КРАТКАЯ

ГЕРМАНИИ
Хаген Шульце
/
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
КРАТКАЯ
ИСТОРИЯ
ГЕРМАНИИ
Kleine
deutsche
Geschichte
Hagen Schulze
Verlag C.H. Beck
Munchen
КРАТКАЯ
ИСТОРИЯ
ГЕРМАНИИ
Хаген Шульце
ВЕСЬ
МИР
Москва
2004
УДК 94 (430)
ББК 63.3 (4Герм)
Ш95
Переводчики: В.А. Брун-Цеховой — Предисловие,гл. I — X, ХШ — XVI;
Б.Л. Хавкин — гл. XI — XII
Научный консультант; А.И. Патрушев
Научный редактор: А.А. Амплеева
ИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЕНО ПРИ ПОД ДЕРЖКЕ
ФОНДА ИМЕНИ КОНРАДА АДЕНАУЭРА.
КНИГА ИЗДАНА ПРИ ПОД ДЕРЖКЕ ИНСТИТУТА им. ГЁТЕ.
Издательство «Весь Мир» выражает благодарность Музею германской
истории за предоставленный иллюстративный материал.
Шульце Хаген
Ш95 Краткая история Германии / Пер. с нем. — М.: Издательство
«Весь Мир», 2004. — 256 с.: илл. — (Национальная история)
ISBN 5-7777-0289-9
Рассказать об истории немцев за двадцать веков, выявить те особен-
ные черты народа, которые позволяют говорить о национальной идентич-
ности, определить важнейшие узловые моменты в становлении немецко-
го государства — такова цель автора этой книги, профессора Берлинского
свободного университета и директора Немецкого исторического институ-
та в Лондоне Хагена Шульце. И он с ней справился блестяще. Книга, удач-
но сочетающая научность и живость изложения, получила признание не
только на родине автора, но и далеко за ее пределами. Издание прекрасно
проиллюстрировано, снабжено картами и специально написанным для
читателей в России предисловием.
УДК 94 (430)
ББК 63.3 (4Герм)
На первой сторонке обложки — Бранденбургские ворота, Берлин.
На четвертой сторонке обложки — Собор Св. Петра и Марин, Кёльн;
портрет Мартина Лютера (Лукас Кранах Старший. Музее Польди Пеццоли,
Милан).
Перевод книги на русский язык выполнен по изданию Hagen Schulze. Kleine
deutsche geschichte. 4Auflage. 2002.
Отпечатано в России
ISBN 5-7777-0289-9
© Verlag C.H. Beck oHG,
Mtinchen, 2001
© Издательство «Весь Мир», 2004
Оглавление
Обращение к читателям в России (Ханс-Фридрих фон Плётц,
Посол Германии в Российской Федерации)............... 7
К российскому читателю (Хаген Шульце}................ 9
Предисловие ........................................ 12
I.	Римская империя и германские земли (до 1400 г.) ..	15
II.	Подъем и упадок (1400—1648) ................. 37
III.	Сумерки империи (1648—1806).................. 59
IV.	Рождение немецкой нации (1806—1848) ......... 77
V.	Железом и кровью (1848—1871) ................ 89
VI.	Каким путем могла бы идти Германия? Возможные
пути отклонения в немецкой истории............... 107
VII.	Национальное государство в центре Европы
(1871- 1890) ............................... 111
VIIL	Внутренняя консолидация империи и мечта
о мировой державе (1890—1914)...................... 119
IX.	Великая война и послевоенное время
(1914-1923) ..................................... 133
X.	Блеск и падение Веймара (1924— 1933) ....... 149
XI.	Великогерманское безумие (1933—1942)........ 169
6 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
XII.	Конец Германии и новое начало (1942—1949) ... 189
XIII.	Разделенная нация (1949—1990) .............. 207
XIV.	Эпилог. Что такое отечество немцев? ......... 229
Список карт........................................ 236
Примечания переводчика ............................ 237
Избранная библиография............................. 241
Именной указатель ................................. 245
Указатель географических названий.................. 250
Об авторе ......................................... 255
Уважаемые читатели!
Лишь тот, кто знаком с прошлым, может созидать будущее. Эта клас-
сическая фраза и сегодня ничуть не утратила своей актуальности.
Наш мир стремительно развивается. Чтобы творчески участвовать
в этом развитии, мы должны знать, откуда мы и каким образом сфор-
мировались сегодняшние институты, государства и их взаимоотно-
шения.
Особенно верно это, когда речь идет о таких двух столь тесно свя-
занных друг с другом народах, как немцы и русские. Их отношения
изобилуют точками пересечения; им присущи не только темные эта-
пы, такие, как непередаваемые ужасы Второй мировой войны, но и
многочисленные взаимные позитивные импульсы. И они уходят
корнями в далекое прошлое. Так, например, одним из первых запад-
ных послов в России был барон Зигмунд фон Герберштейн, которого
в начале XVI в. император Максимилиан дважды посылал с миссиями
ко двору великого князя московского Василия III. Его «Записки о мос-
ковитских делах» представляют собой классический ранний образец
записок путешественника. И наоборот, «Великое посольство» плотни-
ка Петра Михайлова, он же Петр Великий, отправилось в конце XVII в.
вначале в Пруссию, прежде чем царь начал впитывать идеи для своих
масштабных проектов реформ и в других европейских государствах.
Никогда еще германо-российские отношения не были столь тес-
ными и добрососедскими, как сегодня. Они настолько тесны, что поли-
тики и дипломаты обеих стран любят говорить о «стратегическом
партнерстве». И по праву: экономический обмен весьма интенсивен,
Германия — самый крупный торговый и инвестиционный партнер
России. Политические отношения, включая высший уровень, довери-
тельны и направлены на достижение все более тесного сотрудничест-
ва. При этом обе стороны рассматривают свои отношения как элемент
и движущую силу имеющих столь же стратегический характер отно-
шений России с Европейским союзом, крупнейшим членом которого
Германия является сегодня и останется таковым по завершении следу-
ющего этапа его расширения. В области культуры Германия и Россия
могут многое предложить друг другу, а германо-российские культур-
8 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ные встречи 2002 и 2003 гг. служат подтверждением нашей взаимной
решимости интенсивно использовать этот потенциал.
Основу хорошего партнерства составляет доверие. Оно предпола-
гает, что люди знают друт друта, знают, как живет и думает другой, на
каком языке он говорит и какие факторы формируют его характер.
Определяющим условием этого является знание истории и географии.
«Краткая история Германии» Хагена Шульце открыла немецким чита-
телям дверь в собственное прошлое. Я уверен, что и ее русское изда-
ние, появляющееся на свет как раз вовремя — в Год германской куль-
туры в России — 2004-й, расскажет нашим российским друзьям много
важного.
Желаю вам, дорогие российские читатели, приятного чтения!
Апрель 2004 г.	Ханс-Фридрих фон Плётц,
Посол Германии в Российской Федерации
К российскому читателю
Россия и Германия — не только европейские государства с самой боль-
шой численностью населения. Это государства, связанные драматичес-
кой и поучительной историей, основные черты которой следует здесь
вкратце напомнить. Когда в начале XVIII в. Петр Великий распахнул пе-
ред Россией окно в Европу, оказалось, что совсем рядом с Санкт-Петер-
бургом, в Прибалтике, живет немало граждан немецкого происхожде-
ния, на протяжении последующих столетий давших российской короне
бесчисленное количество способных чиновников и офицеров, а наряду
с этим и представителей дворянства, кровно связанных даже с царски-
ми особами. После Полтавской битвы 1709 г. Петр I продвинул русские
границы далеко на Запад, как впоследствии это сделала и Екатерина
Великая, заселившая завоеванные области на юге России многочислен-
ными немецкими переселенцами. Россия стала в XVIII в. сильным игро-
ком в большой европейской политике, и вместе с тем из-за ее геополи-
тического положения на Востоке Европы и на Балтийском море возник-
ла уже издавна бродившая под спудом вражда по отношению к Польше,
которая блокировала России дальнейший путь на Запад. В такой ситуа-
ции для России были естественными поиски союзника и этим союзни-
ком представлялась Пруссия. Подобно России, Пруссия с опозданием
вышла на сцену theatrum еигора, и союз между двумя державами, наби-
равшими силу, мог оказаться стратегическим противовесом старым ве-
ликим державам, прежде всего Франции и империи Габсбургов. Поэто-
му Россия заключила союз с Пруссией, вступая время от времени в со-
юз и с Австрией, чтобы при этом шаг за шагом лишать сил Польшу и
осуществлять ее раздел между собой — до тех пор, пока после третьего
раздела ослабленная страна не исчезла с карты.
Теперь Россия и Пруссия оказались соседями и это породило новую
ситуацию, которой было суждено измениться только в 1890 г. Россия
превратилась в защитницу Пруссии, а Пруссия — в меч России, с помо-
щью которого российское могущество могло простираться далеко
в Центральную Европу. После позорного поражения Пруссии под Йеной
и Ауэрштедтом в 1806 г. победитель Наполеон, не особенно церемонясь,
разделил бы и ликвидировал ее, как ранее произошло с Польшей, если
10 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
бы императору Александру I не нужна была Пруссия в качестве страте-
гического предполья против Бонапарта. Так Пруссия и выжила, оказав-
шись спасенной русскими войсками под командованием ставшего не-
мецким народным героем генерала Кутузова во время Отечественной
войны в 1812—1813 гг. Освободительная война начиналась с соглашения
о союзе между прусским генералом фон Йорком и русским генералом
Дибичем, которое было заключено на мельнице близ селения Тауроген.
«Тауроген» был и остался символом дружбы и братства по оружию меж-
ду Пруссией и Россией, и название это, появляясь в литературных разде-
лах западных газет, вызывает неприятные воспоминания, если заходит
речь о хороших отношениях между Германией и Россией.
Отношения между Россией и Пруссией на протяжении большей ча-
сти XIX в. оставались стабильными. Пруссия поначалу как слабейшая
среди европейских великих держав зависела от стратегической под-
держки со стороны России. В обмен на эту поддержку она прикрывала
тыл России и оказывала содействие великому соседу при подавлении
возникавших время от времени польских волнений. В свою очередь и
Пруссия, ведя войны, предшествовавшие объединению Германии, мог-
ла рассчитывать на благожелательный нейтралитет со стороны России.
Но Германская империя, вступившая на европейскую сцену вместо
великой державы Пруссии в 1871 г., столкнулась с несравнимо более
сложной ситуацией. Для рейхсканцлера Бисмарка, стремившегося со-
хранить мир в Европе, русская карта имела решающее значение. С по-
мощью германо-российского договора перестраховки, заключенного
в 1887 г., предполагалось удержать Россию на стороне Германии. На-
следники Бисмарка не могли, да и не хотели, играть в эту трудную игру,
считая, что смогут и без договоров получить в случае войны союзничес-
кую помощь со стороны России. Это была роковая ошибка, вероятно,
самое пагубное внешнеполитическое решение, принятое в вильгель-
мовской Германии. Сбылось именно то, что Бисмарк представлял себе
в самых мрачных фантазиях — произошло взаимное сближение России
и Франции и начало складываться то соотношение сил, которому было
суждено завершиться Первой мировой войной.
Германо-советские отношения в 20-е гг. XX в. развивались в соот-
ветствии с давно известным стереотипом — оба изгоя мировой семьи
вступили в тесные отношения друг с другом как экономические, так и
военные. Рапалльский договор, заключенный в 1922 г., не содержал ни
политических, ни военных статей, но интерпретировался державами-
победительницами как союз, направленный против Запада. Еще и сего-
дня слово «Рапалло», появляющееся в западных политических кругах,
означает намек на возможность германо-российского союза, направ-
ПРЕДИСЛОВИЕ К РОССИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ 11
ленного против Западной Европы и атлантических держав. И снова,
как казалось, равновесию в Европе угрожала Польша, созданная после
мировой войны из части территорий, проигравших в ней Германии,
Советской России и Австрии. Антипольский расчет объединил даже
Гитлера и Сталина — во всяком случае, до тех пор, пока Польша не
была снова побеждена и разделена. Но планы Гитлера простирались
гораздо дальше. «Все, что я предпринимаю, направлено против Рос-
сии», — заявил германский диктатор в 1939 г. Подчинив Польшу, он
создал пространство, которое было необходимо для стратегического
развертывания германских войск против Советского Союза. Ни на
одном фронте они не вели войну столь безжалостно, с такими наруше-
ниями международного права, как на Восточном, и когда положение
изменилось, месть со стороны советских войск была ужасна. Эта вой-
на оказалась самой кровопролитной и разрушительной из всех, ко-
торые когда-либо знала история. По ее завершении Германия оказа-
лась разделенной, превратившись в игрушку держав — победительниц
в мировой войне и в плацдарм стратегического развертывания воору-
женных сил Советского Союза и США. Более сорока лет не вызывало
сомнений, что в необозримой перспективе ответом на вопрос: «Что
такое отечество немцев?» будут два германских государства, и что гер-
манская история завершилась.
Прекращением этого странного состояния, возможностью воссо-
единения Берлина, Германии и Европы в ходе бескровных революций
1989 и 1990 гг. мы в значительной степени обязаны Советскому Союзу
и России, Михаилу Горбачеву и Борису Ельцину. Оба политических де-
ятеля проявили достаточную мудрость и дальновидность, чтобы дать
свободу народам, находившимся в предполье их страны, и снова вос-
принять Германию как единое целое. С тех пор между воссоединенной
Германией и возрождающейся Россией существуют добрососедские
отношения. Вразрез со всем своим прежним историческим опытом
Германия служит сегодня мостом между Россией и Западом, подобно
тому, как Польша — мостом между Россией и Германией. Это ситуа-
ция, обещающая в перспективе существование прочного и стабильно-
го «общеевропейского дома» (Михаил Горбачев). Чем более мы будем
сближаться, тем важнее будет взаимное изучение и знакомство, взаим-
ное уважение, преодоление националистических стереотипов и пони-
мание истории России и Германии как составной части истории Евро-
пы и человечества. Возможно, книга, предлагаемая вниманию россий-
ских читателей, послужит этой цели.
18 июля 2003 г.
Хаген Шульце
Предисловие
Наши предки не задавали себе вопроса о том, что такое немецкая ис-
тория. Она начиналась для них с германцев и их борьбы против Ри-
ма. Никакого сомнения не существовало в том, что Херман Херуск
Арминий, победивший легионы Квинтилия Вара в битве в Тевтобург-
ском лесу (9 г.), был германским героем. И сегодня меч на памятнике
Арминию под Детмольдом украшает надпись золотыми буквами:
«В единстве Германии сила моя, и мощь моя в силе Германии». По
ходу дальнейшего развития история описала широкую, четко очер-
ченную дугу. Сначала — король готов Теодерих, жизнь которого под
именем Дитриха Бернского1 продолжилась в легендах и сказках, за-
тем Карл Великий, унаследовавший корону римских императоров и
превративший Римскую империю в Германскую. За ними последова-
ли императоры из династии Гогенштауфенов Фридрих Барбаросса
(1125—1190) и его внук Фридрих II, которые, загадочным образом
воссоединившись, пребывают в Кифхойзере2 в ожидании, когда им
придется вернуться в час величайших бедствий Германии. Потом —
Мартин Лютер, «немецкий соловей», и Карл V, в империи которого
никогда не заходило солнце, Фридрих Великий и Мария Терезия,
в чью эпоху разлад между германскими племенами достиг своего
трагического апогея, барон фон Штейн и Блюхер по прозвищу Мар-
шал Вперед и, наконец, «железный канцлер» Бисмарк, кузнец новой
империи немцев3, прямой преемницы «Священной Римской импе-
рии германской нации». Такова впечатляющая галерея предков, ко-
торыми гордились немцы.
Но затем наступила, говоря словами историка Фридриха Май-
некке (1862—1954), «немецкая катастрофа». За созданием гитлеров-
ского рейха последовала Вторая мировая война, завершившаяся
в 1945 г. крахом германского национального государства. Когда-то
швейцарский историк Якоб Буркхардт (1818—1897), обращаясь
к германской истории, иронизировал по поводу «победоносно-не-
ПРЕДИСЛОВИЕ 13
мецкой окраски», которую придавала прошлому немецкая историо-
графия. Теперь же эта окраска исчезла, а с ней и какой бы то ни
было осмысленный контекст самой немецкой истории. За золотой
легендой о прямолинейном процессе подъема древнегермано-не-
мецкой империи последовала черная легенда о губительном, абсо-
лютно ошибочном особом немецком пути, единственная истинность
которого заключалась в преступлениях Третьего рейха, если при
этом не считать национальную историю вообще бессмысленной,
как это делали некоторые, или вместе с историком Альфредом Хойс-
сом не оплакивать «утрату истории».
Какое-то время жителям Западной Германии было комфортнее
не знать истории, наслаждаясь при этом действительностью с ее
высокими показателями индустриального развития и не без неко-
торого удивления взирая на остальной мир, в котором властвовал
принцип национальной идентичности и который должен был посто-
янно доказывать свою политическую эффективность. Хотя немцы
и находились в самом центре мировой политики, они, казалось, во
всех своих политических решениях выражали одно-единственное
желание — чтобы их не принуждали принимать какие бы то ни бы-
ло решения и оставили в покое. Напротив, на сознание людей в ГДР
воздействовало представление об истории, которое навязывалось
Политбюро ЦК СЕПГ, формировалось партийными идеологами,
приспосабливалось к каждой политической перемене и обсужде-
нию не подлежало.
Но с падением Берлинской стены в 1990 г. внезапно изменилось
состояние внутреннего успешного развития страны и блаженной бе-
зответственности во внешнеполитических делах. Появилось новое не-
мецкое национальное государство, лишь один факт существования ко-
торого изменил Европу и которое поэтому должно было объяснить
своим гражданам и остальным европейцам, как оно себя осознает.
Чтобы обрести будущее в центре Европы, мы должны знать, на каком
прошлом покоится немецкое настоящее. Никто не может начать все
сначала. Напротив, любой человек должен опираться на что-то уже су-
ществующее. Тем, кто полагает, что они совершают нечто совсем но-
вое, не дано понять, что они делают.
Чтобы ответить самим себе и нашим европейским соседям на
«германский вопрос», мы должны объяснить, что такое Германия,
чем она может и должна стать. Для этого нам следует заново рас-
сказать немецкую историю. А так как не каждый обладает време-
нем или терпением, для того чтобы прорабатывать многотомные
компендиумы, мы на сей раз расскажем немецкую историю на-
14 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
сколько возможно короче, обращая внимание на самое сущест-
венное.
Без помощников невозможно написать и краткую немецкую исто-
рию. Ина Ульрика Пауль, Уве Пушнер и моя жена тщательно выпра-
вили рукопись, Иоахим Элерс критическим взглядом оценил первую
главу, а Детлеф Фелькен тщательно отредактировал книгу, отдавая
работе все свои знания. Удачно оформила книгу Каролина Зивекинг.
Директору Немецкого исторического музея в Берлине Христофу
Штёльцелю я признателен не только за предоставление иллюстратив-
ного материала, но и за то, что он вдохновил меня написать эту книгу.
Сердечно благодарю их всех.
I.	Римская империя и германские
земли (до 1400 г.)
Немецкая история берет начало не в дремучих германских лесах,
а в Риме. Именно в этом удивительном итальянском городе-государст-
ве, сфера влияния которого постепенно распространилась на весь сре-
диземноморский бассейн и кото-
рый властвовал над Европой до
Рейна, до укрепленного погранич-
ного вала, называвшегося по-ла-
тыни limes, и до Дуная. В городе-
государстве, чья единая и тем не
менее многообразная цивилиза-
ция была для людей античной эпо-
хи миром с четко очерченными
границами, ойкуменой. Не суще-
ствовало чести выше, чем назы-
ваться римским гражданином, и
апостол Павел гордился этим так
же, как и Арминий, — несмотря
на свои разногласия с Римом. По-
эт Вергилий, создавший со своим
героем Энеем миф о возникнове-
нии римского государства, объя-
вил, что задача Рима — править
миром, принося в него благонра-
вие и закон, щадить покоренных
и подчинять непокорных. Эта
Imperium Romanum, Римская им-
перия, является для нас сегодня,
по словам Барбары Тухман, тем
БИТВА В ТЕВТОБУРГСКОМ ЛЕСУ
В 9 г. н.з. римское войско потерпело со-
крушительное поражение от объеди-
ненных германских племен во главе
с вождем племени херусков Армини-
ем. Битва в Тевтобургском лесу на са-
мом деле произошла около Оснабрюк-
ка и считается с тех пор рубежом в ис-
торическом развитии Германии. После
нее попытки расширения римского
господства на земли по правому берегу
Рейна потерпели неудачу. Националис-
тически настроенная буржуазия XIX в.
видела, однако, в этой битве прежде
всего освобождение от римского вла-
дычества и начало германо-немецкой
истории. Херман, как стали позже на-
зывать Арминия, стал первым героем
в борьбе немцев за свободу. Многие
исследователи, и не только западноев-
ропейские, усматривают в этом собы-
тии неудачу распространения римской
цивилизации на Центральную Европу
и начало особого культурного и поли-
тического немецкого пути, во многом
определившего будущее страны.
«далеким зеркалом», в котором
все народы Европы, и, уж конечно, немцы, могут узнать себя. Государ-
ственное устройство и правовые нормы, городской образ жизни, язы-
ки и формы мышления, архитектура, письменность и книга — словом,
16 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
основы нынешнего образа жизни немыслимы без цивилизации Рима
и переплетенных с ней культур классической Греции и эллинистичес-
кого Востока.
Каким бы прочным ни казался Вечный город, однако и он был под-
вержен изменениям. На протяжении IV в. здесь произошли два важ-
нейших события. При императоре Константине Великом (306—337)
пришедшая с Востока вера в спасение — христианство — стала госу-
дарственной религией. В ту же эпоху империя, которой в силу огром-
ных размеров больше невозможно было управлять из одного центра,
раскололась на латинско-римскую Западную империю и греко-визан-
тийскую Восточную. Разделение империи сказалось и на христиан-
ской церкви. Византийское православие отвернулось от латинского
христианства Запада, углубляя политический раскол Европы раско-
лом церковным.
Это стало началом длительного политического, церковного и идео-
логического раскола в западном мире. На европейской земле возник-
ли две очень разные цивилизации, которые постоянно соприкасались,
но не взаимопроникали друг в друга на сколько-нибудь продолжитель-
ное время. Это Рим и Византия, латинское и православное христианст-
во, либеральный Запад и славянофильский Восток и, наконец, культу-
ра демократии и прав человека, противостоявшая большевистскому
Советскому Союзу. Только теперь, на наших глазах, начинает, кажет-
ся, затягиваться тысячелетняя трещина, разделявшая Европу. Может
быть, этого мы еще по-настоящему не осознали.
В отличие от Византии на Востоке, которая продолжала существо-
вать во всем блеске еще целое тысячелетие, лишь постепенно уходя
в вечность и прекратив свое существование в 1453 г. с завоеванием
Константинополя, Западная Римская империя продержалась недолго.
Она погружалась в волны все учащавшихся вторжений варваров
с ужасного туманного Севера, которые спасались бегством от немило-
сти природы, последствий перенаселения и от теснивших их других на-
родов, стремясь поселиться в пределах Римской империи, и которые
участвовали в ее защите. В Риме этих северных варваров называли гер-
манцами, именем, которое Цезарь перенял от галлов. Те, в свою оче-
редь, именовали так дикие народы, пытавшиеся вторгнуться в Галлию
из-за Рейна, а Цезарь от их названия произвел обозначение области по
ту сторону Рейна и Дуная, назвав ее Германией (Germania). Слово «гер-
манец» было не более чем указанием на происхождение из малоизве-
стных мест к востоку от Рейна. Ученые спорят и поныне об этнической
и языковой однородности германцев. Во всяком случае, орды, наседав-
шие с Севера, как нельзя лучше подходили для их использования в во-
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (до 1400 11	17
енных целях, если принимать во внимание воинское искусство при
шельцев. Уже вскоре преторианская гвардия римских императоров со-
стояла преимущественно из германцев, а германские народы получили
разрешение селиться на территории империи поблизости от границы и
получать римское гражданство Такая защита легко превращалась в уг-
розу, по мере того как охраняемые, т е. император, государственные
институты и сама империя, ослабевали и попадали в зависимость от во-
енных «экспертов» из варварских племен. Германские военачальники
и воинские части все чаще решали судьбу императора — вплоть до
476 г. В этом году предводитель наемников Одоакр сверг последнего
императора Западной Римской империи Ромула ^Хвгустула и поручил
войску провозгласить императором себя.
Это означало гибель Римской империи, но не конец, а только нача-
ло ее нового становления. Германские народы эпохи Великого пере-
селения: готы и лангобарды в Италии, вестготы в Испании и Южной
Франции, англосаксы в Британии, бургунды и франки в Галлии — са-
ми стремились стать римлянами, обустраиваясь в пустующем прост-
ранстве приходившей в упадок империи. Здесь они приспосабливали
свои простые культурные формы бытия к бесконечно более сложной,
утонченной традиции позднеантичной цивилизации Рима и Передней
Азии. Перенимались, пусть и в упрощенном виде, существовавшие
в Римской империи управленческие структуры, германские королев-
Схема расселения германских племен.
18 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ства реформировались, воспринимая облик, свойственный римской
монархии, а римская правовая система стала истоком превращения
германского обычного права в письменно зафиксированное право;
Римская империя на Западе исчезла, но никто из германских королей
не сомневался в том, что она продолжала жить.
Римская империя, изменившись, продолжала жить и еще в одном
своем проявлении. В то время как город на Тибре разрушался, числен-
ность его населения быстро снижалась, на Форуме пасли скот, а жизнь
в городе угасала, римский епископ в качестве преемника апостола Пе-
тра превратился в папу и тем самым в главу церкви. Рим становился не
только духовным центром католического христианства, находившего
все больше приверженцев среди германских народов. В известной ме-
ре и церковь вросла в структуру государства. Административная сис-
тема Римской империи устояла в виде церковной иерархии: ризы
католического духовенства наших дней — это те же официальные
облачения римской бюрократии. К тому же латынь как язык церкви,
политики и литературы гарантировала сохранение культурного един-
ства Западной Европы. Как и прежде, монахи низко склонялись в мо-
настырях над трудами Цицерона и Вергилия. Римская империя про-
должала существовать — в идеологии и в институтах, представ-
лявших собой лишь бледную копию прежних, но главное — в лице
торжествовавшей церкви.
Таким образом, и идея империи, и церковь оказались столь проч-
ными, что более чем через три столетия после свержения Ромула Авгу-
стула в Риме появился новый император. То был Карл, король фран-
ков, которому позже суждено было именоваться Великим и победы
которого над саксами и лангобардами сделали его самым могущест-
венным государем Западной Европы. При этом он стремился укрепить
свою власть с помощью прочного союза с Римским папой. Карл под-
твердил дарения, сделанные папе его отцом Пипином III и составив-
шие основу будущей Папской области, а папа Лев III, в свою очередь,
сделал ответный подарок на Рождество 800 г., короновав Карла импе-
ратором в римской базилике Св. Петра. Порфировую плиту, на кото-
рой Карл преклонил колени, можно и сегодня увидеть в соборе Св. Пе-
тра. Хронист Карла Айнхард сообщает, что его короля, углубившегося
в молитву, короновали императором не без некоторого коварства.
Действительно, Карл знал, что этот акт должен был вызвать конфликт
с единственным законным императором христианского мира —
византийским. Тем не менее Карл вступил во владение наследством
Цезаря и Константина, назвал себя augustus imperator (лаш. император
миротворящий), и с тех пор его печать украшала надпись Renovatio
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (до 1400 г.) 19
Живопись по стеклу.
Страсбургский собор,
около 1180г.
На золотом троне, украшенном
драгоценными камнями, воссе-
дает император Карл Великий
со скипетром и державой —
атрибутами власти христиан-
ского государя. Голова импера-
тора, увенчанная короной, окру-
жена нимбом. В 1165 г. импера-
тор Фридрих Барбаросса, счи-
тавший Карла Великого своим
предком, приказал канонизиро-
вать его, чтобы обеспечить трон
своей семье и подчеркнуть гла-
венствующее положение импе-
раторской власти по отноше-
нию к папе. То было время по-
клонения национальным свя-
тым по всей Европе. Святыми
провозглашали многих европей-
ских королей. Однако, если ко-
роли Венгрии, Чехии, Норвегии
и других стран являлись симво-
лами национальной интеграции,
то культ Карла Великого ограни-
чивался пределами Рейнской
области. К тому же Француз-
ское королевство оспаривало
традиции Карла Великого и тем
самым притязание на первенст-
во в христианском мире.
imperil Romani (/ат. Возрождение Римской империи) Это послужило
основанием для почти непрерывного существования титула римского
императора на протяжении тысячи лет. Последний из императоров.
Франц 11 Габсбург, только в 1806 г. отказался от титула и короны, что
осталось практически незамеченным для окружающего мира.
20 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМА11ИИ
Естественно, напрашивалось сравнение между античной Римской
империей и империей Карла Великого, постольку поскольку Карл объ-
единил под своей властью почти все германские королевства и герцог-
ства Европы, за исключением скандинавских и британских. Империя
протянулась от Эйдера до Тибра, от Эльбы до Эбро йог пролива Ла-
Манш до озера Платтензее (Балатон). Остатки римской цивилизации
служили опорой Карлу Великому, начавшему реформировать полити-
ческое и церковное управление, транспорт и летоисчисление, искус-
ство и литературу и, в качестве основы всего этого, письменность и
язык. Он пригласил ко двору англосакса по имени Алкуин из Йорка
в качестве главного советника по делам культуры, а также ученых из
Италии и Испании. Каролингское возрождение получало импульсы
отовсюду. Все усилия были направлены на то, чтобы создать аигеа
Roma iterum renovata — обновленный золотой Рим. Мы можем читать
сегодня классических латинских авторов большей частью только бла-
годаря воодушевлению и усердию писцов каролингской эпохи. Их за-
частую превосходные собственные стихи, написанные античными
размерами, составили четыре солидных тома под названием Мопи-
menta Germanie Historica — внушительное собрание средневековых
источников.
На западе Франкского королевства, в Галлии и Италии, кое-что
еще сохранялось от старой римской системы управления. Территория
к востоку от Рейна, на которой помимо германских поселений, объе-
диненных в племенные округа — гау, располагались также церковные
епархии, монастыри и епископства, светские и церковные земельные
владения, представляла собой в административном отношении некое
подобие сети с первичными формами образования. Карл Великий уч-
редил административные округа, так называемые ducati, во главе ко-
торых стояли назначенные им должностные лица, каждое из которых
называлось dux4. Это были не герцоги какого-либо племени, т. е. пле-
менные вожди5, а высшие чиновники, происходившие из франкской
имперской знати, титул которых восходил еще к административной
реформе, проведенной Константином Великим. Посланцы Карла,
missi dominici6, надзирали за управлением, а франкская государствен-
ная церковь, епископы которой назначались самим императором,
дополнительно скрепляла государство.
Тем не менее, несмотря на все усилия, эта империя оказалась не-
долговечной. Ей было суждено распасться — без споров за наследство
между сыновьями Карла. Для того чтобы указания, которые импера-
тор посылал из Ахена в Рим, достигли места назначения, требовалось
не меньше двух месяцев. Местные и региональные власти долгое вре-
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (до 1400 г.) 21
Раздел империи Карла Вранного по Вордгнскому договору Я43 г.
мя могли, более того — обязывались действовать по собственному ус
мотрению. Возможно ли было в таких условиях сохранить империю?
Трое внуков Карла разделили ее между собой. Людвиг получил восточ-
ную часть, Карл — западную, а Лотарь — землю, лежавшую посереди-
не, Лотарингию. Она простиралась от устья Рейна до Италии. Когда
род Лотаря прекратился, Людвиг в 870 г. присоединил ее к своему вос-
точнофранкскому государству. В итоге возникла ситуация, определив-
шая дальнейшее развитие европейской истории. Ядро континента
оказалось отныне надолго разделенным, родственные государства —
Западнофранкское и Восточнофранкское королевства — все больше
отдалялись друг от друга. Со временем им было суждено превратиться
во Францию и Германию. Общим для них осталось наследие Рима и
Карла Великого, а также спор за земли Лотарингии. Спор этот на по-
следующие двенадцать столетий превратил Францию и Германию во
враждующих братьев
Как мы учили в школе, именно отсюда и начинается германская
история. Жил-был герцог Саксонии Генрих который, если верить
простодушному тексту баллады XIX в., ловил птиц, когда ему помешал
в этом занятии некий посланник (о нем не сообщается никаких
подробностей). Посланник возгласил: «Да здравствует император
Генрих! Да здравствует звезда Саксонии!» Генрих I (919—936), из-
22 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Присяга на верность императору Оттону III.
Евангелие Райхенау, конец X в.
«Translatio imperii», т. е. переход имперско-
го господства от императоров античного
Рима к Карлу Великому и его восточно-
франкским наследникам, проиллюстриро-
ван здесь весьма впечатляюще. Отгон III,
исполненный величия, восседает с атрибу-
тами государственной власти на импера-
торском троне. Двое епископов и два гер-
цога — по обе стороны от трона —симво-
лизируют имперскую знать и имперскую
церковь. К трону смиренно приближаются
четыре женщины, чтобы присягнуть на
верность императору. В соответствии с
позднеантичной традицией — это страны,
подчиненные императору, — Рим, Галлия,
Германия, страна славян (Склавия).
бранный саксами и франками, вошел в историю как основатель Сак-
сонской, или Огтоновской, династии, но не как император. Его коро-
левская власть была в результате компромиссов и после угроз приме-
нения военной силы признана Швабией и Баварией, распространена
на лотарингов, чехов и полабских славян и подтверждена западно-
франкскими Каролингами. Единодушное избрание королем сына Ген-
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (до 1400 г.) 23
риха — Отгона (936—973) сделало восточнофранкское государство бо-
лее прочным, так что ему в будущем не грозили споры и разделы, как
ранее наследству Карла Великого. В 955 г. Оттон I победил венгров
в битве на Деховом поле и с тех пор звался Великим Семь лет спустя
он заставил в Риме папу Иоанна XII короновать себя римским импера-
тором и возобновил императорский протекторат над Римом Оттон I
добился признания своего императорского титула Византией и женил
сына и наследника, будущего От гона II (961- 983), на византийской
принцессе. С того времени королевский титул и императорская коро-
на почти всегда были связаны друг с другом. Внук Оттона Великого
Оттон III (980—1002), следуя традиции Карла Великого, подхватил
идею обновления Римской империи. Однако он умер в двадцать один
год неподалеку от Рима и был погребен в Ахене.
Век салических императоров (1024—1125 Франконская династия)
знаменует собой прежде всего начало драматического конфликта
между императорской властью и папством. Вплоть до XI в. император
и короли Европы претендовали на право назначать на церковные
24 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
должности по собственному усмотрению. Но в ходе движения за
реформы, начавшегося в X в. с бенедиктинского аббатства Клюни
в Бургундии, в церковной среде взяло верх представление о том, что
задача церкви — осуществлять посредничество между совершенст-
вом Бога и несовершенством мирской власти, что проистекало из бо-
жественного права церкви, более высокого по отношению к светской
власти. Поэтому предполагалось устранить всякое светское влияние
на замещение церковных должностей. Со времен же Оттона Великого
церковь превратилась в опору империи, а потому оттоновские и са-
лические императоры оказывали сильное влияние на избрание пап и
управление Папской областью. Так с 1075 г. начался конфликт между
папой и императором. Папа Григорий VII (1073—1085) отдал распо-
ряжение королю Генриху IV о формальном запрете инвеституры*
епископов и аббатов, на что Генрих ответил демонстративным отка-
зом и смещением папы.
Спор разрастался. Он продолжался длительное время после смер-
ти папы и короля, ибо в конечном счете речь шла об устройстве мира
и об отношениях между духовной и мирской властью, между sacer-
dotium и regnum. После долгого, протекавшего с переменным успехом
конфликта, из которого, в конце концов, суждено было выйти проиг-
равшими как императору, так и папе, церковь и государство разо-
шлись. Таким образом возникла решающая предпосылка, ставшая
основой хода истории современного европейского государства и фор-
мирования двух принципов свободы, имевших огромное значение для
дальнейшего развития политической культуры Европы. С одной сто-
роны, появилась свобода веры вне государственного принуждения,
а с другой — свобода политики вне опеки со стороны церкви.
В соответствии с нашим привычным взглядом на историю и взлет
германской императорской власти, и ее упадок связаны с династией
Гогенштауфенов (1138—1254). Фридрих I (1152—1190), которого италь-
янские современники за его рыжеватую бороду прозвали Барбароссой
(ит. рыжая борода), остался как в своей эпохе, так и в памяти поздней-
шего времени самым популярным в народе средневековым императо-
ром. Блеск приемов при его дворе, женитьба на Беатрисе Бургундской,
походы в Италию с их переменчивыми результатами, триумфальная
победа над мятежным соперником Генрихом Львом, наконец, смерть
в Малой Азии во время Третьего Крестового похода, считающаяся
таинственной, стали благодатной почвой для появления многочислен-
* Инвеститура — средневековая католическая церемония утверждения духовно-
го лица в должности и сане епископа или аббата. — Здесь и далее примеч. peg.
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (ди 1400 I.) 25
ных мифов. Ни один другой император не будоражил фантазию буду-
щих поколений так, как этот, — вплоть до сказания о спящем в Киф-
хойзере Барбароссе.
Увы, минула слава
Империи твоей,
Но час придет — и, право,
Она вернется к ней7.
Фридрих Барбаросса был символом неясных национальных уст-
ремлений начала XIX в., — символом, с которым связывалось обнов-
ленное, больше романтически мечтательное, нежели соответствовав-
шее действительности представление об империи Гогенштауфенов как
о воплощенном немецком будущем. При этом империя была скорее
воображаемой, а не реальной. Изначально, однако, в сказании об импе-
раторе, спящем в пещере, речь шла о внуке Барбароссы, блестящем и
очень непохожем на других Гогенштауфенов Фридрихе 11(1212—1250).
От своей матери Констанцы он унаследовал норманнское государство
на Сицилии и создал там систему власти, покоившуюся на римских, ви-
зантийских, норманнских и арабских основах. Эта система представ-
ляла собой ни больше ни меньше как грандиозную, абсолютно не отве-
чавшую времени попытку спроектировать по воле единственного чело-
века, словно на чертежной доске, государство, в каждой своей детали
организованное на рациональных началах. Это государство походило
на произведение искусства, правда не пережившее своего создателя.
Фридрих, эта мощная фигура ренессансного государя, который обо-
гнал свое время, хотел быть новым Константином, создателем золотого
государства мира. Он восхищал и в то же время возмущал современни-
ков, а его неизбежная враждебность к папству вылилась в борьбу за
власть и в пропагандистскую войну, которой до тех пор не ведал хрис-
тианский мир. Императорская пропаганда изображала Фридриха как
последнего императора мировой истории, наделенного мессианскими
чертами. Сторонники папы рисовали его апокалипсическим зверем,
антихристом. После смерти императора его в соответствии с церков-
ным преданием изгнали в дьявольскую, изрыгающую огонь Этну. Про-
будившиеся в позднем Средневековье мечты о явлении миролюбивого
императора, стоящего у конца времени, перенесли Фридриха II, «чудо
и преобразователя мира», в Кифхойзер, где с течением столетий его об-
раз слился с образом «Барбароссы».
Смерть Фридриха II означала конец великолепию государства Го-
генштауфенов. Папа пожаловал Сицилию в лен брату французского
короля Карлу Анжуйскому. Сын Фридриха Конрад IV (1237—1254)
26 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
умер четыре года спустя в Италии. Не добившись коронования импе-
ратором, его сын Конрадин (1252—1268), который явился в Италию,
чтобы заявить претензии на свое итальянское наследство, был побеж-
ден в битве при Тальякоццо Карлом Анжуйским, взят в плен и казнен
в Неаполе, несмотря на свои шестнадцать лет. С этого события нача-
лось междуцарствие (1254—1273), «ужасное время без императора»,
когда быстро нарастала слабость центральной имперской власти — до
тех пор, пока с избранием Рудольфа Габсбургский (1273—1291) не бы-
ла мало-мальски консолидирована королевская власть. Последовала
эпоха, на протяжении которой внутренняя структура государства
расшатывалась, но его целостность не претерпела сколько-нибудь су-
щественного ущерба. Для этого времени было характерным относи-
тельно открытое избрание короля. В результате на германский трон
вступали пестрой чередой властители из домов Габсбургов, Нассау,
Виттельсбахов и Люксембургов, а со времени правления Генриха VII
Люксембургского (1308—1313) они снова добились императорской
короны. Здесь мы хотим остановиться и бросить взгляд на пройден-
ный до сих пор период — тот, который в школьных учебниках обычно
предстает как эпоха средневековой германской империи.
Насколько германскими были в действительности германские ко-
роли и императоры, начиная с Генриха I и Оттона Великого? Слова
«Германия» (Deutschland) не существовало на протяжении долгого
времени — оно появилось только в XV в., и потребовалось еще около
ста лет, чтобы оно утвердилось. Те, кто жил к востоку от Рейна, века-
ми ничего не знали о том, что они немцы. Данное обстоятельство объ-
яснялось тем, что, в отличие от франков или, например, англосаксов,
«немецкого» народа не было. Напротив, к востоку от Рейна со време-
ни распада Каролингской империи на протяжении IX в. существовал
ряд герцогств: Тюрингское, Баварское, Алеманнское, Саксонское, —
которые нельзя было отнести к народам времен Великого переселе-
ния. Они возникли из административных округов империи Карла Ве-
ликого. Политическую сплоченность области к востоку от Рейна, кото-
рую с римских времен называли Germania, создали не «германские
племена», а аристократия, испытывавшая на себе влияние франков.
Этот слой аристократов в восточнофранкском государстве принял
с 833 г. власть Людвига, сына императора. Людвиг стал Rex Germaniae,
т. е. королем земель к востоку от Рейна, а вовсе не Людвигом Немец-
ким, как называли его начиная с XIX в. националистически настроен-
ные историки.
Вплоть до XI в. государство, возникшее к востоку от Рейна, долж-
но было считать себя франкским, а значит, прослеживать свои тра-
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (до 1400 г ) 27
диции во франкских преданиях, через Каролингов и Меровингов, об-
ращая взор к прошлому — к Риму и Трое. Но то же самое касалось
и западнофранкской части империи. Короли восточнофранкского
государства избегали всякого более точного этнического определения
своего королевского титула, называя себя просто тех («король»),
а не, скажем, rex Francorum («король франков») или тем более тех
Teutonicorum («король немцев»). После того как в 919 г. королевскую
корону с Генрихом I обрела Саксонская династия, на первый план,
заняв место франков, более чем на сто лет выдвинулись саксы. Для мо-
наха Видукинда Корвейского (ок. 925—973), написавшего историю
саксов, относящуюся прежде всего к временам Оттона I, государство
обозначалось как omnis Francia Saxoniaque, т. е. состояло из Франко-
нии и Саксонии; о Германии он ничего не знал.
Тем более речь не могла идти о Германии, когда в 962 г. папа
Иоанн XII короновал Оттона I императором и оттоновско-саксон-
ский королевский дом возвысился до уровня традиций Карла Вели-
кого, а следовательно, и Римской империи. Он получил тем самым
высшую степень признания, которую только могло знать Средневе-
ковье в светских вопросах. Как было известно со времен Августина
Блаженного, Римская империя занимала прочное место во всемир-
ной истории, которая в то же время представляла собой историю
искупительного подвига Христа. Эта империя являлась последней
всемирной монархией. Она по самой идее была универсальной дер-
жавой, которой предписывалось господство над миром, данное непо-
средственно Богом. Поэтому в императорских грамотах начиная
с 1157 г. речь постоянно шла о «Священной Римской империи». Тако-
вы горизонты, своей широтой превосходившие пределы, которые
описывались с использованием титула восточнофранкского, а позже
германского короля. Поэтому империя и интегрировалась как рим-
ская, а не германская.
Немецкое слово deutsch происходит от thiutisk (которое, в свою
очередь, имеет латинский вариант theodiscus) — понятия, означавше-
го просто «характерный для народного языка». При этом вовсе не
имелся в виду определенный единый народный язык, отличавшийся
от ученой латыни священнослужителей, а также от романских и сла-
вянских языков Европы, например алеманнского, старосаксонского,
баварского или восточнофранкского. Впервые со словом theodiscus
мы сталкиваемся в сообщении каролингского епископа папе о синоде,
состоявшемся в 786 г. в британской Мерсии. Прежние синодальные
решения зачитывались там «как на латыни, так и на народном языке
(theodisce), который могли понять все», т. е. в этом случае на староанг-
28 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
лийском. Некоторые народные языки достигали литературных высот.
Язык, называемый сегодня древневерхненемецким, произошел в зна-
чительной степени от рейнско-франкского диалекта, на котором гово-
рили при дворе Каролингов, но диалект этот исчез на протяжении X в.,
когда господство над территорией, именовавшейся Germania, перешло
к саксонским Оттонам. Напротив, поэзия Высокого Средневековья,
примерно с 1150 г. использовавшая средневерхненемецкий язык,
покоилась на различных диалектных основах, среди которых наибо-
лее успешно использовались лимбургско-рейнский и алеманнский
диалекты. Но немецкого, понимаемого как язык надрегионального об-
щения к востоку от Рейна, не было. Если сакс хотел поговорить с але-
манном и не владел латынью, ему еще долгое время приходилось поль-
зоваться западнофранкским языком (lingua franca) Западной и Цент-
ральной Европы, из которого позже возник французский язык.
Но до поры до времени слово thiutisk или его латинский вариант
theodiscus еще редко встречались в источниках. Средневерхненемец-
кий вариант этого слова, diutsch, появляется около 1080 г. в Зигбурге
в «Песне об Анноне», в которой идет речь о diutsche lant, т. е. о немец-
ких землях. В ней говорится не о единой земле, а о землях алеманнов
(швабов), баваров, саксов и франков, общность которых заключалась
в том, что в них господствовали похожие народные языки. Слово
deutsch еще очень долгое время оставалось чисто языковым понятием.
Употреблявшийся с середины IX в. латинский вариант — teutoni-
cus — также ведет по ложному пути. На деле это понятие вовсе не оз-
начало тех германских племен тевтонов, которым римляне под коман-
дованием Мария в 102 г. до н. э. нанесли сокрушительное поражение
при Аквах Секстиевых, отчего тевтоны и исчезли из истории. Правда,
сохранилась память об ужасе, вызванном этим первым германским
вторжением в Северную Италию, и для итальянцев было естественно
называть тевтонами людей, приходивших из страны под названием
Germania и утверждавших, что достоинство римских императоров
перешло теперь к одному из них. В слове teutonicus звучала и надмен-
ность по отношению к пришельцам, и издевка над их грубым варвар-
ским обликом. Так thiutisk и teutonicus слились и начали превращаться
в единое политическое понятие, когда в 1076 г., на пике борьбы за ин-
веституру, папа Григорий VII говорил о будущем императоре Генри-
хе IV как о rex Teutonicorum. Императора, по словам папы, следовало
бы лишить его сана, восходящего к искупительному подвигу Иисуса
Христа, и низвести до уровня обычного христианского короля, напри-
мер венгров или датчан. Следовательно, первоначально в слове teuton-
icus присутствовал недружелюбный оттенок. Итальянцы, французы
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (до 1400 г.) 29
и англичане использовали это слово, если хотели выразить насмешку
и проявить неприятие к людям из Germania и их властителям. Так по-
ступил, например, в 1160 г. епископ шартрский Иоанн из Солсбери,
которого рассердила попытка Барбароссы заставить избрать папу, не
имевшего английской и французской поддержки. «Кто поставил нем-
цев судьями над народами? Кто дал этим грубым и жестоким людям
полномочия ставить по своему усмотрению владыку над правителями
смертных? ’>
Империя продолжала называться Римской, а с 1157 г. Священной
Римской, но слово th.iu.tisk/teutonicus постепенно вошло в употреб-
ление. Восточнофранкское королевство, во главе которого стоял
римский император, являвшийся и восточнофранкским королем, воз-
главляло конгломерат племен и нуждалось поэтому в названии. Обо-
значение «франки» уже закрепилось за западными соседями, и возни-
кало желание отличаться от них, как и от «чужеземцевв-итальянцев
и римской курии. Так на протяжении XI—XII вв. понятия гедпшп («ко-
ролевство») и teutonicum постепенно срослись. Немецкая же нация
оставалась чем-то неясным, ибо после прекращения династии Гоген-
штауфенов ни одной другой династии на протяжении веков не уда-
лось обеспечить себе корону германских королей на длительный срок.
В отличие от Англии, Франции или Дании, где династии в XIII столетии
олицетворяли те центры, которые концентрировали развивающиеся
силы и способствовали формированию нации, власть германской
короны оставалась слабой. Немецкая нация пребывала в тени мощной
империи, могущество которой было мифологизировано, а политичес-
кие символы: священное копье, императорская корона и император-
ский трон Карла Великого в соборе в Ахене — связывались также
с империей, а не с королевством. В вышедшей в 1927 г. биографии им-
ператора из династии Гогенштауфенов Фридриха II историк Эрнст
Канторович констатировал применительно к XIII в.: «В моменты такоо
накала чрезвычайной гордости (например, при выступлении в поход
на Рим) все: саксонцы и франконцы, швабы и баварцы — чувствовали
определенную общность не как немцы — нет, они были ближе к Риму
как наследники Цезаря, воображали себя даже отпрысками троянцев
и называли себя, ни много ни мало, римлянами». Немцы очень мед-
ленно привыкали к тому, что их называют немцами и в конце концов
сами стали называть себя так, правда не придавая этому особого зна-
чения.
Мы, следовательно, имеем дело не с историей немецкого Средне-
вековья, германской императорской власти и не с началом истории
немцев, так как они еще ничего не знали о том, что они немцы. Напро-
30 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМА11ИИ
тив, речь идет о немецкой предыстории, о прологе, в котором еще гос-
подствует неясность насчет того, кто же главные актеры, но который
все-таки надо знать, ибо без него нельзя понять дальнейший ход пье-
сы. «Священной Римской империи» было суждено, претерпев много-
кратные превращения, сохраниться до Нового времени и отозваться
странным, искаженным эхом в Германской империи, созданной Бис-
марком в 187 i г и погибшей в 1945 I. Территория расселения немцев,
географическое положение Германии, важнейшие черты националь-
ного характера, языковые предпосылки формирования немецкой
культуры — все это складывалось в эпоху, которая нам известна как
Средневековье и в которую очень мало можно было узнать непосред-
ственно о самой Германии и о немцах.
Восточнофранкский король, которому в течение XI—XII столетий
суждено было все чаще называться германским королем, господство-
вал над территориями расселения майнских франков, саксов, фризов,
тюрингов, баваров, швабов и, кроме того, к западу от Рейна — надлота-
рингами и бургундами, которые большей частью говорили не на гер-
манских, а на романских языках. Начиная с X в. эта сфера господства
расширялась на восток от Эльбы. Экспансия, обычно называемая коло-
низацией Востока имела далеко идущие последствия. Конкурируя
с Данией, Польшей и Богемией, в X в. империя подчинила себе на про-
тяжении четверти столетия небольшие западнославянские княжества
и племенные образования между Балтийским морем и Восточными Аль-
пами сначала в политическом и церковном, а потом, благодаря притоку
поселенцев из Рейнланда, Фландрии и Тюрингии, также в языковом и
культурном отношении. Территории к западу от Рейна — за исключени-
ем узкого пояса вдоль реки, где господствовали германские языки, —
сохранили связь с миром романских языков. Однако постепенное сме-
шение славянского и немецкого элементов к востоку от Эльбы привело
к тому, что группы славянского населения ассимилировались. Они ста-
новились составными частями новых германских племен и языковых
зон, не считая маленьких островков славянских языков в Лужице и Ка-
ринтии. Поэтому современные немцы и австрийцы имеют наряду с гер-
манскими и кельтскими еще и славянских предков: территория, населя-
емая немцами, образует перекресток Северной и Южной, Западной и
Восточной Европы. Сами же немцы представляют собой смешение
большинства европейских этнических групп древности и Средневеко-
вья в соответствии с местом их расселения в центре Европы.
Характер сообщества, развивавшегося в центре континента, по-
началу с трудом поддавался определению. «Священная Римская
империя», располагавшаяся на территориях Германского, Бургунд-
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (да 1400 г.) 31
скоро, Лангобардо-итальянского и Богемского королевств, на протя-
жении всего Средневековья была еще весьма далека от того, что мы
сегодня называем государством. Средневековый государь имел пря-
мые политические отношения с относительно небольшим числом
людей. Его власть зиждилась на земельной собственности, принадле-
жавшей ему и его родственникам, и на готовности других землевла-
дельцев признать его сильнейшим и подчиниться ему. Развивались
личные отношения, закреплявшиеся договором: принимая присягу
на верность, сюзерен клятвенно обещал своему леннику защиту, а
ленник, вассал — повиновение. Со временем стало обычным, что сю-
зерен с этой клятвой передавал леннику господские права, т. е. зем-
лю или должности. Вассал в свою очередь также мог быть сюзере-
ном, передавая в лен часть своих прав. Это была сложная, тщательно
разработанная система чисто личных правовых связей. На большей
части европейского континента все господство основывалось в зна-
чительной мере на ленной системе — средневековая Европа знала
не государства, возникшие на территориальной основе, а отдель-
ные сообщества, возникшие в результате личной присяги на вер-
ность. Государства, какими мы их знаем, рассчитаны на длительную
перспективу; они безличностны. Средневековое же объединение
вокруг отдельной личности, напротив, было ограничено во времени,
его существование прекращалось со смертью сюзерена или вассала
и поэтому всякий раз должно было обосновываться заново.
Как могли выглядеть такие ленные отношения, видно, в частности,
на примере Генриха Льва (1129—1195). Вельфский8 герцог, хотя и был
ленником короля и императора Фридриха I Барбароссы, на подвласт-
ных ему территориях Саксонии и Баварии осуществлял почти королев-
скую власть ив 1176 г. даже отказался участвовать в походе императо-
ра против ломбардских городов. Вслед за этим на хофтаге9 в Вюрцбур-
ге в 1180 г. князьями под председательством императора Генрих Лев
был лишен своих саксонских и баварских ленов, тогда как его семей-
ное наследство в Брауншвейге и Люнебурге оставалось неприкосно-
венным. В результате появилось герцогство, позже королевство Ганно-
вер, просуществовавшее до 1866 г., а земля Брауншвейг даже до 1946 г.
Характерно, однако, что Барбаросса избегал присоединения ле-
нов, которыми прежде владел Генрих, к имперскому имуществу, что
резко усилило бы власть дома Гогенштауфенов. В подобных случаях
короли Англии и Франции по всем правилам присваивали ленное вла-
дение; начало современной государственности в Западной Европе
было непосредственно связано с расширением и консолидацией коро-
левской собственности. Барбаросса не сделал этого, а пожаловал осво-
32 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
водившиеся лены другим имперским князьям, ибо, даже будучи на
вершине своего могущества, не мог властвовать без их поддержки. От-
казавшись от территориальной династической власти, Барбаросса,
как полагают многие историки, вероятно, придал ходу истории реша-
ющее направление и лишил немецкую историю важной перспекти-
вы, обособив ее от западноевропейского развития. Правда, у него и не
могло быть выбора. Император был слишком слаб, чтобы править
вопреки могущественным владыкам в империи.
Попытка Гогенштауфенов консолидировать свои позиции по отно-
шению к князьям и знати закончилась провалом. Уже простое расши-
рение границ империи противоречило единоличному господству. К то-
му же гибель Барбароссы во время Крестового похода, ранняя смерть
императора Генриха VI в 1198 г., характерное для его сына Фридриха II
сосредоточение сил и внимания на Италии ослабляли императорскую
власть. Длительный спор с папством, истощение ресурсов в ходе италь-
янских походов, многочисленность противоборствующих сил, а также
замедленное по сравнению с Западной Европой культурное развитие
привели к тому, что империя сохранила унаследованный от прошлого
своеобразный характер. В то время как западные соседи располагали
четко определяемой территорией, а также городами, которые станови-
лись столицами и резиденциями государей, экономическими и куль-
турными центрами, границы империи оставались размытыми и в импе-
рии никогда, вплоть до прекращения ее существования в 1806 г., не бы-
ло «долговременной» столицы, сравнимой с Лондоном или Парижем.
Вместо центральной имперской власти на передний план выдвигались
территориальные княжества — земельные владения знатных семей,
имперские города, в Италии — автономные города-государства, все
сильнее дистанцировавшиеся от империи.
Так в центре Европы одновременно возникли два политических
уровня: с одной стороны, сама империя, глава которой, император,
был наделен скорее символической, нежели реальной властью. Им-
перские же сословия заняли по отношению к нему позицию, доволь-
но быстро укрепившую их: духовные и светские имперские князья,
в числе которых с ХШ в. особое положение занимали курфюрсты10
выступали в качестве единственных избирателей короля. Города не-
посредственно подчинялись императору, и ему же непосредственно
подчинялись графы и рыцари. Имперские сословия собирались на
рейхсхофтаги — с XII в. возобладал принцип, в соответствии с кото-
рым императору во всех важных делах, касавшихся империи, необ-
ходимо было их согласие. Из хофтагов возник рейхстаг, который
к XV столетии превратился в прочный регламентированный инсти-
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (до 1400 г.) 33
тут, игравший важную роль в имперской политике. Можно было бы
задаться вопросом о том, почему империя, это слабое образование,
глава которой всегда зависел от избрания и поддержки со стороны
курфюрстов и сословий, смогла неделимой дожить в центре Европы
до начала XIX в. Ответить непросто. Причин этому явлению много,
начиная с того, что сообщество европейских государств нуждалось
именно в таком внутренне раздробленном центре Европы как в про-
странстве для обеспечения баланса интересов и в качестве театра во-
енных действий и кончая тем, что была необходима правотворческая
и умиротворяющая сила, которой обладал слабый глава империи.
Еще одна причина удивительной живучести империи заключалась
в принципе выборности короля. Высшая аристократия была в долго-
срочной перспективе ориентирована на свободное сотрудничество
и на сосуществование королевской и императорской власти. Каж-
дые выборы короля были новым вотумом доверия в пользу империи,
и поэтому именно избиратели короля оказывались гарантом ее проч-
ности и долговечности.
С другой стороны, территориальные государства, из которых со-
стояла империя и к которым переходило все больше власти и самосто-
ятельности, представляли собой почти зоологическое обилие курфюр-
шеств, герцогств, епископств, графств, имперских городов, аббатств
и владений рыцарских орденов. В них также господствовал принцип
двоевластия: тому или иному князю противостояли ландтаги, в кото-
рые входили представители разных сословий и которые составляли
единство территории в условиях длительных изменений на карте Цен-
тральной Европы, деления и соед инения земель в результате последст-
вий войн или случайностей, связанных с династическими взаимоотно-
шениями. В особых случаях, например при несовершеннолетии князя,
ландтаги также представляли собой стабилизирующую силу. Не толь-
ко князья, но и сословные власти, парламенты, сословия и ландтаги
способствовали укреплению и стабилизации империи.
О Германии XIX в. говорили как о «запоздавшей нации». Собст-
венно, это понятие имеет силу для всей немецкой истории. Империя
сильно запоздала уже на пути в Новое время. Что касается формиро-
вания конституционного строя и правопорядка, административного
аппарата, техники управления и прямого осуществления королевской
власти, то, к примеру, Франция, Англия, Неаполь, Сицилия, Арагон,
Кастилия и Португалия, уже обогнали империю. В то же время страны
северной и восточной периферии Европы: Шотландия, Дания, Норве-
гия, Швеция, Венгрия — еще далеко отставали от нее. Европа состоя-
ла из двух регионов, четко разграниченных в политическом и культур-
34 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ном отношении: из более современной (хотя и старшей по возрасту
части), территориально более или менее совпадавшей со сферой гос-
подства античной Римской империи, и из отсталой, более молодой об-
ласти, которая простиралась к северу от Адрианова вала в Англии,
к северу от limes, Рейна и Дуная. Здесь на протяжении еще многих сто-
летий королевская власть осуществлялась не в придворной канцеля-
рии, с помощью пера, а в седле и с мечом.
Посреди этого «двойного» континента лежала империя, частично
относившаяся к более старой Европе, но в основном все же к более
молодой и тем самым представлявшая собой уменьшенное отобра-
жение континента в целом. В некотором отношении империя могла
идти в ногу с западными европейскими регионами. Это касалось
прежде всего торговли, развития транспорта, ремесел и городов, по-
степенно выходивших из тени землевладельцев и владетельных кня-
зей и формировавших собственную культуру с особыми правами,
новой общественной иерархией, новыми стилем и ритмом жизни.
Большинство немецких городов возникли между началом XI и нача-
лом XIV столетия. Цепь этих городов протянулась от Фрейбурга
в Брейсгау через Мюнхен и Нюрнберг до Любека. То же касается и
городов востока, например Берлина, Кёнигсберга и Эльбинга11. Но
обращало на себя внимание то обстоятельство, что крупные торго-
вые города империи нигде не были тождественны центрам импера-
торской власти. Они располагались большей частью на северной и
южной периферии, по берегам Северного и Балтийского морей, как,
например, Любек, Бремен, Гамбург и Росток, или вблизи больших пе-
ревалов через Альпы (Аугсбург, Регенсбург). В то же время короли и
императоры по мере расширения империи на восток переносили
свои резиденции и фамильные захоронения в восточном направле-
нии — в Гослар, Магдебург, Нюрнберг и Прагу. Отсутствие столицы,
того неподвижного и прочного административного центра, который
был бы одновременно центром культуры, образования и торговли,
самое позднее с XIII в. говорило о явной по сравнению с Западной
Европой слабости императорской власти. Недостаточная концентра-
ция центральной власти, архаические структуры управления импе-
рии объяснялись прежде всего тем, что германский король и рим-
ский император в значительной степени зависел от согласия импер-
ской знати. Избираемая королевская власть по природе своей слаба
и поэтому оказывается отсталой, если обратиться к вопросу о фор-
мировании современной государственности.
Центральная часть континента не могла угнаться за его западной
частью и в культурном развитии. Около 1300 г. во Франции насчиты-
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ГЕРМАНСКИЕ ЗЕМЛИ (до 1400 г.) 35
валось пять университетов, готовивших юристов и администраторов,
в которых нуждался тогдашний властитель, в Северной Италии — три,
в Англии и Кастилии — по два, в Португалии — один. Во всей же им-
перии, как и в «молодой» Евро-
пе в целом, в ту пору не было
ни одного университета. Только
в 1348 г. император Карл IV на
правах богемского короля ос-
новал университет в Праге —
примерно через двести лет по-
сле создания Парижского уни-
верситета, ставшего прообразом
Пражского. Еще в XIII столетии
письменность, культура и наука
были в основном делом роман-
ских стран, а также Англии. Это
не значит, что в Германии в про-
цветавших городах, при княжес-
ких дворах, в школах при собо-
рах и монастырях не расцветали
науки. В университетах Парижа,
Болоньи и Саламанки «немецкие
нации»12, к которым могли при-
надлежать студенты из Англии,
Германии и Польши, были наибо-
лее многочисленными, и поэтому
немецкие духовные элиты при-
общались к опыту Италии, Фран-
ции и испытывали его серьезное
влияние.
И еще в одном отношении
немецкая культура развива-
лась — прежде всего посредст-
вом заимствования и переос-
мысления западных образцов.
Это касается придворной лю-
бовной лирики Высокого Средневековья, песен Вольфрама фон
Эшенбаха и Найдхарта фон Ройенталя, да и рыцарского романа
в стихах, который был заимствован в основном из той среды, в кото-
рой возникли западноевропейские сказания о короле Артуре (напри-
мер, «Парсифаль» Вольфрама фон Эшенбаха или «Эрек» Хартмана
ГАНЗЕЙСКИЕ ГОРОДА
Ганза, первоначально купеческое объе-
динение, превратилась с XIII в. в могу-
щественный союз примерно ста торго-
вых городов, преимущественно севе-
рогерманских, во главе которого стоя-
ли Любек, Гамбург и Кёльн. Она кон-
тролировала торговлю на Балтийском
море и располагала крупными перева-
лочными пунктами — от Новгорода до
Лондона, от Венеции до Бергена. Ганза
занималась, прежде всего, морской
торговлей. Ганзейские купцы перево-
зили зерно, соленую рыбу, лес и строи-
тельный камень. Выпуклые корпуса
ганзейских кораблей — котов — вме-
щали много товаров, а их широкие
паруса и глубоко сидевшие кили обес-
печивали большую скорость. Кульми-
нация могущества Ганзы датируется
1370 г. после подписания Штральзуид-
ского мира, в соответствии с которым
датский король принял условия торгов-
ли в западной части Балтийского моря.
По мере роста влияния континенталь-
ных государств и с перемещением тор-
говых путей Ганза постепенно ут-
ратила значение и, в конце концов,
самораспустилась во время Тридцати-
летней войны.
36 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
фон Ауэ). В политическом, духовном и культурном отношении Гер-
мания была и оставалась «страной середины», где взаимодейство-
вали европейские культуры юга и запада континента, чтобы под-
вергнуться переосмыслению и в преобразованном виде широко
распространиться среди соседей Германии. В следующие столетия
латинским, итальянским, французским, испанским и английским
образцам было суждено сменять друг друга.
II.	Подъем и упадок (1400-1648)
На пороге Нового времени, около 1400 г., «Священная Римская Импе-
рия» занимала центр европейского континента. Ее граница пролегала
от Голштинии вдоль берега Балтийского моря примерно до Штольпа
в Задней Померании — здесь начинались владения суверенного и неза-
висимого от империи Немецкого ордена, — затем тянулась почти точно
по линии, которой после Первой мировой войны было суждено разде-
лить Германию и Польшу, шла к югу, охватывая Богемию и Моравию, а
также герцогство Австрия, и у Истрии достигала Адриатического моря.
Граница империи огибала Венецию и область, примыкавшую к ней, тя-
нулась, охватывая Тоскану, к северо-западу от Папской области через
Северную Италию и к северу от Чивитавеккьи достигала Тирренского
моря, а оттуда у Ниццы снова поворачивала на север. Затем она шла
к западу от Савойи, свободного герцогства Бургундия, Лотарингии,
Люксембурга и графства Геннегау и между Гентом и Антверпеном, око-
ло Шельды, достигала Северного моря. Некоторые территории, напри-
мер Северная Италия, Савойя, свободное герцогство Бургундия, а так-
же мятежная Швейцарская конфедерация лишь номинально входили
в империю; другие же не относились к тем коренным областям, кото-
рые назывались тогда teutsche lande. В Брабанте и части герцогств Лота-
рингия и Люксембург говорили по-французски, а в землях короны Вен-
цеслава, т. е. в Богемии, Моравии и Силезии, немецкий был в основном
языком городов — сельский люд и часть городского населения говори-
ли по-чешски, а также по-польски.
Империя, как и прежде, была далека до превращения в националь-
ное государство — не существовало ни сформировавшейся нации, ни
государства. Конечно, император и империя проявляли готовность
отказаться от своего всеобщего и универсального характера. С изда-
нием в 1356 г. Золотой буллы* императора Карла IV (на ней стояла зо-
лотая печать, отсюда и произошло название), империя получила свою
Действовала до 1806 г.
38 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
первую конституцию, в которой была зафиксирована зависимость от
высшей имперской знати не только германского короля, но и импера-
торского титула, сохранившегося благодаря обладанию германской
короной. Король был imperator electus, избираемым императором,
а папа больше не упоминался. Круг выборщиков, так называемых кур-
фюрстов, теперь четко очерчивался. В него входили архиепископы
Майнца, Кёльна и Трира, король Богемии, герцог Саксонский, марк-
граф Бранденбургскийя и пфальцграф Рейнский. Император обладал
властью только в своем наследственном владении; для императоров из
династии Люксембургов: Генриха VII (1308—1313), Карла IV (1346—
1378) и Сигизмунда (1410—1437) — это была Богемия. Императорам из
1150г.	1250г	1350г	1450г.	1550г.	1650г.	1750г	1850г	1950г.
1200 г. 1300 г 1400 г 1500 г 1600 г 1700 г 1800 г 1900 г
Развитие городов в Центральной Европе
с 1150 по 1950 г.
Города, а с ними и бюргерство появля-
ются с X в. к северу от Альп, почти
без прямой связи с античной город-
ской культурой. Города олицетворяли
власть, но прежде всего были центра-
ми торговли; они притягивали купцов
и ремесленников. Численность горо-
дов резко возросла в XIII в . чему бла-
гоприятствовали рост населения уве
личение пахотных земель и заселение
территорий на востоке. Владетельные
князья вступали в острую борьбу друг
с другом за основание городов. Ни до,
ни после в Центральной Европе ие воз-
никало так много городов, как в этот
период.
ПОДЪЕМ И УПАДОК (1400-1648) 39
династии Габсбургов, начиная с Фридриха III (1440—1493), было Суж-
дено носить корону римских императоров почти непрерывно до
1.806 г Их наследственным владением была Австрия, к которой без
единого взмаха меча добавились Богемия, Венгрия и бургундское на-
следие — все благодаря династическим бракам и наследованию.
«Пусть другие ведут войны, а ты, счастливая Австрия, брачуйся».
Однако династические владения, в которых императоры были не-
посредственными сюзеренами и где они могли взимать налоги и наби-
рать солдат, находились на окраине империи, а если говорить о Венг-
рии — то даже за ее пределами. Это привело к тому, что император
подолгу не показывался во внутренних областях империи (например,
Фридрих III — 27 лет). Сама же империя представляла собой хаотиче-
Населенне западной части Германии
с 600 по 1800 г.
Достоверных данных о населении в пе-
риод до 1800 г нет, поскольку перепи-
сей почти не проводилось. Мы полага-
емся на оценки, часто сильно расходя-
щиеся. Численность населения Герма-
нии к западу от Эльбы (об остэльбских
областях мы знаем слишком мало, а
данные о поселениях на востоке в эпоху
Высокого Средневековья искажают об-
щую картину) около 600 г. была крайне
незначительна Затем, под воздействи-
ем благоприятных климатических усло-
вий, с середины XI в. количество на-
селения стало быстро увеличиваться и
в середине XIV в. достигло пика, затем
резко снизилось из-за эпидемий и го-
лода Наметившийся рост численности
населения был заторможен Тридцатн-
летней войной, но вновь существенно
ускорился с середины XVIII в.
