.
А оте ц-то пьяный спал. Хорошо, что усмотрели.
Спалил бы и деревню!))
-
А сколыю тебе, бабка, лет? - прервал ее Бычков.
-
Третий десяток в исходе.
Пеньковцы посмотрели на нее.
-
Ну, истинно твое слово: неда ром твое покаянье ...
В половину тебе господь годов прибавил - веку уко
ротил.
В эту минуту за дверью послы шался разговор.
Пеньковцы стали вслушиваться.
-
Не нас ли кто ищет? - сказал Лука Трофимыч,
приподнимаясь, чтоб справиться.
Дверь отворилась, и в ней показался хозяин, за
ним солдат, дл инный и прямой, как веха, с корявым,
усеянным прыщами лицом; в руках у него была книга.
-
Господа присяжные? Вот здесь-с. Они самые.
Получайте! - говорил хозяин, пропуская вперед сол
дата и показывая на пеньковцев.
Пеньковцы все поднялись, только крестьянка как
сидела, так и осталась невоз мутимою.
Солдат, не снимая кепи, молча подошел к окну и
стал рыться в книге. Наконец он вынул лоскут бу-
маги.
барин!
Фома Фомич кто из вас? - спросил он.
Есть. Старичок будет. Вот на полатях он!
Можно, чай, слезать с полатей-то. Не велик
-
Болеет он у нас, кавалер, - жалобно заговорил
Лука, - уж просим прощенья... Потрогать жалеем ...
Забылся только что.
-
Ну, мне все равно. Вот повестка. В семь часов
приказано явиться. Вы с ним одной волости?
Одной.
Все?
Крестьяпе-присяжпые
Мы все пеныювские. Други х нет.. .
7f
И женка?- спросил солдат, кивнув на крестья н
ку и едва изобразив на корявом лице какое-то подобие
улыбки.- От скуки, что ли, прихватили с собой ... Ал и,
может, и женка в присяжных тоже?
-
Нет-с " . Зачем же? .. - умильно ул ыбаясь, объяс
нял Лука Трофимыч. - Так, бабочка.. .
Набеглая ...
Присталая, выходит.. .
-
Ну, и ее тащи к нам,- шутил солдат.
-
Непочто, господин служивый, непочто... Мы вам
не слуги.. .
Мужики вам слуги, а мы, благодарение
отцу милостиву, не слуги еще ва м" .
Мы, бабы, не
вам - богу служим! - заявила храбро «беглая бабка ».
-
Вот так женка - заноза !- продолжал шутить
солдат и потом, быстро обернувшись опять к пень
ковцам, сурово прибавил : - Так всем вам, пеньковцам,
явиться к семи часам.
Пеньковцы перепугались и молчали.
-
А не извест ны вы будете, гос поди н кавалер,
к чему это нас?- проговорил дрожащим голосом Лука
Трофимыч.
-
Там объявят" . За хороши м делом к нам звать
не станут.
Солдат оставил повестку и ушел.
-
Что за грех?- спрашивал тихо Лука Трофимыч,
всмат р иваясь в боязл иво недоу мевавших пеньковцев. -
Ч-чу-де-са-а!.. Сохрани, гос поди-батюшко, Миколай
угодник! Что за притча? Не Пётра ли что?
-
Фомушку, слышишь, зовут. К чему тут Пётра? -
за метил Бычков.
-
Ну-ко, Дорофей, прочитай поскладней, нет ли
там чего еще? Не прописано ли?- обратил ся к нему
Лука, подавая повестку.
Бычков стал читать по складам, но, кроме пр�ша
зания крестьянину Пеньковс кой волости Фоме Фомину
явиться в семь часов пополудни сего ноября, дня,
такого-то года, не нашел ничего, хотя посмотрел и на
другую сторону и даже дол го и тщетно старался
разобрать хитрый росчерк у подписи письмоводи
теля.
72
Н. 3л атовратский
-
Пом илуй нас, грешных!- глубоко вздох нули
пеньковцы.
-
Смотри, братцы, часы-то бы как не проворонить.
Вишь, здес ь какие строгости - все строк и,- внушал
обстоятельный мужик. - Ты, Еремей, карауль смотри.
Почаще к хозяину-то понаведывайся. Да не зад рыхни,
спаси гос поди, как ни то грехом ; не ложись на лавку
то, а у стола присядь ... Да вот, вот бабка-то , может,
при глядит за тобой. А мы отдохнем пока.
-
Ну, братцы, чудеса здесь! - продолжал он, со
бираясь ложиться.- И ума теперь совсем решишься...
Не соображусь.. .
-
Да прежде-то разве не бывало? - спросили
другие.
-
Как не бывало!. .
Всяко бывало...
То-то вот и
пужаешься... Думается теперь, как-никак, а бес при
менно по трактирным делам.. .
Вишь, что горожане
чудят над нами.
-
Тьфу ты, господи ! - рассердился наконец всегда
смирный и покорный Еремей Горшо1с - Дал ись тебе,
Лука, эти трактиры. На всякое дело у ljeгo одно
решенье - трактир! Да неужто, кроме тра�пира, так
уж над нами и чудить некому? Не клином, чать,
окру га-то сошлась. .. И опять, разве Фомушка был
хоша раз в трактире?
-
Так, так ... Совсем оглупел, братцы! Простите,
признался благодушно Лука Трофимыч, зевая и I{рестя
рот.
Смерклось. Зазвонили 1' ве черням. Дежурный Ере
мей Горшок, все время дремавший за столом и то и
дело просыпавшийся и бегавший на хозяйскую поло
вину справляться о времени, перебудил пеньковцев.
Встал и Фомушка. Спросили его товар ищи, не знает
ли он, зачем его вызывают.
-
Господь знает, милые, - отвечал он. - Какой бы
уж грех от старика мог быть? Только что разве вот
в округе с барином од ним говорил - с крестом был
тот барин... Та к он же меня обидел . А бол ьше греха
за собой не припомню.
Крестьяне -п р исяж ные
73
Повздыхали присяжные и стали понемногу сби
раться «на приглашен ие)).
Собрался кое-как и Фомушка, окутав, по настоянию
«беглой бабочки)), все лицо, голову и шею, которые
у неr о горел и, платком.
-
Не след бы старичку ходить.. . Ох, не след бы !
тол ковала она. - Трудно будет старичку перенести !
Когда пеньковцы выходили на Московскую ул ицу,
заметили они сквозь сумерки чью-то подвигавшуюся
к ним темную фигуру в картузе, шедшую неровным,
торопливым шагом, постоянно сбиваясь с протоптан
ной по снегу дорожки в лежавшие по бокам сугробы;
те мная фигура изредка размахивала руками и, ве
роятно, вела таинстве нны е разговоры сама с собой;
вообще она сильно смахивала на подпившего человека.
Фигура в картузе прошла было, не замечая пень
новцев, мимо, но они, всмотревшись, окрикнули:
-
Пётра!.. Ты это?
Фигура в картузе остановилась и в недоумении,
как впросонках, не понимая ничего, смот рела на них.
-
Чего ты опешил? Воротись: идти нам нужно
все м. Объявиться приказ в ы шел.
-
Куда? - спросил Недоуздок, б ы стро подходя к
ним: это был действительно оп.
В контору приказано. Вот Фомушку требовают
11 нас всех с ним.
-
А-а! Па-анимаю.. . - заговорил Недоуздоl\ про
себя.- Учить, значит...
-
С шабринскими, что ли, угостился? - спросил
недовольно наблюда вший за ним Лука Трофимы ч.
Не след бы ...
И без угощеньев ихних беда на тебя из
за каждого угла налетает.
Недоуздок счел ненужны м отвечать и доказы вать
неос новательность павшего на него подоз рения: он
знал, что бы л почти пьян, но только не от вина. Он
присоеди нился к товарищам и снова погрузился в
разрешение каких-то таинственных вопросов.
В канцеля рии полувоен ного ведометва долго сидел и
пеньковцы по скамьям передней, взды хали и смотрели,
74
Н. Златовратский
как солдаты курили махорку и играли у ночника
в три листика.
Часа через полтора пришел высокий, толстый, ба
кастый господин, в полуформенной одежде. Сверкнув
глазами на пеньковцев из-под фуражки, он, не сни
мая ее и бросив с плеч на руки подскочившим солда
там шинель, прошел быстро в дальние комнаты.
Минут через десять раздался по комнатам пове
лител ьн ый и несколько охриплый окрик:
-
Фома Фомин! Здесь?
-
Здесь! Фома Фо мин, который? - засуетились
солдаты.
-
Сюда! - крикнул опять голос.
Солдат повел Фомушку через неосвещенные ком
наты на голос. Фомушку била лихорадка, но не от
боязни, а от развившейся болезни.
Дверь за ним затворилась, и все смолкло.
-
Пеньковцев! Сюда!- раздался опять голос.
Тот же солдат ввел пеньковцев в комнату, где
сидел перед столом, покрытым клеенкой, разбросан
ными бумагами, шнуровыми книгами, с медною лам
пой с тус клым абажуром, полуформенный гос подин,
погрузившись внимательно в чтение каких-то листов.
В стороне стоял Фомушка. Пеньf(овцы боязливо и бегло
взглянули на него: лицо его было красно и лихорадочно
пылало. губы дрожали.
-
Вы кто?- сверкнул на них взглядом, на секунду
подн яв от бумаги голову. полуформенный господи н.
-
l\рестья не, ваше бл-дие.
-
То-то . Мужики?
-
Так точ но- с.
Я вас спрашиваю: мужики?
Они самые будем-с,- упавшим голосом ответил
Лука.
И больше ничего?
Мужики молчали.
-
Ничего больше?- тоном выше переспросил по-
луформенный господин.
-
Так точно-с ... То ись."
-
Без всяких «ТО ись» !
Помолчали.
-
И вы это звание свое помните хорошо?
Кре стьяне- п р исяжные
Довол ьно хорошо, ваше бл-дие.
Плохо, я говорю.
То ись... Ежели... Ваше бл-дие.
75
Без <( то ись» ! (Тоны повышаются crescendo. )
Плохо, говорю я.
Пеныювцы замолчали.
-
Если вы забудете, кто вы и что вы (взор полу
формен ного господина молнией проносится по пень
ковцам ), тогда... Это что значит? - вдруг прерывает
он себя, обращаясь к Недоуздку. - Что это значит?
Я тебя спрашиваю! (Указательный палец допраши
вающего начинает внушительно тыкать по направле
нию ко рту Недоуздка, у которого в углах губ начи
нается какая-то игра.)
-
Не могу знать, - отвечал Недоуздок и стыдл иво
утер широкою ладонью усы и бороду.
-
Ты не утирай, не торопись, братец... Что это
у тебя выражает?.. А? Он всегда так смеется?
спросил быстро пеньковцев бакастый господин.
Пеньковцы посмотрели на Недоуздка.
-
Не примечали, ваше бл-дие.
-
Скажите, какой смешливый\.. А?..
братец!..
Сма-атри!.. Как прозываешься?
вающий берет карандаш.)
-
Недоуздо к.
-
Узду пора! .. Сл ышишь?
Сма-атри,
(Допраши-
Полуформенный господин что-то бегло начал пи
сать.
-
Если вы забудете, кто вы и что вы,- проговорил
он после небольшого молчания, растягивая слова,
так вот он вам скажет, - он показал на Фомушку.
Ты передай им,- прибавил он ему. - Ступайте!
Пеньковцы вышли. Молча и медленно подвигались
они к квартире. К Фомушке, однако, не навязывались
с ра сспросами, оттого ли, что щадили болевшего това
рища, или оттого , что очень хорошо знали, в чем со
стоял и бы его ответы.
-
Пётра, - проговорил Фомушка,- ослаб я. Под-
веди меня.
Недоуздок взял его под руку.
-
Ты не бойся, Фомушка... Ничего! - успо1<а ивал
он его.
76
Н. Зл а товратски ii
-
Чего мне бояться? Гос подь с ними! Пущай учат,
коли любо.
-
Что за грех такой, Фомушка? .. И за что это нам
остраску задал и? Ась? - осторожно спросил Лука Тро
фи мыч.
-
Тот ... с крестом-то... толстый...
Губы Фомушки задрожали, застучали зубы ; лихо
радка опять забила и не дала договорить.
В квартире Фомушку приняла «беглая бабочка ».
-
Э-эх, старичка как ушибло!- ворчала она. -
Ушибло старичка совсем. Не нужно бы ходить, гово
рила я. Сбегайте-ка, родн ые, за водкой, натрем мы
его!- гово рила она, укладывая Фомушку на нары.
-
Братцы, тяжело мне!- простонал старик.
-
Что, Фомушка, велено тебе сказать-то нам? -
спросил опять Лука Трофимыч, как будто боясь,
чтобы он не испустил дух.
-
Пустите! Зачем кушак? И зачем вы кушаком
меня окручиваете? Только что сняли - и опять ку
шак...
Фом ушка забредил. Лука Трофимыч боязливо
отошел и перекрес тил ся.
Долго и угрюмо сидели присяжные в этот зимний
вечер в округе.
v
Фомушке становилось хуже ; идти ему в суд -
нечего было и ду мать. Хозяин начи нал сердиться и по
сылал в бол ьницу. «Беглая бабоч ка » неустанно ходила
за больным : спрыскивала его «святы ми цел еньями»,
привязывала к голове примочки из разведенного в
водке снега, подавала ему пить. Пеньковцы был и ей
рады, так как могли совершенно спокойно оставить
больного на ее попечении. Сами они пошли в суд.
Лука Трофимыч искоса и пристально наблюдал за Не
доуздком, который так необы чно вел себя, что, не будь
он на ногах, можно бы было принять его за бол ьного
одною с Фомушкой болезнью: он или задумчиво мол-
Кресть япе - п рисяж пые
77
чал, или говорил что-то про себя, отвечал невпопад
и несообразно совсем.
В суде народу было сегодня немного, только
«свои», суде йские. Приходили какие-то гос пода с ба
рынями, посмотрел и на вывешен ное у залы заседаний
расписание дел и, прочитав, что на сегодня назначено
к разбору дело о покушении на поджог малолетнего
крестьянина Петра Петрова, 16 лет, махнули рукой
и ушл и. Подсудимый был худой, с туп ым и равнодуш
ным взглядом мал ьчик лет пятнадцати; он так был
мал и сух, что казался еще моложе; белые волосы у
него острижены были в кружок и падали на лоб, он
не поправлял их; ушедшие глубоко в орбиты глаза
следил и одинаково равнодушно и за судьями в мунди
рах, и за мужиками-свидетелями, и за дремавшим и
клевавшим носом у двери залы сторожем, обяза нным
отпирать и запирать залу во время разбора дела. Он
даже очень долго и пристально всматривался в руж ье
стоявшего с ним рядом солдата и так был занят,
казалось, мыслью разузнать и превзойти всю хитрую
механику курка, что не од ин раз заставлял председа
тельствующего повторять вопросы. Отвечал он одно
сложно, беззвучно. Свидетели, пятеро его однодеревен
цев, из которых один был староста, другой сотски й,
постоянно выказывали желание отвечать за него, под
сказывали ему, вроде того : <( Петька, не трусь ты;
чего трусишь? Свои здесь! .. Говори: ваше, мол, высоко
благородие, виноват, мол, точно, ну, а при сем ... Ты,
родной, смелее» . А когда их председательствующий
останавли вал, они говорил и между собой: <(Глупыш
еще!.. Не разумеет ведь... Что на нем взять? »
Присяжные, в числе двенадцати человек, все были
крестьяне. Можно было предполагать, так как дело шло
о поджоге, что защитник отвел богатых собственников,
а прокурор, напротив, отвел тех из крес тьян, которые
казал ись на вид <( нехозяi!ными»; но как большин
ство из тридцати человек все-таки были крестьяне,
то состав исключительно и наполнился ими. Только
купеческий сын попал в запас, чем и остался очень
недоволен, так как дело было для него неинтересное,
а приходилось <( зря» быть внимател ьным. Из наших
знакомцев вошли в состав суда : Бычков, которого, по
78
Н . Златоврат ский
грамотности, выбрали в старшины, Луна Трофимыч
и один Еремей; прочие были незнаномы, и в число их
попал и мещанин. Недоуздон и другие пеньновцы не
пошли домой, а поместились на снамьях, назначенных
для публини. Пеньновцы тольно в нонце судебного
следствия догадались, что подсудимый мальчин был
сын «беглой бабочни », а именно при поназании одного
из свидетелей, сотсного, поймавшего его на месте прес
тупления, о «буйстве » и «необстоятельности » его отца,
от ноторого даже «женна должна в бегах состоять вот
уж пятый год...». Из речи пронурора и защитнина
узнали они, что мальчин судится второй раз, тан нак
решение первого состава присяжных почему-то было
кассировано защитнином, но почему именно - они ни
кан не могли понять, ибо дело насалось каной-то
хитрой юридичесной формы. Нашим присяжным, наза
лось, прият но было это случайное совпадение, и они
весело переглянулись с пеньновцами, сидевшими в
числе слушателей. Те тоже от ветили им наною-то ми
миной, деснать: «Вот он, бог-то! .. Т ы и гляди... Каж
дый день бабочна понапрасну в суд ходила, ждал а,
а ноне, ногда для богоугодного дела при мужине оста
лась, нан нарочно господь на нас и навел ... полосу-то».
Пеньновцам нравилось и то, что суд шел сноро, без
всяних «смущений». Пронурор и защитнин не «трави
лись». Медленно выплыли присяжные из совещатель
ной номнаты и тем же торжественным шагом, наким
обыкновенно идут в церкви к причастию, вышли перед
судейскую эстраду. Бычнов, до невозможности высоко
поднн в голос, прочитал оправдательный приговор.
Пеньковцы, сидевшие на скамьях зрителей, были уве
рены в этом приговоре, но все еще боял ись, что вот
вот председательствующий скажет : «Эх, вы! Разве так
судят здесь, по-мужицки?.. Разве мужицкий здесь
суд? » Когда же председател ьствующий поднялся и
объявил : «Подсудимый, вы свободны; можете идти
куда угодно», сердце у Еремея Горшка и Недоуздка
застучало. Посторонняя публика вышла. Мещанин тот
час же, нак ушли судьи, стремительно убежал «выжи
мать копейку» . Дело «освобождения невинного» совер
шилось просто. Нинаких восклицаний, восторгов.
Пеньковцы и свидетели подошли к Петюньне.
Крест ьяпе - пр ис яжпые
79
-
Ну вот, Петька, и молись за них теперь богу.
сказал и свидетели, показывая на присяжных,- им
скаж и спасибо.
-
Бога, малец, бога благодари!- откликнулись
присяжные.
-
Вот мы, брат, 1ш кие". так -то! - прибавил, улы
баясь, купеческий сын и тоже радовал ся, забыв, при
общем увлечении, что он нисколько в этом деле не
повинен, а сидел «в запасе ».
-
Ну, а теперь, Петька, в деревню с нами соби
райся. Опять заживем !
-
Я не пойду.
-
Да куда ж ты, глупый, пойдешь? Ведь так-то
и на поселенье сошл ют ...
Почему ж ты не пойдешь?
-
Отца боюсь.
-
Отца не бойся теперь! Теперь он сократиJiся.. .
Те перь кто ж ему над тобой власть даст? Теперь ты
по закону слободен !
-
Я птицу стрелять пойду.. . Ружье достану...
-
Ах ты, глуп ый!.. Вот он - малец, так малец и
есть .. .
А где у тебя, милый, мат ка-то?
Матка в бегах.
Вот и матку тебе разыщем мы,- сказали сви
детели.
-
Так, та к. Мы и еще тебя порадуе м: пойдем
с нами, мы тебе ее, матку-то, покажем!- говорили
присяжные.
-
А где она? Она дал еко.
-
Совсем близко. При нас она живет. Она за тебя
бога упросила. Та к вот все к матке и пойдем. Гос пода
кавалеры теперь уж тебя отпустят!
-
Нет, нел ьзя .. .
Мы его должны в тюрьму пред
ставить, - ответили солдаты.
-
Зачем еще ... али мало?
-
Мало. Пущай попрощается. Тоже в чужой
одежде нельзя. Назе нное сначала вороти.
Солдаты встряхнули ружьям и и, встав по обе им
сторонам мальчугана, приготовились идти.
-
Я не пойду! Пустите! Я убьюсь там,- прого
ворил «освобожде нный» и заплакал.
В это время подошли к нему кругленький адвокат
80
Н. Зл ато вратский
и судебный пристав. Заметив слезы, они рассмеялись.
-
Ты о чем плачешь? А?- спрашивает адвокат.
Недоволен мной, что я тебя освободил? А?. .
Ну, как
ты - не знаю, а я, брат, тобой доволен ... Что ваш «то
варищ» -то съел ? - обратился он к приставу. - Ведь я
говорил тогда, что кассация моя... Не хочет ли теперь
еще со мной потягаться?.. Я так и быть уж, ради эда
кого ту рнира, еще да ровою защитой пожерт вую... Ну,
о чем же ты плачешь? А? На вот на калач и ... Да меня
помни!- прибавил адвокат Петюньке и сунул ему в
руку рублевую бумажку.
Пеньковцы утеш ил и мальчугана и объяснили, где
ему найти их и матку, когда он совсем разделается
с тюрьмой. Затем все вышли. У трактира нагнал и
они двух купцов, сидевших «В публике ». Купцы по
вертывали ко входу и что-то сердито объяс нял и
третьему.
-
Конечно, это одна выходит зрятина, - говорил
один. - Какой к суду страх будет? Мы же тогда обви
нили, а теперь мужики верх взяли...
-
Суды совсем мужицкие. Мужик задолеет - бе
да !- заметил другой.
-
Конечно, беда!. .
Теперь, гос поди благослови,
первым делом они сейчас поджигал ьщиков оправды
ва ют! Да теперь поджигальщики для хозяйного чело
века хуже из всех! Разбойник сноснее! Им, голякам,
ничего! Они что? Од нопортошники, одно слово.. . Сго
рел шалаш у него в деревне - печали немного: взял
порты под мышку и посел ился у соседа ... А разве мы
при нашем имуществе можем это стерпеть?.. Судьи!
Судилась бы гольтяпа промеж собой по деревням как
знала.
-
Это тюс Нам с ними, мужиками, вовек не сой
тись. Им преступник жалостен, а нам - страшен.
Постой теперь! Теперь тол ько дворников да
собак позубастей заводи... Ха-ха -ха!..
Сумрачно, сыро и холодно в избе постоялого двора.
Скверная сальная свечка, вставленная в горл ышко
бутыл ки, воняет и едва светит каким-то красноватым
Крестьяне-присяжпые
81
светом. Фомушка лихорадочно мечется на нарах под
дырявым полушубком; пеньковцы, понадев дубленки,
или ежатся по углам, или бесцельно ходят с одного
места на другое. В заднем углу нар «беглая бабочка�
что-то копошится и шепчет около Петюн ьки, надевая
ему на шею какие-то гайташки с лада нками. Петюнька
сидит на лавке и, держа обе ими руками французский
хлеб, равнодушно жует и болтает ногами в бол ьшущих
валеных сапог ах. Недоуздок только что вернулся от
куда-то ; не сказав ни слова на недовольное ворчание
Луки Трофимыча, подозревавшего его посто янно в
сношении с Гарькиным и трактиром, он бросил в угол
нар, в головы армяк и растянулся, закинув руки за
голову; Лука Трофимыч чем-то недоволен и ворчит;
Еремей Горшок сидит на лавке, сложив на брюхе
руки, уткнув нос в бороду и покачивая головой, не то
дремлет, не то думает о чем-то с закрытыми глазами.
Бычков сидит у стола и соскабл и вает с него ногтем
сальные лепешки. Види мо, все недовол ьны чем-то,
всем не по себе. Так бывает всегда после неполной
радости, нарушенного удовольствия, обманутого ожи
дания или же когда грубая, неуклюжая пошлость ни
с того ни с сего ворвется к человеку в особенно высо
кие минуты душевного настроения и бессовестно обо
рвет высокую струну чувства, начинавшую звучать в
душе.
l\ai\ будто впросонках слы шит Недоуздок, что
пришли однодере венцы «беглой бабочки», староста,
сотский и два крестьянина - народ по одежде, видно,
бедный.
-
Садитесь - гости будете!- приглашали пень
ковцы , отодвигая от лавки стол. - Вот у нас хором ы-то
какие, простор, да тол ку мал о... Надули нас ловко.
Тогда с вьюги-то показалос ь знатно тепло... Ну, а
те перь господс ка я-то печка нс очень мужиков нежит!
-
А мы вас насилу разыскали. Город. Народу
всякого много.
Гости уселись по лавкам и стали говорить тихо,
заметив метавшегося в лихорадке Фомушку.
Болеет? - спросили они.
Забол ел . Вьюга по дороге-то настигла.
Вы в бол ьницу.
82
Н. Здатовратский
-
Не желает. Погодите, просит, может, еще не
смерть мне.. . Думает: что завтра.
-
Ну, а мы, Петька, за сапогами, брат, пришл и.
говорил сотский Петюньке. - Скидавай сапоги-то . Что
делать? У меня у самого одни они надежа. В кожаных
то по теперешнему времени недалеко напляшешь до
деревни, да и те худые.. .
Разом с беспалыми ногами
домой придешь. А ты вот получай свои узоры-то:
в целости из тюрьм ы выдали! - прибавил сотский, кла
дя на лавку растрепанные лаптишки.
-
Стало, он в твоих сапогах-то? То-то больно уж
вел ики.
-
В моих. Чего! Пришел в острог-то, а ему и
выйти не в чем; девять месяцев тому взяли его в шу
гайчике да лаптишках - они и есть только. А шап
ка? - спрашиваю. А шапки, говорят, и совсем не зна
чится. Ну, сходил на фатеру, принес вот ему валенки
да шапку дойти до матери.
Стукнули о пол сапоги ,- Петюнька освободил из
них свои худые, маленькие ноги.
-
Вот так-то, - говорил сотский, - а ты богат те
перь. Вишь, какую кредитку тебе дал аблакат-то на
калачи ! И на сапоги изойдет.
Слышит Недоуздок, как после того заговорил что
то Фомушка и заметался.
-
Старуха, - тихо выговаривает он, - подь-ка ты
сюды ...
Вот подыми-ка ты меня немного ... Ну, так,
та к! Расстегни-ка грудь-то! Вот здесь... Ах, руки-то
дрожат! ..
На-ко вот, купи ребенку сапожнишки-то!
Ох, дело-то студе ное... Долго ли до беды ...
Аунас
какие ведь вьюги-то!
Слышно, «беглая бабочка» всхл ипывает и уговари
вает Фомушку.
-
Э-эх ...
Зачем тол ько руки мне связали? Руки
зачем? - начинает опять бредить Фомушка.- Лес ни
чок, лесничок, Федосеюшко, развяжи кушак-то, род
ной.. .
Все молчат и боязливо слушают. Некоторые крес
тятся. «Беглая бабочка » спрыскивает Фомушку святою
водой.
Немного погодя Фомушка успокоился. Стал и опять
разговаривать.
Крес rьяне-при сяж пые
-
Говорят, здесь обчество есть: помогает тем, ко
торых освободят.
-
Говорят, что есть. Ну, тол ько хлопоты . Боятся
они мужику деньги на рукu выдать: пропьет, вишь!
Так пойдут у них тут сначала справки от обчества,
потом когда-то пришлют в волость. А из волости когда
еще выдадут; и то с вычетом . . .
Рубля три, может, и
останется. На руки не дадут: это и говорить нечего.. .
А ведь есть-то теперь нужно... Вот и босиком-то тоже
зимой не больно на ходишься!
-
Хорошо, кабы выдали. Вот и нам, может, что
нибудь перепало бы,- за мечают свидетели. - Два раза
гоняли. А мы· люди небогатые. Прожились тоже.
-
А пом ногу выдают?
-
Нет, совсем стали помалу...
Говорят, присяж-
ные-крестьяне больно много голяков стали освобож
дать. Эдак, слышь, не годится. Денег не напасешься!
Опять бредит Фомушка. Невесело, вяло идет разго
вор про бедность, горе, несчастье. Кто-то опять заводит
разговор с Петюнькой, чтоб повеселить компан ию:
-
Ну, Петька, рад, что домой пойдешь?
-
Нет. Я не пойду,- отвечал Петька, грызя сухие
баранки, которые сует ему в руку и за пазуху матка,
тихо нашептывая: «Жуй, кровный, жуй со христом!
Вишь, тельцо-то с тебя все посошло».
В лес пойдешь? А? Птицу стрелять?
В лес пойду...
И мамку возьму...
А мамку зачем?
Отец убьет... Жалко...
Мы отцу теперь не дадим бить.
Петюпька замол чал.
-
А зачем раньше давали? - спросил он.- Все
одно и теперь...
-
Те перь мы его в холодную запрем.
-
Из холодной он опять придет. А мы лучше
с мамкой совсем уйдем.
•
-
Вам нельзя. Земля за вами. Мы и пашпортов
не дади м.
Я в бега уйду.
-
А чем жить будешь?
-
Господи, помилуй нас, грешных,- прошептал
Еремей Горшок, горячо молясь на сон грядущий.
84
Н. Злато в ратск ий
Глава третья
СТОЛКНОВЕНИЯ В ОКРУГЕ
И ПОСЛЕДОВАВШИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
1
Во что разыгралась метелица
В предшествовавшую ночь, когда Недоуздок безы
сходно путался в неразрешимых противоречиях «су
дейского положения» и Еремей Горшок склонял к
полу пред образом свою лысую голову, в эту пору на
другой половине происходила такая сцена. Всю ночь
дворник то ложился в постель, то сползал с нее, то
зажигал свечу, бос иком подходил к двери присяжных
и чутко вслушивал ся, то будил жену.
Стефан ида, а Стефанида! - говорил он, подтал-
кивая ее в бок.
Ну! - откликалась впросонках супруга.
Оторо пь меня бе рет, дура !
Да побо ишься ли ты бога, Савелий Филиппыч,
ни одной ты мне ночи спокою не даеш ь!
-
Эка глупая,- удивлялся дворник,- хозяин му
чается, а она спокой! . . И как зто у тебя язык повер
нулся сказать! .. Дура ты, дура ! .. Вставай, богу молись!
Едва стало светать, как Савелий уже явился на
половину присяж ных.
-
Почте нные, почтенные!- покрикивал он в две
рях, боязливо поглядывая в угол , где лежал под полу
шубком Фо мушка.- Эй, господа присяжные!
Присяжные стал и подыматься: сперва показалось
им было, что не проспал и ли он и суд, так как некото
рым из них уже во сне виделось, как их штрафовали
за неявку, но потом удивились, к чему их так рано
будит хозяин, так как припомнили, что суда на сегод
ня, по случаю праздника, не назначено, и еще вчера
располагали пос пать подольше.
-
Чего требуется? - отоз вал ись они.
Но в зто время полушубок на Фомушке задви
гал ся, и Фомушка стал медленно подниматься, опи
раясь на сухощавые руки.
Крестьяне-присяж11ые
-g5
Почтенный дворник задрожал и, быстро захлопнув
две рь, ушел к жен е.
Дело было в том, что почте нный гражда нин, содер
жател ь постоялого двора, в котором судьба указала
ют иться нашим присяжн ым, стал с некоторого вре
мени бояться покойников. И чем старше и степеннее
он дел ался, чем полнее росло его довоJi ьство, чем
бJiиже настигал он вожделен ный идеал мирного ме
ща нского жития, тем эта стра нная бол езнь одоJiевала
его все более. И чего тоJi ько супруга его не деJiала: и
отчитывала его, и свечи в соборе ставила, и моJiебны
служ ила, - ничего не помогало. На беду, двор их стояJI
на пути к кладбищу, и хозя ину каждый день суждено
было следить за отправля ющимися в лучший мир
гражданами. Почтенный дворник перебрался было с
супругой в зад ние апартаменты, но мирные тени опо
чивших горожан не оставляли тревожить и здесь по
ночам чутк ий сон его. Много тол ков, по обык новению,
ходило по этому поводу среди сл ободских обитателей,
вообще любителей отыскивать причины тон ких пси
хических боJiез ней, извес тных у них под общим соби
рательным именем «нечисти» ИJIИ просто «чертов
щины». Рассказывали, что это началось с дворником
с тех пор, как в бытность его присяжным заседателем,
в первую по открытии новых судов сессию, случиJiось
что-то не совсем чистое: говорил и, будто он зап родал
свой голос; рассказывали также, что ночью около его
до ма нашли среди дороги за мерзшего, видимо в пьяном
виде, свидетеля, который, как все знали, остановился
дня за два пред тем на его постоялом дворе, и пр. и пр.
Но так как психиатрические исследования обывателей
должны быть принимаемы крайне осторожно, то мы и
оставим воп рос «чертовщины» открытым и перейдем
к изложению бол ее достоверных наблюден ий. Заметим
тол ько, что с тех пор как слег Фомушка, почтенным
дворником совсем «О н обладал », как по секрету
сообщала своим приятельницам его супруга.
Присяжные еще почесывались, сидя на облежанных
местах, и вздрагивали от пронизыва ющего холода и
сырости , 1шк вошла к ним жена дворника.
-
Почтенные, - заговорила она,- уважьте нас,
уберите своего старичка.
86
Н. Златов ра тский
-
Что вам старичок, чего он, старичок, мешает?
вступилась «беглая бабочка» из своего угла, то роп
ливо подправляя под синий повойник выбившиеся
седые косич1ш. - Чем он вашему благополучию попе
рек встал ?
-
Ну, об нашем благополучии тебе говорить не
подобает, сударка.. .
А я тебе вот что скажу: и тебе
хозяин приказал убраться.. .
Живешь ты без ш�аты,
поселилась без приказу, того гляди умрешь - ишь вы
какие с мальчонком-то и теперь точно мощи! А здесь
город... Да и понятия тоже насчет смерти у нас дру
гие...
-
Не трожь ее... Мы заплатим,- сказал Лука Тро
фимыч.
-
Что нам плата ! Мы не из-за одной платы жи
вем... Мы не мужики. .. У нас и другая какая причина
найдется, чтоб за свой покой постоять. Вот за вашего
старичка мы и от платы от всякой откажемся...
Нам,
может, тысяч не надо, только чтобы покой был .. . За
тихий сон мы всем пожертвуем... Мы городс кие.. .
-
Что я вам сдел ал? Э-эх, люд и!- отозвался Фо
мушка.
-
Ничего ты нам не сделал... Тол ько покою ли
шил...
Мы своим покоем дорожим.. . А потому в бол ь
ницу ляг ... В своем доме покойников не можем допус
тить, чтоб сна они нас решили...
-
Да какой он покойник?.. С чего ты?.. Вон ему
ноне полегче, и ночь спал спокойнее... Чего вы мужи
ков-то заживо боитесь?..
Ведь тебе ноне полегчало,
Фом ушка? - спросили пеньковцы.
l\ак не легче? Известно, легче. . . А ежели в боль
ницу, так тут и смерть моя!
-
Чего не покойник? Совсем покойник! - уверяла
дворничиха. - Хозяин мой уж ежели скажет, так вер
но ... Дня за три уж он об этом извещен бывает .. .
-
Кто ж его извещает? - спросил Недоуздок.
-
Ну, ты над этим зубы-то не скаль. ..
Мужик -
так мужик и есть неверующий.. .
Правда говорится:
гром не грянет - мужик лба не перекрестит... А вот
теперь присяжный ты, так после и увидишь, что это
значит...
Вам еще неиз вестно, каково по благородным
должностям состоять...
Крестьяие -п рисяжные
87
-
А присяжные-то тут при чем ?
--
А та к: измотает душу-то ... Да и детям-то своим
закажешь. Да и жену-то с ума сведешь...
-
Н-ну! Настращены же вы, купцы!
-
А я вот сказываю, чтоб ноне вы своего ста рика
убрали. Без греха. . .
Мы вам и лошадь приготовим...
А коли нет, так все выбирайтесь подобру-поздорову .. .
А тихий сон мне всех вас милее...
-
Дай ты мне, милая, хоша денек отсрочки .. .
Может, господь допустит, послужу завтра великому
делу! - мол ил Фомушка, в душе которого едва замет
ное облегчение болезни вызвало вновь неудержимое
жела ние «постоять за невол ьный грех человеческий
пред царем и законом » и тем заверш ить дело своеi1
жизни. Ему еще вчера снилось, как кто-то, неспо -
знаемый, приходил к нему и шептал : «Заключен
ного в те мнице посети, страждущего успокой, жажду
щего напой, за обличенного постой » ...
Может быть,
это дол етали до его слуха слова дл инной и чепюй мо
литвы «беглой бабочки », которая, ложась вчера спать,
перебирала на сон грядущий все статьи того кодекса
отношений к несчастным, который создал себе народ
под гнетом тяжелых веков. Но все равно, та к или
иначе это было, только Фомушке после того снилось,
что он в суде, что стоит перед налоем с Евангелием
и истово выговаривает: «Нет, не виновен !.. Господь
с тобой!..
Молись за меня!» И на этом выражении все
прощения он проснулся и почувствовал. что ему как
будто легче, как будто спал с него тяжкий кошмар
горячечных виден ий.
-
А ты полицией припугни!.. Чего тут еще кани
тель тянуть? Мы свой покой должны охранять!
раздалось за дверью.
-
Опять они!- вскрикнул Фомушка, устремив
свои серые, лихорадочно светящиеся глаза на дверь.
Они! ..
Вот я их вижу... Вот толстый... И с крестом.. .
Вот и этот ... Зачем вы меня связываете? Зачем не до
пускаете ? .. Милые, да разве я ...
-
Старичок, старичок! .. Смерть твоя тут пришла...
Молись, что с твоим глупым ра зумом бог тебя от греха
от вел ...
-
Опять! Слышу, слышу... Ум вам нужен, а душа
88
Н . Златовратский
не нужна... Божью грозу вы своим умом отвести
хотите? ..
Руку господню заде ржать?
-
Господи!.. Отходит, отходит!- крикнула в стра
хе дворничиха, крестя себя широкими размахами.
Что нам будет делать? .. Почтенные, прибирайте скорее
его...
В эту минуту дверь отворилась, и дворник высунул
в нее голову.
-
Что ж это? ..
Доколе же ты будешь сказки-то
сказывать? - выпрямившись, загремел дворник. - Али
я в своем дому не хозяин?.. Али я дурак, что вы надо
мной издеваетесь? - гремел он сильнее, почуяв, что
в слове любви нет места «ужасному за клятию».
-
Н-ну, теперь вези меня... - прервал его Фо-
мушка. - Погодь одну минутку... Вот, братцы, здесь.. .
возьм ите побере гите.. .
А умру - так... этому горю...
на сапожишки.. .
Фомушка снял с своей шеи кошель и подал его
Луке.
-
Ну, снаряжайтесь... Пойдем умирать! .. Помоги
натянуть полушубок-то .. .
Дворник хотел что-то еще прогреметь, но в комнату
вошел околоточ ный надзиратель. и он быстро изогнул
ся в его сторону.
-
Ваше бл-родие ! .. Сам бог вас посылает. Сделайте
милость, - заговорил дворник,- моей мочи больше
нет ... В своем дому по1юя не имею...
-
В чем дело?
-
А вот господа крестьяне заразу распростра-
няют ... Помилуйте, у нас тоже заведение, место вход
ное... Сделайте милость! .. А уж мы вам .. . Жена!.. Что
глаза-то пялишь? Живо - закусоч1\у господину при-
ставу. . . Самоварчик приставу .. .
Самоварчик там, гра-
финчик, грибов, белорыбочки...
-
А кто здесь без паспорту проживает? - спросил
полицейский.- Сл ух идет, что появилась ка!\ая-то
женщина, называющая себя «беглой » ...
-
Беглая? .. Я, ваше благородие, беглая, - отозва
лась «беглая бабоч!\а » и, хитро встав перед полицей
ским, ПО!\ ЛОНИЛась ему в пояс.
Ты по церквам ходишь?
Хожу-с ... Богу моему ежечасно служу...
Крестъ япе-присяжпые
А в суде толкалась каждый день?
И по судам ходила, ваше благородие.
Собирайся... Тебя подозревают в покраже
89
поло-
вой щетки и калош у швейцара суда и чайника с освя
щенною водой из соборной трапезы... Не видал ли кто
из вас у нее этих вещей?
-
Не примечали,- сказал Лука Трофимыч, - точ
но что водица эта самая церковная была у нее. Ста
ричка она нашего пол ьзовала.. .
-
Возьм ите ее, --
сказал околоточный солдатам.
-
Извольте, ваше благородие... Я сама пойду.-
смиренно проговорила «беглая бабочка» ,- потому я
против заступницы ничего не могу... Угодно ей на
меня еще испытание наложить, я смиряюсь, за грех
свой.. .
Сказано: за грех твой кровь твоя прольется.
И «беглая бабочка)> спокойно начала укладываться
в своем ранце. Проснувшийся Петюнька сначала гля
дел, ничего не понимая, широко открытыми глазами
на полицейских, но когда од ин из них подошел к ним
и крикнул: «Нечего прятать: все равно осмотр бу
дет)> , - Петюнька заплакал.
-
Мамка, зачем нас опять в острог? Не пойду я...
Убейте меня... Убеж им в лес, мамка ...
-
Не плачь, кровный... Не плачь... Это я уж теперь
пойду... Ты уж отсидел свой черед ... Теперь, кровный,
тебе череда богу служ ить, мне терпеть... Тю-> сказано.. .
Мамка! А я куда?
-
:К богу, милый, ступай . . . :К богу...
-
Чего?- спросил пристав. - Да кстати, не здесь
ли Фома Фомин проживает? - обратился он к пень
ковцам.
-
Здесь-с.
-
По заявлению окружного суда требуется осви-
детельствовать его болезненное состояние через док
тора земской бол ьницы ... Фома Фомин, собирайся!
-
Я-то? Я готов.. . Да зачем вы бабочку тревожите?
А? Али вконец ее, исстрадалую...
-
Ты кто такой ?- спросил полицейский.
-
Я?.. Прися жный я, судья, - твердо выговорил
Фо мушка, даже с тем храбрым упорством, с каким
иногда старики заявляют свои права на учас ти е в жиз
ни, в которой их песня спета .
90
Н. Златовратский
-
А вот сначала мы освидетельствуем...
Нетлиу
тебя чего- нибудь там,- повертел пристав пальцем око
ло лба. - Собирайся!
-
Готов я ... Ведите! - порешил Фомушка, как буд
то сбросив со счетов жизни последнюю кость.
-
Ну, и прекрасно, - похвалил пристав.
11
Городс кие сцен ы
В первый еще раз с начала зимы, утром нынешнего
дня, солнце выглянуло из-за туч над городом и рас
сыпало цел ые снопы лучей и на бел ые, словно га
гачьим пухом, ПО!\ рытые мягким снегом 1< ровли домов,
и на тротуары ул иц, по которым кое-где был и протоп
таны ран ними пешеходами узкие тропки. День глянул
весело; от бес1<онечно разнообразной игры света в
снежных кристаллах приятно щекотало глаза, снег
лежал так легко и мягко, что, казалось, достаточно
было одного едва заметного дуновения, чтобы он вдруг
поднялся с кры ш к небу и там рассыпался в безбреж
ном воздушном пространстве. Легкий мороз подрумя
нивал щеки и, пробиваясь сквозь т1<а нь к телу, бодрее
гнал кровь в жилах, чутче и напряженнее делал
нервы. В та1<ой де нь тяжелая тос ка овладевает серд
ца ми тех, 1<ого злая судьба приковывает к узкому,
ду шному пространству, закл ючен ному в четырех сте
нах, и тысячи та ких сердец в эту минуту мучительно
молят о свободе, о возду хе, стонут о жизни, о счастии".
Пень1<овцы, ничего не привыкшие делать в оди
ночку, вся1<ое дело решал и скопом; так и в это утро,
проводив всею артел ью Фомушку в больницу, поме
щ::шшуюся за городом, медленно шли все они обратно,
за!\инув руюr за спины, расп ахнув широкие полы раз
летаев, из-под которых виднелись красные кушаки,
и уставив вниз бороды .
-
Эко день-то какой - благодать! - сказал Бычков,
любуясь на ярко блестевшие от солнца свои кувшин
ные купецкие сапоги.
-
Кабы в такой день привел бог путину нас спра-
Крестьяне-пр исяжные
9t
вить, може, и Фомушка был бы цел,- заметил Ере
мей Горшок. - А то вот и запрятали в духоту, смрад...
Какое здоровье ! .. А как он просил: здоров, говорит,
я . . . Я, говорит, при этом солнышк е-то оживу...
-
А завтра, может, и еще кого запрячем,- в раз
ду мье говорил Недоуздок и потом, оглянув всех, усмех
нулся.
Кого? - спросил Лука Трофимыч.
-
I\ому тоже солны шко мило...
-
Ты всегда, что ворона, непутное пророчишь. -
отоз вался с неудовол ьствием Лука Трофимыч, вообще
имевший какой-то суеверный страх ко всяки м «не
путным словам », которые порождали в нем разные
<m редчувствия».
Пеньковцы повернули к базарной площади. Базар
был сегодня небол ьшой. Несколько возов виднелось
кое-где ; с полсотни мужиков что-то горланили у ка
баков, и кабацкие двери постоянно визжали, то и дело
отворяясь. Мужики выходили и входили в них, с за
ломленным и на затылок шапками, с рукавицами под
мышкой; у всех широкие ладони был и распросте рты ;
на ладонях лежали медные пятаки, которые они дел и
кат но пересчитывали и поворачивал и корявыми ногтя
ми. Бабы, стоя около них и боязно поглядывая на эти
расп ростертые ладони, с трепетом следили за выраже
нием мужицких лиц, стараясь уловить витавшую на
них мысль... Но выражение мужицких лиц было не
проницаемо, как у сфинксов, и не было возможности
уследить тот момент, когда «хозяева », утомленные
долгими расчислениями и соображениями, вдруг быст
ро складывали распростертые ладони, опускали ру
ки - и медяки пропадали от глаз жен в широких
карманах, а мужья внезапно устремлялись к кабакам.
Тут уж начиналась борьба. Бабы старал ись удержать
хозяев за полы и рукава полушубков, разжалобить
какими-то крикливыми нотами и напоминаниями. Но
хозяйские ноги неуклонно шествовал и к вожделенной
цел и. Такие тол пы то та м, то здесь рассыпались по
площад и, впол не поглощенные интересами «купли
продажи » и возможностью добыть малую копейку ба
рыша для получения «хоть какого ни то для души
удовол ьствия» .. .
Пеньковцам понравилось на базаре.
92
Н . 3J1атоврuтс1шй
Пред ними проходили знакомые картины родстве нной
жизни. Они переходили от воза к возу, прислушива
лись к торгам, к громкому похлопыванию широких
ладоней; приценялись к муке, крупе, мясу, делал и
свои закл ючения. Они совсем увлекл ись эт ими инте
ресами. Даже мысль о «суде йском положении » совсем
вышла из головы пеньковцев.
Но в это время кто-то вдруг кри1шул из толпы:
«Везут! Везут! .. » Все обратились по направлению, на
которое указывал палец одного из обозников. Пень
ковцы тоже приостановились и стали всматриваться:
из переулка, примыкавшего к то ргово й площади, мед
ленно двигалась какая-то процессия, похожая на по
хоронную. Он а направлялась к какому-то черному по
мосту, высившемуся на середине площади, с торчав
шим одиноко столбом.
-
Братцы! Эшахвот! - крикнули в тол пе, и вся
она устремилась к помосту.
Из прилегающих улиц, домов и лавок бежали при
казч ики, купцы, сидел ьцы, кухарки и лакеи, с кулеч
ками, из которых выглядывали мерзлые лапы всякой
живности. Покорные общему инстинкту тол пы, как
то совершенно невол ьно, торопливым шагом пос пе
шили за нею и пеньковцы . Многие из них в былые
времена бывали свидетелями таких позорищ, I>огда им
случалось посещать округу. А что это был и за позо
рища, то им напоминали о них их «железные » нервы,
кото рые на много лет сохранили в себе следы впечат
лен ий. ..
Вероятная жажда повторения подобных же
ощущений невольно влекла их и теперь вслед за тол
пой. Толпа уже собралась вкруг помоста, а поезд еще
продолжал подвигаться: две клячонки, едва двигавшие
разбитыми ногами, казалось, не тянул и черные дрог н,
а сами подталкивались вперед огром ным дышлом, ко
то рое, мотаясь то в ту, то в другую сторону, увлекало
их за собой; сгорбившийся старый воз ница в дыря
вом полушубке и в шляпе из собачьей шкуры с под
нятыми вверх ушами дергал не истово вожжами, махал
дли нным промерзш им и обледенелым кнутом и вообще
та�\ усердно поощрял своих кляч, что от них валил
пар. Тем не менее поезд ни на шаг не подвигался
скорее: ни клячи, ни воз ница не могли сократить
Крестьяне-присяжные
93
минут ожидания нет ерпеливого чиновника в треугол
ке, махавшего бел ым носовым платком. Дроги, на лет
нем ходу, увязали в снегу, купались в ухабах, а за
мерзш ие колеса не вертеш1сь. Этапные солдаты руга
лись и грозились с возн ицей, то перегоняя, то оста
навл иваясь поджидать сл ишком уж торжественно
подъез жавший экипаж. Все это время тол па подсмеи
валась над молодым «мундирным» человеком, одетым
«налегке » и яростно бегавшим по помосту с портфе
лем под мышкой.
Слы шался говор:
Каторж ный?
К каторге приписан.
А кто та кой?
Убивец.
Из здешних?
Нет, дальн ий... Из артельн ых... С чугунки...
На чугунке работала артел ь-то...
С чего ж это?
-
Разно бол тают ...
-
Знамо, не от добра...
Наконец поезд приблизился пастолыю, что можно
было рассмотреть сидевшего на дрогах. Толпа сотнями
глаз уставилась на обвиненного: это был молодой, не
особе нно здоровый мужик; лицо худое, вес новатое;
жиденькая бородка красиво обрамляла лицо; глаза
полузакрыты; голова на�ш онена. При каждом ухабе,
при каждом тол чке он всем корпусом покачивался
вместе с дрогами, как будто мускул ы у него был и рас
слаблены. За дрогами шл и, спотыка ясь, две крестьянки
с узел кам и: одна старая, другая молодая. Поезд заклю
чал хромой, дряхлый старик с жиде нькой седой бород
кой; он торопливо ковыл ял, что-то бормоча себе под
нос, и широко раз махивал искалеченною ногой и тол
стою палкой, на которую упирался. Недоуздок весь
был внимание; он не мог оторвать глаз от преступ
ника, и чем ближе подвигались дроги, тем яснее ощу
щал он какое-то незнакомое ему прежде волнение:
он не мог понять, отчего это с ним. Ему припомни
лось, что он то же самое видел лет пятнадцать тому
назад; но тогда была «кобыла», тогда он сам был мал...
Недоуздок невольно бросил взгляд на помост: на нем
94
Н. Златовратс кий
«кобыл ы» не было. Между тем, пока сходил с дрог
преступник, пока молча делал ись приготовления на
помосте, кучка любопытствующих обступила хромого
старика и двух женщин.
Сродственники будете? - спрашивали их.
Родн ые... Сын будет.
Ай-ай-ай! Горе какое! Что же это с ним у вас?
Божье дело ! Божье дело !- проговорил старик
в изнеможении, обе ими руками упираясь на костыль
и низко опустив голову. Он тяжело вздохнул раз,
другой и остался неподвижен: казалось, натрудив
шиеся члены застыл и.
-
Старик, а старик! Дяденька! Скажешь, что ль?
приставала к нему какая-то бойкая торговка.
-
Оставьте его! Чего пристали?.. Видите, чай, тут
горе замерло! - сказал кто -то .
Пеньковцы обернулись к старику: он стоял не
подвижно, и тол ыю костыль подрагивал у него в ру
ках.
Но бойкая торговка не унималась. Она допраши
вала крестьянок. :Нрестьянки плакали и робели пред
толпой.
-
А ты не бойся, рассказывай.. .
Нам ведь что!..
Нам только что из любоп ытства! - поощряли любо
пытные то рговки.
-
Недоимошники мы, - начала несмело старуха,
а у нас недоимошники все от мира в работу сдаются
арте льщикам.. .
Артельщики за них подати внесут,
а они к ним в работу, в правленьи, приписываются.
Хошь не хошь - идешь... Артельщики их на чугунки
справляют .. . На пристани.. . Так случилось, что нашего
что ни год - к одному артельщику приписывали...
Говорили мы волостному: «Ослобоните хошь годок,
домом не справимся». А у него дет ки пошли. .. Жена
молодайка...
Ну, одначе, угнали... На чугунке они
землю рыли... Осень стояла бедовая.. . По коJ1ени вода,
в сараях - холод... Хворь пошла. ..
Наш и подговорил
артель убежать. ...
Прослышал он к тому, что артель-
щик похвалялся его молодай ку смутить... Ну, бежали . . .
Тут их вскорости поймали, на место опять вернули...
Две недел и их запертыми держали, потом на работы
вывели. .. Тут приказчик этот над нашим надсмеялся...
Крестьяпе-присяжпые
95
А к вечеру его, артельщика-то, в яме нашл и. Голова
проломлена. Говорят, это Ван юша-то его...
Внятно слушал и этот рассказ пеньковцы, между
те м как глаза их пристально всматривались в «недои
мошника» . Он стоял у позорного столба, голова низко
наклонена к груди, глаза закрыты; он не смотрел ни
разу на толпу.
Только что мундирн ый человек начал читать, как
откуда-то взявш ийся изорванный «картуз » в вал еных
калошах вдруг крикнул, расталкивая толпу:
-
Посторонитесь, посторонитесь! Присяжные
здесь! Господа присяжные! Вперед!
Преступник поднял гол ову.
-
Братцы, уйдем ! Грех нам здесь стоять! - сказал
Лука Трофимыч и перекрестился. Псньковцы тоже
перекрестились и, повернувшись к эшафоту, наклонив
ГОЛОВЫ, ВЫШЛИ ИЗ ТОЛ ПЫ.
-
Ванюшка!.. Что ты не потерпел , глуп ыш?- раз
далось сзади их тихое воскл ицание, тут же поглощен
ное надорванным плачем.
Они обернулись: неподвижная фигура хромого ста
рика отца стояла в то й же позе, только все тело теперь
вздрагивало, словно внутри его что-то перел ивалось.
Еремей Горшо!\ еще раз истово перекрестился.
В эту минуту присяжные сознал и, что они уже
с не!\ото рых пор потеряли связь с «толпой)).
111
***
Пеньковцы неторопливо опять двинулись было по
Московской ул ице, ка!\ неожиданно сзади их разда
лись знакомые голоса:
-
А это наши! .. Пень!\ овские... Гляди-кось!
-
Они самые!.. Земляки!- окрикнул их голос.
Пеньковцы обернул ись; к ним подходили двое фаб
ричных с широкими ул ыбками, махая руками.
-
Вот оно, бог-то привел где!- сказал и и пень
ковцы, озарившись тою же улыбкой.- Давно ли вы
здесь?
96
Н. Златовратс кий
Почитай, полгода работаем ... Вы как?.. До мишки
наши что?
Бог терпит пока.
Ну, кол и терпит, жить можно... Живы?
Живы, все живы.
Хлеб-то есть?
Есть. До святой, так думаем, дотянем, еже.r�и
поосторож ней... Ну, а там...
-
Там мы пришлем... Скажите, чтоб не жались
оче нь-то... Мы по десятке вышлем, прикупят... Ну, и
слава те, господи!.. Больше хошь и не спрашивай!
А вы как здесь? Вот здесь и забыл и совсем ... Очень
уж рады вес тям-то ... Давно не получали...
Мы здесь повинность правим" .
Присяжную?
Присяжную.
Ну-ну!.. Судьи, значит, вы теперь почетные!
Вот как! .. И ты, Пётра, в судьях?
-
Как же!
-
Рад? .. Эх, хоть бы разок когда судьей побы-
вать! - заметил оди н из фабричных.
-
Радости мало, брат. То же и мы сна чала-то по-
лагали ...
Ну-у? Что так?
Тяжело...
Тяжело? - удивились фабричные.
Недовольн ы нами. Плохо, говорят, мы суд им.. .
Судили бы, говорят, по деревням, а то в город за лезли.
Только и слышишь: серяки да серяки-неотесы... Ду
раки сиволапые.
-
Пущай их! Вам что? Собаки лают - ветер но
сит... Вы вот не привыкли... А нам так это совсем
нипочем. У нас своя гордость есть - тоже рыло вся
кому не подставим!
-
Это так.. . Да главное дело в том, как тебе в уши
то постоянно трубят, что ты глуп, так и сам привык
нешь, и самому тебе думается . Какой ежел и и был
умишко, и тот потеряешь, и в тот веры решишься.
Спознать-то себя времени не дадут. А уж ежели веру
в себя потерял, какой уж тут судья! .. Грех такому
судье быть!
-
Какой уж тут судья! - согл асились фабрич-
Кресть я пе-при сяжпы е
97
нью. - Да что мы, братцы , на хо.1оду-то стоим! .. Это на
радостях-то! .. Ну, дураю1 же мы ... Зе мляки, пойдемте,
хоть мы вас ча йком попоим...
-
Нет. Зачем же? - проговор11.1 трусл иво Лу1-;а
Трофимыч.
-
Что вы, братцы! .. Нак «зачем »? Ведь нам нс
вчастую приходится ча й-то с эсмля1шм11 рас пи вать...
Нынче ж праздник.
Присяжные и фабри чные 11аправ11J111сь к трактиру
полити чного гласного.
-
А у нас нссчастие, - говорил и пеныювцы по
до роге.
-
Ой? Не дай бо г! Что такое?
-
Старичка вот мы сегодня в бол ьницу свал или ...
Настуд ился по дороге. Фомуш1\у-то, знаете ·�
Как нс знать... Это благод уш ного-то?
Он, он са мый!
Э1шя жалость! А уж коыу быть судье й, так это
ему... Нак же так? Неуж пешком вы?
-
Пешковым и.
-
Ну, за это мы вас не похвалим. Всегда вы, де-
ревенские, прижимисты. Человека не познобил и
бы...
-
Точно, что поприжал ись немного ... на этот раз,
Недои11-шу внесли... Потрава тут у нас случилась, так
судились, судились...
Чай, поди, вдесятеро с писарями в ка баках про
пили, как суды -то шл и?
Нет, оно точно что - кап ита.�ов мало .
Нам бы отписали .. . Мы на это дело не постоим !
Через год, что ли, оче редь-то при ходитс я? Ал и у нас
денег нет! - шутливо уда рил оди н из фабричных по
карману с медяками. -
Нас не обижайте !
Все улыбнулись, как ул ыбаютсн на героя-ребенка,
храбро высту пающего в бумажном шлеме с де ревян
ною саблей.
-
Братцы, неравно ста ричок долго проваляется
в больнице-то, вы уж присмотрите за ним. Понаве
дайтесь.
-
Что вы говорите! ..
Разве мы не мужики? .. Нас
не обижайте . ..
Мы бы вот , пожалуй, и к себе взяли
его, да у самих та кие бараки, что ни де нь - в бол ьницу
4 Д('ревt•11с1шй король Лир
98
Н. Зд атоnратски й
таскают... Кабы дворцы-то наши получше были, да
хоша малую отдышку при работе, так жить можно...
И молодух бы вып исал и. l\11,1 пе требовательны ... Ска
жите молодай1шм : ждут, мо;1 , управляющий сменится,
полегче будет ; с баба ми, с.1ышь, жить будет можно.. .
Управляющий новый, сл ышь, хозяина уговорил, что
рабочий при бабе вдвое здоровее... И лекарь тут мо
лодой приехал - тоже сказывает, что хозяину вдвое
наработают , коли ежел и рабочему хошь часок лишний
отды шки при семействе дать да малую копейку на эту
семью накин уть...
-
Так... Так...
Скажем ... Рады будут... Так при
бабах-то работа спорее?
-
Много спорее. Теперь наш брат сколько денег
по слободам тратит - страсть! А опять притом болезнь
тащит. Фабрике тоже убыток - бол ьные-то. Это все ле
карь высчитал. Скажите : мужья, мол, вам, бабы, из
городу наказали, чтоб вы как можно за этого лекаря
молились. Не умолите за него бога,- и мужей вам,
мол, не видать.
-
Скажем, скажем. Они на это дело не постоят,
лба не пожалеют. Лишний раз попам поклонятся. Они
и так без нас такие-то ли богомолки стали,- шутили
присяжные.
-
Тут взмолишься! Да, земляки, не за йдем щ� к
нам, благо по пути? Вот только сейчас в переулок, тут
около пруда и дворцы наши ...
Зайдемте. Посмот рите,
как мы живем. Лучше рассказывать будете в де ревне.
Да и други х наших, може, встретите, те тоже рады
будут землякам.
-
Что ж, мы с радостью. Время способное.. .
Все земляки Пеньковской волости повернули в
переулок.
Пеньковцам беседа с зе мляками становилась все
отраднее. Он и были несказанно рад ы, что встретили
близких людей в далеком, незнакомом городе, которым
можно передать свои мысл и и ощущения, с которы
ми могл и потолковать от сердца, освободить души,
переполненные несознанными, смутными впечатле
ниями.
Кресть ян. е -п рисяж пые
99
Едва только прошл и пены\овцы два 1юрот ких пере
улка, ка�\ свежее обоняние их тотчас дало знать, что
завод близко.
Вы кожевники ведь будете?
:Кожевникп. Али уж наша-то амбра в нос шиба-
ну:1а?
Приметно.
А мы прнвьш ли.
:Когда прошли третий переулок, пред ними от�;рьш
ся кожевенный завод - огромное трехэтажное, с ма
лен ькими и часты�ш окнами, здание, кирпичное, по
че рневшее. По бока м и сзади стоял и деревянные сара и
серо-�ы м чатого цвета, с низкими фундаментам и 11 вы
сокими, готичесю1-двухъя русн ыми крышами. Пред
фабрикой и кругом бы.10 гряз но, неприглядно ; несмот
ря на зиму, снег был перепачкан и забросан всякою
дря нью; невдалеке был пруд, на котором пробито
нескол ыю прорубей. Около главного зда ния почти ншю
го не было, зато у ворот, ведш их во двор, была тол
кот ня. Фабричные то входили, то выходили пооди ночке
и толпами, медленно и лениво, видимо, без определен
ной цели: воiiдут, пройдут нес колько шагов, потоп
чутся на месте - и опять назад. На дворе то же самое.
Двор лежит между деревянными флигелями, дл инный
и уз кий; вдоль его, слева, тянутся кладовые, над нпми
сначала идут, во всю дл ину зданий, деревянные гале
реи, с протянутыми вертикал ьно жердями, на кото
рых висят провяливающиеся кож и, а затс:.1 высятся
высокие крыши, с поместительными и свободно венти
лирующимися чердака ми. На дворе вонь становится
еще невыносимее, а грязь от кожи и всяких обрез ков
так велика, что почти незаметно снега. Во флигеле,
по правую сторону, те же галереи с кожами, хотя
в нем отведены помещения для рабочих. По двору
снуют рабочие, видимо, без толку; все они одеты по
праздничному - в синие кафтаны, новые картузы и
шапки; у многих видны чистые рубахи, разноцветные
шерстяные шарфы на шеях, но, заметно, они сами не
знают, для чего вырядились: зто было вроде того, как
если бы съехались разодетые гости на давно ожидае
мый бал в предвкушении приятного отдыха, веселых
впечатлений, и вдруг им объявляют, что получена
100
Н. Златовратский
телеграмма о смерти бл нзн:ого к до му лица, и хозяева
внезапно уехали. Потот< утся, потол кутся гости с вытя
нутыми физионо:йиями, скажут две-т ри остроты насчет
«бре нности земной жизни », кисло улыбнутся и разъ
едутся опять коротать вечер по до мам. Незам етно
н признака здорового, реального раз влечения. По ли
цам ясно, что у всех бродит неоп ределенно тоскую
ща я, «неустойчивая» мысль: такое состояние разре
шается или отупением, или дикою выходкой. Вот идут
навс тречу один другому двое рабочих; у обо их в при
горшнях орех и; оба лениво грызут и еле передвигают
ногами, оба как бы не замечают друг друга и сташш
ваются. Орехи сыпл ются на снег. Ругань, а затем здо
ровый хохот. Весело обои м. Вот бросились рабо•1ие
на чей-то крик: рады скандалу.
Бьют кого-то!- говорят пеньковцы.
Что та м?- до прашивают рабочие.
Расправа ... Опоек Васька стащил.
У нас часто, - за мечают земляки пеньковцам,
с вечера все спустили, а нынче на промысел . Ну,
да у нас до суда не доводят всего-то. А то бы вам со
всеми и не управиться.
У ворот еще раздается чей-то кри1с
-
Убью! .. По,'1,с ту пись! - кричит какой-то рабочий,
раз махивая правым кулаком, а левой рукой обнимая
какую-то женщину.
Ловок бол ьно! Всем скучно! - кричат из толпы.
Убью, говорю! Только подступись.
Ха-ха-ха! Попалась Дунька в лапы ...
Долго ш1 до греха!.. А -ах !- покачал головой
Еремей Горшок.
-
У нас даже очен ь недол го. Мы вам говорили.
У нас тут из-за солдаток та кие баталии идут. Ну, зе м
ляки, теперь заж имай носы-то! - предосте регали фаб
ричные, подн имаясь по широкой и убитой натаскан
ным снегом лестнице в од ин из флигелей, где поме
щал ись рабочие.
Де йствительно, для непривы чного человека вонь
была нестерпимая. Во флигеле по стенам шли нары.
Свет проходил только с од ной сто роны, и то плохо:
окна был и малы и заплес невел и. Вентиляция в поме
щен иях для кож был а лучше, чем здесь.
Крес ть ян,е-. при сяж н, ые
101
Ленарь этот,- говорили рабочие. - на том стоит.
чтобы нам на вольных ква ртирах жить. А то, говорит,
мы чистого воздуха не вд ыхаем. Спросили нас ; мы
говорим: привьшли, не чувс твуе м... «Дураки,- гово
рит, - вы эдакие! Привьшнуть нос ко всякой гадости
может, да здо ровью-то от этого не лучше ... » Таной
чуда к! А слав ный! Вот это оп же о бабах-то хлопотал ...
А то вот поглядите, ка кое у нас веселье!- показали
онп в противоположный угол нар.
Там было человен пять рабочих. Среди них сидел а
растрепанная толстая женщина с рас красневшимся
лицом; она старалась повязать пл аток , но сзади кто
нибудь шутя сдергивал его.
-
Черт хромой!- любеаничала <I>е нщина, тузя
кого-то кулаком в спину.
-
Ха-ха-ха! - хохотали кругом . - Палагея Пет
ров на, ;:н•ла ете, я вам унтера подпущу? - предлагал
кто-то.
-
Подпусти, подпусти !- поощряли прочие.
-
Попробуй!- огрызалась женщина.
«Унтера)> подпускали, и все разражалось хохо
том .
Проходя дал ьше, пеньковцы -фабри чные нат кнул ись
на чьн-то ноги.
-
Нну-у! .. Это - Опенок ! Что ж вы человека--то
не поды мете? - обратились они к сидевшим у о:;оп
двоим молодым рабоч им. -
Недол го, чай!
-
Пробовали, дерется ... Не подымем.
Рабочие с пеньковцами подняли подпившего работ
ника и положили на нары.
-
Тоже вот! - рассказывал и фабричные. - Был
когда-то человек, а теперь, того гляди, сгинет.
-
Что ж он?
-
Очень об жене затос ковал ."
Тоже ребя тишки
есть. Выписал было он их сюды, вольную квартиру
снял. Все было сперво началу хорошо шло. На ребя
тишек радовался,- мы их так и прозвали опё 11 к а
м и" . Месяца два протянул, а там, глядит, не в силу ...
Заработка не хватало... В де ревне отец, земля - работ
ницу надо ... А жену взял, нужно работ ника нанимать.
Ду мал, думал - никак не натянешь; опять в деревню
проводил. Сам к нам перешел и затосковал, пить на-
102
Н. Зла товратс кий
чал. Чертит во всю мочь, а разве на зто наших денег
хватит?
Вам бы его в деревню, к земле отпустить.
R земле хорошо... С зем.r�ей греха меньше...
С землей - божье дело...
Это так. Да ведь и от зе мл и-то уйдешь, коли она
не прокормит. Он теперь все ж как ни то управится
с податями-то, а уйдет в деревню - волком вой.
Пеньковцы подошли к поместившемуся у окна ра
бочему. Он был худой, низенький, почти мальчик; но
по бороде и старческому лицу ему было лет тридцать.
Он лежал на животе, опершись на локти и подперев
руками голову; под носом у него лежала книжка с лу
бочными картинами; он внятно и мерно читал , закрыв
ладонями уши, весь погруженный в какой-то волшеб
ный мир, который вызывала перед ним лубочная
сказка.
-
«И от-вер-жонный любовник yпaJI к но-гам пре
лестной ... Ельми-ры ... » - истово выговаривал он.
-
Это у нас грам.отник,- рекомендовал и пеньков
цам,- рассказчик первейший! Сколько зто он сказок
знает - страсть! Другой раз попросим его - он и нач
нет!. . Начетчик! Не здесь бы ему быть!
-
Что так?
-
Умрет скоро... Вишь какой!- тихо прибавили
фабричные.
Вот из дал ьнего угла раздалась гармоника: кто-то
присед у дверей и, смот ря в упор в окно, наигрывал
со всем усердием камаринскую. Игрок ничего не за
мечал кругом себя; он, кажется, не чувствовал и своей
музыки. По устремленным вдал ь г.'�азам при метно
было, что его мысль витала где-то далеко отсюда.
Зачем баб сюда водите ?- вдруг окрикнул кто-то
весел ую компанию, подпус кавшую «унтера». - Ведь
сказано, что пол иция запрещает ...
богу.
Это, Ван Ваныч, землячка.
Все у вас землячки.
Ей-богу! Из самой соседней слободы...
Выбирайтесь, выбирайтесь!
Мы только маненько поиграем, Ван Ваныч! Ей-
А зто что за народ?- обратился к пеньковцам
Кре стьяне -прис яжные
10�
допрашивавший седой старю\ с дл инною бородой и
выбритою маковицей,- очевидно, раскол ьнюс
-
Это земляки, Ван Ваныч.
-
Опять зе мляки! А по-п реж нему - кож не хва-
тит, кто в ответе?
-
На них не греш ите, Ван Ва ныч... Он и - судьи...
-
Судьи! .. Судьям-то нечего по фабрикам таскать-
ся да с фабричною вольницей якшаться. Сидели бы по
домам. А то наслуша ются тут наговоров: то нехорошо,
другое нехорошо. После тол ько и слышишь: «Нет, не
виновен !» Мы-де с судьями земляки! Нам теперь что! ..
На замок бы запирать суде й-то, чтоб они не шлялись
да во все нос не совали...
Старик прошел дал ьше и долго еще что-то ворчал
густым басом.
-
Это кто будет?
-
Это дядя нашему хозя ину-то. Шишига как есть
Сто рожей не заводи : лучше пса хозяйское добро бере
жет. 1-\аждый день с петухами встает да рабочих усчи
тывает. Ни минуты на работу не запоздай. Руки опус
тишь, сейчас приметит - штраф! ..
-
И в самом дел е идти бы нам. - сказаJiи пень
ковцы.
-
Что ж, посидите. Вот других-то земляков никого
не видать. Ну, да мы скажем ; они сами к вам забегут.
Посидели. Разговор не клеился.
-
А у вас, точно, тоска ...
-
Не весело. С этой бол ьше тоски и грех-то бывает.
С ней и головы теряют. Жен нет, ребятишек тоже -
к кому поластишься? Душа грубеет.
Скоро все вышли из флигеля на вольный воздух.
-
Ну вот, землячки, и посмотрели наше житье
бытье ... 1-\аков заводский праздник?- говорили рабо-
чие.
Не очень чтобы весел.
То-то и есть! 1-\ак тут в слободы не закатишься?
Ну, а теперь уважьте нас: примите от пас угощенье...
И нам с вами веселее будет.
Пеньковцы-присяжные и фабричные вошли в трак
тир политичного гласного.
tu4
Н. 3Ji а то n ратский
IV
***
В тракти р пеньковс кие рабочие вошл и как <� свои
люди» и без стеснения начали располагаться на сре,:\
ней половине.
-
Туда бы!- мотнули головами присяжные па
серую половину.
-
l\ чему? Мы нс люди, что ли? А вам себл и
подавно нечего унижать - нам стыд.
-
Вы, фабричные, храбры.
-
Мы себя з1Jасм.
По случаю праздн шш 13 трактире много бьто на
роду, п нашнх прися;�ш ых нс скоро замстилп. Им это
бы.10 по душе, топыю Недоуздок и Бы •шов то 11 де.10
заглядывалн на чистую половину, где за мстн.1и Гарь
кина и шабринс1шх, сндевших среди «господ». Это
из ряда вон вы ходящее обстолтельство очень их инте
ресовало.
-
Наши бородачкн-то ... вишь ты !- по1;азал Быч
ков на шабринских.
-
Это все Га рьюш их мутит, - за метил Лука Тро
фпмыч. - !-\ абы нс он, разве бы они полезл и?
-
И вам бы та�' нужно. Вы наши судьи ,- скаэа
ли рабочие. - Лезть неэачем, а прятаться по yг:iIOI
тоже не н чему.
-
Способнее, - объп вп.'1 Epcмeii Го ршон.
Подал и чай. Земляки повели беседу. Теперь y;i.;e
рабочие отбирали вести 1ю всех подробностя х; пень
ковцы обстоятельно им до1<ладывал 11; выступили на
сцену Матрены, Дарьп, Авдот ьи, дяды1 Ферапонты и
Наум ы, тет ки, отцы 11 мате ри нрестные, пока пе пере
брана была почти полошша деревни. Может быть, от
родни дело перешJiо бы к начальству: старостам,
писарям, но впол не «обстоятельному» разговору поме
шали какой:-то пр�ш азныi! и мещанин, усевш иеся за
соседним столом с полуштофом водки. Мещаннн,
дол жно быть, давно признал в пеньковцах прпсяжн ых;
он нес1юлько раз нсгол.у юще что-то ворчал п по;:;ы
вался встать с места, при ходя в сильную ааштаr\ПЮ
от раз говора, 1юто рый ведут присяжные.
Нрес ть яп е -п р исяжные
105
-
С-судьи !. .
Ха! - взывал мещанин, с горькою
иронией подмигивая приказному.
-
Я тебе не раз говорил, - утешал приказный.
Одры! Я с ними принял му1<у, как старшиной был ;
благородного судили, чиновника! Пойми: титулярный
советник. Ты можешь понять? ..
-
Да нет ... Я вас спрошу, можете ли вы, - вдруг
вскакивая и не об ра щая внимания на приказного, на
летает меща нин на пен ьковцев, искоса презрител ьным
взглядом окидывая чашки, - можете вы понять, еже
JIИ.••
«адва-акат)> , «экс пертьР> , «предупреждений со
вести )) ... теперича опять «юрист)>?
Мужини сердито модчат 11. стараясь не Сl\t0треть на
:11 ещан ина, усилен но хлеба ют с бл юдечек чай.
-
Калачиков бы, хозяин!- спрашивает од ин из
рабочих.
-
«Кадачиков бы )>!- перед разнивает мещанин.
С-судьи! ..
-
Софрон! Оставь! Плюнь! - говорит пр1шаз ный.
Мещанин отходит, раздражительно подбирает под ы
чуй1<и и садится перед приказ ным.
-
Выпей, - говорит ему приказный,- а
потом,
ес.1и ты хочешь, чтобы я с тобой водку пил, слушай
:11 еня. Первое дело - обвинение в мошенничестве. Я
говорю: примите вы в резо н, что он титудярн ый,
за что ему чин дан? Кто дад ? Вы, го ворю, подумайте,
умные годовы, кто это ему такой чин дал ? Разве даром
дают чины? Притом же он это сделал при своей бед
ности ; потому он не может, чтоб у титулярного совет
шша дочь полы мыла, а на фортепианах первая
играл ьщица! При его превосходительстве, n личном
присутствии, в дворянсн:ом собрании на благородных
концертах играла. Так вы, умные головы, из деревен ь
то повылезши, эти дела перекрестившись обсужда й
те, поопасдивее... А они что?
-
Что? - переспрашивает мещанин, снова начиная
вол новаться.
-
Одры! Вот что! .. Два часа битых ... из сил вы-
бился.. . п от прошиб...
Бидся, бидся - ничего не поде-
лаешь.. . Ну, думаю, пускай! Та к - так-так ... Согласе н,
говорю, я с ва ми... Взял и подмахнул этот са мый вер
дикт... Вышел , читаю: «Нет, не виновен )> .. .
А они
106
!!. Златовратский
подумали, подумали да кан бухнут: «Мы, - говорят,
таl\ несогласны были... » Всех и вернули опять, нового
старшину выбрали ... Н -да, вот они какие! . .
Ты вон
послушай, что они говорят: Матрешки да Дуньки -
это они знают хорошо... Это им по губе... А ведь у нас
здесь «цивилизация ». Понимаешь, Софроша?
Но мещанин опять не вытерпливает.
-
Вы откуда будете? - грозно спрашивает он нень
ковцев, наморщивая брови.
-
Мы-то? .. Мы из-под Горок.
-
Горские! Так и есть, слава известная! .. Не вы ли
двух крестьян с козой при царе Горохе судили?
Не1юто рые из гостей начинают прислушиваться.
Нет, крестьян не судили.
-
Не судил и? Н:то же их судил? Вы судьи-то!
-
:Кажись, тебе, слободская кость, лучще знать
про нозу-то, - сказали рабочие.
-
Чего?
-
Лучше тебе про нозу-то знать. Н:оза - меща-
нину сноха. Н:ого хочешь спроси!
В публ ине хохот.
:Калашники!- ругается снонфуженный меща-
нин.
Ну-ну!.. - вс тупились рабочие. - Али нас не
узнал? .. Мы ведь, брат, не деревенские...
-
А слышали, братцы, что приказный про господ
то расска3ывал? - сказал Еремей Горшок.
-
Слышали, а что?
-
То-то, мол ... Это он верно. Мы вот тоже опа-
саемся. Слышь, придется сноро барчука судить, дву
женца.
-
Так что ж?
-
То-то опасно . Бог их знает: ихняя душа нам
потемки. ПроштрафитЬl'Я недолго.
-
Это так,- подтвердили фабричные. - Вот мы
вспом нили: было здесь такое дело, было. Рассназы
вал и тогда по городу: из-за этого самого один присяж
ный мужичок в бега ушел .
-
В бега? - переспросили присяжные.
-
Совсем убег.. .
Поискали, поискали - так и
бросили.
-
Чтожэтосним?
Нре сть яuе-11рисяжиые
Н17
-
А так: веры в себя решился.. . Очень уж мужи
чок-то был смирный да богу крепкий.
-
О господи!- вздохнул Еремей Горшок.- Вот
какпе дела. Да бывает временем таково тяжело, что
точно себя решишься.
В это время пеньковцев заметили с «чистой поло
вины ».
-
А!.. Еще присяжные!. .
Нужно представить!
Нельзя!- кричал «градский представител ь» , имевший
особе нную страсть к представительству и всякого рода
представлениям, толстенький, коротенький человек с
розовыми, раздувшимися щеками, среди которых про
падал маленький нос пуговкой; он был в коротком
узком пиджачке, который словно впивался в его рых
лое тело. -
Нельзя!- кричал он. - Петя! .. Саша! .. Гос
пода присяжные, вот рекомендую: местные адвокаты ...
Кандидаты прав, - рекомендовал он пеньковцам, пока
зывая на двух братцев-адвокатов, в бархатных визит
ках, пивших у буфета на брудершафт, - вот -с они,
петушки... Защитники наших интересов... Вот-с каких
жеребцов вырастили... Все на городском фураже-с
вос питывал и! Еще по тридцати лет нет, а уж живо
тию1 округляют ... Ха-ха! Вот они какие нынче, наши
то ученые, не чета прежним, что сухопарыми цаплями
ходили! А что касательно пушку, так вон, пос мотрите
ка, какие вяточки у ворот стоят! Послужи нам -
мы наградим!
Градский представитель пришел в совершенный
восторг и до того увлекся, что начал что-то сообщать
па ухо подвернувшемуся Недоуздку, хитро подмигивая
на братцев-адвокатов.
-
Так и споил, не глядя, что брат? - спрашивал
Недоуздок.
-
И споил !- восторгался представитель. - А дело
было совсем труба. Как он его это накатил коньячищем
(сам-то он крепок, Саша-то, ну, а Петя послабже
будет) , уснул тот, а Саша в суд, да к нотариусу, да
пока тот спал, он все имение (князя какого-то ) и за
дожил в тридцать тысяч. . .
Ха-ха! А последний срок
был ! Проснулся Петя: «Ну, - говорит, - пора бежать
в суд, как бы не опоздать запрещение наложить на
княжеское имение, а то мои доверители-кредиторы
108
Н. Златовратс 1шй
ничего не получат» .- «Не торопись, - говорит, - Петя,
я заложил уж !» - «Когда? »- «А вот, пока ты спал».
«И не совестно тебе брата спаивать? Ведь я тебе по
верил ... » - «Это тебе наука : вперед будь умнее...» Вот
это так действо. И опять - как родн ые.
-
Ну, и что ж они, эти ва ши-то братья , тол ько по
денежным де лам али и всех защищают?
-
Он и всех. Кого хочешь. Да, признаться ва м
сказать, кабы пе они, так с нынешннмн суда ми -
беда! Прежде знал, с кем дело имел, а нынче где
судью-то ис1шть будешь? Ден ьгами нынче не воз ьмешь.
Вот ваш брат норовит все с обуха пришибить... При
мерно купца вам засудить ничего не стоит. Вы в резон
коммерции не принимаете. Тут одна надежда - на
них. Напустят они этого туману мужикам в глаза...
-
Нынче этому туману-то, почтенный, не очень
даются. Спервоначала, может, и было, а теперь та ких
дураков мало, - заметил один из фабричных.
-
Конечно, что.. . Мужицкие судь1...
-
Каких же бы вам, почтенные, судов нуж но было,
коль нонешние нехороши?
Завсе гдател ьс ких! Вот то суды!
-
Хороши?
-
Первый сорт! Примерно выбрали от сословий
года на два, на три кого, ежели постепеннее, и спо
кой ны... И знаешь, что тот уж настоящий судья, к
нему и обращаешься, ему и почет та кой. Да и сам уж
он в этом нап равлении себя де рж ит, а то - нынче
лапти продает, завт ра судит, а послезавтра свиней
пасет...
-
Обидно купцу стало крестьянс кое вел ичанье,
заметил тот же фабричный.
-
А подумаешь, нет? - на1шнулся на него предста
витель.- Нам, горожа нству, одна полоса назначена,
вам - другая. Так ты того и держись, и не суйся. Я
еще говорить-то буду с тобой подумавши. Вот что!
А то смешали всех ... Земство! А скол ько теперь город
наш на мужиков зря денег переплатил? Од но это толь
ко неудовольствие ... Мужики сдуру что сделают, а тут
на всех мораль. Доблестное дворянство али степен
ное купечество ва шим величаньем умаляйся! Вел и
чанье ! Нет, ты сначала заслу жи! Мы за медал и-то
Кресть яне -присяж ные
109
наши, может, сколько капитал ов ввал или, а при че�1
они теперь? Храмов божьих наст ро11ш1, градских бога
делен, богоугодных зданий:, украшl'ний города - чье
все? .. Все забыл и ... Мы, говорят, тоже мосты мостим!
Ха-ха! ..
-
С чего же, друг почтенный, огорчился? Мы тебя
не обижали,- сказал Недоуздо1с
-
Мы да вно обижен ы.
Между тем на «чистоii » полови не, где собра"1ись
представители почти от всех сословп ii: купцы-прися11<
нью и 11еприся:нш ые, чиновн 111н1 , i< yпeчeeюiii сын,
шабри11ские, два коммl'рсанта, сод<'ржател п тра1>тиров
11 водочных заводов 11 са�1 туз горожа нства, за\1 еча
тельн ый только уд ивите.1ьною бородоii-монст1ю", �;ото
рую он, в то время 1югда ел и когда говорш1 «р<' ЧЬ»
в гo poдci<oii управе, ловrю затискивал за борт жилета,
с неизмен ным своим спутни�<ом «градс �<и м» архитс�<
тором ,- шли такие разговоры:
-
Согласитесь, - выкрикивал Саша, обращаясь к
купеческому сыну, у которого вес лицо лосшr:rось и
блестело от какого-то удовольствия, �<ак лоснились и
его потертый сюртук, и старый жилет, и широчайшие
тиковые штаны, - согласитес ь: присяжные, представи
тел11 общественной совести , и вдруг помещаются где
нибудь в харчевнях, питаются неудобоваримыми про
дуктами! Тогда как они должн ы иметь светлый взгляд ...
-
Прохарчка-с - это точно, - заметил купеческий
сын, переходя за спину Саши.
-
Прохарчка? Что такое прохарчка?.. Тут важно,
чем мы с братом мотивируе м. Брат, поди сюда! В чем
главный мотив? Тут мотив важен. А какой мотив?
спросил Саша, уставив пристал ьный и даже сердитый
взгляд на купеческого сына. - Позвольте предва ри
тел ьно спросить: у нас теперь что такое присяжные?
-
Прися-яжные?- вд умчиво перес просил купе
чес1<иЙ сын.- Все отцы семейств, смею доложить,
вдруг решил он.- Супруги, малютки, хозяйство остав
лены на произвол, смею сказать, на четырнадцать ден-с
без присмотру...
-
Да я не в то м смысле... Присяжные во все
время сессии у нас разобщены, не имеют связи с об
ществом, им неизвестно состояние общественного мне-
110
Н. 3Ji ато вратски й
пия по делу... От них с1хрыты ею.шатии и антипати и
общества ...
-
Ежели к тому вести, конечно, что не мешает ...
Сначала ежели разуз нать...
-
Вот то-то и сс т1, .. . Исходя из этих соображе ний,
мы, я и брат, благодаря инициативе госпожп Штук
махер, дамы опытной в деле благих начинаний (она уже
основала общество попечения о лицах «ПО суду оправ
дываемых» - слышали? ), мы и решились приложить
всевозможные старания, чтобы основать эдакий Iiружок,
где могли бы предварительно всякое престу пление...
-
Преступное дея ние, мой милый! - поправил ,
подходя, Петя. - Ну да, одним словом, обмен иде й ...
-
Это верно-с ...
Тол ько, извините-с, не каждому,
осмелюсь с1шзать, по карману...
-
Уж это будет дело общественной благотвори
тельности. Нам уже обещано.
-
Ежел и та к, очень даже приятно-с . Потому, как
именно вы это сказD.ли, много веселее... Насчет взгля
ду-то.
-
Обещано!.. Вот почтенный гражданин Павел
Павлыч. . .
(Знаете?.. Нет? Познакомьтесь...
Он теперь
на поруках, но это одно недоразумение... Мы все это
рассеем.) Он помещение даже предлагает в своем доме.
Госпожа Ш тукмахер своим личным участием...
Наш
достоуважаемый, наконец, Петр Петрович...
-
Ну, ты та м, Сашенька, не заговаривайся.. .
Я,
брат, ничего тебе не обещал,- отозвался туз с «чис
то й» половины.
-
Как не обещали? Ведь вы же согласились, что
инициатива для нашего города необходима, - говорил
Саша, подходя к «чистой» половине.
Это, брат, не я, это губернатор...
-
А сами просили еще написать доклад в управу! ..
-
Доклад, пожалуй... А только не обещаю, брат,
на городс кое иждивение принимать.. .
Да ведь выгоды-то какие! Мотив важен-с!
Вот, впрочем, хочешь калачей? Могу обещать.
Шутите!
Ничего не шучу.. .
Все же хоть калачи, чем по
дворам ходить...
А то вон один пейзан ко мне пришел
наниматься дрова рубить...
Нрес тьян е -пр исяжные
111
Ну, смотрите, - крикнул Саша. - Я на вас пожа
луюсь госпоже Шту!\махер!
-
Да говори! Гуманппчать! .. Знаю я, как она гу
манпичает на чужие-то калачи: мужа ей хочется в
председатели земские втереть! Успокой ты ее, бога
ради, скажи: очень, мол , рады, примем с радостью,
без калачей. Тол ько бы он из «невменяемости » не
в ы ходил, так для нас это будет рай ...
Руки нам, по
крайней мере, развяжет. ..
-
Вот Петр Петрович сказал слово 1> делу! -
вскричал представител ь, замахав руками.- Рубл ем по
да рил ! .. Что значит голова так го.тюва! ..
Дай я хоть
поцелую.. . Хочешь? Да мы за эти м Штукмахером все
вернем ! .. А то, господи благослови, первым де:rом мы
для души спасен ия богоугодных для города заведе ний
настроили, а они - в земство!..
Дасчегожэто мы
мужиков-то лечить обязаны? И теперича опять разго
вор про кормежку.. .
-
Полно ты, буржуа эдакая бородатая !- фа
мильярно заметил Саша и прибавил ему на ухо: -
Прошлым годом кто после побоища-то по постоялым
дворам бе гал да помещение со столом предлагал?
-
Да, дурашка, раз ве это вчастую?
-
Ну, и не в редкость. ..
А ты лучше помолчи,
если не понимаешь мотивов !
-
Ну, конечно, дурашка, ведь я не юрист! Мотивы!
Черт ва с возьм и! Пойдем лучше по доппелькюм ельцу
пройдем .. .
-
Господа! Однако вы-то 1ш к же от носитесь к на
шему почи ну?- спросил Саша, подходя к пеньков
цам. -
Вы слышали?
-
Слышали.
-
Ну, так как же?
"Крестьяне молчали.
-
Нам не требовается,- ответил наконец Лука
Троф имыч, дотянув с блюдечка чай и отодвинув с
решимостью от себя чашку.
-
l\ак «не требовается »? - уд ивился Саша, тонко
пародируя «мужичий жаргон ». - Вам-то и «требо
вается» главным образом ... Мы так полагали, что ску
дость ваша .. .
-
Мы обес печены...
112
Н. Злато вратс1ш й
Кто же вас «обеспечил »?
Сами, обчеством...
Но ведь, должно быть, не всех обеспечивает
«обчество»,
когда присяжные принуждены колоть
дрова .. .
-
Не знаем... Не слых ивали нешто...
-
«Не слыхивали нешто» !- заметил туз архи-
тектору на «чистой» полови не.-
Понимаешь? Тоже
стыдятся.
-
Это-с, Петр Петрович, и скверно, что мужику
стыди ться позволено.. .
Я знал это еще по свои м кре
постным : коли стыдится - значит, самый опасный
мужичошш ... Так у меня на этот счет строгая система
была: я подвергал его сначала осмеянию, наряжая
в шутовс1ше костюм ы, заставлял доить коров какого
нибудь бородача, мыть телят и прочес в таком рЬде.
И, могу сказать, достиг цели: даже дев ки стыд поте
ряли. Такие козыри стали - любо глядеть.
Саша пожал плечами и отошел на «чистую» по
лови ну.
В эту минуту шум на «чистой» половине вдруг
смол к: стали к чему-то прислушиваться. Заинтересо
вал ись и пеньковцы, но в особенности Недоуздок: он
уж давно наблюдал за Гарькиным, который был се
годня особенно игрив и развязен, польщенный вни
манием «почетных » гостей. Он сидел против толстого,
высокого и массивного, с грубым и широкоскулым
лицом, чи новника, очевидно пользовавшегося на «чис
то й» половине особым авторитетом, что отражалось
во всей его фигуре, в его внушительных покрякива
ниях, многоз начительных «гм», которые он произносил
в ответ на обращаемые к нему вопросы. Гарышн и
купеческий сын да вно подобострастно увивал ись около
него.
-
Вы, так сказать, среди мужиков «стол пы»,
говорил авторитетный чиновник густым басом и осо
бен но напирая на букву «О», едва заметно обращаясь
к Гарькину.
Именно-с, - подтверждал Гарькин кивком го-
ловы.
Вы, собственно, устои, на которых де ржатся
обычаи .. .
Крестьяне-присяжные
f13
Так точно-с.
Дедовс кие обы ча и ... Вековые.. .
Совсем ве рно-с !
Так вы должны между нами и тем ными мужи
ка ми составить, так сказать, звено...
Завсе гда-с .
-
Вы обя заны им вн ушать...
-
С удовол ьствием!..
Помилуйте-с!.. Мы еже-
час но-с . .. И мужич1ш нас слушают .. .
То-то и есть. Ведь они глупы.. .
Слу чается-с .. .
Вот теперь двуженца будут суд ить...
Нда-с .
Дело это для вас будет темное. А мы знаем
доподл инно, кто он та"ой, этот двуженец!
-
Сама-азванец! - крикнул от буфета пьяный ку
пец, у "оторого с бороды текл и потоки водк и и падал и
кусочю1 приставшей ин:ры.
-
Лицедей! - поддержал его представитель.
-
Мало!. .
Он у меня в учителишках был , сына
от торговли отбил, дочь непокорству научил... 'lf\e нa
посты забыл а ...
Братцы! Собирай шапки, - заторопился Лука
Трофимыч, перепугавш ись. - l\ дому пора.
-
Погод ить бы. Любопытно, - заметил Бычков.
-
Непочто.. .
нечего! - строго заметил Лука Тро-
фимыч.
Пеньковцы вышли, а Недоуздок подвинуJiся ближе
к «чистой ), половине. В его воображении начинала
создаваться драма, которая где-то когда-то родилась
из отношений, так напом инавших его собственные
к Орише. Ему сильно захотелось выслед ить суть этой
драмы до конца.
v
Молча вернулись пеньковцы на пос тоял ый двор,
молча отобедал и и затем рассел ись по углам: каждый
114
Н. Златов ратск ий
из них как будто сосредоточился в самом себе. Впечат
ления этого дня не были, как прежде, одинаковы для
все х пеньковцев. .. Обстоятельный Лука Трофимыч,
против обыкновения, не мог заснуть после обеда и
долго, так что успело почти совсем смеркнуться, не
переставал взды хать и говорить та�ше речи:
-
Ну вот, здравствуй! Еще ни уха, ни рыла не
видя, а уж, господи благослови, наслушал ись всего,
наглядел Ись! В мужицкие-то головы уж ус пел и туману
напустить. Надур��анились! Э-эх, мужики, мужики!..
А Недоуздо�< вдосталь теперь этого дурману-то наби
рается, должно . . .
Чего там остался? Примем еще мы
с эт им мужиком муки!
-
Ловкие, па рень, эти городские, - высказался
наконец Бы чков. - Пальца в рот не клади - укусят!
Что в зубы попадет - назад не вырвешь.. .
Нет! Вон
они как насчет своих -то правов собачатся...
Ловко!
Ах, чтоб...
-
Небось не нам чета, что из медвежьих углов
повытаскал и. Нас как липку обдери со всех сторон -
и не услышим.. . Лука! Ты слыхал, какие такие есть
наши права? - спросил Еремей Горшок.
-
А вот погоди - узнаешь. Здесь научат.
-
Узнаешь! Глянь, ан в деревню-то и совсем без
правов придешь .. .
Ха-ха-ха!- засмеялся Бычков.
-
Это вернее,- бо язливо промолвил молчаливый
Савва Прокопов, хотел что-то еще прибавить, но испу
гался, пожевал губа ми и опять смолк.
Странный мужичок был этот Савва Прокофьич.
Многие, видевшие его смиренную фигуру среди при
сяжных, пожимали плечами; одн и считали его выжив
шим из ума, другие говорили, что он «забываться
стал », третьи просто считали его сонулей. А Савва был
когда -то заведомый балагур, увлекател ьный сказочник
п для выражен ия своих мнений не считал нужным
выжидать бл агоп риятн ых случаев. Давно то было,
еще когда Савва Прокофьич звался Савкой,- сидел
Сав1ш в лесу со своею невестой. "Кругом - тишь лес
ная, над ними птицы чирикают; заяц один-другой
выбежит из-за куста, посмотрит - и тягу; еж, побеспо
коен ный в минуты своего дневного сна, пробежал,
ничего не видя, и врезался всею тонкою мордочкой
Нрс сть ян,е-присяж 11 ые
115
в муравейник. Сав�ш было хорошо: расходился Савю1,
стал Савка воJ1 ь11ые мысли перед своею невестой вы
сказывать, рассказал Савка весел ую штуку про то, ка1,:
бари н к го рничной пробирался. Ув лекся Савка -
н вдруг: а-ах! Дикий кр�ш вырвался у Савки, он
схватил ся за голову и отс1ючил как ранен ый зверь.
Пред ним стоял ба рин в охотничьем костюме, в одно ii
руке ружье, в другой нагайка... Два года он не видал
после того своей невесты, его услали в дальнюю де
рев ;! :о.
Эажила у Савки голова...
Опять Савка балагурит,
опять сказывает перед собравшеюся на де ревенскую
улицу толпой: «А вот, братцы, слышно, нам вол ю
прислали»,- начинает он и пускается вза пуски за
своею ш:>удержимою фантазией описывать какие-то
такие пильные врем ена, что у самого дух захваты
вает. «Ну, рассказывай, рассказывай! Хорошо сказы
ваешь! Любо ! Ей-бо гу! Какой, братцы, у вас увесе
литель есть! Редко такие быва ют!» - вдруг раздалось
сзади него. Он обернулся - за ним стоял становой...
«Ну, что же ты, каналья, замолчал ... А?� - крикнул
становой . Задрожал Савва. Долго где-то был, где-то
сидел Савва, так долго, пока не разучился сказки рас
сказывать.
Пеньковцы молчали.
Вдруг Бы чков зас меялся опять.
-
Дураки, одно слово - дураки! И хвалить не за
что! - заговорил он и как-то нервичес ки-торопливо
заходил по комнате.
Обстоятельным мужиком овладело подоз ре ние.
Дорофей! Да ты что? - спросил он.
А так ...
Тос ка!
Какая тоска?
А я тебе вот что скажу: бол ьше я быть дураком
не желаю, Лу�ш Трофимыч! Так ты и знай,- прого
ворил внятно Бычков, нервичес ки подтягивая кушак
и ища картуз.
Ты куда?
-
Будет\ Довольно плевали нам в бороду-то !
Пора и себя спознать, что тоже люди... Пора в ум
во йти!- отвечал Бычков и надел картуз.
-
Постой!..
На беду бежишь!..
116
Н. Златовратский
Бы чков на минуту поколебался, но инсти нкты
деятельной натуры в нем уже заговорили. Он отворил
две рь. Навстречу ему входили двое шабринских.
-
А-а! Папашены<а! .. Али куды собрались? - спро
сил, входя, низенький мужичок, с помятым лицом,
масляными глаза��и и дл инною, свалявше юся в косицы
рыже й бородой.
-
Нет, никуда, - ответил Бычков, повеспл на
гвоздь фураж1\у и сел в дальний угол, пе снимая
верхнеii одежды.
-
А мы к вам! Скучно одн им на фатере. При
знаться, мы тоже струсили малос ть : вина этого теперь
очень много в трактире... Пармен Петрович, Гарьки н
то, нс пущал было, да дум аем : е�1у, умному, 11 впно
в пользу, а нам, дуракам, с н�о1 не все гда сш1д1пь,
с в1н:ом-то.. .
-
Падкп вы на него,- за:-.1 етил се рдито Лука Тро
фимыч.
-
На вино-то?
Бы ч1юв из угла приста льно всматри вался, как
Лука Трофимыч неторопJi иво и осторожно чп ркает
спичкой по китайцам; вот он зажег огарок; огарок
долго не разгорается, рыж ебородый шабер сморкается
на сто рону и долго, основательно выт ирает нос пол ой
кафтана; другой шабер сидит, вытянувшись, не сr11-
баясь, и тоже приста льно смотрит, как за жигает Лука
свечу и не может зажечь.
-
Вино-то,- опять повторяет
бер. - Верно, папашенька.. .
Я вот
ясный, расскажу про него ...
рыжебородый ша
тебе, свет ты мой
Шабер начинает что-то рас сказывать. Бычков смут
но слышит или вовсе не слышит.
-
1\ак что скажет - так и будет, потому он умнпк,
всякое слово ихнее понимает, - вслушивается Бычков,
как рыжебородый шабер рассказывает пеньковцам.
Вино! .. Нет, папашенька, ты дальше смотри, где евой
н а я власть-то, этого Гарьюша ... Ты вот что посуди :
он у нас над двадцатью селениями, может, владыка,
всякий у него в руках, всякий от его ума пропиты
вается.. . Вот мы, папашенька, и достаточнее других,
а скажем так, что и весь достаток у нас им же держит
ся ... Потому: большому кораблю большое и плаванье;
Крестьян е-присяж ные
117
бол ьшому уму и весло в ру ку... Ты погодь, папашень
ка, ч то я тебе скажу, - убеждал рыжий мужичон:.
Вот мы, полож им так, в зависимости от него... Tai\
будто, точно, не можем ему перечить. .. А ты вот
спроси его, Архипа Иваныч а . . .
Он ч еловек вольный,
сам - сила... А спрос и ero: почему он ему послушен ? ..
Потом у, папашен ька , ум! Та к ли я говорю? А? Вот оп,
Архип-то Иваныч, и де нежн ый мужик, и благожеJiа
тельный, и с1юлько у него тепер�> этих несчастненьких
привечено, снолько он теперь бедной родни у себя
де ржит, - мужик от всего мира уважаем ый, - а спроси
его : поче му он у Гарькина денно сидит? .. Потому,
скажет, умом его не нарадуешься? Всякое дело 011 тебе
знает, всякому делу толк да ст... Так ли я говор ю? А?
Во�атривается Бычков в шабра Архипа скво;зь
крас новатый полусвет свеч,ки. Это - широкой н
:
ости,
желез ных муснулов ч еJiовек, гигантского роста; рыжая
грива, закинутая на затылок, открывает его высок ий
лоб. Мощь и сила так и бьют в каждой его мышце.
А между тем по лицу этого геркулеса рас ш1ыnается
благодушие, робость, смущение: он весь вечер не знает,
куда убрать свою шапку, куда деть свои дл инные ноги
и руки. Это - гигант-ребенок. Даже глуповатость про
гляд ывала в нем.
-
Это точно, - говорит Лука Трофимыч, - не очень
похвально это. Их дело, так скажем, дело пропойное,
по казывает Лука на «папашеньку ».
А-ах, папашенька!
-
Нет, ты погоди ; ч то верно, то верно.
-
Н-ну, папаша, - с горе чью от такой незаслужен-
ной обиды выгова ривает <ш апашеныш».
-
А ты, Архип Иваныч, и в самом деле, с чего с
ним ян:шаешься? Чего ему покорствуешь·г
Это Гарькину-то?
Да.
Гм .. . Умен!.. Сила ума !- говорит Архип застен-
ч иво.
У тебя свое го-то нет, ч то ли?
Столько нет... У меня ум в тело ушел, в силу,
что у быка... А он в ум растет, он не жиреет.
Так это ты ему и ве ришь во всем?
Верю.
t18
Н. Златовратский
-
А обманет?
-
Он нас не обманет. Мы за него покойны. Я с ма-
лых лет с ним братаюсь, он меня пе обм анывал, учил.
А что ж сам свое дело не заведешь, чем у него
денно то рчать?
-
Не могу. ..
Пробовал ... У него - любо: фабрич1ш
:>то орудует, машины, за всем сам глядит... Все у него
колесом. Везде знает ... Живой человек! Аннс могу.
повторил Архип Иваныч и в смущении почесал свою
рыжую гриву.
-
Так ли, папашенька? А?- заговорил опять ша
бер. - Вот он где, корень-то .. .
Дальше его ищи.. .
А
то - вино!.. Вон они теперь все с господа ми собесе
дуют... Обчество, вишь, какое-то заводят. . .
Барчука
одного, слышь, скоро суд ить, так они вперед уж об
этом деле столкуются . ..
А мы что, сидя здесь, узнаем?
Много ли? Придем на суд-то: хлоп, хлоп ушами - и
все. Обвиним - виноваты и не обвиним - виноваты. . .
Так должны ли мы их слушать?
-
А где Недоуздок? - спросил Лука.
-
Это ваш-то молодец? С ними! Мысленный му-
жик. Он до всего допытается ... А почет-то им какой!..
Тоже ведь городские-то знают, у кого сила в чем ...
Вот и почет этой силе, и вера, и правда у нее.
Бычков схватил картуз и быстро вышел в дверь.
-
Дорофей!.. - крикнул ему вслед Лука Трофи
мыч. - Убе г!.. Двоих теперь нет! .. Смутили!..
-
Нто его, папаша, смущал ? Что ты?
Сальная свечка трещит. В избе полумрак. Шабры
ушли, потому что после огорчения обстоятельного
мужика беседа ни под каким видом не могла вестись
благодушно. Лу!\а Трофи мыч раздражен: скорбит и
читает дл инное нравоучение своей артели. :Молчалп
вый Савва Про!\офьич усердно слушает, зажмуря гла
за. Горшо!\ ду шеспасительно вздыхает и наконец сооб
щает :
-
Бегуны, слышь, бывают.
-
Че-ево? - с ужасом переспрашивает обстоятель-
ный мужи!\.
Крестьяне- присяжные
Бегуны-то, неда ром , мол.
Какие бегуны?
А вот обыкновенн ые: присяжные бегуны.
Ну, еще что? Да-альше!
119
Лука Трофимыч едва сдерживает свою обстоятель
ную скорбь пред явною необстоятельностью Еремее
вой речи.
То-то, мол, недаром. Своя душа дороже.
Ну, ну! .. Придумай еще что !
И убежишь.. .
Ну, еще вали! У нас с тобой хватит гол овы -то !
И в самом лучшем виде: наденешь валенки да
и уйдешь.
-
Дурья твоя голова!- крикнул Лука Трофи
ыыч. - Аа-ах! Не согреша согрешишь, прости меня,
господи!- одумался он. - Тьфу! Плевать! Бегите !
Будет мне бол ьше маяться... Все бегите!
Лука берет полушубок и решительно кидает его
в угол нар, под голову.
-
Ведь это мы к примеру .. .
Как ежели, значит,
к случаю... А то что нам до этих бегунов!.. Пуща й
бегут, - утешает Еремей.
Лука молчит, лежа на нарах лицом к стене. Это
мужикам не нравится и наводит на них разные пред
чувствия.
-
Лука, не дури,- говорят они ему.
От Луки ни звука, ни послушания.
Еремей думал , думал и ... надумал молиться.
Vl
«Засудили»
Тем этот день и покончился. На следующее утро
всякие недоумения, встречи, стол кновения этого дня
изгладились из памяти пеньковцев; в суде начались
усиленные занятия ; пен ьковцы выходили рано, прихо
дили после вечерень, а то и позже, нескол ько усталые,
с туманною головой от постоянно напряженного вни
мания. «Суде йс кое положение» вошло в колею; ничто
посторонее «не смущало» бол ее пеньковцев, а сам
Лука Трофимыч успокоился окончательно. Беседовали
120
Н . Златовратский
они тол ько между собою, за ужином, да разве кое
когда завернут шабры или земляки; разговаривал и
бол ьшею частью о решенных в суде делах, и то корот
ко, несколькими за мечаниями. Затем рано ложились
спать, утешая себя тем, что они те перь «служ илые
ЛЮДИ ».
Наверное, такими исправными «служилыми людь
ми» , так ими честными и ис�>ренними испол нителями
возложе нного на них «великого ответ ного дела », по
посил ьному убеждению своей совести. верн ул ись бы они
в свои родн ые палестины, с сознанием, что они «ни
против людей, ниже против господа бога дураками
себя не оказали». Но одно обстоятельство нес1юлько
нарушило такой обычный мирный исход дела, хотя
ни мало не изменило общих результатов их «судей
ского положения ». Обстоятельство это произошло
опять от столкновения пен ьковцев с «цивил иза цией »,
постоя нно приносившей: им стол ько «смущений».
Серенький: ноябрьс кий: де нь, с са мого утра хмурив
шийся все более и более и, наконец, охвативший: весь
город ка�юю-то мглой миллионов хлопьев снега, кру
тящихся в необузданном вихре и разгуле ветра, по
видимому, нимало не располагал губе рнских обитате
лей 1< сил ьным ощущениям. Будь это в иные, «старо
светские» времена, ни оди н обыватель не вышел бы
в такой день на волю: мирно засели бы они за карточ
ные стол ы вм есто канцелярии, уте шая себя, что за
подобное занятие в служебн ые часы «В тан:ой: дьявол ь
сний денек и сам бог не взыщет». Но мало ли что
было в старосветские времена. Много воды утекло
с тех пор. Появились какие-то «гражданские добле
сти», ка1<ие-то «гражданские обяза нности », а г лавнес
того - забрал ись в душу какие-то смутные опасения
«в ненарушимости », опасения за мирное и безмятеж
ное житие. явилась потребность самосох ра нения,
«охранения » этого мирного, непостыдного и безгрехов
ного жития ... И вот в то время, когда, ка�< говорится,
в былые времена благонамеренный: гражданин парши
во й собаки со двора нс nыгнал бы, теперь сам этот
/(рестьяпе-присяжпые
121
г ражданин летит в суд, невзирая ни на вьюгу, ни на
сугробы, завалившие его пути сообщения, ни на забив
шийся в рукава и за воротник его «енотки » мокрый
снег.
Серенький ден ь, тщетно с самого утра старавшийся
побороть некоторым подоб ием света туманную мглу
снежной вьюги, готов был погрузитьсн в полные су
мерки, а бл агонамеренный гражданин все еще не вы
ходил из суда , 11 его лошади, стоя вшие у крыльца, про
до:�rка:ш еще nздрагивать. вол нуясь гриnаl\1 и и хво
стами, разnевае мыми ветром. Кучера ус пел и вы курить
по нескольку трубок на крыльце и не раз сходить
в б<'Iижайший кабак под нотариальною конторой. Сто
рожа в передней тщательно ос мот рели, исследовали
п даже оцен или псе медведrш, енотки, польские и иные
бобры, которые сегодня нсnзауряд собрал ись в таком
огромном �юл пчествс под их присмотр.
За.1а судебных заседаний уголовного отделения
бы.'!а пол на. Двери в приемную были раскрыты; пуб
л1ша свободно ходила из залы в буфет, из буфета в зал у.
Во всех было заметно нанряженное ожида ние; очевид
но, что присяжные еще не вы несл и приговора. В зале
стоял какой-то смутный, но сдержанный гул, в котором
вес еще продол жала напряженно звучать томительно
изнывающая струна «благонамеренных опасений ».
-
Охранят пл и не охраннт?- гадает благонаме
ренный гражданин, за крыв глаза и стараясь свести
один на один свои у1<азательные пальцы.
Но в этом гуле звучал и и иные струны.
На одноii из скамеек шел сде ржанный разговор.
-
Это - рисн, - говорил горбоносый гос подин,-
то лыю рисн необходимый.
-
Но ведь, согласитесь, здесь главным образом
за траги вается не пос редственное чувство справедл и
вости, - возражал белокурый:, красивый его собесед-
1шк с бархатн ыl\l и ресницами. с бархатньши баками
и с «бархатн ыми» глазаl\JИ.
-
На непосредственность здесь рассчитывать не
возможно. Да и что такое «непосредс твенное чувст
во »?..
Не прирожденное же оно правосудие.
-
Вы, Сергей Владиславыч, слишком мрачно смот
рите. Вы пессимист.
122
Н. Злато вратски й
А вы...
опт имист?
Кто же пра в? - сп росила, пытюшо окинув их
взглядом, сидевшая рядом с горбоносым господином
молодены�ая дама.
-
Я думаю, что я, - отвечал ее сосед.
-
Так, значит, ты". против?- дрогнувшим голосом
проговорила молоде нькая дама.
-
Против". кого?
-
Против них?- ки внула дама едва заметно
к пустым креслам присяжных.
-
А ты проти в того и той?- угрюм о промычал
пессимист, показав глазам и на подсудимого и скамью
свидетелей, где сидела женщина и несколько мужчин.
-
Значит, без исхода?- едва выговорила моло
денькая дама и вдруг вся вспыхнула от сильного
волнения.
Пока - да.
-
Следовательно, эти должн ы быть жертвой?
-
Да. Чтобы просветил ись те, должны погибнуть
эти."
Скрипнула боковая дверь. Глаза всех обратились на
нее. Молоденькая дама лихорадочно откинула вуаль,
нагнулась всем корпусом вперед и как будто замерла.
В дверь один за другим выходили медлен но присяж
ные: три купца, учитель духовного училища, купе
ческий сын, Гарькин, трое шабринских, Недоуздо к,
Савва Прокопов и Еремей Горшок. Пока они нетороп
ливо устанавливались перед эстрадой судей, в зале
было глубокое молчание. Слышалось поскрипывание
сапог; из чьей-то груди вырвался подавленный вздох
11 замер. Купеческий сын Сабиков держал вердикт.
Присяжные установились; Сабиков поклонился судь
ям, кашлянул и начал скороговоркой, раскачиваясь
все м туловищем за каждою фразой:
-
Виновен ли подсудимый, кандидатского уни
верситета , в том, что, получив ложные сведения о
смерти своей жены, с . которою он не имел совместного
жительства, воспользовался этим и вступил в другой
брак с девицею NN, то есть сделался двоеженцем?
Здесь купеческий сын неловко кашлянул и поперх
нулся. Потребовался платок. Пауза была томительная.
-
Да, виновен! - не сказал, а выкрикнул как-то
Нрестьяне-присяж ные
12�
Сабиков, поклонился еще раз, подал председателю
вердикт и, весь красный, обливаемый потом, обернулсп
к публике.
Присяжные направились к своим места м. Едва
они сели, раздался слабый, болезн енный, оди нок ий
крик. Вздрогнул Недоуздок. Тишина внезапно порва
лась, и по залу пронесся сдержанный глухой ропот.
Осужденный, бледн ый, бесстрастными и широко
открытыми глазами глядя на присяжных, опустился
бес сильно на скамью. Около скамьи свидетелей хло
потливо суетились горбоносый господин, принимая
стакан с водой от пристава, белокурый бархатный:
красавец и молоденькая дама. С госпожой NN был
обморок. Все время, пока судьи совещались о «мере
наказа ния », Недоуздок упорно и неподвижно смотрел
на подсуди мого. Казалось, он или припоминал что-то
давно забытое, или изучал и набJi юдал новое, незнако
мое явление.
Шумно расходилась многоч исле нная публика.
Крестьяне-присяжные стеснились в углу. Недоуздок
стоял рядом с Саввой Прокофъичем .
Толстяк с орденом на шее поравнялся с пеньков
цам и, и Лука Трофи мыч торопл иво шепнул : «Кла
няйся, братцы!.. Это он самый, Фомушкин-то>) ... Савва
перепугался. Пробежали братья-адвокаты, за ними то
ропл иво представитель и купеческий сын, таща за руку
вспотевшего Гарькина. Гарькин мах нул за собой шаб
ринских. Пен ьковцы сошли медленно в швейцарс кую.
-
Присяжный будете ?- вдруг окликнул кто-то
Недоуздка. Петр обернулся: перед ним надеваJI «мед
ведку>) благонамеренный гражданин.
-
Присяжный.
-
А!
Благо намеренный гражданин улыбнулся во весь
рот, при поднял шляпу, чуть не сделал ручкой и, за
вернувшись воротн иком, выбежал на крыльцо.
-
Гришка! - крикнул он.
Подкатила пара в яблоках.
Барыню отвез?
Отвез.
К себе?
Так точно-с .
12/i
Н. З!!ато в ра т ский
-
I-l-нy, так ...
к Амалии . ..
Па-ашесл! - крикнул
благонамеренный гражда нин.
Лошади подхватили и вмиг скрылись в снежном
вихре.
«Этот че му обрадовался? » - подумал Недоуздок.
С лестницы тихо спускались дама и мужчина; они
вел и под руки госпожу NN. Пеньковцы уже шли. Не
доуздок с Саввой Прокофьичем приостановился и
пристал ьно смот рел на сходи вших. 3а первыми на
лестнице показал ись горбоносый гос поди н, да ма с опу
ще нным гу стым вуалем и оптимист.
-
Ты обвиняешь их? - спросила да ма го рбоносого
гос подина, проходя мимо Недоуздка, и, как ему каза
лось, кивнула в его сторону.
-
Я никого не обви няю, - раздраженно проворчал
пессимист. - Но умиляться-то тоже не от чего".
Но согласитесь, что известная форма... - заго
ворил оптимист.
-
Форма! Форма! - пессимист передернул ш1е
чами.- Нас1шозь прогнившее соде ржа ние ...
-
Сережа, ради бога тише! - прервала его с моль
бою молоден ькая дама, боязли во оглядываясь.
-
Вы возмущены. . .
Вы все видите ... - заметил
было оня гь оптим ист.
-
Я вижу только од но: глупо-добродушного ребен
ка, приходящего в восторг.
Оптимист горько улыбнулся.
-
Но просвещающее влия ние". Вы сами го ворили,
что «пока» ".
Говорил, потому что был та к же глуп".
Вы, по крайней мере, нс можете отрицать, что
душа народа ...
Слыхал. Посмотрите, кто идет впе реди нас...
Сережа!- проговорила в вол нении молоденькая
дама и крепко сжала ему руку. - Час тому назад ты
был справедливее.
Горбоносый гос подин нервно пе редернул плечами.
Разгова ривающие прошли.
-
О чем они, Пет ра? - спросил Савва Прокофьич.
-
В оба уха слушал, ничего не понял, - отвечал
Недоуздок. «И от куда они так научились разгова ри
вать? » - подумал он.
Крестьяпе-присяжпые
125
Публика продолжала спускаться с лестницы. Чем
бл иже к выходу, чем дальше от залы суда , тем смелее
высказывались замечания ; глухой ропот, едва пронес
шийся в зале заседаний, сделался здесь внушитель
нее и резче.
-
Ну что, батюшка, как ты себя чувствуе шь?
спрашивала старушка с седыми, рас пущенными из-под
шл япки буклями, опираясь на руку провожавшего ее
молодого человека.
-
:Ма tante 1 , прошу вас...
-
Нет уж, mon ami2, ты извини: не поверю. ..
Нет,
нет, ты меня эт им либерал ьничаньем не смущай боль
ше ... И есл и ты мне хоть заикнешься, - лишу, как
хочешь... Все Неточ ке переда м ... Бог мой ! .. Да это так
п до.1жно быть: мужики - та к мужики и есть ... Разве
им что-нибудь значит засудить человека?
-
Ма ta nte, из этого ничего не следует. - Юноша
подает старухе атласный салоп, и они вы ходят.
-
Пом илуйте!.. Разве это возможно? - го ворит,
гремя саблей, высокий и плотный капитан. - Чего
же это прокурор смотрит? Заведомо засуживают му
жики невинного человека - и ...
-
Вероятно, это дело не оставят, - успокаивает его
статский.
Перед Недоуздком и Саввой Прокофьнчем вдруг
останавливается седенький старичок, де ржа в руках
табакерку и разминая в ней пальцам и табак.
-
Насколько могу припомнить, - говорит он,
всматриваясь в них прищуренными глазами,- вы был и
в составе присяжных ?
-
Были-с .
-
Нехорошо, нехорошо ... Гм.. . - Старичок пон юхал
табаку. - Зачем же вы человека-то засудили?.. Впро
чем, извините, не смею любопытствовать.
Ста ричок вытер нос, ра скланялся и отоше.1J .
-
Да разве мы виноваты? - спрос ил Савва Недо
Уздка, бояз ливо глядя на него.
·
Зашуршал по полу дл инный шлейф. Молодая дама
вскинула лорнет и близорукими глазами пристально
1 Тетя (франц.).
2 Мой друг (франц .).
126
Н. Златовратс1ш й
11ос мотрела в лицо сначала Недоуздка, потом Саввы
Прокофьича и, сжав губы, прошла мимо. Савве было
нс по себе.
-
Петра. уйде�1 .- сказал 011.
Трактир политичного гласного был полон. Ви
севшие с потолков лампы смутно светили в удушл и-
1ю;-.1, наполненном промозглыми парами и табачным
дымом воздухе. Безалаберный гул голосов покрывал
собою грохот машины, со всем старанием разыгры
вавшей весел ый мотив. Градский представитель, с
блаженною ул ыбкой и размалеванными яркою краской
щеками, стоял перед нею и, растопырив, подобно
крыльям, руки, что-то выделывал и ими, и ногами
в такт веселому мотиву.
-
Наддавай, наддавай!.. Звуку больше! Маменька,
вынеси ! Голубушка, коленцо! - с ка�шм-то замиранием
объяс ннлся он с машиною. - Не пискни, голубушка!
Раз! Начинает ! .. Тише вы! .. Слушай!
Представитель замер. Пьяные гости, бес смысленно
у:1 ыбаясь и выпучив осовел ые глаза, широко раскрыли
рт ы. как бы собираясь со всем усердием проглотить не
только «колено», но и всю машину. Половые, ухмы
ляясь, замерли на своих местах, задержав на минуту
неугомонную беготню.
Недоуздок, проходивший в это время с Саввой Про
кофьичем мимо трактира, приостановился и не уте р
пел. чтобы не удов.1етворить своего любоп ытства.
Зайдем ,- сказал он Савве.
-
Нету... Ну их! ..
-
Не надолго.. . Только заглянем ... Что они там...
Они вошли и присели у дверей. Савва Прокофьич
долго не мог понять, что такое происходило перед
пим. Впечатление ст рого торжественных сцен суда пе
ред многочисленным сборищем городской публики,
какое он когда-либо видывал, сцены разъезда после
суда, грохот машины, пылающие лица трактирных
гостей - все перемешалось у него в голове. И только
когда машина смолкла, он мог рассмотреть разглажи
вавшего самодовольно бороду Гарькина, сидевшего
Крестьяп е-прис яжпые
127
среди купцов, оснлаблявшиеся физиономии мужпков,
залезших за ним на «чистую» половину, и, нанопец,
умиленного представителя, нрича вшего : «Важно, ма
мены>а! Уваж ила !»
Позвол ьте вас спросить, - вдруг обратился н
Савве ПрокофыР1у нупечес ний сын, чем -то озабочен
ный.
Савва Пронофьич смешался.
-
Вы вот с энтим самым гос поди ном коммерсан
том ,- показал Сабиков на Гарькина,- из од ной во
лости будете?
Нет, мы разных буде м.
Ну, все ж, из одн их мест?
Из мест - из од них ... Шабры ...
Ну вот! Ведь он Га рышн будет?
Он самый.
Не Савелов?
Савва Прокофьич замялся: он испу г ался, как бы
ему чего не было.
Так не Савелов?- допрашивал купеческий сын.
-
Нет, не Савелов.
-
Ну, так и есть! .. У меня, я помню, где-то запи-
сано было... Жена тогда так и сказывала, когда он
было меня нагрел.. .
Вы позвольте ... Будьте свидете
лем...
Я сейчас, - проговорил Сабиков и подошел 1>
<( братцам-адвоката м».
Савва Прокофьич совсе м струсил.
-
Н-ну вас тут совсем !- прошептал он и выб рался
за дверь.
Гарькин обернулся - Саввы Прокофьича уже нс
было. Около купечесного сына между тем стали соби
раться слушател и.
-
То-то, ду маю себе, как будто затмение, - рас
сказывал он, размахивая руками. -
Мы, извол ите ви
деть, по своей ком мерции такого обычая держимся:
записывать, кто ежели нашего брата насчет каного
товара объедет ... Жена, извол ите видеть. приехала и
говорит: смотрю - полотно...
-
Да в чем дело-то, говорите! - крикнул Саша.
-
Самозванец, - растерявшись, прогово рил Са-
биков.
-
Кто?
128
Н. З .'� ато в ратсю1й
Вот он и-с, - показал 011 на Га рькина.
Ах, черт возьм и! - с досадой с казал Саша. -
Теперь кассируют. А все это мужичье !
-
Конечно, Сашурка, онн,- подде ржал предстаnн-
тель.
Гарьки н давно уже подоз рительно поглядыва л на
купечес1юго сына r1 вд руг, заметив Недоуздка, поб.1ед
нел и смоа к.
Что такое? - переспра ши вали в трактире.
Оказия !
Какая?
Мужичье кого-то засудило.. .
Гос под ин купец! А почему, поз вольте спроснть,
вы пили-пили - и вдруг самозванец?- обратился
предс таnитсль к Гарькину.
Га ры;н11а охватил столбняк.
В эту минуту какое-то непонятное, необычайное
волнение овладедо Петром; он покраснел, глаза его
забегали.
-
Об манщи к! Иуда! - крикнул он в лицо Гарькину
и, как ребенок, выбежад из трактира.
Га рышн очнудся...
VII
Бегуны
Между тем Савва Прокофьич вернулся на постоя
лый дnор. Пен ьковцы тол ько что собирались обедать.
Савва Прокофьич присел и ничего не сказал. После
обеда он совсем затих, замер и забрался в са мый да ль
ний угол избы. Долго и подозрительно всматривался
в него Лука Трофимыч, а Савва посидит-посидит и
вдруг, без вся кой видимой причины, пересядет на дру
гое место.
-
Прокофьич, а Прокофьич !- окликнул его Лука
Трофимыч.
А?
-
Ты чего?
-
Ничего.
Савва пе ресажи вается.
-
Чего ты не посидишь тод ком, Савва?
Крестьяне-присяжные
Страх...
Какой страх?
А та к: пред бедой бывает эдак.
129
-
Пужа-ай! Чего у вас там с Недоуздком не было
ли? - спрашивает он дальше.
Было.
Да что было-то?
В том и страх, что не знаю.
Как же так?
В ум не возьму.
Так пеньковцы ничего и не добились от Саввы
Прокофьича.
Стемнело. Дверь потихоньку отворилась, и мед
ленно вошли все четверо шабринских; физиономии у
всех вытянутые, глаза широко открытые, - пришли и,
не говоря ни слова, усел ись по лавкам, помолчал и.
-
А-ах, папашенька... Дело-то !- наконец произнес
рыжебородый шабер.
бега !
Что еще? - спросил Лука Трофи мыч.
Не слыхали нешто?
Чего слыхать-то?
Убег ведь. . .
Кто?
Наш-то .. .
Парамен Петрович. . .
Умница-то, в
Как та к?
А так, очен но, папашенька, даже просто: в моих
и вал енках-то .. .
Вот оно что! Пришли этто мы к себе
из трактира, глядим : вал енок-то моих и нет, а его
середь избы вал яются... Это он с трусу-то не разобрал...
И опять же теперь шапку баранью забыл, так в шля пе
11 улетел. Мы спрашивать; говорят: лови в поле ветер!
Он теперь так-то ли на парочке по пе рвопутью зака
тывает!
С чего ж это он? Ал и что от крылось?
А вы бы об этом свово молодца спросил и.
Недоуздка?- спросил Лука Трофим ыч.
Верно, что его. ..
Теперь, папашен ька, беда ...
Дело поголовное!
Лука Трофимыч смутился.
Но в эту минуту вошел Недоуздок и молча сня.r1
разлетай.
5 Дt>р<'R<-нск11й король Л11р
130
Н. Злато вратский
Петра, что у вас там ?- спросил Лука Тро
фимыч.
-
Человека засудил и, - сказал Недоуздок и сер
дито сел за стол , полож ив на него локти.
-
Ну, так и в трактире говорили, - за метил «па
пашенька ».
На минуту все замолчал и.
-
Обману.'!!- прошептал Архип, замигав глазами,
и вдруг как-то весь сонратился еще больше.
Шабры давно уже ушл и. Пеньковцы поужинали и
собирались спать. Кто-то постучал в замерзлое окно.
-
Не спите? - сп росил голос с улицы.
-
Нету. Входите,- откликнулся Лука Трофи-
мыч. - Что бы это таl\ое?
Не в пору весть - худо,- сказал Еремей Гор
шок.
В это время в избу вошл и, стуча сапогам и, два
земляка-фабричных и наскоро помолились в угол.
-
Ну, молитесь, земляки, теперь и вы,- сказали
фабричные. - Здравствуйте.
-
А что так?
-
Помер.
Пеньковцы поднялись и перекрестил ись.
-
Упокой господь его душу! - произнес Лука Тро
фимыч.
-
Не удостоился, значит! - заметил Савва Про
кофьич и вдруг пришел в ка кое-то особе нное возбуж
де ние и стал копаться в своем у г лу.
-
Ему эта кончина от господа зачтется, - заклю
ЧИJI И фабричные.
Потом все помолчал и немного и затем стал и тол-
ковать о приготовлении к похо ронам.
А вас кто известил? - сп рос или пеньковцы.
У нас там фе ршалок есть знакомый...
Проститься-то допустят ли?
Допустят. Этот сам ый фершалок нам бол ьшой
бл агоприятель... Он нам все это честь честью устроит...
Кан, значит, званию вашему подобает.. . А то ведь та м
l\al\ хоронят!
Земляки ушли поздно.
А наутро, когда поднялись пеньковцы и стал и
соби раться в бол ьницу, вдруг заметил и, что Савва
/(рестьяне-присяжные
t3t
Прокофьич не ночевал. Думали, не ушел ли он с зе м
ляками, но оказалось, что и мешка его нет. Пошли
справиться у хозяина. не говорил ли он с ним. Но
дворник только их же обругал, что они, не сказа вшись,
шляются по ночам и всякий народ к себе пускают;
а после что пропадет - кляузы пойдут.
-
За ваш пятиалтынный только греха не обе
ре шься! - оборвал он, хлопнув дверью. - Неволя одна
вел ит вас пущать-то . . .
-
Ну, братцы, дол жно, справедливо это говорят:
одн а беда не ходит, - за метил Лука Трофимыч.
-
И с чего бы это он? - раздумывал вслух Еремей
Го ршок. - Ах, Савва, Савва!
-
А это вот все с твоих пустых слов, Еремей Гав
рилыч,- ответил ему Лука, - ты все это про бегунов
пророчил.
-
Ну вот!.. Ври больше! ..
Ведь это только у нас
разговор был.. . Разве от этого что может?
-
Раздумать это - дело нелегкое, - сказал угрюмо
Недоуздок, сдела вшийся вдруг почему-то много серьез
нее и солиднее.
До суда пеньковцы сходили попрощаться с Фо
мушкой.
А на другой ден ь схоронили Фо мушку. На похо
роны собрано было нес колько рублей с «судебного
персонала » и купцов-прися жных; об этом в особен
ности хлопотал «мунди рный молодой человек ». Гроб
проводили крестьяне-присяжные, к которым примкнул
и купеческий сын, постоянно остривший над «судей
ским положением», и зе мляки с завода. Фомушку на
скоро и попросту «уложили на вечн ый покой» под
мягкие, пуховые сугробы городского кладбища, покрес
тились и кстати, тихомолком, вспомнили о Савве Про
кофьиче.
Скоро разошлись провожавшие гроб, а часа через
два пошла погода, и от свежей могилы не осталось
следа.
132
Н. Златовратский
эпилог
Стоял сильный мороз, не тот освежающий мороз,
кото рый бодрит дух и тело, но тот, который зовут
костоломом, при котором тяжело дышать и в костях
ощущается тупая боль. Воздух был сгущен, как будто
в нем плавали застывшие пары. Наступал и уже су
мерки, когда у одного поворота с почтового тракта на
проселок оста новился обоз-порожняк. Около пе редовой
лошади собралась кучка мужиков. Од ни из них выни
мали из саней мешки и вскидывал и на спины, другие
о чем-то говорили.
-
Э, братцы,- говорил один мужик,- бог с
ними! .. На их ден ьги не разживешься...
-
Ну, ин, коли так".
и то! - сказал другой и
вскочил в сани. - Все, что ли, почтенные выбрали?
-
Все. Невелико имущество,- отвечали седоки.
-
Мы как рядились, так и поплатимся. Вы этим
себя не стес няйте ,- сказал один из седоков, высыпая
на ладонь деньги из кожаного кошеля, висевшего
у него на шее.
-
Не-ету ! .. Мало что там рядил ись! .. Это так, зна
чит, бол ьше для спокою.. . А грешить нечего ! Он ведь,
бог-то, видит! - резонировал первый возчик, берясь за
вожжи. - А на полштоф - оно точно" .
Было бы не
обидно".
без греха ...
Мороз-то ведь тоже от гос пода,
вишь какой!
-
Ну, так получите. Спасибо вам, братцы. Кабы
не вы, может, и не дошли бы в целости до дому.
-
Все под богом" . Счастливо!
-
Дай бог путь!
Так на пятнадцатый день, по от правлении в «окру
гу », возвратились наши пеньковцы в свои родные па
лестины. Поправив на плечах мешки, они выступили
на узкую, малонаезженную проселочную дорогу, по
бокам которой тянулись неогл ядною дал ью сугробы
вшють до «волости ». Они шл и торопл ивым шагом и
молчали. Через полчаса ходьбы замигал и вдали огн и,
на беловатом фоне снежной пустыни зачернел и избы.
Показалась «волость» . Волостные псы приняли было
с разн ых сторон поздних гостей громким лаем, пока
первый встре чный пес не учуял «своих )> и, виляя
f{ рестья11 е-присяж 1t ые
133
хвостом, не подбежал к путникам, не обнюхал гла
дившую его заскорузлую ладонь и не переменил сер
дитого, сиплого лая на визгливое приветствие; поняли
это и прочие псы и, смолкнув, снова позалезл и за под
воротни, как за единственную защиту этих неподкуп
н ых деревенских стражей от рыскающих в это время
голодн ых волков.
-
Гляньте , братцы, у старшины огонь. Надоть бы
по-настояще му перво-наперво в волость объявиться,
а там уж и домой. Успеем еще к бабам-то, - сказал
Лука Трофимыч.
-
Поздно, - заметил Бычков.
-
Поспеешь. После когда еще собираться ! А те-
перь оправим себя перед обчеством - и конец. Благо
не спит старшина-то.
Пока он и шли к волостному правлению, из изб уже
выходили и смотрели, почесываясь, обывател и, подня
тые с печей рас ходи вшимися было псами. Скоро на
селе узнали, что кто-то прибыл в волость с новостями.
В «волости » старшина сидел у стола, за которым
что-то бойко писал волостной писарь. Старшина то
громко зевал, крестил рот, то от нечего делать поправ
лял, поплевывая на пальцы, нагар на сальной свечке
или коптил печать и делал пробы на лоскутке бумаги .
Види мо, ему было очень скучно, и он не знал, как
дождаться, когда писарь подсунет ему бумагу и он
приложит к ней обсаленную и накопченную волостную
печать, предварител ьно, с помощью непослушных ко
рявых пальцев, изобразив повыше ее: «Волостной стар
шина Парфен Силин»,- еди нственные слова, которые
его выучил писать писарь в продол жен ие трех лет;
больше же - при всем к чести его относящемся усер
дии и желании - успехов в грамоте сделать он не
мог, благодушно сваливая этот неуспех на свою се
дину.
-
Ну-ну! - вс третил весело старшина пеньковцев,
очень довольный, что есть чем разогнать скуку. - Вот
и пришли... Наши судьи-то! .. Ну, здорово! Садитесь.
Те перь вы уж у нас в чинах-то повысились... Поди,
к вам и подступу теперь нет!..
-
Полно, Парфен Силыч!.. С чего ты? - шутили
пеньковцы.
131
Н. Злато вратский
-
А что? Знаем мы, брат, каково этой самой по-
нюхать" . чести-то" .
Это верно. Ну мы, одначе, не того. . .
А что?
Больше смирились.
И то дело. И то хорошо.
Верь им! Как же! - сказал через засунуто!.'
между губ перо писарь. - Ты вот посмотри, как они
станут поговаривать! Видали мы, что значит мужик
в чести !
-
Смирились, друг, смирились. Это верно,- под
тве рдил Лука Трофимыч. - Не ведаем, как с другими
от этой чести, а что мы, так, скажем, страх бож ий
узнали.
-
И за то возблагода рим создателя!" А Недоуздок
как? Обуздался ли? А?" Как ты, Петра?
Недоуздок ул ыбнулся.
-
Останешься доволен.. .
насчет узды-то, - ска
зал он.
-
Как можно! Петра у нас много обстоят.ельнее
стал ,- подтвердил и Лука Трофимыч.- А уж это на
что лучше !
-
На что лучше !- согласился и старшина. - Ну,
расс казывайте теперь - как, что... Вишь, вон уж
набралась деревня-то.. .
Тоже, живя за сугробами,
новому рады.
В правление уже, действительно, набились любо
пытные; все они улыбались и пристально всматри
вались в пеньковцев, как будто с последн ими должна
была совершиться за две недели удивительная мета
морфоза; тут же явились жены Бычкова и Еремея
Горшка, так как они были из самого Пенькова.
-
Что рассказывать?- сказали присяжные. - Bct>
ro 11!.' припомнишь сразу". Разве уж помаленьку как ни
то, исподволь" .
А что несчастия наши вам щ1вест
ны" .
-
Да, что поделаешь!" Все Под богом! Его святая
милость, - благочестиво заметил старшина, вообще
большой любител ь выражаться «ОТ божественноrо ».
Царство небесное рабу твоему Фоме !" Себя дураками
не оказали? В грязь лицом не ударили? Перед госпо
дом бо гом не сфальшивили?
Кресrья н.е-пр ис яжн.ые
135
-
Кажись бы, нет. А что насчет гос пода бога ...
так кто ему, батюшке, не грешен, царю не виноват?
Вот хоть бы С авва.
-
Ну, С авва ... что ж! Дело ваше было немалое...
Всяко бывает!" На каждый час не убережешься,
благодушничал старшина.
Приобвык нем.
-
Это так. Раз не так, а другой - послужим ...
-
Достало ли кокурок-то?- спросила Ерему Гор-
ШI\а его баба. - Все я оченно сумневалася.
А-ах, баба! - сказал старшина. - Ты бы спро
сила, в каких они дворцах сидели. . .
А она - коку
рок!
Почем знаешь! Думается, кто ж их в палатах-то
ко рмить станет?
-
А все ж, бабы, палаты палатами, а напред
ки больше пеките.. . Да одевайте теплее - вот что глав
ное!
Старшина зевнул и перекрестил рот.
-
И так." с господом! С пать, чать, хотите? А там
после - обо всем прочем". Завтра вам честь будет:
ко мне заходите." Завтра и об дворцах порасска
жете...
-
Там честь чес тью, а с Саввы взыскать штраф
ной суммы, по требованию окружного суда, в кол и
честве десяти рублей,- проговорил скороговоркой
писарь и повернул перед старшиной бумагу.
-
Ваше дело, - заметили пеньковцы.
-
Наше дело при нас останется." А учить вас
тоже нужно...
Копти! - сказал он старшине, подсовы
вая печать.
Пеньковцы сдали отчет и разошл ись по домам.
Прошел месяц - и все забыл и о чести «судей ского
положения», поглоще нной общинною равноправ
ностью. Только за Саввой Прокофьичем надолго оста
лось прозвище «суде йщика », которым окрестили его
деревенские ребятишки. Поводом к этому послужило
его стран ное поведен ие после бегства из округи . Он
как пришел в свою деревню, так и не выходил с тех
пор из избы, и, при всех убеждениях, старшина не
мог его вызвать на разговор, разуз нать что-либо. Ре
бятишки долгое время засматривал и любопытно в про-
136
Н. Златовратский
мерзшие окна к «судейщику» и созидали по поводу
его «отшел ьничества » разнообраз ные легенды . Одна
из них с большо ю убедител ьностью рассказывала, как
«судейщик спасается ». Действител ьно, едва наступила
вес на, Савва Прокофьич пришел в первый раз в во
лость, чтобы вых лопотать пас порт, он от правлялся на
богомолье в Соловки.
Зо.'lотые сердца
Повесть
Глава первая
МОРОЗОВ
1
Как теперь вижу эту оригинальную, высокую,
сутуловатую фигуру в смешном дл инном сюртуке,
застег нутом под самое го рло на одну ве рхнюю пугови
цу и затем на одну вн изу, это умное, сердито-доброе,
но вечно угрюмое лицо, обросшее черною бородой,
К()торую нервно и безжалостно трепал он левою рукой
в то время, когда правая непреста нно ерзала в обра
зовавшуюся между незастегнутым и бортами сюртука
пазуху, как будто он всегда искал чего-нибудь в боко
во�1 ка рмане.
.R сидел на завалине около житницы, в да лекой
де ревеньке одной из вел икороссийских палести н, и
т11нул из крынки парное мопоко. Он порывисто ошаги
ва:�, как часовой, мимо меня пространство в три са
жени, сердито смот ря в зе млю и изредка окидывая
взо ром окрестную мес тность: «зады» крестьянс ких
дворов, смотревших на нас развалившимися гу мнами,
по.1 я с тощим хлебом, плохой лесишко, рас кинувшийся
бt:с порядочно сбоку вперемежку с кустарн иком и пере
.: югом. Мой собеседник негодовал, но у меня, - не знаю
почему, - не сходила с губ самая добродушная ул ыбка,
каждый раз, когда я встречал на себе его негоду ющий
взор. Его доброе лицо, к несчасти ю, никак не уклады
валось в мину негодова ния, и из этого выходило не-
138
Н. Златовратски й
что милое и смешное. Я хорошо знал его, и для меня
не мог скрыться его недостаток - неумен ье, при всем
желании, лицемерить и владеть личными мускулами
настолько, чтобы можно было скрыть при родное добро
ду шие. Он, казалось, знал это и часто сердился на свое
лицо. «Черт знает, - го ворил он, - что за рожа такая
холуйская! ..
Увидит станового - и тотчас же изобра
зит: �шлости просим закусить! » Поэтому никакое на
чальство не был о на него в претензи и, как он ни си
лился изобразить из себя бес покойного человека.
Он был действител ьно прек рас ной души человек
и оригинал. Ему лет под тридцать пять. В его боковом
кармане (к которому он, по случайной привычке, так
часто отправлял на ревизию свою правую руку) ле
жало пять дипломов, выданных на разные ученые
степени из разных высших учебных заведений. Он
перекочевывал из одного в другое десять лет: кончив
курс в Московском университете по юридическому
факультету, перешел на второй курс математического
факультета Петербургского университета; кончив
здесь, перебрался на третий курс Земледельческого
института, отсюда на третий курс Технологического
института и уже здесь закон чил свою студе нчес кую
карьеру, набив карман разными дипломами, как пас
портами на свободн ый проезд по всевоз можным карье
рам. Этому помогли, конечно, его замечательный ум,
бесподобная память и неимоверная эн ергия, с которой
он переносил все невзгоды необеспеченной жизни. Он
был сын мелкого конторщика на фабрике, совершенно
случа йно попавший в «приватн ые» ученики к одному
экс-студенту, который выучил его грамоте. Этот же
студент остался для него какой-то святыней на всю
жизнь, хотя он его уже не встречал более по оконча
нии своей учебной карьеры. Он говорил, что это был
«великий ум, высокая душа », что он, Морозов, «не
достоин развязать ремень» и пр. За пасшись столькими
ученым и дипломами, он тем не менее не придавал им
никакого значения. «Все это было приобретено.
говорил он, - не более как ввиду кормления. Вышел
я из университета, потолкался было в адвокатах,
только что расцветавших тогда, да не показалось. По
шел n лесной институт, в расчете на стипендию; по-
ЗоАОтые сердца
139
лучил, кончил, поехал на завод: думал, по глупости,
нечто совершить, да кончил тем, что женился на по
мещице, бросил место и уехал опять в Питер, на сти
пендию в технологический, ибо с женою было жить
нечем. Мы с ней без позволения сошлись. так тятен ь
ка, осердившись, ничего ей не дал . Вот та ким манером
ради корм ления и нахватал бумажонок... » После этого
он странствовал по раз ным местам, был опять юристом,
техником, лесничим, даже учителем, но нигде не уси
дел бол ьше года. Измучил этими переходами себя, рас
строил нервы жене и дошел до того, что не нашел ни
чего лучше, как сделаться самостоятел ьIJым и незави
симым рабочим-механиком, в компании с двумя прия
тедями, уже пытавшимися изготовлять свои швейные
машины. Но в это время умер у него тесть, и жена
увезла его IJасильно в доставшееся ей по наследству
имение. Его деятел ьн ость и виды приняли на неко
торое время другое направление: он задумал устроить
об разцовое заведение сельс кого хозяйства, примени
тельно к эконом ическим средствам среднего крестьян
ского хозяйства. Сзывал к себе мужиков-хозяев, поил
их водкой, показывал им плодопеременные системы,
опыты возращения леса и кукурузы, великол епную
рожь, родившуюся у него... Мужики от всего этого
ахали, приходил и в восторг и говорили, что его, долж
но быть, бог возлюбил - потому ему и счастие...
Врете вы!- кричал он. - Почему же у вас нет?
-
Мы, должно, господа прогневили...
-
Врете вы... Смотрите: вот и вот почему; делайте
так... И пр.
Мужики стоял и на своем и показывали на обл ака,
«С которы ми, брат, тоже пива не сваришь! .. Вон его,
батюшку, кто ведает - куды несет: может, оно с гра
до�1. а может, и нет; может, с дождем , а может, и с за
еухой ... Ты вот на это как скажешь?.. »
Он опять ругался, кричад, выходил из себя, а му
жики, выпив водки, уход или домой, может быть, кое
что, впрочем, и унесши с собою из умственной пищи.
Однако он был недоволен, хотя жена не нарадова
лась на образцовое хозяйство. Он за перся в кабинете
11 долго коррес пондировал оттуда в газеты и журнал ы.
Но, как человек живой, не вытерпел, стал опять
140
Н. Златов ратский
ругаться с мужиками и. . .
во время этой ругани ор
ган изовал артель для разработки местного але
бастра...
Но вс е это - и проба различных профессий, и
образцовое хозя йство, и производительные артел и -
было для него не более как суррогатом, которым он
за глушал в себе искусственно пот ребность в чем-то
ином, подобно тому как гол од ный бросается на различ
ные суррогаты хлеба в виде древес ной коры, мязги,
лебеды и пр. Bcf' это не стол ько удовлет воряло его,
сколько еще бол ьше раздражало. Он не только не ви
дел во всех этих «эскпериментах» что-л ибо прочное,
не тол ько не верил в ка кое-л ибо особое значение их, но,
нап роти в, как будто и проделывал их с еди нственной
целью доказать са мому себе, что все это не более как
«штуки» и «мазанье по губам ».
-
Русский человек - или романтик, или плут.
говорил он, залезая всей пятерней к себе в бороду.
-
Будто бы так строго ограничено?
-
Совершенно так. Ка кое же тут может быть
общее дело? Общее дело только у плутов и может быть.
А романтики к нем у не способны уже потому одному,
что расплывчаты.
-
Но ведь у нас, как вы знаете, были попытки
с довольно определенной цел ью?
-
Ничуть. Один романтизм, стремление к чему-то
оче нь хорошему, но в чем состояло это хорошее, а еще
более - как к нему идти и что из сего выйдет, - мы
ровно ничего в этом не понимали...
-
Ну вот! Да и вы тоже романтик?
-
И я романтик. Грешен теми же грехами уже
потому, что сам русский.. .
-
Но ведь вы - сын народа?
-
Все некул ьту рные народы - романтики; а наш
тем бол ее. Я, батюшка, такой крепкой верой в че ртей
заручился среди своих родичей, что, признаюсь вам,
до сих пор еще кой от чего не освободился.
Он сплюнул на сто рону, как будто действительно
отшrевывался от дьявольс кого наваждения. Я улыб
нулся, но он не обратил внимания.
-
И знаете что, - сказал он, уста вившись на меня
глазами и засовывая за пазуху сюртука правую ру-
Золотые сердца
141
ку, - пока народ не узнает хорошенько себя, до тех
пор будут одни недоразумения.. .
И все оттого что романтики?
-
От этого.
-
Но согласитесь, что у народа нередко бывало
«общее дело» ?
-
Иакое же это дело? Заносит в деревню отстав
ной солдат какую-нибудь прекрасную идею, примерно
хоть о том. что с такого-то срока выйдет приказание
с неба галушкам валиться... Идейка эпидемичес ки
охватывает баб и мужиков-романти ков, деревню за де
ревней, село за селом .. .
Начинается «общее дело »,
бросание работ, уличные сходы... Затем команда -
и ушат холодной воды на романтичес кие головы ...
Есть, однако, события и покрупнее... Вот, к при-
меру, двенадцатый год?
Это сожжение-то своих хат и «животишек »?
Да хоть бы и это.
Помилуйте, да какой же народ солидной куль
туры дозволит себе такое молодечество?
-
В таком случае все-таки нужно сознаться, что
романтизм иногда бывал у нас «чреват результатами»,
как выражаетесь вы. И еще можно поспорить, что
лучше: солидная культура с определенными и очень
узкими иде алами или бес культурный романтизм...
-
Может быть. Тем не менее то, что все мы роман
тики,- несом ненно. А романтизм имеет одно очень
скверное свойство: он живет и питается иллюзиями,
а этим свойством очень удобно пользуются плуты.
Истати, вы знаете, что сегодня моя жена именины
справляет?
-
Нет.
-
Пойдемте ко мне. И ней сегодня, наверно, съеха-
лась вся здешняя уездная палестина, как, бывало,
съе зжалась к ее отцу...
-
А вы что же не участвуете в приеме?
-
Я-с? - круто повернулся он ко мне. - Я с плу-
та ми нес колько строг и груб, а романтики здешние
меня считают не более как мужем моей жен ы и поэто
му, кажется, презирают... Да и мне в них мало проку.
Впрочем , жен а у меня добрая, любит угощать. Я ей не
мешаю: она те перь попала в свою стихию и отдыхает.
f42
Н. Златовратский
Я и та к бес совестно долго заставлял ее цыганствовать
с собой . . . Пойдемте!
Замечу здесь кстати, что не только баре, но и
мужики трети ровали его, не то чтобы свысока, а за
панибрата. Они давно знали, что он сын фабричного,
и часто запросто «тыкали» его, в то время как перед
(< барыней » холопствовал и. В особенности «ПО душе »
относились к нему мужики помельче, неполитики. Им
было известно, что он назывался еще в мальчиках
Петром Малым, а потому он и преобразился у них
в Петра Пет ровича Малова. Настоящая же фамилия
его была Морозов.
Мы обогнули (< Крестьянские зады » и вышли на
сельс кую ул ицу, почти сплошь заросшую мелкою куд
ряво ю муравой, напитанной, как губка, водой после
недавнего дождя. Нам нужно было пройти через все
село. На половине улицы от одного дома отдел ился
мужик, без шапки, в одной рубахе и портах, подошел
к нам и сказал «Здравствуйте», мот нув головой .
-
А у барыни гости, - прибавил он, обращаясь
к Петру Пет ровичу.
-
А тебе что? - буркнул сердито Петр Петрович.
-
Так, мол" . Может, не знаешь. " Она вон Дикому
твои заведенья показывает. Хвалит.
-
И пускай показывает.
-
Знамо." У тебя разве что худое есть. Тебе скры-
ваться нечего. Твоим делом всякий любуйся - не на
любуешься.. . Твое дело начистоту у всех...
-
То-то вот и есть.. . Так и пуща й смотрят...
На
то я и ферму устроил... А вы вот мне не верите ...
-
Как не верить? Верим. Да разве нам приrтали
эти игрушки-то? Мало что хорошо - да не возьмешь!
-
Знаю, лучше вас это знаю. Кабы вы только это
говорили, - так я бы вам ни слова не сказал".
Авы
во н в обла ко пальцем тык аете .
-
Что ж! В облаке, брат, и ты не вел ик владыко...
Пока мы разговаривали с эти м мужиком, к нам
подошло еще несколько чел овек. Видимо, у них было
до Пет ра Петровича дело.
-
Петр Петрович, а мы опять к тебе по нашему
делу" . Крестьянское присутствие опять, вишь ты, за
тянуло нас, - заговорил тот же мужик.
Золотые сердца
-
Я сказал - ступайте к майору.
-
Да ведь что ж майор? Майор у нас душа-чело-
век! Только в заправском деле вып равки у него нету.. .
-
Поспособствуйте! - заговорил и мужики. - Мы
бы по гроб жизни. ..
-
Я уже вам способствовал, чего еще? Полгода
из кожи лез, а что сделал?
-
Так, так. .. Это что говорить! Продолжительное
дело... Да, может, теперь оно ходчей пойдет .. .
-
Ну, и ступайте к майору. А я не хочу, пото му
что все одно оно, что у майора, что у меня пойдет. . .
-
Обстоятельнее бы с тобой.
Петр Петрович надвинул шляпу и зашагал от му
жиков. Мы шли некоторое время молча.
Вы знаете этого майора?- спросил он.
-
Мало.
-
Мы его встретим у жены. Потешный человек:
стар, детски-наивен, храбрится, как отставной солдат
на костыл ях. Он теперь гласным в зе мстве от крестьян;
распинается там , шум ит, заводнт истории, одн им сло
вом - подвижничает. Нажил себе врагов, а больше,
впрочем, насмешн иков. :Крестья не в нем души не чают,
а по-мое му, все это выеден ного яйца не стоит, потому
что - романтизм.
Однако, значит, он полезен все-таки крестьянам?
-
Наверно, но настолько, насколько полезен был
бы и простой волостной писарь. Потому что ведь у
нас все «на законном основании», а «законное осно
вание» одинаково и для меня, и для майора, и для
писаря.
-
Потому-то вы им и отказали в содействии?
-
Потому и отказал . . . Воображать, что могу сде-
лать что-нибудь помимо «законного ос нования», как
воображает майор, не могу, а потому отказал.
Мы прош."Iи ce."Io. :за которьо1 невда.1еnе поnа:за.1ась
усадьба Морозовых. От деревни вид на нее был пре
лестный. Она стояла на косогоре, отлого спус кавшемся
к реке, поросшей по берегам зелен ым тростником .
Все здания скрыты был и в зел ени садов и рощи, раз
росшейся по косогору, и только кое-где мелькали
сквозь деревья красные и белые крыши с белыми,
блестящи ми на сол нце трубами.
Н. Златовратск ий
Эдакая благодать у вас в усадьбе! - показал я
.Пет ру Петровичу, останавл иваясь на повороте дороги.
чтобы полюбоваться этой действительно редкой кар
тиной.
-
Да, хорошо! - прошептал он как-то лениво. -
Я рад за жену. Рад, что, устроив это имение, я хоть
чем-нибудь мог отблагодарить ее за кочевание со мной.
А самому мне хотелось бы вон отсюда.
-
Опять кочевать?
-
Опять.
Петр Петрович улыбнулся.
-
Вам это кажется смешным? Да, оно смешно
выходит, действительно, - проговорил он задумчиво и
шмыгнул правой рукой к боковому карману. «Щупает
дипломы»,- промелькнуло у меня в голове.
-
Уди вител ьное дело, - продолжал он, - не могу
равнодушно смотреть ни на лес, ни на реку, в особен
ности на бол ьшую ... Так и потянет руку к топору,
к веслу. Тело у меня зудит. Кажется, с теми дипло
мами, какие у меня имеются, каким бы ученым можно
быть, примерно хоть немц у! А у меня повалится из
руки, пото му что ей способ нее и любезнее сжаться в
кулак. И ведь не дилетант я, а вот, подите ж, бол ьше
дня в каби нете ни в жизнь не просидеть!
-
Да и незаче�1 совсе�1 закупориватьс я.
-
А что же делать? Науку я мог бы считать ед ин-
ствен ным делом, которое не напоми нает романтизм.
Да что ж вы сделаете, .е жел и тя нет! Мой дед был
бурлак, - понимаете, настоящий бурлак, рабочая сила,
лошадь, запряженная в лямку, и, как русский мужик,
романтик по преим уществу...
-
А ведь русс ю1 й ро�1антнз�1 и�1еет г.1убокие корни
в тысячелетней невеселой народной жизни,- за ме
тил я.
-
Это совершенно верно. Этою жизнью народ дошел
до замечател ьных обобщений. Но все эти обобщения
романтичны и неизмеримо далеки от действительной
жизни. Они далеко опередили его культуру - и вот
почему ему теперь так «неможется ». Мой дед любил
петь и рассказывать про поволжскую вол ьницу, про
Ермака, про Сибирь." При этом плакал. Да и есть о
чем!..
Наш теперешний бурлак - и Ермак! А ведь дети
Зо.ло тые сердца
145
одной реки! Как же можно было не быт ь моему дедке
романтиком! В своих ·рассказах он то возил меня
с песнями по Волге, то тянул лямку по ее песчаным
берегам, то уходил в сибирские леса, на Лену, Иртыш.
В трескучие морозы мы вал или вековые де ревья, зве
нели топоры, жужжали пилы, раздавались выстрелы,
падал пушной зверь, трещал огромный костер. Мы
проживал и на «новине » зиму, строили хаты, устраи
вали рыбные ловли и, ос новав поселен ие, уходили
дальше, туда, в глубь дебрей. Вероятно, вследствие
этого во мне так сильна «колон изаторская », << Пионер
ская» жилка. Вот почему я и бросаюсь на такие пред
приятия, которые носят приблизительно этот колони
заторский характер, как, например, мое сельс кохозя й
ственное заведение или артель, значению которых я,
впрочем, не верю ни на грош. Дальше идти нел ьзя,
ибо наткнешься на «законные основания», а удовле
твориться этим не в силах! Туда бы вот, в глубь
доисторичес ких времен, где еще «законных ос нован ий»
не было!
Он улыбнулся, снял шляпу и провел рукой по
волосам .
-
Что же, - сказал я,- в Сибирь! Она велика...
-
Конечно, я бы давно был та м, если бы жил вмес-
те с дедкой, во времена Ермака ... Но, пройдя искус
цивилизации, хочется взглянуть и на это дело поши ре,
чем смот рел поволжский бурла к. А когда сложатся об
стоятельстnа сообразно этому «пошире» ? Впрочем, для
этого не единичные силы требуются, а общее дело.
прервал он рез ко свою речь, которая так необы чно
плавно полилась было у него, - общее дело-с !
Мы подошли к усадьбе.
1/
У пал исадн ика нз акаций, окаймлявшего перед ний
двор, в глубине которого пропадал господс кий дом
обыкновенной «барской » архитектуры, с двумя «парад
ными» крыльцами по бокам, со множеством окон,
дл инный и низкий, с высокою красною крышей,
стояло два экипажа. Оди н из них был старинный та
рантас, с откинутым верхом, на рессорах, заложенный
t�6
Н. Златовратс кий
тройкой черных лошадей, две из которых были уже
очень ста ры. Ста рый, угрюмый, с огромною седою бо
родой кучер похаживал вокруг них, изредка медленно
и обстоятельно запуская в нос понюшки табаку, по
пра в.1яя сбрую и вытирая по.1 ю111 ветхого кафта на
старческие ноги своих господских воспитанниц с по
белевшими губами и проседью на гривах. Другой эки
паж представлял собой легкую крестьянскую пле
тушку на тонких жердях, заложенную в одну лошадь,
сытую, молодую, с широким глянцевитым крупом,
густой и длинной гривой, в наборной, широкой и мас
сивной сбруе, с расписною дугой. К ней то подбегала
со двора какая-то юркая, неуг омонная чуйка с чрезвы
чайно хлопотливым, сос редоточенным мал еньким ли
цом, как говорят, «в кулачок», с торчащею на под
бородке клиновидною бородой и маленькими, быстро
бегавшими «мышиными» глазками, то опять убегала
внут рь двора, в «барс кую приемную» .
Вдали палисадника виднелась простая крестьян
ская телега с рас простертым и по земле оглоблями;
около нее ходила, помахивая хвостом, рабочая
крестья нская лошадь, привязанная на всю дл ину вож
жой, и подбирала придорожную траву.
Первый из экипажей, с заматерелым куче ром и
поседевшими лошадьми, принадлежал «Дикому ба
рину», долго с честью и славою бившемуся за излюб
ленные «культурные начала », пока не удалился
«В пустыню» , как наилучший представител ь их, и,
обросши бородой, окутавшись в теплый шлафрок, не
заперся наедине с самим с собой, с своею любовницей
и единственной старой собакой в глухом кабинете
своей разрушающейся усадьбы. Таков этот «Дикий
ба р ин », как прозвали е го единог лас но и окрестные
крестья не, и помещи ки, и начальство. Мрачный, кап
ризный, нервн ый, ходит он по своей добровол ьной
темнице, скрипя половицами, глотая без наслажде ния
и внимания старое бургонское из пос.r�едних бутылок,
оставшихся от был ых времен. Он приходился крест
ным отцом Лизавете Николаевне (жене Петра Пет ро
вича ) и сегодня в другой раз измен ил своему затвор
ничеству - приехал навестить ее, верный слову, дан
ному при смерти ее отцу: заменить ей е го и пе редать
Золотые сердца
147
его прощен ие, благословение и наследство. Первое его
посещение от нос илось к тому времени, когда только
что приехали Морозовы в свою усадьбу. На этой же
тройке, в том же экипаже прие хал он тогда, молча
поцеловал в лоб свою крестницу, молча взял у несшего
за ним лакея дорогой, обделанный в золото портфель,
и, вынув из него документы, относившиеся к имению
его покойного друга, отца Морозовой, подал их ей,
лаконично определив их значение. Затем, подав ей
одну руку, попросил другой Петра Петровича после
довать за ним. обошел с крестницей усадьбу. с инвен
тарем в руках, и потом, так же молча раскланявшись
с Морозовым и вновь поцеловав в лоб его жену, уехал
к себе, не показываясь вплоть до нынешнего ви
зита.
За домом, в глубине сада, из-за густо разросшихся
деревьев мелькнуло пред нами белое платье Лизаветы
Николаев ны. Петр Петрович, не заходя в дом, пригла
сил меня пройти прямо в сад. Мы обогнули угол дома
и пошли по узкой боковой липовой аллее, из-за кото
рой невдалеке виднелись деревянные и каменные уса
дебные службы. В конце аллеи, где она подходила
к скотному двору и затем поворачивала в сторону,
нам навстречу вышли Дикий барин и Лизавета Ни
колаевна, опиравшаяся на его руку. В белом платье,
с сияющим лицом, сквозь бледную кожу которого про
бивался румянец, она с самодовольно-гордым наслаж
дением о чем-то рассказывала Дикому барину, пока
зывая то в ту, то в другую сторону рукой. Дикий ба
рин, в дл инном сюртуке, дл инный и сутуловатый сам,
с че рными, с проседью, волосами на голове и с длин
ной эспаньол кой, в соломенной шляпе и толстою
палкой в руке, послушно поворачивался в ту сторону,
куда указывала Лизавета Николаевна, и одинаково
сос редоточенно всматривался во все, что удос таивалось
ее похвалы. А она хвалила все, потому что все это
было делом рук ее мужа.
Нас долго они не замечали, но когда мы подошли
уже довольно близко, Лизавета Николаевна, видимо,
смешалась и несколько побледнела, как бледнеет нерв
ный человек, опасливый и чут кий при всякой • неожи
да нности. Она тотчас оставила руку Дикого барина и,
148
Н . Златовратс ки й
улыбнувшись, подала руку мужу, который молча рас
кланялся с гостем.
-
Ваша жена,- заговорил Дикий барин,- мне
успела уже пою1знть все свое имение и, конечно, не по
скупилась на похвалу вам. Впрочем, похвала вполне за
служенная. Прекрасно, молодой человек! - прибавил
он и протянул ему руку.
Петр Петрович слегка нахмурился и наскоро при
нял протянутую руку. Это маленькое замешател ьство
тотчас же отразилось на нервной Лиза вете Николаев
не: она боязливо взглянула в лицо мужа и, опасаясь,
чтобы не вышло чего-нибудь, тотчас же предложила
идти в ком наты.
Все мы повернули обратно и двинулись вместе по
то й же аллее по направлению к дому, выходившему
балконом в разбитый перед ним бол ьшой цветник
с живою изгородью из сирени, жимолости и тополей.
-
К сожалению, я слышал,- заговорил с Петром
Петро вичем Дикий барин, надевая шляпу и за кидывая
руки с палкой за спину, - вы не придаете особого
значения своим прекрасным работам по устройству
родового имения ваше й жены.. .
Это справедливо?
-
Да, не придаю, - отвечал Петр Петрович.
-
Гм. ..
Обыкновенная история! С таким небреж-
ным отношением к делу русскому человеку никогда
не быть пе редовым. В нем нет то й упорной настойчи
вости, то й культурной напряженности, которые так
возвысили европейс кие нации. Рус ский человек -
по преим уществу «Не помнящий родс тва ». Он не
создаст себе почвы, с которой бы связали его крепко
и неразрывно ку.1ьтурные предания. Он вrчно будет цы
ганствовать. В его знаниях и способностях нет проч
ной устойчивости, нет уважения к ним. Он не сос ре
дотачивает их на одном пункте, он, как расточитель
ный и блудный сын, бесплодно разбрасывает их, не
дум ая о том, попадут они на камень или на вос при
имчивую почву.
-
Это справедливо, - замет ил Петр Петрович.
но действительно ли это так плохо, как думают.
еще вопрос.
-
Интерес но знать, - заговорил Дикий ба рин, по
ве рнув в сторону от нас лицо и как бы не слыхав
Золотые сердца
149
последнего возражения, - интересно знать, что при
подобных воззрениях сделаете вы.. .
то есть вообще
ваши ... для блага в а шей роди ны.. . Ваши, кажется,
свыс ока третировали и английс кого лорда, и француз
ского буржуа...
Ну и прекрасно! События привели к
ТQму, что дело у нас именно оказалось таким, как вам
было желательно. Гм .. .
События разрушили те куль
турные зачатк и, которые вырабатывали наши отцы.
Что же вы намерены наращать взамен того старого?
-
Вместо ответа я бы спросил: помешал и ли эти
культурные тради ции спустить «с веселой торопли
востью» выкупные свидетельства и богатые имения
в руки кулаков? Помогли ли они удержать оранжереи,
парки, фруктовые сады, английские фермы и тому
подоб ные культурные насаждения?
-
Да ведь и вы сове ршенно хладнокровно оторве
тесь от той почвы, на которой возрастут посеян ные
вами плоды ?
-
Совершенно хладнокровно.
-
И пойдете цыганствовать и бездомничать во имя
каких-то исканий чего-то?
-
Да.
-
Вот оно, царс тво «не помнящего родства! .. » Вот
он, бесконечн ый Юрьев де нь! - произнес Дикий барин
сквозь зубы, и у него вырвался короткий, сухой смех.
-
Ах, боже мой! - воскликнула Лизавета Нико
лаевна, все время смущенно слушавшая разговор мужа
и Дикого барина. - Да вы оба безжалостно лжете на
сам их себя ! Ведь вы, папа-крестный, не продали ку
лакам свое имение? А он, Петя, мог ли бы так устроить
свое хозяйство, если бы не любил это дело, если бы не
нашел в нем, наконец, то, чего так долго искал ! Не
ужели вы думаете, что это дело, начатое с такой
любовью, с та кими знаниями, непрочно? О, это неправ
да, неправда! Здесь положены любовь, знание, сво
бода ... И на них-то построится то новое здание, кото
рое получат в наследство наши дети!..
Все это она выговорила торопливо, нервно, ус ко
ряя с каждым сJювом шаги и в волнении махая сво
бодною рукой. Мы подошл и уже к до му, и на ее горя
чее воз ражение никто не от вечал, только Дикий ба рин
горько, надменно улыбнулс я, 'да Петр Петрович раза
150
Н . З;r атов ратский
два спутешествовал рукой за пазуху сюртука. что было
у него признаком раздражения.
lll
.Когда мы поднимались по ветхи м ступеням те рра
сы, выходившей в сад, до нас донесся из зал ы ожив
ленный гово р.
-
У тебя уже гости,- сказал Дикий ба рин Лиза
вете Николаевне, приостанавли ваясь на первых сту
пеньках.- Я не пойду. Я поеду домой.
-
Зачем же так скоро? Выпейте хоть стакан кофе.
-
У меня с ними нет ничего общего. Я не могу. ..
Я раздражаюсь.
-
Да и у нас с ними нет ничего общего...
-
Не знаю-с, не знаю-с .. . Может быть.. . - скоро-
го во ркой проговорил Дикий барин.- Впрочем .. .
яу
тебя так редко бываю.. . Я останусь на четверть часа...
Но это - большая жертва с моей стороны.. . Это тол ько
для тебя.. .
Я заметил, как при этом коробило добродушного
Петра Петровича. Он выделывал какие-то странные
гримасы губами и покачивал головой, как будто говоря
про себя: «Эк ведь изломался как! А романтик! Роман
тик чистый, как все мы!.. » По его лицу и движениям
замет но было, что он сам не раз был готов радушно
пригласить Дикого барина, но всякий раз отступал и
вместо приглашения только что-то бормотал без звучно
губа ми. «Что ж, кол и ломается! » - говорило его добро
ду шно-сердитое лицо. ото было понятно в Морозове.
Насколько я его знал. он был чрезвы ча йно чуток ко
всякой утрировке, ко всякой ис кусственности; он часто
замечал ее в таких тонких формах. в таких, по-види
мому, «душевных» отношениях, где другой глаз все
принимал за чистую монету; и та к как он по откры
тости и добродушию своего характера никак не мог
удержаться, чтобы не дать заметить своих наблюде
ний, то и нажил себе много врагов; люди, прежде
души в нем не чаявшие, сердились на него, начинали
дуться и «Отъез жали» от него. Вследствие же такого
свойства натуры он не раз терял популярность во вре
мена своего «молодечества •. как называл он один нз
Зо.wтые сердца
t5t
периодов своей деятельности и, вместо того чтобы
быть <( передовико:\f l>. воп реки все:\t ожиданиям яв., я.,
ся на втором плане или даже совсем стушевывал ся.
Это, впрочем, помогло ему избежать, помимо его вол и,
многи х неприятностей.
Мы вошли в зал. Тут действительно собралась если
не вся «уездная палестина», как говорил Петр Петро
вич, то кое-какие представители ее были налицо.
Прежде всего бросились в глаза два высочайшего рос
та. уже немо.1 оды х джент., ы1 ена. с здоровыми мяса
ми, стянутыми в поношенные венгерки. Он и постоянно
подергивали плечами, распрямляли члены, как будто
неустанно производили гимнастические упражнения.
Два Ая кса были уже <ш зрядно заложивши )), как было
за метно по их глазам и испитым физионом иям. По
отрывочной фразе, на которой мы их застали, оказы
валось, что он и стремились в Серби ю - кого-то и за
что-то «разжечь... ». Но их пыл охлаждал земский
председатель, человек кре пкого сложения, румяный,
с брюшком и одетый очень тщательно, даже слегка
подвитой, очевидно с претензией нравиться да мам. Это
был Бурцев, известный в уездной палес ти не под клич
кой «Никаши », прежде большой забулдыга, а теперь
«представител ь)) . По уездной палестине ходила про
него и Дикого барина сплетня. Рассказывали, что Ни
каша, промотав большую часть своего «родового », лет
пять тому назад вернулся в свои палестины из сто
лицы за приисканием «средств к жизни ». Он сумел
скоро втереться во все дома скучающих помещиков,
которым нравилась <ш овая, свежая струя », вливав
шаяся вместе с его громким хохотом , скабрезными
рассказами и замечательно беззаветной «неуныва
емостью » в тос ку и скуку их жизни. Он скоро заметил,
что он нужен. В это же время, учуяв, что у Дикого
барина осталось еще полпогреба бургонского, Никаша
забрался и к нему. Дикий барин, никого не под
пус кавший к себе, отступил перед Никашей и позво
лил обольстить себя. Он глубоко верил, что, если в ком
осталась теперь прямота и честность, так это в добро
душных Бурцевых, кутилах и забияках; во все х дру
гих он видел <ш одленькие подходцы», «либеральные
вилянья», вообще «печать времени» . Итак, Дикий
152
Н. 3Jiaтonpaтc к и ii
барин до пустил Никашу к себе. Часто сидел и они
вдвоем по вече рам в усадьбе Дикого барина и рас пи
вали бу ргонское...
Прикажете налить? - спрашивал Никаша.
Налей.
И мне-с?
И тебе.
Стакан ы наливал ись - и выпивал ись.
Одн им таким же вечером вдруг влетает Никаша
н Дикому барину вес ь сияющий, весь пропитанный
букетом какого-то невиннейшего самодовольства.
-
Чего ты ликуешь? - спросил его Дикий барин,
сидя с поджатыми ногами на широком оттомане.
-
Я нынче счастл ив, ваше-ство.. .
Позвольте чок
нуться с вами! . .
Дикий барин подоз рительно поглядел на него. Он
не допус кал все-та ки и с Никашей таких фамилья р
ностей:.
-
С нынешнего дня я удостоен избранием почтен
ных представителей:. .. - начал, сидя, Никаша.
рука.
Ты? - сп росил Дикий барин, и у него дрогнула
Я-с ...
Ты? На мое место? Ты, Никашка Бурцев?
Ваше-ство,- обиделся Никаша, - в мое м лице
вы обижаете благос клонное вн имание сос ловия...
-
Во-он !- крикнул, весь побледнев, Дикий ба:
рип.
Никаша стушевался, а Дикий барин все еще стоял
в одн ой и той ;не позе. бессоз11ате.1ыю поводя сверкав
шюш из-под седых бровей г.1аза�1 и по двери. из-за
которой он, казалось, все еще ждал появ ления кого-то.
Вошел его старый камердинер.
-
Одеваться!- при казал Дикий барин. Старик
камердинер в недоумении стал чистить барский мун
дир; завозился, кряхтя, на печи седой кучер; зас кри
пе:1 давно не с:\1азывае:\1 ый старый тарантас. выдвину
тый на бож ий свет из кромешной тьмы сарая, и зама
теревшие, в летах, клячи лениво становились в упряжь.
Ди1шй барин пос какал в губернский город и че рез
де нь же вернулся, еще более нервный, еще более мрач
ный.
Золотые сердца
153
Понятно, что Дикому барину и Ни-каше не особенно
была приятна настоящая встреча.
Вместе с Аяксами, что-то доказывая, горячился
старичок. Преду прежденный Морозовым, я сразу
признал в нем майора. Он был в пол увоенном сюртуке,
с форменною фуражкой в руке, которою в споре махал
по возду ху. Маленькие вы цветшие глазки его так
усердно бегали и метал и таки ми взглядами, как будто
хотели вып р ыг нуть, не довол ьствуясь тем ограничен
ным пространством, которое отвела им природа под
густым и седыми бровями; жидкие седые волосы тор
чал и вок руг его маленькой лысины прихотли выми
за витками «по-суворовск и» ; дл инные белые усы, об
рамляя небол ьшой рот и чисто выбритый подбородок,
низко спускались к груди. Маленькое и легкое тельце
майора поддерж ивалось и носилось с места на место
слов·но невиди мыми крыл ьями, так как то нкие его
ножки, обутые в мягкие, стариковские сапог и без каб
луков, дрожал и и гнулись. В споре о н старался пере
кричать всех, отчего краснел, задыхался и брызгал
слюн ой, которую больше всех принимал на себя быв
ший тут же улыбающи йся батюшка, мужчина лет
тридцати пяти, из новых, глас ный в земстве и член
педагогического совета. Он все стремился ворваться
в спор, но, пока вставал с места, пока запахивал
ряску, пока поправлял широкие рукава и прости рал
руку, говоря : «Позвол ьте за явить возражение)>, все гда
опаздывал, ибо о том, на что он хотел заявить воз ра
жение, уже давно не говорилось, и он отходил с ул ыб
ко й опять к стулу. Не участвуя в разговоре, с над
менным высокомерием ходил вдол ь комнаты, закинув
руку со шляпой за спину, очень молодой человек,
в золотых очках и во фраке. Я слыхал про него. Это
был адвокат - феномен в своем роде ; проникнутый
глубочайшим ува ж ением к родовитости и аристокра
тизму, он презирал искренно, от всего сердца «ме
щанство )> и брал защиту тол ько родовых дворян. На
конец за входной дверью, в у гл у, сидел какой-то
старик из крестьян, с подрезанными на лбу седыми
волоса ми, в синем , застегнутом наглухо армяке; он
от времени до времени то старался одн им ухом вслу
шаться в спор, то плевал тихонько в угол и что-
154
Н. Златовратскв й
то шептал,- вероятно, молитвы, - наклонив голову.
Когда мы вош.1и. спор прекратился. Начал ись по
здрав.1ения. По.1ьзуясь ю1 и. Дикий барин тороп.1ивоi'!.
но тве рдой поступью прошел в соседнюю комнату, не
обра тив ни на кого внимания, даже на адвоката, кото
рый выразил на лице своем глубочайшее почтение п
ловко отдерну.1 стоящий на дороге сту.1 . Когда по
зд равления кончи.1ись. от да.1ьнего окна подня.1ась
стройная женская фигура, с крупными чертами лица,
бол ьшой косой, просто собран ной в кольцо на затылке,
и в простом ситцевом платье. Ей было с первого взгля
да лет двадцать пять. Он а медленно сделала два шага
вперед, когда Лизавета Николаевна с радушным лицом
направилась к ней, и молча пожала ей руку, без
всяких позд равлений; так же холодно и молча подала
она руку и Морозову, который нас коро отдернул свою
и, как мне показалось, чтобы скрыть замешательс тво,
подошел тотчас же к батюшке и стал приглашать его
тихон ько «курнуть" к нему в кабинет, на что батюш
ка также шепотом и мимикой изъявил согласие. Я
тоже счел наилучшим отправиться вслед за Морозо
вым и либеральным батюшкой.
IV
Скоро я остался один в кабинете Морозова. Я не
бывал еще у него в новой, «барской обстановке »,
как называл он свое настоящее положение в качестве
«барынина мужа», и потому меня инте ресовала всякая
мело чь. Может быть, я думал уловить какой-нибудь
смысл, «идею ». В наше время эт им «мелочам обста
новки» было придано такое значение, что на них почти
невол ьно обращаешь внимание. Прежде всего мне бро
силась в глаза замечательная скром ность кабинета
Морозова. Простой де ревянный дл инный письменный
стол , покрытый черной клеенкой; у окна два-т ри дере
вянных, масс ивных стула, может быть, свое й работы;
старый диван с кожаной же сткой подуш кой ; вдоль
стены стоял верстак, под ним валялись свежие опилки
и тряпки; немного дальше, сбоку от письмен ного стол а,
у другого окна - токарный станок. По стене висел и
два ружья с при надлежностями, рево.r�ьвер, рабочая
ЗоАотые сердца
t55
блуза, инструменты и подвес ные пол ки с книгами,
которых много, кроме того, лежало на письменном
столе и на старинном комоде обыкновенного мещан
ского фасона, с полуобломанными медным и ручками
у ящи ков. Книги были в здоровых, плот ных перепле
тах, бол ьше клас сики по различным «отраслям веде
ния»; все - томы внушительных размеров, компактной
печати и тяжелого, неудобоваримого для обыкновен
ного смерт ного содержания. Я вынул одну из них:
оказался том механики Вейсбаха. Но рядом с ним,
к моЕ>му удовольствию, я откопал том Шекспира, из
за которого виднелась какая-то маленькая книжка. Я
пос мотрел: (<Книга песЕ>н » ГейнЕ' На заглав ном лис
точке женс кой рукой написано: «Катерины Масло
вой» ...
Тут же дата «1 декабр. 69 г. » А в самом низу,
кара ндашом, два стиха из ШиллЕ>ра:
В царство зву ков из мо гил ы,
В божий свет из тьмы густой!..
Я взял книгу и, сев к окну, стал ее перелистывать.
Во многих местах были сделаны заметки карандашом
и вписаны, уже мужской рукой, кое-какие стихи; по
падались вопросительные знаки. Под одним из стихо
творений, именно под второй главой «Горной идил
лии», было написано рукой, кажется, Морозова:
«Обращаю внимание своей дорогой вос питанницы. . .
Прошу вникнуты . Но я заметил, кроме того, еще одну
странность: заметно было, что книжка эта хранилась
тщательно и с любовью, и все отм етки и стихи, напи
санные карандашом женской рукой, были покрыты
гу ммиарабиком. (<Словно министерские пометки!» -
подумал я, улыбнувшись.
Пока я вертел перед глазами эту книгу, до меня
долетали из соседних комнат в полуотворенную дверь
обрывки разговоров. Речь, кажется, шла <( о событиях
дня», которыми было восстание славян. Два Аякса,
вероятно выпив еще, выразили еще большее желание
устрем иться в Сербию, чтобы кому-то что-то <щ ока
зать». Никаша теперь уже не усмирял их пы.тr, а, на
против того, поощрял, тем более что и батюшка бла
гословлял. Вообще, заметно было, что Никаша ваял
«высокую ноту » и уже вошел в какую-то рол ь, кото-
156
Н. Златов ратс ки й
рая, по его словам, заключалась, кажется, «С одн оii
сторон ы, в искоренении вред ных эл ементов, с другоli
стороны - в поощрении глубоких начал»; в чем со
стояли последн ие, наве рное, сказать было нельзя, но
можно предположить, что дело касалось Аяксов. Всю
эту <( высокую ноту» он пускал, очевидно, в виду при
сутствия Дикого барина, пото му что не раз повторял
фразу: <( Мы не с ветру-с...
Мы сознательно идем к
одной цели ... Мы ясно определ или для себя тот путь...
Мы, как представители, обязаны уловить ту нить...
Мы должны проз ревать в среде направление общест
венных симпатий." » и т. п. Но батюшка с ним не мог
согласиться, и, когда Никаша предложил проект пан и
хиды «по убиенным славянам», он заявил, что-де <т е
будет ли это раненько и, так сказать, предвосхище
нием событий... У нас господин благочинный очень
строг в политике и руководствуется наиболее офи
циальн ыми указан иями... ». Никаша настаивал, но, не
смот ря на то что он даже жертвовал на это своих три
цел ковых, батюшка колебался и только тогда решился,
когда Никаша крикнул: «Я отвечаю! »
Мы вот-с как это сделаем,- заявил батюшка.
чтобы господину благочинному (батюшка, как «но
вый», звал заочно своего благочинного «господином»,
а не «отец благочинный» ), чтобы господину благо
чинному не подать каких-либо поводов, я-с отслужу
после обедни панихиду вообще, о всех христолюби вых
воинах, павших на поле брани... Тут уж все войдут -
и севастопольцы, и двенадцатый год .. .
Тенденци и-то
никакой и не будет!
Все согласились на это, даже майор примкнул.
-
А вот мы теперь не выпьем ли за успех? -
предложил од ин из Аяксов.
-
Вот это прекрасно! - поддержал Никаша.
Я, кстати, и книжку предложу-с, пользуясь слу
чаем...
Какую книжку?
-
А вот видите ... от комитета!
-
Что ж, это хорошо ! - сказал батюшка.- Вы с
меня за панихиду-то и зачтите. Я готов пожертвовать!
-
Нет-с, позвольте.. . Сначала, как и подобает, ини
циатива до.1пша принад.1ежать его-ству.. .
Золотые сердца
157
Все отправил ись в гости ную. где Дикий барнн с
Морозовым пили чай.
-
Ваше-ство! - начал Никаша. - Вам, как и всем
з;:�:сс 1, присутствующим, небезызвестно, конечно, какие
ужасные события соверша ются в судьбе еди нопле. ..
Я нарочно подошел к две ри, чтобы послушать речь
Никаши. как вдруг он оборвал ее на полуслове.
-
Извини, Лизочка, прощай! Я не могу больше ...
В другой раз!- заторопился Дикий барин.- Навести
те меня как-нибудь.. . Буду рад.. .
А теперь не могу...
Где моя шляпа? Палка?
Но Никаша смутился только на минуту, и, в то
время как Дикий барин поспешно уходил, сопровож
дае мый Морозовыми, он продолжал речь к оставшим
ся. I\онец речи вызвал сильный протест со стороны
майора. Майор закипятился: дело, кажется, состояло в
то м, что Никаша заявил о своем намерении собрать
с крестьян пожертвования: с одной стороны, через
становых, «С разъяс нением сущности дела », и с дру
гой стороны - путем зе мства.
Майор восстал против этого, подде рживаемый упор
ным несогласием на этот проект со стороны седого
старика.
-
Так, так, миленький! - поощрял его майор, ли
nуя и сияя всей свое й маленькой персоной. - Верно!
Держи выстойку... Мы, мол, и сами сумеем. .. За нами
де ло не станет ; захотим - головы положим!
-
А что, у вас много в земстве выживших из ума
стариков? - спросил сдержанным голосом адвокат
«от дворян» Никашу.
-
Юноша! - загремел майор, нахмурив брови, и
засеменил ножками (очевидно, он поторопился при
нять замечание на свой счет) .- Не спеши обижать
старого майора! .. Не опасайся! Он не тебя удостоит
своим уважением... Вникни: в 1835 году. ..
Но тут майор заговорил так быстро, что до меня
долетали только од ни от рывки какой-то странной хро
нологии в таком роде: <с.. в 1835 году... состоял и, быв
препровожден курьерно... в 1848 году.. .
состоял и
быв... откомандирован в Орск... В 1854 году... испросив
все милостивейшего соизволения пролить за отечество...
все милостивейше соизволено... пролил...
За дело на
158
Н. Златовратский
Малаховом кургане состоял ... и быв ... выслужил и по
лучил ... В 1861 году, в незабвенный день девятнадца
того февраля... поселился среди крестьян... и ныне,
бо жьею милостью, пребываю ... »
-
Ха-ха-ха!. .
Полно, старина, полно! - покрови
тел ьственно посмеиваясь, заговорил Никаша. - Да кто
же вас не знает! Ах , хорохора! .. Ха-ха-ха! ..
И Никаша нежно тыкал его пальцем в живот. Ба
тюшка пос меивался, а адвокат нескол ько струсил и
конфузл иво отошел к окну.. . Я взглянул на Морозова :
он ходил по ком нате, пот репывая бороду, и опять по
лицу его носилась мысль: «Эк ведь ломается! И к чему
ломается ! .. А романтик! Чистый романтик! .. »
-
Так, так, миленький! .. - опять поощрял майор
седого ста рика, равнодушно и лениво внимавшего
«барскому разговору », как слушает пустые речи боль
ной ил и уже отрешившийся от мира человек, которо
му да вно все зто надоело, - так, так! .. Нрепись, друж
нее стойте... Хвалю! ..
-
Что нас хвал ить? Стары уж мы, хвалить-то
нас! - лен иво и сердито, отворачиваясь к окну, прого
ворил седой старик. - Дурно ли, хорошо ли - наше
при нас и останется. Нас уж бог разберет! ..
-
Да, да! - заволновался майор. - Все еще у меня
зто старое... Поощрить, похвалить... Эк в нас засело! ..
Ха-ха !.. И Орск не выт резвил... А? Петр Петрович!
Орск - и тот не вытрезвил... А?
-
И Орск - романтизм,- буркнул Петр Петрович,
залезая рукой за пазуху и в нервном раздражении '"'uн
нув ногой стоявшее не на своем месте кресло.
-
И Орск? - переспросил майор внезапно над
треснувшим и даже дрогнувшим голосом.
-
Ха-ха-ха! ..- загрохотал опять Никаша.
Ах, хорохора!. . Ах, старина, старина!.. А он думал и
невесть ч то! ..
-
И Орск? - проговорил уже еще тише майор,
как бы для самого себя. - Ну, зто... зто, кажется... -
слишком уж действительность...
Он весь покраснел, ка к уличенный школьник, сме
шался, смутился и закашлялся...
Ха-ха-ха! Ах, хорохора! - поощрительно захо
хотал было опять Никаша и выразил даже намерени�
Золотые сердца
159
радушно обнять старика, а батюшка уже поправил
рукава ряски, приготовляясь «сделать и с своей сто
роны заявление », как из соседней комнаты показалась
та серьезная девушка, которую за метил я раньше" .
Неся в руках фуражку и толстую суковатую палку
майора, она быстрой, но твердой поступью подошла
к нему и взяла его под руку.
-
Папа, уйдем отсюда". - раздался чистый и яс
ный до резкости голос, несколько дрогн увший на по
следнем слове. А через секунду в глазах ее блеснул
огонек, и кровь залила обе щеки, когда ее взгляд при
метил нервную дрожь на лице Морозовых.
-
Домой? Да?" Пожалуй! Я ведь ничего." та к."
закашлялся! Это пройдет, - то ропливо заговорил еще
более смущенный майор. - Прошу извинить, - обра
тился он, расшаркиваясь по-военному, к присутство
вавшим,- вот она ... домой хочет!
И он вышел «пету шком » вслед за дочерью.
Гости с усмешкой переглянулись; Лизавета Нико
лаевна, чтобы скрыть смущение, занялась с прислугой,
а Никаша подлетел к старавше муся с нервной то ропли
востью свернуть папиросу Петру Петровичу и, подер
нув плечом по направлению к дв ери, куда вышел май
ор с дочерью, сказал полушепотом и полутаинствен
но: «Вредн ые эле менты-с!»
-
А его-ство тоже «вредный эл ем ент-с »? - силясь
улыбнуться, спросил его Петр Петрович.
-
Н-да?! - вс крикнул нелепо Никаша, не зная,
зас меяться ли ему на этот воп рос или обидеться.
-
Это значительно любопытный вопрос! - вывел
его из затрудне ния батюшка.
-
Ха-ха-ха! Да, это интерес ный вопрос!
-
А вот тут еще господи н доктор, Башкиров, про-
живает, - сообщил батюшка,- тоже элемент-с! Умный
он человек, надо полагать, но не любл ю я его. Не сво
им делом занимается. Мораль христианскую изволит
проповедовать. Хорошее, конечно, это дело, но всякому
довлеет свое...
-
А не вып ьем ли мы еще, гос пода? - предложил
Морозов.
Это предложение было очень кстати. Все выпили,
но уже беседа не клеилась. Видя, что хозяева «не в
160
Н. Златовратский
своей тарелке», по замечанию батюш ки, которое он
сделал мне ш епото м, войдя с бутербродом в руках в
кабинет, гости стал и прощаться, тем более что на обед
рас считывать было нельзя, так как Лизавета Никол аев
на, по общему мнению, была «либерал ка» и старыми
обы чаями пренебрегала.
Остался один седой старик, все та к же мирно си
девший в углу за дверью и безучас тно внимавш ий со
верш авш емуся перед ним. Наконец он вздохнул, со
брал тщательно с колен крошки белого хлеба , с кото
рым пил чай, стряхнул полы и поднялся. Вытянув
шись во весь рост, он был очен ь красив: во всей его
фигуре чувствовалось какое-то настойчивое самосоз на
ние с примесью смирения, как это бывает у монахов;
его умные и зоркие глаза светились такой глубиной,
что, казалось, они глядели постоянно куда-то вдал ь,
поверх всего, что было вблизи.
-
Благодарствую, матушка Лизавета Николаев
на, - сказал он,- за чай-сахар, вашей милости...
-
Ты-то ч его же торопишься, Филипп Иван ыч? -
спросили Морозов ы.
-
Я уж в другой раз приеду пособеседовать с то
бой, Петр Петрович...
Неколи теперь, недосуг. Я вот
барын ьку-то, по-старинному, поздравить заве рнул ...
-
Ну, что же, как у вас в земстве, Филипп Ива
ныч? - спросил Морозов.
-
Ты сам, Петр Петрович, знаешь, что там ...
А наш е дело одно: как бы греха не наделать. В этом
всю и мысль полагаеш ь. Много было грехов-то, так на
старости тол ько одно смотри шь, чтоб еще на душу не
принять. Вот и все наше дело в самом этом земстве.
Я улыбнулся, что старик, казалось, заметил.
-
Ох, грехи, грехи! Дело, кажись, немудреное,
а куды не легко! Ежели бы его-то исполнять по-н а
стоящему, так и то бы в самый раз было! - проговорил
он, смотря куда-то вдаль, поверх моей головы.- Про
ще нья просим! - прибавил он, мотнув головой и про
тягивая Морозову старую, медно-коричневую руку.
-
А то остался бы пообедать, Филипп Иваныч,
приглашал и Морозовы.
Нетутка .. .
Неколи! - ответил он, махнул ш ля
пой и вышел.
Золотые сердца
161
Кто это? - спро сил я Петра Петровича по уходе
старика.
-
Умный мужик и в то же время не подлец и нс
романтик. Знает, чего не нужно делать, чтобы не под
личать, и что возможно делать при данных условиях,
чтобы не тратить даром пороха ...
-
То есть то, что выражается в одном слове : «нс
грешити ?
-
То, что выражается в слове : «не грешить ». Бы
вают та кие условия деятел ьности, при кото рых сохра
нение и защита даже отри цател ьных добродетелей со
ставляет подвиг... Наши крестьяне-присяжные и луч
шие глас ные из крестьян - живые примеры этого.
Мы замолчал и.
-
Ну, вот и опять мы одн и! - сказала со вздохом
Лизавета Николаевна, садясь пред неубранным еще
ча йным прибором и откидываясь с бес помощно сло
жен ными на коленях рукам и к спинке дивана. На ее
лице светилась не то улыбка иронического сожаления
о чем -то, не то выражение какого-то затаенного пред
чувствия, возможности возврата чего-то старого, тяже
лого, пережитого. Я узнал это выражение: оно было
хорошо знакомо мне. Встрети в Лизавету Николаевну
в саду, цветущую, довол ьну ю, очевидно наслаждаю
щуюся, наконец, устроившеюся по ее вкусу жизнью,
я уже ду мал, что это му выражению не суждено бол ь
ше налагать на ее лицо печать преждевременной дрях
лости, пассивной покорности судьбе и вечно неопреде
лен ного томления. И вот опять - оно. Опять я вижу
пред собой прежнюю Лизавету Николаевну, как де
сять лет назад, сидящую так же за неприбранным
ча йным прибором, на студентской угарной и сырой
квартирке в Петербурге, в Семеновском полку. Она си
дит с озябшими ногами в теплых калошах на старом,
с переJюпавшейся подушкой, диване, с книгой в пос и
невших маленьких аристократи ческих, почти прозрач
ных ру ках. Она смотрит в кн игу, но ее мысль, очевид
но, витает где-то далеко, и на ее лице лежит то митель
ное и как бы вошедшее в привычку страдание.
Дочь богатого помещика, она, как дитя того перио
да, когда русская женщина жила «накануне » чего-то,
увлеклась молодым Морозовым, жившим в качестве
6 Д(•ревt•щ·.-11ii король Л11р
t62
Н. Злато оратски й
управляющего у соседнего помещика. Она страстно,
беззаветно отрешилась от всего и во имя любви к нему,
и во имя какой-то неопределенной идеи «новой жиз
ни�: бросив отца, богатых женихов, роскошь окружав
шей ее обстановк и, она ушла за Морозовым. «Грубая
действительность », конечно, не заставила себя долго
ждать и начала безжалостно и обрывать и мять «цветы
романтизма ». Лизавета Николаевна волей-неволей
вступила с нею в борьбу. Она выставила против нее
все душевные силы, какие были в ней; а в ней было
сердце глубоко любящее, самоотверженно-п редан ное.
Но и тол ько. Борьба была тяжела и едва выносима.
Морозовых беспощадно жа.1а нужда. Эта нужда была
ничто для Петра Пет ровича; он «купался в ней, как
сыр в масле », по его собственному признанию; но она
была тяжела для Лизаветы Николаевны. И это видел
и чувствовал Морозов; видел до жуткой ясностп, что
011 ничего не может выставить против этой нужды .
Он несколько раз хотел бросить свои скитания по
«научным капищам » и «пристроиться)>,- но могла ли
эта жертва удовлет во рить Лизавету Никол аевну? Раз
ве ей нужна была эта жертва? Мало этого: она угады
вала чутье м, что она стесняет деятел ьность мужа. Бы
ли случаи, когда он отказывался от участия в некото
рых рискованных предприятиях. Она даже слыхала,
как прямо соболезновали об ее муже, что он пропащи й
человек для дела, что он изменил своим инстинктам,
соiiдясь с враждебн ым, в самом себе носящим разло
жение и расслабление элементом, то есть с нею. Она
металась в этой ужасной дилемме, поставлен ной ей
жизнью. Но ни слова ропота, ни звука жалобы или
отчаяния не вырвалось из ее ду ши. Иногда сам Моро
зов думал о ней так же, то есть ка к о веригах, но это
были мысли мимолетные, скверные мысли: он глубоко
расl\аивался в них. Он целовал ее руки, просил у нее
прощения за эти мысли: он чувствовал искренно, что
не может ни под каю1м видо'1 не преклониться пред
эти м <« золотым сердцем )), не уважить то самопожертво
ва ние, с которым пионеры того времени выносили на
своих плечах «новую идею)> , не це нить эту чистую,
беззаветную преда нн ость...
-
Вы не поверите, как тяжело быть всегда од-
Золотые сердца
163
ним,- продолжала Лизавета Николаевна, обращаясь
ко мне, - н с иметь дружка, сол идарного по убежде ни
ям и симпат иям! Вечно сидеть между двумя стул ьями
и, оторвавшись от одних, не пристать к другим! . .
Вы
видел и: мы для всех чужие, какой бы слой общества
ни взяли мы...
-
Это, Лизочка,- «Историчес кая необходи мость»,
говоря ученым языком, - за метил Петр Петрович, на
ливая сам себе стакан.- Бывают времена, когда «не
пом нящие родства » цыгане составляют «Исто ричес кую
необходимость» ...
-
Но ведь и цыгане могли бы быть солидарны
между собой? Они-то где же? Ну, дайте их. Мы про
тянем им руку, мы дад им им свою любовь, свое серд
це, все х себя.
-
А солидарность между цыганами и «не помня
щими родства » составит второй период «исторической
необходимости ». А когда он настанет, не знаю; значит,
еще время не пришло. Но уж, вероятно, не мы в нем
будем фигурировать...
А кто же?
Нто помоложе.. .
И они с нами все-таки не сойдутся?
Нет.
И мы состаримся, испол нив какую-то странную
миссию «цыганства» ?
-
И состаримся.
-
Вы знаете l\атерину Егоровну.. .
майорскую
дочь? - спросила меня вдруг Лизавета Николаевна.
-
Нет, почти не знаю.
-
Странная девушка! Я ее не понимаю. Ее манеры
меня раздражают. . . раздращали всегда... Она ведь вос
питанница Пети. Она приехала в Петербург и тогда
познакомилась с нами. Мы знали ее сперва под фа ми
лией Усташевой, потом вдруг она переменила фам и
лию и стала звать себя Масловой.. . Катериной Масло
во й".
Я вспомнил тотчас же книжку Гейне.
-
Я ее не понимаю, - повторила опять заду мчиво
Лизавета Николаевна.
-
И нс понять нам. Или по крайней мере - труд
но ... - з а метил Петр Петрович. - Вот тебе пример.
164
Н . Зла товратский
Но неужел и, Петя, мы, вчерашние << Новые лю
ди » (Лизавета Николаевна улыбнулась) , так уже бы
стро успели состариться? Зачем эта сегодняш няя вы
ходка .Кати ? Отчего к нам не ходит этот.. . Ба ш киров?..
Петр Петрович пожал плечами и задумчиво стал
курить сигару. Задумалась и Лизавета Никол аевна.
Я подал им руку; они молча пожали мне ее, и я
ушел.
Глава вторая
БАШКИРОВ
1
Я безучастно глядел на расстилавшийся передо
мною тихий, мягкий пейзаж, каков он бывает в наших
скудных палестинах пред закатом солнца. Его грубые
во всякое другое время линии приняли то освещение,
при котором солнце как будто ласкает своими послед
ними лучами убогие равнины нашей роди ны, как буд
то эт им нежным , мягким блеском силится скрыть гру
боватый колорит скудной природы и ее обитателей,
недавно еще так рельефно броса вшийся в глаза под
изнуряющими, палящи ми его лучами. Я стоял на косо
го ре ; от меня вн из, в широкую и глубокую лощи ну,
сбегало море ржи, зал итой золотом косых лучей, по
ноторой мелкою вол ной ходили едва заметные полосы
те ней. Оно казалось мне бес конечным водопадом,
беззвучно катu вшим от моих ног куда -то далеко, в
бес предел ьную область, волны, несущие в себе доволь
ство и полноту жизни. Дальш е, по зеленой пойме, стек
лян ной лентой блестела река; за нею, в глубине, тя
нулась полоса лесов, как дикая гряда облаков на го ри
зонте, а та м, еще да льше, где-то искрилась, перел ива
лась и горела на сол нце, до бол и в -г лазах, глава оди
нокой колокольни. С реки несся едва сл ышный шум
колеблемой ветром осоки, сторожившей берега этой
мален ькой, но глубокой ре чки; откуда-то долетало
журчанье мелкой волны, бившейся о камни, зап рудив
шие родн ик; с ота вы слышались смеш анные звуки зве-
Золотые сердца
t65
нящих бубенцов и колокольчиков от пасшейся скоти
ны...
Все эти звуки лились мягко и плавно и погибал и
в бесп редельном море чистого, теплого воздуха.
И вдруг в смеш анный хор разнообразных звуков, нес
шихся и со стороны реки, и с поля, и от леса, влился
еще особенный, нежный и лепечущий звук.
Я остановился и стал прислушиваться.
-
А мне нынче сон приснился,- тихо говорил
чей-то свежий, ясный голос, в котором звучали резкие,
твердые ноты,- такой чудесный сон ! ..
-
Какой? Ангел , что ли? - спросил другой, то
ненький, слабый, очевидно еще детский, голосок. -
Мне вот ангел приснился, весь белый, вошел он к нам
в окошко и стал у меня в изголовье. Так мне светом
и резануло в глаза, даром что я закрывши глаза спа
ла.. .
Прос нулась, а мне в лицо прямо из окна месяц
таково светит! . .
Виш ь, тебе какой сон приснился! Это хороший
сон.. .
А мне вот такие сны не снятся, - заметил еще
че й-то, тоже слабенький голос, - мне страш ные все.. .
Все леш ие да домовые, а то ведьмы. Меня все пу
жають ими дома... Нет, мне такое хорош ее не снится.. .
-
А ты помолись, - посоветовал первый голосок.
-
Я молюсь... Да это уж не оттого. А тебе какой
приснился? .. Хороший тоже?
-
Мне хороший, только простой,- ответил голос
постарше,- мне присн илось, будто маленькая я,
совсем маленькая, и будто я в поле со своей мамой".
Маме нужно было рожь жать... Она взяла меня, подня
ла на руках, проговорила молитву и опустила вот на
эту, на рожь-то. . .
Потом перекрестила, поцеловала и
ушла жать. А мне так сделалось хорошо, - лучше, чем
в люльке . . . Рожь эта качается так тихо, и мягко так на
ней. Вверху синее-синее небо, как тепер.ь; нет-нет об
лачко пробежит, белое, как сахар; бежит-бежит и
вдруг остановится и растает...
-
Ну?
-
Я глядела-глядела, качалась-качалась, меня
рожь и убаюкала ... я и заснула.
-
И только? - спросил четвертый голосок, хрип
лый какой-то, болезненный.
166
Н. З.1
1
атовратский
И только ... Чего же бол ьше? Больше и не нуж
но. Я и во сне видела то, что наяву люблю. Я любл ю
во н с того косогора смотреть на эту рожь... Сяду и
смот рю, как она колышется, а в это время мысли так
и бегут в голове...
-
А о чем ты думаешь?
-
Да многое думается, о всяком... Думается и то,
что лучше : умирать ли, чем жить, или идти дал ьше
куда-нибудь и искать, все искать. . .
-
Мне вот, ровно в слово, такое же привиделось.
сказал бол ьной голосок. - Будто я в эту рожь, словно
в реку, бросилась - и поплыла. Только так мне
страшно стало, будто тону я ... Хочу вскрикнуть, а тут
вдруг турка выхватил меня за ноги и держит над
рож ью ... Я закричала и проснулась. И страшно мне,
страсть как боюсь взглянуть на стену. А на стене у
нас картинка с эт им туркой есть, и подпись под ним:
«Турки валятся, как чурки».
Раздался чей-то тихий смех.
А ты пойдешь их лечить?
Кого?
А вот этих самых, что теперь турки мучат.
Да ты откуда знаешь это?
У нас на селе учитель читал. Всей деревней
мы слышали. Пойдешь? - настойчиво спрашивал тот
же голосок ...
-
Нет, незачем мне. Кабы я лечить умела!
-
А как же ты у нас, третье лето, по избам в холе-
ру с Кузьмин ичной везде ходила с ящиком? Нет, ты
ступай туда. Тебе и доехать можно: у вас лошади хо
рошие .. .
Я обернулся, и вдруг через две полосы от меня под
нялась изо ржи стройная фигура майорской доче ри,
а за ней повыскакивали из глубины колосьев и василь
ков белые и тем но-русые головки деревенских девча
то к; кое-где в эти растрепанные головки всунуто было
по цветку, на заго релых тельцах висели грязные ру
ба шонки, прикрытые корот кими сарафанами из си
нюхи.
Они побежали вслед за майорс кой дочерью, кото
рая стала подниматься на косогор. Несколько приоста
новившись, она обернулась назад и равноду шно огля-
ЗоАотые сердца
167
нула меня; ее стройный стан, в белом ситцевом пла
тье, отчетливо обрисовался в слабевших лу чах заходя
щего солнца, лицо нос ило выражение какого-то непо
нятного смущен ия, но было до того строго, что невоз
можно было предположить, что она только что расска
зывала сон, как качали ее хлебные вол ны. Это была
опять та резкая, грубоватая девушка, манеры которой
так возмущали нервы Лизаветы Николаевны. Она при
ставила руку зонтиком к глазам, взглянула по направ
лению к лесу, к которому плавно катилось сол нце, за
тем надвинула низко на лоб угол ситцевого платка,
которым были прикрыты слегка ее волосы, поверну
лась и скорой походкой пошла с девочками по задам
морозовской усадьбы.
Скоро все они скрылись. Я пошел вслед за ними.
Взобравшись снова на косогор, я увидел, как вся груп
па уже спустилась и, рассыпавшись, занялась срыва
нием цветов. Девчата постоянно кричали что-то ((ба
рышне», подбегая к ней с новыми цветами; она, ка
залось, отбирала подходящие и связывала в букет. Ми
нут ч ерез десять вся группа, перейдя луг, направилась
к кон цу села. Я более кратчайшим путем пошел им
навстречу и увидел снова, когда они выходили из-за
задворок последней избы. Несколько в стороне от села,
совершенно скрываясь в глуши придорожных деревьев,
стояла дряхлая, полуразвал ившаяся изба . По некото
рым еще уцелевшим на ней признакам можно было
догадываться, что здесь был прежде кабак, называв
шийся в старину «притынный» ... Группа оригиналь
ных существ, за которою я так пристально следил,
приблизилась к этому домику... Старый, поседевший
пес, с выл и нялой по бокам шерстью, бросился было с
хриплым лаем с завальни, но тотчас завертел хвостом
и, тос кливо замурлыкав, улегся опять у крыльца. О че
видно, пришедшие были ему знакомы, и он имел уже
случай неоднократно убеждаться в их благонадежно
сти.
Од но из маленьких лиц группы быстро забралось
на завальню, перевесилось внутрь окна, оглядывая
внутренность избы, и, наконец, крикнуло, обращаясь
к майорской дочери и показывая взятый с окна стакан
с засохшим букетом:
168
Н . Златовратский
Бона - повяли! Совсем! А самого-то нету. И ха
лат на полу валяется.
Майорс кая дочь подошла к окну, взяла из рук де
воч ки стакан, выбросила завя нувшие цветы, заменила
их новыми и снова поставила стакан на окно. Вся
группа повернула было обратно, как вдруг от куда-то
вышла им навст речу низеньк ая старушка, в темном
хубовом платье, повязанная шалью.
-
Ах , милая барышня, опять это вы цветочков
принесли ! Ьсе вы моего Ванюшку-то утешаете ! - за
говорила старуха, ища торопливо в юбке своего платья
карман с носовым платком. - l\ак же мне благода
рить-то вас, дорогая моя? Все нами брез гают, все на
м и ... Позвольте хоть ручку у вас поцеловать! - пере
била свою речь ста рушка, найдя наконец платок и вы
тирая себе губы.. .
-
Полноте, что вы? - вся вспыхнув и пряча руки,
сказала майорская дочь. - За такие пустяки! ..
-
Нет, не пустяки это, дорогая барышня. Цветы-то
эти для моего Ванечки, может быть, золота дороже.
И старушка за плакала.
-
Что вы плачете? Вашим сыном вам бы не нара
доваться! Не всем такое счастье!
-
Счастие!..
Дорогая моя, мне-то счастие, такое
счастие, что и недостой на я, кажись... Да ему-то сча
стие ли? Ведь молодой еще он у меня, ведь любить
тоже хочет. А кто его когда любил? Какая ему девуш
ка бросила хоть словечко ласковое? А кто виноват?
Ведь я все виновата, что его та ким родила! Я, окаян
ная, дол жно быть, согрешила пред господом, что он,
батюшка, попустил еще во чреве моем испортить его
образ ангельский...
-
Ну, что же делать.. .
Зато он умница у ва с.
И сердце у него такое, что поискать надо!
-
Умник он, дорогая моя! Да ведь с умом-то...
разве ум нужен для любви?
Старушка печально покачала головой.
-
Да что он у вас дичится всех?.. Ну, со мной бы
поговорил... Если он уважает меня, то ему нечего
скрываться, нечего думать, что я насмеюсь над ним.
Вы скажите ему...
Она протя нула ста рушке свою здоровую, сильную,
Золотые сердца
Hi9
заго релую руку и крепко пожала сухие, костлявые ее
пальцы.
А в это время я заметил, как сам «Ванюшка » с
ружьем приближался к до му и вдруг, как заколдован
ный, остановился за деревья ми и смотрел на проис
ходившую у его ворот сцену.
-
А вот он, дохтур-то! - крикнули девчата, заме
тив его сквоз ь деревья.
Все обернулись в ту сторону, но уже никого не бы
ло. В необычайном смущен ии и вол нении, «Ванюшка»
бросился к плет ню сада и, разломав его, пропал среди
густых деревьев.
Майорская дочь весело улыбнулась старушке и,
еще пожав ее руку, быст ро пошла по дороге от села
к «своей усадьбе ».
II
«Неужел и она полюбила этого «доктора Ванюш
ку», это странное существо, которому не улыбнулось
приветливо ни одно женское лицо?)> - подумал я.
Я знал «Ванюшку)> по ходившим о нем странным рас
сказам среди мос ковской молодежи и лекарей. Предо
мной теперь вдруг ясно и ярко встала его фигура, ма
ленькая, но крепкая и мускулистая, широкая в пле
чах, приземистая, что называется «башкирская )>, на
тон еньких, но крепких и сильных нож ках ; несоразмер
но огромная голова с сильно развитою затылочною
частью, от чего она казалась двойной, сидела на корот
кой шее; монгольский тип во всем давал себя знать -
и в маленьких глазках среди широного лица, и в боль
ших бровях, сходившихся над широким приплюсну
тым носом , и в больших скулах с выдающейся ниж
нею ч астью лица, едва принрываемой жидними воло
сами бородни. Его рождение совершилось при обстоя
тельствах, довольно романтичных, нан бы в нас мешку
над всей последующей его судьбой. Его мать, страст
ная восемнадцатилетняя девушна, единственная дочь
богатого помещина волжсной палести ны, воспитанная
среди уединения дино-однообразной природы на ры
царских романах, ноторыми зачитывалась до умоис
ступления, влюбилась в одного «удалого молодца )> из
170
Н. Златовратский
кочевой вольницы, предводителя шайки башкиров,
рыскавшей в окрест ных местах. Ее увлекла страсть и
романтичес кий ужас такой любви. В глухую ночь, ко
гда ее отец играл в вист на дворянских выборах в бли
жай μIем городишке, она в лесу обни мала дикого сына
степей: здесь зач а.1а она Ванюшку. Пролетели месяцы,
возвратился отец, пропал из виду «удалой молодец»
с своей шайкой, и бедная девушка осталась одна с та й
ной думой о маленьком существе, развивавшемся под
ее сердцем. Она с ужасом видела, что обыденная
жизнь не укладывалась в ром антические рамки, что за
мгновение этого романтизма приходилось так или
иначе платить. Неизвестно, что бьшо бы с нею: может
быть, она так же романтично погибла бы в одном из
прудов своей усадьбы, если бы, наконец, рано или
поздно, отец за метил ее бе ременность, но, на ее сча
стье, в это время влюбился в нее уездный лекарь, тол ь
ко что вышедший в отставку из полка, уже немол одо ii
человек, любивший вып ить и поиграть в картишки.
Он сделал ей предложение, а она, не долго думая, при
няла его. Через пять месяцев после свадьбы родился
Ванюшка. Уездный лекарь сначала было за шумел и
даже, по-военному, перел омил о ст ену чубук и разбил
трубку, но тотчас же смирился, сообразив, что все-таки
очень приятно пить с тестем нали вки и играть в пикет,
имея в виду, что жена - единственная его наследница.
Тем не менее бо льной, уродливый Ванюшка был в со
вершенном загоне; он не интересовался им, не люби.1
го ворить о нем, мать никогда не показывала его мужу,
но зато сама отдала сыну всю душу и, как часто слу
чается с романтичес кими натурами, предалась рел и
гиозному созерцанию. Через год родился еще сын -
баловень отца. Отец сам воспитывал его, лелеял, бало
вал . Ванюшка никогда не сходился с своим братом,
а если это случалось, то его бил и. Нанонец отец с не
терпением стал дожидаться, 1югда ему можно будет
<( убрат ь» от себя куда-нибудь Ванюшку; едва минуло
ему семь лет, как он тотчас же увез его в город и отдал
на попечен ие дьякона, с тем чтобы тот пристроил его
в бурсу. Отставной лекарь не хотел отдать его в гим на
зию, где должен был учиться его собственный сын.
Восьми лет Ванюшка был «пристроен» в бурсу под
Зо.я.о rые сердца
171
фамилией Башкирова, которую придумал для него
уез дный лекарь. Понятно, чем стала для маленького
Баш кирова эта ужас ная русская школа - для него,
забитого, смирного, уродл ивого мал ьчика, лишен ного
ласки отца и матери. «Двухэтажная башка » - вот про
звище, которое носил он в продолжение две надцати
лет. Насмешки, щип ки, тумаки, порка сделались неиз
бежным и элементами его вос питания. Но чем больше
они сыпались на него, тем он становился бол ее и бо
лее хладнокровным к ним. Они как будто теряли для
него всякое значение. Помогали ли этому его крепкая
физическая натура или сила его характера, но только
равнодушие к врагам и какое-то безусловное всепро
щение постоя нно ца рили в его душе. Очень могло
быть, что его забили бы совсем, если бы его не выво
зила громадная, удивител ьная память, помогавшая
ему избегать половину тех порок, которые переносили
его товарищи. Сидя на постел и и выдел ывая какое-ни
будь украшение для своего единствен ного друга и лю
бимца, дьяконского козла, он протяжным и ленивым
голосом «покорнейше просил » зубрившего урок това
рища прочитать ему вслух повнятнее. Товарищ читал,
а Ванюшка говорил : «Будет» - и отправлялся к козлу.
А на следующий день отвечал урок бу ква в букву.
Учителя дивились; им даже было досадно, что нел ьзя
было выпороть Вiiнюшку за незнание урока. Но зато
находили случай пороть его по другому поводу. Он был
сделан авдитором - и вот в этой-то должности не мог
устоять от искушения ставить своим «слушанникам »
самые похвальные баллы. При ходил учитель, вызывал
уч еника - тот ни в зуб толкнуть. «Авдитор - сюда! -
Ванюшка вылезает из-за парты. - Пороть! » Вiiнюшку
порют, а на следующий день опять Вiiнюшка поощряет
своих слушанников отличными отметками. .Кончил
Вiiнюшка наконец курс уди вительной школы, поста
равшейся стереть с его типичес кой физионом ии почти
все, что оставил ему в наследство «дикий сын степей ».
В это время был вызов в университет. Нескол ько его
однокашников собирались в Москву и, подс меиваясь,
приглашали его прогуляться вместе с ними. Они под
смеивались, ибо чистосердечно не могли ожидать от
него такой «прыти» и столько нравственной энергии.
172
Н. Златовратский
В особен ности он и не могл и представить его зан имаю
щимся «новыми языкам и». Действительно, последн их
боялся и сам Ванюшка. Но как-то раз пол юбопытство
вал он пос мотреть книжку Марго. Про ч итал первую
страницу лексикона - и выучил, прочитал вторую,
проверил себя, перегнул пополам стра ничку - знает.
Он решился, и ч ерез две недели весь лексикон при
этой книжке знал наизусть. В Москву он отправился
в качестве не то товарища, не то ла кея при одном из
своих однокурсников, сыне благочинного, который по
стоянно читал ему наставител ьн ым тоном какие-то
рассужде ния о примирении науки с рел игией. Ва
нюшка за это ч истил ему сапоги, бегал за вином в ла
вочку. Так прибыл он в Москву и поступил в студенты.
Чем он жил, было соверш енно неизвестно. Тас кался по
плотничным и малярным артелям, писал мужикам
проше ния, ночевал у них, и никогда никто не слыхал
от него ни одной жалобы, несмотря на то что он оче нь
часто ел только кусок черного хлеба с квасом. Ни у
кого он и не просил ничего. Запуганный, робкий, не
ловкий, привыкший преувеличивать свою физическую
уродл ивость, с которою, как ему думалось, нельзя было
появиться в люди, чтобы не произвести смеха, он ред
ко посещал лекции (за исключением анатомического
театра) , еще реже бывал у товарищей. Но к экзамену
всегда являлся и сдавал его хорошо. Громадная па
мять и здесь выручала его. Но эта же память приучила
его отчасти к умственной лени: слишком уже легко ему
давалось все. Каждая книга, которую он прочитывал,
цел иком укладывалась в его голове. Читал он немало,
и так как прочитан ное не улетучивалось у него, то
«двухэтажная ба шка» его представляла собою какой-то
ч удовищн ый архив, в котором он, впрочем, не оказы
вал никакого желания разбираться. Облада ющие ог
ро мной памятью обыкновенно бывают слабы в анализе
и обобще ниях: их будто гнетет избыток знания. Да,
Ванюш ка и любил больше жизнь, чем отвлече ние.
С четвертого курса он уже имел случай прямо прила
гать свое знание. Постоянно тол каясь и живя в подва
лах, он неустанно лечил массу люда : ш веек, прачек,
плот ников, столяров, фабричных; ставил им го рчични
ки, прописывал слабительные, крепительные, вырезал
Золотые сердца
173
чи рьи, опухоли, вп равлял вы вихи. В это же время слу
чилась с ним одн а из тех неизбеж ных историй, кото
рым платит да нь каждый из юношей. Зашел он как-то
раз к одному из приятелей, и тот представил его своей
сестре. Ванюш1<а в нее влюбился. Это заметили. Но
Ванюшка любил по-своем у: он никому об этом не за
икал ся, даже боялся заикнуться самому себе. Мысль
о взаимности он гнал из своей головы, как что-то химе
ричес кое. Чем выше, чем крас ивее, чем милее пред
ставлял он себе предмет своей страсти, тем невозмож
нее считал он мысль о взаимности . Так любил он, дол
го и молча, все сильнее и сильнее, но зато и сосредото
ченнее. Единственным утешен ием его было взглянуть
хоть раз в де нь на предмет своего обожания. Он при
думывал всякие предлоги, чтобы заходить ежедневно
к приятелю, и это, кон ечно, скоро сделало его ми
шенью для веселых насмешек. Неизвес тно, знала ли
девушка об его любви, но только она никогда не сходи
лась с ним и че рез нес колько времени вышла за муж.
Долго ходил по этому поводу между това рищами сле
дующий смешной анекдот. Говорят, что в день ее
свадьбы кто-то зашел к Ванюшке в то время, как он
тол ько что стал надевать брюки и уже успел натянуть
одну штанину. (Он одевался, как и все вообще делал,
медленно и обстоятельно.) В эту минуту его товарищ
сообщил ему, что сегодня свадьба его возлюбленной.
Ванюшку как будто уда рили оглоблей по голове. Он
до того опешил, что товарищ испугался и ушел от не
го. Ванюшка не сказал ни слова : он долго смотрел в
стен у, потом поднялся и, не замечая, что все еще в од
ной штанине, подде рживая другую рукой, стал ходить
из угла в угол комнаты. Так проходил он весь ден ь, и
эт им разрешился вопрос его любви. С этих пор он еще
дал ьше ушел от образованного общества и, наконец,
мало-помалу потерял даже всякую нравственную связь
с ним. В обществе сначала считали его оригиналом, по
том стали называть полоумным. И вот в то время как
ему нужно было защищать диссертацию, когда ему
предлож или остаться при клиниках, он вдруг все б ро
сил и ушел в подвалы, в которых в то время свиреп
ствовал тиф. Наконец на него махнули рукой. Он
в представлении общества стал тем же, чем обыкно-
174
Н. Златоnратский
вен ные юродивые, бог знает по каким побуждениям
рас хаж ивающие босиком, с открытой грудью и головой
в лютые русские зимы, «когда так легко простудить
ся ». Но общество ошибалось; в натуре Вiшюшки, к
удивлению всех, лежала сос редоточенная, могучая
нравственная сила, очень часто доходящая в подобных
личностях до неимоверного упрямства, как следствие
затаенной гордости. Но кто же мог предполагать, что
у Ван юшки есть «принципы»? А между тем он, когда
ему предлагали стипендию, отказался и ншюгда не
получал ее. Оказалось, что Ванюшка дорожит своей не
зав исимостью. Это стоило ему очень дорого, но он про
бился все пять лет на своем «коште », а стипендии так
и не взял . Что у него был и «при нципы», об этом без
�меха не могли бы и говорить его това рищи. Они его
считал и «осиной », «де ревом » и крестили его эти ми
именами, 1югда он равноду шно и лениво слушал их го
рячие споры о «народе », о «язвах », о различных «ИЗ
мах» и пр. А между тем, если у него и не было цельно
го миросозерцания, по неумению его, вследствие умст
венной лени, предаваться спекулятивным упражнени
ям, то было много кое-каких ориги нальных «основных
положен ий», «устоев)). У человека непосредственной
жизни всегда есть эти устои, заменяющие цельное ми
росозерцание; на этих устоях держится, бессознатель
но для него, все его нравственное здание, хотя
они стоят у него од иноко и, по-видимому, ничем
один с другим не связаны. Такие устои в особенности
очевидны в народе. Какого рода они были у В а
нюшки, мы для примера приведем следующий раз
говор.
Молодые то варищи его знали, конечно, что Ванюш
на хорошо был знаком с простым народом, так как
постоя нно толкался среди него. Он и зто знали, но счи
тали его совершенно неспособным и не желающим
воспользоваться своим знанием, как могли бы восполь
зоваться он и. По это му обстоятельству он и часто пре
давались соболезнованиям. Некоторым приходила в го
лову мысль энсплуати ровать его практические знания
в этой области. Так, однажды пришел к нему один из
самых рьяных его товарищей по части разных «общи х
во просов)) . Ванюш ка в то время жил в плот ничьей
Золотые сердца
175
артели, занимая на ден ь все ее помещение, так как
днем рабочих никого не было.
-
Скажи, Башкиров, - заговорил приятель, - ты
хорошо ведь знаешь простой народ?
-
Чаво я знаю? Знаю я Петра да Сидора. Вот чаво
я знаю! (Нужно заметить, что Ванюшка говорил почти
невоз можн ым для порядочного общества языком: это
была смесь сем инарс кого жаргона с мужицким; да
кроме того, он говорил протяжно, лениво ворочая язы
ком .)
-
Ну, да хотя этого Петра да Сидора изучил же
ты? Вот они с тобой сходятся, тебе доверяют. Ты, зна
чит, знаешь, чем можно добиться их доверенности,
чем разрушить ту стену недоверия, которая существует
между нами и ими?
Знаю, - протянул Ванюmка, хитро улыбнув-
шись.
В чем же, в чем штука-то? - вскрикнул обрадо-
вавшийся юн оша.- Трудно?
Нет, ничего ... легко!
Легко?
Не сумлявайся ... легко .. .
Ну, так в чем же штука-то?
Штука-то? .. Быть несчастным!
Приятель отчего-то переконфузился, а Ванюшка
стал хладнокровно переобувать сапоги и молчал.
Такого же характера были и другие его «устои ».
Как человек, живущий постоянно настоящею, реаль
ною жизнью, он решал все сложные воп росы конкрет
но, а не в отвлечении. Нашелся у него од ин пациент
из мастеровых, парень лет двадцати пяти, больной и
хилый, вздумавший, кроме того, тосковать еще от
любви.
-
Мне,- говорит, - жениться очень нужно.. .
Вот
главная суть в чем ! .. - объяснял он Ванюшке.
-
Так чаво ж тебе - женись!
-
Жену прокормить нечем . Вот какая линия!..
Сам я хилый, а она того хуже. У меня и на свадьбу-то
гроша нет.
Перед Ванюшкой сейчас же стал средний чело
в е к, человек, так сказать, «гигиен ический », который
в лекциях медицинских фигурирует да в популярных
176
Н. Зл ато вратский
гигиенах; явились у него в голове теория Мальтуса, и
наследственность, и рас положение нищих, и ответст
венность пред потомством. Ванюшка покрутил головой
и затем плюнул.
-
Ты, парень, лучше женись, пока не умерли вы
оба. Женишься - умрешь и не жен ишься - умрешь.
А все ж испробуете , что за штука любовь-то... Тоже
ведь вашему брату счастие-то не вчастую. . .
А на свадь
бу я тебе денег принесу заимообразно ... чтоб тебе зто
было не в огорчение!
«Пото мство! .. Вишь что выдумали! Хитрые шель
мы! Им зто ничего... Говорят, имей в виду потомство!
твердил про себя Ванюшка и вол новался. - А ты вот
сними рубашку и отдай !»
По окончании курса Ванюшка остался в том же по
ложе нии, в каком был и студе нтом. Года через два он
вздумал было защи щать диссертацию, да, как мы ви
дели, сам ым легковерным образом не явился в назна
ченный день на защиту. Назначили другой срок, но
едва он явился на кафедру, едва увидал пред собой
группу растолстелых и вылощен ных джентльменов,
которые уже приготовились броситься на свою жертву
(а им действител ьно диссертация была не по душе, ибо
доказывала положительный вред некоторых медицин
ских учрежден ий) , едва завидел публику, собравшую
ся глазеть на зту «диалектическую травлю», как вдруг
необычайно смешался, сконфузился - и не «защитил »,
к удовольствию смеявшейся публики и гг. оппонентов.
Вскоре же после этого сдучилась с ним неп риятная
история, из-за которой пришлось ему возвратиться
на родину. Семь лет не видал он своей матери и теперь
застал ее уже худо й, больной женщиной, живущей в
келейке у одной крестьянской «начетчицы ». Она мол и
лась богу, ходя по церквам и монастыря м, и жила тем,
что читала по покойникам. Это не удивило Ванюшку,
так как он знал, что всеобще е «разоренье» давно уже
погребло в своем бурном водовороте и их «дворянское
гнездо». Отец его промотал половину имения еще пре
кде, чем получились выкупные свидетельс тва, а его
брат покончил с ними, спустив все до нитки. В одно
утро мать, давно уже погрузившаяся в рел игиозный
пиетизм, к удивлению, но не к ужасу (ей было почти
Золотые сердца
177
все равно ) , узнала, что их имение перешло цел иком
к одному кулаку-купцу. С кое- какими деньжонками,
оставшимися у нее от распродажи «родовой» рухляди,
она перешла на житие к своей знакомой начетчице.
Ванюшка прожил некоторое время среди волжских
мужиков, практикуя между ними и инородца ми, и
опять вернулся в стол ицу, взяв с собою мать. С этого
времени он вел свою прежнюю жизнь и деятел ьность:
зимой жил по подвалам и чердакам и практи ковал там,
а на лето уезжал куда -нибудь в деревню «проветри
ваться от миазмов », как говорил он. В де ревне он что
то писал в серьезные медицинские журналы и изредка
лечил мужиков. В это-то время мы и застаем у него
майорскую дочь.
Знала ли эта серьезная девушка, !\ТО был Ванюшка?
По незнанию ли его личности ухаживала она за ним
ил и именно потому и ухаживала, что знала, кто он и
что он? И почему все эти добрые люди - и майор, и
Морозов, и Ванюшка - не находят между собою об
щей точl\и соприкосновения, общего пункта, где бы
они могли сойтись? Я чувствовал, что здесь легла гус
тая тень 1\акого-то общего тяжелого недоразумения.
Я почувствовал какую-то жгучую потребность во что
бы то ни стало проникнуть в суть этого недоразуме
ния, осветить для них тьму ее, в которой он и тоскл иво
бродили, и разогнать эту тьму, чтобы свои увидели
своих и подал и друг другу руки.
Глава третья
О БИТАТЕЛИ МАИОРСКОИ КОЛОНИИ
Наут ро я шел к майору. Его усадьба, которую все
вел ичали «полубарс ким выселком », находилась вер
стах в трех от деревни, в которой жил я, и верстах в
двух от Морозовых. Полубарский выселок представлял
из себя нечто оригинальное: это была кучка плот ных,
здоровых , обыкновенных крестьянских изб, вытя нув
шихся на косогоре пред речкой; сзади эта кучка при
мыкала к садам, переходившим в березовую рощу, а
пред нею стояли в одиночку службы : амбары, овины.
178
Н. Златовратский
Изб всего-навсего было четыре, из которых две - одна,
напоминавшая собою маленькие, пятиоконные домики
уездных городов, а другая - просто крестьянская -
принадлежали майору, прочие - его пайщикам: вы
сел ившемуся из села юркому мужичонке Чуйке, пер
вейшему майорскому другу и слуге, привязавшемуся
к нему, как собака, и вол ьноотпущенному дворовому
человеку, ста рику камерди неру, бол ьшому философу и
резонеру, вечно спорившему с майором п препиравше
муся с ним ПО поводу разных «ГОСПОДСКИХ» и «мужиц
ких» вопросов... Эт и три оригинальные хозяина-собст
вен ника выделились из общего сельс ко-господс кого
строя и образовали собою, непостижимо каким обра
зом, особую колонию еще в кон це шестидесятых годов.
Нлочок земли, на которой они посел ились, принадле
жал майору. Майор предложил сначала поселиться
Чуйке, а затем и Троше (так звал и ка мердинера, хотя
ему уже было лет под семьдесят; он был в свое врем я:
любимец одного богатого барина, и тот никогда не
звал его иначе как нежным прозвищем «Тро ша» , кото
рое и утвердилось за ним навеки, несмотря на то что
ста рик очень сердился, когда мужики называли егп
так) . Они посел ились, раздел или землю на паи и за ве
ли общее хозяйство: сняли вместе у соседе й-помещи
ков землю и стали пахать; скупал и у крестьян ско г
и завели скотный двор. Первым воротилой во всей это!�
«хозяйственной обстановке » был Чуйка , которому мaii
op, по ром античности, а Троша, по «господской апс:
тии и лени », доверились вол ей-неволей вполне. Была,
впрочем, тут раз ница: майор доверялся вполне, безза
ветно, хотя и следил сам за хозяйством или, по нраii
ней мере, делал вид, что следил, ибо по живости своей
натуры постоянно во все вникал , всегда шумел, всюду
совался (на что Чуйна смотрел хитро-снисходителыю
и любовно) , а Троша, напротив, постоянно ворчал,
упренал Чуйку за какие-то якобы «мазурничесю�е де
ла », которые больше сочинял сам и которых в действп
тельности не видал. Упрекал за всякое приобретенпl',
на ное Чуйка делал в своем личном хозяйстве: купит,
например, Чуйна самовар, Троша уже направляется
к ма йору и «конфиден циал ьна >> доносит, прося обра
тить внимание.
Золотые сердца
179
-
Мне что! - говорил он при этом. - Мне не надо.
Я это не по жадности какой вам докладываю, сударь...
А только примечательно, что он очень уж юрок, очень
в вашу доверенность вошел...
Натурально, майор при первом свидании передавал
эти слова Чуйке, который волновался и шел сейчас же
<< Требовать объяснений)) от Троши. Троша был, однако,
большой руки трус и боялся настойчивого, крикливого
характера Чуйки; он тотчас же начинал врать и отбо
живаться, вздыхать о людской несправедли вости и уго
щать Чуйку чаем, за которым убедительно доказывал,
что майор - бол ьшой руки выдумщик и что он на него,
Трошу, постоянно взводит напраслину. Чуйка успокаи
вался эт ими объяснениями - и все входило в обычную
колею. Он продолжал деятельно и неустанно блюсти
общую хозяйственную обстановку, смотреть за рабо
чими, за скотом, ездить и маклачить на базарах; Троша
по-прежнему продолжал ходить лениво из сарая в
сарай, в барс ком пальмерстоне и вытертой бобровой
фуражке, понюхивать табак и, ворча, сидеть на лавоч-
1\е около своей «горницы )), как звал он свою избу; а
майор постоянно странствовал и «вел баталию» на
земских собраниях, у мировых судей, на волостных
схода х, в присутствиях по крестьянским делам и даже
в 01\ружном суде . Это была чрезвы чайно жи вучая и
подвижная натура. Нес мотря на свои шестьдесят лет,
на седые волосы, на разбитые ревматизмом и болью, от
засевшей в правой ляжке пули, ноги, он не знал уста
JIИ и постоянно кипятился, кричал с мужиками, кри
чал с господами - и только вып ивал стакан за стака
ном воду да вытирал крас ное от волнения лицо боль
шим ситцевым платком. Между натурой Чуйки и май
ора было много общего, и это-то, вероятно, и свело их.
Таковы был и обитатели «полубарской усадьбы »,
этой своеобразной колонии, таковы были их отношения
друг к другу. Все это, понятно, я узнал не вдруг.
Я подходил к усадьбе в то время, когда уже у «гос
подс кого до ма» (майорс кий дом звали «господс ким »)
стояла кучка мужиков, из которых одни были даль
ние, другиР - вчерашние знакомцы, говорившие с Мо
розов ым. Последн ие, как люди «свою>, развязно сиде
ли на крылечке, а первые недоверчиво и боязливо слу-
180
Н. Злато вратский
шали Чуйку, который, не видя меня, горячо разгова
ривал с ними. Так как видимо было, что майора нет
еще до ма, то я приостановился, облокотившись на ре
шетку палисада, и стал вслушиваться.
-
Милый барин - они-<', гос подин майор, - гово
рил Чуйка, - вы не опасайтесь, мы с господи ном майо
ром да вно уже по крестьянским права м состоим .. .
-
Разберет вас тут леший, прости, господи! - про
ворчал оди н угрюм ый мужик, видимо раздраже нный
трескотней Чуйки и уверенный, что он только среди
«своих».- Все вы нынче насчет эт их правов разъез
жаете. ..
-
А вы чьи? - спросили пришлые мужики Чуйку.
-
Мы? Ихние-с был и, майорские. А те перича он и
с нами поселились на равных правах.. .
На каких на равных?
-
На всяких, на крес тья нских.. . Нда-с!
-
Да он барин, что ли? .. Али так...
из кантонис-
тов? - полюбопытствовали пришлые.
-
Барин! .. Знамо, барин,- улыбнулись на недогад
ливость пришлых «свойские » мужики.
-
Барин! - каким-то своеобразным тоном прокри
чал Чуйка. - Они майор, и ничего бол ьше! ..
-
Так как же это он, почтенный, в монахи зате
сался? - интересовался оди н из пришлых.
-
В монахи! Опять тут пустое слово,- как будто
вконец обидевшись на несообразительность пришлых
мужиков, сердито проворчал Чуйка. - В миру они, в
безбра чии, пятьдесят лет жизни произошл и ... Двадцать
лет тому назад, как они, господин майор, извол ил и
свою вотчи ну, после покойников родителев своих, на
волю отпустить, тут они и на безбрачие пообе щал ись...
Н-да! .. До всемилостивейшего манифеста извол или в
этом обете пребывать, а девятнадцатого февраля, в не
забвенный день, явил ись к нашему батюшке. «Соблаго
волите, - говор ит, - батюшка, теперича с меня безбра
чие снять и обвенчать на вдове - крестьянке Василисе
Ивановой ». А теперь они во вдовстве, при дочке, божи
ею милостью.
-
А вы при нем как состоите?..
-
Мы у них по конторской части. Ну и в то ж
время вместе землю подымаем. Ком мерцию ведем ско-
Золотые с ердца
181
тинкой ... Мы на паях. А впрочем, - прибавил Чуйка,
поп равив фуражку,- обождите. Они сейчас будут и
все вам скажут, что ежели можем.
-
Да вы, почтенный, с майором-то аблакаты, что
ли, будете?
-
Аблакаты? Нет, не выйдет так, - подумавши
что-то, отвечал Чуйка,- мы только единственно .. . И по
судам ходим, но только не в том виде... Вы вот госпо
дина майора спросите. Он и всякую, например, фальшь
очень чудесно видят. ..
Например, по земству, даже
очень их эти земцы не любят! Обождите! - предложил
Чуйка, заключ ив рекомендацию своего первейшего
приятеля, пайщика и патрона, старого майора, репута
цией которого он дорожил больше всего на свете и не
упус кал случая выставить личность старика в наивы
годнейшем свете, не пренебрегая даже, как замет но,
украшениями из области своей личной фантазии.
Чуйка приставил козырьком руку к гл азам, пос мот
рел по направлению пыл ьной дороги, затем моменталь
но юр кнул в один сарай, потом в другой, подбежал
к амбару, освидетельствовал засов, притворил калитку
дома, погладил мимоходом лежавшего пса, тут же
кстати успел подразнить обидчивого индюка и, нако
нец, вновь пос мот рел из-под ладони на дорогу.
-
А вот и он и-с, гос подин майор!
Чуйка еще раз показад фуражкой по направлению
к ехавшему вдал и экипажу и бросился отворять ворота
сарая. Через несколько минут въехал в проселок зна
комый майорский экипаж, плетушка из обыкновенных
ивовых прутьев, поставленная на легкие дроги; в
плетушке сидел майор и осторожно и внимательно пра
вил здо ровой, коренастой лошадью. Едва лошадь оста
новилась у сарая, Чуйка обязательно высадил майора,
подде ржав его под руки, и затем ввел лошадь в сарай.
Майор, в старом военном плаще и фуражке, храбро
постукивая своими плисовыми сапожками и грозно
добродушно поглядывая из-под нависших седых бро
ве й серыми, бесцветными глазами на стоявших у
крыльца мужиков, подошел к ним и крикнул свое
обы чное военное приветствие: «Здорово, ребята!»
-
Здравия желаем, ваше сиятельство! - ответили,
ухмыляясь в широкие бороды, «свойские мужики ».
182
Н. Златовратский
Зачем майор нужен, молодцы ? - спросил он,
обращаясь к пришлым.
-
Да мы вот, ваше сиятельс тво, как, значит, на
слышаны об вашей милости.. .
-
Ладно, ладно! Знаю, что наслышаны.. . Про май
ора худо не говорят.. . Об земле?
-
Так точно. Об чем больше, как не об ней.
Мужики все враз что-то заговорили, стараясь воз
можно почтительнее и определеннее объяснить майору
свое дело.
-
Смирно! - крикнул вдруг майор командирс ким
голосом.- Слушать команды ! Объясняй, когда коман
да будет ! Отойди к стороне !
Пришлые мужики совершенно растерялись при та
ком обороте дела и поспешили с биться в кучу за
крыльцом.
В это время подошел я.
-
Что вы все воюете в мирное время? - шутя
спросил я его.
-
А! Здравствуйте! .. Ин аче нельзя-с : форма и дис
циплина, батюшка, давал и направление вел иким со
бытиям . Не будь их, был бы хаос... и я бы ничего не
мог сделать, если б не придерживался этого принци
па...
Вам что? - обратился он к «свойским».
Мы, ваше сиятельство, по команде,- снова ул ы
баясь в бороды, отвечали они.
Ермил Петров, доложи!
Мы, ваше сиятельство, как значится, - начал
тяжелой поступью свою речь Ермил Пет ров, - как мы
изволили вам тогда докладывать, выходит, что ежели
касател ьно...
У Морозова были?
Это , значит, у Петра Петровича Малова?
Ну, да.
Были-с . .. Ну, тол ьно упирается, послал к вашей
милости. ..
говорит, что эти дела ему не под стать,
а вашей милости в самый раз.
-
«Нашей милости ! » Белоруч ки! Ученые ! - вы
крикивал майор. - Нашей милости - мужи цкие боро
ды, а им - великие дела! Наполеоны! Ступа йте к
ним! - крикнул майор, сверкая глазами и теребя се
дой ус .- Налево кругом, марш!
Золотые сердца
183
-
Ваше сиятельство! - загалдели мужи ки. - Это
вам Ермил сглупа наговорил ! А вы извольте, ваше
сиятельство, прислушать...
-
Слушать команду! - крикнул майор. - Отойди к
стороне!
Мужики отошл и. Молчание.
-
Прошу вас в мои апартаменты,- пригласил ме
ня майор, показывая рукою на дверь.
Я пошел, но, обернувшись, заметил, как майор
вдруг почти сбежал с крыльца к мужикам и заговорил
с самой плаче вной миной:
-
Голубчики! Подождите! Устал я, ей-богу,
устал .. .
Поверите ли, во рту пересохло. Я только по
аа втра к а ю, рюмоч ку-другую пропущу. ..
А вы при
сял1,те!
Я вошел в переднюю и услыхал за дверью голоса
в соседней комнате. Я прислушался.
-
«Блажен ии алчущие и жаждущие правды, яко
тии насытятся»,- истово выговаривая каждый слог
и скандуя, читал кто-то старческим, шепелявым, но
еще внятным гол осом.
-
А каким образом они, Н:узьминишна, насытят
ся? - расслышал я голос майорской дочери. - Как ты
думаешь, что, по-т воему, должно разуметь под словом
«насытятся » ? Будут блаженствовать? Да?..
-
Умрут, Н:атюшенька. Умрут за ближн их.
И Христос, господь наш, спас ител ь, душу свою поло
жил за овцы, и все, кто искал правды ... Все насыти
лись. Сколько был о подвижников, мучен иков, рыцарей
храбрых и благородн ых, воинов и проповедников -
все легли за братий и насытились.. .
Мне не хотелось прерывать разговора, но опасение
быть обвиненным в подслушивании заставило меня
взяться за ручку двери. Я вошел. В мален ькой, уют
ной и замечател ьно чистой гостиной с бледно-голубым и
обоями, по бокам стола, стоявшего в простенке между
окнами, сидели две собеседн ицы: майорская дочь и ка
кая-то старушка, лицо которой я не успел еще рас
смотрет ь. l{ атерина Егоровна (так вел ичали дочку май
ора ) сидела, наклон ившись над шитьем ; ее белое, поч
ти матовое, 110 с здоровым румянцем лицо резко вы
делялось из полупрозрачной тен и на бледно-зел еном
184
Н. Зл атов ратски й
фоне от листьев, которым и был о сплошь застлано все
окно. Старушка сидела против нее с чулком в руках
и с мотрела сквозь бол ьшие оловянные очки, держав
шиеся на толстых шнурках, на разложен ную пред нею
книгу.
На м ой поклон Катерина Егоровна м едле нно подня
ла голову и слегка кивнула ею, в то врем я как по лицу
ее пробежала какая-то тень, а старушка, сним ая очки
и не вставая, несколько раз мотнула м не седою голо
вой.
-
Майор все у вас воюет, все практикует, по при
вычке, старые воен ные прием ы, - проговорил я,
чувствуя, что говорю пошлость, и только дум ая о том ,
что надо же что-нибудь сказать.
-
Да ... он иногда любит шутить, - лениво ответи
ла l\атя, очевидно, все еще не выходя из-под влияния
какой-то иде и, каки х-то образов, которые овладели ее
м ыслью.
Я не стал ей м ешать больше раздел ываться с ним и,
как она хочет, и вн и м ательно стал вглядываться в
оригинальную старушку, так поразившую м еня своей
философией. Я с мот рел в ее серые, бесцветные, но еще
бойкие и выразител ьные глаза, на ее вытянувшийся
дл инный худой нос, на выдавшийся совсем лопаточкой,
которою можно было с бол ьшим удобством зам енить
табакерку, насыпав на нее щепоть табаку, дрожащий
нервно подбородок, с нес колькими длинным и седым и
волосам и, на всю ее длин ную, костлявую фигурку.
и вдруг м еня охватило какое-то далекое, неопределен
ное воспом инание. Чей-то знаком ый, дорогой образ
м елькнул раз, другой, третий в м оем воображе нии,
и м о м ентально предо м ной пронеслось все м ое детст
во: знаком ый образ был уловлен, вес ь, целико м , ясно,
рельефно и оп ределенно. Да, это была l\узьм инишна,
это был а м оя «старая нянька» (так звали ее, в отличие
от м олодых ), пестун м оих младен ческих лет, м оего
юного ум а, воображения и фантазии . . .
И она еще все
жива!
-
1\узьм инишна... няня, это ты? - вскрикнул я,
сияя все м существо м свои м .
Старушка вздрогнула, зам игала усиленно губа м и
и задергала подбородко м , потом наскоро протерла
Зодотые сердца
185
слезившиеся глаза, затем опять замигала, всматри
ваясь в меня.
-
Николушка! Та к, та к... ты ! Ну, устарела я .. .
1-\ончен путь живота моего! - проговорила она строго.
-
Стали у тебя глаза уж слабы, няня. На тебе чего
взыскивать! А вот я и молод, да тебя не узнал.
-
Нет, нет, не гово ри, глаза тут ни при чем. Серд
це провещать перестало. Чутье пропало, сердце-вещун
холодеет. Охолодало. . .
Пришел конец пути живота
моего! - повторила она еще раз .- Уж это верно: серд
це охолодеет если,- умер тогда человек, тогда уж он
не от жизни ... На свете жить без сердца нельзя, - про
должала она резонировать и потом вдруг переменила
тон : - Ну-кося, ну-кося! Ах, я гл упая ! Не признала!
А ведь я его, Катюшен ька, до де вятого годочка выха
живала, до тех сам ых пор, ка к в ем назию увезли его.
Да ты к чему это больной-то, родной мой?
-
Пережил больше, чем нужно, няня, - вот в чем
дело.
Она внимательно пос мот рела мне в лицо, сжала
сухие, тонкие губы и покачала в раздумье головой.
-
Ты у меня люби его, - тихо, но строго приказа
ла она 1-\ате, которая улыбнулась,- у него сердце есть,
хорошее сердце.. .
Всем может человек перемениться,
а сердцем нельзя... Сердце не вырвешь ... Ну, чего там ,
старик-то твой нейдет? Пора бы и закусить. Вот по
годите ж, кол и так, я уж хоть этим заслужу!
Она зашумела в кармане ключами и, подм игнув
мне, вышла.
Я еще никак не мог ос вобод иться от всплывших
в моей памяти картин детства. Я долго смотрел на
две рь, в которую вышла старушка, и цел иком погру
зился в море вос поминаний, совершенно забыв о при
сутствии Кати .
Да, я как теперь вижу в моей детской эту старушку
(она и тогда была уже, двадцать лет назад, такой же
старушкой, или, по крайней мере, мне так казалось,
что она нискол ько не измен илась) . Мы одни, сальная
свеча горит, потрес кивая, глухо постукивают ее спицы,
186
Н . З л атовратский
и беззвучно ше велятся ее губы, считая петли; я все
гда вслух с нею учил уроки: был ли то закон божиii ,
нли арифмети1ш, или история,- я все читал ей вслух,
и каждый уро к раза по два, по три; она всегда слушал а
с неизменным любопыт ством, вниманием и серьезно
стыо. I\а к теперь помню, меня чрезвычайно удивляло
одно обстоятельство. Я еще не умел читать бойко,
то есть не умел вперед отгадывать то выражен ие, ко
торое должно следовать по смыслу речи, и потому час
то, желая прочитать скорее, врал или заминался; в
это время Кузьминишна всегда поправляла меня или
подсказывала «наизусть» , не глядя в книгу. Помню,
с каким удивлением, смешанным с уважением, смот
рел я в ее строгое лицо, обращенное к чулку, и долго
не в состоянии был продолжать. «Ты чего же, Нико
лушка, остановился?» - спрашивала она меня. «Да я,
няня, дума ю: как ты это так, не учившись, отгадывать
умеешь? » - «А ты думал , что вы только одни умны,
что уж простые люди и разумения не имеют?.. Нет,
l\олуш1'а, разумом бог никого не обидел.. . 1> Но я все
же сом невался, чтобы одним разумом можно было уз
нать всякие там Гвардафуи да Гибралтары, и полагал,
что она непременно когда-нибудь географию Ободов
ского изучала. Так я и не мог постигнуть ее уменья
отгад ывать впе ред геог рафические названия, пока не
догадался, что уроки-то я с ней вместе учил и перечи
тывал одно и то же нес колько раз вслух.
Пом ню я и то время, когда, сложив книги, помо
JI Ившись, ложился я спать, а она садилась на край мо
ей кровати и начинала мне рассказывать. Замечатель
но, что в ее рассказах всегда отсутствовал «чудовищ
ный и бесовс кий » элемент; в ее рассказах никогда не
встречалось, как это бывает у всех други х, ни бабы
яги, ни «кипят котлы кипучие, точат ножи булатные»,
ни чудовищ с пес ьими головами, напротив: все ее рас
сказы больше воспевали геройские или, по крайней
мере, генеральские подвиги Кутузовых , Суворовых,
даже рыцарей-крестоносцев, английских королей и
проч. Или подвиги мученичества и добрых дел из
Четьи-Миней. Конечно, это объяс няется тем, что она
была грамот на и в свободное время читала жития свя
тых, а в молодости ей, кажется, попадал и в руки
30.1
1,
отые сердца
187
(<батальные» сочинения и даже рыцарские романы.
Один рас сказ ее поразил меня впоследствии уди ви
тельным сходством с романом Вальтера Скотта «Ай
венго». Она была старая крепостная девка. но из хоро
шего, образованного помещичьего дома, и жила снача
ла в го рничных при барышне, жившей со стариком
отцом, кончавшим свой век среди уеди нения дерев ни
и своей библиотеки, по независ ящим от него обстоя
тельствам, затем была после ключницей. Барышня
читала вслух с нею все книги из библиотеки отца и
сама выучила ее грамоте. Старик отец обращался хо
рошо с своими крепостным и, а бывшие у него знако
мые нисколько не шокировались тем , что его дочь чи
тала книжки с крепостной горн ичной, и даже иногда
заговаривали при последней «О материях важных ».
Все это имело на ее хара ктер значител ьное влияние.
Ее миросозерцание далеко хватало за пределы народ
ных воззрен ий, а натура ее пр иобрела стойкость, раз
вязность и уд ивительную безбоязненность. Заме чатель
нее всего в ней было полное отсутствие холопства,
даже самого невинного и добродушного... За смертию
старого барина и отъездом за границу его дочери, она
перебралась в город и через несколько лет попала в
наше семейство. Н: кому она ни попадала, она тот
час же всех прибирала к рукам и начинала царст
вовать в доме. Но эта власть никогда никем особен
но не чувствовалась. Так владычествовала она и
на,'( моими родителями, еще молодыми в то время
людьми.
Наше семейство составляло одн у из не особенно
важных спиц обширнейшей чиновничьей общины.
Н:узьминишна и в этой общи не ус пела составить себе
репутацию «толковой девки» и пользовалась от нее
если не уважением, то боязливо-сдержанным отноше
нием. Последн ее опять-таки внушала она к себе свое й
упорной настойчивостью и безбояз ненностью. Она умела
«резать правду-матку » в глаза всем чинам общины,
которые хотя и с усмешечкой, но тем не менее ежились
под этой «правдой-маткой». Я никогда не забуду одно
го обстоятел ьства, которое резко характеризует нас той
чивость и безбоязненность, с 1юторым и Кузьминишна
преследовала свои цели. Аккуратно каждое первое чис-
t88
Н . 3лато вратский
ло месяца, когда отец получал жалованье, она являлась
к нему в кабинет, едва он возвращался домой со служ
бы, и с смиренно-строгой решимостью на лице, сложив
на груди руки, становилась в углу у дверей. Отец в
это время всегда бывал крайне раздражителен и раз
досадован всевозможными кредиторами, осажда ющими
обыкновенно в этот день чиновников, начиная от самых
дверей места их служения вплоть до семейных очагов,
не давая пропустить рюмку водки, съесть кусок пиро
га. Кузьм инишна терпеливо выжидала всю эту стаю
«хищников, архиплутов и архибестий», выслушивала
брань и споры между ними и хозяевам и, и когда на
конец стая удалялась, а раздражение хозяина дохо
дило до последней степени, она твердо выговаривала:
«Пожал уйте жалова нье!» Раздражен ные супруги не
истово набрасывал ись на нее, вконец огорченные такой
«мужицкой нечувствительностью», ставили ей на вид
всю неделикатность ее отношения к семейству, в ко
тором она жила столько лет, обвиняли ее за это даже
в «неблагодарности ». Но Кузьминишна упорно смотре
ла в угол, молча выслуши вала все это и снова выго
варивал а: «Никак нельзя-с ." пожалуйте жалованье! » -
«Да ведь ни на что не нужно тебе его! ведь так же
растранжиришь де ньги ребятишкам на пряники!..
Неужели чувства нет подождать немного? » - внуши
тельно усовещевали ее отец и мать. «Никак невозмож
но, пожалуйте, что следует по уговору. В животе и
смерти бог волен »,- настой чиво твердила Кузьминиш
на, пока наконец рассерженный хозяин не бросал
ей трехрублевую бумажку, посылая ее «КО всем
чертям, чтоб и духу ее не пахл о» . Кузьминишна
на это смиренно раскланивалась, благодарила за
хлеб за соль и уходила связывать в узелок свои по
житки.
Детя м это всегда нравилось, мы окружал и ее, раз
бирая ее лоскутки, и только уже под конец, когда уз
навали, в чем дело, - начинали реветь. Само собой ра
зумеется, что все кончалось ничем. На ее жалованье
в крутые времена покупались нам, «ребятишкам »,
лекарства, шились на именины руба шонки, штанишки,
посыл ались с оказией в де ревн ю какой-то Глашке гос
тинцы. А один раз с этим <( жалованьем » случилась
Золотые с ердца
189
вот какая оказия. В одно прекрасное ут ро над наше й
семьей разразилось несчастие: отцу отказали от места
ввиду каких-то не совсем чистых побуждений со сто
роны начал ьника. Семья осталась ни при чем; в не
�шогие месяцы было перезаложено все, что можно бы
.1 0 заложить, и к тому времени как отец нашел ка кое
то ничтож ное место, семье нечего было бы есть, если
бы каждым ра нним утром l\узьм инишна не отправля
дась на рынок и не приносила оттуда необходимое
количество харчей. Ее трудовые ден ьги уходили бы
стро, и так же быстро возрастало ее негодование при
виде некогда благоденствовавшей, а теперь голодавшей
семьи. Наконец она решилась. Одн им утром , приняв
на себя личину смиренной просительницы, пробралась
она в кабинет бывшего начальника отца и там, пре
образившись в старую мегеру, «вырезала всю правду
:ч атку» ему в лицо, пока насильно не вытащили ее
лакеи. Она эти м не удовол ьствовалась и пошла с жа
.'!обой к «господи ну начальнику губернии» и грозила
« идти дал ьше », если б не успокоили ее на съез жем
дворе, где просидела она недели две. Из последнего
она снова вернулась к нам в смиренном сознании со
вершенного долга.
Повторяю: все это - и картины детства, и типич
ный образ старухи няньки во всех детялях - про
неслось в моем воображении почти моментально и
выз вало столько приятных ощущений, что мне вдруг
захотелось подел иться ими с нем -нибудь, и я передал
все вышеописан ное майорс кой дочери. l\ моему удив
.1 ению, задумчивая, сос редоточенная l\атя внезапно
оживилась при моем рассказе ; ее глаза весело заигра
ли, она постоянно перебивала меня торопливо и допол
няла, как будто переживала вмес те со мной одно и то
же прошлое, и, наконец, сказала: «Да, все это было
и в моем детстве. Впрочем, я прибавлю вам еще кое
что про l\узьминишну и про себя, если уже на то по
шл о».
Но я лучше начну новую главу и передам в ней не
только «кое-что», сообщенное мне l\атей, но и все, что
я узнал о майоре и его дочери.
190
Н . Злато в ратский
Гла ва четвертая
ИСТОРИЯ ПОКАЯНИЯ
Двадцать два года тому назад, на том месте, где
стоял полубарский выселок, был лес, а позади этого
леса, в расстоян ии полуторы версты, стоял небольшой
помещичий дом, довольно ветхий, весь заросший кру
гом старым, за пущенным садом, сзади которого лепи
лись убогие избы небольшой госцодской деревеньки.
Лет пять, l>ак уже этот барс кий дом был наглухо за
перт, после смерти стариков, барина и барыни, умер
ших скоро один за другим и оставивших свою не
большую усадьбочку наследн ику - сыну, дравшемуся
в то в ремя на Малаховом кургане. В ожидании приез
да «молодого» ба рина старый дом оберегала семья
дряхлого дворецкого, поселившаяся в людской. Вся
эта стража состояла из старика отца - дворецкого,
старухи матери - бывшей барс кой кл ючницы, моло
дой их восе мнадцат илетней доче ри, Паши, юного пле
мянника старика, сироты l\узи, да штук пяти старых
псов, с кото рым и Кузя ходил на охоту. Мирно управ
лял старый дворе цкий имением молодого наследн ика
и, верный слову, данному старику барину, честно блюл
интересы барс кого имения. Кончилась война, приехал
наследник, оказавши йся зрелым мужчиной, закопчен
ным пороховым дымом и закаленным жи·з нью, как ка
жется, прожитой не без тревол нений. Барин поселился
в уединении старого дома и за нялся охотой, кое-что
почитывая по временам да балагуря по вечерам с се
мейством своего крепостного.
Он ничего не изменил в исконном обы чном тече
нии жизни в его поместье, разве только сократил кое
какие излишние повин ности, ус тановлен ные еще бог
знает когда, вроде доста вления на барс кий двор гри
бов и ягод. Он , казалось, не тос ковал, был весел, вы
пивал со старым дворе цким, навещал кое-кого из со
седних помещиков и любезни чал с своей крепостной де
вушкой Пашей. Как и следовало ожидать, эти любез
ности разыгрались в очень обы кновенную историю
и могли бы кончиться тоже очень обыкновенно, если
б молодой барин не был , во-первых, отчасти «тронут
ЗоАотые сердца
191
духом века », а во-вто рых, не считался «честным рус
ским воином ». Ввиду посл едних условий барская
интрижка получила несколько иной, хотя и ро манич
ный, но тяжелый ход. Честный воин и вольтерьянец
не имел ничего против брака с крепостной девкой и
даже считал для себя это долгом, но старые тради ции
окружа ющей общественной жизни ставили для этого
непроходимые преграды. Честный во ин, добрый и лю
бя щий, храбрый и решительный на поле битвы с ге
роями и слабый, нерешительный на поле брани с пиг
меями мелочной жизни, сделался жертвою томитель
ных душевных колебаний между долгом, совестью и
соз нанием просто человека и таковыми же, но уже
окультиви рова нньши, в крепостни ческой среде. Эта то
мител ьная, душевная двойственность выразилась в нем
еще более с бе ременностью Паши, но храбрый воин и
тут не решался. . .
И в то время пока старуха мать
Паши бегала на поиски за повитухой, «честный во ин»
предавался скорбным думам о мрачном будущем на
рождавшегося создания, и каялся, и оплевывал в ду
ше свою нерешительность, свою кос ность, пока не до
неслись до его слуха слова: «Ну, где у вас тут отец
то? Нуда ты, батюш1ш, запропастился? На принимай:
твоя дочь-то ! Нечего от.1ынивать! » Эти слова поразили
его своим необы чн ым тоном, та к как их произнос11.1а
простая деревенская баба ; пред ним стояла Н:узьми
нишна, держа на руках крошечную Катю и поднося
ее скон фузившемуся и растерявшемуся вольтерьянцу.
Это событие как раз совпадало с тем временем, 1ю
гда Н:узьм инишна, по устройстве благополучно дел в
нашей семье, вдруг зас кучала по деревне, по ка1юй-то
девушке Глашке, о которой она часто вздыхала, и уш
ла от нас, вопреки слезным упрашивания)! . н: ак ка
жется, она уже не нашла в живых ни прежней своей ба
рыни, ни девушки Глашки и посел илась в одной из со
седних деревень, в качестве лекарки и повитух и, где и
нашла ее мать Паши. Вольтерьянец вдруг проникся к
ней необыкновенным уважением, упросил ходить ее за
бол ьной Пашей и ребен ком и, наконец, уговорил ос
таться совсем в его доме. Он а легко согласилась и
скоро безза ветно привязалась к новому семей
ству.
192
Н. Златов ратский
Подрастала 1:\атя, дитя «случай ной семьи », выздо
равливала и вновь хворала ее мать; вольтерья нец-май
ор, ее отец, продолжал по-прежнему малодушество
вать между двумя крайностями, любовью к свое й
семье и общес твенным мнением, между которыми 011 ,
для успокоения, проложил очень оригинальную тро
пинку, скроенную из кое-каких курьезных силлогиз
мов. Силлогизмы эт и собственно был и придуманы на
случа й столкновений с 1:\узьм инишной, которая не
оставляла майора в покое, забрав вл асть над его «бар
ским домом )).
1:\узьм инишна, вступ ив в этот дом , тотчас поставила
себе очень определенную цель и стала преследовать е<'
безбояз ненно и неуклонно. Прежде всего, она ходила
за хворой Пашей и холила ее, как свою дочь, в воспо
минании о какой -то таинственной «девушке Глашке »,
на которой почем у-то были сос редоточены все струны
ее сердца. Затем она всецело захватила в свои руки
вос питание маленькой 1:\ати и в этом воспитании ду
мала <( провести принцип». Она старалась до ничтож
ных мелочей окружить ее тою обста новкой барс кого
аристоl\ратизма, 1\оторую помнила со времен своей
юности, пропитывала ее всеми воззрениями, какие
успела удержать ее память от воспита ния своей быв
шей госпожи: гл авной ее целью было во что бы ни ста
ло видеть в мален ькой 1:\ате заправсl\ую барышню.
В этом руководил ею тонкий политичес кий расчет :
этим путем она хотела нерешител ьного майора сбить
на всех пунктах, постоя нно, неуклон но, всякой мело
чью давая ему знать, что Катя его - та кая же дочь,
какая была бы и от барсl\ого брака, и этим от резывая
ему всякое отступление. Может быть, в не й даже жила
идея, - да и наверно жила, - что из мужички легко
стать ба рыней, а из ба рыни мужи чl\оЙ. Она практиl\о
вала эту идею на деле: заставила майора нанять ста
рую гуве рнантl\у-немку, !\упить фортепиано, каждый
месяц умела прогонять его в город за нарядами... Май
ор, добродушно посме иваясь, испол нял все это, но вен
чаться все-таки не решался ... <( Ну, постой, Оl\ручу же
я тебя, хромой черт!» - ворчала вслух l\узьм инишна,
а майор вып ивал рюм ку, набивал трубку и пос меивал
ся в полуседые усы, слушая, как вел ичала его Rузьми-
Золотые сердца
193
нишна за дверью (он хро м ал от засевше й в ляжке пу
ли, которая с года м и сильно стала доним ать его) ...
Стран ные бывают оказии в жизни русского че.тюве
ка : иногда он выкидывает неожида нные штуки - то
покажет прим ер не им оверной храбрости, когда был за
ведо м о трус, то вдруг удивит всех грандиоз ным подви
го м сам опожертвования, когда был из вестен все м за
«шишигу » и «пройдоху », то, все м и признанный за
человека радикал ьного, безбоязнен ного, упорного и на
стойчивого во всех чрезвычайных и важных обстоя
тельствах, вдруг окажется, что никак не м ожет
(ну, вот ре шительно ни к а к) расстаться с кое-каким и
м елочам и, м аленьким и предрассудкам и, несмотря на то
что от них за висят м ногие важные обстояте льства. Та
ков был и м айор. Ох вачен ный движе нием , начавшим
ся вскоре после вой ны, он весь всецело предался кре
стьянско м у делу: стал выписывать журналы - и
вдруг отпустил сво их крестьян на волю, когда сгорела
их де ревенька, и пересел ил их на новое м есто, в дру
гом уезде. А между тем он все еще никак не решался
стать пред алтарем с бывшею своею крестьянской дев
кой, в которой душ и не чаял , не м ог признать свою
дочь за дочь и вдруг вспыхивал весь как зарево, те
рялся, когда приезжал кто-нибудь из пом ещиков, и
то ропил гостя к себе в кабинет.
Кузьм инишна при виде такого м алодушия при хо
дила в необычайное негодова ние. Она связывала свои
узлы, входила в кабинет м айора, показывая пальцем
на образа, по ражала его грозным и реча м и и, наконец,
прос ила расчета или, лучше сказать, не расчета, а
просто отставк и. За с мертью таинст венной << Девушки
Глаши », которая, как я узнал впоследстви и, был а
ед инствен ным плодом увлечения ее юности, Кузьм и
нишна отреклась окончательно от всякого корыстолю
бия и предалась всей душо й Кате, заглушив в себе
все личные потребности. Майор спешил успокоить ее
и пускал в ход силлогиз м ы, вроде тех, каковым и ха
рактеризовал его Чуйка, - плод его «глубоких сообра
же ний» и хитрых извивов у м а, которы м он предавался
пос ле каждого нападения Кузьм инишны. Кузьм иниш
на редко сдавалась на эти ком про м иссы, и тогда м айор
давал ей честное слово, что скоро, очень скоро он
7 ftf'rl'B('нc1-a1й король Лир
191
Н . Златовратский
решится. Майор чего-то ждал, ждал лихорадочно, как
.-дала тогда этого чего- то половина России.. .
На
ступил «незабвенный денЫ> 19 февраля ; майор при
шел в какое-то странное, возбужденное состояние,
оделся в полную майорскую форму и, как-то особенно
многозначительно посмотрев на Нузьм инишну, уехал
к поп у в ближайшее село.
Вскоре после манифеста была его свадьба. Нузь
минишна успокоилась. Но как она горько разочарова
лась бы, если б была наблюдательным психологом, ес
ли б могла заглянуть в душу майора, в душу каждого
тогдашнего вольте рьянца. «И чего он, хро�юй черт,
еще малодушествует! )> - воскликнула бы она в отчая
нии. А майор действител ьно опять малодушествовал,
но за метила это, к несчастью, уже не Нузы1инишна,
а другое существо.
Пока росла Натя среди дикого однообразия своей
уеди нен ной усадьбы, пока крепли ее молодые физиче
ские силы и еще спал рефлектирующий ум, пока она
довол ьствовалась лесными экскурсиям и с Нузей, под
вигами бесстрашия от носительно волков и иных лес
ных чудовищ, все шло мирно и спокойно: даже смерть
матери, случившаяся на двенадцатом году жизни Нати,
не произвела на нее никакого пробуждающего дейст
вия. Но вот наступ ил тот критический период, в кото
рый закладываются в душе человека первые ((Крае
угол ьные ка мни)> нравс твенного здания, те камни, ко
торым уже нет раз рушения, которы!'.IИ обусловливает
ся великая тайна будущего развития. Нузьминишна
ждала давно этого дня, когда ее Кате стукнуло шестна
дцать лет, и она давно уже подготовляла майора к это
му дн ю. Давно ее настояниями все было припасено
и приготовлено, чтобы достойно встретить этот день.
Майор и здесь к ак-то стихийно подчи нялся во всем
Нузьминишне - и должен был решиться прожить зиму
в губернс ком городе и по1\азать людям свою Натю.
Майор поехал.
Он, Натя и Нузьминишна - в маленьком домике
губернс кого города. Декабрь. В городе особенное ожив
ление по поводу дворянских выборов. Начались бал ы.
На один из них должна был а выехать в первый раз
Натя. Накануне этого дня все взво.1нованы: и Натя, и
Золотые сердца
майор, и с ама Кузьм инишна. Наконец, напутствуе
мые благос ловением старухи, отец и дочь едут «в
свет». Малодушие майора принимает все большие и
большие размеры. Они в зале. Катя чувствует, как
дрожит рука отца, как он вспыхивает при каждом не
с кромном вопросе, предлагаемом ему, как, наконец
(все это она слышит) , он малодушно отрекается от
с воей дочери, в необычайном вол нении и с мущении
стоя пред одной сановитой особой, и называет ее своей
«племянницей, дал ьней родней ». Она в недоумении
с мот рит на новое для нее общество; ее гнетут любопыт
н ы е взгляды барынь, расс матривающих ее как ориги
надьный монстр, и чутко с лышатся ей фразы : «Ди
тя случайной семьи.. . », «Несчастный плод с вободомыс
лия .. . » Вся - недоу мен ие, вся - напряженная, сосре
доточе нная пытливость, вернулась она домой. Не
с колько раз, после бессонных ночей, хотела она с про
сить отца, с просить - что это значит; но майор, оче
видно, избегал ее. Он стал пропадать по целы м дням.
Он ездил по всем дворянам, где чуял обед, и приезжал
пьяным. Наконец она сказала: «Папа, я не хочу этой
жизни... Уедем в деревню ... » И, к удивлению Кузь
минишны, майор тотчас же нанял лошадей, и он и вер
нулись в деревню.
Кузьминишна не узнавала своей резвой Кати. Катя
«засолидничала», но так и следовало, по мнению
Кузьминишны. Тол ько она не понимала, почему отец
избегал с воей до чери. Увы ! Она не постигала всей
бездны его малодуш ия. Но ум Кати работал энергично,
быстро. Нет бол ьше леса, полей, лугов; не сущес твует
для нее уже Кузя; разрозненные книжки журналов
заняли ее дни и ночи". С каким-то гнетущим страхом,
с мешанным с малодушным отчаянием, наблюдал майор
резкий перелом, совершавшийся в его доче ри, и чем
глубже он старалс я вникнуть в причины этого перело
ма, тем малодуш нее становился он, тем чаще преда
вал ся он покаян ным самооплевываниям. Мало-помалу
он прекратил всякие с вязи с знаком ыми помещиками;
стал запивать, якшаться с мужиками. А в это время
Катя неослабно работала над собою: в с воем уеди не
нии поглощала жадно все, что только могла найти П('
чатного в беза.�аберной библиотеке отца ; и тол ы;о и:�-
196
Н. Зл ато вратски й
редка разнообразила свое уеди нение, навещая с :Кузь
минишной старую попадью и молодую дь яконицу бли
жайшего села, да одну вдову-п омещицу, прожи вавшую
мирно и тихо с свое й племянницею в соседне й усадь
бе. В этих семействах наезжали на праздник молодые
люди, заглядывавшие в медвежьи углы, где прощивали
«авторы их дней». Они были вестниками о ка.кой-то
иной, бурливой и непонятной жизни, кипевшей где-то
там далеко, за дремучими лесами, за необоз римо длин
ной степью.
Прошли два том ительные года; капля за каплей,
жадно воспринимала :Катя случайные вести из далеко
го мира... «Папа, я не могу больше жить здесь, я уе
ду », - одн им вечером, наконец, решилась Катя выгово
рить отцу давно уже соз ревшее в ней решение, 1югда
он был особенно весел, расп ивая со ста риком дво
рецким рябиновую. Вольтерьянец не понял сначала,
об чем говорила ему дочь, но, казалось, смутно чувст
вовал что-то и горыю-з астенчиво улыбнулся ей. Ста
рый дворецкий ровно ничего не понял и продолжал
благодушно сиять свои ми обесцвете вшими глазами, и
только когда подслуши вавшая за дверью Кузьминиш
на, ворвавшись в ком нату, грозно крикнула майору:
«Да ты слышишь ли, сударь, что дочь-то тебе гово
рит? » - все вдруг вспол ошились, не то сконфузив
шись, не то испугавшись чего-то. Старик дворецкий
внезапно заторопился «к себе, на кухню», покрякивая
и утирая усы и бороду; майор почему-то быстро на
лил рюмку, быс тро проглотил водку и тотчас же по
ставил графин на окно, а Нузьм инишна торопливо
отыскала в кармане очки и, надев их, стала через них
строго и внимательно смотреть то на отца, то на дочь.
Майор прошелся по комнате и стремительно вер
нулся опять к окну, опять проглотил рюмку водки,
с треском захлопнул графин и зате м, сев в кресло,
стоявшее в тени, стал набивать трубку «Жуковым ».
Села и Катя, серьезная, задумчивая, но с какой -то не
терпеливой решимостью на лице; ее щеки и лоб горе
ли; в глазах бегали искорки взвошиванной мысли.
Села и Куз ьмипишна против отца и доч ери и все еще
не переставала глядеть на них в упор поверх своих оч
ков. Молчал майор, молчала дочь. «Да ты, сударь,
Золотые сердца
197
спросишь, что ли: куда она у тебя собирается?» - не
выте рпев, выпалила Кузьминишна, повернувшись всем
негодующим лицом к майору. Майор вздрогнул, завер
телся , усиленно затя нулся и закашлялся. ..
-
Я еду в стол ицу, - скороговоркой сказала Катя,
предупреждая смущение отца,- я еду жить с люд ь
ми...
еду учиться".- Она хотела было продолжать,
за ИI{Нулась и замолчал а ...
Майор усиленно засопел трубкой, опять нервно
завертелся в крес ле и заго ворил, прерывая речь попы
хиваниями в чубук:
-
Что ж? .. учиться".
да, дело хорошее" .
это хо
рошо". Что ж? Я не мог ... Я виноват! Я недостойный!
-
Папа, папа !" Нет, не надо та к! - вдруг пре рва
.1а его странную речь Катя. - Зачем? Это же нужно...
Это я сама... Тут никто не виноват, кроме меня!
-
Да ты скажи: чему это ты учиться едешь, су
да рыня? Чему ты не научилас ь еще? - направила
свою грозную физиономию Кузьминишна уже на
Катю.
-
Учиться? - улыбнулась Кат я.- Многому, а пре
жде всего лечить". Пойду в фел ьдшерицы, в повиваль
ные бабки".
Кузьминишна так и вскочила со стула и останови
.r� ась среди ком нат ы в необыча йном недоумении; пер
вая мысль ее была, что ее хотят провести.
-
Да ты, суда рь, не слышишь, что ли, что она го
ворит? - дернула она майора за рукав. - Али тебе не
стыдно за дворянскую дочь?
Майор усиленно тянул из чубука. l\узьминишна по
дождала от вета, но он молчал.
-
Ну, так это му не бывать,- азартно решила она и
ушла, громко хлопнув дверью.
Отец и дочь остал ись одни и молчали.
-
Мне, папа, завтра хо чется ехать, - первая пре
рвал а молчание Катя. - Ты меня проводишь до горо
да, -- прибавила он а с усилием и вдруг вся вс пыхнула:
в первый раз сказала она отцу «ТЫ», приученная
1·о ворить с младен чества вежливое «ВЬ[)>, и это мален ь-
1юе слово диким, терзающим диссона нсом резн уло ее
ухо.
-
А дал ьше? - почти шепотом спросил майор, ко-
t!}8
Н. 3J� а то вратсю1ii
торого все сильнее и сильнее охватывала бояз нь чего
то, у которого падал и силы под наплывом чего-то гне
тущего, неопределенного и непостижи мого.
-
А дальше ... дальше не нужно... Дальше я не хо
чу никого...
-
И не хочешь даже ? ..
-
Да.. .
и не хочу! - слабо и нерешительно выго-
вс9ила Катя.
Майор поднялся - и вдруг замигал глазами, и ще ки
у него передернуло, губы свело судорогой: он сили.чся
улыб нуться .. .
-
Я теперь, папа, спать пойду. Мы поговорим еще
завтра,- сказала Катя и вышла, угнетенная первой
борьбой.
По уходе ее майор опять сел в кресло и пролил
покаянные слезы.
А в это время Кузьм инишной овладела ужас ная
мыс ль, что с решением Кати та цель, неуклонно до
стижению которой посвятила она всю свою любовь, все
свои заботы, исчезает окончательно, что ее «принцип »
(повторяе м, что у Кузьм инишны были всегда принци
пы не менее крепкие, чем у образова нных людей ), ее
идея, которую хотела она осуществить в лице 1-\ ати,
подрывалась в коре нь, и из Кати, как и из тысячи ей
подобных , случайных существ, являвшихся результа
том барской прихоти и рабства, должно было выйти
нечто уже давно знакомое, несущее на себе проклятие
отвержения. Эта мысль глубоко вол новала ее, и со
все ю силой своей старческой энергии восста.1а она
против намерения Кати.
Она уговаривала ее, сердилась на нее, грозила боль
ше «не знать и не ведать» ее, не молиться за нее, нако
нец решилась даже на непохвальное дело, стараясь ти
хими нашептываниями разных ужасов восстановить
слабого отца против Кати . Но все быЛо напрасно: воля
11 настойчивость Кати был и дос тойны ее воспитатель-
11ицы. Несмотря на то что Кузьминишне почти на це
лую неделю удалось задержать разными способами
отъезд нерешительного майора и Кати, одним ранним
утром, наконец, подъехала к майорской усадьбе давно
жд анная Кате й тройка пунктовых лошадей. В это же
замечательное утро совершилось нечто неожиданное и
Золотые сердца
199
с Кузьминишной: она вдруг круто изменила свой об
раз действий, принялась быстро и заботливо собирать
и связывать вещи Кати, изредка только ворча себе что
то под нос. Катя улыбнулась, смотря на нее, а Кузь
минишна, заметив это, полусердито, полунежно гово
рила ей: «Ну, так хорошо же! поезжай ... Хорошо же !
хорошо же! хорошо же !» Говоря это, Кузьминишна
лукаво подергивала головой и хранила какую-то тай
ну: очевидно, в душе ее опять зрела идея. Все вышли
на крыл ьцо; весело позвякивал колокольчик, ·весела
была и Катя ; около крыл ьца собрались ближние
«добрые люди», в шапках и без шапок, нарочно и ми
моходом, мало зная или совсем не зная, что за стрем
ления и куда влекут уезжающих, но - все с сердечным
напутствием на широко улыба ющихся лицах.
-
Ну, поезжай, хорошо же! - проговорила в по
следний раз Кузьминишна, благословляя костлявою
рукою Катю и не отирая с лица бежавших слез. За
скрипел тарантас, застучали колеса; «добрые люди»
вслед за Кузьминишной осенились крестным знаме
нем, и Катя скрылась надолго из родного гнезда.
Через месяц вернулся майор домой, скучный. рас
слабленный, разбитый. Две недели кутил он в губерн
ском городе после проводов Кати, пока не прокутил
все бывшие с ни м деньги. Приехав, он вновь запил и
с каждый днем падал все ниже и ниже, нравствен но
и физически: он те перь порвал уже окончательно вен.
кую связь с соседн ими дворянами; он стыдился себя,
а они гнушались им; стал ходить по деревенским ка
бачкам, тас каться с Кузей, сделавшимся ловким ку
лачком, по ярмаркам, по сельским трактирам. Здесь
он то бушевал, то проливал покаянные слезы, не
сколько раз подвергался опасности быть избитым, а
иногда совсем потерять жизнь, но все гда был спасаем
самоотверженно Кузей, любившим его какой-то стра н
ной любовью. Иногда он запирался дома и грустил,
грустил глубоко, давал обеты «вести осмысленный об
раз жизни». Это всегда случалось раз в месяц, когда
на посылаемые им ежемесячно Кате 30 рублей он по
лучал ее короткое письмо. «Я получила, папа, ТВfН!
деньги ; здорова, счас тлива, учусь. Твоя Катя ». Он це
лый день носился с этим письмом, выпива.т1 только
200
Н. Зл а товратс кий
пред обедом и ужином, но на следующий день опять
ослабевал, пронлинал себя и пил и плакал, плакал и
пил ...
Если бы знала это l\атя? Но было ли бы лучше, ес
ли бы она знала? Прошло четыре месяца, как вдруг
вместо ожидаемого письма майор получает обратно
посланную им обычную сумму". Дрогнули руки майо
ра, ноги подкосились, мысль, что она умерла, рванула
его за сердце. Но он видит на адресе ее почерк; он дро
жащ·ими руками сламывает печать и читает: «Папа, я
больше не хочу жить тво ими деньгам и. Я отрекаюсь
от всего, что мне напоминает то". прошлое." Бол ьше
lf
fl
беспокойся присылать мне". Я знаю, ты будешь
сердиться. Но я та к хочу и, чтобы избежать ни к чему
не могущих привести переговоров, не пишу тебе сво
его адреса.- l\ате рина Маслова ». (Это была фамилия
ее матери по отцу - дворецком у; фамилия же майора
была Усташев. ) Майор облокотился об еими руками на
стол, положил пред собою письмо и долго, сквозь слезы
смотрел на сливавш иеся его строки. Он просидел та к,
не шелохнувшись, два часа, и, когда поднялся, l\узь
минишна «не увидала на нем лица » . На ее ужас
он ответил отрывисто: «Все одно". умерла". то есть
нет, я". я для нее умер» . Он заскрипел зуба ми и,
молча показав невидимо кому кулак, велел за
ложить лошадей и поехал в бл ижайшее торговое
село.
Давно уже он:рестные н: рестьяне не раз выказывали
добродушное желание, зная майора за хорошего и ум
ного человека, «приспособить к чему-нибудь » его бар
ское ничегонеделание; давно уж они пытал ись поэкс
плуатировать в свою пользу его знания, но безалабер
ность майора, а отчасти и дворянский го нор не позво
лял и ему подчиниться этой «добродушной эксплуата
ции ». Но мужи1ш словно чутьем чувствовали, что ра
но или поздно он будет их, да и сам майор давал на
дежду на это, потом у что часто, пьянствуя с ними, он
волей-неволей втягивался в их интересы, давал сове
ты - то злобно, с ка�юй-то ехидной преднамеренно
стью, желанием напакостить или им, или помещин:ам,
или начал ьству, то добродуш но и бескорыстно, лю
бовно и забот ливо. Мужицким надеждам суждено было
Волотые сердца
201
осуществиться: диким, зл ым, пьяным протестом пошел
майор на это «приспособленье}>. Ходя по кабакам и
тракти рам , нарочно искал он материала для этого при
способления: ни одна мужиц1,ая просьба, ни одна жа
лоба, ни одно недоразумение между мужиками и по
мещиками и тех и других между посредникам и не
оставлял ись им без внимания. Сначала полетел и все
воз можные «просьбы}>, <ю бжалования }>, «протесты }>,
которые он строчил по кабакам, и, наконец, когда ув и
дел, что эти «протесты }> остаются в бол ьшинстве слу
чаев мертвой буквой , он не вытерпел и стал принимать
на себя личные ходатайства. Скоро имя майора загре
мело по окрестной палестине: он стал <поской и над
садой» посредников, помещиков и мировых съездов.
Все окрестные помещики негодовал и на него, и только
благодаря его севастопольским заслугам да пятидеся
тилетнему возрасту удалось ему остаться «неприкосно
венным }). Майор чувствовал, что он «не один в поле
воин », и еще энергичнее направил свою деятел ьность :
скоро он сделался «тоской и надсадой}> уже не одних
посредников, но целого местного зем ства. Вся эта дея
тельность, сначала какая-то сти хийная, беспутная,
вскоре мало-помалу поглотила цел иком душу майора;
майор перестал пьянствовать, в нем забродило и ожило
кое-что из старого, он перечитал даже кое-какие книж
ки, не без дрожащих на ресницах слез. В нем иногда
закипала надежда, что еще не все пропало для него ...
Иногда эти надежды так радужно сияли пред ним, что
идея любви и всепрощения осеняла его уставшую ду
шу. Но чаще он чувствовал, что что-то «утекло », утек
ло невозвратно. В эти минуты его сердце разрывалось
тоскою о рано умершей жене, о поте рянной дочери,
и только неустанно-шумная, не дающая очнуться дея
тельность среди наплывавших нужд серого люда по
могла ему перенести эту тоску. :Когда деятельность
его стала разумнее и отчасти спокой нее, он занялся
своим имением, под давлением :Кузи, сделавшегося в
это время известным всему окрестному люду под име
нем Чуйки; и скоро на месте старой усадьбы «обосно
валасы> та оригинальная колония, которую прозвали
<ш олубарским выселком }>.
202
Н . Златов ра тский
Шли годы - один, другой, третий, четвертый...
Был душный ию.т1ьский вечер; в воздухе еще чуя
лась дневная гарь и пыль, не успевшая улечься. Ны
нешнее лето было очень тяжело для окрестной пале
стины; нестерпимые жары и засухи привели к пожа
рам, скотским падежам и холере. Майор, Троша и
Чуйка, сидя на крылечке майорского дома, вели мед
ленную беседу о «тяжелом временю>, причины кото
рого Троша, по обыкновению, искал в освобождении
крестьян и народной, вследствие этого, «необстоятель
ности », а Чуйка, печалуясь о павших у них двух коро
вах, путем каких-то хитрых соображений пришел к за
кл ючению, что все это оттого, что «в людях веры нет».
-
Где нынче подвижники? Нынче, брат, их за
брильянты не сыщешь! Ежели бы в старые времена,
так в эда кую тяжелую пору сколько бы подвижников
было! Сейчас бы иноки во власяницы одеялись, патри
архи бы облеклись во вретище, бояре и гостиные бога
тые люди, изыйдя на площади и раздав одежды своя,
посыпав главы пеплом и отженясь животов своих, по
шли бы босы и наги по всей земле русской, инде уча
ще, инде милосердствуя, инде же вознося и укрепляя
мятущийся дух. Вот как прописано в книжках.. .
А нынче - все в копейку, в момент ушло! - закричал
Чуйка, взволнованно поправив на голове фуражку.
Троша на это только скептически покачал головой
и скосил глаза, понюхав табаку. А в голове у него его
зила мысль: «Вот он - шишига-то! Аа-ах! Подвижни
ки! А примерно, кто первым делом по базарам макла
чит? В праздник божий, чем бы лоб перекрестить, а
он, еле забрезжится, уж на ярманке и скупает где ни
то? А теперь, из каких это капиталов, позвольте спро
сить, ваша супруга форсы задает: что ни лето - новый
сарафан?" Подвижники!"» Троша так увлекся этими
размышлениями, что даже забыл о присутствии Чуйки
и хотел было уже сообщить их майору, как вдруг из
дали послышался шум колес; из-за угла повернула
телега, и майор, поднявшись, уже пристально всматри
вался в подъезжавших: из-за широкой спины мужика,
сидевшего без шапки, в одной посконной рубахе, на
передке, показалась шляп ка, зонтик. Сердце майора
забилось. Еще минута - и он вдруг как-то автоматично
Золотые сердца
203
снял фуражку, обнажив свою серебряную голову, и,
опираясь другою рукою на суковатую палку, замер
под неожиданным наплывом чего-то неизвестного, как
зам ирает на мгновение человек после ослепившей его
молнии, в ожидании, что вот-вот, еще секунда, и ужас
ный, потрясающий удар разразится над его головой..
Катя, не дав остановиться лошадям, выскочила из те
леги, быстрыми, но неровными и слабыми шагами по
дошла к отцу и, взяв его старую руку, крепко сжала,
без слов, без поцелуев. Что-то не выразимое словом
было в этом пожатии для майора; из его глаз хл ынули
потоком слезы и сразу смочили, как благодатною ро
сой, его старческое доброе лицо. Катя поспешно отер
ла платком эти слезы и молча поцеловала его в лоб.
-
Пойдем, пойдем,- прошептал майор, - вон ту
да, ко мне... - Он заторопился и чуть не упал от вол
нения, но Чуйка успел уже поддержать его.
Отец и дочь вошли в дом, а Троша, давно уже ле
ниво стащивший с головы своей бобровый картуз, не
довольно опять натянул его на голову: в приезде ба
рышни ему чувствовалось опять ((Что-нибудь новое>>,
что могло нарушить его мирный покой хотя бы са
мым отдаленным и косвенным путем.
А в это время майор, усадив перед собою дочь, гово
рил ей с умоляющею просьбой в глазах:
-
Голубушка! Пожми мне еще руку, еще так по
жми ... Мне ничего больше не нужно...
Он ловил ее руки, и она жала ему их крепко, со
слезами и страданием в глазах, смотря в его розовое,
влажное лицо, обрамленное седым и, подстриженными
под гребенку волосами и длинными усами, висевшими
над плохо выбритой нижней частью лица.
И надолго? - боязливо спросил майор Катю.
-
Да, надолго ...
теперь надолго...
-
А-а!.. Ты, значит, слышала обо мне? - стыдливо
спросил майор.
-
Да, я слышала... Но нет ... нет... я не поэтому! -
вспыхнула Катя. - Я совсем по-другому... совсем по
другому, - повторила она задумчиво.
И в такое время! Ты не слыхала, может быть.
у нас здесь вокруг холера ...
Слышала и это. Но мне все равно.. . Ведь ты же
204
Н. 3.патовратский
не боишься! А Кузьм инишна уж наверно не боится?
Чем я хуже вас?
В дnРрях показа.1 ::1сь строгая фигура Кузьминишны.
-
Так и надо... Омойтесь в ба не покаяния и очис
титесь в горниле с м ерти ,- проговорила она настави
тельным тоном, молясь в передний угол.
Катя брос илась было к ней, но Кузьм инишна чо
порно и серьезно расцеловалась с ней и смиренно,
скрестив на груди руки (это ее обычная поза в чрез
вы чай ных случаях) , встала в углу у двери. Кузьми
нишна сердилась: она не могла простить Кате ее
«бесчувственного забвенью> их, как будто их совсем на
свете не было, как будто они не любили, или не умели
уже, или отвыкли любить, как будто в них (то есть в
майоре, n ней и «во всех прочих », подразумевала она)
сердца не было, сердце вдруг застыло и охолодело.
Она многое ей простила, она в продолже ние дол гих
чет ырех лет предавалась наедине размышлениям о
стран ном поведении Кати, о крутом переломе в ее
характере, многое угадала, хотя и смутно, но угадала,
и чем больше угадывала, тем больше прощала ей, 110
одного не могла простить, именно: «зачем сердце за
были; ведь се рдце-то так же болеJiо и страдало и одру
гих, а забыл и сердце, уму дали да отмщению волю !»
Но недолго, конечно, Кузьм инишна фигурировала
в этой рош1 огорче нной матроны: она даже не выде р
жала и нескольких минут молчания, в продоJiжение
которых отец безмолвно наслаждался, смотря в милое,
дорогое лицо своей дочери и в каждой черте ища то то
го, старого, то совсем, совсем нового. В нем было и то,
и другое: от старого осталась детская улыбка, иногда
бой кий, резкий взгляд карих глаз, от нового - стро
гость и угJiоватость черт на лице и печать какого-то
гJiубокого страдания, но такого, которое доставляло
человеку много светлых, отрадных минут...
Всего же
поразительнее было в ней - строгая простота, почти
аскетическая, из-под которой хотя и била еж еминут но
свежая, знойная струя молодой, полной силы жизни,
но тем не менее нискоJiько не вредила общему впечат
.1 1ению. Кузьм ин ишна не утерпела; ее волновало это
(( бес печальное созе рцание» майором свое й дочери.
-
А вы бы, сударь, полюбопытствовал и: чему ва-
Золотые с ердца
205
ша дочка изволила научиться в иных землях? - пред
ложила она майору.
-
И всему, няня, и очень немногому, - поспешила
от ветить Катя.
-
Так все ж таки научилась дельному... или
та к? - переспрос ила Кузьм инишна.
Кое-чему и дельному... Приехала в от в бабки
сюда, в земство.
-
Гм... Ну, так хорошо! .. Постой же, - погрози
лась ей, улыбаясь, Кузьм инишна и тотчас заволнова
лась, зашум ела ключам и, и лицо ее приняло то озабо
ченное в ыражение домов итых матерей, с которым они
любят угощать своих возв ращающи хся из ученья де
теii. Кузьм инишна устраив ада праздник деревенского
кулинарного искусства, сби в с ног для этого дела почти
всю колонию, даже невозмутимого Трошу, которого
застав ила ловить курицу, забежавшую от страха пред
гонявшейся за нею Кузьм инишной к нему в огород.
Три дня Кузьминишна справляла по-старозаветно
му праздник в ознаменование воз вращения «блудной
дщери»: то заколола лучшего гуся, то индюшку, то
каплуна. Но в то в ремя как, увлекшись слишком
в оспроизведением притчи о «блудном сыне)>, она за
была о всякой гигиенической предосторож ности, май
ор, напротив, окружил свою дочь самой нежной забот
ливостью и в каждой мелочи старался парализовать
слишком усердное гостеприимство Кузьминишны. За
обедом он то в оз ьмет у Кати с тарелки слишком жир
ный кусок и положит ей тщател ьно в ыбранный им
другой, то нежно спрячет у нее из-под глаз миску с
земляникой и слив ками, хогда та слишхом у влечется
дав но нев иданною ею деrевенскою роскошью, то за
прет сад на ключ, в опасении, чтобы его дорогая Катя
опять слишком не у влеклась красными вишнями, ко
торые она так любила. По вечерам, когда Катя в ыйдет
в сад, или ночью, когда она заснет мирным здоров ым
сном, майор тщательно дезинфици ровал карболкой,
ждановсн:ой жидкостью и уксусом четырех разбойни
ков не только 1ю мнаты дом а, но и всю усадьбу ; прину
дпл даже Кузю и Трошу заботиться об атмосфере с во
их жилищ. Его опасливость за нежно любимую и не
ожиданно в озв ращенную ему дочь доходила до нервной
206
Н. Зл атовратс ки й
и томительной болезни; он страдал бессонницей, его
кидало в жар при мысли, что вот-вот занесут холеру
в его усадьбу; он даже не подпускал мужиков из
о крестных деревень близко к с воей усадьбе. Часто но
чью раза два заглядывал он в спальню Кати и чутко
прислушивался к ее мерному дых анию... Он даже риск
н ул очень строго поступить с Кузьм инишной: голосом ,
устраняющим всякое возражение, он запретил ей на
сажень удаляться из усадьбы, а тем паче ходить в
окрестные деревни - лечить или принимать у себя
крестьянски х беременных баб. Но бабы все-таки ух ит
рялись всевозможными способами проводить бдитель
ность майора и проскользать на медицинские консуль
тации Кузьминишны так ловко, что майор никог да
бы не знал об этом , если бы не усердие Троши, кото
рый, еще более майора боясь холеры, уже по с воей
личной трусости доносил ему о замеченных им бабьих
ухищрениях, нарушавших всякие карантинные пред
осторожности. Но скоро с лучилось такое непредвиден
ное собы тие, которое сразу положило конец этой о хра
нительной войне майора и Троши против соседн их
баб. Случилось это событие как раз по прошествии
тре х дней с приезда Нати, когда Нузьминишна поло
жила предел устроенному в честь возвращения «блуд
ной дщери» праздн ику деревенского кулинарского
искусства. На третий день к вечеру Натя с лучай но
зашла в избу Нузьминишны и застала у нее проскольз
н увших из-под присмотра майора двух деревенских
пациенток; пациентки было с мутились, но Натя сму
тилась еще больше, когда ей сказали, под какой о х ра
ной держит майор с вою усадьбу. Иакая-то жгучая
м ысль пронеслась в ее голове, краска бросилась в ли
цо, и она как-то с мущенно и порывисто стала расспра
шивать баб о здоровье, исследовать, давать им советы
и, наконец, велела им назавтра прямо при ходить к
ней, а если кто задержит и х, то сказать, что сама ба
рыня так приказала. Бабы ушли, а Натя и Кузьминиш
на ц елый вечер пробеседовали о бабьих болезнях . Катя
как будто очнулась, как будто вспомнила неотлож
ность какой-то обязанности, и ночью долго горел в ее
комнате огонь, долго просматривала она медицинские
кн и гп , торопливо, нервно, как будто собираясь куда-
Золотые сердца
2()7
то. В эту ночь не спалось и Кузьминишне: какие-то
мысли не давали ей покою; несколько раз вставала она
с лавки и молилась об укреплении в чем-то и спасении
от чего-то. На следующий день, рано утром, с подогом
в руках и узелком с каки м и-то снадобьями тихо про
шла она в комнату Кати. Катя была уже одета в про
стую серенькую блузу, затянутую кожа ным рем нем,
с клеен чатой шляпой на голове.
-
Ты не бойся, Катюшка,- шепнула Кузьминиш
на, - я уж за тебя молилась, а теперь сама помолись.
-
Хорошо, няня; я про себя, в уме помолюсь.
-
С молитвой-то лучше .. .
Я вот уж как боялась за
тебя, не решалась все, да помолилась - и трусить пе
рестал а ... Вера, сказано, гора ми двигает... Иисус Навив
с верой-то солнышко остановил. .. А ты шляпку-то сни
ми,- вдруг посоветовала она Нате, - повяжись плат
ком : для нас, деревенских, лучше как-то.. .
Катя наскоро сняла шляпу, покрыла голову белым
носовым платком и вышла вслед за крестившейся на
ходу Кузьминишной.
Едва вышли он и за он:олицу, как навстречу им по
казался майор, ехавший с Трошей с полевых работ.
Кузьминишна перекрестилась.
-
Куда?! - вскрикнул майор, в необычайном недо
умении останавливая лошадь, едва они только порав
нялись. Троша было поднес руку к своему бобровому
картузу, чтобы с подобающим уважением раскланять
ся с «барышней », как вдруг его рука так и застыла на
облупленном и вытопившемся на солнце козыре. Увы !
Он услышал следующие слова Кузьминишны, ворчли
во обращенные ею к майору:
-
Ну, батюшка, - сказала она, - не все праздно
вать; пора и других вспомнить... Недаром, поди , учи
лись.
Майор уже готов был что-то еще крикнуть.
-
Мы идем в деревню: там много больных,- пре
ду предила его Катя.
-
Старуха! сумасшедшая! Это ты! ты! - закричал
майор, выскакивая из плетушки и в негодова нии на
ступая на Кузьминишну.
-
Папа, - твердо выговорила Катя,- она не вино
вата . .. Я должна была сама...
208
Н. Златовратсю1 й
Майор и I-\атя оба были взволнованны; у последней
на минуту в глазах сверкнул какой-то стран ный огонь,
который раньше не приходилос ь замечать майору.
Он наскоро снял фуражку, наскоро перекрестился и,
молча вскочив в плетушку, погнал .т�ошадь...
-
Ну, теперь загубили!.. Нак пить дадут! .. я гово
рил? Мое слово с ветра не бывает, - ворчал Троша,
бес покойно вертясь рядом с майором .- Суда рь! При
кажите наистрожайше вернуться, пока не поздно!
Вплоть до усадьбы продолжал вол новаться Троша,
несколько раз взывая к майору, но майор продолжал
упорно молчать и, приехавши домой, бросил Троше
вожжи, выскочил из плетушки и скрылся в своем ка
бинете. Долго сидел он здесь, молча выкуривая трубку
за трубкой; глаза его нередко наполнялись слезами,
им овладевал малодушный страх пред чем-то.
«Опять! - шептал он .- Что, если теперь она так же
взглянет? Если опять отрешится от меня? Поймет лп
она, что теперь уже не то... что теперь уже зто я из
любви к ней, к ней одной ... Но, спросит, зачем же к
ней одной ?»
Покаянные мысли вновь обуяли душу майора, но
уже зто было последн ее покаяние.
Глава пятая
ВЕРА СЕРДЦА
Общие впечатления детства скорее и вернее всего
сближают людей. Так было и теперь. Вызванные мною
в душе Нати вос пом инания как-то незаметно нарушили
ее сдержа нность и холодность; она увлекалась, читая
в моем лице, что я переживаю те же самые ощущения,
какие овладели ею, и к концу рассказа мы были как
будто давно знаком ы. А последний эпизод с баба ми и
выходка Нузьм инишны, когда она, вопреки всем май
орским предосторожностям, повела Натю в дерев ню,
охваченную эпидемией (этот эпизод Натя рассказала
нескол ько иначе, нежели передал его я: она прямо всю
инициативу дела приписала Нузьм инишне, предоста
вив себе только пассивную роль, даже прибавила, как
Золотые сердца
209
она будто бы струсила ), заставили нас даже очень доб
родушно расхохотаться. В конце концов Катя, кажет
ся, осталась довол ьна мною, в особенности при реко
мендации Кузьм инишны, по которой оказывалось, что
у меня «сердце ес ты> .. .
Увлекшись такою доверчиво
стью Кати, я так-то невольно спросил ее:
-
Скажите, что вас заставило вернуться сюда и
жить здесь? Неужели только желание служить зем
скою повивальною бабкой?
Нет, - ответила Катя и тотчас же насторожи-
лась.
Вас обманули там?
Тот не обманывает, кто обманывается сам,
произнесла она докторальным тоном, в котором уже
и следа не было прежней задушевности.
Но я, хотя и заметил это, хотел уже разузнать все,
чего мне недоставало для понимания «истории майор
ской дочери ».
Значит, вы сами изверил ись? ..
-
Да, - предупредила она мой вопрос...
-
И, как заблудшая дщерь, вернулись сюда, чтобы
обратиться к старой вере?
Нет, не к старой, а найти... нов у ю.
-
И нашли? ..
-
Отчасти ... Да что вы меня допрашиваете? - рез-
ко спросила она.
-
Меня это очень инте ресует, потому что я сам
изверился.. . Вы мне не верите?
Она пос мотрела мне в лицо.
-
Нет, верю, - твердо сказала она после неболь
шого молчания. - Н о вас слыхала.
Скажите, в чем же суть?..
-
Вы знаете Башкирова? - прервала она.
-
Знаю...
Но, насколько мне известно, он не тео-
ретик...
-
Да, он не теорети к. ..
У него нет системы. Но
он сам - воплощение веры сердца...
-
Как вы сказал и?
-
«Вера сердца » .. . Это не совсем точно, но еще нет
названия, так как все это пока очень неопределенно...
Башк иров сам по себе - факт, воплощение этой ве
ры ...
210
Н. Златовратский
Я замялся и думад, что ей ответить. В это время за
дверями послышался голос майора.
-
Наполеоны! Волте ры ! - кричал он.
-
Да, этот грех за нами из веков, - ответил кто-то,
сильно напирая на о.
Катя быстро встала, вспыхнув от чего-rго: может
быть, она узнала голос гостя.
-
Говорите же что-нибудь...
Вы понимаете, напри
мер, что такое l\узьминишна? - почти шепотом и не
терпеливо спросила она меня.
-
Понимаю.
-
Ну, вы должны чувствовать и это... эту «веру
сердца » ,- сказала она и вышла в соседнюю комнату.
Наточек! Катя ! ..
Поймал, наконец, брат! ..
Пой
мал! Ха-ха-ха! - кричал майор, проталкивая сзади в
дверь какую-то странную фигуру.
Ничаво, я теперь не убегу, - протяжно прогово
рил оригинально принимаемый гость.
Признаюсь, не скажи он ничего, я не скоро узнал
бы в этой странной фигуре Башкирова. Весь в пыли и
поту, в старой синей поддевке, подпоясанной веревоч
кой, в брюках, засунутых в дегтярные сапоги, с ши
роко улыбающейся потной физиономией и довольны
м и глазами, прикрытым и большим и синими очками,
он был оригинален и неузнаваем.
-
Ха-ха-ха, брат! Поймал ! Старуха! Припирай
две ри ! Засовом ! Крепче! - суетился, видимо, чрезвы
чайно чем-то довольный майор.
-
Ничаво, я теперь не уйду. Я и сам изустал,
говорил Башкиров, садясь несмело на стул около две
ри, вытираясь бол ьшим клетчатым платком.
-
Катя ! Где же она? - озирался майор. - Ты
посмотри-ка: затащил, брат, затащил!
-
Наконец-то! - сказала Катя, скорой походкой
выходя из соседней комнаты прямо к Башкирову, и
пожала ему крепко руку.
-
Потная. Издалека иду, виноват! - протянул кон
фузливо Башкиров, вытирая руку платком уже после
того, как Катя ее пожала.
н:атя ничего не ответила и снова села на прежнее
м есто, с серьезным любопытством устремив взгляд на
Башкирова и несколько даже подавшись вперед корпу-
Золотые сердца
211
сом, как бы ожидая разъяс нения и этого визита, и
странности 'костюма, в серьезной цели которых она,
по-видимому, не сомневалась.
-
Нет, ты спроси, Наточек, где он был ? Накую он
штуку сделал. ..
нет, не «сделал » , а как?.. Оборудовал?
Да? - обратился майор к Башкирову.
-
Оборудовал.
-
Да, да ! Никто ведь не сумел, никто не смог ...
А наш гениал-то, Морозов-то... Иаков!.. Ха -ха-ха! ..
Отказал!.. Вот они, Наполеоны! Волтеры ! ..
-
Накое же это дело? - спросила Натя.
-
Да я тебе, кажется, рассказывал? Нет? - зато-
ропился майор, говори вший всегда скороговоркой, ко
гда хотел сообщить что-нибудь чрезвычайное, как буд
то боясь, чтоб его не предупредили. - Помнишь,
добросельцы с красносельцами хотели сообща луга и
пашни снять у Дикого? У них ведь совсем лугов нет,
на пашне скот пасут, а то по болотам, а рядом, у Ди
кого, поемщина в полтораста десятин лежит дарма:
ни себе, ни людям. Нулаки к нему сколько раз был о
наведывались, цены нагнали страшные,- всех выгнал ;
мужички потом сами ходили, авось-де счастие не вы
падет ли им, и их выгнал! Вот, изволите видеть, моло
дой человек (это майор ко мне обратился ), мужички
просто смотреть без слез не могут на эти луга. У них
скотина - кожа да кости, а под глазами - пойма.. .
Да-с, так вот какая, можно сказать, поразительная
картина была! Думали-думали мужики и надумали
кого-нибудь со стороны послать к Дикому: сейчас, ко
нечно, ко мне. Ну, я их спровадил к Морозову, - все
же скорее может успеть: некоторым образом чуть не
родные они с Диким. А наш гениал-то, каков!.. Нак вы
думаете: что он сдел ал? А? От казал! ..
Да, отказал! ..
«Я,- говорит, - тут никакого успеха не предвижу,
братцы, потому что мы с Диким слишком в убежде
ниях расходимся. Ступайте к майору! Он сам поме
щик! » Иаков! .. А? И майору! А майор - что? Майор,
стало быть, не имеет убеждений? А?
Майор заходил в волнении по комнате.
-
Старушенция! Да скоро ли ты нам водки-то
дашь? - вдруг крикнул он, обращаясь куда-то за
стену.
212
Н. 3латовратский
Несу, несу ... Слышу уж! - гово рила l\узьми
нишна, внося поднос с закуской и ставя его на стол. -
У нас, бывало, у барина моего, вот так же: говорят
говорят об этих Волтерах-то да и понапьются ... Здрав
ствуйте, ба тюшка! - поклонилась он а Баш1шрову.
-
Здравствуйте, здравствуйте, бабушка,- при
встав, с1шзал Башки ров и подал ей с самым сердечным
добродушием руку, к которой несмело прикоснулась
своими пальцами l\узьминишна.
-
А вы знакомы? - спросила l\атя, по обыкнове
нию широ1ю открывая глаза.
-
Мы ... помалости собеседовал и, - ответил Баш
киров.
-
Нто меня не зн11ет? .. Все меня, старуху, знают...
На-ткос, какую махину годов прожила! - заметила
l\узьминишна, скромно уходя и тихонько притворяя
за собою дверь.
-
Хорошая баба, куда хорошая! .. - с
види мым
удовольствием проговорил Башкиров и даже потер
большими красным и и толс тым и руками свои колен и.
-
И-да ! Так вот майор, делать нечего, и отправил
ся, - заговорил майор, прожевывая огурец и ус пев уже
под шумок выпить. - А вы выпейте-ка ... Пьешь ведь?
спросил он Башки рова (майор частенько говорил «ты})
тем, к кому в данную минуту чувствовал особое рас
положение) .
-
Отчего ж? Пью... Нельзя не пить! ..
-
Я, брат, знаю! Ты не из этих, не из ген иалов ...
От царской да от мужицкой чарки никогда не отказы
вайся! Грех! Да, так вот и «поехал наш Иван за ноль
цом на окиян ... ». Уж именно - окиян! Насилу при
нял... Из ума выжил !
-
Хороший мужик... Беда - хороший! - опять с
особым удовольствием за метил Башкиров, вып ивая
вполуборот от l\ати водку, и затем почему-то сконфу
зился и покраснел.
-
Хороший, брат, это верно. Только тут немножко
тово... винта не хватает. Ну, да это - особая статья.
Наконец добрался до него... Говорю : так и так: ежели
даже по-х ристиански. ..
И, боже мой!.. Поднялся, за
шемел, заплевал ... «Я,- говорит, - тебя уважал, ста
рик, когда ты тем кровь портил... Ну, а мужицкое
Золотые сердца
213
брюхо растить я тебе помогать не намерен!..» Бился,
бился - с тем и отъехал!
-
Чем же кон чилось это дело? - спросила I-\атя,
внимательно всматриваясь в хитро улыбавшееся лицо
· майора, которое давало повод предполагать, что
«штука-то» еще впереди.
-
А ты вот его спрос и! - показал майор на Баш
кирова. - Вот Дикой всех прогнал, всем оглобли за ве р
нул, - а ему не завернул, его не прогнал! А почему? ..
А пото му, что вот он - не Вольтер; когда у одного му
жика сош ник лопнул, - а пора была страдная, ни взять
негде , ни послать в город некого, ни самому от бороны
оторваться нельзя,- вот он, не Вольтер-то, пехтурой
в город от ма хал двадцать верст, а к вечеру мужику
сошник принес! Нет, ты расс кажи! Пускай он сам рас
скажет. Ну, как ты ухитрился? I-\ак ты оборудовал?
А?.. Ведь отдал он муж икам луга на съе м?
-
Один лужок отдал, - сказал Башкиров.
-
Ну, как же, как же ты оборудовал? - спраши-
вал майор и, подсев рядом к нему на стул, стал наби
вать трубку у себя в коленях, приготовляясь слушать.
-
Да я не знаю...
само сделалось, - протянул кон
фузливо Башкиров и засунул руки между колен.
-
Нет, ты рассказывай все поряд1юм, как было.
Мы, брат, пойдем.
-
Сегодня ут ром приходят мужики ко мне, - на
чал обстоятельно излагать Башки ров, - и
говорят :
«Сходи ты, сделай милость, к нему сам: что это, гос
поди, ца рь небес ный, за оказия! Ведь мы не милосты
ню проси м у его;,деньги вперед уплатим !» - «Ну, лад
но, - говорю, - коли так - испробуем ... » Надел вот эту
хлам идку-то, взял хлеба кусок за пазуху и пошел .
Прихожу и говорю: доложите, мол, лекарь пришел ...
Конечно, глаза та ращат слуги-то. Велел войти. Вхожу,
говор ю: «R вашей милостю> .- «Ты кто та1<0Й?» -
«Лекарь»,- говорю. «Знахарь?» - «Нету, батюшка,
как быть: из ученых. . .
Вот извольте посмотреть» -
и ему на стол диплом выложил. Он сейчас же изди
вился... «А! - говорит, - прошу покорно садиться.
и кресло мне ногой придвинул.- Федот! при неси нам
вина! » Приказал, а сам с меня глаз не спускает. Все
охаживает ими меня с головы до пяток. «По ка1<ому
2t'i
Н. Зл атоврат ский
делу-с? Вы, кажется, обеднял и, ищете места? Виноват,
деньгами, нес колькими рубликами, могу снабдить;
а более ничего не могу.. .
Я ни с кем теперь не имею
ничего общего - ни с земством, ни с администрацией! .. »
Ну, я ему сейчас и доложил. «Чего-с? Вам что за де
ло? - воззрился он на меня. - Вы служите? Может
быть, в глас ные хотите? » - «Нету, - говорю, - не хо
чу.. . » - «Имее1е практику?.. »
-
«Нету, не имею, а ле
чить лечу, кому надобность есть. .. 1> - «Извините, я
вас не пон имаю! » - говорит и поклонился мне.
-
Ха-х а-ха! .. Вот тут и раснус и! - восторгался май-
ор, постоянно повертываясь на стуле, перекладывая
ноги с одной на другую, попыхивая в чубук и в сам ых
интересных местах ероша свои седые волосы .- Ну,
ну! - подгонял он.
-
Ну, я ему и стал докладывать. «Мы,- говорю.
друг друга, ваше-ство, скоро поймем, потому что вы
отрешились и я отрешился. .. �> Ну, и повел в эдаком ро
де параллель. ..
Он все слушал, все слушал . (< При
знаюсь, - говорит, - не ожидал. Хорошо, - говорит.
я согласен ! Интерес ный вы молодой человек, заходите
ко мне! » Ну, я теперича пойду уж ,- заключил Башки
ров, тяжело вздох нув, как будто, сделав этот доклад,
почувствовал себя совершенно свободным.
-
Куда? Куда? - вскочил майор. - Старушенция,
припирай двери!..
Да чего же я здесь буду приятно собеседовать,
когда мужики меня ждут! Нет, уж я пойду!
-
Да, да, ступайте, - торопливо проговори.�1а Ка
тя и, быс тро встав с места, пожала ему руку еще силь
нее, чем прежде.
-
Ну, нечего делать! .. Хоть поцелуемся, брат, на
прощание! - сказал майор, при всяком удоб ном случае
падк ий на нежные излияния, - и расцеловался с Баш
кировым.
-
Хороший стар ик! - проговорил, улыбаясь, Баш
киров, взглядывая то на майора, то на Катю. Очевидно,
впрочем, эта фраза назначалась собствен но для Кати.
Щеки Кати покрылись легким румянцем довольства,
и она вновь с глубок им чувством признательности по
жала Баш кирову ру1<у. Мне почему-то невольно при
помнилась при этом сцена у Морозовых на и111ен11нах,
Золотые сердца
215
когда Катя на легкое раздражение Морозова, вызван
ное наивным докладом майора о своих заслугах, резко
отвечала: «Папа, уйдем отсюда.. . » Сопос тавление ка
залос ь мне знаменательны м.
-
Теперь в ы , наконец, поняли?.. Видели, что та
кое он? - с прос ила меня Катя · несколько напряжен
н ы м голосом, когда Башкиров в ы шел в сопровожде нии
майора, не перестававшего еще долго за дверью кого-то
хвалить и кого-то бранить.
-
Отчасти,- сказал я.- Впрочем, все это я знал
о нем и раньше ... Но ведь он , может бы ть, исключение?
-
Нет, нет,- настойчиво ответила она, как-то осо
бенно в ысоко подняв голову и проводя рукой по воло
сам, которы е слегка всклокочил легкий ветер, проби
вавшийся в окно сквозь застилавшую его зелен ь.
потому что иначе невозможно было бы жить. ..
по
крайней мере, для меня...
Я лучше объяс ню вам при
мером: что сделали бы вы, если бы тот храм, в кото
ром вы молились, обратили в торжище, од ни - созна
тельно, другие - помогая по недоразумению или по не
опы тности?
-
Я ушел бы из этого храма, унося в с воем сердце
бога и с вою веру, - ответил я.
И только?
-
и только.
-
Нет, этого мало... Нужно же проявить в каких-
нибудь формах с вою веру...
А они не должны быть
нас только податливы и растяжимы , чтобы дать мес то
лицемерию или об ману... Вот что нужно найти, чтобы
спасти себя и всех!
-
И воз мож ное осуществление этого в ы находите
в Башкирове? - спросил было я, но в это время вер
нулся майор. Я ус пел только по глазам Кати заметить,
что вряд ли б ы еще она на этот вопрос ответила без
колебания: «да».
Она, очевидно, еще изучала его.
-
И Орск - романтизм! А? Помните в ы это? -
крикнул майор, обращаясь ко мне. - И Орск - роман
тизм! каково! ..
Вот тебе сын народа! Rак прошли ци
вилизованную школу да понюхали культурного
житья, да ежел и еще при этом жена богатая ...
-
Папа! Т ы с лишком стал нападать на Петра Пет-
216
Н. Злато вра тс кий
ровича ,- за метила Катя, кладя со стола на нолени
шитье и принимаясь снова за прерванную работу.
-
Как нападать? Ведь ты сама видела! - несколь
ко недо умевая, обратился майор к дочери. - И ведь
ты, кажется, сама...
-
Тогда, папа, было дело принципа, но собственно
сам по себе он - человен очень хорош ий!
-
Ну, извттни. Я что-то мало тут понимаю...
-
Морозов прежде всего очень хороший человек ;
он не падает так низко, как думаешь, - продолжала
Катя,- я его уважаю... я уважала и его принципы,
я сама жила его верой, и ежели теперь... Но я знаю,
я уверена, рано или поздно Морозов поймет это.
Все это Катя проговорила несколько взволнованным
голосом, нервно делая складки на полот не.
-
Ну да, ну да! Защищай его! - сказал майор,
любовно посмеиваясь и подмигивая мне на доч ь.
Вос питатель ведь твой! Как, как ты говорила про не
го? «Он - пахарь, он - сеятель, он бросил первые зер
на ... » Так, что ли? А до жатвы ему нет дела?
-
Да, жатва не его, - едва слышно проговорила
задумчиво Катя.
-
То-то вот и есть! А, что я тебе говорил : он -
Рудин ! Вы думаете, Рудины были и быльем поросл и?
Нет, брат, они живучи! Ты думаешь, что он артел и
устраивает, так будто и дело делает? А я тебе с1\ажу,
что все это - та же руди нщина, тол ько в иных фор
мах. Знаем мы их - этих разочарованных наполео
нов-то, что <ШО свету рыщут, дела себе исполинского
ищут! ».
-
Да, это отчасти справедл иво. Я не сом неваюсь,
что он может умереть так же, как умер Руди н. Но если
ты говоришь в ином смысле, в смысле фразы, в смысле
надутого ученого самомнения - это неправда . Нет! Нет!
Это неправда ! В нем сильны хорошие инстинкты, он чу
ток к истине! - торопливо проговорила Катя, 1\ак буд
то боясь, чтоб ее не перебили.
-
Ну да, ну да! Разве с вами можно сговорить !
То из-за одного слова чуть скандала у него не надела
ла, меня, стари !\а, утащила, а теп ерь...
В эту минуту в дверях по!\азался Чуйна.
-
Ты что, Кузя? - спросил его майор.
Золотые с ердца
217
Чуйка сел у двери.
-
Гос подин Башкиров, кажись, извол или навес
т11ть? - спросил он, больше обращаясь к Кате.
-
Как же, как же, - отвечал майор, - навестил !
А ты его встретил?
-
Встретил-с; идут, палочкой помахивают. Сожа
лею, что не потрафил сюда ко времени.
-
А что, Кузя, он тебе нравится? - спрос ила,
улыбнувшись, Катя.
-
Кю\ же! - протянул Чуйка с каким-то непере
даваемым выражением в голосе.
-
Чем же он тебе нравится? - спросила опять
Катя, по лицу которой было заметно, что она очень хо
рошо знала и то, что Башки ров нравился Кузе и поче
му он ему нравился ; очевидно, эти вопросы задавал ись
с целью тол ько еще раз услыхать подтвержде ние лю
б11 11
1
ой идеи, а от части, может быть, еще более убедить
меня.
Кузя не скоро отвечал на этот вопрос; он сначала
ис подлобья посмотрел на Катю, потом на меня, потер
колени и, запинаясь, проговорил:
-
А потому - как вполне человек... ежели судя по
настоящему врем ени...
Ну, ладно! мне, брат, некогда, - сказал майор,
когда Чуйка придум ывал, что сказать да льше.
-
Это так точно,- подхватил он, быстро вскакивая
и запахивая полы чуйки,- мужики томятся. Пожа
. 1 уйте-с!
-
Сейчас, сей час, вот только еще трубочку выку
рю...
Ну, а какое ты сообщение хотел сделать?
-
А вот насчет этой самой алебастровой артели
господина Морозова-с.
-
Был та м? - с видимым интересом спросил май-
ор, раскуривая трубку.
Был-с .
Видел его?
Его не видал, потому еще почесть на заре хо
дил. ..
прохладнее. А с мужиками собеседовал. «Ни
чего, - говорят, - мы соглас ны! » Ну, честь честью,
пригласили меня поутрен ничать: кашицу он и вчераш
нюю в котелке разогрел и; я сейчас же к ним прпмо
стился ... Люблю я так есть! Пары с речки подымаются,
218
Н. Здатовратски й
холодком тянет, дымком попахивает из-под котелка...
Помнишь, в иные-то времена, как помоложе были, ка
кие мы теплины на речке около лесу зажигали: дым-то
у нас выше лесу стоячего, выше облака ходячего по
дымался! .. - увлекся 1\узя, обращаясь к Нате.
Его глаза забегали и засияли, все лицо засветилось
улыбкой, и он весело и любовно глядел в лицо 1\ати,
как бы видя пред собой не эту взрослую, сол идную
девушку, но бойкую тринадцати-четырнадцатилет нюю
дикарку, полную, румяную и загорелую, с кучей рас
трепанных кудрей на голове, с которой делал он не
когда лесные экс курсии. 1\атя улыбнулась на это об
ращение к ней 1\узи, но улыбнулась так, как улыбает
ся юность при свидании с старой няней на ее дл ин
ные и обстоятел ьные рассказы о том времени, когда
эта юность и как сначала ползала, потом «пешком под
стол ходила �>, когда и как расшибала себе нос и про
чее. 1\узя так же было пустился, поощрен ный улыбкой
1\ати, в подобные же подробности, но майор докурил
трубку и заторопился.
-
Ну, пошел, пошел! Правду говорят мужики, что
у тебя чирей на языке. Что же Морозов-то, Морозов-то
что же?
-
А господин Морозов, так надо полагать, нашего
брата не допущают.
-
А-а ! отчего ж так? - спросил майор и бегло
взглянул на дочь.
-
А так, надо полагать, что они против нас мне
ние имеют, в том роде, что мы, по своей коммерческой
практике, в их понятии, кулаки выходим. Ну, а они,
господин Морозов, артель свою на подборе устраива
ют. Тут тоже рассказывали, один мужичок, с пахлей
сбившись, пристанища не находя, прослышал об этой
самой артели - и к ним было. Ну, тоже господин Мо
розов от казал, то есть эт и�1 самым артельным мужпч
кам расто,1ковал, что-де им наистрожайше нужно народ
избирать!
-
TaI\, так! нам чистен ьких подавай! - взвол но
вался майор, быстро выпил еще рюм ку водки, взлл
фуражку, сказал мне, шаркнув ножкой : «Прошу из
винить)>,- и вышел.
-
Это точно ... ежел и подбор, - размыш:1 я.1 Кузя-,
Золотые сердца
2f9
раз водя руками,- тол ько ведь для .этого нужно, чтобы
было дано...
А кому это дано? - спросил он меня,
улыбаясь. - Никому не дано-с еще, по настоящему
времени судя... ха-ха! - закончил он, особенно внуши
тельно подчеркивая слово дано, и затем, рас кланяв
шись, тоже вы шел.
Я взглянул на Катю : она сидела, низко наклонив
голову к шитью, и нервно спешила окончить шов; все
ш1 цо ее и уши сплошь были залиты краской, вероятно,
вследствие сильного внутреннего вол нения; она не под
нимала головы , очевидно стараясь скрыть от меня это
вол нение; но, наконец, не выдержала, усиленно стег
нула два раза иглой и, кладя на стол работу, подня
лась, в ы прямилась во весь рос т и вдохнула полной
грудью лившийся в окно из сада свежий, ароматиче
с1шй воздух.
-
Вы пойдете сегодня к Морозову? - спросила она
меня деловы м тоном и прищурила глаза, вероятно же
лая хоть несколько умерить их блеск.
Я сказал, что пойду.
-
Пожалуйста, занесите от меня записку.. .
не
сколько строк. Я сейчас напишу.
Она бы стро вошла в свою комнату. В полуотворен
ную дверь я видел, как она, взяв первый попавшийся
.1 исток бумаги, лихорадочно стала писать. Написав
нескол ько строк, она отбросила этот листок и приня
.-т ась писать на другом. Он а сидела ко мне спиной, и я
не мог видеть выражения ее лица; но краска все еще
покрывала ее слегка загорелую шею. Наконец она вы
шла ко мне, читая на ходу.
-
Вот, - заговорила было она.- Или нет ... это бес
полезно ... этого мало!
Она быстро скомкала в руке письмо, сунула его в
карман и, взяв со стола легкий шейный платок, наки
нула его на голову.
-
Хотите, по дороге ? - спросила она меня, слегка
подвязывая платок у подбородка.
С удовол ьствием. Вы куда же?
К Морозову.
Но ведь теперь самое жаркое время?
Это мне все равно, я его должна видеть.
220
Н. 3лато вратс1шй
Мы пойдем с вами здесь, - сказала Н:атя, выходя
не на так называемое мужиками «парадное крыльцо»
майорского дома, со стороны которого слы шал ся шум
ный говор, а в узенькие сени, из которых маленькая
дверь вела в сад.
-
Как вы думаете: не взять ли большой дождевой
зонтик? Должно быть, очень жарко ; да, пожалуй, п
гроза соберетс я,- проговорила она, смотря из- под
ладони на безоблачное небо. - Ступайте вот по этой
дорожке . Я вас нагоню.
Я сошел в сад. Майорс кий сад был обыкнове нный
провинциальный садик, с кривыми полузаросшими
дорожка ми, с полусгнившими деревянным и скамьями,
сплошь закрытыми крапивой, с густою травой, сред и
которой особенно высоко выдаются сочные дягил и;
одна сторона сада сплошь заросла густым вишенни
ком, над которым подымались корявые яблони с кое
где обломанными сучьями и берестовыми пластырями,
подвязанными мочалками вокруг стволов; другая сто
рона была исключител ьно посвящена ягодам: густо
разросшиеся кусты малины, смородины и крыжовника,
подоб ра нные снизу в перегородочки из старых драниц,
так густо зарастили представленную им местность, что
поместившаяся было среди них молодая ряби на, заглу
шен ная ими, стала сох нуть; только в дал ьнем углу гус
тая древняя ель, вероятно оставшаяся от бывшего
когда-то здесь леса, могуче подым ала свою пирами
дал ьную вершину и царила над всей окрестной ра сти
тельностью, усыпав широкую площадку засохшими иг
лами и шишками; вокруг ее еще здорового смолистого
ствола был а сделана из трех скамеек беседка, тут же
стоял треснувший от дождей и сол нца, полинявши й
красный столик; на нем виднелся клубок ниток, вя
зал ьные спицы, книга и майорс кий табач ный кисет;
вероятно, это было любимое место, где собирал ись на
мирную беседу все обитател и майорс кой колонии.
За садом начинались гумен никп, обращенные в
майорс кой усадьбе в огороды; длинные ряды гряд зеле
Нl:'ЛИ разнообразной сочной листвой, среди нее были
разброса ны маленькие яблон и 11 груши, как подрост ки,
нуждавшиеся в обил ьном и жирном черноземе; под
пертые 1юзел ка ми на хорошо варыхленной п часто по-
Золотые сердца
221
ливаемой земле, они, видимо, росли под бдительным
надзором чьей-то заботливой руки; некоторые из них
начинали уже набирать плоды, и стая всякой прожор
ливой птицы уоиленно нападала на них и на гряды
с огурцами, нисколько не пугаясь старого майорского
мундира, распяленного на кресте из кольев, и старого
повойника Нузьм инишны, венчавшего то место, на ко
тором пернатые должны были предполагать строгую
главу воен ного стража. Впрочем, строгий страж ока
зался теперь сам налицо, и в подобном же повойнике:
в дал ьнем углу огорода я увидел Нузьминишну, иото
рая с большим сухим суком в руках бегала между
грядами, с азартом нападая и покрикивая необычайно
строгим голосом на глум ившихся над ней воробьев.
Я подошел к ней; она выразила было желание всту
пить со мною в дл инную беседу и, уже в:шв за руку,
потащила меня под за ветную ель, как в это время на
гнала нас Натя с большим распущенным парусинным
зонтиком .
-
Пойдемте ,- торопливо сказала она.
-
Да куда ты его тащишь'? - запротестовала Нузь-
минишна. - Не успела я с ним и двух слов перемол
вить.
-
После, Нузьминишна, после. Нам нужно, - про
говорила Натя, уже подходя к выходу.
Слышно было, что Нузьминишна что-то забормота
ла, но что - разобрать было никак нельзя ; через ми
нуту она уже начала вновь с сучком в руне военные
действия против прожорливой птицы.
За огородом мы пошли с Нате й по гладко протоп
танной и обросшей по краям полевою ромашиой бо
розде , между озимым полем и паром . Натя мерной и
уверенной поступью шла впереди меня, задумчиво на
к:юнив голову и твердой рукой держа тяжелый ста
ринный зо нтик, с одного бока которого мерно прыгало
большое медное нольцо.
Было время послеобеденного отдыха, и отчасти по
этому, отчасти вследствие томящего зноя кругом не
было видно ни одн ой живой души. Над высохшим и
трес кавшимся на солнце паром изредка пролетали
о�и н за другим вороны, пристально высматривая по
,1 евых мышей. Во всей окрестности чувствовалась то-
222
Н. Злато врат ский
мител ьная тишь, и в воздухе проносились только ред
кие звуки то скрипевших где-то далеко колес, то фыр
канье лошади, бродившей в ближайшем овраге, то шум
от пронесшейся стаи галок да карканье вороны, усев
шейся на брошенную среди пашни борону.
Мы шли несколько времени молча.
-
Ах, я вас совсем замучил а. ..
Посмотрите, что
с вам и: на вас лица нет! - вскрикнула Катя, обернув
шись ко мне.
Действительно, я изнемогал от жары.
-
Давайте руку, теперь недалеко, - сказала она и,
не дожидаясь моего согласия, взяла меня под руку.
Поднявшись из оврага, мы очутились у старого
полусгнившего и кое-где уже растаскан ного, вероятно,
крестьянами на дрова забора из толстых кольев, окру
жавшего морозовс кий сад. Мы не стали обходить его,
а прямо прошли в отворенную калиточку, заросшую
бурьяном, сквозь который пробита была свежая тропа.
Из чащи густо разросшихся деревьев повеяло све
жестью; нес мотря на жар, воздух здесь был влажен,
вероятно, от находившегося невдалеке пруда, сплошь
покрытого зеленью. Эта часть сада была запущена 11
мало кем посещалась, что заметно было по той безбо
язненности, с какою поместились здесь на жительстве
целые колонии ворон, грачей и галок, унизавших гнез
дами старые вязы. Сопровождаемые карканьем, мы
вышли в другую часть сада, где уже были заметны
следы культуры : расчищенные дорожки были усыпаны
песком; по бокам их кое-где виднелись цветочные
клумбы; попадались скамейки, запрятанные в глушь
сиреней, брошенные грабли, валявшиеся на боку лей
ки. Наконец мы свернули на главную аллею, примы
кавшую к барс кому дому. На террасе мы заметили
Лизавету Николаевну, сидевшую за столом, уставлен
ным мисками и блюдами, и отбиравшую ягоды. Она
нас не за м етила, пока Катя, оставив мою руку, не вбе
жала быстро на лестницу террасы. Лизавета Николаев
на вздрогнула и смешалась.
-
Извините, что мы прошл и здесь... Так ближе ...
Петр Петрович дома? - спросила Катя, наскоро по;ю1-
мая ей ру1'у.
-
Да, до ма. I-\ ажется, он там... в
комнатах.
Золотые сердца
223
-
Могу я его видеть?
-
Да, конечно. Отчего же! - заминаясь, говорила,
все еще не успевши прийти в себя, Лизавета Николаев
на, вытирая перепачка нные крас ным соком ру ки.
Катя сдернула с головы платок, слегка поправила
волосы и вышла в залу.
-
Здравствуйте ! Я вас и не заметила, - сказала
Лизавета Никол аевна, протянув мне руку. - Садитесь. ..
или, может быть, и вы хотите туда, к мужу? - спроси
ла она, стараясь не смотреть мне в лицо.
Я сказал, что останусь с ней, и Сl:)Л возле перил.
Сначала мы молчали, затем перекинулись несколькими
пустыми фразами о погоде, о кое-каких общих знако
мых - и снова замолчал и. Лизавете Николаевне, ка
залось, чувствовалось несколько не по себе. Движения
ее были нервны, порывисты. Након ец она крикнула
девушку, за ставила ее отбирать ягоды и спросила:
((Барин у себя, в кабинете? » Белобрысая, лет двена
дцати девушка, с растрепанной короткой косичкой на
затыл ке, отвечала, что он в саду и что барышня про
шла через другое крыльцо туда же.
-
Пойдемте и мы в аллею, - пригласила меня Ли
завета Николаевна. - Здесь душно.
Мы тихо спустились с террасы и так же тихо по
шли к аллее. Я заметил, чем ближе мы подходили к
ней, тем медлен нее ступала Лизавета Николаевна;
казалось, она нарочно задерживала шаги.
-
Не правда ли, как у нас хорошо здесь? - ска
за.1а она, когда 11
1
ы вошли под густую сень древних
шш, как будто дремавших в приятной истоме, опустив
неподвижные ветви, на которых не шелохнулся ни
од ин лист. Так неподвижно, пригретые солнцем, дрем
. 1ют на завалинках дря хлые деревен ские старцы, и в
их жидах медленно движется спокойная, старческая
кровь. - Если бы всем можно был о жить так же, как
мы! - продолжала она. - Сколчко свободы для люби
мых дум, для любимой работы, без мысли о давящей
нужде, о кус ке насущного хлеба! Знаете что? Если еще
теперь невозможно это дать всем, всем, то я, по край
ней мере, эти мирные, заветные уголки предложила бы
нашим работн икам мысли, этим беднякам, изнываю
щим по душным мебл ированным комнатам стол иц,
224
Н. Златоn ратски й
по чердакам и подвалам ... Как вы думаете, хорошо бы
это было? Скол ько сократилось бы тогда надорванных
грудей, преждевременных смертей! Сколько сохрани
лось бы для родины драгоценных созданий мысли и
фантазии!
Я смотрел на Лизавету Николаевну: она говорила
совершенно се рьез но; ее глаза смотрели вдаль и, каза
лось, ясно видели уже перед собой этот будущий при
ют работников мысли.
-
Нот вам пример: Петя... Сколько даром потра
чено было им сил на борьбу с нуждою! Он должен бьш
разменять свой ум, свои знания на мелочь... А теперь...
Но она не догово рила; из глубины аллеи донесся
до нас громкий, резкий голос Кати, вероятно говорив
шей с Петром Пет рови чем . Лизавета Николаевна
вздрог нула и замерла, невольно вслушиваясь в этот
голос.
-
Зачем вы меня обманули? Вы меня обманыва
ли? - спрашивала Катя, несколько понизив голос. -
Вы - мой учитель?
-
Нет, я вас не обм анывал,- глухо отвечал Петр
Петрович.
-
Что же вас де ржит здесь?.. Зачем вы живете в
атмосфере этого расслабляющего общества? Вы полю
били эту жизнь, а сами.. . сам и чему вы учили меня?..
-
Нет, я не люблю этой жизни!
-
Но что же вас держит здес ь?
Лизавета Николаевна медленно и как-то автома
тично подвинулась вперед.
Я взглянул на нее: она была бледна, в лице ни кро
ви нки, глаза лихорадочно заблистали.
-
Что с вами? - спросил я, взяв ее за руну (руни
были влаж ны и холодны) .
-
Ах, эта...
ужас ная девушка! Зачем она.. .
за
чем? - прошептала Лизавета Николаевна и, занрыв
лицо рунами, бросилас ь от меня, заглушив рыдание,
обратно к террасе.
Я не хотел смущать ее своими услугами - и остал
ся. Невдалеке от меня была старая, сгнившая скамей
ка. Я присел на нее.
Вдруг как-то стало совсем тихо; стрекотавшие в
траве кузнечики замолкли все разом, словно по угово-
Золотые сердца
225
ру; стая воробьев, щебетавшая на одной из соседн их
лип, мгновенно поднялась, прошумела крыл ьям и 11
пропала куда-то. Из чащи не слышно было никакого
звука. Вероятно, Катя и Морозов прошли по нерасчи
щенной дорожке, вившейся в чаще деревьев, дальше.
Мне не хотелось уходить; почему-то думалось, что я
еще услы шу от вет Морозова. Скоро действительно до
меня долетел невнятный гово р; послышалось хру
стенье валявшихся сухих веток, шуршанье платья о
траву.
-
И вы можете так жить? - донесся до меня голос
Кати. - От скуки повторяя зады, которые давно поте
рял и смысл?
-
Тяжело, но жить нужно,- отвечал Морозов.
-
Нет, так нельзя! .. Это неправда ! Вы тол ько хоти-
те прикрыться этим. Вы, не замечая, может быть, сам и,
с каждым днем все дальше уходите от тех, среди кото
рых вы родились. В вас глохнет инстинкт правды; вы
уте ряли чуткость сердца. Да, вы меня обманывали!
-
Вы слишком строги ко мне, - глухо проговорил
Морозов.- Вы слишком строги,- повторил он после
небольшого молчания. - Я не обманывал вас, покуда
верил.. . Но теперь.. .
-
Да ? - переспросила Ка тя, не дав ему догово
рить. - Ну... так вы еще придете ...
если вы честны !
Иначе - невозможно жить...
Из-за деревьев показалось платье Кати, но тотчас
же опять пропало. Вероят но, она вернулась...
-
Знаете ли,- заговорила она тихо, - вы . .. вы бе
рете на себя бол ьшой грех!
-
Я?
-
Да, вы, своим малодушием, своим сомнением.
Вы не можете не знать, что я привыкла верить в вас,
идти с вами рука об руку. Я не могу оставить вас,
я нравственно связана с ва ми!.. Вы должны решить.
До свидания!
Из чащи показалась I\атя; ее щеки пылал и; она
шла торопливой, ровной походкой, приложив левую
руку к раз горевшем уся лбу; глаза ее были опущены
в землю. Подойдя к скамье, на которой я сидел , она
безучастно и равнодушно взглянула на меня и, не оста
навливаясь, не сказав ни слова, прошла мимо.
8 Дt>р1.
.
•1н•ис1шii коро.'1
1
. Jlнp
226
Н. Зл а товратский
Глава шестая
НАЗАМУЖНИЦЫ
После первого знакомства я стал очень часто, не
только что ежедневно, но раза по два в день, заходить
в полубарский выселок. Старая :Кузь.минишна связы
ва:�а меня с ним все сильнее, почти родствен ными уза
мн, и меня что-то тянуло к майорс ко й колонии, едва
п успевал утром протереть глаза. Я пе рестал ттить пар
ное молоко у своей хозяйки и договорился насчет его
с :Кузьм инишной; я стал даже очень редко навещать
Морозовых. Я полюбил всей душой майорс кий садик
с его древней, могучей, оди нокой елью, величественно
цари вшей над окрестною зелен ью, с лавочками под ее
густо и тяжело нависши ми ветвями, от которых ли.т1ся
здоровый смолистый аромат. Я любил лежать на коп не
скошенной травы, у ее массивного ствола, смот реть
сквозь ветви на голубое, чистое, как бирюза, небо, вни
мать мерному, добродушному ворчанью l\узьм инишны,
обыкновенно сидевшей рядом на лавочке в своих оло
вя нных очках, и слушать постукивание и потрескива
ние деревянных спиц, которым и она вязала какую-то
бесконечную штуку. Детством, самым ранним, самым
зеленым, пахнуло на меня, и моя изболевшая грудь
сдадко отдыхала в этой мирной истоме. Ничто не на
рушало этого покоя, ничто не тревожило моей груди.
Напротив, мне чрезвычайно нравилось, когда кто-ни
будь завертывал в этот уголок: то майор придет, весь
в поту, в пыл и, красный, но живой, деятельный; при
сядет на угол лавки, сострит что-нибудь на наш с
:Кузьм инишной счет, набьет трубку и долго сопит ею;
то :Кузя забежит «на одну секунду», бросит мимохо
дом какой-нибудь афоризм собственной философии,
вроде того, «что ежели, по нас тояще му времени судя,
то самое лучшее - отрешиться,- потому везде - един
ствен но, как мамон, и более ничего! » Приходила к нам
и :Катя, улыбалась нашим « собеседованиям» и, полу
задумчиво-рассеянно помахав зеленой веткой в лицо,
порывисто опять уходила куда-то.
По уходе ее на меня почему-то постоянно наплыва
. 1 11 целые вереницы мыслей, вопросов, недоумений и до
Золотые сердца
227
того овладева.11 и мною, что я часто ничего не слы ша.1
из бол товни l\узьм инишны, даже не замечал, когда
она уходила. Да, я стал замечать, что, помимо l\узь
минишны, пом имо той невыразимо ум иряющей душу
истомы, в которой отды хад мой бо.�ьной организм, ме
ня влекло к майорской колонпи что-то другое, еще бо
лее сильное: зто был образ загадочной девушки с глу
бокими карими гдазами, в которых светилась не по
нятая еще мною, не поддававшаяся точ ному анал изу
и определению «идея», одушевдявшая этот образ, при
дававшая ему особый, таинственный смысл. И вот,
совершенно непреднамеренно, незаметно для само1'0
себя, я стал старательно наблюдать за l\атей. Разго
варивая с l\узьминишной, я всегда ка к-то нево.1ьно
сводп,1 разговор на l\атю. l\узьмпнишна, впрочем, это
го не замечала, так как и сама име.11а с.1абость кстатп
и некстати болтать о своей питомице.
Пом ню, ка к-то раз зашла l\атя в сад, улыбнулась
нам, присела на скамью и стала играть с большим
дымчатым котом, неизменным спутником и любимцем
l\узьминишны, пригревшимся на солнечном пятне.
Мы смотрели на нее.
-
Что же вы замолчали? - спрос ила l\атя, остав
ляя кота. - Разве я ва м мешаю?
-
Ну, матушка , уж ты-то не мешаешь! Бог знает,
что с тобой поделалось. Нет, чтобы посидела с .1 юд ьми
да поговорила, а то сидит одн а али ходит бог знает
где! - ворчала l\узьминишна.
-
Да о чем говорить? Говорить-то не о чем. Обо
всем уже давно переговорили.