40 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
скую сеть из примерно 1600 непосредственно подчиненных императо-
ру территорий и городов, которые каждый по-своему давно уже обо-
гнали империю на пути к государственности. Наряду с маленькими и
мельчайшими владениями, которые нередко можно было окинуть взо-
ром со стены замка, наряду с богатыми и могущественными импер-
скими городами вроде Нюрнберга или Любека, а также гротескно кро-
шечными имперскими деревнями существовали обширные террито-
рии имперских князей с развитым центральным управлением и
собственными ландтагами, например герцогства Бавария, Вюртем-
берг, Лотарингия, Люксембург и Савойя, курфюршества Саксония,
Бранденбург и Пфальц, ландграфство Гессен, духовные курфюршест-
ва Майнц, Кёльн и Трир. И это только некоторые из наиболее крупных
территорий. Такое «старомодное» разнообразие территорий не имело
ничего общего с более современным государственным устройством
Западной Европы. В Центральной Европе не существовало государст-
венных институтов, на которые могла бы опереться немецкая нация.
Население этих земель существовало, как и прежде, почти исклю-
чительно в аграрном мире. Четверо из пяти проживавших на данных
территориях населяли хутора или деревни, численность которых
в Центральной Европе постоянно увеличивалась на протяжении
XIII—XIV вв. В областях к западу от Эльбы были выкорчеваны послед-
ние девственные леса, и даже самые неблагоприятные земли теперь
распахивались, а землевладельцам пришлось охранять оставшиеся ле-
са, запрещая корчевание. Число крестьянских поселений, плотность
которых ощутимо приближалась к западному показателю, увеличива-
лось и к востоку от Эльбы. В то же время росла численность крестьян-
ства, а крепостничество, распространенное прежде на обширных тер-
риториях, отступало на задний план. Верховным собственником в де-
ревне по-прежнему являлся землевладелец, большей частью знатного
происхождения, но за крестьянами оставалось право пользования
землей. Крестьянин-арендатор, платежи которого обеспечивали рен-
ту землевладельца, стал типичной фигурой по крайней мере в облас-
тях к западу от Эльбы. Напротив, к востоку от Эльбы утратили силу
правовые преимущества, которые многие крестьяне приобрели во
время колонизации в эпоху Высокого Средневековья. Здесь дворянст-
во использовало слабость владетельных князей, для того чтобы полу-
чить широкие господские права по отношению к крестьянам, что поз-
воляло превратить их в наследственных подданных. В остэльбских
имениях крестьяне оказались в полной зависимости от землевладель-
цев, они должны были нести тяжелые повинности и становились поч-
ти полностью беззащитными перед правами юнкеров, основанными
ПОДЪЕМ И УПАДОК (1400—1048) 41
на принуждении. Эта ситуация изменилась только с освобождением
крестьян в XIX в.
Около 20% населения жило примерно в 4 тыс. городов империи,
плотность которых уменьшалась с запада на восток. Две трети из них
представляли собой карликовые города с несколькими сотнями обита-
телей и маленькие города с максимальным числом 2 тыс. жителей. При
небольшом количестве крупных городов с более чем 10-тысячным на-
селением. Кёльн, в котором проживало примерно 40 тыс. человек, сто-
ял во главе немецких городских общин; за ним шли пражские города13
и Любек. Другими крупными городами были Аугсбург, Нюрнберг,
Бремен, Гамбург, Франкфурт, Магдебург, Страсбург и Ульм. Все они
далеко отставали по численности населения от таких крупных евро-
пейских городов, как Париж, Флоренция, Венеция, Генуя и Милан,
к 1340 г. насчитывавших каждый приблизительно 100 тыс. жителей.
Большинство городов империи принадлежали к княжеским террито-
риям и подчинялись владетельным князьям. Наряду с ними существо-
вали имперские города. В имперском матрикуле 1521 г. были приведе-
ны 85 таких городов. Они подчинялись непосредственно император-
ской верховной власти. В число имперских городов входили и вольные
города, т. е. города, принадлежавшие епископам (например, Кёльн
и Регенсбург), но сумевшие освободиться от их власти.
Только часть городского населения обладала гражданскими права-
ми на основе статуса горожан. Наряду с патрициями и знатными семь-
ями это были торговцы и ремесленники, объединенные в цехи. Этим
почтенным бюргерам противостояла в высшей степени разнородная
масса тех, кто не имел бюргерских прав: слуги и служанки, прислу-
га в лавках, подмастерья и ученики, калеки и нищие, живодеры и па-
лачи, а также дворяне, духовенство, чиновники и евреи.
Трудно установить, сколько всего людей жило в «Священной Рим-
ской империи», так как переписи населения не проводились. Оценки
ученых исходят из различных предположений, что привело к появле-
нию данных, слишком сильно отличавшихся друг от друга, поэтому
к нижеследующим цифрам мы относимся с должным скепсисом. Око-
ло 1000 г. на территории империи могли обитать примерно 5 млн чело-
век, около 1340 г. — может быть, 15 млн и около 1450 г. — приблизи-
тельно 10 млн человек.
С первого же взгляда становится ясно, что на протяжении пример-
но столетия, в течение которого Новое время сменило Средневековье,
произошли тяжелейшие катастрофы, причем не только в пределах им-
перии, но и по всей Европе, ибо оценки, касающиеся Западной и Цен-
тральной Европы, свидетельствуют о сходных резких колебаниях. Об-
42 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
щее количество населения Западной и Центральной Европы около
1000 г. составляло примерно 12 млн человек, около 1340 г. — 36 млн,
а в 1450 г., напротив, только 23 млн человек. Что же случилось?
В середине XIV столетия Европа была перенаселена. С помощью
традиционных методов обработки земли было невозможно прокор-
мить людей, которые страдали от недоедания и потому оказывались
восприимчивыми к эпидемиям, черными волнами прокатывавшимся
по Европе. На протяжении XIV в. примерно треть населения выкосила
чума, страшная «черная смерть», что не увеличило количества продук-
тов питания, так как большие плодородные области запустели очень
быстро. Страх, охвативший людей, нашел отражение в словах старин-
ной литании: A peste, fame et bello, libera nos, Domine («Господь, спаси
нас от чумы, голода и войны»). Эти три бича были частью единого це-
лого — военные опустошения вели к недостатку продовольствия, а го-
лод, как следствие этого, ослаблял людей, делая их подверженными
эпидемиям. Таков казавшийся безвыходным круговорот страха.
Всеобщее бедствие привело к глубочайшим общественным потря-
сениям, которых до сих пор не знала история Европы. Обычным явле-
нием стали городские восстания. Едва ли существовал хотя бы один
город, не затронутый во второй половине XIV и в XV столетии мяте-
жами и борьбой за власть. К примеру, Брауншвейг пережил внутрен-
ние гражданские войны в 1293, 1294, 1374, 1380, 1445 и 1487 гг. Кресть-
янские восстания потрясали сельское мироустройство — начиная от
восстания аппенцельских14 крестьян, взявшихся за оружие в 1405 г. и
с успехом боровшихся против своего господина, до восстания никла-
схаузенского дударя в 1476 г. и восстаний тайного крестьянского сою-
за «Башмак» (Bundschuk) в 1493, 1502, 1513 и 1517 гг. на Верхнем Рей-
не. Банды разорившихся дворян, живших разбойничьими набегами,
лишали покоя сельских жителей, а грабежи демобилизованных сол-
дат беспокоили даже города. «Народ, — писал нидерландский исто-
рик Йохан Хёйзинга, — не мог воспринимать и собственную судьбу, и
творившееся вокруг иначе как нескончаемое бедствие дурного прав-
ления, вымогательств, дороговизны, лишений, чумы, войн и разбоя.
Затяжные формы, которые обычно принимала война, ощущение
постоянной тревоги в городах и деревнях, то и дело подвергавшихся
нашествию всякого опасного сброда, вечная угроза стать жертвой же-
стокого и неправедного правосудия — а помимо всего этого еще и гне-
тущая боязнь адских мук, страх перед дьяволом и ведьмами — не
давали уснуть чувству всеобщей беззащитности...»
Не особенно надежную защиту предлагали и институты, на протя-
жении долгого времени формировавшие условия земного существо-
ПОДЪЕМ И УПАДОК (1400-1648) 43
вания. Церковь и империя, хотя и оказывавшиеся часто в крайне опас-
ном противостоянии, но с незапамятных времен зависевшие друг от
друга, взаимно поддерживавшие друг друга и друт другу помогавшие,
теряли авторитет. С 1309 г. папа больше не находился в своем Вечном
городе, а пребывал — в результате давления Франции — в Авиньоне,
попав тем самым в сильнейшую зависимость от французской короны.
«Вавилонское пленение церкви» вылилось в «великую западную схиз-
му» — с 1378 по 1415 г. было два папы: один в Риме, другой в Авиньо-
не, и тем самым по западному христианству прошла глубокая трещи-
на, нанесшая серьезный и долговременный ущерб папству. Хотя
Вселенские соборы в Констанце (1414—1418) и Базеле (1431—1449),
посвященные церковным реформам, положили конец расколу, но это
было достигнуто ценой дальнейшего ослабления папства. Этот про-
цесс шел рука об руку с широкомасштабной секуляризацией, харак-
терной для периода правления пап эпохи Возрождения. Огромные
расходы на содержание папского двора и церковное представительст-
во сопровождались тягостными поборами, которые взимались церко-
вью с верующих без какого бы то ни было снисхождения. Расточи-
тельность пап, жадность церкви, противостояние пап и антипап, а так-
же соборов — все это содействовало утрате доверия к папству, церкви
и духовенству в целом. Римская церковь не давала убедительных отве-
тов на коллективные душевные потрясения «осени Средневековья»
(Йохан Хёйзинга), вызванные голодом и чумой. Ереси множились.
Стремление к реформам, апокалипсический ужас, переворот в цер-
ковном и политическом устройстве, но в первую очередь поиск ново-
го единства и уверенности усиливали движения, критически настро-
енные по отношению к церкви: лоллардов в Англии, гуситов в Боге-
мии, анабаптистов в Нидерландах и Северной Германии. Все громче
звучал призыв к проведению реформы высшей церковной власти и ее
звеньев. Это же касалось и самой империи.
С середины XV в. старение империи и безвластие императора по
сравнению с современными по тому времени государственными обра-
зованиями — Францией, Англией или Испанией — осознавались очень
болезненно, и призыв к реформе империи стал всеобщим. Реформу со-
временники тесно связывали с реформой церкви, ибо империя и цер-
ковь в соответствии с Господним планом спасения находились в зависи-
мости друг от друга. Тот факт, что с момента принятия Кёльнского
имперского акта 1512 г. говорили о «Священной Римской империи гер-
манской нации», свидетельствовал лишь о том, что империя теряла
свою власть и универсальность, особенно быстро с наступлением Ре-
нессанса и развитием гуманизма. Чем больше императорская корона
44 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
утрачивала свою средневековую святость, а происхождение императо-
ров от римских цезарей превращалось в отжившую традицию, тем есте-
ственнее становилось использование понятия «германская нация» в ка-
честве своего рода опоры. В годы кризиса обычным был поиск четко
очерченных границ и обозначений, определяющих, что свое и что чу-
жое. Таким образом, не немцы ли стали преемниками империи? «Мемо-
рандум о преимущественном праве Римской империи» кёльнского ка-
ноника Александра фон Роэса, написанный уже в конце XIII в., теперь
был открыт вновь и всеми обсуждался. В нем говорилось: «Итак, следует
знать, что Карл Великий, священный император, с согласия и по поруче-
нию Римского папы... был предназначен к тому и получил повеление,
чтобы Римская империя навсегда оставалась при избирании по праву
власти немецких князей...»
Но под «германской нацией» подразумевалась не совокупность
говоривших по-немецки людей, населявших «Священную Римскую
империю», а политически действующее сообщество германских кня-
зей, которые в целом как «империя» противостояли императору. «На-
ция» в понимании того времени представляла собой аристократию
в качестве политически действующего сословия. Поиск пути импер-
ской реформы был нацелен теперь на создание институтов, которые
помогли бы обрести современную государственность. В случае удачи
«германская нация» получила бы шанс утвердиться в качестве госу-
дарствообразующей, что произошло во Франции и в Англии. Правда,
стремление императора Максимилиана I (1486—1519) к имперской
реформе показало, что империя еще отнюдь не деградировала до
уровня чисто метафизического образования. Учреждение Общеим-
перского палатного суда в 1495 г., связанное с провозглашением «веч-
ного земского мира» во всей империи, и разделение ее территории на
десять округов были задуманы только как начало. Введение централь-
ного «имперского управления» в качестве дееспособного представи-
тельства имперских сословий, взимание имперских налогов должны
были стать следующими шагами по формированию суверенной вла-
стной позиции императора, которая позволяла бы ему воплощать
свои намерения. Но император умер, и почти все задуманное Макси-
милианом так и осталось неосуществленным. Его внук и наследник
КарлУ (1519—1556) снова начал реформу, пытаясь стабилизировать и
модернизировать monorchia universalis, но на сей раз в качестве уни-
версальной империи, которая наряду с Германией, Богемией, Бургун-
дией и Миланом включала бы Испанию и вновь открытые испанские
владения. При такой перспективе «немецкие земли» снова отходили
на задний план.
ПОДЪЕМ И УПАДОК (1400-1648) 45
Благо «германской нации» было, однако, очень сильным аргумен-
том в дискуссии об имперской реформе. Когда, например, на так на-
зываемом турецком рейхстаге в Регенсбурге в 1454 г. руководитель
императорской делегации Энеа Сильвио Пикколомини призвал к Кре-
стовому походу и отвоеванию Константинополя, то получил от гер-
манских курфюрстов отрицательный ответ. Император должен снача-
ла позаботиться о самой империи, ибо «столь важная, достойная
й благородная страна, каковой является страна немецкого языка...
й священная империя, столь похвально приверженная немецкому
языку», пребывают «в большом беспорядке». Без имперской реформы
не бывать войне против турок, или, иными словами, немецкая рубаш-
ка к телу курфюрстов ближе имперской мантии, причем под «немец-
ким языком» [Teutsch gesunge), т. е. «немецкой нацией», подразумева-
лись немецкоязычные сословия империи.
О том, сколь тесно имперская реформа была связана с реформой
церковной, свидетельствуют «жалобы германской нации», все чаще
подававшиеся имперскими сословиями против папской курии. В жа-
Лобах говорилось, что римский престол измышляет тысячи мер, чтобы
опустошать карманы, отчего «некогда славная нация», «своими храб-
ростью и кровью завоевавшая империю» и бывшая «госпожой и ко-
ролевой мира», ввергнута в бедность и унижена до положения рабы-
ни. Таким образом, «германская нация» в политическом смысле была
в начале Нового времени оппозиционным понятием, направленным
против универсальной власти императора и папы, но недостаточным,
для того чтобы в долгосрочной перспективе способствовать обоснова-
нию государственной власти.
Идея «германской нации» озвучивала, однако, не только полити-
ческие, но и культурные устремления, и в этом смысле содержание
понятия «германская нация» существенно обогатилось, с тех пор как
итальянский гуманист Поджо Браччолини обнаружил и в 1455 г. опуб-
ликовал считавшийся утраченным труд Тацита «Германия». В эпоху Ре-
нессанса и гуманизма старое представление о происхождении племен
от легендарных августейших предков было связано с поисками класси-
ческих греческих или латинских источников. Исторические исследова-
ния ученых-гуманистов XVI—XVII столетий были направлены на под-
тверждение и укрепление идентичности соответствующих наций, но
на античных основах. Характер мышления и опыт той эпохи считались
образцовыми и создавали космополитическую, общеевропейскую,
культурную почву для всеобщего стремления к национальной неповто-
римости. Поэтому открытие «Германии», написанной около 100 г.
до н. э. для императора Траяна, произвело фурор. Благодаря великому
46 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
историку древности, авторитет которого не подлежал сомнению, те-
перь можно было удостовериться в том, что немцы издавна представ-
ляли собой народ, причем особый. До тех пор немецкие ученые суще-
ственно отставали в международной конкуренции за национальную
славу, ибо не существовало германского племени, из которого могла
развиться германская нация, подобно тому как из племени франков
возникла Франция. Слово «немецкий» было собирательным обозначе-
нием германских народных диалектов, искусственным образованием.
Отныне с этим словом все стало гораздо проще, исходя из того что, по
Тациту, германцы были предками современных немцев. Germania в по-
нимании римлян соответствовала, таким образом, нынешней Герма-
нии. Только теперь, около 1500 г., это слово появилось в единственном
числе (прежде довольствовались понятием «немецкие земли»).
Благодаря авторитету Тацита немецкие гуманисты сумели нако-
нец ответить на многочисленные нелицеприятные высказывания
о немцах, распространенные за пределами немецких земель. Пред-
ставлению о грубом, нецивилизованном, непьянеющем немце теперь
противопоставлялся созданный Тацитом идеальный образ не испор-
ченного воспитанием, верного, смелого и живущего естественной
жизнью германца. Однако никому не приходило в голову, что светлые
образы германцев могли быть выдумкой Тацита, дабы показать истин-
ное лицо современного историку римского общества с характерным
для той поры упадком нравов. Фактически такой же линии придержи-
вались и гуманисты XVI в. — немцы фигурировали теперь как носи-
тели исконной, неиспорченной нации, которой следовало сменить
изнеженную старую цивилизацию итальянцев и французов. Неиспор-
ченная нравственность немцев охотно противопоставлялась испор-
ченности нравов, характерной для римской курии.
Немецкие ученые демонстрировали новое национальное самосо-
знание и по отношению к французским соседям. Важнейшее для ле-
гитимации французской короны утверждение о том, что Карл Вели-
кий был предшественником французской династии Капетингов,
Якоб Вимпфелинг объявил в 1505 г. в своей «Epitome Germanorum»15
смехотворным. В действительности же, по его словам, Карл был
«немцем» (Teutscher), господствовавшим над французами, в то время
как француз или галл никогда не являлся римским императором, что
представлялось достаточным доказательством превосходства немцев
над французами. Для Вимпфелинга, который, как и многие немецкие
гуманисты, был эльзасцем, не подлежало сомнению, что со времен
Августа жители Эльзаса были немцами, а поэтому Страсбург, как
и весь Эльзас, никогда не мог оказаться под властью Франции.
ПОДЪЕМ И УПАДОК (1400-1648) 47
Таким образом, около 1500 г. на протяжении одного поколения
возникла основа для формирования немецкого национального само-
сознания, которое представляло собой нечто большее, нежели неяс-
ное «чувство Мы», и которое должно было сводиться к немецкому на-
циональному мифу. Этот процесс происходил тогда во всей Европе.
Эразм Роттердамский, отрицавший свою причастность к формирова-
нию национальных мифов, печально констатировал, что природа при-
вила личный эгоизм не только каждому индивиду, но и всеобщий —
различным нациям. У немецкого национального мифа отсутствовали,
однако, не только государственно-политические рамки, которые мог-
ли бы сделать его долговечным, но и языковой субстрат. Немецкие гу-
манисты, за очень небольшими исключениями, писали по-латыни.
Немецкие ученые оставались прежде всего гуманистически настро-
енными космополитами, тесно связанными с европейской «респуб-
ликой» ученых. Их национальная миссия — вывести Германию из
состояния варварства — осуществлялась через латинско-классичес-
кую культуру. На рубеже XV—XVI столетий возникли первые четкие
и прочные контуры немецкой нации. В сущности, начиная именно
с этого времени мы можем говорить о «немецкой истории», во всяком
случае об «истории немцев» — разумеется, о такой истории, которая
с самого начала была глубоко укоренена в гуманистической обще-
европейской почве.
Не научные усилия гуманистов, не потерпевшая крах имперская
реформа сформировали образ Германии на следующие века, а ре-
форма Мартина Лютера. Разумеется, она была бы невозможна, не
имей Лютер многочисленных предшественников. Уже с ХШ в. пред-
принимались неоднократные попытки обновить церковь, заставить
ее следовать принципам христианской бедности и смирения и умень-
шить пропасть между духовенством и народом Божьим. Прежние ре-
форматоры, нищенствующие ордены Св. Франциска и Св. Доминика,
еще могли быть восприняты церковью. Позднейшие реформаторы,
Джон Уиклиф (1330— 1384) в Англии и Ян Гус (1371—1415) в Богемии,
выдвигавшие более радикальные требования: о ликвидации папства
и почитания святых, о безусловном авторитете Священного Писания
и совести, об общности причащения вином для священников и общи-
ны — остались вне церкви. Они подвергались преследованиям и были
сожжены (Гус — заживо на Констанцском соборе, останки Уиклифа
сожгли после его смерти), но идеи их последователей уже нельзя бы-
ло искоренить.
Виттенбергский монах Мартин Лютер (1483—1546) тоже не хотел
соглашаться с тем, что милость Божья может покупаться продажей
48 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Мартин Лютер.
Лукас Кранах Старший, 1529 г.
земных благ церкви. На вопрос «Как обрету я милость Божью?» он
а своих тезисах от 31 октября 1517 г. вопреки католическому учению
ответил: sola fide, т е. только с помощью веры, и sola scriptura, т. е.
только с помощью Священного Писания Торговля индульгенциями,
мошенничество под видом спасения др и и злоупотребление должнос-
тями в церкви были тем самым лишены теологической почвы, как и ду-
ховная монополия на посредничество между Богом и человеком
Мятежного монаха, порвавшего с папой, желавшего на основе об-
щины верующих обновить подлинную церковь Христову, человека,
для которого единственным авторитетом в делах веры было Писание
Божье, пригласили в 1521 г. на заседание рейхстага в Вормс Это был
первый случай, когда светский орган присвоил себе право судить о во-
просах церковной догматики. Настроение участников рейхстага было
ПОДЪЕМ И УПАДОК |1400-1648) 49
направлено резко против пороков церкви и папства, и советники Кар-
ла V склонялись к тому, чтобы с помощью Лютера оказать давление
на папу. Но Лютера нельзя было использовать для дипломатических
уступок, а его отказ пересмотреть хотя бы отчасти свое учение заво-
дил, по мнению императора, слишком далеко. Лютер мог бы разделить
судьбу богемского реформатора Яна Гуса, если бы его не взяли под за-
щиту несколько имперских князей. Это произошло также по причи-
нам религиозного характера, а может быть, прежде всего из-за них.
Папский легат сообщал в Рим: «Девять десятых немцев присоедини-
лись к боевому кличу Лютера, а оставшаяся часть провозглашает по
меньшей мере "Смерть римскому двору"...» Но главное — реформа-
ция Лютера оказалась удобной для отклонения притязаний императо-
ра на власть по отношению к имперским сословиям и к консолидации
власти местной знати.
На рейхстаге в Шпейере в 1526 г. был достигнут компромисс, ко-
торый позволял владетельным князьям-лютеранам и магистратам го-
родов, где возобладало лютеранство, самим решать вопросы церков-
ной жизни на своих территориях. Евангелические властители без
лишних слов взяли на себя задачу «чрезвычайных епископов», встав
во главе церковной организации своих земель. Лютер рассматривал
это только как переходное решение, но князья не собирались утрачи-
вать обретенный контроль над церковью, тем более что почти все
церковное имущество было взято во владение государством, отчасти
продано, но большей частью присоединено к собственности князя.
Урегулирование церковных проблем князьями было облегчено благо-
даря учению Лютера, который, ссылаясь на апостола Павла: «...ибо
нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены»
(Рим. 13:1), поставил перед светской властью задачу защищать сооб-
щество христиан от зла. Таким образом евангелический суверен, по-
добно английскому королю, оказывался summus episcopus и главой
строго иерархически организованной церкви, в результате чего кон-
фессиональная сфера полностью включалась в бюрократический
государственный аппарат.
И на территориях, сохранивших приверженность прежней вере,
суверены пытались удержать церковь под контролем государства. Ба-
варские герцоги, например, обратились в Университет Ингольштадта,
чтобы, прибегая к церковному учению, добиться для светской власти
права контролировать власть епископов. Здесь, однако, речь шла о ка-
толическом обновлении, ибо было слишком много священнослужите-
лей, чье представление о служении не соответствовало новой для ка-
толической церкви строгости нравов или было слишком дружествен-
50 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
но в отношении учения Лютера. Контрреформация не была, кстати,
только реакцией римской церкви на Реформацию. Напротив, потря-
сения, вызванные Гусом, Лютером и Кальвином, укрепили, в том чис-
ле и внутри церкви, давно существовавшие реформаторские силы,
начавшие теперь бороться против церковной коррупции, прилежно
обучать духовенство и возвращать в лоно истинной веры людей, кото-
рые были потеряны для церкви из-за Реформации. Во всяком случае,
как Реформация, так и католическое обновление стали служить от-
дельным государствам и их властителям. Территории, с трудом возни-
кавшие на основе бесчисленных распыленных владельческих прав,
нуждались по политическим соображениям в объединяющем духов-
ном скреплении, а при том значении, которое имела религия, прони-
зывавшая все сферы жизни, такое скрепление давало только единст-
во вероисповедания.
Аугсбургский религиозный мир 1555 г., в соответствии с которым
лютеранские имперские сословия окончательно обрели равноправие
с католическими, провозгласил для всех суверенов принцип ius refor-
mandi. Это означало, что «спасение души» является делом суверенов,
а не каждого отдельного верую-
МАРТИН ЛЮТЕР
«Христианскому дворянству герман-
ской нации: об улучшении христиан-
ского состояния». Виттенберг, 1520 г.
«Придумали называть папу, еписко-
пов, священников, монахов духовным
сословием, князей, господ, ремеслен-
ников, земледельцев — сословием.
Это очень тонкая и лицемерная вы-
думка. Никто, однако, не должен сму-
щаться этим, и вот на каком основа-
нии. Дело в том, что все христиане
полностью принадлежат к духовному
сословию и между ними существует
только различие должностей...»
ленность которой была усугублена
повилась слабее. В то время как им
щего и что население должно,
следовательно, иметь религиоз-
ное исповедание соответствую-
щего государя. Тому, кто не был
готов поступить таким образом,
оставалось ius emigrandi, т. е.
право выезда в ту страну, веро-
исповедание которой ему подхо-
дило. Внутренняя унификация
германских земель и имперских
городов тем самым укрепилась,
что было решающей предпосыл-
кой для формирования их соб-
ственной государственности и
самостоятельности как внутри
них, так и вовне. Но одновремен-
но «Священная Римская импе-
рия», территориальная раздроб-
конфессиональным расколом, ста-
перия продолжала все более терять
государственное начало, императоры из династии Габсбургов чем
дальше, тем сильнее закреплялись на своих наследственных — авст-
ПОДЪЕМ И УПАДОК (1400-1648) 51
рийских — землях. Постепенное обособление Австрии от герман-
ской истории началось уже во времена Реформации.
Теология Лютера была теологией слова, исходившей из начала
Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога,
и Слово было Бог». Таким образом Библия стала единственным авто-
ритетом евангелической христианской веры, и, так как церковь Лю-
тера представляла собой сообщество всех верующих, Слово Божье
должно было быть провозглашено и на языке верующих. Так выпол-
ненный Лютером перевод Библии на тот сочный немецкий язык, на
котором он говорил, — язык саксонцев, а особенно жителей Майсе-
на, — превратился в книгу для чтения всей нации. То же произошло и
с трактатами и посланиями Лютера; например, трактат «Наставление
об индульгенции и спасении», вышедший весной 1518 г., выдержал
к 1520 г. двадцать пять изданий и допечаток, а 4 тыс. экземпляров его
сочинения «К христианскому дворянству немецкой нации» были про-
даны за восемнадцать дней, и второе издание этого сочинения появи-
лось уже неделю спустя после первого. На стороне Реформации вы-
ступили немало и других протестантских авторов, теологов, монахов,
образованных бюргеров и ремесленников-поэтов. Поток немецко-
язычной литературы, преимущественно теологической, соответство-
вал быстрому расширению круга читателей. На территориях, где
утвердилась Реформация, резко возросли образованность и грамот-
ность мирян. По меньшей мере протестантские области Германии
были объединены в культурном отношении, и немецкий язык стал
с тех пор обобщающим понятием для обозначения многочисленных
диалектов и отдельных языков. Но, обращаясь в 1520 г. «К христиан-
скому дворянству немецкой нации», Лютер имел в виду под «немец-
кой нацией» вполне традиционно не что иное, как немецкое дворян-
ство, т. е. духовные и светские власти. Его призыв был нацелен не на
культурное единство или государственно-политическое действие,
а на улучшение положения в христианском мире и на реформу рим-
ской папской церкви.
Современники Мартина Лютера — ученые-гуманисты превозно-
сили его как «немецкого Геркулеса», «немецкого соловья». Его вы-
ступления способствовали зарождению чувства национальной общно-
сти. Однако глубочайшая ирония истории заключается в том, что
именно Реформация Лютера самым серьезным образом отбросила на-
зад формирование немецкой нации как культурного и, вероятно, госу-
дарственного единства, которое могло бы происходить в соответствии
с развитием других стран Западной Европы. Поскольку Реформация
возобладала не во всей империи и протестантизм стал делом церквей
52 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
земель и протестантских сословий, борьба между вероисповеданиями
в Германии в соответствии с территориально-государственным прин-
ципом cuius regio, eius religio («чья власть, того и вера») оказалась не
завершена. Эта незавершенность закрепилась, и территориальный
раскол империи был дополнен и углублен расколом конфессиональ-
ным. Тот, кто говорил о patria, отечестве, имел в виду не империю, так
как она была и оставалась чем-то очень далеким, постижимым в каче-
стве института разве что для имперских городов и высшей знати. Не
подразумевалась под отечеством и Германия, ибо она представляла со-
бой неопределенное понятие, осознаваемое на уровне скорее культур-
ном, нежели политическом. И уж тем более понятие «отечество» не
означало принадлежность к немецкой нации, так как под немецкой
нацией абсолютно точно подразумевались имперские сословия, пред-
ставленные в рейхстаге и противостоявшие императору, а не населе-
ние, говорившее по-немецки и проживавшее на территории империи.
Отечеством был родной город или земля, княжескому дому которых ее
обитатели были обязаны лояльностью и чьей религии они были при-
вержены.
Пути развития Германии расходились не только в политическом,
конфессиональном, но и в культурном отношении. Части империи, ос-
тавшиеся католическими, преимущественно на западе и юге, за ис-
ключением большинства крупных городов, попали в сферу влияния
католической, направленной против Реформации, культуры Южной
Европы. Это означало проникновение в католическую европейскую
культуру, но в то же время обособление от протестантского севера.
С того времени в католической Германии под итальянским и француз-
ским влиянием расцвели изобразительные искусства, театр, живо-
пись, церковная и светская парадная архитектура, тогда как в облас-
тях, где господствовали евангелические церкви, в центре культурного
развития были, наряду с заботой о церковной музыке, язык и его худо-
жественные формы. Последствия этого культурного раскола заметны
в Германии до сих пор.
И в этом отношении Германия и империя находились на погранич-
ной линии, разделившей всю Европу. В то время как, согласно ре-
шениям Аугсбургского рейхстага 1555 г., в империи воцарился мир,
сохранявшийся благодаря компромиссу в вопросах власти между
католическими и протестантскими сословиями, повсюду в Европе раз-
горались острые религиозные конфликты. Камнем преткновения ока-
залось при этом не учение Лютера, а радикальный кальвинизм, при-
верженцы которого отвергали свойственное немецкому реформатору
послушание властям и требовали осуществления своей вероучитель-
ПОДЪЕМ И УПАДОК (1400-1648) 53
Фридрих Мудрый.
Мастерская Лукаса
Кранаха Старшего, около 1525 г.
Реформация Мартина Лютера
потерпела бы, конечно, пораже-
ние как еретическое движение,
если бы некоторые могущест-
венные имперские князья не
стали сторонниками его учения.
При этом укрепление их господ-
ства над подвластными террито-
риями и умножение государ-
ственных доходов было не ме-
нее важно, чем приверженность
определенному вероисповеда-
нию. Фридрих III, курфюрст
саксонский (1486-1525), защи-
тил Лютера в качестве профес-
сора саксонского земельного
университета в Виттенберге, но
в политической и религиозной
сферах он пытался лавировать,
почему и был назван «Мудрым».
Фридрих III, как утверждают,
постоянно уклонялся от встреч с
Лютером и только на смертном
одре объявил себя привержен-
цем его учения.
ной истины любой ценой. Если господин преследует подданного за ве-
ру, то, по учению Жана Кальвина (1509—1564), активное сопротивле-
ние становится обязанностью каждого. Это означало готовность
к гражданской войне, и такая война разразилась во Франции в 1562 г.
Кальвинисты, называвшиеся во Франции гугенотами16, взялись за ору-
жие по всей стране. С этого момента до 1598 г. в стране бушевали одна
кровавая война за другой, причем разгоревшийся с обеих сторон рели-
гиозный фанатизм приводил к ужасающим жестокостям.
Если распад Франции удалось в конце концов предотвратить благо-
даря переходу вождя гугенотов Генриха Наваррского в католичество
54 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
и коронованию его королем, то гражданская война во Франции оказа-
лась лишь частью длительной кровавой бойни, которая грозила погру-
жением в нее большинства государств Европы. Дворяне-реформаты
в семи северных провинциях Испанских Нидерландов восстали про-
тив политики Мадрида, направленной на подавление Реформации. На-
чавшаяся в 1567 г. война, имевшая черты как освободительной, так и
гражданской, бушевала еще и в следующем столетии. Она закончи-
ПРАЖСКИЕ КАЗНИ
Восстание протестантских чешских со-
словий, с которого в 1618 г. началась
Тридцатилетняя война, было подавле-
но императорским войском и войска-
ми Католической лиги после пораже-
ния в битве иа Белой Горе 8 ноября
1620 г. Месть императора Фердинан-
да II как чешского короля должна была
преподать урок. Он отменил религиоз-
ную свободу в Чехии, выборность коро-
ля и повелел приговорить почти всех
участников восстания к смертной каз-
ни. Оглашение приговора, напрасные
просьбы близких о милости, доставка
пленных в город казни и пытки на Ста-
роместской площади, выставление го-
лов казненных на башне у Старомест-
ского моста — все это оставило глубо-
кие следы в сознании чехов.
лась только с признанием неза-
висимости Нидерландов в ре-
зультате заключения Вестфаль-
ского мира в 1648 г. В это же
время (1642) разразилась граж-
данская война в Англии между
партией парламента и партией
короля. И здесь религиозные те-
чения прикрывали борьбу за по-
литическую власть. В Англии
случилось самое чудовищное —
побежденный король был при-
говорен палатой общин к смер-
ти как тиран и враг народа и
публично казнен.
Напротив, в Германии с за-
ключением Аугсбургского ре-
лигиозного мира с 1555 г. по
1618 г. царил самый длительный
период тишины и спокойствия
в немецкой истории. Однако он
закончился, как только сфор-
мировались конфессиональные
союзы под руководством честолюбивых вождей, ждавших любого по-
вода для начала войны. И таковой представился, когда выявилось
скрытое напряжение в отношениях между преимущественно протес-
тантскими сословиями Богемии и католической, враждебной Рефор-
мации администрацией Габсбургов. 23 мая 1618 г. богемские сословия
восстали. В соответствии со старым богемским обычаем в знак поли-
тического протеста несколько императорских чиновников были вы-
брошены из окна королевского дворца в Пражском Граде. Было со-
здано временное богемское правительство, изгнаны иезуиты и сфор-
мировано войско. Государства протестантской унии действовали на
стороне богемских единоверцев. Император Фердинанд II (1619—
ПОДЪЕМ И УПАДОК 11400 - 1648) 55
1637) жестоко подавил восстание в союзе с государствами — членами
Католической лиги под руководством Баварии.
Конфликт перерос в войну, охватившую территории далеко за
пределами империи, — войну, в которой имена таких полководцев,
как Валленштейн, Тилли и Мансфельд, стали символами противо-
речий того периода. Во время Тридцатилетней войны, а по сути дела
череды войн, речь шла о восстановлении католического единства
Европы оружием Габсбургов и Виттельсбахов*. С вмешательством
в немецкую войну шведского короля Густава II Адольфа (1611—1632),
который был воспринят протестантскими сословиями как евангеличе-
ский альтернативный император, могло бы произойти разделение им-
перии на католическую и евангелическую Германию, если бы Густав
Адольф не погиб под Лютценом.
Одновременно это была и борьба за гегемонию в Европе между
Габсбургами и Францией, причем католическая Франция во главе
с великими министрами Ришельё и Мазарини, невзирая на внутрен-
нюю смуту, за пределами своих границ становилась большей частью
на сторону протестантов. Не в последнюю очередь в ходе войны
речь шла об отпоре притязаниям императорской власти со стороны
владетельных князей, видевших в протестантизме оправдание своим
устремлениям.
Вестфальский мир, заключенный в Мюнстере и Оснабрюке**
в 1648 г., прекратил убийства и разбой, которые творили разнуздан-
ные наемники. Обширные области Германии подверглись невероят-
ным опустошениям. К прямым жертвам войны — убитым солдатам
и пострадавшим от жестокостей мародерствовавшей солдатни — доба-
вились те, кто умер от голода и эпидемий, которые, распространяясь на
огромные территории, шли вслед за перемещавшимися войсками и
потоками беженцев. В 1648 г. численность населения Германии сокра-
тилась с 17 до 10 млн человек. Кровавая бойня, которую представля-
ла собой Тридцатилетняя война, отбросила страну по количеству насе-
ления на полтора столетия назад.
Мир, заключенный в Мюнстере и Оснабрюке, был европейским
миром, последовавшим за большой европейской войной. Потребова-
лась опустошительная всеобщая война, чтобы убедить европейские
государства в том, что только порядок, в который будут включены все,
сможет надолго избавить континент от войны всех против всех. Сооб-
щество европейских государств, выйдя из Тридцатилетней войны
• Вшптельсбахи — южногерманский род, правивший в 1180-1918 гг. в Баварии.
** Два мирных договора, заключенные в городах Вестфалии.
56 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
в результате подписания системы договоров, создало для себя своего
рода европейскую конституцию. Она стала исходным пунктом для ius
publicum еигореит, европейского международного права, но одновре-
менно потребовала подписания целого ряда конвенций и заключения
несколько позже мирных договоров, обеспечивавших стабильность
системы европейских государств. С этих пор сосуществование евро-
пейских государств было урегулировано правовыми нормами, выхо-
дившими за пределы повседневной политики и имевшими силу и во
время войны. Эти нормы касались особого положения дипломатов, во-
енных действий и заключения мира, правомочности войн, сохранения
мира, а в первую очередь — неприкосновенности государственного
суверенитета. Существование и суверенитет каждого европейского
государства были теперь признаны всеми остальными государствами.
Но для того чтобы сбалансировать эту систему на длительную пер-
спективу, требовался слабый, раздробленный центр Европы, который
отделял бы друг от друга сильные государства европейской перифе-
рии: Швецию, Данию, Нидерланды, Великобританию, Францию, Ос-
манскую империю и Россию. В случае войны он мог бы стать европей-
ским театром военных действий, а в мирное время стратегическим и
дипломатическим предпольем. Так «Священная Римская империя»
превратилась после длительной опустошительной войны в мягкое яд-
ро европейской системы государств. Вестфальский мир был не только
большим барочным зданием международного миропорядка, но и ос-
новным законом империи. В то же время Швейцария и Северные Ни-
дерланды вышли из состава имперского союза, к которому они уже за-
долго до этого принадлежали лишь формально.
Прежняя система конституционного устройства, прообразом ко-
торого являлись Золотая булла и Аугсбургский религиозный мир
1555 г., была дополнена и углублена. С этих пор предполагалось на па-
ритетных началах замещать имперские институты католическими
и протестантскими. Религиозные партии стали системными учрежде-
ниями империи. Их называли corpus evangelicorum и corpus catolico-
гит, и они обсуждали на рейхстагах все религиозные вопросы раз-
дельно и без риска подчинения одной конфессии другой. В результате
признания кальвинизма в качестве третьей религиозной конфессии,
права которого гарантировались имперским законодательством, мно-
гоконфессиональность империи получила юридическое обеспечение.
В то же время князья формально обрели полный суверенитет над сво-
ими землями во всех духовных и светских делах. Отныне они облада-
ли правом формировать собственные вооруженные силы и могли к то-
му же заключать союзы друг с другом и с зарубежными государства-
ПОДЪЕМ И УПАДОК (1400—1648) 57
Густав II Адольф высаживается
в Германии.
Листовка. Кёльн, 1632 г.
Шестого июля 1632 г. шведский король
Густав II Адольф высадился в Германии
во главе крестьянского войска. При-
тесняемые протестанты сплотились во-
круг спасителя из северной страны как
вокруг евангелического императора.
На иллюстрации — король в образе
Моисея в момент освобождения из-
бранного народа. Увенчанный лавро-
вым венком, Густав II Адольф стоит
на берегу Балтийского моря и прини-
мает меч из рук Божьих. Благодаря
тексту цитат, вставленных в листовку
из Библии, он оказывается в ряду
библейских спасителей и пророков
Израиля.
ми. Тем самым немецкие князья превратились в самостоятельные
субъекты международного права. Их суверенитет ограничивался
только обязанностью соблюдать верность империи и ее институтам:
рейхстагу, имперскому палатному суду и императорскому придворно-
му совету.
Раздробление и значительное ослабление империи в пользу «воль-
ностей», которыми обладали немецкие княжества и имперские горо-
да, обеспечивались двумя «фланговыми» державами. Одной из них
58 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
была Франция, получившая епископства Мец, Тул и Верден, а также
прежние владельческие права Габсбургов в Эльзасе. В то же время
с помощью в высшей степени активной политики союзов с немецки-
ми князьями она пыталась укрепить свое влияние в империи. Другой
державой была Швеция, которая вместе с Передней Померанией
и бывшими епископствами Верден и Бремен приобрела значительные
владения в устье Одера, Эльбы и Везера; тем самым ее короли получи-
ли права депутата имперского сословия. Позже, после поражений, ко-
торые Швеция потерпела от России во время Северной войны, и
с окончанием великодержавия, восточным гарантом империи стала
Россия. С этого времени она вместе с Францией пыталась насколько
возможно препятствовать каким бы то ни было переменам внутри им-
перии. Устройство империи стало европейским вопросом.
III.	Сумерки империи (1648-1806)
Мир, заключенный в Мюнстере и Оснабрюке, немцы в большинстве
своем расценивали впоследствии как несчастье, как низшую точку не-
мецкой истории. И действительно, исходя из представления о том, что
создание национального государства становилось необходимой целью
всей немецкой истории, такое мирное устройство должно было рас-
сматриваться как тяжелый провал. «Значимость имперской власти и
национальное чувство, — сетовал в 1889 г. историк Генрих фон Зи-
бель, — упали до нулевого уровня. Партикуляризм полностью овладел
немецкой землей и немецким духом». В какой-то степени это было
верно. Удивительное обстоятельство, на которое обращали мало вни-
мания, заключалось в том, что «Священная Римская империя» про-
должала существовать не только в результате гарантий со стороны
европейских держав, но и благодаря основам, унаследованным от
Средневековья и покоившимся на ленном праве. На этих основах и
в дальнейшем держались связи имперских князей с сюзереном —
императором. Император и империя образовывали, каки прежде, пра-
вовое сообщество, опиравшееся на старые традиции, громоздкое и ма-
лоподвижное, сложное и в своих переплетениях едва ли доступное
пониманию. И все-таки это было устройство, обеспечивавшее компро-
мисс, мир и защищавшее права и притязания как мельчайших, так и
больших имперских территорий. Это была пользовавшаяся всеобщим
уважением система, создававшая рамки для пестрого разнообразия не-
мецких государственных образований, — маленький европейский
мирный порядок посреди большого общеевропейского сообщества.
Но уже современникам это устройство казалось устаревшим, от-
сталым и труднопонимаемым. Повсеместно повторялось прозвучав-
шее в 1667 г. высказывание юриста — специалиста по государственно-
му праву — Самуэля фон Пуфендорфа о том, что империя подобна
монстру. На эту знаменитую критику имперского устройства сразу же
среагировала императорская цензура, запретив высказывания такого
рода. И действительно, возникли многочисленные факторы, углубляв-
60 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
шие традиционную отсталость империи по сравнению с западными
соседями. Резкое снижение численности населения и всеобщая бед-
ность после окончания Тридцатилетней войны, отражали длительный
застой экономики, ибо территории империи оказались отрезанными
от мировой торговли, шедшей через Атлантический океан, от прино-
сивших плоды колониальных владений. Исключением были реши-
тельные, но не обеспеченные необходимыми средствами попытки
«великого курфюрста», бранденбургского курфюрста Фридриха
Вильгельма (1640—1688), основать колонии на западноафриканском
побережье, которые он, в конце концов, продал Нидерландам. Недо-
статочный приток капитала усугублялся малыми размерами боль-
шинства территорий империи, едва ли допускавшими образование
более крупных экономических регионов, и кроме того, количество та-
моженных барьеров доходила до смешного. Торговцу, который хотел
доставить свой товар по Рейну из Базеля в Кёльн, приходилось чуть ли
не каждые десять километров причаливать к таможне на берегу. Мно-
гочисленные мелкие и мельчайшие княжества, в общем и целом опре-
делявшие облик империи, не имели ни средств, ни сил, чтобы преобра-
зоваться в государства с надлежащей системой управления.
Тем усерднее многочисленные мелкие князья пытались доказать
свою политическую независимость, копируя роскошь Версаля и им-
ператорского двора в Вене. Демонстрация княжеского достоинства
с помощью пышной архитектуры барокко, придворный церемониал,
подчеркивание характера власти, как данной Богом, дистанция, отде-
лявшая придворных от простого люда, — все это инсценировало абсо-
лютизм, прообраз которого находился в Версале и звался Людови-
ком XIV — «королем-солнце». Для подданных это зачастую означа-
ло очень неприятное для них проявление придворного абсолютизма.
В отличие от больших государств: Франции, Испании, Австрии — на
маленьких немецких территориях невозможно было укрыться от
взора властителя. Его светлость князь находился слишком уж близко
от своих подданных. Поэтому народная молва гласила: «Лучше к кня-
зю не ходи, если нет в тебе нужды». Что и говорить, не лучшая пред-
посылка для развития свободного, исполненного самосознания бур-
жуазного духа.
Наблюдателям со стороны империя представлялась слабой и мало
привлекательной. Франция Людовика XIV (1643—1715), к которой от
Испании перешла гегемония в Западной Европе, устремилась далеко
на восток и на север, чтобы, во-первых, разорвать стратегически важ-
ную военную дорогу, которая тянулась от Северной Италии, находив-
шейся в руках Габсбургов, через Верхний Рейн и Эльзас к Испанским,
СУМЕРКИ ИМПЕРИИ (1648-18061 61
впоследствии Австрийским Нидерландам, и создавала клещи, до тех
пор державшие Францию в стратегическом отношении под давлени-
ем Габсбургов. Но задача «короля-солнце» заключалась и в том, чтобы
захватить естественную границу по Рейну, обезопасить ее с помощью
плацдармов на восточном берегу и тем самым максимально увеличить
территорию между Парижем и стратегическими плацдармами непри-
ятельских армий. Имперские войска оказали слабое сопротивление
французам, продвинувшимся в Эльзас и Пфальц и жестоко опусто-
шавшим страну. Французский посланник в Вене произносил оскорби-
тельные и угрожающие речи, а император Леопольд I (1658—1705) не
осмеливался ему ответить. Влиятельные имперские князья, например
рейнские курфюрсты, и прежде всего «великий курфюрст» Фрид-
рих Вильгельм, не испытывали сомнений, временами вступая в союз
с Францией против императора. После взятия в 1684 г. имперского го-
рода Страсбурга французскими войсками император заключил по-
стыдное перемирие в Регенсбурге, в соответствии с которым за Фран-
цией оставались все завоеванные ею территории и города. Рисвикский
мир 1697 г. стал формальным подтверждением перемирия. Выбора не
оставалось. Империи приходилось по соглашению с Францией бороть-
ся с еще более опасным врагом, угрожавшим восточным границам.
В 1683 г. наследственный враг христианства в образе турецкой ар-
мии под командованием великого визиря Кара-Мустафы стоял у ворот
Вены. Осаду города сняли имперские и польские войска, которыми ко-
мандовали Карл Лотарингский и польский король Ян Собеский, и это
было подобно чуду, случившемуся в последнюю минуту. Чудом каза-
лось также, что инертный до тех пор, тянувший волынку от перемирия
к перемирию Леопольд I в последний момент собрался с духом и, скон-
центрировав мощные силы, настроился на решающую битву против
османской угрозы. Война против Турции (1683—1699), в сравнении
войной на Рейне против Людовика XIV, шла в высшей степени успеш-
но. Имперская пропаганда работала в полную силу, имена победонос-
ных полководцев Евгения Савойского, «храброго рыцаря»17, Макса
Эммануэля Баварского, «голубого курфюрста», или маркграфа Лю-
двига Баденского, «Луи турецкого», были у всех на устах. Их деяния
обрастали невероятными слухами, сопровождались появлением сен-
сационных листовок, народных песен. Волна симпатии к императору
и империи прокатилась по Германии.
Обращало на себя внимание тем не менее то обстоятельство, что
поражения, наносившиеся Францией, общественное сознание припи-
сывало империи, победы же над войсками Сулеймана III и Ахмеда II —
Австрии. Таким образом проявлялся успех габсбургской пропаганды,
62 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
но вместе с тем это свидетельствовало о том, что Австрия как совре-
менная великая держава начала высвобождаться из объятий империи.
Венский император был в то же время и главой Casa d'Austria,
австрийского дома, который на деле представлял собой множество
территорий, связанных друг с другом личной унией, с совершенно
различными правовыми формами и институтами сословного предста-
вительства. В их числе были наследственные немецкие земли с эрцгер-
цогством Австрия, герцогствами Штирия, Каринтия, Крайна и графст-
вом Тироль, а также королевство Богемия, маркграфство Моравия,
герцогство Силезия и королевство Венгрия, расположенное за грани-
цами империи. Со времен Вестфальского мира власть императора бы-
ла жестко ограничена, и тем сильнее габсбургские властители сосре-
доточивались на собирании и укреплении австрийских династических
владений, представлявших собственный пестрый мир. В центре этого
мира была столица — Вена, которая в ту эпоху возвысилась до евро-
пейской метрополии. Здесь смешивались культуры Южной Германии,
Богемии и Венгрии, а также остальной католической Европы: Италии,
Испании и Франции. Ничего похожего на такую барочную космопо-
литическую пышность не было в старомодно-скучных резиденциях
других государств, входивших в империю.
Но устремления Австрии к расширению сферы своей власти не
простирались далеко на север, за границы католического мира. Не-
значительному влиянию императора на севере сопутствовала расту-
щая слабость польского и шведского соседей. В этот среднеевропей-
ский вакуум власти врывалось набиравшее силу объединение земель
Бранденбург — Пруссия. То, что возникло здесь, было в высшей сте-
пени искусственным территориальным образованием, сохранявшим-
ся только благодаря стремлению Гогенцоллернов к власти и их огром-
ному организационному таланту. Оно включало курфюршество
Бранденбург в центре Германии, Клеве, Марк и Равенсберг на Ниж-
нем Рейне и Пруссию. Позже последнюю стали называть Восточной
Пруссией; она находилась на самой дальней окраине немецкоязычно-
го региона, уже за пределами «Священной Римской империи». Тот
факт, что курфюрст Фридрих III (1688—1713) в 1701 г. в Кёнигсберге
собственноручно короновал себя «королем в Пруссии» и с тех пор хо-
тел именоваться королем Фридрихом I, вызвал в Вене оживление и не
был воспринят всерьез. Положение принадлежавших ему земель не
изменилось. Компактной государственной территории, сравнимой
с Францией, Баварией, даже с габсбургским наследственным владе-
нием Австрией, не существовало. В этом регионе находились разного
рода разрозненные государственные образования, но они возникали
СУМЕРКИ ИМПЕРИИ (1648—1806) 63
и существовали очень недолго —
в случае успешной войны или
династического наследования —
и, как правило, вскоре снова рас-
падались. Пруссия была исклю-
чением, ибо сумела успешно раз-
решить свою проблему.
Проблема заключалась в па-
радоксе, который сам по себе был
неразрешим. Положение Прус-
сии в Центральной Европе требо-
вало проведения такой политики,
в результате которой ни один из
соседей не должен был ощущать
угрозы. В то же время государство
КОРОНАЦИЯ ФРИДРИХА IВ ПРУССИИ
18 января 1701 г.
«Хотя Фридрих I и осуществил некото-
рые приобретения, они были слишком
незначительны, чтобы обратить на себя
внимание Европы. Даже свои слабости
ои превратил в преимущества своего
дома. Его тщеславие принесло ему ко-
ролевский титул, представлявшийся
поначалу вполне химерическим, но
впоследствии обретший отсутствовав-
шую прочную основу» (Фридрих II).
ходилось на грани своего сущест-
вования до тех пор, пока его границы оставались открытыми и доступ-
ными для любого давления. Эта ситуация имела два исторически испы-
танных выхода. Пруссия, как и империя в целом, должна была быть
открытой для политического влияния со стороны соседей и позволить
им воздействовать на свою политику и контролировать ее. Таким был
путь, на который вступило другое большое европейское государство —
Польша. Следствием для польского государства стало выхолащивание
его суверенитета, внутриполитическая анархия и, в конце концов, раз-
дел между соседями. Второй выход состоял в том, что Пруссия должна
была решать организационные вопросы и вооружаться так, чтобы вес-
ти и выиграть любую войну, в том числе и против вражеской коалиции,
на своих находившихся далеко друг от друга, незащищенных границах.
Ставка делалась только на победу, ибо, в отличие от больших европей-
ских государств (которым в случае поражения в войне приходилось
расплачиваться контрибуциями и идти на территориальные уступки,
оставаясь в целом все же неприкосновенными), для «выскочки» Прус-
сии в каждом конфликте речь шла о том, быть ей или не быть. К тому
же Бранденбург — Пруссия была крайне бедна, не имела практически
никаких природных ресурсов при сравнительно малой численности
населения. Около 1700 г. в прусских землях жили 3,1 млн подданных,
в Польше же — около 6 млн, в странах, подвластных Габсбургам — 8,8,
в России — примерно 17, а во Франции, превосходившей по численно-
сти все остальные страны Европы, — 20 млн.
По сравнению с остальными европейскими странами Пруссия
в 1740 г. находилась на десятом месте по занимаемой площади и на три-
надцатом — по численности населения. Что касается военной мощи, то
64 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ей принадлежало третье или четвертое место в Европе. Отсюда — пре-
обладание военного начала в прусской государственной системе, та
бюрократическая заорганизованность всех сфер жизни, необходимая
для мобилизации последних сил, и та напряженность, серьезность, не-
достаток светскости и жизнерадостности, которые делали все прус-
ское, а потом и немецкое столь несимпатичными в глазах европейских
соседей. Это обеспечивало выживание Бранденбурга — Пруссии,
способствовало осуществлению хорошо рассчитанного броска на авст-
рийскую Силезию, который предпринял в декабре 1740 г. Фридрих II
(1740—1786), только что вступивший на прусский трон.
Дерзкая акция молодого прусского короля стала сенсацией обще-
европейского масштаба. 20 октября 1740 г., после смерти императора
Карла VI, европейский горизонт начали быстро заволакивать тучи
войны. Император не оставил наследника мужского пола. Хотя он
десятилетиями пытался получить согласие европейских государств
использовать Прагматическую санкцию 1713 г., в соответствии с кото-
рой его дочь Мария Терезия должна была стать во главе неразделен-
ной Австрии, слишком велико оказалось искушение воспользоваться
слабостью Габсбургов. В кабинетах Франции, Испании, Баварии и
Саксонии еще до смерти императора начали разрабатывать планы
раздела наследия Габсбургской монархии, казалось обреченной на
уничтожение, но Фридрих II опередил других европейских государей.
Вторгнувшись в Силезию, прусский король поставил на карту все. Он
отдавал себе отчет в том, что его государство не переживет пораже-
ния. И дело было не в том, что изменение границ представляло собой
нередкое явление в XVIII столетии. Вследствие больших войн провин-
ции и целые государства меняли владельцев. Так, Австрия в результа-
те войн против Турции приобрела большую часть Венгрии, а кроме
этого — Банат, Сербию и часть Валахии. Франция закрепила за собой
в 1766 г. Лотарингию, а Неаполь с Сицилией дважды меняли владель-
цев. Россия отторгла у Швеции Эстонию и Лифляндию, а Южные Ни-
дерланды перешли из-под испанского господства под австрийское. Все
это происходило по строгим и церемониальным правилам междуна-
родного права и дипломатии, но Фридрих II, в отличие даже от Людо-
вика XIV, который вел большие захватнические войны, совсем не пре-
тендовал на видимость правового обоснования. Как Фридрих II писал
Вольтеру, в своей азартной игре он руководствовался желанием «про-
читать свое имя в газетах, а со временем в истории» и, кроме того,
государственными соображениями. Пруссии суждено быть великим
европейским государством, а не «каким-то двуполым существом, то ли
курфюршеством, то ли королевством».
СУМЕРКИ ИМПЕРИИ (1648-18061 65
Фридриха ждала удача благодаря неожиданному нападению,
осуществленному его отлично обученной и вооруженной армией, по-
лученной в наследство от отца, а также благодаря властолюбию евро-
пейских государств, искавших союза с бессовестным нарушителем
мира, чтобы обеспечить себе долю в наследстве Габсбургов. При под-
держке Саксонии, Баварии, Испании и Франции Фридрих сумел в хо-
де первой силезской войны (1740—1742) удержать за собой большую
часть Силезии. Вторую силезскую войну, которую Фридрих начал,
опасаясь австрийского контрудара, ему чудом удалось закончить вни-
чью в противостоянии австро-англосаксонскому союзу. Австрия отка-
залась от большей части Силезии, в свою очередь Пруссия признала
Марию Терезию наследницей Габсбургов, а ее супруга Франца Стефа-
на Лотарингско-Тосканского императором.
Тем самым соотношение сил в Центральной Европе претерпело се-
рьезнейшие изменения. Германия оказалась расколотой надвое вдоль
линии реки Майн. Императорской власти на юге теперь противостояли
силы почти равные по мощи на севере. Король из династии Гогенцол-
лернов превратился в своего рода протестантскую альтернативу им-
ператору-католику, так что евангелическая Германия, обретя отныне
защитника внутри империи, не видела более необходимости искать
поддержки у иностранных государств. Однако Австрия не могла и не
хотела примириться с потерей Силезии. Из этой богатой провинции мо-
нархия Габсбургов извлекала 18% своих доходов, и к тому же австрий-
ский государственный канцлер граф Кауниц считал невозможным пре-
небречь стратегическим положением Силезии, рассматривавшейся
в качестве далеко выдвинутого бастиона австрийского дома в империи.
В результате четырнадцать лет спустя вновь началась борьба за Силе-
зию и господство в Германии, которая привела к Семилетней войне
(1756—1763). Теперь Пруссия стала единственным нарушителем евро-
пейского равновесия. Против нее выступила мощная коалиция в соста-
ве Австрии, Франции, России и большинства имперских князей.
В ходе именно этой войны, располагая куда меньшей численнос-
тью войск и находясь, казалось бы, в неблагоприятной ситуации, Фри-
дрих стал Великим. Конечно, он выиграл ее и с помощью англий-
ских субсидий, и благодаря неожиданной смерти царицы Елизаветы
Петровны в 1762 г., но прежде всего в силу своего полководческого ге-
ния да еще твердой, доходящей до крайних проявлений, воли и сказоч-
ного везения. При этом события в Европе, развернувшиеся на второ-
степенном театре военных действий, представляли собой лишь часть
всемирно-исторической борьбы между Францией и Англией за гос-
подство над Мировым океаном и за большие колониальные империи
66 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
в Америке и Азии. С английской точки зрения Пруссия была лишь
«континентальной шпагой», и ее предназначение состояло только
в том, чтобы связать французские силы и не допустить их использова-
ние в Индии и Америке. Результатом истощения противников стал
мир, подписанный в Губертусбурге 15 февраля 1763 г. и гарантировав-
ший Пруссии положение великой державы и владение Силезией. Он
был заключен через пять дней после Парижского мира, в соответствии
с которым Франция уступала Великобритании большую часть своих
заморских владений. По замечанию английского премьер-министра
Уильяма Питта (1708—1778), Америка была завоевана в Германии.
После Семилетней войны казалось, что мир германских госу-
дарств в значительной мере освободился от влияния империи и под-
нялся до уровня суверенных и дееспособных соседей в системе
европейских государств. Австрия, Пруссия, Бавария, Саксония, Вюр-
темберг были государствами в том же смысле, что и Франция или
Польша. А что же представляла собой империя? Скорее тускнеющий
миф, нежели государственную реальность, юридическую конструк-
цию, присутствовавшую, во всяком случае, в некоторых институтах,
как-то: императорский придворный совет в Вене, имперский палат-
ный суд в Вецларе или «вечный» рейхстаг в Регенсбурге. Молодому
Иоганну Вольфгангу Гёте коронация очередного императора «Свя-
щенной Римской империи» Иосифа II в 1764 г. в старом имперском
городе Франкфурте показалась странным, экзотическим спектаклем,
бесконечным, сложным патриархальным церемониалом, полным не-
понятной символики и тем не менее трогательным. Ибо «казалось, на
краткий срок воскресает былая Германская империя, почти уже по-
гребенная под грудой пергаментов, булл и ученых трактатов».
Это не означает, что империя окончательно скатилась до состоя-
ния метафизического образования. Император и империя все еще
представляли собой защиту для небольших немецких имперских со-
словий, духовных княжеств, имперских городов и имперского рыцар-
ства, которые в противном случае оказались бы беззащитными при
нападении хищных великих держав. Правда, в ходе длительных силез-
ских войн имперские войска, военные контингенты германских госу-
дарств, союзных Габсбургам, играли разве что маргинальную роль.
Популярные сатирические песни об имперской армии, которая пуска-
лась в бегство, стоило только Фридриху Великому хлопнуть себя по
ляжке, свидетельствовали о тогдашнем жалком состоянии империи.
Поэтому в период мира, последовавший за 1763 г., началась широкая
дискуссия об обновлении и реформе империи. Благодатную почву на-
ходила идея «третьей Германии» наряду с двумя великими державами,
С УМЕРКИ ИМПЕРИИ (1648-1806) 67
Вербовочный плакат пехотного полка
в Анхальте.
Германия, 1762 г.
Еще в XVIII в. лояльность по отноше-
нию к определенному государству не
играла большой роли. Ученые, дворяне
и солдаты могли служить любому инос-
транному властителю, а по истечении
контракта не считалось зазорнььм пе-
рейти на службу к противнику прежне-
го господина. Так, например, принц Ан-
хальтский, родственники которого за-
нимали высокие должности в прусской
армии, сформировал во время Семи-
летней войны полк для Франции. Вер-
бовочные плакаты демонстрировали
радости жизни в армии. Конечно, при-
ходилось заниматься строевой подго-
товкой. но зато будущих солдат манили
«обучением танцам и фехтованию», из-
учением французского языка, а также
«письма и чтения», «хорошей оплатой
наличными» и добрым бочонком вина.
Австрией и Пруссией, лишь наполовину принадлежавшими империи
Речь шла о создании нового союза государств, который объединил бы
средние и малые немецкие территории; о возвращении имперских
68 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
князей к своим обязанностям в качестве имперских сословий и васса-
лов, об оживлении связей между императором и империей. Последняя
так часто обновлялась со времен Цезаря, Карла Великого и Максими-
лиана I — почему же старая оболочка не должна была еще раз принять
новую форму? В конце XVIII в. вопрос о будущем Центральной Евро-
пы оставался открытым. Вновь возникший имперский патриотизм на
многочисленных территориях, нуждавшихся в защите, противостоял
чувству отечества, пробудившемуся у подданных Габсбургов и Гоген-
цоллернов в ходе силезских войн.
Представление же о том, чем должна была быть Германия наряду
с империей и ее реальной государственностью, оставалось туманным.
Саксонский чиновник и специалист по теории государства и права
Людвиг фон Зеккендорф (1626—1692) опубликовал в 1656 г. труд «Не-
мецкое государство князей», в котором хотя и настаивал, что трудно
поддающаяся описанию «немецкая нация» существует в политичес-
ком смысле, но констатировал также, что это понятие объединяет мно-
гие другие нации. Более трехсот немецких княжеств: от Вюртемберга
до Ангальт-Цербста, от Бранденбурга до Брауншвейг-Каленберга —
также представляли собой, по мнению фон Зеккендорфа, националь-
ные образования.
В XVII—XVIII столетиях понятие «немецкий» обозначало только
язык, и не более, и перспективы этого языка казались мрачными.
Повсеместно возникали общества вроде Плодоносящего общества
в Веймаре или Пегницких пастухов в Нюрнберге, ассоциации ученых,
которые, трогательно подражая Academie Frangaise (Французская ака-
демия), посвятили себя заботе о чистоте немецкого языка, но часто вы-
зывали насмешки современников своим непреклонным пуризмом.
Обращал на себя внимание тот факт, что забота о немецком языке
ограничивалась преимущественно протестантской частью Германии.
Это неудивительно, ибо мерилом уровня протестантской немецкой
литературы был мейсенско-саксонский диалект, на котором Мартин
Лютер осуществил перевод Библии, и еще в XIX в. великий языковед
Якоб Гримм заявлял в предисловии к своей грамматике немецкого
языка, что «нововерхненемецкий язык в действительности следует
оценивать как протестантский диалект».
Никогда ранее немцы не были в такой степени, как в последней
трети XVIII столетия, «загадкой политического устройства, добычей
соседей, предметом их издевок, раздробленными, бессильными из-за
своих разделов, достаточно сильными для того, чтобы навредить себе
самим, но слишком слабыми, чтобы спасти себя, безразличными к че-
сти своего имени, непоследовательными в своих принципах, склонны-
СУМЕРКИ ИМПЕРИИ (1648 1806) 69
СОСЛОВИЯ В ОБЩЕЙ численности населения германии
И ЕВРОПЫ (1500 и 1300 гг.)
Общественный строй в соответ-
ствии с представлениями, характер-
ными для Средневековья и Раннего
Нового времени, определялся со-
словной пирамидой Дворянство
и духовенство были господствую
щими сословиями, ниже стояло
бюргерство, а в самом низу — крес-
тьянство. Доля сословий в населе-
нии на протяжении столетий в Гер-
мании оставалась в значительной
мере неизменной и почти не отлича-
лась от той, которая была г других
странах Европы. Статическая кар-
тина общества менялась только
в результате перемен в аграрной
сфере, что было связано с увеличе-
нием численности малоземельных
и неимущих семей, вызванным в ос
новном ростом населения и посто-
янным делением дворов при насле-
довании
Сословие	Население, %			
	Германия		Европа	
	1500 г.	1800 г.	1500 г.	1890 г
Дворянство (господствующее сословие)	1—2	1	1-2	1
Бюргерство (городское население)	20	24	20	21
Крестьянство (сельское население)	80	75	78	78
из них:				
владельцы дворов	60	35	53	43
! малоземельные				
и неимущие семьи	20	40	25	35
Население млн человек	12	24	55	150
ми к насилию, великими и в то же время презираемыми, имевшими
возможность быть счастливым, на деле же достойным сожаления на-
родом», — писал в 1766 г. имперский надворный советник Фридрих
Карл фон Мозер. И в то же время немцы, как никогда ранее, были
готовы воспринимать себя как нацию.
Возникновению нации способствовала раздробленность, сущест-
вование множества карликовых государств и их правительств с их
потребностями. Абсолютистские государства претендовали на пред-
ставительство в самых отдаленных уголках своих территорий и вмеши-
зались во все сферы жизни своих подданных. Тем самым возрастали
объем и крут управленческих задач, а значит, и требования к чиновни-
ку, который должен был разбираться в экономике и торговле так же
70 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
хорошо, как в праве и финансах. Теперь оказалась востребованной не
только принадлежность по рождению к определенному сословию, но
и способности и знания. Для подготовки компетентных государствен-
ных служащих каждый князь в меру своих возможностей заботился
о создании высших школ, университетов и академий. Таким образом,
на протяжении второй половины XVIII в. во всей Германии появился
слой образованных людей как дворянского, так и бюргерского проис-
хождения, состоявший из чиновников, священников, профессоров,
юристов, учителей, врачей, книготорговцев и других привилегирован-
ных лиц свободных профессий. Всех их связывало нечто общее; они за-
нимали должности не в силу унаследованного сословного положения,
а благодаря знаниям и другим навыкам, приобретенным в процессе
обучения.
С формированием этого слоя образованных людей немецкие диа-
лекты и наречия сливались в язык высокой немецкой культуры. Не-
мецкая национальная литература, немецкий национальный театр,
в том числе музыкальный, создавали единую эстетику и вкус, получав-
шие распространение за пределами германских территориальных
государств. Те, кто во второй половине XVIII в. писал по-немецки, де-
лали это, следуя не только требованию литературного рынка. Таким
способом демонстрировалась приверженность единству просвещен-
ного бюргерского духа, стоявшего над государственными границами и
сознательно отмежевывавшегося от культуры французского языка,
которая господствовала при княжеских дворах. В языковом отмежева-
нии от французской культурной гегемонии во всей Европе образован-
ная элита немецкого общества обретала национальную идентичность,
и уже в 1785 г. Юстус Мёзер* призывал немцев перестать быть «под-
ражателями чужой моде». Фридрих Готлиб Клопшток** воспевал оте-
чество в своей оде.
Несть среди стран,
Внушающих страх иноземцам, праведнее тебя,
Но не гордись! Им никому не дано
Красоту прегрешений твоих узреть18.
Поэт говорил о немецкой нации — правда, о той, которая существо-
вала только в умах ее образованных представителей. Где четверо из пя-
ти немцев еще принадлежали к крестьянской среде и воспринимали
* Ю. Мезёр (1725-1794) — немецкий писатель и историк.
Ф.Г. Клопшток (1724—1803) — немецкий поэт, представитель Просвещения.
СУМЕРКИ ИМПЕРИИ (164В-1806) 71
большую политику разве что в возносимых в церкви молитвах за се-
мью своего господина или в бедствиях, которые приносили им война,
постои и грабежи со стороны как чужих, а нередко и своих солдат; где
городская молодежь, подобно молодому Гёте, чувствовала себя «фри-
цевской»19 и почитала прусского короля Фридриха, который своими
победами над французскими и русскими войсками показал пример на-
ционального героизма, — там еще отсутствовала какая бы то ни было
почва, на которой могла произрасти подлинная нация. По оценке бер-
линского книготорговца Кристофа Фридриха Николаи (1733—1811), во
всей Германии около 1770 г. примерно 20 тыс. человек участвовали
в обсуждении вопросов становления нации, но это не повлекло ника-
ких политических последствий. Немецкая нация имела сначала куль-
турно-языковую природу. Интенсивность общения между образо-
ванными людьми всех немецких
территорий, огромный рост на-
званий и тиражей книг, сущест-
венное увеличение объема пуб-
лицистических изданий, расцвет
читательских обществ в крупных
и маленьких городах создавали
мыслящую общественность ново-
го типа. Французская писательни-
ца мадам де Сталь (1766—1817)
констатировала: «Образованные
люди Германии с величайшей жи-
востью дискутируют друг с дру-
гом в области теории и не терпят
в этой сфере никаких оков, но за-
то довольно охотно предоставля-
ют всю повседневную жизнь зем-
ным властителям».
В результате немецкая нация
возникла в умах образованных
людей, и это была культурная на-
ИЗДАНИЕ ЖУРНАЛОВ
В ГЕРМАНИИ, XVIII в.
Буржуазное просвещение создало
массовую читающую публику, к услу-
гам которой оказался быстро расши-
рявшийся журнальный и книжный
рынок. В XVIII в. в немецкоязыч-
ном регионе известно около 4 тыс.
журналов. Распространенным типом
издания был журнал на моральные
темы. Дискутировались вопросы, ко-
торые определяли духовный горизонт
немецкой культуры XVIII в. Так скла-
дывались идейные миры образован-
ной буржуазии, для которой не суще-
ствовало территориальных границ,
но был единый язык — немецкий и ко-
торая формировала национальную
культуру.
ция, при отсутствии прямых поли-
тических действий. Поэтому вполне естественно, что ее олицетворяли не
князья и герои войны, как во Франции или в Англии, — если не прини-
мать во внимание Фридриха Великого, «философа из Сан-Суси», —
а множество поэтов и философов. Гёте и Веймар были для немцев таким
же символом нации, как король и Лондон для англичан, Наполеон
и Париж для французов, а политическая раздробленность не восприни-
72 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
малась как бремя. На нее часто сетовали начиная со времен гуманистов,
однако считалось, что покончит с ней вовсе не национально-государст-
венное объединение, подобное Англии или Франции, а усиление соли-
дарности князей и решительная поддержка императора. Зло видели не
в территориальной фрагментации империи, а в эгоизме властей. Множе-
ство властителей, резиденций и конституций в границах империи счита-
лось преимуществом. Поэтому деспотичному правлению, подытоживал
Кристоф Мартин Виланд*, следует поставить предел в той же мере, в ка-
кой естественное многообразие нравов и обычаев, а также театров и
университетов благоприятствует культуре и гуманизму. Таким образом,
благосостояние также будет распределено равномернее, нежели в госу-
дарствах, в которых национальное богатство концентрируется в од-
ном месте. Германия, утверждали Фридрих Шиллер и Вильгельм Гум-
больдт, — это новая Греция в своем неслыханном культурном расцвете,
бессильная, но богатая идеями. А новый Рим, стремящийся к гегемонии,
в высшей степени организованный, цивилизованный, но безо всякой
культуры, которой столь ревностно служили немцы, — это Франция.
Повсюду в Европе в последней трети XVIII в. участились волнения,
городские и сельские восстания. Хотя большей частью они быстро по-
давлялись, но тем не менее создавали атмосферу всеобщей неуверен-
ности. Кризисы такого рода, вызванные неурожаями и отсюда колеба-
ниями цен на продовольствие, были известны со Средних веков, но до
сих пор едва ли ставили под сомнение существование государственно-
го и общественного строя. Теперь же ситуация стала меняться. Бого-
данность верховной власти и «старое доброе право» перестали в свете
идей Просвещения восприниматься как сами собой разумеющиеся.
Просвещение было не столько элитарной философией, сколько духов-
ным и культурным климатом, присущим всем сферам жизни. Люди
обретали уверенность в том, что они в состоянии стать счастливыми
в согласии с законами природы и разума. Благо человека находилось
не на небе, а на земле, и казалось, что для его обретения не требова-
лось ничего, кроме разума и некоторой решимости. В Америке народ
уже восстал против тирании британской короны, и этот пример мог
быть воспринят в Европе повсеместно. Почва, таким образом, была
подготовлена, когда в июне 1789 г. из Парижа пришла весть о том, что
третье сословие Генеральных штатов объявило себя Национальным
собранием, единственным представительством французского народа,
и намерено провозгласить конституцию на основе суверенитета наро-
да и прав человека.
* К.М. Виланд (1733- 1813) — немецкий писатель, представитель Просвещения.
СУМЕРКИ ИМПЕРИИ (1648 - 1806) 73
Происходящее получило отзвук в немецком духовном мире. «Эта
революция, — замечал Иммануил Кант, — вызывает в душах всех ее
свидетелей сочувствие, граничащее с энтузиазмом». Но восторг обра-
зованного бюргерства по поводу того, что дух Просвещения охватил
теперь и политику, не долго оставался неомраченным. Революция
соскользнула на кровавый путь, и террор 1793 и 1794 гг., первое массо-
вое убийство в Новой истории, совершенное во имя всех добродете-
лей Просвещения, был воспринят ужаснувшимися немецкими бюрге-
рами как катастрофа разума. Назад в свою внутреннюю жизнь, прочь
от политики — и самые блестящие поэты Германии, такие, как Нова-
лис, Людвиг Тик, Ахим фон Арним или Клеменс Брентано, отправи-
лись на поиски «голубого цветка»20 романтики, в то время как Европа
погружалась в войны и революции.
С апреля 1792 г. на европейском континенте бушевала война меж-
ду революционной Францией и остальными странами Европы. У фран-
цузских революционеров война не вызывала серьезных опасений, так
как в Париже надеялись на слабость Габсбургов, которым приходилось
бороться с внутренней напряженностью в своей империи, а союз меж-
ду Пруссией и Австрией они считали невозможным. В свою очередь,
военачальники европейских государств, объединившихся в коалицию
против Франции, считали, что их непобедимые, закаленные в Семилет-
ней войне армии быстро и без труда расправятся со взбунтовавшимся
парижским сбродом. Таким образом, эта война, как бывало уже не раз,
началась из-за ошибочной взаимной оценки сторон. Армии абсолю-
тистских государств уступали французским солдатам-гражданам с их
высокой мотивацией, новой тактикой, да и просто численным пре-
восходством. На протяжении нескольких лет революционная Франция
затмила мощь «короля-солнце», диктуя континенту будущее. Война
и цели, ради которых она велась, приобрели огромные масштабы
с обеих сторон. Речь шла теперь не просто об изменении границ внут-
ри по-прежнему существовавшей в Европе системы, определявшей
равновесие на континенте, а о революционном преобразовании Герма-
нии, Европы, даже всего мира, и в этих процессах участвовали все
великие державы. Франция стремилась присоединить территории к за-
паду от «естественной» границы по Рейну и, более того, перешла к со-
зданию широкого предполья, состоявшего из государств-сателлитов —
от Батавской и Гельветской до Цизальпинской и Лигурийской респуб-
лик. В то же время антиреволюционные великие державы: Россия,
Пруссия и Габсбурги — действовали поистине революционно, разде-
лив между собой Польшу в 1793 г. и завершив этот процесс в 1795 г. Тем
самым с карты исчез давний и важный представитель системы евро-
74 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
пейских государств. Но дело не ограничивалось только перекраивани-
ем европейского континента. Военные действия распространились на
половину земного шара, охватив колониальные империи, и от Индии
до обеих Америк бушевал морской бой за обладание колониями и обес-
печение коммуникаций. Шла самая настоящая мировая война, кото-
рая, однако, затихала то здесь, то там, но лишь для того, чтобы разго-
реться вновь, вовлекая складывающиеся союзы и свежие силы. Впер-
вые в Новой истории встала задача завоевания мирового господства
и полного подавления неприятеля, и, до тех пор пока одна из главных
противоборствующих сил — Англия, Франция или Россия — не была
окончательно повержена, надеяться на окончание войны не приходи-
лось.
Правда, Пруссия, постоянно попадая в затруднительное с геостра-
тегической точки зрения положение между Россией и Францией, вы-
шла из коалиции после заключения в 1795 г. Базельского мира. Она от-
дала рейнские земли, отказалась от верности императору и империи,
и отступила на восток. На протяжении десяти лет под защитой прус-
ского оружия на севере и востоке Германии воцарилось спокойствие,
без которого был невозможен процветающий мир — мир Гёте и Шил-
лера, Новалиса и Гумбольдта. Тем самым Пруссия дала сигнал к реши-
тельному перекраиванию карты немецких земель, революционному
соединению владения и власти и прекращению существования «Свя-
щенной Римской империи».
Так в Центральной Европе начался земельный передел в не видан-
ных до тех пор масштабах. Истощенные Испания и Португалия вышли
из войны. Австрия терпела одно поражение за другим. Англия оказыва-
лась во все большей изоляции, а Россия демонстрировала безразличие
к событиям, чтобы в 1802 г. перейти к совместным с Францией дейст-
виям против Англии. В этой ситуации Франция шла от триумфа к три-
умфу. Бельгия и рейнские земли были аннексированы и присоединены
к французскому государству, Нидерланды и Швейцария превращены
в протектораты, а Италия расчленена на «дочерние республики». Ина-
че говоря, революционная действительность превзошла самые смелые
мечты Людовика XIV. Теперь Франция вместе с Россией обладала геге-
монией в Европе. Напротив, немецкие княжества, понесшие ущерб:
Бавария, Гессен-Кассель, Вюртемберг и Баден — нашли выход, чтобы
по прусскому образцу пережить катастрофу без потерь, более того, да-
же с определенной выгодой. В обмен на передачу рейнских земель
Франции князья Южной Германии ожидали «соразмерной компенса-
ции» за счет тех, у кого не было ни силы, ни защитников. Речь шла
о мелких князьях и графах, а также о территориях духовных владык,
СУМЕРКИ ИМПЕРИИ (1648- 1806) 75
имперских городов и имперских рыцарей. Сам император Франц II по-
следовал их примеру в сговоре при заключении мира в Кампофор-
мио в 1797 г., отказавшись тем самым от целостности империи ради ди-
настических интересов Габсбургов. Последнее слово сказали даже не
германские князья, а Франция и Россия в качестве держав —гарантов
империи. Их план возмещения был принят имперской депутацией
в 1803 г. и утвержден месяц спустя рейхстагом в Регенсбурге.
С тех пор мир раздробленных германских государств уже принад-
лежал прошлому. Численность территорий, непосредственно подчи-
нявшихся империи, снизилась с 314 до 30, не считая оставшихся при-
мерно 300 владений имперского рыцарства. Перемены были огромны.
Вюртемберг удвоил численность своих подданных, а Баден разом более
чем на треть увеличил первоначальное количество жителей. Что только
не исчезло на веки вечные! Это был пестрый и гордый мир старых им-
перских городов Франконии и Швабии, в основном крошечных месте-
чек вроде Вимпфена, Бибераха или Бухгольца, а также крупных куль-
турных и торговых центров, например Ульма, Аугсбурга или Хайль-
бронна. Перестали существовать маленькие столицы Фюрстенбергов,
Ляйнингенов, Фуггеров и Гогенлоэ, чей неяркий блеск все же обеспечи-
вал подданным благосостояние и уважение. Теперь же эти города, уп-
равлявшиеся чиновниками и комиссарами далекого и невидимого пра-
вительства, утрачивали свое значение. Были противоправно устранены
владения Мальтийского и Тевтонского орденов в Брейсгау и на Боден-
ском озере, беспощадно уничтожено господство князей-епископов и
монастырей, ликвидированы верхненемецкие монастырские землевла-
дения — от франконского монастыря Четырнадцати святых до Вайнгар-
тена в Верхней Швабии. То был крах правового и государственного ус-
тройства, складывавшегося на протяжении почти тысячи лет, и одно-
временно революционный триумф современного централизованного
государства, владеющего всем и намеревающегося все подчинить себе.
Самые верные приверженцы императора и империи: имперские
города, имперское дворянство и имперская церковь — почти переста-
ли существовать, в то время как средние германские государства, уве-
личившиеся с помощью Франции, видели свое будущее в тесной свя-
зи с ней. Осенью 1804 г. Наполеон Бонапарт, к тому времени уже пять
лет первый консул и диктатор Франции, предпринял поездку по рейн-
ским землям. Ликование населения не знало пределов. Несколько не-
дель спустя Наполеон короновался в Париже французским императо-
ром, и в этой церемонии большую роль играл скипетр Карла Великого,
правда, никто не знал, что он ненастоящий. Два императора в Европе?
Император «Священной Римской империи» франц II принял корону
76 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
императора Австрии; Наполеон высмеивал своего соперника, говоря,
что это «скелет, взошедший на трон только благодаря заслугам пред-
ков». Нанести смертельный удар оказалось легко. Двенадцатого июня
1806 г. представители шестнадцати государств юга и юго-запада Гер-
мании подписали Акт о создании Рейнского союза, в соответствии
с которым они отказывались от обязательств по отношению к импе-
рии и отдавали себя под протекторат императора французов.
Шестого ав1уста 1806 г. Франц II сложил с себя корону императо-
ра. Как заметил Гёте, спор, затеянный Францем II со своим кучером,
интересовал императора куда больше этого события, и он, как и весь
мир, пожав плечами при известии о конце «Священной Римской им-
перии германской нации», перешел к привычным делам. Империя, ко-
торой больше не было, оказалась уникальным явлением в истории.
Просуществовавшая со времен Юлия Цезаря почти две тысячи лет, то
оступаясь, то вновь и вновь преобразовываясь, она при всех своих сла-
бостях и странностях, особенно в последние столетия, все же обеспе-
чивала длительный мир. Только один негерманский имперский князь,
шведский король Густав IV Адольф, в качестве суверена Передней По-
мерании входивший в имперское сословие, имел представление о том,
что будет дальше. Сообщив своим подданным с уважением и печалью
о решении императора, он добавил: «Если теперь и оборвались свя-
щеннейшие узы... то немецкая нация никогда не может быть унич-
тожена, и милостью Всевышнего Германия, однажды объединенная
заново, снова обретет силу и достоинство».
IV.	Рождение немецкой нации
(1806-1848)
Военный успех французских солдат-граждан, воевавших и побеждав-
ших во имя своей «единой и неделимой нации», был неслучаен. Если
вспомнить слова магистра Лаукхарда из Галле, который оказался во
французском плену, служил в революционной армии и, следовательно,
знал, о чем говорил, то французы «обладали тем, что было присуще и
благородным защитника Древней Греции, — горячей любовью к отече-
ству — любовью, которой немец не знает потому, что он как немец не
имеет отечества». Поэтому могло показаться, что французские войска
непобедимы. В 1805 г. Наполеон разбил при Аустерлице главные силы
Австрии, и в соответствии с заключенным вслед за тем миром в Прес-
сбурге21 у нее остался лишь статус державы весьма средней руки. Че-
тырнадцатого октября 1806 г. в битвах под Йеной и Ауэрштедтом подоб-
ная участь постигла и прусскую армию. Пруссия понесла настолько
сокрушительное поражение, что крупных битв больше не происходило.
Наполеон, которого восторженно приветствовало население, вступил
в Берлин. В следующем году прусский король Фридрих Вильгельм III
подписал в Тильзите тяжелый мир, продиктованный победителем, и
Пруссия, конечно, полностью исчезла бы с карты, если бы как Наполе-
он, так и русский царь Александр I не были заинтересованы в существо-
вании стратегического буфера между своими силовыми блоками.
До тех пор Германию нельзя было представить без «обертки» —
империи. С 1806 г. «обертка» исчезла, и теперь менее, чем когда-либо,
можно было сказать, что же такое Германия. Правда, прусский, бавар-
ский, саксен-готский или шварцбург-зондерсхаузенский подданный
мог чувствовать себя «немцем», но «германство» немедленно оказа-
лось в конкуренции с широко распространенным бюргерским кос-
мополитизмом, а также с лояльностью по отношению к соответству-
ющему суверену. Если заходила речь о «нации», «отечестве» или
«патриотизме», то под этим могли подразумеваться как Германия с не-
определенно очерченными границами, так и государственное образо-
вание, где жил тот или иной гражданин, или сразу и то и другое вместе.
78 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМА11ИИ
Шок, испытанный в результате поражений, чувство унижения, тя-
желое финансовое бремя, которое приходилось нести побежденным
государствам, опустошительные марши французских армий, кормив-
шихся за счет стран и выжимавших из них все соки, резкий скачок
цен, вызванный введением французской таможенной системы — все
это привело к двум разнонаправленным результатам — проведению
в германских государствах реформ по французскому образцу и от-
крытию немецкой нации.
Там, где были созданы марионеточные правительства Франции, —
в королевстве Вестфалия и великом герцогстве Берг — система управ-
ления и права была непосредственно навязана Францией. Союзники
Франции, т. е. государства, входившие в Рейнский союз, в конце кон-
цов охвативший все германские государства, кроме Пруссии и Авст-
рии, в разной степени переняли французские институты и правовые
нормы, часто приспосабливая их к собственным традициям. Были из-
даны конституции, государственное управление модернизировано по
французскому образцу, перенят «Кодекс Наполеона», т. е. новый
французский гражданский кодекс, свободный от правовых феодаль-
ных норм и формализовавший буржуазное государство послерево-
люционной эры в соответствии с новыми правовыми нормами. После
предоставления гражданских прав, отмены привилегий дворянства,
освобождения крестьян эта часть Германии стала более передовой
и свободной, хотя и потеряла независимость.
Государства, не входившие в Рейнский союз, но постоянно испы-
тывавшие угрозу со стороны Наполеона, — Австрия и Пруссия — так-
же в значительной степени реформировали свои структуры по фран-
цузскому образцу. Для правителей и крупных чиновников этих стран
речь шла прежде всего о том, чтобы компенсировать последствия по-
ражений под Аустерлицем и Йеной, восстановить и расширить полно-
ту власти в своих государствах. Франция служила тем примером, кото-
рый давал реформаторам понять, что такого поражения, как в 1805 и
1806 гг., никогда не должно повториться. Именно в Пруссии, которая
оказалась более целеустремленной и восприимчивой к изменениям,
нежели тяжеловесная Дунайская монархия, создание современного
государства осмысливалось с неслыханным напряжением духовных и
умственных сил. Носителями реформ были государственные служа-
щие, т. е. чиновники, военные и юристы, — те, кто считал себя за-
конным представителем государства в целом. Под руководством ми-
нистров барона Карла фон Штейна (1757—1831) и Карла Августа фон
Гарденберга (1750—1822) с поистине революционным энтузиазмом
с помощью декретов стало создаваться новое государство. Речь шла
РОЖДЕНИЕ НЕМЕЦКОЙ НАЦИИ (1806- 1848) 79
о замене старого наемного войска армией, формируемой из свобод-
ных граждан. Продвижение по службе должно было зависеть не от
происхождения, а лишь от успехов и заслуг. Предусматривалось со-
кращение и модернизация правительственного и административного
аппарата, отмена поместной зависимости остэльбских крестьян от
помещиков, городская и общинная реформы, эмансипация евреев и
модернизация юстиции, свободное движение капитала и развитие
промыслов. Как венец всех этих дел было обещано создание прусско-
го национального представительства, в котором избранные предста-
вители народа должны будут на равных противостоять короне.
В то же время в народе росло сопротивление оккупации. Реформы
шли медленно, и все большему количеству граждан дипломатическое
раболепие их правителей перед Францией с ее превосходящими сила-
ми казалось проявлением слабости и бесчестья. В результате наполео-
новской оккупации такие понятия, как «отечество» и «нация», стали
лозунгами. Зимой 1807/08 г. в Берлине, оккупированном французами,
философ Иоганн Готлиб Фихте (1762—1814) выступил с «Речами к не-
мецкой нации». Немецкий народ, заявил он, народ исконный, неис-
порченный, который борется против военного и культурного подчи-
нения Франции за свою свободу и идентичность и тем самым служит
историческому прогрессу. Поэт и публицист Эрнст Мориц Арндт
(1769—1860) проповедовал: «Единодушие в сердце — вот ваша цер-
ковь, ненависть к французам — ваша религия, свобода и отечество —
святые, которым вы молитесь!»
Национальное движение находило проявление и в чисто органи-
зационном плане, преимущественно в виде конспиративных групп
вроде Тугенд бунда22, «Немецкого союза», созданного «отцом гимнас-
тики» Фридрихом Людвигом Яном или множества более или менее
неформальных дискуссионных кружков. Общим для всех этих обра-
зований было стремление побудить к борьбе за национальную свобо-
ду колебавшееся государственное руководство, часто казавшееся
склонным к измене, а там, где это не удавалось, возникали небольшие
патриотические группы активистов, начинавшие повстанческую вой-
ну. Примерами таких действий стали восстания и походы гессенского
полковника Вильгельма фон Дёрнберга, прусского майора Фердинан-
да фон Шилля, «черного герцога» Брауншвейгского в 1809 г. Народное
же вооруженное сопротивление Наполеону развернулось только в ка-
толических регионах Европы и осуществлялось во имя религии и тра-
диционной власти — таковы были повстанцы Вандеи, итальянские
санфедисты, испанские герильясы. На немецких территориях народ-
ным стало восстание тирольских крестьян во главе с трактирщиком
80 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Андреасом Гофером (1767—1810), неоднократно побеждавших бавар-
ские войска, союзные французам, но не получивших достаточной под-
держки от Австрии и вынужденных в 1809 г, сложить оружие. Гофер
был расстрелян в Мантуе (Италия) по приговору военно-полевого
суда. Подлинное значение этого движения заключалось в его пропа-
гандистском эффекте: прямая акция оказывала мощное воздействие
на пробуждавшийся патриотизм,
Удивительное изменение настроений в Германии объясняется
также получением известия о пожаре Москвы и бегстве Наполеона
из России, сопряженном с тяжелыми потерями. Если крах империи
в 1806 г. не вызвал большого интереса, а немцы были очарованы импе-
ратором французов, то теперь, после уничтожения «Великой армии»
в России, воззвание Фридриха Вильгельма III «К моему народу» от
17 марта 1813 г. породило массовое воодушевление, кое в чем сходное
с восстаниями, вызванными Французской революцией. Эти настрое-
ния подогревались потоком мощной националистической и антифран-
цузской пропаганды, в том числе поэтической, не участвовать в кото-
рой рискнул бы едва ли какой-либо немецкий поэт. Редким исключе-
нием стал космополит Гёте, у которого националистические восторги
земляков вызывали отвращение и который носил орден, пожалован-
ный ему Наполеоном, даже тогда, когда это стало непопулярно. Борь-
ба за свободу против Наполеона воспринималась как подлинно народ-
ная война. Теодор Кёрнер (1791—1813), поэт, пошедший доброволь-
цем на войну, писал:
То не война велением монарха, поход крестовый, бой святой идет.
Образованные представители буржуазии и ремесленники устре-
мились в добровольческие корпуса, а женщины жертвовали свои зо-
лотые украшения на покупку железа и щипали корпию для перевязки
раненых. Людей охватил восторг, который примерно на полтора деся-
тилетия сделал немецкую нацию чем-то чувственно воспринимаемым.
Тем не менее исход войны, успешной вначале, вовсе не был пред-
решен. Сил России, Англии, Пруссии и Швеции не хватало, чтобы по-
следние войска, собранные Наполеоном, оказались в затруднитель-
ном положении. Сначала, после долгих колебаний, потребовалось
присоединение к коалиции Австрии, и, наконец, в лагерь союзников
перешли войска Рейнского союза, за которыми поспешно последова-
ли их государи. Весной 1814 г. союзные армии стояли у ворот Парижа.
Наполеон отрекся. Мировая война, длившаяся более двадцати лет, за-
кончилась.
РОЖДЕНИЕ НЕМЕЦКОЙ НАЦИИ (1806- 1848) 81
В то время как добровольцы возвращались к гражданской жизни
г мечтали об осуществлении своих надежд и обещаний — введения
конституции и объединения Германии, — в Вене собрались государ-
ственные деятели и дипломаты союзных государств. Они ничего так
не боялись, как нового национального устройства в Европе, которое
казалось им революционным и опасным. Ключевыми понятиями
европейской дипломатии были «реставрация» и «возвращение к до-
революционной системе государств и их политическому устройству».
Снова, как во время мирных переговоров после Тридцатилетней вой-
ны, все государства Европы, без различия между победителями и
побежденными, оказались равноправными за столом переговоров.
Великие европейские державы в основном восстановили свои владе-
ния по состоянию на 1792 г. Только Пруссия получила наряду с час-
тью Саксонии территории, протянувшиеся вдоль Рейна, а Австрия
ушла из Бельгии и с Верхнего Рейна. Тем самым была прекращена
прямая конфронтация между Францией и Австрией, начавшаяся
с борьбы Франциска I и Карла V из-за Италии и бургундского наслед-
ства. Отныне место Габсбургов в качестве германского соседа и по-
тенциального главного противника Франции на Рейне заняла Прус-
сия. Прусское государство простиралось от Ахена до Тильзита и
соединяло Западную и Восточную Германию. Напротив, Австрия от-
вернулась от Запада, сохраняя свое присутствие только на восточной
периферии Германии, и смотрела впредь только на юго-восток и юг
Европы. Областями интересов Дунайской монархии стали теперь
Италия и Балканы.
Центральная Европа продолжала оставаться раздробленной,
скрепленная разве что слабыми узами Германского союза*, в извест-
ной степени секуляризованного наследника бывшей «Священной
Римской империи». Она превратилась в рыхлое объединение 39 су-
веренных государств и городов, с постоянным конгрессом посланни-
ков, бундестагом (союзным сеймом) в качестве единственного обще-
го конституционного органа под председательством австрийского
императора, но с таким распределением голосов, которое делало не-
возможным использование Пруссией или Австрией своего преобла-
дающего положения против остальных государств. Обе эти великие
державы входили в Германский союз только благодаря своим быв-
шим имперским территориям, в то время как короли Дании, Англии
и Нидерландов также были членами Союза в качестве суверенов
* Объединение немецких государств, созданное под гегемонией австрийской
династии Габсбургов на Венском конгрессе в 1815 г. Ликвидирован в 1866 г.
82 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Шлезвига, Ганновера и Люксембурга. Таким образом, устройство
Германии было вписано в европейский порядок. Имело место реши-
тельное отрицание принципа суверенитета национальностей, по-
следняя попытка обустроить Германию не как компактную державу
в центре Европы, а в качестве территории согласования европейских
интересов. Последний раз в истории Европы государственные деяте-
ли могли проводить разумную политику равновесия сил и обеспече-
ния мира, не испытывая помех из-за идеологии или ненависти наро-
дов друг к другу.
Устройство Германии и Европы, относительно которого европей-
ские державы договорились на Венском конгрессе в 1815 г., пока
оставляло внутриполитические отношения в государствах неопреде-
ленными. Было возможно как консервативное, так и либеральное кон-
ституционное устройство. Но общественное мнение в Западной
и Центральной Европе взбудоражили освободительные войны. Те-
перь раздавались громогласные требования выполнения обещаний,
данных правительствами в годину бедствий, — предоставление свобо-
ды и конституции. Студенческие объединения большинства немецких
университетов собрались в 1817 г. в Вартбурге под черно-красно-золо-
тыми знаменами — это были цвета формы добровольческого корпуса
Лютцова, в котором многие студенты боролись против Наполеона
(черный мундир с красными отворотами и золотыми пуговицами). Со-
бравшиеся требовали создания единой свободной Германии и бросали
в огонь книги писателей, которых считали реакционными в силу их
антинациональной позиции. Два года спустя студент Карл Занд убил
писателя Августа Коцебу, высмеивавшего идеалы национального дви-
жения. Событие вызвало сенсацию — это было первое политическое
убийство в Германии, с тех пор как в 1308 г. короля из династии Габ-
сбургов Альбрехта I убил его племянник Иоганнес Паррицида. Тене-
вая сторона нового национального духа проявилась слишком рано, и
австрийский канцлер князь Клеменс Меттерних (1773—1859), архи-
тектор новой системы государств, увидел, что сбываются его худшие
опасения. В августе 1819 г. министры германских государств догово-
рились в Карлсбаде о беспощадном подавлении всех революционных
и свободолюбивых стремлений. С этого времени в конституционном
развитии наступил застой. Австрия и Пруссия вернулись к абсолютиз-
му, силы национального и освободительного движения ушли с аван-
сцены. Плотина на пути революционного потока казалась прочной,
хотя Меттерних и знал, что пути назад не было. «Моя самая заветная
мечта, — писал он в дневнике, — чтобы старая Европа оказалась
у начала своего конца».
РОЖДЕНИЕ НЕМЕЦКОЙ НАЦИИ (1806- 1848) 83
Теперь Германия вступила в фазу, которую позже назвали бидер-
майером*. Два десятилетия в Европе не было войны — мирный период
оказался самым длительным с незапамятных времен. Это следует ос-
мыслить, когда жалуются на несвободу, которая воцарилась в эпоху
реакции. Политические дискуссии отошли на задний план, чему не
в последнюю очередь способствовали цензура и преследование со сто-
роны властей. Вместо этого развивался менталитет, ориентированный
на мелочность, узкое видение окружающего, экономию средств и уют;
менталитет, при котором, казалось, торжествовала идиллия. Немецкий
Михель23 превратился в немецкий символ. Прямодушным, сонным и,
однако, достойным любви предстает он перед нами в самых разных об-
лачениях на романтических, сказочных или чудаковатых картинах, на-
писанных Морицем фон Швиндом или Людвигом Рихтером. Ни одна
эпоха не была более музыкальной. Премьера «Вольного стрелка» Кар-
ла Марии фон Вебера состоялась в Берлине и вызвала живой интерес
публики как премьера немецкой национальной оперы. Не менее попу-
лярны были такие оперные композиторы, как Конрадин Крейцер или
Альберт Лорцинг, а также Людвиг ван Бетховен, франц Шуберт и Фе-
ликс Мендельсон-Бартольди, стяжавшие успех прежде всего благодаря
своей камерной музыке. Типичным для этого времени стало обраще-
ние к домашнему музицированию, к фортепьяно, струнному квартету
и песне. В поэзии господствовало эпигонство и малые формы, напри-
мер эссе, ярким представителем которого был Людвиг Берне, или лири-
ческие стихи графа Августа фон Платена, Эдуарда Мёрике, Фридриха
Рюккерта и прежде всего Генриха Гейне. Обманчивая простота его ме-
лодичного стиха восхищала целое поколение. В архитектуре еще суще-
ствовал классицизм Карла Фридриха Шинкеля и Лео фон Кленце с его
ясными формами и пропорциями, хотя ему уже угрожали новые вея-
ния времени, в соответствии с которыми красивым представлялось все
сколько-нибудь старое. Мариенбург в Западной Пруссии был соответ-
ственно отреставрирован и достроен в память о прошлом и в качест-
ве символа прусских реформ, как и Кёльнский собор. Под знаком это-
го храма, представлявшего собой немецкую национальную церковь,
должны были объединиться не только немецкие племена, но и конфес-
сии. Считалось, что готика — истинный германо-немецкий архитек-
турный стиль, и лишь позже оказалось, что прообразом Кёльнского
собора был собор в Амьене.
• Бидермайер (нем. Biedermeier, Biedermaier) — стилевое направление в немецком
и австрийском искусстве 1815- 1840 гг. В бидермайере отразились вкусы бюргерской
среды.
84 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
РАЦИОН ПИТАНИЯ с 1800 по 1850 гг.
Победное шествие картофеля как
общенационального продукта пи-
тания началось только в XIX в. При-
мерно до 1770 г. важнейшим про-
дуктом питания были зерновые
культуры до тех пор, пока из-за по-
стоянного роста цен они не были за-
менены в рационе бедноты капустой
(поэтому англичане называли нем-
цев krauts). С 1835 г. потребление
картофеля распространилось на-
столько, что болезни культуры при-
водили к голоду и эмиграции (как
в 1846-1847 гг.),
Количество калорий, приходящихся на человека, %
	1800 г.	1835 г.	1850 г.
Зерновые культуры	52	44	44
Картофель	8	26	28
Капуста и другие овощи	25	19	17
Мясо	15	И	И
Всего	100	100	100
Однако идиллия была обманчивой. Об этом свидетельствовали со-
бытия 1830 г., вызванные Июльской революцией в Париже, волны ко-
торой прокатились по всей Европе. Во многих германских государст-
вах дело дошло до баррикадных боев, за которыми последовали
уступки князей либеральному духу времени — провозглашение кон-
ституций и созыв ландтагов. Двумя годами позже, на «Всегерманском
празднике» около замка Гамбах во Пфальце, национальное движение,
состоявшее из студентов, либеральной буржуазии и демократически
настроенных ремесленников, продемонстрировало свою жизненность.
Оно обрело дополнительную силу благодаря движениям социального
протеста крестьян на юго-западе Германии. Причиной крестьянских
волнений стал быстрый рост населения при отставании производства
продовольствия. В деревне, прежде всего в остэльбском регионе, на-
чался настоящий кризис перенаселения, так как очень быстро выросла
численность неимущих слоев, обреченных на батрачество. Те, кто не
находил пропитания и работы на селе, отправлялись в города, умножая
тем самым численность имевшегося там нищего населения. Ремеслен-
никам приходилось особенно сильно страдать от обнищания, ибо в ре-
зультате проведения реформ в Пруссии и государствах Рейнского сою-
за был устранен механизм регулирования деятельности ремесленных
цехов. В результате здесь за кратчайшие сроки возник переизбыток
РОЖДЕНИЕ НЕМЕЦКОЙ НАЦИИ (1806-1848) 85
рабочей силы, и все большее число подмастерьев и учеников теряли ра-
боту. Никто не знал, как можно было справиться с этим массовым
обнищанием, которое называлось «пауперизацией».
До этого времени контуры будущего немецкого национального
государства едва можно было распознать только в виде схем. Хотя те-
перь все чаще слышались слова «немецкий народ» и «немецкое отече-
ство», употреблялись они, как правило, для отмежевания от враждеб-
ного француза, и к тому же в расплывчато-поэтической форме. Это
было культурное и языковое понятие, которое даже отчасти не означа-
ло преодоления партикуляризма отдельных государств и его растворе-
ния в едином германском национальном государстве. На вопрос о том,
где его отечество, поэт Вильгельм Раабе отвечал, что оно «там, где по
старой привычке на карте написано мифическое название “Герма-
ния", где с незапамятных времен самый простодушный народ Земли
демонстрирует верность и честность и с момента своего возникнове-
ния из первобытного праха ни разу не дал своим правителям справед-
ливого основания для жалобы на себя». Что касается последнего ут-
верждения, то ситуация должна была вскоре измениться. Немецкое
отечество, относящееся к периоду освободительных войн 1813 и
1815 гг., еще не обрело определенного облика. Оно оставалось чем-то
поэтическим, историческим и утопическим, идеалом, в своем земном
воплощении большей частью носившим имя Пруссии.
Вероятно, отдельные германские государства могли бы еще и
в 40-е годы XIX в. обеспечить в долгосрочной перспективе лояльность
своих граждан, и Германия осталась бы не более чем географическим
понятием, Но реформы, имевшие место в пределах отдельных госу-
дарств, кончались ничем, экономическая модернизация, проводивша-
яся путем аграрных, налоговых и других реформ, повлекла за собой
существенные общественные расходы. Так возникала опасная напря-
женность, зоны разлома в обществе, и к тому же обращение прусских
реформаторов к «арсеналу революции» не осталось безнаказанным.
Нельзя было вводить всеобщую воинскую повинность, улучшать на-
циональную систему воспитания, не следовало слишком усердно иг-
рать общественным мнением в период освободительных войн и затем
надеяться, что народ подчинится воспитательным мерам просвещен-
ной чиновничьей элиты. К нарастающему социальному напряжению
предреволюционного периода (до марта 1848 г.) добавлялась горечь,
связанная с нарушением обещаний введения конституции и поведе-
нием власти, которая, устрашившись радикальных перемен в оппози-
ционном общественном мнении и опасаясь французской революции
на немецкой земле, завинчивала цензурные гайки. Она пыталась с по-
86 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
мощью полицейских мер противостоять требованиям соединить эко-
номическую свободу с участием в решении политических вопросов.
Так государство и общество все больше отдалялись друг от друга.
Не только социальная напряженность, но и политические волнения
снова нарастали в Германии. В целом обращает на себя внимание то, что
мощные эмоциональные, политические и национальные потрясения
1813, 1817 и 1830 гг. и позже всегда сопровождались внешнеполитичес-
ПЕСНЯ НЕМЦЕВ
Гофман фон Фаллерслебен (1798 —
1874) написал свою «Песню немцев»
в августе 1841 г., находясь в изгнании
на английском острове Гельголанд,
принадлежавшем тогда Англии. Впер-
вые она была исполнена гамбургскими
гимнастами в честь демократически на-
строенного профессора Велькера на
мелодию «Императорского квартета»
Гайдна. Первая строфа («Германия,
Германия превыше всего») не носила
шовинистического характера; она ста-
вила единство Германии выше множе-
ства государств, составляющих Гер-
манский союз. В XIX в. стала более
популярной «Стража на Рейне». Пос-
ле основания империи в 1871 г. ее
сменил кайзеровский гимн «Славься
в венце побед», и только в 1922г. пре-
зидент Фридрих Эберт, сознательно
опираясь на традиции революции
1848 г., объявил «Песню немцев» на-
циональным гимном. С 1952 г. первая
строфа исполняется как национальный
гимн Федеративной Республики Гер-
мания.
кими и экономическими кризи-
сами. Хотя после событий 1830 г.
правящие силы снова натянули
поводья, но один лишь факт, что
теперь в большинстве герман-
ских государств существовали
ландтаги, либеральные депутаты
которых могли, не опасаясь нака-
зания, говорить и публиковаться,
привели к весьма значительному
усилению либеральной оппози-
ции. Все больше набирала силу
идея национального единства —
прежде всего с момента Рейнско-
го кризиса 1840 г. Тогда впервые
с 1815 г. Франция вновь проявила
экспансионистские намерения
в отношении границы по Рейну.
В Германии это привело к сти-
хийному массовому движению,
направленному и против вялой
реакции со стороны Германского
союза. Годы после 1840-го стали
временем возрождения немецко-
го национализма и его организа-
ций. Гимнастическое движение
распространялось по всей Герма-
нии, а с ним и идеологическая
смесь из идей об укреплении тела
и силы воинствующего нацио-
нального духа. Другими важными звеньями национального движения
стали певческие союзы, слившиеся в общенациональное объединение,
которое проводило первые общегерманские праздники песни, под-
нимавшие национальный энтузиазм. Здесь не только заботились о на-
РОЖДЕНИЕ НЕМЕЦКОЙ НАЦИИ (1806-1848) 87
циональном песенном достоянии, но и одновременно исполняли «кра-
мольные» песни. Первые общегерманские конгрессы деятелей науки
подчеркивали единство науки и национальной идеи. Это десятилетие
стало также временем повсеместного создания национальных памятни-
ков; некоторые из них уже существовали и приобрели особое значение,
другие еще строились: Кёльнский собор, памятник Арминию под Дет-
мольдом, Вальхалла — пантеон славы под Регенсбургом, Зал освобожде-
ния под Кельхаймом. Стало очевидно, что национальная идея и оппози-
ционный либерализм были двумя сторонами одной медали.
В атмосфере политических и социальных волнений для возникно-
вения острой революционной ситуации, подобной той, что сложилась
в 1789 г., не хватало только экономического кризиса, связанного с бу-
доражащим политическим событием. Такой экономический кризис
возник в 1846—1847 гг. и проявил себя в двух качествах — как послед-
ний европейский кризис старого типа, «голодный» кризис, вызван-
ный неурожаем, и кризис ремесленного производства, а затем,
в 1847—1848 гг., как первый «современный» кризис роста, вызванный
спадом конъюнктуры в производстве потребительских товаров. В то
время когда Германию охватили стихийные голодные волнения, кото-
рые удавалось подавлять только военной силой, заявил о себе консти-
туционный либерализм. Десятого октября 1847 г. на Бергштрассе
КНИЖНЫЕ МАГАЗИНЫ В НЕКОТОРЫХ ГОРОДАХ
ГЕРМАНСКОГО СОЮЗА
В эпоху между освободительными
войнами и революцией 1848 г. чис-
ленность читающей публики резко
возросла, хотя существовали ха-
рактерные региональные различия.
В 1844 г. в одном только Берлине
было больше книжных магазинов,
чем во всей Австрии. Правда, вы-
бор книг в значительной степени
ограничивался беллетристикой и
неполитической специальной лите-
ратурой, что было не только знаком
времени, но и следствием цензур-
ной политики.
Город	1831 г.	1844 г.	1855 г.
Берлин	80	127	195
Вена	43	48	34
Лейпциг	79	130	156
Штутгарт	17	36	55
88 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
в Геппенгеиме соорались ведущие представители этого направления
с требованием создания союзного германского государства с сильным
правительством, ответственным перед парламентом. Месяцем раньше
в Оффенбурге заседали представители демократического радикализма,
СИЛЕЗСКИЕ ТКАЧИ
Общая численность населения Гер-
манского союза возросла с 1815 до
1848 гг. с 22 до 35 млн чел., т. е. на две
трети на протяжении одного поколе-
ния, а производство продуктов пита-
ния не поспевало за этим ростом. Мас-
совая нищета обострялась в результа-
те перехода от старого ремесленного
производства к новому индустриаль-
ному. Эта проблема возникла во мно-
гих странах Европы. Первыми на нее
отреагировали чартисты в английском
Мидленде, разрушавшие машины на
текстильных фабриках. Жертвами та-
кого развития событий были, в част-
ности, силезские ткачи, продукция
которых больше не выдерживала кон-
куренции с дешевыми фабричными
текстильными изделиями. На фабри-
ках в Силезии увеличивали рабочий
день, использовали детский труд, пла-
тили нищенскую заработную плату.
В 1844 г. в деревнях округов Лангенби-
лау и Петерсвальде вспыхнули вы-
званные отчаянием бунты, в ходе ко-
торых были разрушены механические
ткацкие станки, а дома фабрикантов
разграблены. Прусские войска пода-
вили восстание, но с тех пор социаль-
ный вопрос стоял на повестке дня и
обострял общественное и политичес-
кое напряжение, которое разрядилось
в 1848 г.
наследники движения 30-х гг.
XIX в., планировавшие создание
республиканского и единого на-
ционального государства. К тому
же становилась заметной актив-
ность объединений, проникну-
тых идеями социальной револю-
ции, социализма и группировав-
шихся вокруг Фридриха Геккера,
Вильгельма Вейтлинга и Мозеса
Гесса, а также радикальных не-
мецких союзов подмастерьев,
находившихся в швейцарской,
парижской и лондонской эмигра-
ции. Этот многоголосый хор не-
довольства и протеста, которо-
му правительства государств
Германского союза ничего не
могли противопоставить на пуб-
личном уровне, настраивал об-
щественность на грядущие ре-
волюционные события.
V.	Железом и кровью (1848-1871)
Как и в 1830 г., 24 февраля 1848-го события начали развиваться с сооб-
щения из Парижа. Там снова свергли короля, снова были воздвигнуты
баррикады и появились мученики революции. Волнения распростра-
нились на большую часть Европы, повсюду переплетались националь-
ные, социальные и либеральные тенденции, в целом направленные
против того антинационального, враждебного свободе устройства
континента, которое было создано в соответствии с решениями Вен-
ского конгресса 1815 г. Уличные беспорядки начались почти во всех
германских столицах. Как умеренно-либеральная, так и радикально-
демократическая оппозиция в парламентах требовала свободы печати
и собраний, разрешения деятельности партий и вооружения народа,
т. е. организации гражданского ополчения в противовес постоянному
войску, существовавшему в рамках старого порядка, и как итог —
созыва германского национального парламента. За «мартовскими тре-
бованиями» последовали «мартовские правительства», кабинеты ли-
беральной знати, взявшиеся за осуществление мартовских' требова-
ний. Царило настроение национального подъема, новое баварское
правительство приступило к своим обязанностям под названием «ми-
нистерства утренней зари», и над всей Германией реяли черно-крас-
но-золотые знамена национального движения.
Теперь все зависело от развития событий в двух ведущих держа-
вах Германского союза. За несколько дней в Вене умеренные либе-
ральные элементы оказались сметены потоком радикальной демокра-
тии. Меттерних укрылся в Англии, двор спасся бегством в Инсбрук,
в то время как во всех частях многонационального государства разго-
рались национальные восстания. В течение нескольких недель Авст-
рия, гарант консервативной «системы Меттерниха», стала недееспо-
собной. В Пруссии поначалу казалось, что Фридриху Вильгельму IV
удастся овладеть ситуацией и встать во главе объединительного дви-
жения. Но король колебался слишком долго, его уступки оказались
90 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
слишком запоздалыми, и 18 марта в Берлине вспыхнуло открытое вос-
стание с которым удалось справиться только благодаря выводу войск
и согласию на созыв прусского Национального собрания с целью вы-
работать конституцию для Пруссии,
Восемнадцатого мая 1848 г. в соборе Св. Павла во Франкфурте со-
брались 585 представителен немецкого народа, избранные в герман-
ское Национальное собрание Им надлежало принять конституцию
для всей Германии, основанную на принципах свободы, и избрать на-
циональное правительство. То был своего рода смотр великих имен
свободолюбивой и мыслящей Германии Поэты Людвиг Уланд или
Фридрих Теодор Фишер были избраны точно так же, как и вожди эпо-
хи освободительных воин Эрнст Мориц Арндт и Фридрих Людвиг Ян:
Национальное собрание в соборе
Св. Павла во Франкфурте-на-Майне.
Хшпография Пауля Бюрс/е, после 1848 г.
585 депутатов Германского националь-
ного собрания избранные на основе
всеобшего и равного избирательного
права (для мужчин) на территории
Германского союза, а также в Запад-
ной и Восточной Пруссии и Шлезвиге
заседали во франкфуртском соборе
Св. Павла с 18 мая 1848 г по 30 мая
1849 г. Барон Генрих фон Гагерн (на
председательской трибуне) окружен
наиболее знаменитыми и популярны-
ми депутатами
ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ (1848-1871) 91
депутатами были такие историки, как Фридрих Кристоф Дальман,
Иоганн Густав Дройзен и Георг Готфрид Гервинус, а также священно-
служители, как, к примеру, епископ Майнцский и теоретик в сфере
социальных вопросов барон Вильгельм Эммануэль фон Кеттелер, а
кроме них и лидеры политического либерализма всех оттенков. В се-
редине XIX в. образованная буржуазия была подлинным носителем
идеи национального единства.
Однако какой же должна стать Германия? В этом вопросе никогда
не было единодушия, и депутаты, собравшиеся в соборе Св. Павла,
также погрязли в безнадежных спорах. Выявились два возможных ре-
шения проблемы: первое — великогерманское, означавшее объедине-
ние всех германских земель, включая Австрию, под властью импера-
тора из династии Габсбургов. Сторонники малогерманского решения
возражали и предполагали объединить германские земли без Австрии.
Во главе такого государства мог бы стоять Гогенцоллерн. О границах
и будущем гегемоне разгорелся многомесячный спор, в то время как
революционно настроенные демократы в Юго-Западной Германии
действовали бескомпромиссно и их выступления закончились крова-
вым подавлением союзными войсками. В конце концов была все же
принята конституция в соответствии с достойными уважения амери-
канским, французским и бельгийским образцами и появилось времен-
ное центральное правительство. Но эта конституция не имела силы,
а правительство — власти. В революции побеждает тот, кто решает
в свою пользу вопрос о власти, а франкфуртский парламент был со-
вершенно безвластен.
Это проявилось уже в шлезвиг-голыптейнском кризисе. Двадцать
четвертого марта 1848 г. шлезвиг-голыптейнские сословия провоз-
гласили независимость от Дании, образовали временное правитель-
ство и обратились к Национальному собранию с просьбой о помощи.
Судьба герцогств на Эльбе очень обеспокоила немецкую обществен-
ность, и в глазах национального движения германский парламент во
Франкфурте мог обрести легитимность только в том случае, если бы
герцогства стали частью нации. Национальное собрание не распо-
лагало, однако, собственной властью и оказалось вынужденным вре-
менно использовать прусские войска. Они продвинулись далеко
в Ютландию, но после протеста европейских держав их пришлось от-
вести. Английские военные корабли демонстрировали свои силы
в Балтийском море, русские войска сосредоточились у восточнопрус-
ской границы, французские посланники выступили в роли посредни-
ков перед немецкими правительствами. Распространение немецкого
национализма на земли датской короны подтвердило опасения евро-
92 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
пейских дворов, что единое германское государство в сердце Европы
станет угрозой равновесию европейских государств. Теперь стало
ясно, что изменений в Центральной Европе и германского единства
нельзя было достичь вопреки существовавшей тогда системе евро-
пейских держав.
Национальное собрание, однако, потерпело поражение не только
из-за общеевропейской ситуации, но и из-за опасности радика-
лизации революции. Буржуаз-
но-либеральные силы, мечтав-
шие о едином конституционном
КОНСТИТУЦИЯ ГЕРМАНСКОЙ
ИМПЕРИИ 1849 г.
Германская имперская конституция
1849 г. была основным законом, до-
стойным уважения, проникнутым
духом суверенитета народа и прав че-
ловека, документом, который не был
воплощен в действительность, но ос-
тался одним из важнейших в герман-
ской конституционной истории. Это
была конституция, и сегодня произво-
дящая впечатление современной, яс-
ная в своей концепции и точная в де-
талях. Особенно тщательно были раз-
работаны правовые положения, ко-
дифицировавшие просветительское
естественно-правовое представление
о человеке и ставившие перед госу-
дарственной властью непреодолимые
границы по отношению к свободам
граждан. На принципах этой консти-
туции в значительной степени осно-
вывается Основной закон Федератив-
ной Республики Германии.
национальном государстве, где
были бы обеспечены благопри-
ятные условия для предприни-
мательства, а теперь видевшие
приближение второй социаль-
ной революции, якобинского
террора и гильотины, пошли на
соглашение с контрреволюци-
онными силами в Берлине и Ве-
не, поспешно пытаясь упрочить
достигнутое. Правовой гаран-
тии конституции в Пруссии ока-
залось, таким образом, доста-
точно для того, чтобы в ноябре
1848 г. фактически прекратить
там революцию, пусть даже
с помощью военной силы. За-
поздалая попытка Националь-
ного собрания, преодолев все
препятствия, разрешить вопрос
о власти, т. е. отказаться от же-
лательного для большинства де-
путатов великогерманского ре-
шения и предложить корону ма-
логерманской империи, также
провалилась. Фридрих Вильгельм IV охотно принял бы власть в Прус-
сии, но только из рук князей, а не от парламента. О предложении, сде-
ланном делегацией Национального собрания, он писал великому гер-
цогу Гессенскому: это «свинская корона», «обруч из дерьма и глины»,
источающий «смрадный запах революции». Кроме того, Фридрих не
без оснований боялся протеста остальных европейских держав и ин-
ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ (1848- 1871) 93
тервенции Австрии. Новая Семилетняя война не отвечала интересам
миролюбивого, опасавшегося конфликтов монарха. При поверхност-
ном взгляде может показаться, что революция 1848—1849 гг. потерпе-
ла поражение. На деле же конфликт между силами застоя и силами
прогрессивного движения завершился компромиссом. Повсюду
в Германии монархи были теперь связаны существовавшими не на
словах конституциями и делили законодательную власть с парламен-
тами. Вместе с тем мечта участников мартовского движения 1848 г.
о создании великогерманского национального государства на основе
суверенитета народа и прав человека осталась нереализованной, раз-
бившись как о сопротивление европейских держав, так и о разнород-
ность революционных сил. Во всяком случае, изменилось одно: после
революции появилась ясность относительно альтернатив будущего
решения германского вопроса. Приверженцы идеи германского на-
ционального государства собрались под двумя знаменами — тут вели-
когерманцы, там малогерманцы.
Значительное влияние, которым с самого начала пользовалась ма-
логерманская партия, объяснялось тем, что ее требования в сфере эко-
номической политики были уже осуществлены. Еще в 1834 г. под прус-
ским руководством, прежде всего благодаря прусскому министру
финансов Фридриху фон Моцу (1775—1830), был создан Германский
таможенный союз, к которому накануне революции 1848 г. присоеди-
нились 28 из 39 государств Германского союза. Он вызывал недоверие
Меттерниха, который считал, что этот Таможенный союз усилит «пре-
обладание Пруссии» и будет способствовать распространению «в выс-
шей степени опасной теории о единстве Германии». В действительно-
сти Германский союз, в котором доминировала Австрия, представлял
собой лишь инструмент сохранения статус-кво, инструмент недопу-
щения чего бы то ни было нового, в то время как Таможенный союз,
руководимый Пруссией, был сообществом, устремленным в будущее,
постоянно приумножавшим экономическую силу и оказывавшим маг-
нетическое воздействие на близлежащие государства.
Но фактическое единство этого довольно большого экономичес-
кого пространства не было установлено до тех пор, пока транспорт-
ные связи осуществлялись медленно и оставались громоздкими.
Прежде всего следует поблагодарить ученого-экономиста Фридриха
Листа (1789—1846) и некоторых рейнских промышленников зато, что
после длительной борьбы против консервативных представлений,
проникнутых недоверием к техническому прогрессу, 7 декабря
1835 г. открылась первая немецкая железная дорога. Протяженность
железнодорожной линии от Нюрнберга до Фюрта составляла «це-
94 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
лых» 6 км, в то время как в Бельгии было уже 20, во Франции — 141,
а в Великобритании — 544 км железных дорог. Железнодорожная
сеть в Германии росла, однако, очень быстро — накануне революции
1848 г. она насчитывала в границах Таможенного союза уже без мало-
го 5 000 км, что было вдвое длиннее французских железнодорожных
линий и вчетверо — австрийских. Именно железная дорога позволи-
ла создать рынок в рамках Таможенного союза, и только теперь сло-
жился единый экономический регион, в котором могли соответствен-
но формироваться предложение, спрос и цены, так как лишь теперь
условия конкурентной борьбы оказались равными. К тому же желез-
нодорожное строительство вызвало небывалый расцвет промышлен-
ности, связанной с железной дорогой, — понадобились локомотивы,
машины, вагоны, рельсы. Росли машиностроительные заводы и пред-
приятия-поставщики,
Тем самым около 1848 г. была заложена основа индустриального
развития. Так как после революции до поры до времени не приходилось
больше опасаться политических потрясений, имело смысл планировать
долгосрочные капиталовложения. К тому же для предпринимателей на-
чались золотые годы, поскольку после сенсационных открытий место-
рождений золота в Калифорнии и Австралии количество капитала рез-
ко возросло, кредиты подешевели, в то время как цены поднялись
и увеличился спрос. Повсюду возникали новые банки, акционерные об-
щества, что стимулировалось прежде всего потребностями в капитале
для железнодорожного строительства, и с 1850 по 1857 г. обращение
банкнот, количество банковских депозитов и выплаченный капитал на
территории Таможенного союза утроились.
У экономического бума была и еще одна причина — дешевизна ра-
бочей силы. Новые фабрики поглощали людей. Массы обнищавшего,
пауперизированного народа были рады получить хоть какую-нибудь
постоянную работу и обеспеченный заработок. При сколь угодно
справедливой критике в адрес тяжелых условий жизни и труда этого
первого поколения фабричных пролетариев следует иметь в виду, что
по сравнению с массовой нищетой доиндустриальной эпохи средний
рабочий новых времен находился в лучшем положении. Уменьшились
безработица, недостаточная занятость. Снижение заработков в ре-
зультате применения надомного труда, влияние на зарплату, вызван-
ное английской и бельгийской конкуренцией, взвинчивание цен на
продовольствие в связи с плохими урожаями в 1852 и 1855 гг. в этот раз
не привели в Германии к голодным волнениям. Пауперизм — социаль-
ная угроза будущему Европы в первой половине столетия — поблек
и поколение спустя был известен только по названию.
ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ (1848- 1871) 95
С индустриализацией Германии возникло новое общество. Ста-
рый мир преобразила не политическая революция, а революция в эко-
номических и трудовых отношениях вследствие революционных
преобразований коммуникационных средств — от железной дороги
до телеграфа. Все это было связано друг с другом и взаимно обуслов-
лено. Резкий рост численности населения и ухудшавшиеся условия
жизни в сельской местности за-
ставляли людей мигрировать. Из-
вестия о надежных рабочих местах
в новых индустриальных районах
Силезии, Саксонии, пригородах
Берлина, на Рейне и в Руре вызва-
ли самое большое массовое пере-
селение в немецкой истории. По-
ток ищущих работу выплеснулся
из аграрных остэльбских районов
вначале в Берлин. Позже пересе-
ленческая волна распространилась
на Центральную Германию, чтобы
затем, примерно с 1860 г., посто-
янно возрастая, достичь рейнско-
вестфальского промышленного
Немецкая эмиграция с 1820 по
1913 г., тыс. человек
Годы	
1820-1829	50
1830—1839	210
1840—1849	480
1850—1859	1161
1861—1870	782
1871—1880	626
1881—1890	1343
1891—1900	529
1901—1910	280
1911—1913	69
района. Формировавшийся фабричный пролетариат — вчерашние ба-
траки, не обученные ремеслу, — противостоял городским ремеслен-
никам, которые не могли больше существовать за счет цеховых про-
фессий, так как спрос на дешевые массовые товары фабричного про-
изводства все время превосходил спрос на дорогие ремесленные
штучные изделия. Только с введением в 80-е гг. XIX в. электромото-
ра— «электростанции маленького человека» — ремесленное пред-
приятие смогло стать конкурентоспособным в индустриальную эпоху.
Пророчество Карла Маркса о вымирании ремесленного производства
не оправдалось,
Начавшийся бум мобилизации капитала охватил также и широкие
слои среднего бюргерства. Высвобождение капитала и труда в резуль-
тате прусских реформ влекло бывших сельских ремесленников в го-
рода, а городских предпринимателей в растущие индустриальные мет-
рополии с увеличивавшимися шансами оборота. Рост государственно-
го управленческого аппарата стал обычной практикой перемещения
административного персонала на территории, зачастую более отда-
ленные от места прежнего проживания. Одним словом, сословное
аграрное общество старой Европы распалось, и его место заняло
96 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Прощание эмигрантов.
Антони Фолышар, 1860 г.
Между 1830 и 1913 гг. Германию покину-
ли более 6 млн человек, из них более
половины — с 1861 по 1913 г. Эконо-
мические тяготы были главной, но не
единственной причиной эмиграции за
океан, прежде всего в «страну обетован-
ную» — Северную Америку. Возрастаю-
щие цифры эмиграции в США после ре-
волюции 1848— 1849 гг. во многом были
связаны с надеждами на более свобод-
ную, демократическую жизнь на другом
континенте.
городское современное индустриальное общество, разделенное на
пролетариат и буржуазный средний слой.
Забвение корней стало преобладающим: семейные узы распада-
лись, религиозные связи ослабевали, происходил отказ от обычных
форм лояльности. Индустриальная среда ничего не предлагала вза-
мен; превалировало чувство зависимости от неких анонимных сил,
ощущение собственной ненужности и социальной атомизации. Те-
перь как никогда остро воспринималась утрата жизненных норм, по-
теря уверенности в общественных ориентирах и кризис идентичнос-
ти. Там, где религия и прочные общественные нормы переставали
служить опорой, их место занимало свойственное новому времени
многообразие мифов и толкований действительности, конкурирую-
ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ 11848-1871) 97
щих между собой, самым жестоким образом враждующих друг с дру-
гом и категорически друг друга взаимоисключающих. Например, ли-
берализм претендовал на осуществление свободы, счастья и как эко-
номического, так и политического самоопределения индивида. Либе-
рализм представлял собой светский принцип, противостоявший гос-
подствовавшим до революции абсолютистским и аристократическим
властным структурам и связанный с идеей единства нации, в которой
должна была воплотиться общая воля.
Наряду с ним сформировалась вторая великая оппозиционная
идеология столетия — социализм как миф класса, стремящегося к со-
лидарности масс и выступающего против своекорыстия властву-
ющих, благосостояние которых только и оказывалось возможным
благодаря труду на фабриках. Старый мир, с другой стороны, мобили-
зовал защитные силы, которые сформировали идеологию, также воз-
действовавшую на массы. Консерватизм создал оборонительный
фронт традиционных правящих слоев против восстания «черни» и
в не меньшей степени против подъема либерального капитализма.
Наконец, политический католицизм представлял собой реакцию глу-
боко связанного с традициями, менее затронутого утратой общест-
венных норм, меньшинства населения в Силезии, Рейнланде и Юж-
ной Г ермании. Это был стремящийся к господству агрессивный либе-
рализм, преимущественно прусско-протестантский.
Так возникло множество конкурировавших друг с другом пред-
ставлений о порядке и легитимации, кристаллизовавших партии.
Ядром этого процесса стали парламентские фракции и политические
журналы. Это стало ясно в конце 50-х годов XIX столетия, когда в ре-
зультате падения экономической конъюнктуры и появления новых
движений на европейском пространстве внутренние политические
процессы вновь дали о себе знать. Возникли первые долговременные
организации самостоятельного германского рабочего движения.
В 1863 г. Фердинанд Лассаль (1825—1864) разработал проект програм-
мы Всеобщего германского рабочего союза — и в то же время возник
основанный Августом Бебелем (1840—1913) и Вильгельмом Либкнех-
том (1826—1900) Союз немецких рабочих обществ в качестве эмбрио-
на Социал-демократической рабочей партии, созданной в 1869 г.
Обе организации были предшественницами современной германской
социал-демократии.
Оживился и парламентский либерализм. В Пруссии преемником
короля Фридриха Вильгельма IV, под конец жизни впавшего в по-
мешательство, стал его брат Вильгельм I, ко всеобщему изумлению
ослабивший гнет цензуры и назначивший либеральный кабинет. Но
98 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМА1 !ИИ
очень скоро у него возник конфликт с либеральным большинством
палаты депутатов, когда Вильгельм вознамерился против воли депу-
татов увеличить численность личного состава армии, продлить срок
военной службы и ликвидировать ландвер — бюргерское ополчение —
этот противовес линейной армии. Возмущение либеральных кругов
нарастало, противоречие между либеральными парламентариями
Пруссии и господствующим союзом короны, землевладельческого
дворянства и армии затрагивало принципиальные вопросы.
Политический ландшафт пришел в движение и еще по одной при-
чине. Наполеон III, племянник великого корсиканца, в подражание
дяде выступивший в роли императора французов, стремился вновь
осуществить старую идею французского рывка в Италию. Для этого
в 1859 г. он заключил союз с королевством Пьемонт-Сардиния против
австрийского преобладания в Северной Италии.
Впервые после поражения революции 1848 г. немецкую обще-
ственность охватил национальный подъем. Старый мотив герма-
но-французской наследственной вражды, пробуждавший нацио-
нальные чувства уже в 1813 г., переживал радостное воскрешение.
Требование о быстром создании суверенного германского нацио-
нального государства, сильного во внешнеполитическом и военном
отношении, выдвигалось в тысячах листовок, памфлетов и газетных
статей. Волна национального подъема достигла кульминации во вре-
мя празднования столетия со дня рождения Шиллера 10 ноября
1859 г. на всем немецкоязычном пространстве. В то же время стало
очевидно, что фронты, сформировавшиеся в немецком националь-
ном движении во время революции 1848 г., продолжали существо-
вать, а теперь произошло их организационное укрепление. Пред-
лагалось малогерманское или великогерманское решение. Явным
свидетельством преимущества, которым обладала Пруссия по срав-
нению с Австрией, стала организационная, финансовая, а главное,
пропагандистская победа малогерманского Немецкого националь-
ного союза, основанного в 1859 г. в Кобурге, над великогерман-
скими силами, отражавшими преимущественно партикуляристские
настроения католических кругов. Германский союз реформы, орга-
низация, созданная великогерманскими силами только в 1862 г., по-
явилась слишком поздно, была раздробленной и не выдвинула моби-
лизующих лозунгов.
Однако малогерманское национальное движение наталкивалось
на определенное сопротивление. У его сильнейшей опоры — либе-
ральной фракции в прусской палате депутатов — был тяжелый кон-
фликт с прусским правительством, т. е. как раз с той самой властью,
ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ (1848-1871) 99
которая должна была осуществить малогерманский вариант объеди-
нения Германии. Двадцать четвертого сентября 1862 г. Вильгельм I
назначил министром-президентом Пруссии прусского посланника
в Париже князя Отто фон Шёнхаузена Бисмарка (1815—1898) как
крайнего консерватора и воплощение персонифицированной контр-
революции. Это произошло после того, как Бисмарк в ходе длительной
беседы в замковом парке Бабельсберга24 пообещал королю стабилизи-
ровать монаршую власть и покончить с либеральным парламентским
господством. В глазах немецкой общественности Бисмарк был вопло-
щением не только антилиберальных, но и антинациональных стремле-
ний, так как либерализм и национализм представляли собой две сто-
роны одной медали. Бисмарка, однако, неверно поняли не только про-
тивники, но и сторонники. Пост министра-президента был для него не
целью, а лишь средством для достижения более высокой цели. Он ста-
вил перед собой задачу усиления мощи Пруссии и ее консолидации
в революционной Европе. Для этого предполагался путь, по которому,
как считал Бисмарк, можно было идти только с помощью установле-
ния прусской гегемонии в Германии за счет Австрии, но по возможно-
сти в согласии с другими европейскими державами. Вопреки их
сопротивлению, как показал крах надежд на создание национального
государства в 1848—1849 гг., изменений на карте Центральной Европы
добиться было невозможно.
Когда в ноябре 1863 г. герцогство Шлезвиг было формально аннек-
сировано Данией, с которой его связывала до сих пор только лич-
ная уния, Германию снова охватило патриотическое воодушевление.
И среди общественности, и с парламентских трибун звучало требова-
ние начать немецкую национальную войну против Дании. Как
ив 1848 г., Шлезвиг-Гольштейн стал немецкой ирредентой25, сим-
волом распространения немецкого национализма за границы, уста-
новленные венским мирным порядком 1815 г., чего так боялись евро-
пейские державы. Все фракции немецкого национализма глубоко за-
блуждались, игнорируя в своих дискуссиях роль соотношения сил
в Европе. Мирный порядок, установленный Венским конгрессом
1815 г., воспринимался национально настроенными силами всех евро-
пейских государств, а не только Германии как реакционное препятст-
вие, борьба против которого с использованием любых средств каза-
лась вполне оправданной.
Ирония германской истории заключается в том, что именно ли-
беральному национальному движению, исполненному ненависти
к политике Бисмарка, суждено было способствовать его успеху. Ни-
что не могло бы сильнее воспрепятствовать осуществлению планов
100 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Бисмарка, чем союз с национальным движением, намерения которо-
го, нацеленные на взрыв системы, были очевидны. Бисмарку требо-
валась противоборствующая сторона, чтобы за кулисами этого кон-
фликта скрыть свои планы и свои возможности и в нужный момент
действовать неожиданно. Не обращая внимания на национальное во-
одушевление, он, к удовольствию Англии, Франции и России, при-
знал властные суверенные права датского королевского дома на
Шлезвиг-Гольштейн, но тем не менее планировал вооруженное
вступление в герцогства на Эльбе, так как в результате включения
Шлезвига в состав датского государства ущемленными оказались
старые привилегии жителей Шлезвиг-Гольштейна. Таким образом,
различие между требованиями национального движения и двух
больших германских государств, вдруг, ко всеобщему изумлению,
выступивших рука об руку, было лишь формально-правовым, но не-
мецким патриотам признание датских королевских прав и венского
мирного порядка казалось невыносимым. В то время как в январе
1864 г. прусские и австрийские войска вступили в Ютландию и доби-
лись значительных военных успехов, ярость либеральной общест-
венности не знала границ — и, как выяснилось, не без оснований.
При заключении мира 30 октября 1864 г. оказалось, что освобожден-
ные герцогства на Эльбе вовсе не вошли в Германский союз на пра-
вах нового государства, а были в качестве кондоминиума разделены
между Австрией и Пруссией.
Многие либералы понимали, что политика Бисмарка, сколь бы бес-
принципной она ни казалась, была явно успешной в отличие от наци-
онального движения. Теперь лишенный иллюзий реализм позиции
Бисмарка, сформулированной в 1862 г. в палате депутатов и возмутив-
шей либеральную общественность, оказался оправданным. «Не реча-
ми, не постановлениями большинства решаются великие вопросы
эпохи — это было ошибкой 1848 и 1849 гг., — а железом и кровью», —
заявил он тогда.
Бисмарк сделал первый шаг. Национальное движение, либе-
ральная общественность показали себя громогласными, но бес-
сильными. Дания была вытеснена из Германского союза, а Пруссия
существенно увеличила свои владения. Теперь следовало осущест-
вить великую цель, ради которой Бисмарк работал со времен рево-
люции, — окончательно установить гегемонию Пруссии в Герма-
нии и рассчитаться с Австрией. Это означало сделать выводы из той
политики, начало которой положил в 1740 г. Фридрих II своим бро-
ском в Силезию. С 1848—1849 гг. между обоими ведущими герман-
скими государствами существовало неустойчивое равновесие. Их
Л*ПЕНБУРГ
ОШ
Ганновер;
Штутгарт 
,,'Vecfypr
< (Ьратис."аеи;

Объединение Германии в 1866—1871 гг.
102 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
соперничество становилось все более ощутимым. А между ними на-
ходились малые государства «третьей Германии», пытавшиеся
обеспечить свою независимость от двух великих держав и сохра-
нить существовавшую федеральную структуру Союза с помощью
проведения политики лавирования между севером и югом.