Нужно заметить, что l\атя не говорила со мною
еще ни разу так, как в день первого знакомства: она
действительно как будто считала, что уже тогда сли
шком многое сказала, так много, что больше говорить
нечего и незачем. Это часто бывает с сос редоточе нным и
и порывистыми натурами: то они неож иданно выло
жат пред ва ми всю душу, помимо вашего ожидания и
часто помимо собственного желания, то вдруг сдела
ются к вам холодны, равнодушны, недоверчивы, - и
тем холоднее, чем сильнее, чем жарче был первый сер
деч ный порыв.
l\узьминишна совсем разворчалась, а l\атя опять
228
Н. Зда тов ратск ий
присела к коту и стала щекотать его веткой. Затем
она с обычной своей порывистостью поднялась, сняла
с шеи платок и накинула его на голову.
-
Я ухожу, :Кузьм инишна. Приедет папа обе
дать - меня не ждите ,- сказала она. Лицо ее сдела
лось опять так внушительно-серьезно, что, казалось,
никакие воз ра жения не могли иметь для нее значен ия.
-
Ну, опять пошла егозить, - буркнула :Кузьми
нишна. - Да ты скажи хоть, куда идешь-то? Чай,
по избам бродить с этой .. . с Морози хой?
-
Да, к ней...
До свидан ия, - обратилась :Катя ко
мне. - Я вас, наверное, завтра опять увижу здесь...
Вы позволите, мы будем уже по-родному: я не стану
постоянно повторять вам «здравствуйте да проща йте!»
:Как-то смешно выходит.
-
Нет, не могу согласиться, потому что тогда вы
со мной совсем уже перестанете говорить.
-
:Когда будет о чем говорить, так наговоримся.
Она улыбнулась и скорою походкой пошла через
огород в поле.
-
Егоза, как есть настоящая егоза! - опять заго
ворила :Кузьм инишна. - Яблочко от яблони недалеко
падает: вся в отца, выл итая! У того, даром что до се
дин дожил, а еще все зуда-то не прошла; и она по нем
идет. Спокойна была, как приехала, год прожила: сидит
себе да книжки читает ...
Ан, хвать-похвать, и прого
ворилась: «Я,- говорит, - хочу в лекаря учиться, в
бабки это мало... » И отцу так сказала : «Только, - го
ворит, - я уж теперь не одна поеду, а с тобой вместе
та м жить будем ... » Ну, старый хрыч и рад!
-
Так они скоро едут совсем отсюда"?
-
Чего тут - едут! ..
И сама теперь не пойму.. .
Старый и то все думал, что поедут ... И не разберу уж!..
-
А она раздумала?
-
А уж и не знаю.. . Вот ведь она - какой крепыш,
настоящий кремень! У не тоже скоро-то ни до чего
не достукаешься.. .
Оди н раз только проговорилась;
пришла этта такая задумчивая, весь день молчала, да
уж ночью со мной и разговорилась.. .
Проснулась я,
да й-ка, думаю, посмотрю, от куда это так свежо дует,
а она сидит в одной юбке да в кофточке на окошке,
растворила его ... «Чего ты ,- говорю,- не спишь? » -
Зо лотые сердца
229
«Не спится, няня, бессонница ...» Тут и разговорилась
со мной...
«Я, - говорит,- пока подожду ехать
учиться ... »
А кто это Морозиха? ..
Сестра Морозова?
Она самая.
Я, кажется, видел ее раза два у них.
Она не живет с ними. Брат-то с же ной сердятся
на нее за это ; уговаривают, чтобы с ними жила, а она
не хочет. Знамо дело - мужичка она, так мужичка и
есть. Ведь Морозов-то из мужиков, только теперь, как
науки произошел, в баре попал ...
-
Что же она делает такого, что ты как будто не
довольна знакомством с нею .Кат и?
Ничего она дурного не делает.. .
Незамуж ница
она...
«перехожая » ...
.Какая это «перехож ая» ?
А так .• . Есть у нас такие девки, ежели которые
грамотны, что из семей уходят. Возьмет - уйдет да и
начнет ходить из деревни в де ревню, из избы в избу,
ребят учат, по покойникам читают, а то заодно с дев
ками в светел ках работают, ткут. Есть из них всякие:
одни для бога идут, а кто из паскудства. Ну, этих му
жики к своим ребятам не допущают. Про Морозиху
грех что-нибудь сказать, даром что девка - кровь еще
с молоком .. . Всякий тоже видит, что от довольства уш
ла по своей воле, для бога. Ну, только все же -
мужичка! Мало что нашей сестре хорошо ! ..
По-моему, .Кузьминишна, что вашей сестре хо
рошо, то и нашей - тоже...
-
Бывает, бывает... Так уж тут и определи себя
так: хочешь богу служить - и служи ... Тут уж божье
произволен ье, значит; тут уж свыше дано.
.Кузьм инишна попала на свою любимую тему о
«подвижниках». Она говорила долго; речь ее делалас ь
то торжественной, то скорбящей, когда она приходила
к закл ючению, что в наши времена все меньше и
меньше становится подвижников и что им теперь «не
надо проявляться ».
-
Ну, а если проявится? - спросил я.
-
Дай господи ! - торжественно произ несла I\узь-
минишна.
Я не смот рел на .Кузьминишну; я только слушал,
230
Н . Зл атовратский
как лилась ее речь, а в это время перед моими умствен
ными очами носился в каком-то полутаинствен ном ,
неопределенном очертании фантастический образ под
вижника...
-
А что, Кузьм инишна, ты когда-нибудь говорила
вот так... как теперь... с Катей?
-
Много я ей, глупая, наговорила всякого.. .
Да
ведь и то сказать: кто знал, что она такая! ..
-
А что Башкиров? Часто она у него бывает?
-
К нему-то она не ходит, а к матери... ну, да это
так только! Чего ей в нас, старых! У ней тут все свое
на уме; со всем и перезнакомилась, кто к лекарю-то
ходит. А недавно вот целых два дня пропадала; ждал и
ждали, гадали-гадал и, куда ушла, так мы со старым ни
до чего и не додум ал ись. А это она к мужичонке одному
ходила : так мужичок, из самых-то что ни на есть пло
:хпньких, на десятой версте отсюда живет, в деревен ь
ке ... Тихий такой мужичок : от земли отбился, на охо
ту ходит да с лекарем приятельствует...
-
А где теперь чаще можно застать Морозову?
-
Ее-то? Верно, она теперь у келейниц живет...
Чай, помнишь, в дом-то ваш муку возили две девки,
деревенские девки.. .
Одну-то Павла зовут, другую -
Аксентья... Али забыл ?
Я старался припомнить.
-
Это суровецкие?
-
Вот-вот, оне самые... Пять верст от нас Суров-
ка-то всего...
-
Так я побываю у них...
-
Побывай и то... Девки хорошие, старые уж те-
перь стали, а все еще куды бойки! По всем поселеньям
у нас здесь гремят. Начальству всему известны, самой
даже губернаторше их предоставлял и: вот, дескать,
какие у нас бабы проявляются по деревням ! А народ
мимо их не пройдет, не проедет, чтобы не завернуть:
хорошее с.т�ово али совет услыхать. Сходи, от меня по
ююнись, - может, вспомнят!
На ,'\ ругой день я шел по направлению к Суровке.
Слова Кузьминишны выз вали в моей памяти ряд об-
Золотые сердца
231
разов и картин, давно когда-то волновавших мою ре
бячью душу.
Припомнился мне наш маленький провинциальный
домик, с засоренным и плохо прибран ным садиком по
зади, с маленьким двором между домом и сараем.
Я особенно любил и этот уют ный двор, и этот садик
ран ним-ранним утром. Бывало, проснешься случайно
раньше обыкновенного - и выйдешь: тишь кругом
(в особенности меня очаровывала эта тишь) ; никто
еще нз людей не копошится, не кричит, не суетится;
не слышно еще этой бестолковой провинциальной: суто
.�101ш жизни, которая так нарушает днем общую гар
монию в п рироде. И вот среди этой тиши постепенно
пробуждается жизнь: поперек двора лежит еще густая
тень, и только противоподожная стена вся уже залита
утренним соднечным светом ; я силюсь увидать солнце,
поднимаюсь на цыпочки, но не могу, - оно еще скры
вается от меня за крышей. Вот выпорхнул из слухово
го окна петух и, усевшись на конец крыши, захлопал
крыл ьями и заорал на всю улицу; ему тотчас же от
ветили его единоплеменники, и несколько времени в
разных концах слышалось их перекликанье. Мерной,
неторопливой походкой, поклохтывая, вышли из ку
рятника куры, сотни цыплят рассыпались по двору,
рас правляя маленькие пушистые крылья. Дворняжка
Орелка почуя.�1а меня и, выставив из окна конуры две
передние лапы, прищуриваясь, понюхала воздух и, на
конец, лениво потягиваясь, вылезла вся.
В хлеву промычал теленок, и его рыжая, с белы
ми пятнами, голова высунулась между перекладина
ми, задвигавшими хлевное окно. Я, вес ь объятый ка
кой-то особенно приятной дрожью, вес ь проникнутый
невыразимо теплыми и нежными ощущениями, конеч
но, не забывал приласкать и Орелку, и теленка. А в са
ду было еще лучше. По мокрой траве лежал и длинные
тени от яблонь; через забор, сквозь густые вязы и ли
пы, пробивал ись целые снопы лучей и, разбившись
о густую листву, рассыпались золотом по траве и бле
стели изумруда ми в ка плях росы. Ни вороны, ни гал
ки с их дисгармоническим карканьем не просыпались
еще. Но зато утрен ние птицы уже давно приветство
вали солнце.
232
Н. Злато врат с киii
Мне вспоми нается вос I\рссенье, и я уже слышу до
носящиеся до меня откуда-то очень издалека особен
ные, присущие вос кресному дню звуни: ме рное по
снрипыванье лениво катящихся колес, иногда редное
фырнанье лошади, изредка - тихий онрин возч 1ша .
Это - нрестьяне, едущие в город на базар из дал ьн их
и ближайших деревень: это от их возов слышится
снрип, а вот скоро потянуло и дегтем, ноторый так
резко поражает обоняние в утреннем воздухе. Я поче
му-то был всегда неравнодушен и н этому колес ному
скрипу, и н этому дегтярному аром ату. С1<рип и запах
дегтя с тановятся все слышнее: возы уже проезжают
мимо дома. Мы с Орелной выбегаем на ул ицу. Мимо
нас, слабо поднимая пыль, медленно тянут ся телеги,
.'! етние роспусни, плетушки и однонолни, мерно по1.;а
чиваясь на нол есах и потал нивая дремавших, с пу стя
ноги, мужинов и баб. Это, вероятно, крестьяне очень
дальние, верст за пятьдесят, кото рые ехали, не спав
ши, целую ночь. Ус тал ые лошади, понурив головы,
с тупают тоже медленно; за возами идут лениво при
вязанные к задам тел еги коровы, изредка пытаясь
натянуть бечевку и оторваться; с некоторых возов гля
дят добрыми большими глазам и головы телят. Про
с нувшиеся бабы начинают крес титься на виднеющиеся
вдали колокольни, << Прибираются », повязывая головы
красными платками. Вес ь поезд, возов в пять - десять,
тянется лен иво, и только два жеребенка ож ивляют это
путешествие, позвякивая весело бубен цами да пере
бегая с одной стороны улицы на другую. Не успел еще
с крыться с глаз первый поезд, как уже издали с нова
с лы шится скрип и за пах дегтя и свежего сена,- и но
вый ряд возов тянется за первым . Но мы недаром сто
им и ждем с Орелкой. Из-за поворота улицы появляет
ся новый ряд возов, и вот едва он и у с пели поравнять
ся с нами, как из с редины их отделяется знакомая си
вая старая кобыл ка с побленшими серым и, добрыми и
вечно унылыми глазами; грубо понри кивая на нее, две
сидящие в телеге жен щины приправляют к воротам
нашего дом а. Я и Орелна весело бросаемся н подъез
жающим.
-
На-тнась, на-ткась, кто нас повстречал!.. Вот уж
не ждали, не гадали! Да чего это ты, родной, встал тан
Золотые сердца
233
ра но? - лас ково приветствуют меня приезжие женщи
ны, выскакивая неторопливо из телеги. - У нас ребя
тишки по деревням - и то еще спят об эту пору...
-
Хорошо очень ут ром-то! - отвечал я, ликуя,
что мне удалось перещеголять даже деревенских ре
бятишек.
-
Хорошо, родной ! Здорово эдак-то вставать.
А папенька с маменькой здоровеньки ли?
-
Здоровы, ничего ; все здоровы.
-
Ну и слава те господи ! Мы вот вам мучки при-
везли, заказывал тогда папенька-то. Первая мучка,
тол ько что смолота. Вот на-ко тебе деревенского гос
тинчику, испробуй. Из этой самой мучки лепешну
спекла, кушай во здравие.
И женщины тащили откуда-то из глубины телеги
вывалянную в сене лепешну и совали ее мне, с при
бавлением двух каленых яиц с полуоблупившеюся ше
лухой. Я не могу уже теперь передать ясно те ощуще
ния <( деревни », которые тогда охватывали меня все
цело, но помню что-то невыразимо приятное и в по
глаживании заскорузл ых рук , которыми нежили меня
крестьянки, и в прикос новен ии теплых побелевших
старых губ сивки, которыми любезничала она со мной,
когда я гладил ее голову. Что-то невыразимо вкусное
было и в этом особенном запахе (( Деревни», который
вдруг напол нил вес ь наш маленький: дворик, когда те
лега была введена в ворота, и в этой серой, крутой,
разрисованной крестиками и нружочками большой
деревенской лепешке из «первой мучки ». Но всего
яснее, всего резче врезал ись в мою память образы эт их
двух жен щин. Случалось, когда они были заняты
чем-нибудь и не обращали на меня внимания, я долго,
молча, наблюдал над ними, всматриваясь в их грубые,
загорел ые лица, в их мерные, медденные движения,
когда они таскали на спинах трех-четырехпудовые
мешки. Я вслушивался в их тягучую, ра змеренную,
вежл ивую, но неподобострастную реч ь, когда они го
вор или с моим отцом. Из своих наблюде ний прежде
всего я вывел одно: что эти женщины не был и женщи
ны, как я представлял их по окружавшим меня, что
онп если и женщины, то совершенно «Особенные », как,
нап ример, сове ршенно особе нными представлялись мне
234
Н. Златпnратский
женщины Новой Гвинеи или Африки, которых я рас
сматривал в Живоп исном обозрении. И на та кое пред
ставление я имел много да нных. Та к , н а пример, я при
вык в идеть н аших городских женщин непременно в
качестве подспорья: я не мог иначе представить их се
бе, ка к именно чьей-л ибо женой , сестрой, доче рью,
м атерью, непременно служащею, покоряющеюся, под
чиняющеюся отцу , брату, мужу, ч а ще всего мужу.
Ес.Тi и я встречал какую-н ибудь женщину из городских,
то в моем уме сейчас же, по ассоци ации предста вле
ний, рисовался образ ее суп руга, сообразно тому вы
ражению, ка кое носило ее лицо. Здесь же не было ни
чего подобного. Чем бол ьше я всматривался, чем бли
же н аблюдал эти х женщин, тем окончательнее те ря
л ась для меня всякая воз можность представить возле
них мужика . О п при них совершенно делался ненуж
ным. Кажется, не было для них такого положен ия,
такого затруднения, с которым они не управились бы
с ами и при котором нужно было бы понуканье или по
мощь мужика . Вот эта-то именно черта и выдел яла
их в моем уме из всех прочих женщин, это-то соеди
нение в одном лице того, что во всей окружа ющей ме
ня обста новке было немысл имо, в особен ности и пора
жало мое воображение, заста вляло меня причислять
их к ка кому-то особенному миру, жившему совершен
но иной жизпью. Я приведу только один случа й , ко
торый помню особенно хорошо и который еще бол ее
укрепил во мне такое предста вление. Нужно, впрочем,
кстати заметить, что одну из них звали П авла (сам а
она звал а себя «Павлия )
)
) , а другую - Аксентья (что
это за имя и существует ли такое в календаре, я не
зна ю, но ее все так звали, хотя оказывалось, что она
была крещена Секлетеей) ; обе они были девки, к аждой
лет около тридцати, почти од ногодки. Вместе они были
известны под н азва нием «келейниц ».
Однажды, когда они таним же образом заехали к
на м в дом свалить пуда два муки, умыться, «при
браться » и затем поспешить н а базар , я попросился
ехать вместе с ними. Они согласились, посадили меня
на передок телеги и , к моему вел ича йшему удовольст
вию, дали в руки вожжи, которыми, впрочем, я ничего
не мог поделать, так как сивка не выражал а ни м алей-
Золотые сердца
235
шего желания не только идти вскачь, как мне хоте
лось, но даже прибавить шагу. Впрочем, после не
скольких напрас ных попыток я стал очень нежно пра
вить, так как крестьянки постоянно мне замечали, что
их «сивушку » забижать не следует, что она сорок
верст без отдыху прошла и т. д.
Скоро добрались мы до базарной площади, где к и
пела уже жизнь, несмотря на раннюю пору. Приехав
шие крестьяне выбирал и места; заспанное начальство
хрипло покрикивало на них, уставляя воза «по ран
жиру» ; поместились и мы около казен ных весов. Пав
ла и Сен:летея сейчас же захлопотали: распу стили у
.'I ошади хомут, бросили ей связку сена, затем вытащи
ли три мешка с мукой и горохом и поставили у колеса
телеги. Не прошло и полчаса, как базар загудел. По
явились городские покупатели. Все шумело, кричало,
волновалось. l\ричали и шумели Павла и Сеюrетея с
покупателями, но не теми пискливыми голосами, кото
рыми пронзительно оглушают наши городские торгов
ки, а грубыми, мужицкими, резонно-наставительными
речами. Они бились из каждой лишней копейки на
меру, из каждой полушк и, которую приходилось сда
вать покупателю; из-за этой полушки он и бегали по
соседним продавцам, по лавочкам, чтобы разменять
деньги и не дать покупателю случай утянуть у них це
лую копейку, пользуясь неимением сдаточной полуш
ки. Иногда то Павла, то Секлетея уходили надолго
и ворочались с какой-нибудь покупкой: лоханкой, ог
лоблей, связкой веревок. Так прошло часа два. Я уже
сильно затомился и совсем был о задремал под одно
образный базарный гул, как вдруг позади меня раздал
ся крик, шум, хохот. Я обернулся и увидел, что уже
лошадь наша заложена, мешки и покупки сложены
в телегу, а Павла и Се клетея, окруженные огромной
толпой, бегут куда-то, крича : «Держите, держите, пра
вославн ые!.. l\уцавейку стащил проходимец-то! »
-
Лови, лови его, бабы ! .. Х а-ха-ха! - покрикивал
вслед им базар.
Скоро я увидел, как Павла и Секлетея нагнали ка
кого-то пьяного, с глупым лицом парня, тащившего
под мышкой куцавейку. Они ухватили его за руки и
повпсли на них. Парень стал выбиваться, ругая и гро-
236
Н. Златовратский
зя, но куцаве йки не отдавал. Вдруг, к моему изумле
нию и к удовольствию всего базара, на парня посыпа
лись удары все чаще и чаще; на�юнец он был сшиб
лен с ног, Павла и Секлетен вцепились ему в волоса,
сидели на нем верхом и кричали: «Отдай, оглашенпы ii,
честью! Отдай, говорят, не то, не ровен час, тут и жиз
ни твоей конец! »
-
Ха-ха-ха! .. Важно! Ну, бабы ... Лихо! .. Эдакой
бабе попасться в лапы, что черту! . . - поощрял базар.
У нарня, наконец, была вырвана куцавейка, но он,
вырываясь, изорвал на Павле и Секлетее сарафаны н
руба хи.
-
Нет, ты погоди, оглаше нный! Ты не буйству й!
На твое буйс тво начал ьство есть! Ах, оголтелый!.. Бла
го силен - так дума ет, на него и уп равы нет! .. Думает,
что бабы - так и об ижать! .. Ах, обидчик! - покрывал 11
базар голоса Павлы и Секлетеи, которые наскоро
скрутили парню назад руки и, завязав их нушано;-.1,
потащили его н своему возу. Парень, красный от сты
да, ГJiупо глядеJI на тоJi пу и, подташ,иваемый сзади
СекJiетеей, шел за Павлой, ноторая вeJia его впереди аа
пояс, нак барана.
-
Ах, грех какой!.. Ах, грех какой! - повторяла
запыхавшаяся Павла на ходу.
Когда они подошJi и к возу, парень опять бьшо вы
разиJI намерение вырваться, но его опять удержал�� .. .
-
Нет, нет, постой ... Те перь нам по дороге... Нет,
ты нам выпJiати, что требуется...
-
Так, так, баб ы! Веди до конца! Не отпущай! -
опять поощрял базар.
И вот через нес колько минут мы двинулись. Павла
и Секлетея, стоя: по бо кам парня, крепко держали его
за рук и, а другой рукой Секлетея вела под уздцы сив
ку. Я восседал на телеге и торжественно ехал за ни
ми, перебирая вожжами.
Базар проводил нас поощрительным гамом и сме
хом. Скоро мы подъехали к пол ицейскому управле
нию. Я остался с лошадью, а Павла и Секлетея ввел и
парня в канцеля рию. Немного спустя вышла Секлетея,
и мы с нею вдвоем отправились домой, оставив Павлу
вести «судное дело ».
Золотые сердца
237
Был уже довольно позд ний вечер, когда я подходил
к Суровке. Я, в прочем , нарочно рассчитал прийти к то
м у врем ени, когда м ои « келейницы», управившись
с дневной работой, дол жны были отдыхать дом а. Су
ровка - большое некогда барское сельцо - растяну
лась на целую версту вдоль бойкой « столбовой » доро
ги, на берегу довольно большой реки, среди за ливн ы х
лугов с одной стороны и большого леса - с другой.
Несм отря, впроче м , на такое привол ье, Суровка была
за м ечательно бедна. Бол ьшинство изб в ней или окон
чательно развалились, или пустуют с пров алившим ися
крышам и, разбитыми окнам и и голоторчащи м и вблизи
столбам и, остовам и деревенских служб, или же так м а
л ы , дряхлы и неприглядны, что тяжело было с мотреть
на эту « голь воп иющую»; в особе нности поразителен
был контраст между ним и и нескол ьким и новым и де
ревянным и и кам енным и дом ам и, крытым и железом ,
с резьбой в русском стиле, с вычурным и флюгерам и
на дымовых и водосточных трубах. А между тем и эти
м алые, хилые, неприглядные избы, крытые солом ой,
и эти если не дубовые, то все же довольно плотные те
рем а, как-то нахально м озолившие глаза с воей узор
чатой пестротой, охраняли под своим кровом ту же
крестьянскую « душу », принадлежали тем же суров ец
ким крестьянам , прадед ы которых некогда <( собща
осели » на этом привольном месте, а дети их и сами
они принадлежат одном у <( обчес тву » , хранят, по край
ней м ере форм ально, традиции пресловутой сельс кой
общины, оставленные и м тем и же <( собща осевшим и»
здесь прадедам и-колонизаторам и, расчища в шим и пер
вобытную почву и строившим и одинаково однообраз
ную избу <щля всех в опче» ...
l\расный шар заходящего солнца, словно разрезан
н ы й на две половины узкой облачной полосой у гори
зонта, м едленно катился к лесу. Деревенская ул п ца
была еще шу м на. l\ое-где запоздавшие бабы загоняли
потерявшихся овец и коров. Больше в сего были ожи в
лены крестьянские ребятишки, рыска вшие по улице
верхам и на лошадях, сбивая их в <шочное» . l\учки м а
лых девчат стояли на дороге и завистливо с м отрел и на
га рцева вших братишен, в тайном томлении от ожида
ния, когда они отзовутся на их просьбы и, посадив
238
Н. Златовратск11 й
впереди себя на шею сми рного бурки, лихо прокатят
их по ул ице. К первой попавшейся мне такой кучке
обратился я с расспросами о «келейницах » .
-
А где бы мне у вас тут тетку Павлу да Секлете ю
найти?
-
Это бабушк и будут - Павла да Секлетея-то -
вот кто! .. - поправили меня девчонки.
-
Да, да, это верно, что теперь они - бабуш
ки.. . - поправился я. - Так вот их-то мне и нужно...
Коли тебе нужно, так мы тебя проводим. Они
вон у нас там, на тыку, живут.
-
Ну, проводите. Я вам за это цел ый пятак да�1
на пряники, - поощрил я.
-
Подем, подем ! Мы все тебя за пятак-то прово
дим! - зашумела куча и побежала, обступив меня со
всех сторон. Некоторые даже пустились несколько
вперед, вприпрыжку. Самая малая из них, с растре
панной головой и бол ьшим вздутым животом, с тонки
ми грязными ногами, старалась забежать вперед меня
и посмот реть мне в лицо; ей, видимо, хотелось что-то
сообщить мне.
-
А они от нас уйтить хочут, баушки-то! - нако
нец удалось ей выкрикнуть, рискуя попасть мне под
ноги.
Отчего так?
Гонют их.
Кто?
На миру!.. Богате и гон ют.
Пашка !.. Перестань!.. Замолчи!.. - закричали
на малую солидные старшие. - Экая дол гогривая! ..
Кос мы-то долгие, а ума нет!
-
За что же это? - спрашивал я.
-
А они, богатеи-то, говорят: больно ишь старухи-
то супротивны.
Но девчурке не дали продолжать, и одна, постарше
всех, схватила ее из-за моей спины за рукав и отта
щила назад...
-
Поговори еще!.. Не видишь рази - чужак он!
Кто его знает! Может, подослан! Тятько-то взде
рет тогда! .. - наставительно и строго шептали сзади
меня.
Я обратился с расспросами к старшим, но они как-
Золотые сердца
239
то испуганно все спрятались за меня. Вдруг разгова
ривавшая со мною малая девчурка вырвалась от сдер
живавшей ее толпы сверстн иц, отбежала на середину
улицы и храбро прокричала оттуда мне: «Баушка-то
Павла недавно в темной сидел а! Она самому стар
шине...»
Но тут вся куча, шумевшая вокруг меня, как стая
воробьев, бросилась за девчуркой. Девчурка, выпятив
еще больше свой живот, со всех ног побежала от них,
заливаясь на всю ул ицу пискливым смехом.
Посереди не Суровка пересекалась широким переул
ком, дел ившим ее с давних времен на две значительно
различные половины: на одной жили преимуществен
но бывшие помещичьи крестьяне, на другой - госу
дарственные, или, как говорят мужики, казенн ые.
С одной стороны этого переулка находился небольшой,
грязноватый и полузаросший прудок; около него ле
жала на козелках водопойная колода, а близ нее было
брошено большое старое бревно. Это старое бревно, ве
роятно, искони было седалищем деревенских старцев,
около которых собирался мир и часто толковал о своем
житье-бытье. Около него и теперь собралась тол па.
Проходя мимо, я рассмотрел человек пять стариков,
сидевших на бревне; в кружок около разместились
мужики помоложе: кто, сидя на корточках, ковырял
задумчиво щепкой землю, кто просто сидел на траве,
поджав ноги, кто стоял, переваливаясь с ноги на ногу
ил и медленно переходя с одной стороны сборища на
другую. Все они слушали кого-то, изредка вставляя
односложные замечания.
-
Вот она, баушка-то Павла, со стариками гово
рит! - показал и мне девчонки на высокую, сгорблен
ную и сухую женщину, с черным платком на голове,
в синем крашенинном сарафане и лаптях, стоя вшую
среди толпы пред стариками.
-
А вона и кел ья ейная тут! Бона, на пригорке
то! .. Ступай, теперь сам найдешь!
Подойдя к угол ьной избе и никем не замеченный,
я стал вслушиваться в мирской говор. Сначала я никак
не мог понять, о чем шла речь, и только внимательно
следил за Павлой, на которой было сосредоточено об
щее внимание.
240
Н. Зла товратск и й
Как изменилась она! Как тяжело осел и на ней три
дцать лет безустан ной рабочей жизни! Я едва мог при
знать в ней ту высокую, здоровую, мускул истую дев
ку, которую знал я в детстве. В ее наружности теперь
было еще меньше же нстве нности, чем прежде. Она,
казалось, ничем не отличалась от стари ков, сидевших
на бревне, кроме костюм а. Рубашка висела мешком
на ее загорелой, сухой, впалой груди, из впадины ко
торой резко виднелся большой осьм иконечный медн ый
крест, висевший на суровом шнурке; сумрачно-серди
тые глаза смот рел и из-под седых брове й; сухой, дл ин
ный нос выдавался вперед между глубокими складка
ми щек, а на костлявом подбородке выросло нескол ько
седых волос. Несмот ря на это, несмотря на ее согбен
ную горбом спину, несмот ря на то, что в ее цеп ких,
дл инных руках был посох, в ней не чувствовалось ни
уп ад1ш сил, ни старчес кой дряблости. Напротив, ее
грубоваты й, почти мужской голос раздавался замеча
телыю резко и сильно. Я заметил даже, что теперь
этот голос произ водил особе нное впечатление на ми
ря н: они все при словах Павлы чувствовали себя как
то не по себе, чем-то сильно смущались и старались
не глядеть ей в глаза. Я, должно быть, пришел уже к
концу мирсI<оЙ беседы, потому что cI<opo все замолча
ли, даже Павла, каI< за молI<ают люди, I<огда уже исчер
пали весь материал по данному вопросу, но решение
еще не ус пело слож иться, а каждый в уме подводил
итоги.
-
А засим чес тному миру кл аняемся" . От нас ему
последнее слово сказано !" Прощен ья просим! - прого
ворила Павла и с суровым взглядом поклон илась в обе
сторо ны в два приема.
Мужи I<и смущенно молчали.
-
А ты обожди, обожди малость! Ах, бабы! - про
шам кал са мый дряхлый из всех ста ри ков, с огромною
седою головой, сидевший на бревне в середине всех.
А ты не суровься". зачем суровиться?" Мало что мы в
СуровI<е родил ись!"
Павла остановилась, облокотившись на посох, и
ждала. Старик крякнул.
Так, значится, новых наложеньев вы с Аксенть
ей не примаете? - стал он до прашивать.
Золотые сердца
241
-
Не примаем. Потому - это наложенье от бога
теев, а не свыше ... Пущай богатеи и платят...
-
Ах, бабы! А-ах, бабы ! - сокрушался старик.
Так, значится, старшинского приказу спол нять не хо
тите?
Нету, не желаем .. .
Хочет с нами честной мир
жить, как исста ри жили, и мы соглас ны...
Ах, бабы!.. Да разве мы что сказали бы, кабы
у нас земли было вдосталь ...
Ну-тка, сообрази!..
-
Как земли нету? Есть земля, есть! У богатеев
есть! Пущай богате и за тую землю платят ! А наша
земля сиротская .. . А греха разве вы на себя не возьме
те, коли с сиротской земли будете наложенья брать?
-
Ты молчи, молчи об этом. Верно это, а-ах, вер
но! - заговорили разом старики. - Да не об этом речь,
а об том , что вас велено на бабье положенье свести,
а тую вашу землю плател ьщикам отдать.
-
А мы на бабье положенье не желаем... И это
наше вам слово сказано.. .
Потому вам , честному миру,
ведомо, что мы отродясь мужиками в миру изжили и
вам честно служили .. .
-
Молчи, молчи об этом! Ах, это мы все знаем ! ..
Да кабы у нас власть была на это самое дело!.. А вы
сми ритес ь!
-
Нету, мир честной, от нас уми рен ья не будет.
-
Ах, бабы ! Ах, бабы! - не пе реставал сокрушать-
ся большеголовый старик, поглажи вая бороду. - Так,
значит, от вас ум иренья не будет? - опять стал он до
прашивать, как будто наде ялся этим путем сбить на
сто йчивую Павлу, выведя ее из терпения.
Нету, не будет. Не слуги мы миру, кол и он от
своих устоев отрешается .. .
Не слуги, коли мир стал
сирот об ирать...
И новых наложен ьев не примаете ?
Нету, не примаем...
И на бабье положенье не желаете?
Не желаем.
Так, значит, порешить меж нами хотите?
Ваша мирская воля! - поклон илась Павла.
А вконец себя покорять не желаем...
Павла поклонилась еще раз, мотнула подогом и то
ропл иво пошла к своей келье.
242
Н. Златовратс кпii
Ах, бабы! .. Да ты обожди! Постой, может, сгово
римся! - кричали ей вслед старики.
Но Павла, не оборачиваясь, махнула рукой и ушла.
-
Что ты тут сделаешь? А? Ах, грех какой!..
Сколько годов прожили, а на-ткось, чем кончили! А?
Каких баб от себя оттолкнули! - сокрушались му
жики.
"Упрямства в них много. Ровно коровы бодливы.
-
Это так, так.
-
А по нонешнему времени, смирись - то и
жизнь. Смирненько бы, смирненько надоть - то и по
живешь, - резонировал какой-то старичо к. - Не преж
няя ноне пора, ноне уж миру против богатея не вы
стоять ... Нету! Ну, и умирись!
Я послушал сокрушения мужиков и направился к
«келейницам ». Келья их стояла несколько в стороне
от прочих изб, вдаваясь в глубь гумен нююв. Это быда
небольшая, с одн им окном на улицу, но длинная во
двор, разделенная сенцами на две половины изба, по
строен ная еще их отцом. Оставшись после него сиро
тами, он11 тридцать лет прожили в этой избе, так хоро
шо знакомой всему окружному крестьянскому миру.
Так как вместе с ними остался после смерти отца мо
лодой брат, отданный в ученье на завод, то за ними
был оставлен надел , и этот надел обрабатывали Павла
и Секлетея, как они выражались, «на всем мужицком
положении ». Они так свыклись с этим положением,
что и не замечали, что оно было совершенно особе нное
и исключительное; привыкли к этому и мужики-миря
не, и само начальство, так как Павла и Секлетея заод
но с прочими мирянами отбывали все натуральные
повинности, участвовали на сходах, даже бывал и сот
скими. Это «положе ние» так, наконец, укрепилось за
ними, что по смерти брата-фабричного, умершего в
молодых годах на заводе, никому и на мысль не при
шло отобрать у «келейниц» землю и «ссадить их на
бабье положенье», тем более что с годами Павла и
Секлетея, грамотные начетчицы, стали пользоваться
все большим и бол ьшим уважением. Их сила, терпе
ние, уменье вести хозяйство, а больше всего то, что
они, ведя почти аскетичес кую жизнь, привечали у себя
много деревенских сирот, давали им бол ьшой вес среди
Золотые сердца
243
проч их к рестья н , а сами они вследствие своего особен
ного положения был и храбры со всяким начальством,
и их иногда трусили не на шутку сами старшины.
В особе нности умели они всегда выхлопатывать раз ные
льготы для си рот у мира. У них же самих с мирским
начальством происходили частые стычки из-за разных
«новых наложен ий », которых по каким-то причинам
никак не хотели признавать Павла и Секлетея. Разбор
этих столкновений старшины всегда передавали на
мирское обсужде ние, и мир обыкновенно освобождал
их от этих «наложений», принимая уплату их на себя .
Но в последнее время, когда этих «наложен ий» стало
все больше, а население росло, земли же недоставало,
и, кроме того, среди суровецкого общества появились
богатеи, разжившиеся кулачес твом, собственники, ску
пившие у помещиков окрестные земли и обрабаты
вавшие их батраками из своих же сообщинников,
между миром и «келейницами» эти столкновения сде
лались чаще. Богатеи не хотели брать на себя круговую
поруку уплаты за них «новых наложений» ; кроме того,
они жаловались, что за «келейницами» земля да
ром пропадает, а на миру недоимки растут. Между
«келейницами» и богатеями началась борьба. На
чал ьство стояло за богатеев, а мир малодушество
вал...
Мы уже видели, к чему пришло дело. В Павле и
Секлетее, кажется, уже созрело окончательное реше
ние, и они не желали поступаться чем-либо и не шли
«на умиренья».
Я вошел в темные сен цы и отворил дверь налево.
Войдя в эту древн юю, с почерневшими стенами комна
ту, с русской печкой, по об ыкновению, в левом углу,
но довольно просторную, я тотчас почувствовал ту осо
бенную приятность, которая возбуждает в нас домови
тость. Всюду виделась замечательная чистота, выс коб
ленные и вымытые мылом лавки и столы; в переднем
углу была большая божница с деревян ным голубем,
висевшим с потол ка, с толстыми, в кожаных перепле
тах книгами, с черными иконами, на которых чуть
видно светились лики святых от лившегося на них сла
бого сияния зажженной восковой свечи, которую дер
жала в руках Секлетея, стоя пред божницей «на по-
214
Н . Зл атовра тский
клонах ». Павла, что-то тихо бормоча, копалась за печ
кой.
Старухи встретили меня ласково, даже у Павлы го
лос стал чуть-чуть нежнее. Секлетея была много жен
ственнее Павлы: она и ростом был а ниже, и черты ли
ца у нее мягче, и голос певучее, хотя спина у нее так
же была сгорблена, как и у Павлы. Начались, конечно,
расспросы. Расспрашивала меня больше Секлетея,
усевшись передо мной со свечкой в руках и смотря
мне в лицо своими несколько осле пшими, мутными
глазами. Павла собиралась меня угощать.
-
Ну, ну,- приговаривала Секлетея к каждому
моему рассказу о моем житье, о судьбе моих родных
и часто крестилась.
Скоро Павла поставила на стол ватрушку и стакан
молока.
-
Покушаii-ка, Миколаич, покуша й нашего уго
щеньица, не побрезгуй,- пригласила она и села по
другую сторону стола.
Я стал в свою очередь расспрашивать их, и они
передали мне все, что рассказал я раньше . Говорила
больше Павл а, как-то тягуче и нараспев, перемеши
вая свою речь церковнославянскими оборотами. Рас
сказывала она долго. Секлетея только изредка встав
ляла слово, а больше вздыхала и не переставала смот
реть на меня.
-
Hai< же вы решили? - спросил я.
-
А такое наше решенье: все сдать на мир и
отрешиться.. .
Будет уж, Микол аич, пожили для ми
ру.. .
И уйти?
и уйти.
Нуда же?
Нигде путь не заказан тому, кто отрешился,
сказала Павла.
-
И это не тяжело вам, тридцать Jieт проживши
здесь?
-
Возьми крест свой, сказано... Чем тяжелее, тем
и богоугоднее. В том-то, миJiушка, и сила, что умей от
куска, от жилища, от живота от ре шиться, и будет вера
твоя велика. А без этого - все тлен и слабость...
По
с мот ри теперь на наш мир: где в нем cиJi a, где кре-
Золотые с ердца
245
пость? Нету той силы... А отчего? Оттого, что раз
учился человек отрешаться. Умирать человек не умеет.
А ежели я умереть умею, ежели отрешиться OCИJI IO
себя, то кого убоюсл? Кто против сердца заставит меня
что сот во рить? Нету той силы, вот что л тебе с1\ажу ...
Таr\-то! А в ком теперь это есть? Ни в ком нету: все
ради грешные и слабые плоти живет...
Долго говорила на эту тему Павла, говорила глу
боко убежденным словом. Секлетея крестилась при
всяком тексте, кото рый Павла вставляла в свою речь.
Вдруг в середине ее речи раздался сзади меня вздох
11 чей-то шепот. У дверей на скамье сидел и старик и
старуха и еще две какие-то бабы и благочестиво слу
шал и проповедь Павлы. В таком же роде, вероятно,
ш;ш беседы между Павлой и рас колоучитслями, кото
рые, как мне сказывал и, 11еред1ю заходили к <(келей
ницам )), хотя Павла и Секлетея держались только ста
рообрядчества и ни к какой секте не принадлежа.1и.
Среди этих слушателей, в полутьме, я заметил еще
женс кую фигуру, сидевшую в углу с скрещенными
на груди руками. При слабом свете вос ковой свечи я
не мог рассмот реть издал и ее лица и полагал, что это
Моро зиха.
-
Ну, что, любушка, как она та м? - спросила Пав
ла, обращаясь к этой жен щи не.
Та поднялась.
-
Теперь ничего. .. Нужно будет зайти завтра I\
Ивану Терентьевичу, к лекарю. .. Здравствуйте! -
протянула мне руку Катя и прибавила, понизив го
лос : - Если бы я не слыхала вашего разговора здесь,
я бы подумала, что вы за мной следите.
-
Ал и знакомы? - спросила Павла. - Ну, вот и
дело... Так зайди, любушка, к нему... Пущай за вернет.
Он - человек душев ный, Иван-то Терентьич! Она ведь
тоже мать; ребятишки...
Нельзя не помочь! А об на
шем деле скажи ему, касатка, чтобы оставил хлопо
тать... Мы уж решенье уставили ...
-
Хорошо! Прощайте пока, - сказала Катя, повя-
зываясь платком.
Не по дороге ли мне с вами?.. - спросил я ее.
Пожалуй, проводите.. .
Ну, до свидания, бабушк и! Еще увидимся?
246
Н. Зл атовратск ий
Увидимся еще, касатик! Еще ведь не скоро уй
дем. Желание будет со старухами поговорить, прихо
ди . Теперь мы у бездел ья, потому как с землей уж все
покончили. Сдали уж ее...
-
Что же еще осталось вам ?
-
Мало ли делов! Вот тоже сиротки у нас есть.
Мать-то у них заболела, пристроить нужно... Вот ста
ричка слепенького тоже не бросишь середь ул ицы, дав
но уж он у нас, годов, поди, пять живет, да вот еще
девушки, тоже сироты, есть. Много дела, много горя...
Немалый тоже муравейник потревожился! Ох, нема
лый! Все же нужно к месту прибрать... Матрена-то
Петровна обещалась, слышь ты, в Семенки сходить
посправиться? - обратилась она к Кате.
-
Да.
-
Так ты уж, касатка, завтра пришли ее сюда .
Старушки с поклонами проводили нас до ворот.
Наступила уже ночь. На небе загорелись звезды .
Воздух становился влажен. С реки подымался холод
ный пар. На лугу за деревней было тихо, и тол ько слы
шались изредка те особенные звуки, которые присущи
русской ночи: кое-где крякает утка, полуночн ик про
шум ит крыльями; откуда-то доносится мерный шум
падающей воды ; слышится тяжелое отфыркивание и
звон цепей стреноженной лошади. Вдал и, по дороге,
скрипит обоз. Где-то скрипнула запоздалая калитка.
Мы шли скоро, перебрасываясь незначительными фра
зами. Не доходя до перекрестка, от которого шла влево
дорога к полубарскому выселку, а вправо - в деревню,
где жил я, Катя неож иданно спросила меня:
-
А что вы думаете относ ительно философии этих
простых русских баб?
-
Это о том, что нужно уметь умирать и отре
шаться?
-
Да.
-
Я думаю, что эта философия специально выра-
ботана ими для себя, так как носителями ее бывают
только они.
-
Вы думаете?
Я не отвечал. Мы подошли к перекрестку; Катя
пожала мне молча руку, и мы расстал ись.
Золотые с ердца
247
Вскоре после этого, как-то ранним утром, я напра
вился из своей деревни к полубарс кому высеш<у, спе
ша застать у l\узьм инишны парное молоко. Я, обыкно
вен но, входил не с улицы выселка и не через перед
нюю калитку, чтобы никого не тревожить, но прямо
пробирался зада ми, через огород и сад, к завет ной ели
и здесь ожидал в прохладной утренней тени l\узьми
нишну.
Я шел не спеша. Утро было особенно хорошо.
Солнце еще стояло низко, и его косые лучи, казалось,
скользили по верхушкам деревьев и кустов. Воздух
был свеж и редок; едва ощутительное дуновение ветра
приносило откуда-то запах липового цвета. Вблизи
чирикал и малиновки, перелетая по кустам впереди
меня. На зелени лежала сильная роса. Стаи воробьев
выпаривали внезапно из густой зелени овощей и,
усевшись на дереве, начинали отряхать смоченные
росою крылья. Было очень тихо. Я скрылся в кусты
малины, соблазненный сочными ягодами. Несколько
минут спустя, из-за ветвей мал инника, я при метил
женскую фигуру, спустившуюся с крыльца и легкой,
торопливою походкой направившуюся под ель. На ней
было легкое кисейное платье и мален ькая соломенная
шляпка с опущенною вуалью; на плечи накинут был
пестрый платок, в который маленькая фигурка лихо
радочно старалась закутать плечи и руки; видимо, ее
тревожила утренняя сырость. Я в недоумении следил
за нею. Он а повернула в беседку под елью и вдруг за
говорила с кем-то. Я тихо обошел кусты и, дойдя до
плетня, где вал ялся обрубок дерева, присел на него.
Здесь не было такой гу щины, и с1<возь редкие ветви я
мог рассмотреть собеседников.
В пришедшей фигуре я узнал Лизавету Николаев
ну; она села на край скамейки и старалась закинуть
за голову спутавшийся вуаль. Пред нею сидела l\атя,
широко открыв глаза, в боязливо-вопросител ьном недоу
мении.
-
Я к вам,- заговорила порывисто Лизавета Ни
колаевна, зады хаясь от нервной одышки, - извините,
что рано... Но так лучше : теперь никого нет.
Она оглянулась кругом.
-
Я давно собиралась к вам, но мне хотелось рань-
248
Н. Зла товратски й
шс все, все обдумать, приготовить. Я хочу вам сказать:
если вы, Катерина Егоровна... если я вам мешаю... rс
ли, может быть, соверше нно невинно стою на пути
к тому ...
-
Вы... мне? - еще более недоумевая, спрашива:1а
Катя.
Но Лизавета Никол аевна, кажется, не слыхала эти х
слов : она низко опустила глаза 11, взяв руку Кати, про
говорила торопливо:
-
Я все обдумала, все решила. Да, я была винова
та... Но вы поймите... вы простите мне: я была моло;\а,
я верила ... Теперь я вижу ... нет, не теперь, я давно
уже должна была знать... Господи! 3нала это, и у меня
не было сил ! .. Я так любИJ1а его, я так была молода ...
А теперь я все решила : довол ьно! Не я нужна бы.1 а
ему в спут ницы ... Скол ько лет он потерял со мной! Ка
терина Егоровна, скажите мне только од но слово, тол ь
но одно - и я уйду! Я уже все решила: имение отдам
крес тному отцу в заведование. А сама... сама... уеду
опять в Питер, куда-нибудь там ... Там стану сидел ной,
мамкой, воспитательницей... Это по мне, это мне по сп
.! Jам ... Вы видите, мне не будет тяжело: я выбираю себе
дело по любви... А вы, вы и Петя, будете свободны ...
Вы займете при нем место друга, ноторое не по праву
заняла я... Вы рука об руку с ним пойдете, не стесняя
и не обременяя один другого.
Пока говорила Лизавета Николаевна, Натя нап ря
женно смотрела ей в лицо, и ее щени постепен но по
нрывались красной , пока не зарделись сплошь.
-
Я вас, право, очень плохо понимаю, - почти про
шептала она, боязливо смотря в лицо Морозовой ( п
действительно, все лицо ее выражало наной-то испуг).
Лизавета Николаевна при этих словах с горькоii
улыбкой подняла на нее глаза.
-
.Кате рина Егоровна! Я думала поговорить с ва ми
как с другом,- сказала она. - Я думала, что между
нами не нужно никаких официальных объяс нений.
Я надеялась, что вы чистосердечно откл икнетесь на
мой порыв. Мы знаем друг друга давно... я вас всегда
считала искренней, честной!
-
Я и теперь та же, - сказала .Катя, - по я толыю
не понимаю, зачем вы принимаете так о е именно
Золотые сердца
249
решение, когда можно бы все проще и лучше .. . За чем
уезжать и рас ходиться ... когда могло бы быт ь общее
дело.
-
Да? Так вы ... - хотела что-то сказать Лизавета
Николаевна и не договорила, смотря все еще в лицо
Кати, на котором светилась такая ясная искрен ность,
что глаза Лизаветы Николаевны заискрились надеж
дой.
-
О, если б это было так,- прибавила она, крепко
сжимая руку I\ати, - тогда... тогда я опять надеюсь,
что еще сумею сделать все для него. Пока до свида
ния! - поднялась Лизавета Никол аевна, быстро спу
ская на лицо вуаль. - Я не хочу, чтоб меня видел кто
нпбудь! Лучше, если не будут знать.
Она пожала I\ате руку и пытливо еще раз взгляпу
. 1 а в ее смущенное лицо. Секунду обе женщины стояли
молча одна пред другой.
-
Если же... если вы еще сами не знаете, - загово
рила едва слышно Лизавета Николаевна,- если вы са
ми ошибаетесь... если, может быть, вы сами убедитесь,
что любите его, что он вас любит (он мне ничего, ни
чего не говорил, - торопливо вставила она, - это я са
ма) ... если так, то вспомните, что я вам говорила се
годня, что я все решила ... Не могу ли я пройти здесь
через сад? - спросила Лизавета Николаевна, заметив
дорогу прямо в поле. - Вы, кажется, ходили к нам
здесь где-то ... ближе?
-
Да, можно ... Вот прямо, - указала I\атя, прохо
дя с нею несколько шагов по дороге между грядами.
Лизавета Николаевна ушла; I\атя медленно верну
лась. Необы чайное смущение лежало на ее лице: она
шда тихо, наклонив голову, с пылающими ще кам и,
приложив одну руку к груди .
О чем она думала? Чем больше я всматривался в
выражение ее лица, тем для меня становился опреде
Ji еннее ответ. Выражение это было имен но то, когда в
душу человека вдруг забрасывают мысль, которая ни
когда ясно не сознавалась им прежде, никогда не стоя
.'lа на первом плане...
«Неужели это так? .. Неужеди
я в самом деле вл юбл ена в него? » - казалось, говориjш
е>е задумчивые глаза. Она чуть-чуть приостановилась
и зате м, вдруг покачав от рицательно головой, быстро
250
Н. Зл атовратский
пошла к дому, как будто решившись что-то скор<'е,
скорее кончить ... По дороге она сломила ветку сирен и,
махнула ею несколько раз себе в лицо и вошла на кры
лечко. Здес ь она быстро обернулась, как будто ей по
чуялось, что кто-то шел за нею, посмотрела по направ
лению дороги, по которой ушла Лизавета Нико
лаев на, и скрылась.
На третий день после этой сцены, в то время как я
только что подходил сзади к полубарскому выселку,
мне навстречу подвигались две женские фигуры, шед
шие той мелкой, семенящей походкой, которой обьшно
венно ходят богомолки; у обе их были в руках кривые
палки, за плечами по небольшому узлу, в который бы
ли с вязаны пальто на случай непогоды. Обе были одеты
п очти одинаково: в простые ситцевые платья, с та кими
же платками на голове, низкой крышей спущенным и
над лицами от солнечных лучей; обе о чем-то весело
говорили. Они шли по межпольной дороге, по одной сто
роне которой лежала свежеподнятая пашня, а по дру
гой - овраг. Из оврага прямо им навстречу подымал
ся мужик, с косой на плече и точилом за поясом; голо
ва у него была повязана красным платком вместо шап
ки; за ним шли, с граблями на плечах, две девки, в
реденьких, полинялых ситцевых сарафанах, висевших
на них 1<ак тряпки.
-
Матрене Петровне!.. - откла нялся мужик, сни
мая с головы шлы к и развязывая его. - Как здоро
веньки?..
-
Ничего! .. Что нам делается? - отвечала одна из
женщин. Я узнал в ней сестру Морозова.
Куда?
В Семенки правим.
Ну, ну! По болестям?
Да.
Так, так...
Жарко будет идти-то! Да чего вы
пешие?
-
А что ж нам? Мы здоровые. А лошади теперь
в деле.
Верно. Ну, дай бог счастл иво! Скоро ли верне-
тесь?
Золотые сердца
251
-
Скоро.
-
Ну, то-то! Ты от нас, смот ри, совсем не уйди !
В Семенках-то ведь хорошо жить, не то, что у нас ...
Мотри, к ак раз соблазнишься. Мою бабу с ребятиш
к ами не забудь. Плохо он и поп равляются, а мне неко
.' 111 теперь присмотреть. Вот и девочкам тоже не впору.
-
Нет, не забуду, - весело ответила Морозиха.
-
Ну, так счастливо! Дай бог путь! - с казал му-
жик и протянул ей с вою руку.
-
Вы вот здесь идите, - посоветовали им вслед
девки, показыва я в овраг. - Здесь прохладнее... А то
пзморитесь.
-
Мы и то хотели...
Мужик и девки зашагал и дальше. Спутницы хотели
было спуститься в овраг.
-
1-\атерина Егоровна! - окли кнул я.
-
Ах, это вы! - с казала Натя, приостанавли-
ваясь. - До свидания.
Вы куда это? Далеко?
Да. Верст за пятьдесят.
За пятьдесят верс т? - переспросил я.
Да . Что вы так смотрите?
Пешком?
Нак видите.
И надолго?
Да ... Вероятно... На неделю, н а полторы...
-
Что же это вас побудило?
-
Да я вот с нею...
-
С Матреной Петровной? - сказал я, улыбаясь
Морозовой. Матрена Петровна Морозова, или, по-на
родному, Морозиха - маленькая, но здоровая, хотя и с
несколько бледным лицом девушка, уже в летах, как
говорят, - то есть ей лет под тридцать, с чрезвычайно
добрым лицом, по которому постоянно бегала чуть за
метная, добродушна я улыбка, с бол ьшими черн ыми
умным и глазами, смотревшими
кротко, - стыдливо опустила
за рделась.
-
Так это вы вместе?
замечательно смирно и
широкие ресницы и
-
Да, - коротко отвечала 1-\атя. - Проща йте !
1-\атя подала мне руку серьезно, порывисто, почти
с сердцем, а Морозова протянула несмело и все с то ю
252
Н. Златоврате кнii
же чуть заметною улыбкой на лице. Рука 1-\ати бы.1а
слегка влажна и горяча, но нежна; напроти в, рука Мо
розовой была совсем потн ая, кожа на ней рябая, скпад
ками.
Обе женщины спустились в овраг и прежней ме.1-
кой походкой пошли вдол ь его.
Матрена Петровна Морозова была сестра Петра
Петровича, года ми пятью моложе его. Пока он с ю1-
та:1ся по научным капищам. Матрена Петровна ж11.1а
вмес т е с отцом и мате рью на фаб рике, где отец ее бы.1
самым мелким конторщиком. Жили они несколько
лучше на вид, чем об ыкновен ные рабочие: так, у них
была 1<ва рт ирка в четыре 1<ом натки, обитая обоями,
с цветам и в окнах, а отец ходил в сюртуке вместо
подде вки ; но он получал так мало жалованья и, 1< роме
того, .1 юбил так часто вы пивать, что он и вечно сидел и
без денег, и Матрена Петровна дол жна была работать.
1-\ огда помер отец, жить стал и еще хуже ; мать была
стара и работать на фабрике не могла. Матрена Пет
ровна должна бы.1а сделаться простой работ ницей.
Впрочем, это продолжалос ь не более года. Мать тоже
умерла, а к это му времени кончил курс в ун иверс итете
11 Морозов. Он, заду мавши тогда заняться адвокату
ро й, сей час же взял было сестру к себе, но она пробы
:1а у него недолго, так как он сам подумывал уже че
рез полгода брос ить адво катуру и уйти опять учиться.
Матрене Петровне снова пришлось идти в работ ницы.
Да ей и не казалось это особенно тяжел ым, а с братом
eii было скучно. Он обещал ся ей выс ылать понем ногу,
хотя и у самого ничего не было. Так отрыва.1 он ее
нес коJ1 ько раз от рабочей жизни, но всякий раз она
011н1ъ yxo;:i,11.1a на po;:i,1111y. та�-; юш Морозов очt>нь часто
менял место и профессию и сам сидел без де нег. Это
раздражало несколько Морозова : он хотел всячески
вытащить сестру из ус:ювий невежественной среды
и тяжелой работ ы, но не было средств, а без средс тв,
он видел, что ничего ей лучшего доста вить не мог, как
опять сделать какой-н ибудь швеей и заставить 1< орпеть
вместе с ним на студенчес ких кварти рах. Между тем
у Матрены Петровны была уже креп1<ая связь с фабри
кой : здес ь были у нее подруги, зна1<омые,- 11 она не
тос ковала.
Золотые сердца
253
Но вот наконец Петр Петрович, уже женатый, посе
лился в имении жены (посад с фабрикой, где он ро
дился, был верстах в тридцати от имения; так как мно
го народа из окрестных дере вен ь и даже из имения
его жены ходило на заработки на эту фабрику, то по
чти все крестьяне знали Петра Пет ровича и Матрену
Петровну); он взял к себе тогда и сес тру. Однако она
опять прожила у них недолго. Ее слишком тяготила
барская обстановка; притом же она никак не могла
сойтись с нервной Лизаветой Николаевной, никак не
могла помириться с тем без дел ьем и досугом, какой
предоставился ей теперь. Она было просила «братца
крестного», как звала она Петра Петровича, пустить
ее опять на фабри ку, но он и слышать не хотел . Он
мечтал са м у себя открыть такое же заведение, думал
приискать «хорошего, здорового, честного и раз витого
работника», котор ый бы руководил им вместе с Матре
ной Петровной, сдел авшись ее мужем. Но не так вы
шло дело. Матрена Петровна сначала пос кучала, а за
тем скоро стала уходить к крестьянам, где она чувство
вала себя как дома; ее деятельная натура тотчас же
нашла себе приложе ние: она то помогала бабам и дев
ка�� ткать, то оставалась в рабочую пору с ребятишка
�ш и учила их по буква рю, то ходила за больными кре
стьянками, а иногда напрашивалась на испол нение
разных крестьянских по ручений. Так вдруг она выду
:-.� ала, что ей есть случай в город ехать, и собирала от
баб разные поручения, пятаки на покупку платков,
восковых свеч, вообще всего, чего нельзя было приоб
рести в деревне. Крестья нки был и рады, и ей нрави
. 1 ось, когда, вернувшись из уездного городка (верст со
рок до него было) , она отдавала отчет в данных ей по
ручениях, и вся деревня встречала ее с вестями и об
новами.
Морозову не особенно нравилось, что сестра его об
ращается в «христову невесту»; он боялся, что под
давлением невежества она легко уда рится в религиоз
ный пиетизм, в ханжество. Несколько раз он ей, хотя
и добродушно, выговари вал это, а она стала бояться
его, чтоб он не сделал ее барыней, не заставил сидеть
11 зевать в барском доме вм есте с «барыней-сестрицей»,
1,ак прозвала она свою невестку; она стала избегать
254
Н. Златовратский
встреч и с ними и на несколько времени уходила в
дал ьние деревни, где скоро опять все крестьяне дела
лись ее хорошими знакомыми. Ходила она и в рас коль
ничьи скиты , и на богомолье - с поручением помо
литься за «грешны х рабов » . Ее кроткий нрав и при
вычка к работе, ее «золотые руки » , как говорили кре
стьянские бабы , ее, наконец, заведомое целомудрие до
ставили ей общую любовь и уважение. Относительно
ее ц еломудрия, впрочем, многие были в недоразуме
нии, так как она не прикры валась никаким лицемер
н ы м ригоризмом, гул яла с девками и вела себя весело
и свободно. Только иногда влюбленные подруги ее за
мечали некоторую грусть в ней, когда приходилось
им вести с нею интимные разговоры про своих возлюб
лен н ы х. Очевидно, для нее уже был пройден период
страсти, б ы л пережит ею, и она свято хранила память
о нем. Теперь чем старше делалась она, тем станови
лась религиознее.
Глава седьмая
СРЕДИ ДОБ РЫХ ЗНАКОМЫ Х
Однажды , подходя к крыльцу морозовского дома,
я заметил в глубине двора два экипажа: один - лег
кий тарантас, запыленный, старомодный; другой, на
против, представлял собою нечто «новое�> , не похожее
ни на один русский экипаж; зто был тот легкий, но
прочн ый и удобный фаэтон чик, заложенн ый в шоры ,
на котором так и виднеется «вся английская складка �> .
У Морозовы х, значит, были гости. В передней я увидел
двух мужичков с медалями на шеях, дремавших, сидя
на рундуке, и вздрагивавших при малейшем шорохе
в соседних комнатах. По этим неизбежн ы м спутникам
всякого начал ьства, налетающего на деревню, можно
было с уверенностью предполож ить, что бросившаяся
мне на глаза в соседней ком нате фуражка, в виде ков
ша, украше нная золоты м позументом по околы шку,
принадлежит начал ьству. У Морозовых гостил исправ
ник, дальний родстве нник Лизаветы Николаевны, все
гда останавливавшийся у нее во время своих поездок
в нашу палестину.
Золотые сердца
255
Войдя в гостиную, я, однако, застал только Лизаве
ту Николаевну. Она сидела около стола и что-то писала
с напряженно-наморще нным лбом, как это делают те,
которым приходится писать не особенно часто ; пальцы
у нее был и испачканы в чернилах, нес колько листов
почтовой бумаги валялось на столе с начатыми строка
ми и затем оставленными. Вообще было заметно, что
писание для Лизаветы Николаевны составляло в неко
тором роде дело не совсем заурядное : все у нее не уда
валось, все раздражало ее нервы - и перья оказыва
щ1сь плохи, и бумага рвалась, и черн ила густы.. . В этот
неудачный момент вошел и я. Она, кажется, обра
довалась случаю отказаться от писем, сейчас же ото
дви нула от себя бумаги и пошла мне навстречу ...
-
Након е ц-то, наконец-то ! - заговорила она.
И вам не совестно? Вместе, рядом живут люди одн их
симпатий и не хотят знать один другого! Непос тижи
мо, что такое делается с нашим поколением! Вот мы
об виняем других в розни, в недоверии, а между тем
не можем сойтись между собой. Посмотрите, я при
нуждена писать письма к друзьям и знакомым, чтобы
они хоть откликнулись на мой призыв и приехали к
нам.
-
Вам скучно?
-
Нет, это не скука, - сказала, вздохнув, Лизавета
Николаевна, причем лицо ее сделалось грустным.
Тут не скука, тут поважнее. Я, право, не могу объяс
нить вам, что с нами делается. Я знаю тол ько одно, что
вы грешите против других.
-
Я?
-
Да, все вы, которые считаетесь друзьям и Петра
Петровича. Неужели вы не замечаете, что делается
с ним? С каждым днем он становится меланхоличнее,
в нем падает энергия, ве ра... А вы! Вы оставляете нас
одних ... совершенно одних... все!
Лизавета Николаевна чуть не плакала, говоря это;
годос ее дрожал , и на глазах блестели слезы.
Мне было ее искрен но жаль.
-
Лизавета Николаевна, мы не столько виноваты,
как вы думаете. Здесь, мне кажется, причина лежит
глубже ; здесь имеют влияние какие-н ибудь общие
законы...
256
Н. Златовратски й
Может быт ь. Но что из этого! Не должны ли мы
бороться с ними, не должны ли мы принимать против
этих нравственных поветрий такие же меры, как при
нимаем против других эпидем ий? Да нет, зто неверно !
Ведь есть же люди, которые делают дело, которые на
шли его и полюбили, отдали ему всю душу и энергию!
Есл11 б все эти люди имели обще ние между собою, они,
конечно, подде рживали бы энергию и веру друг в дру
га. Впрочем, я не обвиняю Петю. Постоянные мелкие
неудачи, постоянная борьба с невежеством, с непон и
манием, с подозре нием ... Да, я понимаю, что зто мо
жет на некоторое время лишить энергии ...
Но при со
де йствии друзей, при нравственной подде ржке зто как
рукой сняло бы! .. Я теперь очень рада, что у нас, ка
жется, соберет ся кружок друзей Петра Петровича (не
которых я пригласила тихонько от него ; пожалуйста,
не говорите ему об этом ). Вот теперь приехал к нам
кузен - исправник (я этого не считаю, конеч но! ).
Приехал еще друг Пети, Колосьин. Вы знаете?
-
Слыхал. («Так вот чья англизи рованная-то те
лежка? » - подумал я.)
-
Я рада за Петю, - продолжала Лизавета Нико
лаевна, от кидываясь к спинке дивана, - в этом Ко
лосьине есть какая-то оживляющая сила. Я не знаю,
как зто вам хорошенько выразить, но в присутств11 11
его всегда как-то становишься бод рее, не чувствуе шь
апатии, приниженности. Все мелочные неудачи дела
ются как-то совсем ничтожными, когда видишь перед
собой этот ро вный, спокойный характер ... Так и чувст
вуется, что для него никаких мелочей не существует...
Вы ведь знаете: он - техник? Был пять лет в Ангт111,
вернулся, открыл собствен ную фабрику (небольшую ),
женился (жена его вылитая он: какая-то обруселая
англичанка, тоже ро вная, спокойная) . Рабочие не на
хвалятся им, да и он весел, доволе н, так весь и све
тится. Если бы я могла хотя на минуту увидеть у Пети
такое лицо!
-
Он теперь где же?
-
Кажется, смот рит ферму. Он и сейчас придут...
Где вы пропадали все зто время?
-
Признаться вам, я полюбил здесь одно местечко,
по воспоминаниям детства , и хожу туда кажд ый день.. .
Золотые сердца
257
Нуда же это ?
В полубарский выселок".
Уж не влюблены ли вы в Натерину Егоровну?
Лизавета Никол аевна хотя и улыбнулас ь, но при
этом, как будто неожиданном для нее самой вопросе
вдруг чуть заметно вздрогнула, и все черты ее лица
мимолетно передер нулись. Она, конечно, не могла п
подоз ревать, чтобы я знал причину игры ее лица.
-
Нет, не влюблен . ..
Да и она ушла теперь на
дол го ...
-
Уехала? Нуда ?
Лизавета Николаевна силилась скрыть свое любо-
пытство и сдерживала голос .
-
Ушла верст за пятьдесят отсюда.. .
Пешком ...
-
Пешком? .. Может быть...
Лизавета Николаевна не договор ила, опустида рес
ницы и задумалась.
-
Я с некоторого времени начинаю чувствовать,
что была несправедлива к этой девушке. В ней есть
что-то святое. Я прежде сердилась на ее угловатые вы
ходки, на ее нежелание сходиться с нами, н теперь
вижу, что мы для нее как будто и в сам ом деле маль1.
Она «не от мира сего», как говорят. Так, вы говорите,
она ушла...
пешком? - не поднимая головы, спросила
опять Лизавета Николаевна.
-
И знаете с кем? С Матреной Петровной.
Лизавета Ни�юлаевна вздохнула и поднялась с ди
вана ; лицо ее было серьезно и грустно. Я не хотел на
рушать это настроение и, взяв дежавший на диване
роман Элиота, стал перелистывать. Лизавета Николаев
на вы шл а на террасу, постояла на ней, помахала плат
ком в лицо и снова вернулась.
А слышали ли вы еще новость? - спросил я.
Накую?
Ваш опекун навестил Башкирова...
Папа к рестный?
Лизавета Николаевна выпрямилась и полуудивлен
но, полувопросительно смот рела на меня.
-
Да.
-
И он был в гостях у этого чудака-лекаря ...
в избе?
-
Даже в карете приезжал.. .
9 Дep('BC'JICJШit н:о рО '!Ь Jl11p
258
Н. Златоврат ск ий
-
Это очень интересно, - сказала Лизавета Нико
лаевна,- непре м енно нужно прогнать Петю к Башки
рову, чтобы он его привел к нам. Тут что-то кроется,
чего я никак не могу понять.
За дверью приемной послышались голоса, звон
шпор и чьи-то тяжел ые шаги. Перед нам и явился ис
прав ник, мужчина в том возрасте и с тою солидностью
на лице, которые дают право на титло почтенного сем ь
янина, главы полудюжины доче рей, руководимых тол
стою, сырою и дебелою суп ругой-матерью. Он был вы
сок, мягкотел и плечист, с толстою шеей, составляв
шей с затылком од ну сплошную площадь, с длинными
рыжими баками и здо рове нными руками, внушающими
страх. Но при всем этом в гос ти ной умел держать себя
вежливо, по-джентльменски, и говорил с Лизаветой
Николаевной довольно нежным голосом.
-
Merci, merci, сестрица, - заговорил исправник,
любезно раскланиваясь со мной. - Я никогда еще не
выносил такого прият ного впечатления от преуспеяния
помещичьего хозяйства, какое вынес сегодня. И все
благодаря вашему истинно образованному супругу!
Я всегда говорил: дайте мне больше таких людей, ка
ковы господин l\олосьин и ваш супруг, и в экономи
ческой жизни всего государства (он не имел привычки
оканчивать фразу, доставляя возможность каждому ок
руглять ее по своему вкусу и соображен ию) ...
Сама
администрация примет на ибол ее успешный ход, а за
тем и государственные. ..
Ма chere, voнs perm ettez?..
С вашего позволения. ..
Исправник расстегнул белый китель, ловко вставил
в массивный янтарный мундштук окурок сигары, по
грузил свое тело в вольтеровское кресло и, поглядывая
весело то на меня, то на Лизавету Николаевну, приго
товился к дальнейшему разговору.
-
Нравится ва м? - спросила Лизавета Нико
лаевна.
-
Зам ме-ча-ательно!.. Я всегда говорил вашему
папа, сестрица: эт ими людьми нел ьзя так...
Исправник сделал какой-то странный знак рукой
и не докончил. В это время вошл и Морозов и l\олось
ин. l\олосьин - мален ькая, но здоровая и плотная фи
гура, в коротен ьком, англ ийском пиджаке, в каких
Золотые сердца
259
любят ходить у правляю щие заводами и механики, с
угрюм ою, наморщенною, вду мчиво-деловитою физио
ном ией, с большим горбатым носом и длинною чер ною
бородой. Быстро окинув нас черными глазами, он мол
ча, наскоро и как бы мимоходом протянул мне ру ку и
тотчас же обратился к исправнику:
Извините-с, господин ... как? Колпаков?
Калм ыков ...
к вашим услугам, - поправил лю
безно ис правник, чуть двинувшись к нему туловищем.
Если вам , господи н Колпаков, будет угодно со
провождать меня, то прошу .. . Для меня время дорого.
-
Да, да ... сейчас, к ва шим у слугам, молодой чело
век! - ядовито вытянул исправник. - Я уважаю дра
гоценное время человека, который его посвящает выс
шим ...
-
Позвольте, суда рыня, раскланяться,- перебил
сурово Колосьцн и тотчас же опять, словно мимохо
дом , стал подавать нам ру ку .
Мы вас ждем обедать в четыре часа .. .
В четыре? - Колосьин посмотрел на часы.
Да, я буду в свое время; я ус пею кончить все.
И, вын у в из-под мышек кожаную фуражну, ното
р ую он все время держал там, пригласил исправника
следовать за ним и скорою походкой вошел в дверь,
как уходит занятый доктор-практик с консультации.
Исправник тоже поднялся, отдуваясь, застегнул ки
тель, сунул мундштук в карман широких синих ша
рова р и сделал нам любезный по1шо н, шаркнув по
воен ном у ногой.
-
В четыре часа будем иметь удовольствие ви
деться?
-
Конечно,- сказала Лизавета Нинолаевна.
Все это время я не имел случая вглядеться хоро
шенько в лицо Морозо ва, но теперь, ногда он сел, CJIOB
нo разбитый, в угол дивана, - я удивился : так изме
нился он за последнюю неделю. Добродушие на его ли
це сменилось како ю-то досадливою грустью ; глаза
смот рел и ску чно; во всем в нем чуялось раздражение.
-
Н у, что, Петя, как показался тебе теперь l\о
лосьин? Мы давно уж его не видали? - спросила Ли
завета Николаев па.
-
Нан же он мне может иначе ПО!шзатьсн? Все та
260
Н. Златовратский
��
��
��
��
��
�
же самодовольная скоти на! - проговорил Морозов
и раздраженно пове рнулся в углу дивана.
Лизавета Николаевна взглянула на меня и грустно
пожала плечами. Все молчали.
-
Вот они, - заговорила опять Лизавета Николаев
на, показывая на меня, - принесли две любопытные
новости...
-
Что же?
-
Папа-крестный навестил Башкирова, а к нам
даже не заехал. Говорят, они стали приятелями.
Морозов молчал.
-
l\ате рина Егоровна ушла пешком... вместе с
Матреной Петровной.
Нуда ?
-
Вероят но, за каким-нибудь делом.
-
И прекрасно делают. . .
l\аждая баба, которая
стучит лбом о пол где-нибудь в Соловках, бесконечно
дел ьнее и честнее нас, дел ьцов...
Морозов выпалил это зал пом и, быстро встав, по
шел к себе в кабинет.
Лизавета Николаевна долго смотрела каким-то
странным взглядом на затвори вшуюся дверь и потом,
медленно п однявшись, сказала, что ей надо распоря
диться по хозяйству, и попросила меня развлечь ее
мужа.
Я пошел в каби нет к Петру Петровичу ; он уже был
в рабочей блузе. Сброшенный сюртук валялся на ди
ване.
-
Вот са мый лучший медикамент при вс яких пси
хических неуряди ца х, - сказал он мне, показывая в
руках рубанок, - только этим и спасаюсь... Дам себе
гонку часа так на три, до третьего пота,- мигом всю
чушь из головы выгонит. И опять хоть приблизительно
на человека похож будешь...
-
Лечитесь, а я вам помогу : буду молчать и не
заикнусь ни о чем, что могло бы вызвать вновь при
ступы пси хичес кой неуряди цы.
Петр Петрович взворотил на ве рстак огромный ко
нец доски и начал строгать. Работал он легко. плавно,
хорошо. Скоро лицо его ож ило, зарумянилось ; на лбу
показался здоровый пот; и через несколько минут он
уже так увлекся физическою работой, что даже замур-
Золотые сердцп
26t
лыкал под нос свою любимую песню «Не белы-то ли
снега в поле забелелись... » . Я ему не мешал. Открыл
окно, и, перевесившись туловищем через подоконник,
я смотрел на вившуюся за пал исадом дорогу, которая
пускала от себя поворот к морозовскому дому. Вда
ли, вправо, из-за облака пыли то ПОJ\азывался, то
проп адал английский экипаж Колосьина, куда-то
уносивший его с исправником ; влево виднелось
сел о.
Седой мужик что-то копался около вереи. Ребятиш
ки го нялись за поросен ком по окол ице. У ворот моро
зовс кого дома лежала старая собака, высунув язык
и прислушиваясь к чему-то. Две девочки-подростка
выбежали из калитки, пошептались о чем-то, пугливо
оглядываясь на барские окна; пес медленно поднялся
и стал вертеться оJ<оло них.
Часа через полтора по отъезде исправника к моро
зовс1юму дому подъехала большая, крепкая, так назы
ваемая «купецкая» телега с заложенною в нее коре
настою гнедой лошадью. Скоро в дверях из передней
в залу показался тот самый высокий седой старик, ко
торого я встретил на именинах Лизаветы Николаев
ны, - тот «умный», по словам Пет ра Петровича, му
жик, который знает, «чего не нужно делать, чтобы не
подл ичать, и что возможно делать при данных услови
ях, чтобы не тратить даром порох». Переступив порог,
он истово перекрестился три раза на образ, поклонился
и пригладил напереди чуть заметно подрезанные во
лосы .
-
Доброго здоровья,- проговорил ofl и, по обьшно
вен ию, устремил взор куда-то вдаль.
-
Здравствуй, Фил ипп Иваныч, - сказал Моро
зов. - А к вам исправню\ поехал ... Или не знал?
-
Был и у нас уж они... Сюда приказал мне при
ехать, кушать они здесь будут ... А у нас уж был и, те
перь 1< суседскому управляюще му поехали.
-
Ну, садись, Филипп Иваныч. Садись сюда ! -
пригласил его Морозов к переднему столу.
-
Нет, уж я вот здесь.
Старик сел бл из двери, у маленького стол ика, поло-
262
Н. Зл атовратс кий
жил на него шляпу и стал ба рабанить слегка по ней
рукой, как обык новенно дел ают крестьяне, когда что
нибудь обдум ывают.
-
Что нового скажешь? - спросил Морозов.
-
Да есть... есть кое-что, - не скоро отвечал ста-
рик, - есть мне до тебя дело, Петр Петрович...
-
Какое же?
-
Да я уж - извини бога для - с артелью-то на-
шей хочу нарушить.
-
Что так? - спросил Морозов. По его лицу про
бежала было какая-то тень, но он, видимо, задал этот
воп рос бе з особого изумления, а больше из простого
любопытства.
-
Ты, Петр Петрович, не ду май, что это из-за тебя,
а либо что в этом самом деле есть нехорошо... Дело
это доброе, это я завсегда скажу... А ежели я отхожу,
так от себя единственно... И никто, кроме меня, тут
непричинен.
-
Что же у тебя такое случилось?
-
Так, братец мой, полоса у меня эдакая незадаш-
ная пошла ... во всем ... Грех на меня идет. В земцы
эти удостоен был, ду м ал: отчего не послужить? По
служ им. А дело совсем дрянь вышло...
-
Ачтоувас?
-
Выборы был и, пьянство это началось... А-ах,
господи! Неудовольствия пошли... Один за другого...
Доношен ие в подкупе объявилось. .. Меня в то же
число, в пьяницы, в душепродавцы занесли... О-ох,
дела, дел а! .. В артель эту свою ты меня приурочил...
Только что приспособился, а тут этот мужичок... пом
нишь, с пахвей сбившийся мужичок, просился к нам
в артель? ..
-
Ну, что же? Пом ню...
-
Ну, с петли сняли... Обезработел совсем, обго-
лодал. А мужичок-то из моей волос ти... Пошли это в
народе толки...
По лицу Морозова прошла тень уже так ясно, что
это заметил даже старик.. .
-
Все бог ! Никто, как он! - поспешил ус поко ить
старик. - Теперь опять волостным удостоили.. .
Такие
дела пошли! Ровно вот грех за мной следом идет... Ду
мал, думал, да вот сегодня самому-то , его высокоро-
Золотые сердца
26:!
дню, и забросил словечко, чтоб меня то есть ос вобо
дил...
-
Что же у тебя там?
-
Много, братец мой, много всего. Как все-то это
сообразить, так, думается, и петли тебе мало...
Вот
каково! А ведь по душе-то, по совести тебе признать
ся, - только на одном и стоять тщился, чтобы как не
согрешить, чтобы для всех был о в любовь да в мир!
Так, думается, что уж ежели на тебя эта полоса по
шла, тол ько одно тебе спасение - отойти... Значит,
грех за тобой идет уж; значит, отойди ,- чтобы твоя по
лоса другим не вредила... Вот что!
-
По какому же делу к тебе ис правник приехал?
-
По порубке в колосьинской даче, а вторым де-
лом - по «келей ницам » ... Старушьи проступки разби
рать. А-ах, царь небесный! А вот перед истинной со
вестью говорю я: я и не заикался ... Обидела меня ста
руха Павлия... знаешь, может, две у нас старухи жи
вут? Павлия да Аксентья ... Обидела она меня в серд
цах, при всем мире... Ну, понимаю, что в сердцах. По
садил я ее в темную, для-ради чтобы соблазну не было,
а опосля и выпустил ... А вот со стороны, значится,
доношение сделали, - якобы у нас в волости беспоряд
ки проявились...
Все это богате и у нас там вертят...
Старух-то им хочется выжить, чтобы землю от них
отобрать, а их на бабье положенье ссадить. Теперь
мир опять на меня пальцами указывает... До тебя, го
ворит, этого не было, а как ты проявился - и пошло
все колесом ...
А порубка?
Порубили - это точно ... Да ведь и то сказать.
вдруг прибавил он, понизив голос,- где взять-то?!
Так, значит, ты решил отойти, «отрешиться»,
спросил как-то особенно загадочно и задумчиво Моро
зо в.
-
Решил, Петр Пет рович, отрешиться, реш ил.. .
Выходит, недостоин. Зачем грех с собой в мир вносить!
У мира своей тяготы много ...
-
Но мне кажется, вы умели и «не отрешаться»
и в то же время «не грешиты ? - спросил я ста рика.
Он молча пос мотрел на меня, но опять не в лицо, а
как-то поверх моей головы.
264
Н. 3 л а товратский
Ох-ти, хти, хти! До времени все! - уклончиво
отвечал он.
Нужно, впрочем, заметить, что и вообще, несмотря
на видимую ис кре нность, с какою старик рассказы
вал о своих невзгодах, в его речи замечалась недого
ворен ность, как будто он что-то скрывал.
Вошла Лизавета Николаевна. Разговор принял то
скучное направление, когда при появлении нового ли
ца начинаются передопросы, пересказы только что со
общенных новостей. Лизавета Николаевна, по обыкно
вению, всему удивлялась и при всем недоумевала. Я 11
Морозов снова собрались было в сад, но в зто время по
слы шался ямщицкий колокол ьчик и стук зюшажей.
Старик поднялся, погладил бороду и, тихо подойдя
к Петру Петровичу, наскоро шепнул ему:
-
Нельзя ли с а мому - то закинуть словечко, чтоб
уж он меня не очень лаской-то удостоивал ... А то го
ворит: ты для меня дорог, я с тобой в жизнь не расста
нусь... А-ах, господи! Замолви ему, чтоб он меня уж
не очень при себе задерж ивал.
Хорошо, я поговорю.
-
Погово ри. Лучше без греха, так-то!
-
Без какого греха?
Но старик за метил, что экипажи уже огибали угол
палисадника, махнул шляпой и выбрался совсем в
переднюю, стараясь подняться на носки сапогов и
ступать возможно тише.
Экипажи оста новились у ворот: вместе с колосьин
ской тележкой подкатил большой тарантас, в котором
и помещались все приехавшие: исправник, ловко со
скочивший с подножки, откинутой крестья нским на
чальством с бляхой; Колосьин, вышедший с другой
стороны и тотчас же начавший деловито ос матри вать
своих лошадей и английскую тележку; и, наконец,
после все х выбрался вес время ул ыбавши йся и еще из
дал и почем у-то махавший фуражкой и делавший в
направлении Лизаветы Нююла евны ручкой «земский
представителы Никаша Бурцев, которому и принад
лежал тарантас.
В ожидании обеда гости собрались в гостиной. Ис
правник, теперь крас ный как рак от жары и от «нс-
Золотые сердца
265
по:шения служебных обязанностей» (о тягостях кото
рых он, видимо, силился заявить нам каким-то особым
пыхтением ), тотчас же попросил у Лизаветы Ни
кола евны позволения расстегнуть китель, погрузился
в вольтеровское кресло и по-прежнему ловко всунул
в массивный мундштук крученую папиросу.
-
Я говорю, сестри ца, - тотчас же начал он.
да йте мне на выбор: управлять ли целым табуном тол
стобородых мужиков или двумя старыми крестьянски
ми девками,- я выберу первое. Да-с ... Потому что две
старые закос нелые девки (pardon за повторение) , две
старые ведьмы постоят за сто тысяч черте й!
Никаша, ходя вдоль ком наты и разминая ноги, за
ливался тон еньким смехом. При последних словах ис
правника он вдруг круто повернулся к Лизавете Ни-
колаевне.
-
Позвольте, позвольте, позвольте ! - заговорил он,
таинственно подмигивая на исправни ка.
-
Да я ничего не говорю, Никандр Ул ьяныч,
заметила Морозова.
-
По-озвольте, позвольте...
-
Я говорю, сестри ца, - начал был о опять изре-
кать исправН ИI{, но Никаша бросился, растопырив ру
ки на него.
-
Позвольте, позвол ьте ! . .
Я хочу предложить во
прос несколько в иной форм е!
-
Ну-с, какой же? Давно бы уже предложили!
-
А что сказали бы вы, любез нейший гос подин
начальник, если бы вам предложили на выбор: иметь
ли в своем ведении ораву толстобородых мужиков или
практиковать исполнительную власть над двумя пре
красными поселянками?
Никаша подождал секунду и затем разразился пе
рекатистым смехом над своей будто бы «остротой ».
Лизавета Никол аевна сделала легкую гримасу; исправ
ник с снисходител ьным укором покачал головой, а
Колосьин, бросив взгляд холодного презрен ия на раз
говаривающнх, с се рьезной миной вынул из кармана
номер газеты и, отойдя к окну, погрузился в чтение.
До этого он все времn сидел в углу, поджав под стул
ноги, с угрюмо-вдумчивым лицом, и за нят был или
делал вид, что занят глубо кими соображениями, перед
266
Н. Златовратс1шй
которыми, наверно, гости нная беседа провинциальных
джентльменов являлась просто пошлостью.
Через несколько минут вошел Морозов, как кажет
ся преднамеренно ушедший к себе в кабинет. Вслед
за ним из дверей соседней комнаты высунулась востро
носая, растрепанная девушка и сказала Лизавете Ни
колаевне, что «кушать подано». Все отправились п
столовую на приглашен ие Лизаветы Николаевны .
-
Я говорю, любезный Петр Петрович! - начаn
исправн ик, когда все сели за стол. («М ерси! » - вста
вил он, обращаясь с нежной улыбкой к Лизавете Ни
колаевне и при нимая от нее тарелку с супом.)
-
Мы ехали с Павлом Ал ександровичем ... Извините, так,
кажется, ваше имя и отчество? - спросил он Колосьи
на. - Так мы ехали с Павлом Александровичем, и я го
ворю: вот вы, господа, представляетесь такими делови
тыми, вечно за нятыми, как будто у вас минуты сво
бодной нет ... Конечно! Конечно! Я ничего не говорю
против.. . Люди европейского образования... ну, новые
идеи ... пионеры... Но я говорю ... наша сфера деятель
ности значительно, позвольте та1t выразиться, напря
же ннее и в то же время представляет иногда такие
сложные комбинации...
-
А не жалуемся-с и, благодарение господу богу,
без европейского образования благополучно обходим
ся, - вставил ядовито Никаша и тотчас же ядовитость
эту скрыл под добродушно-лукавой улыбкой.
-
Позвольте! - остановил его исправни1с- Я гово
рю: возьмите, к примеру, хотя вашу фабрику... вполне
образцовое, замечательное и, смею сказать, редкое у
нас учреждение! Вы дости гли за мечательных результа
тов ! Ваше учрежде ние ... именно «учреждение& (я стою
на этом ), будет иметь для края важное значение как
первый пример ... Я гов орю : первый пример или, луч
ше сказать, первый опыт разре шения задачи, о кото
рую разбивались все мероприятия... Я признаю все это.
Я не могу не признать, что фабрика, которая не дава
ла прежде нам покоя, которая ежедневно выставляла
цел ый ряд прес туп ных действий: буйства, краж, не
повиновения, пьянства, - что эта фабрика в ваших
рука х, под ваш пм высокообразова нным наблюдением,
сдел алась та1ш м ти хим раем, куда мы забыл и ездить...
Золотые сердца
267
11 без строгости-с, без ка рател ьных мер - вот что важ
но!. . Я заявляю сам, пред лицом всех, тот факт, что вы
никогда не обращал ись ко мне за помощью (я исклю
чаю нынешнюю поездку: это - пустяки !). Все это
та к-с . Но позвольте сказать и нам ... Поз вольте вас
спроси ть: пос редством каких мероп риятий имеете вы
удовол ьствие любоваться стол ь прекрасным учрежде
нием ? Почему эти х же самых мероприятий не можем
практиковать мы, дабы вкусить в сю сладость стол ь
мирного течения дел ? Так ли я говорю, сестрица? Это
правда?..
-
Конечно, - заметила Лизавета Николаевна, по
в идимому или вовсе не слы ша, о чем шел разговор,
или еще плохо пон имая, к чему вел речь ее кузе н.
-
Конечно-с . Од нако Павел Александров ич думает
11 11аче. Павел Ал ександро в ич го ворит, что это дости жи
мо только для них, для избранных .. .
-
Я этого не говорил,- сердито заметил Колосьин.
-
Виноват: может быть, иначе выразились. Не
отрицаю. Затем я обращаюсь с вопросом : поз вольте вас
спросить, достоуважаемый Павел Александрович, ка
кие мероп риятия упот ребили бы в ы в том случае, ес
ли б на вашей фабрике попались в числе прочих две
старые, закос нелые девки, невежественно протестую
щие против самых разумных начал ?
-
Что ж от ветил Павел Алекса ндро в ич? - быстро
спросила Лизавета Никол аевна, в идимо заинтересовав
шаяся воп росом.
Исправник брос ил ис коса хитрый взгляд на Ко
лосьина, кото рый от вернулся к Петру Петро вичу, сооб
щая ему что-то из газет ных новостей.
-
Павел Ал ександрович отвечал очень, очен ь про
сто и корот ко. Павел Александрович сказал : фю!..
Гос под ин ис прав юш сделал при этом пояс няющий
жест.
-
Я этого не говорил, милостивый госуда рь! -
вспыхну.� Колосьин, в незапно повернувшись к нему.
-
13иноват: может быть, иначе выразил ись. На
сколько могу, впрочем , припомнить, вы извол ил и вы
сказаться так: мое правило - упразднять всякий эле
мент, не соответствующи й общим интересам нашего
учреждения ; тол ько путем строгого подбора необходи-
268
Н. Златовратский
мых элементов... и прочее в таком роде ... Прошу изви
нить : я запамятовал точные ваши выражения...
Вы
соглас ны, что я передал мысль вашу верно?
-
Да, теперь, но не раньше. Здесь существенная
разница .. .
-
Ха-ха-ха! - доброду шно расхохотался господин
исправник.- Позвольте! Мне пришел на память один
курьезный ане"'дот. Когда-то, где-то я в газетах про
читал известие, что какой-то там англичанин или дру
гой какой нации просвещенный гражданин изобрел
новый способ действия прот ив неприятельских сил.
Способ этот, нас колько могу припомнить, состоял в
том, что поливали неприятельские войска из пожарных
труб горящим петролием или чем-то в этом роде. Но
дело нс в этом, а в том, как он назвал свой способ из
биения неприятеля? Как вы ду маете, сестрица? :Ко
нечно, как человек образова нной нации, ка к ученый,
он, может быть, совестился назвать свое изобрете ние
убийством или там как-нибудь иначе, по-обыкновен
ному...
-
А как же ? Извед ением врага, что ли? Ха-ха! -
спрос ил Никаша и опять захохотал, довол ьный своим
остроум ием.
-
Немножко не отгадал и ... Он назвал его: «спосо
бом уп разднения неприятел ьс ких кол онн с места
действия» .. .
Конечно, мы - люди неучен ые, не умеем
деликатно выражаться; а поп росту возьмешь да назо
вешь тем именем, как наши праотцы называли...
-
Ваш анекдот, гос подин :Кол паков, не идет к де
лу. Вы не перефрази ровал и, но извратили мои слова ...
-
Согласен. Могло случиться и это. Но не от чего
иного, как от неум ения выражаться ученым языком ...
Впрочем , дело не в словах! Будем говорить об «упразд
нении».
Господин исправник выпил рюмку водки, медле нно
и тщател ьно вытер салфеткой усы и с са модовольно
хитрой улыбкой продолжал «раз вивать течение своих
мыслей ». Очевидно, он попал на тему, хорошо им об
ду ман ную ; очевидно, эта тема представляла оче нь вы
годную позицию для него и была сJiабым �1 естом про
тивника. Исправник начал издале1-\а, он коснул ся и
«обширности района, предоставленного его веден ию »,
Золотые сердца
269
11 «сложных комбинаций» , которыми изобиловал этот
район, и, наконец, проведя тонкую параллель между
районом действи й ученых пионеров и районом дейст
вий «всякого сына отечества, исполняющего долг
службы », он за ключил свою параллель следующим со
поставлением :
-
Я говорю : вы, Павел Александрович, или вы,
Петр Петрович, вы пользуетесь в своей деятельности
замечательным упрощением, которое мы согласились
называть «упразднен ием несоответствующих эле мен
тов ». Прекрасно-с . Недавно Павел Александрович
«упразднил» с своей фабрики около десятка таких
элементов, а вы, Петр Пет ро вич, «упразднили» одного
пьяного мужичонку. Позвольте! Поз вольте ! - перебил
он свою речь, заметив недоумение на лице Лизаветы
Николаевны и гримасу на лице Колосьи на, - я ни
сколько не хочу порицать ваш образ де йствий ... Боже
меня уп аси! Вот вам свидетель - сестрица. Я еще се
годня говорил ей: нам нужно больше, больше та ких
людей, как уважаемый Петр Петрович или Павел
Александрович! .. Не правда ли, сестрица? Но при этом
я говорю : воздайте должное каждому. Петр Петрович
и Па вел Александрович, конечно, могут пользоваться
и извлекать все вы годы из этого мероприятия.. .
Они
могут «упразднить» с поля своей просвещенной дея
тельности и тех двух закоснелых старых девок, о ко
торых я уже говорил; но я - куда я их упраздню?
Ведь и пьяный мужичок, и эти старые де вки все-таки
останутся в районе моих де йствий? Не правда ли, что
мечтания мои о рае всегда будут отравляться их при
сутствием, пока они не совершат такого преступного
деяния, которое я уже вправе буду представить на бла
гоус мот рен ие высшего начальства? . .
-
Поз вольте, госrюди н Колпаков, вам заметить...
-
Аристарх Федорович Калмыков - к вашим
услугам,- поправил внушител ьно господин исправ
ник.
-
Позвольте, господи н Калмыков, - не решился
еще раз переврать фамилию Колосьи н,- вам заметить,
в зак.'lючение вашей речи, что ни я, ни Петр Петрович
не имеем ничего общего с тем, о чем вы говорили так
долго. Вы вос пользовал ись словом «упраздне ние» и
270
Н. Здатовратский
между тем совершенно извратили его смысл. Мы нико
го никогда не упраздняем. Наш принцип - не вмеша
тельство, но воздействие. Наши предприятия тем силь
ны, что он и покоятся на ос новах самостоятельного, из
себя выходящего развития. Мы оставляем полную сво
боду чл енам нашего предприятия, как членам свобод
ной артел и. распоряжаться так, ка к они считают сооб
раз ным с убеждением их совести, и только считаем
необходи мым предлагать им извес тные внушения, если
образ их действий, по нашим понятиям, может вредить
интересу общего дела.. .
Все это выговорил l\олосьин залпом, сердито смот
ря в тарелку и ни на кого не поднимая глаз.
-
Да ведь и мы «внушаем-с�! Только вы внушите
и сейчас же уп раздните зловредный элемент". а две
старые, закоснелые девки при мне останутся, и я, как
истинн ы й сын отечества, по долгу службы обязан о
них пещись! Да и пьяный мужичок, вами упразднен
ный, в моем же районе действий на свою душу руку
налагает: ведь это все - неп риятности-с! За это нас
не хвалят, а? - закончил исправник таким тоном, что
Никаша, все время блаженно ул ыбавшийся, счел нуж
ным принять вид человека, задумавшегося над реше
нием задачи высокой важности...
-
Не замечаешь ли ты,- обратился l\олос ьин к
Петру Петровичу, скривив рот в ядовитую улыбку.
не замечаешь ли ты, что господин исправник имеет
наклон ность смот реть на вещи радикальнее даже нас? ..
-
Да, замечаю, - как-то необычно рез ко перебил
его Морозов и вдруг вспыхнул, так что l\олосьин в не
доумении искоса взглянул на него.
-
Кстати, скажите,- переменяя разговор, обра
тился Петр Петрович к исправнику, - чем кон чилось
дело этих старух?
-
Великолеп но! Подоб ному решен ию я всегда по
к ровитеJ1 ьс твую...
-
То есть как именно? - спросила Лизавета Ни
к олаевна.
-
Они - упразднились, говоря ученым языком,
но упразднились сами.
Испра вник зас меялся.
-
Да разве можно самому «упраздниться »?
Зо.1
1
отые сердца
271
-
Можно-с!.. Огчего же-с? У нас это часто, у му
жиков. ..
-
Каким же образом?
-
А различным образом, смотря по тому, к чему
кто более наклонен. Бабы преимущественно посвяща
ют себя богу...
-
И эти старухи тоже?
-
Тоже-с. И да вно бы пора. Это значительно упро-
щает решение вопроса. Конечно, они обидели у меня
старика, представителя власти, а стало быть, некото
рым образом и меня в лице его; но что же взять с двух
старых, закос нел ых девок? Бог с ними! ..
-
Я слышал, что старшина просит у вас отстав
ки, - сказал Петр Петрович.
-
Да, он говорил; но я ему сказал, чтоб он об этом
и заю.аться не смел .. .
-
Напрасно. Я с своей стороны хотел просить вас
уважить его просьбу.
Исправник нескол ько удивлен но посмотрел на
Петра Петровича.
-
Прошу извинить, достоуважаемый Петр Петро
вич, никак не могу. Если б даже я сам хотел этого,
не могу-с .. . потому что я - раб иных, высших сообра
жений... Этот старшина - единственный в своем роде.
Он умел привес ти в га рмони ческое слияние интересы
управляемых и упра вителей... Это, батюшка, идеал !
И чтоб я мог с ним расстаться!..
-
Но вы забыва ете его самого. Каково-то ему са
мому достается эт& гармон ичес кое слияние?
-
Ну, это - другой вопрос .. .
Служба - долг, ува
жаемый Петр Петрович! Мы все служ им-с, все несем
на алтарь-с .. . Про себя уже я не говорю, но вот пред
ставител ь выборного начала ... Вот Ника ндр Ул ьяныч...
Спросите его: каково ему достается выборная служба?
Обязанность пред общес твом - это великая и трудная
обязанность! .. Но зато и высокая! Не правда ли? -
с улыбкой спросил исправн ик Никашу.
Никаша, очен ь плохо вникавший в разговор, выпу
чил на исправника глаза, 1<рякнул и обвел всех бла
же нной ул ыбкой .
-
Нет-с, и не просите,- решител ьно заявил ис
правник, - по1>а я здесь, Филипп Семе нов будет стар-
272
Н. З латов ратский
шиной, даже если б пришлось коснуться и выборных
начал . ..
Ввиду несом ненной пользы, это должно быть
допустимо ... Но, конечно, без злоупотреблений!..
-
А сл ышали вы новость? - сказала Лизавета
Николаевна. - Пашi-�•рестный стал приятелем доктора
Башкирова! Недавно он навестил его в карете." па
радным образом, с камердинером" . И ни к кому боль
ше не заехал, даже к нам.
Исправник вдруг отодвинул от стол а кресло и при
нял величественную, полууди вленную позу, но, веро
ятно, зам етив неум естность ее в кругу бл изких люде й,
тотчас же значительно затушевал вел ичественность
выражения на своем лице, хотя и остался погружен
ным в серьезное размы шление.
-
Сес трица! - начал он несколько торжествен
но. - Я говорю: это не может быть более допустимо.. .
Я уже говорил Никандру Ульянычу, как предс тавите
лю сословия, я говорил: в интересах общественной
пользы вы должны принять меры".
-
Да что такое «Э т О»?
-
Сестрица, не волнуйтесь! Прошу и вас, уважае-
мый Петр Петрович! Я говорю: не может быть допу
стимо расхище ние имущества, которое может принес
ти богатые плоды .. . Замечаются такие поступки, повто
рение которых не может быть допущено... С одной сто
роны - меланхолия, мизантропия, с другой - одиноче
ство" .
Какая-то женщина из низшего звания, лакей,
собака, отсутствие бдительного попече ния родных ...
Затем - огромные брошенные поля, луга, даром пропа
дающий божий да р, кото рым пользуются преступно
посторон ние мужики. . .
Значит, косвенная поблажка
порубкам, самовольному скашиванию лугов, за кото
рыми никто не смотрит" .
и, наконец, подчинение по
стороннему влиянию до того, что богатые земли броса
ют даром в руки пе рвых попавшихся!
-
Послушайте, кузе н, бог знает, что вы говорите !
Вы, наконец, хотите папа-крес тного совсем помешан
ным пред ставить! - вскрикнула Лизавета Никол аевна.
-
Я этого не сказал, но тем не менее...
-
И это все вывели из невинного визита его к по-
любившемуся доктору?
-
Гм...
Я имел честь, сестрица, представить вам
Золотые сердца
273
значительный ряд совпадений... Что же касается до
господина Башкирова, то я ничего не говорю... Боже
упаси, чтобы я образованного, ученого человека мог
заподозрить в каких=нибудь неблаговидных намере
ниях! Напротив, будь здесь господин Ба шкиров, я го
тов протянуть ему обе руки! Но это, конечно, не обя
зывает меня сочувствовать том у направлению, в кото
ром его вл ияние на его с-тво...
-
Полноте, пол ноте! - замахала рукой Лизавета
Николаев на. - Вы слишком многое во всем провидите ...
-
По долгу службы-с, сестрица ...
-
Как вы думаете об этом? - спросила Лизавета
Николаевна Колосьина. - Ведь вы знаете и папу
крестного , и Башкирова?
-
Н-да ... отчасти... Я полагаю, что все это впол не
естественно ... Естес твенно и то, что люди, не имеющие
крепких научных основ в своем мировоззрении, бро
саются в мистические бредни; естественно и то, что за
отсутствием у нас солидной культуры и ввиду пере
ходного характера нашей эпохи переход собстве нности
из слабых рук в более сильные должен быть неизбе
жен...
Это закон Дарвина: все более слабое, дряблое
вымирает, все более сильное, энергичное захватывает
поле действия в свои ру1ш...
Это - закон; это вполне
естествен но, а значит, и справедливо...
-
Я совершенно с ва ми согласе н, что это - закон...
Гм... гм ... закон ... как вы из вол или выразиться? ..
-
Закон Дарви на...
-
Да ... да ...
его-с.. . Я теперь припомнил... Этот
Дарвин - он будет германский подданный?
-
Ан гличанин.
-
Гм... да-с ...
Так я говорю,: я с этим законом
вполне согласен. Он не противоречит истинным видам
и стремлениям всякого благонам ерен ного сына оте
чества. Но позвольте заметить: нет правила без исклю
чений... Так и из этого благотворного, смею так выра
зиться, закона могут быт ь, по слабости человечес кой
природы, изъятия. Так, например, в данном случае
этот закон подвергается ис кажен ию, ибо собствен ность
не переходит в образованные и просвещенные руки,
но подвергается расхищению. Если бы такой пере ход
сове ршился в ваши руки или Петра Пет ровича...
274
Н. Златовратс к ий
Это ничего не значит, это только переходн ый
период, - заметил Колосьи н,- с течением времени все
придет в гармонию, и, конечно, собственность не ми
нует людей, которые могут научным образом :экс плуа
тировать ее с наибольшею пользою.
-
Это так-с, так-с ... Но зачем же ждать! Не обяза
н ы ли мы способствовать немедлен ному насажде нию
культуры, не подвергая собственность дл инному пе
риоду расхищения? Я говорю: вы, сестрица, ка!\ наи
бл ижайшая наследница после его с-тва и любимая его
1\рестница, и в ы , Петр Петрович, как человек, вполне
достойный,- вы нравственно обязаны ...
А Никандр
Ульяныч, я уверен, не откажет вам в содействии, как
11 редставитель сословия...
Никаша мот нул утвердительно, с бол ьшою готовно
стью, головой.
-
О чем вы это говорите? - испуганно спросила
Лиза вета Нююлаевна исправн ика, взглянув в поблед
невшее лицо мужа и заметив беззвучно замершие на
его плотно сжатых губах какие-то звуки. В ответ на
этот во прос Морозов быстро двинул кресло и поднялся,
а исп равник, пос мот ре в на него, махнул Лизавете Ни
к ол аев не рун:ой и тихо проговорил: «Мы после! Еще
успеем ! В другое время !»
Все встали из-за стола. Обед кончился.
Ну-с, теперь курнем!.. - добродушно-весело за
метил исправник Колосьину.
-
Ах, Павел Ал е1\сандрович! Какие вы, право! -
продолжал он любовно, стоя пред ним и покачиваясь
слегка на ногах,- и к чему вот и вы, и Петр Петрович
та �ш е сердиты е, такие угрюмые, как будто или вас кто
хочет укусить, или вы !\ого собираетесь тя пнуть!
А ведь совсем напрасно!.. Ха-ха-ха! .. Ей-богу, напраt:
но... Ведь ни в нас, ни в вас страшного ничего нет! Ах,
голубчик! Ведь это все - только недоразумения, види
мость, а в существе-то дела. . .
Позвольте вас обнять,
уважаемый Павел Ал ександрыч!
-
Вы очень любезны, - промычал конфузливо Ко
лосьин, слабо выбиваясь из могучих объятий исправ
ника.
-
Ну, сестри 1\а, вы нас извин ите с Никандром
Ульян ы чеы (Никаша еле стоял 11 по- преж нему бес-
Золотые сердца
275
толково ухмылялся) . Мы уж к Морфе ю ... Вы, госпо
да, - люди молодые, вам ничего; а мы - потертые, по
служившие! Нам и отдохнуть не мешает ... Так ли, Ни
кандр Ульян ыч?
-
Я давно готов, - выпал ил неожида нно Никаша.
-
Ну, так до прият не йшего свидания! Allons,
allons, allons!1 - запел исправник под такт австрий
ского марша и, подхватив под руку Никашу, повлек
его с собой.
-
Черт знает, что за мерзость! - выругался Петр
Пет рович, едва скрыл ись два приятеля, и тотчас же
вышел в кабинет.
Лизавета Николаевна вздохнула. Колосьин сделал
ей какой-то знак глазами и мот нул успокоительно
головой.
В кабинете Петр Петрович уже стоял у станка, в
одной жилетке. Сброшенный сюртук по-прежнему ва
лялся па диване. Петр Пет рович принялся точить, а
Колосьин стал ходить из угла в угол комнаты, потре пы
вая бороду и что-то соображая .
-
Вот что, - заговорил он, приоста навливаясь око-
ло Морозова, - мне нужно бы с тобой поговорить ...
Морозов молчал.
-
Может быть, я буду лишний? - сказал я.
-
Нет, нет ... Можете не беспокоиться, если желае-
те, - сказал мне Колосьин и опять прошел в угол.
-
Ну, через полчаса я должен ехать. Мне время
дорого, хоть я и очень сожалею, - сказал он, смотря на
часы.
-
Ну что ж! - промычал Морозов.
-
Хотя я и очень сожалею, что не могу поговорить
с тобой больше... Да, впрочем, что ж разговоры ! Для
нас достато чно двух слов, чтобы мы поняли друг
друга ...
-
Конечно!
-
Я слы шал , да и сам замечаю, - начал Колосьин,
ходя по комнате и опять трепля бороду ,- что тебя ка к
будто муха укусила !
1 Идемте, идемте, идемте! (фршщ .) .
276
Н. Златов ратский
Может быть, и укусила!
Гм... странно! Зачем ты поддаешься этому на
строен ию? В тебе нет этого довольства, которое сопро
вождает прочное, крепкое убеждение, гармонию дея
тельности с образом мыслей ...
А в тебе есть?
Есть. . .
Я и хотел сказать: смотри вот на меня...
Ну и твое счастие!
Напрасно ты колеблешься, хмуришься. .. Я бы,
при тех условиях, какими располагаешь ты, мог бы
рай устроить для себя, и сколько из этого рая мог бы
уступить другим, обществу . .. Ты счастливее меня. Вот
хоть бы имен ие Дикого. Ес ли бы мне так везло, я бы
мог еще бол ее расширить поле своей деятельности и,
следовател ьно, еще бол ьший процент уступить благу
общества .. .
Но я...
Ты знаешь, сколько я должен был
употребить труда, настойчивости, хитрости, ума, зна
ний, пока не приобрел опыт ности жить с людьм и и ...
-
И уметь невинность соблюдать и капиталы на
живать? ..
-
Ты смеешься?
-
Нет. Ведь ты сам же сказал, что у тебя в душе
гармон и к а.
-
Ну да! Но ведь это досталось не без борьбы. А у
тебя и борьбы -то никакой быть не может! У тебя все
готово. Ты можешь сохраниться даже в нравстве нной
неприкосновенности. И я не понимаю, отчего в тебе
нет нравственного довольства? А в нем вся сила. Нет
его - нет энергии... Вероятно, лошадь уже заложена?
Rак ты думаешь? - спросил Rолосьин, смотря на
часы.
-
Наверно.
-
Ну, мне пора. Я повторяю, что разговоры - это
праздная потеря времени. Тем более между нами, ко
гда мы хорошо поним аем друг друга.
-
Еще бы!
-
Я тебе дам категорический совет : старайся глав-
ным образом достигнуть нравственного довольства,
нес мотря ни на что. Ес ли хочешь, уединись дл я этого,
погрузись в науку (ты - математик? она очен ь помога
ет) , брось политик у, газеты и журнал ы, возьми какую
нибудь солидную книгу. Не смотри по сторонам. Вот
Золотые сердца
277
средство, к которому я всегда прибегал, чтобы устано
вить в себе нравственную гармонию и довол ьство сво
его личного я. И всегда результаты получались благие.
При этом условии ты принесешь возможную долю
блага, хоть не большую, но зато прочную и солидную;
без него не сделаешь ничего положительного ...
Я упираю на это слово. Химера, романтизм, утопия -
вот какие результаты только могут выйти при отсут
ствии нравствен ного довольства и гармонии... Для
подl\репления своих слов прибавлю, кстати, что пред
лагаемое мною средство испытано не только мною.
Оно - результат исторического опыта... Я просто за
дался вопросом: отчего пошляк и, кулаки и прочие не
образованные дельцы преуспевают в сем мире? И на
шел, что этот успех лежит в их самоуверенности, до
ходящей у них до наглости, а эта самоуверенность воз
можна тол ько при полном нравствен ном довольстве.
Следовательно ... Но вывод ясен . (Колосьин опять по
смотрел на часы.) Однако прощай! Спешу... Да я, ка
жется, успел все выс казать?
-
Успел . Прощай.
-
Если в чем встретишь сомнение или недоразуме-
ние, пиши мне, и я успокою тебя двумя словами .. . Ко
гда буду здесь по делам, заеду сам .. .
-
Спасибо.
-
Прощайте!
Колосьин подал нам наскоро руки и, как профес
сор, прочитавший лекцию, не снисходя дождаться
возражений и даже не помышляя, чтобы они могли
быть, вышел.
Морозов принялся усил енно работать. Я посмот рел
на него, подождал немного и, когда колясl\а Колось ина
проехала мимо окон , тоже распростился.
В зале я встретил Лизавету Николаевну. Она была
как-то грустно озабочена.
Кажется, ваши надежды не оправдались? - ска-
зал я.
Да, должно быть, для нас все кончено, - груст но
отвечал а она, пожимая мне руку, - все -таки, пожал уй
ста, за ходите чаще.
278
Н. Златовратек 11ii
Глава восьмая
СТРАННЫЕ ЛЮДИ
l
Через несколько дней я был снова у Морозовых .
Жар хотя и спадал , но был о душно, откуда-то на
носило гарью. Со стороны видневшегося вл ево села не
было слышно ни звука, как будто все за мерло под па
лящим зноем. Но вот эту беззвучную тишину нарушил
враз поднявшийся на сел(' соба чий лай. Телега с грохо
том повернула к усадьбе Морозовых , подн имая за со
бою огромное густое обл ако пыли, которая и осела гус
тым слоем на деревья палисадн ика. Я, сидя у открыто
го окна, мог очень тщательно рас смотреть подъе хав
ших. В плохую, кажется, готовую рассыпаться в щеп
ки при малейшем неосторожном толчке, дереве нскую
телегу был и заложены две истомленные клячи в рва
ной веревочной сбруе;· на пристяжной, впроче м, и ее
не имелось, если не считать за таковую две в нес коль
ких местах порванные и связанные узлами веревки,
прикрепленные к какой -то рогожке, висевшей вмес то
хомута на лошади, и к деревя нной палке, воткнутой
в передок телеги вместо вальков. Лошаденки был и вы
линявшие, пегие, с пл ешинами на спине и боках, раз
битые; ка к тол ько подъехал и они 1\ воротам, так и
оста новились как вкоп анные, выпучив глаза и широко
расставив передн ие ноги, из опасения упасть. Возница
был как нельзя бол ее в pendant
1
икэюшажу,и"ко
ням ; сидя на пе редке, он казался съеж ившимся гиган
том : так чудовищно огромна был а его голова ; но едва
он встал на свои маленькие, худые, в изорванных пор
тах ноги, оказалось, что его огром ная, вводи вшая из
дали в заблуждение голова, поl\рытая ша пкой сбив
шихся в мочку седых волос, был а совершенно неосно
вательно посажена на тон кую, худую ше ю и сухое,
худощавое, 1\Орот кое туловище. Однаl\о же субъект, си
девший в кузове тел еги, был значител ьно интерес нее
и оригинальнее и самой телеги, и коней, и даже самого
возницы.
1 ДопоJ1 11с11ис (франц.) .
Золотые сердца
279
Почтенный Харон! - кричал он вознице, еще си
дя в телеге.- Извол или вы меня доставить к месту
назначения?
-
Да ты к кому рядился-то? - несколько недоуме-
вая от такого воп роса, спросил возница.
-
:К гос подину Малову, моему первейшему другу ...
-
Ну, так, знаю, приехали. Вылезай !
Субъект высвободил из кузова телеги свои тонкие,
как жерди, ноги в суконных брючках и штиблетках и,
нако нец, покряхтывая, выбрался совсем. На нем был
короткий пиджачок, вес ь вывалянный в сене, и бол ь
шая, с широкими полями, поярковая шляпа, из-под
которой смотрело маленькое лицо с жиден ькою узкою
бородкою, обра мленною дл инными, по плечи, ру сыми
волосами.
-
Вели-ка-лепно! - говорил он, нетвердо стоя на
нога х и что-то ища в телеге.- Наконец у цели!.. А!
прекрасные поселянки! - крикнул он, заметив прятав
шихся в калитке девушек, и стрем ительно, изображая
собою элегантнейшего Дон Жуана и вывертывая нож
ками, подошел к ним, снимая одной рукой наотлет
шляпу, а в другой держа какую-то корзину. - Прекрас
ные пейзанки! Осмел юсь узнать от вас, могу ли я лице
зреть почтен ного культурменша Петра Петровича,
ci - deva nt1 Петьку Малова? ..
-
Петр Петрович,- сказал я Морозову, - к
вам
приехал какой-то чудак. :Ка к будто из знакомых
кто-то.
-
Не знаю... Войдет, так увиди м,- проворчал Мо
розов, продолжая работать на станке.
Между тем прибывший субъект все еще продол
жал объясняться с девушками.
-
Нас колько могу за метить, - кричал он , нарочно,
кажется, пискливым голосом,- вы имеете честь со
стоять в камерфрейлинах у сих новых культурм еншей?
Позвольте же поручить вашему вниманию и заботе
сего малого птен ца, поднятого мною на дороге с пере
ломленною ногою.
Приехавший с поклоном подал девушкам шеве
рен ьку, в которой уложенным в сен е лежал кролик.
1 Иначе говоря (франц.).
280
Н. Златовратски й
Девушки крикнули обычное «а-ах! » и занял ись зверь
ком.
-
Сколько имеете вы получить с меня, мoii стро
гий Харон? - обратился приехавш ий к вознице, кото
рый уже успел отыс кать в глуби не телеги рваный
картуз (он ехал с открытою головой ), хранившийся
там исключительно, кажется, для чрез вычайных слу
чаев, как, например, на случай объяс нения с госпо
дам и.
-
Известно, два рубля ... Али забыл ?
-
Получите же, строгий проводник в царство
кул ьтурных теней , от меня три рубл ика,- сказал
гость, роясь в портмоне.
-
Ладно. Три так три ...
Приезжий нес колько времени молчал, как бы в не
доумении, зорко всматриваясь в волосатое лицо воз
ницы.
-
Проси четыре, хам ! Проси! .. Что ж ты не под
держиваешь издавна припасенной тебе хамской репу
тации? Проси еще на водку! - вдруг угрожающе за
кричал он, переменяя голос.
-
Ладно, давай, давай три-то, кол и тебе не нуж
но, - сердито ворчал большеголовый возница, вертя
в руках нетерпел иво картузишко, казалось мозол ив
ший ему руки.
-
Прошу вас покорнейше, почтенный хам, пропить
сей рубль немедл енно и тем за крепить издавна при
знанную за вами репутацию... Понимаете? Иначе
оставьте его у меня, чтобы я мог ему сделать то же
употребление с большею виртуозностью, - продо.1жал
лицедействовать приехавший субъект, подавая мужику
бу мажки.
Возница пе ресмотрел их, быстро кивнул головой
в знак благода рнос ти, подошел к телеге, опять сунул
в ее передок картуз и, взобравшись на облучок, крик
нул, отъезжая от ворот :
-
Спасибо! Будь неравно знаком! l\оли когда еще
поедешь, перекинь мне словечко с кем и то ... Мигом
приеду... Свезу даром ... А теп ерь деньги нужны ... Жи
ви с частли во! ..
Лошаде нки пове рнул и от ворот, а приехавший
субъект все стоя л, погруженный, по-видимому, в раз-
Золотые сер дца
281
м ы шлен ие, п с мотрел взад воз нице, который усердно
принялся работать локтя м и, передерги вая вожжи.
Ну, это он ! - сказал я Петру Петровичу.
-
Кто - он?
-
А вот, увидите...
Сей час войдет... Бьюсь об за-
клад, что никак не ожидаете.
Петр Петрович взглянул R окно, но странный субъ
ект уже скрылся за калиткой.
Минуты через три за дверью в соседних ком натах
посл ы шал ись легкие шаги и голос приезжего :
-
Не беспокойтесь, синьора ... Прошу вас ... Я все
с собой... -
говорил он кому-то. - Om nia mea mecum
porto
1
-
то ржественно произнес он, тол кнув ногою
дверь в ка бинет Морозова, и остановился в ней с шля
пой на голове, с са квояжем в руке. - Не узнал ? -
обратился он к Морозову, пытливо оглядывая нас подо
зрительным взглядом.
-
Павел! Какими судьбами? - вскрикнул Моро
зов. Все лицо его при этом вдруг засияло прежним
добродушием, любовью, радос тью.
-
Я, брат, я ... и, как видишь, весь тут, - говорил
Павел, все еще стоя в дверях и обнажив начинавшую
л ы сеть голову.
Ты опять? - покачал головой Морозов. - Да
входи же наконец!
-
Куда?.. Гм...
В храм принципа? - кивнул Па
вс.1 на токарн ы й станок, верстак и инструменты.
-
Полно вздор молоть! ..
А ты сам что? Разве не
ради принципа устраиваешь свои «перевороты »? Ну,
давай, давай сюда, - говорил весело Морозов, беря у
него из рук саквояж.
-
Пер-ревороты! - проворчал Павел, тяжело са
дясь на диван от сильного утомления, внезап но как
будто охватившего его. - Постой, брат, дай очнуться ...
А! Я и не за метил, что у тебя интеллигенция. Виноват!
Прошу извинить! - обратился он ко мне.
-
Полно же, перестань, - уговаривал его Морозов.
-
А ты знаешь, зачем я сюда прие хал ? - спросил
Павел. Его лицо как-то болезненно осунулось, глаза
г.1ядели устало и грустно.
1 Все мне п ринадлежащее ношу с собой (лат.) .
282
Н. З;1 атовратский
Конечно, нравы «наблюдать »,- сказал Морозов,
подсаживаясь к нему. - Иссяк, чай, запас ...
Понабе
решься мужицкого-то материалу и опять в рас прекрас
ную столицу, в обстановочку, как и все ваши, писать
для почтен ной публики «весел ые пейзажцы » ... Ха-ха!
Что? не нравится?
-
Ну, брат, не угадал... Я теперь не пейзажи...
Я, брат, теперь за делом, за настоящим.. .
-
Ну? !
-
Да-а . Я, брат, напал на иде ю - изучить хамст-
во...
И прежде всего избрал тебя, как наитип ичнейше
го представителя ...
-
Меня?
-
Да, брат, тебя ... Хамство идеи! Знаешь ли ты,
что такое «хамство иде и» ? А-а! Хамы, брат, не они.
ткнул он пальцем по направлению к селу, - а мы.
-
Что ж, может быть, ты и прав.
-
Это , брат, верно. ..
Он полною жизнью живет...
понимаешь? Пол ною жизнью, - ткнул он опять паль
цем по направлению к селу. - Он оди н так живет, то
есть, пони маешь, мужик... А вы - хамы, хамы! Все
хамы!..
-
Что же это значит у тебя - <п амство идею> ?
-
А это, брат, грех старый, из веков он за нами...
Вторую за поведь знаешь: «Не сотвори себе кумира»?..
Ну, так вот все против нее же .. .
-
И я, по-твоему, хам?
-
Хам, брат, хам!.. Потому ведь - барин тоже ку-
мир для хама, ну, а для « принципных » наших либера
лов принцип кумир будет...
Какой же принцип?
А так: приведение к одному знаменател ю, зна
ешь? Ну, вот это и есть ваш принцип... Мужика! ..
Гм!..
Живого человека к одному знаменателю при
вести ! ..
Хамы, брат, мы, повторяю. А его, брат, под
один знаменател ь не приведешь. .. Он , брат, полною
жизнью живет... Я вот хотя и не он (ну, положим,
и недалеко ушел : дьячковская кровь-то ), а вот поп ро
буй-ка к одному знаменателю подвести ... Ну-ка, поп ро
буй!..
-
Да ведь не все такие бес пардонные, ка к ты? -
смеясь, заметил Морозов. - А может, придет время -
Золотые сердца
283
уста нешь, покоя захочешь, захочешь и к одному знаме
нател ю привестись! ..
-
Я - успокоиться?.. Я? - вскочил Павел.-
С:\tерть - вот общий знаменатель!.. А ус покоиться на
чем-н ибудь помимо нее - вот оно, брат, хамство-то и
есть. А я не хам ! .. Потому - борюсь...
борюсь, черт
возьм и!..
Павел полуис кре нно, полуироничес ки сжал кулаки,
зас крежетал зубами и сел. Нес кол ько времени он мол
чал, тихо проводя рукой по лбу, как бы отдыхая и
приходя в себя от непос ильного напряжения.
Петруша, извини, брат.. .
Я всхрапну.. .
Этот
11.;ар... да водка.. . Кости болят! ..
Спи, спи, сдел ай милос ть, - засуетился Морозов.
Извините меня, мил-сдарь! - обратился Павел
ко мне, затем забрался с сапогами на диван, подложи.1
в голову подушку, пода нную ему Петром Пет ровичем,
11, по-видимому, задремал на нес колько минут.
Мы молчал и.
-
А знаешь что? - заговорил он словно в бреду,
не открывая глаз. - Я, брат, все опять разнес .. .
всю
эту обстановочку... Ра-азрушил ! ..
Ха-ха!.. Я, брат, те
п<>rь опять «omnia mea mecшn porto» ! ..
Павел снова за молчал и чl'рез нес колько минут стал
цаже всхрапывать.
-
Нервы ! .. Он вес ь - нервы, нервный ко мо1<,
шеnотом говорил мне Морозов, пожимая плечам и и лю
бовно, заботливо смот ря на засып авшего Павла.
-
Петя ! - тихо окликнул Павел. - А опа здесь...
эта ... ну, эта наша кровная, русская «дщерь случай
ной семьи »?
-
Катя?
-
Да, Катерина Маслова . . .
А ведь я ее любил ...
люблю, брат... То есть, понимаешь, как любл ю? Люб
лю, брат, не вожделен ием.. .
Нет... Ее так нельзя лю
бить.. .
Тип я, брат, в ней люблю, ру ссю1й органиче
ею1й тип.. .
Органичес кий потому, что она именно
«дщерь случайной сем ьи » .. .
А из этой-то «случайной
семьи» на нас свет прол ился. Свет! Свет! А оди н ува
жаемый мною учитель этой «случайной се мье» все
наши невзгоды припис ывает .. .
Обидно, брат, мне это
было... Когда я прочитал у него эту несчастн ую мысль,
284
Н. Златовратский
я ... с того, брат, момента, я всю и обстановку свою раз
нес... И гос поди, как же я «разрушал » все эти «ак
сессуары жизни », все эти зеркальцы, вазочки, собачки
на прес с-папье, гарнИ:, лампочки, абажурчики... книж
ки в «изящных » переплетах... Великолепная, братец,
была карти на! .. Достой ная кисти самого Каульбаха!..
Прелестный, братец, вышел бы у него пейзажец в
«Сумасшедшем доме », если бы вставить этот русский
эпизодец! .. Бррр!..
Павел скорчил злую гримасу и повернулся лицом
к стене.
-
И вот, брат, еще за что я любл ю ее, эту «дщерь
случайной сем ьи» : в ней, брат, этого хамства уж нет...
Вот за что... Она, брат, тоже сумеет утечь, отрешить
ся...
А в этом - свет! свет! ..
Вес это говорил Павел, медленно выговаривая сло
ва, как будто в забытьи и, по-видимому, нискол ько не
интересуясь, слушает его кто-нибудь или нет. Морозов
сидел около дивана на стуле, смотрел серьезно-задум
чиво на Павла и трепал свою бороду.
-
А кроме этой ... этой «дщери» .. . у меня в груди
еще есть сюжетец, по выражен ию первых любовников
с Замоскворечья,- прибавил Павел после небольшого
молчания.- Знаешь что? Чахотка, брат, зле йшая!
Один знакомый докторишка мне дружески советовал
повременить «пе рреворотом », то есть, попросту ска
зать - погодить пить ... Гм ! .. Повременить! Ну, я ему
«дурака » загнул.
Павел бес покой но завозился и смол к. Из кармана
его панталон выпало портмоне, и деньги рассыпались
по полу вместе с десятком смятых папирос. Морозов
медленно и молча подобрал с полу монеты и тумбоч
кой положил их на верстак. Мы долго сидели молча,
вслушиваясь в сиплое дыхание Павла. Я всматривался
в эту худую съежившуюся фигурку, и, не знаю поче
му, несмот ря на его дл инные ноги, на его бороду, на
его лысину и copoi> лет, мне виделось - и в этих тон
ких, белых, почти прозрач ных руках, хотя и маленьких,
но носивших явные следы плебейс кого происхождения,
и в этой бе змятежной позе, с поджатыми «калачююМ>)
ногами, и в выражении ти хого успокоения на лице,
чуялось что-то младе нчес кое, хрупкое, нежное и вместе
Золотые сеμдча
бс:с помощное, такое, что хотелось бы облелеять, ох ра
нить от невзгод жизни ... Но уже, очевидно, было позд
но: тяжелая рука жизни да вно уже отметила свою
же ртву.
Павел Миртов был худож ник.
-
Это обречен ные! - 1\ак будто отвечая моей мыс
ли, шепотом проговорил Морозов и, тихо ступая на
носках, знаком пригласил меня выйти вместе с ним.
Когда мы повернулись " двери, в ней показалось ра
достно улыбавшееся лицо Лизаветы Николаевны.
Смотря на спавшего Павла, она, кажется, готовилась
что-то крикнуть от восторга, но муж приложил к губам
палец и тихо сказал ей:
-
Те! Оставь его пока! .. Он так измаялся, что, мне
кажется, стоит только на него дунуть, чтобы он рассы
пался прахом . ..
Ему, как ребенку, нужно люльку.. .
Может быть, и оживет тогда ! ..
Морозов зашагал к выходу в сад.
-
Я все, все сделаю. . . Я спасу его,- шепнула мне
Лизавета Николаевна. - Видите, судьба идет са ма мне
на помощь... Вот уже есть оди н - и сам ый желанный!..
Лизавета Николаевна радовалась, как ребенок.
Il
Не один десяток раз прошли мы с Морозов ым по
длинной аллее, а интересовавший нас вопрос все еще
не был исчерпан. Мы толковали о Павле, о «нов ых лю
дях» былого времени, о судьбе наших молодых писате
лей. Морозов и в этой судьбе видел «фатальную мис
спю цыганства» , исторически завещанную на1пему пе
реходному времен и. Для доказательства он пос тоя нно
ссылался на биографию Павла и приводил раз нообраз
ные хара!\терные эпизоды из его жизни. Судьба Павла
была такова же, как судьба всех русских писателей
раз ночинцев недавнего периода. Какой глубокий смысл
скрыт в ряде этих страдальчес !\их биографий, этих
психических мартирологов, из которых каждый так
внушительно и назидательно повторяет и подтверждает
другой, что болью сжимается сердце и глубокою
скорбью наполняется душа! l\то не различал в каждой
286
Н. Златовратский
из этих биог рафий трех резко определенных периодов:
вначале школа, бас нословно дикая и мрачная, и в
тьме ца рящей в ней рути ны, схоластики, отвлеченной
морали и лицем ерия еле мерцает, готовая потухнуть
и сгинуть бесследно, «божья искра » в душе ребе нка.
Путем почти немыслимых страданий, под страхом за
губить навеки все будущее, навеки потерять право на
дал ьнейшее развитие, сохраняет юноша в глубине ду
ши, тайно от всех как нечто зап ретное, эту «божью
ис1<ру », пока торжес твующе не вынесет ее из мрачных
стен бурсы в божий вол ьный свет. Далее - жажда
света, новой жизни и дл инный путь пешком в стол ицы
из глухих деревень и городков обш ирной отчизны на
поиски этого света, на поиски «душе вного дела ».
Это - ряд гол одных годов борьбы за существова ние,
борьбы сомнения с надеждой, веры с отчая нием и в то
же время лихорадочно-страстной, тяжелой вы работки
новых нравс твенных устоев.. .
Наконец - проблеск за
ри, предчувствие бл изос ти «душевного дела », трепе
тание в груди ищущих исхода сил: одно мгновение -
и загорелись лучи славы, в душу снизошел восторг
нравственного удовлетворения, сердце полно беззавет
ной ве ры ... Но это тол ько мгновение .. . В сущности да
же это мгновение - тол ько ирония, грустная и тяже
лая : это уголок обетованной земли, мелькнувший
вдали усталому и разбитому путнику, у которого уже
подкосились ноги, надорвалась грудь. .. В виду этой
обето ва нной земли он изне могает, скорбя за кого-то и
посылая сквозь жгучие слезы невол ьн ые проклятия
чему-то...
Павел Миртов был истинный «сын деревн и». Рож
денный в угарной, дряхлой, трехоконной избе сельс ко
го дьячка, кое-как перебивавшегося в плохом приходе,
с двумя десятинами шюхой земли, ходившего все лето
в дл ин ной белой холщовой рубахе за сохой и бо роной,
а зимой - в нагольном полушубке и только «на тре
бу» надевавшего синее нанковое полукафтанье.
Павел все детство провел на глазах во пиющей нужды,
среди рабочей жизни «униженных и оскорбленных»,
среди тихого однообразия дере nен с1шх полей и лесов.
Воспом инанию этого иногда глубоко трагического и
трогател ьного Дf:тстна, н
:
ак своего, так и своих сверст-
Золотые сердца
287
ников, посвятил он лучшие свои этюды , которы ми и
приобрел не громкую, но прочную репутацию.
Кончилось детство, самое зеленое детство, проле
тевшее под благодушн ы м и умиряющим вл иянием де
ревенской при род ы . Настала школа ... Бог с ней, с зтой
школой!. .
Мимо ее! ..
Юноша Миртов мерно шагает по шос сейной дороге
с котом кой за плечами. Его молодые, здоровы е ноги
ши роко от меривают саженные шаги; на лице пот и здо
ровая игра крови. На фуражке и пальто, перевязанном
бечевкою, густым слоем лежит п ыль. Вот он проходит
село, усталы й останавл ивается у одной избы и бессиль
но садится на завальне, сняв фуражку и осла
бевшею рукой тщет но силясь расчесать свалявшиеся
кудри. «Испей, касатик, испей!» - говорит ему стару
ха, в ы нося из избы жбан квасу и ватрушку. Жадно
съедает юноша зту ватрушку и так же жадно в ы пивает
квас. Крестьянские любоп ытные ребятишки обступают
его полукругом издали. Кто-то о чем-то спрашивает
его, но от усталости у него идет кругом голова, шумит
в ушах, и сон окончательно одолевает его . ..
«Эй, Пра
сковья! Кинь-ка т ы нам с ним на задворках, под наве
сом, сенца! . .
Молодчик, а молодчик! - кричит над его
ухом мужик, толыш что приехавший с мельницы : -
подем-ка уснем вместе в холодке... Ах, важно укре
пишься в путь-то свой дальний!.. А после м ы с тобою
косушечку раздавим на дорогу-то. ..
Мы все так, коли
на заработки ходим.. . И не услы шишься, как от маха
ешь верст сорок после того! .. Верно говорю! .. »
Шатаясь, идет Миртов под навес и, бросившись на
свежее сено, сладко засы пает ...
Так проходит неделя... Вот наконец и она - Моск
ва! Он поднимается на последнюю гору, с которой сто
лица видна как на ладони: вся освещенная и палимая
сол нцем, ярко предстала она пред его глаза ми, бли
стая куполами и крестами церквей. .. От нее несся к не
му как будто какой-то невнятный призывны й шум и
звон... Павел вы прямил усталы е члены , глубоко вздох
нул полной грудью - и ул ыбнулся младенчески-радо
стно и восторженно.. .
Но с первы х же шагов, сделан
н ы х по дл инным и кривы м московским улицам, моло
дого человека тревожит вопрос: куда приютиться? Он
288
Н. 3л атовратски й
не знает Москвы. Он скорее ориентировался бы в род
ном лесу, чем в ней. Был уже вечер, когда он дошел до
Москвы-реки. Искать товарищей поздно. Куда же?
Среди этих выс оких хором и палат, так негостеп риим
но и сурово смотревших на незнакомого пришельца,
он не осмелился искать себе пристанища; чужие они
ему: ни им не понять его нужды, ни ему не понять
их суровости...
Но вот его глаза останавливаются на чем-то близ
ком, родном, знакомом... Он быстро идет по спуску
к реке, у берегов которой толпятся пустые, нагружен
ные и полураз гружен ные барки. На них уже кончи
лись работы. Рабочие сидят в кружок на палубах и
хлебают тюрю из деревя нной чашки. «Хлеб да соль,
говорит Павел. - Не знаете ли, братцы, нет ли здесь
где побл изости среди вас бельцов, или толоканцев,
или суровцев? » - «Есть, есть такие! - отзываются
рабочие. - Вот Ивашка у нас будет суровец!» -
«А! здорово, земляк!» - говорит Павел, протягивая
ладон ь молодому парню. «Никак, Павел Лександры ч
будешь? » - спрашивает, осклабясь во весь рот, Иваш
ка. «Должно, он сам ый!» - «Так, так ... Куды ?» - «Да
вот к вам пока... Приютите... »
-
«Братцы ! - говорпт
Ивашна артели. - Нужно приютить земляка-то на пер
вое время. Дьячков сын. Вишь, пешком шел, учиться
идет... А ведь от нас считают семь сотен верст досюдо
ва... »
-
«Что ж? Можно. Кол и пешком шел, так не
побрезгует нашим-то дворцом »,- откликнулись ар
тельщики. Павел забирается в каюту и без мятежно
засыпает на жестких рогожных кулях...
Итак, пунктом его отправления в «новую жизны>
была каюта, простая барочная каюта.
Прошел десяток лет. В последний день десятого го
да он так резюмировал этот период:
Я погибал!
Мой злобный гений
Торжест вовал . .
.
Эти строни был и произнесены им в пол ночь на Но
вый год, который он встретил - оди нокий, голодн ый,
Золотые сердца
289
бес помощный - в трактире «Крыю> на Трубе, в
Москве.
-
Милостивый государь! - крикнул он, после дол
гого одиночного созерц�шия трактирного буйства, ка
кои-то темнои личности с подбитым гл11.<1ом, в опор
ках и в какой-то странной кофте вместо сюртука, ко
гда эта личность тоскливо запус кала тусклые взоры за
стойку, где красовался соблазнительный ряд бутылок.
-
Милостивый государь, - говорил Павел,- не
имеете ли вы желания поздравиться со мною с Новым
годо м, с новым счастьем?
-
С полнейшим нашим удовольствием-с! -
вспорхнула и духом и телом темная личность. - Мы
готовы-с ... Потому как в од иночестве, и притом без фи
нансов ... Очен ь лестно ...
Как прикажете?
Что?
То есть насчет поздравления?.. С каким сча
стием прикажете, мы так и речь произнесем...
Не трудитесь! Мы обойдемся без тостов. Наше
счастье с вами - найденный мной в кармане рубль...
Выпьемте же за этот рубль, с помощью котgрого мы
можем отравиться целым штофом проклятого зелья.
-
С удовольствием-с!
-
Милос тивый госуда рь, - говорил Павел, чокаясь
с тем ною личностью, когда часы пробили, шипя, две
надцать. - Милостивый государь, я погибал .. .
Понима
е.т е? Но.. .
Мой злобный гений
Торжествовал . ..
Понимаете, что я хочу сказать этими словами?
-
Как же-с! Понимаем-с ... Тоже насчет образова
ния можем... Ибо в обер-офицерских чинах... Но по
злоум ышлению от врагов ... - лебезила темная лич
ность.
-
Так ты понимаешь, говоришь? - мрачно спра
шивал Павел.
-
Пом илуйте! .. Какой угодно разговор! .. Довольно
обучены ...
В благородных собраниях с дамами имели
обращение ...
Сам его превосходительство ...
-
Зачем ты лжешь, несчастный, зачем? - еще
мрачнее допраши вал темную личность Павел.- Кто
tO Дcpt•nc11cl\11й король Лир
290
Н. Златовратский
тебя просит? l\то тянет из твоей души эту ложь? ..
Ведь я тебя не просил лгать! Ведь я тебя не застав
лял ! - закричал он, поднимаясь.- За то, что я разде
лил с тобою последний ломоть хлеба, ты не нашел ни
че м лучше благодарить меня, как ложью?..
Ты гово
ришь, что понимаешь меня?..
Да знаешь ли ты, не
счастный, что от этой лжи-то ца ря щей я погибал и по
гибаю!" Я правды искал, правды, везде - и там, ввер
ху, и здесь - в лохмотьях отверженных и прокажен
ных ". И ложь везде ... l\ак злой дух преследует она ме
ня! .. Пошел прочь от меня !" Пошел ! .. - кричал Павел ,
скрежеща зуба ми и сжимая кулаки.- Пошел!. .
Я
опять останусь один!..
Морозов и Миртов были то варищи детства; они бы
ли сродни по проис хожден ию: один был сын фабрич
ного, другой - дьячка; только Морозов учился в гим
назии, а Миртов - в семинарии. Это, впрочем, не ме
шало им брататься.
Долго Морозов, верный да нному обеща нию в своем
кружке, долго искал Павла и, наконец, нашел - в сы
рой, провонявшей табаком и водкой конуре на Гра
чевке. Бледе н, худ, мрачен был Павел . Это было в
конце 60- х годов.
-
Петр! - говорил он Морозову, сидя пред ним на
каком-то подобии дивана, схватив голову обеими ру
ками. - Петр! .. Я погибаю ... чувствую, что гибну со
всем. Дальше невозможно жить так ...
Но невозможно
и иначе!.. Я погибаю, потому что не могу уйти от этих
отверже нных и прокаженных; а быть с ними... Я не
могу не пить! Нет, не могу...
Я погибаю, но мой злоб
ный гений торжествует! ..
Уйти к «торжествующим»
для меня немыслимо... Я там погибну, но погибну еще
хуже". Проклятая дилемма! ..
Где же выход? .. Дайте
мне, укажите выход! .. Укажите мне спасение!.. В поис
ках за этим выходом мой мозг отупел, сердце чуть не
надорвалось... И нет, нет спасе ния!..
Павел, оно есть, - сказал Морозов.
Есть? У кого?
У нас...
Золотые с ердца
291
-
Это у кого же?
-
У нас, у «новых людей» ... Пойдем к нам - и ты
будешь спасен ! Ты увидишь! Согласись, Павел , что
ведь, в сущности, подло пить и еще подлее, когда мы
свое пьянство окрашиваем в цвет гражданс!\ОЙ
скорби!"
-
О, верно, ве рно, трижды верно!" Да будет про
клято это зелье, эта ведьма - всероссийская сивуха!"
Если вы нашл и спасен ие толь!\О от нее одной - я ваш,
юные трезвые философы! - I<рикнул Павел, стреми
тельно тиская свои ничтожные пожитки в плохой че
моданишко. - Идем к вам !" Дальше от этого «места
пуста» ! Я устал здесь" . Я задыхаюсь!" Дайте мне гло
ток свежего воздуха!" Может быть, у вас действитель
но есть «правда»!
А ровно год спустя, т;шже на!\ануне Нового года,
Павел Миртов опять сидел в « Н:рыму)>, в грязной, во
нючей комнате, тус!\ло освещенной висевшей с потолка
лампой, за столом, покрытым облитой пивом и вином
скатертью. Пред ним сидеJI мальчишка, лет семи-вось
ми, в женской кацавейке, с тряпкой на шее, в вал еных
опорках на голых ногах, один из тех несчастных де
тей, кото рых много встречается по бол ьшим городам
снующими по тротуарам, кабакам и трактирам. Пред
ним лежали пироги ; ребе нок, ухватив один иззябши ми
руками, молча и смачно жевал, а его щеки лоснились
от масла.
-
Ешь, мальчик, ешь!" Я опять к вам пришел ".
Ваша ложь прогнала было меня". Сил у меня больше
не стало быть с ва ми, и я ушел искать спасения для
себя и для вас, - говорил Павел сквозь слезы, смотря
на евшего мальчика. - Бежал я от вас к тем, которые
говорили, что у них есть «правда )>. Ну, и вот, видишь,
я опять с вами".
Ну, и довольно одного этого, чтобы
понять, почему я". Или ты не понимаешь? Нет? -
спрашивал он, гладя мальчика по голове.
Мальчик молчал , ел и боязливо взглядывал испод
лобья на Павла; может быть, он боялся, чтобы тот не
раздумал и не отнял у него пироги.
-
Погоди, мальчик, придет время - и они придут
к нам искать у нас «правды жизню>, здесь...
здесь!..
Ну, что, сыт? Приходи же завтра опять." У меня,
292
Н . Зл атовратский
мальчик, праздн ик: я переворот праздную!.. Да приве
ди ты ко мне еще таких же, как ты.. .
Мы с вами
«обстановку » разрушать начнем! .. Хватит нам! ..
111
Мы и не заметили с Петром Петровичем, как про
ходили в саду около двух часов. Морозов увлекся, при
водя мне разнообразные иллюстрации к общей идее
«современного цыганства».
-
Ну, теперь зайдемте-ка на ферму, - сказал Мо
розов, - нужно взглянуть...
Потом уж и разбудим
Павла, будет ему дрых нуть.
Но едва мы повернули в боковую аллею, ведущую
к ферме, как нам навстречу показались Павел и Лиза
вета Николаевна.
-
Они уже нас предупредили! - сказал Морозов.
-
Да, брат, предупредили,- отвечал Павел.-
И, скажу тебе, я очень рад, что твоя супруга преду
предила тебя ... Суда рыня! Вы не обидитесь, если я ска
жу такое лестное изречение: женщины обладают
способностью всякую мужскую идею возвести в квад
рат...
-
Или, иначе сказать, всякие пустяки возвести
в перл создания? - улыбнулась Лизавета Николаевна.
-
Сударыня! это смотря по идее... Да, брат, - ска
зал Павел Морозову, - ручаюсь, что тебе никак не уда
лось бы рекомендоваться мне «совершенно новым че
.'I овеком » так, как это сдел ала за тебя твоя супруга.. .
Может быть, ты, по свойственной человеку дел икатно
сти и смирению, кое-где умолчал бы... кое-где покрас
нел бы.. . кое-где замялся бы...
Ну,атутужвсена
чиетоту рекомендовали.. . без всяких сомнений, недо
умен ий...
-
Вот это и плохо, потому что, в сущности, тут
недоумений и сомнений очень много,- возразил Моро
зов серьезно.
-
У тебя вечные сомнения! - крикнула Лизавета
Николаевна. - Это уж черта твоего характе ра ... Вот
ты и переносишь свои личные недоумения на самое
дело, которое.. .
Зо лотые сердца
293
-
---
Которое?.. Виноват, извольте продолжать,
перебил Павел.
-
Которое совершенно точно, ясно и определенно...
-
Совершенно верно, сударыня...
Я повторяю:
мужчины никогда не обладают такою искренностью.. .
таким, так сказать, прямолинейным от ношением к де
лу, как женщины... Да, брат Петя, ты напрасно ума
ляешь значение своего дела... По-американски, черт
возьми, устроено! .. Я не ожидал, что ты такой прак
тик". Я полагал, что ты больше теоретик" .
Ивсена
основании «последнего слова науки »?
-
Что?
-
А вот это подведение-то к одному знаменате-
лю?..
А ловко! Я не ожидал, что «новые идеи» могут
на практике давать такие блестящие результаты ...
А каковы рабочие?.. Мужики?..
Все кровь с молоком,
здоровы ... и
трезвые .. .
Вот это главное - для прямоли
нейности-то... Потому ведь пьяный человеI\, по сущно
сти, более имеет склонность шататься семо и овамо ...
Какая уж тут прямолинейность! .. Ну и что ж, все это
достигнуто дарвинским << Подбором »?
-
Ты, Павел, совсем изострился,- заметил Моро
зов, когда мы входили на лестницу террасы.
-
Напротив...
совершенно искренно говорю... Ну,
скажи, пожалуйста : много ли у нас таких блестящих
результатов подведения мужиков к одному знаменате
лю?.. Ты сам знаешь, какими слезами обл иваются сель
ские хозяева в своих собраниях. Нет, брат, честь от
дать тебе! Прямолинейно! Сам, думаю я, Угрюм-Бур
чеев, незабвенной памяти, и тот бы в умиление при
шел...
А уже на что был практик по части подведения
мужиков к одному знаменателю! .. Однако черт знает
как я скоро стал ослабевать! - почти беззвучно произ
нес Павел и тяжело опустился на диван, когда мы во
шли в гости ную.
Лицо его стало мрачно и сердито: казалось, в уме
его мелькнула мысль о смерти. Морозов тоже заугрю
мел; в выражении его глаз светил ись досада, обида и
грусть.
-
Павел, мы перестали понимать друг друга ... Это
плохо! - сказал он, не обращая внимания на послед
ние слова Павла, когда Лиза вета Никол аевна вышла.
294
Н. Златовратский
Напрасно, мой друг, ты так думаешь! .. Значит,
ты плохо усвоил себе то, что разумею я под словами
«хамство идеи» ... Ты ду маешь, я нс знаю, что тебя,
как человека честной души, мучат недоумения и со
мнения? Знаю, брат ... Но знаю и то, что, не имея в ви
ду ни чего лучшего, ты рабски, ка�\ хамово отродье, тя
нешь старую кан итель и нс находишь сил порвать
крепостные це пи, которыми приковали тебя к себе
старые божки... Верно, брат, это? Верно ведь?
Верно...
Новерноито,чтонсмогуяидтиик
вам... Если у нас ха мство, как ты говоришь, то у вас ...
-
Свинство, хочешь ты, может быть, сказать? -
перебил Павел .- Что же? Вали... не впервой... Слыхи
вали и такие словца... Только, брат, зачем же к нам?..
Мы к себе уж никого не зовем ...
Мы люди отпетые.. .
-
Но ведь дол жно же быть у вас что-н ибудь впе
реди, что вы ищете, к че му вы стре митесь...
Есть, мой друг ...
-
Что же?
-
Койка в университетс ких клиника х,- прогово-
рил снова почти беззвучно Павел.
Морозова передернуло было от досады (он не лю
бил непрямых ответов ), но, взгля нув в лицо Павла,
только теперь, казалось, он понял , что тут уже с
«жизнью покончен расчет » и остается одно: de mortui
aut bene, aut nihil1 ••• По-види мому, это ужасно порази
ло его; хотя он сам говорил, что «они - обречен ные»,
хотя он чувствовал, что << стоило только дунуть, чтобы
Павел рассыпался прахом », но так ощутител ьно по
чуять близость кон ца, так почти воочию увидеть вея
ние смерти над дорогим существом, как заметил это
Морозов по лицу Павла, было ему не легко. Сострада
ние, прощен ие, любовь снова, как и раньше, согнали с
его лица выражение досадл ивой грусти .
-
Покой, брат, нам нужен .. .
Но, понимаешь, абсо
лютный покой... Только в абсолютном покое, в смерти,
и есть абсолют ная справедливость, - тихо и медлен но
говорил Павел.- Чувствовал ли ты когда-нибудь эту
жуткую потребность покоя-с мерти? Нет, ты еще не
чувствовал ... Для этого нужно « отжить•, как мы...
1 О мертвых говорят или хорошо, или н ичего (Аат.).
Золотые с ердца
295
-
Полно, Павел, поJ1но" .
Это вздор, - заговорил с
участием Морозов. - Знаешь это:
Еще работы в жизни мно го,
Работы •1сст11ой и с вятой !. .
В особенности для вас - художников...
-
Нет, брат, и нам есть конец. Чувствую, что бу
дет... В этих терзаниях мозг отупел ... нервы притупи
лись. .. Чувствую, брат Петя, мысль меня оставила ...
Уже и самые образы в моем воображении являются
туманными, без плоти и крови... Случалось ли тебе
наблюдать, как умирает в чахотке смышленый в своем
деле врач? А м не случалось... Жутко, брат, со стороны
смот реть было, а он мне рассказывает: «Вот, - гово
рит, - чувствую, как уже вся внутренность, все внут
рен ние оболочки перешл и в катаральное состояние... »
Потом помолчит и опять заговорит: «А вот теперь,
говорит,- чувствую, как понемногу парализуется от
правление органов. ..
кишки уже парализованы. .. »
Опять молчание.. .
«А вот теперь, чувствую, и почки
уж... и мочевой пузырь... Скоро, брат, скоро ad pat
res! » 1• Каковы тебе кажутся эт и «чувствую »?..
Ну,
вот и я как художник чувствую, как мысль покидает
меня . .. Мысль... А что мы без мысли? Что? Ведь она-то
и есть «божья искра » , которая согревала нашу душу,
поддерживала нашу энергию, укрепляла нас в страда
ниях и ... питала наше грешное тело! . . Без мысли никто
не даст нам гроша.. .
Погибла мысль - и мы погибли
от нравственного и физического голода!
Павел стал бледен, только болезненный румянец
пятнами лежал на его щеках. Он провел рукою по лбу
и смолк.
-
А знаешь ли, что мне этот лекарь после того
сказал, пред самым уж концом? - спросил Павел .
-
Что?
-
«А все же,- говорит, - Павлуша, мы с тобой ле-
том еще в Эме хватим. Что же,- говорит,- и нам
можно... У меня есть кое-какие гроши... ребятишкам
хотел было оставить.. .
Только бы вот вес ну-то пере
ждать!.. » Ишь чего захотел - в Эме!..
1 1\ пра,отцам (лат.) .
Н. Златовратский
Ну, вот видишь, - сказал Морозов, - жизнь свое
возьмет!
-
Да, а через полдня он умер, этот лекарь-то ...
и выходит:
Надежда, надежда,
Мой сладкий удел !
Куда ты, мой ангел,
Куда улетел?
А скажи, пожалуйста, говорят, где-то здесь некий ле
карь (кстати уж, коли пошло на лекарей) ...
некий
лекарь Башкиров проживает? ..
Проживает" .
-
Слы хал я о нем кое-что". Ты его знаешь?
-
Зна ю ... Да т ы вот что. " перестал бы говорить-то
много... Ляг лучше. "
Вот тут и подушка есть."
-
Ну, ладно" .
Я лягу, а ты мне все же расскажи
про него, что знаеш ь... Я буду молчать и слушать" .
Может быть, и засну, так уж т ы извини".
На меня
нынче спячка иногда находит. Зловещий, б�т, при-
знак.
Будет тебе!
А твоя супруга сюда не придет?
А что?" Лежи ".
Я предупрежу ее, не конфузь-
ся. "
То-то" . А то я теперь надлежащим джентльмен
ством не облада ю". А она все насчет «украшения жиз
ни» ."
Все уговаривает, чтобы я здесь остался" .
<( Для
«высоких дум » самое, - говорит, - удобное мес то".
Вы, - гово рит, - скрасите нашу жизнь." А ведь эти под
вал ы , чердаки да «комнаты с небилью» - гибель для
вас...» Еще бы ! «Я,- говорит, - и Башкирова пригла-
шу... А то, - говорит, - все м ы врозь глядим,- вот,-
гово рит, - настоящего-то дела и не в ы ходит» . Слав
ная она такая женщина, добрая" .
Да ведь и в Питере
много б ыло их, хороших-то женщин, а все же я утек.
-
Ну, так или иначе, а я все-таки тебя не отпу
щу, - сказал Морозов.
-
Да куда уж мне!" Я, брат, и сам радешенек, что
хоть есть приличное место для «ис хода души» ! .. Бу
дет уж, пом ытарствовал !" Да, ну так что же о Башки-_
рове-то знаешь?
Золотые сердца
-
Знаю я не особе нно много, - ска3ал Морозов.
Вы, кажется, тоже интересовались им? - спросил он
меня. - Так вот и кстати.
Павел вытянул вдоль дивана свои тонкие ноги, по
ложил руки на грудь и сурово стал смотреть в потолок.
-
Я только два раза и видел его, перед тем как он
посел ился около нас, в избе, - начал Морозов. - .. . Од
нажды я его встретил в Мос кве, на студе нческой квар
тире у одного довол ьно обеспечен ного студента...
Он
только что кончил курс. Он уже и тогда поразил меня
своею оригинальностью, а в особенности я бы л пора
же н тем, с каким уважен ием относилась молодежь к
нему, к этой невзрачной, смирной, застенчивой лично
сти . .. А он только и дел ал, что доброду шно улыбался
да краснел и потел... Говорить он, кажется, вовсе не
умел .. .
А между тем тут, по об ы кновен ию, ораторст
вовали вдовол ь, и каждый орато р в конце речи непре
�1ен но обращался к нему с вопросом: «Как ны на это
взглянете, Иван Терентьич? .. » И все смотрел и на Ива
на Терентьича, пока он медлен но вытягивал из-под
дивана ноги и приводил в движение яз ык, чтобы толь
ко сказать: «Что ж! Ничаво ...
дело хорошее, ежели
вообще-то взять. . . » И, изрекши это, опять усаживался
в угол... К концу вечера хозяин, который, кажется,
очень заискивал у Башкирова, обратился к нему опять,
наверное уже с неоднократною просьбою - поселиться
у него: квартира была просторная, светлая, сухая...
Гости тоже присоеди нились к хозяину. ..
Башкиров
смутился - и не соглашался. Его доп рашивал и: поче
му? Приводили все удобства этой квартиры, сравни
тельно с тою конурой, в которой он жил. Башкиров
наконец выпалил: «Да чаво ж я от своих хозяев уй
ду? К ним, окромя меня, никто не пойдет... А я все ж
им малую тол ику в доходную статью вношу... » С тем и
ушел. Начались, конечно, о нем тол ки; говорили о том,
что он жил с каким и-то малярами, которые уступали
ему маленькую, сырую ком натку, брал и с него пять
рублей в меся ц и все эти пять рублей всею артелью
ежемесячно пропивал и...
Иные считали такой образ
жизни оригинал ьничаньем со стороны Башкирова, но
другие жа рко его за щи щал и, как может защищать
юность своих любимцев.
298
Н . Злато11 ратс 1шii
Тол ько вы е го и видели? - спросил я.
Нет, и еще раз видел... Я вам опять признаюсь,
что, нес мот ря на жаркую защиту молодежи, Башкиров
своею утрировкой уже и тогда произвел на меня впе
чатление не в его пользу. Но. . .
вот год спустя после
этого один молодец, бол ьшой руки либерал, затащил
меня к нему. Мы пришли к нему уже вечером. Про
бравшись через темный и грязный двор, мы вошли в
сени, совершен но поглощенные мраком, и целые пол
часа искали дверную скобку; наконец нашли. В отво
ренную дверь повалил пар и пос лышались целые де
сятки голосов. Вокруг стол а сидели рабочие и пили
чай; на столе горела сальная свеча, отчего в большой
комнате было очень сумрачно. На наш вопрос нам
указали на мален ькую две рь в стене. Отворив ее, мы,
наконец, попали к Ба шкирову. Комната была дл инная
и просторная, но почти ничем не меблированная, кро
ме письменного стола с лампой, покрытой бумажным
зеленым абажуром, трех стульев, двух простых сосно
вых табуреток, кушетки, оче нь похожей на корыто,
так как средина в ней провалилась, и железной кро
вати, купленной по случаю в бол ьнице, даже с доской,
прикреплен ной на палке у изголовья; на ней, кажется,
и тогда еще я заметил полустертую латинскую
надпись. Башкиров встретил нас в потертом пальто,
с растрепанными волосами и в ночной семи нарской
рубашке, завязанной у шеи грязными тесемками...
Черные брюки у него попали за спустившиеся от
дряхлости рыжие голенища, из одного сапога высо
вывалась какая-то тесьма, которую он, ходя, возил за
собою по полу... l\ак видите, я до мелочей все заметил,
и это именно потому, что я был уже предубежден и
видел во всем утрировку... Может быть, впрочем, ее
и не было, но уже все так складывалось, как нарочно...
Встретил он меня с моим либералом не особенно ра
душно, хотя либерал мой и называл его своим прияте
лем. У него были гости : два мастеровых в нагольных
полушубках, которые тотчас же было начали прощать
ся, но он их не пустил и усадил опять. А на кушетке
сидела одна чрезвычайно странная личность: я не мог
определить, сколько ей было лет. Длинные нечесаные
волосы падали на плечи, лицо заросло белесовато-ры-
Золотые сердца
299
же ю бородою, глаза блуждали; поверх выпущенной
за пояс рубах и надет был широний засаленный полу
нафта н, нание носят послушнини и дьячни ; из-за не
принрытых пол смотрели грязные бел ые шта ны. Пона
я вглядывался в эту стран ную личность, она вертела
бес тол ново пал ьца ми и, наконец, вдруг схватила стояв
ший за нею у стены посох с птицей вместо набалдаш
ника ... Башкиров, разгова ривавший до этого с моим
спутником , который предлагал ему принять участие в
накой-то филантропической затее, тотчас же обратился
н юродивому; этот понес обычную чепуху, в виде от
нровенных изречений - об отрешении, о пустыне...
об обличениях на площадя х, что будто бы он пропове
довал на базарах, за что «терпел » и «нес нрест» по
полицейсним нутуз на м. Башкиров, нужно вам сказать,
с чрезвычайным вниманием вслушивался в слова
юродствующего. Мой спут ник напрасно старался пре
рвать эту болто вню. Башкиров тольно мельком взгля
дывал на него, мыча что-то в ответ, и опять обращался
к юродивому... Это уже вы ходило из всяких границ,
по нрайней мере по мнению моего спутника. Он не
вытерпел и, как-то заегозив на стуле, вскри ннул :
«Послушай, Баш киров! Ведь это черт знает что таное!
Неужели тебе не наснучило слушать дребедень дармое
да ? .. » Нан вы думаете, что сталось с эт им застенчи
вым, тихим и смирным Башкировым?.. Он ос вирепел :
башнирс кие глазни его обратились просто в узеньние
щел ки, из кото рых сверкал огонь, лицо налилось кро
вью, мне даже показалось, будто волосы поднялись
на его голове... Он медле нно повернулся к моему спут
нику и отвечал не тотчас, по обыкновению; помолчав
секунд десять, он проговорил своим обьшновенным
неторопливым голосом: «Ежели кому неохотно ува
жать моих гостей, такового прошу не утруждать себя
знакомством со мною».- «Ну, ты сегодня чрезвычайно
странно настроен, - перебил его мой знакомый, в за
мешательстве ища шляпу. - Мы коли придем лучше к
тебе в другой раз... >) Башкиров молча опустился на
стул и, пыхтя, смотрел на нас, как будто дожидаясь,
когда мы уйдем ... Признаюсь вам, положение мое бы
ло невыразимо глупое."
Выбравшись на божий свет
из мрачного затхлого подвала, с которым так гармони-
300
Н. Зл атовратс ки й
ровала и душная духовная атмосфера в нем обитав
ших, я выругал и своего либерала, и Башкирова.
Я был ужасно рассержен ... С тех пор я уже не стал ки
вался близко с Башкировым ; но его красное, освирепе
лое монгольское лицо так и застыло в моем воображе
нии ...
Я и до сих пор иначе не представляю его себе ...
Боюсь я его, - закончил Морозов и ул ыбнулся. Павел
молчал.
-
Павел, ты спишь? - спрос ил Морозов.
-
Кто? Я? - вздрогнул Павел. - Нет, кажется, я
не спал ... кажется, я о чем-то думал ... Да! .. Вот что:
пойдем-ка к тебе в кабинет ... Я там, кстати, вып ью...
Мне легче будет... Но вот еще что: у меня есть заяц.
Какой заяц?
-
Собственно уж не заяц, а инвал ид заячьей по
роды. Нога у него перебита. Мал ьчишки, чай, деревен
ские, шельмецы! .. Экая у них эта дикость. Никакой гу
манности! Я отдал его на соблюдение твоим фрейли
нам. Так уж ты, пожалуйста, прикажи им, чтобы по
соблюл и его.
-
Ну, хорошо, хорошо!
Павел пошел в кабинет, а я стал прощаться с Моро
зовым.
-
Как он своими ((Переворотам и» напоминает мне
такого же чудака - моего от ца, - сказал Морозов, про
вожая меня. - Такой же был! Должно быть, и в этом
сходстве есть какая-н ибудь органическая связь. Мо
жет быть, потому он мне так и дорог.
IV
На третий ден ь, ранним утром, свершая свой обыч
ный моцион по полям и рощам, я случайно проходил
по задам морозовской усадьбы, сплошь заросшей в
этом месте густым парком , почти обратившимся в лес.
Из маленькой кал итки, уцелевшей в полуразрушенном
заборе, мне навстречу показалась фигура, на длинных
тонких ногах, в поярковой шляпf', с саквояжем в од
ной руке и с лукошком в другой. Я тотчас же узнал
в ней Миртова.
-
Павел Иваныч, куда вы? - окл икнул я.
Миртов остановился и стал вглядываться в меня.
Золотые сердца
301
-
А! это вы ! - сказал он, как будто нескол ько
с мутившись. - Вы туда? - показал он по направлению
к морозовскому дому. - Пожалуйс та, не говорите, что
меня встретили. Я утекаю-с . Да-с , утекаю, с амым ма
зурническим образом... яко тать в нощи,- прибавил
он почти шепото м.
-
Да что же такое?
-
Не мог-с , никак не мог-с иначе. Та кая уж на-
туришка! Это я не впервой так. Ну, знаете, е сли уйти
по-джен тльм енски, так пришлось бы объясняться.
Я их люблю...
и уважаю .. .
поверьте. Ведь они, в сущ
ности, хорошие, с лавные люди .. . Петр Петрович очень
хороший человек, ну и супруга его... Да?
-
Ионечно.
-
Ну, так вот видите : стали бы упрашивать, тре-
бовать объяс нения... А я бы не устоял, никак не ус то
ял бы. Потому что, первым делом, я никого не желаю
огорчать.
Вы куда же?
-
Я? К Башкирову-с.
-
Да вы идете в противоположную сторону! Вы
знаете, где он живет?
-
Доподлинно не знаю, но с просил бы к ого
нибудь. Вы не укажете ли мне? А с юда я зашел-с на
рочно.. .
место глухое...
так чтобы потихоньку прой
ти ...
-
Хорошо. Пойдемте вмес те, я вам укажу.
-
И прекрас но! От правимте сь!
Павел, обремененный всем своим имуществом, за
шагал впереди меня.
-
Но что за причина? Ведь вы больны. Вам покой
нужен. Вы же сами третьего дня, по-в идимому, рады
были отдохнуть в тишине деревенс кого уединения?
-
Это так-с . .. Да{" верно... Только уж умереть мне
иначе нельзя, как в клиниках. Это также верно.
А утек я потому...
Видите: все тут уж очень «прямо
линейно» ... Эти экс перименты над мужиками «ПО по
с леднему слову науки» .. .
Новые фермеры, откормлен
ные с вящими научными целями... А у меня грудь от
этих «пейзажей» щем ит. Нет, уж вы, пожалуйста, не
гово рите им, что встретили меня. Ведь они люди хоро
шие. Зачем же их огорчать\ .. :Ге перь куда же прика-
302
Н. Зл атовратс ю1 й
жете повернуть? - спросил он, когда мы прошли мю10
парка.
-
А вот сюда.
Павел нарочно, кажется, зашагал быстрее, чтобы
избегнуть объяснения со мною.
М ы прошли по задворкам все село. Я показал ему
избу Башкирова и рас прощал ся.
В этот же день я должен был уехать верст за два
д цать. Мне пришлось навестить Морозовы х только
спустя уже неделю. Меня встретила Лизавета Нико
лаевна и тотчас же, не дожидаясь моего вопроса,
сообщила мне об уходе от них Миртова .
Я уже знал это в тот же день.
В ы знали? Что ж в ы не сказали нам? Отчего
вы не зашли к нам тогда?
Я обещал ему не говорить вам.
Господи! Что это за странные люди все у нас! -
сказала Лизавета Николаевн а.- Тол ько посредствен
ность у нас нисколько не странна, но все, что ма.>10-
мальски выше этой посредственности, все это - стран
ные люди, к кото рым не знаешь, как подойти, не зна
ешь, как любить их. Петя после его ухода стал еще
мрачнее.
-
Вам неудачи все.
-
Да. Я теперь еще яс нее вижу, что для нас, мо-
жет быть, все кончено. И какой он чудак, этот Павел
Иваны ч. Ведь он так слаб... ведь он мог умереть где
нибудь на дороге !
-
Где ж он те перь?
-
А вот Петя вам скажет, - сказала Лизавета
Николаевна, когда в зал вошел Морозов.
-
Вы спрашиваете о Павле? - спросил он меня.
Вот полюбуйтес ь,- приба вил он каким-то разбитым
голосом, кладя предо мною на стол письмо.
Я привожу его дословно (вп оследств ии я полу
чил от Морозова это письмо вместе с другими бумага
ми) .
«Дорогой мой Пет р! Наконец я в центре самого
лучшего тепла и какой-то милой, безмолвной тишины,
то есть в клинике, в 18-й палате, на Рождественке.
Да, брат, наконец в кл инике! Наконец на один шаг от
абсол ютного покоя. . .
чую близость могилы, которая
Золоты е с ердца
303
обоймет меня своими холодными объятиями, и из нее
уже некуда будет утечь! .. Finis! ..1 Впрочем, и теперь
я уже никуда не могу утечь: ноги отнялись, больше
лежу и созерцаю. Большую часть времени пребываю
в забытьи. Вот оно - предчувствие абсолютного по
ноя - смерти. Я уже и теперь почти мертв, почти уже
снизошел в область этого абсолютного покоя, если бы.. .
черт бы их совсем побрал ! .. если бы слишком усердн ые
ю ные жрецы науни не напоминали мне ежедневно,
что я жив, обращаясь со мною, как с автоматом, с тру
пом. Мне это ужасно обидно, и я постоянно ругаюсь
с ними, желая хоть чем-нибудь заявить, что еще я жи
вой человек , что я еще не просто cadaver2, любопытный
для них с научной: точки зрения. В особенности нена
вижу я одного из них: какой-то прилизанный студент
с оловянными глазами, до умопомрачения обуянный:
желанием выказаться пред профессорами. И ради этого
он мучает меня по целым часам! Но что всего обиднее:
по роже его вижу, что подлецу капитал хочется на
жить, из науки некую дойную корову сделать! .. Всем,
брат, хороши клиники, только скверно соз нание быть
препаратом этих господ. Впрочем, от них я начинаю
избавляться. Кажется, решили, что я скоро умру и по
тому интересного во мне уже мало. Но зато явился
другой мучитель. I\ак раз рядом со мною поместился
КаI{ОЙ:-то оболтус, выше сажени ростом, с телячьим
взглядом и брай:товою болезнью. Ты не можешь пред
ставить, чего стоит мне этот человек ? .. Неужели это
еще не последнее испытание, посланное мне жиз нью,
даже без воз можности «утечы> от него! .. Нет, у ж это,
должно быть, последнее. Представь, я лежу , нарочно
закрывши глаза, но сам чувствую на себе телячий
взгляд этого болвана. Он с невероятным постоянством
выжидает, когда я открою глаза. И едва я успею их
открыть, чтобы хоть только чихнуть, как уже с широ
чайшею улыбкой оболтус несется ко мне и начинает,
и начинает. Ни один бес на том свете не приду мает
хитрее мучений. В продолжение дву х часов он сыплет
на тебя статистикой, финансами, политическою эко-
1 Нонец (лат.) .
2 Труп (лат.) .
304
Н. Златовратский
номией, Вреденом и Бакстом, Шульце-Деличем и Бас
тиа и в заключение вынимает из-под подушки ру
копись. О, ужасная рукопись! Я запомнил ее заглавие,
чтобы не забыть и на том свете. Она называется «Оп ыт
строго научного исследования о благосостоянии наро
дов: ссудо-сберегательные кассы, как вернейшее сред
ство ... от блох, клопов, тараканов ... » Тьфу! .. нет, не
так! (извини, не хочется зачеркнуть), как «вернейшее
средство от современных экономичес ких зол»... Эту
рукопись он называет «рассужден ием » (!), имеющим
быть представленным на степень «молодого нашего
ученого » ... то бишь на степень магистра Московского
университета. С каким удовольствием утек бы я от
этих «молодых наших ученых» на мою милую Грачев
ку! Но черт с ним! Говорят, завтра переведут его в
другую палату. И тогда уж наверно - абсолютный по
кой! .. Постой, дай отдохнуть... Я ведь пишу урывками!
Дай полежать часок в забытьи: славно уж очень это
забвение-то! Славно и то, что я умираю один, оди н,
в полном смысле этого слова. Стариков моих ведь уж
давно нет вживе. Друзей... но виноваты ли они, что я.
всю жизнь «утекал » от них? .. Кто же виноват в том,
что я оди н? Я сам, что ли? Ну, подожди до завтра. N3.
Заяц мой издох дорогой. Не вынес и он, бедняга, цы
ганства! »
«Утро. Я уже встал. Все еще спят...
Тихо...
Да по
утрам и чувствую я себя лучше. Побеседую с тобой
еще. Ты, вероятно, на меня огорчился, что я и от тебя
утек? .. Что делать, Петруша ! Это - фатально ... Ты сам
ведь человек умный, и, кажется, сам разви ваешь
последовательно теорию «российского цыганства » .. .
Что ж огорчаться-то? .. Но ты, может быть, огорчился
ненато,чтояутеквообще,анато,чтояутеккБаш
кирову?. .
Брат! Ведь я еще тогда живой человек был,
а не «загробный», как теперь. (С тех пор как я уже
лишился возможности «утекать », а следовательно,
заживо, так сказать, поступил в полное распоряжение
меня окружающих, я потерял свою личность, прови
денциальный смыс л ее, специфическую сущность;
ergo 1 - я уже теперь «загробный».) Жажда искания
1 Следовательно (лат .) .
Золотые сердца
305
«правды жизни » жила, брат, во мне до того последнего
момента, когда подкосились ноги и я уже очутился
не в сос тоянии ходить на поиски этой «правды » и
утекать от «неп равды » ... Мог ли же, брат, я отказаться
услышать еще новый ответ на запрос о «правде жиз
ни»? .. И я утек от тебя, но утек и от Башкирова, утек
после того еще раз от тех, кого встретил после него .. . и,
наконец, как видишь, добрался до предназначенного
мне свыше пун кта - до клиники. Может быть, ты хо
чешь знать, почему я так скоро утек и от Башкирова? ..