После австро-прусско-датской войны кое-что изменилось. Впер-
вые карта Центральной Европы преобразилась без вмешательства
европейской периферии, и дело было не только в гениальной страте-
гии Бисмарка, но и в том, что в результате Крымской войны (1853—
1856) слаженность действий европейских государств оказалась нару-
шенной. Россия и Англия, остро враждуя друг с другом, на время ока-
зались неспособными к сотрудничеству на континенте. Тем самым
всего на несколько лет открылось окно истории. Центральноевропей-
ская держава под решительным, целеустремленным руководством
обладала теперь гораздо большим пространством для маневра, чем
длительное время как до, так и после этого.
Уже в начале 1866 г. и в Вене, и в Берлине стало ясно, что предсто-
яла решающая кампания, направленная на достижение господства
над Германией. Искали только предлога, чтобы представить против-
ника агрессором. Предлог нашелся, когда Италия, только что объеди-
ненная в соответствии с концепцией Бисмарка, открыто встала на
сторону Пруссии. Это заставило венское правительство мобилизо-
вать 21 марта 1866 г. австрийские войска. Так лавина пришла в дви-
жение, но оно было резко остановлено 3 июля 1866 г. на поле битвы
под Кёниггрецем. Эта неожиданная победа прусских войск над со-
юзными войсками Австрии и Саксонии была достигнута благодаря
техническому превосходству прусского вооружения и хорошо обу-
ченной армии, а в первую очередь — благодаря военному руководст-
ву начальника Генерального штаба Хельмута Карла фон Мольтке
(1800—1891). С помощью телеграфа и железной дороги он впервые
в военной истории одновременно передвигал большие массы войск
с разных направлений к одной и той же цели. Это была самая боль-
шая битва в европейской истории XIX в.
Война, закончившаяся под Кёниггрецем, с тех пор рассматривает-
ся как победа Пруссии и как шаг к установлению единства Германии.
В случае победы Австрии проявились бы подлинные взаимосвязи. Пе-
ред началом войны на деле именно Пруссия объявила аннулирован-
ным союзный договор, лежавший в основе Германского союза, и тем
самым нарушила европейский мирный порядок, в то время как Авст-
рия действовала в качестве председателя Союза. Таким образом, это
была война не между Пруссией и Австрией, а между Пруссией и Гер-
ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ (1848- 1871)	103
манией. Находившиеся на стороне Австрии союзные войска носили
черно-красно-золотые повязки, воюя против прусских войск, сражав-
шихся под черно-белыми знаменами.
После заключения Пражского мира Австрия была вытеснена из
Германии, и Германский союз остался в прошлом. Образовалось союз-
ное государство, состоявшее из 22 малых и средних государств, лежа-
щих к северу от Майна и находившихся под полным политическим, во-
енным и экономическим господством Пруссии. Это был Северогерман-
ский союз, связанный с остальными государствами, расположенными
к югу от Майна, военной конвенцией и тесными узами все еще сущест-
вовавшего Таможенного союза, — странная государственно-правовая
конструкция, которой не суждено было сохраниться надолго из-за рез-
кого отличия в положении сил на юге и севере Германии.
Именно французское правительство благодаря своим агрессив-
ным внешнеполитическим маневрам помогло осуществить как раз то
германское единство, которому оно, собственно говоря, хотело по-
мешать любой ценой. Бисмарк понимал, что задача объединения мог-
ла быть доведена до конца только с помощью давления извне, и это
желаемое давление обеспечивал Наполеон III. Французская полити-
ка оказалась безрезультатной уже в 1866 г., претензии на компенса-
цию, высказанные Францией после создания Северогерманского со-
юза, были решительно отвергнуты Бисмарком, что породило во
Франции чувство уязвленной гордости, искавшее лишь момента для
выхода. Весной 1870 г. испанский парламент предложил освободив-
шийся королевский трон представителю дома Гогенцоллерн-Зигма-
ринген из католической боковой линии Гогенцоллернов. Во Фран-
ции это вызвало давнюю боязнь оказаться во враждебном окруже-
нии, и Наполеон заявил резкий протест. Бисмарк не среагировал бы
на эту ситуацию, не знай он об изоляции Франции. Англия и Россия
продемонстрировали незаинтересованность в происходящем. Бис-
марк не хотел развязывать войну, но и не избегал ее. Вильгельм I был
даже готов пойти навстречу желаниям Франции и не оставлять ис-
панский трон за немецким кандидатом. Взбудораженной француз-
ской общественности этого было мало. Французский посол Бенедет-
ти отправился в Бад-Эмс и передал находившемуся там прусскому
королю требование о гарантии отклонения подобных кандидатур из
дома Гогенцоллернов в будущем. Вильгельм I воспринял требование
именно так, как оно и было задумано, — в качестве дипломатической
пощечины — и отверг его. Бисмарк получил в Берлине депешу из
Бад-Эмса, объективно описывавшую происходившее, отредактиро-
вал ее таким образом, что содержание оказалось значительно более
104 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
резким, после чего передал измененный текст «эмской депеши» в пе-
чать в тот же день, 13 июля 1870 г. Он знал, что слабое французское
правительство не сможет смириться с дипломатическим поражени-
ем по внутриполитическим причинам, и правильно оценил действия
Наполеона III, который искал спасения во внешних действиях и
19 июля 1870 г. поспешно и без дипломатического обеспечения тыла
объявил войну.
В отличие от войны кабинетов, какой была война 1866 г., Франко-
прусская война 1870—1871 гг. благодаря вступившим в силу союзным
договорам Пруссии с южногерманскими государствами превратилась
ПОДПИСАНИЕ КАПИТУЛЯЦИИ
(из письма Бисмарка жене,
3 сентября 1870 г.)
«Вчера утром (2.9.1870) меня разбудил
генерал Райле, чтобы сказать, что Напо-
леон хочет говорить со мной. Я, не
умывшись и не позавтракав, поехал
в направлении Седана и встретил импе-
ратора на проселочной дороге в откры-
том экипаже в сопровождении трех
адъютантов. Я спешился, приветство-
вал его столь же вежливо, как когда-то
в Тюильри, и осведомился о здоровье.
Он пожелал видеть [прусского) коро-
ля... Во Френуа мы обнаружили малень-
кий замок с парком, и там была подпи-
сана капитуляция, согласно которой от
40 до 60 тысяч французов, точнее я еще
не знаю, оказались нашими пленника-
ми. Вчерашний и позавчерашний дни
стоили Франции 100 тысяч человек и
императора. Сегодня утром последний
со своими придворными, лошадьми и
экипажами отбыл в Вильгельмсхёэ под
Касселем...»
шой дистанции и обходились при
предшествующие, которые тем 1
во франко-германскую, стала
войной современной техники и
массовых армий, народной вой-
ной, заставлявшей предвидеть
ужас ничем не сдерживаемой
тотальной войны XX в. На пер-
вом этапе этой войны техничес-
кое и стратегическое превосход-
ство прусского Генерального
штаба во главе с фон Мольтке
играло решающую роль. Немец-
кая сторона лучше владела ис-
кусством мобилизации, развер-
тывания и передвижения боль-
ших масс войск на значительные
расстояния. Исход войны был
решен не в легендарно тяжелых
битвах при Марс-ла-Туре и Гра-
велоте, а в больших, спланиро-
ванных с клинической точнос-
тью битвах на окружение под
Мецем и Седаном. То были ше-
девры теоретического искусства
Генерального штаба, которые
почти не оставляли возможнос-
ти для проявления инициативы
отдельного военачальника. Бит-
вы обозревались только с боль-
эм гораздо меньшей кровью, чем
менее принудили французские
армии к капитуляции.
ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ (1848 1871)	105
Ход второго периода войны, когда народные войска вновь возник-
шей французской республики пытались во время levee еп masse26 по
образцу 1793 г. подавить врага, привел германские войска к отдельным
неудачам, но не мог поставить под сомнение их победу. Двадцать
восьмого января 1871 г. было заключено перемирие, 26 февраля после-
довал прелиминарный мир. В это время немецкие войска стояли у во-
рот окруженной французской столицы и с самого близкого расстоя-
ния могли наблюдать восстание пролетариата и гибель Парижской
коммуны. При этом консервативные немецкие политики и военные,
размышлявшие о немецкой социал-демократии, думали о том, что та-
кого никогда не должно произойти в Германии.
Франкфуртский мирный договор 10 мая 1871 г., стоивший побеж-
денной Франции в основном провинций Эльзас и Лотарингия, а также
контрибуции в 5 млрд франков, показал еще раз, что войны кабинетов,
ведшиеся с ограниченными и рациональными целями, ушли в про-
шлое. Бисмарк не мог справиться с общественным мнением, которое,
за малыми исключениями (в частности, председателей СДПГ Виль-
гельма Либкнехта и Августа Бебеля), требовало «возвращения старой
немецкой народной почвы», т. е. Эльзаса и Лотарингии, и с прусским
Генеральным штабом, который в качестве цели войны объявил захват
Вогезского гребня и крепости Мец, прибегая к чисто военным обосно-
ваниям. При этом ему было совершенно ясно, что его собственная
чисто военная цель, т. е. долговременное устранение опасности войны
на немецкой западной границе, оказалась под угрозой уже с заключе-
нием мира.
Параллельно с военными событиями шло политическое объедине-
ние воевавших германских государств. Национальное воодушевление
населения и общественное мнение оказывали такое давление на каби-
неты южногерманских государств, что для них представлялся при-
емлемым только один путь — путь объединения с Северогерманским
союзом в какой бы то ни было форме. Германское единство было осу-
ществлено отнюдь не только «сверху», князьями и правительствами,
но также и «снизу», силами буржуазного и либерального националь-
ного движения. Поэтому результатом стала не Великая Пруссия, аГер-
манская империя. Отнюдь не князья первыми провозгласили прус-
ского короля Вильгельма I германским императором 18 января 1871 г.
в Зеркальном зале Версаля. Это сделала депутация северогерманского
рейхстага, которая уже 18 декабря 1870 г. просила прусского короля
принять императорскую корону. Депутацию возглавлял Эдуард фон
Симеон, который еще в 1849 г. стоял во главе такой же депутации
Национального собрания во Франкфурте-на-Майне, столь позорно
106 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
отвергнутой Фридрихом Вильгельмом IV. Новая германская империя
обладала, следовательно, с самого начала двойной легитимацией. С од-
ной стороны, она получила согласие глав отдельных германских
государств, а с другой — обоснование благодаря парламентским и пле-
бисцитарным процедурам. Такова была двойственность нового гер-
манского национального государства, и симптоматичным оказался
контраст между серыми гражданскими костюмами парламентской
делегации, что придало акту нечто приземленно-повседневное,
и блестящими мундирами князей и генералов, сверкание которых оза-
рило основание империи.
VI.	Каким путем могла бы идти
Германия? Возможные пути
отклонения в немецкой истории
После основания кайзеровской империи в 1871 г. вопрос о том, было
ли необходимо германское национальное государство — и если да,
то в такой ли форме, — казался излишним. Современники и два по-
следующих поколения считали государство, созданное Бисмарком,
исторической необходимостью без какой бы то ни было альтернати-
вы. И разве не существовало множества аргументов в пользу такой
точки зрения? Разве немцы, «запоздавшая нация» (Хельмут Плеснер),
не наверстывали просто-напросто го, что большинство европейских
наций оставили уже далеко позади? Не говорила ли сила нарастав-
шего национального сознания как массовой идеологии в той же мере
в пользу бисмарковского решения германского вопроса, как и аргу-
мент экономической модернизации и важности развития экономиче-
ских структур? Имеет ли вообще смысл ставить вопрос об историчес-
ких альтернативах?
Вопрос этот ставить необходимо, ибо только реконструкция преж-
них возможностей и шансов освобождает нас от фаталистической
компиляции истории, позволяя судить о действительном историчес-
ком развитии. С точки же зрения политического наблюдателя, накану-
не создания империи происшедшее тогда было в действительности
лишь одной из многих возможностей, и даже может быть, не особенно
вероятной.
Существовало много возможностей решения германского вопро-
са. Одной из них был созданный в 1815 г. Германский союз, и в пользу
этою говорят серьезные факты: то, что еще сохранилось от имперской
традиции, уважение интересов существующей власти, гармоничность
«Союзного акта», который дейс гвительно придавал существенный вес
обеим ведущим державам, но не позволял им, однако, воспользовать-
ся своим положением в ущерб остальным германским государствам.
Не в последнюю очередь следует упомянуть также факт заинтересо-
ванности европейских держав в сохранении равновесия сил, которо-
му, казалось, угрожал любой процесс объединения в Центральной
08 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Европе. Недолговечность Германского союза объяснялась прежде
всего патовой ситуацией в отношениях между Австрией и Пруссией,
препятствовавшей как любой модернизации Союза, так и какой бы то
ни было централизации власти. Кроме того, она объяснялась идеоло-
гической отсталостью этого государственного образования, чья леги-
тимация и система сохранения власти противостояла идейным тече-
ниям XIX в. и творческому осмыслению происходящего.
Вторая возможность решения германского вопроса была испыта-
на в 1848—1849 гг.: создание современного, централизованного гер-
манского национального государства на основе суверенитета народа и
прав человека. И эта модель оказалась нежизнеспособной — она по-
терпела крах как из-за социальной и идеологической разнородности
ее либеральных и национальных движущих сил, так и из-за сопротив-
ления европейских держав, воспринимавших распространение не-
мецкого национализма за границы Германского союза как револю-
цию, направленную против европейской системы равновесия. Но на
поддержку со стороны немецких патриотов не мог надеяться ни один
национальный парламент, отказавшийся от «освобождения» немец-
кой ирреденты, Эльзаса и Шлезвиг-Гольштейна.
После неудачи революции 1848 г. не было недостатка и в других
моделях. С момента пробуждения национального движения в 1859 г.
они горячо обсуждались, и у каждой были свои приверженцы. Суще-
ствовала великогерманская идея, предполагавшая включение не толь-
ко Австрии, но также Богемии и Северной Италии. Из всех идей
именно эта была самой захватывающей, ибо открывала широчайшие
перспективы и эмоционально воздействовала сильнее всего, про-
буждая воспоминания о славной истории империи. Тем не менее уже
в начале 60-х годов этот проект оказался наиболее безнадежным. Он
не отвечал — не столь уж безусловно — гегемонистской претензии
Пруссии, а это соответствовало в основном интересам высокопостав-
ленной прусской бюрократии, в то время как король и крайне кон-
сервативное дворянство вполне уважали привилегии Габсбургов.
Великогерманскому варианту противостояла экономическая целесо-
образность прогрессировавшей экономической интеграции в рамках
Таможенного союза, относительная отсталость Дунайской монархии
и ее допотопная меркантилистская экономическая политика. В ос-
тальном же Австрия давно уже вступила на путь, ведший за пределы
Германии, — в Италии и на Балканах она была вовлечена во внегер-
манскую торговлю. Если бы многонациональное устройство Австрии
привело к растворению государства Габсбургов в германском нацио-
нальном государстве, это вызвало бы неразрешимые проблемы.
КАКИМ ПУТЕМ МОГЛА БЫ ИДТИ ГЕРМАНИЯ? , 109
Возможна была и дуалистическая гегемония обеих ведущих дер-
жав в Германском союзе, в пользу которой время от времени выступа-
ла Пруссия, пытаясь воплотить ее в концепцию реформы Союза. Это
привело бы к разделению Германии вдоль линии Майна с прусско-
северогерманским союзом на севере и южногерманской федерацией
на юге, управлявшейся из Вены. Еще в 1864 г. Бисмарк предлагал такое
решение германского вопроса, которое могло привести к ликвидации
давнего и затяжного прусско-австрийского конфликта. Это была бы
реалистическая альтернатива в немецкой истории, потерпевшая,
однако, поражение из-за того, что Австрия испытывала небезоснова-
тельное недоверие относительно стремления Пруссии к самоограни-
чению и опасалась все новых требований со стороны берлинского
правительства.
И наконец, существовала идея триады, с которой выступали сред-
не-германские государства, боявшиеся как прусской гегемонии, так и
прусско-австрийского двойного господства. Разве не напрашивалась
идея объединить многочисленные чисто немецкие территории в наци-
ональное государство, а Пруссии, как и Австрии, продвинувшимся за
пределы старой империи и обладавшим большей частью ненемецкого
населения предоставить возможности идти своим собственным путем
в качестве европейских держав? Концепция «третьей Германии» на
протяжении столетий входила в число серьезных созидательных эле-
ментов немецкой истории — объединение малых и средних террито-
рий с целью отпора гегемонистским устремлениям великих держав
и сохранения унаследованных вольностей. «Третья Германия» была
издавна верна империи в том смысле, что имперское устройство каза-
лось лучше всего приспособленным для гарантирования прав отдель-
ных государств. Существовало, правда, и искушение «прислониться»
к какой-либо великой державе, чтобы противостоять давлению других
держав. Модель Немецкого союза князей 1785 г. под прусским патро-
натом была так же допустима, как и союз с негерманской державой —
от Хайльброннского союза 1633 г., в котором доминировала Швеция,
до Рейнского союза под протекторатом Наполеона. С 1859 г. снова да-
ла о себе знать идея «третьей Германия», предполагавшая реформиро-
вать союзное устройство с помощью усиления федеративных прав
и укрепить компетенцию Союза в противовес ведущим державам
Пруссии и Австрии. Довольно быстро выяснилось, что баварские, сак-
сонские и баденские планы реформы Союза так сильно отличаются
друг от друга, что единое выступление средних государств было невоз-
можно, но триада имела достаточно сил, чтобы маневрировать между
Австрией и Пруссией и сталкивать друг с другом обе немецкие вели-
110 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
кие державы в бундестаге. Впрочем, на основе Союзного акта 1815 г.,
как и прежде, существовало право каждого отдельного государства за-
ключать союзы с негерманскими державами. Не исключался и новый
вариант политики Рейнского союза.
Осуществленное в конце концов малогерманское решение гер-
манского вопроса под главенством Пруссии было, следовательно лишь
одной возможностью из многих. Ее реализации способствовали Та-
моженный союз, слабость Австрии и проявлявшиеся временами
симпатии со стороны либералов. Однако проведение в жизнь такого
решения не было предопределено. Бисмарк признавался в своей при-
верженности национальному единству и при этом добавлял: «Если
Германия добьется своей национальной цели еще в девятнадцатом ве-
ке, то это представляется мне как нечто великое, а если это случится
через десять или даже пять лет, то будет чем-то исключительным, не-
ожиданным даром Бога». Это было сказано в мае 1868 г., почти за три
года до объединения империи. Чтобы это произошло, были необходи-
мы по меньшей мере две предпосылки: исключительная международ-
ная ситуация, в условиях которой был бы невозможен механизм ин-
тервенции системы европейских держав в случае концентрации силы
в Центральной Европе, и осознание прусским государственным руко-
водством благоприятности момента.
В результате Крымской войны слаженность «европейского кон-
церта» была нарушена, когда Франция и Англия встали на сторону
Турции, подвергшейся нападению России. Они сделали это, руковод-
ствуясь не соображениями добродетели, а лишь стремясь помешать
прорыву России в Средиземноморье. Крымская война глубоко взвол-
новала общественность обеих сторон, и обе фланговые европейские
державы, Англия и Россия, к концу войны существенно отдалились
друг от друга. В итоге совместное вмешательство, как и в 1848 г. из-за
немецкого вторжения в Данию, стало менее вероятным. Франция же
Наполеона III заигрывала и с Веной, и с Берлином, демонстрируя бес-
пристрастность, и надеялась оказаться в случае решающего боя за
Германию третьим радующимся. Тем самым возможность маневра
Пруссии временно возросла, хотя было неясно, до какой степени.
Риск перехода границы с перспективой превращения во второстепен-
ное государство в случае неудачи оставался огромным. При ином ру-
ководстве прусской политикой, при вмешательстве Франции в войну
1866 г., а России или Австрии в 1870 г. или даже при ином исходе одной
из битв немецкая история совершенно изменила бы свой путь.
VII.	Национальное государство
в центре Европы (1871-1890)
Германская империя, основанная в 1871 г. вследствие сражений на полях
Франции, представляла собой союз немецких князей, опиравшийся на
прусское оружие и легитимированный благодаря торжеству национали-
стически настроенной немецкой буржуазии. Эта буржуазия в 1848 г. на-
прасно пыталась создать национальное государство на основе суверени-
тета народа и прав человека. Теперь же воплощение своей мечты о госу-
дарстве всех немцев она связывала с силовой политикой Бисмарка.
Основы империи: союз князей, прусское оружие, плебисцитарное
согласие народа — отражались в ее конституции. Последняя предусма-
тривала в качестве первой палаты орган представительства немецких
князей, почему, собственно, Германская империя и была не монар-
хией, а олигархией союзных монархов. Правда, этому бундесрату про-
тивостояло в качестве второй палаты народное представительство,
рейхстаг, избиравшийся в соответствии с революционным имперским
избирательным законом, принятым в 1849 г., на основе свободных, рав-
ных и тайных выборов всеми немецкими мужчинами начиная с 25 лет.
Законы должны были приниматься совместно обеими палатами. Кон-
ституция оказалась документом, достаточно хорошо сбалансирован-
ным между народным (Volksstaat) и авторитарным государством. Прав-
да, в этой конструкции был и третий элемент, представлявший подлин-
ную опору государственной власти, — армию и систему управления, на
которые не распространялось право вмешательства со стороны парла-
мента, ибо они оставались княжеской прерогативой. А так как три пя-
тых административного аппарата состояло из прусских чиновников и,
главное, прусская армия была основной составной частью имперской
армии, которая подчинялась прусскому королю как главнокомандую-
щему союзными войсками, то существовала и решающая сила —
власть прусского короля, в руках которого находился союзный прези-
диум, и сам король в этом качестве назывался «германским императо-
ром» (статья 11). В действительности же Вильгельма I с Францем II Габ-
сбургом, сложившим с себя корону императора «Священной Римской
империи», не связывали какие бы то ни было государственно-право-
112 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
вые отношения, равно как и великопрусское, малогерманское нацио-
нальное государство не имело ничего общего с тем транснациональ-
ным образованием, которое представляла собой былая «Священная
Римская империя германской нации». Однако сознание приверженцев
немецкой национальной идеи, преимущественно либеральной буржу-
азии, формировалось на протяжении поколений под воздействием об-
разов и мифов романтического, обращенного в прошлое, утопического
представления о воссоздании германского имперского величия, якобы
существовавшего в Средние века. Этот миф оказался столь силен, что
никакое национальное государство немцев не могло быть легитимиро-
вано без ссылки на него — к весьма сильному неудовольствию Виль-
гельма I, который в императорском титуле усматривал лишь уступку
духу времени и полагал, что с провозглашением императора в Версале
старая Пруссия будет похоронена.
Итак, возвышение нового государственного образования оказалось
обеспеченным в идеологическом отношении, но то же можно сказать и
об экономическом аспекте. Не в последнюю очередь благодаря контри-
буции, полученной с Франции, Германскую империю с конца войны ох-
ватила настоящая лихорадка создания фирм и спекулятивная горячка.
Промышленные мощности расширялись без какой бы то ни было гаран-
тии их рентабельности, и в кратчайшие сроки создавались огромные со-
стояния. В связи с «грюндерским бумом» облик Германии изменился.
Стародавняя простота прежнего высшего слоя общества, выраженная
прусским девизом «Более быть, чем казаться» и продиктованная недо-
статком средств, исчезла. Она уступила место чрезмерной помпезности
и кичливости нуворишей, качествам, проявлявшимся как в архитектуре,
так и в мебели, как в гардеробе, так и в стиле жизни в целом. Вильгельм I,
упрямо сохранявший свой простой, присущий бидермайеру, образ жиз-
ни, со своей резиновой ванной, раз в неделю доставлявшейся из гости-
ницы в замок27, которая стала притчей во языцех, пытался воспроти-
виться духу нового времени. Для этого он стремился стать образцом со-
ответствующего поведения для своих подданных, а в сфере управления
и в отношении офицерского корпуса прибегал к приказам. При этом им-
ператор производил впечатление какого-то ископаемого. Хотя вслед за
восторгами грюндерства в связи с коллапсом на Венской бирже в 1873 г.
наступил крах, и за одну ночь огромные состояния обратились в ничто.
Несколько лет спустя раны зарубцевались, барометр экономики вплоть
до Первой мировой войны указывал на непрерывное повышение пока-
зателей, а значит и на рост и благосостояние подданных.
Не только общество меняло свой облик. Благодаря успехам эконо-
мического развития Германия окончательно превратилась из аграр-
НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО В ЦЕНТРЕ ЕВРОПЫ (1871 - 1890) 113
ной страны в промышленную. Там, где полвека назад пейзаж страны
определяли деревни и маленькие сонные городки, теперь формирова-
лись мощные городские конгломераты и обширные промышленные
ареалы. Например, Эссен, еще в 1850 г. представлявший собой уют-
ный провинциальный город с 9 тыс. жителей, через пятьдесят лет
насчитывал 295 тыс. горожан, т. е. численность населения возросла
в 33 раза. Была завершена прокладка сквозных железнодорожных ли-
ний от Ахена до Кёнигсберга, от Гамбурга до Мюнхена, единое эконо-
мическое пространство Германии стало такой же действительностью,
как и политическое единство страны, если не считать того, что между
индустриальным западом Германии и колонизированными землями
к востоку от Эльбы разверзалась еще более широкая пропасть. Пере-
ехав железнодорожный мост через Эльбу около Магдебурга, можно
было внезапно снова очутиться в аграрном мире, посреди широких
ржаных полей, принадлежавших хозяевам имений. Только иногда то
здесь, то там в этот пейзаж вносили разнообразие господские дома и
деревни с устремленными в небо кирпичными колокольнями.
Этому контрасту соответствовала и стратификация нового общест-
ва. Наиболее привилегированным слоем было землевладельческое дво-
рянство, занимавшее в соответствии с конституционным устройством
империи и земель прочные позиции, при том что его экономическая ос-
нова, поместное хозяйство, быстро теряла значение. Наряду с прежним
образованным бюргерством и бюргерством, занятым в управленческом
аппарате, появилась новая буржуазия, либерально или либерально-кон-
сервативно настроенные собственники, — экономическая опора импе-
рии и подлинная опора германского национального государства. Суще-
ствовала и мелкая буржуазия — ремесленники, над которыми тяго-
тел постоянный страх перед конкуренцией машин и превращением
в обезличенный пролетариат. Поэтому мелкая буржуазия становилась
восприимчивой к лозунгам антисоциалистических и шовинистических
движений. И наконец, существовала все увеличивавшаяся масса фаб-
ричного пролетариата, который обретал свою идентичность в качестве
четвертого сословия и объединялся в организации социал-демократии,
а в католических областях — в партию Центра и соответствующие
профсоюзы. Впечатления, вызванные формированием классового об-
щества, усиливались контрастом, который существовал в городах: в за-
падной части утопали в зелени виллы предпринимателей, а на востоке,
куда ветер доносил зловонные испарения промышленных предприятий
и больших скоплений людей, — каменное море домов-«казарм».
Это огромное разнообразие пересекавшихся и боровшихся друг
с другом социальных и экономических интересов облекалось в партии,
114 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Плакат компании AEG. Берлин.
Луи Шмидт, 1888 г.
Искусственное освещение было одним
из символов индустриальной револю-
ции. «Превратить ночь в день» означало
преодолеть границу ночи. Уже в XVIII в.
в некоторых городах в общественных
местах появились смоляные и масляные
лампы; мерцающий свет зловонного
газа освещал города с 1830 г. Однако
только изобретение электрической лам-
пы накаливания в 1879 г. американским
техником Томасом Алвой Эдисоном
принесло окончательный триумф ис-
кусственному свету. В 1880—1920 гг.
электричество стало неотъемлемой чер-
той цивилизации современного крупно-
го города.
НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОС'Д АГСТВО В ЦЕНТРЕ ЕВРОПЫ 1871-1890) 115
массовые организации и союзы по интересам, усиливалось воздейст-
вием политических и социальных аутсайдеров. С возникновением но-
вого германского национального государства появилась проблема
меньшинств. Существовали большие группы французского польского
и датского населения и жаркие споры вызывал вопрос о роли немец-
ких евреев. «Внутренняя консолидация рейха»’, т о. национальное при-
мирение между различными группами, представляла > обой важней-
шую внутриполитическую проблему Германской империи. Механизм
господства Бисмарка был направлен на решение этой проблемы с по-
мощью сегрегации и объявления «врагами империи» значительных
групп населения, не поддававшихся интеграции в соответствии с уста-
новками монархического авторитарного государства.
РОСТ КРУПНЫХ ГОРОДОВ В XIX в
Перенаселение и трудности получе-
ния работы на селе, прежде всего в
Восточной Германии на протяжении
XIX в. повлекли <а собой массовую
миграцию из деревни. Если около
1800 г. в сельской местности жило
еще почт 90% населения, а в круп-
ных городах только 5%, то в 1871 г.
уже 50% населения проживало в го-
родах.
	1800 г.	1850 г.	1880 г.	1900 г.	1910 г.
Берлин	172	419	1222	1889	3730
Гамбург	130	132	290	706	932
Мюнхен	30	ПО	230	500	595
Лейпциг	40	63	149	456	588
Дрезден	60	97	221	396	547
Кёльн	50	9?	145	373	516
Бреслау	60	114	273	423	512
Франкфурт-					
на-Майне	48	65	137	289	415
Дюссельдорф	10	27	95	214	358
Эльберфельд-					
Бармен	25	84	190	299	339
Нюрнберг	30	54	100	261	333
Шарлоттенбург			30	189	305
Ганновер	18	29	123	236	302
Эссен	4	9	57	119	295
Хемниц	14	32	95	207	287
Дуйсбург-Дортмунд		67	143	214	
Киль	7	15	44	108	211
Мангейм			53	141	193
116 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
В числе таких «врагов» сначала была партия Центра, парламентское
орудие политического католицизма, с середины века оказывавшего
упорное сопротивление политическим и культурным централиза-
торским усилиям прусско-протестантского государства. «Культур-
кампф»28, который, как казалось со стороны, не занимался ничем иным,
кроме государственного надзора за школьным образованием и замеще-
ний должностей священников, был в действительности попыткой прус-
ско-германского авторитарного государства провести национальную
медиатизацию29 собственных политических устремлений немецкого
католицизма с его транснациональными аспектами. И это полтысячеле-
тия спустя после того, как французское и английское государства вели
борьбу против церкви. С конца же 70-х годов к этому добавилась борь-
ба против социал-демократии. Август Бебель, председатель фракции
СДПГ в рейхстаге, смертельно напугал правящих и имущих, заявив
25 мая 1871 г., что Парижская коммуна — «маленькая стычка передовых
отрядов» в сравнении с тем, что еще ожидало современников в отноше-
нии социальных революций. Закон против социалистов, принятый
в 1878 г., был ответом государства на боевой вызов со стороны «партии
крамолы», даже если он и выглядел почти безобидным по сравнению
с мерами подавления, принимавшимися в XX в. Как бы то ни было,
фракция СДПГ в рейхстаге продолжала существовать и усиливалась от
выборов к выборам. С другой стороны, имперское правительство, что-
бы сделать из неимущих социалистов консервативных рантье, с 1880 г.
шаг за шагом вводило государственное социальное страхование, став-
шее примером для всей Европы. Социальная политика, образцовая для
Европы, хотя и полностью выдержанная в духе остэльбского патерна-
лизма, оказалась безуспешной, так как после отмены закона против со-
циалистов в 1890 г. приток в ряды СДПГ значительно усилился.
Новое государство нуждалось, однако, не только во внутреннем ук-
реплении. С точки зрения европейских соседей, его существование от-
нюдь не подразумевалось само собой, достаточно было бросить беглый
взгляд на карту континента. Объединяющаяся Центральная Европа
была новым и непривычным элементом в системе европейских госу-
дарств и воспринималось как потенциальная угроза существующему
на континенте равновесию. Лидер британской оппозиции Бенджамин
Дизраэли выразил общее беспокойство, царившее в кабинетах
в Санкт-Петербурге, Париже и Лондоне, сказав, что создание прусско-
германской империи представляет собой революцию, большую, неже-
ли Французская революция прошлого века, а связанные с этим опасно-
сти для будущего в высшей степени серьезны. Самая главная забота
Бисмарка заключалась в том, чтобы показать внешнему миру, что им-
117
НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО В ЦЕНТРЕ ЕВРОПЫ (1871 - 1890)
перия «удовлетворена», что бурлящий немецкий национализм канали-
зирован и обезврежен, европейская система упрочена и ей ничто не
угрожает. В действительности великогерманская мечта, окрылявшая
поколения немецких либералов, после 1871 г. с ошеломляющей быст-
ротой утратила свое значение. Бисмарк привел в уныние немецкую
ирреденту в Восточной Европе, вызывавшую опасение у Австрии и
России, а «союз двух императоров», заключенный в 1879 г. между Гер-
манской империей и Австро-Венгрией, показал, что оба германских
государства могли сблизиться, несмотря на битву при Кёниггреце, не
расшатывая тем самым общеевропейскую систему.
В июне 1877 г. Бисмарк сформулировал в своей «Киссингерской
памятной записке» курс немецкой внешней политики. Согласно этому
курсу, следовало добиваться того, чтобы все европейские державы,
кроме Франции, были в состоянии сотрудничать с Германской импе-
рией, и не допускать коалиций, направленных против нее. Чтобы
избежать этого, по словам Бисмарка, «cauchemar des coalitions», кош-
мара коалиций, империя взяла на себя роль «честного маклера» в от-
ношениях между остальными державами. Кульминационным момен-
том такой политики стал Берлинский конгресс 1878 г., на котором под
сильным влиянием германского рейхсканцлера была стабилизирова-
на ситуация, сложившаяся в Европе, и опасность новой большой евро-
пейской войны за обладание Балканами оказалась устраненной.
Но эта политика, без сомнения, оставалась своего рода трюком,
ибо она требовала не только политического самоограничения, которое
было трудно осуществить вопреки экспансионистскому духу времени.
Экспансионистские настроения воплощались в идеях националис-
тических сил, интересах промышленников, а промышленники стре-
мились выйти далеко за пределы прежнего Германского таможенного
союза и призывали к завоеванию сфер влияния и колоний, или также
в позиции империалистически настроенных либералов, желавших об-
рести могущество на морях и статус мировой державы. Прежде всего
проведение такой политики требовало от государственного деятеля
необычайных способностей, чтобы центральноевропейское государ-
ство могло уравновешивать антагонистические интересы европей-
ских держав и, кроме того, препятствовать Франции в создании коали-
ций против Германии. Для этих целей был создан германо-австрий-
ский двойственный союз, к которому впоследствии присоединились
Италия, Румыния, а периодически присоединялась и Сербия, которые
обхаживали Россию, что привело в 1881 г. к заключению договора трех
императоров и, наконец, в 1887 г. к заключению двустороннего герма-
но-российского договора перестраховки, формально открывавшего
118 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Санкт-Петербургу путь к Дарданеллам. Но такая политика оставалась
в высшей степени сложной «игрой с пятью шарами», нацеленной, по
словам Бисмарка, на то, чтобы «один меч удерживал другой в ножнах».
Такая цель все более оказывалась под вопросом во всех европейских
государствах в результате воздействия внутриполитических сил и тен-
денций. Это касалось не только Германии, но и, например, Франции,
где идея реваншистской войны против Германской империи и воз-
вращения Эльзаса и Лотарингии была столь популярна, что ни одно
правительство не могло с ней не считаться. То же самое касалось
и России, панславистское движение которой угрожало турецким и
австро-венгерским интересам. Германия оказывалась между Россией
и Францией, и прежняя ситуация, в которой находилась Пруссия, —
страх перед войной на два фронта — возникла вновь. Опасность объ-
единения фланговых держав Европы за счет государств, расположен-
ных в середине континента, была очевидной.
Отставка Бисмарка, последовавшая 20 марта 1890 г., не имела не-
посредственного отношения к его внешней политике. Он поссорился
с Вильгельмом II, который стал германским императором в 1888 г. в ка-
честве преемника своего отца, «стодневного кайзера» Фридриха III*,
и воспринимал могущественного «железного канцлера» как тягост-
ную обузу. Острые разногласия возникли между императором и канц-
лером по социальному вопросу. Вильгельм II стремился к разрешению
социальных противоречий, и враждебность Бисмарка к социал-демо-
кратии досаждала ему. Кроме того, рейхстаг не проявлял готовности
продлевать принятый в 1878 г. Исключительный закон против социа-
листов, действие которого истекало в 1890 г., и канцлер оказался в не-
выгодном положении. В последние дни его пребывания на посту встал
также вопрос о продлении германо-российского договора перест-
раховки, важнейшей опоры системы союзов Бисмарка. Отсутствие
у кайзера интереса к продлению договора ускорило отчуждение меж-
ду ним и канцлером. С отставкой Бисмарка закончилась эпоха, с кото-
рой была связана попытка проводить политику дореволюционного
стиля в эру массовых эмоций, становившихся все более действенной
силой в политическом отношении. Это была политика возможного пе-
ресечения интересов участников, проводившаяся рациональными
средствами и с ограниченными целями. Но именно такая политика и
создала предпосылку для дальнейшего существования германского
национального государства в центре Европы.
Будучи смертельно больным, скончался в 1888 г. после 100 дней правления.
VIII.	Внутренняя консолидация
империи и мечта о мировой
державе (1890-1914)
Вильгельм П во многих отношениях воплощал дух новой эпохи. Пред-
ставляя собой полную противоположность своему деду Вильгельму I,
он был человеком, позировавшим перед обществом, блестящим и про-
изводившим впечатление. Студентом в Бонне он усвоил, что знание —
сила, кадетом в Потсдаме обрел склонность к ярким армейским атри-
бутам и прославлению Пруссии. Человек с блестящими дарованиями,
феноменальной памятью и острым умом, но воспитанный в атмосфе-
ре крайнего ханжества и настроенный романтически до абсурда, к то-
му же испытавший душевную травму из-за искривленной руки и вли-
яния властной матери, — таков был новый император. Оставаясь и на
посту главнокомандующего надменным вечным кадетом, мечтателем,
влюбленным в технику, основывавшим большие научно-исследова-
тельские институты и предпочитавшим одеваться наподобие Фридри-
ха Великого или «великого курфюрста», этот человек играл многочис-
ленные роли, но не имел определенной идентичности. Вильгельм II яв-
лял собой ходячий символ народа, над которым он властвовал.
Его вступление на престол в 1888 г. означало новый этап в истории
Германской империи. Символическая смена скромного Вильгельма I,
чувствовавшего себя всецело прусским королем и ненавидевшего им-
ператорскую горностаевую мантию, его внуком, любившим роскошь,
экзальтированным и романтичным, совершенно вне исторического
контекста видевшим себя преемником средневековых кайзеров, соот-
ветствовала коренному изменению настроений в государстве. Кто-то
может объяснить это экономическими переменами. После десятиле-
тий свободной торговли, которая была одним из важнейших догматов
веры либеральной буржуазии, с середины 70-х гг. XIX в. представите-
ли западногерманской тяжелой промышленности потребовали введе-
ния таможенной защиты от конкуренции зарубежных товаров. Ввиду
возраставшего во всем мире перепроизводства зерна к этому требо-
ванию присоединились и остэльбские землевладельцы. В результате
долгой публицистической и парламентской борьбы возобладали про-
120 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
текционистские интересы и стоявшие за ними политические и обще-
ственные силы. Буржуазный национал-либерализм, в первое деся-
тилетие существования рейха опора политики Бисмарка, все более
оттеснялся в оппозицию; на передний план выходили консервативные
партии. Так, несмотря на растущий экономический вес, либеральная
буржуазия теряла политическое влияние, в то время как остэльбские
аграрии, опиравшиеся все еще на дворянское землевладение, приоб-
ретали более важную не только политическую, но и общественную
роль вопреки снижению своего экономического значения.
Наряду с этим шло усиление внутриполитического значения ар-
мии, и без того свободной от парламентского контроля и подчиняв-
шейся только суверену. Она рассматривала себя как единственного
гаранта государства и монархии, причем от посягательств не только
внешнего, но и внутреннего врага, т. е. социал-демократов, католиков
и либералов. В результате оказалось, что образ прусского военного во-
зобладал в общественном сознании над буржуазным либерализмом.
Гражданская добродетель образованной и имущей буржуазии —
столь важная для германской истории XIX столетия — теряла свой эта-
лонный характер, а уважение завоевывали манеры говорить и дер-
жаться, свойственные прусскому гвардейскому лейтенанту. Конечно,
в немецкой провинции, прежде всего в резиденциях и бюргерских го-
родах «третьей Германии», а именно в Южной Германии, сохранились
более простые бюргерские нравы первой половины века, но немецкое
самосознание определялось возраставшим политическим значением
прусской триады: «императорский двор, двор имения и двор казар-
мы». К сказанному добавлялась высокая оценка населением армии (со
времен объединительных войн) — она была гордостью нации. Такое
уважение к армии переносилось на каждого военнослужащего и по-
вышало его репутацию в социальном окружении. Поэтому всеобщая
воинская повинность ощущалась не как тягота, а как награда и соци-
альный шанс. Оружие и военную форму идеализировали, окружая
романтическим блеском, который усиливали в литературных произве-
дениях и периодике, за исключением некоторых либеральных и соци-
алистических газет. В гражданской жизни также считалось важным
пройти «служение в армии». Чиновники и учителя обретали самосо-
знание на основе статуса офицеров запаса и переносили нормы, ус-
военные в армии, на ведомства и школы. Нельзя было избежать влия-
ния «духовного милитаризма» на формирование политических оце-
нок — сначала у подданных, потом и у правящих.
Однако этого было недостаточно, для того чтобы сформировать
полноценный общественный образ жизни — за напыщенными мане-
ВНУТРЕННЯЯ КОНСОЛИДАЦИЯ ИМПЕРИИ И МЕЧТА О МИРОВОЙ ДЕРЖАВЕ (1890 - 1914) 121
рами отсутствовало содержание. Поверхностные жизненные прояв-
ления служили сокрытию этого недостатка, скорее ощущавшегося,
нежели осмысливавшегося. В архитектуре появился стиль необарок-
ко. Типичным для него стало возведение Отто Рашдорфом на рубеже
XIX—XX вв. массивного, вычурного, совершенно непропорциональ-
ного сооружения вместо построенного за 60 лет до этого Карлом
Ф. Шинкелем небольшого и скромного Берлинского собора. Стоит
сказать и о потоке символов и аллегорий, произвольность которых
свидетельствовала об отсутствии какой бы то ни было внутренней
духовной связи нации. Парадность, за которой просматривались не-
уверенность и чувство, что все это недолговечно, — таков был знаме-
натель «вильгельминизма».
Важнейшая причина подобного мировосприятия заключалась в том,
что «внутренняя консолидация» империи не происходила. Германия
оставалась внутренне раздробленной, старый раскол по территори-
альному и конфессиональному признакам преодолевался за краткое
время в столь же малой степени, сколь и социальные противоречия
между промышленностью и сельским хозяйством, дворянством и бур-
жуазией, капиталом и трудом, возникшие в ходе индустриализации.
Политические партии, которым следовало обратить внимание на
данные противоречия и сглаживать их, сделать это оказались не в со-
стоянии, и не в последнюю очередь потому, что они в соответствии
с германским конституционным устройством не были обремене-
ны политической ответственностью, а следовательно, и стремлением
к компромиссу. Потому-то партии направляли усилия больше на со-
здание философско-идеологических программ, чем на осуществле-
ние прагматической политики. Они являлись для своих привержен-
цев скорее заменой церкви, нежели представительством интересов.
Немецкую партийную систему отличало проявление непримиримых
антагонизмов, лабиринт траншей и сохранение позиций круговой
обороны.
При этом ощущалось воздействие организованных групповых инте-
ресов. Прежде всего с начала длительной фазы дефляции после 1873 г.,
с конца экономического бума и начала эпохи длительного отмирания
либерализма возникли объединения, выражавшие интересы промыш-
ленников и аграриев. Это были Немецкий сельскохозяйственный совет,
представлявший малые и средние прусские предприятия, а затем като-
лическое Центральное объединение крестьянских союзов. В политиче-
ском отношении они находились в тени основанного в 1893 г. Союза
сельских хозяев, который выражал в основном интересы остэльбских
аграриев, возглавлявшихся крупными землевладельцами. Представи-
122 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
тели этого союза работали в министерствах не менее успешно, чем
в парламентах, но в первую очерель действовали в окружении импера-
торского двора и прусского государственного министерства.
На уровне промышленности вышеперечисленным организациям
соответствовали Центральный союз немецких промышленников и на-
ряду с ним основанный в 1895 г. Союз промышленников. Первая из на-
званных организаций представляла интересы экспортеров, вторая —
тяжелой промышленности.
Так возникали все экономические и общественные группировки,
вплоть до рабочих профсоюзных организаций — социал-демократи-
ческих «свободных профсоюзов» и католических «христианских
профсоюзов». Все вместе они представляли собой сложные, в высшей
степени заорганизованные образования, объединенные в отраслевые
и центральные союзы, рядом с которыми вырисовывалась густая сеть
экономических объединений со множеством картелей в сфере произ-
водства, сбыта и цен. В отношениях между ними, как и между партия-
ми, преобладало взаимонепонимание, т. е. глубоко укоренившаяся не-
способность к социальному и политическому компромиссу. Там, где
был бы необходим common sense30 или обращение к ценностям более
высокого порядка, в общественной системе господствовала заряжен-
ная идеологическими стереотипами борьба всех против всех. Система
несла на себе отпечаток имперско-немецкого национализма. Он про-
никал глубоко в ряды рабочего движения, несмотря на все интернаци-
оналистские заверения социал-демократии.
Однако этот национализм становился бледным и пошлым. С осно-
ванием империи исчезла утопия, придававшая двум поколениям не-
мецких патриотов как смысл и масштаб политического действия,
так и идентичность, а место утопии заняла экономика. Чего не было,
так это буржуазной культуры common sense, общепринятых обычаев
и само собой разумеющихся процедур, регулировавших политичес-
кую культуру западных соседей Германии. Кроме того, отсутствовала
объединяющая идея, которая указывала на будущее, выходя за грани-
цы современности.
Существовала, таким образом, лишь одна инстанция, которая
была в состоянии уменьшить остроту достаточно драматичной обще-
ственной ситуации, фокусируя на себе все усилия по разрешению
конфликтов, включая проблемы общественного сознания и идентич-
ности. Речь идет о государстве, прусско-германском авторитарном,
управляющем, воспитывающем и распределяющем государстве, кото-
рое заявляло о своей ответственности за всех и вся, от социального
попечения до порядка на кладбищах. Его институты, его управленче-
ВНУТРЕННЯЯ КОНСОЛИДАЦИЯ ИМПЕРИИ И МЕЧТА О МИРОВОЙ ДЕРЖАВЕ (1890-19141 123
ский аппарат и прежде всего его армия служили идеологии, возвы-
шавшейся над противоречиями интересов, имевшимися в обществе,
и представлявшей идею всеобщего благополучия. Это была в корне
антидемократическая, авторитарная идея. И роль государства оказы-
валась масштабнее, чем роль существовавшего народного представи-
тельства, рейхстага, который считался местом болтовни и распрей и
потому обладал малым авторитетом. По словам одного консервативно-
го политика, император должен был иметь возможность в любой мо-
мент распустить парламент с помощью лейтенанта и десятка солдат.
Насколько глубоко укоренился образ «государства-отца», стоящего
над безответственным народом и его распрями, не в последнюю оче-
редь демонстрировала немецкая социал-демократия, которая претен-
довала на осуществление крупного контрпроекта по отношению к это-
му государственному образованию. На деле же она как по духу, так и
по структуре предельно копировала государственную организацию.
Нет худшего врага дуя пас
Невежества народных масс.
Это не девиз прусской канцелярии, а слова из социал-демократи-
ческой «Рабочей Марсельезы».
Глубокие трещины, прошедшие по вильгельмовской Германии,
просматривались и в тех областях, которые наряду с блеском и славой
оружия составляли славу империи — в науке и искусстве. В сфере
культуры эпоху характеризовали резкие противоречия: академизм
и помпезность — с одной стороны, авангард — с другой. Никогда анта-
гонизмы не проявлялись так отчетливо. Например, Новая ратуша
в Ганновере, выполненная в стиле необарокко, появилась тогда же,
когда и конструктивистский турбинный зал работы Петера Беренса
в Берлине или фабрика «Фагус» в Альфельде, спроектированные
Вальтером Гропиусом, — легкое и светлое функциональное сооруже-
ние из стекла и стали. В конце XIX—XX вв. получил развитие стиль мо-
дерн, скорее выражение кризиса, нежели средство его преодоления,
явление, не имевшее перспектив творческого развития.
В живописи доминировали, с одной стороны, академические мэт-
ры изобразительного искусства, которым покровительствовал двор,
например Антон фон Вернер или Ханс Макарт. Пышность и фотогра-
фическая точность работ этих живописцев почиталась высшей добро-
детелью. С другой стороны, заявили о себе художники-авангардисты,
приверженцы мюнхенского, венского и берлинского «Сецессионов»,
групп «Голубой всадник» и «Мост». Такие художники, как Франц
124 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Марк, Густав Климт и Макс Либерман, представляли модерн. Две тен-
денции, символами которых служили Вагнер и Брамс, противостояли
друт другу и в музыке. Иоганнес Брамс, приверженный традиции про-
тестантской самоуглубленности, идущей от Шюца и Баха, пытался
соединить выразительные способности романтизма со строгостью
формы, свойственной старой полифонии. Современники считали его
музыку «академичной». На другом полюсе возвышалась фигура Ри-
харда Вагнера, который стремился осуществить прорыв к целостному
художественному произведению и уже начал отказываться от тради-
ционных музыкальных форм. Вагнер был одним из великих револю-
ционеров в истории музыки (кстати, в 1848 г. он стоял на баррикадах
в Дрездене), но постоянно растущая часть его массовой аудитории
ложно интерпретировала творчество композитора в реакционном ду-
хе, чему способствовал историзирующий и героизирующий материал
для сюжетов его опер. Вслед за обоими этими гигантами в истории му-
зыки на одной стороне появились поздние романтики, Ферручо Бузо-
ни и Антон Брукнер, на другой — новаторы Густав Малер и Рихард
Штраус. Обеим линиям развития было суждено снова соединиться
в смелой музыке Арнольда Шёнберга. Правда, Вагнер пользовался
благосклонностью сильных мира сего — баварского короля Людви-
га II, а потом и Вильгельма II, охотно видевшего в себе нового Лоэнгри-
на. Напротив, Рихарда Штрауса он не осилил. «Для меня это не музы-
ка!» — заявили их величество и в 1910 г. возмущенно покинули еще до
окончания спектакля берлинскую премьеру оперы «Кавалер розы».
Столкновение традиции и современности происходило повсемест-
но. Такие драматурги, как Герхарт Гауптман или Георг Кайзер, вторг-
лись на сцену театра классического репертуара. В области литературы
противостояли друг другу, словно разделенные столетиями, такие фи-
гуры, как крайне консервативный Теодор Фонтане и экспрессионист-
ски настроенный, еще студентом погибший в результате несчастного
случая, поэт Георг Хайм. Подъем и упадок уравновешивали друг дру-
га, но эпохе было свойственно глубоко укоренившееся ощущение
того, что мир и общество полностью изменятся в течение самого ко-
роткого времени. Ощущение это болезненно подрывало буржуазное
благополучие вильгельмовского государства. Карл Маркс и Фридрих
Энгельс, а вслед за ними крупные и менее выдающиеся мыслители-
социалисты пророчили социальную революцию, «большой крах»
(Вильгельм Либкнехт) еще при жизни поколения. Фридрих Ницше по-
стулировал «переоценку всех ценностей» и предсказал появление
«сверхчеловека», действующего вне зависимости от морали, ведомого
«волей к власти», в то время как Артур Шопенгауэр проповедовал бур-
ВНУТРЕННЯЯ КОНСОЛИДАЦИЯ ИМПЕРИИ И МЕЧТА О МИРОВОЙ ДЕРЖАВЕ (1890- 1914) 125
Плакат Международной
художественной выставки
Союза изобразительных
искусств Мюнхена
(«Мюнхенский сецессион»).
Франц фон Штук, 1898 г.
Академической живописи Ан-
тона фон Вернера или Виль-
гельма Блайбтроя, которую
ценило и поддерживало госу-
дарство, противостояли новые
художественные течения, по-
лучавшие стимулы для разви-
тия, прежде всего из Франции,
например символизм, импрес-
сионизм, модерн. Основанные
в 1892 г. в Мюнхене и в 1898 г.
в Берлине «Сецессионы» были
союзами художников, в кото-
рые входили такие представи-
тели модерна, как Ловис Ко-
ринт, Франц фон Штук и Макс
Либерман. Выполненные ими
выставочные плакаты в своей
стилизованной простоте пред-
ставляли собой осознанный
контраст с «вильгельминиз-
мом».
INTERNATIONALE
KUNST-
0ESVEREINS-BILDENDERKUN5TLEX
AxUNCHENS
(SECESSION)
'?, KGL.KVNStAUSSTELWNGSGEB/.UDC
’ ' ' •KONiGSrLATZ' GEGeNVBER'-'bER-GI.YPTOTliEK
V°N- 1.JUNJ - BIS • ENDE • OCTOBER
TAGLICH  GEOFFNET-VOW• 9 - 6 • UH.R
жуазии своего столетия, верившей в прогресс, бессмысленность ми
ровой истории. Позитивистская вера в разум подвергалась атаке и
с другой стороны: в героических, антибуржуазных видениях будуще-
го, созданных Рихардом Вагнером и в не меньшей степени в результа
те открытия Зигмундом Фрейдом подсознательного и инстинктивного
как единственного человеческого свойства.
Среди буржуазной молодежи воспринимавшей belle epoque^1 как
время мещанской пресыщенности, бездуховной мании величия но-
вые пророки нашли массу последователей. В отличие от поколения
родителей, пережившего основание империи и теперь взиравшего на
126 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
100 р|---
80 -
80 -
40 -
20 -
1800
Производство чугуна
Добыча угля и производство чугуна
в Англии, Германии и США в 1800-1913 гг.
Развитие немецкой тяжелой промышлен-
ности создало основу для экономическо-
го подъема Германии после 1871 г. По
добыче угля Германии никогда не удава-
лось догнать своего экономического со-
перника Англию, но по темпам роста она
сумела сравняться с США. Немецкая
черная металлургия была обязана своим
ростом как запасам угля, так и железной
руде Лотарингии. В 1910 г. Германия, вы-
плавив 14,8 млн т стали, обогнала своих
европейских конкурентов, производ-
ство стали в Англии составило в том же
году 10,2 млн т.
%
политические и материальные успехи Германии, преисполнясь гордо-
сти и повторяя вслед за императором «Достигнуто!», большая часть
молодежи ни в чем не была убеждена так, как в пустоте и лживости
вильгельмовского государственного строя. То, что происходило в умах
и душах этого поколения, абстрактно можно описать как ответ на на-
сильственные общественные и технические изменения индустриаль-
ной эпохи. Шок, вызванный ими, наступил с опозданием, и реакцией
стала паника, отчуждение, «утрата баланса равновесия» (Verlust dei
Mitte) (Ханс Зедльмайр). Поиск серьезных альтернатив вел к ради-
кальным выводам. Намечался резкий отход от ценностей родителей —
либеральность, умеренность, формы общественного бытия, вера в ра-
зум и добро, буржуазную цивилизацию подвергались полному отри-
цанию. Родители были консерваторами, на цио нал-либералами или
свободомыслящими, сыновья и дочери становились националистами,
социалистами или нигилистами, а то и примыкали к различным моло-
дежным движениям, например к «Перелетным птицам»32 (образовано
ВНУТРЕННЯЯ КОНСОЛИДАЦИЯ ИМПЕРИИ И МЕЧТА О МИРОВОЙ ДЕРЖАВЕ (1В90-19141 127
в гимназии берлинского района Штеглиц). Совершая бегство от мрач-
ной действительности, молодежь демонстрировала презрение к поли-
тике вообще вместе с относящейся к ней культурой. Эксперименты
с антибуржуазной культурой расцвели пышным цветом: возникали
колонии и коммуны, причем друг друга уравновешивали антимеркан-
тильное воодушевление искусством, требование общности, характер-
ное для молодежного движения, и аграрно-романтические черты. От
Монте-Верита под Асконой до Ворпсведе33 и Эмсланда расцветали со-
общества, в которых предполагалось возобновить прежнее единение
между человеком и природой. Анархистские, проникнутые идеями ре-
форм повседневной жизни, и антропософические оазисы сопернича-
ли друг с другом за создание нового человека, и все это имело полно-
кровный, живой характер. Цивилизационное пресыщение, ожидание
чего-то совершенно нового — такая почва, формировавшая духовную
позицию, должна была облегчить буржуазной молодежи в августе
1914 г. выступление в поход, движение в ожидаемый апокалипсис.
В основном это была та же молодежь, которая заполняла ауди-
тории университетов и высших технических школ, которая могла пре-
тендовать на никогда прежде не наблюдавшееся мировое призна-
ние. А численность студентов росла непрерывно. Рост прекратился
к 1860 г., но затем вновь взметнулся с 11 тыс. около 1860 г. до 60 тыс.
накануне Первой мировой войны. В числе студентов было около 4 тыс.
девушек, которых, правда, стали принимать в высшие учебные заведе-
ния на регулярной основе только с 1908 г. Образование, прежде всего
высшее, было, как и прежде, входным билетом, обеспечивавшим до-
ступ к привилегированным, более доходным и престижным в социаль-
ном отношении профессиям. Государство содействовало наблюдав-
шейся тенденции, ибо университеты, прежде всего расширявшиеся
юридические факультеты, поставляли способных чиновников, а выс-
шие технические школы — кадры, обеспечивавшие экономический
подъем, который стал основой все возраставшей мощи и международ-
ного значения Германской империи.
«Знание — сила» — данное положение имело важное значение
как для государства, так и для индивида. Оно было хорошо воспринято
рабочими массами, для которых общественное освобождение вырас-
тало из собственных образовательных усилий. Рабочие просветитель-
ные союзы представляли собой народные высшие школы в истинном
смысле слова. Однако государство организовывало не только школы и
высшие школы, содействовало им, но также инициировало создание
самых современных, крупных научно-исследовательских институтов,
которые занимались проблемами естественных наук, чтобы превзой-
128 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ти английскую, французскую и американскую науку. Основанное
в 1911 г. в Берлине Общество кайзера Вильгельма, финансировавшее-
ся отчасти государством, отчасти крупными промышленниками, про-
водило фундаментальные и прикладные исследования в не виданных
до сих пор масштабах. До 1918 г. из его институтов вышли пять лауре-
атов Нобелевской премии: Альберт Эйнштейн, Макс Планк, Эмиль
Фишер, Фриц Хабер и Макс фон Лауэ. Вильгельм II не упустил случая
лично открыть первый институт. Романтик в кирасе и каске с орлом,
мечтавший о средневековом великолепии императора и оказывавший
покровительство big science?*, воплощал всю противоречивость эпохи.
Маленькая Центральная Европа казалась слишком тесной для ог-
ромной экономической и политической динамики. Ограничение в раз-
витии, связанном только собственным внутренним пространством,
воспринималось немецкой буржуазией как унижение, а по сравнению
с европейскими соседями и как дискриминация. До сих пор нацио-
нальной политикой считалось осуществление объединения Германии,
а вслед за тем внутренняя консолидация империи. Но с 90-х годов гер-
манская политика выходит за рамки империи, становясь мировой
политикой (Weltpolitik). «Мы должны понять, что объединение Герма-
нии было юношеской сумасбродной выходкой, совершенной наци-
ей в память о своем прошлом и от которой из-за ее дороговизны следо-
вало бы лучше воздержаться, если ей суждено стать завершением,
а не исходным пунктом проведения немецкой политики создания ми-
ровой державы» — эти слова произнес Макс Вебер в 1895 г. по случаю
вступления в должность профессора во Фрейбурге. Таким образом,
стремление к созданию мировой державы представлялось завершени-
ем и осуществлением национального единства. То был решительный
разрыв с политикой Бисмарка, означавшей строгое самоограничение
Центральной Европой. За рывком к империалистическим авантю-
рам стоял отнюдь не старый прусский высший слой, казавшийся ино-
странным наблюдателям столь нецивилизованным и пугающим, а на
самом деле поглощенный защитой своих все более подрывавшихся со-
циальных и внутриполитических позиций и не имеющий ни малейших
внешнеполитических амбиций. Напротив, за подобного рода рывком
стояла либеральная и имущая буржуазия, наследница немецкого наци-
онального движения, которая теперь, по мере роста своего экономиче-
ского могущества, стремилась к экспансии и обретению значимости
в мире. При этом сложно разграничить, что представляло собой эконо-
мико-политический расчет, а что — компенсацию неудовлетворенного
национального чувства, связанного с империалистическим расшире-
нием пределов государств-соседей: Франции, Англии и России.
ВНУТРЕННЯЯ КОНСОЛИДАЦИЯ ИМПЕРИИ И МЕЧТА О МИРОВОЙ ДЕРЖАВЕ 11890- 1914) 129
Бисмарк довольно сдержанно, даже с неохотой реагировал на тре-
бование о приобретении немецких колоний и расширении сфер влия-
ния. Это было время колониальных авантюристов вроде Карла Петер-
са и Густава Нахтигаля, которые водрузили германский флаг над Вос-
точной Африкой и Камеруном, а затем с помощью прессы, давления
массовых колониальных организаций и экономических союзов в ка-
кой-то степени вынудили им-
перию установить протекто-
рат над этими странами. Такая
позиция изменилась при пре-
емниках Бисмарка. Под давле-
нием массовых организаций
нового типа, вроде основанно-
го в 1887 г. Германского коло-
ниального общества, но преж-
де всего Пангерманского сою-
за, образованного в 1891 г.,
немецкие колонии в Африке и
Океании превратились в офи-
циальную составную часть
германской внешней поли-
тики. Юго-Западная Африка
(ныне Намибия), Восточная
Африка (ныне Танзания), То-
го и Камерун стали немецки-
ми протекторатами, так же
как и китайский Циндао и
часть Новой Гвинеи. О разде-
ле мира еще можно было по-
джентльменски договаривать-
ся с европейскими соседями.
Об этом свидетельствовал
принятый на Международной
ГЕРМАНСКАЯ ВОСТОЧНАЯ АФРИКА
«Вся колониальная история — это, ко-
нечно, надувательство, но она нужна
нам для выборов», — утверждал Бис-
марк в 1884 г. Ои нехотя проявил го-
товность уступить давлению обще-
ственности и передать под защиту
Германской империи африканские
территории, приобретенные купцами
и авантюристами. Бисмарк считал, что
сумеет сделать колониальную пропа-
ганду полезной для государства, пре-
емники же Бисмарка все более скло-
нялись к тому, чтобы поставить госу-
дарство на службу колониалистским и
националистическим массовым орга-
низациям. Немецкая общественность
воспринимала заморские владения
в качестве залога немецкого «мирово-
го значения», окутанного романтичес-
ки-авантюрным флёром. Гора Кили-
манджаро в Германской Восточной
Африке, высотой 5895 м, считалась
«высочайшей немецкой горой».
конференции в Берлине в 1885 г. Акт о Конго, германо-британский до-
говор о Занзибаре 1891 г. и, наконец, Альхесирасский договор 1906 г.,
с помощью которого был урегулирован марокканский вопрос.
Опаснее были, однако, два других элемента германской мировой
политики. Это, во-первых, продление немецкой оси влияния через Ве-
ну и Юго-Восточную Европу во владения Османской империи вплоть
до Месопотамии. Кульминацией действий на данном направлении ста-
ло строительство Багдадской железной дороги в 1899 г., а также поезд-
130 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ка Вильгельма II на Восток, помпезная и провоцировавшая как Рос-
сию, так и Англию. Тем самым были затронуты как русские амбиции
на Балканах и Босфоре, так и английская позиция на Среднем Востоке
и в Индии. Каждый конфликт в этих невралгических узлах мировой
политики должен был повлиять на мир в Центральной Европе. Во-вто-
рых, речь шла о политике наращивания потенциала Германии. С того
момента, как в 1897 г. немецкую внешнюю политику возглавил Берн-
хард фон Бюлов и почти одновременно во главе морского ведомства
встал адмирал Альфред фон Тирпиц, началось ускоренное строитель-
ство немецкого военного флота, который мог бы дать отпор самой
мощной тогда морской державе — Великобритании. При этом имела
место не четко просчитанная силовая политика, а волна национально-
го воодушевления, подлинно массового движения и стремления к са-
моутверждению, — волна, связанная с попыткой компенсировать
глубоко укоренившийся комплекс неполноценности по отношению
к «английскому кузену», во многом превосходившему Германию. На
гребне этой волны был прежде всего Германский флотский союз, са-
мое сильное немецкое пропагандистское объединение, насчитывав-
шее более миллиона членов. В общественной дискуссии того времени
совершенно не играл роли тот факт, что проведение такой политики
толкало Англию на сторону европейских фланговых держав — России
и Франции. Как когда-то, перед объединением Германии, так и теперь
господствовало всеобщее настроение, подогретое эмоциями и темны-
ми чувствами масс, направленное против аргументов, оправдывавших
европейское равновесие. Правда, на сей раз такое движение имело
представителей и в политическом руководстве, прежде всего в лице
императора, не упускавшего возможности провоцировать и беспоко-
ить британских политиков своими воинственными выступлениями
и плохо продуманными речами.
Итак стрелки были переведены в сторону именно такого форми-
рования европейских союзов, которое виделось Бисмарку в его кош-
марных снах. В 1904 г. Великобритания и Франция урегулировали
свои колониальные разногласия и заключили далеко идущий союз,
entente cordiale35. После того как в 1905 г. закончилась неудачей по-
пытка Вильгельма II возобновить прежний германо-российский союз,
через два года последовало заключение англо-российского договора,
покончившего с двусторонним соперничеством на Среднем Востоке.
Германия увидела себя окруженной и политически изолированной,
если не считать австрийского союзника, который, однако, представ-
лял собой скорее обузу из-за своей длительной вовлеченности в бал-
канские проблемы.
ВНУТРЕННЯЯ КОНСОЛИДАЦИЯ ИМПЕРИИ И МЕЧТА О МИРОВОЙ ДЕРЖАВЕ (1890 — 1514) 131
Ощущение того, что Германия попала в окружение, породило
упрямое настроение, формулируемое как «именно теперь». Начался
подъем массового невротического национализма, развернувшего
свою деятельность в усиленной агитации Пангерманского союза.
С этой ситуацией связывалось военное планирование. Начальник
Генерального штаба граф Альфред фон Шлифен с 1905 г. разработал
план на случай войны — считая ее неизбежной, — план развертыва-
ния войск на два фронта. Так как военный потенциал Германии был
недостаточен для ведения войны одновременно против России
и Франции, основную массу немецких войск следовало сосредото-
чить на Западе в расчете на медлительность России в мобилизации
армии. Немецкой армии предстояло в течение нескольких недель
в ходе молниеносной войны под кодовым названием «Канны»36 ок-
ружить и уничтожить французскую армию широким охватываю-
щим маневром вокруг оси у Меца, пройдя через нейтральную Бель-
гию и Северную Францию. Затем предполагалось повернуть войска
против русской армии. План, не согласованный ни с командованием
флота, ни с внешнеполитическим руководством, содержал ряд мо-
ментов, возымевших роковые последствия. Это, во-первых, авто-
матизм, с самого начала делавший при осложнении отношений
с Россией неизбежной войну с Францией, и, во-вторых, запланиро-
ванное нарушение нейтралитета Бельгии, гарантированного Вели-
кобританией, что просто вынуждало Англию вступить в войну про-
тив Германии.
И внешнеполитический и внутриполитический горизонт заво-
лакивало тучами. Социальный мир утрачивал стабильность. Соци-
ал-демократия усиливалась от выборов к выборам, нарастание за-
бастовок свидетельствовало о растущем самосознании профсоюзов.
Объектом открытой и безнаказанной критики как в печати, так
и с парламентских трибун становились даже основы существовав-
шего порядка. Феодальные власти вызывали возмущение, равно как
и состав офицерского корпуса. Предпочтение, оказывавшееся дво-
рянству, официальное двуличие в дуэльном кодексе — ситуация, ког-
да господа могли доводить свой поединок до смертельного исхода, не
боясь судебного преследования его участников за убийство, были
скандальными. И все это стало лишь первым ощущением взрыва об-
щественного гнева, когда в ноябре 1913 г. произошел известный Ца-
бернский инцидент, в ходе которого военная каста показала граждан-
ской Германии, «кто в доме хозяин». Прусские военные, исполненные
заносчивого чувства превосходства, позволили себе злоупотребления
по отношению к населению эльзасского города Цаберн (Саверн) и не
132 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
только не были наказаны военным и политическим руководством, но,
напротив, взяты под защиту и оправданы.
Атмосфера внутреннего напряжения в обществе все более сгуща-
лась, и сообщение об убийстве австро-венгерского престолонаслед-
ника — эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараеве 28 июня 1914 г.
подействовало буквально как очищающая гроза. В условиях быстро
обострявшегося международного кризиса и военной опасности не-
мецкий народ снова обрел единство. «Дух 1914 года», воодушевление,
с которыми немцы, включая и социал-демократов, приветствовали на-
чало войны, были прежде всего объяснимой с точки зрения социаль-
ной психологии реакцией как на невыносимое внешнеполитическое
давление, так и на утрату внутреннего единства в предшествующие
годы. Губительными и трагическими аспектами немецкой истории
является то, что «внутренняя консолидация» бисмарковской империи
в мирное время все отдалялась и смогла стать реальностью только в по-
ру войны, да и то на короткое время. С поражением в войне проигран-
ным оказывалось внутреннее единство государства, и поэтому под-
линной истиной Веймарской республики должна была стать граждан-
ская война.
IX.	Великая война и послевоенное
время (1914-1923)
«Я не знаю больше никаких партий, я знаю только немцев», — заявил
Вильгельм II по поводу открытия рейхстага 4 августа 1914 г. Слова им-
ператора в известной степени объясняют всеобщее воодушевление
войной, охватившее — и сегодня это трудно понять — большинство
немцев в момент начала Первой мировой войны. Пропаганда превоз-
носила такие настроения как «дух 1914 года»; впрочем, подобные
всплески массового воодушевления происходили в Лондоне, Париже
или Санкт-Петербурге. В немецкой политической традиции партии
были символами мелких частных интересов, внутриполитических рас-
прей и угрозы национальной сплоченности. Теперь, с началом войны,
они объединились вокруг имперских властей и единодушно, включая
подавляющее большинство социал-демократии, одобрили кредиты,
необходимые для ведения войны, которая, как полагал весь мир, за-
кончится за несколько недель. Она и должна была завершиться быст-
ро. На этом строилось стратегическое планирование немецкого Ге-
нерального штаба — план Шлифена мог сработать только в случае
принятия быстрых военных решений. Ведь даже экономистам-диле-
тантам в имперском руководстве было ясно, что материальных ресур-
сов Германии не хватит для ведения длительной войны на два фронта.
Но программа Шлифена не сработала. Наступление немецких
армий в Бельгии и во Франции потерпело неудачу на Марне, почти
в виду Парижа, в основном из-за того, что правое крыло Западного
фронта было слишком слабым. Вопреки предупреждениям Шлифена
его преемник граф Хельмут Иоганн фон Мольтке (Младший) усилил
левое крыло, размещенное в Эльзасе, чтобы воспрепятствовать фран-
цузскому прорыву в Южную Германию. Уже в октябре 1914 г. война
на Западе превратилась в позиционную. В ходе военных действий, не-
смотря на многочисленные кровопролитные наступления обеих сто-
рон, линия фронта не претерпела существенных изменений до 1918 г.
Напротив, на Востоке русскую армию, первоначально добившуюся
существенных успехов в Восточной и Западной Пруссии, разгромил
134 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
возвращенный из отставки генерал Пауль фон Гинденбург, взявший
на себя командование. Дальнейшее развитие военных действий на
Востоке определялось широкомасштабными операциями, в ходе кото-
рых переход к позиционной войне происходил временно и только на
отдельных участках фронта. Германским войскам, воспользовавшим-
ся революцией в России в 1917 г. и полной деморализацией русской
армии, удалось до окончания войны в 1918 г. занять Прибалтику, Укра-
ину, а также Южную Россию вплоть до Кавказа.
Война затягивалась, конца ее не предвиделось, и первоначальное
воодушевление быстро угасало. Конечно, в кругах образованной бур-
жуазии настроение по-прежнему сопровждалось большими ожидани-
ями. В бесчисленных проповедях протестантских пасторов и лекциях
национал-либеральных профессоров фигурировали враг как вопло-
щение сатанинского начала, «всемирный пожар» как Страшный суд,
а немецкий народ как исполнитель Божьего повеления. Националис-
тические массовые организации находились на вершине влияния,
Пангерманский союз, Отечественная партия и подобные им громо-
гласно выступавшие группы соперничали друг с другом, выдвигая тре-
бования относительно целей войны, граничивших с манией величия.
В этом они получали поддержку от Имперского союза германской
промышленности, а также высшего военного руководства, мечтавших
раздвинуть немецкие границы от Кале до Санкт-Петербурга. Впечат-
ление о всеобщем воодушевлении войной довершалось позицией не-
мецких писателей и мыслителей, в том числе будущих демократов То-
маса Манна или Альфреда Керра, превозносивших войну как огонь,
очищаютций нацию.
Но реальная действительность в Германии была далека от высоких
полетов мысли. Продовольственных запасов не хватало, несмотря на
все более жесткое рационирование и попытки распределять хотя бы
основные продукты питания. По свидетельству современника, «война
была проиграна уже к началу третьего военного года, если говорить
о продовольственной ситуации». В апреле 1917 г. берлинские и лейп-
цигские рабочие, занятые в военном производстве, впервые прекрати-
ли работу, протестуя против голода, и наряду с социальными требо-
ваниями прозвучал призыв к скорейшему заключению мира. Напря-
женность росла также в армии и во флоте.
«Гражданский мир», а именно обязательство партий и союзов по
осуществлению социальной и политической сдержанности во время
войны, начал расшатываться. В июле 1917 г. рейхстаг снова должен
был одобрить военные кредиты. До сих пор не находилось ни одной
партии, включая большинство СДПГ, которая не видела в этом свою
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА И ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ (1914- 1923) 135
обязанность перед отечеством, будучи убежденной, что немецкая сто-
рона ведет чисто оборонительную войну. Острая дискуссия вокруг
аннексионистских немецких целей войны разрушала, однако, чем
дальше, тем сильнее эту иллюзию. Продовольственная ситуация пред-
ставлялась столь же неблагоприятной, как и положение на фронтах,
и к тому же Февральская революция в России породила формулу ми-
ра, которая, казалось, предлагала окончание войны на приемлемых
условиях: «Мир без аннексий и контрибуций». Так лидеры трех фрак-
ций рейхстага: СДПГ, партии Центра и леволиберальной Прогрессив-
ной народной партии — объединились в «межфракционный комитет»
с целью, которую со времени конституционного конфликта 1862 г.
в Пруссии не отваживался поставить перед собой ни один из герман-
ских парламентов: оказать совместное давление на имперское прави-
тельство, угрожая отказом в одобрении военных кредитов. К ним при-
соединилась Национал-либеральная партия, и 17 июля 1917 г. новое
большинство рейхстага высказалось за «мир на основе договореннос-
ти... без территориальных приобретений, достигнутых силой». Тем са-
мым рейхстаг вступил в игру как самостоятельная политическая сила,
причем под руководством тех партий, которым было суждено создать
опору Веймарской республики. Час рождения первой немецкой демо-
кратии пробил в разгар мировой войны, а не после нее.
Но пока о демократии не могло быть и речи. Руководство государст-
ва и верховное военное командование не обратили внимания на попыт-
ку восстания депутатов, которая до поры до времени не возымела по-
следствий. Положение на фронтах обострялось. Хотя в ходе революции
в Петрограде русский фронт все более разваливался, 2 апреля 1917 г.
в войну с Германией вступили США, чьи свежие войска быстро прибы-
вали на Западный фронт. В то же время немецкие соединения несли
большие потери как в кадровом составе, так и в материальном отноше-
нии, не имея перспективы сколько-нибудь серьезных изменений.
Фронтовым частям приходилось даже уменьшать наполовину свои
продовольственные резервы, чтобы помочь улучшить ситуацию
с продуктами в тылу. Начальник штаба группы армий во Фландрии от-
мечал: «Целые дивизии превращаются в шлак, и требуются новые, кото-
рые не появляются. Пусть Богу будет угодно, чтобы это была последняя
бойня Великой войны; сегодня утром пришлось снова пасть тысячам...»
В подобной ситуации надежды людей обращались не к парламен-
тариям в рейхстаге, а к двум полководцам — Паулю фон Гинденбургу
и Эриху Людендорфу. Ни один генерал и уж тем более ни один поли-
тик не был и близко так популярен, как эти стратегические близнецы,
которые после победы над русскими армиями в Восточной Пруссии
136 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
в 1914 г. казались подобными св. Георгию после умерщвления драко-
на. Именем Гинденбурга назывались улицы и площади, его портрет
можно было увидеть в любой мелочной лавочке патриотически наст-
роенного хозяина, он был невероятно популярен в народе и куда более
любим, нежели кайзер. Назначение народных героев на высшие по-
сты в верховном командовании 29 августа 1916 г. было своего рода пле-
бисцитом, давшим военной верхушке такую степень легитимности,
которой не располагал и избранный в 1912 г. рейхстаг. Но облик воен-
ного руководства определял не Гинденбург, а его помощник, первый
генерал-квартирмейстер Эрих Людендорф. Он был первым генералом
в прусско-немецкой военной истории, который, будучи выходцем из
буржуазии, достиг столь высокого поста, и его взгляд устремлялся за
пределы чисто военно-технических проблем. Политика, писал Люден-
дорф позже, ставя взгляды Клаузевица* с ног на голову, всегда война,
а мир — иллюзия штатских слабаков. Исходя из этого утверждения,
Людендорф полагал, что военное и политическое руководство должно
быть единым. Только военный руководитель был, по его мнению, в со-
стоянии так организовать нацию, чтобы она могла вести войну тоталь-
но, и для этого нужна была всеобщая мобилизация.
То, что генерал-буржуа Людендорф начал воплощать в жизнь
с конца 1916 г., издавна являлось темной стороной буржуазного духа.
Вновь была реанимирована идея о том, что война должна быть «очи-
щена» от традиционных сдерживающих начал |«Ты — ничто, твой
народ — все») идея, которая создавала предпосылку тоталитарной
диктатуры. Позже как Ленин, так и Гитлер не без оснований считали
организацию военной экономики Германии, осуществленную Лю-
дендорфом в последние военные годы, образцовой.
Но ничто не помогало. Социальное и внутриполитическое положе-
ние продолжало обостряться. Большевистская Октябрьская револю-
ция соединила в Германии движение протеста, вызванное бедствен-
ной продовольственной ситуацией, с политическими лозунгами и тем
самым заложила основу для формирования революционных настро-
ений среди рабочих военных предприятий, солдат-тыловиков и мо-
ряков во флоте. Немецкие фронтовые части были полностью обес-
кровлены, большое германское наступление в марте 1918 г. оказалось
кровавым просчетом, а контрнаступление союзников в августе поз-
волило им вклиниться глубоко в расположение немецких войск.
* Карл фон Клаузевиц [1780 — 1831) — немецкий военный теоретик и историк,
генерал-майор прусской армии. В работе «О войне» сформулировал положение о войне
как продолжении поли-гаки.
ВЕЛИКАЯ ВОЙНАМ ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ (1914-1923) 137
Союзники Германии — Австро-Венгрия и Турция зондировали воз-
можность заключения мира, а 28 октября капитулировала Болгария,
выступавшая на стороне Германии. На другой день Людендорф по-
терял сознание из-за нервного истощения. Опасаясь нового — и уже
окончательного — прорыва союзных войск на Западе, он потребовал
немедленного перемирия.
Требование Людендорфа само по себе было разумным, равно как
и его требование перед передачей германской просьбы о перемирии
реорганизовать имперское правительство при решающем участии
партий, входивших в «межфракционный комитет». Только правитель-
ство, опиравшееся на парламентское большинство, было в состоянии
заручиться согласием союзников на заключение в будущем приемле-
мого мира. Тем не менее развитие событий в тот момент и с такими по-
следствиями было поистине роковым. Во-первых, потому, что герман-
ская демократия была рождена не самими партиями и парламентом,
а явилась следствием действий пребывавшего в беспомощности Гене-
рального штаба. Во-вторых, потому, что веймарская демократия воз-
никла в худший из возможных моментов, в миг поражения, с которым
должны были навсегда остаться связанными ее становление и ее rai-
son d'etre 37. И наконец, ход развития был роковым потому, что перего-
воры о перемирии предстояло вести теперь гражданским политикам,
а не тем, кто нес прямую ответственность за положение на фронтах,
т. е. представителям Верховного командования. Соединив требование
о перемирии с требованием о парламентаризации, Людендорф взва-
лил ответственность на удобного козла отпущения. Уже создавалась
легенда об ударе кинжалом в спину, позже отравлявшая общественно-
политическую атмосферу Веймарской республики.
Для превращения империи из полуабсолютистского авторитарно-
го государства в парламентскую демократию следовало изменить
лишь несколько положений имперской конституции, созданной Бис-
марком. Отныне рейхсканцлер нуждался в доверии рейхстага и нес
ответственность за политику. Назначение офицеров и чиновников
требовало его визы, и рейхстаг должен был впредь одобрять объявле-
ние войны и заключение мира. Этого было достаточно для революци-
онного преобразования конституционной системы в Германии.
Немецкий народ не почувствовал значимости изменений. Людей
с улицы волновал теперь не текст конституции, а путь к миру. Динами-
ка внутриполитических событий принимала стихийный характер.
29 октября 1918 г. матросы морского флота в Киле и Вильгельмсхафе-
не вышли из повиновения и создали революционные комитеты. Вос-
стание распространялось волнообразно — сначала на другие гарнизо-
138 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ны побережья, потом по всей стране. По-настоящему удивительной
была не революция, представлявшая собой, собственно, не более чем
настроение совершенно обессиленного населения «без меня», а пол-
ная пассивность властвовавших до сих пор сил. Династии, правившие
веками, отказывались от своих прав без какого бы то ни было проти-
водействия, и не нашлось ни одного лейтенанта гвардии, который
встал бы на их защиту. Едва ли вызвало общественный интерес и отре-
чение Вильгельма II, 9 ноября 1918 г. отправившегося в изгнание в Гол-
ландию, — гораздо больше занимал вопрос о том, как справиться с ка-
тастрофой военного поражения и предстоявшим новым вариантом
русской революции с ее ужасами. Два дня спустя еще занимавший
свою должность императорский статс-секретарь и депутат партии
Центра Матиас Эрцбергер подписал перемирие в железнодорожном
вагоне в лесу под Компьеном. Первая мировая война окончилась. Она
стоила около 10 млн погибших, их них 2 млн немцев. Но в Германии
война продолжалась — на сей раз гражданская.
Ситуация после краха Германии на второй неделе ноября 1918 г.
характеризовалась неустойчивым равновесием трех группировок, бо-
ровшихся за власть. Наряду с остатками старых государственных
структур, армии и управленческого аппарата существовали умерен-
ные силы большинства рейхстага, которое образовалось в 1917 г. Речь
идет о социал-демократах, Центре и левых либералах, выступавших за
преобразование монархического авторитарного государства в совре-
менное демократическое государство при принципиальном сохране-
нии существовавших экономических и социальных структур, т. е.
стремившихся в известной степени завершить революцию 1848 г.
Этим силам черно-красно-золотой революции противостояли привер-
женцы революции красной — разнородное объединение леворево-
люционных групп, прежде всего «Союз Спартака» во главе с Розой
Люксембург и Карлом Либкнехтом. Они, имея в виду русскую Ок-
тябрьскую революцию и различные модели Советов, принципиально
отвергали парламентаризм и стремились к созданию социалистичес-
кого государства, к перевороту, который охватывал бы в равной степе-
ни экономику и общество.
В принципе же исход борьбы за власть решился уже в первые дни
революции в пользу черно-красно-золотого лагеря. «Совет народных
уполномоченных» — имперское революционное правительство, со-
зданное социал-демократами и стоявшими левее них независимыми
социал-демократами38 под руководством Фридриха Эберта и Гуто Гаа-
зе, — был действительной государственной верхушкой. Последний
императорский рейхсканцлер, принц Макс Баденский, 9 ноября
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА И ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ (1914-1923) 139
1918 г. формально передал свой пост председателю СДПГ Фридриху
Эберту, хотя это и было сомнительно с точки зрения конституционно-
го права. Верховное командование на основе взаимности заключило
союз с «Советом народных уполномоченных». Сдерживающее воздей-
ствие на солдатские Советы осуществлял Эберт, а поддержку револю-
С конца 1918 г. формировались
добровольческие соединения
из солдат-фронтовиков с высо-
кой долей офицеров, так назы-
ваемые добровольческие кор-
пуса, которые направлялись
в горячие точки гражданских
столкновений, на восточную
границу против Польши, а
в Прибалтику против больше-
вистских войск. Они оказались
единственными соединения-
ми, хорошо зарекомендовав-
шими себя в боях, вто время,
как ни войска старой армии,
ни спешно сформированные
республиканские подразделе-
ния не были пригодны для бое-
вых действий. Добровольцы
сражались отчаянно и боялись
только одного — возвращения
в гражданскую жизнь. Они не
были послушным инструмен-
том в руках демократического
правительства, как выяснилось
позднее, в момент Капповско-
го путча.
Ъсtei an in bit $гаИorptf Ь»
tea	Oft !

Защитите родину!
Вербовочный плакат
добровольческих корпусов.
Люциан Бернхард, 1919 г.
ционного имперского правительства — новый первый генерал-квар-
тирмейстер Вильгельм Тренер. Этот союз позволил СДПГ, опираясь на
старые войска и добровольческие корпуса, отстоять в ходе боев, напо-
минавших гражданскую войну, в Берлине и остальной стране свои пре-
тензии на власть, вытеснить из правительства более радикального
партнера — НСДПГ и 19 января 1919 г. провести выборы в законода-
тельное Национальное собрание. Впервые в немецкой истории мужчи
140 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ны и женщины вместе пришли к избирательным урнам. В то время как
мужчины воевали на фронтах, женщины трудились на промышленном
производстве, на транспорте и в управлении, и теперь невозможно бы-
ло отказать им в политическом равноправии. В состав 423 избранных
депутатов входила 41 женщина, что составляло 9,6% общего числа депу-
татов. Как ни один рейхстаг следующих созывов, так и бундестаги не
достигали столь высокого процента женщин среди депутатов.
Результат выборов дополнительно подтвердил и легитимировал
претензию черно-красно-золотой коалиции на власть: социал-демо-
кратия, Центр и лево-либеральная Немецкая демократическая партия
получили вместе 76% голосов. Первое в немецкой истории демократи-
чески избранное имперское правительство, образованное на такой
широкой основе, возглавил канцлер Филипп Шейдеман (СДПГ), пре-
зидентом Национальное собрание избрало Фридриха Эберта (СДПГ).
Это правительство должно было решить две первоочередные зада-
чи — консолидировать новую республику, отстояв ее от претензий на
власть со стороны противников слева, что удалось сделать с помощью
старой армии и добровольческих корпусов, и заключить мирный дого-
вор с победителями-союзниками. Имперское правительство считалось
с приемлемыми условиями мира, во всяком случае с определенными
территориальными уступками и финансовыми жертвами, подобными
тем, которые в 1871 г. пришлось принести Франции, не испытав особых
трудностей.
Иллюзия, однако, рассеялась, когда 7 мая 1919 г. стали известны
союзнические условия договора. Территориальные уступки, которых
требовали союзники, превзошли самые пессимистические предсказа-
ния, а в результате разоружения армия оказалась пригодной лишь для
выполнения полицейских функций. Германия лишалась какого бы то
ни было шанса на военную защиту. Экономические и финансовые
требования были пока неопределенны, но тональность документа
оправдывала плохие предчувствия. Неприятие со стороны немцев бы-
ло почти единодушным. Шейдеман публично заявил, что не подпишет
договор, если не будут осуществлены серьезные изменения. Однако
союзники продолжали настаивать почти на всех своих требованиях.
Под давлением сохранявшейся блокады, которая сопровождалась го-
лодом, и под угрозой возобновления войны, если Германия не примет
договор без каких бы то ни было условий, большинство Национально-
го собрания в конце концов заявило о готовности подписать договор.
28 июня 1919 г. двое немецких уполномоченных — министр иностран-
ных дел Герман Мюллер (СДПГ) и министр почты Йоханнес Белл
(Центр) — появились в Версале, чтобы сделать последний и самый
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА И ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ (1914- 1923) 141
тяжелый шаг в результате проигранной войны. Наступил La juurnee de
Versailles39. Церемония подписания состоялась в Зеркальном зале
замка Людовика XIV, там же, где менее полувека назад была провоз-
глашена Германская империя, а Вильгельм I объявлен германским им
ператором Теперь как и тогда, церемония символизировала триумф
победителя и унижение противника, которому приходилось не только
платить но и раболепствовать
При всей тяжести экономических последствий Версальского дого-
вора на дальнейшую судьбу республики влияли все таки не столько
они, сколько доминировавшее в Германии ощущение подчинения не-
справедливому насилию без какой-либо возможности защититься
Английский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж довольно быст ро
осознал опасности, порождавшиеся договором, «Усталые и обескров-
ленные нации подчинятся любому миру Но трудно будет обеспечить
продолжительный мир когда подрастают поколения, не видевшие
смерти». Вместо разделения Германии на множество мелких немец-
ких государств чего требовал французский генералитет, или призна-
ния Веймарской республики, в сообществе западных государств без
Что мы должны потерять!
Плакат по поводу условий. Версальского договора. Луи Оппенхайм, 1919 г.
142 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Территория Германии по Версальскому мирному договору.
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА И ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ (1914-1923, 143
всяких «но» и «если» было принято решение в пользу разрушитель-
ного среднего пути. Версальский договор поставил Германию, разо-
руженную в военном отношении, экономически разрушенную и по-
литически униженную, под особую юрисдикцию. С немецкой точки
зрения, «версальский диктат», как тогда говорили, представлялся ин-
струментом произвола со стороны Запада. Европейский мирный поря-
док 1919 г. казался таким же неприемлемым, как и демократия, теперь
из-за поражения ставшая внутриполитическим устройством разгром-
ленной Германии. Это было решающей причиной того, что для боль-
шинства немцев борьба против Версальского договора, против евро-
пейского мирного порядка и против демократии означала одно и то
же. На тех, кто отныне на политической арене призывал к умереннос-
ти и разумному компромиссу с противниками в войне, с самого нача-
ла ложилось позорное пятно слабости или даже предательства. Такова
была питательная почва, на которой в конце концов смог вырасти то-
талитарный и агрессивный режим Гитлера.
Однако на протяжении второй половины 1919 г. республика, каза-
лось, консолидировалась. Восстания, включая Советскую республику
в Мюнхене, были подавлены, а с провозглашением Веймарской кон-
ституции 14 августа 1919 г. государственное устройство стало более
прочным. Тем самым эпоха революции закончилась. Опасность рес-
публике, угрожавшая прежде слева, проявилась теперь с другой, про-
тивоположной стороны. Разочарование в мирном договоре, по-преж-
нему существующие экономические проблемы, лишенная блеска и
угнетающая повседневность — все это вело к такому изменению на-
строения общественности, которое было благоприятной почвой для
пропаганды националистических и монархических сил. Ко всему до-
бавлялась необходимость существенно сократить армию в соответ-
ствии с Версальским договором. Это затронуло прежде всего добро-
вольческие корпуса, участвовавшие в гражданской войне и защи-
щавшие восточную границу от Польши и Советской России. Теперь
добровольцы испытывали чувство, что их предало имперское прави-
тельство, которое они и без того презирали. 13 марта 1920 г. соедине-
ния добровольческих корпусов заняли Берлин, и под их защитой бы-
ло сформировано аграрно-консервативное правительство путчистов
во главе с крупным чиновником лесного ведомства из Восточной
Пруссии Вольфгангом Каппом. Законному имперскому правитель-
ству во главе с рейхсканцлером Густавом Бауэром удалось бежать
в Штутгарт, откуда оно призвало к сопротивлению путчистам и вмес-
те с профсоюзами — к всеобщей забастовке. Уже через пять дней
путч потерпел поражение, и в первую очередь не из-за всеобщей
144 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМА! 1ИИ
забастовки, а из-за позиции берлинской бюрократии и командования
рейхсвера40, отказавших Каппу в повиновении.
Выборы в рейхстаг 6 июня 1920 г. обернулись катастрофой для рес-
публики. Черно-красно-золотая коалиция, единственный партийный
блок, который мог стать опорой демократического конституционного
устройства, потеряла две трети большинства, которое имела в Нацио-
нальном собрании, и располагала в новом рейхстаге всего лишь 43%
мест. Отныне СДПГ, Центру и НДП41, которые были республикански-
ми партиями без всяких «но» и «если», никогда больше не удавалось
в рейхстаге добиться преобладания и создать правящее большинство.
Правительства, формируемые парламентом, были возможны только
при двух отягчающих обстоятельствах: в форме коалиции истинно де-
мократического лагеря с принципиально или скрыто антидемократи-
ческими партиями или посредством создания кабинетов меньшинства,
зависимых от терпимого отношения к ним со стороны их противников.
В таких условиях решительная и рассчитанная на длительную перспек-
тиву демократическая политика исключалась, как и нормальный срок
жизни кабинета. Республика пережила шестнадцать имперских прави-
тельств, в среднем каждые восемь с половиной месяцев формирова-
лось новое. Так возник заколдованный круг, ибо чем слабее казалось
правительство, тем легче склонялись избиратели к правым или левым
альтернативам, которые в каждом случае обещали авторитарное осу-
ществление власти. Крах, в конце концов постигший Веймарскую рес-
публику, не должен удивлять. Удивительно скорее то, что, испытывая
столь тяжелую нагрузку, она все же продержалась четырнадцать лет.
Пока же ряд партий объединились под лозунгом «Буржуазный
блок». В результате созданной коалиции Центра, НДП, бывшей На-
ционал-либеральной, а теперь Немецкой народной партии (ННП) Гу-
става Штреземана, в принципе все еще монархической, республика
обрела нормальное внутреннее состояние. СДПГ, настоящая мать ре-
спублики, распрощалась с правительственной ответственностью, не
став, однако, безвластной. Социал-демократом был не только прези-
дент Фридрих Эберт, но прежде всего министр-президент Пруссии
Отто Браун, который вместе с прусским министром внутренних дел
Карлом Зеверингом эффективно и в течение длительного времени
управлял тремя пятыми германской территории, представлявшими
собой смешение социалистической и традиционной прусской прави-
тельственной практики. Поэтому демократы в Веймарской республи-
ке считали Пруссию своим бастионом.
Правда, политический кризис не был устранен, он лишь перемес-
тился из области внутренней политики в сферу внешней. Следующие
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА И ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ (1914- 1923) 145
три года характеризовались прежде всего борьбой между немецкой
стороной и союзниками вокруг выполнения мирного договора. Посто-
янные поражения имперского правительства в случае конфликтов ре-
шающим образом способствовали ослаблению его авторитета среди
населения и тем самым подрыву легитимности Веймарской респуб-
лики вообще. Так было и после того, как в 1921 г. распространилась
информация о размере репарационных требований союзников. Репа-
рационная комиссия держав Антанты в своих расчетах исходила из
суммы всех военных долгов, включая рентные платежи всем государ-
ствам — участникам войны со стороны союзников. Результатом стала
чудовищная сумма. События развивались таким же образом, как и при
заключении Версальского договора. Правительство возмущенно от-
клонило требования противной стороны, что вызвало ликование
немецкого населения, но в конце концов оно вынуждено было их вы-
полнить. Речь шла об уплате 132 млрд золотых марок при шестипро-
центных ежегодных выплатах и погашении долга. Немецкая «полити-
ка выполнения» стала неизбежной, ибо только таким способом можно
было смягчить упрек со стороны Франции в том, что немцы уклоняют-
ся от выполнения своих договорных обязательств. Лишь очевидность
немецкой неплатежеспособности могла привести к пересмотру репа-
рационных требований. С другой стороны, подобная политика порож-
дала правооппозиционные лозунги, которые оказывали влияние на
националистических фанатиков, прибегавших к кровавым расправам.
То были годы праворадикальных заговоров с целью убийства, жертва-
ми которых пали Матиас Эрцбергер, подписавший перемирие, и Валь-
тер Ратенау42.
В условиях таких постоянно повторявшихся поражений и униже-
ний, связанных с немецкой внешней политикой, было только одно
светлое пятно — Рапалльский договор, заключенный 16 апреля 1922 г.
между Германией и Советским Союзом43. Договор не содержал ни-
чего, кроме положений о взаимном отказе от возмещения военного
ущерба, а также об установлении торговых отношений. Но «восточная
политика», к проведению которой стремились рейхсканцлер Йозеф
Вирт и главнокомандующий рейхсвером Ханс фон Сект, т. е. союз
между двумя проигравшими в Первой мировой войне, никогда не бы-
ла реализована. Стало очевидно, что с ее помощью не удастся добить-
ся пересмотра Версальского договора.
Попытки немцев добиться от союзников уступок в репарационном
вопросе привели французское правительство Жюля Анри Пуанкаре
к убеждению в необходимости взять силой то, что немцы не хотели
отдавать добровольно. И января 1923 г. бельгийские и французские
146 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
войска заняли Рурскую область, чтобы иметь возможность эксплуати-
ровать ее природные богатства. Имперское правительство решилось
на пассивное сопротивление и вместе с партиями и профсоюзами Ру-
ра призвало к забастовке против оккупантов. Оккупация Рура стоила
Франции больше той прибыли, которую она имела, так как добыча
угля сразу же снизилась. Но для Германии эти расходы оказались ку-
да выше. Приходилось поддерживать миллионы людей в оккупирован-
ных областях. Уголь, который больше не поступал из Рурской области,
пришлось закупать за границей, а так как к этому прибавилась недо-
стача налоговых и таможенных платежей, принявшая огромные раз-
меры, образовался весьма значительный дефицит государственного
бюджета, который можно было компенсировать только с помощью пе-
чатного станка. Тем самым инфляция, неудержимо нараставшая с кон-
ца войны, получила дополнительный толчок и стала неуправляемой.
Германия вступила в травмирующий период высокой инфляции, ког-
да выплаченное жалованье приходилось сразу же переводить в то-
вары, потому что деньги за несколько часов теряли какую-либо цен-
ность. В конце концов теплотворная способность пачки банкнот ока-
зывалась выше теплотворной способности угля, который можно было
купить на эти деньги. В итоге денежное обращение рухнуло, и произо-
шло возвращение к элементарному меновому хозяйству.
Тринадцатого августа 1923 г. председатель ННП Густав Штреземан
вступил на пост канцлера большой коалиции, возглавив кабинет из
представителей всех партий — от СДПГ до ННП, чтобы справиться
с катастрофической ситуацией. Это удалось сделать вопреки всем
ожиданиям. Штреземану потребовалось совсем немного времени,
чтобы понять, что капитуляция снова становилась единственным пу-
тем выживания. Двадцать шестого сентября правительство объявило
о прекращении пассивного сопротивления в Руре. В тот же день стои-
мость американского доллара составила 240 млн марок. Никогда
с 1871 г. государство не было так близко к распаду, как теперь. В окку-
пированных областях рейнские сепаратисты пользовались благожела-
тельной поддержкой со стороны Франции, в то время как в Саксонии
и Тюрингии правительства Народного фронта начали создавать собст-
венную армию для ведения гражданской войны — «пролетарские сот-
ни». Штреземан не колеблясь применял войска против мятежных
земельных правительств, которые ушли в отставку.
Еще опаснее было положение в Баварии: там в повиновении пра-
вительству в Берлине отказал сам рейхсвер, принеся присягу бавар-
скому правительству во главе с генеральным государственным комис-
саром Густавом Риттером фон Каром. Он намеревался из «ячейки
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА И ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ (1914- 1923) 147
порядка» — Баварии — распространить порядок на остальную терри-
торию государства, прежде всего на «марксистское болото» Берлина.
Его союзниками были командующий баварским военным округом
генерал Отто фон Доссов и Адольф Гитлер, которому удалось объеди-
нить многочисленные националистические движения Баварии под ру-
ководством своей Национал-социалистической рабочей партии Гер-
мании (НСДАП). Гитлер планировал оттеснить Кара и Лоссова, чтобы
самому захватить власть. Однако он раскрыл свои карты слишком
рано. Девятого ноября 1923 г. демонстрация, которую возглавляли
Гитлер и Людендорф, была рассеяна огнем баварской земельной по-
лиции, а Гитлер и его ближайшие сторонники арестованы. Баварская
дивизия рейхсвера снова подчинилась верховному главнокомандую-
щему генералу Хансу фон Секту, который от имени имперского пра-
вительства принял на себя исполнительную власть в Германии. Тем
самым была устранена наиболее острая опасность для республики.
Стабилизация валюты благодаря остановке печатного станка и введе-
ние рентной марки 16 ноября способствовали успокоению внутрипо-
литической ситуации.
В условиях тяжелых кризисов осени 1923 г., с которыми удалось
справиться только с помощью неординарных и непопулярных мер
правительства Штреземана, была исчерпана общность интересов
партий, входивших в большую коалицию. Двадцать третьего ноября
Штреземан лишился своего поста в результате принятия рейхстагом
вотума недоверия, за который голосовал и прежний правительствен-
ный партнер — СДПГ. Он остался, однако, министром иностранных
дел и в этой должности достиг ряда внешнеполитических успехов,
которые открыли относительно счастливую пору золотых лет Вей-
марской республики, сопровождавшихся спокойствием во внеш-
не- и внутриполитическом отношении. Эти перемены были связаны
прежде всего с изменениями внешнеполитической ситуации. Как
в Англии, так и во Франции к власти пришли новые правительства,
более открытые в отношении желаний и бедствий немцев, нежели их
предшественники. В качестве первого результата этой перемены
9 апреля 1924 г. появился план Дауэса*, впервые связывавший с пе-
ресмотром репарационной политики отмену союзнических претен-
зий. Франция оставила Оффенбург и Дортмунд и обещала в тече-
ние года вывести свои войска из Рурской области.
* Чарлз Гейтс Дауэс (1865- 1951) — вице-президент США (1925- 1929). Возглавлял
международный комитет экспертов, выработавший так называемый план Дауэса.
Получил за него Нобелевскую премию (1925).
148 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ЦЕНА 1 кгХЛЕБАв 1919—1924 гг., (в марках)
Декабрь 1919 г.	0,80
Декабрь 1920 г.	2,37
Декабрь 1921 г.	3,90
Декабрь 1922 г.	163,15
Январь 1923 г.	250
Апрель 1923 г.	474
Июль 1923 г.	3465
Август 1923 г.	69000
Сентябрь 1923 г.	151 200
Октябрь 1923 г.	1743000000
Ноябрь 1923 г.	201000000 000
Декабрь 1923 г.	399000000 000
Январь 1924 г.	0,30
Тем самым закончилось долгое, мрачное послевоенное время,
в действительности представлявшее собой отзвук мировой войны.
Эпоха катастроф продолжалась с 1914 по 1923 г. Современникам каза-
лось, что теперь и Германия, и Европа в целом оставили темную пору
позади и движутся к длительному миру и экономическому росту. Из-
вестный кильский экономист Бернхард Хармс закончил одну из своих
лекций такими словами: «Если мы не можем снять звезды с неба, то
давайте хотя бы устремимся к ним».
X.	Блеск и падение Веймара
(1924-1933)
На первый взгляд наступившее время было периодом внутриполитиче-
ского затишья. Правили буржуазные кабинеты во главе с буржуазными
рейхсканцлерами Вильгельмом Марксом и Хансом Лютером. Кабинеты
время от времени распадались, но вскоре восстанавливались в чуть из-
мененном составе. Преемственность политики воплощалась прежде
всего в фигуре министра иностранных дел Густава Штреземана. Он не
только символизировал умеренную и в известных пределах успешную
внешнюю политику, но и благодаря занимаемому им посту председате-
ля индустриальной и национал-либеральной Немецкой народной пар-
тии (ННП) выступал гарантом вовлечения играющих ведущую роль
умеренно националистических сил в конституционную и правительст-
венную систему. СДПГ, изнуренная неблагодарной правительственной
ответственностью в начальные кризисные годы, оказалась в парламен-
те на оппозиционных скамьях. Причем, как правило, она поддерживала
внешнюю политику Штреземана, которая подверглась нападкам спра-
ва. В остальном СДПГ участвовала в государственной власти, домини-
руя в прусском правительстве во главе с Отто Брауном, стабильном и со-
знававшем власть, которой оно обладало. Единственный раз на протя-
жении своего существования рейхстаг проработал период легислатуры
целиком с 1924 по 1928 г.
Внешняя политика Штреземана основывалась на плане, имевшем
целью пересмотр Версальского договора, возвращение в состав держав
и обретение Германией гегемонии в Европе. Это означало, что следова-
ло избегать слишком тесной связи и союзов как с Востоком, так и с Запа-
дом, чтобы получить пространство для маневра. Как говорил Штреземан,
надо «действовать хитростью и избегать принятия очень серьезных ре-
шений». Следующие годы были временем больших успехов в политике
по отношению к Западу. После принятия плана Дауэса последовали до-
говоры в Локарно (1925), германо-франко-бельгийский пакт безопасно-
сти с гарантией общих границ, за соблюдением которого следили Вели-
кобритания и Италия. Важным шагом, призванным вернуть Германии
150 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
полную внешнеполитическую свободу действий, стало вступление в Ли-
гу Наций. Это произошло 9 сентября 1926 г. Затем в 1930 г. последовал
план Юнга, новый пересмотр немецких репарационных обязательств.
В 1926 г. Штреземан заключил с Советским Союзом Берлинский дого-
вор, гарантировавший взаимный нейтралитет и избавлявший Москву от
кошмарной мысли о том, что Германия, вступившая в союз с западными
державами, может предоставить свою территорию для англо-француз-
ского наступления против Советского Союза. Наряду с этим на случай
польского нападения на Восточную Пруссию или Украину существовало
секретное соглашение о взаимопомощи между рейхсвером и Красной
армией, причем неясно, насколько немецкое правительство было о нем
информировано. В целом сложилась ситуация, не столь уж далекая от иг-
ры с пятью шарами, как определял подобное положение в свое время Би-
смарк. Со времени русской революции восток и запад Европы далеко
разошлись, и Германия оказалась в середине как «дитя всего мира».
В этом крылись шанс и искушение германской политики.
Во всяком случае, это было трюком на канате, и кое у кого появи-
лось чувство страха. Такое ощущение испытывал, например, обер-
бургомистр Кёльна Конрад Аденауэр. Хотя он и был президентом Прус-
ского государственного совета, традиции прусской континентальной
политики между Санкт-Петербургом/Москвой и Лондоном/Парижем
оставались ему чужды. Уже довольно рано Аденауэр указывал на то, что
мир в Европе на длительную перспективу зависит от отношений между
Германией и Францией. Это понимал и Штреземан, но он пытался най-
ти хотя бы какую-то общность интересов между обоими национальны-
ми государствами с их различными позициями. Аденауэр же всецело
ставил на французскую карту и требовал реального политического и
экономического взаимодействия по обе стороны Рейна, чтобы беспово-
ротно связать друг с другом национальные интересы Франции и Гер-
мании. Должно было прийти время и для осуществления планов Аде-
науэра, но в 20-е годы они еще сталкивались с принципами немецкой
«реальной политики» между Востоком и Западом, с тем «непостоянным
и колеблющимся», что обер-бургомистр Кёльна порицал в политике
Штреземана. Но при этом последний постоянно враждовал с «нацио-
нальными» силами, включая определенные круги собственной партии,
которые усматривали предательство даже в ограниченных уступках
Франции. Его французскому партнеру Аристиду Бриану, вместе с кото-
рым Штреземан в 1926 г. получил Нобелевскую премию мира, дома при-
ходилось не лучше. Изнуренный постоянной борьбой скорее против
своих внутриполитических, нежели внешних противников, Штреземан
умер 3 октября 1929 г. от паралича сердца. Его оплакивала вся Европа.
ПЛЕСК И ПАДЕ11ИЕ ВЕЙМАРА 11924 - 1933) 151
ВВП НА ОДНОГО ЖИТЕЛЯ В ГЕРМАНИИ И ФЕДЕРАТИВНОЙ
РЕСПУБЛИКЕ ГЕРМАНИИ В СООТВЕТСТВУЮЩИХ ГРАНИЦАХ 1850-1975 гт.
(В ЦЕНАХ 1913 г.)
Для периодов 1914—1923 и 1939 —
1949 гт. достоверных данных не суще-
ствует. Между 1850 и 1913 гг. наблю-
дался непрерывный экономический
рост, который после 1949 г. остался
достаточно стабильным Для периода
1924—1939 гг. характерна на пер-
вый взгляд аномалия кривой роста.
Равным образом очевидны обру-
шения экономики в период кризиса
1929—1932 гг. и восстановление дол-
говременной тенденции только с на-
чалом Второй мировой войны Стано-
вится очевидным также, что кризису
не предшествовало серьезное движе-
ние в направлении роста — кривая
«золотых двадцатых годов» остается
неизменной и ВВП на душу населе-
ния достиг уровня 1913 г. только
в 1928 г., чтобы сразу же снизиться
снова. (Для характеристики средних
показателей развития немецкого
экономического роста между 1850
и 1975 гг., в подъемы и спады кри-
вой была заложена линейная кривая,
обозначающая тенденцию.)
Стабилизация означала и экономическое оздоровление Индуст-
рия устояла в условиях инфляции, использовав для инвестиций шанс
вызванный обесценением денег и притоком иностранного капитала,
152 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
поступавшего в Германию вследствие принятого плана Дауэса и свя-
занного с ним первого крупного займа на Уолл-стрите. Таким образом,
снова заработала финансовая система, несколько лет поддерживав-
шая в рабочем состоянии трансатлантическую экономику. Теперь
Германия могла выплачивать репарационные долги государствам Ан-
танты. Те платили свои военные долги США, а оттуда деньги в форме
кредитов опять текли в Германию. Эта удивительная система необы-
чайно быстро оживила немецкую экономику. С 1924 по 1929 г. объем
производства в Германии возрос на 50%, и во многих областях удалось
отвоевать прежнее лидирующее положение на мировом рынке.
Однако подъем охватил в основном только немецкую экспорт-
ную промышленность. Конъюнктура внутреннего рынка оставалась
скромной. Только в 1927 г. был достигнут уровень валового внутренне-
го продукта (ВВП) 1913 г., и вскоре кривая снова пошла вниз. Готов-
ность к получению инвестиций продолжала отставать от уровня инве-
стиций 1913 г. Показатели производительности труда оставались в со-
стоянии стагнации и ни разу не достигли довоенного уровня. Такова
была обратная сторона величайшего социального завоевания Веймар-
ской республики — восьмичасового рабочего дня. И тот, кто вспоми-
нал о довоенном времени, делал вывод, что численность безработных
даже в 1927 г., лучшем году конъюнктуры Веймарской республики, до-
стигала гораздо более высокого уровня, чем в худшие предвоенные го-
ды. Экономика была в корне нездоровой, что объяснялось в значи-
тельной степени концентрацией производства, картелированием, по-
давлявшим более гибкое поведение предприятий на рынке, а отчасти
тем, что субсидии и кредиты направлялись прежде всего не в перспек-
тивные отрасли промышленности, а в сельское хозяйство и тяжелую
промышленность. Не в последнюю очередь причина заключалась
в чрезмерно высокой доле заработной платы. Так как издержки про-
изводства из-за иностранной конкуренции нельзя было возместить за
счет потребителей, они снижали инвестиционную деятельность пред-
приятий и, следовательно, численность занятых.
Не политическая устойчивость и не мнимая экономическая ста-
бильность сделали средний период истории Веймарской республики
«золотыми двадцатыми годами», а взлет культуры, до сих пор сохраня-
ющий легендарные черты. Это было время невероятного духовного
напряжения и творческого художественного подъема: от «Баухауза»*
* Высшая школа строительства и художественного конструирования, основан-
ная в Веймаре в 1919 г., одним из ее руководителей был архитектор, дизайнер и тео-
ретик архитектуры В. Гропиус.
БЛЕСК И ПАДЕНИЕ ВЕЙМАРА (1924- 1933) 153
Вальтера Гропиуса до «Волшебной горы» Томаса Манна, от «Кардиль-
яка» Пауля Хиндемита до принципа неопределенности Вернера Гей-
зенберга, от «Заката Европы» Освальда Шпенглера до «Лица господст-
вующего класса» Георга Гросса, от волновой механики Эрвина Шрё-
. дингера до «Голубого ангела» Йозефа фон Штернберга, от «Рабочего»
Эрнста Юнгера до «На Западном фронте без перемен» Эриха Марии
Ремарка. Все это и многое другое клубилось на протяжении десятиле-
тия, образуя мерцающий, сверкающий калейдоскоп неслыханных
форм, цветов и тем.
Тем не менее «культура Веймара» была также мифом, рожденным
в пражских и парижских кафе, колониях эмигрантов в Нью-Йорке
и Калифорнии после бегства и лишения гражданства многих интел-
лектуалов, придававших особую форму и цвет 20-м годам. То, что ка-
залось экзотическим цветком республики, растоптанным в 1933 г. са-
погами штурмовиков, в действительности зацвело гораздо раньше.
Культура веймарского периода
уходила своими настоящими
корнями в авангард вильгельмов-
ской Германии, в беспокойство,
охватившее буржуазную интел-
лигенцию на рубеже веков. Двад-
цатые годы не породили, соб-
ственно, ничего нового. Новое
заключалось лишь в том, что офи-
циальный буржуазный акаде-
мизм очистил поле, уступив мес-
то прежним аутсайдерам. Это
произошло с утратой равнове-
сия буржуазным обществом как
формирующим стиль «класс для
себя», с потерей буржуазного
чувства собственного достоинст-
ва в результате проигранной вой-
ны и экономической катастро-
фы, вызванной инфляцией. Та-
ким образом, новое искусство
вовсе не было народным. Из 34 названий немецких книг, продавав-
шихся с 1918 по 1934 г. миллионными тиражами, только три можно
в определенной степени приписать «веймарским» литераторам:
«Эмиль и сыщики» Эриха Кестнера, «На Западном фронте без пере-
мен» Эриха Марии Ремарка, а также «Будденброки» Томаса Манна,
«МЕТР ОПОЛИС»
На волне настоящей «киноэпидемии»
все более широкие масштабы при-
обретала немецкая кинопромыш-
ленность. Германия произвела в 20-е
годы больше фильмов, чем все ос-
тальные европейские страны, вместе
взятые. Наряду с большим количес-
твом низкопробной продукции бы-
ли созданы и некоторые выдающи-
еся художественные произведения,
как, например, показанный впервые
в 1927 г. утопический немой фильм
Фрица Ланга «Метрополией, премье-
ра которого состоялась в 1927 г. Это
был пример фильма, осмыслявшего
современный мир труда, не принес-
шего, однако, кассового успеха.
154 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
вышедшие, правда, в 1901 г. Массовая аудитория читала совсем других
писателей: Германа Лёнса, Ханса Кароссу, Вальтера Флекса, Ханса
Гримма или Клару Фибих, а тривиальные романы Карла Мая или
Хедвиг Курте-Малер имели самый большой успех у публики. Художе-
ственный подъем веймарской Германии был, как и все остальные
культурно-исторические взлеты, чисто элитарным явлением. Все про-
исходило в узком кругу литераторов, художников, музыкантов, мыс-
лителей, меценатов, потребителей культуры, принадлежавших к более
высоким социальным слоям, находившимся между образованной бур-
жуазией и богемой.
Это была в высшей степени буржуазная культура, зараженная, од-
нако, антибуржуазными настроениями и сформировавшаяся под воз-
действием мировой войны. «Левые» сделали вывод, что всякое убийст-
во, все военное и любая униформа злы и бессмысленны, социализм
же, напротив, добр. Такой человек, как Карл фон Осецкий, издатель
журнала «Вельтбюне», боролся за республику во имя морали и прав
человека, хотя и не за существовавшую Веймарскую республику,
которая ему, как и многим другим интеллектуалам эпохи, казалась
компромиссной, незавершенной, скучной и буржуазной. Он выступал
за грезившуюся ему социалистическо-пацифистскую республику, ра-
ди осуществления которой был готов призвать к избранию президен-
том руководителя КПГ Эрнста Тельмана.
В другой части культурного спектра находились «правые», взгляды
которых также стали следствием военных переживаний, правда вы-
звавших противоположное осмысление. Правые рассматривали вой-
ну не как арену, где совершались бесчеловечные жестокости, а как
огненную грозу, в которой из крови и железа выковывался новый че-
ловек. Правые интеллектуалы вроде Эрнста Юнгера также атаковали
республику, используя любые возможности во имя остававшегося
неясным солдатско-национального, а часто и социалистического идеа-
ла. Неясность цели вела к тому, что многие из них оказывались в фар-
ватере Гитлера, который, во всяком случае, понимал, что следовало
подразумевать под «национальным», а что под «социалистическим».
Только немногие, в том числе Юнгер, оставались одиночками.
К крайне левым и крайне правым относилось значительное боль-
шинство веймарской культурной сцены — в программном отношении
враждебные, диаметрально противостоявшие друг другу и все же еди-
ные, если речь шла о том, чтобы издеваться над существовавшим пар-
ламентско-демократическим государством и клеветать на него во имя
различных политических идеалов и идеологий. Мало кто был готов
стать на защиту республики, например Томас Манн, в прошлом йена-
БЛЕСК И ПАДЕНИЕ ВЕЙМАРА (1924- 1933) 155
вистник «буржуазной» демократии. В 1922 г., выступая перед студен-
тами Берлинского университета, он призвал их к поддержке нынеш-
него демократического государства, но безуспешно. То был глас вопи-
ющего в пустыне.
Республика едва ли могла рассчитывать на поддержку среди интел-
лектуалов, и это проявлялось в других областях. Конечно, существова-
ли выдающиеся либеральные газеты, например «Фоссише цайгунг»,
«Берлинер тагеблатт» или «Франкфуртер цайтунг», до сих пор служа-
щие политическим и журналистским примером не только в политичес-
ких корреспонденциях и комментариях, но и в отделах литературной
публицистики, которыми часто руководили мастера своего дела. Но
массовую прессу представляло нечто другое — националистический
концерн «Шерль», которому было суждено позже войти в империю га-
зет и кино немецко-националистического короля прессы Альфреда Гу-
тенберга, а главное — местная печать вроде газеты «Генеральанцай-
гер», ежедневно освещавшая положение в республике с националис-
тически-монархической позиции и с этой позиции нападавшая на нее.
Преподавание националистически настроенных старших учителей
в гимназиях было нормальным явлением, как и монархически настро-
енных профессоров в университетах, или проповеди пасторов, придер-
живавшихся антидемократических убеждений, на церковных кафед-
рах. Реакционные политические позиции ученых существовали наряду
с прогрессивной наукой и техникой. В то время как большинство ис-
следователей обращали взгляд в прошлое, быстроходное судно «Бре-
мен» компании «Северогерманский Ллойд» завоевало «Голубую лен-
ту» за самое быстрое пересечение Атлантики. Реактивный автомобиль
Фрица фон Опеля мчался по берлинскому «Авусу»44, стартовали «Юн-
кере» G38, самый большой самолет наземного базирования, и Do X, са-
мая большая в мире летающая лодка. В Берлине было передано первое
телевизионное изображение, обер-бургомистр Кёльна Конрад Аденау-
эр открыл первую европейскую автостраду — скоростную трассу
Кёльн—Бонн, рельсовый дирижабль (айровагон) Круккенберга менее
чем за два часа преодолел расстояние от Берлина до Гамбурга.
Но не только у интеллектуалов были трудности в отношениях с го-
сударством. Веймарское сообщество не могло быть уверено даже в ло-
яльности своих собственных служителей. Для большой части чиновни-
чества монархизм и консервативное представление о государстве были
само собой разумевшимися знаками принадлежности к сословию.
Правда, их самосознание предполагало также, что формальная легаль-
ность осуществления власти была важнее программы политического
господства. Так как пост рейхсканцлера был передан последним кайзе-
156 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ровским канцлером принцем Максом Баденским революционному со-
циалисту Фридриху Эберту, то видимость легальности, а тем самым и
лояльность государственного аппарата новым властителям была обес-
печена. Поскольку существовало законное правительство, бюрократия
во время Капповского путча, несмотря на политические симпатии мно-
гих чиновников к режиму путчистов, действовала против Каппа и на
стороне Эберта. По той же самой причине административному аппа-
рату суждено было позже остаться в распоряжении рейхсканцлера
Гитлера. В остальном чиновничество сохраняло партийно-политичес-
кий нейтралитет, что не означало его аполитичность. В целом оно име-
ло тенденцию, пусть и неявно выраженную, к авторитарно-этатистско-
му представлению о государстве. Правительство Генриха Брюнинга
(1885—1970) должно было стать весьма близким к этому идеалу. Да и
почему должно было быть иначе? Никто не мог ожидать от бюро-
кратии, что она поведет себя в политическом отношении совершенно
по-иному, нежели значительная часть населения, которая все больше
отворачивалась от республики. Кроме того, создатели конституции от-
казались от установки жестких норм, на которые должны были ориен-
тироваться государственные служащие. Не чиновничество подорвало
фундамент немецкого государственного устройства — там и без него
мало что оставалось подрывать. Но оно и пальцем о палец не ударило,
чтобы укрепить и спасти этот фундамент.
Что же касается армии, небольшого стотысячного рейхсвера, то,
возглавляемая командующим генералом Хансом фон Сектой, она вы-
сокомерно дистанцировалась от демократических институтов и пар-
тий, проводила собственную тайную политику вооружения за спиной
гражданских политических организаций и пыталась держаться в сто-
роне от повседневной политики, следуя максиме Секта: «Армия слу-
жит государству, и только государству, ибо она и есть государство».
Только после свержения Секта в 1927 г., с возвышением нового силь-
ного военачальника, генерала Курта фон Шлейхера, ситуация измени-
лась. Отныне руководство рейхсвера живо интересовалось внутрипо-
литическими событиями, пыталось воздействовать на формирование
правительств и добиваться правительственных решений в соответст-
вии с интересами военных и общественных слоев, стоявших за офи-
церским корпусом, — дворянства и консервативной крупной буржуа-
зии. В конечном счете это возымело катастрофические политические
последствия, как показал крах, который потерпел генерал фон Шлей-
хер в качестве рейхсканцлера в январе 1933 г.
Общественные группы также дистанцировались от новой государ-
ственной формы и ее институтов. Рабочих, ориентированных на
БЛЕСК И ПАДЕНИЕ ВЕЙМАРА (1924 - 1933) 157
социал-демократию или католический Центр, вполне можно было мо-
билизовать на защиту республики, как выяснилось после убийства
Ратенау и еще раньше — в ходе отпора Капповскому путчу. В услови-
ях кризиса республики в 30-е годы оказалось, однако, что готовность
к защите демократического государства была связана с социаль-
ными услугами, распределявшимися государством. В годы падения
реальных доходов и высокой безработицы с демократической лояль-
ностью было покончено. Об этом свидетельствовало увеличение коли-
чества избирателей, голосовавших за коммунистов, и членов нацио-
нал-социалистической партии — выходцев из пролетариата.
Буржуазия — среднее сословие — жила в состоянии непрерывно-
го кризиса. Ощущалась опасность из-за быстрого изменения социаль-
ной и экономической среды. Рост доходов буржуазии отставал от рос-
та доходов почти всех остальных слоев, а в результате инфляции
деньги, если они не были вложены в дома или земельные владения,
таяли как снег под солнцем. За эту экономическую катастрофу, затро-
нувшую целый социальный слой, ответственность возлагалась, как
правило, на демократию и республику, а политический успех среди
его представителей должен был достаться тому, кто связывал социаль-
ный и политический протест с обещанием создать сообщество без
внутренних напряжений, которое тем не менее сохраняло бы тради-
ционные социальные различия. Для имущих, — предпринимателей
и землевладельцев — Веймарская республика оставалась подозри-
тельной, ибо ее социальная и финансовая политика означала реши-
тельное перераспределение в пользу социально слабых. Несмотря
на серьезные государственные субсидии тяжелой промышленности
и аграриям, эти крути были настроены к республике враждебно.
В годы существования относительного свободного пространства,
открытого для экономического распределения, эти глубокие общест-
венные и экономические разломы возможно было компенсировать,
и какое-то время могло даже показаться, что и монархический консер-
ватизм примирился с новой реальностью. Ирония истории проявилась
в данной связи после смерти первого президента республики Фридриха
Эберта, которого националистически тупой судья обвинил в измене ро-
дине. Причиной приговора было участие Эберта в 1918 г. в руководстве
забастовкой рабочих берлинских военных предприятий. Президент, уд-
рученный этим позорящим и неправовым приговором, затянул с ле-
чением аппендицита. Незначительным большинством голосов новым
президентом республики был избран начальник третьего Верховного
командования в годы Первой мировой войны королевско-прусский
генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург. К большому удивлению
158 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
своего окружения, Гинденбург не думал о том, чтобы осуществить мо-
нархический поворот, как надеялись те, кто стоял за ним. Вместо этого
он был полон решимости стать хорошим президентом республики без
всяких «но» и «если». Общественность неправильно оценила отноше-
ние Гинденбурга к присяге. В данном случае он поступил вполне в ста-
ропрусских традициях и, принеся присягу на конституции республики,
дорожил ею так же, как прусским полевым уставом. Примирение Гин-
денбурга с новым государственным устройством облегчило многим
умеренным консерваторам нахождение общего языка с демократией.
Правда, в адрес нового президента выдвигался один упрек: при
всем своем желании он не имел политических знаний и нуждался в со-
ветниках. Это усугублялось преклонным возрастом и связанным с ним
снижением интеллекта, что также усиливало зависимость Гинденбурга
от помощников. Окружение же было вовсе не таким, которое приличе-
ствовало бы президенту республики. Оно состояло из старых товари-
щей по прусской армии, «сливок» остэльбского землевладельческого
дворянства. В основном это были люди, чей и без того низкий уровень
политической культуры дополнялся ненавистью к республике.
Эра кабинетов буржуазного блока закончилась с выборами в рейх-
стаг 20 мая 1928 г. СДПГ, которая смогла записать на свой счет серьез-
ную победу, получила пост рейхсканцлера, которым стал ее председа-
тель Герман Мюллер, а также ряд влиятельных министерств. Широкий
спектр правящих партий составлял теперь большую коалицию вплоть
до Немецкой народной партии Штреземана. Но то, что на первый
взгляд казалось проявлением внутриполитической прочности, в дейст-
вительности было неустойчивым и хрупким. «Кабинет, в который
вмонтирован длительный кризис», — писала по этому поводу «Берли-
нер тагеблатт» в день формирования правительства. И действительно,
возможности единства действий демократических партий оказались
в достаточно короткий срок исчерпаны. Коалиция едва не рухнула уже
из-за плана строительства тяжелого крейсера взамен устаревшего во-
енного корабля. И когда социал-демократические министры в конце
концов ради сохранения коалиционного мира согласились с желанием
своих буржуазных коллег, собственная фракция социал-демократов
в рейхстаге не преминула подвергнуть их унижению, высказавшись во
время решающего голосования против собственных товарищей, зани-
мавших министерские посты. Драматический рост безработицы, подъ-
ем забастовочного движения, уличные столкновения — все это подта-
чивало деятельность кабинета и усиливало давление партий на «своих»
министров, с тем чтобы они наконец сбросили с себя становившуюся
все более неудобной ответственность. В итоге способность Германа
БЛЕСК И ПАДЕНИЕ ВЕЙМАРА (1924 - 1933) 159
пси 20 р'
ejftuftrierfe &
llcirOebmiiiCi’- —
511д^*ЬиГ0	Ф •	2.3af»r0an<g
SB Зспипв
_______mil etfipgllgn 11«id>rlrt>lgii Ого 1*и<1/,<еч,ог||о»ч^гъ
Некролог по президенту Эберту.
Газета «Иллюстрирте райхсбаннерцайтунг», 7 марта 1925 г.
Мюллера осуществлять правительственные решения оказалась на ис-
ходе. Из-за представлявшегося малозначительным коалиционного кон-
фликта — а речь шла об увеличении взносов в фонды страхования по
безработице — рейхсканцлер 27 марта 1930 г. ушел в отставку, и с ним
160 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
HINDENBURG
JCH REICIIE .TFDFtft DEUTjchek
DIE HAND DLL’ NATIONAL DENKT
UND DEN KONEESSIONELLEN U.
SOZJALEN FHIEDEN WILL-
(AUS HINDENBURGS OSTERB0TSCHAFT• )
Выбирайте Гинденбурга!
Плакат к президентским
выборам 1925 г.
последнее парламентское правительство республики Депутат от СДПГ
Юлиус Лебер отмечал: «Не особенно размышляя, социал демократиче-
ское партийное руководство двинулось назад по спокойным водам
прежнего доброго оппозиционного величия. /Лишь немногим пришло
в голову, что так называемое президиальное1'3 правительство было, оче-
видно, последней формой конституционного правительства. Хотя об уг
розе демократии, о фашистской опасности говорили много и часто, но
это были слова брошенные на ветер, для агитации и пропаганды. СДПГ
была в оппозиции, и этого хватало...»
Крах республиканских партий был симптомом политического кол-
лапса республики ее распада на воюющие друг с другом стороны
в гражданской воине. Первого мая 1929 г. на улицах Берлина впервые
с 1920 г. снова стреляли, дело дошло до кровавых столкновений меж-
ду полицией, руководимой социал-демократами, и демонстрантами
коммунистами. С ростом безработицы увеличивалось количество при-
БЛЕСК И ПАДЕНИЕ ВЕЙМАРА (1924—1933) 161
верженцев КПГ, но сама партия оказылась в изоляции, по указанию
Москвы отмежевываясь от «социал-фашистской»46 социал-демокра-
тии. В другой части политического спектра занимавшая все более
радикально-националистические позиции Немецкая национальная
народная партия во главе с королем прессы Альфредом Гутенбергом
и консервативная организация фронтовиков «Стальной шлем» объе-
динялись с радикально-националистическими силами — Национал-
социалистической рабочей партией Германии Адольфа Гитлера.
НСДАП возникла в родовых схватках Мюнхенской советской рес-
публики. Ее появлению также способствовала создавшаяся впослед-
ствии атмосфера гражданской войны. Эта партия была целиком и пол-
ностью творением своего фюрера Адольфа Гитлера и зависела от его
демагогических и харизматических талантов. Гитлер был, собственно
говоря, создателем секты. Он делал ставку на веру своих приверженцев,
и только он один провозглашал истину. При этом то, что говорил Гитлер,
представляло собой неудобоваримую смесь идей и идеологий, воздей-
ствующих на массы и «бродивших» в духовном климате послевоенного
времени. Лозунг «национального социализма», уже в довоенные време-
на возникший в качестве связующего средства, которым пользовались
националистические организации в борьбе против «интернациональ-
ного» социализма, был нацелен на рабочих и представлял собой, кроме
того, средство для определения настроений социального романтизма,
распространенных среди молодежи средних и высших слоев. Образ
«народного сообщества», порождение католическо-романтического
учения о сословном государстве, казалось, обещал решение социаль-
ных трудностей современных индустриальных обществ. Антисемит-
ская расовая доктрина служила средством формирования агрессивного
сознания о миссии Германии в мире, доведенной до крайности мечты
о великогерманской империи в сердце Европы. Оба компонента, нация
и раса, формировались, основываясь друт на друте. Сначала следовало
добиться освобождения нации от пут Версаля — таково было требова-
ние, популярное во всех социальных и политических лагерях. Следую-
щим шагом должно стать расширение в восточном направлении, завое-
вание «жизненного пространства» для якобы особо ценной германской
расы за счет «неполноценных» рас.
Но изречения и программы имели в публичных выступлениях Гит-
лера второстепенное значение. Самое главное заключалось в воздей-
ствии на людей в качестве оратора, ибо Гитлеру удавалось распознать,
как под увеличительным стеклом, чаяния и надежды внимавших ему
слушателей, озвучить их проблемы в завораживающей и убедитель-
ной манере и спроецировать их обратно — на народ. Вот в этом и за-
162 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ключался успех национал-социализма: он выводил страхи и предрас-
судки людей из подсознательной, иррациональной глубины на свет
и формулировал их в соответствии со своим мировоззрением. В этом
партия Гитлера проявила себя более современной, чем все ее конку-
ренты в партийном спектре, которые полагали, что для того, чтобы убе-
дить людей, необходимо просто познакомить их с трезво сформулиро-
ванными программами. Напротив, Гитлер учитывал эмоциональный
дефицит масс, который традиционные партии оставляли без внимания.
Таким образом, НСДАП была народной партией в гораздо боль-
шей степени, чем любая другая партия веймарского периода. Она не
зависела, как другие партии, от прочной клиентелы, от социального,
экономического или конфессионального характера, а располагала
приверженцами во всех социальных слоях и среди представителей
различных профессий. Рабочие и крестьяне составляли относитель-
ное меньшинство, даже в условиях, когда происходил постоянный
рост доли рабочих. Напротив, доля представителей профессий, отно-
сящихся к среднему сословию, оказывалась существенно выше. Ста-
новилось ясно также, где партия достигала меньшего успеха, — там,
где еще существовали старые творческие институты и идеи. В значи-
тельной степени сохранило иммунитет ядро социал-демократического
рабочего движения (в то время как переход членов из НСДАП в КПГ и
наоборот был активным), а также протестантская крупная и средняя
буржуазия, но прежде всего — традиционная католическая среда в За-
падной и Южной Германии и в Силезии. Но гитлеровской партии уда-
лось прорваться и здесь. Сыновья и дочери приверженцев традицион-
ных партий во множестве собирались под эгидой НСДАП. Эта партия
была не только олицетворением веры, народной партией; она пред-
ставляла молодежное движение.
НСДАП обрела свой шанс со времен великого экономического
кризиса, который вслед за «черной пятницей» 25 октября 1929 г. на
Нью-Йоркской бирже охватил всю мировую экономику. В Германии
же из-за давно сложившегося здесь общеэкономического положения
последствия кризиса были особенно тяжелы. То, что выглядело снача-
ла только как временный спад конъюнктуры, разрослось до небыва-
лой катастрофы, в которой экономическая разруха и политическая
радикализация взаимно раскачивали друг друга. Такое развитие со-
бытий совпало с выборами в рейхстаг 14 сентября 1930 г., на которых
национал-социалисты, получившие 130 мандатов, добились сенсаци-
онного успеха. В свою очередь это настолько подорвало доверие зару-
бежных вкладчиков к стабильности в Германии, что уход капитала из
страны приобрел формы бегства. К тому же — как всегда бывает во
БЛЕСК И ПАДЕНИЕ ВЕЙМАРА 11924 - 1933) 163
время экономических кризисов — в мире росли таможенные барье-
ры. У немецкой экономики отсутствовали не только кредиты, от ко-
торых она зависела из-за недостатка собственного капитала, но
и прибыли от экспорта, а при высокой зависимости немецкой эконо-
мики от экспорта это имело катастрофические последствия как для
производства, так и для занятости.
На протяжении года безработица подскочила с 9 до 16%, но это бы-
ла только первая ступень Великой депрессии. В середине 1931 г. ввиду
недостаточной ликвидности произошли первые банковские банкрот-
ства, вовлекшие крупные предприятия в вихрь событий. Экономичес-
кий кризис превратился в финансовый и кредитный. В 1932 г. уровень
промышленного производства Германии сократился в два раза по
сравнению с 1928 г. Индекс курсов акций упал за то же время на треть,
тогда как численность безработных возросла более чем вчетверо —
с 7% в 1928 г. до 30,8% в 1932 г.
Экономический кризис охватил все европейские страны, но в Гер-
мании он оказался особенно тяжелым. Данное обстоятельство объяс-
нялось прежде всего тем, что демократическая Веймарская респуб-
лика с момента своего рождения была слабым государством, пытав-
шимся избежать гражданской войны и купить симпатии избирателей
посредством превращения в государство субсидирующее и перерас-
пределяющее. Желания, которые высказывали в адрес государства
организованные по самым разным интересам группы, удовлетворя-
лись в гораздо большей степени, чем это имело место до войны, что
видно по скачкообразному росту государственных расходов, прежде
всего в социальной сфере. Если в 1929 г. доля налогового бремени бы-
ла вдвое выше процентной ставки 1913 г., т. е. 18 вместо 9% накануне
Первой мировой войны, то за тот же период социальные расходы госу-
дарства, земель и общин возросли с 337 млн до 4 млрд 751 млн марок
в год, т. е. произошло их увеличение не менее чем в тринадцать раз.
Таким образом, нелюбимое государство, Веймарская республика,
обеспечило себе лояльность групп, представлявших общественные
интересы, оказывая поддержку и помощь, и в случае кризиса прихо-
дилось выполнять все соответствующие обязательства.
Когда начался кризис, экономики промышленно развитых госу-
дарств рухнули после «черной пятницы», оказавшись в условиях само-
го тяжелого испытания, которое только выпадало на их долю за весь
период новой экономической истории. Когда разорялись банки, когда
объем промышленного производства в Европе упал за три года напо-
ловину, а треть самодеятельного населения Германии стала безра-
ботной, когда все социальные обязательства, которые взяло на себя
164 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
государство, были одновременно предъявлены к оплате, выяснилось,
что германское государство оказалось не в состоянии справиться
с проблемами. В Англии, где падение экономики было не менее драма-
тичным, решение общественных проблем было возложено на много-
численные «плечи» — различные административные и обществен-
ные органы. Таким образом государство пережило экономический
кризис, не понеся ущерба. Напротив, в Германии государство бук-
вально пало на колени под тяжестью завязавшихся в тугой узел ожи-
даний различных общественных групп. А так как лояльность немец-
кого народа государству зависела от способности государства и его
институтов разрешать социальные конфликты путем распределения,
то при крахе социального государства под вопросом оказались и его
конституционные основы. Так парламентская демократия в Германии
в своем стремлении быть сильным государством сама лишала себя
почвы под ногами.
Парламентские силы оказались в этих условиях беспомощными.
Когда большинство рейхстага отвергло в июле 1930 г. непопулярные
меры по оздоровлению бюджета, новый рейхсканцлер — депутат от
партии Центра Генрих Брюнинг прибег к крайнему средству, которое
предоставляла Конституция в соответствии со статьей 48. Он издал не-
обходимые законы в виде чрезвычайных декретов, которые президент
мог вводить в действие без участия парламента. Тем самым была от-
крыта новая — или скорее старая — страница конституционной ис-
тории. Самоустранение парламента и правительства, которое поль-
зовалось только доверием главы государства, означало, собственно,
возвращение к монархическому конституционализму XIX в. во главе
с президентом Гинденбургом в качестве «эрзац-кайзера». И действи-
тельно, некоторое время статья 48 Веймарской «эрзац-конституции»
функционировала очень неплохо, когда речь шла о принятии безотла-
гательных мер в бюджетной, финансовой сферах и о защите государ-
ственного авторитета от растущего на улицах политического преступ-
ного насилия как справа, так и слева.
Решительная политика никогда не может быть популярной в пери-
од кризиса. Менее популярной она была во времена Брюнинга, ибо его
«политика дефляции», т. е. радикального сокращения государственных
расходов, дополнительно подстегивала безработицу. Канцлер мирился
с огромными социальными расходами, так как они представляли собой
неопровержимый аргумент в его усилиях по окончательному устране-
нию репараций, показывая разрыв между волей немцев к выполнению
требований и их возможностями. В этом смысле экономическая поли-
тика Брюнинга была только функцией его внешней политики, и здесь
БЛЕСК И ПАДЕНИЕ ВЕЙМАРА (1924—1933) 165
он добился успеха. В конце 1931 г. союзническая комиссия констатиро-
вала неплатежеспособность страны, что означало конец репарацион-
ных платежей. Соответствующее решение было принято Лозаннской
конференцией в июле 1932 г. К тому же Международная конференция
по разоружению, работавшая с февраля 1932 г. в Женеве, в принципе
признала равноправие Германии в вопросе о вооружениях. У Брюнин-
га складывалось впечатление, что
метрах от цели», когда 30 мая
1932 г. президент отправил рейхс-
канцлера в отставку.