Как тебе сказать? Вообще это трудно объяс нить... Ведь
и все свои перевороты я совершал как-то больше непо
средственно, чем ясно сознательно, больше под давлени
ем каких-то смутно чувствуемых мною сти мулов, вроде,
например, того, что у меня грудь начи нает щем ить,
сердце ныть или вроде внезапно охватывающей меня
боязни... (Скажешь ты, пожалуй, что это плохие резоны;
я и сам знаю, но я привык верить им - и редко ошибал
ся ... Непосредственно чутье имеет свои права. ) Нечто
вроде этой внезапной боязни охватило меня на другой же
день моего пребывания у Башкирова. Но только я ис
пугался не его, как ты. Он совсем не так страшен, как по
казался тебе. Он человек добрый, славный. Иногда он
продел ывает кое-к акие «выверты », ну, да русский хоро
ший человек без этого еще не может обойтись, нужно
полагать ... Это, полагаю, оттого, что хороший русский
человек слишком способен чувствовать сам то, что он хо
роший человек, - как ребенок, сделав похвальное дело,
ходит гогол ем, с блестящими глазами, с пылающими
щеками... Это подчеркивание хороших черт в себе -
удел молодости, в первый раз почувствовавшей в себе
самобытные силы... Со временем это пройдет, как про
ходит это подчеркивание, когда юноша сделается му
жем. Принял меня Башкиров радушно и предложил
даже полечиться у него «по-деревенски » .. . И я рассчи
тывал надолго остаться у него. Когда я вошел в его чисто
прибранную избу, просторную и вместе уютную, на меня
повеяло чем-то родным, близким.. . Детством моим пах
нуло на меня.. . Припомнилась родная изба ... В переднем
углу висел образ Спаса, хорошего, так называемого
«строгого » письма; перед образом лампадка (мать у
Башкирова - богомольная старушка ). Под образом
306
Н. Зл атовратский
сидел постоянно седой старик, глядевший кротко свои
ми, уже давно, как кажется, ничего не видящими очеса
ми. Седая борода его свалялась и висела двумя дл инны
ми кос ицами. Он был в простой изгребной рубахе и си
них портах, босиком. .. Тихий, вздрагивающий свет лам
падк п лился на его покойное, ста рчес кое лицо ... Я не
мог оторвать глаз от этого старика ... То напомпнал он
мне моего деда, то вызывад в памяти ряд род ных дере
вен ских картин .. . Он вновь выз вад было на мгнове ние во
мне творческую мысль. Он напомнил мне другого такого
же старца , которого я раза два прежде встречал на сель
ских база рах в храмовые праздники. Может быть, и ты
припомнишь такую картину. (Не велено мне много пи
сать, ну, да уж не могу удержаться! Вспомню хоть по
следний разок свою родину!)
Большая площадь в селе полна народа, двига ющего
ся у возов. В конце площади - ка менная посеревшая
церковь с маленькою оградой вокруг ; зеленая лужа йка
близ нее; на лужайку падает дл инная тень, и в этой тени
кучка баб с котомками, слеп ые нищие... С колокол ьни
несется пронзител ьный звон «к отходу>) ; одни выходят
из церкви, другие, запоздавшие, торопятся в нес ... Сле
пые нищие стара ются петь еще громче". Но вот в стороне
вы видите толпу... Она собралась около высокого седого
старика...
Вот уже двадцать лет, как и зимой, и летом, в вале
ных, истопта нных, с пробитыми подошвами сапогах, в
засал енной, когда-то сшитой из хорошего «дворянского»
сукна чуйке, с головой, покрытой густою седою гривой
вместо шапки, ходит он в сопровождении своего неиз
менного спутника, «глупенького>) мужичонки Стешки,
по всем окрестным градам и весям ... Давно всем и каж
дом у знакома и его ши рокая, сбитая в войлок седая бо
рода, которую приглаживает он зас корузлою ладонью,
и его добрые, «ПО глупосТИ>), как говорят, глаза, и его
высокий лоб, на котором многие видят следы бывшего
у него прежде «крепкого рассудка » .. .
Любил простой
народ слушать этого «блаженного• старца, когда он,
«изыдя на площады во время базаров, начинал «прове
щаты что-то, помахивая легонько своею кл юкою и мед
ленно поглаживая бороду... Часто прислушивал ись к его
речам не только простои народ, а и сумные• люди -
Зодотые сердца
307
сановитые купцы, образова нные чиновники и начал ьст
во, да ничего не поняли в его мягко лившейся безалабер
ной речи ... «И чего эти дураки его слушают! » - удивлн
лись только образованные люди. . . Но слушали его эти
дураки не так, 1шк люди образованные, не хитрым умом
внимали его речи, а глазам их приятно было читать на
его лице то «блажен ное », что разливалось по его лину
и искрилось в его полубезумном взгляде, - сердцем и ду
шой слушали они его... Подойдет к тол пе старушка боJ1ь
ная, долго и пристально взглядывает она на него и
совсем ничего НЕ' слы шит, а вдруг слезы и польются у
нее ручьем, и пол ьются ... Шепчет молитву старуха,
крестится и посылает «блаженненьком у)) всякие доб рые
пожелания ... «Что, старушка, плачешь? * - спрашивает
ее мимоходом бойкий и добродушно-л юбопытный сын
на рода. «А вот, красавец, Пименыча послушала. . . По
смот рел а, как это от его лица такая ли мягкость да добро
та исходит... Вот и плачу, и полегче мне стало... ))
-
«Ну,
дело хорошее! Так, так... От Пименыча речей, пожалуй,
умней не станешь, а что душевнее будешь - это ве р
но... ))
Вот картина, вся освещенная ярким летним сол нцем ,
обливающим своими лучами пыльную площадь, на кото
рой совершается купля-продажа тяжкого народного
труда ".
Я передал все эти, охватившие меня вос пом инания,
Башки рову. «Ведь вы, известно, художн ики! - сказал
он, добродушно улыбаясь. - А что вот ему с голоду при
шлось было умирать под старость, так это тоже своего
рода картина!.. )) И долго мы в этот вечер проболтали с
Башкировым о народе ". И ведь чудак - сам оказался
таким же идеалистом! Как глубоко он чувствует и как
беззаветно верит!.. Ну, мы, наговорившись, наконец,
уснули" . Старик да вно уже спал на той же лавке под об
разами". Было два часа, а я еще не за сыпал : вызванные
ста риком в моем воспоминан ии карти ны деревни, как в
панораме, цепляясь одна за другую, бесконечною вере
ницей вставал и в моем воображении" . И . . . что я вижу?"
Во сне или наяву? В щель перегородки мне виден весь
старик". Он поднялся, осмотрелся и, крадучись, стал
раз вя зывать на худых ногах онучи .. . Береж но, при свете
лампадки, раз вернул он эти провоня вшие и прогнившие
308
Н . Зла товратский
почти тряпки... Дрожащими старческими руками, бояз
ливо и чутко оглядываясь, стал он считать.. . ден ьги! ..
Мне стеснило грудь, слезы подступили к горлу.. . Я чуть
не зарыдал . . . Я за вернулся с головой в одеяло, но спать
уже не мог.. . Едва забрез жилось, я поднялся, сказал
Башкирову, что я ухожу, - и вышел. Старик уже стоял
на крыльце и, обратясь на восток, молился, едва держась
на трясущихся ногах и цепляясь рукой за перила кры-
лечка... Он посмот рел на меня своими бесцветными гла-
за ми. . . Не обертываясь, я побежал прочь, все дальше и
дальше от этого взгляда ... Но он преследует меня и те
перь! О, этот старик! .. Ты, может быть, спросишь меня,
как и Ба шкиров: «Да что же тут такого?)) Не знаю, не
знаю, не спрашивайте меня... Я чувствую только, что мое
сердце ноет и ноет, что демон лжи не оставляет меня да
же у порога могилы.. .
Прости, больше не могу... Рука ослабела. . .
Устал .. .
Лягу сейчас. Если бы забыться! Но этот демон лжи, раз
вративший мою родину! . . ))
Здесь письмо кончалось словами, уже написанными,
очевидно, после: «До свидания, Петр. l\огда ты полу
чишь это письмо, я, вероятно, уже буду на Ваганьков
ском... Вспом инай иногда мою «злохудожную» душу!..
Таких, как мы, уже, вероятно, не будет больше или, по
крайней мере,- не должно быть.. .
Мы сделал и свое
дело:
Мертвые в мире почили,
Дело на стало живым!
Вот мое завещание... ))
-
Он не умрет еще! - сказала Лизавета Николаев
на. - Этот покой, который был ему та к нужен, спасет
его...
Он умер, - промолвил Морозов.
Умер?!
Да. Я сегодня получ ил телеграм му из Москвы.
Мрачен был Морозов, говоря эти слова. По-видимому,
посещение Павла и его скорая смерть произвели на его
душу глубокое впечатление.
Золотые е ердца
309
Глава девятая
НАКАНУНЕ
Наступившее ненастье надолго засадило меня в мoei'i
избе , тесной, душной, с маленькими окнами, с плохими
рамами, привязанными бечевкам и к косякам, с бес ко
нечным кол ичеством мух и запахом кислой прошлогод
ней капусты, которую усердно ел и мои хозяева, в ожи
дании свежей, пользуясь постом, запрещавшим им естh
скоромное, которого у них оказалось очень мало. Мелкиii
дождь семениJI с утра до вечера. Небо хмурилось кисло
и слезливо. Скучно в ненастье досужим людям в городе,
а в деревне еще скучнее. «Лоно природы » обращает ся
в нечто грязное, мокрое, вязкое. Прекрас ные поселянки
становятся злее, хмурее и молчаливее. Очень могло слу
читься, что в качестве досужего человека я окончательно
затосковал бы от деревни, если бы не произошло одно
обстоятельство, которое несколько нарушило гнетуще е
однообразие де ревенского ненастного дня. Это обстоя
тельство вызвало на ули цу всю деревню и дало свежий
мате риал для собеседований. Обстоятельство это, если
хотите, было очень обыкновен ное. Rак-то раз, утром,
когда вороны каркали особенно настойчиво и надоедли
во, через деревню проносили покойника. Впереди, за
долго еще до гроба, показался мальчуга н с почернелой
иконой в руках, которую он держал на лос кутке белого
холста: чинно и солидно пространствовал он по жид
кой грязи среди улицы ; два других мальчугана, в огром
ных сапогах и в длинных материнских кацавейках,
с шапками в руках и мокрым и головами, сопровождали
его, стараясь воз можно шире шагать через луж и. Не
много спустя показалась крышка, надетая на головы,
принадлежавшие, вероятно, тем двум синим сибиркам,
которых дл инные полы развевались на ходу из-под
крышки. Наконец показался и гроб, вымазанный ох
рой, покрытый вылинявшим и окончательно потеряв
шим позолоту стареньким церковным покровом. Ше
стеро мокрых мужиков несли его на серых холстинах.
За гробом торопливо шли две старухи; одна из них
несла в руках узелок с медом и кутьей. В них я при
знал Павлу и Секлетею. Рядом с ними шел Баш киров,
310
Н. Зл атовратс кий
в бол ьших сапогах, в старом черном па.r� ьтишке до
1юлен, без ша пки, с повязан ным и носовым платком
ушами. Несколько сзади ковылял хромой мужик, раз
�1 ахивая од ной рукой, в которо й была шапка, а дру
гой - оп ираясь на подог, да какая-то старуха, сгорбив
шись «в три погибел и», трусила за ними и постоянно
сморкал ась в пОJ1 у. Едва процессия вошла в де ревен
скую ули цу, как из всех ворот повыс ыпали обы ватели.
Все 1\ рестил ись, а многие подходил и к гробу и кидал н
гроши в де ревянную чашку, поставлен ную в ногах по-
1ю йшша, и молча кланял ись Ба шкирову. Пос редине
де ревн и мужики, несшие гроб, остановились, чтоб пе
ретянуть холсты с одн их плеч на другие. Подошли
обыватели и предлож ил и от себя «сме ну». Трое уста
лых носильщиков соглас ил ись. Все разгова ривали ти
хо, шепотом. Раздавал ись советы : «Держи, держи пря
мей! Подтя ни в ногах-то ! Господи Иисусе! В голова х
то подде ржите ! Святый боже, святый крепкий! Ну, те
перь ладно! Со святыми упокой!» Бабы, благочестиво
с:юж ив на грудях руки, разгова ривал и со старухами,
поглядывая то на покой ника, то на Башки рова, встав
шего к гробу на смену од ному из носил ьщиков. Дождь
тихо барабанил в сосновую кры шку и проби рался за
ворота провожавших. Звонко упал в чашку последний
грош; процессия тронулась. Оставшиеся обыватели
перекрестились, вздох нули и долго еще всей де ревней
смот рел и вслед уходившим. Потом сбил ись в !\учу под
одн ими воротами с навесом и дол го о чем-то тол ковали.
После обеда погода начала раз ведриваться; серые
тучи рассеял ись и превратились в бел ые, молочные
хлопья быстро мчавшихся по гол убому небу облаков;
зах одя щее солнце весело заиграло на мокрой .r�истве
и соломенн ых крышах изб. Собаки выл езли сушиться
из-под ворот на сол нечные полосы, легшие поперек
улицы. Ребятишки отправл я.r� ись странствовать по лу
жам. Деревня повеселела. Я вышел на улицу и завел
разговор с первым же проходившим мимо мужиком.
-
Кого это мимо вас утром пронес ли?
-
Пронесли-то? Муж ика пронесли. И з сусед-
ских,- отвечал мужик и переложил хомут с одного
плеча на другое.
-
Это тот, что вешаться хотел, да сняли?
Золотые сердца
311
-
Он самый. От смерти, брат, не спасеш ь, кол и
она идет, - заметид он.
Ну, а Иван -то Терентьич Баш киров при чем
тут?
Иван-то Терентьич? - переспросид мужик и
стад вниматед ьно всматриваться в меня. - А вот что я
тебе скажу, - неож иданно прибавид он, - ты тут
пос идишь, что ли?
-
Посижу.
-
Ну, ладно, посиди коли. . . А я вот сейчас мигом
вернусь, только хомут в избу снесу... Так смотри, ни
куда не уходи! - крикнул он с дороги, трусцой пустив
шись к своей избе.
Минут через пять он шел обратно уже без хомута
и нес, тщател ьно рассматривая, какую-то бумагу. Не
доходя до меня, он спрятал ее за пазуху.
-
Доброго здоровья ! - сказал он, подходя ко мне и
снимая шляпу. - Вот и ведрышко• господь дает. Слава
те, господи ! Теперь как-н икак управимся. А то беда,
хлеб весь, того гляди, погноили бы. И ты, чать, поди,
рад соднышку-то? Болеешь ведь?
Да, рад.
Что ж у Ивана Терентьича не дечишься?
У меня есть лекарь там , в стол ице, свой...
Так, так. . .
У вас свои лекаря. Иван Терентьич
точно, по нашим, по мужицким, болезням больше, дол
жно подагать?
-
Нет, все одно: и он по всяким.
-
Ну, где уж ! Это, братец, кто что изобрал. Я од-
нова вот в городе к лекарю затесался с дурьих глаз,
а он на меня как крикнет: «Раз ве ты не знаешь, что я
барынь лечу только! » Нет, это - кто к чему. Тоже ведь
с нашим братом не всякому валандаться повадно. От
нас барышей-то немного. Это уж кто разве из прия
тельства,- резонировал мой собеседню,, а между тем
потихоньку вынимал из-за пазухи бумажку. - Ну-ко,
вот посмотри, - сказал он тихон ько, всовывая мне бу
мажку в руку, и отве рнулся от меня вполоборота, как
бы отстраняя себя от всякого соучастия в даJiьнейшем
ходе дела.
Что же это? Письмо?
-
Письмо... Ребятам своим посылаю.. .
в Москву.
312: .
Н. Златовра тский
В Москве они у меня
артели,- говорил он,
мне.
на заработ ка х... В плот ничьей
изредка оборачивая лицо ко
-
Так прочесть тебе ?
-
Да . Проверку нужно сделать. Потому самый
этот писец-то баловаться стал.
-
Нак баловаться? Он из каких?
-
Из наших, из крестьян.. .
бобыль. Что насчет
письма - золотой был человек, а теперь только смот ри
за ним в оба...
Избаловался, да и шабаш! Пить, что ли,
стал много : балует - да и конец!
-
l\ак же он балует?
-
А так вот : ты ему говоришь одно, а он тебе на-
пишет что ни то непотребное... Намедн ичка что ведь
придумал : пишет вот также от одного мужичка. Му
жичок говорит: «Пиши: у матки твоей зубы болят », а
он написал, что у мат ки все зубы за ночь повыпали,
не пьет, не ест, пришли, вишь ты, ей новых зубов за
морских на цел ый рот. ..
Вот ведь охальник какой! . .
Думаем поучить его когда при случае...
-
Да ведь он ва м читает?
-
Читает, как же, как быть надлежит, а потом и
объявится какое ни то непот ребство.. .
Ну-ко, прочти,
да потише! А то услы шит - осе рчает. Не любит он
этих проверок.
Я раз вернул четвертку серой бумаги, всю исписан
ную толстым, та к называем ым «полууставным » поче р
ком, и стал читать. Мужик сидел ко мне по-прежнему
боком, наклонив гол ову, и слушал, сняв шляпу, пере
кладывая в ней платок и постоянно приговаривая:
«Так, так! Нак следует! Что верно, то верно! .. Вот-вот,
как есть, все мое слово, все!»
Я не стану утомлять внимание читателя воспроиз
ведением всем известных приемов крестьянс кого пись
ма с неизбежным «К любезне йшим нашим кровным »,
с «родител ьским благослове нием, навеки нерушимым»,
с отчетами о здоровье все й родни, составляющей чуть
не полдеревни, и с вторичным переименованием ее
же в отделе поклонов. Я постараюсь воспроизвести
только одно место, может быть, небезынтересное для
читателя. «А что насчет сведомленья вашего об Иване
Терентьиче и, как просили вы, от артели поклон ему
.Золотые сердца
313
передать, так мы все в точности по вашей общей прось
бе испол нили, сами со старухой к нему в троицын день
ходили и чаем от него угощал ись, а живет он по-п реж
нему, и в согласии с нами то ж по-прежнему, и мы
им довольны такожде по-прежнему. А в волости на
шей бол ьшой вышел сюжет... »
-
Вот, вот и пошел ... Вот уж я этого слова в жизнь
свою не гово рил,- перебил меня мужик. - Ну-ко,
ну-ко, прочти еще... Вишь ведь, попутал бес! .. Это что
же значит?
-
Да ничего особенного... Дал ьше видно, что это
означает просто «происшествие », сумятица вышла.
-
Ну, это так.. .
та к... точно, что сумятица... Так
чего ж он эдакое слово вве рнул?
-
Так, захотел учен остью нохвастать...
-
Это, пожалуй что... У него эта повадка есть. Он
прежде-то к дворне был прис пособле н, ну и нашвырял
ся около бар-то. Это верно... Так оставить это слово-то?
А то уж измен и лучше, бога для!
Я обещал ему поправить и продолжал читать: «Ста
рух наших Павлу и Аксентью суровецкие на месте их
жительства очень убес покоили и, что касательно земли
и разных наложениев, утес нили. Слух идет, что от
богатеев это все учинилось. А ста рухи были в бол ьшом
ого рчении, с миром и старшиной тягались. Слышно,
уйтить хотят. А Иван Те рентьич, слышь, у старшины
по эт им делам был и со стариками гово рил, хлопотал,
да тем временем старухи сами решенье уста вили -
отойтить. По сей причине старшина наш, Филипп
Иваныч, просит себе у начальства
-
увольнение, и как
все это покон чится - одному богу известно; о старухах
же известим. А они вам кл аняются и просят нижайше
об этом отписать. А Иван Терентьич всем кланяются
и будет он к осени опять в столице. И засим мы с
маткой живы и невредимы».
-
Так, так... это все точ но, - перебил меня му
жик, - только я тебя поп рос ить хотел бы : пропиши
ты тут еще, сделай милость (вот тут чистое местечко
осталось ), пропиши насчет вот покойника-то, как и
что: Иван, мол, Терентьич за ним ходил неустан но,
как его с петли сняли, и схоронил на свои капитал ы
(у мужика-то тол ько одна матка и была старух:�, чуть
31/i
Н. Златоu ратсю1ii
с голоду хи не пом ерла) , сам на вечное упо1юс11 ие про
вожал !
Я сделал мужику все, что он просил.
Наступа ющие после дол гого ненастья ведренные
дни бы вают как-то особе нно хороши: воздух, еще не
сколько влажный, мягок и свеж ; вымытая зелень бл С'
стит ярко и пы шно, как будто все убралось, вычистп
лось, выходилось под праздник; по голубому небу ве
село бегут белые обл ака, словно го няясь с вьющимися
вверху стрижам и и лас точками.
На другой день, сове ршенно неожиданно, на пороге
моей отворенной ком наты появилась сгорбившаяся в
дверях фигура Морозова.
-
Вот и я к вам забрел, - сказал он, с добродушно
суровым выражением подавая мне руку.
Милости прошу!
Я все поджидал вас к нам, не утерпел, сам при-
шел...
Садитесь, будем чайничать .. .
Нет, чайничать не стану, а так побеседуем.
Он было присел, но тотчас же, по обыкновению,
поднялся, зашагал по ком нате, скрипя половицами,
и с добродушной иронией стал ос матривать мое ((Оби
тал ище ». Несмот ря, однако, на его старание придать
своему посещению вид простого, обы чного визита, я
заметил по его лицу, что оно не было обычно, что он
что-то обдум ывал ; вообще замет но был.о, что он при
шел нес проста.
-
Что вы подел ывали за это время? - спросил я.
Он быстро повернулся и сел к окну на лавку.
-
Собствен но, дела никакого не делал, а, если хо
тите,- приканчивал дела и итоги подводил.
-
Итоги? Чему?
-
Всему. А прежде всего делам по имению жены,
в качестве честного управляющего, который оставляет
свой пост.
-
Значит, снова снимаете свои шат ры? - спросил
я шутливо и посмотрел на него. Он опять поднялся
и стал ходить, потрепывая бороду.
-
Да, снова снимаю свой шатер,- поправил он ме
ня, - должно быть, пора ...
-
И Лизавета Николаевна?
Золотые сердца
Нет, уж это зачем же!.. Будt>т.
Одн и?
315
Один. Что жt> тут особе нного? Нам бы да вно
уже не мешало брать пример с народа. Бес пт,оi!ный,
неусидчивый мужик, отправля ющийся шляться по ли
цу бесконечной вели кой и малой России, в поисках за
«устоем », за тем, «где лучше )>, не возьмет с собо й же
ны. Вот, когда на йдет этот устой...
-
А если не найдет?
-
Да, и это может быть ... очен ь может быть.
Я вам ра сскажу про одного такого чудака, очеш, бл из
кого мне человека. Он уже да вно умер. Это был мужик
сооб разительный, бойкий самоучка. Благодаря этим
качествам он скоро поше.1 в гору, нажил денег и отк рыл
даже собствен ную фабрику. Эне ргия и деятел ьнос ть
его были поистине изум ител ьны; не имея ра ньше за
душой сломанного гроша, презираем ый всем и, с кем
ему приходилось конкурировать, ежедневно бивши йся
из каждого рубля нас мерть, он выказал за мечател ьное
терпение и выносливость. Наконец добился всего, чего
желал, и именно самостоятел ьности и какого-то зло
радного довол ьства, что он может теперь плевать в бо
роду тем, кто прежде его гнал и прези рал . И он дейст
вительно наплевал. l\огда стали лебезить пред ним,
он выгнал всех. Семья его вздохнула: супружница за
вела себе приятельниц и нале гла на самова ры, которых
по десяти в де нь выпивалось в приятной беседе. Ребя
тишки щеголяли в плисовы х кафтанах, ставил и вместо
бабок в кон пятаки или писаные пряники. l\азалось,
чего лучше? Но чудак загрустил и зачудил. Не прошло
и полгода, как он запил. Его дом с утра до ночи был
полон самой оборванной, самой бесшаба шной беднотой.
Она тащила правдами и неправдами все, что ей попа
далось под руку; са м он раздавал пригоршнями ей
деньги, и раздавал с какой-то лихорадочной торопли
востью, как будто боялся, что вот-вот скоро заметят
это, и целый кагал родн и, с женою и ребяти шками,
повиснут ему на руки и заголосят: «Сумасшедший!
Сумасшедший! Вяжите его! Живота своего не бере
жет! " Действительно, скоро так и случилось, но уже
было поздно: он успел раздать все, что у него было.
Ужас но было выражение его лица в то время, - вы-
3t6
Н. Зл атовратский
ражение насмешливое, злое, когда он смотрел, как же
на его с ругательствами каталась, как помешанная,
по полу, в отчаянии, что ее лишили счастия выпивать
десять самоваров; как ребятишки ходили вокруг него
зл ыми волчатами и, подзадорива емые окружающи ми,
набрасывались на отца с кулачонками, с сверкающими
глазами. Как много было в них бл агородного негодова
ния против сумасшедшего, лишавшего их возможности
есть писаные пряники! Но вот, наконец, чудак не вы
терпел и в один прекрасный день, от кол отив жену,
выпоров ребятишек, взял палку, подвязал за спину
мешок, надел лапти и ушел .. .
Морозов прошелся несколько раз молча и вдруг
озабоченно стал рыться в боковом ка рмане.
-
Впрочем, я пришел к вам вовсе не затем, чтобы
рассказывать про чудаков...
-
А это инте рес но. Что же сталося с этим чудаком
и какое имеет он отношение к вам ?
-
Что с ним сталось, об этом не нужно много го
ворить: он скоро нанялся в другой губернии на фабри
ку, выписал к себе семью - и потекла обычная тяже
лая рабочая жизнь ... Так он странствовал с места на
место ... до смерти. А что касается его отношения ко
мне, к «моей истории» ... я вам на это одно могу ска
зать: он был очень близкий мне человек, очень близ
кий". А пришел я к вам вот зачем...
Морозов сел к столу и, вынув из кармана пакет,
положил его перед собой.
-
Вот зачем, - повторил он, повертывая пакет в
руках. - Видите ли, у меня здесь мои записки" . Так,
иногда находили на меня глупые полосы откровенно
сти.. . Впрочем, и по другим побуждениям. Собствен но,
я очень мало преда юсь личным излияниям, но я люблю
иногда записывать все выдававшееся в моих глаза х.
Мне приходилось сталкиваться с разнообразными лич
ностями, в разнообразных положениях, с различными
«направлениями» ...
Так вот это я и записывал. ..
Сам
я с своими записками, по крайней мере теперь, ничего
не могу сделать." Возьми те-ка вы их. Думал оставить
жене, да она ничего из них, кроме «вечного памятника
любви », не сделает. Так вот вы и возьмите. Как только
придет весть ...
Золотые сердца
317
-
Да вы уж не умирать ли собираетесь? - в не
вольном изумлении вскричал я.
-
Нет, я не собираюсь. Но почему-то мне думает
ся (Морозов лихорадочно стал повертывать в руках
пакет все быст рее и быстрее), что вряд ли я вернусь .. .
У меня есть предрассудо к: если навстречу попадался
покойник, я всегда ожидал, что в моей жизни произой
дет какая-нибудь радикальная перемена. И ведь всегда
так случалось! Вчера я еще собрался было к вам, и о
записках у меня не было и мысли, но недалеко от нас
встретил покойника. Тут был и Башкиров. Я тотчас
же вернулся домой и принялся приводить эти за писки
в порядок. А сегодня, как видите, принес их к вам.
Вы, может быть, из них что-нибудь и сделаете...
-
Но все же я не понимаю, к чему завещание-то?
Ну, не сделаете здесь, сделаете в другом месте.
-
А есть у меня, видите ли, другой предрассудок
(у русского человека, как романтика по преимуществу,
очень много предрассудков: ни наука, ни скептицизм,
ни жизнь, часто очень неласковая, не могут еще вы
бить их из него) ... Мне всегда казалось, что мы, рус
ские, очень умеем умирать за других, даже за такое
дело, в которое только смутно верим... Но как скоро
это самое дело будет наше, будет притом вполне для
нас ясно и определенно, ни за что не решимся пойти
за него. У нас тотчас же начинается гамлетовщи на,
анализ, расчет. Так вот я и дума ю, что и со мной будет
в конце концов то же: за свое дело, реальное, я жизнью
не пожерт вовал, а за романтичес кую идею, пожалуй,
умру ...
-
Полноте, что вы!
-
Конечно, это - предположение... мое личное
предположение, но все же...
Петр Петрович замолчал и задумался. Меня пора
зила его речь; он говорил теперь не так, как прежде;
в его словах уже и следа не было добродушной ядови
тости и раздражения: напроти в, в ней звучал и тоскли
вые, тихие, грустные ноты, какие издает постепенно
ослабевающая струна.
-
Вот что еще : не говорите пока ничего жене.
Я лучше сам постепенно приготовлю...
Он опять помолчал.
318
Н. Златовратекий
И вот еще что : у меня ес ть од ин воспитанник...
там, в Москве, в техн ичес ком училище он...
Он из
крЕ'с тья н, мал ьчи ком я его взял. Вы его не знаЕ'те ...
Та к вот он приЕ'дет скоро. Я ему оставлю кое-какие де
лишки : артель эту, ну, и другое. Я обо всем ему писал
подробно. . .
Так вот он приедет...
Ну, конечно, юноша.
Будет сп раш ивать обо мне.. .
Ну, за жену я ручаюсь. . .
А так как посл!' жен ы знаЕ'ТЕ' боле!' или менее мою
«историю » только вы, да еще од на личность... так я
просил бы вас . ..
Петр Петрович остан овился и замолчал, кан бы ища
подходящего выражен ия. Но он не нашел его. Он
вдруг подпшел ко мне и, крепко пожимая мои рук11
в своих, сназал : «Вы понимаете, что я хочу, чтобы
сназал и ему... Молодос ть и вера.. .
Главное - вера ...
Вот что хотел я, чтобы сберег этот юноша! ))
Петр Петрович сел и
'
&ан рыл руками лицо.
-
Впе реди меня - тьма, нерассветная тьма, - про
должал он, не от нимая рун,- кругом и сзади - повер
жен ные идол ы и потухшие алтари.. . Я ничего не вижу,
не ощущаю, кроме неуловимо быстро сменяющих одна
другую стихийных метаморфоз, из которы х последняя
уни чтожает созданное первою. Сжигается то, чем у по
клонялись, и снова поклоня ются тому, что сож игали ...
Вот каков результат двадцатилетнего опыта. Посмотри
те, у меня уже волос седой пробивается ... Кажется , я
имею право сказать, что назади кое- что испытано. ..
И эти м-то результатом я должен отвечать всему, что
свежо и молодо, в ком еще бьется бессоз нательно
пульс жи зни?! Нет, никогда не пове рнется у меня на
это язык. Пусть бьется этот пульс, пусть вера дольше,
как можно дол ьше подде рживает это биение. Я нико
гда кощунственно не пося гну на эту веру ... Пусть ...
Придет время, и сама собой разверзнется эта пропасть,
где... где, - как это говорил и поэты?.. -
«где будет тьма
без темноты, где будет бездна пустоты, без неба, света
и светил ... » Видите, и я когда-то не прочь был поэзией
за няться!
-
Поэзия поэзией, а зн аете что? Мне кажется, вы
сдел али слишком пос пешное умозаключение, слишком
поспешили «итогами» . .. Потому, конечно, что чересчур
преувеличили свою опыт ность... По-моему, жизнь, по
Золотые сердца
319
самой сущности своей, никого не оставляет без ответа,
никого не ввергает «в бездну пустоты» ... Мне кажется ,
какими бы струнами ни звучала душа человека, он
непременно найдет себе в жизни откл ик". Ответов,
которыми располагает жизнь, бес конеч ное множество.
Только была бы охота искать". Если бы ваша опыт
ность была в тысячу раз бол ьше, если бы вам и были
поставлены себе са мые крайние вопросы, то и тогда вы
не имели бы права сказать, что жизни нечем ответить
вам. Всмотритесь хорошенько, поищите, и вдруг пред
ва ми, где вы и не ожидал и, предстанет этот ответ в
лице какой-н ибудь за мухрястой бабе нки, шляющейся
по богомольям, или какого-н ибудь чудака, вроде при
веденного вами". Скажите: вы ведь знаете Ба шкирова?
Да, знаю".
-
Что это, по-вашему, за личность?
-
Башкиров? Башкиров - фанатик" . Очень может
быть, что Башкировы, эти ходячие односторонние ори
гиналы, сделают больше, чем мы, любител и общих
идей, искатели какой-то всеобщей гармонии. Нам вся
кий диссонанс режет ухо". Мы - аристократы, идей
ные аристократы" .
-
А знаете ли что, Петр Петрович? Меня чрезвы
чайно интересует Ба шкиров" .
Сегодня я пред вашим
приходом совсем было собрался к нему" . И вот по ка
кому поводу. "
Я передал ему вчерашнюю похорон ную сцену и за
тем содержание письма, которое читал мужику, с не
обходимыми к нему дополнениями относительно зна
комства моего с Павлой и Секлетеей.
Ну, что же-с?
-
А то, что пойдемте-ка сейчас к нему вместе. А?
-
К Башкирову? Зачем? - Морозов как будто был
нескол ько удивле н и даже испуган.
А может быть".
-
Что может быть? - быстро перес просил он.
-
Да ведь вы, в сущности, очень мало его знаете.
Притом же вам должно быть известно, что он «отве
чает» Катерине Егоровне" .
Что у него, значит, есть
«ответ », которого нет у вас" .
-
А что, как вы думаете, вернулась Катерина Его
ровна? - спросил меня Морозов вместо ответа.
320
Н. Златоврат с кий
Не знаю. Но нужно полагать, что вернулась, су
дя по ее словам ... Так что ж, идемте?
Морозов ходил вдоль комнатки и молчал; потом
взял со стола свою фуражку и, комкая ее в руках, еще
прошелся нес колько раз. Я сел набивать папиросы.
-
Нет, незачем!.. Теперь совсем незачем. Теперь
уж поздно ... Знаете: переломанные кости хорошо и бы
стро срастаются только в юности, - вдруг заговорил
он. - Прощайте! - Он подал мне руку и, крепко сжи
мая в ней мою, продолжал : - Прощайте ! Наверно, я
с вами не увижусь здесь... Может быть, впрочем, что
после где-нибудь и свидимся. Ес ли же нет - не поми-
найте лихом... Вот здесь (он показал на лежавший на
столе пакет) .. . когда прочтете, вы, может быть, будете
лучшего обо мне мнения.. . Во всяком случае, мне было
бы обидно, если бы вы ду мали обо мне плохо.. .
Я вас
знаю давно, и вы - ед инствен ный человек, которому
я могу доверить свою «историю». Когда придет время,
вы прочитаете ее и, есл и будет возможно, прочтите
Кате ... Катерине Егоровне ... она поймет ...
Но не юно
ше, о котором я говорил вам . .. Вы знаете, чего я не хо
тел бы, чтобы знал этот юноша . . .
Прощайте!
-
Да надолго ли по крайней мере?
-
Может быть, надолго; может быть, и нет! ..
Он надви нул фуражку на глаза, и, сгорбившись
снова в моих низеньких две рях, его длинная фигура
скрылась. У меня сжалось сердце, как будто что-то
ушло из него и оставило посл е себя пустоту. Я любил
Морозова, любил его той привязанностью, которая ни
когда не выс казывается, не выражается ни в каких
особенно приятельских формах (мы всегда были с ним
на «вы» и не допускали между собой никакой друже
ской фамильярности ); но я любил как-то издали лю
боваться его симпатичною личностью, его добродуш
ной угрюмостью и разд ражител ьностью и той тихой
грустью, которая да вно уже оттен ила всю его нравст
вен ную физиономию. Я отворил окно и перевесился в
него, чтобы еще раз взглянуть на Морозова (идти к не
му я не хотел, так как он не желал этогu, чтобы не
увеличить, по-види мому, тяжес ть объяснений с же
ной); он обернулся ; его доброе лицо еще раз мелькну
ло предо мной. На повороте дороги он нем ного при-
Золотые сердца
321
поднял фуражку и, спотыкаясь свои:1-111 д.1инн ыми но
га ми, повернул за угол.
Прошло три месяца; я да вно уж поки нул дере вен
ское убежище и жил в Петербурге. Зд есь я совершен но
сдучайно узнад от одного из воз вратившихся из Сер
бии доброво.1ьцев, что он видел Морозова под Ал ек
синацем.
-1-
t t Деревенский 1;:оро.�ь Лир
А враам
Рассказ
,l ето я провел в одн ой де реве ньке, верстах в два
дцати от губе рнс 1юго города, значит - «на да че» , как
говорят в провинции, хотя вся дача моя закл ючалась
в светелке, нанятой за три руб:1я на вс е лето у крt:>стья
н1111а Абрама.
Абрам был мужик л ет шестидесяти с лишком, вы
сокого роста, довол ьно п.1отный, с ши рокою, сивою
бородой и бо.1ьшими глазами, смотревшими из-под
на веса седых бровей . Вообще, несмотря на лета, 011
очень сохранился; в нем не замечалось старчес ко й
дряхлости, но сам 011 , заметно, жел а.1 казаться дрях
. r1 ее, из редка покряхтывая, пощупывая свою пояс ницу
11 горбясь более, ЧЕ'l\1, может быть, следова.10. К такому
невин ному «остарнванию себя», ес.111 �ю жно так вы
разиться, 011 ста.1 прибегать с тех лор, как выраст11:1
11 пристрои.1 сы нове й и почувствовал, что страда кре
стьянс кой жизни, которую тя нул он в продолжение
полувека, как будто отлегла от него. Он вступа.1 уже
в ч11с.10 «старико в» , в этот ареопаг крестья нского \t ира.
Не кряхтеть и не горбиться бы.10 не.1ьзя, это требова-
. 1 ось ,1дя подде ржа11 11я неотъе �ше\IО принадлежащих
это,1у зван ию прав; права сиден ия под вечер на зава
:1 ине у общи нноl� житницы, среди седовласых сверст
ников в нахлобучен ных по уши шляпах-гречневиках,
права нетороп.1ивых и солидных рассужден ий на тем ы,
•по «без бога ни до порога », что «обычай бл юд и », что
«старшш на душу греха брать не стан ут» и т. п ., на
конец, права вып ивания с подобающею важнос тью
штрафной косушки с приличными насчет штрафован
но1·0 11з реч енинми. ;)того, впрочем, показалось Абраму
Лвраtu1
323
нl'дос таточно; ему хотелось за крепить за собой не тол ь
''° право на звание «ста р11 ка» просто, но еще и «благо
�1 ысле11 1юго старика », носителя и хран ител я староза
вет ных «дедовских >) преданий, исконной \! Орал и и
об ычного кул ьта. Вот почему, отделив младшего сына,
выдав замуж дочерей и приведя, таким образом, со-
1·лас но векоnым тради циям, к вождел енному концу
все, что требует ся 110 идеал у обстоятел ьного крес тья н
ства , Абрам сказал детя м: «Ну, родные, пот рудился
я для вас довоJ1 1, 110; теперь надо мне и для своей душ и
потщнться , скол �, моей силы хватит. Пора и об душе
старику поду маты). Реш ив так им образом, Абрам по
шел к сш1щен11 11 1;у и принял от него бла 1·ослове н11е
в пуп, за сбором с до брохот ных дателей на украшение
местной yбor·oii цер1;ви . Сби рал он, ходя по святой Ру
си, три года и тол ько меся ца за два до того, ка1\ я по
зна1юм илсл с ннм, вернуJiся в свою родную деревню.
Тепе рь он уже был впол не «благом ыслен ным стари-
1\ОМ »; 1ю•1 итаемый пр11что�1 . с батюшко й во главе,
выбранный миром в помощн ики церков ного старосты
11 в песятrю1е своей дере nни, он мог мнрно дож ивать
cвoii ве1\, яв:1лн собою пр<>д молодым поколен ием де
р<>внн тот ид<>ал мирного 11 трудового крестья нско1·0
;ю1 п1 н, 1юторый ос ущ<>ствил он в своей жизни.
Ж11 т1, мне у Абрю1а было хорошо, покойно. В се�1 ье
его ста ршего сына, Антона, с которым он жил по уго
вору вместе, по отделении младшего была «исп1 11 1ю
pa iic l\aн ти1111111а>), ка1\ вы ражался он . Действи тел ьно,
его сын Антон и невес тка Степан ида был и очень мир
ные люди, молчаливые, добродушные.
Преим ущество м вставать ра ньше всех со вторым11
петухам и, как известно, пол ьзу ютс я в деревнях стар11-
ю1 , чем 011 11 обык новенно и любят кольнуть в глаза
сво11 �1 �10Jюды�1 11евесп\а�1 . Но эт им преимущес твом
ред1\о уд авалось похвастап.сн Абраму. Антона не при
ходшюсь ему буди ть. Когда еще старик 11а•111 1�ал тол ь-
1\О кря хтеть на 11ечи и расправлять свои ста рые 1юс ти,
Антон бол 1,шею часть ю уже ус певал ум ытьсн , разбу
дить жену. А когда показывался первый бледноватый
свет, 011 уже вы <>зжал из деревни, первый раз махивая
ве рею в окол ице, мол ился на видневшуюся вдал и ко
локол1>11ю погос та , надева.1 шляпу, тихо и лас ково
324
Н. З:1 атоврат сю1ii
векр11
1ш
ва.1 на лошадь и, торопливо шагая, пропада.1
вместе с нею в густой мгле стоявшего над потньн1
болоти стым лу го!\1 утрен него ту :.
.
1ана. Когда же Аб ра:\1 ,
наконец, сосnакива.1 с печи и, почесы ва яrь, подход11.1
к окну, чтобы справи ться о погоде, у Степ ан11ды уже
ярко горел о и треща.10 на очаге пламя и кипе.1 в чугу
не картофе.1ь . Пока дед мол 11.1ся, нладя истово, (( по
старин е», низкие поюю ны, на ул ице раздавал rя пасту
шескпй рожок, хлопанье и скрип ворот, рев сбирав
шейся скотины и вскрикиванье баб, а Степанида, с
нежным11 приговорами, выгоняла, осеняя крестным
з11амrн11ем, своих коров и телок, медл енно выходивших
из тrплого парного сарая на свежий утрен ний воздух.
Пос.1r :.
.
ю.111твы деду Абраму не оста ва.1ось ничего бо.'! ь
ше, nак то.1 ько серд11то окрикнуть черного кота, за
бравшr гося на сто.1. Как и все стар11к11, ворчл ивые с
утра, Аб рю1 чпта.1 коту д.111 нную нотацию, не упустив
едучая ругнуть при зтом Сте паниду, и продолжал
нравоучен ие на дворе , обращаясь уже к хромоногому,
старо�1у Волчку, то.1ько что вьшезшему из своей теп
лой конуры и сладко потя гивавшемуся навстречу
стари ку.
Часа:\1 к семи утра старик тихон ько приотворя.1
дверь в мою половину, и есл и замечал, что я начинал
ворочаться, то говор11.1: <( Не нас тавить .1 11? » - и, пред
ва р11н).1 ьно разбудив своего прием ного внука, прин11-
ма.1ся разводить с шв1 са!\ювар. В продо.1жен11е полу
часа я :\ЮГ с.1ышать, как дед обуча�1 внука «по рядку».
Ут ренний чай :\I Ы всегда пи.1 и вместе; впроче�1. по ка
ко�1 у-то обету, Абрам ш1.1 не чай, а только юшяток.
Я вс ег,:щ пр11г.1аша,1 и Вас ю. Старик недовольно пока
чи ва.1 го.1ово11, гово ри.1, что зто <( ба.'!овство», но в конце
кон цов соглаша,1 ся 11 ог ран ич11ва.1ся тем, что обуча.1
внука «YЧЛllBOCTll >).
-
Сядь с глаз пода.1ьше!.. Не егози пред глазам и
у старшего! - пр11гова ри ва.11 он, отхлебывая ки пяток.
Не бо.1ТаЙ нога�ш .- беса тешишь! .. Чего сахар слюня
вишь? Кусай учл ивей! - И т. п.
Вася то.1ько бой кими ВЗ:\tахами своей кудря вой го
ловы отю1дыва.1 волосы со лба, и видно было, что он
не особен но боя.1ся свое го названого деда. Он и сам
бы.1 не прочь сделать ему выговор. Нередко, во время
Авраам
з2:;
увлечен ия деда какнм-нибудь рассказом, Вася вдруг
конфузил .его замечанием: «Утри, дедушка, бороду
то! Вишь, рас пустил потоки, а еще перед ба рином си
дишь! �> И дед, молча и послушно, спешил принять к
сведению замечание шестилетнего внука. Так они и во
обще мирно жили, уча и наставляя друг друга, пока
дело не доходило до такого явного непосл ушания с од
ной стороны, как, например, высовывания язьша в от
вет на сам ые сол идные моральные ист ины и до окон
чательного решения наломать гибких прутьев - с дру
гой. Впрочем, тем дело и кончалос ь. Шес тилет ний
внук, конечно, умел бегать лучше, чем шестидесятил ет
ний дед.
На другой же де нь моего пребывания в де ревне мы
с дедом Абрамом вели за чаем та кую беседу:
-
Ну, что, дедушка Авраам?
-
Ну-у, Авраам ! Какой я Авраам,- ул ыбаясь, пе-
реб ивал он меня. - Я не от Ав раама иду ... То Авраам,
а то Абрам ий-мученик... Так вот я оттуда - от ыуче
ника!
Тем не менее было заметно, что ему очень нрави
лось, когда я его звал дедуш кой Авраамом.
Что ж, доволен ты своим положением?
Доволен, - твердо произнес старик, вып ря м
ляясь и сановито поглаживая бороду, - не хочу гре
шить, прямо говорю - доволен. Слава тебе, гос поди!
Потому я, Микола й Микола ич, что требуется от жизни,
все испол нил, привел в заключение. Слабому опору
оказал, тем, значит, и предел положил .
-
То есть как это слабому?
-
Та1< и есть. В чем всей нашей жизни по.1оже ние
состо ит?
Дедушка Абрам любил иногда порезоне рствовать,
вероят но, оттого, что приде рж ивался неглас но «ста
ринки» и час то беседовал с раскольничьими начетчи
кам и.
-
В чем же? - спросил я.
-
А в том и есть, чтобы слабому опору оказывать.
Порас ки нь-ка умом-то, ан оно так и вы йдет. Сызнача
ла, когда я, по младе нчеству своему, слаб был, родите
ли мне опору оказывали. Воз рос я, родителям своим,
по дря хлости ихней, подпору об язан оказать.. . Так ли?.
326
Н. Златовратский
У самого малыши пошли, их обязан в возрает произ
вес ти, ихней елабости поддержку дать. Поставид их
на ноги - ну, и предел, значит, свой положил.
-
Ну, а внучки? - кивнул я на Васю.
-
Внучки - это уж сверх всего, это уж не в при-
мер прочему. �)то уж смотря как, значит, привер
жен,- rоворид он, погл ажи вая по голове внука, подо
шедшего за стаканом к столу, - это уж смотря по по
слушности да смиренству перед дедом,- прибавил он,
у.ТJыба ясь. Правду ди я го ворю, как, по-твоему? - спро
<· . ил он меня и, не дожидаясь ответа , продолжал : -
И во всем так подобает: в начадьстве состоишь - сда
бого охрани, избы п;ом от бога награжден - сдабому
поддержку окажи... Вот оно, значит, какое нам в жиз
ни лроизволенье! В том и до кон ца живота твоего де р
жись.
-
И детьми своими ты доволен?
-
Детьми доволен. Дети у меня, надо правду ска-
зать, на редкость дети ! Потому я их держад в послуш
ностн, в страхе бож ием. Вот, примером, Антон - изой
ди всю волость, такого к работе приверженного не най
де шь. А смиренства, ти хости, так по нынешним вре
меню� и нигде не встретишь! Чтобы он кому сгруби.11,
кого обидел или обманvл - этого никогда за помнить
даже нельзя! Истинно
·
землепашец! Земле радеет.
И жену ему бог дад , не хочу греш ить, бабу правиль
ную... Тоже ти хостью да с�шренством пред всеми взя
ла; кабы родн ых деток 11.м, так и совсем бы благосло
ве нное семейство было, да вот не дает бог! l\ак-то уж
у них и в работе-то эдакого удовол ьстви я как будто
не видно. Взя.1и вот ма.11ьчюш, хоть и близкая родня,
а все же не свой... Думается им: воспитае шь его,
на него всю лас ку полож ишь, а он, в возраст придя,
тебе ihe укоры делать станет. От своего это точно сне
сешь, а от чужого-то 1
\
ак будто 11 обидно.
А второй твой сын ка1,ов?
Плато н-то Абра �1ыч?
Да.
Про П.лато на Абрамыча - слов нет, вот он ка
ков, Платон-то Абрамыч! - говори.1 внушител ьно и с
ра естан ов1шй стари�' всегда, когда речь заходила о
мдадшем сыне. - Платон Абрамыч - голова! Пройди
Авраам
327
по всей округе, спроси: знаешь Платона Абрамы
ча ? - и нет того человека, чтоб его не знал.
-
Умом, значит, взял ?
-
Рассудком ! Головой взял! Он с младости уж быд
отмечен. Да так я тебе скажу: стояли у нас ула ны,
а Платон-то Абрамыч в те поры еще мален ький был,
так - с бабий наперсток. Вот эти самые ул аны наку
пят пряников, орехов и давай кричать ребятишкам :
«Кто в ноги поклонится? Выходи!» Ну, ребятишки
глупы, сосут кулаки-то да смот рят, а мой Платошка
се йчас - хлоп в землю, не в пример прочим, так все
тол ько диву даются - откуда такая, значит, у него ко
всему применительность! . . Ну, и накидают ему уда ны
полон подод гос ти нцев. ..
Отцы-то да матери то.1ько и
кричат: «Экое счастие этому Платошке Абрам ову ! Дает
же господь та кой разум еще в младос ти ! И в кого бы
он такой выдался ?» И я вот тоже не придумаю...
-
Побой чее, выходит, Антона?
-
Где ж Антону против него! Ан тон смиренен,
душе вный крестья нин - слова нет, тол ько против Пла
тона Абрамыча даже и помыслить ему нельзя! Пла
тону Аб рамычу от всех почет и уважение.. .
-
Он где же теперь живет и чем зани мается ?
-
Занимается он, братец ты мой, по коммерчес кой
час ти. Еще вьюношей он к земле пашеству охоты не
возымел... Это уж как кому: у всякого свой тала н.
Вот Антон - совсем земельный человек.. .
Он только
земле й да крестьянским оби ходом и крепок. Отбе й ты
его от земли, от дома - он и совсем сгиб. Его, как 11
всякого крестьянина земельного, забидеть не до,1го.
А Платон Абрамыч - тот в горожанина пошел , по ма
тери (они ведь у меня от раз ных матерей; вторую -то
жену я из городской слободы взял). Платон Абрамыч
сам себе, своим рассудком, и супругу снизыскал : верс т
за пятнадцать отсюда, в селе, вдову, денежную вдову.. .
Ну, к ней в дом и вошел; дом у нее собственный, после
мужа остался. Я его, Платона-то Абрамыча, 1.ак сле
дует, по обы чаю отдел ил, что, выходит, на его часть из
нашего имущества приходилось.
-
А ты часто у него бываеш ь?
-
Часто. Я люблю к нему ездить. К родител ю они
с суп руго й почтительны, .1 юб ящи. Приедешь, а они
328
Н. З.1 атовратс к и й
оба, ровно вперегонку, около тебя ухажива ют: (< Тя
тен ька, вы бы водочки выкушал и! Да ты что, тятенька,
отварную-то воду одну ду ешь? Пом илуliте! Да мы ва�1
церковного ви нца подпусти м в стаканчик-то! » Так это,
братец ты мой , своею услужл ивостью проймут, что
ров но мас.1еницу маслуеш ь у них! Ей-богу! · Истинно
обходительные люди! Конечно, по коммерческой части
без этой повадки нельзя ! А ввечеру народ к ним ·со
бе рется, гости, господа не в редком быванье, и все это
к Платону Абрамычу с уваже нием, ну 11 к тебе , к ро
дителю, уж кстати та кже, по сыну. Лес тно.
-
Отчего ж ты с ними не живешь? Он и люди бо
га тые, к тебе услужл ивые.. .
Слаще ведь пироги-то
ес ть, че�1 тюрю с квасом хлебать?
.
-
Зовут...
(< Тятен ька, - говорит невестка-то, -
да ко гда же мы удос то имся вас с собо й в сожительстве
иметь? » ... Зовут пос тоян но. Только я нейду.
-
Что же так?
-
Да не знаю, как тебе сказать. Ровно что вот не
отпущает отсюда, а что - не знаю. Думается,- уме
реть здесь покойнее будет ... Собира.1ся, собирался, да
нет вот! Погостишь с недел ьку, ан, г.1яд11 шь, и опять
сюда тянет. А обходительны!.. Непривычны мы, что ли,
к этой обходительнос ти, не знаю, как тебе это разъяс
нить! Да и то надо сказать: у П.1атона Абрамыча де.10
та кое, что он 11 оди н при нем твердо стоит. А земле
владельчеству завсегда поддержка требуетс я. Хоть
и стар я, а все же по силе-мочи при гожусь.
Дня через три, к утрен нему чаю, вдруг является
дед Абрам с фран цузским хлебом в руках и ул ы
бается.
С rост пнчиком и я! - сказал он. -
Все ж как
будто не да ром буду от тебя кипяточ ком пользоваться.
-
Где ж это ты достал?
-
Платон Абрамыч. Нушай-кась. Не за бывают
старика. Нак только навернется от них попутчик,
завсегда чтп ни то приспособят с ним: барано
•1 ек фунт, водочки полуштофчпк (своя у них ) .. .
Уте
ша ют.
Через неделю опять тащит дед к чаю что-то в не
бол ьшой берестовой набирке и опять ул ыбается.
-
Полаком ьс я! - угощал он, высыпая на б.1юдце.
Авраам
329
Оказалась мал ина, впрочем не особенно свежая и
отбор ная.
-
Опять Платон Абрам ыч?
-
От них. От невестки это нищая принесла. «От-
дай ,- говорит, - дедушке полаком иться".
Ему, беззу
бому, это будет в самый раз» ". Утешают.
Старин перекрестился и с особы м удовол ьс тви ем
стал жевать, де ликатно отп равляя в рот по одн ой
ягодке.
-
Это у них своя?
-
Своя. Большую тор говлю этим това ром ведут.
Скупают у мужиков, да в го род справляют.
-
Можно бы и побол ьше прислать тебе от боль
шой-то торговли.
-
Ну-у ! Зачем бал овать? Дело у них торговое.
Эда к всем-то раздашь - и торговать нечем. И малым
утешить хорошо.
-
А помога ют они ва м чем-н ибудь?
-
По-мо-га ют."
на-ан же! По-мо-га ют, - протянул
нак -то нерешительно старик, - тол ько господь пока
пом и ловал, Антон н ним не толкался еще". Обходимся
как-н икан". Признаться сказать, тугоньки он и на ден ь
ги, тугоньк и. Дело торговое, в нем без этой придержни
себя - нельзя.
Дед оставил на бл юд ечке несколько ягод и пошел
с ними ис ка ть внуна. « Васютна ! Ба-ась! » - кричал он
на у.Тiице и дол го еще ходил по деревне с бшодцем в
руках, разыс кивая внуна и говоря на воп росы любо
пытных баб: «Платон Абрамыч с супругой все нас,
старого да малого, балуют! Все они утешают ".
Та ние
дети у меня вышли - на редкость ! Слава Создател ю!»
По вечерам, когда уже окон чател ьно потухала ве
черняя заря и длинные тени ночи медленно наплывали
из-за ок рес тных холмов на ложби ну, в которой ют и
лась деревен ька, мы, обы кнове н но, сходил ись с Анто
ном на завал ине избы . К этом у врем ени он ус певал
прикончить все работы и считал уже совершенно по
звол ител ьным отдох нуть. Так кан вместе с тен ями но
чи наплывали на дереве ньку и холодноватые полосы
ту мана, то Ан тон выходил всегда-; заи ут·а вшись в ка-
ззо
Н . Зд а товратский
кой-то старый, рваный шугайчик. Покряхтывая и бес
печно улыбаясь, он неторопливо набивал и закуривал
трубку. Он был вообще молчал ив. На воп рос ы отвечал
односложно; из него, что называется, надо было кле
ща ми вытягивать ответ. Вероятно, скудость интересов
и пос тоянная работа в од пночку в поле окружал и его
ум 11 душу ка кой-то поэтпчес кою неподвижностью.
Впрочем, эта неподвижность была тол ько кажущаяся;
на самом же деле в его душе, хотя очень медлен но,
словно родн ИI\, пробивающийся тонкою струйкой под
мягки��. густым ковром травы, но все же текла та инст
венная струя своеобраз ной жизни. Вообще неразговор
чпвый, не умевшпй отвечать на вопросы, он иногда
вдруг за гова рнва.1 п пораж а.1 неожидан ными замеча
ниями.
-
Вишь, как у нас по ночам дымком попахивает!
Это полевой дымок! У вас, в горо;1а х, таким дымом не
пахнет,- внезапно за мечал он, когда неожиданно с
подвет ре нной стороны доносидся до нас за пах дыма от
1юстра, разложен ного собравшимися на выгоне ребя
тишками «В ночное» .
-
Да. Это деревенский дым .
-
Люблю!.. Потому, выходит, хотя и ночь, а все
же живут ... Кто ни то не спит. И не жутко.
Пролетит лету чан мышь, и я тороплюсь захлопнуть
окно в свою комнату.
-
Ты зачем от нее запи раеш ься ? - спраши вает
меня Антон.
-
Влетит, неприятно.
-
Неприятности от нее никакоl'r нет,- замечает
он .- Ведь это та же мышка, что по пол у бегает в из
бе... Только что крыл ья дал ей бог.. .
Ты знаешь ли,
как она нарождается?
-
Нет, не знаю.
-
Она от бож ьей благодат и. В церкви священник,
за причаст ие м, ежели уронит на пол крошечку от про
свирки и эту крошечку мышка съест, с того времени
у нее крылья проявятся. И положено ей уж до зе мли
пе касаться , а летать в нощи... Она только на белое
и чистое садится . Расстели здесь холст, она сейчас и
сядет.
Пытался я ero рас спрашивать о близ ки х к нему
Авраам
331
людях и интересах и получал ответы в таком роде:
Ладно вы живете, должно быть, со Степанидой?
Ладно. Ничего.
Хорошая она женщина?
Хорошая. Ничего.
А на деревне у вас хороший все народ?
Хорош ий. Ничего.
А старшина каков?
Ничего ... и старшина ничего.
И писарь?
И писарь ... Надо быть, хороши й и писарь.
А становой?
Не знаю... Не слыхал нешто.
А брат твой, П.чатон Абрамыч, каков, по-твоему,
человек?
Ничего, хороший ...
А как мирс кие дела у вас идут?
Ничего, ладно... Со всячинкой тоже бы вает.
Ну, а вообще-то ка к ва :-.1 живется ?
Ничего, спра в.1яе111ся.
Не тяжельше прежнего?
Иной год справляемся, иной - нет...
А вот как
ты уедешь, - скучно нам будет, - вдруг перебивает он
самого себя.
-
Отчего же та к? Какое от меня веселье?
-
Так уж все как-то, привычка. Вот те перь вый-
деш ь из избы, ан ты и тут ... Мужики тоже толкутся,
ребятишки. Все одн о, как го:1 уби к ;ю1лому месту, та к
и мы к хорошему человеку. Посидишь с тобой, и при
ятно.
Странное впечат.11 ение всегда производят на меня
подоб ного типа крестья не. Это - тип уже вымираю
щий, как тяжелая, неповоротли вая, созе рцающая кен
гуру австралийских лесов, погибающая в борьбе за
существо вание с ловки ми, прон ыр.1ивыми хищниками
новейших формаци й. Он уже редок в подгородных де
рев нях, хотя в гл уши встречается еще во все й непри
кос новенности. Че:-.� бол ьше вы с ним знаком итесь,
те�1 более нежные чувства начинаете питать к нему,
но вместе с те м в вашу душу заби рается ка ка я-то до
садшша я грусть. Неужел и же суро вый за кон борьбы
за сущес твование всевластно цар11т и в человечестве?
332
Н. З.1 атовратсю1 й
Неужели человек не пробовал противостать его ужас
ному, анти: гуман ному проявлению?
Это бы.10 в половине августа. День смот рел как-то
особенно весело. Весело смотрела и деревня, словно
вен ком окружившая себя золотыми одоньями хлеба.
Душевнее и веселее смот рел и мужики. Но еще веселее
и благодушнее смотрели они оттого, что нынешнее
лето, не в пример прочим годам, бог накинул им лиш
них две меры на ме ру посева. Это показал им умолот
с первого же овина. Такое неожидан ное приращение
благосос тоя ния в хозяйстве неизбалованного человека
напол нило его душу нес каза нной радостью, которую
спешил он выразить заявлением признател ьности. На
кануне вечером, когда старики собрал ись пос идет ь у
житницы 11 сообщить друг другу результат первого
умолота, дед Абрам зая вил : «Помолитьс я бы надо! » -
«Надо! надо ! Нел ьзя не помолиться : когда в беде, так
про сим, а отле гло, так знать не хотим!>) - подхватили
умиленн ые мужики. Тотчас же стукнули по окнам,
собрал и сход и постановили «заказной праздник ».
Итак, был заказной праздник, который, собствен но,
состоял в том, что решено было не выезжать в пол е.
Утром сходи.111 к обедне, а после обеда все занялись
«по до машнему обиходу» и приготовление1v1 к началу
посева.
Дед Аб рам се годня был особе нно благодушен и, в
умилении, постоянно крестился, когда заходил раз
говор об урожае нынешнего лета. Крестился и Антон,
крес тидась и Степан ида . Мы не може м составить себе
и приблизительного понятия о глубине той признател ь
ности, которая на пол няет душу крестья нина при
сравнител ьно ничтожном ус пехе его полевых трудов.
Ддя этого необходи мо быть таким же истинным земле
пашцем, каков был Антон.
После обеда мы все собрал ись у избы и весело гля
дели на желтые бока хол мов, с которых бы.1а снята
бла годат ная жатва и по которым теперь, картинно рас
кинувшись, лен иво паслось стадо.
-
Вишь, какие перезвоны от стада-то несутся! -
за мет ил Антон, когда до неслись до нас, среди невоз му-
Авраам
333
тимой тишины, охватившей деревню, малиновые звуни
от нолонольцев и бубе нцов, навешанных на шеях но
ров. Антон широно улыбну.1ся и пос мот ре.'1 �1 не в лицо
с детским ожиданием ео чувствия и его с.тюва м.
-
Хорошо будет те перь сноти нне, бла годарение бо
гу ! Травы собрали впору, солом ы вдос тал ь будет .. �
вадохнет! Все вздохнут - и .'I ЮДИ, и скоти на! - заме
ти.;� с своей стороны дед Абрам. -
И чего ж больше на
до ? .. Ничего бол ьше не надо, нан тол ьно вздоху!
Еже.1и пол егче вздох нуть - тут тебе и счастие!
-
Ежел и тс>перь вздохнул легно, всю зиму легно
проды шишь, - ветавила и свое слово Степан ида и
вдруг вся зарделас ь.
Сте пан ида был а до того мол чал ивое, всс>пог.т�ощен
ное физичс>с ной работоii сущеетво, что реди не фразы,
которые приходи.1ось ей говорить, пом11�10 отн оше ния и
хозяйству, бросал и ее в нрас ну, в особен нос ти при по
сторонних людя х.
Таи наивно-бл агодушно беседовали мои хозяева,
предвкушая ту невел икую сумму довол ьства, которая
вся исчерпывалась словам и: «Тольно бы нам вздоху,
тут и счастие! »
В нонце де рс>ве нс ной улицы вдруг показалось обла
ко пыли, послы шался рев коровы и скрип тяже.riо на
груженного воза. Пыл ьное облано разрасталось все
бол ьше и бол ьше и, након ец, чуть не сто.1бом подня
лось над деревней.
-
Эн напустил какую тучу! И посе.1енье наше все
утопил! - сназал дед, вс матриваясь в облако из-п од .1 а
дони. - Кто бы это такой ? Надо думать, прасол.
Дед подн ялся и вы шел на серед ину ул ицы.
-
Антон! Глядь-кось ты, что-то мне �1 ерещится,
будто наши это".
И Антон стал всматриваться .
-
Платон Абрамыч и ес ть!
-
Гос поди помилуй! Что за оказия - вс ем домом
снялся! - проговори.1 дед, ногда воз почти уже подъ
ехал и нему. - Что та к? - спрос ил 011 П.1атона Абра
мыча, в недоум ении поглядывая на воз.
Платон Абрам ыч, - низенький, коренас тый, крае
нощений, с русой бородкой , в розовой ситцевой руба хе,
в ка ртузе и больших са погах, сш1ош ь покрытых серым
Н . :i11a тoupa тc1шii
с;юем пыли,- шед вбл и;щ лошади и нервно дергал ее
постоя нно вожжа ми. В ответ деду он только отчая нно
мах нул рукой и, су рово хлес тнув лошадь кнутом, оста
новил ее у ворот Абрамовой избы . Но в то время ка к
Платон Абрамы ч соби рался отвечать, с возу вдруг ска
тилась ры хлая, с большими грудями, уже довольно по
жилая женщина, в ситцевом платье, и, исте ричt>с ки
рыдая, поочередно припадада к груди деда Абрама,
Антона и Степаниды. Сквозь ее рыда ния тол 1,ко 11
слы шно было, что : «Милые! Ро дные наши! Нищие мы,
ни щие! Милый тятенька ! Родной Антон Абрам ыч! Го
лобушка Степанидушка, невес тушка дорогая ! Не по
киньте, не оставьте сирот го рьких!» - причитала она и
снова по очереди начи нала припадать то " од ному, то
к другому из них. Я встал и отошел в сторону, так 1шк
за метил, что горе этой женщины, по-видимому, бы.10
настол ько вели ко, что для изJшлния его ей недостаточ
но, казал ось, было груде й родст ве11 1111ков, и она вы
ражала уже намерение брос иться и к моим ногам.
Между тем Платон Абрам ыч уже вве;1 ло шадь с возом,
наверху которого сидел мальч и1,;, а сзад и был и при
вя заны ко рова, телка и коза, под навес дво ра, и на ры
да ния его суп ру1·и начала сходиться к избе вел де
рев ня.
Я ушел к себе и из отрывочных фраз, долета вших
до меня со двора, мог, на/\011ец, узнать, что С('годня
утром Платон Абрам ыч погорел.
Не прошло 11 получаса, как /\О мне вош е.1 П:1ато11
Абрамы ч , уже в вытертых нас вет:ю сапогах, умытый
и причес анный.
-
Весьма, значит, приятно... Как вы ходит, 11 0- род
ствен ному ... Потому мы дети будем этому само�1у ста
рич/\у Абраму ...
Вес ьма приятно вступить в обхожде
ние, - говорил он каl\-ТО особе нно вычурно и с ужим
ка ми торгового чело ве/\а.
-
Вы погорел и?
-
Да-с, воля бож 1,я. Но при всем том н не ропщу.
При 11 11 �1 аю с по�ю р11остью.
И Платов Абрамьl '1 пр11се.1 .
Но он опять тотчас же вс�>о ч и.1 и скороговоркой
сказал :
-
Стеснен ия не будет дnл ва с, ежели бы сюда са-
Авраам
335
моварчик.. .
по-благородн ому? Потому мы с супругой
все бол ее по купеческому обиходу, и было бы весьма
с непривычки зат рудн ителыю... еже.1и бы, по вашему
несчастию, в ку рной иэбе. ..
При всем то м, мы хороше !'
об ращен ие понимаем. Будьте в надежде ! .. Жили за
все гда в свое удовольствие !
Я еще не ус пел ответить, как в дверь, тяжело пе
реступая через порог, вошла жена Пл атова Абрамыча
с маленьким сем илет ним сынишкой за руку и тотчас
запланала.
-
Ах, милый барин, ве отнаж ите сиротам ! Ведь
от та�,ой, можно с1,азать, приятной жизни, и вд руг чай
ку негде с удовольствием нап иться ! Каково это, ми
лый ба рин, век-то изживши в обхожд!' нии с богат ыми
и бл агородными? - причитала она.
-
Побалуй уж их на первый раз, Миколай Мико
. 1 аич! Что с ними сдела ешь! .. Невес тка-то, вишь, у ме
ня в купечес ком обиходе возросла, претит ей мужиц
кая-то кухня, - добродушно забросил и свое словцо
дедушка Абрам.
-
Сделайте милость, - согласился я.
Платон Абрамыч тотчас же побежал за са м оваром
и скоро внес его са м в ком нату, пыхтя и приговари
ва я:
-
Мы все сами! .. Мы, в несчастии нашем, никого
ут руждать не жела ем! Мы скорее себе какое стес не ние
сделаем, нежели других убеспокоить!
За са моваром супруга Платона Абрамыча втащила
как ие-то корзиночки и узел ки с чаем, са харом, крен
делями, хлеб ом. Вынимая каждую вещь, она при гова
ривал а:
-
Мы все с своим, мы не привыкли одолжаться,
мы других одолжал и, а не то что са мим одол жаться.. .
Мы к этому не привычны...
Хотя и в разоренье мы и
в бол ьшом несчасти и, а последнюю рубаху лучше про
дадим, чем ного собо ю утес нять ре шимся !
Переб ивая и допол няя речи од ин у другого, посто
янно извиняясь, погорельцы, наконец, прочно ос нова
лись около самовара и впол н·е, кажется , вошл и в рол ь
ХОЗЯ(>В.
-
Господин! Сделайте милосп" искушайте! Не
побрезга йте! Тятенька! да ты постой, погоди парную-
336
11. Златовранюrй
то воду дуть. ..
Ах, ста ричок, ст<=1ричок! Скусу ты хоро
шего не знаешь... Маланья Федоровна! бутылочка
то где же? - спрашивал Платон Абрамыч свою суп
ругу.
-
Здесь, здесь, милый тятенька! На вашу старче
скую до:1 ю гос 1юдь сох ран ил церковного винца буты
лочку... Так ду мать надо, угодил и вы ему своими мо
литвам и! - допол ни.�а Маланья Федоровна.
Что го ворить! Радетел и завсегда были! - отзы
вался б,1агодарныi! дед.
-
Да мы, тятен ька, это вес ьма понимаем, что еже
ли род ител ь! Это будьте в надежде ! Престарелость мы
всегда весьма почитаем ,- уверял П.1атон Абрам ыч.
Где же братец Антон Абрамыч? Пожал уйста, братец,
за ко мпанию.
-
А невесту шка ? ..
Степа нидушка, да пожа.1уйста!
вот кренделечков. .. Да вы будьте по- родствен ном у!
Вы не смотрите, что мы в несчасти и, мы послед нюю
руба ху продади м,- допол н я.1а Маланья Федоровна.
-
Да мы даже нас то.1ько к родите.1 ю приверже
ны, - опять начинал П.1атон Абрам ыч,- что ежел и уж
господу угод но такое произво.1е11 ие, так мы и зе мле
пашные труды примем в помощь рQд ител ю ... Окажем
всякую трудом нашим поддержку.
В таком роде до.1го еще объяс нялись супруги -пого
ре.1ьцы, соревнуя оди н другому в вы раже нии братской
и сыновнеii .1 юб ви, пока, на1юнец, не перешл и к разго
вору о пожа ре. По их рассказам оказы вал ось, что у них
сгорело все «до синя поро ха », что и денег они, кото
рые «праведн ыми трудами нажил и>), не успели спасти .
что ес;111 что и оста.1ось, так рух.1ядь, которую они да
же не взяли с собой. а оставили у знакомых, чтоб ы
«Не стеснить родителя » . Тема «разоренья>) была на
стол ько богата, что оказалось необходимым подогреть
еще раз са мовар. Мне надое.10, наконец, это нытье, 11
я ушел. Но так неожиданно на.1етевшие на нашу мир
ную жизнь гости дол го еще продол жал и чайничать
« по-благо род ном у».
Де йствительно, на следующее утро Платон Абра
мыч пожелал «принять землепашные труды в помощь
родите.1ю».
-
Ну, ну, пос мотрим! - говорил дсдушка Абрам,
Авраам
33.7
пока Ан тон, тоже посме иваясь, снаряжал д.r� я Платона
Абрамыча борону.
Платон Абрамыч при этом не пе реставал вы ражать
чувс тва сыновней и братской любви.
-
А я, ми.r�ая Степанидушка, невзирая на купе
ческое свое обхожде ние, вс якие труды с тобой поделю,
и коровушек подою, и воды при несу, и печь истопл ю.
Приказы ва й! как хозяйка при каз ывай! Потому ежел и
такое от гос пода произволен ье, что мы в несчасти и,
то смиренно стряпухино звание на себя примем, не
ро пща, - в свою очередь говорила Мала нья Федоровна
Степаниде.
Казалось, мир и любовь окончательно утвердились
в благослове нной семье деревенс кого патриарха. Так
думала деревня , так, по-видимому, думал и и са ми Аб
рам и Антон.
По крайней мере, они бл агодушно мол<�ал и. Но я,
как посторонний, и притом вни мательн ый наблюда
тель, мог с ка жд ым днем за мечать, как ка пля по капле
просачивалось в «райс кую тишину>), цари вшую пре
жде в семье Абрама, нечто «новое >), не что такое, что,
хотя и не заметно, но тем не менее неотразимо могло
превратить эту «райскую тишину» в пристанище злого
духа. Своей непос редстве нною натурой чуяла то же
самое, должно быть, и Степан ида, так ка к на лицо ее
с каждым утром все гуще и гуще ложил ись сумрачные
те ни. Это «нечто » замечалось мною в таком порядке :
прежде всего, «чаепитие по-благородному и с купече
с1шм обхожден ием » продолжалось в моей полови не
и на следую щий день, затем и еще на следую щий
и так далее, пока не вошло в ежедневный обиход, даже
без извинений. Я эт им, впрочем, не особе нно ого рчал
ся, так как бол ьшую часть времен и проводил «на во
ле>). Но не отметить этого, в сущности ничтожного,
обстоятельства все-таки не мог. Не мог не отметить и
того, что Вася и Степан ида, спавшие прежде в про
хладной клети, против мое й половины, вытеснены бы
ли скоро в стря пную половину избы, в которой была
нестерпимая жара и духота и где могли па риться на
печи тол ько старые кости деда Абрама. Таким образом,
прохладная клеть оказалась в распоряже нии Маланьи
Федоровны, вопреки ее обещанию покорно подчиняться
338
Н . Зд ато nrатr.1шii
произволен ию божью - «с11ат1, ей в сенях, 1\а к горькой
сироте». Не мог не от метить я и того, что Платон Аб
рамыч, несмотря на стол ь ревностно занвлен ное жела
ние «приннть землепашные труды в помощь родите
лю», в пе рвое же утро работы ве рнулся очень cl\opo
с пол я домой с изорван ной cбpyeii на лошади и с вел и
ким негодова нием на плохой присмотр Антона за зе м
ледельчес кими орудиями, «С 1\оторыми раз ве тол ько
дура!\ может уп равляться, а не то, что умствС' нный
1\ рестьянин». После этого Платон Абрамыч больше
уже не брался за землепашные труды и только ре
зонерство вал, да с сожал С'нием пож и�1 а.1 плечам и, 1\О
гда Антон и дед Абрам добродушно пос ме11 ва.1ись над
его «неумелостью ».
Скоро Платон Абрам ыч стал и совсС'м ред1ю бы
вать дом а: то 011 це:1 ы ii день б<'седовал на де ревенской
ул ице, угощался «С нужньши людьм и» вод 1юй, то
ездил по соседн им деревням и селам. Скоро в нашем
мирном житье образова лась правильная торговая опе
ра ция. Нередко, входя в свою половину, я находи.1
за чаепитием Платона Лбрамыча в ком пании с каки ми
то очен ь льстивыми и ловкими «сибирками», а по
праздникам у наше\i избы толпились мужики, •по-то
привозившие Платону Аб ра мычу в за клад, менявшиеся
скотиной и лошадьм и. Часто над нашей <( мирною
обител ью» стала носиться ужаса ющая ругань и про
клятия подпившей и обобра нной кем-то беднос.ти. Ма
ланья Федоровна, в то же время, из своей клети скоро
сделала не то дереве11с1шii магазин, не то кладовую:
тихонько от мужей тащил и 1\ ней бабы яйца, масло,
холст, кур, я годы, и часто я имел удовол ьствие видеть
и слышать, как она, вся моl\ рая от пота, рас крас нев
шаяся и раскисшая, нак будто ее ры хлое тело дела
лось от жары еще рыхлее, восседала . в своей кладовой
на опроюш утоii надушке, 11 то торговалась или сплет
ничала с бабами, то окрикивала довол ьно-таки повел и
те.rн, но свою сноше нн ицу Степан иду, то ругала и да
же била Васю, на которо го пос тоя нно жаловался ее
плаl\сивый сынишна. Из этого лег но можно видеть, кан
постепенно преобразовывалось и во что, в конце кон
цов, могл о обратиться и мое дереве нс кое <( мон репо »,
и мирная патриархальная обител ь. И удивител ьное
Авраам
339
дeJJ o: •1 ем шире и шумнее становиJJос ь торжище, •1ем
неотврат имее вытес няJJо оно собой «мирное без грехов-
11ое житие» истинного земJJеnашца, тем этот землепа
ше1\ poбeJJ все бол ьше и бол ьше, тем быстрее как-то
011 стушевываJ1сЯ, тем сос редоточенно-моJJчаJJ ивее 011
деJ1аJ1ся, и тол ько густые тени скорби и грусти все реа
•1 е ложил ись на его JI ИЦО. В этом то ржище, действи
теJJ ыю, ка к-то совсе м затерядись не тоJJ ько Антон и
Степанида, но даже сам дед Абрам. Да же я, посторон
ний че.1овt'к, ка к-то оробе.1. Такова сила наглости . На
г.1ость - это могучее орудие в руках хищни1ш.
Я 1ш к-то сказаJ1 деду Аб раму, что оче111, шум но 11
беспокойно стало у нас.
-
Прос ти, М11код аii МикоJJа ич, - отве•1ал он.
да ведь мы тут непричинны, несчастие виновато.
А с кем оно не бывает? Ежел и несчастие кого утес нит,
то 11 вс як доJ1 же11 потес ниться, на себя часть принять.
Так .1 и? У нас, при таком несчастии-то, чужие семьи
в избу пускают, да еще не одн у, одн их ребятишек куча
наберется ...
А нельзя, надо потес ниться, пока обита
.1 11 ща себе не выведут ... Надо погодить, поди, Платон
Абрам ыч давно уж об это�1 ааботу имеет, чтобы к осени
опять 11оетроит1,с я.
Но 11 ред 11оложен 11е деда Абрама, по-видимом у, не
совсе�1 011 равдыва:юс ь.
Вскоре после нашего разговора, вечером, возвра
щаяс1, с 1·ул ян1.я, я аас тал 11а моей половнне Чаt'11 итие:
;ia са �юва ром сиде.1 Платон Абрам ыч, дед Абрам и
0;{11 11 иа зажиточ ных крестьян 1шшей деревни. Меня,
110 обьш новен и ю, п р11 1·.1ас11л 11 к чаю.
-
Ка кову у нас старичоl\-то избу вывел после по
жара ! - 1·овори.1 Пл ато н Аб рамыч го стю, поназывая
pyкoii на стену, - хотя бы купцу впору! Хором ы!
-
Пространная нзба ! - замет и.1 гость.
-
Весьма простран ная, - нодт вердил Платон Аб-
ра \1 ы ч, - тол ько хозяина при ней надлежа щего нет.
Старичок уж немощен, а Лнтон Абрамыч и сам тол ько
при умствен ном хозяине может значение иметь. При-
1> аж11 ему - он все равно как лошадь отработает, а
ежел и что из своего понимания - этого у него вес ьма
мало имеется!
И Платон Аб рамыч рас пространился с сожалением
340
н. з.,1 атоnратс киii
о том , 1< ак такая «пространная» изба может остатъся
без всякого приложе ния.
-
Ты вот, Платон Лбрам ыч, свой дом выведи с
этими приложениями-то, а на ша-то изба и так дл я соб
ствен ного простора пригодится, - заметил дед Абрам.
-
Бог даст, и свой дом выведем, и на это ума хва
тит! Только к том у говори:\1 , что сердце бол ит, смотря
на такую необстоят!.'льнос ть. Вот что, старичок ! - с го
рестью заметил Платон Абрам ыч. - И куда вам про
стор-то? Пото мству хоть, что ли бы, его предос та вить,
а то и потомс тва в виду 11 и ка�юго не имеете.я...
-
Ну, вым р!.'м все - тебе дос танете.я, - сказал , по
смеиваясь, дед Абрам.
-
Это все воля божия-с. А сказано то же: «то.1цыте
и предоставится» .. .
-
А ты здес ь, Платон Абрамыч, обжи.1ся. По нра
ву пришлась деревня-то ? - за метил гость.
-
Места привол ьные и здес ь! А главноl' дl'ло -
в своем понимании,- отвечал Платон Абрамыч с сми
рен ным сознанием своих достоинств.
-
На то он и Платон Абрамыч! Пл атон Абра
мыч - гол ова! ..
Платона Абрамыча на болото посади,
он и та м гнездо разведет! .. Он не загибнет! - говори.'1
дед уже не с умилениl'м , как прежде, а как будто с воз
раставшим все бол ьше и бол ьше изумлен иl'м пред де
ловитостью своего молодого сына.
Та к прошло полтора мl'сяца ; начинало пах нуть
осенью, наступал и заморозки, нl'настье; я стал уже
подумывать о пl'реселен ии в город, тем бол ее что и на
ду ше у меня как-то стало тяжело, когда я видел, во что
обратилось наше мирное деревенское житье, и пре;:1.
чувствовал конечную погибель слабого патриархаль
ного человека под тяжелою рукой хищника. Я начина.1
даже разочаровыватьс.я и в патриархальной способно
сти деда Абрама <( устроять дом ы чад своих » и совсем
перестал называть его «Авраамом ». Но неожиданно
случилось такое совпадение обстоятельств. Дед Абрам
вдруг зах во рал. Стариков, как и детей, недуг охватыва
ет и изменяет быстро. Вчера ребенок бы.1 резв, весел ,
пухлые щеии пылали здоровы:\1 румянцем и ярко сия
ли быстрые глазки , но болl'знь в одну ночь делает
из него хи.1ое, дряхлое существо, наутро его не уз-
Авраам
341
наешь: бледная, проз ра чная, синеватая кожа, вместо
светло-розовой, тусклые глаза, с синими кругами под
г.1азницам и, тонкие, бесс11л ы1ые руки и ног и. Так и со
старикам и. Дед Абра м вдруг как-то осунулся, г.1аза
еще дальше ушл и под на вес седых бровей. Старческие
руки и ноги дрожал и, с лица сошла ул ыбка нравствен
ного спокойствия и дово.1ьства, - ее заменило выраже
ние строгого и сдержа нного бес покоii с тва. К вечеру он
совсем слег; эт им же вече ром исчез куда-то и Пдатон
Абрамыч, на с.1едующее утро не являш1сь ко мне чаii
ничать ни тот, ни другой. Но около полудня к избе
подъехал воз: это Платон Абрамыч перевозил понем
ногу свое имущество из места прежнего своего житель
ства. Вошла Степанида и сказала, что дедушка просит
меня сойти к нему. В сенях, около подклети, я встре
тнл Плато на Абрамыча с супругой, которые заполня
лн под1\леть всякой рухлядь ю: сундуками, каду шками,
банками и коробками с 1\ а1шм-то това ром . В них за мет
на была какая-то лихорадочная поспе шность.
-
Что это вы? Совсем переселяетесь?
-
На ваше местечко, господин?. .
Что ж такому
простору впусте находиться?.. Это и пред богом
грех! - отвечал Платон Лбрамыч с каким-то особен
ным нахальным лицемерие��.
-
Мы, м11.1ый ба рин, не только что себе, а и дру
гим сумеем удовол ьствие составить, - дополнила Ма
ланья Федо ро вна.
А как ваша постройка на старом пепелище?
Построй ка, гос поди н, от умного чел овека ни
когда не уйдет. Мы завсегда сумеем построиться, если
в этом надоб ность будет,- неекол ыю ту манно объяс
нил он.
Н сошел к деду. Он лежал на нарах, навзничь, сло
жив на груди руки. Лицо его бьшо строго и даже сер
дито.
-
Ну, что, дедуш ка, как можется? - спрос ил я,
подсаж иваясь на лавку.
Он отвечал не скоро.
-
Смерть идет, Миколай Мrшолаич, - проговорил
он серьезно и неторопл иво.
-
Поп равишься, - успокаивал я. - А что, дедуш
ка, разве ты боишься умереть?
342
Н. Зл атов рат ский
Нет, умереть я не боюсь. Я тол ько до времен и
умереть боюсь.. . Потому не все я в закон чание привел,
в чем, значит, человеку произволение жизни.
Он говорил медлен но, с перед ышкой.
-
Думал, все исполнил ... Ан, выходит, жизнь-то
не скоро учтешь. Учел раз, ·ан она опять вперед тебя
ушла .. . Тол ько в последний час и учтешь. Ты бы мне
за вещание написал ,- сказал он,- та к, чернячок.. . Д.1я
нашего обихода и этого будет... Да в другое время и без
него бы обошлось. А теперь...
-
Извол ь.
Я взял бу магу и перо и приготовился писать.
-
А ты перекрестись. Перекрести мся перед на ча
лом.
Следовало короткое завещание, по которому он от
казы вал своему названому внуку, Васил ию, 15 рублей
деньгами, которые лежали у него в изголовье, заши
тые в груди кафта на. Тем все и кончилось.
-
А сыновей что же ты не упомя нул?
-
Сыновей я отдел ил как следует, по-дедовс кому
завету. А слы шь! - вдруг спросил он. - Платон -то Аб
ра мыч совсе м к нам перевозится?
-
Да.
Он за молчал.
-
Не совладать им одним, не сов:1адать...
На меня
.r� юди скажут! - стал выговаривать он , словно в бреду,
смотря неподвижно в потолок. -
Пока жив, ничего, а
умер... всяко бывает, вся ко...
Не совладать им одн им...
До суда доведут...
А суд - все людской суд, не бо
жий ... Ты тут, что ли, Микола ич? - спросил он.
-
Здесь, Абрам Матве ич, здесь.
-
Ты что ж меня Авраамом-то ноне не зовешь?
Да вно уж что-то не звал ... А и по деревне уж твое про
званье пошло.
Разве нравится тебе?
-
Не достои н, - проговорил он, помолчав, и затем
смолк совсем.
Я положил нап исан ную черновую завеща ния емv
под изголовье и вышел.
На следующий день погода разведри.r�ась. Осен нее
сол нце было ярко, но хорошо. В свежем, прозрачном
Авраам
343
воздухе мед лен но плыли серебряные нити паутинника.
Словно какая-то сила невол ьно тя нула вон из дома, на
волю, на простор. Мне хотелось воспол ьзоваться по
следними хорошими днями своего деревенского житья,
и я собрался на охоту. Хотя поднялся я утром очень
рано, однако на половине деда Абрама был о уже силь
ное ож ивление - говорили громко, крупно, хлопали
особенно сильно дверями. Я сначала поду мал, не умер
ли дед. Но строгий час смерти невол ьно сокращает и
смиряет даже самых хищн иков... Когда я вошел во
двор умываться, встретившаяся мне Маланья Федоров
на не тол ько обычно не приветствовала меня льстивым
приветствием, но как-то особен но сердито шмыгнула
мимо меня. Самовар принес мне Антон, 1> ак и всегда ,
благодуш но-мол чаливо улыбавшийся.
Ну, что дед? - спросил я.
-
Ничего. Слава тебе, господи! Поправляется.
-
Ну, вот и хорошо ... А что это вы там расшуме-
ш1 сь так с раннего утра?
-
Ничего. Тут мы ни при чем ... Дело родитель
ское.
Антон улыбнулся и тотчас же перебил самого себя
замечанием насчет поэтической <{ приятности », с кото
рою рас певал песни весело шумевший самовар.
А когда я совсем оделся, взял ружье и вышел, то
на завалинке нашей избы встретил деда Абра ма, си
девшего среди четырех-пяти та ких же стариков. Сивые
или совсем бел ые, как лунь, лысые или с выстрижен
ными, по-стариковски, маковицами, они ежил ись от
ут ренней свежести в своих дырявых полушубках.
Дед Абрам, несмот ря на то что был слаб и его била
лихорадка, старался шутить и глядеть веселее.
На мое приветствие и на мой вопрос, о чем они тол
кvют, дед отвечал :
·
-
А вот гадаем, кому раньше в гроб ложиться,
так грехи учитываем, чтобы уж чисто было... А коли
что забудется, так пущай, кто вжи ве ос та нется, за по
койника справит. Об чем нам больше тол ковать-то?
Нами уж и тына не подопрешь! - шутил дед Абрам.
Старики утвердител ьно кивал и на его слова голова
м:11 и подкрепляли их приличными изречениями на
родной мудрости.
Н. Златовратс к 11 й
Разгуляться идешь? - спросил дед.
Да, да.
Ну, ступай, побегай, пока молод. А сос та реешь
ся, как мы же, так больше того, что грехи учитывать
не придется.
Я проходил весь день и вернулся то1 ько к вечеру.
l\аково же было мое изумлен ие, когда я увидал сле>
дующую необы чную сцену. От ворот, с з.1 вален и 11з
окон изб любопытная де ревня вн имател ьно смот ре.1а
по направлению к избе деда Абрама, от которой нl.'r
.тшсь ·какие-то истеричес кие рыдания, перес ыпаемые
руга нью и всякими жестки ми пожеланиям и. Я узна.1
голос Маланьи Федоровны, хотя у самой избы еще не
было никого за�1ет но. l\огда же я подошел на середину
де ревни, вдруг навстречу мне из ворот Абрамовой избы
выехал тяжело нагруженный всяким скарбом воз, 11
на нем, как и ра ньше, сидела со своим сыном Ма
ланья Федо ровна. Она что-то кричала, об ращаясь ко
всей деревне, между тем как сам дед Абра м, споты
каясь слабыми ногами, с открытою головой, выводи.1
торошшво лошадь под уздцы на середину улицы. За
эти м возом, из-под ворот, выехал другой. l\ак и пре
жде, нервно и зло дергая вожжами, шел за ним Платон
Абрамыч в розовой ситцевой рубахе, в жилетке с раз
ноцвет ным и стеклянными пуговками и в новом сунон
ном картузе. Он был красен и весь в поту от вол нен ия,
а широко открыт ые глаза его, как у помешанного, бе
гал и из стороны в сторону.
Дед Абрам поставил .11 ошадь по направлению к ве
рее, сделал несколько шагов с ней по дороге, уда ри.1
ее вожжами, потом переброси.11 их ей на спину и, ото ii
дя, махнул вслед уезжавшим рукой.
-
Добрые люди ! Добрые люди ! Посмот рите !
Возл юбуйтесь! l\ание дела-то у вас делают, дела-то ка-
1ш е! - наконец разобрал я, как причитала Маланья
Федоровна, подби рая брошенные дедом вожжи. -
Родители детей своих изгоняют! l\ровь свою, кровь
пьют! Милые, да виданное ли это дело? За ласку-то
нежную! За обходительность-то нашу! Возлюбуйтесь,
добрые люди! - визгливо вск рикивала она, поворачи
вая постоян но к деревне свое раскрасневшееся лицо.
-
С богом ! .. - говор ил ей в ответ дед Абрам, ма-
А враам
315
хая рукой, когда быстро проехал мимо него Платон
Аб рамыч, не сказав ни слова, и тол ько так дернул вож
жами, что лошадь шарах нулась в сторону и чуть не
упала. Он вы ругал ее, и оба воза скрыл ись за окол и
цей. Но долго еще из-за околицы неслись в деревню
выкрики и причитания Маланьи Федоров ны.
В это время уже почти совсем закатившееся сол нце
-выглянуло в ложбину между холмами и последними
крас новатым и лучами облило деревенскую улицу, на
середи не которой все еще стояла высокая, несколько
сгорбле нная фигура седого старика, в синей изгребной
руба хе, посконных штанах и лаптях, с от крытою голо
вой и широкою сивою бородой, кото рую раздувал слег
ка налетавший из-за окол ицы сырой ве черний ветер.
Наконец он, поглаживая бороду и задумчиво _ опустив
голову, поплелся мед.1енно к своей избе.
Я уже ус пел раздеться и, устал ый, лег на лавку.
Какая-то безмол вная тиш ина воца рилась неожиданно
кругом. Легко вздохнулось груди. Так после мучитель
ной, но искусной операци и трудно стонавший больной
вдруг чувствует, как невыносимая тяжесть свалилась
с его плеч и его грудь вздохнула свободно в первый
раз после долгих, мучител ьных, бес сонных ночей.
И вот среди этой т11шины раздал ся знакомый звук:
скрипнула тихо две рь, в нее выглянуло благодушное
.1 ицо деда Абрама, и раздал ся обычный прежде , но
да вно уже забытый во п рос :
-
Не наставить .11 и юш яточку?
-
Да , да, дедушка Авраам ! Непремен но! - вос -
кл икнул я.
И зате�1 опять услыхал я нетерпел ивую хлопотню
деда с внуком око.'lо самова ра и обычные обучения
«порядну ».
За моим самоваром опять оч утил ись мы втроем: я,
дед и внук.
-
Ну, что, дедушка, получше ли тебе? - спро
сил я.
-
Получше; кажись. " А все плохо. "
Чую, что все
уже не то что-то .. . Обо рвалось!
Действительно, хотя он и старался по-прежнем у,
благодушно улыбаться, но что-то страдальческое вид
нелось в этой улыбке, а державшие блюдце грубые,
346
Н. Злато вра тский
заскорузл ые руки дрожал и так, что чуть не выливалась
из него вода. О Платоне Абрамыче мы не говорили
бол ьше, так как на мой вопрос : «Почему это все так
случ илось? » - дед отвечал нехотя : «Что тут! Види
мое дело» ...
Очевидно, ему было тя жело говорить об этом.
Скоро я рас п ростился с дедом - и навсегда. Пол го
да спустя, в начале весны, я встретил в городе при
ехавшего на базар Антона. Он сообщил мне, что деду
становилось зимой все хуже, что на рождество его по
хорон или, что Платон Абрамыч на похоронах не был
и что на деревне и на селе, у попов, посейчас еще,
вспом иная старика, прозывают его не иначе как де
душкой Авраамом.
-·
Деревенский король Лир
-t--
-�-
!-
--
Ра ссказ
Пос вящаю приятелю моему ,
Ивану Анисимови ч у
Rогда мне при ходилось жить в деревне, я особенно
любил беседовать со стариками. Вообще деревенский
старик болтливее, разговорч ивее с посторонним чело
веком, чем мужик-середняк. Старик всегда на ивнее,
непосредственнее, между тем как «середняк » непре
менно «солидничает» , если" он бол ьшак в хозяйстве,
резонерствует, вообще ста рается быть не тем, чем он
есть, старается «выказаться* с то й стороны, которая,
по его мнению, наиболее может подде ржать его репу
таци ю в глазах городского человека. Как бы там, впро
чем, ни было, но я почем у-то чувствую особое предрас
положение к этим подгнивающи м сто,1пам, которые
вынесли на себе тяжесть трех четвертей крепостного
века и, подгнивш11, погн увш ись, но не упав под этой
тяжестью, сложили историчес кий груз вместе с новыми
наслоен иями на не окрепшие еще ос новы своих сыно
ве й. В эти х хилых и дрях.1ых останках былого живет
еще та органическая связь далекого прошлого с насту
пающим, кото рая невол ьно, неуде рж имо вл ечет к себе
внимание.
-
Вот, дружок, вым ре�1 все мы, ста рож и.1ые-то
мужички... Таких, как мы, уж не будет... Другой ноне
народ пошел! - выгова ривают они свои ве чные жалобы
на новые времена.
И действительно, чувс твуешь, что вот вы мрут он и,
эти старожилые мужички, и вмес те с ними уйдет в
невозвратную историческую тьму что-то такое, чего,
может быть, уже не увидишь, не встретишь бол ьше,
и как-то тоскливо сжимается сердце. Тоска эта, впро
чем, вовсе не знаменует отсутствие веры в новых «сы-
3'i8
Н. З.1 атовратсю1й
нов на рода », 1юто рые ВС(' же п,1оть от плоти и 1юrть
от костей эт их же вымирающи х стариков, но настоя
щее эт их «СЫНОВ>) такое хаотпческос, смутное, за ко
то рым будущее предста в.1яется еще смутнее, еще не
оп редел ен нее. А тут в эт их старож илых мужичках,
посмотрите, как все окаменело, засты.10 в опреде.1е11-
11ых очерт ан иях и формах! Они ясны, как книга, в ко- .
торой вы четко читаете эп и чес кие страницы ве ково й
бо рьбы .
Впро11 ем, все это вступление мало имеет отноше
ния к тому, о чем я хочу вам рас сказать. Сорвалос ь
это с язьша так, ме;кду прочим; пускай так и оста
нется.
1
Неско.1ько лет тому назад по кoe-1\aKll:\-f личным
дел ишкам {племяннице ·мoeii достался, нежда нно
негадан но, по наследству небольшой кусок из одного
бол ьшого барского пирога) приехал я в село Бол ьшие
Прорех и. В это село я заезжал и ран ьше, так как земля
моей племянницы находилась как раз в соседстве с
землей местных крестьян, 11 я сдавал ее в аренду од-.
ному зажиточному мужику-мельюшу, у которого все
гда и останавливал ся. У него же ос та новился и в этот
приезд. Обыкновенно приезжал я из города в конце
сентября и проживал, если осень стояла хорошая, не
дели полторы, две. Село это было бо.1ьшое, некогда
раз ных в.1адел ьцев. Многие мужики меня зна.1 11 хоро
шо; в особе нности из того <щ бчества >), к которому
принадлежал 11 мой арендатор. Это был высокий, ш1е
чистый мужик·
·середняк, с «резонистою речью >), высо
ким о себе мнением и, вследс твие этого, бах вал на
сход ке и дес пот в своей семье. «Хозяйство >) свое
{а оно у него было бол ьшое: кроме своего надела, он
брал в аренду зе мли помещиков и надел ы своих бед
няков соседе й, притом у него была мельница и рушал
ка для обди рания крупы) вел он «круто >); с семьей
и рабочими обращался свысока и сурово. Но в то же
время любил болтать с сверстниками на схода х и в
тра ктире, считался даже вес ельчаком и добрым прия
телем. Люб11.1 он и со мной поговорить и потешить
Дереве11 о;ий король Лир
349
меня весел ым разговором , а бол ьше расс казам и и из
девка ми над кем-н ибудь из зах удал ых «рукосуйных»
мужичнов. Но я его видал все го раз в день, н вечеру,
ногда он принанчивал «хозяйные дела» и засаживаJJ
ся пить чай, сняв сапоги, полушубон, расстегнув ворот
красной рубахи и вообще, что назы вается, распустив
брюхо. Н: чаю он непременно приглашал и меня. За
чае м, нроме нас двоих, обьшновенно редко нто-нибудь
присутствовал из семьи, а если это случалось, то тоJJь
ко по особой миJJости хозяина, и то пocJJe того, нан мы
уже выпивали станана по три. Он обынновенно звал
тогда ил и жену, высокую, грудастую, довол ьно нраси
вую, но туп оватую бабу, или своего отца-старика,
бол ьшею частью к этому вре�1ени или JJ ежавшего на
печи, или молча сидевшего в темном углу на JJ авке,
снрестив на жи воте руни и из редка взды хая.
-
Эй, старик! - доброду шно выкри кивал мой хо
зяин после третьего стакана, вытирая со лба обил ьный
пот. -
Поди, пополощи живот-то! .. Кипятку будет до
вол ьно! Все же развесел ишься ... А то, чай, скуна все
сидеть-то !
Старик, кряхтя и охая, искал около себя подог и
бопезненно подн имался на дрожавшие ноги, в старых
валяных сапогах. У него вот уже года с два как совсем
от нялись ноги, и он ничего не мог делать, кан тольно
новырять лапти или про себя молиться богу. Вп рочем ,
иногда, нан разойдется, не усидит: то JJошадь сводит
н нолодцу на водопой, то во дворе с чем-нибудь пово
зится. Говорил он обыкновенно в семье очень мало. Да
и с ним никто не говорил. Это было нечто, предостав
ленное самостоятельному и естествен ному разруше
нию, нак совершен но ни н чему не приложи мое. Вну
ков у него не было; народ нругом был чужой: накие-то
дал ьние двоюродн ые племяннини, жившие в работ ни
нах, да работ ницы, кото рым не ногда было хорошеньно
нусна перекусить, не то что со стариком раз говоры
вес ти. И старик как-то заживо замирал в своем углу.
Разве тольно из редна, в праздн ики, за ве ртывал н нему
иногда посидеть на солнопеке на завал ивне таной же
дряхлый старин бла гоприятеJJ ь. Но когда приезжал я,
старин как будто нескольно оживлялся и особенно ра
душно улыбался мне из-под седой чащи волос , зара-
:�:ю
Н. Э:�атоnратс1шii
ст ившей все его лицо. И 11011ят110: мы с ним быJi и люди
«гулящие�>, как говорил он, рас полагавшие досугом и
потому почасту сидевшие на припеl\е осен н его COJi ll !Щ
у избы и нетерпеливо беседовавшие обо всем, что
бог на душу положит. Но и то он ож ивлялся ненадоJI
го. Привычка к пол усозерцатеJi ьной, безмолв11ой жиз
ни брала свое, и он бол ыuе слушал меня, чем говорил
сам, да тол ько ул ыбал ся, выражая свое удовольствие.
Архаические 11 рорехинсю1е старички, завидев нас
сидящи ми с моим стариком (кстати, его звал и Ареф)
на лавоч ке у избы в тихий осенний, проз рач11ый и
слеп.а пронизывающий дрожь ю осенний веч ер, в свою
оче редь выл езал и из своих тем ных углов и подсажи ва
лис1, к нам.
Особе нно ме11я пораа или трое из них. Оди н был вы
соко1·0 -вы со кого роста , ку:тец по рем еслу, с желтыми
и вечно перепачканны ми в углях руками (он все еще
копался по цел ым дням в куанице) ; но голова у него
была совсем белая, мален ькая, и лицо совсем ребя чье,
сморщенное, как будто он или плакать соби рался, или
смrяться. Он сидел и постоя нно что-нибудь жевал без
:1убым ртом. Совершенный ребе нок он был и по всему:
11а 11вен , без заботен 11 ле1·коверен. А между тем я знал ,
что ед11 11стве11 11 ый сын ста рика, тоже 1\уз нец, весел ый
адо ровя к-толс тя l\, 1\Огда был пьян, бил стариl\а и вы
гонял 11з дома.
Другой, с кудлато ю, с проседью, гол овой 11 кривы
ми ногами, вечно бы вал подвыпивши (говорят, потас
кивал у внуl\а, у которого всегда бывада в запасе вод
ка, а потом дол ивал водой ). Этот старик никогда ни
чего не расскааывал, а то.'IЬКО улыбался и всем кивал
головой. Даже нельзя было сказать с уверенностью,
чтобы он и слы шал что-н·ибудь иа наших разговоров,
потому что, если его спросить о чем-н ибудь, он, вместо
ответа, приложит правую РУ"У к внсl\у, нагнет на бо1<
голову и с неумирающею ул ыбl\о Й нод уса ми 11 в бо ро
де вдруг затя нrт дребеа жащн м 1·ол осом заун ы вную
пес ню. Посмеются над ним да та!\ 11 махнут pyкoii.
«Прямая ты, скажут, Са мара!» (Почем у-то его прозва
ли «Самарой» .)
Третий был «сивый стари чок», маленышй, худень
кий, низе нький. Но о нем ре чь впереди .
Деревl'ltский король Л ир
351
11
Для пр1шера я расскажу ва м, о чем и как мы бесе
довал и.
Усяд('мся мы на колоде под 01шам и избы. Сол нце
в это время как раз стоит пред нам и, так ка к оно :за ка
ты вается за крыши проти воположн ых изб. Свои ми
бледн ыми, негреющими уже лучам и мяг1ю ласкает оно
старческие лица, старики жмурятся и ежатся под его
лаской, как старые коты.
-
Ноне, миленький, нам чести нету, - выгова рива
ет мерным, неторопл ивым голосом Ареф, от кинув свою
массивную фигуру и бол ьшую седу ю голову к стене,
скрестив на животе руки и совсем закрыв глаза. -
Не те времена! Пос мот ри на сход - на сходе ноне всР
середняк-мужи 1с.. Нет нам чести! Говорят: «Окажи
нам ум! По нонешним времен ам ум нужен...
А ка1юй
у вас, ста риков, может быть ум ? Чего вы в нонешних
веках понимать может е?» - «Понимали»,- молвишь.
«Понимали, да не нонешн ие века ! Нонешние века осо
бенные. .. »
-
«Не глупее вас был и, - молвишь,- за мир
стоять умели...
Выстойте-ка вы. Давайте-ка спинами
ал и скулами считаться: у кого оне за мир больше тре
щали?» - «Трещал и оне у вас ,- смеются,- только 11
Д('ЛО было что трещал и ...
А ты вот окажи по нонеш
ним векам ум... да! ..
где нужно - змеей, где нужно -
. 1 исой, где попрос и, где попляши - вот ноне мирская
заслуга ! .. »
-
«И то чно: гл упы мы на эти дела ... гл упы!..
И бог с ними пущай!..»
-
«Ты,-· говорит, - вот спи
ной-то мельницу нс вывел, крышу железом не по
крыл... Хорошо, - гово рит, - оно тебе за чуж и м-то
умом за печкой сидеть! Небос ь! скрозь жел езну ю-то
кровлю тебе в лысину не каплет! .. » - «Ну, и бог с ни
ш1 . Пущай по-новому уп равля ютс я ... А мы послужи
.111...
Помянут и нас... »
-
Еще по-мя-я -ну-ут ! Нет, это погоди ! - загово
рил сивый ста ричок, сидевший по правую сторону меня,
в накинутом на плечи ста ром нагольном полушубке.
Сивый старичок этот бьw с сивою же, повылезшей
�1ест ами бородкой и слезливыми глаз ками, из которых
один ничего не видел уж и тол ько ка к-то особе нно вы
разительно мигал .
352
Н. 3 .: 1атоnратсю1ii
-
Нет, это ты постой, Арефа Пиманыч! - вскрики
вал он и, встав пред нам и, поп равляя рубаху, затопо
тал своими новыми липовыми лапотками. - Еще мы
напо-о-мним! Да!.. 1\оли что, мы напо-о-мним! Мы еще
в своем деле - влад ыки! Ты еще нас - почти! Али я
в своем доме не король? Али у меня заслуги нет?
Е-есть! .. 1\ол и что, мы еще напо-о-м ним!..
-
Друг, этого не скажи,- проговорил печально
дед Ареф.- Исполнится преде.� ...
-
Преде.�-то ещЕ.' когда ис по.1нится! ..
Да!.. Еще
далеко до конца-то предела! Мы еще, слава богу, в
пол ном разумении, чтобы нам конец-то предела пока
зывать! ..
-
Ты ведь у нас бодер! Равно ста рый жеребец ин
но воз горишься, - замети.� старик кузнец, не переста
вая жевать беззубым ртом, и беззву чно засмея,1ся в
свои усы .
Самара весело все время смот рел на сивого ста р11ч
ка и хитро-снисходител ьно улыбаJ1СЯ прищуренными
глазками.
-
Ты послушай-ка, дружок, ежели не в обиду тво
ей милости будет. Я тебе про плати нку расскажу.
обращается сивый старичок ко мне, снова подсажи
ва ясь сбоку и с удивительной дел 11 кат ностью касаясь
моей коленки своей зас ко руз.'I ОЙ ладон ью.
-
Сделай милость, дедушка Онуфрий,- от вечаю я
и замираю, закутываясь плотнее в пал �;,то, приготов
.r� яясь слушать, та к ка к знаю, что это будет дл инная
д.1инная страница воспоминаний, читая которую ста
рик ухит рится пережить и перечувствовать вновь са
мые мельчайшие и неуловимые ощущения про ш.�ого,
хотя бы отдал енного уже на цел ые пол века.
Цепляясь од но за другое, плавно тянутся эти «на
пом иновения засл уг» . Но только - удивительное де
ло! - как-то, в ко нце кон цов, из рассказа оказывалось,
что «зас.'!уг11 » эти вовсе не от носятся к тому, к ком у,
по справедл ивости, должны быть от несе ны, а к предм е
та м, не имеющи м с заслу гами ничего, по-видимому,
общего.
Вот, нап ример, рас сказ о похождении «платиню1».
«Простое, известное дело: круто й ба рин, вымога
тельство оброка, «где хочешь бери - неси». Сошл ись
Деревепский король Лир
353
старики, потоJiковал и и вынули из онуч завет ные пла
тинки, где-то, когда-то сообща полученные ими за ар
теJiьную работу. «На,- говорят, - Онуфрий, несн ему,
брось ... » Берет Онуфрий, идет к барину и дуыает :
«ЖaJI KO ПJiатинки! Много JI И обождать? Вот вернемся
с заработков - отдад им, не зажиJiим... Зачем щ�а гинке
пропадать, а старикам на посJiеднем конце их жизни
ого рчаться? Ай, не отда м я барину пJiатинки! Пере
те рплю, а не отдам!» И вот пока входит Онуфрий на
барс кое крыльцо, он решител ьным жестом засовывает
стариковские пJiат инки в голенище сапога. Известная
сцена: «Оброк!» - «Ваши рабы ... )> - и поклон в ноги...
Бац, бац! А тут барынька, тихая заступница, вы шла
11 говорит: «Не бей их, не бей , миJiый!)> - и за руку
его увела за дверь. Слышно, кричит он на нее та м, но
гами то пает. А я стою: «Не отдам я тебе стариковские
платинки! Перетерплю, а домой старикам назад при
несу )). Думаю так-то, жду ... А она опять вышла, тихая
заступница: «Сту пай,- говорит, - я вел ю тебе и пас
порт выдать... Ве рнешься с заработков - не забу
дешь! )> Тихая барыны\а, засJiужила она перед богом!
Мужицкое горе за нее молиты ,- кон чает Онуфрий.
Красный маленький нос его еще бол ьше крас неет, а
правый слепой глаз начинает чаще и чаще мигать.
А вот за платинкой следует дл инная повесть о хло
потах по возвращению неправильно сданных в соJiдаты
сыновей.
-
Еду!.. Помолился - еду! Справку эту самую
мет рическую от попа крепко-накрепко де ржу. Приез
жаю в город, - прямо к набольшему. «Врешь, - кри
чит, - врешь, мужичишка! .. Провест и хочешь! Взятку
хочешь дать? .. А я не возьму! СJiышишь, не возьму!
Не возьму !» Затрясся я вес ь, в ноги : <{ Не прикажи
казнить, твоя милость, прикажи бумажку рас смот
реть)> . Взял. <{ Жди )),- говорит. Жду день, другой,
третий, с лошаденкой, в городе-то, значит... А са мому
думается: <{ Поздно! Ой, запозда ю! Сыны мои, запоз
даю !)> Чудится, везут уж их, забрали. Ждат ь не станут!
Повернут дело в деревне скоро, кол и узнал и, что я та
кую прыть взял ... Жду, братец, с лошаденкой ... Неделю
прожил, а все нет решенья... Ни себе, ни лошаденке
кормиться нечем стало.. .
ВзяJI этто я лошаде нку за
t2 Деревенский король Лир
354
Н. З.1атовратсю1ii
повод 11 поше.1 с нeii по дворюr, по \t иру, братец мой. ..
Еii-богу! Взял лошаде 1шу,- ду маю, лучше разжалоб
·'IЮ. ..
Хо;�, 1в1 этто �1 ы с ней, побирае�rся... А я кляну
лошадt'11ку: «И ;�а че�1 я тебя взял, одра гол одного?
Сю1 -то я, �1о;ю' бы, кое-как прокор:\111лся! Связал ты
м<с>ня, оде р эда ки й!» Кляну ее так-то денно и нощно. ..
Од11аче превоз\1ог - дожда.1ся: приказал и со стропt\t
11 р11казо;\1 к посредн ику ехать, чтобы 1<а к можно. ..
(< Выш:�о, - говорит, -·
старнк, твое дело правое". Тол ь-
1\О 01 0т р11 - тороп нсь! >) Вы шел этто я, плачу; тут 11
кобы:1е1н;у свою вс пом н и:� ... Да, тут вот небось вс по;\1 -
н11.1 ! Первьш де.10�1 - чуйку суконную заложил, в ко
тороii .,; набол ьшему яы1я.1ся, да овса купил. Всыnа.1
нобы:1ен�>е : «Поешь, �!0.1, родная, только услужи !>)
Ед:-
-
'. бепшт кобыленка, сердце не нарадуется: та к-то
ш1 бойко по пороше отхватывает! А я ее еще прих ва.111-
ва ю: «Ну, �юл, кобыл ка, беги, беги !>) Приехал к по
(· редн 11ку, а от него старшина выходит. «Так и та к,
гово рю, - вот пр�шаза нье от набол ьшего .. .>) А моего
старш 11ны и с.1ед простыл. Я за ним. Гляжу, а он коня
сторуб:1евого обрядил, чтобы, значит, зара ньше меня
к на�1 в се.10 попасть да сынове й моих уг нать, как бы ,
выходпт, ра ди д.1я того, что при каз, мол, опоздал . " Се.1
этто я. не будь п:1ох, на свою кобыл енку да за ним сле
до�1 . « П рн\Н'рная, - крв чу на нее, - п рпмерная жи во
т11 н на! Не загуби души христианс но й! Сивушка, вы
неси!» Сю1 этто гоню ее". Гон ю, гоню, а са�1 пос матри
ва ю ... Дрт-1ш т серд1(е: за пыхалась, вижу... Ну, отпущу
eii вожж и-то, вот та к: от пущу-от пущу немного, да \1
вздоху, нона старшина-то у меня в глазах, а та м 11
опять за кричу: «Эх, примерная! Вынеси, ястреб ты
мо\1 под неб есный! Наберись силушки !>)
Кричу эдак, да приговоры приговариваю, а у самого
слеаа беж ит". мерзнет на бороде-то ". <( Нет, - думаю,
не вы несет кобыл ка ...
Нет, не вынесет! Загубл ю жи
во тинку". Того гляди - сейчас пластом падет! Микола
мш1оети в ый,- ду маю,- Фрол-Лавер,
.1 1ошад ные за
етупн11ни, к вам прибегаю!» А сам опять нет-нет да от
пущу ей вожж и-то: «Вздохни, мол, примерная!» Вот
и посс1едняя гора : село наше видно! На селе, вижу,
народу видимо-невидимо оноло моей избы собралось:
«Ну, отправляют!.. Ал и уж отправил и? » Гляжу, стар-
Дереве11ский коро.1ь Лир
35;;
шина к старости ной избе подъе хал ... Тут уж я осте р
вс11 сJ1 , ровно зверь какой стал ; чую толыю, будто во
м нс уж и жалости 1111 к чем у 111ша1шii не ста:ю ... Вета:�
:нто я в санишках, нa �toтaJJ узел да 11 дава ii 1шбы:1 с11 1\у
бить ...
Бью в шальную голову! Ниче1·0 не лом ню...
Ви
дн шь, братец, это уж во мне от горн-то жалость, з11а
ч1п, за стыл а: зверь cтaJJ человек - вес 0;( 110! Обеспа
мятел ! Прис ка каJJ к избе, тол па расступилась, от 1ю
былсн ки тол ько пар идет... fJJЯil\y, пос пс:1 . У ворот
11о;( вода готовая стоит.. .
Народ соболезн ует мне:
«Иди,- говорят, - нрощайся, Онуфрий... К раау бог
п' бя донес! Пос пеJ1! »
Я молчу: 1111 гугу .. .
Вошел в избу ; старуха моя в
пе реднем углу с хлебом-солью стоит, на каравае образ
де ржит, молчит, а сл езы-то на xJieб у нее кал да кап...
Сыны мои тут же, одетые стоят, в полушубках, куша
ки да шарфы .к рас ные... Ста ршой-то припадать 1\ иконе
сгото вился... Тут вот, эда к в сторонке - стол , на столе
вод1ш четве рту ха, всякое варево и печенье, а пред ним
ста роста сидит. . . Я тол ько моргнул на него - и 1юкло
на не сделал , перек рестиJ1ся пред образом да с маху:
«Старуха,- говорю, - прибир ай иконы! Будет, помо,1и
:ш сь! А вы, сыны, хош1, на лечку полезай, хошь на
ул ицу разгулят1,ся ступай ... Мир ва м, родн ые!» А ста
роста м нс: «Это что за уставы?» Тут уж я совсем ол ю
тсJI , как бы сообразитеJi ьность потерял, на него окры
силсн : «KOJI И ты хошь добром,- говорю,- Мирон Ва
сиJ1 ьев ич, так вот лакай водку, а не хошь добром, так
вот тебе порог ... Ступаii, к тебе гости приехаJi и, сам
старшина!» Ста росту так из-за бутыJi и и вымахнуло
вон...
А я, эда к, ceJI на Ji авке и сижу, молчу, себя не
вс помню. А старуха и сыны стоят, смотрят на меня,
ро вно бы я и не в поJiном уме. Посидел немножко и го
во рю: «Уберите кобыленку! Жива JIИ он а, примерная?
Помни, родные, кабы не кобыл енка, стоять бы сыну
под красною шапкой... ЗасJiужил конек! ..
Ум ирать с
голоду буду, ежел и гос подь лолустит, а с ним не рас
станусь. Сам своими руками похороню, ежели пережи
ву...
Заслужила, пр11 мер11ан ». Так-то, милыii, вот она,
заслуга-то от ;�швот11 11ы какая бывает! - закончил дед
Uнуфриii, ут11 ран полой 110J1 ушубю1 слезившиеся от
умиJ1е11ия гJ�аза.
356
Н. Златов ратс кий
В ходо1\ах хаживал, дружок... Ка-ак же ! Ха жи
вал ! Года ми хаживал... В миру-то мы в ту пору ладно
жили, приятел ьствовал и . . . Лесок у нас еще стариками
был закуплен - в род, в века, в потомство, чтобы на
веки нерушимо порешили в миру держать... А тут вот
после «воли» стал и у нас тягать лесок-то... Скорбь!
А я завсегда был мирской человек... Дал мне гос подь
на мирское дело разумение! Землю ли передел ить, по
равнение ли мирс кое сделать, учет ли мирскому ка пи
талу произвесть - все Онуфрий, первым делом! Вот
я какой был мирской человек - с улицы не сход ил!
Все ко мне шли за советом, от мала до велика! Ребя
тишю1 раздерутся на улице - и тем по справедливо
сти, кому что, воздам ! .. Стукну в оконце к старикам:
«Почтен ные! Мирское дело! Выходите, выходите !»
У нас каждый вечер, у моей избы, сходы, rовно одною
семьею жили... Ни У 1юго ни от кого тайны не было
вот на экую малость ! .. Горе ли, скорбь ли, радость ли
у кого - все вместе: вместе всем миром слезами обл и
вались, вместе и в смешки играли, нол и господь весе
лым часком взыскивал. На улицу-то шел ровно в цер
ковь. Из дому тянуло... Да мы по избам-то почесть что
и не живали: духота в них, теснота, тол ько спать ходи
ли. А летом, так по дням и не заглядывали: все на ули
це, на миру - у всех в глазах! .. Не богато жили, тяж
но жили, зато дружно! Теперь уж один я из нашего
мира старик-то остался."
Не хочется и на улицу вы
ходить! Другая, братец, ноне улица стала... Прежде,
бывало, на нашей-то улице к вечерку равно ангел ы
божии слетались невидимо... Тишь накая, мир и со
г лас! .. А ноне от летели они, дол жно, ангелы-то божии:
ноне свара, брань, ненависть, надс мешни... Ноне на
ул ицу-то идешь - подж илки трясутся.
Дед на минуту приостановился, нак бы вспомнив,
что он далеко ук.тюнился от начала.
-
Да, лесок... Мирская это была заслуга ! Сидели,
братец мой, везде сидел и" . Месяцами сидел и ... И гоня
ли тоже". Из Москвы (там нас настигли) гнали".
Вишь?
И дед ткнул пальцем в какое-то пятно повыше ло
дыжки.
-
Заслуга, друг".
Отсудились! ..
Не аблакатством,
Деревенский король Л ир
357
милячок, брали, а брали верой!" Встанем у суда и
стоим : и день стоим, и ночь стоим, и в жару стоим, и
во вьюгу, и под дожде м стоим, и в сухмень стоим...
Нас гонят, а мы стоим. Угонят, а мы опять придем -
опять стоим ... Месяцами стаивал и ... А все, милячок,
вера!.. Ну, выстоял и ...
За этими рассказами мы и не замечали, как на нас
наплывали сумрачные тени. Дед Онуфрий решался
боязливо закурить трубочку (он курил потихоньк у) ,
и тол ько что в ней разгорался огон ь, как пред нами
вставала высокая, плотная фигура возвращавшегося
домой арендатора. «Хе-хе-хе! Опять у меня завальня
то куриною слепотой поросла... Смотри, ба рин, ослеп
нешь ты с ней или поглупеешь.. . А ты, Чахра-барин,
опять соску засосал? Бесстыж ие твои глаза! .. Ведь уж
умирать пора, а ты сос ку сосешь...
В бога-то ты ве
ришь ли? У-у, бессты дник! Ha i> тебя сыны-то терпят! »
-
Не люблю, признаться, я эт их ста ричишек,
говорил мне арендатор, когда мы сидел и с ним за ча
ем. - Так, ни за грош свой-то век отж или...
-
А за что ты Онуфрия Чахрой-барином прозвал?
-
Так прозывают... Шумливый ста ричишка.. .
Баламут!
///
После одной из та ких бесед Чахра-барин неожи
данно явился ко мне. Сл ышу, за дверями кто-то осто
рожно и шепотом спрашивает прислугу. Я отозвался -
и дед Онуфрий вошел в дверь. Не взглянув на меня,
он истово три раза помолился на образ. Во всей его ма
ленькой фигурке была видна какая-то особая торже
ственность. Едва можно было признать в нем того
«захудалого мужичка», над которым любил посмеять
ся мой «умственный» хозяин и которрго он называл
(<Чахра-барин ». Те перь Чахра-барин был одет в си ний
армяк. застегнутый на все крючки, высокий, стоячий
ворот туго стянут под бородой; на ногах свежо выма
за нные дегтем сапоги. Сивая голова смазана маслом и
тщательно причесана, с пробором посередине. Даже си
вая борода была расчесана в виде рассыпающихся лу
чей, и только слепой правый глаз неизменно моргал.
358
Н. Златовратский
Здравствуй, Миколаич, - наконец сказал он и
степенно прикосн улся кривыми пальцами к моей ру
ке.- Яктебе.
-
Милости прос им .. . Гово ри зачем. Коли в гости -
сад ись, тогда и гость буде шь.
-
Всерьез пришел,- таинственно сказал он, при
саживаясь на краешек стула. - Дело хочу за чинать ...
Вековое дел о, брате ц! Потому, знаешь, оно в века пой
дет...
-
Что же, посоветоваться?
-
Советов наших с тобой тут не надо ... Дл я этого
дела вен:ами законы положены. Об одном надо ста рать
ся, чтобы отрешиться; ненависть какая осталась, али
гнев, ал и жадность, али скупость, ал и огорчение -
все из се рдца вон чтобы ! Чтобы у тебя душа, как
стекло, светилась...
И тогда воздай по заслугам, по
ра внению, по справедл ивос ти ! Тогда будет твое веко·
вое дело в мир и соглас, в совет и любовь!
Чахра-барин проговорил все это несколько востор
женно и даже просл езился, но я НИI\ак не мог понять,
в чем дело. Дед высморкался в полу, вынул из шляпы
синий платок, утер вечно крас новатый свой нос и гла
за, уложил платок опять в шляпу и сказал наконец:
-
Хочу сы нов дел ить!
-
Что так? Ал и умирать соби раешься, ал и ладу
в сем ье не поддержишь?
-
За чем та к? - проговорил, как будто обидевшись,
старик. - Умереть успеешь всегда. Мы еще послужим!
Мы еще владыки при своем дел е, в полном разуме
нии...
-
Что ж, или молодцы бунтуют, своей власти хо
тят, своим умом жить?
-
Молодцы у меня, сказать тебе не в похвальбу,
своему родител ю не супротивны ... И снохи, грех ска
зать.. .
Уважител ьные... Все под моим умом ходят, мо
им ра спорядком живут! В них этого поведе нья нет,
чтобы тебе и в нос и в за гри во!\ ты чки пущать... Н:о
Нi:'ЧНО, не без греха... С кем греха нет? Поссоришься
иной раз... Ну, тол ько ежел и эта!\ посерьезнее при
"РИ!\ну - мол чок, все МОЛ ЧО!\!
Та !\ зачем же ты их дел ить хочешь?
-
Дл я порядку, братец мой... Чтобы с бабой за
Деревенский корол ь Л ир
359
всегда можно резон иметь... А то эти бабы, хоша и по
чтител ьны, да много в них непос тоя нства: что ни
де нь - все делятся между собой ... Ну, для спра ведл и
вости - ущерб! Ты бы их поми рить, прикрикнуть, а и
сам не смекнешь, чья плошка да .11ожка. Г.11яди шь, ан
ошибка! Того пуще содом . . . У нас ведь, друг, дере вня . ..
Ду рос ти -то этой достаточно...
Ежед н вот кто в городе
пожил, али кто разум крепки й имеет, ал и обхож
де нье понимает, тот из-за лож1ш де рев ню на ноги не
подымет. Потому понимает, что из-за этого дюдям бес
покойство дс.1ать глупо. .. А ведь у нас - де ревня! ..
Так вот, братец мой, ддя порядку, чтобы во дворце-то
моем порядок завес ти, а то после старухи покой ницы,
признаться, как будто поопустился порядок-то мален ь
ко... Так вот для этого. Мне полегче большину вести,
а им в века пойдет... без ссоры. без брани, без пре
рекател ьств. ..
Да и навп редь будущее оно спокой
нее... Неравно, грешным часом, бог конец предела подо
жит!
-
За чем же я. дедушка, тебе?
-
Как за чем? Для почету ... Для дела почету боль-
ше - бол ьше в деле крепости будет. Да ты уж захвати,
сделай милость, карандаши к, бумажки там... •' юс кут,
что ли...
Ты нам и пропи шешь, так, для памяти бо.1ь
ше, не дл я чего другого. Нам в во лость не идт11 ... Мы
не из ненависти дел имся, а дt>:1ю я по своей отцовской
справедливости , как из веков положено, по обы чая м.
Я согласился с удовольст ви ем.
Мы вы шли. По дороге Чахра-ба рин постук ивал в
окно то к одному, то к другому шабру и го ворил мне:
-
Ты мален ько, дружок, приостановись: я вот сва
ту стукну, чтобы шел.. . Все, мол, готово!
Мы подходи ли к небол ьшой избушке, выходившей
все ми тремя небольшими окнам и на ули цу, но зато
дл ин ной, дел ившейся сенцами на две половины. Не
когда избушка вывед ена была прочно, крыта тесом,
но теперь «вьш етрилась», осела на нижние ве нцы, а
верхними, всем своим корпусом , накренилась в у.111цу.
Тесины на крыше кое-где уцелели, кое-где за менены
драньем, а вторая половина сплошь крыта уже соло
мой.
-
Ну, вот, види шь мой дво рец-то? Не велик -
:J60
Н. Златовратскиii
точно, зато уют но было! Ты пос мот ри, какую команду
вскормил со ста рухой для мира! Немалая заслуга .
А как вс корюш? Все сам принабл юл, друг мой слад
ний, своею спиной, а инно и ску лой! Зато 11 вл адыка я
здесь! Никто мне не указ ! Коро.с1 ем живу! А все, дру
жок, по заслугам ... Кровью заслуж ид! - ум 11ленно ре
комендовал мне свой «дворец» Чахра-бари11.
Но тут я заметил, что у избы топ талась какая -то
етранная личность. Я несколько раз мсл ько�1 виде.'!
ее и ран ьше у нас на селе, она постоянно вод ила за
собой по ул ице ораву сельски х ребятишек, обижавших
и дразнивших ее. Одежда у нее была всегда од на 11 та
жf': изорван ный в клочья пеетрый жилет поверх по
скон ной рубах и, распущен ные порты, болтавшиеся на
обеих ногах, в дырявых и стоптанных резиновых ка
лошах; на лохматой, черной, с проседью, голове - по
повская шляпа, увешанная разноцветными лоскутья
ми. Фигура эта особе нно рез но характеризовалась
бол ьши ми задумчивыми глаза�1 и, крюч1,оватым носом,
напоминающим клюв совы, без зубым ртом с су хЕм,
выдви нутым вперед подбородком и клочном седых во
лос, выесто бороды, на правой щене. Эта странная ш1 ч
ность раза два в течение каждой недели являлась в
наше село, с неизменными своими атрибута�1и -
метлой и лопатой, которые она волочила за собой,
и дл инною палкой через плечо, с торчавшим на !H' Ii
старым башмаком .. .
Дурачок усердно работал оно.1ю
избы деда Онуфрия : метлой и лоп атой поднимал он во
круг нее цел ые стол бы IIЫЛ И, расчищая ВХОД В Ворота .
-
А в от у меня и камардин свой,- весело укааал
мне 1н 1 :�.:vрачка Чахра-барин.
-
Кто он та�>ой ?
Дед замотал головой, тихоныю хихикая себе в бо
роду.
-
БлагоприятеJI Ь мой,- сказал он, понизив го
лос. -
Сват еще приходится.
-
Что же с ним?
-
А вот оно что значит не до кон ца-то предела! -
та инственно сообщил дед и, помолчав, продолжал : -
Какой мужик-то был! Сила! Истинный крестьян1111...
Все жил дом а, при земле, бол ьшину бол ьшую вел ..
Двоим сыновья м фитанцы купил. Ну, думал, то JI И в
Деревен ский кор оль Лир
361
своем дом у не корол ь! У:к репил устой крепко, а сам в
город поехал, думал там дворничать, да дело вы шло
незада шно... Через год обернулся в свое-то королевст
во, а ему сухую корку подали да за печкой угол пока
зал и (дед вытянул губы к самому моем у уху) . Баба
его ве ю большину забрала.... Было, слышь, где-то у не
го двадцать зол отых припрятано - и тех не нашел!. .
Б.1агода рю создателя! Меня старуха баловала!. . Ионыч,
ты бы, гол убь, того... приостановил своим-то орудием
промышлять. ..
Чието уж! - обратилея Чахра-ба рин
к ду рачку с какою-то оеобе нною сердеч ностью в голо
ее. - Вот и барин говорит, что будет, вполне достаточ
но .. . Праздн ик впол не!
-
Что ж, по мне как хочешь, - сказал , шепелявя,
грубым и серьезным голосом Ионыч. - Если хочешь,
я еще подмету, а не хочешь - я и перестану.
Он говорил мало, отрывисто. Его особая глубокая
ее рьезность, до ходившая до сдержанного озлобления
и презре ния к другим, зас тавляла иных предполагать,
что он «сам на себя напустил ».
-
Ты вот что, Ионыч... Ты того... не ходи ноне ко
мне, на праздни к-то...
Потому тут дело всурьез, ви
ди шь,- заговорил Чахра-барин, отве рнувшись к сто
роне от окон избы и от меня и копаясь в ка рмане под
полой армяка. -
Будет тут народ сурьезн ый...
Вишь,
барин... Пойдут над тобой смешки, того гляди .. . Ты вот
.11 учше сам ...
На-ка тебе.
И дед еунул ему в руку медяк.
Ионыч хладнокровно взял монету и сказал :
-
Хорошо, я не приду ноне. Я после приду. Я в
Грачево пойду,- и, собрав лопату, метлу и полож ив
знамя с башмаком на плечо, широким, раз маш истым
шагом пошел из села, сдви нув на затылок свою раз
украшен ную лоскут ками шл япу.
-
Ушел! - опять хихикнул дед.
Он, видимо, был доволен.
-
Юродивец вполне. Иной раз тоже заупрям ит
ся - ничем от него не отойдешь.. .
А теперь ушел .. .
Ушел доб рохот но! - весело повторял он.
Вероят но, он считал это за хороший признак, так
ка к вообще метен ие при каких-н ибудь особе нно торже- ·
ствен ных случаях жизни считается в на роде за дур-
:162'
Н. 3;1 атов ратс кий
ную примету. А может быть, были и более глубокие
причины.
IV
Мы вошл и во двор. Как и самая изба, так и двор,
и сенцы. и хлев. и сен ница. и огород позади двора.
все бьшо миниатюрно, бедно, дряхло, но, несмотря на
то, все ды шало жиз нью, какой -то особе нной жизнью,
исключительно свойствен ною деревне. И в самом деле,
какая сложная жизнен ная организация существовала
на этом ничтожном, от мерен ном мужицким «лаптем�
клочке усадебной земли !
Солнце стояло как раз над са раем, но так как соло
мен ная крыша последн его была пок рыта бесчислен ным
множеством ды р и предста вляла из себя подобие полу
ободра нного скелета или прорванного ста рого решета,
то сол нечные лучи в изобилии рассы пал ись в та инст
вен ном сыроватом полумраке двора и желтыми пятна
ми ложились на свежей сол оме, скудно и жидко раз
бросан ной на подстил. Там белые солнечные «зайчи
ки� бегал и по дырявым бревен чатым стен ам, здесь
два толстые луча, пробившись сквоз ь боковые от ве р
стия, пересекл ись и освет или тем ный угол , где лошадь,
фыркая и переступая с ноги на ногу, время от времени
матерински любезни чала с жеребенком, облизывая его
морду. В проти вополож ном углу жа лобно мычал теле
нок за загородкой, а новотельная корова, на правах
родил ьницы занявшая самую середину сарая, флегма
тично от вечала ему легким мычанием. Две больных
овцы, с обрезанными ушами и вставленными в них ро
зовы ми ленточкам и, вместо серег, не угнанные в ста
до, терл ись постоянно одна около другой, связанные
узами какой-то непостижимой солида рности. Вверху,
на подволоке, серая кошка вывела целую груду котят
и бес покой но возится с ними, цел ый день перетас ки
ва я их за шиворот из одного угла в друго й. А еще
вы ше, по застрехам и конькам крыши - во робьи, го
луби и ласточки поселились своеобразными се мьями
и нанолнял и вес ь верх сен ницы ворку ющими звуками.
А эти воркующие звуки громким и восто рженным
криком покрывает петух, важно царящий над своим
Деревенский корол ь Лир
куриным ца рством . И наконец, как ца рь над все ю этою
бессловес ною животиной, «венец творения» - ста ри к
Онуфрий, по прозви щу Чах ра-ба рин, господству ющи ii
над целой «командой» больших 11 малых жизнеii,
втиснутых в маленькое , низенькое, трех окон жил ы>,
11менуемое крес1ъя нской избой.
В самом деле, до какой степени велика «Жиз нетвор
ная деятел ьность природы », вы ражаясь языком ста
ринных учен ых! Как она плодо вита! Не потому ш1 она
та к и расточител ьна, так и беззаботна к судьбе своих
созданий? Только на одном этом ничтожном клоч кt'
зе мли, вел ичиной в несколько квадратных мужицких
лапте й, скол ько rоря, бедстви й, напастей, борьбы 11
страданий придется перенести этой массе жизней, пре
жде чем немногим из них удастся сове ршить по.1ный
цикл орган ического прозяба ния или дой ти �( до кон ца
предела )>, как говорит старый Чах ра-барин.
-
Вишь, у меня как здес ь людно! - любовно и са
модовол ьно гово рил де д, показывая под навес двора. -
Ты вой ди-ка сюда, во йди! Не просторно, да уют но.
Нат1\а-с во круг меня скол ько живота пригрелось! Оно
и приятно... Потому знаешь, что все сам принаблюл,
своею кровью... по заслугам, братец мой! Да! Выйдешь
утречком в усадьбу-то свою и думаеш ь: одно слово -
владыко надо всем! То ли не корол ь? Все ведь это то
бой живет, при тебе пригрелос ь ... Разори-ка вот мое-то
гнездо,- сколько слез будет! Да! Вот еще соба чка бы
ла Шарок - страж, одно слово, слуга верный! Ну,
вол к окаянный ута щил ... ничего не поделаешь!
-
А эта кобылка - та ли «приме рная», что тебе
заслуж ила? - спрос ил я.
-
Нет, братец мой,- сказал с горечью дед, с ка
ким-то особым певучим тоном в голосе. -
Променял
ту, на база ре променял. Хромать шибко стала. При
старела, видишь ... Нельзя по нашему дел у, ежел и че
рез конец предела. Всякому конец предела есть...
Долго терпел, жалко было, да, братец, ничего, видно,
не поделаеш ь: старую колоду в овраг ва ли! .. Ну, сюда
вот за гляни,- повел меня Чахра-ба рин <ш а зад ьо> ,
так увлекшись осмот ром ,с воего «королевства )>, что
заfiыл заглянуть в избу.- Вот здес ь прис пособле нья
мои покажу я тебе! Все ведь веком накапли валос ь.
364
Н. Зл а товратски й
А кое- что еще саморучно сделано... Тоже, в свое время,
рукомесла кое-какие знал! Вот, вишь, передки-то у те
леги - сам соорудил. Крепость-то какая ! .. Лет пятна
дцать живут.. . Право, не вру ... что ты?!
Мы осмотрел и телегу, роспуски зи мние 11 Jiет ние,
сан и, две сохи, две бороны, косулю и другие орудия
деревенского хозя йства, сваленные 11 свезенные к одно
му месту.
Было заметно, что нас ко.1ько дед хотел показать
мне свое «деревенское богатство, века ми нажитое»,
настолько же он, кажет ся, делал ос мот р лично для са
мого себя, часто оста навливался и, по-видимому, сооб
ражал и считал : все ли собрано было, не забыл ли че
го. Кроме того, деду, види мо, приятно было еще раз
осмот реть каждую вещь, так как они вызывал и в нем
ряд воспом инаний, которыми он делиJiся и со мной.
-
Вот тедега - купецкая телега в свое время бы
ла! Ну, немножко она те перь того.. .
пристарела ...
Промокает у меня крыша-то. братец мой. частенько.
Иной год сам им-то соломы не хватит, так не то что
крышу крыть, а еще у крыши-то одол жишься ... Гл я
дишь, по горсточке всю и перетащишь скотине. Всяко
бывает...
А добрая была телега. Старуха моя с coбoii
ее во двор ввела ... Тесть ей отдал . У меня тесть бога
теющий был, именно крестьянин хозяйственный: трех
лошадей держал, двух коров, овец да баранов штук
двадцать, телок четыре". Ну, мне вот не привел бог !
Да я доволен и тем... Я не жаден был, братец мой!
Только то и брал, за что спиной платил. Вот гляди -
из всего, что здесь лежит, нет, братец мой, маковой
росины, чтобы лихвой али обманом взято было: все
начистоту, лруг мой любезный, все на кровную денеж
ку принабл юдено! Ну. спроси про какую вещь хо
чешь. .. Спрос и, - сейчас, по исти нной совести, отчет
дам, и крас неть не за что! Ну, скажи! - пристал ко
мне дед.
Чтобы сделать ему удовол ьствие, я стал ис кать ка
кой-нибудь вещи, вы ходящей из ряда обыкновен ных.
И нашел. В сеннице, на стене, среди шлей, хомутов,
седеJiок, кос, граблей и пр. висел на гвозде барс кий
ременный хлыст, с размочал ившимся концом и обло
манною ручкой.
Деревенский корол ь Л ир
365
-
Ну, вот, - сказал я, - откуда ты достал та кую
шту ку?
-
А! - зас мf'я.1rя, види мо довол ьный, дед .- Это
уж, брат, умом! .. Да умным словом зас.1уж ил ! .. Ба рин
подарил,- года вот три всего, - не тот, что я тебе гово
рил, а нонешн ий,- помоложе меня будет... Любит он
меня! Нас ведь здесь, в сел е-то, всего два двора, ему
временнообяза нных-то... Мы так и живем в одиночку,
у нас и «мир» свой " . «Семидушный » зовут.
Ну...
Ну, так вот повез я ему, братец, оброк. Вхожу.
А он сидит, чай пьет.. .
Видно, скучно ему одном у-то
в деревне сидеть". «Это ты, - говорит, - Онисимыч? »
Я, говорю, ваша милость. И се йчас это ему пятьдесят
рубликов на стол ".
Вот ведь моем у-то дворцу какая
оценка идет! Да! Плох, плох дворец, маловат и тесно
ват, ста р, в зе млю врос, а пятьдесят рубликов оплачи
ваю одного обро-о-ок у, друг мой любезный! За пять
это душ, выходит, братец мой. А еже,1и все-то счесть,
что с моего королевс тва сходит, так, дружок, пожалуй,
и считать устанешь.. . Я и сам доходов своих не счи
та ю - собьешься!" Придут, скажут: дава й, с твоего
дворца вот сто.r1ько-то следует! Сдел ай милость, бери,
кол и есть, а нет - не взыщи". Да! Ну. так вот и гово
рю: оброк, мол, вашей милости. «Спас ибо, - говорит.
старик, спасибо ... Дай-ка я тебя угощу за это водоч
кой ... За ветная у меня есть ... Садись - гость будешь! »
И за стол меня посадил с собой. Что ж, гово рю, коли
ваша господская милость будет, - выпью. Налил он
рюм ку (граненая рюмка, на солнышке так и играет -
в доб рый стакан будет ), выпил я, налил другую - вы
пил, только поморщился ! «Ну, что, - смеется, - какова
водка ?» Хороша, говорю, куда сладка! Я так тебе ска
жу, ваша милость: много я пил водки, а дороже этой
не пивал . «Как так: дороже? » - спрашивает. А так,
ваша милость, са ми видите - по двадцати пяти руб
ликов за рюмку оплатил ! «Каков! - закричал, да так
со смеху и покатился.- Ну, - говорит, - хот ь ты и
стар, а у тебя еще ума - палата!» Ум, гово рю, умом,
а главное, пря мотой я бе ру... А сам про себя ду маю:
«Постой, кол и та к" . » Вот что, ваша милость, гово рю,
уж ежел и тебе так мое умственное слово пон равилось,
366
Н. Златовратскиii
та1\ ты меня за не1·0 возна1·рад11 ... «Извол ь, - говорит.
чем хочешь? » Огшш улся н эда к, да и говорю: «Дай ты
ш1е вот эту рю�1 1\ у, иа 1юто рой я дорогую вод ку 11 11:1 ,
на вот этот ю1 ут11 1с .. Виш1" 011 уж растрс11ался, нс ну
;1\ен он тебе! Иа тoii рюшш ста:1 бы я вод �; у 11 11т1" а
кнути ком внучат учить да бар вспоми нать! Дашь, что
ли, на пам нт�. мужиl\ у?» - «С удовоJ1 ьствием,- 1 ·ово
рит, - бери, сдел аii ми:юсп.! » А сам смеется, и я смеюсь.
Погоди , я тебя из этой рюмки угощу, - закл ючи.1
.'\Сд.
Л тен ерь н тt>бе еще 1101·ш;ку.. .
хом ут немецl\иii!
Но в зто вре�1я на задворки вышла из-под навРса
двора девушка :1 ст 20 - 22, с непокрытою, г.'l а;.що и
тщатсл ыю рас чесан ною гол овой, та 1.; что русые во.1осы
светились, а в !\ос у, то.1стым ко:1.1лем 11 римыкавшую к
ааты.:1 1\ у, была в11лстс11а лента. Высоко поднятые груди
нри1чн,1 вала ситцевая розовая рубаха с широкими ру
кавами, а поверх ее надет сип�е вый полинявшиii са
ра фан. Она была боса я, ноги то:�стыс, 11;1рс;1а 1111ые 11
растрес ка вшиеся в разных местах. Ру1ш красн ые, с
медными и о.1овянными кол ьцам и. На 3aгo pc.1oii шее
виднелись 1·0:1 убые стею1я1111ые бусы . Лицо у нес тоже
было за горелое, обы кновенное лицо дереве11с1юii бабы
после страдной норы: кое-где подп ухшее, выжженное
солнцем, щс1ш и нос были кра сны, с них лунилась
от зага ра кожа. А 110 низ1юму .'l бу, на кото рый с11уска
J1Ись волос ы, 11 робсгаJ1 и мелкие морщины. Но этот
низкий лоб, густые выда ющиеся брови и ушедшие в
глаз ницы бол ьшие, карие, сердитые глаза придавал11
лицу деву шки 1ш кой-то особый ха рактер ный отпеча
ток, сразу выделявший ее из всех других. Во взгля
де ее карих глаз исподлобья было что-то и оттаJ1 -
кива ющее, и сразу овладевавшее ва шим любонытст
вом .
-
Батюшка! - кри кнула она от ка:шпш.- Али
ты совее�1 уж из памяти вы;ю1 л? Забыл, что на род со
брал ся? Сю1 за вел потеху... Мало смеются над тобоii!
неприятно раздался ее pca юtii, недовольный, брюз гли
вый окрик.
-
Иду... Знаю!.. Что за пр11 казы ! - также 11едо
волы1ым то11ом отвеп1.r� Чах ра-барин.- Не без дел а
шатаютсн .. .
Порядки знают ...
-
А ты cтy11aii скорей!..
Чего уж тут - поряд-
Деревен ский король Лир
367
ки! - злонасмешл иво с1\а:зал:1 девушка, нес �ют ря на
нас, и слегка ки внула мне гол овой.
Мы вот корол евство ос��атривас111,- пошутил я,
чтобы извин ить деда Онуфрия.
-
КороJJевство!.. Воронье гнездо разорен ное! -
буркнула она, скривив рот, 11 скрылась за кал иткой.
Чахра-барин сокрушенно махнул рукой и помотал
голово й.
-
Это до чь твоя?
-
Девка ... Вот за муж никак не вьцам ... Давно по-
ра. ..
Лиходе i'�ка стал а!..
Известно, парня надо... Eii от
цовская честь что? Плюнуть... Ноне она здесь, а завт ра
с другим попом обедню правит...
Ну, пойдем дел ить!
прибавил дед, стараясь попасть на преж ний, добро
душно-весел ый тон.
И дочери выдел будет ? - спросил я.
-
Нету, у нас этого не бывает...
Девка не в дом
несет, а из до му... к ка r>о�1у ей �� яду выделять! Все
одно к чужим пойдет...
-
А ежели за�1уж не поi1дет она?
-
Не пойдет - другое дело .. .
Незамужница заодно
с мужиком идет.. .
Выдел равн ый ей дол жен быть про
изведен, тол ы\о ведь это редко... Уде ржишь ты девку,
как же! Ей хошь золотой дво рец посул и, а она все бу
дет от своих на сторону глядеть! .. Это уж, друг любез
ный, такое их произrюл енье!.. Ну, пойде�1 дел ить! -
опять сказал он шутлиnым тон ом .- Вес ь дворец, бра
тец, подел им: до маковиной росины! Все отдам, - '!ТО
!\fне? С собой в гроб не возьму! А пока все при мне же
останется .. .
Надо всем я же владыкой останусь!
Удивител ьное де.чо! Воз вращаясь назад, я испыты
вал уже совершен но иные ощущен ия, чем в то вре!\1Я,
когда Чах ра-барин показы вал мне «свое королевство ».
Чахра-бари11 был художн ик. Он не толыю сам жил об
разами и представ.1е11 11ями, раз рисованными собствен
ной фантаз 11еli, но учел заста вить жить эти ми образа
!\1 И 11 другнх ... Увы - странная девушка двумя с.1овами
раз руuш.'1а илл ю зию...
Я виде.'1 , что коро.' 1 евство де йст
вите:1 ь110 было разоре нным гнездом : все было дряхло,
ста ро, без порядка. 0'1евидно, твердые хозя йственные
руки от сутствовали и надо всем ца рила неп роходимая
и тяжкая нужда.
368
Н. Златовратски ii
На небо набежал и облака. Быстро, как гон ю1ый
вет ром ды м, неслись они с севера. Со.1нце, кото рое од
но тол ько и скраш ивает уны,1ость осе н него дня, не
сколько раз мигну.'lо среди разорва нной гряды об.1аков
и скрылось наконец совсе м. Ветер тряхнул пожелтР в
шую верши ну вяза, расправившую свои широкие вет
ви над крышей двора, и бу рые листья закружились в
воздухе. Я взгля нул в глуби ну навеса - там был :\! рак.
Пересекавшиеся зол отые лучи исчезл и, при хотливой 11
фантасти ческой игры света и те ней не было следа. Пе
чально глядела ободранным скелетом крыша, в широ
кие пазы стен засвистел вете р. Но рова жалобно за мы
чал а, и заблеяли тос кл иво бол ьн ые овцы.
Ничто так не разрушает илл юзий и фикций, как
осе нь. Умирающий страстный, фантастический идеа
лизм вес ны сменяется холодным и бесстрастным реа
лизмом. В моих ушах как будто все еще звучал и хо
лодные и жалобные, как этот осенний ветер, слова де
вушки. А выражение лица - это злоб ное уныние -
так шло к осен и.
-
Вот как, дружок, Чахра-барин пожи вает ! -
вдруг пре рвал мои тос кл ивые размышления дед. -
Ежел и живешь ты правдой да прямизной, да арте.'JЬ
у тебя стоит в согласье и любви, да ежел и ум у тебя
есть, так вот ты и корол ь! Ходи прямо, смотри бойко !
Стыдиться тебе не пе ред кем ! Что смотри шь? Правду
1·о ворю...
Я, действител ьно, слишком пристал ьно смот рел в
лицо деда. Гос поди, что это было за лицо! Он о все иг
рало и свет илось так же, как у ребен ка. Но что это бы
ло: сознател ьный самообман или иллюзия голодного?
-
Ну, пойдем, я тебя теперь с моей артелью по
знакомлю... Ведь я, брат, ею и силен .. . l\абы не артел ь,
так где бы мне корол ем быть! - наивно заметил Чахра
ба рин, вступая в сенцы.
v
Через сенцы, у кото рых половицы, что называется,
«ходуном ходили» , вошли мы в леву ю, «передн юю »
половину избы. В ней было темно, душно и тес но.
Сквозь мален ькие заплатанные окна едва проби вал ся
Дереве нский к ор оль Лир
369
ос енний свет, да и его загородили широкие спины си
де вших на лавке мужиков. Их было человека четыре;
тут же была в сборе и вся семья, человек восе мь; кро
ме того, висела в углу люлька, у кото рой сидела моло
дая баба и 1\ор мила ребе нка. Чрезвы ча йно ниако ви
севшие у самых двере й полати как-то еще больше
увел ичивали тес ноту . На полатях, вниз животами, ва
лял ись мал ые ребят иш1\и, свесив вниз свои кудлат ые,
взъерошенные головы и смотря на нас бой кими, ша
ловл ивым и глаза ми.
-
Пришел ? Ну, а мы дума,'lи, ты уж у барина за
гулял ... Ты ведь с ним любишь хороводиться, - загово
ри.1и хором сидевшие по лавкам мужики.
-
Загулял ! Чай, я, слава тебе, гос поди, не верто
прах какой, - обиделся дед. - Осмот рел вот вес, обсчи
тал в корол евс тве-то своем, чтоб после не забыл что. ..
-
Не бойсь! Не собьеш ься в мужи цком-то коро
левст ве !
-
Не вел ики кладо вые-то припасены, упом ним,
бог даст ! - сказал, улыбаясь, молодой мужик, встав
ший при нашем приходе.
-
Ну, вот,- рекоме ндовал мне дед, - это вот сыны
мои, а это - старики, сваты да шабры, - знакомы те
бе ... А это баб ы! - махнул дед, не обо рачи ваясь взад,
рукой к печке, за загород кой кото рой стояли две-т ри
молодые женщины.
Я поздоровал ся с его сыновьями «в руку». Од ин
из них был высокого роста , с бол ьшою рыжею лохмат
кой, плечисты й, здоровый, с весел ым, открытым ли
цом , из тех мужи ков-весельчаков, у которых на губа х
постоянно витает добродушная насмешка. Он был в
красной сит цевой рубахе, суконных шароварах и боль
ших сыромятных сапогах. Другой выглядел еще со
всем па рнем : низен ький, сухопарый брюнет, подст ри
же нный «в кружку », с серебряною серьгой в ухе, в
сукон ном пиджаке и глянцевитых, с набором, сапогах.
Это было од но из тех ухарс ких, беззабот ных и нес кол ь
ко нахально выс мат рива ющих лиц, которых много
встречается среди стол ичного фабричного люда.
По передней стене, дей ствител ьно, сидели все мои
знакомцы - и Самара, и кузнец с детс ким лицом, и сам
дед Ареф приплелся кое-как; тол ько четвертый старик
370
Н. Златов ратс кий
нс был мне знаком : это был куд рявый, '! Срноволоеый,
смуглый, с крючковатым носом , низен ью1й, коре нас
тый мужичок, с вывих нутым плечом, которое он по
м1111утно вздерги вал до самого уха; на нем бы.'1
но
ве нышй, со стоя чим во рот ником сермяжный полуар
мяк. Он постоя нно переводил глаза с одного гово рив
шего на другого и так вним ател ьно вытаращи вал их
и следил за разговором , что казалось, дл я него было
крайне важно не поте рять ни одного слова . Сам же
011 бол ьше мол чал .
-
Пришел и ты? - обратил ись ко мне стар111ш.
кивая гол овам и. - Посмот ри, как нищую суму де.111ть
будем,- нрибавил ста рик куз11е 11.
-
Ну-у, нищу ю! Слава богу ... чем наградить -
на йдется . Не по каба кам веl\ прож 11.1и ...
Не знаю, как
дал ьше дело поведут, а у нас, сла ва богу, за с:1уги
ееть ... l{ рсстья нство свое содержал и, - обиделся опят�,
де11, сердито расстеги вая под бородой ворот кафта на.
-
Да это я не в обиду тебе сказал , а та!\ ... бо.'!Ьше
для всего 1\ рес тьянства ... Что для барина наше хозя й
ство? Пустое место .. . А туда же, скажет, дел ить собра
лись... Ви шь, старию1 еобо р собрали! Ка к быть! Вее ж
по:заба вятся, етарину вспом нят! - доб родушно подо1 е
ивался ста рый кузнец, начи ная жевать беззубым рто�1 .
-
У вся l\ого свой сурьез, - катего рически зая в11.1
Чах ра-ба рин и, обде рнув син юю пестрядинную рубаху,
махнул по стол у руl\ оЙ. -
Баб ы! прибери со стола! -
грозно 1\ РИl\нул он. -
Что за порядок! Что вы, не види
те, что ли? ..
Экая де ревня! Рады, что мужья приеха.1и,
и глаза разбежал ись!
Дед ворчал, старики и сыны мол ча ул ыбал ись.
Я подошел 1\ старшему сыну.
-
Делить вас дед хочет, - сказал я, чтобы че м-ни
будь начать ра зговор.
Дел и ться хотим, - поправил он меня.
-
Что же, са ми хотите?
-
Да из-за баб бол ьше... Нам что! Мы в Москве жи-
вем, в заработках . .. А вот бабы .. .
Дедушка-то стар уж
стал, настоящего рас порядка с бабой не сделает ... Бабы
за бижают! - подмиг нул он мне доб родушно на отца .
-
А ты бы...
того... скро мненько, Титушка, - ска
зал дед сыну, сде ржа нно кивая бородой.- Погодить
Деревенский корол ь Лир
371
бы...
Вот, ко гда я сам своему пределу конец положу,
то1·да и ра;нова ривай! . .
А то ведь здесь стари ки."
Смешки-то оставь!
Сь111 аахохотал беззвучным с�1ехом и аа �ютал на
сторо ны в сторону своею рыжею лох�1апю й.
-
Да на�1 что!..
Гос подь с тобой,- от вет ил он.
влады чес твуй!.. Мы в твою 1ш ма 11ду не встряе�1." Сде
лай ми:юсть! .. Мы вот - ноне здесь, а аавт ра нас нет".
Все в твоих pyl\a x! Сам аа все и ответству ii. Ми:ю -
так командуй, а не MИJI O - твое дело! ..
Мы тут ни при
•1ем." Ваше дел о с бабами!
И Тит опять аас меялся беззвуч ны�� смехом .
-
Да уж надот ь правду скааать: чужой век аа
едать - за еда ет, а рас 11орлд1юв хороших мало видно! -
вдру г сказала сидевшая у люльки женщина, брос ила
в нее ребе нка и порывисто начала его качать. -
Ка бы
из его-то ком анды пол ьзу видет ь" .
Молчать! - грозно переб ил дед. - Ах ты, эда
кая...
соро 1>а ! Ал и муж приехал, та1> и страх 11оте
ряла?
Кабы eжt>JIИ." А то шум ит, что сухой ве 1111к,-
11е слушал. 11 родолжала бой1шя баба, - со вс е�tи сосе
дя ми 11е рес со р11л своими-то 110рлдка�1 11 ...
-
Перестань! .. Что за самоуправс тво? - щю тн нул
преаритеJ1 ы10-н аставитель11ым то ном , ис 1юса ва1·лл11ув
на бабу, мол одоii мужи к в пиджа ке, все время крут ив
ший ци га рет ку.
Молодая баба, вероятно, была его жена.
-
Ну, умиритесь! - сказал торжественно дед.
Дело такое .. .
вековое... Соглас во всем нужен!
И дед поставил на стол штоф водки. а бабы подали
огурцы, ку женьки, хлеб.
-
Благословимся, старички! Начинай, Ареф,
при г;1ашал дед, нал ивая водку. - Ну-ка, миллчок, -
обратился он ко мне, - дл я начала дела... из гра не
ной-то! Вот она - заслуженная-то мужицким умом !
И дед подал мне граненую ба рс кую рюм ку.
-
Ну, дай бог подел иться в совет да любовь! ..
По
шл и, гос поди . мир и согласие!" Чтобы во веки веков!"
Без прет ыкател ьства чтобы ! .. Чтобы жадности этой не
бы.тю ! ..
СправРд:1 иво чтобы. гл авное!.. По аас:1 угам!..
Чтобы суд�,б ища этого после не было! Сох ра ни гос по-
372
Н. Злато вратск ий
ди! - и т. д., раздавал ись возгласы и пожелания по
оче реди встававших и вып ивавших мужиков.
-
Да нам что! Господи помилуй! Из-за чего нам
ссориться ? .. Свои люди, кровные! Ведь мы не из че
го - не из ненависти ал и злобы делимся... дел имся
по доброх отному желанию! . .
Куша йте, старички, во
здравие!.. Благодарим на пожела ниях!..
А что насчет
преты кател ьства или судьбища - упаси господи! С че
го нам ? Нам что? .. Все по-старому будет: пущай ста
ричок управляет! .. К чему обиды ? .. А только как буд
то для порядку лучше... Ведь вместе буде м жить, ни
куда не разбеж имся.. .
Кому что надо - бери .. .
Гос по
ди, царь небесный! Да мы это и греха на душу не возь
мем!-ипр., и пр.
Такими возгласа�1и и заявл ен иями отвечал и, с сво
ей стороны, на пожелания гостей в оди н голос хозяе
ва : и дед, и сын ы его, и невестки, и еще неожиданно
от 1iуда-то взявшаяся старушка, вероятно, дальняя род
ствен ница. Только Степаша (так звал и дочь Чахры
барина ) не принимала никакого участия ; она мо.ТJ ча си
дела в углу и сердито чинила старый отцовс кий полу
шубок.
-
Ну, миJ1 ячо1,, - обрат ился ко мне дед, - ты бы
того... Бумажну-то приготов11.1 ... вписать, так, для па-
мяти .. .
-
Хорошо. Как же мне начинать?
-
Да что начи нать? .. Как вот будем гово рить, та к
и пиши: Климу - лошадь, а Титу - корова ; Титу -
телку, а Климу - овцу...
-
Как овцу! За телк у-то овцу? - вдру г вскочила
от люльки молодая невестка.- Гос пода старички! как
вы хотите, мы на это не согласны ...
-
Ах, дура, дура! .. Вот она, баба-дура! - замотал
дед сокрушенно гол овой. - Да ведь это к примеру...
Ведь это я барину пример даю... Экая необузданная !
-
Конечно, к примеру, гл упая ! . . Ты понимай, как
речь идет,- наставляли в свою очередь и ста рики.
-
Ты сиди! - прикрикнул на нее мо.rюдой муж.
Баба, по-види мому, смирилась, но по всей ее фигу
ре и разгорРншимся глазам было видно, что она приго
товилась к борьбе на жизнь и смерть, что ничто не
ускользнет от ее внимания.
Дер евенский король Лир
373
-
Ну, благос.1ови гос подь! - сказал дед и, ПО'\IРС
тившись с правой стороны меня, положил локти на
сто.1 и ис коса посматривал ко мне в бумагу.
Слева от меня присел черноволосы й, кудрявый му
жичок, он чрезвы чайно сос редоточенно через руку
смот рел, как я писал, и от времени до времени подер
ги вал вывихнутым плечом.
-
Клади избу. - начал дед. - Тут долго тошювать
нечего! Изба в род идет... Передн юю го рницу 1\Лади
ста ршому, Титу, а Кл иму пущай задняя идет... Так ли?
-
Справедливо вполне!
-
Ну, теперь ежел и молодш ий совсем в отдел за-
хочет, на новую усадьбу, - пущай ему, в зачет избы,
сенница пойдет тогда . А до тех мест сенницей сообща
в.1адать... А мне что ? Мне ничего не надо... Я вот из
го рницы в горницу и буду переходить. Так ли? Мне,
старику, много ли надыть! .. Я знаю, моих заслуг не
забудут... К чему тут уговоры?
-
Зачем?.. Гос поди помил уй!" Чать, ведь роди
те.1ь ".
Да мы не токма что... Не крестьяне мы, что
ли? - заговорили молодые.
-
Мне еще вот, может, годков пять-шесть повла
дычествовать.. . Поl\а еще я в силе ... А там - простите,
родные, кол и ежел и стари!\ отдохнуть захочет да печl\и
за просит...
Всему свой есть конец предел а! Ну, тогда
не осудите : старика приголубьте... Много ведь порабо
та но на веку, и отдох нуть когда-л ибо надо будет.
и дед уте р прослезившиеся глаза.
-
Справедливо вполне!.. Да мы бы, пожалуй, и
теперь... Мы не утруждаем... Кол и ежели хочешь...
-
Нет, за чем? Теперь я сам не хочу... Еще я сам
теперь в полном разумении!. . Еще моему концу преде
ла не положено! . . Еще мы послужим! Небось не хуже
молодого дело поведем : у молодого-то оно, точно, ум
бо йчее, зато у стариl\а прочнее. .. Молодой, гляди шь,
фитю, фитю! за те м, за другим погнал ся, а старик что
бык: он на своем 1\ репко стоит, за свое дело держится,
на моду не пустится, на соблазн не пойдет. ..
Ста рик
дедовскому завету крепок.
-
Верно, верно! - поощряли деда старики.
-
Ну, значит, теперь - надворное строен ие.. .
Пи-
ши так: а владеть нам, братьям, надворным строением
374
Н. Златовратс 1ш й
сообща, пока на одной усадьбе жить будем, бе3 ссоры,
без преп и рател ьс тва; а в тех случаях,- ди ктовал мне
дед, - когда младший пожелает на новую усадьбу уйтн,
то выдать ему на снос сенницу, а прочее ста рше�1 у
пойдет... Т:ш ли?
-
Справедливо! - откликал и.сь лак онично в избе.
Я писал . Ста рики сидел и по лавкам, опустив вниз
головы и нагнув спины; сыновья и бабы стояли посе
редине комна'Гы около стола и молча смот ре.11 и, как
бегало мое перо по бумаге, а выше, с полатей, све рка.111
бойкие, разноцвет ные глазе нки ребяти шек.
-
Теперь одежу ... Тащите, бабы , одеж у! - прика
зал дед.
Бабы притащили из клети два воро ха старых и но
вых полушубков, армяков, поддевок, две пары са пог
валя ных, бабьи шугаи и пр.
-
Ну, вот, - говорил дед,- дел ите...
Все отда ю!
Себе тол ько од ин армячишко остав.11 ю ... Что мне? Ку
да? .. Дел ите поро.вну... Все ведь зто арте.Jt ью етро11-
лос ь ... Кабы я оди н, где бы мне стол ько богатства на
жить?.. Все вместе в одн у житницу тащил и ... То:1 ько
вот Климу полуш убка не да м ... Зас.r1уги нет! Ты у меня
армяк в Мос кву ваял да прогуля.11 . А отцу хошь бы
чем польстил, хошь бы гости нец какой ! .. Заслуги не
видать!..
-
Да мне, пожалуй, не надо армяка-то, - от в<'ч а.1
сконфуженный Кл им,- мне пинжак над() !
-
Ну, и строй себе пинжа к! .. А полушубка я тебе
не отдам ...
-
Ты не по заслугам де.1
1
и, а по равнению... Вс<'
в од но работал и,- заметила бойкая жена 1-\л има.
-
А ты не уч и. Одно дело по равнению ид<'т, дру
гое дело - по заслуге ... Ну, равняйте са ми!
На чалось равнение. Кажда�t ве щь рас смат рива
лась - слегка и пове рх ностно сыновья ми, оче нь тща
тел ьно - бабами и стариками, когда вещь вызывала
спор. В особен ности хорош был кудря вый черный му
жичок; он вдруг вскакивал , подходил к во рохам, брал
какой-н ибудь шугай, молча ос мат ривал его <"3ади w
спереди и затем, положив на меето, молча воз вращался
и садился на лавку.
«Ну что ж?11 - сnрашиваJIИ его. Он маха.л ру кой и
Дерев-епский король Лир
375
говорил: «Спра ведл иво! .. Пущай! » Наибо;r1ее говорл и
вым оценщи ком неож ида юю оказался старик Са мара,
так любивший петь зау нывные песн и; он все время
неустанно рас писывал достои нства каждой вещи и
оп ределял их сравнительную цен ность.
Прошло около двух часов, пока мы все собором вы
брал ись во двор. Молодая жена Клима бросила ребен
ка в люльку на произвол судьбы и побежала за нами.
За ней, быстрее молнии, слетели с полатей ребятишки
и тоже выс ыпали на двор. 1-\ общей толпе с улицы при
бавилось еще два-т ри соседа.
На чистом воздухе оценка пошла ож ивлен нее, бла
года ря напл ыву новых участников; да и самые предме
ты дележа представляли бол ее интереса. Стало во дво
ре шу мно и людно. Сам дед при нял горячее участие в
оценке вещей. Он совсем расходилс я. Его худож ниче
ская натура снова заявила себя. Задетый ке м-нибудь за
живое насмеш.1ивым словом над телегой или сохой,
он вдруг пус кался в обол ьстительные подробности от
нос ительно их происхожден ия. И вот этими подробно
стями, в которых гл авный элемент составляла масса
затрачен ного мужиком труда , изворотли вости, само по
жертвования, скудный крес тья нский инвентарь при
об ретал в глазах наблюдателя как ие-то фа11тастичес1ше
размеры.
То од ушевление и сердечность, с кото1)ым и дед за
щи щал свое «королевство», вносил и та кую иол ноту
жизни в это «разорен ное ворон ье гн здо», что было
оче нь трудно не поддаться илл юзии. А сколько време
ни было потра чено на оце нку и раздел этого «деревен
с1юго бо гатства », чтобы все привести к прин.ципу <( рав
нения и справедл ивости» ! Почти смеркалось, когда мы
воз вратил ись снова в избу. Заметно, что приустали,
и тол ько Чах ра-барин, казалось, нико гда не чувствовал
себя та ким счастливым, как в этот день.
-
На-ткас ь,- сказал он, - какую махину ос мотре
ли!.. Целый де нь дел ил и ... Ви шь, и солнышко закати
лос ь! .. Ведь оно у меня, королевство-то, не малое, ве
ка ми накапл ивалос ь! ..
Мне добрым людям не грех в
г.1 аза посмотреть! Ал и я вертоп рах был, ал и я своей
родной артели расточитель, ал и лежебок, али от глу по
сти доб ро ра амотал ? Вот оно - смот ри, гляди кто хо-
376
Н. Златов-ратский
чешьl .. Все в целост и передаю! Потому тут на всо1
одно - кровь наша да. пот наш... А этому цен ы нет! -
закл ючил он нес колько торжественно, за.1езая опять за
стол .
Все молча усажи вал ись по лав кам .
-
Ну, милячок, прочти же ты нам, что у тебя та \t
объя ви.rюс ьl - обратился ко мне Чахра-барин.
Сыновья подошли бл иже к столу., бабы · сдвинулись
позади их. Черноголовый кудрявый мужичок выпучил
на меня сос редоточен но глаза. Я проче.1 инвентарь
имущества дереве нского короля.
Ну, вот! Справедливо вполне, кажись, старюш?
-
Справедливо впол не! Как быть!
-
Мелочишка неважная кое-какая не вписана.. .
примерно, сапог две пары валяных, да сыромятные .. .
Ну, да это пуща й та к пойдет! Из-за ва.1яных сапог су
диться не пойдем! - сказал старик.
-
Пожалуй, кому охота! .. С судом-то пятеро сапог
нов ых пропьеш ь! - весело заметил старший сын и, по
об ыкновею1юf беззвучно засмеялся .
-
А теперь, братец, ты вот что прибавь, - начаn
дед. - Дочери же моей Сте паниде Он уфриевой...
Сл ышь, Сте пашка, об тебе речь идет!
Сте пашка вдруг вся вс пыхнула, ее глаза бес покоii но
забегал и по работе, но она молчала и не подняла го
ловы.
-
Дочери же моей, - продолжал дед, - в случае,
ежел и господь даст просватаем, выдаю ношеную одеж
ду, что после старухи мое й осталась. Мы же, братья,
наградим ее, кто может, по силе-помочи, по братней
любви ... Так ли?
-
Что ж! Известно, по обычаю... Ежел и будем в
силах! - отвечали братья.
-
За лиходейство наг раждать-то не приходится,
сдержанно заметила молодая жена Кл има. - Что мы от
нее видел и? Ты ей слово, а она тебе деся ть... Ты ее
работать пошл и, а она тебе хвост задерет, что тел ка ...
тол ько от нее и видишь! Какая от нее в до ме заслуга?
-
Тол ько вот по дедушке еще и терп им. шепо
том заметила старшая невестка старушке с добрым,
сморщенным в кулачок лицом.
-
Ну, молчите! .. Сл ышь! Степашка! Я тебе, дл я
Деревеиский корол ь Лир
377
вел икого нонешнего дня, лиходе йство твое прощаю
навеки... Бог с тобой!.. Не видал от тебя я ласки, ничем
никому ты не польстила.. .
Невестки чужие все же -
с них много не спросишь... А ты - кровь родная. ..
Ну,
да бог с тобой ! .. Девка , извес тно, ломоть от реза нный!
На нее надежды не к.r�ади... Слы шь, Степашка? Оп ра
вим тебя с братьями по-божьему, без обиды.
Степашка становилась все сердитее, лицо ее горело.
-
А ты брось хоть словечко, - подошла " ней доб
рая старушка, - скажи что ни то ... Вековое ведь дело.
Степашка мо.r�чала.
-
Эка телка упрямая! - прошептала сокрушенно
старушка.
Дед махнул рукой и неожиданно всплакнул:
-
Бог с ней! .. Ну, а те перь, в закончание, напиши,
милячок, - сказал он мне, утирая рукой глаза, - в слу
чае же, ежел и, чего гос поди со храни - вы йдет ей про
изво ленье навеки в де вках оставаться, - нам, братьям,
выдел ить ей, по равнению третью из общего нашего
имущества часть, как следует, по дедовскому об ычаю,
как-то: амбарушку, для местож ительства, с приспособ
лен ием; печку вывесть; от при плоду тел ку да ягнят
пару, а ежел и пожелает хозяйствовать, то выделить ей
соху, да борону, да мелочь, что по хозяйству будет
нужно.
Вдруг Степашка поднялась, бросила на лавку тулуп
и, вся нерв ная, порывистая, взвол нован ная, с се рдито
сверкающими из-под густых бровей тем но- карими гла
зами, подошла к столу.
-
Ты, барин, этого не пиши... Похерь это! ..
Похерь! .. Я свое себе найду ...
Я свое судом найду...
когда надо будет! .. Ты бы лучше, деду шка, чем о дру
гих промышлять, лучше бы себе валяные хош ь сапоги
выговорил ...
Все оно по миру-то ходить пригодятся! ..
А то вон у Ионыча и их нет! - У Степащи пробежала
по губам злая улыбка и ис кривила ей губы; она быстро
повернулась и пошла к две ри.
·
-
Тьфу, тьфу, лиходейка!.. Глаз бы тебе на глаз,
типун на язык! - пл юн у.r� ей вслед Чах ра-ба рин, когда
она громl\о стукнула две рью.
Иш1, ты, какая 1юзырь! Сl\ааал и старики.
-
Огонь! - прибавил ста рший брат.
378
Н. Зл атов ратс кttii
-
Пора бы тебе , Онуфрий, ее усватать... Сгубит,
того гляди, и себя, и семью ...
Мужика бы ей нужно,
чтобы сми рил ... Вот что мой сын, - сказал дед Ареф,
он бы ее, что норовистую лошадь, кнутом выходил .. .
-
Братец мой, пытался,- отвечал дед. -
Не уже.1и
не пытался? Да сладу нет - не йдет. Говорит: по своей
воле хочу! Бить ежел и ... Собирался иной раз, потреп-
лю за косы... Да силы нет во мне на зто; не такой уж
я зародился ... Думаю, из чего я ее ста ну бить? Ведь
она не балует ! .. Признаться, братцы, слабенек я, точно,
грешен в этом! Думаю, лучше стерплю... Стерпится -
слюбится ... За словом николи не гнался! .. Думаю, доб
рые люди это завсегда в заслугу поставят... Вот она
го ворит : «Хоть бы валяные сапоги... �> А я думаю: не
ужто ж мои заслуги валяных сапог стоют? .. Что мне их
выгова ривать, н:огда ежеJi и я знаю, что у доб рых люде ii
заслуга не проп адает? .. Так ли? Ну, на том и пореш нм!
Выпьем-1.а, ста рики ! Прозд равим с бл агополучным
оконча нием ! А там будем жить-поживать, как и рань
ше жили... Только с бабами мне теперь сподручнее бу
дет! - пошутил дед.
-
Тебе теп ерь с бабами чудесно! - заметил млад
ший сын .
-
Теперь рас п редел ено! Коли что - сейчас в бу
маiiшу, - 11 рибавил старший сын со своей доб родушно
хитрой насмешкой.
-
Бла гослови гос подь вековом у делу быть в со
глас и мир, в совет и любовь... а мне, ста рику, стоять
в бол ьшИне твердо и неуклонно до конца предел а,
пока господь силы и разумения не от ымет!.. Тогда сам
скажу: «Не осудите, родные, приустал; печю1 старая
спина просит! Моих же заслуг не забудьте » .. .
Снова раздал ись пожелания, впересыпку; все го
ворил и, перебивая друг друга. Некото рые старички
успел и охмелеть и лезл и целоваться с дедом Онуфрием
и почему-то, кстати, со мной. Старший сын с рыжею
лохматкой после трех рюмок совсем умилился, сбегал
«миго м» за новой чет вертью и потом стал со всеми це
ловатьсн и обниматься. Деда Онуфрия совсем зацело
вали. От удовольствия и водки осовел он и сам, и
лицо, и борода его светил ись несказанным блаженст
во м.
Деревенский король Лир
379
-
Нороль, король, Он иси�1ыч, вполне! Дай тебе
гос подь ! - любовно нес кол ько раз говорил ему черно
волос ый мужичок, постуки вая по ш1ечу и пристал ьно
глядя ему в лицо своими вып яченными глазка�1 и.
V/
Прошел год. Также осенью пришлос ь мне навестить
од ного знакомого землевладел ьца, жившего верс тах в
пяти не доезжая Бол ьших Прорех.
Сидел я в зал ьце своего знакомого, у окна, выхо
ди вшf'г() в пал исадн ик, из-за подстриженных жидких
акаций которого виднелась невдалеке старая шосей
ная дорога ; бе резовая роща с пок рас невшими листьям и
стояла по другую сторону дороги, а из-за рощи, каж
дые полчаса, слыша лись свистки поездов и подыма
.'IИСЬ беловатые, густые клубы паровоз ного дыма, ми
го�1 разносимые осенним вf'т ро:-.1 над головою рощи.
Я сидел с моим приятелем и е1·0 женой, бол ьшой лю
бител ьн ицей деревни, нарочно уговорившЕ>й мужа ку
пить имение и заняться сел ьским хозя йством . Ей хо
телось «изучить народ и деревню дотJШ», как выра
жалась она. Мы курили пап иросы и вел и раз говор
именно на тему «деревни». Катерина Петровна всегда
считала своим дол гом непременно гово рить со мной
"о деревне», так что, при всем уважен ии моем к пред
мету ее любоп ытства, такое пос тоянство мне нескол ько
надоедало. Ра згово р на минуту у нас как будто исто
щился, и мы бесцел ьно стал и смотрЕ:>ть в окно. Но в
это время на шоссе показал ись два старика; оди н был
в старом сермяжном кафтане и лаптях, другой - в
рубахе и босой. Они чуть держал ись, хват аясь друг за
друга, под напором Вf'тра, который гнал их вдоль до
роги, осыпал цел ым дожде>м побу ревш их листьf'в и пы
ли, срывал с гол ов шляпы и развевал их жидк ие, седые
вол осы. Добравшись цо пово рота, они быстро поверну
ли к нашей усадьбе.
Натерина Пет ровна давно ужР внимательно следила
за ними.
-
Это мой приятель, rказа.1 а она, · вот тот, в по
повrкой шляпе ... Дурачок.
-
Я его видел, сказал я.
380
Н . ЗJ1 атовратский
Да? Он меня чрезвыча!-iно интересует ... Мне
оче нь хочется вникнуть в причины появления в наших
де рев нях этих ду рач!-\ов, юродивых и пр. Их так мно
го ,- прибавила она и вышла в другую ком нату на
встречу старикам.
-
Вот я тебе еще привел приятеля. . .
Корми! -
раздал ся из соседней 1ю м11аты грубоватый и шепеля
вый голос Ионыча, вероятно обращенный к Катерине
Петровне. - Накорм и его, а я тебе пойду дров нарублю,
воды принесу, двор подмету ...
-
Ты, дедушка, откуда? - спрашивала Катерина
Петровна.
-
Я, сударыня, да льний .. . издап еча, - отвечал дру
гой старчес кий голос.
-
Куда же ты иде шь?
-
А так брожу... Потому, милая, мне конец преде-
ла пришел ... Поработал на свой век, слава тебе, гос по
ди !.. Вздохнуть пора... Вот и пошел по миру разгу
ляться !
Голос показался мне знакомым.
-
Кто ж у тебя дома остался?
-
Дома у меня, к а к быт ь, дружочек, все в поряд-
ке .. . Королевство-то мое я, милая, пристроил, как быть;
в полном виде сынам препоручил! .. Все ведь свое,
трудовое было! .. Да! .. Созвал их, говорю: «Вот, сыны
мои, хочу я своей власти полож ить конец пределу;
владейте теперь нашим имущес твом вы, сами прина
блюдайте, а мне уж воли дайте ... Приустал !)> - «Ну
что ж,- говорят, - старичок, иди, раз гуляйся... Нево
лить тебя не будем ! Ты и так пот рудился... Вишь, ка
кое нам королевство оставИJ1! Твоих заслуг не забу
де м! . . )> Благода рю создателя, прожил век не без за
слуг! Есть что на старости вс помнить, чем похвас
тат ься !
«Неужел и это говорит он, Чахра-барин? - недоу
мевал я. - Да, это он, его голос, нет сом нения )>.
-
Ты нам вот что : ты нам квасу дай только, а хле�
ба да луку мы своего накрошим.. .
А больше ты нам
ничего не носи! Не нужно! Вели нам тол ько квасу
да ть,- раздался опять бас Ионыча.
Когда Натерина Пет ровна прошла через залу, чтобы
вел еть принести 1ша су, я вы шел к старикам.
Деревенский король Лир
31\1
-
Ты, деду шка, ка кими судьба ми? - вос к. rш кнул
я, увидав Чахру-барина.
Чахра-барин, види мо, обрадовался.
-
Вишь, и ты здес ь! Какое �1 11е счастис-то! - весе
ло сказа.1 он. -
Ал и знаком? - спросил 011 шепотом,
показав на две рь.
-
Да знаком. Мои хорошие друзья.
-
Хорошие, верно... Ба рынька - милосердная се-
стра, все одно!.. А ты подь- ка вот сюды ... Мне тебе
кое-что сказать нужно.
И дед пошел за дверь на крыл ьцо.
Ионыч все время усердно крошил черный хлеб в
деревя нную чашку, не обращая на меня никакого
внимания. Я вышел вс лед за ста рик()м.
-
Ты ведь, слы шь, по зимам-то в Питере жи
вешь? - допрашивал он меня, ог.1ядываясь бояз:1 иво по
сторонам, когда мы вышли на крыл ьцо.
Да, в Питере.
Чай, тебе, поди, челове к там надобе н? Поди , чай,
тоже кое-где прислужить, за добром присмотреть...
Нет, дедушка, мне не нужно.. . Что же ты, знако
мого кого хотел прист роить?
Дед, не отвечая, притвори.ТJ плотнее дверь в ком
наты.
-
Вот что я тебе хочу сказать, Микол аич,
заговорил он как-то стыдл иво, не смотря мне в г.'!аза и
по.н изив голос, - сделай милость, возьми меня с � обой в
Питер! Будь друг! Я бы тебе вернее соба ки услужил,
слуга-раб бьш бы по гроб жизни ... А от тебя одного
востребовал бы : чтобы на ул ицу меня не выгонял да
кус черного хлеба!.. Ну, рюмку водки когда. ежели
твое расположение будет.. .
-
Дедушка! да ведь тебе шестьдесят лет! Как же
ты решаешься?
-
Век, милячок, прожил в здешних местах, никуда
не тянуло, и мысл и не было, а теперь - хошь в самый
Питер! Теперь ничего не боюс ь.. .
Теперь мой конец
предела все одно загублен! Век нигде не бывал, а
теперь иду! Бери! - иду! Я тебя пол юбил ...
Ябыза
тобой что нянька ходил ... Ребятишек бы твоих нянчил,
заместо родных внуков.. . Пса вернее, говорю, твое доб-
ро соблюдал бы!
382
Н . Златов ратс1шii
-
Да что с тобой случиJiось, дед?
Пед наскоро расоахнул cвoii, под11оясан11ый моча
лом, дырявыii армячишко и, цепляясь 1юстJ1я выми,
дрожа щими па.r1ы1а ми за вет хую 11 грязную синюю
руба ху, стал ус11 лсн 110 рвать ее 11а груди.
--
Вот, миля чок, - 1·о во риJ1 011, задыхаясь, напря
же нным шепотом ,- ГJ 1яныю- 1· . 11янь - рубаху-то! .. Пол-
1·ода ношу. . .
Обме11ю1 нету ... Во шь заела!.. Другой раз
выйду за село, к вечеру, чтобы не стыд но, разденусь да
выполощу в пруду и рубаху, а порты . . .
Сношенки
снизвеJi и меня!" Говорят, «снизведсм его, старого,
во шью! »
А где же Сте11аша?
-
Сте пашка? .. У-у, беглая! Крови своей, родной
крови бе>жала!. .
Ты мне об ней не го вори ... Сношенки
то.. . Ты слушай, дружок, - все та 11 нственным ше>пото м
11ере>давал мне Чахра-барин, ста раясь снова ;щ стсгнуть
на голой груди рваный зи пунишко,- сношенки-то го
ворят, как сы11 ы-то уехали, го ворят: «Мы его снизвс
дс м, старого кота ... » «Кабы ты,- говорят, - старый
кот, сдох, таt\ мужья-то с нами жили бы, нс шлялись
бы по сторонам!.. » «Мы,- 1·ово рят, - тебя снизведсм ...»
И туда меня, и сюда меня.. .
«Какое,- говорят, - от
тебя пром ышленье? Како е,- гово рят, - от тебя хозя й
ству приращение?» А я, милячок, от утрен ней до ве
черней зари в поле>. . .
Едешь это с сохой домой да по
дороге-то пять раз назем ь приляжешь...
Ноги-то тря
сутся . Многого с меня не возьмешь... А мне, в бJiаго
дарность, сухарь с водой! ..
Ты слушай-ка: одонья
стали складывать, залез я наверх: потому я первый
был мастер одонья класть, у меня одонье-то что точе
ная корона выходило! Залез этто я, а сношен кн-то
снопы мне кидают. Пове рнусь этто я задом, а мне
нет-нет да снопом-то в снину... «Не ду ри! - крикну.
Поглядней действуй!» Обернусь опять, а мне снопом -то
в загри вок... Ну, я и ткнусь рыJiом-то ... «Не дури! -
кричу. - Ах ты, сорока! . . Ну, ты меня жизн и решишь!..
Много ль мне надоть? » ... Нричу эдаt\, а другая-то сно
шен ка мне снопом -то в рыло... Да таково метко, индо
из гJi аз искры посыпал ись, а из носу руда потс!\ла .. .
Тут я огорчился ... Спол з этто с одонья ... «Ах вы.
говорю, - ли хое семя! Да вам что ста ри к-то достался? »
Деревен ский король Л ир
383
Бросился за ними, бить хочу, 1юл был о взял ... А они
на улицу, - на ул ице с�н·х: «Го- го-1'0! » Ушел я этто,
братец, на задворки, присел на корпа1 да и взревнул ...
Реву, что ко рова !
И дед вдруг всхлипнул раз, другой. Все его лицо
ка к-то неприятно с�юрщилось в кула•ю1>, и он дико и
глухо за ныл.
Я стал его ус пока ивать, но он сам тотчас же от ер
·кулаком слезы и спокойным уже голосо м проговорил:
-
После того стал я, брате ц, свое�1у дому не хозя
ин, своей: земле нс крестья нин; стал пропадать днями
и ночам и, с юроди в1�ем стаю�улся, по миру пошел ...
ровно бы божий челове1\!.. Воз ьми ты меня, сделай
!\IИЛОСТЬ, отсюда!
В Петербу рг, старш<, не могу, а вот хочешь
здесь, у ба рын и?
-
Нету, н·ету ... Ты меня дал ьше... на край света
отправь.
Ну, хо•1ешь в го род, к знакомому моему?
-
Иду!.. Благослови гос поди! .. Иду! .. Дров нару
бить, воды натас кать, с ребятишками за няться... Еще
послужу!
Я хотел ве рнуться в ко мнаты, но он удержал меня
за рукав и опять шепотом проговорил :
-
Дай ты мне, ради христа, рубл ь. Оди н рубл ь!
Я с себя блоху-вошь изведу. Только, миля чок, не
сказывай никому,- прибавил он та ким сердечным,
жалобным тоном, что м нс сразу стала понятна его
невинная лож1, в раз говоре с хозя йкой .- Пущай ты
один мое дело знаешь... Та кое уж, видно, от бога
произвол енье тебе! .. Оплошал и мы с тобой тогда ма
лен ько, при разделе-то .. . Промашку сдел али...
А что?
-
Ежел и бы мы тогда с тобой хоть малую часть за
собой удержали до скончания жи вота, хоп, бы клеву
шок какой, - .'\ ругой бы раэговор пошел! Совсе-ем бы,
братец, другой раз говор пошел ! - серьезно-дел овитым
тоном прибавил несчастный Чахра-ба рин и утверди
тел ьно нескол ько раз кивнул головой. - А то вот од и1:
кафта н охранил, с собой в мешке таскаю.
Мы вошли в до м. Катерина Петровна приготовила
уже старикам чуть не целый обед и уселась беседо-
384
Н . Златовратски й
вать с ними. Но ста рики, наскоро поев, пос пешно
ушли.
Я обе щал Чах ре-барину уведомить его письмом на
Катерину Петро вну.
-
Ну, ладно, - заметил он мне опять по сеl\рету,
я забегу.
К вечеру я стал соби раться в дорогу, но уехал,
конечно, не ра ньше, чем обязан был рас сказать своей
хозяйке с мельчайшими деталями все, что знал о
Чахре-барине.
Vl/
Прошел еще год. Я вновь вернулся из Питера в
свой род ной город и в первый же де нь по приезде
отправился к тем моим хорошим зн акомым, у которых
я пристроил Чахру-ба рина. Но, к моему удивлению,
л не нашел его та м. Вот что мне передали мои друзья.
Вскоре после моего отъезда в Питер Чахра-барин,
действительно, явился к ним с письмом от меня. Они его
приняли, и старик, видимо, очен ь обрадовался. Первое
время он хлопотал ужасно: ста рал ся угодить во всякой
мелочи, брался за всякую работу, ходил за хозяевами,
1.;ак за детьми, а за их мале нькими сыновьями, как за
внуками. Но не прошло и месяца, как старик начал
тос ковать, стал пить водку, ходить по кабакам и, под
выпивши, постоянно рассказывал о том, какое у него
было королевство и как он его «принаблюл ». Эт и вос
пом инания обратились у него в idee fixe, а месяца
че рез два он стал часто плакать и, наконец, впал в
детство, рассказывал и мои знакомые. «В это время
стала к нему ходить девушка, о которой мы тол ько
после узнали, что она его дочь. Она жила где-то в
услужении и случайно встретила отца в кабаке, когда
приходила туда покупать водку. Не знаем, обрадовался
ей старик или нет, так как он или постоянно улыбался
ребя чес ки, или пла кал , но, по-видимому, он был дово
лен ею, в особенности когда она приносила ему бел ый
хлеб, или кусок пирога от господ, или косушку водки .
Случалось, что, выпивши, он вдруг валился к ней в
ноги и, плача, просил в чем-то простить его. Так, неза
долго до пасхи, вд руг приходит его дочь с узелком и
________
_
Л
_
е;_
р
е
_в_е_
11_r_к_
11u h"Оfнм ь Лщ1
885
просит нас отпустить стаμика: «Потому. •по А> вам его
держать попусту? При ва шРм деле он 11!' нужРн... Сов
сем уж старичок негодным чел овеком стал ...
13ы уж со
мной его отпустите в деревн ю. Ем у там милl'ii буден .
И старик с до черью · пешком поплелись в свое село •>.
Приехал я в Большие Прорехи уже к вечеру. На
деревенской ул ице ца рил полумрак, тот та инственный
полумрак, когда еще на се ве ро-западе горит оранжевая
полоса зари и на востоке уже мигают чуть яркие звез
ды. В воздухе было свежо и сыровато; чувствовалось,
что, того гляди, ночью уда рит мороз. Пастух, собираясь
в «ноч1юе», плот но закутывался посреди не ул ицы в
бол ьшой мирской нагольный тулуп; кое-где у изб сиде
ли мужики в ожидании, когда бабы зажгут в избах
огни и приготовят ужин. Мне при шлось проезжать
как раз мимо «дворца » Чах ры-барина, и я велел оста-
1ювить лошадей.
У избы лежало бол ьшое, неда вно срубленное, све
жее бревно, которое тотчас же обдало меня крепким
смолистым запахом. На бревне сидел и две-три фигуры.
Подойдя к ним бл иже, я узнал в одной из них больша
ка-сына Чахры-барина с бол ьшою рыжею лохматкой.
-
Опять к нам, гос подин, заглянул? - сказал он,
по обык новению, с добродушною улыбкой во все лицо,
припод ни маясь с бревна.
-
Да. Опять... А вы как живете?
-
Ничего ... Живем ." Хозяйству вот по до машнему
обиходу нонешнее лето. ..
А дед где?
Дед-то? При ятел ь-то твой?.. Ал и взыскался?
Да, хотел бы повидать.
Так, так ... Он тебя любил... Ну, тол ько, грешным
часом, померши он.
-
Умер? Давно J1 и?
-
Померши... Так тебе сказать, окол о петрова дня
будет... Померши , померши...
С чего же это 011? Ведь он еще не очень был
ста р?
Точно.. . Где бы еще умирать! .. Еще годков пя ть
за печкой посидел бы.. .
Гос подь с ним! Еще годков
бы пять лапти проковырял.
И бол ьш ак закатился своим обычным добродуш-
13 Д('p('D('JJC'lfltЙ KOJI0.1 b JJ11p
386
Н. Златовратскиit
ным, беззвучным смехом, покачивая из стороны в сто
рону золотисто-красною шапкой кудрявых волос. За
смеялись и сидевшие с ним рядом мужики.
-
Я думаю, от огорчен ия 011 умер.
-
Может, и с огорчениев... Старичок был чуткий...
Это верно... Тоже все еще бод рился.
-
Зачем же вы его огорчали?
-
1-\то его огорчал ! .. Гос подь с ним!.. А уж это так,
значит, предел ему пришел.
При эти х словах так ярко припомн ился мне рассказ
старика о «кобыл ке и ее заслугах ».
-
Где же он умер? У тебя? - спросил я бол ьшака.
-
Нету, нет .. . От нас он в бегах почесть год был...
А умер он у Степаниды.. .
Она его в городе обрела,
сюда вместе и пришл и. Степанида незамужницей
объя вила себя и свою часть востребовала... Ну что ж,
ду маем, ежели гос подь ее таким несчастием попустил :
пущай! Миром ей надел вы резал и, как мужи ку, впол
не... А мы с братом вот хиба р1<у ей отдали (вот, насу
прот ив) , печку ей произвел и... Что по хозяйству
надо - справили". Должно, у нее деньжон ки при
набл юде ны были: лошадь куп ила...
Хозяйство вполне
повела. И дедушку при себе оставила". Ожил было
ста р111\. Ход11т это во1<руr избы с топориком, х;юпочет,
постукивает. Как быть опять хозяин. Ровно бы и в
дело... Забавник та кой стал, господь с ним! Ну, да вот
бо г веку не продлил. "
Нат рудил себя очень огорчени
ем -то заран ьше, думать надо. Ну, и не осилил.
Я подошел к мален ыю й амба рушке, стоявшей на
против, через ули цу, каl\-ТО совсем вдавшись в глубь
усадьбы, к оврю1шу. В амбарушке, замет но, недавно
выпилены два крохот ных оконца и придела ны, чуть не
из дра ничек, се нцы; у ворот еще и теперь валялись
стружки и чурки - остатю1 неоконченной работы. По
ленница сучковатого валеж ни1ш сложена была сбоку.
Как живой, пр1ш ош1 11лся 1\! Не в это время Чахра
ба рин. Вот, казалось, сейчас вы йдет он ко мне на
встречу, с топором в руке, в новых лаптя х, добро
душно мигнет правы!\!, слепым глазом и начнет на-
11ом иновение разных зacJiyr: «Вот, милячок, гля нь-ко
сюды, юню й дво рец-то я вы вел ! Все ведь, друг, кровью
это достал ось." Не J1 11 хвой, не обманом , не разбойным
Деревен ски iL король Лир
ремеслом : во всем одна кровь наша да пот наш! .. Вишь,
сенцы-то вывел : сам и де рево пилил, и скоблем скоб
лил, и тесину драл!. . »
Вскоре мне пришлось заехать к моему арендатору
Я пол юбоп ытствовал насчет деда Арефа, и аренда
тор молча кивнул мне на запечку. Там, по-прежнему,
увидал я деда Арефа, сидевшего, ка к статуя, в yгJiy,
в своих неизменных бол ьших белых ва ляных сапогах,
словно пригвожден ных к полу.
-
Что, дед, умер ведь Чах ра-барин-то? а? А ведь
ты, поди, не думал его пе реж ить? - спросил я.
-
Умер,- протянул он. - Кабы заживо за мер, что
я, так дол ьше бы просидел на свете... Я-то уж давно
омертвел, ран ьше его помер.
-
Как помер?
-
Да какой я крестьянин? За мест меня не 1< рестья-
11и11 адесь сидит, а моща сидит!
Дед был прав, . так ужасно прав, что, уезжая в этот
раз из Бол ьших Прорех, я не знал, что ему пожелат1.
на прощанье: дол голетнеii жизн и или скорой смерт11 ...
Горе старого Кабана
Ра сска.1
... 011 11е год сидРл. 111• два года .
Отпустил сво ю бо родушку
До самого шелкова пояса ;
011 по светлиц!' похаживает.
Табаку т рубку ра с11ур11 11а ст .
Он поет 11ес11 и, как лес шумит:
•Уж талан ли, мой талан худой,
Или участь моя горькая!.. •
На родная п есня
Спустя несколько лет после рассказанной мною
истории с Чахрой-барином пришлось мне поселиться
в Е)ол ьших Прорехах надол го: я задумал построить на
зе мле своей племянницы хутор. На все время, пока
заготовл яли мате риал для стройки, пока строилась
сама изба, я дол жен был посел иться у кого-л ибо из
11рорехинс1шх крестья н. С бывшим моим аре ндатором
дела у меня расстроились (он мне иногда, как будто
не нарочно, забывал даже кланяться, а если иногда и
кланялся, то снимая нехотя картуз и не кивая голо
во й) ; знакомые ста рики мои почти все примерли; умер,
как вы знаете, Чахра-барин с «огорчениев>}, умер и
Ареф, да вно уже за мерший заживо (говорят, «он и не
слыхал, как умер>}, да и никто не слыхал, только уж
супш спустя хватились окликать его, а он лежит на
печи и голосу не подает : «моща, так моща и есть» );
умер и высокий стари к кузнец с ребя чьей головой и
детс ким лицом «скоропостюкно>}, после драки с сыном ;
умер 11 Самара, умевший ловко таскать у внука из
бутыл ки водку, а после добавлять водо й, но Самара, по
крайней мере, оставил после себя приятел я, Каба на,
до такой степени схожего с собой, что 1шк будто он
вовсе и не умирал для прорехинского мира. Когда и
жив был Самара, так их с Каба ном почти что не раз
личал и.
Горе старо1и К116щщ
38!1
Вот у этого-то «ста рtн·о Н:аба 11 а» и 11 ривела м11е
судьба 1юсел иться. Поселился я у него прежде всего
пото му, что изба у него был а если не бол ьше всех
других, зато двухэтажная, в три окна, с порожн им
ве рхом, и притом самая красивая во всем селе. Оче
видно, строилась она напоказ и «в свое удовоJ1 ьствие)>.
Крыша железная с вычурными водостокам и; двор крыт
тесом 11 крашен, вместе со всею избой, в темно-корич
невый цвет; окна узорчатые. Через ул ицу, против окон,
стояла житница, тоже узорчатая, с крашенными в тот
же цвет бревенчат ыми стенами, с ярко блестевшею
зеленою железною две р ью, вся новая и крепкая. Жит
ница эта резко выделялась от своих дряхлых соседок,
а в особе нности от од ной из них, передеJJанной в
жилую избу, с двумя крохотны.ми оконцами. То была
изба Степаши, дочери покой ного Чахры-барина.
Я оч ень был рад этому соседству. Мне хотелось уз нать
побш1же, как живет Степаша.
Впрочем , позвоJ1 ьте мне сначала поближе поз нако
мить вас с Кабаном.
1
1\ абан был мужик средн его роста, плотный, мус ку
листый, приземистый, так что его бол ьшая голова ка!\
будто несколько была вд ви нута в плеч и. Сивая круглая
борода и довол ьно тщател ьно расчесанная, с пробором
посередине, серебристая голова придавали ему очень
благообразный вид, тем бол ьше что оде вал ся он чисто:
кувшинные сапоги были всегда вымазаны, ситцевые
рубахи и порты тоJJ ько что выс тираны (от них всегда
нecJJo даже серым м ьш ом) . Но вес это «благообразие)>
ка к будто было не его, •не род ное, а взятое нап роl\ат,
парадное. Набл юдаJJи вы ребе нка, 1\Огда наденут на
него «обновку» и он еще не успел с ней освоиться?
Та ким же, постоя нно смущенно улыбающимся, осто
рожно пос крип ыва ющим сапогами, конфузл иво высту
пающим и ду мающим, что все на него смот рят, был
Кабан. «Не замарай рубашку, не запыл и сапоги, не
всклочивай голову !.. Ходи ровнее, не бега й, будь
паины\а... Теперь ты уж бол ьшой!» - говорят ребен
ку, - 11 ребенок, не чувствуя в гл убине души, чтоб он
390
Н. 3;1 атоuратски й
действительно сразу стал «большой», силится послу
шанием уверить себя и други х, что папаша и мамаша
не ошибаются. Если это забавно выходит в ребе нке, то,
понятно, еще забавнее у старика в 60 лет. А 1\абан
был именно таков. Войдет, бывало, ко мне наверх,
слегка пос крипывая сапогами, пригладит голову, сядет
напротив меня, слож ит на животе руки и смотрит
прямо в лицо как будто чуть-чуть, не постоя нно смею
щим ися серым и глазами.
Так и хочется его спрос ить : «Что, Листарх Пет
рович, заг нал и, брат, тебя в чистые хором ы да в новые
сапоги? Неловко, долж но, тебе?»
Да и к своей красивой новой избе , ко всему своему
хозяйству он от носился ка к-то чрезвычайно странно,
�; ак будто все это было не его, не род ное, не хозяин он
тут, а тол ыю дворецкий.
-
Видишь, какая у нас усадьба-то теперь.. . А ведь
прежде-то у меня здесь что было? Хибарка, Микол аич,
малая хибарка, колышка ми. подперта, вете рком проду
та, в три слепых 01юнца, в соломенной шаш\е. .. Да.
говорил он мне, когда, на третий де нь по приезде
моем, показ ывал он мне свою усадьбу,- и что сталось,
•по сталось-то, ты погляди ! ..
Ах, господ и! До сих пор
в ум не приду, ей-богу, не приду! ..
Словно, братец,
меня ушибло .. . Гляжу-п1юку на эти хоромы-то
-
и ума
не приложу : ровно 1\ ак будто сплю я все, грежу...
Ей-богу!.. Бывало, братец, работаешь до десятого поту,
спина трещит, ноги ноют, лом ит, живот ведет, ты бы
поесть, ан од на тюря ; того пуще брюхо-то пу•1 ит ... Бед
нота была, гол ь .. .
Ах, братец, шибко тяжело было! ..
И что стал ось, что стал ось! - причмокивал 1\аба н,
покачивая гол овой. - Ну, чего мне теперь нужно? Все
есть... Захотелось спать - лож ись, хочешь на печку,
хочешь на перину. . .
В кладовой вон их две лежат по
двадцати пяти рубл иков шту1ш стоила! .. Да подушек
там же полдюж ины пуховых хранятся". Ну?.. Есть за
хотел? Вот тебе сладк иii кус, 1\акой хочешь".
Гороху,
што ли? - и горох будет. "
Суда ка сол еного заку
сить? - и судак будет. . .
Разгуляться захочешь? - вот
они, два коня стоят. ..
Бери жеребца и поезжа й, куда
душа тянет... Да никуда, братец, не тя нет, вот беда-то!
Я уж и хотеть-то не знаю чего придумать! Ей-богу !
Горе старого Кабана
391
Иной рuз, признаться тебе с.казать, тоску ю.. .
шиб
ко тоскую.. .
Ни когда этого со мной прежде не бы
вало!
Да ведь ты и теп ерь работаешь, Листа рх Петро
вич; с чего же тебе тос ко вать?
-
Работаешь! .. Рааве это работа? Та к, баловство ...
Бывало вот, работал , точ но, ка к тюрю-то ел.. . Летом -то
преешь-п реешь, да и зимой-то, и в стужу, и во вьюгу,
за од ром своим треплешься .. . Мы в извоз тогда хажива
ли...
А теперь... - и тут Кабан сокрушенно махал
рукой, - больше ничего, как одно баловство. ..
Хотел
было, братец, ран ьше-то еще, от тоски, по-прежнему,
туда-сюда сунуться: земJJи xoтeJJ взять побол ьше, в
извоз было соби рался.. . Ну, не до пустили!
-
Кто ж тебя не доп устиJJ ?
-
А все господа-то мои: сынок с невесткой .. .
«Да
ты, - гово рят, - тятенька, сдел ай милость уж, нас не
срами .. . Пожал уйста, не срам и ... Чего тебе недостает?
Что ты бога-то будешь гневить? Он нас, милосердый,
взыс кал, а ты недовол ьством своим его огорчать бу
дешь? Ты одно знай - честь нашу держи... Смой с
себя черную-то образи ну!" А уж ежели тебе тоскливо,
ну лавочку открой , так, длн веселья, и грош лишний
перепадет».. . Ну, я эти м ремес лом никол и не занимал
ся".
Так вот и остался, что боров откормленный,
жир тол ько нагуливать.
Где же у тебя сын с невесткой?
Да в Москве живут.
Что же они там деJJают?
А брюхо растят" .
В артел ьщиках у меня сын
то... Слышь, по три тысячи за год-то себе в карман
очищает!" Вот какая махина!" Ну куда экую прорву
де нешь, коли ежеJJ и не в брюхо?.. Робятишки хошь
бы, что JJ И, быJJ и, все же знал бы, что когда-н ибудь в
дeJJO пойдут... И того нет: не родит толстая... Да где ей
родить! ОжиреJJа!
Посл едние слова Кабан произнес даже с серд
цем.
-
Вот, видишь, хоромы 1\ аl\ие вывели!.. А к чему?
Хошь бы внучата, что ли, был и ... Ну вот, и смот рю за
домами-то! Хожу из угла в угол .. .
Мужиl\и говорят:
«Житье тебе, Кабан!.. » Завидуют". А мне другой раз
:ш2 .
Н. Златuвратскм.i
i
х6шь в петл ю лезть! Е�-богу! Ещl.' летом 11обал уешься,
туда-сюда, 1.а к-н ибудь: поборонуешь с бабами, поко
сишь с мужиками сообща... Все как будто 11 11стоящий
крес тьянин.. . Забудешься другой раз, будто и взаправ
ду работаешь... А зимой... что! Места не наiiдешь...
Думал по осени телегу строить... давай тесать да пи
лить. .. А мужи ки смеются: «Ты бы, - го ворят, - Ка
ба н, лучше вот из колодца в колодец воду перел ивал .. .
Скорей взопреешь! » И то чно - взнл бросил. ..
Кому
польза? - заключил он.- Так я думаю: сопьюсь я.
Еще пока гос подь не до пущает, а думается : враг одо
леет... Вот оно што значит мужику шал ьн ые-то ден ь
ги: грех! один грех! .. Грабить 0110 при деш,га х-то хоро
шо, точ но...
И действител ьно, я стал за мечать, что Кабан попи
вает. Не то чтоб он пил запоем или «кутил » - нет, а
так вот - ходит-ходит, словно обва ренн ый, да рюм ку
другую и вып ьет. К вечеру придет ко мне, а у него
уж сквозь седу ю бороду на ще ках румянец играет, с
усов улыбка не слетает, а серые глаза не то смеются,
не то плачут. И вот в эти-то минуты он бывал особенно
похож на покойного Самару. Та к же , ка к тот, обло
котится 011, прямо насупроти в вас, на стол , скл онит го
.11 ову на ладонь и, не спус1<ая с вас гл аз, за тянет
за унывную-заунывную песню. У вас се рдце щемит,
а у него из-под усов блаженная улыбl\а не схо
дит.
А однажды он, совершенно неожида нно, поразил
меня. Ходили мы с ним 1\ак-то по поля м. Просил я его
показать мне порядок общи нного хозя йства - разные
«ГО НЫ », «жеребья », «ПЮI», «бары шки » и т. п. Ему,
видимо, очень нравилось, что я интересуюсь эт им во
просом, и он с особенным удовол ьст вие м, даже с
увлечением, отвечал мне такими подробностя ми отно
сителыю 1\аждого жеребьн, что вся деревенская жизнь
встал а передо мной как на ладони.
-
Вот, вот же ребьё l\-ТО ... Это Миронов... Вишь ты,
овес-то какой высыпал... гущи на! (Мы ходили по яро
вому пол ю.) Конечно, что говорить! Сил ьная сем ья.
Скоти ны одной крупной семь гол ов... А это вот, вишь,
Сте пашкин жеребьёк.
-
Плох.
Гор е стар ого Кабана
393
-
Плох, плох, брат...
И говорить нечего - плох!..
А ведь труда-то она сколько кладет! Да, у нашей
зе мли бездан но-бес пошл инно ничего не воз ьм ешь ...
А у Степашки всего и скоти ны-то телка, да пара ове ц,
да сивая кобыл а. А ей бы, за ейные труды, золотую бы
гречу-то надо! Вот что! Кабы по справедл ивости... Вот
вишь, гляди - это вот мои же ребья-то ... Вот какая гре
чиха-то нежится , гос подь с ней! .. А что наш-то труд?
Та к, баловство... Кому пол ьза? Кого эта гречиха пора
дует? Зависть тол ько народу .. . От пишу я сыну: « Уро
дил , мол, нам господь гречиху ровно жемчуг, такую,
что на год хватит, да еще и про за пас останется )). А он
тебе, с женой-то, тишком да с улыбочкой : «А нам,
тятен ька, скажут, хошь бы чертополох у тебя уродил
ся, та к все еди нственно. Пото му одна это тол ько твоя
потеха ... А к нашем у имуществу какая ни то пятерка
приращен ия не сдел ает! Так, думае м, пустое это дело�>.
И ве рно, и ве-ерно! - протя нул Кабан и, неожиданно
вс хлипнув, отвернулся в сторону, высморкал ся.
Я взглянул на ста рика, но он уже по-п режнему смот
рел на меня, ул ыбаясь; тол ько на ще ках под глазами
появились у него мокрые до рожки, да на бороде бл ес
те.rш две-т ри мелких слези нки.
Кабан сконфузился.
-
Что с тобой, Аристарх Петрович? - спросил я.
-
Дурак, одно слово - стал дурак голый.. . Пусто-
порожний человек,- ответил он се рьез но, помолчав и
сыот ря от меня в сторону, куда-то в далекое простран
ство полей. - Тол ку не видно из мужика стало, - про
до.1 жал он, - что уж хорошего!
Мы шл и, спотыкаясь о зе мляные комья пашни, по
заросшей розовою и бел ою 1\ашной и полевою рябиной
меже. Каба н, заложив руки за спину и смотря вн из,
гово рил от рывисто. Я его не прерывал.
-
В другой раз мужини говорят: «Хошь бы ты,
Листарха, грабил, что ли, все бы за тобой настоящее
дело имелось... Право, ну! Землей бы, что ли, манла
чил, торговлей. Та н бы уж тебя и понимали... А то
чего ты тол ько себе и другим ·глаза моаолишь? 1> И ве р
но, и ве-ерно, братец! Книгу бы, что ли, какую божест
вен ную читать, и на ·то у меня ума нету: не учен! Богу
мол иться - и то об · ·чем не приду.маю, не знаю, чего
Н. Злато11ратски ii
просить (чего у нас нет! ), не а11аю, в чем каяться. При
думал было я тут одно дельце". Вдова у нас была тут
с сынишкой ; хотел было я его к себе во внучата при
ус ыновить. Ну, воспретил и мои-то господа, говорят:
«Ты ум реш ь, а мы опосля того с ними разделыва йся !"
Придумаешь что ни то, а он и восп реща ют: «Это.
говорят, - у тебя, тятен ька, ум от безделья играет.. .
Чего тебе не хватает, чего тебе недостает? Живи да
бога не гневи ». И точно, думаешь, за что же я, в самом
деле, бога-то буду гневить?
Каки м-то странным, невероят ным диссонансом зву
чал и для меня эти речи Кабана - для меня, в рус
ской деревне, где кругом ки пел только безустанный
труд или беспоко йная жажда наживы.. .
Впрочем, я
дол жен оговориться: не поду майте, что «бездел ье »
Кабана было наше <( барс кое » безделье. Далеко нет.
Это было бездел ье только относительное, особое дере
венское безделье, «мужицкое ». Если бы вы посмотрели
на Каба на со стороны, он ничем не выделялся бы для
вас из общей трудовой массы. Хозяйство шло у него
своим порядком : две здоровые бабы-родственницы,
од на уж пожилая, другая - косая девка, убирал ись
О/\оло дома со с/\отиной, сам Кабан, наравне с другими
мужиками, вставал до свету, пахал и бороновал, сеял и
кос ил, возил снопы и молотил. Он делал решительно
все и так же старательно, как всякий мужик, так же
галдел на сходах и всею душой участвовал в мирских
делах и де лежах. И между тем тоскует о том, что он
лишний деревенский человек, что он потерял смысл
жизни. Страшное зто слово - потерял смысл жизни!
Вот жил человек, трудился, прож ил полвека в этих
безус тан ных трудах и заботах о первых необходимей
ших потребностях жизни, и вдруг, в благода рность за
все зто, ему отравили жизнь, у него отняли первона
чаль11 ый см ысл его жизни и вза мен не дали ничего.
11
Вначале, пока погода стояла хорошая, мне приходи
лось почти цел ыми днями бывать на хуторе, а иногда и
ночевать вместе с рабоч ими в шалаше. Поэтому бывал
Горе стар ого Кабана
я в Бол ьши х Прорехах тол ько урывками, на ночь, 11
тол ько в праздн ики оставался на цел ый де нь. Тут-то я
и беседовал пре имущественно с од ним Кабаном. Од
нажды , накануне праздн ика, я только что вернулся,
отп устив плотн иков, и велел приготовить сам овар.
Самовар внес ко мне сам Кабан, по обыкновен ию,
«благообразный», чистый, вымыт ый, - и теперь от не
го несло уже не тол ько серым мылом, но и целою ба
ней.
-
Вот и я присяду,- сказал он со своею неизмен
ною тоскующею улыбкой в усах, осторожно внося,
вслед за самова ром, стакан специально уже для себя. -
Не прогон ишь? .. А то скажи, кол и мешаю - я и уйду."
Мне ведь что!.. Ведь от безделья я ...
Коли кто ничего
11е делает - и я кстати тут, а коли дело у кого есть -
меня гон и, гони прямо.. .
-
Садись, садись. ..
Я очень рад,- приглашал я.
И мы повели нето ропливую беседу о работах у меня
11а хуторе, о моих планах.
Так раз гова ривали мы, вы пивая стакан за стаканом.
В открытые настежь окна плыли на нас ти хие, полу
прозрачные сумерки, все прониза нные какими-то от ры
во чными, как будто откуда-то издалека долетавши ми
зву1>ам11 засы павшей де реве нс 1>0Й ул ицы. Где-то дале
ко, забравшись в 1> онош1я ники, беспоко йно бл еют две
овцы. rК еребе нок тя жело простучал копытами по ул ице
11 , высо1>0 подняв голову, насторож ив уши и свер1>ая
бо льш ими 1�; рас11 выми глазами, пронесся на друго й
нонец. Переюшкнулись ребят ишки. Вдруг, как будто
из-под земли, посл ышал ись частые, прерывистые,
гл ухие уда ры - вот они все ближе и бл иже. Громко
фыркнуJiа J1 011�адь. Каба н быстро обернуJiсЯ Ji ицом к
01шу.
-
Во-о! во-о!.. Глнди! - закри •1ал он, синя ребя
чес ки всею свое ю «благообразною» физионом ией: его
серые глазю1 блестел и и смеял ись, серебристые усы и
борода образовал и вокруг рта какое-то лучезарное
сл ияние; вся его коренастая фигура как-то нервически
задвигалась, заходила рубаха на плечах и спине. - Во
о! .. во -о ! .. Ах, драть ее на шест! .. Гляди! - нричал он,
махая рукам и и притопывая, как будто соби рался
выс/\очить в окно. - Го-го-го!.. фю! фю! ..
Ха-ха-ха! ..
396
Н. Злато11ратс1шii
Го-го- го! - 11а1юнец засвистел, заорал, загоготал Каба н,
перевесившись в окно, вслед пронесшемуся мимо нас
табуну, собранному в «ночное)) .
Выходка Кабана была так неож ида нна, что я, дол го
изумленно смотря на него, решительно не знал, чем
объяснить это внезапное возбужден ие: обыкновенно
флегматичный, вялый, «вареный)) Кабан был неузна
ваем. Он еще долго смотрел, высунувшись все ю ши ро
кою спиной, в окно и продолжал то посвистывать,
то горячо толковать с оста новившим ися посередине
ул ины мужиками.
На1юнец, с раскрасневшимся лицом и возбужденно
бегавшими глазами, он обе рнулся ко мне.
Видел ? - спросил он, кивая головой на ул ицу.
-
Кого?
-
Ну, Степашу... «Девкой с душой )) у нас ее про-
зывают.
-
Разве это она?
-
Она самая! " Она ка!\ есть! - ответил Кабан. -
Видел, 1\ аl\ие у нас девк и-то есть? .. Только ноне уж оне
на редl\ость. Так, извел и их...
Совсем , брат, эту поро
ду изводят ,- грустно прибавил он, откусывая небо.1ь
шой кусочек сахару и задумчиво хл ебая из блюде•1ка
чай.
Событ ие, так неожида нно взвол новавшее Каба на и
так изум ител ьно преобразившее его, состояло в том ,
что во главе промчавшегося мимо нас в но чное табуна,
соп ровождаемого ребяти шl\а ми-всадниками, проскака
ла на сивой, с бол ьшим отвисши м животом и корот киw
хвостом кобыле Степаша, известная всему соседнему
крестья нскому миру под именем «девки с душой )).
Повязан ная синим платком в виде «шлыка )>, с тор
чавшими на затыл ке дл инными кон цами, с гряз ными
толстыми икрами, колотившимися и подп рыгивавши
ми, ка!\ уп ругие мячи, на лоша дином животе, с высоко
поднятыми гол ыми локтями, - «девка с ду шой)> могла
пленить тольl\о такого де реве нского ста рожила, каков
был Каба н.
Но может быт ь, вы не знаете, что такое «девка с
душой )>? Это своеобразный, уже архаичес l\ИЙ де ревен
ский тип; это «монстр и раритет )> сов ременной де рев
ни... Но его можно все же нередко наблюдать и теперь.
Горе старого Кабаиа
397
Если вы перед пасхой (когда пасха поздняя) или на
фом иной неделе (если пасха ра нняя) попадете на дере
ве нский сход, когда идет обычное «распределение»
земли и «свалка и навалка душ » перед началом поле
вых работ, вы увидите очень часто такую сцену.
На за вал ьнях ста роспш ой избы сидят «старики »
домо хозяева, воротилы деревенсl\ого мирn. П"Р"д ними
собирается кучка баб, обыкновенно вдов, ребят, сирот и
бобь1J1 ей. Все это ждет своей части мирской зе мли, если
такой много у мира, и;rи же спешит «свалить с себя »
надел , если та кого у м·и ра мало, а подати тяжел ы и
вешш и. Среди эт ой кучки вы за метите и будущую
«дев ку с душой» . Это - обы кновенная крестья нсl\ая
девка, здоровая, мужи коватая, грубая, некрасивая .
После смерти матери осталась она одн а прн старике
отце. С десяти лет она уже тя нула с отцом тя гло, как
и настоящий мужик. И лето, и зима был и сплошным,
бесконечным вре-менем труда ; этого труда было так
много, что девке некогда было уже задуматься о «друге
се рдца » 11 она не ус пела завоевать себе мужа. Да и
де ревенские джентльмены больше склонялись сч итать
ее скорее за товарища, чем за «друга сердца )> ; они
уже слишком запан ибратски хлопали ее по спине,
так как вполне был и уверены, что она им ответит
тем же.
Теперь она стоит пред сход ом, сложа ру ки под
фа рту ком, подвязан ным выше груде й, и равнодушно
ожидает «решенья стариков)>.
-
Ну, что, Паранька, - спрашивают ее старики.
как буде шь без отца ж11ть?
-
Жив бог - ж11 ва душа моя! - 1\ ричит Паранька,
не моргнув глазом.
Бог-то жив, да ты д у ш у-то осил ишь ли?
А чего не осилить!
И хозяй ство впол не повед ешь?
А чего не повести !
И повинности оправишь?
А чего не оправить!
И подати подым ешь?
Да чем я супротив вас не вышла? Ал и что боро
ды дл инньн', так вам и честь?
-
Ловко, ловl\о! - подхватывают весело зрител и.
Н . Златоор11тс1шii
Ну, ну, ладно... Пос мот ри м,- говорят стар11-
1ш .- Справляйся!.. Не тебе с сумой ходить...
Видим,
что девка - каза к ... Ну, так быть тебе «девкой с ду
шой>> не в пример прочим! - шутит молодой староста
11 наотмашь надевает ей по самые глаза свою шл япу
гречневик.
-
Не ду ри, - от махивается Параня, хотя шляпы не
снимает.
-
А ты поклонись да спасибо скажи миру, - сове
тует один из стариков.
-
Ну, ин благодарим покорно, мир честной! -
улыбаясь, кланяется Паранька, и долго еще виднеется
на ее девичьей голове, вместо брачного венца, новая
старостина шля па.
Сте паша почем у-то невзлюбила город и, как мы
знаем, вернулась в село, потребовала от братьев «свои
права» и превра тилась именно в такую «девку с
душой ».
Кабан усиленно и молча допил стакан и, повернув
его на блюдце, сказал , приглаживая волосы:
-
Благода рствую!.. А какова «девка-то с душой �
у нас? а?.. Люблю... Люблю я, брат, та ких, ей-богу!..
На месте не усижу!. .
Эк, братец мой, зародится же
такое дитятко .. .
Вот ты и гляди, божье-то произво
ленье: вышла баба-мужик!
-
Что же, как она теперь поживает?
-
Плохо, брат...
Так тебе сказать; трудно ей ...
Трудно ей теперь, - с искренним соболезнован ием от
вечал Кабан, и лицо его приняло какое-то особенно
жалостливое выражение.
-
Отчего же так?
-
Ноне, брат, и мужику трудно, не то что бабе...
Да! ..
Это вот ежел и дуром на тебя налезет благодать
то, что на меня, так оно легко, что говорить! Балуйся! ..
Нагу ливай жир-то !
Кабан сердито заворчал было, но, тотчас же подняв
шись, как будто вспом нив свою рол ь, обдернул розовую
ситцевую рубаху, передвинул на животе голубой пояс,
пр11 г:1адил обеими руками мокрые волосы и, улыбаясь,
в;J гл янул мне в лицо.
-
Пойдем завтра к ней на праздник, - пригласил
u11 меня.
Гор е с тарого Кабаиа
399
-
С удовоJ1ьствием . Я уже давно собирался, да все
недосуг было.
-
Пойдем, пойде м ... Я тебе покажу ее...
Посмот
ришь!
Каба 11 был рад, как ребе нок, что я согласился идти
с ним к <(девке с душой».
111
Наутро мы был и с Каба ном у обедни. Е ще ког
да тол ько что начал звонить жидкий, пронзител ь
ный колокол погоста, ко мне загл янул Кабан и ска
зал:
-
Пойдем богу молиться вместе!
Шли мы с ним тихо, нога за ногу. Хотя было тол ько
семь часов утра, но солнце жгло сильно. Небо стоюю
туман но-с инее. Вете р не дунет. Сол11еч11ые лучи та�>
ярки, что резал и глаза . Нес мотря, однако ж, на жару,
мой Кабан был разодет в пол 11ую <( парадную » мужиц
кую одежду и чувствовал в ней себя, по-видимому,
нс особенно ловко: суконный светло-синий кафта н был
у него до того е ще новы й, что, казалось, только что
сейчас взят в московс l\ом Гостином дворе; густо на
крах маленная подкладка у него шумела и топорщи
Jt ась; высокий ворот колом подпирал шею и бороду
Кабана. На шею он ухитрился е ще повязать толстыii
полушелковый цветной плато\\, отчего лицо у него нали
лось кровью. На гол ове был также совсем почти новый.
ка ртуз. «МОСКОВСКИЙ».
-
Недавно. должно быть. закупил обн ов1ш-то? -
сп росил я.
-
Купил?.. У меня и денег-то нет .. . Это - вес
мои... Все они обо мне пром ышJ1 яют ... Прислал и вот.
пишут: <( Посылаем тебе. тятен ька. костюм московский
11 заl\азываем накре11 1\о. •tтобы его надевал в церковь.
по праздн икам. . . И чтобы. пожал уйста. в КJ1еть не пря
тать. а стараться сделать нам удовол ьствие... » Ну. пу
щай.. .
Вот и хожу. ровно журавль! Вот и сапоги...
Нишь. какие подковы!.. Хошь в пляс пускайся на ста
рости лет...
Лнстарх Петрович заворот 11.1 пол у. поднял ногу и.
показывая мне новый сапог. сам еще раа по.1юбоnа.r1ся
400
Н . Златовратски й
высокими каблуками с подковкам и и покачал голо
вой.
-
Ах ты. господи ! .. До чего я дож11л! - вздох11ул
он. бережно поп рав.1яя по.1ы 11 руRава кафтана и коря
выми пал ьцами стараяс ь снять осt>давшую на них тон
кую паутину.
-
Чуда!\ ты. Л11старх Петро вич. - засмеялся я.
-
Не говори! - махну.1 он руRой.- Сам вижу...
Ничего не подел аешь! Приказ такой вышел... Надо
молодых потешить...
Из церкви мы вышл и к «девке с душой» не ул ицей.
а «задами». по пробитой между банями и поросшей
репейн иком троп ке. Перешагнув совсt>м высохший.
грязноват ый ручеt>к в овражке. мы вошл и в «огород ».
состоявший счетом из трех гряд с капустой. За гряда
ми был соломен ный навес над двором на двух. трех
столбах. между которыми сде:�а11 п.1етень.
-
Вишь ты. братец. как у неt> все бедн еет.- про
говорил Каба н. покачивая с0Rруше11 но гол овой. - да!..
Худо. совсем худо... Вишь ты. 1.ак об.1ысела крыша-то:
солома-то вся прогнила, слезла...
-
А чего ты ей не помогаешь?
-
Помогаю... Даю когда со.1омы. семян... Тоже
мне. брат. восп рещают... Надо мной тоже надс мотр
щики есть... Бабы у нас так11е t>х ид11 ые - беда ! .. При
едут мои-то левизоры, оне им в точную обо мне и
до11есут ... Да ... А левизоры-то говорят: «Ты. тятенька.
жир-то нагул ивай. гос подь с тобой. мы тебя эт11111 не
утесняем. ну тол ько имущество наше рас хищать мы
позвол ить не можем...» Вот они как погова ривают!..
Ну-ка. заворачиваi1 во дворец 1\ Мит1тр11се-красави
це!.. Ха-ха-ха! Краса вица!
Кабан снял еще на уJ1 11це картуз. вероятно боясь
помять его торчащую тул ью о низкую крышу сеней,
и, полуотворив дверь, крикнул в глубь избы:
-
Эй. Степаха!.. Сваты идут... Пршшмай гостей!..
Городс l\ ие гости!.. Баре-то бываJJ и т1 у тебя когда ни
то?
Но на этот возг.1ас н11кто не отвечал. Мы вош.111.
По-в11д11мому. наш при ход не про11зве.1 11 1ш аиого впе
чатления на обитателей амбарушки.
-
Что же ты моJJчишь? Приглашай бари на-то. -
f'дре. старого Кабаиа
401
сказал Кабан сидевшей у стола Степаше с ·бол ьшою
деревянною ложкой в рука'Х . которою она мерно 11
медленно хлебала что-то из чашки.
-
Милости просим ... У нас вход без запрету. Сади
тесь, коли "1 юбо,- сказала Степаша грубоватым голо
сом, искоса равнодушно вз гля нув на нас; она продол
жала мерно есть, после каждой ложки тщател ьно вы
тирая пригоршней толстые губы.
Мы присели на лавке из узкой сучковатой тесины
у стены, сбоку от окон, ближе к простой, сос новой,
уже почерневше й божн ице в переднем углу. Две иконы
«тем 1юго письма» стояли на ней, зат канные густой
паутиной, - и только. С боков божницы, пришпилен
ные булавками, висел и два клочка обое в с розовым и
цветами (бед ные крестьяне употребля ют иногда , вмес
то ка рти н, куски обоев, которые да ром добыва ют у го
рожан) . Тут же висит Еруслан Лаза ревич на белом
коне. Оказалось, что он приобретен ошибкой, вместо
Георгия Победон осца, пора жающего змия. Если приба
вить к этому промасленный небол ьшой стол и висев
шую по задней стене рухлядь, - вот и вся обстановка
избы .
Кроме меня, Кабана и Степаши, в избе были еще
два человека. У задней стены, в углу, сидел мален ь
кий, пл югавый мужичок, неоп ределенных лет, но не
старик; лицо у него было тоже маленькое, белое, нрас
новатое, нос - луковицей, глаза бесцветные, жел това
то-се рые вол осы были вдовол ь намочены квасом и при
лизаны; бородка белая, малены•ая, кудря вая, образо
вавшая вок руг рта подобие гнезда ; рубаха на нем -
изгребная, синяя, из-за ворота которой смотрела выж
женная, перегорел ая, с пот рескавшеюся кожей шея; на
шее, по-праздничному, был повязан грязный лос куток,
на ногах - синие же порты и лапти. Руки у него были
сухие, изможден ные, та к что рукава рубашки висели
на них, как на пал ках; вп рочем, в них не за мечалось
болез нен ной дряблости ; это был и именно палки.
казалось, без нервов, без мускулов, без нрови: твердые,
жесткие, прочные, кото рые и нож не возьмет.
Мужичок этот не шевел ьнулся ни одн им чл еном ,
когда мы вошли. Он мол ча жевал черный хлеб с луком,
широ1ю от щ}ыная рот и показывая замечатш1ьнй бел ые,
402
Н . Златовратскиit
здоровые зубы , чавкал, собирал с подола в рот 1\ рошки
и смотрел на нас равнодуш но во все глаза. Рядом
с ним сидел кот и, лениво щурясь, набл юдал , ка!\ он
ел.
Долго я внимательно глядел на этого мужичка .
Что-то в нем было такое невероятно странно(', за га
доч ное, что как-то невол ьно обращало к 11 ему вни ма
ние. Чувствовалось, что у этого мужичка ил и когда-то
было в жизни что-то незаурядное, страшное, или же
это не пременно с ним когда-нибудь сл учится. Нередко
при ходится вст речать та кие фигуры, лица с та ким вы
раже нием, что вас ох ватывает тяжелое предчу вствие
чего-то тяжкого, что непременно дол жно случ иться с
ним... вот не сегодня - завтра.. .
Или вы, год-два
спустя случайно попав на следствие о «мертвом теле&,
вдруг признаете в этом «теле» знакомое вам лицо, или
среди группы арестантов в суде вас поразит зна комое,
тупо ра внодушное и жал кое вы раже ние того же лица,
и непременно все это при чрезвы чайных обстоятел ь
ствах, при тяжелой обстановке. Не :т аю, то ли же
впечатление производил этот мужик и на крестьян;
по краi1ней мере, Кабан и Степаша смот рели на него
так же, как и на все х других; но моим воображением
он овладел сразу, и так, что долго после того его образ
вдруг, соверше нно неож иданно, вставал в моем воспо
минании с за мечательно полною реал ьностью.
Прямо проти в нас, у дверей, была печка; кто 11а нe ii
сидел, не было видно из-за трубы, тол ько од ни ноги
свесились вниз, ноги старческие, обнаженные до кос
тистых угловаты х колен ; синие подтеки покрывали
сплош ь дрябл ые, мешковатые икры; ступни был и со
вершенно грязные; зелен ые, ра стрескавшиеся 11 глубо-
1ю вросшие в пал ьцы ногти выдавал ись всего резче.
-
Ну, вот, вот... смотри! - говорил мне с сияющим
лицом Кабан. - Вот она, девl\а-то с душой) у нас! Нас
тоящий обалдуй! Так ли, а?
И он любовно подм игивал мне на Стеnашу. Сте11а
ша продолжала есть какую-то странную смес ь из ква
са, луl\а и сухарей; при словах Кабана она неско.1ько
сконфузиJ�ас1, и полусердито заметила:
Чего на меня смотришь-то?..
Какие узоры на-
ШеJ1?
Горе с тарого Ka6a1ia
-iОЗ
За те м она тщательно вытер11 а последн ий раз все ю
пригорш ней губы, поправила торчавший треугольни
ком на лбу черн ый, с желтыми горошинами, платок
11 начала истово креститься. Все ее движения был и
неторопливы, обстоятел ьны, размеренны. Казалось,
ничто в жизни не могло бы заставить ее изменить
порядок того, что она делала, ничто не могло ус 1юрить
ил и за медлить ее грубовато-неторопливых движе ний.
Степаша значител ьно постарела. Лицо ее и вся фигура
отлились уже в те постоянные, устойчивые форм ы,
которые почти не изменяются в течение десятков лет.
Румянца на ще ках не было и следа, а вместо него ле1·
JlИ на лицо грубоватые холодн ые тени; прежняя деви
ческая полнота за менилась тугою, жесткою, угловато ю
мускулистостью, и даже прежние, характерные, серди
тые карие глаза как-то потухли, глядели степеннее,
строже. Но в то же время она как будто одичала еще
бол ьше.
Крупным увесисты м шагом, с серьезным , сос редо
точенным вы ражением на лице, заходила Степаша из
избы в сени, из сеней во двор, из двора опять в избу,
то с водой, то с лоханкой, то с отрубями. Под ее могу
чими гол ыми ступнями как-то оживилась, за плясала и
заходила вся избушка: трещали и стонал и подгн ившие
половицы, вслед за ними подпрыгивали, визжа, лавки,
покачивался из стороны в сторону стол, дребезжали
треснувшие стекла в окнах и жалобно ныли жидкие
дос ки сенного помоста.
-
Вот пошла, вот за ходила! - подпрыгивал Кабан
и вес ь сиял восторгом, как будто и его душу за хватили
в свой странный концерт эти разнообразные звуки.
Веселыми глазами всюду провожал 011 фигуру Степа
ши. Я в недоумении пос мат ривал на Кабана и думал :
что такое могло приводить его в восторг от зтой обы ч
ной, трудовой процед уры? Что за странную, таинствен
ную симпатию чувствовал он к Степаше!
-
А ты бы ее в поле посмотрел ! - говорил он
мне. - Я бы тебе ее по1шзал тогда ... Что я ал и вот этот
мужичонка,- мотнул он бородой в сторону все еще
жевавшего мужичка, - пл юнуть, одно слово ...
Какая
наша работа ? Так, через пень колоду тя нем .. .
Галок
считаем .. . Мы в работу 11е смотрим: к ка кому она нам
40/j
Н. З11ато вратсю1 й
ляду! .. Вот он получил де ньги - и про щай! Полетел на
другое место! Батраl\, та!\ батрак и есть.. . Продажная
душа! Ему что колос, что волос из его работы вы й
дет - все одна цена!
Мужичоl\ продолжал жевать, по-видимому, по
прежнему ра внодушно, и только при словах «продаж
ная душа » вски нул на нас гл азами и на минуту пере
стал жевать.
-
Кто он такой ? - спросил я Кабана.
-
Мужичтша-то? А вот по найму у ней по летам
работает... Не здешний, из дальних... Вот уже третье
лето у ней бат ра чит... Сорок рубл иков она ему за
лето-то отвал ивает да кормежка" .
А какой его труд?
Продажный" .
Тол ько норовит от работы отлынять" .
-
Ты отl\уда ? - спросил я белобрысого мужичка.
Мужичок опять приостановился жевать.
-
Из белой Арапии он" . Ха-х а! Бел ая рубаха! -
отвечал за него Кабан.- Беляк, ты откуда? - окрик
нул он мужичl\а.
Мужичоl\ повернулся на месте, переставил ноги и,
помолчав, Сl\азал:
Зарайский.
Ну вот, ряза нец, - пояснил мне Каба н.
Сем ья-то есть ли? - спросил я опять Беляка.
Холост, не женат.
Мужичок чуть за метно улыб нулся.
-
Давно ли ходишь по людям?
-
Сызмалетства" .
из веков, - протя нул мужичок,
доев последнюю корку, и вдруг как-то сразу весь за
вол новался, вышел на средину избы, наот машь помо
лился на образа и заговорил, махая сухим и руками,
загово рил часто, задыхаясь, прерывая и не догова ривая
слова. - Сызмалетства". Во! .. Гляди! руки-то - плети!..
Пристанишша не видал.. .
во! тридцать годов." на
чужих кормах .. . Свое го угла не знавал ... н а своей печ-
ке не погрелся... во, ноги-то! Пол-Расеи от мерил. Во-о,
живот-то, гл яди : пустой мешок!.. Сыз м11.Г1етства." Хошь
бы часок. "
хошь бы часок...
-
Ах ты... дуй тебя в хвост!.. Да кто тебя гнал
шататься-то? - полусердито, полудоброду шно за кри
чал на него Кабан. - Кто? Чего при своем месте не
сидится, чего от своей де ревни отбился? Шату щий!
Гор е старо го Кабана
/i05
Чего в одиноч ку-то бродишь, от артел и отстал, от зе м
ляков?
Мужичок вд руг смол к и опять сел на прежнее мес
то, так же равноду шно смотря на нас во все гл аза, ка1>
и прежде. По-видимому; он плохо сл ышал, о чем ему
говорил Кабан, он , кажется, увл екся воспом инанием
о своей житейс кой колотьбе и продолжал про себя
высчитывать - где, как и когда он проживал.
Но Кабан не унимался.
-
Где земля-то? Чего землю бросил ? Не люби шь?
Шататься лучше! .. Эх ты, продаж ная твоя душа! .. Ты
вот смотри, вот девка, а она к своем у делу как привер
жена! Бегает она али нет? - показывал Кабан на во
шедшую Степашу.
Сте паша приостановилась и стала слушать.
хотя.
А по зимам где живешь? - спросил я мужичка.
В городу, - от вечал 011, уже по-п режнему не-
В городу, - передраз нил его сердито Каба н.
в городу! Леший вас тя нет туда - к городу-то! Ты бы
вот честь честью себе пристанище обл юбовал, хозя йку
бы взял , к зе мле бы к своей прилежал , ребятишек бы
произростил ... Ты бы тогда к своей-то земле не та1'
прилежал,- ты бы в ее, что во н Сте паша, кровь свою
излил.. . А ты теперь ей, за ден ьги-то, как яровину-то
спахал? а? Поди-ка, гл янь... Ей бы, за ейные-то труды,
золотую гре чу-то надо, а не токмо что...
-
Разве за деньги от нее что воз ьмешь? .. От нее,
матушки, за деньги не возьм ешь, - заметила серьезно
Степаша, стоя все еще к нам вполоборота, - на деньги
хорошего труда не купишь.. .
-
Верно! - подт вердил Кабан. - Ты ей как яро
вину-то спахал? - опять на1шнулся он на мужика-ря
занца. -
Продался , вот и спорины в твоем труде нет...
И для бога он не угоде н. А ведь она тебе сорок рублен
в лето-то от вал ивает! .. Ведь сорок-то рублев для нее
что значит? а?
Я уже давно заметил, что ноги, свесившиеся с печ
ки, понемногу стали двигаться. Сначала две костлявые,
худые руки, с крючковатыми и почти не разгиба ющи
мися пал ьцам и, силились все стыдл иво натя нуть на го
лые кол ени старый сарафа нишко, потом ноги оберну-
406
Н. 3.zraтou ратск11 ii
лись пальцами к печи и долго ста рал ись попасть, вместо
ступенек, в отверстия го рнушек, где обыкновенно су
шатся онучи, и, наконец, кое-как сползла уже с 11 ечи
старуха.
-
Сорок рублев, болезный, сорок рублев! - затя ну
ла старуха, едва ее ноги коснул ись пола.- Как еди на
ден ьга ! .. Где дев ке взять? .. Здравствуйте ! - обратилась
уже к нам маленькая, худая старушка с вос паленными
и гноившим ися веками, в повойнике на гол ове, из-под
1юторого выбивались сухие, серые и хрупкие, как сено,
BOJIOCЫ.
Она села на лавке у самой двери , рядом с мужич
ком-рязанцем, де ржась корявы ми руками за острый
край дос ки.
-
Не хотела было ран ьше вылезать-то из-за печ-
1ш ,- продол жала она, - ду маю, что им во мне, стару
хе! .. Да не утерпела.. .
Вот ты справедл ивую реч ь заго
ворил , Листарха Петрович, бол ьно мне 110 нраву при
шлась. Сорок рублей, болезный, сорок рубле й, вот по
три лета выплачиваем. .. А где нам взять, где де вке
вэять? Я вот уж плоха.. .
-
Плоха, старуха, плоха! - доброду шно подтве р
дил Кабан.
-
Нуда пл оха, и слепа, и гл уха, и, признаться,
глупа стала. Ну, еще когда я была годна, все ниче
го ... А теперь девке хоть в гроб ложиться . ..
Недоим
ки пошли уж неоплатные.. . .
МужикJS ноне на
миру стали необходител ьные: стращают - землю ото
брать к семьяным".
Что бабам делать? Как девке
быть?
-
Трудно, трудно...
-
И я про то же... По нынешнему времени все
мужи к; только при мужике и вздох нешь... Вон бабы -то
при мужьях как живут: сладким куском питаются,
со своею судьбой одни не маются ... Муж-то при до ме
де нег не берет, сам несет. .. Он нс за плату землицу-то
свою охаживает, вот у него и спорина." И баба-то за
ним вздох имеет! .. Ты гляди, вот избенка-то , вел в
дырьях: где бы взять почи нить, где бы заплатку на
ставить, где бы кры шу подобрать, а все заплати...
вес мужика-то най ми, коJш мужа нет! .. А он тебе за
плату-то еще нагадит, зам('сто дела... Вот хошь бы Фи-
Горе с тар ого Ка бана
407
лашка (мотнула она головой в сторону мужичка ), 11
смирен, и богобоязлив, непьющи й, старател ьный,
кажись (третье лето знаемся), а вот не дает господь
спорины ему в работе .. .
Кто же ведает отчего! .. Ровно
у него из рук-то вал ится! .. А сорок рублев ему пода й,
где хошь возьм и, а подай!.. А будь свой-то мужик, он
еще тебе принесет и в работу-то сердцем войдет и лас
кой приголубит... Свой-то мужик не купленный, свой
то мужик ноне дешевле, тол ько примилуй да прилас
кай его...
А ласка-то не куплена, на хлеб не выменяна!
Ласка-то бабья дешева ...
-
Вишь ты, старуха, как погова риваешь!.. Ну,
одно жал ко - рано тебя бог состарил, а то бы еще ты
на своем веку почудила, надо думать, - захохотал Ка
бан.
-
Надо по жизни говорить, Листа рха Петрович, по
жизни смотреть. .. Жизнь-то по-своему не пере кро
ишь! ..
-
Так, так...
Слышишь, Степаха, что старуха-то
говорит? - подм игнул Кабан Степаше, теперь стояв
шей в проходе между перегородкой и печкой, слож ив
под фа ртуком руки, и серьезно-вдум ч иво слушавше й
разговор.
На воп рос Кабана она не отвечала.
-
А? Степаха! - переспросил Кабан. - Так как
быть-то? Слышь, что старуха-то говорит?
-
Неуж не слышу?.. Кол и говорит, долж но, так
надо... Ни с чего говорить не будешь, - ответила нако
нец Степаха и опять замолкла, но за мол кла так, как
будто дожидалась, когда же мы уйдем.
((Ну, что еще будете говорить? » - спрашивал и ее
сердито-задумчивые глаза.
-
А ты вот что, старуха,- за говорил Кабан.
Вместо чтобы на старости лет та кие речи гово рить да
девку смущать, ты бы вот чулок-то раз вязала да
деньжонок племяннице-то дал а избу-то поп равить. ..
Как вы зимой-то жить будете? а? Чего ты на11 ита;1-то
бережешь? Али с собой в могилу возьмешь? .. Ведь 11е
возьм ешь! ..
Рано ли, поздно, все ей пойдет... Ах ты,
скряга, скряга старая! ..
Беспут ные речи говоришь, а
дела хорошего не делаешь.. .
Что, испугалась? Ха-ха
ха! - зас меялся Кабан своей шутне.
408
Н . Зл ато вратский
По-видимому, 011 та к и говорил в шутку..
Но стару
ха вся так и зат репетала.
-
Уwмись, уйм ис1.! - крикнула она сердито на
старика. - Ал и ум потерял , грех забыл ? .. Али тебе лег
ко чужую душу загубить пустым словом ? Из-за эт их
cJioв что грех а-то бывает?
-
Ну, ну, старуха... Пошутил и то! .. Да ведь бол
та ют все, ну и я сболтнул.
-
Ты бы то знал: молва-то на человека - что
чума...
Мне уж, болезный, и так жить надоело...
А другую душу на грех навести не трудно!
Мы поднялись и вылезли из-за стола . Вдруг мужи
ЧОl\-рязанс ц, или Белю\, как его звал Листарх, опять
как-то з.а вол 11овался. Гл азки у него забегал и; руками
он то поправляJI рубаху, то хватал ся за голову, за
бороду, как будто наш уход представлял дл я него
чрезвычайно ва жное событие, как будто он нс ус пел от
вас чего-то добиться, о чем-то спросить, на что-то по
лучить окончател ьный и решительный ответ.
-
Хошь бы часок. . .
Хошь бы часок... Хошь бы
часок пуст ил на своеii-то печке понежиться, - вд руг
сказал он, вес ь просияв какою -то странною, загадочною
улыбкой, обращаясь к Каба ну, когда тот тол ько что
сгорбиJI спину перед низенькою две рью. -
Брюхо бы
поправить,- продолжал он тя нуть, - хошь бы часок. ..
в свои-то хоромы полежать пустил .
И он опять ул ыбнулся; в улыбке было все - и стыд,
и ирония, и злоба , и ка кое-то полунамеренное, полу
бессознательное юродство. Беляк наконец зас мся.1 ся
тихим, дребезжащим смехом ду рачка.
Кабан давно уже выпрямился и, широко открыв
гл аза, прямо в упор смот рел на Филашку. Он что-то
беззвучно шевелил губами; по его шее и лицу посте
пенно разливалась кровь.
-
По-оди ! По-оди! Попробу й! - вдруг крикнул
Кабан так неистово, что стекла жалобно затрещал и
в окнах избушки, а я вздрогнул.
Мужичок-рязанец смутился и боязливо опустил
глаза.
Кабан продолжал беззвучно опять шевел ить губа
ми, тщет Rо стараясь что-то сказать. Но 011 больше
ничеrо не мог произнести, медленно пове рнулся и
ГорР старо го Каба па
409
вылез в маленькую дверцу в сени, тяжело ступая по
гнувшимся доскам помоста.
Мы все врем я, пока шл и к своей избе, молчал и.
Каба н пыхтел, обливал ся потом и выт и·рал в вол нении
лицо ·красным, с гол убыми цвета ми, платком. С лица
понем ногу сходила у него кровь, но шея долго оста ва
лась багровою, а глаза смуще нно-сердито блуждал и.
Празд ник был испорче н. Кабан во весь де нь был нераз
гово рчив и всего раза два за ходил ко мне <( по дела м»
на одну минуту.
IV
Прошел год, когда мне удалось вновь заехать в
Бол ьшие Прорехи. В это лето я за поздал в стол ице
и попал на свой хутор тол ько уже позднею осенью,
когда все работы почти были кончены. Тотчас же по
приезде я нем едленно дол жен был, по делам, отпра
виться в волость и здесь неожида нно сделался сви
детелем чрезвы чайных событий в жизни моих старых
знаком ых .
Старшина, между прочим, передал мне, что у них
нынче суд, что судится Сте паша со своим мужем.
Можете себе представить мое изумление! Я се йчас же,
кон ечно, пошел на суд.
В первой комнате тол кались два-три мужика и
сторож, в следующей было присутстви е. За бол ьш им
стол ом, заваленным кн игами и бумагами, сидели пи
сарь и два судьи. У дверей толкалась <шублика}> -
она и свидете,1и, среди нее же тол пились и истцы, и
обвиняемые. Писарь был молодой, меланхоличный
семинарист, уродливый и неповоротливый, флег матич
но относ ившийся к своей обяза нности, как <( к наказа
нию}>, и потому, может быть, не умевший брать взя
ток; он постоян но был чем-то недоволен, <( всеми недо
вол еш> - и старшиной, и судьями, и собо й, и мужика
ми; постоянно жаловался, что мужики пьют много;
что поэтому порядка с ними не устроишь, но сам от
угощения никогда не отказывался и чем бол ьше пил,
те м угрюмее и молчаливее ста новился.
Из судей оди н был Листарх Петрович Кабан (не
менее, изум ившая меня сл учайность) . On стоял, отшат-
410
Н. Зл ато11 ратс11ий
нувшись спиной к стене, сердитый и задумчивый, 11
смот рел вниз. Когда я вошел и присел в угол у две ри,
он вскинул глазами, ул ыбнулся мне, мотнув бородо й,
и опять опустил гл аза. Другой судья - мужик сухой,
высокий, с жидкою черною бородой и бол ьшим горба
тым носом - сидел , облокотившись обеими руками 11а
стол, и су рово вел, по-видимому, все дело. Писарь
писал, но, увидав меня, задвигался неповоротливо, вы
лез из-за стола, зацепив карманом пиджа ка за стол ,
проворчал что-то в неизме11 110 мрачном настрое нии, по
до шел ко мне, подал руку и тем же путем вернулся
опять за стол .
-
Ну, старуха, рассказывай, что ли! - окрикнул
густым басом суровый чернобородый ста рик, по-види
мому недовол ьн ый перерывом дела.
Я взглянул на тол пившуюся кучку у дверей. Все
лица знакомые, всех их встречал я в Бол ьших Проре
хах. Впереди стояла Степаша, заложив руки под корот
кие пол ы синего казакина, узко обтягивавшего ее
коренастые формы, с тал ией чуть не на спине. На го
лове у нее был тот же черный, с желтыми го рошинами,
платок. Рядом с ней, вытя нувшись, как рекрут, с ру
ками «по швам», высоко подняв голову и упорно, не
мигая, смотря на судей. стоял Беляк в крашенинном
зипуне. Старуха - тетка Сте паши - сидела на краешке
скамейки, постоянно порываясь встать. Сзади толпи
лись прорехин цы мужс кого и женского пола.
На во прос чернобородого судьи ста руха, опять
силясь приподняться, се рдито заворчала :
-
Чего тебе рассказывать, когда на всю вол ость
шум и то идет? Вот вся де ревн я знает... Ал истарх
Петрович здесь - у него в глазах было. Спроси дерев
ню-то, какое ей бес покойство было .. . Ни тебе день, ни
тебе ночь спокою... Пошел че ртить, пошел чертить -
дальше да больше. Вот тебе радетель, вот тебе смирен
ник, вот тебе хозя йству помога!. .
Ах, батюшки мои
светы ! За девкой-то с топором, с вилами гонялся, за
косы таскал... Меня было в одночасье загубить хотел ...
«Я,- говорит,- тебя (так тебя ) снизведу! Ты,- гово
рит (так тебя) ,- чего ден ьги-то прячешь? Ал и я ва м
зада ром работать достался? Будет, - кричит, - и мне
вздоху пора дать... Я вот теперь заставлю на себя
Горе с тарого Каба11а
4tt
поработать!• Батюшки мои светы ! .. Всю-то зимушку,
все-то летечко глаз не сомкнула . ..
И не чаяли такого
бес покойства! Ал и мы какие, али мы сякие?.. Жили в
мире, тишине...
-
Ты говори, чего ж вам нужно, чего хотите? -
обры вал суровый судья.
-
Чего хотите? Вот и смотри, чего хоти м,- серди
то отвечала со своей стороны старуха, - на то ты и
судья... Суди! .. Вот деревня-то, спрашивай...
-
Что уж тут говорить - бес покойство полное! -
загалдела в один голос тол па мужиков и баб. - Мужи
чон ка совсем негодный! .. Бесперечь по кабакам!.. Бес
покойство было - не приведи господи ! .. Мы свидетель
ствуем... Дело видимое... - И т. д.
-
Ну, чего ж ты хочешь, чего ищешь? Надо нам
знать-то али нет?! - закри чал судья на Степашу.
-
Пропишите ему на выселку... Чтобы беспокой ст
ва не было,- сказала Степаша, - я его в избу не пущу,
он беспокоит ...
-
Ведь он тебе муж?
-
К какому он мне ляду!.. Кабы он робил ... А он
не робит... Я лучше батрака буду наймать.. .
С чего
те рпеть? Кабы он робил ... Пропишите ему на выселку,
чтобы бес покойства этого не было... Кабы он робил ,
а так я мужнею женой быть не согласна.
-
А ты что скажешь? - обратился все тот же
судья к Беляку. - Ты чего ищешь?
Беляк чуть дрогнул и тол ько еще бол ьше вытя
нулся.
-
Обиду ищу, - проговорил он отрывисто и в пол
ном сознании своего права. - Пропишите бабам меня
при моем хозяйстве водворить.. .
Я хочу моему хозяй
ству порядок иметь...
-
Э, э, э! - раздал ись мужс кие и же11сю1е голоса
11 рорехинцев. - Ах ты...
Водворить! ..
А? Да ты, пустая
твоя башка ... Да мы тебя приютили .. .
А? Да ты голош
та нный пришел ... Откуда ? Да мы тебя в обчество при
няли ... Тебя к хозяйству пристроили. ..
А? Да тебя,
подлеца, мало что на высел ку... А? Хотя бы ты мужик
то наш был ... А то...
Проп исывай, прописывай ему на
выселку!
Под влиянием л11 этого 11еож1ща нного дружного
412
11. :�:111тонратt'1шii
натис ка голосов ил и по какому-то та инственному ду
шевному побужде нию вдруг Беляк повалился в ноги
перед столом .
-
Братцы, простите! - за вопил он каким-то прон
зител ьным голосом .- Православные. . .
православные,
простите! .. Будьте милостивы.• . Сыз малетства. .- .
из во
ков... Сыз малетства пристанища не видал .. .
Он быс тро вс тал и, всхлипывая, вол нуясь, рыдая,
подошел к стол у.
-
Во, гл яди, руки-то
-
плети ! - заговорил он, ты
кая руками в воздух и трепля на них рукава казаки
на. - Во... тридцать годов! .. I-\аж ный год лихоманка
треплет. .. Извелся ... Тридцать годов своего угла не
имел... На чужих кормах... Вздоху нет. ..
сызмалет
ства. "
Во, жи вот-то, гляди, во ! - кричал он, нервно
рассте гивая полы зи пуна и поднимая рубаху...
-
Ай, ай, ай! - 1< ричала толпа. - Что делает! А? ..
Ловок!" Это он (так его) к нам на хлебы пришел ...
Отъедат ься ! За бабьей спи ной брюхо растить захотел ! ..
Бла года ри м! Отчего не поз вол ить! За это он еще лбом
то пол потрет! .. Лоб-то здо ров! .. За :эт им он не постоит!
Прописывай, прописывай ему, судьи, у бабы на печи
лежать!.. Ха-ха! .. Прописывай ему позвоJ1енье ... Пуща й
мужичок поп равл яется да жир нагуливает! А баб ем у
в крепостные оп ределим!.. Барщи ну ему уставим ...
Авось поп равится ! . .
Все :эти возгласы слились в од ин сплошной, дикий
гул , прерываем ый странным, прерывистым, ка 1<им-то
жестоким ироническим смехом, ка кими-то злыми вздо
ха ми и соболезнованиями.
-
Стойте, молчите.. .
Будет! Не хорошо! - строго
крикнул Кабан на тол пу.
Он был , видимо, взволнован.
-
Пиши, Иван Елизарыч, - сказал он писарю.
пиши, чтоб прорехинское обчество приговор дало...
на выселку! - проговорил он с усил ием и вытер лицо
платком.
Но едва он сказал это, как Беляк захохотал тонень
ким смехом. Лицо его мгновенно приняло глуповато
нахальное выражение.
-
Что?. .
что пиши? .. Ус пеешь, - заговорил он,
нас мешливо ворочая языком,- успеешь нап исать...
Горе старого На6ам
413
Погоди ... чтобы переписыват1, не пришлось. Эх вы! ..
Водки хотите?.. Думаете, у меня нет?.. На, вот сей
час - ведро...
Мало? Два найду... Обол ью! Вот, вот
бери зипун.. .
На!..
Тащи в кабак, тащи в залог! -
нричал он, порыв исто стаскивая с себя кафтан и бро
сая его на стол. -
Бери!.. Пейте, иуды-передател и!..
Пей!.. Не жалко! .. Эх вы.. . иуды-передател и!.. Не знаю
я вас, что ли?.. На, на, берите, берите и меня в заклад,
1юл и мало... Душу мою заложите, иуды -передатели!
Ду-ушу-у! На-те!
Беляк рванул на груди рубашку, заревел и захохо
тал в одно и то же время. По его маленькому рас крас
невшем уся белому лицу потоком лились слезы.
-
На вот тебе, брюхан, на.. . продажную душу! На,
ааложи на вино! - за кричал он на Кабана, продолжая
рвать рубаху.
Тол па зароптала, по ней глу хо пробежал гул . Кабан
поднялся с тем же ужасным лицо м, какое я некогда
видел у него в избе у Сте паши. Та к же сначала побаг
ровела шея, так же беззвуч но, силясь сказать что-то,
он шевелил губа ми.
-
Оставь, Листа рха!.. Сядь, погоди! - сказа.ту чер
нобородый судья, беспокойно взглянув на Кабана.
Пошл и вон, пошли все вон! - крикнул он прорехин
щ-.м . - Сотский, возьМ-и мужика отс юда !
Кабан тяжело сел. Тол па отпрянула за дверь.
Высокий мужик-сотский, с за спанным лицом, подошел
к Беляку и хотел его взять за руку. Беляк де рнул
локте м и продолжал стоять, по-прежнему выпучив
глаза на суде й.
- _.Jlо шел вон, говорю! - закричал судья. - Веди
его!..�
ты, Иван Ел изарыч, пиши...
-
Постой, погоди ... Не пиши,- сказал Беляк, как
будто что-то соображая, тихим, ровным голосом.
Не пиши... Сам уйду!.. Уйду опять от вас.. . Сам... Мес
та будет для всех у бога ! .. Уйду сам ...
Он взял со стол а свой кафтан и неторопливо надел
его.
-
А ты те перь вот что пиши,- обратился 011 ре
зон но к писарю, показывая пальцем на бумагу, - пиши:
<( Взыс кать с жены крестьянина Филата Беляка в
пол ьзу мужа ее закон ного за летнюю работу сорок
414
Н . 3J1атоu рат<·ю1й
рублев спол на» .. . Пиши... Пущай м11е сорок рублев от
дадут... По чести... Я справедлив...
Я больше не
хочу... О11 е мне за батра•шну искони сорок рублев
платил и ... А ноне, по мужнему положен ию, ничего я не
получал .. . С чего ж баловаться? .. Я свое прошу... Я по
чести, без обману.
Но против этого неожиданного предложения за п ро
тестовала стару ха и начала высчитывать, скол ько
«ОН вымотал от них угро:юй)> де нег на водку.
-
Ты что с1шжешь? - спросил судья Степашу.
-
Чего сказать? Сорок рублев платили - это по
чести. . .
Пущай, кабы он ноне робил ... Он прежде
робил, а на мужнем положе11 ии, за его ле11 ь, не сле
дует.. .
Все одно. Рассчитайся, Степаха, пиши ! - выго
ворил наконец Кабан сердито, почти приказывая. -
Дене1' нет - я дам. После вернешь...
-
По чести...
Я справедлив... Я бол ьше не возь
му,- повторил Беляк.- Судите по справедливости ...
А уйти - я уйду, коли не по нраву вам... Для нас у
бога место на йдется !
Через полчаса мы ехали с Листархом Петровичем
Кабаном ко мне на хутор. Масса неожиданных впечат
лений, которая охватила меня па суде, не давала мне
ус поко иться. Я просто не мог 11рийти в себя. М11е
необход11мо был о уяс нить, осветить для себя все это
стран ное стечение обстоятел 1,ств. Я нескол ько раз раз
говари вал об этом с Каба ном, но он смот рел грустно в
сторо ну от меня и то отмалчивался, то что-то во рчал
сквозь зубы. Наконец с1шзал :
-
Ты, Микол аич, ежели хочешь со мной приятель
ствовать, об этом мне не пом инай.
Потом помол чал и прибавил:
-
Ведь я сам Беляка-то и ус ватал . .. Думал, что,
мол ... Все прахом пошло! .. Все уж у меня ка к-то пра
хом идет, все... Не то уж!..
и н:аба11 за угрюмел совсем .
v
Прошло бол ьше недели, 1\ак Беля к исчез из Боль
ших Прорех. О нем, по-види мому, все уже забыл и.
Горе с тар ого /( абаиа
415
1\аба н хотя и сдел ался каl\-ТО задумчивее, грустнее,
но, 1\ажется, начинал понем ногу приходить в себя и
успоl\а иваться, тольl\о к Степаше все еще не ходил, не
любил смотреть в сторону ее избы, куда, бывало,
постоя нно были обра щен ы его взоры. Сердился ли он
на нее или малей шим напом инанием боялся вызвать
в своей душе пережитые впечатления ...
Однажды, глухим осен ним вечером, сидел я у него
в избе и пил с ним чай. На улице гудел ветер и
хлестал дождевыми струя ми в окна. На дворе зги не
было видно: темно, хоть глаз выколи. Кое-где мелькали
тус кло огоньки в избах. Жутко в это время в дерев
нях. Чувствуешь какую-то беспомощность перед этим
морем мрака, из-за которого ниоткуда не блес нет вам
светлого просвета; чувствуешь, как эта тьма ох ватывает
вас, душит, напол няет гол ову стран ным и, причудл и
вым и образа ми, томит вашу душу неоп ределенными,
тяжел ыми предч увс твиями. В этом мраке исчезает для
вас мир божий, вы видите себя отреза нным, от чуж
де нным от всех ...
В деревнях в это время редко кто
выйдет на ул ицу; на задво рки редкий мужик рискнет
сходить. Деревня живет в эту пору, может быть, более,
чем 1\Огда-н ибудь, на ве ру, на бож ию вол ю, стихийно,
бессильная проти в каких-либо случайностей.
За окнам и, отl\уда-то издал и, глухо послышался
чей-то голос; вот 011 все бл иже и ближе. Сл ышатся
каl\ие-то выкрики. Мы вслушиваемся внимател ьно,
но ничего разобрать нельзя. Вот сл ышно хлястанье
сапог по лужам и грязи, и смолкло; кто-то оста но
вился.
Гляжу, Кабан нахмурился и сурово смотрел в стол ,
не поднимая глаз.
Вдруг кто-то завыл дико, безобразно, рыдая и пла
ча, сначала тихо, затем все сильнее и сильнее.
-
Иуда! .. Иу-уда! .. Иу-уда ! - разди рающе тянул
голос, которы й мне показался похожим на голос Беля
ка. -
Иу-уда! .. Отдай мою душу-у!..
Отд-а -ай!..
Иу
уда ! .. Иу-уда !
Кричавший 1< ак будто на несколько минут ослабе
ва л, затихал, но зате м начиналось опять это убийст
венно-гнетущее повторение од них и тех же разди раю
щих звуков.
416
Н. Златовратский
Господи!..
Батюшки мои! - иног-д а бол езненно
выкрикивал голос и затем опять: - Иуда! Иу-да-а! .. Иу
да-а! - глухо неслось из мрака.
Старик, не взглянув на меня, вдруг поднялся 11
неторопливо вы шел в сени. Он что-то ис кал там. Затем
послы шалось, как он медленно и тяжело стал спус
каться с лест ницы. Я подождал минуту - и мне вдруг
мелькнула ужасная мысль: «Не сделал бы он чего
нибудь». Я схватил свечу и выбежал в сени. Внизу,
навстречу мне, подн имался Кабан. Он был бледен 11
дрож ащей рукой едва де рж ался за перила, в другой
руке он держал железный безмен. Страшное, зверс кое
было выраже ние его лица.
-
Что ты хочешь? - спросил я.
Ста рик не выдержал и вдруг зарыдал, опустив
шись на ступени лестн ицы. Тяжелый без мен упал и
тяжело скатился вниз. В это время на ул ице проскри
пел воз, потом посд ышались чьи-то голоса, которые
кого-то ругали и искали. Слы шалось опять хлястанье
грязи. Завыванья прекратидись. Прислушиваясь, я все
еще стоял со свечой на помосте сеней.
Старик медде нно поднялся и, шатаясь, стал спус
каться от меня вниз по дестнице. За ним внизу хлоп
нуда дверь: он ушед в «стряпную ».
Наутро я расспрашивал мужиков. Говорили всякую
несообрази цу, но выяс нилось, впрочем, одно, что Беляк
все еще бродил по соседним кабакам в округе, что его
многие встречад и ободранным , пьяным, избитым, и не
раз он уже подобн ым образом выл под окнами Кабана.
Действител ьно, сдышать эти звуки каждую ночь было
ужас но.
Я опять уехал из Бол ьших Прорех надол го. По
воз вращении моем вес ной на хутор, я уже не застал в
живых Кабана. Мне рассказал и, что еще два раза при
ходил на седо Бедяк и так же выд перед избой Кабана,
что старик не выдержал - и за пил. Пить он стад
страш но, так что через месяц умер. Да и о Беляке
больше уже не слыхал и.
Степаша - все та же «девка с душой )>, и брачный
венец не оставил на ней никакого сдеда. Старуха ее
все еще жива, тол ько земли им да ют вдвое меньше, а
убирать ее помогает за пятнадцать рубле й семьяный
Горе стар ого Кабана
417
мужичок из соседней деревн и, с лошадью. Лошадь
свою Степаша должна была продать.
�л где же несчастный Беляк? - часто спрашивал
я себя, та к как образ этого мужичка-рязанца долго
еще неотсту пно носился в моем воображении. - Неуже
ли для него много еще у бога места? .. »
-·
-J-
t4 l\t>р<'nt•1н·кий король Лир
Красный куст
-1
--
--
--
Из ис тор ии межобщинных отношений
В предлагаемой статье я хотел бы коснуться того
нруга явлений деревенских будн ей, которые сос редото
чиваются около так называемого «межевого столба ».
Круг этот, надо сказать, очень широк и зах ватывает
чрезвычайно сложную и раз нообразную группу дере
вен ских интересов, а между тем нел ьзя не признать,
что в представлении общества этот де ревенский меже
вой столб или «яма)> явля ются далеко не в том свете
и не с тем значением, каково оно в действительности.
Всякому из нас, городс ких жителей, отправляющихся
летом на «дачи )>, в лоно деревенской природы, слу
чалось, конечно, в своих прогул ках набредать на зарос
шие бурьяном с плесневело ю водой и целым ца рством
лягушек на дне неглубокие ямы, на подгнивший,
покос ившийся серый де ревя нный стол б с выжжен ным
сбоку черн ым пятном, уныло согнувшийся набок с
краю этой ямы. Вряд ли, однако, многим из нас при
ходило в голову при виде этого заброшен ного в какую
нибудь недосту пную дебрь столба , сколько волнений,
х.1опот, раз рушенных надежд, го ря, слез и «животи
шек)> сто ит он местному крестьянскому населению.
Вряд л11 в вашем воображен ии встанет эта печальная
траг11'!еская нартина, средоточием которой служ ит ме
жевой столб, ес.'IИ вы челове1\ деревне посторонний.
Но если вас сопровождает оди н из местн ых старожи
.'Ю В и если вы с ним натнн етес ь на таной столб,
будьте уве рены, что пока вы, пол ьзуясь эт им столбом,
успеете закурить папи росу, он не преминет вам сооб
щить, полудобродушно, полуи рон нчески, какую-нибудь
любопытную историю, связанную с эти м столбом ...
Красн.ый куст
419
-
Вот он, вишь ты, столбик-то, подгнил уж, -
начнет он, покачивая столб за макушку,- штучка
невел ика, всего одно полено, а тоже, я тебе скажу, друг
любезны й, немало в его, прокл ятого, достатков вложе
но... и горя было и слез. .. и всего... В остроге тоже
отсижива.'lись нема.'10... Ден ьгу эту самую со всех дере
ве нь шл япами тас ка ли...
-
Как же так? - невольно спрашиваете вы, и в от
вет вам начинается одна из тех дл инных историй о «не
доразумениях », которые в недавнее время такой сплош
ной полосой тянулись через крестьянскую жизнь.
Не успеет еще ваш проводник кончить этой исто
ри и, как уже вы натыкаетесь на другой сто.r1б и не
вольно приостанавл иваетесь у него.
-
Вот тоже, - прерывает себя ваш спутник.
сто лбик-то .. . В церкви стояли, крест целовал и, присягу
пр11 ся га.1и, а две го.1овы сахару да три фунта чаю -
и вернул на кривую!..
Да, ни много, ни ма.10, по любовному, значит,
размежева нию пять десяти нок у нас лугу-то и от
де рнул.
Вы спешите дал ьше, спеш ите, может быть, насла
диться прекрасным видом волнующихся золотистых
колосьев ил и отл ива ющих наумрудом лугов, а уж в
ваших ушах опять звуч ит: «Вот столбик-то. ..
При
сягу присягал и, крест целовал и, а два фунта чаю да
три головы сахару... »
Но вы уже знаете, что будет дал ьше, и бежите в
сторону от это го, не замечен ного вами, столба. Вот
након ец вы на опушке леса. Благодат ная тень с сы
роватым запахом елей ох ватывает вас. Вы присел и в
этой тени, опустили ноги в неглубокую ложбинку, всю
обросшую душистым зве робоем . Впереди плещется
река и играет золотой рябью в солнечных лучах. Вы
тол ько что забыл ись от этой бес конечной, монотонно
печал ьной истории «греха», сл ез, «животишек », как
вдруг за мечаете, что ваш спутник, что-то шепча, вни
мательно разыс кивает, всматри вается в окружающую
местность и что-то припоминает. Он то присядет, то,
вытянув голову и шею, подн имется на колена, то
встанет, отойдет в сторону, оглянется кругом и все
что-то шепчет.. .
420
Н. З .1 а тоnра тск11й
Ну, так, здесь... Это верно, что здесь, - вдруг
говорит он всл ух и неожиданно начинает рыться в
ложбине у вас под ногами.
-
Вот! .. Нашел, ка к есть!" Я помню, как не вспом
нить!" То-то, смотрю, как будто столбу надо быть" .
А вот, вишь, столб-то стащили". А яма-то позаросла.
Ну, да я помню... Вот, гл яди, вишь, вот и угол ь и
"а мни тут". ущупал как раз !" Как не вспомнить! ..
-
Ну и что ж: опять - две головы сахару, три
фунта чаю? - раздраженно спрашиваете вы.
-
Ка" быть!" И присягу присягал и, и крест цело
вали. . . А замест того."
-
Знаю, знаю! - говорите вы и лихорадочно спе
шите выс вободить свои ноги из «ЯМЫ» и уйти, убежать
хоть куда-н ибудь от этих нескончаемых «двух голов
сахару и трех фунтов ча ю»".
Но напрасно: эти сте
реотипные «2 головы сахару и три фунта ча ю», выра
жа ющие собой стоимость цел ой «уймы» мужи цкого
горя, слез и животишек, уже плотно оседают в ва шей
голове; они преследуют вас всюду, где только нога
ваша случаино переступает какую-н ибудь границу,
межу. С этих пор, есть ли при вас старо жил ый
спутник или нет, всё одн о: вам достаточно натолкнуть
ся на такой столб или нат"н уться на заросшую бурья
ном яму, чтобы в вашем воображен ии моментально
нвились «две головы сахару 11 три фунта чаю ».
Говорят, что в ста родавние времена существовал
обычай во время размежева ния брать на межу детей и
зада вать им при каждой выкапываемой яме внушитель
ную порку, чтобы, так сказать, навеки запечатлеть
в их душе и на известных частях тела границы их
11 чужой собствен ности. Этот обычай исчез давно, и
совершенно основател ьно, ибо «две головы сахару и
три фунта чаю », перевешивающие цел ую уйму мужиц
"ого горя, слез, молений и животишек, много чувст
вител ьнее березовой каши.
Но - это между про чим. Нас не столько инте ресу
ет здесь маленький человечек, вечно пьяный, нахал ь
ный, обремененный семейством и вечно нужда ющийся
землемер недавно прошедшего времени, который за
две головы сахару был готов отхватить у мужиков и
мужицкого потомства стол ько удобных земель, сколько
Красный куст
421
это допус калG их невежество в землемерных опера
циях, и не самые эт и «операции», в бол ьш инстве
случаев всем уже извест ные и приконченные, скол ько
интересует другая, современная сторона явлений дере
венских буд ней, обусловливаемая эти м межевым
столбом.
Невоз вратно, читатель, канули в веч ность те бла
женные времена, когда жила знаменитая бабушка Не
нила. Понятно, что в те времена, когда эта бабушl\а
Ненила со своей родной деревней, у которой «лихои
мец жадн ый косячок изрядный оттягал, отрезал плу
товс ки м манером », все свои упования формулироваJ1а
в словах:
В от п риедет бари н: будет землемерам!
Скажет барин слово -
И землицу нашу отдадут нам снова.
когда все эти упования сосредоточивались на «бари
не» - и «межевой стол б» дал еко не играл такой вы
дающейся роли в уме и душе крестьянина, какую
занял 011 впоследствии. То было время «гос подское »:
и сама Ненила была гос подс кая, и дело было гос под
ское. Но вот умерла Нен ила, и с нею умерли ее «упо
ва ния ». Вместо Ненилы выступ или другие фигуры, 11
ее «упования)) должны были принять другую форму.
Мужику предоста вл ено было «уповать)) на самого себн.
за собственный страх и рис к. Но так как крепостной
мужИк никогда самого себя не знал и собственной вол и
не имел, то и уповать на себя не мог. А ведь без упо
ва ния как же жить? И вот наступил период, когда
мужик крепко уверовал в какую-то отвлеченную
<< Правду и милосты , кото рые будто бы дол жны был и
неукJ1011но бдеть над ним и не оставить его на конеч
ное разорен ие. Нова я бабуш1ш Ненила свои упования
формулировала уже нескол ько иначе: когда интересы
это й бабушки Ненилы с «легкой совестью)) раз менива
лись на «две головы сахару и три фунта чаю)). она на
вязывала на спину котомку и, нап равляясь куда-то,
в никогда не вида нную ей страну, вместе с «ходо чка
ми)), говорила: «Да неужто же правды на земле нет?
Есть правда, есть...
Как не быть правде на земле! ..
Тол ько бы дойти до нее, матушки, а уж она,
422
Н. Златовратсю1 й
правда-то, свое воз ьмет, милость окажет » . .. И пока
вторая бабушка Ненила ходила за поис ками «правды ",
история с «тремя голова ми са хару» принимала поисти
не грандиозные размеры, а ее детки и внучки уже
начинал и подумывать о том, как бы с упованиями
второй бабушки Ненилы не случилось того же , что с
упованиями первой. А раз запало в ду шу такое сом не-
1111е, все бол ее и более подтве рждавше еся тем, что ни
бабушка Ненила, ни «правда и милость» вслед за ней
что-то давно в де ревню не заявлялись, оказывалась
уже настоятел ьная надобность придумать какое-нибудь
новое упование. И что мудреного, если упование на
«правду и милость» сменится, в свою очередь, упова
нием на всесильные «две головы сахару» ?.. Только
новое это упование требует для своей реализации кое
чего более реального, чем одна «вера»; чтобы наилуч
шим образом утилизи ровать всесильный принцип, вы
раженный в формуле: «две головы сахару, три фунта
ча ю», требуется, конечно, прежде всего иметь эти «две
ГОЛОВЫ » в своих руках, а дл я этого нужно «П ознат Ы)
самого себя и суть окружающих условий.. .
В каком
направлении пойдет это «познание» и каков будет его
конечны й результат, мы доподл инно сказать теперь не
можем, ибо это «поз нание » трудно поддается обобще
ниям и не втиски вается целиком в готовы е шаблонные
кате гории. Несом ненно, впрочем, од но, что бабушка
Ненила этого третьего, нового, «познавател ьного », так
сказать, периода - будет далеко не так формул ировать
свои упования, как формулировал и их ее родитель
ница и пра родител ьница.
Подсмотреть и анализировать трудный, совершае
мый под давлен ием бес конечного ряда внешн и х усло
вий процесс выработки народного «познавания» пред
ставляется работой мно гообеща ющей, так как тол ько
этим путем можно и самому интеллигентному человеку
подслушать биение пульса народной жизни, подс мот
реть святую святых ее души ... Работа эта та!\ широl\а
и многообъемлюща, что мы, 1\онечно, и в виду не
имеем касаться ее во всем объеме. l\al\ выше сказано,
мы ограничимся здесь тол ько тем и явлениями, 1\оторые
сос редото чены Оl\оло «межевого столба ». Но из обшир
ного ряда этих явлений (ведь под символом «межево-
Красный куст
423
го столба » разумеется целая область земельных отно
шений. охватывающих собой 9/ 1 0 всех крестьянских
интересов) мы исключим, во-п ервых, те, которые бла
гополучно ил и неблагопол учно достигли вожделен ного
(<Предела» в форме разн ых (<уставных грамот • и
свладен ных за писей», как актов ра змежевания между
помещи ками и казно й, с одной стороны, и крестья
нами - с другой; во-вторых , те, которые заявляют себя
в форме «передвижен ий• замел ьной собственности из
рук «барства » в руки «коммерческие»; этот последн ий
процесс если и не завершен еще, то все же более или
менее читател ям знаком. Но есть еще область явлений,
народившаяся сравнительно недавно и, может быть,
поэтому мало ил и почти вовсе не обращавшая на себя
должного вн имания. Это перед вижение зе мельной соб
ствен ности уже не между общиной и еди ноличным
собственником (казной, помещиком, купцом ), а между
самими общи нами, то есть здесь ставится вопрос о
межобщи нных отношениях. Вопрос этот вообще мало
раз работан в нашей литературе, потому ли, что нае
теперь интересует бол ьше вопрос о количестве в руках
общин самой этой собственности, чем вопрос об е('
передвижеl'JИИ меж общинами и распределении, или
потому, что мы обращали больше внимания на рас пре
деление собстве нности внутри самой общины, чем вне
ее. Во всяком случае, вопрос этот заслуживает боль
шего внимания, чем это было до сих пор. В последнее
время мне пришлось познаком иться с некоторыми фак
та ми из этой обл асти, которые и хотелось бы передать
читател ю.
Набл юдения нын ешнего лета, как и значительная
часть предшествовавших моих наблюде ний, относятся
к Владим ирской губернии, и именно до центра льных
ее уездов. Признаться сказать, я неравноду шен к этой
губернии. Впрочем, не по чувству узкого «землячест
ва» и не по каким-либо особым красотам ее природы
или душевным доблестям ее обитателей. Нет, просто
по обширности и глубине той сферы, какую она пред
ставляет для набл юдений над народной (<Душой ». Меня
влечет к себе ее вечно деятельный, вечно подвижной,
вечно ищущий нде лучше • сын народа, «этот исты й
вел икоросс-колон изатор» . Обитатель умеренного кли-
424
Н. Злато вратски й
мата и умеренной поч в ы , он избежал крайности поэти
чески-созерцател ьной л ени мал оросса и апати чес ко й
косности своего северного ил и белорусского собрата,
убитого и приниженного непосил ьной борьбой со сти
хийными сил ами природы и истории. Крайнее раз нооб
разие исторических возде йстви й , которы м подве ргал ся
обитател ь Централ ьной России и из которы х между
тем ни одно не было настолько преоблада ющим, чтобы
нал ожить свою обезличивающую печать и окончател ь
но подчинить л ичность своему вл иянию, - в ы работал о
в этом обитател е известную степень самодеятел ьности
и придал о насел ению этих местностей замечател ьное
разнообразие типов. Здес ь в ы, сравнител ьно на небол ь
шом районе, встретите всевоз можны е типы насел ений,
в ы работавшиеся под разнообразны ми историческими
воздействи ями; здесь цел ы «барские сел а», прожившие
век под тяжелой <( барщиной» - то со смирн ы м, при
шибл енны м и убиты м насел ением, то с буйны м, пья
н ы м, воровским; там огромны е вол ости казенны х кре
стьян и оброчны х, с преобл адающим раз витием типа
<( хозяйственного » мужика , бойкого , здравом ыс л я щего
и оборотистого, обходи вшего из конца в конец всю
Россию, побы вавшего во всех бол ьших городах , видев
шего всю прелесть цивил изации. Не успел и в ы сде
л ать нес :ко л ько десятков верст, как уже перед вами
фабричны е сел а с раз нообраз нейшим насел ением
<шустарей», и тол ько перевал итесь в ы отс юда за р,еку,
перед ва ми стоит исты й, исконны й земл епашец, н е го
дующий на заречны е <ш егодн ы е порядки» и распут
ство. Вот какая обширная обл асть откры вается дл я
набл юдения. Несом ненно, здесь набл юде ние труднее:
разобраться в этом раз нообразии представл яется не
л егким; но зато здесь перед вами цел ая коллекция
с драгоценны ми экземпл ярами, из которы х воочию в ы
можете проследить всю вековую и страдал ьчес кую
историю народа ; в ы можете просл едить непреры вную
цепь исторических наслоений, ибо здесь е ще живы ми
сохранил ись такие форм ы социал ьны х отношений, ко
торые вы считали давно вымершими, и на ваших же
г л азах зарождаются социал ьны е комбинации, о кото
рых вы и нс слыхивали еще и возможность которых
даже не предпол агал и. Здесь встретите в одном и том
Красны. й куст
425
же месте и редкие экзе мпляры «барской» бабушки
Ненилы, глухой и слепой, полузабытой и за гнанной
на печь, которая неудачи своих упований на барский
гнев и ба рс кую любовь изливает в беззубом брюзжанье
на ·«вол ьные порядки >) ; здесь же увидите широко рас
пространенный тип всеуповоющей, всеверующей в
«правду и милость» новой «пореформенной» бабки
Ненилы, которая упорно ждет «поравнен ий» - <ю бщих
переделов )), долженствующих неотложно засвидетель
ствовать собою при сутствие на земле «правды >); но
уже вместе с эт им типом романтика вы замечаете,
как быстро нарастает другой тип народн ых скептиков
11 позитивистов. Таковы основные типы, резко броса ю
щиеся в гл аза; но между ними существует цел ый
ряд второстепенных градаций: индифферентистов,
озлобленных, «жадн ых )), вольницы, с од ной стороны,
и подвижников- ригористов - с другой, и т. п. Можете
себе представить, каково дол жно быть здесь разнооб
разие социал ьных бытовых форм! И при всем том ни
где так крепко не держатся и не преобладают общи н
ные формы, как здесь. Часто мне приходилось слы
шать такие соображения:
«Напрасно, - говорили
мне,- вы выбрали для изучения общи нных устоев
такое исковерканное, изломанное всевозможными вли
яниями, разношерстное население кулаков и лодырей
всякого рода. Какие там «устои ))! Вот если бы вы
на правили свои наблюде ния на север, в лесные н·едо
ступные дебри, где, по всем вероятиям, общинный тип
уцелел в неприкосновенной чистоте )), и т. д .. . Одна-
1>0 ж я держусь относительно этого иных взглядов.
Меня инте ресуют не стол ько вымирающие, архаичес
кие формы общины (хотя , может быть, они и отли
чаются первобытной неприкосновенной чистотой ),
сколько именно «современ ная» община данной мину
ты, живая, борющаяся за существова ние, брошенная
в водоворот всевоз можных и разнообраз ных воздейст
вий и влияний. Только здесь, при этом раз нообразии
центральных великорусских типов, можно по спра
ведливости оценить, насколько общинные традиции
упорно держатся в народном сознании, насколыю
община живуча и до какой степени она эластична
и жизненна; толыю здесь можно проследить весь тот
426
Н. Златовра тский
ряд бесчисленных приспособлений и компромиссов,
при помощи которых народное творчество силилось и
силится удержать при себе изл юбленную традицион
ную форму быта . Но здесь же, одновременно, вы
можете проследить и весь процесс ее разложения, и
все шансы, способствующие ему...
Вот почему именно здесь я од новременно мог на
блюдать факты, о которых расскажу сейчас.
Есть у меня два хороших знакомых : два Елиза
ра - Ел изар Нагорный и Ел изар Луговой. Они друзья,
нес мотря ни на то, что значител ьно разнятся по ле
там - первому уже шестой десяток в исходе, второму
всего еще сорок лет, ни на то, что живут в разных
волостях, верстах в 15 друг от друга, а значит, и
видеться могут нечасто. Тем не менее на особые спе
циальные деревенские праздн ики каждый из них счи
тает неп ременным дол гом навестить другого, и не
премен но с пода рком. Откуда, когда и как завязалась
их дружба - осталось дл я меня неизвестно.
Пока я жил у Ел изара Нагорного, мне пришлось
раза три видеть у него Ел изара Лугового, и всегда в
праздник. Едва мы засажи вались после обед ни за само
вар, как подъезжала добрая каряя лошадь Елиза ра
Лугового, и мой хозяин, улыбаясь, говорил : сВон и
благоприятель подъехал ... как раз кстати! Он меня не
забывает)). И старику, видимо, было очень приятно
посеще ние Елизара Лугового.
-
Здорово, старина! - гром ко выкрикивал бойкий,
разбитной, весел ый, всегда чисто одет ый, приземистый
и коренастый Ел изар Луговой.
-
Здорово, здорово... Спасибо, не забываешь ста
рика...
-
Зачем забыть!.. Сказано - не имей сто рублей,
а имей сто друзей ...
-
Ну, не от вас это слышать... Народ вы не таков
ский... Вы и отца родного, говорят, подешевле спусти
те,- добродушно посмеиваясь, говорит мой хозяин,
поглаживая свою бол ьшую седую бороду.
Нужно заметить, что вообще все беседы свои бла
го приятели начинали в таком полудоброду шно-на
смешливом тоне.
-
Пожалуй, что и правда... Тол ько мы, брат, умеем
Крас11 ый куст
427
продать, да умеем и выкупить. . . А вот ваши, нагорные,
говорят, задаром отдают отцов-то, да и выкупать не
хотят, - продолжал отпарировать Елизар Луговой, рас
стегивая во рот кафтана и присаживаясь к стол у.
-
Да уж лучше, по-моему, эдак-то, - говорил
дед, - а то торговля-то эта больно.. .
того... на душе
тяжело ложится . .. Лучше уж оно задаром-то.. .
-
Ну, это, как смотря ... Дела-то ка к у вас нонче?
l\ак живете?.. Ходят слухи, бойко стал и жить.. .
-
Бойко, верно, что бойко.. . У вас, должно, учить
ся стали ... Такая грызня пошла - не приведи гос по
ди! .. Ровно собаки из-за обглоданной кости .. . Нехорошо
бы об крестьянс ком народе так говорить, да невтер
пеж...
Правда! . .
Правду не спрячешь. . .
Все перегрыз
лись: де ревня деревню грызет, мужик мужика, брат
брата ... Гляди того, друг друга поедом съедят.. .
-
Ничего, не съед ите... Ра змежевка у вас все?
-
Размежевка... Вот она, что ржа, нас и ест...
Сказано: замежуетесь и не размежуетесь до конца
века...
Нет, уж тут рукой махни. Ден ьжи щев этих
однех в ям ы-то межевые просадил и - страсть!.. А в ка
баки сколько ушло, в город, землемерам, абвокатам -
и несть числа! .. Драк скол ыю было, смертоубийст
венных драк... В греха-то греха! ..
Только одно - отой
ти от зла, сократиться... Еще как и живы, - не знаю...
Живешь только уж ед инствен но верой, что правда свое
возьмет, правда придет. Нельзя быть без правды ...
-
Ничего, старина, перемелется - мука будет ! . . -
хлопая старика по колену, гово рит Ел изар Луговой.
Мы, братец, тоже, знаешь, сколыю лет грызлись из-за
энтих столбов, чуть было не по миру все пошли, а
ничего, друг друга не съел и, все живы .. . Подравшись
то, оно после дру жнее выходит. А там правду-то еще
жди.
Этого тоже не скажи ... Народ-то вы извес тный! . .
Мало ли вы самих себя загубили по судам да кля у
зю1 ? .. Ваши за коны для других не писаны .. . Вы народ
хитрый, оборотистый. . .
из лычка ремешок сделаете.. .
.Поды рники ... А мы народ старинный, мы искони ве-
1.;ов землепашеству да старине был и креш>и... Нам
тннуться за вам и нечего. У нас вот тронь порядки-то,
вес и полезло врозь .. .
Вон до чего дело дошло :
428
Н. Зла товратский
говорю, хоть бежать, так в ту же пору ... Только бы
душу сохранить... В стари ну-то святее нас жили . ..
-
Эх ты, стари на, хочешь во миру душу спасти ! . .
Еж ел и душу спасать, так в монастырь шел бы .. . А то
вишь чего захотел !
Ел изар Луговой хохотал .
-
Ну, да вы ведь". извес тны нам ". Вам что
душа-то? " Вы уж ее давно зап родад и. ПожаJiуЙ, мо;1шо
и вeccJio жить, коJi и об душе нс думать. "
-
Поди, старичо к, - гово рю, - в монастырь". Еже
ли насчет ду ши - разлюбезное дело, - дразнил Ел иза р
Луговой и продолжал смеяться, подмигивая мне на
старика.
-
Чего ржешь?" Ну, чего? .. Христоп рода вцы вы!
Спроси кого хочешь, кто про луговых хорошее cJioвo
скажет? Ерники, кулаки".
Друзья начинал и ссориться.
И та к каждый раз. Ел изар Нагорный скорбе.r� ,
Ед изар Луговой разыг рывад рол ь деревенского Мефис
тофеля.
Однако это нимало не мешал о Елизару Нагорному,
тотчас же после чаю и обеда, отп равляться со своим
приятелем к себе на задво рки - в хлев, в риги, в ого
род, в сад". Он с удовол ьствием показы вал ему свое
хозя йство - новую корову иди вы ращенного жеребен
ка собс твенного, свою свинью, телок, новую телегу
и т. п . Любид он его водить в свой сад, показы ва.1
малн ну, смородину и в особен ности хвалился двумя
сливами, кото рые привез ему в подарок Елизар Луго
во ii 11� l!Оездки в юж ные губернии, хвалился он ими
потом у, что Елизар Луговой хотя и пода рил их ему,
но, по обьшновснию скепт�1чес ю1 пос меиваясь, говорил,
что где же ему их выходить! Разве нагор ный му;юш
что знает! " Что он видал в свой-то век ? Кроме корявой
сос ны ничего не знает! и т. д. Это старика подзадо рило,
и он ходил за приятел ьскими сливам и с неослаб ным
вниманием.
И опять-таки, хотя друзья прощал ись у ворот оче нь
любовно, шутя и подт рунивая один над другим, все
это не мешало Елизару Нагорному, едва скрывал ась
за углом плетушка Елизара Лугового, говорить мне,
махнув сок руше нно рукой: «Вот мужик - беда!" На-
Краспы й куст
429
родец, не приведи гос поди! Отца родного съест... Ему
палец в рот не клади ! .. Нет, брат, не такой человек.. .
Тол ько перед ним распусти губы-то, и не усл ышишь,
как хвост отгрызет. .. С ним тоже помолившись за
беседу-то сад ись.. . »
-
А вот ведь ты с 1111 ми приятельствуешь?
-
Что ж не приятельствовать? Он и дело пони ма-
ют ...
Он и народ дошл ый... Мы вот смирны, а за ними
тя немся" .
И Ел изар Нагорный опять зас корбел , зас корбел
на свою излюбленную тему, что не стало в миру
«правды )>, что народ са м себя поедом ест и что ежели
еще кое- как живеш ь, то единствен но в упован ии, что
«п равда придет и милость придет» .
И так он скорбел , скорбел и я вместе с ним,
скорбели мы оба за «смирный» народ, сбивавшийся
со старинного пути. Мне же, лично, тоже очень не
пон равился Елизар Луговой, с его самомнением и на
смешливым самодовол ьством. Такое впечатление под
держивалось во мне, кроме того, общими отзывами
о Луговой стороне, что там преимущественно обитают
исконные сутя ги и кулак и.
Од нако, хотя мужики постоянно отзывал ись о луго
вых в нас мешливом тоне, но под этой насмешкой
слишком ярко уже начинало сквоз ить как будто тай
ное уважение к бо йкой натуре Ел изаров Луговых, их
сноровке, оборотл ивости, уменью быстро ориентиро
ваться во всяких трудн ых обстоятел ьствах. Да эта
же струнка чувствовалась и в отношен иях двух друзе й
Ел изаров. Для меня, напри мер, лично, как и для всей
местно й интеллигенции, Елизары Луговые были народ
отпетый, народ погибший, на которых никаких уже
«либеральн ых» надежд возлагать нел ьзя. И раз вы
пришли к убежден ию, что для смиренного, староза
ветного нагорного обитателя обитател ь луговой начи
нает являть собою тот вожделенный, новый идеал ,
который уже порешил со всякими старозаветными
«упованиями» и на их место выставляет нечто дру
го е., - для вас, стороннего наблюдателя, нет ничего
легче, как се йчас втис нуть это явление в «категорию)>
о бес поворотном разложен ии, например, общины, о ее
несомнен ном вым ирании, как отжившей форм ы, на-
430
Н. Златоврат с ки й
сильствен но уде рживать которую при народе - значит
идти во преки свободным его инстинктам.
Ел иза р Наго рный, нес омненно, имеет основание
скорбеть. Этих ос нований жизнь при готовила для
него очень много, но мы здес ь обрат им внимание
толыю на некоторые из них. Возьмем для примера
такое яркое событие из сов ременной жизни обитатеJJя
Нагорной палести ны, как недавняя резол юция одной
из выс ших суде бных инстанций, которая очень выгод
на ДJJЯ самого Елизара Нагорного и его односел ьцев,
110 котора.н в то же время в душе и уме Елиза ра
Нагорного и его односельцев са нк ц1юнирует собою за
ведомую и несомненную несправедл ивость. Событие
зто возым ело свое бытие уже очень давно, лет п.нть
шесть назад, долго и упорно волновало всю Наго рную
волость, почти разорило две соседних деревни - Борки
(в которой обитал Елизар Нагор ный) и Сосенки -
и завершилось, наконец, к собл азну смирного и ста ро
завет ного мира нагорного неожиданной резолюцией.
Дело это был о такое. Деревни Борки и Сосе нки некогда
принадлежали к одной волости (общи н ы - в о л о с
т и, дале1ю нс совпада вшей с адм ин истративной во
лостью) , находи л ис ь некогда во владев ин одного поме
щика, «какого-то княз.н », и владели сообща с други ми
деревнями Нагорной волости больш ими поем ными лу
гами, лесам и и пустошами. Но уже да вн о, под давле
нием разнообраз ных обстоятельств, община-волость
почти совсем разложилась, деревни «размежевалисы•,
процесс точного раз граничения и распределения соб
ственности завершился, надлежащие столбы, при доста
точном поощрен ии в виде «двух голов сахару�. были
установлены, и к настоящему времени от общины
волости остал ись только кое-какие нс успевшие еще
атрофи роваться окончател ьно эле менты, свидетельст
вующие лишь, что что-то было, да сплыло. В обще й
размежевке приняли, конечно, участие и Борки с Со
се нками и в общем процессе распредеJiени.н нищен
ской суммы взяли и свои доли,- доли, конечно, по
числу надеJi ьных душ: Бории на 30 душ, Сосенки на
60. В числе этих дол ей был и доли и большого поймен
ного покоса, некогда ежегодно переделявшегося между
всеми деревнями общины-волости. Путем длинных
Крас 11ый 1'1JCT
43t
переторжек, обме ров, подкупов, сутяжничества 11
прочих некрасивы х вещей, выдви нутых закреплением
за каждой деревней «собственности •, дело наконец
приведен о было к кон цу, сделаны общие и специаль
ные планы и розданы по деревня м. Когда планы были
получен ы, од ин из них попал в руки «умстве нного »
сына дере вни Борков, некоего Яшки-Зуба, грамот ного,
бойкого мужика, прошедшего огонь и воду и далеко
уже шагнувшего в «познании• самого себя и смысла
окружа ющих условий. Рассматривая план своей дерев
ни, Яшка-Зуб вдруг сделал неожиданное открыт ие
своим односельцам, что они прежде всего «дураки�>,
не видят, что у них под носом грибы вырастают.
Когда же просили разъяс нить столь смелое за ключе
ние, он вынес на сходку план и подлинно доказал,
что «ПО плану• они оказываются собственниками не
того участка поймен ного луга, которым пользовались
исстари «ПО равнению» и владеют теперь в раз мере
30 надельных душ, а того, которым владеет теперь
деревня Сосенки в размере на 60 надельн ых душ, то
есть вдвое больше. Оrкрытие это было так неожидан но,
что односельцы Яшки-Зуба долго не хотели ему ве
рить, пока наконец компетентность в этих делах Яшки
и его ус иленные разъяснения не убедили их оконча
тельно в справедливости открытия. Но сове рше нная
невозможность понять, каким образом такая история
могла случиться, повергла борковцев в сильное смуще
ние. Большинство, со стариками во главе, все это
единодушно считало «бесовским наваждением и иску
шением• и настоятельно предлагало на это дело плю
нуть, так как есл и его поднять, то придется «В кровь»
рассориться с шабрам и из Сосенок и разо рить их вко
нец, меньшинство же, притом молодых, с Яшкой-Зубом
во главе, агитировало в том нап равлении, что эта
«находка самим богом нам, дуракам, послана, а мы ее
бросать будем... После этого ка кие же мы люди!..
Плачемся на бед ность, на то, что земли мало, а божес
кий дар из рук сам и упущаем•. Меньшинс тво в начале,
под первым впечатлением, потерпело полнейшую не
уда чу. Справедливость и братство торжествовал и, под
держиваемые бол ьш инство м. Од нако же это от крытие
сове ршенно нарушило относительно мирный уклад
432
Н. Зла товратский
борковской ду ши. Всю зиму у борковцев не выходила
из головы мысль об открыт ии Яшки-Зуба. Как ни
сойдутся мужики на улицу, в избах, о чем ни говорят,
а в конце ко нцов неп рем енно сведут раз говор на это
открыт ие. Благомысленные люди деревни Борков все
еще с успехом боролись с убеждениями умственных
мужиков, и инертная, нерешительная масса была на их
стороне, считая необходи мым крепко стоять против
«искушения ». Скоро весть об этом открытии разнес
лась по все й волости, и волость распалась на такие же
две фракци и, какие был и и в Бор1<ах. Проходила
зима, а тол ки об этом деле крепчали все больше и
бол ьше. Сосенковцы упорно молчали и надеял ись на
одн о, что «правда свое возьмет », что «ИХ правое дело
всем у миру известно» и что «мир (вся волость) , ка1'
од ин человеl\, стан ет за правое дело и 11х в обиду не
даС Т>) .
Одна�ю Яшка во имя торжества собстве нной «умст
венности >) не пе рес тавал агитировать в пользу сде
лан ного открыт ия. Еще бы! Он стал теперь «героем
дня >) ...
«Слышь ты, Яш ка-то каков! .. Планты, брат,
ро вно землемер раз би рает ... Зубасты ноне молодые
парни стал и ... >) - в один голос твердила вся волость.
Все же еще Яшка не мог составить себе большинства,
не мог сl\ло нить на свою сторону 1\олебл ющуюся массу.
Он чувствовал , что эту массу очен ь соблазняет ла1ю
мый и да рово й 1\усо1<, но для массовой совести необхо
димо было найти хоть каl\ое-нибудь, хоть фиктивное
оправдание, за которое она могла бы ухватиться.
Вот этого-то оправдания долго не находнл Яш1\а.
А между тем наступала вес на; воп рос обострялся.
Яшка вол новался и ругал мужиl\ов еще пуще «дура-
1< аМИ >) и иными нелестными прозвищам и. Но ругань
помогала плохо. l\al\ вдруг на Яшl\у сн изошло вдохно
вен ие. Он объявил на миру, что готов са молично и за
свой страх доказать, что это дело во всех частях
«закон ное >), что он от мира готов быть адвокатом, если
бы пришлось даже до самого ца ря идти. «Вы то по
думайте : ведь за ко н! - кричал он. - Что значит за�\0 11?
3а�юн, значит - правда! Нам та!\ 1\ажется, а по заl\ону
другое выйдет. .. Потому, заl\ОН всему голова ... » и т. д.
«Кол и по заl\ону выйдет.. . так что ж!.. должно та!\ 11
Красный куст
433
быть надо )>,- заговорила колеблющаяся масса. Только
этого Яшке и нужно было. Оп равдател ьная фикция
была найдена, и Яшка-Зуб повел решительные пере
го воры с сосе нковцами. Понятно, что сосен ковцы и
слы шать не хотели. И вот когда пришла пора сенокоса,
борковцы под предводительством Яшк и-Зуба явились
на луг сосен ковцев и принялись было, хотя еще оч ень
нерешительно, косить. Но сосенковцы бросились на
них и прогнали. Борковцы ушли, а Яшка тотчас же
сочинил прошен ие, в котором «изъяс нил )>, что кре
стьяне деревни Сосенок противозаконно, с орудием в
руках, как-то: граблями и косами, усильстве нно из
гнали крес тьян деревни Борки с их с обствен ной,
по государеву за кону приписанной им
земли, а посем у и проч.
Дело таким образом приняло надлежащее и за1юн-
11ое тече11 11е, как11е на этот раз существуют в благо
устроен ных госуда рствах.
Прыжками и с1Ш чкам11, с проволо•шами и «под ма
зыва1111я ми)> поскакало оно по бес1юнечной цепи раз
ных ад министративных и судебных инстан ций, споты
каясь о различные «статыР> 11 «разъяснен ия )>, цеп
ляясь 11 выбиваясь из целой хитрой сет и крючков,
воз вращаясь назад, потухая 11 снова воз гораясь... Что
бы довести такое дело энергично и стоЙl\о до конца,
нужно руководиться какими-нибудь чрез вычайно силь
ным и мотивам и. И надо всю честь энергии приписать
всецело Яшке-Зубу, который неослабно, в течение
нескольких лет, вел это дело. Сосенковцы разори
лись оl\ончател ьно, борковцы залезли в дол ги, а Яшка
все агит11 роваJ1 и агитировал с неос куде ваемой «энер
гие й)>, поддержи ваем ый «молод ым поко.rюнне�Р> своей
де рев ни. И из-за чего? Какой для него лично был
здесь ба рыш? Ед инственно из-за подде ржа ния репута
ции своей l\al\ «умствен ного мужика )) и «умстве11 1юс
ти )) , вообще, как нового принципа, завоевавшего себе
права гражданства в ста розаветном складе ж11з1111! ..
Чтобы оценить силу этой эне рги и, с одной стороны,
и значение «соб.1азна )) , ка кое имсJю это дело длн всего
наго рного мира, читате.1ю нужно нредставить себе всю
ту массу лишен ий, волнений, споров и пререканий,
проволочек и начал ьственных посещен ий, которым в
Н . Злаrов ратский
течение нескольких лет подвергал ись сосен ковцы и
борковцы. Вначале, когда дело вращалось еще в сфере
исключител ьно «крестьянского положения •, когда шли
сходы за сходами, сельские и во.тюстные, наезжа.111
ста ршины, становые, непременные чле ны и члены
крестьянских по делам присутстви й, когда все дело
ограничивалось «опросом сведу щи х и старожилых лю
де й•, когда, таким образом, дело сводилось на апелл я
ци ю к общественной, собщенародной совести », дела
бо рковцев, с Яшкой-Зубом во главе, шл и плохо; до
ходило нередко до того, что нес колько раз, присты
женный на общих схода х, борковский мир в лице
бол ьшинства и стариков (сНе стало у вас бога-то!
Ал и вы память зажили, что не помните, как мы в
старину жили?. . Стыдно бы вам, старикам, за молоды
ми-то го няться! Умирать уж вам пора!» - та к внуши
тельно корил и борковских стариков на сходках ) - этот
бо рковский мир сам вдруг отказывался от вс яких пре
те нзий, от дьявольс кого искушения, мирился в кабаке
с сосновским миром , клялся ему в веч ной верности
и братски взаимно лобызался. Усталое начальство, с
непременными чл енами во главе, радовалось такому
•пол юбовному соглашению• и спокойно уезжало. Но
Яшка-Зуб не дремал и продолжал действовать. Имея
в виду, что «закон ный документ» полюбовным согла
шением в кабаке не умалялся в своем значении, он
переносил дело в новую инстанцию, и ч.рез нескол ько
месяцев оно неожиданно вновь вспых ивало еще ярче
прежнего. Учуяв, что пока дело вращается в той
сфе ре, где в ходу апелля ци и к «общенародной совес
ти », то «полюбо вным соглашен иям• и братским клят
ва м, заливаемым вином, конца не будет, Яшка ста рал
ся перенести дело в инстанци ю, где все апеллировало
уже «К прямому и точному смыслу за конов ».
Тут дело пошло совсем иначе. Чем инстанция даль
ше отстояла от непосредственного сообще ния с наро
дом , тем опросы сведущих и ста рож илых людей ста
новились ненужнее, тем вс якая воз можность полюбов
ных соглашений исключал ас ь все больше и бол ьше ;
чья-то другая, «сторо нняя совесть» стала на место об
щес твенной совести i1 явилась вершител ьницею судеб ;
эта другая совесть уже неуклонно понесла с собою
Крас ный куст
435
соблазн. Едва борковцы приметили, что апелля ция
«К точ ному и прямому смыслу законов» явно покро
вител ьс твовала Яшке-Зубу, как вдруг с каким-то чуть
не ожесточением бросились все поголовно сносить в
помощь Яшке-Зубу последн ие свои «животишки» .. .
пото му что «высшие инстан ции • с межевы ми чинами,
прокуратурой и адвокатурой требовали цел ую уйму
дtс•нег. И жертвы эти не остались безрезультатны. Была
объявлена резол юция такого соде ржания: ввести во
владен ие крес тьян дере вни Бо рки той частью луга,
которою доселе, вопреки прямому и точ ному смыслу
законов, владел и и пол ьзовал ись крестьяне деревни
Сосенок, во владен ии ка ковы х значится по плану
специал ьн ого размежевания лишь часть, наход ившаяся
во владении деревни F>орки. Взыс 1> ать с крестьян
деревни Сосенок в пользу крестья н деревни Борки
арендную сум му за 6 лет, со дня раз межевания, за
пользование ими чужою собс твенностью вопреки
то чному и прямому смыслу законов... На основании
таких-то и та ких-то статей все издержки по сему делу
взыс кать с крестьян де ревни Сосенок, да с он ых же...
и проч., и проч., и проч.
Когда эта резолюция сделалась известной нагорно
му миру, этот мир еди нодушно крякнул и сказал :
«Н-ну, паря, пошла битка в кон !» И то чно : «умствен
носты> сразу возросла на пятьдесят процентов, и вза
имному поеданию открывалось широкое поле.
Согласитесь, что как Ел иза р Нагорный, так и я
вместе с ним имели все ос но вания, чтобы скорбеть,
тем более что та кие <( события » не исключительны и не
единичны: они из году в год растут и вширь и вг.1убь;
они несут с собой каку ю-то новую «идею» (с Ел изаром
Нагорным мы теперь видим пока только одну
идею - идею <( разложения», за которой для нас не
виднеется даже призрака <( созидания» ), и эта новая
«идея» прони кает собой все поры крестьянс кой жизни.
Но чтобы понять должным образом всю глубину скорби
Ел изара Нагорного, читател ю, хотя поверхностно, надо
познакомит t-ся с тем, что в нагорном миру «было да
сплыло», а t>ыло в нагорном миру вот что.
Нагорный мир, составля вший плотную, связанную
дл инным рядом традиций общинную организаци ю,
436
Н. 3.1 атовратский
общин у-волость (не смешивайте только с администра
тивной современной волос тью) из сем и-восьм и дер е
ве11 ь, с об щнм 1юл 11чес твом до тысячи душ ОДll ОГО
мужс кого пола, владел в прежнее, крепостное время
сообща полями, лугами, лесами, пожнлмн 11 пусто
шами; кμоме общРй «барской межи », отделявшей п.1а
де ния их помещи ка от соседн их, угодья наго рного
мира не знал и никаких границ, никаких столбов и ям.
Общи ны-сестры, связанные общим союзом, вместе под
нимал и ба рскую и собственную «тяготу » жиз11 11, тя ну
ли за общий страх и риск. В распорядtш их внут рен-
11ей жизни никто не вмешивался ; «прямой и точн ый
смысл закона » им был неведом ; народная «общи нная
совесть» могла жить рядом с «совестью барс 1юй»,
и если эта барс кая совесть «вносила соблазн», то
только порывами, налетом; он мог быть, но при случай
но благоп рият ных условиях мог и не быть. Эти бла
го приятные условия существова ния для нагорного
мира дольше, чем у их соседе й, и вот почему дольше.
Нагорный мир апелл ировал во всех своих распорядках
исключител ьно к одной народной, общи нной совести .
Ежегодно, в известные сроки, сходился вес ь наго рный
мир в одну из деревень (считавшуюся родоначал ыш
це й всех прочих, так как время заселен ия терялось
во мраке веков ) и здесь производил дележ и равнение
своих общеволостных «угодьев» . Сначала он разбивал
себя на семь-восемь «выте Й» по числу общин, равняя
их по душа м. По эт им вытям уже разбивал «же ребьев
ко й» все угодья и леса, и луга, и даже поля (хотя
последние в бол ее продолж ител ьные периоды пере
делов, от 3-5 лет) . Все уравн ивалось в «вытях» по
самой строгой справедливости. Затем каждая выть,
как са м ос тоятел ьное целое , вела свон собствrнные рав
не1111н, сообща рубила и ох ра нл.1а лrса, кос 11ла луга,
отп равлнла пови нности. Эта же строгая общн нная
организация держал ась и во всем ; пrи11 ц1111 равнен rш
общей работы и взаимопомощи был стрмо проведе н
чрез всю общеволостную жизнь. На сл учай пожароп -
все выти обязывал ись выбегать 11 а ножа ри ще, рубить
лес, ставить избы погорел ьцам ... и проч., и проч. Мы
не будем здесь вдаватьсн в эти подроб11 ости ... Об это�t
когда-нибудь мы еще будем гово рить в своем месте.
Крас и ый куст
/i37
Нас инте ресу ют здесь собственно земел ьные отно
шения.
l\огда насту пало время пе редела полей, вся тысяче
ду шная масса нагорного люда сход илась на большой
холм и здесь у старинной, дря хлой часовен ьки с облу
пившимся образом «старинного письма» выбирались
вытчики, мерщи ки и целовал ьники, здесь вся тол па
осенялась крестн ым знамен ием, призывая бога в сви
детельство справедл ивости предстоящего дела, и броса
лись же ребья между вытями.
Вот другая картина. Настало время сенокоса . Уже
не тыся чедушная, а масса народа, числом до трех
тысяч душ баб и мужиков, парней и девок, раз ряжен
ная 11 гу.1ь.111вая, выступа.1а на широкие пойменные
луга, расс тилавшиеся кругом, как степь. На этой зеле
ной площади все три тыся чи душ жили од ной жизнью,
одной мыслью, од ним чувс твом и би ением сердец. Что
за дело, что каждой из этих трех тысяч душ достанется
ИЗ ЭТОГО обширного лr га всего 1 jзооо часть, велИ ЧИ
НОЮ, может быть, в / 2 мужицкого лаптя... Может
быть, это и плохо, это скудно, но зато он чувствовал
себя «хозя ином » и царем не одного этого несчастного
пол-л аптя, а все й необоз ри мой зеJ1еной степи, по
которой рассыпались три тысячи ду ш, его однообщи н
ников! .. Вот где суть, вот где ве ликое значение того
«былого », о котором скорбит и ноет се рдце Елиза ра
Нагорного! И - увы - все это прошло, миновало, ка
кой-то вихрь раз рушен ия и разложения пронесся над
общиной-волостью, и община-волость стала нахрониз
мом, ра ритетом, «сонным мечтан ием » в воспом инаниях
стари ков ... Откуда все сие? Этот вихрь «разложе ния»
общин ы-волости явился, конечно, не без причины.
Он подготовлялся в течение дли нного предыдущего
периода, незаметно, медленно, но неукл онно, и в пе
риод крепостного права необходи мые эл ементы наз ре
ли окончательно. l\orдa наступ ила ликвидация барства,
все ощетинилось, все напрягло внимание, все спешило
вооружиться, чтобы «не упустить момента » ...
В хаосе, поднятом первым порывом вет ра , трудно
было что-либо разобра ть: слышались только стон ы,
\lольбы, окрики, усмирения, а под этот шум все, что
половчее, входило во вкус принципа «двух голов саха-
438
Н. Златовратский
ру и трех фунтов чаю&. Но когда туман нескол ько
рассеялся , оказалось, что многое из того, что было,
у;!\е сплыло невозвратно. Старинная часовенка на
холме среди полей оказал ась разрушенною и повер
женною вихрем, 11 никто уже не заботился рес таври
ровать ее; зеле ная, раздольная, как степь, пойма была
растерзана на клочки, изрезана полосами и ре мнями,
истыкана межевы ми столбами и изрыта ямами. На
этих клочках и tсремнях » копошились, как одинокие
шмел евые гнезда, кучи людей, не только уже не ды
шавшие той жи вотворной поэзией tсобще го», всеми
чувствуемого, всем понятного, которая не когда носи
Jrась над степью-поймой, но или совсем равнодушные
одн а к друго й, или даже прямо враждебные. Даже
са мые эти кучки, эти шмелиные гнезда были уже не
однообразны: одн и оказались «собствен никам и», дру
гие - «подворн ым и», третьи - «четвертными», четве р
тые - «половинниками» и проч., и проч. Кажды й ла
поть, каждая пядень земли спешила отгородиться от
своей соседки, спешила обставить себя столбом, ямой,
значком «ПО положению ». И этот «лапоть» уж больше
не чувствовал себя частью некоего га рмонического
целого! И только теперь этот «лапоть & - едва прошел
первый по рыв увлечения «свободным трудом » на
tссобственном )) клочке земли - почувс твовал , как ему
стало на этом месте душно, неуют но и неулежно.. .
И Елизар Нагорный, родившийся еще тогда, когда
эта степь-пой ма ды шала одн ой жиз нью, одн им �об
щим » простором, не мог не скорбеть теперь, когда
приходил он на «собственный», от резанный ему и
обставлен ный межевыми столбами tслапоты> . . .
Поло
жим, этот лапоть не только все тот же tслапоть», что
был и прежде, но 011 стал его «собственным)>, тогда
1'а" прежде был «барский», полож им, зто обязан он
счнтать бол ьшим преимуществом. Но тем не менее
вдруг ему стало душно на этом «собственном )> лапте,
нестерпюю душ но и несте рпимо тес но, безотрадно
стало «копаться •> в пределах собствен ной загородки ...
То ли дело, когда он на этом (хQтя и называвшемся
�< барсю1м)>) лапте мог переноситься, 1• а1> на 1юврс
самолсте , с одного 1ю11 ца расющистой поймы на другой
и чувствоват ь, что он может на каждой точ1;е ее ды-
Красн. ый куст
439
шать полной и свободной грудью, общим дыханием
с каждым своим собратом.. .
Эта жажда простора и
воздуха - поэзия. Говорят, что поэзия тол ько свойст
всн 11а том у, что исключительно привык человек счи
тать своим, собственным, интимным : поэзия «своего>)
угла, хотя бы нищенского, «своего » личного труда,
«своей 1> собственности, «своей>) семьи . ..
Но есть дру
гая поэзия - поэзия «обще го>) .. .
Вот этой-то поэзией
некогда жил и ды шал Ел изар Нагорн ый.
Он имел осно вание скорбеть.
Но возврати мся к нашим приятелям, двум Ел иза
ра м.
Н'ак-то около петрова дня я собрался навестить
моего знакоl\tого на родного уч ител я, прожи вавшего в
то й же вол ости, к кото рой принадлежал и Елизар
Луговой. Подъезжая к школе, я неож иданно встретил
выходившего из нее, в соп ровождении уч ителя, Ел и
зара Лугового.
Ел иза р в новом сукон ном синем кафтане, причесан
ный, прибранный, вым ытый, прощался с учителем
«в руку» ; во всей его фигуре за мечалось сознание
собственного дос тоинства, а в разговоре его с уч ителем
светилось ясно если не покровительственное отноше
ние, то жела ние стоять на равной ноге.
Ta i\ уж будем в надежде ,- протяги вая учител ю
руку, говорил он . - Конечно, какое же наше образова
ние. ..
Ну, а все же понимаем . И ежели что насчет
чего прочего понять можем...
-
Конечно. Что ж! .. Я ничего не имею, - отвечал
уч итель. - Заявите ваше желание.
-
Да-с, желали бы ... и очен ь".
Конечно, мы боль
ше в практи ке сильны" . Тол ько вот в теори и-то сла бы.
Кабы ежели нам этой теории".
Но тут разговор прервался: они заметили меня.
-
А, и вы в наши места пожаловал и! - весело
приветствовал меня Ел изар. - Очен ь рады ." Пос мотри
те на нас... У нас здесь веселее, чем в лесу-то у нагор
ных."
Пожи вете - увидите. Будьте добры, посетите
нас...
Пожалуйста ... Не побрезгуйте нами... Мы очень
440
Н. Зл атовратский
будем довол ьны, как значит умственный ежели чело
вс1с Мы всегда с радушием. Пожалуйста, хоть вместе
с гос подином учителем. Хоть послезавтра ... Праздник
у нас, сенокос. . .
Народу соберется видимо-невидимо.
По.1юбуетесь. Лошадку, может, желаете прис:1ать за
ва ми?
-
Зачем же? Здес ь бл изко.. . И пройтись приятно.
-
Само собой-с . .. Так уж вы лучше с ка нуна по-
жалуйте. Ведь у нас по росе косят.
Мы с учителем согласились непременно навестить
его. Ел изар уехал в своей красивой желтой плетуш
ке, в которую была заложена красивая, здоровая ло
шадь.
-
Вот народец, ну, доложу я вам ! - сказал с плохо
сдерживаемым раздражен ием учител ь. - Пож ить бы
вот вам здесь, так иначе стали бы расписывать...
А может, и совсем брос или бы писать...
Но «желчные реплики» учител я были мне давно
знаком ы.
-
Зачем он к вам приезжал? - спросил я, когда
мы вошли в школу.
А вы не замечаете здесь об нову?
-
Нет, а что?
-
А вот это? - И учитель показал мне новен ькую,
всю светящуюся лаком и сам ыми яркими, светлы ми
1\рас ка ми икону, в золотой рам е, и пред нею позоло
че нную лам падку.
-
А ... Это кто же вам презентовал ?
-
А вот он самый... Видите ли, ему ужасно вдруг
захотелось быть попечителем.
-
Это похвал ьно.
-
Ничего похвал ьного нет... Разве я не знаю, зачем
011 добивается этого попечительства? Ему не хочется
служить по выбора м, и не то что не хочется, а просто
невыгодно. Он цел ую зиму и осень разъезжал по Рос
си и с серпами и косами, ведет деятельную торговлю,
и, понятно, первый же выбор его в старосты или в
старшины, на три года , разо рит все его оп ерации вко
нец. Вы только бы пос мот рели, как он от всех доп ыты
вается, освобождает ли попечительство от выборной
пови н ности.
-
И очень резонно, если толыю пов и 11 11 о сть,
Красный куст
441
притом очень тяжелая, и ни чего бол ьше. Отчего ж бы
от нее и не откупитьс я, хотя бы иконой?
-
Он, все одно, платил же ран ьше своим одноде
ре венцам ежегодно 15 рублей на водку, чтобы его не
выбирали. . .
И продолжал бы опаивать их, чем .. . Одна
ко, извольте видеть, гово рит, что лу чше на школу буду
да вать, чем на вод ку". Скажите, пожалуйста, какой
просвещенный челове к!
-
Оrчего же вы думаете иначе? Почему вы не
хотите поверить, что он ис кре нно скорбит о том, что
они только практики, что он сознает себя умствен ным
человеком тол ько в практичес ки х делах и что им, он
чувствует, недостает теории. .. Отчего вы не хотите по
верить, что он искренно уважает эту «теорию» (конеч
но, наскол ько он ее понимает) и хочет действительно
оказать деревенским детям посильную помощь в при
обретен ии ее.
-
Я удивляюсь ва м,- го рячился учител ь, - вы не
хотите понять... Да нет! .. Нужно только пожить здесь
несколько лет, поте рет ься среди них плечо о плечо,
чтобы достаточно оце нить, что это за народ здесь! Это
од ин ужас! Он и поедом съел и друг друга. Вы не по
ве рите, сколько у них здесь между собою было тяжеб,
драк, подходов один под другого, подвохов... А вы тут
сол идарность! Станет он вам думать о крестьянс ких
ребят ишках, чтобы помогать им посвящаться в «тео
рию» .. . Тут один принцип - l10mo homini lupus...
Понят но, я, как человек оди наковых «умствен ных
настрое ний », впол не сочувствовал учител ю, и если
возражал ему, то еди нственно для того, чтобы из уст
другого выслушать подтверждение своих та йных скор
бе й и помышлений.
На другой де нь, к ве черу, мы отправились в дерев
ню Угор к Ел изару Луговому. Еще дал еко не доходя
до деревни, мы могли сл ы шать уже тот специф ический
звук, кото рый соп ровождает «отбивание» кос, накану
не покосов, как будто целая армия гигантски х кузне
чиков неустанно, словно силясь перекричать друг
друга, дребезжала по всей окрестности. Подвижной и
деятельный Елиза р, несмот ря на то что был, по-види
мому, занят как ими-то приготовлен иями, встретил нас
оче нь любезно и с видимым удовол ьствием ; он даже
442
Н. Зла тов ра тсю1й
извинился, что его застали «попросту 1>, в одной рубахе,
портах и старых вален ых сапогах; через минуту он
уже явился в жилет ке и валеные сапоги сменил на
кожа ные. Во всем дворе его и в избе было замет но
хлопотливое оживление: два-три мужика (пр инятые
мною за наемных косцов и батраков) усердно отбивали
косы, сыновья Ел изара, подростки (кстати сказать,
они учились у него в городском уездном училище),
уделывали для баб грабл и; сами бабы - старуха мать,
жена и дочери суетились в избе, как будто пред
светлым днем : топ илась печка, месилось тесто, пеклись
пироги, куженьки, ва рилось мясо. .. Хотя меня нескол ь
ко и поразили такие усиленные приготовления, но я
объяс нил их просто хозя йственностью делового Елиза
ра, у которого, конечно, на страду должно скопляться
много батраков, или же он хотел устроить обычную
у кулач ков-землепашцев помочь с угощением. Вообще
от порядков таких пресловутых деревень, как Угор, я
не ждал ничего особен ного: цел ые десятки лет судив
шиеся, грызшиеся друг с другом общинники-кулачки,
оче видно, давно постарались обособиться друг от дру
га , отмежеваться, ел ико возможно, и каждый двор
вел свое хозя йство и все свои дела в одиночку, на
свой личный страх и ответствен ность, не обращаясь за
помощью к соседям, не интересуясь ими и зато уже не
рассчитывая и от них на эту помощь, иначе как за
деньги. От той же «единственной картины1>, которою
соблазнял нас Ел изар Луговой, понятно, я не ждал
ничего бол ьше, как тол ько «блезиру*: ряды раз ряжен
ных баб с граблями, визгливые песн и, поэти ческий
простор луга, эффектно освещенного восходящим солн
це м, мерные взма хи кос и т. п., что называется «при
рода », которую, ка к мужикам известно очень хорошо,
так любили некогда поспода *. Да и «блезир-то » этот
скорее мог уцелеть у каких-н ибудь старозаветных на
горных обитателей; а уж у таких практических людей,
как луговые, какой же может быть «блезир1> !
Но мне, к изумлению, пришлось увидать нечто
бол ьшее, чем один «блези р*.
Мы с учителем, конечно, прос пал и, и когда встали,
хотя все же рано, то уже не нашли в деревне почти
никого. Мы пошли по горе по направлению к лугу, и
Красны й куст
когда выбрались на от крытое место, пред нам и, дейст
вител ьно, открыл ась «единственная картина ».
Под горой расстилалась огромная полоса, прибли
зительно десятин до 100 в этом месте; ее окаймляла
вдал и, как се ребряная рама, полукругом река ; четвер
тая часть поймы уже была скошена и ул ожена пра
вил ь ными рядами «валов » сена. И на этой-то скошен
ной части теперь расположен был цел ый лагерь кос
цов. Ряды телег с вып ряжен ными лошадьми тянулись
прямой линией через весь луг.
Около возов собрал ись косцы, а бабы, рассыпав
шись по всему лугу, ворошил и сено. Народу было до
500 душ обоего пола. Меня изумило такое многолюд
ство, но учитель ничего не мог мне объяснить, кроме
того, что этот луг считался знаменитым почти на
всю половину губернии : снимаемое с него сено было
великолепное. Действительно, редко можно встретить
та кую богатую траву: когда мы пошли по лугу, так
положительно заплетались в густой и высокой траве:
кашка и мышьяк (травы, считаемые крестьянами луч
шим кормом ) непрерывным ковром расстилались в обе
стороны; на всем необозримом прос транстве ни куста,
ни болота, ни ямы. Вел иколепный это был луг, но зато
луговые только им и ды шали! Другой земли у них
было мало, да и та плохая : летом - луг, а зима,
осень и вес на - бесконечные стра нствования «В от
ход», по всей необъятной России
От Фи нских хладных скал
До пламен ной Кол хиды .
Мы шл и вдол ь ряда телег, около кото рых, как
пчелы, копошились и жужжали люди. Около каждой
телеги сидело 5-6 мужиков; раскрас невшаяся хозяйка
суетилась у бол ьших корчаг и горшков, пок рытых
полушубками, чтобы не остыло «хлебово)> , привезе нное
из де ревни еще с ран него ут ра. Хозяин носился со
штофом водк и и угощал сидевших с пи рогами в руках.
У одн их тел ег уже хлебали горячее; сытный пар рас
стилался в свежем воздухе. Кое-где уже кон чили обед
и гости лежали врастяжку на брюхе тут же под теле
га ми. Распряженные лошади ходили вблизи.. .
Не-
Н . Зла товратски ii
смолкаемый, бессвязный говор носился над поймой, а
вдал и звенела песня, подхватываемая бабами. На меня
пахнуло было то й эп ической вел и чавостью, той поэзи
ей «общего», о которой мы скорбел и с Елиза ром На
го рным. Но все же это был еще только од ин «блезир)>,
и не звал еще я, какое содержание за ним скрыва
лось. Да и ожидать я не мог многого от этого «блези
ра )>, так как подобный «блези р)>, как отжива ющий
остаток доброго старого времен и, мне при ходилось
нередко наблюдать в сам ых разлагающихся общи нах
«хозя йственных мужи ков )>, где уже, кроме настоящего
«блези ра )>, за этими «единственными карти нам и)> ни
чего и не скрывалось... Мы отыс кал и наконец среди
ряда телег и телегу наших хозяев.
-
Ну, вот и вы,- сказал Ел изар Луговой, обнося
водкой своих госте й, - зап оздал и, дюже запоздали ...
А мы уж вот угощаемся ... Вы бы поран ьше, как вот
весь народ на ногах был...
Примерная картина! .. Да
вот ужо, послеза вт ра уберем это сено, вторую четверть
(луга ) сносить будем ... Тогда приходите ... Еще ведь у
нас долго эта прокламация пройдет...
Пятеро мужи ков, сидевшие во круг чашек со ща ми,
которые накануне отбивал и на задворках косы и кото
рых я при нял за ба траков и наемных, оказал ись
вовсе не батраками, а <( гости )>.
Я вступил с ними и Ел изаром в разговор, и вот
что сообщил11 они мне о совре менных сво11х ра спо
рядках.
Пять соседн их деревень, известных под общи м
названием Луговых, в числе кото рых была и деревня
Угоr, не когда при надл ежали одн ому помещику; затем
они были, по завещанию, приписаны в да р Троице
Сергиевской лавре и впоследстви и в разряд так назы
ваемых экономических. Давно еще, еще до вол и, он и
составляли одну общину-волость, владели сообща зем
лей, переделяли ее между собой, но скоро эти ((та ро_
да вние порядки у них рухнули, и их общину-волость
раз ру шил тот же вихрь <( разложен ия)>, 1юторый про
должал разрушать и нагорную общину. У них процесс
этого разложения сове ршился уже очен ь давно, бла
года ря, с одн ой стороны, непосредственному влиян ию
городской цивилизации, с другой - торгово-промыш-
Крас 11 ый куст
445
ленному характе ру населения. Все свои угодья он и по
делили и раз межевал ись начисто; было тут много
драк, доходи вших до смертоубийства, был и подкупы,
подво хи. Понятно, что в этом взаимном поеда нии осо
бен но выда ющуюся рол ь играл их знаменитый луг.
Чтобы получить лишнюю десятину его, не стояли ни
за чем: судились со сво ими, судились с чужими, за
кашивал и, уничтожал и межевые знаки, заводили тяж
бы, на «под мазывю1ие» кото рых сбирал и шляпами
мирское серебро, как ра ссказывает предание, 11 сноси
ли к городс ким чиновникам. Наконец, кое- как все
уладилось, все разбилось на особенные участки, все
раз межевалось, разъединилось. В этой дл инной проце
дуре тяжб, кляуз и драк пропал и, по-видимому, по
следние признаки сол идар ности. Деревни окон чательно
отдел ились одна от другой. Всякий ведал и обрабаты
вал свой участок, как хотел, на свой личный страх.
Многоду шные семьи, конечно, еще управлял ись кое
как с луговы ми участками, но семьи сред ние и мало
мощные должны были нанимать на летние работы и
особенно для уборки драгоценного сена, которая тре
бовала спешной и дружной работы, работников со сто
роны. Но работ ники в той промышленной стороне с
каждым годом все це нились дороже и дороже и стано
вились притом все не ис пол н ител ьнее...
И вот лет 10-
12 назад - по какому поводу и по чьему почину -
предание не говорит - собрался весной сход всех четы
рех де реве нь, некогда бывших сестрам и-общ11 11а�1и, и
на этом сходе постановили, чтобы впредь все деревни,
при обработке луга, взаимно помогал и од на другой.
Таким образом установился тот порядок «общей рабо
ты », который происходил на моих гла зах. Весь луг
был разбит на четыре участка. На общем сходе броса
ли жреби й - чей участоl\ 1\Осить прежде. Когда жре
бий был вынут известной дерев ней , назначался де нь
косьбы. К этому дню все наличные работ ники трех
остал ьных де ревень обяза ны явиться на участок дерев
ни, вын увшей жреби й. Зате м луг, общим порядком
передела, дел ился на к арты, карты на десятки,
десятки на дол и по ду шам и дворам. Учет и рас п реде
ление при шедших на помощь работ ников производи
лись та к: на каждую душу коси вше й в известный де нь
446
Н. Златоврат ск11 й
дерев11 и вы ходило по три работн ика, по одному из
каждой ос тал ьных деревень. Так, если во дворе три
душ и, то являлись девять работ 11 иков 11а помочь. А так
как каждая из луговых деревень имела 100- 150 душ,
то и выходило на покос за раз от 300 -400 душ. Помо
гавшие работ 11и ки расп ределялись по дворам «поми
лу» , •кто кому люб» , по родству, по знакомству
(см. «Деревенские будн и», по рядок «обира ния вытя
ми» ). Косившая де рев11я обяза на был а угощать при
Ш<'дших на помочь работнико�;-. После косьбы три
де ре вни помогали четвертой уби рать сено и свозить
в стог и. Уп рав11вш11сь окончательно с первым участ
ком, переходили ко второму, и тогда первая деревня
уже посылала своих работни ков на помочь к те м дво
рам второй дере вни, кото рые помогал и ей, и в том
кол ичес тве, в каком эти работ 11111н1 бы:1 11 11а е<' покосе,
ит.д.
Есл11 погода благопр11ятст11011а.'1 а , ;ia од11у недел ю
уби рал ась вся огром ная поii ш1 .
Зам ечательно, что та 1i о1·0 рода по рядка общей обра
бот 1ш ра ньше у лу1·овых крестьян пе существовало, и
старики не помнят, чтобы у них было когда-нибудь
что-ш1бо подобное, что зто явле ние сове ршенно новое,
самобытное. Объясняли его старики тем, что нынче
•народ стал хитрее&. О причи нах же, побуди вших
ввести такой порядок дел , крес тьяне не могли мне
с1>азать оп ределенно, 110 11 1н•д 11олагал и, что оттого это
так стало, что рабочие руки стал и дороги, взять их
негде, при ходилось нанимать из своих же деревень.
«Знач ит, сегодня я тебя наня.'1, ден ьги тебе заплатил,
а завтра ты меня к себе нан имаешь и те же ден ьги
мне назад отдаешь! . .
Так чего же тут кан итель-то
тянуть - из кармана в карман ден ьги пе рекладывать!
Значит, лучше попросту: ты ко мне пришел помочь,
а назавтра я к тебе приду... Вот и вышел такой поря
док!.. »
-
объясняли мне мужики.
-
Надо правду сl\азать, - закл ючил с своей обыч
ной добродушной насмешкой Елизар Луговой, - туго·
ваты были насчет сообразителыюсти наши старики...
Вот хоть бы взять теперь эти самые луга.. .
Сколько
те перь на эти столбы да ямы деньжищев засажено! . .
Сколько греха было... А теперь, я та к ду маю, вот не-
Краспый куст
447
много погодя и совсем эти столбы ни к чему будут...
Хоть вон повытас кивай все! .. Вот хоть бы теперь взять
у ваших нагорных: та же канитель идет, что у нас
была. . .
Возвращаясь с уч ителем, я спросил его : «Как вы
думаете насчет этих но вых «порядков »? Мне кажется,
вы не совсем справедл ивы, когда говорите об отсутст
вии у здешнего народа солидарности и понимания
общих интересов>).
-
Какая же это солидарность? Просто выгода .. . -
отвечал он, с неудовол ьствием пожав плечам и.
-
Выгода ? Конечно, выгода... но выгода для
всех.. .
-
Вы неисп рави мый оптимист, - заметил он мне с
улыбкой.
-
Пусть таи: «Я верю в народ>) ...
Приехав обратно к Елизару Нагорному, я передал
ему, что видел.
-
Знаю!.. Он и народ хитрый .. . У них тоже смот ри
в оба... Они глаза-то отведут как раз.. .
-
Отчего бы и вам таи не сделать?
-
Нам нельзя... Мы народ старинный, смирный...
Мы вот жили по правде , а теперь тронулось все, ну,
уж тут все одно не удержать... Может, вот и наши
ребята хитрее нас будут! .. Кто-е знает! ..
Аятаиду
маю, что, пока правда не объя вится, хорошему не
быть. . .
Но уж не начи нает ли хоть слабым мерцанием
объя вляться воз можность этой правды?
Кстати, этот знаменитый луг, который дал мне слу
чай подсмотреть еди нственную в своем роде картину,
зовется в народе Красный иуст
1
•
J-
1
«Красный куст» находитсл по Влади ми рс1юй губ!.'рнии 11
уезде, в Воршинскоii волости, Тро11 11кой вотч ины, ,'\!.' ревень Колою11а,
Угор, 1\!ш1 етсво 11 других.
Триумф художника
-f-
Совремеииый случай
Небол ьшая и бедная студия худоilш ика N находи
лась на одн ой из шш ий Васил ьевс1юго острова, в Пе
тербурге, в четвертом этаже нового громадного дом а.
В осенниii вечер 18.. . года студия была c.riaбo освеще на
стен ной керосиновой Л ампой. Сам худож ник N, только
что вернувшийся с выставки, на которую он недавно
выставил свою картину, - нервно ходил из угла в угол ,
то той, то другой рукой пощи пывая бороду. Он был
человеl\ уже полысевший, лет 35 -38, с круп ными, но
симпат 11 <111ыми чертами лица, на котором резко высту
па.'!
тот особыi1 отп ечаток, кото рый К.'l адет вечная
смесь докучающих ж11тейс1шх забот с напряженной
работой и редкими минута ми высокого вдох новения.
Глубокие складки какой-то сердитой и хмурой, 110
мягкой, робкой серьезности бороздили его лоб, а тот
же сердито-робl\иЙ взгляд серых глаз выдавал все бес
силие человека перед удручающими па радокса ми жиз
ни. Очевидно, они были ему хорошо знакомы. Он
продолжал ходить из угла в угол, а сидевшая в yг.riy
его жена - худая и бледная молодая женщина - с
пугливым сост рада нием следила за ним. Она, видимо,
несl\ол ько раз порывалась что-то сl\азать мужу, но
взглядывала на него - и не решалась. Наконец слова
эти сорвал ись с ее губ.
-
Ты не обижайся, друг мой, - проговорила она
робко и запинаясь, - я опять повто рю тебе... ты слиш
ком высоко поставил цен у... У нас, теперь, ко гда
вкусы публики та 1ш е странные...
Лида! Лида! - всl\р1�к11ул муж, останавливаясь
перед ней и по1шчивая сокрушенно головой.
Три умф художп ика
-
Ах, боже мой! - с груст ью и торопливо пере
била его жена. - Неужел и до сих пор ты не можешь
понять, что я не хочу тебя обидеть? .. Ведь я понимаю,
знаю все. . .
чего тебе :это стоило... Но я истерзалась,
глядя на тебя! ..
Вот уже пол года, как картина на
выставке, и... у нас уже все за ложено, н:редиторы нс
дают покоя тебе... Дети ... Ведь ты не можешь забыться,
ты сам мучаешься...
-
Лида! - заговорил муж. - Ты безжалостна...
Три тысячи, только три тысячи - за три года упорного
труда, ст раст ного напряжен ия ... Ты знаешь, я в нее по
лож ил всего себя.. .
Мне уж скоро стукнет сорок.
Надо же когда-нибудь было сделать что-либо капиталь
ное... Бог весть, - сдел аю ли я что-нибудь еще луч
шее! .. Три года ! Ты знаешь, мы перебивались кое-как,
и ты, и дети - всем жертвовали ... У нас дол ги, у нас
все прожито. .. И за все :это - три тысячи! Только три
тысячи - и ты говоришь: много! ..
Да пойми ты, ра
дость моя, если мы получим :эти три тысячи, то после
завтра .. . послезавтра у нас уже не будет сот ни рубл ей,
а мы ус пеем покрыть едва половину долгов! .. О, Лида,
если б я взял за нес даже пять тысяч с них,- у меня
не дрогнуJiа бы рука! .. Притом , Лида, мне как-то все
еще жа.11ю с ней расставаться, - с особой нежностью
загово рил худож ник, садяс ь рядом с женой и пож имая
ей руку, словно умоляя о чем-то, - 11а выста вке - она
еще моя, ее видят еще все. Я каждый ден ь бегаю
смотреть... Мне так дорога каждая детал ь ... Ведь на
каждую :эту деталь потрачено столько муки, восторга,
чувства и мысли... И все :это продать, продать свое
дитя, чтобы уже никогда не видать его бол ьше!..
Жена тихо и молча, вместо ответа, пожала, в свою
очередь, мужу руку и, вздох нув, вышла в соседнюю
ком нату на плач проснувшегося ребе нка. Художню.;
долго сидел молча, в том же положении, и смот рел в
перед ний угол, на пустой мольберт, на котором некогда
так долго стояла его любимая картина. И вот детал ь
за детал ью вставал и в его воображении: и лик Христа,
строгий и величественный, но вместе полный не изъяс
нимой нежности к собравшейся вокруг него группе
мате рей с детьми; цеJi ыЙ цветник детс ких голово1>,
разработа нных в самом тщател ьном, строгом и высоком
Н. З:1атовратс кий
сти.1е, был разбросан по полотну. О, какая прелесть
бьиш эт и головки, кудрявые, розовые, нежные, с
ангельски-наивн ым и и доверчивыми личиками. И эти
же матери - как они ст рого выдержаны, как полны
воплощением здо rпной, норма.1ыюй жизни под ярким
небом Палести ны. Казалось, чувству ешь их чувствами,
мыслишь их мыслями, ощущаешь всю полноту внут
рен него материнского чувства гордости и довольства,
которым и были они охвачены. Эта идея - соединить в
одном моменте полноту здоровой реальной жизни с
высочайшим идеализмом - особенно занимала худож
ника...
И ему казалось, что он овладел ею.. .
Хотя
масса зрителей как будто плохо понимала ее внутрен
ний смысл, не приходила от нее в восторг, но строгие
судьи оцен или по достоинству ее выдержанный клас
сический стиль, - и худож ник верил, что таких суде й
будет все бол ьше и больше, что, наконец, все поймут
11 по достоинст ву оценят его добросовестность, глуби ну
:-.1 ысли и чувства, вложенных в картину. Он уже увлек
ся :-.1 ечтой, что его картина красуется среди произве
де ний великих мастеров, в громадной национальной
галерее, равно доступной всем, и он сам не раз-другой
забегает взглянуть на свое детище и улыбнуться ти
хой, нежной улыбкой отца , в душе которого прос11у
.1 1 1 сь все пережитые впечатления... Он рад, он в вос
торге, он чувствует, как из этих тысячных масс, про
ходя щих ежегодно через галереи,- то в той, то в дру
го й во сприимчивой душе его ка рти на вызовет чувство
выrпкого эстети ческого наслаждения.
Он мечтал уже целый час, при сумрачном свете
ла:-.шы, весь охваченный тем тихим сладким чувством
удов.четворенного мастера, которое иногда, но в очен ь
очень редк ие минуты, посылает судьба исстрадавше
муся в сомнениях художнику.
Раздался звонок.
-
Можно видеть господина худож ника? - спроси.11
кто-то в передней.
-
Можно. Входите.