Для смещения Брюнинга
имелись многочисленные причи-
ны. Им были недовольны агра-
рии, которые, как они считали,
не получали поддержки в усло-
виях глубокого долгового кризи-
са, охватившего крупное остэль-
бское землевладение. Недово-
лен был рейхсвер, полагавший,
что ему необходима поддержка
«превосходного человеческого
материала», сосредоточенного
в НСДАП, для реализации его
планов вооружения и создания
милиции, а также считавший, что
запрет СА47 противоречит его
интересам. К этому добавлялось
верное предположение Гинден-
бурга о непопулярности канцле-
ра. Преемник Брюнинга, малоиз!
:, по его словам, находится «в ста
ЖЕЛЕЗНЫЙ ФРОНТ
В ответ на создание союза Гитлера
с Гутенбергом конституировался «Же-
лезный фронт», представлявший со-
бой союз социал-демократической
партии с близкими ей организациями.
Правда, он получил демонстративный
отпор со стороны почти всех несоциа-
листических групп и оставался крас-
ной оборонительной организацией
вместо черно-красно-золотой. Распад
Веймарской коалиции нельзя было ос-
тановить и в кризисные времена. Но
«Железный фронт» отнюдь не бездей-
ствовал, и его «боевые демонстрации»
по мощи и пышности с использовани-
ем музыкальных элементов не уступа-
ли мероприятиям противников рес-
публики.
тный общественности консерва-
тивный заднескамеечник партии Центра Франц фон Папен (1879—
1969), чей аристократически-аграрный «кабинет баронов» был пред-
ставлен 1 июня 1932 г., располагал еще меньшей общественной под-
держкой. Чтобы обеспечить себе парламентскую опору со стороны
НСДАП, Папен выполнил требования Гитлера об отмене запрета СА
и роспуске рейхстага. Прусское черно-красно-золотое правительство,
несмотря на тяжелые потери на выборах, оставалось кабинетом,
ведущим дела, и с равной жесткостью выступало как против нацио-
нал-социалистических, так и против коммунистических уличных бес-
чинств. Поэтому Папен 20 июля 1932 г. чрезвычайным декретом пре-
зидента назначил самого себя имперским комиссаром Пруссии
166 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Смысл гитлеровского
приветствия.
Титульный лист «Рабочей
иллюстрированной газеты».
Джон Хартфильд, 16 октября
1932 г.
Антимарксистское и одно-
временно «революционное»
массовое движение не пред-
усматривалось в сценарии
мировой истории, созданном
Марксом и Лениным. Поэто-
му для ортодоксальных левых
феномен национал-социализ-
ма оставался необъяснимым.
В действительности же заго-
вор «монополистического ка-
питала» и Гитлера, о котором
свидетельствует фотомонтаж,
был химерой. «Капитал» Гит-
лера скрывался не в кошель-
ках промышленных магнатов,
а в головах людей.
и изгнал прусского премьера и остальных министров с их постов. Те-
перь прусский административный аппарат и полиция, важные с точки
зрения соотношения политических сил, были подчинены имперской
исполнительной власти.
Результаты выборов в рейхстаг, состоявшихся 31 июля 1932 г . со-
ответствовали возбужденному состоянию общества. НСДАП почти уд-
воила свою и без того высокую долю голосов численность же депута
тов буржуазного блока драматически сократилась. КПГ и НСДАП
получили абсолютное парламентское большинство. Они охотно ис-
пользовали эту ситуацию, чтобы рука об руку саботировать государст-
венные мероприятия, но, естественно, не были в состоянии взять на
себя правительственную ответственность. Чтобы избежать опасности
свержения Папена в результате вотума недоверия вновь избранного
рейхстага, парламент был распущен в день первого же заседания.
Страну захлестнула не имевшая себе равных волна политического на-
силия. И так как новые выборы в рейхстаг 6 ноября 1932 г. не принес-
ли существенных изменений — впрочем, численность голосов, подан
блеск и падение веймара i 1924-19331 167


ОДаиЗДг biefcilopft оп,ийЭи«Ж
todjinihftgelpHH
Мы выбираем Гинденбурга! — Мы выбираем Гитлера!
Плакат НСДАП к президентским выбо-
рам 1932 г.
Весной 1932 г. истекал срок пребывания
Гинденбурга на посту президента. При вы-
движении кандидатур возникли курьезные
союзы. В то время как «Стальной шлем»,
почетным председателем которого был
Гинденбург, выдвинул своего председателя
Дюстерберга, Гинденбург оказался вынуж-
денным опереться на партии Веймарской
коалиции, от которых он хотел отмеже-
ваться с 1930 г. Только второй тур, состо-
явшийся 10 апреля 1932 г., в котором про-
тив Гинденбурга выступали Гитлер и
Тельман, принес ему победу — за прези-
дента было отдано 53% голосов. Гитлер
все же получил 37% голосов. Ядовитое ан-
тисемитское варево, которым Гитлер по-
ливал политиков республики, возымело
действие.
168 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
них за НСДАП, снизилась, что дало повод надеяться на изменение
ситуации, — Гинденбург в конце концов назначил рейхсканцлером
обладателя фактической власти в государстве, министра рейхсвера
Курта фон Шлейхера (1882—1934).
Шлейхер стремился осуществить сомнительный план создания
«альтернативного фронта» из профсоюзного крыла всех партий для
поддержки своей политики и раскола НСДАП с помощью заигрыва-
ния с сильнейшим внутрипартийным конкурентом Гитлера, руководи-
телем организационного отдела НСДАП Грегором Штрассером. Но
план Шлейхера потерпел неудачу. Правление СДПГ запретило руко-
водству свободных профсоюзов идти на контакты со Шлейхером,
а мятеж Штрассера быстро провалился. Теперь Шлейхер пытался по-
будить Гинденбурга на новый роспуск рейхстага, но президент устал
править с помощью статьи 48. Он снова уполномочил Папена создать
правительство, работающее при парламентской поддержке. Папен
провел переговоры сначала с председателем НННП48 Гутенбергом,
азатем с Гитлером, который согласился участвовать в правительстве
при условии, что получит пост рейхсканцлера. С тем, что в кабинете
останутся консервативные сторонники Гинденбурга и Папена, он был
согласен. Гитлер, требовавший до сих пор «все или ничего», казался
теперь скромным и умеренным в своих запросах, так что Папен и Гин-
денбург согласились на его условия.
Президент до последнего противился назначению Гитлера канц-
лером, но был не в состоянии противостоять в течение длительного вре-
мени своим советникам, которые все без исключения выступали за
создание правительства «национальной концентрации» во главе с Гит-
лером. Последний не требовал также, в отличие от предшествовавших
кандидатов на пост канцлера, правления с помощью чрезвычайных дек-
ретов, а объявил выборы в рейхстаг — последние (о чем он приказал из-
вестить со скрытым двойным смыслом). После них кабинет Гитлера —
Гутенберга должен будет опираться на широкое парламентское боль-
шинство из НСДАП и НННП. Эти заявления подействовали на Гинден-
бурга успокаивающе. Гитлер, считал президент, будет окружен его до-
веренными лицами, и бремя ответственности за режим чрезвычайных
декретов, а также за длительное балансирование на грани нарушения
конституции будет снято с него, Гинденбурга. Тем не менее президент
колебался. Но целенаправленно сфабрикованные и недостоверные слу-
хи о том, что Шлейхер планирует путч против президента, оказались для
Гинденбурга последней каплей. Теперь, полагал он, Гитлеру больше нет
альтернативы. Тридцатого января 1933 г. Гинденбург назначил Гитлера
рейхсканцлером. Пробил смертный час Веймарской республики.
XI.	Великогерманское безумие
(1933-1942)
Вечером 30 января 1933 г. никто не сомневался в том, что Веймарская
республика уже мертва, но о будущем существовали самые разные
представления. Этот день сохранил в памяти воспоминания лишь
у приверженцев НСДАП, которые отмечали его, словно явление мес-
сии. Однако определенная часть общества не была склонна считать
сладостной музыкой быстро заполняющий все вокруг пропагандист-
ский шум, издаваемый новой правительственной машиной. Британ-
ский посол сообщал из Берлина, что пресса «восприняла назначение
Гитлера рейхсканцлером с философским спокойствием», и добавлял:
«Население отреагировало на это равнодушно». Прежние парла-
ментские силы даже не думали о том, чтобы объединиться для отра-
жения опасности. В руководящих кругах социал-демократии новое
положение сравнивали с Исключительным законом против социали-
стов времен Бисмарка — казалось, что хуже быть не может. Консер-
вативным помощникам Гитлера будущее представлялось радостным.
Считалось, что Гитлер «окружен» консервативными министрами.
Папеп уверял своего знакомого: «Чего же вы еще хотите — Гинден-
бург доверяет мне. Через два месяца мы так прижмем Гитлера в угол,
что он завизжит».
Чтобы объяснить такой тон, следует иметь в виду, что пока не был
приобретен опыт, на который современники в 1933 г. могли бы опе-
реться в своей оценке национал-социалистического режима. Вторая
мировая война и Освенцим еще скрывались во мраке будущего, а те
немногие люди, которые читали программную книгу Гитлера «Майн
кампф», не были склонны воспринимать ее серьезно: жизненная
практика подтверждала, что идеологические заявления — это одно,
а фактические политические действия — совсем другое. В остальном
же в повороте к авторитарному режиму не было ничего необычного.
С 1930 г. немцы уже привыкли к тому, что парламентский контроль за
политикой почти отсутствовал, — взирая на Европу, они чаще всего
170 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
видели то же самое. В большинстве европейских стран правили дик-
таторы. Там же, где этого не было, например во Франции, царила
внутриполитическая неуверенность, отнюдь не способствовавшая де-
мократии. Создавалось впечатление, что во время большого экономи-
ческого кризиса демократии обанкротились, что пришло время силь-
ных людей — у каждого перед глазами маячил образ Муссолини,
которым открыто восхищались даже такие либералы, как главный
редактор газеты «Берлинер тагеблатт» Теодор Вольф, и социалисты,
например Курт Тиллер. Общественность совершенно неверно оцени-
ла Гитлера именно потому, что он был не политиком, а идеологом и
революционером, что ему были чужды основополагающие положе-
ния европейской политики: они были ему попросту безразличны.
Гитлер хотел лишь одного: установления мирового господства «выс-
шей» расы на костях «низших». Он всегда фанатично шел к этой це-
ли, хотя зачастую и скрывал ее под завесой тактических маневров.
Чтобы достичь желаемого, сначала следовало установить проч-
ное господство национал-социалистов. Партия Гитлера должна была
полностью «пронизать» собой Германию. То, что обычно называ-
лось «захватом власти», на самом деле было процессом, длившимся
полтора года. Первый шаг состоял в устранении из германской по-
литики партикулярных элементов, т. е. партий и земель. Вероятно,
поджог рейхстага 27 февраля 1933 г. не был запланированной наци-
онал-социалистами провокацией, а явился делом рук анархиста-оди-
ночки, но данный факт не имел никакого значения для последствий.
Изданное по этому поводу «Распоряжение о защите народа и госу-
дарства» отменило основные права, предоставленные формально
продолжавшей действовать Веймарской конституцией, и обоснова-
ло существование перманентного чрезвычайного положения, кото-
рое облегчило режиму соединение охоты на своих противников
с видимостью существования прав. Штурмовые отряды (СА) с конца
января действовали более или менее самостоятельно. Они были объ-
явлены вспомогательной полицией, терроризировали всех инако-
мыслящих, отправляли их в «дикие» концлагеря, пытали и убивали.
В обстановке запугивания 5 марта 1933 г. прошли последние много-
партийные выборы, но и в этих условиях НСДАП получила лишь
43,9% голосов избирателей. Эта партия никогда не избиралась боль-
шинством немецкого народа. Последующие плебисциты с результа-
тами более 90% проводились в особых условиях тоталитарной дикта-
туры, для которой такие цифры — обычное дело.
В новый рейхстаг больше не входили депутаты-коммунисты: после
поджога рейхстага КПГ была запрещена. Двадцать третьего марта
ВЕЛИКОГЕРМАНСКОЕ БЕЗУМИЕ (1933-1942) 171
1933 г. Гитлер представил «Закон о чрезвычайных полномочиях»49,
в результате которого парламент и конституционные органы контро-
ля окончательно «исключались», а правительство получало право осу-
ществлять законодательную деятельность без рейхстага и рейхсрата.
Перед партиями встал вопрос, должны ли они лишиться своих полно-
мочий. В конце концов, движимые принуждением и соблазном, они
одобрили этот закон. Но было одно похвальное исключение: фракция
Социал-демократической партии Германии (СДПГ), несмотря на жес-
точайший террор, выступила против «Закона о чрезвычайных полно-
мочиях», и ее председатель Отто Вельс, несмотря на распоясавшихся
штурмовиков, не мог себе отказать в чтении мужественной надгроб-
ной речи над мертвой демократией.
Через месяц после запрещенного 2 мая того же года социал-демо-
кратического объединения свободных профсоюзов, вопреки их по-
пыткам сотрудничать с новым режимом, была ликвидирована СДПГ,
многие ее функционеры отправлены в концлагерь, а некоторые из них
убиты. Буржуазные партии предпочли добровольно, как это называ-
лось в то время, «самораспуститься». К середине 1933 г. в Германии ос-
тавалась лишь одна партия — партия Адольфа Гитлера. Самостоятель-
ность земель, это древнее наследие немецкой истории, также была
в течение нескольких месяцев жестко и противоправно ликвидирова-
на. На смену премьер-министрам пришли представители имперской
власти (рейхсштатгальтеры) — революционное единое государство
стало действительностью.
Однако захват власти означал не только устранение мешающих
конкурентов, но и овладение инструментами государственной власти.
Двумя ее опорами были бюрократия и военщина. По «Закону о восста-
новлении профессионального чиновничества» от 7 апреля 1933 г. про-
извольно увольнялись неугодные чиновники, прежде всего демокра-
ты, либералы и евреи; их сменили сторонники НСДАП. С рейхсвером
дело обстояло сложнее: рейхсвер, за исключением некоторых моло-
дых офицеров, выступал против Гитлера и его партии. По отношению
к режиму вооруженные силы были настроены скептически, почти
враждебно, пролетарски-хвастливые манеры национал-социалистов
не нравились многим офицерам старой гвардии. В первую очередь это
относилось к СА — партийной армии, которая все громче требовала
второй революции, «ночи длинных ножей», направленной против бас-
тионов буржуазии и консервативного госаппарата, и которая пре-
тендовала на то, чтобы стать армией национал-социалистического го-
сударства. Для рейхсвера, считавшего себя единственным гарантом
государственности, это было дерзким незаконным притязанием.
172 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
В данном вопросе проявились в первую очередь интересы руко-
водства рейхсвера и интересы Гитлера, который был в достаточной
степени реалистом, чтобы увидеть, что рейхсвер как инструмент вла-
сти был для него полезнее, чем СА. Гитлер начинал опасаться тще-
славия и революционного подстрекательства начальника штаба
СА Эрнста Рёма. Так случилось, что рейхсвер участвовал в устране-
нии и подавлении СА в рамках так называемого путча Рёма 30 июня
1934 г. и тем самым стал соучастником убийств, жертвами которых
пали многие противники Гитлера. То, что рейхсвер оставался спо-
койным, когда убивали его генералов Шлейхера и Бредова, сделало
руководителей рейхсвера сообщниками неправового государства.
После волны убийств специалист по государственному праву Карл
Шмитт употребил формулировку: «Фюрер защищает право». Тем са-
мым произвол диктатора был возведен в степень высшего закона.
Но речь шла не только о том, чтобы овладеть инструментами го-
сударства. Тоталитарная диктатура укрепляется лишь тогда, когда
овладевает сознанием людей. Деятели в сфере духовной культуры:
либералы, демократы, социалисты — преследовались, и если не исче-
зали в концлагерях, то принуждались к эмиграции. Их книги публич-
но сжигались, картины, музыка клеймились как «ненемецкие» и
«дегенеративные». С сентября 1933 г. культурная жизнь Германии
управлялась министром пропаганды Йозефом Геббельсом через
вновь созданную Имперскую палату культуры и была поставлена на
службу национал-социалистическому государству, хотя до начала
войны продолжали существовать резервации для «неподходящих»
писателей и художников.
Стремление к «духовности» шло еще дальше. Из университетов
увольняли неугодных профессоров и доцентов, зачастую заставля-
ли эмигрировать. Однако немало их коллег поспешили положить
к ногам коричневых властителей учебные заведения, когда-то дале-
кие от государства. Аналогичная ситуация складывалась и в церкви.
В евангелической церкви ширилось движение «немецких хрис-
тиан», ориентированных на идеологию народности и принцип
фюрерства. Против них на Бармском синоде в мае 1934 г. сфор-
мировалась так называемая «исповедальная церковь», которая,
несмотря на государственные притеснения и аресты ее членов,
противостояла национал-социализму. Новый режим вызывал сим-
патии среди католического духовенства, прежде всего после за-
ключения 20 июля 1933 г. имперского конкордата; но и здесь, в осо-
бенности когда стали известны национал-социалистические планы
относительно эвтаназии50, ширилось сопротивление, достигшее
ВЕЛИКОГЕРМАНСКОЕ БЕЗУМИЕ 11933-1942) 173
кульминации в папской энциклике «С крайней озабоченностью»
от 1937 г.
Там, где было недостаточно «духовности», применялся государст-
венный террор, который ассоциировался с именами Генриха Гимм-
лера, Рейнхарда Гейдриха и знаком СС — небольшого элитного наци-
онал-социалистического формирования, ставшего в Третьем рейхе
полицейской властью и тем самым превратившегося во всесильный
инструмент террора, «чисток» и воспитания. От центрального здания
с его административными помещениями и подвалами для пыток, глав-
ной квартирой гестапо и верховного управления имперской безопас-
ности на берлинской улице Принц-Альбрехтштрассе государственная
сеть СС тянулась к полицейским властям, к мрачному миру концла-
герей, к воинским частям, находившимся в распоряжении СС, к «глав-
ному управлению по делам расы и поселений», призванному осу-
ществлять гитлеровскую расовую доктрину. Отсюда велась борьба
против врагов режима — политических и идеологических, а также ра-
совых, что означало прежде всего борьбу против евреев.
Дуалистическая манихейская51 расовая доктрина национал-
социализма нуждалась в качестве антипода «святости» и «лучезар-
ного арийства» в социальной группе, которая вследствие объектив-
ной принадлежности к определенной расе олицетворяла бы все
злое, плохое и извращенное. Согласно особой традиции, насчиты-
вавшей в Европе уже тысячу лет, отыскать исполнителя на роль
сатаны и аутсайдера было нетрудно: эта роль отводилась евреям. Од-
нако последовательного долговременного планирования преследо-
вания евреев не было: оно зависело от внешне- и внутриполитичес-
ких обстоятельств, но всегда отвечало к конечным идеологическим
целям режима. Террористические и пропагандистские акции пар-
тии «снизу» — от инсценированного Геббельсом бойкота евреев
1 апреля 1933 г. до «имперской хрустальной ночи» 9 ноября 1938 г. —
сменились государственно узаконенными мероприятиями «свер-
ху». К ним относился «Закон о восстановлении профессионального
чиновничества», по которому подлежали увольнению чиновники-
евреи; затем последовал «Закон об обороне» от 21 мая 1935 г.,
исключавший евреев из «почетной службы немецкому народу».
По «Нюрнбергским законам» от 15 сентября 1935 г. обладание по-
литическими правами и должностями ставилось в зависимость
от доказательства «арийского происхождения». Немецкие евреи
окончательно стали людьми второго сорта, лишились гражданских
прав, заключение браков между евреями и неевреями запрещалось.
По этим законам основы правового государства извращались и
174 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ЖОег oeutimer HalTtn 1
TlorOifche Ralie
Таблица немецких рас.
Плакат, 1935 г.
В иерархии рас выше всех стояли «арий-
цы», ниже всех — евреи. Не совсем ясно,
как должен был выглядеть «ариец». Однако
считалось признанным, что кроме сканди-
навов и англичан лишь немцы имеют ха-
рактерные для высшего «расового сообще-
ства» черты, наличие которых должно было
обосновать притязание немцев на мировое
господство. Знатоком «немецкого расового
сообщества» считал себя бывший специа-
лист по выведению новых пород птиц
рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер (главный
проводник массового террора в Германии и
на оккупированных территориях), объ-
явивший свои одетые в черную униформу
войска «орденом чистоты германской ра-
сы», члены которого могли вступать в брак
строго по расовым родословным.
ВЕЛИКОГЕРМАНСКОЕ БЕЗУМИЕ 11933-1942) 175
деформировались. Притеснение и дискриминация немецких евреев
получили юридическую базу.
Преследование и насилие были одной стороной режима, а дру-
гой — совращение, ослепление и обольщение. Едва ли существовали
социальные группы, чьи политические интересы и коллективные на-
дежды национал-социализм не поддерживал бы и не подпитывал. На
рабочий класс оказало большое впечатление предоставление работы
(например, строительство автобанов), снижение уровня безработицы,
улучшение социальных показателей на предприятиях и массовые
акции под девизом «сила через радость». Ремесленники и мелкие тор-
говцы выигрывали от увеличения налогообложения ненавистных им
универмагов и от ужесточения практики выдачи разрешений на от-
крытие мастерских, крестьяне — от протекционистских пошлин на
сельхозпродукцию и повышения внутренних цен на сельскохозяйст-
венные товары, промышленники — от прекращения участия рабочих
в управлении предприятиями, от отсутствия конфликтов из-за тари-
фов и роста госзаказов, прежде всего в военной промышленности. Так
же дела обстояли и в отношении других профессий, сословий и орга-
низаций: в какой-то мере выиграл почти каждый соотечественник —
член народного сообщества, причем не только материально, но, что
еще важнее, морально.
Собственно, это и было основой внутренних успехов национал-
социалистов: в отличие от расчетливой и рациональной демократии
диктатура реагировала на чувства и эмоции. Большую роль играло
обращение к традициям. Отныне на Дне Потсдама52, на котором,
взывая к духу Фридриха Великого, был создан правящий союз рево-
люционных национал-социалистов с прусскими консерваторами —
немецкими националистами, или на ежегодных праздниках урожая
в Бюккебурге произносившиеся возвышенные клятвы верности
крестьянским обычаям служили тому, чтобы привязать аграрное
среднее сословие к новому государству. Политические инсцениров-
ки, роскошная театрализация лозунгов, соединение повседневнос-
ти с символами, полными смысла, — никакой другой режим столь
великолепно не владел этой техникой, как национал-социалистиче-
ский. Олимпийскими играми 1936 г. в Берлине, ежегодными импер-
скими партсъездами в Нюрнберге с их потрясающе точной хорео-
графией массовых маршей, похожими на церковные службы куль-
товыми действами, магическими ритуалами спасения укрепляли
чувство превосходства нации и неразрывного народного единства.
Это чувство глубоко проникало в сознание участников и зрителей
этих представлений и полностью овладевало ими. Даже британский
176 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
С помощью нацистской моло-
дежной организации «Гитле-
рюгенд» (молодежь Гитлера)
ис 1936 г. на основе закона
«О молодежи в государстве»
национал-социалистическое
государство сознательно экс-
плуатировало стремление мо-
лодежи собираться вместе,
поощряло романтику лагерных
костров. С 1940 г. членство
в «Гитлерюгенд» или «Союзе
немецких девушек» было обя-
зательным для всех молодых
людей. Задачи «Гитлерюгенда»
Гитлер объяснил на имперском
партсъезде НСДАП в 1935 г.:
«Мальчик идет в "Юнгфольк"
(молодой народ), подросток —
в "Гитлерюгенд", затем он
вступает в СА, в СС или другие
формирования, члены СА и СС
затем призываются на трудо-
вую службу в этих организа-
циях молодой человек стано-
вится солдатом народа...».
Молодежь служит фюреру.
Плакат, около 1939 г.
Текст плаката: «Молодежь служит фюре-
ру. Все десятилетки — в "Гитлерюгенд"».
посол Артур Гендерсон в сообщениях из Нюрнберга восхищался
«красотой представления» и куполами из света: «как будто нахо-
дишься в соборе изо льда».
Купол собора, созданный из света, брошенного ввысь лучами де-
сятков мощнейших прожекторов противовоздушной обороны, —
этот символ больше, чем какой-либо другой, подходил для выражения
двойственного характера обращения национал-социалистов к чувст-
вам: последние достижения техники в паре с глубочайшим архаиз-
мом Такой контраст стал типичен для самоощущения Третьего рейха:
с одной стороны, автобаны, серебристые эмблемы «мерседеса», на-
родный радиоприемник, народный автомобиль «фольксваген», пер-
ВЕЛИКОГЕРМАНСКОЕ БЕЗУМИЕ (1933- 1942) 177
вый в мире дизельный самолет, а с другой — германские мифы, ры-
царские замки и праздники солнцеворота. Самая современная техни-
ка и заклинание смерти срослись воедино.
Членство в НСДАП в 1919-1945 гг.
Не только по своему социальному составу,
но и по числу членов партии НСДАП пре-
вращалась в народную партию. Кривая от-
ражает поворотные пункты истории: па-
дение влияния партии после гитлеровско-
го путча 1923 г., постепенный подъем
партии в годы кризиса с 1928 г., взлет —
после прихода нацистов к власти, аннек-
сии Австрии в 1938 г. и военных побед до
1942 г., а также в определенной степени
и после этого. В 1945 г. каждый пятый
взрослый немец был членом НСДАП.
Бесспорному одобрению гитлеровского режима большинством
населения способствовало и то, что этот режим шел от одного внеш-
неполитического успеха к другому, а это представляло собой резкий
контраст с его менее удачливыми демократическими предшественни-
ками. При этом общественность не замечала того, что на самом деле
стояло за внешнеполитической активностью Третьего рейха: Гитлер
с первого дня своего пребывания в кресле рейхсканцлера жаждал
большой войны, с помощью которой хотел не только пересмотреть
Версальскую систему, но и завоевать «национальное жизненное про-
странство» и установить мировое господство «арийской расы». Уже
через четыре дня после своего назначения рейхсканцлером он, вы-
178 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ступая перед командующими силами рейхсвера, совершенно откры-
то призвал к «завоеванию нового жизненного пространства на Восто-
ке и его беспощадной германизации». К сожалению, нам неизвестна
реакция генералов. Действуя тактически грамотно, Гитлер сигнали-
зировал о готовности Германии к достижению внешнеполитического
взаимопонимания, что смягчило критическую и враждебную реак-
цию западных демократий на «захват власти». Но в то же самое вре-
мя он форсировал подготовку к войне.
Голосование в Саарской области 13 января 1935 г. о ее присоеди-
нении к рейху, а еще больше — германо-британское морское согла-
шение от 18 июня того же года показали успехи Гитлера-политика
и готовность западных держав к уступкам.
Шестнадцатого марта 1935 г., Гитлер провозгласил разрыв Вер-
сальского договора и восстановление в Германии всеобщей воин-
ской повинности. Через год вермахт53 занял демилитаризованную
Рейнскую область, не обращая внимания на формальные протесты
Англии и Франции. В 1936 г. была создана «ось Берлин — Рим» и за-
ключен Антикоминтерновский пакт с Японией, т. е. союзы с ярко
выраженной антисоветской направленностью.
Однако желаемого Гитлером сближения Германии с Англией не
получилось, во-первых, потому, что немецкий посол в Лондоне,
а в дальнейшем министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп
проводили неприкрытую антианглийскую политику; во-вторых, по-
тому, что германо-японский союз угрожал британским интересам на
Дальнем Востоке. Вмешательство Германии в гражданскую войну
в Испании, во время которой шла проверка военно-воздушных сил
рейха на их готовность к войне, способствовало охлаждению герма-
но-британских отношений. С другой стороны, в Министерстве ино-
странных дел Германии с интересом отмечали, что британские поли-
тики опасались втягивания в европейские конфликты, и Гитлер имел
повод полагать, что он сохранит свободу рук при подготовке дальней-
ших шагов, направленных на расширение германских границ.
С 1936 г. широко развернулись приготовления к войне. Гитлер
в памятной записке о четырехлетием плане обосновывал его необхо-
димость тем, что германская экономика за четыре года должна подго-
товиться к войне. С этого момента экономическое планирование и
производство были сконцентрированы на осуществлении этой цели.
Пятого ноября 1937 г., выступая с изложенным в «Хоссбахском про-
токоле» обращением к рейхсминистру иностранных дел и команду-
ющим родами войск, Гитлер встретил противодействие своим экс-
пансионистским планам в отношении Восточной Европы. Рейхсми-
ВЕЛИКОГЕРМАНСКОЕ БЕЗУМИЕ (1933-1942) 179
Имперские автострады Германии.
В последние годы Веймарской республики
было запланировано строительство авто-
страд (автобанов) по американскому при-
меру. Однако сооружение автобана Гам-
бург — Франкфурт-на-Майне — Базель
совпало с мировым экономическим кризи-
сом. Национал-социализм возобновил и
развил эти планы и превратил строитель-
ство автострад в шумную пропагандист-
скую кампанию по созданию рабочих
мест. В 1936 г. на строительстве автобанов
было занято 120 тыс. рабочих. Для того
чтобы занять на стройке как можно боль-
ше людей, нацисты сознательно экономи-
ли на механизации работ. Военно-страте-
гическое значение автобанов было не
столь велико и с 1936 г. работы по их со-
оружению постепенно сворачивались, так
как для подготовки к войне требовались
рабочие руки.
180 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
нистр иностранных дел барон Константин фон Нейрат указал на
внешнеполитический риск, а главнокомандующий сухопутными
войсками барон Вернер фон Фрич усомнился в экономической и во-
енной способности Германии к крупномасштабным эффективным
военным действиям. Годом позже оба критика были заменены более
сговорчивыми преемниками.
Двенадцатого марта 1938 г., после того как выяснилось, что Англия
и Италия не станут вмешиваться в действия Гитлера, германский вер-
махт вошел в Австрию. Присоединение к Германии (аншлюс) немцы
и большая часть населения Австрии встретили с восторгом. Раздел
1866 г. был преодолен. Великая Германия, приверженцами которой
были и либералы из собора Св. Павла, в 1848 г.54, и социал-демократы
веймарского Национального собрания 1919 г., стала реальностью —
упоительной действительностью, которую весьма ощутимо почувство-
вали прежде всего меньшинства: австрийские евреи, либералы, като-
лики и социалисты. Их арестовывали под покровом ночи, если они не
успевали своевременно эмигрировать.
Успех Гитлера показал, что ему не следует опасаться западных дер-
жав. Уже 28 марта 1938 г. он принял решение аннексировать Чехосло-
вакию. Через два дня вермахт получил приказ готовить захват этой
страны. Ввод немецких войск в Чехословакию официально назначал-
ся на 1 октября того же года. Западные державы вновь оказали слабое
сопротивление и ограничились лишь дипломатическими мерами. На
Мюнхенской конференции 29 сентября 1938 г. Англия, Франция
и Италия, чтобы предотвратить войну, согласились на аннексию Гер-
манией Судетской области. Подписанный на следующий день англий-
ским премьер-министром Чемберленом и Гитлером германо-британ-
ский пакт о ненападении должен был убедить общественность Запада,
что Гитлер пойдет на компромисс и удовлетворится предложенной
ему «политикой умиротворения».
Но Гитлер и не думал об этом. «План Зет» (направленный против
Англии план строительства флота) осуществлялся в то же самое время,
когда Гитлер говорил Невиллу Чемберлену о мире. Пятнадцатого мар-
та 1939 г. вермахт занял оставшуюся часть Чехии, тем самым показав
истинную цену дипломатических соглашений между гитлеровской
диктатурой и западными демократиями. Лишь после этого британское
правительство прибегло к ответным мерам, гарантировав независи-
мость Польши и пытаясь при этом оживить старый предвоенный союз
с Россией. Но и здесь Гитлер опередил Чемберлена. Двадцать третьего
августа 1939 г. рейхсминистр иностранных дел Риббентроп заключил
соглашение со Сталиным, которое превратило германо-советский
ВЕЛИКОГЕРМАНСКОЕ БЕЗУМИЕ (1933- 1942) 181
пакт о ненападении в реальность. В секретном дополнительном прото-
коле к этому пакту оба диктатора разделили сферы влияния в Цент-
ральной и Восточной Европе. Разграничительная линия между ними
проходила по середине польского государства. Гитлер почти достиг
цели. Он и представить не мог, что западные державы помешают ему
провести новый раздел Польши. О своих намерениях Гитлер без вся-
кого стеснения сообщил комиссару Лиги Наций в Данциге Карлу Яко-
бу Буркхардту. По сообщению последнего, И августа 1939 г. Гитлер
сказал, что все, к чему он стремится, — это подчинить Россию. Но ес-
ли Запад настолько слеп, что не хочет ему в этом помочь, то он догово-
рится с Россией, разобьет Запад, а затем выступит против СССР.
Первого сентября 1939 г. германские войска вошли в Польшу,
а через семнадцать дней Красная армия перешла польскую восточ-
ную границу. В Германии настроение людей на улицах было иным,
чем в 1914 г.; даже одетые в коричневую униформу депутаты рейхс-
тага выглядели подавленными: мало кто верил, что эта военная аван-
тюра будет иметь успех. Вопреки ожиданиям Гитлера западные дер-
жавы не отступили, а объявили Германии войну. Так началась Вто-
рая мировая война, которую сознательно развязал Гитлер, которая
стала возможной при непосредственном соучастии Сталина и кото-
рая не была предотвращена Западом, оказавшим запоздалое сопро-
тивление военной политике Германии. При всех ужасах и военных
преступлениях, совершенных в дальнейшем участниками этой вой-
ны, нужно всегда помнить о том, что главная вина за ее развязыва-
ние лежит на немцах, в намного меньшей степени — на советском
руководстве, в то время как западные державы вели справедливую
оборонительную войну.
Победа Германии над Польшей, которую облегчило советское
вторжение в страну, была достигнута через пять недель. По реке Буг
прошло разграничение территорий, завоеванных Германией и СССР.
После того как в западной части Польши установилась власть СС и ге-
стапо, а в восточной — господство НКВД, военная машина рейха по-
вернула в Западную Европу. Чтобы упредить соответствующие наме-
рения Англии и Франции по обеспечению стратегической безопасно-
сти северного фланга, Германия для получения выхода в Атлантику
ввела 9 апреля 1940 г. свои войска в Данию и Норвегию, а 10 мая 1940 г.
началось германское вторжение в Нидерланды, Бельгию и во Фран-
цию. Вопреки ожиданиям военных экспертов, включая и специали-
стов из командования вермахта, поход на Запад стал триумфом во-
енного руководства Гитлера. Теперь он не только достиг вершины
популярности в Германии, но и стал непререкаемым военным авто-
182 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ритетом, заставив замолчать оппозиционно настроенных немецких
офицеров. Еще существовавшие в Германии силы сопротивления
лишились мужества.
Великобритания стала следующей целью Гитлера. Он по-преж-
нему надеялся на уступку со стороны Лондона и с большой неохотой
отдал в августе 1940 г. приказ о начале воздушных налетов на Анг-
лию. Для германских военно-воздушных сил (люфтваффе) она ока-
залась намного менее успешной, чем обещал фюреру командующий
люфтваффе Герман Геринг. Однако главной целью Гитлера была
война против России, о чем он заявил представителям Верховного
главнокомандования вермахта уже 31 июля 1940 г. Так как Велико-
британия не была побеждена и не думала капитулировать, Гитлер
изменил свои стратегические планы. Если вначале он хотел прину-
дить строптивицу к миру и лишь потом напасть на Советский Союз,
то затем объяснял, что для того, чтобы выбить из рук Англии «конти-
нентальную шпагу» и принудить ее к миру, нужно сначала победить
СССР. Это была та же самая роковая ошибка, которую в 1812 г. до-
пустил Наполеон, надеявшийся разбить Англию в Москве. Страте-
гическую ситуацию дополнительно осложнял самостоятельный по-
ход Муссолини против Греции; этот поход вскоре провалился, и
в помощь Италии в район Средиземноморья понадобилось вводить
крупные части вермахта.
Двенадцатого ноября 1940 г. в Берлин прибыл министр иностран-
ных дел СССР В.М. Молотов, чтобы объявить о дальнейших советских
территориальных притязаниях, простиравшихся от Финляндии до
Турции. Поэтому Гитлер счел необходимым еще раз подтвердить свой
долго вынашиваемый план нападения на Советский Союз; теперь он
чувствовал себя связанным намеченными сроками. Восемнадцатого
декабря того же года он подписал «Директиву № 21» о плане «Барбарос-
са» по поводу подготовки нападения на СССР. Гитлер рассчитывал на
вступление в войну США в 1942 г. и хотел до этого завершить другие
военные операции. После победных военных кампаний против Поль-
ши и Франции он верил в то, что за несколько недель сможет победить
и Россию. Гитлер как хозяин колониальной империи, которая должна
была простираться до «восточного вала», задумал оградить свою вели-
кую континентальную'империю бастионами против англосаксов, со-
оруженными по линии Архангельск — Каспийское море, на Ближнем
и Среднем Востоке, а также в Северо-Западной Африке. После созда-
ния на основе автаркии55 застрахованной от блокады континенталь-
ной Европы под немецким господством, должна была последовать
«мировая молниеносная война» — как ее назвал немецкий историк
ВЕЛИКОГЕРМАНСКОЕ БЕЗУМИЕ (1933 - 1942) 183
Если ты увидишь этот знак...
Листовка, 1941 г.
«На рю Рояль я в первый раз в жизни
увидел желтые звезды на одежде трех мо-
лодых девушек, прошедших рядом со
мной плечо к плечу. Эти знаки выдали
вчера... Я считаю подобное событие глу-
боко личным, датой, которая остается
в памяти. Эта встреча оказала на меня
большое воздействие — я даже стал стес-
няться того, что на мне надета униформа»
(Эрнст Юнгер. «Штралунген», 7.6.1942).
184 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Андреас Хильгрубер — против США. Японскому союзнику в этом пла-
не отводилась особая роль, причем расовые предрассудки были отри-
нуты в силу стратегической необходимости.
Двадцать второго июня 1941 г. началась операция «Барбаросса»
война против Советского Союза. Красная армия, хотя и эшелониро-
ванная для наступления, была захвачена врасплох, целые армейские
корпуса попали в плен. Невероятные первоначальные успехи укрепи-
ли уверенность Гитлера и командования вермахта в скором победном
окончании похода на Восток; уже началась подготовка к грядущей
борьбе против англо-американцев: тяжелое вооружение переме-
щалось с места расположения сухопутных сил на корабли военно-
морского флота. Но осенью немецкое наступление на Востоке замед-
лилось, чтобы зимой остановиться совсем. Стратегическая концепция
Гитлера вновь была перечеркнута.
Одиннадцатого декабря 1941 г., через несколько дней после напа-
дения японцев на Пёрл-Харбор, фюрер, несмотря на то, что его «бро-
нированный кулак» натолкнулся на решительное сопротивление под
Москвой, объявил войну США. Причиной служило стремление под-
держать Японию в войне и не допустить японо-американского прими-
рения. Сначала вступление США в войну почти не повлияло на ее ход.
В первой половине 1942 г. в ставке Гитлера еще сохранялась надежда
на победу. На юге России и в Африке германские армии неудержимо
рвались вперед. В это же время японцы взяли Сингапур. В середине
года немецкие войска достигли хребтов Кавказа и находились в не-
скольких километрах от Александрии; морской флот союзников нес
огромные потери от атак немецких подводных лодок. Германское мо-
гущество достигло высшей точки.
Для оккупированной Европы это означало господство вермахта
и СС. Если в Западной Европе германская военная оккупация в основ-
ном носила обычные для нее черты, хотя и там, прежде всего в ходе
борьбы с партизанами, тайная государственная полиция (гестапо)
и служба безопасности (СД) осуществляли противоправные и жесто-
кие акции против гражданского населения, а также против евреев
и цыган, то действия СС на Востоке не оставляло никаких сомнений
в том, чту ждет здесь население в случае победы Германии. В Польше
у нацистов была возможность претворить расовую идеологию
в жизнь: польские элиты систематически уничтожались, миллионы
евреев изгонялись из своих местечек, чтобы освободить место для
«фольксдойчен» — этнических немцев из Восточной Европы. Нача-
лось чудовищное перемещение народов, предшествовавшее переселе-
ниям 1945 г. Аналогичная картина складывалась в оккупированной
ВЕЛИКОГЕРМАНСКОЕ БЕЗУМИЕ (1933-1942) 185
части СССР. В тылу вермахта, который здесь чаще, чем на Западе, при-
бегал к противоправным методам борьбы, действовали подразделения
СД, не только без лишних церемоний уничтожавшие советских функ-
ционеров — «комиссаров», но и с самого начала осуществлявшие сис-
тематическую охоту на евреев. Лагеря для военнопленных красноар-
мейцев напоминали загоны для скота, где сознательно создавались
такие условия, при которых большая часть пленных не имела никаких
шансов на выживание.
Для населения Германии военные будни, в отличие от Первой ми-
ровой войны, не стали синонимом голода. До 1944 г. серьезных про-
блем со снабжением не существовало: для его обеспечения беззастен-
чиво грабились оккупированные страны. Война усиливала присущие
тоталитарным государствам тенденции: милитаризацию обществен-
ной жизни, заорганизованность, социальную «уравниловку». Под
«рационализацией» режим понимал использование социальной зави-
сти и классовых противоречий в своих интересах. Призыв к общена-
циональной солидарности, включение каждого соотечественника —
«члена народного сообщества» в какую-либо партийно-государствен-
ную организацию, растущий контроль со стороны соглядатаев — стар-
ших по дому и соседей-недоброжелателей, а после учащения бом-
бовых налетов объединение в «сообщество обитателей бомбоубе-
жищ» — все это формировало нивелированное, становящееся все
более единой массой население. Это «единство» формировалось и
«народными радиоприемниками», по которым можно было слушать
лишь одно общее для всех геббельсовское радио, миллионы раз повто-
рявшее призывы к рационированию продовольствия, и общей для
всех «развлекательной культурой» — культурой «Лили Марлен»,
Марики Рёкк и Отто Гебюра. Все, что оставалось несогласным, — это
уйти в личную жизнь, отгородиться от внешнего мира и ограничиться
решением насущных проблем, чтобы обеспечить выживание.
В то же время режим строил планы на будущее. В разгар войны на-
чалась полная реконструкция имперской столицы. На месте старого
Берлина после окончательной победы предполагалось создание столи-
цы мира — Германия. Началось сооружение сети ширококолейных
железных дорог, которая должна была протянуться через всю Европу
вплоть до Урала; рядом с этими гигантами прежние железные дороги
казались детскими игрушками. Архитекторы из СС строили планы
«тотенбургов»36 — мегаполисов в Африке и на Днепре.
Однако прежде всего планировалось систематическое уничто-
жение «изначального врага». Уже 30 января 1939 г. Гитлер сказал,
выступая в рейхстаге, что результатом мировой войны станет «унич-
186 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
тожение в Европе еврейской расы». Война Гитлера не была войной
за гегемонию обычной войной, какие испокон веков велись в Евро-
пе. Гитлеровская война была расовой. Лишь «высшие в расовом от-
ношении и гомогенные» народы
ны на длительное господство. Но
кий противник «арийской расы»
КАК ФУНКЦИОНИРОВАЛА НСДАП
В национал-социалистической Герма-
нии государство, партия и народ мыс-
лили как единое целое. Партия вышла
далеко за пределы рядов «товарищей
по партии», внедрилась в народ.
В 1939 г. 36 землям и провинциям го-
сударства на уровне партийных
структур соответствовали 40 партий-
но-территориальных образований —
«гау». За «гау» шли округа, затем ме-
стные партгруппы, ячейки и внизу,
в самой основе, — блоки, объединяв-
шие примерно 50 дворов или домов.
Староста блока и руководитель ячей-
ки в зоне своей ответственности дер-
жали под контролем частную жизнь
каждого отдельного члена «народного
сообщества», они контролировали
степень верности населения режиму
и докладывали о каждом отклонении
от «единственно правильной партий-
но-государственной линии», т.е. были
и партийными функционерами н по-
лицейскими органами одновременно.
были, по мнению Гитлера, способ-
этому мешал всемирно-историчес-
* — еврейство, его «разлагающее»
влияние на «арийскую приро-
ду». По мнению Гитлера, и Вей-
марская республика, и запад-
ные демократии стали жертвой
«тлетворного еврейского влия-
ния», а СССР — это первое пол-
ностью и окончательно попав-
шее под «еврейское влияние»
государство, источник зараже-
ния для остального мира. Из
гитлеровской логики неизбеж-
но следовало, что необходи-
мо избавить немецкий народ
от «гнета» еврейства и обеспе-
чить немцам принадлежащее
им жизненное пространство на
территории Восточной Европы,
где им принадлежит роль господ
над якобы расово неполноцен-
ными славянами, низведенны-
ми до положения колониальных
народов. Мировую войну следо-
вало вести по этой извращен-
ной логике; конечная цель —
уничтожение еврейства.
Развязав Вторую мировую
войну, германское руководство
не стремилось прежде всего
к ревизии результатов Первой мировой войны, как считали многие
консервативные помощники Гитлера и как некоторые думают и сего-
дня. Речь не шла об установлении господства в классическом смысле
европейской политики, т. е. о завоевании экономического простран-
ства и о разрядке внутреннего напряжения с помощью военной силы.
Ни одна из причин войны, известных ранее в истории Европы, не
объясняла действий Германии во Второй мировой войне; по словам
ВЕЛИКОГЕРМЛНСКОЕ БЕЗУМИЕ (1933 - 1942) 187
Гитлера, эта война обосновывалась главным образом «вступлением в
решающую схватку с еврейско-большевистским смертельным вра-
гом» на завоеванном национал-социалистами великом евразийском
пространстве.
Все события, происшедшие до начала войны против СССР, разво-
рачивались лишь на тактическом предполье. Нападение на Польшу
освобождало пространство для наступления вермахта на Востоке. По-
беда над Францией, как и попытки достижения компромисса с Вели-
кобританией на основе раздела мира, должна была развязать руки
также для действий на Востоке. Сразу после победы над Польшей мил-
лионы евреев были депортированы и согнаны в гетто в крупных поль-
ских городах. В то же время отделение от общества и «маркировка»
желтой звездой немецких евреев в итоге стали подготовкой в прямой
связи с операцией «Барбаросса» к войне против СССР, — подготов-
кой к целенаправленному и беспощадному уничтожению еврейства
как предпосылки к достижению германского мирового господства.
Опыт массовых убийств уже существовал: с октября 1939 г. нача-
лось выполнение программы эвтаназии — «легкой смерти», при осу-
ществлении которой были расстреляны, умерщвлены газом или убиты
с помощью инъекций почти 80 тыс. душевнобольных. Нацисты стре-
мились распространить этот опыт на уничтожение евреев. Предпо-
ложительно летом 1941 г. Гитлер издал приказ об «окончательном
решении» еврейского вопроса. Точная дата появления приказа дис-
куссионна: Гитлер стремился отдавать криминальные приказы устно,
не оставляя в документах подписи, которая могла свидетельствовать
о его преступлениях.
После почти полугодовой технической и административной подго-
товки руководители учреждений, участвовавших в «окончательном
решении», собрались 20 января 1942 г. на вилле на берегу берлинско-
го озера Ванзее, чтобы согласовать последние организационные во-
просы. Но организованное массовое убийство уже давно шло полным
ходом. В России айнзацгруппы (оперативные группы) СД с самого на-
чала войны проводили массовые расстрелы, а осенью 1941 г. в поль-
ский концентрационный лагерь Хелмно прибыли первые специалис-
ты по эвтаназии, чтобы уничтожить здесь 100 тыс. нетрудоспособных
евреев — подвергнуть их «особому обращению». С осени 1941 г. нача-
лись массовые убийства в Бельжеце, а с января следующего года зара-
ботали газовые камеры в Освенциме.
Вся индустрия массового уничтожения была скрыта от посторон-
них глаз; со времени протестов католической церкви против эвтана-
зии режим осуществлял свои самые страшные преступления тайно.
188 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Однако уничтожение европейского еврейства как нации было бы не-
возможно без прямого или косвенного соучастия многих властей, ор-
ганизаций, служб, большого числа людей. Если во время войны остава-
лись неизвестными масштабы и подробности уничтожения евреев, то,
что касается немецкого населения, оно имело достаточно доказа-
тельств злодеяний нацистов, а также информации об очевидных фак-
тах истребления евреев. Депортации проходили открыто, отправка ев-
реев на Восток была всем известна, сотни тысяч солдат-отпускников,
приезжавших из России, сообщали о массовых расстрелах. Большая
часть населения не могла оставаться в полном неведении и, возможно,
предполагала, что происходит на самом деле, но применявшиеся «ме-
ханизмы вытеснения» и видимость оправдания были сильнее призна-
ния вины и ужаса от содеянного.
XII.	Конец Германии и новое
начало (1942-1949)
Большинству немцев, как и многим иностранным наблюдателям, эпо-
ха с 1933 по 1942 г. представлялась временем расцвета германского
рейха под руководством Гитлера. Германия увеличилась, подобно
сверхновой звезде, возникшей в результате гигантского взрыва. Одна-
ко вскоре энергия была выработана, и звезда превратилась в холод-
ную, сжавшуюся черную дыру. С рубежа 1942—1943 гг. военная ини-
циатива Германии была ограничена: немецкие войска отступали. На
самом деле перелом в войне начался уже в 1941 г., когда армии вермах-
та завязли под Москвой, хотя это и не сразу стало ясно участникам со-
бытий. После капитуляции 6-й германской армии под Сталинградом
2 февраля 1943 г. населению Германии постепенно становилось ясно,
что победа отдаляется все больше и больше. С этих пор поражения
следовали одно за другим. Выдвинутая немецким командованием кон-
цепция «крепость Европа» появилась слишком поздно, если вообще
имела шансы на успех. Национал-социалистическая пропаганда стре-
милась — теперь, правда, без особого успеха, — вербовать доброволь-
цев со всей Европы для совместной борьбы против Советского Союза.
Европейским народам, и прежде всего нерусскому населению СССР,
которые надеялись на то, что немецкие войска принесут им освобож-
дение, давно уже стало ясно, что новые хозяева правят не менее жес-
токо, чем прислужники Сталина. И в войне коалиций немецкая армия
терпела поражение. Сателлиты Третьего рейха один за другим покида-
ли своего главного союзника, выходили из ведущейся Германией вой-
ны, переходили на сторону противника. Это заставляло Гитлера рас-
пространять свое господство на новые территории: в сентябре
1943 г. — на Италию, а в марте 1944 г. — на Венгрию.
«Крепость Европа» не имела крыши. С сентября 1942 г. англичане
начали ковровые бомбардировки немецких городов и промышлен-
ных объектов. Через год англо-американские военно-воздушные
силы завоевали господство в небе Германии. После бомбардировки
города Ростока в апреле 1942 г. германская пропаганда стала писать
190 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
о «террористических нападениях», подготовленных англо-американ-
скими стратегами воздушной войны, так как этими нападениями
прежде всего хотели не разрушать германский военный потенциал,
а морально сломить немецкое население. Этой цели в определенной
степени удалось добиться, да и материальный ущерб от воздушной
войны был опустошителен. От воздушных налетов погибло более
500 тыс. гражданских лиц, около 4 млн квартир оказались разрушены,
население крупных городов было эвакуировано. Соборы, замки, цен-
тральные кварталы старых городов, а значит существенная часть
немецкого культурного достояния погибли в огне пожаров. Повсед-
невная жизнь немцев драматическим образом изменилась.
Чего хотели союзники? В то время как их военно-воздушные си-
лы превращали немецкие города в груды развалин и пепла, тем самым
с лихвой возвращая Германии тот долг, что возник в результате нале-
тов бомбардировщиков люфтваффе во время «Западного похода»
и «Воздушной битвы за Англию», на конференциях союзников фор-
мировалась концепция послевоенного мироустройства в Европе.
Прежде всего союзники хотели, как сказал британский премьер Уин-
стон Черчилль, «помешать Германии, и прежде всего Пруссии, в тре-
тий раз напасть на нас». В январе 1943 г. на конференции в Касаблан-
ке Черчилль и президент США Франклин Рузвельт достигли согласия
по формуле безусловной капитуляции Германии. На Тегеранской
конференции «большой тройки» в ноябре 1943 г. Сталин, Рузвельт
и Черчилль одобрили выгодное СССР решение об установлении за-
падных границ Польши по реке Одер и о передаче северной части
Восточной Пруссии Советскому Союзу. Через несколько недель по-
сле Тегеранской конференции были определены демаркационные
линии будущих зон оккупации Германии войсками союзников. В фе-
врале 1945 г. в Ялте главные силы антигитлеровской коалиции откры-
то высказались за разделение Германии и Австрии на зоны оккупа-
ции, раздел особой территории Большого Берлина и допуск Франции
в союзническую коалицию в качестве четвертой оккупационной дер-
жавы. Как Германия была поделена на оккупационные зоны, так
и вся Восточная и Центральная Европа — на зоны влияния — сферы
интересов, хотя союзники, разумеется, избегали употреблять эти сло-
ва. Конец войны должен был стать и концом старой Европы, отныне
предназначенной главным образом на роль буферной зоны между
мировыми державами.
Путь в Ялту был полон глубоких противоречий между западными
державами и СССР, но исходившая от Германии опасность побуждала
союзников снова и снова идти на уступки советскому диктатору ради
КОНЕЦ ГЕРМАНИИ И НОВОЕ НАЧАЛО (1942-1949) 191
достижения общей победы. Политики Запада еще помнили о старой,
исторически обоснованной опасности соглашения между Россией
и Германией, которая с очевидностью подтвердилась накануне войны
благодаря пакту между Гитлером и Сталиным. Эти опасения имели ма-
ло общего с желаниями Гитлера — фюрер надеялся на распад антигит-
леровской коалиции. До самых последних дней, до самоубийства
в берлинском бункере, он тешил себя сумасшедшей идеей: совместно
с Великобританией разгромить СССР.
Чем чаще становились военные поражения, тем больше Германия
испытывала на себе гнет режима. Для противодействия пораженчес-
ким настроениям, распространившимся среди немецкого населения
после разгрома вермахта под Сталинградом, Геббельс в своей речи,
произнесенной во Дворце спорта 18 февраля 1943 г., пытался разжечь
в народе фанатизм и укрепить волю к продолжению борьбы. Кульми-
нацией речи стал заданный рейхсминистром пропаганды вопрос: «Вы
хотите тотальной войны?» На что специально подобранная публика
ответила криками одобрения и бурными овациями. Ужесточилась не
только пропаганда, но и террор. Акция «Гроза»* от 22 августа 1944 г.,
например, была направлена против около 5 тыс. бывших политиков
и чиновников от политики времен Веймарской республики. Среди
них — Конрад Аденауэр и Курт Шумахер, которых арестовали и бро-
сили в концлагерь. С введением в армии института «оперативного со-
единения офицеров по вопросам национал-социализма» — копии ин-
ститута политкомиссаров Красной армии — в вермахте были устра-
нены остатки внутриполитической оппозиции. Когда гауляйтеры**
были произведены в «комиссары по защите рейха», четко проявилось
предпочтение партии, а не вермахту. В октябре 1944 г. «тотальная
война» достигла своей кульминации: был создан «немецкий фолькс-
штурм» (народное ополчение), включавший мужчин от 16 до 60 лет,
которые были в состоянии держать в руках оружие.
Режим чувствовал угрозу своему существованию, исходившую не
только извне, но и изнутри. Конечно, единого, сплоченного сопротив-
ления национал-социализму в Германии не существовало. По этой
причине непросто ретроспективно определить, что собой представля-
ло движение Сопротивления, где и в каких формах оно началось. Не
было определенной грани между частным нонконформизмом, оппози-
ционными настроениями, активным сопротивлением и прямым заго-
• Акция «Гроза» стала ответом на покушение на Гнтлера 20 июля 1944 г.
** Гауляйтер — нацистский руководитель области в фашистской Германии и на
оккупированных во время войны территориях.
192 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
вором с целью свержения Гитлера. Не каждый человек, отклонявший
деятельность в партийных структурах НСДАП, принадлежал к Сопро-
тивлению. В то же время некоторые члены нацистской партии находи-
лись в оппозиции, если и не вышли из партии по этой причине. Про-
стой, «черно-белый» подход едва ли может быть успешным для оценки
поведения людей в условиях диктатуры.
Изначально наиболее активно против режима боролись комму-
нисты, разумеется приостановившие свою деятельность во время
действия пакта Гитлера — Сталина; к самым известным их сто-
ронникам принадлежала «Красная капелла», руководимая старшим
правительственным советником Арвидом Харнаком и старшим лей-
тенантом Харро Шульце-Бойзеном, казненными после их разоб-
лачения в августе 1942 г. Социал-демократическое сопротивление
было, как и сама партия в годы эмиграции, раздроблено и тем самым
в общем-то малоэффективно; имена Юлиуса Лебера и Адольфа Рейх-
вейна стоят, как и многие другие, в ряду тех, кто отдал жизнь в борь-
бе против диктатуры.
Природа тоталитарных режимов такова, что их можно свергнуть
не с помощью народа, а силами выходцев из самого же аппарата вла-
сти. Видные германские чиновники и военные, руководствовавшие-
ся в основном консервативной государственной этикой и христиан-
ской моралью, объединялись вокруг бывшего обер-бургомистра
Лейпцига Карла Гёрделера, посла Ульриха фон Хасселя и бывшего
начальника штаба сухопутных сил Людвига Бека. К этой группе при-
мыкали представители христианско-социалистического Крайзауэр-
ского кружка граф Хельмут Джеймс фон Мольтке и граф Петер
Йорк фон Вартенбург. Подготовленные данными группировками
планы будущего Германии могут показаться некоторым наблюдате-
лям, рассматривающим их в свете основных ценностей боннского
основного закона, документами реставраторскими, если не реакци-
онными по своему содержанию. Их авторы, когда речь шла о внеш-
неполитических целях, стояли ближе к государственным традициям
времен Бисмарка, чем к веймарской демократии, и казались союзни-
кам не менее опасными, чем представители правившего в Германии
режима. Конечно, подобная сомнительная точка зрения была вызва-
на недоразумением, но это недоразумение привело к тому, что един-
ственная дееспособная немецкая оппозиция не могла рассчитывать
на поддержку союзников. Решающим условием в оценке оппозиции
является не ее политическая программа, а готовность пожертвовать
всем для борьбы против Гитлера и его политического режима, но не
по соображениям целесообразности, а по этическим мотивам. Как
КОНЕЦ ГЕРМАНИИ И НОВОЕ НАЧАЛО (1942- 1949) 193
сформулировал эту мысль один из ведущих деятелей военного Со-
противления генерал Ханс Хенинг фон Тресков, «покушение должно
произойти, coAte que coAte57... Так как дело уже не только в достиже-
нии практической цели, а в том, что немецкое движение Сопротив-
ления отважилось на решающий бросок. По сравнению с этим все
остальное значения не имеет».
Покушение 20 июля 1944 г. окончилось неудачей. Гитлер был
лишь легко ранен бомбой, заложенной полковником Клаусом фон
Штауфенбергом в восточнопрусском «Волчьем логове». В Берлине
заговорщикам не удалось завоевать ключевые позиции в аппарате
власти до того, когда пришла новость о том, что диктатор остался
жив. Ответный удар режима был страшен. Не только заговорщики,
но и их близкие, не участвовавшие в заговоре, заплатили за покуше-
ние на фюрера самой высокой ценой — своей кровью. Прусские
консерваторы сначала помогли Гитлеру прийти к власти. Теперь же
они пытались исправить роковую ошибку своих сограждан, совер-
шенную в 1933 г. Участников покушения казнили с нечеловеческой
жестокостью, лишали жизни в изощренно зверской манере. Лишь
скорый конец войны предотвратил расправу над семьями 158 каз-
ненных непосредственных участников покушения. Прусские арис-
тократы для достижения победы над национал-социализмом сотруд-
ничали не только с буржуазией, но и с рабочими, профсоюзами, со-
циалистами, т. е. с представителями тех социальных слоев, против
которых они ранее боролись. Это обстоятельство дало политическим
и общественным силам Германии общее мерило ценностей, которое
после 1945 г. позволило немцам считать соблюдение прав человека,
сохранение человеческого достоинства высшей ценностью любого
сообщества. Создание такого сообщества, объединяющего все слои
и классы Федеративной Республики Германии, и составляло завеща-
ние деятелей 20 июля 1944 г.
Тем временем западные союзники, высадившись в Нормандии
6 июня 1944 г., открыли свой третий — после Сицилии и Италии —
фронт. Таким образом война, которая велась сразу на многих фрон-
тах и истощала ресурсы рейха, война, которая предопределила по-
ражение Германии, окончательно стала реальностью. Но в отличие
от Людендорфа, в конце октября 1918 г. признавшего поражение и
тем самым сохранившего территориальную государственную сущ-
ность рейха, Гитлер был полон решимости продолжать борьбу даже
ценой полного уничтожения Германии. По его извращенной логике,
немецкий народ в случае поражения продемонстрирует слабость и
таким образом сам заслужит свою гибель. На Западе «чудо-оружие»
194 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Фау-1 и Фау-2 еще поддерживало туманную иллюзию победы а
на Востоке истекавшее кровью немецкое воинство под натиском
советской военной машины оставляло свои позиции по линии, про-
тянувшейся от Мемеля до Карпат. Отступавшие войска поднимали
перед собой разраставшуюся, подобно лавине, волну беженцев и
достигли восточных границ Германии. А Гитлер и его приспешники
с помощью полевых судов, приказов и расстрелов вели войну про-
тив собственного народа: «Мы оставим американцам, англичанам
и русским лишь выжженную пустыню». К счастью, многие бурго-
мистры и командиры вермахта, рискуя жизнью и зачастую погибая,
предотвращали выполнение приказов «неро» — на полное унич-
тожение. Таким образом, оккупация войсками союзников террито-
рии Германии принесла освобождение не только узникам концлаге-
рей, но и немецкому народу в целом, хотя, конечно, далеко не каж-
Jflchtung!Sehlesierf
Jch suche meine Angehorigen--
Herrn Theodor Kpmekof Valeri
Trau Jda k&meko (Mutter)
Traulein Olga k^meko(S(hwebter)
zutetit wohnhafrinZobten, Bez.Breslau.Stnhlener^r.29
Внимание! Силезцы!
Рукописный поисковый плакат, около
1945 г.
Текст плаката: «Внимание! Силезцы!
Я ищу своих близких: господина Теодора
Камеко (отца), госпожу Иду Камеко
(мать), девушку Ольгу Камеко (сестру),
последнее место жительства в Цобтене.
округ Бреслау, Штреленерштрассе, 29,
а также девушку Эльфриду Хоффман
и ее мать из Франкенталя при Ноймарк-
те. Кто что-нибудь знает, сообщите Валь-
теру Камеко, Лейпциг, В-31, Янштрас-
се 45 у Хилле».
Летом 1945 г. в Германии так много лю-
дей находилось в пути, как никогда рань-
ше в истории. Люди, чьи дома были раз-
рушены бомбардировками, стремились
из города в деревню, чтобы найти про-
питание и кров. За большими потоками
беженцев, спасавшихся от Красной ар-
мии, последовали изгнанные из Польши
и Чехословакии. Сотни тысяч солдат
искали путь домой и стремились не
попасть в лагеря для интернированных.
К ним прибавились люди, освобожден-
ные от террористического режима, —
около 700 тыс. выживших бывших узни-
ков нацистских концлагерей, а также
4,2 млн принудительных рабочих со
всей Европы. Транспортных средств
почти не было — 90% железнодорожной
сети в конце войны было разрушено.
Война, плен, бегство, изгнание разруши-
ли семьи. Людей ждало будущее, полное
неизвестности.
КОНЕЦ ГЕРМАНИИ И НОВОЕ НАЧАЛО (1942-1949} 195
дый человек в конце войны мог осознать это в связи со своей личной
судьбой.
Поражение Германии в войне, закрепленное 7 мая 1945 г. в Рейм-
се в подписанном договоре о безоговорочной капитуляции немецких
вооруженных сил и вступившем в силу 8 мая, явилось также крахом
немецкого национального государства. Об этом «глубоком па-
радоксе» известный историк Ханс Ротфельс писал: «Были такие
немецкие патриоты, которые, молясь о наступлении дня капитуля-
ции, не тешили себя иллюзиями в отношении того, что она с собой
принесет».
Наступающая новая жизнь явила миру страшные последствия
закончившейся войны. Человеческие потери Германии оказались
втрое больше, чем во время Первой мировой войны: примерно
5,5 млн убитых. Но эта ужасающая цифра была меньше по сравне-
нию с теми потерями, которые понесли противники Германии.
Польша потеряла 6 млн человек, СССР — 20 млн: из 5,7 млн русских
военнопленных в немецких лагерях выжили менее 2 млн. Страна
немецкого народа была почти полностью разрушена, крупные горо-
да на западе Германии, а также Берлин лежали в руинах. Люди как
могли обустраивались среди развалин и в подвалах. Царил массовый
голод. Не хватало предметов первой необходимости, одежды, но
прежде всего продуктов питания. Среднестатистическое обеспече-
ние продовольствием, принимая во внимание региональные особен-
ности, составляло от одной трети до двух третей того минимума,
который избавляет человека от постоянного чувства голода. Нача-
лись эпидемии. Другим следствием голода стал рост преступности:
когда речь идет о том, чтобы просто выжить, границы, существую-
щие в повседневной жизни между дозволенным и недозволенным,
становятся едва заметны.
Вместе с тем произошло полное изменение условий жизни
вследствие массового бегства и изгнания немецкого населения.
Сначала немцы бежали от наступления Советской армии, затем по-
следовало их насильственное выселение из переданных под поль-
ское управление восточных областей. Немцев изгнали также из
большинства районов Центральной и Восточной Европы. Наконец,
следствием раскола Германии стало бегство или изгнание в конце
войны и в первые послевоенные годы более 12 млн человек, не счи-
тая тех 2 млн убитых, которые стали жертвой этого великого пересе-
ления, равного которому история человечества не знала. Немцы
оказались отброшены к границам их расселения в эпоху позднего
Средневековья. Очаг германской культуры на Востоке, горевший
196 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Разрушенный Дрезден.
Фотография, 1946 г.
пять веков, был потушен. Социальная структура в оставшихся обла-
стях предстала запутанной и низведенной к первичному уровню, из-
начальная общественная среда разрушена. Не меньшим было и мо-
КОНЕЦ ГЕРМАНИИ И НОВОЕ НАЧАЛО (1942— 1949) 197
ральное разрушение, которое привнесли в коллективное сознание
немцев господство насилия, война и правда об ужасах нацистских
лагерей смерти, лишь теперь ставшая предметом массового осозна-
ния во всей ее страшной полноте.
Существует ли еще Германия как государство? Этот вопрос был
тогда безразличен большинству немцев: смысл их жизни состоял
в том, чтобы выжить. Конец состоянию политического и правового
вакуума положило публичное заявление четырех держав-победитель-
ниц от 5 июня 1945 г. Верховную власть в Германии брали в свои ру-
ки представители четырех держав; эта власть осуществлялась ими
совместно. «Берлинская декларация», опубликованная на трех язы-
ках оккупационных государств, а затем и по-немецки, чтобы населе-
ние смогло ее понять, подтверждала то, что уже решили союзники на
своих конференциях. На смену правительству германского государ-
ства пришел Союзный контрольный совет в Германии (СКС), состо-
явший из главнокомандующих четырех оккупационных держав.
Резиденция СКС находилась в столице германского государства Бер-
лине. Он отвечал за Германию в целом, а четыре оккупационные дер-
жавы управляли в своих оккупационных зонах по своему усмотре-
нию. Особый статус Берлина подчеркивался тем, что этот город был
объявлен особой зоной, разделен на четыре сектора оккупации и пе-
редан под совместное управление командующих войсками союзни-
ков, находившихся в Берлине.
Другие вопросы более подробно рассматривались на Потсдам-
ской конференции «большой тройки» стран — членов антигитлеров-
ской коалиции. Конференция открылась 17 июля 1945 г. во дворце
Цецилиенхоф. Президент США Гарри Трумэн, британский премьер
Уинстон Черчилль и советский диктатор Иосиф Сталин определили
в качестве предварительной границы между переданными под управ-
ление полякам немецкими областями на востоке и советской оккупа-
ционной зоной линию по Одеру — Нейсе. Тем самым они легализова-
ли изгнание немцев из областей восточнее этой линии, которое шло
полным ходом, а также из Чехословакии и Венгрии. Относительно
Германии «большая тройка» была едина в том, что «германский мили-
таризм и нацизм следовало искоренить», для того «чтобы Германия
никогда больше не могла представлять угрозу для своих соседей или
для сохранения мира во всем мире». С этой целью Германия подлежа-
ла полному разоружению и демилитаризации, а всю промышлен-
ность, которую можно было бы использовать для военного производ-
ства, следовало уничтожить. Национал-социалистов необходимо бы-
ло уволить из всех учреждений и организаций; политическую жизнь
198 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
страны надлежало коренным образом обновить на демократических
основах. Экономическое единство Германии, и это было подчеркну-
то, следовало сохранить. Но так как каждая оккупационная держава
стремилась удовлетворить свои репарационные потребности на отно-
сящейся к ней зоне, то этот основной принцип с самого начала не со-
блюдался, как и понятие «политическая жизнь на демократических
основах» совершенно по-разному понималось на востоке и на западе
страны. В дальнейшем это позволило по-разному толковать Потсдам-
ские соглашения в соответствии с интересами той или иной страны-
по бедительницы.
Двадцатого ноября 1945 г. в Нюрнберге — городе, где нацисты ус-
траивали свои партийные съезды, военный трибунал союзников на-
чал судебный процесс над главными немецкими нацистскими пре-
ступниками. Даже если юридические основы этого судопроизводст-
ва были и до сих пор остаются спорными, следует обратить внимание
на тот факт, что для осуждения большей части тех, кто сидел на ска-
мье подсудимых, было бы вполне достаточно обычных норм немец-
кого уголовного права. Нюрнбергский трибунал сделал достоянием
широкой общественности преступления, которые совершались нем-
цами во время войны и в лагерях смерти. На этот раз, что и стало
долговременным целительным последствием Нюрнбергского про-
цесса, путь к бегству от правды с помощью легенд о «предательстве»
и «ударе кинжалом в спину», как это произошло после Первой миро-
вой войны, был немцам отрезан.
Каждый оставался один на один со своей совестью. «Денацифи-
кация» в соответствии с решениями Потсдамской конференции,
проходившая в разных оккупационных зонах в различных формах,
коснулась каждого взрослого немца. Самой суровой она была в амери-
канской зоне, ибо, имея развитое демократическое сознание, амери-
канцы проявляли особую настойчивость. Но принудительно проводи-
мый на основе 131 вопроса анкеты экзамен на убеждения приводил
к бесчисленным ошибочным приговорам. Зачастую произвольная
практика комиссий по денацификации вызывала протест даже испы-
танных, проверенных антифашистов. Большой объем следственной
работы привел к тому, что сначала рассматривались наиболее простые
дела. Когда во время ужесточавшейся «холодной войны» интерес
к продолжению денацификации ослаб, обвиняемые в наиболее тяже-
лых преступлениях отделались лишь легким испугом. Ясно, что таким
образом была оказана медвежья услуга процессу демократизации Гер-
мании. Как и в случае с зачастую сурово проводившейся политикой
репараций и демонтажа предприятий, которая воспринималась насе-
КОНЕЦ ГЕРМАНИИ И НОВОЕ НАЧАЛО (1942- 1949) 199
лением, озлобленным тяжелым экономическим положением, как
уничтожение рабочих мест.
С другой стороны, политическая жизнь, прежде всего на самом
низком, локальном уровне, снова оживилась. Немецкие политики,
действовавшие сначала на основе приказов оккупационных властей,
а с 1946—1947 гг. и в дальнейшем получившие законные права с по-
мощью выборов бургомистров и
органов земельного управления,
вышли большей частью из среды
политиков Веймарской респуб-
лики, которые теперь представ-
ляли старые, но вновь основан-
ные на зональном уровне по-
литические партии. Это были:
Социал-демократическая пар-
тия Германии (СДПГ), созданная
в Ганновере под руководством
Курта Шумахера (1895—1952);
Свободная демократическая пар-
тия (СвДП), которая использова-
ла ресурс бывших либеральных
партий веймаровских времен —
Немецкой демократической пар-
тии Германии (НДПГ) и Немец-
кой народной партии (ННП),
сложилась в основном в Юго-За-
падной Германии под руководст-
вом Теодора Хейса (1884—1963)
и Рейнхольда Майера (1881—
1971). Напротив, совершенно но-
вое образование представлял со-
«УБИЙЦЫ СРЕДИ НАС»
Это первый послевоенный немецкий
фильм режиссера Вольфганга Штауд-
те был создан на получившей совет-
скую лицензию киностудии ДЕФА.
Фильм ставил этические вопросы
обхождения с военными преступника-
ми и рассказывал далеко не все. На са-
мом деле в трех западных зонах, вклю-
чая и осужденных Международным
военным трибуналом в Нюрнберге,
было осуждено 5025 человек за воен-
ные преступления и преступления
против человечности. Было приведено
в исполнение 486 смертных пригово-
ров. В советской оккупационной зоне
число осужденных, наказание кото-
рых зачастую выходило за пределы
правового пространства, оценивается
в 45 тыс. Общее число осужденных за
границей за нацистские преступления
составило около 60 тыс.
бой Христианско-демократический союз (ХДС), объединивший хри-
стиан и буржуазию и создавший движение, стремившееся на основе
опыта сопротивления национал-социализму преодолеть конфессио-
нальную ограниченность старой партийной системы. ХДС соединил
в своих рядах весь спектр — от христианских профсоюзов до либера-
лов и умеренных консерваторов; в нем доминировала рейнско-вест-
фальская группа во главе с обер-бургомистром Кёльна Конрадом Аде-
науэром. Его претензии на лидерство оспаривал прежде всего бер-
линский ХДС под руководством Якоба Кайзера. Аналогично дела
обстояли с большинством других партий — центральное руководство
200 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
СДПГ в Ганновере явно соперничало с берлинским руководством
СДПГ, возглавляемым Отто Гротеволем, а на роль авангарда либера-
лов претендовала влиятельная в Берлине Либерально-демократичес-
кая партия Германии (ЛДПГ), руководимая бывшим министром внут-
ренних дел Веймарской республики Вильгельмом Кюльцем. С одной
стороны, это было связано с символическим значением Берлина как
столицы, а с другой — с быстрой и целеустремленной политикой Со-
ветского Союза, спешившего создавать в своей оккупационной зоне
партийные организации прежде всего, разумеется, Коммунистичес-
кой партии Германии (КПГ). Вождь КПГ Вальтер Ульбрихт (1893—
1973) за несколько дней до конца войны прибыл из Москвы в Герма-
нию, для создания гражданского политического руководства в обще-
германском масштабе, сначала без выдвижения односторонних соци-
алистических или коммунистических требований.
Но эта концепция Народного фронта провалилась. Советская окку-
пационная власть вынуждена была примириться с тем фактом, что чис-
ло сторонников КПГ, в отличие от числа сторонников СДПГ и буржу-
азных партий, было намного меньшим. Поэтому КПГ изменила свою
политику по отношению к другим партиям. С октября 1945 г. КПГ тре-
бовала объединения с СДПГ; Руководимый Отто Гротеволем (1894—
1964) берлинский ЦК СДПГ находился под большим давлением совет-
ской стороны. Возражавшие социал-демократические функционеры
навсегда растворялись в вечерних сумерках, другие вернулись из си-
бирских лагерей или же из приспособленного к новым условиям конц-
лагеря Бухенвальд значительно позже. Несмотря на то что на единст-
венном предварительном голосовании по объединению обеих партий,
состоявшемся в западных секторах Берлина, 82% голосов членов СДПГ
было подано против советского требования, слияние КПГ и СДПГ
в советской зоне под давлением оккупационных властей состоялось
на объединительном съезде 22 апреля 1946 г. Созданная таким образом
Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ) быстро преврати-
лась в подчиненную СССР партию ленинского типа.
Раскол между тремя западными оккупационными зонами, с од-
ной стороны, и советской зоной — с другой, проявлялся еще в одном
отношении. Частью конфронтации было взаимное обвинение в раз-
деле Германии (бессмысленный диспут, так как развитие трех за-
падных зон и советской зоны шло разными путями), ставшее пря-
мым следствием усиливающегося противостояния на мировой аре-
не между СССР и Западом. На самом деле противостояние началось
еще в 1917 г., лишь на время совместной борьбы против общего вра-
га — гитлеровской Германии. К этому добавилась политика Совет-
КОНЕЦ ГЕРМАНИИ И НОВОЕ НАЧАЛО (1942-1949) 201
Объединительный партийный съезд
СДПГ и КПГ.
Плакат, 21—22 апреля 1946 г.
Берлинское руководство СДПГ под руко-
водством Отто Гротеволя после оконча-
ния войны полагало, что тесное сотруд-
ничество с КПГ будет способствовать
«единству рабочего класса» и что именно
этот опыт необходимо было извлечь
из истории. Однако вожди КПГ Виль-
гельм Пик и Вальтер Ульбрихт колеба-
лись: они считали, что большинство насе-
ления и без того идет за ними. Катастро-
фические для коммунистов итоги выборов
в Венгрии и Австрии в ноябре 1945 г. дали
повод советским оккупационным властям
оказать на обе партии давление с целью их
объединения. На объединительном пар-
тийном съезде 21—22 апреля 1946 г. была
основана Социалистическая единая пар-
тия Германии (СЕПГ), в то время как тыся-
чи социал-демократов, которые выступили
против этого союза, были заключены окку-
пационными властями в бывшие концлаге-
ря и в большинстве своем там погибли.
ского Союза в Восточной Европе, где СССР использовал свое воен
ное господство, для того чтобы создать геостратегическое предполье
и окружить себя поясом государств-сателлитов. В Восточной Ев
202 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
КОНЕЦ ГЕРМАНИИ И НОВОЕ НАЧАЛО (1942—1949) 203
ропе советские экспансионистские устремления не имели предела.
В Иране, Турции и Греции дело дошло до прямого конфликта между
советскими и англо-американскими интересами и тем самым до
конфронтации между советским блоком и странами Запада по все-
му миру.
Нигде в мире «холодная война» не имела такого непосредствен-
ного влияния на судьбы людей, как в оккупированной Германии.
Когда США в июле 1946 г. на основе Потсдамских решений потребо-
вали от СКС сохранения экономического единства четырех зон ок-
купации в целях улучшения снабжения населения, Советский Союз
отклонил эти требования и определил такую политику Запада как
экономическое наступление, осуществляемое в империалистичес-
ких целях США. И наоборот, советская политика в германском во-
просе понималась в Вашингтоне как попытка превратить всю Герма-
нию в советскую сферу влияния. В результате американское руко-
водство решилось на то, чтобы ускорить процесс объединения запад-
ных зон, невзирая на угрозу раскола всей Германии. Поворот в аме-
риканской, а также британской политике по германскому вопросу
нашел свое отражение в штутгартской речи госсекретаря США
Дж.Ф. Бирнса 6 сентября 1946 г., в которой он призвал немцев со-
здать в ближайшем будущем некоммунистическое, демократическое
германское государство. Первого января 1947 г. американская и бри-
танская оккупационные зоны объединились в единую экономичес-
кую зону — «Бизонию». Французская зона присоединилась к ним
лишь 8 апреля 1949 г. Так возникла «Тризония» — экономический и
политический предшественник Федеративной Республики Герма-
нии. Чтобы предотвратить угрозу раскола, земельное правительство
Баварии 6 июня 1947 г. пригласило глав всех земельных правительств
в Мюнхен на общегерманскую конференцию. Она сорвалась еще до
официального открытия: сразу же возникли острые разногласия по
повестке дня.
Но это касалось политиков. Обычных немцев на улицах — «про-
стых потребителей по имени Отто» — волновали совсем иные заботы.
На первый план выдвинулись экономические проблемы: нужда, забо-
та о хлебе насущном. Так как предложение товаров было очень огра-
ничено, в то время как следствием военной экономики стало обилие
обесцененной денежной массы, пышным цветом расцвел черный ры-
нок. Чтобы выжить, на этот рынок устремилась значительная часть
населения. За большие деньги или в обмен на что-либо здесь продава-
лось почти все. При этом важную роль играли «сигареты в качестве
валюты»: кто имел американские сигареты, мог выменять на них хлеб
204 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
и масло в неограниченном количестве. У кого ничего этого не было,
вынужден был ездить за продовольствием в деревню, выживал при
поддержке состоятельных друзей или за счет американских благотво-
рительных организаций, «пакетная помощь» которых с 1946 г. спасла
сотни тысяч людей от голода.
Американское правительство с озабоченностью взирало на эко-
номическую разруху, царившую тогда по всей Европе. В этой связи
в Государственном департаменте США опасались возникновения
благоприятных условий для распространения коммунизма. Поэтому
новый госсекретарь США Дж. Маршалл 5 июня 1947 г. предложил
всем европейским народам программу помощи, включавшую креди-
ты, поставки продовольствия и сырья. Эта программа помощи (план
Маршалла) была сразу же отклонена Советским Союзом и странами,
входившими в сферу его влияния. Однако для экономического воз-
рождения Западной Европы, включая и западные зоны Германии,
она оказалась в высшей степени полезной. Для включения западных
зон Германии в план Маршалла прежде всего потребовалось корен-
ное изменение валютно-денежного обращения: необходимо было
нормализовать соотношение товарной и денежной массы. В запад-
ных зонах 20—21 июня 1948 г. была проведена денежная реформа58;
одновременно экономический директор «Бизонии» Людвиг Эрхард
(1891—1977) единолично объявил об отмене бюрократического рас-
пределения товарных запасов и регулирования цен. Черный рынок
исчез за одну ночь. В то время как полки в магазинах наполнялись то-
варами, ранее придерживавшимися под прилавком, руководство со-
ветской зоны, как бы вдогонку, провело свою денежную реформу,
которая должна была распространяться также на весь Берлин. Запад-
ные державы, напротив, ввели в своих секторах Берлина новую не-
мецкую марку. На этот шаг Запада СССР ответил введением 24 июня
1948 г. тотальной блокады Берлина.
«Сдача Берлина означала бы потерю Европы» — это признание
британского министра иностранных дел Эрнеста Бевина определило
берлинскую политику Запада. Неожиданно для Москвы державы За-
пада ответили на блокаду Берлина созданием такого большого воздуш-
ного моста, которого история до сих пор еще не знала. Уникальные
организационные и человеческие усилия позволили во время один-
надцатимесячной блокады совершить почти 200 тыс. полетов и доста-
вить по воздуху в Берлин почти 1,5 млн тонн продовольствия, угля,
стройматериалов. Каждые две-три минуты на одном из трех западно-
берлинских аэродромов приземлялся самолет. Между тем раскол
города завершился. Коммунистический путч осенью 1948 г. изгнал из
КОНЕЦ ГЕРМАНИИ И НОВОЕ НАЧАЛО (1942 — 1949) 205
резиденции в берлинской ратуше свободно избранный магистрат Бер-
лина, который нашел новое прибежище в здании западноберлинской
ратуши Шёнеберг. В то время как возглавляемый Эрнстом Рейтером
(СДПГ) городской магистрат Западного Берлина успешно противосто-
яло советской блокаде, советские оккупационные власти создали
в Восточном Берлине свой собственный магистрат под руководством
Фридриха Эберта (СЕПГ) — сына бывшего рейхспрезидента. Тем са-
мым политический раскол столицы Германии завершился.
Общественность в значительной степени недооценила тогда че-
ловеческую и политическую драму берлинских событий, конечным
результатом которой стала разделенная Германия. Первого июля
1948 г. военные губернаторы трех западных оккупационных зон
передали главам правительств западногерманских земель «Франк-
фуртские документы», в которых ставилась задача созыва конститу-
ционного Национального собрания. В этих документах содержался
также Оккупационный статут, призванный регулировать отношения
между западными союзниками и будущим германским правительст-
вом. Как уже не раз бывало в немецкой истории, германские земли
вновь создавали общую государственность. Поэтому собравшиеся
в баварском дворце Херренхимзее представители глав западногер-
манских земельных правительств выработали конституционный
проект, который они предъявили Парламентскому совету, состояв-
шему из представителей земельных парламентов. Совет собрался
1 сентября 1948 г. под стеклянными взглядами двух чучел жирафов
в зоологическом музее Бонна, чтобы в дальнейшем продолжать под
руководством председателя ХДС Конрада Аденауэра обсуждать
в расположенной поблизости педагогической академии боннский
Основной закон, провозглашенный с разрешения военных губерна-
торов трех западных союзников 23 мая 1949 г.
То, что с основанием Федеративной Республики Германии путь,
ведший к долговременному расколу страны, был почти пройден, в те
дни осознавали лишь немногие. На последнем обсуждении в Парла-
ментском совете 8 мая 1949 г. процесс раскола ускорило замечание
Аденауэра: «Мы здесь должны принять решение не по десяти запо-
ведям Господним, а по закону, который призван действовать лишь
в переходный период». С тех пор Боннская республика осознавала
себя в качестве временного управляющего «провизориума» — пере-
ходного государства на пути назад, к национальной германской
государственности.
Так же обстояло дело с конституционным проектом, формально
одобренным 22 октября 1948 г. в Восточном Берлине Немецким народ-
206 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ным советом, в котором доминировала СЕПГ. Конституция должна
была распространяться на всю Германию. И в Германской Демократи-
ческой Республике, которая начала существовать с 7 октября 1949 г. на
основе этой конституции, создание германского национального госу-
дарства также на первых порах считалось непременной и ближайшей
целью.
XIII.	Разделенная нация
(1949-1990)
Два германских государства в залах ожидания мировой политики — та-
ково было серьезное изменение «германского вопроса». Вместо одной
Германии в центре Европы в 1949 г. появилось две Германии, обе ока-
завшиеся в опасном пространстве глобальных силовых систем и поэто-
му пользовавшиеся покровительством держав-гегемонов — США и Со-
ветского Союза. То, что сильнее всего бросалось в глаза в отношении
двух германских государств, под знаком «холодной войны» в боль-
шей или меньшей степени касалось всей Европы. Хор европейских
государств смолк. Давление каждой из противостоящих сторон на
Восточную и Западную Германию ослабляло стремление к националь-
но-государственной исключительности. К тому же после взрыва атом-
ной бомбы над Хиросимой 6 августа 1945 г. и первой советской атом-
ной бомбы в августе 1949 г. государственный суверенитет был опреде-
лен заново. Казалось, что свободой действий в серьезных ситуациях
обладали отныне только ядерные державы, в то время как суверенитет
государств Европы в каждом случае соотносился с положением соот-
ветствующей лидирующей державы. Каждая из них раскрывала над
своей сферой интересов ядерный зонтик и диктовала требуемые усло-
вия в политике, экономике, а также в идеологии. Они должны были гос-
подствовать под этим прикрытием. Традиционное притязание нацио-
нальных государств на самоопределение связывалось с биполярной
политикой, доминировавшей в военном, идеологическом и экономиче-
ском смыслах. Сталин внес на сей счет ясность уже весной 1945 г.,
заявив в беседе с югославскими коммунистами: «Эта война не такая,
как в прошлом; тот, кто занимает территорию, устанавливает там свою
общественную систему. Каждый вводит свою систему, насколько смо-
жет продвинуться его армия. По-другому не может быть».
Так раскол Европы стал предпосылкой для международного мир-
ного порядка, порожденного Второй мировой войной. Только при
взаимном признании существовавших границ и сфер влияния мог
сохраняться неустойчивый баланс сверхдержав. «Двойная» Герма-
208 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ния являлась несущей колонной, а Берлин — замковым камнем все-
мирной архитектуры безопасности, крах которой развязал бы тре-
тью мировую войну. Поэтому Германия странным образом была
одновременно и разделена и едина. Она оказалась разорванной на
два государства, которые входили в противостоявшие друг другу бло-
ки. С другой стороны, четыре державы, победившие во Второй миро-
вой войне, придавали самое большое значение своим суверенным
правам относительно Германии в целом, поэтому даже советские ок-
купационные войска, к большому недовольству правительства ГДР
до 80-х годов, сохраняли название «Группа советских войск в Герма-
нии». Во всех вопросах германской политики, как и в вопросах раз-
мещения войск на немецкой земле, последнее слово оставалось за
союзниками по войне и суверенитет обоих германских государств
должен был оставаться ограниченным. Чем больше менялась ситуа-
ция, тем неизменнее она оставалась. В поле напряженности между
великими державами Германия представляла собой территорию для
развертывания войск, принятия военных решений в случае войны,
а также стратегическое предполье, на котором осуществлялось дип-
ломатическое согласование интересов во избежание войны. С конца
Тридцатилетней войны Германия в центре Европы играла старую
роль, хотя теперь и в новом варианте.
Двадцать первого сентября 1949 г. три верховных комиссара запад-
ных оккупационных держав вызвали к себе канцлера Федеративной Ре-
спублики Германии, чтобы торжественно передать главе правительства
новой страны Оккупационный статут. В этом документе закреплялись
суверенные права оккупационных держав, ограничивавшие боннский
Основной закон. Чтобы внести полную ясность в ситуацию, три пред-
ставителя союзных держав хотели стоять во время церемонии на крас-
ном ковре, в то время как немецкой делегации было указано место ря-
дом с ковром. За несколько дней до этого только что избранный первый
германский бундестаг крайне незначительным большинством избрал
Конрада Аденауэра федеральным канцлером. В его кабинет входили
политики из Христианско-демократического союза, Свободной демо-
кратической партии, а также Немецкой партии, Крестьянской консер-
вативной партии из Ганноверского округа, вошедшей позже в ХДС.
Социал-демократическая партия под руководством Курта Шумахера
оказалась пока на оппозиционных скамьях. Легитимированный таким
демократическим способом новый федеральный канцлер и мысли не
допускал, что верховные комиссары могут смотреть на него свысока, и
ступил, будто бы это само собой разумелось, на ковер, не предназначен-
ный для него. Шаг Аденауэра был с кисло-сладкими минами принят
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990) 209
к сведению, германский федеральный канцлер продемонстрировал, что
намерен действовать, используя данные ему возможности.
Правда, Аденауэр знал, что с внешнеполитической точки зрения
пространство для его маневра было сильно ограничено. Как он под-
черкнул уже в своем первом правительственном заявлении от 20 сен-
тября 1949 г., его задача заключалась в первую очередь в том, чтобы
возможно быстрее интегрировать безвластную, представляемую во-
вне сообщества державами-победительницами Федеративную Рес-
публику в «западноевропейский мир» и обрести суверенитет, воен-
ную безопасность и свободу действий. В культурном и духовном отно-
шении часть государства, каковой являлась ФРГ, также надлежало
навсегда быть связанной с Западом, чтобы исключить всякую возмож-
ность проведения Германией, как ранее, политики качелей между
Востоком и Западом, а также и возможность того, чтобы Германия
оказалась в тени Советского Союза. Прочная привязанность к Западу,
которой добивался Аденауэр, должна была, кроме того, ликвидировать
германо-французское противоречие и превратить Германию в посто-
янного, предсказуемого политического партнера. Только с такого рода
прочной позиции — в этом первый федеральный канцлер Федератив-
ной Республики был твердо убежден — возможно решение герман-
ского вопроса посредством воссоединения.
Ход мировой политики благоприятствовал реализации целей Аденау-
эра. «Холодная война» вылилась в «горячую». Двадцать пятого июня
1950 г. коммунистическая Северная Корея напала на Юг страны, и госу-
дарственным деятелям западного мира казалось, что Кремль начал гло-
бальное наступление, которое может завершиться третьей мировой вой-
ной. Одной из важнейших целей союзников во время Второй мировой
войны была длительная демилитаризация Германии. Теперь она казалась
утратившей свое значение, тем более что в Восточной Германии давно
уже существовала армия под маскировочным названием «Народная поли-
ция на казарменном положении». Кто бы мог с уверенностью сказать, что
она не готовила планы наступательной войны по северокорейскому об-
разцу? В ответ на это последовало создание Европейского оборонительно-
го сообщества (ЕОС), наднациональной западноевропейской военной ор-
ганизации с интегрированными в нее воинскими контингентами Фран-
ции, Италии, Бенилюкса, а также Федеративной Республики. Уже в мае
1950 г. в Бонне начались секретные работы, связанные с формированием
западногерманской армии, Переговоры были затяжными и наталкива-
лись на сопротивление всех участвующих стран. К этому добавилась
упорная приверженность Аденауэра «германскому договору», цель кото-
рого заключалась в достижении равноправия Германии в рамках союза.
210 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Однако все хотели следовать по пути безусловной интеграции в за-
падное сообщество. В крупных партиях, от правящего ХДС до оппози-
ционной СДПГ, были политики, которые стремились покончить с при-
вязкой к блокам и ценой уменьшения суверенитета обрести объеди-
ненную, не входящую в блоки, нейтральную Германию, находящуюся
между противниками в «холодной войне». Весной 1952 г. такой шанс
казался осязаемо близким. В многочисленных нотах западным держа-
вам и федеральному правительству Сталин предлагал объединить два
германских государства в единую нейтральную Германию под союз-
ническим контролем, со слабыми собственными вооруженными сила-
ми и государственностью, которая должна была основываться исклю-
чительно на деятельности «демократических и миролюбивых партий».
Что бы это ни означало с советской точки зрения, западные державы
отклонили предложение Сталина, и федеральное правительство при-
соединилось к этой позиции без всяких «но» и «если». Оно сделало
это, будучи убежденным, что интеграция ФРГ в западное сообщество
была важнее создания слабой единой Германии, колеблющейся меж-
ду Востоком и Западом. Но, будь федеральное правительство другого
мнения, это ничего бы не изменило в важнейшем решении Вашингто-
на, Лондона и Парижа.
Была ли тогда упущена возможность достижения германского
единства? Дискуссии об этом не прекратились и по сей день и не за-
тихнут до тех пор, пока не будут окончательно открыты советские ар-
хивы и выяснены истинные намерения Советского Союза. Вероятно,
союзническое решение основывалось на верных предположениях.
Советская кампания рассылки нот развернулась в решающие месяцы
перед вступлением ФРГ в западные оборонительные и экономические
сообщества. И почти все говорит в пользу того, что задачей Сталина
являлся срыв в последний момент интеграции Федеративной Респуб-
лики с Западом и создания Европейского оборонительного сообщест-
ва. В своей политической деятельности ФРГ, следовательно, не имела
возможности установить германское единство посредством нейтрали-
зации Германии.
Договор о создании ЕОС был подписан 26 мая 1952 г., но провалил-
ся два года спустя из-за отказа Национального собрания Франции ра-
тифицировать его. По мнению большинства депутатов, Франция
слишком далеко заходила в отказе от суверенитета. Однако интегра-
цию Западной Германии в систему западных союзов уже нельзя было
повернуть вспять. Пятого марта 1955 г. в силу вступили Парижские со-
глашения, важнейшее из которых регулировало присоединение ФРГ
к Организации Североатлантического договора (НАТО). НАТО была
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990| 211
создана на основе подписанной 4 апреля 1949 г. в Вашингтоне Северо-
атлантического договора как военный союз Канады, Великобритании,
Франции, Исландии, Норвегии, Дании, Италии, Португалии, а также
стран Бенилюкса под руководством США, чтобы рассматривать «лю-
бое вооруженное нападение на одну или несколько из них в Европе
или Северной Америке как нападение на них в целом» и оказывать
друг другу военную помощь. В 1952 г. к организации присоединились
Греция и Турция. С немецкой точки зрения, членство в НАТО59 озна-
чало не только безопасность, но и возвращение к суверенитету, кото-
рый западные державы обеспечивали посредством одновременно
вступившего в силу «Германского договора». Правда, это был ограни-
ченный суверенитет, так как во всех вопросах германской политики
державы — победительницы во Второй мировой войне оставляли за
собой свои преимущественные права, как и в вопросе о размещении
своих войск на немецкой земле. Кроме того, Федеративная Республи-
ка Германия отказывалась от целого ряда систем стратегических во-
оружений, включая атомное. С точки зрения союзников, вступление
ФРГ в НАТО рассматривалось несколько по-другому. Генеральный се-
кретарь НАТО лорд Истмэй полагал, что задача союза заключается
в том, чтобы «американцев держать внутри, русских вовне, а немцев
внизу» — т. е. американцев в Европе, русских на расстоянии от нее,
а немцев подавлять.
Урок, извлеченный из истории XX столетия, заключался в том,
чтобы усмирить Германию и сделать ее предсказуемой. Труднопред-
сказуемую державу в центре Европы не следовало обособлять от сооб-
щества наций и унижать. Именно в этом и заключалась роковая ошиб-
ка в 1919 г. Теперь задача состояла в том, чтобы как можно надежнее
присоединить Германию — а значит, до поры до времени ФРГ — к за-
падному сообществу, чтобы эти связи нельзя было ликвидировать
в меняющихся политических условиях. Это имело значение не только
с военной точки зрения, но в равной мере с экономической и полити-
ческой. Понимание необходимости сплочения Западной Европы выте-
кало из катастрофического опыта, приобретенного европейцами
в XX столетии, и также из понимания того, что экономическое, воен-
ное и политическое переплетение требует отказа от проведения изо-
лированной национально-государственной политики.
Когда Уинстон Черчилль в своей Цюрихской речи 16 декабря
1946 г. потребовал создания «Соединенных Штатов Европы», он гово-
рил тогда о шокирующем возможном партнерстве между Францией
и Германией, Великобританию он до поры до времени оставил за
скобками. Британский премьер еще мыслил в духе классической бри-
212 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
танской политики balance of power60, призванной успокоить беспокой-
ную Европу у ворот Англии с помощью системы пактов, с тем чтобы
Англия могла посвятить себя реализации собственных трансокеан-
ских интересов. Но крах как британской, так и французской коло-
ниальных империй показал в 50-е годы, что время европейского
мирового господства навсегда прошло. Европа была отброшена к соб-
ственным границам и могла сохранить свой вес в союзе с Соединен-
ными Штатами Америки только в том случае, если сумеет объединить
и сконцентрировать свои оставшиеся силы. Первым шагом к экономи-
ческому объединению Европы было создание Европейского объеди-
нения угля и стали (ЕОУС) в 1951 г., в результате чего добыча угля
и производство стали во Франции, в Германии, Италии, Нидерландах,
Бельгии и Люксембурге были подчинены общему ведомству. Затем по-
следовало объединение шести названных государств в Европейское
экономическое сообщество (ЕЭС) и Европейское сообщество по мир-
ному использованию атомной энергии (Евратом) 25 марта 1957 г. Пока
что завершением объединения Западной Европы является сегодня Ев-
ропейский союз (ЕС) с мощной надстройкой в виде комиссий, сове-
тов, генеральных директоров и бюрократов, а также Европейского
парламента в Страсбурге. От взора современного наблюдателя уже
давно скрылся мир отцов-основателей объединенной Европы. Преис-
полненный надежд пафос, которым сопровождались первые шаги
европейского объединения, кажется сегодня едва ли менее удиви-
тельным, чем само собой разумевшаяся готовность всех тогдашних
участников отказаться от национальной самостоятельности ради до-
стижения объединения континента. Насколько сильно изменился
мир, стало очевидно, когда федеральный канцлер Конрад Аденауэр и
президент Франции Шарль де Голль (1890—1970) после подписания
договора о немецко-французском сотрудничестве 22 января 1963 г.
приняли совместный парад французских и немецких войск на полях
Шампани, политых в свое время кровью в беспрерывных битвах меж-
ду немцами и французами. Понадобились годы, чтобы от наследствен-
ной вражды страны пришли к общности судьбы. После столетий тяже-
лых конфликтов между Германией и Францией наступил серьезней-
ший поворот в европейской истории.
Принятие Федеративной Республики в сообщество западных госу-
дарств после Второй мировой войны имело далеко идущие последст-
вия. С самого начала американская поддержка внутренней политики
правительства Аденауэра способствовал^ большому престижу моло-
дой демократии. Впервые в немецкой истории быть демократом озна-
чало иметь успех. Кто знает, как развивалась бы первая немецкая
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990) 2 1 3
демократия, Веймарская республика, если бы Эберт, Штреземан,
даже Брюнинг располагали такой же благосклонностью союзников,
какой пользовался после войны Конрад Аденауэр. Отчасти в этом кры-
лась история успеха западногерманской демократии. Правда, к данно-
му обстоятельству добавлялось «экономическое чудо».
Сначала мало что говорило об экономическом буме. Зимой
1949/50 г. господствовала массовая безработица, напоминавшая
о худших годах Веймарской республики, и только в марте 1950 г. уда-
лось отменить рационирование продуктов питания. Но затем, в ходе
войны в Корее, во всем мире начался экономический подъем, давший
серьезный толчок росту немецкой экономики. Спрос на потребитель-
ские товары, вызванный отставанием производства, был огромен.
Промышленность, пришедшая в упадок после военных разрушений и
демонтажа, инвестировала значительные средства в современное
производственное оборудование. План Маршалла обеспечил необхо-
димую помощь и указал путь интеграции немецкой экономики в за-
падный мир. В то время как в ходе корейской войны (1950—1953) важ-
нейшим экономическим конкурентам, США и западноевропейским
демократиям, пришлось ориентировать свои экономические мощнос-
ти на военное производство, немецкий экспорт мог проникать на ми-
ровые рынки. В конце концов, оправдалась сдержанность профсою-
зов, которую они проявили в выдвижении требований о повышении
заработной платы в первые годы федеративной Республики, так что
темпы прироста заработной платы были несколько ниже темпов при-
роста общественного продукта; тем не менее заработная плата лиц
наемного труда увеличивалась ежегодно в среднем на 5%. После вели-
чайшего в своей истории поражения на долю немцев выпал самый
большой экономический расцвет.
Федеральное правительство использовало возможности маневра
в распределительной сфере, чтобы действовать в области социальной
политики почти по-революционному. Федеральный закон о снабже-
нии от 1950 г. помог 3 млн человек, потерпевшим ущерб от войны.
Принятый в 1952 г. закон о возмещении ущерба начал беспримерную
до тех пор передачу имущества населению в виде компенсации тем,
кто понес материальные потери из-за войны, изгнания и экспроприа-
ций в Восточной и Центральной Германии.
Федеральный закон об изгнанных, закон об организации предпри-
ятия, федеральный закон о компенсации, пенсионная реформа, про-
должение выплаты заработной платы в случае болезни, детские посо-
бия — иначе говоря, социальное государство, существующее сегодня,
возникло в эру Аденауэра, в то время, когда верили в безграничный
214 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
рост экономики и возможность финансирования социального госу-
дарства на все времена.
Внутренняя стабильность немецкой демократии была тесно связа-
на с «экономическим чудом» и социальной политикой 50-х годов. За-
падногерманское население насчитывало 47 млн человек. Десять
миллионов изгнанных из восточных областей, Чехословакии и Венг-
рии были интегрированы, так же как позже — еще 3 млн беженцев
из ГДР. Хотя и существовали как лево-, так и правоэкстремистские
партии, они не имели серьезных шансов в условиях сильного влия-
ния процессов демократизации в Федеративной Республике, вызван-
КОМПЕНСАЦИЯ УЩЕРБА,
ПРИЧИНЕННОГО ВОЙНОЙ
Закон о компенсации ущерба и убыт-
ков, понесенных во время войны
и в послевоенный период, принятый
германским Бундестагом 16 мая 1952 г.
вопреки СДПГ и КПГ, проголосовав-
ших против, стал рубежом начала
крупнейшего в германской истории
перераспределения собственности.
Все имущество, стоимость которого
к моменту проведения валютной ре-
формы превышала 5 тыс. марок, было
обложено пятипроцентным сбором,
уплачивавшимся 30 годовыми взно-
сами. Сумма, составившая до 1983 г.
около 126 млрд марок, выплачивалась
в качестве компенсации за потери бе-
женцам и изгнанным, что стало реша-
ющим вкладом в деле их интеграции
в общество.
нои экономическими причина-
ми. Лозунг «Бонн не Веймар»
стал формулой успеха народа,
претерпевшего просто-таки за-
гадочные изменения на протя-
жении полувека. Страсти, фана-
тизм, эпилептические судороги
Веймарской республики, 22 млн
голосов, которые смогли соб-
рать коммунисты и национал-
социалисты еще на мартовских
выборах 1933 г., — все это, ка-
залось, провалилось в тарта-
рары. На месте прошлого воз-
никла Боннская республика —
без страстей, разумная, доволь-
но скучная и на диво стабильная.
Два лозунга, под которыми хрис-
тианско-демократический канц-
лер Конрад Аденауэр и его ус-
пешный министр экономики
Людвиг Эрхард выигрывали од-
ни выборы за другими, гласили:
«Благосостояние для всех» и «Никаких экспериментов». Граждане бы-
ли сыты политикой — «скептическое поколение», диагностировали
социологи, — и уходили в свое вполне заслуженное частное счастье,
вкладывали средства в покупку собственных домов, автомобилей
«фольксваген» и путешествия на Майорку, а государство предоста-
вили патриарху из дворца Шаумбург61. Представители культуры За-
падной Германии, от литературного объединения «Группа 47» до из-
дателей таких определявших общественное мнение журналов, как
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990) 215
«Шпигель» или «Цайт», в своем значительном большинстве ощущали
себя духовной оппозицией государству, которое казалось им тупо ма-
териалистическим и проникнутым тенденциями к реставрации.
В этом, собственно, не было ничего нового — культурная сцена Вей-
марской республики, как и авангард эпохи империи, чувствовала себя
точно так же. Да и вообще, противоречие между «духом» и «властью»
кажется основным мотивом европейского модерна. Но при ретро-
спективном взгляде ошеломляет, насколько бессильными и эпигон-
скими предстают культурные явления Федеративной Республики по
сравнению с Веймарской республикой. Обращает на себя внимание
то обстоятельство, что литераторы, например поэт Пауль Целан или
романист Гюнтер Грасс, слишком часто эмигрировали из восточной
части Европы.
Другое германское государство — Германская Демократическая
Республика мало что могла противопоставить устойчивой модели ус-
пеха Федеративной Республики. ГДР была внешним форпостом совет-
ской сферы влияния, и как Сталин, так и его преемники рассматрива-
ли ее в качестве стратегической опоры своей системы. Появление ГДР
в 1949 г. было, видимо, лишь реакцией на создание ФРГ. Президентом
ГДР стал коммунист Вильгельм Пик (1876—1960), председателем Сове-
та министров — бывший социал-демократ Отто Гротеволь, оба вхо-
дившие в СЕПГ. Настоящим же правителем, если не считать советских
«друзей», был первый заместитель председателя Совета министров
Вальтер Ульбрихт, постепенно занявший все ключевые позиции в пар-
тии и государстве. Легитимность ГДР была слабой с самого начала.
С помощью обещаний построить социализм если и удалось поначалу
активизировать еще имеющийся потенциал идеализма, то на деле, од-
нако, свободные выборы не проводились и экономического успеха не
было. Советский прообраз проступал везде — ив общественной, и
в политической жизни. СЕПГ, верхушку которой представляло Полит-
бюро Центрального комитета (ЦК), контролировала государство и об-
щество и направляла экономику, планировавшуюся государством.
Созданное в 1950 г. по московской модели и по военному образцу Ми-
нистерство государственной безопасности пыталось в зародыше за-
душить всякую оппозицию, покрыв страну густой шпионской сетью
и арестовывая «врагов государства», прибегая при этом к туманным
правовым обоснованиям, а часто обходясь совсем без них. Милитари-
зация общественной жизни перекрывала потребности Национальной
народной армии и служила, как и ритуалы выходившего из берегов
культа государства, политической унификации населения. Несмотря
на постоянные усилия граждан ГДР, уровень жизни и качество про-
216 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
дукции оставались значительно ниже западного уровня. Производст-
во «народных» предприятий, как и продуктивность сельского хозяйст-
ва между Эльбой и Одером, упало гораздо ниже довоенных показа-
телей, причем экономика Восточной Германии считалась наиболее
успешной среди стран — членов Совета экономической взаимопо-
мощи (СЭВ), восточной альтернативы Европейскому экономическому
сообществу.
Вторая партийная конференция СЕПГ в июле 1952 г. провозгласи-
ла строительство социализма в условиях «закономерно обостряющей-
ся классовой борьбы». Мрачные тюрьмы переполнялись жертвами
произвольных судебных приговоров; насильственная коллективиза-
ция сельского хозяйства, ликвидация буржуазных средних слоев, од-
ностороннее развитие тяжелой промышленности шли рука об руку
с резким повышением цен и десятипроцентным повышением норм
для работающих в промышленности. Радикальный курс Ульбрихта
показался в Москве рискованным. В июне 1953 г. по советскому указа-
нию пришлось поспешно отменять принудительные меры, и «руковод-
ство рабочего класса» думало обо всем, но только не о рабочих, по-
вышение норм для которых не было отменено. Семнадцатого июня
забастовали сначала рабочие, строившие здания на берлинской Ста-
лин-аллее, одном из престижных объектов ГДР. Забастовочное движе-
ние молниеносно перекинулось на другие промышленные районы
ГДР. Вначале преобладали экономические и социальные требования,
но настроение быстро изменилось в сторону общей враждебности
к режиму СЕПГ. Звучали требования о разрешении деятельности за-
падногерманских партий и в Восточной Германии, об устранении зо-
нальной границы, о проведении свободных и тайных выборов. Забас-
товочное движение превратилось в национальное восстание, и режим
СЕПГ смог удержаться только при поддержке советских танков, пода-
вивших выступления. Несмотря на всю горечь разочарования резуль-
татами движения, восстание не было таким уж безуспешным. Как на-
селение, так и режим поняли свои слабости и свою силу. Правящая
СЕПГ знала теперь пределы власти, которой она обладала, и знала,
сколь важно было для выживания партийной диктатуры материальное
обеспечение населения. Всему миру стало очевидным, что коммунис-
тический режим в ГДР взорвется, если в критической ситуации снова
не вмешаются советские танки.
Теперь стало ясно также, что ГДР не имела никаких шансов в пря-
мом соревновании за легитимность с Федеративной Республикой.
Когда обнаружилось к тому же, что включение ФРГ в западную систе-
му безопасности необратимо, Советский Союз уже в 1955 г. переори-
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990) 217
ентировался на теорию, в соответствии с которой «германский во-
прос» решен как следствие существования двух германских госу-
дарств с различным общественно-политическим строем. Тем самым
воссоединение Германии с помощью интеграции с Западом исклю-
чалось. Этому соответствовало изменение в политике Германской Де-
мократической Республики, которая, ясно осознавая свою слабость
в политико-экономическом соревновании с Западной Германией, от-
вергала воссоединение вопреки существовавшим перспективам. По-
этому последовательным в ее политике оказалось лишь официальное
провозглашение ГДР в 1974 г. «социалистической нацией» в «социали-
стическом германском государстве» и тем самым категорическое
исключение национальной общности с западными немцами — по
меньшей мере до тех пор, пока и в Федеративной Республике не уста-
новятся социалистические отношения.
В действительности же огни Западного Берлина едва ли не магиче-
ски притягивали людей из ГДР, поэтому поток беженцев через секто-
ральную границу постоянно нарастал, достигнув в 1961 г. 1 млн
650 тыс. человек. Это соответствовало численности всего населения
Восточного Берлина. Советский Союз не мог в длительной перспекти-
ве соглашаться с этим «голосованием ногами» (выражение, часто ис-
пользовавшееся Лениным). Опаснее потери людей и рабочей силы бы-
ла утрата престижа, с которой «реально существующий социализм»
сталкивался изо дня в день. В октябре 1958 г. новый кремлевский вла-
ститель Никита Хрущев потребовал вывода войск западных союзни-
ков из Берлина и контроля подъездных путей, проходивших через
ГДР. Берлин в соответствии с этими требованиями должен был стать
«вольным городом». В противовес американская администрация во
главе с президентом Джоном Кеннеди сформулировала три неотъем-
лемых принципа (essentials) для Берлина: свобода населения, присут-
ствие западных войск и свободный доступ в город по воздуху, водным
путям, железной дороге и автострадам. Война нервов вокруг города
нарастала до тех пор, пока в течение ночи 13 августа 1961 г. солдаты ар-
мии ГДР и одетые в военную форму участники полувоенных форми-
рований не поставили проволочные заграждения и вырыли траншеи
вокруг свободной части Берлина. На протяжении следующих недель
вокруг западной части Берлина выросла прочная бетонная стена. Тот,
кто теперь еще пытался бежать в Западный Берлин, ставил на карту
жизнь, рискуя попасть под свинцовый град пуль пограничников.
Стена не только обескураживала, у стены не только убивали: ее
возведение стало моментом истины. Это было односторонним нару-
шением статуса Берлина, чему западные союзники могли воспрепят-
218 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ствовать разве только ценой войны. Кубинский кризис 1962 г., в ходе
которого мир стоял на грани ядерной войны, сделал ситуацию более
ясной — ценой мира стала неприкосновенность обеих сфер влияния.
Теперь у мировых держав на повестке дня оказалась разрядка вместо
конфронтации. В таких условиях Федеративная Республика Герма-
ния, до сих пор вернейший союзник США против Советского Союза,
оказывалась со своим притязанием на воссоединение и единоличное
представительство всех немцев препятствием для достижения дого-
воренности между великими державами. «Доктрина Хальштейна»,
согласно которой Федеративная Республика карала разрывом дип-
ломатических отношений любую страну, посылавшую дипломатов
в Восточный Берлин, оказалась теперь тупиком. Склонность к призна-
нию ГДР и разрыву с ФРГ особенно сильно проявлялась в арабском
мире, который временами ожидал для себя большего от поддержки
Советского Союза, нежели от подарков из Бонна.
С внутриполитической точки зрения многое также свидетельство-
вало об изменениях. Эра Аденауэра закончилась в октябре 1963 г. с от-
ставкой «старика». Его преемник, популярный «отец экономического
чуда» Людвиг Эрхард, выиграл парламентские выборы 19 сентября
1965 г. ХДС со своей баварской партией-сестрой ХСС не хватило лишь
четырех голосов до абсолютного большинства. Правда, доля голосов
коалиционного партнера СвДП снизилась на четверть, в то время как
СДПГ под руководством харизматического кандидата в канцлеры Вил-
ли Брандта (1913—1992) смогла добиться существенного прироста го-
лосов. Эрхарду не удалось, однако, превратить свой успех на выборах
в долговременную политику. Он выиграл выборы, помимо всего про-
чего, с помощью щедрых социально-политических подарков избира-
телям. Государственные расходы росли быстрее, чем национальный
доход, экономический спад увеличивал бюджетные трудности, и Эр-
хард, который когда-то сделал своим избирательным лозунгом «реши-
тельность потребления», должен был теперь проповедовать умерен-
ность. В конце концов он был смещен, так как СвДП не хотела нести
ответственность за бюджетный дефицит и 27 октября 1966 г. вышла из
правительства.
Пришедшая затем к власти большая коалиция ХДС/ХСС и СДПГ
во главе с христианско-демократическим канцлером Куртом Георгом
Кизингером (1904—1994) представляла собой лишь переходное прави-
тельство. Правда, экономическая политика правительства являлась
успешной, рецессия была преодолена, и новые механизмы экономиче-
ского регулирования способствовали подъему и приданию этому
подъему долговременного характера. Но союз оказался слишком раз-
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990) 219
нородным, чтобы стать долговечным. В германской и восточной по-
литике как СДПГ, так и СвДП были готовы воспринять сигналы раз-
рядки, шедшие из Москвы, Вашингтона и Парижа, и признать «реаль-
ности», смириться с разделом континента, а тем самым и Германии,
прийти к компромиссу, «урегулированному сосуществованию» с ГДР.
Правительство Кизингера сделало несколько шагов в этом направле-
нии, сдало в архив «доктрину Хальштейна», установив дипломатичес-
кие отношения с Румынией и Югославией и стремясь к прямому диа-
логу с Москвой. Кроме того, федеральное правительство решило в мае
1967 г. принять письмо правительства ГДР и ответить на него. Но этот
новый реализм заходил, по мнению многочисленных политиков Хрис-
тианского союза, особенно его верхушки, слишком далеко. Федераль-
ный канцлер Кизингер до поры до времени удерживал находившихся
на разных позициях членов своего кабинета, упражняясь в искусстве
«вынесения проблем за скобки».
Казалось, с мертвой точки сдвинулась не только восточная и гер-
манская политика, но и государственный корабль вообще. С начала
60-х годов политический и культурный климат в Западной Германии
изменился коренным образом. Ценности родителей казались подрас-
тавшему поколению устаревшими и подозрительными. Это был пери-
од типичного для немецкой истории конфликта поколений, повторяв-
шегося каждые пятьдесят лет — накануне революции 1848 г., в конце
века или в годы Веймарской республики. Молодое поколение снова
сочло, что оно не в состоянии примириться с образом мышления отцов
и матерей с их деловитой просвещенностью, отсутствием иллюзий, го-
товностью к компромиссам, ориентацией на пределы осуществимого.
Прагматизм эры Аденауэра; характерные для ранних лет Федератив-
ной Республики реставраторские тенденции, составляющие ее осно-
вы; возможность для некоторых чиновников, судей и дипломатов
времен национал-социализма продолжать карьеру в этой стране; куль-
турная стагнация как оборотная сторона экономического успеха; де-
сятилетиями существовавшие табу на левые и радикальные идеи,
и проклятия, которым эти идеи подвергались; безудержный материа-
лизм эпохи, в которой лишения военного и послевоенного времени
компенсировались настоящим потребительским опьянением, — все
это столкнулось теперь с фундаментальной и беспощадной критикой.
Подобно тому как в начале XX в. наступил запоздалый шок от индуст-
риализации Европы, приведший к появлению радикальных жизнен-
ных проектов, так и в 60-е годы, поколение спустя, была осознана чу-
довищность национал-социалистической эры и ее преступлений.
Мощное и глубокое движение, апеллирующее к принципам морали,
220 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Штутгартский конгресс писателей.
Фотография, 1970 г.
Никогда прежде главу германского пра-
вительства не видели рядом с писате-
лями. На фотографии — федеральный
канцлер Вилли Брандт среди писателей.
Рядом с Брандтом — Гюнтер Грасс,
Генрих Бёлль и Бернт Энгельманн. В на-
чале 70-х годов осознание немногочис-
ленной литературной элитой своей мо-
ральной миссии совпало с изменением
политического климата и было нацеле-
но на осуществление нового единства
духа и власти, которое очень многим ка-
залось воплощенным в личности Вилли
Брандта.
охватило западногерманское общество, и прежде всего интеллиген-
цию, учащуюся молодежь, интеллектуальных лидеров, формирующих
общественное мнение, учителей, профессоров, журналистов. Все они
требовали оказать сопротивление, которое не оказали их матери и от-
цы, чтобы задним числом освободиться от вины за события новейшей
истории Германии.
Во время демонстрации 2 июня 1967 г. против визита иранского
шаха в Западный Берлин полицейским по недоразумению был застре-
лен студент. Как реакция общества на гибель юноши по Германии
прокатилась волна протеста под антифашистскими лозунгами, про-
никнутыми высокими моральными требованиями. «Заскорузлые
структуры» должны были быть взорваны, институты либеральной де-
мократии разоблачены как бастионы «повседневного фашизма», ис-
теблишмент с его «характерными масками» заменен просвещенной
«контрэлитой». Многие годы и в университетах, и за пределами уни-
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990) 221
верситетов происходили напоминающие гражданскую войну выступ-
ления «внепарламентской оппозиции» (ВПО). Маркс и Ленин, давно
низведенные в Восточной Европе до уровня цинично используемых
идолов, пережили на либеральном Западе вторую короткую моло-
дость. Но искры ничего не воспламенили, ибо рабочему классу — в со-
ответствии с марксистской надеждой носителю нового, социалистиче-
ского общества — было что терять, во всяком случае гораздо больше
своих цепей, а также потому, что мечта о культурной революции в Фе-
деративной Республике по образцу маоистского Китая была гроте-
скной, далекой от жизни причудой. ВПО быстро распалась на мно-
гочисленные политические секты, ставшие частично представлять
«движение за мир» конца 70-х годов, а частично террористические
подпольные группы.
Однако глубинное настроение в стране изменилось, о чем свиде-
тельствовали результаты выборов в бундестаг 28 сентября 1969 г.
СДПГ, представлявшая себя в качестве партии перемен в противопо-
ложность господствовавшему ХДС, впервые на протяжении своей
истории перешла 40-процентный рубеж. Председатели СДПГ и СвДП
Вилли Брандт и Вальтер Шеель договорились о правительственном
союзе.
Олицетворением эры социал-либеральной коалиции, продол-
жавшейся с 1969 по 1982 г., стали имена федеральных канцлеров
Вилли Брандта и Хельмута Шмидта. Они достойно дополнили то, что
относилось к эре Аденауэра. За осуществленной Аденауэром интег-
рацией в западное сообщество последовала восточная политика
Брандта, нацеленная на смягчение напряженности отношений меж-
ду ФРГ и государствами Восточного блока и их нормализацию, что-
бы в условиях продолжающегося раздела континента включить Фе-
деративную Республику в систему соглашений, обеспечивающих
мир. Во внутренней политике Брандт противопоставил позиции
Аденауэра «никаких экспериментов» прагматическое заявление
о необходимости «отважиться на большую демократию», привер-
женность реформам и культурной открытости. Сколь сомнительны
и отягощены идеологическими соображениями были некоторые ре-
шения, принятые в эту эпоху в сфере образования, столь же велики
оказались все-таки успехи политики, благодаря которой критически
настроенные левые и леволиберальные умы, до тех пор скорее чуж-
давшиеся «реставрационной» республики Аденауэра, были прибли-
жены к боннскому государству и добились в изменившемся интел-
лектуальном климате 70-х годов духовного доминирования. Имена
Аденауэра и Брандта неразрывно связаны в истории Западной Гер-
222 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
мании. Их деятельность была взаимодополняющей. Они «отчекани-
ли» обе стороны одной и той же медали.
У истоков «новой восточной политики» стояли, однако, не немцы,
а великие державы. Президент США Ричард Никсон и советский ми-
нистр иностранных дел Андрей Громыко заявили, что напряженность
вокруг Берлина должна быть урегулирована с помощью переговоров,
и 26 марта 1970 г. представители четырех держав — победительниц во
Второй мировой войне встретились в берлинском здании Союзного
контрольного совета, чтобы договориться о соглашении по Берлину.
В конце концов оно было заключено 3 сентября 1971 г. и существенно
облегчило положение «острова» под названием Западный Берлин. Эту
новую фазу политики разрядки не могло бы игнорировать и федераль-
ное правительство во главе с христианскими демократами, но у прави-
тельства Брандта было гораздо меньше препятствий, для того чтобы
последовать примеру великого союзника и пойти на заключение дого-
воров с Москвой и Варшавой об отказе от применения силы. Подобно
тому как Аденауэр, будучи глубоко убежденным в правильности этого
шага, когда-то согласился с интеграцией Германии в западное сообще-
ство — чего так желали западные союзники, — теперь Брандт осуще-
ствлял быстрое урегулирование отношений с государствами Восточ-
ного блока и ГДР — чего так желали США, — потому что сам считал
это настоятельно необходимым.
Дебаты об этих «восточных договорах» в немецком бундестаге до-
стигли кульминации 22 марта 1972 г., превратившись в звездный час
истории германского парламентаризма, вполне сравнимый с больши-
ми словесными баталиями вокруг германского вопроса, разыгрывав-
шимися в парламенте в соборе Св. Павла в 1848—1849 гг. Вновь завя-
зался спор о том, чем, собственно, является Германия и каким должно
быть ее будущее. Ораторы правительственных фракций превозноси-
ли шансы, открывавшиеся в результате «нормализации отношений»
между Востоком и Западом для Германии, а представители христиан-
ско-демократической оппозиции предостерегали от опасностей.
В центре дискуссий стояли не вопросы обмена послами и развития
связей Западной Германии с Восточной Европой, а проблемы будуще-
го Германии в Европе. Шла ли речь о приоритете воссоединения Гер-
мании «в границах 1937 года», как того требовала христианско-демо-
кратическая оппозиция, что в результате заключения договоров ста-
новилось менее вероятным, или прежде всего о мире и разрядке во
всей Европе, как хотела правительственная коалиция, пусть даже це-
ной немецких надежд на воссоединение? Возродилась ли идея герман-
ского единства или эта цель устарела?
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ 11949—1990| 223
Проговаривались многочисленные варианты будущего Германии,
а потому циркулировали различные взгляды на прошлое. Дебаты про-
ходили под знаком четырех совершенно различных представлений
о немецкой истории. Представитель оппозиции Рихард фон Вайцзек-
кер считал, что вся немецкая политика должна быть направлена на то,
чтобы восстановить германское национальное государство в таком ви-
де, как его создал Бисмарк в 1871 г. «Я полагаю, — заявил он, опираясь
на знаменитое определение, данное Эрнестом Ренаном*, — что нация
является воплощением общего прошлого и будущего, языка и культу-
ры, сознания и воли, государства и территории. Со всеми ошибками,
всеми заблуждениями, порожденными духом времени, и все же с об-
щей волей и общим сознанием — такое воплощение и определяло
наше понимание нации. Поэтому, и только поэтому, мы, живущие се-
годня, знаем, что мы ощущаем себя немцами. До сих пор это не было
заменено чем-либо другим».
Резкие возражения слышались изо всех лагерей. Один из предста-
вителей СДПГ указывал на различие между государством и нацией
и заявил, что в государстве Бисмарка большая часть нации была угне-
тена. Тот, кто хочет ссылаться на немецкую историю, чтобы формиро-
вать будущее, должен опираться на свободолюбивые традиции кресть-
янских войн, Просвещения, рабочего движения и на сопротивление
Гитлеру.
Многие ораторы из Южной Германии обращались к иным истори-
ческим контекстам. Германия, по их мнению, является не чем иным,
как объединением многочисленных государств, регионов и городов:
Пруссии, Баварии, Вюртемберга, Саксен-Кобург-Готы, Гамбурга
и многих других, которые поздно и лишь на краткое время объедини-
лись в национальное государство. Социал-демократ Карло Шмид на-
звал германское государство исторически существовавшей, но почти
преодоленной формой сообщества, предварительной ступенью на
пути к европейской нации.
Поначалу это казалось последним словом. Но за «восточными до-
говорами» последовал Договор об основах германо-германских отно-
шений от 21 декабря 1972 г., который исходил из существования двух
германских государств и фиксировал «добрососедские отношения»
между обеими сторонами и неприкосновенность германо-германской
границы. Вскоре вслед за этим оба германских государства на равно-
правной основе были приняты в ООН. Хотя в договоре об основах
отношений обе стороны подчеркивали различные воззрения на
* Жозеф Эрнест Ренан (1832 — 1882) — французский историк и писатель,
224 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
«принципиальные вопросы, в том числе на национальный вопрос», он
казался практически решенным в долгосрочной перспективе.
Но решен он не был. Политики, ученые и публицисты с редким
единодушием состязались, описывая существование двух германских
государств в Европе и проведенной между ними границы как нечто
нормальное, исторически обычное, как цену за лицемерие национал-
социалистической эпохи и, во всяком случае, как неизбежную жертву
ради сохранения мира во всем мире. Люди же по-прежнему истекали
кровью у стены, гибли под градом пуль пограничников ГДР или при
взрывах мин. Тот, кто пытался воспользоваться своим правом на сво-
бодный выезд, зафиксированный в Конвенции ООН по правам чело-
века, которую только что ратифицировала ГДР, должен был быть готов
ко всякого рода преследованиям, притеснениям, чинимым родствен-
никам, и к тюремному заключению. Существование в ГДР оппозиции,
которая с момента подписания Договора об основах отношений и За-
ключительного акта ОБСЕ почувствовала себя ободренной, чтобы по-
требовать осуществления прав человека, включая право на свободу
передвижения, мешало новому, прагматическому взаимопониманию
обоих германских государств. Рецепт, предложенный еще в 1963 г. со-
ветником Вилли Брандта по германской политике Эгоном Баром, был
назван «изменением через сближение». В соответствии с данной
концепцией коммунистические режимы могли быть не устранены,
а только изменены. Поэтому в отношениях с ГДР ставилась задача
стабилизации режима СЕПГ. Таким образом, считали социал-демо-
кратические политики, правительство Восточной Германии утра-
тит боязнь за свое существование и будет готово предоставить населе-
нию больше свободы.
Склонность к пренебрежению либеральными и свободолюбивыми
принципами в отношениях с ГДР и проведению «реальной политики»
с налетом макиавеллизма имела определенные резоны. Таким спосо-
бом все же оказывалось возможным выкупить из восточногерманских
тюрем десятки тысяч заключенных и путем торгов добиться некото-
рых небольших послаблений в передвижении людей. Даже сенсаци-
онная отставка Вилли Брандта 6 мая 1974 г., вызванная непостижимо
глупой операцией Министерства государственной безопасности ГДР
с использованием агента в окружении федерального канцлера, ничего
не изменила в официальных германо-германских отношениях. «Пово-
рот» 17 сентября 1982 г., когда развалилась социал-либеральная коали-
ция, уступив место черно-желтому союзу партий во главе с христиан-
ско-демократическим канцлером Хельмутом Колем, также не изменил
отношение к германскому вопросу и его оценке в западногерманских
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990) 225
официальных кабинетах и редакциях газет. В 1987 г. председатель Го-
сударственного совета ГДР и генеральный секретарь ЦК СЕПГ Эрих
Хонеккер посетил Федеративную Республику с официальным визи-
том. Фотографии в прессе, продемонстрировавшие всему миру кисло-
сладкие мины Коля и Хонеккера при обходе почетного караула бунде-
свера, стали сигналом нормализации и укрепления отношений, суще-
ствовавших в центре Европы.
В политике и истории нет ничего столь длительного, как времен-
ная мера, и, напротив, нет ничего столь непрочного, как состояние, ко-
торое должно быть длительным. Германское единство было уже не за
горами, когда федеральный канцлер и председатель Государственного
совета еще пожимали друг другу руки. Установить со всей ясностью,
где началось это единение, не удается, но, вероятно, оно берет начало
где-то в лесах Белоруссии. Находясь именно над этой территорией,
американские спутники-шпионы сообщали с 1976 г. о появлении со-
ветских современнейших мобильных ракет средней дальности. В этих
сообщениях вызывала беспокойство возможная угроза Европе и
Азии, но не Америке. Тогдашний федеральный канцлер Хельмут
Шмидт, в отличие от своего склонного к пророческому мышлению
предшественника трезвый и точно просчитывающий каждый свой ход
прагматик, одним из первых среди западных политиков понял, какие
перспективы открываются благодаря этим ракетам. С их помощью
мог быть пробит американский ядерный зонтик и стала бы возможной
война в Европе без угрозы американскому континенту. Могло бы по-
следовать стратегическое отделение Европы от США, а Европа — под-
вергнута политическому и военному шантажу. Советский государст-
венный и партийный руководитель Леонид Брежнев, как казалось,
следовал двойной стратегии, в соответствии с которой под прикрыти-
ем дипломатического дружелюбия возникала новая угроза стратеги-
ческому равновесию. Советское вторжение в Афганистан в канун
Рождества 1979 г. усилило подозрения со стороны Запада. «Двойное
решение»62 НАТО было ответом, свидетельствовавшим о готовности
разместить в Западной Европе соответствующие ракеты средней даль-
ности, чтобы под американским атомным зонтиком раскрыть зонтик
меньшего размера — европейский.
Борьба вокруг осуществления «двойного решения» бушевала в ря-
дах европейской общественности, особенно немецкой. К «движению
за мир», которое выступало резко против размещения западных ракет
в Германии и при этом смогло мобилизовать сотни тысяч пацифистски
настроенных граждан, присоединилась часть правящих партий. Это
была одна из основных причин, по которой реалисту Хельмуту Шмид-
226 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
ту, потерявшему уверенность в собственной партии, пришлось уйти
с поста канцлера. Его сменил председатель ХДС Хельмут Коль. Одна из
заслуг Коля на посту федерального канцлера заключается в том, что он
осуществил «довооружение» вопреки сопротивлению значительной
части немецкой общественности. Другим его вкладом в «движение за
мир» было то, что Германию не удалось пригвоздить к позорному стол-
бу как страну, жаждущую войны. Обе позиции — и довооружение,
и демонстративная готовность к миру действительно соответствовали
друг другу и давали недвусмысленный сигнал Москве.
К сложившейся ситуации добавилось нежелание западной сверх-
державы — США с момента вступления Рональда Рейгана на пост пре-
зидента ограничиваться ракетным покером. Соединенные Штаты опо-
вестили мир о новом раунде гонки вооружений. На этот раз речь шла
о создании противоракетной системы, которая должна была сделать
Америку неуязвимой для атомных ударов. Совершенно ясное намере-
ние Рейгана заключалось в том, чтобы заставить СССР «довооружать-
ся до смерти», и в кругах западной интеллигенции стало обычным
делом возмущаться на сей счет и считать бывшего киноактера, обос-
новавшегося в Белом доме, смешным. Но конфронтационная полити-
ка Рейгана привела к неожиданному успеху: Советский Союз все по-
ставил на одну карту, безмерно наращивая вооружение и тем самым
толкая страну к экономической разрухе. Советская война в Афганис-
тане, конца которой не предвиделось и которая требовала огромных
расходов, довершила кризис в экономике.
Новый и, по советским меркам, молодой лидер КПСС Михаил
Горбачев, пришедший к власти в 1985 г., проявив мужество и даль-
новидность, сделал выводы из сложившегося катастрофического по-
ложения. Мир узнал два русских слова — «перестройка» и «глас-
ность». Речь шла об обновлении и совершенствовании принципов
управления, о том, чтобы сделать экономику СССР эффективной,
политику популярной, а государство современным, готовым достой-
но вступить в XXI век. В некоторых отношениях Генеральный сек-
ретарь добился успеха. Но с ним случилось то же, что и со многими
другими реформаторами прошлого, которые ослабляли узду абсо-
лютистского и авторитарного господства с целью модернизации си-
стемы. Они оказывались неспособными справиться с динамикой об-
щественного развития, вызванной этими действиями. Подобно
французскому министру Жаку Неккеру, который в 1789 г. хотел
оздоровить государственные финансы, вызвав тем самым Француз-
скую революцию, Горбачев пытался реформировать СССР, что по-
влекло за собой гибель советской власти.
РАЗДЕЛЕННАЯ НАЦИЯ (1949—1990) 227
Изменение климата в Советском Союзе стало ощущаться во всем
Восточном блоке. Оппозиционные группы вроде «Хартии 77» в Чехо-
словакии или «Солидарности» в Польше осмелились выступить от-
крыто и увидели, что государственный репрессивный аппарат стал
осторожнее. В других странах, например в Венгрии, правившие ком-
мунисты или по меньшей мере некоторые из них обнаружили свои
либеральные, плюралистические убеждения и начали копировать ре-
формы Горбачева. Европейские государства Восточного блока одно
за другим отпадали от СССР, причем начало этому процессу положи-
ла Польша. Скорость, с которой это произошло, была связана со сред-
ствами массовой информации, моментально реагировавшими на
события в Восточной Европе. Впервые революция происходила не
на улице, а на телеэкране. Кадры демонстрации в Праге во всем похо-
дили на те же, что в Дрездене или Варшаве. Пражане выходили на
улицы под впечатлением от увиденных на экране событий в Дрез-
дене, подобно тому как дрезденские демонстранты действовали по
варшавскому образцу. События давали материал, изображение
создавало предмет, революция разыгрывалась на телевизионном
экране, а все остальное было предсказуемым финалом. Поэтому-то
перемены происходили с такой стремительностью и оказались — еще
один новый момент в истории — совершенно бескровными. Демонст-
ранты занимали не только здания, где находились власти, но и студии
теле- и радиовещания.
Несколько месяцев казалось, что ГДР представляет собой незыб-
лемую скалу среди набегающих волн, несмотря на все недовольство
населения. Так думала не только правившая там группа функционеров
во главе с Эрихом Хонеккером, который показал себя совершенно
слепым, не замечая краха советской системы («Социализм, раз про-
цесс пошел, не остановит ни вол, ни осел»), и считал, что в Москве дей-
ствуют бесхребетные политики, а то и предатели. В Западной же Гер-
мании следили за нараставшим беспокойством населения ГДР скорее
озабоченно, нежели с надеждой. Едва ли кто-то мог себе представить,
что Советский Союз откажется от своего западного форпоста. Все еще
помнили события 17 июня 1953 г., и было известно также, что Эгон
Кренц, член Политбюро ЦК СЕПГ, совсем недавно посетил Китай
и поздравил руководство партии и государства с кровавым подавлени-
ем либеральных демонстрантов на «площади небесного мира». Нечто
подобное могло случиться теперь в Лейпциге или Берлине.
Те, кто так думал, вовсе не ошибались в оценке руководства СЕПГ,
но ошибочными оказались предположения относительно советских
интересов. Горбачев отдавал себе отчет в том, что СЕПГ сама рыла
228 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
себе могилу своим типично немецким доктринерским упрямством.
Кроме того, связи между Советским Союзом и Западной группой со-
ветских войск в ГДР прервались, с тех пор как Польша перестала
быть союзником СССР. Советскому руководству не оставалось ниче-
го другого, как выравнивать линии фронта. Советский Союз готовил-
ся уйти из своей святая святых, чтобы справиться с разрушительными
противоречиями у себя дома и отпустить государства своего западно-
го предполья в Европу, полагая, что богатый Запад возьмет на себя
ответственность за экономическое выживание Восточной Европы,
а советский уход будет вознагражден.
Когда осенью 1989 г. в Дрездене, Берлине и Лейпциге раздался ты-
сячеустый клич «Мы — народ», из которого быстро родился лозунг
«Мы — один народ», растерянные руководители ведомств безопасно-
сти обратились к советскому послу в Восточной Германии, требуя
военной помощи в случае выступления против демонстрантов. Про-
изошло немыслимое — советские представители отказали, и судьба
власти СЕПГ была решена. Режим ГДР получил смертельный удар от
венгерских товарищей, открывших границу на Запад для все нарас-
тавшего потока восточногерманских беженцев. Что еще оставалось
делать соратникам Хонеккера? Вечером 9 ноября 1989 г. были откры-
ты пограничные переходы в Берлинской стене. Объединение двух гер-
манских государств стало неизбежным и было осуществлено менее
года спустя.
XIV.	Эпилог. Что такое отечество
немцев?
Тот, кто после падения стены решал прогуляться по центру Берлина от
рейхстага до прусского ландтага, должен был испытать странное
ощущение. До сих пор существовала узкая, но четко обозначенная
тропка: все время вдоль стены, чего же проще. А вот теперь стены боль-
ше нет и можно перемещаться, как по сюрреалистическому сказочно-
му ландшафту, от одной площади к другой — от Паризерплац к Потсда-
мерплац, а оттуда к Ляйпцигерплац. Вокруг пустыри, сохранившиеся
то там, то здесь дома, развалины, строительный мусор, где-то под нога-
ми попадаются наподобие кротовых ходы старого бункера фюрера.
Армада строительных машин, которая должна засыпать новый центр
столицы песком из Бранденбурга, только усиливает впечатление. Пе-
ред глазами совершенно открытое пространство, ни одной пешеход-
ной тропинки, ни один указатель пока не подсказывает, куда идти.
Эта открытость в центре Берлина походила на тот духовный ланд-
шафт, в котором совершенно неожиданно оказалась Германия. Только
теперь стало понятно, как удобно можно было устроиться в послевоен-
ном мнимо стабильном мире. Интеллектуальные дискуссии о прошлом
и будущем Германии и Европы велись на фоне политической конъюнк-
туры, в условиях которой действительные изменения были связаны
с Третьим миром, в то время как обе гегемонистские мировые системы
Северного полушария, как два скорпиона в бутылке, взаимно заблоки-
ровали друг друга, сцепившись в длительной неподвижности. Между
ними находились две Германии, забетонированные двояким обра-
зом — с одной стороны, из-за их фронтового положения в «холодной
войне», с другой — из-за их особой исторической ответственности за
ставший возможным послевоенный порядок.