И в студию вошли два господи на: один пожилой,
сол идн ый, но чувствующий себя как бы не в своем
месте; другой - помоложе, изящный и вертлявый, оче
видно, состоящий при первом в качестве атташе. Оба
Триумф художника
со сладк ими и рас полагающими улыбками протянули
руки к художнику, расшаркиваясь и сыпля компш1-
ментами.
-
Ваша картина. . . Изумительная техника .. . Едино-
душный отзыв всех прос веще нных цен ителей. . .
Притом
заметны...
глубина и строгость стиля... Вот-с Петр
Иванович,- говорил младший, показывая на старше
го ,- известный коммерсант из Р., обратился ко мне .. .
Они отделывают себе дом и желали бы придать воз
можное изящество. .. Развитие вкуса уже сказывается
везде .. .
даже в глухих углах отечес тва... Поощре ние
истинных талантов ... Я, конечно, счел своим долгом
указать...
-
Главное дело. .. сюжет. .. Одобря ю... вполне...
Хорошо, очень хорошо! .. Может быть, не откажете
уступ ить... Нпол не бы украс ило ваше произведениР
мою...
избу-с !.. Могу сказать, вполне... сделали бы
честь.. . Помещение будет хороше е-с, ручаюсь... Вполне,
ду маю, достойное,- говорил старший.
-
Я согласен,- сурово ответил худож ник, пощи
пывая бороду.
Не уступите - с тысчонку?
-
Не могу.
-
Ну, может статься, рубликов 500 скинете ? Я бы
рамку посоответственнее на свой счет приобрел...
-
Хорошо,- резко и неожиданно ответил худож
ник и в волнении раза два прошелся по комнате.
-
Позвольте просить...
пожаловать 1\ нам, - при-
глашал старший,- вы уж сам и сопроводите картинку...
Мы все честь честью... примем вас, как подобает...
Будьте в надежде.. . Ценить умеем... Вы уж сами все
установите .. . Посмотрите, как вам будет удоб нее... По
жалуйста. . . Будет для нас как бы торжество... А вот
и задато чек, и на дорогу.
Коммерсант положил де ньги на стол, и, рас сыпаясь
в комплиментах, посетители вышлп.
-
Лида! Конец восторгам и со мнениям, мечтам и
терзаньям! - крикнул художник. - Вот все, что требо
валось доказать,- прибавил он, подавая ей пачку
·а сс иг наций.- А теперь будем натягивать новое по
лотно.
-
Зачем же так мрачно смотреть, друг мой,- за -
452
и. з.�атvn ратсю1ii
метила жен а,- твое создание ты продал не на сожже
ние...
Оно будет жить в чувствах тех, которые будут
им наслаждаться". А притом, пос мот ри, еще какой
тебя ожидает триумф в Р.!
-
Что ж, возьмем хотя эту небольшую долю ра
дос ти ! - воскл икнул художник.- Лида, пошлем за бу
тылкой вина и повеселимся хоть один час! Мы и детп
по крайней мере сейчас будем сыты... Неужели что
нибудь отравит нам даже эту ничтож ную радость?
11
Большая картина, в сопровождении самого мастера,
прибыла с вечерним поездом в город Р. Рос кошное,
неда вно оконченное палаццо провинциального коммер
санта уже готовилось встретить давно ожидавше гося
гостя. Осенние, пронизывающие и сырые сумерки едва
успели спус титься на город, а дом коммерсанта сиял
уже, весь зал итый огнями, как и стоявшее с ним
рядом громадное здание фабрики, неистово и се рдито
как-то гудевшее на весь город. Скром ный худож ник
добрался наконец до богатого подъезда со сво и.и доро
гим детищем. Четыре гайдука быстро подх ват и.1и по
следнее и береж но понесли вверх по бронзи рованной
лес тнице. Встреченный у са мого входа гостеприимным
и радушным хозя ином, художн и�<, нес�<олько обод рен
ный, вступил в роскошное палаццо вслед за своим
творением. Он в душе детски порадовался, что его
детищу судьба готовила такую обстановку. На верхней
площадке лестн ицы картина была распакована из ящи
ка и торжественно пронесена через ряд рос кош но
мебли рованных покоев, при еди нодушных и торжест
вен ных овациях целой толпы госте й, в большую залу,
где было уже приготовлено дл я нес место. Двери за
картиной затворил ись, - и в святилище остал ись пока
то.1ько гайдуки, хозяин и сам художник. Проше.1 час,
пока наконец картина была повешена настоящим обра
зо м, при надлежащем освещении, и утомленный ху
дож ник проведен хозяи ном в назначе нную для него
ком нату, чтобы приготовиться к обеду. Большая гос
тиная уже бы.1а полна городской знатью, когда вошел
художни1<, встречен ный рукоплесканиями. Наконец,
Триумф художника
453
по знаку хозяина раствори.�ись двери в залу, и нетер
пел ивая раз ряженная тол па двинулась в нее - и вдруг
в изумлен ии остановилась, как будто замерла на мину
ту, и затем медленно стал а подвигаться к картине...
Нет, это не была даже картина - это была группа
живых женщин и детей, как будто перенесенных из
жаркой Палестины в глухой провинциал ьный русский:
городишко. Я:ркий восто•шый колорит так и выпирал
из золотой рамки и, казалос ь, совсем поглотил собой
пеструю рос кошь провинциального палаццо. Зноем
полуден ного сол нца, казалось, жгло всю залу, пальм ы
как будто рас прос траняли благоухание; дети - настоя
щие херувимчики,- казалось, вот сейчас выскол ьзнут
из рук матерей и бросятся бегать по блестящему,
навощенному полу залы.. .
Н:упчихи умилялись, не
зная, можно ли им креститься или нет, купеческие
дочки ахал и и восторгались, купцы сановито поглажи
вали бороды и улыбались от удовол ьствия, и даже
сам исправник не нашел , в чем бы можно было упрек
нуть картину. Изумление и восторг были полные.
И когда раздалось приглашение к столу, единодушные
овации пос ыпались на художника. И земцы, и юристы,
и учителя, и представители духовного ведомства -
все сл ивал ись в единодушном выражен ии одобрен ия
художнику и бла года рности хозяину за дос тавле нное
им удовольствие. Обед был тол ько еще более шумным
продол жением триумфа. Тостам не было конца. Н:огда
же раздалось хлопанье шампанского,- все встали и
громкий крик «ура!» загудел по всему до му. . . Хозя ин
до того был польщен таним успехом своей покупки,
что, отведя в сторону художника, попросил позволе ния
расцеловать его и тут же вручил ему всю сумму спо.r�
на, даже не нладя в счет задаток...
Взволнованный и уто мленный, худо жник, маши
нально сжимая в руке ассигнации, вышел в соседнюю
пустую ко мнату. Здесь он прислонился к носяну и стал
смот реть в окно. Черная, сумрачная, осенняя мгла
впсела там, за окном,- и только канне-то странные
огоньки мигал и, двигались, поту хали на од ном опреде
ленном пространстве вдали. Словно блуждающие огни
на кладби ще, перебегали они с места на место, фантас
тические, при чудливые, - а за ними, тан же фантасти-
Н. Златовратский
чески, то вырастая до гигантских размеров, то сок ра
щаясь и совсем исчезая, двигались какие-то тени.
Долго и пристально всматривадся художник в эту
странную картину и не мог оторваться от нее.
Обес покоенный его отсутствием, к нему подошел
хозяин.
-
А! Вы здесь...
-
Скажите, что это такое? Я никак не могу дога-
даться! .. У вас там заколдованное место, - с1шзал ху
дож ник, - это не кладбище?
-
Это-с? Это мои огороды, там, за фабрикой.
-
Что же это за огни?
А это-с ребячья смена. . .
-
Что это значит?
-
Ребячья смена ...
Ребятишки на фабрине смени-
лись.. .
На отдых, значит, - смену кончили. . .
Чем бы
вот отдыхать идти, спать, - а они, вон плуты, на ого
роды забираются.. . Это уж каждую осень.. . l\ai\ снимем
огурцы, капусту, картофель выроешь, репу,- так вот
они после того целый месяц еще в грядах копаются :
коче рыжки едят, картофель от капывают, репу.. . Много
находят. ..
Ну, да я допуща ю...
Пус кай... Пойдемте
же, пойдемте, б-атюшка, к нам туда... Вы уж нам
расскажите ,- желаем послушать. - от нуда вы это для
своей-то картины все взюш, чтобы так, то есть нату
рально, все изобразить?
-
Поз во.1ьте мне выйти на четверть часа ... У меня
голова идет кругом,- сказ а.1 художн1ш, - я пройдусь
на свежий воздух .. .
-
Хорошо-с, хорошо-с! ..
Художник прошел через шумную залу, где весело
раздавались смех, говор и клики подкутивших госте й.
Вино не переставало литься в бокал ы; музыканты
разыгрывали туш; кто-то продолжал кричать «ура! » и
(( браво!» Нто-то произносил спич...
И долго этот гул
еще слышался художником, хотя он уже да вно заве р
нул за угол дома. Он прислон ился к углу и смотред
опять в ту сторону, где медькади огни .. .
Он сначала
долго стоял и вс мат ривадся в них,- и вдруг крупным
шагом пошед по направлению к ним. Спотыкаясь во
тьме, попадая в канавы и ямы, почти ощу пью, шел
он по зам ерзавшей земле, увлекаемый какой-то непо-
Триумф художника
беди мой силой.. .
Он видел , как огоньки становшшсь
все реже и реже, как они пропадал и од ин за другим .. .
Вот их осталось не бол ьше пяти, мигавших вдал и один
от другого, в разных направлениях. Один такой огонек
шел прямо на него и, чуть не стол кнувшись с ним,
вдруг быстро и в ис пуге побежал в сторону. Он мог
тол ько заметить, что это был фабричный мальчик -
рабоч ий, с деревянным фонарем в одной руке и с
шапкой с набранным картофе.1ем - в другой... Худож
ник шел дал ьше на один огонек, горевши й все время
неподвижно, на одн ом месте.
Вот он наконец подошел к нему. Еще издал и ветер
донес до него острый свежий за пах дыма. То бы.1а
разложена в борозде теплина, в которой виднелась
кучка уже обуглившегося картофеля. Теплинка мед
ленно потухала, потому что два мальчика, бывшие
око.тю нее, спали прямо на земле ; один был в старень
ком рваном полушубке, другой в шугайчике. Мальчш;
в полушубке .'l ежал прямо на груди, а мальчик в куца
вейке заснул, облокотившись на его спину. Измятый,
свал ившийся с чьей-то головы, с изорван ным козырь
ком картуз валялся тут же... Мальчик в казакине,
дол жно быть, услыхав шелест шагов, проснулся бы,10,
взглянул через полуоткрытые веки на тепл ину и, уро
нив голову на груд ь, за с нул опять... Холодный осен ний
ветер рвал его беловатые волосы, срыва.'1 шляпу с
головы художника, пробирался холодной струей под
пал ьто и раздувал потрес кивавшую теплинку. Вдал и
видне.1ись черный столб высокой фабричной трубы с
1\расным снопом пламени, как-то зловеще -ярко го рев
шим во тьме, ос ве щенные ряды фабричных окон и
весело лившийся свет из окон хозяйского до ма.
С тех пор художника уже не видали ни в Р., ни в
доме, где была его картина, которую на другой же день
купец завес ил покрывалом. Через год после того рас
сказыва.1 11 в Петербурге, в кружках художников, о
странном случае внезапного падения таланта, пода
вавшего бол ьшие надежды, и привод или в пример
худож ника N, который, после удачного дебюта, уже не
мог написать и докон чить ни одной картины. Он пере
бивался с се мьей тем, что успевал за рабатывать рисо
ва нием дешевых порт ретов да иллюминовкой фотогра-
456
Н. З 11 ато вратс 1шii
фических карточек. Через три года 011 стал совсем
стариком, осунулся, сдел ался нелюдим, избегал своих
това рищей, не имел связей ни с каким общес тво��
11 знал одну свою семью. Тол ько часто целыми днями
11 ве черами он долго бродил по фабричным окрестнос
тям или в глуши соседних деревень, каким-то стра н
ным, блужда ющи м взглядом озирая проходи вшую
перед ним трудовую жизнь. Встречавшиеся с ним в
это время говорили, что он, несом ненно, накануне
роковой психической болезни, другие предполагали,
что в его художнической душе совершается глубоки й
мучительный перелом, из которого он не находит вы
хода. В среде его бл изких был и уверены, что он так
мучительно искал нового творческого воплощения
Христа .. . Христа для <( малых сих )), и когда он найдет
это, - он снова воскреснет для жизни и искусства.
Город рабоч их
1
-
А ведь здесь, действительно, хорошо у вас! l\a1\
хотите, а я начинаю не доверять ва м. Судя по тому,
как вы расписывали свою <( милую родину», я не ожидаJ1
вступить в нее в таком хорошем настроении,- сказал
я одному из своих спутников, хмурому, насупивше
муся черноватому молодому человеку.
Мы переправлял ись на тяжелом доща нике через
большую реку.
-
Да, природа - ничего, жить можно. А вот по
смотрим, что-то вы скажете после, когда увидите на
шего <ща ря природы »,- сурово отвечал мой сосед.
-
Нонечно, если вы будете смотреть на все глаза
ми этого буквоеда , насквозь прогное нного бурсой, то
лучше вам вернуться назад, - нетерпел иво перебил
другой мой спутник, белокурый молодчина, с русою,
только что проб ива юще йся бородкой по широкому под
бородку. - Я уверен, что, вместо этих берегов, кото рые
еще вас, слава богу, вос хищают, он видит одно беско
нечное кладбище , уставленное крестами; вместо вон
тех живых людей, кото рые там копошатся в горе, в
алебастровых коп ях, он видит сухие, заскорузлые фор
мулы и производит над ними какие-нибудь отвлечен
ные вычисления. Нет, право, ес ли вы так же ... право,
лучше не ездите, лучше вернитесь назад, потому что
все, что вы после скажете, будет не то.
Хмурый молодой человек только что-то промычал в
ответ на эту репл ику, а я улыбнулся.
Нас было трое, искл ючая перевозчи1ш, который мало
интересовался нами: я, хмурый брюнет, готови вший
ся сдавать экзамен на кандидата, и кудрявый коренас-
Н. З.1атовратск11 й
тый мужчина, когда-то сбежавший с последних
курсов бурсы в народные учителя. Первый, Попов,
был сын священника; второй, Полянкин, сын крестья
нина.
Так как эти контры и пререкания между моими
спутниками, органичес ки, казалось, им присущиt>,
бы.1и мне давно знаком ы, то я мог не особен но тре
вожиться ими и продот кать любоваться прt>.1естью
лет него вечера на реке.
Заходящее сол нце вкось обливало реку цел ым пп
током лас кающи х лучей, которые, уда ряясь в правый
бе рег, постоя нно играли на нем разнообрааными пере
ливам и света и теней: вот сейчас заросшее дуб няком
ущел ье в скал истом береге казалось погруженным во
мрак, темное, ди кое, а через минуту все оно сверка.'l о
яркой аеленью с зол отистым отливом, все радос тное,
веселое, свет лое. Мы огиба.111 крутой выступ, когда
По.1ян ю111 сказал мне:
-
Ну, приготовьтесь... Вот сейчас вы увидите неч
то такое, что уж, конечно, не ду мали встретить на
какой-н ибудь речонке в Великороссии. Вам, конечно,
по меньшей мере нужен Кавказ или Швейцария. Тогда
ваше восхищение не будет 1н1еть границ только пото
му, что все это да вно вос пето в стихах и прозе.. . Ну-с,
что же, плохо? - волновался мой экспансивный друг,
переводя гла зам и с рассти.1авшейся перед нами иауми
тельно прекрас ной дали на мое лицо.
-
Да, хорошо. Ведь уж я сказал, что хорошо.
отвечал я.
-
Сказал! Но ведь как сказать" . Этого мало. Надо
почувствовать всем сердце м. Надо .. .
надо полюбить!
Вот когда не будет лжи,- го ворил он, очевидно, адре
суя свои зам ечания к нашему хмурому спутнику.
Впрочем, и то сказать, к а к пол юбить!
Полянкин совсем расходидся: с1шьный, коренастый,
но живой, впечатлительный, , он махад руками, двигая
взад и вперед ногами и туловищем, снимал фуражку
и ерошил волосы ; лодка постоянно рисковала хлебнуть
поды. Но Попов хладнокровно от времени до времени
откашливался с недовол ьным мычан ием.
-
Авоти вечевой град наш,- проговоридон
с очев1цной иронией в го.тюсе. -
Рекомендую по.ТJ юбо-
Город рабочих
459
ваться. Некоторым образо:.1 идеал, уже воплощенный
в действительности.
-
Ну что же? l\онечно, вечевой, - нетерпе.тшво
опять перебил Полянкин, - но это, прежде всего, город
рабочих.
-
Поучительное явление. Есть над чем подумать.
продолжал Попов.
-
Вот это верно, что поучиться есть чему, потому
что и в малой капле вод отражается небо. Я против
этого ни слова. Но только ведь не всякому внуку на
пользу наука ,- заметил Полянкин.
Пока мои приятели перекорялись, я в изумлении
смотрел на открывшуюся передо мной картину. Это
было нечто очень своеобразное : направо лежала бес
конечная зеленая пойма, по краям которой оазисами
мелькали или группы деревьев, или белые це ркви,
пли ближе к реке кучки изб на высоких столбах, вроде
свайных построек, - это были сельские конторы или
лесопилки. Весь плос кий песчаный берег уложен смо
листыми плотам и. Влево, напротив, почти на четверт�,
версты, тянулась высокая и сове ршенно отвесная ска
листая стена, в которую бились тихие волны и в кото
рую теперь ударяли косые солнечные лучи. Вся стена
бьыа вдол ь прорезана разноцветными поясами пластов:
белый алебастровый слой сменялся красной гли ной,
желтым песком. l\онтраст этой стены с зе леной равни
ной поймы и серебряною далью реки был поразителен
и оригинален.
И вот наверху этой стены был перед нами город
рабочих: кресты высоких причудливых колоколен и
це рквей, стены каменных домов и маленьких лачуг,
лепившихся по скатам холмов, зеленая листва садов -
все это ярко искрилось золотистым светом от закаты
вавшегося за пой мой солнца.
Внизу, там, где отвесную стену берега прерывает
r.1убокая ложбина оврага, составляющая еди нственнып
путь из города к реке, стоял у пристани пароход,
за пасавшийся дровами.
Мы пристал и около этого же места и стали подни
:.� аться в город по избитой, расщепавшейся бревенча
той мостово й.
160
Н. Златовратс ки й
//
Город рабочих, как называл наш спутн ик -
«сын народа », собственно не был город: это было боль
шое промышленное село, с десятитысячным рабочим
населением, с обы чным крестьянским самоуправле
нием, и представляло собою скорее сконцентрирован
ную в одно селение целую в о л о сть, чем село; притом
же от обычного представления о селе его отл ичало то,
что среди эти х 10 тысяч рабочих не было ни одного
за нимавшегося земледел ием, хотя все село получило
обыкновенный надел, «ПО душам », впрочем, в очень не
значител ьном раз мере. Издавна, чуть не столетие
назад, здешний рабочий сделался кустарем-ре мес лен
ником стальных изделий, и так как основная и самая
·
бол ьшая часть населения состояла именно из этих
самостоятел ьных кустарей-рабочих, равноправньJх
граждан в свое м населении, то мы и оставим за этим
послед ним назван ие города рабочих.
Да, это был, де йствител ьно, го род рабочих. Едва
мы выбрал ись из ложбины оврага и поднялись на
гору, как нас сразу охватила та особая характерная
атмосфера, которая свойстве нна мастерской: визжанье
напил ков, стук молот ков, лязганье железных полос,
шипенье колес у ста нков. Это был звенящий шум
целой армии ги гантски х кузнеч иков, и, что изумитель
нее всего, этот гул точно так же исходил неведомо от
куда : вы слышал и его справа, слева, сзади, из густой
чащи зелени. Мы переходили целый ряд часто пере
секающихся пыл ьных переулков, за мечател ьно похо
жих одни на другие: по обе стороны стояли трехокон
ные, с тесовыми крышами, иногда двухэтажные, на
городской манер, домики, с обязательными почти за
навесками (белыми или разноцветными на окнах ), с
горшками гераней и фуксий, с дл инными забора ми,
оберегавшими зеленые садики, из густой чащи кото
рых, казалось, и неслись эти сплошные звенящие зву-
1ш. Это и был и дома кустарей. В каждом из них, в
нижних этажах или в задн их пристро йках, был и
собс твенные мастерские, в которых и работала вся
семья хозя ина. Мы почти никого не встрет или на ул и
ца х в этот час, разве иногда пожилая жен щнна в
Город рабо ч их
461
ситцевом домашнем платье, с озабоченным лицом,
выглянет в ворота с ведром в руках, взглянет на
сол нце и скроется опять, или вдруг выскочит прямо
из окошка мастерской чумазый, закоптел ый, с ремеш
ком на голове, с открытым воротом на черноii груди
мальчуган лет 7 -8, швырнет мимоходом камнем в
стаю воробьев, пронесется, подпрыгивая на одн у ногу,
мимо нас и через две минуты уже скачет назад от
соседа с напилком или молотком, да изредка лениво
потягивавшиеся псы у ворот хрипло тявкали на нас,
прищуривая глаза. Было как-то особенно торжествен
но-пустынно в этой мирной трудовой обител и. l\ругом
не виднелось пока ни высоких фабричных труб с гне
тущими корпусами-острогами, со зловещим свистом -
этою эмблемой каторжного, подневольного труда . Это
была окраина - часть города рабочих, населенная ко
ренным кустарем-хозяином.
-
А вот и наша храмина, - сказал Пол янн:ин.
Вон, вишь ты, и батька как раз проветриваться вышел .
Влево, у двухэтажного трехоконного до мина, с зе
:1 еными ставнями и большим густоветвистым вязом
сзади, показалась высокая, коренастая, гол ая по са-
мый пояс, в одних камлото вых шароварах, бородатан
11 лысая фигура. Уперев од ну руку колесом в бо к,
а другой заслоняя от солнца глаза, она вглядывалась
пристально в нас.
-
Здравствуй,- сказал Полянюш отцу, подходя н
нему и пожимая его мускулистую широкую ладонь.
Вот госте й веду...
-
Добре, добре, - ласково говорил старин, по оче
реди каждому из нас подавая руку, предварительно
вытерев ее о грязный суровый фартук. - Милости
просим. Кстати, главное дело... Мы уже зашабашить
хотим. Разве вот еще полчасика, пока мать самовар
становит. Проходите-с в парадную, пожалуйста. Ме
ня уж извините, что я, значит, как бы совсем без мунди
ра, - прибавил он, хлопая широкой ладонью по здоро
вой, мускулистой голой груди.- Что сделаешь, оби ход
рабочий... Мы так-то все, не то что летом, а и зимой
щеголяем... Пожалуйте-с .
Прежде чем идти в <ш арад ную », мы, однако, снача
ла спустились в мастерс кую. В ней усиленно работало
i62
Н. З.1атовратск11ii
несколько человек, больших и малых, очевидно торо
пясь поскорее закончить дневной урок. Мужчины
почти все был и голы по пояс, как и хозяин; ребятишки
всех возрастов были чумазы и черн ы, как гал чата,
и сквозь копоть на их лицах бойко сверкали только
синеватые бел ки глаз . Две молодые женщины и одна
девушка-подросток работали в стороне, покрывая сде
ланные вещи ол ифой. Мастерская исключительно дела
ла замки, и притом замки не больше как двух-трех
типов, самых де шевых и обиходных. Все части замка
делались «ОТ руки »: кто выпиливал дужки, кто стен ки,
кто сверлил кл ючи. Таких частей, наде ланных за не
делю, лежали целые кучи около каждого мастера. Лег
ко можно себе представить, как быстро должна была
готовиться каждая час ть и скол ько их нужно было
сделать, если сказать, что готовый такой замок поку
пается в лавках за 5-10 коп. (а ведь за мок, как бы
он прост ни был , все же механизм сложный), кустарь
же сбывает их скупщикам за 15-20 коп. дюжину. Эти
цифры могут служить типичным указателем всех
вообще эко номических норм , установившихся в «горо
де рабочих»: они укажут, скол ько должен сработать,
например, замков кустарь в день, чтобы пропитать
семью (в периоды промышленных кризисов, когда
це ны падают еще ниже, часто семья всю неделю рабо
тает с раннего утра до глубокой ночи, едва зарабатывая
пропитание), как вел ика должна быть скорость рук в
приготовлении каждой части без всякой почти помощи
маш ин.
Из рабочих мужчин один был старший сын хозя и
на, уже женатый, другой - брат, холостой, двое -
рабочие по найму; из женщин одна была жена сына,
другая вдова после умершего брата; мелкота же - все
были хозяйские дети. Молодой Полянкин наскоро и
весело поздоровался со всеми и стал нам показывать
разные способы приготовления замков. Он по оче реди
становился на место того или другого из мастеров,
чтобы показать, что он не забыл ни одной отрасли ро
довой работы.
Он оказался, действительно, мастером на все руки,
что было очевидно из молчаливо поощрительных улы
бок мастеров, которые передавали ему инструмент.
Город рабочи х
463
Погодите, братцы, только еще денька три: вздох
ну малость после экза менов и тогда уж заправски
стану с вами,- сказал Поляннин и перекрестился в
подтверждение своих слов, - вот, ей-богу же, не на
ду ю!.. То есть та к, братцы, хочется рунами порабо
тать... просто до зуда. Всю зиму ни за что не брался,
разве что дрова рубил.
-
Поди, нан отец тогда тебя расхвал ит. Ноне же
обороты-то у нас не хвали, - отвечали мастера.
-
Верно, встану. На все лето. Только вот со
своими господами немножечко пожуирую по э нтой
части,- иронически подмигнул он на нас, повертев
пальцем около лба.
-
Ну, проходите сюда, Павел. Не смущайте та м
на род-то! - крикнул сверху хозя ин.
Мы вош.'1И в «парадную ». Старин уж «зашабашил
по случаю гостей », нан заявил он, умылся и надел
старен ький камлотовый пиджак. В парадной половине,
действительно, все было «парадно» : на окнах коленко
ровые занавески и горшки с цветами; по стенам ста
ренькие плет еные стулья ; столик, покрытый вязаной
скатертью, комод с посудой, часы с ку кушкой, кероси
новая лампа с абажуром из папирос ной бу маги и, на
конец, в углу кровать за большим ситцевы м пологом
со сборками. Все чистен ько, простеньно, по-мещански
и по-домостроевски. По-домост роевс ки, сановито и сте
пенно строго держал себя и ста рик; по-домостроевски
нес он звание хозяина, отца, мужа и владыки очага,
сурово покрикивая на свою жену, сухую, пожилую и
добрую женщину, хлопотавшую около самовара и все
конфузи вшуюся незнакомых людей, несмот ря на свои
пятьдесят лет ; поглощенная хлопотам и, она даже и с
сыном не нашла времени или боялась << При други х»
поздороваться ; сын , впрочем, скоро опять убежал вниз,
оставив нас со стариком.
-
Видел и наше поселенье, проходил и? - спросил
ста рик, начиная с вел иким удовол ьстви ем всхлебывать
с бл юдечка чай.
-
Нет, еще мало, толыю с реки вид хорош.
-
Хорош ?.. Ведь город, а?.. Совсем город! Собор,
семь церквей.. .
Собор не видали?.. У нас насчет бо
жественно го радетели есть... Везде певчие, дьякон а на
11. ;.\латоврате1шii
выбор... У нас это хорошо, есть за что по хвалить... Го
род ведь, а? Совсем город? - перес прос ил старик с
видим ым удовол ьствие м.
-
Постоит еще другого города.
-
Постоит! .. У нас уж кое у кого из богатеев есть
это пом ышление, чтоб, значит, вполне на городское
положен ие перейти. И за писку уж в сенат подавали...
Пода вал и, слы шно было...
-
Что же, вам нравится это?
-
Нет, нам не нравится. Да к чему? Для нас
та1<-то больше чести : вишь ты, село, де ревня мужиц
кая, а еще почище другого города будет! Мы и так,
значит, на городовом счету,- чего ж еще? Да ведь
кабы ул учше ние от этого какого ждать.. .
-
А вы не ожидаете?
-
Нет. Это ведь богатейская забава... Пользы
нельзя ожидать... Отказал и, - да, отказали...
И лучше,
пожалуй,- серьезно говорил старик, во что-то вдумыва
ясь.- Так думать надо, что этой затее все с а м же
препону положил.
-
Кто же это сам?
-
С а м-то? - улыбнулся хитро старик. - Не знае-
те? Державу-то нашу? Это у нас Петр Бессменный,
голова нашим ду рацким головам ... Это будет Петинька
корм илец, Петинька - отец наш родной... Вот кто он
у нас, с а м-то! Слава богу, вот двенадцать, должно
быть, уж годков за ним, что у Христа за пазухо й,
проживаем... Да !
Старик как-то особенно хитро и двусм ысленно вел
вес ь этот рассказ про старшину.
-
Полюбили уж очень вы его,- заметил мо\1
хмурый спутник с обычной ирон ией.
-
Полюбил и? Полюбишь! .. Полюбишь, брат!.. Да.
Вот он и такой, и сякой, а вот двенадцать годочков
бес сменно на своем положении стоит, и никакой такоii
силы нет, чтобы его снизвести ... О, о! ..
Нет, тут, брат,
подумаешь сн извести-то его... Вот ты и гляди... И вор
то Пети нька, и мошенник, и мироед, и притес н итель.
всяко про Петиньку говорят, а вот снизвести не
могут ... Кто ни пытался его снизвести : и губернаторы,
11 прокуроры, и всякие чл ены, и чины,- од ни наши
богате и сколько хлопот и денег на это самое де.тю ух.тю-
Город рабочих
/i65
пал и, а где теперь эти губернато ры, и прокуроры, и
вся кие чины? Про них только сказки остались, а Пе
тинька Шалаев все при нас державу держит .. . Так-то,
ми.�ейшпй человек, вот ты уче ный человек, а как ска
жеш ь на это? Нужно на этакое дело ума ал и не нуж
но? - спросил старик не без тай ного ехидства Попова,
которого он, по-видимому, знал хорошо.
Попов только повернулся на стуле и сердито
молчал.
--
Та к это он, го ворите вы, против го родового
положе ния идет?
-
Кому же бол ьше? Никто, как он. Ведь он кем
жив? Нами, простым народом. Тут вся и жисть его,
что в нас ... Голодным народом жив, вот кем ! . . А на го
родовом положе нии ему сейчас смерть! Потому на го
родовом положении вся сила в богатее... Бедному
11 рос то му человеку там делать уж будет нечего... Ну,
без бедного человека и Пети н ьке смерть. Тут ему и
конец. Так тут, хочешь не хочешь, и нас пол юбишь.
Вот он нас и .�юбит, а мы его своей любовью не
покидаем. Так у нас и идет вкруговую.. .
по любви . ..
И живем еще как ни то... Вот у нас чем люди-то
живы! Хе-хе-хе!
И старик зас меялся каким-то странным, сухим
смехом.
-
Это возмутител ьно! - вдруг вскакивая в вол не
шш со стула, заговорил Попов, обращаясь ко мне
одному. -
Вы только представьте себе: мироед, кото
рый никому вздоху не дает, кото рый расходует все
общес твенные де ньги без всякого контроля: самый этот
ко нтроль делается нем ыслим, потому что их преслову
тое вече- это не больше, как двухтысячное стадо
баранов, из кото рых половина этим с а мим закуплена,
запоена, задобрена, а другая - запугана, задавлена.
Ведь здесь нельзя слова свободного сказать, потому
что завтра же, кто ос мел ится только не согласиться
с эт им с а мим, будет отправлен туда, куда Макар
телят не гоняет. Ведь это... это один ужас! .. А вот он и
все так здесь с смешком да с ужимочкой говорят...
А ведь вы только одно представьте, что здесь на
десятитысячное рабочее население одно училище, бол 1>
ница только на три койки и больше никаких общест-
466
Н. З;�а топра тс к 11й
ве нных заведений безусловно: ни библиотеки, ни тех
ничесю1х музеев или учил ищ, ·н и театра. Вы книги,
самой пустейшей книжон ки ни у кого не встретите!
Вот вам и «rород рабочих» ! .. Вече! ..
Попов еще вол новался, а старик все не пе реставал
смеяться. Но потом он вдруг сделался серьезен и даже
суров, сдвинув густые бел ые брови и набрав морщины
на лбу.
-
Это верно, верно, все верно, - загово рил он, по
качивая головой ,- вот до чего довели! Беда, разврат
народу совсем ! На глазах вот, так и видим, как народ
портится. П атьи 1 этой с каждым годом все больше
да больше, этого самого обн ищалого народа. Да и
нел ьзя иначе... Нельзя .
Старик замолчал, сокрушенно опять покачивая го
ловой. В это время вошл и брат и сыновья, все уже
об:\1ьшшиеся и принаряди вшиеся, и стал и усаживать
ся вместе с нами за стол.
-
Вы о чем? - спросил молодой Полянкин. - Успе
ли уж, чай, поспорить?
-
А вот о чем ! - сказал старик, вскочив с места
и сурово обращаясь к Попову. - Ты вот видишь эт и
до�1 а-то на го ре? - показал он в окно. - Видишь?
А были бы он и у рабочего ил и нет, спрашиваю я тебя ?
Вот он, видишь, новенький, и чистый, и просторный:
есть где голову преклон ить... Были, я тебя спрашиваю,
у нас эти пристанища, как вот в третьем году триста
дворов сн есло пожаром, а?. .
То-то вот ... Кто в Петер
бург-то ездил да выхлопотал полтораста тысяч на по
горелую братью, а?
-
Да из них себе в карман пятьдесят тысяч
положил ,- заметил вскользь Попов.
-
Ну, это мы того.. .
Оставим эту расценку.. .
Это
бог знает. А ты вот скажи, кто ездил? - Петр Шала
ев ездил, да ! Ты вот об этом подумай ...
А? Имэто не
по губе, дол жно ... Не по губе, что Петр Шалаев с нас
подати скостил да на них переложил, на дворцы -то
ихние. Не по губе им, разбойн икам... Городовое поло-
1 Патья - местное назван и е беднейшей части се.1а 11 вчесте
са�юго бе;\ного, бесхозя й н о го пролета р11я, не имеющего сно1;х мас
терс ких.
Город рабо чи х
467
жение! .. Мадо он и из нас крови-то пьют . . . Мало еще,
дворцов-то понастроивши да брюхо-то распустивши !
Старик совсем рас ходился: он стучал кулаком по
столу, махал руками и сверкал на Попова сердитыми
глазами.
-
Да уж не хуже было бы: по крайности, хотя
бы школ ы вам завели, бол ьницы, богадельни были бы,
грязь-то невылазную с улицы убрали, да и грабежа
то бы не было...
-
Не было бы ? По головке бы стали нас гладить?
Да , друг ты мой, ведь только на них и грозы-то, что
Петр Шалаев! А уж мы все ими до сердца проклева
ны ... вот как, до самой печенки проклеваны этим во
ро ньем-то! Ты вот видел, какую мы уйму за неделю
наработали, по 18 часов спины не разгибая? А что вот
я послезавтра, как, господи благослови, потащу все это
на ряды, - что я за это получу, а? Ты вот видишь
замок-то, видишь? Ведь его сделать надо! Ведь это не
гвоздь, что раз молотком ударил - и готово! А ведь
скупщик мне за него мое й цены только полцены
даст, мое й! Да и то еще покланяешься ему в пояс,
чтобы взял, да и то еще половину де ньгами-то только,
а то поди-ка у него другую-то половину из его лабаза
харчами выбери, да по той цене, по какой его голова
назначит! А ведь, друг ты мой, вот у меня сколько
народу-то ,- ведь нам пить-есть надо... Ведь я вот дому
хозяин, бол ьша я голова, ведь вот посчитай-ка, сколь
много вокруг меня теперь народу-то: ведь у меня, с
малыми-то, их двенадцать душ . . . Дру-уг! .. Ведь все на
мне взыщется, все, и на этом свете, и на том! ..
-
Это верно, - за метил опять хмуро Попов, - толь
ко чего же огулом-то всех в яму валить? И из них
есть люди .
Нто это ?
-
Да вот хоть бы Струков.
-
Это Валериан-то Петров? Лукожуй он, Вале-
риан-то Петров твой.
-
Этого недоставало! Человек за них душу поло
жил, весь свой век, до пятидесяти лет, все для них
хлопотал.. .
Вы представьте, - обратился опять в него
дова нии ко мне Попов. -
Вы только предста вьте, что
пере испытал, перенес этот человек для своих односель-
Н. З;1атовратскиii
чан: разорился, несколько раз был облыжно отдан
под суд, сидел по тюрьмам, в холодн ых. Это какая-то
воплощенная энергия, беззаветность, незлобивость и
любовь! .. И за все за это вот ему благода рность.. .
Ион
знает это, давно знает и - все же хлопочет за них.
-
Ха-ха-ха! - засмеялся старик, у которого уже
давно разглади лись морщи ны и переменилось настрое
ние. - Ха-ха-ха! Лукожуй ... Потому он и лукожуii, что
как ни верти, а он все ихней стаи. От своей крови
не уйдешь... Нет, за ними, брат, присматрива й в оба.. .
Свои собаки де рутся, чужая тоже опасайся пристать.
-
Что же он такое делал для них?
-
А кто на городовое положение тянет? А кто всю
эту музыку-то подн ял? Кто говорит, что без них нам
11 житья не будет, пропадом пропадем, а? .. То-то вот. . .
Нет, оно, брат, тут в оба присматривай...
-
Ну, полно тебе расценивать-то, - заметид нако
нец весело молодой Полянкин, похлопав любовно
ру1юй отцовскую спину. - Так нам расцен ивать нельзя.
Зачем всех в одну кадку валить? Ты бери то, что
хорошо, везде; нам нужно тол ько свою линию вести,
вот что!.. А Петр-то Шалаев из ка ких? Разве он не из
них? На него какие надежды? Раз ве он не такой же
скупщик, как и те? Разве он на ваши-то кров ные
издел ия своих кл ейм не кладет? Разве он не нахватал
себе вашими рукам и орлов-то? А какие у нас
сходы ? Чем они держатся? - Об маном... Все приго
воры подписываются под страхом.
-
Да, конечно... что - Шалаев! Петр-то Шалаев
еще почище их всех будет, - задумчиво произнес
старик.
-
Почище еще, пожалуй, почище,- сказал и брат
Полянкина.
-
То-то и есть. Нам, брат, свою линию надо
не терять: хорошо - бери, плохо - не надо .
-
Ох, да, да ,- вздохнул старик,- тоже, брат,
нашу - то линию не вот найдешь. . .
Тоже, брат, из
нас всякий есть: один говорит - вот она, наша -то .тн1-
ния, другой - на другую гнет... О, господи создател ь!..
Все, должно, плохи.. .
Всем, дол жно, перед господом
отвечать придется.
-
А ты, бат ька, гляди веселей... Не бойсь, не
Город рабо •� их
46!)
унывай только ; все мы свою линию найдем ... Поплот
нее нам надо тол ько - вот что... Только бы сол ны шко
прос вет ило.. .
А то в себя вера потем нела - вот что,
в себя перестал и верить. " Это хуже всего. А Валерьян
Петрович - хороший человек, п обижать его нечего.
-
Да ведь разве я не знаю? Только на что он
лукожуйничает? ..
А лукожуй, старый хрен, большой
лукожуй!" Ха-ха -ха! " Ну, да ладно. . .
Брос им это!
Б удет! Пойдем-ка разгуляться в садочек" .
Эх, время
то хорошее стоит! .. Запахи теперь у меня там разные:
сирень, жасмин белый... Пойдем! А пущай здесь жен
ский пол уж на свободе чай пьет.. . Мы ведь женский
пол строго держим, по-старинному". У нас оне чужого
народу стесняются... Эти х модных повадок не имеют".
У нас девушка - вот у окошечка посиди, в теремке,
за занавесочкой, да на молодежь-то, что по улице хо
дит, только в щелочку погляди ал и вот в праздник на
раскат, на гору сходи с матерью да степенно маленеч
ко на реку полюбуйся, да и домой . .. Мы по-старинному
живем!
Так долго рассказывал старик, пока мы ходили по
его «садочку» с десятком захудалых и старых яблонь
и кустов, за которым и он, однако, с особою любовью
ухаживал. В «садочке)> старика Поля нкина так было
хорошо, уютно, так ду шисто; та к мягко и густо за рас
тила кругом сочная трава, так весело и безмятеж но
глядело на нас чистое лазурное небо, что мы совсем
забыл и, что хотели идти смот реть город, и провалял ись
на траве до полных сумерек. Отлож ив осмотр города
на утро, мы ночью, вместе с дядей и братишкой моло
дого Поля нкина, ушли на реку ловить рыбу. Наша ве
ликорусская, немножко сыроватая, но мягкая и неж
ная ночь окутала нас своими объятия ми, как нежная
мать, и нам так хорошо было в эти мгновения чувст
вовать, как убаюк ивала она в нас тревожные дневные
заботы и ду мы.
111
Представьте себе такую картину: кривые, непра
вильные, пере пута вшиеся, как клубок ниток, ул ицы,
кое-где мощенные булыжником или бре внами, а чаще
470
Н . Златоn ратс.1шii
пы.;� ы1 ые и грязные, и на них странную смесь архи
тектурных стилей: тут выпятился старинный терем из
тем ного кирпича с позеленевшими стеклами и высокой,
поросшей травой и плесенью остроконечной де ревян
ной крышей; за ним спрятались два-три небольш их
домика - новеньких, чистен ьких, весел ых; здесь же
манно и, очевидно, рисуясь, выдвигается красивым па
лисадн иком, с вычурной разноцветной решеткой, с
фигурными воротам и, каменный, двух- или трехэтаж
ный дом новомос ко вского типа, со всеми признака�ш
современной культурности, с богатьши драпри в окнах,
с изящными антре и яр1ю-зеленою железною кровле 1u1
с трубами, украшен ными прихотдивым и колпаками ;
дадьше - дл инное, мрачное, с клочка ми грязной, давно
облупившейся штукатурки, с окнами, напом инающими
старинные бой ницы, фабричное здание, потом какой
нибудь полуразрушенный плетень, ох раняющий ого
род, и затем опять новенькое палаццо какого-нибудь
только что оперившегося молодого богача, «тронувше
го» тятенькины капиталы; торговая площадь, на кото
рой никогда не просыхает грязь, со свободно бродя
щими по ней свиньями; вонючие, скучившиеся торго
вые ряды с деревянными навесами и потом опять
что-нибудь в <( своем собственном скусе », вроде, напри
мер, хором, представляющих собой не то масленичн ый
балаган, с мачтами, флагами и разноцветными узорами
по карнизу, не то уродливый павильон в русском
стиле, притащенный прямо с выставки. Такова цент
ральная <( богатая» часть города рабочих.
Было ут ро вос кресенья, и мы имели удовод ьствие
видеть сразу обывателей всех родов и типов: степенны
ми группами выползали они из переулков, из домов,
направляясь к це рквам. Густой звон колоколов, види
мо доставлявший всем обывател ям особое удовольст
вие, блеск солнца, бородатые и массивные священники,
и дьяконы в летних ярко-цветных рясах, и раз нообраз
ная смесь костюмов, начиная от широких старо�юд
ных цили ндров ста риков, в дл иннополых двубортн ых
сюрту ках, и кончая пиджаком молодого приказчика с
молодою женой, тащившей сзади какие-то изумите.1ьные
пристройки на своем платье, - все это вместе взятое про
извод1шо странное впечатле ние какой -то удивител ьной
Го род рабочих
471
кунсткамеры : на протяжении каких-н ибудь сотни
сажен вы нескол ько раз переноситесь от со временной
цивил изации к XVII ил и даже к XVI столетию.
-
А вот и вечевая площадь, -ироничес ки ска
зал Попов, когда мы переход или не особенно бол ьшой
пустырь, пыльный, изрытый ямами и едва просох шими
лужами, окруженный потемневшими кирпич·н ыми и
де ревян ными старыми зданиями, занятыми трактирами
и лабаза ми: в одном из домов помещалось «правле
ние», ил и местная ратуша, цен тр всего местного
са моу правления.
Признаться сказать, грустное впечатление произвел
на меня этот форум, и я тщетно силился представить
себе вел ичавую картину схода из двух тысяч пол но
правных граждан-рабочих - все та к па хло кругом ба
заром, трактиром, до мостроем, лавкой.
-
Ны разочаровал ись? - спросил меня, улыбаясf"
Поля нкин, заглядывая мне в глаза. - Признаюсь, я сам
не люблю зто место или, лучше сказать, всю эту часть
города...
Каким-то извращением несет от всего, что
здесь... Как будто здес ь все силится именно извратить,
опаскудить, омерзить. .. Пойдемте отсюда ... опять в
наши окраины. К Струкову теперь рано. Он , как 11
всякий из здешних коренников, теперь, наверное, у
обедни. Струков в самые бурные моменты нашей об
щественной борьбы никогда не пропустил ни од ной
с.11ужбы : поет на кл и росе , раздувает кадило и пр.
И ведь нашлись наглецы, кото рые не задумались ого
ворить его в нигилизме. Од ин губернатор так и принял
его в этом ранге 11 даже бол ьшое поучение на этот
счет сказал стари ку.
Поднимаясь с холма на холм, на которых располо
жен был город рабочих, мы скоро опять вступили в
за росшие зеленью окраины, окружавшие кольцом
цент ральную часть города. Но далеко не все окра ины
производили впечатление той домовитости, которая так
приятно уд ивила меня в усадьбе старика Поля нкина.
Все чаще и чаще бросал ись в глаза несом ненные
признаки упадка и разложения, и именно упадка. В то
врем я как централ ьная часть города, очевидно, била на
прогресс, - здесь, напротив, все бледнело, дряхлело;
трехэтажные до мики все чаще сменялись лачужками,
�72
Н. :�.r�а тонратсю1ii
да и самые эти дом ию1, с их садочкам и, скорее гово
рили о своей прежней домовитости, чем о настояще й ...
А вот и пресловутая пат ь я с своими голыми лачу
гами, почти врос шими в землю, напоминающая бедные
пригородн ые мещанские слободы, с хилым и, оборван
ными ребятишками у ворот, с хозя ином в изодранной
рубахе, с подбитыми глаза ми и бумажной сигареткой в
зубах, нечесаным, гря зным, пьяным, которого уже не
привлекал и ни колокола, ни концерты певчих, ни басы
дьяконов, ни самое вече.
-
Вот Струков все о городовом положении меч
тает, - за метил Полянки н,- а мы факти чески доволь
но давно уж на городовом положе нии стоим. Ну, вот
вам и те рем нашего старика,- показал Полянкин на
дряхлый, древний дл инный дом, когда мы снова по
кривому и узкому проулку повернул и от окраин к
цент ру.
Мы вошли.
Чуть не в дверях нас встретил сам хозя ин, седой
старичок с дл инною бородой, живой, с ум ными, добры
ми, но зоркими, быстрыми глаза ми, с крутою грудью
и с характерным лбом, в каком-то дл инном старомод
ном пальто нараспашку, из-под которого виднелась
красная рубашка и широкие помочи, высоко подтя нув
шие серые камлотовы е шаровары такой необычной ши
рины, что в любую половину их можно было за пря
тать по бол ьшому подростку.
Милости прошу! - вскрикнул Валериан Пет
рович самым гостеприимным тоном.- Ждал и, жда
ли!..
-
l\ак так? - изумился я.
-
Да ведь слухами земля полнится... Сл ышал, что
вы в нашей округе гуляете ... Ну, как же нас проехать,
·помилуйте! .. Этого ник огда не бывало ! Ведь мы хоть
и мужики, а тож е и нас люди навещал и ... Вот здесь,
в этой ком нате, этого кресла никто не минул... Прошу
и вас не миновать его: присядьте! Вы, может, скажете:
ишь, расхвастался старик!.. Ха-ха-ха !.. А дело-то
просто-с : вчера вот я с Павлом-то Павлычем встре
тился, он мне и сообщил, а я его просил, чтобы ко мне
безотменно... Да, батюшка, полюбил я образован ного
человека, люблю! В двадцать-то лет, благодаря господа,
Город рабочих
47�
не мало я из них хороших знаком ых приобрел .. .
И они
меня любили... Ей-богу, любили!
И старик Струков, действительно, пересч итал массу
известных имен, из которых одн их литераторов была
целая полов ина.
-
Да-с, много за двадцать лет всего видел : в Пи
те ре скол ько раз бывал, в Москве. . . Столько большого
народа видел, что от одного воображе ния голова может
кругом пойти! Ха-ха-ха!
Все в качестве народного ходока?
-
Да-с, все воюю.. . С сам ых шестидесятых годов-с . . .
с тех пор, как с барином из-за земли дело начали.. .
Прыти-то мы тогда сколько набрал ись! Думал и, что
намисамчертнебрат,да!..-
И Валериан Петрович
с мельч айшими и обстоятел ьнейшими деталя ми, увле
каясь и махая руками, цсл ым и пачками тас кая какие
то справки и документы, буквал ьно цел ый час расс ка
зывал свои похождения в качестве ходока . Это была
история, длившаяся около десяти лет.
Первый период этой истории был всецело занят
тяжбой с помещиком из-за надел ьной зе мли и разных
оброч ных статей ; но когда эта тяжба закончилась
наконец мировою сдел кой и «ходоки» , при надлежав
шие все к зажиточному классу, готовы был и пожать
лавры своей полезной деятельности, наступил второй
пе риод этой поучительной истории. Дело в том, что
среди ходоков сказался рас кол : одн и из них «отшат
нулись» и повели <( другую пол итику», стараясь дис
кредитировать всю деятел ьность своих товарищей в
глазах рабочего населения, захватив власть в свои
руки.
-
Ну, и что же в конце концов? l\ак теперь ваш н
дела? - спросил я, признаться сказать, не без тайного
намерения хоть нес колько умерить наивную бол тли
вость старика, тем более что вся эта история была мне,
в общих чертах, хорошо знакома.
При моем несколько неожида нном воп росе старИJ\
как будто растерялся. Он вдруг переменил тон, лицо
его при няло, вместо оживлен ного, какое-то грустно
меланхоличес1юе выражение. Он развел руками и тихо
сказал :
-
Плохо-с! .. Оч ень плохо-с! .. Не ожидал я, знаете,
474
Н. Здатов ратскиii
после стольких, можно сказать, триумфов так закон
чить свою карьеру жизни! . .
Не ожидал-с, признаюсь
вам...
-
Что же так?
-
Разо рен, ошельмован пред вы сшими и низш им11,
сделался жертвой недоверия... И это после двадцати
лет! .. Как хотите, упал духом . . . Нет, больше не могу...
Да и невозможно-с, невозможно!.. В конце карьеры
жизни стал не больше как притчей во языцех, жертво й
насмешек... зовут сумасшедшим!. .
Полноте, вы преувел ичиваете.
Нет, нет, не говорите...
Вы потеряли веру.. .
Нет-с, не то что веру потерял, а обидно-с , вот
что! ..
Обидно! .. Все - и сверху, и снизу, кругом от
мада до вел ика - кричат, что мы бунтовщи ки, баламу
ты, скупщи ки, что мы только о себе все время заботи
лись, что , наконец, даже очевидное приобрете ние наше
для на рода (хотя бы одну землю взять, которую мы
выхлопотали) и то, говорят, только разор принесло,
убыток! .. И ведь в газетах пишут, книги об этом печа
тают. ..
Все против нас! . .
Нет, это что же-с? . . С каким
же утешением умереть? . . Какой же это смысл в своей
жизни найдешь?.. А ведь это вздор-с, ложь, об ида,
клевета . . .
Я не умру, пока не разъясн ю все это, не
докажу документа ми, цифрами. . .
Все объясн ю, всю
правду-матку от крою, кто нас ошел ьмовал, какие иуды
погубили и губят народ... Я сто печатных листов на
пишу, а уж разъясню! ..
У меня уж много написано, я
ночей не буду спать, а всю правду выведу! .. Нельзя
так издеваться над людьм и!. . Что они с нами сделали?. .
Ведь они убили мир и согласие в нашем населении.
Вадериан Петрович, взвол нованный и раздосадован
ный, бегал по ком нате, горячился : от радно было смот
реть на старика, сохранившего так много неиссякаемой
энерг1111 и жизни, несмотря на почти детскую наив
ность его сетован ий и упован ий. Пока Валериан Петро
вич говорил, мы и не заметили, как вошел тоже стари
чок, также в дл инном двубортном сюртуке нараспаш
ку, и тихо, ни с кем не расклан иваясь, уселся в уго.1 1н>,
меланхоли чес ки покачивая го.1 овой и улыбаясь на ста
рика Ст рукова.
Город рабо ч их
475
Все петушится! - сказал он, подмигнув на Стру
кова старушке, вошедшей с бол ьшим подносом, устав
ленным стаканами с ча ем, водкой и закус кой.
-
Господь с ним,- сказала старушка, - я ему ни
когда не перечила, никогда поперек дороги не стояла.. .
Худого от него никому не было.
-
Вот, вот моя старушка правду гово рит! -
вскрикнул Струков, обнимая свою непзменную спутни
цу в жизни.- Вот она моя неизмен ная! Что древняя
княгиня: проводит 1шязя на битву и сидит себе в тере
ме да богу за него молится... А приедет князь с вой ны,
она его утешит и успокоит и дух в нем подде ржит! ..
И опять он бодр!.. Да, никогда от нес слова суп ротив
ного не слыхал... А уж чего-чего не претерпели с
ней! .. А это вот друг мой старинный, друг и прия
тель, - показал он на ста ричка.
-
Так-то вес так, Валериан Петрович, - сказал
старичок, - а пора бы нам с тобой угомониться. Право,
лучше.
Почему так?
А потому смерть нам идет.
Ну, это еще когда будет!
Идет, идет... Только вот ты не хочешь видеть...
А мертвых не вос крес ишь. .. ·
-
Полно ты пустое толковать... Вечно у тебя эта
кая мрачность в жизни проявляется !
-
Пора угомониться... Пото му все это ни к чему...
Смотрю я хоть на нашу жизнь: что это? Так, одно
представление идет. Все это мы волнуемся, кипятимся,
грыземся, бога гневим, начальс тво ут руждае м, все-то,
все, что собаки перегрызлись.. .
Себя губим, мучаем ,
народ гибнет... А что это все? - одно представление!
-
Как представление? Господь с тобой! Серьезное
общес твенное дело, общественный интерес, жизненный
интерес каждого. Ведь мы все вздоху хотим, вс�ь нас
давят, нам дышать не дают ... Ведь мы только 11 хотим
вздоху, согласия, мира.
-
Представле ние! - повторил старичок и выпил,
обстоятельно закусив, без приглашения рюмку водю1.
Да почему?
Потому что все одно, всем нам погибель.
Откуда? I\то такой нас погубит?
'876
Н. Златовратсю1й
Фабрикант.
Ну, ну! .. Поди ты! ..
И я, скупщик, погибну, и все наше население.
-
Ну, ношел, пошел ! .. Десять тысяч народу по
гибнет!
-
Погибнет! Разве не видишь? Малый ребенок, что
ли? Вот за тридцать верст от нас какая фабрика заве
лась, а? .. На тысячу человек, и все рабочие - новые,
дереве нские, свои .. .
В нашем рабочем даже не нуж
даются ... Еще такая фабрика - и вот конец и мне, и
тебе с городовым положением, и Петру Шалаеву с его
политикой, и всем этим кустарям, всем одна расце нка
будет: ни дна ни покрышки...
-
Ну, ну!.. Ха-ха -ха! Эк хватил : десять тысяч
народу погибнет! Да что у нас Садом-Гаморр, что ли?
Отчего это нам погибнуть?
-
Садом-Гаморр и есть, - упорс твовал старичок.
потому мы рабы .. . рабы вот этой самой ве щи, вот этого
замка .. .
Потому ни я, скупщик, ни кустарь без этого
замка или ножа ничего не стоим, ломаного гроша! ..
Замок - тут нам и жизнь, и смерть. .. Без замка нам
вздоху нет, из-за замка мы грыземся, лаемся, бога
забываем, друг друга предаем ... Потому, кроме замка,
ни в чем мы жизни не находим ... Тут нам и поп1 -
бел ь! .. Ты думаешь, вот теперь нас, скупщи ков, травят
почему? Да потому, что мы уж измору пред назначены,
все од но. Кабы в нас будущая-то сила виделась, так ты
ду маешь, нас доз вол или бы травить?
-
Ну-у, оставь, оставь, сделай милость! Ведь вот,
братец, всегда ты эту меланхолию заведешь.. . Он у нас
ум ница, мин истр, сам из кустарей вышел, только вы
ему не верьте, - уговаривал нас Валериан Пет рович,
это одна меланхолия! .. Вы дайте нам только вздоху,
дайте нам городовое положе ние и тогда пос мотрите,
как мы процвете м!.. Вот у нас де нег сколько! С од ноl1
зе мли, с аренды, мы получаем тридцать тысяч в год
(а говорят : мы хлопотами о земле убыток только
принесли!). Пос мот рите, мы училищ настрои м, техни
чес ких заведений! .. Даже теат р откроем-с ... Слава богу,
у нас народ есть! . . Посмот рите, какие у нас есть масте
ра-са моучки!.. Таланты, ген ии-с
-
ген ии, прямо ска
зать! А теперь у богатого класса сколько сынков в
Город рабо ч их
477
университетах! Все будут свои меди ки, адвокаты !" Да
нам такое буду щее рисуется, что иной раз раздумаешь
ся, так дух захватывает. . . И мы еще послужили бы!
Так ли?..
Нам бы только вздоху... А эта меланхолия
у него все от обиды.. . Другой раз и на меня этак кш>
бы отчая ние находит... Хе-хе-хе !.. Мы со старухой
против отчаяния крепки! ..
-
Так, 1юнечно, - подда кивали мы охотно старику.
Долго еще мечтал Валериан Петрович о будущем
блестящем процветании свое й родины; целая масса
проектов, стремившихся к установле нию мира и согла
спя между всеми гражданами, так и сыпалась им:
тут был проект и новых начал городского самоуправле
ния, и городского банка, который бы снабжал богатых
кредитом, чтобы он и могли безостановочно и безобид
но, не обижая и не утесняя, брать от рабочего народа
издел ия, и много други х наивных вещей.
Вообще он окончательно стряхнул с себя всякое
уныние, ожил, и только его приятель все меланхол и
чески качал го ловой.
На1юнец мы рас простились со стариком.
-
Похлопочите за нас где можно, похлопоч ите,
сказал он мне, прощаясь. - Ведь десять тысяч рабочего
населения, хороших, добрых, трудящихся людей -
не шутка! Нельзя же, господа, так отдавать на пору
гание...
Пишите, говорите, и, бог даст, все устроится
к лучшему! Так ли?
-
Так, так.. . Вот это прежде всего! - сказал моло
дой Полянкин. - Вера, Валериан Петрович, вера в лю
дей прежде всего!
Да, да!
Пропала у нас вера в человеческое сознание,
вот в чем дело ! - говорил Полянкин.- Все от этого ...
Да, да! - подтверждал Струков, но он, по-види
�ю му, или не ясно понимал, что говорил Пол янки н,
и:1и же плохо доверял этому «человеческому соз на
нию».
-
Да, потеряли веру в человеческое сознание,
повторял Поляннин, когда мы ушли от старика. - Мы
во все верим: верим в силу закона, в силу городового
положения, в силу рынка, фабриканта, в силу ис прав
ника, адвоката, прокурора и - никогда, никогда в снлу
478
Н . Зла товра тский
обыкновенного, простого человеческого созна ния.
-
Да как же ты в него поверишь после всего, что
видишь? - спросил раздраженно Попов. - Это изуми
тельно! ..
-
Ну, мы с тобой в этом никогда не сойдемся .. .
IV
Приятели продол жали, по обык новению, пререкать
ся, когда мы вышли на другую часть ок раины и оста
новились у старенького двухоконного домика с пали
садником. Это был дом кустаря Ножов ки на, одного из
тех самоучек-гениев местного мастерства, о которых
говорил Струков. На дворике нас встретила целая
куча ребятишек самого малого калибра, а в дверях
«передней» еще не старая, худая женщина, с ребе нком
на руках, тотчас же с1юнфузившаяся и рас теряв
шаяся.
-
Что, дома ваш-то супруг? - спросил Полянкин,
здороваясь с хозяйкой.
Дом а, работает, в задн юю проходите.
-
В праздник-то работает?
-
Он уж всегда такой у нас .. . прилежный к своему
деду...
Разве вы не знаете ?
-
Как не знать!
Мы прошли в заднюю, занятую мастерской. Здесь,
за станком, в рубашке, засунутой по-городс ко му в
брюк и, с засученными рукавам и, в фартуке, работал
человек чрезвычайно высокого роста, рыжий, бриты й
и совершенно худо й, с ввалившейся грудью, сутулова
тый, в очках, с костистым и скулами на худом, темном
от железной пыли лице. Это и был Ножовкин, хмурый,
солидный и малораз говорчивый, но, видимо, натура
выдержанная и стойкая. В особенности об этом гово
рили его костлявые, худые, но твердые, цепкие руки.
-
А, Перепелочка, и ты здесь? - крикнул весело
Полянкин, здороваясь с сидевшим сбоку станка около
Ножовкина его постоя нным другом, тоже кустарем.
Белокурый, коренастый, среднего роста, в узком и
коротком пиджаке, в карманы которого он постоянно
силился затискать свои толстые руки, с веселым, по
стоянно добродушным лицом, Перепелочка, или, вер-
Город рабо чих
479
нее, Иван Иванович Перепелочкин, холостяк, живший
только с старушкой деви цей сестрой да с сирота ми
от брата, был, очевидно, натурой совсем другого с
Ножовкиным разбора. Кроме них, в мастерской была
еще личность, в черном сюртуке, среднего роста, лет
тридцати: это, как оказалось, был хозя ин небольшой:
канатной фабрики, оставшейся ему от отца (таких
разнообразных маленьких фабричек в породе рабо
чи х» есть нескол ько по различным отрасля м).
-
Что это вы, Прохор Прохорович? Пора вам
бросить эту повадку.. . в праздник работать. Ведь дру
гим глаза мозолите, а ведь уж все вы, кажется, и то
немало работаете ,- сказал Ножовкину Полянкин.
-
Да что делать? Нечего делать. По трактирам я
не хожу. . . Читать - да все перечитал , что было, а бесе
довать и так можно.. . Думаем опять газетину вып исать,
да вот фабрикант у меня скупится.. .
А од ному мне
не осилить.. .
-
Надо в складчину, Прохор Прохорович, иначе,
ей-богу, не могу .. . Вдвоем нам не ос илить. Надо чело
веков пяток.. .
-
Найдешь у нас пяток, де ржи карман!
-
А я, ей-богу, не могу! Что делать! - говорил
фабрикант, весь покрасневший, как маков цвет.
-
А еще фабрикант, - как-то тяжеловесно шутил
Ножовкин.
-
Какой я фабрикант!..
Что вы?..
Только слава.
-
Такой фабрикант - умора ! - смеялся Перепе-
лочкин, качаясь из стороны в сторону всем тулови
щем. - Ну-ка, покажи ручки-то свои.
Фабрикантик вспыхнул и тотчас же спрятал руки,
но я успел заметить, что пальцы у него на обеих руках
были сведены и покрыты какими-то наростам и. Оказа
лось, что он, вместе с отцом, сам вил веревки.
Приятели еще долго продол жал и шутить, пока на
конец не подошли к интересовавшему меня делу.
Ножовкин был одним из самых горя чих привержен
цев большой кустарной артели, основанной здесь около
десяти лет назад при соде йствии петербургских интел
лигентных и влиятельных лиц. По идее, это было
прекрасное и грандиозное предприятие, долженство
вавшее связать в одну плотную, дружную орган иза-
480
Н. ;\д а то11ратсю1 й
цию всех местных кустарей-рабоч их устройством са
мостоятелы1 ых сн:ладов для сбыта издели й, минуя по
средство ску11 щшюв. Говорят, это было самое ож ивлен
ное время для «города рабочих». Большинство насе
леннн, не го ворн уже о лицах, так искренно и безза
вет но преданных делу артел и, как Ножовкин, жило
са мым радуж ным ожиданием ; они был и уверены в гро
мадной эконом ичес кой выгоде длн кустарей от такого
пред11 риятия; в главных центрах Ро сси и был и устрое
ны артелью собствен ные склады, по стогнам п весям
ходили всюду свои, артельные, ходебщ1ши; выхлопота
на была на операци и по первому обороту субс идия.
Но дело, по прошествии нескольких, очень немногих
лет, стало быс тро чах нуть и еще быстрее угасло сов
сем, оставив после себя какой-то чад и угар, надолго
от уман ивший головы и наброси вший подоз ре ние на
самую сущность испорченного дела. Тем инте рес не е
было уз нать мнение обо всем этом деле такого челове
ка, как Ножовкин.
Но тол ько что заговорили об артел и, как Ножовкнн
насупился, замолчал и, от вернувшись к станку, стал
работать. Зато вместо него, тотчас же близко приннл
к сердцу это дело Перепелоч кин.
-
Вот дело было! .. Ах!.. Малина дело - одно сло
во! .. То есть такое дело , что, кажись, нашему благо по
лучию и кон ца-к раю видать не было! . .
Только бы,
братец, тогда живи себе да поживай по-божьи, честно,
благородно.
-
А вот не пошло, - заметил Попов, - не пошла
маш11 на-то, не принялась.
-
Не пошла, верно, не принялась, братец! Вот те
и поди ... И бог ее знает отчего! А уж такое дело ...
Прос вет, кажись, на всю жизнь увидал и.
-
Не учась, ничего не сделаешь, - проговорил По
пов, - и верно гово рят, что все лопнуло от неуменья,
от ле ности, что народ привык только работать на дру
гих, что он не может вести свое дело, не может под
держать настоя щий конт роль, нет ни выдержки, нн
стойкости .. .
Оказывается, что для народа скупщик
необходим, что он без него двинуться не может, про
падет, потому что скупщик - естествен ный, бывалый,
анающий пос редник между кустарем и рынком.
Город рабоч и х
481
Кто это говорит? - от рывочно спросил Ножов-
KllH.
Говорит Струков, говорят другие...
Струков! Миндальничает он, Струков-то ваш...
Пора бы ему бросить конфетн и чать-то ... Или еще все
ему мало науки-то, все ней мется? Пора бы ему глаза-то
прод рать на мир бож иf1 ...
-
Од нако вот артел и-то нет,- заметил Попов,
го рячитесь - не го рячитесь.
-
Не-ет! Конечно, нет, когда лучший народ рас ки
дают: одного сюда, другого туда .. .
Конечно, нет!
Ведь живые люди... нынче одного выдернуть, завтра
другого... Жизнь проще, чем вы думаете ... Тут разгад
ка прос та я.
-
Это та к, Прохор Прохорыч; тол ько вот я посто
рон н шl человек, а видел у нас недостаточки с первого
же разу, - за 1у1етил фабрикантик.
-
Ну-у? - кри кнул на него Ножовкин.
Фабрикант сконфузился и замолчал.
-
Ну, какие же? Говори, что ж ты замолчал ?
-
Да ведь я, может быть, ошибаюсь. Я не хочу
выдавать свое мнение за ве рное.
-
А ты говори, кол и начал.
-
Я так ду маю - оттого, что уж в самом начале
в на роде веры не было.
-
Какой еще веры? Разве не для всех выгода ви
димая была? Что наш народ-то, в са мом деле, без моз
го в, что .'! И, родится, чтобы своей выгоды не по ни
�: ать? Что, вы со Струковым-то совсем с ума спятили?
Опекунов все хотите к нам приставить? Мало их еще
было! .. Плохо опекают?.. Ишь ты, народ сам ложку
мимо рта будет пронос ить! .. Юродиве нький!..
Выгоды,
вишь, своей не поймет!
Ножовкин го рячился.
-
Это так, Прохор Прохорыч,- нес мело и крас нея
говорил фабрикантик, - а тол ько что... как вам ска
зать ? .. тут что-то есть...
-
Есть, есть что-то, Прохор, и я скажу: есть.
заметил Перепелочка.- Кабы не было, ну как бы та
кому важному делу пропасть?
-
Так говорите, что есть-то! - кри кнул опять сер
дито Ножовкин.
11i .tерепt•1н ·кнй король Лпр
482
Н. З .1атоnратсю1ii
А вот... Эта самая, может, выгода-то, - заключил
фабриканти к,- все выгода да выгода . .. Только одна вы
года ... Ну, всякий и мыслит то.1ько о том, где выгоднее.
-
Ну?
-
Ну вот, разве у нас не сначала же дело так
вы ходило, что пока у вас дела при де ньгах шли хоро
шо, к вам шли, а тут как на месяц позамялось,
глянь, ан ваш артельщик же половину товара поп1-
хоньку и спер скупщику; потому у вас еще жди, а он
тут же на дюжину пятачок наки нул ... Что ж, так и
рассуждает : выгоднее!
-
Ну?
-
Ну, вот тут и все : кол и во всем только выгода,
та к того уж и смотрят.
-
Мало ли мошенников есть на свете!
-
Да нет, при чем мошен ники? Мошен ники -
это особая статья. . .
А тут так, простой че.rювек так
�I ЫС.'IИ.1 ..•
-
Верно, верно, Проша, бога люди не видал и при
де,1е, - сказал Перепелочкин.
-
Еще бы бога увидать, коли все х хороших людей
рассовали, а мошенников наставили! Они и раз грабили
все дочиста! А тут, брат, особой каной выгоды пони
мать нечего. Она у всех на виду... Нам нужно взять
рынок в ру ки, чтобы не быть в кабале ... Без этого нам
смерть.. .
Что тут понимать? Какие хитрости ? Ес ть
умеет всякий!
-
Так-то так, а вот возьм и его, рынок-то, - гово
рил Попов.
Ножовкин заворчал, как медведь в берлоге, окру
женный рогатинами, и начал сверлить, тяжело и, види
мо, в сильном раздражении сопя носом.
-
Вот что, Прохор Прохоры ч, и мне кажется, что
Перепелочка прав, - заметил Полянкин.- Именно в
деле народ бога не видел, то есть, по-моему, это значит,
что все дело было поставлено на одну узкую, эконо
мическую почву ... Что оно не захватывало, так ска
зать, всю личность целиком, гармон ически, не отве
чало ей во всей совокупности ... Так ли?
-
Так, так, верно: бога не было при деле! - тверди.1
Перепелочка, понявший из слов Полянкина, кажется,
только одно, что он встал на его сторону.
Город р або'iи х
483
-
Мне кажется, что именно в деле выдвигалась
вперед исключ ите.1ьно выгода, экономи чес1шй расчет
лежал главной ос новой. .. Так .rш? Все прочие стремле
ния, условия и тому подобное не связывались в од ну
прос тую, яс ную и понятную для всех систему... Так
ли?
-
Так, так! - кричал Перепелочка. - Верно! ..
Ве
ры в деле мало было спервоначала уж, потому всяки й
и раньше говорил, где нам торговать, разве нам в этом
деле за скупщиком уг наться? Тут, брат, тоже качества
то эти в себе надо произвес ти !
-
Рынок бы нам, вот! - продолжал упорно вор
чать Ножовкин. - Без рынка нам смерть.
-
А вот возьм и поди его, рынок-то! - мефпсто
фельствовал Попов.
-
Кабы те, что о любви к народу рас писыва.r1 и,
в само!\!: деле хотели дело делать, не бойсь, сдела:ш
бы. ..
А то одной рукой посулов насулят, а другой
разделывать начнут, - уже совсем сердито проговорил
Ножовкин.
Между приятелями разговор велся еще долго, но
как поправить дело и чем, так и не могли прийти к
соглашению. В конце концов оказывалось, что
жизнь - дело не такое простое, как многим думалось.
Мало выясни лись и ос новные пруж ины, погубившие
дело артели, хотя, конечно, Ножовкин был прав, что
в этом деле большую роль играли интриги богачей
скупщиков и прямое насилие сельс1шх воротил.
-
Ну, видели, каковы у нас
·
дела-то? Красивы? -
спросил меня Попов, когда мы шли от Ножовкина.
Да, дела не хороши.
-
Что дела! Дела - дело поправимое... А люди-то
ка кие у нас есть, люди-то? Разве плохи? - перебил
молодой Полянкин, заглядывая мне в лицо.
-
Да, люди хороши.
И мы невольно все улыбнулись на этот сове ршенно
неожиданно сказавшийся грус тный каламбур.
v
Признаться сказать, в конце наше го путешествия я
начинал чувствовать себя все более и более удручен-
.
484
Н. Зла товратс кий
ным. Это однообразие и какая-то жуткость «общест
вен ного интереса » просто подавляли собой. Н:ак-н икак,
все виденные мною личности, за исключением старика
Поля нкина, были, что называется, уже «тронутые реф
�1 ексией» , слишком с определившимися взглядами на
слож ные житейские отношения,- взглядами, кроме
того, в значительной степени уже невол ьно заимство
ва нными из другой среды. Ножовкин еще мальчиком
был отдан в Моснву и воротился к себе до мой тольно
после смерти отца ; он был хотя и самоучка, но не толь
ко грамотен, а по-своему и образован, благодаря своим
московским знакомствам. Сам Струков в те чение cвoeli
долгой карьеры народного ходока так часто вступал
в сношения с людьми другой среды, и притом так
упорно, настойчиво вращался в иснлючительной сфере
юридических воп росов, что все :это, конечно, наложи
ло на него сильно свою печать. Притом все это былн
личности искл ючительные, более или менее, та к сна
зать, «умствен ные аристократы )>. Мне хоте.1ось уйти
куда-нибудь от всех :этих напряжен ных воп росов н
сам ым простым, обьшновен ным людям, обьшновен ны11
1
житейским отношениям, тем более что «умнаю> беседа
ум ных людей тольно пос тавила для мен я целую бездну
·
удручающих воп росов, которую, од нако, ни я, ни они
не могли разъя снить удовлетворител ьным образом
или, по крайней мере, прийти на их счет к сог.1аше
нию: все они был и, несомненно, правы и в то же
время у каждого из них чего-то не хватало.
Я выбрал наконец удобную минутку, чтоб ы
ускользнуть от своих спут н иков, этих <( вечных спорщи
ков)> и вечно же, однано, неразлучных. Я спустился
с крутизны береговой горы к реке и здесь сел на
одном из бесчисленных плотов, тянувши хся вдоль
берега.
Здесь, в виду игравшей яркими солнечным и лучами
спокойной реки, я почувствовал, нак меня что-то сразу
высвободило из какой-то узкой, уд ручающей кл етки
на простор, где так свободно стало дышаться. На пло
тах та м и здесь стояли и сиде.1и девочки и мальчики
различных возрастов, все с величайшим удовол ьствие��
и вниманием за нятые рыбной ловле й.
Я подсел н од ной такой группе из троих подрост-
Го род рабочих
485
ков, из кото рых старшему было уже лет пятнадцать,
но все они были низко рос.'lы, худы, с зеленовато-зем
.'l истым и лицами, с которых, казалось, никогда не схо
дш�а железная и наждаковая пыль.
-
Хорошо ловится? - спросил я.
-
Да, у нас хорошо ловится... Только теперь вот
к полудню хуже.
-
Вы, что же, по воскресен ьям только и ловите
рыбу?
Да. Бол ьше нечего делать.
-
А гулянья у вас бывают?
-
Нет, у нас гулянья нет. .. Порой вот разве в
орлянку соберутся.
-
А хороводов нет? И посиделок?
-
Нет. У нас этих заведеньев нет, - ул ыбнулся
парень, - у нас насчет этого строго, не то что в дерев
нях... Так вот, порой, пройдут стаей по закоулкам -
и все.
Ведь эдак скучно...
Скучно.
А читал и вы книги какие-нибудь?
Нет, у нас книг брать негде. У нас это не в заве-
денье. У купцов разве есть да кое у кого из мастеров.. .
А у нас книг нет да и грамотных мало... Неколи . . .
Вот разве певчих когда послушать сходи шь в церковь.
А на сходка х не бываете?
Нет. Что нам ! Это бол ьшаки ходят.
А вот артель была у вас... Знаешь ты?
Слышал.
Что же ты слы шал?
Слышал, говорили, что будто товар будем в
склады сдавать.
Что ж, это лучше ?
Говорили, лучше... Не знаем ...
А теперь � нет?
Должно, нет.
Да ведь ты уж взрослый. Тебе нужно бы знать...
Мальчик молчал.
А вы много работаете?
Много. Встаем с огнем и ложимся с огнем.
Кто же вас так много заставляет работать? Ведь
вы не на фабрике.
486
Н. Зл атов ратс кий
Мальчик улыб нул ся.
-
Отцы, мате ри.
-
А им что за охота? Ведь они же на своей во.� с
живут?
-
Мы мастера,- ответил мальчик посмелее. -
Раз
ве не знаешь павловских замошников? Это вот за мош
н1ш, а это - НОЖОВЩИI\, это вот - личильщик.
Мальчики зас меялись.
Этот ответ 11!>1 очень, видимо, понравился : как будто
вдруг он им что-то открыл, сове ршенно новое. Им
забавно было то, что все они, конечно, знали, что
один из них - л11чильщик, другой - замочник, а меж
ду тем как будто только теперь об этом узнали, то
есть узнал и собствен но, в чем их право на жизнь. Ведь
об этом они раньше никогда не думали. А это вдруг
так оказалось просто.
Ты, должно, не здеш ний?
Нет.
То-то! - счел уже своим долгом один даже как
будто упрекнуть меня в этом незнании.
Я видел много крестьянских дете й, и нигде и
никогда не поражали они меня такой оторванностью
от жизни,- по крайней мере, от окружающей их жиз
ни,- как здесь. В деревне как-н икак ребенок стоит
всегда в центре свое й жизни, и когда он входит в нее
взрослым членом, ему уже известны все уста вы, весь
смысл, все соде ржание этой жизни, вся сумма взаимных
отношений между члена ми. А здесь? О, как далеки, не
досягаемо далеки от этой живой жизни показались
мне наши «мучительные» и «проклятые вопро сы»,
наши мудреные интересы и разговоры, так терзав
шие нас своей нерешимос тью ! Как недосягаемо далеки
от этих окружавших меня юных жизней даже такие
«свойские мудрецы )), каковы Струков и Ножовкин, и
даже молодой Полянкин! Да не потому ли и терзаемся
мы безвыходностью реше ния этих проклятых воп росов,
что живем и мучаемся где-то там, в стороне от живой
жизни, наверху ее, и оттуда думаем снизвести благо
дать, а не прямо, непосредственно вызвать ее из
этой живой жизни?
-
Хотите, я с вами бу,цу говорить о небе, о земле,
о людях,- сказал я моим собеседникам.
Город рабо чих
487
Нужно было вообразить странное изумление и даже
испуг, недоумение, какое выразилось на их :ш цах.
Потом они все переглянулись и засмеялись.
Вам говор11.1 кто-нибудь об этом?
Нет.
А отцы?
И отцы не говорят... Ногда им!
Ну, дава йте, я вам буду рассказывать.
И все опять остановили на мне широ1ю от крыт ые
глаза , изумленные, и ул ыбал ись (так это им казалось
дико! ), и я у.'1ыба.1ся, потому что и мне казалось это
так непривычным, диким, нелепым...
Нак это вдруг
взять и начать говорить с детьм и, так, без школы,
без учебн ика, не буду чи «призванным� педагого м, учи
телем ? И имею ли право повер ить им «великие исти
ны», которые та�.; мудрены, что сами мы добрал ись
до них путем невероятных мытарств, да и то еще не
сойде мся ни на одной безусловно? Все это мел ькало
у меня в голове. Но я утешил себя, что ведь «это не
больше как шутка, недьзя же придавать это му какоrо
нибудь се рьезного значения!». И конечно, это оказа
.т1ос ь не больше как шуткой. Стал было я говорить, но
у меня путался язык, я не умел приискать выражений;
для выражения самой простой мысли не оказалось в
нашем лексиконе таких же простых слов, варварс кая
терминология исключа.'lа почти всякое общение че,10-
века с человеком. А пом имо всего стало скучно. Что
из того, что в две-т ри ребя чьи головы я заброшу
какую-нибудь мыс.'IЬ, шевельну воображение? Ведь это
такие пустяки, как лишняя капля, упавшая в море.
Но так ли это? Не потому ли и трудно решаются
сложные воп росы человеческой жизни, что эти реше
ния односторонни, что они никогда не брали всю чело
веческую .'l ич ность целиком, не оста в.1яя без одинаково
го внимания ни одного ма.1ейшего ее стремления и
же.1ания, не отвеча.'lи всей человеческой душе разом,
га рмонически? Но как это сделать? - спросят.
«Надо думать, надо искать средств, но не пред
решать вперед, что это невозможно� .- припомнюшсь
мне слова мододого Полянкина; мне думалось, что он
близок к истине уже потому, что близок к самой
жиз ни.
Н. Златовратский
Я продоJiжал еще «шутить » с детьми, рас сказывая
им первое, что попадало на язы к, когда я замети.1,
что за нами давно уже внимательно следит ка кой-то
мастеровой, в стареньком кам лотовом кафтане и фу
ражке, сидя на корточках на самом краю плота и низко
опустив голову к коленам . Он, казалось, не подавая
вида, напряженно слушал нас одн им ухом. l\огда он за
метил, что я пристально набл юда ю за ним, он поднялся
и робко, тихо подошел ко мне, молча снял фуражку
и улыбнулся. Это был худой, с маленьким, морщинис
тым, безбородым лицом рабочий, лет тридцати.
-
Ребятки-то повеселел и,- сказал он мне, показы
вая играющими глаза ми на детей. - Сл авно! .. Хоро
шо! .. Так душа-то у них и за играла...
Я тоже улыбнулся на его наивное довольство.
Вы не здеш ний, должно?
Нет, не здешн ий.
Славно ! Хорошо! - опять как-то ум иляясь, про
тя нул он и плавно замахал руками, как крыльям и.
а ведь всего только так.. .
словечко... одно словечко...
от сердца глубины... А вон уж он и окрылел !
А вы... тоже не здешний? - спросил я.
Нет. Я верст за тридцать отсюда, с фабрики...
По той же части ?
По той же - ножовщики.
Что же, у вас лучше на фабрике, чем здесь?
У нас, может, получше кому ни то, потому мы
еще при земле.. .
Жены с ребятишками при земле, а
мы на фабрике ... Ну, все же хозяйство...
И у тебя есть хозяйство?
Есть. Мы чет веро живем.. . вместе.
Братья?
Да, братья ... Только не родные.
Все?
Все.
И все женаты ?
Все, и дети у всех.
И сообща все ведете?
Все сообща... Мы мирно.
l\ак же это вы так сошлись?
Сошлись-то? - переспросил он, как-то стран
но бJiуждая глазами, как будто все эти мои вопросы
Город рабочих
489
очень мало инте рес овали его, а мысль его была погJю
ще на чем-то други м.
-
Как же вы сошлись? - повторил я опять.
-
Сошлись-то? А просто.. .
Бот та�< же... Я был
старший из всех ... Бывало, вот эдак же .. .
слово... от
се рдца глубины.. .
С тем, с другим...
Вдумчив я в
жиз нь-то был ... сыз младости .. .
Люблю...
Ну, и они
:.1 еня полюбили.. .
Так и живем... Так, сами по себе
сжились...
Он помолчал.
-
А много так их-то ! Сколь много!
Он вздохнул и покачал головой.
-
Что же им мешает всем так же соед иниться ,
сжиться ?
Он посмотрел на меня долго, внимател ьно, потом
задум чиво сказал:
От страха.
-
Перед чем же?
-
От жисти запужаны... А напрасно .. . Только бы...
одно слово... от сердца глубины... всем бы .. .
И окры
леют! .. И . . . хорошо! Славно!
И он опять замахал плавно руками. Но вдруг глаза
у него замигали чаще и чаще, сверкнули в них слезы.
Он как-то стыдливо ул ыбнулся, сконфузился и, натя
нув на лицо разорванный козырек фуражки, быстро
зашагал от нас, но не к берегу, а по плотам, пере
прыгивая от одного на другой и все ускоряя шаги,
как будто боялся, что мы пустимся за ним вдогонку.
Я не мог оторвать от него глаз, пока наконец он не
присел опять на самом дальнем от нас плоту, около
такой же кучки юных рыболовов. Появле ние этого
странного человека, так совпавшее с моими размышле
ниями, до такой степени было неожиданно и порази
тельно, что образ его навсегда запечатлелся в моей
памяти. Более чем когда-нибудь мне хотелось остаться
с глазу на глаз и поговорить �от сердца глубины »
с самыми простыми, невидными людьм и.
VI
Я пошел к старику Полянкину в надежде застать
его одного дома. Мне так хотелось послушать попросту
490
• 11. Злато вратс1;иii
этого самого обыкновенного старожилого кустаря. Дей
ствительно, мои молодые спутники еще не приходили,
но у Полянкиffа я застал гостя, который, впрочем, при
моем приходе тотчас же встал из-за стола, с са моваром
п закуской, и стал молиться.
Гость пытливо обвел меня глаза ми и вышел.
-
Это приятель у вас был, Павел Мирон ыч.? -
спросил я.
-
Какой приятел ь! Так, из своих, сосед.
-
А мне показалось, дружн ы вы .
-
Ноне со вс яким будешь дружен; еще со врагом-
то повадл ивее ведешь себя, чем с приятелем . . .
Ноне
беда .. .
-
Он кто же, кустарь, как и вы?
-
Мастер, как и мы! Только что у него заведеньи-
це просторнее... Тf.'перь уж человек десятка на полтора
рас пространился.
--
Вот как!
-
У нас ведь теперь много таких: у кого на пять
человек, на десять, на сорок есть... Всякие!
-
Он у вас покупать приходил что-то?
-
Да. Уговаривал, вишь, сдай ему товар, что я
наработал, вместо чтобы на рынок нести.
Так он и скупщик?
Мало ли у нас их! Да признаться, не люблю я
е1'0.. .
Из шалаевских молодцов. ..
Горлопан, мироед,
везде это шныряет да нюхает. . .
Такой лёза - беда ! ..
Только спаси бог ! .. Вот тебя заприметил,- уж что ни
то наплетет.. . Без этого уж не отстанет ! .. Ах, бедовская
стала жизнь! .. Без бога, брат, совсем стала жизнь...
Эх, приустал! - вздохнул старик, садясь на стул.
Присядь... Вот утром-то к обедне сходил, а потом все
вот товар подби рал .. .
Вишь, какая куча! Надо подгото
вить.
-
Куда же?
-
Н:ак же! Ведь у нас уж заведен ие такое: с
во скресе нья на понедельник у нас торжище . . . Торжи
ще, друг любезный!.. Вот поглядел бы, какая травля-то
идет !. .
Господи боже мой! Прос нется это все село в
ночь, часа в два, огни везде зажгут... Там наверху
(у богатеев) тоже все из пуховиков-то повылезут: и
хозяева, и при казчики. Ключами загремят, медяка ми.
Город рабочи х
491
Наш брат ото всюду 1> рынку потащит связки с образ
щши, что, значит, успел за неделю с семьей нарабо
та.ть. Ну, тут уж вся надежда : сбыл - сыт на неделю
11 материал на работу получил; не сбыл - так ю1 есте
с ребятишками в петJi ю и полезай. .. Никто п вннманин
не обратит!" Вот оно у нас какое торжище-то!" Не то,
что все наши богате и,- с округи все скупщи ки наедут,
и жиды, и наши, вся кие проходимцы : божба пойдет,
руга нь, мастеровой друго й плачет, молит, за третьим
жена с ребен ком следит, как бы с де ньгам и в трактир
не убежал ".
Что делается в эти часы - сказать нель
зя!..
Так-то вот наш пот да кровь и продаются.
-
Как же это у вас такое хорошее дело не удалось,
арте.'lь-то?
Артель-то? Хорошее оно дело, да тоже затей-
ное" .
Отчего же так?
Да оттого и есть. . . Артель там хороша, где народ
весь ровня - вся артель. А то какая же у нас длн
всех артель? Вон сосед-то: он и кустарь сам , и скуп
щик" .
Ну, какого ему ляду в артели-то? Какой анти
рес? Артель прямо ему в оборотах препятствует".
А бедного возьмешь: опять тоже ни к чему, - ему не
выстоять, выждать он не может... Ему вон ноне ребя
тишкам и масл ица ложечку надо, и крупки горсточку,
и капустки" . Он и бе жит к скупщину: тот его и снаб
жает, и сыт он с ребятишкам и-то на нонешний день" .
Где это артель-то их всех прокармливать будет? Артел ь
скажет, что я не богадел ьня." Так-то, друг!" Пойдем
ка мы с тобой в садоче к! Важно у меня в садочке-то.
Тол ько одна и уте ха, да вот коровею<ой кое-как раздо
былся. Это уж вон Павел помог". А то где бы !" У нас
ведь хозяйство редко у кого есть... Да ведь оно хорошо
при земле.. .
А у нас все-то, все до маковой росинки
купи... А от земли - бог ее ведает - с коих пор 11
кем отбиты!.. Еще прадедов наших замок обошел ! ..
Поди-ка, как мы своим мастерством тоже горди мся !
Мы вошл и в сад, и старик развалился на траве.
-
Любо, братец, здесь, важно! - заговорил он,
смотря в небо. - Другой это раз выйдешь сюда, ля
жеш ь на траву и думаешь: эх, кабы все-то на свете
жили в дружбе да в любви!..
Семейственную жизнь
492
Н. Зла товра тский
вели бы чинно-благородно. .. обчественные какие
дела - опять же чинно-благородно, по согласу, по
миру, чтобы было насчет ка ждого бес покойство и по
мощь в случае чего. Вот как, говорят, по старине
люди живали. Так ли?
-
Навряд, говорят, так было.
-
Ой ли? Да ведь откуда ж ни то взялось эндакое
пом ышление? Только ежели нам этого ждать - уж не
дожда ться. То есть так народ, братец, разви хлялся !
Тут бы тебе мир, соглас,- кажись бы, ничего для энто
го не пожалел,- а
между тем никак невозможно!
Воюй - и шабаш! Да еще с кем и воевать-то - ребя
тишкам и маслица ложечку надо, и крупки, и то не
разберешь хорошен ько. Вот хоть бы наше дело взять -
за мок; думаешь, кому какая причина тебя в этом твоем
ремесле обижать, а наместо того, слышь, англичанин
тебе в карман, как тут, значит и насолил!..
Вишь ты,
куда хватило: англичанин! Англичанин там себе форсы
разные придумывает, а ты голодай ... воюй с ним! ..
Нет, уж так думаю, нам этого мирного житья не
видать.
Мы еще долго промечтал и со стариком с глазу на
гла з в его «садочке». И самый этот садочек, и его
«разные запахи», и «ОТ сердца глубин ы» слова этого
старого кустаря как-то врачующе действовали на мою
душу: мало они разрешили моему уму, но я чувство
вал, что для сердца тут было разрешено все.
VII
Наутро мне хотелось непременно побывать на
«торжище», но я проспал самым безбож ным образом,
к своему стыду. Когда я проснулся, вся операция
торжища была уже закончена давно, а вся семья
хозяина работала в мастерс ко й. Я было посетовал на
старика, что он меня не разбудил, но он сурово на
меня прикрикнул:
-
Ну, чего тебе там смотреть? Как люди друг дру
га грабят? Нашел потеху!
Старик был сильно не в духе и уже ни одн им сло
вом не подавал надежды на возвращение к нему вче
рашнего благодушного настроен ия. Товар ему при-
Город рабочих
493
шлось сбыть самым невыгодным образом, на целую
четверть цены меньше, чем давал ему сосед-кулак.
Но он к нему все-та ки не понес.
Я собирался к вечеру уез жать и до отъезда хотел
за йти к одному фаб риканту, по одн ому поруче нию.
Сам фабрикант в селе не жил, но имел дома и склады .
Его ждали в вос кресе нье, накануне торжища .
Я пришел к нему часов в 10 утра и застал его еще
при делах. Это был человек средн их лет, оди н из
сыновей старого фабриканта. Он, видимо, не спал всю
ночь: лицо и глаза были утомлены.
Вот, еще не ложился, - сказал он.
-
Да вам-то что же? Разве вы скупщик?
-
Ка-ак же! Мы и свои делаем , и скупаем .. .
Мы
стягиваем в свои склады всевозможные изделия. Нам
нужно, чтобы покупатель у нас находил все. Тогда мы
не будем бояться конкуре нтов. Имея воз мож ность
взять у нас товар всевозможных образцов, зараз, в од
ном месте, без лишних хлопот, притом имея от нас,
конечно, скидку и кредит, покупатель нас держится
так, что его не отобьет никто.
Вы не живете сами здес ь?
-
Нет.
-
Отчего же вы не примете участия в здешних
общественных делах? Вы - большая сила и помогли
бы им распутаться...
-
Пустое это дело-с ! . . Так это у них промеж себя
забава до поры до времени, всякие там артели, городо
вые положения, банки... Все это пустое.
-
Отчего же?
-
Да оттого-с, что не прочно все это-с, мечта! ..
Нет, мы в стороне, не принимаем участия. Притом у
нас дела бол ьшие-с; у нас у самих до тысячи человек
в руках-то. . . Надо их управить-с !
И каким суровым холодом веяло от его слов! ..
VIII
Вечером я собрался было ехать, но молодой Полян
кин удержал меня, сказав, что завтра праздник и что
мы можем веселее проехаться по реке, чем теперь.
Я остался, и наутро неожида нно сделался свидете-
494
Н . Златовра тский
.1 ем необычайного происшествия. После обедни, часов
около од иннадцати, я увидал, как от всех церкве й шли
крестные ходы, направляясь к площади. l\ хоругвям,
иконам и ду ховенству постоянно приставал и выходив
шие из домов обывател и. Оказалось, что это шли слу
жить благодарственный молебен и вместе поднести
адрес за полезную деятельность Петру Шалаеву от
беднейшей части обывателей-рабоч их. Гляжу, сердито,
спешно и порывисто застегивая ворот кафтана под
бородой, тороп ится из своего дома и старик Полян
кин.
-
Эй, сосед! Не видишь, что ли? Прошли уж ,
стукнул к нему в окно знаком ый нам скупщик.
-
Иду! - крикнул старик и, сильно стуквув
две рью, вы шел.
/Х
После обеда мы спустились к речке , к лод1.;е.
Молодой Полянкин все посматривал по сторонам, чего
то дожидаясь, но не дождался, и мы поехад и.
-
Ну, говорите ваше непос редственное впечатж·
ние, прямо, без всяких пред исловий,- спросил он
меня,- как вам наш город?
-
Ваш город - заколдованный город, в заколдо
ванном круге, и я не вижу даже проводн ика, который
бы вывел из него.
Полянкин ничего не сказал и молча стал смотреть
вдал ь. Попов был еще сумрачнее, чем в первый ра3.
-
Эх, господа,- сказал наконец молодой Полян
кин,- не верите в человеческое сознание... Повторяю,
веру вы в это потеряли ... А уж в это веру потерять -
последнее дело. Потому что без ве ры в него - что же
после этого человек?
-
Я опять тебе повторяю: легко говорить, - за ме
тил было Попов. - l\акое тут сознание, когда ...
-
Знаю, знаю! - перебил Полянкин. - Смот рите
не назад, а вперед - и вот вам и вера!..
Впрочем, ее
не передашь... Он а вот здесь, в этих мускула х, в жи
лах... Если одрябли, отж или они у тебя, так зато у
меня только еще наливаются! .. А вон и наши!
От берега к нам тяжело направлялась другая
Город рабоч их
495
лодпа, в кото рой сидело человек пять молодых рабо
чих, брат и дядя Полянкина и двое подростков с
разным и рыболовными снастями.
-
Вот и важно, братцы ! Дружнее, вперегонку!
Валяй, Пров, «Вниз по Волге ».
Мы обогнули го ристый мыс, и молодой, сильн ый
тенор затянул песню. Под незамысловатый, но под
мыва ющий и за хватывающий мотив этой родной песни,
так привольно раз носившийся над тихою рекой, в
моем воображении, один за другим, вставала целая
вереница знакомых образов, всех эт их <( хороших лю
де й», томившихся и мучившихся в невыразимо слож
ной сети , когда-либо прежде так хитро сотканной для
них жизнью. Но тем не менее, больше чем когда
ннбудь, мне думалось, что молодой Полянкин был прав:
где есть живые людп, там будет и жизнь.
-..
.
-1-
Надо торопитьс я
1
l--
Посвящается памяти В -о й
Suu m cuique... 1
В небольшом трехоконном дом ике чиновника Побе
динскоrо, стоявшем на крутом обрыве к гнилой ре чон
ке города N, произошло очен ь важное дл я обитателей
его событие: вчера ум ер от скоротечной чахотки ед ин
ственный сын хозя ина, гимназист 6-ro класса . Болезнь
свал ила его быстро. Еще неделю то му назад можно
было каждое ут ро, в обы чн ые восе мь часов, встретить
Костю Победннского - этого дл инного, сухого, сгорб
лен ного, с худым лицом и близорукими глазами в
очках юношу, 11однимавшегося с трудом на высокий
вал , для сокращения пути в гимназию.
Это был юноша тихий, смирный, способный -
од ин из первых учеников гимназ ии. Все прочили ему
хорошую карьеру, и только че ресчур напряженное
прилежа 11 11е и какая-то лихорадочная торопливос ть,
которан за мечалась во всех его де йствия х, да как будто
нескол ько блужда ющая мысль - признак человека,
постоянно сос редоточен ного на каком-н ибудь одном
пункте, вызывали некоторое опасение за его судьбу.
Но вообще им был и довоJ1ы1 ы все. Даже был доволен
отец, добрый в сущности челове к, но имевший стран
ный взгляд на вос питание: он считал обязательным
быть суровым с детьм и и не до11ус кать «нежностей».
Он говорил: «Наша жизнь трудная. Нам не к сердцу
ми ндал ьничать. . .
Нужно, чтобы наш брат с пеленок
закалял себя, чтобы каждый час у него был рассчи
тан ... Нам время терять нел ьзя . . . )) И благода ря такому
взгляду он упорно душил в себе всякое проявление
1 Каждому свое... (лат.) .
Надо то ропиться
497
чувства, чтобы не вы казать «слабости ». Тем не менее
дети хотя и боял ись его, но уважал и. Отец был суров и
с Костей, но Костя чувствовал по интонации в голосе
от ца, по некото рым чуть приметным взглядам, на
которых он ловил его, что отец им доволен, что он
любит его, что он верит в него и ждет от него многого.
Действительно, отец возлагал на своего единственного
сына большие надежды, что, наконец, он выведет их
всех в <( люди ». Это был самолюбивый человек. В свое
время он сам мечта.r� <( выйти в .r� юди », выбиться иа
все нивел ирующей пошлост и и принижен ности - на
это он пот ратил много энергии (уже будучи чиновни
ком, он приглашал к себе на уроки семинаристов,
платил им из своего скудного жалова нья, мечтая, при
помощи их, пополнить недостатки собстве нного обра
аования ). Когда у него родился Костя, он еще сам меч
тал сдать вступительный экзамен в университет! Но
нужда и неудачи час за часом обрывали крылья это й
энергии, и, не выигрывая в осуществлен ии своих
мечтаний, он только проигрывал по службе, как
человек, смот ревший несколько свысока на своих на
чал ьников и сото варищей. Это его озлобляло. Костя
рос, и понят но, что все мечты отца-неудачника сос ре
доточились на сыне. Он следил за ним, за каждым
шагом в его развити и с каким -то мучител ьным томле
нием. Трудно сказать, кому было бол ьнее и об иднее от
каждого неудовлетво рительного балла - отцу или
сыну. Оте ц почти никогда не наказывал Костю, но
последний в тысячу раз бол ьше всякого наказа ния
боялся взгляда отца, этого невероятно муче нического
и страдальческого взгляда, как будто с него заж иво
снимали кожу. <( Эх, Константин! - бывало, скажет
отец таким невыносимо-страдальческим тоном, что в
Косте перевернется вся душа .- Неужел и, братец,
11 а м всем так и суждено сгибнуть?.. Ведь, кажется ,
бог не обидел нас ни умом, ни талантами, а? .. i> И этого
было достаточно, чтобы в Кос те вызвать всю силу на-
11ряжения, которая в нем могла найтись. Целые ночи
прол етали за лати нскими и гречес кими вокабулам и;
портились глаза, го рбилась спина, преждевремен ная
дряхлость сказывалась в молодом организме... Вот уже
проходили последние годы гимназичес кого ученья, еще
498
Н. З.•1 атовратский
нескол ько шагов и - Рубикон будет перейден ; там,
впереди, все же будет легче... И еще том ител ьно-мучи
тельнее наблюдал молча за сыном отец, и лихорадоч но
торопливее напрягался сын .
Костя умер в конце осени. Легко вообраз ить,
ка кое впечатление произвела его смерть на отца.
Стоило только взгля нуть на эту высокую, сухую фигу
ру, суровую и строгую, с гладко выбритым подбород
ком и ввалившим ися, зеленоватого цвета, щеками, с
поседевш ими за одну ночь волосам и,- фигуру, непод
в11жно стоявшую це лыми часам и в маленькой зальце у
гроба сына, чтобы понять, какую ду шевную муку пере
живал Побединский. Все три дня, пока шло (<уби
ранье» покойника, прощанье, похороны, пом инки, По
бединский почти ничего ни с кем не говорил. Когда
нто-то из педагогов захотел пособолезновать и сказал
Победи нскому, что Костя «надорвался », что надо бы
ему полегче относиться к делу, что ведь так невоз
можно. "
Что невозможно? - сурово перебил его Победин-
с кий.
Так надрываться".
Надо легче относиться к
жизни.
-
Легко-с?" А позвольте вас спросить, есл и бы
�1 ы не надрывались в школе, легче нам было бы жить? . .
Я вас спрашиваю: легче было бы нам жить? . .
Нет,
вы при наших детях этого не говорите" .
-
Но ведь вот какой резул ьтат."
-
Пусть! - сурово проговорил Победи нский.- Это
лучше...
Не вывезло, ну что ж?.. Лучше смерть, чем
прозябание... Для нас иначе нельзя . ..
Для нас отдых
только впереди...
11
Когда Костя лежал уже мертвый, сначала на посте
,1 и, потом в гробу на столе, потом в церкви, за ним,
в наивном недоумении, упорно, со стра хом и любопыт
ством следили два бойких голубых глаза. То была
краснощекая, с густым и кудрями двенадцатилетняя
сестренка его Надя, прозванная «чемодан чиком »
самим Костей за ее изум ительн ый аппетит. Когда
Надо торопи ться
499
Надя увидала рыдавшую мать и мрачное, смоченнпе
слеза ми лицо отца, она игриво и неслышно, 1\ ак
кошка, просунула го.'l ову в дверную щел ь в комнату,
где лежал на кровати труп Кости, и долго вниматеш,
но смотрела в его сухое, зел еное лицо и спрашивала:
что же это такое? Это и значит умер? Значит, 011
больше не будет сидеть в кабинете за латинской гр:н1 -
матикой ил и за ниматься с нею по арифметике ? Или
он полежит так еще с неделю, другую и потом встанет,
и опять она будет видеть его за тем же стол ом, сгорб
ленного, в очках, у лампы с голубым абажуром, низко
уткнувшего свой нос в толстый леl\сикон? Да, ЕО
нечно, так, решила она и убегала прыгать на улицу.
Но вот принесли гроб. Костю на рядил и, положилн
в гроб и поставили среди зал ы на стол. И опять, когда
все ушли, два быстрых и внимател ьн ых глаза сверк-
нули в дверной щел и, потом высунулась кудрявая го
ловка, потом два несмелых ша га, и Надя опять в недоу
мении всмат ривается в новую незнакомую ей карти ну.
Она уже ничего не думает, она поражена и только
спрашивает: «Ну, что же дальше будет? »
Потом пришли вдруг разом все товарищи Кости,
весь класс, подняли на руки гроб и унесли в церковь,
а оттуда так же понесли на руках на кладбище.
Особенно заба вны были ей двое , которые надели на
головы крышку гроба, словно одну большую шляпу...
И Надя все продол жала спрашивать себя: «Что же
дальше? » Дальше - Костю закидали землей и уеха
ли ...
«Только-то? - это был последний вопрос, который
так и застыл в ее больших глазах.- И
больше уж
Костя не будет учить свои латинские вокабулы? Не
будет сидеть сгорбившись цел ые ночи за своим столом
у голубого абажура лампы? И для этого только он
сидел сгорбившись столько дней и ночей? »
И опять она спрашивала себя: «Только-то? И боль
ше ничего не будет? И все тут? » И никак она не
могла с этим примириться, и все думалось ей, что
Костя вернется и опять сядет у голубого абажура,
потом будет сдавать экзамен, все будут довольны -
и он, и папа, и мама... Всем будет так весело, потому
что все будут мечтать, как скоро Костя «выйдет нас-
500
II. Здато11ратс ю1ii
тоящи м человеком », как для всех них начнет ся какая
то новая, не такая - «настоящая жизнь» .
Как д.1 я отца и матери, так и для нее в Косте за
кл ючал ись представления, все мечты о будущем : что-то
такое неизвестное, но несомненно новое, хорошее, ка
кие-то громадные перспекти вы дол жен был открыть
им Костя. На нее, девочку, хотя ей и было уже двенн
дцать лет, мало обрнщали внимания; если мать, стоя у ее
постельки, и мечтала иногда об ее судьбе , то судьба эта
как-то неизбежно всегда приурочивалась опять-таки к
тому же Косте. Кос тя же за нимался с нею в свобод
ное время ; хотя в городе два года была уже от крыта
женская гимназия, но Надю отдавать не торопил ись,
стесняясь средствами.
Кудрявая, краснощекая, она все еще без забот но
носилась по ул ицам, по садам и огорода м, перепачкан
ная, пыльная, больше напом инавшая резвого ул ичного
мальчишку, чем степенную ба рышню.
Смерть Кости как-то сразу оборвала даже ее безза
вет ную рез вос ть: даже для нее стало понятно, что
что-то оборвалось. Бегает-бегает он а теперь и потом
вдруг, совершенно невол ьно, забежит в кабинет, в залу,
и присядет в уголок, и долго смотрит в передн ий угол,
где недавно стоял дьячок, читал Псалтырь, искрился
и блестел большой серебряный подсвечник в изголовье
гроба,- а вот тут гроб и в нем Костя...
И ее охваты
вало какое-то страшное, гнетущее недоумение, и
ей казалось, что теперь уж нельзя почему-то боль
ше бегать и лазать по деревьям так, как она бегала
и лазала раньше, «при Косте ».. .
Что же нужно
было делать, как жить «По-новому» , она не знала,
110 чувствовала, что что-то надо было делать по-дру
гому.
Однажды, когда она так же сидела в угол ке зальца,
ранним утром, вернувшийся откуда-то отец вд руг заго
во рил с ней.
-
Надежда, - сказал он с обычною суровостью,
оденься получше. . .
Поди, мать оденет .. .
Да скорее,
надо торопиться ! ..
Надя сначала вздрогнула (она боялась отца бессоз
нател ьно; он был для нее таким же воплощением гроз
ной правды, как громовержец} , потом она вся вспых-
Надо тороп иты:я
501
нула, вскочила и роб ко стала смотреть на отца широко
открыт ыми глазами.
-
Ну, ступай же... Говорю: торопиться надо!
Еще, может быть, успеем... - повторил отец.
Надя робко и смиренно опустила глаза, сконфузи
лась и степенной, торопливой (совсе м, совсем не
прежней прыгающей, козьей) походкой пошла к мате
ри: во всем ее существе вдруг сказалось, что вот
теперь наступило это «новое », и новое это заключа
лось прежде всего в том, что куда-то зачем-то неиз
бежно, необходимо «надо тороп иться » ...
Мать одевала ее плача и крестя (из ее головы,
конечно, не выходил Костя, и, может быть, в ее вообра
же нии мелькнул новый гробик) ... Вот Надя в голубом
платьице, белой пелеринке, капоре и ста рен ьком дра
повом пальто вышла с отцо:.1 из дому. Отец шагал
широким, торопливым шагом, Надя сем енила, едва по
спевая за ним, взвол нован ная, зап ыхавшаяся, полная
неясных, трево жных ощущений.
-
Ну, Надя,- говорил отец,- теперь уж ты ... Те
перь на тебя вся наша надежда ... Тебя и зовут Надеж
до й, - улыбнулся он ей. - Почем знать, может быть,
это и недаром .. . Бог знает, к чему все ведет! .. Конечно,
ты не мальчик, не Костя... Уж от тебя ждать того
нельзя, а все-так и ... Нам больше нечего делать: мы не
баре, чтобы выезжать на бал ы, зани маться изящными
ис кусствами и обольщать богатых женихов; мы и не
купцы - у нас нет средств делать тебе приданое ... Все
наше - мальчик ли, девочка ли, все равно,- все наше
вот здесь, - постучал он себя набалдашн иком трости
в окодыш фуражки. - Ум, Надя, знание" .
прилежа
ние". вот твое приданое! ..
Так говорил Победи нский, как будто действительно
думал, что в жизни разночинца нет ни старых, ни
моЛодых, что од инаково для все х должно быть прису
ще соз нание суровой борьбы с жизнью.
Побединский вел Надю определять в гимназию, в
которой уже начал ись занятия. Надо было торопиться
поступлен ием. Кое-как, хотя и с грехом пополам, Надя
сдала экзамен во второй класс, и ей сейчас же опять
надо было торопиться - догонять своих одноклассниц.
502
Н . Златовратс кий
lll
Прошло пять лет (и как изум нтельно быстро он а
пролетели!), и вот в том же трехоконном дом ике, в
том же узеньком и ду шном кабинете, пред той ;i.;e
. � ампой с голубым абажуром , на том месте, где некогда
сидел Костя, так же все пять лет сидела Надя. И как
она стала похожа на Костю! Давно уже нет у нее ни
нрежних розовых щек, ни пухленьких ручек, ни того
завидного аппетита, за который проз вал ее Костя «че
моданчиком » ... Высокая, дл инная, с выдавшимися ло
патками и плоскою грудью, с тою же лихорадочною
торопливостью, как и Костя, в обы чн ые восе мь часов
утра шла она по дороге в гимназию ...
Иногда утомлен
ный организм просил отдыха, такая нападала страст
ная потребность лени, что Надя бросалась па кровать
и долго неподвижно лежала, не ду:.1 ая ни о чем, не
чувствуя ничего... Это пол ное бездействие, когда уто�1 -
ленный мозг переставал напряженно работать, достав
ляло Наде единственное безмерное наслажде ние.. .
И казалось, пролежала бы она так долго, бесконечно
долго.
-
Надя, ты приготовила уж уроки? - раздается
ровн ый, тихий голос отца, заглядывающего осторожно
в ком натку Нади, когда что-то долго не долетало до его
слуха шуршанье книжных листов. - Нам бы, Надечка,
только теперь поналечь... Уж недолго... Только бы
теперь не застрять... Поналечь, поторопиться... А уж
там ...
Отец не договаривает, что такое будет «там »,- да
не знал этого ни он, ни Надя.. .
Надя только видела
пе ред собой все тот же невероятно страдальческий,
мученический взгляд отца, в котором так ярко светил ись
и надежда, и несбывшиеся мечты, и эти вечные, тре
вожн ые потуги достичь чего-то «нового», хорошего -
нс такого, как эта окружающая жизнь.
Надо тороп иться.. .
Надя хорошенько не может определить, когда имен
но зто совершилось. Ни мать, ни отец ей ничего не
говорили; сама она в своей безотчет ной , лихорадочной
торопJJивости, погруженная в учебники, не могла
всмат риваться внимательно в то, что проис ходило
Надо торопиться
5О:З
воliруг нес. Толыю уже спустя неделю она стала заме
чать, что отец позе.:1енел 11 поседел, что он весь вдруг
ка/\-то опустился. Аю>у рат ный, испол н ительн ый и тру
дол юб ивый всегда,- он тснерь сидел це лыми часами и
днями у окна, молча.1ивыii 11 мрачный, и курил труб/\у
за трубкой ; целыми неделя ми он не снимал халата,
не делал шага из до му, нс брился .. .
Он забы вал пить
и есть, пока его не звали.. .
-
Мамаша, что такое сделалось с папой? - спроси
ла Надя мать.
-
Ну что же такое? Ничего". Все, бог даст, испра
вится! Очень уж он к се рдцу принимает ... А ты не
думай об этом . Все, бог даст, уладится .. .
Надя догадывалась, что отец отказался от места.
Она уже замечала, как начали исчезать из дому бол ее
цен ные вещи, наконец, материны платья; потом не
стало кухарки, и мама, всегда молчал ивая, кроткая,
простая, сама во<1 илась в кухне. Однажды Надя взгля
нула в окно и вдруг вспых нула : мама, накинув на
голову шаль, несла с колодца через ул ицу на кором ыс
ле ведра с водой ".
Надя встал а, тихонько приотворила дверь в сосед
нюю ком нату и посмотрела на отца : глаза его были
1iрас ны, и какая-то судорога сводила его губы (он не
замечал ее). Она тихо подошла к нему. Он вздрогнул
и так умоляюще, так ребячески-беспомощно взглянул
ей в лицо, что у нее сжалось се рдце и подступили
н горлу слезы.
-
Папочка, папа! Зачем так убиваться...
.Я для вас
все ... сдела ю .. . .Я . .. готова на все... только уж немного
подождать" .
Вот экзамены,- говорила, вол нуясь, за
икаясь и плача, Надя, сжимая руку отца.
-
Надя, я, конечно, знаю, вы меня любите... Мать
меня любит.. .
Но я не выношу этого смиренья. Это
слишком... Это значит - укорять меня".
Но я не мог...
Я самолюбивый человек, я не мог стерпеть, когда ви
дел, что мою голову, мой ум, мои труды другие.. . бес
совестно и почти нагло... не стес няясь, не стыдясь".
выдают за свои и ... торжествуют! .. Потому что они
начальники, а я - письм оводитель. .. служу по найму."
что это так и должно быть... что я получаю ден ьги."
за это... Впрочем, ступай учись, - сказал отец и как-то
Н. Златовратский
торонливо поднялся, погладил е е рукой по голове 11
стал одеваться.
В этот день пришел он поздно. Надя только что
легла. Он а стала прислушиваться. Отец был необычай
но весел, см еялся над матерью, шутил, считал какие-то
деньги... Потом он, нераздетый, повалился на диван 11
сразу заснул. Надя вскочила и, приотворив дверь, за
гля нула сначаJiа на спавшего отца. Лицо его изум ило
ее: у него никогда не быJiо такого выражения, какого
то бJiаженно-глуповатого, как у пьяного... Он то хра
пел, то что-то бормотал бессвязное, искривJIЯЯ губы в
глупую улыбку... Надя испугалась и подошла к ком
натке матери и так же тихо загля нула в дверь. Мать
стояла на коленях пред образом и, припадая к полу,
жарко молилась, обJi иваясь слезами... У стен ы, на
кроватке, спала крепко маленькая шестилет няя сест
ренка Нади... И как пуста, неуютна показалась Наде
ком натка матери, в иоторой прежде та и было хорошо,
так много было веще й на этажерие, на комодах,
еще остатои материнсиого приданого... Скол ько, быва
ло, хороших вечеров провела Надя в этой комнатке
с матерью, которая поиазывала ей иаждую без делку
и долго-доJiго рассказывала дл инную повесть о cвoeii
де вической жизни. Надя таи же тихо вернулась в свою
ком натиу; сердце ее усиленно билось, на глаза х навер
нулись слезы.. .
Вот ей таи ясно представился Костя,
сидевший по ночам у лампы с голубым абажуром.
Надя забралась под одеяло на кровати, а голова про
должала работать.
-
Нет,я нетакая, иакон...
Я ленивая ... Мне так
тяжело сидеть за учебн иками.. . А если я не выдержу? ..
Господи, помоги мне!.. Нет, надо торопиться... Та к
нельзя...
Мысли носились разорванн ые, бессвязн ые в голове;
куда, зачем торопиться,- Надя опять-таки не знала
оп ределенно, но она чувствовала всем существом, что
на нее ложится все настойчивее какой-то фатальный
долг - долг жизни... И ни на минуту в ее голову не
закралось сомнение в необходимост и этого долга. Ее
доброе, юное сердце говорило ей одно, что она дол жна
быть на все , на все готова ...
Это было уже спустя пол года , незадолго до выпуск-
Надо то ропи ться
505
ных экзаменов. Отец опустился совсем; он каждую
ночь при ходил навеселе и иногда при носил ден ег,
иногда сам уносил последн ие ценные вещи . Их уют ная
квартира пустела час за часом. А мать смирялась все
бол ьше и бол ьше, все уходила в себя, все сокращалась,
как улитка, все становилась молчал ивее и только с
какою-то подвижническою настойчивостью отдавалась
хлопотам по хозяйству . С утра до ночи она варила,
шила, сти рала без слова уп река и даже иногда весело
смеялась, когда в праздничный вечер собиралась вся
семья около чистого самовара. И ее веселость была
так заразительна, что сам Побединский пускался рас
сказывать городские новости, и всем было так хорошо,
как будто лучшего они не знавал и раньше и лучшего
не желал и ... Но это был и очень редкие минуты; до
статочно было ком у-нибудь припомнить какую-нибудь
недостающую вещь - и вдруг иллюзия разлеталась,
опять болезненно сжималось сердце, отец как-то поры
висто подни мался и торопился скрыться.
Однажды, часов в семь вечера, отец воротился не
оди н; с ним пришел молодой человек, недавно при
ехавш ий в город, кандидат на судебные должности .
Его высокую, с гордо поднятой головой, франтоватую
фигуру Надя встречала на городском бульваре, когда
ей приходилось проходить из гимназии с подругами .
Эти же подруги давно и ей указывали на молодого
человека, которого звали << Подававшим надежды )), так
как первая защитительная речь его в суде произвела
эффект, а слух, что у него ест1. в Петербурге в сенате
двоюродн ый дядя, совсем утве рдил прочно его репута
цию как выгодного жениха. Надя сидела за учебн иком
в своей комнатке, когда в зальцу вошли отец и молодой
юрист. Она как-то вся замерла, и почему-то сердце ее
забилось. Как ни заставляла она себя погрузиться в
учебник, но это было свыше ее сил. И не столько моло
дой человек занимал ее, сколько все то, что связыва
лось с ним.. .
Она слышала, как весело говорил ее
отец, как вдруг он преобразился и стал тем прежним,
гордым, энергичным, умным , она чувствовала, что он
как будто вновь воскрес.. . Чувствовала она и то, что
молодой юрист не был пустой фат, что он был и умен
и проницателен, что он умел находить и це нить хоро-
Н. Златовrате1шй
шнх, честных людей и что это он преобразил ее отца,
потому что сумел оценить его и сочувствовал ему, не
смот ря на его внешнюю прин иженность и опущен
ность... Они говори.r�и оживленно и додго. Отец ее с
давно уже небывал ым увлечением рассказывал о своих
прежн их планах и стремлениях, о том, как ему трудно
бьшо выбиться и быть оцененным среди окружа ющей
1юс ности. Надя пошла было к двери, чтобы в щель
подюбоваться отцом, когда ув идела, как молодой юрист
вскочил 11 с чувством пожал руку отцу. «Я вас пони
маю, я вас пон имаю»,- сказа.1 он.
Отец сш1.1 ...
Наде показалось, что они оба напра ви.1ись в ее сто
рону. ..
Она в бессоз нател ьном испуге отшатнулась от
две ри, поспешно сел а за сто,1 и утю1у.1 а го,1ову в
книгу.
Через нескол ько минут действительно дверь тихо
отворилась, и в нее, словно крадуч ись, вошел отец.
Надя взг.'lя нула на него... Господи ! что это бьшо за
лицо: тут и стыд, и робость, и мольба, и страдание,
и боязнь за что-то.
-
Надя,- прошептал он ей, чуть не умоляя, - пой
де м к нам , посиди с на ми... Он та кой хороший, такой
умный, такой ...
Побединский не договор ил.
«Вот, - подумала Надя, - вот, значит, это са
мое... »
1:\ровь ей бросилась в голову, руки ппбелели и за
дрожал и; взволнованная, она поднялась и вышла в
залу...
JV
Была осень. По одной из крайних улиц Песков, в
Пете рбурге, грязной и вонючей, торопливо шла девуш
ка лет двадцати трех , в черном платье, стареньком
драповом пальто, поношен ном пледе и черной шапочке.
Мелкий дождь, перемешанный с сне жными хлопьям и,
застилал возду х. Ут ро было серо, холодно, мрачно.. .
Де вушка приостановилась, вынула нас коро записку из
кармана, взгл янула рас писание лекций и часов уроков,
зате м посмотрела на поношенные, обтертые никелевые
HaiJи ТLf'Оnuться
507
час ы и маленькими шагам и еще быстрее продолжала
путь. Часы показывали всего четверть девятого. Де
вуш ка шла по направлению к Николаевскому госпита
лю, куда в то время только что были переведены
;ке нские медицинские курсы. Девушка была студе нтка.
По устремленным бес по ной но вперед взгJ1ядам, по
лихорадочной то ропл ивости, по всей той напряженноii
заботливости, которая замечалась во всем ее существе,
было очевидно, что ей надо куда-то тороп иться и что
эта торопл ивость стала для нее настол ько об ычной, не
обходимой, что придавала како й-то особый ти пичный
отпечаток всей ее фигуре, походке , жестам и даже
костюм у.
Впрочем , как ни озабочена была эта девушка, сегод
ня, казалось, мысли ее сос редоточены были на чем-то
далеком не только от лен ций, грязн ых улиц Песков,
дл инных казарм Николаевского госпиталя, от уроков с
ленивыми и прилежными учениками и уче ницами, но
даже от выпускных экзаменов, которые уже должны
были начаться скоро.
Вот ей встретились гим назист ки, торопившиеся в
классы, и одна из них поче му-то особенно обратила
ее внимание. Она приостановилась, посмотрела ей
вслед и ул ыбнулась.
«Это, должно быть, сем иклассница, - подумала
она. - Мне кажется, я была очень похожа на нее в то
время, там , в нашем городишке... Та же неоп ределен
ная торопливость куда-то, тот же блуждающий взгляд
и то же наивное неведен ие святого пути, целей, сил ...
Господи! И вот еще пролетело пять лет. ..
И каких
еще лет! Rакой горизонт вдруг открылся предо мной,
какая масса новых, неожиданных впечатлений! Какая
жизнь, о которой я не имела никакого представления,
вдруг стала моей жизнью! Я стала участницей в ней.
Пять лет назад была ли у меня хотя мысль о то м, что
это будет со мною?.. Уд ивительно, как все это непости
жимо делает ся у нас! .. Право, часто думается, что
мы - такие ничтож ные, малень кие существа со всем
нашим знанием, со всей нашей волей, энергией... Не
случись того, в сущности такого незамет ного обстоя
тельства, пройди этот разговор, простой разговор двух
девоче к-гимназисток, мимо меня, ну, просто даже не
508
Н. Златовратс 1шii
вслушайся я в него хороше нько, - и вот я не была бы,
может быть, здесь, не были бы все мои здесь, не было
все й моей жизни : было бы совсем другое настоящее,
другое будущее. Может быть, я была бы уже давно
давно замужем за молодым юристом (теперь, говорят,
он уже прокурор, значит - я была бы прокурорш ей),
у меня были бы дети, мамки, няньки, хозяйство, вече
ра, игра в винт, визиты к судейским женам, читали
бы романы, ездили в теат р... И папа был бы доволен
или, по крайней мере, материально обес печен. . . Муж,
наве рно, пристроил бы его . . . Мама ходила бы опять в
шляпках, не сти рала бы белье, не носила бы воду ...
И все это было бы делом одного месяца, одной
недели! .. Прямо после выпускных экзаменов в гим на
зии могла бы быть моя свадьба... И вдруг... Как точно
я вс поминаю всю эту сцен у! Вот мы все, выпускные,
собрались после педагоги ческого совета слушать объяв
ление о результатах экзаменов.. .
Вот вышла началь
ница с ведомостью в руках, сопровождаемая всем сове
то м. Я чувствовала, что глаза всех обращены на меня.
Вот начал ьница подходит ко мне, подает свою руку:
все улыбаются и поздравляют меня с золотою ме
дал ью. Она гово рит, что я - звезда не только наше й
гимназии, но всей губернии, что я поддержала честь
все х на ших жен щи н, всего нашего молодого женского
образования; что те перь моими успехами, моим усерди
ем упрочено сущес твова ние нашей ги мназии; что я
оправдала возл агавшиеся на меня надежды; что теперь
враги женс кого образования обезо ружены мною!..
«Браво, Надежда Побединская: мы победили в лице
вашем ! О, недаром, недаром у вас такие имя и фам»
лия! » - говорит начал ьница, добродушно улыбаясь.. .
Нет, я этого не ожидала, такого триумфа, я чувствова
ла, что едва стою на ногах, что у меня дрожат руки.
Но, что всего важ нее, я почувствовала, что вдруг в
мою душу проникло что-то новое, какие-то не изведан
ные никогда прежде ощущения. Помню, я была сильно
взвщшова на: на меня все смотрели как на диво, даже
все наши учен ицы, как будто я в самом деле была
ге роиня, как будто я действител ьно совершила необы
чайный подвиг!..
Вот чтение ведомости было наконец
кон чено.. .
Шумная толпа учениц рассыпалась по
Надо торопиться
509
рек ре ационному залу. Еще вся трепещущая, я подошла
к окну с одной из своих подруг и о чем-то говорила
с ней, плохо слушая ее. В это время невдалеке от
нас о чем-то горячо го ворила собравшейся группе одна
из наших выпускных. Эта была девушка простого зва
ния, старше нас всех, из дал ьнего уездного городка:
она поступила к нам уже в старший кл асс прямо. Гово
рили, что она был а прежде учительницей в селе, затем
в свободное время приготовилась одна, без всякой по
мощи, к экзамену в старший класс. Признаться ска
зать, мы все пред ней казались детьми. Мы почем у-то
боялись ее, чуждались, избегал и говорить с не й, даже
когда она сама заговаривала. Она читала какие-то
книги, о которых мы ничего не знали; она знала в
жизни то, о чем мы не имели понятия; она говорила
всегда так серьезно, когда нам хотелось или шалить,
или хохотать, или торопиться учить уроки, как мне ...
Те перь, прислонившись к подоконнику и постукивая
по коленкам книгой, она говорила собравшейся вокруг
нее кучке наших.
-
Ну, господа.. . или как вы теперь - mesdames?..
l\уда? Замуж?..
На отдых?.. Утомились?.. Говорят, у
многих из вас уже есть жен ихи.. . Вот, говорят, у l\ры
довой (самая младшая из нас, маленькая и совсем
выглядывавшая девочкой ), говорят, даже у нее есть
жених,- го ворила она, смеясь и показывая на l\ры
.1 ову.
l\рылова засмеялась сама, покрас нела . Зас меялись
и все.
-
Впрочем , шутки в сторону.. . В самом деле, меня
изумляют наши.. . дочери разных всяких таких. . . разно
чинцев. (О богачах я уже не говорю! ) Не понимаю!..
Учатся в женской гимназии, кото рая содержится на
счет земства, выучатся на чужой, мужицкий счет,
получат золотые медали, и вдруг - замуж! . .
играть в
ералаш, танцевать на вечерах, читать романы, ездить
по визитам.. . Изум ительно! .. И, главное дело, всем им
кажется еще, что они героини, что они в самом деле
ком у-то большое одолжение сделали.. .
А по-моему -
это просто подло! ..
И говорившая пожала презрительно плечам и. Все
окружавшие слушал и ее молча с каким-то страхом и
510
Н. 3л атовратс1шй
стыдом, как будто они де йствительно только что сдела
ли бол1,шую шалость.
-
Побединская! - вдруг обратилась он а ко мне, не
смот ря, впрочем, прямо мне в лицо. - Вы замуж... с
золотой медалью? (Она, бедная, едва получила удов
летворительные баллы, потому, как говорили классные
да мы, что много тратила времени на чтение «необя
зательных » книг.) А вы, Пет рова, неужел и тоже?
И вы, Кольцова? И вы, mesdames?..
Но в это время начальница громко сказала:
-
Ну, дети, теперь на отдых!.. Будьте здоровы,
веселы, счастливы! ..
-
Да, конечно... теперь уже отдыхать.. .
Чего же
больше! - заметила суровая девушка. И все стали рас
ходиться.
Не знаю, как нп тяжело мне было жить здесь, чего
только не перенесли мы, но, кажется, более тяжел ых
минут, как тогда, я не переживала.
Я вышла из гимназии. Я не замечала, скоро или
тихо я шла, одна ил и с подругам и. Я пом ню только,
как у меня стучало в висках, кровь то бросалась
в лицо, то отливала, мысли бессвязно носил ись в голо
ве. Все перемешалос ь: торжество и позор, радость и
отчаяние, жажда отдыха (просто даже физического
отдыха ) и решение тотчас же, не теряя ни минуты,
снова идти и идти. Но как идти? Это безумие, не
возможность! .. Бросить всех своих? И вот опять мысль
о матери, об отце. .. А он теперь такой стал бодрый,
хороший... в нем только что вдруг все поднялось,
воскресло! ..
-
Ну, Надечка! - сказали враз отец и мать, встре
чая меня такими сердечным и поцелуями... А мама так
радовалась, что уж теперь я отдохну, и все крестила
меня.
Но дальше я ничего не помню. Прошли три невы
разимо томительных, тяжелых дня: у меня была горяч
ка, и вот, перед кризисом, я, помню, пережила таких
же три, четыре дня... пока, наконец, все оборвалось.
Я не выдержала и разразилась истерическим плачем .
Я плакала гром1ю и неуде ржи мо, плакала целые часы.
Отец был особенно нежен со мной. Однажды он подо
шел к моей кровати, робко присел сбоку и стал гладить
Надо торопи ться
51f
меня по волосам. Потом, видя, что я немного ус покои
J1 ась, он тихо сказал :
-
Надечка, ты вышла бы в залу, тебе было бы
лучше.. .
-
Я не хочу, я не люб.1ю его, - закричала я, не
понимая сама, что гово рю, зачем .. и не в силах была
<';:�;ержать себя. - Я пойду скажу ему,- гово рила я,
быстро вскакивая с кровати и в то же время смутно
сознавая, что я де лаю что-то нелепое, что я все брежу,
сумасшедшая. . .
Отец быд бде ден, - даже я это за метила. Он быстро
по.'lожил мне на го рячие губы свою холодную ладонь,
уложил меня на кровать и вышел. ..»
Побединская огл янулась. Там и здесь по тротуарам
шли, обгоняя и догоняя ее, студентки. Впереди вид
нелся Ни кола евс кий гос питал ь. Воспом инания Побе
динской рез ко оборвались, и мысль пошла какими-то
неуловимо быстрыми скачкам и, будто торопясь что-то
закончить.
Вот Победи нской почему-то вспом н ился вагон
желез ной дороги. Поезд словно плывет, покачиваясь и
погромыхивая цепями; тут и сердитый, молчал ивый
отец, и мать, которая то и дело крестится, и сес тренка,
с любоп ытством осмат ривающая пассажиров, и она,
которой почему-то неловко смотреть и на отца, и на
мать, и на сестру... Да и все они, хотя и сидят друг
против друга, избегают смотреть один на другого.
Когда же глаза ее встречал ись с глазами отца или
:.1ате ри, у нее вдруг почем у-то сильно начинало биться
сердце : она вспыхивала и опус кала свои глаза...
Странно! У нее из головы не выходило сравнение
их поезда с кораблем. Ей казалось, что вот именно
так, должно быть, сове ршал свое знаменитое путешест
вие Колумб... l\ругом без граничное море. l\орабль
плавно несется, чуть покачиваясь и скрипя снастями;
путники молча стоят на палубе и смотрят вопрошающе
то в безвестную даль, то на стоящего впереди их, со
сложен ными на груди руками, вперившего взор в ту
:, 1анную дымку го ризонта, большого человека. Этот
человек тоже невол ьно опускает глаза, когда случайно
встречает обращенные к нему взоры спутников. О, он
так хорошо знает, о чем спрашивают его эти взгляды,
512
Н. Златовратски й
он так страшно сознает ответственность, которую во
зложила на него судьба! ..
И ей казалось, что и у него,
должно быть, замирает сердце,- у этого бол ьшого че
ловека, как и у нее, слабой, худой, бессильной де
вушю1.
Потом быстро пронос ится в ее голове другая карти
на. Сы рая, холодная квартира в од ном из узких пере
ул ков Выборгской стороны (тогда они еще жили там ).
Все они теснятся в одной маленькой полутем ной ком
нат ке, потому что две соседн ие сда ют жильца м. Ве
чер... Побединская воз вращается с урока. У ворот до ма
с чем-то возится народ: это привезли ее отца, в про
дранном пал ьто, растерзанного; его тащат дворники во
двор, вот его вволокл и в их комнату и полож ил и на
старый, провал ивши йся диван...
И первая мысль, которая пробегает в голове Над 11,
это - мысль скве рная. Господи, когда же будет ко
нец? ..
Несчастный неудачник измучился сам, измучил
други х и падал все ниже и ниже.. .
Наутро он лежал уже на столе под образами.
«Это он от меня погиб. . . За чем я их всех завлекла
сюда? .. Он понадеялся на мои убеждения, что его
здесь лучше оценят ... Я сама верила в это искре нно. Но
как же я могла иначе? . .
Отчего он не дожил?..
Вот
уж... скоро... конец. .. Вот еще последн ие шаги, по
следние... �>
Победи нс кая стояла уже у гос питаля. Она от ворила
массивную дверь. На нее хлынул знаком ый шум, ряд
воспоминаний моментально оборвался и потонул в со
вершенно новом, другом круге представлений, интере
сов, иде й.
v
По широким коридорам и пустым палатам были
рассеяны своеобразные группы студенток. Одни кого
то слушал и, другие горячо разговаривал и, третьи по
спешно списывали программы и рас писание экзаменов.
-
Господа! - крикнула од на высокая студентка, с
че рн ым и кудрями де вушка, поднимая кверху сверток
лекций. -
Господа ! Кто идет к Р.? У него сегодня
Надо торопиться
513
последняя операция. Бол ьше нам не удастся уже ви
деть . ..
торопитесь, а то провал имся все на позор все му
же нскому миру!
-
Это ужас но! - также громко отвечал ей кто-то
из групп ы. - Уже теперь тол ько и слышишь: а вот
пос мот рим, как-то вы оправдаете надежды? .. Говорят,
на наши экзамены собе рется вся знать: словно -
спектакль! ..
-
Ну, авангард, крепись! - крикнула первая чер
новолосая девушка. - За тобой пойдут целые пол
ки! ..
-
Побединская, я совсем трушу... Ей-богу же!..
Никогда, никогда я так не трусила, бедненькая ,- гово
рила од на молоден ькая студентка с розовыми щекамп
и почти детским лицом, беря под руку Надю Победин
скую и скрывая под шутл иво-поддел ьн ым ужасом
действительное волнение. - У вас все есть программы?
Нам надо торопиться, торопиться .. .
-
Да, Петрова, надо торопиться... и не падать ду
хом! ..
Уже теперь остается дать оди н, посдедн ий ход...
А там!..
Побединс кая улыб нулась своими бледн ыми, бес-
кровным и губами и тотчас же затороп илась.
·
-
Я вот тол ько сейчас сбегаю на урок. Никак,
знаете, не могу ос та вить уроков даже на этот месяц. . .
Право, такое стечен ие обстоятельств.. .
А вы спишите
расписание и ждите меня через полтора часа.
И Победи нская сбежала вниз по лестн ице, вышла
из гос питаля и почти бегом пустилась на урок, вся
поглоще нная то ю напряже нною торопливостью, кото
рая, казалось, никогда уже в жизни не покинет ее:
так она слилась с ее натурой.
Между тем в одной группе студенток шел такой
разгово р по ее уходе.
-
А у Победи нской какое нехорошее лицо, заме
тили вы? Ей-богу, так и кажется, что ей не протя нуть
недели ...
-
Если бы вы знал и, как она живет, что ей стоили
все эти пять лет, - это воз мутительно! .. Она содержала
почти все это время мать, сестру и даже отца. Мать
у нее ходит по найму стирать в прачках, ти хонько от
нее, а она сама, тихонько от матери, набирает стол ько
н. з.�атовратс1шii
уроков, что у нее уже буквально нет свободной ми
нуты.. .
-
Право?
-
Да, я ее знаю. ..
но она никому ни с.11ова. Ее
ведь почти не встречаешь на вече ринках ... Изумительно
чуткая и деликатная натура! . .
Я никогда не встречала
такой.
-
Ну.. . вы, Петрова, вечная идеалистка: постоя нно
преувеличиваете.
-
Право, право... Что вы?.. Я знаю это по себе,
по всем нашим ... Наша жизнь мало-мальски деликат
ную натуру доводит до такой чуткости, что или в конце
убивает совсем наповал, не давая вздоха, или уже вы
делывает тупое, забитое, индифферентное существо.
-
А еще каких два месяца предстоит пережить
ей! .. Хотя бы выхлопотать ей какое-нибудь пособие на
3ТО время.
-
Нет, зн аете, ей лучше посоветовать бы остаться
еще на год.
-
Что вы , что вы? Это значит ухлопать ее оконча
тельно...
Еще год та кой жизни! . .
Она ведь только и
жи вет надеждой, что вот, наконец, будет вздох, хотя
не:-.шого .. .
Притом она обидится, если ей заикнуться
об этом.
-
Что дел ать!
Днром ни что не дается - судьба
il\е р тв искупител ьных п роси т, -
продек:1 амировал кто-то.
-
Какие, однако, мы, гос пода, все еще эгоисты ! ..
А народ? Миллионы, миллионы...
В группе разговоры смолкли. Потом кто-то тихо
спросил что-то насчет лекций, и все стали расходиться.
Кто-то сове ршенно, по-видимому, неп роизвольно запел
про себя: <( Укажи мне такую обитель. .. »
VI
Два месяца спустя в самый скверный петербург
ский вечер, когда, обыкновенно в конце ноября, идет
суровая борьба упорствующей осени с зимой, в кварти
ре Победи нс ких сп равляли око нчание курса Надежды
Надо тороп иться
51;)
Павловны. Но если бы посторонний че.1овек заглянул
в эту слабо освещенную единственною .'Iампой с полv
разбитым абажуром комнату, то он затруднился б ы
сказать, •по здесь спра вляли - праздн ик или пом инки.
В комнатке было всего пятеро. Перед столом, на �>ото
ром стояла бутыл ка дешевого портвейна, на старом
кресле сидел лысый господин с большою русою боро
дой, такими же большими добрыми голубыми глазамп,
чаще смотревшими поверх очков, чем в них. Он был
высок, плечист и плотен ; но скорбно-наивный взгляд
и добродушная улыбка плохо гармонировал и с его
геркулесовским телосложением. Он иногда отп и ва.1 по
глотку из стоявшего перед ним стакана и упорно смот
рел поверх очков на сидевшую на диване Надежду
Павловну. Побединская чувствовала этот взгляд, пол
ный такой томител ьной скорби ... и любви, и участия, и
избегала встречаться с ним. Она сидела, откинувшись
к спинке дивана и закинув руки за голову, - поза,
которую она никогда прежде не знавала. В этой позе
она так была похожа на труднобол ьную, которую вы
везли в креслах на свежий воздух и позволили «вздох
нуть)). И вот она «вздыхала )), вся отдавшись этой
невыразимо сладкой истоме изболевшего организма.
На другом конце дивана, облокотясь на стол, сиде.1 а
подруга Надежды Павловны, <( розовая)) Петрова, так
ее прозывали, и наивно-ребячес ки не сводила глаз с
Побединс кой. Тут же, около них, пристроилась и Аню
та, сестра Побединской, на высоком кожаном стуле, и,
положив руки на колени, недоумева ющими как будто
глазами смотрела и на сестру, и на ее подругу, и
на почтенного собеседн и�ш. Мать Побединской присела
в уголку, как-то совсем неудобно, и силилась, надев
большие очки, всматриваться при тусклом свете в шов
платья, которое она чинила. Вот уже минуты трп как
собеседн ики молчал и.
-
Знаете что? - сказала наконец Победи нс кая.
Сегодня, кажется, единственный день, когда мне не
куда тороп иться". И мне скучно!. .
Что значит при
вычка! .. Я думаю, что то же должна чувствовать обоз
ная лошадь, когда ей долго не приходится везти воз.
-
Что за сравнение! Это мило! - с неудовольст
вием вос к.1икнула Петрова.
аlб
Н . Зд атовратскиii
Вы - геро иня, Надежда Павловна, - се рьезно
про изнес, даже не без вол нения, почтенный гос подин
и от пил глоток вина.
-
Что за вздор! - вспыхнула Победи нская. - Ес ли
вы, Василий Иванович, еще раз повторите эти слова,
я с вам и разбранюсь.. .
Зачем кощунствовать! Какие
мы ге рои? Если бы вы знали, скол ько раз в моей
жизни я роптала на свою судьбу, сколько раз мне, в
глубине душ и, хотелось уйт и, уйти от всего этого ... на
поко й. Сколько раз я завидовала какой-нибудь ба рыне,
которая спокойно, развал ившись в коляске, мчится ...
И это - героиня! .. В таком случае скаж ите мне, сколь
ко же героев живут там, по деревням, кото рые изо дня
в день, из часа в час трудятся, не разгибая спины,
не видя просвета.. .
-
Она еще, чего доброго, из мучает себя угрызе
ниями совести,- сказала Петрова,- этого еще не
достает! ..
-
Клеветать на себя можно, - проговорил Василий
Иванович.
-
Нисколько,- сказала
говорю правду.. .
Какие мы
Надежда Павловна, - я
герои?. .
Мы все просто -
люди своего типа, как паха рь - человек своего типа.
-
Прекрасно,- ул ыбнулся Василий Иванович.
это не ума.1яет его достоинств... И я повторяю опять:
вам необходимо, обязательно - отдохнуть. Ес ли вы не
хотите воспользоваться моим... приглашением (тут
Василий Иванович весь вспыхнул ) ... в поместье у моей
матери, то во всяком случае...
как-нибудь иначе ...
но
только пора перестать то роп иться. . .
Это невоз мож но,
это возмутительно! . .
-
Это дело не мое...
Как вел ит судьба,- ул ыб
нувшись, проговорила Побединская.
-
Надо бы, Василий Иванович, очень надо,- при
бавила и мать, - да ведь точно...
Все у нас от бога!..
Все в его руках!..
Надо его молить, чтобы он хотя на
годок дал вздоху...
-
Потерп ите, мама.. .
Мы уже привыкли... Ху
же пережил и,- опять ул ыбаясь, . говорила Победи нс
кая.
-
Вот и еще доказател ьство, что вам необх од им
обязател ьно отды х. Вы впадаете в какой-то мрачный
Надо торо пи ться
517
фатал изм, а это признак упадка воли,- сказал Вас и
лий Иванович, не без ис креннего беспокойства взгля
дывая на Надежду Павловну. - Суд ьба ! ..
Но ведь у
каждого ес ть свой ум, свое сердце, которые тоже имеют
право ...
-
Это , конечно, та к.. .
Но есть еще что-то !.. Я,
право, не умею ва м сказать,- заду мчиво возразила
Победи нс кая, - не умею назвать, что это : совесть .. .
или
како й-то долг, долг типа.. .
Вот именно. .. м не кажется,
что у всякого типа есть свой до лг. ..
И этот долг
фатале н ...
В это время кто-то позвонил. Все вздрогнули, так
как никого не могли ждать. Вышедшая на звонок мать
принесла городское письмо Надежде Павловне.
Вследствие ли настроения от предыдущего разгово
ра, или от неож иданности руки Побединской дрожал и,
рас печатывая письмо. Он а быстро пробежала первые
строки и улыбнулась, хотя руки ее побелел и и похо
лодел и совсем.
-
Ну, вот! .. - сказ ала он а и, стараясь скрыть дро
жа ние в голосе, прочла следующее:
«Ура, Побединская! Поздравляю вас от всей души...
Сегодня утром я зашла в госпитал ь, где встретила
на чал ьницу. Она просила меня передать вам , что, по ее
реком ендации, место врача в -ском земстве упрочено за
вами, что она очень, очен ь рада этому случаю, и за вас,
и за курс ы, что она надеется - в ваше м лице не будет
ском прометирована судьба русской женщи ны-врача ...
Все мы тоже искренно рады, что первое место полу
чаете - вы ... Лучшего выбора судьба не могла сделать.
Вы вполне достойны...
Ну, Побед инская, вперед! .. Не
выдавайте нас.. . Знаете - на вас теперь будет смот реть
вся Рос сия; от вас зависит связать узами прочного
до верия интеллиген ци ю и народ... О, какое широкое
поле отк рывается перед вам и!.. Пом@гай же .вам бог,
col \ega! Сообщите нам, когда поедете. Все наши жела
ют вас проводить и проститься с вам и.
Ва ша Курба това .
Р. S. Да, я и забыла : вам надо торопиться пред
ставляться управе - особенно на этом настаивают, так
ка к у них сред и дереве нь сильно рас простран яется
эпидемия)).
518
Н . Златовратский
Дочитав ппсьмо, Побединская в волнении вышла
из- за стола и быстро обняла мать.
-
Ну, вот, мама... Вот и все! ..
-
Вы не можете ехать... Это безумие! - сказал,
вставая, Василиii Иванович (он был сове ршенно кра
сен от сш1.ьного вол нения) .- Вы посмотрите на себя
тол ько: ведь у вас ни 1,рови, ни мускулов, ведь у вас
нолное истощение всего организма, ведь у вас .. .
Вы
сознаете ли ясно, что предстоит вам ? Ведь этот уезд
чуть не в За падной Сибири, за две тысячи верст, ведь
это непрос вет ная глушь, где вы не встретите даже
русского мужика, где живут, по уши в грязи, одн и
ба шниры, где почти не говорят по-русски .. .
ВасиJ1иЙ Иванович приостановился, как будто ож и
/
J
,ая резу.1ьтатов своей речи.
-
Победи нс кая ! - крию1ула, вс1шкивая, Пет ро
ва. - Пустите меня - я поеду за вас! .. Право! .. Я обя
зываюсь высыJ1ать до тех пор, пона вы не получите
через год другого места и не выздоровеете,- выс ыJ1ать
вам поJ1овину жалованья...
-
Браво, Пет рова, браво ! - за кри чал в восторге
Василий Иванович .
-
Согласны? Вы соглас ны? - сп ра шивала Пет ро
ва, впиваясь глазам и в Надежду Павловну ...
-
l\aiшe славные вы ! - проговорила Побединская,
крепко пожимая руки то му и другой. - Дава йте-ка
выпьем лучше да поздрав имся! . .
А затем - надо торо
п иться ...
Vll
Через три месяца в квартире Пет ровой проис ходила
такая сцена. Петрова, облокотившись на стол, плакала.
Три-четыре студентки, в шляпах и пальто, не разде
ваясь, наскоро читал и какое-то письмо, передавая одна
другой, и ра ссмат ривали лежавшую на столе фотогра
фию.
�Милая Лидия Николаевна,- писала мать Побе
ди нской Пет ровой на засаленном лоскутке почтовой
бумаги круп ным старинным почерком ,- вот и все кон
чилось с нами, бедн ыми, по воле божи ей!.. Вот и вся
наша короткая радость и надежда! .. Из глубины сердца
Надо торопить ся
519
и день п ночь только спрашиваешь: господь милосерд
ный, зачем же дал ты нам земную жизнь?.. Впрочем,
все в твоих всемогущих руках! Не ис поведим твоii
промысе.rт" .
Вот и дорогой нашей Надечки не стало,
милая Лпдия Николаев на. . . Не стало, - нет ее больше
у нас ... Ах, матери, матери!.. На что вы родитесь, на
что зачпнаете детей своих? Словно кровью поливаете
вы землю, а земля эту кровь пьет, как ненасыт ная
губка".
Посылаю вам, милая Лидия Николаевна,
карточ ку, - по заказу председателя снимали." Спас ибо
им, схоронили с честью и с венками дорогую нашу".
Дорога была дал ьняя. Когда еще ехал и, видела я, что
Надечка утом илась. А там приехали в деревню: с утра
до поздней ночи народ" . А Надечка такая де.1икатная,
едет и в ночь и в непогод у".
А помощи никакоii
нет - од ин фельдшер. Случится операцию делать труд
ную, - са ма дрожит вся, боится за бол ьного, по новос
ти, а посоветоваться с кем или помочь - некому".
Извелась совсем от одной ду мы, не только что от дела. "
А в деревнях бедность, грязь, все в тифу перевалялись
и мы-то...
А после всех и Наденька не вынесла" . Прос
тите, милая, не могу писать. Вчера только похорони
ли...
Мы с Анечкой не знаем, что делать. Сообщите,
милая, примут ли опять Анечку в гимназию. Будем
ждать вашего ответа с нетерпением. Как-нибудь пере
бьемся, - пока председатель не оставляет. Добры ii
человек.. .
А все же надо торопиться Анечке. ..
До
свидания, милая Лидия Николаевна, не оставьте нас,
бедн ых. Хорошо, если бы вы телеграммой известил и.
Мы бы се йчас же поторопились выехать. Все в Питерf'
лучше , я бы работой могла Анечку поддержать, пока
на ноги встанет. Что делать? Теперь одна надежда >) .
Приложенная к письму фотографическая группа,
несмот ря на некоторый расчет на эффект со стороны
фотографа, производит удручающее впечатление, види
мо, на всех де вушек, собравшихся у Петровой. Соде р
жан ие группы, впрочем, было не особенно сложно:
скромная ком ната, посредине бел ый гроб, серебряные
подсвечники по бокам и впереди; в гробу - маленькое,
высохшее совсем тело, как у ребенка; в головах -
венок, а близ гроба - две фигуры: мать в черном п,1а
тье, повязан ная ш1атком ,- эта простая, с1>ромная, роб-
520
Н. Златоnратский
1\ая и смиренная пред велен иями судьбы русская
женщина, с нею рядом две надцатилетняя девочка, с
ши роко ОТl\рытыми глазами, обращенными на лицо
покой ницы ... «Только-то ! - говорили эти глаза. - Тут
все? Нет, это не может быть... »
О, конечно, не может быть, потому что в ма.1ен ькой
Ан юте уже весом вен но вое к рее нет ее сестра ... Ведь в
эконом ии мирового блага все равно: :Кос тя, Надя и,1и
Анюта ...
Безумец
Былика
1
Он шел изнеможенный и устал ый, пок рытый
пылью. Путь его был долог, суров и утом ителен. Впе
ред и и позади его лежала желтая, высохшая, как
камень, степь. Сол нце палило ее горячими луча ми,
жгуч ий ветер, не ос вежая, носился и рвался по ней,
перегоняя тучи сухого песку и пыли. Кое-где бродили
только серые стада овец да табуны коб ыл. Селения
попадал ись редко, да и те были жалки и убоги. Он
ненадолго останавливался в них и снова торопился
вперед. Он чувствовал , что изнемогает. Но то, что
оставалось ему пройти и вынести теперь, было беско
нечно мало в сравнении с тем , что было им пройдено
и испытано позади . Это придавало ему бодрости и
силы. А когда он прижимал руку к груди и чувствовал,
что драгоцен ный клад, найденный им, лежит около
его сердца, ему становилось та к легко, отрадно, как
будто ноги его не чувствовали усталости, голова -
истомы, и ему казалось, что его несл и невидимые
крылья.
Он еще более ускорял шаги и го ворил себе: ((Ско
рее! скорее! пора! дойду ли я? Я чувствую, что мои
силы иссякают с каждым шагом. ..
Увы! - их едва хва
тило, чтобы совершить тол ько то, что я ус пел . Кого я
застану там , дом а? Каковы они теперь, мои братья,
сестры и дети? Ждут ли они мен я или же давно
похорон или и сочл и погибшим навеки мечтателя
безу мца? Или, может быть, они отвернутся от меня,
отрекутся и, устыдяс ь своего отца и брата, скажут:
�мы не знаем тебя и не хотим слушать твой безум
ный бр('Д! ))
522
Н. 3:� ато11ратс1шй
Прн этой мысли он вдруг поблед нел, приостановнл
ся и мед.1ен но провел рукой по горячем у лбу.
-
Бред ! - повторил он .- И это - бред?!
Он снова прилож ил руку к сердцу и, просияв
младе нчес ко ю радостью, быстро двинулся вперед.
К ко нцу пути как будто еще жесточе палило
сол нце; как будто еще злее крутилась вкруг него горя
чая пыль; как будто вся степ ь, окутанная распален
ною дымкой, ды шала зноем и истомой; он шел все
быстрее и быстрее. Лицо его уже давно обгорело и
стало медно-к рас ным, рукп был и покрыты истрес кав
ши мися сухими мозолями, на бос ых ногах виднелись
язвы, поскон ная рубаха взмокла от пота, сквозь слой
пыли, пок рывавшей его бороду, проступала седина.
//
На этот путь он вы шел рано, ко гда еще тол ько
за нима.1ась заря его жизни, когда горячая кровь еще
кл ючом билась в его жи.лах, когда он только что испы
тал первые ласки вз аимной любви, когда все сулило
ему впереди покой, довольство, досуг и блага земных
счаст:швцев, - вот еще когда безумная мысль забра
лась в его душу и стала те рзать его бед ную голову.
Вначале никто не замечал приступов его безумия,
но когда он робко за явил со мнение в правоте и проч
ности сулимого ему благополучия, его стал и подозре
вать...
Он ушел не один: их было много вместе с ним,
таких же безумцев. Что они были безум цы,- для
всех скоро стало ясно и бесс порно. Ког да они уходили,
они дали друг другу клятву : <( Мы не вернемся 1'
свопм, пока не ис пытаем и не перенесем на себе всt'
язвы страждущих и угнетенных, не сносим на себе
всей проказы, разъеда ющей их, не причастимся их
скорбей и радосте й, не ш� реж иве м их печалей и упова
ний. . . » Они ушли. Это был путь дол гий, крестный и
тернистый: они шл и по городам, спус н:ал ись в ве рте пы
нищеты и разврата , бил и камнп на мостовых и выгре
бали нечистоты, страдали и валялись, как прокажен
ные, В\Iесте с другими по приютам и больницам, они
входшrи на фабрики и стоя.1и за стан1шмп до ломоты
Безумец
523
в костях, до отупения головы, до онемения членов;
они спали на нарах, переполнен ных параз ита:.в1,
среди жен, не знавших мужей, и среди матерей и
отцов, не узнававших детей, они рыдади с запроданны
:.111 в рабство мдаденцами, закабаде нными стариками.
Он и шли в деревни - и корчевал и пни, борозди.1и тя
желым плугом под палящим зноем ка :1-1ен истую почву;
становились к пылающим горнам кузниц. Они шл11 на
ш11 рокие реки с толпами голодн ых рабо чих и тян у.111
бурлац/\ую лям/\у; они спус/\а,1ись в тем ные подзем ные
шахты и, под страхом смерти, как черви по:1 зал и по
норам ; они голодал и с пе реселенцами, мо/\ЛИ по пояс в
грязных ямах с земле/\опам и; те рпеш1 от шт рафов,
обмана и безработицы ; лож ил ись под роз ги ; сиде.1и
по 1\азематам и острогам . ..
Та/\ово было это безу мие.
lll
Е:.1у ос тавалось немного до кон ца пут11, все го два
три ночлега. Он присел отдохнуть у верстового сто.1ба,
11 когда взгля нул на свои ноги, грудь и ру1ш, когда
почувствова.1, что все члены его 011е:.1е.'!и 11 застона.1 11
кости, - ему вдруг вспом 1111.1ся весь его добровол ьный
крес тный путь, и e:.iy ста.�о страшно. Он нево:1ьно
оглянулся кругом себя: он был оди н, совсем од ин в
беспредельной, пылающей зноем степи. Нем ного оста
. 1 ось их из этой кучки безум це в: одни давно изые ни.111
11 продал и себя, другие не вынесли, «устал и вперед
идт11 » и вернулись, третьи . . .
третьи погибли, как без
вес тные пловцы в безбрежном и глубоком море. Ему
стало тяжело, горько и бол ьно; казалось, он только
теперь ощутил всю бес ко нечную тяжесть поднятого
креста; казалос ь, он только теперь понял всю глуби ну
своего безум ия... « Зачем? Зачем было все эт о? И ко му
будет от этого ле гче, кому прибавится хотя на ноготь
счастия, силы, энергии, с.1авы?.. Безум ие! Безум ие !» -
готов был он крикнуть в отчаян ии, как почувствовал,
что его сердце радостно забилось и ти хая врачующая
теплота разлилась по всему тел у: он не слыхал уже нп
стона костей, ни боли язв. Он схват ился за грудь,
почувствовал драгоценный клад, леашвшиii око.10
52-1
Н. Златовратс ю1 ii
се рдца , и отчаяние сменилось трепетной боязнью:
«Скорее, скорее ! Тол ько бы донести... Бог весть, будут
лн из нас еще та кие без умцы, как мы! ..
А если... если
опять и оп ять там не поверят в слепом самодовольст
ве? Если мои слезы и восто рги опять и опять обзовут
бе зумием даже родн ые дети?! О, тогда ... тогда я уйду
назад! » И глаза его, действител ьно, забл истал и безум
ным огнем .
IV
«Скорее, скорее!» - твердил он и шел вперед. На
четве ртые сутки он вошел в родной город. Робос ть
овладела им среди шумной и многол юд ной улицы.
Многие ос та навливал ись в изумлен ии и смеялись над
его лохмотьями. Одн и говорили с жалостью и состра
да нием: «Он еще все бредит, несчастн ый!» Другие
вос кл ицал и, в недоумении и испуге : «Он еще жив,
безумец! » И среди тех и друг их он приметил некото
рых из своих друзе й и близких, которые не желал и
признать его. Третьи указывали на его грудь и крича
ли, самодовол ьные и упитанные: «Он ду мает, что несет
настоящие пе рл ы! Не верьте ему ...
Он лжец и смути
тель. Вот у нас настоящие перлы, потому что мы сам и
оттуда, откуда пришел он !» И они шумно и нагло
прода вал и поддельные перл ы, вынося их на ул ичный
рынок. То был и народные иуды.
Его охватил ужас. Но он скоро рас слы шал, что мно
гие, видя кровь, сочившуюся из его ран, робко и огля
дываясь, уже стал и шептать друг другу: «Нет, он
искренен . ..
Его перлы не могут быть поддел ьны. .. >)
Тогда в душе его мелькнула искра надежды.
Смущенный и робк ий, переступил он через родной
порог.
И когда он увидал своих бл изких, изможденных от
труда и забот, грустных от труда и забот, груст ных от
пе реж итых поте рь и измен, из нуренных от духовной
жажды и неудовлет ворен ности, и ко гда двое - юн оша
и девуш ка, его дети - брос ились к нему, целуя прах
его ног, он , безумец старый, упал и обес силевше ю
рукой едва успел пе редать с груди своей драгоце нный
клад.
Безумец
525
-
Это - перлы, кото рые достал я с глубины народ
ного моря... В них залог его и вашего воскресен ия и
спасения.
И когда увидал он, как благогове йно принял и они
эти перлы на свои груди, он радостно улыбнулся 11м
и едва слышно прошептал :
-
Я чувствую - мой конец близок... Мои с11:1ы ис-
сякли.. .
Взлелейте же вы эти перлы в свое й душе.. .
Освятите их творчеством мысл и и теплотою сердца ...
Когда же вы будете достойны, чтобы возвратить их
народу в блеске и сиянии торжества и славы, сиажнте
тогда : твоя от твоих тебе приношу...
После того мечтатель-безумец тихо сконча.ТJся.
i-
Мечтате.1 и
-f
Расс!iаз
1
Когда кто-н ибудь спрашивал Липаты ча или Дему,
всякий тотчас же, с особой готовностью, показыва.1 в
угол дл инной и высокой мастерской с огромными за
копченными и пыльными окнами, где они оба работа:ш
бок о бо к: «Вон, вон они, Липатыч и Дема, у нас ка!'
же !» И при этом все почему-то улыбались непре мен но,
но улыбались добродушно, лас ково, любовно, каt<
будто одно напоминание о них уже вызывало особое
настроение в душе заводского человека.
Липатыч и Дема - оба были простым и рабоч ими
в механической мастерской и закадычные приятели.
Липатыч был старый служака, выслуживший уже
все сроки на пенсию, если бы тол ько последняя д.1 я
него существовала; Дем а был почти вдвое его молож е.
Липатыч был давно одинок и давно уже семьей бы.�а
для него тол ько та постоянно менявшаяся артель, в ко
торой он работал; Дема же был женат и имел двоих
детишек. У Липатыча поэтому не было своего хозя йст
ва, и он нанимал «угол � в каморке Де мы, а ребятишки
Де мы звал и его «дедушкой».
И Липатыч и Дема был и крестьяне, но Липатыч
так давно уже был увезен из деревни в «учебу», что
совсем забыл о своем де ревенском происхождении: ему
казалось, что не только он сам никогда не выходи,1
за пределы «заводс кой округи», но что и родился он
чуть ли не в самой мастерской. Это был истинно рабо
чий человек,- та, всем знакомая городская «мастеров
щина », у которой, 1\ак известно, есть свой «нра в».
Дема - совсем наоборот. Несмотря на то что он уте
лет десять работает рядом с Липаты чем , несмотря на
Мечтате.1
1
и
527
то что уже давно и семью и себе выписал он из дерев
ни, - он весь жил в деревне; он за все эти десять лет
как будто не видал хорошенько своей мастерской; она
с утра до вечера только неясно, в каком-то ту мане
мелькала пред ним. И завод, и сам ый город - это
было для него что-то временное, переходящее, как сон
ное видение, как станция, на которой останавливаются
на нес колько минут, чтобы проглотить кусок. Перед
ним, в ту ман ной дали, как желанная пристань, посто
янно носилась дере вня; вместо закоп чен ных и сырых
стен масте рской, среди грохота и шума машин и инст
ру ментов, он слыша.1
1
трели жаворонка, скрип возов с
сеном и снопами, говор сельской ул ицы; он видел свою
избу, свою корову, лошадь, широкие поля, чистое
би рюзовое небо, зеленый лес и . ..
и простор, простор
необозримый. «Вот уж скоро,- думал он постоя нно и
упорно· каждый вечер, кон чая работу в мастерской.
вот еще разве годок тол ько, а там с ребятами перебе
ре мся к себе в деревню... И жена вздохнет ...
Все же
оно там привольней, а то здесь, в прачках, умори
. 1 ас ь... Тес нота, сырь, болезни.. .
Только бы вот на
хозяйс тво скоп ить, а там и шабаш! .. » Но проходил год,
,:�_ругой, а Дема все стоял у станка с утра до ночи, а
другой раз и с ночи до утра, и пред ним по-прежнему,
вместо грязного, тем ного и во нючего заводского двора,
расстилался чистый, благоуханный простор деревен
ского поля... Дема, одн им словом, был ненадежный че
.1 овек среди коренного заводс кого населения; он при
надлежал к той особой, впрочем, у нас еще довольно
значительной группе рабоч их, которая известна на за
водах под кличкой «деревни ».
Таковы были наши два приятеля. Дема уважал и
по-своему даже любил Липаты ча; Липаты ч был привя
зан к Деме, но, как городской че.1овек и притом пожи
.1 ой, несколько ему как будто покровительс твовал.
Вообще они жили мирно и дружно, за исключением
те х случаев, когда на Липатыча «находило » или «нака
тывало », как сам он гово рил, и когда Дема за него
«опасалсю> . Особенно часто стало «находить» на Ли
nатыча в последнее врем я, - оттого ли, что он чаще
стал прихварывать или по другим причинам. Прихвор
нув, теперь обы кновенно Липаты ч сердито говорил:
Н. З .1 ато вратсю1ii
«Ну, пора, пора тебе, служака, в яму лезть! Чего еще
жда ть? .. Свал ивай колоду - отслужила ! .. Кому нужда
в гн илой колоде! .. На гнилую колоду неоткуда и слезе
капн уть! .. )> Дема обыкновенно обижался на эти речи
Ли паты ча, но в душе тем нс менее хорошо по нимал и
чувствовал, как холод одиночества снедал Липатыча, и
ста рался его утешить. Одна1ю Липатыч этого не любил.
«Ну, деревня, рас пустила нюни! .. А ты гляди прямо, в
самую точку... Нечего глаза-то в сторону сворачи
вать! ..)) - ворчал он. И действител ьно, чуть тол ько
болезнь «отпускала)> Липатыча,- он снова бодро нес
свою рабочую службу, и только теперь чаще, чем
прежде, разнообразя ее вз рывами того особого «озор
ства )>, которое знало за Липатычем все население за
вода.
-
Эй, деревня! Ал и поми рать здесь задумал ? -
говорил одн им воскресеньем Липатыч, входя в мастер�
с1,ую, где уже все не только кончили «казенные
уро ки )), но и то, что успел и урвать из «казенного
време ни)> на свой собс твенный барыш, а Дема, ничего
не замечая и не слыша, продол жал неистово визжать
громадным рашп илем по кус ку стал и, воображая, мо
щет быт ь, что жаворонок напевает ему свои трел и. -
Ты чего же, деревня, забыл, что ли, что ноне празд
ник? .. Чего жадничаеш ь? Вас бы, жадных, давно сле
довало по шеям с завода... Баловство вот эдакое заве
дете да потом по деревням и разбежитесь...
Брось,
говорю, эту ахинею - все об од ном думать... Я , брат,
думал тож е. Не хватись вовре мя, смот рел бы да вно
вперед за тылком ... На гвоздь уж веревку прилаживал ...
Бог спас! . . Я вот и оди н, да от такой подлости отбился,
а у тебя семья... Брось, гово рю.. .
-
Ты, Липатыч, другой человек, - тихо и как-то
мечтател ьно заметил Дема.
-
Какой такой другой человек? Поче му так? -
обиделся Липаты ч, грозно сверкая темными глаза
ми из-под седых бровей. - Это еще надо доказать...
Да... И ты ЧЕ:'ловека старше себя обижать не имеешь
права.
Липатыч был вообще очень чуткий человек ко вся
кой обиде; теперь же он окончател ьно был рассержен и
хотел уйти; не дождавшись приятеля.
Ме чтатели
529
Тогда Дема, взг:1 я11ув мельком на Липатыча, груст
но почем у-то покачал головой и сказа.11 :
-
Я вас, Вавил Липатыч, обижать не намере н ...
Я только к тому, что у меня - одно мечтание, а у
вас - другое. Я вот к чему.
-
Ты так и говори ...
А то - другой челове к! .. Мы,
брат, все од ни, человек и-то ! .. Пойдем чай пить.
Оба приятеля выб рались из мастерской и пошл и по
нап равлению к трактиру, и труд но было оп редел ить,
кто из них был старше, так как Липатыч всегда шел
впе реди, гоголем , гордо и вызывающе подн яв, как пе
ту х, голову, покрытую копной сед ых волос, на которой
сбоку, блином, лежал за масленный картуз, а обе руки
были засунуты в штаны под блузу; Дема же, напротив,
шел тихо, медленно двигая дл инными ногами, сутуло
вато согнув широкую спину и опустив вниз изъеде нное
оспой ши рокое добродуш ное лицо, с мясистым носом
и круп ными губа ми, как будто его неуста нно пригне
тала его неотвязная дума.
В ближайших к заводу трактирах и порте рных
стоял дым кором ыслом; все стол ы были заняты. Две ри
уже не визжал и, а как-то жалобно стонали, устало и
изнеможенно. Липаты ч и Дема сели рядом с одной
кучкой рабоч их. Липаты ч заказал чаю и мрачно мол
чал. Дема уже не раз внимател ьно и опасл иво взгля
дывал на него и чувствовал, что нынче Липатычу не
по себе и что, того гляди, он окажет свое «озорство ».
Рядом сидевшие рабочие о чем-то громко беседова
ли, когда Ли пат ыч совершенно неожиданно прервал
их, не обращаясь в частности ни к ко му.
-
Я говорю, что всему причина дух этот самый...
немецкий ,- твердо и уверенно вы гово рил Липатыч на
всю комнату нескол ько ос ипшим басом, подняв вызы
вающе, как и всегда, свою седую львиную голову и
сверкая из-под седых бровей темными глазами. - Да,
и от этого к нам всякая пакость идет. . .
-
Ну-у! - проворчал Де ма и сокрушенно покачал
гол овой. Он уже знал , что такой приступ ни к чему
хорошему не при ведет, есл и Липатыч попал на эту
«ЛИНИЮ�>.
Не смей! Молчи! - за махал Липатыч грозно
cвoeil:, принявшей уже совсем стал ьной цвет рукой,
530
Н. З.1атовратс1ш ii
предупреждая возражение. - Я знаю, что гово рю. ..
Сорок пять лет он у меня вот где сидит... И как его
только к нам через границу пропущают - диво! ..
Деньги, главная вещь,- не иначе.. . Потому, нет чтобы
перенять что ни то хорошее от него, а все норовят
па кость самую...
Вот от этого и нет ни свету, ни возду
ху для рабочего человека.. .
Это просто одна подлость
али измена! ..
Да, ума нет - вся причина: ду рачье!
Больно уж смирен да богобоязлив русский человек,
страх божий у него есть,- вот его вся кий и лупит и в
хвост, и в гриву...
-
Ну, брат, тоже.. .- возразил вдруг один молодой,
худенький и низенький рабочий, в новой синей блузе, с
те мным маленьк им лицом, дл инным сухим носом и
быстрыми бе га ющими глаз ками, которого все звали
Юркой. - Другой русский тоже, брат...
есть тоже та·
кне... хахали!..
О, о! Еще почище немца...
Еще они
самим-то нем цем вроде как колбасой закусят да
il\Идом попе рчат! ..
Громкий хохот дес ятка голосов рас катился по трак
тиру.
-
Что-о? - сурово спросил Липатыч.
-
А вот и то! - говорил поощренный Юрка, входя
в азарт. - Брешешь ты - вот что! Немецкий дух!..
Своего весьма достаточно... Зачем , вишь, за границу
пущают, измена! А ты вот поди поп робуй - устрой
шламбаум?
-
Ты со мной не смей так говорить . . .
Слушай
ухом , а не брюхом об чем гово рят, - степ енно-сурово
сказал Липатыч.- Молодо-зелено так-то раз говари
вать ... Послужи с мое ... Сорок пять лет.. .
-
Что - сорок пять лет! Заладил одно! .. Тут, брат,
наука-то нехитра... Мы тоже побывали в раз ных хоро
ших местах, насмотрелись прелестей... Немцы ! И нем-
цы есть хорошие люди... Тут не в нем це дело, а в поло-
же нии лица ... в
жизни.. . в
са мой то есть жизни...
По-
нял ? Вот я тебе и гово рю - своих подлецов весьма
достаточ но. ..
Русачок-то, он, брат, тоже скол ьз кий,
мылом смазан... хоть бы наш Псой Псоич!..