Исходя из этого, открывались особые перспективы как для пони-
мания немецкого прошлого, так и для будущего. История германского
национального государства завершилась в ужасе и позоре. Будущее
заключалось, по мнению одних, в идеалистически вымышленной
Европе, которая часто имела мало что общего с действительным Евро-
230 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
пейским сообществом. Другие видели это будущее в романтической
идиллии регионов и малой родины. Конституционный патриотизм
германской федерации, который должен был заменить традиционные
национальные связи, оставался еще некоей конструкцией в головах
немногих умных людей. На протяжении сорока лет в диспутах о не-
мецком прошлом существовало широкое согласие в одном пункте. На-
циональное государство немцев считалось проверенным историей
проектом, отвергнутым за непригодностью.
Обстоятельства изменились быстро, радикально, неожиданно
и так, что случившееся до сих пор едва понято. В связи с изменениями,
происходившими в Европе, немцы получили шанс второй раз основать
свое национальное государство. Вопреки практиковавшемуся на про-
тяжении многих десятилетий официальному пафосу воссоединения
никто в действительности не думал о новом германском государстве
и редко кто стремился к его созданию. Теперь немцы оказались снова
в открытом поле, как и гуляющие над бункером фюрера в центре Бер-
лина. В этой ситуации появляется необходимость обратиться к истори-
ческому опыту. Напрямую возникает историческая параллель как
с открытостью европейского будущего, так и с новым объединением
«немецких земель», les Allemaffnes63, как говорят французы, в новую
Германию в центре Европы. Представляется, что на повестке дня сто-
ит возвращение XIX столетия, точнее, возвращение той ситуации, ко-
торая существовала непосредственно после краха наполеоновской
империи, перед новым укреплением европейского равновесия в ре-
зультате Венского конгресса.
Тогда идея немецкой нации в ходе конфронтации с французским
национализмом распространилась в немецкоязычной Центральной
Европе. На гребне массового воодушевления, порожденного освобо-
дительными войнами, она превратилась в чувственно воспринима-
емую действительность. До создания современного национального
государства, которое уже было у французов или англичан, казалось,
оставался всего лишь шаг. Однако создание этого государства застави-
ло себя ждать. Оно вновь и вновь казалось осязаемо близким, чтобы
затем вновь и вновь — в соперничестве между Пруссией и Австрией,
в проявлении эгоизма отдельными государствами и их властителями,
но прежде всего под давлением остальных европейских государств —
улетучиваться в сферу иллюзорного. К сказанному следует добавить
то, что было названо «германским вопросом»: каким должно быть уст-
ройство этой Германии, какие границы она должна иметь, каковы ее
задачи и какую роль в Европе она должна играть — все это оставалось
совершенно неясным. Основание государства на малогерманской
ЭПИЛОГ. ЧТО ТАКОЕ ОТЕЧЕСТВО НЕМЦЕВ? 231
основе с помощью прусских штыков и в виде союза германских кня-
зей произошло в 1871 г. почти случайно, став прежде всего следствием
того, что европейский концерт временно замолк, а между фланговыми
державами Англией и Россией в результате Крымской войны сущест-
вовали расхождения. О предопределенном пути к германскому един-
ству не могло быть и речи.
Так что же, в общем и целом круг замкнулся? Мы снова стоим там
же, где стояли когда-то? Позади нас — крах дуалистической системы
гегемонии, перед нами — нечеткая перспектива новой и более высокой
роли немцев в перестраиваемой Европе? Сложилась ли опять ситуация,
в которой национальные амбиции немцев могут быть удовлетворены
только за счет европейских соседей? И не берутся ли снова мыслители
нации, философы, но прежде всего историки за то, чтобы исходя из
исторического опыта, обосновывать национальный путь, который
следует совершать в одиночку, и тем самым создавать мифы, способст-
вуя формированию нового и рокового немецкого самосознания? Явля-
ется ли немецкая история всегда возвращением к одному и тому же?
Если бы дело обстояло таким образом, то были бы правы те, кто
склоняется сейчас к тому, чтобы проецировать на наше будущее на-
дежды, тщетности и крушения немецкой истории прошедшего столе-
тия и, обращаясь к катастрофическому пути первого германского
национального государства, делать мрачные прогнозы на будущее.
Мы знаем его, давний страх перед вечной подверженностью немцев
чрезмерному, агрессивному национализму, якобы непоколебимой
части национального характера.
Но этот страх необоснован. С немецким особым путем, немецким
особым сознанием покончено. Во многих отношениях совершилось,
как уже не впервые в немецкой истории, резкое прерывание мощной
исторической преемственности. Одновременно прекратили сущест-
вовать и решающие предпосылки той угрозы немецкой политической
культуре, которые в XIX — первой половине XX в. привели к возник-
новению невротически чрезмерного, взрывающего систему национа-
лизма.
По крайней мере в четырех отношениях немецкое настоящее ко-
ренным образом отличается от немецкого прошлого.
1.	Впервые в истории германское национальное государство явля-
ется «насытившимся настоящим», как сказал Эрнест Ренан при взгля-
де на французское государство. До тех пор имело силу изречение Ниц-
ше: «Немцы — народ позавчерашний и послезавтрашний, у них еще
нет сегодня». Это объяснялось тем, что со времени возникновения
232 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Федеративная Республика Германия в 1990 г.
идеи национального государства в Германии в начале XIX столетия
нация и государство всегда расходились друг с другом. Первые при-
верженцы национального движения мечтали о возвращении средне-
векового государства под германским руководством, но с включением
Богемии и Северной Италии. Малогерманскую империю Бисмарка
многие считали лишь предварительным взносом для реализации идеи
великогерманской империи. Веймарская республика оказалась пере-
молотой в борьбе за пересмотр Версальского договора и восточной
границы. Государство Федеративная Республика Германия возвело
восстановление границ 1937 г. в ранг политического императива. Ни-
когда государственная оболочка не была достаточно прочной, всегда
ЭПИЛОГ ЧТО ТАКОЕ ОТЕЧЕСТВО НЕМЦЕВ? 233
представляя собой только временное решение, промежуточную ста-
дию на пути к утопии, которую можно осуществить лишь силой или
вообще никак. Отсюда особенно невротические формы выражения
немецкого национализма и поиска немецкой идентичности. С этим те-
перь покончено. С 3 октября 1990 г. ФРГ является единственной мыс-
лимой государственной оболочкой немецкой нации, без какой бы то
ни было легитимной конкуренции в умах граждан. На вопрос Эрнста
Морица Арндта «Что такое отечество немцев?» впервые в немецкой
истории был дан недвусмысленный ответ, рассчитанный на долго-
срочную перспективу.
2.	Впервые в своей истории немцы смогли полностью обрести как
единое целое и единство, и свободу. С начала Нового времени казалось,
что это невозможно. Считалось, что немцы из двух категорий — свобо-
ды и единства — могут получить в полном виде лишь что-то одно, а дру-
гое — по крайней мере в искаженном виде. В соответствии с Договором
о германском единстве, подписанным в 1990 г., преамбула к основному
закону должна быть изменена. Место призыва к немецкому народу осу-
ществить единство и свободу в Германии в будущем займут слова: «На-
стоящий Основной закон имеет силу для всего немецкого народа».
Это значит, что старая дискуссия о том, определяется ли идентич-
ность немцев национальной традицией или рамками конституции, —
дискуссия, длившаяся с кануна революции 1848 г. до так называемого
спора историков, исчерпана. Отныне германское национальное го-
сударство будет формообразованием для институтов Основного зако-
на, базирующихся на принципах свободы. Отныне и свобода, и един-
ство сливаются воедино.
3.	Впервые в своей истории немцы объединились не против сосе-
дей, а с их согласия. Объединенная Германия не рассматривается
больше как нарушитель спокойствия в Европе. При всех исторически
обоснованных и понятных реминисценциях, при всех опасениях эко-
номической и демографической концентрации в центре континента
Германия воспринимается как необходимая составная часть евро-
пейской системы, а также и в качестве будущей великой державы.
Причина ясна: Германия включена в многочисленные экономические,
военные и политические системы договоров, и это включение — нео-
братимый процесс. Вывод очевиден: в интересах как Германии, так
и Европы следует продвигать европейское объединение, чтобы никог-
да больше не возникла такая ситуация, в которой мощь Германии ста-
ла бы непредсказуемой для сообщества наций.
4.	Впервые в своей истории германское национальное государство
оказалось необратимо связано с Западом. Именно переворот в ГДР по-
234 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
казал всему миру, что люди в Восточной Германии хотят принадлежать
не только к экономической системе, но и к политической культуре За-
пада. Это ново. До сих пор для политической культуры Германии было
характерно то, что страна, находившаяся по обе стороны пограничной
полосы, проходившей по Майну и Эльбе, принадлежала как к латин-
скому Западу с его Возрождением и Просвещением, так и к более мо-
лодому германо-славянскому Востоку. Политические достижения Но-
вого времени: суверенитет народа, парламентаризм, права человека —
принадлежали Западу. Запад же в образе Наполеона появился в Герма-
нии как враг, и это имело самые тяжелые последствия. Германия
формировала свою национальную идентичность в борьбе против «кор-
сиканского чудовища», против Франции, а значит, и Запада. Такое раз-
витие событий привело к тому, что во всех кризисах, которые пережи-
вала Германия и в ходе которых национальное сознание оказывалось
устойчивым, оживлялась массовая неприязнь к Западу. Это возымело
в высшей степени роковые политические последствия в виде отклоне-
ния западной политической культуры с ее институтами и нормами.
Лишь история успешной интеграции Германии в западные сою-
зы после Второй мировой войны, связанная с «экономическим чу-
дом», позволила, собственно, Германии стать частью Запада. Об этом
свидетельствует не одна только существенная стабильность демо-
кратических институтов, но и та очевидность, с которой немцы усво-
или североатлантическую культуру вплоть до ее самых тривиальных
аспектов. В наши дни в Германии те, кто враждебно противостоит та-
ким институтам, как культура западной парламентской демократии,
и предается мечтам об особых политических, культурных и экономи-
ческих путях, представляют собой меньшинство, бесперспективное
с политической точки зрения.
Все это говорит в пользу предположения о том, что мы находимся
в ситуации, совершенно новой для немецкой истории, в ситуации, ко-
торая не только позволяет вновь размышлять о нации и ее значении
в немецкой и европейской истории и в будущем, но и требует осмыс-
ления. Сейчас становится более понятно, что современное нацио-
нальное государство, возникавшее с конца XVIII столетия как резуль-
тат американской и французской революций, с позиции послевоен-
ной федеративной Республики, как правило, оценивалось ошибочно.
Это и неудивительно после того катастрофического провала, который
потерпел эксперимент с созданием первого германского националь-
ного государства со времен Бисмарка до разгрома Гитлера. В осталь-
ном же самоуважение Федеративной Республики, заключавшееся
ЭПИЛОГ. ЧТО ТАКОЕ ОТЕЧЕСТВО НЕМЦЕВ? 235
в том, чтобы национальное государство оставить в архиве и по пути
в Европу несколько опережать других европейцев, напоминает, по-
жалуй, историю о лисе и винограде.
Теперь у нас снова есть государство немецкой нации, даже если
для его внутренней консолидации и потребуется еще много времени
и терпения. Но именно сейчас очевидно, насколько необходимо это
государство. Только при условии национальной солидарности можно
будет в обозримый период выровнять тяжелые внутренние перекосы,
имеющиеся в Германии. И разве взгляд на западных и восточных со-
седей не доказывает, что с начала XIX в. национальное государство,
и только оно, смогло быть стабильной оболочкой для прочных демо-
кратических институтов? Отпевание национального государства ока-
залось делом преждевременным. До тех пор пока на европейском
уровне отсутствуют соответствующие демократические легитимиро-
ванные институты, национальному государству нет отчетливой аль-
тернативы, да и после создания европейской государственности це-
лый ряд государственных задач по-прежнему должны будут решаться
на национальном уровне. Западные национальные государства изме-
нились на протяжении последних 150 лет, они утратили часть сувере-
нитета и автономии в той же мере, в какой утратили исключитель-
ность претензий на лояльность к своим гражданам. Национальное го-
сударство стало менее важным, но отнюдь не излишним.
Тот факт, что второе основание государства немцев происходит
под более счастливым знаком, чем первое, вселяет уверенность
в том, что Германия на сей раз в рамках своих европейских связей
займет подобающее положение как часть Запада. Это не означает,
что нас не ожидают экономические и политические кризисы, в ходе
которых могут возникнуть глубокие противоречия и конфликты.
Многие признаки, однако, указывают на то, что эти конфликты бу-
дут менее мучительными и не столь напряженными, как прежние.
Антидемократические силы могут теперь рассчитывать на гораздо
меньшую поддержку, чем раньше. Там, где исчезли самые важные
причины политико-культурной болезни европейского центра на
протяжении последних 150 лет или где они стали менее важными,
появляется перспектива не только длительной стабильности демо-
кратических институтов, но и более спокойного рассмотрения об-
щественных дел германского национального государства — такого
же государства на Западе, как и другие. На «германский вопрос»,
так долго беспокоивший как немцев, так и всех остальных европей-
цев, получен ответ. Теперь мы знаем, что такое Германия, чем она
может и должна быть.
Список карт
1.	Схема расселения германских племен ................. 17
2.	Раздел империи Карла Великого по Верденскому
договору 843 г......................................... 21
3.	Объединение Германии 1866— 1871 гг................. 101
4.	Территория Германии по Версальскому мирному договору ... 142
5.	Германия в 1946 г...................................202
6.	Федеративная Республика Германия в 1990 г...........232
* Карты взяты из издания: Патрушев ЛИ. «Германская история». М., Издательст-
во «Весь Мир», 2003.
Примечания переводчика
1	Берном называлась Верона в эпоху, когда она была частью Остготского ко-
ролевства в Италии.
2	Кифхойзер — пещера, где, по преданию, спят Фридрих Барбаросса и его
внук Фридрих И.
3	Автор явно вызывает у читателя ассоциацию с первой строкой известного
стихотворения Эрнста-Морица Арндта «Что такое отечество немцев?»
(«Was ist das Deutschen Vaterland?»).
4	От этого латинского слова, означающего «вождь», произошло французское
слово due — «герцог».
5	Немецкое слово «герцог» означает «военачальник», будучи составленным из
слов Неег — войско и ziehen — вести.
6	Посланцы государя (лат.).
1 Перевод Е. Колесова.
в Вельфы — немецкий княжеский род (IX—XIII вв.), предшественники Бра-
уншвейгского дома.
9	Хофтаг — собрание князей; позже из него возникли более широкие обще-
имперские сословные представительства — рейхсхофтаги, впоследст-
вии рейхстаги.
10	Князь-избиратель — Kurfiirst (нем.).
11	Ныне Эльблонг, находящийся в Польше.
12	«Нациями» в средневековых университетах назывались земляческие
объединения студентов, которые по составу могли не ограничиваться
носителями только одного языка.
13	Прага возникла из двух частей, расположенных по берегам Влтавы, — Гра-
да и Вышеграда.
14	Аппенцель — кантон в Швейцарии.
15	«История Германии». Полное название «Epitomiae rerum Germanicarum
usque ad nostra tempora» («Краткая история Германии до наших дней»),
16 Гугенот (огнем. Eidgenosse) — гражданин Швейцарии.
238 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
17	Имеется в виду популярная тогда песня «Prinz Eugen, der edle Ritter.,.» (нем.
«Храбрый рыцарь, принц Евгений...»).
18	Перевод Е. Колесова.
19	Намек на звучавшее фамильярно, но на самом деле уважительное прозви-
ще короля Фридриха II — Старый Фриц.
20	Генриху фон Офтердингену, герою одноименного романа Новалиса, явля-
ется во сне голубой цветок, символизирующий добро. С того времени
жизнь Генриха посвящена его поиску.
21	Ныне Братислава.
22	«Союз добродетели» (нем.).
23	Имя, ставшее нарицательным для характеристики недалекого и консерва-
тивного немецкого бюргера.
24	Район Потсдама.
25	Ирредента (от urn. Italia irredenta — неосвобожденная Италия) — политиче-
ские движения, направленные на воссоединение территорий, населен-
ных национальными меньшинствами, со своей родиной.
26	Выступление масс (фр.).
21	Речь идет о берлинской резиденции прусских королей и германских импе-
раторов.
28	Система антикатолических мероприятий Бисмарка, проведенных в 1872—
1875 гг., в буквальном переводе — «борьба за культуру».
29	Медиатизация — подчинение мелких имперских князей соответственно
более крупным вместо их непосредственного подчинения императору.
Именно это осуществил Наполеон в германских государствах в начале
XIX в. Здесь', стремление государства освободиться от влияния католи-
цизма.
30	Здравый смысл (англ.).
31	Прекрасная эпоха (фр.).
32	«Перелетные птицы» — молодежное туристское движение в Германии пе-
ред Первой мировой войной и в годы Веймарской республики. Движе-
ния немецкой молодежи, получившие распространение в 1900—
1930 гг., стремились создать новый стиль жизни, особенно с помощью
туризма, любительского искусства, народной музыки и танца.
33	Ворпсведе — поселок на Северном море, где много лет жил художник Ген-
рих Фогелер (1872—1942), один из видных представителей экспрессио-
низма.
34	Большая наука (англ.).
35	Сердечное согласие (фр.).
36	Имеется в виду окружение и уничтожение неприятельских войск, гораздо
более грандиозное, чем поражение, которое Ганнибал нанес римлянам
в битве при Каннах в 216 г. до н. э.
ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА 239
37	Разумное основание (фр.).
38	Независимая социал-демократическая партия Германии была создана в ап-
реле 1917 г. в результате раскола СДПГ. В 1920 г. ее левое крыло объе-
динилось с КПГ, небольшая часть партии в 1922 г. вернулась в СДПГ.
39	День Версаля (фр.).
40	Название вооруженных сил Германии в 1919—1935 гг.
41	Немецкая демократическая партия.
42	Вальтер Ратенау (1867—1922) — крупный немецкий промышленник и по-
литический деятель. В 1921—1922 гг. министр иностранных дел Герма-
нии. Убит членами монархической организации «Консул».
43	Договор был заключен между Германией и РСФСР. СССР был создан
30 декабря 1922 г.
44	Знаменитая гоночная автотрасса в Берлине, существовавшая в 1920—
1970-е годы.
45	Так назывались правительства, начиная с кабинета Брюнинга, опиравшие-
ся не на большинство в рейхстаге, а на поддержку президента и правив-
шие с помощью чрезвычайных декретов.
46	Термин, которым Коминтерн, проводя ультралевый курс, с конца 20-х годов
характеризовал социал-демократию.
47	Сокращенное название штурмовых отрядов (Sturmabteilungen], военизиро-
ванных формирований НСДАП.
48	Немецкая национальная народная партия (НННП) — правая партия Вей-
марской республики являлась наследницей монархически-националис-
тической партии времен монархии.
49	Официальное название — «Закон об устранении бедственного положения
народа и государства».
51	Эвтаназия (от грея, ёи — хорошо и thdnatos — смерть) — намеренное ли-
шение жизни с целью прекращения страданий неизлечимо больного.
В годы национал-социализма этот термин лицемерно прикрывал мас-
совое уничтожение душевнобольных, инвалидов и других «нежела-
тельных элементов».
52	Манихейство — религиозное учение, основано в III в. Мани, который, по
преданию, проповедовал в Персии, Центральной Азии, Индии. В осно-
ве манихейства дуалистическое учение о борьбе добра и зла, света и
тьмы как изначальных и равноправных принципов бытия. Оказало вли-
яние на средневековые дуалистические ереси.
52	День Потсдама отмечался 21 марта 1933 г.
53	Вооруженные силы, созданные в Германии после разрыва Версальского до-
говора и пришедшие на смену рейхсверу.
54	В 1848 г. во Франкфурте-на-Майне в соборе Св. Павла заседало Националь-
ное собрание.
240 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
55	Автаркия (от греч. aut6rkeia — самоудовлетворение) — создание замкнуто-
го хозяйства в отдельной стране. Официальная доктрина германского
фашизма, предполагавшая самообеспечение для ведения войны в усло-
виях экономической блокады
56	«Тотенбурги» — гигантские мемориальные и культовые сооружения, кото-
рые нацисты собирались воздвигнуть в память о солдатах, погибших за
победу «арийской расы».
57	Во что бы то ни стало (фр.).
58	Вместо рейхсмарки была введена в обращение новая валюта — немецкая
марка (DM). Каждый житель западных зон мог обменять 60 рейхсмарок
на 40 немецких марок (еще 20 подлежали выплате позже). Юридичес-
кие лица получали 60 немецких марок на каждого работающего. Цены
и зарплаты сохраняли свои поминальные размеры.
фрр присоединилась к НАТО в 1955 г.
60	Баланс сил (англ.).
61	Резиденция канцлера в Бонне.
62	Речь идет о принятом в декабре 1979 г. решении Совета НАТО, предусмат-
ривавшем размещение в Западной Европе американских ракет средней
дальности и одновременное начало переговоров с СССР об их сокраще-
нии и о последующей ликвидации.
63	Производное от названия древнегерманского племени алеманнов.
Избранная библиография
Тот, кто хотел бы больше узнать о германской истории, может испы-
тать определенные трудности, поскольку существует огромное количе-
ство соответствующей литературы. Ниже заинтересованный читатель
найдет некоторые библиографические указания, которые должны по-
мочь проложить путь в книжной чащобе, Приведенные издания не
охватывают всю проблематику и не могут представить все направле-
ния исследований. Они, конечно, субъективны, как и любая выборка.
Все поиски источников и литературы по германской истории сле-
дует начинать с труда: Winfried Baumgart. Biicherverzeichnis zur deut-
schen Geschichte: Hilfsmittel, Handbiicher, Quellen. Neuaufl. Munchen
1994.
Что касается вводных справочников, то следует назвать прежде
всего: Gebhard. Handbuch der deutschen Geschichte, hrsg. v. Herbert
Grundmann, 4. Bde., 9., neu bearb. Aufl. Stuttgart (Klett-Cotta)
1970— 1973. В ближайшем будущем должно выйти десятое полностью
переработанное издание. Краткое изложение событий, состояние
уровня исследований, а также обширную библиографию предлагает
серия: Grundnfl der Geschichte, hrsg. v. Jochen Bleicken u.a., 20. Bde.,
Mtinchen/Wien (Oldenbourg) 1984 ff. Подобным же образом построе-
но, хотя и разбито не по хронологическому, а по тематическому прин-
ципу, издание: Enzyklopddie deutscher Geschichte, hrsg. v. Lothar Gall
u.a., Munchen/Wien (Oldenbourg) 1990 ff.; серия включает уже около
40 томов, но предполагается, что их будет существенно больше.
Нет недостатка в многотомных, подробных, большей частью хоро-
шо изложеных общих курсов германской истории, включая работы,
ставшие классическими. Среди них следует выделить: Deutsche
Geschichte, 12. Bde., erw. u. verb. Neuauflage Berlin (Siedler) 1994;
Propylaen Geschichte Deutschlands, 9. Bde., Berlin 1983—1995; Neue
Deutsche Geschichte, hrsg. v. Peter Moraw u. a., 10 Bde., Munchen
(C.H. Beck) 1989; Deutsche Geschichte, hrsg. v. Joachim Leuschner, 10
Bde., Gottingen (Vandenhoeck & Ruprecht) 1982—1994; о германской
242 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
истории за последние 200 лет см.: Deutsche Geschichte der neuesten Zeit,
hrsg, v. Martin Broszat u. a., 30 Bde., Munchen (dtv) 1984 ff.
Все вышеперечисленные издания позволят читателю получить до-
статочно полное представление о ходе событий и взаимосвязях в гер-
манской истории; они снабжены хорошей библиографией. По отдель-
ным аспектам германской истории следует привести названия книг,
которые вышли вне больших серий.
Средние века
Hartmut Boockmann, Einfiihrung in die Geschichte des Mittelalters,
Munchen 3*1985.
Ders., Die Stadt im spdten Mittelaiter, Munchen 1986.
Arno Borst, Lebensformen im Mittelaiter, Frankfurt/M., Neuausgabe
1984.
Philipp Dollinger, Die Hanse. Stuttgart41989.
Frantisek Graus, Pest, Geissler, Judenmorde: Das 14. Jahrhundert als
Krisenzeit, Gottingen 1987.
Franz Hubmann, Deutsche Konige, Romische Kaiser. Der Traum vom
Heiligen romischen Reich deutscher Nation, 800—1806, Wien 1987.
Hans K. Schulze, Grundstrukturen der Verfassung im Mittelaiter,
2 Bde., Stuttgart 1985.
Раннее Новое время
Ilja Mieck, Europdische Geschichte der Friihen Neuzeit, Stuttgart21977.
Ernst Hinrichs, Einfiihrung in die Geschichte der Friihen Neuzeit,
Munchen 1980.
Geoffrey R. Elton, Europa im Zeitalter der Reformation 1517—1559,
Munchen 21982.
Johannes Kunisch, Absolutismus. Europdische Geschichte vom Westfa-
lischen Frieden bis zur Krise desAncien Regime, Gottingen 1986.
Paul Hazard, Die Krise des europdischen Geistes 1618—1715, Hamburg
1939.
Horst Moller, Vernunft und Kritik. Deutsche Aufklarung im 17. und 18.
Jahrhundert, Frankfurt/M. 1986.
Heinz Duchhardt, Cleichgewicht der Krafte, Convenance, Europdisch.es
Konzert, Darmstadt 1976.
Karl Otmar v. Aretin, Das Reich. Friedensgarantie und europdisch.es
Gleichgewicht 1689—1806, Stuttgart 1986.
Здесь и далее верхний индекс обозначает порядковый иомер издания.
ИЗБРАННАЯ БИБЛИОГРАФИЯ 243
Reinhart Koselleck, Preu [ten zwischen Reform und Revolution, Stuttgart
31987.
XIX век
Gerhard Ritter, Staatskunst und Kriegshandwerk. Das Problem des
«Militarismus» in Deutschland, 4 Bde., Munchen 1964 ft.
Thomas Nipperdey, Deutsche Geschichte 1800—1866. Burgerwelt und
starkerStaat, Munchen 1983.
Ders., Deutsche Geschichte 1866—1918, Bd.I: Arbeitswelt und Burger-
geist, Munchen 1990.
Ders., Deutsche Geschichte 1866-1918, Bd. II: Machtstaat vor der
Demokratie, Munchen 1992.
Klaus Hildebrand, Das vergangene Reich. Deutsche Auftenpolitik von
Bismarck bis Hitler, 1871—1945, Stuttgart 1995.
Gordon A. Craig, Deutsche Geschichte 1866—1945. Vom Nord-
deutschen Bund bis zum Ende des Dritten Reiches, Munchen 1980.
XX век
Paul M. Kennedy, The Rise of Anglo-German Antagonism 1860—1914,
London 1980.
Fritz Fischer, Griff nach der Weltmacht. Die Kriegszielpolitik des kaiser-
lichen Deutschland 1914—1918, Dusseldorf 1961.
Heinrich August Winkler, Weimar 1918—1933, Munchen 21993.
Francis L. Carsten, Reichswehr und Politik 1918—1933, Koln/Berlin 1966.
Karl Dietrich Bracher, Die Auflosung der Weimarer Republik, Villingen
51971.
Henry A.Turner, Die Groftunternehmen und derAufstieg Hitlers, Berlin
1985.
Ernst Nolte, Der Faschismus in seiner Epoche, Koln 1963.
Peter Hoffmann, Widerstand — Staatsstreich — Attentat. Der Kampf
der Opposition gegen Hitler, Berlin 1974.
Andreas Hillgruber, Deutsche Geschichte 1945—1982. Die «deutsche
Frage» in der Weltpolitik, Stuttgart 51985.
Heinrich August Winkler, Der lange Weg nach Westen, 2 Bde., Mun-
chen 2000.
Экономические и социальные науки
Wilhelm Abel, Massenarmut und Hungerkrisen im vorindustriellen
Europa. Versuch einer Synopsis, Berlin/Hamburg 1974.
Fernand Braudel, Sozialgeschichte des 15.-18. Jahrhunderts, 3 Bde.,
Munchen 1986.
244 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Otto Brunner, Sozialgeschichte Europas im Mittelalter, Gottingen 1978
Edith Ennen, Frauen im Mittelalter, Munchen 51994.
David S. Landes, Der entfesselte Prometheus, Koln 1973.
Hans-Ulrich Wehler, Deutsche Gesellschaftsgeschichte, 4 Bde. (davon
bisher 3 erschienen), Munchen 1987 ft.
Knut Borchardt, Die Industrielle Revolution in Deutschland, Munchen
1972.
Harold James, Deutschland in der Weltwirtschaftskrise 1924—1936,
Stuttgart 1988.
Eric Lionel Jones, Das Wunder Europa, Tubingen 1991.
Биографии
Heiko A. Oberman, Luther. Mensch zwischen Gott und Teufel, Berlin
1981.
Karl Brandi, Kaiser Karl V., Frankfurt/M. 81986.
Theodor Schieder, Friedrich der Grofte. Ein Konigtum der Wider-
spruche, Frankfurt/M. u. a. 1983.
Karl Gutkas, Joseph IL, Wien 1989.
Jean Tulard, Napoleon Oder der Mythos des Retters, Tubingen 1978.
Heinz Gollwitzer, Ludwig I. von Bayern. Eine politische Biographie,
Munchen 1986.
Lothar Gall, Bismarck. Der weijde Revolutiondr, Frankfurt/M./
Berlin/Wien 1980.
Hagen Schulze, Otto Braun oder Preufiens demokratische Sendung.
Eine Biographie, Frankfurt/M./Berlin/Wien 1977.
Joachim C. Fest, Hitler. Eine Biographie, Frankfurt/M./Berlin/Wien
1973.
fan Kershaw, Hitler, 2 Bde., Stuttgart 1998, 2000.
Именной указатель
Август 46
Августин Блаженный 27
Аденауэр Конрад 150, 155, 191, 199,
205, 208, 209, 212—214, 218, 219,
221,222
Айнхард 18
Александр I 10, 77
Алкуин 20
Альбрехт! 82
Арминий (Херман Херуск) 12, 15, 87
Арндт Эрнст Морнц 79, 90, 233
Арним, Ахим фон 73
Артур, король 35
Ауэ, Хартман фон 35
Ахмед II 61
Бар, Эгон 224
Бауэр, Густав 143
Бах, Иоганн Себестьян 124
Беатриса Бургундская 24
Бебель, Август 97, 105, 116
Бевин, Эрнест 204
Бек, Людвиг 192
Белл, Йоханнес 140
Бенедетти, Винцент 103
Беренс, Петер 123
Бетховен, Людвиг ван 83
Бёрне, Людвиг 83
Бирнс Дж.Ф. 203
Бисмарк, Отто фон Шёнхаузен 10,
12, 30, 99, 100, 102, 103, 105, 107,
109—111, 115—118, 120, 128—130,
150, 169, 192, 223, 232, 234
Блюхер, Гебхард Леберехт фон 12
Брамс, Иоганнес 124
Брандт, Вилли 218, 221, 222, 224
Браун, Отто 144, 149
Браччолини, Поджо 45
Бредов 172
Брежнев Л.И. 225
Брентано, Клеменс 73
Бриан, Аристид 150
Брукнер, Антон 124
Брюнинг, Генрих 156, 164, 165, 213
Бузони, Ферручо 124
Буркхардт, Карл Якоб 181
Буркхардт, Якоб 12
Бюлов, Бернхард фон 130
Вагнер, Рихард 124, 125
Вайцзеккер, Рихард фон 223
Валленштейн, Альбрехт Венцель
фон 55
Вар Квинтилий 12
Вартенбург, Петер Йорк фон 192
Василий III 7
Вебер, Карл Мария фон 83
Вебер, Макс 128
Вейтлинг, Вильгельм 88
Вельс, Отто 171
Венцеслав 37
Вергилий 15, 18
Вернер, Антон фон 123
ВидукиндКорвейскнй 27
Виланд, Кристоф Мартин 72
Вильгельм! 97—99, 103, 105, 111, 112,
119, 141
Вильгельм II 118, 119, 124, 128, 130,
133, 138
Внмпфелинг, Якоб 46
246 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Вирт, Йозеф 145
Вольтер 64
Вольф, Теодор 170
Гаазе, Гуго 138
Гарденберг, Карл Август фон 78
Гауптман, Герхарт 124
Геббельс, Йозеф 172, 173, 191
Гебюр, Отто 185
Гейдрих, Рейнхард 173
Гейзенберг, Вернер 153
Гейне, Генрих 83
Геккер, Фридрих 88
Гендерсон, Артур 176
Генрих I 21, 23, 26, 27
Генрих IV 24, 28
ГенрихУ] 32
Генрих VII Люксембургский 26, 38
Генрих Лев 24, 31
Генрих Наваррский 53
Герберштейн, Зигмунд фон 7
Гервинус, Георг Готфрид 91
Геринг, Герман 182
Гесс, Мозес 88
Гёрделер, Карл 192
Гёте, Иоганн Вольфганг 66, 71, 74, 76,
80
Гиллер, Курт 170
Гиммлер, Генрих 173
Гинденбург, Пауль фон 134—136,
157, 158, 164, 165, 168, 169
Гитлер, Адольф И, 136, 143, 147, 154,
156, 161, 162, 165, 168—172, 177,
178, 180—182, 184, 186, 187, 189,
191—194, 223, 234
Голль, Шарль де 212
Горбачев М.С. 11,226,227
Гофер, Андреас 80
Грасс, Гюнтер 215
Грёнер, Вильгельм 139
Григорий VII, папа римский 24,28
Гримм, Ханс 154
Гримм, Якоб 68
Громыко А.А. 222
Гропиус, Вальтер 123, 153
Гросс, Георг 153
Гротеволь, Отто 200, 215
Гутенберг, Альфред 155, 161, 168
Гумбольдт, Вильгельм 72, 74
Гус, Ян 47, 49, 50
Густав II Адольф 55
Густав IV Адольф 76
Дальман, Фридрих Кристоф 91
Дёрнберг, Вильгельм фон 79
Дибич-Забалканский И,И. 10
Дизраэли, Бенджамин 116
Дитрих Бернский, см. Теодерих,
король готов
Дройзен, Иоганн Густав 91
Евгений Савойский 61
Екатерина Великая 9
Елизавета Петровна 65
Ельцин Б. Н. 11
Занд, Карл 82
Зеверинг, Карл 144
Зедльмайр, Ханс 126
Зеккендорф, Людвиг фон 68
Зибель, Генрих фон 59
Иоанн, епископ 29
Иоанн XII, папа римский 23,27
Иосиф II 66
Истмэй, лорд Гастингс Лионел 211
Кайзер, Георг 124
Кайзер, Якоб 199
Кальвин, Жан 50, 53
Кант, Иммануил 73
Канторович, Эрнст 29
Капп, Вольфганг 143, 144, 156
Кар, Густав Риттер фон 146, 147
Кара-Мустафа, визирь 61
Карл, внук Карла Великого 21
Карл IV 35, 37, 38
КарлУ 12,44,49,81
КарлУ] 64
Карл Анжуйский 25, 26
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 247
Карл Великий 12,18,20,21,23,26,27,
29, 44, 46, 68, 75
Карл Лотарингский 61
Каросса, Ханс 154
Кауниц, Венцель Антон 65
Кеннеди, Джон 217
Керр, Альфред 134
Кеттелер, Вильгельм Эммануэль
фон 91
Кёрнер, Теодор 80
Кестнер, Эрих 153
Кизингер, Курт Георг 218, 219
Клаузевиц, Карл фон 136
Кленце, Лео фон 83
Климт, Густав 124
Клопшток, Фридрих Готлиб 70
Коль, Хельмут 224—226
Конрад IV 25
Конрадин, сын Конрада IV 26
Константин Великий 16, 18, 20, 25
Констанца, мать Фридриха II 25
Коцебу, Август 82
Крейцер, Конрадин 83
Кренц, Эгон 227
Круккенберг 155
Курте-Малер, Хедвиг 154
Кутузов М.И. 10
Кюльц, Вильгельм 200
Лассаль, Фердинанд 97
Лаукхард, магистр 77
Лауэ, Макс фон 128
Лебер, Юлиус 160, 192
Лев III, папа римский 18
Ленин В.И. 136,217,221
Леопольд! 61
Лёнс, Герман 154
Либерман, Макс 124
Либкнехт, Вильгельм 97, 105, 124
Либкнехт, Карл 138
Лист, Фридрих 93
Ллойд Джордж, Дэвид 141
Лорцинг, Альберт 83
Лоссов, Отто фон 147
Лотарь, внук Карла Великого 21
Людвиг, сын Карла Великого 26
Людвиг, внук Карла Великого 21
Людвиг II 124
Людвиг Баденский 61
Людендорф, Эрих 135—137, 147, 193
Людовик XIV 60, 61, 64, 74, 141
Люксембург, Роза 138
Лютер, Мартин 12, 47, 49—52, 68
Лютер, Ханс 149
Мазирини, Джулио 55
Май, Карл 154
Майер, Рейнхольд 199
Майнекке, Фридрих 12
Макарт, Ханс 123
Макс Баденский, принц 138, 156
Макс Эммануэль Баварский 61
Максимилиан I 7, 44, 68
Малер, Густав 124
Манн, Томас 134, 153, 154
Мансфельд, Эрнст II фон 55
Марий Гай 28
Мария Терезия 12,64,65
Марк, Франц 123
Маркс, Вильгельм 149
Маркс, Карл 95, 124, 221
Маршал, Джордж 204
Мендельсон-Бартольди, Феликс 83
Меттерних, Клеменс 82, 89, 93
Мёзер, Юстус 70
Мёрике, Эдуард 83
Мозер, Фридрнх Карл фон 69
Молотов В.М. 182
Мольтке, Хельмут Джеймс фон 192
Мольтке (Младший), Хельмут
Иоганн фон 133
Мольтке (Старший), Хельмут Карл
фон 102, 104
Моц, Фридрих фон 93
Муссолини, Бенито 170, 182
Мюллер, Герман 140, 158, 159
Наполеон Бонапарт 9, 10, 71, 75—80,
82, 119, 182, 234
Наполеон III 98, 103, 104, 110
248 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Нахтигаль, Густав 129
Нейрат, Константин фон 180
Неккер, Жак 226
Николаи, Кристоф Фридрих 71
Никсон, Ричард 222
Ницше, Фридрих 124, 231
Новалис 73, 74
Одоакр 17
Опель, Фриц фон 155
Осецкий, Карл фон 154
Оттон I Великий 23, 24, 26, 27
Оттон II 23
Оттон III 23
Папен, Франц фон 165, 166, 168, 169
Паррицида, Иоганнес 82
Петерс, Карл 129
Петр I Великий 7, 9
Петр Михайлов, см. Петр I Великий
Пик, Вильгельм 215
Пикколомини, Энеа Сильвио (Пий II,
папа римский, 45
Пипин III 18
Питт, Уильям 66
Планк, Макс 128
Платен, Август фон 83
Плеснер, Хельмут 107
Пуанкаре, Жюль Анри 145
Пуфендорф, Самуэль фон 59
Раабе, Вильгельм 85
Ратенау, Вальтер 145, 157
Рашдорф, Отто 121
Рейган, Рональд 226
Рейтер, Эрнст 205
Рейхвейи, Адольф 192
Ремарк, Эрих Мария 153
Ренан, Эрнест 223, 231
Рёкк, Марика 185
Рём, Эрнст 172
Риббентроп, Иоахим фон 178, 180
Рихтер, Людвиг 83
Ришельё, Арман Жан дю Плесси 55
Ройенталь, Найдхарт фои 35
Ромул Августул 17, 18
Ротфельс, Ханс 195
Роэс, Александр фои 44
Рудольф Габсбургский 26
Рузвельт, Франклин 190
Рюккерт, Фридрих 83
Сект, Ханс фон 145, 147, 156
Сигизмунд 38
Симеон, Эдуард фон 105
Сталин И.В. И, 180, 181, 189—192, 197,
207, 210, 215
Сталь Анна Луиза Жармена де 71
Сулейман III 61
Тацит 45, 46
Тельман, Эрнст 154
Теодерих, король готов 12
Тик, Людвиг 73
Тилли, Иоганн Церклас 55
Тирпиц, Альфред фон 130
Траян 45
Тресков, Ханс Хенинг фон 193
Трумэн, Гарри 197
Тухман, Барбара 15
Уиклиф, Джон 47
Уланд, Людвиг 90
Ульбрихт, Вальтер 200, 215, 216
Фердинанд II 54
Фибих, Клара 154
Фихте, Иоганн Готлиб 79
Фишер, Фридрих Теодор 90
Фишер, Эмиль 128
Флекс, Вальтер 154
Фонтане, Теодор 124
Франц II 19, 75, 76, 111
Франц Стефан Лотарингско-
Тосканский 65
Франц Фердинанд 132
Франциск! 81
Фрейд, Зигмунд 125
Фридрих I Барбаросса 12, 24, 25, 29,
31, 32
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 249
Фридрих II, внук Фридриха I
Барбароссы 12, 25, 29, 32
Фридрих II Великий 12, 64—66, 71,
100, 119, 175
Фридрих III 39
Фридрих III, курфюрст 62
Фридрих III 118
Фридрих Вильгельм, «великий
курфюрст» 60,61
Фридрих Вильгельм III 77, 80
Фридрих Вильгельм IV 89, 92, 97, 106
Фрич, Вернер фон 180
Хабер, Фриц 128
Хайм, Георг 124
Хармс, Бернхард 148
Харнак, Арвид 192
Хассель, Ульрих фон 192
Хейс, Теодор 199
Хёзинга, Йохан 42, 43
Хильгрубер, Андреас 184
Хиндемит, Пауль 153
Хойсс, Альфред 13
Хонеккер, Эрих 225, 227, 228
Хрущев Н.С. 217
Цезарь Юлий 16, 18, 29, 68, 76
Целан, Пауль 215
Цицерон Марк Тулий 18
Чемберлен, Невилл 180,181
Черчилль, Уинстон 190,197,211
Швинд, Мориц фон 83
Шеель, Вальтер 221
Шейдеман, Филипп 140
Шёнберг, Арнольд 124
Шиллер, Фридрих 72, 74, 98
Шилль, Фердинанд фон 79
Шинкель, Карл Фридрих 83, 121
Шлейхер, Курт фон 156, 168, 172
Шлифен, Альфред фон 131, 133
Шмид, Карло 223
Шмидт, Хельмут 221, 225
Шмитт, Карл 172
Шопенгауэр, Артур 124
Шпенглер, Освальд 153
Шрёдингер, Эрвин 153
Штауфенберг, Клаус фон 193
Штейн, Карл фон 12,78
Штернберг, Йозеф фон 153
Штрассер, Грегор 168
Штраус, Рихард 124
Штреземан, Густав 144, 146, 147, 149,
150, 158,213
Шуберт, Франц 83
Шульце-Бойзен, Харро 192
Шумахер, Курт 191, 199,208
Шюц, Генрих 124
Эберт, Фридрих 138—140, 144, 156,
157, 213
Эберт, Фридрих 205
Эйншейн, Альберт 128
Энгельс, Фридрих 124
Эразм Роттердамский 47
Эрхард, Людвиг 204, 214, 218
Эрцбергер, Матиас 138, 145
Эшенбах, Вольфрам фон 35
Юнгер, Эрнст 153, 154
Ян Собеский 61
Ян, Фридрих Людвиг 79, 90
Указатель географических
названий
Авиньон 43
Австралия 94
Австрия 9, 11, 37, 39, 51, 60—62,
64—67, 73, 74, 76—78, 80—82, 91,
93, 98—100, 102, 103, 108—110,
117, 180, 190, 230
Австро-Венгрия 117, 137
Адриатическое море 37
Азия 17,66,225
Александрия 184
Алеманнское герцогство 26
Альпы 30, 34
Альфельд 123
Америка 65, 66, 72, 74
Амьен 83
Ангальт-Цербст 68
Англия 29, 31, 33—35, 43, 44, 47, 54,
65, 71, 72, 74, 80, 81, 89, 100, 102,
103, ПО, 128—130, 131, 147, 164,
178, 180—182, 190,212, 231
Антверпен 37
Арагон 33
Архангельск 182
Аскона 127
Атлантика 155, 181
Атлантический океан 60
Аугсбург 34, 41, 75
Аустерлиц 77, 78
Ауэрштедт 9, 77
Афганистан 225, 226
Африка 129, 182, 184, 185
Ахен 20, 23, 29, 81, ИЗ
Бавария 22, 26, 31, 40, 55, 62, 64—66,
74, 146, 147, 203,223
Баден 74, 75
Бад-Эмс 103
Базель 43, 60
Балканы 81, 108, 117,130
Балтийское море 9, 30, 34, 37, 91
Банат 64
Батавская республика 73
Бельжеце 187
Белоруссия 225
Бельгия 74, 81, 94, 131, 133, 181, 212
Бенилюкс 209, 211
Берг, герцогство 78
Берлин И, 14, 34, 77, 79, 83, 90, 92, 95,
102, 103, 110, 123, 128, 129, 139,
143, 146,147, 155, 160, 169, 175,
178, 182, 185, 190, 193, 195, 197,
200, 204, 205, 208, 217, 222, 227—
230
Биберах 75
Ближний Восток 182
Богемия 30, 31, 37—39, 43, 44, 47, 62,
108, 232
Боденское озеро 75
Болгария 137
Болонья 35
Бонн 119, 155,205,209,214,218
Босфор, пролив 130
Брабант 37
Бранденбург 40, 62, 68, 229
Бранденбург — Пруссия 62—64
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ 251
Брауншвейг 31, 41
Брауншвейг-Каленберг 68
Брейсгау 34, 75
Бремен 35, 41, 58
Британия 17
Бут, река 181
Бургундия 24, 30, 37, 44
Бухгольц 75
Бюккебург 175
Вайнгартен 75
Валахия 64
Вандея 79
Ванзее, озеро 187
Вартбург 82
Варшава 222, 227
Вашингтон 203, 210, 211, 219
Везер, река 58
Веймар 68, 71, 153, 214
Великобритания 56, 66, 94, 130, 131,
149, 182, 187, 191,211
Вена 60—62, 66, 81, 89, 92, 102, 109,
ПО, 129
Венгрия 33, 39, 62, 64, 189, 197, 214,
227
Венеция 37, 41
Верден 58
Версаль 60, 105, 112, 140, 161
Верхний Рейн 41, 60, 81
Вестфалия 78
Вецлар 66
Визания 16, 23
Вильгельмсхафен 137
Вимпфен 75
Вормс 48
Ворпсведе 127
Восточнофранкское королевство 21
Восточный Берлин 205, 217, 218
Вюртемберг 40, 66, 68, 74, 75, 223
Вюрцбург 31
Галлия 16, 17, 20
Галле 77
Гамбург 34,41, ИЗ, 155,223
Ганновер 31, 82, 123, 199, 200
Гельветская республика 73
Геннегау 37
Гент 37
Генуя 41
Геппенгейм 88
Гессен 40
Гессен-Кассель 74
Голландия 138
Голштиния 37
Гослар 34
Гравелот 104
Греция 16, 72, 182, 203, 211
Губертусбург 66
Дальний Восток 178
Дания 29, 30, 34, 56, 81, 91, 99, 100,
ПО, 181,211
Данциг 181
Дарданеллы,пролив 118
Детмольд 12, 87
Днепр, река 185
Дортмунд 147
Дрезден 124,227,228
Древияя Греция 77
Дунай, река 15, 16, 34
Дунайская монархия 78,81, 108
Европа 9—11, 13, 15, 16, 18, 20, 23, 24,
27, 28, 30—35, 40—42, 47, 51, 52,
54—56, 60, 62—65, 68, 70, 72—75,
79, 81—84, 89, 92, 94, 95, 99, 102,
108, ПО, 116—118,128—130,148—
150, 161,163, 169, 173, 178, 181,
182, 184—186, 189, 190, 195, 201,
204, 207, 208, 211, 212, 215, 219,
221, 222, 224, 225, 227—231, 233,
235
Женева 165
Занзибар 129
Западнофраикское королевство 21
Западный Берлин 205, 217, 220, 222
Зигбург 28
252 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Ингольштадт 49
Индия 66, 74, 130
Инсбрук 89
Иран 203
Исландия 211
Испания 17, 20, 43, 44, 60, 62, 64, 65,
74, 178
Истрия 37
Италия 17, 20, 21, 24, 26, 28, 32, 35, 37,
60,62, 74, 80,81,98, 102, 108, 117,
149, 180, 182, 189, 193, 209, 211,
212,232
Йена 9, 77, 78
Йорк 20
Кавказ 134, 184
Кале 134
Калифорния 94, 153
Камерун 129
Кампоформио 75
Канада 211
Каринтия 30, 62
Карлсбад 82
Карпаты, горы 194
Касабланка 190
Каспийское море 182
Кастилия 33, 35
Кельхайм 87
Кёльн 38, 40, 41, 60, 150, 155, 199
Кёниггрец 102, 117
Кёнигсберг 34,62, 113
Киль 137
Китай 221, 227
Кифхойзер, пещера 12,25
Клеве 62
Кобург 98
Компьень 138
Конго 129
Константинополь 16, 45
Констанц 43
Корея 213
Крайне, герцогство 62
Ла-Манш, пролив 20
Лангобардо-итальянское
королевство 31
Лейпциг 192, 227, 228
Лехово поле 23
Лигурийская республика 73
Лифляндия 64
Локарно 149
Лондон 32, 71, 116, 133, 150, 178, 182,
210
Лотарингия 21, 37, 40, 64, 105, 118
Лужица 30
Любек 34, 40, 41
Люксембург 37, 40, 82, 212
Люнебург 31
Лютцен 55
Магдебург 34, 41, 113
Мадрид 54
Майн, река 65, 103, 109, 234
Майнц 38, 40
Майорка 214
Майсен 51
Малая Азия 24
Мантуя 80
Мариенбург 83
Марк 62
Марна, река 133
Марс-ла-Тур 104
Мемель 194
Мерсия 28
Месопотамия 129
Мец 58, 104, 105, 131
Милан 41, 44
Монте-Верита 127
Моравия 37, 62
Москва 80, 150, 161, 182, 184, 189,200,
204, 216, 219, 222, 226, 227
Мюнстер 55, 59
Мюнхен 34, 113, 143, 203
Намибия 129
Неаполь 26, 33, 64
Нейсе, река 197
Нидерланды 43, 54, 56, 60, 61, 64, 74,
81, 181,212
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ 253
Нижний Рейн 62
Ницца 37
Новая Гвинея 129
Норвегия 33, 181,211
Нормандия 193
Нью-Йорк 153
Нюрнберг 34, 40, 41, 68, 93, 175, 176,
198
Одер, река 58, 190, 197, 216
Океания 129
Османская империя 56, 129
Оснабрюк 55, 59
Оффенбург 88, 147
Папская область 18, 24, 37
Париж 32, 35, 41, 61, 71—73, 75, 80,
84, 89, 99, 116, 133, 150, 210, 219
Перл-Харбор 184
Петроград 135
Платтензее (Балатон), озеро 20
Польша 9—11, 30, 35, 37, 63, 66, 73,
143, 180, 181, 182, 184, 187, 190,
195,227,228
Померания 37, 58, 76
Португалия 33, 35, 74, 211
Потсдам 119, 175, 197
Прага 34, 35, 227
Прессбург 77
Прибалтика 9, 134
Пруссия 7, 9, 10, 62—67, 73, 74, 77, 78,
80—85, 89, 90, 92, 97—100, 102—
105, 108—110, 112,118, 119, 133,
135, 136, 143, 144, 150, 165, 190,
223, 230
Пфальц 40, 61, 84
Пьемонт-Сардиния 98
Равенберг 62
Раппало 10
Регенсбург 34, 41, 45, 61, 66, 75, 87
Реймс 195
Рейн, река 15, 16, 20, 21, 26, 28, 30, 34,
60, 61, 73, 81, 86, 95, 150
Рейнланд 30, 97
Рейнская область 178
Рим 13, 15—18, 20, 21, 23, 27, 29, 43,
49, 72, 178
Римская империя 12, 15—20, 23, 27,
29, 34, 44
Россия 7—И, 56, 58, 63—65, 73—75,
80, 100, 102, 103, 110, 117, 118,
128—130, 134, 135, 180—182, 184,
187, 188, 191, 231
Росток 34, 189
Румыния 117,219
Рур 95, 146
Рурская область 146,147
Саарская область 178
Савойя 37, 40
Саксен-Кобург-Гота 223
Саксония 21, 26,27, 31, 40, 64—66, 81,
95, 102, 146
Саламанка 35
Санкт-Петербург 9, 116, 118, 133, 134,
150
Сараево 132
Северная Америка 211
Северная Корея 209
Северное море 34, 37
Седан 104
Сербия 64, 117
Силезия 37, 62, 64—66,95,97, 100, 162
Сингапур 184
Сицилия 25, 33, 64, 193
Советская Россия 11, 143
Советский Союз (СССР) 11,16,145,
150, 181, 182, 184—187, 189—191,
195, 200, 201, 203, 204, 207, 209,
210,216—218,226—228
Соединенные Штаты (США) 11,135,
152, 182, 184, 190, 197, 203, 204,
207, 211—213, 218, 222, 225, 226
Солсбери 29
Средиземноморье 110, 182
Средний Восток 130, 182
Сталинград 189, 191
Страсбург 41, 46, 61, 212
Судетская область 180
254 КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГЕРМАНИИ
Тальякоццо 26
Танзания 129
Тауроген 10
Тибр, река 18, 20
Тильзит 77, 81
Тироль 62
Тирренское море 37
Того 129
Тоскана 37
Трир 38, 40
Троя 27
Тул 58
Турция 61, 64, 110, 137, 182, 203, 211
Тюрингия 26, 30, 146
Украина 134, 150
Ульм 41, 75
Урал, регион 185
Финляндия 182
Фландрия 30, 135
Флоренция 41
Франкония 27, 75
франкское королевство 20
Франкфурт 41, 66, 90, 91
Франкфурт-на-Майне 105
Франция 9,10, 17, 21, 29, 31, 33—35,
43, 44, 46, 53—56, 58, 60—66, 71—
75, 78, 79, 81, 86, 94, 100, 103, 105,
110—112, 117, 118, 128, 130, 131,
133, 145—147, 150, 170, 178, 180—
182, 187, 190, 209—213, 234
Фрейбург 34,128
Фюрт 93
Хайльбронн 75
Хиросима 207
Цаберн (Саверн) 131
Цизальпинская республика 73
Циндао 129
Чехословакия 180, 197, 214, 227
Чивитавеккья 37
Шампань 212
Швабия 22, 75
Швейцария 37, 56, 74
Швеция 33, 56, 58, 64, 80, 109
Шельда, река 37
Шлезвиг 82, 99, 100
Шлезвиг-Гольштейн 99, 100, 108
Шотландия 33
Шпейер 49
Штирия, герцогство 62
Штольп 37
Штутгарт 143
Эбро, река 20
Эйдер, река 20
Эльба, река 20, 30, 40,58, 91, 100, 113,
216, 234
Эльбинг 34
Эльзас 46,58, 60, 61,105, 108,118, 133
Эмсланд 127
Эссен 113
Эстония 64
Югославия 219
Ютландия 91, 100
Ялта 190
Япония 178, 184
Папа, император и Рим.
Фреска в церкви Санто-Кватро
Коронати. Рим, около 1250 г.
Рим был центром западного христи-
анства. Из Рима распространялась
власть как императора, так и папы.
Но там, где император мог отстоять
свои притязания мечом, папе оста-
валось только ссылаться на старое
право. В Средние века такая прак-
тика была распространена доста-
точно широко. Стоит вспомнить
о «Константиновом даре», грамоте
императора Константина Великого,
согласно которой монарх передал
папе владычество над Римом и За-
падной Римской империей. Грамота
стала решающей юридической осно-
вой папского притязания па первен-
ство по сравнению с императором,
о чем красноречиво свидетельствует
фреска XIII в. Император ведет под
уздцы коня папы. Таков был симво-
лический жест подчинения. Импера-
торы, начиная с Оттона Ill, утвер-
ждали, что «Константинов дар» —
фальшивка. Только в XV в. ученые-
гуманисты сумели это доказать.
Хроника Констанцского собора.
Аугсбург, 1483 г.
Папа Иоанн XXIII (1415—1419), изоб-
раженный в Хронике, был противни-
ком пап, находившихся в Авиньоне,
а также короля (впоследствии импе-
ратора) Сигизмунда (1410—1437),
пригласившего папу на Констанц-
ский собор (1414 — 1418). Иоанн XXIII
был низложен в Констанце, как и его
авиньонские конкуренты, что поло-
жило конец Великой схизме — позд-
нейшему отголоску многовековой
борьбы между императором и папой,
которые при всей враждебности не
могли существовать друг без друга.
i94Ss£0HCtlftin!
frCjstaMfitoi &n 6й®» Wn €«№f$W- wti fee ДО)hike
iaissftv.vat'Hii
Хроника Констанцского собора,
позднейшее издание.
Аугсбург, 1536 г.
Богемский реформатор Ян Гус
(около 1370—1415) приехал в Кон-
станц, чтобы отстоять свое учение.
Несмотря на то что король Сигиз-
мунд обещал ему свободный про-
езд, он был арестован, обвинен
в ереси и сожжен. Хроника запе-
чатлела, как два архиепископа ли-
шают Гуса духовного сана, затем
облаченного в черную одежду ере-
тика проводят через город, сжига-
ют на костре в присутствии герцога
Людвига Баварского и бросают его
пепел в Рейн.
Император Максимилиан I.
Бернхард Штригель, 1495 г.
Император Карл V.
Школа Пауля Рубенса после Тициана,
первая четверть XVII в.
«Мы, Карл Пятый, Милостью Божьей
римский император, во все времена
умножитель империи, король Герма-
нии, Кастилии, Арагона, Леона, обе-
их Сицилии, Иерусалима, Венгрии,
Далмации, Хорватии, Наварры. Гра-
нады, Толедо, Валенсии, Галисии,
Мальорки, Севильи, Сардинии, Кор-
довы, Корсики, Мурсии, Хаэна, Ал-
гарве, Алхесираса, Гибралтара, Ка-
нарских и Индийских островов и ма-
териков Океаническою моря и т.д.,
эрцгерцог австрийский, герцог бур-
гундский, лотарингский, брабант-
ский, штирийский, каринтийский,
краинский, лимбургский, люксем-
бургский, гельдернский, калабрий-
ский, афинский, неаполитанский
и вюртембергский и т.д....» Эта фор-
мулировка с 1521 г. предваряла все
имперские акты, имперские законы
и другие документы. Она дает опре-
деленное представление об империи
Карла V, которая состояла из много-
численных стран, очень различных
в историческом и правовом отно-
шении. Основой ее существования
было исключительно династическое
наследственное право, позволяющее
государю объединять ее своим еди-
ноличным правлением. Однако им-
ператор не имел обоснованных при-
тязаний на какую-то отдельно взя-
тую территорию.
Титульный лист Библии Мартина
Лютера.
Аугсбург, 1535 г.
На протяжении Средних веков имело
хождение не менее 4 тыс. рукопис-
ных Библий на немецком языке, из
них 43 — с полным текстом, но ни
одна из них не получила всеобщего
признания. Перевод Библии, выпол-
ненный Мартином Лютером, ока-
зался успешен не только благодаря
образному языку, который он «вы-
хватил» из уст народа, а также из-за
точности в критике текста, к которой
стремился Лютер — университет-
ский ученый-гуманист. Лютер закон-
чил перевод в 1534 г., и уже год спустя
в Аугсбурге появилась Библия, пред-
назначенная для князей, покрови-
телей и знати. Это было роскошное
издание с большими гравюрами на
дереве таких мастеров, как Гольбейн
и Кранах. Первый обладатель изобра-
женного экземпляра, граф Казимир
фон Ортенбург, будучи строгим каль-
винистом, сделал лик Божий на ти-
тульном листе неузнаваемым.
Снятие осады Вены в 1683 г.
Около 1700 г.
В июле 1683 г. 250-тысячное войско
под командованием великого визиря
Кара-Мустафы подошло к Вене. Пос-
ле девятидневной осады город ко-
торому угрожала величайшая опас-
ность, был спасен объединенной
христианской армией под командо-
ванием польского короля Яна III Со-
беского и императорского фельдмар-
шала Карла Лотарингского. Эта осада
стала кульминацией турецкой экс-
пансии. Последующие войны против
Турции надолго направили взор Габ-
сбургов на юго-восток Европы.
Фридрих II в образе полководца.
Антуан Пен, около 1745 г.
Гренадер Джеймс Киркленд из
гвардии великанов Фридриха
Вильгельма I.
Иоганн Кристоф Мерк, около
1714 г.
Превращение Пруссии в евро-
пейскую державу было связано
с особенностью, которую граф
Мирабо выразил в многократно
цитировавшихся словах: «Прус-
ская монархия — это не страна,
у которой есть армия, а армия,
владеющая страной, в которой
она, так сказать, расквартиро-
вана». Хотя Фридрих Вильгельм I
(1713—1740) и создал самую боль-
шую в соотношении с численно-
стью населения армию Европы,
он никогда не вел войн. Вместо
этого он собирал по всей Европе
самых рослых солдат для своего
лейб-гвардейского полка в Пот-
сдаме и, будучи во всем осталь-
ном экономным, в этом случае не
стеснялся в расходах. «Потсдам-
ский развод» высмеивался по
всей Европе как причуда Фрид-
риха Вильгельма I, а прусскую
армию не воспринимали всерьез.
Музицирование.
Германия, середина XVIII в.
Перерыв, во время которого семья
пила кофе, закончился, родители
уже играют прелюдию на спинете
и лютне, а дети ждут, когда им надо
будет начинать петь. Домашнее му-
зицирование было чем-то большим,
нежели просто семейное развлече-
ние. Оно представляло собой куль-
турную привилегию бюргерства, ко-
торое таким образом делало себя
независимым от придворных опер
и концертов и с присущим ему сти-
лем обрело собственные формы вы-
ражения.
«Этапы жизни» Наполеона.
Иоганн Михаэль Фольц, 1814 г.
Карикатура на Наполеона после его
свержения: «корсиканский юнец»
поднимается со ступени на ступень
к своему успеху, и вот он на самом
верху рядом с Жозефиной в каче-
стве первого консула и императора
французов. Затем начинается путь
вниз: ему пришлось убраться из
Испании, из Москвы, а потом из
Германии; государи Австрии, Прус-
сии и России сталкивают его по
лестнице успеха. В итоге он сидит
перед Хроносом, который вырезает
для него из карты остров Эльба,
и вздыхает: «Ах, как мало мое вла-
дение».
Отто фон Бисмарк.
Отто фон Ленбах, 1879 г.
Кабинет для чтения.
Л. Арното (?), около 1840 г.
Около 1770 г. примерно 15% взрос-
лых немцев умели читать и писать,
а в 1840 г. их было приблизительно
40%. Произошла настоящая рево-
люция в чтении. Этому соответст-
вовало огромное расширение книж-
ного и газетного рынка, что позво-
ляло знакомить с политическими
аргументами и предоставляло чита-
телям возможность выбора своих
позиций между партиями. Так воз-
никла критическая и готовая к дис-
куссии общественность, которая
все чаще и все успешнее могла с по-
мощью печати влиять на правитель-
ство.
Рабочее Евангелие.
Йенс Биркхольм, 1900 г.
Агитационное собрание социал-демо-
кратов в конце 90-х годов XIX в. В углу
сияет бюст социалистического про-
рока Карла Маркса. В непосредствен-
ной близости от него расположились
полицейские чиновники, которые
при малейшем незаконном высказы-
вании распустят собрание. Перед
публикой, прислушивающейся в на-
пряженном внимании, стоит оратор,
возглашающий слово. Его голова
полностью соответствует 1радиции
иконографии Христа, а правая рука
поднята, точно благословляя. Благая
весть социализма доходила в основ-
ном до протестантских промышлен-
ных рабочих; в 1871 г. на выборах
в рейхстаг 3,2% избирателей отда-
ли свои голоса социал-демократии,
а в 1912 г. их было уже 34,8%.
На этот раз дойдем до Берлина.
Американский плакат, Франция, лето 1944 г.
Для союзников Вторая мировая война была прямо свя-
зана с Первой мировой войной и предшествовавшими
ей войнами с Германией или с Пруссией. Национал-
социализм рассматривался в этой связи как последо-
Вручение партийного документа.
Ханс Мроцински, 1953 г.
В 1952 г. политические структуры в ГДР укрепи-
лись настолько, что Вальтер Ульбрихт смог на Вто-
рой партийной конференции провозгласить «пла-
номерное построение социализма». На практике
это означало не осуществление новых идей, а при-
вательная эскалация
«прусского духа» и «гер-
манского духа». Поэто-
му было необходимо «на
этот раз дойти до Берли-
на». Германию следова-
ло не освободить, а как
вражеское государство
оккупировать на долгое
время. Директива JCS
1067 американского
комитета начальников
штабов оккупационным
войскам США, действо-
вавшая до 1947 г., в ка-
честве главной цели
союзников определяла
«принуждение Герма-
нии к тому, чтобы от нее
никогда больше не мог-
ла исходить угроза миру
во всем мире».
способление к отсталой
системе советского ста-
линизма. В соответствии
с решениями конферен-
ции «изучение произве-
дений товарища Стали-
на» следовало осуществ-
лять «еще тщательнее».
Наряду с формировани-
ем культа личности, про-
никнутого подобострас-
тием, партийное руко-
водство акцентировало
внимание на кадровой
политике; критика, само-
критика, а также конт-
роль со стороны вышес-
тоящих органов счита-
лись гарантами сохране-
ния власти.
Von der Sowietmenschen lernen heiUf siegen lemen
прочь с дороги, поджигатели воины!
Aus<temWegs,lhrKriegsbrandst rfter!
Kriegspakl mil Washington bring! Elend und Tnd-
Freundsehaft mil der Sowjetmnr n Frieden nnd Brnl!
Учиться у советских людей — зна-
чит, учиться побеждать!
Лейпциг, 1951г.
Западная политика интеграции уско-
рилась во время войны в Корее. Про-
паганда ГДР реагировала на это по-
своему. Метафорично изображение
корабля на плакате. Слева — пират-
ское судно Запада, давшее течь. Его
разорванный парус означает план
Маршалла, Североатлантический
пакт и Западный блок. Черчилль, де
Голль, Франко и французский ми-
нистр иностранных дел Шуман на-
прасно вычерпывают воду из корпу-
са, Аденауэр в нацистской форме
уже оказался за бортом. Дно этой
жалкой ореховой скорлупки пробито
мощным советским пароходом под
знаменем мира. На его борту изобра-
жены героические советские люди.
Мы — один народ!
Раскрашенный картон, осень 1989 г.
В начале ноября 1989 г. сотни тысяч
людей вышли на улицы Лейпцига,
Дрездена и Восточного Берлина.
Первоначальный призыв «Никако-
го насилия» был уже вскоре заглу-
шен кличем «Мы — народ!». Этот
призыв, связанный с устранением
диктатуры СЕПГ и реформой ГДР,
с открытием границы 9 ноября
1989 г. превратился в лозунг «Мы —
один народ!». Значительное боль-
шинство населения ГДР желало те-
перь уже не «другой» ГДР, а немец-
кого единства. Многие надеялись
на воссоединение, ожидая быстро-
го выравнивания уровня жизни
в сравнении с западным, другие бо-
ялись, что появившийся шанс на
объединение мог быть упущен в ре-
зультате изменений в Советском
Союзе. Порожденное ожиданиями
давление, которое оказывало вос-
точногерманское население, суще-
ственно ускорило объединение Гер-
мании.
Об авторе
Хаген Шульце (1943) — крупней-
ший современный немецкий исто-
рик. Профессор Берлинского сво-
бодного университета и директор
Немецкого исторического инсти-
тута в Лондоне. Автор книг по ис-
тории Веймарской республики,
истории Пруссии, проблемам на-
ции и национализма в немецкой и
европейской истории, а также
многочисленных статей о немец-
кой и европейской культурной и
политической жизни в XVIII —
XIX вв. В 1994 г. вышло шестое из-
дание книги «Веймар. Германия
1917 — 1933» («Weimar. Deutsch-
land 1917 - 1933»), в 1995 г. — вто-
рое издание книги «Государство
и нация в европейской исто-
pHH»(«Staat und Nation in der euro-
paischen Geschichte»). Работы Ха-
гена Шульце получили широкое
признание не только в Германии
но и далеко за ее пределами, они
переведены на многие языки.
«История — это не то, что
произошло, а то, что происходит»
Национальная история
Шульце, Хаген
Краткая история Германии
Художник £.4. Ильин
Корректор И.В. Леонтьева
Верстка НА. Хритошкиной
Подписано в печать 13.08.2004. Формат 60 х 90 V16. Печать офсетная.
Гарнитура «БалтикаС». Усл. печ. л. 16,0+ 1,0 вкл. илл.
Тираж 3 000 экз. Заказ № К4//75.
Изд. № 15/03-и
ООО Издательство «Весь Мир»
101831 Москва-Центр, Колпачный пер., 9а
Тел.: (095) 923-85-68, 917-80-46, Факс: (095) 923-68-39
E-mail: ordcrstg-'vesmirbooks.ru; http://www.vesmirbooks.ru
Отпечатано в ГУП «ПИК»
420111, г. Казань, ул. Баумана, 19
9
785777
702890

ARG.RU
Крат история Германии
w Я№ШИ
АНИИ.
Северное
море
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ
жизни
ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЯЗЫК
ВЕРОИСПОВЕДАНИЕ
Федеративная Республика Германия
СТОЛИЦА
пгодоь
насевшие
ЭТНИЧЕСКИ? ССИ’З
ДЕНЕЖНАЯ ЦИИИДА
ВВПНАД/и1УНЛСЕТМ1Я
Берлин
357 022 кв км
82.5 млн чмсаек
немцы 91,5%, турки 2,4%
дру.'л61% (греки,
итальянцы, тюляхи, русские,
сербы хщшоты и др i
8т ,1 года (жадны)
75,1 года(мужчины)
немецкий
протестанты 34А
католики 34%,
мусульмане 3,7%
1 евро * iCO цента
24 051 долл СИЧ
Мартин Лютер (1483 -1546),
деятель Рефор мации в Германии.
Перевел м немецкий язык Библию,
утвердил нормы обиенемецкого
литературного языка.