Да чего
далеко ходить: се редь нас сам их такие есть братцы
русачки - их голой-то рукой не трожь... Ящеры !
Ха-ха! - за смеялся Юрка своей собствен ной остроте, и
/IJе чтате.1
1
и
531
хохот гостей снова пот ряс жидкие трактирные перего
родки, а на лампах задребезжали стеклянные подвес ки.
-
Молчи! - крикнул Липатыч, грозно поднимаясь
из-за стола. -
Ка к ты смеешь такие слова говорить про
своего брата? про рабочего? .. Ящеры?.. Да ты кто сам
то ? - И вдруг Липаты ч, схватив Юрку за плечи свои
ми могучими руками, зат ряс его, как медведь молодую
осину. - Ты кто, молошная твоя губа? - спрашивал
Липаты ч, сверкая глаза ми и подставляя свой толстый
с синеватым налетом нос к самому лицу Юрки. Юрка
не ожидал такого наступления: он смутился и медлен
но отступал, когда, не торопясь, по обыкнове нию, по
дошед к Липаты чу Дема и ласково и тихо положи;�
ему на плечо руку.
-
Вавил Липат ыч, нел ьзя так,- проговорил он,
нес п раведливо .. . У всякого своя есть правда ... и всякий
волен свою правду го ворить.. .
Надо быть справедли-
вым...
Ежели
правда - всегда скажу! - заговорил
ободренный защитой и Юрка. - Почему правду нельзя
говорить?
-
Убью!.. Молчи!..
Сл ышишь, убью за свово бра
та ! - кричал Липатыч на Юрку, не обращая внимания
на Дему. - Все поносят, все. . .
и ты еще... Дуби-ина-а
эдакая ! .. - выразительно закончил Липатыч и оттолк
нул, хотя и осторожно, могучим и руками слабого и
худенького Юрку к стене. Затем он сурово оки нул
взглядом Дему и, ничего не сказав, отвернулся от него
в сторону. В это время Юрка, чтобы оправиться и
нес колько подде ржать в себе упавший дух, стал кру
тить дрожащими руками сигарет ку, опасливо посмат
ривая исподлобья на Липатыча, котор ый продолжал
стоять посередине ко мнаты, обводя возбужденным
взглядом все еще смотревшую на него то.тшу трактир
ных госте й. Это временное затишье, по-видимому,
опять придало храброс ти неугомонному Юрке.
-
Правду, брат, не скроешь, - снова ос мелился он
заметить, хотя и значительно тише. -
Видали мы на-
родец и из наших русачков... Видал и, брат.. . Плодится
он теперь не меньше немца ... Не к чему и за грани цу
пос ылать! . .
Тоже немецкий вкус понимаем! - уже до
вол ьно свободно закончил IО рка, попадая в преж-
532
Н . Златовра тский
ний тон снова, когда раздался поощрител ьный хохот.
-
Отстанешь ты·г А? Ты меня, окаянный, до
какой степени довести хочешь? - уже не сказал , а
как-то зашипел на Юрку Липатыч, выс вобождая из
карманов рук и. Заметив жест Липатыча, Юрка не ре
шился продолжать. Но зато вдруг воз мутился сми рен
ный Дема; с ним произошло что-то странное; он
весь покраснел , пот выступил у него на лбу, прежде
чем он собрался говорить.
-
Не хорошо". так... Нет, не хорошо,- сказал он,
не глядя на Липатыча, и на лице его уже не было
обычной груст ной улыбки; оно было сердито, и нап ру
жившиеся на лбу жилы побагровел и от непривычного
волнения и нап ряжения. - Что ж, коли правда?"
Правду дол жен говорить всякий". Надо быть справед
ливым ".
Особл иво старому человеку. ..
Это - первое
дело !"
Липатыч подоз рительно и удивленно взгля нул на
Дему.
-
Правда, по-твоему? Правда, говорите? .. А?- Так
на что же тогда надеяться-то, надеяться на что, окаян
ные вы люди? - крикнул Липаты ч, но вдруг в самом
конце его голос неожиданно надт рес нул, задрожал , он
почувствовал, как что-то поднялось у него к го рлу и
слезы подступили к глазам.
Липаты ч смутился, быст ро отвернулся, отошел в
свободный угол и затем, подойдя к стойке, сердито
сказал буфетчику: «Нал ей!"» Он выпил стакан водки
и, не закусывая, ни на кого не смотря, не оборачива
ясь, сердито вы шел в другую, зад нюю дверь.
Дема все время исподлобья следил за ним - и
опять грустная, задумчивая улыбка чуть замет но
появилась на его губах.
-
Липаты ч-то наш. .. загрустил, братцы, - уже сов
сем развязно с-казал окончательно оправившийся
IОрка, подсаживаясь к товарищам.
-
Загрустишь, брат, - заметил глухо кто-то из
дал ьнего угла. - Еще то ли заговоришь, как во тьме-то
кромешной тридцать лет прос идишь!
Дема при этом вдруг о чем-то вс помнил, может
быть о своем собстве нном «мечтани11 », и глубоко
вздохнул. Он было поднялся, чтобы выйти из тракти ра,
Мечта тели
533
как Tll XO и медд енно ступая, CJIOBHO в туфJIЯХ, подошла
к нему и к Юрке ка кая-то стра нная фигура, в дл инном,
потас ка нном и засаJ1ен ном пальмерстоне, в резиновых
калошах вместо сапог, в старом цил индре, с большими
очками на толстом носу и с бритым подбородком .
Ст ранная фи гура сняла цилиндр, оголив совсем глад
кий че реп, обрамлен ный жидкими рыжеватыми, с про
седь ю, волоса ми, и стала низко раскланиваться, ул ы
ба яс ь и причмок ивая ввал ившимися губами.
Юрка воп рос ител ьно и нес кол ько даже нахально
вскинул на нее глаза.
-
Извините.. .
Позвольте пожать ваша честная
рука ,- сказала фигура, протягивая сначала Деме,
потом Юрке свою пухлую, красную, с рыжими веснуш
ка ми руку. - Вы добра душа...
Да...
Мы тоже бывайт
много несчастлив... О, да, да ! .. Много труда и много
несчастли в... Надо быть справедливый!.. Бог один ...
И фигура, жалостно улыбаясь, роб1ю раскланялась
и снова отошла, надев цилиндр.
-
Пфр! - фыркнул Юрка и вслед ей сделал самую
школьническую гримасу; сиде вшие с ним рабочие
фырннули, в свою очередь, и громко засмеялись.
Жалкая фигура медленно повернулась и в недоуме
нии пос мот рела на них.
-
Бог один для всех! - повто рила она и, снова
жалобно и лас ково улыб нувшись, пошла к две ри.
Дема был вз вол нован и все й историей с Липаты
чем, и этою сценой, которую он не мог понять хоро
шРнько, но от которой чувствовал тяжесть на душе,
и ему не нравился смех рабочих. Он взял фуражку и
незаметно выбрался из тракти ра.
11
Липаты ч быс тро шел по заводской ул ице, растал
ю1 вая попадавшиеся ему гру ппы рабоч их. Напряжен но
растерянным и глазами он глядел вперед себя и, по
видимому, кого-то и что-то ис кал, но кого ему нужно
бы.10, он никак не мог припомнить. Он то.1ько чувство
вал, что ему было душно и жарко и что внутри у
него что-то «подкат ывало )> и клокотало, как в котле с
534
Н. Зд атовратс ю1й
кипятком . Он скоро и незам етно дошел до кон ца ули
цы - и остановился : пред ним был пустырь. Тогда
он вдруг как будто что-то вспомнил и, быстро пове р
нувшись, пошел к своей квартире. Там была жена Де
мы,- высокая, худая, с высохшей грудью женщи на,
которая шила у окна, и ее ребятишки. Ребятишки
брос ились было весело к Липатычу, но, взгля нув на
его лицо, пугливо и смущенно оста новились. Липаты ч
этого не заметил. Он стоял среди каморы и рассеян но
оглядывал ее. Наконец он спросил: «Нет его? »
Да ведь он с вами пошел, Вавил Липатыч.
-
Нуда пошеJI? - строго до прашивал Липаты ч.
-
Да ведь вы в трактир пошли... вместе пошли ...
все гда в:.�есте .. .
Я уж и не знаю-как так выш.10,
что вы друг от друга отбились.
Липаты ч опять что-то вспом ниJJ, сошел с лестницы,
но вдруг ве рнулся, вынул из ка р!l! ана горсть подсол
неч ных семян, 111 ол ча насыпал их в подол ы ребяти шкам
и снова вышел на ули цу. Подойдя к тра кти ру и загля
нув, не входя, в две рь, он, наконец, казалось, все по
нял и уже уверен но, как к оп ределенной цел и, зашагад
крупными шагам и за заводскую округу. Чем дальше
оставлял он за собой и невнятный гул, и говор завод
с�-.:ой у.111цы, 11 песни, и визг га рмоники и тракти рных
дверей , тем он начинал чувствовать спокойнее на душе
и как будто приходить в себя : его не душило больше
и не ююкотало внутри. Он шел минут десять. За заво
дом сноро город 1юнчился, и за небол ьшим выгоном
уже начал ись поля : рожь, гречиха, горох ...
Кругом
было так ти хо, что Липатычу не ве рилось, что у него
не шумит в ушах, не бьет в голову, не верт ится все
колесом пред глазами. Он остановился, пос мотрел на
ясное, бесп редел ьное небо и вздохнул : « 0, господи!..
Господи ! - прошептал он. - Благодать! .. » Ему стало
почем у-то грустно, но и хорошо. Потом он почем у-то
подумал: « Али умирать уж пора? .. » И при этом он по
чувствовал, что там, на самой глуби не души, что-то
еще ныло и болело, за что-то было обидно . .. Он опять
вспом нил, зачем при шел сюда, и стал кого-то внима
тельно высмат ривать. Вон вдали, среди самого поля,
он заметил черную фигуру, неподвижно сидевшую в
глубине межи. «Он самый!» - подумал Липатыч и,
Ме чта тели
535
утве рдительно мотнув своей лохматой седой гол овой,
подошел к поля м.
Между двумя полосами высокой золотистой ржи
сидел на пригорке один-оди нешенек Дема и задумчиво
делал букетик из нарванных им васильков, ромашки
и ржан ых колосьев. Грубые и поче рневшие от желез
ной пыли пальцы плохо ладили с то нкими и нежным и
стеб.11ями и лепестками. Но Дема, кажется, ма.110 обра
щал на это внимания. Он иногда бросал в сторону
сде.1анный букетик, срывал несколько новых нолосьев
ржи и начинал внимательно вглядываться в них, счи
тать семена, пробовать их на язьш. И в то же время
он что-то мурлыкал себе под нос: это была какая-то
дшшная-длинная и бесконечно грустная мелодия, со
стоявшая даже не из слов, а из одн их певучих зву
ков.
Липатыч подошел к Деме и тихо остановился возле
него. Дема мельком взглянул на него и снова взялся за
букетик, продол жая мурлыкать. Липатыч молча присел
к нему и стал вертеть бумажную сигаретку.
-
Я так и знал ... Здесь, мол, он, беспременно.
наконец за метил Липатыч, не глядя на Дему и, по
видимому, весь занятый собственными мыслями.
Дема молчал.
-
Беспременно! Я так и знал,- опять говорил
Липатыч и уже начинал раздраже нно сплевывать, за
тягиваясь крепким дымом махорки. - Да все одно -
ахинея... Ничего не будет...
Это вот ежели умирать
пора - точно, места прекрасные.. . Пожалуйте, милости
просим! .. И могилка свежая, и цветочки прорастут. ..
В лучшем виде ! ..
-
Что ж, Вавил Липатыч, я ведь, кажись, никому
своим занятием не мешаю, - грустно заметил Дема,
на глаза не лезу.. . Ста раюсь сторониться...
-
Не мешаю!.. Не мешаешь - да не так рассужда
ешь! .. Вот об чем я говорю, - строго и даже сурово
сказал Липаты ч.
-
В чем же я не так рассужда ю?.. Только что
насчет правды ... Правду свою всякий должен говорить
предо всеми. Запрещать это нельзя, и притом с нула
каr.ш!.. Надо быть справедливым,- в
свою очере;�ь
возразил Дема в от вет на строгое поучение Липатыча,
536
Н. Златовратский
ста раясь по возможн ости говорить резонистее и поуч и
тел ьнее.
-
Заладил! .. - раздраженно за метил Ли патыч и
сердито спл юнул. - Сл овно поп... ха! . .
Право, словно
поп,- повторил Липатыч и фыркнул в бороду : ему
почем у-то пон ра вилось самому зто сравнение Де мы с
попом .
Они оба замол чал и. Дема все думал, что бы такое
сказать, чтобы окончательно успокоить и себя, и Липа
тыча. И наконец, сказал то, что го во рил всегда в за
труднительных случаях.
-
Я вам всегда говорил, Вавил Липатыч: оттого
вы на меня осерчаетесь, что у вас - одно мечтание,
а у меня - другое.
Но зто замечание, по-видимому, не произвело те
перь того впечатле ния на Липатыча, какое производи
ло прежде. Дема искоса посмотрел на старого прияте
JIЯ - и удивился. Липатыч, очевидно, совсем не слы
хал, что сказал Де ма: он сидел, нагнув седую бол ьшую
голову над колен ками, и до того смот рел грустно и
раздумчиво в расстилавшуюся пред ним даль, что Дема
почти не узнал Липатыча. Никогда еще не видал он
его в такой «меланхолии», и Деме стало почем у-то
жалко ста рика, и вд руг он понял как будто, зачем зто
его старый приятель заговорил нынче так нас мешл иво
о «могилке ».
-
Эх, брат, Демьян Петрович! - неожиданно заго
ворил Липаты ч таким необычно мягким голосом, все
посматривая перед собой вдаль, что Дема невол ьно,
как будто ожидая чего-то необыкновенного, насторо
жился, стараясь не проронить ни одного слова своего
приятеля. - Тоже, друг, говоря т: правда ! .. Видал и и
мы эту самую правду.. . Видал и! .. Не обидел бог. Было
у меня такое времечко в моей жизни . . . · Тоже стар
уж я, добрая ты душа, грешить-то зря али попусту
языком болтать. Тоже слова-то они с языка не спуста
идут... Гл яди, не ноне-завтра в яму сва.rште. . .
Было и
у меня в�емечко. Давно уж зто было, признаться ...
Ты еще тогда, поди, без штанов бегал.. .
Эвона когда
это! .. Тянул зто я тогда лямку на немецком заводе,
в Питl.'ре, ПО Шлиссел ьбургскому тrнхту ... Ну, тяну
эту лямк-у, как быть, по чести, умный ты человек, -
Ме чтатели
!)37
а не то что... Тогда я, даром что моложе был,- куда
был скром нее ... Это уж я, умная ты голова, от старости
озорую! .. А ты думал, я уж все гда был такой пропа
щий?.. Нет, погоди, друг... Так вот, служу я, значит,
у эт пх немцев ве рой-п равдой, жизнь свою для них
поклада ю и конца этому не ча ю; тол ько, леточком
этак, помню, вдруг к нам в мастерскую гост и! .. Добро
пожаловать
'
...
Впереди дирехтор наш идет, значит, до
рогу показывает, все объя сняет, а за ним персона со
звездой, а там еще персона, а за ними все юнцы -
десятка два их было ал и три... Идут, работы рассмат-
ривают, инструменты, машины.. . Ну, глядят - как гля-
дят, и шабаш! .. Поглядел и я на них, а потом ду маю -
чего нам в их!.. Их дело - глядеть, наше дело -
статья особая ... Забрал в руки напильник - только
свист пошел за уш ами! .. Глядь, кто-то меня по плечу
трогает... Обе рнулся, а вок руг меня все гости стоят .. .
Оте р рукавом лоб, смотрю на них,- что дальше будет.
«Молодец, - гово рит один персона,- любл ю таки х!..
Эка, - говорит,- силища-то ! .. Ну-ка, - го ворит другому
персоне, - ощупайте его! .. Жилы-то, жилы-то - прово
лока,- говорит! .. А это - кремень! .. » А сам это меня
пальцами то там, то в другом месте поты чет. Ну, думаю
себе, - что-то будет с тобой, Липатыч!.. Как бы тебя
на конную площадь в продажу к ба рышникам не пусти
ли!. .
А персона тут и говорит нашему дирехтору: «От
дайте, - го ворит, - его нам.. .
Мы,- говорит, - его на
выставку выста ви:\1! » С:\1еется. Дирехтор говорит:
«С удовольствием!..» И раскланивается . . .
Ему что я!..
Конечно, с нашим удовольствием, хоть в омут головой
спущай.. .
<( Ну, хочешь, - говорит, - братец, к нам в
техническую школу?.. Вот ты будешь работать, а наши
молодцы эти будут смотреть на тебя да к делу при
учаться. Жалованья, - говорит, - тебе будет столько
то, работы столько-то.. . » Гово рит он, а у меня пред
г: 1ааами ровно уж мухи летают... Ну, - думаю, - долж-
110, соадател ь с небес и на меня своим оком воззрил ... Эко,
подумаешь, на человека счастье сдуру нанесло ... Ну, и
пожил я тогда, умный ты человек! .. Было времячко
и у нас!.. Было!.. Что! ..
Сам себе хозяин, сам себе
работн ик!.. Встанешь утром с прохладой, пойдешь в
масте рские, :\1атериа.1 , стру,1ент изгото вишь... Са:\1 это,
538
Н . Златовратсю1ii
братец, в чистой блузе ходишь... Сапоги гляnцем на
ведешь.. .
Рыло-то с мылом вымоешь... Ну, а там, гля
дишь, - налетит к тебе в мастерские молодая коман
да... Шу-шу! .. Зажужжит, что улей.. .
Молодо все, ве-
село.. . Все барчуки... Неделя прошла, а уж все со мной
ровно век прожили. . .
Один кричит: Липаты ч! мне бы
то, пожалуйста... другой : Вавило Липатыч, будьте доб
ренькие, мне бы это показать: как тут да как там .. . Ну,
а ты, значит, этак де ржишь себя строго, в ноте, - тому
покажешь, другому. . .
Объяснишь все, обстоятельно.. .
Полюбил, друг мой, я эту молодягу, ну, вот ровно
своих племяшей ... Та�>ая у нас дружба пошла. . . А вече
ром, коли главный наставник уйдет, побросают инстру
менты, заберутся кучкой в угол, на станках, на чурба
нах усядутся, и тут-то пойдут беседы! .. Меня притащут,
посередь себя посадят ... Про наше житье заставят рас
сказы говорить... И пойдут кто что знает!.. «Эх, гос
пода ,- закричит какой ни то кудряш, - кабы вот рабо
чего человека та�>-то устроить... по божьему!.. )) А дру
гой кричит: «Кабы вот и мужичку де ревенскому такое
ж одолжение насчет жизни сделать?.. & А третий рас
скажет, как по другим странам наш рабочий человек
живет. . . И все так любовно... Все чтобы так доброе сде
лать трудящемуся, значит, человеку .. .
Помню, один
такой кудряш был... Говорит, - у мово, - говорит, - дя
деньки фабрика; умрет - мне достанется. ..
Я,- гово- .
рит, - первым делом по любви... Скликну, - говорит,
рабочих: вот, мол, братцы, так и так, по любви будем
жить... Я пред вами весь начистоту буду...
Обо всем
сообща будем договариваться. Я в чем прошибусь -
вы поправите; вы в чем недомекаете - я укажу. . . Гово
рит, а у самого глаза так и играют... Известно - вью
нош! . . А тут, глядь, кто ни то песню затянет ... Одним
махом подхватят, так ровно к небесам и вынесут! ..
Голоса молодые, воздуху забирают в полную во
лю! .. Да, было времячко, Деr.1ьян Петрович, и у меня. . .
Есть чем вспом нить... Да! Пожил Липатыч часок!. .
Ну, и за то спасибо... Благодарим покорно! .. Так
ли?
И Липатыч как-то особен но выразительно выс мор
кался на сторону - и замолчал. Он ждал, может быть,
что скажет Дема. Но Дема словно застыл, уставив
Мечтатели
539
г:1аза в землю, как будто рассказ Липатыча убаю1<ал
его до сонных грез.
-
Нуичтож
тыч и долго смотрел
нулся.
после того? - спросил
на Дему. Но Дема не
Липа-
шелох-
-
Измена! . . - вы разител ьно сказад Липатыч.
-
Сл ышь, Демьян Петрович, что я говорю: из-ме-
е-на-а! - строго и отчетли во выговорил Липаты ч.
И что всему начало и причи на - немец... Вот что я го
во рю.. . Ты теперь пойми!..
Де ма зашевелился. Очевидно, он готовился что-то
наконец сказать.
Что ж, Вавило Липаты ч, - почему ж немец?..
Разве измена без немца быть не может, - сказа.1 он.
-
Где зти юн цы?.. Ты мне скажи - где они? -
строго спросил Липаты ч.
Выросли, надо быть.. .
Где ж они рощеные-то?
Вы, Вавило Липаты ч, не огорчайтесь очен ь.
мягко заметил Дема. - Где ж им быть? . .
Знамо, он н
не немцы, а наши... барчуки... Прожи вают где 1111 то,
потому они по масте рским ИJIИ где около простого
рабочего. .. черной работой заниматься не станут . . .
А живут где ни то, по-благородному... Может, по
заграницам.
Вдруг Липаты ч поднялся и, нагнувш ись к самому
уху Де мы, сказал ка ким-то тяжелым удрученным ше
потом :
-
Вот тут и есть. .. измена!. .
Это он самый их
де ньгой обош ел ! .. Отшиб - прямое дело! ..
Де ма сомн ительно покачал голово й.
_
Ну? что еще? - сурово прикрикнул на него Ли
патыч, выпрямдяясь во весь рост. Дема опасливо
взгJ1янул на него : пред ним снова стоял преж ний
Липатыч, тот «озорной старик", которого знал и по
своему любил весь завод.
-
Вот, Вавил Липаты ч, - заметил Дема так же
су рово, - вы вот все на стороне вину ищете... А я гово
рю: надо быть сп раведл ивым.. . особливо старому чело
веку. ..
Липатыч сурово посве ркал на Дему своими черны
ми глазами, плюнул - и, засунув руки в карманы
510
11. Злато в ратсю1ii
шта нов, сердито пос вистывая, гордым гоголем пошел
к заводу.
Дема только грустно пока чал головой и остался. Он
любил и очен ь уважал Липатыча, но он никак не
мог, по мягкости и рассудительности свое й натуры,
переносить рез кий, нетерпимый тон, который в послед
нее время все больше и больше прорывался у Липа
тыча, - а потому часто на него обижался. Дема знал
Липаты ча давно, слышал, как он ругает ругател ьс ки
«немцев», и сначала просто не понимал, почему это
Липатыч рас пал ялся всегда такой к ним ненавистью.
На заводе, на котором служили он и Липатыч, было
и прежде и теперь всякое начальство: был и и немцы
(точно, что их было немало) , и поляки, и евреи, и
англичане (ну, положим·,
что и это все «немцы»),
но были и самые настоящие, свойс кие русаки. Вот
и теперь у них смотритель мастерской - самый корен
ной русак, и зовут его Псой Псоич (шельма он -
точно и выбрался в начальство всем и правдами-неп рав
да ми). Очевидно, Липаты ч был нес праведлив и раз
нос ил только немцев еди нстве нно по своему озорству
и крайней нете рпимости; когда же ему указывали на
Псоя и спрашивал и, какой он будет нации,- он с
обычной своей озорной резкостью говорил : «Какой
Псой нации? Пес он - вот какой нации! .. » Дема так
и не мог понять озлобления Липатыча против немцев
и приписывал его исключительно «озорству ».
И вот теперь, когда Ли паты ч так ос корбительно
оставил Дему одного, - он, однако, не обиделся: он
вспомнил и признание Липатыча, и его необы чно
мягкий тон, каким он вспоминал о своем прошлом,
и его замечание о «могилке>), и чем больше он думал
об это м, тем грустнее и больнее ста новилось у него на
душе; ему стало жал ко и «старого служаку» Липаты
ча, и себя сам ого, и многих-м ногих других,- жалко и
вместе обидно за что-то... На него как будто вдруг
повеяло общим холодом жизни, тем холодом, который
ран ьше он смут но ощущал в себе и думал, что это
толыю ему «холодно>), и от которого бежал он в свои
«мечтанию) среди полей, стыдл иво скрывая их от шум
ной сутолоки заводской жизни.
-
Ах, Липатыч, Липаты ч, - прибавил он, так же
Ме чтатели
541
загадочно и уныло покачав гол овой. Дема поднялся и
медлеtf
fю
, раздум ывая, пошел до мой. Он вдруг открыл
в Липатыче что-то, чего прежде не знал и не понимал.
III
Это случилось спустя месяц после «дружеского
признания » Липатыча. Все заметили, что с Ли паты чем
творится что-то необычное. Липатыч перестал совер
шенно кстати и некстати разнос ить «немцев». Ли патыч
сделался сразу как-то мягче, добродушнее и вместе с
тем таинственнее ; Липатыч не только не стрелял те
перь сурово и вызывающе направо и налево своими
черными глазами, но - напротив - весело всем улы
бался ими и как буДто каждому, на кого смотрел,
загадочно подмигивал. Рабочим своей маете.ре кой, по
очередно, он уже успел неясно и туманно н�мекнуть
на что-то, что сулило им в ближайшем будущем неиз
реченные блага. Дело было в то м, что Псоя наконец
совсем « порешили» , и мастерс кая ждала назначения
нового начальника. Завод был заинтересован. И тол ько
Юрка с некоторыми другими заводскими скептиками
позволял себе по-прежнему сомневаться в значении
та инственных подмигиваний Липатыча; но это всего
еди нствен ный раз нарушило добродушное настроение
Липатыча и выз вало в нем взрыв старого «озорства ».
-
Нто же он это будет? этот самый незнакомец? -
спрос ил ка к-то опять в тракти ре неугомонный Юрка
Липаты ча,- стало быть, из русачков, не из немцев?
-
Не из немцев, брат! А из наших" . из самых, из
настоящих, - та инственно подм игивая, сказал Липа
тыч.
-
Та-ак-с!" l\акие же такие у них будут особые
прелести? .. Все мы вот ждем от вас, что разъясните в
точности, а замес т того - тол ько один туман. . .
-
Дурак!. . - проворчал сквозь зубы Липатыч. Он
начинал вол новаться.
-
Это они-то-с . ..
Ну, не велики прел ести! - изде
вался Юрка, поощряемый обы чным хохотом трактира.
Липатычу не хотелось объяс няться с Юркой, а тем
меньше открывать ему что-нибудь из того та инственно
го сокровища, которое полжизни носил он в своей
542
Н. З латов ратски й
грудп. Но ему, однако, хотелось сразу убить Юрку
одним словом. Он долго и пристально смотрел на него.
-
Прелести какиЕ:> - говоришь? - спросил он с
расстановкой и отчетливо. - Душа-а! ..
-
Хо-хо! - залился Юрка. - Ну, нынче эта штучка
по дешевым ценам ходит! ..
И едва раздался новый взрыв поощрительного
хохота, как Липатыч оглушител ьно за кричал : «Убью! ..
Пос мей кто еще насмеяться! .. »
Он, действительно, был страшен с своими сверка ю
щими темн ыми глазами, над которыми совершенно
сошлись в од ну сплошную крышу его густые седоватые
брови. Смутился не только Юрка, но и весь трактир.
Но, кажется, смутился теперь своего «озорства • и сам
Липаты ч: он сердито положпл свой блин на мохнатую
голову и ушел.
Дема, сидевший тоже в трактире, уже не думал
теперь возражать Липаты чу обычными благоразумны
ми наставлениями. Но некоторые сомнения были и у
него, и, придя домой, он осторожно за метил Липатычу,
не ошибается ли он насчет своих предположений.
-
Ну, вот еще!..
Не зна ют, что ли?. .
Все узнал .. .
Бутенко.. .
Из тех самых,- уверенно отвечал Липа
тыч...
-
Стало быть, немец? - еще более осторожно
ос мелился заметить Дема.
Как немец? .. Никакого тут немца нет.. .
Бу-те-нко. . .
стало быть. .. Ну, стало быть, не
мец... или другой ка кой нации,- сомневался Дема.
Говорю - человек.. .
настоящий!.. Какого черта
лысого еще тебе надо? - закричал Липатыч. - Нация! . .
Никакой тут нации нет. .. Человек настоящий - и
шабаш!..
Пос.1е такого доказател ьства, сопровождаемого уда
ро�1 кулака по столу, Деме ничего больше не остава
лось, кnк терпеливо ждать событий.
Но не так терпеливо ждал этих «событий » Липа
тыч. От кого узнал Липатыч о назначении нового
начальника - осталось для все х та йной; хотя очевидно
было, что это стоило ему немало трудов и ухищрений.
Но ни дл я кого не было тайной, что последние два
дня, после работ, Липатыч аккуратно, даже не поужи-
Мечтател и
543
нав хорошенько, отправлялся в ту часть завода, где
жило нача.чьство, и долго ходил мимо того дома, в
котором , как предполагалось, должен был поселиться
новый начальник. Липаты ч упорно смотрел в темные
окна, ожидая того счас тливого момента, когда наконец
мел ькнет в них свет. Так он ждал два вечера. Нако
нец «событие» совершилось. На третий день показа
.1 ось несколько извозч ичьих дрожек, кото рые подъеха
ли разом к пустой кварти ре : на первых ехала прислуга
с багажом; на вторых - ба рыня с двоими детьми; на
третьих - жидкая, неказистая фигура, сгорбившаяся,
в каком-то странном картузе с необыкновенно большим
козырем вроде подзора над крыл ьцом. Липатыч так
и впился в нее глазами, скрываясь за фонарным стол
бом . «Должно, и точ но он!» - думал Липатыч еще с
некоторым сом нением, переходя на противоположную
сторону и устремив свой упорный взгляд на окна.
Вот наконец и он - да вно жданный свет. Окна ма:ю
помалу освещал ис ь; в комнатах замелькали тени. Вот
резко вырисовалась в окне высокая сухая фигура, с
худым длинным лицом и дли нной узкой бородой. Для
Липатыча, очевидно, этого бы:ю достато чно. Он весе:ю
поправил на своей львиной лох матке бл ин и быстро
пошед к своей квартире. Он быд доволен и приветдиво
улыбался самому себе. «Он ! - уверенно твердил Липа
тыч.- Самый.. .
настоящий он... Я уж сразу узнаю,
хоть с того света приди ... Совсем тогда еще юнец быд,
а теперь, вишь ты, хозяйка, детки... Как быть, по
порядку ... Ну, конечно, пригляднее это, весе.'lее для
жизни!» - дума.� Липатыч, и редко знакомое ему
чувство нежности наполняло его грудь. Липатыч не
замечал , как он шел все скорее, и когда отворил
дверь и увидал во просите.ч ьный взгляд Де мы, он не
удержался и торжественно крикнул : «Он!»
Зато с следующего утра Липатыч вдруг «замер»,
весь спрятался в себя, что-то глубоко затаил на дне
своей души и молча, не пророн ив ни одного слова,
не сверкнув ни на кого своим черным глазом, упорно
работал за своим станком. По-видимому, он ничего не
видал и не слыхал, но внут ренно он весь жил одн им
нап ряженным ож иданием, и для него не пропада.1 ни
оди н звуи. Пробило десять часов - и худая, высокая,
544
Н. ЗJiатоn ратский
сутуловатая фигура нового начал ьника показалась в
мастерской. Чувствовалось, что все работали дружнее,
энергичнее, двигал ись быстреР и ож ивлен нее, искоса и
как бы мимо ходом ста раясь загля нуть в лицо началь
ника. Од ин Липаты ч не шевельнулся, не взгля нул на
сторону от стан ка, как будто для него не было уже ни
чего важнее в мире того кус ка стали, над которым
он возился: он - за мер.
Между тем г. Бутенко, в кургузом пиджачке, как
то стран но спотыкаясь дл инными ногами в узких
серых брючках, из-под кото рых несоразмерно выступа
ли огромные острые носки штиблет, быстро прошел
вдол ь всей мастерс кой, направляясь, по указанию стар
шего мастера, в свою рабочую ком нату. Хотя лицо его
с дл инным носом, продолговатое и смуглое, казалос ь
суров ым, но серые мягкие глаза так робко прятал ись
за дым ча тыми консервами и так боязливо старал ись
избегать чьих-либо взглядов, что вся его персона про
изводила какое-то неопределенное, двойственное впе
чатление. И когда он, сгорбившись, словно юркнул в
дверь своей ком наты, IОрка никак не смог не крик
нуть: « Усь! » - фыркнул на вс ю мастерс кую, и тотчас
же, спохватившись, взгля нул на Липаты ча. Но Липа
ты ч не повел даже бровью. .. И с тех пор г. Бутенко
был окрещен вновь, и мастерс кая ед инодушно призна
ла за ним новое прозвище: он стал не г. Бутенко, а
«Гусы) .. . Таковы нравы IОрки и его закады чных това
рищей.
«Событие>), о котором заставил Липатыч смутно
мечтать и думать вес ь завод, соверш илось, и осталось
теперь одно - ждать «поступков». Липатыч, под види
мым хладнокровием и суровой молчал ивостью, внут
рен но был взвол нован и переживал тяжелое душевное
напряжение. Чтобы избежать излишних разговоров и
даже просто пытливых взглядов со стороны Демы,
Липатыч теперь и обедал, и ужи нал урывом, наскоро
и тотчас уходил из кварти ры на ули цу, на завод...
Липатыч нап ряже нно и терпеливо ждал «поступков»,
но поступков никаких не было.
Проходили дни - и жизнь мастерской шла обыч
ным, заведен ным порядком, как будто решительно
ничего не случилось, кроме самой не вид ной и не ред-
Мечта те ли
545
кой смены начадьн иков, из которых каждый до того
был похож один на другого, что Юрка даже зат руднял
ся придум ывать новые кл ички. Гос под ин Буте нко по
прежнему, аккуратно, каждый день, четыре раза про
бегал, спотыкаясь дл инными ногами, через мастерскую
в свой кабинет и обратно, вызывая молчаливое недоу
мение рабочих. Может быть, он все еще прин имает
мастерс кую с ее запутанными счетами от Псоя? Может
быть, так как назна чать и принимать работы продол
жал по-прежнему старший мастер. Гос подин Буте нко
был неуловим - и это начинало, по-видимому, трево
жить рабочих, и только когда, по поводу каки х-то
недоразумений с масте ром, некоторым 11з рабочих
пришлось являться к нему в кабинет, - все узнали,
что он сух, холоден , нераз говорчив и робок и что он
никогда не смотрит в лицо рабочего, а либо в стол ,
либо на сторону. Это было первым открытием, которое
неско.1ыю заде.10 за живое вс ю масте рскую. Но ю1есте
с тем было сделано и второе от крытие: когда мастер
скую посетило самое набольшее начальство, г. Бутенко
был с ним также сух, холоден, молчал ив и" .
робок.
Но больше никаких «поступков» не было. Так прошла
неделя. Очевидно, терпеть Юрке дал ьше было невоз
можно, - и вот однажды, когда г. Бутенко прос коль
знул, «как ящера», по словам Юрки, через мастер
скую, торопясь обедать, в мастерс кой громко раздалось
раздражен ное воскл ицание: «Ну, погоди, гусь лапча
тый. Я тебя выведу на свежую воду. . .
Ты у меня
заговоришь !»
Это го ворил Юрка, внушительно погляды вая на
Липатыча, - и поощрительный гул пронесся по всей
мастерс кой. В груди Липатыча что-то заныло, «под
катило•>, кровь бросилась ему в голову. Но теперь он
не только не закричал на Юрку, - он не взгля нул
на него: Липаты ч его боялся.
После обеда старший мастер некоторым из рабочих
назначал новые работы; в том числе был Юрка.
-
Ступ ай, отнеси в кузницу, а я этой пакостью
за ниматься не намерен,- сказал отчетливо Юрка и
бросил под станок стальную кувалду, которую мастер
назначал ему для обработ ки.
Мастер искоса и подозр11те.1ьно взг.1яну.1 на него.
JR Jtept•вt•нcкюf l(opoлt. Лир
546
Н. Златовратский
Ну, мне что ж! - равноду шно сказал мастер.
Это не мое дело ... Это он назначил ...
Мастер махнул рукой и отвернулся от Юрки.
-
Он? - спросил Юрка, в то время как его ма
ленькие глазки сверкали раздраженно и вместе на
смешл иво, вызывающе. - Ну, поди и скажи ему, что
здесь не учен ики ... Здесь мастера. ..
Ежели он этого
до сих пор не знает... Скажи ему!..
Мастер, не оборачиваясь, опять повел искоса на
Юрку глаза ми и медлен но прошел дальше.
В мастерс кой говор смолк и слышался только визг
и грохот инструментов. Мастерская напряженно ждала
(< постушюв ». Юрка от нечего делать чистил свой ста
нок и пос вистывал и от времени до времени возбуж
де нно пог.1ядывал на Липатыча. Но Липатыч не под11 и-
111а.1 глаз.
Прошло полчаса, когда послышался мягкий стук
штиблет, которые рабочие прозвал и (< Немецкими».
Гос подин Бутенко, в соп ровождении старшего мастера,
подошел к Юрке.
-
Мною назначена работа... Отчего не испол ня
ют? - спросил, не повышая тона, г. Бутен ко, останав
ливаясь против Юрки, но обратив свои серые, устало
добродуш ные глаза на закоптелые окна мастерс ко й.
В руках он держал свернутую в трубку бумагу, и
тон юtе пальцы нервно постукивали по ней.
-
Я не кузнец... Я мастер... по чистой работе ,
отвечал Юрка, но почем у-то сгустив голос до басовоii
октавы и смот ря ис подлобья, боком.
-
Я этого не знаю... Я знаю, что мастерская
до.1жна исполнять назначенную работу,- говорп.1
г. Бутенко, переводя глаза с окна на стены и еще нерв
нее ба рабаня по свертку пальцами.
-
Я тоже не знаю,- груби.1 Юрка, - мое де.1 0
чистое... Я на всякой дряни измождать себя не на�tе
рсн ...
-
Зап ишите штраф, - сказал г. Бутенко ста ршем у
мастеру, стараясь избежать его взгляда. - Есл и он и
после того не возьмет работу, - запишите двойной...
Если он...
Здесь таких правов нет... чтоб!>• издеваться!..
Здесь не каторжные работы,- 1<р1шнул Юрка, отходя
Мечтатели
5"7
к двери. - Сначала бы надоть люде й узнать, а не по
верх очков глазами гу.1ять! .. Мы живые, а не чугун
ные...
Гос подин Буте нко как будто ничего не слыха.1,
повернулся и, спотыкаясь, направш1ся в свой кабин<>т.
В мастерской никто не сказал ни с.1ова. Все чувст
вовали, что дело еще не решено и «11астоящ11е пос ту п
ки» еще вперед и.
День уже при ходил к концу. Работы зака нчивал ись
нынче, по случаю субботы, раньше. Все спеши.110 покон
чить с протекшей неделей. Что делал в это время в
своей рабочей ком нате г. Бутенко - никто не знал,
но, по-видимому, 11 он решил свести итоги своей
неде.111.
Минут за десять до ок ончания работ в мастерс�>ой
снова по1\азался г. Бутенко. Он остановился около
одного станка и что-то сказал старшему мастеру. Ра
бочие прекратили работу - и все смол кло.
-
Я вы нужден объяс ниться ... Я надеялся, что это
не будет нужно, - заговорил г. Буте нко тихим, слабым
и прерывающимся голосом, по-прежнему ни на кого не
смотря, опустив г.1аза на свои тонкие белые руки,
которыми он, как и прежде, нервно барабанил по
стальному колесу станка. - Я надеялся, что это не
будет нужно. . . Но я, как и ду мал, ошибся... Как пред
полагал, к сожа.1ению.. .
И вот я вынужден сказать,
что я не доп ущу... всего этого... не могу поте рпеть...
Я - честный и деликатный человек; я хочу, чтобы 11
мое дело сделано было честно и мои подчиненные
были честны и дел икатн ы .. .
Я привык к этому.. .
Ине
хочу учиться поступать по-другому.
Гос подин Бутен ко становился все нервнее, и если
бы слушатели были хотя сколько-н ибудь расположены
понимать его, они почувствовали бы, нак дрожал его
подбородок, когда он говорил, и сколько нравствен ных
усилий стоила ему эта речь. Он заикался и не на ходил
слов.
-
Я думал...
Я надеялся, так как я сам никого
никогда не желал бы обидеть грубым словом .. .
Ноя
увидал, к сожален ию, кругом себя распущен ность во
всем - вот школа нашего рабочего. Это погибель для
вас самих ... Я не могу потерпеть.. .
Я честно до.1жен
548
Н. Зла товра'l'ски ii
исполнить свой долг перед компанией, вы - пере;�.о
мной... Да, честно, - повторил г. Бутен ко и тяжело
перевел дух, как будто собираясь с последними сила
ми. - Пора, пора нам очнуться - и не купаться в
грязи, а высоко поднять свое дело!.. Все, что этому
будет мешать - во н, вон, как сорную траву... Мастер
ская - не богадел ьня и... не кабак... А я вижу -
кабак!.. Это сделали вы сами, ваши здешние порядки
и мои предшественники. Я буду точен и стрgг... Кто
не хочет - пусть уходит... Мы найдем других. Другие
не захотят - третьих, но у нас будет истин ная масте р
ская, чес тно исполняющая свой долг, - а не кабак!..
И на первый раз я увол ьняю вот этого гос подина, -
указал он на Юрку.
Бессты -ыдник! - вдруг сдержан но разда.1ось
среди общего молчания.
-
Что это... Что это такое? - также сдержан но,
пересил ивая себя, спросил г. Буте нко, взгля нув на
ряды рабочих.
Все молчали.
-
Вы делаете вызов, - проговорил г. Бутенко дро
жащи ми губами. - Будем бороться! .. Будем ...
-
Бессты-ыдни-ик! - пронеслось уже явствен но
над все й мастерской.
-
Старший! Запишите и оштрафуйте . . .
Вы знаете
сам и кого... Я не хочу знать личностей, - почти про
шептал г. Бутен ко побледневшими, как мел, губами.
-
Бессты-ыдник! - загремело уже под высокими
свод ами мастерской, и Липатыч, с сверкающими тем
ными глазами, горевшими огнем обмаi�утой, любимой
мечты, боком выдвинулся из толпы мастеровых.
-
Старший, старший!.. - почти истерически вы
крикнул г. Буте нко, увидав страшное и возбужде нное
лицо Липатыча. - Уведите отсюда вон... вон... навсег
да... возьмите от меня этого дикого, злого старика! ..
-
Уморить меня хочешь... как соба ку, на улице?
На, кол и ... на, возьми!.. на память... от старика!..
Липаты ч быстро разорвал ворот рубахи и, сняв со
шнурка медн ый крест, протянул его к г. Бутенко.
Кровь брос илась в лицо г. Бутенко. Он быстро и
смущенно отвернулся и, спотыкаясь еще более, чем
обыкновенно, вернулся в свой кабинет.
Мечтател и
549
Рабочие помолчали минуту, как пораже нные сто.r�б
няком, но тут кто-то сказал : «Ну, гусь лапчатый !»
Мастеровые ахнули и с громким шумом и говором
почти выбежали из мастерс кой.
Между тем из кабинета раздался тревож ный зво�
нок. Старший мастер брос ился туда. Там в кресле си
дел весь разбитый, как параличом, г. Бутенко, блед
ный, и прерывисто истеричес ки дышал.
-
Да йте... мне... воды... - чуть слышно прошеп
тал он.
IV
Липатыч исчез. Прошло два дня, а его никто не
видел ни в мастерс кой, ни в заводе. Липатыч был
настолько свой человек в заводе, что его ис чезновение
заметил и все сразу и это вызвало даже невероятные
слухи. Гово рили за достоверное, что Липаты ч покон
чил с собой. На этом особенно настаивал Юрка, кото
рый теперь n�·.т:ы ми днями болтался по трактирам и
портерным . «Конечно, прикончился! .. Чего ж больше
наше му брату надоть? Вот тебе за тридцать пять лет -
пенсия, получай квита нцию! - говорил он об ык новен
но з.10 и разд раже нно. - До смертоубийства - прямое
дело!.. Теперь у нас это разлюбез ным манером при
способлено: прилег эдак к рельсу удалой головой -
и прощайте, братцы -това рищи, до радостного ут ра!»
Один Дема не совсем дове рял этим слухам, тем не
менее он был нес покоен . Пользуясь всяким свободным
часом, он уходил из до му и бродил по ок рестнос тя м,
наде ясь встретить Липатыча, од ин раз он как будто
приметил его бродившим по тем самым поля м, где
они когда-то с ним беседовали. А затем Липатыч
опять пропал из глаз. Придя до мой, Дема часто сиде:1
по целым часам и думал, думал медленно, упорно,
нап ряженно... Когда он работал в мастерской, ему
оче нь хотелось повн имательнее присмот реться к на
чал ьнику, но Бутенко являлся теперь в мастерскую на
очень короткое время; все говорили, что Бутенко не
здоров. Дема прислушивался теперь ко всему, что
тол ько говорили о Бутенко. Одн ажды, когда Буте нкu
совсем не пришел после обеда в мастерс кую, Дема ве-
550
Н . Зла товратский
чером, потихоньку, отправился к дому, где он жи.1 ,
дол го заглядывал в окна его ква ртиры и, присев у
ворот на скамеечку, долго беседовал с дворни ком и
кухаркой Бутенко. В его душе зрели и боро.11ись как11е
то совершенно новые для него мысли и ощущен ия,
непонятные и противоречивые, зрели медленно, мучи
те.11ьно и не давали ему покоя.
На третий день вечером Липатыч вдруг «объя вил
ся ». Дема был уже дома, когда Липаты ч вошел своиl'\t
обы чным тяжелым и размашистым шагом.
-
Входи, входи, не бо йся! .. - сказал он ком у-то,
и вслед за ним робко вошла в дверь жалкая фигура
в резиновых опорках с цилиндром в руке; она вела
за руку другую, еще более несчастную и жалкую
фигурку - маленькую девочку, в ста ренькой шляпке,
бумазейной коротенькой юбочке и бол ьших старых
мужс ких штиблетах.
-
Вот и пришел,- сказал Липатыч. - Поди, ду
мали, пропал Липатыч?.. Липатыч не пропадет! ..
Это все одно, что с похмелья: погуляешь денек, про
дует свежим ветерком - всю дурь из головы выши
бет!. .
Липатыч, очевидно, старался казаться хладнокров
нее и развязнее, но Дема смотрел на него подоз ри
тельно и опасливо.
-
Вот, нем ца нашел,- продолжал Липатыч, ставя
на стол бутылку с водкой. - Зашел в тракти р, а он
ко мне: раскланивается , словно чиновник!.. Позволь
те ,- говорит, - мусью, пожать вашу руку.. . Вы карош
человек ... Я вас,- говорит,- понимаю...
-
О, ja, ja! .. Вы честна душа. . . Я вас теперь пони
майт,- заговорила жалкая фигура, улыбаясь вс ей
своей широкой крас новатой физиономией.
-
Ну,- говорю, - коли пони маешь, так пойдем со
мной на квартиру ужинать, к приятел ю ... Ну, немец,
садись и девчонку сажай.
-
О, мы вас понимайт! .. - говорил немец, робко
присаживаясь на краешек стула и поместив между
своими ногами мален ькую фигурку и свой большой
цилиндр. - Мы вас понимайт ...
Мы тоже был балшой
механнкер...
О, ja!.. Балшой механикер... Большая
служба с.1ужил .. . сорок лет с.1ужил.. .
Мечта тели
55f
-
А теперь с голоду дохнешь? - сурово спрос ил
Липаты ч.
-
О, ja... Много труда, много служба и много не
счаст.·шв ... Бог од ин справедл ив! ..
-
А девку зачем с собой таскаешь?. .
Чья она ?
-
О, мне бог посылайт эту маленькую Ан тигон...
и маден ький канарейка .. .
Мы поем, и бог нам дает
пища ... Бог справедл ив! ..
-
Ну, коли так - еш ь, немец!..
А потом...
будем
писать! - сказад Липатыч и раздраженно двинул нем
цу стакан водки и закуску.
Дема все подозрительнее и подозрительнее смот рел
на Липатыча; он чувствова.11 , что хладнокровие и
спокойствие Липатыча были напускные и что в душе
его, оч евидно, созрела какая-то мысль, которую он
бес поворотно решил осущес твить.
-
А потом будем писать! - повторил Липатыч и
вынул из кармана своего старого па.1
1
ьто бумагу и
карандаш. -
Говоришь, грамоту знаешь?
-
Чего писайт?.. - спросил немец и с грустным
сом нением покачал голово й .. .
-
Ка к что?.: Обо всем будем писать... Все изло
жим, до последнего ... Мы им покажем! . .
Мы с тобой
сами пойдем, самол ично... Вот, мод, мы - смотри! ..
Куда будем ходить?..
Правду искать, немец, пра вду искать! ..
Немец опять жалостно покачал головой.
-
Мы это не знайт...
Мы сам себе помогайт...
У нас там фе рейн... Здесь нет ферей н ...
-
Сам помогай! Ты вот сначала полюби человека,
по душе. В харю-то ты ему не плюй, на съезжей-то не
пори! Вот как сначала-то! .. Ничего ты, немец, в наших
делах не понимаешь...
так слуша й, что тебе говорят.. .
У нас, в нашей России, этого не было, чтобы люди
с голоду умирал и ... Это, брат, шалишь! .. Мы, брат, ее
разыщем, правду-мат ку! Со дна моря найдем!.. Я тебе
говорю - пиши, завтра мы с тобой и в дорогу! .. Мы,
брат, и до Питера дойдем .. . Со мной не бойся! ..
-
О, господин механикер, мой очень плохо писайт
по-русски! ..
-
Ничего! .. Было бы написано, а там разберут. ..
Хитрости не велики.. . Пиши!..
552
Н. Здатовратск11 й
Нt>мсц, видимо, совсем упал духом и почти умоляю
ще пос�ютрел сначала на Липатыча, потом на Дему.
-
Не бойся, ничего не бо йся .. .
Я тебе говорю:
найдем правду!.. Пиши!.. - строго и реш ите.1ьно повто
рил Липатыч.
Вдруг Дема, сидевший все время в стороне, по
об ыкновению, тяжело поднялся, напружился и, весь
пок рас нев, как всегда, когда он дол жен был сказать
что-нибудь ва жное, проговорил, дотрагиваясь до ш1еча
Липатыча:
Вавил Липаты ч! ..
-
Ну, что еще? - сурово спросил Липатыч.
-
Оставьте это ... - отчетл иво выговори.1 Дема.
Липатыч взгля нул в глаза Дем е: он смотре.1 на него
твердо и реш ител ьно.
-
Оставьте это... Время будет, - повторил он.
И к удивлению и немца, и самого Демы, Липатыч
ничего не возразил . .
Может бы ть, во взгляде Дем ы,
таком ясном, твердом и решител ьном, он у.1овил про
блес к той надежды, которая еще продолжала смутно
жить в его душе.
v
Назавтра был праздник. В мален ькой каморке
Демы, разделенной на две половины ситцевою за н авес
кой, за которой помещалась печь и ютились его жена и
дети , происходило нынче что-то не совсем обычное.
Нак раньше Дема подоз рител ьно следил за Липатычем,
так сегодня Липаты ч, исподлобья и молча, подоз ри
тел ьно набл юдал за Демой, выкуривая сигаретку за
сигарет кой. Прежде всего его поразило уже то, что
Дема нынче особен но долго и тщател ьно от мывал
мылом с лица и рук насевшую за недел ю стал ьную
пыль; потом он потребовал от жены вынуть из сундука
еди нствен ную манишку, существовавшую исключи
тельно для очень важных случаев, вычистил особенно
усердно свой «парадн ый)> пиджак и, наконец, особенно
долго и внимательно чесался пред маленьким тусклым
зеркалом. Притом все это он делал до такой степени
серьезно и вдумчиво, что жена, дети да и сам Лмпатыч
боялись и не решались заговорить с ним.
Ме чrа тели
553
Од евшись совсем по-парадному и надев новый кар
туз, Дема коротко сказал , что пойдет к обедне, и вышел .
Липаты чем овладело беспокойство; он хотел было
выйти вслед за Демой, но поду мал, швы рнул свой бл ин
на окно и остался.
Обедня отошла, и Дема торжественно и тихо вышел
из церкви. Но до мой он не пошел, а так же медл енно
11 торжестве нно дви нулся по направлен ию к кварти ре
Буте нко. Подойдя к до му, он сначала за глянуд в окна,
постоял около парадного крыльца и затем про ше,1 уже
во двор, где отыс кал дворн ика и спросил его тихо:
«Дома сам-то?» - «Дома, надо быть». - «Здоров? » -
«Надо быть, здоров. А что? » - «Здоров, ну и слава
богу... А то как бы беспокойства не сделать» . Собрав
все эти предва рител ьные сведения, Дема, наконец,
прошел через задний ход на кухню. Здесь он снова,
тихо и дели кат но, «чтобы как-нибудь не побеспоко
иты>, повторил прислуге те же самые во просы, какие
предлагал дворнику, и затем попросил долож ить, «что,
мол, слесарь из ихней мастерской желал бы са�tолично
их видеть ».
Минут через десять из двери, ведущей из комнаты
в кухню, выглянули из-за очков подозрительно робкие
глаза Бутенко.
-
Что надо? - тихо спросил он, не входя в ку хню.
Дема замялся.
-
Желал и бы переговорить... самолично, - сказал
он.
Буте нко еще более робко и вместе подозрительно
окинул взглядом Дему, но Дема с сове ршен но спокой
ной серьезностью выдержал этот взгляд...
Бутенко скрылся, и затем, через минуту, раздалось
из-за дверей: «Войдите !»
Дема прошел через кухню в коридор и в отворен
ную дверь увидал Бутенко, сидевшего в своем каби не
те. Он остановился в две рях.
-
Что скажешь? - тихо спросил Буте нко, сидя бо
ком к Деме, не оборачиваясь и не смот ря на него;
опустив вниз глаза, он вертел портсигар в своих тон
ких, хрупких пальцах, которые слегка дрожал и.
-
Насчет старичка, стало быть.. . Увол ить из вол или
вы старичка, Вавилу Липатыча.. .
А он , стало быть,
554
Н . Зда товратс кий
заслуженный ста ричок.. .
Так вот, стало быть, насчет
его, - проговор и.1 Дема, за минаясь, едва находя слова
и в то же время желая как можно деликатнее
разъяс нить Бутенно дело, боясь, как бы не сказать
какого- нибудь обидного слова.
Буте нко поморщился, и по лицу его пробежала
тень болезненного раздражения.
-
Вы не извольте беспокоиться, - тотчас сказал
Дема, за метив это выражение на лице Бутенко.
Мы не то чтобы вас бес покоить али просить о чем.. .
-
Так чего же вы хотите? - как-то досадливо
недоумевающе спросил Бутен ко, подняв тусклые глаза
на Дему. Дема кашл янул тихонько в руку и осторож
но приблизился к Бутенко.
-
Вы изволили, стало быть, уволить старичка... за
озорство,- загово рил он, совсем понизив голос и наги
баясь туловищем почти к самому уху Бутенко. - А он,
стало быть, Вавила Липатыч-то.. . Любит он вас ! . . Да. ..
Ка к любит-то, господин! . . Как отец, стало быть, роди
тель свою дитю малаго - вот как!
И Дема упот ребил все усил ия, чтобы сказать эти
слова как только можно нежнее, и при этом обычная
грустная улыбка появилась на его лице.
Буте нко удивленно вскинул глаза ми на Дему и
внимательно смотрел на него, как будто стараясь про
честь на его шще таинственный смысл непонятных
слов.
Что же вы об этом знаете? - наконец спро
сил он.
Дема весело улыбнулся и снова кашлянул в ла
донь.
-
Вот извол ите видеть, с месяц эдак тому.. . вышли
мы, стадо быть, с этим ста ричком в поле... разгуляться,
стало быть,- начал было Дема и остановился: он не
знал, как и с чего начать.
Дема никак не ожидал, чтобы было так трудно
передать все то, что он так глубоко и ясно чувствовал
в своей душе. Дема, как и всегда в таких случаях,
напружился, покраснел, взглянул бес помощно в
окно - и вдруг ему предс тавилось так ясно и золотис
тое поле, и цветы, и он сам с своими «мечтаниями»
с львиной седой головой, и все, все это стало пред
Мечтатеди
ним, как живое, как будто происходило се йчас, тут,
перед ним, и Дема заговорил свободно, просто, заго
ворил о каких-то «могилках », о поля х, о своей деревне,
потом опять о «могил ках » и о Липаты че, о «немцах»,
об озорстве Липаты ча и о то м, как он любил и баловал
его ребятишек, и о том , как мягко и нежно мог гово
рить иногда Липатыч о своих «мечтаниях», и, нако
нец, опять о немцах, и об « юнца х», и о том, как Ли
патыч караулил приезд его, Бутенко, и даже о том,
как он, Дема, советовал Липатычу быть справедли
вы м.
Дема говорил и смот рел на Буте нко та кими добро
душно улыба ющи мися глазами, как будто для него не
было ни малейшего со мнения, что Бутенко чувствует
и пон имает всю эту стран ную пеструю панораму, кото
рую развертывал он пред ним, как чувствует и пони
мает он ее сам.
А Бутенко сидел, не говоря ни слова , опустив го
лову и нервно перебирая дрожащими пал ьца�1и часо
вую цепочку.
Дема, наконец, остановился, подоз рительно взгля
нул на Бутенко и опять кашля нул в руку.
-
Стало быть, - начал было Дема.
Вдруг Бутенко вскочил и, нервно дрожа, начал
быстро ходить по ком нате.
-
Что ж от меня хотят? Я...
я ничего не пони
маю, - за говорил он, стараясь не глядеть на Дем у.
Это, это все. ..
какой-то сумбур...
-
Стало быть, только насчет этого стари чка.
робко отступая к двер и, прогово ри.1 Дема. - То ись,
стало быть, полюбовнее бы .. .
-
Я ничего не понимаю... Что такое делается?
Что вы говорите? .. Я . . . я, наконец, поймите, ничего не
�югу .. .
Что я могу сделать?.. Оставьте меня с эт им
стариком ! ..
-
Стало быть, этого ста ричка. . .
не вспом инаете ?
-
Какого ста ричка? Что такое? - не рвно вскри к-
ну.1 Бутен ко, как будто его хотят лишить ;ю1зн11. -
Пойм ите... мы должны ис пол нять свой долг... ка ;�•
дый ... честно испол нять. . .
А это что такое?.. Вы губите
себя, губите меня. ..
Это - одн а рас пущенность...
Это это не даст жить снон:ойно пи вам
ни мне
556
Н. Златов ратсю1 й
никому... Это бог знает что такое! . .
Все мы ...
пони
маете ? .. все мы дол жны...
Бутенко за икался, зам инался, не на ходил слов. Де
ма смот рел во все глаза на Буте нко и, казалось, так
же мало понимал его речи, как мало понял Буте нко
его «панораму)>, смысл которой был так ему понятен и
до рог.
Буте нко, так и не кончив своей речи, опять сел в
кресло и за молчал, по-п реж нему нервно переби рая
дрожа щи ми пал ьцами часовую це почку.
А Дема в изумлении продолжал смот реть на Бутен
ко, решительно не зная, почему он так испуга:1ся.
«Стало быть.. .
стало быть, это - не он !)> - меJ1 ькнуло
в го.1ове Дем ы.
Дr>ма еще нескол ько раз взг.1яну.1 искоса на Бу
тенко - и ему как будто стало даже жал1ю его.
-
Пока прощения просим. . .
И извините, - тихо
проговорил Дема и, едва ступая на нос 1шх и к.1а11я
ясь, выб рал ся из квартиры Бутен ко.
«Ста.10 быть. . .
это не он!)> - решил окон чательно
Дема.
Дема шел домой уже далеко не так важно и тор
жествr>н 110, как прежде.
Войдя в свою камору, он прежде всего встретил
се рдито-пытливый взгляд возбужде нного Липатыча.
-
Где был ? - сурово спросил Липат ыч.
-
В це рковь сходил, - отвечал Дема, снимая
осторожно свои парад ные одеяния.
А еще где?
-
А еще... к
нему заходил.
-
Так я и знал ! - раздраженно проворчал Липа-
тыч.- Ну и что ж ты ему говорил?
-
Все говорил ... То и гово рил, что вы мне в поле
1·ово рили. Вот все это и говорил". А бол ьше ничего не
говорил".
Мое дело сторона. Я ежели и говорил про
себя - так одно, что надо быть справедливым, особливо
старым людям ... Вот это гово рил.
-
Ну и что ж он? - промычал Липатыч, скрывая
за сиш1ым ба сом охватившее его вол нение.
-
Что ж он! .. Стало быть ... стало быть - это не
он, Вавила Липатыч... Так думать надо - ошибка
вышла.
Мечтател и
557
-
Не он, говоришь? - быстро спросил Ли патыч с
загоревшимися глазам и.
-
Нет, не он,- решительно ответил Де ма. - Пото
�1у, ежели бы он ...
-
Молчи... не смей!.. Не говори ничего мне боль
ше! - вдруг перебил его, сверкая возбужде нными гла
за ми, Липатыч и, схватив свой бл ин, быстро вышел
из каморы.
Где пропадал Липаты ч этот де нь - так и осталось
таЙн\)Й для Де мы, хотя он вечером и обошел все за
водские трактиры и портерные. Липатыч даже и не но
чевал дом а. А дня че рез два в трактире происходила
такая сцена.
Липаты ч, с котомкой за плечами, стоял среди
тол пы рабочих, окружившей его. Рядом с ним стоял
немец и испу ганно улыбался.
-
Ну, братцы, прощайте! - гово рил Липатыч,
нервно потряхивая своей львиной гривой.- Не поми
найте лихом! Куда ни шло - погуляю в последний
разок по матушке-Рассее! .. Мне уж оди н конец, а
тол ько мы ее, эту правду-матку, выищем, мы ее со дна
моря найдем. Нам не придет ся с нею жить - вам
при годится ... А мы ее с немцем вам предоставим ...
Это, брат, шалишь: добро да ром в миру не пропадает! ..
-
Куда будем ход ить, господи н механикер? -
грустно и боязливо говорил немец, дрожащи ми паль
цами переб ирая по цилиндру.
-
Со мной не бойся! Хуже нам с тобой не бу
дет, - утешал его Липатыч, - а что лучше найдем -
все наше будет ! .. Айда, немец! .. Прощайте, братцы ! ..
Главное - живите дружнее... вот как мы с' Демой
жили! Кабы еще не зто, - так . ..
И Липатыч отчаянно махнул рукой.
-
Ну, а за озорство мое не обес судьте ... Что де
.Т\ ать! .. Такими, значит, нас мать-Рассея зародила да
такими вот и в гроб кладет ! .. Айда, немец!..
Когда в от вет ему разнесся по трактиру сочувст
венный гул голосов, Липатыч степенно раскланялся
на обе стороны и надел свой блин.
558
н.з
.� атовратс ки й
Прощайте, братцы! А это мы с немцем все рас
следуем, как и что...
Липатыч вышел своей обы чной гордой походкой,
гоголем ; за ним поплелась жалкая фигура немца в
не менее жалком цилиндре и пальмерстоне, совершен
но не понимая, какая сида увлекала ее за Липатычем.
Рабочие нес колько минут молчали; грустно им было
расставаться с Липатычем : жалко им было его 11
знали он и, что не далеко уйти старику за своей завет
ной «мечтой», что уже ждет его, не нынче-завтра,
одинокая могила, но все же им бьшо отрадно думать,
что среди них жил Липатыч и что это бы.r1 свой
человек для них.
Сироты 305-й версты
--1-
Наступала весна: конец нашим зи мним скитан ия��
по скверным столичным квартирам . Я, как скворец,
ежегодно с первыми весенними луча ми отправлявш ийе:я
в долгий перелет по стогнам и весям деревенской
России для ос вежения духовного и подкрепления
телесного, объявляю своим присным, что пора нам дви
нуться в путь.
Все готово! В ме.1очную лавочку и за квартиру за пла
чен последний долг; ребятки вот уже две недели как не
хворают; жена чуть-чуть вздохнула после бессонных
ночей, сплошь переполненных заботами о детя х, о
работе, о должи шках, о голой необес пече нности... Да,
бывали тяжелые минуты! Но зато у нас бы ло вел икое
сокровище, которое мы, путем :эт их лишений, наскол 1.
ко могли, охраняли как зеницу ока: зто была свобода
духа и свобода перелета, и мы могл и не быть раба
ми, прикова нными к колеснице какого-либо гос поди
на...
Итак, едем! «К Сидорычу, папа, к Сидорычу! Мы
у него не были уже два года!» - кате горически заяв
ляют мои скворчата . К Сидорычу? Гм. . .
не бл из1юе
место...
Но скворчата, уже привыкшие к ежегодным
весен ним перелетам, ничего не имеют против почти
недел ьного путешествия по водя ны�1 и сухопут ным
путям сообщения, веду щим в царство Сидорыча и ему
подобных ... К Сидорычу так к Сидорычу! Четыре-пять
суток от Петербурга - и пере.1ет сове ршен, и мы уже
пе реброше ны далеко за великую русскую реку и благо
душно устраивае мся в первый же ночлег на покрытом
соломой и валеным и кошмами пщ1у огромной избы за-
560
Н. Златовратс1шй
волжского села. А на другой день, почти с первым11
лучами яркого весе ннего солнца, мои нетерпел ивые
ребятки уже тащат меня вмес те с собой к резиден ции
Сидорыча ...
Мы очень любили Сидорыча. Это был просто старый
отставной солдат, еще в молодости за щищавший Севас
топол ь, доброду шно суровый и ис пол нительн ый на
службе, философ-юморист в жизни, веч ный герой и
нищий по судьбе, проходивший свою жалкую жизнен
ную ка рьеру с тем же героизмом, с каким он некогда
стоял на Малаховом кургане, - старый служака с се
дыми щетинистыми усами, служивший теперь сторо
жем па будке 305-й версты заволжской железной до
роги.
От правляться почти ежедневно за полверсты от де
рев11 11, на л111111ю, к «шламбою)), около которого в
небольшой будке жил Сидорыч, было величайшим удо
вош,с твием моих ребяток. Его «усадьба », как звал он
свою будку с примыкавшим к ней огородом в пять
1\вадрат ных сажен, была действител ьно прелестным
местс ч1\о м: сама будка стояла па краю резе рва пути,
11 маленью1й огород, уl\рашенный «по-хохлацки )) (как
всегда объяс нял сам Сидорыч) махровым маl\ом, маль
вой и подсол нечниl\ами, упирался в край оврага, по
рос шего куста рюшом ; на дне этого оврага струилась,
немолчно жу рча по мелким камням, маленькая ре чка,
юш змейка, игриво прос кол ьзавшая в каменный туннель
под полотном дороги. По другой стороне ов рага густо
разрослась березовая рощица - наш любимый приют в
тпхие, теплые дни. Здесь, сидя на высоком береговом
мыску, я любил смотреть на родной пейзаж, с овраж
ка ми, долинками и перелесочl\ами, чередова вшимися
полосам и озимых и яровых полей, с видневшеюся вдали
ул ицей села, с расстилавшейся за ним безгра ничной
нриволжсl\оЙ поймой, ус еянной озерками; а мои ребятки
вместе с нес кол ькими де реве нскими сверстниками в это
время копошил,ись вн изу у оврага, у глубоких боча
гов речки, в которых ходили стай ками окуньки и
ерши.
Здесь-то и свели мы первое знакомство с Сидо рычем,
который считал себя полновластным владыкой не только
своего двух ве рстного «Околотка », но и всех ближай ших
Сироты 305-й вер сты
56t
мест, кото рые примыкали к не му. Особе нно так назы
ва емь1й резе рв (или «лезерв », как назы вал Сидо рыч)
он считал прямо-таки неприкос новенным для обы чных
смертных и должен был по это му случаю выде рживать
бурные столкнове ния с деревенскою молодежью во
время урожая ягод и грибов, когда она безжалостно
топтала его покосы. Таким образом, прежде чем рассчи
тывать наслаждаться поэти чес кою прелестью этого
милого местеч 1>а, носи вшего казенное название «305-й
версты », необходимо было заручиться расположением
Сидо рыча, что, впрочем, не представляло особенного
зат рудне ния: сто ило тол ько в принципе признать его
власть над всем эт им железнодо рожным «уделом » и
побеседовать с ним «по душам�>, сидя на лавочке около
будки, чтобы раз мягший старик, большой любител ь
вс яких бесед, тотчас же не только вел и коду шно уступил
в ваше пользование все поэти ческие прелести своих
владе ний, но и сам принял самое деятел ьное участие в
орган изации всякого рода «удовол ьствий». Вместе со
своей мален ькой три надцатилетней 1:\атенкой, тонен ь
кой, жиденькой черноволосой девочкой, с тем но-карими,
каки ми-то пугли во- резвы ми глазен ка ми, прыгавшей,
как козле нок, в полинялом сарафа нчике, едва доходив
шем ей до коле н, он ставил нам в рощице самовар, раз
водил костер и делал яичницу или варил в котелке
раков, а иногда и уху из ершей, кото рых тут же налав
. 'l ивал. .R же, с своей сторон ы, не забывал прихватить
дл я старика скляночку «горилки �> (как любил он иногда
говорить «По-хохлацкю>, вс по миная свои военные
постои в Украйне) и «ведомостю> - две вещи, к ко
торым он из всех «пустяков», служащих для соб
лазна и удовол ьствия людей, чувствовал особенную
слабость, конечно не забывая искони изл юблен ной ма
хорки.
И вот теперь, когда спустя три года после наше1-о
первого знакомства с Сидорычем, мы опять приехал и
в эти знакомые места, мы снова застали его на том же
посту, тем же неизменным владыкой крохотного желез
нодорожного «удела ».
Сидорыч встретил нас по-п режнему, как ста рых зна
ком ых, радушно, по-видимому, даже обрадовался. За
эти три года, как мне показалось, он не только не
562
Н . 3.�атовратский
подряхлел, но, нап роти в, ка к будто стал сановитее,
«подтя нулся», а волосы на голове и усах стали как будто
даже чернее. Он теперь был «при полной форме» : в но
вой форменной фуражке и синей блузе, подпояса нной
кожаным поясом, на котором висели свернутые фл аги,
с дл инным молотком в руке. После обы чных радуш ных
приветствий он присел к нам на излюбленный нами
мысок.
-
Погоди, ужо вечером свободен буду. Освобожусь
от дежурства, тогда мы с вами тут по-настоящем у
разгуляемся. Теперь я, вишь, в очередь на дистанцию
собрался, - говорил он.
-
Нто же у тебя здесь остается ? На к твоя коза
Катенка?
-
Натена-то? - поп равил он меня.- Натена у меня
теперь хозяйствует... Натена у меня теперь - девка в
полной форме.. . l\ате ну вы и не узнаете. . .
Теперь она
на деревню ушла.
Что же, она за тебя здесь остается?
Нет. Это еще ей пока по молодости не положено.
Нто же при тебе еще?
При мне-то? А жидок.. .
Ал и вы, может, его не
знаете? При вас, в ту пору, его, пожалуй, не было еще.
Вон дудит.. . слы шите? Хорошо играет, собака...
Действительно, мы еще раньше слышали как будто
откуда-то издалека долетавшие нежные звуки фл ей
ты, на которые мы раньше не обратили особого внима
ния.
-
Так это он играет?
-
Он ... Хорошо играет.. .
Известно - жид, это и�1
уж от натура.r1 ыюсти дадено. Другой раз, соба ка, до
слез проймет... А ничего - ма:1ец добрый, ск.1адный...
Худого не скажу... Обходител ьный... Вот под ко�1анду
ко мне п рис.1а:н1 . Пока.1ечило его здорово, под поезд на
станции попа.1,- служи.'! он та м. Ну, его сюда ко мне и
rпслали под нача.1 ... Баба мне до.1жна бы полагаться. . .
Ну, а как бабы у меня нет, вот и прислал и, значит,
как бы замест доподлинной бабы... Ничего, я им до
вол ен. Обходител ьный малец... Я вот ему неравно ска
жу: коли что вам занадобится, он ceiiчac, с удовол ьст
вием...
-
Аб\')а-ам!.. Аб\')а-а 11
1
ко! .. - закричал Сидорыч.
-
Сироты 305-й версты
563
Не с.1ышит, пес...
Абрамчук! ..
Не слы шит, жиденок .. .
Ну, я пойду сам скажу ему... Идти мне надо. А вы раз
гул ивайтесь здесь на здоровье...
Сидорыч ушел куда-то за будку, и скоро флейта
замолкла. Нескол ько минут спустя я увидел медленно
подвигавшуюся к нам фигуру на деревяшке вместо
правой ноги, опиравшуюся на толстую палку. Перейдя
речку по полотну, она остановилась недалеко от мыска,
где я сидел, и, сняв шапочку, поклонилась, слегка
кивнув головой. Это был еще совсем молодой человек,
почти юноша, с своеобразно красивым лицом еврейского
типа, обрамленным маленькой кудрявой черной бород
кой, с немного сгорбленным носом и большими темн ыми
глазами, слегка подернутыми туман ным налетом, под
густыми ресницами, с тем робко-мечтательным вы раже
нием, которое часто встречается у музыкантов. Он был
в ста реньком, порыжелом на спине, легком люстрино
вом пиджачке и такой же шапочке с комичес1юй шишеч
кой на маковице.
-
Здравствуйте, - сказал я.
Он снова левой рукой снял шапочку, мотнул головой
и молча улыбнулся пухлыми розовыми губами.
-
Вы - Абрамчук?
-
Да-с, Абрамсон я . ..
Это старичок меня та к про-
звал Абрамчуком ... А я - Абрамсон,- проговорил он
мягким гортанным голосом с чуть за метным жаргоном
и опять с мо.11 чал ивой улыбкой продолжал смотреть
на нас.
-
Садитесь с нами, - предложил я.
Слегка смуглое лицо его почему-то вспыхнуло ру
мянцем ; он сделал неторопливо несколько шагов и
осторожно присел на пенек, продолжая смотреть на нас
робким, мягким, улыба ющимся взглядом.
С первого раза он мне очень понрав ился: в нем
было что-то деликатное, располагающее к нему и вместе
с тем благодаря, вероятно, отрезанной ноге невольно
вызывавшее к нему сострадание. Одно только в нем
было для меня загадочным - его мягкий, нежный, уж
как-то чересчур ласкающий взгляд тем но-бархатных
глаз, в глубине кото рых, однако, таилось что-то такое,
чем он, по-видимому, вовсе не желал делиться со всяким
встречным.
564
Н. Злато&ратский
Вы да вно здесь? - спросил я.
Два года ... После того как отрезали мне ногу.
-
Как же это случилось?
-
Я служил на станции. Была ночь, большая вьюга,
очень сил ьная вьюга. Подходил поез д.. . Уже видны были
огни ... Вдруг господин начальник станции за метил, что
первая стрелка стоит неправильно... или показалось так
ему... он кричал мне, чтобы я бежал смот реть стрел ку.. .
Я бежал. Вьюга била мне в лицо снегом.. .
Я бежал
к стрелке, - она стояла верно. . .
Я хотел крепче дер
жать ее за рычаг. . .
Я протянул руку, но ветер меня
сшибал ... Я поскользнулся. . .
Поезд проезжал мою но
гу.. .
Абрамчук гово рил неторопливо и хладнокровно;
ему, по-видимому, наскучило уже передавать бесчислен
ное коли чество раз одно и то же.
-
Ну и что же? Наградили вас чем-нибудь?
-
Мне отрезали ногу .. .
Я лежал два месяца в боль-
нице ... Потом мне сказал и: ((Тебе, Абрам ка, надо ходить
в отставку.. .
Вот тебе пятьдесят рублей в пособие -
и иди, куда желаешь...» Куда я мог желать идти? У меня
уже не было ни отца, ни мать, ни брат, ни сестра... Я был
один ... Я плакал .. .
Тогда гос подин главный начальник
дистанции сказал : «Пошлем его, господа, на триста
пятую версту ; та м один ста рик без бабы; пусть оп бу
дет при нем вместо бабы ... » И меня послал и к старич
ку ...
-
Только этим-то вас наградили?
Абрамчук пожал с улыбкой плечами.
-
Господин гла вный начальник говорил : «Ты нико
го не спас. Стрел ка стояла правильно... Когда бы
стре.'lка стояла неп равильно и ты бы перевел ее как
следует, тогда мы благода рили бы тебя по-другому».
-
Что же вы на них не жаловались? Ведь вы же
все одно остал ись калекой на всю жизнь, без ноги, не по
своей вине.
Абрамчук оп ять пожал плечами, но ничего не сказал .
-
Вы что же, довол ьны здесь своим положением?
-
Я доволен, господин, - сказал он сове ршенно
искренно и вздох нул.
Быть может, заметив на моем лице недоумение, он
прибавил :
Сироты 305-й версты
565
-
Я сирота.. .
совсем одна сирота. ..
Моя родина
далеко - Бес са рабия.. . Мой отец приезжал сюда делать
гешефт на линию, когда строилась дорога... Гешефт не
пошел ... Тогда мой отец ходил в город с музыкой и велел
мне тоже играть с собой .. .
И я играл, и потом скоро
стал играть хорошо . .. и отец меня хвал ил.. . Потом мой
отец скоро умирал, и мать скоро умирала.. . Я плакал . ..
Тогда гос подин главный начальник диста нции сказал :
«Ты, Абрамка, остава йся пока у меня прислуживать, а
потом я тебя поставлю на станцию.. . » Я опять плакал
и благодарил гос поди на главного начальника .. . Он велел
мне играть при себе, когда приходил домой .. . Я час-
то ему играл ; он хвал ил меня и давал немного де-
нег.
Я слышал вас . .. Вы хорошо играете. Вы, должно
быть, артист в душе ...
Вы люб11те играть?
Да, я люблю, гос поди н, играть... И петь люблю...
И здешний батюшка меня хвалил. И я просил батюшку
поз вол ить мне петь в церкви. Батю шка сказал: «Я этого
не могу позвол ить, потому что ты еврей.. . Такой закон ...
Если бы ты был православный, тогда можно. .. » И л
тогда плакал ... Теперь господин учитель мне разрешает
ходить к нему и петь с мальчикам и . ..
Очень хоро
шо поем... И здешние мужичк и говорят: «Абрам ка
поет хорошо .. . » И все хвалят... Но в церкви не ве
лят.
-
А вам хотелос ь бы в церкви петь?
-
Да, я очень хотел бы петь в церкви...
У нас
здесь нет евреев и нет своей це ркви... Я хожу к русской
це ркви, стою у две рей, и слушаю, и плачу... И мне
так хо рошо\
Я вз гля нул на Абрамчуна. Он сидел, опустив свои
пушистые рес ницы, и глядел вниз; лицо его было серьез
но и грустно. Но он тотчас же, как только почувство
вал мой взгляд, поднял на меня глаза, чуть-чуть повеJ1
плечами и улыбнулся мне своей обы чной мягкой, лас
ка ющей улыбкой, в которой было и что-то милое, и что
то заис кивающее, как у сиротливой собачки.
-
Вы, может быть, господи н, чего хотите? - вдруг
спросил он .- Старичок мне сказал, чтоб я вам услужи
вал... Может, самовар хотите ?
Нет, не теперь. . .
Когда-нибудь в другой раз ...
566
Н . Златовратс кий
Может, желаете, чтоб я вам сыг рал ?
О да, пожалуйста ! - воскликнул я.
Абрамчук вынул из бокового карма на, который у него
чересчур топорщился, как я только теперь зам етил,
странный инструмент, раз вернутый на три небольших
колена, всего больше напоми навший флейту; он соста
вил колена, предварител ьно обслюнив ви нтовые на рез
ки, раза два провел боковые отверстия по губам, сделав
несколько рулад, потом он поднялся, приподнял свою
шапочку, кивнул головой и сказал:
-
Я уйду, господи н, недалеко... Вот в лесок... Я луч
ше играю, когда один.
-
Пожалуйста, как хотите ! - сказал я.
Он еще раз поклонился и заковылял на деревяшке в
зе.11 еную чащу.
После нескольких минут тишины вдруг послы ша
J1 ись нежные, ти хие, прерывистые звуки , как будто
откуда-то прилетел и в кусты вл юбленные птички и ве
село перепевал ись друг с другом; но затем мелодия
становилась все непрерывнее, звуки га рмони чной вол
ной перел ивались одни в другие и, наконец, поднимаясь
все выше и выше, наполнили собою всю рощу и как
будто реяли над ее зеленым шат ром.
Я заслушался и в то же время как-то бессознательно
смотрел на Сидоры чеву будку, которая, казалось мне,
под эту музыку постепенно ож ивлялась чьей-то неуго
монной, деятел ьной жизнью. Вот с шумом рас пахну
лись сначала большие окон ные рам ы, и чьи-то оголенные
до самых локтей ру1•и энергично гнали в окно тучи
мух; потом с шумом отворилась передняя дверь, и на
крыльце мелькнула жива я небольшая худенькая фигур
ка девушки, босая, в стареньком ситцевом платье и
крас ном плато чке, слегка наброшенном на густые чер
ные волос ы, выбивавшиеся спереди из-п од платка
кудрявыми непослушными прядями, которые девушка
то и дело поп равляла руками; на минут ку она при
остановилась, пос мотрела в нашу сторону, прислуша
лась и зате м, скрывшись быстро в будку, уже мел ькнула
сзади, на заднем крыл ьце, и что-то сыпала из решета
на землю, собирая вокруг себя бежавш их с раз ных
сторон 1\ ур; через минуту она уже быJ1 а около ого рода,
таща за собою на нороткuы поводl\е маленьl\оrо телеш;а ;
Сироты 305-й версты
567
привязав его на бл ижней лужайке, девушка опять
пропала...
Пробужденная ею в задремавшей одинокой
будке жизнь уже не прекращалась: на крыльце появи
лась сначала, выгибая спину, большая белая кошка с
цел ым выводком котят, подпрыгивавших друг около
друга, как резиновые мячи; затем откуда-то вылез
старый желтый пес и, заметив нас, лениво тявкнул
спросонок; шумно кудахтали куры на слетевшуюся на
чужой корм тучу воробьев; мычал теленок; в ответ ем у
послышалось другое мычанье, и из-за будки показалась
большая, с круглыми рогами голова коровы, меланхо
лично и степенно покачивавшаяся из стороны в сторону,
позвякивая колокольчиком, а за нею мелькала фигура
девушки с хворостиной в руке; быстро и ловко обернув
рога коровы веревкой, девушка привязала ее тут же на
луговине, около теленка, и снова исчезла на мгновение,
чтобы появиться на высоком переднем крыльце будки.
Здесь она присела на скамейку, погладила большую
белую кошку, собрала к себе в подол котят и стала
смотреть вдоль полотна дороги, прикрыв рукой глаза от
солнца.
А нежные мелодичные звуки все заливали и заливали
собою зеленую чащу рощи.
Вдруг девушка быстро вскочила со скамьи и крикну
ла резким, визгливым голосом:
-
Абра-ам!.. Абра-а -ам! Скорей беги.. . Второй ну
мер идет! . .
Но Абрамчук, по-видимому, не слыхал.
-
Абра-а-11
1
! - сердито-настойчиво взвизгнула де
вушка, как будто досадуя, что ее голос не может сразу
прервать мелодию. Звуки флейты оборвал ись, и Абрам
быстро проковылял мимо нас к будке. Девушка уже
стояла у запертого шлагбаума со свернутым зеленым
флагом, и едва она ус пела сердито сунуть его подошед
шему Абрамчуку, как с грохотом, визгом и ветром про
несся курьерский поезд, окутав все кругом облаком
дыма, медленно расползавшегося молочно-белыми клоч
ками над рощей.
Дым рассеялся, но живой фигуры девушки уже не
было видно: она снова исчезла. Для меня, впрочем, не
было сомнения, что это была именно Иатена, выросшая
за три года из растрепанной и вертлявой козочки
568
Н . Златовратски й
Катенки в девушку <( В полной форм е)>, как говорил
старый Сидорыч.
Спустя нем ного времени мы, собрав после неудачноii
ловли удочки, пошл и по направлению к будке, чтобы,
по обыкновению, отдать на сохранение наши рыболов
ные снасти. Абрамчук сидел на крылечке и, по-види мо
му, устало-мечтательн ыми глазами глядел вдол ь изви
вавшегося полот на дороги.
Вдруг в полурастворившуюся две рь раздался тонкий,
певучий голос Катены:
-
Ты - глупый, и был всегда глупый, и будешь
всегда глуп ый... Да. . .
ты играешь на дудке и всегда
зеваешь поезда,- торопливо выгова ривала она. - Я не
буду бол ьше смот реть за поездами, и звать тебя, 11
искать. . . И пускай тебя прогонят со службы ! .. Куда ты
поiiдешь на своей де ревяшке?
И девуш ка, схватив с пола игравшего около двери
нотенка, брос11.1а его на п.1ечо Абра)tчука и со звон юв1
смехом захлопнула за собой дверь. Но это обстоятельст
во, кажется, нисколько не смутило ни Абрамчука, ни
коте нка; последний постарался даже тотчас же воз мож
но покойнее усесться на плече Абрамчука.
-
1-\атена, дол жно быть, на вас сердита? - спрос и.1
я, подходя 1< будке.
-
Да, она теперь часто сердита на меня ... - отвечал
он с ис крен но-грустной улыбкой .- Она теперь такая...
очень серьезная девушка... Она и на старика тоже бывает
сердита ... Она часто мне это го ворит: «Если ты будешь
только играть музыку и плакать, то тебя, Абрам, будут
все гнать, и бить, и смеяться над тобой ... И жена тебя
будет бить! .. )>
И Абрамчук печально пожал плечами, как будто для
него не оставалось сомнения, что его будет бить даже
жена.
-
Вы ее, кажется, побаи ваетесь? - шутливо спро
сил я.
-
Да .. . и старичок боится .. . Она стала та кая. .. очень
сурьезная девушка ". Да! .. - повторял Абрамчук, утве р
дительно кивая головой, как будто стараясь всячески
под нять в моих глазах репутаци ю 1-\атен ы.
Я с ним согласился, и мы приятельски рас проща
лись.
Сироты 305-й верс ты
569
Наступило ненастье, и только спустя почти неделю
мы могли снова возобновить наше путешествие к будке
Сидорыча. К наше му уд ивле нию, ни сам Сидорыч, ни
Абрамчук не подходили к нам с то ю предупреди
тельностью, как это делали раньше, и совсем не разде
ляли нашей ком пании. Иногда только, завидев нас
сидящими на мыску, кто-н ибудь из них издали любезно
раскланивался с нами и тотчас же уходил или в избу,
или на деревн ю. Только спустя уже нес колько дней к
нам неожиданно подошел Сидорыч с явным намерением
отдохнуть вбл изи нашей небольшой теплины (кост
ра) .
Солнце уже закатилось. На речке дымился туман.
Мы готовились в котел ке ва рить уху. Сидорыч шел к
нам торопливой походкой, собирая по пути хворост, и,
подойдя, бросил его в разгоревшуюся тепли ну.
-
Ну, доброго здоровья! - заговорил он. -
Как
гуляете? Наловили моей-то рыбешки?.. Ну и слава богу !
Кушайте во здравие... Хорошо оно на воле-то поку
шать... Другой скус! А мне вот все недосуг было...
-
То-то, видно, заботы у тебя, Илья Сидорыч?
-
То-то что заботы! - сказал он, присаживаясь на
корточки у теплины и поп равляя па.'! очкой горевший
хво рост. -
Как не заботы! Стар уж стал, умирать пора ...
И не увидишь, как еще заживо похоронят... Гляди
того, начальство сообразится: а сколько, мол, у нас лет
значится этому старику с триста пятой версты ? Надо
бы проверить его старос ть! . . У нас ведь строго... Извест
но, дело ответственное... Вот другой раз и подтя нешь
себя, подбодришься видом-то, особливо ежели когда
дистанционный едет... Другой раз подфабрюсь... Да ! ..
Усы подчерню, брови. Я на это прежде мастер был :
сразу десять годов смахну... Хи-хи-хи! .. - доброду шно
засмеялся Сидорыч.
-
А уж пора бы тебе на покой, Илья Сидорыч.
-
Как не пора! Пора... Вот и надо обо все м сообра-
зиться...
Он замолчал, помешивая ложкой в котелке.
-
Н-да, мудреное дело... Ой-ой, мудреное дело
затеяно! - вдруг сказал он, поднявшись и пока чивая
головой. Потом он молча присел на пень и стал набивать
трубку.
570
Н . Златов ратский
Я молчал, выжидая, когда он выскажется са м.
Я чувствовал, что он был в таком настроен ии, когда
излишние расспросы только напрасно раздражают и за
ставляют человека или говорить ничего не значащие
фразы, или совсем уходить в себя. Когда он закуривал
трубку, руки у него слегка дрожали, а левый ус то и дело
передергивала судорога.
-
А что же поделаешь! - заговорил он опять. -
Хоть и не родные, а тоже жалко. . . Вроде как родные
стали, сжились... Катена-то ведь мне не родная... Али
я ва м рассказывал?
-
Нет, нет ...
-
Да, не родная совсем ... Приемыш. .. Я в то время
на другом участ ке служил. Глухой был участок, лес
кругом один. В ненастную погоду беда : всю душеньку
надорвет лес-то своим ревом. Вот как-то сижу я один
в будке, товарищ ушел на линию, кто-то с.'lышу стук
нул в дверь. Отворил окно - темень ст рашенная.. .
Ветер, дождь.. .
«Кто, мол, тут? » - спрашиваю. «Это
я»,- говорит. «Слышу, что ты. . .
да кто ты-то?» -
«Пусти, - говорит, - ради Христа, обогреться.. . Смерть
моя с ребенком пришла... Обессилела совсем ». Взял
фонарь, вышел на крыл ьцо. Стоит женщина, ну, вот
все равно цыганка: волосы растрепаны, глаза черные
так и сверкают при фонаре-то, на плечах шаль, а в
шал и ребенок завернут. «Ну,- говорю, - ступай обо-
грейся... » Пустил ее... Села у печки, распутала ребенка
и на лавку посадила ... Он тоже ровно цыганенок: голо-
ва черная, кудрявая, обличье смуглое, глазенки ровно
черные тараканы бегают. Годков трех-четырех, гляди,
будет. . .
«Что ж,- говорю,- куда идешь? Как тебя,
говорю, - занесло в этакое место в такую пору? » -
«По линии,- гово рит, - иду на станцию. На родину,
слы шь, еду .. . Издалече я . .. » И опять молчит, на ребен
ка смотрит. «Муж-то померши, что ли? » - спрашиваю.
«Муж-то? - спрашивает.- Да, да, помер»,- говорит.
Потом вскочила с лавки-то, шепчет что-то над ребен
ком ... На меня этак посмотрит пронзительно...
Чего,
думаю, ей во мне? А потом и говорит: «Ты,- гово
рит, - дяденька, погляди девушку-то, как бы не упа
ла. ..
Я только за малым делом выйду. . . �t И вышла...
Да так вот по сию пору ходит неведомо где ...
А дев-
Сиро ты 305-й версты
57i
чонка сидит и хоть бы ты что ! Хлебца ей дал, ест да
глазен ками на меня сверкает. (jЧто ж, - гово рю.
мать-то долго нейдет? )) Молчит. Пошел на крыльцо -
никого не слы хать. Окрикнул - ни тебе словечка. Да
вай громче кричать - только ветер ревет. Я тут так и
рукам и по полам уда рил... Ах ты, ду маю, оглашен ная !
Ь! Как старика обошла ! . .
Цы ганка, так цыганка и
есть: блудл ивое от родье .. .
Что ж мне те перь дел ать?
Подкинула ведь ребен ка-то . . .
Где ее те перь искать в
таком месте? Вошел в избу. «Где ж мать-то у нас с
тобой ? - говорю девчонке-то. - Куда пропала? !) А она
све ркает на меня глазенками-то, улыбается.. .
«Ах
ты, - говорю, - дрянь ты этакая! Что ж иы с тобой
будем делать-то? Ну, да нечего тол ковать... Придет вот
товарищ, спать с тобой ляжем .. . А завт ра по началь
ству до несу» ...
Наутро дал, значит, объя вление в волость. А та .\1
говорят: «А на)1 что с ней делать? Твое счастье ... Тебе
бог подал .. .
Прокорм ишь, чай ...
Самому весел ее бу
дет• ... Подумал , подумал : а может, это и верно гово
рят, что божье поизволен ье... Приписал на себя...
Вот
она какая мне дочь-то! .. А все же жал ко ее, сжились.. .
ровно родная стала!. . Надо тоже и ее обдумать.
Сидорыч долго молча выбивал о каблук трубку,
до.1 го выковыривал из нее зол у, прежде чем опять
начать говорить.
-
Ой, мудреное дело затеял и! - начал он опять.
Да...
Вот и Абрам ка ... жиденок-то, тоже вот пожа
леешь... Что он мне! Уж совсем ни к чему... А тоже
вот как ребе нок... привязался ... Прямое дело - си рота
одинокая. ..
Мы тут все сироты...
Я уж вот сколы;о
годов никакой родни не знаю... Вот и це пляе мся друг
за друга, си рота за си роту. Думаем, может, оно по
настоя щему, по-л юбовному дело-то у нас уладится ...
Вот оно сиротам-то и нескучно будет на свете!..
-
А где же Абрамчук? Что-то да вно не видно
его, - спросил я.
-
В губе рнию уе хал. Гляди , скоро ве рнется. Так,
побывать поехал... к родител ям, вишь, на могил ки
побывать.. .
Он ведь что ребенок, Абрам чук-то. .. Нак
есть вот малое дитя . . .
Порешило было тут начальс тво
перевести его от меня А он в СJIРЗЫ Так рР кой и раз-
572
Н. Златовратский
ливается . . .
Припадет это ко мне, руки целует. «Что
ты это, - говорю, - гл упый?» А он твердит: «Дядень
ка,- говорит, - упросите начал ьство не убирать менл
отсюда. Я, - говорит,- слюбился с вами: и вас, - го
ворит, - старичка, любл ю, и Катену люблю, и мужич
ков здешних люблю... Очен ь, - говорит, - мне здесь
приятно!"» А сам так и обл ивается. Катен а, гляжу,
ни жива ни мертва сидит ...
Ну, обхлопотал, - остави
ли. Опять на своей дудке за играл, соловьем разлива
ется ". Гл яжу, и Катена моя повеселела. Ну, думаю,
может, и нам, сиротам, бог счастье пошлет". А дело-то,
господин, вышло мудреное ... Ой-ой какое мудреное! ..
Много я мудре ных делов видывал, ну, а мудренее
этого, пожал уй что, и не ви дал ...
Сидорыч закряхтел , подымаясь с пен ыш 11 схватив
шись за поясницу.
-
Стар уж стал , суда рь... Неможется . . .
Сироты
так сироты и есть - одно слово! - проговорил он;
вдруг его ус опять заде ргался судорогой, он быс� ро
провел рукавом по глазам и затороп ился. - Надо быть,
скоро сорок семой пойдет ...
Бе жать надо." А вы гуляй
те, гул яйте! Ишь какой вече р-то - бархат, теплынь!
-
Тятен ька-а -а! - вдруг от будки раздался резкий,
чистый, звенящий оклик Катены.- Беги на шлам
бо й!" Сорок семой идет !
-
0-у! - кри кн ул Сидо рыч.- Бегу!.. Ви шь, тя
те 111,кой кличет" .
Какой я ей тятенька !" А любит, -
проговорил старик, лас ково ул ыбнулся мне и быст
ро задви гал плохо слушавшимися ногами к «шлам
бо Юf>.
Я при нялся вместо Сидо рыча доваривать уху, под
кладывая в тепл ину хворости нки, пока мои ребятки,
усиленно вглядываясь сквозь сероватый туман сгущаю
щихся сумерок в поплавки, все еще долавливал и
не успевшую уснуть рыбешку. Скоро тяжело пропыхтел
мимо нас дл инный товарный поезд, гремя и визжа
цепями, как будто передви гался цел ый острог. Стало
уже почти совсем темно, когда пос пела уха и ребя
тишки усел ись кругом котелка, освещая его ярким
пл аме нем подбрас ываемого можжевельника. Мы с
ап петитом принялись хлебать, когда в темноте неожи
да нно показалас ь высокая фи гура Сидорыча; он был
Сироты 305-й версты
573
теперь без блузы, в одной рубахе, за правлен ной в
широкие шаровары.
-
Вот и я, значит, со службы пришел.. .
Теперь
уж я на свободе, - сказал он, - до утра на сво
боде.
Присаживайся,- предложил
бери.
Я,- ВОТ ЛОЖКУ
Нет, благодарству ю...
Что-то вот эти дни и на
пищу не тянет.
Что так? Нездоровится?
Нет, этого, кажись, нет. .. Так уж ... Как-то
малость с порядку сбились... С хлопота ми все... До
кого ни доведись! .. Катена вон тоже ровно тень хо
дит. .. Что поделаешь!.. Бывает всяко. .. А что, ваше
благородие,- неожиданно спросил Сидорыч, присажи
ваясь около меня опять на корточки и стараясь гово
рить как можно тише, - ежели теперь есть какой
закон, ведь требуется его испол нять?
-
Да , конечно... Смотря по тому... - на ча л было я,
не понимая, к чему он ведет речь.
-
Вот я и думаю: уж ежели закон - надо, значит,
ис полнять. Где закон, там уж строго. Вот у нас, быва
JЮ, по военному делу: беда строго, что ежели каса
телыю закону! Или вот по путейскому делу: принял
закон - де ржись крепко! Исполни закон, а там и живи
уж, как бог тебе велит, рас полагайся, ка к, значит,
желаешь.
-
То ес ть как же это? - несколько недоумевая,
спросил я.
Сидоры ч снял картуз, посмот рел в его тул ью, потом
опять надел и, помолчав, сказал :
-
Будем так примерно го ворить: есть у меня на
селе избен ка, неважная избен ка, прямо сказать - бо
быльская, а все ж обернуться на первое время мож но...
Заколочена она у меня теперь.. .
Ну, вот я и одумал.
Пришел к нашим мужикам и говорю: «Вот, - гово
рю, - братцы, того гляди, начальство сообразится да и
пропишет мне чистую.. .
Куда я денусь? С сумой
ходить ежели тол ько ». - «Заче м, - гово рят, - с сумой?
Зятя возьми к Кате нке во двор да и хозяйствуй!
Мы тебе на душку земли отрежем». -
«А Абрамку
ежели.. .
мож но взять? » - заки нул я. «Что ж, - гово-
574
Н. Зла товрат ский
рят, - и Абрамку можно...
Абрамку мы знаем ... Толь
ко , вишь ты, насчет Абрамки есть закон... Охлопаты
вай, а мы Абрамку примем » .. .
Ну, думаю, I{ ОЛ И так,
надо всё охлопотать.. . Ста.1
1
это я доз наваться: как п
что...
И в город съездил, и в волости побывал, и та к,
значит, насчет законов с разным умственным народом
разгова риваю. Смотрю, де.1
1
0 не малое...
.Купец у нас
тут есть по соседству, больно охоч робят крестить, и к
нему тол кну.1
1
ся.. . Ну, дозна.ттся обо всем .. .
«Что ж,
гово рю, - Абрамчук, обдумаем де.1
1
0? а?)> Стал я ему
обсказывать, - как и что...
Глянул на него, а он аки
покойник.. .
Молчит...
Только мне да I\атене так жа-
.1
1
остливо улыбается . .. Так ничего и не сказал.. . Гляжу,
по ночам не спит, все что-то лопочет.. . .Книжку свою
возьмет, - закон у него тоже свой такой есть, - все и
смотрит, и смот рит в нее, а слезы так и бегут у него. ..
Жалко мне его стало, признаться.. . Потом уж и гово
рит: «Я,- говорит, - дяденька, в губернию хочу про
ситься съездить.. .
Там родители у меня похоронены.. .
и все прочее такое.. .
Я,- говорит, - тоже крепко
любил своих-то: и отца, и мать любил, и братьев...
Учитель у меня был, тоже помню и его...» - «Что ж,
говорю ему,- дело хорошее - родителей почитать и
помнить.. .
Н-да ! . . Может, у тебя на душе-то и полег
чает. ..
Может, от них и указание тебе какое будет.. .
невидимо... Это бывает! ..» Вот и уехал...
Сидо рыч опустился на траву, поднял колени,
охватив их руками, уткнул в них голову и долго
молчал : одолевала ли его усталость и он дремал или
непосильная для его ума и непривычная задача на
легла тяжел ым грузом на его старый мозг?
Вдруг он поднял голову и проговорил, улыбаясь
какой-то пришедшей ему в голову мысли:
-
Чудной он, Абрамчук-то: как есть малое дите...
.Какие ему закон ы! А нельзя, вишь ты: по жизни везде
закон .. .
Сколько ни видел я всяких народов, где ни
служил - везде закон: у одного свой закон, у друго
го - свой, у третьего - инакой, а все закон. . . В жизни
ежели - от за кона никуда не уйдешь. .Какой ни то
закон тебя настигнет! .. Тол ько отец небесный, господь
милосердный еди н! За конов много, а господь милосерд
ный - все един! Так ли я, гос подин, говорю?
Сироты 305- й версты
575
-
Да, зто ве рно, Илья Сидорыч,- поддержал я
старика.
-
Только у него, милосердного, и есть един за
кон - истин ный! Эх, сироты, сироты ! - закл ючил он,
кряхтя и с трудом подн имаясь с земли.- Ну, про
щайте! Пора и вам ба иньки и мне на покой.
-
А ты, Илья Сидорыч, должно быть, много вся
кого повидал на своем веку?
-
Много, господин! С каким на родом не жил, с
каким разговоров не водил ... Чего не переслушал, чего
не перевидал - и-и -и! Счастливо оставаться, ваше бла
го родие!
Через три дня мы соби ра.·ш сь уехать на пароходе
недели на две к знакомым . По поручен ию детей я дол
жен был зайти к Сидорычу, чтобы за хватить остав
шиеся у него на сохранении наши рыболовные снасти .
Накануне нашего отъезда, под вечер, я тихо подвигал
ся к будке, наслаждаясь чудной картиной заката .
Я прислуш ивался, не играет ли где Абрамчук. Мне
так хотелось послушать именно теперь, в тишине этой
чарующей вечерней зари, нежные мелодии его скром
ной, старой флейты . Но ее не было слы шно. Я был
уже около будки, когда в ра скрытые настежь окна до
меня донесся неторопл ивый, прерывистый разговор.
-
Ну, и ... потом-то он что ж?.. Да кто зто он-то? -
спрашивал Сидорыч.
-
Это наш старый учител ь, мела мед... очень ста
рый, и са мый учен ый, и са мый мудрый, - неторопливо
отвечал Абрамчук чуть слышным голосом .- О, какой
ученый, и мудрый, и строгий, и весь седо й! . . Я плакал
11 ползад у его ногах и го ворил, что я люблю бога,
и его люблю, и мать, и отца, и старичка, и Катену
любл ю ... и гос под ина начальника дистан ции. Я си рота,
и я хотел любить... А он кри чал на меня: «Уходи
от меня, ты - скверный, ты - противный человек. . .
Мы запишем тебя в книгу и будем говорить всем, что
ты и скверн ый, и проти вный, и совсем .нам чужой!..
И оте ц твой и мать твоя будут при ходить к тебе каж
ду ю ночь и гово рить, какой ты скверный, как ты про
тивный им сын! .. )> И я опять по.1 зал у его ногах,
и опять плакал ... А он все махал на меня рука ми, и
страшно смотрел на меня, и кричал : «Уходи, ухо-
576
Н . Златовратский
ди, ты - прот ивный сын! .. Ты давно потерял свой за
кон... »
Я невольно замедлил шаги, не решаясь войти в эту
минуту в будку. Абрамчук за молк .. . Вдруг послы шался
стук по столу, и резкий, пронзительный голос как-то
исте ричес ки вызывающе выкрикнул:
-
Ну и пущай... их всех!..
Вслед за эт им дверь будки с шумом рас пахнулась
настежь, и в ней показалась 1\атена с возбужденно
бегавши ми бол ьшими темн ыми глазами и пылающими
щек ами. Заметив меня, она тотчас же испуганно скры
.r� ась в избу, громко захлопнув дверь.
Я подождал, но никто не выходил, и было тихо.
Тогда я вошел сам в будку.
Сидорыч стоял у окна и усиленно сопел догоравшей
трубкой. С одной сто ро ны стола сидел Абрамчун,
вытя нув вперед свою деревяшку. Но что с ним ста
лось! Так им я его никогда еще не видывал. Весь
какой-то желтовато-бледн ый, осунувшийся, сидел он,
низко опустив свою черную кудрявую краси вую го
лову. Тяжелые черные ресницы совсем закрывали его
глаза. Это был о что-то жал кое, бес помощное, как тяже
лоболыюй ребенок. Я невол ьно быстро ок инул комна
ту, ища Катен у: она стояла около угла печи, присло
нившись к ней за кинутыми за спину рукам и, и вызы
ва ющим взглядом своих тем ных глаз недружел юбно
01шдывала все х нас. В этом взгляде одновременно
светил ись и недоверие, и презрен ие, и злость: каза
лось, она находилась в последней степени того возбуж
де ния, которое часто разрешается у женщин взрывом
неуде рж имых рыданий.
Я поздоровался, но ни 1\атl'-11а, ни Абрамчук не от
ветил и ни слова : последний только поднял чуть-чуть
на меня глаза и посмотрел с мягкой улыбкой безна
дежно и кругом виноватого человека, но не поднялся,
нак это он, по своей деликатности, всегда делал
прежде, а продолжал сидеть, как расслабленный, опус
тив на колени руки. Один тол ько Сидорыч приветливо
закивал головой, предлагая мне присесть. Я отказался,
объяснив, за чем я пришел, и спросил Абрамчука :
-
Что ж, Абрамчук, или несчастJшво съездил?
Захворал, должно быть?
Сироты 305-й версты
577
На мой вопрос Абрамчук опять ответил той же
молчал ивой лас кающей ул ыбкой.
-
Ничего-с! .. Все бог, ваше благородие! - загово
рил Сидорыч, торопливо собирая мои вещи. - Как,
значит, бог, так и мы.. .
Как уж он одумает... Это
ведь, ваше благородие, только законов много, а бог-то,
господь милосердный, всем один! Он уж оду мает,
говорил старик на ходу, и мне казалось даже, что он
старался внушить свою излюбленную мысль не столь
ко мне, сколько Абрамчуку и Катене. - Вот все, ка
жись, - прибавил он, передавая мне вещи.
-
Ну, прощайте пока. Дай вам бог всего хорошего!
Увидимся еще опять,- сказал я.
-
Отчего не увидаться! - говорил, провожая меня
за дверь, Сидорыч. - Одумает господь увидаться -
увидимся... Это ведь, сударь, у людей законов много,
а у гос пода милосердного один закон, истинный для
всех! Верно ли я говорю, ваше благородие? - заклю
чил Сидорыч, очевидно еще раз желая получить под
тверждение своей любимой мысли.
Я поддержал его своим согласием, и мы распроща
лись - увы! - навсегда.
Вернувшись через три недел и, мы застали на будке
уже совсем новых хозяев и владельцев жёлезнодорож
IЮГО «удела>) 305-й версты. Нас встретил низенький,
черноватый господин · с маленькими торчащими усами
и бритой бородой, который тотчас же отрекомендовал
нам и себя и свою высокую, толстую, с большим
животом жену, обязател ьную железнодорожную «барь
ерную -бабу», и цел ый рой мал мала меньше ребяти
шек.
-
Где же Сидорыч? - спросил я.
-
Уволен вчистую-с, ваше благородие. Нельзя-с ...
Для всего есть закон. . Ну, а главная причина - ба
бы у него не было... А у меня баба-с, как быть по за
кону.
-
А где же его дочь и Абрамсон? И сам он где?
-
Не могим знать-с . . . Да вам заче м же их? Ежели
разгуляться здесь пожелаете, то и мы для вас с пол
ным нашим удовольствием : и ежели самоварчик, и
молочка, и все такое прочее, как следовает...
Но мне жаль было Сидорыча, жаль Абрамчука,
tO д<'рРвенский король Лир
578
Н. Златовратски й
жаль Натены, всей той странной, неуловимой и в то
же время какой-то роковой поэзии, которая, как ды м
кой, окружала жизнь этой ячейки сиротских душ.
И теперь уже не было здесь этой поэзии, сдунутой и
развеянной стихийным вихрем судьбы.
Я пошел на село к «бобыльской• избушке Сидо
рыча: она стояла по-прежнему дряхлая, покосившаяся,
с заколоченными окнами, с густым бурьяном на пустой
усадьбе.
Проходивший мимо мужичок объяснил мне, что На
тена, выхлопотав паспорт, уехала в город, чтобы на
няться в услужение, что вслед за нею куда-то пропал
и Абрам ка ; начальство тут сообразилось, что Сидорычу
давно уж, по его одиночеству и старости, не позволяет
ся по закону быть «линейным&, и его уволили вчис
тую. Теперь он нанялся в подпаски в большое сосед
нее село, верст за двадцать.
Я слушал этот форменный «доклад мужичка о
«сирота х» 305-й верс ты �t и все смотрел на избушку
Сидорыча. Мне жаль было этой избушки и грустно, что
«Господь не одумат �. чтобы в ней вспыхнуло и загоре
лось даже то скромное сиротское счастье, о котором
так мечтал старый служака.
Это было спустя уже лет пять. Я жил на пригород
ной даче в окрестностях Москвы. Однажды в очень
жаркий майский день, в те часы, когда еще даже на
московских дачах стоит относительная тишина и пока
оживленно шумят и возятся на солнце одни дети,
11 услыхал с терраски своей дачки нежные меланхоли
'Jеские звуки флейты, несшиеся ко мне от ближайших
соседних дач. Сначала я подумал, что играл это какой
нибудь недавно поселившийся дачник. Однако в свое
образной мелодии музыканта мне все больше чудилось
что-то очень знакомое, невольно вызывавшее во мне
какие-то смутные, ра нее испытанные мною настроения.
Но я никак не мог связать эти мелодии с каким-либо
определенным воспоминанием. Скоро флейта смолкла,
и вместо нее раздал ись грубые, резкие, фальшивые
звуки плохой шарманки, сопровождавшейся чуть
слышным, слабым позвякива нием стального треуголь
ника. Очевидно, зто были уличные музыканты. Про
играв свой несложный репертуар, замолк.1
1
а и шарман-
Сироты 305- й верс ты
579
ка, и вскоре на дороге, проходившей мимо моей дачки,
показалась сначала невысокого роста женщина в ко
роткой, суровой юбке, толсты х чулках и башмаках,
характерно повязанная по-цыгански красным платком,
из-под которого на лбу и висках выбивались густые
пряди черных кудрявившихся волос; женщина, по
видимому, без особого усилия, согнувшись, несла на
спине небольшую шарманку; за нею следом шел, опи
раясь правою рукой на палку, хромой, с деревянною
ногой, молодой мужчина; на левой руке он нес худень
кую трех-четырехлетнюю девочку, охватившую одной
ручонкой его шею, а в другой державшую стальную
палочку с треугольником .
Музыканты, по обыкновению, напряженно пос мат
ривали на дачные окна, рассчитывая на внимание к
себе обывателей. Когда они поравнялись со мной и мо
лодой музыкант взглянул на меня, я сразу вспомнил
этот мягкий, ласкающий взгляд знакомых бархатных
глаз Абрамчука.
-
Абрамчук, это вы? - вскрикнул я.
Он остановился, с неоп ределенно блуждающей
ул ыбкой, и затем, по-видимому узнав меня, радушно
закивал головой.
-
Это вы, Абрамсон? - спрашивал я, почти уве
ренный в своей доrадке: так мало он изменился за
это время\ Даже шапочка на голове, казалось, была
все та же.
-
Это я-с, - все улыбаясь, отвечал музыкант.
Ушедшая было вперед женщина с шарманкой,
услыхав наш разговор, приостановилась и стала вни
мательно вглядываться в меня. Конечно, это была она,
Катена; однако ее было нелегко узнать сразу: она
сильно возмужала, кожа на ее лице и руках стала
совсем бронзовой; в ней уже не было заметно преж
ней «козьей» грации, зато все члены ее, казалось,
были так же крепки, как у здорового мужчины. Ее
скоро выдал знакомый мне взгляд ее больших карих,
постоянно возбужденных глаз, светившихся своеоб
разною энергией и вместе подозрительною недовер
чивостью.
-
А это... ваши?.. Ведь это бывшая Катена? Да? -
спрашивал я, кивая головой на женщину и девочку.
5.80
Н . Златовратс кий
А последняя была вылитая мать: ее темные глазении
исподлобья сверкал и на меня та и же недружел юбно и
недоверчиво.
Абрамчун не отвечал на мой вопрос и тол ько
смущенно кивнул головой.
-
А где же старый Сидорыч?
-
Старичок скончался.. .
Еще тогда .. .
давно. . .
Мы
ему посылали туда немного денег... всего три руб.11я,
господин, больше тогда не могли, - наивно извиняясь,
добавил .Абрамчун,- ну, и нам прислал и их назад,
потому что старичок скончался. . .
-
Что ж, Абрамчун, должно быть очень плохо вам
живется? - спросил я.
Он отвечал мне только характерным для него по
дергиван ием ш1еча и робкою, молчаливою улыбкой
безвол ьного человека.
В это время его спутница, очевидно, меня наконец
признала. Она быстро окинула меня подоз рительно
недоброжелател ьным взглядом, перекинула шарманку
на другое плечо и двинулась дал ьше. Абра мчун беспо
койно пос мотрел ей вслед, намереваясь тотчас же
тронуться за нею. Но я задержал его.
-
А вы все еще хорошо играете, - сказал я. - Не т,
даже лучше. . .
Отчего же вы не поступите в оркестр?
Заходите но мне. . .
Мы это обдумаем... Я вас позна
комлю с артистами. .. Зайдете ?
-
Все быть может! - отвечал он и снова закивал
мне головой, смущаясь, кажется, тем, что он благодаря
палке в одной руне и девочке - на другой никак не
мог приподнять, по всегдашней привычке, свою
шапочку.
Отойдя порядочно далеко, Rатена остановилась,
поставила шарманку на подставку и заи грала.
Абрамчук торопливо еще раз кивнул мне головой,
ул ыбнулся и поспешил к своей спутнице.
Он, впрочем, больше не играл. Шарманка, проиr·рав ·
две-три пьесы, грубо оборвалась и замолкла, и мои
старые знакомцы скрылись вдали аллеи.
Немного погодя я оделся и пошел пройтись по той
же дороге. Признаться, я надеялся, что Абрамчук еще
раз где-нибудь заиграет; мне так хотелось послушать
его игру, в которую он вносил что-то такое необын но-
Сироты 305-й версты
58f
венно своеобразное, чего, я уверен, я не мог бы услы
хать еще никогда и ни от кого.
Я проходил в парке около получаса, а никакой
игры не было слы шно ниоткуда. Как вдруг из самой
чащи парка, со стороны большого пруда, стали доно
ситься прерывистые звуки знакомой флейты, как будто
кто-то или настраивал инструмент, или разучивал
новую, незнакомую пьесу. Звуки то прекращались на
время, то снова возобновлялись. Я пошел на них, -
и вскоре невдалеке, на мыску около пруда, в те ни лип
заметил знакомую группу, сидевшую на траве. Катена,
вынимая из узелка хлеб и еще что-то, разрезала все
на кусочки и подавала то ребенку, то Абрамчуку. Аб
рамчук держал у себя на коленях развернутые листы
нот и действительно разучивал какую-то пьесу. Я не
хотел подходить к ним и смущать их. Я думал, если
Абрамчук захочет возобновить со мною знакомство.
сам воспользуется моим приглашением и придет ко
мне. Я присел тоже в тени, на берегу пруда. И вдруг
Абрамчук заиграл «по-настоящему)) .
Это было что-то совершенно новое и еще неслыхан
ное мною. Чем дальше, тем Абрамчук играл все с
большим упоением. Нежная, как трели соловья, мело
дия то тихо струилась в чаще густых дерев, то вдруг
с шумом рвалась ввысь, к небу, на простор, из-под
кудрявой шапки лип и дубов.
Я слушал и не спускал глаз с этой группы жалких
«маленьких людей•, f\О торые не знают, чем и как бу
дут жить завтра. Катена теперь сидела, опустив уста
лую голову на руку, упиравшуюся на колено, а другой
гладила по головке девочку, лежавшую около нее на
траве. Абрамчук играл, отойдя несколько в сторону,
в глубь деревьев, как это он делал обыкновенно
прежде. Быть может, ему именно хотелось вызвать
воспоминание о чудном просторе поволжских берегов,
на которых он вырос и научился играть, кото рые
одухоtворяли его игру чистой возвышенной поэзией.
И мне самому чудилось, что это была действительно
своеобразная мелодия, создать которую и наполнить ее
своеобразным смыслом могли только они, эти несчаст
ные «маленькие люди •.
Да, это был именно их ги мн, их мольбы тому богу
582
Н. Златовратски й
милосердному, всепрощающему, любвеобил ьному, о
котором когда-то с такой верой говорил Сидорыч.
Скоро Катена, по-видимому, заметила, что на игру
начали понемногу сходиться то там, то здесь слушате
ли. Она ска зала что-то Абрамчуку; он замолк. Затем
они наскоро собрались и скрыл ись в парке" . для меня
уже навсегда. Абрамчук не заходил ко мне, да и вооб
ще они больше не появлялись в этих местах.
ИЗ ЦИКЛА
<( КАК ЭТО БЬIЛО,;
В старом доме
Я помню хорошо его, этот старый, дряхлый до м,
кол ыбель моих детских и отроческих лет. Вижу я его
с болтающимися на полуоторванных петлях закроями,
с побуревшими от времени стеклами, проплес невевший
по углам, ушедший в землю, среди ряда других та ких
же домишек, закинутых в глушь маленького городка.
Мало того что сам этот городок почти не имел никакой
связи с те м, что лежало за пределами его, но и самые
эти до мишки не были связаны между собою никаким
единством интересов и симпатий: каждый из них вла
чил свое жал кое существование на собственный страх
и риск. Все мы, обитател и этих домишек, были мел
кота, и - к добру или к худу - мы никогда не загля
дывали в те высшие слои, где пировала чиновная
бюрократия, разнообразя свою жизнь взаимными под
сиживаниями, интригами и ералашем. Пыльная и
грязная улица, вся заросшая по заборам бурьяном да
столет ними вязами, усаженными вороньими гнезда
ми, - вот, прежде всего, чем мир божий показывался
нам. Зато все, что наполняло наше детское сердце
горем или радостью, что закладывало в наши души
семя добра и любви, - все это было там, у семейного
очага, за покосившимися стенами наших домишек. Хо
лодно было в них в суровые осенние и зимние стужи,
голодно было в тяжелые дни житейских неудач, когда
родительское сердце тоскливо ныло и надрывалось в
когтях нужды, но наивное детское сердце и здесь
успевало находить теплый уголок, и трепетно забира
лось в него, и наполняло его поэзией.
Н . Златовратс кий
Бывало, очень-очень долго тянутся эти суровые и
холодн ые дни и ночи - так долго, что даже детскому
сердцу, кажется, не вынести их, и вдруг откуда-то
прорвется ясный, теплый луч, и оза рит, и согреет ду
шу, и наполнит ее жаждой веры и жизни.
Не знаю почему, может быть, потому, что они всего
чаще встречались в моей жизllи, моя мысль прежде
всего останавливается на этих холодных вечерах.
Вспоминается отец то в вицмундире и фуражке
с цветным околышем, вечно прос ыпавший по утрам и
потому всегда хмуро торопившийся на службу, или на
эту «каторгу », как выражался он, то вижу я его в ста
ром халате, подпоясанном полотенцем, как он ходит в
высоких валенках из угла в угол нашего маленького
зальца, укачивая на руках больного корью или скар
латиной брата или сестру. А мы хворали часто: из-под
прогнившего пола так дуло холодом по зимам, и ста
ринные печи так много просили дров.
Я сижу тут же, за катехизисом, но мое внимание
тщетно ловит мертвые буквы: бол ьная сестренка на
руках отца так жалобно стонет, а там, в спальной,
грудной ребенок надсаживается и слышатся нервные
воскл ицания больной матери: «Ах, ца рица моя небес
ная! Мученица я, мученица!» Но вот стон и плач на
время стихают; отец, закачав больного ребе нка, ухо
дит в свой «кабинет », маленькую холодную каморку,
и я слышу, как он глубоко вздыхает. ..
Почему-то
этот вздох и восклицания матери меня ужасно терзали:
у меня зам ирало тоскливо сердце и на глазах наверты
вались слезы. Я знал эти вздохи: тайное предчувствие
уже говорило мне, что за ними последует еще что-то
тяжелое, нелепое, потому что эти задержанные вздохи
в конце концов разразятся бурной вспышкой, в кото
рой выльется вся внутренняя, глухо живущая в
сердце неудовлет воренность.
Проходит полчаса, и снова начинает надрываться
грудной ребенок, за ним стонет другой, просыпается
третий; снова слышится голос матери, тщетно стараю
щейся их успокоить, и, наконец, опять нервные вы
крики:
-
Да что вы меня одну-то на каторгу оставили?
Не слышите вы, что ли? Мучители вы мои!
В старв.» доме
585
-
Ах, боже мой, боже мой! - в;щwхает отец.
Где же Акулина? Позовите Акулину!
Акулина! Акулина! - кричат и мать и отец
через сени в кухню.
-
О, чтоб ва с! - чудится мне, как сердито ворчит
кривая Акулина, сползая нехотя с теплой печи.- Экая
жизнь каторжная! Господи ! Пресвятые угодники! Ни
часочку-то днем спокою не видишь, да и в темную
ночь глаз не сомкнешь... Убегу вот, ей-богу, убегу
на прорубь да туда и махану.; . Один конец! ..
-
Акулина! - раздается опять. - Да ты оглохла,
что ли?
-
Иду... О, чтоб вас! ..
-
Да ты что, забыла, к чему ты приставлена?
А? .. Забыла? - нервно вскрикивает мать. - Ты зачем
живешь? На печи лежать день и ночь?..
А я здесь
мучайся... Есть ли в тебе бог-то?
-
Во мне-то есть, - грубит рассерженная Акулина,
хватая из кроватки ребенка и перебрасывая его с руки
на руку, как мяч. - Ну, нишкни, нишкни! .. А вот в
вас-то есть ли, - продолжает она,- есть ли бог-то?
Я вам то:ке не на каторгу далась.. . Думаешь, деньги
заплатили в кои-то веки, та к и со свету сжить готовы...
У нас большие господа был и, да и то такой каторги
от них не видала... А вы еще не бог весть какие гос
пода...
-
Ах ты, неблагодарная ! .. Да как ты смеешь так
говорить? Вон с глаз моих, вон, неблагода рная!. .
Ее
же выкупили, из-за нее же в долг вошли... триста руб
лей как одну копейку внесли ... Вон, вон, чтобы глаза
мои тебя не видали! - еще раздраженнее кричит мать,
выхватывая из рук Акулины ребенка и снова кладя его
в люльку. - Вон, вон, голубушка! Нет, после таких
слов... Ос мелилась ты сказать! .. Вон, вон ! Чтобы сей
час же ноги твоей здесь не было.
И раздраженная мать толкает ее в спину за дверь,
через сени, в кухню.
-
Бог с вами, Ивановна, бог с вами, коли моих
заслуг не считаете... Воздай ва м господь!
И я слышу, как Акулина начинает горько всхли
пывать.
-
Вон, вон! И знать ничего не хочу! - продол-
586
Н . Златовратский
жает кричать мать, выбрасывая за порог дырявую, вы
тертую шубе нку Акули ны и какие-то мешки. Матушка
выталкивает окончательно Акулину за дверь на холод
осенней ночи.
Я уже давно выскочил из-за катехизиса и из-за
двери слежу за всем, что происходит между матерью и
Акулиной; я чувствую, как мое сердце бол езненно
бьется, как вес ь я дрожу, как в лихорадке, между
тем как щеки горят от негодования, жалости и стыда
за мать. И едва только матушка возвращается в ком
нату, запыхавшаяся от нервного возбуждения, как я
выскак иваю и, задыхаясь, едва выговаривая слова, с
горящими глазами кричу на нее:
-
Ты... ты... злая, злая! ..
-
Вот так, вот так, - это мать-то? - го!}орит ма-
тушка, вдруг вся вс пыхнув от неожиданной обиды.
Хорош сынок! Вот так дети ! . . Господи, ца рица небес
ная!..
До чего я дожила? До чего они довели меня!
Я чувствую, как в моем детском сердце начинается
невыносимая борьба: мне стыдно, горько, что я обидел
матушку (ведь она такая добрая, нежная, ведь я
люблю ее!) , но мне обидно и горько за Акулину, мне
жалко ее, меня возмущает такая несправедливость к
ней (ведь и она добрая, ведь она нас как любит! ).
И, чтобы заглушить эту борьбу, я истерически кричу
с глазами, полными слез :
-
Впусти ее ... Она замерзнет! . .
-
Поди с глаз моих прочь!.. Ты мне не сын!
Но я уже ничего не слышу. Мне представляется,
как Акулина, эта «старая нянька•, теперь замерзает
за дверью, и вот я быстро лечу в сени и, к удовольст
вию своему, нахожу Акулину сидящею на пороге с
узелком в коленях и по особому сморканью заключа ю,
что она тихо плачет и жива. Я оставляю нарочно от
воре нною дверь и бегу обратно к матери и, всхлипы
вая, за хлебываясь слезами, бросаюсь к ней в колени.
-
Прочь, прочь с глаз моих, - кричит вконец
разобиженная матушка, - ненавижу я тебя! . . Ступай к
Акул ине, ступай к отцу. . . Он вам потатчик!.. Что вам
я?. . Вы все сговорились уморить меня. . .
Варвары вы,
варвары!.. Что вы со мной делаете? До чего вы меня
довел и?.. Какую вы мне жизнь ус троили? О том ли я
В cnipoм доме
587
думала? .. Уйду, уйду от вас к деду шке, пока вы меня
совсем в гроб не загнали.. .
Господи, сжалься надо
мной !
И матушка разражается цел ым потоком совершенно
искренних сле<J. Плачет она, истерически рыдаю я,
надрывается грудной ребенок, за нами плачут сест
рен ки.
-
Сумасшедшая! Сумасшедшая! - кричит вне себя
отец на матушку. - Что ты делаешь из дома-то, из
се мьи... Ведь зто один ад кромешный. . .
Что ты де
лаешь? .. Ты меня до петли хочешь довести? .. Мало вы
изломали мою жизнь?.. MaJ10 ты ее еще загубила? ..
Смерти моей хочешь? Дождетесь, дождетесь скоро! ..
И я чувствую, как голос отца дрожит и он глотает
слезы, но, чтобы не выдать пред нами всей глубины
своего волнения, он быстро скрывается в свой каби
нет. ..
А оттуда уже слышится опять прежний вздох:
«Ах, боже мой, боже мой!.. Когда же и чем зто кон
чится?.. Там - бессмысленная каторга; здесь... да
что же может и быть здесь иное? ..
Ах, дети, дет и! ..
Что же с вами будет?»
Гроза прошла, и все мало-помалу успокаивается,
смолкает. Как-то разом наступает гнетущая тишина,
но я не доверяю ей. Мое детское сердце еще томят
тяжел ые предчувствия, и я потихоньку начинаю
осмотр: неслышно заглядываю сначала в спальню к
матери,- она еще плачет, но уже без слов, без причи
таний, ти хо сR.1
1
онившись головою на.а; засыпающею
малюткой-сестрен кой ; в глазах ее светятся уже мате
ринская грустная ласка и любовь, победившие раздра
жение и горечь жизни; потом я на цыпочках поцхожу
к кабинету отца и в цверную щель смотрю на его
убитое, грустное лицо; но на этом лице я уже не за
мечаю ничего зловещего, на нем видится то.1
1
ъко одна
упорная мысль, что надо, надо как-нибудь жить иначе,
не так, что так жить нельзя... Но как? .. Я знаю уже,
что после этого он засядет за письменный стол и
будет писать какие-то письма к каким-то важным и
высокопоставлен ным лицам в столице, прося их дать
ему какой-нибудь «осмыслен ный труд» , уверяя их, что
он чувствует в себе сил ы и желание отдаться этому
труду (впоследствии я много нашел этих писем в ящи-
588
Н. Златов ратский
ке отцовского письменного стола вместе с различными
благородным и проектами и даже литературными
статьями и - увы ! - почти столько же иногда жест
ких, иногда доброжелательных, признавших его заслу
ги и способности ответов с отказами, сожалениями и
обещан иями) . Теперь я только смутно, непос редствен
ным чутьем догадывался о значении этих длинных
писем, J;tогда он, в минуты светлого настроения, про
читывал некото рые из них матери. Наконец я пробил
ся и на кухню, незаметно для матери, чтобы спра
виться о существовании Акулины, и, когда находил ее
свернувше юся в уголку около двери на лавке, совсем
одетою и готовою на всякий случай двинуться в путь,
но тем не менее спавшею теперь крепким сном, я
успокаивался и ложился спать, как и все, с тяжелою
головой, все еще с тоской на сердце. И мое маленькое
сердце никак не хотело успокоиться, и я вслед за
отцом спрашивал: «Зачем же все это, зачем ? И что же
такое будет? Ведь я знаю, что все они, все вовсе не
злые, что и мама совсем не злая, что не злая и Аку
лина, что и папа не «варвар», что и я вовсе не
«изверг», что, напротив, я очень любл ю маму ... но и
Акул ину люблю.. .
Ведь бывают же дни у нас, когда
всем так хорошо, когда все так любят друг друга...
Ах, если б поскорее праздник!»
С этою последнею мыслью, усталый, измученный,
я крепко засыпаю, и вот мое детское воображение уже
рисует мне во сне мирные, безмятежные, дорогие дет
скому сердцу картины.
Еще задолго до праздников уже начинает чувство
ваться их приближение. Не знаю почему, отец всегда
принимал, во-первых, вид особой торжественности,
строгой и суровой; во-вторых, несмот ря на то что он
уже был заражен некоторым свободомыслием, по край
ней мере, сравнител ьно с матушкой, женщиной безза
ветно религиозной, он в тот же день, когда нас рас
пускали из училищ, брал Библию или Евангелие, са
дился в зальце за большой стол, и мы все охотно
усаживались вокруг него, и дет и, и матушt\а, и даже
Акулина. Акул ина приносила с собой гребень, скамей
ку и мочки льна, и ее веретено так га рмонично всегда
жужжало под мерное и то ржественное чтение отца.
В старом доме
589
Мы, дети, да, вероятно, и матушка и Аку.тr ина, далеко
не все понимали в славянском тексте божес твенной
книги, а отец не считал нужным разъяс нять нам, но
нам не было скучно, нам так было отрадно вслуши
ваться в мерный речитатив, как в музыку, и еще отрад
нее чувствовать тот мир и душевную теплоту, которую
вносили эти книги вместе с собой. Прикорнув к коле
ням матушни или Анулины, долго-долго всматрива
ешься в лица отца, матери и Анулины - в эти вне
за пно преображенные лица, и почему-то так захочется
обнять их и целовать - так они вдруг сделал ись и
добры, и красивы, и свежи.
Накануне праздников наша мирная аудитория уве
личивается : приезжают обынновенно родственницы
матушки, двоюродные сестры и тетки, с ее роди ны, из
села; приезжают и к Акулине кое-кто из ее родных -
то сестры-веновушки, то брат, то старичок отец. Тогда
наши мирные беседы из зальца, после чтения Еванге
лия, уже переходят или в спальню к матушке, или же
в кухню, к Акулине, за теплую большую печь, и да
леко за полночь тянутся простые, бес хитростные рас
сказы деревенских гос тей.
Наконец праздник наш достигает полного расцвета,
ког·да вместе с весел ым звоном колоколов и целым об
лаком пара, если этот праздник рождество, в широко
отворенную дверь врывается «наш дорогой ополченец»,
коренастый, лет под сорок мужчина, в черкесской
папахе, черном полушубке и валяных сапогах.. .
На
шему детскому восторгу нет конца! .. Едва он пересту
пает за порог зальца, едва показывается нам его
широ-кое, румяное, гладко выбритое, с большими усами
и широчайшею, но в то же время девически стыдли
вою улыбкой лицо, - мы чувствуем, что теперь «празд
ник» нашей жизни обеспечен надолго, что нечто но
вое, такое любовное, свежее и бодрое озарит наше
существование...
-
Вот и опять мы! - говорит нам ополченец, сияя
на всех своею стыдл ивою улыбкой и вытирая наскоро
заиндевел ые усы. Он медленно снимает, как бы не
решаясь еще остаться, свою папаху, полушубок и, на
конец, остается в сером ополченском кафтане, с
бол ьш им медн ым крес том на груди.
590
Н. Златовратский
Простите... не утерпел.. . по обыкновению... Скуч
но одному торчать в своей деревнюшке! - прибавляет
он, широко и как будто извиняясь, размахивая кра сными
руками.
-
Что вы это?..
Да вы для нас... все равно как
родной!.. Не стыдно ли вам так говорить? - восклицает
матушка.
А отец уже весь размяк как-то от внутреннего
удовольствия и только топчется на одном месте да
повторяет :
-
Ну!..
ну!..
Полно! ..
Наконец, когда, расцеловавшись троекрат но с ма
терью и отцом, наш ополченец - этот одинокий холос
тяк и мелкопоместный дворянин, раненн ый в ногу и
вернувшийся из Севастополя, - усаживается около
печки и закуривает дл инную трубку «Жукова», как
вполне «свой человек », является и сама Акулина
«ПОКЛОНИТЬСЯ барину ».
-
Милости просим, - говорит она. - Хорошее
это дело, •по опять пожаловали, батюшка .. .
-
Здравствуй, старая.. .
А что хорошего - другим
надоедать, кол и некуда себя девать?
-
И-и, батюшка, как хорошо-то на людях!.. Что
оди нокому? И чужой семье прилепишься и то свет уви
дишь...
-
Должно
А поди-ка ты
прибери. . .
быть, что правда твоя, старуха. . .
там с Прошкой опорожни-ка сани да
-
Вынесли, батюшка, все уж вынесли: и поросят
и гусей...
-
Ну-ну-ну\. . Знай про себя! .. Ступай с богом! . . -
говорит ополченец и опять стыдливо вспыхивает, как
красная девка.
Нас, детей, ополченец старается не замечать совсем
и даже бегло и боязливо отводит глаза, когда они
невольно встретятся с кем-нибудь из нас. Но мы уже
знаем, что в ближайшем будущем ополченец весь будет
«наш•, со всею своею тройкой, с бубенцами и широ
кими санями, с севастопольскими рассказали и «Жи
вописным обозрением•, запрятанным до поры где
нибудь у кучера Прошки, вплоть... до вырезывания
бумажных коньков и транспарантов. Но только не надо
В старом доме
591
насиловать ополченца, не надо приставать к нему,
иначе... может случиться, что он вдруг <( сконфузится
этого своего поведения» и стыдливо уйдет в себя и
·
даже, как бывало, возьмет и неожиданно уедет. Мы с
детскою чуткостью уже хорошо понимали его. Знали
мы, что ему нужно дать время, чтобы сам он «вошел
в роль».
Вот сначала, в первые два-три дня, усевшись с
отцом и матерью в ностиной », между жарко натоп
ленными печами, попыхивая «Жуков» в черешневые
чубуки, бесконечно долго и неторопливо поведутся
беседы. Иногда мы, ребята, очень мало понимали, о
чем говорили они, но нам приятно было, усевшись в
уголку, смотреть на ополченца, на батюшку и матуш
ку, лица которых оживлялись все больше, и взгляды
их становнлись такими любовными, добрыми. Притом
же мы знали, что ополченец будет оживляться все
больше с каждою беседою, что все чаще будет он за
кручивать свои длинные усы и вот, наконец, перейдет
к своим «севастопольс ким рассказам » ... Шаг за шагом,
день за днем расскажет он весь поход «нашего»
ополчения: и проводы ополченцев с роди ны, и встречи
их в попутных городах, и их тяжелый путь под
дождем, в грязи, часто в изодранных сапогах и армя
ках, которые расползались раньше, чем приходили они
к месту назначения... А потом и Севастополь!. .
Под
виги простой серой массы, самоотвержение героев и
сестер милосердия, страда ния раненых, скорбь братьев,
отцов и матерей - все это вставало перед нами как жи
вое, и, затаив дыхание, мы не спускали по цел ым часам
глаз с нашего «ополченца », который, совсем забыв
свою девическую стыдливость, стоял перед нами среди
комнаты уже настоящим севастопольским героем,
воином, который вместе с нами снова переживал
великие дни вел икой борьбы за родину... Иак он хорош
был тогда! А умилению окружающих не было конца:
слушать его собирались не только мы, но и все наши
сельские гости, и матушка вызы вала даже Акулину
из кухни, со всеми ее родными, какие в то время гости
ли у нее, называла ее «Акулинушкой» и усаживала
у двери.
Помню особенно хорошо один случай, который про-
592
Н. Зл атовратский
11звед на нас сильное впечатление. «Наш ополченец"
был особенно оживлен, когда робко подошли к дверям
<< Послушать бари на)) Акулина с своей старухой тет кой
и стариком отцом.
-
Садитесь, садитесь, старики,- сказал ополче
нец, - послушайте, что я вам про ваших братьев рас
скажу... Да, вот я, барин, полвека в де ревне прожил,
а до этого времени не знал, не понимал, кто такой мой
брат во Христе, каков этот простой человек. . . И тол ько
вот как заодно с ним прошел я, под зноем и непого
дой, тысячи верст, как пришлось мне не раз вместе
с ним трепетать под бож ьею грозой, как вот вместе с
ним рядом валялся и стонал я, раненный, собираясь
умирать за общее дело, - вот когда я понял своего
брата во Христе и узнал его!
И по раскрасневшемуся лицу ополчен ца потекли
слезw. Он быстро отвернулся и вышел в другую ком
нату.
И таким навсегда запечатлелся в моей душе образ
нашего ополченца. Не думаю, чтобы он говорил тогда
именно такими словами, но когда я стал уже юношей,
вспом1mая ополченца, я любил вкладывать такие речи
в его уста". А на это, заа чит, имелис ь основания.
Но праздники проходили. Ополченец, как улитка,
забирался в глушь своей деревни, и снова будничная
наша серенькая жизнь, с холодом зимних вечеров и но
чей, вступала в свои права. Снова отец вздыхал и охал
от «бессмысленной лямки )), которую тянул без вкуса и
любви, снова тщет но взывал в Петербург об «осмыс
ленном труде))".
По-прежнему матушка ежегодно рожала и мучи
лась в заботах о нас, по-прежнему то ругалась с Аку
линой, то в минуты покаянного прилива кланялась ей
в пояс и говорила со слезами на глазах: «Прости
меня, Акулинушка, в сердцах это я тебя обидела !"))
И Акулина по--п реж нему тянула свою «крепостную
лямку», хотя вовсе не была у нас крепостной" . И по
прежнему для нас из учебников мел ькали «мертвые
буквы » и мы безвкус но тянули свою «школьную лям
ку )), так как и самая школа была мертва и холодна.
В старом доме
593
Крепостное право еще в полной силе царило над
жизнью. Но «вел икий праздник», один из тех «праа-д
ников», которые венчают собою усилия, муки и надеж
ды целого ряда поколений, казалос ь, был уже накану
не. ..
Наше поколение зарождалось под счастливою
звездой...
Мой (< маленький дедушка))
и Фимушка
Вот уж сорок лет прошло, а как хорошо я пом ню
своего деда. Какая пес трая вереница разнообразных
существований за эти долгие годы прошла предо
мной, - то гордых и надменных, стоящих на самом
«верху горы>), то окружен ных ореолом славы и почес
тей, пред которыми склонялись ниц целые толпы, то
полных величавого самопожертвования, останавливав
ших на себе изумление всего мира, - и между тем
никак, никак не могли они стереть с глубины души
это, такое ничтож ное, маленькое существование.. . Про
ходят долгие годы, полные душевных смут, и вдруг
из-за этой массы пережитых впечатлений нет-нет и
встанет пред тобою это маленькое существование, такое
живое, такое одушевленное, полное плоти и крови. Да
и не одно оно, а непременно вместе с ним и еще
много таких маленьких и ничтожных существований,
и охватит душу тихое упоение детской ве.ры и любви...
Чаще всего дед является мне после дол гих и тяж
ких душевных смут в виде маленькой-маленькой фи
гурки, низенькой, худе нькой, в камлотовом подрясни
ке, с жиденькою темно-русою бородкой клины шком, с
сухою загорелою лысиной, около которой вьются остат
ки кудреватых косичек; смотрит он на меня съежив
шимися маленькими глазками, смотрит и смеется.
и я зас меюсь. . . Потом он непременно , вынет из дли н
ного кармана кубовый платок и берестяную табакерку
и, будто подраз нивая меня, начнет постукивать об нее
костлявыми суставам и, а сам опять подсмеивается:
«Вот, Коляка, видишь дьякона-то - какой он!.. Хе-хе
хе! .. А ведь он, дьякон-то, дедушка твой!.. Видал ли
Мой tt маленыш й дедушка» и Фимушка
595
дьяконов-то? Да где! .. Разве у вас в городе такие дья
кона-то?. .
А у нас вот как, Коляка, дьякона-то
живут, ну-ка! »
И вдруг маленькая фигурка в подряснике, раскинув
руки, прямо пред всею деревенской улицей начинает
слегка приседать и притоптывать, а тоненький-тонень
кий тенорок, как комариный звонок, кажется, сейчас
еще звенит у меня около уха:
Как под яблон ькой такой,
Под кудрявой зеленой! . .
Хе-хе-хе! . .
Вот у нас, Коляка, как дьякона-то
весело живут!.. Коли погостишь у деда подольше, так
я тебе еще то ли покажу! ..
Хе-хе-хе! - смеется опять
дед прямо мне в лицо, и я смеюсь, и вся белая, вся
душистая яблоня смеется вместе с нами, и вся дере
венская улица смеется.
-
Он тебе, дедушка-то, еще то ли покажет: погос
ти-ка у нас подольше! - подтверждает деревенская
улица. И мне кажется, что мой «маленький деду шка»
(Я звал его так в отличие от ((Толстого » дедушки -
благочинного, по матушке),- мне кажется, что он
действительно показывает мне что-то важное, любов
ное, веселое: то - мое детство, самое раннее, зеленое
детство проносится предо мною и, как бледная зорька,
гонит с души тусклый сумрак душевных смут... Но
отчего ж так дороги мне эти детские ра нние зори? . .
Я расскажу вам теперь об этом, потому что в послед
нее время как-то чаще, чем прежде, стал посещать меня
мой ((Маленький дедушка» , приводя с собой, из тьмы
позо рного забвения, ряды таких же, как он, маленьких
и ничтожных сущес твований.
Прошло всего, кажется, сорок лет, а какое уж да
лекое время было, такое далекое, что если бы могли
пе ренестись усиленным воображением на тогдашнюю
сельскую улицу, вы увидали бы, как наш батюшка
поп, с большим животом и сивою бородой, в тихий
летний полдень сидит на своей завальне в одной, дл ин
ной по колена, белой, без пояса, рубахе и, сложив на
этом большом животе красные руки, беззвучно хохочет
вместе со всею деревенскою улицей - над чем ? А над
596
Н . Златовратский
моим (< маленьким дедушкой», которого тут же, на этой
самой деревенской улице, моя толстая, высокая, суро
вая бабка, с бол ьшими бровям и, в красном повойнике,
с подоткнутым за пояс подолом, бьет кочергой по его
сухой и костлявой спине, а я верезжу благим матом,
схватившись за ее подол и стараясь оттащить ее от
несчастного и оробевшего деда. Вы увидали бы также,
как в тот момент, когда неожиданное для деревенской
улицы веселье уже достигало, кажется, наивысшей сте
пени, вдруг раздается пугливый окрик: « Господа
идут!» - и все живое, что было на этой ул ице: и ба
тюшка-поп в белой рубахе, и целая уйма мужицких
смеющихся бород, и сама моя суровая бабка, схватив
шая за что попало меня и деда, - внезапно и без
остатка исчезало за заборами и кал итками своих
убогих хат. Вот ка кое далекое это было время, когда
жили на свете близкие мне маленькие и ничтожн ые
существова ния.
Да, невозможно мне скрыть, что нередко случал ись
с моим (< маленьким дедушкой » эти неприятности,
потому что дедушка любил выпить, а выпивши, любил
прежде всего цел ый ден ь-ден ьской гулять по этой де
ревенской улице и, остановившись перед своею хатою,
дразнить бабушку своим комариным тенорком с
притоптыванием. Ну, да простятся же старой, запуган
ной и угнетен ной сельс кой улице эт и невинiные мину
ты патриархального увеселения, так как все же не
потушили они мои детс кие ра нние зори и из-за них
не переставала тлеться в маленьких, ничтожных
существованиях (< Искра бож ия>)!
И вот, когда мой (< маленький дедушка», являясь
мне, переносил меня в это далекое прошлое, мне
прежде всего припом иналось одно из самых важных
событий моей юности, имевшее большое значение как
для всей моей жизни, так и для жизни бл изких мне
по крови и духу. И это потому, конечно, что самое
событие запечатлелось во мне неразрывно с образом ·
деда. Событие это в общем всегда представлялось мне
довол ьно смут ным : оно прошло чрез мою душу тол·ько
каким и-то от ры вочн ыми, но яркими полосами света и
оставило на ней неизгладимый след.
Шел мне тогда уже двенадцатый год. В начале лета
Мой «ма.�енький дедушка 11 и Фимушка
597
мы, я и две моих сестры - одна погодка со мной,
другая еще грудная - с матушкой приехали, по обы к
новению, гостить к дедушке из города. Приезд свой
мы всегда пригоняли к престольному празднику в де
душкином селе, а затем оставались гостить на нес коль
ко недель; я же другой раз оставался один у дедушки
на целое лето.
Однажды, вспом и нается мне, сидели мы с дедуш
кой, как и всегда, около хаты, под любимою его старою
яблоней, которая, перевесившись из сада через плете нь
на проулок, ос еняла нас своею широкою тенью и обли
вала н�жным своим ароматом. Здесь было любимое
прибежище дедушк и - и потому, что он в свободное
время, сидя на опрокинутой кадушке, занимался здесь
сапожным ремеслом, и потому, что «бегаю> сюда от
ворчливой и хозяйственной бабки, которая «не давала
ему вздоха», когда он сидел в избе, и потому, наконец,
что был он человек действительно «уличный», как
обзывала его бабка, и только на этой деревенской
ул ице, «на людях" , чувствовал он себя вполне доволь
ным и счастливым. Сидит, сгорбившись, дед и тачает
какой-нибудь разбитый мужицкий сапог, я и сестренка
копошимся около него, а матушка, сидя тут же на
мураве, шwт и тихонько мурлыкает ка·кой-нибудь
«СТИХ".
-
Ты бы, Настя, про прекрасную мать-пустыню
мне спела.. . Люб лю, - гово рит дед, умильно улыбаясь.
-
Хорошо, папенька, - говорит матушка и тонень
ким голоском начинает «Мать-пустыню». Я любил
слушать, когда пела матушка, любил, думается мне,
потому, что она всею душою уходила в песню; бывало,
подопрет голову рукой, сама смотрит в неведомую
дал ь, а из ее больших темно-карих глаз потоком
льются слезы... Отчего она плакала, для меня в то
время всегда оставалось загадкой, приводившей меня в
недоумение, но пение ее слушать я не мог равнодушно,
и у меня захватывало горло, сердце отчего-то билось,
и мне хотелось уйти куда-то далеко-далеко за этою
песней... Недаром любил и дед эти ее пес ни. Да они
всегда были между собо ю бол ьшие приятели; оттого
ли, что уж искони свекровь с снохой не уживаются,
или потому, что слишком уж они рознились по складу
598
Н. Златовратсккй
души, только матушка жила не в ладах с бабкой и зато
крепче дружилась с дедом.
Матушка - сколько я ни запом н ю ее в молодых
годах - всегда представлялась мне какою-то... « не
обычной », в особенности с тех пор, когда я случайно
услыхал смутный рассказ о том, как она в девушках
« бегала». Говорили, что был уже назначен у нее с говор
с одн им молодым богословом, который должен был
взять с нею « место», как вдруг она пропала из дому
с одною молодою черничкой, наказав сказать до ма, что
пошла « к святым местам �>. Долго б родила она с места
на место, жила где-то в женском скиту и, наконец,
вернулась исхудалая и изнеможде нная, с истерзанны
ми и опухшими ногами. А жених пождал-пождал и
взял другую, с другим « местом » .. . После, когда я был
уже постарше, я иногда с удивлением, незамет но,
следил за нею, когда она вдруг, бросив хозяйство,
остановится пред окном и долго-долго, сложив молит
венно руки, смотрит в беспредельну ю небесную лазурь.
Я с боязнью думал тогда, что вдруг моя мама уйдет
от нас...
Бегство моей матушки невестой из-под роди
тельского крова имело, однако, для нее те последствия,
что « солидн ые» женихи свататься за нее боялись и
« место» было сдано за младшею ее сестрой. Трудно
сказать, что сталось бы с « беглою невестой», есл и б
случайно не встретилась она с другим « мечтателем » -
моим отцом. Он тоже бежал от « места». l\ончив курс
в семинарии, он, когда суровая и хозяйственная бабка
уже приискала ему « невесту с местом �. , бежал в
Москву « ОТ свадьбы», думая поступить в университет,
но у него не было ни средств, ни силы, чтобы пере
биться год, необходимый для подготовки к экзамену, и
он вернулся, изголодавший и обносившийся. Духовное
начальство подоз рительно отнеслось к « блудному
сыну», и для него уже не оказалось « мест», к ужасу
бабки. Тогда два « мечтателя 1> встретились и неразрыв
ными узами связали себя на долгую страду « чинов
ничьей 1> жизни. И это была для них действительно
одна бесконечная страда, от которой уже н е было сил
убежать, - страда, полная взаимных огорчений и не
доумений.. .
И вот почему в отрочестве осталось у
меня такое впечатление, что как будто и батюшка, и
Мой «мадепький дедушка» и Фимушка
599
матушка, и мы все живем не на своем месте, как будто
все мы тут только «временно», и что каждому из нас
где-то должно находиться совсем в других местах и
служить другому богу .. .
Спела матушка <( Мать-пустыню» и долго-долго, как
всегда, смотрела своими большими, темными, полными
слез глазам и в бес предел ьную даль.
-
Ах, хорошо, Настя ! - говорил дед в умилении.
Хорошо-то как, хорошо! .. И что это нынче Фимушка
не пришла послушать? . .
Не пришла вот - и на-поди.
А ты, сдается, никогда так хорошо еще не пела .. .
Только что дед упомянул о Фимушке, как она и
сама издалека показалась. Только теперь чего-то бежит
она, торопится. . .
Фимушка тоже была большая приятельница деда,
и не было того дня, чтобы они вместе не сидели здесь
под любимою яблоней. Жила Фимушка как раз нап ро
тив, в избе у брата, в большой крестьянской се мье.
Фимушку мы все так давно знали, что почти за родную
считал и, да и вся де ревня ее родной считала. Совсем
это было какое-то безгрешное существо. Она была
ста рушка, убогая, слепая с детства, «С самой вос пы »,
как говорила она, - вся такая же маленькая, худень
кая, хрупкая, но живая, юркая, как и мой <( маленьк ий
дедушка )). Ходила она всегда в синем изгребном сара
фане, который висел на ней, как на худом ребен ке ; на
голове носила черный платок с белою каймой, из-под
которого виднелось худое, сморщенное в комочек лицо,
но с длинным сухим носом ; этот длинный нос и по
тухшие, но полные какого-то своеобразного, необъяс
нимого блеска и выражения глаза придавали ее лицу
необычайно сильный и энергичный характер. Но ни
скол ько он о не было сурово, а вместе с ее маленьк ими
сухими губа ми как будто сдержанно и любовно смея
лось. Ходила она всегда скоро, уверенно, постоя нно
помахивая подогом вперед себя, как будто загребала
воздух и плыла.
Это маленькое, ничтожное, но дивное существо
всегда жило в моем воспоминании вместе с дедом.
Откуда взялась она. откуда и как явилась на этой
грешной и суровой земле в то грешное и суровое
время, это была для меня такая же необъяснимая, но
60
0
Н. З.11атовратский
чувствуемая все м существом тайна при роды, какою
была и эта - вся такая. белая, разубранная, как невес
та, вся душистая, нежная и веселая яблоня, под кото
рой мы сидели. Одно, впрочем , я знал тогда из этой
тайны, да и то потому, что нам открыла ее сама Фи
мушка, когда мы спросили ее, как она ходит и бега
ет - не упадет и не спотыкнется, как она всякую ямку
и жердочку знает лучше нас?
-
А предо мной облачко ходит, - объяснила она.
Как вста ну, пойду, а облачко предо мной. . . Я и хожу
то не сама, а облачко меня водит, белое да светлое ...
Куда оно поведет, туда и я... И ни пред чем у меня
с ним стра ху нет! ..
И не только мы, малые ребята, не только легко
верные бабы, но и бородатые мужики, и сам дедушка,
даже сами «барин с барыней)> как-то боязливо и бес
спорно верили, что пред Фимушкой ходит «белое
облакm>, и водит ее за собой, и указывает ей путь, -
если к кому Фимушка придет, то это значит, не сама
она пришла, а облако ее привело. Да и сама Фимушка
не только безусловно верила в это облачко, но она,
может быть, действительно постолн но видела его пред
собой.
Если бы я в то время знал и видел больше, чем мог
знать и видеть, я понял бы, откуда и как явилась эта
легенда о «белом облач ке» и какое большое значение
имела она не только в жизни такого маленького и
ничтожного существа, как Фимушка, но и в жизни
других таких же ничтожных существований. Но понял
я это только уже впоследствии, и, к стыду моему,
довол ьно поздно. Не задавался я тогда вопросом и о
том, какими образами жила душа этого убогого су
щества, что за мир теней носился пред ее духовным
оком, с тех пор как в самом рассвете жизни упала
зловещая завеса между нею и озаренным солнцем ми
ро м. Кто такие были для нее мы все из этого светлого ,
мира и какими таинствен ными нитями душа ее была
связана с нашими? Я не мог отвечать на эти вопросы,
но вместе с другими я был уверен, что Фимушка не
только знала и видела все, что делалось кругом, но
знала и пон имала лучше, чем все мы, и потому именно,
что ей на все светило ее «белое облачко)>. Понятно,
Мой 11мале нький дедушка» и Фимушка_
601
почему я вместе со всеми испытывал пред этим вооб
ражаемым <� облачком» какой-то необъяснимый страх,
смешанный с таким же необъяс нимым хважением и
изумлением. Понятно было мне также, почему пред
этим хрупким, худеньким и ничтожным существом
нередко смуще нно сти хал разбушевавшийся сход боро
датых мужиков, боязливо заискивали пред нею моя
суровая бабка и сам наш толстый батюшка, знавший
за собой порок мздоимства и стяжания, и бывали
случа и, как при ходилось мне слышать под секретом
из боязливых уст, что Фимушку заводило белое облач
ко к самим «гос подам», и даже эти «господа » не
менее смущенно опус кал и пред нею глаза и старал ись
задобрить это бедное, но любвеобильное, правдивое и
сострадательное существо. Действительно, вся она
была преисполнена необычайной чуткости к малейше
му страда нию самого малейшего из живых существ.
Поэтому вся жи·знь ее была од ним напряженным вол
нением, одною неустанно-чуткою забото й. Вот сидит
она с моим дедушкой, слушает его, кажется, кругом
тишина полная, мир и покой, но напряженный слух
ее уже вдруг насторожился, в бесцветных глазах
загорелся беспокойный огонь, и Фимушка быстро
срывается с места и уже бежит куда-то мелкою, семе
нящею походкой, быстро-быстро загребая вперед себя
подогом: это коршун откуда-то спус кается медленными
мерными кругами над селом - и бедные наседки встре
вожились и заметал ись по задворкам. Заметалась с
ними и Фимушка ; бегает, волнуется, выкрикивает
своим тоненьким голоском и грозит своему - увы! -
невидимому и не виданному ею врагу, который не
вдалеке быстро схватывает и раздирает свою жертву.
Фимушна слышит только болезненный крик жертвы, и,
кажется, он слышится ею во сто, в тысячу раз прон
зительнее и громче, чем всем другим, и, значит, во
столько же раз жесточе режет ее сердце. Вокруг ее
мечутся и кричат перепуганные куры, гуси, утки,
вверху - целый содом галочьего стада, и она еще боль
ше мечется из стороны в сторону, опять кому-то �:ро
зит, кого-то молит и просит и, наконец, утомленная,
обессиленная, садится на землю и плачет горькими
слезами. И не было, кажется, такого черствого сердца,
602
Н. Златов ратский
которое в эти минуты не прониклось бы к ней самою
искреннею сострадател ьною нежностью.
-
Ах ты, бедная, ах ты, голубка! Вишь, как она
везде горе-то чует, как она над ним сердце-то надры
вает! .. То-то богу-то, поди, на нее с неба-то радостно
смотреть! .. Ведь вот уродится же такая божья душа
среди нас, грешных! - так говорят, бывало, бабы
и мужики, остановившись возле нее.
Да и я теперь, когда бестелесный образ этого бед
ного существа проносится в моем воображении, изум
ляюсь и спрашиваю: зачем, зачем это такое любвео
бильное и правдивое существо бог послал на нашу
суровую и грешную землю?.. И когда я вспоминаю,
что сделал с нею наш грешный и суровый мир, мое
сердце обливается кровью, и это сердце могло бы
разорваться на части от отчаяния, если бы вечно юная
и могучая природа не украсила ее бед ную и забытую
могилу такою яркою зеленью и не вырастила из праха
ее этих нежных, веселых голубых и розовых цветов. . .
И мне верится, что это доброе маленькое существо
не только не ус пел «загубиты• наш греховный мир,
но что оно живет духовно вокруг нас еще полнее,
чем прежде,- и в этом нежном благоухании ланды ша,
и в милой детской песне малиновки, и среди молодой
жизни, так пышно распускающейся над прахом
могил ...
Когда Фимушка подбежала к нам в тот злополуч
ный для нее день, то, мне вспоминается, она была
именно охвачена вся тем напряженным волнением, как
я привык ее видеть: она дрожала, как мелкий лист на
березке, подог прыгал в ее сухой руке, пока она стара
лась им ощупать дедушку; в глазах ее светилось
изумление и страх, и он и горели тем странным блес
ком, который мы замечали только у одной Фимушки и
считали чем-то особенным, «не здешн им �. Она, нако
нец, ощупала дедушку и быстро постучала подогом по
его плечу.
-
Дьякон, пойдем ! - сказала она резким, отры
вистым и уверенным голосом, взяв дедушку за руку.
-
Куда, Фимушка, куда идти? . . Али кто кого оби
дел? - спрашивал дедушка, с некоторым страхом
всматриваясь в ее лицо.
Мой «мален.ьпий дедушпа » и Фимушка
603
Пойдем! - выкрикнула она, словно собиралась
сейчас зарыдать, и потащила дедушку :ш собой.
Я и сестрен ка побежали за ними. Мы подошли к
Фимушкиной избе. Смутно помню, что в растворенные
настежь двери мы увидали в избе всю семью Фимуш
ки, чем-то взволнованную и озабочен ную. Посредине
стоял высокий мужик, племянник Фимушки (старший
сын ее брата-большака), и старался надеть поддевку,
но ему мешали ста руха мать и жена, которые плакали
навзрыд и постоянно припадали к его плечам и груди.
В переднем углу неподвижно, словно застыв, стоял
старик отец в изгребной рубахе и портках, подпоясан
ный лыковым поясом, на котором висел бол ьшой ключ.
Старик, как будто в испуге, не говоря ни слова, смот
рел , что пред ним происходило, и изредка медленно
крестился. Малые ребятишки - наши сверстники и
приятели - стQяли в углу около печки и, как мы же,
кажется, ничего не понимали. Другие сыновья старика,
подростки, что-то озабоченно хлопотали: кто искал
сбрую, кто складывал одежду, один закладывал на
дворе лошадь.
Фимушка необычайно волновалась: она то подходи
ла к любимому племяннику и, любовно заглядывая ему
в лицо своими потухшими глазами, гладила костлявою
рукой его волосы, мотала головой, то подбегала к
старику и слегка похлопывала его по плечу и что-то
таинственно шептала ему, то убегала за дверь, кому-то
грозила подогом и
_
к чему-то прислушивалась, то под
ходила к дедушке и спрашивала его несколько раз на
ухо: «Ты слышишь JIИ, дьякон, слышишь? »
Дедушка тоже долго не мог понять, что такое
тут сделалось, какое горе стряслось над бедной семьей.
Наконец ему что-то коротко сказал старик. Дедушка
закрякал и полез за табакеркой и долго постукивал
по ней пальцами, но не нюхал: это всегда было призна
ком, что он сильно взволнован. А когда Фимушка
опять подошла к нему и, заглянув ему в глаза, так же,
как и племянника, погладила его по голове, он вдруг
отвернулся в угол.
Я видел, как о н долго, отвернувшись, утирал глаза
синим клетчатым платком. Потом пришел староста и с
ним два мужика. Он и долго топтались в дверях, не
604
Н. Златовратский
решаясь войти. Потом староста, нехотя ·· и нес мело,
подошел к Мирону, которого все оплакивали, и, держа
себя за кушак, сказал :
-
Надоть, Мирон, связать. . .
Мимо барского дома
поеде м.
-
Вяжите,- ти хо сказал Мирон, и, мне показа
лось, он улыбнулся . - Меня свяжете - всех не перевя
жете.
Все молчали, как будто нашел на них столбняк.
Никто не двигался с места. Наконец староста снял с
себя кушак и стал завязывать сзади Мироновы руки.
Ста рик отец опять медленно перекрестился. Бабы
разом заголосили и припали опять к Мирону. Фимуш
ка, дрожа как в лихорадке, остановилась среди избы
и долго к чему-то прислушивалась.
-
Совсем? - спросил кто-то.
-
Совсем. - И шепотом прибавлял и: - Слышь,
этапом угонят.
Фимушку словно что-то подрезало: она вдруг опус
тилась на пол, припала к нему своей старою головой
и, затрепетав вся, как подстрелен ная птица, зарыдала,
как больной ребенок, тоскливым и мучител ьн ым рыда
нием. Моя сестренка схватила меня за руку: она была
бледна и тоже вся дрожала.
-
Ну, скорее уж! - сказал Мирон. Потом как-то
разом все опять на минуту замолчал и.
Нам с сестренкой, которая держала меня за руку,
стало вдруг так страшно, такой охватил нас ужас, что
мы, не раз нимая рук, бросились вон и бежали без
звука, едва переводя дыхание, вплоть до матушки и
брос ились ей на колен и. Объяснить мы ей ничего не
могли: мы чувствовал и только один невыразимый
ужас.
Немного спустя пришел и дедушка и что-то долго
шепотом говорил матушке. А вечером кто-то постучал
в окно, когда мы укладывались спать, и спросил: не
видали ли где Фимушки?..
Фимушка пропала. Потом;
вп росонках, я слышал, как с кем-то дедушка разгова
ривал и кто-то говорил, что Фимишку нашли на бар
ском дворе, что она что-то «У гос под натворила>) ...
Но больше я не расслышал. После того мне всю ночь
снилась Фимушка, как она металась и бегала по улице,
Мо й f<Маленький дедушка» и Ф и.ушка
605
словно гусыня с поломанным крылом, когда коршун
утащил ее цыпленка, как она помахивала и грозила,
по-видимому, ее врагу своею липово ю палочкой и,
наконец, припала к земле и плакала тоненьким, жа
лостным плачем, как маленький ребеночек .. .
Наутро кто-то из ребятишек сказал нам, что Фи
мушку заперли на барс ком дворе в холодную ба ню и
что они потихоньку бегали туда. Нам опять стало с
сестрой страшно, и мы долго не решались идти вместе
с ребятами. Но я и теперь вс пом инаю, как что-то
странное, непреодол имое тянуло меня за ними, только
это не было простое детское любопытство: мне смутно
ч:rо-то хотелось сделать, но что именно, я не мог опре
дел ить - сказать ли что Фимушке от дедушки, как
посылал он иногда меня к ней, или подать ей «тихую
милостыню», как это иногда делала матушка .. .
Нако
нец я пошел, но не сразу; нес колько раз возвращался
опять назад. Я стоял за плетнем и из-за угла смотрел
на таинственную баню, в которой сидела маленькая
старушка ; мне хотелось дождаться, не увижу ли я ее в
окно. Нас, ребят, было тут человек с десять; все пере
шептывались и постоянно озирались по сторонам,
чтобы кому из «барских » не попасть на глаза. По
видимому, всем нам одинаково хотелось дождаться за
чем-то, не покажется ли Фимушка в окне. Не знаю,
почуяла ли она наше присутствие или, как с нею часто
случалось, просто разговаривала с теми таинственными
тенями, которые ей заменяли действительный мир,
тол ько вдруг мы услыхали, как Фимушка сильно за
стучала в раму и закричала своим тоненьким голос ком :
-
Уйду, уйду, скажите ! Не удержать меня запо
ром ! .. Придет срок - уйду, из-под чугун ных замков
уйду от вас!. . Господь батюшка поможет мне, старушке
божьей!. .
Я бежал вместе с другими, не чуя под собою ног,
и . мн�е. слышалось только, как маленькая, худе нькая
старушка из-за «белого обла ка » грозно кри чала, по
махивая подогом: «Уйду ! ..
уйду! ..
уйду! .. »
За обедом дедушка сказал, что Фимушка дома те
перь, что она говорит, что неведомо кто отпер ей дверь
у «темницы », что она стукнула в нее легон ько подож
ком, дверь и отворилась, что потом за ней ба рыня мо-
606
Н. Златовратский
лодая присылала, дала ей пирог и все говорила:
«Молись за меня, Фимушка, молись за меня, греш
ную!.. »
Прошло два дня, я все ждал, что вот скоро увижу
Фимушку на ул ице, но Фимушка не показывалась, а
нам с сестрой так хотелось узнать, «какая она те
перЫ>. Идти же к ней в избу мы боял ись. И вот мы
все эти два дня почему-то были очень тихи и скромны
и все чего-то ждал и. Мне казалось, что, с тех пор как
увезли Мирона, и на де ревне стало вдруг так тихо, как
никогда не бывало, и там все как будто чего-то ждал и.
Дедушка тоже присмирел и все чаще и чаще нюхал
табак и покрякивал , а на наши ласки и воп росы от
вечал как-то мимоходом, полусловами. Вечером он
уходил куда-то на зады, за деревню, где собирались
мужики, а пото м, за ужином, о чем-то тихо передавал
матушке и бабушке. Я помню только одно, когда он
рассказывал про какого-то «старого солдата », который
проходил через село и говорил, что «скоро всему будет
конец» . И эта напряжен ная тишина сел ьс кой жизни и
эти таинственн ые, непонятные для нас рассказы еще
больше запугали нас с сестрой; мы чаще, чем прежде,
не отдавая себе отчета, вертелись около матушки и
пытливо вглядывались в лицо дедушки, когда он
возвращался от кого-нибудь из крестьян. Но никакого
утешения ни от матушки, ни от дедушки мы не полу
чал и. Поэтому мы очень обрадовались, когда приехал
из города батюшка и сказал, что он возьмет нас «до
мой». Как ни любил я дедушку, каким великим сча
стьем и удовольствием ни было для меня всегда то время,
когда я гостил в деревне, как ни рвался я, обыкновенно,
туда из города, но на этот раз мне как-то было тут
жутко, и мы с сестрой с удовольствием ожидали отъезда.
Отец тоже мало привез с собой на этот раз веселья.
Больше, чем прежде, он был скучен и недоволен и тоже
передавал дедушке какие-то вести, вычитывая их из
газет. Дедушка, казалось, не доверял батюшке, «чтобы
так могл и писать вслух всем », и, надев очки, брал у него
из рук газету и внимательно, чуть не по складам, но
шепотом перечитывал все снова и покачивал голо
вой.
Мы уже собирались уезжать, и дедушка пошел на
Мой нмален.ький дедушка » и Фимушка
607
село договариваться насчет подводы, когда вдруг послы
шался на улице звон ямщи цкого колокольчика и бубен
цов и перед черною, закоптелою старою избой дедушки
остановилась тройка взмыленных лошадей: кучер в пли
совой безрукавке и в поярковой шляпе с павлиньим
пером, новый «барский » тарантас, коренастый мужчина
с дл инными усами, в белой фуражке и сером полукаф
тане с большим медным крестом на груди, - все это
было по тому времени совсем необычным явлением для
старой сельской улицы. Не только дедушка, но и суровая
бабка моя были до того смущены приездом какого-то
«важного барина », что все время, пока приезжий гость
беседовал с моим бат юшкой, они стояли в стряпной
половине, в уголку, около печи, и, тихонько вздыхая,
крестились, словно ждали какого-то несчастья.
Но мы с сестрой не бо ялись неожиданного гостя так,
как дедушка с бабушкой : это был тот знакомый нам
добрый ополченец, кото рый иногда гостил у нас в городе
и привозил нам гостинцы. Я не мог понять, почему это
так испугались этого доброго человека и дедушка, и
бабушка, и старая работ ница девка-вековуша, и крестья
не, которых застал в нашей кухне приезд гостя, и я
уже собирался был о успокоить дедушку, сообщив ему
насчет гости нцев, когда снова звякнули бубенцы, про
гремел по улице тарантас и страшный «барию> уехал .
А когда я вошел вслед за дедушкой в переднюю горницу,
я . за метил, что что-то совершилось важное в нашей
жизни: отец был взволнован, но весел и дово Тiен; мать
молилась на коленях пред образом.
Когда вошел дедушка, батюшка радостно вскрикнул :
-
Тятенька! .. Как я рад! l\ак я счастлив, тятенька!..
Знаете ли, куда они меня зовут, к какому делу? - и,
добродушно и весело посмеиваясь, батюшка что-то стал
передавать дедушке.
Мы с сестренкой во все глаза смотрели на них, но
ничего не понимали... Потом батюшка весело стал торо
пить ехать в город. Мы стали укладываться. Но я не
узнал своего веселого «маленького дедушки»: всегда
прежде при проводах или встрече он бывал так оживлен,
добродушно-весел, подшучивал над нам и, угощал и сам
угощался «на дорожку» и, весь раскрасневшийся, по
стоянно со всеми целовался. Теперь он словно совсем по-
608
Н. Златовратский
терялся, ходил постоянно из го рницы в стряпную, из
стряпной на двор и опять в горницу, покрякивал и
изредка, как будто тихонько от других, крестился. Отто
го ли, что я все эти дни не понимал хорошенько, что
делалось вокруг меня, или потому, что на нас отража
лось невольно общее настроение окружающих, только
мне чувствовалось тоже как-то не по себе, и я невольно
ходил без цели за дедушкой с одного места на другое.
Когда я проходил через кухню, один мужичок сказал
мне: «Скажи тятеньке, что, мол, готова подвода... Пода
вать, что ли?.. А слышь, теперь тятенька-то твой госпо
дам служить будет?. . Ась? . . Пра вда али нет? )) - спросил
он как будто мимоходом .
Я в недоумен ии посмотрел на него и не знал, что от
ветить: хорошее или дурное это было дело со стороны
отца. Как вдруг ко мне подошел дедушка и шепотом
спросил:
У вас бывал, слышь, в городе этот барин?
Бывал, дедушка! - обрадовался я случаю ус по
коить дедушку и поспешил ска зать: - Он добрый!..
Добрый, говоришь?
Совсем добрый...
И дедушка перекрестился, но, кажется, мало успо
коился.
Прежнее общее напряженное состояние продолжа
лось. Матушка укладывалась; отец перебирал какие-то
;5умаги; бабушка особенно усиленно хлопотала, собирая
обед на дорогу. И она как-то совсем затихла. Я вышел
к воротам, и там мне показалось .как-то сумрачно, скуч
но. Никто ко мне не подходил из товарищей: всех, оче
видно, напугал приезд «барина)), и они с любопытством
смотрел и на меня издали... Мне отчего-то стало грустно,
хотелось плакать и так захотелось почему-то увидать
еще раз пред отъездом Фимушку. И вдруг я заметил,
что Фимушка бежит прямо на меня, торопится, помахи
вая подогом.
-
Где дьякон-то? Где он? Где? - быстро спраш�ва
ет она кого-то и, ощупывая подогом две рь нашего крыль
ца, идет в кухню. Я за нею.
-
Здесь ли ты, дьякон? - спрашивает она в кухне,
взволнованная, дрожащая.
-
Здесь, Фимушка, здесь,- говорит дедушка.
Мой (t маленький дедушt>а» и Фиму шка
609
И вдруг Фимушка стала молиться и повалилась пред
ним в ноги.
-
Прощай, дьякон, помолись за меня, бедную... Бла
гослови меня, дьякон,- заговорила она.
-
Что с тобой, Фимушка?
-
Мо;1иться надо ид ти ! .. к угодн икам ! .. Всем надо
молиться ! . . И ты, дьякон, молись! .. Молись, дьякон, паче
всего. Да й я тебя благословлю...
И Фимушка стала крес тить его сухою, маленькою,
коричневою рукой.
Я смот рел и дрожал: меня охватывал безотчет ный
страх; почему-то мне показалось, что мы в чем-то вдруг
стали все виноваты.
-
Молись, дьякон ! - говорила все Фимушка и стала
гладить его по голове. - И Лександре (моему отцу) ска
жи, чтоб молился. Пропадет без молитвы... Так и ска жи:
«Пропадешь без мол итвы ». Молиться надо! .. Всем надо
молиться! .. Прощай, побегу... Богомол ки ждут! ..
И Фимушка быстро, как мотылек, такая же легкая и
словно вся прозрачная, вылетела из избы и исчезла.
Я еще не опом нился, как послы шался голос отца :
-
Тятенька, где вы?
-
Я здесь, здесь... Закусили ли? - спросил расте-
рянно дедушка, по-видимому не зная, что сказать, и
заторопился навстречу отцу.
-
Пора, тятен ька, ехать, - говорил отец уже в гор
нице.- Что ж это вы нынче... хоть бы бражки на про
ща нье? .. У меня такой нынче день ... Хоть бы поздра
вили меня...
Я видел , что отец был очень весел, и это меня не
сколько успокоило, и мне хотелось, чтоб и дедушка был
весел по-п режнему. Но дедушка сделался еще серьез
нее. Вдруг он как-то весь выпрямился и голосом, каким
он обыкновенно говорил только в церкви, и то во время
особенно торжественной службы, сказал строго ба
бушке:
-
Ан на, подай-ка мне образ! .. Ну, присядемте все,
как по порядку,- прибавил он, когда бабушка подала
ему образ.
Бабушка теперь совсем изменилась и стала такая
сми рная, послушная деду.
Мы все сели. Посидев несколько минут молча, все
20 Д('р<'В('11ский король Лир
610
Н . 3латовратск ий
поднялись. Дедушка стал молиться, потом благословил
образом батюшну и матушку, потом меня с сестрой.
Потом дедушка совсем заволновался: руки у него
дрожал и; обы кновенно влажные и мягкие, глазки его
теперь смот рели строго, почти сурово.
-
Саша,- заговорил он батюшке, - да й я тебя
пере1\рещу ... Смотри.. . будь тверд .. . духом ... Время идет
большое ... Помни Иуду... сребреники... али мздоимс тво ...
али искательство. . . У нас в роду . . . этого не было... Бед-
ные мы .. . простые... До.л го ли до греха! Ну, прощайте ...
Господь благословит вас!. .
Никогда, никогда еще деревня и дедушка не прово
жали нас так. Я смутно чувствовал, что в жизни мое й,
и моих кровных, и в жизни всех этих б.1из1шх мне
простых людей, которые окружали меня в деревне, гото
во совершиться что-то важное и чрезвычайное. . .
Когда мы выехали из села, мне самому почему-то
хотелось плакать и молиться.
Старые тен и
-f-
Я уже говорил, что в минуты тяжких душевных смут
особенно любил навещать меня мой «маленький дедуш
ка •, приводя с собой из тьм ы забвения ряды таких же,
как он, маленьких и ничтож ных существований. Мое
детство и отрочество, кажется, неразрывно связаны с
этими маленькими существованиями. Особенно вспом и
наются мне те странные таинствен ные образы, которые
вдруг являлись неизвестно откуда - и в нашем «старом
доме» в провинциальном городе, и в старой сел ьской
почернелой избе моего деда, - и так же исчезали неиз
вестно куда. Это были какие-то блуждающие тени, ,
пугавшие наше детское воображение, тем более что моя
старая бабка, которую я не могу иначе вообразить
себе, как в огромном повойнике, с нависшими бровями
и грозным сковородником в руке, сильно их недолюбли
вала и называла «шатунами», «шатущими людьм и» и
«людишками». Нес мотря, однако, на существован ие
моей старой суровой бабки, которая являлась предо
мной всегда как бы вошющением того сурового времени,
эти «шатущие людишки », казалось мне, все больше и
больше плодliлись на русской земле, и вместе с тем все
больше доставалось от суровой бабки и моей мечтате11ь
ной мату шке и «уличному пустомеле », «маленькому
дедушке », которые привечали этих людишек и к кото
рым, казалось, льнули они, как мотыл ьки к свету.
Смутно проходят предо мной эти стран ные, таинст
венные образы, кото рых так много созда ва.10 то невоз
вратно минувшее время. Вспоми нается высокая, ско.1 0-
ченная из толсты х бревен, старая, закоптелая, но креп
кая дедушкина изба. В ней тепло, но на воле мороз к
612
Н. З;�ато вратс к иii
вечеру все крепчает. Вот уже половина стекол покры
лась пушистым инеем, по углам то та м, то здес ь посту
кивает и потрескн вает. Дедушка сидит у сал ьной свечи и
то роп ится за п.1атать куском кожи пробитый ва.1яный
сапог. Матушка истово и певуче читает, неторопливо вы
гова ривая слова, стихотворные переложен ия псал мов,
и мне очень нравится, кан звучно и складно льются
слова одно за другим, но я плохо понимаю· их см ысл.
Мы с сестренкой уже прикорнул и под теплым овчинным
тулупом и витаем в каком-то легкомысленном сказочном
мире, для которого нет ни времени, ни пространства;
из фантастических стран восточной Шехе разады быстро
переносишься то на теплые, мягкие берега Иордана, то в
суровое царство фараонов, то вдруг уже вертишься в
вихре веселого, яркого света, среди моря торжественных
звуков музыки, в блес ке нового легномыслен ного мира
европейских стол иц, куда так чарующе манит и зовет
все молодое, бод рое, свежее, что раньше нас успело уже
выбраться и выбиться из суровых и тем ных обитал ищ
крепостных деревень ... Хотя мы с сестрой ничего не го
ворим друг другу, но я совершенно уверен, что она но
сится своей мыслью там же, где и я; мне стоит тол ько
спросить ее: «А пом нишь, вчера мама читала письмо
дяди Саши из Петербурга? », чтобы быть уверену, что
юная фантазия тотчас же унесет ее, как и меня, дал еко
далеко от эт их хотя и тепл ых, но тусклых и темных стен
дедушкиной избы.
И вдруг слышится тяжелый скрип по помосту, стук
нуло кольцо у калитки, кто-то откашлялся за дверью.
Мы все прислушинаемся; робко и неуверенно отворяет
ся дверь, и, заволокнутая холодным паром, на пороге
появляется незнакомая, высокая, худая фигура: дл ин
ный овчинный подря сник, занесен ный снегом, толстая и
высокая, набитая х.;юпками скуфья на голове, в руках -
дл инный посох, на спине - подбитый телячьею nшурой
мешок, худое, длинное, с провал ившимися щеками,
М(Щрое лицо, с жидк ими клочьями седоватой бородки,
и черные, боязливо бегающие под дл инными бровями
глаза.
-
Мир и благосло вен ие дом у вашему! - отчетливо
выговаривает пришедший, стоя у порога, и не трогается
с места.
Старые тени
613
Бдагодарствуем, -
гово рит дедушка. -
Куда
странствуете? Маша, принеси-ка от ба бки коровашек. . .
для странника, мол.
-
Не признал, отец? - спрашивает между тем
странник, все еще не отходя от порога .
-
Нет, нет.. .
Али знаком ы? - говорит дедушка,
ища очки. - Кто же будете?
Стран ник пугливо окидывает комн ату своими черны
ми, пронизываю щими нас квозь глазами и тихо говорит:
-
Презренный раб бож ий, раб человечес кий... дво
ровый человек Александр. . .
ве чный жидов ин, Агасфер
т рекляты й ...
-
О? Александр!. .
Признаю, признаю, - говорит
дедушка. - Обогреться. переночевать, поди, хочешь,
изустал, чай?.. Место будет... Садись, Александр, садись,
странник бож ий...
-
Дозволяешь, отец? - все еще спрашивает стра н
ник, робко озираясь кругом.
-
Не бойся, не бойся... Входи с богом, располага йся.
И вот странник медленно и неуверен но начинает
снимать с себя мешок и с тяжел ым вздохом садится
на скамью.
-
Что ж, Ал ександр, али все не нашел ус покоение
душе своей? - спрашивает дедушка.
Но странник сидит молча, опустив голову.
Потом слышно, как снова глубокий вздох вырывает
ся из его груди. Потом он заговорил истово, неторопл и
во, опустив вниз глаза, как будто стыдясь смотреть на
нас.
-
Прошел все предел ы ... везде был .. .
все обители
посетил ... Был на полднях и на полунощь... н а зной ном
Афоне и в хладных Соловецких обителях... Везде, отец.. .
Искал неустанно грядущего града, и нет приюта пре
зренному рабу! .. Исхолодал, отец, изголодал . . . И в лето и
в зиму, как тать, скрываюсь от света и брожу в нощи . . .
Прихожу в грады - и изгоняют, с тучусь у обители - 11
не принимают отверженного. .. Не вижу ни кровных
своих, ни сродственников, ни жены, ни детей, в неводе
пребывающи х .. . И да будешь проклят ты, раб презрен
ный, что возомнил о свободе, и покинул кровь свою, и
отжен ился ближних своих! .. Нет тебе угла в простран
ном мире моем, и не будет успокоен ия душе твоей!. .
614
Н. Злато вратс 1ш й
За хочешь возвратиться в дом гос подина твоего - и от
рекутся, страха ради иудейс ка, дети твои от тебя и
бл ижние, и предаст тебя поруганию и истязанию гос
подин твой... Убоишься вернуться в неволю и будешь
скитаться, как вор, и приют твой будет логовище
зверей...
И вдруг странник с глухим шумом падает на колена
и начинает молиться. Долго слышатся среди полного
молчания тол ько од ни глух ие вздохи странника да ред
кие по1<рякивания дедушки.
И матушка, и я, и сестре1ша давно уже впились
глазами в это худое, словно отлитое из бронзы, тусклое
и костистое лицо, на котором так ярко лежали следы
бес конечных скитаний и безмерной скорби.
Странник поднялся, выпрямился и все еще нс спу
скал глаз с образа. По ще кам его текли крупные слезы,
между тем как черные глаза блестели в одно и то же
время злым отчаянием и суровою верой.
-
Отец ! .. - вдруг заговорил он, подымая к образу
руку. - Там ... там взыщем грядущего града! .. Там един
ственно! .. Там - не отринут...
-
Да не отчаивайся, Александр.. . бог тебя поддер
жит, - говорит дедушка. -
Нет той слезы, Ал ександр,
чтобы пролилась тщет но и не была услышана у престола
всевышн его! .. И волос не упадет даром с головы челове
ческой ... Ищи - и всегда обрящешь ... Толцыте - и от
верзятся врата правды ... Сядь, Александр, подкре пись,
чем бог послал...
И странник, нес колько успокоенный как будто, опять
садится на лавку, но теперь голова его поднята и бл ес
тящие глаза его смотрят куда-то вдаль, как будто прон
зают стены нашей избы, и светится в них какая-то стран
ная борьба, как будто не знают еще они, на чем остано
вить свой выбор: на небе или на земле.. .
-
Ну, Александр, расскажи нам про мир божий.
Вам, стран никам, многое открыто. . .
Поди сюда, при
сядь здесь.
Стран ник садится у стола, и я вижу, как матушка,
с загоревшимися таинственным любопытством глазами,
уже подвигается к нему, поставив на стол руки и скло
нив на них голову, и своим обычным мечтательным
взглядом впивается в лицо странника.
Старые тени
615
И странник начи нает говорить... Но мое детское во
ображение, запечатдев в себе его туманно-суровый об
раз, уже не сох раняет ничего бол ьше, и его речи вс поми
наются мне тодько ка к шум бурного, но смутного потока.
несущегося чрез безграничные степи. . . А по эти м степям,
гонимая ветром, быстро шагает высокая суровая фигура,
тщетно ищущая, где преклонить главу сыну челове
ческому.. .
И мне представляется, что еще не успел кончить
стра нник свои расс казы, которые так дли нны, кажется,
что длятся целую ночь, и день, и еще ночь, как уже за
ним появляется в дверях нашей избы новое странное и
поража ющее наше детское воображение существо.
Прежде всего виден только один огромный старый
нагольный тулуп, перепояса нный кушаком, и бол ьшие
старые валенки, но совершенно невозможно оп ределить
ни пола, ни возраста, ни звания того, кто скрывается в
недрах этого огромного тулупа, вверху которого едва
виднеется голова, так плотно окутан ная заиндевелою
шал ью, что из-за нее не видно даже глаз. Но вот стран
ный тулуп быстро и нервно делает наотмашь три покло
на пред образом, затем в углы избы и та1\ же быстро
начинает разве ртывать с головы шаль, и мало-помалу
сначала показывается жиден ькая, белесоватая бороден
ка, потом дл инный тон кий нос, маленькие, словно мы
шиные, серые глазки, и, наконец, из-под ба раньей
шапки освобождается большая лысина, кое-где опу
шенная вс клочен ными косичками беловато- рыж их во
лос. А когда разом и неожиданно свалился в угол
тулуп, пред нами вдруг объявился самый обыкновенный,
самый «ничтожный» из «людишек», какие только живут
на свете, по мнению моей бабки, старый крепостной
мужичишка, в заплатанной и изодранной серой свитке.
Едва только мужичок этот почувствовал себя на свободе
от угнетавшей его тяжести огром ной овчи ны, как вдруг
он весь озабо ченно оживился, умильно улыбнулся всем
нам, поклонился еще и еще раз в оба угла и, быстро
засеменив пред дедушкой короткими ногами, также
умильно выкрикнул :
-
Преподобный! . .
Отец! .. Приюти! Подкрепи! .. Об
надежь!. .
Ах, Филимон, Филимон !., Да неуж это опять
616
Н. Златовратск ий
ты? - говорит мой «маленький дедушка » в видимом
волнении, стараясь найти свою таба!\ерку...
-
Н; преподобн ый... Не обессудь, - выговаривает
мужичок до того тихо, что, кажется, боится собственного
голоса.
·-
Ах, Филимон! - качает почему-то сокрушенно
головой дедушка и торопится успокоить себя понюшкой
табак у.- Доколе же ты не успокоишься? .. Друг, есть
ли в тебе место живо?
И нам казалось, что в мужичке действител ьно не
было живого места : ни мускулов, ни мяса, ни крови,
только одн и крепкие и несокрушимые кости, обтя нутые
темно-бурою кожей ...
Мужичок на слова дедушки еще умил ьнее ул ыб
нулся, еще меньше, казалось, сделал ись его серые глаз
ки, и вдруг он опять весь оживился, завол новался, за
двигался всеми своими костистыми членами и, охвачен
ный какою-то необычайной заботой, стал что-то искать
за пазухой своей рваной чуйки.
Вот он вытащил оттуда что-то завернутое в те мный
платок; бережно, дрожащими корявыми пальцами раз
вернул его и, обернувшись пугливо по сторона м, с за
ботливым взглядом положил пред дедушкой какие-то
старые, за маслен ные бумаги и опять поклонился ему в
пояс.
-
Преподобный... Докука! ..
-
Ах, Филимон! Ах, Филимон! .. - вздыхает дедуш-
ка, снова сокрушенно качая головой .- И зачем испыту
ешь господа бога? .. Себя не жалеешь - пожалей кров
ных.. Умирись духом... Будет! .. Будет, Филимон!.. По
служил, друг... Господь видит, господь взвесил и взме
рил... Он не пот ребует измождения до конца ... Не ис пы
туй судьбу! ..
-
Преподобн ый!.. Иду! .. Забота о людях.. .
Надо
идти...
-
:Куда идеш ь, безумец?.. Вздохни... Залечи хоть
язвы старые.. . Дай поджить...
-
Отец... залечились... Не обессудь! .. Иду.. . до выс-
ших пределов!..
И мужичок опять умильно смотрит в лицо деду шки,
и кажется нам, что дедушка никак не может спокойно
выдержать этот умильный взгляд.
Старые тени
617
И вот дедушка встает, взгляд его делается суров
и серьезен, и он строго говорит:
-
Филимон! .. Пожалеii меня ...
С меня бог взы щет
за тебя...
с меня, попустителя и помощн ика! ..
-
Отец . . . не жалей!.. Постучусь еще .. . Стук! Стук!
Стук! А может, господь дас т... Вот так, легонько, отец:
стук. стук, стук! «Кто, - спросят, - там? » - «Всё, мол
мы, бессменн ые, стучим ... Всё мы... »
-
А который раз ходишь стучать?
-
Осьмой, отец.. . Осьмой, ежели до высших преде-
лов ... Шесть разов этапом гнали ... Шесть - шкуру спу
щали...
-
Филимонушка, много ли ж с тебя останется? ..
Пожалей! .. Меня, прошу, пожалей, мою душу: за что я
пособничаю твоей муке-погибели?..
Мужичок еще раз ум ильно улыбнулся в самое
лицо дедушки и вдруг быстро повалился ему в
ноги.
Пре подобный!.. не жалей!. .
И, так же быстро поднявшись, он нервно и возбуж
денно задвигал и за махал своими сухими, как скалки,
руками, забегал пугливо по углам мышиными глазками
и заговорил, заговорил неудержимо, сло вно сразу про
лилось из него дождем все, что долго, бережно и опасли
во нес он сюда цел ые дни и целые десятки верст... Это
был оди н, казалось, нескончаемый, напряженный шепот,
как отдаленный шум воды на мельнице, прерываемый
какими-то неожиданными выкриками, от которых трепе
тало наше детское сердце.. .
Я помню, что от этого на
пряженного шепота костистого мужичка у меня голова
сжималась, как в тисках, страшно стучала и билась
кровь в виски до того, что мне хотелось разрыдаться и
выбежать во.и из избы и бежать, бежать куда-то далеко
от этого страшного шепота, несмотря ни на мороз, ни на
глубокие сугробы, ни на ночные вьюги, сурово гудевшие
вокруг наше й избы.. .
И если бы еще хотя на минуту
продолжился этот ужасный шепот, истерзавший мои
нервы, я вырва.'lся бы из-под теплой шубы и дейст
вител ьно убежал бы , как ·В горя чечном бреду. Но «ма
ленький дедушка » подошел к нам и погладил задумчиво
наши головы. Зачем ? Он, казалось, и сам не замечал
этого. А может быть, он невольно хотел как будто
618
Н . 3лато вратский
спросить нашего сог,1асия па что-то. И он сказал, преры
вая мужичка :
-
Филимон ! . .
В последний раз." так и быть... Чую,
что в последн ий раз... Быть концу!..
Нельзя!.. Надо
быть концу! .. Велик господь в своем долготерпении -
точно... но и страшен во гневе своем! ..
Мужичок просия.r� весь и вдруг как-то сразу прекра
тил свой шепот.
-
О чем писать? - спросил дедушка.
-
Отец, пиши всю правду.. . Говори прямо обо всем .
Ничего не скрывай. . . И нас не милуй: казни иуди ну
кровь! .. Иудина кровь над народом лютовать стала!..
Главное, чтобы по правде, отец, обо всем...
И мужичок то ржественно поднимал кверху руки.
-
Пиши! .. Терпели, перетерпим еще. Не боюсь ни
новой тюрьм ы, ни новых кандалов.. .
Преподоб ный, не
жалей!.. Пиши!..
И долго-долго в безмолвной тишине зимней ночи,
сквозь тревожный сон видится нам и костистый мужи
чок с своей умильной улыбкой и какой-то детски наив
ной реш имостью и верой, освещающей все его малень
кое лицо, и наш «ма ленький дедушка», вдруг сделав
шийся та ким серьезным и строгим и, с суровым созна
нием какого-то великого долга, истово и неторопливо
выводивший на бумаге четкие полууставные буквы. ..
-
Пиши, пиши, отец! . .
Есть правда! .. Правда бу
дет! .. - все еще слы шится нам голос костистого мужич
ка, и чем дальше следит он за пером дедушки, тем,
кажется, лицо его все светлеет больше и бол ьше.
Мы почему-то радуемся и за мужичка и за дедушку,
но в то же время нас томит какое-то тайное чувство
страха и боязни, потому что кажется нам, что вот сейчас
войдет из стряпной половины наша суровая бабка, сер
дито окинет подозрител ьным взглядом всех нас «непут
ных » и «шатущих людишек» и крикнет:
-
Что за людишки опять набрались? Откуда бог
привел ? .. Не берут, должно, ни казни, ни угрозы шату
щих ... Чего нашли друг в друге, что льнете, как мухи к
меду? ..
Ну, эта хошь полоумная зароди лась, - мотает
головой бабка на матуш ку, - а ты что, стары й?. .
Ой,
дьякон ! Не"добровать тебе, несдобровать!.. Попомни мое
('ЛОво .. . Дождешься ты себе за эт их людишек награды! . .
С тар ые тени
619
Но «людишки», на первое время как бы действитель
но смущенные и оробевшие от грозного окрика суровой
бабки, однако, не только не исчезают, но как будто
вырастает их еще бол ьше. . .
Вот R nижу, что уже около дедушю1, выводящего
пред сальн ым огарком полууставные бу1шы, сидпт уже
не один костистый мужичок Филимон, а вместе с ним и
наша слепая деревенс кая печальница и самая близкая
дедушкина подруга Фимушка, и суровый бе глый чело
век Ал ександр, и еще два-т ри каки х-то новых, та инст
венных, «мал еньких и ничтожных существован ия »,
которых, однако, я очень смутно различаю, и все, с
внимательно устремленными взорам и, слушают сидя
щую пред нами Аннушку, - слушают до того нап ря
женно и внимател ьно, как будто не слова, а нектар и
чудное благо уха ние льются из ее уст.. .
А нну ш1'а
Аннушка! Как передать мне вам этот дивный в своей
простоте образ, который давно уже заполон ил наши
юн ые сердца, который не раз после, в тяжкие минуты
духовного изнеможения и надорванной эн ергии, вдруг
яркой звездочкой выплывал пред нами из-за сумрака
серых туч и о чем -то гово рил нам с высоты небесной
и как будто манил к себе, в надзвездную высь, своим
мягким, ровным блес1юм? ..
Мы мало ее знал и: это была тоже одна из блужда ю
щих теней, кото рые раз-другой проносились мимо нас,
как видения, и исчезали, казалось, бесследно; но это так
казалось нам, пока легком ысленный угар молодой жиз
ни еще тум анил наши духовные очи и мы с детс кой над
менностью полагал и, что между нами и прошлым нет
уже никакой связи, что все благодатное, что было в нас,
родилось вместе с нами и из сам их нас.. .
Я расскажу лучше всего, что мы знал и об Аннушке.
Однажды, когда «наш ополченец» гостил, по обыкно
вен ию, у нас, в нашем старом провинциальном трехокон-
110м дом ике, сокращая скучные зимние вечера своего
одинокого де ревенс кого существован ия, он, сидя на ди
ване и покури вая «Жуков>) из дл инного чубука, после
довол ьно продолжительного молчания вдруг сказал,
обращаясь к матуш ке :
-
А знаете ли, ведь в молодости я чуть было не
женился на своей крепостной девушке? ..
Он таинственно ул ыбнулся и усиленно стал сопеть
трубкой.
-
Да, - продолжал он, - и наверно бы женился и
сделал бы свою крепостную девку барыней, если бы
Аннушка
621
судьба так же охотно ис пол няла все глупости, которые
нам взбредут в голову, как мы са ми.
Мы был и еще та к юны, что подобное сообще ние
нашего опол чен ца, имевшее для него, по-види мому,
бол ьшое значение и которое он не без труда решился
сделать, не особе нно нас заинтересовало бы, если бы оп
не начал дальше рассказывать о ка кой-то черноглазой
девочке, см углой, как цыганенок, которую его мать взя
ла к себе «В го рницы » из дал ьней деревни и которую
все у них прозвал и «галчонком )>. Это обстоятельство
заставило меня и сестренку бросить вырезыван ие тран
спарантов и внимательно выслушать весь рассказ
ополчен ца, хотя мы понимали в нем далеко не все.
-
Н-да, удивительная вещь,- говорил заду мчиво
наш ополченец, прерывая свою речь долгими попыхива
ниями в чубук, - не то удивительно, что я хотел же
ниться... Это глупости, вздор!. .
А то, что вот она ... этот
«галчоною> ... засела где-то там .. . в подоплеке ... в глубине
юн керско-дворянской подоплеки.. . и
свербит там .. . Да,
по временам.. .
И ополчен ец опять начал сопеть в чубук и при этом
долго и внимател ьно, с таинстве нной улыбкой, смот рел
на мою сестрен ку.
-
Вот, - сказал он, указывая на нее чубуком,
вот, помню, такая же была.. . Мне было лет четырна
дцать, а я все еще жил до ма, был сорванец-мальчишка
и балбес; Один был у маменьки; была раньше сестренка,
да умерла лет десяти ; мать долго и очень об ней тос ко
вала. Помню, од нажды, когда матушка вернулась из
поездки в одну из наших де ревенек на юге, я заметил
в людской нового человека, маленького, худенького,
черномазенького, с черными глазами, запрятавшегося в
угол за печкой.. .
«Вот нашли еще сокровище! -
сказала наша кл ючница.- Настоящий галчонок, и
зовут-то, слышь, Галькой. . .
Полюбуйтес ь! Хохлушка,
слышь, а может, арапка)> ... Галчонок! . . И мне и всем
в людской это очень пон равилось.. . С тех пор галчонок
стал галчонком и на другой же де нь принялся было,
г·рязный и босой, как и все другие дворовые галчата,
прыгать на заднем дворе, как вдруг матушка вспомн ила
о галчонке, приказала вымыть, причесать, одеть Гальку
и представить к ней «в го рницы )> . .. Священ нику, кото-
622
Н. Златовратский
рый ходил к нам давать мне уроки, приказано было
учить Гал ьку грамоте .. . Матушка стала ее держать при
себе цел ые дни, занималась с ней сама, учила ее выши
вать и даже баловала лакомствами.. . Иногда она, смотря
на нее, тихо шш кала.. . Но так продолжалось недолго;
матушка вдруг ее забывала. . . Глядишь, а уж галчонок
снова тол кается в людской, на кухне, бегает на посылках
у ключн ицы, перети рает тарелки, хоnит в рваном затра
пезном платьишке, нечесаный и немытый; опять урыв
ками играет с дворовыми ребятишками на заднем
дворе. . . А там опять - смирно и робко галчонок по це
. 'I ЫМ дням сидит в комн ате матуш ки, четко выговаривая
то неньким голосом склады, сложив под столом ручонки,
и только бойко прыга ют по буквам его черные глаза .. .
Ну, да... все это, как видите, в порядке вещей... Гм! . . -
вдруг почему-то заволновался наш ополченец, и, поста
вив в угол трубку, он протя нул руки к моей сестрен ке
и тихонько привлек ее к себе. - Да, вот и гал чонок был
такой же тогда! .. Я хорошо помню... Вот и глаза,
говори.'1 он, как-то особе нно любо вно смотря в лицо
сестры. - Ну, пос.'Iе я его забьш ... Меня увез.'I И в Моск
ву... Вообще .. . из
старого ничего не осталось.. . Новые
интересы, новая жизнь. . . Все было забыто .. . Да... все...
А потом...
потом, знаете, как это бывает: вдруг все
сразу неожиданно и хлынет.
.
Ополченец помолчал, забился в самый угол дивана и,
как мне показалось, весь съежился, смутился, перестал
смотреть на нас, робко опустил глаза и вообще совсем
не стал походить на бравого ополченца.
-
Да, все было забыто, - повторил он. - Ну, снача-
ла корпус . .. Был и в лицее... и за границу ездил... Про-
шло, вероятно, лет десять.. . Наезжал и в деревню, но
все это так, мимоходом... Другие · интересы, другая
жизнь.. . А это все ... старое, что тут осталось, так мель-
кало только... мимо. .. Одно мелькание было... Вот однаж-
ды пол учаю письмо от матушки, что очен ь бол ьна. . .
Приехал ... Кругом, конечно, заботы . . .
Врач дежурит...
Дворня ходит на цыпочках... Проходит ден ь за днем .. .
Матушка моя будто стала поправляться... Вхожу к не й
как-то вечером .. . Около нее сидит девушка с Евангелием
в руках и читает... Девушка показалась мне очень
скро мной. с мален ьким, смуглым, худощавым лицом ...
А 1111ушка
623
Да и вся она· была не столько худая, сколько именно
маленькая: и нос у нее, с горбинкой, тоже был малень
кий, и руки маленькие, только глаза был и бол ьшие, как
крупные вишни, да толстая черная коса... И я вдруг
вс помнил «галчонка » .. .
Я стал всматри ваться в нее, чтобы припомн ить хоро
шенько сходство, но тут почему-то мне пришла в голову
мысль, что она, вероятно, вот уже замужем за кем
нибупh из лакеев или кучеров... И мне стало неинтРfН'<'
но... Ну да, потому что все это так . .. в порядке вещей...
Ну, матушка, однако, не поп равилась: через неделю
она умерла... Надо было привести дела в порядок .. . Впро
чем, все это должен был приготовить мой дворецкий. . .
А я бол ьше, грустный и мелан холический, ходил по
саду, по берегу реки и думал, что это и есть самое хоро
шее дело. Забрел я как-то однажды в самый глухой угол
сада, уже в сумерки, и слышу, что кто-то очень близко
от меня тихонько всхлипывает. Гляжу, прямо предо
мной на скамье сидит девушка, закрыв лицо фартуком .
-
О чем ты плачешь? - спросил я, но еще не узнал,
кто эта девушка.
Она вздрогнула, опустила фартук, быстро поднялась
и стала смотреть мне боязливо в лицо: я заметил, как
блестели от слез ее черные глаза.. .
-
Ты - Аннушка, да?.. О чем ты плакала? - спра
шивал я. - Можешь ты мне сказать искренно? ..
-
Мне.. . тоска .. . бывает .. . Мне хочется тоже... уме
реть, - прошептала она так тихо, что я едва расслы шал
ее голос.
Я никогда еще не слыхал таких слов... от дворни.
Да , в романах читал, но там - другие люди ... свои...
-
Сядь, - сказал я, - сядь, бога ради.. .
Она присела на самый краешек скамьи.
-
Отчего ж ты тос куешь? . . Может быть, нехорошо
живет с тобой муж ...
-
Я - девушка.. .
Это меня несколько изум ило, но вместе с тем мне
было почему-то приятно.
-
Отчего ж до сих пор не выШJ
J
а замуж? Никто не
любил?. .
-
Я была при вашей мамаше. ..
все время...
Она
меня любила. . . очень любила и никуда не отпускала...
624
Н. Златовратс кий
А у меня часто бывает так... тоска... Еще когда я моложе
была, ко мне по ночам все приходили то дедушка, то
бабушка. .. И все корили за что-то... Я все плакала ...
Я прос илась у мамаши от пустить меня к своим... А они
го ворят: «Ни за что! .. Лучше убей меня! Вот умру -
ступай... » Мне их жалко было... Он и меня всему научи
.rш ... Я им книжки читала ... Все книжки, какие у нас в
шкапу был и, все почти перечитала... А некото рые и не
один раз... А только на вашу мамашу тоже другой раз
находило... и она не любила тогда меня... прогоняла от
себя ... А на меня тогда еще пуще тоска ... Собиралась
убежать, уйти - да не смогла ... Простите меня ... Это во
мне, говорят, кровь гово рила ... Родная кровь.
И она опять заплакала.
Я старался успокоить ее, но в то же время я не хотел
ее и смущать еще больше и ушел. Я проходил всю ночь
до рассвета по мокрому лугу ... Что-то во мне тогда вдруг
заговорило, поднялось, смутное, неопределенное, что-то
воскресло старое, все это забытое... «Все лучшие годы,
всю молодость... не отпускала! .. Собиралась бежать -
и не смогла, жалко было» ... Все эти от рывочные слова
девушки тысячу раз вертелись в моей . голове, и она
стояла предо мною, как живая : такая маленькая, худень
кая, а в глазах ее было столько тос ки и слез...
Мне казалось, что после бес со нной ночи я пришел к
какому-то важному решению - и зас нул. На другой
день я поз вал к себе старого дворецкого и, как бы мимо
ходом, расспросил об Ан нушке. Вся дворня смот рела на
нее, как на странную девушку, немножко будто «по
порчен ную » ... «Барыня-покойница очень привечала ее
при себе - точно, - говорил дворецкий. - Иной раз,
слы шно, так говорили: кабы ты, слышь, моя доч ь была ...
Да нет, говорят, нет... Уйди, говорят, уйди прочь от
меня! И прогонят. А то от себя не отпущают: всему
ее обучили и книжки все себе заставляли читать. ..
Ну,
а она другой раз выбежит к девкам (известно, моло
дость!. .
тоже в охотку) , побегает с ними в горелки,
песен попоет.. . А та м, глядишь, найдет на нее - где
нибудь в уголке по ночам плачет и все богу молится ... �
l\ изумлению своего дворецкого, я вдруг объявил
ему, что на этот год я ос танусь с ними, а может быть,
и навсегда.
Аннушка
625
-
Я забыл вас совсем !.. Да, совсем забыл ! -
прибавил я, чувствуя, что голос у меня дрожит.
Но мой добрый старик дворецкий, по-видимому, не
оценил этого и, не осмеливаясь высказать свое не
доумение, проговорил, почесав за ухом : «Слуша
ем-с! .. )>
Да, я решил «вспомн ить их все х)> ... Я справлялся
у кл ючн ицы об Аннушке, что она, не тоскует ли... Ключ
ница подоз рител ьно взгля нула на меня и сказала: «Что
ей, сударь, делать : известно, о барыне-покойнице тос
кует... )> Я все думал, что бы мне для нее сделать, и
ничего не мог придумать... Я позвал ее и с1.азал, чтобы
она мне что-нибудь прочитала... так же, как матушке.
Я дал ей новую, только что появившуюся тогда заме
чател ьную повесть, которую привез с собой. Она скро мно
села за стол и стала читать. Лицо ее было серьез но ;
худые, смуглые, с пробивающимся румянцем щеки, опу
щен ные рес ницы, певучий тонкий голос напоми нали мне
тех молодых клирошанок, которых я любил так смотреть
и слушать в московс ких монас тырях ... Она читала и,
по-види мому, начала все бол ьше увлекаться сама чтени
ем. Она читала долго, не смотря на меня. Я не мешал
ей. Я смотрел на нее и не мог от вести глаз . Потом как-то
она по;:�, аяла на меня свои те мные глаза и покраснела.
Я чувствовал, что сам покраснел и смутился... Вече ром
я опять просил ее читать. Она принялась охотно, и мы
кончили повесть. Но она все время не подняла на меня
глаз. Так продолжалось день, и другой, и третий... Я про
сил ее читать мне, как матери. Она не отказывалась и ак
куратно ис полняла свой «урок». Да и могла ли она поду
мать от 1шзат ься , она, крепостная девушка? Но я не ду
мал об этом. Мне было приятно слышать ее нежный,
молодой голос, следить за переливами стыдливой крови
на ее смуглых щеках и ловить робкий взгляд ее темных
глаз, которые она изредка подымала от книги. И я ду
мал : « 1-\ак мне хорошо здесь при ней.. .
Я останусь
здесь... Что же: мне стоит только протянуть ей руку -
и я спасу ее сразу, искуплю грех моей матери против
нее... � Я чувствовал, что становился великодушен и не
- жен.
Одним утром, когда я только встал, вдруг отворилась
тихо дверь и на пороге робко остановилась Ан нушка.
626
Н. Златовратски й
Она не смот рел а на меня, но я чувствовал, что в глазах
ее стояли слезы ... А мне почему-то было приятно, что
она сама вошла ко мне.
-
Что, Аннушла? - спросил я.
-
Я к ва м,- стала она говорить так тихо, что едва
можно было ее расслышать. - Я пришла ... просить вас,
Петр Григорьич... Отпустите меня.. .
на волю...
Про-
шу, ради господа. . . Я и барыню просила ... Да не пустила,
говорит, умру - тогда ... Пустите. . . Я ведь не для себя ...
в монастырь уйду.. . Только на родину схожу... Ежели не
верите, я клятвенно перед образом побожусь... Ежели я
обману, что для себя это я, по этапу тогда меня вытребу
ете ... Да ведь я и не нужна вам, Петр Григорьич.. . Дл я
мамаши была нужна. . . А для вас я к чему годна? .. Петр
Григорьич, бог ва м воздаст за меня сторицею, потому что
не для себя я ... Я вот только на роди ну схожу... От пусти
те,- тихо прошептала она, - ради мамаши, ради па
мяти ...
Я, понят но, был изумлен и смущен.
-
Что с тобо й, Аннушка? .. Зачем это ты... хочешь
похоронить себя в таких молодых годах? - заговорил
я. - Ведь ты уж и так... ведь мать моя тебя и без того
держала, как в монастыре.. . Она молодость твою загуби
ла.. . Нет, нет! .. Это ты хочешь меня на казать.. . Ты хо
чешь, чтобы я тебя вконец загубил... Проси, что хочешь...
другое. .. я готов... Вот я ос танусь здесь .. . Я пос тараюсь
устроить твою жиз нь.. . Выпишу сюда твоих стариков...
Может быть, ты полюбишь. ..
кого-нибудь.. .
Будешь
счастлива ...
И вдруг Аннушка покачнулась, как былинка от вет
ра, и упала мне в ноги.
-
Пет р Григорьич, не погубите, - шептала она
глухо, сквозь слезы.- Отпустите... Тоска мне... Ради
памяти маменьки ... Я не для баловства .. .
Клятвенно
говорю вам... Ежели что - по этапу...
-
Хорошо, хоро шо,- быстро сказал я, испугав
шись, что она будет продолжать какие-то страшные
слова.
Она вышла. А я почувствовал, как у меня заныло
сердце... да и так и засело вот что-то с тех пор в дворян
ской подопл еке... И свербит. . .
Ополченец замолчал и взялся за трубку. Матушка,
Аппушка
627
как мы заметил и, была взвол нована, но долго молчала,
прежде чем спросила его:
-
И она ушла? И вы с тех пор не видали ее больше?
-
Нет, не видал ... Но справлялся, рас спраш ивал ...
ГовориJ1 и, что с нее взять? Известно, чудная была -
такой и остаJ1 ась. Слышно, живет, что птица, что божия
птаха. Летает с места на место: то там объявится, то
здесь. Где облюбует местечко в де ревне, совьет гнез
дышко - поживет, а там опять вспорхнула и полетела. . .
Вообще я заметил, что когда рассказывали о ней наши
дворовые, то старал ись теперь говорить как-то нежнее,
любовнее... Рассказывали, что она часто ходит по горо
дам , по богатым, собирает де ньги на что-то. На что -
наши не знали, но были уверены, «что де ньги эти ни к
чему ей, как на божье дело .. . Потом у что старики у нее
умерли, совсем оди ночка, как перекати-поле.. . ». Однаж
ды, когда я уезжал, говорили, что Аннушка заходила к
нам, просила мне поклон передать и чтоб я не думал,
что она меня обманула: что она в монастыре была недол
го, только ей не показалось там, что есJ1и она теперь и
живет на миру, на народе, то все равно что черничка, что
ей самой ничего не нужно. . . Просила сJ1езно меня в этом
уверить...
Что она давно думала побывать у нас, что
тое ковала очень, да и то думала, что вот я такой доб
рый - вол ьную ей дал, а она будет людям, с которым и
свой девичий век изжила, глаза мозолить своей воль
ностью ... Грех, слышь, это. . . А что она меня очень пом
нит и часто молится за меня, чтобы бог открыл мне
сердце... К чему она это говорила - не знают; многое
она говорила, что птица щебечет... НочеваJ1а ночку, а
там и опять улетела.. .
«Что ж,- заметил мой старый
дворецкий, - от нее ведь вреда нету, Петр Григорьич,
а больше как бы утешение простому народу ... Я так
думаю... » - «И я то же думаю, Прохор Петрович »,
сказал я ... Ну, вот и все, что я о ней знал, и никогда ее
не видал уже .. . Но это, вп рочем, не значит, чтоб я мог ее
забыть!..
Гм ... Это не так легко, пожалуй, как дать
«вольную » ... Да, знаете ли,- прибавил ополченец и
тихо засмеялся,- ведь я вот часто во сне летал за этой
«божьей птахой»? .. Да, дворянс кая фантазия разыгры
валась: то будто я ввожу ее в московс кий свет и мы
кружимся с нею в вальсе... И все на нас смотрят... То
628
Н . Злато вратски й
будто она Жан на д'Арк (а я знаю, она должна была
про нее читать с матушкой), а я будто рыцарь Лиопель,
стою перед не ю на коленях на поле битвы (ополченец
засмеялся уже громким смехом) . . .
Да, а вот как она
тепе рь, в действительнос ти-то, мы это не знаем, и фанта
зии у нас на это не хватит.. .
Ополченец окончательно задумчиво замолчал, пуская
густые клубы дыма, и как-то особе нно выразительно и
долго смотрел тогда на мою черноглазую сестренку.
А матушка встала, подошла к окну и долго смот рела
куда-то в неведомую дал ь полными слез глазам и. Мы с
сестрен кой совсем присмирел и и тоже почему-то заг рус
тили.
Нам всегда как-то становилось грустно и жутко, ког
да матушка впадала в это мечтательно-грустное настрое
ние. Нам все думалось тогда, что вдруг мама уйдет от
нас. Если вы припомн ите, что матушка наша тоже была
«мечтательни ца » и когда-то в девушках «бежал а», нака
нуне своей свадьбы , с одною молодою черничкой к «свя
тым местам» , то будет понятно впечатление, какое
произвел на всех нас рассказ нашего ополчен ца, хотя,
повторяю, в то время мы понимали в нем далеко не все.
Перед нами носился только в смутном очертании какой
то очень милый и грустны й образ маленькой черногла
зой де вушки, с большой черной косой и смуглы ми
щеками, которую похитила от ее папы и мамы какая-то
злая волшебница, и с тех пор она дни и ночи принужде на
была читать у кровати больной и капризной барыни.
Потом, когда барыня умерла, ее выпустили из клетки,
и вот она, как вол·ьная пташка, думалось нам, летает
теперь по таким же деревенькам, в какой жил наш
«маленький дедушка>).
В какой последовательности случилось все это, скоро
или долго спустя,- не знаю, но хорошо пом ню, как
однажды, когда мы с матушкой, по обыкновению, при
ехал и летом гостить в село к нашему «маленькому
дедушке », матушка нам сказала, что наутро мы поедем в
лес , «в пустынь», прибавила она, чтобы, вероятно,
яснее определ ить цел ь нашей поездк и. Матушка нередко
предп ринимала с нам и такие поездки по монасты рям,
А п пушка
629
скитам и «пустыням», вечно ища ответов на бес покой
ные, неудовлетворенные запрос ы своей души. А мне
и сестренке, среди скудости впечатJiе ний нашей глухой
провинциальной жизни, такие поездки были истинными
светлыми праздниками, и чрезвы чайно нам нравились:
ведь стол ько было вечно живой и светлой поэзии в
сочной, нр1ю й зелени лесов, через которые приходилось
нам проезжать, и в МЯГ!\ОМ, ласкающем воздухе тихих
бол ьш их рек, переправляясь через кото рые на утлых
паромах переживаешь тан много раз нообразных ощуще
ний! Впрочем, эти поездки для нас с матушкой редно
проходили безнаназанно. Прежде всего недол юбливал
их и сам батюшка, скорее просто из зависти, так как
ему при ходилось в оди ночку тя нуть свою нрепостную
чиновничью лямку, оставаясь на целую недел ю с одной
кривой Акул иной; главным же врагом этих наших ро
манти чес ких поездок была бабка, которая при ходила
от них всякий раз в не годо ван ие, обзывая матушку и
«полоум ной » и «транжирк ой », которая совсем расточ ит
все хозя йство и пустит мужа по миру. Матушка, обьш
новенно, на все это вздыхала, жаловалась на свою ыуче
ническую жиз нь, проливала потоки слез и тем не менее
в конце концов все.гда делала по-своему: неожиданно
подъезжала подвода, и мы уезжал и. Так было и теперь.
Бабка весь вечер ворчала, и в особен ности доставаJюсь
от нее ка кой-то «шатущей бабен ке », которая неизвестно
откуда еще с утра забралась к матушке и все о чем-то с
ней шепталась: очевидно, она и была главной «смутьян
кой» и виновницей нашей поездки. Н: ночи бабка совсем
рас ходилас ь и окончательно запретиJiа дедушке давать
нам лошадь - «шататься невесть по каким местам, не
знаемо зачем!». Дедушка покряхтел и усиленно пон юхал
табаку, матушка горько попланалась на свою судьбу, но
когда тол ько что чуть-чуть на чало расс ветать, матушка
разбудила нас, наскоро и тихомолком собрала и велела
вы ходить к задворкам. Скоро подъе хала лошадь, кото
рою правила «шатущая бабенна», а дедушка наскоро
затисю�вал в рос пус ки два наполн енных чем-то мешка.
Мы «духо м» усел ись, перекрестились и торопливо по
росе тронул ись в путь, сопровождаемые ус покоител ь
ными знаками нашего «маленького дедушки».
Ехали мы, помн ится мне, очень дол го, все бол ьше
630
Н. Злато врат ский
за бираясь в сам ую лесную гл ушь. Помнится, нам с
сестрен кой уже становилось жутко в уз1юй просеке,
между высокими, нескон чае мыми стенами вековечных
сос ен, цеп лявши хся за нас старыми, мшистыми ветвя
ми. При каждом шорохе, раздававшемся в лесу, мы
боязливо бросал ись и прижимались к матушке. «Э, ма
лыши, что боитес ь? Нечего боя ться, - и здесь бож ьп
люди живут . А где люди живут, там и Христос живет.
Чего бояться ?» - утешада нас «шатущая бабенка», за
менявшая нам теперь кучера. Действительно, скоро и
как-то совсем неож иданно вдруг в лесной прогал ине, на
зеленом отлогом спуске к заросшей камышом речке, вы
сыпала перед нами небол ьшая деревенька. «Здесь? .. » -
спросила матушка. «Здес ь, здесь, - отвечала почему-то
шепотом баба и тотчас же свернула с дороги и поехала
задами. - Вот сейчас тут и изба моя ... И она у меня...
Я ведь бобылка, с доч кой только живу, убогая у меня
дочка - глухонемая с рождения... Так и жили вдвоем, а
вот как она поселилась у нас, ровно просветлело все,
народ около нас стал ютиться; старички, странники
заходят всякие, безродные, больные которые.. . Так будто
друг другом и де ржимся, и веселее, и в бога-то батюшку
будто больше веруешь.. . Ведь нам, милая, на кого на
деяться? Никто к нам, милая, не снизойдет... А ежели
господь и пошлет к тебе добрую душу с утешением, то и
то оберегаешься, все тихомолком».
Лошадь оста новилась на задворках двой ной старин
ной избы . Баба торопливо вскинула себе на спину мешки
и, шепотом пригласив нас за собой, повела под темный
навес двора.
-
Вот сюда, сюда входите,- говорила баба все более
и более таинствен ным шепотом.
И этот странный шепот, и напряженные впечатления
дрем учего леса, и вообще вся таинственность нашей
поездки - все это так и запечатлелось в нашей душе в
смутных образах тех же пугающих теней, какие тре
вожили наше детское воображен ие в избе нашего «ма
ленького дедушки & •
Мне припоминается большая темная изба, освещен
ная бледноватым светом спускающихся сумерек. Вдол ь
стены, где должна быть печь, висел полог; за ним была
постель. На постели лежало что-то длинное и худое,
Аннушка
631
чего мы пе могли еще разобрать, но от чего из-за полога
распространялся по избе тяжелый, смердящий запах
трупа. Близ полога у изгол овья сидела маленькая,
худая, смуглая женщи на, с большими тем ными глазами,
повязанная черным , с белыми горошинами, платком ;
рядом с ней по лавкам сидели какие-то девушки в синих
сарафа нах, ста рухи, два-т ри старика. Приве3Шая нас
баба ходила хлопотливо по избе и продолжала со всеми
говорить шепотом.
Но мы напряженно и с каким-то неопределен ным
страхом смот рели на смердя щий полог и сидящую близ
него женщину, в руках у которой была книга.
-
Мама! Это - Аннушка? - вдруг спросила моя
сестренка. - А тут...
за пологом .. . тут старая барыня
умирает? . .
Маленькая женщина удивленно посмотрела на нас
сноими темными глазами и, казал ось, хотела подойти к
нам. Но в это время полог раздвинулся чьими-то дли н
ными и сухими, как тонкие палки, руками, и на кровати
поднялась жидкая и сухая фигура темно-коричневого
цвета, едва прикрытая синей изгребной рубахой. Это
был мальчик лет 15- 16, с изъеде нным оспой лицом и
белыми испорченными оспой же глазами, блестевшими
ка ким-то странным, восторженным и лихорадочным
взглядом.
Он вдруг закивал нам черной кудрявой головой,
вы разительно улыбаясь сверкающими бел ыми глазами,
и сказал, показывая на сидевшую около него женщину:
-
Вы к ней?..
Я знаю, что к ней...
Послушайте. . .
Да, да, послушайте ее! Ничего... Она ведь для всех рас
сказывает, у кого к тому желанье есть.. .
И мальчик, радостно улыбнувшись, опять лег на
вз ничь, устремив в потолок свои сверкающие глаза.
-
Это вот тот самый паренек.. . суседского мужич
ка, - говорила шепотом матушке хозя й 1ш-бобыл ка.
Смердит, поди? Да, да.. . Точно, ежели с непривы чки . . .
Вот 111ы притерпелись - ничего... Что делать? . .
Божье
де.'10 ... Вот уж седьм ой годок, как у отца все на печи
лежал ... Был прежде паренек справный, годков до де вя
ти, - отцу уж помогал ... А тут ехал как-то из ночного,
лошадь сшибJiа - упал, да с того и прик11нулось: хуже
да хуже... Да вот седьмоii годоl\ с одра не сходи л,-
632
Н. Златовратский
ни тебе солнышка, ни тебе людей, ни трав1<у, ни скотин
ку - ничего не видывал... Так и лежал один в избе...
Все на работу уйдут, у всех заботы, где им заняться:
и лежит один-оди нешенек да в те мный угол смотрит.. .
Маленькая женщина с добрыми тем ными глазами
поднялась и, подойдя ко мне с сестрой, стала гладить
нас по волосам.
-
Хорошо, что приехали. . .
Хорошо, - заговорила
она чистым, звонким, певучим голосо м. - Пос мотрите,
как живут здесь бедн ые-то . ..
Доброе дело, суда рыня,
что с собой их берете. . . Как знать, что им вперед угото-
вано ... Может, придет время - вдруг сердце им и откро-
ется ... И вспом н ится им обо всем , что видел и да слыша-
ли... Я ведь по себе знаю...
Вон какая востроглазая! . .
Я вот такая же была,- говорила она, любовно и весело
смот ря на мою сестрен ку. - Вырастеш ь - не забудь
меня. . .
Вдруг худой мальч ик опять поднялся на кровати,
замахал нам руками и головой и заговорил:
- Семь лет... не видал божьего солнышка .. . теплого
ветерка не чуял... птичьего гласа не слыхивал ... цве
точков, травушки зеленой не видывал . . . Одна тьма во
круг стояла,- говорил мальчик, порывисто, задыхаясь,
нервно и торопливо. - А теперь. .. теперь все вижу и
знаю! .. Теперь она мне солн ышко красное, месяц свет
лый, звезды яркие... Теперь я везде - моря-океаны
переплыву, жаркие и холодные страны пройду .. .
Вот
Ав раам, патриарх, странствует в шатра х своих, со ста
дами ... Вот Моисей-пророк народ свой избранный изво
дит из плен а фараонова . . . Вот младо й юноша ца рь Да-
вид . . . И сам Христос на Голгофе ... И великие мученики,
за нас, бедных, кровь пролившие. . . И что я вижу : вре-
мена и пространства... и несметное полчище людей
проходит. . . И были для всех времена тяжкие, изживал и
казни лютые... И все проходило! .. Нарождал ись мужи
великие, приходили к бед ному народу, провещал и мо
гучие глаголы - и погибала неправда великая! .. Что я
теперь вижу, слепец прозревший!..
В испуге смотрели мы, не спуская глаз, на мальчика:
он весь был как в лихорадке, коричневое лицо его пере
дергивалось все, он постоянно поднимал кверху руки и
восторженно сиявшие глаза.
А ппушка
63
3
-
Петя, ляг... Ляг, болез ный, умирись... Нехорошо
тебе так ... Вот поправишься, окреп нешь.. .
Вот тогда
уж... - говорила маленькая женщина, заботливо укла
дывая мальчика.
-
Бес покоится очен ь, - говорила бобылка, - того
гляди, не выж ивет.. . Оченно уж его все сразу осветило. . .
А паренек-то добрый, до всего чут кий .. .
-
Почитай им!.. Расскажи им! . . - вдруг тихо сказал
мальчик маленькой женщине. - Пусть послушают. . .
И когда мал ьчик нес кол ько успокоился, маленькая
женщина начала рассказывать. . .
Но утомлен ные ли дорогой, или всеми этими стран
ными, напряженными и необычными впечатле ниями,
мы с сестренкой, при1юрнув в противоположном углу,
скоро заснули под певучий, размеренный рассказ
маленькой женщины, и для нас все смешалось с миром
фа нтастичес ких сновидений и потонуло в них.
И чудится мне опять старая дедушкина изба, зимний
морозный вечер и таинственные блуждающие тен и,
которые одна за другой собираются робко «обо греться»
в гостеприимной дедушкиной храмине. Вот тут и мрач
ный дворовый человек Ал ександр, и костистый мужичок
Филимон, и сам мой «мален ький дедушка », и его прия
тельница слепая Фимушка, и моя мечтател ьная матуш
ка, и батюшка с ополченцем, и еще какие-то «маленькие
и ничтожные сущес твования», и бобылка, у которой мы
были в лесу, и худой убогий Петя с восторже нными
бел ыми глазами, и сама Аннушка, и будто он а все го
ворит и говорит долго-долго своим певучим, раз мерен
ным складом. Го ворит она о вел иких пророках и хода
таях народн ых, о подвижниках и мучениках за правду
и обо всем, что сохранила ей память... Часто в ее расска
зах правда перепутывалась с вым ыслом, перепутыва
лись события, но одно только горело в них неп реходя
щим светом - правда любви , самоот речен ия и подвига
за униженных и обремененных.
И вот, когда она рассказывает что-то из событий,
близких к нашему времени, чудится мне, как мрачный
Ал ександр поднимается и, сверкая своими пронизываю
щими глазами, говорит:
Н. Зл а товратс1шй
«Стой, женщина, остан ови лукавые уста!.. Кого хо
чешь обол ьстить ре чами сладкими? Зачем обманом хо
чеш ь напоить душу, дабы потом ввергнуть ее в пасть
отчаяния? .. Зачем ? .. »
-
Ал ександр, не отчаивайся ! . .
Верь, - гово рит де
душка, но Александр продолжает сверкать своими
острыми глазами на Аннушку.
-
Верь! .. Чему верить? .. Нет теперь защитников
бедных и сирых, нет подвижников правды ! .. То были
древние люди,- и не посылает гос подь более к людям
спасителей... Все померкло во мраке греха и суеты!..
Рабу през ре нному нет надежды, кроме петли Иуды! ..
И вот конец ему, Агасферу треклятому.. . Оrец! - вдруг
с како й-то дикой мольбой, чудится мне, обращается он
к моему деду . - Отец, скажи, укрепи: неужели не ложь
говорит устами обол ьстител ьными этой женщины?.. Не
ужели 11 в наши дни господь может говорить через
избранных - в защиту сирых и бедных, в поношение и
обличение мнра зла и неправды ? .. Оrец! Спаси - или ...
один кон ец ему, Агасферу треклятому!..
-
Ал ександр, не отчаивайся... Слушай эту женщи
ну, и сердце твое от кроется кроткой вере, и мир, и
радос ть, и надежду обретет душа твоя.. .
-
Гово ри, умница, рассказывай, рассказывай нам,
слепым и тем ным! - говорит вдруг и костистый мужи
чок.- Верно это: быть правде, быть! .. Стучись, умница,
стучись - и вскроется правда ! ..
1\анун «великого праздн ика»
Когда мы с батюшкой и матушкой вернуJi ись от де
душки, из села, в свой «старый дом », мы скоро почувст
вовали, что весь наш прежний жизненный оби ход быстро
стал изменяться. Батю шку нел ьзя было узнать: он стал
веселее и бодрее, но вместе с тем серьезнее и озабо
ченнее. «Наш ополченец» совсем переселился в город и
стал бывать у нас чуть не каждый день. Но для нас,
детей, и он стал уже далеко не прежним. Прежних
вечеров, с дли нными благодушными и неторопливыми
беседами и покуриванием «Жукова » в дли нные чубуки,
уже не повторялось больше,- не стало больше ни севас
топольских рассказов, ни «Живописного обоз рению> , ни
вырезывания коньков. Батюшка теперь уже не нянчил
больных сестренок, ходя в халате и валенках вдоль
зал ьца, а ополченец нас не занимал и не замечал, каза
лось. Но мы теперь не огорчал ись на это ; напротив, мы
стали смотреть на батюшку и ополченца отчасти с
каким-то та йным страхом, отчасти с благоговением, тем
более, вероятно, что нас постоя нно гоняли теперь из
зал ьца, куда стал и приходить какие-то незнакомые, но
важные лица, а ба тюшка с опол ченцем теперь что-то
долго по вечерам читал и, писали, о чем -то говорили,
часто шепотом, наглухо запершись в «кабинете ». И вот
этот мален ький, жалкий, вечно холодный «каби нет » и
наше зальце, с дырявыми и покосившимися полами,
вдруг стали для нас вместилищем чего-то таинственного,
но важного и серьезного. В особен ности такое впечатле
ние укрепилось в нас после того, как это зальце и ба
тюшкин кабинет оклеили новыми обоями, перебрали в
них пол и поправили рамы, поставили новые стулья и
636
Н. 3J1 атоврат с 1ш й
обили новою материей старый наш диван. После этого
«важные гости », как назы вала их Лкули на, стал и нас
навещать еще чаще (это был и большею частью помещи
ки и чинов ниl\и, всегда тольl\о l\1 ужч11н ы), а мы с ма
тушl\ОЙ еще уl\ромнее заби рал ись в спальню и детсl\ую,
11 тольl\о благодаря детскому любо пытству мы с сестрен-
1\ОЙ з1�аl\омились с происходившим в нашем зал ьце
через замо•ш ые сl\важ ины или полуотворен ные двери,
а иногда батюш ка, когда гости расходились, приходил
к нам, веселый и оживленныi:'�, брал нас па колени,
гладил лас l\ово по головам и что-то весело передавал
матушl\е. Матушка грустно улыбалась ему, и часто
1\ рестила его, и говорила :
-
Ты, Саша, будь поосмотрител ьнее.. .
Поосторож
нее. . . Боюсь я.
-
Да чего ты бо ишься? - спрашивал, улыбаясь,
батюшка.
-
Я не знаю . .. та!\". сердце бол ит. Вот зачем 1\ тебе
стал ходить этот рыжий попов сын? .. Дедушl\а говорил,
нехороший он человеl\, и весь род их жадный да веро
ломный.
-
Пустяl\и, голубушl\а! .. Это вы, женщины, всегда
та!\. "
всего боитесь. И меня только смущаешь... А те
перь не таl\ое время: ты меня дол жна подде рживать...
А ты вот заберешься в детсl\ую, ну тебе и кажутся
всяl\ие страхи... Ты бы вот когда-нибудь 1\ гостям вы
шла. .. Что ж, мы не люди, что ли?.. Вот другие - настоя
щие да мы! А у нас заl\уску ли подать, или чай - все
Акулина.
-
Ну, ты уж знаешь, что мы все гда были пе так, l\al\
другие, - отвечала матушl\а.
-
Ну, отчего же так?.. Чем же мы хуже других?..
Ты вот увидишь... !\уда мы взлет им!
И батюшка весело и добродушно смеялся и подхваты
вал сестренl\у под мышки и поднимал к потол ку. Нам
и самим всем после того становилось весело. Только
матушl\а грустно ул ыбалась на нас, а когда батюшl\а
уходил, она становилась на !\Олени перед образом и дол
го молилась" . Тогда нам опять делалось чего-то боязно
и жутко, и мы ти хонько выбирались на кухню к Аку
лине.
Но и кухня и сама Аl\улина теперь тоже были не
Канун « великого праздн ика >J
637
прежние. С тех пор как матушка сшила Акулине новый
сарафан и ярко-розовые рукава и ее заставили подавать
гостям чай и закуски, она преисполн илась какой-то
особой важности : начала гово рить шепотом, с растяжкой
и стала нам читать даже нравоучение, как нужно вести
себя «господам », ко гда к ним «важные гости» приез
жа ют. Мы весело смеялись на это, но тем не менее
Акул ина все больше укреплялась в своей новой роли.
И это имело, как оказалось, свои основания и послед
ствия, получившие и для нас особый интерес. Едва
только Акулина почуяла, что с нашим «тяте нькой »
совершилось что-то «важное», как она в скором времени,
на первом же базаре, поставила в известность (конечно,
шепотом и под больш им секретом) об этой «важности »
всех своих деревенских ро дных и знаком ых. Что и как
она им передавала - это трудно сказать, но только
случилось та к, что в то время, когда все чаще и чаще
стали наполнять наше зальце «важные гости », в кух ню
к Акулине, робко и крадуч ись, стали все чаще заходить
«неважные гости», к великому нашему дет скому удо
вольствию. И вот наша старая закоп ченная кухня, так
похожая на деревенскую избу, вдруг оживилась, заго
во рила с нами лас ко выми и нежн ыми голосами, как
будто к нам сюда, в город, переселилась дедушкина
деревня, ездить в которую для нас было всегда таким
великим удовольствие м.
Но те перь эта «деревня», которая собиралась в
кухне Акулины, была до того робкая и смирная, что нас
самих невол ьно охватывала какая-то необъяснимая ро
бость и, странно, постоянная боязнь, что вот не сегодня
завтра вдруг совершится над этою робкою деревней и
над всем и нами, вместе с нею, что-то ужас ное, как
приговор над пойманными и внезапно уличенными в
чем-то преступникам и. «Неваж ные гос ти » на шей кри
вой Акулины все являлись больше то в виде богомолок,
то каких-то странников и странниц. Завидев нас в
'1' ухне, они сначала приходил и в недоумение и как будто
бо ялись нас и начинали рассказывать о монастырях и
других святых местах, но потом скоро осваивались, гла
дили нас по головам, угощали нас деревенскими лепеш
ками и начинали шепотом разговаривать между собою,
причем оказывалось, что та или другая были солдатки,
638
Н. Златовратский
у которых «неп равдой забрил и�» мужей или сыновей, то
какие-то «беглые• , которые из своей деревни ({ушли
уходом •, потихоньку, «Не спросясь• , и тепе рь плакали,
вздыхали и говорили, что не знают, «ЧТО с ними
будет, если их взыщутся... » . Все рассказы эти х бедн ых
и робких люде й были как ие-то том ительные, тоскли вые,
медлительные и шепотливые.. . А потом мы стали заме
чать, как тот или другой из эти х «неважных гостей•
вдруг незаметно выскальзывал за две рь, в сен и, или ухо
дил на двор, за избу, и здесь долго шептался с Акулиной
и что-то передавал ей то из сурового мешка, то из-за
пазухи, потом, вместе с Акулиной, крестились, что-то
внушительно ки вали головой друг другу, и, как ничего
не бывало, «госты затем возвращался в кухню и начи
нал молча вздыхать и рассказывать о святых местах.
Но так было только вна ча ле ; с1юро стали являться к
Акулине гости другого разбора, уже не такие смиренные
и робкие : то были бол ьшею частью высокие бородатые
мужики в толстых нагольных шубах, в больших вален
ках, в огромных меховы х шапках и кожаных гол ицах.
Приезжал и он и всегда поздно к вече ру, никогда ничего
с нам и не го ворили и в нашей кухне ночевать не оста
вал ись; поговорив о чем-то короткими фразами с Акули
ной, они сейчас же уходил и опять, но за ними тотчас же
скрывалась и Акулина. Иногда при этом она нам гово
рила :
-
Неравно, спаси бог, хватится мамынька, скажите:
к землякам, мол, побежала, одною минутой обернется...
Вообще значение Акулины в наших глазах вырастало
с кажды м часом;и мы теперь уже не только не смеялись
ей в глаза, когда она читала нам нравоучение, а начина
ли на нее смот реть с та ким же почти страхом и почте
нием, как и на «важн ых гостей•, сидевших в нашем
зальце. А Акул ина забирала все выше и выше: опа уже
секретно шепталась о каки х-то важных делах не только
с своими дереве нс кими гостями, но и с самим батюшкой.
Мы стали замечать, что она часто вызывала батюшку в
прихожую (говорить о своих «важных делах • в (
{
Чис
тых •> ком натах она не решалась) , передавала ему завер
нутые в платок ка нне-то бумаги и долго о чем-то ему
внушительно сообщала. Батюшка, обыкновен но, над нею
подс меивался, но тем не менее бумаги брал и прочиты-
Канун <l' ВеАиког о праз дника "
639
вал их вместе с ополчен це м. А Акулина, покон чив с
батюшкой, тоже украдкой, где-нибудь в углу за печкой,
передавала матушке как ие-то сверточки, мешочки то с
маслом, то с поросенком или курицей.
-
Бери, бери! - угова ривала она матушку. - Это
тебе деревенский гости нец.
-
Да откуда у тебя, Акулина, нынче столько
гостинцев этих появилось? - спрашивала мату шка.
-
А ты бери - не брезгуй.. .
Дают, та�< и бери .. .
Другие-то еще то ли берут. .. силком дерут!
Вот какое было это «доброе старое время», когда
даже Акулина брала без грешные приношения!
Но когда матушка спрашивала ее, о чем это она с
батюшкой шепчется и какие у нее с 1111м дела повелись,
Акулина, обыкновенно, отвечала:
-
А вы, ба рыня, молитесь знай укромно. . . Нс нашей
сестры это дело. . .
Бол ьшие это дела! .. Куда нам их
знать!
А в действительности Акул ина знала, нак нам каза
лось, очень многое и куда больше, чем знала матушка .
Однажды вечером вошла Акулина к матушке в спальню
и, по обыкновению, стала ей что-то шептать.
-
Да откуда ты все это знаешь, Акулина? - спра
шивала матушка.
-
Э, сударыня, как свои дела не знать! .. Кровные
свои ведь эти дела-то. Уж вы меня, Настасья Ивановна,
пустите завтречка ... Я и печку чем свет ва м истоплю. . .
Мне ведь тол ько за заставу проводить их, сердечных, да
попечаловаться. .. Хошь и далекие они нам, а все как
будто свои, близкие... Жалко . . . - И Акулина ко нчиком
головного платка чуть приметно ути рала слезы.
Что ж, ступай.
-
В кандалах, слышно, гонят, в желез ных цепях.
-
Спаси их господи! - перекрестилась матушка.
Мы с сестренкой давно уже насторожили все свое
внимание, но плохо понимал и, в чем дело, и между тем у
нас отчего-то уже щемило сердце.
Странное впечатление вообще про'и зводило то время
на нашу детскую душу: совершавшиеся бол ьшие собы
тия стояли, конечно, выше нашего понимания, а между
теи какая-то жуткая напряженность и таинственность,
сказwвавшиеся в самых дажt' простых явлениях, нас
640
Н . 3-л атовратски й
01<ружа вших, мучительно трогал и наше се рдце и за
ставлял и его постоянно быть настороже, чут1<0 ловить
1<аждый неяс ный зву1< и жизненный от1<ли1<.
-
Да не напечь ли бы нам, сударыня, - продолжа
ла опять шепотом А1<улина, - пирож1<ов, та1<, соче шков
бы с кашей? .. Н:а1< бы хорошо-то было! .. Что говорить,
дорога дал ьняя ... Погонят их, слышно, до самой 1<итай
с1<0Й земли... А у нас и му1<а-то есть зал ишняя, что
даве из деревни-то в гостu нец прислали.. .
-
Ну что ж, это хорошо будет, А1<улина, - вздох
нув, с1<азала матуш1<а.- Господи, сколько греха,
с1<олько греха в жизни! - мечтател ьно воскликнула она
и, по обыкновен ию, долго-долго задумчиво смот рела на
образ.
Все это еще больше затрагивало наше детское вооб
раже ние, но ни от Акулины, ни от матушки мы не
получили ни1<а1<их разъяс нен ий. Поэтому все следую
щее ут ро мы с сестрой тщател ьно следили за каждым
шагом Акулины и почти не выходили из кухни, смот
ря, как она делала загадочные пироги и сочни. А по
том, 1<огда она, собрав их в мешок, пошла куда-то, мы
незамет но скол ьзнули за нею. Она подошла к большой
улице, к той общеизвестной в то время «Владимирке»,
которая проходила через наш город. Она долго, стоя
посеред ине улицы и Держа под рукой мешок, всматри
валась в дал ь и ждала чего-то. И вот скоро мы увидали
бол ьшую тол пу, послышался лязг цепей, чьи-то завы
вания и плач... Мы не могли ос илить долго наз ревав
ших уже раньше и теперь сразу нахлынувших впечат
лений, нам стало так чего-то страшно, что, схватив
шись за ру1<и, мы, дрожа, брос ились бежать, как когда
то бежали от «темн ицы » Фимушки, услыхав ее по
лубезумные выкрики. А это был этап переселяемых
по власти рабовладельца в Сибирь взбунтовавшихся
крестьян, но уже последн ий этап, последний а1<т вел и
кой несправедливости того времени.. .
Но это мы уже узнали после, а пока...
пока наше
детс1<ое сердце жило тоскливыми впечатлениями ка
кой-то неотвратимой двойственности, в которой мы
вместе с матушкой бились, 1<ак птицы в клетке. Там,
у батюшки, - «важные гости », возбуждавшие и в ма
тушке, и в нас, да, пожалуй, и в самом батюшкР.
Канун �великого праздни ка»
641
какие-то неясные страхи, неоп ределенную боязнь �il
что-то и неуверенность; здесь, в кухне Акулины.
другие «неважные гости », приносившие с собой к нам
что-то дорогое, заветное, которым они хотели бы
искренно и сердечно поделиться с нами, излить все
это, накопившееся в их душе, и в то же время все
они говорили только намеками, шепотом , по углам 11
боязливо, дрожа за каждое слово, за каждый лишний
вздох .. .
Ощущение этой двойственности в моем дет
стве было так вели ко, что оно наложило на мою душу
неизглади мую печать на всю жизнь, и продолжала
биться эта душа дол гие годы все тою же птицей в
клет ке, ища у жизни выхода из жестоких тисков этой
двойствен ности, которая терзает нашу бедную русскую
жизнь...
Ногда же наконец заря истинной свободы
снимет с нас ее позорные путы ? . .
Между тем время шло быстро, или так казалось
нам, потому что мы все чего-то ждал и, хотя наша
жизнь и теперь уже далеко не была похожа на преж
нюю. «Важные гости » прибывали в наше зальце все
больше и больше, все был и важнее и важнее, вместе
с этим улучшалось и наше материал ьное положение;
мы чувствовал и, что значение ба тюшки все возрастало,
говорили, что у него «талант», что никто так хорошо
не умеет писать бумаг, как он, что «ОН теперь -
птица», как сказал матушке о нем рыжий попов сын,
служивший вместе с батюшкой, и при этом облизнул
языком губы, как облизывается жадная и завистли вая
собака при виде жирного куска.
С возрастанием «важ ных гостей » в нашем зал ьце
возрастали в свою очередь и «неважные гости » Аку
лины, и, казалось, вместе с значением батюшки росло
и значение Акулин ы. Теперь она уже не довольствова
лась ролью только пос редницы, она начала прямо
«доводить» своих «неважных гостей» до батюшки и
ополченца, и они уже теперь сами осмеливались пере
ступать порог того самого зальца, которое посещаJi и
такие «важные гости ». Мы с уди влением, а матушка с
обычною тай ною бо язнью следили за такими необык но
вен ными в той нашей жизн и событиями и напряженно
21 Деревенский король Лир
642
Н. Златовратский
ожидал и, чем все это кончится, когда однажды вече
ром вдруг вместе с новым и «неважными гостями»
в нашу кухню явились наш «мален ький дедушка » и
Фимушка. Это был о в конце ноября, в самую мороз
ную зиму. Приехали он и все покрытые снегом, заи нде
вел ые, до того закутанные в нагол ьные бараньи шубы
и увязанные плат кам и, что сразу трудно было дедушку
отличить от Фимушки, несмотря даже на его меховую
ушастую шапку. Дедушка, обыкновенно, навещал нас
очень редко (село его отстояло от города бол ьше чем
на сто верст) , а потому такое внезап ное появление
его было для нас большою неожида нностью, да притом
вместе с Фимушкой и еще каким-то, тоже маленьким
и худеньким, шестипал ым мужичком, который назвал
ся их извозч иком. Батюшка с матушкой удивлялись,
спрашивали дедушку, какими судьбами надумал он к
нам приехать, не случилось ли чего- н ибудь, но дедуш
ка только шутил, смеялся, ничего особе нного не .гово
рил, а все больше забавлялся с нами, ребятами.
-
Вот и мы к вам, Rоля ка, заб рал ись! Думаешь,
ужмыинедоедемдовас!..Амыитут,какснегна
голову, с Фимушкой! . . Хе-хе-хе! . . Ну как, Rоляка, жи
вете ?
-
Хорошо,- говор им,- весело. У нас теперь все
гос ти...
-
Слышали, слышали. . .
И мы тотчас же поставили дедушку в известность
о всех превращениях нашей жизни, даже до таких
подробностей, что батюшка, нап ример, купил себе чер
ную шляпу цилиндр, а матушке пода рил «дамс кую
шляпку».
Дедушка от всего при ходил в изумление, в то же
время покрякивал и часто понюхивал из своей берестя
ной табакерки. Мы заметили, что и дедушка был в
озабоченном и деловитом настроен ии, как и все, хотя
и шутил с нам и, казалось, по-прежнему. Нес мот ря на
просьбы батюшки ночевать в «кабинете», дедушка
настойчиво отказался и поместился в кухне. «Ты меня,
Саша, оставь, - говорил он отцу, - лучше мне здесь,
среди своих... А там у тебя теперь все такое важное . . .
И не уснуть мне!. . А вот днем-то я из-за двери послу
шаю тихомолком да пос мотрю на вас». Батюшка
Канун f< Великого праздника»
643
обижался, хотел дедушку во что бы то ни стало пред
ставить своим гостям, но дедушка ужасно смущался,
присаживался только на минуту где-нибудь в уголке
зальца и затем незаметно скрывался опять за дверь.
Но из-за двери он, казалось, прислушивался внима
тел ьно и чутко 1ю всему, что происходило в зальце
сред�: «важ ных гостей ». А когда батюшка, веселый и
довол ьный, после ухода гостей говорил об успехе «их
дела» и своих личных преуспеяниях, дедушка, по
обык нове нию, только покря 1,ивал подозрител ьно и го
ворил: «Ну, ну, дай бог, дай бог! .. Пора ! .. » А днем он
все сидел либо у матушки, либо в кухне и о чем-то
говорил с «неважными гостями»; я один раз даже за
стал его, когда он потихоньку, как мне показалось,
что-то писал за печкой, надев большие медные очки,
крупным полууставным почерком, а около него сидел
привезш ий его шестипалый мужичок и что-то, кажет
ся, ди ктовал ему. Но когда пришел со службы батюш
ка, дедушка наскоро все бумаги спрятал и ничего ему
не сказал .
Прошло нескол ько дней, и мы стали замечать, что
дедушка ста новился озабоченн ее, даже как-то смотрел
на все подозрител ьнее и шутить стал меньше; говорил
с нами мало, разве только зайдет к матушке, которая
очень обрадовалась Фимушке и вела с ней дли нные
разговоры на любимую свою тему - о «святых женах
мученицах ». Наконец, как-то вечером дедушка сказал,
что уже пора им и ехать и что завтра он будет соби
раться, как неожиданно произошло важное обстолтедь
ство. Наутро бат юшка вернулся со службы очень
рано, весь сияющий, веселый, и rообщил, что его на
значили на очень важное место и что вместе с тем из
Петербурга пришли «крайне серьезные вести », что
теперь «их дело» окончательно восторжествует. Ба
тюшка был рад несказанно: целовал матушку, нас и
даже дедушку. Затем сказал, что к нему завтра собе
рутся все «важные гости », что Акулине одной не спра
виться и что надо подыскать ей на подмогу повара,
и затем уехал делать закупки. Дедушку он оконча
тельно отговорил уезжать, пока он не отпразднует этот
<( дорогой день», как он называл. Дедушка остался.
Мы, ребята, ожидали завтрашний день с каким-то
644
Н. Златовратский
трепетом и волнением, и, что всего было уд ивитель�
нее, с не меньшим волнением ожидал его и дедушка.
Про матушку и го ворить нечего: она с Фимушной весь
вечер этот промолилась. Фимушна даже молитву осо
бую придумала - «об укреплении в духе болярина
Александра )) .
На другой день у нас с утра в доме начал ись хло
ноты. На помощь Акулине пришел наной-то безусый
поваренок, который «всячески помьшал ею)>, нан она
говорила, «а и всего-то в нем звания, что бел ый нол
пан надел!.. )> .
Гости, по-провинциал ьному, стали собираться рано,
«Н занусне)>. Всех ра ньше приехал ополченец. Он был
теперь таной же сияющий и веселый, нан и батюшка ;
вспомнил наконец и о нас, забрался н нам на матуш
кину половину, поздравил матушку и стал шутить с
нами и даже с дедушкой. Он был таи беззаветно весел,
что даже дедушкины озабочен ность и подоз рительность
пропали было. Гости собрались уже почти все, нан
вдруг приехал «самый важный госты : таной чести для
отца нинто не мог ожидать. Наш праздн ик принимал
характер важного события. Батюшка, взвол нованный,
прибежал на нашу половину и приказал нам надеть
самое лучшее платье. Затем нас с сестрой (матушка
считалась по-прежнему бол ьной и выходить отназыва
Ji ась) повели в зальце и представили «самому важному
гостю », который подставил нам для поцелуя тщательно
выбритую и обсыпанную душистою пудрой щену. Был
представлен, почти насильно, батюшкой и дедушка,
который совсем смутился от этой чести и не знал, нуда
девать себя. А между тем я заметил, что дедушку
охватило таное же волнение, нан это было в де нь
нашего отъезда из деревни. Он стоял в самом углу, у
порога, нан будто ничего не видя, смотрел на гостей,
вздрагивал и то и дело иснал карман с табанерной и
нинан не мог найти. Среди гостей уже шли шумные
разговоры . Но вот принесли вина и занусни. Стали
выпивать, и начались поздrавления. Дедушка весь таt>
и впился глазами, полными страха, в толстого важного
гостя, с крестом на груди, и высокого рыжего попова
сына, ногда они подошли н отцу с поздравлениями.
Я стоял рядом с дедушкой, и он ловил все мою руну,
Капуп нве.t икого nраздпика11
645
как будто хотел опереться. Я взглядывал . на него и не
понимал, что с ним делается, только чувствовал, как
рука его дрожала, как будто его била лихорадка.
Между тем беседа среди гос те й стала оживленнее,
веселее. Сам важный гость стал шутить и предметом
шутки выбрал разряженную нашу Акули ну.
-
Ну, кривая,- говорил он, - хочешь быть воль
ной? А?.. Чай, спишь и видишь, поди? А? . . Хе-хе-хе! ..
Только бы, мол, дождаться, а там бы я показала
хвост-то, даром что кривая! А? .. Так, что ли?
-
Ас ь? Чего-то я в толк не возьму, вашескоро
ди е,- говорила, кланяясь в пояс, Акулина. - Совсем с
пахлей сбилась с хлопотами-то, да вот поваренок меня
с _у ма-понятия совсем сбил...
-
А ты зубы-то, кривая, не загова ривай ... Говори
прямо: как только объя вят волю, так сейчас и в бега от
хозяев, в деревню? А?. .
-
Да с чего ж мне такды бежать-то, суда рь, коли
вольная буду? - выпалила Акул ина и даже ос мели
лась ул ыбнуться все м гостям.
-
Ишь хитрая ! .. Крива, крива, а в оба глаза ви
дит! - смеялся ва жный гос ть .
А дедушку все трясла ли хорадка. Вот он зачем-то
вышел. Потом опять появился в дверях в то время, как
подали «донскую шипучку » и все снова стали поздрав
лять батюшку, жал и ему руки, обнимал ись друг с дру
гом и с чем-1 ·0 тоже поздравлял ись. Вдруг важный
гость расчувствовался до того, что обнял батюшку и
троекратно облобызал его. Увидев это, рыжий попов
сын тоже обнял батю шку и потом бросился обни мать
и целовать дедушку. Дедушка затрепетал весь, как
осиновый лист, и его хватил невыразимый страх. Но
через минуту он вдруг выпрямился, его вл ажные глаз
ки зас ве ркали, он сделал два шага к fiатюшке и гром
ким, слегка дрожащим голосом, каким он читал в церк
ви ектении, подняв правую руку, вдруг сказал :
-
Ал ександр! .. бога помни... Пом ни.. . бо-ога-а!
Все сразу смол кли и стал и смотреть в изумлении на
деду шку. Батюшка был смущен и не знал , что сказать.
Дедушка смот рел все на него, дрожал и силился что-то
сказать, но его губы только беззвучно шевелились.
И вдруг он заплакал, опустив голову.
Н. Златовратский
Саша,- заговорил он, - мы бедные.. .
простые. . .
У нас в роду этого... не было... сребреников.. .
али
мздоимства. . .
Помни Иуду... Вспомни, Саша, в избе
родился.. .
Ах, долго ли до греха! Соблазн-то какой,
соблазн-то !.. Почести барс кие, яства, приношения. . .
За купят, закупят!
-
Да что вы, тятен ька, что с вами?.. Какой вы
чудак, - заговорил батюшка. - Вот как вы засиделись в
деревне-то, вам все в страх да в новинку... Неужели,
думаете вы, мы не знаем себя?
Батюшка весело зас меялся, зас меялись за ним и
гости, как вдруг из-за двери показалась Фимушка и,
помахивая вперед себя подожком, заговорила :
-
Дьякон, ты где? .. Сл ышно, говоришь? .. Учи
сына-то, учи... Ты - отец; на тебе спросится там .. .
А ты, Лександра, молись.. . чтобы духом укрепиться ! ..
Молись, голубь!. .
Ну, прощайте, добрые мои!. .
Пора
нам ... ждут нас.
И Фимушка с дедушкой вышли.
Потрясенный всею этою странною сценой, я чуть не
разрыдался и бросился за дедушкой: мне 1<азалось, что
его кто-то бол ьно и го рько чем-то обидел. Увидав его
в комнате матушки ути рающим слезы, я бросился к
нему на грудь и разразился рыданиями, с'о вершенно
непонятными и неожиданными.
Гости скоро разъе хались. Батюшка ничего не упо
минал об этой сцене, но был сдержан и молчалив
с дедушкой. Дедушка тоже был серьезен и молчал.
А к вечеру он с Фимушкой уехал.
Все это дол го и глубоко волновало мою ребячью
душу ; я часто видел во сне своего «маленького
дедушку », грозно возглашающего что-то, с поднятою
кверху, дрожаще ю рукой, и мне становилось и страшно
чего-то и больно за что-то. Но я совсем не понимал
значен ия всего этого, и только уже посJ1е, из рассказов
отца и матушки, я узнал, что дедушка в этот раз
приезжал к нам нес проста : его послала с Фимушкой,
в соп ровожден ии шести палого мужичк з, наша родная
деревня, так как до нее дошли слухи, что « Лександра
запродался господам». .
: А еще после я узнал о своем
<, маленьком дедушке » нечто более поразительное.
Спустя месяц он вдруг приехал к нам опять совсем
Канун {( в еликого праздника '�
647
неожиданно, ра нним утром. Когда я к обеду вернулся
из училища, я заметил какое-то особенно нап ряженное
настроение у нас. Отец и матушка вместе с дедушкой
сидели, запершись в кабинете, и о чем-то шептались.
Я долго, вол нуясь любопытством и предчувствием
чего-то необычайного, ходил около двери, надеясь
услыхать что-нибудь хотя через щель. Наконец вышла
матушка, вся в слезах, притворив за собою тихо дверь.
Я сейчас же пристал к ней с вопросами, еще более
встревоженный ее видом .
-
Ничего.. . Так... Дедушку обидели, - проговорила
она, всхлипывая.
Кто же это его?
-
Сам владыка...
-
Сам вла-ады-ыка? - переспросил я почти с
ужасом.
-
Да, за напраслину. . .
Наговорили на дедушку
злые люди.. .
Ты, Коле нька, вырастешь - паче всего
остерегайся злы х людей... А ты не стой тут, не беспо
кой дедушку ... Ступай к себе.. .
Я ушел и увидал дедушку, когда он уже садился
в кибитку, собираясь уезжать обратно. Глаза его были
красны и слезились, и он постоянно вытирал их кубо
вым платком. Был он теперь как-то особенно ласков
и долго целовал нас, своих внучат.
Вскоре я узнал (ве роятно, из рассказа самой ма
тушки) , что дедушка был экстренно вызван в город
самим владыкой, и, когда он явился к нему, владыка
вне себя от гнева велел встать ему перед собой на
колени и, топая ногам и, всячес ки ругал и поносил его
за «преступное поведен ие» , потом «наложил на него
епитимию» , прин:азав класть у него в келье перед
образом целый час земные поклоны. В конце концов
архиерей отдал приказ сослать деда в монастырь «на
покаяние». Плохо еще понимал я суть того, в чем
именно он провинился, но мое воображение долго
неотступно преследовал образ моего старого доброго
«маленького дедушки», поставленного, как школьник,
на колени.
Тю• дорого обошлось дедушке его тайное (( хода
чество» за де ревенский люд. <( Несдобровал-таки »,
как предрекала ему строгая бабка.
Н. Злато вратский
Не знаю, спустя сколько времени после того, как
уехал от нас дедушка, батюшка однажды вошел к нам
в детскую, груст ный, озабоченный и устал ый. Все это
время он с ополченцем работал сильно ; часто проси
живал и они в нашем кабинетике целые ночи. Матуш
ка с бес покойством вглядывалась в его лицо, мы тоже.
-
Ну, Настя, - сказал батюшка,- завтра... важный
день... бог знает что может быть... и дл я нас и вообще
для дела. . . Страх меня берет...
-
Все бог, - сказала матушка. - За чем унывать?
-
Я прежде не думал,- продолжал батюшка, -
а теперь вижу. . . много врагов... Вот и тогда остались
недовольн ы, что папенька так. . . позволил себе, что за-
чем вообще около нас простой народ.. . ну, и прочее.. .
Можно все потерять. . .
-
А ты, Саша, укрепись духом . . .
Вспомни, что
папенька говорил.
-
Да уж мы решили говорить до конца. .. всю
правду . ..
Будь что будет! - сказал батюшка, поцело
вал нас и ушел.
На другое утро ба тюшка, уже одетый в полную
парадную форму, вошел опять к нам и велел меня
одеть, сказав, что он возьмет меня с собою. «Пусть
это для него будет на памяты . Когда я оделся, матуш
ка перек рестила нас обоих и мы вышли. Батюшка
шел быстро; я едва пос певал за ним. Мы подошли к
большому дому, около которого стояло уже много эки
пажей, но еще больше их подъезжало. В дверях стоял
швейцар с бул авой и толпились лакеи: из просторных
сеней кверху шла широкая лест ница, теперь покрытая
зеленым ковром. Мы поднял ись вверх: большая зала
была переполнена народом. Батюшка посадил меня в
уголок около двери, и я в изумлении смотрел, как
мимо меня проходили дворяне во фраках, в гусарских
венгерках, в военных и дворянских мундирах. Вот
пришел ополченец; я заметил, что он был теперь в
белых перчатках ; он потрепал меня лас ково по щеке,
ул ыбнулся как-то таинственно бат юшке и прошел в
глубь зал ы. Наконец посетители мало-помалу рассе
лись по стул ья м. Разговоры стихли. Началось какое-то
чтен ие. Я узнал голос нашего ополченца. Чем дальше
он читал, т е R зале все стихало больше и бол ьше;
Канун ·t<великого праздника ,1
649
наконец наступила мертвая тишина. Батюшка взял
меня за руку; я почувствовал, что его рука была хо
лодна и дрожала. Он, облокотившись о косяк две ри,
не спуская глаз, смотрел на ополченца, читавшего
впереди на возвышении, покрытом красным сукном,
около стола. Батюшка был бледен. Я тревожно спро
сил его, о чем это читают. Он тихо сжал мою руку
и прошептал мне: «Слушай, это твой отец писал » ...
Но сколько я ни нап рягал внимания, я плохо слышал
и понимал, только мне представлялось почему-то,
что ополченец теперь был именно таким, как я привык
его видеть на наших прежних семейных праздн иках,
и я был уверен, что он и говорил то же, что тогда,
и тем и же словами. Я еще не знал тогда и того, что
мой бедн ый отец не мог от своего лица читать свою
записку, так как не был дворянином.
Но вот скоро мертвую тишину начал сменять
како й-то невнятный шум в ра зных местах зал ы: чтение
начали прерывать какие-то возгласы, потом иногда
вырывалось шиканье, наконец стали раздаваться гром
кие, угрожающие окрики, двиганье и стучанье
стульями. Потом поднялся невообразимый шум, все
повскакали с мест. Мне показалось, что одни, схвати в
шись за спинки стульев, наступали на других. Я чувст
вовал, что руки отца дрожали еще сильнее; он был
еще бледнее и как-то совсем растерялся. Ополченца
уже не было видно. Мимо нас то входили, то выходили
взволнова нные лица, большею частью крас ные, потные
и негодующие, громко, раз ма хивая рукам и, что-то
говорившие. Некоторые, как мне казалось, взглядыва
ли на нас с недоверием и презрен ием. Вдруг кто-то,
проходя мимо нас, громко сказал : «Подлец! » - и
быстро прошел мимо. Отец тяжело опустился на стул,
но тотчас же поднялся, как будто не зная, на что
решиться. Он тщетно, кажется, искал глазами ополчен
ца, может быть, думая от него найти утешение и
успокоен ие. В это время вдруг подошел к нам с широ
кою, заиски ва юще ю улыбкой рыжи й попов сын и, по
жимая руку отцу, стал поздравлять его с чем -то .
Я заметил, что батюшка теперь вес ь затре петал
точно так же, как дедушка, когда попал в собрание
«важных гостей », и его охватил такой страх, что,
650
Н. Златов рат ски й
взя в меня опять за руку, он быстро потащил меня вон
из за лы по лестнице ,
Прошли долгие дн и какого-то томительного и на
пряжешюго ожидания ; «важные гости » нашего зальца
мало-помалу сокращал ись, а «неважные гости» тоже
почему-то вдруг исчезли. И отец, и ополченец, и мы,
и все кругом, как мне казалось, чего-то ждал и. Мне
все представлялось еще, что где-то, в какой-то огром
ной зале идет шумная и напряженная борьба, откуда
то глухо несутся ее откл ики, и все ждут, с боязнью и
страхом, когда и чем это кончится.
«Великий праздник» наступил.
Но когда я уже начал не только смутно чувство
вать, но и понимать все, что совершилось вокруг
меня, - в жизни и моей, и батюшки с матушкой, и
«маленького дедушки», и всего нашего «старого
дома », и всей Фимушкиной де ревни, и вместе с нами
многих-многих других,- наступил глубокий кризис.
-t--
--
--
-
Потан и н верт оград
Нигде, кажется, нет стол ьких «мечтателей», как
среди нас, русских. Это явление в высокой степени
знаменател ьное. Мечта - что бы ни говорили против
нее люди практи ческие - ведь это поэзия жизни, за
глушенный порыв к идеалу, ст раст ное желание взмах
нуть духовными крыл ьям и, чтобы хотя на мгновение
подняться над скорбной и серой юдол ью жизни. И ни
когда, кажется, не плодилось у нас столько этих
«мечтателей », как в годы, непосредственно предшест
вовавшие и следовавшие за «освобождением ». Предо
мною прошло много таких фигур, которые оставили
на душе глубокий след.
Освободител ьные иде и уже носились в воздухе и
прон икали все глубже и глубже в самые гл ухие за
коул ки нашей роди ны - и вот из этих глухих «нед р»
вдруг потянулись, как из пещер на мерцающий вдали
свет, какие-то странные личности, удивительные, при
водившие всех в изумление, а иногда даже и в страх,
о сущест вовании которых никто, кажется, не мог даже
и подозревать. Эти странные личности иногда появля
лись и в зальце моего отца, поражая наше детское
воображение. Личности были действительно странные:
помещики - ло хматые, бородатые, в нагол ьных или
суконных полушубках и личных сапогах или валенк.ах,
но в то же время в очках или с какими-то особыми
перстнями «с сувенирами» на грубых, толстых, заго
релых пальцах, курившие из каких-то особых «турец
кин трубок с причудливыми чубукам и; говорили он и
большею частью громко и грубовато, хотя нередко
вставляли французские фразы, и очень много вьш ива-
652
Н . Златовратск ий
ли водки. Но зато над ними все добродушно подс меи
вал ись и го во рили, что зто самый милейший и добрей
ший народ, за ис1шючением, впроче м, ист инных «бар»,
1юторые ими брезговали и посматривали на них очень
подозрител ьно, встречая их теперь, к своему изумле
нию, на дворянс ких собраниях. Все они приезжали
в город, обыкновенно, в простых крестья нских пошев
нях или телегах, всегда рядом с «братом-мужиком »,
который, однако, непременно оказы вался каким-нибудь
особенным, «феноменальным мужиком »; этого «фено
менального » брата-мужика они почти насильно тащили
с собой в ко мнаты, к гостям и в гости, поили водкой
11 рассказы вали присутствующим про его какие-нибудь
необыкновенные дарования: то он оказывался замеча
тельным оратором и знатоком народн ых песен и моти
вов, то изобретателем удивител ьн ых машин, но настоя
щим «мин истром » по уму...
-
Вот оно где сидит - зто будущее-то !.. Вот
здесь-с ! . . Дайте только нам с ним ход! .. Уж поверьте
нам, мы с ним из одной чашки одной ложкой хле
баем!..
И увлеченный патрон, похлоп ывая по плечу своего
протеже, машет возбужденно руками, ерошит на голове
волосы и особенно выразительно сверкает на всех
глазами, в которых так ясно светится какая-то неиз
реченная «мечта» ...
Потом - какие-то удивительные добровол ьцы из
духовного звания, добровольцы-расстриги, чрезвычайно
неловко чувствовавшие себя в мешковатых, купленных
наскоро и по случаю сюртуках и брюках, не знавшие,
куда девать свои руки и ноги, и стыдившиеся своих
подстрижен ных затыл ков и бритых бород. Это они
вдруг расстал ись с своими «пещерами» и, гонимые
какой-то изум ительной «мечтой », выношенной в дл ин
ные вечера в своих берлогах, дви нулись в города и
стол ицы «приложить свои силы к делу... на светском
поприще».
А вот какой-то толстенький, низенький, с проседью
человек, меща нин, надевший ба рский сюртук, но за
бывший переменить сапоги-кубышки, подбривающий
по-прежнему, как рекрут, затылок и носящий оловян
ную серьгу в ухе. Это - бывшая правая рука знаме-
По rап и н, в ертоград
653
нитого откупщика, вдруг взбунтовавши йся какой-то
ди кой мечтой, и теперь вот чего-то волнуется, бегает,
суетится, плюется, на чем свет ругает и прокли нает и
своего бывшего «хозяина» и свою собственную «про
дажную душу », не дает никому покоя своим покаян
ным порывом и до носами на всевозможные от купные
фортели и плутни и каким и-то невероятными рефор
маторс кими проектамц, которые он соч иняет сотнями,
просиживая напролет цел ые ночи в грязных номерах
гости ниц. А вот еще - высокий, белобрысый, дл инный
и сухой, как ве ха, юный послушник, с висящи ми ко
сицами желтым и волосами, в шумящем коленкоровом
пол укафта не. Он постоянно всех просит шепотом на
пару слов, «ПО секретному делу », и затем, уведя
собеседн ика куда-нибудь за печку, целый час мучит
его какими-то странными, маловразум ительн ыми
сообщениями, вытас кивая в то же время таинствен но
из-за пазухи цел ый ворох стихотворных упражнений
«обл ичител ьного направления » .. .
Было тут же немало и крестьян, но так как все
они в то время принадлежали к какому-то особому
«секретному» раз ряду людей, с которыми разговари
вали не иначе как в тем ных передн их, или сенях, или
прямо на кухне, и то какими-то полунамеками, то
вначале мы, дети, имели о них очень смутное пред
ставление.
Намечал ись уже в то время личности и несколько
другого характера, так сказать «обратного течен ия» -
не «ИЗ недр», а «в недра ». Я пом ню хорошо одного
мелкого чиновника, уже не молодого, лет тридцати,
который до того заинтересовался «начавшимся делом »,
что чуть не каждый де нь приходил к нам, говорил с
отцом, прислушивался ко всему, что только имело
какое-нибудь отношение к делу, но сам не выска�ывал
ся, а между тем все более становилось заметно, что
он что-то носил в душе, что-то в нем назревало. Это
был раньше просто скромный, задумчивый, одинокий
человек, а теперь вдруг он сделался оживленным,
нервным; он чего-то ждал нап ряженно, со страхом,
но вместе и с надеждой на что-то такое, что дол жно
было его спасти чуть не от смерти. Он был словно
закл юченный, считавший лихорадочно минуты своего
654
Н. Златов ра тск ий
освобожде ния, о котором до него долетела смутная
молва. И действител ьно, когда «вопрос » был уже окон
чательно решен, он пришел к нам и торжественно
объя вил отцу, что «ОН теперь свободен »! И в доказа
тел ьство прибавил, что уже продал довольно удачно
«всю форменную свою пару». Оказалось, что Буднев
(так его звали) подал в отставку и заявил его преосвя-
щенству о своем смиренном желании «принять ино
ческий чин». Это было так неожидан но, что даже отец
был изумлен. И только впоследствии оказалось, что
та йною мечтою Буднева было поступить в миссионе
ры... Но почему он не мог это все сделать раньше,
почему все это было приурочено им к освобожде нию
крестьян, к кото ро му он мог иметь тол ько очень отда
ленное отношение, -. это, как и многое другое, касав
шееся все х эт их странных личностей, составляло за
гадку, еще раз доказывавшую только, что 19 февраля
было у нас явлением дале1ю не сословного только ха
ракте ра : оно являлось преддве рием великого освобож
дения личности вообще, как материального, так и ду
ховного. Чтобы хотя несколько понять это и почувство
вать, достаточно было в то время взглянуть на Буд
нева, когда, после нес кол ьких месяцев «искуса » в ка
ком-то монастыре, он явился к нам, вместо знакомого,
шаблонного вицмундира, в новеньком черном подряс
нике, подпоясанном широким кожан ым поясом, с от
пущен ной бородкой и уже дл инным и волосами; глаза
его вдох новенно горели, все в нем было возвы шенно
и торжествен но. Да, действительно, «ОН, наконец, был
свободен ! ..». И в сияющих взорах этого чудака свети
лас1, та же таинственная всепокоряющая «мечта»,
которая рас крывала пред ним какие-то неизреченные
перспективы.
Все это были, конечно, «чудаки », личности нес
кол ько исключительные, но в этих оригиналь
ных «уродцах », выброшенных со дна взбудоражен
ной общественной и народной стихии, может быть,
невидимо прозябали те ростки, которые после сказа
лись в явлениях изум ительных и большого значе
ния.
Но эти «чудаки» были и в глазах своих собствен
ных и наших «люди серьезные», а потому исклю-
Потанин вертоград
655
чительно имели дело с моим отцом и всегда наполняли
только наше зал ьце . Но у нас, на детской половине,
у матушки, хотя и не призван ной к «серьезной, дело
во й жиз ни », был и, однако, свои «ме чтатели », свои
чудаки и ори гинал ы, за являвшие какие-то свои права
на жизнь, и, конечно, это были прежде всего женщины.
И в то время когда для нас, детей, серьезные люди
ба тюшкиной половины были малопонятны и являлись
только чудаками и оригиналам и,- мечтатели, ют ив
шиеся скромно и робко около матушки, напротив.
всегда как-то очень скоро становились для нас своими
людьми, «живыми», к которым мы сразу привязыва
лись своей детской душой.
Бывало, вдруг вынырнет на свет бож ий из каких-то
неведомых ни для кого палестин такая «душа» (и, ве
роятнее всего, еще крепостная), заявится к нам, всегда
сначала по каким-то «делам », а там, глядишь, и живет
у нас неделю и другую: нас спать укладывает, сказки
рассказывает, грудного ребенка по целым часам нян
чит, с матушкой по ночам какие-то таинственные
беседы ведет, словно она с нами век прожила, вЬ1хо
дила нас и вынянчила. Живет-живет так, бережно
храня на сердце что-то дорогое и заветное, и вдруг
снова нырнет, иной раз навсегда и бесследно, и исчез
нет в необозримой глуши наших палести н. А иной
раз... иной раз такая бродячая душа неожиданно
соединит свои судьбы с твоими невидимыми и непос
тижимыми узами...
-
Ну, вот и опять я прилетела к ва м, милые птен
чики! Прилетела опять, надоедн ица!
Эти слова, обыкновенно, произносились таким
ясным, звонк им, птичьим тоненьк им голос ком, что он,
мне кажется, еще сейчас звенит около меня.
Мы, малые птенцы, заслы шав этот голос, востор
женно подн имали кверху руки и, как испуганные цып
лята, еще не поздоровавшись с прилетевше й. гостьей,
летели стремглав в детскую к маме, в кабинет к
отцу.
Папа! мама!. . Прилетела! Прилетела! ..
Кто?
656
Н. Златовратский
Потаня! Да. . . Опять прилетела! . . Потаня!..
А! Это опять она... Не сидится ей дома!
Вот достанется ей на пряники... за эти шата
нья,- притворно-сердито ворчит отец и с недо
вол ьным видом нервного, раздраженного человека
спускает на нос очки и продолжает прерванное чте
ние.
Но мы мало обращаем внимания на слова отца
и на тон, с которым они сказаны: мы чувствуем, что
нам почем у-то вдруг стало ужас но весело, смешно,
радостно... Пробежав обратно детскую, где мама нервно
возилась с бол ьным ребен ком, мы уже неслись снова
навстречу прилетевшей гостье.
А <( прилетевшая » гостья, по обыкновению, прежде
чем войти в горницы, заходила на кухню и здесь,
развязав мешок в угол ке, укромно, тщательно переоде
валась из дорожного в визитный кос тюм. Это одевание
почему-то имело для нас особый, таинствен ный смысл.
Мы останавливались молча за дверью и терпеливо
ждал и, когда кончится таинствен ный обряд. Наконец
две рь тихо скрипела - и на пороге появлялась По
танн.. .
Это - такое мален ькое, такое жал кое существо, о
котором я никогда не мог вспоминать без чувства
какого-то особого грустного и тихого умиления. Она
стала ходи ть к нам еще задолго до того, как странные
чудаки-мечтатели начали запол нять наше маленькое
зальце. Потаня была уродец; с двумя горбами - на
спине и груди, с маленьки ми ручками и ножками, она
была до того низен ького роста, что казалась даже ниже
нас, десятилетних дете й; несмотря на то что голова ее
была несораз мерно велика, что на подбородке у нее
сидела большая волосатая бородавка, что нос у нее был
очень дл инный и что ей было не мен ьше тридцати
лет, лицо ее было такое улыбающееся , детски наивное,
а быстрые глазки так живо бегали под густыми ресни
цам и, что нам казалось всегда, что она вот-вот пустит
ся прыгать и играть с нами в жм урки или в лошадки.
И это было бы, вероятно, та к, если б, по нашему
мнению, не мешал ее парадн ый наряд. В этом парад
ном наряде она желала быть такой сол идной, чопор
ной, степенной и ...
даже надмен ной! .. Да и как же
Пота н.ин. вертоград
657
могло быть иначе? Ведь это был ее генеральский мун
дир, ее драгоценность, ее родовое наследство, которое
она хранила пуще глаза, никогда не расставалась с
ним, постоянно нос ила бережно в мешочке и надевала
только в са мых важных случаях жизни. Такими важ
ными случаями были, между прочим, та йные посеще
ния ею нашего маленького городка. Я даже не могу
сказать наверное, знал ли кто-нибудь в ее деревне и
господской дворне, к которой она была приписана,
о существовании ее парадного наряда. И что это был
за изумительный наряд! В особенности для нас он был
необычаен. Вы легко поймете наш восторг и изумле
ние, когда после таинс твенного переодевания Потаня
вдруг являлась перед нами в ярком пунцовом сарафа
не, спереди которого тянулся бесконечный ряд блестя
щих пуговок среди петель из золотого шнурка; подол
этого удивительного сарафана был оторочен широчай
ш ей каймой из позумента и целой прихотливой гир
ляндой цветов и листьев, вышитых шелком . Затем на
Потане была надета обыкновенная душегрейка пале
вого цвета, значительно полинявшая, отороченная
также позументом, а по ворот нику и по бортам,
кроме того, узкой меховой опушкой, местами, впрочем ,
повылезшей, и только на голове Потани был скромный
платочек, из-под которого вилась чуть не до подола ее
че рная густая коса. Если к этому прибавить несколько
колец и перстней, которые появлялись на ее тон ких
пальцах только в то время, когда она одевалась в свой
знаменитый наряд, и, на конец, неизбежный чистый
бел ый платочек, который она держала в руках и в
который всегда было завернуто «что-то важное », то мы
легко можем представить Потан ю в тот момент, когда
она являлась неожиданно из далекой де ревни по
каким-то «важным делам » в наш город. Очевидно,
важ ные дела требовал и, по ее мнению, и важного кос
тюма.
И вот в та ком -то торжественном виде наша малень
кая Потаня, как-то особенно приседая и порхая, сте
пенно входила в наше зальце, в то же время весело
и любовно здороваясь с на ми своими быстрым и, бе
гающими глазками.
-
Ну, как живы, милые птенчини? Что папенька,
22 Дepeo('ll<'KllЙ король Лир
658
Н. Златов ратский
что маменька? Все грустят? Ничего, потерпим госпо
ду. . . Будет весело, будет, милые птенчики\. . - быстро
звенела она своим птичьим голос ком.
И затем, чинно протянув батюшке, с низкими по
клонами, кончики своих маленьких тонких пальчиков,
украшенных перстнями, и едва прикоснувшись ими к
руке отца, она степенно садилась перед ним на крае
шек стула, едва дотрагиваясь до полу маленькими
ножками.
-
Ну-ну! опять прилетела! - говорил, подсме
иваясь и посматривая на нее, батюшка. - А за
чем?
-
Зачем, сударь? . .
Авсезатемже... Мывсеза
тем же...
И маленькая Потаня, не без тайной хитрости, как
то двусмысленно поигрывая глазками, смотрит в упор
на батюшку.
-
Ну, смотри! - грозил ей батюшк а. - Ведь вы
все бредите там? А о чем?..
Вздор все . . . все пустая
болтовня ...
Ничего не будет.. .
Зададут вот вам всем:
чик! чик!..
-
Будто уж, сударь, ничего еще об ином о чем не
известно? - недоверчиво спрашивает Потаня и стыд
ливо опускает глаза при таинственных словах:
«Чик! чик!»
-
Ни о чем еще неизвестно.. . Ну, о чем? О чем
тебе нужно? Ничего нет, ровно ничего нет. . .
ине
будет! . . Что вы там, с ума сошли все? - сердито ворчит
батюшка на Потаню.
-
Ну, это вы, сударь, напрасно... скрытность эту
оказываете. . .
Напрасно! . . Мы уж тоже известны кое о
чем...
-
Вздор, говорю тебе... Выбросьте из головы эти
бредни, пока беды не нажили. . . Ну, что шляешься без
тол ку? Ведь, поди, потихоньку сбежала? Ведь опять,
как в прошлый раз, посадят на месяц на хлеб да на
воду.. .
засадят в свинарню.. .
Или неймется? А то
и того хуже будет... Не посмотрят, что золотой сара
фан.
Батюшка начинал сердиться и уже раздраженно
ходил по ком нате, а Потаня еще стыдливее опускала
при последних словах отца глаза, но по таинственному
Потанин в ерто град
659
блеску их было заметно, что такими словами Потаню
трудно смутить.
-
Ну, что будет? Что? - вдруг сердито останав
ливался батюшка пред Потаней. - Ну, ежели кому и
будет что-нибудь, так не нам с тобой, калекам. Мы
все одно будем каторжную-то лямку тянуть. Для кого
мы живем? Кому служим? Для своей-то души жи вем
ли мы?
-
Для души, сударь,- вот-вот истинное слово!..
Для души будем жить все... сообща... Вот-вот золотое
слово! .. - вдруг подхватывала Потаня и начинала вос
торжен но-детски махать своими руками.
-
Ну, что замахала? .. Чему обрадовалась? - еще
сердитее ворчал батюшка. - Ну, кто тебе это позвол ит,
сумасшедшая? Кто? Откуда тебе что известно?
-
Ах, ах, сударь... Какой маловер! - качала голо
вой Потаня, весело играя глазами.
Ну вот, не угодно ли! И ей еще весело! Она
всеми глазами смеется! - говорил батюшка, махая на
нее в отчаянии рукой, как на неисправимую сумас
шедшую.
-
Стало быть, погодить велено, сударь?.. - обык
новенно спрашивала Потаня. - В секрете еще это
самое слово держать, стало быть, приказано?.. Ну
что ж, погодим ... А мы вот уж удумали .. . Так решил и:
как, господи благослови, объявится это слово, так
чтобы, благословясь, и начать. . .
-
Что такое удумали?
-
А вот-с, извольте взглянуть...
И Потаня бережно развертывала свой чистый белый
платочек и подавала торжественно отцу какую-то
таинственную бумагу.
Отец развертывал засаленный лист бумаги и
внимательно начинал читать, по-видимому с боль
шим напряжением стараясь понять. в чем дело.
И вдруг, не дочитав до половины, он бросал лист на
стол , вскакивал в еще большем раздражении и,
снова махнув безнадежно рукой, уходил в каби
нет.
Потаня совсем конфузилась, в недоумении покачи
вала головой и тихонько шептала, свертывая опять
бумагу в платочек:
660
Н. Злато вратский
-
Ах, какие малове ры!.. Лх, какие...
Нам очень бы ло жал ь, что батюшка почем у-то ни в
чем не верил Потане и называл ее сумасшедшей, 11
вместе с тем очень хотелось узнать, что такое было в
ее заветной бумажке. Как-то оди н раз, когда Потаня
осталась у нас ночевать и мы собрал ись в нашей дет
ской, матушка спросила ее:
-
Это что же у тебя, Потаня, в бумаге-то, вот
что ты показываешь?
-
А это, сударыня ... это - в ертоград...
Вот тот
са мый, что я вам говорила.
-
Вертоград-то твой, Потаня? - задумчиво пере
спросила матушка.
-
Он! Он! .. Теперь уж тут все изложено доподлин
но, обдумано, облюбовано, осмотрено. . .
А он вот,
сударь-то, вон как... не верит!.. Ах, какие малове
ры! ..
-
Изверились, Потаня, мы.. .
Что делать! .. Одни
изверились, получше-то, у кого еще совесть есть, а
другим-то и так хорошо, и желать лучше ничего не
хотят.
-
Ах, милая суда рыня, надо верить. . . и домогать
ся надо, - говорила Потаня, - бог это любит!.. А
без веры что же мы будем? Трава... Тварь бессмыс
ленная... Так ли, милые птенчики? Надо верить и
надо домогаться. . .
Как вертоград-то земной мы
насадим, так все расцветем тогда и душою воскрес
нем!..
И Потаня весело оглянула нас такими вос торжен
ными, та кими сияющими глазам и, как будто в них
отражался весь ее чудный вертоград! ..
О добрая, наивная Потаня!.. Из всех «мечтате
лей », которых мы знали в то время, вряд ли кто мог
создать что-либо более поэтичное, чем вертоград По
та ни.
И создать этот мечтательный вертоград, может
быть, могла именно только Потаня, этот несчастный
уродец, с такой поэтической и чистой душой, разбитый
вдребезги раньше, чем он успел узнать от ко го-нибудь
первое слово и поцелуй любви. С тех пор как она
пом нит, она знала себя уже уродцем, которому знако
мы были ласки только одной матери, проливавшей над
Потан ин в ертоград
66t
ним гор ькие слезы. Так навсегда в памяти Потани и
остал ись и эти слезы и это бледное, красивое, черно
бровое лицо, которое с такой грустью склонялось над
ее колыбелЬ:ю.. .
Помнит, что они жили в барском
доме, в бол ьшом-большом флигеле, что мать ее ходила
всегда нарядно, наряжала и ее, но редко пускала ее
дал ьше флигеля ; потом помнит, как часто приходил к
ним высокий черный мужчина - и что все боя.тш сь
его : это был «сам барин» .. . Только она и знала о нем.
А потом их увезли куда-то далеко, в другую деревню...
И вместо черного барина стал жить с ними какой-то
седой, толстый, обрюзглый старик, отставной дворец
кий, и велел его звать «тятенькой » ... А мать все плака
ла, прижав к своей груди свою единственную Потаню,
а потом ее не стало: ее снесли на кладбище и схоро
нили вблизи зеленой рощи... У старого дворецкого
было много детей, и маленькую Потаню заставляли
ходить за ними; у старого дворецкого было еще больше
гусей, кур, уток и поросят - Пота ню заставляли хо
дить и за ними; у дворни много было ребятишек -
и Потане велено было за всеми ими смотреть, когда
матери заняты были работой. Маленький уродец хJю
пот ливо и заботливо, с утра до ночи, не зная устал и,
бегал по господскому двору с хворостинкой в руках,
принимая на себя все попреки и побои за шумливое и
блудливое свое стадо.. . Но она все же пока росла на
воле, под голубым божьим небом, уходя со своим весе
лым стадом на целые полд ни то «На могилу к матуш
ке », под зеленый шате р березовой рощи, то на веселую,
шумящую в ка мышах речку, то в зал итые душистым
цветом луга. А когда ей минуло четырнадцать лет, ее
вместе с другими девушками загнали в душ ные, тем
ные «девичьи », где, не покладая рук, изо дня в день
плели они нес кончаемые кружева и вы шивали нес кон
чаемые узоры. «Ах, девушки, девуш ки! - вздыхала,
бывало, Потаня. - l\ак хорошо теперь на воле-то! ..
Хоть бы на часок сбегать туда на маменькину могил
ку!.. » - «Что на часок! . . Совсем бы нам убежать, де
вушки. . . Так бы убежать, чтоб и следа нашего никто
не открыл ... Да куда убежишь? .. В монастырь - 11 в
тот не пустят... Пытались бегать, да опять вернули.. . » -
«А есть, говорят, девушки, - рассказывал кто-ни-
662
Н. Зп атов ратс квй
будь,- такие места . . .
скрытные от всех.. .
в далеких
зеленых лесах ... И кого, говорят, господь доведет туда,
тому счастье на всю жизнь откроет. . .
Стоят в этих
зеленых лесах обител и: избы выведены большие, чис
тые, светлые ... Вокруг довольство всякое: и реки мно
го рыбные, и сады понасажен ы.. .
И живут там все
одни девушки, живут на полной своей воле - на сво
боду шке, честным трудом сами себя во всем продоволь
ствуют; шьют они себе одежды самотканые, вышивают
шелками и золотом .. .
Все сами книгочеи-начетницы,
ни от каких мужей-начальников не подневольные...
И никому в те обители доступу нету, кроме как
сиротам убогим, или вдовам, или девушкам, что от
горя да насилия бегут.. .
Только, девушки, не всем
счастье, не всем пути в те обители открыва ются . . .
Пытались, слышно, бежать и от нас, да ловили их
скоро и опять на пущую неволю ворочали. Не всем
пути туда ведомы!. . » Идут годы подневольной дев ичьей
жизни, вырастают тихомолком девичьи подневольные
мечты, а Потаня все слушает и слушает девичьи
секретные разговоры, все чаще-чаще вспоминается ей
любимая матушка, ее скорбная молодость, смоченная
слезами, прибитая горем красота. . .
Ноет все больше
сердце у Потани, не дает ей покоя девичье горе. . . Вот
и надумала она у старой строгой кл ючницы попросить
ся на богомолье сходить. Долго не сдавалась ключни
ца, да видит, что уродец далеко не уйдет, - пустила
ее. Идет ПотанЯ с котом кой по селам, по деревням,
по малым и большим городам и ко всему прислуши
вается, обо всем выс прашивает. И вот было веселье и
удовол ьствие девушкам, когда она вернулась! . .
Каких
то каких рассказов не рассказала им, подневольным ,
Потаня из своих странствий! <( Вот божье дело!• -
радовалась себе Потаня и стала у ключницы опять
проситься. Но только старая ключница те перь не под
давалась - не пустила Потаню. Подумала-подумала
Потаня: «Что ж! Для хорошего, для божьего дела и
потерпеть хорошо! . . », помолилась богу да темною ноч
кой поднялась и ушла убегом. Пропадала с неделю,
вернулась, стала было у старой ключницы прощения
просить, да та и слов не принимает: посадили Пота ню
на месяц в светелку на хлеб да на воду... Высиживает
Лотакик вертоград
663
Потаня свой срок в заключении, не только не грустит
и не убивается, а как будто даже радуется, что ей
пришлось претерпеть «За большое, за божье дело », а
какое это дело, никто у нее никакой силой из сердца
не вырвет. Выпустили Потаню, опять ее в девичью
«на урок • посадили. Смотрят на нее девушки с вел и
ким любопытством, потому что по играющим глазам ее
видят, что хранит она что-то на сердце такое, о чем им,
подневольным, и не снилось. Ждут они только темной
ноч и, когда тихим-тихим шепотом передаст им Потаня
свои новые тайны: может быть, не узнала ли она
«пути» к той удивительной обители, о которой меч
тала вся «девичья». И точно, поведала им Потаня
таким тихим шепотом, что, пожалуй, и сами стены его
не слыхали, свою великую тайну: слы шно, по большим
города м, среди бол ьших господ, молва идет, будто в
скорости по всему государству объявится «слово»,
чтобы быть им, подневольным, от того часа вольными,
чтобы все заставы, приказы и воспрещения были
нарушены и чтобы все пути-дороги открылись вольные
для всего простого народа черного... Уд ивились, пере
пугал ись девушки от такой тайны до того, что не хо
тели верить Потапе и даже в явной лжи ее стали
попрекать, что такими речами она только попусту
мутит их души да не доведет до добра ни их, ни
себя. ..
Перепугалась и сама Потаня, и сама усомни
;1ась - уж точно ли она такие вести слышала и точно
ли те вести достоверные? И вот снится одной ночью
Потапе такой удивител ьный сон: сидит будто она на
матушкиной могиле под вечер, а вечер будто такой
розовый весь да теплый, а во все-то небо будто заря
играет, а над ней зеленая роща весел ым шепотом
шумит; и видит она, будто к ней из рощи ее родимая
матушка идет, и такая же разряженная, как и прежде
ходила, такая веселая, приветл ивая, какой она ее уж и
не запомнит. Стала она этак поодаль, стоит, а вблизь
не подходит и так л юбовно да радостно на Потаню
смотрит, а Потаня ни жива ни мертва сидит. Матушка
и говорит: «Ты,- говорит, - Потанюшка, не бойся ; это
я самая есть, твоя матушка. Только, - говорит, - мне
подойти к тебе теперь нельзя, потому как ты - земной
человек, а свидимся с тобой вблизь уж на том свете.. .
Н. Здатовратский
А пришла, - говорит, - я к тебе на тот раз, чтобы веру
в тебе укрепить... и чтобы в отчаянность ты пе впадал а.
В-ерно говорят, я знаю, что господь вас, бедн ых и
подневольных, не оставит, и что, точно, то �слово» по
всему русскому царству объя вится, и что всем ва м,
простым людям, страда ваша зачтется. ..
А тебе, моя
дочка милая, я завет даю: как придет время тому
слову объя виться, как снимутся все заставы, запреты,
приказы подневольные, на том месте, где могилка
моя, где мы с тобой страду свою изнывали, устрой
насади ты, дочка, весел ый зеленый вертоград, а в том
вертограде возведи ты обител ь светлую-высокую и
раствори ты эту обител ь для всех си рот несчастных и
бедных, девушек и честных вдов, что терпят в жизни
страду, насилие, и пусть живут они здесь на пол
ной своей женской вол юшке, честным трудом за ни
маются, книжному разуму набираются, ни от каких
мужей-начал ьн иков не подневольные! И будут те
бе, дочка, всякие помехи, и предадут тебя по
смеянию, а ты укрепись верой и неуклонно домогай
ся!..»
Проснулась Потаня и сама себя не узнала: и духом
стала бодрее, и на душе у нее все просветлело, и
будто сила и бодрость в ней такие проявились, ровно
вы росли у нее невидимые крылья ...
Вот что мало-помалу узнали мы от маленькой
Потани, когда она, случайная нянька, долгими
зимними вечерами уба юкивала нас своими расска
зам и.
Так вот он каков был, Потанин вертоград, и вот
о чем было подробно «облюбовано-обдумано» в «важ
ных бумагах », которые носила Потаня в своем чистом
белом платке!
И долго тревожил наше детское воображение этот
чудный фантастичес кий вертоград, неразры вно свя
за нный для нас с именем маленькой Потани.
Помн ю, это был особенно мрачный год для нас.
Чем ближе был час, 1югда должна была загореться
заря «новой жизни», тем сумрачные облака ночи сгу
щал ись, кажется, больше и бол ьше. Отец был мрачен и
раздраж ителен; тяготевшее над ним подоз рение в <( но
вом духе» ничего не сулило хорошего в будущем.
Потанип в ертог-рад
665
Матушка была . больна, а вместе с ней. захворала и моя
сестренка. Все мы притихли, нахохлились, как воробьи:
в ненастье. В это время заглянула к нам наша «надоед
ница» Потаня, и чуть ли это было уже не последний
раз.
-
Что, милые птенчики? Грустите? .. Ничего, ни-
чего... Не унывайте! .. Будет весело, будет, милые птен-
чики... - щебетала она. И как чудно ласкал тогда нас
ее птичий голосок! А чудный вертоград ее, кажется,
расцвел тогда в ее воображении еще пышнее, еще
фантастичнее! Она уже не довольствовалась бедной
мален ькой девичьей обителью. она любовно призынала
к насаждению вертограда всех ча ющих и взыскующих
грядущего града.
Ах, как отрадно было слышать нам эти певучие
звуки, взывавшие к жизни светлой и радостной, среди
зеленых благоухающих рощ, на берегах многорыбных
вод... Нам, «маленьким людям», ведь та к холодно было
в наших жалких и бедных серых углах!
Помню, моя бед ная сестренка слушала Потаню,
смотря на нее своими большими, лихорадочно блестев
шими глазками, облокотившись на подуш1<у худой бе
лой ручон кой.
-
А ты, Потаня, пустишь нас в свой .. .
этот
вертоград? - спросила она задумчиво и с некоторым
страхом, что Потаня откажет ей в этом наслажде
нии.
-
Ах, милые птенчи ки!..
Да как же это мож но,
чтобы не пустить? .. Ведь это дело-то общее будет, у
все х общее ... Ун ывать только не надо да отчаиваться ...
Пон еволе мы брать не будем тол ько, неволи этой у нас
не будет, а коли кто охоту такую возымеет, желание,
чтобы жить с нами в любви, так мы тол ько будем
радоваться да молиться, что открыл господь вашим
ду шенькам та кие пути...
И маме с нами можно будет?
И маменьке.. .
Как же можно без мамень-
ки!..
И ... и...
па-апе тоже? - спрашивала сестренка
опять с некоторым со мнением.
И папеньке.. . Только бы, милые птенчики, жела
ние было... И нам вся�ше хорошие люди нужны ...
66
6
Н . Златов ратс кий
Все ведь, сообща, мы будем вертоград-то насаждать...
Нам ведь только одно не нужно: невол и да мздоимст
ва ... Что господь сказал ? «Приидите, - сказал ,- в вер
тоград мой все труждающиеся, и я успокою ва с."&
Вот, милые птенчики, что господь сказал ... Не надо
только в уныние, в отчаянность впадать.. . Верить надо
и домогаться надо! . .
Это было последнее, что сохранила мне о Потане
моя детская память.
Шли годы. Давно уже «объявилось вел икое сло
во &, и - увы! - давно уже волны новой жизни унесли
нас далеко от доброй, наивной Потани, и эти же вол ны
в свою очередь далеко унесли от нас Потаню.. .
Мы
забыли друг друга. . .
И чудный Потанин «вертоград &
отступал перед нами, как мираж, все дальше и даль
ше... А сама Потаня?
Это было уже долго спустя, десятка два лет.
Сл учайно пришлось мне проезжать через свою да
лекую, давно покинутую родину, и как-то само собой
во мне вспыхнули забытые воспоминания, а с ними
вместе и Потаня. В самом дел е: что она теперь? и как?
жива ли? где бродит и о чем бредит? - задавал
невоJiьно мой утомленн ый и саркастически настроен
ный ум эти вопросы, имевшие для меня теперь значе
ние только праздного любопытства: не мог же я в
самом деле думать, что она действительно <( насадила
свой земной вертоград »!
Но и на мои праздные вопросы никто ничего не
мог мне ответ ить, и я, вероятно, покинув родину,
снова забыл бы, может быть, навсегда этого несчаст
ного уродца. Но случай".
случай ответил на мои
смутные воспоминания.
Возвращаясь с родины, я проезжал через те палес
тины, из <( недр» кото рых некогда появилась Потаня.
Разговаривая с ямщиком, я припомнил название преж
него барс кого имения, в котором она жила. Оказалось,
что это было действительно оно. Остановив на
селе какую-то женщину, я спросил ее о Потапе. Она
сказала: точно, что Потаня - .горбатенькая дво
ровая�• - живет тут; и мне указали на маленькую ке
лью, стоявшую на отлете от деревни между кладби-
Потанин в ертоград
667
щем и жалкими остатками бывшего барского парка.
Когда я подъехал к келье, на крылечке стояла
девушка-подросток и на мой вопрос долго в недоуме
нии смотрела на меня и, наконец, спросила:
-
Это бабыньку, может, ва м нужно?
-
Да, да, бабыньку,- отвечал я, припом иная,
каким малышом был еще я, когда впервые узнал По-
таню.
Больная она, бабы нька.. .
Вот там, на огороде
она... На огород просилась вынести ее, на солныш-
ко.. .
Я прошел на задворки - и только те перь заметил,
что сзади кел ьи был разведен длинный, узкий огород,
а среди гряд были насажены целые ряды яблонь,
груш и кустов малины и смородины, густо зарастив
ших всю правую сторону огорода.
Было прекрасное летнее утро. Солнце уже стояло
высоко, но в воздухе не чувствовалось еще ни истомы,
ни пыли, ни духоты. В сади ке Потани весело чири
кал и всякие пичужки, или «малые птенчики», по ее
любимому выражению, а в грядах пололи траву еще
три девушки-подростка. Около плетеного двора, на
самом припеке, лежала на разостланном войлоке
маленькая старушка, покрытая нагольным полушуб
ком, и кашляла, прикрывая рот маленькой худой
рукой. От кашлявшись, она подняла на меня глаза, и я
сразу узнал Потаню.
-
Здравствуй, бабушка, - сказал я. - Я вот уж и
не знаю, как тебя звать-то... Прежде мы тебя Потаней
звали ...
-
Меня и теперь на деревне все Потаней зо
вут...
Я люблю это...
Маменька-покойница все, быва
ло, меня так звала! - отвечала Потаня, и голос у
нее, хотя и хриплый, но все по-прежнему был певу
чий.
-
А ты не узнаешь меня?
-
Нет, не признаю ... Много ведь я за свое-то время
господ перевидала.
Я напомнил ей наш город и сем ью.
-
Как же, вспоминаю.. . Толыю где же всех узнать!
Давно уж разошлись... У вас свои дела пошли, у нас
свои... Где помн ить! .. Где помн ить! ..
668
Н. Златовратский
И, махнув с11оей маленькой рукой, Потаня снова
закашлялась тем том ительным кашлем, кото рый готов
был на части разорвать ее сухую, узенькую грудь.
-
Вот бол ьна я ... говорить-то не могу... Вот уж
месяца два валяюся... Да это пройдет... Еще какая fJ.
старуха !. .
Такие ли старухи бывают... Еще я вот,
погоди, го рошком вс кочу да скорее молодых побегу . .. .
Хоть в горелки играть, так и то смогу!
-
Ну, да й бог тебе! .. Довольна ли ты?.. Помнишь,
бабушка, как ты нам про вертоград-то рассказыва
ла? - спросил я, улыбаясь ей, как ребе нку, ос матривая
жал кую лачужку и крохотный садик.
-
Как же не помн ить! .. Умру с этим... Вот господь
помог, слава создателю, - починочек поставила, - от
вечала Потаня та ким серьезным тоном, что мне стало
стыдно за свою насмешку,- починочек вот ... Вот у
меня пять сироток кормятся ...
Еще две вдовы честных
при мне... Вот трудимся, слава богу, в любви, в согла
си и .. . Мал ых же девочек книжному делу обучаем ... Пу
щай растут да уму-разуму набираются, а окрепнут
духом - пущай тогда выбирают, какая доля лучше
приглянется ! ..
Вот у меня тут и могилка маменькина
под глазами... Вербой я ее обсадила .. . Вот только рощу
то маклаки-купцы всю свели.. .
А какая была роща
прекрас ная ! .. Думала я тогда в ней бы залож ить оби
тел ь...
Домогалась всячески, верой не падала... ну,
стало быть, не вышло - все опять же в дос ужие руки
пошло. Ну, что делать! ..
Вот почи ночек есть... Мал
он, что гово рить! .. И проп итаться чуть что хватает...
Да в людях все разбежалось, вот причина! «Слово » -то,
точно, объявилось, а в людя х-то все разбежалось...
Помоги -то друг дружке уж и нет! Вот подымусь,
отдышусь, встану - опять побегу по людям, надоедни
ца, опять запою!.. А умру - молодые за меня оста
нутся ... «Домогаться , милая дочка, надоть, домогаться
и верить, - говорила мне маменька-покойница, - и
удостоишься,- говорит, - зато узреть ве ртог рада не
бесного! )>
Старушка оживилась, защебетала, снова заискри
лись и заиграли ее глазки, и мне казалось, что передо
мной опять прежняя Пота ня, а я - маленький, ма
лен ький мальчик...
Потан ин вер тог рад
669
Я присел рядом с ней на кошму и долго-долго
слушал ее щебетанье. Мне было так тепло, отрадно,
мне даже не было стыдно чувствовать себя ребе нком.. .
Меня захватило всего цел иком это дивное чувство
неум ирающей девственной веры и мечты - и во мне
вдруг вспыхнули все бодрые и светлые упования моей
юности. . .
Примечани я
Н иколай Николаевич Златовратский родился 14 (26) декабря
1845 года в г . Владимире. Его отец, Н . П . Златовратский, мелкий
чиновник к анцелярии губернского предводителя дворянства, был
сыном бедного сельского дьякона Николо-Златовратской церкви, от
названия которо й, как считают, произошла фа милия писателя.
О реш а ющей роли револ юцион ных де мок ратов- «шестидесят
ников •, всей атмосферы обществен ной и идеологической борьбы
кануна 19 февраля 1861 года в идейном и духовном форм ировании
юного З латов ратского писатель ярко и живо расскажет в своей книге
•Как это было. Очерки и воспом инания из :шохи 60-х годов•
(М., 1911}.
В 1864 году Н. ЗJiатовратский за конч ил влади мирскую г и м
назию, одновреме нно сдав экзамен на зва ние землемера-таксатора .
Поездки в деревню, знакомство с ее бытом и нравами, земле
мсрская пра1>тика не тольк о дали ему обширный фактический
материал для будущего творчества , но пробудили любовь к угне
тенному народу, стремление искать пути д л я дости же ния блага
народного.
В 1865 году Златовратс1шй становится вольнослушателем
словесного факул ьтета Московского уни верситета. Нс выдержав
жизнен ных л 11шен11й 11 голода, через год переезжает в Петербург
и поступает в Технологи чески й ин ститут, надеясь получить казен
. ную ст и пенди ю. Ведя и здесь жизнь «голодного пролетария•, с ки
таясь «по углам», вынужден оставить мысль о высшем образован ии и
посту пить помощн иком корректора в газету «Сын отечества •.
З наком ство в ранней юности с «Колоколом» Герцена, сочине-
1111ями Белинского, Доброл юбова, Салтыкова- Щед рина, поэзией
Кольцова и Некрасова пробудило страстный интерес Н. Златов рат
с кого к литературе, жажду творчества. В г и м11аз11 11 он издает
школьный журнал •Наши думы и стремлен ия », пишет стихи
Примечан.ия
67f
спо Некрасову• и •по Кольцову• . Несколько юношеских стихотво
ренийН.Н.З.
.
атоаратского опубликованы в кв.:• Буш В. В. Очерки
литературного народничества 70-80-х гг. Л. - М" t9З1.
В Петербурге начинается активная литературная деител ьиость
молодого писателя. В 1866 году он дебютировал в журнале сОте
чественные записки• рассказом сЧупринский мир• под псевдони
мом Н. Череванин. Его рассказы и очерки часто появля ются в
журналах с Искра •, •Будильник•, «Семья и школа•, в газетах с Неде
ля•, «Новости • под псевдонимом «Маленький Щедри н• и др.
Писатель правдиво рассказывает о своих мытарствах и невзго
дах в большом rороде, описывает будни служилого люда, городской
бедноты, жизнь рабочих стекольных заводов (•Рассказы заводского
хлопца•, 1868- 1870), типографских рабочих, крестьян, пришедших
в столицу на ааработки (с В артели•, 1876), полупролетарских слоев
города («Предводител ь зояотой роты •, 1876) , сцены народного и
провинциального быта, наблюдения из своей землеыерской прак
тики.
Творчес ки е поиски Златовратского в конце 60-х
-
начале
70. х гг. связаны с демократической обличительно-реалистической
прозой той поры, с увлечением сатирами Салтыкова-Щедрина.
Некоторые из этих произведений вошли в книгу «Маленький Щед
рин. Сатирические рассказы золотого челове ка •, Спб" 1876.
Свое ыесто в литературе писатель находит в 70-е годы, когда
он начал систематически печататься в журнале «Отечественные
записки • (где сотрудничал вплоть до его закрытии в 1884 году)
и его захватила современная общественная жизнь, литературная
борьба.
« ...Писательство свое, в лучшем и дорогом для меня смысле.
признавался Златовратский, - я собстве11110 могу считать только
с напечатания повести «Крестья не-присяжные• в •Отечественных
записках. в 1874 ГОАУ • (Н. Н. Златовратс кий. Собрание сочи
нений. Т . 1 -2. М" 1891, т. 1. От автора, с. 7). Повесть была встре
чена с интересом, особенно прогрессивно настроенной молодой
интеллигенцией, принесла автору литературную известность.
В течение последующих десяти лет Златовратский напечатал
в этом передовом демократическом журнале все свои самые зна
'lител ьные крупные 11роизведения - повесть •Золотые сердца •
(1877) , роман сУсто11t (1878-1883) , «Деревенский Авраам•,
(1878), •Очерки деревенской общины (Деревенские будни). Из
дневника набл юдател я• (1879), сКаба11• (1880 ), сОчерки .1
1.
еревен
ского настроен ия. Современное обозрение• (1881), •Красный куст•
(1881).
672
Н. Златов рат ский
О роли журнала в его писательскои судьбе Златов ратский
писал Салтыкову-Щедрину в 1882 году: оВы са ми знаете, что
даже то нем ногое. что я успел еще сделать лично, было испол
нено только при неослабном участии ко мне редакции «Отечествен
ных записок •. Без этого стороннего участия моя деятелыюсть
была бы немыслима ... • (Литературное наследство. М., 1934. Т. 13-
14. с. 366).
В творчестве писателя-на родн ика Салтыков-Щедрин высоко
ценил демократизм, любовь к трудовому крестьян ству, реализм в
воспроизведении пореформенной действител ьности, особенно те
про изведени я, в которых заключена правда о «колупаевской рево
люции•, отдававшей «освобожденного• мужика «на поток и разоре
ние• капиталистическому хищн ичеству. Очерк «Красный куст.
(Из истории межобщинных отношен ий) » он назвал «Отл ичной
вещ ью- . Резко крити ковал народнические иллюзи и, веру в общин
ные «УСТОИ ».
Конец 70-х
-
начало 80-х гг. - период высокой творческой
и общественной активности Н. Н. Златовратского. Он становится
одним из самых популярных писателей передовой литературы
своего времени. Сотрудничает в журналах «Северный вест ник• ,
«Русская мысль», «Русское богатство », «УстоИ>�, «Слово », в «Неде
ле» , «Русских ведомостях» и др. Участвовал в создании и был
избран редактором артел ьного народнического журнала •Русское
богатство» (1880) . В эти годы созданы лучшие реалистические
рассказы о деревенских жителях, хранителях нравственных об
щинных традиций ,- «Авраам », «Деревенски й король Лир», «Горе
старого Кабана» и др.
Програм мным произведен ием в творчестве Н. Н. Златовратского
и в народнической беллетристике стал роман «Усто и . История
одной деревн и». Первоначально тема была воплощена в драме
«Устои », которую автор назвал «опытом народной комеди и•.
(Не опубликована, сохран илась в рукописи.)
В романе, провозглашен ном народнической крит икой «велича
вой эпопеей борьбы старой и новой деревни» (П. Сакулин), на ибо
лее убедител ьно сказались противоречия идеалов и действительности
в творческих исканиях Златовратского. «Старые народники,- писал
Плеханов о Златовратском и Г. Успенском ,- бесстрашно описыва
ли то, что совершалось перед ними; они не боялись истины
. .. им даже и в голову не приходило, что истина противоречит их
«И деал а м» (Плеханов Г. В. Сочинения. Изд. 2-е . Т . 9. С. 164).
А. М . Горький, не прин имая «слащавую романтику• Злато
вратского, называл «Устои» в числе замечател ьных произведений
·
- Пр1J.1tе чания
673
ру.сс«ОЙ рецисти ческой литературы, от J1
11
зивших существеttq ые
черты rвoero &реме11и, «волнения эпохи•.
Тема подвига, горестных судеб участников на роднического дви
жен ия, споры о путях раэвития России и месте и11телли генци и в
развер11увшейся борьбе, стремле11 ие разночинного интеллигента к
духовному единству с 11а родом - всегда волновали писателя. С осо
бой силой они зазвучали в повести «Золотые сердца », повестях и
рассказах 80-х гr. - «Скиталец» , (1881 - 1884), «Старый греш
ник» (1881 ), «Боярская дочь» (1883 ), «Триумф худож1
1
ика»
(1884), «Надо торопиться» (1885) , «Мои виден ия» (1885) . «Гет
ман » (1888) , в был ине «Безумец » (1887 ).
В 1883 году закончился петербургски й период жиз11и и твор
чества Златовратского, писатель до конца жиз11и обос 11овался в
Москве.
В октябре 1883 года он знакомится с Л. Н . Толсты м. В 1883-
1891 годах, в пору; когда Златовратский переживает тяжел ый
духовный криз11с в связи с крахом народн ических иллюзии, на
раста ющей реакцией, писател и неоднократно встреч ались, пере
писывались, несмотря на разные взгляды на многие проблемы
времени.
В письме к Златовратскому от 20 (?) мая 1886 года Толстой
одобрительно отозвался о его рассказе «Искра божия» (1886) , при
глашает писателя сотрудн ичать в «Посреднике ». В издательстве
«Посредник» несколькими изда11иями выходили рассказы Злато
вратского «Искра божия», «Белый стари чок », «Деревенски й король
Лир• (под назва нием «Деревенски й король »).
В 1908 году в связи с 80-летием Толстого Златовратс кий высту
пил с воспом1111а11иями о нем («Д ва слова•).
Толстому посвящен рассказ «Мои виде11 ия» , статья «Вел икие
заветы» о значении великого писателя для русской литературы.
В 80 -90-е гг. в Москве выходят - трижды при жизни автора -
собран ия сочи нений Н. Н. Златовратского: Соч инения. Ч. 1 -3, М.,
1884- 1889; Собран ие сочи не ний: В 2-х т . М., 1891; Сочинения:
В 3-х т. М., 1897.
Последнее издание (Златовратский Н. Н. Собрание сочи нений.
Спб., 1912-19 13. Т . 1-8) автор сам редакти ровал, готовил к пе
чати , но вышло оно посмертно.
В 1884 году произведения Златовратскоrо, широко издававшиеся
и имевшие читательский успех, были запрещены к обращен ию в
публичных и народн ых библиотеках . Зап рет был снят лишь через
двадцать пять лет.
Револ юцию 1905 года Златовратский встретил с больш им подъе-
674
Н. Златовратский
мом. В статье tТри пегендьа писатель-народпик при ветствовал
бойцов пролетариата, с их при ходом ждал •воп лоще1111 я царства
божия на аемле, созидаемого великим творчеством духа человеческой
солидарности во имя братства, свободы и справедл ивости! .. • (фраг
менты включены в статью сНародничество Н. Н . Златовратско гоъ
П. Сакулипа - Голос минувшего. 1913. .N! 1. С. 132) .
Теме рабочего класса, труду кустарей, ремеслен ников Злато
вратский посвятил в 80-9(}.е гг. очерк •Город рабочих. (1885) ,
рассказ «Мечтател и• (1893 ). По воспоминан иям Н. Д . Телешова,
«старик Златовратский любил при ютить у себя талантливую моло
дежь из на рода, из рабо чих ... •. Многи е •были обяза ны ему как
своим развитием, так и в дальнейшем своим участием в литератур
ных издан иях • (Телешов Н. Записки писателя. М.: Мос1ювсю1 й
рабоч ий, 1980. С. 107).
В 1900-е годы Златовратский участвует в собран иях демократи
ческой русской интеллигенции •Среды •, сотрудничает в журналах
•детское чтение• , •Вестник воспитан ия•, составляя обзоры, пишет
критические заметки и статьи о новых книгах и журналах, занима
ется библиографической работой в энциклопедиях и словарях
(обычно под псевдо нимами ).
Литературно-критические статьи разных лет, рецензии, обзоры
не включались пи в одно из четырех изданий собрания сочинени й
Н. Н . Златовратского, не пере издавал ись и в наши дни.
Несомненный интерес представляют воспоминания Златоврат
ского •детские и юные годы •, опубликованные в 1908- 1910 годах
(отдельное издан ие: «Как это было. Очерки и восп оминания из
эпохи 60-х годов. Рассказы о детях освобождения. Детские и юные
годы ». М.,
1911); литературные воспоминания 1895-1897 и
1910-го гг.
В 1909 году Н. И. Златовратски й был избран почетным ака
демиком по раз ряду изящной словесности.
Писатель умер 10 (23) декабря 191 1 года в Москве.
В советский период произведения Н. Н . Златовратскоrо пере
издавал ись отдел ьными издан иями и в сборниках. Роман •Устои•
(1928, 1935, 1947, 1951 ); «Избранные произведе ния• (•Крестьяне
присяжные ъ, «Устои •, «Золотые сердца• ). М., 1947; « Воспомина
ния•. М.,
1956. Рассказ ы «Авраам• (1919, !926) , •Надо торо
питься• (t9t9, 1955, 1961), сСироты 305-й версты • (1955, 1961 ),
•Рассказы• (Пг., 1919), очерк «Город рабо чих. (1956) . «Деревен
ский король Лир• ( 1957). Опубликована переписка Н. Н. Злато
вратского с Л. Н . Тодстым, М. Е . Салтыковым- Щедри ным.
Примечания
675
Крееты1не-приеяжные
Впервые в журнале tОтечест11ен 11ые зап1tски •. 1874, .No 12;
1875, 1'ё 3. Оrде.
.
•вwм изданием - Бытовые очерки. 1 . Н . Злато
вратскоrо. Крестыmе-присижные. Спб, 1875. Включалась во все
собран ии со'lинений Н. Н. Златовратского.
В советс ки й период вошла в книгу: Златовратский Н. Н. Из
бранные произведения. М.: ОГИЗ, 1947. Текст печатается по этому
изданию.
. ..лежащего в nалестип е.. .
-
Палестина - здесь: рав нина.
...состомший ..•
сотс1>и.м... - сотский в дореволюционной Рос-
сии - крестьян ин, назначающийся в помощь сельской полиции.
.. . поти с lШАи ржаных ко1>уро1> ... - ко кура, конурка - пресная
лепешка, сдобная, иногда с творогом, ватрушка, шаньга .
...отябеАь ... - бесстыж11й, наглец, отч аянный, окаянный.
В зtiжору . . . попц.. . - з ажора - талая вода под снегом в рытви-
нах и ложбинах на дороге.
•.. па мамо пу чужую работать! - мамона, мамон - богатство,
пожитки, земные сокровища .
. . . даром что мы 1>азенные были.. . - государственные (казенные)
крестьяне - незакрепощенные, находившиеся на казенных землях,
владельцем которых было государство, а не отдел ьные помещики.
. ..ка к n0Аоже1�ье вышло ... - «Положения• t9 февраля 1861 года,
законодател ьный акт, оформивший отмену крепостного права в
России.
Кони1> , конник - ларь с подъе мной крышкой.
Скуфья - остроконечная бархатная черная (фиолетова я) мяг
кая шапочка у православ ного духовенства.
Протодьяк оп - старший по чину дьякон, одно из низших ду
ховных зван ий.
ФуАЯр - легкая 11 мягкая шелковая ткань; здесь: шел1швый
платок.
Нал о й, апаАОй - высокий столик с покатым верхом, на который
в церкви КJlадут иконы, книги .
. ..плетеики из сук о тю й покромки ... - плетенка - здесь: поло-
вик, сплетен ный из полос сукна.
Бурак - кузовок, коробок, корзиночка.
Шугай, шугайчик - крестьянская короткополая кофта.
(( Кобыла » - скамья, к которой привязывали подвергаемого те-
лесному на каза нию.
676
Н. Златовратски й
Золотые серд ца
Впервые - в журналах •Отечестве нные записки •. 1877. .No 4, 5,
8, 12, и «Слово •. 1878. .No 6. Отдел ьным издан ием - Златов рат
ский Н. Золотые сердца (Листки из загубленной повести ). Спб.,
1879. Включалась в собрания сочинений Н. Н. Златовратского
1891 г. (т. 2), 1897 г. (т 3), 1912-1913 rr. (т. 5).
В советский период вошла в книгу: Златовратс кий Н. Н .
Избранные произведения. М.: ОГИЗ, 1947. Текст печатается по
этому изда нию.
Перелог - оставле нный без обработки и заросш ий участок зем-
ли, бывший прежде под пашней.
Мязга, мез га - мягкий внутренний слой коры дерева.
Ч уйка - дли нный, до колен, суконный кафтан.
Юрьев день - в Рос си и XV -XV I вв. время перехода крестьян
от одного феодала к другому. Отменено Соборным уложением
1649 года, которое зап рещало всякие переходы и окончательно
закрепляло крестьян за помещи ка ми.
Два Аякса... - Аяксы; в «Илиаде• два греческих героя, нераз
лучных друга, сражавшихся под Троей. Перен. - «два Аякса•:
неразлучные друзья.
Ре чь ... шла <t O событиях дня ", которыми были в о сстание
сла вян .- Имеются в виду освободител ьные вой ны 1876- 1878 годов.
в Сербии и Черногории против Турции. Н июне 1876 года Сербия
и Черногория объя вил и Турци и вой ну, которая стала частью русско
турецкой во йны 1877-1878 годов, способствовавшей освобождению
на родов Балкан ского полуострова от османского ига.
.. .в
темпом кубовом платье... - кубовая крас ка, синяя раститель
ная краска из растения куб, индиго.
.. .в барском пальмерстоне... - пальмерстон - дл инное пальто
особого покроя (по фа милии английского дипломата Пальмерстона
(1784 -1865) , носившего такое пальто) .
. .. из кантонистов . .. - кантон истами в России назывались солдат
ские сыновья, числивш иеся со дня рождения за воен ным ведомст
вом.
Четьи-Минеи («чтен ия ежемесячн ые» ), сборники житий свя
тых, составленные по месяцам в соответстви и с дня ми чествования
церковью памяти каждого святого.
Инок - монах, отшельн ик.
Вла сяни ца - грубая одежда аскета.
Вре ти ще - рядно, дерюга, самая грубая одежда из этой ткани .
Приме чания
677
ДягиА ь - высокое травянистое растение с зелен овато-белыми
цвет ками, собран ны ми в зонтики.
Рq спус ки - крестьянская длинная повозка без кузова для. пере
возки тяжестей.
Журнал •Живописное обозрение достопамятных предметоа из
наук, искусств, художеств, промышленности и общежития, с присо
вокуплением живописного путешествия по земному шару и жизне
описаний знаменитых людей •. Издавался в Москве в 1835-1844
годах .
С тар шина - должностное лицо крестьянского самоуп равлен ия.
Шл. ык, башл.ык - шапка с дли нными уша ми.
Шоры - здесь: конская упряжь без хом ута .
.. . ромап Эл. иота... - Джордж Элиот (псевд.; наст. имя - Мэри
Анн Эванс) ( 1819-1880) , английская писател ьница, автор романов
«Адам Вид» (1859) , •Мельница на Флоссе», (1860) , •Сайлес Мар
нер• ( 1861) .
.. .с
пахвей с би вшийся мужичок ... - сбиться с пахвей, с пахвы,
с пахвов - наделать глупостей.
Хароп - в греч. мифологии перевозчик умерших через реки
подзем ного царства до врат Аида.
Пояр ко в ы й , поярчатый - сделанный, соткан ный, свалян ный из
поярка, шерсти от первой стрижки ягненка.
Шев еренька - корзи нка, плетенка.
Вил.ьгел. ьм фоп Каульбах (1805-1874), немецкий живописец
и рисовальщик.
Треба - жертвоприношение; богослужебн ый обряд, совершае
мый по просьбе са мих верующих (крести ны, венчание, панихи
даипр.).
... папков ое полукафтапье... - из на н1ш, бумажной т1шни.
Сем о и овамо (церк.)
-
туда и сюда.
Послуш ник - лицо, готовящееся к постри же нию в мон ахи;
воспита нник в монастыре.
Очеса, о чи - глаза.
. ..в
...
изгребпой рубахе ... - из грубого холста, вытканного из
оческов, изгребей.
Подог, подожо к , падог - палка для ходьбы.
Авраам
Впервые - в журнале •Отечествен ные записки ». 1878. .No 11,
под заглавием •деревенский Авраам». Печатался отдслыюй книгой,
678
Н. Зл ато в ратский
переиздавался в сбор никах расска:юв Н. Н. Златов ратскоrо. Включен
во все собран ия сочинен ий Н. Н. Златовратскоrо.
В· советс кий период переиздавался дважды - в 1919 и 1926 го-
дах.
Текст печатается по изданию: Златовратский Н. Н. Собрание
сочинений. Т. 1 -8, Спб., 1912. Т. 2.
Ареопаг - высший суд и контролирующий орган в Древних
Афинах, назван ный так по месту заседаний; перен. : собра ние
авторитетных лиц для решения каких-либо вопросов.
.. .почитаемы й при ч том . . . - причт - церковнослужители одного
прихода.
.. . в ыбранный в десятские с воей дере в ни. . . - десятс ки й в дорево
люционной России - выборное дол жностное лицо из крестьm1 для
выпол нения полицейских и раз личных общественных фун кци й .
Об ычно избирался на десять дворов.
Какой я Авраам.. . - Авраам, по библейской легенде, родона
чалыш к еврейских племен, в библейс кой мифологии отец Исаака.
По велению Яхве Авраам должен был принести сына в жертву
бо1·у, но в момент жертвоприношения был остановлен ангелом .
.. .золот ыми одоньями ... - одонье - небольшая скирда круглой
формы из снопов необмолоченного хлеба.
Прасол - в доревошоцион ной России торговец, скупавш ий рыбу
ил и мясо для розн ичной торговли ; гуртовщик, оптовый скупщик
скота, разл ичного сельскохозя йствен ного сырья.
Сибйрка - короткий кафтан, неразрезной сзади, на мелких
пуговках, нередко с меховой опушкой и с невысоким стояч им
ворот ником.
Деревенс кий король Ли р
Впервые - в журнале «Русс1юе богатство •. 1880. No 1, под загла
в и ем «Деревенский Лир». Выходил отдел ьной книгой, переиздавался
в сборниках рассказов Н. Н. Златовратского. Включался во все
собран ия со чинений Н. Н . Златовратс1юго. Переиздавался в книге:
Русские повести XIX века. М.: Гослит издат, 1957.
Печатается по изданию: Златов ратс кий Н. Н. Собрание сочи
нений. Снб., т. 1-8, 1912. Т. 2 .
.. .из захудалых рукосуйных мужичков ... - рукосуй - бездель
ник, лентяй.
Пл атип ка - тшт111ю1щя тр<"хрублс11ая монета.
Приме1U1.ния
679
... стоять бы сыну под крас1Юю шапкой.•. - то ест ь быть отда нным
в солдаты, в рекруты.
Камарди н - искаженное «Камердинер• (нем.) - комнатны й
cay ra.
... бмьшину .. .
ее.с ... - бол ьшина, бмьшой, бол ьшак, большу
ха - старший в доме, хозяин, хозяйка; старший в общине или
артели.
Подволока - чердак.
Косуля - соха ил и лег;шй плуг с одним лемехом.
По.л.ати - помост в крестьянской избе от печи до проти вопо
ложной стены, род пол у;�тажа, антресолей; общая спальня .
... п естрядинпу ю рубаху. . . - пес трядь, пестряднна, затрапез, за
трапезн ик (от купца Затрапезникова, которому Петр 1 передал
пестрядинную фабрику) - пеньковая, грубая ткань, пестрая или в
полоску.
Куже нька - лепешка с творогом, ватрушка, шаньга.
Горе старого Кабана
Впервые - в журнале «Отечественные записки• . 1880. .No 8, под
заглавием •Кабан. Рассказ моего знакомого•. Пере11здавался в
сборниках расс казов Н. Н . Златовратского. Включен во все собрания
сочинений Н. Н . Златовратского.
Текст печатается по издан ию: Златовратский Н. Н. Собра ние
сочи не11 ий. Спб., 1912. Т. 2 .
Тюря, тюра, тюр ка - самая простая еда: хлеб или сухари,
корки, покрошенные в воде с солью.
И1Jвоз - перевозка лошадьми (иногда вола ми) грузов и пасса
жиров, в Росси и одна из 11а турал ьных повин ностей крестьян,
один из пром ыслов.
Гон - часть поля, паш ни, которую обрабат ывают в один
прием, без отдыха; участок пахотной земли отдельного крестьян ина.
Жеребья - участок, доля, па й земли, доставш ийся крестьянину
в надел по жеребьевке.
Гор ну шка - ямка на левой стороне шестка русской печки для
сгребан ия в нее углей.
Онуча - обмотка для ноги ПОА сапог ИJIИ лапоть; портянка.
К азакин - мужская верхняя одеж.�tа , застегивающийся на
крючки полукафтан со стоячим воротником и со сборами сзади.
Зипун
верхняя крестьянская одежда, обычно из самодель-
1юго сукна.
680
Н. Златuвратский
Красный куст
Впервые - в журнале •Отечестве нные записки •. 1881 . .No 1,
под заглавием •Красный куст. Стра ница из деревенских будней
(К истори и межобщинных отношений)•. Включался в собрания
сочинений Н . Н . Златовратского 1891 г., 1897 г. и 1912-1913 гг.
Печатается по изданию: Златовратский Н. Н . Собрание сочи
нений. Спб., 1913. Т. 8.
Устав ная грамота 186 1 - документ, который уста навли вал раз
мер надела времен нообязанных крестьян по •Положениям • 19 фев
раля 1861 г. и повинностей за пользование им; содержала сведен ия
о разверстании угоди й, перенесен ии усадеб и т. п. Составлялась в
ходе крестьянской реформы 1861 года помещи ком и вводилась в
действие мировым пос редн иком; в случае отказа крестьян могла
утверждатr.ся и без их согласия.
Выть - здесь: небольшая крестьянская общ и на.
Собственники - крестьянская реформа 1861 предоставляла
крестьянам права выкупа усадьбы и - по соглаше11 ию с помещи
ком - полевого надела, до осуществления этого они именовались
временнообязанными крестьянами...
Под ворпый, под вориик - крестьян и н, не являющи йся членом
крестьянс1юй общины, владеющий подворным участком, платящи й
подво рную подать. *Этот порядок называется подворным иш1 участ
ковым владением, обыкновен но противопоставляемым общинному
земледелию» . (Н. Златовратский, Деревенские будни ).
Ч етвертные , пол о виппики ( пол овиищики) - здесь: крестьяне,
владе ющие соответствующей частью земельного пая.
Экон омичес кие крес тьяне - в России
второй
поло вины
XV II I века феодально-зависимые от государства крестьяне, бывшие
монастырские, переданные в 1764 под управление коллегии эконо
мии (позже - в ведение местных органов администраци и, казенных
палат) . Барщина и натурал ьный оброк для экономических крестьян
были заменены подушным денежным оброком.
Триумф художника
Впервые - •Русский сатирический листок• . 1884. .No 5, под
заглавием •Триумф художника. Современ ный случай ».
Текст печатается по издан ию: Златовратский Н. Н . Собрание
сочинений. Спб., 1912. Т. 7.
Пр имечания
681
Город рабочих.
Впервые - в журнале •Русская мысль• . 1885: .No 7. Включался
во все собрания сочинений Н. Н. Златовратского. В советский
период пере издавался в книге: Русские очерки : В З т. М.: Гослит
издат. Т. З. 1956.
Текст печатается по изданию: Златовратск ий Н. Н. Собрание
сочи нений. Спб., 1912. Т . 7.
До щани к - речное плоскодон ное судно с палубой или полу
палубой, род большой гребной лодки, а иногда и парусной, для
переп равы, для перевоза тяжелых грузов.
Вечевой город - город, где высш им органом власти было народ
ное собрание - вече. Вечевое уп равление существовало в некоторых
городах Древней Руси в X-XI вв. (Новгород, Псков и др. ). Здесь
имеется в виду общинное управление «rорода рабочи х».
. .. с обы чным к.р естья1� с к им самоуправд, е п ием.. . - по «Положе
ниям» 19 февраля 1861 года сельское общество (одно село и при
легающие зем ли) являлось самоуп равляющейся ад мин истративной
еди ницей, а нес колько смежных сельских обществ составляли более
крупную самоуправляющуюся ад министра тивную еди ницу - во
лость.
Драпри (фрапц .) - оконная и дверная портьера.
Антре (фрап ц .) - вход.
Кдирос - место для певч их в церкви.
Кадид,о - металлический сосуд на цепочке, в котором во время
богослужения курятся ароматические вещества на раскал енных
углях.
Да что у нас Садом - Гаморр . .. - согласно библейской легенде,
палестинские города Содом и Гоморра были уничтожены землетря
сен ием и огнен ным дождем, которые бог обрушил на них за край
нюю развращен ность жителей . В переносном смысле - беспорядок,
хаос, шум .
...по стогнам и в есям . .. - по городам (площадя м) и селам.
Хоругвь - полот нище на дл ин ном древке с изображением
Христа или святых, церковное знамя во время крестных ходов и
других шествий.
Надо то ропиться
Нап исан в 1885 г. Неоднократно выходил отдел ьной книгой, в
сборниках рассказов Н. Н . Златовратского. Включен во все собра-
Н. З.1
1
атоаратский
ния сочинений Н. Н . Златоаратскоrо. В совет ский период неодно
кратно переиздавался.
Текст печатается по изданию: Златов ратский Н. Н . Надо торо
питься. Сироты 305-й версты. Рассказы. М.: Гослитиздат, 1955.
Во кабулы - слова или речения иностранных языков, подобран
ные в известном порядке, снабжен ные переводом 11 предназначен
ные для заучивания наизусть.
Перейти Рубикоп - сделать решительный шаг, оп ределяющий
да льней шие события.
Псал тыр ь - одна из библейских книг Вет хого завета, состоящая
из псалмов, религиозных и морально-поучительных песнопен ий.
Ре креационны й зад - помещ ение, предназначе нное для
испол ьзован ия во время ре креаци и, свободного от занятий времени,
отды ха.
Безумец
Впервые - в газете «Русские ведомости •. 1886. .No 273, под
заглавием «Безумец (Былина)•. Включался во все собрания сочи
нен ий Н. Н. Златовратского.
Текст печатается по издан ию: Златовратский Н. Н . Собрание
сочи нен ий. Спб., 1912. Т. 6.
Мечтател и
Впервые - в журна.1
1
е •Русское богатство •. 1893. .No 4 .
Неоднократно выходил отдел ьной книгой, в сборниках рассказов
Н. Н. Златовратского. Включен в собрания сочинений Н. Н. Злато
вратского 1897 r. и 1912- 1913 rг.
Текст печатается по издан ию: Златовратский Н. Н . Собрание
сочинений. Спб., 1912. т. 7.
Портерная - торговое заведен ие, где прода ют и пьют портер,
а н гл ийское темное пиво.
... на
с -ьезжей- то пе пори!.. - съезжа я - место, rде 11ро изводи
J1ась полицейская расправа.
Сироты 305-й версты
Впервые - в «Журнале для всех .. 1902. .No 1, под заглавием
«Сироты 305-й версты (Из старых записок) •· Вк.1
1
ючен в собрание
сочинений Н. Н . Златовратского 1912-1913 rr.
Оримеча 1� ия
683
Текст печатается по издан ию: Златов ратски й Н. Н . Надо торо
питься. Сироты 305-й версты. Рассказы. М.: Гослит издат, 1955.
Приспый - ист11нный, настоящий, вечный; еди номышленник.
Люстриновый - сделанный, сшитый из люстрина, шерстяной
ил и полушерстяной ткани с глянцем.
Меламед - учитель в еврейской школе.
Из qикда ((К ак это бЫJ10))
Впервые рассказы «Мой •маленький дедушка• и Ф11мушка »,
«В старом до меt, •Канун «11еликого праздн ика• автоб иографичес-
1юго цикла « К ак зто было• - в журнале •Русская мысль •. 1890.
.No 12.
В первом отдел ьном издании «Как это было. Очерки и вос пом11-
нания из эпохи 60-х годов. Рассказы о детях освобожден и я. Детские
и юные годы •. М ., 1911, автор допол нил цикл рассказами, опубли
кованными к этому времени,- •Старые те ни•, •Аннушка•, •Пота
нин вертоград •, «Лес•. При подготовке последнего собрания сочи
нений Н. Н . Златов ратс ки й исключил из этого цикла рассказ
•Лес».
Текст печата ется по изданию: Златовратский Н. Н. Воспом ина
н ия. Серия литературных мемуаров. М.: Гослит издат, 1956.
В старом доме
Катех изис - краткое изложен ие догматов христианского веро
учени я в вопросах и ответа х; книга, содержа щая изложение этих
догматов; (перен.) сущность, основные положен ия чего-то.
Мой «маленький дедушкм
и Фи мушка
Кам.л.отовый - сделанный, сшитый из камлота, плотной шерстя
ной ткани (с примесью шелка или хлопчатобумажной пряжи) в
полоску.
Подрясни к - длинная одежда с уз кими рукавами, надеваемая
под рясу.
684
Н. Златовратс кий
Старые тени
А гас ф ер - персонаж легенд, воан икших в средние века, «Веч
ный жидt. Агасфер был якобы осужден богом на вечные скитания
за то, что не дал Христу отдохнуть на пути к месту распятия.
Аннушка
Клирошанка - монастырская послу шница, поющая на кли росе
или прислуживающая в церкви.
Черничка , ч ер ница - мона хиня.
Пустынь - уеди нен ное безл юдное место, где живет отшельник;
одинокое жил ье отшельника.
Канун (( великого праздника>�
Ектенья, ек тени я - часть православного богослужения; моле
ние, содержащее раз ные прошения и соп ровождаемое обычно пением
пев чих.
Еп итим ья, епитими я - род церковного на каза ния, состоящего в
строгом посте, усиленных поклонах, паломн ичестве.
Архиерей - лицо, имеющее высшую степень священства;
епископ.
Потанин вертоград
Личн ь� е сапоги - сшитые из кожи , повернутой стороной, где
была шерс ть, наружу.
Пошевпи - широкие сан и, розвальн и.
Расстрйга - служитель рел игиозного к ульта, лише нный сана,
или монах, лишенный мона шества.
Преосвяще нство - в соединен11 и с местоимен и ями (<еГОt,
«ваше», «llX» - титулование епископа.
Ип о ческий - то же, что монашески й.
Миссиопер - проповедник, посылаемый церков ью для рели
гиозной 11ро11оведи и распространения христи анства среди нехрис
тиан .
Содержание
Серге й Залыг и н. Николай Златовратский и «крестьянский
мир•
1\рестья не- присяжные
Золотые сердца . . .
Повести
Рассказы, очерки
Авраам
Деревенский король Лир
Горе старого 1\абана . ..
.
1\расный куст. Из и стории межоб щинных отношений
Триумф художни ка. Со в ременный случай
Город рабочих ..
Надо торопиться .
Безумец. Былина
Мечтатели .
Сироты 305-й версты
Из цикла «Как зто было»
В старом доме
Мой «мален ький дедушка• и Фимушка
Старые тени
Аннушка
1\анун «великого праздн ика»
Пота нин вертоград
Примечания
3
9
t37
322
347
388
4t8
448
457
496
52t
526
559
583
594
6tt
620
635
651
670
Н иколай Н иколаевич
Злато в рат ский
ДЕРЕВЕНСl\И й 1\ОРОЛЬ ЛИ Р
-f---
--
--
Пов ести, рассказы, очерки
Редактор
в. дольников
Художественны й редактор
Г. САЛ ЕН КОВ
Тех н и чес кий редактор
В. КОТОВА
Норректор
Т. ВОРОТН ИКОВА
ИБ .Ni 4993
Сда но в набор 10.1 1 .87. Подписано к печати 13.07.88 . Фориат 84Х 1081/".
Гарнитура об. ноа. Печать высокая. Бумага т.1
1
0.JitVc.1
1
. краск.-отт . 36.28.
YcJI. пе•. "· 36,12+0,11 BKJI. У•.- 11зд. "· 34,24. Тираж 100 ООО экз. Заказ
Nt 1913. Цена 2 руб. 80 коп
Издательство сСоврсм:ен11икt Государствс1111оrо комитета РСФСР по делан
аадател ьств. оолиrрафии и ккижной торгов.о в Союза писателей РСФСР
123007, Москва, Хорошевское шоссе, 62
Кал11нивскнй ордс11а Трудового 1\расного Знаме11н полиrрафкомбинат
д.етскоii .1
1
итературы нм. 50-летия СССР Росrлавпоп11rрафпрома Госкомиз
дата РСФСР. 170040, KaJ18HHll, проспект 50-Jlетия Октября, 46
Златовратс кий Н. Н.
3-67 Деревенский корол ь Лир: Повести, расска-
зы, очерки/Вступ. статья С. П . Залыгина; Примеч.
Т. А . Полторацкой.- М.: Современник, 1988. -
685 с., портр. -
(Из наследия ).
Русский писатель-демократ конца XIX - начала ХХ века Николай Ниио
лаеnи•1 Златовратский (1845- 191 1) известе11 как бытописатель русской по
рсформс1111ой дерео11и, горяч�1й аащит1н1к обездолс1111ых масс, созда вш11й ряд
худо)ксс тое1111 ых и публицистичсс1шх про113ведс1111й, и 11011ыне представляющих
11ссом11е1111ую поз11аватсл ы1ую и художсствс 1111ую це1111ость. сП11сатсл и-11арод-
11111<и, реалисты, к которым пр11 11адлежад Н. Н. Златовратс к11 й, - писал
<.:с раф11мовнч, - МСДЛСllНО, почти неуловимо ПОДГОТООЛ ЯЛll почву ДJIЯ колос
сального взрыва рсволю1�ио1111ых рабоч11 х масс •.
В к11иrу оходят повсст11 «Н'рсстья11с-п рисяж11ые•. о:Золотые сердца -.,
рас.с1шзы «А враам•, •дереве11сю1й король Лир•, •Горе старого Кабана•.
• [)('зумец• il другие.
3 4702010100-244
16 88
М106 (03) -88 -
ISBN 5-270-00125-х
ББК84 Р 1